Одеться в тебя (ЛП) [MsKingBean89] (fb2) читать онлайн

====== Глава 1 ======

I’m the singer, I’m the singer in the band

You’re the loser. I won’t dismiss you out of hand

Cos you’ve got a beautiful face,

It will take you places.

Я певец, я певец в группе,

А ты неудачница. Но я не отпущу тебя сразу,

Потому что у тебя смазливое личико,

И оно принесет тебе удачу.

Переписка в WhatsApp между Бродягой и Сохатым:

Сохатый: чувак ты придешь сегодня или как?

Бродяга: Естественно, я это не пропущу.

Сохатый: кааайф

Бродяга: У них уже есть название?

Сохатый: барабанная дробь

Бродяга: …

Сохатый: The Flu Fighters! (Борцы с гриппом)

Бродяга: Боже.

Сохатый: это смешно! они все медработники

Бродяга: Это же была твоя идея, признайся?

Сохатый: …возможно

Бродяга: …

Сохатый: что??? разве не смешно????

Бродяга: Я предпочитаю The MediSinners (Медицинские грешники)

Сохатый: …

Сохатый: черт. звучит лучше

Бродяга: Не парься, не все могут быть такими же остроумными, как я. Увидимся у тебя? В 7?

Сохатый: хорошо. Марлс позовешь?

Бродяга: Попробую. Все, ушел.

Сохатый: спишемся

Сириус нажал на боковую кнопку телефона и быстро закинул его в задний карман джинсов. Чайник вскипел, и миссис Фигг, шатаясь, вышла из кухни, неся поднос с чаем в трясущихся артритических руках. Он быстро двинулся вперед:

— Позвольте мне, — он осторожно взял у нее поднос и поставил его на маленький журнальный столик.

— Такой милый молодой человек, — она улыбнулась ему и взглянула своими глазами с катарактой, — такой хозяйственный. Я рассказывала тебе о своем внуке? Я уверена, он тебе понравится, позволь мне найти его фотографию…

Сириус попытался скрыть ухмылку. Она делала это каждый раз. Ему было очень жаль ее внука, который, вероятно, был очень милым, но по крайней мере на десяток лет старше Сириуса, и совсем не в его вкусе. Во всяком случае, он ничего подобного не искал. Прямо сейчас, впервые в своей жизни, Сириус почувствовал, что действительно куда-то движется в своей карьере. Отношения только испортят все. Потребовалось несколько лет и множество личных драм, чтобы понять это.

— Нам лучше заняться делом с вами, Арабелла, — мягко сказал он, — разве вы не говорили, что в четыре у вас бинго?

— А, да, — кивнула старушка, снова вставая, — О, хорошо, что ты напомнил мне. Я бы забыла свою голову, если бы ее не прикрутили. Проходи, любовь моя.

Он последовал за ней в ее маленькую ванную комнату, уворачиваясь от одной из ее десяти кошек, когда та проплыла между его ног. Чертовы кошки, он никогда не был их фанатом; ужасные, царапающие и бесполезные.

Все в ванной миссис Фигг было окрашено в отвратительную зелень авокадо, от старинных фарфоровых светильников до вязаной накидки на сиденье на крошечном подоконнике. Сириусу это нравилось. Такая безвкусица. Он усадил ее на кухонный стул, который поставил туда, когда пришел, и открыл кран.

— Просто расслабьтесь, — ласково сказал он, обхватив ее голову руками и заставив откинуться назад.

— Я чувствую себя кинозвездой! — весело пробормотала она, закрыв глаза, когда он начал мочить ее волосы.

— Я сделаю так, чтобы вы выглядели как Хелен Миррен в кратчайшие сроки, — ответил он, — Температура нормальная?

— Прекрасная! — Она счастливо вздохнула.

Сириус улыбнулся. Если бы только его мать могла видеть его сейчас.

Он понимал, что это вовсе не гламурно, быть парикмахером на дому на полставки для пожилых женщин и детей, но это было всего лишь временно и, хотите верьте, хотите нет, это действительно делало его счастливым. Миссис Фигг была завсегдатаем, и ему будет не хватать разбираться с ее стрижкой каждую третью пятницу месяца. Но скоро он займется гораздо большим и лучшим делом. У них уже были помещения и персонал, нужно было только подождать последний месяц ремонта. И название. Им нужно хорошее название.

Он закончил с миссис Фигг к трем и выпил с ней еще одну чашку чая, потому что ему никуда больше не нужно было, а ей нравилось, когда кто-то был рядом. По мнению Сириуса, пожилые леди составляли хорошую компанию. Обычно с радостью поддержат беседу и всегда полны историй о 1960-х или когда они были подростками. «Во всяком случае, это часть моей профессии», — подумал он. Парикмахеры — это, отчасти красота, отчасти терапия разговорами.

Не парикмахеры! Марлен бы поправила его, мы стилисты.

Во всяком случае, так написано на их визитных карточках. Марлз напечатала их в тот самый день, когда у них возникла идея начать совместный бизнес. «Black & McKinnon, профессиональные стилисты: Newham, Hackney & Tower Hamlets»

Сириус был не в восторге от названия, — он не хотел бы, чтобы его фамилия была хоть как-то связана с тем, что он делает, — но Марлен обещала, что они сменят его, как только их салон будет готов. Он оставил это на нее, она понимала в бизнесе лучше.

По пути к выходу из квартиры миссис Фигг сунула ему в руку фунт, усмехаясь и говоря, чтобы он не тратил все сразу. Он улыбнулся в ответ и чмокнул ее в щеку, незаметно кладя монету обратно в маленькую тарелку на телефонном столике в холле. Это были ничтожные чаевые, но он знал, что у нее была только государственная пенсия, на которую она выживала, и она не могла потратить из нее больше, чем двадцать фунтов, которые он взимал за всю работу.

— Возвращайся скорее, красавчик! — Она хихикнула, махая рукой из входной двери. Он застенчиво улыбнулся, держа тяжелую сумку в руках.

— Увидимся двадцать первого, дорогая!

Лифт сломался, но он не возражал против лестницы, даже в своих узких джинсах. Он был в хорошем настроении; это была легкая дневная работа, и поэтому он мог делать все, что ему заблагорассудится, до сегодняшнего концерта Лили. Тем более, что светило солнце, а это всегда было плюсом для Лондона. Делало жизнь ярче.

На автобусной остановке Сириус снова проверил свой телефон. Двенадцать сообщений. Одно от Марлен, одно от Лили и десять от Джеймса. Они звучали примерно так:

Сначала, конечно, Джеймс:

— боже мне так скучно. че делаешь?

— работаеш? ты все еще должен мне десятку за китайскую еду на прошлой неделе кстати

— ты можешь оплатить первый раунд выпивки; D

— лан шучу это была благотворительность

— че наденешь? как думаешь футболка для регби пойдет?

— Гид и Фаб придут сегодня. ты норм ладишь с Гидом?

— если нет я скажу ему отвалить

— таааааааак скучноооооооо

— када ты будешь дома?

— набери мне плиз

Сириус снисходительно посетовал на ужасную грамматику своего лучшего друга, прежде чем ответить:

— Боже, ты такой навязчивый. Да, я работал. Сейчас возвращаюсь. К себе домой. Ты забыл, что мы больше не живем вместе???

Он немного вздохнул, когда нажал кнопку «Отправить». Он все еще порой забывал, что они больше не живут вместе, хотя прошло уже как минимум шесть месяцев. Может, это потому, что он все еще проводил большую часть времени у Лили и Джеймса. Он снова начал печатать:

— Хотя может зайти к вам, если ты дома? Наверное, просто надену то, что на мне. Футболка для регби — ужасная идея, я помогу тебе выбрать что-нибудь менее гетеросексуальное. С Гидом все ок, не парься.

Автобус подъехал, Сириус запрыгнул в него и поплелся на заднее сиденье. Была середина дня в четверг, почти пусто, и он нисколько этому не огорчился, положив свою огромную парикмахерскую сумку на сиденье рядом с собой. Он прочитал сообщение от Марлен:

— Есть запись на свадьбу в июне, прическа и макияж, пять часов, сможешь? Я сделаю макияж.

Это было удачей — они только недавно решили принимать заказы на мероприятия и изо всех сил пытались привлечь интерес, так как у них не было опыта. Как бы ни было приятно рыскать по муниципальным зданиям, ополаскивая старушкам волосы, свадьбы действительно приносят большие деньги. Он ответил: «Да, определенно!» И открыл сообщение от Лили.

— Эй, эй, секси, сделаешь мне сегодня прическу? Буду любить тебя вечно! Чмок

Он усмехнулся. Если ему уж и пришлось потерять своего лучшего в мире друга из-за кого-то, то это определенно должна быть «Лили гребаная Эванс», как она любила представляться. Он написал ответ:

— Без проблем, детка ;) чмок

Остаток пути он провел, откинувшись в кресле и наблюдая за пейзажем за окном. Этим утром у него сломались наушники, что было немного неприятно, но окно автобуса неплохо отвлекало. Матери тащили вопящих малышей по тротуару, группы стариков стояли и курили возле палатки турецкого кебаба, киоски, торгующие экзотическими фруктами, добавляли брызги цвета на грязный тротуар, плакаты с концертов и вечеров в пабах были наклеены на каждую свободную стену.

Сириус задался вопросом, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к этому разноцветному хаосу Восточного Лондона. Это был мир вдали от тихого зеленого Кенсингтона, где он вырос.

Его телефон снова зажужжал.

— дааааа приходи, чайник закипает.

* * *

К счастью для Сириуса, это означало выйти на его обычной остановке. Потому что да, он наконец-то переехал от лучшего друга детства, но только одной улицей дальше. Буквально три шага.

Семья Поттеров-Эванс проживала в великолепном пентхаусе в новом жилом комплексе в Далстоне, всего в пяти минутах ходьбы от надземного метро. С балкона (да, чертового балкона, в Лондоне) виднелся шпиль церкви Святой Троицы. Лично Сириус никогда не увлекался церковными вещами, но он особенно любил эту церковь с тех пор, как узнал, что это была буквально Церковь Клоунов и настоящий музей клоунады.

В их доме всегда работал лифт, а у Сириуса был свой брелок для дверей, поэтому он вошел внутрь. Он бросил свою тяжелую сумку в коридоре и побрел на кухню. Чайник дымился, и стояли две кружки, по пакетику йоркширского чая в каждой.

— Я здесь, — крикнул Сириус, наливая горячую воду и обыскивая ящики в поисках чайной ложки.

— Две секунды! — Джеймс отозвался откуда-то из квартиры, — готов зажечь?!

— О боже, — ухмыльнулся Сириус, выжимая каждый чайный пакетик и бросая их в мусорное ведро для компоста, стоящее на подоконнике над раковиной.

Это была прекрасная светлая кухня, просторная и выкрашенная в белый цвет, как и вся квартира. Стены были увешаны огромными репродукциями современного искусства (Лили) и постерами старинных научно-фантастических фильмов (Джеймса). Когда он открыл холодильник, чтобы добыть молока, он не мог не заметить, что он был битком набит пивом, вином и большими бутылками газированных напитков.

— Здарова, приятель, — наконец появился Джеймс, с мокрыми волосами и съехавшими на бок очками, натягивая что-то сверху. Он схватил вторую кружку и осушил ее в один миг. — Как тебе? — Он указал на футболку, которая была на нем. Это была старая вещица с логотипом Led Zeppelin.

— Идеально, — Сириус изогнул бровь, — потому что она моя.

— Разве? — Джеймс бросил взгляд вниз, осматривая себя, — она у меня с давних времен.

— Оставь себе, — Сириус пожал плечами, — похоже, я не носил ее со школы. Как поживает наша рок-звезда? Нервничает?

— Ты когда-нибудь видел, чтобы она нервничала?

— Твоя правда, — кивнул Сириус, — тогда, наверное, в предвкушении? Кто еще состоит в этой группе? Все медработники?

— Думаю, да. Все, кто умеет играть на инструментах.

— Погоди, а на чем Эванс играет?

— Ни на чем, она вокалистка.

— А, — ну, конечно, — так что, вы в мое отсутствие решили начать пить?

— Ты о чем, приятель? — Джеймс нахмурился.

— Вся эта выпивка, — Сириус указал на холодильник, — запасаетесь на долгую зиму?

— Ой, а я разве не сказал? Лили пригласила всех сюда на вечеринку. Предполагал, что ты придешь.

— Э… Когда ты говоришь «всех», это включает в себя Пруэттов?

— Наверное. О, верно. Значит… у тебя все же не все в порядке с Гидом? — Джеймс приподнял темную бровь. Это перекосило его очки и заставило его выглядеть комично осуждающим, но Сириус не был в настроении смеяться.

— Я этого не говорил, — рявкнул он.

— Ладно, ладно, — Джеймс поднял обе руки, как он часто делал, когда думал, что Сириус слишком обидчив. Сириус отпил чай, чтобы не сказать то, о чем он потом будет сожалеть. Джеймс изменил тактику.

— Может в Call of Duty?

— Думал, ты никогда не предложишь, — Сириус улыбнулся, готовый сделать вид, будто ничего не произошло.

Конечно, Джеймс не виноват. Сириус на самом деле не говорил о Гидеоне с момента разрыва, если не считать пьяной бессвязной речи, когда он был в отчаянии от всего этого. Отношения не были такими уж серьезными — по крайней мере, Гид явно так не думал — но они были вместе со школы. Основная проблема заключалась в том, что Гидеон, будучи в отношениях с Сириусом, был и с другими людьми. Последний раз, когда это случилось, было последней каплей для Сириуса; если он получит еще хоть один удар по своей гордости, он никогда не простит себе этого.

Следующие несколько часов он и Джеймс провели, залипая в Хbox, сидя на большом бирюзовом бархатном диване в гостиной Джеймса — еще одно усовершенствование Лили. Каким-то образом, когда Сириус и Джеймс жили в этой квартире, учась на бакалавриате, они так и не удосужились ее обставить. У Сириуса все еще был тот изъеденный молью старый мешок из-под фасоли в квартире, которую он делил с Марлен, но у него было скрытое подозрение, что Лили все же выбросила такой же мешок Джеймса.

Примерно в шесть тридцать входная дверь открылась, и по квартире эхом разнесся голос Лили:

— Кто-нибудь хочет чашку чая?

Джеймс нажал на паузу, и они оба вскочили, чтобы увидеть ее. Она уже была на кухне, разбирая несколько очень тяжелых на вид хозяйственных сумок. Пяти футов ростом с гривой огненно-рыжих волос и яркими зелеными глазами Лили Эванс была силой самой природы. Самая целеустремленная из них троих; Лили получила диплом первого класса по психологии два года назад, а затем сразу же перешла на курсы медсестер NHS, прежде чем Джеймс и Сириус смогли оправиться после выпускного.

Она поцеловала своего парня, обняла Сириуса, затем отступила, чтобы оценить их обоих.

— Что на тебе надето? — она засмеялась над футболкой Джеймса. — Блэк! Я сейчас помою голову, и я вся твоя, хорошо?

Сириус кивнул, заваривая еще одну порцию чая. Она бросила ключи на кухонный стол и начала распаковывать сумки с покупками, которые принесла с собой. Джеймс быстро взял на себя эту задачу, вытащив стопки хумуса, хлебных палочек, пакетов с чипсами и замороженной пиццы. Еда для вечеринки.

— Останешься, дорогой? — спросила Лили Сириуса, принимая чай и прислонившись к кухонной стойке. Лили редко садилась.

— Да, наверное, — пожал плечами Сириус. Он по-прежнему ночевал у них каждую вторую неделю — но, честно говоря, это была их вина — Лили и Джеймс имели репутацию тех, кто без остановки устраивал вечеринки.

— Тогда я постелю еще одну кровать, — кивнула Лили, допивая чай и ополаскивая кружку в раковине.

— Считай, уже сделано, — сказал Джеймс, пытаясь уместить пиццу в переполненную морозильную камеру. — Просто иди и готовься к своему большому дебюту!

— Ты легенда, Поттер! — Она весело улыбнулась, поцеловала его еще раз, прежде чем исчезнуть в ванной. Сириус удивленно покачал головой. Его чай почти не остыл.

— Вы двое, — сказал он.

— Что? — Джеймс усмехнулся в ответ, хотя точно знал что. Джеймсу Поттеру повезло во многих сферах своей жизни — богатые родители (и, что еще более важно, любящие родители), блестящее образование, чувство юмора и, конечно же, лучший друг в лице Сириуса Блэка. Но, возможно, единственное, в чем Джеймс действительно был самодоволен, это то, что он встретил свою вторую половинку в четырнадцать лет. Конечно, в то время она не совсем так смотрела на вещи, как Джеймс, и ему потребовалось четыре года, чтобы убедить Лили Эванс, что он не просто еще один высокомерный школьник. Но это все теперь было неважно, потому что было совершенно очевидно, что они идеально подходят друг другу. Не то чтобы Сириус завидовал.

— Не унывай, Блэк, — хлопнул его Джеймс по плечу, читая его мысли, — может, сегодня вечером увидишь кого-нибудь, кто тебе понравится!

— Я не ищу… — начал Сириус.

— … отношений, — закончил Джеймс, — я знаю, но это не значит, что ты не можешь время от времени трахаться, не так ли?

— Почему ты так одержим моей сексуальной жизнью? — Сириус застонал.

— Как я могу быть ею одержим? У тебя ее нет. Ой!

Сириус бросился на Джеймса, и они некоторое время боролись посреди кухни, скользя носками по ламинатному полу. Это был бессмысленный шуточный бой для Джеймса, который был знатоком практически всех контактных видов спорта, но это никогда не останавливало Сириуса.

— Я готова! — Лили крикнула из ванной, — поднимайся и сделай мне что-нибудь нереально стильное, мистер Сассун!

Сириус, ухмыляясь, выбрался из захвата, в котором его держал Джеймс.

— Мы еще не закончили, дрочила!

— Не смеши меня! — возразил Джеймс, когда Сириус поспешил по коридору.

— О чем это он там сейчас кричал? — Лили приподняла бровь, вытирая волосы перед зеркалом. На ней был большой пушистый пурпурный халат, а на туалетном столике валялись средства для волос и аксессуары.

— Ничего особенного, — ответил Сириус, стоя позади нее и составляя план действий. Он взял расческу, — хорошо, что делаем? Ширли Мэнсон? Флоренс Уэлч?

— Стиви Никс, — твердо сказала Лили, подмигивая ему, — или просто сделай лучшее, на что способен, через полчаса мне нужно уже быть там, чтобы проверить звук.

— Вау, слава действительно вскружила тебе голову, Эванс, — Сириус приступил к работе, — так кто еще в этой группе? Сохатый что-то там говорил расплывчато.

— Боже, ты даже не представляешь, как сложно было вызвать интерес! — Она воскликнула, как будто кто-то был бы счастлив присоединиться к рок-группе в короткие сроки в дополнение к своей повседневной работе, — я имею ввиду, это же все для благотворительности!

— Да уж, я в шоке, — Сириус улыбнулся, разогревая выпрямители.

— Но, к счастью, Алиса была у меня в долгу.

— Алиса играет на музыкальном инструменте?

— Нет, но у парня из детского отделения, с которым она начала встречаться, есть ударная установка. Фрэнк, кажется. Алиса сказала, что взяла бы в руки бубен, если бы действительно пришлось. Еще доктор Шеклболт, Кингсли, я думаю, вы с ним встречались? Он был на нашей последней вечеринке. Как бы то ни было, он все время рассказывает о том, как в подростковом возрасте играл на гитаре в гараж-бэнде, так что я поспорила с ним.

— Миленько, — Сириус мог точно представить, что означает «поспорила». Лили была самым убедительным человеком, которого он когда-либо встречал. Каким-то образом у вас всегда возникало чувство, будто она сделала вам одолжение, хотя все было совсем наоборот.

— А басист?

— Да уж, я действительно застряла с басистом на какое-то время, я подумала, что, возможно, нам придется обойтись без него, но оказалось, что один из парней-администраторов играет в группе, так что нам повезло. Его было труднее всего уговорить; сначала я думала, что он будет слишком уж стесняться, но, честно говоря, я думаю, что он единственный из нас, у кого есть хоть какой-то талант. Так или иначе, он научил Фрэнка практически всем песням. Марлен идет? Я попросила Джеймса напомнить тебе…

— Вот дерьмо, черт! — Сириус быстро вытащил телефон и отправил сообщение, — могу поклясться, она ни за что не пропустит вечеринку.

— И заставь ее привести Доркас! — скомандовала Лили, поправляя макияж перед зеркалом, пока Сириус поправлял ее волосы, — чем больше народу, тем веселее!

*

«The Shacklewell Arms» был типичным пабом в Восточном Лондоне с окнами из викторианского стекла и медными светильниками. Сириус заходил туда выпить не раз, но никогда раньше не видел, чтобы там играла группа. Оказалось, что у них была комната, зарезервированная специально для живой музыки в задней части, с собственным крошечным баром, где продают только пиво и Джек Дэниелс. Это устраивало Сириуса, который никогда не беспокоился о том, чем бы себя потравить.

Они приехали рано, и у дверей их встретила Алиса, которая сидела за маленьким столиком и держала банку для сбора средств.

— На, вот! — Она протянула Джеймсу ярко-зеленую коробку, — Лили говорит, что вы вызвались принимать пожертвования. Она сказала, чтобы я велела тебе быть обаятельным и стараться не шутить.

— Людям нравятся мои шутки! — запротестовал Джеймс, забирая у нее банку, — а где она вообще?

— Проходится по сет-листу с Фрэнком и Ремусом, — пожала плечами Алиса, — все уже накалялось, когда я уходила, поэтому я решила оставить их наедине.

В этом вся Алиса, Сириус встречался с ней всего несколько раз, но она уже произвела впечатление человека, почти полностью противоположного Лили. Там, где Эванс была динамичной и напористой, часто вплоть до резкости, Алиса в целом была более спокойной и уступчивой; предпочитая, чтобы все вокруг просто ладили. Тем не менее, с тех пор, как Лили начала свой курс медсестер, они с Алисой стали довольно близкими друзьями.

— О чем они спорят? — заинтересовался Сириус. Он еще не встречался с Ремусом или Фрэнком и задавался вопросом, что, черт возьми, они считали стоящим, чтобы пойти с этим против Лили.

— Думаю, дело в том, что этот паб предоставил нам больше времени, чем ожидалось. Мы не отрепетировали достаточно песен, чтобы занять его, и Лили хочет просто выступить с тем, что есть, но Фрэнк считает, что мы еще недостаточно хороши. А это на самом деле так, честно говоря, еще вчера мы звучали дерьмово.

Сириус и Джеймс оба галантно возражали против этого, заверив Алису, что все будет фантастически. Честно говоря, Сириус не мог дождаться: если они на самом деле дерьмово выступят, то, по крайней мере, они все посмеются над этим позже. Алиса наконец исчезла в зеленой комнате, Сириус пошел купить выпить для себя и Джеймса, и к тому времени, когда он вернулся с двумя пинтами, комната начала заполняться.

Марлен приехала как раз к началу выступления со своей девушкой Доркас в придачу. На этой неделе волосы Марлен были бирюзовыми; она постоянно меняла их цвет. В прошлую пятницу в 2 часа ночи она разбудила Сириуса, сказав, что чувствует «флюиды русалки» и ей немедленно нужна его помощь. За две недели до этого она захотела серебряные. У Доркас были очень короткие волосы, подстриженные сзади, и она была самой великолепной натуральной золотистой блондинкой, которую Сириус когда-либо видел.

— Спасибо, что пришли! — Он встал, чтобы обнять их обеих.

— Все, что угодно для хорошего дела, — Марлен усмехнулась.

— Все что угодно для Лили Эванс, — показала Доркас языком с серебряными шипами. Марлен толкнула ее локтем.

— Ой! Ну, что могу сказать? — Доркас засмеялась, — я люблю властных женщин.

— Все пожертвования в эту жестяную коробку, пожалуйста! — Джеймс постучал по своей зеленой коробочке, — шоу начинается в десять!

— Сириус, у тебя есть с собой визитки? — сказала Марлен, как всегда проницательная, — это именно та толпа, которую нам нужно привлечь…

— Да, вроде были… — он порылся в карманах, но ничего не нашел. Она прищурилась и вытащила из сумки аккуратную коробочку.

— Только не потеряй их! — строго сказала она, прежде чем уйти, чтобы выпить и найти хорошее место для просмотра концерта.

Сириус выпил уже три пинты пива к тому времени, как Лили вышла на сцену, великолепная, в фантастическом изумрудно-зеленом платье и с ярко подведенными глазами. Он услышал улюлюкание и свист Доркас из темного угла комнаты.

— Привет, — застенчиво сказала Лили в микрофон, когда остальные участники группы взяли свои инструменты позади нее, — спасибо, что пришли, мы The Flu Fighters!

Толпа закричала, и Сириус приподнялся на цыпочках, чтобы лучше разглядеть. Был Кингсли — Сириус смутно помнил, что встречал его на вечеринке. Это был высокий, широкоплечий чернокожий мужчина с яркими чертами лица и золотой серьгой. Алиса выглядела зеленой от нервов и сжимала бубен, а барабанщик (который, должно быть, был ее бойфрендом Фрэнком) улыбался и говорил ей что-то обнадеживающее. Наконец, третий молодой человек выскочил на сцену, опустив глаза и подняв руки в извиняющемся жесте.

Он был очень высоким и очень стройным и выглядел так, будто случайно попал на сцену. Он ловко сориентировался в путанице проводов и взял большую бас-гитару, перекинув ремешок через плечо. Ах, парень из административного кабинета больницы, — вспомнил Сириус. Лили сказала, что он хорош, но его имя уже вылетело из головы Сириуса.

У него были лохматые грязно-русые кудри — в тени они казались мышиного цвета, но при свете прожектора казались поразительно каштановыми. На нем были вельветовые брюки-трубы крайне неприятного зеленого оттенка и простая серая футболка. По мнению Сириуса, не очень рок-н-ролл. Но у него были большие руки и длинные костлявые пальцы, которые, казалось, жили собственной жизнью, пока он возился с ладами на своей бас-гитаре. Сириус любил руки. Они могут быть очень показательными. Руки Гидеона были гладкими и веснушчатыми, с идеальными розовыми ногтями, как внутри морской ракушки. Сириус допил свой стакан и решил взять еще.

The Flu Fighters не звучали ужасно. Они не были потрясающими, но даже Сириус должен был признать, что они знали свое дело. У Лили был удивительно хриплый голос, способный перепевать каждого из выбранных ими рок-классиков. Здоровая доза брит-попа — Oasis, Blur, Трэвис — несколько старых мелодий Clash и поразительно тяжелая версия «Survivor» от Destiny’s Child. Без сомнения, выбор Лили.

На сцене было не так много места, но Лили максимально использовала это, подпрыгивая под более живые песни. Кингсли был таким же эффектным, играя с толпой и флиртуя с бандой падающих в обморок девушек в первом ряду. Жаль, подумал Сириус, Кингсли был в хорошей форме.

Когда «Survivor» подошел к немного неловкому завершению (барабаны продолжались немного дольше, чем все остальное, и Лили пришлось оглянуться на Фрэнка, прежде чем он это осознал), публика их вежливо приветствовала, но затем замолчала.

Сириус и Джеймс переглянулись, оба гадая, был ли разрешен в итоге спор о длине сет-листа.

Группа посовещалась, и примерно через минуту Элис передала свой бубен басисту, гитара которого все еще висела на нем. Затем Фрэнк, Элис и Кингсли покинули сцену, а высокий долговязый парень сел за барабанный стул, уронив бубен к своим ногам.

— Что они делают? — громко прошептал Джеймс. Сириус пожал плечами, пока они смотрели, как Лили подтягивает микрофон к ударной установке и опускает его до уровня Ремуса. Теперь он сидел, и Сириус мог разглядеть только макушку его кудрявой головы над толпой.

— Я хочу рассмотреть поближе, — сказал он Джеймсу, прежде чем уйти, проталкиваясь, чтобы выйти вперед.

— Дамы и господа, The Flu Fighters закончили! — склонившись над микрофоном, сказала Лили, — но наш разносторонне одаренный басист предложил спеть еще одну песню!

Последовали бурные аплодисменты и смущенное бормотание, когда Лили быстро покинула сцену, оставив Ремуса одного. Молодой человек на мгновение посмотрел на свою гитару, затем на публику, немного прищурившись от яркого света.

Он не был конвенционально привлекательным, но у него была квадратная челюсть и длинный узкий нос, что очень нравилось Сириусу. Затем он улыбнулся, и Сириус почувствовал, как по его шее поднимается волна тепла. Это была действительно отличная улыбка.

— Привет, — сказал Ремус в микрофон мягким, но чистым голосом, — я Ремус, и это песня Belle & Sebastian.

Он начал медленно бренчать на басу и стучать обеими ногами — одна по педали большого барабана, другая по бубну, ритмично чередуя, создавая устойчивый теплый звук. Затем он снова поднял глаза, немного вытянув шею, чтобы дотянуться до микрофона.

Сириус увидел его движущееся адамово яблоко, когда он вздохнул, и его живот снова скрутило. Может, он был пьян, а может, с момента его последнего секса действительно прошло слишком много времени, но Ремус, его длинные пальцы и тихий голос с каждой минутой становились все привлекательнее.

Затем Ремус закрыл глаза и запел нежными нотками с мягким акцентом, и Сириус почувствовал, как его сердце забилось быстрее.

I’m the singer, I’m the singer in the band,

You’re a loser, I won’t dismiss you outta hand…

В этот момент Ремус открыл глаза и случайно поймал взгляд Сириуса. На его губах появилась застенчивая улыбка, пока он продолжал петь.

You’ve got a beautiful face, it will take you places…

«Блядское все», — подумал Сириус, и у него моментально пересохло во рту.

Комментарий к Глава 1 Примечание переводчицы: настоятельно советую включить песню :)

Сама слушаю ее уже третий день подряд на репите.

====== Глава 2 ======

Комментарий к Глава 2

Ему необходимо с ним поговорить. Он должен покорить его своим природным обаянием, подчинить себе флиртом, а затем бесчувственно трахнуть.

«Хороший план», подумал Сириус, ополаскивая руки в крошечной фарфоровой раковине в туалете «The Shacklewell Arms». Верный план. Надежный. Отказоустойчивый. На Гидеона это действовало миллионы раз. И на многих ребят в Художественном колледже — не говоря уже о нескольких злополучных одноразовых ночей, которые он предпочел бы забыть. «Сириус Блэк», — как однажды сказал Гид, после того, как они в третий раз поклялись никогда больше не спать вместе, — «ты слишком неотразим, когда тебе это выгодно».

Неотразим. Сириус взглянул на свое отражение в зеркале. Он хорошо выглядел — но он всегда выглядел хорошо. Его глаза немного поплыли от пива, но эта ночь была довольно прохладной, так что он протрезвеет по дороге домой.

Он несколько мгновений держал руки под жалкой струей воздуха из сушилки, прежде чем сдаться и вытереть их о джинсы.

Снаружи все допивали напитки, а Лили металась, пытаясь организовать на всех Uber обратно в квартиру. Ни следа Ремуса.

— Блэк! — она схватила его за руку, — найди Маккиннон, ладно?!

— Окей, она, наверное, где-то снаружи…

— Ну, ты ведь можешь проверить, не так ли? Уезжаем через десять минут, и я хочу, чтобы вы все стояли возле входа.

— Будет сделано. Эй, вся ваша группа поедет на вечеринку? — спросил он, стараясь казаться непринужденным. К счастью, Лили была слишком отвлечена, чтобы что-то заподозрить, пытаясь привлечь внимание всех.

— А? Думаю, да. Кингсли звонил, но сказал, что придет и не будет пить.

— Супер.

— Как только найдешь Марлен и Доркас, можешь вернуться и помочь перетаскать кое-что? Нам нужно свернуть все оборудование.

— Да, мэм, — он глупо отсалютовал ей. Она резко щелкнула его по мочке уха.

— Снаружи через десять минут, не забудь!

Его пьяный мозг думал, что помочь группе собраться, вероятно, будет идеальным способом:

— Случайно натолкнуться на Ремуса

— Продемонстрировать свои способности поднимать тяжести, и тем самым:

— Пофлиртовать с Ремусом, окончательно его покорив.

Но, увы, к тому времени, как он нашел Марлен и Доркас (целовавшимися в углу места для курения на улице), отведенные Лили десять минут истекли, и все уже было собрано. Ремус снова ускользнул от него.

— Пошевеливайтесь! — крикнула Лили с заднего сиденья Toyota Prius, — мы последние!

— Значит, остальные участники группы уже уехали? — спросил Сириус поверх голов Доркас и Марлен. К этому моменту они оба были очень пьяны и очень шумели. Доркас закинула свои бледные, одетые в сеточку ноги ему на колени, а Марлен пела Don’t stop me now во все горло.

— Ага, — кивнула Лили, когда машина отъехала от обочины, — я Джеймса отправила вперед.

— Там будут все? Эм, Алиса и Фрэнк, и…

— Извините, милочка, — спросил таксист, — вам на E8? Далстон?

Лили забралась на переднее сиденье, чтобы начать давать указания, и Сириус сдался. Ему просто нужно подождать и посмотреть.

Они не могли так уж сильно отстать от остальных; но почему-то к тому времени, как они вернулись в квартиру, вечеринка была в самом разгаре. Джеймс взял на себя свою обычную роль ведущего, ди-джея и бармена, что ему всегда удавалось исключительно хорошо. Гремела музыка и лились напитки — не говоря уже о трех пиццах в духовке, повсюду расставленных чипсах и попкорне в микроволновке.

Квартира была намного меньше, чем The Shacklewell Arms, и, когда в ней находилось около тридцати человек — и многие еще прибывали, — она была переполнена. Это помогло Сириусу потерять девушек из виду, но затруднило его поиск Ремуса. Он, возможно, чувствовал себя немного глупо, бродя вокруг в поисках долговязого басиста, который бросил на него взгляд — но он все еще чувствовал себя навеселе от всего этого пива, хотя он мог и без него отпускать свои тормоза.

Ага! Он наконец-то увидел Ремуса, сидящего на подлокотнике дивана в гостиной и ведущего очень оживленную беседу с Фрэнком, Кингсли и молодым человеком с ярко-розовым ирокезом и множеством пирсинга. «Окей», — сказал себе Сириус, — «Ремус Люпин, ты мой».

Он быстро взглянул в зеркало в гостиной, чтобы убедиться, что его волосы не заправлены за уши, прежде чем усмехнуться:

— Привет, Кингсли, отлично выступили! — Он наклонился, чтобы пожать руку доктору. Кингсли тепло улыбнулся в ответ:

— О, да, сто лет прошло с тех пор, как я играл.

— Ну, этого не было заметно, — Сириус ответил, — Лили явно щелкала кнутом, а?

Все засмеялись, что, по мнению Сириуса, было неплохим началом. Он не стал проверять реакцию Ремуса, но про себя думал; видишь, какой я забавный, красивый и дружелюбный?

— Сириус, ты знаком с Фрэнком? — сказал Кингсли, указывая на человека рядом с ним, — а это Ремус, и — прости, дружище, я не расслышал твоего имени?

— Род, — ответил панк с розовыми волосами, протянув руку Сириусу.

— Привет, — кивнул в ответ Сириус, пожимая ее. Затем он повернулся к Фрэнку, сияя улыбкой (немного чрезмерно, но кого это волнует), — ты, должно быть, новый парень Элис! Много наслышан.

— Все только хорошее, я надеюсь, — Фрэнк усмехнулся.

— Я ничего не говорю, — высунул язык Сириус. Наконец, он повернулся к Ремусу и протянул руку, — Сириус Блэк, приятно познакомиться.

— Ремус Люпин, — руки Ремуса были длинными и тонкими, но не костлявыми. Его хватка была твердой, что Сириус считал многообещающим. Тем не менее, он не смотрел в глаза, что было не очень хорошим знаком. Сириус попытался снова:

— Мне понравилась твоя последняя песня, ты был великолепен!

— Гм. Спасибо, — Ремус кивнул, только мазнув взглядом по Сириусу, как будто тот его прервал. И все же Сириус не растерялся:

— Не хочешь выпить? — кокетливо спросил он.

Ремус посмотрел на него, прямо глядя ему в глаза. Ничего. Никакой искры признания; никакого прилива удовольствия. Просто спокойное, честное осознавание.

— Нет, спасибо, — ответил он с подчеркнутой вежливостью, — я не пью. — Он поднял банку с колой, подтверждая свои слова.

— О, хорошо… — Сириус почувствовал себя глупо. Ему никогда раньше не отказывали в предложении выпить, и это поставило его в тупик.

— Впрочем, любезно с твоей стороны было предложить, — Ремус одарил его улыбкой — и, ей-богу, она была такой же ослепительной, как и на сцене. Воодушевленный, Сириус собрался попробовать еще раз, когда Ремус посмотрел на Рода — панка — и начал говорить так, как будто никто его не прерывал:

— В любом случае, как я уже говорил — ты, конечно, можешь называть Fugazi панками — они определенно находятся под влиянием панка, но было бы точнее называть их пост-хардкором, у них просто гораздо более мелодичное звучание, если ты понимаешь, о чем я?

Кингсли и Род согласно закивали. Сириус почесал в затылке и тихо попятился. Он понятия не имел, что такое Fugazi или пост-хардкор; на самом деле то немногое, что Сириус Блэк знал о музыке, ограничивалось вершинами чартов и небольшим количеством классического рока, которым увлекался отец Джеймса. Может, он все-таки ошибся.

Оказавшись на вечеринке единственным человеком, которому не с кем поговорить, он пошел на кухню и налил себе еще выпить. Лили сделала таз своего запатентованного пошли-все-на-хуй пунша, и он проглотил по крайней мере две полных чашки, что было бы фатальным, если бы он последние три года не потратил на формирование иммунитета к нему. После этого он подошел к туалету; в то время он не чувствовал, что рядом с ним слишком много людей.

В главную ванную комнату была очередь, поэтому Сириус прокрался в спальню Лили и Джеймса, чтобы воспользоваться их ванной. В слишком ярком и слишком тихом маленьком туалете Сириус чувствовал себя еще хуже. Первый парень, к которому он проявлял интерес в течение нескольких месяцев, и получил безразличное «нет, спасибо»?! Он попытался утешить себя — возможно, Ремус был натуралом. Сириус никогда раньше не ошибался в подобных вещах — на самом деле, он очень гордился этим особым талантом, — но тут все было впервые.

Он снова посмотрел на себя в зеркало. Может, Ремус не любил длинные волосы или предпочитал блондинов? Или ему нравился Род, панк, с его глупым усыпанным металлом лицом. Сириус часто думал о пирсинге, но всегда был слишком тщеславным, чтобы испортить свое лицо. Другое дело татуировки — может, стоит пойти и переодеться в жилет, чтобы немного ими похвастать?

Он фыркнул на свое отражение. Неужели он так отчаянно нуждался в перепихе, что собирался для этого устраивать танцы с бубном как какой-нибудь бабуин на охоте? Нет. Стук в дверь прервал его мысли. Он закрыл кран и вытер руки полотенцем.

— Извини, дружище, — крикнул он, предположив, что это был Джеймс или Лили, — секундочку.

Это был Гидеон. Сириус подскочил, когда открыл дверь, пораженный высоким рыжеволосым мужчиной перед собой. Он ухмылялся. Конечно, чертовый Гидеон всегда ухмылялся. Самодовольный ублюдок.

— Мне показалось, я видел, как ты пробрался сюда, — сказал он.

— Там очередь в большой туалет, — Сириус покачал головой. Он выключил свет в ванной и закрыл за собой дверь, — тебя не должно быть здесь, ты потерял все свои VIP-привелегии.

— Не выпендривайся, я просто поздоровался.

— Что ты вообще здесь делаешь? — Сириус вывел его из спальни. Для него никогда не было хорошей идеей застрять в комнате наедине с Гидом. Особенно в той, в которой лежит кровать, и особенно после того, как его только что отверг один ужасный музыкант, — тебя даже на концерте не было.

— Я был в Хакни. Я подкину Эванс несколько фунтов, чтобы она осталась довольна. — Гидеон последовал за ним по коридору и схватил его за руку. — Эй! — воскликнул он, поворачивая Сириуса, — что случилось? Не разговариваешь со мной?

— Просто хочу вернуться на вечеринку, — Сириус пожал плечами, глядя в сторону. У него сейчас не было на это сил. Ему нужен был Джеймс, Лили или даже Марлен, чтобы они защитили его, иначе он совершит ту же ошибку, что и всегда.

— Слушай, ты встречаешься с кем-нибудь? — его рука все еще обхватывала руку Сириуса. Сириус взглянул на нее, потом снова поднял глаза, озорно и ухмыляясь:

— Ты действительно хочешь знать?

— Дразнишь, значит.

Сириус подмигнул ему, сумев высвободиться, медленно отойти и воскликнув:

— Я сказал тебе, Гид, шансов больше нет.

Он пошел прямо в гостиную, надеясь найти своих друзей и немного забыться. К черту Гидеона, к черту Ремуса, к черту всех мужчин, с него хватит.

В итоге он метался между несколькими группками — то был громким и ярким с Марлен и Доркас, то прыгал, как тупица, с Джеймсом и Лили, и в конце концов устроился на диване с очень болтливой блондинкой в короткой юбке, которая была из Эссекса. Ремус пробрался туда, где были закуски, и все еще серьезно разговаривал с Кингсли и Фрэнком. Алиса, похоже, присоединилась к ним, продолжала хихикать над словами Ремуса, а затем коснулась его руки. Сириус хотел знать, что может быть смешного в этом нервном человеке. Они сидели не так уж далеко, так что он сможет их услышать, если он наклонится немного дальше.

— Так, где же будет этот салон, который вы открываете? — спросила Сириуса блондинка из Эссекса.

— А? Ой! — он вернулся к компании, с которой сидел. Они все были скучными и слишком возбужденными, говорили только об обычных, обыденных вещах, — это на улице Лампетер, знаешь?

— О, совсем недалеко от работы моего парня! — пьяная девушка взвизгнула от возбуждения, — кстати, он сможетбыть твоим первым клиентом, я уже целую вечность уговариваю его подстричься, не так ли, Флетч?

— Ага, — кивнул Флетч. Он посмотрел на Сириуса, — обычно я просто хожу к барберу… никогда раньше мне не делал прическу парень-гей…

Наступила неловкая тишина, и Сириус чувствовал на себе все взгляды. Удар ниже пояса. По его спине пробежали неприятные болезненные покалывания — то же самое чувство, которое он испытывал, когда кто-то упоминал его мать. Тем не менее, это была вечеринка, поэтому он быстро взял себя в руки:

— Что ж, — промурлыкал он, широко улыбаясь Флетчу, — в таком случае мне придется сначала настоять на том, чтобы мы сняли рубашки и пообнимались. Прости, не я устанавливаю правила.

Все вокруг засмеялись, и атмосфера заметно разрядилась. Даже Флэтч оценил шутку, когда понял, что Сириус прикалывается.

Тем не менее, этот выпад оставил неприятный осадок, поэтому Сириус поднялся за очередной порцией выпивки. При этом он заметил, что Ремус наконец-то смотрит на него. Не пялится с какой-нибудь различимой эмоцией. Просто наблюдает, ровно, ясными и дружелюбными глазами. Затем он улыбнулся, и Сириус понял, что ему больше не нужна выпивка. Ободренный этим фактом, он наконец подошел. Ремус незаметно отошел от своей компании к Сириусу и кивнул в знак приветствия.

— Отлично ты его, — заметил он.

Сириус пожал плечами:

— Частенько случается.

— Могу себе представить.

Они посмотрели друг на друга немного, и Сириусу стало неловко, хотя Ремус выглядел спокойным.

— Итак, — наконец сказал кудрявый мужчина, — я все еще вожусь тут со своей колой, но я хотел бы угостить тебя выпивкой, ты как?

Сириус улыбнулся:

— Ну что за джентльмен.

— После вас, сэр, — Ремус вытянул длинную руку, изображая изящный рыцарский жесть пантомимой.

Они вошли на кухню, где оказались одни, и Ремус схватил ближайшее кухонное полотенце и перекинул его через плечо, как заправский бармен. Он облокотился на кухонный остров и ухмыльнулся:

— Что предпочитаете?

Сириус засмеялся. Может, он сделал поспешные выводы насчет Ремуса?

— Просто пиво.

— Просто пиво? Ну, если предпочитаешь быть скучным… — Ремус развернулся и открыл холодильник, доставая бутылку Сан Мигеля. Он открыл бутылку одной из открывашек, прилепленных к двери холодильника (у Джеймса их было сотни, от родственников, которые вечно не знали, что подарить) и затем придвинул бутылку через стойку, чтобы Сириус ее поймал.

— Твое здоровье, — улыбнулся Сириус, отсалютовав бутылкой. Ремус поднял свой стакан с колой в ответ, и они оба выпили.

— Ты живешь здесь? — спросил высокий парень, — с Джеймсом и Лили.

— Не, раньше жил, переехал полгода назад.

— А. С кем-то?

— С Марлз, Марлен, она моя бизнес-партнерша.

— Девушка с бирюзовыми волосами, которая настойчиво хочет меня подстричь?

— В этом вся она. Мы открываемся через пару месяцев. Забронируй место сейчас и получи скидку в пол цены!

— Как бы заманчиво ни звучало, я сам стригу себе волосы, спасибо.

Сириус сознательно не отреагировал на это заявление, но про себя подумал, что «это довольно очевидно». Частью очарования Ремуса была его просто ужасная стрижка. Длинные и лохматые во всех неположенных местах волосы, совершенно его не красящие. К тому же, судя по завиткам, он абсолютно не пользовался кондиционером.

— Но тем не менее поздравляю с новым бизнесом, — сказал Ремус. Он звучал искренне, — я думаю, это впечатляюще для человека нашего возраста.

— Что ж, — Сириус потрогал этикетку на своей пивной бутылке, — на самом деле мне оставили небольшое наследство… а Марлз — человек, ориентированный на бизнес. Я просто соглашаюсь с ней и выписываю чеки. Эээ, я имею в виду… — О боже, это звучало как хвастовство, лучше попридержать коней, — Речь идет не о каких-то заоблачных деньгах или что-то в этом роде, просто достаточно, чтобы начать, правда… если честно, я должен был получить намного больше, но моя семья какое-то время назад лишила меня наследства, так что… в любом случае, мы оба — я и Марлс — работаем пока что частными парикмахерами, чтобы немного подзаработать, так что я не богатый, или типа того… э…

Он не был уверен, почему он так много говорил Ремусу, кроме того факта, что Ремус, похоже, не хотел вклиниваться в его речь, а Сириус всегда так делал — просто продолжал говорить, чтобы заполнить пространство. Ни в коем случае не переходи на личные темы! Сказал он себе, Так ты точно не перепихнешься с этим горячим музыкантом!

— Э… Лили говорила, что ты работаешь в администрации больницы, — сказал он, отчаянно пытаясь перестать говорить о себе.

— Неполный рабочий день, — Ремус кивнул, — в основном, ведение истории болезни, ввод данных.

— А чем вы занимаешься в остальное время?

— Музыкой, когда получается. Я помогаю ребятам в нескольких местных группах. Звуковая инженерия, что-то вроде того.

— Вау, это так круто! — Сириус мысленно застонал. Он звучал как полный идиот. На лице Ремуса снова появилось это веселое выражение.

— Спасибо, — вежливо сказал он, — это занятно, знаешь ли.

Сириус больше не верил, что может продолжать говорить, но отважно пытался:

— Так что заставило тебя заговорить со мной?

— Ты говоришь так, будто я не хотел с тобой разговаривать раньше, — мягко ответил Ремус, откидываясь на стойку. Ради бога, он был одет в оливково-зеленые вельветовые брюки. Это не должно было быть привлекательным! Сириус сглотнул и выпил еще пива.

— Нет, я просто имею в виду…

— Я думаю, мое внимание привлекло то, как ты заткнул за пояс того гомофоба, — небрежно сказал Ремус, как будто у них был совершенно обычный разговор. Когда он это сказал, его глаза сверкали озорством, и Сириус не мог понять, поддразнивал ли он его или нет.

— А, понятно, — ухмыльнулся он, надеясь пофлиртовать с Ремусом, — Лили сказала, что ты стеснительный.

— О, да, — ответил Ремус, очень трезво кивнув, — точно. Почему ты думаешь, я прячусь на кухне?

— Подумал, это было для того, чтобы придержать меня к себе поближе, — Сириус приподнял бровь. Это дико раздражало: он не мог понять, работают ли какие-либо из его уловок. Либо Ремус был не замечающим ничего натуралом, либо у него был самый непробиваемый покер-фэйс, что Сириус когда-либо видел.

— Может, и это в том числе, — пожал плечами Ремус.

— Тебе нравится заставлять людей гадать, не так ли?

— Каждой вечеринке нужен таинственный незнакомец, — подмигнул он, — что не так? Не выносишь неоднозначные сигналы?

— Господи боже! — Сириус раздраженно провел пальцами по волосам и отступил на шаг. Ремус снова отпил кока-колы, с удовольствием наблюдая за ним:

— Знаешь, — сказал он мягко, — тебе вовсе не обязательно постоянно гадать. Ты можешь попробовать просто спросить, как нормальный человек.

Сириус моргнул и в неверии покачал головой. Все это оборачивалось намного сложнее, чем он предполагал с самого начала. И все же он не собирался позволять этой вельветовой одежде (кардигану, черт возьми!) и штанам-трубам взять над ним верх. Он поставил пиво и посмотрел на Ремуса.

— Ладно, — он уверенно кивнул, — ты гей?

— Очень хорошо, — ухмыльнулся Ремус, — это было довольно неплохо и прямо.

— Ну так как?!

— Нет, — ответил он с играющей на губах улыбкой.

— О, — Сириус знал, что по его лицу разлилось разочарование. Он немного расправил плечи, отклоняясь назад. Ремус же, наоборот, подошел ближе и коснулся его руки.

— Но ты можешь задать другой вопрос и, скорее всего, получишь на него тот ответ, который ищешь.

— Э… — Сириус почесал затылок. Ремус был таким странным, но в то же время самым привлекательным человеком из всех, кого Сириус когда-либо встречал. Затем он цокнул, — О! — нетерпеливо спросил он, — ты спишь с мужчинами?

Ремус приподнял бровь и допил свой стакан:

— Да.

Сириус не знал, что на это ответить, хотя он очень редко бывал в подобной ситуации.

— Теперь о тебе, — сказал Ремус, — у тебя есть парень?

— Э, нет.

— Ищешь отношения?

— Нет…

— Ну, вот и славно, — Ремус улыбнулся, — разве так не легче, чем пытаться произвести впечатление друг на друга?

— Я… — Сириус онемел. Кем, черт возьми, себя возомнил этот Ремус Люпин?! И какого лешего он становится привлекательнее с каждой секундой?

Ремус просто наблюдал за ним. Не пялился. А наблюдал. Сириус не был из тех людей, кто стесняется большого внимания к себе, но размеренный взгляд Ремуса был пристальным. Казалось, что он видит что-то еще, что другим недоступно.

— На что ты смотришь? — спросил он.

— Я глубоко задумался, — ответил Ремус, ставя стакан с колой, и на его лице промелькнула тень улыбки. Сириус усмехнулся и опустил взгляд.

— Ладно, хорошо…

Ремус поцеловал его. Он подался вперед, наклонил голову и обхватил своими прекрасными руками руки Сириуса, прижимаясь губами к губам Сириуса, и это было… это было просто всем. Сириусу было не привыкать немного развязно целоваться на вечеринках, но вот это. Он закрыл глаза и просунул свои пальцы в петли для ремня этих нелепых вельветовых штанов Ремуса, прильнул к нему и они целовались, целовались, целовались, целовались.

Если бы только он не чувствовал себя полностью потрясенным этой приводящей в бешенство играющей на басу, одетой в кардиган загадкой, то такой поцелуй сработал бы.

Они оторвались друг от друга одновременно. Губы Ремуса блестели, его глаза сияли, и Сириус мог бы броситься на него прямо здесь и сейчас на кухонном столе. Блядство.

— Так, — Ремус взглянул на часы, — похоже, мне пора делать ноги.

— Уже уходишь?! — пробормотал Сириус.

— Это прерогатива загадочных незнакомцев, — пожал плечами Ремус в сторону своего пальто, — если я исчезну в ночи, только представь, какие полномочия это мне даст.

— Верно… — Сириус не знал, что делать. Ему казалось, что они в общем-то неплохо ладили до этого.

— Тогда пошли, — покачал головой Ремус, направляясь в сторону коридора.

— Чего? — Сириус последовал за ним. Ремус закинул бас на плечи и поднял огромную коробку с усилителем.

— Я живу за углом, — сухо сказал Ремус, — Хотя, возможно, тебе все же-таки понадобится пальто, на улице холодно.

— Ты предлагаешь мне пойти к тебе?

— Ну, только если ты сам этого хочешь, — Ремус снова приподнял бровь и повернулся к нему лицом, — я тоже ничего серьезного не ищу, так что мы, должно быть, на одной волне. Честно говоря, у меня сейчас слишком много жизненного дерьма, с которым нужно разобраться, прежде чем я смогу даже просто подумать об отношениях… Но мы бы могли хорошо провести время вместе, ты и я. Если хочешь, конечно. Вот.

Сириус оглядел его с ног до головы. Он был закутан от холода в толстый оранжевый шарф и подходящую по цвету шляпу. Выцветшая потрепанная куртка, которая явно была велика для него, со старыми лентами, аккуратно пришитыми вверху и внизу рукавов. Его глаза были полны озорства и обещаний, и Сириус вдруг подумал, что никогда еще не получал столь заманчивого приглашения.

====== Глава 3 ======

Комментарий к Глава 3

— Ну, так что? — Ремус уставился на него в ожидании. Его глаза были какого-то неразличимого цвета. Мутно коричнево-зеленые. Но как он смотрел…

Сириус закивал:

— Да! — от остановил самого себя, остынь, идиот! — то есть, окей. Только дай мне секунду.

Сириус поспешил обратно в гостиную, чтобы найти Джеймса, который пьяно переключал треки в плейлисте на телефоне.

— Эй, приятель, — зашептал Сириус, пытаясь быть как можно менее заметным.

— Чуваааак! — ухмыльнулся Джеймс и сгреб его в медвежьи объятья, — веселишься?

— Да, конечно, — прохрипел Сириус, высвобождаясь. Он пытался прошептать, — слушай, я собираюсь…

— Неееееееет, — прогудел Джеймс так, что в их сторону обратились все головы и люди начали пялиться, — не уходи! Вечеринка только начинается, выпей еще…

— Ты уходишь, Сириус? — пришла ему на помощь Лили. Она тоже была пьяна, но пьяная Лили все же была разумнее, чем любой трезвый вариант Джеймса.

— Ага, — Сириус повернулся к ней и прошептал, — с твоим басистом.

— О, прекрасно! — она ослепительно улыбнулась, — окей, я разберусь с этим, а ты иди! — Она поцеловала его в щеку, а затем прыгнула в объятья своего бойфренда. Джеймс поймал ее, она обвилась ногами вокруг его талии и начала страстно целовать под бурные аплодисменты всех находящихся в комнате.

Сириус воспользовался возможностью сбежать. Он выскользнул из комнаты, схватив свою куртку со спинки дивана. Краем глаза, он видел, как Гидеон (а может, это был Фабиан) курил, прислонившись к балкону. Сириус не посмотрел в ту сторону, просто продолжил идти. Я смотрел, как ты уходишь, миллионы раз.

Ремус ждал его у двери с басовым усилителем.

— Я могу понести это, если хочешь? Сириус кивнул в сторону футляра.

— Он не тяжелый, — Ремус ответил.

— Я не говорил, что он тяжелый, просто предложил понести.

— Если будешь осторожен, — Ремус согласился. Их пальцы наткнулись друг на друга, когда они неловко протянули между собой усилитель, и Сириус почувствовал дрожь предвкушения.

Он последовал за Ремусом из парадной двери в лифт. После всей этой болтовни и шума было блаженно тихо. Сириус собирался это прокомментировать, но как только он повернул голову, Ремус встретил его еще одним поцелуем, на этот раз более жестким; более острым.

Все еще сжимая усилитель одной рукой, Сириус был бессилен противостоять Ремусу, который толкнул его спиной к холодной хромированной стене, его длинные пальцы скользнули по линии подбородка Сириуса, вонзились в его волосы, хватаясь за затылок. Бедра Ремуса перекатились вперед на Сириуса, и он раздвинул ноги Сириуса своим коленом, так что между их двумя нетерпеливыми телами не оставалось никакого пространства, и Сириус практически задыхался от желания прямо в лифте, прежде чем они даже опустились на первый этаж.

А затем с металлическим звоном двери распахнулись, и комнату залил яркий искусственный свет, и Ремус снова ушел, шагая через вестибюль на свежий ночной воздух, в то время как Сириус все еще собирался с силами.

— Так держать, — ухмыльнулся Ремус, когда они вышли на улицу.

— Так вот, в чем твоя фишка?! — Сириус поддразнил его, — внезапные нападения?

— За сколько тебя нужно предупреждать в следующий раз? Давай-давай, нам идти минут 15, не больше.

Они шли быстро, длинные ноги Ремуса задавали темп, так что Сириусу приходилось торопиться, таща возле бедра большой усилитель.

— Уверен, что тебе не нужна помощь? — Ремус взглянул на него.

— Ага! Все в порядке, совсем не тяжело! — Сириус выдохнул. Он начинал сожалеть о том, что выпил пива. К тому же Ремус был совершенно трезв; а что, если он опозорится?!

Парень замедлился, явно сжалившись над ним.

— Так ты всегда хотел быть парикмахером? — вежливо спросил он.

— Стилистом, попрошу, — поправил Сириус, улыбаясь, — и… я не знаю, может быть, это было довольно естественно? Моя семья хотела, чтобы я занялся финансами, но я б никогда не стал.

— Плохо разбираешься в математике?

— Я отлично разбираюсь в математике, я просто ненавижу ее.

— Справедливо. Продолжай.

— Э… Мне всегда нравилось искусство. Драма, живопись, скульптура и тому подобное. На самом деле я начал учиться на искусстве, но… я не знаю, жизнь помешала мне, и я бросил. В то время я жил с родителями Джеймса, и его семья имеет некоторый опыт работы в индустрии волос…

Он знал, что это звучит странно, но предпочитал не рассказывать этому почти незнакомому человеку о косметическом состоянии Поттера.

— … так что я просто многому научился, — пояснил он, — мама Джеймса заставила меня устроиться на работу в местную парикмахерскую — я начал подметать и отвечать на телефонные звонки, а потом пошел дальше.

— Это действительно потрясающе, — сказал Ремус по-настоящему искренним голосом, который впервые услышал Сириус, — честно говоря, тебе следует гордиться.

Сириус застенчиво пожал плечами, стараясь не вжиматься в усилитель слишком сильно.

— А что насчет тебя и музыки? Как ты…

— Ой, это все так скучно, — весело сказал Ремус. Он начал сбавлять скорость и указал вперед, — мы почти на месте.

Они подошли к небольшому ряду магазинов: Лондис, магазин сотовой связи, куриный отдел и овощная лавка, которые казались закрытыми. Сириус последовал за Ремусом до конца ряда, где тот порылся в карманах в поисках ключей, отпер дверь, а затем толкнул ее плечом. Она задрожала и застонала, открываясь с явной неохотой.

— Вечно застревает, — объяснил он, — я говорил об этом с домовладельцем, но он делает вид, что все в порядке. Ой, давай уже.

Внутри пахло несвежими сигаретами, кошачьим дерьмом и плесенью. Лестница была прямо впереди; ковровое покрытие, но грязное с пятнами и прожженными дырами. Слева от нее была дверь, на которой была серебряная табличка с надписью «1а». На двери справа от них была нанесена цифра «1b» чем-то вроде перманентного черного маркера. Ремус начал подниматься по лестнице.

Его квартира была 2а, и когда они вошли внутрь, Сириус с облегчением обнаружил, что она безупречно чиста, Ремус не курил и, похоже, не имел кошек. Во всяком случае, здесь было очень тесно; студия с задвинутой в один угол двуспальной кроватью, ножка которой упиралась в кухонную стойку, где в столешницу была встроена раковина, микроволновая печь и небольшая плита. Но духовки не было. Над кроватью было одно окно, и еще одна деревянная дверь гармошкой, которая, как мог предположить Сириус, вела в ванную.

Сириус легко мог бы пройти по квартире Ремуса за три больших шага — то есть, если бы остальное пространство не было занято музыкальными инструментами. Там был синтезатор, ненадежно балансирующий поверх электрической ударной установки, и две гитары, свисавшие с кронштейнов на стенах. Ремус убрал бас и повесил его на третий кронштейн.

— Просто положи усилитель куда угодно, — сказал он, поднимая ноутбук с кровати и закидывая его под нее, где, похоже, он также хранил свою одежду.

Сириус осторожно огляделся, ища место, где можно было бы поставить усилитель, но на полу было так мало места, что он просто поставил его у своих ног и неловко встал. Он смотрел, как Ремус снимает кроссовки, и последовал его примеру, аккуратно положив их рядом с усилителем.

— Воды? — спросил Ремус, протискиваясь вокруг Сириуса и усилителем, чтобы попасть в крошечный квадрат из плитки, составлявший кухню. Он открыл мини-холодильник под стойкой, — или… сока? Ха, странно, я думал, он закончился…

— Вода подойдет, — Сириус кивнул. Ремус одарил его улыбкой, достал два стакана и наполнил их из-под крана.

— Прости, тут тесновато, — сказал Ремус, снова протискиваясь мимо него и протягивая ему воду, — аренда в Лондоне — удовольствие не из дешевых, а с кем-то снимать я не хочу.

— Отличная квартира! — сказал Сириус, может быть, слишком нетерпеливо. Он невольно пожалел, что не предложил им вернуться в квартиру его и Марлен. Их гостиная была больше этой квартиры целиком.

Ремус уже сидел на кровати, стакан воды стоял на подоконнике над его головой. Он так внимательно смотрел на Сириуса, что казалось, будто он решает какую-то важную задачу.

— Не желаешь приземлиться тут? — он спросил.

— Да, прости! — Сириус быстро к нему подошел, чуть не споткнувшись о собственные ботинки. Ремус легко, без всякой злобы рассмеялся, когда Сириус подошел к кровати. Ремус забрал у него стакан воды, ставя его рядом со своим.

— Расслабься! Я не кусаюсь, — он ухмыльнулся.

— Я просто так обычно не делаю… — Сириус неловко опустил глаза вниз. Это было не совсем так, у него было раз или два развлечение на одну ночь, когда у них с Гидом все уже шло на спад. Но он почти всегда был пьян, как и другой человек, и ни один из них не нравился ему так сильно, как Ремус.

— Мы не обязаны ничего делать, — мягко сказал Ремус, — если ты не это имел в виду…

К черту все. Сириус прильнул к нему и поцеловал. Он действительно умел это делать. Ремус тоже был не так уж и плох, он расслабил спину, позволяя Сириусу опустить себя на подушки. Сириус почувствовал на своих собственных губах, как губы Ремуса скривились в усмешке, и это было отлично, потому что говорить в этой ситуации — отстой, говорить — это чушь, разговор мог пойти в хреновое русло.

В отличие от поцелуев. Целоваться было превосходно. Он знал, как обращаться с поцелуями. Они могли бы заниматься этим всю ночь напролет, ему было бы все равно. Не имели значения ни крошечная комнатушка, ни сквозняк, проникавший через одинарное стекло, ни зловещий вой полицейских сирен снаружи. Было только его тело, тело Ремуса, и этого было достаточно.

Наполовину лежащий на Ремусе Сириус слегка изменил положение, чтобы стало удобней, поддерживая себя одной рукой. Ремус отвечал ему, двигаясь под ним, приподнимая бедра, одна его рука скользнула вверх по шее Сириуса, а вторая под его футболку. Сириус застонал в рот Ремуса, а Ремус продолжил исследование. Его длинные, слегка мозолистые пальцы лениво поглаживали ребра и грудь Сириуса.

Желая большего контакта, Сириус раздвинул колени Ремуса и отодвинул его ногу так, чтобы они максимально прижимались друг к другу. Блуждающая рука Ремуса нащупала его поясницу, вынуждая выгнуться, а сам он приподнял бедра, создавая еще большее давление между ними. Сириус чувствовал стояк Ремуса через одежду, и их поцелуи становились еще более настойчивыми, пальцы Ремуса сжимались в его волосах, когда они прижимались друг к другу в горячей тишине.

Ободренный, Сириус позволил своим рукам блуждать, опуская их на бедро Ремуса, зацепившись пальцами за пояс его брюк, игриво дергая и поглаживая нежную кожу бедра Ремуса большим пальцем.

— Мм, — промурлыкал Ремус, снова двигаясь, на этот раз перевернув Сириуса и меняясь с ним местами, его руки легли ему на плечи.

Все это движение прервало их поцелуй, и Сириус наконец открыл глаза, моргая, слегка ошеломленный яркостью комнаты. Лицо Ремуса стало четче, он ухмыльнулся ему, оседлав Сириуса и закусив его губу. Его глаза метнулись вниз, он взял подол футболки Сириуса и начал тянуть. Сириус поднял руки и слегка приподнялся, позволяя Ремусу стянуть футболку через голову и отбросить ее.

Открытый и прижатый к кровати, Сириус на долю секунды почувствовал себя уязвимым, прежде чем этот похотливый, сосредоточенный взгляд вернулся в глаза Ремуса, когда он убрал выбившуюся прядь с лица Сириуса, провел пальцем по его обнаженной груди, с трепетом прослеживая его татуировки.

— Ты только взгляни на себя… — пробормотал Ремус, прежде чем наклониться вперед, чтобы снова поцеловать его, зажимая его нижнюю губу зубами и слегка покусывая.

Горячий, плотный пузырь предвкушения начал накапливаться в животе Сириуса, и он застонал в знак согласия, когда Ремус начал снимать свою одежду — вязаный кардиган и все остальное.

Сириус наблюдал за ним, сжимая руками стройные бедра Ремуса, когда он вылез из футболки, его волосы взлохматились, он стал похож на одуванчик из-за статического электричества прежде, чем они мягко вернулись в нормальное состояние.

Тело Ремуса не было похоже ни на одно тело, которое Сириус когда-либо видел. Он был очень худым; кости в его плечах и ребрах плавно двигались под бледной, слегка веснушчатой кожей. У него была сеть более темных родинок на груди и животе, и странные серебристо-розовые отметины на одной стороне, сморщившие кожу.

— Тут не на что смотреть, — застенчиво сказал Ремус, снова наклоняясь и нажимая кнопку на джинсах Сириуса.

— Заткнись, — выдохнул Сириус, притягивая его к себе для глубокого поцелуя. Теплая обнаженная кожа Ремуса восхитительно скользнула по его собственной груди, и руки Ремуса продолжили свое исследование, теперь проталкиваясь под пояс джинсов Сириуса, по его бедрам для того, чтобы крепко сжать его задницу.

Его возбуждение нарастало, Сириус повторил движения Ремуса, схватив его обеими руками и притянув так близко, как только мог, толкаясь вверх, чтобы сильнее тереться о его тело. Ремус издал глубокий горловой звук, который Сириус принял за удовлетворение, и какое-то время они оставались так, языки сталкивались друг с другом, а тела медленно покачивались.

Жар между ними ощущался таким густым, таким интенсивным, что Сириус не мог понять, где заканчивается его наслаждение и начинается наслаждение Ремуса.

Это могло бы длиться дольше, намного дольше, но пиво начало выветриваться, и Сириус начал понимать, как сильно ему этого не хватало — физической близости с другим человеком. От этого ему не терпелось получить больше. Он потянулся к ремню Ремуса, возясь с нетерпением. Ремус усмехнулся и снова отстранился, выпрямляясь, чтобы помочь. Он скатился с Сириуса, склонил голову и сам нажал на кнопки. Сириус последовал его примеру, желая также снять носки («Нет ничего хуже, чем обнаженный мужчина, который все еще в носках», — всегда говорила Лили).

Скинув джинсы, Ремус потянулся через голову и схватил телефон с подоконника. Он покликал по нескольким иконкам, и внезапно из стереосистемы на полке напротив них раздались звуки.

— Извини, — сказал Ремус, покраснев и улыбаясь, когда он выбрал песню и включил звук, — у меня очень любопытные соседи…

— Все в порядке, — сказал Сириус, удивленный тем, что его голос стал хриплым, когда он уставился на Ремуса в боксерах, небрежно приподнятого на локте и ищущего музыку.

— Подойдет? — Ремус остановился на том, что Сириус никогда раньше не слышал. У этой музыки был хороший сильный ритм, но при этом он был мягким, а не агрессивным.

— Ага, — глупо кивнул Сириус.

Ему было все равно, он просто хотел, чтобы Ремус снова прикоснулся к нему. Он протянул руку, перекатился на бок и приподнял голову, чтобы поцеловать его. Он позволил руке пробежаться по телу Ремуса, желая ощутить каждый его дюйм.

Ремус слегка отшатнулся, когда пальцы Сириуса коснулись длинных тонких шрамов.

— Извини, — пробормотал он, отрываясь от поцелуя, — поврежденный товар.

— Хочешь, чтобы я остановился? — осторожно спросил Сириус.

Ремус покачал головой, и Сириус снова поцеловал его.

— Я думаю, ты великолепен, — сказал он, двигаясь вниз, чтобы поцеловать мягкую кожу шеи Ремуса, затем его ключицу, его грудь, стремясь доказать это.

Ремус вытянулся под ним, а Сириус продолжал спускаться вниз, позволяя своему языку скользить по сморщенным соскам Ремуса, пальцы все еще слегка скользили по его бокам, так что он извивался и восхищенно задыхался. Сириус поднял глаза и увидел лицо Ремуса; его подбородок был запрокинут, длинное горло было обнажено, светясь в свете галогенного уличного фонаря. Он был так красив; Сириус был полон желания доставить ему удовольствие; ничего больше не делать, кроме как заставить его вот так вздыхать.

Он протянул руку и крепко сжал твердый член Ремуса через тонкие боксеры, вызвав дрожь и нетерпеливый стон. Наконец-то, он усмехнулся про себя, Ремус Люпин в его власти. Он облизнул губы, стягивая резинку его трусов и опуская голову.

— О, бля, — простонал Ремус.

И Сириус был склонен с ним согласиться.

*

Какое-то время спустя…

— Ты в порядке? — спросил Ремус, успокаивая свое дыхание.

— Мм, — ответил Сириус, его глаза закрывались, он лежал неподвижно.

— Одну секунду, — Ремус привстал, перекатился через него удивительно проворно и прыгнул к деревянной двери справа от Сириуса. Он вошел внутрь, и оттуда послышался шум воды.

Сириус сел и потянулся к своему стакану на подоконнике, делая большие глотки. Он больше не чувствовал себя пьяным. Он чувствовал себя расслабленным и сонным, но с ясной головой и каким-то образом более настороженным. Сквозь оконную щель все еще шел сквозняк, и он слегка вздрогнул, потирая обнаженные руки. Было бы грубо начать одеваться? Что ему действительно хотелось бы сделать, так это залезть под одеяло, окружившись запахом Ремуса, и тут же заснуть.

Дверь в ванную снова открылась. Появился Ремус, все еще полностью обнаженный и спокойный. Он был таким великолепным. Каждое движение, которое он совершал, каждый поворот его головы, с этими его глупыми взлохмаченными волосами и долговязыми конечностями — Сириус не мог отвести от него глаз. «Господи, — подумал он, — во что я вообще ввязываюсь».

— Брр, — Ремус ухмыльнулся ему, практически прыгнув на кровать и забравшись прямо под одеяло, — ты не замерзнешь? Залезай!

— Окей, — улыбнулся Сириус, приподнявшись, поджав ноги и забравшись под теплые тяжелые простыни. От них пахло Ремусом. Он не хотел уходить отсюда никогда.

— Э… могу я остаться на ночь?

— Я как бы на это и рассчитывал, — сказал Ремус, притягивая его ближе и слегка дыша в шею Сириуса, — я с тобой еще не закончил…

====== Глава 4 ======

Комментарий к Глава 4

Сохатый: чел

Сохатый: чувак?

Сохатый: чувааааааааак???

Бродяга: Приятель.

Сохатый: где бляха муха тебя носит?

Бродяга: А как ты думаешь?

Сохатый: боже, я был близок к тому, чтобы высылать поисковую бригаду!

Бродяга: Прошло меньше 12 часов, ты сумасшедший.

Сохатый: С тобой все, что угодно могло случиться!

Бродяга: ;)

Сохатый: басист???

Бродяга: Ага.

Сохатый: хорооооош!!! Придешь?

Бродяга: Может, позже.

Сохатый: обожемой, ты еще там что ли????

Бродяга: ;)

— С кем разговариваешь? — Спросил Ремус, заставив Сириуса подпрыгнуть от неожиданности и виновато глядеть в телефон.

— Э, мой друг, Джеймс.

— Парень Лили?

— Ага, прости, он просто хотел знать, где меня носит.

— Ха, боится, что я оставил тебя томиться в темном подвале?

— Что-то в этом роде.

Ремус усмехнулся, перекатился на спину и вытянулся. Сириус закинул свой телефон на подоконник, теперь он уже не единственный, кто проснулся. Маленькая студия Ремуса выглядела даже еще меньше при свете дня. Естественный свет делал все как-то мрачнее, выделяя потертые углы и потрескавшиеся поверхности.

— Как спалось? — спросил Ремус, зевая, — я не перетягивал одеяло на себя?

— Нет, ты был идеален.

Ремус искоса на него него посмотрел, отчего Сириус покраснел. Он привстал, взял свой телефон и проверил время.

— У меня репетиция через пару часов, — сказал он, — пойду приму душ.

— О, окей, — Сириус подогнул ноги так, чтобы Ремус смог через них перелезть и сползти с кровати. Он был все еще обнажен. Сириус не мог перестать пялиться, когда тот выпрямился и прошел через комнату. У двери в ванную Ремус оглянулся.

— Ты идешь?

Сириус ухмыльнулся.

*

— Тебе на репетицию прямо сейчас? — спросил Сириус, натягивая свою футболку после их совместного душа.

— Э, да, уже скоро, — сказал Ремус из-под кровати, где он, скорее всего, искал чистую пару нижнего белья, — а что?

— Предлагаю завтрак.

— У меня ничего нет — обычно я перехватываю что-нибудь в кафешке за углом.

— Нет, — Сириус засмеялся, ища свои носки, — я имел в виду купить тебе завтрак.

— Э? — Ремус выпрямился, выглядя при этом смущенно, — зачем?

Его волосы были все еще слегка влажными после душа, но они уже начинали закручиваться. Сириус не удивился — он заметил шампунь за спиной Ремуса, то была одна из тех 2 в 1 бюджетных бутылочек фирмы Poundland. Он, правда, пытался не быть таким снобом, но серьезно?

— Я просто голоден, — сказал Сириус, — подумал, может, ты тоже.

— Ты мне ничего не должен.

— Нет, я просто… это просто завтрак и всё, — теперь Сириус немного волновался. Он не мог понять, почему Ремус так странно себя ведет насчет этого. Он сделал что-то не так?

Ремус закончил одеваться. Он повернулся и пристально посмотрел на него. Его лоб слегка наморщился, как будто он думал.

— Мы же говорили, что это только для развлечения, не так ли? Никто из нас не ищет ничего серьезного, правда?

— Конечно! — сразу сказал Сириус, волосы на его затылке встали дыбом от смущения, — извини, я не пытаюсь быть… я просто веду себя вежливо.

Ремус долго смотрел на него, оценивая. Потом кивнул.

— Если ты хочешь купить мне тост и чашку чая, я не откажусь. Но это будет на вынос, мне уже пора идти.

— Отлично, — кивнул Сириус, пытаясь выглядеть непринужденно, — да, круто.

Они вышли из квартиры на улицу, которая уже была забита пешеходами в субботу утром. Им пришлось прижаться к двери почти сразу, когда мимо прошла банда старых седых дам в сари, стуча своими тросточками по тротуару. Двухэтажный автобус зашипел, подъезжая к автобусной остановке, и из него вышла группа визжащих от смеха подростков, у которых играла громкая музыка.

Сириус пошел за Ремусом до конца дороги, к станции метро, и они остановились перед крошечным кафе, в котором им обоим едва хватило места. Ремус заказал тост и чашку чая, Сириус заказал черный кофе с тремя кубиками сахара и заплатил за все. Когда все было сделано, наступил неловкий момент. Они стояли на тротуаре, придерживая свои горячие напитки (тост Ремуса, завернутый в коричневую бумагу, попал прямо в карман его куртки).

Ремус вежливо улыбнулся и мягко стукнулся ободком своей чашки о чашку Сириуса:

— Спасибо за приятный завтрак?

— Нет проблем, спасибо за… ммм. Спасибо, что позволил мне остаться у тебя.

— В любое время, — Ремус подмигнул.

— В самом деле? — Сириус понадеялся, что он не выглядел слишком нетерпеливым.

— Ага, если однажды негде будет переночевать, почему бы и нет. У Лили есть мой номер. Слушай, мне нужно идти, увидимся, приятель!

Ремус уже пятился, перебросив бас через плечо, возясь в кармане пиджака в поисках проездного, он быстро направился к вокзалу и исчез в темном билетном зале прежде, чем Сириус успел попрощаться.

Черт. Как он это сделал?!

Сириус вздохнул, отхлебнул кофе — он был настоящим дерьмом — и решил, что ему нужна помощь извне. Хорошо, что Джеймс и Лили жили так близко. Сириус взял кофе, засунул руки в карманы и вернулся в их квартиру.

За свою яркую и разнообразную любовную жизнь он пару раз вляпывался в неловкие ситуации, но ни одна из них никогда не была такой запутанной. Он попробовал немного в самоанализ — как именно он себя чувствовал? — но это никогда не было его сильной стороной. Может, он попытается еще раз спустя пару часов Call of Duty с Джеймсом.

Он вошел в здание, поднялся на лифте и отпер входную дверь. Кухня уже была тщательно убрана — Лили и Джеймс рано вставали. Каждая поверхность сверкала и блестела, и это едва ли было похоже на то место, где Ремус целовал Сириуса.

— Это ты, сладенький? — крикнул Джеймс из гостиной.

— Конечно, моя медовая булочка, — ответил Сириус, — кофе?

— Я сделаю, — Джеймс прошел мимо него. На его лице была раздражающая ухмылка, как будто он сделал что-то самодовольное, — отменно повеселились вчера вечером.

— Ага, неплохо, — Сириус небрежно кивнул.

— Мы не спали до пяти, — сказал Джеймс, защелкнув кофеварку.

— О, да?

— А что насчет тебя? Поздно лег?

Сириус взглянул на него, неспособный скрыть свою ухмылку.

— Не знаю, не обращал на время особо внимания.

— Вот так-то! — Джеймс замахал кулаком, как будто Сириус в чем-то победил.

Сириус засмеялся:

— Честное слово, твоя одержимость моей сексуальной жизнью начинает казаться странной, Эванс знает об этом?

— Она психолог, — пожал плечами Джеймс, как будто это всё объясняло, — итак? Лили сказала, что это басист? Тот высокий парень?

— Ага, Ремус.

— Ремус, — сказал Джеймс задумчиво, почесывая голову, когда из кофемашины начал брызгать кофе, — он тоже медработник?

— Нет, он работает в администрации, он музыкант.

— Отлично.

— Да, но это все было просто интрижкой. Ты же помнишь, что я не ищу никаких отношений?

Джеймс протянул ему кофе, его темные глаза все еще блестели.

— У тебя мокрые волосы, — сказал он.

— И что? Я принял душ.

— А то, что ты никогда не выходишь на улицу с мокрыми волосами. Ты же Сириус Блэк, стилист по волосам и эгоманьяк.

— Ну, он живет тут за углом. Подумал, что я смогу принять как следует душ тут, — сказал Сириус, потягивая свой кофе. Ах, этот был намного лучше. Теперь он мог ясно думать, потому что выпил немного высококачественного кофеина, — э, а Лили тут?

— Ушла на пробежку.

— Господи боже, вы оба смешные. У тебя никогда не бывает похмелья?

— Лучшее лекарство от похмелья — жидкость и тренировки, — ответил Джеймс, — она скоро вернется. А что такое?

— Э, у нее есть его номер. Ремуса.

— Агаааа!

— О, заткнись.

Они прошли в гостиную и принялись за игру. Все было вычищено сверху донизу — когда здесь жил Сириус, они целыми днями валялись в послевечериночном бардаке даже после самой небольшой встречи. Теперь все было по-другому.

— Гид спрашивал про тебя, — сказал Джеймс, когда они схватили свои джойстики с журнального столика, — Лили получила огромное удовольствие, когда сказала ему, что ты был украден на этот вечер.

— Господи, она ему сказала?

— Иначе бы он не перестал доставать с расспросами. Ты должен был видеть его лицо.

Сириус представил это. Должно быть, это было классно. Он не хотел себе врать — если бы Ремус не пришел и не сбил его с ног, он, вероятно, поддался бы чарам Гидеона. Если Сириус что-то знал о себе, так это то, что он всегда возвращался к плохим привычкам. И он слишком привязывался к людям. Что может быть хорошо — взять Джеймса, например. Они всегда были так близки, как братья, с самой первой недели в школе-интернате, где жили в общежитии.

Однако Джеймс это особый случай — он тоже был склонен к чрезмерной привязанности. Когда Сириус рассказал Джеймсу о своей ориентации, где-то на пятом курсе, Джеймс даже испытал чувство вины за то, что он не гей, чтобы Сириусу было легче.

Но так быстро привязываться не всегда было лучшим решением. Однажды это разбило ему сердце. Вся эта история с Гидеоном.

— Так ты собираешься подкатить к нему? — спросил Джеймс.

— А? — Сириус моргнул, вырвавшись из своих мыслей, — к кому?

— К парню, с которым ты трахался всю ночь. Должно быть, все прошло хорошо, раз ты умираешь уже в третий раз, — Джеймс кивнул на экран, когда солдат Сириуса упал на землю.

— Ой, да ладно. Нет, я не думаю, что он ходит на свидания. Он просто сказал, что я могу позвонить ему, если когда-нибудь окажусь в затруднительном положении…

— Боже ты мой! У тебя появился секс-друг!

— Боже, Поттер, успокойся. Никого у меня нет…

— Ну, а как бы ты это назвал?

— Э… дружба, основанная на взаимном уважении, которая включает в себя взаимное удовольствие.

— О, очень современно.

— Действительно.

К счастью, в этот момент вернулась Лили. Она поздоровалась и пошла прямо в душ, а Сириус старался не ерзать, пока ждал ее. Очевидно, ему нужен был номер Ремуса, но он не хотел выглядеть слишком заинтересованным — не перед Лили и Джеймсом, которые считали, что каждому нужно найти свою вторую половинку и осесть как можно скорее. Как бы то ни было, Ремус не был соулмейтом Сириуса. Он не пользовался кондиционером.

— Привет, — улыбнулась Лили, увидев Сириуса, и перелезла через спинку дивана, чтобы сесть между ним и Джеймсом. — Ну и как прошел твой вечер?

— Они всю ночь занимались горячим животным сексом, и Сириус отчаянно хочет, чтобы ты дала ему номер Ремуса, — выдал Джеймс. Сириус обогнул диван, чтобы ударить его, но Джеймс пригнулся, смеясь. Лили тоже засмеялась:

— Классно это слышать. Ну и как он?! Он такой скрытный, этот парень…

— Ничего особенного не было, — сказал Сириус, все еще глядя на Джеймса, — мы просто… в любом случае, он сказал, что у тебя есть его номер, так что…

— У меня нет, — сказала Лили.

— Что?!

— Правда нет, извини, дорогой. С ним обычно Кингсли общался все время наших репетиций, я почти никогда не спускаюсь в административный отдел, он довольно мрачный. Так чтоя так и не взяла его номер.

— Тогда можешь спросить у Кингсли?

— Да, конечно, но ты знаешь, насколько он занят — и сегодня он работает, так что это может занять некоторое время.

— О, ладно. Э-э. Вообще-то не парься об этом, — он понял, что Ремус наверняка не хотел, чтобы Кингсли знал, что он спал с Сириусом. Еще один человек в данной ситуации немного ее усложнял, когда речь шла о случайной интрижке. По крайней мере, так предположил Сириус.

— О, нет, мне так жаль, — Лили закусила губу, — если хочешь, я могла бы зайти к нему, когда в следующий раз пойду на работу?

— Не глупи, — покачал головой Сириус, — он подумает, что я его преследую. Все хорошо. Во всяком случае, это была просто интрижка, мы так договорились.

— Ну, хорошо… ты уверен?

— Абсолютно.

*

Следующие пару недель Сириус пытался выкинуть Ремуса из головы. Получалось из рук вон плохо. Секс был хорош — больше, чем хорош, быть честным, чертовски охренительным, по крайней мере, так думал Сириус, — но если бы Ремус действительно хотел, чтобы он связался с ним, то разве он не дал бы Сириусу свой номер напрямую? Может быть то, как он сказал попросить номер у Лили, было прощупыванием почвы? Хотя это было немного странно, учитывая, насколько непосредственным был Ремус на вечеринке.

К счастью для Сириуса, у него было много работы. Марлен была гением в социальных сетях, и у них обоих было внушительное количество заказов на месяц. Когда они не стригли и не укладывали волосы, она ожидала от Сириуса, что он будет посещать с ней выставки, лекции по красоте или учебные курсы — Марлен решила, что им следует изучить еще несколько основ в сфере красоты. Это означало, что Сириус теперь собирался посещать местный профессиональный колледж по вечерам пятницы, чтобы научиться делать маникюр.

Ему очень нравился маникюр — во время эмо-фазы в школе он надыбыл черный лак для ногтей от Superdrug, размазал его по изгрызенным ногтям и почувствовал себя самым панк-рок-парнем в мире. К счастью, с тех пор он делал прогресс. Теперь на ногтях у него была форма, он их полировал, он мог делать даже шеллак и накладные ногти, а еще он собирался узнать, что такое IBX. Лили тоже обрадовалась его новому умению, потому что ему действительно нужно было практиковаться. Джеймс в меньшей степени, конечно, хотя в конце концов уступил и позволил Сириусу накрасить ногти на ногах в цвета своей команды.

Сириус только приехал в колледж красоты Восточного Лондона на лекцию по основам маникюра, как почувствовал, что в кармане зазвонил телефон. Он подождал пока садился, прежде чем проверить его, предположив, что это Марлен спрашивает его, свободен ли он для вызова на дом. Технически он был свободен сегодня вечером, но это был его первый свободный вечер за две недели, и он очень хотел, чтобы так и оставалось.

Он отложил сумку, вытащил блокнот и ручку. Другие студенты покупали ноутбуки и планшеты, но он предпочитал писать вручную — это помогало ему лучше запоминать. Он сделал большой глоток кофе, прежде чем проверить свой телефон — если это была Марлс, то ему действительно нужна энергия. Но это была не она — это было сообщение с неизвестного номера. С любопытством подумав, что, должно быть, это клиент, он нажал кнопку, чтобы открыть его.

— Здравствуйте, это номер Сириуса Блэка?

Ну, как минимум, этот кто-то знал его имя. Тогда точно скорее всего клиент. Большинство его клиенток были ничего не понимающие в технике пожилые дамы, хотя порой в этот список вклинивались пару-тройку занятых мамочек, так что все возможно. Все еще немного заинтригованный, он напечатал ответ:

— Да, кто это?

— О, слава богу! Это Ремус.

Сердце Сириуса пропустило удар. Он не мог в это поверить. Окей, сказал он себе, успокойся. Он отставил свой кофе, чтобы держать телефон двумя руками.

— Привет! :) Не ожидал получить от тебя сообщение — откуда у тебя мой номер?

— Ты оставил у меня упаковку визиток. Они упали под кровать, я только что их обнаружил.

— О, прости за это.

— Вовсе не за что :) это означает, что я смог связаться с тобой, чтобы извиниться.

— Извиниться?

— За то, что сказал, что у Лили есть мой номер — я думал, что давал его ей, а оказалось, нет. Надеюсь, ты не подумал, что я пытался тебе сказать что-то просто, чтобы отвязаться: Р

— Лол, нет, конечно, нет. Как ты?

— Хорошо, спасибо, а ты?

— Тоже хорошо.

— Хорошо.

Сириус тихо простонал про себя. Он две недели мечтал о случайном волшебном столкновении с Ремусом, но теперь не знал, что сказать. Он закусил губу и попытался придумать что-нибудь остроумное и разрушительное. Он снова отпил кофе. Его разум был пуст. Как бы вы невзначай спросили кого-то, с кем две недели назад у вас был разовый секс, не хотел ли тот еще один разовый секс? Телефон снова зажужжал:

— Хочешь встретиться вечерком? :)

Сириус чуть не подавился своим кофе. Так вот как нужно спрашивать.

— Давай. Я сейчас в Хакни, освобожусь в 6.

— Отлично. У тебя?

— Да, супер. Вышлю тебе адрес. В 6:30?

— Увидимся.

Как только он отправил свой адрес, Сириус хлопнул себя по лбу. Идиот! Он дал себе каких-то полчаса, чтобы вернуться домой, привести в порядок свою комнату, сменить простыни, посмотреть, есть ли у него какая-нибудь еда — черт возьми, есть ли у него презервативы?! Может, Ремус их принесет — в прошлый раз у него точно их было много. Но какое впечатление это производило, если он будет надеяться, что Ремус разберется со всем этим?

Блядство. Он взглянул на часы на стене. Было почти 17:00. Он подумывал о том, чтобы прикинуться больным — внезапная мигрень или что-то в этом роде, но если Марлен когда-нибудь узнает, она никогда ему не простит.

Сириус просидел на часовой лекции, покачивая ногой и поглядывая на часы каждые две минуты. Он делал некоторые записи, но его мысли блуждали где-то далеко.

После того, как занятие закончилось, Сириус вскочил со стула и выбежал из комнаты, как будто его задница была в огне. Он потащил ее к автобусу и заскочил в него в последний момент, тяжело дыша и потея. Ему действительно нужно больше тренироваться, как всегда говорил ему Сохатый. За оставшиеся двадцать минут Сириус облетел дом, приводя его в порядок и преображая гостиную, кухню и спальню. К счастью, Марлен и Доркас были довольно аккуратными соседями, но, к еще большему счастью, ни одной из них не было сейчас дома.

У него было как раз достаточно времени для очень быстрого душа, волосы он собрал в пучок, который он только успел откинуть назад, как раздался звонок в дверь. Сириусу потребовалась вся его выдержка, чтобы не нестись к двери вприпрыжку, а идти в обычном темпе, но он справился.

И вот он: Ремус Люпин, такой же неряшливый, долговязый и такой же чертовски спокойный, как и две недели назад.

— Привет! — улыбнулся он. На нем была джинсовая куртка со всеми этими заплатками поверх футболки с надписью «Chubby Thunderous Bad Kush Masters», которая, как Сириус искренне надеялся, была названием группы.

— Привет! Проходи…

— Вау, какое классное место! — Ремус легко прошел в гостиную и огляделся. Сириус улыбнулся, стараясь не выглядеть слишком гордой домохозяйкой. Здесь было довольно мило — Марлен привезла с собой большую часть мебели, и у нее был хороший вкус.

— Выпьешь что-нибудь? — Сириус спросил, — у нас есть чай — около сотни разных сортов — кофе, фреш, апельсиновый сок, кола…

— Стакан воды было бы то, что надо, — кивнул Ремус, — о, пока я не забыл, вот… — он сунул руку в задний карман и вытащил небольшую стопку визиток Сириуса, — я так рад, что они остались у меня — я корил себя за то, что не дал тебе свой номер.

— Спасибо, — Сириус взял карточки, его пульс подскочил, когда их пальцы соприкоснулись, — ээ, проходи…

Он провел Ремуса в их крохотную кухоньку и пошел за двумя стаканами воды. Ремус совсем не нервничал и не стеснялся.

— В общем-то, я подумал, может, мне следует спросить у Лили твой номер телефона, но я еще не появлялся на работе, и, к тому же, у меня даже не было ее номера — потом я вспомнил, что ты знаешь Кингсли, но я не был уверен, что ты хочешь, чтобы он знал о нас с тобой, так что…

— Боже мой, я думал совершенно о том же самом! — Сириус рассмеялся, с некоторым облегчением услышав, что Ремус думал о нем. Он протянул ему стакан с водой.

Ремус вежливо улыбнулся и взял его, а затем выпил все за один присест, его адамово яблоко ходило вверх-вниз.

— Извини, — усмехнулся он, вытирая губы и застенчиво глядя вниз, — по дороге я захотел пить.

— А почему ты не появлялся на работе?

— О, немного приболел. А проведи-ка мне экскурсию!

— Ну, тут особо не на что смотреть… — Сириус указал на кухню, — это холодильник. Эти шкафы мои, а эти девушек… э… это духовка…

— Газовая или электрическая?

— Электрическая.

— Отличный выбор, — Ремус снисходительно кивнул, нахмурив лоб. Сириус был сбит с толку, пока не понял, что Ремус дразнит его.

— Прикол, — засмеялся Сириус, — ты попросил экскурсию, и я стараюсь быть внимательным гостем!

— Это был мой чрезвычайно учтивый и тонкий способ попытаться увидеть твою спальню, — Ремус ответил сухо.

— Ну, так бы и сказал, — саркастически закатил глаза Сириус, — тогда пошли, — он потянул за подол толстого джемпера Ремуса, ведя его обратно через гостиную и через холл в свою комнату.

Спальня Сириуса была его счастливым местом — так было всегда, где бы он ни жил. Дома это было убежище от его удушающего семейного кошмара, в школе, в комнате общежития, в которой он жил с Джеймсом, он наконец впервые почувствовал себя счастливо и безопасно. Затем, когда семейный кошмар стал слишком реальным, Поттеры предоставили ему отдельную комнату на столько, сколько ему было нужно.

Поэтому, когда он съехался с Марлен, спальня была для него важнее всего. Он был очень доволен ею; красивое большое окно, много естественного света по утрам, белые стены с несколькими плакатами в рамках, которые он собирал со школы, фотографии Джеймса и Лили на его книжном шкафу. Он даже постелил свои лучшие простыни для Ремуса, хотя сейчас он немного смутился из-за этого. Джеймс купил их для него на прошлое Рождество — они были с принтом ночного неба; черные и серебряные галактики, фиолетовые и синие туманности.

Ремус тихонько присвистнул и вошел внутрь:

— Черт возьми, теперь я чувствую себя ужасно из-за того, что потащил тебя к себе в прошлый раз.

— У тебя классная квартира! — быстро сказал Сириус.

Ремус фыркнул:

— Нет, это не так.

— По крайней мере, ты живешь один…

— Мм, пока что… в любом случае, давай сделаем это здесь, а?

— Это? — Сириус застенчиво приподнял бровь, глядя в темные зеленые глаза Ремуса.

Ремус взглянул в ответ и шагнул к нему, положив руки на бедра Сириуса, притягивая его ближе. Он наклонился вперед и глубоко поцеловал Сириуса, одна рука поднялась к его шее, затем запуталась в его волосах, пальцы разворачивались веером, обнимая его голову. Сириус практически мурлыкал от удовлетворения, наклоняясь к Ремусу, наслаждаясь тем, как они прекрасно подходят друг другу.

— Это, — прошептал Ремус, когда они оторвались друг от друга. Он воспользовался краткой заминкой Сириуса и мягко толкнул его, так что Сириус упал на кровать. Ремус взобрался на него сверху, придавливая его, его юркий язык скользнул в рот Сириуса, изгибаясь и многообещающе лаская.

Нетерпеливо дернув своим телом вверх, Сириус прошептал между поцелуями:

— Боже, я хочу тебя…

Поцелуй Ремуса стал еще более яростным, и он протянул руку, чтобы схватить твердый член Сириуса сквозь джинсы, надавливая и сжимая. Сириус понял намек и начал возиться с застежками брюк, пока нетерпеливый Ремус не дернул их на себя и не стащил.

— Раздевайся, — проворчал Ремус, затем потянул за футболку. Он отстранился, чтобы Сириус мог сесть и снять остатки одежды, в то время как Ремус быстро стянул с себя рубашку и отбросил ее в сторону.

Сириус лежал под ним, приподнявшись на локтях, выжидающий и послушный, пока Ремус оглядывал его. Несколько секунд тишины, а затем:

— Черт возьми, — выдохнул Ремус, — ты просто великолепен.

Сириус схватил его за шею, чтобы притянуть к себе и прильнуть, отчаянно нуждаясь.

— Хочу тебя… — простонал снова Сириус.

Какими бы великолепными ни были поцелуи, теперь он отчаянно хотел прикоснуться и чтобы к нему прикоснулись. Руки Ремуса гладили и сминали, но не задерживались там, где Сириус особенно этого хотел. Это было похоже на жестокую игру, в которой Сириус не знал правил.

Он прижал ладонь к покрытой шрамами груди Ремуса — его тело так отличалось от тела Гида — ото всех, кого Сириус когда-либо знал. Он был худым и казался хрупким, но он держал Сириуса с удивительной силой, крепко удерживая его там, где он хотел, и в то же время так, так нежно целовал шею Сириуса, его ключицу, его соски…

Сириус понял, что он движется вниз по его телу, и ему хотелось плакать от нетерпения. Рот Ремуса был таким горячим, и когда он наконец сомкнулся вокруг него, он почти полностью потерялся.

Ремус кружил своим языком, сжимая губы, так медленно и хорошо, что Сириус чувствовал, будто он сейчас распадётся на части, а вместо крови у него по венам течет чистый огонь. Он уже знал, что долго не протянет — Гид всегда дразнил его за это, никакого контроля — но ему было все равно, это было слишком хорошо. Ремус крепко сжимал его бедра, удерживая их неподвижно, но при этом давая Сириусу что-то, на что можно было опереться. Его пальцы крутили простыни, зубы были сомкнуты, а изо рта вырывались жаркие стоны.

— Господь Всемогущий! — воскликнул он, зажмуриваясь и кончая, разрываясь на тысячу осколков.

Он лежал, тяжело дыша несколько долгих минут. Ремус приподнялся, удовлетворенно ухмыльнувшись, и снова лег рядом с ним.

— Вау, — вздохнул он, — э… прости. Вышло слишком быстро.

— Это часть моего коварного плана, — ответил Ремус. Он погладил живот Сириуса тыльной стороной ладони. Сириус вздрогнул, слишком чувствительный для такого мягкого прикосновения.

— Я могу еще на один заход…

— Я рассчитываю на это.

— Дай мне пару минут…

— Я в тебя верю.

Сириус перекатился на бок, краснея и глядя на Ремуса. Он снял рубашку, хотя на Сириусе не было ничего, Ремусу удалось остаться в джинсах. Сириус закусил губу и потянулся к ширинке.

— А пока мы ждем…

Ремус тоже закусил губу, откинувшись на спинку кровати, чтобы позволить Сириусу взять на себя управление, и одного вида этого было достаточно, чтобы к Сириусу вернулось горячее возбуждение и желание, зарождавшееся глубоко у него в животе. Он придвинулся ближе, склонился над Ремусом и наклонил голову, чтобы поцеловать его. Он сунул руку в джинсы Ремуса, чтобы ощутить его горячий стояк. Он осторожно прижал ладонь ко всей длине и начал гладить. Ремус заурчал от удовольствия, слегка выгнув спину.

Никогда еще не было так важно доставить ему удовольствие. Он расстегнул джинсы Ремуса, стягивая их так быстро, как только мог.

Он попытался имитировать движения, которые Ремус использовал с ним всего несколько минут назад. Это определенно работало; Ремус был не таким громким, как Сириус, но его мускулы напрягались и расслаблялись точно так же.

Ремус извивался и напрягался под ним, он наклонился, чтобы нежно погладить Сириуса по волосам. Сириус снова стал полностью твердым и невероятно возбужденным. Он поднял голову, немного откинувшись назад, чтобы взглянуть на Ремуса.

— Ты хочешь… мы могли бы… — он скривил рот, внезапно застеснявшись — он никогда не знал, как спросить об этом. Ремус посмотрел на него, уголки его рта приподнялись, когда он погладил Сириуса по щеке.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Сириус снова закусил губу и кивнул.

Ремус ухмыльнулся.

*

— Действительно классные простыни, — прокомментировал Ремус, лениво теребя ткань.

— Спасибо, — Сириус ошеломленно вздохнул, глядя в потолок.

— Что ж, — сказал Ремус, вставая, — спасибо за то, что принял меня, приятель, мне это было нужно.

Он подмигнул Сириусу, прежде чем наклониться, чтобы поднять свою одежду. Сириус смотрел, как он одевается, не зная, что сказать. Он не хотел, чтобы Ремус уходил, все казалось слишком быстрым, слишком резким, слишком похожим на… как будто это просто трах.

Он ругал себя. Это и был просто трах. Они договаривались на это. Ремус не раз повторял эту мысль. Но все же. Сириус хотел бы, чтобы это длилось немного дольше.

— Ты можешь задержаться, если хочешь? — с надеждой спросил он, — залипнуть в Netflix, например.

Ремус поднял голову и встретился взглядом с Сириусом в зеркале в полный рост напротив кровати.

— Нет, все в порядке. Мне нужно репетировать перед концертом, а из-за соседей я вынужден переставать играть в одиннадцать. Сейчас почти девять.

— О, окей, не беспокойся, — Сириус сел и натянул на себя одеяло, — э… не хочешь как-нибудь еще повторить?

Ремус улыбнулся про себя, глядя вниз, чтобы надеть носки:

— Я свободен во вторник. В то же время?

— Звучит отлично.

— Могу я воспользоваться твоим туалетом, прежде чем уйду?

— Конечно! Прямо по коридору.

Ремус зашнуровал ботинки, затем встал и вышел из комнаты. Сириус снова лег. Он чувствовал себя таким спокойным и умиротворенным, полностью расслабленным. Ему бы очень хотелось пообниматься, но он знал, что это определенно слишком. Марлен скоро вернется домой, может быть, она сделает это.

Как по волшебству, входная дверь открылась, и Марлен крикнула в квартиру:

— Кретин, ты дома? — ответа она не дождалась. Как обычно. Она вошла прямо в его комнату, ее док мартены эхом разносились по ламинатному полу. Быть до конца честным, дверь его спальни была открыта настежь.

— А чего это ты в постели? Заболел что ли?

— Эээ… — Сириус моргнул, натягивая одеяло до шеи. Дверь в ванную со щелчком открылась, и появился Ремус, спокойный как удав.

— Привет, — он кивнул Марлен, которая стояла в ужасе, — рад снова тебя видеть, но, извини, я не могу остаться. Сириус, увидимся на следующей неделе? — Сириус кивнул, не в силах говорить, и Ремус подмигнул ему, прежде чем выйти за дверь.

Как только он ушел, Марлен вскрикнула и прыгнула на кровать.

— Расскажи мне всё!

====== Глава 5 ======

бзз бззз-бззз бзз

— Алло?

— О боже, ты живой! Лили, отзывай поисковую бригаду!

— Здорова, Сохатый, как дела?

— Не как-дела-кай мне тут, Бродяга! Где, черт возьми, тебя носит? Не видел тебя уже месяц!

— Не месяц, а полторы недели, детка, остынь…

— Где ты был?

— Да работал я! Ты же знаешь, как важны записи для нас сейчас.

— Каждый вечер? Каждые выходные?

— Работаю и учусь. И в перерывах пытаюсь поспать хоть немного.

— Как там подвижки с маникюром?

— Да хорошо. Переключаемся на ароматерапию сейчас.

— Ты собираешься стать на все руки мастером в сфере СПА.

— В этом и состоит план.

— Придешь сегодня? Ну, пожааааалуйста. Мы не проводили ночь за играми уже целую вечность!

— Прости, не могу, работаю.

— Весь вечер?

— Да, дел полно. Прическа для невесты, четырех ее подружек и матери жениха.

— Боже милостивый, лучше ты, чем я. Ладно, а насчет пятницы что? Мы собираемся бухнуть в баре the Duck, приходи, не заставляй меня умолять тебя…

— Э… Я проверю свой ежедневник…

— Это значит да! В любое время после 6, наш обычный столик, увидимся там!

— Сохатый, я сказал, посмотрим. Ладно, мне пора идти, я в колледже.

— Увидимся в пятницу!

— Пока! Лили привет!

Сириус вздохнул и повесил трубку, войдя в класс. Он вежливо улыбнулся своему преподавателю и занял свое место. Конечно, он чувствовал себя виноватым из-за того, что солгал Джеймсу, хотя это и не было полной ложью — он действительно был занят работой, колледжем красоты и открытием нового бизнеса. У него действительно были свободные вечера, но они были заняты… * бз ** бз * Сириус снова вытащил свой телефон, чтобы проверить сообщение.

Не могу дождаться вечера;)

Горячие и холодные покалывания охватили Сириуса; приятная дрожь охватила его всего от корней волос до кончиков пальцев на ногах.

Джеймс бы не понял, что все остальное время Сириуса в течение последних двух недель занимал долговязый басист с плохими волосами и восхитительно-развратным ртом.

Ладно. Джеймс, вероятно, поймет, потому что он был самым понимающим человеком, которого знал Сириус. Он бы понял все про сексуальную составляющую. Но он не понял бы, что это секс «без обязательств». В мире Сохатого никто не может быть по-настоящему счастлив, если не поселится со своей второй половинкой и не будет на пути к браку, детям и хорошему дому в пригороде.

Он понял, что это была одна из причин, по которой Сириус чувствовал себя немного подавленным. Он и Джеймс всегда были на одном уровне — нос к носу по результатам экзаменов, схожее семейное прошлое (если представить, что Блэки не были воплощением зла), одна и та же школа, — но теперь, когда им исполнилось 25 лет, они, казалось, имели все меньше и меньше общего. Джеймс жил со своей девушкой, у них обоих была постоянная работа на полную ставку — вероятно, он сделает предложение Лили на Рождество. Между тем Сириус все еще учится, работает фрилансером и живет с двумя очень аккуратными, но довольно шумными лесбиянками. Он был далек от того, чтобы стать платежеспособным, купить собственную квартиру или жениться — а почему он должен быть таким? Марлен такой не была. И Ремус не был.

Его нынешние отношения с Ремусом сейчас его полностью устраивали. Они видятся, когда у обоих есть время, у них охренительный секс, и никто из них ничего не требует от другого. Изредка Сириус мог угостить Ремуса чашкой чая.

Это было хорошо. Приемлемо. Идеально. В тот момент жизнь была настолько безумной: поддерживать связь с подрядчиками, работающими в салоне, узнавать, как работает выставление счетов, создавать базу данных клиентов — все это было очень напряженным. Ремус снимал напряжение и никогда не добавлял его, как это делал Гидеон.

Но все же, он скучал по Джеймсу, поэтому он решил сказать Ремусу, что в эту пятницу он занят.

Ремус приходил к нему — он всегда так делал теперь, Сириусу смутно казалось, что Ремусу стыдно за квартиру, в которой он живет. Это не имело никакого значения для Сириуса; ему так даже было удобней. Они вошли в удовлетворительный ритм — Римус всегда был очень пунктуален, что Сириусу безумно нравилось — он приезжал, Сириус приносил ему какой-нибудь напиток с кухни — обычно стакан воды, но иногда апельсиновый сквош, если он был без сахара — затем они расслаблялись в комнате Сириуса (иногда под бдительным и веселым оком Марлен, если она была в гостиной), немного болтали, а после возвращались к своим делам; никакой суеты.

Эта среда не стала исключением. После всего, они лежали на спине в кровати Сириуса, переводя дыхание. Ремус не всегда уходил так быстро, как в первый раз, если только ему действительно не нужно было куда-то идти. Сириус старался не давить на него и не выспрашивать — если Ремусу было удобно, он оставался немного поболтать среди подушек, если в этом не было ничего слишком личного. И они не совсем обнимались, но какое-то время лежали, сплетенные всеми разгоряченными конечностями, восстанавливая тяжелое дыхание, и это было фантастически.

— Ты в пятницу свободен? — спросил Сириус, прикрывая лицо рукой.

— Нет, извини, — ответил Ремус, — есть планы.

— Репетиция?

— Хуже. Социализация, — Ремус притворно вздрогнул.

— Ты же выступаешь на сцене, как ты можешь стесняться?

— Я не понимаю, как эти вещи должны быть связаны, — Ремус сел и потянулся. Сириус убрал руку, чтобы украдкой взглянуть на Ремуса. Он зевнул, как кошка, это было мило, — извини, — пробормотал Ремус, прикрывая рот, — прошлой ночью плохо спал. Боже, надеюсь, я не заболею, это последнее, чего мне сейчас не хватало…

— Если хочешь, поспи здесь, — сказал Сириус, — Марлен хочет, чтобы я просмотрел с ней новую цветовую гамму салона, так что комната в твоем распоряжении.

— Ха, не искушай меня, — улыбнулся ему Ремус, — нет, лучше вернусь в свою потрепанную квартирку.

— Останься на ужин. Закажем еду на вынос, как насчет индийской кухни?

— Ты же помнишь, о чем мы говорили, Сириус…

— Друзья могут пообедать вместе! К тому же Марлс здесь, это вряд ли романтично.

— Ну, ладно…

Сириус видел, что оборона Ремуса слабеет. Он усмехнулся:

— Я обещаю, что мне совершенно пофиг на твои чувства. Это чисто про животную похоть. И про индийских хлеб.

— Придурок, — Ремус засмеялся, — ну, давай, все равно у меня дома в холодильнике мышь повесилась.

К большому удивлению Сириуса, Ремус действительно вздремнул на его кровати. Он просто свернулся калачиком на ней и заснул, как будто это самая естественная вещь в мире. С закрытыми глазами Ремус выглядел моложе, но все равно очень уставшим. Может, он действительно заболевал, у него были тяжелые темные мешки под глазами, а кончики ушей были красными. Однако он выглядел довольно мило, закутавшись в одеяло Сириуса (сегодня темно-бордовое). Сириус почти захотел остаться и понаблюдать за ним, но ему действительно нужно было взглянуть на образцы краски.

Марлен и Сириус никак не могли решить между прохладным успокаивающим кремовым с мятным или смелой и яркой цветовой палитрой.

— Дело в том, — вздохнула Марлен, закручивая свои длинные волосы и закрепляя их карандашом, — что что бы мы ни выбрали, я все равно передумаю в следующем месяце.

— Тогда оставь это решение до последней минуты, — зевнул Сириус, — или мы можем просто перекрасить все, когда нам будет скучно.

— А как насчет ярко-розового? — воскликнула она внезапно, выводя из строя всю систему, — или это как будто 2007 год?

— Только если вы смешаете его с черным, — Ремус прошел, зевая и потирая затылок.

— О, приветик, куколка, — кивнула ему Марлен, — я не знала, что ты все еще здесь. Пообедаем?

— Определенно, — сказал Сириус, убирая образцы краски с журнального столика, — как насчет карри?

— О, звучит неплохо, — улыбнулась Марлен, затем повернулась и постучала в стену за диваном, крича, — эй, Дор?! Будешь карри?!

— Щас приду! — крикнула Доркас из соседней комнаты.

Они заказали у местных, и Сириус обратил внимание на выбор Ремуса, потому что понял, что никогда раньше не видел, чтобы он что-нибудь ел, и понятия не имел, что ему нравится или что не нравится. Он заказал чили-панир и сааг алу.

— Значит, ты вегетарианец? — удивился Сириус.

— Ага, — кивнул Ремус, — а что?

— Ничего.

После этого стало немного неловко — по крайней мере для Сириуса. Он не знал, о чем говорить с Ремусом за пределами спальни. То, что Марлен была рядом, оказалось благословением. Она решила допросить Ремуса, так что Сириусу не пришлось ничего говорить.

— Итак, — она ухмыльнулась ему, как кошка, поймавшая мышь, — расскажи нам о себе.

— Что ты хочешь знать? — непоколебимо спросил Ремус. Он сидел на полу, скрестив ноги, девушки были на диване, а Сириус в кресле. Он пытался предложить Ремусу место, но упрямый ублюдок отказался.

— Что ж, — размышляла Марлен, аккуратно разрывая хлеб наан, — что угодно — Сириус абсолютно ничего не говорит нам, хотя это вообще на него не похоже…

Ремус весело взглянул на Сириуса, который смущенно посмотрел вниз.

— Меня зовут Ремус Люпин, — сказал Ремус, — изначально я из Глазго, но с детства жил в Англии. Я работаю в администрации больницы. Я играю на басу. Я Рыбы…

— Ты состоишь в настоящей группе или играешь исключительно на благотворительных концертах, посвященных больнице? — нахально спросила Марлен. Ремус усмехнулся:

— Зависит от того, что ты подразумеваешь под «настоящей группой». Мы не зарегистрированы или что-то в этом роде, но да, я в группе. Первый альбом выйдет через месяц, если все пойдет гладко.

— О, и как вы зоветесь? Планируете давать концерты?

— Да, в пятницу через неделю в клубе «Барфлай». Мы называемся Full Moon, вы можете найти нас на Facebook и во всей этой чуши в социальных сетях.

Сириус изумленно взглянул на это. Это было самое многословное, что Ремус когда-либо говорил о себе. О чем-либо.

— Здорово! — Марлен кивнула, собирая свою тикка масалу последним кусочком хлеба наан, — может, мы с Дор придем к тебе. Как ты на это смотришь?

— Было бы здорово, — Ремус пожал плечами, — фронтмен немного корчит из себя большую шишку, но это все такое показушничество.

Марлен засмеялась.

После того, как они поели, Ремус встал, чтобы уйти, пообещав кинуть Сириусу сообщение, когда в следующий раз он будет свободен. Сириус почувствовал скорбное напряжение в груди, когда понял, что это может быть целая неделя, но, когда Ремус был на полпути к двери, он попрощался с Марлен и Доркас и сказал:

— Я пришлю вам всем приглашения на концерт, будет супер, если вы сможете прийти!

Это было очень общее, очень случайное приглашение, но это было хоть что-то.

— Я одобряю, — сказала Доркас, убирая все контейнеры для еды на вынос и складывая их на поднос, — он хороший парень.

— Я тоже, — Марлен мудро кивнула, — немного саркастичный, но, думаю, мне это нравится. Сириус, можешь продолжать встречаться с ним.

— Спасибо за одобрение, дамы, — закатил глаза Сириус, — но это просто интрижка, мы не стремимся к отношениям.

— Он тут каждый день ошивается!

— И вовсе не каждый…

— Каждый, когда ты свободен, — Марлен скрестила руки и приподняла бровь, — в последнее время ты почти не вылезаешь из постели.

— У мужчины есть потребности, Марлз.

— Иу-у, избавь меня от подробностей, пожалуйста. А если серьезно, он действительно милый. Почему бы не посмотреть, куда это зайдет? Зачем вам какие-то правила?

— Это не совсем правила, мы просто заранее решили, что слишком заняты для бойфрендов. Или девчонок, как я полагаю, в его случае. Так что это просто, чтобы немного развлечься.

— Хм, — громко сказала Доркас из кухни, где разбиралась с мусором.

— Действительно хм, — Марлен кивнула.

*

К вечеру пятницы Сириус был совершенно измотан. Его руки были холодными и потрескавшимися от мытья волос всю неделю, его спина болела от того, что он наклонялся над раковиной, а чистого нижнего белья у него едва хватало на выходные. Он хотел тихонько провести вечер, но он уже пообещал Джеймсу, и у него не было достойных оправданий.

Когда они учились в универе и после того, как все они впервые переехали в Далстон, вечера в пабах по пятницам были обычным делом. Собиралась вся толпа — Джеймс и Сириус, Лили, Марлен, Гид и Фаб, Бенджи… каждую пятницу в шесть часов они неизменно были навеселе. Они заказывали по очереди, и последний оставшийся мужчина платил за такси. Это было здорово; одни из лучших ночей в жизни Сириуса. Но по мере того, как все они начали искать работу, партнеров и новую жизнь, казалось, что все труднее стало собираться вместе. Они росли, и Сириус решил, что это естественно.

Джеймс был в экстазе, увидев его.

— Он живоооой! — кричал он изо всех сил, вставая и раскинув руки. Все в пабе обернулись, чтобы посмотреть, и Сириус ухмыльнулся, подняв руки, когда он вошел в бар.

—  ДЖЕЙМС!

—  СИРИУС!

—  САМЫЙ ЛЮБИМЫЙ!

—  СВЕТ МОЕЙ ЖИЗНИ!

—  ПЕСНЯ СЕРДЦА МОЕГО!

—  Я СКУЧАЛ ПО ТЕБЕ!

—  ЭТО БЫЛО АГОНИЯ!

Сириус подошел к компании, и они обнялись через стол, Лили хохотала между ними:

— Вы двое просто смешны, — улыбнулась она.

— Это предмет для гордости, — ответил Сириус, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку, — кому еще выпить?

— Мне! — Джеймс осушил свой стакан двумя глотками, Лили и Марлен подняли свой.

— Лучше поторопись, — сказала Лили, глядя на часы, — мы ждем еще пару человек в ближайшее время, так что, если ты не хочешь оплачивать дофига выпивки…

Сириус быстро пошел к бару, Джеймс последовал за ним.

— Так рад тебя видеть, чувак, — серьезно сказал он, — что случилось?! Ну-ка покорми меня рассказами о своей жизни, о таинственный незнакомец.

— Просыпаться, мыть волосы, стричь волосы, ходить в колледж, мыть волосы, стричь волосы, пить кофе, мыть волосы, стричь волосы… — Сириус пожал плечами, останавливая официантку, — промыть и повторить, буквально.

— Бедняжечка любимый, — сочувственно произнес Джеймс, — тем не менее, дела идут хорошо, да?

— О, да, справляюсь. Как вы с Лили?

— Неплохо, все как обычно. Эй, ты должен сегодня остаться у нас после всего. Приготовим вместе завтра полный английский завтрак, как в старые-добрые.

— Да, давай, — улыбнулся Сириус, — звучит отлично.

— О, э… Гидеон и Фабиан собираются присоединиться к нам чуть позже…

— Отлично, — сказал Сириус, — давненько не виделся с Фабом.

Его искренне не волновало, что он увидит Гидеона. Он даже не думал о нем целую вечность. Ремус Люпин, казалось, мог вылечить любой недуг. Жить было хорошо.

Они вернулись к столу со своими напитками и погрузились в знакомую старую байку со школы. После кружки пива Сириус почувствовал себя гораздо менее уставшим и с большим энтузиазмом общался с друзьями. В свободное время Джеймс тренировал детскую команду по регби, а Лили собиралась стать представителем профсоюза в своей больнице. Они думали перекрасить старую спальню Сириуса и превратить ее в офис.

— Мы, конечно, оставим кровать, — быстро сказала Лили, — ты все равно сможешь оставаться, когда захочешь.

— Если мы вообще когда-нибудь увидим тебя снова! — сказал Джеймс, проливая немного пива, — эй, Марлз, можешь отдать нам Бродягу хотя бы на один уик-энд?

— А? — Марлен нахмурилась, — бери его, когда хочешь, я ему не сторож.

— Ты же его босс, — сказал Джеймс, — ты должна признать, что в последнее время он много работал.

— Она не мой босс… — возразил Сириус.

— Он работал столько же, сколько и я! — настаивала Марлен.

— Но у него не было ни одного свободного вечера за две недели! — воскликнул Джеймс.

Марлен посмотрела на Сириуса и приподняла бровь. Он застенчиво склонил голову, надеясь, что она поняла намек, и быстро сказал:

— Ну, я ведь сейчас здесь, не так ли? Сказал, что останусь на ночь…

К счастью, в этот момент прибыла Доркас, за ней быстро последовали Бенджи и Фабиан.

— Гид в такси, — объяснили они, — он будет через десять минут.

Сириус взял себя в руки. В суматохе, ожидая следующего напитка (любезно предоставленного Фабианом), он проверил свой телефон. Было одно сообщение от Ремуса, которое заставило его внутренности трепетать. Ему действительно нужно взять это под контроль.

— Занят сегодня вечером? У меня сейчас вся эта штука с социализацией, но, возможно, смогу уйти пораньше.

Сириус улыбнулся про себя и быстро набрал ответ:

— Не используй меня как оправдание, чтобы избегать развлечений! В любом случае, я сегодня занят, извини.

На долю секунды он очень серьезно задумался о том, чтобы слиться. Подойти к Джеймсу и Лили, сказать, что он устал или что-то случилось в последнюю минуту. Он очень хотел увидеть Ремуса. Но в этом была проблема. Он уже слишком привязался; если он начнет отталкивать своих друзей из-за случайной интрижки, то чем все это закончится? Это была скользкая дорожка.

— Эй-эй, морячок, — промурлыкал голос ему в ухо, заставляя волосы вставать дыбом, — чему это ты так ухмыляешься?

Сириус отпрянул от Гидеона, который уселся рядом с ним.

— Привет, — ответил он, пытаясь казаться спокойным, но прозвучал, вероятно, немного грубо. Он быстро сунул телефон в карман. Тот снова зажужжал — Ремус ответил, но Сириус не хотел проверять его, когда его бывший дышал ему в шею.

— Давненько не видел тебя, — сказал Гидеон, — с тех пор, как ты прощался с ирландцем на той вечеринке.

— Был занят, — Сириус пожал плечами, — как поживаешь?

— Ой, знаешь, все по-прежнему, — Гид улыбнулся. У него была великолепная улыбка — она была невероятно дружелюбной и обезоруживающей, это было самое привлекательное в нем. Это и веснушки на плечах. И пучок рыжих волос чуть выше его…

Нет. Эта дорожка была еще более скользкой. Блядский Боже, подумал Сириус, делая глоток из пинты, которую подал ему Фабиан, что с ним происходит все эти дни?! Секс головного мозга. Он сосредоточился на своем напитке — не то, чтобы это помогало в прошлом, когда дело касалось Гидеона.

— Как дела с парикмахерством? — спросил Гид, по-прежнему уделяя все свое внимание Сириусу. Марлен, подслушав это, наклонилась к Сириусу, чтобы сказать:

— Мы стилисты, Пруэтт, не забывай об этом!

— Прошу прощения, — ухмыльнулся Гидеон, — значит, все еще открываете заведение?

— К концу лета, — Марлен широко улыбнулась, — хочешь запишу? Ты делаешь одну и ту же стрижку с 9-го класса.

— Чур тебя, Маккиннон, — Гидеон добродушно рассмеялся. Сириус начал расслабляться. Они могут быть друзьями, как в школе — они же все взрослые люди, не так ли?

Телефон снова зажужжал в кармане, и он не удержался. Два сообщения от Ремуса! Он отвернулся от Гидеона, чтобы прикрыть экран, нетерпеливо нажимая на уведомление.

— Это провал, — написал Ремус в ответ на последнее сообщение Сириуса, — было бы неплохо встретиться по-быстренькому после недели, что у меня была.

Сириус надеялся, что не краснеет, читая следующее сообщение:

— И я вовсе не использую тебя для того, чтобы избежать развлечений! Хочешь сказать, вместе мы не развлекаемся? ;)

Сириус закусил губу и напечатал ответ.

— Льстец. Сочувствую, что у тебя была плохая неделя. Завтра свободен?

Он нажал «Отправить» и почувствовал, как его живот перевернулся, когда две галочки сразу стали синими, и появилась строка «Ремус Люпин печатает…». Ответ пришел за секунды.

— Да, должен быть. Приду к тебе в 6?

— Отлично

— Отлично :) ладно, я уже минут 10 стою на улице, лучше пойду и «повеселюсь». Пожелай мне удачи!

— Удачи!

— Эй, перестань быть таким социофобушкой! — Джеймс хлопнул по Сириусу подставкой-кружочком для пива, — это наша большая ночь!

— Извини, извини… — Сириус отложил телефон и сделал глоток пива. Марлен все еще дразнила Гидеона, который откинулся и смеялся, его глаза чуть сузились. Фаб и Джеймс болтали с Доркас о чем-то спортивном. Вдруг Лили встала, чтобы помахать двери:

— Сюда, мальчики! — позвала она, сияя.

Сириус повернулся, чтобы посмотреть, и увидел, что из толпы вышел Кингсли, а за ним — очень высокий человек в джинсовой куртке с ужасными волосами.

— Смотрите, кого я нашел прячущимся снаружи, — засмеялся Кингсли, похлопав Ремуса по плечу. Ремус поднял руку в знак приветствия, оглядывая группу. Увидев Сириуса, он удивленно моргнул, но в остальном вежливо улыбнулся.

— Народ, вы же не против? — Лили обратилась к собравшимся, — я пригласила Кингсли и Ремуса с работы — подумала, чем нас больше, тем веселее!

Все согласились, и они немного скучковались, освобождая места вокруг стола для вновь прибывших. Сириус не знал, куда смотреть. Джеймс ничего не упоминал о том, что Ремус приглашен, знал ли он вообще? Или это Лили решила поиграть в сваху?

— Все хорошо, милый? — прошептала Марлен себе под нос, приподняв бровь на Сириуса. Он кивнул и выпил еще.

Ремуса и Кингсли представила Лили, которая указывала на всех по очереди:

-… а это Гид и Фаб, они ходили в школу с Джеймсом и Сириусом — о, и Марлен, прости, дорогая… вы оба видели Марлен и Доркас на концерте, не так ли? И, конечно же, Сириус, — ее зеленые глаза заблестели, когда она поймала взгляд Сириуса через стол. Он попытался улыбнуться в ответ. Ах, так она все-таки была свахой. Он испытывал одновременно нежную благодарность и ужасный шок. Конечно, это была не ее вина — она понятия не имела, что Сириус и Ремус встречались — почти через день — в течение двух недель.

Теперь, когдаон подумал об этом, Сириус действительно не понимал, почему она не знала. Лили и Джеймс были его лучшими в мире друзьями, так зачем ему скрывать что-то подобное? В этом не было ничего особенного — просто случайный секс. Ради бога, это был 2019 год.

Дело было в том, что Джеймс и Лили были полностью преданы друг другу с шестнадцати лет, практически как пожилая супружеская пара еще до того, как поступили в университет. Сириус никогда не возражал против этого; ему нравилось видеть Джеймса таким счастливым, но это означало, что у них был особый взгляд на свидания. Они не всегда понимали, насколько сложными могут быть отношения.

Помимо всего этого, это было несправедливо по отношению к Ремусу, который был отдельным человеком — Сириус инстинктивно чувствовал, что Ремус возненавидит мысль о том, что его коллега вмешивается в его личную жизнь. Он выразился совершенно ясно. Сириус поерзал на стуле и попытался поймать взгляд Джеймса. Им нужно поговорить. Сейчас же.

— Плачу за следующий раунд, — сказал Джеймс, вставая, как по волшебству, — Кингсли, Ремус — пинта пива?

— Да, будь добр, дружище, — кивнул Кингсли.

— Просто колу, пожалуйста, — вежливо сказал Ремус.

— Ой, да ладно, выпей! — начал упрашивать Джеймс, — отпусти себя на сегодня!

— Ничего личного, — рассмеялся Ремус, — я просто не пью.

— О, нет? Как так? — заинтересовался Джеймс. Он не хотел показаться грубым, он просто привык выпаливать все, что приходило ему в голову.

Ремус не обиделся, просто слегка пожал плечами.

— Никогда не пил. В детстве я много болел, и у меня до сих пор довольно слабый иммунитет, я ловлю всякие болячки по щелчку, — он щелкнул костлявыми пальцами левой руки, — так что безопаснее избегать всего ядовитого. Кроме колы. Не могу жить без колы.

— Довольно честно, приятель, — Джеймс похлопал его по плечу, — кола так кола!

— Я пойду с тобой, — сказал Сириус, подпрыгивая, перелезая через Гидеона и Кингсли, чтобы выйти и присоединиться к Джеймсу в баре. Как только они оказались вне пределов слышимости, Сириус прошипел:

— Ты не сказал мне, что Лили пригласила его!

— Я думал, тебе нравится Кингсли, — ухмыльнулся Джеймс. Сириус ударил его по голени.

— Ты знаешь, о ком я! Ремус!

— Ах, да, — засмеялся Джеймс, игриво отпихивая его в ответ, — она не была на сто процентов уверена, что он придет — он, по-видимому, немного интроверт. Я думаю, она заставила Кингсли запугать его. В любом случае, мы сделали тебе одолжение! Теперь ты можешь получить его номер!

— Похоже на то… — Сириус задумчиво оглянулся на стол. Ремус наблюдал за ним таким холодным взглядом, который заставил Сириуса вздрогнуть. Гидеон тоже смотрел на него — взгляд, который Сириус знал очень хорошо. Господь. Расскажите мне о неловкости.

— Не говори мне, что ты отшил его, — сказал Джеймс, кивая и улыбаясь официантке, когда она ставила напитки.

— Нет, это просто… ты же знаешь, это было на один раз, вот и все.

— Просто дай ему шанс! — продолжил Джеймс. Он повернулся к Сириусу и проследил за его взглядом, потом скривился, — немного отстойно, что и Гид здесь, да? Ты же хочешь держаться от него подальше, верно? Давай, мы с тобой поменяемся местами, тогда ты сможешь быть рядом с…

— Перестань говорить мне, что делать, Сохатый! — рявкнул Сириус.

— Я не говорю! Я просто пытаюсь помочь!

— Мне не нужна помощь! — он оттолкнулся от бара, пыхтя, и пошел к уборной. В туалет ему не хотелось, но ему нужно было несколько минут в одиночестве, чтобы собраться с мыслями. Он был уверен, что его лицо сейчас горело ярко-красным.

Они никогда не ссорились с Джеймсом — даже когда они были подростками, хотя Сириус знал, что тогда он был той еще занозой в заднице. Он вымыл лицо в раковине, затем уставился на себя в зеркало, раздражающий моргающий свет мешал сосредоточиться. Его телефон снова завибрировал, и он вытащил его. Это был Ремус.

— Все нормально? Мне стоит уйти?

— Нет! Извини, я, как всегда, королева драмы.

— Жди там.

Сириус стал ждать. К счастью, сейчас никого не было ни у писсуаров, ни в какой-либо кабинке. Через две секунды Ремус появился из-за распашной двери с веселой полуулыбкой на лице.

— Итак, — сказал он.

— Да уж, — Сириус улыбнулся в ответ, сразу почувствовав себя менее раздраженным, — это ты так социализируешься, а?

— Честно говоря, не могу поверить, что у меня ничего не получилось, — рассмеялся Ремус, небрежно прислонившись к сушилке для рук, скрестив руки на груди, — когда Кингсли упомянул Лили, я подумал, что это будут типа сходки коллег.

— Да, в этом есть смысл.

— Если это как-то неловко, то я действительно не против уехать…

— Я сказал тебе не использовать меня как оправдание!

— Туше, — усмехнувшись, кивнул Ремус. Он оценивающе посмотрел на Сириуса, — так что, я полагаю, Джеймс и Лили не знают, что мы… — он неопределенно махнул рукой между ними.

— Эээ. Ну, они знали о первом разе — я спрашивал у Лили твой номер, помнишь? Но с тех пор я их не видел, и э… слушай, дело с Лили и Джеймсом в том, что они хотят, чтобы все были в паре. Если бы они знали, что мы видимся, они бы не заткнулись, пока мы бы не поженились.

Ремус нахмурил брови, а Сириус съежился. Нафига он это сказал?!

— Я просто имею в виду… э-э… не то, чтобы мы… гм, слушай…

Ремус покачал головой, снова ухмыльнувшись:

— Успокойся, я понимаю, что ты имел в виду. Значит, ты хочешь, чтобы все было в тайне? Меня это устраивает. Ты знаешь, как я люблю быть таинственным незнакомцем.

— Ха, — сказал Сириус.

— Итак, вот как мы поступим, — сказал Ремус, выпрямляясь по-деловому, — мы возвращаемся туда и делаем вид, что обменялись номерами. Значит, это рук Лили, не так ли? Затем, когда ты будешь готов, ты просто скажешь им правду — что мы решили остаться друзьями, потому что никто из нас не ищет отношений. Если хочешь рассказать им и о трахе тоже, то валяй.

Сириус разинул рот. Это все равно вызовет вопросы, но он решил, что лучше быть честным.

— А пока, — с намеком приподнял бровь Ремус, — мы можем устроить для них убедительное шоу. Я не прочь немного пофлиртовать. Если это не помешает тому, что происходит между тобой и этим рыжим парнем?

— Ух, — Сириус скривился, — не обращай на него внимания. Гид — просто ошибка, которую я все время совершаю.

— Что ж, они у всех есть, — весело рассмеялся Ремус, — пошли, самое время повеселиться, — он толкнул дверь и кивнул в сторону выхода. Сириус последовал за ним.

====== Глава 6 ======

Комментарий к Глава 6

— Обычно я сам стригу себе волосы, — промурлыкал Ремус, сжимая колено Сириуса, наклоняясь к нему, — но меня можно попробовать переубедить.

Сириус моргнул, пытаясь не рассмеяться. Ремус был очень хорош в их притворном флирте. Он практически чувствовал на себе взгляды Лили и Джеймса, которые прислушивались к каждому слову.

Ремус наклонился ближе и прошептал очень тихо, просто для Сириуса:

— Ты никогда не притронешься к моим волосам, даже и не мечтай.

Сириус рассмеялся. Лили и Джеймс обменялись коварными улыбками.

Остаток вечера прошел намного спокойнее после их тактического разговора в туалете. Сириус действительно сел рядом с Ремусом, но только в качестве акта раскаяния по отношению к Джеймсу. Он чувствовал себя плохо из-за того, что огрызнулся на него. Однако все это было быстро забыто, и Сириус, наконец, достаточно расслабился, чтобы хорошо проводить время. Он перестал пить, потому что Ремус не пил, но через час или два, когда все остальные неуклонно становились все шумнее и глупее, он тоже по неволе перенимал тусовочное настроение.

Несмотря на все возражения Ремуса по поводу социализации, Сириус был рад видеть, что он легко вписался в их компанию. Возможно, потому что он уже знал Кингсли и Лили — или, может быть, потому, что он просто наслаждался игрой в театральное соблазнение Сириуса все это время. Он совсем не стеснялся, его острые, как бритва, язык и ум заставляли всех смеяться, а Сириус на самом деле обнаружил, что немного ревнует. После того, как Ремус был полностью только в его распоряжении в течение этих недель, было странно видеть, как Джеймс и Лили — и даже Пруэтты — тоже наслаждаются его компанией.

— Слона бы съел сейчас! — воскликнул Кингсли около десяти тридцати. — Может кто-нибудь хочет свиных стрипсов или типа того?

— Я бы не отказалась от картошки фри, — сказала Доркас, и Марлен с энтузиазмом кивнула.

— Кухня закрыта, — печально сообщил им Фаб. — Еще по пинте, и в кебаб?

— Ага, а пойдемте все к нам! — Лили невнятно пробормотала, — а по дороге захватим еды. Погнали, у нас в холодильнике еще тонна пива с вечеринки.

— Супер! — Гид ухмыльнулся, никогда не отказываясь от бесплатной выпивки.

— Ага, пойдемте, — кивнула Марлен, — только мне нужно рано вставать завтра, так что мы не задержимся допоздна.

— Кингсли? Ремус? — Лили нетерпеливо повернулась к ним.

Кингсли согласился — сегодня он был не на дежурстве. Ремус посмотрел на Сириуса и вопросительно приподнял бровь.

— Э-э, — сказал Сириус, — я все равно планировал переночевать у них, так что…

— Отлично. Я в деле, — Ремус ухмыльнулся. Лили от души обрадовалась, а Сириус постарался не выглядеть слишком взволнованным. Он знал, что Ремус все еще просто подыгрывает, но он не мог не получать от этого немного удовольствия.

Они выпили еще по одному кругу. Джеймс, Гид и Фаб захотели взять шоты, и Сириус пошел с ними. Вдобавок к пиву, которое он пил раньше, это придало ему хорошее настроение и смелость для того, чтобы пережить остаток ночи.

— Похоже, все идет неплохо, а? — Джеймс пихнул его, когда они собрались у бара. — Ты ему нравишься!

— Ты внезапно стал очень уверен в том, что разбираешься в ЛГБТ+ ритуалах ухаживания? — ввернул Сириус сухо.

— Проведя восемь лет в школе с тобой, Гидом и Марлс, я чертовски в этом уверен, — фыркнул Джеймс.

— Обо мне разговор? — между ними вклинился Гидеон, пристально глядя на Сириуса.

— Не то чтобы, — сказал Сириус, взъерошивая волосы и передавая свою карточку официантке, чтобы оплатить шоты.

— Мы говорили о Ремусе, — сказал Джеймс, как всегда, не обращая внимания на напряженность. — Думаю, ему нравится Сириус.

— О ком? — сказал Гидеон с кислой улыбкой. — Об этом неряшливом шотландце? Он выглядит натуралом.

— Он не натурал, — рявкнул Сириус.

— О, я вижу, — поддразнил Гидеон, — выпей еще, дорогой, ты становишься капризным. Я просто называю это так, как вижу; он неряшливый. И шотландец.

— Он забавный сукин сын, — вставил Джеймс, вливая в себя стопку Ягера, — и играет на электро-гитаре.

— На басу, — сказал Сириус, закидываясь шотом.

— Сорри, — засмеялся Джеймс, — ну так что, вы решили узнать друг друга получше…

— Мне скучно, — резко сказал Гидеон. — Давай, Поттер, погнали домой, я сейчас убью кого-нибудь за куриный доннер.

Джеймс засмеялся, допил, и пошел собирать всех. Сириус быстро проскользнул мимо Гидеона обратно к Ремусу, который, хмурясь, стучал по телефону.

— Все нормально? — тихо спросил Сириус, хотя остальные слишком шумели, чтобы это заметить. Ремус удивленно поднял глаза, разгладил бровь и быстро убрал телефон.

— Ага! Прости, просто неприятности от нашего фронтмена. Сказал ему отвалить.

— Из-за чего сыр-бор?

— А, да так, фигня. Мы едем?

Вся компания пошла обратно в квартиру Лили и Джеймса, которая находилась всего в двух улицах от них, очень медленно, в основном потому, что Марлен и Доркас всех замедляли, исполняя свои привычные песни и танцы. Они остановились в закусочной на углу, Ремус ничего не заказал, но Сириус купил порцию картошки фри и настоял на том, чтобы Ремус разделил ее с ним.

В доме они все набились в лифт, как сардины, и в конце концов Сириус оказался прижатым к холодной хромированной стене Ремусом, который виновато улыбнулся ему. Это сразу же напомнило ему тот их первый вечер, когда Ремус вскружил ему голову своим восхитительным поцелуем, и теперь, когда все его друзья толпились рядом с ними, Сириусу пришлось заставить свое тело не реагировать так, как оно того хотело.

— Пьем, пьем, пьем! — скандировали Марлен и Фабиан, когда наконец ввалились в квартиру, устремившись к холодильнику.

— Оооо, я сейчас описаюсь! — Доркас побежала в туалет, а Гидеон, Бенджи и Джеймс вошли в гостиную со своей едой.

— Call of Duty? — крикнул Джеймс в сторону гостинной.

— Нет! — закричали в ответ Лили, Марлен и Доркас.

— Включите музыку!

— Только не слишком громко!

— Эй, включите лучше YouTube на телике, я хочу вам кое-что показать…

— Ни за что! После того, что ты мне недавно показывал…

— Клянусь, это можно детям смотреть!

— Лил? Можешь принести кетчуп?

— Включай!

— Хочешь что-нибудь попить? — Сириус застенчиво повернулся к Ремусу. Его друзья были кошмаром, когда напивались, и, будучи почти трезвым, сам Сириус чувствовал это сильнее, чем обычно.

— Что бы там ни было, — спокойно пожал плечами Ремус, — вода подойдет.

— Чертов страдалец. У них, возможно, есть кола, но только диетическая.

— Она прикончит меня, — Ремус ухмыльнулся. Он смотрел, как Сириус подошел к холодильнику и достал две банки. — Не обращай на меня внимания и продолжай пить.

— Все хорошо, — Сириус открыл одну и протянул Ремусу. Он взял ее, отхлебнул и кивнул в сторону гостиной.

— Тогда пошли.

— Пошли, — Сириус взял картошку фри со стойки.

Сесть было негде, поэтому они устроились на полу, между ними лежала пенопластовая коробка с уже остывшей, непривлекательной картошкой. Бенджи заставлял всех смотреть видео о «плохом чтении по губам»* (*прим. переводчицы: посмотрите, это реально смешно, особенно эпизод из Сумерек, наберите на ютубе bad lip-reading), которое Сириус уже видел раньше.

— Включите музыку, — хныкала Доркас, жадно глотая пиво, положив ноги Марлен на колени. Они занимали весь диван.

— Ооо, это мы уже проходили, — засмеялась Лили, — никогда не можем сойтись на том, что всем нравится слушать.

— Эй, Ремус, помоги нам, — сказал Кингсли, — клянусь, этот парень знает о малоизвестных музыкальных жанрах больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал — он ходячая энциклопедия.

— Боже, — протянул Гидеон из кресла, — я ненавижу музыкальных снобов. Что не так с поп-музыкой, а?

— Вообще ничего, — ответил Ремус, глядя Гидеону прямо в глаза и приятно улыбаясь. — Я люблю попсу. Мне нравится и многое другое.

— Как та прекрасная песня, которую ты сыграл на концерте, — сказала Марлен, — где ты тогда был, Гид? Он был великолепен, как человек-оркестр.

— Да, на скольких инструментах ты играешь, Ремус? — Джеймс заинтересовался.

— Гм… ну, в основном, бас. Но также гитара и немного на ударных. Некоторое время я играл на виолончели, когда был ребенком, и на фортепиано, но у меня не очень получалось. Э… на кастаньетах?! Гармоника еще…

— Ха, гармоника! — фыркнул Гидеон, — на ней все могут, просто дуешь в нее и все.

— Это ты так и думаешь, — ласково ответил Ремус, — но на самом деле все дело в языке, — он игриво облизнул губы, и все рассмеялись, кроме Гида.

— Забей на него! — Фабиан хихикнул Ремусу, — Гид просто становится слишком дерзким после нескольких пинт пива, не так ли, бро?

В итоге они выбрали какой-то случайный плейлист и в основном болтали на его фоне. Кингсли и Ремус заговорили о музыке, что немного заставило Сириуса растеряться, но Джеймс и Лили его подхватили и расспросили все о том, как у них с Марлз продвигается бизнес.

Все это время телефон Ремуса продолжал гудеть в его кармане — казалось, он получал по сообщению почти каждые три минуты. Когда он наконец проверил его, его лицо потемнело, и что-то в нем, казалось, изменилось. Он откинулся назад и закусил губу, потирая висок.

— Ты в порядке? — обеспокоено спросил Сириус.

— Ага, ммм… — Ремус продолжал тереть лоб, все еще глядя на экран, прокручивая свои сообщения, — вообще-то, у меня немного разболелась голова… Я собираюсь принять таблетку, мне просто нужно немного воды… Он резко встал и вышел из комнаты.

Сириус жевал холодную картошку, гадая, следует ли ему что-то сделать или нет. Затем он заметил, что Гидеон наблюдает за ним через комнату, и тоже встал.

На кухне Ремус сразу выпил целую пинту воды — очевидно, это его фишка на всех вечеринках. Он увидел Сириуса и слабо улыбнулся, запихивая блестящую упаковку с таблетками в задний карман.

— Прости, — сказал он, — слишком переволновался.

— Это ваш фронтмен закидывает тебя сообщениями? — спросил Сириус.

— Э… да, он может быть немного требовательным. Большое эго, знаешь ли.

— Тебе нужно идти? Я могу проводить тебя до дома?

— Нет, я буду в порядке через минуту, просто нужно немного тишины.

— Ладно, — Сириусу стало немного неловко. Это был потенциально самый личный разговор, который у них когда-либо был. — Хочешь посмотреть мою комнату?

— Ага, — Ремус усмехнулся, и искорки озорства вернулись на его лицо.

Комната Сириуса в доме Лили и Джеймса представляла собой странную смесь личностей. С одной стороны, там все еще было много его школьных принадлежностей — его старый галстук, висевший на дверной ручке, старые учебники и тетради, фотографии их класса — с другой стороны, было несколько признаков его жизни после школы; вешалка для одежды с некоторыми из его самых возмутительных нарядов, сделанных вскоре после его каминг-аута, в том числе, что немного стыдно, розовое боа из перьев и шокирующее количество леопардовых принтов. Все, что он рисовал перед тем, как прервал свое обучение на факультете искусств, и некоторые плакаты, которые он считал очень изощренными в то время.

Плюс велотренажер Лили и древний компьютер Джеймса, потому что, в конце концов, это была уже не комната Сириуса.

— Ага-а! — сказал Ремус, глядя на ближайшую фотографию класса, прикрепленную к стене, — ты ходил в школу для мальчиков — это многое объясняет…

— О, правда?

— Боюсь-боюсь, пафосный мальчик, — Ремус высунул язык, все еще глядя на фотографии, — погоди, я думал, ты ходил в школу с Марлен?

— Я и ходил. (прим. переводчицы: понимайте, как хотите, я тоже не совсем поняла, метки трансгендерности Марлен в описании не было)

— О, вижу! — Глаза Ремуса расширились, — ого, я понятия не имел… а, посмотри-ка на себя тут! Такой маленький!

Он указал на фотографию с седьмого класса. Он и Джеймс улыбаются в камеру, обнимают друг друга, одни только лохматые черные волосы и большие глаза. Сириус сидел на кровати и наблюдал, как Ремус пробирается сквозь воспоминания:

-… и Гидеон. Или это Фабиан? Он указал на другого.

— Гид.

Это было фото из универа, когда они все уехали в дешевый мальчишеский трип в Магалуф. Он и Гидеон в бассейне, держат в руках пластиковые стаканчики с коктейлями и сияют. Скорее всего, в стельку пьяные.

— Как долго вы были вместе?

— Трудно сказать, — вздохнул Сириус, — беспорядочные первые отношения. На самом деле никогда не начинались и не заканчивались.

— О, да. Знаком с этим, — Ремус наконец повернулся и сел на кровать рядом с ним, — мне нравятся твои комнаты.

— Тут беспорядок.

— Это очень про тебя.

— О, ну ладно. Как твоя голова?

— Намного лучше.

— Хочешь вернуться к остальным?

Ремус приподнял бровь:

— Нет, вовсе нет.

Сириус закусил губу:

— Ты все еще притворяешься?

— Нет, — рассмеялся Ремус, — я не притворяюсь.

— Слава богу, — выдохнул Сириус, наконец наклонившись к нему. Он чувствовал, как будто они сдерживались все эти нескольких часов.

Это все стоило того — не пить и флиртовать весь вечер понарошку, и даже вытерпеть придурка Гидеона, когда Ремус Люпин склонялся над ним, стягивая с него рубашку и покусывая его шею. Что мне сделать, чтобы удержать тебя, — подумал Сириус, закрыв глаза, — разве ты тоже не хочешь этого навсегда?

— Эй, Блэк, у тебя все еще есть та зажигалка, которая была у нас в школе… ой, прости…

Глаза Сириуса резко открылись, и он повернул голову, чтобы увидеть ухмыляющегося Гидеона в дверном проеме.

— Блять, Гид! — Сириус зарычал, бросая рубашку в сторону двери.

— Что? Я ведь не знал, что ты занят.

— Теперь знаешь, — сказал Ремус удивительно холодным голосом, учитывая, что он сидел верхом на Сириусе, и впился взглядом в Гидеона. — Так что, если ты не против…

Что-то начало вибрировать у бедра Сириуса, отчего он взвизгнул.

— Блядский хер, — фыркнул Ремус, вытаскивая телефон из кармана. Он посмотрел на экран, и его лицо снова потемнело. — Блядь, — пробормотал он, пока телефон продолжал гудеть. — Мне придется взять. Вернусь через минуту.

Он спрыгнул с Сириуса и протолкнулся мимо Гидеона в коридор. Сириус слышал, как он сердито шипит звонящему:

— Слушай, я же сказал, что занят, я не могу прибегать каждый раз, когда ты…

Сириус сел. Гидеон все еще ухмылялся ему.

— Отстой, — сказал он.

— Из-за тебя, — ответил Сириус. — Трюк с зажигалкой из школы? Не мог что-нибудь пооригинальней придумать?

— А что такое? — Гидеон скрестил руки, прислонившись к двери, — это как в Леди Чаттерлей, он что, твой Меллорс? Или у него просто огромный…

— Отъебись, Гидеон, — застонал Сириус, — я прекрасно проводил время, пока ты не заявился. Почему это всегда происходит, а?

— Мы тоже прекрасно проводили время. Я думал, мы все еще друзья.

Сириус встал, чтобы поднять рубашку с того места, куда он ее бросил. Он надел ее обратно.

— Мы друзья. Но друзья стучат перед тем, как войти.

— Сила привычки, — усмехнулся Гидеон. — Слушай, извини, ладно? Я знал, что был немного придурком, и хотел извиниться перед ним. Перед Ррррррееемусом. — Он произнес это с глупым комедийным шотландским акцентом, перекатывая букву «р» и удлиняя букву «е». Сириус застонал.

— Что ж, это большой шаг для тебя.

— Я знаю. Так что? У него большой член?

— Огромный, — Ремус, появившись позади Гидеона, произнес, — просто огромный. Иногда даже трудно ходить.

Сириус хихикнул, когда Ремус протиснулся обратно в комнату, а Гидеон уставился на него, багровый. Если что-то и дало Сириусу Блэку повод безумно влюбиться в Ремуса Люпина, так это оно и было.

— Сириус, — сказал Ремус, глядя ему в глаза, как будто Гидеона даже не было, — могу я попросить об одолжении?

За невозмутимым сарказмом Сириус заметил, что тот выглядел немного потрясенным, а его щеки были более розовыми, чем обычно.

— Конечно, что угодно, — сразу сказал Сириус. — Что случилось?

— Я знаю, что это действительно нагло, но как ты думаешь, Лили и Джеймс не будут возражать, если я останусь здесь? Или если я останусь сегодня в твоей квартире? Просто… кое-что случилось, и я не могу сейчас пойти домой.

— Блин, что случилось?!

— Я бы не хотел говорить, — глаза Ремуса на долю секунды метнулись к Гидеону. — Я могу остаться у друга, если это не удобно…

— Нет! Не будь дураком, ты, конечно, можешь остаться, тут много места…

Ремус с облегчением улыбнулся ему.

— Спасибо. Буду тебе должен, — его улыбка озлобилась, — на самом деле, сейчас я собираюсь вернуть тебе один из долгов, — он повернулся к Гидеону, — а ты можешь идти. — И закрыл дверь прямо перед его лицом.

*

Они пробыли взаперти всю ночь и больше не вернулись на вечеринку. Это было восхитительно. Лили включила отопление, потому что ей всегда было слишком холодно, и к тому времени, как они уже утомили друг друга, комната казалась почти что тропической. Когда Сириус пошел открыть окно, оно было запотевшим, что выглядело настолько невероятно сексуальным, что он распахнул его и сразу же вернулся за продолжением.

Вскоре после трех часов ночи он выбежал на кухню за водой и наткнулся на Джеймса, который заваривал чай для Лили.

— Вы бы видели лицо Кингсли, когда он понял, куда вы пошли! — он засмеялся, стараясь говорить тише.

— Я не хотел, чтобы так вышло! — Сириус прошептал в ответ, не в силах перестать ухмыляться, — одно привело к другому…

— Мм, да, Марлен кое-что упомянула… — Джеймс приподнял бровь, его глаза блеснули, — похоже, что одно довольно часто приводит к другому, судя по тому, что она говорит…

— А, — запнулся Сириус, почесывая затылок, — я хотел сказать тебе…

— Что за секретность, Бродяга? — Джеймс склонил голову. Типичный Джеймс — не раздражен, просто обеспокоен.

— Не знаю, — Сириус вздохнул, решив быть честным, — это просто… Это просто он. Что-то в нем есть, что-то… что-то, что я чувствую, что мне надо оберегать? Я знаю, как это странно звучит.

Джеймс ничего не сказал, только подождал, пока тот уточнит. Джеймс вселял такое чувство безопасности, что Сириус почувствовал к нему прилив братской любви.

— Он хочет, чтобы все было просто и непринужденно, и мы так и делаем — но… Все это настолько хорошо.

— Я знаю, я слышал, — Джеймс подмигнул. Сириус ударил его кухонным полотенцем.

— Не только это. Я имею в виду и это тоже, да, но также… просто все остальное. Просто сидеть с ним. Просто болтать ни о чем.

— Звучит прекрасно.

— Мм. Но он очень хочет, чтобы это было без обязательств. Хотя я знаю, что он тоже это чувствует. Я просто знаю.

— О, Бродяга, — Джеймс положил руку Сириусу на плечо, — будь осторожен, ладно?

— Я… послушай, мне пора возвращаться.

— Черт возьми, ты ненасытный!

Сириус облил его водой.

— Возвращайся к своей девушке, Сохатик.

— Окей. Спокойной ночи. Люблю тебя!

— И я тебя.

Он почти ожидал, что Ремус будет спать, когда он вернется, но это оказалось не так. Он лежал на кровати, голый; прохладный ночной воздух из окна лился на него, лунный свет сиял на прекрасных серебряных шрамах, которые полосовали его торс. Он повернулся и улыбнулся Сириусу, потянувшись к воде.

— Ты просто убил меня, — он сказал слегка хриплым голосом, — я буду измотан до конца своей жизни.

— Почему-то мне трудно в это поверить, — ответил Сириус, протягивая ему стакан. Они оба молча выпили холодную воду, после чего Сириус вернулся в постель.

— Ты с кем-то разговаривал?

— С Джеймсом.

— Ну, да. Вы всегда были друзьями, не так ли?

— С одиннадцати лет. Не знаю, кем бы я был, если бы не Джеймс, он самый удивительный человек, которого я знаю. За исключением, может быть, его родных. Они позволили мне жить с ними после того, как родители выгнали меня.

— Выгнали тебя?! — Ремус пристально посмотрел на него, — Господи, извини, я этого не знал.

Для Сириуса это было новой сенсацией. Все, кого он знал, уже знали о его родителях — большинство из них были рядом, когда все это произошло. В том, чтобы рассказать все Ремусу, было что-то особенное. Он мог сказать это так, как хотел; без какого-либо смущения или стыда.

— Да, когда мне было шестнадцать. Очевидно, из-за того, что я гей. Но и из-за много другого тоже — я никогда не был тем, кого они ожидали. А ожидания в моей семье были довольно высокими.

— Мне жаль. Это ужасно.

— Это было давно, а сейчас я и без них справляюсь. У меня есть Поттеры.

— У меня никогда не было такого друга, — сказал Ремус совершенно неожиданно. Сердцебиение Сириуса ускорилось — неужели? Ремус действительно собирался открыться ему?! Он лежал очень неподвижно, едва осмеливаясь дышать, чтобы не разрушить этот момент.

— У меня не было много друзей, правда, я не ходил в школу. Я много лежал в больнице.

— Ты что-то об этом упоминал…

— Да, наверное, поэтому я такой странный. Большую часть времени я был только среди взрослых, поэтому, полагаю, я просто не очень хорошо общался с детьми своего возраста. Вот почему я так увлекся музыкой.

— Способ общения, — мягко сказал Сириус.

— Ага, — улыбнулся ему Ремус.

— Ты не против, если я спрошу…?

— Что произошло? Неа. В конце концов, это была опухоль мозга. Но они долго не были уверены — просто знали, что я болен. Раньше меня рвало, если я сгибал шею вперед, потому что опухоль была прямо у основания черепа. Вот тут.

Ремус осторожно просунул руку под голову Сириуса, длинными пальцами вороша его волосы. Он погладил место у него на затылке, там, где начиналась линия волос.

— И если я наклонял шею вперед, она давила на нее. И мне становилось плохо, я падал в обморок или голова сильно кружилась.

— Это ужасно.

— Да, но хуже всего было то, что все думали, что это желудочная болезнь. Так что было масса бессмысленных процедур. И вуаля, — он криво указал на свой покрытый шрамами торс, — они сделали меня Адонисом, которым я являюсь сегодня.

Сириус инстинктивно протянул руку и положил руку на тело Ремуса:

— Я думаю, ты великолепен.

— Спасибо, дружище, — Ремус высунул язык, — я не нарывался на комплименты. Как бы то ни было, в конце концов опухоль вылезла, и у меня остался еще один массивный уродливый шрам и самый не рок-н-ролльный образ жизни в мире. Мой иммунитет — дерьмо, поэтому я без выпивки и наркотиков. Секс, слава богу, разрешен, а то я бы что-нибудь с собой уже сделал.

— Не говори так.

— Ты очень милый, Сириус, — Ремус рассмеялся.

— Звучит так, как будто ты этому удивлен!

— Я не знаю, почему ты всегда так добр ко мне, вот и все.

— Что ты имеешь в виду? — Сириус нахмурился, — ты мне очень нравишься — я имею в виду… мне нравится проводить время вместе.

— Было правда здорово, — Ремус согласился, — но… послушай, ты должен знать. Это не всегда весело. В последнее время у меня все хорошо, я давно не болел, мигрени и тому подобное. Но я заболею. Я всегда так делаю, и это довольно печально. Никто не захочет мириться с этим, меньше всего ты с твоим бизнесом и колледжем… Так что мы просто будем наслаждаться этим, пока это длится, да?

— Ремус…

— Я действительно устал, приятель. Не возражаешь, если мы все-таки уже ляжем спать?

— Да, конечно. Доброй ночи.

— Ночи, — Ремус сонно поцеловал его в щеку и перевернулся, натягивая на себя одеяло.

Еще некоторое время Сириус лежал без сна, размышляя и глядя на бледную луну через открытое окно.

Примечание от авторки: чувствую, что у меня в голове пока что довольно расплывчатая картина того, что должно происходить, так что сорри за беспорядочность мыслей.

Примечание от переводчицы: боюсь читать дальше, а вдруг они расстанутся? или с Ремми случиться что-то плохое? : ‘(

Пожалуйста, кликайте на кнопочку «жду продолжения» и на лайки, если вам нравится работа)

====== Глава 7 ======

Комментарий к Глава 7

На следующее утро будильник Ремуса разбудил их обоих слишком рано.

— Ууург, — простонал Сириус, прячась под одеялом.

— Прости! — Ремус нащупал телефон на тумбочке, чтобы выключить его. — Черт, я лучше пойду.

— Сегодня суббота!

— Репетиция. Это важно.

— О, да, у тебя же скоро выступление… — Сириус вылез из-под одеяла, прищурившись при дневном свете, — завтрак?

— У меня осталось мало времени, мне нужно вернуться к себе и собрать инструменты, принять душ, переодеться… — Ремус уже встал с постели и натягивал джинсы, наклоняясь в попытках найти носки.

— Прими здесь душ, — предложил Сириус. — Я могу приготовить тебе что-нибудь поесть в дорогу.

— Не знаю, — Ремус выпрямился, — я прекрасно понимаю, что на самом деле ни один из нас здесь не живет…

— Клянусь, Лили и Джеймс не будут против! Слушай, я пойду и спрошу, хорошо?

— Хорошо… эй, Сириус?

— Да? — Сириус уже был на полпути из постели, схватив пару спортивных штанов с сушилки для белья у стола. Наверное, они Джеймса.

— Извини за вчерашнюю ночь, я очень устал, думаю, я, наверное, слишком нудел.

— Нет, это не так, — Сириус замолчал. — Было приятно слушать, как ты говоришь.

Ремус вопросительно посмотрел на него, затем покачал головой, улыбаясь:

— Ты забавный, Сириус Блэк.

Сириус не знал, что на это ответить, поэтому стыдливо выскользнул из комнаты. Он все еще не мог точно сказать, смеялся ли Ремус над ним иногда или просто это был его странным «я».

Лили была на кухне, с собранными в конский хвост волосами, и насыпала мюсли.

— Доброе утро, Казанова, — она показала ему язык. — Не ожидала увидеть тебя так рано.

— Будильник Ремуса, — объяснил Сириус, — у него репетиция — ничего, если он запрыгнет в душ?

— Это лучшее решение, — засмеялась Лили. — Учитывая, какой шум вы производили ночью, вам обоим бы не помешало помыться под струей из шланга.

— Иногда твой язык грязнее Марлен, ты знаешь это, Эванс?

— Льстец. Мюсли?

— Очень хочется кофе. Позволь мне сказать ему, что выходить безопасно…

Ремус немного смутился, когда увидел на кухне Лили, он извинился за любые неудобства и поблагодарил ее как минимум десять раз за гостеприимство, прежде чем запереться в ванной. Под конец она улыбнулась и пихнула Сириуса пальцем ноги:

— Будь с ним нежнее, а? У него ранимая душа.

— А я не нежен? — Сириус засмеялся, заваривая кофе. — И вообще, где Сохатый, ты привязала его к кровати?

— На регби, — ответила Лили. — Я собираюсь забрать его около девяти. Вам двоим надо куда-нибудь? Я могу подвезти.

— Ремус будет благодарен, если ты подкинешь его до дома — он боится, что опоздает на репетицию.

— Я могу отвезти его туда, если это не слишком далеко, — Лили улыбнулась. — Тогда, может, ты поедешь со мной за Джеймсом? Ты же знаешь, он скучает по тебе.

— Я тоже скучаю по нему, — Сириус налил чашку черного кофе. — Я так понимаю, это он сказал тебе, что мы с Ремусом были…

— Как кролики? Нет, Марлен и Доркас сказали нам вчера вечером. Боже, они были в говно пьяные, я думала, мы никогда не поднимем их с дивана.

— О, боже, что они наговорили?!

— Ничего особенного, успокойся Блэк. Однако Гидеон довольно быстро ушел, — ее глаза озорно блеснули, — надеюсь, он наконец все понял, а?

— Я думал, тебе нравится Гид.

— Нравится. Но он был козлом по отношению к тебе, а ты мне нравишься больше.

— Ой, Эванс, пойдешь со мной на свидание?

— Наконец-то, спустя столько лет, — засмеялась Лили, поцеловав его в щеку. — Ладно, дай мне переодеться, и я пойду греть Мэйвис.

(«Мэйвис» — так звали верную и древнюю Skoda Лили, которую она унаследовала от бабушки. Джеймс и Сириус пытались заставить ее обновить машину еще с универа, но Лили была непреклонна в том, что это ржавое корыто идеально подходит для эксплуатации.)

Сириус вернулся в спальню, чтобы найти что-нибудь приличное надеть и дождаться Ремуса. Он перебирал часть своей старой одежды, но все это было довольно кринжово; он никогда бы не стал носить это сейчас. Все рубашки Джеймса были большими, поэтому в конце концов он просто надел футболку с вечера накануне. Одеваясь, он слышал, как телефон Ремуса периодически гудит на подушке.

Читать чужие сообщения грубо и невоспитанно. Но телефон просто лежал, и Сириус не мог не видеть, как экран вспыхивал, каждое жужжание вызывало появление нового уведомления с текстом. Первое застал его врасплох:

ГДЕ ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДЕРЬМА КУСОК???!!!

Следующие несколько были еще более яростными:

ЭТО В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ, КОГДА ТЫ ТАК ЕБЕШЬ МНЕ МОЗГИ, ТЫ ГРЁБАННЫЙ ----

ТЫ ВЫЛЕТЕЛ НАХЕР ИЗ ГРУППЫ!

ОТЛИЧНО, ПОШЕЛ НАХУЙ ТЫ ГРЯЗНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ УБЛЮДОК

КАКОГО ХРЕНА ТЫ НЕ ДОМА???!

Сириус склонился над подушкой, с ужасом глядя на поток язвительных сообщений, появляющихся одно за другим. Кто бы ни находился на другом конце — «ФС» гласило имя — явно слетел с катушек. Неудивительно, что у Ремуса мгновенно начинала болеть голова, когда он проверял свой телефон. Этого было достаточно, чтобы Сириус почувствовал легкое недомогание.

— Эй, — Ремус вошел в комнату, мокрые волосы, розовая кожа, влажная рубашка. — О, — сказал он, видя то, на что смотрел Сириус, — он все еще написывает?

— Я не хотел это читать! — Сириус пробормотал, — телефон просто продолжал гудеть, так что…

— Все хорошо, — сказал Ремус, хватая телефон и просматривая сообщения, прежде чем сунуть его глубоко в карман. — На самом деле мне просто стыдно за него. Он придурок.

— Не то слово… — пробормотал Сириус, все еще чувствуя дрожь. Как посмел кто-то так разговаривать с Ремусом?!

— Это ваш вокалист?

— Ага. Как я уже сказал — большое эго.

— Он всегда такой? Вот почему ты вчера не хотел идти домой?

— Он просто позволяет своему темпераменту выйти наружу, вот и все. У него много всего происходит, и это не его вина, — вздохнул Ремус. Он снова полез в карманы и достал пачку таблеток. Он сунул две в рот и проглотил их всухомятку, не морщась. — Все в порядке — все не так плохо, как кажется, я знаю его сто лет.

Сириуса это не убедило, но он еще не знал Ремуса достаточно хорошо, чтобы спорить об этом. Ремус, казалось, почувствовал его опасения и широко улыбнулся.

— Честное слово, все в порядке! Он переживет. Мне правда пора идти, я так опаздываю…

— Лили сказала, что подвезет тебя, если хочешь. Мы все равно забираем Джеймса из клуба регби.

— Спасибо! Я буду любить вас обоих вечно.

Это было легкомысленное замечание и типично сухое, но Сириус не мог не покраснеть от удовольствия. Когда они собирались уходить, Ремус взглянул на вешалку для одежды в углу, протянул руку и погладил несколько предметов одежды:

— Что мне нужно сделать, чтобы увидеть тебя в мини-юбке из ПВХ?

— Откуда ты знаешь, что это мое?! — Сириус почувствовал, как его щеки вспыхнули.

Ремус приподнял бровь.

— Ой, перестань. Вряд ли это Лили. Она буквально кричит Сириус Блэк. Так что?

— Я был немного не в себе в универе, — рассмеялся Сириус, — тебе придется купить мне очень дорогой обед, чтобы я ее надел.

— Ну что ж, тебе повезло, я беден.

Все трое направились к парковке на лифте, Лили стояла между Ремусом и Сириусом, самодовольно улыбаясь. Когда они добрались до машины, Ремус сел на переднее пассажирское сиденье, и Сириус понял, что если он хотел хорошенько попрощаться, то упустил свой шанс еще в спальне.

— Хорошо, Люпин, дорогуша, — села Лили, включив радио и поправляя зеркало заднего вида, — я твой шофер. Куда в первую очередь?

— Ой, просто отвезите меня домой, и я вызову такси…

— Ерунда! Не будем же мы заставлять тебя таскать свои инструменты по всему Лондону после той ночи, когда ты…

— Эванс! — застонал Сириус, охваченный смущением. Она подмигнула ему в зеркало заднего вида. К счастью, Ремус казался невозмутимым и начал направлять Лили в сторону своей квартиры. Это было всего лишь около пяти минут езды, и как только машина приостановилась, Ремус выскочил и побежал в свою крошечную комнатку, чтобы забрать все, что ему было нужно.

— Он такой тихий на работе, — прокомментировала Лили, пока они с Сириусом ждали, — никогда не ходит ни на какие наши вечера или что-нибудь в этом роде.

— Ну, он не пьет. И он занят своей группой.

— Ему серьезно нужна стрижка.

— Я знаю. Но ничего не говори. — Сириус подумал, что Ремус не любит стрижки из-за своего шрама. Он указал на него вчера вечером, но при этом прикоснулся к задней части шеи Сириуса, вместо того, чтобы показать на себе.

Ремус был такой странной смесью личностей — он любил вставать на сцену и играть музыку — даже петь, — но ему не нравилась идея сидеть в тихом пабе с группой людей. Он был непоколебимо уверен в отношении своей сексуальности и своих завоеваний, но все же держал другие личные отношения на расстоянии вытянутой руки. Он был невероятно упрям, когда дело касалосьСириуса, но, видимо, позволял этому человеку по имени «ФС» обращаться с ним как с эмоциональной боксерской грушей.

— Что случилось, цыпленочек? — Лили посмотрела на него через плечо.

— О, ничего. Просто устал. — Сириус ярко улыбнулся.

— Ах, боже. По дороге остановимся в Starbucks.

Ремус с грохотом вышел из двери в этот момент с басом под мышкой, огромным рюкзаком на плече, усилителем в руке и грудой разноцветных кабелей и шнуров, свисающих с него, как лианы в джунглях. Сириус выбрался из машины, чтобы помочь, и вместе они все уложили на заднее сиденье. Ремус тоже оказался на заднем сиденье, прижался к Сириусу, потому что там было мало места. Это было прекрасно.

— Следующая остановка? — Лили крикнула.

— Боу-роуд, пожалуйста!

И они поехали, Scoda Мэйвис икала и пыхтела всю дорогу. В «Боу» Ремус направил Лили по извилистым улочкам к задней части промышленной зоны под железнодорожными арками. Фургоны и грузовики выгружали экзотическую еду из гаражей, а некоторые подростки слонялись на велосипедах, курили и пытались выглядеть угрожающе.

— Это здесь вы репетируете? — неуверенно спросил Сириус.

— Четыре раза в неделю, — усмехнулся Ремус, когда они подъехали. — Зато дешево!

Выйдя из машины, он пожал руку Сириуса: — Я напишу тебе. — Он подмигнул, прежде чем перекинуть все на спину и направиться к анонимно выглядящей двери гаража.

Сириус хотел посмотреть, как он войдет, посмотреть, не выйдет ли кто-нибудь ему навстречу, но Лили уже отъехала.

— Ну что, Блэк, — пропела она, — погнали за кофе…

*

Сириус знал, что ждать сообщения от Ремуса будет слишком большим соблазном, поэтому он сознательно выключил свой телефон на остаток утра. Он также хотел уделить Джеймсу заслуженное внимание — им еще не приходилось проводить так много времени врозь. Даже когда Джеймс и Лили начали встречаться, еще в шестом классе, Сириуса приглашали почти на каждое свидание.

— Тебе нужна стрижка, — Сириус нежно взъерошил спутанные черные волосы Поттера, торчащие во все стороны.

— Я знаю, — ухмыльнулся Джеймс, — я отращиваю.

— А?

— Я слышал, что какое-то новое хипстерское заведение открывается в конце лета, и я планирую стать их первым клиентом.

— Шутник, — Сириус засмеялся, хотя втайне был очень доволен.

Они пошли на поздний завтрак в одну из своих завсегдатых заведений, и Джеймс заплатил, боже его храни. Сириус не мог вспомнить, когда в последний раз тратил деньги на такую роскошь. Ему пришлось затянуть пояса, пока они обставляли салон. Он почувствовал укол вины, когда вспомнил, что у Ремуса было намного меньше, чем у него. Этот его ужасный крошечный комод.

— Так, — Джеймс сказал после третьего бокала просекко, — Ремус Люпин. Соулмейт воплоти?

— Вы знаете, что я не верю во все это…

— У него есть потенциал, — вмешалась Лили, — они очень разные. Противоположности притягиваются, правда, дорогой? — она подмигнула Джеймсу.

— Я не знаю насчет противоположностей, но он особенный, да. Я имею в виду, я никогда раньше не встречал никого подобного ему.

— Аааах! — проворковал Джеймс, взмахивая ресницами и сцепив руки. Лили пнула его:

— Заткнись ты. Так в чем проблема, Сириус?

— Проблем нет, — покачал головой Сириус, поигрывая омлетом.

— Вообще-то есть, — сказал Джеймс, потирая голень в том месте, где Лили ударила его ногой.

— Прошлой ночью было не так уж и проблемно…

— Сохатый имеет в виду, что Ремус не ищет отношений. И я тоже. Точнее не искал…

— Хм, — Лили внимательно посмотрела на него, ее зеленые глаза были сфокусированы. Она думала, а это всегда заставляло Сириуса нервничать.

— Что? — спросил он смущенно.

— Тебе нужно сказать ему, детка.

— Что сказать?

— Что ты влюбляешься в него.

— Нет, он мне просто нравится!

— Поверь мне, — Лили протянула руку и коснулась его руки, — ты втрескался. По уши.

— Если я скажу что-нибудь, это его отпугнет.

— Это риск, — пожала она плечами, — но что еще ты собираешься делать? Продолжать так страдать над ним?

— Нет. Может быть.

— Иногда терпение окупается, — вставил Джеймс.

Это был удар по Лили — Джеймс был одержим ею с тринадцати лет. Она ходила в местную среднюю школу для девочек, и обе школы часто проводили общественные вечера, чтобы побудить учеников общаться. Джеймс увидел Лили через столовую на многолюдной школьной дискотеке и с тех пор был поражен. Лили потребовалось немного больше времени, чтобы наверстать упущенное.

Это была не совсем та же ситуация. По крайней мере, Сириус был уверен в том, что он нравится Ремусу тоже. Или же тот был чертовски хорошим актером. Так что у них все было не так же, как у Лили с Джеймсом. Внезапно Сириусу пришла в голову ужасная мысль. Что если, Ремус просто запал на него? А реальная «симпатия» была только со стороны Сириуса?! Ремус сказал, что Сириус «милый», но это не обязательно что-то значило — может Ремусу не нравились милые вещи?!

— Блядь, — Сириус со стоном опустил голову на руки.

Лили засмеялась и похлопала его по плечу:

— Вот, вот. Просто поговори с ним!

Вот что он решил сделать. Он поговорит с Ремусом в следующий раз, когда увидит его. Он скажет: «Эй, Ремус, ты мне нравишься, давай встречаться». И все. Отлично. Легко. Просто.

За исключением, конечно, того, что Ремус не писал ему весь день. Сириус нетерпеливо включил свой телефон после позднего завтрака, когда они ехали обратно в квартиру, но ничего не было, кроме сообщения от Марлен с вопросом, свободен ли он для стрижки и сушки в следующую среду. Ремус, вероятно, все еще репетирует, решил Сириус.

Остаток утра он провел за игрой с Джеймсом, а после полудня пошел домой, чтобы наконец принять душ и переодеться. Никаких сообщений, ни одного. Я напишу тебе, сказал Ремус, Сириус был в этом уверен. Означает ли это, что Сириусу следует дождаться, пока Ремус свяжется с ним? Или Сириус может первым написать ему сообщение?

Он застонал про себя, глядя на экран. Лили была права; он должен был что-то сделать с этим. Он открыл чат. Их последние сообщения были в пабе. Сириус улыбнулся, вспомнив, какой это был приятный сюрприз — радость, которую он испытывал каждый раз, когда видел Ремуса, словно кусок паззла, вставленный на место. Ему очень нравилось это чувство.

Привет! Он напечатал, Жду не дождусь, чтобы увидеть тебя снова, как насчет завтра?

Он нажал «Отправить», улыбнулся и плюхнулся обратно на кровать. В следующий раз, когда он увидит Ремуса, он скажет ему все.

Через две минуты сообщение было помечено как прочитанное.

Пять дней спустя Ремус так и не ответил.

====== Глава 8 ======

Комментарий к Глава 8

— Тук-тук! — пропела Марлен, ворвавшись в спальню Сириуса, не дожидаясь приглашения. — Черт побери, ты еще в постели? А ну вставай, ленивая задница, я уже сделала три стрижки и окрашивание бровей.

— У меня выходной, — проворчал Сириус, продолжая изгибаться под своим одеялом, тем, что было украшено звездами.

— Да, и ты таким трудом их зарабатываешь, так зачем их тратить впустую? — Марлен запрыгнула на его кровать и вскарабкалась к нему.

— Ой! — пробормотал он, — мне не хорошо.

— А мне это не интересно, — проговорила она, глядя вниз. — Хотя штаны классные.

— Чего ты хочешь? — Он приподнял одеяло.

— Просто поздороваться! Ты прячешься здесь всю неделю, в чем дело?

— Ни в чем, я учусь, — он порылся на краю кровати между матрасом и стеной и вытащил информационный бюллетень с основными моментами.

— Где Ремус?

— Не знаю.

— Ага-а.

— Марлен…

— Нам пора его ненавидеть? Я могу сказать Доркас, и мы можем начать его ненавидеть.

Он засмеялся, несмотря на плохое настроение. Он действительно был очень благодарен своим друзьям.

— Нет, не надо его ненавидеть. Думаю, на этой неделе он просто занят. Помни, это просто интрижка.

— На прошлой неделе мне так не казалось. Доркас понадобились беруши. — Она усмехнулась, затем положила голову ему на плечо и легонько обняла его, — бедняжка Сириус. Мне казалось, что ты ему реально нравишься, может, он действительно занят. У него вроде концерт скоро?

— Ага, в пятницу.

— Ну, тогда понятно. Он музыкальный ботаник, возможно, он просто слишком зациклился на этом. Он отправил нам приглашение на facebook, не стал бы он ведь делать этого, если бы не хотел, чтобы мы были там.

— Это правда… — Сириус закусил губу. — Значит, ты собираешься пойти?

— Если хочешь, я свободна.

— Ты лучшая, Марлз.

— Я знаю, — она ткнула его под ребра, — а теперь вставай, ленивый кусок дерьма!

Он действительно встал, чувствуя себя немного лучше. Он ненавидел не знать, что происходит с Ремусом, и можно ли ему вообще спросить об этом. Когда они видели друг друга в последний раз, казалось, будто они единое целое, Сириус не мог представить, что заставило Ремуса внезапно охладеть.

Он подумал, не заболел ли Ремус. Сириус на самом деле не знал подробностей о проблемах со здоровьем Ремуса, но понимал, что они были достаточно серьезными, чтобы на время вывести Ремуса из строя, а может, даже и госпитализировать. «Это наихудший сценарий», — решил Сириус. Он предпочел бы, чтобы Ремус лучше бросил его, чем заболел.

В любом случае, похоже, что ничего плохого не случилось — Лили позвонила Сириусу в среду, чтобы спросить, пойдет ли он на концерт:

— Я видела Ремуса на работе сегодня в столовой, и он спросил, придешь ли ты, — сказала она. — Почему он просто не спросил тебя?

— У меня с телефоном что-то, — сказал Сириус, — ты видела его сегодня?

— Ага, а что с его лицом?

— С лицом?

— Да, у него был… черт возьми, извини, дорогой! Звонок от пациента. Увидимся в пятницу!

Так что Сириус так и не узнал, что там с лицом у Ремуса, но, по крайней мере, он знал, что он работает, и, следовательно, не был слишком болен, чтобы просто, блять, написать Сириусу ответ.

Тогда он пойдет концерт, если это был единственный выход.

На самом деле он нечасто использовал facebook — слишком много людей из школы — но в течение следующих нескольких дней Сириус был приклеен к странице событий концерта Full Moon в Aldgate Arms.

На странице было несколько комментариев и уведомлений. В основном реклама «счастливого часа» в пабе или, точнее, дешевых билетов, если вы приходите до 19:00. От Ремуса ничего не было, что не было неожиданностью. Несколько сообщений от людей, которые явно следили за группой:

«ДА, ПАРНИ! НЕ МОГУ БЛЯТЬ ДОЖДАТЬСЯ»

«НАВЕДИТЕ СУЕТУ!!!»

«Люблю вас всех! Надеюсь, вы сыграете Love Bite, мою любимую песню!»

Там же была серия причудливых черно-белых рекламных фотографий всей группы — вокалист был намного старше Ремуса, ему было как минимум за 35. К тому же он был большим и с угрожающим лицом. Хотя это могло быть просто делом имиджа, все они выглядели немного агрессивно. Барабанщик был пухленьким и светловолосым, немного лысеющий, но молодым, а гитаристом была молодая женщина с бритой головой, угловатыми скулами и злыми глазами.

Ремус скрывался сзади на большинстве фотографий и ни на одной из них не смотрел прямо в камеру, вместо этого смотрел на свой бас или — в его отсутствие — смотрел за пределы кадра. Типичный интроверт.

С каждым днем волнение Сириуса росло.

Сириус не любил, когда его игнорировали. Его это доставало, когда он рос, и он не терпел этого, когда стал взрослым. Он решил, что он должен показать себя. Это было то, что он пробовал в детстве и нашел эффективным — конечно, внимание, которое он получал, редко было положительным и часто болезненным, но это было лучше, чем ощущение невидимости.

— Я должен появиться в мини-юбке из ПВХ, — сказал он Джеймсу в момент отчаяния, — встану в первом ряду.

Он уже весь извёлся, готовясь пойти на выступление.

— Мм, — ответил Джеймс, осторожно наблюдая за ним с дивана. Он не обычно не одевался до самой последней минуты, — ты, конечно, мог бы надеть ее, приятель, да…

— Но? — рявкнул Сириус, шагая по ковру.

— Ну, — сглотнул Джеймс, дипломатично рассуждая, — все дело в визуализации своих целей. Что ты рассчитываешь получить от сегодняшнего вечера и как мини-юбка из ПВХ поможет тебе в этом?

— Ладно, посыл понятен.

— В любом случае, — сказал Джеймс, — у тебя нет времени брить ноги.

— Ты, наверное, против идеи боа из перьев тоже, да?

— Ну, вообще это довольно утонченно.

— Я не хочу быть утонченным! Я хочу, чтобы меня заметили!

Джеймс снял очки и, вздохнув, потер переносицу.

— Бродяга, ты мой лучший друг, и мне очень, очень больно говорить тебе это… — Джеймс озорно скривился, — но люди замечают тебя. Ты… неплохо выглядишь…

— Сохатик, — ухмыльнулся Сириус, бросившись на диван и склонившись над Джеймсом, — ты флиртуешь! А что, если Лили тебя услышит? Ладно, давай, один поцелуй, пока мы одни…

— Отъебись! — Джеймс залился смехом, оттолкивая Сириуса, когда тот поджал губы в нелепом поцелуе.

— Но ты считаешь, что я хорошо выгляжу! — поддразнил Сириус, взбираясь на него сверху и сопротивляясь ударам.

— Не буду я тебя целовать!

— Но целовал же раньше…

— Играть в бутылочку и на дни рождения — это правила.

— Но мне грууууууууустно, — завопил Сириус, цепляясь за него, — давай, подбодри меня.

— Иногда ты как собака.

— Как грубо, я уже много лет не кидаюсь тебе на ногу.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — Лили усмехнулась и обнаружила, что Джеймс и Сириус запутались на диване, все еще наполовину борясь.

— Джеймс говорит, что я ему нравлюсь, — Сириус быстро ответил.

— Ой, что еще нового? — она взмахнула платьем вверх, заставив подол затрепетать, — может кто-нибудь из вас поможет мне выбрать платье?

— Как насчет мини-юбки из ПВХ? — Джеймс ухмыльнулся.

*

В конце концов, Сириус надел рваные черные джинсы (самые узкие, которые у него были, потому что он хотел быть утонченным, а не скучным) и серо-синий жилет, демонстрирующий его татуировки. Он задавался вопросом, задумывался ли Ремус так же при планировании своих нарядов. Скорее всего, нет, возможно, он просто использовал любую комбинацию бежевого, коричневого и зеленого цветов, которая была у него под рукой, и каким-то образом всегда мог выглядеть совершенно идеально.

Он не мог дождаться выхода, но и не хотел приходить слишком рано. Выступление Full Moon было только в 22:00. Сначала они пошли в паб, чтобы встретиться с Марлен и Доркас, и немного набраться куража.

— Какую музыку они играют? — спросила Доркас.

Все тупо посмотрели друг на друга.

— Э… рок… музыка…? — попытался Джеймс, почесывая затылок, — Сириус? Ты в курсе?

— Вообще-то он никогда не упоминал… — Сириус смущенно посмотрел на свой напиток.

— Что ж, — бодро сказала Лили, — это будет приятный сюрприз.

Сириус чувствовал себя странно. Он быстро отпил из своего стакана. Он должен был спросить об этом Ремуса. Ему следовало щелкнуть по одной из ссылок на странице в Facebook, вместо того, чтобы часами рассматривать фотографии длинной белой шеи и ловких пальцев Ремуса. Неудивительно, что Ремус перестал с ним разговаривать — наверное, надоело, что Сириус никогда не думал ни о ком, кроме себя.

— Успокойся, приятель, — пробормотал Джеймс про себя, видя, как дрожит нога Сириуса, — если что-то пойдет не так, просто дай мне знать, и мы уйдем.

— Все в порядке, — покачал головой Сириус.

После этого он выпил еще несколько напитков, будучи уверенным, что это свербящее чувство утихнет, когда он наконец увидит Ремуса. В любом случае он не хотел напиваться, он выпил просто, чтобы быть достаточно очаровательным. Он все еще не знал, как Ремус примет его — что, если его молчание на самом деле было просто сигналом к отступлению?

К половине десятого Сириус не выдержал, и они направились вверх по дороге к Aldgate Arms, где из открытых дверей и окон уже доносилась громкая музыка, а курильщики стояли на раскаленном асфальте со своими пинтами, болтая и смеясь.

А Ремус Люпин, один, сидел отдельно от всех на подоконнике, тонкая рамка склонилась над листом бумаги, на котором он что-то писал.

— Ремус! — Лили подскочила к нему, пьяная и возбужденная. Ремус поднял глаза, встревоженный вторжением, но улыбнулся, увидев ее. Он выглядел усталым, мешки под глазами были еще темнее, чем обычно, и его лицо было бледным, морщинистым. На его щеке был огромный синяк, темно-фиолетовый и золотисто-желтый.

— Привет всем, — сказал он, легко пробегаясь по всем глазами, — не могу поверить, что вы все здесь.

— Конечно, ни за что не пропустили бы! — сказала Марлен.

— После всего, через что я заставила тебя пройти с Flu Fighters! — Лили засмеялась. Он вежливо засмеялся в ответ.

— Спасибо, что пришли, — сказал он всем им, но смотрел на Сириуса.

— Да! — Джеймс внезапно сказал, — может, пойдем и поищем хорошее место, девочки? Этот раунд плачу я!

Сириус никогда не был сильнее благодарен за знакомство с Джеймсом Поттером, когда тот загонял стайку веселых и шумных девчонок внутрь, подальше от Ремуса.

С минуту они смотрели друг на друга. Ремус сложил бумагу, на которой писал — возможно, сет-лист — крошечным квадратом. Он что, нервничал?

— Привет, — сказал Сириус, просто чтобы сломать лед между ними.

— Здравствуй, — ответил Ремус, на его губах играла легкая улыбка. — Ты пришел.

— Да, я сказал, что приду.

— Ты выглядишь невероятно, — глаза Ремуса на мгновение загорелись, и Сириус действительно почувствовал, что он искренен. — Присядешь? — Ремус похлопал по подоконнику, — я просто вышел подышать — там духота. Слишком громко, чтобы думать.

Сириус сел рядом с ним, но не слишком близко.

— Очень мило, что ты пришел. — повторил Ремус.

— Да… я не был уверен, что ты этого хочешь.

— Мне очень жаль, что я не написал тебе, как обещал. Я хотел. Я действительно хотел. Но обстоятельства… были выше меня.

— Я бы понял, если ты был занят репетициями, — сказал Сириус. — Когда ты не ответил, я подумал, что ты заболел, но потом Лили сказала, что видела тебя на работе…

— Мм, я не болел. Хотя дела шли довольно хреново, вероятно, из-за того, что кое-что сломалось.

— Что случилось с твоим лицом?

— А, это? — Ремус поднял пальцы к синяку, очень легко прикоснувшись к коже, как будто она все еще была чувствительной, он невесело рассмеялся, — ты поверишь, если я скажу, что я вошел прямо в чертов фонарный столб?

Сириус нахмурился. Он не поверил.

— Послушай, Сириус, я хотел тебе кое-что сказать, — начал Ремус. Он смотрел вниз, его мягкие светлые ресницы касались его щек. — Я должен тебе сказать…

— Эй, Люпин, — хриплый голос прозвучал позади них. Они оба повернулись. В дверях стоял крупный мужчина с длинными темными лохматыми волосами и злым лицом, — в гримерку. Сейчас же.

Это был солист.

— Пора, — Ремус виновато улыбнулся Сириусу и спрыгнул с подоконника. — Увидимся после?

Крупный мужчина положил руку на дверной косяк, и Ремусу пришлось нырнуть под нее, чтобы пройти. Мужчина ухмыльнулся и посмотрел на Сириуса так же грязно, как до этого, прежде чем удалиться.

Все это казалось неправильным. Сириус не знал, что делать. Или что думать. Очевидно, ему нужно было услышать, что скажет Ремус, и очевидно, что он не мог оставить Ремуса с этим ужасным человеком. Он решил больше не пить, он хотел протрезветь. Он быстро вошел внутрь, как раз когда заканчивалось выступление предыдущей группы.

— Все в порядке? — Джеймс нашел его и протянул ему пива.

— Лучше возьму что-нибудь полегче, — Сириус поднял ладонь, чтобы отказаться.

Джеймс не возражал против двойной порции и ждал, пока Сириус вернется из бара. Когда он это сделал, они увидели, как фронтмен Full Moon выходит на сцену и бормочет что-то угрожающее в адрес другой группы, явно говоря им, чтобы они поторапливались. Они пели на бис, а Сириусу было все равно; он жутко нервничал.

Вскоре на сцену вышли остальные участники Full Moon, и толпа зааплодировала. Ремус не поднял глаз, он просто встал на свое место, теребя лады своего инструмента. Зал действительно был заполнен, было очевидно, что много людей пришли посмотреть именно на них, а не на другие выступления. Изменился свет, сцену залили ледяной синий и серебристый света, а доминирующий фронтмен оказался в центре сцены.

Барабаны заиграли почти сразу, затем бас и гитара, и в микрофон заревел солист. Они были громкими, Сириусу показалось, что он буквально ощущает звук, словно стена шума — стена ярости. Ему показалось, что это хорошо. Он не был каким-то экспертом, но все, что так ударяет тебя в живот, должно быть хорошим искусством.

— Этот гребаный басист, чувак, — крикнул кто-то своему другу позади Сириуса, — чертовски легендарный!

— Я знаю! — Друг закричал в ответ, — просто безумие!

Сириус хотел бы хоть что-нибудь знать об игре на басу или прослушивании баса, потому что он тоже хотел слышать то, насколько хорош Ремус. Он научится, сказал он себе, приложит усилия.

По мере того, как сет продолжался, он немного расслаблялся и действительно начал получать удовольствие. Публике все нравилось, люди метались, поднимали руки и даже кричали во время припева. И, несмотря на его прежнюю сдержанность, Ремус явно прекрасно проводил время — он не метался по сцене или что-то в этом роде, ничего такого экстравертного. Но вся его поза изменилась, теперь он был расслаблен и ему явно было комфортно. Он двигался незаметно в такт, качая головой, и когда его кудри падали от лица, Сириус видел, как тот тайно улыбается самому себе.

Это было нехорошо. Ремус Люпин безнадежно и глубоко обосновался в его сердце.

Когда последняя песня подошла к концу, толпа закричала на бис, топая ногами и скандировав.

— Все для вас, народ! — Фронтмен рассмеялся с громким рычанием.

— Черт побери, — хлопнул Сириуса по плечу Джеймс, — кто бы мог подумать, что в Ремусе все это есть?

— Это было офигенно, правда?

Джеймс ухмыльнулся и сжал его плечо:

— Я пойду найду Лили, тебе тут нормально?

— Да, иди, я тебя догоню, — Сириус снова наблюдал за сценой, пытаясь уследить за Ремусом, который собирал свои педали и кабели.

Сириус подошел к краю сцены и немного постоял, наблюдая. Лицо Ремуса раскраснелось, и на нем все еще была легкая улыбка вместе с выражением сосредоточенности, когда он аккуратно скручивал кабели в идеальные петли. Вскоре он поднял глаза и увидел Сириуса. Его улыбка стала шире, и он подошел. Пот капал с темных кончиков его локонов, а Сириус старался не падать в обморок.

— Ну как тебе? — спросил Ремус почти робким голосом.

— Великолепно, — ответил Сириус, — ничего подобного не слышал.

Ремус засмеялся:

— Нам действительно нужно расширить твой музыкальный вкус, если это правда. Ты еще тут побудешь? Я все еще хотел бы поговорить с тобой, если можно?

— Да, конечно!

Они договорились встретиться в баре, поэтому Сириус отправился на поиски Джеймса. Некоторое время они ждали. Все они хорошо проводили время, остальные пили, а Сириус потягивал лимонную содовую, но через полчаса он начал немного волноваться. Он огляделся вокруг паба и не увидел никого из Full Moon  — неужели они ушли? Он надеялся, что нет.

Он оставил своих друзей, притворившись, что идет в туалет, вместо этого отправился искать зеленую комнату. Он вошел в дверь за сценой, никто не пытался его остановить. Он оказался в грязном коридоре, в котором пахло потом, несвежим пивом и старым ковром. В конце, под полоской мерцающего света, стоял Ремус, умолявший очень раздраженного мужчину с жирным хвостиком.

— Пожалуйста, клянусь, мы вернемся завтра первым делом, просто заприте это в своем офисе, прошу?

— В последний раз нет, сказал мужчина, — а теперь убирай все отсюда, или я попрошу вышибалу сделать это. — Он развернулся и вошел в маленький кабинет, захлопнув дверь.

Ремус пнул дверь и выругался. Сириус быстро подошел к нему.

— Ремус? Что происходит, ты в порядке?

— Сириус?! Что ты здесь делаешь? — Ремус уставился на него, в его глазах светилось отчаяние.

— Я пришел посмотреть, когда ты не… что случилось?

— Они, блядь, оставили меня здесь со всем снаряжением, — пробормотал Ремус, засовывая руки в карманы и пиная стену.

— Эй, прекрати! — Сириус коснулся его руки, — чем я могу помочь? Что нужно сделать?

— Я не могу оставить все это здесь, иначе они что-нибудь испортят, и я не могу тащить все это домой один, это две остановки, и я не смогу все это унести, там гитары, усилители и тарелки… — Ремус пнул дверь в последний раз, — и этот МУДАК (он кричал во весь голос) не дал мне запереть все это в его офисе на одну тупую ночь! После того, как мы сделали солд-аут в этом паршивом мелком пабе!

— Окей, прекращай, — Сириус оттащил его от двери офиса, прежде чем вышибалы действительно появились, — давай, мы разберемся с этим, что насчет такси?

— У меня нет денег, — рявкнул Ремус, — гребанный Фенрир забрал у группы все деньги.

— Ваш певец? Куда он делся? — нервно спросил Сириус, опасаясь, что злобный фронтмен может внезапно появиться из тени.

— Да хер его знает, в клубе, может быть. Я не пью, так что…

— Они просто оставили тебя тут?!

— Все в порядке, я не думаю, что они в курсе, в чем дело.

— Я пойду поймаю такси, — Сириус сказал, вытаскивая телефон, — куда нам все это нужно деть?

— Сириус, я не смогу вернуть тебе деньги по крайней мере до следующего месяца.

— Значит, будешь должен. Как бы то ни было, все в порядке. Давай, куда?

— Полагаю, ко мне, — он тяжело вздохнул, — надеюсь, они смогут забрать все до следующей репетиции.

— Ладно, погнали.

Потребовалось три захода из зеленой комнаты до тротуара снаружи, потому что кто-то должен был ждать на улице со всем этим. К счастью, Джеймс поймал их во время первого захода и предложил помочь с остальным, пока Ремус ждал такси. Сохатый помог даже загрузить все это, и хотел поехать с ними, чтобы разгрузиться на другой стороне.

— Окей, качок, расслабься, — сказал Сириус, — мы сможем все это отсюда забрать — пойди и объяснись с девушками, ладно?

— Позвони мне, чтобы я знал, что ты в порядке, — сказал Джеймс, наблюдая, как они садятся в машину.

— Наберу! — пообещал Сириус.

Как только дверь закрылась, стало очень тихо. Ремус все еще был в ужасном настроении, и Сириус решил, что его он не винит. Но он ненавидит группу. Как они могли так поступить?

— Тебе не нужно все это делать, — наконец сказал Ремус, — но спасибо.

— Я просто помогаю другу, — улыбнулся Сириус через гитару, которая стояла между ними.

— Джеймс такой милый. Вы все.

Сириус не знал, как на это ответить. В желтых вспышках проезжающих уличных фонарей он все время видел синяк Ремуса. Он снова задумался о том, что случилось, и надеялся, что это не совсем то, на что это похоже. Он понял, как мало знает о нем на самом деле и как отчаянно хочет узнать больше.

Чтобы добраться до Ремуса, потребовалось совсем немного времени, но потребовалась целая вечность, чтобы дотащить все наверх, и когда они это сделали, это было похоже на трехмерную игру в тетрис, когда они пытались уместить все это добро в крошечное пространство. Наконец покончив с этим, Ремус предложил ему стакан воды.

— Извини, у меня больше ничего нет… Может, есть чайные пакетики, но нет молока. Э-э. Я редко бываю дома. —Ремус почесал затылок, заглянув в холодильник.

— Ничего страшного, — сказал Сириус.

Ремус налил два стакана воды, в то время как Сириус отправил сообщение Джеймсу, а затем они неуклюже встали посреди комнаты — в основном потому, что это было единственное место на полу, не занятое музыкальным оборудованием.

— Тебе не обязательно оставаться, — виновато сказал Ремус, перелезая через кровать, чтобы открыть окно и впустить немного воздуха, — здесь довольно мрачно.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? Я думал, мы собираемся, ммм… поговорить?

— Черт, да, извини, — моргнул Ремус, сидя на подушке, скрестив ноги. Он потер виски и выудил из кармана брюк пачку таблеток. Он взял две.

— Мы можем не делать этого, — быстро сказал Сириус, — если ты не расположен…

— Все хорошо! — сказал Ремус, — извини, все это меня немного взбесило. Я сказал тебе, что порой бываю трудным.

— Ты не трудный, — автоматически сказал Сириус. В конце концов, он тоже сел на кровать, на случай, если Ремус все-таки попросит его уйти.

— Я, — вздохнул Ремус, все еще потирая голову, — я сам попадаю в такие ситуации… в любом случае. Ты не захочешь об этом слышать. Ну-у, на этой неделе я потерял свой телефон, прикинь…

— Потерял телефон? — удивился Сириус. Ах! В этом было гораздо больше смысла! Он почувствовал облегчение; это означало, что Ремус не намеренно игнорировал его.

— Да, извини, если я что-то пропустил от тебя… э-э. Наверное, лучше не используй тот номер, хорошо?

— Да, конечно.

Снова тишина. Ремус не смотрел на него, его глаза продолжали метаться по сторонам. Он выглядел усталым, нервным и взволнованным. Сириус наконец заговорил.

— Это все?

— Я просто хотел объяснить, почему я не был на связи, — сказал Ремус.

Он сделал еще один глоток воды и вытянул свои длинные тощие ноги на кровати так, что пальцы его ног коснулись бедра Сириуса:

— Среди потери телефона и репетиций, которые проводились каждую ночь допоздна, плюс работа, я все равно, скорее всего, не смог бы увидеться, но я не хотел, чтобы ты подумал, что я слился, или что-то в этом роде.

— Похоже, у тебя была тяжелая неделя, — сочувственно сказал Сириус. Он невольно посмотрел на синяк Ремуса, но ничего не сказал об этом. Он осторожно коснулся ноги Ремуса — только его голени, успокаивающим жестом, который мог означать все, что Ремус хотел.

— Да, полагаю, — вздохнул Ремус, снова потирая лицо и почесывая затылок. Он был таким беспокойным, что не мог оставаться на месте. Сириусу очень хотелось его обнять.

— У тебя хотя бы будет перерыв в эти выходные?

— Ага, завтра они все будут слишком с похмелья, чтобы репетировать, — уныло сказал Ремус, теперь нервно почесывая за ухом, — я должен потратить час или около того, сегодня я чуть не испортил аккорды, пропустил ритм.

— Ты звучал великолепно, как по мне, — Сириус потер колено, смутно осознавая, что его рука движется вверх.

Ремус замер, глядя на него. Наконец он улыбнулся — или, скорее, ухмыльнулся:

— О, правда?

— Ага, — кивнул Сириус, понизив голос и заговорщически наклонившись над ним, — это было похоже на тот первый раз, когда я увидел твоё выступление. Ты действительно… ммм… впечатляющий.

— Впечатляющий, — весело повторил Ремус, — я такого раньше не слышал. Иди сюда.

Сириус подполз к Ремусу на колени. Они поцеловались, руки Ремуса снова заползли под волосы Сириуса, гибкие пальцы вырисовывали маленькие круги на его черепе, отчего Сириус захныкал.

— Как ты себя чувствуешь? — прошептал Сириус, когда они оторвались, осознавая, что Ремус всего несколько минут назад принимал обезболивающие.

— На пути к хорошему, — прошептал в ответ Ремус, двигаясь вниз, чтобы поцеловать Сириуса в шею, слегка покусывая кожу, — останешься?

— Ммм… — согласился Сириус и оставил свои размышления на несколько часов.

Секс был как никогда хорош — может быть, с большей остротой, потому что с последнего раза прошла неделя, и потому что Ремус был так взволнован своим выступлением и ссорой с владельцем паба. Он был грубее, чем раньше, с большим желанием взять под контроль, более требовательным. Сириус обнаружил, что не возражает — на самом деле, ему это даже нравилось. Он повиновался каждому приказу и наслаждался каждым стоном удовлетворения.

В эйфорическом тумане, который последовал за ним, Сириусу показалось, что он видит звезды, когда он ошеломленно смотрел на потрескавшийся и покрытый пятнами потолок, чувствуя, как жаркий июльский воздух проникает через открытое окно. Он закрыл глаза, позволяя своему дыханию замедлиться, а сердцу перестать биться.

— Ты в порядке? — послышался мягкий голос Ремуса, уже не суровый и поучительный, а добрый и озабоченный.

— Мм, — Сириус кивнул, улыбаясь. Он открыл глаза. Ремус улыбался в ответ, приподнявшись на локте и глядя на него. Он провел пальцем от горла Сириуса к животу, следя за струйками пота по коже. Сириус задрожал от восторга.

— Это мой хороший мальчик, — пробормотал Ремус, откидываясь назад и тоже закрывая глаза.

В комнате стало тихо, несмотря на крики пьяных в пятницу и запах жареной курицы из магазина внизу. Сириус допил остатки воды и вжался в тело Ремуса. Он перекинул через него руку, и Ремус, похоже, не возражал, поэтому Сириус положил и голову ему на плечо. Блаженство.

— Я скучал по тебе на этой неделе, — сонно сказал Сириус.

Ремус нежно погладил его по волосам:

— Перестань быть таким милым, я начинаю к этому привыкать.

— Нет, я имею в виду, действительно скучал, — настаивал Сириус, — было ужасно не знать, о чем ты думаешь, не разговаривать с тобой. Я много думал о тебе.

— Сириус… — Ремус напрягся.

— А ты… ты думал обо мне?

Ремус скинул руку и попытался сесть, свешивая ноги с кровати.

Сириус тоже сел и положил руку ему на плечо, пытаясь удержать его. Сейчас или никогда; он должен знать — он не вынесет этого погружения, не будучи уверенным.

— Что мы делаем? Кто я для тебя?

— Сириус, час ночи, какого хрена? — Ремус тяжело вздохнул, потер лицо и выглядел обеспокоенным.

— Пожалуйста, я не хочу драматизировать или что-то в этом роде, я просто хочу знать… Мы так хорошо проводим время вместе — по крайней мере, я.

— Ага, — сказал Ремус, все еще плотно поджимая губы, — но мы же договаривались, не так ли? Мы договорились, что это будет без обязательств.

— Договаривались, — сказал Сириус, — я знаю это, и мне очень жаль, но… я не могу ничего поделать с тем, что ты мне нравишься, — пробормотал Сириус, глядя вниз. Он чувствовал себя глупо и по-детски, как будто на детской площадке умолял другого мальчика стать его другом.

— Я знаю, — вздохнул Ремус, — слушай, ты не должен извиняться, я знаю, что… ты мне тоже нравишься, окей? Больше, чем я думал вначале.

Сириус с надеждой посмотрел на него.

— Правда?

— Да, я не собираюсь притворяться, — Ремус кивнул, — но у меня есть правила в отношениях, и у меня есть на то причины. Сейчас для меня все так безумно — особенно с учетом того, что группа взлетает, и чертов Фенрир, и мое здоровье. Я не могу добавить парня в эту смесь, слишком много вещей, чтобы управляться с ними. И — ничего личного, ладно? Но меня уже бросали. — Взгляд Ремуса упал, и его голос на мгновение дрогнул. Он тихо продолжил, — и это чуть не погубило меня, я не могу позволить, чтобы это повторилось снова.

— Значит, у тебя никогда не будет отношений?

— Не никогда. Просто не сейчас. Не будет, пока я не пойму, что смогу сделать это, чтобы все остальное не развалилось.

— Знаешь, не должно быть на тебе всё, — сказал Сириус, думая о Лили и Джеймсе, — дело не в том, чтобы сдерживать всё вместе, а в том, чтобы быть командой.

Ремус грустно посмотрел на него и улыбнулся:

— Это действительно мило. И я действительно хочу этого однажды. Но прямо сейчас я не знаю, как это сделать.

— Но ты не можешь просто… навсегда избежать боли. Никто не может.

— Да, я это прекрасно понимаю! — рявкнул Ремус, его тон изменился так внезапно и кардинально, что Сириус шокировано отшатнулся.

Ремус фыркнул и быстро встал:

— Скоро вернусь.

Он пошел в ванную. Сириус подтянул колени и обнял их. Он ошибся? Теперь все было кончено? Он услышал, как сливается вода в туалете и работает кран. Он подумал, стоит ли ему встать и начать собираться. Несколько минут назад все было так просто; они чувствовали себя такими связанными. Теперь Ремус снова стал колючим незнакомцем.

Сириус хотел позвонить Джеймсу и спросить, что ему делать. Он не умел разбираться с этим сам, ему нужны были друзья. Ремусу это не понравится, он знал это наверняка.

Маленькая шаткая деревянная дверца открылась, и вышел Ремус. Он все еще был обнажен и вернулся в кровать, усевшись. Он больше не злился.

—Извини, — сказал он твердо, глядя вперед, — это было грубо с моей стороны, когда ты всего лишь пытался был добрым. Хотел бы я отплатить тебе за все, что ты для меня сделал сегодня вечером.

— Я ничего не ждал взамен, — сказал Сириус, — надеюсь, ты не думаешь…

— Нет, нет, я знаю, — Ремус быстро покачал головой, положив руку на предплечье Сириуса, чтобы успокоить его. — Я думаю, что ты просто потрясающий человек. Ты видишь лучшее в людях, не так ли?

Сириус не ответил. Он не был уверен, что это правда, он всегда думал, что он эгоистичный, надоедливый человек. Гид всегда говорил ему «успокойся» или «расслабься» и «забей на это».

— Ты и счастливчик на самом деле тоже, — сказал Ремус размеренным голосом, как будто он это репетировал, — я бы никогда никому не сказал, что у них была легкая жизнь, и у всех, конечно, есть трудности… но тебе повезло.

Сириус собирался возразить — его выгнали в шестнадцать! Его семья состояла почти сплошь из психопатов и подхалимов! Гид все время ему изменял!

Затем он еще раз взглянул на комнату, в которой они находились. На изношенную одежду Ремуса, разбросанную по полу, его хирургические шрамы, синяк на щеке.

— Верно, — Сириус тихо кивнул, прикусив язык.

— Я не собираюсь обвинять тебя в чем-то, — с тревогой сказал Ремус, складывая руки на коленях, — я просто пытаюсь объяснить, почему мы можем смотреть на вещи немного по-разному. У тебя есть все эти замечательные друзья, и твоя хорошая квартира, и твой бизнес… У меня только что появилась группа и моя дерьмовая работа. И куча другой чуши, о которой я не хочу сейчас говорить. Мне трудно видеть лучшее в людях.

— Понимаю, — сказал Сириус. На самом деле он не понимал, но очень хотел, правда.

— Итак… — Ремус глубоко вздохнул, словно собираясь сказать что-то огромное. Он повернулся и посмотрел Сириусу в глаза. — Сможешь ли ты проявить ко мне немного терпения?

Глаза Сириуса расширились.

— Терпения? — спросил он.

— Мне нравится проводить время вместе. Я хочу быть для тебя чем-то большим, правда. Я хочу, чтобы ты был для меня большим, — он нежным жестом взял Сириуса за руку, — но мне нужно время. Мне нужно, чтобы все шло медленно.

Сириус закрыл глаза, чувствуя, что Ремус благословил его, в каком-то роде.

— Конечно, — мягко ответил он, — что угодно.

Примечание от переводчицы: сядьте, а то упадёте! Я вам сейчас подкину образ, как я вижу Сириуса, если бы он надел ту мини-юбку. Ловите:

https://vm.tiktok.com/ZSJ1BWM4A/

Просто ааааааааа, идеально, на мой взгляд!!!

А это его образы, когда он только сделал каминг-аут в школе:

https://vm.tiktok.com/ZSJ1B75gn/

====== Глава 9 ======

Комментарий к Глава 9

Сириус проснулся с сухостью во рту и головной болью. В комнате было так жарко и душно, что даже с открытым окном ему практически приходилось отдирать простыни от своей кожи. Он моргнул, оглядываясь вокруг, вспоминая все инструменты и оборудование, которые они втиснули. Ремуса не было в постели, но Сириус слышал, как в крошечной ванной течет вода.

Он сел и приоткрыл створки жалюзи, впуская немного больше воздуха. Пахло бензином и вчерашним мусором, медленно разлагающимся на раскаленном тротуаре. Очаровательно, Сириус наморщил нос, Лондон действительно был самым гламурным городом на земле.

Он нашел свои боксеры на полу, натянул их и спрыгнул с кровати, чтобы дотянуться до кухонного крана. Это был нелегкий подвиг, ему приходилось извиваться, растягиваться и изгибаться покомнате.

В кухне было совершенно пусто. «Может быть, Ремус позволит мне пригласить его на завтрак», — подумал он, потягивая теплую воду. Или Сириус мог бы пойти и взять что-нибудь в магазине — только не в том ужасном кафе, в которое они ходили в прошлый раз.

В ванной внезапно раздался громкий шум, странный короткий хлопок, заставивший Сириуса обернуться, а за ним последовал удушающий звук рвоты.

— Ремус? — крикнул он, пытаясь перелезть через всё и добраться до деревянной двери.

Ремус застонал, и его снова вырвало. Сириус закусил губу.

— Ты в порядке?

Он слышал, как Ремус плюнул в унитаз.

— …нет.

Сириус практически почувствовал, как сарказм исходит от этого ответа, что было своего рода облегчением.

— Принести тебе что-нибудь?

— Мммм. Можешь убедиться, что в комнате темно?

— А?!

— Мигрень, — Ремус рявкнул сквозь стиснутые зубы, — убери свет.

— А, понял! — Сириус поспешил к окну, ударившись пальцем ноги о тяжелую педальную доску, и резко выругавшись. Он закрыл жалюзи, погрузив комнату во тьму.

— Все, — крикнул он, — темно!

Он снова пересек комнату, слегка прихрамывая от боли. Дверь в ванную с содроганием открылась, и Ремус вышел. Он прижал руку к глазам, а лицо его исказила уродливая гримаса.

— Сюда, — Сириус осторожно взял его за руку и повел по полу к кровати. Его кожа была липкой от пота. Сириус хотел бы что-нибудь сделать с удушающей температурой в комнате.

— Спасибо, — пробормотал Ремус, ложась. Он свернулся калачиком на боку и со стоном натянул на голову простыни.

— Чем я могу помочь? — спросил Сириус, понизив голос, потому что не был уверен, стоит ли ему вообще говорить с Ремусом. — Обезболивающие?

— Ммм… Они закончились вчера вечером… агрх… новая… мммф. Нужна новая пачка, но я… дерьмо. Но я оставил ее кое-где.

— Где? Сириус сказал, — я пойду и заберу ее.

— Нет, — сказал Ремус, стягивая простыни, все еще сильно прижимая руку к голове. — Это квартира, в которой живет группа. Я останавливался… ааа… Я останавливался там. Чтобы быть ближе к месту репетиций… ааа, Господи Боже, — он вздрогнул, рука у виска сжалась в кулак.

— Я найду таблетки, — сказал Сириус, — просто дай мне адрес.

— Нет. Поверь мне. Просто оставить меня. Высплюсь.

— Ремус, я не оставлю тебя в таком состоянии.

— Пожалуйста, я… угрх… — Ремус сгорбился, и его вырвало. — Дерьмо, — сказал он слабо, со слезами на глазах. — Прости. Это вообще не сексуально.

— Бедняжка, — сказал Сириус, стягивая с него мокрые насквозь простыни. К счастью, какое-то время он, похоже, мало ел, и в основном это была вода.

Он отнес простыни в ванную и бросил их в душ. Он разберется с ними позже. Тем временем он нашел полотенце для рук и намочил его под тёплой водой из-под крана, а затем вернулся, чтобы обмыть Ремуса. Им обоим было довольно неловко, но Сириус вряд ли мог оставить его лежать в собственной рвоте только из гордости.

После этого он достал чистое кухонное полотенце и намочил его под струей холодной воды, а затем положил на лоб Ремуса.

— Спасибо, — пробормотал Ремус, слегка расслабившись. — Мило с твоей стороны.

— Окей, мне нужен этот адрес.

Ремус какое-то время молчал.

— Ладно.

Он дал Сириусу адрес, и Сириус ввел его в Google Maps. Это было недалеко, он мог добраться туда и обратно за час.

— Если он доставит тебе какие-либо проблемы, — Ремус с удивительной силой схватил его за руку, — попроси Лив. Объясни ей.

— Окей, — сказал Сириус, ощущая ужасное чувство, будто он падает с высоты. Он очень не хотел противостоять этому ужасному человеку. Но Ремусу было так больно — он должен был попытаться.

Он быстро оделся, схватил ключи Ремуса. Перед тем как выйти из квартиры, он заметил одеяло, свисающее с кухонного стула. Он поднес его к Ремусу, на случай, если тот снова захочет прикрыть голову.

Снаружи на раскаленной улице он вытащил свой телефон.

— Если это не мой любимый мальчик, — чирикнул Джеймс, отвечая с первого гудка, — подумал бы, что ты слишком занят, чтобы…

— Сохатый, — прервал его Сириус, не в настроении для веселья, — мне нужна твоя помощь. У тебя есть машина?

— Ага, — голос Джеймса сразу изменился на серьезный и настороженный. — Что тебе нужно? Могу я заехать за тобой?

— Это было бы потрясающе. О, а у вас еще есть тот электрический вентилятор? Новомодный Дайсон?

— Думаю, да.

— Захвати его.

Сириус назвал номер дома Ремуса Джеймсу и стал ждать. Он взглянул на открытое окно Ремуса с закрытыми шторами. В той комнате было так жарко, что ничего бы не помогло. Ужасно, что все это оборудование забивало место, но Сириус пока ничего не мог с этим поделать. Ему бы очень хотелось просто забрать Ремуса и унести его оттуда, отвезти обратно в квартиру Сириуса, где было чисто и удобно. Но вряд ли Ремуса можно было переместить в таком состоянии. Внезапно Сириус забеспокоился, что его снова может вырвать — ему, наверное, нужно было оставить ведро или что-то в этом роде?

Гудок машины прервал его мысли, и Сириус с благодарностью запрыгнул в машину Джеймса.

— Большое спасибо, — выдохнул он, наслаждаясь прохладным ветерком кондиционера.

— В чем дело?

— Ремусу плохо. Ему нужны лекарства, но он оставил их в квартире своей группы. Ты можешь отвезти меня туда?

— Да, конечно, что угодно.

— Э… и было бы хорошо, если бы ты пошел со мной к двери.

— Ну, я не позволю тебе одному сразиться с тем ублюдком, которого мы видели прошлой ночью.

Сириус мог бы расцеловать его. Он чувствовал себя намного лучше, противостоя Фенриру со своим лучшим другом-регбистом впридачу.

У группы Ремуса была квартира в Стратфорде, недалеко от большого торгового центра и Олимпийского парка. В итоге они отвлеклись, потому что шла игра «Вест Хэм», но Джеймс знал дороги лучше, чем водитель черного такси, и вскоре они нашли нужный адрес.

— Чего нам следует ожидать? — Спросил Джеймс, глядя на башню, когда Сириус нажал кнопку домофона, чтобы набрать номер 39.

— Без понятия, — ответил Сириус.

— Да? — Из динамика эхом разнесся женский голос. Сириус посмотрел в камеру, надеясь, что он не выглядел таким нервным, как себя чувствовал.

— Привет. Э-э. Я друг Ремуса и…

— Его здесь нет.

— Нет, я знаю! Я могу забрать его таблетки? Он оставил их здесь, и они ему нужны…

Последовал протяжный вздох.

— Ну, проходи, — она впустила их.

— Очаровательно, — Джеймс приподнял бровь, когда они вошли в вестибюль.

Это было действительно красивое здание, все недавно построенное, с чистыми белыми стенами и высокими стеклянными окнами. «В миллионе миль от жалкой маленькой дыры Ремуса», — с горечью подумал про себя Сириус. Как так вышло, что они все жили так комфортно?

Оказалось, что в квартире номер 39 жила не только группа. Когда Сириус постучал в дверь, ее открыл молодой человек, которого он раньше не видел, без рубашки и с затуманенными глазами, как будто он только что проснулся. Заглянув за него в гостиную, Сириус увидел другие тела, распростертые на диване и на полу. Пахло так, будто они только что заказали Макдональдс.

Человек, открывший дверь, медленно моргнул, прежде чем почесать затылок и крикнуть в квартиру:

— Лив!

К дверь подошла гитаристка Full Moon. Она была довольно маленькой женщиной, но ее размер не уменьшал ее присутствия. Она проскользнула к двери, как кошка, в огромной футболке Metallica, которая только немного прикрывала сверху ее бедра. Ее бритая голова придавала чертам лица резкость и угловатость, а золотисто-карие глаза сузились, опасно сверкая.

— Чего надо?

— Таблетки Ремуса, у него мигрень и…

— Фенрир присматривает за вещами Ремуса, а его здесь нет. Возвращайтесь позже, — она хотела закрыть дверь, но Сириус просунул руку, чтобы удержать ее открытой.

— Это не может ждать.

Она склонила голову, оглядывая его с головы до ног:

— Ты был вчера на концерте, не так ли? Симпатичный мальчик. Это ты причина того, что Ремус в последнее время был лунолицым?

У Сириуса не было времени подумать о том, что он почувствовал после этого открытия. Он твердо держался за дверь:

— Таблетки, пожалуйста.

— Ой, плевать, — она ​​закатила свои большие глаза, — иди через гостиную туда, — указала она, уставшая от всего разговора, — в спальню.

Сириус оглянулся на Джеймса, прежде чем войти в квартиру, проследив за пальцем Лив к ближайшей закрытой двери. Это была довольно спартанская спальня с большой грязной и незаправленной двуспальной кроватью, без зеркала на стене, только с комодом и корзиной для белья.

На комоде лежала пачка таблеток Ремуса — Сириус проверил, на ней были напечатаны его имя и адрес. Рядом лежали связка ключей, пачка презервативов и немного лубриканта. Сириус проигнорировал их, стараясь не думать об этом. Он собирался уходить, когда увидел что-то еще, торчащее из-под старого выпуска газеты the Metro. Это был телефон Ремуса, Сириус был в этом уверен.

Не задумываясь, Сириус огляделся, чтобы убедиться, что за ним не следят, затем сунул его в карман.

— Нашел? — Лив появилась в дверном проеме, прислонившись к нему и подпиливая свои длинные ногти.

Сириус махнул коробкой, показывая ей.

Она ухмыльнулась, показывая каждый жемчужный зуб:

— Фен будет так разозлен тем, что ты был в его комнате, — промурлыкала она, как будто это ее приятно волновало.

— Значит, Ремус здесь спит? Когда он останется?

— Ммм, ну, мы все время от времени здесь спим, — она пожала плечами, возвращаясь к своим ногтям. — Скажешь Ремусу, что завтра днем ​​у нас будет собрание группы, дорогуша?

— Если он будет чувствовать себя лучше. — Сириус приподнял подбородок.

Она усмехнулась:

— Бедный, дорогой мальчик. Ты зря тратишь время, возясь с ним. Ты не знаешь его так, как мы. Я знаю, что ему нравится вести себя так, будто он лучше нас… но в глубине души он такой же. И мы знаем, как за ним присматривать.

— О, верно, он ведь так и получил синяк под глазом? — Сириус кинул шпильку в ответ. Он не хотел этого слышать, он просто хотел уйти сейчас же.

Лив запрокинула голову и хрипло засмеялась:

— Ты думаешь, это сделал Фенрир? Своему драгоценному мальчику?! Он обращается с этим ребенком, как со стеклянной вазой. Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Бродяга? — Джеймс крикнул из холла, — ты в порядке?

— Ага, иду, — с благодарностью крикнул в ответ Сириус.

Он проскользнул мимо Лив и поспешил из квартиры.

Спускаясь вниз, он с облегчением прислонился к стене лифта. Джеймс покачал головой:

— Жуткие чуваки, все они. Как Ремус попал в эту компанию? Он кажется таким милым парнем.

— Да уж, — покачал головой Сириус, крепко сжимая коробку с таблетками, думая о телефоне в заднем кармане. — Он говорил, что знает всего пару людей в Лондоне. Вроде так и говорил. Знает только участников группы.

— Ладно, но теперь у него есть еще и мы, — небрежно сказал Джеймс, когда лифт ударился о первый этаж, и двери распахнулись.

Это было прямо в стиле Джеймса, в стиле самого прекрасного человека в мире. Он просто хотел быть для всех старшим братом.

— Ну что, — сказал он, возвращаясь в машину, — тогда обратно к Ремусу? Хочешь что-нибудь взять по дороге? Еды, например?

— Может быть, позже, — сказал Сириус, — я просто хочу сначала принести ему таблетки, ему действительно хреново. О, а ты взял…

— Ага, — Джеймс показал большим пальцем через плечо, указывая на вентилятор в коробке на заднем сиденье, пристегнутой ремнем безопасности.

— Ты легенда, — вздохнул Сириус, — не возражаешь, если Ремус одолжит его на несколько дней? В его квартире просто ад.

— Конечно, мы все равно собирались его выбрасывать, — кивнул Джеймс, отъезжая от тротуара. — Он может оставить его себе.

На этот раз они объехали блокпосты и добрались до Ремуса минут за пятнадцать или около того. Сириус взглянул на часы на приборной панели, когда Джеймс припарковался. Его не было минут сорок.

— Спасибо огроменное, — сказал он, быстро отстегивая ремни, — извини, что не могу тебя пригласить — он нездоров, это будет плохой идеей.

— Я понимаю, — ответил Джеймс, — ты останешься надолго, мне тебя подождать?

— Я пока не знаю. Ты езжай, я заскочу позже.

— Хочешь, чтобы Лили позвонила тебе? Она может знать, что надо делать.

— Да, вообще-то, это было бы здорово, — Сириус открыл заднюю дверь и потянулся за вентилятором, — еще раз спасибо, Сохатый, я тебе должен!

— Забей, — махнул рукой Джеймс. — Просто позаботься о себе, ладно?

— Люблю тебя, — сказал Сириус в последнюю минуту, потому что ему нужно было услышать, как кто-то это ему скажет.

— Люблю тебя, Бродяга. Поговорим позже!

Сириус открыл квартиру и медленно поднялся по лестнице, глядя поверх громоздкой картонной коробки. Он поставил ее перед дверью Ремуса и вошел внутрь, стараясь максимально не пропускать свет, затаскивая вентилятор внутрь. Он поставил его поверх усилителя, потому что больше было некуда.

В комнате было адски жарко. Ремус все еще лежал, свернувшись калачиком, на кровати под одеялом. Это само по себе сбивало с толку, потому что несколько раз, когда Сириус проводил ночь с Ремусом, он всегда растягивался, чтобы заполнить пространство, раскидывая ноги и руки, как большая собака.

Сириус молча налил воды, затем осторожно пересек комнату, прокладывая дорогу наощупь, чтобы снова добраться до кровати. Он слегка присел на край матраса.

— Привет, — прошептал он, возясь с упаковкой таблеток, пытаясь вытащить их, — я их достал, сколько тебе нужно?

Ремус пошевелился и стянул одеяло с головы. Его волосы прилипли ко лбу от пота, лицо было красным и влажным. Он не открыл глаз и ничего не сказал, просто поднял два пальца. Сириус вытащил две таблетки из блистерной упаковки и протянул их Ремусу, который тут же засунул их в рот, тяжело глотая без воды.

— Запей, — мягко сказал Сириус, прижимая холодный стакан к костяшкам пальцев Ремуса.

Ремус отхлебнул, пролив довольно много, затем снова скрылся под одеялом.

Довольный, Сириус встал и пошел разбирать вентилятор. Все было просто и красиво; нужно только распаковать и подключить. Ему пришлось отключить стереосистему Ремуса, но он не думал, что это будет иметь большое значение. Он установил его на кухонной столешнице, так, чтобы прохладный воздух дул на кровать Ремуса.

Ремус мягко вздохнул, когда ветерок настиг его, и сбросил одеяло со своего торса. Его бедные шрамы покрылись тепловой сыпью. Сириусу стало больно.

Он не хотел уходить. Он не мог уйти. У него была запись на прическу, но не раньше, чем ближе к вечеру, и он подумал, сможет ли Марлен сделать ее вместо него. Он бы посмотрел, как тут будут обстоять дела. Тем временем он налил себе свежий стакан воды и сел на стул Ремуса. Ему нужно было почитать кое-что онлайн для своего курса красоты, поэтому он вытащил свой телефон, чтобы войти на студенческий портал.

Он также вынул телефон Ремуса. Он был выключен, либо разрядился аккумулятор. Не желая ничего предполагать, Сириус просто положил его на кухонную стойку. Пусть решает Ремус.

Знал ли он, что телефон был у Фенрира? Неужели его взяли силой? Презервативы на комоде в спальне снова промелькнули в голове Сириуса, и он изо всех сил старался не обращать на это внимания. «Это не его дело, — сказал он себе. — До прошлой ночи они с Ремусом никогда не говорили, что они единственные друг у друга. Фактически, они еще не приняли окончательного решения.»

Он немного почитал и сделал несколько заметок, но продолжал отвлекаться, наблюдая, как спит Ремус. Как часто он так болел? Будет ли это слишком, или Сириус сможет привыкнуть к этому? Раньше он никогда по-настоящему не заботился ни о ком — на самом деле, люди обычно заботились о нем. Джеймс и Лили после расставания с Гидом или мистер и миссис Поттер после того, как родители выгнали его.

Кто же тогда обычно ухаживал за Ремусом? Были ли у него родители где-нибудь в Шотландии? Он их не упоминал. Тогда остается, Фенрир Сивый. Перед глазами снова вспыхнул комод в спальне.

Примерно в половине одиннадцатого он пошел принимать душ, понимая, что еще не вымылся как следует. Он не знал, что делать с грязным постельным бельем, Ремус, должно быть, пользоваться прачечной, потому что в квартире не было стиральной машины. Он сложил простыни в углу и быстро принял душ. Он не стал мыть волосы, но, к счастью, он почти всегда носил с собой резинку для волос и завязывал их в пучок.

Лили написала ему, пока он был в ванной:

— Привет, детка, слышала, ты решил поиграть в медсестру?

— Да, сейчас он просто спит.

— Это лучше всего, если это мигрень. В комнате темно?

— Ага. Он принял таблетки, но я не знаю, что они делают

— Вероятно, триптан, если для них был рецепт. Больше ничего не поделаешь, любимый.

— Его рвало несколько раз.

— Нормально, не волнуйся. Если в какой-то момент ты сможешь покормить его, это может помочь. Но не заставляй его.

— ОК. Что ему можно поесть?

— Что-нибудь простое, если его тошнило. Тосты, например?

— Спасибо, Лилс.

— Дайте мне знать, если тебе что-нибудь понадобится! Бедняжечка, мигрень — это полный отстой. ххх

Лили, упомянувшая еду, напомнила Сириусу, что он не ел целую вечность. Его желудок заурчал, словно по команде. Спина болела от того, что все утро он просидел на коротком стуле, а Ремус мирно спал под прохладным ветерком. Он мог выскочить на минуту.

Он снова взял ключи, очень тихо закрыл дверь и вышел наружу. Было уже после полудня, и солнце стояло на пике, опаляя его темные волосы и заставляя его немного вздрагивать. Он прошелся по главной улице несколько раз, прежде чем пришел к выводу, что то грязное маленькое кафе у остановки метро было единственным реальным вариантом. Он нехотя вошел и заказал кофе и тосты с сыром.

— Простите, — сказал он женщине за прилавком, — вы случайно не знаете того высокого парня со светлыми вьющимися волосами, который часто сюда заходит? Он еще часто футляр для гитары с собой таскает.

— О да, я знаю его, такой тихий паренёк, — кивнула она, ее круглое лицо сияло от жары.

— Это он! Вы случайно не знаете его любимый заказ? Может, он предпочитает что-то особенное?

— В основном он заказывает только тосты и чашку чая, — пожала она плечами, — это его обычный заказ, он почти не бывает здесь дольше минуты, всегда спешит куда-то.

— Ах да, — разочарованно вздохнул Сириус. — Думаю, именно так.

На мгновение она задумчиво посмотрела на него.

— Он сладкоежка, — сказала она, — обычно берет три пакетика сахара. А иногда по пятницам он заказывает тосты с медом.

— В самом деле? — улыбнулся Сириус, — тогда я их и возьму.

Она улыбнулась в ответ и пошла собирать для него заказ. На этот раз он выпил весь кофе, каким бы отвратительным он ни был. Он все еще пытался не думать о квартире, в которой жила группа Full Moon. Иногда, по всей видимости, в ней жил и Ремус. Презервативы могли быть чьими угодно. А Сириус и Джеймс раньше спали в одной постели, это ничего не значило. А то, что сказала Лив, было просто…

Сириус покачал головой, чтобы прояснить мысли, и толкнул дверь в здание Ремуса плечом. Он медленно поднялся по лестнице из-за горячего чая и очень тихо открыл дверь в квартиру. Все осталось так, как было, когда он уходил. Было все еще темно, но солнце выглядывало из-за ставен, высвечивая тонкими лучами пылинки над кроватью. Ремус перекатился на спину, и ветерок от вентилятора мягко откидывал его волосы с лица. Сириус улыбнулся и перестал беспокоиться.

Он поставил еду на маленькой кухне и стал искать тарелку.

— Ты все еще здесь, — тихий хриплый голос.

— Здесь, — прошептал Сириус, — я принес тебе немного еды. Как голова?

Ремус слабо пошевелился, повернув голову, словно пытаясь проверить.

— Болит, — сказал он, — но уже лучше. Этот приступ был не такой тяжелый.

— О, хорошо, — попытался улыбнуться Сириус. Внутренне он содрогнулся. Этот приступ был не такой уж тяжелый?! Адовый пиздец.

— Что за еда?

— Чай и тосты. С медом.

— Вау, звучит идеально, — вздохнул Ремус, снова закрывая глаза и тяжело вздохнув. Он перекатился, чтобы встать, а Сириус с тревогой подался вперед.

— Что тебе нужно? Я могу принести!

— Мне нужно пописать, — Ремус тихо рассмеялся, — Правда, Блэк, успокойся, я не рассыплюсь.

Сириусу было трудно в это поверить, когда Ремус поднялся на ноги и сделал небольшие, нетвердые шаги через комнату к туалету.

Пока он ждал, он выложил тосты на тарелку и добавил в чай ​​три сахара. По его мнению, это было совершенно безумное количество сахара — он мог представить, что могла бы сказать об этом миссис Поттер, она была традиционалистом и никогда не одобрила бы сладкий чай.

Ремус вышел из ванной:

— Не возражаешь, если мы так и оставим комнату в темноте? Извини, я знаю, что это не совсем удобно…

— Не за что извиняться! — Сказал Сириус. Его глаза теперь в значительной степени привыкли к темноте, и в комнате, по крайней мере, больше не было душно.

— Откуда вентилятор? — Спросил Ремус, возвращаясь к кровати и садясь у стены. Он натягивал футболку поверх боксеров.

— Джеймс принес, — сказал Сириус, протягивая ему чай, а затем тост. — Они с Лили купили новый в прошлом месяце, поэтому я знал, что у них есть запасной.

— Он ведь сюда не поднимался?! — Ремус встревоженно уставился на него, поставил тарелку на матрас и взял чай обеими руками.

— Нет-нет! Я занес его, Джеймс остался в машине. Мне пришлось позвонить ему, чтобы он отвез меня в Стратфорд.

— Дерьмо, — выдохнул Ремус, дуя на чай, чтобы остудить его, — я забыл, что ты ходил туда… это было… было…

— Фенрира там не было, — быстро сказал Сириус, — только Лив и еще несколько человек.

— Да, там должно быть многолюдно.

— Еще я нашел твой телефон, — Сириус указал на него на стойке.

Ремус посмотрел на него, затем посмотрел на свой напиток и отпил.

— Спасибо за это, — тихо сказал он, — эм… мы можем поговорить об этом позже?

— Окей.

Они ели молча, Сириус стоял у кухонной стойки. Он задавался вопросом, следует ли ему уйти; Ремус теперь выглядел в порядке, только немного в прострации, что, по его мнению, было нормально. Он съел тост за три секунды и слизнул мед с пальцев, как ребенок. Сириус смотрел, ошеломленный. Лив назвала его драгоценным мальчиком Фенрира. «Он обращается с этим ребенком, как со стеклянной вазой.»

Кто ты? Сириус не мог не думать. И во что, ради бога, вляпался я?

Ремус провел липким пальцем по тарелке, собирая крошки, затем, когда не осталось ни одного кусочка, отложил ее в сторону. Сириус подошел, чтобы взять ее с кровати и ополоснуть в раковине, а Ремус вытер руки влажным полотенцем, смоченным заранее. Он снова лег, глядя на Сириуса из-под ресниц.

— Я понятия не имел, что ты такой хозяйственный, — прохрипел он.

— У меня была суетливая мать, — небрежно сказал Сириус, надеясь, что Ремус не попросит дополнительной информации. Он вытер тарелку и снова повернулся к кровати, — мне пойти?

— Только если хочешь, — немного неуверенно ответил Ремус.

— Не хочу, если тебе все еще плохо, — сказал Сириус.

— Я, наверное, посплю еще немного. Гм. Ты зол на меня? За то, что я солгал о телефоне?

Сириус посмотрел на телефон, как будто это могло дать ему ответ.

— Возможно, сбит с толку, но не зол, — ответил он.

— Я говорил тебе, что не стою того. Это все так сложно.

— Не говори так, — Сириус нахмурился. Он проверил свой телефон, — у меня есть еще час или около того. Я могу остаться здесь, пока ты будешь спать, я не против.

— Я бы этого хотел… Ты полежишь со мной немного? — Голос Ремуса был хриплым ото сна, и он уже дремал. Сириус не мог отказаться от этого, он никогда не видел Ремуса таким мягким и уязвимым.

Он скинул обувь и протиснулся к кровати, ложась так, чтобы Ремус был на простынях.

— Так нормально? — прошептал он, осторожно кладя на него руку.

— Мм, — кивнул Ремус на подушке. — Почему ты такой милый…?

— Я забочусь о тебе, — ответил Сириус.

Ремус рассмеялся, как будто это было забавно. Сириус хотел спросить, что в этом смешного, но тот уже заснул.

Примечания авторки:

— В большинстве домов в Великобритании нет кондиционеров, о чем мы сожалеем ровно 1-2 недели в году, когда действительно жарко. Мы покупаем дерьмовые электрические вентиляторы, чтобы компенсировать это, пьем воду из фонтанчиков в парке и чуть не умираем от обезвоживания.

— «Черный водитель такси» относится к лондонским кэбам, которые являются черными (вы, наверное, видели их в фильмах). Предполагается, что черные таксисты обладают энциклопедическими знаниями географии Лондона.

— «Лив» — это AU версия Ливии, героини моего другого фика «All the Young Dudes». В этом фике она является членом волчьей стаи Сивого. Я ее люблю.

— The Metro — это бесплатная газета, которую можно взять в лондонском метро.

— У меня было 3 мигрени в жизни, так что простите меня, если я что-то плохо описала.

====== Глава 10 ======

Комментарий к Глава 10

Выходные Сириуса и Марлен всегда были забиты, куча вызовов на дом, поэтому Сириус едва успел переодеться после того, как в тот субботний день ушел из спальни Ремуса.

Он очень быстро зашел домой, чтобы забрать свой инвентарь, а затем так же быстро убежал оттуда. Стрижки для четырех старушек, двоих малышей и один маникюр для бизнес-леди, у которой была шикарная квартира на Кэнэри-Уорф. Она спросила его, делает ли он еще и массаж, и, хотя у него было ощущение, что она просто флиртует, он сделал мысленную пометку, что нужно предложить это Марлен в качестве еще одной услуги, которую они могут добавить в ассортимент, когда салон наконец откроется.

Кстати о салоне, в воскресенье они с Марлен зашли в него впервые за шесть недель. Ремонт продвигался очень хорошо, вода уже была подключена, и большая часть внутреннего оборудования была готова к установке. Они откроются в конце августа, если все пойдёт в том же темпе. Они были в предвкушении, поэтому перед тем, как пойти домой, они решили пойти отметить это дело, только вдвоем.

— На этой неделе нам действительно нужно разработать цветовую палитру! — сказала она, вся погруженная в бизнес, — и чертово название! Как мы назовем салон?!

— Оставлю это на твое усмотрение, ведь по сути это твой салон.

— Помолчи, ты проделал столько же работы, сколько и я, — она ​​мягко пнула его под столом, — честно, Блэк. Я горжусь тобой.

— Марлс, — покраснел Сириус, глядя в свой напиток, — хватит. Ты знаешь, я делаю только то, что ты мне говоришь.

— Что случилось с тем высокомерным придурком, с которым я ходила в школу? — Марлен засмеялась. Она наклонилась и потянула за прядь его волос, — пора бы подстричься.

— Нет, мне нравится такая длина.

— Но тебе же не нравятся секущиеся кончики?

— Как ты посмела, у меня никогда в жизни волосы не секлись.

— Ну, ты знаешь, куда обращаться, если захочешь это исправить. Эй, а Ремуса не получится затащить? Я очень хочу разобраться с этой шваброй на голове, с которой он ходит.

— Нет, не думаю, что это в принципе возможно, — Сириус задумчиво отпил свой напиток. Он не рассказывал Марлен — или кому-либо еще — всех подробностей своих выходных. Джеймс, конечно, знал кое-что из этого, но Сириус все еще пытался осмыслить остальное.

— Мы увидимся с ним в ближайшее время? — Марлен размышляла, — нам нужны новые музыкальные рекомендации, Доркас уже свела меня с ума этими Belle & Sebastian.

— А?

— Помнишь песню, которую он исполнил на концерте Лили? Дор она реально понравилась, поэтому он отправил ей список альбомов для прослушивания. Только мне так уже хочется сменить пластинку, она уже неделю включает их без перерыва.

— Доркас общалась с Ремусом?

— По-моему, на фейсбуке, да. Это было пару недель назад.

— Понятно. Э… Думаю, он придет сегодня вечером.

— О, нет, меня не будет! Спроси его обо мне, ладно?

Как только он вернулся домой, Сириус заперся в своей комнате и поискал Belle & Sebastian на Spotify. Он не знал, почему не додумался до этого раньше. Очевидно, ключ к пониманию Ремуса должен быть в музыке, которую он слушал. Очевидно.

Песен было много, так что Сириус просто нажал «слушать все», пока возился в комнате, прибираясь до того, как появился Ремус. Он поменял простыни, хотя они и так были довольно чистыми, засунул белье в стиральную машину и вытер пыль со всех полок. Марлен высмеивала его за то, что он «привередливый», но в детстве ему прививали чистоту, и теперь это стало неотъемлемой частью его жизни.

Он как раз собирался выгрузить одежду из стиральной машины на кухне, как в дверь позвонили, и он, бросившись ее открывать, споткнулся о корзину для белья.

— Бля, — проворчал он, тяжело приземлившись лицом на коврик в гостиной. — Ой… — вздохнул он, вставая и хромая к двери. Он обычно никогда не волновался. Никогда. За исключением тех случаев, когда Ремус был поблизости.

— Привет, — улыбнулся Ремус, когда Сириус открыл входную дверь. Его синяк немного уменьшился, и он нес две огромные сумки с продуктами.

— Привет, — выдохнул Сириус, снова захваченный врасплох появлением Ремуса.

— Ты в порядке? — Ремус склонил голову, оглядывая Сириуса с головы до ног.

— Все отлично! Заходи, — отступил Сириус, — а что в сумках?

— Ужин, — улыбнулся Ремус, — я подумал, что приготовлю для тебя в знак благодарности.

— Тебе не нужно меня благодарить! — сказал Сириус, ведя Ремуса через гостиную на кухню и пиная с дороги дурацкую корзину для белья.

— Ладно, — спокойно сказал Ремус, ставя свои сумки на стойку, — подумал, что приготовлю для тебя как твой парень. Так ведь парни делают, верно?

— Да, — согласился Сириус, стараясь не улыбаться слишком широко, — думаю, делают.

— Видишь, я потихоньку осваиваюсь, — подмигнул ему Ремус.

Стиральная машина сердито пискнула Сириусу, заставив его моргнуть:

— Извини, — стыдливо сказал он, — нужно повесить белье.

— Я выгружу все это в холодильник, — сказал Ремус, разбирая продукты, — ты развешиваешь белье — разве ты не голоден?

— Нет, нет, — покачал головой Сириус, наклоняясь, чтобы разгрузить машину. Сушилка стояла позади дивана в гостиной, Сириус разложил ее, а затем начал развешивать свою влажную одежду. Обычно он брал каждую вещь, разглаживал ее и клал на спинку стула перед тем, как повесить, чтобы обеспечить максимальную площадь сушки и развешивать все без складок. Но ему сказали, что этот метод немного «помешанный» и запарный, поэтому он просто накинул вещи, как это делали Марлен и Доркас.

— Как ты себя чувствуешь? — крикнул он в сторону кухни.

— Намного лучше, спасибо, — ответил Ремус, — сегодня утром даже удалось попасть на собрание группы.

— О, хорошо, — ответил Сириус, хотя и скривился. Он решил возненавидеть группу Ремуса, и ничто не могло этого изменить.

— Да, нам немного повезло — на концерте в пятницу был парень, который сказал, что знает кое-кого из индустрии. Возможно, нам устроят тур этим летом — знаешь, на разогреве у кого-нибудь.

— Серьезно? Это чудесно.

— Да, посмотрим. Если Фенрир сохранит хладнокровие. — Ремус появился в дверном проеме с пустыми руками, — все готово — помощь нужна?

— Эм…

— Вот, — подошел Ремус и взял из корзины футболку. Он поднял его за плечики, одним плавным движением стряхнул складки, а затем идеально повесил точно на ту перекладину, которую выбрал бы Сириус.

— У тебя это хорошо получается, — прокомментировал Сириус.

— Иногда я бываю ужасно хозяйственным, — рассмеялся Ремус, — мама раньше была уборщицей, иногда брала меня на работу, и, очевидно, мне приходилось помогать…

— Понятно, — Сириус улыбнулся. Они поставили сушилку под окно, чтобы на нее падало солнце, а затем направились в спальню Сириуса. Он оставил музыку включенной — еще один конфуз.

— Belle & Sebastian! — Ремус удивленно воскликнул, — расширяешь познания, Блэк?

— Марлен просто упомянула о них раньше, — сказал Сириус, — я забыл их название.

— Ты меня ранил, — сухо сказал Ремус, пытаясь помешать Сириусу выключить их.

Они сели на кровать и немного прислушались, Ремус начал стучать пальцами по бедру в ритм. Он казался немного более жестким, чем обычно, быстрее шутил, был менее сосредоточен.

— Как работа? — спросил он, глядя на фоторамки на полках Сириуса, а не на самого Сириуса.

— Хорошо, — кивнул Сириус, — мы ходили в салон сегодня утром — он почти готов, скоро откроется, в конце августа.

— Великолепно!

— Да, теперь это кажется реальным.

—… а как Джеймс? Ты поблагодарил его за вентилятор? Он может забрать его обратно, если он им нужен.

— Не говори глупостей. Они сказали, что ты можешь оставить его себе, они были рады помочь.

— Хорошо. Я как-нибудь их поблагодарю. Ремус снова огляделся, очевидно, ища о чем еще поболтать. — Так… как дела в колледже?

— Хорошо. Ремус, ты в порядке?!

— В порядке! — Ремус посмотрел на него, нахмурившись, — а что?

— Ты странный…

Его лицо расплылось в широкой ухмылке, которая немного успокоила Сириуса:

— Разве я не всегда странный?

— Ладно, — ухмыльнулся Сириус, — ты нормальный.

— Какой ужас, — засмеялся Ремус, покачивая головой. — Прости! Просто я знаю, что нам нужно общаться, но не знаю, с чего начать… Я никогда раньше не делал таких вещей.

— Ты никогда не разговаривал?

— Нет, я имею в виду, что никогда… ну, ты понимаешь. У меня не было таких разговоров. Разговоров в отношениях.

Сириус понял, что он имел в виду, и был удивлен:

— Подожди, ты никогда не…?

— …не был чьим-то парнем? Нет.

Сириус моргнул:

— О! Верно, я и не подозревал.

— Как думаешь, я… — Ремус посмотрел вниз, — я имею в виду, для тебя это имеет значение? В добавление ко всему…

— Конечно, нет, — быстро сказал Сириус, — я бы не стал судить тебя за такое.

— Я чувствую, что совершу много ошибок.

— Ладно. Я далеко не идеален, — Сириус пожал плечами. Ремус посмотрел на него и долго глядел в его сторону. Сириус не совсем понимал, о чем думал Ремус, но чувствовал значение важности в этих серьезных зеленых глазах.

— Итак, — наконец сказал Ремус, — с чего начинаются отношения?

— Э-э, — Сириус немного встревожился. Он не привык анализировать подобные вещи и не мог понять, шутит Ремус или нет. — Ну, в кино они всегда начинаются с ужина.

— Отлично, считай, это у меня в руках, — рассмеялся Ремус, — вегетарианский ризотто, как тебе?

— Звучит превосходно.

— И, э… ты можешь спрашивать меня о чем угодно, если хочешь. Я постараюсь быть честным. — Ремус снова выглядел беспокойным и нервным.

— Если тебе некомфортно… — начал Сириус, но Ремус твердо покачал головой.

— Нет, не ищи мне оправданий, — сказал он, — я хочу все делать правильно. Ну что, ты голоден?

Он встал и вышел из комнаты, направляясь на кухню. Сириус двинулся за ним, не зная, радоваться ли тому, что Ремус так старается, или беспокоиться о том, что для него это, казалось, было очень трудно.

— Где девчонки? — спросил Ремус, ориентируясь на кухне, вытаскивая кастрюли, сковороды и пакеты с рисом и грибами.

— Марлен работает. Не думаю, что Доркас сегодня останется.

— О, я думал, что Доркас здесь живет?

— Практически, — кивнул Сириус, — но не официально. У нее есть родители в Энфилде.

— А, — Ремус начал готовить, и Сириус наблюдал за ним, прислонившись к стене. Он ходил по кухне так же, как по сцене; неосознанно неспешно, с изящной грацией. Он что-то напевал себе под нос, полностью поглощенный своей задачей. Через время он взглянул на Сириуса и улыбнулся ему:

— Приятно хотя бы раз готовить на настоящей кухне.

— Ага, думаю, тебе еще предоставится шанс, — сказал Сириус, — я должен готовить больше, но мне лень. Когда я жил с Сохатым, он все время готовил.

— Сохатый?

— Джеймс. Это просто его глупое прозвище со школы.

— Ах да, он же тоже как-то тебя зовет, да?

— Бродяга, — кивнул Сириус.

— Бродяга, — мягко повторил Ремус, осторожно и быстро нарезая лук. Некоторое время он молчал, думал, а затем… — О! Я понял — черная собака, верно? Как Черный Шак* (*прим. переводчицы, — это призрачный черный пес из английских сказок и легенд). Игра с твоей фамилией.

— Ага, — удивился Сириус. Никто раньше до этого не догадывался; он и Джеймс думали, что они одни такие умные, когда им было по тринадцать.— Вот это да.

— Я люблю фольклор, — улыбнулся Ремус, опрокидывая нарезанный лук на сковороду, которую он разогревал, — я был довольно болезненным ребенком — рассказы о привидениях и все такое. В больнице приходилось много читать.

Лук начал шипеть, и поднялся восхитительный запах. Ремус начал измельчать чеснок.

— Вот почему ваша группа называется Full Moon? — спросил Сириус, думая, что начать с этого вопроса довольно легко.

— Эм… не совсем. — Ремус нахмурился, кладя нож плашмя на зубчик чеснока, а затем надавливая тыльной стороной ладони. — Это гм… это одна неприятная шутка. Идея Фенрира.

— Ладно… если не хочешь рассказывать…

— Знаешь, — быстро сказал Ремус, как будто ему нужно было быстро избавиться от этого, — я не только из-за опухоли оказался в больнице, еще я провел некоторое время в психиатрическом отделении. Когда мне было четырнадцать… я периодически ложился туда и выходил, до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать.

— О, ладно, — Сириус действительно не знал, как на это ответить.

— Мм, это запутанная история. Возможно, в другой раз. Во всяком случае, именно так я познакомился с Фенриром. Мы, очевидно, были в разных палатах, я был в детском отделении, но у нас была общая общая зона и сад при больнице. У него была гитара, и он научил меня играть мои первые аккорды. Когда мы основали группу, он хотел, чтобы название отражало тот факт, что мы оба встретились в психушке, так что поэтому — Full Moon. В старину люди думали, что полнолуние сводит с ума, поэтому это и называлось безумием* (*прим. перевод. с англ. «безумие» — lunacy, отсюда происходит слово «лунатизм»).

— Умно, — сказал Сириус. Он чувствовал себя немного глупо, он не знал, что еще сказать; информации было много.

— И еще, знаешь, «Ремус» — это луна, так что… — Ремус поднял глаза, улыбаясь.

— «Ремус» — это луна, — повторил Сириус, как будто это была молитва или заклинание, — тебе подходит.

— Не так круто, как звезда, конечно, — подмигнул Ремус. Он повернулся, чтобы высыпать в сковороду рис и налить немного бульона.

— Намного круче, — выдохнул Сириус.

Ремус оглянулся на него и ухмыльнулся:

— Если ты продолжишь так смотреть на меня, мне придется что-то с этим делать.

— О, да? — ответил Сириус, сердце забилось быстрее.

— Ага, и я сожгу твой ужин.

— Я ничего не делаю, — сказал Сириус, засовывая большие пальцы руки в петли для своего ремня и невинно пожимая плечами, закусывая нижнюю губу. Ремус издал напряженный горловой звук и приподнял бровь.

— Следи за собой, Бродяга.

— Лучше сам за собой следи, Луни, — поддразнил Сириус.

Ремус усмехнулся и покачал головой, его кудряшки подпрыгивали. Сириус не выдержал и подошел к Ремусу сзади, слегка положив руки ему на бедра, прижался к его телу и поцеловал шею. Ремус вздохнул, немного расслабляясь:

— Я пытаюсь приготовить тебе романтический ужин…

— И я благодарен, —ухмыльнулся Сириус, скользя рукой под пояс Ремуса.

— Ммм, я действительно сожгу ужин… — прошептал Ремус, запрокидывая голову, чтобы дать Сириусу лучший доступ к его шее, и снова нерешительно помешивая рис.

— О, нет, — проворковал Сириус, сомкнувшись пальцами вокруг эрекции Ремуса, — я усложняю тебе задачу?

Ремус сглотнул, адамово яблоко восхитительно качнулось, когда Сириус крепко его сжал.

— Я вообще-то пытаюсь быть здесь хорошим парнем! — Ремус ахнул.

— Я тоже!

Ремус повернулся, схватил Сириуса за запястье, чтобы остановить его движения, и поцеловал его в губы в качестве компенсации.

— Терпение — это добродетель, Блэк, — Ремус постучал его по голове чистым концом деревянной ложки. — А теперь иди и накрой для меня стол.

— Прекрасно, — вздохнул Сириус, убирая руку, притворяясь, будто его выгнали, хотя ему очень нравилось, когда Ремус говорил ему, что делать.

Он пошел вымыть руки в раковине, прежде чем взять столовые приборы.

— Можешь звать меня Бродяга, если хочешь, — сказал он. — Мне это нравится.

Ремус снова улыбнулся ему, румянец медленно покидал его щеки, но коварный блеск в глазах остался, намекая на то, что может произойти позже. Сириусу пришлось немного отводить глаза, чтобы выдержать этот взгляд. Он даже задумался предложить забыть об обеде и съесть его холодным позже — но Ремус так хлопотал для него, и, к тому же, пахло действительно хорошо.

Ремус подал ужин, и они съели его за раскладным столиком в гостиной.

— Роскошно, — прокомментировал Ремус, ставя тарелку перед Сириусом, — я обычно ем на кровати с открытым ноутбуком рядом.

Мысль о том, чтобы есть где-нибудь рядом с простынями, вызывала у Сириуса беспокойство, он ненавидел пролитую еду. Однако он ничего не сказал, просто набил себе рот.

— Очень вкусно! — честно сказал он, проглатывая ризотто, — можешь использовать кухню всякий раз, когда настигнет вдохновение.

— Заметано, — ухмыльнулся Ремус. — Значит, уровень моей готовки будет повыше уровня Джеймса?

— Абсолютно. Он бы никогда не положил столько сыра, слишком жирно.

— Жизнь — ничто без сыра, — ответил Ремус. Он задумчиво поиграл с едой, протыкая вилкой гриб. — Могу я тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Вы с Джеймсом когда-нибудь… Я имею в виду, я знаю, что он сейчас с Лили, но вы очень близки, не так ли?

— Да, — кивнул Сириус — это был не первый раз, когда кто-то спрашивал о его отношениях с Джеймсом, — с первого класса. Но нет, Джеймс явно натурал, так что ничего подобного. Но с ним был мой первый поцелуй.

— В самом деле?

— Ага, — вспомнил Сириус, — в мой пятнадцатый день рождения. Я просто пришел к нему, и это было действительно дерьмовое время — в основном, из-за моей семьи, понимаешь — в любом случае мы оба хандрили, жаловались, что нас никогда не целовали, и он просто предложил попробовать. Наверное, это было самое доброе, что кто-либо когда-либо делал для меня.

— Это действительно мило, — сказал Ремус.

— Как насчет тебя? — Сириус спросил, — когда ты впервые поцеловался?

— Что ж, не хочу хвастаться, но мне было тринадцать, — криво сказал Ремус, — Мойра Макинтош. В детской больнице бывали дискотеки, поэтому мы не чувствовали, что упускаем нормальные для взросления вещи. Она зашла за мной в туалет во время макарены.

Сириус засмеялся:

— Потрясающе!

— И вправду, — размышлял Ремус, — ей было четырнадцать, так что я, конечно, был в восторге; женщина постарше, знаешь ли.

— Вы все еще общаетесь?

— А… нет. Она умерла два года спустя.

— Вот дерьмо. Мне жаль.

— Не стоит, — покачал головой Ремус, — прости, многие мои истории так заканчиваются. В любом случае, это счастливое воспоминание — она ​​чего-то захотела, взяла и сделала это.

— Как и ты, — сказал Сириус. Ремус засмеялся.

— Ничего подобного!

— Кажется, я припоминаю, что ты был довольно прямолинеен…

— А, это, — пожал плечами Ремус, — это просто секс, это не имеет ничего общего с настоящей уверенностью. В общем, я пошел у тебя на поводу только потому, что ты весь вечер пялился на меня. В конце концов, пришлось бросить тебе кость.

— Нахальный мерзавец, — рявкнул Сириус, — у меня всегда множество предложений, чтобы ты знал.

— Я не сомневаюсь в этом, — ответил Ремус, снова бросив на Сириуса серьезный, напряженный взгляд. Сириусу пришлось сжать вилку, чтобы не задрожать. Ремус наконец отпустил его, вернувшись к своей еде, и продолжил, — я просто притворяюсь уверенным в себе человеком, но разрушить фасад вовсе не трудно. А ты… — он указал на Сириуса вилкой, — в тебе есть уверенность. Настоящая.

— У меня? — Сириус фыркнул, вспомнив синяк на его голени после падения из-за корзины для белья.

— Конечно; ты весь из себя такой богатый, красивый, воспитанный мальчик.

— Уф, — сказал Сириус, немного вздрогнув, — почему из твоих уст это звучит как оскорбление?

— Я не это имел в виду, — быстро сказал Ремус, его лицо внезапно стало серьезным, — я просто имею в виду… я не знаю, возможно, я завидую. Ты и все твои друзья, вам как будто бы все достается легко. If I could have a second skin, I’d probably dress up in you… (Если бы у меня была вторая кожа, я бы, наверное, оделся в тебя…; отсылка к песни, которая стала названием для этого фика)

— Черт побери, — моргнул Сириус, — запиши это, это глубоко.

— Это из песни, ты отстойщик! — Ремус засмеялся, покачав головой, — Belle & Sebastian — та самая, которую я пел на благотворительном концерте.

— А-а-а! — Сириус почувствовал, что краснеет, — я забыл…

— А я-то думал, что эта ночь что-то значила для тебя… — Ремус драматично вздохнул, приподняв запястье ко лбу в пародии на отчаяние. Сириус засмеялся и толкнул его.

— Значила! Я просто ужасно запоминаю тексты.

— Ага, я так и знал! — Глаза Ремуса сияли торжеством, — ты слушал их только для того, чтобы попытаться произвести на меня впечатление!

Щеки Сириуса стали еще горячее, и он закрыл лицо руками:

— Ладно, ладно! — простонал он, — ты меня подловил. Все еще считаешь, что я уверен в себе?!

— Считаю, что ты очарователен. — Сказал Ремус, убирая руки с его лица, наклоняясь вперед и целуя его.

Когда они оба закончили, Ремус собрал тарелки и попытался пойти помыть посуду, но Сириус остановил его:

— Ни за что, ты приготовил, я помою!

— Ты уверен? Я не против.

— Ты выполнил свой долг «хорошего парня», а теперь позволь мне выполнить мой, — настаивал Сириус.

— Ну, ты тут авторитет…

— Вряд ли, — засмеялся Сириус, — единственным бойфрендом, который у меня был, был Гид, и я не думаю, что хоть кто-то из нас был нормальным бойфрендом.

Он помыл тарелки, и они пошли в спальню.

Ремус проверил время:

— Можно мне остаться на ночь? Если нет, мне лучше поскорее уйти…

— Нет, конечно, пожалуйста, останься!

— Ладно, а то я волновался, что нужен тебе только из-за моего ризотто.

— Конечно, нет, — Сириус втянул его в поцелуй, который превратился в поцелуй взасос, который превратился в очень долгий сеанс поглаживания друг друга через одежду на кровати.

— Ну, еще и из-за этого, конечно, — промурлыкал Ремус, когда начал расстегивать джинсы Сириуса.

*

— В следующий раз принесу десерт, — сказал Ремус, возвращаясь из ванной в одних трусах, широко улыбаясь. Сириус лежал обнаженным на кровати, счастливый и расслабленный, Bell & Sebastian продолжали играть, их репертуар казался бесконечным.

— Ну ты же не можешь все еще хотеть есть.

— Я всегда голодный, — ответил Ремус, глядя на себя в зеркало и застенчиво теребя волосы. — В любом случае, десерт не считается едой.

— Думаю, у Марлс припрятано мороженое в глубине морозилки, — задумчиво сказал Сириус, наблюдая, как Ремус перемещается по его комнате, как будто он тут живет.

— Не могу обокрасть Марлен, у нее всегда при себе ножницы.

— Могу пробраться в Tesco на углу и купить…

— Ты никуда не пойдешь, — Ремус бросил на него властный взгляд, и Сириус закрыл рот. Ремус ухмыльнулся, вернувшись к зеркалу, теперь осматривая свой синяк, который почти исчез.

— Есть планы на завтра? — спросил он, — у меня репетиция, но не до вечера.

— В колледж в девять, — разочарованно вздохнул Сириус, — но я могу прогулять.

— Нет, не говори глупостей. Мне нужно пойти домой и разобраться с новой бас-партией — эй, эта песня! — Ремус сделал звук громче на ноутбуке Сириуса, — тебе нужны приличные колонки, а то ноут убивает басы…

Начался медленный ритм, и Сириус смутно вспомнил его по той ночи. По правде говоря, его тогда интересовала вовсе не песня, а скорее руки Ремуса, его длинное белое горло и застенчивая улыбка, которая была видна, когда он отбрасывал кудри с глаз. Услышав мелодию снова, с тем же красивым молодым человеком, стоящим всего в метре от него, подпевающим и постукивающим длинными пальцами по столу, Сириус снова почувствовал себя очарованным.

— Вот этот фрагмент… это мой любимый фрагмент… — нетерпеливо сказал Ремус, указывая на ноутбук и подпевая очень тихо, почти шепотом, так что он гармонировал с певцом, — … always loved you… you always had a lot of style… — При этом бас снизился и, казалось, задрожал, как сердцебиение, и Ремус из-за отсутствия гитары покачивал в такт узкими бедрами, ухмыляясь.

— О да, — усмехнулся в ответ Сириус, — абсолютно гениально.

— Ничего ты не понимаешь, — Ремус фыркнул, заползая обратно на кровать к Сириусу. — У тебя хотя бы перехватило дыхание? — спросил он очень низким глубоким голосом.

— Вот-вот… — сказал Сириус, перекатываясь на спину и опираясь на локти, — Погоди, что ты собираешься… о!

Ремус схватил его за лодыжки, потянул вниз, укладывая горизонтально, его губы пробирались вверх по внутренней стороне его бедра.

— Опять? — Сириус захныкал.

Ремус встретился с ним взглядом и усмехнулся:

— Снова.

*

Сириус был взволнован, обнаружив, что их новообретенная эмоциональная близость не ослабила никакой другой вид близости. Фактически, он начал задаваться вопросом, как он вообще сможет успевать за Ремусом; ему определённо нужно начать тренироваться или пить больше воды, или что-то в этом роде. К тому времени, как они закончили, снаружи сгустилась тьма, и Сириусу потребовалось целых две минуты, чтобы вернуться на Землю.

Ремус пошел задергивать шторы.

— Твоя квартира намного круче моей, — сказал он, — пока ты не притащил тот вентилятор, я почти не спал по ночам. Когда уже эта жара закончится?!

— Хмммм, — выдохнул Сириус, он пока не мог ничего сказать.

Ремус усмехнулся и снова лег рядом с ним, опираясь на локоть. Он провел пальцем по линии пота, скопившегося на ключице Сириуса.

— Я загладил свою вину перед тобой?

— А?

— Я загладил свою вину перед тобой? За исчезновение и мигрень?

Сириус повернул голову, чтобы встретиться глазами с Ремусом:

— Ты все мне объяснил, поэтому ты мне ничего не должен. А мигрень — это не твоя вина.

— Ладно, просто проверяю, — Ремус лег как следует.

— Ты действительно никогда не был в отношениях? — наконец спросил Сириус. — Вообще никогда?

— Не совсем так, — немного неловко ответил Ремус, — не совсем в отношениях. Но… ну, думаю, ты догадался. Фенрир.

— Я не мог не задаться вопросом… — Сириус чувствовал себя так, словно вторгался во что-то личное, но презервативы на комоде Фенрира продолжали мигать в его голове.

— Ну, я не хочу вдаваться в подробности, — вздохнул Ремус, — но да. Он был моим первым. Долгое время единственным. Единственное, я не уверен, что назвал бы это отношениями, это было не совсем… — он огляделся, похоже, не в силах подобрать нужные слова. В конце концов он просто указал на Сириуса, — ну, такого никогда не было, скажем так.

— Ты сказал, что познакомился с ним, когда тебе было четырнадцать…

— Ничего не было, пока мне не исполнилось шестнадцать, — быстро сказал Ремус.

— Но это же так мало!

— Это законный возраст согласия. И я согласился, — сказал он очень твердо. Жесткий тон был неожиданным, и Сириус захотел ретироваться.

Ремус покачал головой:

— Трудно объяснить, понятно? Вот почему я этого не делаю. Как бы то ни было, теперь все кончено. Он просто певец, а я просто басист.

Сириус больше ничего не сказал, опасаясь слишком давить на Ремуса. У него было ощущение, что если Ремус достигнет своего предела, он замкнется на всю оставшуюся ночь. А у них был такой хороший день. Он перекатился к нему, обнял Ремуса за талию и положил голову ему на грудь. Ремус на мгновение застыл — они пока особо не обнимались, — но он старался изо всех сил. Руки, которые тянули Сириуса за волосы всего несколько минут назад, теперь неловко поглаживали его плечо.

— Тебе удобно? — спросил Сириус.

— Прекрасно, — почти убедительно ответил Ремус, — можно я выключу музыку?

— О, да, лучше выключи, — вздохнул Сириус, освобождая Ремуса и приподнимаясь для этого. Ну, во всяком случае, это был маленький, но шаг. Ремус отодвинулся, растянулся на своей стороне двуспальной кровати и натянул простыни на покрытый шрамами торс.

— Мне очень нравится Belle & Sebastian, — сказал Сириус, пока не желая спать.

— Не слушай их так, все песни вперемешку. — Ремус пробормотал, закрывая глаза, — Их нужно слушать по альбомам.

— Музыкальный сноб, — поддразнил Сириус.

— Может быть, — Ремус приподнял бровь, все еще с закрытыми глазами, — но я прав. Попробуй Tigermilk, думаю, тебе понравится. Слушать Belle & Sebastian в случайном порядке — это все равно что читать главы книги в случайном порядке.

— Хм, — все, что сказал Сириус. Он не мог не думать, что это было именно то, на что было похоже знакомство с Ремусом Люпином.

Примечание от авторки: обещаю, скоро будет поворот сюжета

Примечание от переводчицы:

Мы перешли экватор!!!

Еще, это мой самый первый фик и вообще первое самостоятельное взаимодействие с фикбуком, так что мне будет очень приятно, если вы будете советовать этот фик друзьям, каким-либо образом распространять его, если вам он нравится, может в комментах тиктока упоминать, не знаю))) в общем, хочется, чтобы эту работу увидели люди. Ведь MsKingBean89 пишет реально крутые вещи!

====== Глава 11 ======

Комментарий к Глава 11

Сохатый: Мб в кино сегодня вечером? У Лили выходной, а там фильм, который я хотел посмотреть.

Бродяга: Это фильм ужасов?

Сохатый: … больше похоже на триллер.

Бродяга: Ты меня однажды уже так облапошил.

Сохатый: Тебе понравится!

Бродяга: Ненавижу фильмы ужасов!

Сохатый: Нет, тебе понравился «Экзорцист» на первом курсе!

Бродяга: Я плакал три ночи.

Сохатый: Я этого не помню…

Бродяга: Я не мог спать в своей постели!

Сохатый: Уверен, что это была не Марлен?

Бродяга: Мне все еще снятся кошмары!

Сохатый: Ладно, мы можем сходить на мелодраму, если хочешь.

Бродяга: Говнюк. В любом случае, не могу. Ремус закончил — может завтра?

Сохатый: Так бери Ремуса!

Сириус задумался, прежде чем ответить на это предложение.

У Ремуса определенно не будет денег на фильм, хотя, возможно, Сириус, уговорит его заплатить на них двоих. И Сириус хотел увидеть Джеймса — возможно, он даже хотел немного похвастаться Ремусом — но большая часть Сириуса хотела оставить Ремуса себе. Конечно, это было естественно. Их отношения только начинались, он просто хотел сохранить баланс. Во всяком случае, Ремус не любил общаться, по крайней мере, он так говорил.

Бродяга: Мне нужно у него уточнить. Это может быть не самая лучшая ночь. Завтра обязательно!

Сохатый: Хорошо, целую.

Бродяга: Геееееей.

Довольный, Сириус сунул телефон в задний карман и стал ждать прибытия автобуса. Это были действительно хорошие пару недель. Он видел Ремуса через день, а Джеймса и Лили в остальные дни. И, конечно, он постоянно общался с Марлен все это время, так что все шло отлично.

Подошел автобус, и он запрыгнул в него, насвистывая себе мелодию Belle & Sebastian. Он не был уверен, что это за песня; все они слились в одно целое в его мозгу, у него никогда не было особого музыкального слуха — если в песне был ритм, и под нее можно было танцевать, то Сириус был счастлив. Он сказал это Ремусу, который притворился, что потерял сознание от шока. Он только поддразнивал, но Сириусу иногда хотелось, чтобы ему нравилось что-то так же сильно, как Ремусу нравилась музыка. Как Джеймсу регби, или Лили — все, что она когда-либо пыталась сделать. У Сириуса никогда не было такой фокусировки — его история жизни читалась как длинный список ленивых попыток и сокрушительных неудач. Например, его A-уровень по экономике. Он получал отличные оценки по всем предметам, но бросил изучение В-уровня, когда родители его выгнали. Потом был Художественный колледж, в котором он учился год, но так и не закончил. Даже взять Гидеона; Сириус не мог удержать внимание ни на чем достаточно долго, за что бы он ни брался.

У всех, кого знал Сириус, была страсть. Все, кого он знал, казалось, точно знали, чем они хотят заниматься по жизни. А он чем занимался? Он перешел от копирования Джеймса к копированию Марлен, подстригая волосы старушек и наблюдая, как все его друзья добиваются все большего и большего.

Он вышел из автобуса в более мрачном настроении, чем когда садился в него, и не повеселел, пока не добрался до седьмого этажа многоэтажки, к которой пришел.

— Ау? — Он постучал в дверь и толкнул ее — миссис Фигг всегда оставляла дверь открытой.

— Это мой бойфренд? — позвала она из кухни.

— Во всяком случае, один из них, — отозвался он, усмехаясь про себя и закрывая за собой дверь. — Вам действительно следует запирать дверь, Арабелла.

— Ой, пшш, — нетерпеливо покачала она головой, входя в холл, чтобы поприветствовать его, — что у меня тут такого стоящего?

— Но все равно это опасно, — сказал он, вспомнив ножевые ранения, о которых читал в метро. Это было всего через улицу отсюда.

— Полагаю, ты прав. Сегодняшние дети, честное слово, — сказала она, — вот что я тебе скажу. Когда я была девочкой, никто никогда не запирал дверей, тогда мы все доверяли соседям…

— Ммм… — он провел ее в ванную, — как обычно сегодня?

— Прошу, дорогой, — кивнула она, садясь перед раковиной. — Конечно, это было еще тогда, когда близнецы Крэй* управляли тут всем. Лучшие времена. (*прим.пер. Братья Крэй, Рональд и Реджинальд, занимались организованной преступностью и «крышевали» Лондон на рубеже 1950-х — 1960-х. Кстати, есть фильм Легенда 2015 года с Томом Харди, вот он как раз про них. А я вот и не знала даже)

— Близнецы Крэй?! — заверещал Сириус, пытаясь не рассмеяться, и открыл кран с теплой водой. — Было лучше, когда они были главными?

— О да, — сказала она мечтательно, — они были грубыми ребятами, конечно, но они были местными. Им доверяли больше, чем Старому Биллу. Ты знаешь, мою сестру однажды приглашал на свидание Реджи.

— Реально?!

— Идеальный джентльмен, — сказала она. — Ронни, конечно, был немного обузой…

Сириус начал мыть голову, слушая, как она говорит о старых добрых временах Ист-Энда, туалетах на улице и ​​детях, играющих во дворе, преступных группировках и женщинах, моющих свои пороги. Он полагал, что все считали свои подростковые годы лучшими.

— … а за мной ухаживали трое молодых людей, в то время отец любил шутить, что у меня был один вечер в пятницу, один в субботу и один для церкви по воскресеньям.

— Вот какая вы, Арабелла, — засмеялся Сириус, — темная лошадка.

— Вот как это было в те дни, — усмехнулась она, — у тебя могло бы быть три парня одновременно, если бы ты только захотел, при условии, что все было прилично. Вы, сегодняшняя молодежь, относитесь ко всему так серьезно.

Сириус не мог с ней поспорить.

— А сколько у тебя красавчиков, милый? — Она взглянула на него, пока он вытирал ее влажные волосы полотенцем.

— О, только один.

— О! Вот это новости! — она просияла, — и каков он из себя?

— Э-э… — описание Ремуса до сих пор давалось ему с трудом, но он еще не придумал ничего удовлетворительного. — Он шотландец.

— Очень мило, — сказала она понимающе, — однажды я ходила на свидание с шотландцем. Его звали Джок — или, может быть, это было его прозвище. Напились мы с ним тогда, что аж под столом валялись. Не могла понять ни слова, что он говорил, после нескольких пинт, но, боже мой, как мы тогда повеселились. Красивый — такой красивый! Черные волосы, рост шесть футов два дюйма… ах. А твой красивый?

— Очень, — кивнул Сириус.

— Хорошо к тебе относится?

— О да, конечно.

— Прекрасно, — она ​​откинулась назад и закрыла глаза. — Наслаждаешься? Не воспринимай все так серьезно.

— Я сделаю все возможное.

— Интересно, что случилось с Джоком, — размышляла она, — ты знаешь, что я сделала бы, если бы могла вернуться и встретиться с ним снова?

— Сказали бы ему, что любите его?

— О боже, нет! — она хихикнула, — я бы вытрахала из него всю душу!

Сириус расхохотался и после этого не мог отдышаться, по крайней мере, минут десять.

*

После того, как он закончил с миссис Фигг, Сириус проверил свой телефон в лифте — ему не терпелось рассказать Ремусу об их разговоре, он знал, что тот тоже от души посмеется. К его большому удивлению, Ремус уже написал ему:

— Здорова! Джеймс позвонил мне, чтобы сообщить об изменении планов. Могу я просто встретить тебя у него?

Сириус нахмурился. Какое еще изменение планов?! Как только он вышел из лифта и сигнал вернулся, он открыл чат с Джеймсом и нажал кнопку вызова.

— Ну что, Бродяга? Ты рано закончил!

— Только что получил сообщение от Ремуса — что-то про изменение в планах?

— Да! — Джеймс бодро ответил, — я позвонил ему узнать, как ты и сказал — он, похоже, в деле.

— Я сказал, что сам узнаю, — сказал Сириус, стараясь не казаться слишком злым, хотя он был, — где ты вообще взял его номер?

— У Лили. Ты в порядке, приятель?

— Все отлично. Каков тогда план? Поскольку мне никто ничего не сказал…

— Вечер кино — Люпин сказал, что не может позволить себе пойти в кинотеатр, поэтому я предложил залипнуть в Netflix и… ну, не чиллить, но ты понял. Netflix и мужская тусовка.

— Окей.

— Серьезно, ты в порядке? Кажешься напряженным.

— Просто долгий день, вот и все. Увидимся позже — в шесть?

— Идеально. Увидимся!

Сириус скинул. Он начал волноваться. Джеймс хотел как лучше — Джеймс всегда хотел как лучше, но иногда его добродушная открытость граничила с вторжением в личное пространство. Сириус с нетерпением ждал вечера наедине с Ремусом. Их отношения только зарождались; они потихоньку узнавали друг друга. Как они должны были это делать, когда вокруг ошивался Сохатый?

Он быстро ответил на сообщение Ремуса, ожидая следующего автобуса.

— Звучит неплохо, захвачу попкорн.

У него была еще одна запись, на этот раз в Лейтоне. По дороге туда он проезжал через Стратфорд и вспомнил про общую квартиру группы Full Moon. Ремус больше не оставался там, но репетировал с группой три раза в неделю. По его словам, это было важно — у них действительно был шанс поехать в тур — это святой Грааль для любой группы — и им нужно работать плотнее, чем когда-либо. На самом деле Сириус понятия не имел, что означает «плотнее», но он кивал и выглядел серьезным, когда Ремус говорил об этом.

Его телефон зажужжал.

— Какой попкорн?

Слегка обрадовавшись, он ухмыльнулся и ответил:

— Соленый, конечно. Только не говори, что ты любишь сладкий?!

— Удивишься, узнав, что мне нравятся оба?

— Оба смешанных вместе?

— Точно.

— Извращенец.

—: P Иногда и корицей посыпаю.

— Возмутительно!

— Однажды я съел его с корицей и пармезаном. Я не верю в двоичный код попкорна. Попкорн — великолепный спектр вкусов.

— Я не уверен, что готов к такому уровню разврата.

— Я буду с тобой нежен.

— Мы все еще говорим о попкорне?

— Шалунишка. Мне пора, босс смотрит — увидимся позже!

— До скорого!

Слегка успокоившись, Сириус начал с нетерпением ждать вечера. По пути к Джеймсу и Лили он зашел в Little Waitrose, чтобы купить дорогой попкорн, а также немного пармезана и корицы. Он также взял коробку миниатюрных батончиков Cadbury’s heroes, потому что на прошлой неделе он видел, как Ремус съел целую плитку их шоколада с фруктами и орехами менее чем за минуту, и то, как он покраснел, когда Сириус дразнил его по этому поводу, было совершенно восхитительно.

Ремус уже ждал возле здания, крутя в руках свой телефон, когда подошел Сириус. Он так ослепительно улыбнулся Сириусу, когда увидел его, что Сириус чуть не уронил сумки, которые нес, запрыгивая тому на руки. Вспомнив, что они были на оживленной улице средь бела дня, он сохранил самообладание и улыбнулся в ответ:

— Здорова.

— Привет, о, Waitrose! Ремус кивнул на пакеты, — ты что, выиграл в лотерею?

— Просто подумал, что захвачу кое-что вкусненькое… — Сириус смущенно посмотрел вниз. Ремус всегда так много думал о деньгах. — Ты еще спасибо мне скажешь, когда Джеймс вытащит морковь и хумус.

Ремус скривился:

— Ах да, фитоняшка…

— Он не отвечает? — сказал Сириус, указывая на закрытую дверь.

— Э… Я ждал тебя, — сказал Ремус. Теперь настала его очередь выглядеть смущенно. Иногда Сириус забывал, насколько застенчивым может быть Ремус, особенно если учесть, что большую часть времени он был весьма напористым.

— Тогда пошли, — Сириус вытащил брелок.

Они вошли в здание и прошли через тихий вестибюль к лифту. Как только дверь захлопнулась, Ремус совершил один из своих запрещенных приемов, затянув Сириуса в умопомрачительный поцелуй на грани жизни и смерти, его прохладные руки скользили под футболкой Сириуса, кончики пальцев легко поглаживали его талию. И он действительно уронил свои сумки.

Наконец они оторвались друг о друга, как двери лифта открылись. Ремус порозовел и улыбался.

— Привет, — сказал он снова.

— Привет, — выдохнул Сириус.

Ремус наклонился, чтобы помочь ему с сумками, и они вышли из лифта и пошли по коридору.

— Извини, что Джеймс тебе так просто позвонил, — быстро сказал Сириус, прежде чем они вошли в квартиру, — честно говоря, он иногда такая заноза в заднице.

— Я считаю, это классная идея, — пожал плечами Ремус, — ты рассказал мне столько историй о Джеймсе, было бы здорово провести с ним немного времени.

— Не бойся шутить над ним.

— Не буду! Я серьезно! — настаивал Ремус.

Дверь внезапно открылась. Джеймс стоял, широко улыбаясь:

— Мне показалось, я слышал ваши ласковые голосочки! Заходите!

Они зашли, и Сириус направился на кухню, чтобы поставить свои сумки на стойку и начать распаковывать весь свой попкорн.

— Черт возьми, — прокомментировал Джеймс, когда Сириус вытаскивал пачку за пачкой, — сколько фильмов ты планировал просмотреть?

— Всё или ничего, — беспечно ответил Сириус.

— Пармезан?! Ты собрался готовить для меня?

— Это для Ремуса, ты не ешь молочку.

— Не ешь молочку?! — Ремус засмеялся и подошел посмотреть. Он взял кусок сыра, — ты псих. Никогда не видел цельный кусок сыра, я обычно беру уже натертый.

— Беру самое лучшее, — подмигнул Сириус.

Они сделали три огромных миски с попкорном — сладкую, соленую и смесь обоих, а затем отнесли их вместе со всей остальной снедью в гостиную и устроились на диване. Сириус сидел посередине, Джеймс справа от него, а Ремус слева. Было довольно странно сидеть с ними в одной комнате.

— Итак, — сказал Джеймс, поднимая пульт, — что смотрим? Ремус?

— О, мне все равно, — Ремус уклончиво пожал плечами, — я все смотрю. Э-э… только умоляю, ничего супергеройского.

— И никаких ужастиков! — Твердо сказал Сириус.

— Слабак, — проговорил Джеймс.

— Не любишь ужастики? — Ремус с любопытством склонил голову.

— Ненавижу, — вздрогнул Сириус.

— А что любишь?

— Супергеройские фильмы, — Сириус высунул язык, рассмешив Ремуса, — комедия, экшн. А что насчет тебя, ты же не такой фанат ужасов, как Поттер?

— Разве вы не смотрите вместе фильмы? — Джеймс спросил, — ты же обычно только этим и занимался с… э-э… я имею в виду. Мы с Лили только и делали, что смотрели фильмы, когда начинали встречаться.

Сириус бросил на него взгляд. Он знал, что Джеймс собирался сказать: когда Сириус встречался с Гидеоном, они все время смотрели фильмы в постели. В основном это были ужасные студенческие комедии или какие-то другие блокбастеры, выпущенные годом ранее. Вкус Сириуса к кино был примерно таким же разборчивым, как и его музыкальный вкус — только он не хотел, чтобы Ремус знал об этом.

— Вообще-то мы не смотрим фильмы, — сказал Ремус, не обратив внимание на промах Джеймса, — мы обычно заняты другими делами.

Сириус почувствовал, как на его шее вспыхивает горячий румянец, и схватил пульт Джеймса, чтобы сменить тему:

— Давай просто посмотрим, что там идет, ладно?

Он включил телевизор. У них было все — Netflix, Amazon, Now TV (конечно, со Sky Sports), iPlayer, ITV player… выбора было почти слишком много. Они остановились на новом фильме, который выглядел блестящим и футуристическим, но через двадцать минут Сириусу стало скучно.

Он украдкой поглядывал на Ремуса, а затем на Джеймса. Вел ли он себя по-разному с каждым из них? Следует ли ему вести себя иначе? Когда он встречался с Гидом, все было достаточно просто — они все знали друг друга со школы; было понятно, как себя вести.

Диван был большим, на нем было достаточно места для четвертого человека. Ремус сидел, согнув колени, подставив одну ногу под другую, так что его палец ноги утыкался в бедро Сириуса сквозь его розово-синие носки в горошек. У Сириуса не было фетиша на ноги, но, тем не менее, это сильно его отвлекало.

— Он будет стрелять, — внезапно сказал Джеймс, и Сириус понял, что тот говорит о персонаже на экране. Там была какая-то перестрелка на складе.

— Не, — ответил Ремус, потянувшись за попкорном, — он двойной агент.

— Откуда ты знаешь?!

— Просто смотри, он собирается предать их в любую минуту.

— Не может быть!

Через несколько мгновений персонаж, о котором они говорили, открыл огонь по главному герою, который рухнул на землю.

— Видишь, — довольно самодовольно сказал Ремус. Теперь он приподнял обе ноги и сел боком, засунув пальцы ног под бедро Сириуса.

— Ты смотрел это что ли? — спросил Джеймс, разинув рот.

— Нет, — пожал плечами Ремус, — всего лишь удачно предположил.

Джеймс недоверчиво покачал головой, все еще погруженный в фильм. Он откинулся от Сириуса, опираясь на подлокотник дивана, нахмурив брови и сосредоточившись на различных взрывах, теперь разрушающих склад.

— Тебе скучно? — Ремус прошептал Сириусу, который моргнул и повернулся к нему:

— Нет!

— Ты не смотришь.

— Экшн — не мое.

— Бродяга любит мелодрамы, — крикнул Джеймс, и Сириус ударил его по ногам, краснея.

— Заткнись! Мне нравится много фильмов.

— Какой твой любимый? — заинтересованно спросил Ремус.

— Ммм… не могу выбрать один. — Сириус нервно закусил губу.

— Врешь! — сказал Джеймс, садясь, — говоришь, у тебя нет любимого фильма? То есть тот фильм, который ты заставлял меня смотреть в школе минимум раз в неделю, был просто…

— Заткнись, Сохатый!

— … и ты выучил все слова и даже танцевальные движения, и у тебя есть костюм…

— То, что мне нравилось в школе, не означает…

— В прошлом году мы ходили на концерт!

— Окей, теперь я просто обязан знать, — рассмеялся Ремус, глядя на Джеймса, а затем на Сириуса, побагровевшего от смущения.

— Он глупый, и вовсе не мой любимый… — пробормотал он.

— «Шоу ужасов Рокки Хоррора»! У него был DVD коллекционного издания в восьмом классе и все такое! — Джеймс нетерпеливо объяснял, сверкая глазами, — каждый раз, когда его показывают в Prince Charles Cinema, мы все должны идти смотреть.

— Конечно! — сказал Ремус, — я должен был догадаться!

— Что ты имеешь в виду? — Сириус потрясенно поднял голову — неужели он настолько предсказуем?

— Ну, у тебя есть мини-юбка из ПВХ, — подтолкнул его Ремус, — держу пари, ты всегда Фрэнк, верно?

— Очевидно, — ответил Джеймс от имени Сириуса, — а я Брэд, Джанет — Лили, Марлс — Маджента… Ой, Бродяга, в следующий раз мы должны взять Ремуса! Кем бы он мог быть…

— Пожалуйста, — фыркнул Ремус, — только не Коламбия, у меня не такие ноги!

— По-моему, Доркас была Коламбией в прошлый раз, когда мы ездили, — задумчиво сказал Джеймс, потирая подбородок, — Рифф-Рафф?

— Рифф-Рафф это Фабиан, — вздохнул Сириус. Прозвучало так, будто Фабиану приходилось им быть, нравилось тому это или нет. Ремус, по крайней мере, не выглядел слишком напуганным тем, насколько ужасно некрутым был Сириус, и тот подыгрывал Джеймсу.

— Ну, не Рокки же я! — Ремус рассмеялся, морщась.

— Нет, Гидеон всегда Рокки, — сказал Джеймс, — у него единственного столько мускулов для этой роли.

— О, да? — нейтрально сказал Ремус.

— Ага, пусть рыжие волосы не вводят тебя в заблуждение, у него тело греческого бога. Не так ли, Бродяга?.. э… ох… — Джеймс внезапно понял, о чем он говорит, и развалился, — я имею в виду, он не вылезает из спортзала, он помешан на себе, вот и все.

Ремус опустил глаза вниз и подтянул колени, чтобы больше не касаться Сириуса. Джеймс заметил это и попытался отступить.

— Я не то имел в виду…

— Все нормально! — Ремус поднял глаза, улыбаясь, хотя его глаза не были такими веселыми, — едва ли у меня тело греческого бога.

— А у кого такое? — Джеймс засмеялся, запустив пальцы в волосы. — Во всяком случае, я удивлен, что Бродяга не заставил тебя его еще посмотреть, это все, о чем он когда-либо говорил, когда ему было пятнадцать.

— Десять лет назад! — прошипел Сириус сквозь стиснутые зубы, — а ты был помешан на «Лучшем стрелке», так что…

— Эй, тебе тоже нравился «Лучший стрелок»!

— Только с выключенным звуком, — Сириус высунул язык, снова рассмешив Ремуса.

— А у тебя, Люпин? — Джеймс спросил, — какой у тебя guilty pleasure фильм?

— «Красотка», — без промедления сказал Ремус,

— Что?! — Сириус удивленно рявкнул, — ты шутишь?!

— Нет? — Ремус приподнял бровь, — я люблю хэппи энд. И сапоги Джулии Робертс.

— Мне нравится этот фильм, — сказал Сириус, все еще пораженный — он ожидал, что Ремус назовет какой-нибудь инди-фильм или что-нибудь с субтитрами, о котором он даже не слышал.

— Что ж, ты не единственный, кто любит мелодрамы, — Ремус немного расслабился, позволяя своим ступням снова уютно скользнуть под ноги Сириуса.

— Да, а ты когда-нибудь носил сапоги до бедра, как у Джулии Робертс? — спросил Джеймс, все еще не закончив дразнить Сириуса. — Потому что Бродяга…

— Прекрати! — Сириус засмеялся, закрывая лицо руками, — я тебя умоляю!

— У меня есть фотографии, понимаешь ли, Ремус, — сказал Джеймс, говоря поверх головы Сириуса, — если ты хочешь увидеть…

— Боже мой, да! — сказал Ремус, выпрямляясь.

— Дай-ка посмотреть… — Джеймс выключил фильм и открыл меню телевизора.

— Они у тебя на телеке, Сохатый?! — Сириус покачал головой, — боже, за что?!

— Мама и папа хотели посмотреть наши снимки с отпуска на Майорке, — объяснил Джеймс, просматривая папки. — Так что мы просто закинули все в облако… ага! — Он торжествующе щелкнул, и на экране мелькнуло изображение, на котором они все стояли перед универом Лили, одетые для Рокки Хоррора.

— Невероятно, — сказал Ремус, наклонившись вперед, чтобы посмотреть.

— Ну, понеслась… — проворчал Сириус.

Ремус слегка хлопнул себя по ноге:

— Заткнись, как будто ты не знаешь, насколько ты в хорошей форме.

Сириус снова покраснел и решил замолчать и позволить этому случиться.

Когда-то давно Сириус хорошо знал эти фотографии. Он пролистывал их на своем телефоне или на своем ноутбуке всякий раз, когда ему было грустно, или когда ему было одиноко — а в какой-то момент это было почти каждый день. Он тщательно следил за каждым альбомом, отмечал каждого, кто появлялся, подписывал их остроумными (как ему казалось) комментариями и цитатами. Альбомы были доказательством того, что у него есть друзья, что он весело проводит время, что его жизнь прекрасна.

— Боже, — пробормотал Ремус, наблюдая за быстрым слайд-шоу, — у Гидеона реально потрясающее тело, а?

— Да, — засмеялся Джеймс, — я знаю только одного парня, который так же тщеславен, как Бродяга.

Сириус фыркнул:

— Грубиян.

Ремус повернул голову и поймал взгляд Сириуса. Он слегка нахмурился:

— Я не думаю, что ты тщеславен, — сказал он как ни в чем не бывало.

Сириус застенчиво склонил голову, застигнутый врасплох. Джеймс с любопытством оглянулся и улыбнулся, но промолчал.

Они просмотрели еще несколько фотографий — первый год универа промелькнул быстро в пятне пьяных селфи в туалете, костюмированных вечеринок, похмельных завтраков в местной забегаловке; поездках на пляж или в Лондон. Сириус вспомнил, что большую часть времени проводил в Ройал Холлоуэй, где учились Лили, Джеймс и Гидеон, а не в своем художественном колледже UCL. Ну теперь понятно, почему он абсолютно провалил первый год, он даже не завел друзей, он проводил все свое время в поездках или спал на полу у Джеймса.

На второй год он бросил UCL и устроился на подработку в Royal Holloway, в студенческом магазине. Это было здорово, потому что это было всего несколько смен в неделю и никакой ответственности. Он, Гид, Фаб и Джеймс жили вместе в дерьмовом маленьком студенческом домишке, а это означало, что у него было еще больше времени для выпивки, танцев и, как правило, ненапряжной работы.

На фотографиях того года было летнее барбекю в их запущенном саду за домом, тогда они купили детский бассейн и установили его в гостиной, испортив ковры. Множество вечеринок, еще больше вычурных нарядов, и в том же году появилась Марлен. Она училась в Дареме и приехала на выходные в джинсовом платье, с отросшими длинными волосами и накрашенными ногтями. Она сказала, что не хочет суеты, просто им нужно знать, что теперь она Марлен, а не Мартин, и они все будут вести себя как обычно. Сириус был очарован, как человек, который всегда жаждал трансформации. Он завидовал тому, как она расцвела, взяв на себя ответственность за свою жизнь.

К третьему году обучения в университете отношения Сириуса и Гидеона стали невыносимыми. Официально они не проживали в одной комнате, но Сириус намеренно взял самую маленькую спальню в их общем доме, предполагая, что они все равно будут спать в одной кровати каждую ночь.

Иногда так и было, но все больше и больше Сириус обнаруживал себя один в этой крошечной комнатушке, беспокоясь о том, где и с кем сейчас Гидеон. Фотографии того года не отражали этих изменений, но Сириус мог точно сказать, что что-то не так. Это было заметно по одежде, которую начал носить Сириус — все более возмутительной с каждым месяцем, в отчаянных попытках привлечь чье бы то ни было внимание.

К концу третьего года они официально расстались, но время от времени все же спали вместе. На самом деле это продолжалось годами. Сириус чувствовал себя жалко, но каждый раз возвращение Гидеона было утешением. По крайней мере, он всегда знал, чего ожидать.

Конечно, Джеймс ничего об этом не упомянул, пока пролистывал картинки. Он рассказал историю о том, как добивался Лили и об их ранних отношениях, а также указална несколько знакомых лиц Ремусу, но, кроме всего прочего, Сириус осознал, что Джеймс совершенно иначе смотрел на их университетские годы. Во-первых, Джеймс действительно учился в университете, а не пользовался чужим опытом, как Сириус. Это было совершенно ясно на последних фотографиях со дня выпуска. Джеймс, Гид, Фаб и Лили были одеты в свои мантии и шляпы, сжимая свои дипломы в кристально белых конвертах с тисненым гербом университета. А на заднем плане шутил и идиотски смеялся Сириус в простом костюме и с пивом в руке.

— Похоже, вы все прекрасно проводили время, — сказал Ремус, когда все закончилось. Он звучал немного устало, а Сириус отчаянно хотел, чтоб они наконец сменили тему.

— Да, это было великолепно, — усмехнулся Джеймс, — а ты где учился, Ремус?

— Официально в Манчестерском университете, — сказал Ремус, — но я пошел только на выпускной, — большую часть степени я получил, будучи в больнице, так что…

На этом тема, наконец, была закрыта. Джеймс решил, что он голоден, и пошел на кухню в поисках еды.

— Ты в порядке? — Ремус повернулся и посмотрел на Сириуса, — ты какой-то тихий.

— Все отлично! — засмеялся Сириус. — Я просто оплакиваю свою потраченную впустую жизнь, знаешь ли.

— Потраченную впустую? — Ремус приподнял бровь, — но тебе же было весело! А твои друзья как же!

— Ага, — кивнул Сириус. Он знал, что именно так ему следует на это смотреть. — Пошли, ты голоден? Нам лучше что-нибудь предпринять, иначе Сохатый принесет нам что-нибудь полезное.

— Я все слышал! — крикнул Джеймс.

Когда они вошли на кухню, Сириус попытался немного развеселиться. Джеймс и Ремус, казалось, отлично ладили, подшучивая, как старые друзья. Они начали обмениваться идеями вегетарианских рецептов, хотя в какой-то момент Ремус ужаснулся, когда Джеймс предложил сократить потребление углеводов.

— Клянусь, ты точно заметишь разницу! — сказал Джеймс, нарезая болгарский перец для изысканного салата, — больше бдительность, быстрее рефлексы — держу пари, твоя игра на басу улучшится.

— Моя игра безупречна, — лукаво возразил Ремус, — сахар дает мне преимущество.

— Когда у тебя следующий концерт? Нам с Лили очень понравился последний.

— Спасибо. Концертов пока не будет, сейчас нам нужно сосредоточиться на репетициях для тура.

— Вы собираетесь в тур? Великолепно!

— Ну, это пока не точно, но, надеюсь, — скромно сказал Ремус, — мне еще нужно посмотреть, дадут ли мне отпуск на работе или мне придется уволиться…

— Уволиться? — моргнул Сириус, — сколько длится тур?

— В зависимости от обстоятельств, — пожал плечами Ремус, — возможно, все шесть недель, если они захотят взять нас на европейский этап.

— Ах вот оно что, — кивнул Сириус, чувствуя внутреннюю панику. Шесть недель?! Ремус мог уехать от него на шесть недель?!

— Как я уже сказал, — Ремус посмотрел на него, тщательно подбирая слова, — ничего пока на 100% не ясно.

— Как думаешь, сможешь прийти на день рождения Доркас? — Спросил Джеймс, теперь измельчая салат.

— Не знаю, а когда он?

— Через две недели — эй, Бродяга, почему ты его не пригласил? Все было забронировано несколько месяцев назад!

— Забыл, — пробормотал Сириус, открывая морозильную камеру в поисках чего-нибудь, чем можно дополнить салат. Он нашел немного чесночного хлеба и бросил его в духовку.

*

Джеймс предложил им остаться ночевать, но Сириус хотел побыть наконец с Ремусом наедине, и им удалось сбежать. Они поблагодарили его за ужин, и Сириус пообещал, что вскоре придет, чтобы провести всю ночь за играми.

Ремус молчал первые пять минут ходьбы до дома. Был разгар лета, и несмотря на то, что было уже поздно, на улице ещё не совсем стемнело. Было жарко и грязно, на тротуарах было полно курящих, болтающих и выпивающих людей.

— Ты не хочешь, чтобы я пошел на день рождения Доркас? — Ремус наконец спросил, — Я не против, если это будут только друзья.

— Что? — Сириус нахмурился, — нет, конечно, я хочу, чтобы ты пришел! Я просто… я думал, тебе не нравятся всякие сборища людей.

— Нравятся, когда они с тобой, — сказал Ремус.

— Ладно, значит, я не так тебя понял, — ответил Сириус. Он знал, что ведет себя немного резковато. Он весь день был не в себе.

— Мне также показалось, что ты не хотел, чтобы я приходил сегодня вечером, — настаивал Ремус. — Ты хотел побыть наедине с Джеймсом?

— Нет! — Сириус остановился, удивленный, — наоборот! Я хотел провести время с тобой!

— Ладно, — сказал Ремус, — так ты хочешь держать меня подальше от своих друзей, или ты пытаешься держать своих друзей подальше от меня?

— Ремус, ничего подобного! Просто… ты знаешь, мы только узнаем друг друга.

— Да, и неотъемлемая часть всего этого связана с тем, что я знакомлюсь с Джеймсом, Лили и всеми остальными. Они настолько важны для тебя, что ты все время говоришь о них.

— Я понимаю, — Сириус закусил губу. У него было ужасное ощущение, как будто весь воздух выкачивают из груди — слишком знакомое чувство, будто из-под него вытаскивают коврик. — Мне правда жаль, я просто пытался… Не знаю, держать тебя при себе, — отчаянно сказал он, — Только, пожалуйста, не сердись!

— Я не сержусь, — удивленно покачал головой Ремус, — я просто не понимал, что происходит. Все в порядке, ладно?

— Ладно, — кивнул Сириус.

Они продолжали идти, не разговаривая. Беспокойство Сириуса не уменьшилось. Его мысли метались, пытаясь придумать что-то, что можно было бы предпринять, чтобы опять начать нравиться Ремусу. Когда они достигли поворота к дому Сириуса, Ремус снова остановился.

— У меня завтра очень рано утром репетиция, — сказал он, — я собирался вернуться к себе…

— О… — Сириус почувствовал, как будто из него высасывают весь воздух. Он терял Ремуса! Он был идиотом и все разрушил, как всегда.

— Ты не против остаться у меня на ночь? — Ремус спросил, — знаю, у меня не так хорошо, как у тебя.

— Не против! — выпалил Сириус, сердце все еще билось, как у кролика.

— Хорошо, — улыбнулся ему Ремус, и они двинулись к его маленькой комнатушке над магазинчиком.

Сейчас дверь открывалась легче, жаркая погода иссушила дерево, так что вместо того, чтобы вздуваться, теперь ей грозили трещина и раскол.

— Если тебе придется уволиться с работы, — сказал Сириус, когда они поднимались по лестнице в темном коридоре, — как ты будешь оплачивать аренду тут?

— О, я полагаю, мне придется съехать, — ответил Ремус, впуская их в свою комнату и щелкая светом. — Я могу оставить большинство вещей в репетиционной, а остальное возьму с собой в тур.

— Но когда ты вернешься, где ты…?

— В Стратфорде, наверное, с остальной группой. — Ремус начал расчищать путь к кровати, перекладывая вещи в сторону. Сириус снова почувствовал, как в его животе разрастается ужас. Двуспальная кровать Сивого и презервативы на тумбочке.

— Неужели ты хочешь остаться с ними? — спросил он. У него пересохло во рту.

— Почему бы и нет, раньше уже делал это много раз. В любом случае, выбора у меня не особо много, я буду без денег.

— Как насчет остаться у меня?

— Что? — Ремус перестал разбирать вещи и повернулся к Сириусу. — Ты же это не всерьез.

— Конечно, всерьез! У меня много места, во всяком случае, больше, чем у тебя здесь, и тебе там больше нравится, разве нет?

— Сириус, если бы я мог позволить себе такую квартиру, тогда…

— О, это не проблема! Я могу помочь тебе с арендной платой, пока ты не найдешь другую работу. Это, честное слово, не имеет большого значения.

— А для меня имеет. — Ремус нахмурился, — Тебе не кажется, что еще рано говорить о переезде? И до этого еще как минимум два месяца, мы не знаем, где мы будем к тому времени.

— Я знаю, что все еще буду хотеть быть с тобой, — сказал Сириус, скрестив руки.

Почему Ремус сопротивлялся? Или дело в чем-то еще? Неужели это повторение всей этой херни с Гидеоном, с его этими расплывчатыми обещаниями, ложью и скрытностью?!

Лицо Ремуса смягчилось, и он протянул руку, чтобы коснуться руки Сириуса:

— Честно, это невероятно мило. Конечно, я надеюсь, что мы оба этого хотим, но…

— Но что? Дело в том, что ты все еще предпочитаешь Фенрира?!

— О, — резко отшатнулся Ремус, — дело не в том, кого я предпочитаю, я смотрю на вещи здраво, я… слушай, я и Фен, это рабочие отношения и давняя дружба. И ты это знаешь. Я знаю его с четырнадцати лет.

— Да, но это не значит, что ты привязан к нему навсегда, Ремус!

— Это не так, ты не понимаешь.

— А как насчет еще одного фингала под глазом?

— Боже мой, это был не фингал под глазом, ты, королева драмы, это был небольшой синяк.

— О, ну это лучше, правда?!

— Я же сказал тебе, это был не Фенрир.

— Ну, я не верю, что ты врезался в фонарный столб. — Сириус сплюнул.

— Нет, окей, это была ложь. Ремус согласился, — но это был не Фенрир!

— Кто же тогда?

Ремус тяжело вздохнул:

— Какой-то придурок пытался устроить драку, я помешал, вот и все. Он сказал, что Фен был должен ему денег, а тот стал агрессивным. Нужно быть идиотом, чтобы попытаться ударить Фена, поэтому он просто ударил другую ближайшую мишень, которой оказался я. И если хочешь знать, Фенрир отправил того парня в больницу, выбил ему зубы. — Глаза Ремуса заблестели, когда он это сказал, его щеки вспыхнули, как будто эта мысль нравилась ему.

— Господи Боже, — Сириус покачал головой, — и ты бы предпочел проводить время с таким человеком.

— Это не блядское соревнование! — яростно сказал Ремус, почти повышая голос.

Сириус не знал, что сказать. Раньше они не ссорились, это было ужасно.

Ремус некоторое время смотрел на него, его глаза все еще горели, прежде чем он выдохнул и отступил назад:

— Послушай, мне нужна передышка, — сказал он почти спокойным голосом. — Может, тебе стоит вернуться к себе домой сегодня вечером? Я напишу тебе завтра.

Сириусу хотелось кричать, ругаться, чтобы ссора продолжалась, только для того, чтобы ему не приходилось уходить. Но он понимал, что Ремус закончил.

— Отлично. — холодно сказал Сириус. — Если ты этого хочешь.

И захлопнул за собой дверь.

====== Глава 12 ======

Комментарий к Глава 12

Лунатик: Привет

Сириус: Привет

Лунатик: Как дела?

Сириус: Хорошо, спасибо. А у тебя?

Лунатик: В порядке

…

Лунатик: Извини, что целый день не писал.

Сириус: Ничего страшного, я знаю, что ты занят.

Сириус уставился на клавиатуру телефона. Он хотел сказать миллион слов, но, похоже, ни одно из них нормально не формулировалось.

Прости, во-первых, он знал, что должен сказать прости. Затем он должен объясниться. Мне становится страшно, когда я думаю, что теряю кого-то. Во всем виноваты мои родители.

Но он не мог заставить себя признаться в чем-то столь личном. Он не хотел, чтобы Ремус подумал, что его все еще волнует тот факт, что его выгнали в детстве, потому это было не так. Ему было плевать на Блэков, на их ожидания и на то, насколько сильно он их подвел.

Однако ему нужно было что-то сказать. Иначе он действительно потеряет Ремуса. Он перекатился на живот. Он пролежал на кровати весь день, ожидая, когда Марлен вернется домой. Она пошла ужинать с Доркас и ее родителями, и Сириус уже подумал, что она может остаться у Медоузов и вообще не вернуться домой. Может, ему следовало позвонить Джеймсу, но он не хотел, чтобы Джеймс знал, что что-то произошло. Он должен будет признать, что был откровенным придурком, а Джеймс все равно был бы к нему добр.

Его телефон снова зажужжал. Он открыл сообщение.

Лунатик: Ты очень секси, когда злишься;)

Сириус от облегчения чуть не потерял сознание. С минуту он собирался с мыслями, затем быстро набрал ответ:

Сириус: О да? Запомню на будущее.

…

Сириус: Извини, я был придурком.

Лунатик: Извини, если я расстроил тебя из-за Фенрира.

Сириус: Ничего страшного. Я скучаю по тебе.

Лунатик: О да? Насколько сильно?

Сириус закусил губу. Это была какая-то проверка? Он как раз собирался ответить, когда раздался звонок в дверь, и Сириус практически подпрыгнул на три фута в воздух. Серьезно?!

Он подлетел к двери, распахнул ее и увидел, как Ремус сжимает басовый усилитель с гитарой за спиной, его лохматые волосы прилипли ко лбу от жары.

— Привет, — выдохнул Сириус.

— Привет, — ухмыльнулся Ремус, войдя внутрь и закрыв за собой дверь, — я пришел прямо с репетиции.

— Я вижу, — Сириус закусил губу.

Ремус отложил свое снаряжение и бросил на Сириуса один из тех долгих оценивающих взглядов, в которых он был так хорош, взгляд, от которого у Сириуса закипала кровь.

— Марлен здесь?

— Нет, — покачал головой Сириус.

— А у нас все хорошо? — Он строго приподнял бровь. Господь всемогущий.

— Да, — решительно кивнул Сириус, — мне очень жаль, правда, мне так…

— Шшш. — Ремус прижал палец к губам, — это ты мне уже говорил. А теперь я хочу, чтобы ты показал. — Он взглянул вниз и облизнул губы.

Намек был яснее ясного, и Сириус повиновался, сразу упав на колени.

*

— Знаешь, тебе действительно не о чем беспокоиться, — сказал Ремус несколько часов спустя, — насчет Фенрира или группы. Ничего не происходит, все в прошлом.

— Я знаю, я доверяю тебе, — ответил Сириус, вздохнув и прижавшись к нему.

Они были на диване. Они сделали это в холле, на кухне, в ванной (это было неожиданностью, Сириус думал, что они уже закончили и остывали, но Ремус потянул его за собой в душ, и они пошли на еще один заход), и затем снова на ковре в гостиной. Это было немного слишком, и теперь Сириус чувствовал, что ему нужен еще один душ.

— Ты в порядке? — шепнул Ремус, прижав губы к задней части шеи Сириуса. — Это было слишком?

— Конечно, нет.

— Извини, если я был немного… властным.

Сириус фыркнул. «Немного властный» вряд ли подходило под определение Ремуса, когда тот снимал одежду. Лучше доминирующий. Командующий. Контролирующий. Сириус облизнул губы в восхищении:

— Мне это нравится.

— Хорошо. Знаешь, сколько времени?

— Нет, — Сириус сел, потягиваясь. — А что? Тебе нужно куда-то?

— Нет, если я буду репетировать еще, на моих уже существующих мозолях появятся новые.

— Для этого можно взять крем, просто базовый увлажняющий крем.

— Слишком дорого.

— Не совсем. Мне дают тонну образцов в колледже, можешь взять их просто так, если хочешь.

— Я знал, что до этого дойдет, — драматично вздохнул Ремус, — только начнешь встречаться с кем-то из бьюти-сферы, так сразу он пытается тебя переделать.

— Ты, конечно, и так красивый, — ухмыльнулся Сириус, — но если ты предпочитаешь, чтобы твои руки не болели…

— Ха, не пытайся меня переубедить, это скользкая дорожка. Сначала увлажнишь мои руки, а потом захочешь подстричь меня…

— Ну, раз уж ты сам об этом упомянул, — Сириус повернулся и дернул Ремуса за непослушные локоны. Ремус засмеялся, отстраняясь.

— Неа. Мне нравится, как есть.

— Я тебе не верю! — поддразнил Сириус. Он осторожно провел пальцами по волосам Ремуса, убирая их с лица, — у тебя такая великолепная линия подбородка, я не знаю, зачем тебе ее скрывать.

— Я хочу скрыть не линию подбородка, — вздохнул Ремус. Он встал с дивана и наклонился, чтобы подобрать свои джинсы, — в любом случае, я голоден, а ты?

— Да, съел бы что-нибудь. Не уверен, что у меня есть хоть что-то…

В холодильнике ничего не было, но Сириусу удалось обнаружить пакет картошки фри для жарки на дне морозильника, и они решили ее приготовить. Он высыпал ее в большую тарелку, и они сели на диван и стали ее ковырять, просматривая новости BBC.

— Так каков план на день рождения Доркас? — Ремус спросил, — если я приглашен.

— Конечно, приглашен! Ужинаем в городе, все мы, а потом вернемся сюда на вечеринку. В следующую субботу.

— Супер. Мне что-нибудь ей подарить?

— Не, — покачал головой Сириус, — я подарю ей открытку или что-то в этом роде, она не ждет подарка.

— Повезло, — прокомментировал Ремус, — мне нужно начать копить для тура.

— Значит, он уже точно состоится? — Сириус попытался сохранить голос ровным, хотя его нервы дрожали при мысли о том, что Ремус исчезнет с группой на неопределенное время.

— Пока что все движется в этом направлении, — пожал плечами Ремус, — мы просто ждем одобрения от хедлайнеров — Stupid Roar. Все норм, если ты о них не слышал, — он засмеялся, увидев пустое выражение на лице Сириуса.

— Они… эээ… хороши?

— Да, они великолепны. Басисты немного посредственны, но в прошлом году они были номинированы на премию Brit, чего почти никогда не бывает с панк-группами.

— Круто, — кивнул Сириус.

— Если все выгорит, — сказал Ремус, — я пропущу открытие салона. Прости.

— О, все в порядке, — пожал плечами Сириус, — это же не от тебя зависит. Зато ты поедешь в тур!

— Ага, — улыбнулся Ремус, и это была не его обычная кривая, саркастическая ухмылка; это была широкая сияющая улыбка, которая осветила его глаза и сморщила уголки рта, — я не могу в это поверить.

Они со всем справятся, решил Сириус. В конце концов, на дворе не долбанный девятнадцатый век. Выезд за границу не означал, что они никогда больше не увидятся. У них есть телефоны, самолеты и Wi-Fi — в любом случае половина контактов Сириуса поддерживалась через WhatsApp. К тому же, рассуждал он, они с Марлен будут так заняты салоном, что он не заметит, как пролетит время.

— Когда вы все узнаете точно? — спросил он, надеясь, что это будет еще нескоро.

— Надеюсь, к пятнице. Если мы получим подтверждение, то до этапа в Германии будет всего лишь неделя — я никогда раньше нигде не был за пределами Британии, не могу в это поверить.

— Потрясающе, — сказал Сириус, изо всех сил пытаясь улыбнуться. Значит, у них осталось чуть больше недели! Ремус, очевидно, уловил его тон и взглянул на него. Он протянул свою руку и сжал руку Сириуса,

— Прости, что все случилось так скоро. Я буду очень по тебе скучать.

— Я тоже буду по тебе скучать, — ответил Сириус. Он не знал, что еще сказать, и начинал расстраиваться, поэтому сменил тему, — если все так быстро приближается, сможешь ли ты вообще приехать на день рождения Доркас? Я пойму, если нет…

— Нет, я бы хотел пойти, — весело сказал Ремус, — мне очень нравятся твои друзья, они классные.

Как по волшебству, входная дверь открылась как раз в этот момент, и ввалились Марлен и Доркас, хихикая о чем-то и весело болтая.

— Так-так-так, — сказала Марлен, положив руки на бедра, когда увидела Ремуса и Сириуса, держащихся за руки на диване, — какая миленькая уютненькая сцена.

— Ой, оставь их в покое, — упрекнула ее Доркас, — помнишь наш медовый месяц?

— Я вообще-то думала, мы все еще в нем! — Марлен оскорбленно ахнула.

— Как прошел ужин? — спросил Сириус.

— Нормально, — вздохнула Доркас, плюхнувшись рядом с Ремусом и сбросив кроссовки. — Немного скучно, пошли в местный мясной ресторан. Мои родители ужасно скучные люди, — объяснила она Ремусу, — они думают, что пицца — это экзотика.

— Твои родители прекрасны, — возразила Марлен, садясь рядом с Сириусом.

— Мм, наверное, — размышляла Доркас, — у них ужасный вкус в еде, но они на удивление круто относятся к своей дочери-лесбиянке и ее зеленоволосой девушке.

— Это мило, — вежливо сказал Ремус.

— Хотела бы я, чтобы мои родители были такими же, как твои, — вздохнула Марлен.

— О, любимая, они придут, — мягко сказала Доркас. Марлен закатила глаза.

— Ну, они сказали, что, возможно, придут на открытие салона, это уже хоть что-то.

— Это же замечательно, — подтолкнул ее Сириус, — я не могу себе представить, чтобы Вальбурга и Орион когда-нибудь туда заявились, хотя я бы этого и не хотел.

— Эй, — сказала Марлен, — прекрати играть в игру «чьи родители хуже», у тебя есть Поттеры, ты счастливчик.

— Они родители Джеймса.

— Как будто ты не их маленький принц!

— Что насчет тебя, Ремус? — спросила Доркас, — общаешься со своими предками?

— Нет, не совсем, — очень натянуто ответил Ремус. Он не стал вдаваться в подробности, и все замолчали.

Сириусу было интересно узнать о семье Ремуса — он почти никогда не говорил о ней, но он в принципе не особо много говорил о чем-либо из прошлого. Он однажды упомянул, что его мама работала уборщицей, но это все. Во всяком случае, Сириус тоже не особо много говорил о своей семье.

— Эй, — заговорил Сириус, стремясь снять напряжение, — а я вам рассказывал, что мне тут на днях заявила миссис Фигг?

И он начал рассказ об Арабелле Фигг и ее шотландце, от которого вскоре все затряслись от смеха. Ремус с благодарной улыбкой протянул Сириусу последнюю картошку фри, и все снова было в порядке.

*

Гидеон: Эй-эй, незнакомец, чмок

Сириус: Что такое?

Гидеон: Просто проверяю. Давно не виделись.

Сириус: Был занят

Гидеон: Не хочешь зайти?

Сириус: Нет

Гидеон: Встречаешься с гранжером с плохими волосами?

Сириус: Он не гранжер. Не встречал ни одного гранжера с начала 00х.

Гидеон: Походу задел за больное. Давай приходи? Скучаю.

Сириус: Нет. Я встречаюсь с Ремусом. И только с ним.

Гидеон: Как угодно. Увидимся в пабе позже?

Сириус не ответил. Он планировал быть в пабе — все собирались — но он не собирался говорить об этом Гиду, если это будет воспринято как приглашение. Он должен был ожидать подобного сообщения, его отношения с Гидеоном были предсказуемо цикличными. Они бы собрались вместе на выходные или, может быть, даже недели на две, проводя все свое время в постели, просматривая фильмы и трахаясь. Затем Гиду стало бы скучно, и он бы подумывал, как свалить, или же Сириус стал бы слишком навязчивым, и в любом случае это закончилось бы крупной ссорой, после которой они бы перестали разговаривать на долгое время. Так все было с подросткового возраста.

— Но теперь ты разорвал круговорот, — сказала Лили, когда он ей это рассказал, — да ведь?

— Определенно, — кивнул он, снимая защитную пленку с огромного зеркала на одной из парикмахерских установок с таким удовлетворительным ззззвуком. Ремонт в салоне был наконец закончен, по крайней мере, все строительные работы, и теперь оставалось все самое интересное. Лили и Джеймс любезно взяли выходной, чтобы помочь Сириусу кое-что уладить, пока Марлен закупалась у оптовиков.

Лили сидела на полу с ноутбуком, подключенным к Интернету, в то время как Джеймс ставил стойку регистрации. Он использовал любой шанс блеснуть мускулами.

— Итак, — сказал он, размахивая отверткой, — поскольку нам нравится Ремус, мы хотим оставить Ремуса,

— Спасибо за вклад в дело, Сохатый, — засмеялся Сириус, — я сам очень увлечен им.

Он скомкал пленку с зеркала и бросил его в мусорную корзину, а затем перешел к следующему. Место — McKinnon & Black’s — начинало походить на настоящий салон. Полы были из отполированного дерева теплых тонов, стены выкрашены в прохладный кремовый цвет (Марлен так и не смогла определиться со стилем), а хромированные светильники блестели. Сзади была небольшая кухня, готовая для кофеварки, а наверху было место для массажного кабинета, если они решат этим заниматься. Пока они использовали его как офис и свалку для оборудования, у которого еще не было места.

— Конечно, мы все любим Гида, — дипломатично сказала Лили, — но вместе вам просто ужасно.

— Я знаю, — сказал Сириус.

— И он ужасно с тобой обращался.

— Мм хмм.

— Я знаю, мы все говорили, что простили его в прошлый раз, но сколько раз кому-то нужно изменить тебе, чтобы…

— Лил, хорош, — тихо сказал Джеймс. Она удивленно посмотрела на него, затем виновато взглянула на Сириуса.

— Прости, милый.

Сириус пожал плечами:

— Как ты и сказала, с меня реально уже хватит этого.

— Расскажи нам лучше о Ремусе, — усмехнулась она, сверкнув зелеными глазами, — чтоб нас уже тошнило.

— Это Сохатый беспрерывно треплется о Ремусе, а не я!

— Ничего не могу поделать, — сказал Джеймс, теперь находясь под столом, — он идеален — вы слышали, как он шутит? Это чертова поэзия. И ему нравятся фильмы ужасов. И ему понравился мой салат из киноа.

— А мне он дал несколько блестящих рекомендаций для моего плейлиста для бега, — вставила Лили. — А еще он читает! Мы подумываем создать книжный клуб на работе, если сможем подобрать время, которое всем подойдет.

Сириус не знал, как бы они нашли время — Лили и Ремус были двумя самыми занятыми людьми, которых он знал.

— Я рад, что он вам так нравится, — улыбнулся Сириус. Он закончил снимать пленку с последнего зеркала и решил, что следующим будет распаковывать фены. В этот момент зажужжал его телефон. Ожидая снова Гидеона, он вытащил его из кармана с некоторой неохотой, которая превратилась в радость, когда вместо этого он увидел вспыхивающее уведомление от Лунатика. (Он так записал его в телефоне вместо просто Ремуса за неделю до этого. Это прозвище было более ценно и звучало лучше, чем детка или милашка или как все остальные называли объект своей привязанности).

Лунатик: Набери мне, как освободишься? Целую

Сириус сразу же нажал кнопку вызова, а Ремус ответил сразу после полгудка:

— Мы сделали это! — он ахнул, затаив дыхание и будучи ужасно взволнованным, — мы едем в тур! Stupid Roar хотят нас!

— Боже ты мой! — сказал Сириус, его мысли метались, — это великолепно! Луни, это фантастика, это… Вау! Где ты, мне приехать?!

— Я только заканчиваю работу, мне нужно пойти и сказать нашему менеджеру — господи, я не могу дождаться этого тура! Больше никакого гребаного ввода данных — ой, извини, — он понизил голос, видимо, все еще в больнице, — мне сейчас нужно позвонить своему арендодателю и уведомить его, и… о, черт, мне нужно так много вещей еще собрать…

— Все будет хорошо, не волнуйся, — успокоил Сириус, — Просто… ладно, сделай все это, потом увидимся в the Duck?

— Да, звучит классно!

— Отлично, до встречи.

— Тогда увидимся… Бродяга?

— Да?

— Спасибо. За то, что был так рад за меня.

— Конечно, я безумно рад! Это фантастика! Увидимся.

— До встречи!

Сириус повесил трубку и сел на ближайший стул. Лили и Джеймс посмотрели друг на друга, затем Джеймс встал и подошел, похлопав Сириуса по плечу.

— Значит, он едет?

— Ага,

— Мне жаль, друг. Эй, это не надолго, а?

— Вы сможете писать друг другу длинные, тоскливые электронные письма, — сказала Лили, — это будет романтично — а потом, когда он вернется, представь, как это будет здорово?

— Ага, когда я возвращаюсь из лагеря для регби, Лилс не может оторваться от меня, — сказал Джеймс. Лили бросила в него упаковочную ленту, едва не попав по голове.

— Спасибо, ребята, — фыркнул Сириус, — но все правда в порядке! Я очень рад за него. Как бы то ни было, Марлс собирается использовать меня по-полной в салоне, поэтому на самом деле сейчас хорошее время, чтобы немного отдохнуть…

— Вот это настрой!

Сириус широко улыбнулся, но его сердце было не на месте. Это было глупо, но он совершенно не подготовился к этому моменту; он пытался закопать чувства как можно глубже. Все шло так хорошо, и мысль о том, что Ремус уезжает так скоро, была невыносима.

С момента их ссоры прошло меньше недели, и они почти не проводили времени врозь, если только они не работали или Ремус не репетировал. Ремус практически жил в доме Сириуса, ел там всю свою еду и спал там каждую ночь. В среду днем ​​у него была мигрень, и на этот раз Сириус был гораздо лучше подготовлен; он знал, что нужно приглушить свет и дать ему поспать, проверяя его состояние и следя за тем, что он пьет воду и нормально ест, пока не почувствует себя лучше. Он обнаружил, что ему очень нравится заботиться о Ремусе, потому что он никогда раньше ни о ком не заботился.

Когда Ремус выздоравливал, они говорили о взрослении, школе, ТВ-шоу, которые им нравились, и знаменитостях, которые им нравились. Они смотрели «Красотку» и «Рокки Хоррор», и Ремус выучил все слова наизусть. Иногда Ремус упражнялся в игре на гитаре, сидя в изголовье кровати Сириуса, а Сириус просто лежал там, делая вид, что выполняет свою курсовую работу для колледжа красоты, слушая, как Ремус тихонько бренчит и напевает себе под нос.

Ничего из этого было невозможно по электронной почте или в WhatsApp. А как же секс?! Огромное либидо Ремуса не уменьшилось, и теперь Сириус привык к тому, что его регулярно трахают, и совершенно не знал, как теперь без этого быть.

Шесть недель. Он тяжело вздохнул, глядя на стопку пустых картонных коробок в углу.

— Хочешь, чтобы я сдал их на переработку? — спросил Джеймс, проследив за его взглядом. В переулке позади магазина был пункт сдачи.

— Нет, — сказал Сириус, — посмотрим, может они понадобятся Ремусу, чтобы собрать вещи.

*

— В каких странах вы будете? — нетерпеливо спросила Доркас над своей пинтой.

— Сначала Германия, по-моему, три города, — сказал Ремус, потягивая диетическую колу, — потом Австрия, Франция, Нидерланды, Италия, Люксембург, Польша… Э… а Антверпен где?

— Бельгия, — бесцветно ответил Сириус.

— Бельгия, — кивнул Ремус, его глаза блестели, — мне нужно будет лучше изучить географию…

— Я так завидую, — вздохнула Доркас, — я бы с удовольствием попутешествовала.

— Как только салон заработает, мы с Блэком станем миллионерами, — сказала Марлен. Она пришла поздно и выпила три рюмки водки, чтобы всех догнать, только сейчас она, казалось, их обогнала и невнятно бормотала, — я отвезу тебя куда угодно!

— Очаровашка, — фыркнула Доркас, похлопав Марлен по руке.

— Кажется, на прошлой неделе я слышал по радио Stupid Roar, — сказал Фабиан. Ремус кивнул.

— Да, они знамениты.

— Что ж, нам будет не хватать тебя на работе, — сказал Кингсли, поднимая свой бокал, чтобы чокнуться о бокал Ремуса. Ремус опустил взгляд вниз, немного смущенный всеобщим вниманием.

— Ну, я вернусь к концу сентября.

— Ооо, тебе следует устроить прощальную вечеринку! — сказала Лили, всегда готовая устроить праздник.

— Нет-нет! — поспешно воскликнул Ремус, с ноткой паники в голосе, — вряд ли получится, и я все равно буду на дне рождения Доркас в следующую субботу, тогда я увижу вас всех.

— Не могу дождаться, — пробормотал Гидеон из противоположного угла стола. Сириус бросил на него взгляд, он не думал, что кто-то еще слушал их разговор.

Ремус сжал колено Сириуса под столом и радостно болтал с остальными о туре. Он так легко вошел в их дружескую компанию, что Сириус гордился им. Даже если учесть то, что он на самом деле хотел сделать: запереть Ремуса в своей комнате до тех пор, пока ему не придется уехать, сосредоточив все внимание Ремуса на себе.

Вскоре Марлен напилась настолько, что захотела выкурить сигарету, поэтому она, Доркас и Фабиан исчезли на улице в поисках магазина, который продавал без лицензии. Джеймс и Бенджи очень увлеклись квиз-машиной у двери, а Лили, Кингсли и Ремус обсуждали кое-что, что произошло в больнице на прошлой неделе, связанное с оценками производительности.

Сириус встал и подошел ближе к Джеймсу, который смотрел телек через плечо.

— Боже, вот и мы, — пробормотал Бенджи, нажимая кнопки. — Есть идеи? Назовите два американских штата, состоящие всего из четырех букв…

— Юта! — взволнованно закричал Джеймс, — и… э-э…

— Для этого я слишком пьян, — засмеялся Бенджи, — давайте лучше переключимся на фрукты.

— Кому еще выпить, ребята? Я плачу, — Гидеон появился как будто из ниоткуда. Джеймс и Бенджи согласно кивнули, размахивая почти пустыми стаканами из-под пива. Сириус собирался отказаться, когда Гид схватил его за руку и повел к бару, — поможешь мне принести, а, Блэк?

Сбитый с толку, но не нашедший ни одной причины отказать, Сириус позволил уволочь себя в сторону бара. Гидеон заказал четыре пинты, затем посмотрел на Сириуса, который покачал головой и поднял свой стакан содовой с лаймом, который все еще был наполовину полон.

— Не пьешь? — Гид приподнял бровь, — не похоже на тебя.

— Не хочу, — ответил Сириус, намеренно растягивая слова, чтобы это звучало скучно.

— Похоже, ты сильно изменился.

— Не совсем, — ответил Сириус.

— Да бога ради, Блэк, я пытаюсь сделать тебе комплимент. Ты, кажется, устроился, это хорошо. Счастлив.

— Ну, — отодвинулся Сириус, — думаю, да.

Это было правдой, несмотря на его беспокойство по поводу отъезда Ремуса.

— Марлен говорила мне, как усердно ты работал над салоном. Это действительно здорово, Сириус, я горжусь тобой.

— А, да… ну, спасибо.

— Когда можно будет посмотреть?

— Открытие через две недели, разве ты не получил приглашения?

— Да, — хитро улыбнулся Гидеон, — но разве я не заслуживаю личной экскурсии?

— Гид… — вздохнул Сириус, когда им подали напитки.

Гидеон засмеялся:

— Как я и сказал, просто пытаюсь сделать тебе комплимент.

— Нужна помощь? — Ремус появился у плеча Гидеона. Гидеон повернулся с выражением разочарования и досады на лице.

— Нет, спасибо, мы с Блэком справимся.

— Сделайте мне одолжение, — пожал плечами Ремус, протягивая руку, чтобы взять из бара две пинты, — это для Джеймса и Бенджи, верно?

Сириус кивнул, не в силах скрыть улыбку, когда Ремус подмигнул ему, передавая напитки парням, играющим в игровые автоматы.

— В чем его проблема? — Гид нахмурился.

— Ты, — раздраженно ответил Сириус, — и ты это знаешь.

— Что? Ты, я, Джеймс и Марлз — мы дружим с детства! Это он тут внезапно появляется, вонзая когти.

— Он мой парень.

— Верно, но не так уж и давно. Я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль, малыш.

Сириус был слишком ошеломлен, чтобы спорить с лицемерием Гидеона, пытающегося защитить его от душевной боли. Он просто покачал головой:

— Слушай, просто не лезь, ладно?

Они присоединились к остальным у окна и наблюдали, как Джеймс еще несколько раз испытывал удачу. В конце концов Сириус допил свой стакан, и как только он допил, он почувствовал, что Ремус приближается к нему и шепчет ему на ухо:

— Хочешь уйти?

Сириус улыбнулся про себя, оборачиваясь.

— Достаточно повеселился? — спросил он низким голосом, поймав взгляд Гидеона через плечо Ремуса.

— Мм, ну, мы можем остаться, если хочешь, — ответил Ремус, игриво вцепившись пальцами в пояс джинсов Сириуса, — но я только что осознал, как мало у нас осталось времени, и у меня есть парочка идей, как потратить его с пользой…

— У меня у самого есть некоторые идеи, — ответил Сириус, — пойдем.

Они попрощались, Ремус пообещал, что увидит их всех на вечеринке Доркас в следующую субботу, а затем они ушли, выскочив на раскаленную улицу, проталкиваясь мимо толп курильщиков и пьющих, наслаждающихся солнцем. Сириус не мог не наслаждаться прощальным хмурым взглядом Гидеона, который тот бросил в их сторону. Ему было не все равно на Гида, ведь они были друзьями, но Сириусу на этот раз больше нравилась идея, что Гидеон ревновал. Это заставило его чувствовать себя хорошо — за себя, но больше всего за Ремуса.

Они были в Восточном Лондоне и в достаточно оживленном районе, недолго держась за руки, когда возвращались в дом Сириуса, что сделало все еще лучше.

— Итак, — покосился на него Ремус, — чего хотел Гидеон?

— О, как обычно, — небрежно ответил Сириус, стараясь не придавать этому большого значения, — собирался на частную экскурсию по салону.

— Изящно.

— Да. И я сказал ему, куда пойти.

— Конечно, — сказал Ремус. Они дошли до вершины дороги в сторону дома Сириуса, она была очень тихой. Ремус резко остановился, быстро притянул к себе Сириуса для чрезвычайно собственнического поцелуя в губы:

— Он знает, что ты мой.

Это вызвало в Сириусе что-то очень необычное — что-то безошибочно возбуждающее, но такого рода, которого он никогда раньше не испытывал. Его переполняло желание сделать всё, что попросит Ремус; вообще всё. Он чувствовал, что, если бы Ремус наклонил его прямо здесь, на улице, он бы это сделал, и ему было бы все равно.

К счастью, Ремус не был настолько безрассудным, и вместо этого повел Сириуса обратно в дом, как будто это был его собственный дом, даже взял ключи, когда Сириус возился с ними.

— Пожалуйста, — умолял Сириус, цепляясь за Ремуса и целуя его в шею, когда они вместе вышли в холл, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — он даже не знал, о чем просит, он просто знал, что умрет, если не получит этого.

— Заткнись, — прорычал Ремус, хватая его за запястья и сжимая их. — А теперь в постель. Не смей разговаривать. Ты откроешь рот только тогда, когда я этого захочу.

Сириус практически растаял прямо там, и его почти пришлось нести.

*

— А как насчет меня, — прошептал Ремус в четыре часа утра, проводя длинным пальцем по следам пота на спине Сириуса, — смогу ли я увидеть салон до того, как он откроется?

— Если будешь вести себя прилично, — ухмыльнулся Сириус, положив голову на скрещенные руки. Одеяла не было, в какой-то момент оно повалилось на пол, простыни съехали с углов матраса, а его подушка была влажной от слюны и кое-чего еще. Ему было все равно. Он был так счастлив.

— На что это ты намекаешь? — Ремус усмехнулся, садясь и шлепнув Сириуса по ягодицам. Он наклонился, чтобы поднять трусы.

— Куда ты пошел? — обернулся Сириус.

— В туалет!

— О, ладно, — он снова улегся.

Ремус тихонько прокрался в холл, закрыв за собой дверь. Сириус перекатился на спину, потянувшись. Его бедра сильно болели, самым прекрасным образом на свете. Окно было открыто, и становилось все прохладнее, он думал о том, чтобы одеться или встать и застелить постель — но что, если Ремус вернется, готовый на еще один заход? Сириус усмехнулся про себя. Он превращался в нимфоманку.

С Гидом такого никогда не было. Никогда такого не было ни с кем. Может, это была просто фаза медового месяца, может, со временем это пройдет. Но если все было так хорошо даже на этой ранней стадии, Сириус не мог дождаться того, что будет дальше.

— Скучал по мне? — Ремус вернулся, тихонько закрыл дверь и прыгнул на кровать, склонившись над Сириусом на четвереньках, чтобы поцеловать его. Сириусу пришлось приподняться на локтях, чтобы дотянуться до него, и он сделал это с нетерпением, мышцы его спины ныли и стонали от сладкой боли.

— Не хочу, чтобы ты уезжал, — вздохнул он, когда Ремус отпустил его, плюхнулся рядом с ним и сонно поглаживал его бедро.

— Знаю, Бродяга, — промычал он, — время пролетит незаметно.

— Луни?

— Мм?

— Ты будешь скучать по мне?

Ремус открыл глаза, зеленые с золотым и сияющие, и такие, такие серьезные:

— Каждую минуту.

====== Глава 13 ======

Комментарий к Глава 13

You kept running

You’ve got money, you’ve got fame

Every morning

I see your picture from the train

Now you’re an actress!

So says your resume,

You’re made of card, you couldn’t act your way

out of a paper bag.

Ты продолжала стремиться

У тебя были деньги, у тебя была слава

Каждое утро

Я вижу твою фотографию из поезда

Теперь ты актриса!

Так говорится в твоем резюме,

Ты сделана из картона, ты не сможешь

выбраться из бумажного пакета.

— Хорошо, давай пройдемся по списку, — сказал Сириус, поднимая свой блокнот с кровати Ремуса.

Ремусстоял на кухне в своей крошечной студии и выглядел измученным. Как обычно, он был окружен беспорядком, но на этот раз это были коробки и чемоданы; вся его жизнь была упакована.

Сириус пролистал аккуратно составленный контрольный список, который он написал:

— Вещи, которые ты собираешься взять в тур, должны быть в чемоданах и рюкзаках, вон там, — он указал на груды слева, — все, что остается в Лондоне, здесь — Сохатый приедет через двадцать минут, чтобы отвезти их на склад для хранения. Какую сумку берешь в самолет?

— Ты слишком этим наслаждаешься, — проворчал Ремус.

— Я просто не хочу, чтобы ты остался без всего!

— Принтер этикеток действительно необходим?

— Он у меня остался с того момента, как мы переезжали в салон, — покраснел Сириус. Это было ложью, у него много лет был верный принтер этикеток.

— Как думаешь, я смогу поместить одну из своих педалей в чемодан, если избавлюсь от одежды?

— Ты и так уже пользуешься пятью педалями!

— И что? В любом случае я буду носить одну и ту же одежду снова и снова; мне нравится разнообразие моих педалей.

Сириус нежно покачал головой.

— Если они тебе абсолютно необходимы, то возьми, но я думаю, ты пожалеешь, если у тебя не будет лишних футболок.

— А, напишу Лив и посмотрю, что она берет, может, мы поделимся. Не хочу занимать все место в автобусе… — Ремус вытащил свой телефон и начал печатать. Сириус закусил губу, не зная, как сформулировать вопрос, который только что пришел в голову:

— Ты знаешь… — он замолчал.

— А? — Ремус не отрывался от сообщения.

— Э… что из себя представляют спальные места?

— О, — Ремус поднял голову, глядя ему в глаза через комнату, — не уверен. Думаю, двухъярусные кровати.

— А вы все поедете в одном автобусе?

— Да, наверное, — Ремус приподнял бровь, в этом Сириус теперь узнавал его взгляд «ну давай, только попробуй», — тебя это устраивает?

— Конечно, — улыбнулся Сириус, — я просто не думал об этом. Я хочу представить тебя там.

— Не думаю, что буду так уж часто в автобусе, — ответил Ремус, убирая телефон и выходя из боевой стойки, — Я буду слишком занят, болтая со звукорежиссером.

— Только отдыхай побольше, — сказал Сириус, думая о мигрени Ремуса и его склонности игнорировать свое здоровье в пользу музыки.

— Да, мам, — смеясь, Ремус закатил глаза, — в любом случае, я не думаю, что со сном будет проблема — остальные будут всю ночь напиваться, в то время как маленький трезвый я будет укутанный лежать в постельке.

— В этом нет ничего плохого, — ухмыльнулся Сириус, — по крайней мере, пока Фенрир не будет нарываться на неприятности.

— Ха, вряд ли, — Ремус начал рыться в одной из коробок, которые только что упаковал Сириус, — он каждый раз после концерта ведет себя как блядский кошмар, бог знает, каким он будет в туре. Лив может смириться с этим, а я держусь подальше.

— А, значит, он встречается с Лив?

— Э… вроде того, — Ремус не встретился с ним взглядом и притворился, что занят изучением инструкции к своему вентилятору.

Желудок Сириуса сжался. Он вспомнил, как Лив говорила что-то такое, когда он встретил ее. Было еще что-то о том, что они все делят Фенрира время от времени. И это пугало его.

— Значит, Фенрир бисексуален?

Ремус вздрогнул и посмотрел на него:

— Э, я никогда не спрашивал, но да, полагаю. А что?

Он перешел в оборонительную позицию, и Сириус знал, что ему следует отступить, но он не понимал, почему они не могли прояснить все это.

— Просто любопытно. Просто пытаюсь со всем разобраться, ты все знаешь о моих друзьях…

— Да, но Full Moon не совсем мои друзья, они мои товарищи по группе.

— Которые иногда спят вместе…

— Окей, ладно. Ливия спит с Фенриром, я спал с Фенриром, я спал и с Лив тоже, если хочешь знать.

— Правда? — Желудок Сириуса упал.

— Пару раз, — Ремус закрыл коробку, — какое-то время назад. — Он явно был взволнован и заведен, плечи были напряжены.

К этому времени Сириус знал, что лучший способ закончить это — предложить секс, но Джеймс должен был явиться в любую минуту, и они уже упаковали простыни. Кроме того, он не знал, из-за чего он должен чувствовать себя таким виноватым, это Ремус постоянно уклонялся.

— Я всего лишь спрашивал, — сказал Сириус, — не надо злиться.

Ремус посмотрел на него, сузив глаза. Он вдохнул, затем выдохнул. Его плечи расслабились, и он спокойно сказал:

— Я не злюсь.

Затем он нагнулся и взял коробку.

— Я собираюсь снести это вниз, — и вынес ее из квартиры.

Сириус моргнул, оставшись один в комнате. Это стресс, сказал он себе. Он не мог винить Ремуса за это, это была такая безумная неделя, когда они собирали вещи, разбирались с визами и планировали маршруты — чем-то нужно жертвовать. Так что пусть он немного поворчит. Завтра будет вечеринка у Доркас, и к тому времени все должно было пройти. Он встряхнулся и взял коробку, направляясь вслед за Ремусом вниз.

Как бы ужасно сложно не было попрощаться с Ремусом, Сириус не испытывал таких чувств по поводу этой несчастной хибарки. Неважно, где Ремус окажется, когда вернется, он вряд ли найдет место мрачнее, чем это.

Сириус все еще питал тайную надежду, что время, проведенное в разлуке, может немного смягчить Ремуса, и, когда он вернется, он будет так счастлив увидеть Сириуса, что согласится переехать к нему. Или, возможно, у них появится собственное жилье — он надеялся на это, если салон заработает должным образом.

Внизу он обнаружил, что Ремус стоит на тротуаре, с коробкой у ног, скрестив руки на груди, щурится вверх и вниз по дороге в поисках машины Джеймса. Сириус встал рядом с ним, ставя свою коробку.

— Ты секси, когда злишься, — сказал он, испытывая удачу.

Ремус искоса посмотрел на него, но остался равнодушным:

— Нет, это не так.

— Ага, это так. Не я устанавливаю правила.

— Должно быть, поэтому тебе нравится меня заводить.

— Возможно.

Ремус внимательно посмотрел на него и рассмеялся, покачивая головой:

— Что мне с тобой делать, а?

Сириус застенчиво приподнял бровь:

— Что только захочешь.

Ремус облизнул губы, а Джеймс выбрал именно этот момент, чтобы подъехать к обочине, посигналить и выкрикнуть из окна:

— Такси, юные господа?

— Я заказывал лимузин вообще-то, — сухо ответил Ремус, наклоняясь, чтобы снова забрать свою коробку, — но ладно, так и быть.

— Когда ты будешь на обложке Rolling Stone, я перестану заниматься регби и стану твоим личным шофером, — ухмыльнулся Джеймс, выходя, чтобы помочь им загрузить багажник. — Бродяга, — подмигнул он.

— Сохатый, — с улыбкой кивнул в ответ Сириус.

Джеймс быстро загрузил машину — поднятие тяжестей было одним из его любимых хобби, к сожалению.

— Из тебя получился бы отличный гастролёр, Сохат… извини, я имел в виду, Джеймс, — сказал Ремус, наблюдая, как он несет последний чемодан.

— Нет, давай, зови меня Сохатый! — Джеймс улыбнулся ему, сияя и выглядя неприлично довольным тем, что так хорошо знаком с Ремусом. Сириус снова почувствовал вспышку ревности — она ​​выходила из-под контроля всю эту неделю, из-за того, что Ремус должен был скоро уехать.

Он ругал себя. Было смешно ревновать к Джеймсу — лучшему другу Сириуса во всем мире, которому он доверял больше, чем кому-либо или чему-либо. Сириус вспомнил, что Ремус сказал ранее о группе: «На самом деле они мне не друзья». Если это так, то у него, должно быть, вообще нет друзей — он никогда не говорил ни о ком другом. Это была отрезвляющая мысль, и Сириус решил поделиться Джеймсом с ним настолько, насколько мог.

— Сохатый, — застенчиво сказал Ремус, все еще немного смущенный оговоркой.

— Верно, — Джеймс топнул ботинком, затем хлопнул в ладоши, — давайте устроим шоу по дороге!

Они сели в машину, Сириус посередине на заднем сиденье, Ремус впереди. Поездка до склада была долгой, и они позволили Ремусу взять на себя ответственность за Spotify Джеймса, где он резко раскритиковал почти все, что слушал Джеймс, и начал создавать различные новые плейлисты для разных занятий — бега, работы по дому, готовки и даже секса.

— Лунатик! — Сириус рявкнул с заднего сиденья, перекатываясь вперёд к Ремусу, — ты не можешь создавать плейлисты для секса другим людям!

— Почему нет? — Ремус усмехнулся, — всегда классно попробовать что-нибудь новенькое в спальне.

— Спасибо за подсказку, — засмеялся Джеймс, — я дам знать Лили.

На разгрузку на другом конце пути ушло около получаса, и Ремус потратил остаток своей зарплаты из больницы на аренду склада.

— Во всем мире у меня осталось ровно 3,50 фунта стерлингов, — сказал он Сириусу с маниакальной ухмылкой, — и ещё шрапнель в заднем кармане, полагаю.

— У тебя ещё два дня до отъезда! — Сириус забеспокоился, — что, если тебе что-то понадобится?

— Что, например? — Ремус пожал плечами, — лекарства по рецептам я получаю бесплатно, я уже купил запасной набор струн для своего баса, а ты меня накормишь.

— Да, но все же…

— Расслабься, Бродяга, — толкнул его Ремус локтем, — я должен получить недельную оплату за тур, а до этого я доживу.

Они снова сели в машину и направились обратно в Далстон, где их пригласили на ужин Лили и Джеймс.

— Значит, все уже готово, Лунатик? — спросил Джеймс, не сводя глаз с дороги.

Ремус выглядел немного удивленным так легко сказанным «Лунатиком», но ничего не сказал об этом.

— Ага, в большей степени, — сказал он, — только завтра вечеринка у Доркас, а потом сяду в самолет в воскресенье утром.

— И завтра в салон! — вмешался Сириус.

Ремус оглянулся и улыбнулся:

— А завтра в салон. Мой VIP-визит.

— Везучий мерзавец, — поддразнил Джеймс. — Получил паспорт и все документы?

— Да. С визой Фена было немного сложно, но в конце концов мы разобрались.

— А что такое?

— О, скучное бюрократическое дерьмо. У него просто есть одна запись, вот и все.

— Запись? — Сириус выпрямился, наклонившись вперед между сиденьями. — Как в полицейском протоколе?

— Да, но это не делительные отсидки. В основном аресты за драку. И разок за нанесение тяжких телесных, но его отпустили, назначив общественные работы.

— Боже милостивый. Значит, тот парень, который тебя ударил, не был единственным?

Ремус бросил на него раздраженный взгляд, но продолжил говорить ровным голосом:

— У него просто много проблем, он ничего не может с собой поделать. Он работает над этим.

— Не похоже, что он…

— Ну, ты мало что об этом знаешь.

— Да, — Сириус закусил губу.

— Черт побери, — покачал головой Джеймс. — Без обид, но я просто не могу представить, как ты тусуешься с кем-то таким жестоким, приятель.

— Я никогда не думал, что он жестокий, — размышлял Ремус, — просто… непредсказуемый? Экспрессивный? Не знаю, при подходящих обстоятельствах с ним довольно весело.

Джеймс взглянул в зеркало заднего вида и поймал взгляд Сириуса. Время от времени они обменивались мыслями как бы телепатически и это был один из таких моментов. Сириус точно знал, о чем думал Джеймс. Какого хрена?! Сириус беспомощно пожал плечами. Теперь ничего нельзя было поделать, Ремус совершенно не хотел говорить на эту тему.

*

Не желая испортить последние 48 часов, что у них оставались, Сириус решил не обращать внимание на Фенрира до конца дня. У Лили и Джеймса был очень приятный ужин — Джеймс приготовил впечатляющий рататуй в честь Ремуса, а Лили испекла шоколадные пироги (когда Ремус их увидел, Сириус подумал, что он ее расцелует).

Сириус тысячу раз обедал с Лили и Джеймсом, но ни один из этих вечеров не приносил такого удовлетворения. Даже когда он встречался с Гидеоном, они редко общались с другими парами. Сухой юмор и нигилизм Ремуса так хорошо дополняли их собственные непочтительные подшучивания, что к концу вечера они все вытирали слезы смеха с глаз.

Лили показала Сириусу ремонт в его старой спальне — она ​​была недавно покрашена, и они положили ковер на деревянный пол, что сделало комнату намного ярче. Сириус понял, что он вовсе не возражает против этого — у него больше не было отчаянного желания цепляться за свою юность, не тогда, когда будущее казалось таким ярким.

Затем Ремус и Сириус пошли домой, тихо переговариваясь, все еще время от времени разрываясь истерическим хохотом из-за того, что кто-то сказал за обедом. Вернувшись в спальню Сириуса, Ремус плюхнулся на кровать, закрыв глаза, и глубоко вздохнул.

— Боже мой, как приятно лежать. Я больше не сдвинусь с места.

— Меня это устраивает, — усмехнулся Сириус, взбираясь на него сверху.

— Блаженство.

Следующее утро было проведено в постели. Марлен взяла Доркас с собой на день рождения, так что дом был полностью в их распоряжении. Сириус приготовил Ремусу завтрак — только яичницу на тосте и чай с молоком, но Ремус вел себя так, как будто его ужасно этим побаловали.

— Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил для меня, — с благоговением сказал он, когда вошел Сириус с подносом с чаем.

— А как же прошлый вечер? Лили и Джеймс!

— Ты понимаешь, о чем я, — искренне сказал Ремус, — кто-то особенный.

Сириус почувствовал, как радость захлестнула его, окатив с головы до ног.

Он попытался все взять от этого утра, чтобы запомнить Ремуса как можно лучше. Его голос, его смех, то, как он двигается. То, как выделяются его шрамы на торсе, словно подсвеченные изнутри, когда его кожа краснеет.

После обеда они пошли в салон. Это была приятная прогулка от дома, и Сириус радостно слушал, как Ремус болтает о вещах, которых он с нетерпением ждал, как он будет играть на разных сценах с новым оборудованием в разных странах. Ему было трудно не испытывать приятное волнение, ведь Ремус был так нехарактерно болтлив.

Они все еще ждали вывеску на фасаде магазина, так что пока над окном была пустая черная панель. Естественно, Ремус подумал, что это круто, и был разочарован тем, что они не собирались все так оставлять. Он перестал хныкать, только когда Сириус отпер дверь и впустил их.

Ремус молча прошел по полированному полу, глядя вокруг с явным трепетом и восхищением. Удивительно, но он, казалось, вообще не сказал ничего язвительного или саркастического, когда смотрел на ряды зеркал, стулья с обивкой из искусственной кожи угольного цвета, сверкающие фарфоровые раковины.

— Ну как? — спросил Сириус после нескольких минут молчания.

— Просто прекрасно, — сказал Ремус, все еще глядя, — Это так умиротворяюще, все такое… сверкающее.

— Сверкающее?!

— Ну, слушай, я никогда раньше не бывал в таких местах. Но, честно говоря, здесь очень красиво.

— Не так уж и плохо, — улыбнулся Сириус, оглядываясь вокруг.

Он показал ему все, что мог придумать, от системы записи на прием до шкафов в комнате для персонала, а ещё офис наверху, который пока что использовался для хранения вещей.

— Это больше, чем моя старая квартира, — засмеялся Ремус, увидев офис. — Мне безумно нравится люк в потолке, здесь можно легко поставить кровать и сдавать ее в аренду за баснословные бабки.

— Теперь мы знаем, что делать, если с салоном не выгорит, — засмеялся Сириус.

Они спустились вниз, Сириус заварил им чай, и они стояли посередине, просто осматриваясь.

— Умница, — тепло улыбнулся ему Ремус, потягивая чай, — это невероятно, Бродяга.

— Да ладно тебе.

— Нет, — Ремус положил руку ему на плечо удивительно крепкой хваткой. Он серьезно посмотрел ему в глаза, — это потрясающе. Вы оба невероятны, и тебе следует этим гордиться.

Сириус пожал плечами, внезапно очень засмущавшись, и пробормотал спасибо, качая головой.

— Жаль, что не смогу увидеть тебя в деле.

— Ты много раз видел меня в деле, — Сириус высунул язык, пытаясь использовать грубый юмор, чтобы отвлечься от того, насколько горели его щеки.

— Шлюшка, — Ремус прищелкнул языком, — я имею в виду стрижку волос. Я бы хотел увидеть, как ты работаешь.

— Ну, может, когда ты вернешься.

— Мм, может быть… — Ремус отстраненно посмотрел в одно из зеркал, словно что-то ища. Он запустил руки в копну лохматых волос, затем расправил плечи, пытаясь на что-то решиться, — или… может ты сейчас свободен?

— А? — Сириус моргнул, на мгновение потерявшийся. Ремус просто стоял перед ним, ожидая, когда до него дойдет, — О! — Сириус ахнул, — ты хочешь постричься? Ты позволишь мне тебя подстричь?!

— Наверное, пришло время для нового образа, — нервно рассмеялся Ремус, устремив взгляд на зеркало, явно выходя из зоны комфорта. — Если тебе хочется, то… да, я весь твой.

Сириус, не теряя времени, сказал:

— Садись! — Он дал инструкции, выдвигая ближайший стул и нажимая рычаг, чтобы установить нужную высоту.

Ремус сел, сложив руки на коленях. Сириус пошел за сумкой и одним из фартуков из шкафа за стойкой регистрации. Он не мог в это поверить, он был очень взволнован. Он хотел добраться до волос Ремуса с того самого момента, как увидел его на сцене.

Он встал позади него, пристально глядя в его лицо в зеркало, осторожно дергая за его длинные локоны, чтобы посмотреть, как они себя ведут.

— Ты знаешь, чего хочешь?

— Господи, — засмеялся Ремус, — если ты собираешься задавать экзистенциальные вопросы…

— Я про волосы, — сказал Сириус, — тебе какой стиль нравится?

— Не знаю, делай, что хочешь, — пожал плечами Ремус, его плечи были как у робота. Он был очень напряжён.

— Ты уверен?

— Да, я тебе доверяю.

— Хочешь, чтобы я оставил длину сзади? — Сириус нежно провел пальцами по затылку Ремуса, где его длинные волосы скрывали длинный розовый хирургический шрам. Он так и не видел его как следует, Ремуса он очень волновал.

Их взгляды встретились, Ремус выглядел неуверенным, но затем решительно сказал:

— Нет, — сказал он, — Можешь отрезать.

— Хорошо, — улыбнулся ему Сириус, затем наклонился вперед и поцеловал его в макушку, — давай сначала помоем.

— Я мыл их сегодня утром!

— Я знаю, но таков порядок. Это твоя первая профессиональная стрижка, но я уверен, ты точно справишься.

К его чести, Ремус не жаловался. Он сделал все, что ему было велено делать, Сириус подвел его к раковине и усадил, он запрокинул голову и ждал, ерзая, глядя в потолок и много моргая.

— Расслабься, — мягко сказал Сириус, включая воду, — я обещаю, больно не будет.

— Не знаю, почему я нервничаю

— Я присмотрю за тобой.

Он обхватил голову Ремуса руками и поднес душ над ней, смачивая волосы, пока они не стали темными и тяжелыми, а кудри стали длиннее. Ремус закрыл глаза, и Сириус совершенно ясно увидел его лицо, теперь ничего его не скрывало. Его веснушки стали больше, а вокруг глаз и рта появились тонкие морщинки. Нежная кожа его век была темно-розовой, а губы слегка потрескались. Он был идеален, и весь принадлежал Сириусу.

Ему потребовалось время, чтобы выбрать идеальный шампунь, без сульфатов, чтобы защитить кудри Ремуса, затем он нанёс его медленно и уверенно, круговыми движениями потирая пальцами кожу головы Ремуса. Глаза Ремуса распахнулись, он издал легкий звук удивления.

— Все нормально? — обеспокоенно спросил Сириус.

— Ага, — сказал Ремус, глядя на него, наморщив лоб. — Это приятно.

— Хорошо, — продолжил Сириус немного тверже, и Ремус снова закрыл глаза, мышцы шеи и плеч наконец расслабились.

Он продолжил делать массаж немного дольше, чем обычно, просто из-за того, что Ремус оказался в его власти. Он наслаждался тем, что Ремус позволил нежно заботиться о нем.

Сириус смыл остатки кондиционера и завернул голову в маленькое черное полотенце. Ремус выглядел ошеломленным и немного сонным — если бы Сириус не знал его лучше, он подумал бы, что тот был обкурен. Сириус подвел его к зеркалу, усадил и начал расчесывать. Мокрые волосы Ремуса были такими длинными, что спадали ему на грудь. Сириус какое-то время поиграл с ними, прикидывая что-то, прежде чем наконец взять свои ножницы.

— Готов? — спросил он, поднимая их так, что они сверкнули серебром. Ремус закусил губу, но кивнул.

— Ага.

И понеслась. Большую часть времени они молчали, что для них было необычно — обычно они не могли перестать разговаривать. Но это было приятно; комфортно. Умиротворенно. Сириус усиленно старался, как никогда раньше, во время экзаменов. Он должен был сделать все правильно, все должно быть идеально.

Он не смог бы себе позволить отрезать все кудряшки Ремуса, поэтому решил оставить верхнюю часть длинной, переходящей в короткую сзади и сбоку так, чтобы волосы не закрывали полностью его лицо, но все же могли упасть ему в глаза, когда он наклонял голову.

В конце концов, ножниц оказалось недостаточно, и он осторожно потянулся за машинкой. Он поймал взгляд Ремуса, чтобы убедиться, что все в порядке. Ремус прикоснулся к задней части шеи, накрыв ее всей рукой, как будто хотел прикрыть ее в последний раз. Затем он снова кивнул, и Сириус начал.

Шрам вовсе не был уродливым. Это была просто часть его тела, вроде родинки на груди или мозолей на пальцах. Он был длинным, выходил из-под его воротника и исчезал под линией волос, едва заметный сквозь тонкий ряд волос, оставленный Сириусом. Сириус погладил его большим пальцем, затем отложил свои инструменты и отступил назад.

— Ну как?

Ремус встал, стянул фартук и поднял руку, чтобы коснуться головы. Сириус использовал немного геля сверху там, где волосы были длинным, и это все изменило — кудри стали упругими и густыми. Ремус потянул один из них и увидел, как он мгновенно отскочил назад. Он прикоснулся к волосам по бокам. Они были как каштановый бархат. Он улыбнулся:

— Эй, я выгляжу так, как будто я в группе.

— Тебе нравится?

— Мне… Мне нравится, но… — он развернулся спиной, чтобы взглянуть на шею сзади. Сириус схватил ручное зеркало и быстро шагнул вперед. Он направил его так, чтобы Ремус смог увидеть.

Некоторое время он смотрел, его пальцы неуверенно танцевали по черепу.

— О, — сказал он, прищурившись, — он… Я думал, что будет хуже.

— Ты выглядишь невероятно, — сказал Сириус. Ремус перестал смотреть в зеркало и вместо этого посмотрел на Сириуса. Теперь его глаза казались намного больше, с неприкрытыми ничем линиями скул и элегантным изгибом шеи.

— Спасибо, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать Сириуса.

Они долго целовались, и это было более значимым, чем любое другое прощание, которое они могли бы сказать.

Через какое-то время они поняли, что уже довольно поздно, и Сириус быстро подмел пол. Им уже пора было идти на день рождения Доркас. Ремус с изумлением смотрел на то, как все его волосы исчезают, и периодически посматривал в зеркало, очарованный своей трансформацией.

— Как бы я хотел тебе заплатить, — усмехнулся он, — если ты хочешь мои последние три фунта…

— Ха, оставь себе, — покачал головой Сириус. Он должен был оставить это там. Им с Ремусом нужно было просто собраться и выйти из магазина, счастливыми, дружелюбными и влюбленными быстрее, чем они рассчитывали с самого начала.

Но легкомысленное замечание Ремуса его только разозлило. Не иметь вообще никаких денег, быть полностью уязвимым и вести себя так, будто это не имеет значения. То, как Ремус всегда вел себя, будто он сам не имел значения — его здоровье или его счастье; то, как Фенрир обращался с ним, и как он относился к себе. Он собирается уехать из страны, он будет вне досягаемости Сириуса, это его очень сильно пугало. Что, если случится что-то ужасное? Что, если он заболеет или получит травму? Новый поток тревог наполнил голову Сириуса, и он поддался ему.

— Я не знаю, как можно быть таким спокойным из-за отсутствия денег, — удивился он, — я бы взбесился.

— У меня так было много раз, — пожал плечами Ремус. — Когда я впервые переехал в Лондон, я неделями ел одну пустую лапшу, прежде чем получил работу в больнице. Это сложно, но ты справляешься. В любом случае, на этот раз у меня есть богатый парень бьюти-магнат, — он толкнул Сириуса, поддразнивая его, — Ты все делаешь слишком легко, это похоже на читерство.

Сириус рассердился, его сердце заколотилось в ушах. Он был вне себя. Он ненавидел, когда Ремус так говорил, когда обращал внимание на различия между ними таким печальным образом.

— Нет ничего плохого в том, чтобы немного облегчить себе жизнь, — ответил он.

— Нет, — сказал Ремус, — но для меня важно, чтобы я много работал над тем, что у меня есть.

— Должен ли упорный труд означать страдание?

— О, теперь ты просто драматизируешь. Борьба — часть жизни.

— Это то, что говорит Фенрир? — пробормотал Сириус, наполовину заводясь. Он пожалел об этом, и тут же атмосфера полностью изменилась, глаза Ремуса вспыхнули.

— Может, и говорит. А может, он прав, потому что он лучше это понимает. Никто никогда ему ничего не давал, ему приходилось бороться на каждом шагу, как и мне.

— Верно, и так лучше, не так ли? Постоянно бороться со всем, вместо того, чтобы принимать помощь от людей, которые о тебе заботятся?

— Я не это говорю.

— А похоже на то. Ты и так уже сказал, что предпочитаешь жить с ним, чем со мной, так что…

Ремус прижал пальцы к глазам, выдыхая:

— Только не это, Сириус, я тебя умоляю.

— Что?! — Сириус удивленно отступил.

— Я не вывожу то, что ты постоянно ревнуешь.

— Я не… я не это имел в виду…

— Я миллион раз говорил тебе, что тебе не о чем беспокоиться.

— Я просто хочу помочь.

— Ты не можешь помогать мне во всем! И ты не можешь знать обо мне всего, по крайней мере, сразу. Я же говорил тебе, не так ли? Разве я не просил тебя проявить терпение? Идти медленно?

— Да, но…

— Это слишком большое давление!

— Что?

— Ты! Все это! Слушай, может быть, я сам виноват, что продолжил с тобой… Я знал, что не готов к отношениям, мне нужно время, мне нужно пространство. Если ты не можешь… Я имею в виду, что пока меня не будет, будет только хуже, не так ли? Может, нам стоит положить этому конец.

Сириус ощутил, как кровь отхлынула от лица — он почувствовал головокружение, тошноту:

— Нет, я не хочу все прекращать…

— Я тоже, но ты все усложняешь.

— Ремус…

— Мне все равно нужно идти, мне еще нужно разобраться с некоторыми вещами. Спасибо за стрижку, — он смущенно потер затылок и поднял сумку.

— Подожди, ты идешь на вечеринку сегодня вечером?

— Я не знаю. Мне нужно время.

— Сколько?

— Ох блять, черт возьми, да не знаю я!

— Нет, пожалуйста, не уходи, по крайней мере, не сказав мне…

— Я не знаю, что тебе сказать, я просто знаю, что это не может так продолжаться. Прощай, — Ремус встал со стула и направился к двери.

— Прощай?! — Сириус в отчаянии сказал, преследуя его, — что ты имеешь в виду под «прощай»?! Ремус?

Но он вышел за дверь и пошел вверх по улице удивительно быстрым шагом.

*

Сириус закрыл магазин и поехал в ресторан. Он не знал, что еще делать, он чувствовал, как внутри все скручивается, задыхается, как будто все процессы в организме сильно замедлились. Ему нужен был Джеймс, ему нужно было поговорить с ним, ему нужны были чертовы объятия. Поэтому он поехал, сменив две линии метро в странном, полуслепом оцепенении. Он совершенно не помнил, как добрался.

Джеймс ждал возле ресторана, что было странно, но Сириус тогда этого не заметил. Узел внутри него сжимался все туже и туже, пока он не почувствовал, что вот-вот задохнется от боли.

— И что это? Ты опоздал! — Джеймс ухмыльнулся, помахав рукой.

— Извини, — пробормотал Сириус. В горле пересохло, слова выходили слишком тихо.

— Без Ремуса? Надеюсь, не еще одна мигрень?

Сириус моргнул, посмотрел вниз и покачал головой. Джеймс коснулся его плеча:

— Ты в порядке, Бродяга?

Сириус посмотрел на него. Он не мог этого сделать. Он не знал, что сказать.

— Нормально, — прохрипел он, — ага.

— Уверен? Я действительно хочу тебе кое-что сказать, но ты выглядишь немного…?

— Жарища в метро, — сказал он, и, может быть, это было немного правдой, — там было куча народу.

— Ну, ладно…

— Что ты хотел сказать мне?

— Я купил кольцо!

— Ты… что?

— Для Лили! — Джеймс практически подпрыгивал, — кольцо. Я хочу сделать предложение ей через несколько недель, после того, как она получит повышение на работе.

— Вау, приятель, это… вау, — Сириус отчаянно прыгнул на него, обнимая его так крепко, пока Джеймс не сжал его в ответ.

— Спасибо! — Он похлопал его, но не отстранился, — ты будешь моим шафером?

Сириус почувствовал, как слезы наворачиваются на его глаза, и он не был уверен, из-за чего он плакал, но, по крайней мере, Джеймс поверил, что это было из-за него и Лили.

— Конечно, черт возьми!

Им обоим потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, и Джеймс заставил Сириуса поклясться хранить все в секрете. Сириус надеялся, что он улыбается в ответ, но его щеки странно онемели.

Внутри были все смеющиеся, с раскрасневшимися лицами, в праздничных колпаках и окруженные воздушными шарами. Сириус заказал себе двойную порцию и приготовился пережить следующие несколько часов.

Это случилось снова. Он кого-то оттолкнул, он все разрушил. Как он мог быть таким глупым? Что в нем было такого, что в конце концов заставляло всех захотеть, чтобы он ушел? Блядский Гидеон и собственная мать. Его бедный мертвый брат. А теперь Ремус. Он действительно думал, что сможет удержать его. Он думал, что заслужил этого.

Теперь Джеймс и Лили собирались пожениться! Сириус знал, что по-настоящему он никогда не потеряет Джеймса, но в тот момент ему все равно было больно. Это изменит ситуацию. Что, если через время они захотят детей? Они перестанут проводить каждые выходные, залечивая его душевные раны, разбитое сердце и похмелье.

Сириус не мог прямо сейчас столкнуться с этим. Сперва ему нужно закопать его внутри, этот ужасный сокрушительный узел в животе, ему нужно его просто-напросто выжечь. К счастью, это был день рождения, и на счету были деньги. Он выпивал каждый шот, что ему предлагали, он заказал себе целую бутылку белого вина в меню и почти ничего не ел. Во время десерта он улизнул с Фабом и Марлен, чтобы покурить шальную сигаретку, чего он не делал уже много лет, так что у него закружилась голова.

К тому времени, когда счет был оплачен, и они были готовы переместиться обратно домой, Сириус едва мог стоять на ногах, и Джеймс и Гидеон наполовину втащили его в такси.

— Эй, а где этот великолепный зеленоглазый басист? — пробормотала Доркас с переднего сиденья.

— В душе не ебу! — Сириус засмеялся, отхлебывая из бутылки, которую стащил из ресторана, — наверное, собирает вещи или что-то в этом роде.

— Ой, надеюсь, он придет попозже, — усмехнулась она ему, ее глаза остекленели от просекко.

Вернувшись домой, Сириус решил, что он все еще недостаточно пьян. Он выключил свой телефон — ему было невыносимо проверять его каждые пять минут в ожидании сообщений, — и пошел в свою спальню, чтобы переодеться в самый вычурный наряд, который у него был. Окей, если Ремус бросил меня, тогда ОКЕЙ, сказал он себе, спотыкаясь и шатаясь по комнате, натягивая черные брюки из ПВХ, которые были настолько узкими, что ему пришлось лечь на кровать, чтобы застегнуть их. Пошел он тогда нахуй, я все еще могу чертовски хорошо провести время. Он с трудом натянул топ в сеточку и подвел глаза черным карандашом. Он не красился несколько месяцев, с тех пор, как Гидеон в последний раз бросил его.

По пути на вечеринку он посмотрел на себя в зеркало, просто чтобы убедиться, что выглядит идеально.

Гидеон ждал его с еще одним бокалом вина в руке. Он протянул его и осмотрел Сириуса с головы до ног.

— И что это, красавчик? Пытаешься привлечь чье-то внимание?

Сириус опустил бокал и пошел туда, где играла музыка, и после этого все стало очень, очень смутным.

Он знал, что что-то происходит — он танцевал с Лили и во весь голос пел с Марлен. Проблевался разок, умывая после лицо. Еще немного покурил. Споткнулся о ступеньку, а Гидеон помог ему подняться и поддерживал по пути обратно в спальню.

В его комнате было тихо, и все стало немного яснее. Гидеон растирал его колено, на которое он упал, а Сириус полулежал, откинув голову назад. Комната неумолимо вращалась.

— Все нормально? — спросил Гидеон, — ты не был в такое говно с тех пор, как сделал каминг-аут.

— Бывало и хуже, — невнятно пробормотал Сириус, — все в порядке.

— Ладно. А где Джок Шотландец?

— Его нет.

— Я думал, его рейс не раньше воскресенья?

— Неважно, — пробормотал Сириус, теперь довольно сильно опираясь на Гидеона, — он сказал «прощай», на этом все.

— О, детка, мне очень жаль.

Он не ожидал, что Гид будет добрым, и ему захотелось плакать. Узел вернулся, и он поморщился. Гидеон обнял его и поцеловал в голову.

— Мне так хреново, — всхлипнул Сириус.

— Я знаю, — успокоил Гидеон, — сейчас больно, но, обещаю, станет легче, — он был таким милым. Сириус прислонился к нему, испытывая облегчение оттого, что кто-то его держит. Гидеон продолжал говорить:

— И, возможно, это даже хорошо, что он уедет из страны. Это как абсолютный разрыв, да? И он бы все равно часто бывал в разъездах после этого, если он настолько хороший басист. Он бы оставлял тебя на все время. Ты ведь не этого хочешь, а, Блэк? Тебе нужен кто-то, кто всегда будет рядом. Кто всегда был рядом.

Сириус в замешательстве слегка отстранился. Он взглянул на Гидеона, эти его холодные голубые глаза, которые были так хорошо знакомы Сириусу.

— О чем это ты?

— Я думаю, ты понимаешь, детка, — Гидеон поцеловал его, и Сириус позволил этому случиться. Он мог бы оттолкнуть его, он мог бы отодвинуться, но он этого не сделал.

— Гид, я… — начал он, когда они наконец остановились.

— Шшш, все в порядке, — сказал Гидеон, толкая его обратно на кровать. Он начал расстегивать нелепые штаны Сириуса.

— Нам не стоит…

— Ты такой чертовски сексуальный…

— Правда? — это было приятно. Он был так пьян, и все в его голове перемешалось. Но он знал Гидеона и знал, что это будет знакомо и безопасно. И ему было так больно, он просто хотел, чтобы стало легче. Он откинулся назад и приподнял бедра, чтобы Гидеон мог стянуть его брюки еще ниже.

Все это продолжалось недолго, когда он услышал стук в дверь. Это был глухой тихий стук поверх музыки, поэтому он не смог достаточно быстро отреагировать, его мозг был слишком медленным и расслабленным. А потом дверь распахнулась, и появился Ремус, и ох блять ох блять ох блять

Сириус быстро сел, перед глазами пронеслись искры из-за выпитого за вечер вина, и оттолкнул Гидеона, так что он чуть не упал с кровати. Ремус просто стоял без эмоций. Затем он покачал головой.

— Вау.

Он развернулся и пошел прочь, оставив дверь открытой.

— Ремус! Подожди, остановись… — Сириус вскочил, натянул штаны и погнался за ним через всю квартиру. Он последовал за ним до тротуара и схватил его за руку, — пожалуйста, остановись!

Ремус остановился и впился в него взглядом, яростно стряхивая его руку.

— Нет, я ухожу. Я пришел извиниться за то, что был таким придурком, но, полагаю, уже немного поздно.

— Лунатик, я…

— Что сказать, я впечатлен. Я думал, ты хотя бы дождешься, пока я сяду в долбанный самолет.

— Пожалуйста, позволь мне объяснить!

— Ну давай, — обернулся Ремус, — объясняй.

— Я… ммм… — запнулся Сириус, разгоряченный, пьяный и отчаявшийся, — я просто… мы были…

— Прощай, Сириус.

— Ремус, пожалуйста!

— Не связывайся больше со мной.

====== Глава 14 ======

You got lucky, you ain’t talking to me now.

Little Miss Plucky;

Pluck your eyebrows for the crowd.

Get on the airplane,

You give me stomach pain,

I wish that you were here

We would have had a lot to talk about.

Тебе повезло, теперь ты со мной не разговариваешь.

Маленькая мисс Плаки;

Выщипаешь брови перед толпой.

Садясь в самолет,

У меня от тебя болит живот,

Я бы хотел, чтобы ты была здесь

Нам было бы о чем поговорить.

— Значит, он сказал, что все кончено, перед вечеринкой?

— Он сказал «прощай».

— И что… Это было «прощай навсегда» или «прощай на то время, пока я пойду и остыну»?

— Я думал, навсегда.

— А потом… ты и Гид… я думал, что все было кончено?

— Было. Я не знаю, он просто был там.

— Так ты все еще испытываешь к нему чувства?

— Нет. Да. Я не знаю! Я был пьян!

Джеймс долго смотрел на него, и Сириус знал, о чем он думал. Это не было оправданием. Этому не было никаких оправданий. Он мог сказать Джеймсу, что запаниковал, как ему показалось, что он действительно потерял Ремуса. Что это мог быть кто угодно, дело даже не в Гидеоне, ему просто нужно было за кого-то цепляться в тот момент. Нет, все равно этому оправдания не было.

— Я облажался, — сказал Сириус, опустив плечи.

— Ну… я имею в виду, Гид не должен был делать то, что сделал. Мы все были бухие, но ты был совершенно в говно, приятель, ты был определенно не в форме.

— Но я хотел этого. По крайней мере… я хотел что-то сделать, я не знаю, мне просто было так одиноко.

— И даже если так. Это было не круто с его стороны. — Джеймс нахмурился. — Как ты думаешь, ты мог бы объяснить это Лунатику?

— Я не думаю, что он будет слушать.

Сириус снова заплакал, и Джеймс обнял его. На следующее утро они были в квартире Джеймса и Лили. Как только Ремус ушел, Сириус некоторое время сидел в палисаднике, пока Джеймс не нашел его. Он разрыдался, и Джеймс заказал такси до дома.

Трезвый, при дневном свете Сириус чувствовал себя так, словно вчерашний день был ужасным кошмаром. Он просыпался с Ремусом всего двадцать четыре часа назад. Он приготовил ему завтрак, они целовались часами.

— Я даже не видел Ремуса на вечеринке, — сказал Джеймс.

— Да, я думаю, он пришел для того, чтобы найти меня. И я постриг ему волосы, он стал выглядеть иначе.

— Верно, — кивнул Джеймс. — Когда у него вылет?

— В двенадцать.

Они оба посмотрели на часы. Было одиннадцать тридцать. Он уже как минимум ждал у выхода, если не садился в самолет. Был ли он один со своей бас-гитарой и рюкзаком? Или был с группой? Ненавидел ли он Сириуса?

— Собираешься пытаться поговорить с ним? — спросил Джеймс.

— Я пытался позвонить прошлой ночью, телефон был выключен. Отправил несколько сообщений, тоже ничего.

— Может, дадим ему немного времени.

— Ага, — он сожалел о том, что отправил сообщения вчера вечером, когда был еще пьян. Они были неряшливыми, уродливыми, отчаявшимися. — И еще Ремус сказал не связывайся со мной.

— Возможно, он просто зол, но, может, у него будет время подумать. У вас обоих будет время подумать.

Сириус мрачно кивнул. Он посмотрел на Джеймса:

— Сохатый?

— Да?

— Думаешь, я ужасный человек?

— О, Бродяга, — вздохнул Джеймс, качая головой, — нет, окей? Ты идиот, ты импульсивный кретин, но ты хороший человек. Я знаю, что это так.

— Я ненавижу себя.

— Ну, это ничего не решит, так что ты можешь это остановить. Я даю тебе разрешение, ладно?

— Ладно, — фыркнул Сириус. Джеймс делал так иногда с детства. Если что-то сбивало Сириуса, обычно это была его семья, Джеймс назначал себя арбитром во всем эмоциональном дерьме. В большинстве случаев это работало.

— Я бы хотел, чтобы ты рассказал мне об этом раньше, вечером. Перед ужином, прежде чем ты решил напиться.

— Я тоже, — ответил Сириус. Возможно, ничего бы этого не случилось. Возможно, Джеймс бы его успокоил.

— Из-за чего была ссора?

— Из-за херни. Я просто волновался из-за его отъезда… Думаю, меня для него было слишком много.

— Ну, конечно, — Джеймс откинулся назад, прижав ладонь ко лбу, как будто он понял что-то, что должен был понять гораздо раньше, — Господи, извини, дружище, я даже не подумал. Я знаю, что ты чувствуешь, когда люди уходят или уезжают.

— Серьезно? — Сириус удивленно поднял глаза. Он не понимал, что это так очевидно.

— Ну, я никогда особо не придавал этому значения, — дипломатично сказал Джеймс, — но тебе просто иногда нужно немного дополнительных заверений. Я полагаю, что такой человек, как Ремус, не совсем… э, ну я имею в виду, что он может быть чем-то вроде закрытой книги, не так ли? Любит свою независимость.

— Мм, — Сириус оглядел кухню, желая поговорить о чем-то другом. — А где Лили?

— Пошла в спортзал, потом на обед с мамой и сестрой.

— Она же ненавидит свою сестру.

— Да, думаю, она просто хотела дать тебе немного передышки.

— О, боже, она меня ненавидит? — Сириус уронил голову на руки.

— Конечно, нет, — сказал Джеймс, похлопывая его по плечу, — никто тебя не ненавидит, Бродяга. Послушай, что сделано, то сделано, хорошо? Давай, пойдем тебя накормим. Я сделаю омлет, ты даже можешь добавить сыр. Хочешь сначала принять душ? Смыть все это?

Он неопределенно указал на лицо Сириуса, и Сириус вспомнил про подводку для глаз.

Боже, какой же он гребаный пиздец.

*

В такие моменты Сириус чувствовал себя полностью униженным Джеймсом Поттером. Как ему, Сириусу Блэку, так чертовски повезло, что он обзавелся таким чутким, немного нелепым, добрым лучшим другом? Сириус остался у Джеймса и Лили до конца недели, слишком стыдясь возвращаться к себе — на место преступления. Джеймс рассказал Марлен, что случилось, чтобы она не беспокоила его, и он даже сходил за его профессиональным оборудованием.

Сириус слонялся между своей кроватью и диваном в разные промежутки времени, одетый в ту же большую футболку для регби (Джеймса) и завернутый в одно и то же пурпурное одеяло (Лили). Днем он смотрел ужасные ТВ-шоу и слушал грустные песни из своего раннего подросткового возраста, пил чай и плакал. Лили и Джеймс кружили вокруг него, по очереди кормя его или прося принять душ. К счастью, у них была практика; они раньше уже проделывали похожее несколько раз.

Ремус не ответил ни на одно из его сообщений, и когда Сириус набрался храбрости, чтобы попытаться позвонить, он обнаружил, что номер отключен. Может, Ремус драматизировал? Может, Сириус это заслужил?

Гидеон писал ему сообщения почти каждый день. Он чувствовал себя плохо из-за Ремуса (как он сказал), но не сожалел об этом. «Мы принадлежим друг другу, Блэк.»

Сириус игнорировал его. Год назад подобное сообщение заставило бы Сириуса броситься прямо в объятия Гидеона. Но не сейчас.

В конце концов ему пришлось встать и сделать хоть что-то, поэтому он бросился в салон. Он очень много работал над всем; он разработал надежную систему бронирования, написал маркетинговую стратегию, даже разобрался с их финансами. Марлен отважно сражалась с бухгалтерской стороной бизнеса — Сириус поклялся, что не будет касаться этого, поскольку намеренно провалил экзамен по экономике в попытке расстроить отца. Но теперь он был благодарен за то, что отвлекся, и обнаружил, что на самом деле он не ненавидел это так сильно, как ему казалось.

— Боже милостивый! — Марлен сказала, когда он показал ей сбалансированную бухгалтерскую книгу, — я буквально рвала на себе волосы, пытаясь разобраться в этом.

— Почему мне не сказала? — Сириус спросил, — ты же знаешь, я хорош в этом.

— Да, и я знаю, каково это — пытаться заставить тебя сделать то, что твои родители могли бы одобрить, — она ​​показала ему язык, — это не стоит всех твоих обид на меня, любовь моя.

Это его удивило. Он не осознавал, сколько поблажек ему все постоянно делали. Он поклялся стараться изо всех сил, быть более полезным. В конце концов, это тоже был его бизнес — и именно его деньги они вложили во все это предприятие.

Помимо ведения бухгалтерского учета, Сириус проводил собеседования с новыми сотрудниками, нанял ресепшниста и продолжал учиться в колледже красоты. Он следил за тем, чтобы не ложиться спать, пока он не был настолько истощен, что с трудом мог держать глаза открытыми, и обнаружил, что это очень легко — всегда есть чем заняться, особенно с приближающимся большим открытием.

Он бродил по улицам, расклеивая плакаты и приглашая представителей местного бизнеса заглянуть к ним. Он разобрался с социальными сетями и завел аккаунт в инстаграм, увлекаясь набором подписчиков, лайками и просмотрами. Он научился делать накладные ногти, полировать ноги и делать афро-прически. Короче говоря, Сириус Блэк стал машиной отрицания.

После третьей недели у Лили и Джеймса, когда до открытия оставалось всего несколько дней, они с Джеймсом сидели на полу гостиной, распутывая нитки разноцветных гирлянд, которые Марлен купила дешево на блошином рынке. Они планировали украсить ими магазин для вечеринки.

— Черт побери, — Джеймс поправил очки на носу, пытаясь справится с особенно сложным узлом. — Как мы до этого докатились, а? Такое ощущение, что только на прошлой неделе мы были в школе, планируя наш следующий пранк, а теперь вы с Марлз планируете бизнес.

— Жизнь чертовски странная, — согласился Сириус.

— Все остальное улажено?

— Да, более или менее, просто нужно, чтобы люди пришли.

— Придут, дружище.

— Надеюсь. В противном случае мы устроим адскую вечеринку со всем этим шампанским.

— Или ты дешево продашь мне его на свадьбу.

— Черт, да, — Сириус на мгновение замолчал и посмотрел на своего друга. — Когда ты собираешься сделать предложение? Ты все спланировал?

— С пятнадцати лет вообще-то, — рассмеялся Джеймс. — Конечно. Просто жду подходящего момента, понимаешь, — небрежно пожал он плечами.

— Не говори мне, что можешь струсить!

— Ни за что.

— Ну, тогда чего ты ждешь?

Джеймс положил гирлянду и посмотрел на Сириуса, его рот странно скривился. Он провел пальцами по своим волосам — в своей неловкой манере, в отличие от своей обычной «посмотри, какой я невероятно красивый».

— Ну… знаешь, в последнее время мы с Лилс не так уж много времени проводим вместе.

— О чем ты, мы все были здесь вчера вечером и смотрели… О. — Сердце Сириуса упало, когда он понял, что имел в виду Джеймс. — Ты имеешь в виду, это потому что я был здесь.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым, приятель! — Джеймс наклонился вперед, чтобы сжать колено Сириуса, его лицо было честным и искренним, — в последнее время тебе было дерьмово, и ты знаешь, как нам нравится, когда ты приходишь к нам.

Сириус действительно чувствовал себя виноватым. Он чувствовал себя к тому же совершенно глупым и эгоистичным. Весь мир должен был останавливаться каждый раз, когда он совершал ошибку.

— Я вернусь домой, — твердо сказал он, — сегодня вечером.

— Только если ты готов, — любезно ответил Джеймс.

— Я готов. Просто женись уже на Эванс, черт возьми, ладно?

— Ладно, — засмеялся он.

— … только ради бога, позволь мне сначала разобраться с твоими волосами.

*

Конечно, он думал о Ремусе. Каждый день он думал о нем. Он не скучал по тому, о чем предполагал, что будет, — по чувству юмора, по сексу или даже по объятиям ранним утром (хотя это было бы неплохо). Он скучал по тому, чтобы просто находиться с ним в одной комнате. Он скучал по тому, с кем можно было поговорить о чем угодно; кто, возможно, не знал о нем всего, но кто его понимал и хотел научиться понимать. По облегчению от осознания того, что в мире есть кто-то, с кем Сириус действительно может расслабиться; без подшучивания, без фасона, без глупых нарядов.

Как он мог так безрассудно все просрать? И так полностью. Если уж Сириус лажал, то лажал всегда по полной.

Он часто задавался вопросом, что делает Ремус, где он и с кем. Он не осмелился следить за туром Stupid Roar — если бы он знал, где они находятся, он бы мог сорваться и просто купить билет на самолет. И что потом? Выследить группу? Найти Ремуса, который сменил номер? Встретиться лицом к лицу с Фенриром?

Нет, это был полный абсурд, не говоря уже об очередном акте импульсивного эгоизма. Марлен зависела от него, он не мог сбежать в Милан, Лиссабон, Краков или куда-нибудь еще, где был Ремус.

Поэтому он работал еще усерднее, наращивая свои усилия по мере приближения важного дня.

В тот день он проснулся в шесть. Он проспал всего около трех часов, накануне вечером он нашел кое-что, что Ремус оставил, когда копался под кроватью. Это был странный металлический предмет на брелоке, серебристого цвета и тяжелый. Он понятия не имел, что это такое, и провел большую часть ночи, забивая в поиске приметы этого предмета в надежде выяснить что это. В конце концов он сдался и оставил вещь на столе. Он провел остаток ночи, глядя на эту штуку, сверкающую в луче лунного света, который скользил через его занавеску, ударяясь о его одеяло. Сверкающую как один из шрамов Ремуса.

Он проснулся рано, глаза зудели, кожа была бледной, но он был готов отвлечься. Было очень много дел. Он пошел прямо в салон и начал убираться. Там не было особенно грязно, но он хотел, чтобы все было на высшем уровне. Он даже окна помыл внутри и снаружи. Курьер привез напитки, он расписался за них и выгрузил в холодильник все, что могло поместиться. Нужно было повесить гирлянды и поставить музыку. Ремус начал составлять ему плейлист, а Марлен его закончила. Сириус уже знал наверняка, кто из них какую песню выбирал.

Он бы забыл пообедать, если бы не Лили и Джеймс. Они пришли, чтобы забрать его отметить большой день. После этого ему нужно было встретиться с Марлен в кафе, чтобы поговорить с репортером местной газеты об открытии, а затем вернуться в магазин, чтобы сделать несколько фотографий. Время уже подходило, поэтому он поспешил домой, чтобы принять душ и переодеться до того, как начали прибывать гости.

Незадолго до отъезда на вечеринку Сириус еще раз поднял металлический предмет. Он был прохладным, но быстро нагревался в руке. Он не знал, что это, он просто знал, что он ему нравится. Он надел его на свой брелок и ушел.

Вечеринка началась с первой официальной стрижки салона — стрижки Джеймса. Прическа осталась такой же лохматой, но, по крайней мере, волосы теперь не лезли ему в глаза все время. Звучали тосты и речи — все больше и больше по мере того, как ночь приближалась, а напитки заканчивались. Все их друзья были там, плюс множество людей, которых Сириус никогда не встречал, но которым приходилось пожимать руки, болтать с ними и улыбаться. К одиннадцати часам он был измотан, его тошнило от шампанского и болела голова.

Сириус нашел бутылку охлажденного пива в кухонной раковине и ушел с вечеринки, чтобы отдохнуть. Он вышел на улицу и сел на обочину, зевая и наслаждаясь относительной тишиной. Он не собирался оставаться там надолго, но достаточно, чтобы набраться сил для еще двух-трех часов общения. Ему было интересно, что делает Ремус. Возможно, выступает. Сириус надеялся на это, потому что именно это делало Ремуса самым счастливым.

Дверь салона открылась, на тротуар разлился свет и шум, и кто-то вышел. Сириус повернулся, чтобы поприветствовать того, готовый изобразить фальшивую улыбку, но в этом не было необходимости. Это был Гидеон.

— Привет, — сказал он, подходя к нему.

— Привет, — ответил Сириус, отвернувшись.

— Могу я здесь присесть?

Сириус пожал плечами:

— Тебя все равно не остановить.

Гидеон фыркнул и сел рядом с ним на тротуар.

— Салон абсолютно потрясающий, — сказал Гид, — ты должен так гордиться, Блэк.

— Да, спасибо.

Некоторое время они молчали, прежде чем Гидеон наконец заговорил:

— Слушай, мне очень жаль насчет той ночи. Поттер только что набросился на меня из-за этого. Я тогда нажрался и увлекся. Думал, что подбадриваю тебя.

— Верно.

— Я не осознавал, как далеко вы зашли. Я должен был. Прости, я придурок.

— Все в порядке, Гид, — вздохнул Сириус, — Мы проходили это тысячу раз. Наверное, просто мышечная память или что-то в этом роде.

— Нет, это было ужасно с моей стороны.

— Что ж. Спасибо, что сказал.

— …Ремус…

— Мы можем не говорить об этом?!

— Ладно-ладно, извини. Понял.

Они молчали еще довольно долго. Сириус тяжело вздохнул. Ему нужно было с кем-то это обсудить. По крайней мере, Гид был таким же придурком, как и он сам.

— Можно вопрос?

— Любой.

— Нет, я действительно хочу, чтоб ты ответил честно. Жесткую правду.

Гидеон поерзал, прочистив горло:

— Ладно, жестокую правду.

— Когда мы были вместе, я был хорошим парнем?

— Господи, Блэк, я не знаю!

— Пожалуйста, скажи мне. Это по моей вине ты мне изменял? Я был слишком навязчивым? Слишком драматизировал?

— Полагаю… Да, ты был немного навязчивым. Я не знаю, драматизировал ли ты, но… все как будто разваливалось, если у тебя было плохое настроение. Как будто любая мелочь могла тебя расстроить, и я ничем не мог помочь. Я никогда не знал, как правильно с тобой обращаться, я не был похож на Джеймса.

— Джеймса?

— Я не знаю, как он это делает, но Поттер может читать твои блядские мысли. Фаб говорил, что жаль, что Поттер не педик, потому что тогда вы двое были бы идеальной парой.

— Иуу, Джеймс?! Сохатый?! Я люблю его, но нет, спасибо.

Гидеон засмеялся:

— Да, я так и думал. В любом случае, ты был хорошим парнем, Сириус. Ты был прилипчивым и немного королевой драмы, но ты был добрым, веселым и щедрым.

— Спасибо, — улыбнулся Сириус.

— А как насчет меня, я был хорошим парнем? — Гидеон толкнул его. Сириус взглянул на него, и он засмеялся. — Ладно, я не всегда… был верен на сто процентов. Но мы оба были в чем-то херовыми.

— Я никогда не изменял! — воскликнул Сириус.

— Нет, но ты провоцировал большинство ссор.

— Хм.

— Прости меня за то, что причинил тебе боль тогда, я никогда этого не хотел. Я просто… ну, ты был не единственным, кто сделал каминг-аут, понимаешь, — его голос стал на удивление серьезным, — ты не единственный переживал трудные времена.

Сириус открыл было рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл его. Он сделал глоток пива из бутылки:

— Что мы за придурки, а?

— Не знаю. Но мы оба сейчас здесь, не так ли? Может, это знак Вселенной.

— Ты не веришь в такие вещи.

— Но ты веришь.

— Может быть, а может и нет, — хотелось ему думать, что он повзрослел. Он потянулся в карман в поисках ключей и таинственного металлического предмета, принадлежавшего Ремусу. Он сжал его. — Мне лучше вернуться. Это моя вечеринка.

Он поднялся на ноги, затем протянул руку, чтобы помочь Гидеону подняться.

*

Он начал думать, что сможет забыть Ремуса. Он все время думал о нем, но, по крайней мере, он не мог увидеться с ним и нигде случайно не пересечься. Ему хотя бы не нужно было задаваться вопросом, был ли тот парень с кудрявыми волосами, выходивший из автобуса, Ремусом или тот высокий мужчина, несущий бас-гитару вверх по лестнице в Далстон Кингсленд.

Единственным вариантом оставалось просто продолжать работать, и это было легко с новым персоналом, который нужно обучать, и новым бизнесом, которым нужно управлять. Сириус проводил так много времени в салоне, что подумал о том, чтобы поставить кровать в офисе, как предлагал Ремус.

Однажды вечером Сириус, наконец, закончил подметать пол и вытирать столешницы, в то время как Марлен и Доркас были наверху в офисе, закрывая сейф. Он как раз собирался крикнуть им и сказать, что закончил, когда услышал их шепот на лестничной клетке.

— Скажи ему!

— Нет, это ты ему скажи, из твоих уст будет лучше.

— Не знаю, стоит ли. Ему потихоньку становится лучше, это только…

— Конечно, ему нужно знать!

— А что, если он уже знает?

— Кто что знает? — громко сказал Сириус, поднимаясь по лестнице и давая им знать о своем присутствии.

Он вошел в офис, Марлен и Доркас виновато подняли глаза из-за стола, но ничего не сказали.

Он нахмурился:

— Да ладно, я знаю, что вы говорили обо мне. Что такое?

— Сириус, э… — Марлен села, закусив губу. — Ты же знаешь, что мы с Дор следили за Full Moon на фейсбуке?

Волосы на его шее встали дыбом, но он сохранял спокойствие:

— Ну и…?

— Ну… ммм… ладно, они вернулись в Великобританию. Мне пришло уведомление, на следующей неделе у них будет концерт.

— Что? — Он моргнул, его мысли метались, — но тур длится как минимум шесть недель! Как…?!

Ремус вернулся в страну! Сириус внезапно осознал, насколько хорошо было знать, что Ремус все это время был очень-очень далеко — как будто им был нужен Ла-Манш в качестве буфера. Если он был в Великобритании, то он, скорее всего, был в Лондоне, и, возможно, остался жить с группой, что означало, что он был в Стратфорде, всего в пол-миле отсюда… он резко сел, голова закружилась.

— Сириус, я не думаю, что Ремус с ними, — сказала Марлен, внимательно наблюдая за ним.

— Что ты имеешь в виду? Конечно, он с ними, это его группа, это все, что его вообще в жизни волнует.

— Может быть, но… посмотри на это, — она ​​протянула свой телефон.

Сириус взял его, на экране появилась страница фейсбука Full Moon и самый последний пост гласил:

Новости из нашего европейского тура, Full Moon ищет нового басиста — ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ЛОЯЛЬНЫМ, ПРЕДАННЫМ И ЧЕСТНЫМ. Не теряйте время зря, прослушивание 23 августа.

— Какого хрена, — пробормотал он, прокручивая ленту.

— Все его фотографии тоже исчезли, — сказала Марлен, кусая ногти.

Сириус быстро перешел в раздел Фотографии и убедился, что это правда — на всех фотографиях группы Ремус был вырезан. Сириус чувствовал себя безумно странно — тошнотворно и хуёво.

Создавалось впечатление, будто Ремус Люпин исчез — или его вообще никогда не существовало.

====== Глава 15 ======

Комментарий к Глава 15

We had a deal there

We nearly signed it with our blood,

An understanding,

I thought that you would keep your word.

I’m disappointed.

I’m aggravated, it’s a fault I have, I know;

When things don’t go my way I have to

Blow up in the face of my rivals.

I swear and I rant, I make quite an arrival.

The men are surprised by the language,

They act so discreet, they are hypocrites so fuck them too!

У нас был договор,

Мы скрепили его чуть ли не кровью,

Взаимопонимание,

Я думал, что ты сдержишь свое слово.

Я разочарован.

Мне еще хуже, это моя вина, я знаю;

Когда все идет не так, как мне нужно, я должен

Бить в лицо своих соперников.

Я ругаюсь и пустословлю, я делаю прибытие тихим.

Мужчины удивлены этим языком,

Они действуют так сдержано, они лицемеры, так что к черту их тоже!

Ремус не плакал из-за Сириуса. Не по собственному выбору — Ремус никогда не плакал, никогда. Не плакал с детства. В детстве это нервировало людей. Он часто задавался вопросом, потерял ли он эту способность после той или иной операции. Как будто из него ее вырезали; его способность чувствовать вещи так же, как нормальные люди.

В любом случае Сириус был полной случайностью.

В ночь, когда Ремус Люпин встретил Сириуса Блэка, у него случилась самая большая ссора в жизни с Фенриром. Это было громко, отвратительно и расстраивающе, и не физически, но от этого как-то стало еще хуже. Иногда Ремус думал, что это все, что нужно Фену, как занятие спортом, например. «Ссориться и трахаться, — рычал он в лучшем настроении, — это все, на что я годен». Это была строчка из «Пролетая над гнездом кукушки» (книга, а не фильм), и Ремус не был уверен, было ли это хитроумной шуткой, из которой он извлекал пользу, или Фенрир искренне думал, что сам ее придумал.

Ссориться и трахаться. Ремус позволял себе только что-нибудь одно их этого, и вот уже несколько месяцев он отказывался потворствовать Фенриру ни в одной из этих вещей.

Так что на самом деле он не был против, что Фенрир немного кричит. Ремусу тоже иногда нравилось кричать. В детстве ему всегда говорили молчать, как будто слишком много шума утомит его и сделает еще хуже. «Шшш, Ремус», — говорила его мать, целуя его в лоб со слезами на щеках. И он лежал молча так несколько дней.

Фенрир любил шум. Фенрир был шумом, и, возможно, именно поэтому Ремус влюбился в него по уши.

Спор, который они устроили в ночь, когда Ремус встретил Сириуса, был сложным. Фенрир сказал, что он не хотел, чтобы Ремус играл в другой группе, даже после того, как Ремус объяснил, что это просто глупый благотворительный акт, разовый — они даже не хороши. Ремус думал, что, получив собственное жилье, будет легче скрывать что-то от группы, но они всегда все выясняли.

Как бы то ни было, Сивый кричал, а Ремус кричал в ответ, и в конце концов он вырвался и пошел на проклятый концерт, потому что это была его жизнь, и он был уже слишком взрослым, чтобы им управляли. Он уже не был каким-то наивным ребенком, за которым нужно было присматривать, и в любом случае это не работа Фенрира, что бы он там себе ни думал.

В любом случае, Ремус был изрядно на взводе той ночью, ночью, когда он встретил Сириуса, и, возможно, он искал немного облегчения. Сириус не был его обычным типом — слишком хорошо выглядел, был слишком вежлив — но он был настойчив, и в конце концов Ремус был слишком заинтригован, чтобы проигнорировать это. Поэтому он флиртовал в ответ и поцеловал его, просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет. А потом — фейерверк. Это действительно застало Ремуса врасплох. У него не было такой невероятной химии ни с кем, а Ремус был очень тщательным в поиске своей химии.

Ремус был готов признать, что все, что произошло после той ночи, было его собственной ошибкой. Он позволил себе зайти слишком далеко, зная, что никогда не сможет долго поддерживать отношения с парнем. Он просто не был так устроен. Как сказал Фенрир, это было не в его природе.

Он хотел, чтобы это была всего одна ночь, немного веселья и вкус кого-то более шикарного, чем он. Но пока Сириус был в ванной, Ремус вытащил из кармана его джинсов стопку визиток и спрятал их под подушку. Может, как трофей. Очень по-Фенрировски с его стороны. Но потом он не мог перестать думать о Сириусе. Это было странно, засранец ему даже снился. Это стало отвлекать, ему пришлось снова увидеть его, чтобы избавиться от всего этого. И он попытался дистанцироваться, но чем больше времени он проводил с Сириусом, тем сильнее он его жаждал.

Это сказалось даже на его игре, Ремус почти постоянно мечтал о Сириусе Блэке. Это ударило по нему — он не уделил достаточно внимания тому, чтобы заметить, что Фенрир начал очередную ссору с парнем, который арендовал тогда репетиционную площадку, и он не смог вовремя уклониться. Фенрир действительно сошел с ума после этого, как не было уже давно. Потребовалось пять парней, чтобы оторвать его от человека, посмевшего тронуть Ремуса пальцем.

Когда-то это было бы поворотом для Ремуса. Теперь он пытался добиться большего. Как бы то ни было, Фенрир после этого конфисковал его телефон, попытался держать его ближе к себе — у них был концерт, и приближался возможный тур, он должен был сосредоточиться. Ремус согласился с этим, потому что он делал так всегда, он не знал, как вести себя иначе. Пусть Сириус забудет его, пусть думает, что Ремус потерял интерес.

Но Сириус пришел на концерт, и когда Ремус увидел его, он подумал, что взорвется от радости. Он уже влюбился, тогда он это знал. И Сириус был добрым и снисходительным, заботился о нем во время мигрени и принес ему этот чертов вентилятор. И впервые за долгое время Ремус смог увидеть жизнь за пределами Фенрира, Лив и всей группы.

Сириус заставил Ремуса вести себя так, как никогда раньше. Разговаривать подолгу, часами бездельничать в постели, не делая ничего продуктивного. Говорить о чувствах. Собственно говоря, о чем угодно, кроме музыки. Он удобно устроился, ему это начало нравиться — очень. Это нарастало как снежный ком, и он стал слишком зависим от этого чувства.

Но Ремус выбросил это. В буквальном смысле; он выбросил свой телефон прямо из окна такси по дороге в аэропорт в приступе ярости. Потому что Ремус не мог быть снисходительным и добрым, потому что Фенрир был прав; врачи вырезали из него эту способность очень давно. Ты не можешь бороться с тем, кто ты есть.

Ремус часто был благодарен тому, что из-за здоровья он никогда не должен пить, потому что, если бы он мог, он, вероятно, зашел бы слишком далеко. Он мог быть таким во многих вещах; всегда должно было быть либо все, либо ничего. Так он поступал со школой, учился, читал и работал каждый час бодрствования, даже валяясь на разных больничных койках. Мама умоляла его отдохнуть. Затем он встретил Фенрира и открыл для себя музыку, и она широко распахнула его жизнь, он полностью отдался ей, оставив всех остальных за ее пределами. Он должен был сосредоточиться, он должен был отдать ей все, иначе в чем был смысл?

А теперь он был один, в незнакомой стране. Вот куда привела его настойчивость.

Он думал, что с Фенриром все будет в порядке. Он вел себя как миленький в аэропорту, оставив Ремуса в покое, хотя и знал о разрыве. Ремус ничего ему не сказал, но он определенно знал. В самолете в Германию Ремус почти не разговаривал и надел толстую черную шапку, прикрывавшую новую стрижку и обнаженный шрам. Лив выдала ехидный комментарий, но Фен заткнул ее, так что, возможно, он хоть раз в жизни был добр.

Когда Full Moon прибыли в Берлин и встретили остальную часть команды, Ремус стал таким застенчивым и неуклюжим, но это никогда не было большой проблемой, когда Фенрир был рядом. Им показали автобус, и Ремус в изнеможении направился прямо в постель. Фенрир подошел и немного посидел рядом с ним, наблюдая, как он снимает шапку.

— Все в порядке, малыш? — Спросил он самым мягким тоном, на который был способен. Он положил свою большую руку на шею Ремуса сзади и погладил большим пальцем за ухом. Ремус закрыл глаза, наклонился к нему и кивнул:

— Хорошо, да.

— Нравится стрижка.

Ремус пожал плечами:

— Да. Мне показалось, что это неплохая перемена.

— Поспи, — сказал Фенрир, в последний раз сжав шею Ремуса, затем отпустив его и вставая. Ремус, не говоря ни слова, повиновался, все еще лежа на кровати в одежде. Фенрир задержался еще на мгновение, явно желая сказать что-то еще. В конце концов он выдал:

— Все будет хорошо. Боль не вечна. Зато теперь ты снова с нами, а?

— Ага, — вздохнул Ремус, закрыв глаза, — да, теперь я снова с вами.

Фенрир, казалось, был этим доволен, и больше ни на чем не настаивал. В любом случае он, похоже, спал с Ливией, что, по мнению Ремуса, было хорошим знаком. Хотя она вряд ли оказывала на него успокаивающее воздействие, по крайней мере, регулярная ебля уберегала Фенрира от неприятностей.

Что касается Сириуса, Ремус не рассказал группе подробностей. Давным-давно, когда они все вместе только переехали в Лондон, а Ремус был слишком молод, чтобы разбираться в этом лучше, он рассказывал им все. Он был ребенком группы, наивным и почтительным, настолько непривычным к друзьям, что всем сердцем им доверял. Он достаточно им доверял, чтобы сбежать из дома в шестнадцать лет. Он доверил им замену своей семьи — Ремус не разговаривал со своей настоящей семьей десять лет.

Он открывался для всех, кто был добр к нему. С тех пор он усвоил урок — или, по крайней мере, так думал. Возможно, Сириус стал удачным напоминанием. Ургх, нахуй Сириуса. У него сейчас были более важные дела, о которых нужно беспокоиться.

Например, как он собирался справляться в одиночку? Когда тур закончится, что он будет делать?

Все начиналось так хорошо. Они отыграли свой первый концерт в Германии, и это было невероятно, за гранью самых смелых мечтаний Ремуса. Адреналин от выступления перед многотысячной толпой был выше всего, что он когда-либо испытывал, чистый кайф — лучше секса. Он даже забыл о Сириусе на полчаса.

Full Moon были на пике формы; они были тайтовыми, жестокими и агрессивными, и все вместе. На сцене Ремус все еще чувствовал, что любит их. Даже Фенрира.

Наблюдать за Stupid Roar каждый вечер тоже было потрясающе: для балладной группы у них была огромная команда со струнными и духовыми, а также четыре сексуальных девушки с голосами как из темного стекла на подпевке. Ремус пялился на них с завистью и восхищением каждый вечер, его пальцы зудели из-за желания подыграть, добавить свой собственный поворот к басу.

Но всего через полторы недели все пошло не так. Как всегда все идет не так.

Во-первых, Фенрир подружился с басистом Stupid Roar, который был кретином, не пропускавшим ни одну пьянку после выступления. Несколько ночей Ремус спал в одиночестве в автобусе Full Moon, никто из группы не появлялся до рассвета.

Ремус по большей части держался особняком. Он был вежлив со Stupid Roar, и много болтал со звукорежиссерами, потому что знал, как с ними разговаривать. Он также много учился, он не мог поверить, как ему повезло.

Может быть, если бы он держался ближе к Full Moon, он бы заметил, что Фенрир сошёл с рельс. Ремус не знал, что бы он сделал, но, по крайней мере, попытался бы с ним поговорить.

В конце концов, чтобы новости дошли до Ремуса, потребовалось, чтобы тур-менеджер забрал Фенрира из тюремной камеры в Риме. Его нашла одна из бэк-вокалисток. Она была потрясающе привлекательной молодой женщиной, которая всегда носила высокие каблуки и у нее было идеально накрашенное лицо, даже если они не играли в тот день.

— Ремус! — Она выдохнула, приближаясь к нему в глубину холла, где он сидел за звуковой стойкой.

— Э-э, привет, — сказал он неловко, немного напуганный ею, — прости, ты… Марта?

— Мэри, — она ​​покачала головой, черные кудряшки подпрыгивали, — меня послали за тобой.

— Кому я нужен?

— Слушай, тебе лучше прийти, я не знаю всех подробностей, но это касается твоего солиста.

Это привлекло внимание Ремуса, и он, не говоря ни слова, последовал за ней к автобусу, который, как знал Ремус, был мозговым центром всей операции — все руководители групп и начальники отделов встречались там каждый день, но Ремус никогда не был в нем; он был недостаточно для этого важен.

Он встал снаружи и с тревогой посмотрел на Мэри:

— Мне сначала постучать?

— Понятия не имею, — пожала она плечами, — меня никогда не вызывали.

— Ты… знаешь, о чем пойдет речь? — У него было ужасное чувство страха глубоко в животе, он встал как вкопанный.

— Я знаю, что в три часа ночи была облава, — сказала она. — Значит, ты не был с ними?

— Нет, я рано ложусь спать, — сказал он. Он пытался спать по крайней мере по семь часов в сутки в надежде, что это предотвратит мигрень и поддержит его в достаточном состоянии, чтобы продолжать работать. За время турне у него был только один приступ, и он был достаточно незначительным, хотя после этого ему все-таки пришлось немного подремать.

— Что ж, тогда я не думаю, что у тебя могут быть проблемы, — улыбнулась ему Мэри. У нее было очень дружелюбное лицо, и она, казалось, интуитивно понимала, насколько он нервничает. Она протянула руку и коснулась его голого предплечья, слегка погладив его. — Хочешь, чтобы я зашла с тобой?

Он покачал головой, выпрямив спину:

— Нет, все в порядке. Спасибо.

— Никаких проблем, детка, — она ​​снова пожала плечами, ее глаза заблестели. — Удачи!

Он кивнул и толкнул дверь.

Внутри, казалось, повсюду были провода и экраны — и не те, которые нравились Ремусу. Таблицы и расписания были прикреплены к каждой стене, пахло несвежим кофе. Пять или шесть молодых людей в наушниках сидели за столиками или на кроватях и клацали по ноутбукам. Трое из них подняли глаза, когда он вошел.

— Что нужно? — Ближайший к двери мужчина рявкнул на него.

— Гм… — Ремус моргнул, потрясенный грубостью. — Мне сказали прийти сюда…

— Кто? — мужчина поднял густую коричневую бровь. Ремус съежился. Неужели Мэри подшутила над ним? Зачем?

— Э…

— Отойди, Мик, он басист, — женщина средних лет с хвостиком и в футболке с Stupid Roar вышла из задней части автобуса — Ремус узнал ее, она была менеджером группы, — ты же басист New Moon?

— Full Moon, — сказал Ремус, — да, я.

— Верно, так вот ситуация такая, дорогой, что Full Moon вылетают. Из тура, как пробка. Stupid Roar больше никогда с ними не будут работать, понимаешь?

Ремус почувствовал головокружение, огоньки вспыхнули перед глазами, как перед мигренью.

— Что… почему?!

— Слишком много проблем, дорогой, я не могу с этим справиться, — сказала она, размахивая биркой. — Я имею в виду, мы все любим рок-н-ролл, поэтому мы здесь, но я не собираюсь платить больше за вашего огромного придурка, чем залог, который я уже внесла.

Долбанный Фенрир! Тошнота у Ремуса сменилась яростью.

— Что он сделал?

— Чего он, черт возьми, не сделал! Он испортил мою репутацию в этом городе, и он подбил на наркоту моего басиста. Восемь месяцев он был чист, а теперь мы отправляем его домой на реабилитацию.

Дерьмо. Звучало очень плохо. Ремус понятия не имел, что басист был наркоманом, но теперь все встало на свои места. Фенрир всегда умел эксплуатировать людские слабости.

— Что будет дальше? — слабо спросил Ремус, чувствуя себя ужасно стыдно. Ему всегда было стыдно, когда дело касалось Фенрира.

— Что ж, у нас все еще есть бронь на завтрашний вечер, и я могу заменить еще один концерт — как с этим, Мик? — Она взглянула на человека, который допрашивал Ремуса, он что-то слушал на айпаде. Он показал ей большой палец вверх. — Отлично, — сказала она, затем снова посмотрела на Ремуса. — Мне нужно знать, ты согласен? Мы, конечно же, пересмотрим контракт.

— Извините, что? — Он нахмурился, тупая пульсация началась в задней части черепа, когда он попытался понять, что происходит.

— На остаток тура, милый, давай, — она ​​постучала своей биркой по ближайшему плакату на стене — карта всех пунктов назначения. — Еще двенадцать городов, мы едем, и мне нужен басист.

— И вы хотите меня?!

— Я слышала, как ты репетируешь, и ты единственный маломальски приличный музыкант в этой группе, — ответила она без какой-либо иронии или сарказма. — Не хочешь выступить?

— Гм… то есть… да! Конечно!

— Вот и умница, — промурлыкала она, наклоняясь и целуя его в щеку, — ты мне нужен на саундчеке завтра ровно в 9 утра, понятно?

— Без проблем!

— Отлично, прекрасно. А теперь пошел к черту, милый, я занята.

Она повернулась обратно в глубину автобуса, и Ремус с благодарностью выскочил, совершенно ошеломленный. Господи Иисусе, что он наделал?!

*

Он вернулся к автобусу Full Moon и нашел там остальных. Фенрир слонялся по нему, заставляя его качаться на колесах, он скакал и бесился, разбрасывая вещи. Ливия сидела на своей койке и смотрела на него, ее глаза сияли, ее лицо бешено ухмылялось, а барабанщик Гай чередовал бутылку водки и огромный косяк.

— Вот ты где! — Фен зарычал, когда Ремус вошел. — Где ты был?

— Я просто…

— Неважно, давай, мы сваливаем.

— Нет, я…

— Я уже собрал твои вещи, — Фенрир указал на койку Ремуса, где его одежда и книги были заброшены в хаотичном порядке в его чемодан.

— Я никуда не еду, — сказал Ремус. У него поднималась температура, но он старался сохранять спокойствие.

— Едешь, черт побери, — ответил Фенрир, — мудаки выгнали нас из тура.

— Они выгнали тебя, — ответил Ремус, отступая и держась за дверь на случай, если ему нужно будет бежать. — Но я остаюсь. Они меня попросили.

— Чего? — Сивый перестал слоняться. Он посмотрел Ремусу прямо в глаза, и Ремус постарался не съежиться. Фен никогда не бил его, никогда не причинял ему вреда намеренно, но Ремус всегда ждал этого, это казалось неизбежным.

— Зачем ты им нужен? — Ливия заговорила, — как звуковой техник?

— Им нужен басист, — Ремус поднял подбородок, чувствуя себя плохо.

— Ха! — Фенрир прорычал, — И ты думаешь, что сможешь это сделать, ты, Люпин? Думаешь, стремишься к большему и лучшему? Думаешь, ты сможешь сделать хоть что-то без меня?

— Да, — сказал Ремус хриплым и низким голосом, — могу. Они попросили меня, они меня хотят. Я не виноват, что ты упустил свой шанс.

— О, только послушайте! — Фенрир маниакально рассмеялся. — Я тебя сделал, ты, кусок дерьма! Ты бы никогда не услышал гитару, если бы я тебя, черт побери, не спас!

— И я благодарен, — кивнул Ремус, держась за дверную ручку, — но все кончено. Я прощаюсь, — он повернул ручку, но Фенрир пересек пол и навис над Ремусом так близко, что Ремус почувствовал его горячее дыхание на своих волосах.

— Ты, мелкий предатель, — зарычал он низким и угрожающим голосом, с горящими глазами, — выйдешь за эту дверь и ты мертв для нас, ты меня слышишь? В мире не останется никого, кому на тебя не наплевать, Ремус Люпин.

Это было больно; действительно очень больно. Ремус подумал, что лучше бы его ударили. По крайней мере, Фенрир позволил ему уйти без лишних хлопот.

Мэри ждала снаружи, и Ремус был рад, что потерял способность плакать, потому что она бы это заметила.

— Я слышала много криков, — сказала она, наклонив голову. — Ты в порядке?

— Ага, — кивнул он. — Но мне нужно немного побыть подальше от них.

— Пойдем в мой трейлер? — Она кивнула через парковку, — я сделаю тебе чай.

Он последовал за ней, благодарный и немного удивленный. До сегодняшнего дня она с ним не разговаривала, но тогда он подумал, что вообще мало с кем разговаривал. Автобус, который она делила с другими бэк-вокалистками, был в подавляющем большинстве женственным. На каждой плоской поверхности была косметика, набор всевозможных сортов чая, одежда из ярких мягких тканей, разбросанная по полу и кроватям, и сильный запах духов и лака для волос.

— Тут небольшой беспорядок, — засмеялась она.

— Не хуже моего автобуса будет, когда Фен покончит с ним, — сухо ответил Ремус, садясь на место за столом, которое она убрала для него. Они могли слышать снаружи крики и грохот. Он был так рад, что его гитара была не в автобусе. Руки Ремуса начали дрожать, поэтому он сел на них.

— Они выгоняют вас всех из тура? — спросила Мэри, включив чайник.

— Вроде того, — кивнул Ремус, все еще немного ошеломленный всем этим, — они… ммм… Они попросили меня быть басистом. Stupid Roar.

— Не может быть! — Она повернулась к нему лицом с широко открытыми глазами. — Это потрясающе! Поздравляю, детка!

Он понял, что она очень сильно напоминала ему Сириуса. Он не знал, хорошо это или плохо, и старался не использовать это против нее в любом случае.

— Спасибо, — сказал он, внезапно смутившись.

— Господь, хотела бы я, чтобы у меня было здесь что-нибудь, чем можно отпраздновать, но Фло — одна из девчонок — выпила последнее просекко.

— О, все в порядке, — покачал он головой, — я не пью.

— Ну и ладно, — она ​​взяла гигантский чайник и поставила его на стол рядом с палитрой для макияжа, которую кто-то оставил открытой. — У нас тут огромный выбор чая, у нас туууууут, — залепетала она с головокружительной скоростью, — клубника, мята, эрл грей, дарджилинг, английский завтрак, жасмин, зеленый, лапсанг сушонг — не знаю, что это такое — улун, хризантема, ромашка, лакрица — о! лимон и имбирь, лимон и мед, ройбуш…

— Просто английский завтрак, спасибо.

— Простой человек с простыми вкусами, — кивнула она, как будто он сделал очень мудрый выбор.

— Ну, — пожал плечами он, — я басист.

Она прыснула от смеха, милые морщинки собрались в уголках глаз:

— А он ещё и смешной!

К тому времени, как Мэри заварила ему чай, руки Ремуса перестали трястись, и он начал чувствовать себя намного лучше. Он собирался играть на бас-гитаре в Stupid Roar! Номинированные на a Brit, получившие признание критиков Stupid Roar!

— За новое начало! — Мэри взвизгнула, чокаясь своей кружкой о его. Ее кружка была ярко-розовой с красной эмблемой, на которой было написано«Королева гребаной вселенной», и он только что понял, что на его кружке большими черными буквами было написано ПИЗДА. Он фыркнул.

— Это такой намек?

— Фло придумала шутку, — высунула острый розовый язык Мэри. — Итак, Таинственный Бассист, расскажи мне о себе.

— Э…

— Ой, давай! — Она толкнула его под столом пальцем ноги. — Мне отчаянно нужны сплетни, которые не касаются того, кого Иззи трахает — Иззи…

— Другая бэк-вокалистка?

— Быстро учишься, Ремус. Ремус, ведь да?

— Ага, — кивнул он, полагая, что с чего-то надо начинать.

— Я так рада! Иззи сказала мне, что это твое имя, и вообще, знаешь, она немного дурная, поэтому я подумала, что она наверняка ослышалась или просто его выдумала. Какое классное имя!

— Мне оно никогда особо не нравилось, — он потягивал чай, — когда-то я знал человека по имени Сириус, это круче.

Она улыбнулась ему:

— Так как же ты связался с этим большим подлым ублюдком? Без обид, но ты совершенно не такой, как он.

— Ничего от него не взял, — засмеялся он. — Это долгая история. Не очень хорошая. Он не всегда был таким плохим, он был… когда я его встретил, он был…

Он был большим, сильным и безжалостным, и он сказал Ремусу: «Нахуй твоих родителей! Необязательно их слушать!». Никто никогда раньше не говорил ничего подобного, и это было так притягательно.

— Он был харизматичным. — Ремус неуверенно закончил.

— Достаточно честно, — сказала Мэри, это звучало так просто.

После этого Мэри и Ремус стали верными друзьями. Она даже помогла ему привести в порядок его автобус после того, как Фенрир разнёс его. Ему пришлось выстирать всю одежду, на ней были грязные отпечатки ботинок и плевки. Фенрир даже разбил ногой каркас двухъярусной кровати Ремуса — он нанёс урон всему, так что ему пришлось спать на диване до конца тура.

В каком-то смысле это было даже трогательно. Он знал, что это был способ Фенрира показать Ремусу, как ему больно. Ремус даже почувствовал укол сожаления о том, что впервые в жизни он остался один. Он долгое время пытался освободиться — переехал, устроился на работу, начал встречаться с другими людьми. Но даже тогда он возвращался в группу. Он был как фамильяр для Фенрира.

Теперь пути назад точно не было. И Ремус остался один. Действительно, абсолютно один. Его отец сказал ему, что так все и будет. Он накричал на него, когда Ремус заявил, что бросает свою степень и сбегает в Лондон, чтобы играть в группе.

Но теперь у него была работа. Ему приходилось много трудиться, чтобы разобраться со всеми песнями, и он даже осмелился опробовать несколько собственных идей, которые, похоже, очень понравились остальной части группы. Он получил новый контракт, и его заработная плата утроилась — ему не на что было все это тратить, поэтому он копил, помня, что ему понадобится новая квартира, когда он вернется в Лондон.

Он не получил ни одной весточки от Фенрира, но видел объявление о прослушивании на странице Full Moon на Facebook. Было больно, но терпимо.

Затем он выступил хедлайнером в первую ночь в Риме, и вся его давняя привязанность к своим бывшим товарищам по группе была уничтожена бурными аплодисментами. Он никогда не чувствовал себя таким живым, таким открытым и таким видимым. Он снял шапку после первой песни, ему было все равно, что кто-то увидит его шрамы, и Сивый наконец исчез, а его волосы теперь были чертовски крутыми, так какое это имело значение.

После этого Мэри обняла его, и вся группа пожала ему руку и сказала, что это было лучшее выступление в туре, им понравилось то, что он сделал, и они думали, что его изменения были гениальными. В конце концов, ему пришлось спрятаться в туалете от всего внимания, просто сидя в запертой кабине, положив руку на сердце и чувствуя, как оно бешено колотится, а широкая улыбка не сходила с его лица.

Позже той ночью все отправились в ближайшие клубы праздновать, но Ремус отказался, зная, что ему нужно как можно больше спать. Однако он пожалел, что не пошёл, адреналин не утихал часами, он чувствовал себя наэлектризованным с головы до ног.

Он лежал в постели, ворочаясь и ерзая, мысли метались, а энергия вибрировала в каждом нервном окончании. Он должен был что-то сделать. Беспокойный, он подумывал о мастурбации, так как уже несколько недель не чувствовал позывов к этому. Для него это было необычно, но он подумал, что это, вероятно, связано с Сириусом. Как будто его собственное тело погрузилось в траур по этой конкретной утрате. Позор, потому что обычно это была его единственная отдушина, кроме музыки.

Он никогда никому этого не говорил, опасаясь, что его назовут уродом или извращенцем — или, возможно, над ним просто посмеются, — но Ремус вспомнил, что его первая дрочка была одним из самых важных моментов в его юной жизни. Он был дома, прятался под одеялом, ему было скучно и надоело болеть, он был слишком болен, чтобы вставать, идти куда-нибудь или делать что-нибудь. Он подумал, что все это будет очень обычным, естественным видом самоисследования. Но боже мой, какое это было чувство! Первое хорошее, что его тело когда-либо сделало для него. Он был увлечен — это была единственная его зависимость, которая вряд ли бы смогла его убить.

Ремус перевернулся на неудобном автобусном диване. Теперь, когда он немного об этом подумал, его тело начало реагировать на эту идею. Он полез под одеяло, чтобы сжать себя, и вздохнул от знакомого теплого удовольствия. Если бы он захотел, он смог бы справиться с этим быстро. Но ему было одиноко, а вдвоем всегда лучше. Он слегка вздрогнул при мысли об этом — кожа на коже. Это было так давно.

Да, решил он, ему нужен перепихон.

С кем бы переспать? Точно ни с кем из группы — они все были натуралами, насколько он мог судить. И, к тому же, «не сри там, где ешь» — Фенрир научил его этому. Может, лучше не с мужчиной. Это могло слишком напомнить ему о Сириусе. Ему нужна была перемена.

Он встал и быстро оделся, выскользнул из автобуса и проскользнул через стоянку. Он знал, что другие вокалистки отсутствовали сегодня вечером — Мэри сказала ему об этом ранее. Одна из них начала что-то с клавишником из новой группы поддержки, а две других пошли в местные коктейль-бары. Мэри ещё не решила, идти с ними или нет, когда он разговаривал с ней ранее, но занавески были подсвечены мягким теплым светом прикроватной лампы, так что это выглядело обнадеживающе.

Ремус слегка постучал в дверь и прислушался к ее шагам. Дверь распахнулась, и она ослепительно улыбнулась ему. Ее волосы были закручены в яркий шарф, на ней были крошечные шортики и узкая жилетка — без бюстгальтера. Ремус почувствовал прилив желания к ней.

— Привет, — она ​​скрестила руки на груди и застенчиво прислонилась к дверному косяку. — Не спится?

— Нет, — ответил он, взбираясь на первую ступеньку, и их взгляды встретились.

— Хочешь зайти выпить чашечку...?

Он наклонился вперед и поцеловал ее, перебив. У нее был вкус зубной пасты, и ее губы были великолепно полными и мягкими. Он почувствовал ее улыбку, когда она поцеловала его в ответ, ее руки поднялись, чтобы прижать его лицо. Его руки легли ей на бедра, нежно, но настойчиво касаясь мягкой кожи ее талии.

— Погоди, я думала, ты гей? — сказала она, отступив на мгновение.

— Эээ… совсем немного, — тяжело дыша, ответил Ремус.

— Что ж, — ухмыльнулась Мэри, взяв его за руку и затащив в автобус, — тебе придется показать.

Прошло много времени с тех пор, как он делал это с девушкой, но как только он вошел в ритм, все встало на свои места. А там, где этого не произошло, Мэри была рада посоветовать, будучи открытой в отношении секса, как и во всем остальном.

В любом случае это было именно то, что ему было нужно.

— Итак, не гей, — засмеялась она, ложась рядом с ним, когда вернулась из туалета.

— Нет, — выдохнул он, глядя на запотевшие окна. Это напомнило ему о том разе с Сириусом в разгоряченной комнате Джеймса и Лили.

— Мне повезло, — промурлыкала она, перебирая волосы на его груди своим длинным красным ногтем. — Значит, бисексуал?

— Уф, ненавижу это слово, — он поморщился.

— Правда?

— Меня просто передергивает, когда я произношу это, знаешь? Этот «сексуал» меня бесит. Почему он вообще должен быть там?! Так навязчиво. Геи в этом плане счастливчики.

Мэри скептически приподняла бровь, и он рассмеялся.

— Окей, это глупо звучит, но ты понимаешь, о чем я. У них есть своё хорошее короткое классное слово.

— Но ты же можешь сказать «би».

— Боже, нет, даже хуже. Люди обязательно закончат слово за тебя, ты практически видишь это по их лицам. Безмолвный «сексуал».

Мэри хихикнула:

— Хорошее название для группы.

С Мэри было так легко говорить, так легко и весело.

— Я собираюсь выпить чашку чая, — Ремус сел, — хочешь?

— Мм, пожалуйста, — кивнула она, садясь и подтягивая ноги, чтобы позволить ему пройти. Она начала рисовать сердечки на конденсате на окне.

Он надел боксеры и принялся искать чайник среди девчачьего бедлама.

— Как вы тут вообще что-нибудь находите? — спросил он.

— Это постоянная борьба, — ухмыльнулась Мэри с кровати, — эй, если все так плохо, может, в следующий раз мы сделаем это у тебя?

Ремус повернулся, приподняв бровь и ухмыльнувшись:

— В следующий раз?

*

Ремус подумал, что если бы он мог просто удержать этот момент, кристаллизовать тур и жить в нем вечно, он был бы полностью доволен до конца своей жизни.

Он чувствовал себя свободным; свободным от Фенрира, свободным от ожиданий и беспокойства. Ему даже не нужно было думать о деньгах. Он играл музыку весь день, выступал каждый вечер, а остальное время проводил с Мэри. Все думали, что они начали встречаться, но Мэри была так же прагматична, как и Ремус, когда дело касалось плотских отношений: «Я поехала в тур, чтобы повеселиться, а не для того, чтобы найти парня», — сказала она в тот первый вечер. Он согласился.

Тем не менее, из-за этого Ремуса стали больше принимать группа и некоторые члены команды, которые изначально не воспринимали его всерьёз. Внезапно все стали называть его «приятелем» и вовлекать в свои подшучивания, как будто он был одним из своих. Трах с Мэри сделал его интересным.

Это был не только секс, они вместе ездили в однодневные поездки. Ремус никогда не путешествовал, но Мэри была довольно опытна в гастрольных турах и водила его осматривать достопримечательности в выходные дни. Они вместе посетили Колизей, парижские катакомбы и Музей секса в Амстердаме. Она считала милым, насколько он был впечатлён, как он с трепетом смотрел почти на все, даже на иностранные деньги.

В глубине души он думал о Сириусе и задавался вопросом, был ли тот когда-нибудь в этих местах. Наверное, был — он был богат, все его друзья были богатыми, он учился в частной школе-интернате и все такое. Для таких ребят ничего не стоило отправиться, например, в Норвегию в учебную поездку. Каждый раз, когда Ремус видел что-то прекрасное — искусство в Лувре или часовую башню в Кракове, — он задавался вопросом, что Сириус сказал бы о них. Он всегда умел говорить о прекрасных вещах.

Ремус был свободен от большинства своих прежних забот, но его слабое здоровье никуда не делось. Он потерял несколько дней в Барселоне из-за мигрени, запертый в одиночестве в своем автобусе в темноте. Все были очень понимающими, он не пропускал ни одного концерта, только несколько интервью для прессы (которые он был очень счастлив пропустить).

Когда он, наконец, снова почувствовал себя наполовину нормальным, он впустил Мэри к себе. Она плюхнулась на сиденье напротив него и положила стопку чистых открыток.

— Я купила по несколько штук в каждом месте, где мы побывали, — объяснила она. — Теперь тебе лучше, я подумала, может, ты захочешь написать кому-нибудь?

— Нет, — Ремус покачал головой — его мозг чувствовал себя так, будто он стучал по черепу, а его шея была очень жесткой.

— Уверен? — Она наклонила голову. — Я знаю, что у тебя нет телефона… Нет ли кого-нибудь дома, с кем ты хочешь поговорить?

— На самом деле нет.

Ее глаза расширились, как будто она не могла понять этого.

— О, Ремус, — сказала она с грустью, — значит, уход из Full Moon был серьезным разрывом?

— В значительной степени, — хрипло хмыкнул он, плотно закутав одеяло вокруг плеч, — вообще-то, мой второй за год.

— Бедненький мой, — проговорила она, — что случилось с первым?

— О… ничего интересного. — Его глаза внезапно сделались странными — слишком слезящимися, немного покалывающими. Он в замешательстве потер их. Мигрень, должно быть, на этот раз его действительно добила, ему следует посетить врача, когда он вернется в Лондон.

— Что-то не похоже, — сказала Мэри. Она встала и поставила чайник. — Давай, мистер Загадка, выкладывай.

Он был беспомощен, когда дело касалось Мэри.

— Мы были вместе недолго, может, шесть недель, — сказал он, — Фенрир, очевидно, ревновал. Я… я думаю, все пошло слишком быстро. Молниеносно. Мы просто проводили все время вместе, и я даже тусовался с его друзьями — они все как бы поглотили меня своей компанией.

— Звучит неплохо, — сказала Мэри, бросая чайные пакетики по кружкам. — Так что же пошло не так?

— Ну, как я уже сказал, все пошло слишком быстро, всего просто стало слишком много. Он — Сириус — тоже ревновал. К Фенриру.

— Хммм, — кивнула Мэри, — и я понимаю, почему, хотя я знала этого мудака только неделю.

— Э… да, полагаю… в любом случае, это была не просто его ревность, он странно относился к моему туру.

— С Фенриром?

— Хм. Не знаю, наверное, да.

— Он пытался помешать тебе поехать? — Она спросила.

— Нет… нет, он поддерживал меня, но я могу сказать, что ему это было некомфортно, знаешь, он все время спрашивал о том, как мы тут будем спать и…

— Думаю, в этом есть смысл, если он заботился о тебе, — пожала плечами Мэри, помешивая чай, прижимая пакетики к краю каждой кружки тыльной стороной ложки. — Даже я о тебе волновалась, хотя я тебя и не знала. Ты почти ни с кем не разговаривал, пока Фенрир был рядом.

— Это не правда…

— Да, это так, — настаивала она, протягивая ему чай, — посмотри, как ты вылез из своей раковины с тех пор, как он уехал! Ты практически другой человек. Он был плохим человеком, он причинял тебе боль.

— Нет, Фенрир никогда…

Мэри подняла руку, чтобы заставить его замолчать:

— Может, не физически. Но он причинял тебе боль, Ремус.

Ему не понравилось, как она это сказала, как будто она увидела на нем какую-то отметину, о которой он не знал. У Ремуса было много шрамов на теле, не хватало их еще и внутри. Его глаза снова начали слезиться, и он сердито вытер их. Глупое тело, всегда подводящее его.

— Ты скучаешь по нему? — Мэри мягко спросила, — по Сириусу? Ты можешь ответить да, я не против.

— Я скучаю по некоторым вещам, — признался Ремус, — но он меня подвел.

После того, как я наорал на него, виновато подумал Ремус, когда я сказал ему, что все кончено. После того, как его подвел я.

— Люди иногда так делают, — тяжело вздохнула Мэри, — совершать ошибки это в человеческой природе. Но отказываться от людей — это выбор.

Это противоречило философии Ремуса — или, скорее, философии Фенрира Сивого. У людей всегда был только один шанс, и если они его просрали, то это была их проблема.

— Что на счет твоей семьи? — Мэри ободряюще взяла открытку, — разве они не хотят услышать что-нибудь от тебя? Моя мама ругается, если я не звоню ей через день.

— У меня действительно нет семьи.

— О, любимый! Боже, мне так жаль…

— Нет, — поспешно сказал Ремус, — они не мертвы, мы просто… не общаемся. Думаю, я тоже отказался от них.

— Ах, — она ​​сжала губы.

Они долго молчали, попивая чай. Ремус снова лег на диван-кровать, чувствуя легкое головокружение. Может быть, из-за мигрени, а может быть, потому, что Мэри удалось вытянуть из него столько, что он почувствовал себя слабее. Она встала и подошла, чтобы свернуться калачиком рядом с ним, прижимая его голову к своей мягкой груди и поглаживая его по волосам.

— Ремус, дорогой, — прошептала она, — ты слишком хороший человек, чтобы быть таким одиноким.

*

Ремус сохранил открытки и подписал каждую, но не отправлял их. Он собрал их и спрятал на дне своего рюкзака.

Шесть недель гастролей подошли к концу так быстро, что у него закружилась голова. Он работал усерднее, чем когда-либо, и Stupid Roar спросили его, не хочет ли он работать и дальше, когда они все вернутся в Лондон — они собирались начать работу над новым альбомом и хотели узнать, что он думает. К нему подошли два звукооператора и предложили сессионную работу, но он не знал, что будет делать.

Он одолжил у кого-то ноутбук и стал искать квартиру. Он действительно не знал, где искать, он нервничал по поводу возвращения в Восточный Лондон, где Фенрир и Сириус поджидали его. Ремус накопил достаточно, чтобы позволить себе арендовать на полгода нормальную квартиру — даже не ночлежку. Даже дольше, если он возьмет на себя часть сессионной работы.

По правде говоря, ему никогда раньше не приходилось принимать такие решения. Несмотря на то, что Ремус гордился тем, что он плывущий против течения художник, факт был в том, что Фенрир владел его жизнью в такой степени, что Ремусу никогда раньше не приходилось решать взрослые вопросы. Фенрир помог ему сбежать, предоставил ему работу, организовал для Full Moon все их концерты — когда Ремусу надоело жить с ними, Фенрир нашел ему ту ужасную маленькую комнатушку.

В свои двадцать шесть лет Ремус не знал, как оставаться в одиночестве.

— Что собираешься делать, когда вернешься в Лондон? — Он спросил Мэри в их предпоследнюю ночь.

— Увижусь с семьей, встречусь с моим агентом — узнать, что будет дальше, — ответила Мэри, делая макияж, — у меня есть кое-что на примете, бэк-вокал, в основном.

Она собиралась пойти потусить. Их последняя ночь была в Дублине, и вся гастрольная команда собиралась отпраздновать выступление, даже Ремус.

— Это хорошо, — сказал Ремус немного хриплым голосом. У него зудело в горле, и он попытался откашляться, но это превратилось в затяжной приступ кашля.

— Черт побери, — Мэри нахмурилась, глядя на него в зеркало, — ты еще не справился с той простудой?

Ремус покачал головой, брызгая слюной, и отпил воды. Все заболели где-то в Мадриде, и в течение нескольких дней весь персонал тура был сварливым и возбужденным, всю ночь кашлял и чихал в автобусах. Большинство ребят к этому моменту уже выздоровели, но, конечно, Ремус все еще чувствовал себя дерьмово.

— Ты уверен, что тебе стоит идти на вечеринку? — Мэри подошла и коснулась его лба, — ты весь горишь.

— Спасибо, — подмигнул он ей, надеясь, что она не заметила, как плывет его зрение.

Она уставилась на него:

— Шлюшка.

— Я в порядке, просто выпью немного Лемсипа.

— Ну, тогда отдохни, хорошо? Давай вернемся в Лондон в целости и сохранности.

Ему действительно было жарко, и он продолжал потеть, но это могло быть просто из-за выступления, которое они отыграли — на сцене всегда было слишком жарко, при свете. Головокружение он объяснял себе мандражом перед возвращением домой. Кашель раздражал больше всего на свете, но сейчас он уже отхаркивал мокроту, так что болезнь должна была подходить к концу.

Он выдержал весь тур, не так ли? Он даже не пропустил ни одного концерта; он справится. Он наблюдал за тем, как Мэри наносила золотые тени на веки, которые контрастировали с ее кожей цвета красного дерева. Он вздохнул, чувствуя сонливость и слабость.

— Как бы я хотел, чтобы это все не заканчивалось.

— Ой, детка, — улыбнулась она ему, — будут и другие туры, ты потрясающий музыкант.

— Я буду по тебе скучать.

— Я живу в Тауэр-Хамлетс, вряд ли это другая страна.

— Да, но… — Может, дело было в температуре, но он все равно почувствовал импульс сказать это, — Мэри?

— А?

— Мне кажется, я в тебя влюбляюсь.

Она перестала делать то, что делала, пытаясь наклеить накладные ресницы, и повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Ремус, любимый, нет, это не так, — она ​​ласково улыбнулась ему.

— Да, так, — ответил он, — ты потрясающая.

Она покачала головой:

— Какая моя любимая еда?

— А?

— Откуда я? Каковы мои отношения с семьей? К какой церкви я принадлежу?

Ремус моргнул. Он не знал ничего из этого. Он даже не знал, что она религиозна.

— Э…

— Детка, — она ​​наклонилась через стол и погладила его по щеке, — ты не меня любишь. Тебе просто нужно было с кем-то поговорить. И это нормально, я люблю слушать. Послушай, ты милый мальчик, чертовски хорошенький и забавный, когда у тебя хорошее настроение, но ты и я? Ничего не выйдет.

— Но… — Ремус попытался возразить, но понял, что она права. Он любил ее — или, по крайней мере, очень хорошо к ней относился. Но это было во многом потому, что он мог сказать ей все, что хотел. Он почувствовал себя ужасно, когда понял, что все это было так однобоко.

— Черт, — сказал он, — извини, ты, должно быть, думаешь, что я такой эгоистичный придурок.

— Ремус Люпин, ты кто угодно, но только не эгоист, — она ​​слегка рассмеялась. Она протянула руку и сжала его руки, — но в твоей голове много всего происходит. Хочешь совет? Обратись к профессионалу.

— Типа к психотерапевту? — Он покачал головой, отклоняясь в сторону, — был там, делал это. Поверь, сейчас я далеко не так плох, как раньше.

— Дело не в хорошем или плохом. Тебе просто нужно поговорить. В идеале с тем, с кем ты не трахаешься. Поверь, это помогает.

— Секс помогает, — ухмыльнулся Ремус, пытаясь избежать разговора.

— Мм, я уверена, что да, — высунула она язык, — и у тебя это очень хорошо получается. Но есть еще дофига всего, что происходит после секса. Разве ты не хочешь в этом преуспеть?

Он больше ничего не сказал, и она встала и вернулась к зеркалу. Было очень жарко, он хотел встать и открыть окно, но его руки и ноги будто налились свинцом, и если он двигался слишком быстро, его зрение затуманивалось. Он начал задаваться вопросом, действительно ли он серьезно болен.

— Я пойду лягу, — сказал он отстраненно, пытаясь встать. Кровь прилила к голове.

— Давай, хорошая идея, — ответила Мэри, накладывая ресницы.

Он стоял и покачивался, с таким головокружением, что даже не был уверен, стоит ли он на твердой земле. О, Боже. Это нехорошо. Затем сила тяжести взяла над ним верх слишком быстро, и пол устремился ему навстречу.

Мэри все еще стояла к нему спиной:

— Я приду и проверю тебя позже, когда… Ремус? Боже мой, Ремус?!

Он услышал громкий ТУК, когда его голова зацепилась за угол стола, и больше он ничего не помнил.

Примечание переводчицы: самая длинная и самая тяжелая (для меня) глава подошла к концу, я выдохнула.

Я нашла для вас ахрененный эдит под эту главу: https://vm.tiktok.com/ZSJFbThCG/

Один вопрос: значит ли это, что Рем все-таки не трахался с Сивым во время того, как встречался с Сириусом? значит, презервативы на тумбочке не были связаны с ним?

====== Глава 16 ======

You’re a star now, I am fixing people’s nails

I’m knitting jumpers, I’m working after hours,

I’ve got a boyfriend, I’ve got a feeling that he’s seeing someone else

He always had a thing for you as well.

Blow up in the face of my rivals

I swear and I rant, I make quite an arrival

The men are surprised by the language

They act so discreet, they are hypocrites, forget them…

So fuck them too!

Теперь ты звезда, а я ногти людям чиню,

Джемперы вяжу, работаю сверхурочно,

У меня есть парень, у меня такое ощущение, что он встречается с кем-то другим

Он всегда любил тебя.

Бить в лицо своих соперников.

Я ругаюсь и пустословлю, я делаю прибытие тихим.

Мужчины удивлены этим языком,

Они действуют так сдержано, они лицемеры, так что к черту их тоже!

Джеймс вел себя странно. Сириус не мог понять что именно, но что-то определенно было не так. Когда знаешь кого-то пятнадцать лет, прожил с ним большую часть этого времени и видел буквально каждое его настроение, действительно легко определить, когда тот лгал.

Проблема была в том, что Сириус понятия не имел, о чем лгал Джеймс. И это было трудно понять, потому что у Сириуса становилось все меньше свободного времени. Он виделся с Джеймсом почти каждый день — Сохатый настоял на том, чтобы принести обед в салон в его первый официальный рабочий день, и затем он делал это как минимум два раза в неделю в течение целых двух месяцев.

— Какой смысл получить наследство, если я не могу купить обед своим друзьям? — Пожал плечами он. Прекрасный ублюдок.

Но двадцать минут болтовни за бутербродом в оживленном салоне в день не совсем подходили для душевного разговора. Они ограничивались основными новостями: как проходит регби, как идут дела, как поживает Лили, как Гидеон…

Если подумать, Сириус не видел Лили уже пару недель. Собственно, с тех пор, как Джеймс начал странно себя вести.

Страх скрутился в животе Сириуса. Неужели? Нет, Лили и Джеймс были навсегда. Он сел в постели, схватил телефон и набрал сообщение Марлен:

— Ты видела Лили в последнее время? Она в порядке?

Не прошло и минуты, как пришел ответ:

— Красила ей корни два дня назад. Она в порядке. Сейчас 5 утра, Блэк, отъебись.

5 утра. Наверное, пора вставать. Он скинул ноги с кровати и потянулся. Кровать была подержанной односпальной, ее втащили в последнюю минуту, когда Сириус понял, что ему действительно нужно будет спать в салоне несколько ночей, как и предсказывал Ремус.

На самом деле, не просто несколько ночей — каждую ночь в течение последних двух недель.

Вообще-то он не возражал — на кухне был холодильник, и он принимал душ в спортзале — это был единственный раз, когда он видел Гидеона, хотя они говорили о том, чтобы попытаться проводить больше времени вместе. Сириус провел у него ночь или две, и наоборот, но они изо всех сил пытались делать что-нибудь регулярно, при этом энергия Сириуса почти полностью вливалась в детище McKinnon & Black’s. Может быть, они оба обманывали себя, между ними уже почти не пролетало искр, но Сириус время от времени нуждался в утешении, а Гидеон был готов помочь. Это было лучше, чем быть одному.

Сириус встал, оделся и пошел порыться в холодильнике для персонала, чтобы позавтракать. Он нашел йогурт, оставленный Марлен. Он взял это и банан из вазы с фруктами и поднялся обратно наверх в свой кабинет-спальню и начал инвентаризацию складских запасов.

Им нужно было больше дезинфицирующего средства и того причудливого экологически чистого шампуня, который Лили достала со скидкой. Нужно было еще ватных палочек. У него было несколько писем, на которые он должен был ответить, и несколько обновлений на сайте. Может, ему стоит научиться кодить. Сириус вспомнил, как ему нравилось заниматься этим в школе, но Рег был увлечен подобными вещами, поэтому Сириус поспешно принял решение возненавидеть это.

Эти задачи были выполнены, было еще довольно рано, поэтому он сварил себе кофе и пролистал новости на своем телефоне. Однако он не мог сосредоточиться на этом, его мысли возвращались к Джеймсу и странностям в его поведении.

Окей, значит, это не имело отношения к Лили. Это было хорошо. Что же тогда? Сириус попытался вернуться к тому моменту, когда он впервые заметил изменения. Возможно, две или три недели назад — да, был день, когда Джеймс не ответил на звонок.

Телефон Джеймса всегда был при нем, и он всегда отвечал Сириусу в течение как минимум 90 минут — даже во время игр в регби. Но в один прекрасный день он не ответил — и не отправил Сириусу никаких ужасных шуток, которые он услышал, или каких-то фоток собак, которых он делал по пути на работу (собачка, лол). Это было очень странно. Затем он не пришел с обедом, и Сириус немного забеспокоился.

В конце концов, Сириус даже оставил ему голосовое сообщение, и Джеймс не ответил на него до следующего утра. Он сказал, что его батарея разрядилась, но Сириус знал, что это неправда, Сохатый всегда носил с собой запасные зарядные устройства и портативный аккумулятор, он был зависим от своего телефона. Кроме того, почему бы ему не зайти на обед?

С тех пор он просто вел себя… скрытно. Это никогда не было словом, которым Сириус мог бы описать Джеймса Флимонта Поттера, который был настолько прямолинеен и честен, насколько это возможно, но сейчас его поведение никаким другим словом было не описать. Он почти ничего не рассказывал о себе, только задавал Сириусу вопросы о бизнесе или даже о Гидеоне, а это определенно значило, что что-то не так.

Джеймс явно не был в восторге от нерешительной попытки Сириуса и Гидеона возобновить их отношения, но после своего первоначального неодобрения Джеймс не стал давить на Сириуса. Может, ему стало его жалко после фиаско с Ремусом. Сириус немного поморщился, думая о Ремусе. Он очень старался не делать этого, даже после того, как стало известно, что он, по-видимому, больше не был басистом в Full Moon.

Он не мог беспокоиться о ком-то, кто не хочет беспокоиться о нем. Он не мог быть рядом с тем, кто не хотел, чтобы его нашли. Все, что мог Сириус, — это двигаться дальше, что он и делал — медленно.

Сириус вымыл кофейную кружку, почистил зубы и принялся готовить салон к новому дню. Все было почти полностью забронировано, а был только четверг, так что он чувствовал себя вполне довольным собой.

Марлен прибыла вскоре после восьми.

— Пожалуйста, только не говори мне, что ты на ногах с пяти утра, — сказала она ему.

— Принимал заказ, — пожал он плечами. — Утром приятно и тихо, я могу много чего сделать.

— Что все это было насчет Лили? — Она зевнула, снимая кроссовки, и надела шикарные черные лакированные рабочие туфли.

— О, ничего… — сказал он, не зная, стоит ли высказать свои подозрения. — Просто не видел ее какое-то время.

— Ну, она самая занятая женщина на планете, а ты никогда не выходишь из салона, — сухо заметила Марлен.

— Мм… тебе не кажется, что Джеймс ведет себя немного…?

— Сириус, — вздохнула Марлен, — пожалуйста, выйди уже на улицу. Ты начинаешь становиться параноиком и странно себя ведешь.

— Извини, я просто подумал… то есть… Да. Может, правда.

— Джеймс — это Джеймс, он неизменен и постоянен, за это мы его и любим.

— Ты права.

— Почему бы тебе не пойти и не увидеться с ним? Возьми выходной завтра, приди и проведи весь день, стреляя в инопланетян, или что бы ты там ни делал.

— Я не могу взять выходной, не сейчас! — Сириус покачал головой.

— Еще как можешь, — твердо сказала она. — Ты работал по шестнадцать часов в день в течение двух месяцев подряд, ты выгоришь. Я приказываю тебе.

— Я просто пытаюсь хоть раз работать в полную силу.

— И ты работаешь! — Она сказала это искренне, смягчив голос и протянув руку, чтобы сжать его ладонь, — я и мечтать не могла о лучшем партнере, чем ты. Это всего лишь один день, ладно?

— Хорошо, — вздохнул он. Было бы неплохо несколько часов не думать о прическах и фактурах. — Я свяжусь с Джеймсом, посмотрю, смогу ли я разобраться, в чем дело.

— Да ни в чем, — покачала головой Марлен, взяв вазу с цветами у стойки регистрации и принося ее на кухню. — Честно, Блэк, ты уверен, что речь идет о Джеймсе?

— Конечно, о ком еще? — Он последовал за ней и стал наблюдать, как она освежает воду в вазе.

— Ну… — она ​​выглядела немного смущенной. — Ты уверен, что это не о ком-то еще, кто был немного загадочным?

Сириус фыркнул. Он ненавидел то, как его друзья продолжали ходить на цыпочках из-за его разрыва с Ремусом.

— Марлз, это было сто лет назад.

— Не так уж и давно. Два месяца.

— Я снова встречаюсь с Гидом.

— Да, ты все время это повторяешь. Но я не часто его вижу.

— Ну, мы уже довольно хорошо знаем друг друга, не так ли? Мы просто встречаемся, когда можем, это хорошо.

— Звучит скучно.

— О, спасибо большое.

— Не за что, — сладко усмехнулась она, возвращаясь к стойке регистрации с цветами. — Давай, пошли открываться.

День прошел очень гладко. Стажеры-стилисты пришли вовремя и в приподнятом настроении, а Сириус сделал три прически и пять маникюров. Маникюр был отличной работой — быстрые деньги и приятное занятие, хотя через некоторое время у него заболела спина, когда он сидел, сгорбившись, над столом.

Джеймс не появился на обеде, что укрепило решимость Сириуса пойти к нему позже. Он быстро отправил Гидеону сообщение, понимая, что с выходных они не разговаривали должным образом.

Сириус: Собираюсь увидеть Сохатого сегодня, это окей? Гидеон: Да, конечно — развлекайся, чмок Сириус: Что ты делаешь сегодня вечером? Гидеон: И то, и это ;)

Сириус нахмурился, но не хотел слишком долго беспокоиться об этом. Рано или поздно все это достигнет критической точки, в типичной манере Гидеона и Сириуса. У него еще не было на это энергии.

Ему пришлось перестать снова открывать чат с Ремусом (или Лунатиком, поскольку он все еще был так записан в его телефоне). Как будто он не запомнил их последний обмен сообщениями наизусть.

Лунатик: Ничего, если я приеду пораньше? Бродяга: Да!!! Лунатик: Прилипчивый ублюдок Бродяга: Тебе это правда нравится Лунатик: … да, может быть. До скорой встречи, целую

Следующие сообщения были отправлены двумя днями позже, когда все развалилось и Сириус умолял дать ответ. С тех пор ничего, почти два месяца ничего. Возможно, это было самое сложное — Сириус скучал по непринужденной переписке, черному юмору и кокетливому характеру Ремуса. На самом деле у него не было такого с Гидеоном. Может быть, потому, что они знали друг друга так давно — больше нечего было сказать, никаких сюрпризов.

Марлен выгнала его из салона в шесть часов и велела не возвращаться как минимум двадцать четыре часа. Он шел к Джеймсу и Лили под лучами позднего летнего солнца, пораженный тем, как давно он не проводил время на открытом воздухе. Может, Маккиннон была права, может, это была просто домашняя лихорадка или переутомление, которые заставили его параноидально относиться к поведению Джеймса.

К тому времени, как он добрался до квартиры в Далстоне, он был в гораздо лучшем настроении, чувствуя себя легче, чем в предыдущие недели. Он вошел в здание с помощью брелка и побежал вверх по лестнице, свистя на ходу.

— Это ты, приятель? — крикнул Джеймс из кухни, когда Сириус закрыл входную дверь.

— Кто? — Он переспросил, войдя в квартиру.

Джеймс стоял у раковины и внезапно обернулся на звук голоса Сириуса:

— О! Это ты!

— А кто, по-твоему, это еще мог быть? — Сириус приподнял бровь.

— Э… Лили. — Джеймс выглядел взволнованным, щеки покраснели, и он не мог оставить свои волосы в покое.

— Теперь ты называешь Лили приятелем?

— Да, иногда… во всяком случае! Что ты здесь делаешь?

— Просто давно не был, но если я тут не вовремя… — его хорошее настроение быстро ухудшалось — это, казалось, просто доказывало, что с Джеймсом что-то изменилось — Сириус всегда заходил без предупреждения.

Джеймс, должно быть, увидел его лицо.

— Конечно, вовремя! Извини, просто… знаешь, как ты сказал, прошло много времени с тех пор, как ты заглядывал в последний раз. Вот что я тебе скажу, мы должны как следует наверстать упущенное. Паб?

— Ну… я думал, мы могли бы просто поиграть немного в CoD, как в универе, помнишь?

— А, да… ммм… — карие глаза Джеймса расширились, его брови взлетели вверх. Он не переставал нервно теребить волосы. — Да, дело в том, что… ээ… извини, дружище, телевизор сломался! Да, собирался с этим разобраться… — Джеймс почесал в затылке.

— О, — сказал Сириус, нисколько не купившись на это. Почему Джеймс хотел, чтобы он убрался из квартиры? Сириус не собирался позволять ему так легко выбраться из этого положения. Он изменил тактику. — Ну, по крайней мере, ты можешь сделать мне чашку чая, а? Я на ногах весь день, — и он целенаправленно прошел в гостиную, сев на диван.

— Э… — Джеймс тянул время на кухне, явно в панике.

Гостиная казалась другой, но Сириус не мог понять, что именно изменилось. Он подумывал включить телевизор, чувствуя, что он прекрасно работает, но не мог заставить себя быть таким жестоким. Затем он увидел журнальный столик, на котором стояла открытая обувная коробка. Наклонившись вперед, чтобы заглянуть внутрь, Сириус узнал стопку своих собственных фотографий — из школы и университета, которые были раньше прикреплены к стене в его спальне.

Затем он заметил на полу картонную коробку побольше, которая стояла прямо за креслом. Не в силах подавить любопытство, Сириус поднялся, чтобы посмотреть — в ней была вся его одежда, или, по крайней мере, та, что он оставил у Лили и Джеймса; мини-юбка, боа из перьев и сетчатые топы из его дикого прошлого.

Джеймс принес чай и прочистил горло:

— О, да! Хотел привезти тебе все это! Мы, э… мы перекрашивали твою комнату, и не хотели, чтобы твои вещи случайно испачкались, ммм… так что… да.

— В какой цвет вы ее покрасили? — быстро спросил Сириус.

Джеймс выглядел как олень, пойманный фарами:

—… в зеленый.

— Ты ненавидишь зеленый!

— Ну, это не моя комната, это офис Лили, так что…

— Могу я посмотреть?

— Что? — Джеймс практически вспотел.

— Я хочу посмотреть, что вы сделали с комнатой, — Сириус направился в спальню, Джеймс заламывал руки за спиной.

— Бродяга, нет, э… она еще не готова! Ох, ладно, ладно, но я могу объяснить! Пожалуйста, не сердись…

Сириус распахнул дверь.

Ее не перекрашивали. Да и на офис это не было похоже, это все еще была спальня. Простыни были чистыми и аккуратно заправленными, на прикроватной тумбочке лежал наполовину полный стакан воды и открытая книга Терри Пратчетта. Вешалка для одежды была забита чужой одеждой — коричневыми, серыми, темно-зелеными, клетчатыми рубашками и вельветовыми джинсами. На полу валялись провода и педали, большой усилитель у изножья кровати и очень знакомый на вид вентилятор. Сириус узнает эту комнату где угодно. Это была спальня Ремуса.

— Я могу объяснить, — повторил Джеймс.

Сириус отступил и закрыл дверь. Он чувствовал себя странно виноватым, как будто вломился во что-то личное. Сбитый с толку и огорченный, он повернулся к Джеймсу:

— Какого хрена?

Джеймс начал лепетать со скоростью сто миль в час:

— Послушай, я хотел тебе рассказать, клянусь, но это так сложно, и он заставил нас пообещать ничего не говорить — я не хотел, я сказал ему, что ты мой лучший друг, и я вообще не могу тебе врать, но Лили сказала, что на самом деле это не будет ложью, и это был единственный способ заставить его согласиться остаться здесь — в больнице сказали, что он не должен быть один, и ему нужно отдохнуть, и ты знаешь, какой он долбанный упрямец, так что у нас действительно не было выбора, и, Господи Боже, Бродяга, меня убивало то, что я не мог сказать тебе, мне так, очень жаль…

— Ладно, ладно… — Сириус поднял руки, сдаваясь. — Начни сначала — что еще за больница? С ним все в порядке?!

— Да, теперь он в порядке, но… э, слушай, ты не возражаешь, если мы пойдем в паб? Я тебе там все расскажу. — Джеймс снова метнул беглый взгляд через кухню в сторону входной двери.

До него дошло:

— О, — сказал Сириус, сердце его екнуло, — он… он появится с минуты на минуту, да?

— Ну, он должен вернуться примерно сейчас, — кивнул Джеймс на кухонные часы.

— Хорошо, хорошо, — побежденно вздохнул Сириус. — Пойдем в паб.

Когда первоначальное волнение внутри него утихло, он не совсем отчаялся увидеть Ремуса. Он не знал, что сказать и как поступить. Одного потрясения на сегодня было достаточно. Я пережил это, — сказал он себе. — Я пережил это, я пережил это, пережил…

Они, конечно, пошли в the Duck и сели за свой обычный стол, хотя их было всего двое. Сириус хотел заказать шот, чтобы переварить новости, но понимал, что это, скорее всего, не самая лучшая идея. Он взял две пинты пива и сел напротив Джеймса, глядя ему прямо в глаза.

— Рассказывай, — сказал он.

Джеймс задержал взгляд, глотнулпива и начал.

— Окей, все началось, когда эта девушка Мэри позвонила Лили на работу…

Full Moon вылетели из тура раньше, но Ремус остался. Он сделал это — он каким-то образом разорвал отношения с Фенриром. Сириус не мог избавиться от чувства гордости, особенно когда услышал, что Ремус теперь неофициально является новым басистом Stupid Roar. Но потом он заболел в Ирландии, и тогда эта Мэри позвонила Лили.

— Они думали, что это просто тяжелый случай гриппа, но оказалось, что это пневмония, — объяснил Джеймс. — И никто не знал, с кем связаться — очевидно, он указал поддельный номер своих ближайших родственников на всех формах, которые они заполняли для тура. Я не знаю, как в итоге он назвал им имя Лили, но этой девушке Мэри довольно сложно отказать, так что, я думаю, она у него его выпытала.

— Пневмония?! — Руки Сириуса затряслись, его начало тошнить. Он одергивал себя все время, когда говорил себе, что все в порядке, что это больше не его забота — беспокоиться о Ремусе. Потому что кто еще бы это делал?!

— Сейчас ему лучше, — поспешно сказал Джеймс, — он уже неделю не в постели, собирается на репетиции и тому подобное. Лили следит за тем, чтобы он продолжал принимать антибиотики и получал все остальное, что ему положено.

— Ладно, хорошо… а как он оказался у вас?

— Ему некуда было пойти. Похоже, его старая группа не хочет его знать, а он сам не захотел связываться со своими родителями — в любом случае, они где-то в Шотландии, так? Он говорил о том, что подыщет себе место для аренды, но ему было так плохо, что это было просто глупо. Мэри была готова принять его, но она живет в студии, а у нас с Лили есть комната — и он наш друг. Конечно, мы хотели удостовериться, что с ним все в порядке. Он убедил нас, заставил нас согласиться на все эти условия. Он платит нам арендную плату, и… и мы должны будем скрыть все от тебя. — Джеймс посмотрел вниз, явно пристыженный.

— Я понимаю, — сказал Сириус, чтобы Сохатый почувствовал себя лучше. Он определенно не лгал, теперь все складывалось.

— Я хотел все тебе рассказать, — повторил Джеймс, — но я должен был уважать его желание.

— Да, конечно, — кивнул Сириус. — Так… он… говорил что-нибудь обо мне?

Джеймс взглянул на него, свет любопытства зажегся на его лице, озорство к нему вернулось.

— А что? Я думал, ты с ним покончил.

— Я покончил, я просто…

— Ты хотел начать все сначала с Гидеоном, так ведь ты сказал, — поддразнил его Джеймс, — Ремус — это последнее, что меня беспокоит, Сохатый, — ты сказал это три дня назад!

— Ой, да просто скажи мне, Джеймс! — отрезал Сириус.

— Да, он спрашивал о тебе, — сказал Джеймс с самодовольной ухмылкой, — он хотел знать, как идут дела и встречаешься ли ты с кем-нибудь.

— Правда?

— Правда. Ему, конечно, потребовалось несколько дней, вообще он был довольно тихим. Но он хотел знать. Я сказал ему правду.

— Ладно, хорошо, — кивнул Сириус. Это было действительно к лучшему, наверное. — А он…?

— Он либо в квартире репетирует, либо в студии с группой, я не думаю, что он с кем-нибудь встречается.

— Что насчет этой птички Мэри?

— Не знаю. Я так не думаю. Она, конечно, в хорошей форме, но я думаю, что они просто друзья.

Сириус не знал, что еще спросить. Он все еще был глубоко сбит с толку и разочарован, но Джеймс ничего не мог с этим поделать. Только один человек мог по-настоящему удовлетворить его желание узнать, какого сейчас Ремусу.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Джеймс, — я могу сказать ему, что ты все знаешь?

— Да, да, конечно.

— …ты в порядке?

Сириус снова кивнул с таким энтузиазмом, на который был способен.

— Ага. Пережил.

Джеймс склонил голову, немного откинувшись назад:

— Правда? Ты уверен?

— Да.

— На сто процентов уверен?

— Да, Сохатый!

Джеймс приподнял брови, его тон стал более глубоким:

— Ты уверен, что просто не крепился в течение этих двух месяцев, проводя все свое время взаперти в салоне и делая вид, что тебя снова интересует Гид, хотя на самом деле глубоко в твоем сердце гигантская ноющая дыра все это время взывала к Лунатику?

Сириус засмеялся, но это было больше похоже на удушающий всхлип:

— Блять, Сохатый.

Джеймс пошевелил бровями, так что они запрыгали поверх его очков:

— Ну же.

— Да, ладно, хорошо. Я скучаю по нему. — Он глубоко вздохнул, сдаваясь, — значит, это настолько очевидно?

— Не так, как ты думаешь, — Джеймс скрестил руки на груди, опершись локтями о стол. — Но довольно сложно не заметить перемены в тебе за последнее время. Ты стал безумно целеустремлен и сосредоточен, я никогда не видел, чтобы ты так усердно работал над чем-либо, как над салоном.

— Я много работал и раньше!

— Приятель, ты пришел на экзамен по математике GCSE под кайфом.

— И все равно получил пятёрку с плюсом. — пробормотал Сириус. — В любом случае, и что? — Он выпрямился, защищаясь, — может, мне расслабиться и позволить Марлен делать все?

— Нет, конечно, ты, дурачок, — произнес Джеймс, — Это было потрясающе! Мы все тобой гордимся, приятель. Я просто говорю, что это небольшое совпадение, что этот большой сдвиг личности произошел сразу после ухода Ремуса.

Сириус продолжал наблюдать за Джеймсом. Он не мог понять, к чему тот клонит; какое отношение его упорная работа имела к Ремусу?

Джеймс продолжил:

— Знаешь, что, я думаю, тебе нравилось в Ремусе?

— О, пожалуйста, просвети меня, — закатил глаза Сириус.

Улыбка Джеймса расширилась, его глаза вспыхнули:

— Он не достался тебе легко.

— Что?

— Его было трудно заполучить, он заставил тебя работать над этим. И он не церемонился с тобой, указывая на твои ошибки. Никто из нас никогда не поступал с тобой так. Скорее всего, дело в этом.

Сириус посмотрел вниз. На какое-то время ему стало стыдно.

— Я понимаю, о чем ты, — сказал он очень тихо, — вы все часто ходили передо мной на цыпочках, чтобы меня не расстраивать. Мне плохо от этого, и я стараюсь быть лучше, правда.

— Мы твои друзья, — энергично сказал Джеймс, протягиваясь через стол и касаясь руки Сириуса, — мы не ходили перед тобой на цыпочках, ты, большая королева драмы, мы просто иногда немного нежны с тобой, потому что мы любим тебя, и мы знаем, через что тебе пришлось пройти.

— И я использовал это как предлог, чтобы делать все, что, черт возьми, хотел, — вздохнул Сириус, все еще чувствуя себя виноватым.

— Это то, о чем я и хочу сказать, — покачал головой Джеймс. — Ты перестал это делать — ты вырос.

Сириус саркастически приподнял бровь, глядя на Джеймса, который рассмеялся.

— Да, я знаю, шокирует, — он высунул язык. — Я серьезно, — его карие глаза снова стали искренними. — Эй, помнишь, в школе, еще до того, как я начал встречаться с Лили? Как я обычно приглашал ее на свидание каждые выходные?

— Боже, как я могу это забыть…

— И помнишь, как она всегда отвечала нет?

— Да, это единственное, что мне в ней нравилось. — Сириус много лет ревновал Джеймса к Лили.

— Ха, — Джеймс закатил глаза, — ну, ты помнишь, почему она продолжала отказывать?

— Потому что ты был высокомерным придурком, который задирал ее друга.

— Точно! — Джеймс невозмутимо ухмыльнулся. — Но потом ты помнишь, как мы вместе проходили эту межшкольную программу лидерства?

— Ты имеешь в виду клуб для старост-мальчиков и старост-девочек?

— …и мне тогда удалось провести с ней время, и я наконец понял, в чем я ошибался — я понял, что если я хочу быть человеком, который заслуживает Лили Эванс, мне придется несколько измениться. Не знаю, осознавал ли я, что делаю в то время, но я сделал это, потому что она того стоила. Я не стал другим человеком, просто…

— Лучшим человеком, — сказал Сириус.

— Лучшей версия себя, — признал Джеймс, — и это любовь, Бродяга.

— Иу, педик. — Сириус неловко рассмеялся, уклоняясь от взгляда Джеймса.

Джеймс проглотил это, тоже смеясь:

— Еще выпьем?

— Да, давай, — кивнул Сириус. Пока Джеймс был в баре, он проверил время на телефоне. Было почти семь. Неужели Ремус сейчас в квартире? Всего через пару улиц отсюда? Тупая боль, которую он чувствовал несколько месяцев, внезапно обострилась. Господь Всемогущий. Сохатый был прав. Насчет всего.

— Итак, — Джеймс вернулся с напитками, — что собираешься делать?

— Я не знаю, — Сириус выпил почти половину пинты в один глоток, стирая пену с верхней губы. — Что мне делать? Скажи мне, что делать.

— Я думаю, тебе стоит пойти на это, приятель.

Сириус фыркнул:

— Пойти на что?

— Думаю, он вернет тебя через секунду.

— Тебя там не было, когда я видел его в последний раз, — съежился Сириус, вспомнив холодный взгляд Ремуса; как отвратительно он себя чувствовал.

— Нет, — дипломатично наклонил голову, — но в последнее время я провел с ним довольно много времени. Изменился не только ты.

Это заткнуло Сириуса. Он отпил еще пива и задумался. Он снова проверил свой телефон. Никаких сообщений, ничего от Марлен и, конечно, ничего от Гидеона.

— Я думаю, Гид мне изменяет, — сказал он доверительно.

— Конечно, он тебе изменяет, — согласился Джеймс. — Тебя это волнует?

— Нет, не особо.

— Ну, тогда все в порядке. — Джеймс наблюдал за ним поверх своего стакана глазами полными смеха. Сириус невольно ухмыльнулся.

— Окей, ладно, — сказал он, качая головой. — Скажи ему, что я скучаю по нему. Скажи, что я хочу его увидеть.

— Вот это мой мальчик, — просиял Джеймс.

====== Глава 17 ======

До закрытия оставалось полчаса, и Сириус не мог дождаться конца дня; он был истощен. Марлен уже уехала, как и большинство их младшего персонала и администратор. Была пятница, и, поскольку суббота по утрам была самым загруженным временем недели, Сириус позволил всем уйти пораньше.

Эм, молодая женщина, которую они взяли в подмастерья, как раз заканчивала маникюр, а Сириус хмуро просматривал таблицу на компьютере на стойке регистрации. Послышался колокольчик на двери, и Сириус даже не взглянул.

— Простите, — сказала Эм, — мы скоро закрываемся.

— О, все в порядке, я могу зайти в другое время, — прозвучал ответ мягким шотландским акцентом.

Сириус чуть не подскочил на стуле. Прежде чем он успел подумать, он пересек только что вымытый пол к тому месту, где Ремус стоял в дверном проеме, наполовину внутри, наполовину снаружи. Он выглядел точно так же. Его волосы были ужасными, кожа немного загорелая, нос слегка розовый, но он все еще был высоким и обезоруживающим, с длинными пальцами, элегантной шеей и нереальными зелеными глазами.

— Здравствуй, — угрюмо сказал Сириус.

— Привет, — Ремус осторожно ему улыбнулся. Сириус только моргнул, не зная, что сказать. Ремус нервно усмехнулся и прикоснулся к своим волосам. — Нужно подстричься, и я вот подумал…

— Я же сказала, что мы скоро закроемся, — сказала Эм, глядя на Сириуса.

— Нет, все в порядке, — встряхнулся Сириус. — Эээ. Заходи. Садись. — Он отступил, давая Ремусу место пройти.

— Извини, — сказал Ремус, понизив голос, когда Сириус подвел его к креслу, наиболее удаленному от окна и маникюрного столика. — Может, мне следовало записаться заранее…

— Не глупи, — Сириус напряженно покачал головой, пытаясь собраться с мыслями. Его сердце колотилось, он чувствовал головокружение. Он не знал, как реагировать, поэтому просто делал вид, что все нормально.

— Извини, если это неприятный сюрприз, — продолжил Ремус, разговаривая с зеркалом, пока Сириус возился со своими инструментами, очень медленно все распаковывая, — но я бы чувствовал себя как мудак, если б просто написал тебе смс, после всего этого времени.

Внутри Сириуса закипело незнакомое чувство — раздражение. Он ждал этого. Он мечтал об этом, фантазировал о том, как все могло бы пойти, если бы он снова увидел Ремуса. Большинство этих фантазий заканчивалось снятием одежды с них, и всегда начинались они с поцелуя. Но теперь Ремус действительно был здесь — и не обезумевший, не с разбитым сердцем, а приветливый, улыбчивый, дружелюбный — это совершенно не понравилось Сириусу. И поскольку они не начали с поцелуя, — как это было почти во всех их встречах раньше, — это было совершенно немыслимо.

— Что бы ты сказал? — Сириус тихо спросил, — если бы написал?

— Гм… может быть, это еще одна причина, по которой я этого не сделал. — Робко сказал он.

При этом Сириус почувствовал, как темная туча взгромоздилась над ним, и раздражение переросло в ярость. Придурок! Нафига он вообще приперся? Для еще большего наказания? Разве Сириус недостаточно страдал? Он следовал всем правилам, которые когда-то устанавливал Ремус, и что хорошего в этом было?

— Верно. — Сказал он резко. — Хочешь вымыть волосы?

— Только если это сейчас не в тягость — я могу зайти в другой раз, честно.

— Не глупи, ты сейчас здесь, — он пошел за полотенцем. Пока он это делал, Эм закончила со своим клиентом и пошла домой. Он перевернул табличку на двери и сдвинул засов.

— Запираешь меня? — Ремус спросил полушутя.

— Просто чтобы нас не побеспокоили, — безучастно ответил Сириус. — Иногда люди все еще пытаются войти, даже когда знают, что мы закрыты.

— Вау, похоже, дела у вас идут хорошо?

— Ага, неплохо. Почти каждый день расписан.

— Я так рад.

— А что ты? — Спросил Сириус, возвращаясь к тому месту, где сейчас стоял Ремус у раковины. — Я слышал, у тебя тоже все хорошо. Играешь в известной группе.

— Не впрямь известной, — скромно пожал плечами Ремус, откинувшись спиной к раковине.

Он выгнулся назад, чтобы подарить Сириусу настоящую искреннюю улыбку, и это был Ремус, его Ремус, мягкие глаза, мягкие волосы, мягкий голос, и единственное, что Сириус хотел сделать больше всего на свете, это наклониться вперед и поцеловать его. Он быстро отвернулся, включил краны, напоминая себе, сколько душевной боли причинил ему этот красивый мужчина.

— Я слышал их на днях по Радио 1, — сказал Сириус. — Я подумал о тебе. Очевидно, тогда я еще не знал, что ты к ним присоединился, так что.

Да, так было лучше, уколоть его по этому поводу. Удивительно, насколько это было ему приятно.

— Мне жаль, что я не сказал тебе, когда вернулся, — сказал Ремус, слегка тревожно понизив голос. — На самом деле, это немного длинная история.

— Думаю, я узнал большую ее часть от Джеймса. — Резко сказал Сириус, увеличив напор.

Ремус снова посмотрел на него, уязвленный. Он облизнул губы:

— Частично, — он сказал, — не всё.

— Температура нормальная? — Сириус провел струей душа по голове Ремуса.

— Хорошая, спасибо.

Тишина. Сириус намочил волосы Ремуса и начал намыливать шампунь. На этот раз он не делал массаж, он не думал, что Ремус этого заслуживает.

— Надеюсь, ты не слишком зол на Джеймса, — сказал Ремус, закрыв глаза, и нахмурившись, когда его шею дергали из стороны в сторону. — Он не сказал тебе, потому что я просил его не делать этого, я знаю, что это было несправедливо.

— Не сержусь на Джеймса. — многозначительно ответил Сириус. Почему Ремус был таким спокойным? Таким разумным?!

— Ну, хорошо. — Сказал Ремус, слегка поворачиваясь на сиденье и приоткрыв один глаз, возможно, пытаясь оценить настроение Сириуса.

Сириус схватил его за голову — не грубо, но крепко, чтобы удержать его на месте.

— Сиди спокойно, пожалуйста.

— Извини.

Сириус не знал, как он отреагирует на возвращение Ремуса, но он этого не ожидал. Он был в ярости и не осознавал этого до сих пор. Возможно, ему следовало просто ему отказать, но было уже слишком поздно.

— Ты знаешь, Джеймс и Лили мои друзья. — Сказал он, смывая шампунь. И ты спишь в моей комнате, хотел добавить он.

— Да, я знаю, — Ремус закусил губу, — я бы хотел, чтобы была альтернатива, но из больницы меня не отпускали в никуда — я должен был пойти в общежитие или что-то в этом роде, но Лили не приняла отрицательный ответ. Они были такими добрыми, лучше, чем я того заслуживаю.

— Дело не в том, чего ты заслуживаешь, — фыркнул Сириус. — Лили и Джеймс — хорошие люди, они сделают все для кого-угодно.

— Да, ты прав.

— Ты не должен был заставлять их лгать мне. Если бы ты не хотел меня видеть, ты мог бы просто наплевать на все и так сказать, я бы это уважал.

— Ты прав.

— Перестань со мной соглашаться!

— Извини.

Сириус сдался и сосредоточился на стрижке Ремуса. Почему он предложил вымыть ему волосы? Это только продлило весь процесс. Надо было просто предложить убрать сбоку и все, ситуация была дебильной. Он с мучительной болью вспомнил, когда в последний раз они с Ремусом были в таком положении. Они были на грани влюбленности, были готовы окунуться с головой.

Но это было два месяца назад. Ремус сдал назад и оставил Сириуса одного, смотрящего в бездну. Теперь все было иначе.

Сириус выжал остатки воды с волос Ремуса и подвел его к зеркалу. Ремус сидел покорный и раскаивающийся. У него был легкий загар, возможно, поэтому его глаза выглядели намного зеленее, чем обычно. Он не выглядел таким усталым, как раньше, будто с него сняли тяжелую ношу. Может, Фенрира. Может, Сириуса.

— Ты хорошо выглядишь, — пробормотал Сириус, расчесывая волосы Ремуса. — Джеймс сказал, что ты болел.

— Ага, шок, правда? — Ремус ухмыльнулся. — Впрочем, ничего страшного, я в порядке.

— Пневмония, он говорил, — подсказал Сириус, вынимая ножницы.

— Звучит страшнее, чем есть на самом деле, — пожал плечами Ремус, глядя на него. — Просто как грипп.

— Это ложь, — произнес Сириус, вспомнив, что он прочитал на веб-сайте NHS о пневмонии только вчера вечером. — Чтобы полностью выздороветь, требуется шесть месяцев. А симптомы усталости могут продолжаться до трех месяцев. И большинство людей вообще не попадают в больницу, если только это не тяжелый случай.

Ремус с любопытством посмотрел на него:

— Верно… ты гуглил?

— Знаешь, я вообще-то больше, чем просто красивое личико, — Сириус покачал головой, пытаясь избежать этой улыбки.

— Я знаю, — мягко сказал Ремус.

Некоторое время они молчали. Черные облака все еще нависали над Сириусом, но он старался успокоиться. По крайней мере, он все контролировал; а еще у него были ножницы.

— Эй, угадай что? Я могу заплатить тебе на этот раз, — наконец сказал Ремус. — Я могу даже вернуть тебе деньги за последний раз, если хочешь, теперь у меня куча денег. Все еще должен тебе за то такси давным-давно, верно?

— Оставь себе, — покачал головой Сириус, — копи, чтобы снять квартиру.

— О, хорошо, — Ремус посмотрел вниз. Сириус снова взял его за голову и вернул ее на место. — Извини, — пробормотал Ремус.

— Все в порядке, просто смотри вперед, иначе сзади будет неровно.

— Как Марлен?

— Хорошо. На этой неделе она блондинка.

— Отлично. А чем ты занимался?

— Работал. И еще многое предстоит сделать.

— Я могу представить.

— А ты?

— Я? — Ремус поднял глаза.

— Что делал все это время? — Сириус пояснил. — С тех пор, как вернулся.

— Я тоже работаю. Пишу песни, немного.

— О? Не знал, что ты пишешь песни.

— Нет, никогда раньше не пробовал. Фен… Сивый. Он говорил мне просто придерживаться того, в чем я хорош. Но мой… ммм. Мой терапевт сказал, что это может мне помочь.

Сириус перестал стричь и посмотрел на него. Ремус покраснел.

— Терапевт?

— Да. Подруга предложила. Это было… ну, я правда ненавижу это. Но это было полезно. Я э-э. Я гораздо больше запутался, чем думал. Оказалось, пневмония была наименьшей из моих проблем.

— Это то, зачем ты пришел сюда? — подозрительно спросил Сириус. — Что-то вроде терапии?

— Нет, — покачал головой Ремус. Сириус снова придержал его. — Нет, я просто… когда Джеймс сказал, что ты знаешь, что я остановился здесь, я просто должен был прийти. Я чувствовал себя ужасно, я… я хотел все исправить.

— Попросив меня подстричь тебя.

— Ну, ты ведь и делаешь это, не так ли? — Ухмылка вернулась. Сириус вздохнул, покачивая головой. Ремус внимательно следил за ним. — Джеймс сказал, что ты хотел меня видеть. Он сказал, что ты скучал по мне.

— Я… — Сириус на мгновение отступил. Он почти закончил с волосами, просто нужно было подровнять их по бокам. Он положил ножницы. — Да, я скучал по тебе. Ты ушел так быстро, что у меня закружилась голова. И я не мог связаться с тобой, и ты не разговаривал со мной, а потом ты спрятался от меня, и… черт возьми, Ремус. Мне просто нужно было знать, что с тобой все в порядке.

— Мне жаль.

— Я пытаюсь двигаться дальше. Я пытаюсь отойти от твоего решения.

— Я сразу пожалел об этом, — внезапно сказал Ремус, — правда, я сожалел о ссоре, я сожалел о том, что выбросил свой телефон, и… Господи, я так много о чем сожалею, когда дело касается тебя.

Их глаза встретились, и Сириус почувствовал, как темное облако рассеивается, но на смену ему приходит ужасная боль тоски в животе, поднимающаяся вверх, сжимая его грудь и заполняя горло, угрожая задушить его.

— Ты знаешь, я встречаюсь с Гидом. — Сказал он прямо, глядя вниз, сосредоточившись на своей задаче.

— Да, я слышал, — сказал Ремус, подергивая уголком рта. — Я, конечно, не хотел бы становиться между вами. Я… я надеялся, что мы сможем стать друзьями?

— Друзьями?! — Сириус усмехнулся.

Ремус посмотрел вниз, ерзая руками под черным фартуком, которым Сириус укрыл его.

— Да, друзьями, — тихо сказал он, — у меня никогда раньше не было ничего. Я знаю, что немного припозднился с этим, но мне нужно с чего-то начать. Ты сказал, что скучал по мне.

— Не знаю, — сказал Сириус. — У тебя так много секретов. Мои друзья мне все рассказывают. Для меня это важно.

— Я понимаю, — тихо сказал Ремус.

Сириус включил машинку и начал подстригать голову Ремуса по бокам. Шум означал, что они не могли говорить, и это было хорошо. Это успокаивало — убирать пушистые волосы с его ушей, сглаживать линии черепа, изгибающиеся к шее. Там был шрам, такой же, как и раньше, розовый и слегка перламутровый. На этот раз он не стал гладить его, он просто закончил и снял фартук, едва давая Ремусу время взглянуть.

— Мне нужно закрываться, — сказал Сириус. — Если ты не против.

— Позволь мне заплатить тебе, пожалуйста, — попросил Ремус с мольбой в голосе.

— Окей, хорошо, — Сириус подошел к компьютеру. Ему пришлось снова включить его, он был уже выключен на ночь, прежде чем появился Ремус.

— Спасибо, — сказал Ремус, касаясь своего затылка, глядя в ближайшее зеркало, — мне очень нравится.

— Хорошо, — коротко кивнул Сириус. Он кивнул компьютеру. — Еще минута, и ты сможешь иди.

— Окей, — серьезно кивнул Ремус. Он продолжал пытаться поймать взгляд Сириуса, но Сириус не позволял ему, потому что знал, что его решимость ослабевает, он знал, насколько могущественны взгляды Ремуса.

Наступила неловкая тишина. Сириус возился с компьютером, полулежа на столе у ​​клавиатуры. Ремус наблюдал за ним, затем моргнул, как будто увидел что-то, что его удивило.

Он поднял глаза, и вся его поза изменилась, губы скривились. Как будто у него внутри что-то включилось:

— Ты… — сказал Ремус низким голосом, наклоняясь вперед к столу, — планируешь встретиться с Гидом сегодня вечером?

— Возможно, — отрезал Сириус. Он точно не собирался, они вообще не строили планов на этой неделе.

— Справедливо. Если нет, то я собирался предложить… Я готовлю ужин для Джеймса и Лили, в качестве благодарности. Я знаю, что они были бы рады тебя видеть.

Сириус взглянул на него. БАМ, вот и Ремус Люпин на полной мощности врезается в него одним из тех случайных, застенчивых взглядов из-под золотых ресниц. Кудри спадали ему на лицо, так что ему пришлось отбросить их назад. Во рту у Сириуса пересохло. Экран компьютера мигал, но ему было все равно.

— Как друзья? — Он спросил хрипло.

— Конечно, — серьезно кивнул Ремус, — я имею в виду, очевидно, я хотел бы вернуть тебя своим рецептом вегетарианской мусаки, но у меня такое чувство, что это не совсем сработает, так что… да. Как друзья?

Сириус отчаянно хотел спросить, а что сработает? Как бы ты попытался вернуть меня? Но здесь он должен был сохранять моральное превосходство.

— Ну, как я уже сказал, мои друзья не лгут мне. И не хранят секреты.

— Понял, — Ремус отступил, убирая руки со стола. — Может, тогда нам следует начать с начала?

— А?

Ремус протянул руку через стойку администратора.

— Ремус Люпин, — сказал он, — приятно познакомиться.

Ошеломленный Сириус в нерешительности пожал ему руку:

— Эээ. Сириус Блэк.

Ремус широко улыбнулся, затем порылся в кармане и вытащил немного денег. Он положил их на стол:

— Оставь себе сдачу, если она будет. И приходи на ужин, ладно? Если ты свободен, конечно. Сбор в восемь.

Он медленно пошел к выходу, направляясь к двери, легко вытаскивая засов.

— Посмотрим… — Сириус почесал в затылке — что, черт возьми, только что произошло?

— О, пока я не забыл! — Ремус развернулся наполовину внутри, наполовину снаружи. — Я написал тебе открытки.

— Правда? — Сириус удивленно отступил.

— Да… на самом деле, подруга в туре купила связку и сказала мне написать кому-нибудь домой. Я не мог думать ни о ком другом, с кем хотел бы поговорить.

— Ты их отправил? — спросил Сириус, пытаясь вспомнить, получал ли он какую-нибудь личную почту.

— Нет, — мягко усмехнулся Ремус, выглядя немного смущенным. — Слишком много глупостей. Но я отправлю. Я хочу, чтобы ты их прочитал.

— Окей, — кивнул Сириус. — Я могу подождать.

Ремус еще раз улыбнулся ему, затем закрыл за собой дверь и пошел по улице, засунув руки в карманы.

Сириус резко сел. Он почувствовал жар и покалывание во всем теле.

Вот дерьмо.

Комментарий к Глава 17 Примечание переводчицы:

Мы неумолимо подходим к концу, мне даже немного жалко прощаться. Потрясающий фанфик, я его прочла и почти весь уже перевела. А пока я готовлю вам последние 2 главы, обратите внимание на мой новый перевод:

https://ficbook.net/readfic/10453973

Драрри, NC-17

Когда аврора Поттера поражает заклятье молчания, запирающее его голос в собственном сознании, в стране есть только один человек, способный исправить это: сертифицированный Легилимент и Целитель Драко Малфой, ведущий эксперт в области Проклятий и Болезней Разума. Очевидно, это ужасная идея и Драко ждет полная катастрофа, но он так и не смог не принять этот вызов... особенно от Поттера.

====== Глава 18 ======

Вот дерьмо.

Ремус ускорился, как только скрылся из поля зрения салона, практически побежал трусцой, чтобы добраться до ближайшего Sainsbury’s за припасами. У него было много дел.

Зачем он солгал насчет обеда? Он даже не знал, как готовить вегетарианскую мусаку, тогда это звучало круто. Ради бога, почему он так сильно заботился о том, чтобы быть крутым? Он увидел свое отражение в окне паба и невольно запустил пальцы в волосы. Он не чувствовал себя собой. Он чувствовал себя потрясающе.

Он вытащил свой новый сияющий телефон и стал искать рецепт. На веб-сайте BBC, посвященном кулинарии, был найден хороший вариант, и Ремус решил, что он может не класть лавровые листья (какие они вообще из себя?!) и заменить простые шампиньоны шикарными белыми грибами и использовать чеддер вместо сыра пекорино. Имейте в виду, Сириус был мажором, может, он и привык к таким ингредиентам? Может, для него и вино нужно купить? Вот дерьмо.

Составив наполовину понятный план действий, он поискал в своих контактах номер Лили, когда входил в ярко освещенный супермаркет.

— Ремус? Все в порядке? — Она ответила, слегка запыхавшись. Лили всегда казалась немного запыхавшейся, она всегда бегала с места на место.

— Да, — ответил Ремус, схватив корзину и направившись к овощному отделу, — просто хотел попросить об одолжении.

— Конечно, что такое?

— Я хочу приготовить вам и Джеймсу ужин сегодня вечером, чтобы поблагодарить вас. Вы оба будете?

— Да, конечно! Звучит прекрасно.

— Эээ… и я пригласил Сириуса тоже, — Ремус неловко закусил губу, зажав телефон между ухом и плечом, чтобы достать баклажан.

— О, поняла, — сказала Лили, ее голос звучал многозначительно, — ты уверен, что хочешь, чтобы я и Джеймс там были?

— Это благодарственный ужин, — настаивал Ремус, бросая ингредиенты в корзину. — Ничего романтического.

— Мм, хорошо, мы не против двойных свиданий, если вы двое не возражаете.

— Это действительно не… — Ремус запаниковал. О боже, это будет похоже на двойное свидание? Это что, слишком очевидно? — Я приглашаю еще Марлен и Доркас. И Мэри.

— Черт возьми, хорошо, — сказала Лили, все еще довольно самодовольно. — Лучше убедись, что все они свободны, как можно скорее…

— Да, действительно, сейчас им позвоню, — ответил Ремус, пытаясь казаться отчужденным, но зная, что это звучит нелепо.

— Хорошо, мне нужно что-нибудь захватить?

— Нет, нет, я все принесу — я действительно хочу сказать вам спасибо за все, что вы с Джеймсом сделали, знаешь.

— Это действительно мило, дорогой, но тебе вовсе не обязательно — ничего страшного, ты самый тихий сосед, что у нас был.

— Тем не менее, — сказал Ремус.

— Ну, я никогда не отказываюсь от бесплатной еды.

— Спасибо. Я сказал Сириусу приходить в восемь, это подходит?

— Ага, еще много времени — все равно скоро уже выхожу с работы.

— Отлично, до скорой встречи!

— До скорой встречи — и Ремус, дорогой?

— Да?

— Ты вернешь его в два счета. Я знаю его.

— Гм. Спасибо. Хорошо, пока!

— До скорого!

Он повесил трубку, чувствуя себя еще менее уверенным, чем раньше. Он схватил еще два баклажана и положил их в свою корзину, так как теперь планировал накормить вдвое больше людей. Они сияли темно-фиолетовым, почти черным, совсем не похожим на эмоджи. Мэри бы посмеялась, если бы увидела их, почему он вообще выбрал такой наводящий на размышления овощ?! Подождите-ка, а баклажаны вообще овощи? Или фрукты? Ремус встряхнулся — сосредоточься! Теперь он должен позвонить Марлен, чтобы узнать, свободна ли она.

Он понял, что у него нет ее номера. Они были друзьями на Facebook, но Ремусу пришлось деактивировать свою учетную запись — Фенрир знал пароль, и Ремус боялся думать, что он может с ним сделать, так что удалить его казалось самым безопасным вариантом.

Он мог перезвонить Лили и спросить номер Марлен. Не учитывая то, что это означало бы признать, что он ничего из этого не планировал. Кроме того, Ремус не видел Марлен с тех пор, как вернулся из тура — она ​​была слишком близка к Сириусу. Что, если они с Доркас теперь ненавидят Ремуса? Стоило ли оно того?

Нет, решил он. Ему нужно двигаться крошечными шажками.

Продолжая идти к следующему отделу, он позвонил Мэри.

— Привет, детка, — воскликнула она, и он не смог удержаться от улыбки.

— Приветик, занята?

— Просто выхожу из спортзала, в чем дело?

Ремус глубоко вздохнул:

— Окей, я сделал то, что ты сказала. Я пошел к Сириусу в салон, и подстригся, и он был немного не в себе, и у него есть парень, но мы поговорили, и я извинился. И я думаю, что все в порядке, полагаю, что смогу во всем разобраться, но я сказал ему, что у меня сегодня большой званый ужин у Джеймса и Лили, просто чтобы поблагодарить их, и я случайно пригласил его, так что теперь мне нужно понять, как приготовить вегетарианскую мусаку на пять человек за следующие два часа, и, возможно, нужно захватить вино, но я ничего не знаю о вине, и у меня есть три баклажана, но я думаю, что они слишком фаллические, а ты должна прийти, я тебя умоляю!

— Черт побери, Ремус, — засмеялась Мэри, — у тебя как будто всего два режима: стойкость и беспорядок.

— Ха, — ответил Ремус, бросая картошку в корзину и отправляясь на поиски чечевицы. — Ты же сможешь прийти?

— Да, тогда продолжай, ты звучишь довольно отчаянно. В любом случае, я хочу познакомиться с Сириусом, мне нужно посмотреть, такой ли он великолепный, как ты мне постоянно говоришь.

— Он и вправду такой, — подтвердил Ремус.

— Ты отдал ему открытки?

— Эээ. Нет. — Он подумал о стопке на тумбочке, обернутой резинками. Там была довольно напряженная информация. Он не хотел слишком быстро выводить Сириуса из себя.

— Хорошо, ясно, я тебе определенно нужна. Я сейчас пойду домой и переоденусь, и прибегу к тебе, хорошо?

— Спасибо!

Он начал расслабляться. Он знал, что с Мэри ему будет намного лучше. После Дублина Ремус не знал, что бы он делал без нее.

Потеряв сознание в последнюю ночь тура (и ударившись своей дебильной башкой, честно, как же стыдно), Ремус проснулся с горящей лихорадкой в ​​машине скорой помощи по дороге в больницу, Мэри рыдала и сжимала его руку.

— Со мной все нормально! — Он попытался встать, но ирландский фельдшер и Мэри оттолкнули его.

— Ремус, тебе нужно дать нам номер телефона, — фыркнула Мэри. Ты указал фальшивый номер в анкете, глупый придурок.

— Я в порядке, — настаивал он и снова быстро отключился.

Пневмония. У него уже было такое раньше, в детстве, поэтому он не слишком волновался, когда проснулся в дублинской больнице. Но все они постоянно спрашивали у него телефонный номер. Тогда он был рад, что выбросил свой мобильный в начале тура, потому что, по крайней мере, никто не смог найти его контакты, пока он валялся в отключке.

Остальным участникам группы пришлось уехать, у них была пресс-конференция в Лондоне, но Мэри осталась с Ремусом, что было самым добрым за всю его жизнь. Он солгал врачам о своей истории болезни. Он знал, что это было глупо и безрассудно, но Фенрир заставил его солгать об этом в своих страховых бланках на тур, и он не хотел бросать участие в туре на таком позднем этапе — что, если менеджер тура узнает?

По прошествии двадцати четырех часов обезвоживание у него прекратилось, и он вроде как нормально реагировал на антибиотики, поэтому в больнице сказали, что он может идти домой, но обязан посетить своего терапевта, как только он вернется домой.

Ремус хотел избежать перелетов и чрезмерного использования общественного транспорта на случай, если он все еще заразен, поэтому они взяли билет на паром, а Мэри арендовала машину из Холихеда. До Лондона было пять часов езды, и Ремус большую часть времени спал на заднем сиденье, закутавшись в одеяло, его бас-гитара лежала между его ног, постукивая.

— Пожалуйста, позволь мне позвонить кому-нибудь? — умоляла Мэри, когда они пересекали границу с Англией.

— У меня никого нет, — закашлялся он, его легкие горели.

— А что насчет Сириуса?

— Нет.

Он действительно думал, что чувствует себя лучше, когда они уезжали из Дублина, но чем ближе они подъезжали к Лондону, тем хуже ему становилось. У него не было аппетита, и температура снова поднялась.

— Я отвезу тебя прямо в больницу! — заявила Мэри, как только они прорвались через M25. Ремус подумал, что это, вероятно, было справедливо — ему некуда было идти.

— Гомертон, — прохрипел он.

— Святого Георгия ближе, — покачала она головой.

— Нет, я работал в Гомертоне. Я знаю там людей.

— Правда? — Она с надеждой посмотрела на него в зеркало заднего вида. — Назови мне имя.

— Лили Эванс. Она не врач, она просто мой друг, но…

— Номер?

— У меня его нет.

— Ремус Люпин, ты меня доконаешь. — Проворчала Мэри, вбивая в навигатор адрес в Восточном Лондоне.

После этого он мало что помнил, но Мэри, должно быть, поместила его в Гомертон в Центр неотложной помощи, и, конечно, у них были все его записи в системе NHS. Его обычный доктор пришел отругать его за то, что он лежал в Ирландии, а Мэри удалось выследить Лили.

Ремус позволил каждому принимать решения за него, и он знал, что это плохо. Он просто так устал, так обрадовался, что оказался где-то в знакомом месте, и у него слишком кружилась голова, чтобы спорить. Если бы Фенрир появился в этот момент и приказал Ремусу вернуться с ним в Стратфорд, Ремус был почти уверен, что сделал бы это, просто чтобы ему не пришлось слишком много думать.

Его терапевт сказал, что это нормально и этого следовало ожидать. Ремус подумал, что сейчас тот знает лучше.

Терапия была агонией. Он предпочитал пневмонию. На первом сеансе он просидел в абсолютной тишине не менее пятнадцати минут, сжавшись, как устрица в ракушке. Он должен был рассказать ей о своем детстве (честно, такое гребаное клише). Был ли он счастлив? Общался ли он со своими родителями?

— Не знаю. — Он пожал плечами. Ему было очень трудно измерить счастье против того, что он просто не был болен.

В конце концов, она вытянула все из него — опухоль, замешательство, бесконечные операции и обследования, инфекции и лекарства. От одного разговора об этом ему стало плохо. Потом они добрались до Сивого, и он мог говорить об этом немного проще, потому что, возможно, именно тогда и пришло счастье — гитара, музыка, шум.

Только ее это не интересовало — она ​​все время спрашивала о самом Сивом и каким тот был? И как он заставлял себя чувствовать Ремуса?

Это действительно раздражало Ремуса, потому что Сивый не был проблемой, он был просто ее симптомом. Конечно, это были не самые здоровые отношения на свете, Ремус был совершенно готов это признать. Этого следовало ожидать; Ремус ссорился с Фенриром, потому что он был сломлен в первую очередь — но терапевтка, казалось, настаивала на том, чтобы увидеть это с другой стороны — что это именно Фенрир был тем, кто его сломал.

— Это смешно, — сказал он в середине третьей сессии. — Я должен быть вообще благодарен Фену за то, что он терпел меня столько лет.

— Откуда эта мысль, Ремус? — спросила его терапевт своим низким шелковистым голосом. — Помните, как мы говорили о негативных мыслях?

Он раздраженно вздохнул:

— Да.

Большинство его мыслей были негативными — что она хотела, чтобы он сделал — перестал думать?!

— И то, что нам нужно относиться к ним критически? — Она мягко надавила. Всегда такая нежная.

— Да.

— Итак, эта мысль, что ты недостаточно хорош для Фенрира…

— Я этого не говорил…

— Эта мысль, что он вас терпит, — пояснила она, — какие доказательства стоят за этим мнением? Вы можете это подтвердить?

Ремус снова замолчал. Поначалу было глупо пытаться думать о своих собственных мыслях. Что за трата времени. Но он пообещал Мэри, поэтому попытался. Он пытался вспомнить, что чувствовал много лет назад, когда впервые переехал в Лондон, чтобы играть с группой. Как он чувствовал себя никчемным, но таким счастливым, что нравился кому-то, особенно когда… когда… «Ты останешься со мной», — прошептал Сивый одной темной ночью, — «меня не волнуют шрамы, мне все равно, как ты выглядишь. Это остальных они могут волновать… их всех, во внешнем мире, но я буду охранять тебя».

Ох, блять, Ремусу показалось, что из комнаты высасывают воздух.

— Это он мне сказал, — сказал Ремус себе под нос, так тихо, что не был уверен, услышала ли его терапевт, — Фенрир сказал.

— Понимаете, Ремус? — Она сказала мягко. — Видите, как это на вас повлияло?

Это было слишком, потому что он действительно понял — он понял все внезапно и не мог поверить, что раньше был так слеп к этому. Его разум начал догонять. Ремус всегда считал себя человеком, в значительной степени контролирующим ситуацию; который был постоянно скован как будто болтами, потому что он должен был постоянно держать себя в руках ради своего здоровья и своего рассудка. Он строго относился к отношениям, дружбе, сексу, работе, музыке — потому что знал себя.

Только теперь… теперь он понимал, что все, во что он верил, все действия, которые он когда-либо предпринимал, каждый человек, которого он когда-либо подпускал к себе, а затем отталкивал, все это приводило его к Фенриру.

— Когда мы молоды, — продолжала говорить терапевт, ее гладкий голос наполнял комнату, смывая его панику, — наше чувство собственного достоинства исходит от людей, которых мы любим, — людей, которые, как нам кажется, любят нас в ответ. Но мнения других людей — это всего лишь мнения, Ремус.

— Но… — Ремус разинул рот, чувствуя, что тонет, задыхается. — Если… если это не так, то… тогда… — тогда он не знал, кто он такой и что из себя представляет вообще. Без травмы он был просто пустым местом, пустым сосудом — он был ничем.

В тот день Ремус впервые с того момента, как ему исполнилось пять, заплакал.

С тех пор это был чрезвычайно болезненный процесс, но даже Ремус признал его прорывом. Он продолжал ходить на сеансы — два раза в неделю — и иногда они наносили ему синяки, но в других случаях давали ему силы. Он мог измениться. Он знал, что сможет. Он все еще не знал, кто он такой и кем станет, но он учился.

И что бы ни случилось дальше, теперь он как никогда знал, что ему нужно попробовать еще раз с Сириусом. Он хотел, чтобы Сириус увидел его сейчас, он хотел показать ему.

Ремус не был уверен, что Сириус захочет его вернуть, когда прибыл в салон ранее в тот же день. Он бы не стал его винить, если бы тот сразу выгнал Ремуса, и даже во время стрижки Ремус не был уверен.

Но потом он заметил эго на брелоке. Его ключик для настройки барабанов — древняя вещь, которая была у него всегда. Он почти не использовал его, Ремус был хорошим барабанщиком, но играл нерегулярно. Слишком много хлопот, чтобы хранить комплект в его крошечной спальне. Он сохранил его только потому, что барабанщик Full Moon всегда его забывал. Должно быть, он выпал из сумки или что-то в этом роде, когда он останавливался у Сириуса. Сириус наверняка знает, что он принадлежит Ремусу, верно? И он сохранил его. Более того, он носил его с собой.

В этот момент план Ремуса стал ясен.

Но сначала освоим мусаку.

*

Рецепт BBC Food было несложно соблюдать, а Ремус всегда немного успокаивался, когда ему нужно было выполнить все четко по инструкции. Во всяком случае, он любил готовить; это заставляло его чувствовать себя независимым и умным, как игра на басу.

Он только снял картофель с огня и жарил лук, когда раздался звонок в дверь. В панике он бросился ко входу, чтобы впустить их, но обнаружил, что это была Мэри. Конечно, это была Мэри — у Сириуса ведь был свой ключ. Он впустил ее и вернулся к плите.

— Ах, как я люблю видеть мужчину на кухне, — засмеялась она, проходя через парадную дверь. — Пахнет восхитительно!

— Спасибо, — робко улыбнулся он.

— Тебе следует надеть фартук, — сказала Мэри, бросая сумочку на стойку для завтрака.

— Да ладно, я все равно переоденусь.

— Поверь мне, — она ​​покачала головой, снимая темно-синий фартук в тонкую полоску с крючка у холодильника. Она сложила его, а затем обернула вокруг его талии, чтобы завязать, пока он сосредоточился на луке. Она отступила, чтобы оценить свою работу. — Так-то лучше, — сказала она, — ты должен убедиться, что он видит, как ты готовишь.

— Он уже видел, как я готовлю, — Ремус закатил глаза.

— Поверьте мне, — повторила она. — Тебе сегодня перепадет.

— Нет, — засмеялся он, раздавливая зубчик чеснока плашмя ножом, — я отказался от секса, помнишь.

Это было его решение, а не терапевта. Он слишком полагался на секс, чтобы выбраться из неловких разговоров, и если он собирался наладить отношения с Сириусом, то ему нужно было прекратить так поступать. Хотя это было тяжело. В буквальном смысле.

Мэри относилась к этому так же скептически:

— Ну что ж, посмотрим. Итак, как все прошло? Кстати, классная стрижка.

— Спасибо, — он смущенно коснулся затылка. — Все прошло нормально. Я имею в виду, он разозлился, это понятно…

— Что? — Она прервала его, нахмурившись. — Ты рассказал ему, как ты болел?

— Он уже знал об этом от Джеймса. Мне кажется, он реально гуглил пневмонию.

— Ладно, так он понял, насколько это было серьезно, и типа, как тебе буквально некуда было идти?

— Да, — ответил Ремус, добавляя в сковороду чеснок и другие травы, которые он купил.

Мэри приподняла бровь:

— Я просто говорю, что не понимаю, почему он должен так злиться, если он понял все, через что ты прошел.

— Ну, я плохо поступил, когда уезжал, так что…

— Ты имеешь в виду, когда он тебе изменил?

Ремус почувствовал, как его щеки вспыхнули, и он не обернулся, чтобы посмотреть на Мэри:

— Это не… я имею в виду, я уверен, что этому есть объяснение, и мы сильно поссорились, я потерял самообладание, так…

— Я не злюка, Ремус, я просто хочу, чтобы ты смотрел в будущее, — сказала Мэри смягченным голосом. — Не делай того, что делал с Фенриром. Не все, что происходило и происходит — твоя вина.

— Хорошо, спасибо. — Ремус ответил холодно.

— Доверие идет в обе стороны, — продолжила она, — просто… убедитесь, что он тоже в деле, ок? Прежде, чем ты принесешь ему свое сердце на блюдечке.

— Я сказал спасибо. — Он хотел сменить тему, и, к счастью, Мэри оказалась довольно тактичной.

— Я принесла вино, — весело сказала она, вытаскивая из сумки две бутылки, — одна бутылка красного, одна — белого, все счастливы.

— Ах, спасибо! — Ремус усмехнулся, бросая помидоры в сковороду и наслаждаясь шипением.

Входная дверь снова открылась, и вошла Лили с огромным рюкзаком и звенящими ключами.

— Привет, Мэри, — она ​​широко улыбнулась, войдя. — Приятно видеть тебя снова — о, Ремус, ты выглядишь так сексуально, когда готовишь!

— Я же тебе говорила, — Мэри высунула язык, — это все фартук!

— Заткнись, — покраснел Ремус, снова отвернувшись. Общение было нормальным, если вам было на чем сосредоточиться.

Он довольно долго слушал, как Лили и Мэри болтали некоторое время. Они вдвоем легко сцепились языками, Ремуса это поразило. Его всегда поражали межличностные отношения, они казались ему такими чуждыми. Он сказал это своему терапевту, но она сказала, что это нормально.

— Ничего, если я включу музыку? — спросила Мэри, доставая телефон.

— Давай, — кивнула Лили. — Только не начинай петь, когда Джеймс будет здесь, иначе он вызовет тебя на батл в караоке, и я обещаю тебе, ты не захочешь этого слышать.

— Я люблю караоке, — радостно ответила Мэри.

— Тогда тебе следует встретиться с Марлен — эй, Ремус, удалось до нее дозвониться?

— Гм… нет… — Он искал повод, но ничего не нашел. К счастью, Джеймс выбрал именно этот момент, чтобы появиться.

— Ой-ой! — Проревел он, входя в квартиру. — Посмотрите-ка, кого я нашел слоняющимся снаружи — о, привет, Мэри, у нас вечеринка?

— Просто ужин, — Лили потянулась, чтобы поцеловать его. — Ремус готовит.

Ремус повернулся, чтобы как следует поприветствовать Джеймса, и замер, когда увидел, что Сириус входит позади него, опустив голову и засунув руки в карманы. Ремус несколько раз моргнул, ошеломленный, размахивая деревянной ложкой и капая томатный сок на пол.

— Ой, я уберу. — Джеймс нырнул с кухонным полотенцем.

— Извини! — сказал Ремус, возвращаясь к реальности, и повернулся, чтобы быстро перемешать смесь помидоров и чечевицы.

— Нет проблем, — ухмыльнулся Джеймс, выпрямляясь и перекидывая полотенце через плечо, — Пахнет невероятно, что бы это ни было. И позволь мне сказать, Луни, в этом фартуке ты выглядишь особенно привлекательно.

Ремус покраснел еще сильнее и пригнулся, чтобы избежать ухмылки Мэри, когда она проговорила Что я тебе говорила! через стол.

*

Сириус

Джеймс обнаружил его стоящим возле квартиры. Он пробыл там минут пятнадцать или около того, пытаясь решить, входить или нет.

С одной стороны, он встречался с Гидеоном, а Ремус был его бывшим, так что даже если это и не было изменой, это все равно оставалось серой зоной, и Сириус торжественно поклялся избегать серых зон с этого момента.

С другой стороны, Гидеон почти определенно изменял ему, и он очень, очень хотел снова увидеть Ремуса.

Очевидно, он не собирался говорить об этом Джеймсу. Потому что Джеймс и так уже знал — это было одним из лучших моментов в том, что быть его лучшим другом.

— Давай, — сказал Джеймс, толкая дверь, — давай сделаем это, Бродяга, — и Сириус последовал за ним, радуясь, что у него не осталось выбора.

Там с Луни была девушка. Девушка, которая знала его, смеялась над его шутками, у нее были сексуальные глаза, широкие круглые бедра и саркастичное чувство юмора.

— Сириус, — мягко сказал Ремус, выключив огонь под тем, что он перемешивал на плите (боже, он выглядел чертовски сексуально, когда готовил). — Это моя подруга Мэри. Мы познакомились в туре, она певица.

— Здравствуй! — Она вскочила и обняла его, ее мягкая грудь прижалась к нему, ее сладко-пряный аромат витал в его ноздрях. — Я так много слышала о тебе, — сияла она.

— Правда? — Он нахмурился.

Она отступила назад и нервно взглянула на Ремуса. Он повернулся спиной, очевидно, поглощенный резкой огромного баклажана. Кто доверил Лунатику выбрать самый вызывающий ассоциации овощ из всех возможных (или это был фрукт? Он был уверен, что видел о нем эпизод QI)?

Сириус надеялся, что все они пройдут в гостиную, но все, казалось, были вполне счастливы стоять на кухне, болтать, смеяться и в целом прекрасно проводить время. Лили и Джеймс, очевидно, хорошо знали Мэри, они все болтали, как старые друзья. Ремус продолжал готовить, только то и дело поворачиваясь, чтобы застенчиво улыбнуться шутке или сделать какое-нибудь собственное остроумное вмешательство.

— О, пока не забыла, я принесла вино, — Мэри встала со стула и направилась к холодильнику. — Кто какое предпочитает? Есть еще красное, я буду белое.

— У меня свой сок, — Ремус поднял стакан, и Сириус почувствовал укол нежности. Он думал, что помнит все о Ремусе, но маленькие жесты и причуды продолжали всплывать, и Сириус возвращался в начало лета, когда между ними все было так просто и так чудесно.

— Я выпью бокал красного, — сказала Лили.

— Я тоже, — Джеймс открыл шкаф для бокалов. — Бродяга? Вино? Пиво?

— Нет, ничего не буду, — покачал головой Сириус, — завтра рано вставать.

— Постоянно встаешь супер рано в последние дни, приятель, — сказал Джеймс с беспокойством. — Ты был дома вообще на этой неделе, верно?

— Ага, — солгал Сириус.

— Значит, ты оставался у Гидеона? — ровно спросил Ремус, отступая от плиты и вытирая руки кухонным полотенцем. Он облокотился на раковину, положив руки на стойку, подавшись бедрами вперед и заправив кухонное полотенце в фартук, и Сириус на мгновение потерялся.

— Э…

— Ну, у него есть кровать в офисе над салоном, — засмеялся Джеймс. — С ума сошел, правда — он буквально живет на работе.

— Так проще, — пожал плечами Сириус, — я могу сделать больше, если буду на месте.

— Но ты сжигаешь свечу с обоих концов, — сказала Лили, наливая вино в стаканы, которые поставил Джеймс.

— Что ж, — фыркнул Сириус, — нужно много работать, чтобы добиться того, чего хочешь.

Ремус резко взглянул на него. Их глаза встретились с тем же электрическим разрядом, что и в салоне.

— Борьба — это часть жизни, — пробормотал он.

Сириус кивнул:

— Верно.

Ремус отвернулся и принялся за свою стряпню. Было так трудно сказать, волновался ли Ремус когда-либо, или, чувствовал ли он то же самое, что и Сириус, он всегда играл так спокойно. Во всяком случае, пока его не разозлить.

— Ремус сказал мне, что ты недавно открыл салон красоты, — вмешалась Мэри. Ремус повернулся спиной, нарезая картошку. Разочарованный, Сириус посмотрел на Мэри.

— Да, верно. Открылись два месяца назад.

— Потрясающе, а наращивание гелем вы делаете?

— Ага.

— Мне нужно будет зайти на этой неделе, — улыбнулась она.

— Что ж, не забудь сначала забронировать, — ответил Сириус. — У нас все расписано.

Он знал, что грубил, но ничего не мог с собой поделать. Почему она вообще была тут? Ремус решил, что это шутка? Он выставлял ее напоказ?

— Да ладно тебе, ты мог бы втиснуть Мэри, — подтолкнула его Лили. — Она резервная бэк-вокалистка для Stupid Roar! По сути, рок-звезда, ты мог бы стать косметологом для богатых и знаменитых!

— О, я всего лишь периодически выступаю с ними, официально я не в группе, — добродушно засмеялась Мэри.

— Да, но ты была в туре, — сказал Джеймс, — у тебя, должно быть, есть куча рок-н-ролльных историй. Ты когда-нибудь выкидывала телевизор из окна отеля?

Мэри закатилась смехом:

— Выбросить телек? И скучать потом по Острову Любви? Без шансов!

Все засмеялись, кроме Сириуса, который, глядя на часы, попытался выглядеть скучающим.

— В любом случае, — Мэри покачала головой, ее локоны подпрыгивали — у нее действительно были невероятные волосы, Сириус отдал ей должное… — Это круг доверия. Что было в туре, остается в туре, верно, Люпин?

— Ха, верно, — ухмыльнулся он ей в ответ, отбрасывая собственные локоны с глаз.

Сириус скрестил руки на груди и в течение следующих двух часов не произнес ни слова.

*

Когда сложное на вид блюдо, которое готовил Ремус, благополучно запекалось в духовке, компания направилась в гостиную, чтобы поболтать. Несмотря на то, что сказала Мэри, она была счастлива рассказывать им истории о своей разнообразной и яркой карьере. Сириус, у которого никогда не было музыкальной кости в своем теле, начал немного завидовать ей. Она была повсюду, встречала самых разных странных и замечательных людей, хотя была ровесницей ему.

Он почувствовал, как этот старый монстр снова поднимается в нем — та ужасная жгучая боль, которую он испытывал в груди, когда думал о том, чего достигли все остальные, и насколько он был ничтожным по сравнению с ними. Спать на односпальной кровати в офисе. Никогда не выходить из зоны комфорта дальше паба. Быть отстойным бойфрендом. Тем временем Мэри побывала в большем количестве стран, чем он даже слышал.

Он наблюдал за Ремусом, наблюдал за ней. Он выглядел очарованным, и Сириус не винил его. Ремус хотел такой жизни — полной приключений и азарта. Не маникюр и электронные таблицы.

Духовка начала пищать, и Ремус поднялся с пола в гостиной, чтобы проверить.

— Пять минут! — Он крикнул из кухни.

Лили села, ее вино плескалось в стакане:

— Лучше накроем стол — Поттер, помоги мне со скатертью, Блэк — тарелки и столовые приборы.

Сириус хотел отказаться, он не хотел идти на кухню, где Ремус был один. Но нельзя было ослушаться приказа Лили Эванс, поэтому он неохотно встал и направился внутрь.

Ремус стоял перед открытой духовкой, положив руки на бедра, и хмурился.

— Все нормально? — Спросил Сириус. Ремус повернулся к нему, моргая.

— Э-э, да.

— Ты ее сжег или что-то в этом роде?

— Нет, — Ремус покачал головой, посмеиваясь, — она просто застряла. Не могу найти перчатки для духовки.

— О, верно! — Сириус потянулся к ящику у раковины и открыл его. Внутри были аккуратные ряды свежевыстиранных и свернутых кухонных полотенец, а также два комплекта перчаток для духовки.

— Черт побери, — Ремус покачал головой, выхватывая красную пару, — Лили и Джеймс педанты, а?

— Да, вынужденная мера. — Пробормотал Сириус, снова чувствуя себя неловко.

Он наблюдал, как Ремус присел и медленно вытащил форму для запекания из горячей духовки, затем выпрямился и закрыл дверцу пальцем ноги, повернувшись, чтобы поставить блюдо на стойку.

Пахло очень хорошо, и он так и сказал.

— Спасибо, — улыбнулся ему Ремус, идя к шкафу за тарелками, а Сириус в это время искал ножи и вилки. — И спасибо, что пришел. Я рад, что ты здесь.

— Ну, халявная еда…

— Есть несколько вещей, которые я не успел сказать раньше, — продолжал Ремус, не глядя в глаза. — Было бы хорошо поговорить после ужина.

— Гм. Может быть. Если еще не поздно. — ответил Сириус.

Он имел в виду «не поздно вечером, чтобы я мог вернуться домой в разумное время», но Ремус явно неправильно понял и выглядел шокированным, почти обиженным.

Не в силах вынести это, Сириус взял тарелки и отнес их в гостиную, где воздух был более пригодным для дыхания. Лили и Джеймс поставили обеденный стол и накрыли его яркой бирюзовой скатертью, а Мэри раскладывала салфетки.

— Я помогу, — улыбнулась она, потянувшись за тарелками и столовыми приборами.

Он хотел вырвать их из поля ее досягаемости, как раздраженный малыш. Нет! Это моё! Но ему удалось заставить себя вежливо улыбнуться в ответ, и они сделали это вместе.

Когда все сели есть — Мэри и Ремус напротив Джеймса и Лили, Сириус в конце — Джеймс сказал тост за возвращение Ремуса, затем Ремус поднял тост за Лили и Джеймса, чтобы поблагодарить их, а затем Мэри за то, что она помогла ему сбежать из Ирландии (что бы там ни имелось в виду, наверное, какой-то тупой анекдот). Затем Мэри произнесла тост за новых друзей, а Джеймс и Лили присоединились к ней, подбадривая. Сириус каждый раз поднимал стакан, но чувствовал себя обделенным.

Мусака — Сириус ее раньше никогда не пробовал, вегетарианскую или какую-либо еще — была восхитительна, так что, по крайней мере, было чему радоваться. Он забыл о кулинарных способностях Ремуса, Гидеон представлял себе готовку как тушеные бобы на тосте.

— Ремус, как дела с написанием песен? — спросила Лили между глотками. Она взглянула на Мэри и Сириуса, чтобы подключить их к разговору. — Вы должны послушать, как он там репетирует, — кивнув головой в сторону спальни. — Это саундтрек к моим утрам.

— Извини, — сказал Ремус, — я постараюсь сдерживаться.

— Нет, это прекрасно!

 — Что ты писал? — Заинтересованно спросила Мэри.

 — О, и то, и это, — пожал плечами Ремус. — Немного фолка. Для разнообразия, знаете ли. Немного блюза.

— О, ты же знаешь, как я люблю блюз, — усмехнулась она. — Если тебе понадобится певица…

— Вообще-то, это было бы потрясающе, — улыбнулся в ответ Ремус. Живот Сириуса сжался.

— Если к концу месяца у тебя будет что-нибудь готово, мой друг проводит вечер талантов в Angel — только для новеньких нераскрученных артистов. Хочешь, я могу внести тебя в список?

— Правда? — Ремус моргнул.

— Конечно, — кивнула она. — Зачем еще нужны друзья? Заинтересован?

— Да! Если ты будешь петь со мной.

— Конечно, просто дай мне знать, когда у тебя будет музыка на руках для репетиции.

Он просиял. Сириус понял — Ремус такой другой. Может, дело было в терапии, как он говорил. Возможно, дело было в Мэри, но изменения были неоспоримыми. Он выглядел таким… расслабленным. За весь вечер ни одного саркастического комментария. Для сравнения, Сириус чувствовал себя напряженным и зажатым, как натянутая струна.

К тому времени, как они закончили ужин, обе бутылки вина были выпиты, а Джеймс пил четвертую бутылку пива, что никогда не сулило ничего хорошего. Сириус был совершенно трезв и очень этому рад, потому что пение уже начиналось.

— Мэри, — сказал Джеймс, вставая и протягивая руку, — я прав, думая, что ты неравнодушна к караоке?

— Караоке — это жизнь, — невозмутимо сказала она, взяв его за руку.

— Отлично! — Он привел ее в гостиную.

— О, нет, — засмеялась Лили, — пожалуйста, только не SingStar, Джеймс!

— Боишься, что если я начну петь, я стану для тебя неотразим?

— Да, любовь моя, — вздохнула она, тоже вставая. — Все верно. О, Ремус, тебе не обязательно!

Ремус встал и начал собирать тарелки.

— Позволь мне, — прошептал он Лили, — дай мне улизнуть от пения.

— Ха, тогда продолжай, — она покачала головой и пошла к Джеймсу и Мэри. — Сириус?

— Я помогу с мытьем посуды.

— Хорошо, — она ​​подмигнула ему, проходя мимо, но он проигнорировал ее. Он схватил почти пустую форму для запекания и последовал за Ремусом на кухню, где начал помогать соскребать с тарелок остатки еды и загружать посудомоечную машину.

— Спасибо, — улыбнулся ему Ремус. В тихом позднем вечернем свете кухни он выглядел немного усталым, но все еще счастливым и непринужденным. Он полез в карман и вытащил знакомую пачку таблеток, вытащил две и проглотил их, не запивая.

— Чувствуешь себя хорошо? — Спросил Сириус, не в силах справиться с собой.

— Прекрасно, — кивнул Ремус, наклоняясь, чтобы складывать тарелки. — Просто… много общения, понимаешь. Только привыкаю к ​​этому.

В соседней комнате заиграла метал-группа Оазис. Джеймс был таким предсказуемым.

— Slip inside the eeeeeeye of your miiiiiind… — начал он кричать.

— Don’t you know you might find, — пропел в ответ великолепный знойный женский голос, — A better place to play…

Ремус улыбнулся, нежно закрыв глаза.

— Разве у нее не самый невероятный голос?

— Наверное.

— Наверное?

— У меня нет слуха, — пожал плечами Сириус. Он сложил остатки мусаки в контейнер и поставил в холодильник.

— Я рад, что ты познакомился с Мэри, — сказал Ремус, — все время, пока мы были в туре, я думал: «Сириусу понравится эта девушка». Она забавная, правда?

— Да, полагаю. — Сириус хмыкнул. — Если тебе нравятся такие вещи.

— Какие вещи? — Ремус смущенно посмотрел на него. — Ты в порядке? Ты…

— Ты спал с Мэри? — Рявкнул Сириус. Проклятие. Он не справился с собой.

Ремус посмотрел на него, его лицо было ясным и честным.

— Да, — просто сказал он. — В туре мы спали. Но с тех пор, как вернулись, нет. Теперь мы просто хорошие друзья.

— Так зачем ты ее пригласил?! — прошипел Сириус.

— Потому что… — Ремус выпрямился, закрывая посудомоечную машину. Он вздохнул, — потому что она первая подруга, которую я когда-либо завел сам. — Он закусил губу. — Я хотел, чтобы ты с ней познакомился, потому что… я не знаю, я просто хотел показать тебе.

— SOOOOO SALLY CAN WAIT! SHE KNOWS IT’S TOO LATE CUZ SHE’S WALKING ON BYYYYYYY… — проревели Джеймс и Мэри из гостиной.

Ремус покачал головой:

— Послушай, ты не зайдешь в мою комнату на секунду, чтобы я мог сосредоточиться?

— Ладно. — Ответил Сириус, снова скрестив руки. Это моя комната, хотел он сказать. Джеймс назвал бы его паршивцем за то, как он вел себя, но он не знал, как остановиться.

Гостевая спальня находилась рядом с кухней, так что, по крайней мере, они могли проникнуть внутрь так, чтобы никто в гостиной их не увидел. Это было почти так же, как на прошлой неделе, когда Сириус обнаружил, что там живет Ремус. Теперь он чувствовал себя немного виноватым из-за того случая.

Стены казались голыми без фотографий Сириуса. Он все еще мог видеть маслянистые пятна от блю-така (прим.пер. это такая пластелиноподобная липкая масса, на нее крепят мелкие вещицы типа фотографий) на стене.

— Джеймс вернул тебе твои вещи? — Спросил Ремус, заметив его взгляд.

— Ага, — кивнул Сириус. Они были в его спальне дома, но он еще не вернулся, чтобы посмотреть их.

— Ты действительно спишь в офисе над салоном?

— Всего несколько ночей.

Ремус приподнял бровь. Сириус вздохнул:

— Хорошо, да, каждую ночь. Так проще. И я хочу, чтобы у Марлен и Доркас было свое место, достаточно долго был третьим лишним.

— Я уверен, что они это видят не так.

Сириус пожал плечами. Они все еще слышали пение Джеймса и Мэри в соседней комнате. Чтобы отвлечься, он подошел к столу. Компьютер Джеймса перенесли, а ноутбук Ремуса теперь стоял на нем, закрытый, весь в клочках бумаги и заметках. Он узнал тонкие, куриные каракули Ремуса.

— Твои песни?

— Некоторые из них.

— Хватит на десять альбомов, — удивился Сириус.

— Ну, не все они хороши, — фыркнул Ремус, — но это помогает. Написание песен.

— Ты действительно собираешься сыграть их с Мэри?

— Да, надеюсь на это. — Ремус остановился, садясь на кровать, — тебе не нужно к ней ревновать.

— Я не ревную. — Резко сказал Сириус.

— Она моя подруга. Когда я заболел в Дублине, она осталась со мной. Она даже отвезла меня обратно в Лондон, я едва мог идти, не падая.

— Звучит так, как будто ты вообще не был в состоянии перемещаться, — фыркнул Сириус.

— Да, верно… — Ремус снова закусил губу. Это было необычно, он редко проявлял нервозность — или вообще какие-либо эмоции, кроме критического стоицизма. — Но я пытаюсь научиться принимать чужую помощь, клянусь.

— Это хорошо, Ремус, — честно сказал Сириус.

— Ты знаешь, что я ушел из Full Moon?

— Я предполагал. Марлен показала мне пост, где они ищут нового басиста.

Ремус вздрогнул, скривив рот, как будто ему было больно.

— О, конечно. Я не… я этого не видел. Я с ними не контактировал.

— Вообще? — Сириус удивленно поднял брови.

— Вообще. — Тихо сказал Ремус. Наконец он поднял глаза и похлопал по кровати рядом с собой. — Присядешь? Пожалуйста?

Сириус уступил и подошел к нему. Они сели рядом, не соприкасаясь, но достаточно близко, оба слегка равернулись вовнутрь, чтобы смотреть друг на друга лицом к лицу. Прошел еще один момент тишины, теперь стало не так неловко. Вблизи теплое знакомое лицо Ремуса заставляло Сириуса хотеть плакать. У них обоих руки лежали на одеяле, и если бы Сириус просто протянул свой мизинец, он бы коснулся Ремуса.

— Мы не будем заниматься сексом. — Внезапно сказал Ремус, его глаза расширились.

— Прости, что? — Сириус нахмурился.

— Извини, — покрасневший Ремус посмотрел вниз, — я просто, э-э… я просто хотел бы сначала все прояснить. Я. хм… пробую кое-что новое, где я узнаю кого-то, прежде чем запрыгнуть на него.

— Ах, да, — Сириус засунул руки в карманы. — Но мы-то уже знаем друг друга.

— Мы ведь начинаем с самого начала, помнишь? — Ремус приподнял бровь.

— А, ладно.

Сириус чувствовал, что ему становится жарко, хотя понятия не имел, почему. Ремус, как обычно, поднял вопрос о сексе, Сириус даже не думал об этом. А теперь ему сказали, что этого не произойдет, и теперь это все, о чем он мог думать. Сидеть на кровати было еще хуже — они провели здесь вместе невероятную ночь в жарких темных объятьях лета. Сириус подавил дрожь восторга от воспоминания.

Ремус повернулся и выдвинул прикроватный ящик, вытащив пачку открыток, немного загнутых и связанных между собой резинками.

— Я начал писать их, когда заболел гриппом, — сказал он, держа их в руках, — я так много хотел тебе сказать.

— Ты можешь сказать что-нибудь из этого сейчас?

— Нет, не думаю, — сказал Ремус, плечи дрожали от бесшумного смеха, — я бы предпочел, чтобы ты их прочел. Сможешь?

— Конечно.

Ремус вытащил одну из верхних. На ней была фотография Бранденбургских ворот, Сириус узнал ее по школьной исторической поездке в Берлин. Ремус не переворачивал ее и не передавал ему, он держал ее в руке и взглянул наверх, чтобы встретиться глазами с Сириусом.

— Прежде чем я… — он снова закусил губу. Она стала темно-красной и слегка припухшей. Сириус боролся с желанием наклониться и поцеловать ее тут же. — Я не хочу, чтобы ты читал их, если… если нет шансов.

— Шансов?

— Ты действительно причинил мне боль, в ту ночь когда мы расстались. — Сказал Ремус, отвернувшись и глядя на открытку в своих руках. — Я начал доверять тебе, и… я знаю, что ты не единственный, кто был виноват, но это было очень, очень больно, Сириус. И если ты все еще с ним, то…

— Я не с ним, — сказал Сириус, когда оборона разрушилась. — Не совсем. Он все время мне изменяет, мы почти не видимся. Я с ним только потому, что это легко.

— Легко, — сказал Ремус, тяжело дыша, — я не думаю, что когда-либо было очень легко, правда?

— Не совсем так, — сказал Сириус, — ты был… незнакомым и иногда непредсказуемым, но все важные вещи давались легко. Говорить с тобой. Быть с тобой.

— Это мило с твоей стороны, — фыркнул Ремус, все еще глядя вниз. Сириус хотел бы посмотреть на него. Он хотел взять его за руку, поцеловать, обнять его, что угодно. — Но… ты должен знать, что, пока я пытаюсь измениться, я все еще могу быть непредсказуемым. Я все еще могу облажаться.

— Я могу облажаться, — сказал Сириус. — Ремус, я сожалею о том, что случилось, я правда…

— Вот, — Ремус протянул ему открытку. — Прочти это. Давай не будем больше ничего говорить, пока ты их все не прочитаешь, ладно?

— Ладно… — Сириус посмотрел на него, протянув руку.

— Только не здесь! — Ремус поспешно сказал. — Пожалуйста, не читай ее здесь. Можешь подождать, пока не вернешься домой?

Сириус взял ее. Он не стал ее переворачивать, хотя очень хотел.

— Хорошо, я обещаю.

— Бродяга?! — Джеймс крикнул из гостиной. — Давай, дружище! Ты и я, Hounds of Love!

— Ладно, мне действительно нужно это увидеть, — усмехнулся Ремус, вставая. — Давай, пошли.

Сириус встал за ним с открыткой в ​​заднем кармане. Когда они закрыли за собой дверь спальни и вошли на кухню, Сириус остановился.

— Выиграй для меня немного времени, ладно? — спросил он Ремуса. — Мне просто нужно позвонить.

— Конечно.

Ни с того, ни с сего Ремус взял Сириуса за руку, слегка сжав его пальцы. Затем так же быстро отстранился и вошел в гостиную, оставив Сириуса дрожать.

Он справился с дыханием, затем вытащил телефон, прислонился к раковине и выглянул в окно кухни, прислушиваясь к гудкам. Темнело, и уже вышла луна, яркая и дружелюбная в сумерках, такая же серебристая, как таинственный металлический предмет на его кольце для ключей.

— Все в порядке? — Наконец ответил Гидеон. — Что случилось?

Сириус смог расслышать шум бара в трубке.

— Где ты?

— Просто вышел немного выпить. У нас были планы?

— Нет, я у Джеймса и Лили.

— Хочешь приехать позже? Я могу остаться один…

— Нет. Гм, Гидеон?

— Да?

— Все кончено.

====== Глава 19 ======

Дорогой Сириус.

Когда я приехал в Берлин, все, чего я хотел, это забыть тебя. Это не первый раз, когда я отворачиваюсь от проблем. Я думаю, что я просто эгоист, мой первый инстинкт — всегда убегать. Вот почему я сбежал из дома, когда мне было 16 лет. Я не виделся с родителями и не разговаривал с ними 10 лет, и каждый день мне от этого плохо. Тогда мне не было плохо — Фенрир попросил меня перехать в Лондон, я это и сделал. Мама и папа пытались меня остановить, а я их за это ненавидел. Так что я просто ушел, даже записки не оставил.

Иногда я беру телефон, чтобы позвонить им, но мне все еще не хватает смелости. Я никогда никому этого не говорил, но захотел сказать тебе. Думаю, у меня слишком много секретов, чтобы уместить их на открытке, или даже сотне открыток, но это только начало.

Ремус

Письмо Ремуса было крошечным и заползало на края адресного поля, так что Сириусу пришлось повернуть открытку, чтобы прочитать все. Тем не менее, он прочитал его трижды, лежа на своей маленькой односпальной кровати в офисе. Настольный компьютер заливал комнату жутким синим светом, а на улице на кошку лаяла лиса.

Он прочитал его в четвертый раз, не совсем понимая, что с этим делать. Сириус попытался вспомнить, что Ремус говорил о своих родителях, когда они встречались. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что они действительно не ладили. Сириус не нашел в этом ничего странного, потому что, в конце концов, он тоже никогда не говорил о своей семье. Он даже не сказал Ремусу о Регулусе.

Он перевернулся и вытащил свой телефон, он не хотел об этом думать.

Был час ночи, и Сириус вернулся всего полчаса назад. Остаток вечера прошел нормально — во всяком случае, более комфортно. Сириус пел вместе с Джеймсом, смеялся и играл свою роль. Ремус делал то же самое, но отказался петь, сославшись на то, что бережет свой голос. В конце вечера Мэри вызвала такси, но Сириус предпочел идти пешком. Ночи стали прохладнее, была почти осень. Он хотел остаться. Ни для секса, ни даже для разговоров. Ему просто хотелось снова лежать рядом с Ремусом.

Но Ремус хотел идти медленно, и, очевидно, ему нужно было многое сказать Сириусу, прежде чем они снова смогут быть действительно близки.

Хотя он ничего не говорил насчет сообщений.

Бродяга: Эй, я только что прочитал открытку — тебе не нужно волноваться, обещаю. Знание о твоем прошлом не меняет моего отношения к тебе.

Лунатик: о, окей

Сириус поежился. Он не ожидал ответа, он надеялся, что Ремус уже спит.

Бродяга: Я рад, что ты мне рассказал. И я не считаю тебя эгоистом.

Лунатик: … подожди, пока не прочитаешь остальное. До тех пор, пожалуйста, не говори ничего. Ты еще сможешь передумать.

Бродяга: Окей. Но не думаю, что это что-то изменит.

Лунатик: Я иду спать. Было приятно увидеть тебя сегодня вечером.

Бродяга: Я тоже был рад тебя видеть! Ты свободен на следующей неделе?

Ремус не ответил, что было справедливо, так как было уже очень поздно. Сириус знал, что ему тоже нужно спать, но он был слишком беспокойным. Обычно всегда была какая-то работа, которой он мог заняться, но впервые с момента открытия салона ему не хотелось ей заниматься.

Он подумал о Гидеоне. Их разговор был коротким, Сириус предположил, что они уже столько раз расставались, что сказать было нечего. Гид сначала вел себя легкомысленно.

— Боже, что я сделал на этот раз?

— Ничего, — сглотнул Сириус, — дело не в тебе, а во мне.

Гидеон засмеялся:

— Это мы уже проходили. Это потому, что мы мало виделись? Я решил дать тебе немного пространства с салоном и всем остальным.

— Да, я знаю. Но проблема не в этом, а в том… ты ведь один из моих лучших друзей, так? Ты всегда им будешь, я люблю тебя. Но я не влюблен в тебя.

— Верно. И это откровение тебя сразило только что?

— Вроде того, — Сириус почувствовал себя очень виноватым, потому что знал, что должен быть честным. — Ремус вернулся.

— Ремус. — Смех ушел из голоса Гида. — И я не иду с ним ни в какое сравнение, не так ли?

— …Что-то вроде того.

— Черт возьми, Блэк.

— Мне жаль.

Сириусу было интересно, где сейчас Гид. Наверное, в постели, возможно, с кем-нибудь новым. Потом он подумал о Марлен и Доркас, лежащих вместе в постели дома, и о Джеймсе и Лили, прижавшихся друг к другу в своей квартире. И о Ремусе, одном в старой спальне Сириуса, со связкой секретов в прикроватной тумбочке.

Ему хотелось вернуться, настоять на том, чтобы остаться на ночь, прочитать каждую открытку, а затем сказать все, что нужно сказать, чтобы вернуть Ремуса. Но тогда, подумал Сириус, если он решил вернуться так далеко, почему бы ему не вернуться вообще к самому началу, почему бы не удостовериться, что ничего из этого вообще не происходило — ни ссор, ни пьяных ошибок, ни разрыва.

Нахуй все, возвращайся тогда вообще в школу и уходи из дома раньше, сделай каминг-аут раньше и не будь тупой пиздой из-за этого, поступай в университет полностью подготовленным, оставайся на связи с Регулусом и убедись в том, что он знает, что Сириус любит его, что Сириус всегда будет его старшим братом, несмотря ни на что, и…

Сириус судорожно пнул простыни. Он не хотел об этом думать. Да и вообще, назад уже нельзя, глупо было бы думать, что можно. Кто знает, какая мелочь в его истории привела его к Ремусу. И когда он вспоминал последние два месяца, хотя временами они были несчастными и одинокими, они тоже были необходимы. Сириус изменился — он вырос. Может быть, впервые со школы.

Он думал о Ремусе и о том, что в нем изменилось. Как он теперь выглядел моложе, как язык его тела стал менее напряженным, а улыбки стали легче. Сириус откинулся назад, медленно и долго выдыхая. Возможно, он был эгоистом. Возможно, Ремусу были нужны ошибки не меньше, чем Сириусу.

*

Он плохо спал и спустился вниз позже обычного. Мутный и зевающий, он метался по кухне, сварил кофе, затем пошел открывать жалюзи на фасаде магазина, чтобы впустить немного солнечного света. Он поднял почту с коврика и сел у стойки регистрации, пролистывая ее.

Среди почты оказалось письмо о том, что буквально в прилегающем подъезде к их салону продается помещение — там закрывался вейп-шоп. Марлен пошутила о том, чтобы купить его и объединить с их салоном — Сириус подумал, что это неплохая идея, они смогут использовать его для студии автозагара и массажа, как и планировали. Может быть, стоит объединить пространство и на втором этаже, тогда его кабинет будет побольше и появится место для двухспальной кровати. Он отложил письмо в сторону, сделав мысленную пометку еще раз обсудить это с Марлен.

Остальная часть почты была в основном спамом — три меню на вынос, компания, предлагающая провести интернет, и несколько листовок о предстоящих грайм-вечеринках в этом районе. Он ненадолго задумался, любит ли Ремус грайм (*прим.пер. это жанр музыки такой). Наверное; ему нравилось почти все.

Как раз когда он вставал, чтобы выбросить все это на переработку, снизу выпала открытка. Сириус задержал дыхание и поднял ее с пола. На лицевой стороне был изображен Миланский собор, а на обороте — знакомый рунический почерк Ремуса.

Он сделал большой глоток кофе, сел прямо и начал читать.

Дорогой Сириус,

Помнишь, я рассказывал тебе о Мойре Макинтош, о моем первом поцелуе и о том, как она умерла молодой? Многие мои друзья умерли молодыми, и в течение нескольких лет мои врачи и родители думали, что я тоже скоро умру.

К тому времени, как я стал подростком, стало ясно, что я не умру и смогу жить нормальной жизнью. Проблема заключалась в том, что ни я, ни мои родители не знали, что нужно делать. Несколько месяцев я пытался ходить в школу, но я очень страдал и не понимал почему, а когда мне было четырнадцать, я пытался покончить с собой. Я принял все свои обезболивающие за раз. Так я снова попал в больницу. Там я и встретил Фенрира Сивого.

Ремус

Сириус пошатнулся, чувствуя себя так, будто только что проехался на американских горках и вылетел с обрыва. Вот дерьмо.

Может, ему следовало этого ожидать. Но можешь ли ты в принципе ожидать когда-нибудь услышать что-то подобное? В горле образовался ком, и он проглотил еще кофе, чтобы избавиться от него, но от этого жжение только усилилось. Глаза заслезились, он задохнулся, и с колотящимся сердцем побежал на кухню попить воды из-под крана. Он глотнул воды, наклонил голову в раковину, намочив волосы.

Он услышал, как открылась входная дверь, пока он все еще пытался успокоиться. Его футболка промокла, а чистой запасной у него не было.

— Ты тут, дорогой? — Позвала Марлен, проходя в салон.

— Привет, — крикнул он в ответ странно грубым и хриплым голосом. Он весь дрожал и трясся.

— Ты в порядке? — Она вошла на кухню, и он обернулся, удивленно моргая.

— Все хорошо!

— Сириус, ты плачешь? Она подошла, обеспокоенная, и протянула руку.

Он отступил, качая головой, вытирая лицо:

— Нет, нет, я просто, я… кофе пошел не в то горло.

— Блэк, — нахмурилась она, скрестив руки на груди, — что случилось?

— Я… ничего.

Она скептически склонила голову. Она оглядела его с ног до головы, его мокрую рубашку, растрепанные волосы, красные глаза, и покачала головой, фыркнув:

— Так. Иди-ка ты домой, пожалуйста.

— Что?

— Что слышал. У тебя нет записей, которые я не могу переназначить кому-то другому. Иди домой и соберись.

— Нет, я…

— Я позвоню Поттеру, — пригрозила она, — я прикажу ему вынести тебя отсюда на плече. Ты знаешь, он это сделает.

Сириус замолчал. Это было правдой, Джеймс мог бы поднять его, даже глазом не моргнув, и он бы сделал это, если бы Марлен сказала ему, что застала Сириуса рыдающим на кухне, как угнетенную домохозяйку пятидесятых. Он старался перестать быть зависимым от Джеймса по каждому маленькому поводу, поэтому он действительно не хотел, чтобы всеэто произошло.

— Я пойду домой, — уступил он, — но просто принять душ и постирать вещи.

— Отлично, делай что хочешь, только убирайся отсюда, — она ​​махнула рукой, — давай, уходи, — она ​​начала его прогонять.

— Подожди, есть несколько писем, на которые я хочу ответить в первую очередь, мне просто нужно…

— Нет. Вон отсюда.

Марлен была на дюйм или около того выше его, и теперь использовала это преимущество, чтобы вытолкнуть его из кухни через весь салон.

Он вздохнул:

— Ладно-ладно, я пошел…

На пути к выходу он схватил со стола открытку Ремуса.

Утро было довольно прохладным, и ему очень хотелось надеть толстовку или что-то в этом роде; его мокрая футболка прилипала к телу, по коже пробегали мурашки. Он заправил волосы за уши и быстро пошел домой, радуясь, что было недалеко.

Он был немного смущен тем, как он отреагировал. Со стороны Сириуса было ужасно и эгоистично расстраиваться из-за того, что случилось с Ремусом, а не с ним, просто потому, что… потому что… его грудь сжалась, и ему пришлось остановиться и сесть на автобусной остановке, чувствуя головокружение и тошноту. Он уже был готов встать и продолжить путь домой, но у него зазвонил телефон.

Он собирался проигнорировать звонок, подождать, пока не вернется домой, и удостовериться в том, что рвота ему не грозит, но тот продолжал настойчиво гудеть, поэтому он вытащил его, раздраженный. Это был Джеймс.

— Алло?

— Все хорошо, приятель? — Ободряюще солнечный голос Джеймса заставил его почувствовать себя немного лучше, немного теплее и менее напряженно.

Сириус растянул губы в улыбке, надеясь, что Джеймс ее услышит:

— Да, все хорошо, что случилось?

— Марлс прислала мне загадочное сообщение, в котором сказала, что мне стоит тебя проверить.

Чертова Марлен! Это не ее дело! Он стиснул зубы.

— Бродяжечка? — Джеймс заговорил снова, немного обеспокоенно.

— Она… она не должна была…

— Приятель. Что случилось?

— Я просто… я… кое-что напомнило мне Рега.

Джеймс на мгновение замолчал, а затем спросил:

— Ты дома?

— Рядом.

— Буду через десять минут.

— Тебе не стоит…

— Через десять минут, Бродяга. Люблю тебя.

— Тоже тебя люблю.

Он повесил трубку, и Сириус глубоко вздохнул. Он знал, что становится королевой драмы, но испытывал неизмеримое облегчение от того, что Джеймс уже в пути. Он поспешил домой еще быстрее, чтобы для начала хотя бы переодеть влажную футболку.

Джеймс вошел, когда Сириус был в душе. Он вышел с мокрыми волосами и обнаружил, что его ждет чашка чая.

— Спасибо, — улыбнулся он, садясь на диван рядом со своим лучшим другом. — Ты же не был сильно занят, верно?

— Сегодня суббота, — пожал плечами Джеймс. Он посмотрел на Сириуса. — Хочешь поговорить об этом?

Сириус вздохнул:

— Не знаю.

— Что заставило тебя… что вызвало это?

— Ремус.

— Ах.

— Он… Господи, я, наверное, даже не должен тебе говорить, я не знаю, нормально ли это, или это… просто он был… а я… и все это просто… — он снова коротко вздохнул.

— Окей, окей, — Джеймс взял у Сириуса чай и стиснул его плечи в попытке защитить, — слушай, просто расскажи мне, я ведь не собираюсь никому рассказывать.

— Ремус и я… мы пытаемся разобраться. Он хочет, чтобы все шло медленно, — начал Сириус, осторожно подбирая слова, — он хотел сказать мне сказать кое-что, чего не говорил в прошлый раз, и он написал все это на открытках и… и я подумал, что это будет здорово, знаешь, просто выложить все как есть, и тогда мы сможем двигаться вперед, верно?

— Звучит… здорОво, полагаю? — сказал Джеймс явно не в своей тарелке — его отношения с Лили были довольно гладкими, когда она перестала его ненавидеть.

— Я так и думал, — кивнул Сириус и поправил себя, — точнее и думаю.

— Итак… он сказал тебе что-то, что напомнило тебе… — Джеймс размышлял вслух. — О! Вот дерьмо, это поэтому он так часто лежал в больнице, когда был ребенком?

— Среди прочего, — мрачно сказал Сириус. — Я дурак, я просто не ожидал этого, понимаешь?

— Ты не дурак, — сказал Джеймс. — Нет… я имею в виду, ты никогда не перестанешь думать о том, что случилось с Регом. Он был твоим братом.

— Да.

Некоторое время они сидели тихо. Сириус пил чай и думал о Ремусе, Реге и о том, что стало с мальчиками, родители которых их не понимали.

— Не могу поверить, что он просто вывалил все это на тебя, — сказал Джеймс, — разве он не знал?

— Я никогда не рассказывала ему о Реге.

— О.

— Я просто не люблю об этом думать. — Быстро объяснил Сириус.

— Хорошо, я понял, — (было тут еще какое-то «но», Сириус чувствовал это) — …тебе, наверное, следует сказать ему.

— Знаю. Я просто не люблю об этом думать, — повторил он.

— Хочешь, чтобы я сказал ему? — спросил Джеймс. Это не было самонадеянностью; Сириус часто полагался на Джеймса, когда он говорил за него трудные вещи. Он выступал от имени Сириуса перед большинством их друзей. На мгновение Сириус серьезно задумался. Просто позволить Джеймсу позаботиться о неприятных вещах. Но потом он подумал о неприятных вещах на открытке Ремуса.

— Нет, — вздохнул он, — я должен сам.

— Хорошо, — улыбнулся ему Джеймс, словно тот сделал правильный выбор. Сириус слегка улыбнулся в ответ и потянулся за своей чашкой чая. — Посмотрим телек? — Джеймс схватил пульт.

— Идеально, — с облегчением кивнул Сириус. Он откинулся на диване, и они начали смотреть конец какого-то фильма о Бонде на ITV. Тот, что с Роджером Муром.

— В следующие выходные мы уезжаем, я и Лили, — сказал Джеймс во время автомобильной погони, — в Эдинбург.

— Хорошо, — сказал Сириус.

— На две ночи, — добавил Джеймс, — вернемся в воскресенье.

— Повеселитесь там.

— И-и-и, знаешь, Ремус будет в квартире один.

— Хорошо, Сохатый, я понял. — Он не знал, что, черт возьми, он еще узнает о Ремусе к следующим выходным, и как, вашу мать, он мог так далеко планировать?

*

Бродяга: Привет, как дела?

Лунатик: Хорошо, спасибо, а твои?

Бродяга: Хорошо. Сегодня утром я получил твою вторую открытку.

Лунатик: Боже мой, я волновался, что кто-то подберет ее. Я подкинул ее очень рано.

Бродяга: Да, я все-таки ее получил.

Лунатик: …Так это что-то меняет?

Бродяга: Нет, конечно, нет.

Лунатик: Хорошо. Но тебе надо будет подумать?

Бродяга: Да, но не из-за тебя. Я кое-что тебе не сказал, и мне нужно это сделать сейчас.

Лунатик: Черт, ладно, мне позвонить?

Бродяга: Можем ли мы обсудить это лицом к лицу? Пожалуйста? Я сегодня вечером дома.

Ремус пообещал приехать, как только закончит репетицию, которая, к счастью, закончилась в пять. У него были лучшие моменты жизни — играть с Stupid Roar было совсем не похоже на игру с Full Moon. Конечно, были и творческие разногласия, большое эго и сильные эмоции. Но никто не проявлял агрессии — у Ремуса никогда не возникало такого сильного сдавливания в животе, как когда Сивый был в плохом настроении.

Он действительно немного напрягся после того, как Сириус написал ему.

Ремус боялся отправить вторую открытку, это был один из его самых постыдных секретов. Но он хотел быть честным и знал, что Сириус заслуживает правды, поэтому в шесть утра он поспешил прямо к салону, чтобы просунуть ее в почтовый ящик. Может быть, он поторопился — может, Сириус лгал насчет первой открытки. В конце концов, родители Сириуса были действительно плохими, они его выгнали. Мама и папа Ремуса были совершенно хорошими родителями, хотя и немного чересчур опекающими, и он относился к ним как к… ну, как будто они были ничем. Так что, возможно, Сириус все-таки задумался, теперь, когда он знал, насколько жестоким может быть Ремус. Возможно, он думал, что упоминание о попытке самоубийства было просто способом вызвать сочувствие.

Его терапевт сказала бы, что это негативная мысль. Она говорила ему, что он не должен делать предположений о том, что думают другие люди, и что если Сириус не скажет эти вещи прямо, то это просто Ремус в очередной раз себе надумывает.

— Люпин! Погнали по пивку, приятель? — Спросил его вокалист Си, когда они собирали инструменты.

— Извини, не могу, — покачал головой Ремус. — Встречаюсь кое с кем. Но в следующий раз обязательно.

— Горячее свидание с Мэри Макдональд? — Барабанщик Джефф ухмыльнулся.

Ремус усмехнулся в ответ. Он мог бы оставить все как есть, мог бы кивнуть и подтвердить, но теперь, когда он старался все время быть честным, остановиться было трудно.

— На самом деле я встречаюсь со своим бывшим. Его зовут Сириус. — Он сказал это быстро, глядя на свою сумку и делая вид, что борется с застежкой-молнией. — Я вроде как пытаюсь вернуть его.

Наконец он поднял глаза, и другие участники группы с любопытством наблюдали за ним.

— Довольно честно, приятель, — пожал плечами Си.

— Ага, довольно честно, — согласились остальные.

— Так ты… — начал Газ.

— Би, — поспешно сказал Ремус, — честно, в этом нет ничего такого, э…

— Раньше это называлось AM и FM, — раздался голос из диспетчерской, где его слушал один из звукорежиссеров, — вы, ребята, наверное, не понимаете, что это значит, а?

Это положило начало дебатам о радио и о том, убил ли его Интернет, и было ли это на самом деле хорошо или это был конец цивилизации, которую они знали. В любом случае, Ремус был довольно счастлив из-за своего неожиданного каминг-аута.

— Удачи с твоим парнем! — Крикнул инженер, уходя из студии.

— Эм, спасибо! — Ремус кивнул.

Он сел на автобус до Сириуса. В последнее время он часто пользовался такси, теперь, когда у него были деньги, но он старался быть немного более экономным. Лили и Джеймс уезжали в эти выходные, и он хотел начать наконец искать новое жилье. Лили призналась ему, что собирается сделать предложение Джеймсу, пока они будут в Эдинбурге, и хотя Ремус был от них в восторге, он знал, что должен предоставить их квартиру только им двоим.

Кроме того, слышать, как они занимаются сексом каждую вторую ночь, было довольно плохо. А еще он не мог представить, как это будет, когда они обручатся и поклянутся в вечной любви. Временный обет безбрачия Ремуса проходил неплохо, за исключением того, что секс — это почти все, о чем он мог думать. Да и вибрации в автобусе не помогали — он сидел прямо над его двигателем.

Он вышел из автобуса и пошел к дому Сириуса и Марлен. Он беспокоился о том, что это, должно быть, довольно странно, учитывая, что эта улица была местом мучительного разрыва его отношений с Сириусом, но сейчас был светлый день и новый сезон, и Ремус теперь чувствовал себя по-другому.

Машина Джеймса стояла на углу, и, когда Ремус подошел, Джеймс как раз выходил из подъезда. Они дошли до ворот одновременно.

— Ой, — неловко сказал Ремус, — привет.

— Привет, — кивнул Джеймс, как всегда любезно, — он весь твой.

— Хорошо, эм, мы просто…

— Я знаю. — Джеймс улыбнулся, хотя его глаза светились не так сильно, как обычно. Он стоял за воротами, а Ремус стоял на тротуаре снаружи. Он не двинулся, чтобы впустить Ремуса.

— Все в порядке, Сохатый? — Спросил Ремус, чувствуя себя странно неуверенным перед регбистом на пути.

— Нормально, да, — кивнул Джеймс, все еще серьезный, — просто… будь осторожен с ним, ладно?

— Что?

— Я не вмешиваюсь, — Джеймс поднял обе руки, — то, что между вами двумя, это только между вами двумя, я просто говорю. Он мой лучший друг, и он более хрупкий, чем кажется.

— Я что-то сделал…?

— Не мое дело, — покачал головой Джеймс, наконец двинувшись, чтобы открыть ворота, — иди, Луни, увидимся дома.

Что ж, это совсем не вселяло в Ремуса уверенности. Его «негативные мысли» свирепствовали, когда он протиснулся мимо Джеймса и пошел по садовой дорожке, чтобы постучать в дверь. Он затаил дыхание, пока Сириус не ответил.

— Привет, — Сириус действительно выглядел немного хрупким — странно меньше, чем обычно, на нем была пара мягких фланелевых пижамных штанов и простая мешковатая футболка, а не его обычная комбинация обтягивающего черного денима и жилета. Он выглядел сонным, его глаза были чуть покрасневшими.

— Ты в порядке? — Спросил Ремус, прежде чем войти. — Ты болен?

— Нет, я в порядке, просто у меня ленивый день. Джеймс был здесь.

— Да, я видел его, — Ремус, не менее обеспокоенный, последовал за Сириусом в гостиную. Телевизор был приглушен, а диван был завален одеялами.

— Могу я принести тебе что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо.

— Не глупи, — Сириус мягко улыбнулся ему и повернулся на кухню, махая рукой через плечо, — садись.

Ремус сел, с каждой минутой ​​все больше тревожившись. Почему он чувствовал себя таким виноватым? Сириус вернулся со стаканом Рибены, что было самым любимым напитком Ремуса в мире, хотя сейчас это выглядело немного по-детски.

— Спасибо, — он взял высокий стакан и проглотил почти половину за один присест. Во рту у него пересыхало, когда он нервничал.

Сириусу это показалось смешным, и он ухмыльнулся ему, сев на диван боком, лицом к Ремусу, скрестив ноги, как ребенок.

— Дело в открытке? — Выпалил Ремус.

Ресницы Сириуса изящно опустились вниз, он закусил губу:

— Да, но позволь мне…

— Я знал, что не надо было начинать с этого, я знал, что это слишком, что ты…

— Ремус. — Сириус взглянул на него, поймав его взгляд. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

— Прости. — Ремус допил остаток Рибены, чтобы заткнуться.

— Окей, значит так, я мало что рассказывал тебе о своей семье, — сказал Сириус, снова глядя вниз, ерзая штаниной о диван. — Я сказал тебе, что ушел из дома, когда мне было шестнадцать, и переехал жить к семье Джеймса. — Он поднял взгляд, как бы ища подтверждения.

— Да, — кивнул Ремус. — Ты говорил об этом.

Сириус снова посмотрел вниз и быстро заговорил.

— Верно, и я не упомянул… Окей, мой младший брат был… он ладил с нашими родителями лучше, чем я, но он не был… как бы он ни был хорош, этого все равно было недостаточно для наших родителей. У них были просто неподъемные ожидания. Невозможные. — Казалось, он съеживается на кушетке, изгибаясь вовнутрь и царапая кожу на запястье. — Когда я был на первом курсе университета, у Регулуса случилась передозировка. Он умер.

Ремус резко вздохнул. Блядь. Он протянул руку и коснулся руки Сириуса, отчасти потому, что хотел утешить его, отчасти для того, чтобы тот перестал себя царапать.

— Сириус, мне очень жаль, — серьезно сказал он. Он отчаянно пытался вспомнить, упоминал ли Сириус когда-нибудь раньше о брате.

— Нет, все в порядке, — слабо улыбаясь, покачал головой Сириус, — это было давно.

— А потом я отправил тебе эту дурацкую открытку! — Ремусу захотелось себя пнуть. — Я такой придурок.

— Нет, — снова покачал головой Сириус, сжав его руку, — я действительно рад, что ты мне сказал, это было просто неожиданно, вот и все. Это вызвало… много воспоминаний.

— Конечно, — кивнул Ремус, — конечно, вызвало. Черт, мне правда очень жаль, это ужасно.

— Я стараюсь не думать об этом. Но знаешь, если быть честным... — мрачно усмехнулся он.

Ремус чувствовал себя ужасно. Как он мог быть таким беспечным? Как будто его собственные проблемы существуют в вакууме, и он может свалить свое дерьмо на кого угодно без каких-либо последствий.

— Я не хочу, чтобы ты переставал мне что-то рассказывать, — сказал Сириус, читая его мысли, — я думаю, может… может быть, я просто не осознавал, что у меня есть кое-что… Думаю, я новичок в этом, как и ты — все, кого я знаю, уже знают о…

— Некоторых болезненных вещах? — предложил Ремус.

— Ага, — согласился Сириус, — о некоторых болезненных вещах.

— Сивый знал обо мне все, — сказал Ремус. — Наверное, поэтому я так долго оставался с ним. Как будто он хранил мои секреты в безопасности, поэтому мне не приходилось о них беспокоиться. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, — кивнул Сириус, — Джеймс делает то же самое для меня.

— Думаю, лучше уж Джеймс, чем Фенрир, — засмеялся Ремус. Он снова сжал руку Сириуса, — но я хотел бы сделать это и для тебя тоже. Позаботиться о том, что причиняет боль.

Сириус взглянул на него, и им не нужно было никаких слов. У Ремуса никогда не было такого момента, ни с кем.

Может быть, они никогда не поймут друг друга полностью, возможно, они никогда не узнают по-настоящему всего, но они всегда будут хотеть этого, они всегда будут стараться изо всех сил. Каждый новый кусочек пазла может оказаться другим, может полностью изменить картину, но оно того стоит. Ремус чувствовал это так точно, как никогда раньше. Потому что это было как быть влюбленным — не один момент связи, а тысячи таких моментов.

Ремус первым отвел взгляд, внезапно смутившийся и пораженный глубиной собственных чувств. Он посмотрел на их руки, все еще сцепленные, теплые и безопасные. Он хотел это сказать. Он очень, очень хотел, это было как горячий пузырь, поднимающийся из его груди в горло.

Но он еще не знает всего, прорычал негативный голос, он не полюбит тебя, когда узнает.

Он облизнул губы, он собирался сказать это, собирался, собирался, собирался…

— Хочешь остаться на ужин? — спросил Сириус.

— Эм, — вздохнул Ремус, трясясь, — я не… э-э…

— Я знаю, что ты хочешь двигаться медленно, но хотя бы как друзья? — Сириус с надеждой посмотрел на него.

— Я не думаю… — Ремус был так растерзан. — Я бы хотел остаться подольше, если бы я смог.

— Это окей… — Сириус закусил губу, опустил голову и таким образом посмотрел на Ремуса, что это только усугубило ситуацию, Ремусу потребовалась каждая капля самоконтроля, чтобы не поддаться искушению и не трахнуть его. Прямо здесь и сейчас.

— Есть еще вещи, — сказал Ремус немного хриплым голосом, — я не могу рисковать, если ты узнаешь обо мне что-то похуже, если ты узнаешь…

— Ремус, — Сириус выпрямился, его голос был ровным. — Перестань меня этим ебать.

— Что? — Он моргнул.

— Это именно то, что ты делал раньше. Только тогда ты использовал секс, чтобы держать меня на расстоянии вытянутой руки, теперь ты используешь эти… эти признания на открытках. Слушай, мне плевать, ясно? Нет никаких «хуже», есть только ты, и ты это все, что я хочу!

Ремус не знал, что сказать. Он отпустил руку Сириуса и встал, ему нужно было походить.

— Я не пытаюсь ебать тебя этим, я пытаюсь…

— Что? Протестировать меня? — Сириус остался на кушетке, глядя на него.

— Нет! Ничего подобного.

— Но это то, как это выглядит. Ты сказал, что мы можем начать с самого начала, но все происходит не так.

— Я делаю это для тебя, — пробормотал Ремус. — Чтобы ты мог принять обоснованное решение, прежде чем…

— Я уже влюблен в тебя, Лунатик. — Просто сказал Сириус. — Поэтому, от чего бы ты ни пытался меня защитить, теперь уже слишком поздно.

— Ты…

— Я люблю тебя.

— Окей, — блять, блять, блять, блять, бляяяяяяяяяяять. Он снова сел, — … окей, хорошо…. эм…

Все должно было быть не так! Он пытался быть осторожным, он пытался убедиться, что они строят что-то долговечное, они не могли просто так делать заявления! Это должен был быть процесс…

— Лунатик?

— Я не хочу, чтобы ты торопился с этим…

— Не думаю, что кто-то может обвинить нас в том, что мы торопимся, — рассмеялся Сириус, настолько сняв этим напряжение, что Ремус снова почувствовал себя в безопасности, глядя на него.

— Ты действительно имеешь это ввиду?

— Конечно. Ты все еще можешь сказать мне все, что тебе нужно, мы можем сделать все эти болезненные открытия, клянусь, но… давай сделаем это вместе, ок? Не так, как сейчас, не так, как будто мы все еще в разных странах.

Ремус вздохнул и уронил голову на руки. Это имело смысл.

— Я же сказал тебе, что облажаюсь, — простонал он, — я все делаю неправильно, да?

— Нет, — сказал Сириус, — думаю, мы только выясняем все это. Все не обязательно должно быть идеально, понимаешь?

Ремус не понимал. Он действительно понятия не имел, как это делают нормальные люди. Может, дело не в том, как поступают нормальные люди.

— Бродяга? — сказал он, по-прежнему обхватывая голову руками.

— Да?

— Я тоже тебя люблю.

— Приятно это знать.

Ремус открыл лицо и покосился на него, — мерзавец, — он пихнул его в колено.

— Придурок, — Сириус пихнул его коленом в ответ, ухмыляясь.

— Мажористый хер, — Ремус развернулся, кладя руки на бедра Сириуса.

— Неряшливый панк, — руки Сириуса скользнули по его шее, пальцы сжались у основания черепа.

— Английский дрочер.

— Шотландская пизда.

Ремус не знал, кто первым пересек границу, и на этот раз ему было все равно, потому что они целовались — они целовались, и внезапно Ремус вдруг подумал, зачем он вообще хотел это откладывать. Сириус явно чувствовал то же самое, он практически запрыгнул к нему на колени и теперь сидел верхом на нем, заползая руками под рубашку Ремуса, язык скользил по его губам, издавая восхитительные тихие звуки «ммммм», когда Ремус поглаживал его поясницу.

— Останешься на ужин? — настойчиво прошептал Сириус, извиваясь на теле Ремуса, заставляя его вздрагивать и жмуриться в восхитительном нетерпении.

— Я не голоден, — выдохнул Ремус.