Год Инвера [Марта Дмитриевна Еронакова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Марта Еронакова Год Инвера

Клир I

Волк, суетливо работая лапами, вылез из норы и отряхнулся. Казалось, пещере надоело то, как неспешно шел по ней легат, и она захотела закрыться прежде, чем тот выберется наружу. Инвер с интересом обнюхал участок земли, который только что служил лазом – а сейчас на нем уже росла трава и готов был распуститься колокольчик. Затем он попытался покопать эту землю, но почва ничем не отличалась от любой другой. Волк усмехнулся и огляделся. Березы и осины тихо шелестели, тревожимые теплым летним ветерком. Большой жук врезался в воина, упал на землю и долго сучил лапками, пытаясь перевернуться. Инвер съел его. До чутких ушей его доносились звуки перестукивания дятлов, песня лазоревки, топок маленьких ежиных лапок – словом, обычные умиротворяющие лесные звуки. Но Инвера они не успокаивали, напротив, он напряженно осматривался и прислушивался к каждому шороху. Он не знал лес вокруг, не помнил эти деревья, и запахи, приносимые ему ветром, не говорили ни о чем.

«Я не был дома пять лет, но не могло здесь всё так измениться. Да и я не мог забыть этих мест. Первое время вдали от дома, стоило мне лишь закрыть глаза, я видел наши леса, нашу реку. Они навсегда в моем сердце. Это точно не территория стаи. Почему Камень Всех Дорог вывел меня сюда?».

Тут у зверя заурчало в пустом со вчерашнего дня животе. Он застыл, сомневаясь.

«Это не моя территория. Если я встречу ее хозяина, не будет ли у меня проблем?».

«Проблемы у тебя точно будут, если ты встретишь ее хозяина голодным и обессиленным».

Волк кивнул голосу, внезапно зазвучавшему в его голове, и решил немного поохотиться. Скоро судьба и чуткий нюх преподнесли ему подарок в виде жирного зайца. Волк уже доедал его, как вдруг что-то хрустнуло в нескольких метрах за его спиной. Не выдавая себя, волк чуть повел ухом. Ветер дул Инверу в морду, и он не мог разобрать запаха незнакомца.

«Он либо безумный, либо очень сильный, раз решил поохотиться на волка. И то, и то другое не слишком меня радует. Я надеялся хоть немного освоиться в новой обстановке».

«Стареешь», – насмешливо ответил ему голос в голове. Легат презрительно хмыкнул.

«Прежде чем лезть в драку, всегда стоит удостовериться, что победишь в ней».

«Скучно», – зевнул голос и замолчал.

Зато заговорил его преследователь. Точнее, завыл. Инвер вскочил, не веря своим ушам. Так приветствовали друг друга волки его стаи.

Позади него, метрах в пятнадцати стоял невысокий щуплый волк, грязно-бурого цвета, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Инвер издал ответный вой, показывая, что он имеет добрые намерения, и звери подошли друг к другу.

– Инвер! Брат! Как я рад тебя видеть! – голос воина был высоким, почти детским, а синие глаза светились настоящей радостью от встречи. – Я даже начал переживать. Уже почти все собрались, а тебя все не было и не было.

– Здравствуй, Гинко. Были… дела, – Инвер отвел взгляд. Гинко подозрительно прищурился, но тут вновь разулыбался, показывая, что его нисколько не обижает скрытность брата.

– Ах да, ты как всегда, в себе и своих планах. Всегда был слишком серьезным.

– Зато вы с Герой были шебутными, – усмехнулся легат, вспомнив, как однажды Гинко и их общая сестра свалились в канаву во время паводка. Оба извозились в грязи, и по дороге домой, понимая, что терять им уже нечего, извалялись в опавшей листве и перьях и подкараулили в таком виде Инвера, который после этого еще несколько дней заикался. – Ты ее видел, кстати? Она вернулась.

– Не видел, но учуял ее след пару дней назад. Почему спрашиваешь? Вы не особо ладили перед расставанием.

– Нет, но многое изменилось. Я изменился.

«Или хочу в это верить».

– Думаю, все мы изменились за это время, – бурый волк потупил взор.

– Может, двинемся к дому, и по дороге ты мне все расскажешь? – предложил Инвер и встал.

– Да нет, – Гинко склонил голову еще ниже. – Я не пойду.

– Но почему? – вскинулся черный зверь и попытался заглянуть в глаза брату. – Ты не собираешься соревноваться за звание вожака?

– Нет, – Гинко почесался и смущенно улыбнулся. – Эти игры во власть… они скорее для тебя или Харона. Я уже обрел свою стаю.

– Объясни, – нахмурился черный волк.

«Ты правда не понимаешь или придуриваешься?», – насмешливо спросил голос.

«Заткнись».

– Пойдем лучше покажу. Не озирайся так, это ничейные земли. Тут можешь ходить любой, кто захочет.

– Именно поэтому и стоит озираться, – пробурчал воин.

Какое-то время они шли по лесу. Легат всюду чуял запах брата, где-то к нему примешивался второй запах, но не волчий. Это напрягало Инвера.

Дойдя до спуска в овраг, Гинко предупредил.

– Прежде чем ты увидишь… Я знаю, твое отношение к этому. Можешь осудить меня, высказать все, что обо мне думаешь, но после, когда мы уйдем. Ее не тронь. Она хорошая, и я люблю ее. И сцеплюсь за нее с кем угодно, даже с тобой.

Инвер многозначительно вскинул бровь. «И это мой тихий и спокойный брат. Кто же там у него?».

Бурый волк нырнул в ход, позвав брата за собой. Воин немного замешкался, пытаясь протиснуться в лаз – брат был намного меньше его и проход быть ему под стать, а вот крупные бока Инвера с трудом вмещались туда. Он тихо выругался, когда ветка впилась ему в пах, и ввалился внутрь. В полумраке скрытого листвой оврага Инвер не сразу разглядел испуганно прижавшуюся к брату собаку, что-то прятавшую за своей спиной. А когда разглядел, то не смог сдержать разочарованный выдох.

– Приветствую.

Белая с крупными черными пятнами собака тихо тявкнула и вильнула хвостом. Инвер поморщился.

– Сара, это мой брат Инвер. Инвер, это моя жена Сара.

Сара склонила голову на одну, на другую сторону. Висячие черные уши ее смешно колыхались при каждом движении. Гинко склонился за супругой и, несмотря на ее протестующий скулеж, вытащил маленького лопоухого щенка, и положил его перед братом. По традиции волк должен был лизнул того в лоб. Инвер сцепил зубы и коротко ткнулся носом в ребенка. Щенок чихнул и перевернулся на спину, подставив волку беззащитное пузико. «Никаких инстинктов».

– Его зовут Марти. Он мой сын. Вот, собственно, вся моя стая. И мне достаточно, Инвер. Мне не нужна вся та кровь и грязь, которая сейчас начнется. Но ты другой, ты рожден для борьбы и для побед. Даже не смотря на…

Марти перевернулся и попытался напасть на хвост волка. Инвер раздраженно выдернул его из крошечных зубиков и обернул вокруг лап, показывая, что не намерен играть. Сара поспешно оттащила щенка в сторону и начала вылизывать.

– В общем, иди и побеждай, – продолжил бурый волчок. – Лучшего вожака стае не надо. Удачи, брат.

– И тебе удачи, вожак Гинко, – усмехнулся Инвер. Они коротко тявкнули, прощаясь, волк вылез из оврага и задрал морду к небу, пытаясь сориентироваться по звездам. «Луна всегда приведет своих детей домой», – прозвучали в его голове слова отца. Волк прикрыл глаза и тут же понял, куда ему надо бежать.

***

Он уже полдня сидел у границы территории своей стаи, но так никого и не встретил. Раньше его отец отправлял дозорных проверять границу дважды в день – и не дай Единый там обнаруживался след чужака. Волки его отца были известны тем, что были готовы до последней капли крови защищать свою территорию. И поэтому волк ждал, не смея заходить дальше помеченных деревьев. Лишь когда живот его вновь начала сводить голодная судорога, а в голову закралась мысль вновь уйти на ничейные земли и поохотиться, тогда вдалеке раздались голоса. Инвер вскочил и протяжно завыл. Ему ответили и вскоре к зверю подбежали двое волков.

– Назовись! – воскликнул волк постарше, серая морда которого была испещрена множественными шрамами. Инвер знал, что этому волку ему представляться не надо, но того требовали традиции, и потому зверь выпрямился, поднял гордо посаженную голову и пророкотал.

– Инвер, сын Тагира, внук Асмала. Пришел по зову Луны.

– Добро пожаловать в стаю, – склонил голову серый.

После того, как все условия были соблюдены, волки смогли расслабиться и по-дружески потолкаться. Старый волк был братом отца Инвер, а значит, его дядей. Звали его Кинчир, про прозвищу Рваный, данному ему за многочисленные шрамы, полученные им в жестоких боях за территорию. Маленький Инвер восхищался Кинчиром, его неутомимостью и отвагой. И никак не мог понять, как у такого славного воина мог родиться такой слабый ребенок. Сын Кинчира, Погар, стоял тут же, смущенно улыбаясь. Инвер едва кивнул ему. «Так и не вырос. Жаль его».

– Как ты возмужал, Инвер. И получил несколько десятков новых отметин, как я посмотрю, – волк ткнулся носом в шрам на ноге воина.

– Но до тебя мне все равно далеко.

– Не гонись за шрамами, – серьезно ответил старый воин. – Они сами найдут тебя, поверь. Но барышень они привлекают, с эти не поспоришь.

Погар сдавленно хихикнул. Инвер смущенно помотал головой. «Венус на это повелась?».

– Дело даже не в них. Но да ладно. Вы проверяете территорию?

– Уже заканчиваем. Можем пойти домой, думаю, ты соскучился.

– Идем! – легат нетерпеливо переступал задними лапами. – Мне не терпится увидеть Скалу.

Волки двинулись внутрь территории. По дороге им встречались другие члены стаи, которые, впрочем, только здоровались, не останавливаясь поболтать. «У меня было не так много друзей до ухода из дома. Скорее, у меня вообще их не было. Так, несколько человек, которые общались со мной и не более».

Наконец, они пришли на стоянку стаи. Раньше здесь добывали камень, и углубления и уступы, оставленные кирками и лопатами, служили волкам лежбищами и убежищами. Над поляной высилась Скала, с которой вожак руководил стаей. Скала скрывала в своих недрах сеть пещер, одна из которых считалась у волков священной. Там проходили ритуалы.

– Иди к вожаку. Он у себя, – сказал Кинчир и отошел от волка.

Перебросившись на ходу парой фраз со знакомыми волками, Инвер взбежал по скале и нырнул в неприметный лаз, ведущий в пещеру его отца. На пороге он помедлил, вопросительно тявкнув.

– Заходи, – услышал он в ответ низкий рокочущий голос отца.

В пещере было светло благодаря солнечным лучам, льющимся в отверстие в стене пещеры. Однажды Инвер спросил отца, зачем пользоваться узким лазом, если есть это широкое окно. Тогда Тагир предложил ему вылезти из окна и попытаться спуститься со скалы. Как только щенок высунул морду и посмотрел вниз, голова его закружилась, и он поспешил спрятаться. Спуска не было, а значит, не надо было волноваться, ожидая незваных гостей.

Инвер склонил голову перед серебристым волком, величественно возлежавшем на подушке из травы и мха. Тагир кивнул в ответ.

– Еще один мой ребенок вернулся. Я рад видеть тебя, Инвер.

– Я рад снова быть здесь, отец.

Тагир потянулся и встал. И тут же оба волка застыли в недоумении. Детской мечтой Инвера было стать таким же большим как его отец. Но вот они стоят рядом, и Тагир достает сыну лишь до холки.

– Однако. Ты очень вырос.

Инвер кивнул. С грустью он начал замечать, как одряхлел отец. Мышцы его уже не распирали шкуру, шерсть свалялась, а на морде появилось множество седых волосков. Шерсть Тагира раньше отливала серебром, что дало ему в свое время прозвище Серебряный Принц, которое непременно останется в сказаниях племени, но теперь серебро разбавляла седина. Инверу отчего-то стало неловко за свое холеное тело и лоснящуюся шерсть. «Теперь я понимаю выбор Луны».

– Многие ли уже вернулись?

– Практически все. Остался лишь Харон, сын Финны, и Гинко.

– Гинко не придет.

Тагир вопросительно склонил голову.

– Он нашел свое счастье там, на ничейных землях. Думаю, там ему действительно будет лучше, – Инверу неприятно было признавать, что один из волков смог променять стаю на собаку.

– Что ж. Твой брат никогда не был бойцом. Сейчас ему пришлось бы тяжко. Тогда дождемся Харона, и можно будет созывать совет. А сейчас можешь идти.

Инвер вновь поклонился и вышел из пещеры. Такой разговор между отцом и сыном, не видевшимися много лет, мог показаться кому-то слишком сухим и коротким. Но Инверу этого было достаточно. В его стае не привыкли говорить – скорее делать. И сейчас волку даже подумалось, что с возрастом отец стал более болтливым.

На поляне бурлила жизнь. Волки окружили вновь прибывших и наперебой расспрашивали их о тех пяти годах, проведенных вдали от дома. Инвер подошел к собравшимся. Речь держал Олеан, приземистый рыже-бурый волчок, который был всего на пару лет старше Инвера, но выглядевший как старый вояка.

– …когда я пришел к галифаксам, у них и сомнений не возникло. Сразу взяли меня на службу.

– О, я тоже служил у галифаксов! – встрял Инвер. Остальные едва повели ухом в его сторону. Старый волк, Прокан, обернулся к легату, подслеповато сощурившись оглядел его и пробурчал.

– Не помню я тебя чего-то. Ты точно наш?

– Точно, – прошипел Инвер. «Наверное».

Он отошел от рассказчика и окружившей его толпы. «Даже там, где все друг другу чужие, я – самый чужой». Инвер решил прогуляться. Выйдя за пределы стоянки, он остановился, размышляя, куда отправиться. «Неужели никто не рад меня здесь видеть? Хотя… одному человеку точно уже все равно». Он обогнул лагерь и начал углубляться в лес. Вскоре по обеим сторонам от тропинки начали появляться странные холмики. Некоторые из них уже почти осыпались и были покрыты лесными травами, другие еще сохранили свой вид. Инвер с удивлением заметил свежезасыпанную могилу. Наконец, он нашел нужную. Над старой, но ухоженной могилой, склонилась маленькая бурая волчица. В пасти она держала букетик васильков. Глаза ее были прикрыты, а уши прижаты к голове. Инвер встал возле нее и, ткнувшись носом в землю, замер. Закончив молитву и будто выйдя из транса, он выпрямился и огляделся. Волчица сидела чуть поодаль и ждала его.

– Здравствуй, Гера.

– И тебе привет, Инвер, – волчица старалась вести себя сдержанно, но периодически хвост, так и стремившийся пойти гулять из стороны в сторону, выдавал ее радость от встречи. Инвер усмехнулся про себя.

– Я… – слова путались на языке, не желая быть произнесенными вслух. – Рад тебя видеть. Прости за все то, что наговорил тебе перед расставанием. Я был неправ.

Волчица изумленно подняла бровь и подошла к волку.

– Неожиданно. Я уже давно не злюсь на тебя, брат. Тем более, ты оказался прав. Он был обычной шавкой. Не знаю, что я в нем нашла.

– Это был твой выбор. Я не имел права вмешиваться.

Гера ткнулась носом в бок черного зверя и вдохнула родной запах. Волк положил морду ей на спину, отчего хрупкая девушка слегка присела на задних лапах.

– Что-то в тебе изменилось. Не знаю, что. Но ты вернулся совсем другой.

Инвер усмехнулся. Отчего-то оба они обернулись на могилу.

– Я бы понравился ей таким?

Гера отвела глаза.

– Не думаю, что дело было в тебе. То есть, в тебе, конечно. Но мама… так относилась к тебе не потому, что ты был недостаточно хорош. Из нас троих ты был лучшим. Тут что-то другое. Но что… мы никогда не узнаем. Почему Луна решила забрать ее так рано?

Глаза Геры затуманились. Младшая сестра всегда была больше остальных привязана к матери. Когда Гинко и Инвер уже рвались пойти на настоящую охоту, Гера только-только перестала бояться засыпать без матери. И поэтому ее раннюю смерть волчица переживала очень тяжело. Инвер попытался сменить тему.

– Может, расскажешь, чем ты занималась это время?

– Я? – встряхнулась Гера. – Я отправилась в Обитель.

– Серьезно?! – Инвер даже сел от удивления.

– Да. Ты забыл, что твоя сестра была немного того? – засмеялась Гера. – Знаешь, там еще лучше, чем рассказывают. Все действительно живут друг с другом в мире – волки и зайцы, лисы и мыши, медведи и…

– И пчелы? – не удержался воин. Гера разочарованно цыкнула языком и пихнула брата в бок.

– Тебе лишь бы осмеять. В общем, так все в мире живут. Мне ни разу не захотелось поохотиться, представляешь?

– Шок. Ты же такая прожорливая! – присвистнул Инвер. – Как же ты продержалась на травках?

– Продержалась, – прошипела Гера и куснула воина за хвост. «Будто щенки дурачимся».

– А Старец? Он существует?

– О да. Меня допустили к нему только в последние полгода. Но мне и этого хватило, чтобы понять – мне никогда не стать вожаком.

– Что? И ты тоже… Ты же знаешь про Гинко? – отчего-то лапы воина начали неметь.

– Да, я видела их издалека по дороге сюда. И сразу все поняла. Знаешь, мне даже в какой-то момент захотелось остаться с ними, – волчица мечтательно улыбнулась. – Но потом я подумала, что буду только мешать.

– То есть я единственный ребенок нашего отца, кто войдет на совете в Лунный круг?

– Ну, ещё есть Харон… – протянула девушка и отчего-то нахмурилась. Инвер решительно помотал головой.

– Он ещё не вернулся, да если совсем строго, то он не ребенок, а племянник. Сестра отца, Финна, оставила ребенка и покинула стаю почти сразу же после его рождения. Мы даже не знаем, кто его отец.

– Но Тагир взял его на воспитание и объявил своим сыном.

– Ладно. Луне все равно, сын вожака ты или нет. Главное, что не полукровка. Идем домой.

По дороге они болтали о прошедших пяти годах, смеялись и толкались. Инвер удивился, как его сестра, сохранив детскую наивность и жизнелюбие, стала такой мудрой и рассудительной. Гера решила потратить отведенное время на то, чтобы увидеть мир, хоть небольшую его часть. Она рассказывала о своих приключениях – не всегда счастливых, но каждую историю превращала в жизненный урок. Все она считала опытом, без которого Гера не была бы Герой.

«Научиться бы мне так относиться к трудностям и неудачам».

«Кто мешает? Опыт – это просто совокупность разочарований, не помню, кто так сказал. Измени название – суть останется той же».

«Ты не прав».

«Конечно, правым можешь быть только ты».

***

С последними лучами солнца, когда стая уже укладывалась спать, а Инвер и Гера, сидя под кустом малины, делили на двоих кролика, пришел Харон. Белоснежно-белая шерсть его была уложена шерстинка к шерстинке, а голубые глаза светились даже в полумраке. Он степенно вошел на поляну и замер, позволяя всем обратить на себя внимание. Поляна затихла на секунду – и взорвалась десятком голосов, приветствовавших воина. Тот широко улыбался, оскалив ряд белоснежных зубов, и пытался обнять сразу всех.

– Такое ощущение, что его отец – облако, – шепнул Инвер сестре, прежде чем они подошли к названному брату для приветствия.

– Гера! Инвер! – Харон обтерся о родственников, оставляя на их темной шерсти частички себя. – Я так рад видеть вас! Скучал невыносимо.

Тут кто-то привлек его внимание, и белый волк умчался к новому знакомцу.

– Он не изменился, – закатила глаза Гера. – Везде и со всеми.

– Стая любит его, – задумчиво протянул волк. – Чего нельзя сказать обо мне.

– Это не главное. Станешь вожаком – полюбит.

– Ты так уверена в этом?

– А как иначе? Ты самый рассудительный и мудрый среди всего молодняка. А теперь еще и самый здоровый. Серьезно, как так, ты раза в два больше меня! – она попыталась перепрыгнуть брата, но задние лапы ее зацепились за его хребет, и волчица растянулась под его лапами. Зверь наклонился, схватился зубами за ее холку и поставил волчицу на ноги.

– Не переживай, в человеческом обличии, я все тот же коротышка, – он хотел сказать что-то еще, но заметил движение на скале и прервал сам себя. – Смотри!

Волк поднял морду, указывая Гере на скалу, на которую выходил Тагир в сопровождении Кинчира. Сейчас, возвышаясь над своей стаей, Тагир вновь показался легату самым величественным из всех видимых им волков. Легат поспешил подобраться поближе к скале. Но это было не обязательно. Вожак заговорил, и голос его был подобен грому.

– Моя стая! Сегодня знаменательный день. Наши дети вернулись домой. Пять лет назад Луна скрыла от нас свой облик на пять дней. Это значило, что мое время, время вожака Тагира, Серебряного Принца, подошло к концу. Все молодые волки, от 13 до 18 лет, покинули тогда нашу обитель, чтобы вернуться сюда возмужавшими, окрепшими и повзрослевшими воинами. Сегодня они предстанут перед нами и перед ликом Луны. Сегодня наша покровительница решит, достойны ли они сражаться за мое место. И в следующий месяц эти достойные должны будут пройти испытания, чтобы доказать своей стае, что они вправе возглавлять ее. Все, кто считает себя равным мне, пройдите в священную пещеру.

Тагир начал спускаться со Скалы. Инвер заметил, что рядом, настолько близко, чтобы в любой момент подхватить оступившегося брата, шел Кинчир. Легат огляделся. Пять или шесть волков двинулись в сторону пещеры. Белое облако шло впереди всех.

– Чего ты ждешь? – раздался над ухом голос Геры. – Иди же.

Инвер кивнул и примкнул к остальным.

Пещера встретила их морозной свежестью. Мхи, покрывавшие ее стены, слабо светились голубоватым светом, а вода подземных источников, пробивавшаяся кое-где маленькими ручейками, холодила лапы. Молодые волки столпились вокруг старших, невольно ежась от холода, некоторые жались друг к другу. Инвер посмотрел наверх. Отец стоял точно под круглым отверстием к крыше пещеры. Вскоре в нем должна была появиться Луна.

– Подойдите ближе, сыны и дочери стаи!

Любопытствуя, Инвер огляделся. Дочь здесь была только одна – Фрея, ребенок обычных волков стаи. В детстве они с Инвером даже дружили, но потом ее внимание, как и внимание всех детей стаи, захватил Харон. И Инвер вновь остался одинок. Потом, правда, он нашел общий язык со своей сестрой, но и с той серьезной поссорился, когда та влюбилась в бродячего пса, который совершал набеги на их земли.

Остальных претендентов Инвер тоже узнал и не обрадовался. Все они были друзьями Харона и сейчас ободряюще улыбались ему, будто он уже победил.

– Семь вожаков, не по закону, но по духу стоят передо мной. Каждый из вас достоин. Каждому из вас я бы с удовольствием прямо сейчас вручил бы трон. Но я простой смертный. Мне не видны ваши мотивы и мысли. Но Ей ведомо все. Встань возле меня, слуга стаи, и докажи Луне, что достоин называться вожаком.

Первым к Тагиру выдвинулся Харон. Едва он коснулся носом носа старика, как того требовал обычай, как Луна вышла из-за туч. Свет ее проник в пещеру через окно в потолке и озарил двух воинов. На мгновенье Инверу показалось, что сама Луна упала в пещеру – так засветилась шерсть Харона.

– Луна благосклонна к тебе, – пророкотал Кинчир. Харон поклонился и отошел. Луна вновь спряталась. Инвер хотел было пойти следующим, но его оттолкнул Мизай, поджарый черно-бурый волчок, лучший друг Харона. Вновь вышла Луна. Мизая допустили до соревнований. Таким же образом вышли и все остальные. Инвер никогда не слышал, чтобы на первом этапе борьбы за власть кого-то не допускали. Пройти испытание Луной было просто. Достаточно было иметь чистую кровь и намерения. Но все равно, последним подходя к отцу, Инвер сильно нервничал. От страха он закрыл глаза. Нос его ткнулся во влажный нос Тагира, и тут же в пещере раздался испуганный вздох десятка волков. Волк распахнул глаза.

Кроваво-алый свет заливал пещеру. Легат поднял морду кверху. Оттуда на него смотрел ярко-красный, воспаленный от ярости глаз Луны. Волк обернулся к собратьям. Те медленно отступали от него вглубь пещеры. Кто-то глухо зарычал. «Проклятый», – разобрал воин голос, полный ненависти. Ища поддержки, Инвер повернулся к отцу и наткнулся на устало-спокойный взгляд желтых глаз.

– Что происходит, отец? – прошептал легат.

– Что должно, – голос вожака обволакивал и успокаивал. – Идем со мной.

Волки вышли из пещеры, прошли мимо изумленных наблюдателей и зашли в убежище вожака. Отец тут же заговорил:

– Когда Луна больше не сможет взирать на боль и страдания своих детей, она выколет себе глаза. Тогда и явится несущий в себе кровь двух родов и увидит новый путь для сирот.

Легат ждал, что воин скажет что-то еще, но вожак замолчал, глядя на сына, будто ждал его реакцию.

– Ты о чем, отец?

– Ты тот, кто возглавит стаю. Новую стаю.

– Несущий кровь двух родов… это же не значит…

Инвер, каким бы самообладанием он не обладал, начал паниковать.

– Да, Инвер, – воин подошел и положил лапу на плечо парня. – Окара, какой бы прекрасной супругой и матерью она ни была, не имеет к тебе никакого отношения. Конечно, она вскормила и взрастила тебя, пока чумка не унесла ее. Но сделала она это лишь из любви ко мне. Я не знал своих родителей, и потому любил в этой жизни лишь двух женщин. Окару и Таору, твою мать.

– Она не волк, – это был не вопрос, но вожак кивнул.

– Она собака. Но таких нечистокровных, как она, я не встречал ни разу ни до, ни после этого. Мы встретились в столице, не помню уже, почему я там оказался. Мы провели вместе всего одну ночь. И в эту же ночь мне приснился сон. Наша скала, стоящий на ней силуэт могучего черного волка и кровавая Луна, встающая позади него. В моей голове прозвучало это пророчество, и я проснулся. Мы расстались, как мы тогда думали, навсегда. Но слова из сна никак не шли у меня из головы. Поэтому когда спустя несколько месяцев Таора принесла тебя, еще слепого, к границе, я ни секунды не сомневался. Ты был черен как смоль, а лобастая голова пророчила, что ты вырастишь просто гигантом. Окара должна была ощениться со дня на день. Я уговорил ее выдать тебя за своего щенка, чтобы никому ничего не объяснять. Даже твою шерсть волки объяснили тем, что дед Окары имел прозвище Беззвездный, настолько черной была его шерсть. Люди вообще склонны придумывать объяснения там, где их об этом даже не просят.

– Но я мог вырасти непохожим на волка, – возразил легат.

– Когда ты увидишь свою мать, ты поймешь, почему я этого не боялся.

– Когда? Я обязательно должен встретиться с ней?

– Именно. Ты должен найти ее. У нашего рода сейчас все хорошо, а значит, боль и страдания пришли в ее семью. Отправляйся в столицу, разыщи свою мать и помоги ей.

– Но битва за звание вожака… – Инвер не ожидал, что его голос прозвучит так жалобно.

– Я знаю, ты жил этой мечтой. Но у тебя иная судьба. Кто знает, может, лучшая, чем ты рассчитывал.

Инвер подавил разочарованный вздох.

– Как хоть выглядит она?

– Посмотри на себя и увидишь ее. Отправляйся. Я скажу стае, что ты увидел дурной знак и решил временно покинуть нас.

Инвер вышел из пещеры и, прячась от поджидающих его соплеменников в тени скалы, покинул лагерь. Идя, не разбирая дороги, прочь от стоянки, он вскоре набрел на небольшое лесное озеро. «Посмотри на себя и увидишь ее». Волк всмотрелся в темные воды. Оттуда на него смотрел огромный зверь с испуганными детскими глазами.

– Столько лет взращивал в себе самодостаточность. Гордился чистотой крови. А на деле гордиться нечем. Полукровка. Сытое спокойное детство ничему тебя не научило. Анагон, Рейгар, даже Венус претерпели столько лишений и остались адекватными людьми. Они были готовы научить тебя столькому… они не врали тебе.

Волк вспомнил, как однажды Эней сказал ему «Привыкай, я тебе врать не собираюсь».

«Он все знал. Но почему не говорил?».

«Разве его это дело? И потом, скажи он тебе, что ты нечистокровный, ты бы ему поверил?».

«Нет. Скорее просто бы подрался с ним».

Волк внимательно вгляделся в свое отражение. Ничто не выдавало в нем собаку.

– Если отец не расскажет всем, а я быстро управлюсь с проблемами матери… Таоры, то я могу успеть поучаствовать в последнем испытании. По сути, оно самое важное, остальное больше представление.

Инвер поднял голову к небу. Луна вновь была ярко-желтой и насмешливо смотрела на зверя сверху.

– Ты подвела меня сегодня. Но я все еще верен тебе. Веди меня к матери.

Клир II

До Конора Инвер добрался к обеду следующего дня. Перекусив в какой-то таверне, остаток дня волк потратил на то, что бродил по самым злачным и заброшенный улицам столицы. Пару раз к нему пристали личности сомнительного внешнего вида, но ни одной собаки он не встретил. Зато кошек и крыс здесь было в изобилии. «Съели они собак, что ли».

Уставший и злой, ужинать Инвер отправился в ту же таверну. Там, пока он расправлялся с курицей, к нему подсела легкомысленного вида девица.

– Скучаешь? – томно протянула она.

Волк оглядел ее. Выбеленные какой-то кислотой жидкие волосы, неумело ярко намалеванные глаза и губы, кофточка, едва прикрывавшая то, что должна была прикрывать, и набедренная повязка вместо юбки. Инвер знал, что где-то должен быть хозяин этой девушки. Обернувшись как бы невзначай, он увидел напротив сурового вида мужчину, неотрывно следящего за ними. С ним за столиком сидела еще одна девица, только с ярко-рыжими волосами. «Прогадали с тем, кого отправить. Мне нравятся как раз рыжие».

– Не настолько, чтобы прибегать к твоей помощи, – зверь отвернулся и вновь вгрызся в куриное бедро.

Девушка надула пухлые губки, но ответила совершенно спокойно.

– Вот и слава древним. Если честно, ты меня пугаешь. Но он сказал, и мне пришлось к тебе подсесть. Ты не против, если я немного посижу с тобой? Нет сегодня никакого настроения притворяться перед всякими уродами. Сделай вид, что я тебя заинтересовала, а потом как будто прогонишь меня.

Инвер усмехнулся.

– Вот и умница. Дай выпить.

Не дожидаясь разрешения, она взяла стакан волка и отхлебнула из него. И ничуть не поморщилась. «Уважаю», – пронеслось в голове у волка.

– Давно в городе? – продолжила светскую беседу барышня.

– И да, и нет. Я служил здесь раньше.

– Легат? – удивленно приподняла бровь девушка.

– Ну да, а что не так? – Инвер невольно приосанился и вытер салфеткой рот.

– Да ничего. Не похож ты на легата. Скорее на наемника.

– Уж не знаю, радоваться ли мне этому.

– А зачем сейчас вернулся?

– Я… ищу кое-кого. А ты тут давно живешь?

– Всю жизнь.

– Отлично. Тогда скажи мне, пожалуйста, куда из города все собаки пропали?

– О, это все приказ нашего Правителя. Он сказал всех псов перебить в столице. За каждую голову около ста сребряных назначил.

– Что ему сделали собаки?

– Ему – ничего. Он, конечно, в приказе написал, что все это для того, чтобы очистить улицы. Но лучше б он тогда для той же цели канализацию прочистил, а то мы скоро утонем в дерьме.

Она сделала еще глоток из кружки Инвера и вдруг закашлялась. «Эх».

– Что за бодягу ты пьешь?

– Не нравится – не пей. Так а зачем ему тогда собак перебивать?

– Напрямую об этом не говорят, но все в городе знают, что скоро сюда приедет Даоран со своей псевдомиссионерской миссией. А у этого коротышки страшная боязнь собак. Вот наш Правитель и выслуживается.

– Дааа уж. Дела, – протянул волк. Страх поселился где-то глубоко внутри него. – Но ведь не могли они уже всех перебить?

– Нет, что ты. Собаки умные – уж точно умнее нашего Правителя и стражей. Они ушли за восточную стену. Километрах в пятнадцати есть заброшенная шахта, охотники говорят, они поселились там.

– Спасибо! – воскликнул Инвер, и вскочил, чтобы собраться.

– Эй, не собрался ли ты один туда идти? Псы злые и голодные, они растерзают тебя.

– Не думаю. Я сам немного из их породы, – волк кинул на стол несколько злотых. – Спасибо за беседу.

Девушка усмехнулась.

– Будешь в наших краях – ты знаешь куда идти.

Ловко смахнув монеты себе в карман («И где только на этой тряпке карман поместился?»), она покинула Инвера.

***

Волк кружил около помеченного дерева уже час.

– Пометили-то, будто они стая и у них есть территория, – фыркнул он. – Если уж у вас все так серьезно, то где ваши патрули? Долго мне еще здесь стоять?

В ожидании волк задремал, свернувшись калачиком под березой. Очнулся он от того, что кто-то настойчиво тыкал его мягкой лапкой в бок. Зверь вскочил и ощерился. Спросонья он никак не мог разлепить глаза и увидеть, кто так отчаянно завизжал.

Когда зрение вернулось к нему, он увидел трех маленьких псов, испуганно жавшихся друг к другу. Утреннее солнце освещало их невыносимую худобу.

«И они все же нашли силы проверить границы. Они сильнее, чем ты хочешь о них думать».

– Эй, спокойно! Черт, вы же не понимаете, – Инвер попытался говорить на Общем языке, но собаки все также не понимающе хлопали глазами и дрожали. Он примирительно поднял лапу вверх. – Патруль, блин. Полудохлики. Как же мне узнать… Но ведь Гера как-то общалась со своим бродягой, да и отец с Таорой. Почему я не спросил их.

При имени Таоры псы перестали дрожать и насторожились. Палевый пес сделал осторожный шаг навстречу волку и склонил голову набок.

– Что? Знаете Таору?

Собаки переглянулись.

– Мнеее нуж-но к нееей, – медленно растягивая слова, Инвер пытался жестами объяснить собакам свою речь. «Выгляжу как идиот».

Но к удивлению зверя, псы его поняли. Они начали медленно двигаться внутрь территории, постоянно оглядываясь и проверяя, идет ли за ними волк. Зверь прислушивался и принюхивался, но не чуял и не слышал ничего. Когда вдали показались какие-то постройки, двое псов остановились перед Инвером, перекрывая ему дорогу, а третий побежал вперед. При желании, Инвер мог бы перешагнуть этих трясущихся стражей. Но он не желал ссоры.

Вскоре вдали раздался лай. Охранники неуверенно пару раз махнули хвостами и настороженно уставились на дорогу, где появилось два силуэта. Тень пониже принадлежала тому дозорному. Но внимание Инвера было приковано ко второй. И чем ближе она подходила, тем понятнее становились слова отца – «Посмотри на себя и увидишь ее». Умом Инвер понимал, что перед ним собака, но вот глаза… впрочем, когда она подошла совсем близко, он отметил, что хвост ее был скручен в баранку, что не встречается у волков, задние лапы стояли намного ближе к передним, чем того требовала постоянная охота, а одного ухо все стремилось согнуться. Но в остальном – за исключением шрама на спине – перед ним стояла его точная копия.

Копия заговорила:

– Как он назвал тебя?

– Инвер.

– Иной веры. Я ожидала подобного.

Волк приоткрыл рот.

– Что? Ты не знал? А как давно отец рассказал тебе про меня?

Голос ее был низким, утробным, но очень мягким и бархатистым. Инвер не понял, на каком языке они общаются. Как и не мог понять, что чувствует к этому зверю. Он ожидал увидеть обычную дворнягу, разочароваться в отце, быстро помочь матери и вернуться домой, но сейчас он не мог отвести от нее взгляда. Собака почувствовала это и смущенно дернула ухом. Воин пришел в себя и заговорил:

– Позавчера. Кое-что случилось…

– Взошла Кровавая Луна. Я тоже ее видела. Я знаю про сон твоего отца.

– Он решил, что у вас серьезные проблемы и послал меня сюда.

– И если ты нашел нас здесь, ты знаешь, что нас выгнали из города. Мои собаки привыкли жить в городе. Да что уж, я сама не умею ничего кроме как шариться по помойкам, клянчить еду на рынке да гонять кошек. Здесь, в лесу, мы голодаем. Мы не знаем, куда деться. Скоро моя стая просто вымрет от голода.

– Твоя… стая? – Инвер никак не мог понять, откуда у нее повадки волка.

«И внешность волка».

– В городе мы были сами по себе. Но когда пришла беда, испуганных собак должен был кто-то объединить и повести за собой. Они решили, лучше это сделаю я.

Пес, стоявший рядом, согласно тявкнул и потерся головой о ногу своей предводительницы.

– И волк спас собак?

– Я не волк, – мягко улыбнулась мать.

– Сложно в это поверить, глядя на тебя.

– Твой отец тоже сомневался. Мою породу создавали по вашему подобию, чтобы нам было проще выслеживать вас… и убивать. Люди называют нас волкхантеры, охотники на волков.

– И ты… сошлась с моим отцом. Волком.

– Да. Твой отец, Серебряный Принц, был не похож на прочих из вашей породы. Было в нем что-то…– глаза ее затуманились, будто волчица вновь переживала времена их встречи. – Я сбежала из дома в ту ночь, а после не посмела вернуться. С того самого момента я знала, что внутри меня живет не простой щенок. Вернись я домой и ощенись там, меня бы выгнали, а тебя утопили. Так что родился ты уже в трущобах. Я с трудом могла прокормить себя, а уж про тебя и речи не шло. Поэтому я отнесла тебя отцу. Не знаю, простишь ли ты меня за то, что я бросила тебя. Но он пообещал, что там никто не будет знать кто ты, и будут обращаться с тобой на равных. Этим я успокаивала себя. До прошлой ночи. Я ждала тебя как спасителя. И вот ты здесь, живой, красивый, так похожий на меня. И я прошу: спаси нас.

– Я… Я правда не знаю, что и сказать. Все так внезапно. Отец действительно мне ничего не рассказывал. Я привык считать себя чистокровным волком, жил мечтой возглавить стаю, а теперь я здесь, перед своей матерью, которая вроде собака, но совсем на нее не похожа. И я не могу понять, нравится мне это или нет. Все так запуталось… К тому же, я не знаю, не представляю, как могу помочь вам.

– Я понимаю и не давлю на тебя. Пройдем домой, там ты сможешь отдохнуть. Как, кстати, ты нас нашел?

– Девушка в таверне подсказала мне, куда ушли псы.

Лицо собаки посуровело.

– Люди знают, где мы. Они придут за нами.

– Не думаю. Им же важно лишь выгнать вас из города.

– Пока за наши головы назначены награды, они будут преследовать нас везде. Алчная порода. Нам надо уходить.

Она повернулась к собакам и что-то быстро и тихо сказала им. Те кивнула и побежали вперед.

– Как ты с ними разговариваешь? – непонимающе наморщил лоб воин.

– Как и с тобой. На равных.

– Что?

– Ты не заметил, что говорим мы с тобой не на общем языке. Не на человеческом и даже не на волчьем, хотя я и его неплохо знаю. Мы говорим на языке животных.

– Но откуда я знаю его?

– Дай подумать. Ты весь покрыт шерстью, у тебя полная пасть клыков и четыре лапы. Кто ты сейчас?

– Животное? – промямлил воин. «Бинго!».

– Именно! Все животные знают язык животных. Но говорят на нем только равные. Когда ты признаешь зверя равным себе, он откроется тебе. Иными словами – смирись и стань братом для всех.

– Что-то религиозное, по-моему.

– Этому учит Старец в Обители Мира. Но не обязательно жить там кучу времени, чтобы это понять.

«Передам Гере, вот она обрадуется».

– Достаточно оказаться на улице, в холоде и голоде, и пытаться выжить наравне с другими несчастными. А сейчас идем. Надо представить тебя стае и решить, что мы делаем дальше.

Вскоре они дошли до входа в старую заброшенную шахту. Инвер недоверчиво оглядел покосившийся вход. Балки проросли мхом и лишайником, в углу жирный паук кого-то деловито заматывал в паутину. Таора поймала его взгляд.

– Не бойся. Еще лет десять постоит.

Звери вошли внутрь. Инвер тут же стало душно и захотелось выйти. «Я не привык к помещениям. Волки живут и умирают под открытым небом, а не в банке».

За небольшим коридором, спускавшимся полого вниз, обнаружилась комната, в котором раньше, видимо, ночевали шахтеры. Теперь здесь на полуразрушившихся лежанках и натасканных сюда валежнике и траве устроились собаки. Все они испуганно вскочили при виде волка. Инвер хотел было сказать им, чтобы они не боялись. «Но сейчас я вряд ли считаю их равными. А, значит, просто завою, и они еще больше испугаются».

Заговорила Таора:

– Этого воина зовут Инвер. И он сын двух вожаков. Мой и Тагира, предводителя волков.

Испуганный вдох снова прокатился по рядам псов.

– Он наш друг. Он тот, кто спасет нас. Так сказало Пророчество.

Инвер поморщился.

– А теперь отдыхайте и не бойтесь.

Таора двинулась дальше, поманив за собой Инвера. Когда воины проходили мимо пятнистой черно-белой глубоко беременной собаки, мать перекинулась с ней парой фраз. Собака улыбнулась воину и покорно поклонилась. Инвер неловко кивнул в ответ.

– Идем сюда. Собаки решили, что у меня должна быть отдельная комната.

Они оказались в небольшом закутке, где раньше, видимо, хранили инвентарь. Здесь было не так жарко, но на волка давили стены, и он поежился. Таора улыбнулась.

– Типичный волк. Не можешь находиться в помещении. Отец твой был точно таким же. А я, все-таки собака, до глубины души. Мне нужен дом, – Таора погрустнела. – Всем нам нужен дом.

– Зачем ты сказала им, что я спасу их?

– Потому что так сказало Пророчество.

– Пророчество много чего может сказать. Я не представляю, что делать. Я совсем иначе хотел провести этот год, – в сердцах сказал воин и тут же прикусил язык. Но Таора уже услышала его и переспросила.

– Этот год?

– Да, я… вернулся домой на год. А тут такое…

Таора улеглась на солому и положила морду на лапы.

– Тагир рассказывал мне о предрассудках волков по поводу нас, собак. Поэтому он не взял меня с собой в стаю. Сказал, что его воины не поймут. Видимо, собаки более понимающие. И если ты уйдешь… Никто тебя здесь не осудит.

– Я не говорил, что уйду. Просто я не знаю, что делать.

– Пока Мирана не ощенится, и щенята не откроют глаза, нам все равно не уйти.

Инвер кивнул и вышел из комнаты, вновь оказавшись в общей пещере. Он насчитал двенадцать пар устремленных на него глаз, испуганных, затравленных, молящих. Хозяева этих глаз отощали и совсем перестали следить за собой. Волк вздохнул и выбрался на улицу. Солнце уже клонилось к закату, но спать Инверу совсем не хотелось.

– Посмотрим, на что способны эти леса.

***

Большая черная собака проснулась от того, что кто-то упорно тыкался носом в ее пушистый бок. Таора открыла карие глаза и с удивлением увидела склонившегося над ней Инвера с зайцем в зубах. Он бросил дичь возле матери и смущенно пророкотал:

– Я не знал, что ты любишь. Но я люблю зайцев, может, это наследственное у нас.

– Я… у людей я питалась сухими камушками. А на улице отбросами и крысами.

– Оу. Ну, значит, попробуешь, – Инвер зевнул. – Ты не против будешь, если я посплю у тебя? На улице шумно, а в большой пещере слишком душно.

Не дожидаясь ответа, волк тут же повалился на пол и мгновенно уснул.

– Конечно… А почему шумно?

Но воин уже не ответил матери. Та осторожно встала и, обогнув Инвера, вышла на улицу.

– Мастер Таора! Вы только посмотрите, что принес Ваш сын! – тявкал старый Марок.

– Мы глазам не поверили! Как можно за одну ночь столько поймать! – восторженно лаяла Асса. – Он у вас просто нереальный!

У входа в шахту возвышалась куча добычи. Зайцы, белки, мыши, перепелки. Но главное добычей ночи для Инвера стал кабан. Легату пришлось перевоплотиться в человека, чтобы дотащить его до стоянки. Он потратил всю ночь на охоту и сейчас был готов проспать год, но оно того стоило. Впервые за много недель собаки наелись досыта. Таора запретила съедать все сразу.

– Животы заболят. А когда в следующий раз так поедим, тоже неизвестно.

Убедившись, что каждому досталось добычи, собака вернулась в пещеру. Инвер развалился поперек прохода и спал, тяжело дыша. Таора с любовьюпосмотрела на зверя и, не удержавшись от внезапного приступа нежности, лизнула его в широкий лоб.

– Прости меня. Ты вырос прекрасным зверем. Как жаль, что я этого не видела.

Собака свернулась рядом с воином и весь день следила за тем, как он спит, не в силах покинуть вновь обретенного сына.

Клир III

– Нет, лапы задние ближе друг к другу. Так прыжок выйдет длиннее, – Инвер подвинул лапы бурого песика. Таора, стоявшая рядом, тут же перевела его слова.

Пес послушно склонил голову и прыгнул. Хвост его повело в сторону под конец прыжка, но это было намного лучше, чем в первые дни тренировок, когда каждый второй пес падал на землю после прыжка. После невероятной охоты Инвера, от которой тот отходил сутки, Таора решила, что научиться охотиться должен каждый в ее стае. И теперь волк уже несколько недель учил зверей премудростям выслеживания и убийства. Обучение шло намного лучше, чем он думал. «Все же мы, видимо, действительно родственники. Что подходит волкам, то подходит и собакам, с малыми изменениями. И обучаются они быстро». Действительно, на самостоятельную успешную охоту уже ходили все, кроме старого Марока и Мираны, которая ощенилась и теперь ни на шаг не отходила от трех пищащих комочков. Со дня на день комочки должны были открыть глаза, а это означало, что скоро собакам пора было отправляться в путь. На этом особенно настаивал Инвер. Часто после тренировок он уходил охотиться в одиночестве, возвращался всегда с добычей, но в крайне дурном расположении духа. На все расспросы Таоры он отвечал, что устал.

Но дело было не в усталости, а в многочисленных капканах, которые стали появляться на территории стаи. Волк обезвреживал их палками, но на следующий день вместо одной ловушки появлялось две других. Инвер знал, что означает появление ловушек: жители Конора начали на них охоту.

Поэтому новость, украсившая утро одного из августовских дней, чрезвычайно обрадовала его.

– Щенки открыли глаза, – сказала Таора, выходя из шахты. Инвер спал у входа, будучи готовым первым дать отпор врагам и задержать их до тех пор, пока собаки будут убегать через запасной ход.

– Прекрасно. Значит, можно уходить.

– Зачем? – грустно протянула собака и обернулась к лазу. – Здесь тепло, сухо. Много еды. Мои привыкли к этому месту.

«Вот разница между нами. Они готовы довольствоваться чем угодно, называя это домом и храня ему верность. Волкам же всегда нужно большее».

– Здесь опасно. Город совсем близко. Да и помнишь ту девушку, которая в таверне подсказала мне, где найти вас? Если уже она знает, то и другие люди. За вас все еще назначена награда и не маленькая.

Таора засомневалась.

– Но если они столько времени за нами не приходили… Может, они забыли про нас, – с надежной в голосе сказала Таора.

– Не забыли, – посмурнел воин. – Я не хотел говорить, чтобы не наводить панику. Да и ты, наверное, не говори никому. В лесу появились капканы. Много капканов. Люди начали искать нас.

– Да что же им неймется все! – в сердцах крикнула собака. – Мы уже и из города ушли, и живем в шахте, до которой им столько лет дела не было, но они и отсюда нас вытравить хотят.

– Деньги. Людьми руководят деньги.

Собака тяжело вздохнула.

– Никак не могу привыкнуть, что ты наполовину человек.

– Скорее на треть. Волк, собака и человек. Я сам не могу привыкнуть.

– Я так и не видела тебя в человеческом обличьи.

– Поверь, в волчьем я красивее, – Инвер улыбнулся. – Надо сказать остальным, что мы уйдем завтра на рассвете. А сейчас я хочу посмотреть на щенков.

Три шарика выкатились на встречу к волку, когда тот вошел в общую пещеру и тихо запищали, когда зверь наклонился, чтобы обнюхать их.

– Не бойтесь. Я не враг.

Два комочка, мальчик и девочка, были точной копией своей матери – белые, с крупными черными пятнами и розовыми носами, они все делали практически одновременно. Последний же, грязно-коричневый песик, держался обособленно и исподлобья смотрел на воина. Инвер вспомнил, что их отец был убит в тот день, когда стая решила покинуть город. Мирана очень тосковала по своему другу. «Теперь этот малыш будет ей вечным напоминанием, как я для своего отца». Волк поднял морду на мать зверят. Та внимательно следила за его действиями, но совершенно не боялась легата. «Она доверяет мне самое ценное. Я должен не подвести ее».

Неожиданно для самого себя, зверь повалился на спину, поставив живот щенкам. Те с радостным визгом бросились на поверженного воина, кусая его беззубыми пастями и путаясь в длинной шерсти. Таора, которая уже сообщила стае о начале их путешествия, не скрывая своего удивления, следила за сыном. Наконец, с возней было покончено, щенки устали, и, беспрерывно зевая, поползли к матери. Инвер отряхнулся, кивнул Миране и в сопровождении Таоры вышел на улицу. Небо еще было светлым, но солнце поглотили деревья, и первые звезды начали появляться на небе. Чихая от комаров, так и норовивших залететь к нему в нос, и часто оглядываясь на небо, волк поманил за собой мать и стал углубляться в лес. Наконец, найдя удобную позицию, он остановился и задрал морду.

– Смотри. Как раз между верхушками самых высоких сосен. Там звезда, видишь?

После недолго молчания Таора потупила взгляд.

– Теперь нет.

– Теперь? – удивленно переспросил волк.

– Да. С тех пор, как ты пришел. Я знаю, что ты мне хочешь показать. Карин, путеводную звезду. Предание о ней знают не только волки.

– Если честно, я о ней узнал от кошки… А та, в свою очередь, от медведя…, – усмехнулся легат.

– У тебя были интересные друзья, – заметила Таора.

– Да. Я же тебе еще не рассказывал о своем… путешествии.

– Еще нет.

– Что ж… Сейчас, наверное, поздно. Но у нас будет много времени в дороге. Расскажу.

– Договорились. Так что насчет тебя? Ты видишь эту звезду?

– Да. Я думал, она исчезнет, когда я вернусь домой. Но, видимо, моя цель иная.

– Стать вожаком стаи?

Инвер опустил голову.

– Не знаю. Это теперь практически невозможно. Последнее испытание состоится через три дня. И я на него не попаду.

Таора прижалась боком к сыну.

– Мне жаль, что из-за нас…

– Не надо? – резко прервал ее Инвер. Внезапно ему стало очень неудобно, что мать начала оправдываться и просить прощения. «Они просто хотят выжить, а ты – потешить свое самолюбие». – Пророчество есть Пророчество. Я в этом уже убедился однажды. И ты ничего… – волк замолчал и насторожился.

– Что случилось?

– Люди. Много людей. Охотники.

Последнее слово будто ранило Таору. Из волкоподобной вожачки она превратилась в испуганную собаку.

– Что делать, Инвер? Что нам делать? – она испуганно засучила лапами. Инвер подошел ближе и строго посмотрел прямо ей в глаза.

– Иди в шахту. Собирай всех, уходите через тайный ход на север. Идите и не останавливайтесь. Я задержу их, насколько это будет возможно. Потом найду вас. Только не попадитесь.

Таора кивнула, ткнулась на прощание носом в бок сына и убежала. Инвер подождал, пока ее скроют ветви и, обратившись, пошел навстречу охотникам. Ноги его дрожали – воин хотел думать, что это от того, что он давно не был в человеческом обличии, а не он страха.

Скоро раздались голоса и появились огни факелов. Воин вышел на их свет, и тут же три арбалета уставились на него. Легат примирительно поднял руки:

– Тише! Я человек. Охотник.

– Охотник? Все настоящие охотники Конора здесь, – раздался грубый голос из толпы.

Вперед вышел рослый лысый мужчина с огненно-красной бородой. В одной руке он держал резной топор, а во второй факел, которым теперь тыкал в лице Инвера.

– Чего-то не узнаю я тебя.

– Я не местный. Из… северных земель.

– Не похож ты на северянина, – еще больше посуровел бородач и склонился над легатом. «Когда я разучился врать». – А даже коль так, что северянин забыл на юге?

– Я путешествую. Был в столице, услышал в пивной про собак, что обитают они где-то здесь, вот и решил проверить, – как можно беспечнее сказал воин и пожал плечами.

– Вот так в одиночку? Мы месяц готовили эту облаву, нам Правитель с собой галифаксов отрядил какого-то черта, – мужчина неприязненно покосился на трех воинов в форме. Те нахмурились в ответ. – А ты один пошел. И чего нашел?

– Что нет там собак уже. Я всю шахту облазил, никого. Были, наверное, когда-то, но сейчас нет. Никого.

«Зачем я дважды сказал никого».

– Мы, пожалуй, тоже проверим. А там, может, и след возьмем. Куда они ушли. Странно, вчера дозорные говорили, что видели собак в лесу неподалеку. Если они и ушли, то недавно. А значит, мы успеем их догнать.

Волк занервничал.

– Ну, моя помощь вам не нужна, я пойду тогда.

– Зачем же? – преградил ему дорогу воин. – Нам нужны такие храбрые бойцы, что одни на целую стаю собак идут. Пойдем с нами.

Он цепко схватил воина за плечо и чуть не потащил за собой. Инверу пришлось повиноваться. Они шли быстро, намного быстрее, чем хотелось бы воину и чем нужно было, чтобы собаки успели уйти. Однако шахта застала их пустой.

– Черт! – выругался охотник. – Клянусь бородой, они совсем недавно были тут. Псиной так и несет. Скорее, разделимся и поищем след. Новенький, как тебя там, ты со мной.

– И я пойду с вами, – вышел вперед галифакс. Он был небольшого роста, с довольно вытянутым лицом, обрамленным длинными светлыми волосами.

Бородач невольно крякнул, но ничего не сказал. Они практически побежали вперед. Рыжебородый периодически поглядывал на легата, проверяя, идет ли тот за ним. Зато галифакс не отводил взгляда от волка. «Может, когда я приходил, чтобы записаться в легаты, он там был и запомнил меня? Лишь бы болтать чего не начал, я же и так заврался». Но страж молчал.

– Стойте! Кажется, кто-то попался.

Инвер прислушался и к своему ужасу услышал знакомый скулеж. Они двинулись вперед и вскоре увидели огромную черную собаку, нервно грызущую капкан, схвативший ее за заднюю лапу. При виде людей пес зарычал и вздыбил шерсть.

– Какая зверюга! Готов поспорить, она не одного человека покусала. А может, и сожрала кого-нибудь. Что ж, боец, как с такой бы справился? Я смотрю, ты без оружия даже.

Инвер замялся.

– Давай живей, прикончи ее или я прикончу тебя. А наш дружок галифакс оформит все, будто ты враг Правителя, спасал собак. А то мне кажется, ты этим и занимаешься.

Бородач ткнул топором в бок стража и рыкнул на Инвера.

– Ну, не стой же. Прикончи ее, не знаю, придуши. А мы полюбуемся.

Инвер двинулся к собаке. Таора испуганно начала отступать назад, борясь с болью в прокушенной ноге. «У тебя всего несколько секунд, Инвер».

Воин крикнул на Таору, заставив ее отпрыгнуть назад и натянуть цепь. Тут же легат нажал ногой на механизм, открывающий капкан, заставив его отпустить собаку.

– Что ты творишь, урод! – зарычал бородач и пошел на Инвера с топором. Он уже замахнулся для удара, но в последний момент волк обратился и увернулся.

– Я так и думал! Хитрая псина! Думал, я не почуял, как он тебя за версту падалью несет!

Охотник обернулся к Таоре, рядом с которой внезапно оказался. Собака свернулась в комок и не думала убегать. «Не успею», – молнией пронеслось в голове волка. Но вдруг мимо него проскочила белая молния и вцепилась в руку бородача.

– ААААА! Сука! Отпусти!

Молния прыгнула на землю перед Таорой и ощерилась. Белоснежный волк, чуть меньше Инвера, лязгал зубами у ног охотника.

Инвер пришел в себя, прыгнул на мужчину сзади и повалил его с ног.

– Уходи! И больше никогда не трогай собак!

Бородач кое-как выкарабкался из-под легата и чуть ли не на четвереньках побежал к шахте, на ходу осыпая проклятиями весь собачий род.

– Зря ты его отпустил, – заговорил белый волк. – Он не отступиться от своей мечты – перебить всех собак. А еще он знает, что собаки и волки теперь заодно. И он знает, где живет Тагир и его стая. Раньше я, как мог, отвлекал его внимание от темы вашей стаи. Но такого оскорбления он не переживет.

– Нашей стаи? – недоуменно переспросил Инвер, принюхиваясь к чужаку. – Откуда ты знаешь Тагира?

– Я, конечно, отец не очень. Но смотрел за тем, кто и как воспитывает моего сына.

– Харон… – догажка пронзила мозг воина. Белый согласно кивнул.

– Да. Харон мой сын.

– Но ты… – Инвер хотел спросить еще о многом, но воин предупреждающе поднял лапу.

– Я думаю, разговоры подождут. Нам нужно как можно скорее найти остальных собак и возвращаться к твоей стае. Охотники скоро придут и к ним. В общем-то, благодаря нам.

Инвер кивнул. Он подошел к Таоре, до сих пор не проронившей ни слова.

– Ты как? Сможешь идти?

– И не так ломалась, – с трудом, но Таора встала и оперлась о бок сын. – Идем скорее. Я вывела их к реке.

– Это хорошо, – вновь подал голос белый волк. – Эта река называется Охметца, по ее руслу можно выйти в лес в четырех лигах от стоянки стаи Тагира уже через пять дней. А если поторопиться, можно успеть и за три.

– Таора ранена, – возразил Инвер. С того самого момента, как было произнесено имя Харона, волка начал раздражать его новый спутник. – Мы не сможем идти быстро.

Белый волк усмехнулся.

– Придется.

***

Испуганная стая ждала их у реки. При виде нового волка несколько собак предостерегающе зарычало. «Молодцы. Уже не скулят». Таора успокоила стаю и объяснила дальнейший план. Многие были против того, чтобы идти к волкам. Но Инверу удалось убедить их, что вместе им будет безопаснее.

– От людей, может, и да. Но как нас примут сами волки? – спросил Марок, больше всего боявшийся дальнего путешествия.

– Тагир, их вожак, будет рад вас видеть, – ответил Инвер, глядя на Таору. Та отвела взгляд. – А как скажет вожак, так и будет. Идем.

Таора и Инвер пошли вперед. Белый волк вызвался замыкать строй и следить, не будет ли за стаей хвоста. Но легат не доверял новому знакомому и, попросив мать идти одной, поравнялся со стражем.

– Мы не представились, – холодно заметил Инвер. «Да, он, скорее всего, спас жизнь мне и Таоре, но не в ногах же мне у него валяться?».

– Точно. Амрон. Ты меня никогда не видел, но наверняка слышал имя.

– Ты… вожак вражеской стаи! – у волка отвисла челюсть.

– Был им. Пока твой отец не развязал ту войну.

– В той войне виноват был ты.

– Ха, а ты думаешь, Тагир признался бы. Хотя… я бы тоже не признался. Но ведь можно было решить все миром. Сейчас вспоминаю, из-за чего все началось, даже смешно становится. Несчастный олень, за которым гнался мой волк, перебежал границу, оказался на вашей территории. Закхар прикончил его почти на границе, но Тагир посчитал это оскорблением собственности. Его волки подрали Закхара, тот лишился глаза. Я потребовал извинений, Тагир меня проигнорировал. Так слово за слово, стычка за стычкой, это переросло в настоящее противостояние. Исходом которого стало сражение…

– … у красного брода.

– Раньше его называли черный брод. Но после всей той крови, что была пролита в ту ночь… Моя стая проиграла. Тагир умел воспитывать воинов. Я не смог смириться с поражением и предпочел умереть для всех. Кроме Финны.

– Сестры моего отца?

– Да. Мы любили друг друга. Разумеется, о нашей связи никто не знал. Я обосновался в городе, она несколько раз прибегала ко мне. Однажды за ней увязался Тагир, видимо, что-то заподозрил. Тогда я попросил своего сторожа подежурить у нашего дома с его собакой. Волкхантером. Собака убежала в ту ночь с этим волком.

У Инвера перехватило дыхание.

– Таора…

– Да. Поэтому, когда я увидел ее сегодня, а затем тебя, так похожего на нее, я все понял. Она меня не помнит, мы почти не пересекались. Да и собаки – глуповатый народ, если честно.

Инвер почувствовал, как начала приподниматься шерсть у него на загривке. Собеседник, также заметивший это, продолжил.

– Но, так или иначе, собака сбежала. А мне в эту ночь приснился странный сон. Будто я – или кто-то на меня чрезвычайно похожий стоит на вашей скале, с которой обычно вещал Тагир, позади него, то есть меня, то есть какого-то белого волка, сияет огромная красная луна, и голос, неизвестно откуда, рокочет…

– Когда Луна больше не сможет взирать на боль и страдания своих детей, она выколет себе глаза. Тогда и явится несущий в себе кровь двух родов и увидит новый путь для сирот, – продолжил Инвер. К его удивлению, волк помотал головой.

– Не совсем. Про выколотые глаза – да. Но дальше – тогда и явится чистый кровью, душой и телом и вернет к жизни исчезнувшее. Я много думал над этим пророчеством и не понимал его. Но когда Финна сообщила, что ждет щенка, все стало ясно. Он хотела окончательно сбежать ко мне и воспитывать ребенка вместе, но я настоял, чтобы он родился и остался в стае. Так и случилось. Волчонка назвали Харон, Финна взяла с Тагира обещание, что тот вырастит его как собственного сына и сбежала ко мне. Но наше счастье было недолгим. Через пару лет она снова забеременела, но сил выносить ребенка у нее не хватило. Они погибли, а я подался в стражи. Но все это время я следил за своим первенцем.

– Он шпионил для тебя?

– О нет, – казалось, Амрон оскорбился таким предположением. – Он даже не знает о моем существовании.

– Тогда зачем ты идешь с нами?

– Я хочу познакомиться с сыном. Думаю, время пришло.

– Ты же знаешь, сейчас идет битва за звание вожака. И что, скорее всего, в ней победит Харон.

– А вдруг ты? – хитро прищурился волк.

Инвер не ожидал такого ответа.

– Все равно. Зачем тебе возвращаться в стаю своего врага?

– Я думаю, что обижаться можно было только мне. В конце концов, половина моей стаи была убита, а другая была вынуждена перейти под власть Тагира. Я не виню его, он прекрасно обращался все это время с чужаками. Поэтому, я думаю, нам есть что обсудить. Ну а если пророчество сбудется, и мой сын встанет на скале вожака, я буду лишь рад. Думаю, Харон достоин этого.

– Луна скажет, – откликнулся Инвер. Голова у него уже раскалывалась от всей новой информации. «То есть мы с Хароном появились в одну ночь. И получили похожие пророчества. И как нам теперь делить скалу? Или нам вместе править придется? Что вообще происходит».

Волк заметил, что они уже порядочно отошли от места стычки с охотниками, и что псы стали идти заметно медленнее, чаще спотыкаться и зевать на ходу.

– Надо сделать привал.

Услышав заветное слово, ближайшие к Инверу два пса тут же опустились на землю.

– Отойдите хотя бы от реки. Тут сыро, завтра будет ломить кости.

– Они не понимают… – начал было Инвер, но, к его удивлению, собаки что-то ответили Амрону и начали подниматься на берег. – Но как?

– Общение на равных.

– Это я знаю. Ты считаешь их равными?

– Ну да. В этом ничего сложного. Когда жизнь лишает тебя всего, ты чувствуешь себя равным падали. Сильно отрезвляет и заставляет на многое взглянуть иначе это чувство. Благодари Луну, что ты еще с ним не сталкивался. Доброй ночи.

Белый волк скользнул в лес. К Инверу подошла мать:

– Как поговорили?

– Ох… Ты даже не представляешь, как все сложно.

– Расскажешь?

– Давай завтра. Сейчас я уже не в состоянии. Слишком много всего.

– Хорошо. Доброй ночи, Инвер.

– Доброй ночи, ма.

Волк испуганно прикусил язык и оглянулся на Таору. Та приоткрыла пасть и, не зная, что сказать, просто хлопала глазами.

– Ну… в общем… давай, – легат поспешил закончить неудобный разговор.

Клир IV

Собаки, подстегиваемые страхом быть нагнанными охотниками, шли быстро и тихо. Отдыхала стая по ночам, охотились в основном волки на рассвете. Инвера по-прежнему напрягал Амрон, но, надо было отдать ему должное, за многие годы бытности человеком, тот не растерял прыти и навыков. Иногда Инверу казалось, что белый хочет посоревноваться с ним в ловкости. Но у Амрона всегда было такое бесстрастное выражение лица, что легату становилось неловко за свою горячность.

В обед четвертого дня белый волк сказал, что им пора сворачивать в лес.

– Еще пару лиг и мы на границе.

Инвер почувствовал неприятное жжение за грудиной. «Но я же не боюсь! Отец сам сказал, что я должен им помочь. А единственный способ это сделать сейчас – привести в стаю. К тому же, охотники угрожают всем. Это общая проблема».

«Стала общей. Благодаря тебе».

«Но отец сам меня направил к собакам!».

За такими размышлениями и внутренними спорами волк не заметил, как они вышли к границе.

– Будет лучше, если ты приведешь сюда отца. А то такая свора на границе может навести на неправильные мысли, – посоветовал Амрон. Легат скрипнул зубами от того, что чужак снова решил ему указывать, но решил, что это верное замечание и согласился.

Стоянка встретила его шумом и гвалтом. В первые секунды легату даже подумалось, что радуются его возвращению, но вскоре понять свою ошибку. Приветствовали вернувшихся с предпоследнего испытания воинов. Инвер тихо встал позади ликующей толпы и прислушался.

– Что ж, вот вас двое и осталось!

– Луна справедлива!

– Сложно было его поймать?

– Вы оба достойны!

– Харон! Фрея!

Инвер поморщился. «Либо подхалим, либо девушка. Так себе выбор».

– Инвер? – раздался женский голос над его ухом. Волк обернулся к сестре. Та выглядела всклокоченной и очень встревоженной. – Куда ты пропал? Мы видели Луну, отец сказал, ты видел дурной знак и решил уйти.

– Да, все… очень сложно. Я потом объясню, но сейчас мне нужен отец.

– Он у себя.

– Не вышел к прошедшим испытание?

– С каждой победой будущего вожака старый вожак теряет силы. Таков закон Луны. Но что с тобой? Почему ты так внезапно пропал перед самыми испытаниями? И… – она принюхалась к брату. – Чем от тебя так жутко пахнет?

– Все потом, – волк неловко кивнул, толкнул сестру и направился в пещеру отца.

Вожак лежал, отвернувшись от входа к стене. Легату пришлось несколько раз кашлянуть на входе, прежде чем Тагир обратил на него внимание. Отец чуть приподнял голову и прошептал:

– Инвер? Ты вернулся? Ты помог им?

– Немного. Отец, все… намного сложнее.

В следующие полчаса Инвер постарался рассказать все, что произошло за эти несколько дней. Тагир слушал, не перебивая, лишь улыбнулся при упоминании Таоры и нахмурился, когда заговорили об Амроне.

– И теперь они ждут на границе. Что ты прикажешь?

Тагир вздохнул.

– Конечно, мне крайне не хотелось бы видеть здесь Амрона, но отказать ему в приюте означало бы оскорбление для волков нашей стаи, ранее служивших ему.

– А таких много?

– Почти половина. Тем более, Харон… Он крайне уважаем в нашей стае. Как все перепуталось.

– Что мне сказать псам?

– Добро пожаловать в стаю. Говоришь, ты научил их охотиться? Значит, с добычей проблем пока не будет, по крайней мере, до холодов. А уж где спать они найдут. Иди, сообщи им. Я возвещу стае.

Серебряный Принц тяжело встал и направился мимо Инвера к выходу. Волк отметил, что отец будто стал еще меньше. «Одно испытание».

Будто прочитав его мысли, Тагир остановился.

– Кстати. Последнее испытание Луны завтра. Ты еще можешь в нем поучаствовать.

– Но я пропустил все остальные.

– Остальные – представление для скучающих волков. Но последнее… Ты хочешь побороться за мое место?

Волк скрипнул зубами. Ему не нравилась такая постановка вопроса.

– Я хочу стать вожаком.

– Вот и славно, – улыбнулся воин, и парень заметил, что старик потерял несколько зубов. – Скажу стае и об этом.

Инвер вышел вслед за отцом и побежал к границе. На полдороги его догнала Гера.

– Собаки? В стае?! И ты все-таки станешь вожаком? – девушка, казалось, была в восторге от этих новостей и подпрыгивала на ходу.

– Про собак точно. А про меня – меня только допустили до испытания.

– Если допустили, считай, что ты победил. Много их?

– Около пятнадцати. Плюс там еще один волк… сейчас сама увидишь.

Они выбежали к границе. Амрон, будто зная, что его пустили в стаю, разгуливал внутри границы, обнюхивая деревья.

– Узнаю знакомых, – объявил он Инверу. – Мрай, Костель, мои ребята. То есть, были ими.

Инвер покосился на Геру. Та, казалось, все поняла, и, не скрывая своего интереса, разглядывала волка. Легат поморщился.

– Тагир примет вас. Всех. Идем за мной.

Белый волк чуть обогнал Инвера и зашел в лагерь первым. Воина чрезвычайно раздражало то, как по-свойски он ведет себя на чужой территории. И лишь благодаря Гере, периодически пихавшей его в бок, волк опускал вздыбленную шерсть.

Тишина воцарилась на поляне. Собаки тряслись и жались друг к другу. Волки Тагира, не скрывая своего пренебрежения, осматривали их. Инвер заметил, что внимание части волков было приковано к белому волку. «Мрай, Костель, Ооран… Это его воины. А где Харон?». Легат увидел соперника, стоявшего позади всех, испуганно прижавшего уши к затылку. «Чего он боится?».

Тагир вышел на середины поляны и встал между волками и собаками.

– Как я уже сказал, у нас гости. Каждый из вас, мои воины был воспитан с мыслью о том, что вы чище и благороднее псов.

– Так и есть, – сплюнул старый Прокан. Марок оценивающе посмотрел на старика. Казалось, он единственный из собак не трясся и смотрел на них будто свысока. «Я выжил в лесу и добрался до вас, а остальное не важно. Мне терять нечего» – будто говорил он всем своим видом.

– Мы все одной крови, – твердо возразил вожак. – Наши глаза видят одну и ту же Луну. Наши души уходят охотиться в одни и те же владения. А сейчас нам грозит один враг. Охотники.

– И все благодаря собакам! – выкрикнул Костель.

– Нет, – вдруг подал голос Амрон. – Скорее, благодаря мне. Я обратился и вступился перед охотником за собаку и за Инвера, бывшего в образе человека. Поэтому можете винить меня, – белый волк склонил голову.

Инвер был поражен внезапным признанием Амрона.

– Да лучше б сдохла и собака, и Инвер, – ощерился беззубо Прокан. – А так один проблемы.

Волка будто ударили. «И эту стаю ты хочешь возглавить. Стаю, пожелавшую тебе смерти наравне с собакой». Он почувствовал, как Гера прижалась к нему.

– Он старый блохастый умалишенный придурок, не обращай внимания, – шепнула сестра и лизнула его в ухо.

Тагир продолжил:

– В любом случае, теперь нам угрожают люди. И мы должны быть готовы дать им отпор. Участим обход территорий. Будем всегда начеку. Люди коварны… И совсем не знают о чести. И последнее: завтра будет последнее испытание Луны. В нем участвуют Фрея, Харон и Инвер.

– А этого-то куда? – вновь возмутился Прокан. Инвер царапнул землю. – Он прогулял с собаками все остальные испытания.

– Да, он не достоин предстать перед Луной! – провыл Ооран.

– Почему мы были вынуждены из шкуры лезть вон, чтобы доказать свои силы, а он пришел – и на все готовенькое? – рычала Фрея.

– Это потому, что он твой сын, Тагир? – задиристо прокричал Костель. Это замечание задело вожака, который оскалился в ответ. Инвер испуганно прижал уши, но сердце его разрывалось от жалости. Отец уже не выглядел грозным – и стая это чувствовала, поэтому пыталась давить на него. И это ей удавалось. Но через секунду вожак уже вернул себе самообладание и ответил:

– Много ли здесь тех, кто считает, что мой сын не заслуженно будет участвовать в соревнованиях?

Больше половины волков взвыли. Тагир презрительно поморщился и обернулся к сыну. Инвер пошел было ему навстречу, чтобы сказать, что ему не так уж и важно участвовать в этих соревнованиях – и тем самым соврать. Но Тагир вновь обратился к стае.

– Устроит ли вас, если Инвер пройдет все эти испытания до встречи с Луной?

– За сутки? – с издевкой уточнил Прокан. – Ты слишком в него веришь. Но пусть попробует, попозорится. А мы посмеемся.

Волки, выступавшие против его участия, согласно закивали, насмешливо скалясь Инверу. Тот низко склонил голову.

«Отец с ума сошел? Я не смогу!».

«Ты попробуешь. А дальше решать Луне».

– Тогда через два часа он начнет испытания. Все желающие могут стать зрителями и следить за честностью их выполнения.

– Уж мы проследим, – сплюнул Прокан, зло стреляя глазами на парня.

Волки развернулись и вернулись к своим делам, будто собак тут и вовсе не было. Инвер заметил, как Амрон и Харон обменялись взглядами и вместе ушли с территории стоянки. Инвер хотел было проследить за ними, но на пути у него встала Таора. К своему стыду, Инвер понял, что за это утро ни разу не вспомнил о матери.

– Что нам делать, Инвер? – тихо спросила она.

– Я… – волк обернулся к собакам. Те выжидающе-стыдливо смотрели на него, как на единственного спасителя. Затем волк обернулся к пещере отца. На ее пороге вырисовывался светлый силуэт. Вожак ждал Таору. – Тебе надо поговорить с ним. С твоими воинами я разберусь.

Таора испуганно распахнула глаза, но все же кивнула и двинулась к пещере Тагира. Но дойти до нее не успела. Дорогу ей преградил Прокан, который по сравнению с этой величественной собакой выглядел как облезлая мышь, но все же зарычал и попытался не пропустить ее внутрь.

– Куда пошла? Что тебе надо там? Собакам место на той стороне стоянки, ни шагом более.

– Я вожак псов. Мне нужно поговорить с Тагиром.

Прокан расхохотался.

– Вы слышали? Вожак псов! Звучит, как вожак дерьма, даже хуже! Пошла отсюда.

Таора начала отступать. Инвер, наблюдавший за этой сценой, почувствовал, как кровь вскипает в его жилах. Он зарычал и двинулся было к старику, но вновь Гера остудила его.

– Не порть свою и без того шаткую репутацию. Я разберусь.

Она подбежала к Прокану и что-то горячо зашептала ему на ухо. Волк сначала оскалился, но потом пожал хвост и пропустил Таору. Та скрылась в глубине пещеры.

Гера вернулась к брату.

– Что ты ему сказала?

– Ничего особенного. Что я сделаю с ним во сне, если он не перестанет вести себя так, как ведет сейчас. Где он найдет свои уши, в скольких местах будет сломан хвост, на сколько частей порву его вонючую шкуру. Вроде подействовало, он понял.

Инвер по-другому посмотрел на свою сестру. «Да, она странная, но она на моей стороне. Одна из немногих».

– Спасибо, Гера.

– Пустяки. Куда наши облака делись?

– Ушли со стоянки. Вдвоем.

– Пойду спрошу, не хотят ли они есть, – сверкнула глазами волчица и ушла.

Инвер остался наедине с собаками. Он оглядел стоянку, и из каждого угла на него смотрела пара злых глаз, так и говоривших: не стоит вам приближаться. Волк вздохнул:

– Пока расположимся здесь. Поверьте, они привыкнут к вам со временем.

Вперед вышла Мирана:

– Если мы доставляем вам неудобства, мы можем уйти. Только дайте щенкам передохнуть. И мы уйдем.

Инвер не сразу понял, что произошло.

– Я… понимаю тебя, – сказал он с улыбкой.

– Сейчас нам обоим не рады здесь.

– Это так. Но уходить никуда не надо. Пока вожак Тагир, он не даст вас в обиду.

– А потом вожаком станешь ты?

Волк склонил голову. «Теперь ты просто обязан. Не только для удовлетворения своей гордыни. Но ради них».

– Я постараюсь.

– Мы верим в тебя, – Мирана чуть помедлила, а затем лизнула волка в лоб. Инвер услышал недовольный ропот, прокатившийся между волков. Мирана смутилась.

– Спасибо. Может, кто-то хочет пойти со мной на охоту?

Несколько псов вышли вперед.

– Не надо ли тебе отдохнуть перед испытаниями? – спросила Асса.

– О нет. Если я эти два часа буду просто сидеть, то сойду с ума. Уж лучше заняться делом. Если мне суждено предстать перед Луной – то я в любом состоянии пройду эти испытания.

«Мне кажется, или это в тебе говорит Гера?».

«Это говорю я, желая быть похожим на нее».

– Остальные – устраивайте себе удобные местечки. Мы вернемся с добычей.

Когда Инвер бежал в сопровождении собак за особо крупным оленем, ему подумалось, что он впервые испытывает удовольствие от охоты в группе. Еще до ухода из стаи он и другие волки часто охотились вместе, но Инвера никогда не брали в расчет. Он путался под ногами, не зная, как помочь команде и только мешал охоте, о чем ему постоянно говорили. Поэтому он привык охотиться в одиночестве. Но сегодня он почувствовал, что нужен. Собаки равнялись на него, исполняли приказы и позволяли вести свою игру с добычей. «Неужели я обрел чувство стаи с собаками?».

Через час охотники дотащили добычу до стоянки. Там уже начинали собираться зрители. Волк шкурой чувствовал их оценивающие взгляды. Он знал, что производил впечатление – чего скрывать, он действительно был довольно крупным волком, мышцы под его шкурой играли при каждом движении, а олень, которого они только что втащили на поляну, говорил о его ловкости и скорости.

«Им есть за что меня не любить».

«И бояться».

Так, под испепеляющими взглядами соплеменников, Инвер сидел у Скалы и ждал отца. Неожиданно к нему подошел Кинчир.

– Как настрой, боец? – приветливо спросил воин.

– Да, если честно… – замямлил Инвер. – Я переживаю, слегка.

– Было бы странно, если бы ты не переживал. Но не боись, – старый воин толкнул его в бок. – Ты сильный малый, расправишься с этими испытаниями на раз-два. А я за тебя попереживаю, – он тяжело вздохнул. – Если уж мне не суждено увидеть, как мой сын взойдет на Скалу, так порадуюсь за племянника.

Инвер хотел что-то сказать в защиту Погара, но тут вышел вожак, и после его протяжного воя, возвещавшего о начале испытаний, на поляне воцарилась тишина. Волк встал и вышел вперед. Он заметил, как машет ему хвостом Гера, как пищат что-то щенки Мираны. Кинчир, отошедший к Погару, вместе с сыном одобрительно кивнул ему. На пороге пещеры вожака стояла Таора и испуганно смотрела на него. Вот, пожалуй, вся поддержка, которую получил воин. Он вздохнул и направился к выходу: настала пора приступать к испытаниям, которые проходили в Серебряном лесу.

По легенде, когда Луна возомнила себя равной Солнцу, попытавшись затмить его на небосклоне, и спрятала его в шкатулку, весь мир погрузился во тьму. То был страшный день, когда творились беззакония и все темные мысли стали делами. Когда Луне, глупой юной девчонке, стало скучно, и она выпустила солнце, то оно не могло без слез взглянуть на Алиот. Месяц шел дождь, и этот месяц назвали самым страшным природным бедствием древности. Вода стерла с лица Алиота многие города, изменила строение гор, береговые линии, снесла леса. Когда дождь прекратился и воды ушли в океан, многие местности было уже не узнать. Солнце обратило свой гнев к Луне, которая поспешила скрыться в лесах южных земель. Год она пряталась от разъяренной сестры. Но, наконец, Солнце остыло и приняло свою родственницу обратно на небосклон. Но леса, в которых укрывалась белоликая, сохранили ее след навсегда. Деревья здесь имели белые стволы и серебряные листья, звеневшие при каждом дуновении ветра. Цветы были словно отлиты из прозрачного стекла и отливали синим, голубым, лиловым. А звери никогда не меняли свои белоснежные шкурки и смотрели на волков, приходящих сюда проходить испытания небесно-голубыми глазами. Волки же, пообещавшие в те времена оберегать Луну от всех бед, стали у нее в особом почете. Она даровала им силы, посылала добычу и следила за потомством.

«Да не вымрет род волчий, пока на них взирает с небес Белоликая» – пронеслось в голове у Инвера, когда он вошел в лес. Он был один – остальные отправились в обход, чтобы взобраться на гору и оттуда наблюдать за тем, как он проходит испытания, о которых воину рассказывали с пеленок и которых он так ждал.

Но сейчас, вдохнув морозный воздух Серебряного леса, волк отчего-то медлил. Первое испытание было совсем несложным – выследить и поймать Белого зайца. Да, он был самым быстрым зайцем на всем Алиоте, но остальные волки справились с ним.

«Не трусь. Ты же так любишь зайчатину».

«Да. Только этот распадется на свет, едва я коснусь его зубами. Если коснусь…».

«Сейчас все подумают, что ты решил не участвовать. Ну же, сделай хоть шаг!».

Инвер послушно шагнул и тут же слева от него выскочил из травы и пустился наутек ушастый зверек. Волк оторопело глядел, как тот скрывается в глубине леса, пока крик в его голове не вернул легата к реальности.

«ВПЕРЕД!».

Зверь побежал вперед, взрывая когтями мягкую землю. Несколько раз ему казалось, что еще рывок, и он схватит грызуна, но тот в последний момент делал прыжок в сторону, и большой волк по инерции проскальзывал еще несколько метров вперед, увеличивая расстояние между охотником и жертвой. Легкие волка горели от недостатка морозного воздуха, а в висках неприятно стучала кровь. Он давно перестал следить за зверьком, ориентируясь лишь на звуки и запахи. Скоро он начал предугадывать повороты зайца, и тому стало сложнее вилять между деревьев.

«Сейчас!».

Волк напряг задние лапы и прыгнул. Маленькое тельце забилось под мощными лапами и затихло. Инвер поднялся. На его глазах заяц распадался на свет и снег. Первое испытание было пройдено. Легат с трудом отдышался. Осталось еще два.

Он лег на землю и закрыл глаза. Они ему сейчас не понадобятся. Лишь слух, нюх и хорошая реакция, чтобы обмануть самого хитрого зверя в этом лесу. Поначалу воин ничего не чувствовать. Шумел ветер, скрипели деревья. Но вот метрах в 30 раздался хруст снега по маленькими лапками, вот чуть ближе пушистый хвост задел цветы и те тихо зазвенели. Инвер шерстью почувствовал, как Белая Лисица подошла к нему почти вплотную и начала аккуратно обнюхивать чужака. Воин чувствовал дрожь в ее лапах, готовых в любую секунду, при малейшей опасности унести свою хозяйку далеко отсюда. Вот животное приблизилось к его шее и замерло.

«Один шанс. Ошибиться нельзя».

«Сейчас!».

Волк отпружинил от земли, в прыжке разворачиваясь и фиксируя свою цель. Лисица испуганно тявкнула и тут же замолкла в пасти у черного зверя. Как и заяц, она исчезла на свету, чтобы потом снова материализоваться и быть готовой проверить выдержку уже следующего поколения волков.

Не успел воин опомниться, как за спиной грозным рыком уже вызывало его на бой следующее испытание. Белый медведь.

Ноги волка еще тряслись от напряжения, но в глазах уже загорелся азартный огонек. Почему-то вспомнился Рейгар и то, как он раздражал поначалу. Волк понял, что там ни разу и не победил его в драке, и поэтому сейчас дрался будто с двумя медведями сразу. Когда клыки его сомкнулись на мясистой шея зверя, на его горле, волк услышал радостный крик со стороны горы. Он узнал в этом вопле Геру.

Испытания были пройдены. Инвера потряхивало от возбуждения и усталости, но осознание того, что теперь никто не посмеет сомневаться в его праве увидеть Луну, придавало ему сил. У выхода из леса его ждала лишь сестра – собаки остались дома, а отец, по словам Геры, слишком распереживался, и Кинчир увел его на стоянку.

– Это было очень здорово, братец, – Гера вилась вокруг него, не переставая вспоминать моменты прошедших испытаний. – Как ты обманул зайца! А лиса? Я сама подумала, не сдох ли ты там. А уж медведь, ты дрался с ним так отважно!

Волк лишь смущенно улыбался. Он думал, что уснет, как только переступит порог лагеря. Но дома ему вдруг захотелось есть. Инвер остался на стороне собак, хотя Гера звала его с собой.

– Наверное, будет лучше, если я поддержу их.

– Наверное. Набирайся сил, Инвер. Завтра сложный день. Но я в тебя верю, – она куснула его за пушистое ухо. Инвер притворно-ворчливо зарычал и вдруг кое-что вспомнил.

– Спасибо. Кстати, а о чем говорил мой соперник со своим отцом? Ты, вроде, пыталась проследить за ними.

Гера царапнула землю.

– Мне не удалось подслушать. Амрон издалека почуял мой запах и предложил выйти к ним и поговорить. Я сказала, что ищу тебя, но, думаю, они все поняли и будут аккуратны.

– Что ж. Завтрашний день определит, кому надо быть осторожным.

Гера ушла к волкам, ни один из которых не подошел поздравить Инвера. Впрочем, тот и не ждал ничего подобного, осознавая, что они желали бы посмотреть лишь на его поражение. Легат, расправившись с ужином, улегся спать между жавшимися друг к другу собаками, возвышаясь над ними горой. Рядом раздавалось тихое пение Мираны, пытающейся уложить своих щенков. Камон и Эмили уже крепко спали, но Найк никак не хотел укладываться и жевал мамино ухо. Для него и пела собака тихим, нежным голосом. Инвер, услышав знакомый мотив, начал прислушиваться. Черно-белая собака шептала:

Спи, засыпай мой малыш.

Уже не шуршит в поле мышь,

Укрыла свой носик лиса,

Не хочет пастись и коза.

Мишка в берлоге уснул,

Дятел в дупле прикорнул,

Бык и коровка стоят,

Ночью они не мычат.

Кошка свернулась клубком,

Котенка держа под бочком.

Лишь сова все не спит и глядит,

За теми кто ночью не спит.

Песня подействовала и на Найка, который тихо засопел под боком у мамы, и на Инвера, почувствовавшего, как черная волна сна накрывает его с головой. Уже засыпая, волк подумал, что Таоры среди них нет.

«Надеюсь, она с отцом».

Клир V

Весь следующий день воздух будто звенел от напряжения. Инвер проснулся поздно и никак не мог найти себе места. Пошел было на охоту, но упустил зайца, расстроился и вернулся в лагерь. Но тут в центре внимания были Харон и Фрея. Каждый считал должным остановиться и поболтать с ними, пожелав удачи и обязательно добавив «Разнеси этого выскочку».

Волк хотел опять уйти из лагеря, когда его окликнула Мирана. Зверь подошел к собаке. Ее щенки, значительно подросшие, радостно приветствовали легата.

– Привет, – улыбнулась Мирана.

– И тебе того же. Как вам… тут? – волк хотел было сказать «Как вам у нас», но не смог.

– Тепло, сухо, сытно. Лучшего для Найка, Эмили и Камона я и представить не могла.

– Какие милые имена, – волк заметил царапину на носу у Камона и напрягся. Конечно, щенок мог получить ее, возясь с другими детьми, но Инвер уточнил. – Вас никто не обижает?

– Нет, просто не замечают, – пожала плечами собака. – Может, оно и к лучшему. Ты-то как? Готов?

– Узнаем ночью. Но чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что я совсем не готов.

– Если не ты, то я не знаю, кто достоин этого звания.

– Харон.

Мирана состроила страдальческую физиономию

– Он, конечно, весь такой положительный. Но он не похож на вожака. А ты похож. Но как бы не прошла сегодняшняя ночь, ты всегда можешь рассчитывать на верность этих ребят, – собака махнула хвостом на щенков. Те согласно кивнули.

– Да? – оживился Инвер и припал на передние лапы, заигрывая с малышами. – А что умеют мои будущие соплеменники?

До вечера легат возился с щенками. Когда солнце начало прятаться за край карьера, а волки – собираться на поляне перед пещерой вожака, Инвер, порядком потрепанный, но умиротворенный и счастливый, нашел Геру. Та ужаснулась его виду.

– И так ты хочешь предстать перед Луной?

– Ну, не перед ней, а перед ее дочерью. Да и что не так?

– Ты весь в пыли, каких-то травинках, колючках. Что с тобой произошло?

– Янемного… поиграл со щенками.

– Ты играл с детьми? Да, брат, ты вернулся совсем другим. И мне это нравится.

Гера вытащила из шерсти друга соломинки и попыталась вылизать его пыльную морду, но Инвер засмущался и просто отряхнулся. Волчица оглядела брата и отчего-то грустно улыбнулась.

– Не верится, что сегодня ты станешь вожаком.

– Еще не факт.

– Я знаю. Иначе и быть не может. Ну, пошли.

Когда начали зажигаться первые звезды, к народу вышел Серебряный Принц. Он, уже не скрываясь, опирался на плечо Кинчира и еле стоял на ногах. Но голос его по-прежнему был громогласен и прорезал тишину ночного леса.

– Дети Луны! Волки и волчицы! Псы и собаки!

Недовольство пробежало по рядам волков. Некоторые с откровенной злобой обернулись назад, туда, где сидели псы. Инвер нашел глазами Таору. Она почти скрылась в тени деревьев и, не отрываясь, смотрела на вожака. Тагир продолжил:

– Сегодня знаменательная ночь. Я возглавлял эту стаю прекрасные тридцать лет. Мы пережили с вами многое. И сытые времена, и голодные, и мирные, и полные сражений.

Инвер невольно покосился на Амрона. Тот ничуть не проявил своих эмоций.

– Но мое время прошло. Совсем скоро мы узнаем имя нового вожака. Я верю, что он сможет исправить мои ошибки и сделать нашу стаю еще более могущественной. Сегодня Луна отправит на землю свою дочь. Тот, кто сможет найти ее, победив собственные страхи и пороки, и станет новым вожаком. Пусть те, кого стая сочла достойными, выйдут вперед.

Трое волков встали перед стаей.

– Воззовем же к Луне. И да ниспошлет она на нас щедрость свою.

Стая завыла. Десятки голосов слились в причудливой песне. Завыла и Таора. Боязливо, неловко, к ней присоединились и другие собаки.

Полный лик Луны стал будто ярче. Затем дорожка лунного света протянулась от нее в чащу леса и по ней сошла яркая белая вспышка. Дорожка исчезла, но Луна осталась такой же яркой.

Волки замолчали. Тагир возвестил:

– Дочь нашей покровительницы сошла на Алиот. Вперед, дети мои. Найдите ее. И не бойтесь ничего на своем пути.

Под радостный подбадривающий вой поляну покинули Харон и Фрея. Когда со стоянки уходил Инвер, он слышал лишь лай его новых друзей.

У кромки леса воины остановились.

– Удачи нам всем! – радостно взвизгнул Харон.

– Удачи, – эхом откликнулся Инвер. Фрея ничего не сказала и тут же рванула в лес, ведомая чувствами.

Через несколько секунд принюхивания убежал и Харон.

Инвера начала охватывать паника. Он принюхивался, прислушивался, пытался разглядеть след, но все бестолку. «Зачем я вообще в это влез. Столько обстоятельств было против моего участия в этом. Надо было прислушаться к знакам». Будто в ответ на его мысли, между деревьев начала формироваться тонкая дорожка лунного света. Неуверенно Инвер вступил на нее. Холодный ветерок взъерошил его шерсть и заставил поежиться. Медленно волк пошел дальше, постоянно озираясь и принюхиваясь. Но лес вдруг замолчал. Будто в вакууме зверь шел вперед, ведомый лунным светом. Через некоторое время – волк не смог потом сказать, было это несколько минут или часов, – яркость дорожки усилилась, а звуки начали возвращаться. Инвер услышал топот ног неподалеку, а обернувшись увидел Харона. Зверь прибавил шаг, чтобы одновременно с братом выйти к лесному озеру, на берегу которого сидела она.

Дочь Луны улыбнулась, заметив волков, замерших перед ее образом. Бело-голубые волосы ее струились по тонким, полупрозрачным плечам, и заканчивались где-то в водах озера. Большие голубые глаза, обрамленные белыми пушистыми ресницами, смотрели ласково и одновременно грустно. Инвера так заворожили эти глаза, что он не мог потом вспомнить, ни во что была одета девушка, ни как они с Хароном подошли к ней и ткнулись носами в ее ноги. Девушка положила руки на головы волкам и попросила их встать и обратиться.

Инвер впервые увидел брата в человеческом образе. «Примерно таким я тебя себе и представлял». Как и в зверином обличьи, Харон обладал пушистыми белыми волосами, серыми глазами, был почти одного роста с Инвером и постоянно улыбался.

– Вы оба нашли меня, и сделали это одновременно. Такого не было очень давно. Что ж, вы оба достойно сразились на пути ко мне со своими страхами и проблемами.

«Сразились? Я просто шел!».

– И теперь должны сразиться друг с другом.

Улыбку Харона как рукой сняло. Он растерянно обернулся на брата.

– Но я не хочу! Об этом никто не говорил! Не говорил, что нужно будет сражаться.

– Это потому, что мы пришли одновременно, – Инвер был удивлен реакции названного брата. «Может, он придуривается? Пытается меня отвлечь, чтобы напасть?». – Поэтому должны сражаться.

– Я не буду, – твердо и абсолютно серьезно ответил белый волк. В подтверждение своих слов, он вытащил из ножен клинок и бросил его на землю.

– Но ведь ты хотел быть вожаком!

– Кто тебе сказал? Я? Я ни разу такого не говорил, – развел руками парень.

– Но зачем тогда ты участвовал в этом? – Инвер не мог понять брата. – И дошел до последнего испытания?

– Не знаю. Просто когда сказали, что будет новый вожак, мои друзья решили поучаствовать. А я, типа, кумиром их был. Они и уговорили меня поучаствовать. Я не думал, что зайду так далеко. Понимаешь, я же никогда… не дрался.

– Ни разу? – приподнял бровь Инвер.

– Ни разу. В детстве у меня не было конфликтов ни с кем. А когда мы ушли из стаи, я… – волк замялся. – Просто путешествовал. Посетил много красивых мест и все мирно. Поэтому я думал, что в соревнованиях меня выкинут при первой же драке. Но их не было. Поэтому я тут. И я… поздравляю тебя.

Белый воин вновь улыбнулся и протянул Инверу руку. Легат, все еще недоумевая, пожал ее.

Дочь Луны встала.

– Впервые вижу такое с начала времен. Может, поистине, приближается новая эра, где брат не поднимет нож на брата. Подойди ко мне, волк.

Против своей воли, Инвер обратился и склонил голову перед девушкой. Та наклонилась и поцеловала его в лоб. Легкое жжение, и на голове зверя появилась белая отметка.

– Поздравляю тебя, Инвер. И нарекаю тебя Светом в ночи, за твой шрам.

Лунная дорога протянулась от ног девушки до Луны, и она легко побежала по ней, улыбнувшись волкам на прощание. Как зачарованные, они проводили ее взглядом.

– Нам пора, – первым подал голос Харон. – Но прежде, у меня к тебе просьба. Пообещай, что о сегодняшнем никто не узнает. Просто… ты пришел раньше, и тебя короновали. Я не хочу разочаровывать никого. Или, скорее, боюсь остаться один.

– Но рано или поздно правда всплывет. Ты не сможешь скрывать это вечно.

– Я знаю. Но там я что-то придумаю.

***

Харон уже выскользнул на поляну, и Инвер услышал разочарованные вздохи и крики поддержки. Волк боялся выходить следом. «Они хотели видеть вожаком его. Или, на худой конец, Фрею. Но никак не меня. Зачем я вообще согласился. И почему у меня не было испытаний? Все как-то странно и слишком просто. Мне это не нравится». Неизвестно, сколько бы ещё стоял так волк, но тут кусты раздвинулись, и к нему вышла Гера. Глаза ее засветились, когда она увидела звезду на лбу брата.

– Ты это сделал! Ты вожак!

– Я… да… кажется…

– Как же ты странный! Почему ты не рад? Это же мечта всей твоей жизни.

– Я просто не знаю, что дальше. Я не знаю, как мне выйти сейчас на поляну, а уж как потом управлять ими всеми…

– Выйти – лапами. Управлять – головой и сердцем.

Гера чуть ли не выпихнула Инвера на поляну, где тут же воцарилась тишина. Волк заметил, как сплюнул Прокан и ушел со стоянки. Отыскал глазами Амрона, который чуть заметно дернулся при виде волка, но тут же расплылся в улыбке, подобно своему сыну. Харон же стоял в окружении других молодых волков, которые подбадривали его. Волк смущенно улыбался, прижал уши. При виде Инвера он вильнул хвостом. Легат поднял морду наверх. Там стоял его отец и дядя, и оба одобрительно кивнули ему, пригласив подняться наверх.

Еще никогда у Инвера так не дрожали ноги. Он боялся оступиться и кубарем слететь вниз по импровизированным ступеням. «Вот шикарное начало правления будет – с переломанным позвоночником». Кое-как, волк все же поднялся и встал рядом с Тагиром. Тот заговорил:

– Моя стая! Последний раз называю я вас так. Сегодня Луна сделала свой выбор и определила достойнейшего. Инвер, вот ваш новый вожак, который поведет вас навстречу к новым победам. Приветствуйте!

И вновь лай заглушил скудный вой соплеменников Инвера.

Затем все три волка спустились со скалы, чтобы каждый мог подойти, поздравить Инвера и попрощаться с Тагиром. Инвер изо всех сил пытался выглядеть жизнерадостным, несмотря на то, что волки тепло прощались с его отцом, но проходили мимо него, едва процедив сквозь зубы «поздравляю».

Прокан сказал что-то вроде:

– Надеюсь, я доживу до следующего вожака.

Инвер сцепил зубы покрепче и ждал, когда подойдет Таора. Но все звери прошли, а ее так и не было. Тагир подошел к сыну.

– Идем, она ждет нас там.

Они вошли в пещеру. Последние несколько шагов волк чуть ли не на себе тащил бывшего вожака. Внутри к ним тут же подбежала Таора, помогла сесть Тагиру и бросилась вылизывать уши Инверу.

– Поздравляю, мой хороший! Я в тебе не сомневалась!

Волку было щекотно и неловко. «Мне никогда не вылизывала уши мать. Хотя… у меня и матери-то и не было».

Наконец, Таора отошла к Тагиру. Тот тяжело дышал и не отводил взгляда от окна. Таора прижалась к нему всем телом и заскулила.

– Почему так мало нам дано было…

– Там, в ее лесах, у нас будет целая вечность. Береги его. И себя. Я присмотрю за вами оттуда. Инвер, правь достойно. Ты сможешь, чего бы ты сейчас себе не думал. Я знаю, как ты боишься, я был на твоем месте. Но у тебя есть Таора, и Гера, и куча спасенных тобой собак. Ты исполнил пророчество, так что с управлением стаей точно справишься. А мне пора.

Лунный свет пробрался в комнату и остановился у лап волка. Тот с трудом встал и ступил на эту дорожку. Тут же шерсть его заблестела как серебро, волк выпрямился, мышцы его вновь налились мощью, а взгляд стал ясным и светлым. Ни разу не обернувшись, могучий воин вышел из окна и пошел дальше, до самой Луны, по дороге, выстланной его повелительницей.

Клир VI

На следующее утро Инвера разбудил листочек, залетевший в окно, упавший на его лапы и неприятно щекотавший нос. Волк чихнул и проснулся. Он оглядел листочек – тот когда-то принадлежал осине, сейчас пожелтел и съежился. «Сегодня первый день Месяца Золотых Деревьев. Лето прошло». Легата не испугала эта мысль. Здесь, в южных краях, зима не была проблемой. Ночи становились чуть холоднее, а добычи – едва ли меньше.

У порога пещеры поскреблись.

– Можно? – волк узнал голос сестры. Что-то изменилось в нем. Появился не то, что страх, но настороженность. И уважительность, от которой у Инвера сводило скулы.

– Заходи, Гера. Тебе сюда можно в любой момент.

Бурая волчица тихо скользнула внутрь.

– Как спалось на новом месте?

– Прекрасно. Ничего не снилось.

– Ну, раз уж ты выспался, пора за работу.

Инвер непонимающе склонил голову. Гера закатила глаза.

– Ну, ты должен обновить метки территории, чтобы все наши соседи знали, что теперь тут новый вожак.

– Прямо по всей территории? – Инвер вспомнил, как однажды в детстве на спор захотел пробежать от одной границы территории стаи до другой, но устал на половине и уснул в лесу. «Ох и досталось мне тогда от Окары». – Она же огромная!

Гера усмехнулась.

– Тебе казалось так в детстве. Поверь, она не такая большая, как ты помнишь. Но все равно времени терять не стоит. Поохотимся по дороге.

Волки вылезли из пещеры, и Инвер понял, что было еще раннее утро. Стая спала, даже охотники еще не вышли. Проходя мимо собак, по-прежнему спавших обособленно, волк нашел глазами Таору, свернувшуюся под кустом ежевики.

– Давай наперегонки до границы! – крикнула Гера и, не дожидаясь ответа, рванула вперед. Инвер потянулся, пытаясь размять жесткие после сна мышцы, и бросился следом.

Он пришел к границе первым и принялся обнюхивать старые метки. Запах отца был старым, но все еще чувствовался. Инвер тут же вспомнил все события прошедшей ночи. И вопросы, тревожившие его тогда, зазвучали с новой силой. Гера, прибежав, не могла не заметил изменения, произошедшие с братом.

– Что случилось, Инвер?

– Я… Пообещай, что никому не расскажешь то, что я расскажу сейчас тебе.

– Обижаешь.

Они медленно двинулись вдоль границы, и по дороге волк рассказал и про то, как прошло испытание, и про отказ Харона драться, и про пророчества, касавшиеся его и белого волка. Гера не перебивала и лишь задумчиво морщила нос. Когда рассказал был окончен, она протянула:

– Дааа. Делааа.

– И что это все значит?

– Отец считает, что ты исполнил свое пророчество. Ты, «несущий кровь двух родов», спас собак, так что тут проблем нет. Но вот Харон… вернет к жизни исчезнувшее – уж не про стаю ли Амрона идет речь? Но тогда бы он попытался сразиться за звание вожака, а он говорит, что так далек от этого.

– Сказать можно что угодно.

– Но он и сделал. Он не стал сражаться. Хотя до этого с легкостью проходил все испытания.

– В отличие от меня. Почему на пути к Луне я не встретил испытаний? Я же должен быть победить свои страхи или предрассудки.

Как только фраза была произнесена вслух, Инвера осенило. «Я уже прошел это испытание. Когда шел к Камню-Всех-Дорог».

Гера заметила перемену в настроении воина.

– Ты понял.

– Да. Мне нужно тебе еще кое-что рассказать.

И вновь последовал долгий рассказ. Гера смеялась, пугалась, осуждала воина. Но в глазах ее Инвер читал восторг.

– Не могу поверить. Ты… мой брат, Избранный! Нет, я всегда знала, что ты особенный. Но чтобы настолько! Получается, через год тебе надо будет вернуться?

– Да. Ты пойдешь со мной?

Гера рассмеялась.

– Ты так загадываешь! Я не Избранная, со мной может произойти что угодно! Тем же охотникам могу попасться.

– Исключено. Я не допущу этого. Никто не пострадает от охотников. Не в моей стае.

– «В моей стае», – передразнила Инвера сестра. – Ты пока даже пометить территорию не можешь! Пошли быстрее, дойдем до границы с барсуками и поохотимся, а то у меня от твоих рассказов живот сводит.

На стоянку они вернулись уже под вечер. Гера, предупредив Инвера, что завтра к нему начнут приходить гости со всех соседних территорий – «чтобы поздравить с новым званием» – убежала к собакам. Инвер заметил, что еды у стаи достаточно. Он замер на пороге пещеры, не зная, что ему делать дальше. Раньше он бы сидел в комнате с камином, слушал, как читает Анагон или незаметно следил за Венус, разбирающей травы. А еще раньше чистил бы оружие в казармах, вместе с еще десятком таких как он легатов. А до этого вместе с Герой придумал бы себе какое-то ужасно сложное и важное задание – например, оббежать лагерь три раза или взобраться на верхушку огромного камня. Но теперь его ждала пещера вожака, и так одиноко, как в этот момент, Инвер еще никогда себя не чувствовал.

«Как бы не кичился своей независимостью, я всегда был в компании. Всегда считал себя лучше других, а сейчас ты будто бы действительно лучше других, ты вожак. И что, рад? Путь к цели был намного приятнее, чем сама цель».

До утра Инвер не смог сомкнуть глаз, ворочаясь на подушке из еловых веток и мха. На пару часов перед самым рассветом он задремал, но был разбужен Герой.

– Вставай, соня.

– Что, опять территорию метить? – Инвер охнул из-за боли в затекших мышцах.

– Нет, хватит уже. Пришли первые соседи, лисицы.

– Как они пришли? Кто их пустил?

– Я отправила волков ко всем границам. Они будут провожать гостей до лагеря и обратно. Я сказала, что это ты приказал.

– Спасибо. Почему ты знаешь о бытности вожака больше, чем я?

Гера пожала плечами и вышла из пещеры. Тут же в нее зашли два лиса. Один постарше, с мордой, испещренной глубокими шрамами, назвался Россом. Второй, помельче и посветлее, оказался его сыном и будущим наследником. Высказав друг другу уважение, звери расстались. Весь день к волку приходили гонцы, кланялись и уходили. «Если в этом состоит жизнь вожака – я повешусь со скуки».

День, проведенный в пещере, утомил волка больше, чем день, проведенный на задании. Но Инвер чувствовал потребность пробежаться перед сном. Он позвали было с собой сестру, но та сослалась на головную боль. От прогулки отказалась и Таора.

В одиночестве Инвер вышел из лагеря и глубоко вдохнул. Прохладный воздух защекотал ноздри. Волк почуял оленя, но охотиться не хотелось. Волк внезапно понял, кого он хочет увидеть.

Через час Инвер перепрыгнул границу территории стаи и оказался на ничейных землях. Здесь следовало быть осторожнее. Он не был хозяином территории – да и никто не был – поэтому каждый имел право быть охотником, но и мог стать добычей. Инвер легкой трусцой продвигался внутрь земель, иногда останавливаясь и уточняя путь. Наконец, впереди он почувствовал сильный знакомых запах волка и, остановившись, призывно завыл. В ответ раздался такой же вой, и навстречу Инвер выбежал Гинко. Волк округлил глаза, увидев звезду во лбу брата.

– Я знал! Поздравляю! – Гинко потерся боком о бок вожака.

– Спасибо, брат. Как вы?

– Да потихоньку. Добычи достаточно, Сара теперь охотится со мной. Марти подрос, убегает иногда далеко, искать его приходится, – Гинко помрачнел. – Последний раз нашел кое-что…

Инвер подался вперед.

– Что?

– Капкан. Он не попался, слава Луне. Но ловушка специально для волков. Неужели охотники пришли в наши края?

– Вполне возможно.

Инвер рассказал брату о событиях, произошедших после их последней встречи.

– … поэтому – вы уверены, что не хотите примкнуть к стае? Теперь на Сару никто не взглянет косо.

– Не знаю, брат. Мы привыкли жить тут и менять что-то сложно. Мы просто будем осторожнее, а если что – сразу сообщим тебе. Не переживай. Пусть я лишь наполовину твой брат, прыти у меня достаточно.

Инвер напрягся. «Наполовину? Откуда он знает? О моей нечистокровности знает лишь Таора, Гера, Амрон и знал отец».

– Что ты имеешь ввиду? – прищурился Инвер. Гинко склонил голову.

– Я знаю, Инвер. Про Таору. Мать Сары скиталась вместе с ней в Коноре. А Саре в детстве рассказывала истории о волке, который придет и спасет всех их.

«Женщины…».

– Прошу тебя, Гинко. Никто не должен знать об этом. Мое положение в стае и так шаткое…

– Я молчу. И до твоей стаи мне далеко. Не переживай. Ты будешь отличным вожаком.

Братья последний раз потерлись боками, и Инвер двинулся в обратный путь.

Вернувшись на рассвете в лагерь, Инвер нашел на пороге своей пещеры длинное бело-коричневое перо коршуна.

Клир VII

– Все равно я не понимаю, почему такая спешка! – Гера следила за братом, нервно меряющем шагами пещеру. Он разбудил ее тот час же, как нашел пугающий подарок. Вместе они проверили каждого зверя на стоянке, и лишь убедившись, что все на месте, волк рассказал сестре, что произошло.

– Она была здесь! Здесь, посреди нашего лагеря, и никто ее не заметил. Она могла унести с собой кого угодно.

– Но она не сделала этого.

– Да. Потому что ей нужен я. А значит пришло время мне прийти к ней и разобраться.

– Сейчас, когда ты только стал вожаком, стоит ли покидать стаю?

Вопрос, который мучил и Инвера, был произнесен. Он помнил историю о том, как его отец тяжело заболел на третий год своего правления. Никто не знал, отступит болезнь или нет. Тагир лежал в своей пещере и медленно таял. И тогда среди его волков выискался один, по имени Атузар, который начал распространять слух среди стаи, что дни вожака сочтены и стоит задуматься о новом, конечно, предлагая себя в качестве лучшей кандидатуры. Он даже нашел союзников, посчитавших, что больной вожак – это слабы вожак. Тогда лишь вмешательством Кинчира, был положен конец готовящейся смуте и пресечены разговоры неверных, а сам Атузар бежал, став волком-одиночкой.

Но Тагир все же был желанным вожаком и к моменту своей болезни уже успел завоевать соседний лес, расширив охотничьи угодья стаи. Инверу же оставалось лишь надеяться на яростную поддержку сестры.

– Я объясню им все. Если стая осудит меня за желание спасти ее… что ж, это ее право.

Инвер вышел на улицу и завыл, возвещая об общем сборе. Волки нехотя просыпались и собирались внизу. Легат вспомнил, как они бежали к отцу по первому зову. «Меня еще не за что уважать и слушаться». Он посмотрел дальше, туда, где спали собаки. Те сидели, со вниманием обратив к нему морды.

– Стая! Вчера утром я обнаружил на своем пороге это, – Инвер поднял перо и показал всем.

– И что? – Инвера уже трясло от этого старческого голоса. – Похвастаться решил?

– Это перо принадлежало коршуну Беатриче. То самой, которая несколько лет назад унесла с собой многих наших братьев. И чуть не унесла меня.

Волки притихли. Многих коснулась эта беда, которая вроде бы забылась за много лет, но сейчас наиграла новыми красками.

– Я собираюсь отправиться к горному кряжу Тиморей и разобраться с ней.

– Столько лет мы страдали от нее и ничего не могли сделать, почему ты решил, что сможешь справиться? – подала голос красивая серая волчица Эва.

– Я… должен попытаться, – Инвер вспомнил, что ее брат, Марти, стал атлантом Беатриче. Волчица склонила голову и замолчала. – Пока не будет, за все отвечает Гера. Я постараюсь вернуться как можно раньше.

Он сбежал со скалы и направился к выходу со стоянки. Его догнали Таора и Гера.

– Я бы посоветовала тебе сходить в книжное хранилище Конора, – сказала Таора. – Там наверняка есть информация о том, как ее одолеть. Там можно узнать обо всем, так говорил мой хозяин.

– Да, спасибо. Но сначала я загляну к Энею.

– Твоему наставнику? – приподняла бровь Гера.

– Да. Он знал Беатриче. И он прогнал ее, и она послушалась. Он должен мне помочь.

– Но год еще не прошел.

– Я же не возвращаюсь окончательно. А заканчиваю свои дела. Не переживайте. Все будет хорошо.

– Точно не надо пойти с тобой?

– Точно. Я справлюсь. Нуу, до встречи.

Он ткнулся носом в бок Таоры, потом потерся боками с Герой и убежал.

Через несколько часов он уже перестал сверять дорогу по солнцу, ибо прекрасно знал эти места. За очередным поворотом повеяло сиренью, и зверь выбежал на площадку перед домом. Он несколько раз коротко тявкнул и прислушался. Но ответа не последовало. Тогда он обратился и подошел к дверям.

Тук-тук-тук.

– Эней?!

Тишина. Ни одного движения в доме, лишь воробей слетел с крыши. Инвер толкнул дверь, и она легко поддалась. Легат обошел весь первый этаж, но не увидел ни одного признака, что в этом доме кто-то жил последний месяц. Волк разочарованно вздохнул.

– Как же не повезло. И куда он переехал?

Он собирался уже уходить, но что-то тянуло его подняться наверх, в спальни. Отчего-то на цыпочках Инвер прошел по лестнице и вошел в свою комнату. Здесь все осталось на своих местах, слегка покрылось пылью и еще хранило его запах. На кровати воин заметил крупный сверток, к которому было прикреплено письмо. «Инверу Догисталлу от Энея» – прочел на конверте волк. Он хотел было взять сверток, но разряд тока обжог его руки, едва пальцы коснулись бумаги.

– Ау! Все, не трогаю, понял. Рано еще.

Тут волк заметил рядом со свертком маленькую коробочку. «Это-то можно трогать?». Он осторожно, одним пальцем дотронулся до коробочки, ожидая разряда. Но его не было. Инвер взял коробок в руки и открыл. Там, на белой атласной подушке, лежало два серебряных кольца. Волк задумчиво нахмурился, затем сунул закрыл коробок и сунул его в карман.

Чтобы удостовериться, что подарок ожидает не только его (а, может, и по другой причине), Инвер зашел в комнату Венус. Ее запах терялся среди запаха множества трав, оставленных ею здесь сушиться. Волк закрыл глаза и смог разобрать его. Тут же тихая улыбка появилась на его лице. Но зверь не позволил себе долго оставаться здесь, встряхнулся по-собачьи, отметил сверток на кровати и вышел из комнаты.

Солнце уже садилось, и волк решил, что целесообразнее было переночевать здесь, ибо до Конора его ожидали сутки пути, и стоило выспаться. Зверь спустился вниз и улегся на свое привычное место, возле кресла, в котором раньше сидела Анагон и что-то писала. Отсюда было видно Венус, сидевшую за столом и разбиравшую травы, раскладывавшую их сушиться, сортировавшую по свойствам в разноцветные мешочки. И не видно Рейгара, который то отжимался, то стоял в планке, то еще как-то раздражал Инвера. Волк улыбнулся своим мыслям и попытался уснуть, но чего-то не хватало. Наконец поняв, что было не так, он вздохнул и начал растапливать камин. «С Анагон было проще – щелкнула пальцами и все». Когда пламя заплясало в камине, и воздух наполнился запахом тлеющей сосны, зверя тут же потянуло в сон. Он трижды обошел свое место и улегся, тут же провалившись в сон.

***

Дорога до Конора прошла без происшествий. Волк бежал сутки, наказывая себя за то, что дал волю воспоминаниям, дал слабину и остался в доме на ночь. «Времени мало, а я сопли распускаю. Камин еще зажег, тоже мне».

Добравшись до столицы, зверь тут же пошел в книжное хранилище, где попросил все книги, в которых хоть мельком упоминалась каменная госпожа. Таких оказалось немного – три небольшие потрепанные книжонки, две из которых не содержали ничего полезного, чего бы не знал Инвер, но вот третья значительно помогла волку. Некий Валзар Паралар писал, что, если убить Беатриче, все ее атланты вернуться к жизни, целые и невредимые. Далее шел длинный список тех, кто был похищен каменной госпожой с указанием возраста и даты похищения. Какие-то даты значились еще до основания Конора. «После стольких лет заточения… вряд ли их психика останется невредимой. Ну хоть тело». Но убить ведьму можно было только ведьминым клинком, хранившимся у троллей в Чернотопье. Инвер попросил у библиотекарши карты и обнаружил, что Чернотопье находилось на самой границе южных и западных земель. «Значит, мне туда». Волк отдал книги и хотел было тут же отправляться в путь, но заурчавший живот напомнил ему о естественной потребности в еде. Легат решил отправиться в ту же таверну, в которой обедал, когда искал мать. «Кажется, так давно это было. А на самом деле, прошло меньше месяца».

Едва войдя в заведение, волк тут же заметил старую знакомую. Та тоже заприметила его и разулыбалась. Как только волку принести горячее и большую кружку темного пива, за его столом появилась блондинка и по-свойски забрала выпивку.

– Ну привет тебе, – отчего-то насмешливо протянула девушка.

– И тебе, – зверь был слишком поглощен едой.

– Что, не смог меня забыть и вернулся?

– Тебя забудешь, как же. В страшных снах являться будешь.

Девчонка рассмеялась.

– А я вот тебя запомнила. Знаешь, давно я так приятно с мужчиной время не проводила. Ты такой спокойный. И не строишь из себя не пойми что.

«Потому что я и есть не пойми что».

– Как жизнь, как работа? – Инвер сделал вид, что пропустил лесть девушки мимо ушей.

– Да так. Одно и то же, каждый день. Надоело, если честно.

– Так уйди.

Блондинка погрустнела.

– Если бы это было так просто…

Инвер напрягся. Отчего-то ему вспомнилась Лирай.

– А что тебя держит? Твой хозяин? Если хочешь, я поговорю с ним.

Девушка испугалась и замахала руками.

– О нет, что ты. Дамир отличный парень. Пожалуй, единственный, кому моя судьба небезразлична. Там… все сложнее. Забей, – девушка вновь натянуто улыбнулась. – Лучше расскажи, как твои дела? Нашел своих собак?

– Да, все получилось.

– Славно. А то я слышала, что через несколько дней после нашего разговора Зидан со своими ребятами и с галифаксами отправились к шахте, но там никого не было. Зато на них напали два волка. И теперь Зидан собирает людей, чтобы уничтожить стаю, что обитает на северо-востоке отсюда. Говорит, он давно уже за ними следит, да все руки не доходили.

Внутри Инвера все похолодело.

– Когда они собираются нападать?

Видимо, во взгляде Инвера появилось что-то такое, отчего девушке стало не по себе, и она залепетала.

– Да не знаю я. Я обрывками слышала. Мы с отцом, то есть, с Зиданом, не разговариваем… то есть… забей.

– Что? С отцом?

Блондинка захотела встать, но Инвер схватил ее за руку. Девушка испуганно обернулась к стойке, где сидел ее хозяин. Инвер скорее почувствовал, чем увидел, как в разных сторонах пивнушки зашевелились люди.

– Стой, – шепнул Инвер. – Прошу. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Он сам повернулся в сторону хозяина, встретился взглядом с крупным мигальцем с четырьмя смешными косичками на голове и положил на стол золотую монету. Мигалец медленно кивнул воину.

– Идем, веди меня.

– Ты не так чист, как хочешь показаться. Знаешь все обычаи, может, ты сам знаешь, куда идти? – прошипела девушка, увлекая воина за собой по лестнице.

– Нет, о таком в книгах не пишут.

Блондинка хмыкнула, толкнула воина в какую-то темную комнату, зашла сама и заперла за ними дверь.

– Ну? Чего тебе?

– Для начала – как тебя зовут? – Инвер зажег светильник и сел на старую раздолбанную кровать. Девушка плюхнулась рядом. – Я – Инвер. И я волк.

Блондинка изумленно подняла брови и слегка отодвинулась от легата.

– Я – Сумела. И я дочка придворного охотника.

«Судьба, какие шутки».

– Почему дочка придворного охотника работает… здесь? – Инвер с трудом подобрал слово. Сумела криво усмехнулась.

– Потому что я ненавижу охоту. И не раз говорила об этом папочке. Но он не слушал. А когда я выпустила пойманную им золотистую лань, из которой он хотел сделать чучело, он прогнал меня, отрекся и приказал всем в городе не брать меня на работу. Дамир – он не боится отца, говорит, что у них старые счеты, поэтому я могу работать тут. Но поверь, это не предел моих мечтаний.

– Верю. Сумела, скажи мне, когда Зидан собирается напасть на волков?

– А какое сегодня число?

– Четвертое Месяца Золотых Деревьев.

Сумела нахмурила лоб, принявшись считать что-то на пальцах, а затем испуганно повернулась к волку.

– Сегодня вечером они выступают!

Инвер выругался.

– А сколько их? Тебе ни к чему?

– Нет, но если хочешь, я попытаюсь узнать!

– Нет времени. Я побегу сейчас.

– Будь осторожен. Даже не знаю, как помочь тебе. Мой отец… Для него нет ничего святого.

– Это я уже понял. Спасибо тебе, Сумела.

Девушка открыла дверь и тут же попыталась закрыть ее обратно, но сильный удар с той стороны свалил ее с ног. В комнату зашел Зидан в сопровождении трех галифаксов. Позади стоял Дамир.

– Вот и попался, голубчик. Вяжите его, ребята.

– Вы сказали, тут будет волк, – пробубнил один из галифаксов, не смея подойти к разъяренному Инверу.

– Это хуже, чем волк. Это оборотень. Он укрыл собак и напал на меня.

– Дамир, в чем дело? – заистерила Сумела. – Я думала, ты на моей стороне. Ты говорил, что у вас старые счеты.

– Все верно, – прогоготал Зидан. – Дамир мне задолжал. Поэтому был вынужден терпеть тебя и следить, чтобы ты против меня козней не начала строить. Как только я рассказал ему про волка, он вспомнил, что ты беседовала с похожим парнем недавно. И сейчас быстро сориентировался.

Сумела повернулась к Инверу.

– Прости… – только и успела шепнуть она, и волка тут же скрутили и потащили в тюрьму.

Зверь нервно ходил из угла в угол, периодически бросаясь на прутья решетки и начиная их грызть.

– Бесполезно, – вздохнул волк, упал на холодный пол камеры и закрыл глаза. Но тут же его сознание начало рисовать страшные картины того, как охотники вторгаются на поляну и расправляются со стаей. Его стаей. Зверь зарычал и вновь вскочил.

– Эй! Ты! Потише там! – раздался издалека голос стража.

– Тебя спросить забыл, – огрызнулся волк. Раздался звук приближающихся шагов. Среднего роста страж со вздернутым маленьким носом и большими серыми глазами решительно подошел к решетке и шарахнул по ней дубинкой.

– Ты мне поговори еще!

– А то что? – оскалился Инвер и медленно приблизился в решетке. Он старался вложить всю свою ярость во взгляд, зная, что в полумраке камеры будут видны лишь его желтые глаза. По тому, как нервно сглотнул воин, волк понял, что задумка удалась.

– Ты… сиди там! – парень просунул дубинку сквозь прутья и помахал ей перед носом воина. Одно молниеносное движение головы и дерево хрустнуло в зубах воина. Инвер чуть дернулся назад, страж налетел на решетку и ударился лбом о стальной прут. Раздался такой звон, что Инвер невольно посочувствовал бедняге.

– Плохой пес! – чуть не плача воскликнул воин. – Отдай.

Волк демонстративно забросил дубинку в дальний конец комнаты.

– Забери.

– Я сейчас за начальником пойду! – он топнул ногой и действительно куда-то ушел. Что представлял собой начальник тюрьмы Конора Инвер плохо представлял, и, если честно, не особо хотел узнавать.

«Сам нарвался. Сейчас придут и шкуру сдерут. Ну, не сдерут, конечно, кишка тонка. Но попытаются. Ну же, придумай что-нибудь».

В маленькое окно, расположенное под самым потолком коридора, в которое было видно лишь ноги стражей, изредка проходивших мимо, влетела маленькая невзрачная птичка.

– Ку-ку!

– Ку-ку. Тебе-то чего надо здесь.

– Ку-ку! – повторила птичка и улетела дальше по коридору.

«Сто лет не видел кукушек. Что она забыла в городе? Они же, вроде, лесные птички».

Раздалось хлопанье крыльев, и к ногам волка упал ключи. В конце коридора стали слышны недовольные крики стража. Птица села перед камерой и превратилась в Сумелу.

– Ты…

– Да, все немного неправильно. Обычно кукушки кидают своих детей. Но меня кинули родители. Открывай быстрее. Он там один, справишься?

Волк не ответил. Когда страж подбежал к его камере, легат резко открыл решетчатую дверь прямо ему в лоб.

– Отлично. Идем, я знаю, где черный ход.

Инвер замешкался. «Можно ли ей верить? Но в конце концов, она была искренне удивлена появлению Зидана».

Они выскользнули в темноту южной ночи в каком-то глухом переулке.

– Наверное, надо найти лошадей.

– Я и сам неплохо бегаю.

– Я полечу с тобой.

– Нет, там опасно.

– Я все детство прожила с этим психом. Не переживай за меня.

Волк нехотя кивнул, и беглецы устремились к стоянке.

Зайдя на ничейные земли, Инвер тут же вспомнил о брате. Он устремился к его логову, но оно пустовало, а воздух вокруг был пропитан страхом. Инвер выругался и начал прислушиваться. Что-то показалось ему слева, и воины свернули с пути. Вскоре волк разглядел впереди силуэт Сары, склонившейся над чем-то в траве. Запах крови заставил ноги легата подкоситься, а когда он подошел к собаке, стон вырвался из его груди.

Огромный капкан сомкнул свои челюсти на шее Марти.

Сара бросилась к Инверу и начала что-то тявкать, но Инвер не понимал ни слова.

«Она – такая же как и ты. Вы – равны. Ну же, дурак, неужели ты настолько горделив. Она любит твоего брата. И ей больно. Люди, ваши общие враги, причинили ей боль».

– Гинко убежать к ты! Люди быть здесь, но не видеть я! О, Марти… – собака зарыдала.

Волк почувствовал, как жар наполняет его тело. Ненависть, чистая животная ненависть просыпалась в нем.

– Сумела. Останься с ней, пожалуйста. Это Сара, она подруга моего брата. Позаботься о ней, я вернусь за вами.

Не дожидаясь ответа, волк побежал дальше. Непонятная пелена застилала глаза и мешала видеть. «Он пожалеет. Он очень пожалеет».

Инвер выпрыгнул на поляну, оказавшись позади охотников. Перед ними жались к скале волки и собаки. Легат заметил два бездыханных волчьих тела, лежавших тут же. В одно из них он узнал Погара, второй волк был ему незнаком.

– Эй вы! – гаркнул зверь.

Люди удивленно обернулись. Бородач хищно облизнулся.

– Какие люди! Так и знал, что галифаксы ни черта не умеют. Ну же, иди сюда, песик.

В другое время Инвера бы оскорбило такое обращение, но сейчас он даже не заметил.

– Ты убил моего племянника! Ты ответишь за это!

– Хватит слов! Ранор!

Арбалетный болт воткнулся в землю возле лап Инвера. Волк зарычал и бросился на Зидана. Его появление воодушевило волков, и они вновь напали на охотников. Инвер прыгнул на грудь бородача, надеясь свалить того с ног, но мужчина лишь усмехнулся и ударом тяжелого кулака отбросил зверя. В голове волка зашумело, но тот тут же отряхнулся и прыгнул снова. В прыжке он заметил, что Мирана со щенками и Прокан спрятались в его пещере, на пороге которой отбивался от двух охотников Марок. Инвер неловко приземлился и побежал на помощь старику.

– Что, струсил, щенок? – зарычал Зидан.

Инвер прокусил ногу ближайшему охотнику и не дал второму ударить Марока, вцепившись ему в руку.

– Прячься! Я разберусь!

Он вновь повернулся к Зидану и замер. Бородач наступил на хребет Гере, безуспешно пытавшейся вырваться, и доставал из ножен клинок. Заметив, что на него смотрит легат, он подмигнул ему и размахнулся для удара. Но в последнюю секунду Гинко, взявшийся не пойми откуда, бросился ему под ноги и прикрыл собой сестру. Волк жалобно взвизгнул, когда клинок вошел ему между ребрами и затих. Тут же, будто придя в себя, дико завыл Инвер и, обратившись в человека, прокричал:

– Элементаль-вира!

Дракон выскользнул из кольца и, вздыбившись, встал перед воином. На поляне воцарилась тишина. Гера, воспользовавшись замешательством, выскользнула и забежала за спину брата.

– Он убьет тебя и всех твоих приспешников, – прорычал Инвер.

– Меня – вряд ли успеет. А их не жалко. Я наберу новых. Запомни, волчик. Пока головы всех волков и собак не будут висеть у меня в гостиной – я не успокоюсь. Теперь это дело чести.

С этими словами бородач обратился в кукушку и, пару раз насмешливо кукукнув на прощание, улетел.

– Дракон…

Без слов поняв хозяина, ящер бросился вслед за убегающими охотниками. В лесу раздались крики и стоны тех, до кого успел добраться дракон. Гера подошла и ткнулась сухими горячим носом в руку легата. Тот дернулся.

– Гера. Можешь добежать до ничейных земель и привести сюда подругу Гинко. Там еще девушка должна быть. Ты поймешь.

Гере кивнула и, слегка припадая на переднюю лапу, убежала с поляны. К Инверу стали подходить соплеменники. Они ждали от него чего-то, но Инвер не знал, что им сказать. «Почему они почувствовали во мне вожака именно сейчас».

– Надо… – выдавил из себя Инвер. – Похоронить погибших.

– Я готов, – вызвался Харон. Инвер с отвращением отметил его чистую белоснежную шерсть. «Неужели он отсиживался весь бой? Вместе со щенками и стариками?». – Я подготовлю костер.

Несколько волков, из бывшей стаи Амрона, вызвались ему помочь.

Инвер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся и заметил Таору. Внезапно Инверу захотелось прижаться к матери, почувствовать себя маленьким волчонком, которому ничто не угрожает, который ни за что не в ответе. Но Инвер знал, что это невозможно. И не только потому, что им с Таорой нельзя было выдавать свою родственную связь. Но и потому, что он никогда больше не будет щенком. Он – вожак стаи, которая сейчас пережила жестокую битву.

Через несколько часов вылизанные тела павших волков – в том числе Гинко и Марти – лежали в центре поляны. Все прощальные слова были сказаны, и лишь Сара безутешно рыдала над телами друга и сына. Ее появление волки приняли на удивление спокойно.

Кинчир подошел к Инверу. Он выглядел очень осунувшимся, его шкура была подрана во многих местах, и кровь еще сочилась, собираясь в небольшие лужицы под ним, но боец не замечал этого. Он смотрел на тело своего сына, будто впервые видел его. Инвер молчал, не зная, как утешить дядю.

– Я потерял брата и сына. И если к смерти первого я готовился пять лет, то гибель Погара… Я никогда не думал, какой же он смелый. Будучи таким крохой, он всегда рвался в патрули, бежал в первых рядах на охоте. А сейчас, он первый заметил врагов, первый бросился на охотников… и первый погиб. Он погиб, когда остальные еще даже не поняли, что случилось. Когда я еще не осознал, что это мой сын так храбро бросился на врагов. Я не успел ему сказать, что горжусь им. Я… никогда этого не говорил. А сейчас уже поздно.

Воин обернулся. Глаза его были полны слез, и он смотрел прямо на Инвера.

– Говори своим близким чаще, что ты чувствуешь к ним. Никогда не знаешь, когда разговариваешь с ними последний раз.

Через несколько минут взошла Луна и едва ее свет коснулся шерсти умерших, их соплеменники потащили бывших друзей за стоянку.

Инвер зашел в свою пещеру и остановился, не в силах решить, что ему делать. В окно залетела кукушка и обратилась в Сумелу.

– Мне так жаль. Мой отец творит зло так запросто, – она обхватила себя руками и поежилась. – Его надо остановить.

– Я не знаю как, – Инвер, будучи все еще в человеческом образе, схватился за голову.

– У тебя есть дракон!

– Как видишь, сегодня он ускользнул.

– Значит, нужно заставить его остаться и выслушать тебя.

– Как?

Сумела нахмурилась.

– У каждого есть что-то, что ему дорого. Даже у такого монстра, как мой отец.

– И что же это?

– Мой брат. Ему все несколько месяцев, но отец в нем души не чает. Наверное, думает, что это его второй шанс, – обида сквозила в речи девушки.

– И что ты предлагаешь?

Клир

VIII

Волк, большая черная собака и кукушка под покровом ночи, жавшись по переулкам и темным углам, дошли до дома начальника стражи. Это было двухэтажное здание, окрашенное в темно-синий цвет и украшенное вырезанными из дерева фигурами зверей. Птица кукукнула, приказав спутникам затаиться, и полетела к дому. Она облетела его два раза вокруг, заглядывая в каждое окно. Вернувшись, девушка обратилась и возвестила:

– Отец с матерью на втором этаже в спальне. Ребенок внизу с няней. Капризничает. Я никогда не капризничала, – грустно добавила Сумела.

– Отлично, – кивнул волк. – План все помнят?

Спутники кивнули. Волк настороженно посмотрел на Таору.

– Ты точно сможешь бежать? Как твоя лапа?

– Она давным-давно зажила. А погоняться с тупым стражем мне как вернуться в бытность городской собаки.

– Тогда начнем.

Стояла еще теплая ночь середины Месяца Золотых Деревьев. До этого времени волки восстанавливали силы стаи и думали над планом мести. Иногда звучали предложения уйти из этих мест как можно дальше. Но тогда Прокан начинал ворчать про свои старые суставы, а Мирана грустно оглядывала щенков. И тогда Инвер решил сражаться.

Таора двинулась к главному входу. Инвер замер под удачно открытыми окнами детской. Вскоре раздался жалобный скулеж и окрики стража. Как и рассчитывал Инвер, охранник решил сам справиться с собакой, чтобы получить за нее награду. Таора начала уводить его от дома. Далее в главный входдолжна была проскользнуть Сумела и отвлечь няню. Волк услышал голоса двух женщин. Голос постарше начал ругаться и удаляться. Хлопнула дверь, что означало, что ребенок остался в комнате один. Зверь перелетел через окно и подошел к ребенку. Тот чуть всхлипывал, но при виде волка замолк и замер.

– Не бойся. Ты не виноват в преступлениях своего отца. И я постараюсь тебе не навредить.

Скоро в комнату вернулась няня и застыла на пороге, боясь пошевелиться.

– Веди сюда хозяина, – пророкотал зверь – Если он позовет помощь или придет с оружием, я тут же перегрызу мелкому глотку. Раньше, чем тот успеет выстрелить.

В подтверждение своих слов, зверь оскалился и склонился над колыбелью. Старуха вскрикнула и выбежала из помещения. Раздался топот ее ног по лестнице.

Видимо, шерсть защекотала ребенка и тот засмеялся. Инвер удивленно покосился на малыша. Тот улыбался зверю и пытался обхватить его морду маленькими тонкими ручками. «Худой он какой-то. Щенки в стае и то толще».

– Пойдешь со мной? Мы-то тебя откормим.

Ребенок засмеялся. За дверью раздались крики и ругань. Волк зарычал. Мальчик снова заплакал. Инвер почувствовал себя неловко. «Прости, так надо».

В комнату ворвался Зидан.

– Как ты посмел, пес?!

– Что, явиться к тебе домой? А как ты посмел явиться ко мне домой и убить моих друзей?

– Вы звери! Вы всегда были и всегда будете добычей.

– Больше нет. Если ты не прекратишь нас преследовать, я вернусь и убью твоего ребенка. Поверь, я найду его где угодно. И залезу я куда угодно, сегодня ты это понял.

Зидан вдруг помрачнел.

– Может, оно и к лучшему. Если ты убьешь его сейчас. Чтобы он не мучился.

За спиной бородача вскричала женщина, но охотник рыкнул на нее, и она замолчала.

– Что ты имеешь ввиду? – волк старался не показать своего смущения.

– Зафир болен. Странная болезнь изъедает его легкие. Он задыхается по двадцать раз в день. Он почти не ест и не растет. Ему почти год…

Зверь покосился на малыша. Тот выглядел как полугодовалый кроха.

– Да. Он угасает. И, может, гуманнее будет прекратить его страдания.

Волк вспыхнул. «Для него вообще ничего дорогого нет?».

– Гуманнее будет искать лекарство.

– Думаешь, мы не искали? – криво улыбнулся вояка. – Мы приглашали лучших лекарей со всей страны. Все разводят руками.

Странная и опасная мысль заползла в голову волку и тут же была произнесена вслух.

– Я найду лекарство для твоего ребенка. А ты навсегда оставишь в покое мою стаю.

Вояка засмеялся.

– Ни один человек на всем юге не смог понять, что с Зафиром. А теперь какой-то бродячий пес…

– Вот именно. Что подвластно волкам, недоступно для человека. Дай мне сроку до нового года, и я найду лекарство для твоего ребенка. А если нет, то собственноручно приведу сюда свою стаю, прямо к твоему порогу.

– До нового года слишком долго.

– Твои лекари ничего не могли сделать год. А я сделаю.

– Прошу, дорогой… – подала голос жена Зидана. Хрупкая рыжеволосая девушка заглянула через его плечо и пристально посмотрела на Инвера. – Это наш последний шанс.

Бородач колебался.

– Как я могу знать, что ты не обманешь?

– Впору мне задавать этот вопрос, – усмехнулся волк. – Но если хочешь, мы можем дать клятву на крови.

Бородач поморщился. «Боится боли? Или все-таки хотел обмануть?». Но в следующую минуту охотник кивнул.

– Хорошо.

Волк обратился и снял с пояса клинок. Им он рассек кожу на левой ладони и протянул клинок Зидану. Тот помедлил, вертя нож в руке и задумчиво глядя на зверя. «Если он захочет меня сейчас убить моим же клинком, у меня будет очень немного шансов спастись в этой маленькой комнате».

– Ну же, дорогой, – вновь подала голос жена.

Бородач рванул ножом кожу поперек и вернул нож. Мужчины пожали друг другу окровавленные руки. Темно-красная жидкость закапала на пол. Воины смотрели друг другу в глаза.

– Если я не найду средства для излечения твоего сына и первого числа Месяца Белых Деревьев моя стая не будет покорно стоять на твоем пороге, кровь моя закипит, а сам я умру.

– Если я или по моему указанию кто-то нападет на твою стаю до истечения срока, кровь моя закипит, а сам я умру.

Мужчины отпрянули друг от друга. Руку охотника жена тут же принялась перебинтовывать платком. Инвер боролся с желанием зализать рану. Он медленно кивнул людям и направился к окну.

– Может все-таки через дверь? – насмешливо бросил Зидан.

– Так привычнее, – откликнулся волк и скользнул в темноту.

***

Вернувшись с Таорой на стоянку – Сумела предпочла остаться в городе – Инвер созвал стаю. Когда все расселись, Инвер поведал им об условиях перемирия. Первым высказался Амрон.

– Где ты собираешься искать лекарство?

– Я постараюсь найти своего наставника. Он очень умен и наверняка мне поможет.

– Если он человек, наверняка Зидан уже просил его о помощи.

– Не думаю. Наставник… хоть он и человек, он иной. К тому же, нам все еще угрожает Беатриче. Я отправлюсь в Чернотопье.

– Ты опять покидаешь нас? – грустно вздохнула Мирана. «Впервые собака подала голос. И никто ничего не сказал».

– Мне придется.

– Убей ты Зидана сегодня ночью, ничего бы не пришлось, – вдруг сказал Амрон. Раздался гул согласных голосов.

– Если можно обойтись без кровопролития… – начал было вожак, но его перебил Прокан.

– Кровопролитие уже произошло. Или забыл про брата?

Инвер вздыбился, но не успел ничего ответить. К Прокану прыгнула Гера.

– Нет, не забыл! И я не забыла! Гинко был отличным волком, но Зидан убил его и его сына, Марти. Если бы ты, блохастый кусок дерьма, имел хоть немного сочувствия, ты бы знал, кому сейчас тяжелее всего.

Гера чуть подвинулась, и Прокан увидел сжавшуюся от страха Сару. Волчица продолжала:

– Инвер мог бы сегодня убить и Зидана, и его сына. Но чем бы он был лучше охотника? Он сделал бы еще одну безвинную женщину несчастной. Закрой пасть и много думай, прежде чем говорить.

Геру немного трясло, когда она возвращалась на место. Прокан замолчал, склонив голову.

Инвер неловко переминался с ноги на ногу, стоя на скале.

– Я побуду с вами до конца месяца, чтобы убедиться, что стая вполне оправилась после сражения, а затем покину вас.

– Можно ли пойти с тобой? – выступил вперед Харон. «Вот уж неожиданно. Но зачем он мне? Не умеет сражаться, а сражаться мне, чувствую, придется. Но как же ему мягко отказать?».

– Харон, я думаю, ты будешь полезнее здесь. Нельзя лишать стаю сразу двоих сильных воинов, – пришла на помощь Инверу его мать. Белый воин улыбнулся и согласно кивнул.

После собрания Инвер, Гера и Таора встретились в пещере вожака.

– Собаки сегодня говорили. И все понимали их, и никто не возражал, – начал Инвер.

– Эта битва и то, как мы восстанавливали силы после нее, сильно сплотила нас. Верно, волки не знали, что мы тоже умеем драться, – улыбнулась Таора, оскалив белоснежные зубы.

– Уж с тобой я тоже сражаться не хотел бы, – притворно задрожал Инвер.

– Где ты собираешься искать Энея?

– Он был наставником. Значит, о нем знают галифаксы. Попытаюсь узнать у них.

– А если он тоже не знает?

Инвер чуть улыбнулся.

– Тогда у меня есть еще один вариант. Но сначала разберусь с Беатриче.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

– Да. Видишь отметины на моей спине? Мне пора отплатить старухе.

– Ты обещаешь быть осторожным? – грустно спросила Таора. Гера кивнула и чуть прижалась к собаке, словно присоединяясь к ее словам. Инвер удивился. «Когда они так сдружились?». Вдруг в голове возник образ Кинчира. Легат обратился и обнял обеих девушек за пушистые шеи.

– Обещаю. Я люблю вас.

Как и говорил Инвер, до конца месяца он оставался со стаей. Охотился, искал травы для раненых волков, играл со щенками Мираны. Ему даже начало казаться, что волки приняли его как вожака. Но первого числа Месяца Переменчивого Ветра волк простился со стаей и отправился в путь. Надо ли говорить, что галифаксы ничуть не приблизили его к Энею. Ничего не знали они и о Сете. Собственные поиски Инвера тоже ничего не дали. К середине месяца волк решил, что пора отправиться к Чернотопью, оставив временно поиски лекарства.

Неделю волк бежал к границе южных земель, и чем ближе он подходил к назначенному месту, тем меньше поселений встречал, а люди в этих поселениях все горячее пытались убедить волка развернуться и оставить поиски.

– Они ужасны! Они едят людей!

– От их дыхания умирают птицы!

– Даже звери не живут в этих лесах.

Но все эти слова ничуть не умаляли решимости Инвера найти меч и отомстить своей обидчице.

Некоторые жители хитрили и обещали рассказать о дороге к троллям лишь за услугу. Инвер поправил несколько заборов, переложил часть печи, нашел пропавшую козу. Он сам поражался своему терпению. К тому же, некоторые жители не знали на самом деле, где живут тролли, и указывали путь наугад, что заставило воина изрядно поплутать.

А одна древняя старуха, жившая в последнем доме по пути к Чернотопью, загрузили его своей просьбой. Узнав, куда направляется волк, она зарыдала и попыталась упасть перед ним на колени. Зверь остановил ее. В душе искренне негодовал, что вляпался в еще одну проблему, но вслух проникновенным голосом сказал:

– Что случилось, бабушка?

– Эти тролли… отняли самое дорогое, – всхлипывала старушка, размазывая слезы по морщинистому лицу, похожему на усохшее яблоко. Скорченные болезнью руки ее мелко дрожали. У Инвера что-то заныло в груди. – Мои дети умерли еще совсем маленькими. А два года назад ушел и муж. Мы были последними в этой деревне, другие, молодые, уехали в город и стариков своих забрали, а меня и забирать было некому. Я одна тут живу. Все по хозяйству, по огороду, с коровой…

– Вам помочь с хозяйством? – хоть история старушки и тронула парня, он не намеревался оставаться тут надолго. К счастью, бабушка помотала головой.

– Нет, внучок, я справляюсь. Но тролли забрали мою память о муже, о Камире. Его часы – он служил на корабле, и за службу ему выдали часы. Я хранила их как зеницу ока, но однажды пришли тролли. Может, хотели съесть меня, но решили, что я уже старая и невкусная. И потому только обокрали. Если бы ты их вернул… – вновь зарыдала старушка. Инвер неуклюже приобнял ее, пообещал вернуть ее часы и, с удвоенной решимостью, пустился дальше в путь.

«Как они посмели, у старого человека отнимать самое дорогое!».

«Старая-то она старая. Но, видать, сильная. Раз сама и за водой ходить, и за коровой, и печь топит. Да и тролли ее не тронули. Тебе может и не повезти так».

«Главное добраться до туда, а дальше – разберемся».

Но добраться до Чернотопья оказалось не так сложно, как найти на этих вонючих болотах троллей. Они будто скрывались от волка, а невозможная вонь сводила зверя с ума и не давала ему взять след. Совершенно случайно, оглядывая в очередной раз слезящимися глазами лес, легат заметил вдалеке неестественно сваленную кучу деревьев и поспешил туда. Скоро он понял, что куча деревьев была заготовленным костром, таким огромным, что подходить он мог только троллям. «Значит, они скоро придут сюда. Только бы не загнуться от запаха раньше».

Ждать долго не пришлось. Через час волк почувствовал, как задрожала земля у него под лапами и через несколько минут из сизого тумана к костру вышли два тролля. Они были больше Рейгара раза в четыре и намного массивнее. Огромные головы на короткой шее были безобразны. Длинные желтые клыки выглядывали из-за нижней губы, а шесть маленьких глаз вперились в волка. Тот чуть отошел от великанов. «Зеленые… под цвет болота. Может, они и охотятся так, притаившись». Зверь заметил оленя, волочившегося по земле за одним из троллей. Вожак сглотнул и заговорил:

– Я – Инвер Догисталл, из рода Волка, что живет к востоку отсюда. Я пришел… – но поняв, что тролли его не понимают, волк замолчал. «Вы – равны, равны, равны. Они хозяева своей территории. Они сильны, очень сильны. Ну же!». – Я – Инвер…

По удивленным мордам троллей волк понял, что сработало. Он объяснил троллям кто он и зачем ему меч и замер, ожидая ответа. Монстры переглянулись и усмехнулись. Тролль с набедренной повязкой бордового цвета начал говорить:

– Прости. Мы слишком долго собирали нашу коллекцию. К нам редко кто заходит, тем более, с интересными подарочками.

– Да, подарочками! – поддакнул второй.

– Вот ты привез нам подарочек?

Инвер смешался.

– Я… нет, если честно.

– Как же так, – расстроенно протянул тролль. Второй монстр деланно заплакал. – Придется твою шкурку в качестве сувенира оставить.

– Шкурку! – радостно взвизгнул второй.

«Далась им всем моя шкура». Инвер внимательно следил, как тролли вытаскивали из кучи костра два здоровых бревна. Волк начал уворачиваться от направленных на него ударов, петляя между троллями. Они, хоть и были большими и грозными, были очень неповоротливы, и вскоре тролль с красной повязкой зашиб бревном второго. Тот без чувств упал на землю и замер. Его товарищ взревел и бросился на волка. Зверь бросился наутек, стараясь бежать между деревьями, чтобы задержать преследователя. Оторвавшись, Инвер обратился и, выставив перед собой руку, закричал:

– Элементаль-вира!

Еще в прошлый раз Инвер заметил, что ящер подрос, но сейчас дракон был намного больше лошади, а на хвосте образовался крупный нарост, покрытый шипами. Им, как палицей, дракон и сбил подбегавшего тролля с ног и запрыгнул на него сверху. Монстр остановился, боясь пошевелиться.

– Повторю – где меч?

Дракон чуть зарычал, и тролль жалобно заныл:

– В нашей пещере. Иди все время на юг. У семиствольной сосны поверни направо и через пять лиг увидишь вход. Только пусти! Убери своего ящера!

– Найду меч, вернусь и заберу. Стереги, дракон. Надо бы имя тебе придумать…

– Ониксом его звать, – буркнул тролль.

«Ты-то откуда знаешь, страшилище».

«Тролли много знают. Да и Оникс – неплохое имя».

«Оникс так Оникс».

Пещера действительно оказалась там, где указал тролль. Из прохода на Инвера пахнуло затхлостью и такой вонью, что волк набрал в легкие побольше воздуха и задержал дыхание, прежде чем войти. Найти клинок оказалось несложно – в той книге он был описан крайне подробно. Меч, шестидесяти крилтов в длину, с матовым алым лезвием, покрытым неясными волку символами, и рукоятью из извилистых, скрюченных корней базилиска, он валялся среди кучи другого мусора, сваленных в одну груду мечей, щитов, шлемов. Некоторые излучали легкое свечение и были явно зачарованы, но волку некогда были останавливаться и рассматривать их. Воздух в легких кончался, а дышать воздухом пещеры ему совсем не хотелось и вообще могло быть небезопасно. В последнюю секунду, когда в глазах уже начали расплываться красные круги от недостатка воздуха, волк заметил часы с кораблем на циферблате, схватил их и выскочил из пещеры. «Вернемся сюда все вместе потом и осмотрим все остальное», – пообещал себе волк, когда бежал обратно. Он освободил тролля, хотя в голове промелькнула мысль испробовать оружие. «Они, вроде как, на людей нападали. И старушек обижали. Но дам им шанс».

Наказав монстрам строго-настрого не приближаться к поселениям, волк и дракон взяли путь на восток.

– Что ж, ты теперь не Гордыня, а Оникс. Тебе нравится?

Ящер заворчал и ткнулся носом в руку воина. Тот будто впервые увидел камень, вставленный в кольцо.

– Так это камень… То есть у ребят Рубин, Изумруд и… Не помню, что было у Рейгара.

Дракон согласно склонил голову. Волк, запомнив дорогу, быстро добрался до дома старушки. Он постучал в дверь и услышал старческое «Войдите». Зверь вошел в избу. На кровати лежала бабушка. Лицо ее казалось еще боле изможденным, чем накануне.

– Вы заболели?

– Нет, просто что-то нехорошо мне. Погода, наверное, меняется. Ты нашел их?

– Да. Держите.

При виде часов старушка чуть было не подпрыгнула на кровати.

– Ох, спасибо, милый мой! Спас меня от тоски. Возьми пирог на столе, это тебе.

Инвер начал отмахиваться и пятиться к выходу. «Не за еду я работаю». Он еще раз попрощался со старушкой и вышел на улицу. Тут же живот его заурчал. Волк удивился – он ел не так давно, по дороге сюда прикончив мышь. Но запах пирога вскружил ему голову и заставил вернуться в дом. Волк осторожно открыл дверь, уже готовясь извиняться за неудобство перед старухой, но той в избе не было. Вместо нее там была молодая красивая девушка. Лишь по лохмотьям, которые теперь едва прикрывали ее точеное тело, да по часам на шее волк узнал старуху.

«Мне это не нравится. Кажется, не по мужу она убивалась, а по этим часам».

– Кто ты? И как ты сделала с собой… это?

Девушка, замершая при виде воина, хищно облизнулась и нежным голосом пропела:


– Я колдунья, думаю, ты это понял. Тролли правда обидели меня, отняли часы, а без них я старею на глазах. Я попыталась вернуть свою красоту, столько жертв принесла… – увидев, как вытянулось лицо Инвера, она расхохоталась. – А ты думал, мои соседи действительно все переехали? О, нет. точнее, переехали, но на кладбище. Ты не вовремя вернулся – потому придется тебе поселиться в месте с ними!

Она как кошка прыгнула волка, тот увернулся, но длинные желтые когти девушки царапнули его по ребрам. Закапала кровь. При виде ее девушка взвыла и вновь прыгнула на парня. Тот присел, и колдунья перелетела через него, но волк успел сорвать с шеи ее часы. Он помахал ими в воздухе, дразня убийцу. Та испуганно схватилась за грудь, ища там подвеску.

– Она у меня. И для тебя все кончено.

Девушка оскалилась и внезапно пронзительно закричала. Этот крик будто доставал из волка душу. Она чувствовал, как силы покидают его. Появилась боль в костях, ноги ослабли и ему пришлось опереться спиной о стену. Зрение вдруг упало, но парень сумел разглядеть, что девушка, не переставая кричать, начала медленно подбираться к нему. Собрав последние силы, зверь размахнулся и ударил часы об пол. Те разлетелись на винтики и шестеренки. Крик стал совершенно нечеловеческим, колдунья заверещала, начала съеживаться, сжимать и чернеть, пока не превратилась маленький иссушенный труп. Волк, еще не до конца отдышавшись, подошел и пнул его ногой. Ничего не произошло. Зрение вернулось к волку, боль и слабость прошли, но обернувшись к засаленному зеркалу, стоявшему в углу, воин увидел, что виски его стали абсолютно белыми.

– Она высасывала своим криком жизнь из меня.

«Скорее, молодость, – исправил голос.

Инвер хотел сказать что-то еще, но странный звук привлек его внимание. Он настороженно замер, подняв уши. «Вой. Волк зовет на помощь», – но, не успев удивиться, откуда взяться волку в этих местах, Инвер узнал голос. «Нет! Милая, я бегу».

Клир

I

X

Волк выбежал к особняку. Его звериное чутье вело его сюда последние сутки, а страх не успеть придавал сил бежать без остановки. Инвер перешагнул через труп бородатого мужика, растянувшегося на пороге, сморщившись от запаха алкоголя. Он пошел на шум, издававшийся откуда-то из глубины дома. В конце очередного коридора он увидел толпу детей, вооруженную каким-то мусором. От них веяло страхом. Зверь увидел, что в зале, располагавшемся за коридором, идет какой-то праздник. Он учуял слабый запах Венус, а вскоре услышал и ее крик.

– Нет!

Волк увидел, как к одному из ребят подходит мужчина, вооруженный тяжелым мечом, и размахивается для удара.

Поскольку за жизнеописание Инвера Догисталла я, Ангора Рой-Шумаре, берусь после того, как записала приключения Венус Венга, я думаю, что мои читатели в курсе того, что произошло в этом доме после. И не вижу смысла повторяться и тратить бумагу, которая последнее время стала очень дорога. Напомню лишь, что мать семейства Венга, Мирра, захотела продать своих дочерей разбойнику-моряку Брасмиру, которого и прикончил Инвер, не дав тому убить ребенка. Остальные бандиты разбежались. Перенесемся на несколько часов позднее, когда Инвер, лежа в комнате Венус, выслушал ее рассказ и решился сделать ей предложение.

Волк отнял руки, которыми обхватывал пальцы девушки, и та с удивлением обнаружила на одном из пальчиков узкое серебряное колечко, то самое, что нашел волк в своей комнате в доме Инвера. «Хитрый тан. Он все знал наперед. Но как?».

– Инв…

– Я понял, что не представляю своего будущего без тебя. Прости, что так не официально, в спешке, но… ты будешь моей?

– Я уже твоя, волчик.

– Тогда я самый счастливый волчик.

Парень закрыл глаза и глубоко вдохнул, запоминая запах девушки. И снова, как и в доме Энея, ему в нос сначала ударил запах трав. Но сейчас волк обрадовался, ибо этот запах напомнил ему кое о чем.

– Венус. Это прозвучит странно, но мне нужно лекарство.

– Ты болен? – испуганно встрепенулась девушка.

– Не я, – Инвер рассказал, что у его знакомого тяжело болеет ребенок, и никакие средства ему не помогают. Венус со знанием дела расспросила волка о внешнем виде ребенка и о симптомах заболевания. Немного подумав, она кивнула.

– Я читала об этом. Наверное, эта книга еще дома. Сейчас.

Она куда-то сбегала и вернулась с огромным пыльным томом.

– Ох! – воскликнул Инвер. – И ты это прочитала?

– И не один такой, – задумчиво откликнулась Венус, листая страницы в поисках нужной. Наконец она победоносно закричала. – Да! Вот оно. «Душащая рука», так называют эту болезнь. Она очень редкая. Некоторые считают, что это и не болезнь вовсе, а проклятие. Но она лечится. Стоит смешать кастырник и истолченный кедровник, залить это все горячей водой и дышать над этим неделю трижды в день. Кедровник у меня есть, – она начала рыться в сумке. – А кастырник найдешь у любого лекаря в Коноре.

Инвер вздохнул с облегчением. «Кажется, все начинает улаживаться. Лекарство есть, меч есть, я вожак, и Венус… В общем, все почти хорошо».

Но волк рано решил расслабиться. На следующий день, когда они с Венус сидели на кухне у Анжил и непринужденно болтали о будущем (о чем именно – знают те, кто прочитал о злоключениях Венус), волк снова услышал вой. На этот раз его звала другая, не менее близкая его сердцу волчица.

– Гера. Она в беде. Здесь, недалеко.

На ходу обратившись, волк выскочил из кухни. Он слышал, что за ним бежит и Венус, и был рад этому. «Она не испугалась. Похоже, за год изменюсь не только я». Чутье довело волков до ветхой сторожки, на пороге которой стоял, размахивая факелом, рыжий старик, закрывавший собой ребенка.

Гера стояла внизу и рычала на трех волков. С ужасом Инвер узнал в них Мрая, Костеля и Оорана. «Это волки Амрона. Неужели…»

– Что вы здесь делаете? – зарычал легат.

– Инвер! – закричала волчица. – Их послал Амрон!

Худшие опасения волка подтвердились, и когда Костель заговорил о том, что волку лучше не возвращаться в стаю, которая его никогда не примет, Инвер даже не удивился. Спустя несколько минут препираний стало понятно, что драка неизбежна. Инвер почувствовал, как напряглась рядом Венус. «Думаю, она сможет помочь».

– Венус, защити меня слева.

Он уже изготовился к бою, как вдруг раздался мерзкий звук. Их противники поджали хвосты и убежали, Венус уговорила старика перестать дуть в собачий свисток, так действовавший на нервы волкам. Инвер, обратившись, поднял с земли Геру, которой досталось больше всех, и они отправились домой. Шкурой волк чувствовал недовольство Венус всю дорогу домой и после, когда звери отказались идти ужинать, сказав, что им надо побыть вдвоем. «Но если она умная, она поймет. Дела семьи не терпят вмешательств. Тем более сейчас».

По дороге Гера успела рассказать волку, что спустя неделю после его ухода Амрон взобрался на скалу и оттуда заявил, что не собирается больше терпеть власть полукровки. Он рассказал всем тайну происхождения Инвера. Многие волки были возмущены обманом и тут же закричали, что им нужен новый вожак.

– Громче всего кричали его бывшие воины, конечно.

– И Харон?

– Как ни странно, нет. Он… вообще удивил меня. Когда все решили, что новым вожаком будет Амрон, вспомнили про собак.

– Что с ними сделали? – испуганно подался вперед Инвер. Они уже сидели позади особняка, и последние лучи уходящего солнца подкрашивали их шерсть в красный.

– Ничего. Точнее… Амрон сказал прогнать их. Двое его волков вызвались «проводить» их. Я и Харон тоже пошли следом. Но посреди дороги, один из волков, Оорон схватил пса, вроде, его Марок звали, за шкирку и так встряхнул, что тот свалился без чувств. Они сказали, что не позволят псам уйти просто так, после того, как они нарушили чистоту их территории. Они обернулись ко мне, видимо, думали, что я одна буду возражать. Но вдруг вмешался Харон. Он бросился драться… Что ж, драться он действительно не умеет. Но зато мы смогли отвлечь волков, пока собаки не добежали до границы. Потом смогли ускользнуть и мы с Хароном.

«Совершенно неожиданно».

– Где он теперь?

– Остался с собаками. Им нужен был какой-то лидер, пока я ищу тебя.

– Стой, а мама?

Гера мотнула головой.

– Амрон оставил ее на стоянке. Сказал, что тогда ты точно вернешься, и вы закончите спор, начатый твоим отцом.

Инвер сидел в полной растерянности. Еще ночью все было так хорошо, но теперь он не знал, что делать.

– Надо поспать, – мягко подсказала волчица. – Я поохочусь и тоже лягу.

– Я с тобой.

– Нет. Иди к красношерстной. Я думала, она мне шерсть подпалит взглядом, когда мы шли сюда.

Инвер усмехнулся и поднялся в дом. Там его ожидал тяжелый и неприятный разговор с Венус. Спал волк беспокойно и рано проснулся. Он выбежал в лес, набрел на озеро, нетревоженная гладь которого удивила волка. Там, на берегу, он собрал букет голубых цветов – «надеюсь, они не ядовиты». Бесшумно он вошел в комнату, где все еще спала девушка, поставил букет в вазу, написал короткую записку, и вместе с Герой покинул Западные Земли.

***

Инвер хотел сразу же отправиться к Амрону и вышибить его со стоянки. Гера на его предложение лишь грустно покачала головой.

– Ты еще не понял? Инвер, это всё. Второе пророчество исполнилось.

Волк открыл было рот, чтобы возразить сестре, но тут и сам это понял. Если никто, кроме Геры и Харона, не восстал против захвата власти, значит, они довольны этой властью. Значит, они получили чего хотели. Чистокровного волка, настоящего воителя, вернувшегося из мертвых. «Ты всегда был слишком закрытым, слишком верным своей мечте. Ты делал все, чтобы она исполнилась, но там и не понял, в чем суть настоящего вожака».

– Тогда найдем собак и решим, куда им отправиться. Но потом я все равно вернусь за Таорой.

К середине Месяца Лютых Вьюг, волки достигли границ стаи, на которой, как говорила Гера, они с Хароном и расстались. Инверу уже надоели постоянные дороги, но он понимал, что ближайшее время они его не отпустят.

Звери взяли след, хотя тот почти выгорел, и двинулись по пути беглецов. Они натыкались на остатки добычи, оставленной псами, и радовались, что стая не голодала. Через пару дней звери уловили совсем свежий след, и к вечеру того же дня Инвера повалили на землю щенки Мираны. Собаки, под конец освоившиеся в лагере, вновь выглядели затравленными и испуганными бродяжками. «Ты не смог их защитить. Не смог отстоять свою стаю».

Инвер оглядел зверей и наткнулся на виноватый взгляд Харона. Легат ободряюще кивнул ему.

– Харон! Спасибо, что не оставил их в беде.

– Я не мог. Мой отец, он сошел с ума, – начал оправдываться воин. К нему подошла Мирана и ткнулась носом куда-то за ухо. Волк вздохнул. – Прости, Инвер, я правда не знал…

– Все в порядке. Я верю тебе. Кто владеет этой территорией?

– Мы не знаем. Еще никто не заявил о своих правах, а пахнет здесь лишь оленями.

– Это хорошо. Может, нам удастся укрыться здесь, хоть временно.

Стая улеглась спать под раскидистыми голубыми елями, и перед сном Инвер успел подумать, что где-то он уже видел странный оттенок хвои этих деревьев.

Клир X

Проснувшись утром, Инвер первым делом увидел Харона, который что-то упорно вынюхивал в траве, бормоча себе под нос.

– Что случилось? – Инвер потянулся.

– Я, кажется, с ума схожу.

Волк не удержал равновесия и растянулся на земле. «Ничего себе, утренние новости».

– Я проснулся сегодня ночью от того, что что-то кололо меня в нос, – начал Харон и замолчал.

– Ну? Пока ничего сумасшедшего.

– Я думал, это ветка или еще чего. Отмахнулся сквозь сон, перевернулся и спал дальше. Но оно опять начало меня колоть. Тогда я подумал, что это еж. Я открыл глаза… – Харон, видимо, любил драматические паузы.

– И? – склонил голову Инвер.

– Ты мне не поверишь.

– Рискни.

«Я уже даже в жизнь на Солнце поверю».

– Открываю я глаза – а передо мной маленький человечек. Верхом на малюсеньком олене. Таким бы даже щенки не наелись.

– Ушам своим не верю, – разулыбался Инвер.

– Я же говорил, – вздохнул Харон.

– Нет, тебе я верю! Это был… – Инвер набрал в грудь побольше воздуха. –Квархфв.

Волк не был уверен, что верно произнес это слово, но оно было и не важно. «Гномы! Вот почему я знаю эти места. Однажды мы помогли им. Может, они теперь помогут нам?».

Харон продолжил недоуменно чесать за ухом, когда Инвер разбудил стаю. Он вкратце рассказал собакам о жителях это местности, строго-настрого запретил охотиться на них и поделился надеждами на их поддержку.

Так оно и случилось. Солнце не успело подняться в зенит, когда до чуткого уха черного волка донесся топот множества маленьких копыт. Гномы собрали целую армию, которая по-прежнему выглядела потешно, но настроена была вполне решительно.

– Кто вы и зачем прибыли? – вперед выехал чернобородый гном верхом на олене с самыми ветвистыми рогами.

– Мое имя – Инвер Догисталл, – низко поклонился волк.– Я и моя стая были изгнаны из родного дома. Мы ищем приюта и помощи. Мы пришли с миром.

– Откуда мне знать, что это так? – гном почти кричал, чтобы его голос был слышен волку.

– Я и моя команда помогли вам однажды. Когда на вас напали бандиты во главе со снежным воином.

В рядах гномов зашептались. Предводитель гномов прищурился и что-то шепнул своему оруженосцу. Тот скрылся среди других воинов.

– Я помню о том дне. Много славных воинов погибло. В том числе и Шрентельпешн. Но его криллинайт все еще жив. Думаю, он запомнил тех, к кому ездил вместе со своим хозяином. Если он признает тебя – добро пожаловать к кфархфам. Мы помним добро. Но если нет… – он демонстративно перехватил копье в руке, больше похожее на зубочистку. – Попрошу вас удалиться.

Тут вывели криллинайта. Он осторожно принюхивался к волку.

– Чифир. Привет, малыш.

Олененок склонил рогатую головку набок и, наконец, узнал волка. Легат выдохнул с облегчением. Гном сделал рукой приглашающий жест.

Собаки прошли вместе с гномами вглубь территории. Инвер, думавший, что гномы жили в том поселении, где ребята столкнулись с разбойниками, осознал свою ошибку. «Действительно, зачем им такие огромные дома». Гномы жили на деревьях, окружавших эту заброшенную деревню, а из построек использовали только старый сарай, который служил им загоном для криллинайтов.

– Размещайтесь во всех домах, каких захотите. И живите, сколько потребуется.

– Вы очень добры… – Инвер замер, не зная имени собеседника.

– Шореппенштейн, из дома Храфстунгов.

Инвер про себя усмехнулся. «Ничуть не помогло».

– Я сын Шрентельпешна. Возглавил деревню после его смерти.

– Я сожалею, – склонил голову Инвер.

– То дела минувших дней. Сейчас главное не допустить новых смертей. Потому, если мы можем помочь вам, мы готовы.

– Вновь спасибо. Я скоро найду решение всех наших проблем, и мы не станет вас больше обременять.

«Я искренне на это надеюсь».

Инвер огляделся. Собаки устраивались в домах, таская туда мох и солому. Щенки Мираны уже гонялись за маленькими оленятами, а затем с визгом убегали от них. Инвер улыбнулся. «Пусть временный, но дом. А мне пора».

Он нашел Геру, когда она с Хароном и Мираной тащили из дома большую ветхую подушку.

– Наковыряем из нее перьев, и будут отличные подстилки, – пробубнила Мирана.

– Ага, главное, самим в птичек не превратиться, – откликнулся Харон. Собака расхохоталась.

Инвер удивился тому, как веселы и дружны эти двое. «Возможно, я даже ревную».

– Гера, нам пора.

Волчица выронила свой край подушки.

– Уже? А мы не останемся на пару дней?

– Гера, там моя мать. Он в плену. Вряд ли Амрон причинит ей зло, – на этих словах волк строго взглянул на белого товарища. Тот испуганно помотал головой, выдрав из подушки, все еще зажатой в его пасти, порядочный клок. – Но я все равно беспокоюсь.

– Ты прав, – кивнула Гера. – Идем. Харон, ты за старшего.

И прежде, чем белый волк успел отплеваться от перьев, которые теперь порхали по всей поляне, брат и сестра покинули деревню.

***

Большая собака дремала у подножия скалы. Она шерстью чувствовала всю ненависть стаи, обращенную к ней, но старалась не обращать внимания. Этому она научилась на улицах Конора, где каждый мужчина норовил ее пнуть, каждый ребенок – бросить в нее камень, а каждый торговец – обозвать шавкой и попрошайкой. Но и мужчины бывали ей покусаны, и дети в страхе бежали от ее клыков, и у торговцев незаметно исчезал с прилавка товар. Собака ждала. И дождалась.

На поляну выскочил красивый черный волк, отличавшийся от нее лишь тремя полосами на спине и белой отметиной во лбу. За ним тенью выскользнула маленькая бурая волчица и ощерилась, глядя на окружающих их зверей.

На скалу, услышав шум, вышел величественный белый волк и надменно приветствовал прибывших.

– Инвер! Вернулся побороться за звание вожака? Так знай…

– Нет, – не дал ему закончить пафосную речь легат. Амрон удивленно вскинул бровь. – Мне это не нужно. Я не одержим местью, как ей одержим ты. Я пришел забрать свою мать.

При этих словах Таора встала и прошла к сыну. И никто не посмел ей помешать.

– Но… – Амрон не находил слов.

– Но я все еще истинный вожак, – продолжил вместо него Инвер. – а ты самозванец. След от поцелуя Дочери Луны горит на моем лбу, а не на твоем. И так и будет. Кстати, если кто-то захочет присоединиться к истинному избраннику Луны – я буду ждать вас на границе три ночи. После этого я буду считать вас врагами.

Инвер почувствовал, как рядом пыхтит от гордости Гера. Он и сам удивлялся своему спокойствию и тому, как плавно течет его речь. «Все потому, что ты принял себя. Со всеми недостатками и несовершенствами. И не пытаешься прыгнуть выше головы».

Инвер развернулся, желая уйти, но Амрон вновь подал голос.

– Нет, наш разговор не окончен! Я убью тебя и стану законным вожаком.

– Нет, разговор окончен. Я напомню тебе об охотниках. У меня, а не у тебя договор с ними. И если со мной что-то случится, и я не принесу лекарство сыну их вожака, они придут и перебьют и твою, и мою стаю. А если ты нападешь на моих волков, сейчас или позднее, я разрешу Зидану расправиться исключительно с вами. Зря ты это затеял, Амрон. Но если ты хочешь так играть, я поддамся.

С этими словами звери покинули поляну.

За три ночи, проведенных на границе, к Инверу присоединилось три волка – Фрея, Эва – сестра Марти, верившая, что Инвер вернет ее брата, и Кинчир.

– Я служил твоему отцу – теперь послужу его сыну.

Фрея же, на вопрос, почему она решила уйти с Инвером, сказала, что уходит не за ним, а за Хароном. «Не буду ей пока говорить, что у Харона другой интерес».

Инвер дошел с ними до деревни гномов, убедился, что все в порядке и отправился в Конор. Уже стояла середина Месяца Белых деревьев, до конца отведенного Зиданом срока оставалось две недели, а у волка по-прежнему был лишь один ингредиент.

***

В который раз проходя мимо городских ворот, открывающих вход в столицу южных земель, Инвер подумал, что его уже тошнит от этого города. «Слишком шумный, слишком грязный, слишком жестокий».

Уже в первой лавке лекаря Инверу посчастливилось найти нужное растение. Он кинул несколько серебряных монет продавцу – древнему старику, убрал траву в сумку и вышел на улицу. Сразу идти к Зидану волк не собирался. Хоть его и тяготил этот город, одно место он все же хотел навестить.

К его удивлению, окна таверны, в которой он дважды обедал и в которой познакомился с Сумелой, оказались заколочены, а на двери красовалась табличка «Закрыто навсегда».

– Любуешься? – раздался над ухом волка знакомый голос. Сумела, наконец-то прилично одетая, улыбаясь, стояла позади него.

– Какие люди! – воскликнул Инвер. – Да я, скорее удивлен. У них же вроде все хорошо шло.

– Да, но с чистотой просто жуть была. Одна птичка напела куда надо… – девушка задумчиво закатила глаза. – В общем, Дамира прикрыли, а птичка теперь работает в отделе, следящем за чистотой подобных заведений.

– Дай уточню, птичка эта – кукушка?

– Ты так догадлив! Дай и я угадаю: ты нашел лекарство и идешь к моему отцу?

– Ты тоже хороша. Да. Я же обещал. Пойдешь со мной?

– О нет, увольте. Я, конечно, на многое пересмотрела свои взгляды после встречи с тобой – кстати, спасибо тебе за это – но не настолько, чтобы захотеть видеть его.

– Надеюсь, когда-нибудь вы помиритесь.

– Надейся. Ладно, побегу я. Мне еще три кабака сегодня закрыть надо. То есть, проверить, – она смешно щелкнула зубами и убежала. Инвер проводил ее взглядом и отправился к охотнику.

– Подождем сутки. Если за это время у его не будет ни одного приступа, будем считать сделку выполненной, – Зидан, нахмурившись, смотрел на своего ребенка, который заснул крепким сном тут же, как его положили в кровать. Нянечка приготовила лекарство под руководством Инвера, и Зафир полчаса дышал над дымящимся отваром. – Так откуда ты узнал рецепт?

– Одна волчица подсказала мне его.

– Уж не думал, что волки способны на что-то, кроме разорения курятников.

– Ты многого не знаешь о волках.

– Так просвети. У нас есть время.

Они вышли на веранду. Жена Зидана – Инвер узнал, что ее звали Лира – принесла им выпивку. И Инвер начал рассказ. Он рассказывал об историях и традициях племени весь день до поздней ночи. Зидан пригласил его переночевать в доме, но волк устроился на улице. На следующий день разговор продолжился, и на следующий – Зидану было искренне интересно узнать о тех, с кем столько времени он боролся. Инвер многое рассказал ему, умолчав только о том, что сейчас племя раскололось. «Так или иначе, это ослабило нас. Не надо людям знать про наши слабости. Да, Зидан связан клятвой крови, но лучше перестраховаться».

К исходу недели стало ясно – Зафир поправился. Он вновь захотел кушать, а щечки его приобрели здоровый розовый оттенок. Инвер понял, что ему пора.

Вечером первого дня начала года Зидан вышел проводить Инвера.

– С тобой точно не надо идти? Я бы помог. На коршунов я еще не охотился, но слышал, что они бояться своего отражения в зеркале. Глупые птицы.

– Точно. Это моя битва. Видишь след на спине? Я должен за него ответить.

– Ну смотри. Если не справишься – прибегай, попробуем вместе.

«Если я не справлюсь, я навсегда останусь каменным изваянием в ее покоях».

– Тебе лучше сейчас побыть с сыном. Он начнет догонять сверстников, наконец-то познавать окружающий мир, который все это время от него скрывала болезнь. И отцу лучше быть с сыном в это время.

Зидан согласился. Он махнул волку на прощание рукой и скрылся в доме. А Инвер побежал дальше, на встречу со своим старым врагом.

Клир XI

Горный кряж Тиморей ограничивал южные земли с севера. С одной стороны его скалы круто обрывались в море. Говорят, давным-давно безумный граф этих земель Олаф скидывал с этих уступов мужчины, которые, как ему казалось, не так посмотрели на его красавицу-жену. Граф умер на войне, его жена переехала в город, кряж запустел на несколько десятилетий, и следующим его владельцем, точнее, владелицей стала Беатриче.

Волк стоял у подножия скалы. Там, наверху, можно было разглядеть замок, чем-то напоминающий гнездо. «Теперь понятно, почему она поселилась именно здесь». Инвер устало вздохнул и огляделся. Иного пути, кроме как карабкаться по скале, кое-где бывшей совсем отвесной, он не видел. Наверняка тут был тайный проход, но искать его было небезопасно, да времени на то не было. Волк начал восхождение. Было тяжело. Меч и новоприобретенный щит тянули вниз. Целый день он полз, карабкался, срывался и поднимался вновь. Ладони и колени его были разбиты в кровь, но зверь почти не чувствовал боли, ведомый целью.

Наконец, подъем был завершен. Волк стоял перед приветливо распахнутыми дверями замка.

«Ловушка? Но так тихо».

«А кому шуметь? Из живых тут только она».

Крадучись, ступая мягко-мягко, легат вошел внутрь. Здесь царила прохлада, а свет, проникавший внутрь через окна, закрытые витражами, рисовал причудливые узоры на полу и стенах. Волк даже сказал бы, что тут красиво, если бы не статуи. Первые пленники, навеки заключенные в камень, встретили его у входа. Это были два человека, парень и девушка, стоявшие по обе стороны от двери. Они тянули друг к другу руки, а лица их были обезображены страхом. Волк пошел дальше по коридорам и везде в каждом углу, на каждом повороте видел он несчастных. Это придавало ему злости и уверенности. Углубляясь внутрь замка, Инвер знал, где он найдет Беатриче.

Двери в тронный зал также оказались распахнуты. Инвер ахнул, увидев, что огромная комната почти полностью заполнена статуями. «Будто был какой-то светский прием, но все гости разом обратились в камень».

В конце зала, на троне, прислонившись головой к его спинке, спала Беатриче. Волк бесшумно двинулся к ней. Подойдя почти вплотную, зверь смог разглядеть ведьму. Сейчас, спящая, она казалась даже милой. Инвер вспомнил, как она лишилась рассудка, про ее болезнь, и жалость закралась в его сердце. Но тут взгляд его упал на каменную фигурку волка, свернувшуюся у ног ведьмы.

«Марти».

Кровь прилила к голове зверя. Он схватился за рукоятку меча и хотелось было его вытащить, но шум и дикий клекот за спиной прервал его и разбудил Беатриче.

– Волчик!

В следующую секунду Инвер взмыл наверх, поднятый за одежду огромным коршуном.

– Что, опять оброс, цыпленок ощипанный? Мало тебя Анагон потрепала.

Коршун заклекотал. Инвер извернулся, стащил со спины щит, снял с него плат, в который он был обернут и высоко поднял над головой, заставив птицу посмотреть в зеркало, прикрепленное к щиту. Коршун захлебнулся криком, выпустил Инвера и взмыл вверх, под свод замка, где забился в угол, устроившись на одной из несущих жердей. «А Зидан не обманул».

Инвер встал и обернулся к ведьме. Они столкнулись взглядами, и волк тут же понял свою ошибку. Он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Лишь голос остался при нем. Беа заговорила:

– Ну же,Инверушка. Смотрю, ты принял мое приглашение. Приятно.

– Ты вторглась в мой дом. Зачем?

– Как зачем? Чтобы забрать тебя.

– Эней запретил тебе приближаться ко мне.

– Эней? – лицо Беатриче высказало озабоченность. – Так ты еще не знаешь?

– Не знаю чего? – напрягся волк.

– Эней мне больше не указ.

Ведьма начала спускаться к волку. Глаза, которые она ни на секунду не отвела от Инвера, не давая ему шанса сбежать, горели хищным огнем.

– Ты помнишь, как мы встретились первый раз, мальчик? Помнишь?

Волк скрежетнул зубами. Этот день он помнил лучше, чем всю свою остальную жизнь. Он, Марти и Фрея бегали друг за другом на поле недалеко от стоянки. Черный волчонок уже тогда был больше остальных, а значит, самым неповоротливым. Когда другие волчата быстро тормозили на повороте и бежали в другую сторону, Инвер продолжал еще несколько секунд лететь по прямой. Фрея смеялась над ним и его нерасторопностью, когда поляну накрыла большая тень. Коршун медленно спускался к ним. Щенки, как завороженные смотрели за его величественным полетом. Когда он приземлился, волки увидели красивую девушку. Она улыбалась им и тянула руки, чтобы поиграться со щенками. Но те, воспитанные в недоверии, не спешили подходить. Тогда Беа разозлилась, залезла на коршуна и приказала тому схватить Марти – рыжий щенок ей особенно понравился. Легконогая Фрея, испугавшись, побежала домой. А Инвер попытался отбить друга. Он вцепился маленькими зубками в ногу птице и повис на ней. Но что его весь для огромного коршуна. Тот ударил его свободной когтистой лапой по спине и улетел, унося с собой Марти. А Инвер, упав с высоты, остался лежать на поляне, без сознания и истекая кровью. В таком виде его и нашел отец, которому о случившемся сообщила Фрея. Щенок выздоровел, но еще больше замкнулся в себе, пере стал общаться с Фреей и часто вспоминал Марти. И пообещал себе найти ведьму и отомстить ей. И сейчас этот шанс представился, но волк не мог шевельнуться и лишь смотрел, как девушка потирает руки.

– Наконец-то моя коллекция пополнится таким замечательным персонажем, – она максимально приблизила свое лицо к лицу волка. Зверь хотел поморщиться от ее зловонного дыхания, но не мог. – Есть, что сказать напоследок, волчик?

– Элементаль-вира.

Кольцо вспыхнуло, и дракон, рассыпая вокруг себя искры, появился возле волка. Ведьма ахнула и отвернулась от зверя. А тот лишь этого и ждал. Беатриче выставила вперед руки, пытаясь заставить дракона окаменеть, но тот не был живым в полном понимании этого слова и потому не поддавался ее чарам.

– Волчик, кто это? Убери его!

Дракон изготовился к прыжку. Ведьма испуганно закричала, но крик ее прервался на самой высокой ноте. Лезвие, красное не то от металла, не то от крови, прорезало ее платье между ключиц. Беатриче несколько раз испуганно хлопнула глазами, а затем осыпалась на пол горсткой песка.

Оникс пару раз ударил лапой по песку и глазами, полными непонимания, уставился на хозяина. Инвер устало вздохнул и убрал меч в ножны.

– Все закончилось, ящер.

Внезапно раздавшийся грохот заставил Инвера и дракона испуганно присесть. Вокруг начали рушиться статуи. Трещины пошли по изваяниям. Люди, звери, птицы, монстры будто ломали их изнутри. Волк взбежал по ступеням к трону и сверху следил за тем, как оживают пленники. Они испуганно таращились друг на друга. Кто-то узнавал товарищей и в слезах бросался к нему на шею. Инвер увидел несколько волков, но кроме Марти, ожившего у его ног, никого не узнал. Рыжий пес вопросительно склонил голову набок.

– Сейчас я все объясню, брат, – шепнул волк и продолжил уже громче, обращаясь ко всем. – Пленники Беатриче! Послушайте меня, Инвера Догисталла, из Рода Волка. Ведьма, что заколдовала вас и обратила в камень, мертва. Вы живы и свободны. Я не знаю, как давно он поймала вас, но сейчас 218 год от основания Конора.

Раздались испуганные вздохи, кто-то зарыдал.

«Многих поймали так давно, что все их родственники и друзья уже умерли. Как им начать жить заново? Может, я зря это все…».

«А что выбрал бы ты сам? До конца времен стоять истуканом здесь или попытаться устроить свою жизнь в новом мире?».

«Я попробовал бы».

«Значит, это не зря».

– Идите и возвращайтесь к жизни. И пусть Луна ведет вас.

Последнюю фразу волк произнес специально, чтобы понять, из его ли племени спасшиеся волки. Они с Марти спустились вниз, четверо подошли к ним.

– Догисталл – имя моего вожака, – заговорил крупный рыжий одноглазый волк. – Ты его предок и, как я вижу, вожак. Позволь нам служить тебе так, как мы служили Догисталлу. Да, я увечен, но в наше время это не было преградой для верности. Надеюсь, в вашем мире немногое изменилось.

– Это точно не изменилось. Правда, стаю мы теперь делим с собаками, – Инвер испытующе посмотрел на волков, но те никак не выразили своих эмоций. «Забыли, как удивляться что ли». Голос вновь подал рыжий:

– Это не новшество. Во времена Догисталла и волки, и псы, и койоты, и шакалы, и даже эти противные гиены были одной стаей. Сейчас все не так?

«Ох, вот оно как…».

– Вы даже не представляете насколько. Но нам надо идти. Я надолго оставил свою стаю и переживаю за них.

– Так ты принимаешь нас к себе?

– Конечно. О таких сильных и славных воинах я мог только мечтать.

Звери нашли потайной ход в скале, и им не пришлось карабкаться по уступам. По дороге домой Инвер без умолку рассказывал об изменениях, произошедших в мире, в Роду Волка, о своих злоключениях. Пленники же в свою очередь рассказали о порядках, существовавших при первом вожаке. Многое из этого Инвер решил применить и в своей стае.

Потому, когда звери вошли в поселение гномов, волки были готовы к своим соплеменникам. Одноглазый волк, которого за рыжий окрас и мудрость назвали Старший Брат Лис – оказалось, что раньше такие имена давали не только вожакам – тут же отправился высказать свое уважение Таоре. Остальные волки тоже нашли себе собеседников. Эва, сестра Марти, в исступлении вылизывала уши своему вновь обретенному родственнику. Гера ткнулась носом в бок Инвера.

– Ты вновь смог. Ты их спас.

– Я должен был.

– Все должны были. Но сделал ты.

– Прогуляемся?

– А ты не устал?

Волки вышли из деревни и побрели куда глаза глядят. Инвер живо рассказывал о своих приключениях, пока не увидел, что собеседница его грустна и мало реагирует на его рассказ.

– Что случилось, Гера?

– Да так… Может, это мои бредни. Нам надо искать новое место.

– Почему? Гномы вас обижают? – удивился Инвер. Гера чуть улыбнулась.

– Разве эти крохи могут кого-то обидеть? Нет, но… им неловко. Понимаешь, они совсем не едят мяса. Живут в мире со всеми. А мы хищники. Я-то у Мудреца научилась питаться травой, но других не переучишь. Конечно, гномы ничего не скажут, но я думаю…

– Ты права. Надо уходить. Я поговорю с Шринтен… с главным.

Разговор с гномом подтвердил опасения Геры. Маленький предводитель смущенно заметил, что им действительно сложно наблюдать каждодневные убийства.

– Я понимаю, что вы не можете иначе, но и вы нас поймите. Криллинайты – близкие родственники оленей. И когда последних разделывают на заднем дворе…

– Я понимаю. Спасибо вам за гостеприимство. Вы спасли моих воинов. Послезавтра мы уйдем.

Перед сном Инвер объявил стае о своих намерениях. Мнения зверей разделились. Волки были рады новому путешествию. Собаки же едва вильнули хвостом и начали испуганно переглядываться. Инвер заметил это и задумался. Думал он всю ночь, а на утро к нему пришло решение. Он вновь созвал племя и обратился к собакам.

– Правильно ли я понимаю, что вы не хотите покидать дом?

Те пристыженно согласно завиляли хвостами.

– В этом нет ничего страшного. Это ваше право, ваше желание. Деревню кфарфхов нам все равно придется покинуть. Но в западных землях есть дом, куда вас с радостью примут. Там много детей, а хозяйке дома нужны защитники. Я отпущу вас туда при условии, что, когда вы мне понадобитесь в трудный час…

– … мы придет к тебе на помощь, – почти хором откликнулись собаки.

Вдруг вперед выступил Харон.

– Позволь и мне уйти с ними. Ты знаешь, я… – волк потупился. Все на поляне со виманием склонили головы. Инвер чуть шагнул к волку и ободряюще кивнул. Тогда парень собрался с духом и на одном дыхании выпалил. – Я не умею драться. Я не смогу тебе помочь в твоих путешествиях, но им я попытаюсь быть полезным.

– Спасибо тебе, Харон. Конечно, я отпускаю тебя.

– А тогда можно мне пойти с тобой? – выбежал вперед Найк. Щенок заметно подрос и окреп, а постоянные потасовки с братом и сестрой сделали его сильным и ловким.

– И мне, – пропищала Эмили.

– И мне, – пробасил Камон, самый крупный из щенков.

Инвер обрадовался их готовности, но все же сказал.

– Если ваша мать не будет против.

Щенки подбежали к Миране и обступили ее со всех сторон.

– Ну пожаааалуйста, ну мамочка, ну прошу.

– А кто же будет защищать меня? – притворно-расстроенно протянула Мирана.

– Дядя Харон. Ты же ему нравишься! – непосредственно пискнула Эмили. Харон закашлялся. Мирана смутилась и шикнула на детей.

– Все, идите, и не болтайте всякого.

– Спасииибо! – протянули собаки и подбежали к Инверу. – Какие указания, вожак?

– Завтра утром наши дороги разойдутся. Поэтому сегодня устроим праздник.

До утра собаки, волки и гномы пировали, рассказывали истории, пели песни, смеялись и рыдали. Утром, поспал пару часов, звери начали собираться. Инвер подошел к матери.

– Ты точно не хочешь пойти со мной?

– Я нужна стае.

– Харон позаботиться о них.

– Дело не в них, а во мне. Я не смогу без этих ребят. Столько прошла с ними. Поэтому счастливый финал хочу прожить также. Но ты-то не хочешь проводить нас? Вновь увидеть Венус?

– Я и так слегка нарушил правила. Думаю, больше не стоит идти против пророчества. Тем более, осталось четыре месяца, а так уже и возвращаться надо будет.

– Чем ты займешься в это время?

– Не знаю. А мало ли приключений таят в себе южные земли? Попытаюсь узнать мир получше. Никто не знает, что ждет нас нам, на Острове. Кто вернется оттуда, а кто нет. Поэтому постараюсь пожить сейчас.

– Будь осторожен, Инвер.

– Хорошо. Я буду скучать, мама.

– Я тоже, сынок.

Звери обнялись. По поляне то тут, то там были слышны всхлипывания. Мирана, утирая слезы, спросила:

– Точно хотите уйти?

Камон, царапая землю, чтобы на ней не было видно упавших слез, ответил:

– Мам, ну там же приключения.

– А тут я.

К ним подошел Харон и склонил голову перед Мираной.

– Если я подойду в качестве твоего защитника… я буду очень рад.

Мирана смутилась и неопределенно махнула хвостом. Харон расплылся в улыбке.

Инвер завыл, объявляя о том, что волки уходят. Собаки должны были отправиться в обед. Последний раз осмотрев свою стаю в полном составе, Инвер остался доволен. Он коротко тявкнул, и половина зверей, увлекаемая им, покинула деревню. Они бежали без остановки до полудня и оказались на огромном, засеянном пшеницей и еще какими-то злаками поле. Тут щенки начали носиться друг за другом. Инвер не выдержал и присоединился к ним, не думая о том, как выглядит в глазах старших товарищей.

«Мне так не хватало этого в детстве».

Вволю наносившись, волк упал без сил среди колосьев и смотрел в лазурно-голубое небо, пока дневной сон не сморил его.

Проснулся зверь под вечер. Его стая поймала кабана и звала его к ужину. Наевшись, зверь отошел от компании и вновь обратил морду к небу. Огромная южная Луна смотрела на него так пристально, будто ждала чего-то. К волку подошла Гера и, положил голову ему на спину, шепнула:

– Куда теперь, вожак?

Инвер помедлил, затем ответил:

– Я никогда не видел моря. Какое оно?

– Наверное, большое. И соленое.

– Давай узнаем?

И началось их долгое путешествие к морю. Не буду утруждать вас описаниями дороги – все дороги на юге похожи – то в гору, то под гору, и всюду цветут сады и зреют плоды.

Их путь лежал через столицу юга, и воину отчего-то захотелось проведать Зафира и его отца. Он оставил стаю в полях перед столицей – он не знал, перестали ли охотиться в Коноре на собак, да его воины не сильно рвались в душный, шумный город. Лишь Эва, три года прожившая в столице, попросилась идти с ним. Вожак согласился.

У главных ворот волки обратились. Инвер впервые увидел Эву в человеческом образе. Она была чуть выше него, стройная, с мягким изгибом плеч. Серые глаза ее были обрамлены пушистыми ресницами, а чуть вьющиеся светло-русые волосы до плеч отливали рыжиной. Она была красивой, даже очень, и Инвер удивился, как никто в стае еще не захотел стать ее парой. Девушка, поймав его взгляд, мягко улыбнулась и сказала:

– Мы идем?

Миновав главные ворота Конора, волк внезапно почувствовал, что скучал по нему. Он поразился тому, как много человеческого в нем появилось и тому, как оно уживается в нем с волчьим. Он вдохнул поглубже и улыбнулся. Тут же к нему пристала стайка попрошаек, на которых волк лишь рыкнул, и те тут же разбежались.

Не торопясь, волк дошел до дома охотника. Возле него творилось непонятное возбуждение. Множество нарядно одетых людей смеялись, ели, танцевали на лужайке. Кругом были развешаны цветы и ленты, играли музыканты. Инвер засомневался, стоит ли ему идти туда. Но Зидан, вышедший на крыльцо, сам заметил его, радостно загоготал и подбежал к воину.

– Вот так встреча! Инвер, волчара мой любимый! Как жизнь, как сам? Расправился со своей этой… на коршунах помешанной? – Зидан обхватил воина в объятиях так, что у того ребре заскрипели. Волк предпринял попытку освободиться. Эва тактично рассматривала свои ноги.

– Да, разобрался. Не скажу, что было легко, но твой трюк с зеркалом мне очень помог. Спасибо.

Зидан отпустил волка, самодовольно улыбнулся и подкрутил усы.

– Обращайся! Я много штучек и фишек знаю. А сейчас я еще научился удачно выдавать замуж дочерей, – глаза его заблестели, и мужчина поспешил оттереть их от внезапно накативших слез. Волк склонил голову.

– Сумела?

– Именно. Мы… можно сказать помирились. И вот сегодня она вновь покидает мой дом. Это так… волнующе.

– И кто же счастливчик? – волк подумал, что его слова могут быть восприняты неправильно, учитывая прошлую работу девушки, но Зидан был слишком рад, чтобы понимать двусмысленности.

– Дамир. Я подумал, что он мне все еще должен, и потому… – Инвер удивленно приподнял бровь, и Зидан, хитро блеснув глазами, рассмеялся. – Да я шучу. Любовь у них, – тут он будто впервые заметил Эву и ухмыльнулся. – А у вас?…

– Она в моей стае, – ответил волк, предостерегая все дальнейшие расспросы. Эва кивнула.

– Я бы на твоем месте времени не терял, – расхохотался Зидан и тут же спохватился. – Ой, что это мы все на улице-то? Пойдем, познакомлю твою подружку с дочерью, посидите, поедите. Лира столько приготовила – умрешь.

При упоминании Лиры, Инвер вспомнил, зачем он пришел, и осторожно, боясь услышать плохой ответ, спросил:

– А Зафир? Он…

– Он самый бойкий карапуз, из всех, что я знаю! – воскликнул охотник. – Лично я его не нянчу, потому что у меня он постоянно убегает.

Они зашли в дом. Тут везде стояли столы с всевозможными лакомствами и закусками. Инвер не удержался и схватил бутерброд с рыбкой и сунул его целиком в рот. Эва улыбнулась и смахнула с его рта крошки. Инвер зарделся и пробурчал что-то похожее на спасибо. Они прошли дальше, в следующую комнату, где, видимо, сидели самые близкие родственники. Едва волк переступил порог, девичий визг прорезал шум гостей. Эва невольно присела и прижалась к косяку двери.

– Волчик! Ты пришел! Я так и знала! – Сумела вспрыгнула на стул, одним махом перемахнула через стол, не задев ни одной тарелки или бокала, и повисла на шее у волка. Последний невольно покосился на жениха, который также начал вставать из-за стола, и хотел уже начать оправдываться, но Дамир лишь притянул ему руку для рукопожатия и пробубнил:

– Приветствую. Спасибо, что пришел, она правда рада. И прости, что упек тебя тогда. Сам понимаешь.

Боковым зрением волк заметил, как непонимающе склонила голову Эва.

– Понимаю. Не страшно, тогда обстоятельства были сильнее нас. Но сейчас я искренне рад за вас.

Сумела, наконец, оторвалась от него, отошла к мужу и оценивающе оглядела волка.

– Вроде не похудел, не потолстел. Шрамов чутка прибавилось, но, зная тебя, это значит, что все у тебя идет как надо.

Инвер усмехнулся. «Если я получаю новые раны – значит, я живу по-настоящему? Интересно».

Их с Эвой усадили в предыдущей комнате – и долго извинялись, что из-за недостатка места не могут посадить их в одной комнате с невестой. Зидан даже хотел прогнать оттуда какую-то дальнюю ненавистную ему родственницу жены, но Инвер резко воспротивился этому и увел Эву за другой стол. Они расположились возле двух галифаксов, которые, не смотря на жаркий день и духоту полной гостями комнаты, сидели при всем облачении. «Вроде военное положение отменили. Что это они». Стражи что-то обсуждали вполголоса, не принимая участия в общем веселии. Невольно Инвер начал прислушиваться.

Страж с высоким горделивым лбом бормотал, покручивая в руке маленькую вилку.

– … Вчера смену сдавал когда… ты слышал? Еще одного нашли

– И все по старой схеме?

– Да… Горла просто нет… жуть.

Инвер напрягся, стараясь не выдать своей заинтересованности.

– Кого это?

– Лораса.

– Черт. На прошлой неделе только дружка его, а теперь и он… Как там Гизарра? Рвет и мечет?

– Да как сказать… она же только вернулась. И тут сразу такое. Могу сказать, что начальница впервые растеряна.

– Я бы посмотрел на такое.

Волк подумал, что и он бы взглянул на эту строгую, безупречную воительницу, которая не знала что делать. Немногое он понял из разговора стражей, и захотел потом расспросить об этом Зидана. Благо, тот совсем скоро появился на пороге с Зафиром на руках. Малыш значительно прибавил в весе, возможно, даже слишком значительно, но это всяко было лучше того скелета, обтянутого кожей, каким запомнил его волк. Зидан указал малышу на волка. Легат помахал крохе рукой. Зафир улыбнулся, но тут же смутился, что-то залепетал на своем детском языке и уткнулся в бороду отца, прячась от волка. Зидан поспешил передать его на руки жене и жестом пригласил волка выйти на улицу. Легат хотел позвать с собой Эву, но та о чем-то увлеченно болтала с пожилой женщиной, потому волк лишь шепнул ей на ухо, куда направляется. Эва на секунду обернулась, чуть сжала его руку, показывая, что услышала его, и тут же вернулась к разговору. Волк пару раз глубоко выдохнул, пытаясь успокоить внезапно начавшее так быстро биться сердце, проследовал во двор.

Зидан сидел на крыльце и курил. Он протянул вторую сигару волку. Тот отмахнулся, но воин настоял, аргументируя это тем, что «дочери друзей выходят замуж лишь однажды, а потому на свадьбах можно все». Инвер сдался. Он неловко затянулся, готовясь закашляться от мерзкого вкуса. Но ничего подобного не произошло. Вкус даже показался ему приятным. Он удивленно вскинул брови. Зидан, видя реакцию друга, хрипло засмеялся.

– Что? Не ожидал? То-то. Это тебе не подорожник какой-нибудь. Состав невероятный.

«И все равно, это моя первая и последняя сигара. Венус это точно не понравится».

«А Эва ей понравится?».

«Что ты имеешь в виду?» – вдруг рассердился волк.

Зидан покосился на друга, и тому вдруг стало неудобно. «Подумает еще, что я сумасшедший какой-то».

– Это все сигара. Голова вдруг стала… странной.

– Понимаю, – кивнул Зидан. – Надеюсь, это не помешает тебе рассказать о твоих приключениях?

Инвер усмехнулся и начал рассказ. Он не умолчал про Амрона и их уговор, и еще раз уточнил, не собирается ли Зидан нападать на них теперь. Охотник молча слишком долго, и волк уже начал жалеть о своем рассказе.

Запустив окурок куда-то в сад, Зидан, наконец, сказал:

– Они очень некрасиво поступили с моим другом. Но это ваши дела, волчьи, в которых я все равно мало чего понимаю. И потому, если ты примирился с этой ситуацией. Я не буду лезть. Но если это Гудрон что-то еще себе позволит, с его хвостом будет играть мой сын, – Зидан ударил кулаком на крыльцу.

Парень благодарно склонил голову и продолжил рассказ. Гости постепенно расходились, становилось тише и прохладнее. Пару раз выходила Сумела и корчила недовольное лицо от того, что отец отобрал у нее друга, но Зидан лишь махал на нее рукой и отправлял к мужу.

– А то он приревнует и задушит тебя в первую же ночь, – сказал Зидан и усмехнулся. Сумела развела руками.

– Главное, чтобы не вырвал глотку, как тем парням.

– Сумела! – повысил голос Зидан. Инвер напрягся. Похоже, не все так гладко было между отцом и дочерью, как ему показалось на первый взгляд. – Это не смешно!

– Смешно, потому что одни бравые воины Конора не могут защитить других бравых воинов. Что уже говорить о нас, простых жителях. На кого надеяться нам? – с этими словами она снова скрылась в доме.

– Это она специально, – вздохнул Зидан. – Не хочет, чтобы я там служил.

– А ты теперь не придворный охотник? – удивленно спросил Инвер и тут же вспомнил, что бросилось ему в глаза, едва они с Эвой зашли в дом. Пустые ниши на тех местах, где раньше видели трофеи.

– О нет. Опротивело мне это все. С тех самых пор, как тебе получше узнал. Как понял, сколько это классных парней могут висеть у меня вот так, по стенам.

Инвер не стал уточнять, что таких, как он больше нет, и вряд ли хоть одной разумное существо пострадало от его рук. Он лишь похлопал воина по спине и попытался вернуть разговор в интересующее его русло.

– О чем говорила Сумела? Кому вырвали глотки? О чем-о подобном говорили и стражи за столом, и, честно говоря, выглядели они напуганными.

– Тут есть от чего испугаться, – в сердцах воскликнул Зидан. – Кто-то охотится на стражей. И весьма успешно. Уже пять трупов, и везде одна картина – застает их поодиночке – в спальне, в сортире, в глухом переулке на обходе – и вырывается глотки.

– И никто его не видел? – Инвер нервно сглотнул.

– Одна бабка утверждает, что видела. Мол, маленький такой, юркий, черный, но как по мне, это больше напоминает летучую мышь, чем страшного убийцу. Потому мы считаем, что никого не видели. И следом он тоже не оставляет. Кроме огромной лужи крови, конечно.

Увидев, как помрачнел и задумался его спутник, Зидан толкнул его в бок и встал.

– Не бери в голову, волчара. Стражи разберутся с этим. Когда-нибудь.

Умом волк понимал, что это дело его совсем не касается. Он оказался в этом городе случайно и знал тут всего пару человек. Но среди них была мастер Гизара, которая так восхищала волка своей силой духа и тела, и которая теперь находилась в затруднительном положении. К тому же, год, отпущенный им пророчеством, подходил к концу, а Инвер все еще не понимал, как они смогут объединить армии всех земель и повести их к Острову Теней. «На других рассчитывать не стоит. Точнее… нет, они могут что-то сделать. Но лучше перестраховаться. Я помогу Гизарре, а она замолвит за меня словечко, когда нам это понадобится».

К тому же Инвер, никогда не жаловавшийся на память, никак не мог вспомнить, откуда ему знакомо имя погибшего Лораса. И хотел это выяснить.

Потому, когда они с Эвой, обратившись, устраивались на ночлег по дворе дома, отказавшись от комнаты, услужливо приготовленной Лирой, волк спросил:

– У меня тут появилось одно дело… Ты не против задержаться в столице на несколько дней?

Эва подняла на него ясно-зеленые глаза.

– Ты мой вожак. Я последую туда же, куда и ты.

– Эмм… хорошо, спасибо. Ты спи. Я еще погуляю.

– Хорошей прогулки, – прошелестела девушка, прикрывая глаза.

– Доброй ночи.

Выбежав за пределы города, Инвер задрал голову вверх и воззрился на строго смотревшую на него оттуда Луну.

– Что? Что ты так смотришь? Разве не ты мне это все посылаешь? Тебе нравится смотреть, как я мечусь, не знаю, что делать?

Луна не ответила. Волк понял, что выглядит довольно жалко, пытаясь обвинить в своих сомнениях такую далекую луну. Он опустил голову и тихо прошептал:

– Я просто боюсь ошибиться. И наделать глупостей.

***

На следующее Инвер и Эва первым делом отправились прямиком к Гизарре. Они ничего не сказали Зидану о своих планах – Инвер был уверен, что воин их не поддержит. Они оставили записку, гласящую, что волк соскучился по городу и хочет обойти знакомые места.

Попасть к начальнице оказалось не так просто – напуганные последними происшествиями, стражи усилили охрану и методы проверки. У легатов отобрали все оружие, расспросили об их прошлом – Эве пришлось на ходу сочинять историю, ибо ее настоящая биография, по ее словам, могла вызвать много новых вопросов.

Причиной внезапной необходимости увидеть мастера, воина назвали то, что они догадываются, кто может стоять за этими преступлениями.

– Хоть бы так. А то тут ходили первое время всякие… – пробурчал усатый страж, ведя их коридорами вглубь здания.

– Всякие?

– Ну да. Кто-то утверждал, что видел убийцу, кто-то, что даже знает, кто это. Но на поверку все брехня. Мы и повесили объявление. Что, мол, кто неверную информацию сообщает – в карцере у нас три месяца заседает, хаха! – засмеялся воин собственной шутке.

Эва вопросительно посмотрела на легата. Тот мотнул головой, показывая, что не знал про это объявление. Девушка глубоко вздохнула и иронично улыбнулась. «Мы не должны ошибиться».

Гизарра сидела за столом, когда воины вошли в ее кабинет. Женщину практически не было видно за целым ворохом бумаг, которыми она и занималась, периодически что-то подписывая в одни и с раздражением разрывая другие.

При виде легатом женщина напряглась. Но тут же узнала Инвера, к его большому удивлению.

– Инвер Догисталл! Подчиненный Энея. Не ожидала тебя здесь встретить. Я думала, без его опеки вы все решили предать родину.

Волк не ожидал такого приветствия. В голосе Гизарры не было никаких эмоций, она будто лишь констатировала факт, но вопрошающий взгляд ее заставил воина подтянуться и отрапортовать.

– Никак нет, мастер! Эней отпустил нас на год, закончить наши дела, чтобы затем с удвоенным рвением служить родине. Никто и не думал предавать Конор!

Гизарра усмехнулась и резко встала из-за стола. Инвер вновь ощутил неприятное покалывание в шее, которое всегда испытывал, если рядом оказывалась девушка значительно выше него.

– У меня иные сведения. Но ты пришел доложить не об этом.

– Не об этом.

Инвер подошел чуть ближе.

– Позвольте представить, Эва… – парень замялся, не зная, какую фамилию выбрала себе девушка. Волки не нуждались в них – в стае все обращались друг к другу по имени и только, но для общения с людьми каждый волк имел право воспользоваться одним из семи имен Волка. Род Инвера выбрал фамилию Догисталл, которая считалась самой древней. Харон был Кастуром, семья Фреи выбрала Либрек. Эрмегард, фамилию, что носила Анагон, имел лишь один волк в его стаи, который покинул ее много лет назад.

– Эва Ницсинан, мастер, – склонила голову девушка. Инвер продолжил, отметив про себя, что полное имя девушки звучит чрезвычайно красиво.

– Мы друзья Зидана, бывшего королевского охотника. Случайно узнали о проблеме, с которой вам пришлось столкнуться.

– Уточни. Проблем достаточно.

– Об убийце стражей. И я хочу помочь.

– Отчего такое рвение, легат?

Инвер все утро придумывал пламенную речь о том, как не смог остаться в стороне, узнав о проблеме в его городе. Но слова Гизарры о предательстве сбили его, и он понял, что всего его актерского мастерства не хватит, чтобы выглядеть убедительно. Но и истинной причины говорить не следовало. Тогда…

– Имя последней жертвы, Лораса, мне смутно знакомо. Будто мы встречались с ним.

Что-то щелкнуло в голове у мастера так громко, что это отразилось в ее глазах. Она начала копаться в ворохе бумаг, и, наконец, выудила то, что искала. Затертая темно-красная папка также показалась воину знакомой. Мастер распахнула ее, и волк все понял.

– Наше задание! Защита невесты!

– Верно. Ты и Лорас пересекались именно на нем. Лорас и Изир сменяли вас… И оба погибли. И еще трое парней, что были вовлечены в это дело.

– Кто-то мстит нам? Но, насколько я знаю, Гепард старший умер, повесился.

– Верно. Но вот младшего мы отпустили спустя четыре месяца. На работу он не вернулся, да его и не взяли бы. И все связи с ним оборвались.

– Но он ребенок, – возразила Эва, читавшая дело из-за плеча Гизарры.

– Детка, я стольких малолетних преступников переловила, по сравнению с которыми этот Гепард – старик! Правда, среди них никогда не было таких жестоких убийц…

– Мы уже окрестили его убийцей? – нахмурился волк. Он хорошо помнил малыша, как тот испугался, когда воин разгадал его план. И, не смотря на то, что этот малыш чуть не стал сообщником убийцы тогда, воин не хотел для него слишком сурового наказания.

И сейчас он не хотел верить, что Гепард стал причиной всех этих смертей. Но если этой так, Инвер сделает все, чтобы предотвратить следующие жертвы. И самостоятельно поймать преступника.

– Кто еще будет в его списке?

Гизарра пробежалась взглядом по страницам.

– Судья Малчек, он вынес ему обвинительный приговор. И я. Ну и ваша команда, разумеется.

– За нас можно не беспокоиться. Сейчас на Юге должен быть лишь я, да и то, парень вряд ли об этом знает. Так воспользуемся этим.

– Не уверена, что тебе стоит в этом участвовать, – начала было мастер, но в ее голосе не было обычной непоколебимой уверенности. Инвер почувствовал это.

– Позвольте нам попробовать. Свежий взгляд и новые методы, вот что нужно этому расследованию.

Гизарра усмехнулась.

– Что ж. Посмотрим, на что способен твой свежий взгляд.

Обрадованный Инвер и обеспокоенная Эва направились обратно к Зидану. Волк хотел посоветоваться с другом – вдруг тот что-то знал об охоте на гепардов…

***

Зидан ходил взад и вперед по комнате, которая раньше служила лазаретом для Зафира и в которой был заключен их с волком договор. Воин был сильно обеспокоен – как только Инвер рассказал ему о своих планах, охотник выпроводил из комнаты жену и закрыл дверь. Некоторое время просто возмущался, что волки его не послушались его и в ввязались в это «кровавое дело». Но Инвер был убедителен, когда говорил, что ему приходилось сталкиваться с чем-то пострашнее мстительного ребенка, пусть и такого жестокого и неуловимого.

Наконец, Зидан начал размышлять вслух:

– То, что он Гепард, вполне объясняет то, что его никак не могут поймать. Быстрые звери. Но абсолютно не выносливые. Потому засаду надо устраивать с умом. Кто-то должен вспугнуть его, но не пытаться догнать…

– …А лишь вывести на следующего игрока, – подхватил Инвер. – И так до тех пор, пока он не выдохнется. Тогда я сразу забиваю место последнего загонщика. Хочу поймать его снова… и понять, что им движет.

Охотник усмехнулся, но спорить не стал. Эва, напряженно нахмурившая носик, спросила:

– Вы сказали – вспугнет. Откуда?

– Отпугнет от следующей жертвы. Думается мне, он попытается на судью напасть. На него всяко проще, чем на Гизарру.

– Мы будем использовать судью в качестве приманки? Мне кажется это бесчеловечно! – замотала головой Эва.

– У нас нет выбора, человечная ты моя волчица, – вздохнул Зидан. – Мы можем попробовать сделать так – либо предупредить Малчека об опасности, чтобы он вокруг себя выставил круглосуточную охрану, но и это ему не поможет. Изира убили на работе, когда он на секунду отлучился в туалет. В доме, полном стражей.

Инвер выжидающе смотрел на Эву. Он уже жалел, что втянул в это девушку – та поникла и нервно кусала губы, пытаясь найти другой вариант. Волк подошел к ней и неожиданно для самого себя привлек к себе.

– Не переживай. Зидан будет тем, кто проследит, чтобы Гепард не успел напасть на судью.

Охотник прокашлялся.

– Я польщен, но я не самый незаметный, а нам надо, чтобы все прошло в тайне от Малчека.

Эва отстранилась от волка и твердо сказала:

– Я пойду. Я буду охранять судью. Мне проще втереться к нему в доверие и быть рядом, не вызывая подозрений, – тут она прикрыла глаза и улыбнулась так, что оба мужчины сразу поняли, что она имеет в виду. В ушах у Инвера застучала прилившая к голове кровь.

– Не надо. Не стоит идти на такие жертвы, оно того не стоит.

Эва на секунду непонимающе склонила голову, а затем рассмеялась.

– О, нет. Не переживай за это. Я не собираюсь делать ничего… постыдного. Ведь в том, чтобы на время подменить одну из его служанок, нет ничего постыдного?

Она тут же начала собираться. До заката оставалось не так много времени, а все убийства до этого, судя по отчетам, происходили ровно в полночь.

***

Инвер нервничал. Он переминался с лапу на лапу и вглядывался в темный переулок, ожидая, что в любой момент оттуда может появиться враг. Но улица была, лишь светлячки вспыхивали и тут же гасли в зарослях плюща.

Их план был рискованным. Если хоть одно звено сработает неправильное, все рухнет. Инвер не хотел об этом думать, но все равно невольно возвращался к каждому из участвовавших в плане и по привычке отмечал их сильные и слабые стороны.

Эве удалось подкараулить, вырубить и спрятать одну из служанок судьи, который, судя по всему, очень не любил делать что-то самостоятельно – так много девушек трудилось у него в доме. Это сыграло на лапу Эве, потому как никто не стал спрашивать, кто она и откуда здесь взялась – прислуга просто-напросто не помнила всех. Для вида выполняя какую-то работу по дому, девушка должна была держаться как можно ближе к мужчине и в нужный момент спугнуть убийцу.

Далее в игру вступала Сумела. Она пришла накануне в гости к отцу, узнала от матери, что тот заперся с Инвером в комнате и подслушала их разговор. А подслушав, загорелась участием в нем. Зидан согласился на одном условии – через два квартала Сумелу в этой гонке сменял Дамир. Возможно, это было не совсем то, на что рассчитывала кукушка, но все же лучше, чем ничего.

Дамир вел преступника через переулок Трех Камней, по улице Прямой до памятника Благословения Кин, где в игру вступал Зидан. Они с волком решили, что Гепард к этому моменту уже может устать и попытаться атаковать преследователя, а потому преследователь должен быть силен. Инверу, конечно, не хотелось уступать Гепарда другу, и он взял с последнего обещание, что тот позовет его на помощь.

Но пока на улице царила тишина. Волк начал переживать, что Гепард решил не убегать, а вступить в схватку с самого начала. Его сознание уже рисовало картины поверженной Эвы, и сердце волка сжималось от боли.

«Она не Венус, не забывай. Она выросла в стае и умеет сражаться».

«Венус теперь тоже умеет», – усмехнулся волк, но тут же нахмурился. В последние пару дней он слишком часто сравнивал Венус и Эву. Что-то произошло в его отношении к красноволосой волчице, после того как он подарил ей кольцо. Отчего-то теперь казалось, что Венус никуда не денется, а потому волк думал, что может немного расслабиться и отвлечься. Внутренний голос пытался посвятить легата в свое мнение, но волк резко огрызнулся, и голос замолчал.

«Но я же по прежнему люблю ее! А Эва… она просто красивая. И рядом».

Но сейчас рядом была не Эва. Волк услышал сопение в конце улицы, ругательства Зидана и звук царапающих о гравий когтей. Через пару секунд он различил два силуэта, а в следующее мгновение уже бросился на того, что поменьше. Раздался хруст. Волк стиснул зубы, готовясь к боли от сломанной конечности – приземлился он не очень удачно. Но его кости остались целы. А вот Гепарду повезло меньше. Он обратился и теперь стоял на коленях, согнувшись пополам и держась на грудь. Инвер, став человеком, подбежал к нему. Зидан в нерешительности застыл чуть поодаль.

Парень закашлялся и на землю упало несколько капель крови. Он поднял полные слез глаза на волка и просипел:

– Помоги…

– Инвер, осторожно, не забывай… – начал было Зидан, но волк уже вплотную подошел к мальчишке и попытался уложить его на землю. Но как только волк прикоснулся к его руке там, где не было одежды, Гепард взвыл, глаза его стали черными как беззвездное небо, а изо рта потекла темная зловонная жидкость. От неожиданности волк пнул ребенка, но тот, еще пару секунд назад сгибавшийся от боли в сломанных ребрах, резво вскочил и попытался напасть на волка.

Бах!

Зидан сорвал со спины арбалет и выстрелил, почти не целясь. Гепард взвыл и повалился на землю. Кровь – абсолютно человеческая кровь – хлестала из раны на шее. Тело преступника сотрясали конвульсии, рот разевался в беззвучном крике, а глаза, по-прежнему черные и страшные, – смотрели прямо на волка. Инверу показалось, что он хочет ему что-то сказать. Несмотря на предостерегающий окрик Зидана, легат наклонился к парню.

– Они… вернутся… за тобой…

Гепард последний раз дернулся и, вытянувшись, замер. Теперь зрелище было воистину ужасным: на холодном камне мостовой распростерся залитый кровью детский труп с арбалетным болтом, глубоко вошедшим в шею. Сумела, подбежавшая к месту убийства через пару минут вместе с Дамиром и Эвой, зарыдала и уткнулась лицом в плечо мужа, который выглядел так, будто его стошнит прямо здесь и сейчас.

Инвер напряженно следил за реакцией Эвы. Та нахмурилась, присела на корточки перед ребенком и долго вглядывалась ему в лицо. Затем произнесла:

– Он пытался напасть на судью в его спальне. Малчек испугался, но, думаю, ничего не понял, – я прыгнула на Гепарда в ту же секунду и мы выпали из окна.

Инвер дернулся.

– Ты не ранена?

Эва отчего-то очень серьезно посмотрела на волка и протянула:

– Не-ет. Но вот он – мертв. А он только ребенок, – она отвела взгляд.

– Он убийца, – возразил Зидан.

– Нет, – возразил волк и тут же прикусил язык. Если бы сейчас начал рассказывать о Порождениях, пришлось бы рассказывать и о Пророчестве, а он не был к этому готов. Остальные с интересом воззрились на него. Волк пролепетал. – То есть… он мог не знать, что творит.

– Все он знал, – сплюнул Зидан, доставая из набедренной сумки заранее приготовленный мешок. – Давайте соберем это, да я отнесу его Гизарре. А вы идите отдыхать.

Инвер вызвался идти с ним. Все дорогу до здания стражи он думал о словах мальчика, о том, как внезапно менялось его настроение и внешний вид.

«Ребенок был под властью Тьмы, но будто… не до конца. Разве такое возможно?».

«Ты все видел своими глазами».

По дороге волк попросил Зидана не рассказывать Гизарре ни о чем необычном. Охотник удивился, но согласился, решив, что это вновь какие-то волчьи тайны. Гизарра, крайне обрадованная новостью, тут же повысила Зидана в должности. Пока тот среди ночи отправился искать в здании стражи кого-то, кто будет готов заняться его бумагами о повышении, Гизарра обратилась к Инверу:

– А чего хочешь за службу ты?

– О моей награде пока рано говорить, – уклончиво сказал Инвер. – Но пообещайте, что когда я обращусь к Вам за помощью, Вы вспомните об этом случае и не откажете мне.

Гизарра склонила голову и оценивающе оглядела волка.

– Не могу я давать таких обещаний, я не Правительница. А ты можешь пожелать такого, что будет не моей компетенции, – тут она заговорила намного борее. – Но я обещаю сделать все, что будет в моих силах.

– Большего мне и не надо, – Инвер поклонился и вышел из комнаты. Он решил дождаться друга на улице. Но, видимо, Зидан никак не мог найти добровольца, согласного посреди ночи заниматься бумажной работой, которая вполне могла дождаться утра. Инвер простоял минут пятнадцать. Затем не выдержал, достал из сумки Зидана сигару, спички и через минуту с удовольствием затянулся. Дым уходил куда-то наверх. Волк проследил за ним. Всего одно окно горело на втором этаже – окно Гизарры. Волк заметил тени, колышущиеся в проеме.

«Наверное, ходит по комнате и обдумывает что-то».

«Резво ходит, для трех часов пополуночи-то».

«Она невероятная. Если действительно все получится, и мы получим ее в союзники, то у Тьмы нет шансов».

Он продолжил наблюдать за тенями в окне. Что-то в них напрягало воина. Они двигались отрывисто, а когда волк чуть напряг слух, то разобрал ругательства, доносившиеся со второго этажа. Инвер выругался, отбросил сигару и взлетел по лестнице. Уже на подходе к двери волк услышал звуки борьбы, чей-то сдавленный рык и голос Гизарры:

– Да умри ты!

Инвер распахнул дверь и замер на пороге.

Гепард загнал мастера в угол и теперь медленно подбирался к ней. Изо рта его вновь капала та черная слизь, ею же были перемазаны пол и стены. Гизарра, которая была напугана, может быть, первый раз за несколько лет, держала перед собой меч. Она была ранена: разодранное плечо кровило, и кровь заливала доспех.

Гепард обернулся на шум и истошно заголосил при виде волка. Тот тут же решил, что будет делать.

– Эй, ты! Порождение гребаное! Иди сюда! Я тебе интереснее… – он не успел договорить, так как пришлось спасаться бегством. Они слетели по лестнице, выскочили на улицу, где зверя ждал Зидан, испуганно закричавший при их появлении.

– Помоги Гизарре! – выкрикнул Инвер и побежал дальше, уводя монстра в глухой, малонаселенный район – в район водостока.

***

Когда легкие начали гореть, а лапы превратились туго натянутые струны, волк понял, что пришло время остановиться и попытаться поговорить. Голос в голове пытался убедить его в бесполезности этой затеи и уговаривал тут начал сражение, но Инвер, уже наблюдавший однажды смерть этой твари, не был уверен, что в этот раз она умрет окончательно.

Зверь подобрался, оттолкнулся уставшими лапами от земли, в прыжке развернулся и оскалился. Гепард, следовавший за ним по пятам, неловко затормозил в паре метров от Инвера и осклабился.

– Устал…

– Не надейся! Кто ты? Почему вселился в мальчишку? Зачем преследуешь людей из того дела?

Гепард, который выглядел как восставший мертвец, хрипло рассмеялся. Инвер никак не мог понять, находят ли фонари, тускло освещавшие переулок, отблеск в черных глазах, или Гепард периодически возвращался в сознание.

Тьма захватила теперь лицо, шею и руки ребенка – у кожи, темно-серой и тусклой, клубилась сизая дымка, а с кончиков пальцев, смешиваясь с кровью, которая все еще текла из раны на шее, капала на землю густая черная субстанция.

Порождение, отсмеявшись, захрипело:

– Слишком много вопросов для Избранного. Поэтому вы и погибнете – вы ничего не знаете.

– Так просвети меня! – выкрикнул волк, заглядывая за спину ребенка. Он надеялся, что Зидан останется с мастером, и им удастся закончить разговор в одиночестве. – Ты все равно собрался убить меня. А я не умею воскресать,подобно тебе, потому шансов у меня немного.

Создание замерло в замешательстве. Оно, казалось, действительно решало, рассказывать Инверу или нет. наконец, Гепард помотал головой.

– Нет. Ты умрешь в неведении. Знай только, что твоя гибель откроет череду смертей, но ты уже ничего не сможешь сделать, – Гепард сделал шаг вперед. Инвер чуть отступил назад и поднял руки перед собой.

– Стой! Ты неправ. Я не буду первым. Гепард, что тело ты занял, он уже умер. И я думаю, он не первая твоя жертва.

Порождение склонило голову и вновь осклабилось.

– Ты прав. Многие из нас уже обрели тела.

– Обрели тела? Вселились в кого-то?

Порождение что-то пробурчало себе под нос. Инвер был готов к тому, что в любой момент ему могут надоесть расспросы, и оно нападет. Но пока чудовище говорило, и воин пытался выудить из него как можно больше информации.

«В ней не будет никакого смысла, если потом ты погибнешь!», – истерил голос в его голове, но волк его по-прежнему не слушал.

– Только Владыка имеет тело. Но это временно. Когда вы падете, мы все получим тела.

– Но почему именно Гепард? Он не самый сильный в этом городе.

– Но ты его знал. И ты бы не преминул влезть в это дело.

– Вы целенаправленно убивали участников того процесса? Чтобы выманить меня?

«Они намного умнее, чем мы предполагали. Они могут строить планы, рассуждать. Знал ли об этом Эней?».

– Да. Владыка приказал нам.

– Владыка? Кого вы так называете?

Порождение вновь замолчало. Оно крутило головой, будто прислушивалось к чему-то, слегка тряслось и покачивалось. Оно будто вело внутренний диалог. Вдруг зверь зарычал и, выпустив длинные изогнутые когти, двинулся на волка.

– Довольно! Ты слишком много пытаешься узнать!

– Стой! – воскликнул Инвер. – Я хочу кое-что предложить не обязательно убивать меня! Ты можешь… воспользоваться мной.

«О нет».

Легат и сам не был в восторге от этой идеи, но надеялся, что его сил и избранности хватит для того, чтобы противостоять Тьме, а может, и убить ее.

– Ты отдаешь нам свое тело? – прорычало Порождение, облизываясь.

– Да, – твердо кивнул волк. – Я все равно умру, а значит, у остальных нет шансов. Тогда почему напоследок не повеселиться? – он грустно усмехнулся.

Слюна Порождения упала ему на ботинок, когда монстр вплотную приблизился к воину. Черные бездонные глаза заглянули в желтые, будто желая разглядеть мысли воина, у которого в голове кричал голос:

«Ты сошел с ума! Сражайся!».

«Я и сражусь».

«Я думал, что мне достался самый разумный воин, радовался, но нет! Ты псих, если думаешь, что сможешь противостоять ему».

«Я хочу попробовать».

С этими мыслями Инвер схватил порождение за плечо и, коснувшись лбом лба мальчика, произнес:

– Давай. Я готов.

Порождение заверещало. Гепард задрал голову к небу, широко распахнул рот, из которого вырвался столб черного дыма, искрящегося и дурно пахнущего. Когда вся Тьма покинула ребенка, он осел на землю – Инвер не сумел удержать внезапно потяжелевшее тело. Волк с трудом оторвался от зрелища Гепарда, свернувшегося под неестественным углом на земле, и поднял голову к черному клокочущему облаку. В рту пересохло, но легат смог выдавить из себя:

– Давай.

Ему показалось, будто тысяча тупых игл пронзили его горло и грудную клетку. Воин закашлялся и осел на землю. Он попытался оглядеться, но перед глазами будто висел туман, очертания домов стирались, и с каждой секундой тьма пелена все нарастала, становилась темнее и непрогляднее. Вскоре волк уже не мог разглядеть свои руки. Он приготовился отключиться, но тихий голос позвал его.

«Нет! Решил сражаться, так сражайся!».

Инвер мотнул головой и попытался вновь услышать от голос, но он затих. Волк вертел головой, пытаясь сориентироваться по звукам, и неожиданно для себя услышал треск огня. «Что тут может гореть?». Он не чувствовал запаха, а потому на четвереньках пополз на звук. И тут посреди темноты возник столб пламени, направленный прямо на него, а позади него Инвер четко разглядел образ Анагон. Он не успел разглядеть ее как следует и от неожиданности упал на спину. Тут же образ исчез, а нас правым ухом волка раздался грозный окрик Рейгара. Волк повернулся и увидел парня, за спиной которого пряталась девушка. Лица ее волк не видел, но мог точно сказать, что не знает ее. Рей был ранен, но яростно закричал и размахнулся секирой, целясь в волка. Инвер перекатился на бок и замер, ожидая, что лезвие ударить по камню, но воин исчез, как и Анагон. Волк пытался отдышаться и привести мысли в порядок. Почему он увидел их? Кто эта девушка с Рейгаром? И почему он не увидел Венус?

Мысли его прервал оглушительный рев за его спиной. Этот рык порождал такие вибрации, что зубы воина перестали попадать друг на друга, а мелкие камешки на земле, которую волк по-прежнему не видел, запрыгали на месте. Легат выдохнул и рывком поднялся. Его закачало: то ли от того что в полной темноте он не мог понять расположение своего тела в пространстве, то ли от зрелища, открывшегося ему.

Невероятный размеров дракон. Даже посреди тьмы он выделялся. Его тело было соткано из миллионов тонких нитей, бывших в постоянном движении. Инвер едва ли был размером с коготь этого существа, а его голову он и вовсе не мог разглядеть. Лишь два огромных алых глаза взирали на воина с высоты.

«Владыка…», – четко осознал воин.

Вот против кого им придется сражаться там, на острове Теней. Инвер на секунду подумал, что намного проще прямо сейчас перестать сражаться, опустить голову и умереть. Он понимал, что у них не шансов против этого чудовища, даже со всеми армиями Аналостана.

«Ты оставишь эту проблему им? Трусливо сбежишь? Ты… оставишь ее?», – вновь пробился голос.

«Мы все равно умрем!», – в отчаянии закричал волк.

«Это зависит от вас. А пока – хотя бы вернись».

«Как?».

«Она позаботилась об этом».

Почти инстинктивно волк схватился за запястье, где все это время не снимая он носил браслет, подаренный ему Венус, тот самый, с двумя бегущими навстречу друг другу волками.

«Он защитит тебя, где бы ты ни был. И вернет тебя к нам. Храни его и он будет хранить тебя».

***

Инвер и Эва покидали Конор. У главных ворот возникла толпа – вечер воскресенья, все лавочники из соседних деревень, спешили вернуться домой после ярмарки. Волки медленно брели в толпе. Инвер вновь и вновь прокручивал в голове события прошедшего дня. Он ничего не рассказал ни Гизарре, ни Зидану, чем немало обидел последнего. Он уверил их, что опасаться больше нечего и в подтверждение этих слов показал черное пятно на земле, которое обнаружил вокруг, когда проснулся. Сначала волк подумал, что порождение взорвалось, когда волк изгнал его из себя. Но потом обнаружилась пропажа тела Гепарда, и зверь боялся, что Порождение вновь завладело им. Но он знал, что Тьме больше неинтересны жители Конора. И единственная его цель – сам Инвер.

Эва оступилась, и волк поспешил поддержать ее. Она благодарно улыбнулась в ответ, но сердце легата не затрепетало как обычно. Причиной тому служил разговор, что произошел между ними вчера.

Когда Инвер вернулся с Зиданом домой с места расправы над Тьмой, Эва ничего не спросила. Она молчала весь вечер, позволяя волку привести свои мысли в порядок. Ближе к полуночи Инвер заговорил сам и рассказал все – и про пророчество, и про сегодняшний день, и про то, что ждет дальше. Девушка выслушала его не перебивая. Заканчивая рассказ, волк добавил:

– Вот что нас ждет, когда закончится год. Стае я расскажу об этом позже. Но ты узнала сейчас, и я пойму, если ты захочешь остаться в Коноре.

– Я не боюсь, вожак, – Эва улыбнулась, присела рядом с ним на кровать и взяла волка за руку. – И я всегда буду рядом с тобой.

Инвер на секунду потерял способность дышать, затем резко выдохнул, отнял свою руку и, немного заикаясь, сказал:

– Эва, ты должна знать. Я обручен и не хочу ничего… кроме.

Волчица удивленно округлила глаза, а заем заливисто рассмеялась.

– Вожак, Избранный, а такой непроницательный. Инвер, я хорошо к тебе отношусь, я бесконечно тебя уважаю, но не более. Отчего-то большинство мужчин путают хорошее отношение с заигрыванием. Наверное, поэтому мне больше нравятся девушки.

Тут пришла очередь округлять глаза Инверу.

– Ты…

– Да. И если уж на то пошло, мне больше нравится твоя сестра, Инвер, – она подмигнула волку и вышла из комнаты, оставив того наедине со своими мыслями.

Этот разговор упростил жизнь волку, избавив от одной дилемм. Но остальные проблемы не могли быть решены так запросто, обычным разговором. И это угнетало волка. И пусть голос в его голове утверждал, что Пророчество сулит им победу, сам Инвер в этом очень сомневался.

Клир

XII

Когда в воздухе появился новый, неизвестный Инверу запах – что-то среднее, между пыльным воздухом, рыбным прилавком и водой, что остается в вазе, когда из нее вынимают букет, они со стаей добрались до портового города Жостона. Камон, Эмили и Найк задержались в предыдущем городе, Болгоке, где встретили старую собаку Киру, оказавшуюся матерью их погибшего отца. Они попросились у Инвера остаться с бабушкой подольше – послушать рассказы о том, кого никогда не видели, разумеется, Инвер им разрешил, с условием, что щенки нагонят их в Жостоне.

Стая остановилась на холме. Марти, который остался по сути щенком, подпрыгивал на месте и рисовал лапой на земле волны, не имея возможности иначе выразить свои эмоции. Фрея также уверяла, что видит море уже отсюда, что оно блестит дальше, за городом. Но Инвер не торопился сразу отправиться туда.

– Сначала я попрошу вас всех обратиться.

– Зачем? – удивился Старший Брат Лис. Не смотря на то, что волки разных поколений постоянно разговаривали, сверяя порядки старого и нового мира, иногда бывшие атланты упорно не принимали произошедшие на Алиоте изменения. Вот и сейчас волк не понимал своего вожака.

– Люди… отвыкли от волков. Считают, что каждый волк – это всего лишь волк, зверь. Мы не появляемся в таком в городах. И мало кто знает про таких, как мы. Поэтому нам безопаснее будет обратиться.

– Не будет ли лучше вновь приучить людей к нашему виду? Так постоянно скрываясь, мы лишь убедим их в своей неприметности. И в том, что с нами можно не считаться.

Инвер понимал, что старый воин был прав. Но сейчас он не был готов менять мир. К счастью, Гера и Фрея согласились с ним и обратились. Он впервые увидел сестру в образе человека. Она осталась очень небольшого роста, ее короткие волосы мышистого цвета торчали во все стороны, а темно-зеленые глаза скрывались под пушистой челкой. Заметив внимание брата, она показала ему язык. Инвер усмехнулся и обратился. Фрея, разочаровавшаяся в выборе Харона и переключившая свое внимание на Инвера – впрочем, также безуспешно, – присвистнула. Инвер обернулся к ней. Ее можно было назвать эффектной – светлые волосы ее струились по плечам, карие глаза будто всегда кого-то искали, а длинные ноги удерживали точеный корпус.

«Слишком долго смотришь. Подаришь девочке надежду».

Инвер помотал головой и обернулся на атлантов, которым времени на перерождение требовалась намного больше, но, в конце концов, и они встали на две ноги. Марти остался смешным рыжим долговязым подростком, каким вожак его и запомнил. Старший Брат Лис не имел одного глаза, как и в волчьем обличьи, но зато обладал темно-русыми волосами до плеч и густой бородой. Инвер отметил, что все старые волки обладали одной прической, менялся лишь цвет волос и размер самого воина. Старший Брат был самым крупным, потом шел Темнокрылый Буревестник, затем Незаметный-На-Снегу и самым низким, но самым крепким был брюнет – Сын Водопада. Впрочем, низким он был относительно других волков. Инвер разочарованно вздохнул.

«Я по-прежнему самый мелкий из парней. Каждый раз, в каждой компании».

«Лишь в образе человека. Зато волк ты воистину здоровый!».

«Спасибо за поддержку, Дог».

«Ты догадался, кто я?» – голос был искренне удивлен.

«Ну, ты сам говорил, что ты станешь моим Хранителем. И затем появлялся как раз в тот момент, когда мне нужен был совет. А что, остальные не догадались?».

«Не буду отвечать, а то зазнаешься еще».

Инвер усмехнулся и обратился к стае.

– Мы попробуем остановиться в гостинице. От города недалеко до моря, а иметь крышу под головой всегда верное решение, даже если большинство из вас захочет ночевать на улице. Поэтому сейчас мы войдем в город. Прошу, ничего не бойтесь, не лезьте в драки и сильно ничему не удивляйтесь.

Волк взглянул на нетерпеливо носящегося по поляне Марти и сурово настроенных стариков, вздохнул, помолился Луне, чтобы все прошло удачно, и они вошли в город. Казалось, Луна услышала молитвы, потому что его стая, хоть и поражалась буквально всему – даже двухэтажным повозкам – но вела себя тихо и держалась поближе к вожаку, боясь потеряться в круговороте прибрежного городка.

Волк толкнул дверь в здание с надписью «Гостиница» и припиской снизу «Есть свободные номера». Они оказались в плохо освещенном холле. Фрея уверяла потом, что при их появлении крыса испуганно заверещала и скрылась под полом. Пахло здесь соответствующе. Инвер скрипнул зубами. Не таким он хотел показать атлантам новый мир людей. Он невольно покосился на Старшего Брата. Лицо его оставалось бесстрастным.

– Чего хотели? – раздался противный голос с другого конца зала. Инвер повернулся туда. За стойкой стояла эльфийка, в заляпанном фартуке, обтягивающем то, что раньше именовалось талией. «Никогда не думал, что эльфы могут быть… в теле».

– Нам бы номер, – откликнулся Инвер. Он подошел к стойке, оставив ребят у дверей. Волк старался выглядеть приветливым. Эльфийка закатила глаза.

– Всем бы номер! Это гостиница. Какой? Сколько человек? Как долго?

Инвер подавил раздражение. «Это твоя работа! Зачем работать в гостинице, если постояльцы вызывают у тебя такое раздражение?»

«Может, у нее нет выбора».

«Выбор есть всегда. Вот я выбрал занятие себе по душе».

«Быть Избранным?» – усмехнулся Дог.

«Замолчи».

– Так что? – эльфийка начала раскуривать трубку. – Что надо?

– Мне нужен номер для восьмерых. На месяц.

Женщина присвистнула и оглядела доску, на которой у нее висели ключи от свободных номеров. Найдя картинку неутешительной, она нахмурилась и жестом предложила Инверу наклониться поближе. Волк, пересиливая желание сморщиться и борясь в рвотным рефлексом от запаха, который издавала ее трубка, перегнулся через стойку. Эльфийка заговорчески зашептала ему на ухо:

– Я, вообще, не имею права… Но здесь вы не найдете восьмиместные номера. Можно поселить вас и частям, но это на разных этажах…

– Исключено, – Инвер хотел всегда держать свою стаю на виду, под контролем.

– Я тоже так думаю. Но я имею домик на самом берегу моря. И если у вас есть достаточно денег…

Она выжидающе замолчала. Инвер молча положил на стойке десять золотых, хранившихся у него в кармане еще со времен бытности легатом. Эльфийка тут же смахнула деньги в передник.

– Идем, не отставайте.

Компания вышла из гостиницы. Женщина повесила на дверь табличку – «Мест нет». Она повела их на море. Чем дольше они шли, тем отчетливее начинал слышаться шум волн, а за очередным поворотом открылось и само море. Девушки завизжали от восторга и, не спрашивая разрешения у Инвера, бросились к нему. Марти побежал следом. Инвер боялся, что они захотят обратиться и спугнут эльфийку, но стая не подвела его. Вместе с атлантами и женщиной они подошли к домику, расположился на самом берегу моря. Волны периодически подползали к его входу – дом стоял на сваях на случай сильного прилива – и от входа до самой двери вела широкая лестница. Внутри дом оказался совсем простым – кровати-лежанки, высокие окна и низкие столы. Другим бы обстановка могла показаться бедной, но Инвер решил, что это то, что надо. В доме было много… воздуха, свежести, свободы. И потому в нем волк не испытывал ту гнетущее чувство, что всегда настигало его в помещениях. Инвер согласился с условиями эльфийки, добавил еще пару монет, чтобы та вернулась к ним лишь через две недели, расспросил про ближайшие леса – до самого ближнего оказалось 10 минут ходьбы. Женщина сказала, что этот участок берега обычно остается пустынным даже в самый сезон, а пока до него было ждать еще пару месяцев, потому ребята могли не беспокоиться о гостях.

Эльфийка ушла. Инвер с атлантами вышли улицу. Воины сказали, что хотят осмотреть окрестности и разбрелись по пляжу. Инвер не понимал, как они могут вести себя так обычно рядом с морем! Самого волка так и подмывало броситься на первую же волну, промокнуть насквозь, ощутить море своими лапами. Затем он подумал, что атланты могли уже бывать тут еще до обращения. Вдалеке волк увидел девушек и Марти, обратился и медленно двинулся вдоль берега к ним. Волны подбегали к его лапам и отступали назад, будто боясь лизнуть волка. Инвер вглядывался в горизонт, не зная, что хочет там разглядеть. Он просто манил его, волны что-то шептали, ворочая камешки, чайки изредка напоминали о себе с небосклона. Волк остановился, повернулся лицом к морю, поставив морду теплому ветру и закрыл глаза. Лапы его стали тяжелыми, а сам он почти невесомым. Его сердце будто подстраивалось под шум прилива и отлива. Воин сделал шаг, другой, готовясь вступить в его воды. Но у строптивого моря были другие планы. Оно внезапно окатило волка с ног до головы особенно высокой волной. Не ожидавший этого Инвер грозно зарычал, прыгнул на следующую волну, будто желая поймать ее, прижать к песку, но лишь поднял брызги и принялся чихать от воды, попавший ему в нос. Откашлявшись, волк услышал смех. Это смеялись девчонки. Увидев, что волк повернулся к ним, они замахали руками, зовя его к себе. Волк усмехнулся, вновь стал человек и, быстро работая мощными руками, поплыл вперед.

Из воды они вылезли уже под вечер, когда солнце утонуло в море, окрасив его в ярко-алый цвет, а зубы у волка начали отбивать чечетку. Атланты ждали их на берегу, разведя костер и жаря на нем пойманного в том самом лесу оленя. Инверу стало неловко, что, пока вожак развлекался, его воины искали добычу для всех них, и пообещал, что завтра с утра сам отправиться на охоту. Марти вызвался пойти с ним.

Инвер, как был в мокрой одежде, упал на теплый песок. Гера заметила, что не будет стирать его грязную одежду. Воин усмехнулся и сказал, что справится и сам.

За шутками, рассказами и песнями прошел вечер. Потушив огонь и обратившись, волки устроились на ночлег под домом – подальше от любопытных глаз, но все же на улице.

В таком режиме прошла неделя. Стая охотилась, купалась, болтала. Да, это не было похоже на привычную волчью жизнь, но Инвер наслаждался ей, постоянно помня, что совсем скоро может всего этого лишиться.

И человек, пришедший к их костру на восьмую ночь, приблизил его к точке невозврата.

Это был высокий, статный воин, с каштановыми волосами до плеч, собранными в хвостик на затылке. Серьга в правом ухе и татуировка в виде рыбы на груди выдавали в нем моряка. Парень шел босиком, закатанные до колен свободные черные штаны были забрызганы песком, а белая рубашка с закатанными же рукавами застегивалась лишь на нижние три пуговицы, обнажая рельефный торс. Волки заметили гостя с трехсот метров, и пока он приближался, Инвер успел стать свидетелем спора между девушками. Обе обратили на него внимание – но совершенно по-разному.

– Глядите, какой красавчик идет! – вздохнула Фрея и хищно облизнулась. Гера едва взглянула на него.

– Позер. Если уж так сам себе нравится, то пусть сидит дома и смотрит в зеркало.

– Но признай, ему есть чем похвастаться! Такой пресс… а руки!

Инвер невольно напряг бицепс.

«Да ты тоже ничего. Не переживай» – сладким голосом прощебетал Дог.

«Замолчи».

– Если так хочется похвастаться своим телом, – парировала сестра вожака. – То может вообще одежду не носить.

– Так и скажи ему, он, кажется, сюда идет.

– Сама скажи. Ты, а не я, будешь рада этому.

Тем временем парень приблизился так, что мог слышать, о чем они говорят, и девушки затихли. Воин приветственно улыбнулся и протянул Инверу руку.

– Не встречал раньше на этих берегах такой большой компании. Карьян, к Вашим услугам.

Инвер не хотел этого признавать, но голос у Карьяна соответствовал внешности – был звучным и приятным.

– Инвер Догисталл. Рад знакомству.

Остальные также поздоровались с парнем. Фрея, не спрашивая мнения остальных, пригласила его к костру.

Парень тут же плюхнулся рядом с Герой. Та слегка отодвинулась.

– Я давно заметил ваш костер, но не было времени подойти.

– Чем ты был так занят? – Инвера напряг тот факт, что их костер видно издалека.

– Надо было проверить корабли. Я капитан, – парень ослепительно улыбнулся Фрее. Та тут же раскрыла рот.

– Капитан? И у тебя есть свой корабль?

– Несколько кораблей. Я занимаюсь перевозками, за которые не берутся корабли Правителя.

– Что-то незаконное? – щелкнула зубами Гера. Капитан засмеялся и попытался тронуть ее за колено, но предупредительный рык девушки остановил его. Смутившись и не смотря более на волчицу, парень продолжил.

– Нет, что ты, ничего не законного. Просто вожу то, что государство никогда не догадается привезти для своих подданных из другой страны. Например, пряжу из шерсти северных козлов, или молодое джаримесское вино, или редкие восточные пряности.

– И налог ты с этого, разумеется, не платишь? – прямо спросил Инвер. Парень отвел взгляд.

– Считается ли налогом сумма, благодаря которой стражи закрывают глаза на мои походы?

– Вряд ли.

– Так или иначе, живу я неплохо. Интересно – уж точно. Если хотите – можете сходить ко мне на экскурсию. Мои корабли видно отсюда. Они вооон у того мыса, – воин махнул рукой на запад. Инвер невольно покосился на Фрею. Та глаз не сводила с нового знакомца и, казалось, была готова отправиться за ним прямо сейчас.

«Надо поговорить с ней».

«Зачем? Она взрослая девочка. Сама решит, с кем ей общаться, а с кем нет».

«Я не хочу потом лечить ее разбитое сердце. По нему видно, что он не особо порядочный».

«Не надо возиться со своей стаей, как с малыми волчатами».

Парень поднялся и отряхнул штаны от песка.

– Ладно, пойду я. Мне кажется, вы слегка не в духе сегодня. В общем, если появится желание – я всегда на тех кораблях.

Он ушел. Волки начали готовиться ко сну. Инвер попросил Геру поговорить с подругой, боясь, что та не прислушается, если ей это скажет вожак, а то и подумает, что он ее ревнует. Гера обещала проследить за этим. Но на следующий день Фрея внезапно пропала после обеда. След ее, наполовину смытый водой – девушка предусмотрительно шла по кромке моря – вел на запад.

Инвер нервно кружил возле дома, не имея сил лечь спать. Дремлющая Гера, убаюканная его мерными шагами. Лежала на пороге и лишь изредка стонала: «Ложись спать… она вернется». Старшие и Марти спали в доме – ночь была холоднее всех до этого.

Вернулась Фрея на следующее утро в сопровождении капитана. Гера окончательно уснула, поэтому навстречу гулякам вышел только Инвер. Фрея бросилась ему на шею, что-то бормоча про то, как здорово на корабле и как много нового она узнала. Волк принюхался. От девушки разило алкоголем. Только то, что она висла у него на руках, мешало воину тут же наброситься на капитана, который выглядел бодрым и слегка озадаченным. Он примирительно поднял руки вверх, увидев грозный взгляд Инвера.

– Я знаю, что ты думаешь. Но – нет.

– Ври больше, – прорычал Инвер. Карьтян неловко улыбнулся.

– Я могу производить впечатление повесы и дамского угодника. Да и что скрывать, иногда я и бываю таким. Но твоя подруга пришла сама! Мы поговорили, я показал ей мои трюмы, я научил ее ставить парус. Мы правда просто весело провели время. И попрощались. Я дал ей бутылку винзорского, для вас. Больно вы хмурные сидели позавчера. Она ушла, но вернулась через пару часов, совершенно… вот такая. Ей было плохо. Она плакала и проклинала какого-то Сарона… Потом попыталась поцеловать меня, но и у капитанов дальнего плавания есть принципы! Я не трогаю девушек, когда они… неадекватны. Когда она смогла стоять на ногах, я повел ее к вам. И вот привел.

Фрея всхрапнула на руках у Инвера. Тот наклонился и поднял ее на руки. Та что-то промычала во сне и вновь уснула. Волк последний раз грозно посмотрел на капитана. Тот закусил губу и ждал ответа вожака.

– Я понял. Спасибо за твою порядочность. И за винзорское.

Карьян усмехнулся, махнул волку рукой и оправился к себе на корабль. А Инверу еще предстояло всю ночь следить за буйной соплеменницей.

***

Через пару дней стая вошла в обычный режим. Фрея проспалась и вечером слезно просила прощения у Инвера за то, что позволила себе эту слабость.

– Я подумала, что простила Харона и готова к новым впечатлениям… Но нет.

– Не торопи себя. Дай еще время своим чувствам.

Фрея пообещала больше не допускать таких ошибок, и потому Инвер очень удивился, когда на следующий день она пришла с просьбой отпустить ее на корабль.

– Вы-то меня простили. Но перед Карьяном крайне неудобно получилось.

Инвер попросил дать ему немного времени на принятие решения (по подсказке Дога, советовавшего не рубить с плеча). И в конце концов, решил отправляться с девушкой. К компании присоединилась еще Гера и Буревестник, бывший самым старым из атлантов, но никогда не видевший корабли. Неизвестно, была ли Фрея рада этой компании, но выбора у нее не было.

Через пару часов неспешной прогулки по пляжу, они были на месте. Около десятка кораблей были пришвартованы в ряд в заливе. Фрея указала на самый богато украшенный резьбой, с фигурой девушки на корме. Они начали огибать корабль, когда сверху послышался грозный оклик.

– Эй вы! Кто вы и зачем пришли?

Волки задрали головы. С палубы на них смотрели два рослых воина, одетых в форму галифаксов. Чуть поодаль Инвер заметил привязанных лошадей.

– Мы пришли к капитану! Мы его друзья!

– У этого крысенка не может быть друзей, – загоготали стражники. Откуда-то изнутри корабля раздался глухой стук, будто чем-то ударили о стенку. Вожак напрягся. – А если вы его друзья, может поможете ему по долгам заплатить?

«Может и поможем», – подумал про себя Инвер. Он на дух не переносил продажных стражей. Один такой не хотел принимал его на службу, потому что Инвер не принес с собой «подарочек». Тогда воину на словах удалось переубедить стража, что тот поступает неправильно, и на благо родины может сражаться кто угодно. Сейчас Инвер, глядя в разжиревшие рожи этих стражей, даже разговаривать с ними не хотел. Он приказал ребятам ждать внизу, а сам начал поднимать по трапу. Веселье как рукой сняло с лиц галифаксов, и они обнажили клинки.

– Эй! Шел бы ты своей дорогой, дружок, – посоветовал страж, который был потолще. Второй согласно поддакнул и потряс мечом. Инвер усмехнулся. В два ловких движения воин обезоружил одного стража, оттолкнул его к краю палубы, где тот застрял между бочками, и обернулся ко второму, который тут же поднял руки.

– Эй! Ты откуда вообще? Из этих, из проверяющих?

– Именно. Сегодня же отправлю рапорт Правителю, и не служить вам больше нигде и никогда.

Толстяк упал на колени:

– Пощади! Я же живу в казенном доме. Если его заберут, куда я пойду? А семья моя? Парень, ты же сам наверняка не раз закрывал глаза на такое, – он начал доставать из кармана деньги. Волк презрительно фыркнул.

– Убери медяшки свои. И пошли вон.

Толстяки, продолжая умолять никуда не сообщать, пятились задом и чуть не свалились с трапа. Инвер же направился к трюму. Резким движением воин распахнул крышку ведущего в него люка. Недовольный голос подтвердил, что внизу был не только Карьян. Волк спрыгнул вниз. Тут же три клинка остановились у его горла. Легат огляделся. Галифаксы, пытавшие Карьяна, который лежал тут же на полу, связанный и порядочно побитый, они были на порядок более подтянутые, чем те, кого они оставили наверху. И точно не такие пугливые. Они не поверили, что Инвер проверяющий Правителя, и уже хотели убрать свидетеля, но дракон спутал их планы. Как крысы с тонущего корабля, они мигом выскочили из трюма. Снаружи донеслось лошадиное ржание и подначивающий беглецов голос Геры.

Инвер подошел к капитану и склонился над ним. Выглядел воин, прямо сказать, плохо. Инвер попытался его повернуть, но Карьян закричал и схватился за бок, который неестественно проминался под его рукой.

«Несколько ребер, нога, скорее всего. К тому же ему наверняка прилетело в голову – глаза такие красные. Может и внутри что порвано. Ему нужно врача, как можно скорее».

– Карьян! – Инвер тронул воина за плечо. – Тебе нужно лекаря. Есть в городе врач?

– Лучше сразу убей, – усмехнулся воин и выплюнул зуб. – В портовых городах целители что мясники.

– Но это не срастется… само. Куда тебя отвезти?

– Лучшим вариантом был бы Старец, – воин закашлялся.

Мурашки пошли по телу Инвера. «Старец… Я бы хотел его увидеть. И сказать, что не верю во все его фокусы. Да и Гера была бы рада вернуться туда».

Карьян продолжил:

– Но до туда три дня езды. Быстрее было бы на корабле, но команда моя разбежалась, а вы вряд ли умеете со всем этим… как вы вообще тут оказались.

– Единый послал, – усмехнулся Инвер. – Послал мне совестливую Фрею, которая хотела прощения у тебя попросить за тот случай. Мы еще ее сопроводить. И увидели, что что-то не так. Ты скажи, я хоть верно вмешался-то? Или не надо было?

– Если бы ты не вмешался, – Карьян взял волка за руку. Тот стиснул зубы, но ничего не сказал. – То я бы уже не говорил тут с тобой. Спасибо.

Волк неуверенно кивнул. Потом позвал остальных и рассказал им, что они направляются к Старцу. Как он и думал, Гера была очень рада новости. А вот Буревестник отказался с ними идти и решил отправиться к остальным и рассказать о решении вожака.

Они долго думали, как наименее болезненно вытащить раненного на поверхность и, в конце концов, соорудили ему подобие люльки, которую Инвер вытащил наверх. Волк подошел к краю палубы, думая, хватит ли ему сил и ловкости на руках спустить Карьян по трапу, и с удивлением обнаружил смиренно стоявшую у корабля лошадь. Приглядевшись, он рассмотрел носочки на ее ногах, а светлая грива и хвост вороного коня не оставляли сомнений, что перед ним Гром.

– А этот тут откуда?

– А это Гера отняла у галифаксов.

Гера довольно улыбнулась, когда Инвер потрепал ее по голове. Волк снес вниз Карьяна и положил его на вынесенные девушками ковры, где тот лежал и тихо постанывал, пока волки вытаскивали из трюма другого корабля части телеги, и вожак сколачивал их воедино.

Наступили сумерки, когда компания была готова отправляться в путь. Покрепившись запасами капитана и набрав непортящихся продуктов с собой – яблок, соков, старых сыров, вяленого мяса и другого по мелочи – они запрягли послушного Грома и пустились в путь, сверяя его по картам.

Клир

XIII

Первые сутки прошли в тишине. Изредка начинал стонать Карьян, когда тревожный болезненный сон отпускал его. Не выдержавшая этих звуков Гера купила в первом же попавшемся городе у травника мешочек мака, и каждый раз отсыпала ему несколько зернышек. Это помогало парню справиться с болью, и он даже начал диалог с ребятами:

– А откуда вы? Вы же не простые отдыхающие, это сразу видно.

– Почем знаешь? – откликнулась Гера.

– Ну… компания у вас странная. Две девушки. Ребенок. Парень и четыре взрослых дядьки, не сказать старых. А, у парня дракон еще есть. Немного необычные вы.

Инвер усмехнулся.

– Да, мы с сюрпризами. Не совсем люди.

– Не хотите говорить – не надо. Я тоже не расскажу, что от меня стражам нужно было.

– Задолжал оброк за то, что они тебя покрывают.

– А вот и нет! То есть да… то есть я заплатил уже в этом сезоне, но им показалось мало, хотя всегда так платил. Никогда больше не буду с ними связываться.

– Уверен, что еще хоть раз на борт взойдешь? С твоими-то увечьями.

– Уверен! Я еще и не так ломался. На мне заживает, как на собаке.

Гера испытующе посмотрела на Инвера. Тот улыбнулся. «Нет, меня это больше не задевает».

Карьян вновь что-то спросил, про детство волков. Те отшутились, а парень начала рассказывать о себе. Он был плодом мимолетной любви моряка и портовой девицы, влюбившейся в него так, что девушка решила оставить ребенка и заявиться к другу на корабль, когда уже совсем подходил срок рожать. Собственно, на корабле, в каюте капитана, Карьян и родился. Три года девица сопровождала не особо радовавшегося этому моряка в его странствиях, пока не покинула его в однов из портов Запада, отдавшись новой любви и оставив сына на попечение отцу. Впрочем, злые языки говаривали, что девица так надоела капитану, что тот то ли высадил ее на одном из безлюдных островов Красноморья, то ли вовсе скормил акулам. Карьян, для которого отец был всегда примером и эталоном, не верил этим слухам. Когда воин достиг совершеннолетия, он купил свой первый корабль – «Альбертину» – и покинул отца, который вскоре подался в пираты и держал в страхе Сахарные острова, пока не был убит в сражении с кораблями властей Юга. Погоревав неделю, Карьян собрал в баре всех уцелевших пиратов, что были верны отцу и предложил им новые условия сотрудничества – почти законные. Большинство согласилось, но предало Карьяна при первой же неудаче. Они вспороли на рифах брюхо корабля, на котором везли почти честно добытый огромный груз специй. Куркума, душистые перцы, базилик, кротон – все было испорчено. Заказчик не пожелал слушать объяснений капитана и велел высечь его. Когда через пару дней воин оправился в городской лечебнице, гонец передал ему весть от бывшей команды, что они, забрав все корабли и избрав нового капитана, отбыли в собственное плавание, а Карьяну желают скорейшего выздоровления и просят сильно на них не серчать. От горя воин попытался наложить на себя руки прямо в лечебнице, перерезав запястья лезвием для бритья, однако его застукала за этим одна из послушниц, перебинтовала и обработала раны, напоила его успокоительным эликсиром – и Карьян впервые влюбился. Еще месяц он выдумывал у себя то одну хворь, то другую, чтобы подольше оставался в лечебнице и пытаться добиться расположения прекрасной Мириам. Но та была неприступна, как бастион, и лишь коротко улыбалась цветам, которые доставляли каждый день из города и на которые Карьян тратил последний сбережения. Наконец, воин объявил, что умрет, окончательно и бесповоротно – и никто уже не успеет его спасти, – если Мириам не ответит ему взаимностью. Девушка усмехнулась, огладила белоснежный фартук, заправила за ухо прядь непослушных курчавых рыжих волос, выбивавшихся из-под чепчика – и поцеловала воина. А на следующее утро новая сиделка – грузная пожилая женщина поведала Карьяну, что Мириам отбыла в другой город со своим женихом, одним из стражей Конора. В тот же день воин вышел из лечебницы с твердым убеждением, что полагаться в этом мире можно только на себя, а главный смысл этой самой жизни – наслаждение. С такой установкой и шел дальше Карьян. Обретая и теряя друзей, завоевывая любовь и теряя к ней интерес, покупая, крадя и разбивая корабли, каждый из которых непременно носил имя «Мириам».

Он рассказывал и рассказывал, пока не засыпал под действием мака. И если девушек его истории напрягали, то Инвера они подталкивали к очень важному решению.

Когда ранним утром, пока солнце еще не показалось из-за горизонта и весь мир спал, телега подкатила к указательному столбу, гласившему, что до селения Мирного осталось не более трех миль, из домика, стоявшего тут же у дороги, вышла женщина. В руке она держала яркий фонарь, освещавший широкую фигуру. Светлое лицо ее не переставало улыбаться, а белые свободные одежды не давали усомниться в чистоте ее намерений. Она обняла каждого прибывшего и испуганно охнула при виде Карьяна. Через два часа, опоенные чаем и накормленные крендельками, волки сидели на крыльце, слушая, как где-то в доме подвывает от боли Карьян. Женщина, жившая в одиночестве на этой заставе, взялась обрабатывать его раны.

– Она тут вроде постового, – пояснила Гера. – Кормит, обогревает путников. И решает, кто достоин идти дальше. В тот раз я месяц пробыла с ней, прежде чем отправилась выше. Гретта сказа, что я не знаю, чего хочу на самом деле, а идти туда от любопытства не стоит, иначе неизвестно, что найдешь.

– То есть меня могут еще и недопустить? – возмутилась Фрея. – Может оказаться, что я зря тащилась сюда все это время?

– Мы спасли Карьяна, это уже не зря.

Они замолчали. Крики в доме тоже стихли, и через несколько минут к ним вышла Гретта. Белые одежды ее остались незапачканными, хотя женщина явно имела дело с большим количеством крови. «Сколько же ей приходиться стирать», – отчего-то подумалось Инверу.

– Ваш друг поправиться. Да, раны его жестоки, но мы знаем, как излечить его. Что до вас? Вы хотите отправиться выше?

– Да, – кивнул Инвер и на всякий случай добавил. – И на обратном пути забрать Карьяна. Если можно.

– Не я это решаю, а он. Подойдите ко мне.

Робко выглянувшее солнце подкрасило ее одежды в розовый, придав ей образ нежного пушистого облака. Без страха волк поставил свой лоб. Гретта коснулась его теплой, чуть влажной рукой, от которой пахло ванилью.

– Сомнения раздирают тебя изнутри. Ты обязательно должен увидеть Старца. Только он наведет порядок в твоей душе.

«Сомнения? Не знаю уж. Мне кажется, сейчас я спокоен, как никогда. Но если она так считает».

Воин покорно кивнул и отошел. Следующей подошла Гера.

– Дочь Луны, ты была уже у нас.

– Да!

– И тогда Старец подсказал тебе твой путь?

– Да!

– Следовала ли ты ему?

– Я… старалась.

– Это лучший ответ, что ты могла дать. Иди и помоги своему брату на его пути.

Когда рука Гретты коснулась лба Фреи, женщина грустно вздохнула.

– А этой голове стоит немного подождать. Твои проблемы, что кажутся тебе такими важными, не стоят твоих страданий. Останься со мной и дождись друзей тут.

– Но я хотела… – начала было Фрея, но женщина прервала ее, просто положив ладонь ей на рот. – ММм…

– Ты не готова. Разговор со Старцем сейчас лишь еще больше смутит тебя, ничуть не успокоив твоих волнений. Пойдем, я научу тебя менять повязки.

Она мягко обняла девушку за талию и увела в дом. Брат и сестра остались одни.

– Меня она также готовила. Заставляла ходить за водой, печь хлеб для бездомных – они приходят сюда каждый вечер, выбивать ковры, стирать бинты… Я сначала возмущалась – не хотела быть у нее на побегушках, а потом поняла, что труд этот меня… не знаю, облагораживает. Я стала спокойнее. За работой много думаешь, переосмысливаешь. И при этом не остается времени на глупости. Я рада за Фрею.

– Надеюсь, она это тоже оценит. Так что же – нам туда?

Волк указал на тропинку, вившуюся между кустов роз, пышно цветущих и роняющих свои лепестки прямо на гравий. Гера кивнула и предупредила, что скоро к ним начнут безбоязненно выходить звери и птицы и чтобы Инвер не смел на них охотиться. Она показала ему несколько кустиков, ягоды с которых можно было есть, чтобы насытиться. Волк попробовал – и вкус не показался ему ужасным. Через полчаса пути на тропинку выскочил олень. Волк пригладил инстинктивно вздыбившуюся шерсть и зачем-то поклонился рогатому зверю. Олень степенно кивнул в ответ и поскакал дальше. Радости Геры не было предела.

– Ты смог!

– Пустяки, – как можно небрежнее сказал волк, хотя внутри у него все переворачивалось от странного ощущения неправильности происходящего. Вскоре они дошли до поселения. Это оказалась небольшая вытоптанная поляна, на которой расположилась маленькая сторожка, пара стогов сена, у которых лениво жевал траву лось, большой скворечник, полный пищащих и свистящих обитателей, и навес от солнца, под которым отдыхала пума. Инвер вновь подавил желание ощериться и послушно прошел вслед за сестрой в сторожку, в которой та решила заночевать, а уже с утра отправиться к Старцу.

Однако домик оказался занят. Там спал, положив походный рюкзак под голову, высокий рыжий воин в странных одеждах, расшитых перьями, камнями и ракушками. Гера чуть коснулась его лапой. Воин открыл глаза и улыбнулся воинам, будто старым друзьям.

– Приветствую ищущих Истину!

– И тебе того же, – откликнулся Инвер. Он пытался незаметно принюхаться к парню – запах его казался воину знакомым, будто он уже слышал его где-то.

– Что привело вас в Обитель? – спросил воин, садясь на полу и скрещивая ноги.

– Мой брат стал вожаком. И хочет спросить совета у Старца, как ему дальше вести стаю.

«Так вот зачем я здесь. Не думал, что нуждаюсь в советах».

«Да? Это говоришь ты или прошлый ты?».

«Да я. Вроде».

Рыжий с уважением посмотрел на Инвера. Тот смущенно пожал плечами.

– Да, как-то хочется не допустить ошибок.

– Понимаю. Я здесь, чтобы узнать, ошибся ли я, передав пророчество одной прекрасной девушке, что живет в западных землях. Или не стоило этого делать и пугать девчушку.

«Опять пророчества. Сколько же их свершается каждый день».

– В любом случае, что сделано – то сделано. Завтра узнаю, верно ли это сделано. А сейчас мы все хотим спать, угадал?

– Угадал, – вздохнула Гера, укладываясь.

– Я так и знал. Иногда вижу людей насквозь – с нами, шаманами, такое случается.

«Так вот что с тобой», – подумал Инвер, засыпая.

На рассвете Гера подняла и брата, и шамана. Она собрала им ягод, которые росли тут же, у домика. Подкрепившись, троица выдвинулась к Обители. По дороге Инвер решил спросить, как работают шаманы. Рыжий воин отвечал:

– Мы просто проводники между теми, кому есть что сказать, и теми, кто должен услышать. В какой-то момент меня просто… Переклинивает! И я начинаю говорить. Говорят, я каменею в этот момент, глаза закатываются – жуткое зрелище.

– То есть ты это не контролируешь? И будущее предсказать не можешь? – разочарованно протянул волк, который хотел немного прояснить этот момент. Шаман рассмеялся.

– Это было бы слишком просто. Нет, я так не умею. За предсказаниями – тебе к гадалке, и то не уверен, что уж она тебе нагадает.

Поняв, что ничего интересного он не узнает, волк замолчал. Благо, путь оказался недолгим. Совсем скоро они стояли у входа в пещеру, переходившего в длинный коридор. Первым попросился идти шаман, уверив воинов, что ему недолго, но потом еще пускаться в далекий путь на Запад. Оставшись вдвоем, волки следили за бабочками, что летали тут целыми стайками.

– То есть я зайду, а там будет этот Старец? А какой он? Прямо старый старец? – спросил Инвер. Гера рассмеяласьи толкнула его в бок.

– Нееет. Старец так не показывается, дурачок. Ты услышишь голос.

– Голос? Старческий? А откуда я узнаю, что это старец, а не ты, например, притворяешься?

– Ты почувствуешь, что это он.

– Все? Просто почувствую? Что-то не верится. Это ты у нас такая трепетная и доверчивая. А я на собственной шкуре испытал боль обмана и предательства очень много раз, и меня такими фокусами точно не проведешь.

Инвер злился, что не узнал о Старце поподробнее раньше и столько времени потерял на него. Гера поморщилась, будто слова Инвера ранили ее.

– Никто не собирается тебя обманывать. Почему ты не хочешь поверить? Почему ты веришь в Луну, но не веришь в Старца?

– Потому что я видел Ее Дочь. А этот… голос, это же никакое не доказательство.

– Тогда… в любовь ты тоже не веришь? Ты ее не видел.

«Видел. В ее глазах».

– Нет, но чувствовал! – выпалил воин и покраснел под взглядом сестры. – Ну, ты сама понимаешь.

– Не понимаю. Не понимаю, как можно верить в любовь, и не верить в Единого.

– А он-то тут причем?

– Ты правда не понимаешь, Инверушка? – девушка мягко улыбнулась, будто объясняла щенку, почему небо голубое. – Ты думаешь, что в мире правда есть все эти божества, которым поклоняются люди, роды, кланы, секты? Алиот бы уже разорвало от них, будь они настоящими. Подумай сам – столько сильных существ, каждый из которых жив только благодаря тем, кто в них верит. Они бы давным-давно передрались все. Но этого не случилось, а знаешь почему?

Инвер уже знал ответ.

– Потому что их нет.

– Именно. Все они – это Единый. В разных обличиях. Каждому он представляется в том виде, в котором человек – или кто другой – поверит в Него. И захочет жить во славу Его.

– Но как же… Люди, которые творят беззакония во имя своих богов? Они тоже славят Единого?

На пороге показался шаман и жестом пригласил Геру в пещеру. Та поднялась и направилась ко входу, но в последний момент притормозила и, обернувшись к брату, грустно сказала:

– Если существует Единый, что есть любовь, существует и Иной, что есть ненависть. И я боюсь, что тебе придется сражаться с ним.

Она исчезла в пещере. Шаман проводил ее удивленный взглядом и обратился к Инверу.

– Что вы обсуждали?

Волк не ответил. Он физически ощущал, как внутри него ломаются рамки и устои, освобождая место для совершенно нового чувства. Ему казалось, что он вдруг стал выше, чище и легче. Похожее чувство посетило его тогда, когда волк впервые увидел море. Но сейчас оно было в тысячу раз ярче. Оно меняло волка, его сознание, его будущее.

И потому, войдя в пещеру, Инвер был готов задать единственный вопрос:

– Единый. Ты здесь?

– Я с тобой, сын мой.

***

Волки вновь пили чай на уютной кухне Гретты. Карьян сидел тут же, туго перемотанный бинтами и обмазанный какой-то синей жидкостью. Он уже мог немного передвигаться самостоятельно, но в обратный путь не рвался, уверяя, что доберется до своих кораблей самостоятельно.

Фрея, в кристально-белом переднике, разливала кипяток по деревянным кружкам. Брат с сестрой не могли не заметить произошедших с ней перемен. Прежде вспыльчивая и горячная девушка вела себя тише воды, ниже травы, безропотно выполняя указания Гретты. Она даже не закатила глаза, когда Карьян неловким движение опрокинул чашку с чаем, и лишь принесла тряпку и принялась вытирать лужу.

Гретта ничего не спрашивала волков об их походе, лишь сказала, что Инвер выглядит успокоившимся.

– Я кое-что понял. Пока не знаю, что именно, но понял.

– Был тут до вас еще один волк, – начала вспоминать женщина. – Может, даже из ваших. Сероволосый такой парень. Переживал очень из-за чего-то, мол, натворил бед по юности да по глупости. Просился к Старцу, отмолить у него грехи. Пустила я его, только когда он сам себя простил. Когда он сел да написал тут при мне письмо кому-то, кому сильно жизнь попортил. Потом сходил к Старцу, а тот, видимо, подсказал ему что, что парень тот на обратном пути даже не остановился у меня, торопился, видимо, исправлять содеянное.

Инвер понял, что это был за волк. И искренне надеялся, что у старшего брата Фреи, покинувшего его стаю много лет назад, получилось хоть немного исправить ошибки прошлого.

Когда пришла пора возвращаться к морю, выяснилось, что Фрея остается вместе с Карьяном у Гретты. Когда радостная Гера спросила ее, почему та приняла это решение, волчица лишь ответила:

– Инвер понял. Я тоже хочу понять.

Инвер в этот момент вел разговор с Карьяном. Мужчины провожали взглядом склонявшееся к закату солнце, стоя на пороге дома, когда волк сказал:

– Я попрошу тебя кое о чем, когда мы снова встретимся.

– О чем угодно, – просто ответил Карьян. – Вы спасли мне жизнь. Ты спас.

– И хочу спасти еще многих. И ты мне в этом поможешь. Ты и твои корабли.

– Тогда мне снова надо набирать команду?

– Да покрепче ребят бери! Таких, что не испугаются поплыть к Острову Теней.

То ли капитан не знал эту легенду, то ли бы так уверен в своих силах, то ли так на него действовал мак, но он пообещал найти самых лучших моряков. На том они и простились. Брат с сестрой вернулись к остальной стае. Камон, Эмили и Найк нагнали их и теперь очень расстраивались, что пропустили столько событий.

– Зато вы узнали многое о своем отце. А это бесценно – знать и помнить своих предков, – сказала Гера. Щенки согласились, но потребовали от Инвера самого подробного рассказа об их путешествии. Волк выполнил эту просьбу, когда стая вновь собралась вечером вокруг костра на берегу моря. И снова атланты рассказывали байки о прошлых временах, Гера пела песни, а щенки подшучивали над вожаком.

На следующий путь стая расплатилась с женщиной из гостиницы и отправилась дальше. У них оставалась пара месяцев. Инвер и его волки путешествовали из одного края юга в другой. Много встретили они и разбойников, и добрых людей. Множество красот и чудес увидели. И теперь дорога нравилась Инверу, а не тяготила его.

А когда настала пора возвращаться к дому Энея, зверь стоял на вершине самой высокой горы юга и оттуда смотрел на западные земли, туда, куда когда-то ушла часть его стаи, его души. Он верил, что теперь он сделал все правильно.

Теперь он мог сказать:

– Я – Вожак.


Оглавление

  • Клир I
  • Клир II
  • Клир III
  • Клир IV
  • Клир V
  • Клир VI
  • Клир VII
  • Клир X
  • Клир XI