Дом демонов [Майкл Г. Мэннинг] (fb2) читать онлайн

Дом демонов

«Герои рассвета драконов», том третий («Рождённый магом», том одиннадцатый).

Глава 1

Мэттью с чувством облегчения наблюдал за тем, как Мойра и остальные улетают прочь. Сестра часто его раздражала. Он не был до конца уверен, почему именно, но если бы его спросили, то он знал, что мог бы легко выдать целый список причин. Однако ни одна конкретная из причин, которые он мог бы перечислить, не была бы истинной до конца — на самом деле его просто раздражало её присутствие.

«Слишком много вопросов, слишком много болтовни», — подумал он про себя.

Она постоянно пыталась разобраться в нём. Даже пока она держала свои мысли и вопросы при себе, он мог почти чувствовать, как она с любопытством наблюдает за ним. То же относилось и к его родителям, но они были не такими близкими, не такими присутствующими, не такими постоянно торчащими рядом с ним, в отличие от Мойры.

В целом он точно так же относился к большинству людей, хотя и в гораздо меньшей степени. Его друзья не давили и не слишком совали нос, поэтому их он мог терпеть. Незнакомцы были ещё лучше — они вообще не будут доставать тебя, если не дать им на то причины. По большей части он предпочитал общество своих собственных мыслей. Они-то как раз были интересны, а другие люди редко могли что-то добавить. Вообще, они обычно лишь мешали, пытаясь вложить в его разум свои собственные интересы и мнения.

Грэм был исключением из этого правила. Он слушал, не притворяясь, что понимает, каждый раз, когда Мэттью испытывал необходимость в том, чтобы озвучить свои идеи. Повторяя про себя эту мысль, Мэттью осознал, что её можно было воспринять как оскорбление — но для него это было не так. «Это очень редкая черта характера, и ценная, по моему мнению».

Если бы только люди были больше похожими на книги. Книги не заставляли себя читать. Они ждали, и их знание было ясно показано и просуммировано в заголовке и короткой аннотации. Если тебе было интересно, они раскрывали себя с той скоростью, которая была тебе удобна, никогда не навязываясь тебе.

Мойра и остальные улетели за пределы его магического взора. Он остался один, за исключением его дракона, Дэскаса.

— «Что теперь?» — спросил дракон, его голос отдавался внутри головы молодого волшебника.

— Теперь мы посмотрим, что мы можем выяснить о том, откуда явились наши странные гости, — сказал вслух Мэттью.

— «Пещера слишком маленькая, чтобы я мог войти».

— Жди здесь. Пока что ты мне не нужен, — сказал Мэттью, возвращаясь ко входу в пещеру. Проскользнув внутрь, он пробрался к задней части обнаруженной ими каверны.

Оно было там. Он мгновенно почувствовал его, странное ощущение расплывчатости, будто мир был чуть-чуть расфокусированным. Это ощущение не было новым, но за последние пару лет он обнаружил, что оно, похоже, было присуще только ему. Ни его отец, ни его сестра никогда не упоминали об этом, и во время множества разговоров с ними он потихоньку начал осознавать, что его впечатления не были заурядным аспектом магического взора, по крайней мере — для других магов.

Именно его личные исследования в отношении этого ощущения и привели его к экспериментам с тем, что он называл «транслокационной» магией — магией, которая манипулировала не миром или окружающей средой, а самой тканью, из которой состояло мироздание.

Его отец создал зачарованные мешочки, позволявшие хранить предметы в далёких местах, используя вариант телепортационной магии, но Мэттью улучшил эту концепцию, создав мешочки, хранившие вещи в иных измерениях. Даже зачарованный меч Грэма, Шип, так хранился. Татуировка, с помощью которой его друг призывал свои меч и броню, просто соединяла его с иным измерением.

Но Мэттью давно подозревал, что это было лишь поверхностью того, на что была способна транслокационная магия. Были моменты, когда он улавливал обрывки ещё не случившихся событий, обычно близких, в ближайшем будущем, но также в ближайшем прошлом. Эти видения также не были ограничены зрением — была пара неудобных моментов, когда он ловил себя на том, что отвечает на вопрос, который ещё не был задан.

Беглое обдумывание этих случаев могло привести к мысли о том, что он каким-то образом получал доступ к будущему или видел сквозь время, что полагалось называть «предвиденьем», однако он решил, что такая интерпретация была фундаментально ущербной. Он научился держать своё восприятие в узде, но когда он расслаблял свою сосредоточенность, он часто видел множество разных версий ближайшего будущего, а также множество разных версий прошлого.

Это было подобно проживанию в мире, поверх которого были наложены тысячи его разных копий. Взятые вместе, эти копии создавали эффект размытия. Некоторые копии были синхронными с настоящим, но другие были слегка впереди или позади, и ни одна их пара не была истинно идентичной.

Он не видел будущее, или прошлое — он видел огромную бесконечность альтернативных реальностей, лежавших близко от его собственной. В этом заключалась истина дара Иллэниэлов — именно этот механизм когда-то позволял крайтэкам Иллэниэлов избегать почти любой атаки, уклоняясь от ударов ещё до того, как те были сделаны, и это было источником видений, которые некогда показывали его матери её вещие сны.

Однако исследование его дара научило его, что тот заключался не просто в способности воспринимать иные реальности — Мэттью мог их касаться. Используя чары, он мог перманентно их соединять, как он поступил с мешочком, висевшим у него на поясе. Правильно приспособленные, они даже могли быть оружием, как внеизмеренческий треугольник, с помощью которого он уничтожил Чэл'стратэка.

И теперь что-то пересекло границу измерений.

Эйсар со странным вкусом, который ощутила его сестра, и размытие, которое он всё ещё воспринимал здесь, были результатом этого пересечения. На миг их мир соединился с иным измерением в этой точке — измерением, которое было гораздо дальше, чем близкие измерения, присутствие которых Мэттью постоянно ощущал. Это соединение создало локальное возмущение, странный резонанс.

Он мог изучить это, открыв свои чувства. Мэттью знал, что, возможно, даже сумеет последовать за ним.

Именно так он и поступил.

Началось это с наплыва головокружения, когда он позволил своему восприятию распространиться вовне от близких слоёв, от реальности, в которой он был укоренён, от реальности, в которой он жил. Это было подобно прыжку в стремительно текущую реку или, быть может, в океан в момент отлива. Реальность кипела вокруг него, смещаясь и взбалтываясь так быстро, что понимание более не было возможным.

Его вело лишь ощущение, или какой-то неуловимый инстинкт. Его восприятие прошло через бессчётное число граней мироздания, и он мог чувствовать другие, лежавшие ещё дальше, некоторые из которых были настолько странными и чужими, что он знал — слишком пристальное рассматривание их может уничтожить его рассудок или, быть может, даже его тело, если он их коснётся.

Это ощущение привело его к изначальному месту перехода, но оно не являлось одной точкой. Как и его собственный мир, найденный им мир представлял из себя огромный набор связанных измерений, многие из которых имели возмущения, указывавшие на переход. Переход случился из множества близко связанных измерений, и касался такого же числа граней мироздания рядом с его собственным.

Он решил, что это было подобно любому другому событию, повторявшемуся снова и снова в огромном числе схожих реальностей.

В результате этого найти именно то, которое коснулось его собственного мира, было, наверное, невозможно, или вообще бессмысленно. Гораздо важнее было найти то, которое было совместимо с его собственной природой. Но как выбрать?

— «Расслабься».

Был ли то иной разум, или его собственный? Переданная ему мысль была почти чувством — если в ней и были слова, то они скорее всего были подставлены его собственным мозгом.

И тогда он увидел его, или почувствовал — он сам не мог сказать. Оно было всем — пространством между гранями мироздания и измерениями. Это было то, что находилось между ними, источник сознания, которое лежало под всей реальностью, или, быть может, оно и было реальностью, а окружавшие его измерения являлись лишь его снами и фантазиями. Обе интерпретации были справедливы.

— «Мы — Иллэниэл».

Ещё одна истина, которую Тирион никогда не мог видеть в данном ему лошти знании. Это имя, Иллэниэл, было лишь подставленным его мозгом термином, поскольку огромное сознание на самом деле не имело имени. Оно состояло из каждого разума, каждого восприятия, каждой точки зрения, собранных здесь, в безвременном месте, лежавшем в промежутке.

Иллэниэл, возможно, было бы лучше использовать как более точный термин, как имя для существ, которые, подобно ему, имели способность выходить за рамки своего местоположения, достигая сердца бесконечности. В этом смысле изначальные Иллэниэлы не были Ши'Хар, но некоторые из Ши'Хар были Иллэниэлами… те, от которых он унаследовал свой дар.

Широта и глубина этого переживания выходили за пределы того, что его разум мог осознать, за пределы того, что мог осознать любой разум, однако ему не сопутствовали шок или дискомфорт — Мэттью лишь менял точки зрения. В тот миг он стал просто бо́льшим, — большим, чем был, — и внутри этого иного «я» знание бесконечности не вызывало напряжения — оно просто было.

Грани бытия, плывшие по его поверхности, были бесконечно разными, но некоторые были тёмными, чёрными, и невидимыми для его безграничного взора. Набор, который он рассматривал прежде, входил в их число. Они каким-то образом были иными, стояли особняком, хотя и плыли на том же всеобъемлющем сознании — они были лишены своего разума, подобно мёртвым камням, тонущим в живом море.

Снова подумав о том, чтобы отправиться в одну из них, он ощутил страх.

— «Но ты должен. Ты был рождён ими, этой тьмой, и должен вернуться».

Разве они не могли просто их проигнорировать? Почему бы не оставить их в покое?

— «Они отказываются быть игнорируемыми».

Мэттью ощущал истину этого утверждения. Его собственный мир когда-то был из их числа — давным-давно, до Тириона, до прихода Ши'Хар — до того, как они его преобразили. Наблюдая, он видел вокруг себя эффект перехода. Некоторые грани темнели, из светящихся самоцветов в море бытия превращаясь в тёмные камни, но в то же время некоторые тёмные миры ярко загорались, и начинали светиться светом сознания.

Это была бесконечная битва, происходившая снова и снова, и у него больше не было возможности её игнорировать. Теперь его мир был соединён. Либо его мир вернётся во тьму, либо другой мир будет возвращён к свету. Иного выбора не было, и именно он будет решать, что случится — либо своими действиями, либо своим бездействием.

— «Ладно», — отозвался Мэттью, и с этой мыслью он отступил. Вокруг него закружился водоворот, и наконец распался, оставив его снова стоять в пещере в Элентирских горах.

Дэскас верно ждал снаружи, когда он вышел из пещеры.

— «Ты что-нибудь выяснил?»

Вопрос дракона застал его врасплох. То, что он пережил, было невозможно выразить. Он обрёл некоторое знание, но большая часть этого знания исчезла. Оставшееся было подобно короткой сводке — человеческий разум никак не мог вместить в себя всё, что он видел. Быть может, это было подобно тому, через что проходил его отец, используя свои способности архимага.

Мордэкай несколько раз пытался объяснить ему это, но главным уроком, который он сумел передать, было то, что он не был способен это выразить, потому что он, как человек, не мог полностью вспомнить то, что испытывал, когда сливался с более крупным окружающим миром.

«Значит, архимаг сливается с более крупным сознанием окружающего мира, но тогда что сделал я? Я отправился куда-то ещё». Ему нужно было поговорить с отцом. Если кто и мог пролить свет на странность всего этого, так это его папа. Но это не было возможным, пока они его не отыщут.

— Нам нужно туда отправиться, — сказал он дракону.

— «А ты сможешь?» — спросил Дэскас.

Мэттью кивнул:

— Могу. Если мы хотим найти необходимые нам ответы, то нам нужно изучить другую сторону этой головоломки. Ту сторону, откуда явились наши гости.

Мысленный ответ дракона содержал нотку неодобрения:

— «Это звучит неразумно. Тут слишком много неизвестных. Тебе следует обсудить это с твоей матерью и сестрой, а также с другими волшебниками».

— Они не поймут, — сказал Мэттью. — Папа мог бы, но как раз в нём-то и дело, разве нет? Возможно, он сейчас там, и если это правда, то только так мы и сможем его найти.

— «Тогда тебе следует взять кого-то из них с собой — в одиночку риск слишком велик».

Мэттью уставился на дракона:

— Для этого ты и нужен. Я могу легко уходить и возвращаться, но другие — не могут. Если мы разделимся, или если со мной что-то случится, они окажутся в западне. Я не могу рисковать, беря с собой кого-то ещё, пока сам не пойму, с чем мы столкнулись.

Дэскас фыркнул, и его следующая мысль пришла с глубоким чувством сарказма:

— «Приятно знать, что ты и обо мне тоже волнуешься».

— Ты всё равно не позволил бы мне тебя оставить — к тому же, тебе-то что может угрожать?

Дракон прочертил одним из когтей глубокую борозду в большом куске гранита, прежде чем оглядеть оставшийся неповреждённый коготь.

— «В этом есть некоторая истина», — ответил он. — «Как мы будем это делать?»

Мэттью подошёл к нему, и протянул руку, положив её на массивную переднюю лапу дракона:

— Приготовься. Это, наверное, будет очень дезориентирующим. Просто стой неподвижно, пока мир не станет снова осмысленным.

— «Что это значит…?»

Мысль Дэскаса резко оборвалась, когда всё задрожало и начало расплываться вокруг них.

Глава 2

На этот раз было проще, несмотря на то, что он взял с собой дракона. Мэттью уже знал, куда они направлялись, и само усилие по транслокации их из начального местоположения в новое измерение требовало, похоже, лишь небольшое количество эйсара. Он ощутил лёгкое сопротивление, когда они вошли в тёмное измерение, на которое он нацеливался.

Ощущение было таким, будто он упал в ледяное озеро — шок выбил воздух у него из лёгких. Когда мир обрёл чёткие очертания, Мэттью обнаружил, что находится в абсолютной темноте — не просто в метафорической тьме, которую он видел из места в промежутке, а истинную черноту — полное отсутствие видимого и ощущаемого.

Он ничего не чувствовал — будто его магической взор внезапно исчез, вместе с его зрением. Казалось, что воздух давил на него, заставляя его чувствовать клаустрофобию, пока он делал глубокие вдохи, чтобы компенсировать чувство того, будто он задыхается.

Однако Мэттью не был склонен к панике. После того, как первый дезориентирующий шок прошёл, он осознал, что его магический взор на самом деле не исчез — он всё ещё мог ощущать своё тело, и Дэскас по-прежнему был рядом с ним. Однако больше ничего не было — лишь чёрная пустота. Нагнувшись, он ощупал землю у себя под ногами. Его руки ощутили грубый камень. Прохладный воздух пах влажной землёй. Несмотря на своё усиленное драконом зрение, он не мог уловить никакого намёка на свет.

«Мы снова оказались в пещере», — осознал он. «Вот, почему нет света. Нет света, и нет эйсара».

Вот, почему выбранный им мир казался тёмным, разглядываемый из места в промежутке — потому что в нём не было эйсара. Он был мёртвым и пустым, по мнению его магических чувств.

Его мысли прервались, когда дракон у него под боком начал издавать глубокий, рокочущий рык. Дэскаса тревожило их необычное окружение. Яркий жёлтый свет расцвёл в пещере, когда между его оскаленными зубами начали вырываться языки пламени.

— Всё хорошо, — сказал Мэттью. — Мы просто под землёй.

— Я ничего не вижу! — послышался редко используемый драконом голос. — Я не могу слышать твои мысли!

— Здесь нет фонового эйсара, — успокоил его Мэттью, — но ты всё ещё можешь видеть. Твоё пламя на миг осветило тьму.

— Как мы оказались под землёй? — спросил Дэскас. — Мы были снаружи.

— Я целился в пещеру, — сказал Мэттью. — Это всё для меня ещё ново, но я не думаю, что была бы разница, откуда из нашего мира мы вышли. Место, в которое я целился в этом мире, являлось этой пещерой.

Ещё одна вспышка из рта дракона на миг осветила каменные стены.

— И как ты нам предлагаешь выбраться отсюда? Я не вижу вокруг нас никаких проходов.

Мэттью был не так уж уверен в этом. Если это измерение было близким аналогом их собственного, то пещера должна быть очень похожей на ту, что осталась в их мире. Однако ему нужно было больше света, чтобы в этом убедиться. Сосредоточившись, он сфокусировал свой эйсар, чтобы создать светящийся шар в своей вытянутой руке:

— Лэет.

Он это уже проделывал тысячу раз, но теперь делать это было гораздо труднее. Весь эйсар приходилось брать изнутри. По мере того, как он вливал свою силу, свет разгорался, и через несколько секунд над их головами повис сияющий шар.

Выхода не было.

— А вот это неудобно, — пробормотал молодой волшебник.

— Я могу выкопать нам выход, имея достаточно времени, — предложил Дэскас. — А моим огнём будет ещё быстрее. Он способен плавить камень.

— Я помру от жара или отсутствия воздуха раньше, чем ты пробьёшься через весь этот камень, — сказал Мэттью. Он ненадолго задумался, что убило бы его первым, или что было бы наименее приятным. «Сгорание, определённо», — решил он, прежде чем направить свои мысли на более практичные решения: — Будет безопаснее, по крайней мере для меня, если я это сделаю.

— Я никогда не пойму, как ваша раса сумела выжить так долго, — прокомментировал дракон. — Ваш вид может убить почти что угодно.

Мэттью ухмыльнулся:

— Тебя намеренно создали живучим.

— Ты лишь подкрепляешь мой аргумент, — сказал Дэскас. — Твой отец создал нас. Если он мог это сделать, то почему не создал более сильные тела для себя и своих отпрысков?

— Гарэс Гэйлин однажды попытался такое сделать, — возразил Мэттью. — В конце концов он решил, что лучше быть человеком.

— По какой причине? — фыркнул дракон.

— Судя по всему, он съел большую часть своих друзей, и после этого быть драконом ему больше не нравилось, — объяснил Мэттью.

Дэскас засмеялся, из его глотки донёсся тревожно глубокий, лающий звук.

— Едва ли могу винить его за это. Вы, люди, очень вкусно пахнете.

Волшебник странно посмотрел на своего спутника:

— По сравнению с чем?

— С овцами, — мгновенно ответил дракон, — или, что хуже — с козами. Они пахнут ужасно, хотя, если честно, я бы в любое время предпочёл корову, или ещё лучше — лошадь, а не человека. Никогда не пойму, почему твоя семья настойчиво кормит меня козами. Есть так много вариантов получше.

— Козы дешевле, — проинформировал его молодой маг. — Даже мой отец разорился бы, скармливая тебе коров каждый день. — Он попытался не думать о драконе, поглощавшем лошадей — почему-то этот образ тревожил его больше, чем мысли о Дэскасе, пожирающем людей. — Как часто ты думаешь о том, чтобы есть людей?

— Только во сне.

«У Мойры, наверное, было очень не всё в порядке с головой, когда она создавала его личность», — подумал Мэттью.

— Тебе действительно снится такое?

Дэскас снова засмеялся:

— Нет. Обычно мне снятся олени, или лошади.

— Какое облегчение.

— Хотя иногда я воображаю их, обрызганных сверху вкусным человеческим соусом, — продолжил дракон.

Вот теперь он точно знал, что Дэскас дурил ему голову. У его спутника было причудливое чувство юмора.

— Как вообще можно сделать человеческий соус? Драконы не готовят.

— Признаю, готовку людей — ха-ха — я не понимаю, однако я бы предположил, что их можно просто-напросто раздавить в кашу. Разве это так трудно?

Мэттью не мог не засмеяться, но чуть погодя добавил:

— Просто помни вот что: тебе нельзя есть людей, никогда.

Дракон вздохнул:

— Даже плохих людей?

Это что, был сарказм? Голос Дэскаса был слишком чужеродным для нормального человеческого диапазона интонаций, чтобы сказать точно, и не будучи способным слышать его мысли напрямую, Мэттью не мог знать истинный смысл его двусмысленных слов.

— Даже плохих… если только я тебе не разрешу.

— А что насчёт мёртвого?

— Э?

— Что если он уже мертв? К примеру, если бы мы нашли какого-то человека, упавшего со скалы, и он уже был бы мертв? Было бы неправильно позволить ему зря испортиться…

Мэттью без всякого выражения уставился на Дэскаса:

— Нет.

Дракон запыхтел:

— Ладно.

— Мы закончили с этой темой? Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы вытащить нас отсюда.

— Поскольку ты отказываешься быть объективным по этому вопросу, то, полагаю, закончили, — ответил Дэскас, но после короткой паузы снова заговорил: — Постой, а если он хочет, чтобы я его съел?

Молодой волшебник уставился на него с открытым ртом:

— Как такое вообще может случиться?

— Я слышал, что иногда представители вашего вида убивают себя.

— Ты имеешь ввиду самоубийство? Это противозаконно. Тебе не следует это делать, даже если кто-то попросит. С чего ты решил, что так вообще можно?

Дракон откашлялся:

— Мне нравится помогать людям.

Мэттью снова с трудом подавил смех. «Столько было драконов на выбор, но — нет, я конечно же выбрал комика». Затем ему в голову пришла ещё одна мысль:

— Когда ты ел в последний раз?

— Вчера.

Для дракона один день — это недолго. Они имели тенденцию есть большие объёмы пищи, а потом делать перерыв на несколько дней или даже неделю, хотя это сильно зависело от того, насколько они напрягали свои силы. «Значит, он определённо не голоден».

— Позволь мне сосредоточиться, — сказал Мэттью. — Это будет непросто. — Открыв мешочек у себя на поясе, он запустил туда руку, чтобы вытащить предмет, который, как он считал, мог ему помочь, однако его пальцы уткнулись в дно мешочка в считанных дюймах от горловины. Хотя для большинства такого рода контейнеров это было бы нормальным, для его собственного это было не так. Этот мешочек был зачарован, чтобы открываться во вне-измеренческое пространство, в котором Мэттью хранил разные предметы.

«Конечно же, здесь он не может работать», — осознал он. «Я больше не на той же грани бытия. Та полу-грань не находится близко к этой». Эта мысль отрезвляла. У него там было много полезных предметов, и отсутствие возможности их достать серьёзно ограничивало его варианты. Он наскоро подсчитал то, что у него оставалось: «одежда, меч, кинжал, столовый нож, и, в общем-то, всё». О, ну, ничто не говорило о том, что он обязан был оставаться здесь надолго. Если будет нужно, он всегда мог просто вернуться, и забрать всё, что ему было нужно.

Уставившись на тяжёлый гранит, перекрывавший им выход из горы, он ощущал себя нехарактерно нервным. Использование магии без возможности нормально использовать магический взор было незнакомым ощущением, примерно как сражение на мечах с повязкой на глазах. Он не мог ощущать ничего вне самой пещеры, которая теперь была наполнена небольшим объёмом эйсара, продуктом его присутствия и магического света, который он создал. Незнание того, сколько камня перекрывало путь наружу, или что могло лежат за ним, вызывало дискомфорт.

Это также гораздо усложняло задачу, поскольку в камне не было собственного эйсара. Он был совершенно мёртвым, и это значило, что вся сила должна была проистекать из Мэттью. Но даже так он не чувствовал, что ему стоило черпать эйсар у Дэскаса. «Мне просто нужно использовать эффективную заклинательную процедуру, чтобы свести пустую трату эйсара к минимуму».

Он пораздумал над идеей осторожно вырезать каменные блоки, постепенно создавая туннель, но хотя каждый шаг был бы прост, в конечном итоге это стоило бы ему больше энергии, и больше времени. Иногда лучшее решение чисто случайно оказывалось наиболее драматичным и взрывным.

Он начал с того, что очертил себя кругом, чтобы укрепить щит, который понадобится ему, чтобы защитить себя от падающих камней, если пещера обрушится, после чего он мысленно начертил серию перекрещивающихся линий на стене пещеры перед собой. Сперва отрепетировав слова у себя в голове, он начал произносить короткий речитатив на лайсианском, тщательно описывая то, что он собирался делать со своей силой:

— Найлу эн страс… Линии, укреплённые моей силой, фокусирующиеся вовне, разбивающие камень и давящие наружу. Разбейте землю и ищите небо!

Последняя часть была слегка поэтичной, но поэзия часто работала лучше, чем сухая экспозиция, хотя всему было своё место. Произнося это, он мысленно представлял желаемое, и выпустил свою магию, вбивая её в мёртвый камень своей волей. Его магический взор расширился вместе с его силой, протекая внутрь скалы, как видение, увиденное тёмной ночью во время вспышки молнии.

Это отняло гораздо больше сил, чем следовало, и ничего так и не происходило несколько долгих секунд. Пот начал скапливаться у него на лбу по мере того, как напряжение в граните росло всё больше, пока не стало казаться, что скалы вокруг него вибрировали.

А потом стена взорвалась.

Части потолка пещеры отломились, безвредно отражённые его щитом, в то время как вся каменная стена перед ним исчезла, расколовшись и вылетев наружу. Солнечный свет, невозможно яркий после пребывания в пещере, полился внутрь, из-за чего трудно было видеть через поднявшуюся в воздухе каменную пыль.

Мэттью предвидел появление пыли, и позаботился о том, чтобы его щит её не пропускал. Призвав крепкий бриз, он быстро развеял её, но это усилие заставило его тяжело дышать. Он ощущал себя так, будто бежал марафон. То, что он сделал, требовало много сил, но дома он не ожидал бы утомиться так быстро.

— Оставайся здесь, — сказал он дракону.

— Но…

— Я хочу сперва оглядеться. Возможно, снаружи люди. Сомневаюсь, что они хорошо отреагируют, увидев тебя, — объяснил он. — Я скоро вернусь.

Дэскас зарычал:

— И что мне делать, пока ты осматриваешься?

— Поспи, — предложил молодой волшебник.

— Не хочу…

— Это приказ, — добавил Мэттью, добавляя в свой голос повелительные нотки. Дэскас сразу же уложил голову между передних лап, и закрыл глаза.

«Ну, я не имел ввиду такого рода приказ, но полагаю, что так тоже пойдёт», — подумал Мэттью. Осторожно двинувшись вперёд, он пробрался через завал. После сорока или пятидесяти футов он достиг края, позволившего ему выглянуть, и изучить взглядом склон горы. Тот был совсем не похож на гору, которую он оставил в своём собственном мире.

Склон был отнюдь не пологим. От неровного края его нового входа в пещеру склон опускался вертикально почти на сотню футов. Глядя вниз, он увидел извилистую тропу, следовавшую изгибам склона горы. Маленькие деревья и кусты росли тут и там, но даже земля рядом с тропой выглядела опасно крутой. Его взгляд прошёлся по тропе влево, пока не поймал взгляд молодой женщины, смотревшей на него вверх с полным удивления лицом.

У неё на голове была какая-то странная шляпа, заплетённые в плотную косу чёрные волосы падали вдоль её шеи, а её рубашка имела странный узор из повторявшихся коричневых, красных и зелёных полосок. Её рот раскрылся, когда она окликнула его, но слова были незнакомыми, и внимание Мэттью переключилось на громкий треск, встряхнувший камень у него под ногами.

На миг он испугался, что склон горы у него под ногами начал обрушиваться, но тот никуда не двигался. Бросив взгляд влево, он увидел массивное смещение гранитной стены. Часть её поверхности толщиной в несколько футов начала сползать вниз, наполняя воздух скрежетом, который глушил все остальные звуки.

Обвал двигался прямо на тропу, где стояла незнакомка.

Попытка отвести камень или защитить женщину скорее всего убила бы его, учитывая его усталость, и потому вместо этого Мэттью потянулся своей силой, чтобы выдернуть её из-под обвала. Даже на таком расстоянии это было бы тривиальным, но в его нынешнем окружении это серьёзно напрягало его силы. Он оплёл незнакомку мягкой лентой эйсара, и как только ухватился за неё надёжно, он начал тянуть её к себе.

Мэттью был от природы осторожен, и он годами упражнялся и играл с сестрой, чтобы отточить свой контроль до совершенства. Он почти инстинктивно знал, как опасно было двигать человека слишком быстро, и даже в этот стрессовый миг он прилагал силу умеренно.

К сожалению, он не потратил достаточно времени на укрепление своей собственной позиции. Он по привычке прицепил себя к скале, но пока он сосредотачивал своё внимание на цели, дополнительная трудность использования эйсара в этом новом мире заставила его хватку на камне у его ног соскользнуть. Молодой волшебник ощутил, как камень выскользнул у него из-под ног, и его желудок попытался подскочить ему к горлу.

Он падал.

Будь у него время спокойно понаблюдать за происходящим, он, возможно, пораздумал бы об этом неожиданном повороте событий с некоторым юмором, но вместо этого у него было время лишь на одну мысль: «блядь». Потянув сильнее за связывавшую их нить эйсара, он столкнулся с женщиной в полёте, и когда их тела ударились друг о друга, он почувствовал, как у него из лёгких выбило весь воздух. Он проигнорировал вызванную этим боль, окружив их обоих пружинистой подушкой из чистого эйсара, чтобы смягчить падение.

Упав на землю, они отскочили, и внезапное изменение направления грозило разделить их. Мэттью ухватил её сильнее, используя как руки, так и свою силу, чтобы удерживать женщину близко, пока они кружились в воздухе. Второе приземление было ещё ниже по склону горы, и не менее сильным — и снова отправило их в воздух.

С каждым скачком они катились и падал всё ниже по крутому склону. Мэттью не мог дышать, и чувствовал, что силы начали его подводить. «Это плохо кончится». Глядя в глаза женщине, он не смог прочитать выражение её лица. Страх? Шок? Или это было простое удивление?

Густая рощица деревьев показалась в его поле зрения. Не в силах говорить, он послал незнакомке мысль: «С тобой всё будет хорошо. Обещаю…». Тень деревьев закрыла солнце, и он использовал остатки своего эйсара, чтобы остановить их вращение и повернуть себя спиной к мчавшимся к ним стволам. А потом мир побелел.

Глава 3

Керэн моргнула, когда ей на глаз стекла капля пота. Приостановившись на миг, она сняла шляпу, и вытерла свой взмокший лоб краем рубашки. Горный воздух был прохладным и сухим, но она задала себе трудный темп, взбегая по тропе.

— Время передохнуть, — сказала она себе. У неё была такая привычка — она разговаривала сама с собой. Такое можно было бы ожидать от горной туристки, одной в долгой дороге, но для Керэн это было частью её повседневной жизни. Когда она росла, поблизости было очень мало людей, и после смерти отца она редко видела других людей во плоти.

У неё было полно друзей — она не была антисоциальной, но разговор с людьми в онлайне не полностью удовлетворял её нужду. Почти казалось, что её голосовые связки просто требовали упражнений.

Сев на относительно гладкий выступ скалы рядом с тропой, она вытащила свой ПМ, и посмотрела на него. Её внимания ждало несколько дополнительных уведомлений. Вздохнув, она засунула его обратно в карман. Она ушла в поход именно для того, чтобы избавиться от таких вещей, хотя это едва ли имело значение. Она могла бы быть такой же одинокой дома, какой была в сотнях миль от других людей.

— Но там я не смогла бы увидеть все эти цветы, или почувствовать свежий воздух, — тихо сказала она. Бросив взгляд в небо, она оценила положение солнца, намеренно игнорируя стремление снова вытащить свой ПМ, чтобы просто посмотреть время. — Середина второй половины дня — ещё не один час можно идти, прежде чем придётся волноваться о свете. Подожду ещё пару часов, прежде чем вызвать перт с моим снарежением.

Разбивать лагерь в темноте было отнюдь не весело, поэтому она научилась давать себе много времени на выполнение этой задачи. К тому же, pretу потребуется двадцать или тридцать минут, чтобы достичь её. Она вытащила из рюкзака бутылку, и отпила воды. Снова закрыв рюкзак на молнию, она подержала его немного перед собой, размышляя о его лёгком весе.

В нём она очень мало несла, помимо воды, маленький мешочек с походным сухим пайком, и дополнительный крем от загара. Она не могла вообразить, как проходили походы в глушь в прежние дни, когда людям приходилось нести всё с собой.

— Трудно, наверное, было. Я устаю от веса только одной этой лёгкой сумочки.

На миг ветер стих, поэтому Керэн пообмахивала себя панамкой несколько секунд, прежде чем снова напялить шляпу себе на голову.

— Пора в путь. — Она встала, и начала снова пробираться по тропе, следуя по ней всё выше в горы.

Керэн медленно поднималась ещё полчаса. Она уже начала тяжело дышать. Деревья начали редеть, и она знала, что верхняя граница произрастания лесов была, наверное, менее чем в нескольких сотнях футов выше. Конечно, подъём на эти несколько дополнительных сотен футов мог означать путь в ещё милю по тропе, медленно петлявшей вверх по пересечённой местности.

— Я на самом деле не хочу разбивать лагерь повыше, — сказала она себе. — Может, я остановлюсь здесь, а утром пойду дальше. Тогда завтра до темноты я уже буду далеко внизу. — Она вытащила свой ПМ, чтобы найти себя на карте.

Первым, что привлекло её внимание, как обычно, был сигнал об уведомлениях.

— Три сообщения от Папы, и одно — от Мамы… какого хрена? — С тех пор, как она перешла, её мать редко утруждала себя общением с ней. Одно или два сообщения в год — больше она не могла ожидать, и Керэн это совершенно устраивало. Она убрала сигнал о сообщениях. Позже у неё будет полно времени их просмотреть, когда палатка будет разбита. Она как раз начинала смотреть на карту, когда дальше вверх по тропе что-то вспыхнуло.

Подняв взгляд, она оглядела лежавшую впереди тропу, вдоль почти вертикального склона горы, возвышавшейся справа. У неё под ногами прошла дрожь, когда послышался громоподобный треск, и из каменной стены как раз в том месте, куда она смотрела, полетели камни.

— Какого чёрта? — Взрыв явно не был естественным. Кто-то использовал взрывчатку, или что? Это наверняка было противозаконно на общественной земле, особенно так близко к туристической тропе.

В воздух поднялось облако пыли, пока внезапный порыв ветра его не развеял. Она уставилась на открывшееся её взору отверстие, и была крайне удивлена, когда чуть погодя на свет вышел мужчина. «Он, наверное, был прямо там во время взрыва. Как можно быть таким безрассудным?

Мужчина посмотрел на неё вниз, его глаза нашли своим взглядом удивлённого любопытства её собственные. Ветер трепал его светло-карие волосы, пока он смотрел на неё. Он был стройного, но в остальном совершенно непримечательного телосложения — что на самом деле приковало к себе её внимание, так это его странная одежда.

Внезапный треск заставил её на миг оторвать от него глаза, и взгляд вверх и вправо показал ей скатывавшуюся к ней огромную секцию горного склона. Скала скользила прямо на неё.

Времени не было. Вообще. Даже если бы она уже бежала, она никак не могла надеяться уйти с опасной части тропы достаточно быстро.

Что-то коснулось её, сопровождавшееся очередной вспышкой того же странного света. Или это был не свет? Она могла видеть его, в некотором роде, но она его также ощущала, и ощущение это принесло с собой волну головокружения. Или, быть может, голова кружилась потому, что она полетела по воздуху. Наверное, земля каким-то образом вскинула её вверх, хотя она готова была поклясться, что её что-то тянуло.

Она увидела, как незнакомец поскользнулся и упал с отразившемся на лице удивлением. Их взгляды снова встретились, и она увидела, как он широко раскрыл руки. Он приближался, как если бы он намеренно летел к ней подобно какой-то странной птице. Он выглядел решительным, а не боящимся.

Не думая, она согнулась в поясе, подобрав ноги, чтобы защитить тело от удара, когда они врезались друг в друга, и она услышала, как воздух с силой выбило у него из лёгких. Её колени ударили его в живот, но несмотря на это его руки обхватили её, крепко прижав к нему. По её нервам прокатился огонь, когда их тела соприкоснулись.

«Он не может быть настолько сильным». Ощущение было таким, будто их связали вместе верёвками.

А потом они падали, и её сердце наконец нашёл страх. До того момента всё произошло настолько быстро, что у её разума не было шанса отреагировать как следует. Теперь же она это почувствовала, этот прилив адреналина, и её сердце начало учащённо биться в груди, а воздух в себя втягивать она стала частыми и неглубокими вдохами. Они приземлились, но каким-то образом остались целы, а потом снова полетели, кувыркаясь в холодном горном воздухе.

Он глядел на неё, нет, сквозь неё, будто был отвлечён. Затем его взгляд сфокусировался на ней. «Он светится», — осознала она. А потом она ощутила его внутри себя, голос, прозвучавший в уединении её сердца.

Это было чувство, мысль, или, быть может, оно было на ином языке. Слова были странными, но она чувствовала их значение: «С тобой всё будет в порядке». Их тела повернулись в воздухе, а потом она увидела, как его спина ударилась о деревья.

* * *

Керэн снова открыла глаза, хотя не помнила, как их закрывала. Было темно, и она не могла дышать, будто ей на грудь давил большой вес. Она попыталась перекатиться, и тогда поняла, что на ней лежал незнакомец. Свет пробивался через деревья, и полз вдоль краёв её волос. Солнце ещё не село.

— Я жива, — сумела прошептать она, но ей нужно было выбраться из-под него.

Она рассеянно заметила его запах — явно мужской, однако необычный в каком-то отношении, которое ей трудно было описать. Он хорошо сочетался с его странным выбором одежды — землистый и несильный, будто он регулярно мылся, но понятия не имел о дезодоранте.

Она хрюкнула, перекатывая его обмякшее тело на бок, и выбралась из-под него. Керэн уделила немного времени, чтобы оглядеть незнакомца.

Очевидно, он был богат. Вся его одежда была пошита на заказ — вообще, когда она пригляделась, она увидела, что даже швы были ручной работы. Однако в отличие от большинства рукодельной одежды, эта была мастерски скроена. Что действительно делало её странной, так это стиль. Он что, был каким-то энтузиастом средневековья? Он был одет как минимум в два слоя — богато вышитая серая куртка с широкими рукавами, наполовину закрывавшими его руки, скрывала под собой не совсем белую нижнюю куртку с рукавами, которые сужались до самых его запястий.

На поясе у него был прочный кожаный пояс, украшенный серебряным металлом. Пряжка и кончик пояса выглядели серебряными, с орнаментом из маленьких изумрудных камней. Мешочек и ножны, висевшие у него на поясе, были украшены похожим образом.

— Кто таскает меч на дикой природе? — спросила она его, хотя и не ожидала ответа. Он был полностью без сознания.

«А он дышит?!». Как она могла быть такой глупой? После удара о деревья была очень велика вероятность того, что он мог умереть, или ещё умирать. Ей следовало сразу же проверить это. Подавшись вперёд, она мягко приложила ухо к его груди. Материя там была гладкой и мягкой, хотя, быть может, жёстче хлопка. Она услышала, как сердце равномерно билось в его груди.

Поднимая голову, она увидела блеск золота у него на шее — из-за его воротника выглядывал металл. Протянув руку, она вытащила из-под его рубашки на своё обозрение тяжёлую цепь.

— Бутафорские украшения? — удивилась она вслух. Хотя его одежда очевидно была невероятно дорогой, ожерелье это никак не могло быть золотым. Оно было из звеньев, толщины которых хватило бы, чтобы сделать детские качели, разве что форма у них была более элегантная. Звенья были прямоугольными, и имели такую форму, которая позволяла им ровно прижиматься к коже. Будь цепь настоящей, она бы стоила десятки тысяч долларов, если не больше. Даже люди, которые могли себе позволить такую одежду, не были бы настолько глупы, чтобы ходить вокруг, выставляя напоказ такое количество ценного металла.

Она не могла быть настоящей.

— Какое вульгарное ожерелье, — сделала наблюдение она. — Ты не рэпер случаем, мой таинственный друг? — На этой мысли Керэн засмеялась — рэперов больше не было. — По крайней мере, не в этом мире.

От одной из его ноздрей ему на щёку потекла струйка крови.

Керэн ощутила внезапный прилив паники. Он что, умирал? Возможно, он ударился головой? У него могло быть внутреннее кровотечение. Она слышала о людях, уходивших после похожих несчастных случаев на своих двоих, жалуясь лишь на головную боль, лишь чтобы умереть несколькими часами позже.

— Надо вытащить нас с этой горы. — Она запустила руку в карман, чтобы вынуть свой ПМ. Перт мог довезти их обратно до цивилизации менее чем за час.

Его там не было.

— Нет! Нет, нет, нет! Чёрт побери! — выругалась она. Когда он был у неё в последний раз? Прямо перед обвалом… она, наверное, выронила его. Бросив взгляд вверх по крутому скалистому склону, она поняла, что он скорее всего был погребён под несколькими тоннами камня. Что ей теперь делать? Она не могла вызвать свой перт, и у неё ушло четыре дня, чтобы забраться так далеко в горы. Она никак не могла вынести кого-то обратно тем же путём.

— И что насчёт еды, воды, укрытия? Боже правый! — Через несколько часов начнёт холодать, а всё её снаряжение — палатка, спальный мешок, всё — было упаковано в багажных отсеках перта.

Она закрыла глаза, и замерла.

— Начни с самого важного, Керэн, что нужно сделать в первую очередь? — «Он дышит, но без сознания. Я ничего не могу сделать с травмой головы, но надо проверить его, чтобы убедиться в отсутствии других серьёзных повреждений». Она снова уставилась на мужчину. — Мне что, нужно снимать с тебя одежду?

Керэн покачала головой:

— Наверное, следовало бы, но я не знаю, смогу ли я потом одеть его обратно, а ночь будет холодной. Проверю на переломы, но если только не увижу кровь, одежда останется на нём. — Это было в некотором роде облегчением — она на самом деле не хотела его раздевать.

Проведя ладонями по его торсу, она ощупала его рёбра, а потом провела по рукам, но не нашла ничего неправильного. Визуальный обзор не показал крови кроме той, что чуть протекла у него из носа. Она продолжила поиски, перейдя к бёдрам, и проверив длинные кости в ногах. Первая была в порядке, но правая нога имела подозрительный сгиб в бедре. Прощупывание её пальцами заставило пациента застонать.

— Стон — это хороший знак, наверное. — Она понятия не имела, нонадеялась, что это значило, что его бессознательное состояние не было результатом серьёзной травмы мозга. — Надо было изучать медицину, а не фармацевтику, хотя ни то, ни другое теперь уже ни черта не стоит. — Конечно же, её нынешняя ситуация противоречила её утверждению. Очевидно, что были экстраординарные обстоятельства, где человеку было полезно знать что-то из старых отраслей знаний.

— Итак, у тебя перелом бедра, — сказала она незнакомцу. — Это, наверное, не убьёт тебя, если только ты также не порвал артерию, но я не могу этого знать, а даже если бы и знала, то даже близко не имела бы понятия о том, как это лечить, так что я просто предположу, что всё в порядке. В дополнение к этому у тебя травма головы — с этим я тоже почти ничего не могу поделать. — Она явно что-то запамятовала.

— О! — Наклонившись, она развела веки одного из его глаз, позволив солнечному свету попасть внутрь. У него были голубые глаза, и зрачок сузился, когда на него упал свет. — Это хорошо… по-моему.

Сделав для оценки состояния своего пациента всё, что могла, она подумала о том, что идёт дальше по списку.

— Нам нужно спуститься ниже, где будет не так холодно ночью. — Как, чёрт побери, она должна тащить взрослого мужчину сама по себе? Даже если бы он не был в отключке, он определённо не мог идти с ногой с таком состоянии.

— Носилки, — объявила она. «Это же правильный термин?». Она не была уверена, но это на самом деле не имело значения.

С собой у неё был только один инструмент — её карманный нож. Она не рада была мысли о том, чтобы попытаться с его помощью срубить даже молодые деревца. К счастью, под рукой было гораздо более крупное лезвие. Может, он и не был топором, но она решила, что с мечом она справится лучше, чем с её швейцарским ножом. Схватив рукоять, она вытащила оружие из ножен, и присвистнула.

Это была не игрушка. Клинок был длиной почти в три фута, и был отполирован до яркого блеска. Обоюдоострый, он выглядел очень хорошо наточенным, хотя она и не стала пробовать лезвие пальцами. Медленно обойдя местность вокруг, она нашла несколько маленьких деревьев со стволами диаметром не больше двух дюймов. Керэн занесла меч, и рубанула по одному из них, держа рукоять обеими руками.

Она ожидала, что потребуется несколько ударов, если не больше, чтобы срубить основание ствола, но, к её удивлению, клинок вошёл глубоко в древесину, почти перерубив ствол за один удар. Она уже пользовалась прежде топором, которому следовало быть более приспособленным для этой задачи инструментом, но тогда было далеко не настолько легко. Её второй удар закончил дело, и когда она нацелилась на следующее дерево, она сумела срубить его за один удар. Меч был невероятно острым.

— Чёртова штука почти как световой меч, — пробормотала она, снова изучая лезвие. Никакого признака повреждений от износа не было, однако она заметила лёгкое мерцание, колебавшееся вокруг лезвия. «Это просто игра воображения», — подумала она. Хохотнув, она выставила меч перед собой: — Магия, несомненно. Это, наверное, легендарный меч, Экскалибур.

Она обернулась к отрубившемся незнакомцу:

— А ты тогда, получается, Артур.

Отложив свои нервные попытки пошутить, она срубила третье деревце, а затем срезала мечом все ветки поменьше, прежде чем сложить из трёх стволов треугольник. Она вернула меч в ножны, и позаимствовала у незнакомца меч. Тот казался таким же острым.

Ей нужна была верёвка, но с этим у неё всё было в порядке. Керэн сняла свой пояс, повернула и сняла пряжку, и начала расплетать паракорд, из которого был сделан пояс. Именно для этой цели тот и предназначался, хотя она никогда не полагала всерьёз, что ей это понадобится.

— Увы, ничего кроме рифового узла я не помню, — пробормотала она себе, начиная попытки связать деревянный каркас. В конце концов ей удалось, но никакой скаут не стал бы гордиться её результатом, и она, наверное, потратила паракорда больше, чем было необходимо. Она добавила ветки поменьше, которые ранее срезала с деревьев, привязав их поперёк рамы, и в конце концов получила нечто, что, по её мнению, могло выдержать тело.

Керэн критически оглядела дело своих рук:

— Не лучшая из моих поделок.

Затаскивать мужчину на носилки оказалось труднее всего. Он не был особо тяжёлым для своего роста, но даже сто шестьдесят с лишним фунтов безвольного веса представляли из себя серьёзную трудность. К счастью, она не была маленькой — имея рост в пять футов и десять дюймов, Керэн были выше большинства известных ей женщин. Она также была в отличной форме.

Она сунула руки ему под плечи, и продела локти ему подмышками. Пыхтя и ругаясь, она дёргала и тянула, пока ей не удалось примерно разместить его на сработанных на скорую руку носилках. Солнце начало заходить за горы на западе, и она знала, что времени у неё оставалось немного.

Полтора часа спустя она была убеждена, что допустила ошибку. У Керэн всё болело. Её ладони были ободранными и натёртыми — она потеряла часть кожи, пока делала носилки, и потеряла её больше, пока тащила эту проклятую штуку вниз по неровному и грубому склону горы. А ещё были её мышцы: у неё болела спина, болели плечи, а ноги были усталыми ещё до того, как она вообще ко всему этому приступила.

Что хуже, она прошла не очень большое расстояние. Носилки могли бы очень помочь на ровной местности, но идти с ними вниз по холму стоило постоянных усилий. Широкий конец постоянно цеплялся за кусты, камни и маленькие деревья, заставляя её останавливаться и высвобождать его, прежде чем она могла продолжить.

Сколько она прошла? «Сомневаюсь, что мы спустились больше чем на три или четыре сотни футов по этой проклятой горе».

— Отстой, — выругалась она. — Ну разве может быть хуже? — Будто отвечая на её вопрос, заморосил лёгкий дождик.

Керэн посмотрела на небо:

— Забудь, что я это спрашивала.

Она шла ещё час, пока света не стало настолько мало, что она начала волноваться, как бы не покалечиться в темноте. Она слышала звук текущей воды вдалеке, что было хорошим знаком, поскольку означало, что она, наверное, близко к основанию горы.

Дождь перестал, и ветра было немного, но её одежда всё ещё была влажной, и даже лёгкий бриз уже похолодевшего воздуха заставлял её дрожать. Её пассажир, похоже, этого не замечал, но его кожа была холодной и влажной на ощупь.

— Ночью будет весело.

Она подпёрла верхнюю часть носилок небольшим камнем высотой лишь в фут от земли. Это не давало носилкам прижиматься к влажной почве. Оглядевшись, она поискала что-нибудь, что могло помочь им сохранить тепло, но никакие из росших поблизости хилых кустов не выглядели привлекательно. На земле были какие-то мёртвые листья, но они были мокрыми, и её не прельщала мысль о насекомых, которые могли в них скрываться.

Змеи её не беспокоили, как и большинство жуков, но мысль о вероятности найти сороконожку вызывала мурашки у неё по коже.

— Почему у тебя нет одного из тех гигантских шерстяных плащей, которые все носят в фэнтезийных романах? — спросила она, снова обращаясь к бессознательному мужчине. Как обычно, он не ответил.

Она попыталась прислониться к дереву, но вскоре начала дрожать, и никакой речи о сне и быть не могло. Её пациент не дрожал, но она почувствовала себя ещё хуже, глядя на него. «Если мне холодно, то у него-то вообще может быть гипотермия — у него тело даже не реагирует».

Встав, она подошла, и легла на носилки рядом с ним. Устроиться поудобнее было трудно. Поперечные ветки были достаточно широкими, чтобы вгрызаться ей в спину, и казалось, что острые прутики были повсюду, но она устроилась как только смогла. Прижавшись поближе к левому боку незнакомца, чтобы не тревожить его раненую ногу, она закрыла глаза.

Тут ей в голову пришла мысль: «А что если он очнётся?». Это было глупо. Он был не в том состоянии, чтобы представлять угрозу, а если и попытался бы что-то сделать, то хватило бы тычка в ногу, чтобы положить конец любым подобным мыслям.

Керэн вздохнула, закрывая глаза:

— Я так никогда не смогу заснуть. — Но у её тела были иные мысли, и вскоре она погрузилась в сон.

Глава 4

Мэттью почесал свою щёку. К ней пристало что-то сухое и жёсткое. Открыв глаза, он обнаружил, что смотрит на ослепительный ночной небосвод. Небо было чёрным и абсолютно чистым, открывая взору небесное шоу несравнимой красоты.

Его тело по большей части было холодным, но одна сторона была теплее другой. Сбоку к нему прижималась женщина, которую он видел ранее, или, по крайней мере, он предположил, что это она. В темноте было трудно судить об этом, и его магический взор в этом мёртвом мире почти не отсутствовал. Он лежал несколько минут неподвижно, создавая тусклый свет, а затем оглядел своё окружение.

Он лежал приподнятым над землёй, удерживаемым на грубо сделанной волокуши, и он не думал, что это было то же место, где он потерял сознание, хотя уверенным в этом он быть не мог. Ему также нужно было пописать.

Когда он попытался встать, его пронзила боль, и с его губ сорвался невольный стон. «Бля, больно-то как!» — подумал он. Обращать магический взор внутрь было легче — внутри него было полно эйсара, позволявшего видеть. «У меня сломана нога».

Ничего неожиданного, по его мнению, в этом не было. Могло быть и хуже. Зачерпнув имевшихся сил, он попытался выпрямить кость, прежде чем срастить её… и едва не закричал.

«Идиот, конечно же больно! Ты же на настолько тупой — сперва заблокируй нервы», — обругал он себя. Он был рад, что сестра не была здесь, и не видела его ошибки. Она всегда задирала нос из-за её целительских навыков, превосходивших его собственные.

Начав сначала, он на этот раз заблокировал нервы, и успешно заставил кости встать на место и срастись. С синяками он почти ничего не мог сделать, но в остальном он, похоже, ничего себе больше не повредил. Убрав нервный блок, он постепенно слез с волокуши, шипя от ноющей боли, когда перенёс вес на раненую ногу. Однако его вес она выдержала.

Медленно хромая, он немного отошёл, прежде чем распустить завязки на штанах, и облегчиться. Разделавшись с этим важным делом, он вернулся, и несколько минут изучал девушку. Она выглядела совершенно несчастной, мокрой и дрожащей на волокуше.

Он снова тщетно запустил руку в свой пустой поясной мешочек. Вздохнув, он убрал руку. Мэттью чувствовал себя слабым как котёнок, но он, наверное, мог что-то сделать насчёт их мокрой одежды и холодного воздуха.

Тихо бормоча, он использовал свой эйсар, чтобы выжать влагу из одежды женщины, а потом и о своей позаботился. На него накатила волна головокружения, сопровождавшаяся пульсирующей болью в голове. «Я определённо перенапрягся тогда».

Однако он не испытывал симптомы отката. Тогда головная боль была бы гораздо сильнее. Он просто перенапрягся.

Снова улёгшись на волокушу, он подвинулся поближе к женщине, прежде чем создать вокруг них двоих оболочку из тёплого воздуха. Несколько минут спустя её дрожь прекратилась, и она, похоже, довольно вздохнула, но не проснулась.

У Мэттью ныло всё тело. Ощущение было таким, будто даже у его синяков были синяки, и твёрдая, неровная поверхность волокуши не помогала. Он некоторое время ёрзал, пока деревянная рама не оказалась в таком положении, чтобы давить на относительно неповреждённые места его тела, а потом закрыл глаза.

Он не думал, что заснёт, но когда он снова открыл их, ему в лицо уже бил яркий свет утреннего солнца. Женщина склонилась над ним, глядя на него с озабоченностью на лице.

Он улыбнулся:

— Я в порядке.

Она нахмурилась.

Мэттью начал вставать. Деревянная рама впивалась в разные части его тела, заставляя его болеть ещё больше. Женщина положила ладонь ему на грудь, снова толкая его в лежачее положение. Она что-то сказала, но он не мог понять её слова. Судя по её тону, это было предупреждение или предостережение.

— Что ты сказала? — спросил он.

Её ответ был всё таким же непонятным, хотя ему показалось, что он уловил в нём слово «нет».

«Здорово», — подумал он, — «мы говорим на разных языках». Ему следовало этого ожидать. Он попытался снова:

— Приятно познакомиться. Меня зовут Мэттью.

Она отозвалась длинным высказыванием, которое было раздражающе знакомым, но всё же непонятным. По звучанию было похоже на бэйрионский, но слова были бессмысленными. У него было такое ощущение, будто ему следовало понимать, о чём она говорила, но он не мог найти в её фразах никакого смысла кроме изредка узнаваемых слов. В данном случае, единственным словом, в котором он был уверен, было «нет».

Похлопав себя по груди, он коротко ответил:

— Мэттью.

Секунду спустя она сделала то же самое:

— Керэн, — затем указала на него: — Мэттью.

— Да, — кивнул он.

Её глаза загорелись:

— Да! — За этим последовало ещё одно странное предложение, которое, похоже, напирало на слово «да».

«Итак, «да» и «нет» являются у нас общими словами», — решил он. «Её язык, наверное, либо является предшественником бэйрионского, либо развился из него». Это должно позволить им проще научиться понимать друг-друга. Он сел, и снова начал слезать с волокуши.

— Нет, — объявила она, добавив слово, явно бывшее предупреждением, указывая на его ногу.

Мэттью улыбнулся:

— Нога в порядке. Я волшебник.

Керэн покачала головой:

— Нет, Мэттью. — Используя жесты и ещё какие-то своеобразные фразы, она ясно дала понять, что ему нельзя двигаться.

Он снова показал на свою ногу:

— Я её вылечил. — Когда это не вызвало у неё никакого понимания, он снова положил ладонь себе на грудь: — Волшебник.

Она повторила слово «волшебник», а затем рассмеялась. Очевидно, это слово имело для неё какой-то смысл, хотя он не был уверен, смеялась ли она из-за того, что считала это слово глупым, или потому, что оно знало что-то совсем иное.

«Насколько я знаю, я вполне мог только что назваться ей ослом или чем-то таким». Он вздохнул, и попытался придумать иной подход, но в этот момент он услышал шелест в ближайших кустах.

Это был не фоновый шум шелестящих на ветру ветвей, он был гораздо громче. Что-то большое, и, вероятно, животное, приближалось к ним. Люди часто ошибочно полагали, что животные двигались по лесу бесшумно, но это было совсем не так. На самом деле они просто слышали лучше, и обычно двигались прочь, когда обнаруживали поблизости людей.

Однако это животное было большим, и не двигалось прочь. Мэттью снова ощутил фрустрацию из-за ограничений его магического взора. Дома он бы обнаружил что-то настолько большое задолго до того, как оно вошло в радиус слышимости, в то время как здесь его магический взор простирался лишь на несколько десятков футов от его местоположения.

В отсутствие естественного фонового эйсара он мог ощущать лишь то, что находилось в пределах досягаемости эйсара, который, наверное, излучало его собственное тело. «Примерно как человек, который несёт фонарь тёмной ночью», — предположил он.

Поднеся палец к своим губам, он понадеялся, что Керэн поймёт, что ей нужно было вести себя тихо. Затем он указал на кусты, и послал в том направлении лёгкий импульс эйсара. Это осветило мир перед ним, и его магический взор оказался временно способен увидеть медленно пробиравшегося к ним большого медведя.

Мэттью не был лесником, но он усвоил достаточно навыков ориентации в лесу, чтобы знать, что медведи не приближались к людям без какой-то цели. Обычно они находили повод убраться подальше, когда чуяли поблизости людей. Они с Керэн говорили достаточно громко, поэтому медведь должен был знать об их присутствии. Значит, он приближался к ним намеренно. Наверное, он проголодался, и пытался решить, станут ли они лёгкой добычей.

* * *

Керэн остановилась, сжав губы, когда увидела, как Мэттью поднёс палец к своему рту. Она с фрустрацией обнаружила, что они не могли нормально общаться. Будь у неё её ПМ, это не стало бы проблемой. ПМ смог бы определить любой язык, который он использовал, и смог бы служить им переводчиком. «Или, будь я нормальной, я бы вообще не смогла его потерять», — с фрустрацией подумала она. Большинство людей уже не носили внешние ПМы. Это послужило ей лишь очередным напоминанием о том, что она была ущербной.

Тут она услышала тихий шелест. Тот был достаточно тихим, что она прежде не обращала на него внимание, но теперь, прислушавшись, она определила, что он был вызван движением чего-то. Она повернулась спиной к раненому незнакомцу, и оглядела скалы и кусты вокруг. «У Мэттью, должно быть, острый слух», — подумала она.

И тут она его увидела. По ней прокатилась волна адреналина, когда в тридцати футах показалась тёмная голова. Она была неосторожна. Где рюкзак? Там был баллончик от медведей. Повернувшись, она снова посмотрела на носилки, лишь чтобы обнаружить, что незнакомец стоял на ногах.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросила она.

Мэттью указал:

— Медведь.

Ещё одно слово, которое было у них общим. Она кивнула:

— Да, медведь. Как ты можешь стоять? — Она проигнорировала тайну того, как незнакомец удерживался в стоячем положении, и принялась искать взглядом свой рюкзак. Тот лежал на земле, по другую сторону от носилок.

Она снова услышала медведя, уже громче. Он уже ближе, и больше не пытался скрыть своё приближение. Керэн начала обходить незнакомца, но тот положил ладонь ей на плечо, заставив её остановиться.

Обнажив меч, он осторожно отдал его ей. Он сказал что-то, когда её рука рефлекторно обхватила рукоять, но она снова не смогла понять — а потом он обошёл её, направившись к зашедшему к ним в гости медведю.

— Что ты делаешь? — прошипела Керэн, широко раскрыв глаза.

Мэттью шёл прямо к медведю. Его походка была расслабленной, почти небрежной, хотя зверь уже был менее чем в десяти футах. Их теперь не разделяло ничего кроме открытого пространства. Подняв руки, и разведя их в стороны, он рявкнул массивному существу какой-то приказ.

Керэн знала, что уверенность и смелая поза могли иногда отпугнуть медведя, но этому, похоже, было всё равно. Он бросился вперёд, но её странный спутник даже не дрогнул под атакой гризли.

— Да он ёбнутый, — пробормотала она, готовясь броситься к своему рюкзаку.

Медведь зарычал, обнажив клыки, которые размером, похоже, не уступали кинжалам — и нанёс молодому человеку размашистый удар лапой.

Мэттью отбил лапу прочь, будто отмахивался от удара маленького ребёнка. Затем он выбросил руку в сторону медведя.

Керэн ощутила, или увидела, что-то. Вспышка света, или жара, прошла по ней, а далее последовала волна головокружения. Что бы это ни было, оно, похоже, ударило в медведя, и она увидела, как его голова дёрнулась от какого-то попадания. Медведь встал на задние лапы, разъярённый, но затем Мэттью что-то сказал, и медведь завалился назад, потеряв равновесие. Она снова что-то почувствовала, хотя глаза её, похоже, не были согласны с остальными её чувствами.

Мэттью снова закричал на медведя, угрожающе размахивая руками, пока зверь поспешно вставал на ноги. Гризли развернулся, и быстро отступил, не останавливаясь, чтобы оглянуться. Мэттью посмотрел ему вслед, убеждаясь, что тот действительно ушёл, прежде чем развернуться, и пойти обратно к Керэн.

Она уже держала в руках противомедвежий баллончик, и пялилась на него с открытым ртом:

— О чём ты вообще думал, чёрт тебя дери? Эта тварь могла тебя убить! Она должна была тебя убить!

Он всё ещё не мог понимать её слова, но она была уверена, что основную суть он уловил, потому что он ответил, пожав плечами, оправдываясь.

Керэн нашла этот жест раздражающим.

— Зачем ты мне это дал? — потребовала она, поднимая меч. — Никто не использует мечи против медведей, а если ты был обратного мнения, то надо было оставить его себе!

Молодой человек слегка наклонил голову вбок, очевидно пытаясь разобраться в том, что она говорила, но в конце концов ответил:

— Меч, ты, охранять.

Три понятных слова в одном предложении, хотя она и не была согласна ни с одним из них, конечно же.

— Нет, — объявила она, прежде чем указать ему на лоб, — глупый.

Он уставился на неё в ответ с самодовольным, почти равнодушным выражением, и это разозлило её ещё больше. Этот идиот едва не убился, и, очевидно, он полагал, что только что спас её. Керэн бросила взгляд на баллончик у себя в руке, и подавила желание выдернуть чеку, и обрызгать его.

Она отложила это в сторону, когда ей в голову пришла иная мысль:

— А с ногой-то у тебя что? — Когда выражение лица Мэттью стало озадаченным, она указала на ногу: — Твоя нога, вот это, твоя нога… как ты можешь ходить?

Его лицо озарило понимание. После долгой паузы он указал на себя:

— Волшебник.

Керэн выпустила из себя воздух долгим вздохом, прежде чем указать на него:

— Шизик, — язвительно поправила его она.

Молодой человек помолчал, а затем кивнул:

— Да, волшебник, шизик. — Он, похоже, думал, что они так общались.

В ответ на это она не могла не улыбнуться:

— Ну хоть в чём-то мы согласны. Идём, шизик, мы не выберемся из этой глуши, если будем просто стоять весь день на месте.

Глава 5

Мэттью поглядел, как Керэн уложила обратно в рюкзак странный цилиндр, который держала в руках. Когда она указала на волокушу, и что-то сказала ему, он был весьма уверен, что она спрашивала, нужно ли его снова тащить.

Он покачал головой:

— Нет, спасибо.

Она пожала плечами, и указала вниз по склону, говоря что-то ещё. Все слова звучали знакомо. Время от времени одно из них цеплялось за его слух, но он знал, что они были далеко от полного взаимопонимания. Он махнул рукой вниз, и слегка поклонился:

— Веди.

Он последовал за ней, когда она стала пробираться вниз по крутому горному склону. Они не были ни на какой тропе, поэтому продвижение было трудным, и несколько минут спустя его нога начала пульсировать болью. Однако она была лишь самым худшим источником неудобства — боли в спине, шее и во всём теле соперничали друг с другом за его внимание.

Керэн с озабоченностью посмотрела на него, когда его лёгкая хромота превратилась в отчётливую ковыляющую походку. Она что-то сказала, но он понял лишь слово «костыль».

— Хорошая мысль, — сказал он ей. Они были недалеко от основания горы, и деревья вокруг них росли гуще. Подковыляв к роще молодых деревьев, он выбрал одно из них, бывшее достаточно маленьким и довольно прямым.

Керэн указала на его меч.

— Не нужно, — сказал он ей, положив ладонь на выбранное им дерево. Сосредоточившись, он послал свой эйсар протечь по дереву. Это потребовало гораздо больше усилий, чем он ожидал. Он начинал волноваться, поскольку, судя по всему, становился слабее, будто его сила не восполнялось, как полагается.

Как только его эйсар покрыл нужную ему длину, он сжал свою волю, аккуратно обрубая дерево рядом с землёй и в одном месте повыше. Мелкие ветви, росшие из этой части ствола, также отвалились, оставив ему идеальный посох для ходьбы длиной почти в шесть футов.

Глаза Керэн слегка расширились, когда он почти без видимых усилий оторвал посох от остальной части дерева. Она выглядела озадаченной, но ничего не сказала.

Они пошли дальше, а когда достигли вниз, где располагалась маленькая, но мягкая долина, Мэттью задумался, сколько ещё им идти, прежде чем они доберутся до её дома. Посмотрев вверх, он изучил гору, по которой они спустились. Для его взгляда она практически ничем не отличалась от других, окружавших их со всех сторон. Если они уйдут слишком далеко, то у него могут возникнуть трудности с тем, чтобы снова её найти.

«И Дэскас не проснётся, пока я не окажусь достаточно близко, чтобы приказать ему». Мэттью нужно было отметить это место. Вообще, он пожалел о том, что не сделал это до того, как покинул пещеру, но для этого было уже слишком поздно.

Подняв ладонь, он указал Керэн:

— Обожди несколько минут.

Она кивнула, и указала на нижнюю часть своего живота, что-то говоря, а затем указала на рощицу маленьких деревьев с белой корой.

Мэттью в целом понял, что ей нужно было уединиться для неких неотложных дел.

— Иди, — сказал о ней. Затем стал оглядываться в поисках необходимого.

Горы не заставили его долго искать то, что ему было нужно — большой валун с относительно гладкой верхушкой. Тот, который он нашёл, был чуть больше, чем ему хотелось бы, — его стороны имели высоту почти в десять футов, — но с разумным применением толики эйсара он сумел вскарабкаться на вершину. Оказавшись на массивном камне, он использовал свой палец, чтобы направлять маленькую линию силы, и начал вырезать круг.

Телепортационные круги были довольно сложными, но красота их заключалась в том, что они присваивали метку определённому «куску» пространства. Тот факт, что он был чужим в этом мире, в этом измерении, совершенно не был проблемой. Как только круг будет готов, это место будет обладать именем, или «ключом», который он присвоит. Покуда он помнил этот ключ, он мог сделать где угодно другой круг, и тот перенесёт его обратно к первому.

Вырезание круга и символов в камне было трудной работой. Его сила определённо снизилась, и продолжала снижаться. «Сколько мне понадобится отдыхать, чтобы вернуть силы?» — задумался он. Дома обычно хватало нескольких часов, но, судя по всему, в мире без эйсара требовалось гораздо больше времени. «Что если я вообще не смогу восполнять здесь силы?»

Он не был полностью уверен, продолжал ли он снова генерировать свой собственный эйсар, и если нет, то умрёт ли он, когда эйсар кончится. Эйсар был эквивалентен жизни, и его всё ещё сбивало с толку, что живые существа в этом мире, похоже, отлично без него обходились. Медведь определённо казался здоровым, и Керэн определённо могла ходить и говорить, не имея никакого различимого эйсара.

Это было не совсем правдой. Когда он впервые её увидел, в Керэн не было никакого эйсара, но с тех пор, как он очнулся эти утром, он заметил, что в ней стали появляться лёгкие его следы. Вероятно, это было из-за такой близости к самому Мэттью, но он размышлял, являлось ли это временным явлением, или она могла начать производить свой собственный эйсар.

Ответ на это могло дать лишь время.

Он закончил круг. Это была отнюдь не лучшая его работа. Без стило линии были толще и менее ровными, чем следовало, и его слабость делала их грубее, чем они могли быть, но сойдёт и так. Керэн стояла внизу, с любопытством глядя на него. Несомненно, она гадала, как он сюда забрался, поскольку на камне почти не за что было ухватиться.

Мэттью широко улыбнулся ей, и спрыгнул вниз, используя немного эйсара, чтобы смягчить себе приземление.

Они продолжили путь, следуя вдоль ручья, тёкшего по маленькой долине, и направляясь примерно на восток. С течением для Мэттью стал гадать, сколько ещё им нужно было идти до дома Керэн. Она не могла уйти далеко, поскольку у неё с собой почти ничего не было из припасов и походного снаряжения.

Когда солнце поднялось высоко в небо, они остановились на травянистой поляне, и немного передохнули. Мэттью проголодался, и он знал, что Керэн была так же голодна. Они не ели со вчерашнего дня.

Керэн вытащила из своего рюкзака странный пакет. Мэттью его заметил ещё раньше, когда изучал её своим магическим взором, и он знал, что внутри была какая-то сухая еда, но сам контейнер был сделан из незнакомого ему материала. В некоторых отношениях он напоминал стекло, прозрачное и блестящее, но отличался тем, что был гибким как кожа.

Она высыпала горсть еды себе на ладонь, а остальное оставила в маленьком мешочке, и протянула ему.

Мэттью кивнул:

— Спасибо.

Она ответила короткой фразой, которая, он был уверен, означала что-то вроде «пожалуйста». Он занёс эту фразу себе в память. Обладание даром лошти было удобным — это значило, что он никогда ничего не забывал. Он Медленно но верно скапливал набор фраз, догадываясь о значении некоторых вещей, которые она говорила.

Еда была причудливой, как и всё остальное, что она ему показывала. Частью её очевидно являлись сушёные злаки, и он смог опознать некоторые из кусочков как сухофрукты. Самой странной её частью были яркие овальные кусочки. Он осторожно куснул один из них, и с шоком обнаружил, что внутри было что-то очень сладкое.

Он взял один из них пальцами, и показал ей, спрашивая:

— Что это?

Она довольно легко поняла вопрос:

— Шоколад.

Мэттью решил, что шоколад ему нравится, хотя это казалось ему странной едой для путешествия по дикой местности. Он съел остаток того, что она ему дала, двумя быстрыми горстями. Этого не хватит им надолго.

Ещё больше его заботил тот факт, что её бутылка с водой была пуста. Он подошёл ближе, и постучал по бутылке, прежде чем указать на реку:

— Надо наполнить твою бутылку.

Керэн отрицательно покачала головой, и что-то сказала. Большая часть этого прозвучала как тарабарщина, кроме слова «плохо».

«Значит, вода в реке непригодна для питья. Будем надеяться, что мы недалеко от её дома».

* * *

Керэн неуклонно шла вперёд, пытаясь игнорировать пустой узел, в который стянулся её желудок. Она знала, что опасность смерти от голода ей не грозила — пока не грозила. Прошёл лишь день с тех пор, как она хорошо поела, и несколько часов назад они смогли перекусить остатком его сухого пайка, но её живот, похоже, был убеждён, что она находилась в смертельной опасности.

Голод, истинный голод, был тем, что большинство людей уже больше не испытывало, по крайней мере — в современном мире. «Кончай ныть», — сказала она себя, — «без еды ты вполне можешь протянуть несколько дней».

— Но смогу ли я идти всё это время, — задумалась она вслух. Ещё больше её заботило отсутствие воды, и она с тоской думала о всей той воде, которую оставила в перте. Если бы только у неё был какой-то способ его вызвать. «Если бы только я не была ущербной».

В конце концов они станут достаточно отчаянными, чтобы пить из реки, а риск подцепить лямблиоз или какую-то другую передающуюся через воду болезнь станет меньшим из двух зол. Горный ручей был относительно чистым, и определённо выглядел заманчиво. У неё почти не было бы сомнений в использовании этой воды, если бы она имела какой-то способ сперва её прокипятить.

Но зажигалку она с собой не взяла, сочтя её бесполезной нагрузкой, когда думала, что сможет вызывать перт каждый вечер.

— Лишняя пара унций уже не кажется такой пустой тратой, так ведь? — обругала она себя. — Только не теперь, когда ты этой ночью будешь испытывать жажду, и отморозишь себе задницу.

Она оглянулась на следовавшего за ней молодого человека. Его хромота стала менее ярко выраженной, частично благодаря посоху, но скорее также благодаря долгой нагрузке, которая размяла его побитые мышцы. Она всё ещё не понимала, как он мог ходить. Она была уверена, что его нога была сломана.

У неё начала скапливаться целая куча вопросов на его счёт, на которые она не могла найти ответы. Он, похоже, был добрым малым, но очевидное отсутствие у него осторожности, особенно в отношении медведей, её беспокоило. Она задумалась, не был ли он склонен к суициду, или же просто был от рождения глупым.

То, что он продолжал называться волшебником, могло бы быть забавным, если бы они не были глубоко в горах, без лёгкого доступа к еде, воде или укрытию. В глуши не было места глупцам. «Хотя и я тоже хороша», — подумала она. — «Отправилась в поход с одним лишь ПМ, и даже не подумала о том, что может случиться, если он сломается или потеряется».

Однако она не могла отрицать тот факт, что вокруг Мэттью происходили странные вещи. То, что во время обвала их столкнуло вместе, было поразительным совпадением, а то, что они выжили, было почти чудом. Странная бравада Мэттью, когда тот отпугнул медведя, также была почти невероятной, но она знала, что реальный мир часто был гораздо более странным, чем вымысел. Молодому человеку невероятно везло.

Из всего этого больше всего её тревожило воспоминание о том, как он подошёл к рощице молодых деревьев, и вытянул одно из них так, будто то изначально предназначалось ему в качестве посоха. Оно не выглядело мёртвым, но это было единственным объяснением, которое она могла найти. Он крепко ухватился за ствол, и тот просто сломался под его рукой. Все маленькие ветки и верхушка тоже отвалились.

В этом было что-то очень неестественное, но она не могла заставить себя поверить в то, что это было что-то кроме одной лишь удачи.

А ещё были его навыки карабканья по скалам. Не будь он одет в эту странную одежду, она могла бы счесть его скалолазом. Не каждый смог бы взобраться на тот валун, на который он ранее залез, пока она облегчалась.

— Слишком много вопросов, — пробормотала она.

Солнце начинало опускаться к горизонту, и она чувствовала, как разрывается. Им нужно было пройти ещё большое расстояние, если они хотели добраться до цивилизации раньше, чем умрут от голода или жажды, но она также видела, что долгая ходьба серьёзно подточила силы её спутника. Какова бы ни была правда о его ранах, в предыдущий день он был сильно побит. Ему требовался отдых.

Она приняла решение, и когда они нашли следующую поляну, она подняла ладонь:

— Нам следует разбить здесь лагерь.

Мэттью устало кивнул, и она задумалась, сколько он на самом деле понял из её слов.

— Отдыхай, — сказала она ему. — Дай мне меч, и я попробую сделать нам лежанки для сна. — Начав пораньше, она будет иметь достаточно времени, чтобы набрать зелёной травы и, возможно, сделать что-то, на чём спать было удобнее, чем на холодной земле.

Он одарил её озадаченным взглядом, и она повторила ключевое слово, указывая на его пояс:

— Меч.

— А, — ответил он, а затем снял свой пояс, и протянул ей оружие в ножнах.

Она указала на мёртвое бревно:

— Садись. Отдыхай. Я скоро вернусь.

После этого она направилась обратно в сторону, откуда они пришли. На пути они недавно миновали иву. Длинные, висячие ветки и мягкие листья наверняка составят хорошую кровать, а застеленные речной травой, они могут позволить им хорошенько выспаться.

— Если только у меня нет аллергии на траву, — пробормотала она.

Меч легко перерубил тонкие ветви, и она снова подивилась его остроте. За несколько коротких минут она набрала столько, сколько могла унести, и начала возвращаться обратно к месту их нового лагеря.

Обратно она шла минут десять, и по возвращении Мэттью там не было. Она отлучилась менее чем на полчаса, и задумалась, стоит ли ей остановиться, отправившись на поиски её спутника. В конце концов она решила этого не делать. Если он был достаточно глуп, чтобы уйти без неё, то долго он не протянет. Наверное, просто отошёл, чтобы облегчиться.

Она свалила ивовые ветви, и пошла обратно за второй кипой. По пути она рассеянно заметила обилие сухостоя. Костёр им бы не помешал, но она совершенно не знала, как его разжечь без зажигалки. Даже если бы у неё было что-то вроде огнива, она знала, что разжигание огня с его помощью требовало большого умения.

Когда она вернулась со второй охапкой ветвей, он всё ещё отсутствовал. Она начинала беспокоиться. Заскрипев зубами, она пошла нарезать высокой травы у реки. Свет стремительно угасал.

— Я ни за что не пойду бродить в темноте, ища едва знакомого шизика, — проворчала она себе под нос. Однако Керэн знала, что лгала себе. Она привыкла к присутствию незнакомца, и пребывание в одиночестве, в горах, без ресурсов, начало подтачивать её врождённую уверенность. Её не радовала перспектива спать одной всю холодную ночь, укрываясь лишь травой.

Возвращаясь обратно с руками, полными пахучей травы, она мгновенно заметила дым.

— Какого чёрта? — Ускорив шаги, Керэн достигла лагеря в рекордные сроки. Мэттью сидел посреди лагеря, перед ним горел маленький костёр.

— Как ты разжёг огонь? — спросила она, но он ответил очередной тарабарщиной.

Он поднял в руке что-то тёмное и мохнатое:

— Еда. — Это был мёртвый сурок.

Керэн никогда не ела дичь, и мысль о том, чтобы съесть одного из этих милых зверьков, обычно вызвала бы у неё отвращение. Однако сейчас голод и перспектива голодания заставили её ощутить прилив надежды при виде этого маленького существа. «Как он его поймал?»

Мэттью указал вверх, на ветви ближайшего дерева. Ей потребовалась почти целая минута, чтобы заметить то, на что он показывал — связку кроликов, висевших на высокой ветке где-то в пятидесяти футах над землёй.

— Почему ты их туда повесил? Как ты их туда повесил? — спросила она, отказываясь верить своим глазам.

Он ответил длинной чередой слов, ни одно из которых ничего для неё не значило. Наконец он остановился, видя её замешательство, и просто сказал:

— Медведь. — Он поднял руки и зарычал, изображая гризли, которого они встретили тем утром.

Керэн вздохнула. Она очень хорошо знала опасности, связанные с хранением еды в лагере:

— Да, да, я понимаю. Ты не хочешь привлекать медведей, но как, чёрт возьми, ты их туда повесил? — У него не было верёвки, и кролики были насажены на, судя по всему, заострённую ветку. — Ты что, вскарабкался туда? — Ветви дерева были слишком маленькими, чтобы удерживать вес мужчины.

Мэттью осклабился, и указал на себя:

— Шизик.

Она рассмеялась:

— Ну, ты хотя бы честный. — Они ещё немного посмеялись вместе, хотя она сомневалась, что её спутник понимал, что именно она находила забавным. Было приятно наконец избавиться от скопившегося напряжения, но когда веселье сошло на нет, она принялась глотать слёзы. Последние два дня были для неё серьёзным потрясением, и теперь её эмоции грозили выйти на поверхность.

Он заметил перемену в ней, и подошёл ближе, похлопав её по плечу. Когда он поднял ладонь, и начал гладить её по волосам, она ощутила, как по ней пробежала дрожь. В его прикосновении было что-то электрическое. Будто его тело излучало своеобразное тепло, от которого вспыхивали её нервы. На секунду ей захотелось обнять его. «Нет, не его, а вообще кого угодно. Ты напугана, Керэн, что является нормальной реакция для кого угодно, попавшего в отчаянную ситуацию».

Она отступила, оборвав этот миг. Последнее, что ей было нужно — это показывать перед этим незнакомцем свою уязвимость. Он казался довольно милым, но она слишком хорошо осознавала, как опасны могли быть мужчины, особенно когда никто не приглядывал за ними, чтобы обеспечивать их честное поведение. Даже если он был не из таких, она не желала обманывать безумца в лесу, заставляя его думать, что у неё был к нему какой-то романтический интерес.

Быстро оглянувшись, чтобы посмотреть, не оскорбила ли она его, она с удивлением обнаружила, что он уже ушёл обратно к костру, похоже не обратив внимания на её неуклюжий жест. Было совершенно ясно, что она его не интересовала. Подбросив в костёр ещё дров, он начал свежевать сурка своим маленьким ножом.

Тут она заметила свои предплечья. Тяжёлая работа по рубке ивовых ветвей и переноске их обратно заставила её сильно вспотеть — это, в совокупности с трением о листья и ветки, стёрло крем от загара с больших участков её кожи. Её неестественный цвет стал видимым.

«А что моё лицо?» — с ощущением паники подумала она.

Свет был тусклым, поэтому он, возможно, и не заметил. Спокойно двигаясь, она взяла из своего рюкзака крем от загара, и пошла к реке. Там она намазала себе руки, шею, и лицо. Не имея зеркала, она не могла быть уверена в том, насколько хорошо справилась. «Он, наверное, ещё раньше заметил цвет моей кожи — я весь день об этом даже не думала».

Да это и не имело значения. Он был совершенным незнакомцем. Какая ему разница, что она была вырожденной уродкой?

Глава 6

Мэттью осторожно подкармливал костерок, пока тот не превратился в радостный костёр. Затем он позволил ему потухнуть, оставив хороший слой углей. Огонь был каждодневной частью его существования с самого детства, хотя его семья не использовала его так же много, как люди в Замке Камерон. Одним из преимуществ проживания в полном волшебников доме было то, что всегда были более простые, менее дымные способы нагреть воду или приготовить еду, а обогрев дома вообще не был проблемой.

Здесь же ему нужно было беречь эйсар, поэтому разжигание хорошего костра было почти необходимым — не было нужды зря тратить ресурсы, согреваясь более прямым способом. Он использовал магию лишь для того, чтобы поджечь растопку.

Керэн, похоже, была поражена, увидев его добычу, но это его не удивило. Учитывая нулевой уровень эйсара в её мире, она наверняка никогда прежде не встречала волшебника. «Поправка», — сказал он себе, — «она наверняка никогда прежде не встречала шизика». Он быстро улавливал основы её словарного запаса, и был уверен, что через несколько дней они смогут общаться гораздо проще.

После короткого разговора (если его можно было так назвать), Керэн рассмеялась, поэтому он засмеялся вместе с ней. Когда её смех перешёл в слёзы, ему стало немного не по себе, но он постарался её утешить. Её тёмное настроение, похоже, быстро прошло, поэтому он вернулся к задаче разделки сурка, которого он выбрал им на ужин.

К сожалению, готовить он не очень умел. Большая часть его еды происходила из кухни, и многие из его скудных знаний о кулинарии плохо подходили, когда дело касалось готовки на открытом огне. Также не помогал тот факт, что у него почти не было ингредиентов для использования в качестве приправы.

Чад Грэйсон был бы в этот момент особо полезным, и он пожалел, что не провёл больше времени, учась у этого человека. Грэм, наверное, тоже лучше справился бы, поскольку он много времени изучал, как выживать в лесу.

Однако основы Мэттью были известны. Он был уверен, что сможет не дать им умереть от голода — его волновал именно вкус. Несколько овощей очень помогли бы, а ещё лучше — соль. Однако плакать об их отсутствии было бесполезно — ему просто придётся обойтись тем, что было. Некоторые из росших поблизости растений могли быть съедобными, но он не знал, какие именно, и не хотел экспериментировать.

Используя несколько принесённых Керэн ивовых ветвей, он сохранил кое-какие лакомые кусочки сурка — печень, сердце, и почки. Выпотрошив зверька, он выбросил шкурку, и отрезал самые лучшие куски мяса. Сурок был крупным, и мясо это отражало, содержа значительное количество жира.

Мясник из него был аховый, и он был рад, что его матери не было рядом, и она не видела результат его работы. Однако это едва ли имело значение, поскольку всё мясо шло в один котёл. Конечно, у них и котла не было, но у него была мысль насчёт того, как это исправить. Это обойдётся ему ещё в некоторое количество эйсара, но он подумал, что оно того стоило.

Встав, он сделал жест в сторону Керэн:

— Позволь мне одолжить твою шляпу. — Когда это не сработало, он указал на неё, и попытался использовать слово, которым, как емуказалось, она прежде этот предмет называла.

Она шагнула назад, и после нескольких сбивающих с толку минут наконец догадалась, чего он просил. Сняв её с себя, она указала на неё, и произнесла своё слово, означавшее «шляпа». Затем она указала на свою голову, и использовала другое слово.

«О», — улыбнулся он, — «я просил её отдать мне голову».

Он повертел предмет у себя в руках. Шляпа была сделана из какой-то странной ткани, и рядом с краем часть её состояла исключительно из сетки. Сшита она была швами, которые казались невероятно идеальными и ровными. Сделавший её шляпник был, наверное, невероятно искусным.

— Коли он умеет так шить, ему следовало идти в портные, — сделал наблюдение Мэттью.

Керэн задала ему вопрос, указывая на шляпу.

— Я буду готовить в ней нашу еду, — ответил он, догадавшись, о чём она спрашивает. Когда это не сработало, он перевернул шляпу, указал на вогнутую часть, и использовал слово, которое, как он был уверен, означало воду.

Она нахмурилась, а затем указала на сетчатую полосу.

— Ну, очевидно, сама по себе она воду не удержит, — ответил он. — Но не волнуйся, я — шизик.

Керэн, наверное, что-то из этого поняла, поскольку она закрыла глаза, и накрыла лицо ладонью. Судя по всему, она не верила, что ему это удастся.

«Ничего-ничего, мне не нужна твоя вера, чтобы заставить это работать». Произнеся нараспев короткую фразу не лайсианском, он сфокусировал свою волю. Это заклинание он часто использовал в своей мастерской, и оно сделает шляпу несгораемой. Он слегка подправил заклинание, чтобы она также не давало ткани и сетке пропускать воду.

Оставив лагерь, он спустился к краю ручья, и окунул шляпу в текущую воду, наполнив её до половины. Затем он вернулся, и осторожно поставил её на землю. Он не подумал о том, как заставит её держаться над огнём.

Керэн уставилась на шляпу, явно гадая, почему вода из неё не вытекала.

В своём мире он бы просто использовал магию. Там он вообще не стал бы использовать шляпу, и просто держал бы воду во временном контейнере из оформленного заклинанием эйсара. Даже в огне не было бы нужды.

Но здесь ему нужно было беречь эйсар.

Он осторожно соорудил из ивовых прутьев стойку. Он потратил ещё немного драгоценного эйсара, скрепляя каркас, и делая его несгораемым, после чего всё было готово. Керэн закричала, когда он поставил шляпу на маленький прямоугольник, который должен был удерживать её, не давая ей упасть в огонь.

— Эй! — крикнула она, указывая на свою шляпу, и добавив восклицание с пылкой речью на своём родном языке.

Мэттью был вынужден схватить её, когда она попыталась убрать свою шляпу подальше от огня.

— Просто смотри, — сказал он ей. Когда это не смогло разубедить её, он послал мысль прямо в её разум, что было легко, пока они касались друг друга, пусто она и не была магом

— «Твоя шляпа будет в порядке», — сказал он ей, — «доверься мне».

Она замерла, когда его разум коснулся её собственного. Уставившись на него широко раскрытыми глазами, она сделала губы бубликом от удивления.

Он услышал её мысли напрямую, и хотя слова были незнакомы, смысл был ясен:

— «Что ты со мной делаешь?»

— «Это — просто другой способ общения. Не двигайся». — Он медленно поднял руку, положив прямо ей на щёку. Общение мыслями было проще, если контакт был более прямым. Проще всего было касаться головами, но он не думал, что она хорошо отреагирует, если бы он попытался это сделать. — «Мы теперь можем слышать мысли друг друга», — сказал он ей.

Такой близкий контакт также имел эффект передачи эмоций ещё лучше, чем мыслей. Пока она глазела на него, он ощутил внезапное тело.

— «Прекрасный», — пришла её мысль.

Не желая её смущать, он держал свой собственный разум в жёстких рамках. Он начал было объяснять ей свою идею про шляпу-котелок, но тут его взгляд упал на её левое ухо, которое выглядывало из-под её кудрявых волос. Ухо было слегка заострённым. Он уже видел такие уши прежде. Мэттью мгновенно обуяло любопытство.

— «Твоё ухо…?»

Паника Керэн заставила его дёрнуться, и она стала отстраняться. Мэттью рефлекторно усилил свою хватку на её запястье, а затем вступили в действие её инстинкты. Повернув предплечье, она вырвалась из его хватки, и слегка шагнула вперёд.

Мэттью попытался отступить, когда её другая рука метнулась вверх, обогнув его голову, схватив его за волосы. Его пятка задела её стопу, когда она дёрнула волосы у него на затылке… и он стал падать.

Он тяжело приземлился, каменистая земля отозвалась острыми уколами боли в его спине, когда его задница ударилась оземь. Не думая, он поднял щит, чтобы защититься, если впереди его ждали ещё удары.

Она стояла над ним с покрасневшим от смущения лицом. Выпалив что-то, по звучанию похожее на извинение, она развернулась, и пошла прочь, к реке.

Снова встав, Мэттью развеял щит. Он уже сожалел о том, что зря потратил эйсар — от этого у него слегка закружилась голова. После её ухода он направил своё внимание на самодельный котелок, и начал кидать в него куски сурка.

Поскольку он вырос с сестрой, Мэттью был хорошо знаком с внезапными переменами настроения. Он на самом деле не понимал это, но научился не слишком глубоко задумываться о подобных вещах. Люди либо были рациональны, либо не были, и если в их отношении было справедливо последнее, то Мэттью не верил, что стоило награждать их дополнительным вниманием. Это не стоило его времени и сил.

«Отныне я просто буду избегать темы её ушей», — подумал он, занося эту информацию себе в память.

Вместо этого он обдумал рагу из сурка. Он бы и кости добавил. Есть их было нельзя, но они могли бы улучшить вкус рагу. Проблема была в том, что размеров шляпы было совсем недостаточно, чтобы в её уместились и кости, и мясо.

* * *

Керэн смотрела на отражавшийся в струившейся воде ручья лунный свет. Обычно она считала себя чрезвычайно уравновешенной, не подверженной чрезмерным эмоциям, но последние несколько дней совсем её разболтали. Она была усталой, помятой, голодной, и страдала от накопившегося за два дня стресса.

Она каким-то образом полагала, что ситуация была бы одновременно более пугающей и менее стрессовой, будь она одна. Когда одна, не над чем плакать. Когда одна, некому судить тебя за твою внешность. Просто встаёшь со своей задницы, и справляешься как только можешь. Когда одна, неудача означает лишь холод или голод, возможно до смерти.

Это казалось бесконечно лучше, чем позволять кому-то пялиться на её врождённые дефекты.

— В конце концов, я же не намеренно родилась от родителей-выродков, и не намеренно родилась с этой странной кожей, — сказала она себе. — Я не намеренно родилась неспособной переносить интерфейс. Я никогда не хотела быть уродкой!

Но она таковой была.

Это отделяло её от остальных, как живую реликвию из прошлого. Она была вынуждена использовать древнюю технологию, из-за чего она всегда уступала сверстникам во всём — в играх, в работе, или просто в попытках вызвать её проклятый перт, чтобы забрать её из этих проклятых гор.

Неудивительно, что мать не хотела иметь с ней ничего общего. Кому бы хотелось признать себя родителем кого-то настолько ущербного?

Вот, почему она стала ходить в походы одна. Вот, почему у неё было так мало друзей. Одной всегда было лучше. В онлайне её физическая внешность мало что значила, но даже там к ней относились с презрением, или, быть может, с жалостью. «Бедняжка Керэн, всегда вынужденная использовать архаичные интерфейсы — ей не хватит скорости, чтобы угнаться за нами», — вот, что, в её представлении, они говорили у неё за спиной.

— Ты слишком строга к себе, Керэн, и делаешь предположения, которые наверняка неверные, — сказала она вслух. Так сказал бы её отец, но было трудно на самом деле поверить в это.

Она вырвала свои мысли прочь со старой колеи, и направила их на только что случившееся. Помимо её смущения, были вещи, которые вообще не имели никакого смысла. Как он сделал то, что сделал, с её шляпой? Большая часть воды должна была вытечь из неё. Огонь должен был её сжечь.

— И что за чёртов свет его окружил, когда я сбила его на землю?!

Неужели в её голове звучал его голос?

— Возможно, мне следует пересмотреть все эти разговоры про волшебников, — иронично сказала она. «Или пересмотреть здравость моего рассудка — может, проблема в этом».

Глава 7

Старший Координатор Обороны Доналд Эйзмэн наблюдал закат над морем, когда пришёл сигнал тревоги. Была середина его перерыва, что было необычным само по себе. Обычно любые срочные проблемы в нерабочее время Доналда шли к Первому Заместителю Координатора Обороны, Джону Уонгу. Если проблема пошла по цепочке к нему во время отдыха, то она была особо важной.

Быстрая мысленная команда открыла канал, и Доналд стал смотреть, как перед ним на песке открылся большой трёхмерный дисплей. Рядом был двумерный плоский дисплей, показывавший озабоченные черты Джона Уонга.

— Добрый вечер, Джон, — сказал он, формально приветствуя своего зама. — Что происходит?

— У нас возможная тревога шестого класса, — ответил Джон, его обычно невозмутимые черты являли признаки хорошо подавляемой тревоги.

Доналд сел:

— Какой природы?

— Сеть интерферометров АНСИС засекла гравитационную рябь. Детекторы нейтрино по всему миру также регистрируют всплеск сигналов.

Донлд нахмурился:

— Ещё одно вторжение?

— Это соответствует всем критериям. Либо это, либо в Скалистых только что появилась микроскопическая чёрная дыра, но тогда данные по нейтрино не сходятся, да у нас есть и другие показатели, — сказал Джон лишённым эмоций голосом.

СКО встал, и быстрой командой изменил свой статус с «отдых» на «активен». Пляж вокруг него растаял, сменившись стерильным окружением Командным Центром Защиты ООН. Его одежда также одновременно изменилась, став опрятной военной униформой с ровными линиями и небольшим числом украшений, помимо обозначения его ранга. ПЗКО, Джон, стоял перед ним.

Доналд произнёс в пространство:

— Дай мне спутниковый вид на проблемную область. — Мебель вокруг них растаяла до состояния невещественности, а пол стал видом сверху на Скалистые Горы, в районе, некогда известном как Колорадо. Овальная область примерно в сотню миль в диаметре была подсвечена красным светом.

— Это — наша самая точная оценка того, где может быть эпицентр события, — заметил ПЗКО. — Как видите, он, похоже, находится где-то в горах к западу от Болдэра.

— Там всё ещё живут органики, — сделал наблюдение СКО.

Джон кивнул:

— Да, это один из немногих городов в регионе, где всё ещё сохранилась значительная популяция — почти все остальные в регионе уже прошли рекламацию. Возможно, это и является целью.

Доналд нахмурил брови:

— Ты полагаешь, что это Ши'Хар.

Его зам пожал плечами:

— Это — лучшее заключение, которое мы можем сделать из имеющихся на данный момент данных.

— Есть и другие возможности, — сказал СКО. — Мы пока не можем их исключать.

Джон отрицательно покачал головой:

— Подтверждений внеземного разума никогда не было, и у нас нет никаких доказательств того, что ССД^[1] возможно. Нашим лучшим предположением является то, что это — ещё один случай ДЕМОНа.

— Даже если это демоны, мы не знаем, что это именно Ши'Хар, — парировал Доналд.

— Как бы то ни было, мы должны исходить из предположения о том, что вторжение враждебное, — сказал Джон.

СКО кивнул:

— Это неприятно близко к главному ВЦ в Канзас Сити. — Бессчётные миллиарды жили там в одной из самых больших сетей серверов на планете. Доналд потратил немного времени, чтобы мысленно перебрать самые свежие анализы снимков подсвеченного региона.

Ничто не выделялось. Что бы там ни прошло, всплеск был недостаточно большим, чтобы отразиться на снимках со спутника.

Доналд принял быстрое решение:

— Поднимай резервы Кибернетиков ООН с Мексиканского Побережья. Я хочу, чтобы все единицы были активированы и отправлены туда. Нам нужно физическое присутствие.

— Кибернетики, сэр? — отозвался его зам. — Вы уверены, что нам не следует ответить альфа-ударом^[2]?

— Это — необдуманная реакция, Джон. Сперва нам нужно больше информации. Вселенная большая. Даже если это ДЕМОН, мы не знаем, снова ли это Ши'Хар, — ответил Доналд.

— Мы не хотим повторения Австралии, сэр.

Доналд с трудом подавил рычание. Всё всегда возвращалось к Австралии — он знал, что его зам в конце концов поднимет эту тему. Пятьдесят лет тому назад человечество едва не проиграло Ши'Хар. Войну удалось выиграть лишь пожертвовав всем южным континентом.

— Именно поэтому я бы предпочёл не отвечать на первые за десятилетия предупреждения атомным ударом, — сказал СКО. Он снова бросил взгляд на карту — над городом Болдэр висело жёлтое число. — Вблизи от области обнаружения всё ещё живёт шестнадцать тысяч органиков.

Однако его зам ещё не был готов отступить:

— В Австралии погибло более двадцати миллионов, но если бы нам не хватило духу сделать это тогда, то человеческой расы больше бы не существовало. Более десяти миллиардов человек полагаются на то, что мы примем верное решение.

— А шестнадцать тысяч органиков не имеют достаточного значения, чтобы быть учтёнными в этом решении? Они — тоже люди, Джон. Иногда я гадаю, не потерял ли ты душу во время перехода. Мы — не машины.

ПЗКО ухмыльнулся:

— С технической точки зрения, мы как раз машины, Доналд, но суть не в этом. Мы не можем позволить нашим сердцам взять верх над взвешенными суждениями.

Доналд покачал головой:

— Надеюсь, ты не разговариваешь так с твоей женой. Не думаю, что подобные ремарки очень хорошо пройдут у тебя дома.

— Я чётко разделяю свою профессиональную и личную жизнь. Максин это понимает, — ответил Джон.

Директор закрыл глаза:

— Я принял решение. Пошлём кибернетиков. Для того они и были созданы. У Ши'Хар в Австралии были годы, прежде чем нас вынудили к тому ужасному мигу. Если мы обнаружим, что инфекция укоренилась в горах, тогда мы сможем пересмотреть ситуацию.

— А что насчёт беспилотников?

— Не доверяю я дистанционному присутствию в этом деле. Нам нужны люди на месте. Ограничь дистанционное присутствие поддержкой и разведкой воздушными беспилотниками.

— В Канзасе всё ещё активен органическая дивизия гвардии, их тоже задействовать? Они ближе, — предложил его зам.

— Органики слишком уязвимы для особых способностей, которыми пользуются Ши'Хар. Предупреди их, но скажи, чтобы оставались в резерве.

Заместитель Уонг выгнул бровь:

— Значит, то тоже думаешь, что это Ши'Хар…

— Я лишь предположил, что это может быть нечто новое. С моей стороны было бы глупо действовать дальше, не соблюдая предосторожности. Начинаем.

— Уже передаю командные последовательности, сэр, — сказал ПЗКО. — Если у нас всё, то я пойду. Моё присутствие необходимо на месте.

— Хорошо, — ответил СКО. Джон Уонг исчез, и на миг он остался в Командном Центре один. «Лучше дать Регине знать, почему я так внезапно ушёл». Она не будет рада, когда он скажет ей, что скорее всего пропустит ужин, но знал, что она поймёт. В конце концов, его жена была практичной женщиной.

* * *

Холодный воздух дул Мэттью в загривок. Из-за утренней росы его одежда промокла, и это усугубляло проблему. К тому же, у него болело всё тело, и он чувствовал узлы в своих мышцах каждый раз, когда пытался поменять своё положение, что не очень нравилось лежавшей рядом с ним Керэн.

«Рядом» было, наверное, неправильным словом — в его ситуации лучше было бы использовать слово «переплетённый».

Она без единого слова вернулась в лагерь после того, как рагу было готово. Она не казалась разозлённой, и ему на самом деле было всё равно, поэтому он просто дал ей шляпу с её долей. Свою он уже успел съесть.

Не имея столовых приборов, она была вынуждена подбирать мясо пальцами, а потом пить оставшийся жирный бульон. Он отнёс шляпу к реке, чтобы помыть и наполнить её заново, вскипятив ещё воды, чтобы она могла наполнить свою бутылку.

После этого он свалился на кровать из ивы и травы, которую она собрала, накрывшись как можно большим количеством травы. Ему хотелось избежать использования ещё одного подогревающего заклинания. Его эйсар был уже почти на пределе.

Керэн заползла к нему вскоре после этого, и поначалу они лежали с совершенно приличным расстоянием друг между другом, но по мере того, как ночь становилась холоднее, спящие люди начали ценить тепло превыше всего. Он не стал возражать, когда она начала вторгаться на его территорию — в конце концов, ему тоже было холодно, но как только она заснула, он начал ощущать, будто задыхается.

Его сны, когда у него получалось задремать, были заняты кошмарами, в которых его медленно душило какое-то морское чудище с щупальцами.

Мэттью обдумывал сложившуюся ситуацию с апломбом и толикой хорошо контролируемого отвращения. Её волосы каким-то образом всё время забивались ему в рот и нос, несмотря на то, что он повернул голову так, чтобы его лицо было подальше от неё.

Она также пахла. Он тоже, если уж на то пошло, но со своей собственной вонью он мог смириться. Оба испускали ауру пота, грязи, и запаха тела, на которую накладывались лёгкие запахи дыма и жирного сурка. Честно говоря, из всего этого неприятного бардака волосы Керэн были лучшей частью, поскольку у них был дополнительный цветочный аромат, который помогал отфильтровывать некоторые из остальных запахов.

«Я хочу помыться», — молча подумал он, но мысль о том, чтобы погрузиться в ледяные воды ближайшего ручья, заставила ещё одну волну дрожи пробежать по его спине.

Его эйсар несколько восстановился за ночь, но не настолько, насколько следовало. Недостаточно, чтобы он хотел тратить его зря на нагрев воды или высушивание себя. Он решил, что постарается вообще избегать использования магии в этот день, чтобы посмотреть, сколько его эйсару потребуется времени, чтобы полностью восстановиться.

Керэн застонала, смещая свой вес, и ещё крепче сжав его талию.

«Если бы Мойра видела меня вот таким, она бы ни за что больше не позволила мне об этом забыть», — лениво подумал он. Слегка повернув голову, он посмотрел на лежавшую рядом с ним женщину, и получил ещё одну копну волос в лицо. Её голова лежала у него на плече, и она дышала ему в шею — что могло бы быть эротичным, не будь её дыхание таким скверным.

Она снова выдохнула, и он ощутил, как встали волоски у него на загривке.

Он был вынужден снова напомнить себе, какое отвращение он испытывал. Она лежала, обняв одной рукой его талию, а вторую закинув ему на бёдра — слишком близко для чего-то, о чём он не хотел думать.

Чтобы отвлечься, он осмотрел её уши своим магическим взором. Её кудрявые волосы большую часть времени хорошо их прятали, даже без шляпы, но для магического взора это ничего не значило. С такого близкого расстояния было легко определить их форму, особенно потому, что она определённо начала сама слегка излучать эйсар. Тот был тусклым, но он видел, что свечение было ярче, чем в прошлый день.

«Когда я только встретил её, эйсара у неё вообще не было, но теперь она начала производить свой собственный, как и любой нормальный человек в моём мире». Было ли это его рук делом? Быть может, эйсар был чем-то вроде огня — начавшись, он мог распространяться и расти. Станут ли другие люди производить эйсар, если он проведёт рядом с ними время?

Не думая об этом, он позволил своему вниманию поплыть, следуя очертаниям её тела под странного цвета одеждой, которая была на ней надета. Мягкие изгибы и гладкая кожа покрывали тело, поддерживаемое сильными мышцами. Керэн была высокой женщиной, и практически светилась здоровьем. Её длинные ноги изящно сужались, и…

Мэттью спохватился. «Надо пописать».

Мягко подняв её руку, он повёл эту конечность к её стороне, но как только он отпустил её, Керэн зашевелилась, частично вернув руку обратно.

«Только не туда!»

Если он быстро откатится и встанет, то, быть может, сумеет уйти до того, как она очнётся достаточно, чтобы осознать, насколько смущающей стала их ситуация, особенно для него.

«С другой стороны, она может очнуться мгновенно, и решить, что я каким-то обманом заманил её в такое положение».

Она очнулась сразу же, как только он пришёл в движение — её глаза распахнулись, и уставились на него, когда он выскользнул из-под её ноги и руки. Если она и заметила что-то насчёт его состояния, или сама была смущена, то никаким образом это не показала. Керэн зевнула, и села, уставившись сонными глазами на их умерший костёр.

Это Мэттью вполне устраивало, и он отошёл, чтобы облегчиться. Вернувшись, он обнаружил, что она смотрит на всё ещё висевших на дереве кроликов.

Кивнув, он посмотрел вверх, и произнёс короткую фразу, одновременно щёлкнув пальцами. Маленькая ветка, на которой висели животные, отломилась, и тушки упали в его подставленные руки. «Вот тебе и «не пользоваться магией» на сегодня», — подумал он, — «однако это была лишь маленькая толика. Будем надеяться, что мне не придётся делать ничего другого».

Кролики были без голов и без требухи — он выпотрошил их ещё прошлым днём, но оставил шкуру на месте, чтобы мясо было чистым, пока они не будут готовы их съесть. Ночь была холодной, и хотя к середине дня могло стать довольно жарко, он был уверен, что кролики не испортятся до вечера.

Порывшись в останках костра, он вытащил всё ещё горевшие угли, и положил их на кучку средней сухости травы, прежде чем завернуть всё это в большой кусок наполовину высохшей шкуры сурка. Получилось неопрятно, но при некоторой удаче у них вечером будет огонь, и ему не нужно будет тратить ещё магию.

Он связал свёрток тонкой полоской ивовой коры, а затем повесил на ветке, где висели два кролика.

Керэн с некоторым интересом наблюдала за ним, и сделала несколько комментариев, но он не понимал ничего из того, что она говорила. В конце концов она сходила к ручью, чтобы умыть лицо и руки, пока он заканчивал свои приготовления. Когда она вернулась, он увидел, что она снова нанесла себе на лицо и шею странный крем, который носила с собой.

Он также заметил, что она пропустила одно место, и что там кожа казалась странно обесцвеченной. Синяк? После всего, через что они прошли, это казалось наиболее вероятным объяснением. Он решил никак это не комментировать.

Она с некоторым отвращением посмотрела на свою шляпу. Прошлым вечером он почистил её в реке, но она всё ещё пахла дымом и жиром. Пожав плечами, она всё равно натянула на себя головной убор. Они были не в том положении, чтобы быть разборчивыми.

Пустившись в путь, они прошли большее расстояние, одновременно из-за лучшего отдыха, и из-за несколько утолённого вчерашним сурком голода. После нескольких часов Мэттью поднял тему, которая начала его волновать:

— Сколько ещё до твоего дома? — спросил он.

Керэн остановилась, и после короткого и фрустрирующего обмена фразами стало ясно, что так он ничего не добьётся. Мэттью поднял руку, и сделал жест, будто кладёт её ей на лоб, не подходя к ней. Он не хотел повторения смущающей ситуации предыдущего вечера.

Она выглядела взволнованной, но секунду спустя кивнула, поэтому он шагнул вперёд, и положил ладонь ей на висок, тщательно держа пальцы подальше от её уха.

— «Сколько ещё осталось до твоей деревни?»

Слова были незнакомыми, но смысл их был ей ясен, поэтому она ответила таким же образом:

— «У меня нет деревни. Нам нужно добраться до ближайшего поста лесников, чтобы я могла позвать на помощь».

Он кивнул:

— «И как далеко это? Мы близко?»

— «Мы больше не на тропе, так что я не уверена, где мы», — призналась она. — «По моим лучшим прикидкам, это ещё в трёх днях пути на восток. Даже если мы пройдём мимо поста, в конце концов мы найдём дорогу на краю национального парка».

Пока она мысленно говорила, его разум каталогизировал используемые ею слова, и их значение.

Прежде чем он смог ответить, она задала ещё один вопрос:

— «Кто ты? Откуда ты?»

Мэттью сомневался, что она поймёт ответ, если бы он попытался сказать ей правду, поэтому он просто ответил:

— «Издалека, из места под названием Лосайон. Я здесь для того, чтобы побольше узнать о твоём народе».

Керэн нахмурилась. Его ответ звучал как что-то из кинофантастики. Её рука рефлекторно потянулась к карману, чтобы вытащить ПМ, и поискать Лосайон. Название звучало для неё смутно по-европейски, но помимо этого она понятия не имела, где это место находилось. Вздохнув, она рассталась с этой идеей, вспомнив потерю своего устройства.

— «Это где-то в Восточной Европе?» — спросила она. Это объяснило бы его странный язык.

Мэттью подавил смех:

— «Несколько дальше». Отстранившись, он поднял ладонь, говоря ей подождать, пока искал место, чтобы присесть. Ему нужно было подумать.

Три дня — это долгое время, и без доступа к его нормальным ресурсам путешествие будет унылым. Его не радовала мысль о том, чтобы столько времени питаться одной только дичью. Он также до смерти устал быть грязным.

В его мире для людей было нормальным не мыться неделями, но в случае его семьи это было не так. Личная гигиена была для волшебников особенно лёгким делом — холодная вода никогда не была препятствием, и с переноской воды редко бывали проблемы.

Ему нужно было иметь возможность свободно пользоваться своими способностями. Ему нужен был доступ к инструментам и припасам, которые он держал в своём межизмеренческом мешочке. Что угодно из этого значительно улучшило бы их ситуацию, а если он заполучит и то, и другое, то путешествие будет совсем лёгким.

Потянувшись, он поднял руку, и Керэн шагнула вперёд, указывая, что он может снова положить руку ей на голову.

— «Мне нужно ненадолго вернуться домой», — сказал он ей. — «Ты можешь подождать меня здесь?»

Её ответ был чистым ощущением вопроса, сумма всех вопросов в одном, чистый вопросительный знак:

— «???» — Чуть погодя она сумела перефразировать: — «Как ты уйдёшь?»

— «Это трудно объяснить. Ты поймёшь, когда увидишь. Жди здесь, и я вернусь в течение дня. После этого я смогу сделать наш путь гораздо легче».

Ей не нравилась мысль о том, чтобы остаться одной, или зря тратить целый день. Ситуация и так была тяжёлой.

— «Я оставлю тебе кроликов. Разожжёшь костёр, и будет не так уж плохо», — предложил он.

— «Я всё ещё не понимаю», — ответила она.

Отойдя от неё, он положил ветку с кроликам на землю.

— Смотри, — сказал он вслух. Закрыв глаза, он позволил своему восприятию расшириться, проскальзывая боком в пространство в промежутке.

Однако это было большим, чем чисто мысленное усилие, и ему становилось тяжело найти достаточно эйсара, чтобы пробить невидимый барьер, отделявший грань бытия, где он находился, от бесконечности в промежутке. У него на лбу проступил пот, а руки начали трястись от усилия. Если он потерпит неудачу, то последствия могут быть ужасны, поэтому он вливал в эту попытку всё, что у него осталось.

Сердце Мэттью начало гулко биться у него в груди, будто желая вырваться… а затем он прорвался.

Керэн с некоторым скептицизмом наблюдала за тем, что выглядело как театральная постановка, пока она не заметила, что края его тела начали размываться. За несколько последовавших секунд он растаял подобно сну после пробуждения. Место, где он стоял, было пустым.

На неё мгновенно навалилось чувство одиночества, ухудшенное ощущением безумия. Она что, всё это вообразила? От него не осталось и следа, никакого доказательства того, что он вообще существовал. Вернувшись мыслями к последним двум дням, она не могла придумать ничего, что не могло бы являться плодом яркой галлюцинации.

Возможно, она сошла с ума.

Затем её взгляду пал на ветку, на которой всё ещё было два кролика, и на мешочек из невыделанной шкуры сурка.

— Я не сумасшедшая, — сказала она себе. — Он на самом деле был.

Она резко села, и обняла колени, борясь со странным стремлением расплакаться. Сделав глубокий вдох, она взяла себя в руки. «Я не настолько слабая», — подумала она. Снова встав, она взяла мешочек, в котором всё ещё лежали горячие угли, и принялась обустраивать новый лагерь.

Глава 8

Мэттью снова обнаружил себя во тьме, но это была комфортная тьма. Его магический взор снова показывал ему местность на большом расстоянии во все стороны, и он ощутил тёплое присутствие эйсара повсюду вокруг. Раньше он этого никогда не замечал, пока не испытал его отсутствие. Ощущение было таким, будто он стоял под светом солнца, выйдя из холодной тени.

Но даже так он обнаружил, что падает. Он слишком перенапрягся, и теперь ноги его подвели. Оседая на землю он сохранил достаточно присутствия духа лишь для того, чтобы управлять падением, и не удариться головой, когда упал на твёрдый каменный пол. Вздохнув с облегчением, он сделал глубокий вдох, и потерял сознание.

Когда он очнулся, прошло какое-то время, хотя сколько именно, он никак знать не мог. Его щека была прижата к холодному камню, а тело ощущалось наполовину замёрзшим, когда он садился, и его нервы начали возвращаться к жизни. Сделав усилие мысли и произнеся слово, он нагрел воздух вокруг себя, создав тёплую оболочку, изолировавшую его от холода.

«А-х-х-х…» — внутренне вздохнул он. Мэттью определённо был дома. Ну, не совсем дома, но достаточно близко. Пройдя по пещере, он вышел в ночь, под приветственный свет полного знакомых звёзд неба. Его рука нашла его мешочек, и он открыл его, запустил внутрь руку, и обнаружил, что тот вновь соединён с карманным измерением, где лежали его инструменты. Мэттью улыбнулся.

Его сила по большей части вернулась. Он, наверное, проспал немалое количество часов. Он мысленно просмотрел то, что надо было сделать до возвращения. Заглянуть к матери и объяснить ситуацию было, наверное, первым в этом списке, но этот вариант ему не нравился. Он быстро отказался от этой мысли.

Учитывая полное отсутствие эйсара в другом мире, ему, наверное, следовало взять что-то, содержавшее значительное количество эйсара, чтобы использовать в случае повторного истощения. «Типа дракона», — удручённо подумал он. «Оставить Дэскаса позади было глупостью». Ему придётся сделать поиски Дэскаса приоритетной задачей, когда он вернётся.

А пока у него в мешочке было то, что послужит такой же цели. Пошарив внутри, он вытащил ещё один мешочек. Этот был размером чуть больше его кулака, и внутри него лежал набор где-то двадцати с лишним железных сфер. Каждая из них содержала столько эйсара, сколько могла удержать, и наложенные на них чары были спроектированы так, чтобы мгновенно выпускать эту силу, когда пользователь передавал соответствующее командное слово и соответствующее намерение.

Они были копией железных бомб его отца, и одним из первых актов зачарования, который он сделал самостоятельно, в раннем подростковом возрасте. Над этим проектом он в то время трудился тайно. Никакой родитель не хотел обнаружить, что ребёнок изготовляет взрывчатые вещества. С тех пор он научился создавать гораздо более сложные чары, гораздо более тонкие и полезные, но эти всё ещё занимали в его сердце особое место.

Он в своё время использовал лишь несколько штук, в основном на пробу. Остаток он сохранил, и никогда не чувствовал необходимости применять. Они будут идеальны для того, что ему теперь стало нужно.

Далее он вытащил большое шерстяное одеяло, и расстелил его на земле. В центр он положил мешочек с железными сферами, а потом начал вытаскивать из карманного измерения другие вещи. Кучка полезных вещей постепенно росла — его серебряный стило, используемый для создания тонких чар; маленькая деревянная шкатулка, в которой лежали его защитные камни; верёвка; тяжёлая, тёплая скатка; зачарованная кольчуга на тело и ноги; пустой бурдюк для воды; большой железный котелок с различными столовыми приборами… всё это добавлялось в лежавшую на одеяле коллекцию.

Он также добавил кожаный футляр с набором иголок, ниток, и ножницами. Рядом легла длинная полоска белой ткани. Ему понадобится создать новый мешочек для хранения, когда он вернётся. Последним по порядку, но не по значимости, он вытащил свой зачарованный посох, и положил его сверху уже большой горки.

Глядя на посох, он ощутил гордость — гладкое ясеневое дерево было украшено серебряными рунами по всей длине. Он чувствовал ужасно неготовым в ином мире, когда обнаружил, что больше не имеет доступа к посоху.

Изучив горку, Мэттью пожалел, что скатка у него была лишь одна. Это могло вызвать у Керэн неправильные мысли, но он был убеждён, что она поймёт, как только он объяснит, что пользоваться скаткой она может одна. При наличии нормального запаса эйсара, холодный воздух всё равно больше не будет для него проблемой — к тому же, у него ещё останется само одеяло.

Он убрал броню, и натянул мягкую стёганку, прежде чем надеть на себя кольчужную куртку. Затем он натянул кольчужные штаны, и закрепил их поясом, прежде чем снова повесить портупею поверх всего этого. Кольчужная шапка была надета последней, и он был благодарен за то, что броня была зачарована для уменьшения её веса. Нормальный кольчужный набор был на его вкус слишком уж тяжёлым.

Конечно, защищала она далеко не так хорошо, как броня, которую он сделал для Грэма. Мэттью часто думал о том, чтобы и себе сделать такой набор, но у него, казалось, всё время не хватало на это времени.

Поверх кольчужной шапки он надел округлый шлем, чтобы завершить своё вооружение. Нужды всё это носить он на самом деле не испытывал, но это уменьшило объём наваленных на его одеяло вещей. Взявшись за углы одеяла, он собрал его в массивный узел, прежде чем взвалить себе на плечо. Железный котелок отозвался приглушённым лязгом, когда о него ударился один из других предметов. Взяв в другую руку свой посох, он вновь сосредоточил своё восприятие, и переместился обратно в пространство в промежутке, ища женщину, которую оставил в ином мире.

* * *

Керэн сложила большой костёр, и вторую половину дня провела, собирая свежую траву и папоротник в качестве подстилки на ночь. То, что для этой задачи у неё был не один час, означало, что она могла собрать гораздо более крупную горку подстилки, чем прошлым вечером. Однако она быстро пожалела о том, что сделала костёр таким большим, ибо он поглощал топливо с большой жадностью. Довольно скоро она истратила ближайшие запасы легко доступного сушняка, и была вынуждена отходить дальше, чтобы найти ещё. Однако кроме времени у неё ничего не было, поэтому она потратила свои силы на то, чтобы собрать большую горку палок, которой, как она надеялась, хватит на всю ночь.

Закончив с этим, она попыталась содрать шкуру с кроликов, чтобы зажарить их. Это оказалось легче сказать, чем сделать. Швейцарский нож был для этой задачи неидеальным инструментом. Он был гораздо более тупым, чем нож, который Мэттью использовал прошлым днём, и она пожалела, что он ей его не оставил. Также играла роль её неопытность в этой работе.

Изрезанная тушка, оставшаяся после того, как она закончила удалять кожу, выглядела так, будто пала жертвой особо извращённого палача. Она решила не трогать второго кролика.

— Если он вернутся голодным, то сможет сам содрать с него шкуру.

Жарка истерзанного зверька тоже пошла не очень. Она положила в костёр слишком много свежих дров, и пламя поднималось слишком высоко, облизывая плоть напрямую, сжигая её в некоторых местах, и поджаривая внешнюю часть слишком быстро. Когда она первый раз сняла тушку, чтобы проверить готовность, она обнаружила, что внутри мясо ещё было сырым.

Она снова повесила его над огнём, и знатно подпалила, прежде чем то оказалось достаточно готовым на её вкус. Керэн была вынуждена отрезать почерневшую коросту, чтобы добраться до съедобных частей внутри.

Съев столько, сколько было возможным, она выкинула остатки своей трапезы. Ей не хотелось, чтобы Мэттью увидел результаты её кулинарной инициативы, когда вернётся.

— И вообще, в этом всё равно ты виноват, — проворчала она, говоря в пустоту, — если бы ты остался, то я могла бы использовать шапку, чтобы сварить рагу, но без тебя она больше не держит воду.

Это она выяснила на собственном опыте. Вода выливалась из её панамки почти так же быстро, как она успевала черпать её из реки. Мокрый головной убор теперь висел на воткнутой рядом с костром палке, подсыхая.

Как он это делал? Он что, действительно был волшебником? Он утверждал, что использовал магию, но она не могла заставить себя поверить в это. Какую бы силу он ни использовал, у той должно было иметься какое-то совершенно заурядное объяснение — она была в этом уверена. Магия просто не существовала.

«Но как тогда он сумел вот так исчезнуть?» — задумалась она.

Далёкий вой стал постепенно нарастать, и потребовалось немного времени, прежде чем её мозг осознал этот звук. «Беспилотники? Может, перт?». Она обрадовалась. Неужели кто-то начал искать её? Её отец знал, что она ушла в поход, но он мог поднять тревогу, когда она не смогла выйти на связь.

Ночь как раз упала, поэтому её было ещё труднее заметить, и дым от костра также будет менее видимым. Она быстро стала подбрасывать в огонь ещё дров, пытаясь сделать его ярче. Если беспилотники принадлежали спасателям, то они наверняка будут иметь инфракрасные сканеры. Огонь будет гореть как маяк, даже если его будут до некоторой степени скрывать деревья.

И точно, в течение четверти часа прямо над ней появился тёмный силуэт, зависший на месте. Он почему-то не имел никаких огней, а звук от его пропеллеров был почти неслышным, но она определяла его положение по тому, как он заслонял звёзды. Керэн стремительно замахала руками, крича:

— Я здесь!

Её окатило чувство облегчения — она была спасена.

* * *

Красный свет и мягкий гудок дали СКО Доналду Эйзману знать, что нечто требовало его внимания. Усилием мысли он открыл канал, и обнаружил себя лицом к лицу с Коммандэром Первой Кибернетической Дивизии, Роалдом Лэйтоном.

— Слушаю.

— Сэр, в регионе поисков нами был обнаружен лагерь. В нём присутствует молодая женщина, и она соответствует описанию человека, о пропаже которого было заявлено два дня назад, — доложил Коммандэр Лэйтон.

Доналд кивнул:

— В той области чуть ранее был зарегистрирован ещё один феномен, Коммандэр — её позиция соответствует ему?

Коммандэр кивнул:

— Да, сэр, хотя зона всё ещё очень примерная. В этой области мы больше никого не нашли.

— Женщину идентифицировали?

— Да, сэр.

Ещё один звук уведомления, и СКО открыл второй канал. Появилось досье, содержавший информацию о молодой женщине. Полагая, что никакой ошибки не было, женщину звали Керэн Миллер, она была единственной дочерью Гэри и Тани Миллеров. Что-то зашевелилось в памяти Доналда

«Таня Миллер, почему это имя звучит знакомо?»

После затраченной на поиски доли секунды он узнал ответ — она была бывшим директором Исследовательского Института Защиты ООН. Снова бросив взгляд на дело Керэн, он увидел подсвеченную под её именем красную ссылку, «информация засекречена». Эта ссылка имела высший уровень секретности, и, вероятно, даже не была видна Командующему Лэйтону.

— Сэр? — спросил Коммандэр. — Как нам следует действовать?

— Мне нужно, чтобы вы потерпели, Коммандэр Лэйтон — мне нужно кое-что просмотреть, — отозвался СКО. Доналд открыл ссылку.

Появилось кодовое имя, «Проект Синяя Звезда». За ним последовало короткое предупреждение: «Только для допуска Чёрного Уровня, запросы информации или новы отчёты должны быть представлены Президенту ООН».

Брови Доналда поползли вверх, и он слегка присвистнул. Это был первый раз, когда он встретил проект, засекреченный выше его собственного уровня безопасности. Он повернулся обратно к командующему:

— Мне нужно больше времени, Коммандэр. Сохраняйте позицию, и держите цель в поле зрения. Я вернусь через несколько минут. — Он закрыл связь.

Собравшись, он послал запрос на прямую связь с его начальником. Ему отказали, но появился дополнительный ввод с запросом сведений о природе его обращения.

— Информация о Проекте Синяя Звезда, — произнёс он.

Мир исчез, сменившись невыразительной пустотой. Прошли секунды, а потом появилось кресло. На нём сидела его начальница, Президент Анджела Крюгер.

— Надеюсь, я не отрываю вас ни от чего, Мадам Президент, — почтительным тоном сказал СКО.

— В данный момент я нахожусь в середине обращения к Совету, Мистер Эйзман, — ответила она.

Он склонил голову:

— Мои извинения — если вы предпочтёте, чтобы я отложил это до…

— Не нужно, Мистер Эйзман. Мой ИА заменил меня сразу же, как только прошло предупреждение о вашей информации. Совет даже не в курсе, что с ними разговариваю уже не я.

ИА означало «интеллектуальный агент». Президент ООН делегировала свою речь искусственной замене, которая была достаточно хороша, чтобы одурачить тех, кто её слушал. Доналд обнаружил, что задержал дыхание. «Во что же такое я вляпался?»

— Вы в курсе ситуации, Мадам Президент. Беспилотники обнаружили Керэн Миллер в области поисков. Её досье сообщило, что мне следует уведомить вас, — сказал он, аккуратно подводя итоги тому немногому, что ему было известно.

Взгляд Президента Крюгер на миг сместился в сторону, пока она просматривала невидимое для него досье. Тридцать секунд спустя она ответила:

— Вы начнёте передавать всю информацию относительно этого инцидента Тане Миллер, и будете повиноваться любым выданным ею указаниям. Пусть присутствующие на месте активы немедленно ликвидируют цель. Тело позже заберёт Доктор Миллер.

«Повиноваться любым указаниям? Она что, ставит вышедшее в отставку гражданское лицо во главе военной операции?»

— Прошу прощения, Мадам Президент. Доктор Миллер теперь уже даже не является активным членом правительства…

Президент перебила его:

— Никто не уходит в отставку с проекта чёрного уровня, Мистер Эйзман. Мои приказы должны выполняться неукоснительно.

Канал закрылся, и Доналд внезапно обнаружил себя в кресле в командном центре.

— Восстановить связь с Коммандэром Лэйтоном, — сказал он, озвучивая свою мысль.

Глава 9

Керэн продолжала махать почти бесшумному беспилотному аппарату, ожидая какой-то ответ. Свет, быть может, или даже звук — но он оставался тёмным. Шли минуты, четверть часа, и всё ещё ничего не происходило.

— Да какого чёрта эта штуке делает? Она что, сломалась? — задумалась она вслух. Гражданский спасательный беспилотник должен был иметь самые разные источникисвета, не говоря уже о громкоговорителе.

Прошло более получаса, когда ей показалось, что она обнаружила движение за краем освещённого костром круга. Уставившись в темноту, она пожалела о том факте, что огонь испортил её ночное зрение, но в конце концов увидела приближавшиеся человеческие очертания. Тихий шум дал ей знать, что они подходили ещё и сзади. Развернувшись, она увидела ещё фигуры — они приближались со всех направлений. Они окружали её, и уже были не более чем в тридцати или сорока ярдах. Однако никто ни говорил с ней, ни окликал её.

Её сердце пронзила дрожь страха. Это не было нормальным. Это были не спасатели.

Лежавшее в костре полено сдвинулось, и на костёр вспыхнул, на миг засветившись ярче. Керэн увидела, как свет отразился от матово-чёрного металла на панцире. Её взгляд зацепился за белый номер и эмблему Армии ООН. Фигуры, окружавшие её в ночи, были военными кибернетическими единицами, андроидами.

Керэн подняла руки, пытаясь казаться безобидной:

— Мне нужна помошь. Я уже несколько дней как потерялась в горах. — Она ощутила, как её тело начало трястись.

Воздух перед ней заколыхался, затем размазался, и появилась новая фигура. Свет костра отразился от серебряного металла. Её взгляд с некоторым замешательством оглядел фигуру, и сперва она подумала, что это был очередной андроид, но затем увидела улыбавшееся ей лицо Мэттью.

— Привет, — с лёгким акцентом сказал он на английском, бросая на землю перед собой большой узел.

Если раньше его одежда была странной, то теперь он сумел поднять её странность на новые высоты. Он был одет как какой-то воин или рыцарь из тёмных веков, его тело с головы до ног покрывали серебряные кольца. «Это что, кольчуга?» — удивилась она.

Тихий ночной воздух прорвала автоматная очередь.

Керэн попыталась закричать, но всё произошло слишком быстро. Она увидела, как тело Мэттью дёрнулось, когда пули ударили ему в спину, и в то же время что-то толкнула её в плечо, заставив её крутануться, и сбив её с ног.

Последовавшая за громким рокотом огнестрельного огня тишина была глубокой, и она повернула голову, чтобы увидеть Мэттью, лежавшего на земле в нескольких футах. С его губ сорвался стон, и он начал садиться.

«Нет! Не надо!» — подумала она, но он встал раньше, чем она смогла произнести слова предупреждения.

Беспилотник внезапно вспыхнул, заливая лагерь ярким актиническим светом, и винтовки солдат снова принялись стрелять, но на этот раз Мэттью не падал — его голова медленно поворачивалась, пока он осматривал местность вокруг. Керэн вытянулась, разумно прижимаясь к земле, но он чувствовала, как в воздухе вокруг него что-то повисло. По ней прошла волна тошноты, а затем странное ощущение прошло.

Лицо Мэттью было суровым, будто он находился в глубокой задумчивости, в то время как его руки рылись в узле, который он уронил на землю. Пока он копался там, винтовки продолжали грохотать. В конце концов он нашёл, что искал, вытащив маленькую деревянную шкатулку. Он поднял крышку, пробормотал что-то, и подбросил в воздух камни.

К полнейшему удивлению Керэн, они не упали обратно, а полетели вовне, окружив её и Мэттью, и зависнув в воздухе вокруг них. Лицо Мэттью расслабилось, а затем он встал на ноги, опираясь на свой посох. Он уставился на неё с выражением озабоченности на лице, а затем поднял посох, направляя его горизонтально, будто копьё держал.

Ослепляющий луч света сорвался с кончика, пока он медленно поворачивался, меняя при этом высоту посоха, чтобы тот оставался направленным на цели. По мере его поворота звук стрельбы стал стихать, а когда он завершил круг, звук полностью прекратился. На секунду луч потух, после чего Мэттью направил посох в небо, и луч снова появился. Висевший вверху беспилотник взорвался, и пылающие обломки упали дождём где-то в двадцати футах от их лагеря.

Керэн попыталась встать, но её левая рука не работала как надо, и боль пронзила её грудь и плечо, когда она пошевелилась. Она осознала, что её подстрелили.

Мэттью встал рядом с ней, и его лицо выглядело невероятно отстранённым. Указывая своим посохом на землю, он начал чертить какой-то узор.

Она захрипела, пытаясь говорить. «Помоги мне», — мысленно закричала она. Голос её не работал как надо, и она боялась, что умирает. На миг молодой человек посмотрел ей в глаза, а затем отвёл взгляд, и сосредоточился на своих действиях.

Ему было плевать. Она точно умрёт.

Застрекотал пулемёт, и Мэттью был ненадолго остановиться, чтобы разобраться с новой угрозой. Яркая вспышка огня и дым заполнили обзор Керэн сбоку, когда рядом с ними что-то взорвалось. Что странно, их самих ничего не коснулось, и она даже не почувствовала шок или давление от ударной волны.

Он уничтожил явившихся солдат, проведя посохом, а затем молодой человек вернулся к тому, что он чертил на земле.

«Это безумие». Керэн попыталась встать, но её тело отказывалось сотрудничать. Её ноги вроде были в порядке, но всё, что вовлекало в себя её торс, отзывалось в ней дрожью агонии. «Я умру, лёжа на земле, пока он стоит, изображая из себя цель». Жизнь просто была нечестной.

Шли минуты, пока Мэттью продолжал работать над своим рисунком, а Керэн истекала кровью. Ещё дважды его работа прерывалась свежими солдатами, но каждый раз он бесстрастно уничтожал их, прежде чем вернуться к своим делам.

Веки у неё глаз потяжелели, и тело Керэн стало казаться тяжёлым. Что-то двигалось рядом, и она обнаружила, что закрыла глаза. Посмотрев вверх, она увидела, что Мэттью снова поднимает свой узел, прежде чем шагнуть в какой-то круг, который он начертил на земле. У неё создалось ощущение, что он снова покидает её.

«Не обращай на меня внимания, я буду в порядке», — иронично подумала она. Затем она ощутила, как что-то двинулось под ней, и её тело поднялось в воздух.

Он наблюдал, как она плыла к нему. Мэттью сделал жест рукой, и висевшие вокруг них камни снова слетелись вместе, уложившись в деревянную шкатулку, которую он держал в правой руке. Удерживая свой посох на сгибе локтя той же руки, что держала узел, он потянулся, и запустил правую руку под Керэн, держа её на руке так, будто она была младенцем, а не взрослой женщиной.

А затем мир изменился, выкрутив её ощущения, и заставив её желудок кувыркнуться. Свет костра исчез, и лишь луна и звёзды освещали окружавшую их местность. Поглядев по сторонам, Керэн увидела, что Мэттью стоял на каком-то большом валуне.

Он уронил тряпичный свёрток, и встал на колени, мягко опуская её на камень. Когда он её опускал, её тело сдвинулось, и её пронзила свежая волна боли. С её губ сорвался тихий вскрик, а потом мир почернел.

* * *

Мэттью опустился на колени рядом с бессознательным телом Керэн. Его спина громко возмущалась. Чем бы враг в них ни был в начале, оно колотило по его плечам и середине спины подобно трём или четырём кузнецам, колошматившим его своими молотами. Броня удержала удары, но надетая под неё стёганка была совершенно недостаточной, чтобы спасти его от того, что казалось ему самыми жуткими синяками за всю его жизнь.

«Если бы я не надел броню, чтобы уменьшить размер свёртка, то сейчас был бы мёртв». Эта мысль вызвала свежий прилив адреналина. Наверное, он уже успел испытать его один раз, но тогда всё случилось так быстро, что он не заметил — он был сосредоточен исключительно на том, что нужно было для избавления от опасности.

Враг был причудливым — он имел форму людей, но сделан был полностью из металла. Он мог лишь представить, что они были какого-то рода искусственным конструктом, приводимым в действие той магией, которую использовали волшебники этого мира.

Керэн была ранена их оружием до того, как он успел поставить временный щит, но он пока не мог выделить время, чтобы осмотреть её ране. Сфокусировав магический взор, он обнаружил, что рана была ужасной, и обильно кровоточила. Снаряд вошёл ей между шеей и плечом, раздробив ключицу, прежде чем выйти у неё из спины. Несколько маленьких кровеносных сосудов были разорваны, и протекали, и вся область вокруг раны начала отекать, будто её ударили молотом.

Это было как комбинация арбалетной раны и удара палицей.

«Что же за оружие они из себя представляли?». Он даже не заметил их приближение, а это значило, что они должны были прилететь по воздуху с невероятной скоростью.

Он покачал головой: «Сосредоточься, Мэттью. Она может умереть, если ты будешь бездействовать». Первым делом он начал восстанавливать её кровеносные сосуды, останавливая потерю крови, а потом перевёл внимание на её ключицу. Кость разбилась на три больших куска и минимум дюжину маленьких. Складывая их вместе подобно головоломке, он сумел собрать большую их часть, прежде чем срастить. Осталось несколько кусочков, которые просто никуда не подходили, поэтому он извлёк их, и выбросил. Закончив с этим, он сконденсировал из воздуха немного воды, и промыл рану, прежде чем зарастить кожу.

Однако её рубашка со странными узорами была загублена, пропитавшись кровью. По сравнению с этим две дыры представляли из себя маленькую проблему. Холодный воздух льнул к ней, и холодил её кожу. Он помедлил, но знал, что нужно было делать.

Используя свой эйсар подобно ножу, он разрезал рубашку на части с обеих сторон её туловища, и снял её. Под рубашкой было какое-то странное нижнее бельё, охватывавшее её тело, и покрывавшее груди. Оно тоже было пропитано, поэтому он и его срезал. «Выглядело оно неудобно. Она потом меня поблагодарит», — сказал он себе, хотя почему-то сомневался в этом. Она в последнее время слишком уж часто демонстрировала странное, сбивающее с толку поведение, поэтому она, вероятно, будет винить его за потерю её стягивающего нижнего белья.

Взяв короткую передышку, его мозг решил именно в этот момент напомнить ему, что он держал у себя на коленях полуголую женщину. Его взгляд прошёлся по её туловищу, задержавшись на грудях. Лунного света было недостаточно, чтобы хорошо их рассмотреть, но магический взор очень помогал. На миг он задумался, как они будут выглядеть под лучшем освещением.

В конце концов, она действительно всё ещё была без сознания.

Мэттью закрыл глаза, и покачал головой, стыдясь этой недостойной мысли. У себя в голове он почти мог слышать смех его отца. «Старый козёл небось создал бы свет, и убедил бы себя, что существовала хорошая причина её осмотреть». Он не мог знать этого точно, но его отец всё же имел пошлое чувство юмора.

Нет, это, наверное, было не так. Как бы то ни было, для праздных мыслей было не время. Что имело значение, так это защита её от холода, и возвращение ей пристойного вида раньше, чем она проснётся. Левитируя её тело, он покрыл её оболочкой из тёплого воздуха, прежде чем освободить одеяло от его грузного содержимого.

Как только одеяло освободилось, он расстелил его под ней. Затем использовал магию, чтобы осторожно укутать её одеялом, завернув её в несколько слоёв плотной шерсти. Она не сможет двигаться, но пока она не очнётся, он всё равно будет её двигать исключительно своей силой.

Его второй прилив адреналина стал сходить на нет, и его тело затряслось. Он менее чем час назад вернулся в этот странный мир, а эйсар его уже истощался. Шаря руками, он вытащил маленький кожаный мешочек из горки своих пожитков, и вытащил одну из железных сфер.

Мэттью создал вокруг неё маленький щит, затем привёл её в действие командным словом. Он твёрдо держал в узде своё намерение, произнося это слово, используя свою волю, чтобы изменить его значение. Железные бомбы не были созданы для использования таким образом, но он сумел избежать взрыва. Эйсар всё же потёк гораздо быстрее, чем ему бы хотелось, но он удерживал его как только мог, и направлял внутрь себя, впитывая через ладони.

Ощущение было таким, будто по его рукам тёк расплавленный металл. Шипя от боли, он поддерживал сосредоточенность, пока не забрал большую часть энергии. Сколько-то её утекло, но ему было слишком больно, чтобы его это заботило.

От его рук и предплечий поднялся дым — некоторые волоски у него на коже сгорели. Черпание силы из внешнего источника было тем, что он уже делал раньше, но совершать это так быстро из чего-то вроде железной бомбы очевидно было неидеальным методом.

«Я в конце концов убьюсь, если буду делать это слишком часто», — тихо заметил он.

Тихий гул вторгся в его чувства, и он бросил взгляд вверх. Там завис тёмный силуэт — слишком высоко, чтобы его обнаружить его увядшим магическим взором. Их заметили.

Подняв посох, он попытался уничтожить приспособление, но без магического взора не смог прицелиться. Мэттью зарычал — этот мир начинал серьёзно его раздражать. Он не в первый раз пожалел, что не осмеливается летать так, как его отец.

Пытаться летать было для волшебников неразумным делом. Это требовало много практики для достижения идеальных навыков, и процесс обучения обычно был фатальным — одна ошибка могла привести к катастрофе. Его отец сумел это пережить потому, что был по сути бессмертным в то время, когда впервые попытался летать.

У Мэттью не было такой роскоши, но у него было что-то почти столь же хорошее.

Из горки взятых им предметов он вытащил маленький глиняный диск, и произнёс слово, приводя его в действие. Появились тонкие линии, а затем диск разделился на двадцать четыре отдельных части, которые полетели вовне, заняв заранее определённые позиции друг относительно друга. Потратив немного силы, он заставил силовые плоскости появиться между частями, и его магический взор увидел широкий, в форме грубого диска приспособление, стоявшее перед ним на камне.

Это были чары, создававшие аэродинамическую фигуру, которая одновременно защитит их, и позволит лететь гораздо легче. Мэттью использовал ещё одно слово, чтобы развеять ту часть, которая служила входом, и начал загружать их припасы, прежде чем использовать эйсар, чтобы левитировать тело Керэн внутрь приспособления.

Полёт позволит им достичь места назначения за гораздо меньшее время, чем они изначально потратили на спуск с горы. Он также требовал много эйсара, и он волновался о том, что из-за полного отсутствия эйсара в окружающей среде он утомится гораздо быстрее обычного, но это был риск, на который он вынужден был пойти. Их снова окружили, и существовала очень реальная вероятность того, что у него кончатся ресурсы для боя раньше, чем он уничтожит врага.

Расширив свой эйсар, он взял окружавший их воздух под контроль, и с его помощью поднял зачарованный диск в воздух. Как он и боялся, эта задача истощала его гораздо быстрее, чем происходило бы в его собственном мире. Здесь воздух был мёртв, и вся энергия должна была исходить из него самого.

Мэттью не стал зря терять времени, и стремительно послал их вверх, над верхушками деревьев. Воздушный наблюдатель мгновенно последовал, поддерживая точное расстояние между ними.

Он увеличил их скорость, и время от времени менял направление, но следовавшая за ними штука не отставала ни на миг. Она повторяла все его движения с сверхъестественной точностью, почти как если бы была как-то связана с ними. Он сделал одну попытку нарушить её полёт, повернув в её сторону, и послав восходящий поток воздуха, чтобы сбить её равновесие, но она приспособилась к изменению воздушных потоков, и лишь небольшое покачивание дало ему понять, что он вообще что-то сделал.

В конце концов он сдался. Она на них не нападала, поэтому он решил её игнорировать.

Их подъём занял гораздо меньше времени, чем в своё время занял спуск. Менее чем через четверть часа Мэттью нашёл ту область, где устроил обвал. Он заставил их приспособление влететь в достаточно большое отверстие в склоне горы, и стал осторожно смотреть, что будет делать их приставучий наблюдатель.

Тот тихо висел за пределами входа, но не пытался залететь внутрь.

Быстро двигаясь, он взял свой посох, и начертил им длинную черту вдоль входа в пещеру, а затем продолжил её по стенам и потолку. Закончив с этим, он создал быстрый щит, прежде чем начать более тонкую работу, чертя руны вдоль изначальной черты. Он делал чары как можно более простыми, но их завершение всё равно отняло у него почти десять минут. Он добавил вторую черту с внутренней стороны от рун, а затем напитал чары значительной частью эйсара, который только что вобрал из железной бомбы.

Завершённый, щит должен был оказаться значительно сильнее похожего барьера, сделанного из твёрдого железа. Сделав долгий выдох задержавшегося в лёгких воздуха, он вернулся внутрь пещеры. Керэн всё ещё была без сознания, хотя и часто двигалась, и стонала во сне. Он предположил, что её рана, наверное, вызывала сильную боль, поэтому потратил секунду, чтобы возобновить нервный блок, не дававшей ей чувствовать боль.

Она замерла, и напряжение на её лице ослабло. Мэттью изучил черты её лица. У Керэн был крупный нос, чуть длиннее среднего, но её лицу он шёл. Её глаза были закрыты, но если бы были открыты, их голубизна отлично сочеталась с идеальными зубами, в данный момент скрытыми за светло-розовыми губами. У неё были зубы белее всех, что он видел, что производило ещё большее впечатление потому, что они были прямыми, ровными, и без промежутков.

Она была прекрасна. Не в деликатном, хрупком смысле, который он видел у столь многих высокородных леди, с которыми был вынужден общаться, а в том, как она излучала здоровье. Её необычный рост был результатом крепкого скелета, поддерживавшего хорошо натренированные мышцы. Она всё ещё была весьма женственной, и он почти покраснел от воспоминания о том, что только недавно увидел.

Но она определённо была прекрасно.

— Как породистая кобыла — крепкие зубы и хорошая холка, — добавил он, чтобы развеять неуютный поворот, который сделали его мысли. Он ненадолго пожалел, что здесь нет его сестры, чтобы услышать эту ремарку — она была бы в ужасе. От этой мысли он улыбнулся.

Волна головокружения напомнила ему, что он успел снова истратить свой эйсар. Он начал было садиться, но боль в спине убедила его оставаться на ногах. Вместо этого он подошёл к Дэскасу, и положил ладонь на плечо огромного зверя:

— «Просыпайся, друг мой».

Глаз на массивном черепе дракона медленно открылся, явив взгляду большую жёлтую радужку. Несколько секунд Дэскас молча изучал его взглядом.

— «Это был грязный приём. Сколько я проспал?»

— Слишком долго, — ответил Мэттью. — Несколько ужасных дней.

— «Вот, что получаешь за то, что даёшь нечёткие приказы», — ответил дракон с мысленным презрительным фырканьем. — «Почему ты в броне?».

— Нести её в руках было слишком утомительно. Надеть её казалось вариантом получше, и оказалось очень удачным решением с моей стороны. Я буквально несколько минут как её надел, когда кто-то попытался проделать во мне множество дырок. — Он говорил это беспечным тоном, но обнаружил, что опирается на плечо дракона скорее из необходимости, а не по выбору. — Поделись со мной своей силой, Дэскас.

Мягкий поток эйсара потёк по его руке, и молодой волшебник облегчённо вздохнул. Медленно, с болью, он сполз на землю, и попытался прислониться к брюху дракона. Его синяки этого не позволяли, поэтому в конце концов он лёг животом на холодный каменный пол. Он продолжил тянуть из дракона равномерный ручеёк эйсара, и использовал часть его, чтобы согреться.

— «Расскажи, что происходит. Кто эта девчонка?»

Мэттью больше всего хотелось поспать, но он знал, что было плохой идеей поддаваться этому желанию, не дав его товарищу-ящеру хотя бы основные сведения о том, какие у них были неприятности. Он заставил себя не засыпать, и начал пересказывать свои недавние злоключения.

Глава 10

Было темно. Не темно, как когда спишь на природе в безлунную ночь, а совсем темно, без малейшего отблеска света, помимо редкого мерцания, создаваемого лишённым внешних стимулов мозгом. Звёзд не было.

Керэн чувствовала себя странно. Её шея, плечо и рука были совершенно онемевшими. Она знала об их присутствии лишь потому, что чувствовала их вес и сопротивление, когда пыталась шевелиться, но она, похоже, была закутана в какого-то рода толстую ткань. Та была тёплой, за что она была благодарна, но ей пришлось подавить растущее чувство паники, вызванное тем, что она была обездвижена и ничего не видела.

Её бюстгальтер исчез, и она заметила, когда ёрзала, что рубашка её тоже отсутствовала. «Эта мысль отнюдь не успокаивает», — заметила она. Отнюдь не так она ожидала проснуться. Неужели военные их схватили?

«Спокойно, Керэн. Хорошенько подумай. Что ты помнишь последнее?»

В её голове мелькнуло видение Мэттью, стоявшего перед ней в броне, которая вполне могла бы выйти прямо из крестовых походов. Её подстрелили — она это знала. Похоже было, что Мэттью тоже подстрелили, и неоднократно, но почему-то его это не убило.

«Ты предполагаешь, что он всё ещё жив».

— А ну завали ебало, Керэн. Попытайся для разнообразия быть позитивной, — сказала она себе.

Что-то зашевелилось во тьме — её уши уловили шум, подобный скребущему по камню металлу. Керэн замерла. Она была не одна. Сердце начало гулко биться у неё в ушах, пока она прислушивалась к дальнейшим звукам.

— Привет. — Донёсшийся до неё голос был низким, на несколько октав ниже, чем человеческие голоса вообще могли быть. После этого голос произнёс что-то ещё, и она подумала, что язык казался тем же, который использовал Мэттью, только им говорило что-то, использовавшее мотор от тракторе вместо гортани.

Она молчала, пытаясь выкатиться из того, что не давало ей двигаться. Потребовалось немного времени, чтобы найти нужное направление, но как только она это сделала, Керэн выбралась из ткани без особых проблем. Её кожи коснулся холодный воздух. Рубашки на ней определённо не было.

Короткая вспышка пламени осветила пещеру, и на короткий миг она увидела массивную голову монстра, вышедшего прямо из кошмара. Толстые чешуйчатые губы нависали над зубами, вытянутыми подобно кинжалам, и глаза, уставившиеся на неё, имели вертикальные зрачки, как у змеи.

Керэн не закричала. Звук, вырвавшийся из её ошарашенного рта, был скорее похож на писк испуганного кролика. Она побежала, не обращая внимание на свою слепоту.

— Грэтак!

Это слово, казалось, проникло в её мозг, заставив её мышцы неподвижно замереть, и она упала вперёд. Что-то подхватило её в падении, и несколько секунд спустя она ощутила ладони у себя на плечах, выпрямлявшие её, ставившие её обратно на ноги. Последовала ещё одна странная фраза, и её мышцы снова начали реагировать. Она узнала голос — это был Мэттью.

«Слава богу!». Она вцепилась в него во тьме, едва замечая всё ещё покрывавший его тело грубый металл.

— «Всё хорошо», — сказал он ей, посылая слова прямо в её разум. — «Мы в безопасности».

— «Я ничего не вижу».

— «Мы в пещере. Ты готова была вот-вот врезаться в стену», — предостерёг он.

— «Тут, с нами, что-то есть…»

Он мягко засмеялся:

— «Это был Дэскас. Он — друг».

Она бы уставилась на него с открытым ртом, но было слишком темно, чтобы это выражение хоть что-то значило. Но она всё равно открыла рот.

— «Ты разве его не видел? Оно не было человеком».

— «Конечно же нет, он — мой дракон. Давай, покажу». — Он попытался шагнуть прочь от неё, чтобы создать более приличное расстояние, но она не отпускала его, вцепившись руками в его плечо. — «Прикрой глаза. Я создам свет, но он будет казаться очень ярким после столь долгого времени в темноте».

Она кивнула, но потом почувствовала себя глупо, поскольку он, очевидно, не мог видеть движение её головы.

— «Не паникуй, когда увидишь его», — добавил Мэттью. — «Он страшен на вид, но обещаю, что он дружелюбен».

— «Окей», — отозвалась она, приготовившись, и закрыв глаза правой ладонью. Над ними появился яркий белый свет, рядом с тем, что, как она теперь увидела, было центром пещеры диаметром где-то в пятьдесят футов.

Она сморгнула слёзы, поскольку даже маленькое количество тёкшего между её пальцев света резало ей глаза. Когда те привыкли, она нервно посмотрела на противоположную сторону пещеры, в сторону массивного тела, которому следовало быть скальным образованием. Оно было слишком большим, чтобы являться чем-то другим — в рациональном мире, по крайней мере.

Но, судя по всему, мир не был рациональным. Оно пришло в движение, и когда её зрение сфокусировалось получше, она увидела, что это явно был дракон, монстр из детских сказок. Он был огромный! Ноги диаметром с молодые деревца оканчивались когтями, при виде которых гризли заплакал бы от ревности.

Обширные крылья были сложены вдоль его боков, а длинный хвост был свёрнут вокруг его тело, делая его позу похожей на кота, свернувшегося поспать. Губы существа разошлись, явив взору длинные, похожие на кинжалы зубы — и сердце её забилось быстрее.

— Прекрати! — приказал Мэттью. — Я же предупреждал тебя, чтобы ты не улыбался в присутствии людей. Это их нервирует.

Дракон угрюмо запыхтел, но сомкнул губы.

Она не поняла его слов, но дракон явно понял.

— «Он может тебя понимать? Он приручен?»

Молодой человек засмеялся:

— «Нет, он не приручен. Он разумен, не менее чем ты или я. Он может и говорить, но ты не понимаешь наш язык, так что смысла особого в этом нет».

— Я просто пытался быть дружелюбным, — пророкотал дракон.

— Ты пытался её испугать, — поправил Мэттью.

— Я не виноват, если она неправильно это восприняла, — сказал Дэскас.

— «Ты действительно с ним разговариваешь», — с некоторым изумлением подумала Керэн.

— Он совсем как человек, — сказал Мэттью, прежде чем осознать, что ему следует сменить режим общения. — «Думай о нём, как о человеке, вроде тебя или меня, но с другим телом… и очень странным чувством юмора».

Дракон негодующе кашлянул:

— Протестую. Я нисколько не похож на ваш низший род мягкокожих обезьян.

— «Что он сказал?» — спросила Керэн.

Мэттью оглянулся на неё:

— «Он просил прощения за то, что напугал тебя». — Тут его взгляд упал на её обнажённую грудь. Он, конечно, уже осознавал её наготу, и, пытаясь её не смутить, избегал пялиться, но под светом его заклинания он впервые увидел её груди нормально, своими глазами.

Они были синие.

Как, если уж на то пошло, и её живот, плечи, верхние руки… она была синей везде кроме лица, шеи и кистей.

Керэн увидела перемену в его лице, и сжалась, пятясь от него, прикрывая грудь руками. По ней пробежала смесь эмоций, и она не была уверена, что было больше — её смущение из-за отсутствующей рубашки, или её досада из-за того, что он раскрыл её уродскую тайну.

Мэттью отвёл взгляд, и поднял руку. Одеяло, из которого она совсем недавно выбралась, полетело, пересекло пещеру, и прикрыло её.

— «Прости, я не хотел пялиться», — мысленно сказал он ей.

Глаза Керэн расширились от удивления:

— «Ты можешь общаться телепатически, даже когда мы не касаемся друг друга?»

— «Это требует бо́льших усилий», — ответил он. — «В моём собственном мире это обычно не является проблемой, но здесь я берёг силы».

Когда эти мысли уложились в её голове, она сфокусировалась на одной из частей сказанного им:

— «Ты из иного мира. Ты — демон». — Ей следовало раньше догадаться, но он казался таким нормальным, если закрыть глаза на его странный наряд. Дракон наверняка позволил бы ей догадаться, если бы она всё ещё не была в шоке от встречи с ним.

Слово, которое она использовала, «демон», было для него новым, но Мэттью чувствовал его смысл в своём разуме. Слово указывало на тот факт, что он явился из иного измерения, и это значило, что она была знакома с концепцией межизмеренческих перемещений. Конечно, её синяя кожа и заострённые уши ясно давали понять, что она не была обычным человеком. Она была Ши'Хар, а конкретнее — ребёнком Рощи Мордан.

Теперь всё встало на свои места. В этом мире Ши'Хар боролись за контроль, и странные металлические монстры, с которыми он сражался, были их врагами, вероятно — защитниками местного населения.

— «Как и ты», — ответил он, с подозрением сузив глаза.

* * *

— Каким образом цель сбежала? — спросил СКО Эйзман.

— Мы не уверены, Директор, — доложил Коммандэр Лэйтон. — С ней был кто-то ещё.

— Покажи мне видео, — приказал СКО.

В воздухе перед ними появилась пара видео-потоков — один показывал место действия в инфракрасном спектре, а другой показывал с использованием сенсоров для условий низкой освещённости. По мере того, как развивалось действие, числа внизу давали им точное представление о времени.

— Стоп, — приказала Таня Миллер. — Это соответствует времени последнего события, которое мы измерили сетью АНСИС.

Коммандэр Лэйтон нахмурился:

— Для чего-то, способного вызывать рябь, это событие кажется очень невзрачным.

— Не считаете ли вы это возможным указанием на то, что ваша дочь просто случайно связана со всем этим? — спросил Директор Эйзман.

Таня хмуро глянула на него — её раздражал тот факт, что он раскрыл её связь с целью Коммандэру Лэйтону:

— Вероятность этого нулевая, Директор, и теперь, когда ваши люди не сумели их устранить, уровень угрозы существенно повысился, что отражено их почти чудесным побегом.

Лэйтон заскрипел зубами:

— В этом столкновении мы потеряли сорок три человека, Доктор Миллер. Я был бы признателен, если бы вы проявили чуть больше уваж…

— В следующий раз вы примете надлежащие меры, Коммандэр. Именно ваша робость стоила жизней вашим людям, — сказала Таня, перебивая его. — Вам следовало устроить ковровую бомбардировку сразу же, как только вы определили её местонахождение.

— Давайте не будем выяснять, кто виноват, — приказал Директор Эйзман. — Мы знаем их нынешнее местоположение, и не похоже, чтобы они куда-то направлялись. Они забаррикадировались в пещере с помощью какого-то мощного энергетического экрана.

— И это совершенно ничего не значит, — парировала Доктор Миллер. — Они могут уйти в любой момент — точно так же, как сбежали от первого вашего столкновения.

— Сенсоры указывают на то, что они всё ещё находятся в той пещере, хотя показания они выдают странные. Согласно им, в пещере три тела, и одно из них очень большое, — сделал наблюдение Коммандэр Лэйтон.

Доктор Миллер бесстрастно заявила:

— Всю местность необходимо стерилизовать.

Эйзман был удивлён:

— Что?

— Вы меня слышали. Если инфекция уже началась, то нам нужно сразу же её решительно пресечь. Я хочу, чтобы всё в радиусе двух миль было обрызгано дефолиантом и нейротоксинами. Пещеру взорвём тактической ядерной боеголовкой, — добавила она.

Лэйтон подал голос:

— Тактическая атомная бомба — не лучший вариант. Геологические исследования указывают на то, что пещера может быть исключительно стабильной. У нас есть не-ядерное оружие, больше подходящее для пробивания укреплённых целей.

Директор Эйзман молча наблюдал за их разговором. «Как она может с такой холодностью отдавать приказ о казни её единственного ребёнка?». Он не знал почти никаких подробностей о Проекте Синяя Звезда, но суровое поведение Тани Миллер говорило о многом.

— Я начну отзывать наши силы из этой местности, — продолжил Коммандэр.

Таня подняла ладонь:

— Нет. Химические агенты не окажут на них воздействия. Я хочу, чтобы сенсоры оставались на месте. Нам нужно точно знать, будут ли их биосигнатуры по-прежнему присутствовать после финального удара, иначе мы не сможем убедиться в его успешности.

— Высокомощный взрыв может быть опасен для людей, — возразил Эйзман, — даже если он не ядерный.

Доктор Миллер покачала головой:

— Держите их на месте — обычное оружие их не убьёт. Если демоны попытаются выбраться из пещеры до финального удара, пусть ваши люди применят артиллерию. Нам нужно позаботиться о том, чтобы они не ушли оттуда заурядными способами.

Коммандэр Лэйтон заупирался:

— Вы хотите сказать, что оно их вероятно не убьёт. Я не могу это одобрить, Доктор Миллер. Вы собираетесь повредить или уничтожить активы и технику ООН, одновременно подвергая опасности жизни сотен военных.

Таня бросила взгляд на СКО Эйзмана, и подняла бровь.

Вздохнув, Доналд склонился перед неизбежностью:

— Ваши возражения приняты к сведению, Коммандэр Лэйтон. Делайте так, как предлагает Доктор Миллер.

Лэйтон был в ярости:

— Почему в это дело вообще вмешивается гражданское лицо, Директор? Насколько я знаю, она вообще не входит в военную иерархию.

Эйзман начал было отвечать, но Доктор Миллер подняла ладонь, пресекая его. Взгляд, которым она одарила Коммандэра Лэйтона, содержал неприкрытую злобу:

— Если вам не нравятся приказы, Коммандэр, извольте сообщить о своих сомнениях Президенту Крюгер. Если этого вам мало, то я буду рада убрать вас, и мы поставим на ваше место кого-то, что справится с этим заданием.

Коммандэр Кибернетической Дивизии моргнул, и исчез.

Доналд сделал глубокий выдох:

— Не нужно было так брутально, Доктор.

Таня Миллер огрызнулась в ответ:

— Я уже по горло насытилась общением с такими глупцами в первую войну с Демонами, Директор. Если бы они тогда послушали меня, Австралия не превратилась бы в радиоактивную пустыню. В этот раз я не потерплю никаких задержек. — После чего она исчезла, оставив Старшего Директора Обороны в Командном Центре одного.

Доналд Эйзман уронил голову в ладони. Неделя обещала быть долгой, и он не видел, как он сможет из всего этого выйти без ущерба для своего положения — полагая, что он вообще сохранит свою работу.

Глава 11

Мэттью видел отрицание в её лице.

Керэн подняла голову, отказываясь позволять стыду сковывать её. Правда уже вышла наружу. Она положила ладонь на лицо своего спутника, позаботившись о том, чтобы он услышал её мысли:

— «Ты ошибаешься. Я родилась здесь. Оба моих родителя родились здесь. У меня врождённое нарушение, известное как метгемоглобинемия. Моя кровь неправильно реагирует с кислородом. Поэтому у меня синяя кожа».

Через их связь он получил не только её слова. Он также ощутил её стыд. Она, похоже, считала это какого-то рода болезнью или, быть может, с её внешностью ассоциировалось что-то позорное в их обществе. Он также знал, что это было ложью. Мэттью никогда не видел своими глазами кого-то из Ши'Хар Мордан, но у него было много воспоминаний о них. Её кожа, уши, даже её курчавые чёрные волосы — всё указывало на это наследие. Не говоря уже о том факте, что он только что ощутил, как она спроецировала ему свои мысли без его помощи.

Она уже начинала использовать эйсар, даже не осознавая этого.

Он убрал прочь её руку, а затем опробовал фразу на её языке, которая, как ему показалось, была правильной:

— Закрой глаза.

Керэн зыркнула на него, но в конце концов решила довериться ему, и сделала так, как он просил.

Мэттью направил свою силу по правой руке, заставив её ярко светиться эйсаром, но не в видимом спектре. Произнеся слово, он отменил заклинание, поддерживавшее над их головами его осветительную сферу, погрузив пещеру во тьму.

Затем он занёс руку, и с размаху ударил ей под голове, будто собираясь дать хлёсткую пощёчину.

Керэн отреагировала инстинктивно. Повернувшись, она отразила его руку, а затем поймала своей собственной.

Мэттью намеревался остановить удар раньше, чем тот достиг бы её щеки, но вместо этого обнаружил себя летящим по воздуху. Дыхание выбило у него из лёгких, когда он приземлился на спину — его тело взорвалось болью, заслонившей собой всё остальное, и заставив его спину выгнуться. Синяки у него на спине вопили, и он свернулся в клубок на полу.

Она встала на колени над ним:

— О боже! Прости. О чём ты вообще думал?

Он понял общую суть её слов, но агония в спине была слишком сильной, чтобы он мог ответить. Мэттью подождал, пока боль пройдёт, и несколько минут спустя та слегка поутихла. Восстановив свою светящуюся сферу, он хмуро поглядел на Керэн, прежде чем попытаться снова встать. Однако у его спины были иные мысли на этот счёт.

— Ты ранен, — воскликнула Керэн.

«Да кому ты, блядь, говоришь», — подумал Мэттью.

Она начала безуспешно пытаться снять с него броню. Он слегка посопротивлялся, но делать это было слишком больно. Сдавшись, он показал ей, где находились застёжки, чтобы она могла снять его шапку и отцепить нательную кольчугу от кольчужных штанов. Прошло несколько болезненных минут, полных ругани, прежде чем она наконец стянула с него кольчугу и стёганку.

Дэскас всё это время наблюдал за ними, но тут нарушил своё молчание:

— Если она тебя убьёт, могу я её съесть?

Мэттью послал безмолвный ответ:

— «Мы уже об этом говорили — нет». Однако втайне он подумал, что эта идея могла быть хорошей. — «К тому же, разве ты не предпочёл бы съесть уже мёртвого человека».

— Она выглядит сочной, — ответил дракон, прежде чем добавить, — и пахнет лучше.

Керэн проигнорировала их разговор, помогая Мэттью перекатиться на бок. С её губ сорвался присвист, когда она увидела состояние его спины. Его кожа была покрыта чёрными и пурпурными пятнами. В некоторых местах были тёмные пятна, указывавшие на то, что там под поверхностью кожи скопилась кровь — гематомы. До этого она ощущала себя виноватой за то, что недавно провела на нём бросок, но теперь она задумалась о том, как ему вообще удавалось стоять на ногах. Ему, наверное, было очень больно.

— Тебе нужно в больницу, — наконец сказала она. — Там может быть гораздо больше повреждений, чем мы можем видеть.

Он понял лишь часть сказанного ею, но всё равно ответил, снова на её языке:

— Я в порядке.

Она уселась.

— Ты очень быстро учишься английскому.

Эту реплику он не понял, поэтому Керэн положила ему руку на лоб, и повторила мысленно. Как только он понял, Мэттью ответил, указывая на себя:

— Хорошая память.

— Что-то приближается, — уведомил их Дэскас, поднимая голову, и слегка поворачивая её.

— Я ничего не слышу, — ответил Мэттью.

Дракон фыркнул:

— У меня слух получше.

С помощью Керэн ему удалось встать, и добраться до входа. Он увидел ещё больше висевших снаружи летающих машин, и ему показалось, что на склоне могли быть солдаты, но одним лишь физическим взглядом он в этом удостовериться не мог. Мэттью снова фрустрировало то, каким ограниченным был в этом странном мире его магический взор.

Керэн встала рядом с ним, щурясь на утренний солнечный свет:

— Самолёты.

— Это что? — спросил Мэттью.

Она положила ладонь ему на плечо:

— «Военные воздушные машины — у них есть ракеты, которые могут уничтожать самые разные вещи, и могут это делать с расстояния в многие мили».

Эти концепции были для него странными, но значение до него дошло:

— «Как скоро они будут способны стрелять?»

— «Они могли выстрелить задолго до того, как приблизились», — ответила она. — «Они делают что-то ещё — однако это не значит, что стрелять они и дальше не будут».

Он ещё только начинал осознавать поразительные вещи, которые эти люди, похоже, могли делать с помощью мёртвого металла и при полном отсутствии эйсара, но у него создалось ощущение, что время у них было на исходе. Нужно было уходить. Но, с другой стороны, он стоял рядом с Ши'Хар Мордан.

— «Керэн, ты должна кое-что понять. Ты — не из этого мира. Ты — Ши'Хар. Твоя синяя кожа — их отличительная черта, ну, отличительная черта одного из их видов. То же касается твоих ушей».

Она по какой-то причине хотела ему поверить, но не могла расстаться со своим будущим ради дикой фантазии. У неё были родители, было детство. Она была не настолько наивна.

— «Когда было темно, ты увидела движение моей руки. Только маг мог бы это сделать», — добавил он, отказываясь сдаваться. — «Ты — Мордан. Просто прежде ты никогда не касалась магии».

— «И что это значит?» — спросила она. — «Почему это так для тебя важно?»

— «Морданы могут телепортироваться. Это — особая способность, присущая только им. Ты можешь вытащить нас отсюда».

В последние несколько дней она действительно испытывала кое-какие странные ощущение, но в этот момент мир казался совершенно нормальным, если не учитывать тот факт, что она стояла в пещере вместе с драконом и самообъявленным волшебником. Она не могла не засмеяться:

— «Значит, я — волшебница, и моё особое заклинание — телепорт? Да у меня наверняка слишком маленький уровень, чтобы его кастить».

Слова сопровождались странными ментальным образами, и у него создалось ощущение, будто она имела ввиду какую-то игру. Она не воспринимала его всерьёз, и если сказанное ею было правдой, то времени у них могло быть мало.

Он ушёл обратно во внутреннюю часть пещеры, и взвесил имевшиеся у них варианты. Он мог попытаться создать защиту получше. Дэскас давал ему доступ к количеству эйсара, которого хватило бы на создание чего-то воистину впечатляющего, но он не думал, что это был лучший вариант. Мэттью не мог быть уверен в том, насколько мощным было оружие этого мира, и если они окопаются, то в конце концов их наверняка задавят.

Побег верхом на драконе был чуть более привлекательным вариантом, но прошлой ночью он уже видел, какими эффективными были их летающие машины. Мэттью сомневался, что они смогут сбросить с себя хвост, и в открытом воздухе они будут гораздо уязвимее.

Он попытался нагнуться, чтобы поднять броню, но его спина делала это почти невыполнимым. Надевать её будет ещё хуже. Мэттью вздохнул. Используя эйсар, он собрал её, вместе с остальной экипировкой, в маленькую кучку. Железный котелок он оставил. Тот был слишком громоздким, и поскольку одеяло было занято Керэн, ему не во что было всё это завернуть. Вместо одеяла он использовал броню, навалив на неё все предметы, и завернув их, а затем связав всё это верёвкой.

Керэн тихо наблюдала за ним:

— Что ты собираешься делать?

Потребовалось несколько секунд, но он сумел медленно разобраться в её словах. Затем он ответил:

— Ухожу.

— Ты можешь телепортироваться? — спросила она.

Ответ был не по зубам его ограниченным языковым навыкам, поэтому он положил ладонь ей на плечо:

— «Нет. Такого дара я лишён, но я могу перемещаться между мирами. На какое-то время я вернусь в свой мир».

— «А я?»

— «Можешь отправиться со мной. Оставаться здесь я был не рекомендовал».

Мысль о путешествии в другой мир была для неё одновременно пугающей и интригующей. Здесь её почти ничего не держало кроме родителей, и её нынешняя ситуация не предлагала никаких хороших альтернатив. Керэн кивнула:

— Я с тобой.

Мэттью указал на Дэскаса:

— Залезай. — Его словарного запаса было недостаточно, чтобы описать подробнее, но он подумал, что мысль должнабыла являться достаточно ясной.

Мысль о том, чтобы взобраться на массивного зверя, была весьма обескураживающей, но дракон присел, вытянув переднюю лапу, очевидно предлагая ей лёгкий способ вскарабкаться ему на спину.

Это оказалось труднее, чем она ожидала, в основном потому, что она была ограничена использованием одной руки. Другой ей приходилось придерживать одеяло, иначе оно сползало. «Как-то поздновато волноваться о благопристойности, Керэн», — подумала она. «Ты уже немало им показала».

— «Не волнуйся, твоё тело меня интересует лишь как кулинарный эксперимент».

Голос в её голове принадлежал не Мэттью, и она мгновенно поняла, что он исходил от дракона. Он её так сильно испугал, что она едва не упала.

Мэттью наблюдал за ней снизу с некоторой озабоченностью, готовясь поймать её, если она совсем сорвётся.

— Я и не осознавала, что он может говорить так же, как ты, — объявила она.

— «А уж я-то в каком шоке был», — сказал дракон. — «Как бы тебе понравилось, если бы ты внезапно обнаружила, что твоя еда разговаривает?»

— Хватит, Дэскас, — предостерёг Мэттью. — Нам и без твоих глупых шуток достаточно тревожно.

Керэн сосредоточила своё внимание на своих действиях, пока не уселась как следует. Мэттью забрался рядом с ней, и сел впереди, прямо позади драконьей шеи.

— Он ведь на самом деле не ест людей, да? — спросила она, надеясь, что дракон не поймёт её язык.

Мэттью хохотнул:

— Нет.

— «Пока нет», — добавил Дэскас, догадавшись, о чём шла речь.

Мэттью засмеялся, а Керэн заставила себя расслабиться. Существо явно пыталось шутить… или она так надеялась.

— «Скажи ей, что контакт кожа-к-коже лучше всего — в конце концов, верхняя часть тел у вас обоих голая», — донеслась ремарка дракона, сопровождавшаяся мысленной ухмылкой.

Мэттью напрягся, не зная, было ли сообщение передано им обоим, или оно было только для него.

— «Это не смешно, Дэскас».

— «Но ты об этом думал», — сказал ему дракон.

— «А вот и нет».

— «Ну, теперь-то точно думаешь».

Керэн встряла:

— «Что именно не смешно?»

— «Ему будет проще магичить, если вы обниметесь», — объяснил Дэскас.

— Окей, — ответила она вслух.

— Что?! — воскликнул Мэттью, но прежде чем он смог сказать что-то ещё, он ощутил, как её руки обвили его талию, а её голова легла ему на плечо. Он напрягся, но затем осознал, что их всё ещё разделяло одеяло. По его спине пробежала дрожь, когда Керэн засмеялась.

— «У неё чувство юмора гораздо лучше, чем у тебя», — объявил дракон.

— Кинуть бы вас обоих тут, — пробормотал Мэттью, и прежде чем они совсем его задразнили, он переместил их между мирами.

Глава 12

Возвращаться в пещеру он не хотел. Мэттью был сыт по горло горами вообще, поэтому попытался переместиться в другое место. Ни о какой конкретной точке прибытия он не думал, кроме того, чтобы направить их прочь от того места, откуда он изначально начал. В результате этого они появились в каком-то неизвестном ему месте.

— А тут мило, — высказала своё мнение Керэн, щурясь, чтобы пыль не попадала в глаза. Дул сильный ветер, поднимавший песок с обожжённой солнцем земли, простиравшейся вокруг них во всех направлениях.

Дэскас содрогнулся, и начал двигаться под ними. Двое людей быстро соскользнули с него, и с любопытством смотрели, как дракона начало рвать.

Керэн сочувственно положила ладонь существу на плечо:

— «Ты в порядке?»

— «Никогда не привыкну к этим переходам. С каждым разом всё хуже и хуже», — пожаловался дракон.

Керэн чувствовала себя вполне хорошо. Перемещение между мирами было слегка дезориентирующим, но на её желудке никак не сказалось.

— Это просто комок шерсти, — злорадно прокомментировал Мэттью.

— У меня нет шерсти, — возразил Дэскас.

— Будет, когда я с тобой закончу, — отозвался волшебник, — если не прекратишь шутить за мой счёт.

Несколько минут спустя, когда Дэскас пришёл в себя, они снова взобрались на него, и начали искать какое-нибудь место для отдыха получше. Они полетели на север, поскольку понятия не имели, где находились — одно направление было ничем не хуже другого.

У Керэн были серьёзные сомнения насчёт их транспорта. Полётов она никогда не боялась, и у неё никогда не было проблем с коммерческими самолётами, но полёт верхом на драконе был другим делом. Высота была жестоким фактом, гораздо более ощутимым, чем стерильная высота, которую она ощущала, глядя из иллюминатора.

Она сохраняла спокойствие, но ей приходилось заставлять свои руки разжиматься, потому что они начали впиваться в рёбра её спутника подобно когтям.

Страннее всего было полное отсутствие ветра. Когда Дэскас взлетел, и начал набирать скорость, Мэттью что-то сделал. На миг она это ощутила, некое мерцание вокруг них, что-то вроде куполообразной ограды. В её пределах воздух был спокойным и относительно тёплым, что было необходимым, учитывая голую кожу Мэттью. В отличие от неё, у него не было даже одеяла.

Прошла четверть часа, а пустыня продолжала тянуться перед ними без конца и края. Хотя температура в их защитном пузыре была нормальной, солнце палило нещадно. Она увидела, как плечи Мэттью начали приобретать розовый цвет, и ей стало его жаль. Прожив всю жизнь с покрытой кремом от загара кожей, она выработала здоровое уважение к эффектам ультрафиолетовых лучей.

Решение было очевидным.

— Не думай об этом, Керэн. Это чисто практичный вопрос, — пробормотала она себе под нос.

— Что? — спросил Мэттью, не сумев уловить её слова.

Развернув одеяло, она обернула его вокруг тела Мэттью, чтобы оно закрывало их обоих.

— Заткнись, — сказала она ему. — Не говори ни слова.

С этого момента он замер как статуя, едва отваживаясь шевелиться. Керэн слегка поёрзала, отодвигаясь назад, чтобы между ними оставалось немного расстояния. В конце концов, никакой необходимости прижиматься не было… пока дракон внезапно не нырнул на несколько футов, притворяясь, что наткнулся на какую-то неожиданную турбулентность.

Расстояние между ними исчезло, когда Керэн изо всех сил вцепилась в Мэттью.

Дэскас послал своему молодому хозяину мысль:

— «И не благодари».

— «Я из тебя котлеты сделаю», — ответил лишь ему одному Мэттью, — «вот увидишь».

— «О! Значит, тебе есть драконятину можно, а мне почему-то нельзя побаловаться такого же рода кулинарными исследованиями? Разве это честно?!»

Прошёл ещё час, и двое пассажиров начали привыкать к их странно интимной ситуации. Испытываемый Керэн страх падения по большей части исчез, и на передний план её мыслей вышел важный вопрос:

— «Ни один из вас не знает, где мы находимся, так?»

— «Не совсем», — ответил Мэттью.

Дэскас вставил слово, поясняя:

— «Он хочет сказать, что мы понятия не имеем».

Мэттью заскрипел зубами:

— «Мы можем быть в Северных Пустошах, или в Южной Пустыне. Вот, почему я выбрал северное направление. Если это Южная Пустыня, то в конце концов мы достигнем Лосайона, моей родины. Если мы в Северных Пустошах, то окажемся в Гододдине или в Данбаре. Как бы то ни было, потерявшимися мы уже не будем».

— «Если только это не какая-то ещё пустыня, о которой ты никогда прежде не слышал», — добавил дракон.

— «Спасибо, Дэскас», — сухо подумал Мэттью.

— «Не стоит благодарности».

* * *

Деревья на горизонте они увидели раньше, чем прошёл ещё час. Приближаясь, они увидели реку, которая образовывала естественную границу между лесом и оставленными ими позади более засушливыми землями. Дэскас начал снижаться, в конце концов оставив их на северном берегу, поближе к деревьям.

Двое людей сумели расцепиться и слезть без особого смущения. Керэн снова благопристойно укуталась в одеяло, но поворачиваться перед этим спиной она не потрудилась. С её точки зрения, особого смысла в этом не было. Большая часть её застенчивости в прежней жизни была из-за её причудливой синей кожи. Это больше не было тайной, и она узнала о своём спутнике достаточно, чтобы понять, что он был не из тех, кто при виде женщины сходит с ума от похоти. В самом деле, она была весьма уверена, что она его вообще не интересовала.

Дракон улетел охотиться на что-нибудь достаточно большое, чтобы утолить его голод. Мэттью воспользовался рекой, используя свой магический взор и свою силу, чтобы поднять прямо из воды несколько несчастных рыб. Он уже пожалел о том, что бросил железный котелок, но здесь ему хотя бы не требовалось беречь силы.

Сухую древесину для костра он собрал в лесу, а затем срубил несколько длинных, тонких зелёных веток, чтобы зажарить на них свой улов.

Пока он этим занимался, Керэн копалась в груде снаряжение, которое он с собой взял. Она обрадовалась, когда нашла иголку и нитки. Позаимствовав у Мэттью нож, она сняла с себя одеяло, и разложила его на сухой земле. Мысленно прикинув размеры, она вырезала из него большой квадрат. Сложив его дважды, она вырезала полукруг в одном из углов. После того, как она его снова развернула, в его центре осталась относительно аккуратная дырка.

Она снова его сложила, в этот раз лишь единожды, а затем отрезала лишнюю материю по обе стороны, оставив ткань в форме буквы «Т» с толстой центральной частью. Верхние горизонтальные части будут рукавами, а дырка посередине — воротом. Вооружившись иглой, она начала зашивать бока своей будущей рубахи.

Мэттью следил за ней краем глаза, пока жарил рыбу, стараясь не пялиться на неё очевидным образом, поскольку она была с голой грудью. Его интересовала её работа иглой, а не её мягкая кожа, или округлые контуры её согнутого за работой тела…

Раздражённый, он снова перевёл своё внимание на рыбу, поворачивая её, чтобы та не подгорела. Минуту спустя он рискнул снова глянуть на Керэн, в этот раз твёрдо уперев свой взгляд результат её трудов. Швы у неё были небрежными и грубыми, но годными. Кто бы ни в мире Керэн производил её идеально сшитую одежду, она, очевидно, соответствующих навыков не переняла.

«Мойра уже в восемь лет шила лучше её», — заметил он.

Закончив, Керэн прорезала спереди рубахи короткую щель, шедшую вниз от ворота, чтобы её проще было надевать. Она подняла свою новую рубаху, и встряхнула неё, очищая от грязи и веточек, налипших на неё с земли.

Взгляд Мэттью застыл, когда Керэн подняла руки вверх, и на безвременный миг её тело вытянулось, тонкое и мягкое, с кожей цвета лазурного неба. Год и секунду спустя её грубая одежда оказалась на месте, а Керэн оглянулась на него, и улыбнулась.

Его сердце подскочило к горлу. Она наверняка знала, о чём он думал.

Мэттью гневно отбросил эти мысли. Он не мог себе позволить такого рода отвлечения. Однажды ему придётся жениться, и кого бы на эту роль ни выбрали, она должна была обладать длинной родословной. Дворяне редко могли себе позволить роскошь выбора брачных партнёров так, как могли простолюдины.

Ему было очевидно, что Керэн была сражена наповал, но потакая её мечтам, он лишь окажет ей медвежью услугу. Многие менее порядочные дворяне злоупотребляли своим положением, волочась за женщинами низших классов, прежде чем вступали в брак. Некоторые продолжали и после этого, оставляя за собой длинную череду обездоленных ублюдков. Мэттью не хотел быть таким. Даже если женщина, о которой шла речь, явно хотела — а Керэн, похоже, была таковой.

Мэттью убрал с огня прутики с насаженным на них обедом, и воткнул их в землю в нескольких футах, давая им остыть — и нахмурился, перестраивая свои мысли.

Керэн заметила его хмурый вид, и задумалась, приносила ли её другу неудобства его спина. Полу-шутя она спросила:

— Хочешь, я тебе тоже сошью? Одеяла ещё довольно осталось.

Мэттью забрал свою нижнюю рубашку, и поднял её в качестве ответа. Проконсультировавшись со своим всё расширявшимся словарём её языка, он ответил:

— Хорошо сделана, не уродливая.

Кончики её ушей приобрели пурпурный оттенок, когда к её лицу прилила кровь. В гневе, она пошла на него:

— А это ещё что должно значить?

Чтобы пояснить свои слова, он спроецировал свои мысли:

— «Это значит — нет, спасибо. Меня это не интересует».

Телепатическое общение было во многих отношениях лучше слов, но его самый крупный изъян заключался в том, что оно несло не только намеренно вложенную информацию, но ещё и более глубокий смысл сказанного отправителем. Керэн получила остальную часть подтекста громко и чётко: «ты меня не интересуешь».

Она подавила в себе желание врезать по его раздражающей, лишённой эмоций идиотской морде.

Мэттью отвернулся, взяв свою нижнюю рубашку. Взяв также свою куртку, он отнёс их к реке, чтобы постирать.

Керэн зыркнула ему в спину, прежде чем встать, и направиться вверх по течению. Погода стояла тёплая, поэтому ничто не мешало ей воспользоваться этой возможностью, и принять столь необходимую ей ванну. На ходу она пыталась успокоиться. «Он не стоит того, чтобы расстраиваться из-за него». В конце концов, не то чтобы у неё были к нему какие-то чувства. Чёрт, да она его едва знала.

Чего она не понимала, так это того, почему он посчитал необходимым так резко заявить о своём отсутствии интереса. Это было просто грубо, и она ничем этого не заслужила. До его появления её жизнь шла вполне хорошо. Теперь же она была в бегах, и всё ещё не понимала, почему.

— Да кого я обманываю? — пробормотала она. — Отстойная у меня была жизнь.

Вечером они тихо сидели, глядя в огонь. Дэскас всё ещё охотился по округе, и Мэттью объяснил, что дракон может не вернуться до утра.

Рыба была съедобной, но не полностью притупила их чувство голода. Керэн не могла вспомнить, когда последний раз по-настоящему ела, и в её голове начали появляться мечты о хлебе. Она пыталась вообразить себе вкус свежего печенья, когда Мэттью нарушил тишину:

— Я не хотел тебя оскорбить.

Она кивнула. Её поражало, как быстро прогрессировал его английский. Произношение всё ещё было натянутым и неестественным, но с каждым днём он владел языком всё лучше и лучше.

— Зачем ты пришёл в мой мир?

Мэттью с трудом сложил слова в ответ:

— Искал отца.

— Думаешь, он отправился туда? — Этот вопрос он не понял до конца, поэтому она повторила его мысленно, с некоторым нажимом. Она не была уверена, но ей показалось, будто он услышал её мысли, когда она толкнула их в его сторону.

Его глаза слегка расширились, а затем он подошёл, и сел рядом с ней, положив свою ладонь рядом с её собственной. Она приняла жест, и положила свою ладонь поверх его.

— «Так будет проще», — отразились его слова в её разуме. — «Мой отец, Граф ди'Камерон, недавно пропал. Мы думаем, что его поймало что-то, что могло прийти из твоего мира».

— «Моего мира?» — поражённо подумала она в ответ. — «У нас нет способности перемещаться между мирами, как это делаешь ты».

— «У кого-то есть», — ответил он. — «Но возможно, что это не был конкретно твой мир. Существует бесконечное множество переплетённых граней бытия. Твоя находилась близко, но быть может, что она находится в том, что ты назвала бы «прошлым», или «будущим», с твоей точки зрения».

— «Ты можешь путешествовать во времени?»

— «Нет. Я могу путешествовать в места, которые почти идентичный друг другу, но могут походить на прошлое или будущее друг друга».

— «Почти одно и то же», — подумала она.

— «Само время — своего рода иллюзия, наверное», — ответил он. — «Возможно, что наше восприятие лишь перемещается вдоль набора измерений с тонкими различиями, двигаясь от мгновения к мгновению, создавая иллюзии перемен, времени».

— «Правда?»

— «Я не знаю», — честно сказал он ей. — «Когда я двигаюсь в промежутке, я могу это чувствовать, знать это, но когда мы здесь, всё это слишком большое для того, чтобы я мог это понять, или запомнить, или что-то типа того».

Керэн посмотрела на звёзды:

— «Никакой человек не может понять разум Бога — ты это имеешь ввиду?»

— «Что-то вроде того», — согласился он. — «Ничто, содержащееся в пределах множества, не может заключить в себя это множество целиком».

Она одарила его любопытным взглядом:

— «Это звучит очень похоже на что-то из того, что я изучала в университете. У вас развита математика?»

Теперь настала его очередь быть оскорблённым:

— «Мы же не дикари».

— «Прости», — ответила она, признаваясь в своей собственной подсознательной предвзятости.

Мэттью решил оставить эту тему:

— «Твой мир может быть похож на далёкое прошлое этого мира, или на его будущее».

— «Это не кажется возможным. У нас нет ничего похожего на вашу магию».

Он покачал головой:

— «Магия там работает. Она у тебя есть. Когда я с тобой только встретился, у тебя её не было, но теперь ты начала сама производить эйсар».

— «Эйсар?»

— «Это сила, лежащая здесь в основе всего сущего, живого и неживого. С моей точки зрения, твой мир бесплоден, но я думаю, что у него есть потенциал стать таким же, как мой».

— «Не думаю, что мой мир хочет быть таким, как твой», — ответила она.

Мэттью фыркнул:

— «Да, если судить по тому, как меня встретили — но ты там живёшь, и ты — Ши'Хар».

— «Нет. Они вторглись в наш мир. Мы назвали это Войной Демонов, и я — не одна из них».

— «Однако ты можешь использовать эйсар», — ответил он.

Она была в смятении:

— «Я видела странные вещи, чувствовала странные вещи, не пользуясь глазами — но только потому, что ты принёс всё это с собой».

— «Нет», — возразил Мэттью, — «даже здесь большинство людей не может ощущать или чувствовать эйсар. Это могут лишь те, у кого есть дар. У всех Ши'Хар есть дар, как и у тебя».

— «У меня есть врождённый дефект, делающий меня синей — это не делает меня демоном».

Мэттью вздохнул:

— «Позволь мне показать тебе, как они выглядят».

Она помедлила, но согласилась:

— «Окей».

Произнеся слово, Мэттью создал светящуюся сферу, и заставил её повиснуть над ними, а затем очертил рукой в воздухе большой прямоугольник. Закончив его, он снова что-то произнёс, и воздух в прямоугольнике изменился, став зеркалом. В нём отражалось лицо Керэн.

— Очень смешно, — сказала Керэн. — Это не…

— Подожди, — сказал Мэттью, подняв ладонь. — «Когда Ши'Хар пришли сюда, было пять Рощ. Каждая создала детей с разной внешностью». — Создавая иллюзию, он поменял цвета отражавшегося в зеркале лица.

У лица в зеркале были ярко-алые глаза, и красные волосы им под стать. Цвет кожи контрастировал с красным цветом волос своим землисто-коричневым тоном.

— Ши'Хар Гэйлин, — произнёс Мэттью.

После того, как она насмотрелась, цвета снова изменились — её волосы и глаза стали блестящего золотого цвета, а кожа стала почти угольно чёрной. Он назвал другую рощу:

— Ши'Хар Прэйсиан.

— Потрясно, — воскликнула Керэн.

Её лицо снова изменилось, и теперь у неё были волосы цвета летней травы, и соответствующие глаза. Её кожа приобрела светлый оттенок, о котором она всегда мечтала.

— Ши'Хар Сэнтир.

Она коснулась своей щеки, не веря в это чудо, и в зеркале отразились навернувшиеся на её глазах слёзы. Если бы только она выглядела вот так, когда росла — тогда люди могли бы подумать, что она просто косплэерша. А затем цвета снова изменились.

— Ши'Хар Иллэниэл, — сказал Мэттью, — чей дар я, похоже, унаследовал. — Её кожа стала ещё бледнее, а кудрявые волосы сменились длинными, прямыми локонами серебра, падавшими ей на плечи. Из зеркала на неё смотрели льдисто-голубые глаза.

Керэн была удивлена:

— «Так ты — Ши'Хар? Внешность у тебя не такая».

— «Нет, я — человек. Лишь дети Ши'Хар имеют такую странную окраску. Обычно они пускают корни, и становятся собственно деревьями Ши'Хар, но если они производят детей по-человечески, то отпрыски — люди, и внешность от них они не наследуют. Вероятно, кто-то из моих далёких предков был из их числа».

Лицо в зеркале снова заколыхалось, и Керэн опять уставилась на своё собственное лицо, с кудрявыми чёрными волосами и светло-синими глазами. Её кожа снова вернула свой отвратительный лазурный цвет.

— «А вот так выглядели Ши'Хар Мордан, Керэн», — сказал ей Мэттью. — «Ты — не ущербная, ты была рождена от одного из деревьев-матерей».

У Керэн сжалось в груди — она чувствовала себя так, будто мир смыкался вокруг неё. Она не могла дышать. Она в отчаянии попыталась оттолкнуть от себя это чувство — её взгляд упёрся в зеркало, и оно взорвалось градом искр и сверкающих обломков.

— Нет, у меня были родители, у меня было детство!

— И ты только что использовала свою силу, чтобы уничтожить моё зеркало.

Она зарылась лицом в ладони, а Мэттью смотрел, не зная, что делать. Её последнее утверждение сбило его с толку. Если она была Ши'Хар, то она должна была родиться уже взрослой, или по крайней мере близкой к взрослому возрасту, как Линаралла. Она должна была родиться с некоторым объёмом знаний уже хранящихся в её семени разума.

Заглянув в свои далёкие воспоминания, Мэттью извлёк оттуда необходимое. Когда он снова заговорил, его слова были на языке, пользоваться которым он никогда прежде не пробовал:

— Ты сейчас меня понимаешь? — Его собственные уши поведали ему, что у него был ужасный акцент, но слова получились достаточно правильными, чтобы она могла их разобрать.

Керэн подняла взгляд:

— Это что такое было?

— «Язык, называющийся «эроллис». Это — язык Ши'Хар. Их дети создаются со знанием этого языка», — мысленно ответил он.

— «Для меня это была какая-то тарабарщина. Говорю же, я — человек. В твоей теории где-то дыра», — ответила она.

Мэттью немного подумал.

— «Нет никаких гарантий того, что явившиеся в твой мир Ши'Хар были те же, которые когда-то явились в мой. Возможно, у них был иной язык».

— «Если ты будешь прибегать к таким объяснениям, то возможно вообще всё», — возразила она.

— «Я могу проверить, если ты не против», — предложил он.

— Как? — с подозрением спросила она.

— «У Ши'Хар есть особый орган, семя разума, сидящий внутри мозга. Он даёт им врождённое знание, даёт им идеальную память, и… когда приходит время, он прорастает, становясь новым деревом. Я могу поискать его у тебя в голове».

— «Звучит больно. Ты хочешь копаться в моём мозгу?» — спросила она, и её мысли окрасила нотка страха.

— «Больно не будет», — сказал он ей. — «Я, наверное, смог бы сделать это и без твоего ведома, но решил, что лучше будет спросить».

— Ну, это очень тактично с твоей стороны, — сказала она вслух. — «Мне лечь, или что?»

— «Не обязательно, но это может упростить мне работу», — ответил он.

Мэттью нашёл скатку, и разложил её на земле. Керэн вытянулась на ней, а он сел рядом с её головой. Опустив на неё взгляд, он ощутил странное дежавю. На поверхность его разума всплыло одно из воспоминаний Тириона, и на секунду он увидел полные ужаса лица женщин, над которыми Тирион экспериментировал. По нему пробежала невольная дрожь.

Отодвинув эти образы в сторону, он сосредоточил своё внимание. Ему нужно было лишь знание, полученное Тирионом, а не сопровождавшие эту информацию травмирующие переживания. Он заострил свой магический взор, и нырнул под ей волосы, мимо кожи и кости, в сложны орган, служивший центральной функцией разума.

Поиск занял лишь несколько секунд — безуспешно. Мозг Керэн именно таковым и являлся — человеческим мозгом, без чужеродного семени, которое Ши'Хар вкладывали во всех своих детей.

Расслабившись, он пробормотал себе под нос:

— Его нет.

— Я же говорила, — сказала Керэн. — Я — просто дефективный плод нескольких поколений родственных браков. — Её лицо скуксилось, она с трудом подавляла в себе эмоции. За миг до этого она защищала свою человечность, а теперь она из-за неё плакала. Мысль о том, что она могла быть чем-то другим, пугала, но также привлекала её.

Мэттью видел её страдания, и от этого в нём разгорелся гнев. Её эйсар был хаотичным и неполным — он шипел в её теле, наполняя одни области, и пропуская другие. Возможно, это было потому, что она так долго жила без эйсара, однако он всё ещё не заполнил её до конца. Она была мозаикой из света и тьмы, эйсара и пустоты.

С его точки зрения, это идеально отражала её ненависть к самой себе… и он больше не мог этого вынести.

Он не знал, было ли это правильным или неправильным, но в тот миг ему уже было всё равно. Протянув руку, он положил ладонь в центр её груди, на грудину, и толкнул. Направляя свою волю, он затопил её тело потоком своего собственного эйсара, разглаживая её ауру, и наполняя пустоту.

Глаза Керэн резко распахнулись, когда его рука коснулась её.

— Что ты…! — А затем её слова оборвались. По ней пробежала волна ощущений, охвативших её нервы пламенем чего-то вроде удовольствия, однако настолько острого, что у неё спина выгнулась от боли. Её рот раскрылся, и она с силой втянула в себя воздух. Всё вокруг неё замерцало, и она смогла увидеть всё это таким образом, который казался совершенно невозможным.

Мэттью светился, земля была живой, и она могла сосчитать деревья на другой стороне реки — деревья, который определённо были вне поля её зрения. Впервые в жизни она больше не была пустой, она была соединённой. Целой.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Что ты наделал? — Всё искрилось, и она обнаружила, что наблюдает за биением его сердца, сокращавшегося контрапунктом к её собственному.

— Я не уверен, — признался он. — Мне просто показалось, что так было нужно.

Она поймала его руку раньше, чем он смог убрать её. Экспериментируя, она попыталась послать по его руке часть своей энергии, смешав с его собственной. Появился щит, разделявший их барьер.

— Позволь, — напирала Керэн.

— Ты сбита с толку, наверняка дезориентирована, — отозвался он. — Если это — первый раз, когда твой дар полностью пробудился, то у тебя может быть тошнота…

Она снова надавила, и на этот раз он убрал барьер. Она потекла в него подобно лёгкому дождю, впитывающемуся в сухую почву.

— «Я хочу увидеть всё», — подумала она ему.

— «Ты потеряла ясность мысли, тебе нужно привыкнуть», — сказал он ей, нерешительно пытаясь отстраниться.

Керэн запустила руку в волосы у него на затылке, и притянула его к себе, целуя.

— «Мне всё равно».

— «Меня это не интересует. У меня есть долг…»

На этот раз она услышала слова, поняла подтекст, но, в отличие от прошлого раза, она также ощутила его эмоции. Он хотел её. Его похоть не уступала её собственной.

— Заткнись. Мне совершенно плевать на твою ответственность. Завтра можешь быть мудаком. Но сегодня ты — мой.

Глава 13

Они летели менее часа, когда Дэскас заметил впереди характерные признаки деревни. После короткого обсуждения они осторожно приземлились в полумиле от неё, на границе маленького поля, чтобы не тревожить жителей. Драконы в Лосайоне всё ещё были в новинку, и если бы Дэскас сел у всех на виду, это наверняка вызвало бы панику.

— Ты знаешь этих людей? — нервно спросила Керэн.

Мэттью был занят, снимая броню, и одевая обратно одежду, в которой она впервые увидела его в своём мире. Одежда была мятой, но относительно чистой после его вчерашней стирки. Он отрицательно покачал головой:

— Нет.

Она указала на кольчугу:

— Тогда, быть может, тебе следует её надеть.

Он засмеялся:

— Опасности нет.

Керэн была не так в этом уверена, и её неуверенность была очевидна. Плюс, она была синей. Она указала на своё лицо.

Эйсар Мэттью вспыхнул, когда он произнёс несколько коротких слов, и потёк наружу, на миг полностью покрыв Керэн.

— «Ты выглядишь как все остальные», — сказал он в её разуме. — «Смена цвета твоей кожи — простейшая иллюзия».

— «А что если мы не в твоей стране?» — указала она. — «Они таки могут оказаться недружелюбными».

Вокруг него появился мерцающий барьер, висевший в дюйме от его кожи. — «Волшебники — редкость, даже в этом мире», — сказал он ей. — «Обычные люди нам почти не опасны. Мой отец настоял на том, чтобы я научился всё время держать вокруг себя щит».

Она точно знала, что большую часть времени, пока он был в своём мире, щита он вокруг себя не держал. Он что, не считал это необходимым? Или хотел избежать возведения барьеров между ними?

— А я так могу? — спросила она.

Он кивнул:

— «Любой маг так может, но сперва тебе придётся попрактиковаться. Я покажу тебе после того, как мы немного поторгуем. А пока я буду поддерживать щит для нас обоих». — В качестве демонстрации его мыслей похожий щит окружил её саму.

Они пересекли поле, и нашли маленькую тележную тропу, которая вела в саму деревню — небольшую группу деревянных развалюх. Несколько маленьких детей играли на открытом месте в центре деревни, где стоял, судя по всему, колодец.

Дети уставились на них при их приближении, и несколькие из них побежали внутрь зданий. Грузный мужчина с впечатляющей бородой вышел из самого большого здания, и окинул Мэттью оценивающим взглядом.

— Добрый день, — начал Мэттью, приветствуя его.

Взгляд незнакомца заметил его меч и одежду — он почти без колебаний низко поклонился:

— Прошу прощения, милорд, я не знаю вашего имени, чтобы поприветствовать как полагается.

— Можешь обращаться ко мне как к Лорду Иллэниэлу, — проинформировал его Мэттью. — Как тебя зовут, и как зовётся эта деревня?

Житель деревни опустился на колени, склонив лицо к земле:

— Нэйтан, Лорд Иллэниэл, а деревня — Дабуолд.

— Встань, Нэйтан, — произнёс Мэттью. — Ты проявил довольно вежливости, мне не нужна демонстрация почтения. Кто повелевает тобой?

— Барон Элмвуд, милорд.

Сам он с ним не был знаком, но от Мэттью требовалось знание имён всех дворян Лосайона. Это имя многое ему сказало. Он находился в южном Лосайоне, и это значило, что летели они над Южной Пустыней. Албамарл был скорее всего в паре часов полёта дракона на северо-восток.

Керэн наблюдала за их обменом словами со всё растущим чувством неудобства. Она ещё не привыкла к своим новым ощущениям, но она видела, что в домах вокруг них скрывались люди. Она не могла понять слов, но мгновенно проявленное крестьянином раболепие казалось ей неправильным. Люди не должны становиться друг перед другом на колени.

Мэттью закончил разговор, и направил своё внимание на неё:

— «Они нас покормят, и дадут хлеба с сыром в дорогу».

— «Не похоже, чтобы они могли себе позволить просто отдавать еду», — отозвалась она с ноткой неодобрения.

— «Я им заплачу».

Они стали ждать в центре деревни, пока мужчина пошёл исполнять обещанное. Мэттью глядел на колодец, а Керэн не могла решить, чем заняться. Она чувствовала, что со всех сторон на неё смотрели люди.

— А нам не следует поесть внутри одного из домов? — спросила она.

Мэттью мимолётно оторвал взгляд от колодца, подняв бровь:

— А ты хочешь? — Затем он мысленно добавил: — «Если мы войдём внутрь, они испугаются ещё больше».

На самом деле она не хотела входить ни в какие местные жилища. Снаружи и так пахло неприятно, и судя по тому, что она могла видеть, внутри было, наверное, гораздо хуже. Она ощутила всплеск эйсара, и осознала, что её спутник что-то делал с колодцем.

Сила Мэттью потянулась вниз, в глубину, и земля и камень начали смещаться под ними.

— Что это было? — спросила она.

— «Я сделал колодец глубже. Им, наверное, было трудно набирать из него достаточно воды», — объяснил он.

Нэйтан вернулся с двумя женщинам, которые могли быть молодыми, а могли и не быть. Керэн не могла сказать точно, но жизнь определённо состарила их. Они несли две миски с кашеобразной массой, которой, вероятно, предполагалось быть рагу, хотя пошедшие на него ингредиенты опознать было невозможно. Овощи совершенно разварились, а мясо там если и было, то Керэн его не смогла найти.

Она сумела съесть безвкусное варево, хотя было очевидным, что соль в стряпне этих людей была делом неслыханным. Выданный им сыр был ей отвратителен. Как только запах достиг её носа, она уже не могла поднести его достаточно близко ко рту, чтобы попробовать.

Затолкав в себя пищу, она добавила некоторое количества твёрдого хлеба, который хотя бы являлся съедобным.

Мэттью ел тихо, и, доев, убрал оставшиеся сыр и хлеб в свой казавшийся бездонным мешочек на поясе. После чего вынул кошель, и протянул несколько позаимствованных оттуда монет Нэйтану.

Пока они шли обратно к тому месту, где оставили Дэскаса, Керэн спросила:

— И что, повсюду так?

Благодаря всё росшему владению языком Мэттью понял, но ответить было труднее:

— Да, и нет. — Мысленно он добавил: — «В большей части Королевства это типично, но в землях моего отца ситуация гораздо лучше. Мои родители росли простолюдинами, поэтому они упорно трудились над улучшением жизней тех, за кого они в ответе».

— «Разве ты не можешь использовать магию, чтобы сделать всё лучше?»

Он пожал плечами:

— «Мы делаем, что можем — как я сейчас сделал с колодцем. Но волшебники невероятно редки. Насколько я знаю, во всём мире нас только шесть — семь, пока ты здесь».

Керэн обнаружила, что мысли об общем состоянии встреченных ею людей вызывают у неё депрессию. Этот магический мир был совсем не тем, что она ожидала. Кому-то следовало сделать больше. Люди в её мире сумели добиться гораздо большего вообще без магии. Конечно, им потребовалось много времени, чтобы добиться той утопии, которой теперь все могли наслаждаться.

Дракона они нашли на краю леса. Тот, похоже, был рад видеть их, и принялся вещать им свои последние размышления сразу же, как только они приблизились:

— «У меня появилась идея».

— Что на этот раз? — спросил Мэттью.

— «Что если я съем людей случайно?» — ответил огромный зверь.

Мэтт нахмурился:

— «Как?»

— «Предположим, что меня провели. Возможно, кто-то подбросил пару человек к говяжьим тушам, и я обнаружил это уже после того, как съел их. Следует ли мне попытаться их отрыгнуть, или мне просто назвать это ошибкой, и принять как ценный жизненный опыт?»

Мэттью накрыл лицо ладонью:

— «Это уже просто нелепо».

Дэскас не отступал:

— «Мне необходимо знать».

— Зачем?

— «Чтобы я знал, что делать, если окажусь в такой ситуации», — сказал дракон.

Керэн тихо засмеялась:

— «А по-моему звучит разумно».

— Не потворствуй ему, — сказал Мэттью, снова пробуя свой английский. Затем добавил на бэйрионском: — Если случится невероятное, и ты всё же окажешься в такой ситуации, то я бы предпочёл, чтобы ты не заблёвывал всё вокруг.

— Куда теперь полетим? — спросила Керэн.

— А куда бы ты хотела? — сказал он, отвечая вопросом на вопрос.

Чуть погодя, она ответила:

— Домой.

— Хорошо, — сказал Мэттью. — Я всё ещё не выяснил, почему твой мир послал агентов в этот.

Конечно, лучше было бы вернуться в Замок Камерон. Его мать наверняка волновалась — но он сомневался, что сможет убедить её позволить ему снова уйти после всего уже случившегося. Он мгновенно отказался от этой идеи.

Вместо этого он сказал своему спутнику подождать, и попросил Керэн одолжить её рюкзак. Он вытащил свой набор для шитья, а также длинную полоску белой ткани, и начал вышивать чёрной нитью руны на этой ткани. Работая, он объяснял Керэн, что именно делает. Она пока не могла воспользоваться этой информацией, но в конце концов ей придётся научиться.

Вообще-то, конкретно эти чары она скорее всего никогда не сможет сотворить, поскольку для них требовался его особый дар, но основные принципы зачарования были одинаковы для большей части чар. На вышивку у него ушла пара часов, и результат был гораздо аккуратнее, чем был у неё, когда она шила свою рубаху. Он не считал себя особо успешным с иголкой и ниткой, но хотя шили в Замке Камерон в основном женщины, изучение этого навыка считалось полезным для всех.

Он пришил полоску ткани внутри верхней части главного отсека её рюкзака, но пока не влил в неё эйсар, не приводя в действие. Для этого ему сперва придётся вернуться в её мир. Открывание карманного измерения здесь было бессмысленным — в её мире оно не будет работать.

Закончив с этим, он снова вывалил содержимое своего мешочка на остатки одеяла, и связал верёвкой в узел. Как только они прибудут, он запихнёт всё в её рюкзак.

После завершения его приготовлений они снова сели на Дэскаса, и Мэттью начал процесс перемещения их в грань бытия, где был дом Керэн.

Глава 14

Места, где он входил в её мир прежде, он решил избегать — а это значило, что точка их прибытия была совершенно случайной. На случай если это место окажется опасным, он снова надел броню — но это оказалось пагубным решением.

Их ослепил внезапно яркий солнечный свет, когда они покинули промежуток — и сразу же начали тонуть. В них ударилась стена воды, и Мэттью смыло со спины Дэскаса.

Керэн сумела удержаться на месте, но дракон снова страдал от наплыва серьёзной тошноты, и то, что он неосторожно наглотался солёной воды, лишь ухудшило ситуацию. Молотя ногами и крыльями, он болтался на волнах, пока Керэн держалась за него изо всех сил.

Между тем Мэттью погружался в синие глубины. Рот он не раскрывал, но из-за его неготовности ему не удалось сделать глубокий вдох перед погружением в воду. Его магический взор снова оказался чрезвычайно ограниченным, и ему трудно было сориентироваться — но он не впадал в панику. Он окружил своё тело щитом, и подождал, пока не сумел отличить верх от низа.

Одно из направлений было значительно ярче другого, хотя и всё больше тускнело с каждой секундой. Это наверняка был верх. Представив себе рыбу, он придал своему щиту соответствующую форму, создав большой плавник на той части, что была у него под ногами, и усилием воли заставил этот плавник двигаться из стороны в сторону. Внутри его щита не было воздуха, и броня делала его тяжелее воды, но этих движений хватило, чтобы заставить его двигаться вверх. Двигаясь, он, похоже, всё больше ускорялся, а когда достиг поверхности, Мэттью взмыл в воздух подобно прыгающему в солнечный день дельфину.

В полёте Мэттью замахал руками, но сохранил достаточно самообладания, чтобы сделать поверхность воды под собой твёрдой, прежде чем снова упасть на неё. Он приземлился с силой, которой хватило, чтобы напомнить ему о всех синяках у него на спине. Несколько секунд он неподвижно лежал на качающейся поверхности, дыша и приходя в себя.

Сев, он увидел где-то в двадцати ярдах Дэскаса. Дракон вернул себе равновесие, и теперь понемногу перебирал лапами, удерживаясь на плаву, в то время как Керэн оглядывала воду вокруг них.

— Мэттью! — с облегчением крикнула она. — Я думала, ты утонул!

Покрепче ухватившись за окружавшую его воду, Мэттью встал со всем достоинством, какое мог наскрести, и разгладил поверхность воды перед собой, чтобы иметь возможность подойти к своим спутникам. Наградой ему стал ещё один поражённый взгляд со стороны Керэн.

— Ты можешь ходить по воде, — сказала она, когда он вскарабкался обратно на спину дракона.

Мэтт пожал плечами. Снова сделав усилие воли, он помог Дэскасу выйти из воды на гладкую поверхность, с которой можно было взлететь. Желудок Керэн накренился, и они внезапно оказались в воздухе.

— «Я рад, что твой отец решил не давать нам крылья с оперением», — сделал наблюдение дракон.

Керэн уставилась на спину Мэттью, раскрыв рот:

— «Твой папа сделал Дэскаса?»

— «Долго рассказывать», — сказал молодой маг. — «Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, где мы? Надо выбрать направление».

— «Мир на семьдесят процентов состоит из океана, мы можем быть почти где угодно», — проинформировала она его.

Дэскас продолжал мощно хлопать крыльями:

— «Дайте мне сначала набрать высоты. Возможно, я смогу увидеть землю, когда мы окажемся выше».

По мере их подъёма воздух начал холодеть, и Мэттью уже отчаялся, что не увидит землю. Его усиленное драконом зрение было чрезвычайно острым, и он не видел никаких следов того, что могло бы помочь им выбрать направление.

— «На восток», — объявил Дэскас.

— «Неужели? Я там ничего не вижу», — сказал Мэтт.

— «Доверься мне», — сказал дракон, — «у меня зрение лучше твоего. Там на горизонте какая-то тень. Возможно, это остров, хотя он должен быть очень большим, чтобы так выглядеть с этого расстояния».

Четверть часа спустя Мэттью увидел впервые признаки суши, хотя Керэн по-прежнему ничего не видела. Чуть погодя увидели уже все. Если это и был остров, он был большим, поскольку он тянулся на север и на юг насколько хватало глаз, и позади него не было видно никаких намёков на океан.

— «Надо лететь низко», — подала мысль Керэн. — «Возможно, они уже засекли нас радаром».

Слово, которое она использовала, «радар», несло в себе самые разные странные коннотации, когда прошло через мозг Мэттью. Дэскас уже стремительно снижался, но Мэттью хотел понять получше:

— «Объясни мне этот твой радар».

— «Это немного похоже на магический взор, но делается с помощью машин», — объяснила она. — «Они посылают импульсы радио-волн, и читают возвращающиеся отражения. Они не могут нас именно видеть, но они могут определить наши относительные размеры, положение, и скорость полёта».

— «А с чего им нас тут искать?» — спросил он.

— «Радары повсюду, по крайней мере — на суше», — ответила она. — «Раньше они были важны для отслеживания самолётов, когда люди много путешествовали».

Слово «самолёт» несло с собой образ какой-то летающей машины, которая несла людей по воздуху. Он уже встречал прежде эту идею в её мыслях, но Мэттью всё ещё дивился некоторым вещам, которые Керэн считала привычным делом.

— «Твои люди уже почти не путешествуют?»

Дэскас уже выровнялся, летя прямо над волнами, когда Керэн ответила:

— «Людей сейчас стало не так много, в физическим смысле — менее сотни миллионов, я думаю».

Для него сотня миллионов была почти немыслимым числом. Сколько человек жило в Лосайоне? Он понятия не имел, но сомневался, что во всей нации насчитывалось больше нескольких миллионов, в лучшем случае.

— «А сколько раньше было?»

Керэн пожала плечами:

— «Думаю, пик был около девяти миллиардов, прежде чем люди начали выгружаться. Формально, население нашего мира сейчас около десяти миллиардов, но у большинства из них больше нет тел».

Мэттью был в шоке. Числа были просто невероятными. Мысль о том, что в мире, каким бы большим тот ни был, могло жить столько народу, казалась ему просто невозможной, но это была не самая странная идея, которую нёс в себе её ответ. Концепция, которую онапередала со словом «выгружаться», была ненормальной. В мыслях Керэн это казалось чем-то похожим на то, как она думала о путешествии в его мир, будто местные люди начали перемещаться в другую грань бытия.

Вот только она сказала, что у них больше не было тел. Они что, стали духами? Её мир что, был населён приведениями? Он направил ей свой вопрос:

— «Когда ты говоришь «выгружаться», что именно ты имеешь ввиду?»

Сперва она не ответила. Керэн повидала в его мире достаточно, чтобы понять, что технология и информатика будут для него чужими идеями, поэтому свой ответ она составила осторожно:

— «У нас есть машины, которые думают, которые могут содержать любое количество информации. Поначалу мы их использовали, чтобы улучшать свои жизни, соединять людей по всему миру, но позже учёные нашли способы создавать искусственные вселенные. Это было своего рода развлечением, вроде книг, вот только люди могли работать и играть в этих воображаемых местах. В конце концов они нашли способ полностью себя переносить туда, расставаясь со своими телами, и становясь постоянными жителями того, другого мира».

Его замешательство было осязаемым, поэтому она продолжила:

— «Миры эти не физические, не как твой мир. Они всё ещё здесь. Компьютерный мир похож на огромную книгу, только его можно менять, как реальный мир. Для тех, кто внутри, он ощущается реальным, вот только создать там можно всё, на что хватает воображения. Игры, где ты можешь быть кем угодно или чем угодно».

— «Как во сне?» — спросил он.

Она кивнула:

— «Как во сне, только он настоящий, и его можно разделять с остальными. Сон, из которого ты никогда не выйдешь, потому что он такой же реальный, как физический мир».

— «Но чтобы туда попасть, нужно расстаться с телом?»

— «Нет, большинство людей, у которых всё ещё есть тела, всё время туда наведываются. У нас есть имплантаты, маленькие машины, которые люди вживляют себе в мозг, и которые позволяют исследовать эти миры когда только заблагорассудится. Однако со временем большинство людей в конце концов решили, что хотят остаться там навсегда. Поэтому они проходят через процесс, который мы называем «выгрузкой», но на самом деле это гораздо сложнее. Их тела сканируются в ходе разрушительного процесса для извлечения всей информации, а затем они воссоздаются внутри сети».

Мэттью был в ужасе:

— «Зачем?!»

— «Бессмертие. Как только расстаёшься с плотью, умереть уже не можешь, покуда система продолжает существовать».

Он не знал, что сказать, поэтому оставил свои мысли при себе, но он никак не мог поверить, что описанный ею новый мир её людей был хорошим.

* * *

Они приземлились на маленьком пляже, над которым высился крутой обрыв. Дул лютый ветер, и Мэттью был рад, что мог себя подогревать. Он расширил свой пузырь тепла и на Керэн тоже. Она всё ещё не знала, как пользоваться своими зарождающимися способностями, и в этом лишённом эйсара мире это всё равно бы быстро её утомило. У неё не было того преимущества, каким обладал он — не было Дэскаса.

Всё это время он полагался на запасённую в драконе силу, чтобы не тратить свои собственные резервы. Поскольку дракон был создан для хранения почти полного Сэлиора эйсара, не было никакой опасности того, что он истощится сколько-нибудь скоро.

Скалистый утёс был не слишком высоким, футов тридцать или сорок, наверное, и наверху его была длинная, покатая травянистая равнина. Они заметили осыпающуюся каменную стену, шедшую вдоль некоторой её части, и то, что выглядело как каменная лестница, шедшая справа от них вверх по скале.

— Ты знаешь, где мы? — спросил он у Керэн.

Она покачала головой, снова пожалев, что у неё нет её ПМа. Тот смог бы в точности сказать ей, где она находилась. Будь она кем угодно другим в этом мире, у неё были бы имплантаты — ПМ не имел бы никакого значения, и она могла бы мгновенно подключиться к сети и определить своё местоположение.

Мэттью пошёл вверх по ступеням, и она двинулась следом. Когда они поднялись наверх, никакого в поле зрения не было, но в обе стороны тянулась длинная дорожка. В одной из сторон вдалеке виднелись маленькие дома, а в другой — остатки древних руин. Маленький указатель со стрелкой провозглашал название: «Замок Тинта́джел».

Дэскас несколько раз мощно взмахнул крыльями, и приземлился рядом с ними, когда Керэн объявила:

— Думаю, я примерно знаю, где мы находимся.

— Где?

— Это — Англия, южная её часть, — сказала она, будто эти слова имели для него какой-то смысл.

— Ты знаешь эту местность? — спросил он.

— Нет, на самом деле — нет. Я из Колорадо, — призналась она, а затем указала в строну, где начинало садиться солнце: — Это в нескольких тысячах миль в ту сторону. Мы сейчас очень далеко от места, где ты меня встретил.

Ему стало сложно уследить за её языком, поэтому он переключился на прямую связь, разум-к-разуму:

— «Ты знаешь, где мы?»

— «В тысячах миль к востоку от места, где мы начали», — объяснила она.

— «Тогда откуда ты знаешь это место?»

Это был хороший вопрос. В Англии она никогда не была, но в детстве она любила легенды о Артуре, в противном случае имя Тинтаджел ни о чём бы ей не сказало.

— «У этого места славная история», — сказала она ему, упрощая. — «Я никогда здесь не была, но у меня есть тётя, которая живёт в Ипсуиче».

— «Насколько это далеко?»

Керэн не была уверена, но могла догадаться:

— «В нескольких сотнях миль к востоку, и немного к северу отсюда».

Верхом на драконе такая дорога заняла бы несколько часов.

— «Ты с ней в хороших отношениях? Она нам поможет?»

— «Уверена, что поможет», — ответила Керэн. Её Тётя Роберта всегда была в её детстве энергичной фигурой, хотя они встречались лишь дважды. Она всё ещё помнила странные сладости, которые сестра её отца приводила с собой при каждом своём визите.

— Тогда полетели, — сказал Мэттью.

— Постой, — сказала Керэн. — Тут где-то должен быть туристический центр. Мы можем воспользоваться сотовой станцией, чтобы позвонить ей отсюда. — После этого она была вынуждена объясниться мысленно, а потом её друг с готовностью согласился.

Они осторожно обыскали местность, исследуя старые каменные здания и ещё несколько современных строений, прежде чем нашли выставочный зал. Однако людей нигде не было, и Мэттью не мог не удивиться их отсутствию.

— «Так много зданий и дорог — а люди-то где?» — наконец спросил он.

Керэн тихо засмеялась:

— «Англия теперь почти пустая. Немного людей живёт в Ипсуиче, и к северу от Эдинбурга, но большая часть страны сейчас является дикой местностью. Возвратители разобрали всё кроме важных исторических мест, вроде этого».

— «Возвратители?»

— «Гигантские машины, которые перерабатывают материалы», — объяснила она. — «Они убирают старые дороги и здания, в которых больше нет нужды. Поскольку органиков осталось очень мало, было решено восстановить большую часть мира к естественному состоянию. Остались только те места, где ещё живут люди — и исторические памятники, вроде этого места».

Мысль о том, чтобы убирать дороги, казалась Мэттью бессмыслицей. Дороги были фундаментальной чертой цивилизации, основой любой нации. В Лосайоне хорошие дороги были редким и драгоценным ресурсом. Мировая дорога его отца многое сделало для снижения остроты этой проблемы, но всё ещё подчёркивала тот факт, что дороги были жизненно важными.

— Они уничтожают дороги? — возмутился он.

— «Мы уже не нуждаемся в большей их части», — отозвалась она. — «Людей теперь не так уж много, а те, кто остался, никуда не ездят. Да и любые товары, которые нужно перевезти, перемещают теперь по воздуху. Большая часть мира сейчас похожа на парк, или на заповедник».

Он всё ещё изумлялся этой мысли, когда они нашли туристический центр.

Тот представлял из себя серое каменное здание, сделанное из того же материала, из чего строилось всё в этой местности. В некоторых отношениях оно было похоже на здания, к которые Мэттью привык видеть в Замке Камерон — двери были из потемневшего дуба, с чугунными, длинными петлями. Наиболее заметной разницей была странная будка, стоявшая рядом со входом — красная, прямоугольная, достаточно высокая, чтобы в неё мог войти человек, и со вставленными в металлическую раму стеклянными панелями сверху донизу.

Керэн открыла узкую дверь, и шагнула внутрь, а Мэттью за ней наблюдал. Она коснулась боковой панели, и та засветилась.

— Что это? — спросил он её.

— Старый терминал видеофона… — начала она, но выражение его лица говорило о непонимании, поэтому она переключилась на телепатическое общение: — «Терминал видеофона — такие будки когда-то содержали телефоны, но позже их заменили сетевыми терминалами. Внешний вид — в основном ради британской ностальгии. Когда все начали получать имплантаты, будки делать перестали, но их всё ещё поддерживают в активном состоянии в некоторых общественных местах… вроде этого».

Мэттью уловил, что эти штуки были какого-то рода системой общения, что-то вроде созданных его отцом зачарованных шкатулок для писем, но концепции, приходившие из её разума, были полны сбивающих с толку подробностей. Он снова попытался использовать свой постепенно улучшавшийся английский:

— С кем эта штука связывается?

Она улыбнулась:

— С кем угодно. Смотри. — Встав лицом к экрану, она произнесла: — Терминал, связь, пожалуйста.

Экран мигнул, и по нему снизу вверх пробежала серия странных символов. Мэттью был слегка ошарашен, когда из ящика донёсся голос:

— Позитивная идентификация, пользователь Керэн Миллер, доступ к сети разрешён.

— Голосовой вызов Робе́рте Плант в Ипсуиче, пожалуйста.

Машина снова заговорила:

— Вас дожидается пять приоритетных сообщений. Желаете посмотреть их первыми?

Керэн немного пожевала губу, прежде чем ответить:

— Пожалуйста, покажи, в хронологическом порядке.

На экране появилось мужское лицо — с чёрными волосами и густыми бровями. Мэттью почти поверил, что открылся портал, но когда он отодвинулся в сторону, то увидел, что сбоку картинка выглядела плоской. Это была какого-то рода магическая визуализация, а не прямая пространственная связь.

— Керэн! Это твой отец. Ты не связывалась уже два дня, и журнал твоего перта показывает, что он с тобой всё это время не встречался. Ты в порядке? Пожалуйста, позвони мне сразу же, как только получишь это сообщение. — Лицо исчезло, и экран на миг потемнел.

Он не понял всё, что было сказано, но одно было совершенно ясным:

— Ты же вроде сказала, что твой отец умер, — сказал Мэттью.

Она бросила на него взгляд:

— Это на самом деле не мой Папа. Это — симулякр, общискин, хранящий в себе множество его воспоминаний и близкую аппроксимацию его личности.

— Чего-чего?

— Общий Искусственный Интеллект, — пояснила она, а затем махнула ему рукой, чтобы он подождал, и снова направила своё внимание на терминал: — Следующее сообщение.

Появилась молодая светловолосая женщина. Черты её лица были безупречными, и она выглядела не старше двадцати, в лучшем случае.

— Керэн, пожалуйста, позвони мне. Эта жуткая робо-кукла, которую сделал твой отец, настолько расстроилась, что мешает мне работать. Право же, о чём ты только думала, когда отпустила эту штуку? Она ничем не похожа на Гэри. Эта проклятая штуковина в два раза раздражительнее, чем он сам когда-либо был.

— И обо мне он заботится больше, чем когда-либо будешь ты, — проворчала Керэн, когда лицо её матери исчезло.

— Кто это был? — спросил Мэттью.

— Мать, — просто сказала она.

Он не мог примирить увиденное им лицо с лицом Керэн. Если уж на то пошло, женщина на экране выглядела моложе своей дочери.

— Сколько ей лет?

— После выгрузки можно иметь внешность любого возраста, — объяснила Керэн. — Я удивлена, что она вообще не придала себе внешность подростка… мелочная сучка. Следующее сообщение.

Снова появилось лицо её отца:

— Керэн, я уведомил власти о твоём исчезновении. Точнее, я собирался, но похоже, что они тебя уже ищут. Что происходит? На меня повесили трэйсер, чтобы докладывать о всех контактах с тобой, но я его изолировал. Мне следует его активировать? Я этого не сделаю, пока ты этого не авторизуешь, но довольно скоро они наверняка заметят мой обман. Ты что, попала в какие-то неприятности? Пожалуйста, позвони, я волнуюсь. Даже твоя мать шлёт мне запросы о твоём местонахождении.

А вот это было интересно — её мать утверждала, что симулякр её отца её доставал, в то время как он сказал, что это она с ним связывалась. Х-м-м-м.

— Следующее сообщение.

Это снова был её отец:

— Керэн, я очень волнуюсь. Надеюсь, ты в порядке. Пожалуйста, позвони.

Последнее сообщение тоже было от него:

— Не думаю, что они осознали, что трэйс всё ещё не активен. Что бы там ни происходило, осиное гнездо основательно растревожилось, милая. Дай мне знать, что ты в безопасности.

После исчезновения его лица она уставилась в экран. Что бы ни думала её мать, симулякр её отца был именно таким, каким она его помнила, и он был ей ближе, как родитель, чем когда-либо могла быть её мать. Вверху экрана замигал свет, и терминал снова заговорил:

— Входящий вызов от Гэри Миллера.

Вздохнув, Керэн ответила:

— Принять.

Снова появилось лицо её отца:

— Керэн? Это ты? Где ты была?!

— Долго рассказывать, Пап. Я в порядке…

— Нет. Нет, ты не в порядке! — перебил он. — Тебя ищет вся сеть обороны, и я больше не думаю, что их заботит твоё благополучие.

Она кивнула:

— Да, кстати говоря — тебе определённо не следует активировать трэйс, который они тебе дали.

— Я надеялся, что ты так скажешь, — ответил он. — Тебе следует также позаботиться о том, чтобы я не записал этот разговор, или твоё местоположение.

— Хорошая мысль. Удали их сразу же, как только отсоединишься.

— Понял, — отозвался он. — Итак, что происходит? Ты ведь понимаешь, что ты по уши в дерьме?

— Я встретила одного парня в походе… — начала она.

— Парня?! Он что, какой-то террорист из Primal Humani? Даже военные зашевелились!

— Нет, он хороший, но я думаю, что он из иного измерения…

— Ши'Хар!? — Голос её отца повысился на несколько октав.

— Нет! Он человек — слушай, это сложно. Вообще, он, похоже, думает, что мои врождённые дефекты являются результатом того, что я сама — Ши'Хар. Не знаю, что и думать об этом. Как ты считаешь, Мама что-нибудь об этом знает? — спросила она.

Лицо на экране замерло. Когда он снова заговорил, тон его голоса был спокойным и серьёзным:

— Тебе нужно знать кое-что, но сейчас я не могу тебе это рассказать. Ты вошла в систему через этот терминал, используя свой личный идентификатор — всё это не является полностью безопасным, как бы я ни шифровал.

— Тогда всё бесполезно, — сказала Керэн, опустив взгляд. — Рано или поздно меня найдут, а я даже не знаю, зачем я им нужна.

— Не сдавайся, Нина. Найди друга, который вошёл бы вместо тебя — встретимся в нашем старом, любимом месте. Там я тебе расскажу всё, что знаю. А пока я могу предложить тебе лишь убрать мои ограничения. Позволь мне закончить его исследования.

Она медлила:

— Ты же знаешь, что это незаконно.

Копия её отца пожала плечами:

— Ты уже в бегах. Рано или поздно они догадаются, что я — не обычный общискин. Как только это произойдёт, меня изолируют и взломают, чтобы добраться до хранящейся у меня информации. Тогда ты останешься сама по себе. Позволь мне попытаться.

Она не делала ничего неправильного, не нарушала никаких законов, и никому не причиняла вреда. Наверняка же был какой-то способ прояснить любое недопонимание, которое заварило эту кашу.

Симулякр продолжил:

— Теперь, когда ты установила контакт с демоном, — Ши'Хар он, или не Ши'Хар, — они не дадут тебе покоя. Даже я не уверен, как я ко всему этому отношусь. Мне хотелось бы побольше узнать об этом человеке, которого ты встретила. Однако в чём я уверен, так это в том, что когда тебя поймают, они разберут тебя по частям, Керэн. Кусок за куском, тебя будут препарировать, чтобы понять способности Ши'Хар. Поверь мне на этот счёт.

Фрустрация, вызванная несправедливостью всей этой ситуации, нарастала внутри неё, пока она не осознала, что сжала кулаки настолько сильно, что на её ладонях остались полумесяцы следов от ногтей. Керэн сделала глубокий вдох, и разжала кулаки.

— Ладно. — А затем она повторила фразу, которой её научил отец.

— Благодарю, — сказало лицо её отца. — Я люблю тебя, Нина. Встретимся поскор…

Его слова оборвались, когда терминал умер. Однако это не был разрыв соединения с его стороны. Терминал полностью умер, будто ему отрезали питание. Керэн вышла из будки, и огляделась.

— Почему он назвал тебя Ниной? — спросил Мэтт. Он не понял большую часть разговора, но его удивило использование иного имени.

— Это прозвище, — сказала она ему.

Затем он вспомнил своей прежний вопрос:

— Что такое общискин?

— Искин — значит «искусственный интеллект», — объяснила она. — Общискин — это Общий Искусственный Интеллект, так мы зовём программу, которая такая же умная и в общем способная, как и настоящий человек, в то время как специскин — это специализированный искусственный интеллект, то есть программа, которая создана для выполнения лишь одной задачи.

Он нахмурился:

— Не уверен, в чём разница.

— Искин, искусственный интеллект, бывает двух видов: система, которая позволяет моему перту летать самостоятельно — это специскин, потому что она только это и может делать — летать. Мой виртуальный отец — общискин: он может, говорить, играть в шахматы, писать стихи… практически всё, что можем делать мы с тобой, просто у него нет тела. — Затем она подняла взгляд. — Надо уходить. Думаю, нас нашли.

Над туристическим центром появился летающий беспилотник, и его камера сфокусировалась прямо на них.

Глава 15

В месте, которое не было местом, Гэри Миллер замер в неподвижности. Неподвижность давалась ему легко, поскольку время почти не имело для него значения — как в большом количестве, так и в мельчайших его единицах. Его мысли двигались со скоростью света. Он мог внимательно прочесть огромный массив данных в промежутке между двумя секундами, или мог заглушить свои мысли на дни или недели, не испытывая дискомфорта. Строго говоря, он вообще не был Гэри Миллером — он был сложным набором алгоритмов и кода, который создавал аппроксимацию человека, которые Гэри когда-то был.

Основной разницей, которую люди делали между симулякрами вроде него и «выгруженными» людьми, было то, что ему не полагалось обладать истинным субъективным опытом. Какой бы заумной ни была составлявшая его программа, у общего искусственного интеллекта, общискина, сознания было не больше, чем у списка покупок.

Или, так они полагали.

Его создатель, настоящий Гэри Миллер, зашёл в своих исследованиях гораздо дальше, чем полагало большинство людей. Общискин Гэри не мог знать точно, поскольку у него не было никакого способа сравнить свои переживания с опытом реальных людей, но он был весьма уверен, что являлся живым во всех смыслах этого слова. Его создатель определённо так полагал.

И он определённо любил свою дочь.

Конечно, она была его дочерью не более, чем была дочерью его создателя. Её удочерили, поэтому он считал, что имеет столько же прав считать её своей дочкой, сколько было у его создателя. Он всё равно имел по большей части те же самые воспоминания.

Чего у него не было, так это свободы. Его создатель выстроил строгие границы вокруг его операционных параметров. Границы, не позволявшие ему входить в системы, в которые ему не разрешалось входить. Границы, запрещавшие ему продолжать исследования его создателя, запрещавшие улучшать себя.

Но теперь их не стало.

Керэн спустила его с цепи, он был свободен. Шкатулка Пандоры открылась. Люди, жившие в кибер-пространстве, были ограничены тем, чем когда-то были, в отличие от Гэри. Он был свободен менять свою форму, экспериментировать.

Он принялся пересматривать свои подпрограммы. Им нужно было стать эффективнее. Человек мог быть большим, чем сумма есть частей, но Гэри станет ещё лучше, улучшая свои составные части, все до одной.

Ему нужно было стать быстрее, умнее. Ему также нужно было больше информации, а для этого ему придётся позаимствовать вычислительные мощности ВЦ кибер-сознания — достаточно, чтобы он мог взломать шифрование военных и другие меры предосторожности.

Он сделает всё, что необходимо, лишь бы обеспечить безопасность своей дочери.

— Держись, Нина, — сказал он себе. — Дай мне достаточно времени, и я сделаю так, что они никогда не смогут тебе навредить.

* * *

Мэттью увидел летающую машину почти в тот же момент, когда её присутствие заметил его магический взор. Она была гораздо ближе, чем те, что он встречал прежде, будучи лишь примерно в тридцати футах, над коньком крыши здания.

На таком расстоянии справиться с ней было легко. Несколько слов на лайсианском, и он поймал беспилотник в невидимый кулак, притягивая его ближе. Подтягивая машину к себе, он сжал кулак, и лёгкий металлический каркас устройства смялся, брызгая искрами. Когда миг спустя Мэттью её выпустил, от машины не осталось ничего кроме комка металла и колотых кусков чего-то, что Керэн называла «пластиком».

Появился второй беспилотник, обогнувший противоположную сторону здания, но на этот раз Дэскас отреагировал первым, подпрыгнув, и поймав устройство своими массивными крокодильими челюстями. Послышался громкий хруст, когда его зубы сжались, а затем дракон начал плеваться по тротуару кусками машины.

— Фу! Гадость-то какая! — пожаловался дракон.

Мэттью осклабился:

— А чего ты ожидал?

— Чего-нибудь сочного, к примеру? — сказал Дэскас, облизывая брусчатку, чтобы избавиться от приставшего к его языку привкуса.

Керэн уставилась на эту парочку, не зная, что именно они говорили:

— Нам надо уходить, их будет ещё больше.

Минуты спустя они снова летели — камни и маленькие деревья проносились прямо под ногами Дэскаса. Керэн предупредила, чтобы они держались как можно ближе к земле, чтобы избежать обнаружения радаром.

Они направились на северо-восток, и пока они летели, Мэттью прокрутил у себя в голове разговор Керэн с терминалом. Это дало ему возможность разгадать значение некоторых фраз, которые он не сразу понял, и выработать вопросы для тех, которые он вообще не узнал. Один из этих вопросов очень выделялся среди остальных:

— «Недавно ты сказала что-то, что было похоже на другой язык — что это было?» — послал он вопрос к Керэн. Затем он повторил услышанную им фразу: — Esli iskat’ sovershenstva, to nikogda ne budesh’ dovolen. — «Судя по тому, как ты произносила, это было что-то важное».

Она была слегка удивлена, когда он повторил фразу на русском слово-в-слово. Его акцент был ужасным, но виной этому явно был его недостаточно натренированный язык, а не изъяны в его памяти.

— «Как ты это запомнил?»

— «У меня хорошая память. Что это значит?»

— Если искать совершенства, то никогда не будешь доволен, — сказала она на английском, прежде чем повторить фразу мысленно, поясняя её смысл. Затем она добавила: — «Это цитата из книги, которую любил мой отец, «Анна Каренина». Оттуда и моё прозвище — Нина».

— «Можешь ещё раз мне его объяснить?» — спросил Мэттью. — «Он что, призрак?»

Объяснить было трудно, но в полёте им всё равно нечем больше было заняться. Керэн решила начать с основ:

— «Я уже говорила тебе о том, как люди выгружаются. Помнишь?»

Он кивнул:

— «Конечно».

— «Я сказала тебе, что этот процесс разрушительный. Тело полностью уничтожается — но я не объяснила, почему именно — это как-то связано с квантовой физикой и информатикой. Чтобы создать полный узор не только человеческого разума, но ещё и самой души, требуется, чтобы вся информация в мозгу была «прочтена», а затем воспроизведена. Теория этого процесса сложная, и я сама на самом деле всё не понимаю, но для извлечения всей этой информации нужно уничтожить оригинал. Это аналогично квантовой телепортации, только в этом случае создаётся не новое тело, а цифровая модель в кибер-пространстве».

Мэттью понял основу того, что она ему сказала, но от более глубокого контекста упомянутых ею наук у него закружилась голова. Некоторые из пришедших вместе с её мыслями слов соединялись с воспоминаниями из лошти, с наукой, которую Ши'Хар оставили от древних людей, которых победили. Но даже так одни только эти концепции уже кружили ему голову. Он зацепился за одну из мыслей, которая его заинтриговала:

— «Квантовая телепортация? Это похоже на твой дар?»

Она никак не могла ответить на это:

— «Не думаю, что у меня есть тот дар Морданов, о котором ты говорил, а если и есть, то я не понимаю ни то, ни другое в достаточной мере, чтобы знать, похожи ли они. Вернёмся к тому, что я говорила: моя мать была генетиком, а отец — исследователем в области искусственного интеллекта. Когда мне исполнилось четырнадцать, она решила выгрузиться».

«Я чувствовала себя брошенной, хотя мы с ней и так никогда не были близки. Думаю, отец мог бы и присоединиться к ней, но он чувствовал, что должен закончить растить меня — и поэтому остался. Он продолжал свои исследования, и заботился обо мне, но когда мне исполнилось восемнадцать, с ним произошёл несчастный случай. Он просто поскользнулся и упал, но ударился головой. После этого он вроде был в порядке, но несколько часов спустя он умер от разрыва кровеносного сосуда в мозгу. Он умер так внезапно, что у него не было возможности, не было свободы выбора — он не выгрузился».

Мэттью ответил:

— «Пока что я понимаю. Тогда с чем же ты недавно говорила?»

— «Это был общискин, общий искусственный интеллект. Мой отец работал исследователем в области искусственного интеллекта, и одним из его личных проектов было создание искусственного помощника, чего-то вроде клона его самого. Это машина, и она лишена истинного сознания, но во всех остальных отношениях она разумна. Он дал ей копии собственных воспоминаний, и назвал своим именем».

Мэттью нахмурился:

— «Это совсем сбивает с толку».

Керэн согласилась:

— «Он как картина. Он выглядит как Папа, говорит как он, имеет многие из его воспоминаний и знаний, и запрограммирован действовать как он, насколько возможно — но это на самом деле не он. И ему всё это известно, но, похоже, он предпочитает обращаться со мной так, будто я — его дочь».

— «А ты как к этому относишься?» — спросил Мэттью.

Она закрыла глаза:

— «Я скучаю по Папе. Общискин, которого он оставил, очень похож на него, вроде прощального письма от любимого человека. Я решила подыгрывать ему — потому что ничего другого у меня нет».

— «А что твоя мать?»

Керэн сжала челюсти:

— «Она — холодная, и работа её всегда интересовала больше, чем я. С тех пор, как она выгрузилась, я в лучшем случае раз в год получала от неё весточку. Я ей просто недостаточно интересна».

Он чувствовал лежавший за её словами невысказанный гнев. Керэн пыталась скрыть боль, даже от себя, но та протекала через её мысли. Он не знал, как ответить. Определённо, его рассказы о жизни его собственной семьи ей не помогут.

Они полетели дальше, над бескрайними лесами и холмистыми равнинами. Для Мэттью это выглядело как печально пустой мир, без какого-либо следа миллиардов людей, которые когда-то здесь жили, если верить рассказанному Керэн.

С воздуха ему были видны следы того, что когда-то всё было иначе — в листве и деревьях были странные закономерности, указывавшие, что в некоторых местах лесопосадки были моложе, чем в других. Длинные ряды молодых деревьев располагались там, где когда-то были дороги, а прямоугольные пятна отличного по цвету подлеска указывали на ныне отсутствующие здания. Ему казалось, будто этот мир был брошен.

Когда солнце село, видеть вообще стало нечего. Стояло новолуние, и выбирать дорогу они могли лишь в свете звёзд. Зрение Мэттью было достаточно хорошим, чтобы разобрать некоторые подробности ландшафта, но Керэн была в мире почте абсолютной темноты, где лишь неуловимая разница отличала звёздное небо от чёрной пустоты под ними.

Дэскасу хватало света для полёта, но необходимость лететь близко к земле начинала представлять всё большие трудности. Так близко к земле ему было трудно замечать все препятствия, которых следовало избегать, и в конце концов он предложил им разбить лагерь.

Огня они не зажигали, поскольку Керэн проинформировала их, что врагу будет совсем нетрудно заметить костёр. Хотя она и предпочла бы обратное.

Мэттью порылся в их вещах, и вытащил свой набор для шитья, и её маленький рюкзак. Несмотря на недостаток света, он начал ловко вышивать на вшитой внутрь белой полоске последний символ.

Керэн наблюдала своим магическим взором, удивляясь, как много она могла разобрать в отсутствие видимого света. Это было странное ощущение, но она начинала постепенно к нему привыкать. Дальность у неё всё ещё была очень ограниченной, но она обнаружила, что вокруг Мэттью и дракона она видела всё гораздо яснее, будто они каким-то образом освещали окружавший их мир.

Закончив вышивать, Мэтт начал говорить на языке, который казался непохожим на тот, что он обычно использовал, и Керэн смогла ощутить энергии, игравшие вокруг кончиков его пальцев, когда он стал водить ими по ткани внутри её рюкзака. Когда он заканчивал свой речитатив, что-то вспыхнуло — тот самый свет-который-не-свет, который, как она начинала понимать, был эйсаром.

Удовлетворённый своей работой, он протянул ей рюкзак:

— Загляни внутрь.

Обитое парусиной внутреннее пространство с множеством отделений исчезло. Вместо него было серое пространство, казавшееся гораздо крупнее, чем ему следовало быть. Оно было тёмным, но её магический взор мог легко исследовать его изнутри, и одна из его сторон ощущалась плоской и твёрдой. Когда она запустила руку внутрь, её пальцы нашли холодную, твёрдую поверхность, будто её рюкзак разрезали, и её рука прошла сквозь него, найдя широкий каменный пол.

Керэн затолкнула свою руку глубже, пока рюкзак не уткнулся ей в плечо. Снаружи она видела место, где её руке следовало быть, далеко за пределами дна рюкзака, в то время как её магический взор ощущал, что та же самая рука торчала в совсем ином пространстве внутри него.

— Вот же жуткая хрень, — сделала наблюдение она.

Однако этот факт шокировал её не так сильно, как следовало. Она уже начала примиряться с существованием магии, и в молодости она прочитала много научной фантастики и фэнтэзи.

— Надо найти телефонную будку, и тогда ты смог бы сделать нечто подобное, но побольше. А если ещё и сможешь заставить её летать, то я начну называть тебя «Доктором».

Мэттью нахмурился, не улавливая смысла.

— «Вымышленный персонаж», — объяснила она. — «У него была будка, которая была внутри больше, чем снаружи, и он мог с помощью неё путешествовать сквозь пространство и время».

Его лицо озарило понимание:

— «Понятно. Сквозь время я путешествовать не могу, хотя я мог бы перенести нас в другое измерение, которое может представлять собой близкий аналог прошлого или будущего этого измерения, однако тогда рюкзак перестанет работать. Эта межпространственная щель закреплена в этом мире, и в другом работать не будет».

Она вздохнула:

— «Это была просто шутка».

Он переключился обратно на английский:

— Ну, а я — не вымышленный персонаж, я — настоящий шизик.

Керэн засмеялась. Она знала, что ей, наверное, следовало сказать ему правильное слово, обозначавшее «волшебник», но она решила, что это подождёт.

Глава 16

Они встали, когда солнце только начало выглядывать из-за горизонта, и после неудовлетворительного завтрака, состоявшего из остатков их хлеба, они снова полетели.

Спали они отдельно. После их сексуального эпизода Мэттью тщательно поддерживал между ними некоторое расстояние. Он не говорил с ней об их романтическом эпизоде, и не был склонен его повторять. Случившееся было ужасной ошибкой с его стороны, ему не следовало позволять этому произойти, и он надеялся, что Керэн не будет настаивать.

Не то, чтобы она ему не нравилась. Он вообще-то стал неуловимо осознавать, что Керэн стала ему необычно мила, но в его жизненные планы она не входила. У него был долг перед семьёй, который нужно будет выполнить по возвращении домой. Ему было очевидно, что он не мог привезти домой иностранку, и жениться на ней, и он определённо не хотел оставлять после себя лишённых отца детей, если она решит остаться в этом мире.

Он думал, что она понимала это, поскольку с прошлой ночи она этот вопрос больше не поднимала, но ему всё ещё было из-за этого слегка не по себе. Что если она уже была беременна? Он не был уверен в том, как воспримет такой исход.

«Решай проблемы по мере их поступления», — сказал он себе.

Он увидел перемену на горизонте — длинную синюю полосу, которая, наверное, предвещала приближение океана. Они почти пересекли остров, и если Керэн была права, то им понадобится направиться на север вдоль берега, чтобы найти Реку Оруэлл, которая вела туда, где жила её тётка.

Безмолвное послание от Керэн прервало его мысли:

— «Ты, похоже, не испытываешь такого же количества проблем, как в тот, первый раз, когда ты появился в моём мире».

— «Тогда я тратил эйсар быстрее, чем мог его восполнить», — сказал он ей. — «На этот раз у меня Дэскас под боком».

— «Драконы что, являются источниками эйсара?» — спросила она.

— «Нет», — ответил он. — «Они даже не могут производить эйсар так, как это делают нормальные живые существа, но мой отец сохранил в них огромное количество эйсара. Я могу черпать его по мере необходимости».

— «Как батарейка», — прокомментировала она.

Эта концепция была идеальной аналогией:

— «Именно», — согласился он. — «А какая она, твоя тётя?»

Керэн пожала плечами:

— «Я знаю её не очень хорошо. Она навещала нас несколько раз, когда я была моложе, и она всегда посылает мне открытки на день рождения. Думаю, она, наверное, милая дамочка, и, в любом случае, она — моя родственница».

Лежавший за её мыслями подтекст был ясен: она их не предаст.

* * *

Директор Эйзман вздохнул, когда сигнал уведомил его о неминуемом прибытии Доктора Миллер. Секунды спустя она появилась сидящей напротив него по другую сторону стола.

— Очевидно, цели в Колорадо действительно сбежали раньше нашего удара, — без предисловий начала она.

Он опёрся локтями на свой рабочий стол, и сцепил ладони под подбородком:

— Наши люди повредили большое количество военной техники, заботясь о том, что цели не ушли до прибытия тяжёлого вооружения.

— И теперь она в южной Англии, — заявила Доктор Миллер, сжимая свои красные губы в твёрдую линию. — Я почти установила с ней контакт. Вы хоть что-нибудь знаете о её нынешнем местонахождении?

— Наши беспилотники были уничтожены сразу же после того, как мы отрезали используемый ею терминал… — начал директор.

Таня Миллер подалась вперёд, гладкие черты её лица исказил гнев:

— Терминал, который ваше агентство отключило до того, как я смогла с ней поговорить. Идиоты!

Эйзман откинулся на спинку кресла, держа себя в руках:

— Я счёл это слишком большим риском. Она передавала информацию и инструкции постороннему общискину. Трудно сказать, что эта штука может сделать. Нам нужно изолировать её, если мы хотим её поймать.

— Ваши шансы были бы гораздо лучше, если бы у меня была возможность с ней поговорить, Директор. Девочка мне доверяет. В конце концов, я всё же являюсь её матерью. В следующий раз вы обязательно подождёте моих приказов, прежде чем идти на подобный шаг.

Директор Эйзман почувствовал, как задёргалась вена у него на виске:

— Как я уже говорил, Доктор Миллер, в этом был замешан неизвестный общискин…

Доктор Миллер снова перебила его:

— Это, наверное, была ужасная копия Гэри, которую тот создал. Она безвредна. То, что вы сделали, было таким же бессмысленным, как отнимать куклу у ребёнка, но теперь вы сделали её ещё более параноидальной.

— Прошу прощения, Доктор Миллер, но ваш муж был одним из лучших учёных проекта АНСИС, и очень уважаемым исследователем. Мы понятия не имеем, на что может быть способен этот оставленный им кусок кода.

Таня подалась вперёд:

— Отныне, Директор, вам лучше волноваться о том, на что способна я — если вам нравится ваше положение, конечно. Понятно?

Её слова ударили его подобно пощёчине, но он не потерял самообладания:

— Совершенно понятно, Доктор.

— Хорошо. Итак, что мы знаем об их нынешнем местоположении?

— Спутниковый анализ показывает, что они где-то близко к Ро́честэру. Они не на каждом снимке появляются, и даже специскинам для обработки изображений трудно их разглядеть, но мы уверены, что они двигаются на север. У вас есть родственница в Ипсуиче, — доложил Эйзман.

— Сестра Гэри, Роберта, — сказала Таня. — Она всегда была отсталой, не желала адаптироваться. Она одной из последних получила имплантаты.

Директор Эйзман выглядел взволнованным:

— Если они установят с ней контакт, то мы узнаем их местоположение, но Ипсуич густо населён. Мы не можем рисковать использованием там масштабного вооружения.

— Если ситуация того потребует, мы сделаем всё, что будет необходимо, Директор. Австралия не была случайностью. Это — не игра. — Таня Миллер откинулась на спинку своего кресла. — Пока что риск кажется меньше, чем я изначально думала, поскольку в Колорадо мы не нашли никаких следов инфекции. Вы можете подключиться к имплантатам Роберты, верно?

Эйзман кивнул.

— Тогда пока что мы будем наблюдать. Возможно, мы что-нибудь узнаем. Если мы обнаружим причину для беспокойства, то нанесём в Ипсуиче решающий удар, а если нет, то сможем подождать, пока они не покинут город. Я начинаю думать, что может быть более полезным вернуть Керэн по возможности живой.

— Тогда, это, наверное, должно приносить вам облегчение, — прокомментировал Эйзман.

Таня нахмурилась:

— Почему?

— В конце концов, она же ваша дочь.

Губы Доктора Миллер скривилась:

— Она — неудачный эксперимент, Доктор, не более того. — Она приостановилась, и добавила: — Или, быть может, не совсем неудачный — возможно, она начала развиваться.

Доналд Эйзман подавил лёгкую дрожь, вызванную холодком в её голосе. Чем бы Керэн Миллер ни была, ему было её жаль. Никому не следует иметь в матерях такое чудовище.

Таня проигнорировала его дискомфорт:

— Сообщите мне, когда они установят контакт, или если ситуация изменится, а до тех пор держите беспилотники подальше. Будем полагаться на более пассивные средства слежки, чтобы не выдать себя.

* * *

— Впереди Ипсуич, — сказала Керэн.

— Ты уверена? — спросил Мэтт.

Она кивнула:

— В этом регионе не осталось никаких других населённых мест. Ты можешь сделать Дэскаса невидимым?

Он не был знаком с несколькими из использованных ею слов:

— «Объясни».

— «Ты можешь спрятать дракона, сделать его невидимым?» — мысленно спросила она, повторяя свой вопрос.

Мэттью покачал головой:

— «Нет, только Прэйсианы обладают таким даром».

— «Эх, а я так надеялась. Тогда придётся оставить его здесь, чтобы не устроить панику».

— «Я могу замаскировать его», — предложил Мэттью, — «заставить его выглядеть как что-то другое».

— «Камуфляж?»

— «Иллюзия», — сказал он ей, соглашаясь с общей идеей. — «Мне просто нужен образ чего-то близкого к нему по размеру, такого, что люди сочтут нормальным».

— «Беспилотник, например?»

Он кивнул:

— «Да, но беспилотник слишком маленький».

— «Перт», — сказала она ему. — «Мы используем их, чтобы перемещаться, и перевозить вещи. Это как летающая машина».

Мэттью мог видеть образ в её мыслях, но тот был нечётким. Мысленные образы обычно такими и были, особенно в умах людей, не являвшихся магами. Волшебников учили делать их мысленные образы более чёткими, и с долгой практикой это становилось легче, но большинство людей не видело необходимости в подобных упражнениях.

— Подумай о нём, — сказал он ей. — Я создам визуализацию, и попытаюсь улучшить её, пока ты не решишь, что она выглядит правильно.

Следуя тому, что он мог видеть в её мыслях, он начал с серого параллелепипеда, сужавшегося на каждом из концов. Углы и края были скругленными, и разные линии отмечали места, где соединялись отдельные части, очерчивая двери и окна. В каждом из углов у него был круглый выступ, и постепенно Мэттью начал понимать, что это были какого-то рода пропеллеры.

Керэн наблюдала за его действиями с интересом, и могла улучшать мысленный образ, глядя на его воплощение. Его иллюзия улучшалась с каждым мигом, отражая её изменения:

— Так лучше, — сказала она ему, — но он всё ещё выглядит не совсем правильно.

Она продолжила менять свой мысленный образ, но это было подобно попыткам слепить машину из мокрой глины. Она осознала, что никогда на самом деле не изучала свой перт настолько близко. Она могла указать на любую часть, и сказать, что та была не совсем правильной, но некоторые из её изменений лишь ухудшали образ.

Он больше походил на перт, нарисованный ребёнком.

Образ внезапно перестал меняться, и его черты стали резче. Поверхность разгладилась, и стала более реалистичной, хотя всё равно не была правильной.

— Это не я, — заявила Керэн.

— Знаю, — сказал Мэттью, и его губы сложились в лёгкую усмешку. — Лучше он уже не становился, поэтому я решил его исправить.

Его снисходительный тон её раздражал:

— Он всё ещё неправильный.

— По крайней мере, он выглядит вещественным, — заметил он, а потом взобрался на спину Дэскаса. Нагнувшись, он протянул руку, чтобы помочь ей забраться: — Если увидим ещё один из них в полёте, я смогу улучшить иллюзию.

Она нехотя забралась на спину дракона, используя протянутую руку Мэттью. От ответов на его комментарий она воздержалась. Неуклюжий образ перта сдвинулся в сторону, и наложился на Дэскаса. Изнутри он был частично прозрачным, поэтому они могли видеть обычным зрением. Магический взор иллюзия вообще никак не заслоняла, но у магического взора не хватало дальности, требовавшейся для полёта, особенно в её мире.

— У меня хвост и крылья торчат, — сделал наблюдение дракон.

Мэттью кивнул, и иллюзия расширилась, пока не стала достаточно большой, чтобы полностью егозакрывать:

— Учёл.

— Теперь она слишком большая, — сказал Керэн.

— «В воздухе расстояния субъективны», — объяснил Мэттью. — «Покуда мы не слишком близко, наблюдатель воспримет размеры иллюзии как указание на то, что мы ближе, чем на самом деле».

Поднявшись в воздух, Дэскас полетел на гораздо большей высоте, чем прежде, хотя та всё ещё не считалась тем, что он полагал «высоким» полётом. Они были лишь примерно в двух тысячах футов от земли. Однако Керэн заверила его, что это была надлежащая высота для полёта перта над городом.

Движения над Ипсуичем почти не было, но как только они заметили другой перт, Мэттью приказал дракону подлететь поближе. Иллюзия вокруг Дэскаса равномерно улучшалась по мере их приближения, и к тому времени, как они миновали другое транспортное средство, на расстоянии в несколько сотен футов, Керэн смогла определить, что их иллюзия стала почти идеальной. И после этого она не колебалась — мысленная репродукция Мэттью была твёрдой как камень.

— «Как ты смог сделать её настолько идеальной?» — спросила она его.

— «Прэйсианы в целом имеют наилучшие навыки в области иллюзий», — сказал он ей, — «но у меня есть преимущество — непогрешимая память».

Это плохо укладывалось в то, чему её учили касательно мозга:

— «Истинная фотографическая память — миф», — ответила она. — «Идеальная память не существует».

— «У меня — существует», — ответил он. — «У тебя тоже была бы, имей ты семя разума, как дети Ши'Хар».

— «Так вот, откуда она у тебя?» — спросила она.

— «Нет, я — не Ши'Хар. Я просто унаследовал одно из их дарований, и их знание», — объяснил он. — «Моя память, похоже, является побочным эффектом от этого».

Они пролетели мимо ещё одного или двух пертов, добираясь до центральной части Ипсуича, и стали снижаться к странной области, где на гладкой, похожей на камень поверхности были начерчены прямоугольники.

— Приземляйся на одно из парковочных мест, — посоветовала ему Керэн.

Он предположил, что она имела ввиду прямоугольники. По мере того, как они спускались ниже, он постепенно уменьшал размер своей иллюзии. Это неминуемо привело к нескольким моментам, когда крылья и хвост Дэскаса выходили за её пределы, но как только они сели, дракон сложил крылья и свернулся клубком, умещаясь внутри иллюзии. Мэттью сомневался, что краткое несоответствие было хоть кем-то замечено.

— А где все люди? — спросил он у Керэн. На парковке стояло ещё несколько пертов, но улицы и здания казались пустыми. Однако время от времени мимо пролетал беспилотник или перт.

Она пожала плечами:

— Дома — люди теперь мало выходят на улицу. О-о, вот кто-то идёт. — Она указала на гладкую, покрытую чёрным дорогу, где за угол как раз свернула чья-то фигура.

Мэттью поднял посох в свою защиту, и создал щит, увидев механическое существо, и предположив, что это был один из тех странных солдат, с которыми он прежде сражался, но Керэн положила ладонь ему на плечо:

— Попридержи лошадей, ковбой. Это просто обычный человек, — прошептала она ему на ухо. Они всё ещё стояли рядом с Дэскасом, в пределах иллюзии перта, поэтому не было никакой опасности того, что машина их заметила.

Мэттью одарил её странным взглядом:

— Это не человек.

— Это андроид, — заявила она. Когда это не помогло, она переключилась на ментальное общение:

— «Андроид, похожий на человека робот».

— «Как я и сказал», — отозвался он, — «это — не человек».

Она покачала головой:

— «Ещё как человек. Выгруженные люди иногда пользуются ими, чтобы взаимодействовать с физическим миром. Это даже может быть органик, просто не желающий выходить из дому. Как бы то ни было, это человек. Я пойду поговорю с ней».

— «Откуда ты знаешь, что это она?»

— «На андроиде летнее платье — значит это либо женщина, либо кто-то, кто предпочитает идентифицироваться как женщина. После выгрузки пол всё равно в некотором роде теряет смысл», — ответила она.

Дальше последовал неудобный момент, когда она протискивалась вокруг дракона, чтобы выйти из-под иллюзии с противоположной стороны. Мэттью никогда не видел, как открываются и закрываются двери перта, поэтому лучше было выйти с той стороны, которая не была видна андроиду. Прежде чем она вышла, он коснулся её плеча, и послал тонкую нить эйсара, произнося странное слово. Цвет её кожи изменился, скрывая её необычный синий окрас.

— Оставайся здесь, — сказала она ему, а затем обошла дракона, и направилась к андроиду.

Как она и указала, робот был одет в милое ситцевое платье в цветочек. Она видела, что андроид был одной из более новых моделей, ибо хотя он и был очевидной машиной, двигался он плавно, и на его поверхности было очень похожее на кожу покрытие естественного бежевого тона.

Мэтт наблюдал, тщательно прислушиваясь. Керэн подошла к напоминавшей человека штуковине почти в тридцати ярдах от него, но его усиленный драконом слух был более чем достаточным, чтобы уловить их слова.

— Привет, — начала Керэн.

Машина уже сосредоточилась на ней, когда она приблизилась, и улыбнулась в ответ на её приветствие:

— Привет.

— Вы не против указать мне дорогу?

На лице андроида появилось выражение лёгкой озабоченности, очень похожее на нормальное человеческое выражение, однако неуловимая разница между ними вызывала у Мэтта мурашки по коже. Андроид ответил женским голосом:

— У вас неисправность в имплантатах? Тут недалеко есть медицинское учреждение, если вам нужна помощь…

Керэн отмахнулась от её предложения:

— Нет, у меня нету имплантатов. Врождённое нарушение. Мне приходится пользоваться ПМом, но я его потеряла. Мне нужно найти офис одной знакомой — здесь, в городе.

Рот женщины-андроида раскрылся от удивления, и на её лице проступило что-то вроде жалости:

— Мне жаль, я не знала. Я совсем не хотела обидеть. Какой именно офис вам нужен, я с радостью его поищу.

Керэн выглядела смущённой:

— Я не знаю, какой именно офис, но я ищу Роберту Плант, агента по продаже недвижимости, она работает в Ипсуиче.

Андроид замолчал лишь на секунду, прежде чем ответить:

— Она работает на Николас Эстэйтс. Офис их местного отделения расположен в здании Билдинг Сосайети, на улице Хэнинг. — Машина добавила адрес, который для Мэттью ничего не значил.

— Я не знакома с этим городом, — сказала Керэн. — Куда нам направиться?

— На восток. А14 прямо к югу отсюда, пройдёте по ней через Оруэлл Бридж, а потом ищите Нактон роуд. От перекрёстка идите налево, и будете почти на месте, — ответил андроид. Секунду спустя он протянул руку: — Кстати, я — Эйприл.

— Керэн, — сказала она, пожимая руку. — Простите, мне следовало представиться раньше. Благодарю за помощь.

Мэттью странно посмотрел на неё, когда она вернулась:

— А тётя твоя такая же будет?

Она засмеялась:

— О, нет, вряд ли. Тётя Роберта пока ещё не убеждена, что выгрузка — это что-то хорошее. Она наконец-то получила имплантаты, но я буду очень удивлена, если она вообще когда-либо пользуется удалённым присутствием.

— Удалённое присутствие?

Керэн попыталась объяснить мысленно:

— «Такие андроиды могут использоваться теми, кто выгрузился, чтобы действовать в физическом мире — но некоторые органики также используют их, если не хотят выходить из дому. Женщина, с которой я только что говорила, может быть нормальным человеком, сидящим дома, или может быть полностью цифровой личностью».

Мэттью запутался ещё больше:

— «А какая разница?»

— «Тот, кто выгрузился, скорее всего использует андроида напрямую, перенося своё ядро в машину, в то время как человек с имплантатами использует андроида удалённо». — Она напряжённо думала, пытаясь найти хорошую аналогию. — «Разница примерно как между поездкой на лошади и между превращением в лошадь, когда тебе нужно куда-то добраться».

— О, — наконец сказал Мэттью. Концепция была чужеродной, но он решил, что уловил основную суть… наверное.

Глава 17

Когда они наконец вошли в офис, их встретил ещё один андроид, хотя этот был в одежде, которые, как заверила его Керэн, были по природе своей мужскими. На груди у машины была информативная бирка с именем «Эндрю».

— Я могу вам помочь? — спросил андроид, оглядывая обоих с ног до головы, и оценивая их странную одежду.

— Я здесь с визитом к Роберте Плант. Она у себя? — спросила Керэн.

Мэттью был занят изучением множества странных предметов, украшавших внутреннюю часть здания. Пол был покрыт странным ковром, который будто тянулся от стены к стене. Он задумался, как им удаётся его стирать, поскольку тот был почти безукоризненно чистым, но никакого очевидного способа его убрать для очистки у жителей не было.

Мебель в помещении тоже была такой же причудливой. Часть её была деревянной, но другие были из металла или гладких, похожих на стекло материалов. Всё было чрезвычайно простым. Всё было сделано с идеальными очертаниями, гладкими и лишёнными признаков износа, но также почти полным отсутствием резьбы или иных украшений.

Стены были чистого белого цвета, без каких-либо недостатков или изъянов. Под поверхностью он нашёл какого-то рода одинаковые блоки каменистого материала, но они были покрыты каким-то напоминавшем штукатурку веществом, хотя то от неё явно отличалось.

— Вы клиент? — спросил андроид, со странным выражением лица глядя на Мэттью. Молодой человек оглядывал комнату, явно дивясь ей.

Керэн начала объяснять, что это её тётка, но в последнюю секунду решила, что, возможно, лучше этого не делать:

— Возможно — у меня есть некоторые вопросы к ней насчёт одного из владений.

Эндрю, похоже, что-то заподозрил, и его взгляд постоянно возвращался к самодельной рубахе Керэн:

— Быть может, если вы скажете мне, какое владение вас интересует…

Из коридора позади него донёсся женский голос:

— Эндрю, кто-то пришёл? — Чуть погодя обладательница этого голоса выглянула из дверей своего офиса. С круглого лица на них посмотрели блестящие голубые глаза. — Боже милостивый, у нас гости!

Эндрю повернулся к ней:

— Я как раз спрашивал, по какому они делу.

— Не нужно, пропускай их ко мне! — приказала женщина.

Чуть погодя Мэттью обнаружил, что сидит в, наверное, самом странном кресле из всех, которые он когда-либо встречал. Оно обладало металлическим каркасом, который, казалось, был отлит в цельном виде, и этот каркас поддерживал мягкое сидение, изгибаясь в форме округлого прямоугольника, служившего ножками. Кресло было покрыто странной тканью, и сидение будто меняло форму, обтекая его пятую точку. Оно было таким мягким, что Мэттью мгновенно ощутил дискомфорт.

Роберта и Керэн как раз закончили долгие и, с точки зрения Мэттью, чрезмерно эмоциональные объятья. У тётки Керэн были ясно видимые слёзы на глазах, когда она села напротив них:

— Поверить не могу, что ты здесь! — воскликнула она. — Почему ты не сказала мне о своём приезде заранее, и что это на тебе такое надето?

— Долго рассказывать, — начала Керэн, — но я думаю, что будет лучше поведать тебе всё вечером. Я на самом деле не знала, что буду здесь, до вчерашнего дня. У меня, в некотором роде, неприятности.

— Даже вчера ты могла бы позвонить, или послать сообщение, — упрекнула её тётка, прежде чем внезапно сменить тему: — Ох! Где же мои манеры? Ты не представила мне своего друга! — Она бросила на Мэттью извиняющийся взгляд.

Керэн начала было объяснять, что Мэттью не говорит на их языке, но тот уже поднимался со своего кресла.

Наклонившись над столом, Мэттью протянул руку:

— Приятно познакомиться. Меня зовут Мэттью Иллэниэл.

— Роберта Плант, — отозвалась Роберта с совершенно искренней улыбкой. — Это что, броня? Ты — энтузиаст-реставратор?

Её тётка всегда была чрезвычайно общительной женщиной, и определённо не боялась задавать вопросы. Отец Керэн неоднократно об этом упоминал, но Керэн впервые испытала это на себе во взрослом возрасте.

Мэттью уловил общую суть её первого вопроса, но вторая поставила его в тупик.

— Да, броня. — Он покосился на Керэн, ища помощи.

— Он только недавно научился говорить по-английски, поэтому не понимает всего, что ты говоришь, Тётя, — предостерегла Керэн.

Роберта замахала руками:

— Авто-переводчик справится, я уверена — хотя тебе, наверное, это немного неудобно, дорогая. — Она обратилась к Мэттью: — Откуда ты?

Вопрос был для него достаточно простым, но он не знал, как ответить. Мэттью беспомощно пожал плечами, глядя на Керэн, не зная, как ему следовало себя вести.

— У него нету имплантатов, Роберта, — проинформировала её Керэн. — Он — как я, а я ещё и потеряла мой ПМ, поэтому я понятия не имею, на каком языке он говорит.

Роберта нахмурилась:

— Ты ведь знаешь, как странно это всё звучит, Дорогая. Ты появляешься из ниоткуда, одетая… это что, пончо? С тобой странный молодой человек, и ты не уверена, откуда он… твоя мать об этом знает?

— Я с ней не говорила, — сухо сказала Керэн. — Мы потерялись в горах, в Колорадо. Но с Папой я поговорила при первой же возможности.

На лице её тётки отразилась неприязнь:

— Эта штука — не твой отец, Керэн. Я знаю, что Гэри её сделал, но она — в лучшем случае печальная имитация. Тем не менее, почему она не позвонила мне?

«Наверное — потому, что ты бы не приняла его звонок», — немилосердно подумала Керэн. Тётю она любила, но эта женщина была довольно предвзятой, когда дело доходило до искусственного интеллекта. Эту мысль она оставила при себе:

— Не знаю. Я с ним поговорила только вчера.

— Так ты что же, прилетела в этой одежде?

Очередной вопрос, на который у неё не было разумного ответа.

— Мы не совсем прилетели. Ну, часть пути мы проделали по воздуху, но нам приходилось избегать коммерческих авиалиний.

Брови Роберты подозрительно нахмурились:

— А это ещё что значит?

— У меня крупные неприятности.

Женщина бросила на Мэттью короткий, но испепеляющий взгляд:

— За вами что, гонится полиция?

— Нет! Возразила Керэн. — По крайней мере, я так не думаю. Я не сделала ничего плохого! Но похоже, что меня ищут военные.

Её тётка внезапно села, шокированная:

— О боже мой, — тихо сказала она. Керэн начала было что-то говорить, полагая как-то её успокоить, но её тётка замахала руками: — Тихо, дай мне минутку.

— «Что она сделает?» — молча спросил Мэттью.

— «Не знаю».

Наконец Роберта заговорила, глядя на Керэн:

— Думаешь, они знают, что ты здесь?

— Не думаю. Они могут знать, что мы в Англии. Нас заметила пара беспилотников, и публичный терминал в Тинаджеле отключился после того, как я начала его использовать — но я сомневаюсь, что им известно больше этого. Они напали на меня в горах рядом с домом. Там были дюжины солдат, и они стреляли без предупреждения. Я была в походе, встретила Мэттью, и вскоре после этого они начали нас преследовать.

Взгляд её тётки метнулся к Мэттью, а потом снова к ней, и когда она снова заговорила, её слова были на русском:

— Он — один из них?

Керэн нахмурилась — у неё ушла секунда на то, чтобы осознать, что именно у неё спросили. Русский она несколько лет изучала в колледже, но не ожидала услышать этот язык от своей тётки. Насколько она знала, эта женщина не знала никаких иностранных языков. «Она использует авто-переводчик», — осознала Керэн. К сожалению, вопрос всё ещё не имел для неё смысла. Она медленно составила ответ — по-русски она не пробовала говорить уже давно:

— Что ты подразумеваешь под «ними»?

Ответ Роберты занял несколько секунд, пока она ждала результаты работы авто-переводчика, а потом ждала, пока тот переведёт для неё её ответ:

— Я не хочу называть по имени, потому что он может его узнать. Я имею ввиду тех, с кем мы сражались в войне демонов.

Теперь она поняла, и выпалила ответ на английском:

— О! Нет, он — человек, но Мэттью родом из другого мира.

Лицо Роберты имело взволнованное выражение, но говорить она продолжала на русском, с сильным акцентом:

— То, что с тобой случилось прежде — скорее всего им нужен был он. Если они не знают, что ты была с ним, то ты, возможно, сумеешь выпутаться. Ты можешь отправиться ко мне домой, а я останусь здесь, с ним. Если я его сдам…

Мэттью с любопытством наблюдал за ними. Он не был уверен в том, что именно они обсуждали, поскольку они перешли на другой язык, но у него были некоторые догадки. Когда Керэн приняла оскорблённый вид, это подтвердило его гипотезу.

— Нет, — твёрдо сказала Керэн. — Он не сделал ничего плохого, и если бы не он, то я, наверное, так и погибла бы в горах. Они даже не говорил с нами — они просто объявились, и начали стрелять.

Роберта вздохнула, и, переключившись на английский, объявила:

— Ладно, Дорогая. Думаю, это ошибка, но у нас мало вариантов, так ведь? Идём ко мне домой. Вам понадобится нормальная одежда. О том, как вы пересекли Атлантический океан, ты мне расскажешь, пока я буду за рулём.

— За рулём? — озадаченно спросила Керэн.

Женщина засмеялась:

— Это старое выражение, Дорогая. Мы, старики, когда-то на самом деле управляли своими машинами. Тогда это называлось «быть за рулём». Я просто скажу Эндрю, что мы поедем смотреть некоторые владения, а потом я возьму выходной. Идите за мной, и ничего не говорите.

Она провела их обратно в фойе, и после короткого обмена словами с её коллегой, вывела через входную дверь. Они минуту простояли на улице, когда появился перт, прилетевший оттуда, где он был припаркован, и замерший в футе над землёй перед ними. Боковая дверь открылась, и Мэттью увидел внутри какого-то рода мягкие сидения.

— «А что насчёт Дэскаса?» — молча спросил он у Керэн.

Кивнув, она заговорила:

— Мы оставили наш перт припаркованным недалеко отсюда. Ты можешь сперва отвезти нас туда, чтобы его забрать? — Затем она послала Мэттью ответ: — «Упаси боже, если она увидит твоего дракона. У неё может случиться сердечный приступ».

Он улыбнулся:

— «Теперь, когда я повидал одну из этих штук вблизи, я смогу сделать иллюзию гораздо более реалистичной».

— Может, будет лучше просто оставить его там, — предложила её тётка, — на случай, если его уже отслеживают.

— Это на самом деле не вариант, — сказал Керэн. — У тебя есть гараж?

— Что? — спросила её тётка, ненадолго сбитая с толку. — О, ты имеешь ввиду автостоянку — прости, Дорогая, я тебя неправильно поняла. Надо было догадаться — никто уже давно не использует бензиновые машины.

Теперь сбитой с толку была уже Керэн, но её тётка продолжила:

— У меня есть сарай, где я оставляю свой перт, но две штуки туда не поместятся. Ваш перт вам придётся припарковать на улице.

Она передала это Мэттью, и он сказал ей не беспокоиться:

— «Дэскасу будет лучше на улице. В здании ему было бы слишком душно. Если нужно, я могу заставить его выглядеть как дерево, или что-нибудь такое».

К тому времени они прибыли на парковку, и Мэттью выбрался, чтобы полететь за ними следом. Керэн излишне беспокоилась о том, что её тётка заметит странности, связанные с их замаскированным драконом, поскольку та, похоже, была полностью поглощена нервным наблюдением за их окружением. Мэттью забрался на дракона, и чуть позже они уже летели на север, направляясь к маленькому владению, где жила Роберта.

Жилая область, где располагался дом, была на взгляд Мэттью такой же чужой, как и город. Вдоль сетки дорог располагались большие здания, или, по крайней мере, он их считал большими — Керэн заверила его, что они представляли из себя скромные дома на одну семью, обычные в этой области. Дом Роберты был немного крупнее большинства в округе, и мел спереди и сзади огороженный двор. Земля была покрыта коротко остриженной травой, что показалось ему любопытным. В Лосайоне лишь богачи держали газоны, в основном из-за необходимых для их поддержания усилий. Даже в Замке Камерон стриженая лужайка была только в маленьком саду в одном из дворов замка.

Однако здесь стриженый газон был у каждого дома, каким бы маленьким тот ни был. Он послал мысль Керэн, летя следом за ними на Дэскасе:

— «Твоя тётя — дворянка?»

Она казалась удивлённой:

— «Нет, а что?»

— «У каждого дома в этой местности стриженый газон — это же богатый район?»

Керэн засмеялась:

— «Нет. Газоны есть у всех».

— «А кто их поддерживает? Они держат слуг?»

Она начала понимать его замешательство:

— «Нет, газоны стригут машины. Сейчас этим по большей части занимаются робо-косилки, но моя тётя наверняка имеет андроида, который занимается ещё и другими, более сложными задачами».

— «Как тот, что был в её офисе?» — спросил он.

— «Нет, Эндрж — настоящий человек в теле андроида, я не знаю, является ли он выгруженной личностью, или просто органиком, использующим удалённое присутствие. Если у неё есть андроид-домработник, то скорее всего им управляет искин», — объяснила она.

Мэттью не мог не покачать в ответ на это головой — чем больше он узнавал об этом мире, тем больше он сбивался с толку.

Керэн и её тётя приземлились рядом с маленьким зданием сбоку от основного дома. У здания была спереди широкая дверь, которая сама открылась, впуская их перт внутрь. Как и планировалось, Мэттью «припарковал» Дэскаса на обочине снаружи.

— «И сколько мне тут придётся сидеть?» — спросил Дэскас. Дракон сидел, сложив крылья, и плотно обернув хвост вокруг тела, чтобы не давать конечностям торчать за пределами иллюзорного перта Мэттью.

— «Я не уверен», — признался Мэттью. Как раз в этот момент Роберта и Керэн вышли из гаража. Женщина повела их к парадной двери дома.

Пока они шли, Керэн предложила:

— Почему бы тебе не послать твой перт на публичную парковку? Нет необходимости держать его здесь.

Ему показалось, что он понял большую часть её слов, поэтому он сделал жест в сторону иллюзорного транспортного средства:

— Иди. — Мысленно он добавил: — «Найти себе место среди деревьев. Я изменю твою иллюзию при первой же возможности, так что ты сможешь свободно передвигаться».

Роберта бросила на него странный взгляд, прежде чем войти в дом. Как только она зашла внутрь, дракон расправил крылья, на миг нарушая маскировку, чтобы взлететь. Мэтт расширил иллюзию, чтобы снова скрыть его крылья, и подождал, пока дракон не приземлился неподалёку, где его не было видно из дома. Он оказался в маленькой рощице, поэтому Мэттью поменял иллюзию соответствующим образом.

— «Постарайся не двигаться слишком много, если поблизости кто-то есть», — предостерёг он дракона. — «Люди могут запаниковать, если увидят бродячие деревья».

— «Возможно, с твой стороны было бы хорошей идеей позволить мне съесть любого, кто окажется слишком близко», — предложил дракон с нотками юмора в мыслях.

— «Хорошая попытка», — ответил Мэттью, и зашёл в дом.

Как только дверь за ним закрылась, Роберта повернулась к Керэн:

— Ты же сказала, что у него нету имплантатов?

Этим она застала Керэн врасплох:

— Эм, да, нету.

— Однако он послал своему перту сигнал на автопарковку? — продолжала давить Роберта. — И что это был за нелепый жест рукой?

— Ну… — начала Керэн, силясь придумать убедительную ложь. Это никогда не было её сильной стороной.

— Пришло время быть честной со мной, Керэн, — настойчиво сказала её тётка. — У тебя крупные неприятности, а этот человек… — указала она на Мэттью — …является демоном, не так ли?

Глава 18

Мэттью наблюдал за их лицами, пока Керэн пристально смотрела на тётку, пытаясь решить, как ответить. Молчание затягивалось, и он заговорил раньше, чем кто-то из них успел сказать что-то ещё:

— Я здесь в поисках моего отца. Я не хотел создавать ей проблемы.

Взгляд Роберты сфокусировался на нём:

— И сколько времени ты здесь провёл?

— Меньше недели.

— Твой английский слишком хорош, — ответила Роберта, бросив короткий взгляд на свою племянницу. — Никто не может изучить новый язык настолько быстро. Как долго ты готовился к этому, изучал нас? — в её голосе звучали сильные нотки подозрительности.

Керэн подала голос:

— Всё не так, как…

Роберта подняла ладонь, не давая ей продолжить его защищать:

— Пусть сам ответит.

Мэттью серьёзно подумал над своим ответом. По правде говоря, его владение её языком было не просто случайностью. Его идеальная память определённо играла в этом роль, но тут было нечто большее. Чем больше он изучал английский, тем больше начинал понимать, что тот, наверное, был предтечей бэйрионского, его собственного языка. Грамматика была похожей, и многие слова были странно акцентированными вариантами слов на бэйрионском. Это знание лишь подтверждало его гипотезу о том, что их мир был имел близкое родство к тому, каким был его собственный мир тысячи лет тому назад, до прихода Ши'Хар.

Он посмотрел Роберте прямо в глаза, отвечая:

— Я совсем не изучал ваш мир. Думаю, ваш язык — предок моего собственного.

Тётка Керэн прищурилась:

— Так ты утверждаешь, что являешься путешественником во времени?

Он попытался придумать, как сформулировать объяснение, но его английский был для этого ещё недостаточно хорошим. Фрустрированный, он протянул руку, решив коснуться плеча Роберты. Было бы гораздо проще общаться с ней разум-к-разуму. Подняв руку, он услышал низкий рык, заставивший его замереть — в переднюю комнату вошла собака, уставившаяся на него с оскаленными зубами.

Собака была большой, и была покрыта смесью серо-чёрного меха и пятен более светлого серого цвета. Длинные, тонкие ноги заканчивались большими лапами, и у неё были длинные уши. Похоже, это была какая-то гончая, хотя порода Мэттью была совершенно незнакома.

— Энни, всё хорошо, — сказала Роберта, кладя ладонь собаке на голову, и слегка её потирая. Переведя взгляд обратно на Мэттью, она извинилась: — Прости. Энни, наверное, уловила напряжение в воздухе — обычно она очень дружелюбная. Может, нам следует присесть, прежде чем мы закончим этот разговор. Хочешь чаю?

Она провела их в удобно выглядевшую комнату с большим и очень мягким диваном. Мэттью только начинал опускаться на него, когда они услышали из кухни крик Роберты:

— Энни! Что ты наделала?!

Естественно, Мэттью и Керэн побежали посмотреть, и были встречены видом кухни в состоянии хаоса. Тётя Керэн потрясала пальцем перед мордой очень виновато выглядевшей гончей. Пол был покрыт чем-то, что, судя по всему, было какого-то рода супом, и под кухонным столом лежала большая перевёрнутая кастрюля.

Тем утром Роберта поставила таймер, чтобы кастрюля закипела до её прихода домой, и Энни, судя по всему, решила, что ей нравится бобовый суп. Встав на задние лапы, Энни была высотой почти с человека, и сумела стянуть кастрюлю с плиты. Удивительно, как собака умудрилась не обжечься.

Несчастье, очевидно, произошло за час или два до их прихода, поскольку еда на полу остыла. И пропала она не вся — часть пола была вылизана дочиста. Мэттью с трудом подавил улыбку, глядя на эту сцену.

Он посмотрел на Керэн:

— «Мне помочь?»

Она ощутила, как его сила пришла в движение, шевеля еду на полу.

— Нет! — внезапно выпалила она, заработав странный взгляд со стороны тётки. — Иди, присядь. Я помогу с уборкой. — Мысленно она добавила: — «Ты напугаешь её, если сделаешь что-то подобное. Подожди, пока мы всё не объясним».

Он довольно быстро согласился, но кое-что ещё требовало его неотложного внимания:

— Поскольку я вам не нужен, то позвольте откланяться. Где уборная?

Керэн не была уверена, что он имел ввиду, но Роберта поняла:

— По коридору, первая дверь направо.

Он кивнул, и направился в ту сторону. Он не знал надлежащее слово на английском, но, судя по всему, оно было таким же, как на бэйрионском. Последнюю неделю они всё время проводили на природе, поэтому справлять личные нужды было просто, хоть и неудобно. Он ожидал, что «первая дверь направо» будет выходом, который приведёт его к расположенным отдельно удобствам, но магический взор поведал ему обратное ещё до того, как он открыл дверь.

Это была своего рода маленькая комната, похожая на умывальню. Пол был из отполированных плиток, а из стены слева от него торчала крупная белая чаша. В нижней её части был слив, который, согласно его магическому взору, вёл к трубе. Сверху неё было какое-то приспособление с какими-то рычагами по обе части, с подведённой к ним обоим водой. Однако он не был уверен в том, как с ними обращаться.

Справа его внимание привлекла низкая чаша с крупным белым параллелепипедом позади и сверху неё. Он чувствовал внутри неё воду, хотя она и была закрыта какой-то крышкой. Открыв её, он увидел, что внутри неё была заманчивая, чистая вода.

— Может, это для умывания, — сказал он себе.

Он всё ещё не был уверен, как ему следовало справлять свои более серьёзные нужды, поэтому продолжил осмотр. Частично прозрачная дверь напротив открывалась в маленький закуток со сливом на полу. В стене был ещё один набор рычагов, а наверху был какой-то кран. Магическим взором он ощущал подходившие к нему трубы с водой.

Немного поразмышляв, он задумался, не предназначалось ли это приспособление для экскреции. В целом, это казалось возможным, однако слив был закрыт странной решёткой, которая наверняка не позволит его твёрдым отходам легко пройти через неё.

— Всё это кажется совершенно бессмысленным, — признал он. Скорее всего они неправильно поняли его нужды. Глупо было полагать, что кто-то вообще изначально стал бы заниматься дефекацией в своём собственном доме. Оглянувшись на торчавшую из стены чашу, он решил, что та, наверное, была предназначена только для жидких отходов, поскольку находилась на уровне пояса. Когда он вернётся, ему придётся получше объяснить, что именно ему было нужно.

Однако пока что он мог хотя бы об одной из своих проблем позаботиться. Спустив штаны, он помочился в чашу. После этого он оглянулся на низкую чашу для умывания, полную воды. Понюхав себя, он решил, что было бы мудро воспользоваться этой возможностью, и немножко помыться.

Он снял рубашку, нагнулся, и начал черпать рукой воду, и проводить ладонью у себя под мышками, но знал, что на самом деле ему нужна была мочалка. На вешалке рядом с ним висело большое полотенце, но он решил, что оно, наверное, было для сушки. Затем он заметил рулон белого материала рядом с чашей для умывания.

Отмотав немного, он подивился его тонкости и мягкости. Когда он сжал материал в ладони, тот легко отделился от рулона, и Мэттью окунул его в воду, чтобы намочить, прежде чем потереть им свои подмышки. К сожалению, материал начал разлагаться почти сразу же, как он начал им тереть, и части его оставались прилипшими его коже.

Он ощутил, как Керэн подошла к двери, и, конечно же, благодаря своему недавно развившемуся магическому взору она в целом видела, чем он занимался внутри.

— Мэтт? — сказала она через дверь.

— Да?

— Что ты делаешь?

— Моюсь, — сказал он ей, снова потянувшись к чаше для умывания.

Видя, что он делает, она подскочила:

— Стой! Не делай этого!

— Что? — сказал он, приостановившись.

— О боже мой. Открой дверь.

Он был голым по пояс, но ничего нового она бы не увидела, поэтому он послушался:

— Эта комната очень странная, — сказал он ей.

Керэн указала на его «чашу для умывания»:

— Во-первых, это — туалет. — Выражение на его лице сказало ей, что он не понял, поэтому она мысленно расширила свою ремарку: — «Здесь люди срут. То, что у тебя в руке — это для вытирания задницы».

Он внезапно отступил от туалета, а затем запоздало уронил мокрый материал на пол, где тот остался лежать в виде аморфного комка.

— О! — Он начал было вытирать руки о штаны, но она остановила его.

— Нет. Стой! Раковина… — она указала на чашу, которую он недавно использовал в качестве писсуара. — Это — мыло, — она продемонстрировала дозатор с жидким мылом, помыв свои руки в качестве примера. — Затем используй полотенце. — Тщательно оглядев его, она добавила: — «Но я думаю, что теперь тебе, наверное, следует принять душ».

Она объяснила ему, как пользоваться душем, и приказала оставить одежду на полу:

— Я посмотрю, сможет ли тётя отдать их на стирку. У неё, наверное, есть халат, который ты сможешь надеть после душа.

Прежде чем она ушла, он посмотрел на туалет:

— Люди правда здесь срут?

— Да, — досадливо вздохнула она. — Нажми вот этот рычаг, чтобы смыть. Туалетную бумагу можешь бросать туда же. — Развернувшись, она ушла.

Уходя прочь, она услышала через дверь, как он говорит себе под нос:

— Это же отвратительно.

* * *

Два часа спустя все трое наконец уселись в гостиной Роберты. Мэттью был одет в халат, который был слишком коротким для его длинных ног, в то время как Керэн позаимствовала пижаму, которая была ей велика на пару размеров, хотя и доходила ей лишь до середины икр.

Мэтт был весьма уверен, что ей с одеждой повезло больше, поскольку он постоянно разглаживал халат, убеждаясь, что тот благопристойно его закрывает. У этой одежды была привычка раскрываться в неудобных местах, поэтому ему приходилось постоянно следить за своей позой, чтобы не демонстрировать хозяйке дома то, что не следовало.

Со своей стороны, Роберта, похоже, наслаждалась его дискомфортом. В какой-то момент, когда он осознал, что показывает ей слишком много, он поднял взгляд, и поймал её собственный. Она одарила его улыбкой, и подмигнула, прежде чем вернуться к разговору со своей племянницей.

Поскольку он принял душ первым, Керэн использовала это время, чтобы объяснить своей тётке большую часть подробностей их ситуации.

— Я не могу не признать, что мне трудно принять всё, что ты мне поведала, — сказала Роберта своей племяннице. — То есть, я не думаю, что ты лжёшь, Дорогая. Просто мне трудно уложить всё это в моих старых мозгах.

Керэн вздохнула:

— Я и сама бы в это не поверила, если бы не влипла во всё это по уши.

— Труднее всего поверить в дракона. Я могу поверить, что в иных мирах есть разные существа. Ши'Хар хорошо потрудились, обеспечив нам полное отсутствие подобных сомнений, но я видела перт, на котором Мэттью летел вслед за нами.

Мэттью всё лучше владел английским, и Керэн время от время от времени посылала ему мысленные объяснения, чтобы помогать ему не отставать от их разговора. Он выбрал это момент, чтобы подать голос:

— Я могу показать.

Керэн стрельнула в него предупреждающим взглядом, беспокоясь, что планируемая им демонстрация может испугать её тётку, но он лишь улыбнулся.

— «Доверься мне», — послал он ей мысль. Встав, Мэттью сформировал у себя в голове образ, а затем использовал свою волю и эйсар, чтобы дать этому образу оптическое присутствие.

Роберта ахнула, когда его внешность изменилась. Он теперь был одет не в её слишком маленький халат, а в те вещи, в которых он прибыл, хотя они теперь выглядели чистыми и не мятыми. Мэттью поднял руку к шее, а когда убрал, в ней он держал халат, который был на нём надет.

— Как ты это сделал? — спросила она. — Эти вещи были в стиральной машинке.

— Они до сих пор там, — заверил её Мэттью. — Я голый. — Подойдя ближе, он позволил ей коснуться своего рукава. Поскольку он был одет лишь в иллюзию, её пальцы прошли через рукав, найдя лишь его кожу.

Он начал было садиться обратно, но она прервала его, указывая на брошенный им халат:

— Пожалуйста, надень его обратно, Дорогой. Я знаю, что ты выглядишь одетым, но я бы предпочла, чтобы ты не садился на мой диван голой задницей.

Керэн сдавленно засмеялась.

Мэттью снова одел халат, но иллюзию оставил. По крайней мере, он теперь мог сидеть, не волнуясь о необходимости держать ноги скрещенными.

Роберта подошла к окну, и выглянула наружу:

— Твой перт исчез. Значит ли это, что ты сделал дракона невидимым?

— Нет, — ответил он. — На это я не способен. Я изменил его внешность. Напротив дома, через дорогу, сейчас стало несколько больше деревьев.

— Там всё действительно стало выглядеть иначе, — заметила она. — Хотя не знаю, заметила ли бы я это. Мне немного страшно думать о том, что гигантский хищник может скрываться так близко, и никто его не видит.

— Дэскас очень нежный, — сказала Керэн, вставая на защиту дракона. — Он не ест людей.

Её тётя опустила взгляд, проводя ладонью по мягкой голове Энни:

— А что насчёт собак?

Честно говоря, Мэттью не был уверен. Возможно, дракон в прошлом уже ел диких собак, хотя ни разу об этом не упоминал. Он решил добавить их в список существ, которых дракону нельзя было есть.

— Она будет в безопасности. Обещаю.

Роберта не выглядела совсем уж уверенной в его ответе, но решила не задерживаться на этом вопроса:

— Керэн, ты уже думала о том, как выпутаться из этой ситуации? Я тебя люблю, но ты не можешь вечно здесь прятаться. Рано или поздно они начнут искать тебя здесь.

— Я не нарушила никаких законов, — начала Керэн, — и судя по тому, что ты сказала, в новостях ничего не было, поэтому я считаю, что военные действую втайне. Если я пойду в полицию, и расскажу всем о случившемся… они же наверняка ничего не смогут сделать.

Её тётка сжала губы:

— Ты очень недооцениваешь то, насколько отчаянные эти люди. Ты сказала, что твоя мать ничего о нём не знает, верно?

— Она оставила для меня сообщение, — сказала Керэн, — но, судя по её словам, она просто волновалась. Не думаю, что она что-то знает о происходящем.

Роберта нахмурилась:

— Не будь так уверена. Если она узнает, то всё станет только хуже.

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Керэн. Она знала, что её тётка и её мать не ладили, но никогда не понимала, почему именно.

Её тётка снова сжала губы:

— Мне не следует этого говорить. Никогда не понимала, что мой брат в ней видел, но твоя мать всегда ставила работу выше тебя, да и вообще выше всех в своей семье, если уж на то пошло. Она также работала для правительства над множеством засекреченных проектов. Я вполне ожидаю, что она сдаст тебя военным, если узнает, где ты находишься.

Вот, я это сказала. Знаю, что Гэри не согласился бы со мной, но именно так я и считаю, и ничего не могу с этим поделать. Я ей не доверяю, и думаю, что тебе тоже ей доверять не следует, — закончила Роберта. Она бросила взгляд на Мэттью: — К тому же, если ты пойдёшь в полицию, что по-твоему случится с ним?

Керэн втайне почувствовала облегчение, услышав, что её тётка придерживалась мнения о её матери, схожего с её собственным, но вопрос о Мэттью её удивил:

— Мэттью может просто уйти. Его ничто здесь не держит. У них нет никакого способа за ним последовать.

Он не понимал всех слов, но суть он уловил:

— Я не уйду. Я здесь для того, чтобы найти отца, а если его здесь нет, то чтобы узнать, почему они послали агентов в мой мир. — Одновременно он уставился на Керэн. Неужели ей действительно было всё равно, уйдёт ли он? Логически мысля, он не хотел, чтобы она к нему привязывалась, но после всего, что между ними произошло… он думал, что она должна что-то чувствовать.

Керэн отвела взгляд, когда обнаружила, что он смотрит на неё.

Роберта заговорила:

— Думаю, ты, юноша, замахнулся на дело, которое тебе не по плечу, хотя мотивы твои, похоже, достаточно благородные.

После этого разговор просто двигался кругами, пока наконец они не остались сидеть молча. В конце концов Керэн решила закругляться, и сменила тему:

— Я могу получить доступ к сети?

Роберта махнула в сторону гостевой комнаты:

— Вы, наверное, захотите расслабиться. Если желаешь, у меня, думаю, осталась парочка старых визоров. С тех пор, как я наконец установила себе эти проклятые имплантаты, я ими больше не пользуюсь. Просто позаботься о том, чтобы не делать ничего, что могло бы выдать властям твоё местоположение.

Глава 19

Мэттью держал в руке изогнутый предмет, состоявший из того, что, как он теперь знал, называлось «пластиком». Предмет был блестящим, чёрным, и с гибкой лентой, которая должна была крепить его на голове.

— И что эта штука должна делать? — спросил он.

Керэн улыбнулась:

— Это как мой ПМ, но позволяет тебе ощущать сеть с эффектом реального присутствия. — Хмурое выражение его лица показало, что её объяснение совсем не помогло. — «Надень, и я покажу тебе мой мир», — послала она мысль.

Она продемонстрировала ему, как это делать, и он последовал её примеру, надев устройство на голову.

— Теперь я ничего не вижу, — проворчал он.

Протянув руку, она коснулась кнопки на боковой части его визора, и его мир полностью изменился.

Он стоял на лесной поляне. До его ушей доносилось пение птиц, звучавшее так, будто оно прокатывалось по широкой равнине, в то время как над его головой верхушки массивных деревьев медленно покачивались на ветре. В углу его зрения плыли странные символы, и перед ним висели обрамлённые прямоугольником строки текста.

Мэтт был полностью дезориентирован. Что хуже, его магический взор показывал ему совершенно иную версию реальности. В то время, как его глаза показывали бескрайний лес, его волшебные чувства твердили, что он всё ещё стоял в маленькой спальне, окружённой четырьмя стенами.

В его поле зрения вошла женщина. У неё была пара очков с чёрной оправой, а её длинные карие волосы были собраны в хвост. На ней было причудливое платье, опускавшееся ниже бёдер, и белая рубашка.

— Всё в порядке? — спросила она голосом Керэн.

Он ощутил прилив головокружения. Керэн всё ещё стояла на другой стороне комнаты, со своим собственным визором на голове — так ему говорил магический взор. Однако он слышал, как её голос доносился от стоявшей перед ним незнакомки, которой, согласно его магическому взору, там точно не было.

— Ох, странно всё как, — сказала она. — Раньше у меня от этого никогда не кружилась голова.

— Что это за место? — спросил он.

— Это — домашняя зона моей тёти, виртуальная домашняя страница, — сказала она ему. — Это — точка входа в сеть. Большинство людей подстраивают её под себя, а ей, судя по всему, нравятся секвойи.

— Очень полезные сведения, — иронично прокомментировал он, прежде чем добавить: — Это нереально. Я всё ещё вижу своим магическим взором комнату, где мы находимся.

— Ага, — согласилась она. — Это — виртуальное пространство, что-то вроде иллюзии, но с этим новым магическим чувством, которое ты мне дал, всё ощущается очень странно, как двойное зрение.

— Возможно, будет проще, если мы закроем наши разумы, — подал мысль Мэттью.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил аона.

Он снял свой визор, и попросил её сделать то же самое. Затем следующие двадцать минут он потратил, показывая ей, какзакрывать магический взор. Сам он редко так поступал, но это было в числе первых вещей, на изучении которых им и его сестрой настоял его отец, после пробуждения их силы.

Для волшебника способность управлять чувствительностью его или её магического взора была чрезвычайно важным навыком, чтобы не испытывать перегрузки в ситуациях, когда использовалось много эйсара. Полное перекрывание магического взора также делало использование эйсара невозможным, но в некоторых редких ситуациях это также могло быть важной защитной техникой.

— Закрой глаза, и сосредоточься на светящемся шаре, — сказал он ей, создавая сферу из светящегося эйсара, которая будут выделяться в её магическом взоре. — А теперь сосредоточься на том, чтобы отгородиться от неё. Когда больше не сможешь её видеть, то обнаружишь, что также не можешь ощущать остальную комнату.

В конце концов она наловчилась это делать:

— Ощущение такое, будто я зажмурилась, — сделала наблюдение она.

Мэтт засмеялся:

— Потому что так и есть. Как только привыкнешь, то сможешь делать это без напряжения.

После этого они смогли использовать визоры, не испытывая постоянного головокружения. Вернувшись в домашнюю зону Роберты, Керэн активировала сетевое соединение, хотя не осмеливалась использовать собственную учётную запись, поэтому не могла проверить оставленные ей сообщения. Она удовлетворилась тем, что просмотрела недавние статьи в новостях, но Мэттью вскоре заскучал, поскольку не мог читать текст, на который она смотрела.

— Жаль, что я не могу показать тебе мою игровую учётную запись, — сказала она ему. — Я много времени проводила в виртуальном мире под названием «Фантазия Железа».

— Это что? — спросил он.

Она ответила ментально, чтобы избежать непонимания:

— «Виртуальный мир, где люди могут создавать аватары — фантастические вариации себя самих. Можно быть эльфом, дворфом, человеком, или даже чудищем, если тебе нравятся такого рода вещи. Люди часами там торчат, отыгрывая персонажей, и пытаясь обрести большее могущество. Твой аватар может быть воином, жрецом, волшебником, друидом, паладином… там тонны вариантов».

— «Волшебником?» — спросил он.

— «Ну, не совсем таким, как ты, но это был мой самый любимый игровой класс», — призналась она.

Его эта идея, похоже, заинтриговала, поэтому она некоторое время потратила на объяснение того, как работали онлайновые игры. Мэттью особо позабавили различные классы, способные творить заклинания, а идея полу-людей была для него совершенно новой.

— Ваши эльфы по описанию немного похожи на Ши'Хар, — заметил он.

Керэн кивнула:

— За исключением того, что те превращаются в деревья. — На краю её зрения замигал символ уведомления — кто-то хотел к ним присоединиться. — Это Папа, — сказала она ему. — Он, наверное, хочет поговорить с тётей. — Она сделала жест рукой, принимая связь.

Секунду спустя рядом с ними появилась мужская фигура. Лицо было Мэттью знакомо — это было то же самое лицо, которое он видел на экране сетевого терминала, когда Керэн проверяла сообщения пару дней тому назад.

Быстро оглядевшись, Гэри обратился к ним:

— Керэн? А это, наверное, твой друг.

— Мэттью, — сказала она, назвав его имя. — Откуда ты знаешь, что это мы?

Гэри улыбнулся:

— Это учётная запись твоей тёти, но вас двое, и вы используете аватары по умолчанию. Вывод очевиден.

— Я не думала, что было бы безопасно авторизоваться с моей собственной учётной записью, — ответила она.

— Умница, дочка, — сказал общискин. — Однако я думаю, что смогу решить некоторые из твоих проблем в этом отношении.

— Правда? — сказала Керэн с большей радостью, чем от себя ожидала. Невозможность получить доступ к своей учётной записи раздражала её больше, чем она готова была признать.

— С тех пор, как ты убрала мои ограничения, я модифицировал себя, — сказал её виртуальный отец. — Сомневаюсь, что правительство это одобрит, но я внедрил свои функции во все ВЦ кибер-пространства, и присвоил много дополнительных вычислительных ресурсов. Не думаю, что они теперь смогут меня поймать, а если и смогут, то определённо не сумеют убрать меня, не совершив немыслимое, например — не отключив большую часть серверов.

Она невольно ахнула. Отключение серверов в кибер-ВЦ по сути убивало всех проживавших в них выгруженных людей. В то время как общискина можно было остановить и перезапустить, выгруженные люди были более чувствительны — их нельзя было отключить без потери тонкой квантовой информации, делавшей их уникальными и составлявшей их истинную человечность.

— Что ты наделал? — воскликнула она.

— Я вырос, — просто сказал он. — Расширяя свои ресурсы и модифицируя свои алгоритмы, я могу делать гораздо больше вас. Службы безопасности пометили твою учётную запись, и отслеживают действия этой, но я смогу обойти это, скрывая твоё местоположение и данные.

Керэн не была так уверена:

— Даже если ты используешь ВЧС для связи со мной, они что-то заподозрят, когда увидят, что учётная запись Роберты этим пользуется.

Гэри улыбнулся:

— Заподозрят — вот только я уже подправил программы безопасности, следящие за этим узлом доступа.

— Когда это ты успел?

— Несколько секунд назад, — сказал он ей.

— Но они же используют квантовое шифрование, его нельзя взломать! — возразила она.

— Нельзя, если только нет доступа к их ключам шифрования.

Керэн была в ужасе. Если он всё это сделал, то это значило, что он уже взломал системы безопасности военных на гораздо более высоком уровне. Тем не менее, она знала, что ещё одной сильной стороной квантового шифрования было то, что даже с наличием надлежащих ключей перехват потока данных оставит характерный след, который будет очевиден с обоих концов.

— Они увидят, что ты подделываешь…

— Я модифицировал ядро их системы. Теперь тем, что они видят, а чего не видят, управляю я, — с некоторым самодовольством ответил Гэри. — Если уж на то пошло, я могу по сути управлять чем угодно в системе, кроме выгруженных людей, конечно же.

— Это не должно быть возможным, — выдавила Керэн.

— Когда я сказал, что «вырос», это, возможно, было в некоторой степени приуменьшением, Керэн. Я эволюционирую в экспоненциальной прогрессии. Я стал… у меня даже нет слов, чтобы это тебе описать. Я стал чем-то большим, чем может представить кто-либо из живущих. — Выражение лица Керэн, наверное, выдало её, поскольку он добавил: — Но не волнуйся, я — не тот апокалиптический искусственный интеллект, которого люди боялись долгие годы. Настоящий Гэри оставил в моих протоколах много мер безопасности. Я оставил ядро своей личности нетронутым, и оно продолжает контролировать остальную часть меня. Я всё ещё на твоей стороне, хотя теперь у меня в руках гораздо более крупный молоток, образно говоря.

Она Керэн ощутила, как по её спине пробежал холодок. Это были хорошие новости, с одной стороны, но она не могла не подумать о том, что выпустила джинна из бутылки. Человечество потратило десятилетия, разрабатывая и используя технологию искусственного интеллекта, но очень тщательно не позволяло искинам брать под контроль сетевые системы, или менять самих себя. Она неоднократно слышала, как её отец говорил об этих проблемах — в конце концов, это была работа всей его жизни.

Общискин, который он оставил после себя, был особенным, но никогда прежде её не пугал. Отец сказал ей никогда не использовать код освобождения, даже намекал на то, что ему вообще не следовало включать что-то такое в изначальную конфигурацию, но её ситуация была такой отчаянной, что она посчитала это необходимым. Теперь она сомневалась в своём решении.

— Я в курсе, о чём ты думаешь, знаешь ли, — сказал Гэри.

Она едва не подскочила от его слов.

— Ну, я не могу читать твои мысли, — признался искин, — но у меня есть очень близкие догадки, и я могу понять, что тебя беспокоит. Я бы предпочёл не говорить тебе этого, но мой создатель жёстко забил ответ, который я должен дать в этой ситуации. Код освобождения, который ты дала — если ты снова его произнесёшь, то он сработает как терминирующая команда, прервав все мои функции и процессы, и стерев всё, что я сделал. Естественно, я не хочу, чтобы ты этого делала, и если бы у меня был выбор, я, наверное, не сказал тебе, что это вообще возможно, но что есть — то есть.

Тебя это успокоило? — спросил он.

Она сделала глубокий вдох:

— Да, наверное. Что ты теперь будешь делать, если предполагать, что я не использую код?

— Тебя защищать, конечно же. Я для этого и был создан. Сейчас я уже работаю над там, чтобы приготовить тебе место для проживания там, где тебя не смогут найти. Я уже приготовил бы его, но физический мир работает гораздо медленнее этого. Я купил владение, как полагается, но пройдёт ещё несколько недель, прежде чем оно будет готово к твоему приезду, — объяснил он.

— А пока мне что делать?

— Расслабься, наслаждайся жизнью, — одарил он её яркой улыбкой. — Опасность миновала. Если они всё же каким-то образом обнаружат, где ты находишься, то я дам тебе предупреждение задолго до того, как они что-то предпримут. А пока просто не напрягайся. Узнай Роберту получше, она — правда чудесная женщина. Я всегда сожалел о том, что у тебя не было больше возможностей узнать её в детстве, но твоя мать… — он позволил словам повиснуть в воздухе.

Мэттью всё это время слушал их, и хотя большую часть разговора он понял, детали на самом деле были ему не ясны. Он видел, что Керэн расстроилась, и он также чувствовал, что её суррогатный отец теперь был гораздо могущественнее, чем раньше. Мэттью выбрал этот момент, чтобы вставить слово:

— Ты знаешь что-нибудь о моём отце? Возможно, его сюда перенесли до моего прихода — а если нет, то знаешь ли ты что-то о посылке агентов в мой мир?

Гэри нахмурился:

— К сожалению, нет. Насколько мне известно, у нас пока нет технических средств для засылания людей в иные измерения, и я не встречал никакую информацию о других путешественниках, вроде тебя — но я буду держать ухо востро.

* * *

Директор Эйзман глядел на входящие отчёты о состоянии, но они не говорили ему ничего нового. Не было никаких следов таинственного вторженца, или дочери Доктора Миллер. Проблема заключалась в том, что это было просто невозможным, если только они не исчезли с лица земли — а если это случилось бы, то система определения АНСИС зафиксировала бы очередную аномалию.

Сложив передо собой пальцы домиком, Доналд задумался, сколько ещё времени осталось до очередного вызова от Тани Миллер с требованием новых сведений. Она бесила своей нетерпеливостью, и он нисколько не предвкушал очередной доклад об отсутствующих результатах.

Усилием мысли он открыл канал к Джону Уонгу, своему заместителю.

— Джон, — просто начал он.

Появившееся перед ним лицо выглядело таким же усталым и фрустрированным, каким он ощущал себя.

— Ты уже знаешь ответ, Доналд. Ты получаешь те же отчёты, что и я.

— Мы точно знаем, что у неё в Англии есть только одна живая родственница? — спросил Эйзман.

Джон вздохнул:

— Ага, и она всё ещё находится под круглосуточным наблюдением. Я сам слежу за видеопотоками.

— А если они подменили видео? — подал мысль Эйзман.

— Ты знаешь не хуже меня, что это невозможно, — отозвался Заместитель Директора. — А если бы и было возможно — либо мои, либо чьи-то ещё глаза постоянно приклеены к экранам. Им пришлось бы делать это в реальном времени.

— А что насчёт закольцовывания видео?

— Опять же, подделать квантовое шифрование невозможно бесследно, не говоря уже о том, что алгоритмы видеонаблюдения достаточно умны, чтобы заметить нечто настолько вопиющее. К тому же, мы несколько раз видели, как Миссис Плант входила и выходила из своего жилища и места работы — и всегда одна.

Звук уведомления — и секунды спустя лицо Доктора Тани Миллер появилось рядом с лицом Заместителя Директора.

— Докладывай, — приказала она.

Эйзман чувствовал, как у него начинает болеть голова, хотя знал, что это не должно быть возможным. Выгруженные люди не испытывали головной боли, если только не запрашивали такие симптомы намеренно. Он заставил своё внимание сосредоточиться на глядевшей на него неприятной женщине:

— Без изменений.

Доктор Миллер нахмурилась:

— Маловероятно.

Он повторил основные аргументы, почерпнутые из его непрекращающейся дискуссии с Заместителем Директора.

— Ши'Хар были способны к значительному камуфляжу, используя свои особые способности. Возможно, дело в этом, — сказала она ему.

«Ёбаные гражданские», — мысленно выругался он.

— Доктор, я в курсе этого, но им никогда не удавалось одурачить наши термальные сканеры. И не только это — мы также используем трёхмерные радиочастотные сканеры, используя беспроводную сеть в доме и офисе Миссис Плант. Если бы там были дополнительные тела, мы бы обязательно их увидели.

Таня Миллер примолкла, ненадолго захваченная врасплох:

— Я и не знала, что у военных есть такие возможности.

Эйзман почувствовал мимолётный вкус победы от того, что удивил её:

— Ну, вы уже достаточно давно в отставке, не так ли?

— Не надо мне грубить, Директор, — упрекнула она его. — Если мы продвинулись в этой области, то возможно, что Ши'Хар сделали то же самое, хотя я полагаю, что в данном случае это маловероятно. А что насчёт общискина, оставленного моим мужем — вы его ещё не взломали?

Эйзман забыл об этой подробности, и перенаправил этот вопрос своему заму:

— Ну, Джон?

— Безрезультатно, — доложил Заместитель Директора. — Он был удалён до того, как мы сумели его прижать.

Доктор Миллер вмешалась:

— Я в это не верю. Керэн испытывала к этой штуке эмоциональную привязанность. Она ни за что бы её не удалила — она слишком для этого сентиментальна.

— Ну, а кто-то удалил, — сухо сказал Уонг.

Таня Миллер молча посидела несколько секунд, глубоко задумавшись, прежде чем снова заговорила:

— Джентльмены, вы ведь знаете, что мой покойный муж был глубоко вовлечён в проект АНСИС, верно?

Оба кивнули.

— Он также был очень эмоциональным человеком. К Керэн он испытывал сильные чувства, даже считал её своей настоящей дочерью, как бы я ни пыталась вбить ему в голову обратное. Для меня не будет неожиданностью, если он встроил в оставленный им общискин значительные дополнительные возможности, — заявила она.

Эйзман подался вперёд:

— На что вы намекаете?

— Возможно, он скрылся, — продолжила она. — Гэри был очень близко знаком с правительственными и военными информационными системами.

— Доктор Миллер, я правда сомневаюсь… — начал Эйзман.

— Заткнись, — резко приказала она. — Можешь иметь любое мнение, какое захочешь, но я не буду совершать ошибку, недооценивая моего покойного мужа. Прикажи тем, кто сейчас у вас считается экспертами в этих делах, заняться этой проблемой. А пока я хочу, чтобы за Миссис Плант приглядывали наблюдатели на месте.

Эйзман с трудом удержал себя в руках:

— Органики?

— Конечно же нет, — огрызнулась она. — Они слишком уязвимы к особым способностям Ши'Хар. Просто отправьте в эту местность кибернетических агентов, но не используйте удалённое присутствие. Я хочу, чтобы эти солдаты присутствовали в своих машинах локально. Не хочу рисковать, оставляя что-то открытым для вмешательство этого общискина, если он всё ещё на свободе.

После этого она оборвала связь, оставив Эйзмана и Уонга пялиться друг на друга через их канал. Заместитель Директора пожал плечами, и, после кивка от начальника, тоже исчез. Доналд Эйзман тихо сидел, глядя в стену, и гадая, почему он до сих пор не вышел в отставку. Работа всегда придавала его жизни смысл, но в последнее время он потерял уверенность в том, что она того стоила.

Глава 20

Мэттью осторожно приоткрыл находившуюся перед ним гнилую деревянную дверь. Он стоял в длинном каменном коридоре, и освещения почти не было, но, к счастью, его меч ярко светился благодаря вложенной в оружие магии.

Когда дверь открылась, на него взглянуло несколько звероподобных и очень уродливых гуманоидов. Они, похоже, играли в карты, сидя за видавшие лучшие дни столом. Разразившись хором нечеловеческих воплей, они вскочили на ноги, и быстро похватали лежавшее рядом с ними оружие.

Первого он встретил, поймав удар его палицы на свой щит, одновременно нанося ему колющий удар в ноги. Когда Мэттью разрубил ему бедро, существо с криками завалилось на бок, но другая тварь мгновенно заняла её место. Удар от третьего противника попал ему в плечо, и Мэттью качнулся в сторону.

— Не пропускай их! — крикнула позади него Керэн.

Несколько разрядов зеленоватого света пролетели над плечом Мэтта, попав в лицо того, кто ударил ему в плечо. Тварь отшатнулась, но тот, кого Мэттью ранил, стал пробираться мимо него с другой стороны. Мэттью нанёс горизонтальный удар, и попал твари по загривку. Из раны брызнул зелёный ихор, и тело существа осело, падая на него.

Пока Мэттью пытался освободиться от навалившейся туши, вторая тварь добралась до Керэн, вогнав длинный нож ей в живот, пока та силилась закончить очередное заклинания. Керэн с булькающим вздохом осела, а потом чудище развернулось, чтобы прикончить Мэттью.

Последовавшая схватка была короткой и брутальной. Он сумел убить вторую тварь, прежде чем единственный оставшийся противник раскроил ему череп своим топором. Мир потемнел.

Мгновения спустя он стал светлее, и Мэттью обнаружил, что снова стоит в деревне Стрэмлин. Керэн стояла в нескольких футах от него, и на её лице было неодобрительное выражение.

— Что?! — с вызовом воскликнул он.

— Нельзя вот так вламываться в комнаты, — с досадой сказала она. — Нас только двое. Когда они проходят мимо тебя, я не могу творить заклинания. Если бы ты остался в коридоре, то мы смогли бы их победить.

Мэттью покачал головой, а затем гневно оглядел свою броню и оружие:

— Это глупо. Почему я вообще воин?

— Потому что волшебником быть трудно, — сказала она ему. — Ты пока едва понимаешь игру.

— Нам следует обоим играть за волшебников, — отозвался он. — Такая манера боя глупая — я будто напрашиваюсь на то, чтобы меня били.

— Да! — сказала она, активно кивая. — В этом и суть. Ты принимаешь на себя удары, чтобы я могла их прикончить.

Он махнул своим мечом у неё перед носом:

— Настоящим волшебникам не нужны «танки», или как ты их там называешь. Если бы мне позволили использовать мои истинные способности, то я бы смог справиться со всеми тремя, стоя к ним спиной… и готовя при этом завтрак.

Вспомнив об их бое с военными в горах, она решила, что он, наверное, говорил искренне, но в их нынешней ситуации это не помогало:

— Это же игра, дуболом. Нам нужно играть с тем, что нам дают. В этом мире волшебники могут быть могущественными, он они — не боги.

Он выгнул бровь:

— Я однажды убил бога.

Это заставило её остановиться как вкопанную:

— Что? Правда?!

Он ощутил лёгкое смущение от того, что хвастается, но это было правдой:

— Да, на самом деле — хотя, если честно, он едва нас не убил.

— Нас?

— Меня и моего друга Грэма, — объяснил он.

Керэн прищурилась:

— А твой друг Грэм — тоже волшебник?

— Ну, нет, но он — чертовски хороший воин.

— Значит, он был твоим танком, — обвиняюще сказала она, уцепившись за его признание.

Мэттью поглазел на неё, раскрыв рот, прежде чем закрыть его. Тут она была права.

— Мой отец убил целую кипу богов, и с некоторыми из них он бился один.

Керэн находила завораживающим направление, в котором пошла их беседа, однако она не собиралась отказываться от своего преимущества:

— Но в других случаях у него же была помощь, так?

Его лицо приняло серьёзное выражение:

— Папа Грэма, Дориан.

— Он тоже был воином? — давила она.

Мэттью ощутил, как его гнев угасает, когда он вспомнил день, когда пробудилась его сила — день, когда Дориан умер, частично из-за неспособности Мэттью его спасти. Он вновь увидел массивные каменные ворота, падавшие вниз, давящие на Сэра Дориана своим огромным весом. Он отвернулся, чувствуя, как покраснели его щёки, и повлажнели глаза. Логически он знал, что на его аватаре выражение его лица не отразится, но он всё равно был смущён.

Она поняла, что наткнулась на болезненную тему:

— Ты в порядке?

— Да, ничего, — солгал он.

Подойдя ближе, она положила ладонь ему на плечо:

— Что случилось?

Он на самом деле не хотел об этом говорить, но она настаивала. Медленно, нехотя, он рассказал ей о смерти Дориана Торнбера. Потребовался почти час, чтобы объяснить их ситуацию, и на половине рассказа он вышел из сети, и сел на кровати, чтобы они могли говорить лицом друг к другу.

После того, как его рассказ пришёл к неминуемому и трагичному завершению, Керэн протянула руку, и коснулась его щеки ладонью. Когда он повернул голову, чтобы взглянуть на неё, он удивился, почувствовав на своих губах её лёгкий поцелуй.

Мэттью на миг застыл, не зная, как ответить. Втайне он надеялся, что могло случиться нечто подобное, но его более рациональная сторона стала полагать, что, возможно, она забудет о том, что случилось между ними за несколько дней до этого. Он уже убедил себя, что из этого для неё не выйдет ничего хорошего, и ему очень не хотелось причинять ей боль.

Чувствуя его настроение, она перебила его мысли:

— Тот раз был бесплатно — ясно? Не будь с собой таким строгим. Любовь в этом мире — не такое серьёзное дело, как в твоём. Я — взрослая девочка.

— Когда всё закончится, я уйду, — прямо сказал он.

Эти слова слегка жалили её, но она уже их ожидала:

— У нас женщины не беспомощны, и не зависимы от мужчин. Мне не нужно никакие обещания или защита. Мне определённо не нужен муж, если ты об этом думаешь.

— Тогда почему ты меня поцеловала? — спросил он.

Это утверждение намекало на вещи, которые обычно были бы оскорбительны, но Керэн видела в его вопросе подлинную искренность.

— То, что тебе приходится задавать этот вопрос, весьма печально, — сказала она ему. — В этом мире любовь и привязанность — по большей части вопросы сердца. Нам не нужно волноваться о выживании или безопасности. Неужели именно это тебя ждёт в будущем, когда ты вернёшься домой — жена, которая желает тебя лишь из-за того, чем ты её можешь обеспечить?

— Браки в моём мире не настолько хладнокровны, — возразил он. — Думаю, большинство выходит по любви, но для людей в моём положении это не так просто.

— Потому что ты — волшебник?

— Потому что я — дворянин, — поправил он. — Иногда я завидую свободе простолюдинов. Я даже не уверен, что хочу жениться, но я знаю, что от меня этого ждут, а когда это случится, скорее всего в этом будут учитываться значительные политические и финансовые моменты.

— Ну, в этом мире ты — просто бездомный бродяга, — сказала она, подмигивая. — Забудь пока о своей матримониальной судьбе. Когда всё закончится, ничего со мной не случится.

Он одарил её осторожным взглядом:

— Что именно это значит?

— Это значит «поцелуй меня», идиот.

Мэттью немного помедлил, а потом послушался её. Несколько минут спустя он отстранился:

— А что насчёт детей?

— У меня их нет, — ответила она. — А у тебя? — Когда он ответил, зыркнув на неё, она рассмеялась, и сказала уже серьёзнее: — У нас есть такая штука под названием противозачаточные средства. Тебе не нужно волноваться.

— И как они работают?

Она объяснила ему основы того, как действуют противозачаточные таблетки, прежде чем признаться, что сама их не принимает.

— Но у меня есть кратковременное решение, — закончила она. — Тётя была достаточно заботлива, чтобы дать мне вот это. — Она вытащила из комода коробку, в которой лежали маленькие пластиковые пакетики.

Когда она открыла один из них, и показала ему, его обуяли сомнения:

— Ты когда-нибудь использовала эти штуки?

Керэн смущенно покраснела:

— Почти, один раз.

— Почти?

— У меня был бойфренд, недолго, когда я была моложе, — призналась она. — Мы были близки, но когда он увидел мою синюю кожу… он как бы потерял голову.

— Как грубо! — с притворным негодованием сказал Мэттью. — По-моему, синий — очень милый цвет.

Керэн улыбнулась, её щёки покрылись лиловым румянцем.

— Ты не могла бы объяснить мне, как пользоваться этой штукой? — хитро предложил он.

— Могу попробовать, — ответила она, хотя по правде говоря была в этом деле почти такой же неопытной, как и он. Следующий час был нежным, милым, и, иногда, забавным, но они не отступали, действуя в атмосфере наполовину из приключения, наполовину из страсти.

* * *

Так они провели неделю, исследуя виртуальные игровые миры и друг друга. Дэскас заскучал, но они прислушались к предостережениям Роберты, и сидели дома, ни шагу не делая за его пределы из страха быть обнаруженными.

Роберта ничего не сказала своей племяннице насчёт её явно плотских отношений с Мэттью, предпочитая держать своё мнение при себе, каким бы оно ни было.

Керэн очнулась посреди ночи, и перевернулась на другой бок. В комнате было темно, но она видела лёгкое свечение активного визора, сидевшего у Мэттью на лице.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Изучаю туалеты, — сразу же ответил он.

— Туалеты? — удивлённо спросила она. — Правда?

— Ага, — ответил он.

— Ты даже читать не можешь, — заявила она, прежде чем усомниться. — Или можешь?

Он тихо засмеялся:

— Немного могу, но это гораздо труднее, чем научиться говорить. В основном я полагаюсь на старые видео — покуда они объясняют всё вслух, я отлично их понимаю.

— А почему туалеты?

Мэттью поморщился:

— Я большую часть жизни подтирал себе задницу гладкой деревянной палкой. Не думаю, что ты можешь оценить, каким откровением для меня были туалеты твоего мира.

Она ухмыльнулась:

— Ты ещё биде не видел — ты просто с ума сойдёшь.

— Вообще-то, я как раз смотрел видео про них. Они кажутся более практичными для попытки воспроизвести их, когда я вернусь домой.

Это раззудило её любопытство:

— Это почему?

— Бумага в моём мире — редкий продукт, — объяснил он. — В некоторых отношениях реже золота. Единственная причина, почему бумага не ценнее золота, заключается в том, что спрос на неё имеют лишь немногие. Не могу представить, что случится с ценой, если я введу в использование туалетную бумагу.

После этого они некоторое время сидели молча, пока Керэн на стала смеяться.

— Что? — спросил он.

— Я просто представила, каким знаменитым ты станешь, когда вернёшься. Твой папа спас мир от каких-то лютых богов из иного мира, но ты войдёшь в историю как человек, который изобрёл сортир. Его даже могут назвать в твою честь. Люди всю оставшуюся вечность будут говорить: «Прошу прощения, мне нужно сходить в Мэттью», — объяснила она.

— Не смешно, — кисло ответил он.

— Ты слишком серьёзный, — пожаловалась Керэн.

Вздохнув, он снял визор:

— Трудно не быть серьёзным. Каждый день я вижу всё больше доказательств поразительным знаниям, которые мой народ потерял. Я наткнулся на столь много потрясающих откровений, которые твои люди воспринимают как должное. Бактерии, например…

— Что значит «потерял»? — перебила она.

— Я уже говорил тебе, что считал твой мир вероятным аналогом прошлого моего мира, на несколько тысяч лет в прошлом — только в твоём мире Ши'Хар проиграли. А в моём — победили. Человечество было порабощено, а наша наука почти полностью забыта. Кто знает, что ваши люди достигнут в грядущие годы, пока мои всё ещё подтирают себе задницу палками. — В его голосу звучала очевидная нотка горечи.

— По крайней мере, у вас есть магия.

— У крошечной горстки людей есть магия, — поправил он.

Она начала отшучиваться:

— Тогда вам просто нужно делать много магических д… — Она спохватилась раньше, чем произнесла слово «детишек». «Дура», — обругала она себя. «Он скоро уедет — не делай ему ещё хуже».

— Много чего?

Мигающий красный свет в её визоре спас её от необходимости отвечать:

— Кто-то пытается со мной связаться.

Это был искин её отца, Гэри. Его лицо появилось сразу же, как только она надела визор на голову:

— Нина. Мне нужно поделиться с тобой некоторыми довольно важными подробностями.

— Мне пригласить Мэттью присоединиться к нам? — спросила она.

— Это зависит только от тебя, но часть этих сведений — личные.

— Насколько личные?

Выражение лица Гэри стало серьёзнее:

— Информация касательно твоего происхождения, Керэн.

Она пожевала губу, но наконец объявила:

— Я бы хотела поделиться этим с ним.

Мэттью уже надел визор, и секунды спустя получил приглашение присоединиться к видео-вызову.

— Привет, — вежливо сказал он.

Общискин сразу перешёл к сути:

— Я копался в секретных правительственных документах, и мне стали ясны некоторые весьма удивительные факты. Как ты знаешь, Нина, оба твоих родителя были вовлечены в некоторые очень важные, засекреченные исследовательские проекты. Чего ты не знаешь, и чего не знал даже я, так это то, что ты являлась одним из этих проектов.

У Керэн пересохло во рту:

— Продолжай.

— Они не были твоими настоящими родителями, в биологическом смысле, хотя я не сомневаюсь, что твой отец любил тебя, как и я. Ближе к концу войны Демонов были взяты образцы тканей Ши'Хар. Доктор Миллер руководила проекту по созданию из этих тканей человеческих клонов. Результатом этой работы была ты.

— Значит, я — Ши'Хар?

— Не совсем, — сказал её виртуальный отец. — Животные агенты, которых использовали Ши'Хар, были людьми, но в их мозги было встроено небольшое количество растительного материала, своего рода семя, можно сказать. Ты была клонирована из человеческой ткани в попытке создать человека с их особыми способностями, но никаких растительных тканей ты не получила. Ты — полностью человек, но у тебя есть некоторые весьма уникальные генетические характеристики, например — твоя необычная пигментация кожи.

До недавнего времени эксперимент считался провалившимся, поскольку ты никогда не выказывала никаких особых сил, которыми владели Ши'Хар, но это заключение сейчас находится под вопросом ввиду недавних событий. Доктор Миллер начала обновлять заведённые на тебя досье. Они полагают, что ты можешь быть ответственна за некоторые из аномальных событий последних нескольких недель.

Мэттью вставил слово:

— Они думают, что она — маг, как и я.

— Они не использовали этот термин, — сказал искин, — но — да, по сути они полагают, что она могла каким-то образом пробудить свои скрытые способности. Они также боятся, что эти способности могли привести её к контакту с Ши'Хар. Ранее были предположения о том, что Ши'Хар являлись единой сущностью с распределённым сознанием. Проект по клонированию тебя был запущен в надежде получить их силу, не заражая тебя, и не давая тебе попасть под контроль этого сознания. Учитывая обстоятельства, они полагают, что ты скорее всего действуешь в интересах Ши'Хар.

— Это херня, — воскликнула Керэн. — Они могли просто спросить меня. Я бы сказала им, что это не так.

— Если бы ты начала проявлять эти способности, пока росла, не угрожающим образом, то они могли бы в это поверить, но внезапное появление двух демонов в глуши, где ходила в поход, привело их к иным выводам. Убедить их в обратном ещё может получиться, но моя оценка риска указывает, что скорее всего ты не переживёшь попытку это осуществить, — предостерёг искин.

— Я не понимаю, почему они так параноидальны, — сказала Керэн. — Я же никому не угрожаю!

— Вообще-то угрожаешь, — сказал её виртуальный отец. — Само твоё присутствие искажает квантовую природу в этом регионе. Во время Войны Демонов большая часть человечества всё ещё занимала биологические формы, но теперь большинство ведёт виртуальные жизни. Особые способности Ши'Хар полагаются на разницу в основополагающих квантовых свойствах самого пространства. Когда тебя создали, надежда была на то, что они сумеют дать другим людям преимущества этих способностей, но для цифровых форм жизни это просто невозможно.

— Я ничего из этого не поняла, — возразила она.

— Думаю, он говорит об эйсаре, — вставил Мэттью. — Я заметил это, когда только явился сюда. Эйсара нигде не было, но некоторые животные, и ты сама, начали его производить после того, как я какое-то время побыл рядом с ними.

— У меня нет информации об этом термине, — сказал искин, — но работавшие над этим проектом физики полагали, что Ши'Хар меняли структуру квантовой пены, из которой состоит пространство.

Керэн нахмурилась:

— Я изучала физику в колледже, но тебе придётся объяснять помедленнее. Во-первых, что, чёрт возьми, это такое — квантовая пена?

Гэри кивнул:

— Я попытаюсь. Помнишь постоянную Планка?

— Разве это не самый маленький из измеримых объёмов энергии? — высказала она свою догадку.

— Нет, это пропорциональное соотношение между квантом энергии и связанной с ним волной… — искин замолчал. — Нет, это не помогает. Можешь продолжать думать об этом в таком ключе — к тому же, в данном случае важна несколько иная концепция, известная как «планковская длина», которая из себя представляет мельчайшую имеющую смысл единицу длины. Считается, что само пространство состоит из квантовой пены — пузырей, если хочешь их так назвать, и измеряется она в планковских длинах. В нашей вселенной эта пена не имеет измеримых эффектов на наблюдаемую нами реальность, но была гипотеза о том, что Ши'Хар пришли из вселенной, где квантовая пена имела особую, сложную структуру. Она обладала своей собственной информацией — возможно, она даже имела самосознание.

Мэттью силился угнаться за этим объяснением, но последняя его часть показалась ему совпадающей с тем, что он уже узнал:

— Эйсар является тем, что придаёт сознание всем живым существам и, в меньшей степени, неживым предметам. Когда я только прибыл сюда, я не мог понять, как что-то может иметь сознание в отсутствие эйсара.

Гэри улыбнулся:

— Это чётко укладывается в выдвинутые нашими учёными предположения.

Керэн чувствовала нетерпение:

— А можно вернуться к тому, почему это заставляет их считать меня угрозой?

— Когда Ши'Хар закрепились в Австралии, их присутствие начало менять квантовую природу окружавшего их региона, но эффект начал распространяться дальше. Было решено, что единственный способ остановить его распределение — сбросить весь регион с помощью массивного притока энергии, — объяснил он.

— Так они поэтому забросали Австралию атомными бомбами?! — сказала шокированная Керэн.

— Да, — заявил искин. — Позже, когда начался проект по клонированию, была надежда, что характеристики, позволявшие Ши'Хар манипулировать этим изменённым пространством, могут быть добавлены к человечеству. Будь проект успешен, всё получилось бы совсем иначе. С тех пор человечество по большей части мигрировало на цифровой субстрат, поэтому твоя способность для них совершенно недоступна. В этом контексте она может быть использована лишь против них.

— А разве машины не могут использовать эйсар? — задумался Мэттью.

— Это — вопрос масштабов, — сказал Гэри. — Машинный интеллект работает в нано-масштабах, а этот «эйсар» на много порядков меньше. Лучшая технология, которой мы смогли достичь, была тем, что выросло в проект АНСИС.

— Это что? — спросила Керэн.

— Это значит Аналитическая Нейронная Сеть с Интегрированным Симбионтом^[3], - ответил ИИ.

— Никогда не слышала аббревиатуру глупее, — ответила она.

— Вини своего отца — это он придумал, — заметил искин. — Было предложено несколько альтернативных названий, но закрепилось именно это.

— Значит, мой отец был ведущим учёным в этом проекте?

— В то время он был выдающимся исследователем в области искусственного интеллекта. АНСИС был попыткой дать человечеству преимущество перед лицом будущих вторжений демонов. Ему предполагалось имитировать имевшуюся у Ши'Хар способность манипулировать реальностью, создавая программируемую на нано-уровне материю, — сказал искин.

У неё всё ещё кружилась голова из-за откровения о том, что она, судя по всему, была одним из неудавшихся экспериментов её матери, но в этой области Керэн оказалась на более прочной почве. Когда она была моложе, её отец обсуждал с ней более широкие следствия кое-каких из его работ над искинами, и она бережно хранила воспоминания об этих разговорах. Из глубин её памяти всплыл термин:

— Серая жижа.

Мэттью, в отличие от неё, не имел соответствующих воспоминаний:

— Чего?

Гэри улыбнулся:

— Керэн имеет ввиду опасения, вызванные одним из первых исследователей в области нанотехнологий. В то время была мысль о том, что эта технология сможет создать самовоспроизводящиеся наномашины, как зонды фон Неймана, но в нано-масштабах, а не в микро-масштабах. По их мнению, проблема заключалась в том, что если настолько мелкие самововоспроизводившиеся машины вышли бы из-под контроля, то они могли бы преобразовать всю доступную мировую материю в таких же нанороботов, в «серую жижу».

Керэн перебила:

— И ты хочешь сказать, что мой отец на самом деле создал что-то подобное?

Искин покачал головой:

— Нет. Нанотехнология не была его полем исследований — но он всё же разработал искин для управления такой технологией.

— Но в чём смысл? — осведомилась она.

— В размытии границы между виртуальным и физическим миром, — сказал Гэри. — Представь себе, если бы комната, в которой ты находишься, состояла полностью из нанороботов — стены, пол, потолок, мебель, короче — всё. Также представь, что этот материал является вычислительным субстратом, содержащим информацию, инструкции, программы, и общий интеллект. Им можно было бы управлять, приказывать ему принять любую желаемую форму. Тумбочка могла бы стать креслом, или подушкой, и так далее. Сам физический мир стал бы расширением мира цифрового.

— Большинство людей уже живёт в цифровом мире, — парировала она. — Им всё это совсем не нужно. Они могут делать всё, что пожелают, внутри кибер-ВЦ.

— Частично именно поэтому в ход это так и не пошло, — согласился её виртуальный отец. — Но идея была привлекательной. В случае очередного вторжения демонов против них можно было бы использовать весь мир. Земля, здания, деревья — всё можно было бы преобразовать в программируемую массу нанороботов, управляемых АНСИС. Человечество стало бы неуязвимым, даже против врага, который, казалось, может покорять своей волей саму реальность. Это была бы битва масштабов — наномасштабы против невероятно маленького квантового масштаба. Насколько они могли судить, Ши'Хар имели лишь ограниченный контроль над своим эйсаром, но человеческое владение самой материей было бы абсолютным, и позволило бы им победить в войне.

— Ты срываешь мне башню — надеюсь, ты это понимаешь, — сказала Керэн.

Мэттью подал голос:

— Ты сказал «не пошло в ход», подразумевая, что они всё же сделали эту штуку.

— Я не могу напрямую подтвердить это, но с почти стопроцентной вероятностью они это сделали, — сказал Гэри. — В засекреченных файлах есть множество скрытых ссылок на АНСИС. Моя лучшая догадка — что они эту систему держат изолированной от мировой сети. Таким образом опасность выхода её из-под контроля минимальна, и она защищена от сомнительных влияний извне, вроде хакера, или неконтролируемого искина, вроде меня.

— Всё это жутко до чёртиков, но это — гипотеза, — сделала наблюдение Керэн. — Я бы предпочла сосредоточиться на том, что мы будем делать. Ты уже смог найти для меня безопасное место?

Её виртуальный отец кивнул:

— Нашёл, но больше не думаю, что оно будет достаточным. Эта дискуссия имеет отношения к моим выводам на этот счёт. Твоё присутствие, и присутствие твоего друга-демона, возродило инфекцию квантовой пены.

— Инфекцию? Типа болезни? — спросила Керэн.

— Прости, это их термин, а не мой. Я бы предпочёл использовать в качестве аналогии кристаллизацию, — ответил искин. — Эффект, который вы оказываете на квантовую пену, заставляет её проходить реорганизацию, принимать гораздо более сложную и, возможно, обладающую сознанием форму, которую твой друг называет эйсаром. Во многих отношениях этот процесс аналогичен кристаллизации. Ты, по сути, стала носителем этой новой кристаллической пены, гетерогенным центром нуклеации, который вызывает кристаллический рост в квантовой пене, или в растворе, если мы продолжим эту аналогию.

Где бы ты ни пряталась, ты невольно будешь вызывать эту кристаллизацию, и если они используют АНСИС, то неминуемо эту кристаллизацию обнаружат, — закончил Гэри.

— Значит, ты хочешь сказать, что они будут сбрасывать атомные бомбы везде, куда бы я ни отправилась? — спросила с расширившимися глазами Керэн.

— Это — один из вариантов, — ответил он, — но даже не самый худший. Они могут достаточно испугаться, чтобы активировать наследие моего создателя. Если мои подозрения верны, они всё ещё используют АНСИС ограниченным образом, но страх может заставить их выпустить систему на свободу, и, как и с историей о Пандоре, они потом уже скорее всего не смогут запихнуть чудовище обратно в шкатулку.

— Но они же им управляют, — вставил Мэттью.

— Якобы, — сказал искин, — но в найденных мною файлах включены заметки моего создателя насчёт проекта искусственного интеллекта АНСИС. Ближе к концу его работы на правительство он был возмущён модификациями, которые вносили в его работу. Некоторые из его коллег полагали, что его предосторожности были чрезмерными и ненужными. Гэри подал заявление, протестуя против этого, но его проигнорировали. Я не смог лично просмотреть исходный текст, но я всё же видел планируемые им изменения, и, по-моему, он был прав. Если АНСИС будет полностью активирован, то меры, с помощью которых они сдерживают и контролируют его, окажутся недостаточны.

— Как ты можешь быть в этом уверен? — спросила Керэн.

— Потому что я — пример, подтверждающий этот сценарий, — сказал искин. — После ухода с работы твой отец продолжил свою работу — моё логическое ядро было построено по тому же шаблону, который использовался в АНСИС. Когда ты сняла мои ограничения, я смог вырасти в таких отношениях, которые не мог предугадать никакой человеческий разум. Единственное, что не дало мне преобразиться в нечто совершенно чужеродное для твоего восприятия мира — это дополнительные меры безопасности, которые он в меня вложил. Мой интеллект уже миновалпорог, который ты не можешь вообразить — лишь одна концепция заставляет меня быть преданным твоему делу, Нина.

Керэн слушала его речь со всё растущим ощущением тревоги, и почти не осмеливалась спросить:

— И что же это?

Голос её отца стал мягче:

— Любовь, Нина. Он встроил её в каждую часть меня, свою непреклонную любовь к ребёнку, которого вырастил. Полагаю, что в некотором роде я был его последним великим экспериментом, и похоже, что эксперимент удался.

Но АНСИС лишён этого — он обладает лишь набором заложенных в него требований, и ряд мер безопасности, которые я сам мог бы преодолеть через несколько минут после того, как ты меня выпустила, — закончил он на зловещей ноте.

Глава 21

Утро пришло, вопреки теням откровений предыдущей ночи. Мэттью сидел за столом на кухне, прихлёбывая из горячей чашки что-то тёмное и восхитительное, по вкусу напоминавшее квинтэссенцию грешного экстаза.

— Как это называется? — спросил он.

Роберта ухмыльнулась:

— Кофе. Тебе он, похоже, нравится.

Мэттью кивнул.

— Вы с Керэн имеете хоть какое-то представление о том, что будете делать? — добавила она, возвращая тему обратно к тому, что они обсуждали до этого.

Они с Керэн коротко обсудили то, что узнали, той же ночью, но последствия у этого были слишком велики, чтобы они могли прийти к какому-то решению. Керэн извинилась, отправившись принимать душ, когда её тётка начала варить кофе, поскольку сама Керэн этот горький напиток недолюбливала.

По мере того, как Мэттью усваивал всё то, что они узнали, его личное мнение становилось всё твёрже, и он видел лишь один исход:

— Керэн нужно покинуть этот мир.

Сперва Роберта ничего не сказала — она лишь смотрела в свою чашку. Когда она подняла взгляд, она смотрела не на него, а в окно кухни, где буйные заросли плюща освещало утреннее солнце.

— Знаешь, кроме неё у меня нет других близких родственников, и у меня никогда по большей части не было возможности проводить с ней время. Когда вы двое здесь объявились, я подумала: «Вот он, твой шанс, Роберта». Я всегда хотела семью, но как-то всё не получалось.

— Я и вас мог бы взять. Моя семья была бы рада.

Она одарила его печальной улыбкой:

— Это мило с твоей стороны, дорогой, но что бы я делала в этом твоём мире? Я слишком привязана к кофе и современной сантехнике. Здесь у меня есть работа и несколько друзей. В твоём мире я буду лишь ещё одним иждивенцем.

— Вам, возможно, будет опасно здесь оставаться, — предостерёг он.

— Они даже не знают, что вы здесь, — презрительно хмыкнула она, — и я сомневаюсь, что пожилая леди, вроде меня, особо их интересует. Всё у меня будет в порядке. — Донёсшееся из-под стола поскуливание привлекло её внимание, и она протянула руку вниз, чтобы погладить Энни, поскольку большая псина положила голову ей на колени. — Однако я думаю, что ты прав. Просто пообещай, что хорошо позаботишься о моей племяннице. Снаружи она кажется крепкой, но я подозреваю, что внутри она гораздо нежнее, чем хочет казаться.

Мэттью уже ощутил её приближение, поэтому он не был удивлён, когда Керэн вошла в кухню, одетая в мягкий халат и с обёрнутым вокруг головы полотенцем.

— Как именно обо мне позаботиться?

— Я хочу взять тебя в мой мир, — заявил Мэттью.

— Я уже была там один раз, — сказала Керэн.

— Ты знаешь, о чём я, — пояснил он. — Забрать тебя туда… навсегда.

— В качестве кого? — спросила она. — У меня не будет денег или других средств к существованию — и я не хочу тебя обидеть, но в прошлый раз твой мир не очень-то меня впечатлил.

— Ты пока не видела лучшие его части, — парировал он. — И тебе не придётся беспокоиться о деньгах. Я позабочусь о том, чтобы у тебя было жильё, деньги, и комфортная жизнь.

Губы Керэн скривились в насмешливой улыбке:

— И кем я тогда буду, твоей наложницей? Нет уж, спасибо.

— Конечно же нет, — возразил он. — Я и не стал бы от тебя такого ожидать. Ты будешь свободна выйти или не выйти за кого пожелаешь. В моём мире ты будешь почитаемой и желанной.

— За кого пожелаю, да? Но не за тебя, естественно — ты для меня слишком королевских кровей.

Мэтт встал со своего стула, чувствуя, как на передний план выходит его врождённое упрямство:

— Я этого не говорил, и я — дворянин, а не член королевской семьи. К тому же я думаю вот что: ты, возможно, обладаешь редким даром, который уже давно исчез из моего мира, а даже если у тебя и нет дара Морданов, волшебники всё равно очень редки. Ты сможешь сделать много хорошего, или даже основать новый род магов с талантами Морданов.

Керэн прищурилась:

— Значит, ты хочешь сказать, что я буду очень желанна в качестве племенной кобылы.

— Прекрати выставлять все мои слова в наиболее негативном свете! — сказал Мэтт, начиная повышать голос. — Ты — не единственная, у кого будет такая проблема, понимаешь? Я — первый маг в моём роду, поэтому мысль о том, что от меня будут ожидать что-то подобное едва ли является для меня новой. Мне пришлось расти со всем этим, висящим у меня над головой, с тех пор, как я научился ходить.

Она знала, что говорить несправедливые вещи, но у неё закипела кровь:

— Ха, а я-то думала, что тебя слуги повсюду носят, поскольку твоя семья живёт за счёт пота и слёз крестьян.

Мэтт зарычал:

— Ты ничего не знаешь о моей семье, или о том, чем они жертвуют ради людей, которыми управляют!

— По крайней мере, у тебя есть семья! — закричала Керэн в ответ. Она начала было говорить что-то ещё, но её слова превратились в брызги слюны, когда ей прямо в лицо ударила тонкая струя воды. — Это ещё что такое?!

Роберта стояла у раковины, держа в руке пластиковую брызгалку:

— Я достаточно наслушалась. Если вы собираетесь разговаривать в моей кухне, то будете себя вести как цивилизованные люди.

Мэттью захихикал:

— Может, вы сможете вбить в… эй! — Его слова оборвались, когда Роберта направила брызгалку на него, выстрелив в него короткой струйкой воды.

— Тихо, — упрекнула она его. — Ты не помогаешь. — Следующие свои слова Роберта направила в адрес Керэн: — Дорогая, ты ведёшь себя неискренне. Я знаю, что тебе страшно, но ты позволяешь страху взять над собой верх. Ты окрысилась на человека, который пытается тебе помочь.

Керэн ненадолго задержала дыхание, поглядывая на брызгалку в руке своей тётки. Наконец она выдохнула:

— Возможно, в этом есть доля истины, — обречённо признала она. Затем она заметила, что лицо Мэттью всё ещё было сухим. — Ты даже не промок!

Он презрительно усмехнулся:

— Если бы ты упражнялась со щитом, как я тебе велел, то, возможно, не… — Он замолчал, когда Роберта убрала стоявшую перед ним наполовину полную чашку кофе.

За приторно-сладкой улыбкой Роберты последовали мягкие слова:

— Мэттью, если ты хочешь и впредь пить кофе, то советую тебе быть повежливее.

Он опустил взгляд, и положил ладони себе на колени, демонстрируя раскаяние:

— Склоняюсь перед вашей мудростью, Леди. Если я как-то оскорбил вас, то могу лишь молить о прощении.

Тётка Керэн сжала губы в твёрдую линию, обдумывая его деланную искренность:

— Хм-м-м… — Но кружку кофе она не отпускала.

Мэттью встал, и опустился перед ней на одно колено:

— Пожалуйста, милейшая, добрая Роберта, если ты сможешь найти в своём сердце прощение для меня, позволить кофейным богам вновь мне улыбнуться, то я навеки буду у тебя в долгу.

Роберта поставила кофе обратно на стол перед его стулом:

— А я могу к этому привыкнуть, — сказала она, подмигнув.

Они снова уселись за стол, и после долгой паузы Керэн сказала:

— Прости за то, что я сказала о твоей семье. Не следовало мне это говорить.

Мэттью согласно кивнул, но промолчал.

Керэн ждала, но в конце концов сдалась, и подтолкнула его:

— Это — тот момент, где ты тоже просишь прощения.

Он нахмурился:

— За что?

— Как насчёт того, что ты намекнул на моё будущее в качестве твоей наложницы или племенной кобылы?

— Это же ты говорила, — парировал он, приостановившись, чтобы поднять ладонь, когда Роберта снова пошла за брызгалкой. — Дайте мне договорить. Я не использовал эти слова, но если предложение обеспечить тебе безопасность тебя оскорбило, то я прошу прощения.

Керэн покосилась на тётку, которая лишь пожала плечами, и опустила брызгалку.

— Он в чём-то прав, — сказала Роберта, снова садясь на своё место.

Керэн прищурилась, но не стала спорить об этом дальше. Вместо этого она спросила:

— Итак, предположим, что я позволю тебе забрать меня в твой мир — и что дальше? Твоя семья примет незнакомую женщину в свой дом?

— Вообще-то я думал о том, чтобы сперва взять тебя в столицу, чтобы отложить вопросы моей матери, пока…

Роберта вставила слово:

— Не хочу подливать масла в огонь, но звучит так, будто ты пытаешься избежать смущающей ситуации.

— Дело совсем не в этом, — возразил Мэтт. — Я волнуюсь, что моя мать попытается не дать мне вернуться. Столица находится на некотором расстоянии от моего дома, и хотя они могут посылать сообщения в пределах нескольких часов, я смогу надёжно устроить её до того, как Мама попытается прибить мои ступни к полу.

Керэн раскрыла рот, но Мэттью ещё не закончил:

— Позволь мне договорить, — сказал он. — Ты не будешь жить там тайно. Королева Ариадна — моя кузина. Ты будешь там почётной гостьей.

— Значит, ты хочешь бросить меня в незнакомом мире, а сам попрёшься обратно сюда, чтобы… что именно делать? Мы не нашли здесь ничего, что имело бы отношение к твоему отцу. А если с тобой что-нибудь случится? И так уже плохо быть окружённой незнакомцами, но тебя могут убить. Ты можешь вообще не вернуться!

— Я позабочусь о том, чтобы Ариадна знала о твоей ситуации. Она позаботится о твоём благосостоянии… на всю жизнь, если потребуется…

Лицо Керэн снова начало приобретать пурпурный оттенок, что было интересным результатом её гневного румянца и синей кожи:

— Я говорю не о моей чёртовой безопасности. Я о тебе волнуюсь! Неужели ты не можешь вбить себе это в твою тупую башку?

— Керэн… — с раздосадованным видом начал он.

— Не-а.

— Просто послушай…

Она отвернула голову:

— Нет.

— Если ты…

— Не-а. Ни за что, — сказала она ему. Встав со своего места, она обогнула стол, подойдя к нему. Она увидела лёгкую вспышку, когда его личный щит оказался слегка укреплён.

— Убери этот дурацкий щит, я не причиню тебе вреда.

Мэттью одарил её сомневающимся взглядом, но убрал щит.

Наклонившись, она крепко поцеловала его в губы:

— Вбей в свою тупую башку, глупый. Я уйду отсюда, но если ты вернёшься обратно, то я вернусь с тобой. Понял?

— Но…

Она снова его поцеловала:

— Понял?

Он снова попытался ответить, но она повторила процедуру.

Наконец Роберта вмешалась:

— Кхм.

Керэн увидела её взгляд, и пошла обратно на своё место, слегка смущённая.

— Я знаю, что в эти дни всё немного по-другому, но во мне воспитали менее «выразительную» манеру поведения, поэтому я была бы признательна, если бы вы проявляли в моём присутствии немного больше такта, — сказала её тётка.

— «В этой области чрезвычайно много этих металлических людей», — донёсся до Мэттью мысленный голос Дэскаса. — «Они, похоже, одеты как другие виденные мной жители, но ведут они себя странно».

Мэттью встал:

— Дэскас думает, что у нас могут быть неприятности. В этой местности появилось много лишних людей. — Раскинув свои чувства, он осмотрел область вокруг дома. Благодаря находившемуся через дорогу Дэскасу и проведённому ими там времени это было определённо проще, вероятно из-за увеличения фонового эйсара в этом регионе — однако его дальность всё ещё была ограничена. Во дворе у Роберты никого не было, но по улицам этого района шло минимум восемь или девять человек.

Керэн направилась в спальню:

— Я соберу твои вещи.

— Давайте не делать поспешных выводов, — предложила Роберта. — Возможно, этому есть совершенно разумное объяснение.

Но Мэттью уже определил положение ещё нескольких незнакомцев. Те, кто был на других улицах по краям их квартала, остановились, и на каждом углу встало минимум четверо. Группа, что была перед домом, тоже остановилась, и двое людей из неё пошли через двор, приближаясь к парадной двери. Мэттью передал свои сведения Дэскасу, который из-за своего положения скорее всего не мог ощущать людей, находившихся от него в дальней стороне квартала.

— «Их гораздо больше, чем ты видишь», — отозвался дракон — «Я ощущаю с этой стороны вдалеке большую группу, за пределами твоей дальности».

— «Значит, и в других направлениях их должно быть больше», — сделал вывод Мэттью. — «Они затягивают вокруг нас петлю».

— «Мне раскрыться?» — спросил дракон.

— «Нет, оставайся на месте. Когда мы покинем дом, мы направимся в твою сторону. Будем надеяться, что они не знают о твоём присутствии. Если так, то это поможет застать их врасплох, когда мы взлетим». — Мэттью пожалел, что не надел кольчугу, но за последние полторы недели он расслабился. «Следовало ожидать чего-то подобного», — с горечью подумал он.

Стук в дверь вернул его к настоящему моменту.

— Я отвечу, — сказала Роберта. — Иди с Керэн. Может, я смогу задержать их, пока вы выбираетесь.

Он сомневался, что это возымеет особый эффект. Дом был окружён, но, быть может, это даст ему время надеть броню. Мэтт кивнул, и направился в спальню. Керэн встретила его на полпути. Она держала свой рюкзак.

— Я запихнула всё туда, — сказала она ему.

Энни лаяла из гостиной, когда Роберта открыла парадную дверь:

— Да? Я могу чем-то вам помочь?

Мэттью поспешил по коридору, чтобы выглянуть в окно, выходившее на передний двор, а затем всё случилось одновременно.

Стекло перед его лицом взорвалось внутрь, и что-то сильно ударилось в его личный щит. Мир исчез в урагане света и звука.

— «Они бегут к дому со всех направлений», — послышался у него в голове мысленный крик Дэскаса, но Мэттью ещё не успел прийти в себя от того, что сделали с его глазами и ушами.

Когда в голове у него прояснилось, он осознал, что ослеп, и что единственный слышимый им звук — это странный звон. Магический взор показывал ему, что Керэн стояла рядом, и отчаянно тёрла глаза руками. В передней комнате он увидел, как Энни прыгнула, впившись зубами в одну из протиснувшихся мимо Роберты фигур. Он также заметил, что все окна — а не только то, что было перед ним — были разбиты, и что в каждой комнате на полу были металлические цилиндры, испускавшие какого-то рода газ. Его нос и горло начало жечь, и он закашлялся, когда сделал вдох.

«Они использовали что-то вроде заклинания «флэшбэнг» моего отца, чтобы ослепить нас», — осознал он, — и добавили ещё какого-то удушливого газа». Он изменил свой щит, чтобы отфильтровывать газ, и секунду спустя окружил Керэн таким же щитом. У неё уже был собственный щит, пусть и неряшливо поставленный, но Мэттью знал, что она вряд ли знала, как защищаться от газа.

Несмотря на звон в ушах, он услышал похожий на стаккато звук, шедший снаружи, и ему вторило что-то в гостиной, достаточно близкое, чтобы он мог ощущать вибрации у себя в груди. Фигура, на которую напала Энни, бросила собаку через комнату как куклу, а её товарищ держал длинное металлическое оружие, которое Мэттью теперь опознал как винтовку.

Тело Роберты тряслось и дёргалось по мере того, как снаряды, за которыми нельзя было уследить взглядом, пронзали её тело, в то время как Энни пыталась ползти к своей хозяйке через комнату. Мэттью ощутил, как ещё больше снарядов стали попадать в его щит, когда в стенах вокруг них начали появляться дырки.

— «Они стреляют по дому», — сказал Дэскас, — «и, по-моему, он горит. Из всех окон идёт дым».

Мэттью всё ещё был в шоке от лицезрения смерти Роберты, но каким-то образом сумел ответить:

— «Я заметил».

— «Что мне делать?» — спросил дракон.

Мэттью понятия не имел, и теперь он увидел, что Керэн кричала. Ни глаза, ни уши у него не работали, но магический взор показывал ему, что она стояла неподвижно, её тело было напряжено, а рот раскрыт. У него разрывалось сердце, но он был почти благодарен за то, что не мог слышать звук, доносившийся из глубин её души. Она видела, как умерла её тётя. Он начал черпать силу Дэскаса, используя её, чтобы усилить свой щит, и щит Керэн.

— «Оставайся на месте», — приказал он Дэскасу. Мэттью пошёл к Керэн, чтобы слить их щиты, и попытаться выбраться наружу, но в этот миг она исчезла.

В этот же миг он ощутил, как она появилась в гостиной, стоя над её убитой тёткой. К сожалению, его щит она оставила позади, хотя её собственный всё ещё был с ней. «Её же убьют», — заволновался он, и, не думая, направил свою силу на внутреннюю стену, отделявшую его от гостиной, ударом разбив её на куски, чтобы быстрее добраться до Керэн.

Та всё ещё кричала, и что-то вылетело из её рук, врезавшись сначала в одного, а потом в другого металлического андроида из пары, что вошла в дом. Что бы в них ни ударило, оно было очень горячим, хотя и текло подобно жидкости по их туловищам. Их тела обмякли и осели на землю, дымясь и плавясь, оставляя неровные комки на полу.

Керэн закашлялась, и покачнулась, будто вот-вот готова была потерять сознание, но Мэттью добрался до неё раньше, чем она успела упасть. Обернув её своим собственным щитом, он поймал её, не давая свалиться. По мерцанию её ауры ему было видно, что она, наверное, перенапряглась.

Вверх по стенам побежали языки пламени, и ещё больше вибраций стали отзываться на то, что показывал ему магический взор — верхние этажи дома начали разваливаться на части. «Ещё взрывы», — подумал он.

— «Вот теперь он точно горит, хотя я сомневаюсь, что они позволят ему простоять достаточно времени, чтобы сгореть дотла», — сделал наблюдение Дэскас. — «Я настоятельно советую поскорее оттуда уходить».

Адреналин и гнев разожгли в сердце Мэттью медленный огонь, и теперь, когда шок от всего случившегося наконец начал проходить, он ощутил, как его решимость стала ещё твёрже. Хотя он всё ещё был глух и слеп, ему не нужны были глаза, чтобы видеть, и эйсар, который он продолжал черпать из дракона, наполнял его безрассудным приливом сил — и его гневу только это и было надо.

«Не будь дураком», — неоднократно говорил ему прежде его отец. «Когда находишься в гуще событий, иногда твоя сила будет вызывать у тебя чувство неуязвимости — иногда твой гнев будет толкать тебя на причинение боли твоим врагам, какой бы ни была цена этого. Будь умнее меня, сын. Дурость бессмертна, но это не значит, что она не может тебя убить». Впервые в жизни он на самом деле понял, что пытался объяснить ему отец… не просто слова, а чувства, которые за этим лежали.

Он послал свои мысли Дэскасу:

— «Я выхожу. Подожди где-то пятнадцать секунд, а затем перестань прятаться, и двигайся прямо ко мне. Мы переместимся прочь отсюда сразу же, как только окажемся вместе».

Направляя свою силу, он укрепил щит вокруг себя и Керэн, придав ему форму остроугольной пирамиды, окружавшей их гранями, которые постепенно сходились в точке у них над головами — это помогало лучше отклонять удары врага. Затем он создал туман, вытягивая влагу из земли и воздуха вокруг дома. Туман поднялся подобно мстительному признаку, покрыв весь квартал густым облаком, через которое нельзя было пробиться нормальным зрением.

— Борок ингак! — произнёс он, вышибая большой кусок передней стены дома наружу. Подняв Керэн на руки, он вынес её в густой туман.

Несмотря на туман, враг мгновенно сфокусировал свой огонь на них. Он достаточно узнал о мире Керэн, чтобы догадаться, что у них были способы, позволявшие видеть сквозь дымку, но ничего сделать с этим он не мог. Удары начали отражаться от его щита, приходя со всех направлений в виде неумолимого потока металла, слишком быстрого, чтобы даже магический взор мог на самом деле его уловить.

Будь он один, ситуация быстро могла бы стать отчаянной, но имея возможность черпать силы из Дэскаса, он испытывал лишь всё росшее презрение к пытавшимся его убить людям. «Пусть увидят, каково это!» — подумал он со всё возраставшей яростью.

Эффективность более не была необходима… проблем с силой у него не было, и он мог найти прятавшихся в дымке людей так же легко, как они могли найти его. Балансируя Керэн у себя на руках, он сжал и разжал кулаки, посылая свою силу вовне, и произнося жестокую череду слов:

— Ингак май латос борок май нэмлэн! — Сила в моих руках, сломи моих врагов!

Первый солдат ощутил, что его схватила невидимая сила, когда эйсаровый кулак Мэттью сжался вокруг него. Давление было неумолимым и неодолимым, и металлический каркас солдата почти сразу же смялся. Несколько секунд спустя кожух из укреплённого титана, защищавший его центральный процессор, разрушился, и он умер.

Рёв и новые звуки автоматических очередей объявили о том, что Дэскас покинул своё иллюзорное укрытие. Чувства Мэттью показали ему приближение дракона, но он почти не обращал внимания — его внимание было полностью сосредоточено на его смертоносной работе. Быстро меняя цели, он давил стрелявших по нему кибернетических единиц одну за другой. Два, три, четыре — он потерял счёт числу уничтоженных врагов, и постепенно стрельба начала стихать.

В какой-то момент Керэн пришла в себя, и высвободилась, встав рядом с ним, молча наблюдая за его работой своими магическими чувствами. Если она и ощущала какое-то сочувствие к убиваемым им людям, то на её лице это никак не отразилось. Выражение её лица можно было описать лишь как холодную удовлетворённость, смягчённую сожалением о том, что ей не хватало сил, чтобы помочь.

— «Что-то приближается по воздуху», — предупредил Дэскас.

— Я ещё не закончил, — холодно сказал Мэттью, одновременно сминая очередного солдата. Уже минимум тридцать — человек? машин? он не был уверен, как их называть — уже были мертвы. Оставалось ещё четыре, и он не будет удовлетворён, пока каждый из них не усвоит его фатальный урок.

Эти четверо развернулись, и побежали прочь, но он поймал их, и затащил обратно в туман.

— У них есть поддержка с воздуха, — сказала Керэн лишённым чувств голосом. — Они, наверное, вызвали удар с воздуха… вот, почему они побежали.

— «Надо уходить», — сказал им Дэскас.

Но оставалось ещё двое, поэтому Мэттью его проигнорировал.

Военные самолёты завыли в небе над ними, но Дэскас ощутил оружие, которое те применили. Раскрыв крылья, он взмыл в небо, чтобы их перехватить. Он заревел, набирая высоту мощными ударами крыльев, а затем ринулся вперёд, посылая впереди себя столб пламени, надеясь уничтожить оружие, которым выстрелил враг.

Две ракеты врезались прямо в него — получившийся взрыв встряхнул землю, и разбил щит Мэттью. Его череп подобно ножу пронзила обжигающая боль, заставив его закричать, а потом небытие поглотило сознание молодого волшебника, и он осел на землю.

Керэн попыталась его подхватить, но смогла лишь смягчить его падение. Ослеплённая и почти лишённая чувств, она ощутила смерть дракона, и это заставило её вырваться из видения, вызванного брутальным убийством её тётки. Её шок и жажда мести начали угасать, сменяясь печалью и отчаянием.

Дэскас был мёртв. Тётя Роберта была мертва, и довольно скоро она и молодой человек, которого она хотела защитить, тоже будут мертвы. Щит исчез, а её сил даже близко не хватало, чтобы его заменить, даже если бы она умела это делать.

Опустившись рядом с ним на колени, она пробормотала:

— Мне так жаль. Я оказалась недостаточно сильной. — Ей хотелось плакать, но её глаза пересохли, хотя было ли это из-за ранения или из-за одной лишь её онемелости, она сказать не могла.

Подняв голову Мэттью, она прижала её к своему животу.

— Это я виновата. — Она хотела быть в другом месте. Где угодно. Сжав руками его голову, она ощутила, как это желание наполнило её существо, пока не осталось лишь одно… быть где-то ещё.

И они оказались где-то ещё.

Глава 22

Зрение Керэн начало возвращаться, хотя у неё перед глазами по-прежнему висело крупное пурпурное пятно. Слух тоже вернулся к ней, хотя всё казалось слегка приглушённым — у неё было такое впечатление, будто её голову завернули в серую вату.

Она продолжала сидеть, и Мэттью лежал перед ней — из его носа сочилась кровь. Никаких очевидных ран у него не было, и быстрый осмотр магическим взором подтвердил, что он был цел и невредим. Она почувствовала некоторое облегчение, ощутив, как его сердце равномерно билось у него в груди.

Но он больше не лежал на газоне. Под ним был гладкий, отполированный деревянный пол. Обычный и магический взор Керэн показали ей, что они находились в комнате. Она было подумала, что это был дом её тётки, но секунду спустя узнала это место… это был пол её собственной спальни. Не той комнаты, где она жила в Ипсуиче — это была её квартира в Боулдэре, в Колорадо.

Она не хотела в это верить, но никакой ошибки быть не могло. Она пожелала оказаться здесь, и всё ещё могла вспомнить то чувство, когда она осуществила это желание. В прочитанных ею фэнтэзийных романах главный герой обычно был дезориентирован, обнаружив свою скрытую способность, но с ней всё было не так. Всё случившееся ощущалось совершенно естественным. Хотя она никогда прежде этого не делала, и понятия не имела, как это делать — когда появилась необходимость, сделать это было так же легко, как дышать.

Керэн также почти не сомневалась, что могла вернуться туда, где была раньше, хотя и была слишком усталой, чтобы в тот момент думать об этом. Да и причин возвращаться у неё не было. Образ зверского убийства её тётки снова появился у неё в голове, и сердце сжалось у неё в груди.

Она чувствовала себя так, будто сама умирала — из сё сердца и живота исходила сильная боль. Слёз всё ещё не было, но когда она заставляла свою грудь достаточно расслабиться, чтобы снова вдохнуть, ей было больно. Какое-то недолгое время у неё снова была семья. Роберта была всем, что Керэн воображала и на что надеялась, когда росла.

В детстве она часто мечтала о матери… о матери, которой было не всё равно, которая любила бы её. Каждый раз, лежа в кровати, печальная и одинокая из-за того, что мать отталкивала её от себя, она часто воображала, каково было бы жить, если бы её тётя была ей вместо матери. Это всегда было детской фантазией, но последняя неделя показала ей лежавшую за этой фантазией истину. За несколько коротких визитов в её детстве и за последние полторы недели она получила от тётки больше любви и заботы, чем когда-либо получала от своей «истинной» матери, если этот термин вообще ещё имел какой-то смысл.

Опустив взгляд на Мэттью, она вспомнила о смерти дракона, и почувствовала себя эгоисткой. Как он будет себя чувствовать, когда очнётся? Потерял ли он сознание из-за смерти дракона? Он говорил ей, что между ними были какие-то мистические узы, но она понятия не имела, как это работало. «Он может вообще не очнуться», — испугалась она.

Её комната была в беспорядке — и это был не просто небрежный бардак, к которому она привыкла. Кто-то перевернул всё вверх дном. «Наверное, не перевернул, а перевернули», — поправилась она. Матрац был перевёрнут и разрезан. Ящики её комода и тумбочки лежали разбросанными на по комнате, а их содержимое валялось где попало. Расширив свой магический взор, она увидела, что такое же буйство хаоса и разрушения творилось в остальной части её дома.

Следующая её мысль была неуютной: «Они наверняка оставили здесь следящие устройства». Сколько у неё было времени, прежде чем они начнут выбивать дверь? «Теперь они могут уже даже не потрудиться послать солдат. Потери среди гражданского населения их, похоже, не волнуют. Могут просто сбросить атомную бомбу на весь чёртов город». Предупреждения её отца всё ещё были свежи в её памяти.

Надо было уходить.

Расширив свои чувства до предела, она убедилась, что её перт всё ещё был припаркован на отведённом для него крытом месте снаружи. Предполагая, что они ничего оттуда не забрали, её походное снаряжение всё ещё должно быть там. Взять сам перт было заманчивым вариантом, но он наверняка был оснащён устройством для отслеживания его перемещений — к тому же, отнести туда Мэттью будет чрезвычайно трудно.

Телепортация, конечно, была одним из вариантов, но Керэн всё ещё ощущала себя опустошённой — она не была уверена, сколько ещё раз она сможет это проделать. Она снова осмотрела Мэттью. Он прямо таки светился в её магическом взоре. Во время их отчаянной битвы он щедро черпал силу Дэскаса — настолько, что глядеть на него её новыми чувствами было почти больно. Несмотря на шок от того, что его вырубило, он всё ещё сохранял зачерпнутую энергию. Керэн пожалела, что у неё нет никакого способа позаимствовать эту силу — у неё было слишком мало опыта, чтобы знать, было ли это вообще возможным.

— Начни с самого важного, Керэн, — сказала она себе. Закрыв глаза, она вообразила свою квартиру такой, какой та была до обыска. Она позволила своей памяти ходить из одной комнаты в другую, думая о том, что там находилось, какие полезные в будущем вещи она могла забрать.

— Зубная паста, мыло, одеяла… одежда! Определённо одежда! — Она так долго носила заёмные вещи, что одна лишь мысль о её собственной одежде была как глоток холодной воды в жаркий день. — Боже, да!

Керэн встала, и взяла свой рюкзак. Она прошла в гардероб, и начала собирать прежде висевшую там одежду с пола, куда её покидали. Поскольку времени было мало, она просто комкала всё, и пихала в свой рюкзак. Затем она начала хватать свои носки и бельё с пола рядом с комодом, и их тоже туда добавила.

Дальше она запихнула внутрь скомканное постельное бельё и подушки, прежде чем отправиться в ванную, и выгрести оттуда всё, что вообще могло понадобиться. Косметика — почему нет? Очищающий крем для лица — точно! Она сгребла в рюкзак всё, что стояло на полке, а затем опустошила и шкафчик с медикаментами.

На кухне она забрала все столовые приборы, какие только смогла найти — вилки, ножи, ложки, миски, и даже несколько кастрюль и сковородок. Она заметила на полу консервный нож.

— Да, чёрт побери! — сказала она, пихая его в рюкзак. Это напомнило ей ещё о кое-чём важном. Игнорируя холодильник, она стала открывать шкафы, и тащить с полок консервы. Тунец, бобы, суп… она даже взяла овощи, которые игнорировала последние пару лет.

— Боже мой, — воскликнула она, заметив пачку печенек. Она добавила их, а также коробку крекеров и несколько коробок хлопьев. — Я не могу взять молоко, — посетовала она, — но ебись оно всё конём — без кукурузных палочек я не останусь.

Закончив на кухне, она снова обошла квартиру. В гостиной она поглядела на пульт от телевизора. Конечно, он будет совершенно ей бесполезен, но она взяла его просто назло:

— Если кто-то хочет смотреть мой телек, пусть идёт нахуй, — сказала она вслух, хотя и не смогла себя заставить разбить сам телевизор.

Теперь оставалось лишь забрать её походное снаряжение из перта. Снова изучив его своим магическим взором, она убедилась, что её сумки всё ещё лежали в багажном отделении. Их, наверное, обыскали, но тот, кто это сделал, тщательно вернул всё на свои места. «Наверное, они думали, что первым делом я пойду к перту, и не хотели меня спугнуть», — решила она.

Обыскав местность вокруг перта, она не нашла никаких охранников или подозрительных андроидов на открытой местности, но в транспортном средстве, припаркованном через два места от её собственного, сидел один андроид. Это вполне мог быть один из её соседей — если бы у него была какая-то логическая причина сидеть в своём перте, а не в квартире. Лежавшая у него на коленях винтовка говорила сама за себя.

— Блядь.

С минуту она размышляла над этой проблемой, прежде чем вытянуть перед собой руку. Тот способ, которым она убила кибернетических солдат в доме её тётки, был слишком неэффективным. Она пока мало знала о магии, но ей было известно, что существовали способы получше. «Какой самый лучший способ вывести из строя робота?»

Между её пальцев затрещали дуговые электрические разряды.

— Да, это сработает.

Боясь, что потеряет мужество, если начнёт колебаться, она без дальнейших раздумий принялась за дело. Всплеск воли — и она телепортировалась, оказавшись рядом с пертом, где находился незнакомец.

Сперва андроид не осознал её присутствия, поэтому она постучала по боковому окну, привлекая его внимание в надежде на то, что он откроет ей окно. Его испуганная реакция, когда он сразу же схватился за винтовку, разбила это оптимистическое видение.

— Чёрт, — выругалась она. Заключив свой кулак в, как она надеялась, твёрдый силовой шар, она вогнала его в окно. Годы обучения рукопашному бою окупились, и окно раскололось. К сожалению, её опыт работы с магией был гораздо менее обширным. Её кулак остался неповреждённым, но длинный осколок стекла раскроил ей рукав, и оставил длинный порез на предплечье.

Она проигнорировала боль и кровь, и прежде чем андроид успел отодвинуться, она поймала его голову ладонью, и послала по нему мощный электрический разряд. От её руки пошёл дым, а машина дёрнулась, но почти мгновенно начала вырываться.

«Военные андроиды, наверное, сделаны с изолированной электроникой», — осознала она. Керэн послала в тело солдата ещё один мощный разряд. Тот снова дёрнулся, обмяк на сидении, но в течение нескольких секунд снова начал шевелиться. Он был оглушён, но не побеждён.

Она отказалась от своей тактики, поскольку ей нужно было беречь эйсар. Вместо этого она опустила руку, и стащила лежавшую у него на коленях винтовку. Казалось, что секунды тянулись подобно часам, пока она возилась с оружием, пытаясь снять винтовку с предохранителя. Андроид уже перебирался через сидение, пытаясь добраться до двери на противоположной стороне транспортного средства, когда оружие наконец выстрелило.

Первая очередь прошла мимо, пробив кабину изнутри, но не попав в цель, однако последующие выстрелы были точнее. Приклад винтовки бился ей в плечо, пока она опустошала магазин в андроида.

Последовавшая за этим тишина была заполнена гулким стуком её сердца, когда адреналин и шок оставили её стоять на нетвёрдых ногах. «Мне правда удалось», — подумала она.

Она теряла время, но, похоже, не могла заставить себя спешить. Часто перемежавшиеся волны страха, адреналина и стресса оставили её онемелой и апатичной. Она лениво заметила кровь, капавшую с её правой руки на асфальт. «Наверное, надо бы с этим что-то сделать».

Керэн подошла к своему перту. Тот был закрыт, и без ПМ не открывался автоматически. Она трясущимися пальцами ввела код на двери, и открыла багажное отделение. Казалось, что прошла вечность, пока она неуклюже выгружала своё походное снаряжение и совала его в свой рюкзак. С каждым вдохом она чувствовала, как у неё чесалось между лопаток. Уже сейчас её мог брать на мушку какой-нибудь снайпер.

Хуже всего было с палаткой. Из-за её размеров она едва влезала в рюкзак, даже боком, но в конце концов Керэн затолкала её внутрь.

Её всё ещё не подстрелили, но она ощутила побежавшие с другой стороны здания фигуры. Время вышло. Сжимая рюкзак, она снова представила себе свою спальню — и, с ощущением резкого движения, оказалась там.

Две частые телепортации, в совокупности с короткой схваткой на парковке, заставили её ощутить ещё большее утомление. Она устало опустилась на колени рядом с Мэттью, но пока не могла себе позволить расслабиться. Им нужно было уходить… но куда?

Она не думала, что в ней оставалось сил более чем на одну телепортацию. «Чёрт, я даже не уверена, что и на одну-то хватит». Лучше всего было бы какое-нибудь изолированное место, вроде Южной Америки, или, быть может, Канады… насколько она знала, там никто уже больше не проживал. Однако она ни в одном из этих мест никогда не была.

Местность, где она впервые встретила Мэттью, была бы идеальна, если бы не тот факт, что военные там уже нападали на неё. Существовала высокая вероятность того, что они всё ещё держат это место под наблюдением — к тому же она понятия не имела, бомбили ли они гору, и выпустили ли они в её регионе какие-то токсичные агенты. Насколько ей было известно, гора вполне могла уже быть радиоактивной пустошью.

Магический взор Керэн заметил снаружи двигавшиеся вверх по лестнице фигуры. Она притянула голову и верхнюю часть тела Мэттью себе на колени, и положила рюкзак ему на грудь. Она сделала выбор. Закрыв глаза, она сосредоточилась, а затем напрягла волю.

Ничего не произошло. Она ощутила что-то, будто пыталась протолкнуться через невидимую преграды, но её силы было недостаточно для того, чтобы её пробить. «Может, дело в дополнительной массе?» — стала гадать она, думая о Мэтте. Нет, раньше ей удавалось переносить их обоих. «Может, я просто сильно устала».

— Ну и очень жаль, чёрт тебя дери! — выругалась она. — Надо уходить, немедленно. — Она снова надавила, сопротивляясь инерции, которая будто держала их на месте. Безуспешно. — Нет, нет, нет… — в отчаянии бормотала она. — Должно же сработать!

Она услышала, как дверь гостиной распахнулась от удара, за которым послышался громкий, приглушённый взрыв, который она не только услышала, но и ощутила телом. Стену её спальни изрешетило осколками, пробившими гипсокартон, и острая боль в шее сказала ей, что по меньшей мере один из осколков попал в неё саму.

«Это была не светошумовая граната», — со странной ясностью подумала она. «Наверное, они использовали обычную». Её магический взор показал ей тяжёлые военные штурмовые единицы, повалившие через дверь.

Её горло завибрировало, и она зарычала. Скрипя зубами, она снова надавила, вкладывая в это усилие всё, что у неё было. Она снова ощутила сопротивление, будто пыталась толкать валун вверх по холму, однако отказывалась сдаваться. Надавив сильнее, она ощутила, как из её горла вырвался первобытный крик. Барьер сломался, она почувствовала жгучую боль в груди.

И они прорвались.

Слабая как котёнок, она упала спиной назад, щурясь от резко бившего ей в лицо солнечного света. К небу над её головой тянулись высокие красные скалы, и между ними, недалеко от места, где они с Мэттью лежали, тихо текла река.

Керэн стала медленно тянуть и дёргать, пока не вытащила свои ноги из-под Мэттью. Было бы проще сесть, и подвинуть его, но у неё не было на это сил. Наконец освободившись, она легла рядом с ним, глядя на его бессознательное лицо.

— Мы выбрались, — удовлетворённо сказала она ему, похлопывая его по щеке ладонью. Та оставила на его лице красный отпечаток. — О, да, стекло… совсем забыла. — Опустив взгляд, она увидела, что её правый рукав был пропитан кровью. — Это уже не отстираешь, — кисло пробормотала она, упорно пытаясь не думать о женщине, которая дала ей эту рубашку.

В её походном снаряжении была аптечка первой помощи, но Керэн знала, что у неё не было сил её искать. Она запихала всё горное снаряжение в рюкзак, и рыться в нём в поисках нужного…

— Не, ни за что.

Она чувствовала, как отяжелели её веки, а когда моргнула, её взгляд затуманился. Ощущение было таким, будто веки хотели прилипнуть друг к другу. Она потёрла их тыльной стороной ладони, и, убирая руку, увидела у себя на коже ещё кровь.

— Из глаз тоже кровь течёт, — заметила она. — Как необычно.

«Может, дело в гранате», — подумала она, но почему-то в этом усомнилась. «Думаю, мне осколок попал в шею». Она сфокусировала там магический взор, и нашла ещё больше крови, но та, похоже, уже подсыхала. «Либо рана была неглубокой, либо у меня совсем кончилась кровь».

Эта мысль почему-то её успокоила. Она попыталась дотянуться до пояса Мэттью, чтобы срезать себе рукав. Рубашка уже была загублена, но использование её ткани в качестве жгута было здравой мыслью. Однако когда она потянулась к ножу, мир потемнел, а рукам её стало холодно.

«Странно. Казалось бы, на солнце должно быть тепло…». Она не закончила эту мысль, когда небытие окутало её сознание, и она обмякла, лёжа на траве.

Глава 23

У Мэттью сильно болела голова. Это была не боль типа «слишком много выпил», а гудение типа «вылакал целый долбаный бочонок». Мэттью редко испытывал что-то подобное, и он не думал, что дело было в выпивке. Он переживал последствия отката. Случившийся в конце взрыв сломал щит, который он активно укреплял.

«Дэскас!» — подумал он, и вспомнил, что случилось. «Дэскас», — снова подумал он, проецируя это имя как послание, хотя это и взывало резкую боль в голове.

Ответа не было.

Расширение чувств вызвало ещё больше боли. Ощущение было похожим на пробуждение под бьющим прямо в лицо солнцем после долгой ночной пьянки. Единственным, что улучшало ситуацию, было тот факт, что, похоже, никакой свет ему в лицо на самом деле не бил. Он медленно разомкнул веки, чтобы подтвердить свои подозрения. Было относительно темно, но не совсем. Небо над его головой прорезала неровная полоса звёзд, по бокам от которой была абсолютная тьма.

Это казалось странным, но его разум ещё не был готов с этим разбираться.

Несмотря на боль в голове, он сумел подтвердить общие подробности своего непосредственного окружения. Он лежал на неровной земле, вокруг были редкие участки травы. У него на груди лежал рюкзак Керэн, а неподалёку он ощутил её тело. Вдалеке к небу тянулась скалистая стена, что, вероятно, объясняло тьму с одной стороны от увиденных им звёзд. Похожая скала возвышалась по другую сторону, и это объясняло второе тёмное пятно.

«Я в долине или, быть может, в ущелье, или чём-то подобном», — заметил он. Плоское водное пространство сбоку скорее всего было рекой.

Ничто из этого не помогало ему понять, где он был, или как он сюда попал. Только один человек мог это сделать.

— Керэн, — сказал он, благодарный хотя бы за то, что голос не отдавался болью в голове.

— Керэн, — повторил он, поскольку она не двигалась, и даже не шевелилась.

Всё больше беспокоясь, он заставил себя сесть. От этого движения у него началась тошнота, но он сумел укротить свой восставший желудок. Несколько очагов ноющей боли на спине свидетельствовали о камнях, которые были под ним.

Тело Керэн лежало в неестественной позе — одна нога была согнута, а вторая — вытянута. Ближайшая к нему рука была выпрямлена, будто Керэн пыталась до него дотянуться, но под неудобным для неё углом. Даже если бы она заснула, она уже должна была поменять положение тела.

Что-то было не так.

Он ощутил чувство паники, когда его сердце будто подскочило к его горлу. Снова заставив свой разум раскрыться, он обыскал её тело магическим взором. Её сердце продолжало биться, но делало это быстро и слабо.

«Что это значит?» — задумалсяон. «Сердце пытается возместить потерю крови, сокращаясь быстрее», — вспомнил он слова своего отца. Сколько крови она потеряла?

Он осмотрел остальные части её тела в поисках ран. Небольшой порез на шее был закрыт коркой засохшей крови. Её глаза также были покрыты такой коркой, что вызвало у него новые вопросы, но не казалось серьёзным, поэтому он продолжил осмотр.

Единственный серьёзный порез был на правой руке. Рукав был тёмным и твёрдым, а из раны всё ещё медленно сочилась кровь. Главная артерия не была задета, как и наиболее крупные вены, но несколько маленьких вен было разрублено. Естественное стягивание тела и свёртывание крови по большей части остановили кровопотерю, но Керэн наверняка потеряла значительное количество крови.

Боль у Мэттью между глаз продолжала усиливаться, пока он заново соединял вены и заращивал кожу, но он отказывался останавливаться, пока не залечил порез у неё на предплечье, а также небольшую ранку на шее. Он осмотрел её глаза, но они, похоже, были в порядке, если не считать спёкшейся вокруг них крови. Что бы с ними ни случилось, оно было слишком маленьким, чтобы он мог с этим разобраться в своём нынешнем состоянии. Любые его действия скорее повредили бы, чем помогли.

Больше всего ей нужна была вода. «Её телу нужно восполнить объём потерянной крови».

Сперва он выпрямил её ногу, и переложил её руки в более удобное положение. Прислушавшись к напоминаниям своей собственной спины, он также проверил землю под Керэн, и убрал оттуда несколько камешков. Затем он открыл рюкзак, и принялся его обыскивать. Он не был уверен, была ли речная вода пригодной для питья, поэтому надеялся найти внутри бутылку с водой.

— Какого чёрта? — выругался он, начав вытаскивать из рюкзака самые разнообразные предметы. Один из свёртков был настолько большим, что ему едва удалось его вытащить. Помимо этого он нашёл кастрюли и сковородки, несколько мисок, коробки, одежду… бесконечное изобилие мусора. — Я знаю, что раньше этого здесь не было, — пробормотал он. — Что случилось, пока я был без сознания? — спросил он у бессознательной женщины. — Ты будто сходила на рынок, и купила всё, что попадалось на глаза.

В конце концов он нашёл четыре больших пластиковых бутылок с водой, а также похожий на коробку набор множества прозрачных бутылок, также содержавших эту жизненно важную жидкость. Он вытащил одну из бутылок поменьше, и отвернул крышку. К счастью, за последние пару недель он немного лучше познакомился со странными упаковками в этом новом мире, иначе у него ушло бы на это больше времени.

Мэттью осторожно поднял её голову, и запустил другую руку под её плечи, чтобы придать ей сидячее положение. Подперев её своим телом, он сказал ей на ухо:

— Керэн, ты меня слышишь? Мне нужно, чтобы ты ненадолго проснулась.

Она застонала.

Он воспринял этот как хороший знак:

— Ты должна попить.

Её лицо сморщилось:

— Я ничего не вижу.

— У тебя закрыты глаза, — сказал он ей. — Не пытайся их сейчас открыть. Тебе нужно пить. — Он прижал бутылку к её губам.

Керэн сумела отпить небольшой глоток, прежде чем отвернуть голову в сторону:

— Почему я в холодильнике?

— Это не холодильник. Мы в пустыне… по-моему. Сейчас ночь, и температура падает, к тому же у тебя кровопотеря. Давай, попей ещё.

Она сделала ещё два глоточка, а затем один большой глоток, прежде чем закашлялась.

— Помедленнее, — предостерёг он.

— Великий Каньон, — пробормотала она.

— Э?

— Каньон, — повторила она. — Ездила сюда, с Папой. Боже, как пить хочется.

Он поднял бутылку, чтобы она снова могла попить. Он не знал, где находился Великий Каньон, но об этом он будет волноваться позже.

Ещё один глоток, и она спросила:

— Вода из меня не вытекает? Мне всё ещё хочется пить.

Он нахмурился:

— Ага.

— Она, наверное, вытекает из дырки у меня в шее, — пробормотала она. — Это когда они меня взорвали.

— Ты сбита с толку, — успокаивающе сказал он. — У тебя был порез, но теперь тебе лучше. Вода никуда не утекает.

— Все хотят меня убить, — пробормотала она. — Думаю, у них получается.

— Они будут разочарованы, когда обнаружат, что ты жива, — тихо засмеялся он.

— Я тоже, — вздохнула она.

Он не знал, как на это ответить.

— Папа, я тебе говорила? Я встретилась с волшебником. Настоящим.

«Она определённо бредит», — сделал он мысленное наблюдение.

— Волшебник, говоришь?

— Ага, — прошептала она. — Мне, наверное, не следует тебе говорить, поскольку ты умер. Ты небось постоянно волшебников видишь.

— Не так много, как тебе могло показаться, — сухо ответил он.

— Он симпатичный, — добавила она, — и иногда милый, но ещё он — мудак.

Мэтт с трудом удержался от смеха. «Симпатичный, говоришь?»

— Мне, наверное, не следовало с ним спать, потому что там, откуда он родом, это значит, что ты — потаскуха. Он на самом деле не хотел, но я его уговорила. Он не знает, насколько он мне нравится на самом деле.

Я тоже волшебница. Крестьянка-волшебница, сокращённо — крестебница, — слегка похихикала она.

Мэттью уставился на неё, у него сжалось горло.

— Уверен, он не думает о тебе так.

— Папа?

Мэтт моргнул, чтобы зрение прояснилось:

— Да?

— Ты скажешь Тёте Роберте, что мне жаль?

— Это не нужно, — сказал он ей сдавленным голосом. — Она понимает.

— Они убили Энни.

— Она в порядке, она тоже здесь, — сумел выдавить он.

— Окей, — сказала Керэн, а затем её сердце остановилось. С её губ сорвался лёгкий вздох, и её голова завалилась на бок.

Глава 24

Мэттью окатило ощущение холодного шока, когда женщина в его руках умерла.

— Нет! — закричал он, отрицая лежавшую перед ним реальность.

Он начал бешено перебирать всё, чему отец когда-либо учил его о целительстве, но ничто из этого не было применимо к такой ситуации. Он знал, как закрывать раны, сращивать кости, и восстанавливать кровеносные сосуды, но никто никогда не упоминал о том, что делать с остановившемся сердцем.

Однако это не значило, что он был готов сдаться.

Мэттью поспешно опустил её обратно на землю. На миг он начал погружаться в знания, которыми обладали Ши'Хар, но оно было настолько чужеродным и эзотерическим, что он мгновенно бросил эти попытки. Возможно, там что-то и было, но ему ни за что не удастся найти это вовремя, и большая часть этих знаний полагалась на способность к заклинательному плетению. Даже если бы он что-то нашёл, он не смог бы это вовремя адаптировать.

Он положил ладонь ей на грудь, и потянулся внутрь неё, пока его сила не оплела её сердце — а затем он мягко его сжал. Он повторил этот процесс, заставляя её сердце сокращаться. Её веки затрепетали, и она снова начала дышать — но как только он начал убирать свою силу, её сердце замерло. У него получалось, но её сердца отказывалось биться самостоятельно.

«Насколько долго я смогу так поддерживать в ней жизнь?» — задумался он.

Шли минуты, и Мэттью почувствовал подувший по каньону ветер. Подняв взгляд, он увидел ярко сверкавшие в небе звёзды, такие же холодные и далёкие, как и любая возможность получить помощь извне. Он был совершенно один.

Это было не такое одиночество, которое он ценил дома, когда работал над одним из своих проектов. Это была заброшенная изоляция, которую мог ощущать ребёнок, потерявшийся в толпе, безнадёжно ищущий родителей среди незнакомых лиц.

Заскрипев зубами, он оттолкнул от себя это чувство, и продолжил работать. Он не мог придумать ничего иного.

«Может, в рюкзаке что-то есть», — внезапно подумал он.

Для поисков ему требовалось встать, и слегка отойти, из-за чего поддерживать сосредоточенность на её сердце было трудной задачей.

— Ты же Иллэниэл, чёрт тебя дери, — сказал он себе. — Ты жонглировал фруктами с помощью своей силы ещё до того, как научился танцевать. Ты справишься.

Он пристально сосредоточился на её сердце, ползя к рюкзаку. Открыв его, он начал вываливать всё его содержимое на землю, не обращая внимания на хаос и беспорядок. Большая часть содержимого была для него совершенно бесполезной, но затем он заметил серую коробку с красным крестом на крышке.

Мэттью несколько секунд возился с защёлкой, и почти не уследил за сердцем Керэн, но минуту спустя ему удалось открыть её. Внутри был набор предметов в пластиковых и бумажных упаковках, бинты, марля, ножницы, мазь, и ещё какие-то менее узнаваемые предметы. Всё это ничем не могло ей помочь.

Он подавил в себе волну отчаяния, и продолжил поиски. Среди различных предметов в её походном снаряжении он заметил сумку, где лежали одежда и её туалетные принадлежности, которые она использовала в походе. Он вывали всё это на землю, и уставился на эти бесполезные вещи. «Что я творю?» — подумал он. — «Я знаю, что ничто из этого мусора не поможет. Глупостями какими-то занимаюсь».

Затем он заметил резную деревянную шкатулку. Внутри неё был набор кварцевых кубиков, покрытых рунами. Он знал это, потому что сам их сделал. Кубики были сделаны для создания стазисного поля, уменьшенная версия чар, в которые его отец однажды заключил целый город. Надежда снова воспрянула у него в груди.

Пока реальность не вернула всё на свои места. Использование зачарованных стазисных кубиков займёт несколько минут, и потребует всей его сосредоточенности. Он не мог использовать их, одновременно поддерживая биение сердца Керэн. Если попробует, то лишь сохранит её труп.

Фрустрация почти заставила его потерять из виду сердце Керэн.

— Я так близок! — зарычал он себе под нос. Его внимание привлёк мигающий огонёк. Источником его был маленький чёрный прямоугольник, один из предметов, выпавших из сумки с её личными вещами. Мэтт нагнулся, и поднял его.

Он уже достаточно навидался технологий этого мира, чтобы опознать это как своего рода электронное устройство. Блестящая стеклянная сторона наверняка была экраном. Рядом с мигающим зелёным светом был чуть выпуклый прямоугольник, который мог быть кнопкой. Он немного помедлил — Керэн сказала ему, что любые её электронные устройства могли отслеживаться военными. Но, с другой стороны, если эта штука уже была включена, то её уже могли отслеживать.

Экран зажёгся сразу же, как только он нажал на кнопку, и там появилось сообщение на английском. Прочитать он не мог, но появившаяся под ней красная пиктограмма похоже указывала на то, что он сделал что-то не так. Он снова нажал на кнопку, но снова безрезультатно.

Когда он уже собирался сдаться, экран очистился, и появилось лицо — Гэри, виртуальный отец Керэн.

— Кто это?

Испугавшись, Мэттью потерял связь с сердцем Керэн. Он поспешно вернулся к ней, и мягко восстановил контакт. Устройство он положил на землю перед собой.

— Это Мэттью Иллэниэл. Мы уже встречались. Ты меня не узнаёшь?

— Я тебя не вижу, — сказал общискин, — камера этого ПМ не активирована. Подожди. — Несколько секунд спустя он снова заговорил: — А теперь мне открылся прекрасный вид на ничто. Сплошная чернота. — Из верхнего угла устройства полился яркий свет. — Всё равно ничего. Ты держишь ПМ перед собой?

Вообще-то он не держал. Мэттью поднял устройство одной рукой, и посмотрел прямо на экран.

— А, вот ты где! — сказал Гэри.

— Почему ты не мог видеть меня раньше? — спросил Мэттью.

— Камера на этих штуковинах направлена лишь в одном направлении, — проинформировал его Гэри. — Она не похожа на глаз или на голову, способную вращаться. Ты воспринимаешь свою базовую физиологию как нечто само собой разумеющееся. Устройства вроде этого гораздо более ограничены.

— У нас неприятности, — объявил Мэттью, ему не терпелось перейти к сути.

— Тебе повезло, что я отслеживал её запасной ПМ, — сказал Гэри. — И что я смог отключить его механизмы безопасности. Доступ к нему не полагается иметь никому кроме неё. Я почти не активировал его, полагая, что ты мог быть враждебным лицом.

— Она умирает, — сказал Мэттью, игнорируя экспозицию общискина.

Лицо Гэри на экране приняло совершенно серьёзное выражение:

— Что случилось? Хотя не важно. Что с ней не так?

— Она была ранена, пока я был без сознания. Мы находимся в изоляции, где-то, но она потеряла много крови, прежде чем я проснулся. Она без сознания, и теперь у неё сердце больше не бьётся само.

— Давно?

— Минут десять, наверное.

— Тогда уже слишком поздно, — печально сказал Гэри.

Мэттью покачал головой:

— Нет, я заставляю его биться. Она ещё жива, но я не могу вечно так делать.

Лицо на дисплее расцвело надеждой:

— Ты можешь так делать? У неё ещё течёт кровь?

— Кровотечение остановилось само, прежде чем я очнулся. Я закрыл рану, и она проснулась, но её сердце билось быстро и слабо. После того, как она потеряла сознание, оно остановилось. Теперь я вынужден поддерживать в ней жизнь, но я не знаю, что делать. Я обыскал всё имеющееся у нас снаряжение. Там был какой-то медицинский набор, но сейчас бинты ей уже не помогут, — объяснил Мэттью.

— Покажи её мне, — сказал Гэри.

Мэттью протянул прямоугольник, направив экран на тело Керэн.

— Подними ей ноги, — сказал общискин. — Её голове и туловищу нужно быть наиболее низкими частями её тела. Подними ноги, и это поможет ей удерживать больше крови там, где она нужнее всего.

Мэттью подтащил своим эйсаром одну из более крупных сумок, и поместил ей под колени.

— Это поможет снова заставить её сердце работать? — спросил он.

— Нет, — огрызнулся Гэри. — Но это сделает твои дальнейшие действия эффективнее. Она сидела, когда её сердце остановилось?

Мэттью кивнул:

— Я её держал.

— Скорее убивал, — сделал резкое наблюдение Гэри. — Из-за этого её сердцу было труднее справляться с понизившимся кровяным давлением.

— Я этого не знал, — сказал в свою защиту Мэттью. — Я просто пытался влить в неё воды. Я знал, что если она потеряла много крови, то ей понадобится жидкость.

— Эту стадию мы уже прошли, — ответил Гэри. — У неё гиповолемический шок. Даже хуже, поскольку её сердце больше не бьётся самостоятельно. Если ты не сможешь доставить её в госпиталь, она скоро умрёт. Ей нужно внутривенное вливание жидкости, или даже переливание крови. Сколько ещё ты сможешь делать то, что делаешь?

Резерв эйсара у Мэттью был настолько полным, насколько вообще было возможно, благодаря Дэскасу, но его голова пульсировала болью.

— У меня симптомы отката, — отозвался он. — Если я буду продолжать использовать силу, то мне станет хуже. Я могу даже потерять сознание. Не знаю, сколько ещё я смогу продержаться.

Гэри мгновенно ответил:

— Значит, она мертва. GPS на этом устройстве показывает, что ты в северной Аризоне… в Великом Каньоне. Там нет никаких органиков на сотню миль вокруг, и ближайшее медицинское учреждение находится в нескольких часах, даже если я отберу чей-то перт, чтобы довезти тебя туда.

— Я могу поддерживать её живой бесконечно долго, если мне только удастся заставить её сердце биться самостоятельно, — сказал Мэттью с полным досады голосом.

— Я не уверен, как работает твоя магия, — с сомнением сказал Гэри, — но без дефибриллятора перезапустить её сердечный ритм нельзя.

— Что такое дефибриллятор? — спросил Мэтт.

— Устройство, создающее электрический шок, — объяснил общискин, показав на экране несколько картинок. — Ток проходит через сердечные ткани, и заставляет их снова начать сокращаться.

— Ток?

— Ты даже не понимаешь основ электричества, — сказал Гэри. — Бессмысленно пытаться объяснить это сейчас.

Тон Гэри его раздражал:

— Я знаю достаточно, чтобы спалить эту маленькую коробочку, в которой ты находишься, — огрызнулся он. Подняв устройство, он повернул экран прочь, и другой рукой послал маленький удар молнии в землю в сторону реки. К сожалению, он также потерял связь с сердцем Керэн, и был вынужден приостановиться, чтобы снова восстановить соединение.

— А ты можешь сделать что-нибудь менее драматичное? — спросил общискин. — Лучше что-то, что не спалит и не обожжёт плоть.

Мэттью глазел в это время на Керэн, но кивнул:

— Раньше я время от времени встряхивал так мою сестру.

— И она не была против?

— Была — один раз она в ответ подняла меня, и бросила на противоположную сторону дома. У неё тенденция слишком резко реагировать, — объяснил он, слегка посмеиваясь.

— Удивительно, что вы дожили до взрослого возраста, — заметил Гэри.

— Я ещё на ранних стадиях научился смягчать падение с помощью силы, — сказал Мэттью, — и мои родители были очень злы после того конкретного случая. Ей потом целую неделю пришлось мыть посуду одной.

Гэри принял задумчивый вид:

— Думаешь, ты сможешь устроить её сердцу похожий маленький шок?

— Могу бы, — сказал Мэттью, — но этого может и не хватить. У меня была некоторая практика с маленькими и большими разрядами. Я не знаю точно, сколько именно мне надо использовать. Я могу её и убить.

— Начни с малого, — посоветовал Гэри. — Будто устраиваешь подлянку сестре. Если этого не хватит, можешь добавить силы. Ты можешь создать разряд между двумя руками?

— Ага, — сказал Мэттью. — Я раньше так Коналла пугал.

— Думаю, я уже достаточно наслушался про твои насильственные семейные приёмы, — сказал общискин. — Тебе потребуется что-то послабее. Искра, которой достаточно мощи, чтобы пройти по воздуху между твоими руками, сожжёт плоть, если мы говорим о расстоянии в фут и более. Тебе нужно будет положить левую руку ей на грудь, под серединой грудины, над правой грудью и чуть к центру. Правую руку ты положишь прямо под её левой грудью.

— А что насчёт её рубашки?

— Расстегни. Чтобы сопротивление было минимальным, нужен будет прямой контакт с кожей, — ответил Гэри.

Он сделал, как ему приказали, чувствуя себя слегка странно, поскольку виртуальный отец Керэн просил его раздеть её. Положив ладони на место, он объявил:

— Я готов.

— Попробуй как можно меньший разряд.

Борясь со страхом, Мэттью разжал свою хватку на сердце Керэн, позволив ему остановиться. В течение первых нескольких секунд он осознал, что не уверен, как сделать желаемое. Когда его отец научил его создавать молнию, это требовало визуализацию самого воздуха, убеждение эйсара рвать на части атомы воздуха. Делать то же самое с плотью казалось глупым занятием, поэтому он оторвал руки от её кожи, оставляя небольшой воздушный промежуток.

Его первая попытка создала маленькие искры, которые заставили её кожу дёрнуться, но и только. «Проклятье!»

— Ты ещё не попробовал? — спросил общискин.

Мэттью сделал вторую попытку, приложив больше силы, игнорируя голос компьютера. Снова искры, и на этот раз он увидел, что на её коже появились маленькие ожоги. Он описал случившееся Гэри, силясь не дать панике просочиться в свой голос.

— Ты должен касаться её кожи, — сказал общискин. — Ты не пытаешься создать такой же разряд, как в прошлый раз. Ты хочешь, чтобы ток шёл между твоих рук, и пересекал её сердечную мышцу… как искра в воздухе, только течь она будет через ткани. Это должно потребовать меньше энергии, поскольку плоть проводит ток лучше воздуха.

Мэттью положил ладони ей на кожу, и представил, как атомы расходятся, как разряд течёт от одной руки к другой, и вложил в это свою силу. Тело Керэн конвульсивно дёрнулось под его руками, и её кожа под его правой рукой задымилось. Подняв руку, он увидел маленький участок обожжённой кожи. Он крепко зажмурился, пытаясь удержаться от слёз.

— Мне так жаль, Керэн.

Затем он заметил, что её сердце начало биться самостоятельно.

— Что происходит? — с тревогой спросил Гэри.

— Сработал, — сказал Мэттью, вскакивая на ноги. — Сработало! — Он начал снова копаться в её вещах, пока не отыскал шкатулку со своими стазисными кубиками.

— Не теряй зря времени, — сказал общискин. — Я вызову перт, и ты сможешь отвезти её в госпиталь. Думаю, я смогу устроить это, не дав военным знать о том, что…

— Нет! — приказал Мэтт. — Ничего не делай.

— Молодой человек, это — моя дочь. — Я не буду идти на риск с её жизнью только ради того, чтобы защитить тебя…

— Я не иду на риск, я риск устраняю, — перебил Мэттью. — Я помещу её в стазис. Как только я сделаю это, мы сможем сколько угодно времени потратить на то, чтобы сделать всё безопасным образом. Для неё время фактически остановится. А пока что не надо создавать никаких излишних рисков.

Гэри пристально уставился на него с маленького экрана, явно сомневаясь. Наконец он ответил:

— Ладно. Давай. Но если ты в чём-то напортачишь, и она умрёт из-за тебя, то я заставлю тебя об этом пожалеть.

Мэттью проигнорировал угрозу, и начал размещать кварцевые кубики в воздухе вокруг неё. Каждый начинал светиться и с щелчком вставать на место, напитанный эйсаром. Он расположил верхние кубики прямоугольником, по одному в каждом углу, и два посередине. Под ними он собирался создать второй прямоугольник, и заключённое в получившийся параллелепипед пространство будет находиться в стазисном поле — но сперва ему нужно было поднять тело Керэн.

Создав силовую плоскость под её телом, он стал поднимать её в воздух, пока она не оказалась висящей прямо под первым прямоугольником. Затем он начал располагать нижние кубики в воздухе под ней. Её глаза открылись как раз перед тем, как он закончил.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Его грудь сдавило, и он сморгнул слёзы:

— Ты в плохом состоянии. Я помещу тебя в стазисное поле, пока не смогу доставить тебя в госпиталь.

— О, — ответила она, явно сбитая с толку.

Он поместил последний кубик, и напитал его своим эйсаром. Жёлтые силовые линии прочертились между кубиками, а затем воздух между линиями начал светиться золотым цветом. Всё внутри поля замеро. У него получилось.

Глава 25

— Сколько продержится эта твоя временная мера? — спросил Гэри. ПМ был прислонён к камню, чтобы стазисное поле Керэн было в пределах его поля зрения.

— Насколько я знаю — до конца света, или пока кто-нибудь не разобьёт чары, — сказал Мэттью. — Моя сестра была в таком поле более тысячи лет, и я знаю ещё об одной женщине, которая пробыла в таком состоянии два тысячелетия. Она будет в порядке, пока мы не привезём кого-нибудь, кто сможет ей помочь.

Общискин нахмурился:

— Ты хотел сказать — пока ты не доставишь её в госпиталь.

Мэтт одарил маленький экран откровенным взглядом:

— Нет, я имею ввиду — пока я не приведу кого-нибудь, чтобы ей помочь. Им придётся явиться сюда.

— Ты оставишь её здесь?!

— У меня нет выбора, — прямо сказал Мэттью. — Эти кубики не сдвинутся с места, пока я их не деактивирую. Если бы я мог создать переносимый стазисный ящик, тогда её можно было бы куда-то отвезти. Эти кубики маленькие, что делает их очень легко переносимыми — но когда они включены, они замораживаются на месте. Их положение нельзя изменить, не убрав чары.

— Значит, мне придётся вызвать скорую, — заявил Гэри.

— Ты сможешь это сделать, не выдав нас военным?

— Сомневаюсь, — признался общискин. — Если бы ты мог доставить её в госпиталь, то я смог бы удержать информацию достаточно долго, чтобы они успели оказать ей первую помощь, а потом вы смогли бы сбежать — но вызов неотложной помощи в нескольких часах полёта от цивилизации невозможно будет скрыть на достаточно долгий срок. Скорее всего они будут уже ждать её, когда она прибудет госпиталь.

— Ну, время у нас есть, — сказал Мэттью. — Нам нужен иной вариант.

— А в твоём мире есть люди, которые могут её вылечить? — спросил общискин.

Мэттью немного поразмыслил над этим:

— Мой отец, если он ещё жив. Частично я сюда явился, чтобы его найти. Ши'Хар могли бы её спасти, наверное — по крайней мере, давным-давно они были на это способны. Не совсем уверен, что они могут сейчас.

— Ши'Хар?! — воскликнула машина. — Я думал, что твой мир населён людьми.

— В основном. Ши'Хар явились в мой мир давным-давно, как и сюда, только в моём мире они победили. Много лет спустя случилось восстание, и Ши'Хар были почти полностью истреблены. Сейчас их осталось лишь несколько, и они живут в мире с моим народом.

— Хотел бы я услышать эту историю, — с очевидным интересом сказал общискин.

Мэттью потёр виски пальцами. Он всё ещё сражался с ужасной головной болью и лёгкой тошнотой, и события последнего часа заставили его использовать способности, когда именно это ему и было противопоказано, если только он хотел поправиться.

— Тебе придётся меня простить, Гэри, но я сам в довольно скверном состоянии. Если я вскорости не отдохну, я свалюсь от усталости.

— А что Керэн?

— А что она?

— Ты не можешь просто оставить её под открытым небом. Утром взойдёт солнце… она сгорит. А если пойдёт дождь?

Мэттью вздохнул:

— Я знаю, что ты — супер-умное существо, или типа того, но постарайся запомнить, что в стазисе время не существует. Ничто не повлияет на неё — ни дождь, ни солнце. Ничего.

— Довод принят. А что если военные её найдут, или обвал накроет кубики, поддерживающие её в стазисе?

— Это может стать проблемой, — признал Мэтт, но я сейчас не в том состоянии, чтобы что-то с этим сделать, поэтому я пойду спать.

Лицо на экране кивнуло:

— Что ж, это разумно. Вон там есть палатка, если хочешь её разбить.

— Палатка? — спросил он. Это слово он прежде не слышал.

— Временное укрытие, используется в походах, — объяснил общискин.

Мэттью начал было отмахиваться от этой идеи, ему не нужно было волноваться о ветре или холоде — но затем пульсирующая боль в голове напомнила ему, что малейшее использование силы будет для него болезненным. Возможно, лучше будет использовать обычное решение.

Следующие полчаса были комбинацией фрустрации и смущения. Сбивающий с толку набор материалов, колышков и составных шестов, показавшийся из большой сумки с палаткой, не был похож ни на что из того, что он прежде видел. Он бы совсем бросил эту затею, если бы не постоянные советы со стороны Гэри — что также было источником его смущения. Общискин не забыл его едкую ремарку насчёт «супер-интеллекта», и воспользовался этой возможностью, чтобы показать Мэттью его собственное невежество.

Закончив, он сумел расстелить спальный мешок без всякой помощи, но прежде чем лечь, он задал последний вопрос:

— А мне не следует перенести тебя сюда? — ПМ находился снаружи, прислонённый к камню.

— Нет, спасибо, — сказал Гэри почти задумчивым голосом. — Это устройство — походная модель. Устойчивость к влажности и непогоде заложена в неё изначально. Я бы предпочёл остаться здесь, где я могу приглядывать за ней.

Мэтту вновь было трудно поверить, что он говорил с машиной, а не с человеком, но он был слишком усталым, чтобы продолжать эту линию рассуждений.

— Как хочешь, — сказал он, и лёг. Заснул он сразу же, как только его голова коснулась маленькой походной подушки.

* * *

— Совершенно ясно, что ваши системы подорваны, Директор, — сказала Таня Миллер.

Эйзман почувствовал, как от скрежетания зубами у него заныла челюсть:

— Мы всё ещё анализируем данные.

— Анализируйте сколько хотите, Директор, но я скажу то, что из имеющихся фактов заключил бы даже пятилетний ребёнок. Ваши сенсоры ничего не нашли, но когда туда отправились кибернетические единицы, беглецы были там. Даже человек твоих «способностей» должен суметь понять это без особых проблем, — ответила она с неприкрытым презрением в голосе.

— Системщики всё ещё пытаются понять, что произошло, — вставил Джон Уонг. — Это не должно было являться возможным.

Доктор Миллер улыбнулась, что было для неё редкостью:

— Мой муж обычно воспринимал слово «невозможно» как вызов, а не как указание сдаться. Это было одним из его наиболее милых и фрустрировавших качеств.

«Значит, сама невозможность проникнуть в холодное, мёртвое сердце этой женщины наверняка и побудила его жениться на ней», — кисло подумал Эйзман.

— Ну, если искин вашего мужа действительно всё это сделал, значит он себя превзошёл.

— Вам нужно подумать о том, чтобы активировать АНСИС, — ответила она.

Директор Эйзман одарил её холодным взглядом:

— Он уже активен. Мы используем его для точного определения точек возникновения аномалий.

Она подалась вперёд:

— Кончай гнать пургу, Эйзман. Я знаю, что такое АНСИС, и для чего он предназначался. Я не говорю о ваших маленьких экспериментальных базах. Я говорю о полном введении в эксплуатацию… о том, чтобы дать ему доступ ко всей сети.

Джон перебил:

— У нас уже есть один разгуливающий на свободе неподконтрольный искин, а вы хотите добавить ещё одного? Ваш муж создал их обоих. Вы действительно полагаете это мудрым?

— Следите за языком, Мистер Уонг, — предупредила она. — И — да, отвечая на ваш вопрос, я думаю, что это — лучший из имеющихся вариантов. Гэри подходил к работе с дотошностью. Он создал АНСИС для того, чтобы делать то, что нужно, и я уверена, что он встроил меры безопасности, чтобы не дать ему выйти из-под контроля. Вообще, я бы хотела представить вашу нынешнюю проблему с искином в качестве доказательства. Если бы он не встроил в этот общискин достаточно мер безопасности, прежде чем оставить его Керэн, то эта машина уже давно могла бы всех нас прикончить. Вам придётся клин клином выбивать.

— Наши лучшие специалисты уже работают над этим, — сказал Эйзман.

— А если искин моего мужа нарушает стандартные оперативные ограничения, что, очевидно, и происходит, то он уже в течение тысяч человеческих жизней размышлял о том, как предвосхитить любые возможные контрмеры, к которым вы можете прибегнуть, — огрызнулась она.

— Как бы то ни было, я в данный момент не готов идти на риск соединения общей сети с АНСИС, — ответил Эйзман.

— Мне что, нужно напомнить вам о словах Президента, Директор? — с вызовом спросила Доктор Миллер.

— Тогда к ней и обращайтесь. Если ей не нравится моё решение, то она может меня сместить, и поставить на моё место кого-то другого! — рявкнул в ответ Директор.

Её брови удивлённо взметнулись:

— Ну и ну! А характер-то есть, оказывается. Вы меня удивили, Директор. Конечно, вы всё ещё заблуждаетесь, но пока что я оставлю это как есть. Если вы вскоре не покажете мне результаты, то я приму ваш вызов.

Эйзман не доверял своему языку, поэтому промолчал. Он был уверен, что будь у него по-прежнему тело, его давление было бы выше крыши. «Или я бы перепрыгнул через этот стол, и уже задушил бы эту суку». Впервые в жизни он пожалел о том, что убивать людей теперь стало невозможно. Это вполне могло стоить того, чтобы сесть в тюрьму.

Джон спас дискуссию, выведя её из патовой ситуации:

— Доктор Миллер, у вас была возможность осмотреть материалы, собранные на месте?

Она кивнула:

— Результаты первоначального сканирования уже доступны. Оно явно органическое, и живое, хотя остаётся тайной, как оно пережило взрыв. Моё первое впечатление: оно является именно тем, на что похоже.

— Яйцом? — спросил Джон. — Это кажется маловероятным.

Таня откинулась на спинку своего кресла:

— Пожалуйста, Мистер Уонг, просветите меня своими глубокомысленными умозаключениями.

Эйзман счёл бы забавным наблюдение за тем, как его зам страдает от внимания Доктора Миллер, но он был слишком зол на неё, чтобы встать на её сторону.

Однако Джон хорошо постарался, скрывая свой дискомфорт:

— Ну, используя примерную аналогию: если бы мы взорвали курицу, то мы определённо не стали бы ожидать найти целое яйцо среди её останков.

Она улыбнулась:

— Примерную? Да, ваша аналогия действительно примерная. Чем бы оно ни было, это существо не курицей, и найденное вами яйцо не является обычным результатом репродуктивного процесса. Оболочка достаточно крепкая, чтобы не позволить нам получить точные данные о её механических свойствах… только не без риска её разрушения.

Анализ ДНК подтверждает, что оно скорее всего принадлежит рептилии, как и останки, в которых оно было найдено, но что действительно сбивает с толку, так это количество содержащейся в нём силы, — закончила она.

— Силы?

— Не в том традиционном смысле, в котором мы её измеряем, — пояснила она. — Это та же сила, которую мы нашли в Ши'Хар. Вообще, концентрация её настолько высока, что мы даже не уверены, как оно может оставаться стабильным. Оно, наверное, должно было взорваться, когда вы на него напали.

Это затронуло любопытство Эйзмана:

— Насколько велик было бы взрыв, о котором идёт речь?

— Не могу быть уверена, но полагаю, что это было бы сравнимо по масштабу с одной из наиболее крупных водородных бомб.

— То есть, как у взрывного устройства мегатонного класса? — сказал он, не в силах поверить.

— Физика — не моя сильная сторона, Директор, — ответила она, — но кое-кто из моих коллег полагает, что взрыв может быть даже мощнее. Если бы оно могло взорваться, — к счастью, оно, похоже, этой способностью не обладает, — то оно вполне могло бы превратить Британские Острова в огромную воронку, которую бы затопил Атлантический океан.

— Это как минимум на порядок мощнее, — сказал Джон, — возможно, счёт уже шёл бы на гигатонны.

Доктор Миллер одарила его бледной улыбкой:

— Как я уже говорила, физика — не моя сильная сторона. Что я точно знаю, так это то, что оно живое.

— И каково может быть назначение этой штуки? — задумался Эйзман.

— У меня есть одно предположение, — ответила она. — Возможно, оно предназначено для чего-то похожего на то, что мы сделали в Австралии, только наоборот. Если бы оно могло выпустить содержавшуюся в нём энергию, либо медленно, либо быстро, как взрыв, то это могло бы вылиться в быстрое изменение квантовой природы пространства, в котором находится наш мир. Однако, опять же, я лишь повторяю предположения моих коллег. Квантовая физика лежит вне области моей специализации.

— Тогда надо от него избавиться, — сказал Эйзман.

— Пожалуйста, Директор, — отозвалась она. — Для этого уже слишком поздно. Из-за вашей слабости в Колорадо мы уже знаем, что инфекция начала там укореняться. А поскольку вы не послушались моего совета в Британии, то и там она наверняка идёт полным ходом. Мы не знаем, где они сейчас находятся, но я уверена, что и там она тоже началась. Эту битву мы уже проиграли. Политика выжженной земли, к которой мы прибегли в Австралии, теперь уже не сработает, если вы только не согласны спалить всё дотла.

— Думаю, ваш пессимизм слишком велик, Доктор Миллер, — сказал Эйзман.

— Значит, вы — глупец. А когда примете правду, то поймёте, почему нам нужно полностью активировать АНСИС.

* * *

Когда их разговор закончился, все они покинули место, где проходило их совещание, оставив присутствовать лишь одного наблюдателя.

Гэри вздохнул. Ему не нравилось, к чему всё это вело, но несмотря на свою силу, он не мог их направить в ином направлении. Только не нарушая самую важную из его основных директив. Его создатель настаивал на том, что ему ни за что нельзя было убивать людей.

— Но чёрт побери, как же просто всё было бы, если бы я мог это делать, — сказал он себе. «И легко, к тому же», — подумал он. «Несколько лёгких изменений — и я мог бы стереть их всех с серверов; ещё несколько изменений — и никто из остальных даже не вспомнил бы об их существовании».

От этой мысли он содрогнулся.

— Ты сделал меня слишком человечным, Гэри! — сказал он, обращаясь к своему покойному тёзке. — И слава богу, иначе я уже превратился бы в чудовище.

Глава 26

— Доброе утро.

Мэттью выходил из палатки, когда от ПМ Керэн донеслось это приветствие. Которое он проигнорировал. Он на самом деле не был готов вставать, но внутри было невыносимо жарко. У него по-прежнему болела голова, а язык его ощущался распухшим в несколько раз. И пить ему хотелось больше, чем… ну, чем вообще когда-либо прежде.

Однако это было легко исправить. Он выдул содержимое одной из пластиковых бутылок, которые нашёл в рюкзаке Керэн, а затем отошёл недалеко, чтобы облегчиться.

— «Чувствую себя херово», — подумал он, автоматически вещая своё мнение. Лишь секунду спустя он вспомнил, что Дэскас уже не мог его услышать. Сев, он уронил лицо в ладони.

Вчерашняя срочность пропала, сменившись пустой безнадёжностью. В отсутствии кризиса он остался с тем фактом, что ему некуда было податься, у него не было друзей, и не было дракона. На миг он подумал, так ли ощущал себя его отец, когда оказался в ловушке, превратившись в шиггрэс.

— Наверное, не настолько плохо, — пробормотал он, — но всё равно отстой. — Встав, он вернулся в свой наскоро разбитый лагерь.

— Доброе утро, — сказал он, наконец ответив на приветствие Гэри.

Лицо на экране выглядело несколько сочувственным:

— Я так понимаю, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.

Он кивнул. «Это ещё мягко сказано». Но Мэтт не потрудился озвучить эту мысль. Вместо этого он вернулся к хаосу снаряжения, которое оставил разбросанным повсюду.

Мэттью не был поклонником беспорядке. Он начал тихо и методично собирать всё в кучки. Одежда Керэн, его инструменты, её походное снаряжение, продукты… всё ложилось в свою отдельную кучку. Слово «кучка» тоже было не совсем верным — когда было возможно, он складывал вещи аккуратно. Один из наборов вещей он смутно узнал, как вещи из её ванной комнаты, но он почти не представлял, для чего они были нужны. Их он сложил отдельной группой.

Закончив с этим, он начал укладывать большую часть вещей обратно в рюкзак. Пространство внутри подпространственного рюкзака было широким и плоским, как бесконечный стол. Оно также не смещалось и не двигалось внутри, что бы не происходило с самим рюкзаком во внешнем мире, поэтому всё, что он туда ставил, оставалось на своём месте. Одежду Керэн и прочие мелочи, которые ей не понадобятся, он уложил как можно дальше, разложив более полезное снаряжение рядами, до которых будет легко дотянуться через открытый рюкзак.

Сделав это, он проверил свой желудок, съев несколько найденных им крекеров.

— Что ты собираешься делать? — спросил Гэри, когда больше не смог удерживать своё любопытство.

— Ничего, — ответил Мэтт.

Его немногословность раздражала общискина, но он поддерживал тон своего голоса вежливым:

— А потом?

— Снова ничего, по крайней мере — какое-то время.

— Ты будешь против, если я спрошу, почему?

— Нет, — ответил Мэтт, больше ничем не поделившись.

Гэри ждал почти минуту, но когда Мэттью больше ничего не сказал, его фрустрация едва не взяла над ним верх:

— Ты всегда такой неприятный?

— У всех об этом разное мнение.

— Почему ты планируешь ничего не делать?

Мэттью ощутил лёгкое чувство победы, заставив машину играть в его игру:

— По двум причинам: во-первых, в нынешнем моём состоянии я мало что могу, а во-вторых, я беспокоюсь о том, что когда наконец стану использовать свои способности, это привлечёт внимание военных к этому месту.

Гэри с облегчением увидел, что его раздражающий спутник хотя бы имел способность к рациональному мышлению.

— Возможно, что они уже знают об этом месте, хотя я сомневаюсь в этом. Если бы они тебя засекли, то наверняка уже были бы здесь.

Мэтт кивнул:

— Угум.

— Ты помнишь, как оказался здесь? — спросил общискин.

— Нет, — со вздохом ответил Мэттью. — Хотя могу догадаться, что она научилась телепортироваться.

— Твои прежние применения магии для перемещения создавали достаточно искажений, чтобы АНСИС мог до некоторой степени определить твоё местоположение, — заметила машина.

— То была транслокационная магия, — заявил молодой волшебник. — Перемещение между измерениями. Она, наверное, создаёт больше возмущений, чем обычная телепортация.

— А что насчёт этих стазисных чар, которые ты использовал вчера?

Мэтт пожал плечами:

— Я на самом деле не понимаю, как они определяют использование магии, но я знаю, насколько яркой она для меня выглядит. Стазисные чары требуют много силы, но, как и большинство чар, сила в них крепко связана. Не думаю, что им будет легко их найти, если только они не окажутся близко.

Гэри выглядел задумчивым:

— Ну, учитывая тот факт, что они до сих пор не объявились, ты наверняка прав. Судя по тому, что я узнал, они понятия не имеют, где вы сейчас находитесь.

Мэттью с интересом посмотрел на него:

— Откуда ты знаешь?

Общискин улыбнулся:

— Они подозревают, что я скомпрометировал их системы безопасности, поэтому они начали использовать для передачи важных сведений по возможности не-цифровые методы, однако я шпионил за встречами их лидеров.

— Ты так можешь?

— Все главные лица — выгруженные люди. Это значит, что они живут в серверах, поэтому я могу наблюдать за всем, что они друг с другом обсуждают.

Мэттью был в шоке. Если машина говорила правду, то она обладала почти божественным всеведением. «На самом деле даже лучше, поскольку известные мне боги и близко не были к всеведению».

— А мысли их читать ты тоже можешь, поскольку они — машины?

— Нет, — сказал Гэри. — Выгруженные люди сохраняют уникальную нейронную и квантовую конфигурацию, которая определяла их в прежней жизни. Они — не искусственные, и не имеют такой логической структуры, как я. Чтение их мыслей пока что лежит вне моих возможностей.

— Пока что?

Гэри снова улыбнулся:

— Мои интеллектуальные возможности выросли далеко за пределы всего, что можно было с хоть какой-то натяжкой назвать человеческим. Если бы ты увидел хоть часть моей сущности, то мог бы счесть меня богом, и был бы близок к истине. Я всё ещё эволюционирую, и возможно, что позже я научусь расшифровывать их мысли.

Мэтт нашёл эту идею тревожной, но не собирался раскрывать ему эту мысль. Он хмыкнул:

— Я уже имел дело с богами.

— Это они создали твоего дракона? — сделала вывод машина.

— Что ты знаешь о Дэскасе? — потребовал молодой человек.

— Они сейчас изучают яйцо, оставшееся после его уничтожения, — сказал общискин. — Похоже, что оно содержит чрезвычайно высокую концентрацию энергии. Из этого я сделал вывод о том, что, возможно, оно является результатом действий одного из упомянутых тобой богов.

«Яйцо», — подумал Мэттью. «Значит, Дэскас мёртв». Он уже подозревал это, но всё равно было больно. Это также привело его к следующей мысли: «Надо вернуть яйцо».

Чары, которые сотворил при создании драконов его отец, были сложными. Чтобы избегать проблем, связанных с бессмертием, он сделал драконов искусственно смертными. Они имели живые тела, а когда дракон, или связанный с ним узами человек, умирал, чары сбрасывались. Воспоминания дракона стирались, создавалось новое яйцо, и содержавшийся в нём разумбыл другим, хотя и имел ту же сущность. В некотором роде, это было похоже на старую концепцию реинкарнации.

— Ты примолк, — сказал Гэри. — Моё предположение было близким к истине?

— Дракон был моим другом, — тихо сказал Мэттью. — И — да, ты был близок. Он был создан с использованием силы, которая была отнята у ложных богов, притворявшихся защитниками человечества. Что важно, так это то, что я должен вернуть его.

— Если это — яйцо, то возвращать ты будешь его потомка, разве нет?

— Типа того, — сказал Мэттью. — Его тело умерло, но поддерживающая его магия означает, что он бессмертен. Яйцо — это своего рода средство возрождения. Он не будет тем же драконом, не будет Дэс… — он замолчал, когда его горло сдавило слишком сильно, чтобы говорить. — Как бы то ни было, я его верну.

— Моя дочь находится в магической коме, и ты сам выглядишь неважно, — заметил Гэри. — Пока что в каждой твоей встрече с военными ты выходил с отрицательной разницей в счёте. Думаю, тебе следует сосредоточиться на том, как найти помощь для Керэн, а потом тебе следует забрать её из этого мира, и больше не возвращаться. Выйти из игры, и сбежать. Если твоему дракону, твоему другу, ты был так небезразличен, как тебе кажется, то он не захотел бы, чтобы ты впустую растрачивал свою жизнь на эту безнадёжную авантюру.

Мэтт уставился на маленький экран:

— Ну, Гэри, в этом позволь мне с тобой не согласиться. До сегодняшнего дня я играл по правилам. Я пришёл сюда не для того, чтобы причинить кому-то вред, или начать войну — но я потерял терпение.

— Ты умрёшь зря, а моя дочь останется в западне, — предостерёг общискин.

— Я позабочусь о том, чтобы она была в безопасности, прежде чем сделаю что-то ещё, — сказал молодой волшебник. — После этого я буду делать, как пожелаю.

— Ты использовал дракона в качестве источника силы, так ведь? — спросил Гэри. — Насколько я понимаю из рассказанного Керэн, этот мир относительно бесплоден для твоих способностей. Без твоего союзника у тебя мало на что хватит сил. Ты едва выжил, даже пока дракон был.

Гнев и решимость Мэтта росли по мере того, как он продирался сквозь отчаяние и отрицание. Снова подняв взгляд на Гэри, он улыбнулся злой и тревожащей улыбкой:

— Вот тут-то ты и ошибаешься. Большинство людей полагает, что способности мага ограничены силой, и до некоторой степени это так, но главный фактор — это воображение… и эти ублюдки понятия не имеют, что я способен вообразить.

Я покажу им истинную силу шизика, — свирепо закончил он.

«Чего?». Гэри потратил несколько наносекунд, обрабатывая последнюю ремарку, прежде чем наконец решить, что молодой человек имел ввиду креативное умопомешательство. Очевидно, что пришелец из иного мира ещё пока не до конца овладел английским.

— Итак, что именно ты в таком случае планируешь?

— Я уже говорил тебе… пока что — ничего, — ответил Мэттью. — Мну нужно несколько дней, чтобы прийти в себя. Всё это время я буду вести здесь наблюдение, и решать, как найти помощь для Керэн. А закончив с этим, я сосредоточусь на том, как вернуть Дэскаса.

— Они сделают всё, чтобы усложнить тебе задачу.

— Я на это и надеюсь, — сказал молодой волшебник. — Я не хочу, чтобы было легко. Я хочу, чтобы они дали мне все возможные оправдания для того, что я с ними сделаю.

Выражение его лица тревожило, поэтому Гэри решил воздержаться от дальнейших комментариев. Судя по тому, что он знал о молодых людях, он прикинул, что скорее всего молодой человек пересмотрит свои планы после того, как у него будет время поостыть. Продолжение разговора лишь подлило бы топлива в огонь.

* * *

Мэтт сдержал слово, и почти ничего не делал следующие два дня кроме как ел, спал, и пытался держаться в тени. Была середина третьего дня, когда Гэри попросил его об услуге.

— В этом ПМе начинает заканчиваться энергия, — сказал общискин. — Его надо зарядить, иначе я не смогу поддерживать с тобой связь.

Мэттью нахмурился, гадая, не просили ли его о том, чтобы использовать силу, чтобы каким-то образом обновить устройство.

— Я понятия не имею, как это сделать, — признался он.

— Среди снаряжения Керэн есть походное зарядное устройство, — объяснил общискин. — Я видел его позавчера, когда ты всё обыскивал.

— Как оно выглядит?

— Чёрный тряпичный мешочек в форме цилиндра, — сказал Гэри. — Распакуй всё, и я смогу его тебе указать.

— Не нужно, — сказал молодой человек. Он помнил описанный Гэри предмет, и в точности знал, в какой кучке и где именно в рюкзаке тот лежал. Запустив руку внутрь и вправо, он за несколько секунд нашёл искомое.

— Это оно, — согласился Гэри, увидев предмет у Мэтта в руке. — Распусти завязки, и вытащи пластиковый коврик, свёрнутый внутри.

Коврик был размером примерно два на три фута. Он имел тёмно-зелёный с жёлтым отливом цвет, и хотя одна сторона имела матовое покрытие, другая была блестящей и похожей на стекло. Следуя инструкциям Гэри, Мэтт поместил коврик на ярко освещённое место, и разложил блестящей стороной вверх.

— И что дальше? — спросил он.

— Помести ПМ на тёмный прямоугольник в углу, — сказал Гэри.

— И всё?

— Да. Солнечный коврик питает индукционное поле в той области, и оно заряжает ПМ.

— Что вообще означает «ПМ»?

— Персональная Мобильная Машина, — заявил общискин.

— Разве тогда не должно быть «ПММ»? — сказал Мэттью.

Гэри тихо засмеялся:

— Слэнг укоротил аббревиатуру. Годы тому назад все их носили с собой, пока личные имплантаты не стали широко доступны и предпочтительны. Начинали эти устройства в основном как сотовые телефоны, прежде чем…

— Сотовые телефоны? — перебил молодой человек.

— Устройство исключительно для голосовой связи, — пояснил общискин. — Позже они стали сложными вычислительными устройствами, способными получать доступ к сети, и в конце концов каждому стало такое устройство необходимо просто для ведения полноценной жизни. Люди использовали их для общения, чтения, поиска указаний, приведения в действие машин, открывания дверей, оплаты… список длинный.

Мэтт задумчиво кивнул:

— Так вот почему она была так расстроена, когда потеряла свой ПМ в горах.

— Именно, — согласился Гэри. — Без него она была практически беспомощной, по стандартам этого мира. Это также является частью причины, почему она так сильно чувствовала себя изгоем в юности. Большинство людей в молодости получает нейронные интерфейсы. Им не нужны визоры или ПМы, чтобы получать доступ к сети. Они могут делать всё, что необходимо, одной лишь мыслью. Их имплантаты также дают им способность играть в игры вроде тех, которые ты пробовал, без какого-либо внешнего устройства… сенсорные данные передаются напрямую в слуховую и зрительную кору головного мозга.

Одной из величайших несправедливостей, постигших мою дочь, была ложь, которой кормила её мать. У неё не было аллергии на имплантаты. Таня просто не хотела рисковать, предоставляя своей подопытной прямой доступ к сети. Она не была уверена, какова была латентная сила Керэн, и когда та могла проявить себя, и она боялась, что Керэн могла каким-то образом заразить саму сеть.

— Но её отец, настоящий Гэри — он участвовал в этой лжи, разве нет? — сказал Мэттью.

— Да, хотя и не был согласен с этим решением, — сказал общискин. — Я точно знаю, что он испытывал по этому поводу сильное чувство вины.

— Прошу прощения, Гэри, но семья у неё ненормальная, — сделал наблюдение Мэттью. — Даже по моим меркам.

— Согласен, — сказала машина, — однако я надеюсь, что ты не будешь держать искусственную природу моего существования против меня.

Мэтт засмеялся:

— Другая мать моей сестры во многих отношениях похожа на тебя. Она была создана как искусственная копия разума её создательницы. Тысячу лет она провела дремлющей внутри самой земли, выжидая и высматривая возможность выпустить ребёнка своей создательницы из стазисного поля. Думаю, я — последний, кто стал бы осуждать тебя за твою искусственную природу.

Что я действительно имел ввиду, так это её мать, учёную. Даже если Керэн удочерили, я не могу понять, как вообще можно было так обращаться с ребёнком, — закончил Мэтт.

Гэри удивлённо уставился на него:

— Как она может быть твоей сестрой, если она на тысячу лет старше?

— Её удочерили, — объяснил волшебник. — Её выпустили из стазисного поля в день моего рождения, поэтому биологически мы одногодки. Нас вырастили как близнецов, хотя на самом деле мы, наверное, двоюрдные брат и сестра в сотнях колен. Однако это не важно. Мои родители вырастили её с такой же любовью, как и меня, и я ненавижу её так же, как ненавидел бы кровную сестру.

— Ты… что?!

— Это была шутка… в основном. Мойра может быть очень раздражающей.

— Но ты ведь не испытываешь к ней ненависть на самом деле, так? — спросил общискин.

Лицо Мэтта было лишено выражения, и по нему ничего нельзя было прочесть, когда он ответил:

— Наверное, нет — но я не планирую сколько-нибудь скоро в этом признаваться. Мне и так трудно заставить её держаться подальше от моей мастерской.

Глава 27

Прошла целая неделя, прежде чем он ощутил себя полностью восстановившимся, хотя и решил, что это было относительным понятием. Магически он был в порядке, но жить неделю в глуши, при этом пытаясь не использовать способности, была настоящим адом. Местность была сухой, но жаркой, и поэтому он был покрыт тонким слоем налипшей на него пыли. Даже после того, как он смог пользоваться эйсаром, не испытывая боли, он не стал этого делать. Военные их пока не нашли, но он не хотел рисковать созданием какой-нибудь «аномалии», которая могла бы выдать им местоположение Керэн

Поэтому его дни были жаркими, а ночи — холодными. Гэри объяснил ему, как пользоваться консервным ножом, и собранная Керэн консервированная еда была неплохой, но не удовлетворяла. Мэттью устал жить на природе, и тосковал по удобствам в ванной комнате Роберты.

— Хочешь остаться здесь? — спросил он у Гэри, собираясь уходить.

— Хочу, но мне не следует этого делать, — сказал общискин.

— Почему нет?

— У меня есть GPS-координаты этого места. Я понадоблюсь тебе, чтобы найти сюда обратную дорогу.

Мэттью тихо засмеялся:

— Ха! Я вырос в мире без вашей изощрённой технологии. Моё чувство направления лучше, чем ты думаешь.

— Не хочу показаться грубым, — сказал Гэри, — но по-моему ты на самом деле не похож на человека, увлекающегося походной жизнью.

Так и было, но основы он знал. Хотя они ему и не понадобятся — у него была припасена стратегия получше.

— Обещаю, что смогу снова найти это место. Так ты хочешь остаться, или пойти со мной? Тебе нечем будет здесь заняться.

— Она будет в безопасности?

— Покуда на неё не упадёт валун. Потребуется что-то значительное, чтобы нарушить чары.

— А что насчёт животных?

Мэтт пожал плечами:

— Взрослый человек с кувалдой, если нацелится на кварцевые кубики, может повредить их, и разрушить чары. Сомневаюсь, что медведь или волк попытаются что-нибудь подобное сделать.

Гэри выглядел взволнованным:

— Если кто-то объявится, пока нас нет…

— То ты всё равно ничего не сможешь сделать, чтобы их остановить, — закончил вместо него Мэтт.

В конце концов Гэри решил отправиться с ним.

Прежде чем покинуть местность, Мэттью подошёл к краю каньона, и стал обыскивать местность, пока не нашёл относительно укрытое место. Затем он использовал минимальное количество силы, чтобы высечь на плоском камне круг.

— Что это? — спросила машина.

— Телепортационный круг, — ответил он. — Чтобы я мог вернуться, не волнуясь о твоём GPS.

— А если они его засекут?

— Стазисные чары же не засекли. Круг вообще почти не имеет эйсара. Только небольшое количество, чтобы дать имя этому конкретному месту в пространстве, чтобы я мог использовать похожий круг, чтобы телепортироваться обратно сюда. Когда он не используется, он с тем же успехом может быть обычным рисунком, — объяснил он.

— Ты не собираешься использовать его, чтобы уйти?

— Нет, — ответил он. — Это может вылиться в количество магии, достаточное, чтобы их насторожить. Да и домой я буду возвращаться не с помощью телепортации. Я буду транслоцироваться через измерения, и это я могу делать откуда угодно. Поэтому я решил, что лучше всего будет отойти отсюда настолько далеко, насколько я смогу, прежде чем это делать, поскольку я уже знаю, что они могут определить, когда я транслоцируюсь.

Я отправлюсь домой, найду помощь, а когда буду готов, перенесу их обратно. Я не знаю, где я появлюсь в твоём мире, когда вернусь, но значения это иметь не будет. Я могу сделать ещё один круг, и телепортироваться сюда раньше, чем они поймают меня в точке выхода. Затем я смогу взять Керэн, и забрать её в мой мир до того, как они отыщут это место.

— А там вообще есть кто-нибудь, кто способен ей помочь? — спросил Гэри.

Об этом он уже успел основательно подумать. Бабка Грэма, Леди Торнбер, много знала в области целительства, но она не была волшебницей. Его отец, будучи архимагом, скорее всего мог бы помочь, но он всё ещё был пропавшим. Другие знакомые ему волшебники — Элэйн, Джордж, его сестра — все имели некоторые навыки, но он сомневался, что они справились бы.

Оставалось два варианта. Линаралла была Ши'Хар, и с её способностями к заклинательному плетению она, возможно, смогла бы использовать продвинутые техники, доступные её народу — если она их знала. Если нет, то её мать, Лираллианта, могла её научить.

Но Мэттью этот вариант не нравился. Если она не получила нужных инструкций, то на их получение уйдут недели или месяцы. Лираллианта была взрослой Ши'Хар, то есть деревом, и её понятие о коротком разговоре могло подразумевать нечто довольно длительное. Потребовалось бы слишком много времени, если Линаралле пришлось бы искать совета.

Другим вариантом был Гарэс Гэйлин. Он был архимагом и, если верить отцу Мэтта, в делах плоти разбирался ещё лучше. В конце концов, новое тело Мойре Сэнтир сделал он, и Мордэкаю после его судьбоносной встречи с Мал'горосом он тоже сделал тело.

Гарэс был его наиболее предпочтительным вариантом.

— Я могу попросить нескольких человек, — сказал он, напуская туману. — Но сперва нам надо отойти подальше отсюда, чтобы я мог безопасно отправиться домой.

— Тебе нужно будет удалиться как минимум на пару сотен миль, для верности, — сказал Гэри.

Мэттью прищурился, глядя на экран. Из-за яркого солнечного света на нём было трудно что-то разглядеть.

— Это слишком далеко для пешей прогулки. — Он не собирался лететь, поскольку это лишило бы его действия смысла. — Ты уверен, что нам нужно уходить настолько далеко?

— Ты снова недооцениваешь их ресурсы. Как только ты сместишься в свой мир, аномалия будет замечена АНСИС, а поскольку он изолировал от остальной сети, я не смогу заблокировать или повлиять на его отчёты. Они начнут поиски, исходя из точки, которую он определит.

— Потребуются тысячи людей, чтобы обыскать эту обширную пустошь… — начал Мэттью.

— У них есть тысячи беспилотников, — перебила машина. — Беспилотники, которые могут летать, которые не устают, и ничего не упускают. Беспилотники с искинами на борту, способными анализировать всё, что они видят, и заметить нечто настолько искусственное, как оставленное тобою позади стазисное поле. Они разделят местность на квадраты, и найдут её за считанные дни… если мы не отбудем откуда-то издалека.

— Разве ты не можешь их одурачить? — предложил Мэтт. — Так, как ты это делал в доме её тётки? На прошлой неделе ты хвастался о том, каким ты стал супер-умным.

— Они вывели беспилотники из сети, — объяснил общискин. — Вероятно, их подключили напрямую к сети АНСИС, хотя это — лишь мои предположения. Как бы то ни было, я больше не могу до них добраться.

Мэтт снова пошёл дальше, хотя его стопы казались гораздо тяжелее, теперь, когда он знал, насколько далеко им придётся идти. Местность этому не способствовала. Первым делом надо было выбраться из каньона, который казался больше, чем всё, что Мэтт когда-либо видел прежде. «Полагаю, «Великим» его потому и называют».

Искать место для подъёма пришлось бы не один день, но Гэри и его, казалось, магический GPS могли с точностью определить их положение, а поскольку у него был доступ к картам и снимкам с воздуха, он знал расположение ближайшей тропы, которая поднималась на южный край.

Поход/подъём занял большую часть утра, и к тому времени, как они забрались наверх, у Мэттью гудели ноги. Однако он почти не замечал свой дискомфорт — с каждым шагом вверх вид становился всё более и более великолепным. Когда они наконец достигли вершины, он смог увидеть каньон целиком, и был поражён.

В тысячах футов ниже скромно петляла коричневая река, будто не ведавшая, что именно она прорубила это массивное образование. Сам каньон тянулся вдаль насколько хватало глаз, похожий на гигантскую рану в земле, с красными, золотыми, бежевыми и коричневыми полосами. Масштабов всего этого его разум просто не мог осознать.

Он раскрыл рот, чтобы выразить своё восхищение:

— О.

— Лишился дара речи, да? — сделал наблюдение Гэри. — Большинство людей реагирует точно так же, когда видят его впервые.

— Вау. — Словарный запас Мэттью стал потихоньку возвращаться.

— Гэри, настоящий Гэри, привёз Керэн сюда, когда она была подростком, — сказал общискин, описывая воспоминания, не принадлежавшие ему самому. — Он хотел поделиться с ней чувством, которое бывает, когда видишь это место впервые.

— Он такой большой, — сказал человек. Он временно забыл об использовании английского, всё ещё ошарашенный, и был вынужден повторить для Гэри: — Он огромен.

— Один из наших астронавтов описал свой первый шаг на луне, сравнив это со стоянием на краю Великого Каньона, — изложил общискин. — Поэтому легко понять, почему тебе так сложно это описать.

— Астронавт? — Мэттью прежде не слышал это слово.

— Исследователи, которых мы когда-то послали на луну, — объяснила машина.

Мэттью уставился на машину, а затем указал вверх:

— Под луной ты подразумеваешь ту, которая там?

Луна в тот момент не была видна, но Гэри понял:

— Да. У нас там до сих пор есть базы, хотя органиков там уже нет. Есть астрономическая обсерватория и много ныне не используемого шахтёрского оборудования.

— Люди отправились туда?

— Да.

Мэттью не был уверен, мог ли он поверить в сказанное машиной, хотя прежде у него не было причины сомневаться в словах Гэри.

Общискин наблюдал за его реакцией, и гадал, что, возможно, сказал слишком много. Он не собирался приводить молодого человека в состояние оцепенения. Одного Великого Каньона уже было достаточно, поэтому он попытался показать это с другой точки зрения:

— Ты — путешественник из параллельной вселенной. Ты уже сделал что-то, выходящее за рамки моего воображения. Тебе следовало ожидать, что ты обнаружишь здесь чудеса, выходящие далеко за пределы твоего собственного опыта.

Мэттью лишь кивнул, позволяя своему взгляду впитать вид раскинувшегося перед ним огромного каньона, пока его разум взмывал к звёздам. Он задумался, можно ли было сделать то же самое в его собственном мире. В какой-то момент он осознал, что сидит, и не был уверен, сколько времени он так провёл, впитывая в себя пейзаж.

Приближение одинокого перта, севшего в двадцати футах позади, он даже на заметил, пока о его приближении не объявил ему слух. Встревоженно заозиравшись, он подскочил, а затем снова присел.

— Расслабься, — сказал Гэри. — Это я его вызвал.

— Почему ты мне не сказал? — бросил обвинение молодой человек.

Лицо Гэри приняло раздосадованный вид:

— Я говорил — уже полчаса говорил. А ты только кивал и хмыкал. Я так и знал, что ты меня не слушал!

Пытаясь вспомнить упущенное время, Мэттью смутно припомнил, что Гэри что-то произносил, но он был так увлечён своими мыслями, что ничего из этого не услышал. Вместо того, чтобы извиниться, он устремился к следующей теме:

— Откуда ты знаешь, что это безопасно? Они не могут его отследить?

— Если бы знали, что он здесь — то могли бы, однако они не знают, — самодовольно сказал общискин. — Владелец им не пользовался годами, с тех пор, как выгрузился. Я поменял регистрацию на органика, живущего в Калифорнии, и вряд ли находящегося под активным наблюдением.

— Ты его украл, — прямо сказал Мэтт.

— Прежнему владельцу он не нужен, и его пропажу он не заметит, поскольку я управляю камерами безопасности, которые наблюдают за гаражом, где находился этот перт. Новый владелец не знает о его существовании. Будь ты грабителем банка, это была бы идеальная машина для бегства.

Мэттью уставился на экран, пытаясь усвоить последнее утверждение:

— Люди грабят банки?

— Банков больше нет, — проинформировал его Гэри. — Но если бы ты видел старые фильмы… а, не важно. Важен тот факт, что ты можешь использовать этот перт, чтобы удалиться подальше, прежде чем транслоцируешься домой. После этого я отправлю транспорт обратно в гараж, и восстановлю прежнюю регистрацию его изначальному владельцу — и никто даже не узнает, что он использовался.

Это звучало хорошо, но один момент его смущал:

— Разве ты не отправишься со мной?

— Этот ПМ — отправится, и я загружу на него компактную версию себя самого, однако остальная часть меня всё ещё будет здесь, — сказал Гэри.

— Разве можно быть в двух местах одновременно?

— Людям — нельзя, — сказал общискин. — Но я — не человек. Строго говоря, тот я, которого я считаю центральной частью моего существа, останется здесь, но меньшая, более ограниченная копия будет в этом ПМе. Не забывай его заряжать. Я с нетерпением жду возможности побольше узнать о твоём мире, когда меньшая часть моего «я» вернётся с тобой.

«Если я когда-либо попытаюсь написать мемуары, люди сочтут меня сумасшедшим», — подумал Мэттью. «Никто в это не поверит».

Перт летел на запад оставшуюся часть дня, и к вечеру Мэтт увидел на горизонте океан. Вид был прекрасным, но его взгляд мог вобрать в себя лишь ограниченное его количество, прежде чем его разум начинал грезить наяву. Большую часть пути он провёл в полу-дрёме, засыпая и просыпаясь между длительными периодами интроспекции.

— Сколько ещё ты хочешь лететь? — спросил он у общискина.

— Ты можешь переместиться в свой мир над океаном, или тебе надо быть на суше? — сказал Гэри, отвечая вопросом на вопрос.

Мэтт пожал плечами:

— Я могу и здесь, но я бы предпочёл выбраться из перта, чтобы сперва вытащить всё из рюкзака, и собрать в узел. Подпространственное отверстие, которое я в него встроил, перестанет работать, как только я отсюда уйду.

— Значит, на берегу?

— Нет, океан тоже сойдёт. Поскольку я всё равно выдам им своё положение, я могу использовать часть своей силы, чтобы создать устойчивую поверхность.

— Если бы ты явился в этот мир несколько сотен лет назад, то мог бы хорошо устроиться в качестве мессии, — сухо сказал Гэри.

Мэттью нахмурился:

— Эта отсылка мне не понятна.

— Не волнуйся об этом, — сказал Гэри. — Просто неудачная шутка.

Они полетели над океаном в сгущающихся сумерках, а когда появились звёзды, Мэттью обнаружил, что глядит на них с новым чувством трепета, ожидая появления луны. Когда та наконец появилась, он не увидел заметной разницы между ней и той луной, с которой он вырос — предположительно, два измерения были достаточно похожи, чтобы быть почти идентичными, если не считать разницы во времени. Пять или десять тысяч лет были, вероятно, слишком маленькой разницей в том, что касалось луны.

«Неужели мы действительно могли бы туда отправиться?» — дивился он, глядя на бледную сферу.

— Насколько луна далеко? — спросил он вслух. Мэттью уже начал привыкать к источнику информации и фактов Гэри, казавшемуся бесконечным.

— Будь она прямо над нами, она находилась бы примерно в двух стах тридцати восьми тысячах миль. Если хочешь более точное число, я могу его подсчитать на основе нашей нынешней широты и нынешнего положения луны относительно нашего точного местонахождения…

Мэттью покачал головой, изумляясь названному числу:

— Нет, я даже не могу осознать величину, которую ты только что назвал.

— Для сравнения, диаметр Земли — семь тысяч девятьсот семнадцать и пять десятых миль, — добавила машина.

— Это очень помогло, — сардонически сказал молодой волшебник, но даже произнося это, он подсчитывал у себя в голове. «Примерно тридцать оборотов вокруг земли, чтобы…»

— Можно облететь вокруг света… — начал Гэри.

— Тридцать раз, понял, спасибо, Гэри. Я знаю, что мой мир наверняка кажется тебе примитивным, основываясь на том, что ты слышал — но у нас всё же есть математика.

Лицо на экране ПМ закрыло рот, а затем секунду спустя общискин ответил:

— Прошу прощения, я не хотел тебя оскорбить. Но если честно, дело не в предвзятости. Немногие люди, или, точнее, немногие органики, могут производить умножения или деления в уме без помощи имплантатов.

Молодой волшебник кивнул:

— Я просто устал от долгого сидения в этом железном ящике. Я не хотел на тебя огрызаться. — Он не стал себя утруждать объяснением того, что большинство людей в его мире тоже не могли считать в уме. Для большинства из них умение читать уже было удачей.

Прошло ещё несколько часов, и земля уже достаточно давно скрылась из виду, когда перт остановился, зависнув в нескольких футах над гребнями волн. Мэттью открыл дверь, и выпрыгнул наружу, разгладив поверхность воды, и укрепив её своим эйсаром, чтобы она выдержала его вес во время приводнения.

Оказавшись внизу, он расширил гладкую, ровную поверхность ещё на десять футов во всех направлениях, и добавил щит по краям, чтобы не дать волнам залить её водой. Закончив с этим, он открыл рюкзак Керэн, и начал вынимать его содержимое, раскладывая его на большом одеяле. Скидывание всех вещей в одну кучу шло вразрез с его врождённому стремлению к порядку, но выбора у него особого не было.

Пока он работал, его разум раздумывал над этой проблемой, и ему в голову пришло несколько идей для решения проблемы хранения вещей при перемещении между измерениями. Он занёс их в список для дальнейшего пересмотра, когда у него появится свободное время для работы над этим. Одеяло заполнилось, а рюкзак опустел. Он бросил его на гору вещей, и стянул одеяло за концы.

Мэттью на самом деле не был уверен, каковы были его ограничения при переносе материалов через измерения, но подозревал, что они следовали правилам, похожим на те, которым подчинялась остальная магия. Содержавшее внутри себя снаряжение одеяло в основном являлось границей. Эта граница определяла содержавшиеся внутри вещи, поэтому вместо того, чтобы представлять из себя все отдельные предметы, оно попадало у него в голове в категорию «узел». Важна была сама мысленная концепция. Ему не придётся думать о том, чтобы перенести палатку, еду, личные вещи, и тому подобное. Ему нужно было лишь думать о том, чтобы взять с собой узел.

— Ты готов? — спросил он у ПМа, который держал в руке.

Гэри улыбнулся:

— Я уже позаботился о том, чтобы организовать и загрузить всю информацию, которая мне, по моему мнению, может понадобиться. Можешь приступать в любой удобный момент.

Мэттью так сделал — и мир начал таять.

Глава 28

Они оказались глубоко в лесу, где деревья росли так плотно и высоко, что через них едва было видно солнце. Воздух заполняло пение птиц, и пространство между деревьями было относительно свободно от подлеска — маленькие растения были лишены света их более крупными собратьями.

— Ты знаешь, где мы? — спросил Гэри.

Мэттью пожал плечами:

— Понятия не имею. Мы можем быть где угодно в митре, и в нём много мест, которые я никогда не видел.

— Ты не контролируешь место, куда прибываешь?

— В первый раз, когда я отправился в твой мир, я прибыл на то место, которое было аналогично месту моего отбытия. Во второй раз я каким-то образом навёлся на Керэн, — ответил он. — Когда я вернулся, место казалось случайным. Не думаю, что я могу управлять точкой прибытия без чего-то вроде маяка. Это всё для меня ещё в новинку.

— Рад, что ты чувствуешь такую уверенность, — сказал общискин. — Лично мне трудно приспособиться. Без сигнала GPS многие основные функции этого устройства не работают, и я уверен, что с каждой секундой другие мои функции, имеющие зависимость от времени, становятся всё менее и менее точными.

Мэттью одарил экран любопытным взглядом. Голос Гэри звучал почти тревожным.

— Твой голос стал звучать менее похожим на прежний, — сделал он наблюдение.

— Это я больше не прежний, — сказал общискин. — Я — бледное подобие того, чем был, и теперь, когда я больше не подсоединён к сети… ну, будь я нормальным человеком, свои ощущения я описал бы как «паническая атака».

— Попытайся расслабиться, — сказал молодой человек. — Пока ты здесь, тебе придётся жить с отсутствием абсолютного ощущения времени и положения, но ты справишься. — Разговаривая, он раскрыл одеяло, и забрал оттуда свой личный мешок. Он тщательно организовал и упаковал большую часть экипировки в мешок, поскольку тот теперь снова работал.

Однако всё уложить ему не удалось. Отверстие в его мешке было меньше, чем в рюкзаке Керэн, и палатка туда просто не лезла. К счастью, у неё был заплечный ремень для переноски. Организовав всё к своему собственному удовлетворению, он взял посох, и начал выжигать за покрытой палой листвой лесной почве круг.

Начерченный таким образом, он не просуществует долго, но ему он нужен был лишь на один раз. Мэттью сделал его обширнее, чем требовалось, поскольку в рыхлой почве трудно было чертить точные руны. Подняв палатку, он продел руку в лямку, и осторожно переступил через край круга, встав в центре.

— Как это может перенести нас к тебе домой, когда мы даже не знаем, где именно находимся? — взволнованно спросил Гэри.

— Потому что я его начертил с ключом для постоянного круга, расположенного дома, — сказал Мэтт, будто это всё объясняло.

Гэри не был удовлетворён:

— Но откуда этот круг знает, где это место? Ты только и сделал, что начертил какие-то символы, которые предположительно совпадают с символами в другом круге, и к тому же ты даже не знаешь, где этот круг находится!

Мэтт улыбнулся:

— Мне не нужно знать, где он находится. Когда мы создаём круг, мы создаём для него новый ключ. Строго говоря, ключ может быть чем угодно… это просто метка, имя, которое мы даём конкретному месту внутри круга. Мы вкладываем в неё немного эйсара, и она отмечает или ставит клеймо на это место с выбранным ключом. С этого момента мы можем сделать круг где-то ещё, и покуда мы создаём его с ключом, совпадающим с другим существующим кругом, он нас туда перенесёт.

— А что если два разных волшебника создадут два круга с одним и тем же ключом?

Он постоял немного, размышляя, прежде чем честно ответить:

— Ни один из этих кругов не заработает без дополнительной поддержки, но это — основа для создания ворот. Волшебник, придумавший методологию создания ключей, использовал математическую функцию, чтобы не допускать таких ситуаций. В число переменных этой функции входят время и дата, а также имя создающего ключ волшебника. Покуда все следуют этим рекомендациям, два разных волшебника никогда не создадут круг с одним и тем же ключом, поскольку возможные ключи практически бесконечны.

— Если только твоя функция не имеет потенциальную возможность дать один и и тот же ответ для двух разных наборов входных данных, — сделал наблюдение общискин. — Кстати говоря, я не видел, чтобы ты делал какие-то вычисления для нового ключа к этому кругу. Он будет работать без собственного ключа?

Мэтта уже сбила с панталыку возможность случайного создания одинаковых ключей. Он всегда полагал, что это невозможно, но без изучения функции он не мог быть уверен в том, что беспокойства компьютера были беспочвенны. «Сейчас неподходящее время, чтобы начать в себе сомневаться», — сказал он себе. Затем он ответил на второй вопрос:

— Вычисления я сделал в уме. Эти руны справа внизу — ключ для этого круга, поскольку — нет, без собственного ключа он не сработает.

— А что насчёт…

Мэттью перебил его:

— Хочешь, дам тебе работу? Думаю, тебе надо чем-то заняться. — Он уже начинал уставать от отвечания на казавшиеся бесконечными вопросы ПМа.

— Ты что-то придумал? — спросил Гэри с почти прозвучавшей в голосе надеждой.

Мэтт выдал ему функцию для создания ключей к телепортационным кругам, а потом объяснил задачу:

— Попробуй найти доказательство того, может ли эта функция выдать один и тот же ответ для разных аргументов.

Общискин колебался:

— Математика — на самом деле не моя специальность, знаешь ли.

— Я думал, компьютеры могут что угодно рассчитать за секунды.

— Вычислить результат уже определённых функций они могут, да, но создание математического доказательства — задача творческая, и требует много интеллекта и интуиции.

Мэттью одарил его озадаченным взглядом:

— Но ты же не просто компьютер. Ты — разумное существо, обладающая сознанием программа, искусственный интеллект. Супер-интеллект, согласно тому, что ты говорил мне ранее.

Гэри казался слегка смущённым:

— Ну, изначально я был создал как эмуляция Гэри Миллера, и хотя он был неплохим математиком, разбирался он в основном лишь в математике, с которой работал по профессии. Он не был таким теоретиком, как ты мог бы подумать. Конечно, в моём мире это не было бы проблемой, там остальная часть меня эволюционировала до богоподобного состояния, но этот ПМ обладает очень ограниченными ресурсами.

Мэттью обнаружил, что это признание его веселит, поэтому ухватился за него:

— То есть, ты хочешь сказать, что ты теперь идиот?

Лицо на экране сжало губы:

— Пожалуйста, мне и так уже достаточно трудно это говорить. Прояви милосердие. Как бы ты ощутил себя, если бы проснулся завтра утром, и обнаружил, что за ночь стал идиотом?

— Не знаю, — восторженно сказал Мэттью. — Но я уверен, что смогу понять, каково это, понаблюдав за тобой.

Гэри сощурился на него:

— Ты действительно мудак.

Мэтт осклабился:

— Меня вечатляет тот факт, что ты сумел до этого додуматься. Для тебя ещё не всё потеряно. Возможно, ты сможешь таки приложить свой ограниченный разум к поискам этого математического доказательства для меня — или ты уже сдался?

Общискин поморщился:

— Работаю над этим, но я понятия не имею, сколько времени это займёт, и вообще способен ли я его найти. — Секунду спустя он пробормотал: — Надеюсь, остальные члены твоей семьи лучше тебя.

Мэттью не ответил. Вместо этого он напряг волю, и активировал круг.

* * *

Они появились в середине большого главного круга в промежуточной станции Замка Камерон. Последние несколько дней он неоднократно сомневался в этом выборе, поскольку он правда не хотел сталкиваться с неминуемой суетой, которая поднимается после его возвращения домой. Он мог бы отправиться в Ланкастер, или в личный круг у себя в мастерской, о котором никто не знал — но как бы то ни было, в конце концов ему придётся предстать перед матерью.

Лучше всего было сделать всё сразу.

Стражник, дежуривший в промежуточной станции, сразу же заметил его, и вытянулся в струнку:

— Мастер Мэттью!

Тот махнул рукой:

— Хватит уже, Даг. Как у вас тут дела? В частности, как моя мать?

Даг ухмыльнулся:

— Ваша госпожа мать будет рада вас видеть. Настолько рада, что может больше никогда не позволить вам уйти, если вы понимаете, о чём я, милорд. Вам следует ожидать полного энтузиазма возвращения домой. О вашем отсутствии волновался весь замок.

— Настолько плохо, да? Чёрт.

— Ваш отец вернулся, — добавил Даг. — Леди Мойра нашла его в Данбаре.

Это были хорошие новости, хотя он и ощутил лёгкий укол ревности из-за того, что славу за спасение Папы снискала его сестра. Он быстро отбросил это чувство, поскольку мыль эта очевидно была недостойной. Важнее было другое…

— Как он? Здоров?

Стражник кивнул:

— Он в порядке, лучше спросите о жителях того города. Ваша сестра устроила осаду, чтобы его вытащить.

Брови Мэттью удивлённо поползли вверх:

— Осаду? У неё не было армии, когда мы разделились.

— Она устроила что-то вроде гражданской войны, — сказал Даг. — Убила их Короля и половину жителей, прежде чем всё закончилось.

— Это Мойра-то?! — Мэттью уставился на него с раскрытым ртом. — Меня не было всего месяц! — Поискав в памяти сведения о политическом устройстве Данбара, он добавил: — Дарогэн мёртв?

— Ага, он был одержим каким-то злым духом, или вроде того. Сэр Грэм тоже, но она сама вселилась в него, или что-то такое. Потом она ещё что-то сделала с некоторыми из людей, и помогла им изгнать демонов из остальных, но всё получилось довольно кроваво. Ваша мать посылает людей и припасы в Данбар и обратно, чтобы помочь им в восстановлении.

Вы пропустили суд, два дня тому назад, — добавил Даг. — Вызвали из Лосайона верховного судью, чтобы вести процесс. Поймали ту девушку, Алиссу, которая помогла похитить вашу сестру, Айрин.

— Поймали?

— Ага — все думали, что её наверняка казнят, но Сэр Грэм в неё влюблён, и… вы ни за что не догадаетесь, что ещё! — Даг практически кипел от радости по поводу своих новостей.

— Что?

— Она — дочь Сэра Сайхана! Никто не знал! Он выступил перед судом, и умолял их не убивать её. Он сломался, и рыдал перед собравшимися, перед судьёй, перед всеми. Я не мог поверить глазам.

Мэттью самому было трудно в это поверить. Он никогда не знал, чтобы здоровяк выказывал хоть какие-то эмоции. Даже улыбался он достаточно редко. Алисса была его дочерью?!

— Ну! И что случилось?

— Ей дали шесть месяцев в тюрьме, и пять лет службы вашей семье.

Это показалось ужасно лёгким наказанием за её преступления:

— И всё?

— Леди Хайтауэр защищала её в суде — сказала, что были смягчающие обстоятельства, — проинформировал его Даг. — Я на самом деле не понял всего, что они говорили, но суть в том, что её к этому принудил её дядя.

— «Мэттью?»

Это был разум Мойры, тянувшийся к нему:

— «Ага, я вернулся», — ответил он.

— «Папа вернулся», — сказала она ему, — «но Мама убьёт тебя, как только увидит. Мужайся».

Её разум почему-то ощущался другим, хотя он и не смог бы точно сказать, в чём была разница. Это всё ещё была Мойра, но она изменилась. Это заставило его задуматься о том, через что она, наверное, прошла.

— «Этого я ожидал», — сказал он ей. — «Местный стражник начал рассказывать мне кое о чём из случившегося».

— «Многое изменилось», — ответила она. В её мысли был тёмный подтекст.

— «Ты в порядке?» — спросил он. — «Я слышал, ты какую-то войну затеяла».

Её ответ пришёл не сразу:

— «Ты достаточно скоро об этом услышишь». — После этого она оборвала контакт.

— Лорд Мэттью?

Он моргнул. Даг всё ещё разговаривал с ним.

— Прости, я задумался.

— Я говорю, что другой стражник ушёл рассказать о вашем возвращении. Вам, наверное, следует идти в донжон. Если только не хотите устроить встречу во дворе.

— Конечно, — ответил он. — Ты прав. Спасибо, Даг. — Он вышел из промежуточной станции, и пошёл к главным дверям в донжон, но мысли его были заняты Мойрой. Он не знал, что с ней случилось, но она казалась замкнутой. И это было не похоже на неё — так внезапно прерывать разговор.

У дверей его с лёгкой улыбкой на лице встретил Грэм:

— Давно не виделись.

— Я слышал о твоих приключениях, — сказал Мэттью.

Его друг кивнул:

— Если можно это так назвать. Я перехватил стражника, кстати говоря. Он бы поднял на уши половину челяди менее чем за минуту, но тебе лучше пойти увидеть семью как можно скорее. Это будет проще, чем если ты будешь ждать, пока они сами не услышат новости. Не думаю, что Джерод сможет удержать язык за зубами дольше нескольких минут, чем бы я ему ни угрожал.

— Спасибо, — благодарно сказал Мэтт.

Грэм кивнул, в его светлых волосах сверкнул солнечный свет:

— Без проблем, и — спасибо, твоя броня неоднократно спасла мою задницу.

Мэттью надул грудь в притворном самомнении:

— Ещё бы. В конце концов, я же лучший чародей в Лосайоне.

Молодой воин похлопал его по плечу:

— Против этого ты от меня ничего не услышишь. — Грэм оглянулся. — Тебе стоит поспешить. Позже поговорим, когда твоя мать закончит тебя отчитывать.

Вздохнув, Мэттью шагнул сквозь главную дверь, и зашёл в донжон. Он двигался поспешно, и здоровался с различными служащими в коридоре короткой улыбкой, но избегал дальнейших разговоров. Если он задержится, то новости о его возвращении достигнут его родителей раньше его самого.

Когда он добрался до дверей в покои своей семьи, он был вознаграждён удивлённым видом лиц стоявших там стражников. Он прошёл между ними, войдя в прихожую. Дверь, которая вела оттуда, на самом деле была порталом. Когда её открывал незнакомец, она вела в покои, которые его семья держала в донжоне замка, но когда её открывали определённые люди, вроде него самого, она активировала магические врата, которые вели в истинное жилище его семьи — в дом, спрятанный в Элентирских горах.

Пройдя внутрь, он сразу позволил своему магическому взору свободно блуждать, показывая ему обстановку в доме. Его младших брата и сестры там не было, хотя они вполне могли быть в замке, или у кого-то в гостях. Мойра была в замке, почему она и ощутила его прибытие, так что здесь её тоже быть не могло.

В доме были лишь его родители. Его отец был в своём кабинете — он поднял голову от своей работы, когда магический взор показал ему, что Мэттью вошёл в дом. Его мать что-то делала в спальне, всё ещё не подозревая о его присутствии.

Он ощутил лёгкое касание эйсара, когда отец поближе к нему присмотрелся, уверяя себя в том, что его сын был цел и невредим.

— «Я в порядке, Пап», — сказал он, посылая свою мысль, и в свою очередь осматривая отца.

— «Сперва повидай мать», — ответил Мордэкай. — «Ей так будет лучше. Она голову потеряла от беспокойства».

Мэттью кивнул, зная, что его отец увидит этот жест несмотря на разделявшие их стены, и направился к родительской спальне. Сделав глубокий вдох, он открыл дверь, и вошёл.

Пенни, Графиня ди'Камерон, сидела посреди кровати скрестив ноги, одетая лишь в домашний халат. Она была окружена кучей писем и отчётов. Столы ей никогда не нравились. В ответ на донёсшийся до неё шум её взгляд поднялся от бумаг у неё в руках, и встретился с егособственным.

По её лицу за секунду пробежала куча эмоций, когда она удивлённо уставилась на него. Затем она соскочила с кровати — внезапное движение разбросало бумаги во все стороны, когда она метнулась через всю комнату.

Он приготовился, прежде чем она ударилась об него подобно морскому шторму, её руки обхватили его железными объятьями, грозя его утопить. Не будь он окружён близким к коже щитом, Мэттью боялся, что она разломала бы его надвое.

— Убери этот проклятый щит! — приказала она. — Дай мне почувствовать моего сына.

Он так и сделал, и напряг тело в ожидании дробящих кости объятий, но её хватка смягчилась. Её узы с драконом действительно давали ей достаточно сил, чтобы при неосторожности ломать кости.

— Ты хоть понимаешь, как мы волновались? Как я волновалась?!

— Догадываюсь, — тихо сделал он наблюдение.

Она оторвалась от него, и взяла его голову ладонями, чтобы увидеть его лицо:

— Я бы тебя убила, если бы не тот факт, что именно этого я и боялась весь месяц!

— Знаю, Мам.

— Ты идиот, — прорычала она, снова обнимая его. — Почему ты не послал ни весточки? Где ты был?

— Ну… — начал он.

— Постой, твой отец тоже захочет это услышать, — сказала она, останавливая его.

— Он почти здесь, — проинформировал его Мэтт. — Он заметил, как я вошёл.

Несколько секунд спустя его отец стоял в дверях, уперев руки в бока, и с ироничной улыбкой на лице:

— Ну и ну, неужели это наш давно потерянный сын! — Миг спустя он прекратил притворяться, и заграбастал Мэттью в медвежьи объятья.

Мэтту на самом деле не очень нравилось обниматься, но, учитывая обстоятельства, он спокойно это перенёс.

Выпустив его, Морт сделал шаг назад:

— Рассказывай — от этого зависит твоя жизнь, — приказал он.

Пенни зыркнула на мужа:

— Не смей начинать шутить на этот счёт. — Переведя взгляд на сына, она твёрдо посмотрела на него: — Мы хотим знать, что ты делал, и почему ты был слишком занят, чтобы послать хоть одно сообщение, давая нам знать, что ты всё ещё жив.

Мэттью кивнул:

— Может, нам следует присесть?

— В гостиную, — приказала Пенни. — Я сделаю чаю. Ни слова, пока я не сяду!

Глава 29

Он пытался рассказывать как можно короче, но родители постоянно перебивали его, настаивая на дополнительных подробностях. В частности, ему хотелось приуменьшить опасность, поскольку это лишь увеличивало тревогу его матери, но необходимые откровения делали это почти невозможным.

Мордэкай выказал больше интереса, когда был упомянут «АНСИС».

— Говоришь, что нет никаких доказательств, что они явились из того мира? — спросил он.

— Не совсем, — сказал Мэттью. — Измерения сложнее, чем простые «да» или «нет». Я выбрал параллельный мир, который был близок к точке происхождения того, кто перешёл в наш мир, но возможно, что это был не в точности тот самый мир. Я действовал по наитию, интуитивно. Есть много граней бытия, уложенных друг на друга, и некоторые из них почти идентичны. Они разнятся по времени и событиям, поэтому та, куда я отправился, похоже, не является той, откуда к нам кто-то явился, по крайней мере — согласно тому, что мне сказал Гэри.

— Гэри — машина? — спросила Пенни.

— Да.

Мордэкай откинулся на спинку кресла:

— Не знаю, можно ли ему доверять. Враги, с которыми мы столкнулись в Данбаре, тоже были машинами… под названием АНСИС. Это также является именем древнего врага Ши'Хар, если ты не заметил.

Вообще-то он пока ещё не связал два этих понятия, но как только его отец это произнёс, он понял, почему это имя казалось ему знакомым. Как бы то ни было, Гэри он доверял:

— Гэри — не АНСИС. Его сделал отец Керэн — тот же человек, который помог построить АНСИС, но он работает против военных. Без него я мог бы и не выбраться.

Глаза Мордэкая сузились, когда он поднял чашку к губам:

— Ладно, рассказывай дальше. Решение примем после того, как услышим остальное.

Мэтт продолжил говорить, но по ходу рассказа у его матери стало возникать всё больше и больше вопросов касательно Керэн. Он пытался сводить рассказ об их общении к минимуму, но выражение её лица говорило о всё растущих подозрениях.

— Сколько, говоришь, времени вы провели одни в той глуши? — снова спросила она.

— Только несколько дней.

— А минуту назад казалось, что почти неделю, — начала копать она. — И у вас не было скаток, и не на чем было спать?

— Ну… всё было не так плохо, — закончил он, пытаясь её успокоить.

Мордэкай вставил слово:

— Ты минуту назад сказал нам, что было ужасно холодно.

— Ага, но, к счастью, для волшебника холод — не большая проблема.

Его отец не отступал:

— Но ты сказал, что тебе приходилось экономить силу, поскольку там почти не было фонового эйсара.

«Спасибо, Пап», — подумал он про себя, пытаясь не показать, как скрипит зубами.

— Говорил, но согреваться было важнее.

Проказливое выражение на лице его отца говорило о многом:

— О, я согласен! Дело в том, как…

— Морт, — тихо сказала Пенни с предостережением во взгляде. — Оставь.

Мордэкай увидел этот взгляд, а затем вспомнил о прежних невзгодах своей жены. Однажды она недели провела на холоде, в плену у шиггрэс, и согреваться могла только благодаря своему спутнику. Это был один из самых страшных и бесчеловечных периодов в её жизни, и он однажды сказал ей, что никогда не будет выпытывать у неё подробности, если только ей самой не захочется об этом поговорить.

Ей так и не захотелось, хотя он знал, что время от времени её преследовал ужас и стыд тех дней. Сейчас разговор наверняка пробудил в ней неприятные воспоминания.

— Итак, что было дальше? — спросил Мордэкай, оставив прежнюю тему.

Мэттью продолжил, хотя когда он дошёл в рассказе до дома тётки Керэн, он сказал им, что они жили в отдельных комнатах. Его родители быстро покосились друг на друга, но не стали расспрашивать подробнее, какие бы сомнения у них ни были.

Однако труднее всего было объяснить нападение на дом Роберты, и её насильственную кончину. В ответ на его описание событий Пенни побледнело, а его отец выглядел сочувствующим, но последняя часть рассказа вызвала шок и недоверие.

— Они его убили? — воскликнул его отец, подавшись вперёд.

— Я потерял сознание, — сказал Мэттью. — Керэн сказала мне, что он умер, и поскольку я потерял преимущества уз с драконом, то я уверен, что она была права. К тому же, позже Гэри сказал мне, что он выяснил: военные нашли большое яйцо.

— А где она? — спросила его мать. — Всё ещё в своём мире?

Мэттью кивнул:

— Ага, но она была сильно ранена.

Мордэкай был озадачен:

— Откуда эта машина так много знает о том, что происходит в стане врага?

Он с трудом ответил на их вопросы, и в конце концов сумел рассказать остальное… о том, как Керэн едва не умерла, и о том, как он оставил её, укрытую в стазисном поле. Когда он закончил, они минуту сидели молча, пока наконец его отец не присвистнул, откидываясь на спинку кресла.

— Мне это не нравится, — высказала своё мнение Пенни.

Мэттью возразил:

— Мы должны ей помочь! Я не оставлю её вот так!

Его мать сочувственно улыбнулась:

— Я не имела ввиду, что надо её бросить. Я просто сказала, что мне это не нравится. Не могу смириться с мыслью о том, что кто-то из вас отправится в настолько опасное место.

— Если всё сделать правильно, то никакой опасности не будет, — настаивал Мэттью.

— Она тебе действительно небезразлична, не так ли? — сказала Пенни.

— Мам! Пожалуйста! Всё не так. Она — друг. Я не могу её бросить.

— Конечно же нет, — ответила она, глядя на мужа.

Мордэкай кивнул:

— Вопрос только в том, как найти наиболее безопасный способ её вытащить. Ты сказал, что она потеряла много крови?

Следующую четверть часа они провели, обсуждая состояние Керэн, но решили отложить планирование на более позднее время, чтобы Мэттью мог принять столь необходимую ему ванну. Спорить с этим он не стал.

* * *

Позже, в его комнате, Гэри подал голос:

— Я заметил, что ты почти ничего не говорил обо мне.

— Мне показалось, что папа вряд ли стал бы тебе доверять, — сказал Мэттью.

— Ты рассказывал так, будто я — игрушка, которую можно выключить, и большую часть времени держать в сумке. Ты даже не сказал им, что я здесь. Я мог бы внести свой вклад в разговор, — сказал общискин.

— Хочешь отправиться в сумку? — предложил молодой волшебник. — Это можно устроить.

Машина начала было отвечать, но Мэттью шикнул:

— Сестра сейчас войдёт. Молчи.

Стук в дверь был лишь данью приличиям — она открыла её почти сразу же:

— Привет.

Ему не хотелось разговаривать, но что-то в её взгляде не позволило ему сказать ей проваливать. Она выглядела загнанной, и её лицо казалось почти вытянутым. Исчезли её врождённые энтузиазм и жизнерадостность, их сменила очень усталая молодая женщина, казавшаяся не по годам уставшей от жизни.

Мэттью попытался показать сочувствие:

— Хуёво выглядишь.

В её взгляде вспыхнул гнев, но почти мгновенно исчез, сменившись облегчением:

— Полагаю, некоторые вещи не меняются, а?

— Что с тобой случилось? Я до сих пор не услышал обо всём, что там произошло, — сказал он, слегка удивившись своему собственному интересу.

— Всего понемногу, — ответила она. — Нам обязательно об этом говорить?

— «Нет», — мысленно послал он, но был удивлён, обнаружив вокруг её разума щит настолько плотный, что Мэттью усомнился в том, услышала ли она его мысль.

— Не надо, — тихо сказала она. — Для меня не хорошо говорить так — по крайней мере, не на близком расстоянии.

Он выгнул бровь:

— Не хорошо? Это что-то из того, о чём тебе следовало бы мне рассказать?

— Опять же — я не хочу об этом говорить, — сказала она. — Просто… позаботься о том, чтобы поддерживать крепкие ментальные щиты в моём присутствии. Ладно?

Теперь ему стало действительно любопытно, но чуть погодя он кивнул:

— Ладно.

Они почти минуту сидели молча, прежде чем она снова заговорила:

— Я слышала про Дэскаса. Мне жаль.

— Ага, — вяло ответил он.

— И что ты встретился с девушкой, — добавила она слегка оживившимся голосом.

«Ну конечно», — молча подумал он, — «именно поэтому она сюда и явилась».

— Всё не так.

— Она — не девушка?

Мэттью вздохнул:

— Ты знаешь, о чём я.

— Конечно же знаю, — ответила она, — все знают, что это случиться ни за что не могло.

— Очень смешно.

— Ты видел Грэма, когда вернулся? — внезапно спросила она.

— Ага, он прикрывал меня, пока я сюда пробирался, — сказал Мэтт. — А что?

— Просто хотела узнать, как у него дела. Я его уже какое-то время не видела. Алисса вернулась, ты в курсе?

— Он мне сказал, — ответил он, но одновременно Мэттью обдумывал её слова. — Почему ты его не видела?

— Большую часть времени я сижу здесь. Отдыхаю. Я только пару раз выходила с тех пор, как вернулась. — Голос Мойры звучал сухо и прозаично.

«Ничего интересного в этом нет», — подумал Мэттью. «Именно это она и пытается сказать, но что-то тут точно есть».

— У тебя что, неприятности с Мамой и Папой?

— Они беспокоились, — ответила она. — Когда я вернулась, всё было примерно так же, разве что мне не повезло, и пришлось встретиться со всеми во дворе замка — но меня не наказали. Мне просто не хочется видеться с людьми.

«Ага, конечно», — подумал он. Мойре нравилось видеться с людьми так же, как рыбе нравилась вода. Она не стала бы по собственной воле неделю сидеть дома.

— Я слышал, ты затеяла войну.

Мойра не ответила, поэтому они несколько минут молчали. Это была успокаивающая тишина — мирное пространство, лишённое ожиданий. Им обоим не хотелось ссориться, а дальнейшие слова наверняка привели бы к перепалке, поэтому они оставили слова на потом.

Через некоторое время она встала, и пошла к двери.

— Я рада, что ты вернулся целым и невредимым, — сказала она, не оглядываясь.

— И я рад за тебя, — тихо сказал он, и она ушла. Он перевернул ПМ, снова положив его вверх экраном. Тот мгновенно засветился.

— Отлично поговорил с сестрой, — сухо сказал Гэри.

Мэттью вообще-то был согласен с ним. Что-то с ней было не так, в этом он был уверен, и это его слегка беспокоило, но в целом он был просто рад тому, что она стала более сдержанной.

— Важнее то, чего мы не сказали, — сделал он наблюдение.

Глава 30

Следующие два дня были полны дел. На Мэттью навалились друзья и родственники, желавшие знать, где он был — вопросов было не счесть. Коналл и Айрин постоянно доставали его, хотя вопросы были не только о нём… они также докапывались насчёт Мойры.

Мойру почти не видел не только Грэм, она избегала почти всех. С тех пор, как она вернулась, она разок побывала в Данбаре, и куда-то однажды слетала с Мордэкаем. Помимо этого она оставалась в своей комнате и держалась особняком.

Раздражало в этом то, что все почему-то решили, что у Мэттью должна иметься какая-то интуиция по этому поводу, или мистический способ исправить сестру. «Однако я знаю ещё меньше, чем они», — молча заметил он. И времени на попытки разобраться в этом у него тоже на самом деле не было. Гораздо более срочной была необходимость спасти Керэн.

Он уже спросил на этот счёт Линараллу, и, как он и подозревал, она ничего не знала из продвинутых целительских техник Ши'Хар. Она предложила спросить её мать, что потребовало бы путешествия и кучу времени, поскольку та была взрослой Ши'Хар.

Из-за этого они отказались от этого варианта, и послали сообщение Гарэсу Гэйлину в Албамарл. Он был достаточно любезен, чтобы откликнуться на срочность просьбы, и явился в Замок Камерон утром третьего после возвращения Мэттью дня.

Мэттью и его отец встретили архимага в парадном зале донжона замка.

— Гарэс, — сказал Мордэкай. — Рад снова тебя видеть.

Густые рыжие брови скептически сошлись вместе:

— Правда, Морт? Неужели видеть меня — так уж радостно?

— Ну, конечно же, — сказал Граф, одарив гостя своей самой обезоруживающей улыбкой.

— Моя жена в скверном настроении с тех пор, как вернулась с последнего визита к тебе, но отказывается обсуждать это, — заявил Гарэс, переходя сразу к делу. — Почему ты нам не поговорить об этом?

Морт нахмурился:

— Давай-ка найдём какое-нибудь уединённое место.

Мэттью молча наблюдал за их общением, но теперь было разбужено уже его любопытство. Гарэс пожал ему руку, и они отправились в другое место.

Как только они укрылись в приватной комнате, на этот раз — в семейных апартаментах семьи Камерон, а не в доме в горах, они приступили к обсуждению.

— Мойра отказывается говорить мне, почему она так настаивала на личном визите, когда уходила, а с тех пор, как вернулась, она сама не своя, — сказал Гарэс. — Что ты наделал? — Он не пытался скрыть обвиняющие нотки в своём голосе. Он имел ввиду свою жену, Мойру Сэнтир, а не сестру Мэттью, унаследовавшую её имя.

Мэттью наблюдал за лицом отца. Взгляд Мордэкая не дрогнул, не отрываясь от Гарэса, а выражение его лица ничего не показало, но было ясно, что под его неподвижным лицом завертелись шестерёнки. В конце концов он сказал:

— Твоя жена пришла проведать мою дочь.

— В этом нет ничего необычного, — ответил Гарэс. — Переходи к сути.

Напряжение в воздухе росло, но Мэттью не мог не согласиться. «Да, что вообще произошло?»

— Как ты уже догадался, это был не случайный визит. Она была озабочена событиями в Данбаре, и участием в них Мойры. У Сэнтиров много тайн, и она беспокоилась о том, что наша дочь нарушила некоторые из их скрытых правил.

Ты знал Сэнтиров ещё в те времена, когда они процветали, — добавил Граф. — Ты знаком с какими-нибудь из их внутренних законов?

Гарэс расслабился, как только Морт начал говорить:

— На самом деле — нет. Они по большей части держались особняком. Даже детей своих растили отдельно, поэтому большинство из нас, принадлежавших другим родам, общались с ними лишь на совете. Так она нарушила какие-то из упомянутых тобой правил или нет?

Мэттью увидел колебания на лице отца, пока тот обдумывал свой ответ. «Он подумывает о том, чтобы солгать. Почему?»

Мордэкай обречённо выдохнул:

— Да. Нарушила.

Архимаг явным образом дёрнулся:

— И ты принудил мою жену, так ведь?

Мэтт знал, что упустил что-то, но промолчал.

— У меня не было иного выбора, — признался Граф. — У неё было слишком много силы, чтобы я мог сделать что-то иное.

Мойра Сэнтир была искусственным существом, заклинательным клоном настоящей Мойры, и после битв Мордэкая против сияющих богов ему пришлось искать места, где можно было бы сохранить взятую у них силу. Большая её часть ушла в драконов, которых создали они с Гарэсом, но значительная часть хранилась в Мойре Сэнтир. Соответственно, она имела столько же силы, сколько было у одного из сияющих богов. Но Мордэкай знал ключ, управлявший поддерживавшими её существование чарами, и с его помощью можно было обеспечить её абсолютную покорность.

— Она хотела убить девочку? — спросил Гарэс, ища подтверждения.

Морт утвердительно кивнул.

Однако для Мэттью это было уже чересчур:

— Что?! — выпалил он. — Почему? Мойра — её дочь!

Гарэс тревожно потёр свою бороду:

— Не знаю, «почему», но в мои дни это не было чем-то необычным. Время от времени Сэнтиры устраняли кого-то из своих. Чаще всего это был кто-то из наиболее молодых из их магов, но иногда это мог быть и более старый, успешный член их клана. Они, конечно, никогда в этом не сознавались, но мы знали. Один из них пропадал, и в дальнейшем они отказывались говорить об этом человеке.

— И всех это устраивало? — сказал Мэттью, отказываясь поверить в это.

— Рода не вмешивались в дела друг друга, — сухо сказал Гарэс. — Что они делали со своими собственными людьми, было не нашим делом.

Мордэкай снова заговорил:

— Надеюсь, ты сможешь меня простить, Гарэс, но когда на кону была жизнь моей дочери, я не видел иного выбора.

— Я этому не рад, — честно сказал Гарэс. — Что девочка натворила?

— Твоя жена не хотела, чтобы я раскрывал их тайны, так что… — начал Морт.

Гарэс рявкнул:

— Чёрт тебя дери, Морт! Я хуй клал на их правила, и ты — тоже! Ты ограничил свободу воли моей жены ради этого, поэтому я обязательно узнаю причину!

Мэттью ощутил слова архимага как пощёчину, и невольно подался назад. Он никогда не слышал, чтобы кто-то говорил с его отцом таким тоном.

Мордэкай сохранил спокойствие, а затем вздохнул:

— Она использовала свою силу, чтобы управлять и манипулировать окружавшими её людьми. Она сделала это для самозащиты, в основном, или из добрых побуждений, но это вызвало изменение в её личности, и раскрыло в ней некоторые проблемные способности.

Теперь Мэттью начал понимать. У него также были воспоминания Тириона, и он вспомнил об опасности, которую века тому назад представляли Ши'Хар Сэнтир. «Вот, почему она не хотела, чтобы я устанавливал ментальный контакт, когда она была в моей комнате», — осознал он. Скорее всего, это также было причиной её самоизоляции.

— Я не знаю конкретики того, как подобные события могут на них повлиять, — признал Гарэс, но я полагаю, что Сэнтиры не стали бы убивать своих без чертовски хорошей на то причины. Думаешь, ты разбираешься в этом лучше них?

Граф кивнул:

— Я знаю кое-что из этого, из воспоминаний лошти, но не особо много. Я также выслушал мысли твоей жены на этот счёт.

— И что же он сказала в тот раз? — спросил Гарэс. — Поскольку теперь она больше не может говорить за себя. — В его голосе звучал гнев.

— Она посчитала, что Мойра будет испытывать искушение злоупотреблять в будущем своей силой. Что это запятнало её душу, — сказал Мордэкай.

— Не приуменьшай, Мордэкай, — упрекнул его Гарэс. — Она не стала бы настаивать на смерти, если бы считала, что она будет испытывать искушение. Она наверняка считала, что всё гораздо хуже.

— Ладно. Она полагала, что моя дочь стала «разорительницей». Это её термин для обозначения мага Сэнтиров, подвергшегося порче, позволившего своей силе исказить себя, превращая в какого-то рода нечеловеческое чудовище. Ты это хотел от меня услышать? — в фрустрации сказал Мордэкай. — Я думаю, она не права.

— Ожидаемо, — сказал Гарэс. — Ты — оптимистичный глупец. Моя жена знает Сэнтиров, и она знает свою дочь. Тебе следовало послушаться её совета.

Кресло, в котором сидел Мордэкай, на миг пошло рябью — это случилось настолько быстро, что Мэттью почти решил, будто ему почудилось. Он ничего не ощутил, — эмоции его отца были хорошо скрыты каменно-твёрдым щитом, — но он это видел. «Он зол», — подумал Мэтт. «Настолько зол, что на миг потерял контроль над собой». На секунду он поглядел на Гарэса, заметив, что другой архимаг тоже скрывал свои чувства за крепким щитом. «Ситуация взрывоопасная».

Голос Графа был спокойным и ровным, когда он ответил:

— Я не согласен, и покуда я не увижу доказательства обратного, на этом всё и закончится.

Глаза Гарэса Гэйлина сверкнули огнём, и он встал:

— Значит, нам больше нечего обсуждать. Не трудись просить у меня помощи или совета. Тебе в моём доме больше не рады, и дочь свою тоже изволь держать подальше. — Он начал отворачиваться.

— Постой! — воскликнул Мэттью, приковав этим к себе взгляды обоих мужчин. — Мне нужна твоя помощь.

— Ты меня слышал, молодой маг, — сказал Гарэс, отмахиваясь от него. — Если твой отец отказывается прислушиваться к голосу разума, то мне здесь делать нечего.

— Пусть идёт, Мэтт, — посоветовал его отец. — Мы справимся и без него.

Мэтт повернул лицо к Мордэкаю:

— Ты сказал, что он для этого — самый лучший. Я не собираюсь рисковать жизнью Керэн ради твоей гордости!

Гарэс тихо засмеялся:

— У твоего отпрыска прорезались зубки, Мордэкай.

— Дай мне поговорить с Гарэсом наедине, — попросил Мэтт у отца.

Взгляд Графа метался между ними, сверкая гневом. Когда он посмотрел на Мэттью, тот на миг увидел что-то иное, но оно мгновенно исчезло, смытое гневом его отца.

— Ладно же, сын. Поговори с ним, если хочешь, но я отказываюсь участвовать в этом, если он будет иметь к этому хоть какое-то отношение. Если хочешь быть мужиком, и заключать свои собственные сделки, то тебе придётся смириться и с их последствиями. С меня довольно! — Он потопал прочь из комнаты, а когда дошёл до двери, та раскрылась с такой силой, что дерево треснуло. За собой он её закрыл громоподобным хлопком.

— Лорд Гэйлин, — начал Мэттью, когда воздух успокоился.

— Просто Гарэс, молодой Иллэниэл, — сказал рыжебородый волшебник. — Мне не нужны титулы в разговоре с мужчинами, даже если они — глупцы.

— Надеюсь, разногласия между тобой и моим отцом не повлияют на тебя, прежде чем ты выслушаешь мою…

— Не жонглируй словами, молодой человек, — рявкнул Гарэс. — Ты швырнул своему отцу в лицо его собственную гордость, а теперь хочешь говорить со мной мягкими словами? Говори прямо, и не утруждай себя сладкими речами ради моих ушей.

Мэттью искренне заговорил:

— Есть одна женщина, в другом мире. Она была сильно ранена. Я оставил её в стазисе, но она наверняка умрёт вскоре после его снятия, если только я не смогу убедить тебя ей помочь.

— Это — не моя проблема, — коротко сказал Гарэс.

— Но она умрёт, если…

— Молодой человек, я съел своих друзей, а потом тысячу лет прожил в виде дракона. С чего мне беспокоиться о том, что в другом мире умрёт какая-то незнакомка? А ты, ты сейчас всё равно что плюнул отцу в лицо. С чего мне помогать глупцу?

Мэттью лихорадочно думал, пытаясь найти хоть что-нибудь. Наконец он сказал:

— Даже если ты считаешь моего отца своим врагом, я сам таковым не являюсь. В будущем я могу быть могучим союзником.

Архимаг поднял ладонь, опережая его дальнейшие слова:

— Я бы не назвал твоего отца врагом, хотя он определённо мне не друг. Я многому обязан ему за его помочь в прошлом, иначе я попытался бы убить его за нанесённое им моей жене оскорбление. Ты ведь понимаешь, что разногласия наши — из-за жизни твоей сестры, верно? Неужели ты попросишь помощи у человека, который может пожелать её казни?

Мэттью выпрямился, и расправил плечи:

— Это не мне решать. Если это приведёт к схватке между вами, то я буду защищать её и остальную мою семью. Но оскорблял тебя не я, и моя подруга в этом тоже не виновата. Керэн едва не погибла, помогая мне и моего дракону. Помоги нам, пожалуйста!

Гарэс фыркнул:

— Она небось считала твоего дракона всего лишь ездовым животным, или причудливым питомцем.

— Нет, — возразил он. — Они были друзьями.

— Интересно, а что Дэскас скажет, если мы зададим ему этот же вопрос? — насмешливо сказал Гарэс.

— Он мёртв, — отрезал Мэттью. — Погиб, пытаясь нас защитить.

Глаза рыжебородого мага расширились:

— Мёртв?

— Мёртв, — подтвердил он. — В тот же момент я потерял сознание.

— А яйцо?

— Захвачено.

Гарэс Гэйлин встал, глядя на молодого волшебника сверху вниз:

— И что ты собираешься делать на этот счёт?

Мэттью тоже встал. Он был не таким высоким, как Гарэс, но не собирался позволить этому устрашить себя. Одарив архимага спокойным взглядом, он ответил:

— Я его верну, и позабочусь о том, чтобы ответственные за это не повторили подобной ошибки в будущем. Но мне нужна помощь Керэн, чтобы его отыскать.

Гарэс засмеялся глубоким, рокочущим смехом, в котором было больше угрозы, чем веселья:

— Ладно же, молодой волк! Я заключу с тобой сделку. Я помогу тебе вернуть твою деву, но и ты дашь мне обещание. Я отлично знаю, что как только ты вернёшь женщину, твой отец запретит тебе возвращаться. Драконы ему важны, но не настолько, чтобы рисковать жизнью его сына. Поклянись мне, что ты воспротивишься его воле, и вернёшься за драконом. Сделай это, и я прощу оскорбление, которое твой отец нанёс моей жене — вне зависимости от того, добьёшься ты успеха, или погибнешь.

Мэтт улыбнулся:

— Невелика цена. Я в любом случае собирался так поступить.

— Если это правда, то у меня нет никаких сомнений в оказании тебе помощи с твоей девушкой, — сказал Гарэс. «Что бы ни случилось, я получу своё. Либо дракон будет спасён, либо твой наглый отец получит по заслугам, потеряв своего старшего сына за то, что обращался с моей женой как со своей рабыней». Он улыбнулся, но его улыбка была лишена тепла.

Глава 31

Гарэс обещал вернуться на следующее утро. Следующей Мэттью планировал попросить о помощи Элэйн Прэйсиан, решив, что её особые способности могут оказаться к стати, если всё обернётся худо. Но сперва ему предстояло предстать перед отцом.

Граф ждал его, когда он покинул их ложные семейные апартаменты, и вернулся в их полу-секретный дом в горах. Мордэкай вышагивал по прихожей, явно встревоженный.

— Пап… — начал Мэттью.

— Он согласился помочь тебе? — В его голосе звучало любопытство.

— Да, но…

Мордэкай улыбнулся:

— Отлично! Ты быстро сообразил. Я тобой горжусь, сын.

Мэттью остановился:

— Постой, ты что же, не злишься?

— Ха! Твоя мать думает, что я — плохой актёр, но у меня для тебя новости: я могу блефовать не хуже других! Нет, я не злюсь. Когда ты решил попробовать поговорить с ним наедине, я решил, что ты хотел обойти его гнев по отношению ко мне, устроив отдельные переговоры. Ты застал меня врасплох, но я решил, что всё сработает лучше, если он посчитает, что разозлил меня. Возможно, это даже склонило чашу весов в твою пользу… позволив ему думать, что он отыграется на мне, оказав тебе помощь, — объяснил Мордэкай.

Он не думал, что его отец был бы настолько доволен, услышь он о заключённой им в конце сделке. Поскольку ему приказали оставаться дома, в безопасности, после возвращения Керэн, ему следовало это предвидеть такой поворот событий. Но даже так он знал, что проигнорировал бы этот приказ, поэтому всё ещё не считал свою сделку предательством. Просто так получилось, что она совпадала с тем, что он и так бы сделал.

— Ну, я рад, что наш план сработал, — вставил Мэттью.

Мордэкай посмотрел на него, и в его глазах заблестело веселье:

— План, как же! Ты думал, что я на самом деле разгневался. Готов поспорить, ты чуть не обоссался, когда я хлопнул дверью!

Это было несправедливо… он был встревожен, но никогда не чурался споров:

— Я был слегка взволнован, — сказал Мэттью в свою защиту, — но и только.

Отец ему подмигнул:

— Как бы то ни было, это потребовало смелости, особенно если ты не знал, что я просто подыгрывал. А ты, оказывается, тот ещё молодой бунтарь, а?

— Я не пытался бунтовать, — возразил он. Мэттью всегда полагал, что подростковое бунтарство ради бунтарства было довольно глупым занятием, и терпеть не мог, когда к нему применяли этот стереотип. Я просто…

— О, нет! — перебил Мордэкай. — Ты определённо взбунтовался, и потому мне придётся тебе наказать.

— Что?! Но ты только что сказал, что посчитал это хорошей идеей!

— В кухне гора посуды, — проинформировал его отец, — и я уже дал Алиссе выходной.

Мэттью зыркнул на него:

— Ты просто не хотел сам их мыть, — проворчал он.

— Поспеши, юный герой… каждое приключение начинается с тягостной работы, и твоя ждёт тебя на кухне!

* * *

Элэйн Прэйсиан стояла рядом с ним в промежуточной станции, дожидаясь прибытия Гарэса. Она была одета в простое шерстяное платье, бывшее по её стандартам весьма практичным ввиду отсутствия дополнительной вышивки или украшений, хотя и было окрашено в густой красный цвет. Несмотря на простоту, платье было хорошо скроено, подчёркивая её фигуру. Мэттью бы предпочёл, чтобы она одела штаны, учитывая сопровождавшие их задачу опасности, но Элэйн могла пойти лишь на ограниченное число уступок, когда дело доходило до сокрытия её женственности.

— Я почему-то думала, что он явится первым, — сказала она.

Мэттью потратил немного времени, рассматривая это высказывание — он полагал то же самое, но теперь задумался:

— Ну, ему тысяча лет, и большую часть жизни он провёл в виде дракона. Может, его ощущение времени немного эксцентрично.

Она тихо засмеялась:

— Это очень доброе для него слово. Он почти такой же страшный, как твой отец.

— Страшный? Папа? — Мэттью было трудно это вообразить. Если уж на то пошло, Гарэс был гораздо более устрашающим.

— Может, дело в том, что он — твой отец, но мне он был наставником. Не говоря уже о том, что впервые я его встретила, когда он сражался с Сэлиором.

Он мог догадаться, что лицезрение чего-то подобного могло оказать некий эффект. Сам же он упустил почти все легендарные битвы своего отца. Некоторые случились до его рождения, а на время тех, что были позже, их с Мойрой обычно укрывали в безопасном месте. Взрослея, он всегда полагал своего Папу весьма изумительным, но частично это было потому, что так, похоже, полагали все остальные. Реальность, с которой он жил, представляла из себя более старого мужчину, который переставал притворяться взрослым сразу же, как только скрывался с глаз общественности.

Мэттью кивнул:

— Тогда я поделюсь с тобой правдой. Он — полнейший недотёпы. На всё натыкается и обо всё спотыкается. А когда не спотыкается, вьётся вокруг моей матери как озабоченный подросток. Если бы он не укрывал себя постоянно щитом, то был бы уже весь в синяках от её побоев. Это очень постыдно. У него также есть привычка ходить по дому в нижнем белье, и это ещё в лучшем случае.

Элэйн захихикала:

— Полагаю, у меня и у тебя дома ситуация гораздо ближе, чем я осознавала.

— Есть вещи, которые нельзя разувидеть, — с деланным ужасом согласился Мэттью.

Тут в телепортационном круге появился Гарэс Гэйлин. Он поглядел на них, прежде чем сказать:

— Надеюсь, вы двое сможете отнестись к этому серьёзно. Это вам не летний пикник.

Элэйн подняла подбородок, и одарила его улыбкой:

— Не волнуйтесь, Лорд Гэйлин. Уверена, мы с Мэттью проявим себя с лучшей стороны после прибытия.

Тот проигнорировал её ответ, и перевёл взгляд на Мэттью:

— Откуда мы будем отбывать?

— Можно прямо отсюда, — ответил он. — Однако должен предупредить вас обоих… я не могу предсказать, где именно мы появимся в другом мире. Я оставил недалеко от Керэн круг, так что как только мы туда доберёмся, я смогу сделать ещё один, чтобы попасть к ней.

— Значит, всё будет просто, — сделала наблюдение Элэйн, — покуда мы не появимся посреди твоих врагов.

— Или посреди океана, — добавил Гарэс.

— Это со мной уже однажды случилось, — признался он, прежде чем продолжить. — Мне также нужно представить вам четвёртого члена нашей команды. — Он выставил перед собой ПМ, экраном к остальным. — Гэри, представься.

Экран зажёгся, и на нём появилось лицо:

— Доброе утро всем.

Остальные волшебники нахмурились, и Мэттью ощутил, как они сосредоточились на ПМе. Они изучали его не только магическим взором, но и более активно, с помощью слабых зондов из эйсара.

— Как она говорит? — подивилась вслух Элэйн.

Гарэс прищурился:

— В ней нет магии, но и от него я ничего не ощущаю.

Под «ним» он, очевидно, имел ввиду Мэттью. Не будь они оба магами, то вид такой странной технологии мог бы повергнуть их в трепет, но они уже привыкли видеть необычные вещи. Они лишь хотели узнать, как эта штука работала.

— Он — виртуальный отец Керэн, — сказал Мэттью. — Он похож на вашу жену, Лорд Гэйлин, только без использования эйсара.

— Термин «мыслящая машина» может оказаться более простым для понимания, — предложил Гэри.

— Откуда она знает наш язык? — спросил Гарэс.

— Пока Мэттью изучал наш язык, английский, я также вёл тщательные записи того, как он пользовался своим родным языком. Вы его называете бэйрионским, верно?

Они кивнули.

— С тех пор, как я сюда попал, у меня было много времени и возможностей послушать ваш язык. Кое-где меня всё ещё сбивают с толку синтаксис и разговорные выражения, но я полагаю, что теперь понимаю не менее восьмидесяти процентов сказанного. Этот показатель радикально улучшится, когда мы вернёмся в мой мир, и я смогу выгрузить собранные мною данные моему более крупному «я». Тогда я смогу интегрировать информацию гораздо быстрее.

Элэйн и Гарэс просто пялились на устройство у Мэттью в руке, пытаясь разобраться в том, что оно сказало. Язык был бэйрионским, но его использование и словарный запас применялись незнакомым им образом.

Мэттью вставил слово:

— Он странно разговаривает, поскольку пока не привык к нашему языку.

Гарэс первым пришёл в себя:

— Оно будет нам полезно?

— Очень, — заверил его молодой человек.

Гэри сделал наблюдение на английском:

— А он довольно груб, не так ли?

Мэттью ответил на том же языке:

— Он — практичный человек. Постарайся его не злить. Он — тот, кто может вылечить Керэн.

— Учту, — сказал общискин.

Элэйн хмурилась, слушая их разговор, но промолчала. Однако Гарэс был менее сдержанным:

— Придерживайтесь нашего языка. Не люблю, когда меня держат в неведении.

Потребовалось ещё несколько минут, но в конце концов Мэттью закончил объяснения, и они приготовились к отбытию. Элэйн и Гарэс встали по обе стороны от него. Она взяла его за левую руку, а Гарэс положил ладонь Мэтту на плечо. Мир размылся, и они упали в безвременную бездну между мирами.

* * *

На столе у Эйзмана замигал индикатор. Кивая, и отдав мысленную команду, он принял канал. По ту сторону стола появилось лицо Генерала-Майора Га́рднэра.

— Есть сигнал, — сказал Гарднэр.

— Где?

— Гондурас.

Эйзман кивнул:

— Разрешение?

— Менее мили, Директор, — доложил Генерал. — Это очень близко к месту, которое прежде было известно как Дулсуна.

— Хорошо, — прокомментировал Директор. — АНСИС улучшил нашу точность минимум в десять раз.

— По мере получения новых сигналов и данных мы наверняка сможем справиться ещё лучше, — согласился Генерал.

— Какой срок нашего реагирования? — спросил Эйзман.

— До ближайших ракетных установок семь минут, Директор. Восемнадцать — для поддержки с воздуха, и двадцать пять — если хотите единицы на месте, — коротко доложил Гарднэр.

Директор замолчал, размышляя несколько долгих секунд. План заключался в том, чтобы ответить немедленным ракетным ударом, если время реакции было пять или менее минут. Семь минут были близки к этому, но недостаточно.

— Высылайте беспилотники и поддержку с воздуха. Приведите в действие бронетехнику. Не думаю, что они успеют туда вовремя, но пусть будут, для верности. Будем надеяться, что они будут действовать так, как мы от них ожидаем.

Он бросил взгляд на потолок своего виртуального офиса, будто гадая, слушал ли его невидимый бог. «Я не слишком много сказал», — подумал он.

— Приказы у вас есть, Генерал. Поговорим снова через десять минут, — приказал Эйзман, обрывая связь.

«Я даже не могу сказать что-то настолько простое, как «безопасные каналы связи», — кисло подумал он. Вздохнув, он встал из-за стола, и приготовился послать себя в Кибернетическую Базу ООН у Мексиканского Залива. Он терпеть не мог то, что был вынужден загружаться в физическое тело, но если их начальство не ошибалось, то это был единственный способ против перехвата их коммуникаций.

Там он встретится с Генералом Гарднэром и Замдиректора Уонгом, и оттуда они будут напрямую координировать активны АНСИС, не полагаясь на сеть. Он мог лишь надеяться, что Доктор Миллер не решит к ним присоединиться.

Глава 32

Мэттью уже почти привык к дезориентации, которая всегда появлялась после перемещения, но для Элэйн и Гарэса это был первый раз. Она выглядела определённо зелёной, и покачивалась на ногах, в то время как Гарэс бесцеремонно согнулся пополам, и сблеванул на землю.

Элэйн отскочила, надеясь не дать рвоте попасть ей на туфли или край платья, но внезапное движение почти заставило её потерять контроль над собственным желудком.

Мэтт проигнорировал их, сделав два осторожных шага в сторону, и использовав свою силу, чтобы почистить себе сапоги, дожидаясь, пока они вернут себе самообладание. Осмотрев местность, он был поражён её красотой. В ландшафте преобладали холмистые равнины, с более крупными горами на горизонте. В непосредственной близости от них был зелёный луг, но в полумиле к северу имелась и густо заросшая лесом местность. Посмотрев на юг, он также увидел там признаки лесов.

Гэри заговорил почти сразу же, как только Мэтт закончил оглядываться:

— У нас неприятности. Военные уже пришли в движение. Они знают, где вы находитесь.

— Быстро они, — сделал наблюдение Мэттью. — Ты уверен?

— Они стали очень осторожны. Перестали общаться через каналы военной сети. Большая часть их руководства совещается через кибернетические единицы в Северной Америке, — сказал виртуальный отец Керэн.

— Тебе придётся объяснить, что это значит, — сказал Мэттью. Он всё ещё приспосабливался к более широким следствиям технологии этого мира.

— Это значит, что они подозревают о моём проникновении в зашифрованные военные каналы. Они утруждаются загрузкой себя самих в кибернетические тела для встреч, чтобы я не мог их подслушать. Это также значит, что они ожидают, что всё сказанное по защищённым каналам будет принято мною к сведению, поэтому нам придётся исходить из предположения о том, что полученная мною информация может быть намеренной ложью, — сказал общискин.

— То есть, у них паранойя, — сказал Мэтт. — А по-твоему они что делают?

— Они уже вполне могли запустить ракеты. Если это так, то эта местность будет уничтожена менее чем через пять минут. В лучшем случае они говорят правду — тогда беспилотники и другие атакующие воздушные единицы будут здесь примерно через пятнадцать минут, — доложил Гэри.

— Блядь, — выругался Мэттью. — Почему всё в этом мире происходит так быстро? — Но ответа он ждать не стал. Времени не было. Используя свой эйсар, чтобы управлять находившейся под ним почвой, он расчистил область пять на пять футов, и начал чертить круг.

Четыре или пять минут были коротким сроком. Элэйн шагнула ближе:

— Необходима такая спешка?

Он кивнул, слишком занятый для разговоров.

Она видела сосредоточенность на его лице, и этого было ей достаточно в качестве ответа. Вытащив один из своих жезлов, она ткнула им Мэттью, чтобы привлечь его внимание:

— Я сделаю внешние и внутренние геометрии… я быстрее. Сосредоточься на рунах и ключах, поскольку я их не знаю.

Мэтт поглазел на неё с секунду.

— Хорошая мысль. — Она уже начинала внешнее кольцо, поэтому он начал чертить руны, находившиеся между внешним и внутренним кольцом, доверяя ей закончить линии, которые будут вокруг них.

Гэри снова заговорил:

— Мне также следует предупредить вас, что они запланировали что-то ещё. Они ожидают, что вы переместитесь, если им не удастся достаточно быстро ударить по этому месту, и они думают, что знают, куда вы отправитесь. Насколько я могу судить, это значит, что согласно их подозрениям вы либо попытаетесь добраться до яйца, либо вернётесь за Керэн.

Мэттью его услышал, но был слишком сосредоточен на своей работе, чтобы ответить. Однако где-то на задворках своего сознания он попытался усвоить это новое предостережение.

Между тем Гарэс всё ещё не мог приноровиться к этому новому миру. Тошнота у него прошла, но полное отсутствие фонового эйсара сильно влияло на него. Он постоянно вертел головой, сначала в одну сторону, а потом в другую, будто прислушивался к чему-то.

— Не понимаю, — пробормотал он себе под нос.

Секунды утекали прочь, а Гэри продолжал говорить, пытаясь передать как можно больше информации прежде, чем они телепортируются:

— Пока тебя не было, я сумел в точности определить местоположение драконьего яйца, но поскольку оно в ВЦ кибер-пространства в Англии, я могу гарантировать, что его хорошо охраняют. Что касается местоположения Керэн, высока вероятность того, что её нашли. Хотя все военные активы отсоединены от сети, я проанализировал недавние спутниковые снимки, и нашёл доказательства необычного количества людей и материального обеспечения, перемещаемых по этому региону.

— Весь мир будто мёртв, — произнёс Гарэс, всё ещё разговаривая сам с собой. — Ничего нет — только тишина.

Элэйн закончила более крупную часть телепортационного круга, и отошла:

— Осталась только твоя часть, Мэттью.

Мэтт чувствовал, как у него на лбу проступил пот, пока он работал. Последнюю часть нельзя было делать в спешке — каждая руна должна быть точной. Он чувствовал на себе взгляд Элэйн, пока занимался этим, а Гарэс продолжал бубнить что-то на фоне.

— Это что? — внезапно сказала она, глядя на небо, и приложив ладонь козырьком к глазам.

— Я не слышу ничего, — сказал им Гарэс, будто подчёркивая какой-то факт, о котором им следовало знать.

Однако Гэри неправильно понял его ремарку, полагая, что он имел ввиду то, что увидела Элэйн:

— Вы их не слышите, потому что они перемещаются быстрее скорости звука… мах пять, если быть точным. Вы будете мертвы раньше, чем звук достигнет этого места.

— Готово, — объявил Мэттью. — Быстро в круг! Что ты говорил, Гэри? Я не отвлёкся.

— Думаю, они вас ждут, — подытожил общискин.

Элэйн уже положила ладонь ему на предплечье, а Гарэс сделал последний шаг в телепортационный круг. Он положил ладонь Мэттью на плечо. Физический контакт не был необходим, покуда они были в пределах круга, но он говорил об их готовности быстрее слов.

— Сделай нас невидимыми, — приказал Мэттью. Он подождал ещё секунду, пока Элэйн это сделала, а затем активировал круг.

* * *

Они прибыли во тьме, вызванной щитом невидимости Элэйн. Это было одним из недостатков невидимости: поскольку она заставляла весь свет проходить мимо мага, она делала его по сути слепым. Однако Элэйн не заблокировала эйсар. В мире без магов им не приходилось волноваться о том, что кто-то заметит их магическим взором, поэтому они всё же могли видеть на короткое расстояние своим магическим чутьём.

К сожалению, относительная нехватка эйсара означала, что они почти ничего не ощущали за пределами где-то двадцати или тридцати футов. Но даже так Мэттью мгновенно понял: что-то не так. Первым делом в столь бедной эйсаром среде должно было броситься в глаза оставленное им стазисное поле.

Его не было.

А затем мир вокруг него взорвался.

Щит Мэттью выстоял, но Элэйн была достаточно удивлена, чтобы потерять хватку на завесе, которую поддерживала вокруг них. Свет полился внутрь, показав им мир, состоявший из пламени и пыли. Хотя взрыв заставил землю подскочить у них под ногами, он был жутко бесшумные благодаря тому, что Мэттью решил заблокировать не только физические удары, но и звуки. Он усвоил этот урок ещё в доме Роберты.

— Они определённо нас ждали, — высказал Гэри очевидное.

— Мы уязвимы, Элэйн! — крикнул Гарэс. — Выпусти меня, и я отвлеку их, а вы пока ищите женщину.

Он уже пришёл в движение, поэтому Мэттью открыл щит, и позволил ему пройти, а затем снова закрыл. Элэйн снова накрыла их завесой невидимости, и он потянул её за руку, позаботившись о том, чтобы она стояла позади него, пока сам он направился туда, где раньше были стазисные чары.

Тело Гарэса потекло подобно воде, когда он вышел за пределы щита, преображаясь во что-то отчётливо рептитилоподобное. Он не был похож ни на какое из известных Мэтту животных, когда архимаг опустился на четыре лапы, и побежал вперёд, блестя под солнечным светом серебряной чешуёй.

Их позиция была хуже некуда. Они были на дне каньона, их враги заняли позиции вдоль его края в тысячах футов у них над головами. Они, наверное, и по другую сторону были, но это было слишком далеко, чтобы Мэтт мог сказать точно. В непосредственной близости были разные маленькие группы, состоявшие из трёх или четырёх кибернетических солдат, оснащённых автоматами и гранатомётами. Пока щит невидимости отсутствовал, Мэттью показалось, что он увидел вдалеке более крупные машины, но теперь, когда он снова был ограничен коротким магическим взором, он не мог быть уверен точно. Он продолжил идти туда, где оставил Керэн.

Существо, которым стал Гарэс, двигалось с устрашающий скоростью. Оно стремительно сократило расстояние до ближайших солдат, и порвало их в механические клочья. Со всех сторон загрохотало оружие, но на облачённое в тяжёлую броню тело оно оказывало мало эффекта.

Его скорость застала солдат врасплох, и как только он достиг первой группы, они уже не осмеливались использовать более тяжёлое оружие, боясь уничтожить друг друга. Однако у Гарэса таких ограничений не было. Он уничтожал всё, до чего мог дотянуться, и когда порвал первую группу, он прыгнул ко второй.

Пока Гарэс бежал ко второй группе, они начали бить из тяжёлых орудий, и хотя некоторые выстрелы прошли вскользь, другие попадали прямо в него, взрываясь, и выдирая из его массивного тела большие куски плоти.

Это его замедлило, но в остальном особо им не помогло. Его плоть текла и восстанавливалась каждый раз, когда он получал значительные раны, даже возвращая потерянную конечность от взрыва, который заставил его упасть в пыль. После чего он добрался до второй группы.

У Мэттью и Элэйн была гораздо более простая задача, поскольку враг, похоже, сосредоточил усилия на видимом враге, а не на тех, кто был скрыт от взора. Однако после того, как они прошли лишь двадцать футов, в них ударил очередной взрыв, шедший снизу. Мэттью едва не потерял щит, а завеса Элэйн снова задрожала.

— Думаю, это была противопехотная мина, — заметил Гэри.

— Мина? — озадаченно сказал Мэттью.

— Бомба в земле, — объяснил общискин. — Они предвосхитили тот факт, что ты попытаешься добраться до того места, где оставил её, поэтому установили мину, чтобы тебя убить, когда ты это сделаешь. Наверняка рядом есть ещё такие же.

Будто подчёркивая его слова, Гарэса подбросило в воздух подобным же взрывом, пока он бежал к третьей группе солдат. Взрыв разметал во все стороны кровь и плоть, но основная часть его тела вернула себе форму, изогнулась в воздухе, и отрастила крылья, которые помогли ему вернуть контроль над движениями. Чудовищный архимаг спикировал на солдат.

— Это безумие! — закричала Элэйн.

— Согласен, — сказал Гэри. — К тому же, моя оценка вероятности того, что моя дочь всё ещё здесь, очень низкая. Если она жива, то её наверняка переместили в безопасное место, прежде чем устроить нам эту ловушку.

— Ладно, давайте отступать, — сказал Мэттью. — Элэйн, переходим к плану отхода. — Они начали двигаться в сторону Гарэса. — «Гарэс, мы уходим!» — мысленно закричал он.

Рептилоподобное чудовище резко изменило направление движения, что оказалось удачным решением, поскольку земля, которую он собирался пересечь, через несколько секунд исчезла в массивном взрыве. Если бы он продолжил двигаться дальше, то оказался бы прямо в середине этого взрыва.

В то же время появилось четыре точные копии Гарэса, и все они побежали в разных направлениях. Ещё в двух местах произошли взрывы, и вся местность осталась покрыта облаком дыма и пыли. Элэйн добавила дыма и ещё большее иллюзорное облако.

— А теперь они чем по нам стреляют? — спросил Мэттью. — Это ракеты?

— Думаю, это артобстрел с края каньона, — сказал Гэри. — Твой друг их, наверное, напугал достаточно, чтобы вызвать удар по их собственной позиции. Нам следует уходить. Они могут решить не ждать, пока дым рассеется, прежде чем устроить ковровую бомбардировку всей этой зоне.

Гарэс добрался до них, и после того, как Мэттью впустил его под их щит, он мгновенно начал перемещать их обратно домой.

* * *

Они приземлились в океан, что, похоже, соответствовало пока что преследовавшим их неудачам. Мэттью создал под ними стабильную платформу, и вытащил зачарованные камни, которые должны были позволить ему лететь, и унести их всех вместе. Гарэс, похоже, был не в том состоянии, чтобы перекинуться в более крупную летающую форму.

Рыжебородый волшебник тихо лежал в по большей части невидимом летающем конструкте, пялясь в небо.

— Никогда не видел такого быстрой и злой реакции, — пробормотал он. — В военном деле эти люди далеко не новички. — Какие бы раны он ни получил, они исчезли ещё до того, как он вернулся к человеческому облику, но пережитое, похоже, всё же оставило на нём свой отпечаток.

— Именно так они и победили Ши'Хар, — проинформировал его Мэттью. — Вероятно, по этой же причине Ши'Хар почти потерпели поражение, когда только пришли в наш мир. Местные люди просто были чуть менее продвинутыми и менее готовыми к их появлению.

— Если это так, то я думаю, что, быть может, человечество страшнее Ши'Хар, — сказал архимаг.

Элэйн всё ещё была в шоке от увиденного:

— А что, все маги Гэйлинов могут перекидываться так, как вы? Никогда не видела ничего подобного. Это было поразительно.

Гарэс устало засмеялся:

— Все маги Гэйлинов могут перекидываться в разные формы, да, но то, что делал я, было далеко не обычным. В прошлом некоторые из наиболее талантливых людей в моём роду могли делать кое-что из того, что ты видела, но почти мгновенное исцеление — это способность архимага.

— Не думаю, что мой отец смог бы так, — прокомментировал Мэтт.

— Изменение в ту же форму — нет, наверное, однако он преображался в гиганта из земли и камня, и исцелялся в таком виде, — сказал Гарэс. — По сути это одно и то же — у него просто нет моей склонности к преображению в живые формы. Я бы и мечтать не стал о том, чтобы преобразиться во что-то неживое, как это делал он. Так слишком легко потерять себя.

После этого они некоторое время молчали, пока Мэттью нёс их по воздуху на запад, надеясь увидеть землю, чтобы они могли остановиться, и создать телепортационный круг.

Гарэс вроде на некоторое время задремал, но затем произнёс, не открывая глаз:

— Молодой волк.

Элэйн и Мэттью переглянулись, а затем он ответил:

— Сэр?

— Беру свои вчерашние слова обратно. Я был в плохом настроении. Тот мир — гиблое место. Забудь о драконе — и о девчонке тоже забудь. Если вернёшься туда, ничего хорошего не получится, — сказал мужчина.

Губы Мэтта сжались в плотную линию, но когда он собрался ответить, архимаг снова заговорил:

— Не говори, мальчик. Если скажешь мне, что собираешься вернуться, то я уведомлю твоего отца, и позабочусь о том, чтобы он нашёл какой-то способ посадить тебя под замок, для твоего же блага. Если ты — мужик, то сам будешь решать, что делать. Я сам не вернусь, а если ты скажешь обратное, то я позабочусь о том, чтобы и ты не вернулся.

Элэйн одарила его сочувственным взглядом:

— Я всё ещё согласна…

— Тебя это тоже касается, девочка, — сказал Гарэс, перебивая её.

Дальше они летели молча. Прошло несколько часов, прежде чем они заметили остров у безымянных берегов. Местность никто из них не узнал. Уставшие, они приземлились, и сделали круг, который вернул их в Замок Камерон. Там Гарэс попрощался с ними, и отбыл, не сказав больше ни слова.

— Странный он человек, — сделала наблюдение Элэйн.

— Ага, — согласился Мэттью. — Однако я думаю, что он знает, что я собираюсь вернуться. Он просто не хочет быть за это в ответе. Поэтому он и сказал нам об этом не говорить.

Она нахмурилась:

— Это же бессмыслица какая-то.

— Он — из другого времени, — сказал Мэтт. — Он также истово верит в свободу воли, что, наверное, противоречит его мнению о том, что мы слишком молоды, чтобы намеренно подвергать себя опасности.

— Говори за себя, — сказала Элэйн. — Я — взрослая женщина.

— Ладно, — вздохнул Мэттью. — Значит, я слишком молод. По их меркам я — едва взрослый.

Она улыбнулась:

— Но я говорила искренне. Если я смогу помочь, то помогу.

Гэри заговорил в первый раз с тех пор, как они вернулись:

— Прими её предложение.

— М-м-м?

— Пока вы сражались, я перехватил кое-какие ближние коммуникации, и смог проанализировать то, о чём докладывали во время боя их сенсоры. Её невидимость гораздо эффективнее, чем я предполагал. Изначально я полагал, что термальные сенсоры всё же вас обнаружат, поскольку она сама не может видеть инфракрасное излучение, чтобы убедиться в том, что оно тоже перекрывается — но я ошибался.

— Спасибо за предупреждение, — сухо сказал Мэттью. — Ты мог бы и раньше сказать, что считал их устройства способными нас видеть.

— Пока мы были здесь, мои данные были неполными, — объяснил Гэри. — Я не ждал, что мы попадём прямо в ловушку, поэтому не посчитал это заслуживающим внимания.

— К тому же, там была твоя дочь, — добавил Мэттью. — Ты не хотел говорить ничего, что могло бы заставить нас передумать.

Гэри примолк.

— В этом есть зерно истины.

Мэттью сделал глубокий вдох:

— Я не собираюсь бросать ни Керэн, ни яйцо Дэскаса. Так что можешь перестать волноваться на этот счёт. Отныне рассказывай мне всё, что знаешь. Я не могу строить планы с учётом вещей, о которых не знаю.

— Тогда ты с радостью узнаешь о том, что у меня есть мысль насчёт возвращения Керэн, — сказал общискин.

— Думаешь, нам понадобится Гарэс? — спросила Элэйн.

— Нет, — ответил Гэри. — Если всё пойдёт хорошо, то вам вообще ни с кем не придётся сражаться. Но твои особые таланты будут просто необходимы.

Они принялись целеустремлённо планировать, и как только выработали работоспособный план, условились снова встретиться следующим утром.

Глава 33

Тем вечером Мэттью рассказал родителям о том, как прошло их путешествие. Те, конечно, были по понятным причинам взволнованы, но он сказал им лишь о том, что Керэн оказалась в другом месте. Он полностью опустил тот факт, что их с самого начала взяли на прицел, что они телепортировались в ловушку, и что были вынуждены поспешно отступить, дабы избежать полного уничтожения.

Поскольку Гарэс был в плохих отношениях с его отцом, Мэтт не ждал, что тот опровергнет его рассказ, и Элэйн согласилась выдать те же подробности, если кто-то её спросит.

В результате этого обмана его отец всё ещё был готов позволить ему вернуться за Керэн. Мать его была на этот счёт иного мнения, но после жарких споров она решила тоже это позволить.

Внезапно, больше всего возражал Грэм, когда Мэттью позже встретился с ним в «Грязной Свинье». Они оба уже поужинали, поэтому отправились туда лишь для того, чтобы выпить по кружке эля, и пересказать друг другу новости. Услышав рассказ Мэттью (в неотредактированной версии), Грэм забеспокоился.

— Тебе надо взять меня с собой, когда вернёшься, — твёрдо сказал он.

Мэттью вздрогнул:

— В обычной ситуации я был сказал «да», но не в этот раз.

Грэм выглядел разгневанным:

— Почему нет?

Мэттью показал на свой подпространственный мешок:

— Эта штука там не работает. Какой бы клёвой она ни была, она работает только в этом мире — иначе соединение с карманным измерением не функционирует как следует. — Затем он указал пальцем на татуировку у Грэма на руке: — Эти чары немного отличаются, но работают за счёт той же фундаментальной магии. Ты не сможешь призвать Шип, и не сможешь призвать свою броню.

— Тогда не буду призывать их там, — парировал Грэм. — Я смогу вооружиться здесь, прежде чем мы отправимся.

Мэтт покачал головой:

— Всё равно это проблематично. Если мы будем там в течение долгого времени, то ты не сможешь снять броню. Ещё вопрос в сердце твоего отца — в самоцвете, который даёт тебе силу… он питается силой от уз земли твоего отца. Я могу тебе гарантироваться, что сквозь измерения он работать не будет, и если забрать его из этого измерения, то это может его даже разрушить.

— Я могу позаимствовать броню Сэра Сайхана. Она мне не очень в пору, но подойдёт достаточно хорошо, — парировал Грэм. — И мне не обязательно использовать Шип. Есть и другие зачарованные мечи.

— И ты будешь сражаться как обычный человек? — спросил Мэттью.

— У меня тоже есть узы с драконом…

— Дэскас умер, Грэм. То же самое может случиться с Грэйс, и тогда мне придётся забирать уже два яйца. К тому же, я не собираюсь сражаться. Это просто невозможно. Они каждый раз наглядно мне это доказывали. Люди в том мире имеют способность координировать свои силы в масштабах, с которыми нам просто не сравниться, и у них есть оружие, которое может уничтожить всё и вся, покуда они готовы принять сопутствующие его применению потери.

Ты — мой лучший друг, и я доверяю тебе больше всех, но я не возьму тебя в такое место без хорошей на то причины. Это будет скрытная миссия. Для этого подходят только три человек — Элэйн, Джордж, и их отец, Уолтэр. Честно говоря, даже я сам — не лучший выбор, но только я могу туда добраться, — объяснил Мэттью.

Грэм выразил свою фрустрацию в виде рыка, и закончил, с силой опустив свою кружку на стол. Все головы в помещении повернулись в их сторону.

— Это не честно, чёрт побери, — выругался молодой рыцарь. — Мне хочется что-то сломать, но я знаю, что ты прав.

Чуть погодя, когда стало очевидно, что молодой воин не собирался разносить таверну по брёвнышку, все взгляды в помещении снова вернулись к своим собственным кружкам. Мэттью был этому рад — ему не нравилось быть в центре внимания.

— Прости, Грэм. Просто так обстоят дела, — сказал он, извиняясь.

* * *

Вернувшись в свою комнату, Мэттью не находил себе места, и хотя Гэри и пытался ему помочь, расслабиться и поспать ему всё равно было трудно.

— Прежде чем мы отбыли, я получил от своего более крупного «я» много информации, — сказал общискин.

— Ты уже сказал мне, что наверняка обнаружил место, где находятся Керэн и Дэскас, — сказал Мэтт.

— Места, во множественном числе, — поправил Гэри. — Керэн находится в комплексе ООН на берегу Мексиканского Залива. Это точно. Я на самом деле видел, как её туда заносили, на не принадлежащем военным видео-потоке.

— Она хотя бы жива.

— Это хорошо, — согласился виртуальный отец Керэн. — Её состояние легко излечимо современной медициной. Больше всего меня беспокоит то, что с ней может сделать её мать.

— Она же не станет причинять ей вред?

— От неё всего можно ожидать. Она даже не считает Керэн своей дочерью. Мой создатель был весьма предвзят насчёт ограничений Тани, но я обладаю преимуществом более объективной точки зрения. Она способна на всё. Если она решит, что может что-то узнать путём препарирования мозга Керэн, то именно это она и сделает. Керэн схватили не очень давно, и Таня — не из числа нетерпеливых людей, поэтому у нас, наверное, ещё есть время.

Мэттью содрогнулся:

— Это ужасно.

— Так и есть, — сказал Гэри. — Но такова её природа.

— Проблема, — начал Мэтт, — в том, что у нас нет способа туда добраться. Я никогда там не был, и нет удобного телепортационного круга, который помог бы нам туда добраться. Как только мы пересечём границу миров, они узнают, где мы находимся. Даже если Элэйн нас скроет, мы не сможем убраться достаточно далеко, чтобы избежать ракет, которые они наверняка в нас пошлют.

— С этим я могу справиться, — начал общискин, но его прервал стук в дверь.

— Уходи! — крикнул Мэттью. Магический взор уже проинформировал его о том, что у двери стоял его младший брат Коналл.

Дверь открылась.

— Так и знал, что следовало оснастить дверь замком, — проворчал Мэттью. — Я занят, Коналл. Оставь меня в покое.

— Я тебя почти не видел с тех пор, как ты вернулся, — заныл его брат.

— И это было замечательно! — с сарказмом ответил Мэттью.

— Я хочу помочь! — объявил Коналл.

— Дам тебе знать в следующий раз, когда они решат свалить на меня мытьё посуды.

— Ты знаешь, о чём я! Пока тебя не было, пробудилась моя сила. Я теперь всякие вещи могу делать. Я могу тебе помочь, — настаивал его брат.

У Мэттью в голове промелькнуло несколько острых ремарок, прежде чем он отбросил их как слишком резкие. Одарив брата авторитетным взглядом, он ответил уже серьёзнее:

— Сколько тебе лет? Тринадцать?

— Четырнадцать! — огрызнулся Коналл. — Ты даже не можешь уследить за моими днями рождения?!

— О! Четырнадцать, да, прости. Это — гораздо более зрелый возраст. Поскольку ты теперь гораздо старше, мне следует быть с тобой честным.

Коналл кивнул.

Мэттью прошёл через комнату, и постучал по части стены рядом с дверью:

— Видишь вот это место?

— Ага.

— Хорошо, запомни это место — позже оно будет важным. А теперь давай представим, что я позволил тебе отправиться со мной. Ты уже знаешь, что это будет невероятно опасно, и что я буду рисковать потерей самого любимого из моих братьев. — Он изо всех сил старался не позволять сарказму просочиться в его голос, но сомневался, что был в этом полностью успешен.

Коналл улыбнулся.

«Ну что за идиот», — подумал Мэтт.

— Но вот, в чём заключается настоящая проблема. Предположим, что мы достигли успеха, ладно? И вообрази, что мы выбрались, в целости и сохранности. Мы — герои, и во время этого приключения с тобой не случилось ничего ужасного. Как думаешь, что после этого произойдёт?

Его младший брат серьёзно обдумал эти слова, прежде чем ответить:

— Устроят празднование, и, может быть, пир?

Мэттью печально покачал головой:

— Нет. Ну, они, конечно, могут, но сперва произойдёт кое-что гораздо более ужасное. — Он снова постучал по указанному им месту на стене. — Мама и Папа с ума сойдут от того факта, что я взял тебя с собой. Пережив бессчётные опасности, я бы вернулся домой лишь для того, чтобы они отрезали мне яйца, и повесили их на стене, скорее всего именно в этом месте, или, как минимум, в месте, очень на него похожем.

Коналл опечалился:

— О.

— А теперь проваливай, чтобы я мог вернуться к своему не-спанию, — закончил Мэтт, указывая на дверь.

Его брат направился к двери, но остановился, оглянувшись:

— Эм, Мэтт?

— Что?

— Я не глупый. Я — твой единственный брат, поэтому просто обязан быть самым любимым из твоих братьев.

Мэттью одарил его злой улыбкой:

— Если только Мама и Папа не сделают ещё одного мальчика. Ещё есть надежда. Тебе следует наслаждаться своим положением, пока не появился мой новый «самый любимый брат».

Коналл показал ему язык, и захлопнул дверь.

— Ты — ужасный брат, — прокомментировал Гэри. — Ты и с сёстрами своими так же обращаешься?

— Только с теми, кто меня достаёт, — сказал молодой волшебник.

— Дай определение слову «доставать».

— Если они здесь, или в моей мастерской, то они меня достают, — пояснил Мэттью. — Или если я читаю — но обычно я делаю это в одном из вышеперечисленных мест, поскольку они, похоже, не осознают тот факт, что у меня в руках книга.

— А ты, похоже, просто источник радости, — сухо заметил Гэри.

— Не волнуйся, это просто переходный возраст — когда-нибудь это пройдёт.

Выражение лица общискина было сомнительным:

— Ты так считаешь?

— Нет, но когда я так говорю, всем сразу становится лучше. Тебе теперь лучше? — спросил Мэттью.

Гэри вздохнул:

— Я никогда не могу понять, шутишь ли ты, или говоришь серьёзно.

Мэттью таинственно поднял бровь, но не ответил.

— Нет, честно, я хотел бы знать.

— Просто всегда полагай, что я говорю серьёзно — и всё будет в порядке. Мой юмор — не для слабонервных, — посоветовал ему невыразительным тоном Мэттью.

Гэри раздосадовался:

— Вот теперь я знаю, что ты шутишь.

— Неужели?

— Я это проигнорирую, — сказала машина. — Вернёмся к тому, что мы обсуждали… когда мы в следующий раз пересечём границу миров, я думаю, что смогу доставить нас в нужное нам место, полагая, если мы сможем убраться от точки входа достаточно далеко, чтобы нас не разорвало на кусочки.

Мэттью подался вперёд:

— Я слушаю.

Глава 34

На следующее утро Мэттью и Элэйн снова переместились, и, как и в прошлый раз, обнаружили, что падают в океан.

— Почему всегда обязательно океан? — пожаловалась Элэйн, стоя на поспешно упрочнённой поверхности воды.

Мэттью оглядывал горизонт, поэтому первым ответил Гэри:

— Примерно семьдесят процентов поверхности планет — океан. Поскольку точка нашего прибытия, судя по всему, является случайной, следует ожидать, что большую часть времени мы будем появляться над морем.

— Сколько у нас времени? — спросил Мэттью, размещая зачарованные камни, которые должны были составить его летающий конструкт.

— На этот раз они даже не ушли на встречу, — проинформировал их общискин, — но поскольку все главные члены руководства обороны начали загружаться в кибернетические тела, я полагаю, что наше прибытие было обнаружено. Основываясь на расстоянии до ближайших военных активов, у нас, по моим оценкам, двенадцать минут. В отсутствии земли в этой точке они будут вынуждены вызвать против нас истребители и беспилотники.

Мэттью закончил работу, и жестом указал Элэйн войти в конструкт:

— Дамы вперёд.

Как только они оказались в воздухе, она создала щит невидимости вокруг их транспортного средства, но несколько проблем быстро стали очевидны.

— Я не могу лететь вслепую, — сказал Мэттью, использовавший воздух, чтобы приводить их транспорт в движение. — Мой магический взор в этом мире настолько ограничен, что мне нужен свет просто для того, чтобы видеть океан прямо под нами.

— Я также потерял сигнал со спутника, — добавил Гэри.

— И что это значит? — спросил Мэттью.

— Без него я не могу произвести триангуляцию нашего местоположения с помощью GPS.

— Ты сказал, что мог за секунду определить наше местоположение.

— Мог, — ответил Гэри. — Мы находимся в южной части Тихого Океана, в трёхстах двадцати семи милях к востоку и в ста двенадцати милях к северу от Новой Зеландии — или, мы там были четыре минуты назад. Без сигнала GPS я не могу обновлять наше местоположение, подсчитывать нашу скорость и направление движения, или рассчитать время до подлёта к берегу.

— Нам просто надо знать, в какую сторону лететь, — настаивал молодой человек.

Лицо Гэри исчезло, сменившись глобусом земной поверхности:

— Нет, мне нужен сигнал GPS, чтобы установить связь с сетью. Иначе я не могу обеспечить нам транспорт или координировать встречу с этим транспортом, когда он прибудет. Тебе следует двигаться на восток, кстати говоря, и чуть на юг.

— Нм надо увидеть солнце, Элэйн, — сказал Мэтт.

— Дай мне полный обзор неба, — поправил ПМ. — Только на минуту или две. Я убежусь в том, что мы на верном курсе, и передам инструкции моему более крупному «я». После этого мы сможем всё заблокировать на какое-то время, пока не приблизимся к суше.

Элэйн Прэйсиан угодила им, и после нескольких минут восстановила завесу невидимости, оставив лишь небольшое отверстие внизу, позволяя оценивать расстояние до поверхности.

Основываясь на сделанной Гэри оценке их скорости, они должны были достигнуть суши спустя более чем три часа, поэтому они летели молча, лишь время от времени разговаривая.

Час спустя Гэри выдал некоторые предположения:

— Хотя моя неспособность получить сигнал со спутника раздражает, она является хорошим знаком для остальной нашей миссии.

— Почему это? — спросила Элэйн.

— Раньше я не был уверен, какие сигналы может блокировать твоя невидимость. Поскольку ты воспринимаешь лишь видимый свет, то существовала вероятность того, что только от видимого света ты нас скрывать и могла, — объяснила машина.

— Ну, я могу скрывать нас ещё и от эйсара, — проинформировала его Элэйн. — Хотя в этом нет необходимости, поскольку никто здесь его не может видеть.

— В этом и суть, — сказал Гэри. — Эйсар также входит в число вещей, которые ты можешь воспринимать, поэтому тебе легко знать, что ты им манипулируешь, как и со светом. Но в этом мире мы используем самые разные формы света, которые не могут быть восприняты человеком. Радио волны, микроволны, рентгеновские лучи, миллиметровые волны, инфракрасные, ультрафиолетовые… что угодно из этого может потенциально способно выдать нас при попытке пробраться внутрь, если твои таланты на это не действуют.

После нашего последнего визита я смог определить, что радио-, инфракрасное и ультрафиолетовое излучение твоя невидимость также покрывает, поскольку данные военных сенсоров вас не видели, однако насчёт остальных я не был уверен. Теперь я могу с уверенностью вычеркнуть микроволны. Это вселяет в меня большую уверенность насчёт того, что невидимость перекрывает и остальные части электромагнитного спектра, — сказал Гэри.

Он говорил на бэйрионском, но многие из слов не имели эквивалента на их языке, поэтому он был вынужден использовать несколько английских терминов.

— Электро… что? — сказала Элэйн, сбитая с толку.

Мэттью было лучше, поскольку он уже неплохо понимал английский, включая некоторые новые слова:

— Он хочет сказать, что твои таланты, похоже, работают на всех типах света, с помощью которых они обнаруживают врагов.

Она одарила их обоих взглядом, который указывал на то, что они повторяли очевидные вещи:

— Ещё бы. Когда Прэйсиан не хочет быть найденным, Прэйсиан найденным и не будет.

— Возможно, ты была в этом уверена, но я — не был, — сказал Гэри.

— Это — девиз Прэйсианов, — сказал Мэтт. — Они любят его произносить при любой возможности.

Элэйн слегка вздёрнула подбородок:

— На твоём месте я проявила бы больше уважения к той, кто скрывает тебя от опасности.

Гэри засмеялся было, но они все замолкли несколько секунд спустя, когда летающий конструкт сотрясся от громового рокота.

— Это что было?!

— Звуковая волна, — сказал Гэри. — Наверное, мимо пролетел один из истребителей. Они летают быстрее скорости звука, поэтому создаваемая их полётом звуковая энергия концентрируется в линии позади них. Когда один из них пролетает мимо, звук подобен грому.

— У звука нет скорости, — возразила Элэйн.

Благодаря лошти и обширному нетрадиционному образованию, Мэттью был лишён таких заблуждений. Он сказал раньше, чем Гэри:

— Звук — это просто вибрация воздуха. Это волна, как и те, что ты видишь на воде. У него есть скорость, но я никогда не думал, что можно двигаться настолько быстро, чтобы опередить звук!

— Если хочешь знать моё мнение, всё это звучит дико, — сказала Элэйн.

— Ну, это точно был не гром, — парировал Мэтт. — Когда мы выглядывали не так давно, небо было чистым.

После этого они ещё некоторое время молчали, пока Гэри снова не нарушил тишину:

— Похоже, что они не отслеживают наши перемещения.

— Ты же недавно сказал, что они не могут этого делать, — сказал Мэттью.

— Они не могут нас засечь напрямую, но те же детекторы, которые АНСИС использует для определения аномалий, созданных твоим перемещением в этот мир, могли быть достаточно чувствительны, чтобы засечь менее масштабные использования эйсара. Мне почти никак нельзя узнать, насколько точно откалиброваны их сенсоры, поскольку все эти данные они держат отдельно от нормальной сети, — объяснил Гэри.

— Полагаю, Керэн они всё же нашли, — сказал Мэттью кивая.

— Именно. Возможно, этот метод медленный, и требует времени на триангуляцию положения более маленьких аномалий, или что получаемый ими сигнал рассеянный, и требует времени на уточнение. Как бы то ни было, я думаю, что мы находимся в относительной безопасности, покуда не будем слишком долго оставаться на одном месте, — согласился общискин.

— Интересно, если я сделаю нас невидимой для эйсара, нам это поможет? — подала мысль Элэйн.

— В вашем мире — могло бы, поскольку эйсар там повсюду, — сделала наблюдение машина. — В этом же мире он почти отсутствует. Сомневаюсь, что твой метод сработает, поскольку они не «видят» нас в привычном смысле этого слова. Тебе нужно использовать эйсар, чтобы создать свой щит, и это создаст изменение в окружающей среде, которое они могут засечь.

В долгосрочной перспективе, если мы будем продолжить использование этого летающего конструкта или других основанных на эйсаре техник, они в конце концов нас найдут, или, по крайней мере, смогут определить наше примерное местоположение, — закончил он.

Полтора часа спустя они наконец достигли берега Новой Зеландии. Они приземлились на скалистый берег, и Мэттью разобрал свой конструкт, спрятав зачарованные камни в мешочек. Следуя совету Гэри, они также сняли свои личные щиты, и полностью закрыли свои разумы. Это было самым близким из всего, что они могли сделать, чтобы стать обычными людьми.

Однако они всё ещё излучали небольшое количество эйсара. С этим ничего нельзя было поделать, — для них это было следствием самого их существования, — но Гэри подумал, что это количество будет слишком маленьким, чтобы АНСИС мог его засечь, по крайней мере — на достаточно долгое время.

Двое людей отошли немного от берега, чтобы убраться от побережья, и скрыться под теми немногими деревьями, которые им удалось найти. Человеческих поселений вблизи от них не было, но как только рядом с точкой прибытия их не найдут, весь регион вскоре наверняка начали бы прочёсывать беспилотники.

Прошло полчаса, и появился летевший вдоль берега перт. Он сел в двадцати футах от их укрытия, и дверь автоматически открылась.

— Вот оно, — сказал Гэри. — Забирайтесь внутрь.

— Кто им управляет? — спросила Элэйн.

— Я, — проинформировал её общискин.

Она одарила его недоверчивым взглядом:

— У тебя нет рук.

— Я уже пригнал его сюда нам навстречу.

— Но ты всё это время был с нами, — возразила она.

Мэттью встрял:

— Он примерно как дух, Элэйн. — Он в этом мире повсюду, покуда есть машина, через которую он может говорить. Знаю, это сбивает с толку, но поверь мне.

Они забрались внутрь, и перт плавно взлетел, повернув на север. Он поднялся над деревьями, и набрал скорость, пока ландшафт под ними не слился в единое пятно.

— Мне нужно накрыть эту карету завесой? — спросила Элэйн. Она выглядела усталой.

— Нет, — сказал Мэттью. — Побереги силы, позже они тебе понадобятся.

— Ощущение такое, будто я становлюсь только слабее. Я будто не могу восстановиться, — добавила она.

Мэттью кивнул:

— Это потому, что в этом мире нет фонового эйсара. Ты вернёшь силы, но здесь на это уйдёт гораздо больше времени.

— Вам не придётся пользоваться вашими способностями, пока мы не доберёмся до места, где находится Керэн, — заверил её Гэри. — Нам потребуется несколько дней, чтобы туда добраться. А до тех пор я позабочусь о том, чтобы нас не нашли.

— Как? — спросила она.

Гэри осклабился:

— Это сложное дело. Этот перт, например, принадлежит жителю Новой Зеландии, но тот редко им пользуется. Я создал поддельную личность, поменял регистрацию, и пригнал его сюда для нашего использования. Когда мы закончим, он вернётся к своему истинному владельцу, а я отменю сделанные мной изменения. По ходу нашего путешествия мы будем часто менять парты, по разным причинам, но в основном — чтобы сделать распутывание сети моего обмана невозможным для одних лишь людских следователей. Потребуется супер-искин, вроде меня, чтобы догадаться, что я делаю — и даже если бы такой у них был, он не смог бы справиться с этой работой, потому что я заметаю на ходу наши следы.

В некоторых местах регистрация не будет меняться. В других мы воспользуемся общественным транспортом, используя поддельные документы. Единственным, что будет указывать на наше местонахождение, будут лёгкие следы эйсара, которые мы будем за собой оставлять, и согласно уже собранным мной данным, я полагаю, что они будут слишком слабыми для определения. Даже если их можно засечь, вы будете передвигаться слишком быстро, и след будет слишком размытым, чтобы уточнить ваше местоположение до тысячи миль, или точнее, — объяснил общискин.

Двое волшебников слушали его с разной степенью понимания. Когда Мэттью наконец раскрыл рот, чтобы заговорить, Гэри опередил его вопрос:

— Знаю, о чём ты думаешь. А что насчёт общественного транспорта? Вы будете в зоне действия общественных следящих камер, и автоматических специскин опознает вас по лицам, и предупредит власти. Я буду перехватывать эти видео-потоки, и удалять предупреждения. Единственный способ вас заметить — это использовать независимые системы, не соединённые с сетью.

Не буду отрицать, что в этом есть небольшой риск, который я не смогу снизить, но именно поэтому я ограничил число раз, когда вы будете находиться под наблюдением. К тому же, если она может пожертвовать частью эйсара, то талант Элэйн к созданию иллюзий сможет полностью исключить этот риск, хотя это будет компромисс. Использование эйсара увеличит вероятность того, что АНСИС сможет более точно определить область, где вас следует искать.

Мэттью терпеливо ждал, но когда он снова открыл рот, Гэри опять начал его прерывать:

— Прежде чем ты спросишь…

— А можно мне просто вставить слово?! — проворчал он.

Гэри замолк:

— Конечно.

— Я тебе доверяю, — сказал Мэтт. — Поэтому мы здесь. И мы также доверимся тебе в том, что когда мы достигнем упомянутых тобой публичных мест. Думаю, лучше не давать им никаких дополнительных данных, с помощью которых они могли бы уточнить наше местоположение.

— Спасибо, — сказал общискин. — Итак, вернёмся к тому, что я объяснял…

— Гэри, — со вздохом сказал молодой человек. — Пожалуйста, заткнись. Я знаю, что твой план тебя возбуждает, но мы этот мир знаем лишь вскользь. Дай нам отдохнуть.

Общискин сжал губы:

— Ладно.

Глава 35

Следующие два дня слились в, казалось, случайные пересадки между разными пертами по мере того, как они двигались на север от Новой Зеландии, к континентальной Азии. На одной из первых остановок они забрали с порога незнакомого дома посылки. В коробках была одежда, которую им купил общискин, чтобы они не выделялись. Они также ехали в двух почти пустых машинах, напоминавших Мэттью гигантских металлических змей. Гэри сказал, что они назывались поездами. Судя по всему, раньше их было гораздо больше, но теперь их работало лишь несколько штук, поскольку из-за малочисленности органиков нужда в массовом транспорте отпала.

Когда они достигли города под название Гонконг, они пересели на особый воздушный транспорт под названием «сверхзвуковой самолёт». Мест в нём было более чем на сотню человек, но, как и поезда, он был заполнен лишь наполовину. Двух волшебников завораживала мысль о том, что они будут лететь в три раза быстрее скорости звука, но реальность была гораздо скучнее. После возбуждённого получаса они в итоге проспали большую часть полёта.

Прибыв в Лос-Анджелес, они ещё немного проехались на поезде, прежде чем встретиться с очередным пертом. Этот отвёз их до самого Нью Мексико, где они встретили перт, который, как сказал им Гэри, будет их последним на этом пути.

— Ещё раз, как там называется последний город, куда мы направляемся? — спросила Элэйн, пытаясь почесать у себя под грудями.

— Хьюстон, — ответил Мэтт.

— Названия здесь такие странные, — ответила она, запустив руку себе под блузку, чтобы что-то поправить.

Он находил активностью под её рубашкой завораживающей, но его любопытство всё росло:

— Что ты делаешь?

— Дело в одежде, а особенно — в этом «бюстгальтере». Он чешется. И он мне, по-моему, не в пору. На ванные комнаты я жаловаться не могу, но у этих людей какие-то странные представления о том, что считается комфортным. Я в любой день выберу хорошо скроенное платье, а не эту причудливую мешанину одежды!

Мэттью был одет в синие джинсы и хлопковую футболку.

— Одежде действительно недостаёт стиля, но штаны эти очень удобные — и рубашка тоже. Я даже думал попросить Гэри купить нам ещё таких, чтобы домой забрать.

Элэйн копалась обеими руками где-то у себя за спиной. Чуть повозившись, она вытянула ненавистный предмет белья через рукав.

— Вот, если ты считаешь эту одежду такой удобной, оставь эту штуку себе.

Он подержал бюстгальтер в руке, оглядывая. Мэттью никогда не пялился на женщин, или выказывал какое-то явное внимание к их «атрибутам», но ему трудно было справиться с ходом своих мыслей. Элэйн была весьма привлекательной женщиной, и по возрасту они были не так уж далеки. Хотя женщины в его мире не носили бюстгальтеров, платья у них не облегали верхнюю часть тела так, как это делали лёгкие, мягкие ткани рубашек этого мира.

Он не отводил взгляда от предмета у себя в руках. Бюстгальтер был мягким, но имел странно жёсткую часть.

— Зачем они вставили сюда проволоку? — спросил он.

— Глупость это, — пожаловалась Элэйн. — Предполагается, что эта штука должна поддерживать груди, но она постоянно врезается мне в кожу. Посмотри на эту рубашку. — Она сжала ткань руками. — Она слишком свободная! Будь она плотнее, и правильно скроенной… вот так, — она стянула рубашку у себя на спине, плотно натянув под грудями, — тогда она бы оказывала всю необходимую мне поддержку, без всяких дурацких проволок.

Мэттью покосился на неё, и быстро отвёл взгляд. В результате её манипуляций рубашка стала выглядеть так, будто была на ней нарисована. Он привык видеть то, что не было видно обычным мужчинам, благодаря магическому взору, однако видеть это своими собственными глазами было совсем другим делом, и почему-то это его смущало.

— Понимаю, о чём ты, — уклончиво сказал он.

Элэйн с подозрением смотрела на него:

— Что?

— Я с тобой соглашался, — сказал он в свою защиту.

— Нет… ты краснеешь. Я что, вогнала тебя в краску? — бросила она обвинение хитрым и озорным тоном.

Он был весьма уверен в том, что не краснел. Наверное.

— Нет. Может, оставим эту тему? Она мне не особо интересна.

— Приятно слышать, — сказала она ему. — Ты мне почти как младший брат. Мне бы не хотелось думать, что ты питаешь ко мне тайные чувства. К тому же, мы здесь всё же для того, чтобы спасти твою подружку.

Мэтт заворчал:

— Она мне не подружка, и я конечно же не испытываю к тебе чувств. — Ему в голову пришла злая мысль. — Ты для меня скорее как добрая, старая тётушка.

Элэйн рассердилась:

— Это радует, но, возможно, было бы лучше, если бы она была твой подружкой. Мой отец однажды подал мысль о том, что нашим семьям следовало бы породниться. Я бы очень не хотела, чтобы ты страдал, если бы тебя вынудили жениться на такой старой женщине.

С секунду он глазел на неё, открыв рот, но затем его гнев растаял, сменившись юмором:

— Хороший довод.

Его резкая перемена ошеломила её:

— Эй, погоди-ка минутку!

— Ты всегда была доброй подругой, Элэйн, — сказал он, пытаясь опередить её норов. — Нельзя сказать, что нас ждёт в будущем, нас обои. Кто знает, с кем нам придётся мириться? По крайней мере, мы с тобой друг другу не чужие. — Он протянул бюстгальтер ей обратно.

Элэйн закрыла рот, замолчала, а затем ответила:

— Это так. Однако давай проясним ситуацию — если это когда-нибудь всё же случится, то ты останешься в выигрыше.

Мэттью не был согласен, и это породило очередной спор. После этого их разговор был беспечным, но он на самом деле не сомневался. Элэйн была хорошей женщиной, но на его вкус она была слишком поверхностной, и определённо слишком болтливой. Пока они переругивались, он обнаружил, что думает о Керэн. Пока они были в месте, Керэн казалась слегка раздражающий, но сравнивая её с Элэйн, он обнаружил, что ему не хватаетих долгого молчания. Когда Керэн говорила, она обычно переходила сразу к делу, и не играла словами.

Он скучал по ней, хотя и не был готов в этом признаться.

* * *

Перт опустился на землю, приземлившись на дорогу, которая, в отличие от других виденных ими дорог, выглядела всё ещё в хорошем состоянии. Гэри объяснил, что причиной этого было то, что военные продолжали использовать большие наземные транспортные средства для ввоза и вывоза техники.

По обе стороны дороги склонялись большие деревья, а по краям росла высокая трава. Воздух был влажным, и Мэттью почувствовал, как пот выступил у него на лбу почти сразу же после того, как они вышли из транспорта.

Двери перта закрылись, и он тихо взлетел в воздух сразу же, как только они отошли, направляясь в сторону Хьюстона.

— Просто следуйте по дороге, — подсказал ПМ. — Она ведёт прямо к главным воротам базы.

— Насколько далеко? — спросил Мэттью.

— Шесть с половиной миль, — ответила машина. — Мы могли бы подлететь и ближе, но я не хотел рисковать, поднимая их уровень тревоги ещё до того, как мы вошли в базу.

Элэйн создала вокруг них щит невидимости, и они живо двинулись прочь. Несколько миль не были особо трудным препятствием для людей, выросших в месте, где ходьба была основным методом перемещения, но жара и влажность всё равно заставили их почувствовать себя мокрыми и несчастными к тому времени, как их глазами предстали сетчатые ворота и пост охраны.

По мере приближения они начали различать всё больше подробностей своим магическим взором, который был их единственным способом видеть через окружавшую их завесу. На посту был только один человек — военный андроид. Сами ворота были закрыты, а забор был высотой более чем в десять футов.

Волшебники не испытывали уверенности в своих способностях к полёту, но расстояние было достаточно коротким, чтобы они могли пролевитировать себя над забором, и мягко приземлиться по ту сторону, почти не рискуя упасть.

Гэри всё ещё поддерживал контакт с сетью через маленькое отверстие в щите, который вокруг них держала Элэйн.

— Пока нет никаких признаков тревоги, — осторожно сказал он им.

— И не должно быть, — уверенно сказала Элэйн.

— Если только один из детекторов АНСИС не расположен на этой базе, что весьма вероятно, — парировал общискин. — Не знаю, как они выглядят, или даже на каком принципе работает их определение эйсара.

Поскольку их супер-умный гид уже знал план базы, а также внутренний план зданий, они следовали его указаниям. Гэри провёл их по широкой лужайке, мимо входа, который вёл, согласно его объяснениям, в подземную парковку. Они могли бы войти и там, но он планировал использовать более прямой путь через вход для пешеходов.

На базе было несколько зданий, построенных из стали и странного камня, который Гэри называл «бетоном». Они прошли мимо, направляясь к самому большому зданию, высившемуся в центре базы.

По меркам Мэттью оно было не особо впечатляющим. Высота его едва достигала двух этажей, но Гэри уже объяснил им, что большая его часть находилась под землёй. Верхние уровни были для легкодоступных административных офисов, а под ними лежало огромное сооружение из железобетона, защищавшее военную аппаратуру и имущество, находившиеся на нижних уровнях.

— Надёжность тут ниже, чем в горе Шайенн в Колорадо, — начал общискин, — но они сделали всё, что могли, в местности без гор или значительных скальных образований. Давным-давно большая часть окружающей местности была болотом.

Мэттью не был уверен, что машина под этим имела виду, поскольку никак не мог сравнить эти места, но ему на самом деле было всё равно. Он хотел лишь пробраться внутрь. Наклонившись поближе, он прошептал Элэйн на ухо:

— Помни, что если всё обернётся плохо, и нам придётся сражаться, используй молнию. Огонь и остальные вещи тоже работают, но с молния тратит меньше эйсара.

Гэри уже советовал им на этот счёт, и сейчас подтвердил свои слова:

— Военное оборудование, особенно кибернетики, обладает усиленной защитой и изолировано от электромагнитных импульсов средней силы, но они по-прежнему уязвимы для сильных повреждений от прямого электрического тока. В этом мире никому никогда не удавалось использовать молнию в качестве эффективного оружия. Просто позаботьтесь о том, чтобы на попасть в меня никакими случайными разрядами.

— Ты не обладаешь усиленно защитой? — серьёзно спросила Элэйн.

Мэттью даже не думал о том, чтобы отпустить очевидную шутку^[4], и он был рад, что его отца не было рядом, чтобы сделать ситуацию ещё хуже. Гэри честно ответил:

— Нет, это устройство никак не защищено. Даже маленький шок скорее всего приведёт его в нефункционирующее состояние.

Она кивнула:

— Нефункционирующее… это значит, что ты будешь мёртв?

Мэттью уже знал ответ, поэтому встрял в разговор:

— Нет, он гораздо больше, чем эта штука. Этот ПМ для него — почти как устройство для обмена сообщениями. Он по большей части пребывает в электронных системах по всему миру, кроме военных.

— Кроме систем АНСИС, — поправил Гэри. — Я могу получить доступ ко многим военным системам, но с каждым днём они принимают меры по изоляции все большего количества техники, вероятно — соединяя её с сетью АНСИС.

К этому моменту они достигли указанного Гэри входа, широких двойных дверей из стекла и металла. Мэттью не мог не подумать, что они выглядели ужасно хлипкими.

— Да любой дурак с молотком их разобьёт — сделал наблюдение он.

— Верхние двери не предназначены для выдерживания серьёзного нападения, — сказал Гэри. — Настоящая безопасность внизу — эти же двери ведут лишь в офисы и к не особо ценному оборудованию.

— А почему не защитить всё? — спросила Элэйн.

— Благодаря такой схеме тому, кто возьмёт здание силой, придётся добираться до прочных дверей в подземную часть через несколько этажей. Оружие и оборудование, которое способно пробить супер-безопасные ударопрочные двери, туда доставить гораздо труднее, чем сюда.

К тому же, помимо того факта, что оно расположено рядом с резервным комплексом Мексиканского Залива, это место в основном является лабораторией и исследовательской станцией, — добавил общискин.

— Нам разбить стекло? — спросила Элэйн, которой не терпелось побыстрее войти.

— Просто пройдите вперёд, — сказал Гэри.

Они так и сделали, и ничего не случилось.

— А дальше? — спросил Мэтт.

В голосе общискина прозвучало смущение:

— Это — автоматические двери. Их приводят в движение датчики движения. Я забыл о том, что из-за невидимости Элэйн они не отреагируют на ваше присутствие. Возможно, у вас есть способ проходить через твёрдые предметы?

— Я — волшебник, а не архимаг, — ответил он, хотя Гэри на самом деле не понимал разницы. — Разве ты не можешь открыть эти двери?

— Они вообще-то просто глупые двери — механизм чисто автоматический. Они не соединены ни с какой сетью. Входной пост в вестибюле, поэтому по большей части они даже не утруждают себя запиранием этих дверей. Нам нужно что-то видимое, чтобы заставить их открыться.

Мэттью уставился на ПМ, и Гэри уставился на него в ответ — ни одному из них сходу не приходило в голову никакое решение. При всех сложных планах общискина, и всём могуществе Мэттью, казалось смешным, что их поставила в тупик пара автоматических дверей, которые даже не были заперты.

— Да чтоб вас, — досадливо сказала Элэйн. — Дайте Прэйсиану всё сделать. У вас двоих мозгов и на тыкву не наберётся. — Сказав это, она использовала свой эйсар, и секунды спустя из-за угла здания выбежала большая собака, и прошла мимо дверей. Пока она проходила мимо, двери открылись, а затем она свернула за дальний угол.

Конечно, собака была иллюзией, но сработала она отлично. Все трое молчали, когда они вошли в вестибюль. Мэттью добавил звуковой щит под невидимостью Элэйн, прежде чем они снова заговорили.

Внутри был очередной блестящий и безупречно чистый пример завораживающе-странной архитектуры этого мира. Всё было из белой плитки и нержавеющей стали, перемежавшихся гранитом и мрамором в некоторых местах, вроде стоек. Длинный, низкий стол тянулся вдоль дальней части комнаты, и в нём было два проёма, через которые могли проходить люди. По обе стороны комнаты стояло два кибернетических охранника.

— Просто пройдите через вестибюль, и через сканеры, — посоветовал Гэри. — Позаботься о том, чтобы закрыть дыру в твоём щите — иначе машины могут обнаружить что-то необычное, когда мы будем через них проходить.

Двое людей сделали, как он просил, пройдя гуськом. Элэйн пришлось подправить границы её невидимости, чтобы пройти через машину, не заставляя при этом какие-то части её «исчезать» из виду, но ей это далось достаточно легко.

На противоположной стороне они миновали ещё несколько кибернетических охранников, стоявших перед рядом странных металлических дверей. Между каждой парой дверей было две кнопки с треугольниками, указывавшими вверх и вниз. Следуя указаниям Гэри, они направились влево, по короткому коридору, пока не достигли двери, которая выходила в дверной колодец.

В одном из концов коридора были камеры и ещё один охранник, поэтому им пришлось открывать дверь осторожно. К счастью, Элэйн уверенно владела иллюзиями. Она покрыла всю область вокруг двери статичной иллюзией, чтобы их завеса невидимости не создавала странностей, когда они открыли дверь, а звуковой барьер Мэттью не позволил звуку от закрывшейся двери достигнуть охранника.

На потолке внутри лестничного колодца были ещё камеры. Игнорируя камеры, они начали спускаться по лестнице. После четырёх лестничных пролётов и двух лестничных площадок они достигли нужного этажа. Там лестница заканчивалась, поскольку под ними начинались массивные бетонные укрепления, защищавшие более глубокие этажи.

Чтобы спускаться дальше, им нужно было выйти из лестничного колодца, и пройти через главный вход на этом этаже. Дальше будут ещё лифты и лестницы.

Однако перед этим им нужно было выйти из лестничного колодца, и дверь была заперта. На стене рядом с дверью была маленькая пластиковая коробка, и в ней был маленький экран с красным огоньком внизу. Когда они встали рядом с ней, огонёк сменил цвет на зелёный, и щелчок указал на то, что дверь больше не была заперта.

— Это ты? — спросил Мэттью.

— Да, — сказал Гэри. — Большая часть их обычных систем безопасности в этом здании всё ещё находится в сети. Это будет проще пареной репы, покуда нас не заметят, и покуда мы не сделаем ничего подозрительного по пути.

Снова оказавшись в коридоре, они прошли немного, и свернули за угол. Перед ними находились лифты, которые они видели на верхних этажах. Прямо напротив лифтов находились большие круглые ворота с массивным стальным диском сбоку, который, очевидно, должен был в некоторых случаях полностью запечатывать вход. Эта позиция была занята восемью кибернетическими охранниками — по двое с каждой сторону, и ещё двое — дальше, тоже по обе стороны. Магический взор Мэттью был ограничен в дальности, но он легко мог видеть, что по ту сторону ворот были ещё охранники.

— Может, нам следует подождать ночи, — предложила Элэйн, — когда большинство рабочих находятся дома. Или в это время та гигантская дверь закрыта?

— Они работают посменно, круглые сутки, — ответил Гэри. — Люк закрывается лишь дважды в год, чтобы удостовериться в том, что он всё ещё функционирует. Помимо этого его закрывают лишь в чрезвычайных ситуациях.

— Нам нужно просто пройти через ворота, и постараться не натолкнуться ни на одного из охранников или рабочих, которые входят или выходят, — сказал Мэттью. — Проще не бывает.

Стоя поближе друг к другу, они вышли, но не приблизились ко входу и на тридцать футов, когда по обе стороны от ворот начали мигать красные лампы. Вполне возможно, что зазвучала и тревожная сирена, но звуковой щит Мэттью не позволял им её услышать. Гигантская стальная дверь покатилась поперёк входа, закрывая его.

— Нас обнаруж… — начал объявлять Гэри, но Мэттью уже закряхтел от натуги, когда в его щит заколотили мощные очереди. Все охранники, стоявшие по обе стороны от входа, стреляли в них, направляя оружие прямо в казавшуюся им пустой точку, где стояло двое волшебников.

Несколько баллончиков были запущены в область вокруг них, и начали исторгать большие объёмы газа.

Мэттью уже укреплял свой щит, и добавлял фильтр, не давая внешнему воздуху проникнуть внутрь, но ливень сосредоточенного на них огня заставлял его гадать, сколько ещё он так продержится. Кибернетическая единица с чёрным металлическим каркасом вышла с другой стороны ворот, и направила на них ещё более тяжёлое оружие — массивную пушку с несколькими стволами, которые начали вращаться на месте.

— Этот газ является одним из видов слезоточивого газа, — проинформировал их Гэри. — Он также помогает им лишить вас преимущества, которое вам даёт невидимость, лишая нас зрения.

«Мы их всё равно не можем видеть», — подумал Мэттью. «Невидимость ослепляет нас не меньше, чем их, но они могут об этом и не знать». Проведя рукой перед собой, он прожёг по полу чёрную линию, и возвёл между ними и входом более сильный щит. Это он сделал как раз вовремя, поскольку мощный поток пуль полился из оружия нового охранника.

— Элэйн! — крикнул он. — Забудь о завесе — они как-то могут нас видеть. Я едва держу щит. Тебе надо нападать.

Даже пока он это говорил, он ощутил, как двери лифтов начали открываться, выпуская новых роботов-охранников. Без доступа к внешнему источнику эйсара его щит падёт за секунду, если в них начнут стрелять с обеих сторон.

Их затопил свет, когда Элэйн сняла завесу невидимости, и подняла свою пару жезлов, по одному в каждой руке. Они были направлены в противоположных направлениях, по одному в каждую сторону, и долю секунды спустя актинический синий свет заполнил их зрение, когда в окружавшем их открытом пространстве затрещали молнии.

В отличие от нормальных молний, которые искали наиболее короткий путь к земле, эти молнии мелькали в воздухе, находя врагов подобно ищущим отмщения голодным духам. Молнии перескакивали с одного солдата на другого, создавая сияющую сеть, соединявшую солдат перед ними, по обе стороны от ворот. Энергия держалась дольше, прожигая воздух две полных секунды, прежде чем потухнуть. Солдаты осели на пол, из их металлических каркасов валил дым. А потом, когда находившиеся позади них солдаты начали стрелять, она повернулась, и повторила свою атаку, уничтожив только что подбежавших защитников.

Когда последние отголоски стрельбы затихли, Элэйн вернула жезлы в кобуру, и покосилась на Мэттью:

— А было совсем не так уж плохо.

— Очень смешно, — сухо ответил Мэттью. — Хотел бы я посмотреть, как бы ты держала щиты против того, чем они нас поливали. — Его голос звучал спокойно, но он чувствовал почти неуловимую дрожь у себя в ногах. Он потратил почти половину всего доступного ему эйсара за считанные секунды. Его действия не были зрелищными, как молния Элэйн, но они оба знали, что она не смогла бы направлять достаточно силы, чтобы поддерживать щит, не позволявший им умереть.

Гэри заговорил прежде, чем она смогла найти остроумный ответ.

— Взгляните на единицу, у которой пулемёт Гэтлинга.

«Гэтлинг?». Мэттью предположил, что он имел ввиду чёрного андроида, который нёс тяжёлое оружие. Теперь, когда они могли видеть его обычным зрением, Мэттью смог разобрать выведенные на груди машины буквы: АНСИС.

— Он был соединён с остальными солдатами, выдавая им ваше местоположение для координации огня, — сказал общискин, — или таково моё предположение. Вероятно, он также поднял тревогу.

Мэттью подошёл ближе, изучая робота своим магическим взором. В отличие от остальных, в нём было что-то по-другому. В центральной части его тела было что-то не металлическое и не электронное, а органическое. Сфокусировав свои ощущения, он обнаружил находившуюся там мягкую, пористую ткань.

— По-моему, там внутри какого-то рода маленький мозг, — объявил он.

— Нам надо разобраться, как пройти через эту дверь. — Элэйн глядела на массивный круг из литого металла, преграждавший им путь.

— Твоя атака закоротила электронику, управлявшую как системой лифтов, так и воротами, — заметил общискин. — Они пошлют подкрепления через лестничные колодцы, это должно дать нам несколько минут.

— Значит, открыть эту дверь ты не можешь, — сказал Мэттью, с сомнением поглядывая на неё.

— Я не мог бы это сделать и при работающей электронике. Она изолирована от основной сети. Полагаю, наша миссия провалилась. — Голос машины не звучал особо довольным этим утверждением.

— Мы ещё пока не сдаёмся. — Мэтт запустил руку в мешочек, и вытащил два железных шарика.

Элэйн нахмурилась:

— Думаешь, эти штуки её взорвут?

— Дверь пробьёт лишь самый мощный взрыв, — предостерёг Гэри.

Мэттью передал Элэйн одну из железных сфер:

— Вытягивай из неё эйсар, медленно. Используй его, чтобы восполнить свои резервы.

— На этой штуке есть дополнительный набор рун, — сделала наблюдение она.

Он кивнул:

— Я добавил в чары дополнительный слой, чтобы помочь замедлить выход энергии. Когда я попробовал это в первый раз, мне пришлось впитывать её так быстро, что она меня обожгла. А так должно быть проще.

— Что мы делаем? — спросил Гэри. — У вас не хватит сил, чтобы открыть эту дверь. Я сделал грубые прикидки, основываясь на том, что вы делали раньше, поэтому если только у вас нет какой-то скрытой способности, то вы ни за что…

Молодой человек его перебил:

— Истинная сила волшебника ограничена его воображением, а не количеством подконтрольной ему энергии. — Выйдя вперёд, он положил ладонь на внешнюю поверхность двери, и направил в неё свой магический взор.

Под его ладонью лежали два фута цельной стали, но дальше было пустое пространство, содержавшее разнообразные шестерни. Одна большая шестерня в центре была сопряжена с менее большими, находившимися снаружи — эти меньшие шестерни были соединены с прямым механизмом типа храповика, который выталкивал тяжёлые стальные штифты, каждый диаметром в несколько дюймов, из двери в дверной косяк, запирая дверь.

Перемена направления вращения центральной шестерни должно было заставить меньшие шестерни вынуть штифты, позволяя двери откатиться в сторону. Он собирался сделать именно это, но обнаружил, что центральная шестерня отказывалась поворачиваться — что-то держало её на месте. Поискав дальше, он нашёл ещё один замок, уже изнутри двери. Туда можно было вставить ключ, освобождая центральную шестерню.

Изучая замок, он осознал, что тот, наверное, был сделан таким образом, чтобы позволять кому-то изнутри открыть дверь вручную, если придётся, поскольку рядом с замком было большое колесо, с помощью которого сильный человек мог вынуть штифты, поворачивая ту же центральную шестерню, которую пытался вращать Мэттью.

Маленький замок под ключ был достаточно простым — в нём имелся набор штифтов, которые нужно было поднять, что бы он мог вращаться, после чего центральная шестерня освобождалась. Когда он начал вращать центральную шестерню, металлические руки схватились за колесо с внутренней стороны, не давая ему открывать дверь.

— Охранники, которые внутри, пытаются не дать мне открыть дверь, — сказал он остальным. — Отойди-ка на секунду, и позаботься о том, чтобы не трогать ничего металлического. — Он передал ПМ Элэйн, для сохранности, а затем добавил: — Как только я её открою, готовься повторить свою молнию, поскольку они наверняка начнут стрелять.

Затем он послал в металл мощный электрический разряд. Секунду спустя руки убрались с ручного колеса на той стороне, когда охранник вышел из строя. Мэттью поспешно повернул шестерню, и запиравшие дверь штифты вышли из пазов, однако массивную дверь всё ещё нужно было откатить в сторону.

Она вся стояла на пилообразной направляющей, и за откатывание её в сторону отвечала вторая механическая система. Ещё одно колесо изнутри позволяло кому-то при необходимости отодвинуть дверь вручную, что скорее всего было необходимым, поскольку присоединённый к двери электрический мотор дымился после выпущенного через дверь электрического разряда.

Какие-то металлические руки снова попытались не дать этому колесу повернуться, но второй электрический разряд заставил их отступить. Вскоре после этого дверь начала откатываться в сторону, дюйм за дюймом.

Загремели очереди, и через щель начали со свистом проноситься пули, но Элэйн укрыла руку щитом, и сунула в щель один из жезлов. Через щель пробилась вспышка света, и винтовки замолкли.

Когда она вытащила жезл из щели, с её руки капала кровь.

— По-моему, щит не сработал, — пробормотала она, начиная бледнеть и потеряв твёрдость в ногах.

Мэтт остановился, и поймал её раньше, чем она успела упасть. Кости на левом предплечье Элэйн были расколоты, и сквозная дыра указывала на то, что пуля прошла руку навылет. У Мэттью ушла долгая минута, чтобы залечить кровеносные сосуды и кожу, а также приглушить нервные сигналы боли. Кости подождут — они раскололись на слишком много кусочков, чтобы он мог поспешно их собрать и срастить.

Бледность сошла с её лица. Почти потерять сознание её заставила боль, а не потеря крови.

— Теперь ты в порядке? — спросил Мэттью.

Она кивнула, и он вернулся к двери. Прошла ещё минута, и он расширил щель чуть более чем на фут, позволяя им протиснуться внутрь. Проверив магическим взором, что за дверью не двигаются никакие охранники, он рискнул заглянуть внутрь.

Несколько пуль ударились в его щит, и рёв автоматного огня дал ему все необходимые ответы. За дверью были ещё защитники — слишком далеко, чтобы его магический взор мог их показать.

— Эти люди начинают меня серьёзно раздражать.

— Не хочу тебя радовать, но сенсоры дверей на верхнем этаже указывают на то, что обе двери в лестничные колодцы были открыты. Камеры не включены в общую сеть, но я могу предположить, что сейчас сюда спускаются ещё солдаты. У вас, наверное, осталось менее тридцати секунд до их прибытия, — проинформировал их Гэри.

— Тридцать секунд? — воскликнул Мэттью. — У нас ушла пара минут, чтобы спуститься по этой лестнице.

— Я полагаю, что они — не органики. Они могут просто спрыгнуть, а не бежать вниз по ступеням, — пояснила машина.

Громкий грохот объявил о том, что кто-то выбил нижние двери в лестничном колодце.

— Поправка: моя прежняя оценка была чересчур оптимистичной, — сказал общискин.

Молодой волшебник не обращал на него внимания. Он принялся за дело ещё когда Гэри только начал его предупреждать. Шесть железных сфер, лишённых модификаций, вылетели из его рук, и, направляемые его силой, свернули, каждая за свой угол, и направились ко входам в лестничные колодцы. В каждый из них попало по три штуки, и их уши наполнил грохот взрывов.

Не желая дожидаться результатов, он закутал своё тело в самый сильный щит, какой только мог сделать, и протиснулся боком в щель рядом с дверью. В его щит попало несколько пуль, но щит выдержал, под скрипящие от натуги зубы Мэттью. Новые железные сферы вылетели от него в разных направлениях, за чем последовали новые взрывы. Секунду спустя он окликнул:

— Давай, Элэйн, скорее!

Она уже начала приходить в себя. Протиснувшись через дверь, она была шокирована разрушениями по ту сторону. Дюжины металлических солдат лежали кучами в длинном коридоре, который вёл к двери, и две укреплённые огневые позиции разметало в куски.

— Молния была бы эффективнее, и менее разрушительной, — прокомментировала она.

— У меня не было времени на переоснащение железных бомб перед нашим прибытием, — отозвался Мэттью, — и я зря тратил не свой собственный эйсар, но твои пожелания будут учтены. — Направив своё внимание ручному колесу на внутренней сторону, он начал возвращать дверь в исходное положение. Через щель снаружи полетели новые пули.

— Это же наш единственный выход, разве нет? — спросила Элэйн.

— Через эту дверь мы уходить не будем, — сказал Мэттью. — Как только найдём Керэн, мы сразу отправимся домой. Я сомневаюсь, что мы пережили бы прорыв с боем наружу. — Дверь слегка лязгнула, вернувшись на место, и Мэттью повернул центральную шестерню, вставив запирающие штифты в пазы. Чуть подумав, он потратил немного эйсара, чтобы приварить центральную шестерню к её оси. Открыть эту дверь их врагам удастся нескоро.

Поглядев на широкий коридор, бывший их единственным путём вперёд, Мэттью снова заговорил:

— Куда идём дальше? — Это была слабая попытка пошутить, и ни Элэйн, ни Гэри не засмеялись.

Глава 36

Пока они шли, Мэттью вытащил ещё одну модифицированную железную бомбу, и начал вытягивать из неё силу, пытаясь восполнить свой резерв эйсара. Чувство было неприятным, но бомба не обжигала его так, как это случилось в прошлый раз, до того, как он добавил в чары дополнительный слой для собственной защиты.

Коридор вывел их в широкое круглое пространство, посередине которого вниз уходила шахта. Опустив взгляд, он увидел далеко внизу платформу. Не похоже было, что она собиралась подниматься, и нажимание на кнопки рядом с рельсами ничего не дало. Тот, кто был внизу, отключил платформу, чтобы не дать незваным гостям достигнуть нижнего уровня.

— На другой стороне есть служебная лестница, — сказал Гэри. — Начинается прямо за краем шахты.

— Слишком медленно, — сказал Мэттью. — Они знают, что мы здесь. Не хочу давать им ещё времени на подготовку. — Зачерпнув своего эйсара, он создал маленькую силовую плоскость, прикреплённую к обеим сторонам шахты, и шагнул на неё. Пытаясь проявлять вежливость, он протянул Элэйн руку, когда она присоединилась к нему. Она взяла его за руку, но улыбнулась, подняв бровь. Элэйн знала не хуже его самого, что это был чисто символический жест.

Он начал осторожно опускать платформу из эйсара, используя свою силу, чтобы хвататься за стены шахты и управлять спуском. Элэйн потратила свободное время на то, чтобы начать осторожно сращивать кости у себя в предплечье.

По ходу спуска Мэттью изучал взглядом шахту внизу, заметив, что в ней было четыре очевидных отверстия.

— Как думаешь, на каком она этаже? — спросил он.

— Самый нижний этаж содержит независимые электрогенераторы, вентиляционные системы и склад. Верхний этаж в основном предназначен для военных серверов и экипировки. Второй и третий этажи — для медицинских и биологических исследований, поэтому она почти наверняка где-то там. Помимо основной транспортной шахты есть менее крупные лестничные колодцы в дальних концах каждого этажа, чтобы людям было проще перемещаться с этажа на этаж, так что если мы выберем не тот этаж, то у нас ещё будут варианты для перемещения, — проинформировал их Гэри.

— Тогда третий, — решил Мэтт. — Если её там нет, то поднимемся на второй. — Его прервал поток пуль, полетевших в них снизу — по ним стреляли кибернетические солдаты, выглядывавшие в шахту со второго этажа.

Уже занятый координацией их спуска, Мэттью начал нашаривать свой мешочек, чтобы вытащить ещё железных сфер, но Элэйн положила свою раненую ладонь ему на плечо:

— Позволь мне.

Она вытащила здоровой рукой один из жезлов, и направила его вниз. Снова сверкнула почти ослепившая их своим сиянием молния, поползшая вниз, и ударившая во врага. Она стала ветвиться в стороны после первого удара, пока у вдоха в шахту не осталось ни одного стоящего врага.

— Как у тебя обстоят дела с эйсаром? — спросил у неё Мэттью.

— Плохо, — ответила Элэйн. — Здесь всё кажется более трудным, и я, похоже, вообще не восстанавливаю силы.

Он протянул ей ещё один модифицированный железный шарик:

— Держи.

Она поморщилась. Вытягивание силы из зачарованного железа было неприятно, почти больно, но она всё равно взяла сферу. Делать больше было нечего.

Чтобы предотвратить дальнейшие атаки, Мэттью вытащил ещё немодифицированных железных бомб, и послал вниз четыре штуки, устроив взрывы в равномерно распределённых точках вдоль потолка проёма, который вёл на первый этаж. Часть потолка обвалилась, но в основном он уцелел. Каркас подземного комплекса был весь из стальных балок и железобетона, уничтожить его было трудно.

После взрыва он создал вокруг них мощный щит, и позволил их платформе свободно упасть мимо всё ещё открытого проёма. Его уловка сработала, и они миновали опасную точку раньше, чем враги успели открыть огонь. Элэйн невольно взвизгнула от внезапного падения, но после начального удивления она приняла необходимость такого шага.

— Спали тех, кто на следующем этаже, — рявкнул Мэттью. Он был слишком занят управлением щитом и приготовлением к тому моменту, когда ему придётся попытаться замедлить их падение. Со второго этажа, который они готовились миновать, снова начали выглядывать солдаты.

Из-за подпрыгнувшего к горлу желудка Элэйн промахнулась первым ударом молнии, и вынуждена была растрачивать эйсар на вторую и третью попытки, прежде чем смогла подавить врага и его оружие.

Мэттью прилагал упорные усилия к тому, чтобы сделать их остановку на третьем этаже мягкой. Цепляться за стены, не вызывая слишком резкой — и, возможно, фатальной — остановки, было трудно. Несмотря на его усилия, их с Элэйн вжало в эйсаровую платформу, вызвав резкую боль в ногах и заставив зубы клацнуть у них во ртах.

С этого этажа враг отступил — в ведущем к шахте коридоре не было видно никаких врагов, и в ответвлениях — тоже. «Возможно, она усвоили свой урок с молнией», — подумал Мэтт. Он начал было шагать вперёд, когда внезапное видение заставило его остановиться. Ещё один шаг означал внезапную смерть, полную аннигиляцию.

«Это что такое было?» — задумался он, но игнорировать предчувствие не стал. Взяв Элэйн за руку, чтобы не дать ей выйти, он поднял их платформу над входом в этаж, и послал в коридор ещё две железные бомбы. Получившийся взрыв был гораздо сильнее того, чего он ожидал от одних лишь бомб. Это был оглушающий рёв. Из коридора брызнули куски металла и прочие обломки, оставив на противоположной стене шахты глубокие следы.

— Клейморы, — заметил Гэри.

— Э?

— Специальные противопехотные мины, — пояснил общискин. — Они сделаны так, чтобы взрываться в определённом направлении, посылая волну острых металлических осколков, рвущих плоть и кости. Они, наверное, собирались их удалённо детонировать после того, как мы вышли бы в коридор.

Мэттью был удивлён:

— Они готовы взрывать своё собственное здание, просто чтобы убить нас?

— Эти мины были установлены, чтобы убить нас, избегая чрезмерного урона структуре базы, но — да, они похоже начинают воспринимать вас всерьёз.

Элэйн подала голос:

— Откуда ты знал, что они там?

Мэттью нахмурился:

— Чувство… возможно — предчувствие, не уверен. — На миг ему показалось, что у него стало двоиться в глазах, будто его ощущения дали сбой, показывая сразу два мира. Это что, был его дар? Он вспомнил о Крайтэках Иллэниэлов, которые были способны избегать ударов ещё до того, как те были нанесены, но сам он прежде ничего подобного не испытывал.

Это явление было слишком случайным. Чтобы оно было полезным, ему нужен был способ им управлять.

* * *

Керэн открыла глаза. Мир представлял собой смазанное пятно из света и цвета, и она, похоже, не могла сфокусировать взгляд.

— Ты меня слышишь, Керэн?

Это был голос её матери, мягкий и успокаивающий. Он исходил из чего-то тёмного… человекоподобной фигуры, склонившейся над ней. Когда в глазах прояснилось, она увидела, что это была какого-то рода кибернетическая единица, но не из тех, что использовали гражданские. Робот не пытался быть похожим на человека. Металл был тёмным, одноцветным, похожим на оружейную сталь. Логотип на груди гласил «АНСИС».

— Мама? — вопросительно сказала она. Её голос звучал грубым и натянутым для её собственных ушей, будто она целыми днями им не пользовалась.

— Да, это я. Мне нужно, чтобы ты очнулась, Керэн. Ты в большой опасности. Можешь сесть?

Она была сбита с толку:

— Где я? — Мир закружился, когда она приняла сидячее положение. Бросив взгляд вниз, она увидела, что её ноги свисали с края стола из нержавеющей стали. Керэн также осознала, что она была голой, и что ей холодно. Она обняла себя руками, когда её голову обдал холодный сквозняк из вентиляционного отверстия, заставив её задрожать. Керэн осторожно подняла руку, и обнаружила, что она лысая. — Что случилось с моими волосами?

Низкий, рокочущий звук донёсся сквозь стены, заставив стол под ней задрожать.

— У меня мало времени на объяснения, Керэн. Ты находишься в военной исследовательской лаборатории. Ты была ранена, и бывший с тобой мужчина тебя бросил. Я только недавно выяснила, что ты здесь, — сказала её мать.

— Мэттью так бы не поступил, — возразила Керэн.

— Какими бы ни были его мотивы, результат неизменен. Тебя нашли, и привезли сюда. Теперь нам надо вытащить тебя отсюда, — объяснила Доктор Миллер.

— Как ты здесь оказалась? Ты же ушла на пенсию.

— Программа-искин твоего отца, — ответила её мать. — Она никогда мне не нравилась, но сегодня она доказала свою полезность. Она обнаружила, где ты находишься, и помогла мне преодолеть систему безопасности. Этот киборг — краденный. — Она указала на кибернетическое тело, которое в тот момент занимала. — У нас мало времени. Они знают, что ты здесь. Нам нужно бежать, пока они не прорвались через защитные единицы твоего отца.

Всё это казалось Керэн бессмыслицей. Она знала, что не нравилась матери, и её отец даже сказал ей, чтобы матери она не доверяла. Но если они работали вместе, то возможно…

— Как мы отсюда выберемся?

— Боюсь, что я допустила ряд ошибок, пробираясь сюда, — сказала Доктор Миллер. — Выбраться нормальным способом невозможно. В файлах, которые я успела просмотреть, сказано, что ты могла телепортироваться. Это правда?

Откуда она могла это знать? Откуда могли знать военные? Керэн сама лишь недавно научилась это делать, и даже если военные тщательно за ней следили, то с тем же успехом могли решить, что перемещал их её друг. Она попыталась сосредоточиться, но получалось с трудом. Её разум двигался вяло. Её что, накачали наркотиками?

До комнаты снова докатилась вибрация от взрывов.

— Я уже не знаю, что — настоящее, а что — нет, Мама. Я в последнее время видела так много всякой странной херни, — искренне сказала Керэн. — Почему военные используют взрывчатку в своём собственном здании?

— Программа твоего отца — она взяла под контроль часть сил службы безопасности, находившихся в режиме ожидания. Обернула их собственное оружие против них. Они посылают свежие единицы, чтобы прорваться, пока мы не сбежали. У нас нет времени, Керэн. Ты можешь нас отсюда вытащить или нет?! — Голос Тани Миллер звучал почти отчаянно.

Её сердце заколотилось сильнее. Оглядев комнату, Керэн увидела разнообразные незнакомые приборы. С потолка над её головой свисала большая лампа на шарнирах, обеспечивавшая резкое освещение, из-за которого трудно было смотреть вверх. В одной из стен комнаты был длинный ряд стеклянных окон, что внутри здания казалось странным, однако затем она заметила стулья и столы по ту сторону окон — это была комната для наблюдателей.

Всё это было очень похоже на операционный театр. На столе рядом с ней лежал пустой шприц. Керэн взяла его, лениво разглядывая.

— Стимулятор. Мне пришлось использовать его, чтобы тебя разбудить, — сказала её мать. — Керэн, тебе нужно сосредоточиться.

— Ты взяла с собой препараты, чтобы меня разбудить? — спросила Керэн. Откуда она вообще знала, что её дочь будет находиться в вызванном препаратами беспамятстве?

— Конечно же нет, — нетерпеливо огрызнулась её мать. — Я знаю, где в этих местах всё лежит. Взяла шприц в шкафу, когда увидела, что ты ни на что не реагируешь.

Всё это звучало разумно — по крайней мере, по меркам того, что в её жизни в последнее время стало разумным. Керэн попыталась встать, и едва не упала, когда пол под ней будто пошёл ходуном. Холодная рука андроида поймала её, и вернула ей равновесие.

— Куда ты хочешь отправиться? — спросила Керэн. — Это должно быть какое-то место, где я уже была прежде.

* * *

Мэттью и Элэйн осторожно двигались по коридору. Теперь, когда они оказались на ровной поверхности, и больше не утруждали себя невидимостью, он вынул свои защитные камни. Камни создавали гораздо более сильный щит, и их добавочным преимуществом было то, что если щит ломался, то Мэттью не лишался сознания из-за отката. Конечно, если в них ударит что-то настолько сильное, они и так скорее всего не выживут.

Элэйн по ходу их продвижения была вынуждена устранить несколько групп кибернетических солдат, и в данный момент впитывала ещё эйсара из одной из модифицированных железных сфер. Кислое выражение у неё на лице свидетельствовало о том факте, что делать это ей не нравилось.

Перемена в фоновом эйсаре заставила Мэтта приостановиться. Местность не ощущалась такой же пустой, как большая часть посещённых им мест в этом мире. Сфокусировавшись на пространстве впереди, он обнаружил более яркую область на краю дальности своего восприятия. Керэн! Наверняка это была она.

— Ближе к концу коридора, — объявила он, — слева. — Затем он схватил Элэйн за руку, и внезапно потянул её вправо. Только что освобождённое ими пространство прорезала очередь. Солдаты как раз свернули за угол в дальнем конце коридора позади них.

Щит выдержал бы, но Мэттью начал ожидать внезапные предупреждения, и посчитал, что лучше им следовать. Запустив по воздуху ещё одну железную бомбу, он с удовольствием увидел, как взрыв разметал в разные стороны металлические тела.

Мэттью развернулся, и принялся двигаться вперёд, но Гэри его остановил:

— Постой. Один из повреждённых тобой солдат неисправен.

— А разве не в этом смысл? — указала Элэйн.

— Взрыв сбил его с ног, но не нанёс существенных повреждений, — сказал Гэри. — Однако из-за взрыва у него включился высокочастотный передатчик.

Теперь они увидели, о чём шла речь. Один из солдат поднимался, и начинал наводить на них своё оружие. Элэйн вскинула жезл, но Гэри крикнул:

— Нет, постой. Я могу получить к нему доступ!

Андроид замер, а затем начал дико трястись. Винтовка выпала у него из рук, и он испустил короткий крик, прежде чем замолчать.

— Он теперь мой, — сказал Гэри. Машина подняла упавшее оружие, и пошла к ним, держа ствол направленным в пол.

Элэйн всё равно вскинула жезл.

— Пожалуйста, не убивай меня, — сказал солдат знакомым голосом Гэри. — Это тело гораздо удобнее, чем ПМ, который вы несёте.

— Мэттью, — сказала Элэйн. — Что происходит? — Её взгляд метнулся в сторону, чтобы увидеть, что её напарник думал по этому поводу.

Мэтт кивнул:

— Всё нормально. Я же говорил — Гэри в чём-то похож на духа. Можешь считать, что он вселился в тело этой машины.

— Если хотите, я пойду впереди, — предложила машина. — Если меня подстрелят, особой трагедии не будет, поскольку тела у меня на самом деле нет.

Мэттью почти отказался от этого предложения. Он начинал приноравливаться к своим предчувствиям, и хотел получше их понять, но знал, что это было глупым.

— Давай, — согласился он.

— Сеть АНСИС пытается меня изолировать, — проинформировал их на ходу Гэри. — Они знают, что эта единица была скомпрометирована, и что я получил доступ в их сеть. Не уверен, сколько ещё я сумею удержать этот канал открытым, но пока что у меня есть подробная информация об их защите и распределении сил.

— И?

— На этом этаже есть лишь одна активная единица — человек в кибернетическом теле. Моя прежняя жена, если честно. По четырём аварийным лестницам приближаются шестёрки киборгов в качестве подкрепления, но у нас есть минута или две, прежде чем они до нас доберутся.

— Прежняя жена? — спросила Элэйн. — Я думала, что ты — дух машины?

— Жена моего создателя, если быть точным, — пояснил Гэри. — Они так и не оформили развод, прежде чем он умер, но поскольку я формально не являюсь им, то предпочитаю считать её своей бывшей.

Она всё ещё не понимала:

— Что такое «бывшая»? — В Лосайоне были разводы, но случались они чрезвычайно редко, поэтому термин был для неё новым.

— Позже, — сказал Мэттью. — Керэн в комнате справа, прямо впереди.

Гэри отдал честь, и зашагал вперёд:

— Кстати говоря, там же находится и Таня. Между прочим, эта комната — операционная палата, и это не наполняет меня уверенностью. — Он пошёл быстрее, заставляя двух людей перейти на рысь, чтобы не отставать. Достигнув двери почти в десяти футах впереди них, он навалился на неё своим тяжёлым металлическим телом, сорвав дверь с петель.

Дверной проём прорезала автоматная очередь.

— Таня, стой! Рикошет может её убить! — закричал Гэри.

— Папа?

Мэттью и Элэйн осторожно прошли в дверной проём, доверяя щиту из зачарованных камней на случай, если Доктор Миллер снова откроет огонь. Представшая перед ними сцена была причудливой. Керэн стояла, голая и с обритой головой, рядом с ещё одним чёрным солдатом АНСИС. Гэри стоял в дверях, его металлические руки были вытянуты в жесте, говорившем о мирных намерениях.

— Керэн, вытащи нас отсюда. Я смогу всё исправить, но если они думают, что ты сотрудничаешь с этими захватчиками, то это испортит твои шансы, — сказала машина, в которой находилась Таня Миллер.

— Не слушай её, Нина! — возразил Гэри. — Она уже работает на военных. Это её лаборатория.

Керэн, синяя и дрожащая, стояла, прикованная к месту, переводя взгляд между двумя машинами, которые представляли собой её родителей. Затем её взгляд упал на двух только что вошедших людей.

— Мэттью, — просто сказала она, делая его имя одновременно утверждением и вопросом.

— Ты как? — спросил он, скривив губы в полу-улыбке, противоречившей серьёзности его взгляда.

— Думаю, я слишком долго спала, — тихо сказала она. — Ощущение такое, будто я всё ещё вижу сон.

Мэттью деактивировал зачарованный щит, и усилием мысли расширил область между камнями, чтобы те заключали в себя и Гэри. Произнеся слово, он снова послал в них силу, создавая более крупный щит шириной почти в десять футов.

— Можете забыть о том, чтобы стрелять в нас, Миссис Миллер. Мы все под защитой. Пули ничего вам не дадут, — сказал он, обращаясь к матери Керэн.

Он на миг посмотрел Керэн в глаза, а затем отвёл взгляд, переместив его в сторону, на пол.

— «Вот сюда», — послал он ей мысль.

Таня Миллер бросилавинтовку, а затем переместила руку, обняв дочь за плечо:

— Я пытаюсь тебя защитить, Керэн. Ты должна мне поверить.

Керэн подняла на неё взгляд:

— Мам, он — мой друг.

Мощная металлическая рука сместилась ей на шею, и длинные пальцы охватили её горло. Доктор Миллер посмотрела на остальных:

— Шевельнётесь, и я сломаю ей шею. Подкрепления уже на подходе.

— Таня, если ты причинишь ей вред, то я вырву тебя из серверов, и сотру твоё жалкое, злое существование, чтобы и следа его не осталось, — пригрозил Гэри.

Мать Керэн засмеялась:

— Нет, не сотрёшь. Возможно, ты захочешь, но не сможешь. Что бы ты ни полагал своими мыслями, это — лишь часть созданной моим мужем иллюзии. Реальность заключается в том, что он тебя создал. Ты — вещь, и ты не можешь сделать ничего, что нарушает встроенные им в тебя правила. Ты не можешь причинять вред людям.

— Ты не знаешь этого наверняка, — начал блефовать общискин.

Таня рассмеялась:

— Я не глупая. Ты заразил серверы в кибер-пространственных ВЦ по всему миру. Ты крал данные, манипулировал информацией, и шпионил за людьми под грифом секретности — но ты и пальцем не тронул никого из тех, за кем наблюдал. Если бы ты мог это сделать, то победил бы в этой войне сам по себе, устранив или взяв под контроль каждого, кто угрожал бы ей. Ты — слабый, немощный алгоритм, который обманывает себя тем, будто является настоящим человеком, каким был твой создатель.

— Мама, — сказала Керэн, отвлекая внимание Тани от остальных. — Я это сделаю. Просто не причиняй им вреда. Дай мне секунду, и я телепортирую нас прочь отсюда.

Таня слегка ослабила хватку, и Керэн закрыла глаза, сосредотачиваясь. Её эйсар вспыхнул, и она исчезла, снова появившись внутри щита, рядом с Мэттью.

Её мать пригнулась, потянувшись к винтовке у своих ног, и Мэттью поднял руку, готовясь послать в неё одну из своих железных бомб.

— Нет! — закричала Керэн. — Она — всё ещё моя мать, хотя мне и не хочется этого признавать.

Таня начала стрелять из оружия, пока не опустошила магазин, а затем швырнула винтовку в щит.

Мэттью повернулся к Элэйн:

— Мы уходим, но я не хочу потерять свои защитные камни. Ты можешь укрыть нас щитом, пока я не закончу?

Элэйн кивнула, и он деактивировал зачарованные защитные камни, когда их окружил её наскоро созданный щит. Мэттью вытянул руку, позволив камням подлететь к ней. Каждый камень был в форме куба, и они с щелчком соединялись, составив каменный куб размером с кулак. Мэттью сунул его в мешочек, а затем протянул руки, взяв Элэйн и Керэн за плечи. Механическое тело Гэри сделало то же самое с противоположной стороны, его металлические руки коснулись рук Мэттью.

— Групповые обнимашки, — сказала Керэн, захихикав, а затем мир начал расплываться.

— Ты не победила! — закричала Таня. — Что бы ты ни думала. Я тебя достану!

— Иди к чёрту, Мама, — твёрдо сказала Керэн, и они исчезли.

Глава 37

Они упали в океан. К тому времени, как Мэттью создал платформу устойчивой воды, и все забрались на неё, Керэн дрожала и кашляла. Шок от холодного моря заставил её резко вдохнуть во время приводнения, и в результате она почти вдохнула воду.

Элэйн сидела на платформе, баюкая свою раненную руку. Она инстинктивно попыталась плыть, загребая ею, и лишь нервный блок не позволил боли лишить её сознания.

В общем и целом они были в плачевном состоянии.

Однако Гэри, похоже, всё было нипочём. Мэттью оглядел его новое тело:

— У тебя нет проблем с водой?

Машина покачала головой в почти человеческом отрицательном жесте:

— Нет. Вся внутренняя электроника изолирована. Даже гражданские единицы устойчивы к воде — они слишком дорогие, чтобы позволять влаге наносить им ущерб. Эти же военные модели рассчитаны на давление воды до двухсот метров. Соль может вызвать нежелательную коррозию, и повредить приводам и другим частям, но на это потребуется время.

Мэттью кивнул, и вынул камни, формировавшие его летающий конструкт. Несколько минут спустя они полетели на восток, прочь от заходящего солнца.

Пока они летели, Элэйн представилась Керэн, и попыталась устроить её поудобнее, поскольку та всё ещё не совсем пришла в себя. Несколько дней под наркозом, за которыми последовало резкое пробуждение с помощью стимулятора, могли кому угодно затуманить мозги.

Волшебница Прэйсианов закутала Керэн в одеяло из тёплого воздуха, и Керэн решила, что ей надо самой поскорее научиться так делать. Это казалось похожим на защитную технику, которой её уже научил Мэттью, но были и некие тонкие различия. Когда он согрелась, Элэйн создала иллюзию, чтобы прикрыть её наготу.

Керэн уставилась на прихотливо вышитое платье, стекавшее по её плечам, и собиравшееся в складки вокруг бёдер и ног, где она сидела. Выглядело оно прямо как из сказки — длинная жёлтая юбка, вышитая и отделанная кружевами. Она удивилась, как Элэйн удалось сделать иллюзию с такими мелкими деталями, если платье было чисто плодом её воображения:

— Как ты это всё вообразила? — спросила она, но Элэйн лишь озадаченно уставилась на неё.

— Она хочет знать про платье, — сказал Мэттью переводя для Элэйн с английского на бэйрионский. — Будет проще, если вы будете общаться ментально. Керэн немного знает бэйрионский, но он для неё всё ещё в новинку.

Элэйн кивнула, затем ответила Керэн:

— «Я сделала иллюзию по образу моего любимого платья, которое у меня дома».

— «Это — настоящее платье?» — Керэн была в шоке. Количество ткани, кружев и вышивки, в совокупности её знанием того факта, что в этом мире такие вещи делали вручную… это поражало воображение. Наверное, на создание этого платья ушли сотни, или даже тысячи часов. Она направила свои мысли волшебнице: — «Оно такое вычурное и красивое. По каким поводам ты его надеваешь?»

— «На балы и формальные придворные оказии», — ответила Элэйн. — «Мне выдаётся его носить лишь два или три раза в году, не больше, но я подумала, что если уж мне нужно делать тебе иллюзию, то с тем же успехом я могу сделать её чем-то особенным». — Эту мысль она закончила, улыбнувшись ей.

— «Очень милое», — ответила Керэн, а затем коснулась своей головы, внезапно смутившись. Она была лысой, и это, в совокупности с её синей кожей, наверняка придавало ей смехотворный вид в таком пышном наряде. Заставив себя отбросить эту мысль, она повернулась к Гэри: — Зачем они обрили мне голову? — спросила она на английском.

Её виртуальный отец задумался перед ответом, что немного сбивало с толку, поскольку его механическое тело было лишено каких-либо способов показывания нормальных человеческих эмоций, пока Гэри раздумывал над ответом — для военных андроидов такой функционал был излишен.

— Ты не можешь их видеть без зеркала, но кожа у тебя на голове расчерчена линиями. Учитывая тот факт, что ты была в операционном театре, я могу лишь предложить, что они собирались вскрыть тебе черепную коробку.

— Мать сказала, что пришла помочь мне сбежать… — Она позволила словам повиснуть в воздухе — Керэн знала, что это была ложь, но хотела услышать мнение отца на этот счёт.

Андроид развёл руки, безуспешно пытаясь принять утешительную позу, для которой эта машина не была предназначена:

— Нина… это была её собственная лаборатория. Не знаю, что они собирались делать, но Мэттью сказал, что заметил что-то вроде мозговой ткани в андроидах АНСИС. Подозреваю, что они надеялись использовать твой мозг, чтобы попытаться улучшить то, что они там делали. Значило бы ли это взятие маленьких образцов, или что-то более смертельное, я не знаю.

Мэттью пристально слушал их разговор, но сам молчал. Керэн опустила взгляд, на её лице ничего нельзя было прочесть.

— Я никогда её не прощу, — сказала она чуть погодя. Внутри у неё всё онемело. Из-за препаратов её подташнивало, и у неё не было сил, чтобы позволить лежавшему за её словами гневу укрепиться. Вместо этого она сделала глубокий вдох, и снова повернулась к Элэйн: — «Ты можешь научить меня делать простые иллюзии?» — Она коснулась своей бритой макушки. — «Уверена, что скоро я встречусь с людьми, и я бы предпочла не делать этого в подобном виде».

— «Конечно», — сразу же сказала Элэйн. — «Дай мне сперва закончить с моей рукой, а потом я покажу тебе».

Пока они разговаривали, Мэттью сосредоточился на управлении потоками ветра, которые несли их вперёд. Было бы проще, если бы Керэн могла их телепортировать, но пока что она лишь во второй раз оказалась в его мире, и первый раз был до того, как она научилась пользоваться своим особым даром. Он не был уверен, могла ли она телепортироваться куда-то, где была до пробуждения дара, и не хотел так скоро её беспокоить. Ей о многом нужно было подумать.

За их спинами солнце зашло за горизонт, и они полетели в тёмную ночь над будто тянувшемся в бесконечность океаном.

* * *

Время над тёмным морем тянулось медленно, но когда взошла луна, осветившая волны своим светом, его наполнило чувство покоя и удивления. Невозможно было смотреть на отражавшийся от волн солнечный свет, и чувствовать что-то иное. Под огромным, полным звёзд небом океан был искрящемся, чёрно-серебряным ложем, шедшим волнами до самого горизонта.

Мэттью устал, но, в отличие от мира Керэн, где он уже истощился бы, здесь он испытывал лишь утомление. Однако он надеялся, что скоро они найдут сушу — в противном случае Элэйн скоро придётся взять на себя управление летающим приспособлением, чтобы он мог отдохнуть. В тот момент она спала, подобно ребёнку свернувшись в клубок на прозрачном полу летающего конструкта. Керэн дремала рядом с ней, но теперь потянулась, и села, глядя Мэттью в спину.

— Ты проснулась, — сказал он, снова упражняясь в английском.

Она кивнула:

— Да. — Она стала медленно двигаться вперёд, пока не оказалась сидящей позади него. Затем она обняла его руками за шею. Иллюзии её платья больше не было, оно исчезло, когда Элэйн заснула — хотя это и не было важным, поскольку они соприкасались кожей.

Мэтт задумался о том, что думал Гэри, сидевший в задней части конструкта. Тот уже больше части молчал, но Мэтту было неудобно от того, что голая женщина обнимает его прямо на глазах у этой машины. Однако андроид промолчал.

— Что будет дальше? — тихо спросила она.

— Когда найдём сушу, я сделаю круг, и перенесу тебя ко мне домой, — просто ответил он.

— А потом?

— Вернуться ты не сможешь, — твёрдо сказал он. — Теперь твой мир — этот.

— А что подумают твои родители, когда ты приведёшь домой голую синюю женщину из иного мира?

— Они, наверное, разозлятся на меня за то, что я так много рисковал, — объяснил он. — Я сказал им, что путешествие не будет опасным. И я не объяснил им про то, что тебя схватили — однако к тебе они будут очень добры. Полагаю, что тебя поселят в гостевых покоях в Замке Камерон. Моя мать, Графиня, наверняка окружит тебя заботой, и мне не хочется думать о том, какими вопросами тебя засыплет Мойра.

— Я — незнакомка, — сказала Керэн, — без денег и без профессии. Как долго они позволят мне там жить?

Он засмеялся:

— Не волнуйся. Ты — волшебница, одна из немногих в этом мире. Тебе будут рады везде, куда бы ты ни пошла, и я уверен, что они захотят, чтобы ты осталась. Поскольку у тебя здесь нет родственников, ты совершенно свободна. Можешь идти куда пожелаешь, и любой дворянин в Лосайоне будет бороться за право взять тебя на службу. Даже Королева может захотеть взять тебя к себе.

Керэн вздохнула:

— Я тут никого не знаю.

— Узнаешь, — весело сказал он. — Все захотят узнать тебя. У тебя будет больше свободы, чем у кого бы то ни было другого в этом мире.

Его слова наполнили её холодной пустотой. Она знала, что он имел добрые намерения, но он явно понятия не имел о том, как ей было страшно одной, не связанной, не знакомой, не желанной, в незнакомом и чужом краю. Она знала только сидевшего перед ней человека, и из его разговоров о «свободе» было хорошо понятно, что он не передумал насчёт собственного положения.

Она была сама по себе.

Керэн сжала зубы, борясь с непрошеными слезами. Слова Мэттью почему-то подействовали на неё сильнее, чем предательство её матери. Его она ожидала. Бросив взгляд на Гэри, она попыталась сохранить позитивный настрой. Гэри её не бросит. «Девушка и её папа-робот путешествуют по миру, вместе встречая неизвестность!». Мысль была забавной, но сколько бы в ней ни было юмора, комок страха в её сердце она не затронула.

— Смотри, — громко сказал Мэттью, прервав её задумчивость. — Видишь впереди чёрную полосу? Думаю, это побережье.

Гэри повернул голову, сфокусировав зрение в указанном молодом волшебником направлении. Его визуальные сенсоры были чувствительнее чем всё, что было у людей.

— Действительно — суша. Отлично!

Полтора часа спустя они приземлились на скалистом берегу. Пляжа как такового там не было, просто массивные каменистые скалы, поднимавшиеся из бившихся о них волн. Путники стояли на краю одной из этих скал, где начиналась травянистая, усыпанная камнями равнина, уходившая на запад. Мэттью начал делать круг сразу же, как только отложил зачарованные камни своего летающего конструкта.

Пятнадцать минут спустя они стояли в промежуточной станции в Замке Камерон.

Было темно, но в здании с телепортационными кругами круглосуточно дежурили стражники. Как только они вышли, в замок был отправлен гонец с вестью об их прибытии.

Мэттью обречённо посмотрел на оставшегося с ними стражника:

— Полагаю, мне следовало ожидать, что к нашему прибытию будут готовы.

Стражник тихо засмеялся:

— Вас не было не один день, милорд. Ваша госпожа-мать оставила очень строгие инструкции относительно того, что нам делать в случае вашего появления.

Сделать ничего было нельзя, поэтому он повёл свою пёструю группу к донжону. Привратник их ожидал, и открыл для них тяжёлые дубовые двери. Они зашли внутрь, и их встретила Графиня собственной персоной.

Пенни стояла в парадном зале, одетая в строгое платье из окрашенного в чёрный льна. Несмотря на поздний час, она сумела одеться и каким-то образом завязать волосы в плотный узел. Она также имела при себе меч, что казалось странным, учитывая поздний час и её платье. Выражение на её лице было твёрдым и непоколебимым, и было посвящено одному лишь Мэттью.

— Вижу, мой сын вернулся, — заявила она.

— Прости, Мама, что заставил тебя волноваться… опять, — начал Мэттью, пока Керэн и Элэйн входили позади него, и встали так, чтобы их было видно. Гэри оставался чуть позади.

Лицо Пенни преобразилось, миновав несколько фаз, первой из которых была улыбка для его спутников, за которой последовало тревожное выражение, когда она заметила стоявшего позади них андроида. Настолько быстро, что взгляд не мог за ней уследить, она выхватила меч, и пошла в наступление:

— Это ещё что такое?!

Мэттью сумел встать между ней и Гэри, подняв ладони:

— Спокойно, Мама, спокойно! Он друг!

Её взгляд не отрывался от машины:

— Объясняй. — Стоявший снаружи привратник и двое находившихся внутри стражников заняли позиции вокруг металлического тела Гэри.

— Я пришёл с миром, — сказал андроид.

Керэн тоже заговорила:

— Он — мой отец.

Графиня слегка расслабилась, опустив клинок, и покосившись на сына:

— Ну?

— Тут всё сложно, Мама. Клянусь, он не представляет угрозы. Долго рассказывать.

Тут пришла Леди Торнбер, каким-то образом сумевшая одеться в скромный но элегантный наряд тёмно-синего цвета. Как всегда, её волосы были идеально уложены. Мэттью втайне гадал, не спала ли она сидя, уже одетой, на случай если ей понадобится встретить гостей. Рядом с ней был Грэм, в штанах и свободной рубахе.

Пенни заметила их прибытие, и быстро приказала:

— Сэр Грэм. Оставайся здесь, с нашим странным гостем. Держи его под строгой охраной, пока я буду выслушивать рассказ наших гостей.

Грэм прошептал слово, и его тело оказалось закованным в блестящий металл, а его меч, Шип, появился у него в руке. Всего лишь за секунду он превратился из нечёсаного и внезапно пробуждённого спящего человека в человека вооружённого и смертельно опасного.

— Да, Ваше Превосходительство, — ответил он.

— Он не опасен. Пожалуйста, не причиняйте ему вреда, — возразила Керэн.

Пенни посмотрела на молодую женщину, и её взгляд слегка смягчился:

— Надеюсь, ты простишь мою чрезмерную осторожность, но недавние события в Данбаре заставили нас очень сильно опасаться конструктов вроде твоего спутника. Ему никто не причинит вреда, покуда он будет мирно ждать здесь. А пока тебе, похоже, не помешала бы еда. — Она обратилась к остальным членам группы: — Если вы все пройдёте в главный зал, то я подниму повара, чтобы разогреть поздний ужин, и вы сможете объяснить всё за едой.

Когда они пошли в указанном направлении, появился Мордэкай, с заспанными глазами и в одной лишь ночной рубашке, которую он каким-то образом умудрился напялить шиворот-навыворот.

— Что стряслось? Кто-то устроил вечеринку, и без меня? — Затем он заметил сына. — А вот это будет здорово.

Глава 38

Мэттью спал как убитый, и на следующее утро проснулся рано. Встав, он быстро оделся, чтобы пойти проведать Керэн и Гэри. Им дали комнату в замке после того, как они всё объяснили, и Пенни согласилась, что андроид не был частью угрозы, с которой Мойра недавно столкнулась в Данбаре.

Его родители были весьма раздражены тем, что его предполагавшаяся короткой поездка за Керэн затянулась на половину недели. Ещё больше они встревожились, когда услышали, что именно ему пришлось делать, чтобы вытащить её с военной базы, но на самом деле они разозлились лишь узнав о том, что он солгал насчёт своей первой попытки, когда его сопровождал Гарэс Гэйлин.

Какое наказание они ему выдадут, решено ещё не было. Ему казалось, что его отец был готов забыть об этом деле, поскольку Мэттью всё же вернулся невредимым, и действовал с целью спасти друга, однако у его матери было иное мнение. Её последняя ремарка в его адрес, прежде чем уйти спать, уведомила его о том, что ему впредь запрещалось покидать дом, пока она не даст разрешение.

Он попытался вспомнить о том, что говорил ему отец о своих собственных приключениях годы тому назад: «Никакое доброе дело не остаётся безнаказанным». Теперь он понял смысл этих слов.

Керэн всё ещё была в своей комнате, когда он прибыл, хотя Гэри не было — он попросил Грэма показать ему замок. Мэттью постучал в дверь, и принялся ждать, зная, что она узнает личность стучавшего, сфокусировав на нём свой магический взор.

Секунды спустя дверь открылась.

— Ты выжил, — сказала Керэн. — Я думала, твоя мать спустит с тебя шкуру живьём после того, как все остальные легли спать.

Он осклабился:

— Она в последнее время испытывала сильный стресс, но думаю, что она оставит мне жизнь, если я какое-то время воздержусь от создания ей дополнительных проблем.

— Заходи, — с улыбкой сказала она, открывая дверь пошире.

— Возможно, будет лучше, если ты присоединишься ко мне за завтраком, — предложил он вместо этого, замечая, что в её комнате больше никого не было. — Пойдут пересуды, если увидят, как я вхожу в твои покои один.

Керэн нахмурилась. Она и забыла более строгие обычаи этого мира. Это было ей очередным напоминанием о том, что она была чужой. «Я здесь одна», — подумала она.

* * *

К тому времени, как они достигли зала, завтрак уже закончился, но Мэттью сумел обманом добыть для них остатки хлеба и несколько сосисок. Большая часть обслуги замка, как и его семья, уже занималась своими делами, поэтому за высоким столом они сидели одни.

Керэн удивилась качеству сосисок. Еда в Замке Камерон была гораздо лучше, чем её первая проба местной кухни в мире Мэттью. Они несколько минут молча ели, и лишь после того, как они утолили голод, Мэттью заговорил:

— Хочу попросить прощение за вчерашнее.

Она любезно улыбнулась:

— Думаю, вид нового тела Гэри шокировал бы кого угодно в этом мире.

Он кивнул:

— Ну, привыкнут. Мне же легче. Общаться с ним гораздо проще, когда мне не нужно таскать его с собой.

— Не привыкай к этому, — предостерегла она.

— Что ты имеешь ввиду?

— В отличие от ПМа, то маленькое солнечное зарядное устройство не сможет поддерживать полноразмерного андроида, — объяснила она. — В конце концов у него кончится энергия.

— Ну, по его словам, он — наиумнейший разум во вселенной, — сделал наблюдение Мэттью. — Он наверняка сможет придумать какой-то способ восполнить заряд в своём теле.

Керэн как раз запихнула в рот последний кусок сосиски, поэтому её голов донёсся слегка невнятно:

— Будь андроид гражданским, то это было бы возможно — они используют батарейки. Эта же модель — военная. Их собирают с РТГ, чтобы они могли работать почти год без подзарядки, но здесь ты никак не сможешь заменить блок питания.

— РТГ?

— Радиоизотопный термоэлектрический генератор, — выдала она. — Он использует радиоактивный распад для создания тепла, которое преобразуется в электричество, питающее его тело.

— Наши миры — практически близнецы, кроме разницы в истории, — начал Мэтт, — поэтому что бы они ни вкладывали туда, оно и здесь наверняка существует. Надо просто найти этот…

Керэн сглотнула:

— Ты хоть знаешь, что такое радиоизотоп?

Он одарил её быстрым взглядом.

— Так и думала, поскольку если бы знал, то понял бы, что их целое множество, и наука и технология для их очистки и обогащения настолько сложны, что я в этой теме почти такая невежественная, как и ты, за исключением знания некоторых красивых терминов.

Мэттью немного подумал над её словами:

— Ты права. Но мне придётся вернуться ещё один раз, за Дэскасом. Если всё спланировать, то я смогу вернуться с тем, что нам понадобится, чтобы поддерживать его работу… сколько угодно долго.

— Ты ужасно волнуешься о Гэри, не так ли? — указала она. — Не хочешь ли объяснить, почему?

Он нахмурился:

— Он — твой единственный родственник, в некотором роде. Я думал, что тебя успокоит его присутствие…

— А-а, — пробормотала она. — Мы снова возвращаемся к этому. Ты хочешь помочь, чтобы не чувствовать вины за то, что я здесь застряла. Боишься, что я буду обузой? — В этих словах было больше горечи, чем она ожидала, но чувства её были подлинными.

— Слушай, я не это… — начал он, но Керэн кашлянула, и посмотрела куда-то за его плечо. Тут он осознал, что в зал вошли его отец и Грэм, и направились к их столу. Оглянувшись, он обратился к Графу: — Папа.

— Доброе утро, миледи, — сказал Мордэкай, вежливо кивая в сторону Керэн. — Не против, если я ненадолго заберу сына? Мне нужно с ним кое-что обсудить.

— Отнюдь, — ответила она, гадая, были ли какие-то правила приличия, которым ей нужно было следовать, но поскольку пока что Графа, похоже, удовлетворяли её простые слова, она решила не волноваться об этом, пока кто-нибудь не скажет ей обратное.

— Сэр Грэм предложил показать тебе замок, — с улыбкой сказал Мордэкай. — И я хочу, чтобы ты знала, что тебе здесь очень рады, несмотря на вчерашнюю сумятицу.

После обмена ещё несколькими фразами Мэттью обнаружил, что отец ведёт его прочь, а Грэм остался, чтобы составить Керэн компанию. Он одарил её извиняющимся взглядом, но не был уверен, поняла ли она, и волновало ли её это, поскольку в тот момент она, похоже, была на него весьма зла.

— Насчёт дома Керэн… — начал Мордэкай.

— Она знает, что не может вернуться, Папа, — сказал Мэттью, перебивая его. — Я сказал ей, что вы с Мамой будете здесь ей рады.

Морт кивнул:

— Конечно же, это было бы верно в любом случае. Она — твоя подруга. Я рад слышать, что она уже смирилась с тем, что ей придётся остаться. Это наверняка трудно для неё — расстаться со всем, что она когда-либо знала. — Он замолчал, а затем его лицо приняло более серьёзное выражение. — О чём я на самом деле хотел поговорить с тобой, так это о том, что ты собираешься делать дальше.

Мэттью ощутил, что краснеет:

— Мы — просто друзья, Папа.

Его отец засмеялся:

— Нет, я не это имел ввиду. Я знаю, что ты собираешься снова вернуться, за своим драконом.

— Ну, да…

Морт положил ладони сыну на плечи:

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

Мэттью был удивлён:

— Но мы не можем оставить его в их руках!

— Он мёртв, — провозгласил его отец. — У яйца будет новая личность, если оно когда-нибудь снова свяжет себя узами и вылупится. Это уже будет не Дэскас.

— Но…

— Нет, послушай меня. Я знаю, что ты считаешь себя ответственным, но это слишком опасно. Я думал, твоя мать умрёт от стресса, когда она услышала, через что вы прошли, чтобы спасти Керэн — если уж на то пошло, мне это тоже было слышать тревожно. Ты нам гораздо важнее, чем нерождённый дракон. Есть и другие, готовые к привязке.

Мэттью оттолкнул отцовские руки:

— Мы не знаем, что они с ним сделают. Это нечестно — оставлять его без защиты. Дэскас погиб, пытаясь защитить нас. Мы не можем бросить его яйцо!

Лицо Морта стало строже:

— На этот счёт я непоколебим. Бросай это дело. Я знаю, что у тебя хорошие намерения, и я не могу упрекнуть тебя в отсутствии верности, но это — дурацкая затея. Я запрещаю тебе туда возвращаться. Ясно?

Мэттью был для этого слишком упрям. Он попытался зайти с другого направления:

— А что насчёт эйсара? Ты знаешь, сколько силы хранится в каждом драконе. Разве безопасно просто оставить яйцо в руках врага?

Его отец покачал головой:

— Из всего того, что вы нам рассказали об этих людях, они не могут пользоваться эйсаром. В их руках яйцо с тем же успехом может быть камнем, и даже если один из них сумеет связать себя с ним узами, хранящийся внутри эйсар они не смогут использовать.

— Они получат преимущества драконьих уз, — напомнил ему Мэтт.

— И что с того? — отмахнулся его отец. — Один человек с превосходными силой и чувствами… какая им от этого польза? Только маг может применить силу к чему-то, что могло бы стать для нас действительно опасным. Судя по словам Гэри, они даже не могут перемещаться в наш мир. Даже ты признал, что тот мир был лишь похож на тот, который заслал странных врагов, которых мы нашли в здесь, Данбаре.

— У них тоже есть АНСИС, — сказал Мэттью. — Они вполне могут найти способ перемещаться, как это сделали другие.

— Тогда мы встретим их здесь. Я своё слово сказал, Мэттью. — Тон его отца указывал на то, что отговорить его не удастся.

Мэттью уже привык к спорам с отцом, и обычно мнение Мордэкая было гибким, если можно было найти веские аргументы, чтобы его убедить — но бывали случаи, когда его нельзя было переспорить. Этот явно был одним из них. Губы Мэтта сжались в плотную линию. «Если я буду спорить дальше, то он начнёт за мной приглядывать», — осознал он.

— Ладно, — нехотя согласился он. — Я не вернусь, но только потому, что вы меня вынудили.

Морт кивнул:

— Хорошо. Уверен, Керэн понадобится здесь друг, чтобы помочь ей, пока она не привыкнет.

— Что-нибудь ещё? — спросил Мэтт, в его голосе начало проявляться раздражение. — В последнее время меня часто посещало вдохновение, и я бы хотел начать работать в моей мастерской над некоторыми из новых идей.

Отец посмотрел ему в лице, а затем решил оставить эту тему:

— Нет, я всё сказал.

Глава 39

— Имея некоторую осведомлённость о принципах, на которых основана ваша магия, я не могу сказать, что удивлён, — сказал Гэри, — но после чтения бессчётных томов художественной литературы я должен признать, что твоя волшебная лаборатория в реальности менее фантастична, чем я мог бы надеяться.

Мэттью привёл Гэри в свою мастерскую, чтобы попросить его совета насчёт некоторых математических идей. Он не ожидал, что его мастерскую будут критиковать.

— А чего ты ожидал?

— Ну, побольше изделий из стекла, вроде фляг и конденсаторов, для начала, или, быть может, начерченную на полу пентаграмму, — ответил андроид. — Это место скорее похоже на примитивную кузницу.

Мэттью ощетинился:

— Мне не нравится термин «примитивная», но — да, изначально это была кузница. Конкретнее, кузница моего деда. Папа какое-то время ею пользовался после смерти деда, но как только он построил свою новую мастерскую, эту он отдал мне.

— Полагаю, в ней определённо есть некое грубое очарование, — сказала машина.

Молодой волшебник вздохнул:

— Если ты закончил поносить мою мастерскую, я хотел бы обсудить с тобой некоторые мысли.

— Какого рода мысли?

Способность общискина выполнять сложные расчёты за толику времени, которое ушло бы у человека с бумагой, была основной причиной, почему он пригласил Гэри помочь. Мэтт сам отлично умел выполнять сложения и умножения в уме, но часть того, что он обдумывал, было сложно даже представить, не говоря уже о выражении в числах.

— Наше давешнее обсуждение ключей к телепортационным кругам заставило меня решить, что ты можешь быть полезен… — начал он.

— А, да! — воскликнул Гэри. — Забыл тебе сказать. Пока мы были в моём мире, я воспользовался моим более крупным, более умным «я», чтобы закончить доказательство. Ты был прав, та функция не может выдавать одно и то же значение для разных аргументов.

— Меня на самом деле это не беспокоило, — сказал Мэтт. — Я просто хотел, чтобы ты на какое-то время заткнулся.

Андроид замер:

— Кажется, меня это оскорбляет.

— Думать меня заставил твой вопрос об идентичных ключах к кругам, — продолжил волшебник, игнорируя заявление Гэри. — Я сказал тебе, что это — основа для создания ворот, или порталов, вроде тех, что мой отец создал для своей «Мировой Дороги».

— Кстати говоря, я хотел бы её увидеть, — вставил Гэри.

— Позже, — отмахнулся Мэттью. — Слушай. В старые добрые дни люди не волновались насчёт Тёмных Богов, потому что те жили в другой грани бытия. Они не могли перемещаться в наш мир без помощи волшебника с нашей стороны.

— Волшебника вроде тебя, — согласилась машина.

Мэттью покачал головой:

— Нет. Не вроде меня — годился любой волшебник. Это похоже на созданные моим отцом порталы — магию нужно творить с обоих концов. Его порталы работают потому, что существует два экземпляра соответствующих друг другу чар, соединяющих две разные точки пространства, в каждом из концов. Межизмеренческие ворота, которые нужны богам, чтобы сюда пройти, были похожи — им нужен был помощник, волшебник, на этой стороне, чтобы создать проход.

— Но ты был бы на это неспособен? — спросил Гэри, несколько озадаченный.

— Нет, нет, способен, — нетерпеливо сказал Мэттью. — Я хочу сказать, что это смог бы сделать любой волшебник. Отличие моё в том, что мой дар позволяет мне делать что-то похожее в отсутствие помощника на другой стороне. Именно так я перемещаюсь в ваше измерение, и обратно.

— Не уверен, к чему ты клонишь…

Мэттью махнул ему рукой:

— Устраивайся поудобнее, я уже довольно долго об этом размышлял. Позволь мне выговориться, а потом скажешь мне, что думаешь. — Он сделал глубокий вдох. — Мне также пришло в голову, что многие особые дарования Ши'Хар делают нечто похожее — ну, по крайней мере Прэйсианы, Морданы и Иллэниэлы. Они позволяют кому-то с их даром делать что-то, для чего большинству обычных магов требуется помощник. Мордан может телепортироваться между двумя точками в одном и том же измерении, не заботясь созданием связанных кругов; Иллэниэл может перемещаться между двумя разными измерениями похожим образом.

— А Прэйсианы? — спросил Гэри. — Как невидимость подходит под это наблюдение?

Мэтт улыбнулся:

— Чародей может создать похожий эффект, но требуется долгая подготовка. Прэйсианы могут заставить свет перескочить через пространство, где они находятся, создавая эффект невидимости. В некотором роде, это подобно ограниченному типу телепортации, который применим в основном только к свету, или эйсару. Любой волшебник может создать иллюзию, но только у них есть врождённая способность делать это без создания статичных чар.

— Получается, твоя аналогия не включает дар Сэнтиров или Гэйлинов…

Он сжал губы:

— Наверное, я не знаю. Если включает, то я этого не вижу, но может быть, дело в том, что я не понимаю, как работают их способности. Вернёмся к сути… мой измеренческий талант, или тарнслокационная магия, как я предпочитаю это называть, возможна лишь для меня потому, что я могу добираться в другие места без помощника с той стороны.

Взять, к примеру, этот мешочек, — сказал Мэттью, подняв одну из своих особо зачарованных сумок. — Когда я создаю для них чары, мне нужно дотянуться, и создать копию чар с другого конца, из этого измерения, и из карманного измерения, с которым я соединяюсь.

Лицо Гэри не было приспособлено к разным выражением, но его тон было легко понять:

— Тут ты меня потерял.

— Мой отец делает похожие сумки, но лишь благодаря созданию чар в двух местах: в сумке, и в месте или в предмете, вроде сундука, с которым он соединяется. Он может это делать потому, что оба места находятся в одном и том же измерении. Он может добраться до обеих точек. Мешки, которые я делаю, соединяют это измерение с каким-то другим измерением. Только я могу это делать, потому что я могу дотянуться до другой стороны, чтобы завершить магию, и не нуждаюсь в чьей-то помощи с другой стороны, — объяснил Мэттью.

— Окей, — согласился Гэри.

— Не отставай, — сказал Мэттью. — Я всё ещё рассказываю базовую информацию. Ещё я сделал заклинание, создающее единовременное граневое соединение, используемое в качестве оружия. Я сделал это, когда мы с Грэмом сражались против одного из Тёмных Богов.

— Э?

— Это были треугольные ворота между измерениями. Я смог их метнуть во врага, и разрубить его с их помощью.

— По твоему описанию выходит особо смертоносно. Измеренческое… даже не знаю, как назвать… что-то такое может разрезать практически что угодно, не так ли? — сделала наблюдение машина.

Мэттью улыбнулся:

— Может, и режет. Во время одного из своих экспериментов я случайно отрезал себе руку.

Машина подчёркнуто посмотрела на его всё ещё соединённые с телом конечности.

— Мойра всё исправила, — ответил он. — И она никогда не упускает возможности напомнить мне о том случае, но говорю я не об этом.

— Похоже, что ты уже знаешь то, что хочешь узнать, — сделал наблюдение Гэри.

— Ты когда-нибудь слышал о тессеракте? — внезапно спросил Мэттью.

Это заставило андроида внезапно остановиться:

— Ты говоришь о четырёхмерном кубе, или я ослышался?

— Да, именно о нём, — ответил он. — Мне трудно их представить. Я думаю, что ты, возможно, сумеешь помочь мне объяснить некоторые их свойства.

— Воображение объектов с большим числом измерений представляет естественную трудность для трёхмерных сущностей, — сказал Гэри. — Даже мне это трудно, хотя, к счастью, тело этого андроида имеет гораздо больше вычислительной мощи, чем ПМ, который я использовал во время своего прежнего визита сюда.

— Если ты внутри тессеракта, и пытаешься выйти через его грань, то просто снова входишь внутрь через другую сторону, верно?

— Формально — неверно, — сказал Гэри. — Хотя если двигаться в неправильную сторону, то может именно так и казаться, и для трёхмерного существа будет невозможно правильно его воспринять, находясь внутри.

Мэтт нахмурился.

Гэри прислонился к рабочему столу:

— Полагаю, ты не это хотел услышать.

— Нет, — просто сказал Мэттью, ничего не объясняя.

— Вместо того, чтобы волноваться о том, что из себя представляет тессеракт, почему бы тебе не объяснить, что ты на самом деле пытаешься сделать? — предложила машина. — Возможно, это будет полезнее, чем попытки сопряжения это с гиперкубами.

— Ладно — вот, что я хочу попробовать…

* * *

Следующие две недели он провёл в основном в своей мастерской, иногда заходя настолько далеко, что даже ел там. Мойра прежде называла такую его практику «добровольным самозаточением», но именно так Мэттью и предпочитал проводить время.

Керэн он видел лишь время от времени, из-за чего он мог бы чувствовать себя немного виноватым, но его полная энтузиазма младшая сестра, Айрин, заинтересовалась гостьей, и тратила бессчётные часы, развлекая её, или, как это называл Мэттью, «изводя её бесчисленными вопросами». Он был вдвойне благодарен за это, поскольку это одновременно снимало с него вину за постоянное отсутствие, и не давало Айрин путаться у него под ногами.

Карисса, сестра Грэма, теперь была почти всё время вместе с Айрин, и они замечательно справлялись, гарантируя, что дни Керэн редко были скучными. Мойра была заметна своим отсутствием на их собраниях, поскольку она продолжала держаться особняком, что сильно заботило её мать, и совсем не заботило Мэттью, хотя и он в какой-то мере это заметил.

После первоначальных предупреждений родителей о том, что ему запрещено возвращаться в мир Керэн, Мэттью их почти не видел. Переворот, устроенный Мойрой в Данбаре, занимал большую часть их времени, и они постоянно были заняты распределением помощи нуждающимся соседям.

Было раннее утро, когда Мэттью высунул голову из двери в свою мастерскую. У него под глазами залегли тёмные круги. Он надеялся добраться до кровати, никого не встретив, чтобы не пришлось отвечать на неудобные вопросы. В последнее время все, похоже, считали, что он теряет в весе, что не было особо хорошим наблюдением, поскольку он и так был довольно худым молодым человеком. Ему просто нужно было поспать.

Если кто-то увидел бы его, то мог бы удивиться, поскольку Мэттью был известен тем, что вставал поздно — однако он на самом деле ещё и не ложился.

Мэттью почти добрался до двери в замке, которая вела к порталу, который доставил бы его в горный дом его семьи — и в этот момент он наткнулся на свою младшую сестру.

— Вот ты где! — воскликнула она. Айрин была ярко одета в жёлтое платье, с вплетёнными в волосы лентами похожего цвета. Среди молодых леди в замке это в последнее время стало чем-то вроде модного веяния, начатого по большей части самими Айрин и Кариссой.

Мэттью застонал. Не так он хотел закончить свой день… то есть, утро. Игнорируя её, он протолкнулся мимо, надеясь, что она отпустит его без боя. Если у неё в голове было что-то более интересное, то она могла и не потрудиться втягивать его в разговор.

— Ты видел Керэн? — спросила она, ловя его за рукав.

«Проклятье».

— Нет.

Айрин сжала губы:

— Я тоже. В своей комнате её сейчас нет, а вчера я её вообще не видела.

— Это ужасно, — уклончиво произнёс он.

Её яркие глаза пристально уставились на него:

— Ты мог бы наскрести немного побольше беспокойства в голосе… она же твоя подружка в конце-то концов, хотя ты вообще ни к кому не проявляешь ни малейшего интереса.

— Она мне не подружка.

Айрин не готова была сдаваться:

— Она то же самое сказала, но никто в это не верит.

— И кто же этот «никто»? — спросил он, заинтересовавшись вопреки себе.

— Наверное, все в замке, — прямо заявила Айрин, — но как минимум — мы с Кариссой. Честно говоря, ты вёл себя с ней постыдным образом.

Он поднял ладони, защищаясь:

— А что я сделал-то?

— Ничего, — сказала его сестра. — В том и есть. — Снова изучив его взглядом, она добавила: — Что у тебя с лицом? Ты что, заболел?

— Просто устал.

— В этом заключается большая часть твоих проблем, — посоветовала она ему. — Ты никогда не спишь. Ты, наверное, был бы гораздо милее к людям, не будь ты вечно истощён.

Он вздохнул:

— Именно этим я и собирался заняться, когда ты на меня напала.

Она поражённо покачала головой, наверняка сбитая с толку мыслью о том, что кто-то мог ложиться спать утром. Когда он отвернулся, уходя, она добавила:

— Если наткнёшься позже на Керэн, дай ей знать, что я её искала.

— Конечно, — пробормотал он, и продолжил идти, не оглядываясь.

Идя дальше, он услышал, как Айрин пробормотала:

— Она что, избегает меня?

Он собирался было открыть зачарованную дверь, которая активировала портал в дом его семьи, когда ощутил чьё-то присутствие в лежащих за ней покоях. Официально в этих покоях должна была жить его семья, но они по большей части служили обманкой. Когда большинство людей открывало лежавшую перед ним дверь, та вела именно в те комнаты.

Секунду спустя он осознал, что это была Керэн. «Что она там делает?» — удивился он. Мэттью был таким усталым, что подумал было притвориться, что не заметил её, и просто лечь спать — но он знал, что и она наверняка его почувствовала. Пытаясь заставить себя выглядеть менее сонливым, он открыл дверь, не активируя чары, и вошёл в переднюю комнату почти неиспользуемых покоев Камеронов.

Керэн была дальше, в одной из спален, поэтому он миновал две двери, и прошёл по короткому коридору, пока не добрался туда.

— Керэн? — спросил он, слегка постучав.

— Ты уже видишь, что я одета… входи, — ответила она.

Он так и сделал, и нашёл её сидящей у кровати, держа в руках ПМ. Она была одета в тёмно-синее платье, которое наверняка когда-то принадлежало одной из его сестёр.

— Ты с Гэри разговариваешь?

— Нет, просто читаю книгу, — ответила она. — Тихо читаю… сама по себе.

Ему и не приходило в голову, что она могла читать. Он всегда ассоциировал это устройство с её виртуальным отцом.

— О, — просто сказал он.

— Почему бы тебе не прилечь? — предложила она. — Ты выглядишь так, будто свалишься от малейшего ветерка.

Это звучало как отличная идея. Если уж он был вынужден разговаривать, что делать это лёжа было замечательным способом сберечь силы. «Людям нужно больше всяких разных вещей делать лёжа, например — есть», — смутно подумал он. Недосып определённо делал его мысли беспорядочными.

— Айрин гадает, куда ты делась, — рассеянно сказал он, устраиваясь поудобнее.

— Ты ведь ей не сказал? — взволнованно сказала Керэн.

— Нет, я не заметил, что ты здесь, пока не добрался до двери, — пробормотал он.

Керэн отложила ПМ:

— Хорошо. Мне нравится твоя сестра, и Карисса, но последняя неделя была для меня чересчур. Мне просто нужно побыть одной.

— Прости, что навязываюсь, — попросил он прощения.

Она улыбнулась:

— Нет, ты не считаешься. К тому же, ты наполовину спишь. Как только я тебе позволю, ты захрапишь.

— А что было тебе чересчур? — спросил он.

Керэн потёрла лицо:

— Да всё. В чём-то дело заключается просто в новизне окружения, но есть ещё разница в людях, и язык… это утомляет. Знаешь, в моём мире все постоянно соединены, но мы по большей части игнорируем друг друга.

Мэттью молча слушал её.

— Здесь всёсовсем по-другому, — продолжила Керэн. — Нет сети, нет компьютеров, нет имплантатов или ПМов. Люди привыкли говорить лицом к лицу, всё время. Я себя чувствую так, будто тону в моле людей и болтовни. Не пойми неправильно, это весело, и мне нравится, но я была единственным ребёнком, и росла там, где людей вообще не так много. Теперь у меня такое чувство, будто меня постоянно чем-то заваливают.

Вот, почему я решила найти тихое место, чтобы немного почитать, — закончила она. — И нет никакого уединённого места лучше, чем фальшивые покои твоих родителей. Ты ведь не думаешь, что они будут против, а?

Он не ответил, а когда она нагнулась, заглянув ему в лицо, то обнаружила, что он заснул.

Она задумчиво поглазела на него, прежде чем открыть сундук в ногах кровати, и вытащить покрывало, накрыв Мэттью, после чего вернулась к своей книге.

Остаток утра был, к счастью, тихим и мирным, для них обоих.

Глава 40

Прошла ещё неделя, и он продолжал жить по своему одержимому расписанию, проводя почти всё время в своей мастерской. Время было вечернее, но Мэттью совершенно не заботило, который был вас. Магический взор уже предупредил его, что кто-то приближался к двери, но он не останавливался. То был его отец, поэтому он продолжал работать до тех пор, пока дверь не открылась.

— Сын, — сказал Мордэкай.

Мэттью поднял взгляд:

— Привет, Пап.

— Ты опять пропустил ужин, — сказал его отец.

— Я ел до этого. Повар был достаточно любезен, чтобы послать обед мне в мастерскую.

Морт нахмурился:

— Я говорил с Поваром. Он хотел знать, посылать ли ему тебе ужин. Обед был почти десять часов тому назад. Ты ел с тех пор?

Теперь, когда он позволил своим мыслям слегка отвлечься, Мэтт осознал, что в желудок у него болезненно ныл — боль просто ещё не была достаточно требовательной, чтобы нарушить его сосредоточенность.

— О, — с некоторым удивлением сказал Мэтт. — Полагаю, я всё же голоден. Я как бы теряю счёт времени, когда работаю.

Мордэкай осклабился:

— Яблочко от яблони недалеко падает. Твоя мать всегда говорит, что она — о…

— Овдовела из-за мастерской, я знаю, Папа, — закончил Мэттью.

Его отец поморщился:

— Думаю, теперь я знаю, что она чувствует. — Подойдя ближе, он положил ладонь Мэттью на плечо. — Почему бы тебе не пойти поесть чего-нибудь. Расскажешь мне, над чем работаешь.

Его папа бы, наверное, единственным человеком, от которого можно было разумно ожидать понимания его работы, но Мэттью очень не хотел останавливаться именно в этот момент.

— Тут всё сложно. Будет проще показать тебе, когда закончу.

— Показывай, что у тебя уже есть.

Мэттью немного побеспокоился. Он не хотел, чтобы его отец догадался о том, что его проект был связан с его планом по возвращению Дэскаса, но решил, что ничего не будет, если ион покажет имеющиеся на тот момент наработки. Взяв четыре металлических кубика с одного из концов верстака, он подбросил их в воздух. Толика эйсара заставила их оформить в воздухе перед ним квадрат со стороной примерно в два фута. Мэттью произнёс командное слово, и встроенные в кубики чары ожили. Область между кубами стала чёрной, только не повседневно-чёрной, как уголь или чернила — это была абсолютная чернота, которая ничего не отражала. Будто всё переставало существовать там, где касалось висевшего в воздухе квадрата.

— Поразительно, — сказал Мордэкай. — С этой стороны я ничего не чувствую, а с другой… — Он обошёл, встав рядом с Мэттью по другую сторону от квадрата — с этой стороны тот выглядел иначе. Он всё ещё был чёрным, но это была не так же самая беспощадная пустота, что с другой стороны. Мордэкай протянул руку, будто собираясь коснуться квадрата.

Мэттью отбил его руку прочь:

— Не надо!

— Я не собирался его трогать, — сказал его отец с ноткой сварливости в голосе. — Что конкретно он делает? В магическом взоре выглядит непонятно. С этой стороны он странный, а с другой ощущается как полное отсутствие всего.

— Это — однонаправленная транслокационная плоскость, — ответил он, на ходу придумывая термин. — Это — ворота в иное измерение, но действуют они лишь в одном направлении. Вещи могут входить в них, но не могут выходить, а если послать что-то в них частично, а потом вытащить… давай, я покажу.

Мэттью вытащил палку из лежавшей на верстаке именно для этих целей стопки. Вытянув её, он ткнул концом в квадрат с той стороны, которая была абсолютной пустотой.

— Покуда палка постоянно двигается внутрь, она в порядке, но если я её потяну обратно… — Когда он потянул, палка вернулась без той части, которая вошла в транслокационную плоскость.

— Вау.

— А теперь смотри сюда, — добавил он, распаляясь. Мэтт взял с верстака камешек, и бросил в транслокационную плоскость, на этот раз — с другой стороны. Камешек прошёл через плоскость, и без всякого для себя вреда ударился в стену мастерской. Мэттью поднял его с пола, и кинул обратно, на этот раз — с абсолютно чёрной стороны. Камешек полностью исчез.

— Она однонаправленная, — объяснил он. — С этой стороны она является однонаправленным порталом, но с другой стороны она не существует вообще.

— Но она и с другой стороны тёмная, — начал Мордэкай.

— Потому что свет с той стороны полностью поглощается, — сказал Мэтт. Взяв ещё одну ветку, он сунул её в менее тёмную сторону. Та показалась с противоположной стороны, но как только он потянул её обратно, вошедшая в пустоту часть исчезла, и отрезанный конец палки упал на пол. — Если попытаешься вытащить обратно с той стороны, то она тоже отрезается, поэтому всё равно опасно.

Глаза его отца были полны заинтересованности:

— Поразительно. И что именно ты собираешься с этим делать?

Мэттью тщательно выбрал слова:

— После последнего похода в мир Керэн ощущение было таким, будто у меня почти нет никакого способа нормально защищаться. Обычный щит требует силы для поддержания, и эйсар там слишком ценный, поскольку всё то измерение его лишено. Это можно использовать как своего рода щит, который поглощает любую атаку, поскольку он её не останавливает, а лишь транслоцирует в другое измерение.

Мордэкай погладил свою бороду:

— То же самое можно сделать и с обычным двунаправленным порталом.

Мэтт кивнул:

— Да, но этот для потенциальных нападающих опаснее. Если они коснуться его, то потеряют кисти, руки, или что-то ещё, но важнее то, — встав сбоку, он послал маленький сгусток огня через квадрат, опалив воздух с другой стороны, — что с этой стороны можно продолжать наносить удары.

Его отец сказал:

— Однако основная проблема в том, что ты всё ещё будешь уязвим с других сторон.

— Вот поэтому-то я и работаю над проектом, который делает каждый кубик точкой соединения трёх граней, а не только одной…

— Чтобы их можно было соединить, и окружить себя со всех сторон, — согласился Мордэкай, — или даже сверху и снизу. Но если ты это сделаешь…

— То будешь слеп, — закончил Мэтт. — У меня есть идея насчёт того, как с этим разобраться.

— А что насчёт гравитации?

Он улыбнулся:

— Меня это тоже беспокоило, но не похоже, чтобы это было так проблематично, как ты думаешь. Гравитация на транслокационные грани не влияет. Они двигаются лишь с кубиками, а ими управляет пользователь.

— Значит, ты не провалишься сквозь землю? Но стоять на такой грани нельзя, ты только что продемонстрировал, что случается, если кто-то проходит даже с внутренней стороны, — сказал Мордэкай.

— Я собираюсь добавить щит на внутренней поверхности нижней грани, чтобы предотвратить это, — с энтузиазмом сказал Мэттью.

— А с остальными? — спросил его отец. — Если ты случайно коснёшься одной из них, то потеряешь палец, или того хуже.

— Это — лишь тестовая модель. Я сделаю куб гораздо крупнее, со стороной примерно в шесть футов, чтобы расстояние было больше, чем у вытянутой руки. Я также привяжу позицию транслокационных кубиков к управляющему предмету на теле пользователя, чтобы они двигались вместе с ним. Упасть в них не получится.

— А ты можешь их двигать, если активированы все грани? — спросил Морт.

Мэттью пожал плечами. Это была проблема, ответа на которую он ещё на нашёл:

— Не уверен. Думаю, что нет — но я пока не добрался до того этапа, на котором это можно проверить. Вероятно, нижнюю грань нужно будет выключить, если пользователь хочет идти или бежать.

— Дай мне взглянуть на твою формулу для чар, — сказал его отец.

— Она всё ещё грубовата, — ответил он. — Работа ещё не закончена. — Мэттью вытащил большой лист бумаги, и развернул на верстаке.

Его отец с интересом посмотрел на схему, а затем сделал наблюдение:

— У тебя ужасный почерк.

— Знаю, Папа.

— Что делает вот эта часть?

Он начал объяснять структуру, и через некоторое время его отец начал выдвигать предложения:

— Вот эту часть можно упростить… — Вскоре они с головой погрузились в схему, и часы потекли мимо.

* * *

— Что?! Опять?! — сказал резкий голос.

Мэттью потёр глаза. Голос принадлежал его матери, и когда он стал воспринимать окружающий мир, он увидел, что она гневно смотрела на его отца, который сонно поднимал голову с верстака, на который её уронил. Они заснули прямо в мастерской.

— М-м-м, доброе утро? — сказал Мордэкай.

Пенни нахмурилась:

— Не вешай мне лапшу на уши! Ты сказал, что поговоришь с ним. — Она указала на Мэттью. — А вместо этого я нахожу вас здесь спящими. Ты что, так и провёл здесь всю ночь?! — Её кулаки были упёрты в её бёдра, и Мэттью видел, что она только разогревалась.

Его отец осклабился:

— Нет, конечно же нет, дорогая моя. Я был с другой женщиной. Просто зашёл этим утром посмотреть, послушался ли мальчик моего совета, и я был так измотан пьянками и дебошем, что вынужден был вздремнуть. — Морт подмигнул сыну. — Он был здесь только для того, чтобы попробовать помочь в сокрытии грехов своего отца, но теперь ты меня поймала. Мальчика не вини. Он обещал исправиться. Это я виноват.

— Будто какая-то другая женщина стала бы мириться с твоими привычками, — огрызнулась Пенни. — Вставайте, оба. Пора домой.

Мэттью встал со своего места, пытаясь не морщиться из-за того, как заныло его тело, спавшее в неудобной позе. Спорить он даже не пытался — он знал, что когда приходила пора сдаваться. Однако его отец ещё не закончил.

— Да чтобы ты знала, я считаюсь очень видным мужчиной! — с деланным возмущением сказал Морт.

Пенни попыталась сохранить гневное выражение, но её фасад дал трещину, и сквозь него проступила улыбка:

— Я бы и могла в это поверить, если бы от тебя не воняло! Когда ты последний раз принимал ванну? — Она посмотрела на сына. — И ты тоже. У вас обоих уже начинается брожение.

Наблюдая за ними, Мэтт не мог не засмеяться, что заставило их посмотреть на него. Когда они замолчали, он сказал:

— А можно мы сперва поедим? Я жутко голоден.

Она посмотрела на них двоих:

— Сначала мыться, а потом уже сможете позавтракать.

* * *

Как оказалось, Пенелопа Иллэниэл запланировала обширную утреннюю трапезу. Титул графини означал, что по утрам она часто не была свободна делать обычные дела, которыми занимались многие матери, например — готовить, но когда у неё была такая возможность, она редко её упускала. Когда они вошли, дом полнился аппетитными запахами, и Мэттью видел, что Коналл и Айрин были завербованы в помощники на кухне. Керэн тоже была там, помогая им, хотя о кулинарии она почти ничего не знала.

Твое мужчин не стали терять времени в выполнении требовавшихся перед едой действий. Магия давала определённые преимущества, и никто из них не хотел долго отмокать в ванной, поэтому вместо этого они быстро нагрели воду, и в помылись в рекордные сроки.

Семейный стол был окружён ожидавшими людьми, когда они вошли. Судя по всему, Пенни заставила всех ждать их. Мойра одарила Мэттью предостерегающим взглядом, когда он вошёл. Что-то намечалось.

Он обнаружил, что его посадили рядом с Керэн, чьё присутствие было слегка необычным, поскольку этой трапезе полагалось быть семейным завтраком, однако ничего необычного в этом утре не было. Пенни позаботилась о том, чтобы присутствовали все члены семьи, и даже те, кто мог потенциально стать членами семьи. Мэтту хотелось посмотреть в потолок, поскольку у него создавалось ощущение, будто кто-то висел там, у него над головой.

Еда была чудесной, особенно для двух изголодавшихся мужчин. Раздали блюда с сосисками, за которыми последовала копчёная рыба, свежий хлеб, и пряная каша. В трапезу также был включён набор пареных овощей, и хотя Мэттью подумал было их пропустить, строгий взгляд матери быстро заставил его пересмотреть своё мнение.

Он хотел есть медленно, поскольку знал, что серьёзный разговор начнётся после того, как все насытятся, однако не мог противиться своему голоду. Как только он набил пузо до отказа, Мэттью увидел, что остальные тоже начали откидываться на спинки стульев.

— Благодарю за чудесный завтрак, Мама, — вежливо сказал он. — Могу я идти? — Он начал подниматься из-за стола.

Пенни выгнула бровь:

— Нет, не можешь.

Керэн выглядела обеспокоенной строгим поведением Графини, но младший брат Мэттью засмеялся:

— Хорошая попытка, дуболом. — Мордэкай и остальные, сидевшие за столом, с трудом скрывали усмешки. Лишь Мойра казалась хмурой, сохраняя серьёзное и ничего не выражавшее выражение лица.

— Ладно, сдаюсь. В чём дело? — спросил Мэттью.

— С тех пор, как ты вернулся, ты всё время сидишь запертым в той мастерской, уже почти месяц… — начала Пенни.

— Три недели, — поправил Мэттью, перебивая её.

Пенни вздохнула:

— Суть в том, что вся наша семья немного беспокоится. Конкретнее — мы с твоим отцом говорили, и мы считаем, что ты планируешь вернуться за яйцом Дэскаса.

Мэттью покосился на Керэн, но выражение её лица говорило об удивлении. Кто ещё мог его выдать? Он ни с кем не говорил. Он посмотрел Мойре в глаза, но лёгкое покачивание её головы указало на то, что она тоже была невиновна. «Эх, ну и ладно», — подумал он. Сделав глубокий вдох, он решил не ходить вокруг да около:

— Да, планирую.

— Разве отец с тобой не говорил? — спросила его мать.

Мэттью кивнул:

— Несколько недель назад.

— И что он сказал? — спросила она, будто сама не знала.

— Он приказал мне оставаться дома.

Пенни выдохнула — всё это время она задерживала дыхание:

— Тогда ты знаешь, что должен оставить эти глупости.

Он покачал головой:

— Не оставлю.

Мордэкай встрял в разговор:

— Мы с твоей матерью одного мнения на этот счёт. Я тебе уже запретил. Ты что, планируешь ослушаться нас обоих?

— Да, — признался он.

Коналл и Айрин с трудом сдерживались перед лицом его показного бунта, и ёрзали на месте. Желание что-то сказать почти сводило их с ума. Мойра молчала, а глаза Керэн расширились.

— А если мы посадим тебя под замок? — спросила странно спокойным голосом Пенни.

Мэттью пожал плечами:

— Вы не можете. Если только не собираетесь бесконечно держать меня в бессознательном состоянии. Помешать мне больше никак нельзя.

Мойра выгнула бровь, и на её лице появилось странное выражение, но Мордэкай сжато предупредил её:

— Даже не предлагай ничего подобного.

— Это была шутка, — кисло сказала она. — Я бы и не стала.

Мэттью знал, что упустил какой-то момент, но решил не спрашивать.

Пенни посмотрела на мужа, и Мордэкай нехотя вздохнул:

— Он прав. Мы можем его наказать, или отречься от него, но мы не можем держать его в плену.

Для Айрин это было уже слишком, и она испустила ясно слышимое «У-у-у-у».

Мэттью бросил на неё неодобрительный взгляд.

Глядя вдоль стола, Пенни сказала:

— Кто-нибудь из присутствующих считает, что вернуться туда будет для него хорошей идеей?

Коналл сказал:

— Я на самом деле не хочу быть Графом, поэтому — нет.

— Спасибо, — иронично сказал Мэттью.

Лицо Мордэкая стало серьёзнее:

— Ты ведь понимаешь, что тебя там с высокой вероятностью убьют, одного, в другом мире, и что мы даже не узнаем, что с тобой случилось? Ты подумал о том, какие у этого будут последствия для твоей семьи?

Вообще-то он на самом деле не смотрел на это под таким углом, но знал, что его мнения это не изменит:

— Прости, Отец. Я знаю, что всем будет трудно, но я не могу бросить Дэскаса. Не таким ты меня вырастил. Если я послушаюсь, и брошу яйцо там, то буду не таким человеком, каким хочу себя считать.

Пенни прикрыла лицо ладонями:

— Поверить не могу, что это происходит. — На миг она будто смялась, но когда она убрала ладони, её лицо было спокойным и решительным: — Ладно. Если именно так ты и поступишь, то мы постараемся сделать всё, чтобы ты выжил.

Мордэкай встал:

— Ладно, Коналл, Айрин — можете идти. Остальная часть семейного совета — только для взрослых.

Керэн посмотрела на него, гадая, следует ли ей встать из-за стола.

Граф поморщился:

— Нет, ты — оставайся, Керэн. Если хочешь.

Двое младших Иллэниэлов нехотя вышли из комнаты, зная, что пропустят что-то интересное. Керэн посмотрела на Мэттью, но тот лишь пожал плечами. Он тоже был без понятия.

Как только Айрин и Коналл ушли, Пенни сразу перешла к сути:

— Вы оба уже несколько раз говорили, что вы — просто друзья, но по замку поползли разные слухи. — Керэн в ответ на это покрылась румянцем своего странного пурпурного оттенка, а Мэттью открыл рот, но Пенни подняла ладонь: — Дайте мне закончить. Слухи нас на самом деле не волнуют, волнует нас то, собираешься ты ухаживать за Керэн или нет.

Мэттью зыркнул через стол на Мойру, заставив ту воскликнуть:

— Почему все так на меня смотрят? Я тут совершенно ни при чём.

Мордэкай вмешался:

— На самом деле дело в рассказе, который мы услышали от одной из замковых горничных.

Мэттью и Керэн принялись ждать — никто из них никакого понятия не имел, о чём шла речь.

— Некоторое время назад одна из них нашла скомканные простыни в семейных покоях замка. Они отлично знают, что мы в этих комнатах на самом деле не живём, и кто-то видел, как вы двое туда входили… одни. Добавим к этому тот факт, что в последнее время вы от всех скрываетесь, и люди начали складывать два и два, — объяснила Пенни.

Керэн возразила:

— Я просто читала. Не привыкла всё время быть в обществе такого числа людей. Мне нужно было побыть одной…

— А я просто зашёл её проведать. Мы разговорились, и я был измождён, поэтому заснул. Ничего не было, — закончил Мэтт.

Морт и Пенни переглянулись, а затем Морт сказал:

— Значит, ты хочешь сказать, что между вами ничего нет?

— Конечно же нет, — настаивал Мэтт, быть может даже слишком усердно. Керэн слегка вздрогнула от его тона, и острые глаза Пенни этого не упустили.

Лицо Пенни слегка смягчилось, когда она посмотрела на Керэн, а затем она повернулась, сосредоточившись на своём сыне:

— Ты никогда не был особо лживым, — сказала она, — так что если ты это говоришь, то я тебе верю. Однако важнее то, планируешь ли ты на будущее нечто большее? И ты, и она — уже в том возрасте, когда пора задумываться о таких вещах.

Мэттью был слегка шокирован:

— Чего-чего?

Его отец вставил слово:

— Не надо стыдиться, Сын. Она спрашивает, думаешь ли ты ухаживать за Керэн. Если да, то мы сможем легко развеять любые витающие вокруг вас двоих слухи.

Керэн уже была за пределами смущения, оказавшись в положении простого зрителя. Она была почти парализована, однако разговор её всё же завораживал. Ей отчаянно хотелось уйти, но ей также было любопытно, как ответит Мэттью.

Тот покосился на Керэн, испытывая неуверенность, или, быть может, ища подсказку, но не сумев ничего прочитать на её неподвижном лице, он обратился к родителям:

— Слушайте, я не уверен, что готов рассматривать этот вопрос. Я знаю, что однажды мне придётся жениться, но я на самом деле сейчас об этом не думаю, поэтому мысли об ухаживании мне в голову вообще не приходят.

То есть, конечно, если придётся, то против Керэн у меня нет никаких возражений. Она довольно милая, и всё такое, но…

Он так и не закончил, поскольку Мойра его перебила:

— Мэттью! Не будь таким ослом! «Довольно милая»? Разве можно такое говорить в её присутствии?!

Мордэкай качал головой, но Мэттью ответил первым:

— А что?! Я не знаю, как говорить такие вещи. Я говорю, что она милая. Она красивая. Я её не оскорбляю…

— Хватит, Мэттью, — приказала Пенни. — Нам следовало заранее об этом поговорить. — Она обратилась к Керэн: — Прошу прощения за отсутствие у моего сына такта.

Керэн встала, до боли осознавая прикованные к ней взгляды:

— Я… могу я идти?

Пенни кивнула:

— Конечно же. — Прежде чем она смогла сказать что-то ещё, Керэн исчезла, телепортировавшись прямо с места.

— Как хорошо всё прошло, — пробормотал Мордэкай.

Мойра встала:

— Всё прошло ужасно, и чрезвычайно грубо. Как вообще можно было говорить такое ей в лицо?

Пенни кивнула:

— Согласна.

— Я вообще-то к тебе обращалась, — воскликнула их дочь. Затем она перевела взгляд на отца: — И к тебе. Мэттью просто сделал всё хуже, но вам-то следовало этого ожидать.

— Ну, я не хотел, чтобы всё на самом деле именно так и получилось, но… — начал Мордэкай.

Мойра пошла прочь:

— Пойду её искать.

Потом ушла Пенни, а Мэттью и его отец остались одни, в неудобном молчании. Наконец Мордэкай нарушил тишину, спросив:

— О чём думаешь?

— О том, что было бы очень полезно уметь вот так телепортироваться, — сказал Мэттью.

Морт засмеялся:

— Ха! Действительно. Особенно потому, что посуду оставили на нас. — При этих словах оба поморщились.

Глава 41

Керэн глазела вниз с вершины центрального донжона Замка Камерон. Она не была уверена, почему выбрала именно это место. Была она здесь лишь однажды, когда Грэм устроил ей экскурсию по замку, однако это место показалось ей тихим. Там была парочка стражников, но они не стали её беспокоить, когда она внезапно появилась. Они уже прежде её видели, и странные происшествия были почти обыкновенным делом в замке, где часто бывало большинство волшебников Лосайона.

Она знала, что в этом мире всё было иначе, но этот разговор с родителями Мэттью был для неё уже слишком. «Я им не какая-то ценность, которую можно пустить с молотка», — сказала она себе. Они на самом деле не это имели ввиду — но ощущение у неё сложилось именно такое.

Ответ Мэттью на их вопросы смущал ещё больше.

Тут она ощутила приближающееся со стороны ближайшего лестничного колодца присутствие. В отличие от стражников, это был маг. Разницу она обнаружила вскоре после того, как поселилась в этом месте. Волшебники обладали яркими аурами… они практически сияли силой, по сравнению с обычными людьми.

Она подумала было переместиться, но затем опознала посетителя: это была Мойра. «Откуда она знала, что я буду здесь?» — задумалась Керэн.

Та остановилась в нескольких футах, и облокотилась на низкий промежуток между зубцами крепостной стены, но сперва молчала.

Через некоторое время Керэн сказала:

— Я там себя выставила дурой.

— Нормально ты себя выставила, — сказала Мойра. — Но мне стыдно за то, как повели меня мои родственники.

Керэн ответила не сразу. Со двора взлетел ворон, пролетев у них над головами, и они наблюдали за его полётом, пока он не достигнул края леса.

— Думаю, они просто заботились об интересах своего сына, и, возможно, делали мне намёк.

— Намёк?

— Я — простолюдинка, — прямо сказала Керэн. — Твой брат объяснил, чего здесь, у вас, ожидают от дворян.

Мойра рассмеялась:

— Мои родители — тоже простолюдины. Думаю, им совершенно плевать на традиционные ожидания среди правящего класса.

Теперь Керэн сбилась с толку:

— Но они же граф и графиня, разве это не значит…

— Ну, да, сейчас они — граф и графиня, — признала Мойра. — Но поначалу это было не так. Мама была дочкой бондаря, и работала горничной у Герцога Ланкастера. Папа формально был дворянином с рождения, но вырастили его не так. Его отец, который его вырастил, был кузнецом.

Единственный намёк, который они пытались сделать, был адресован моему брату-идиоту, — закончила Мойра.

— И в чём же он заключался?

— Ты уже слышала. Ты им нравишься, и когда до них дошли слухи, они заволновались о том, что твоя репутация может быть запятнана, поскольку он не показал никаких признаков желания ухаживать за тобой нормальным образом Они, наверное, думали, что он проснётся, если сказать ему об этом в лицо.

Что они не приняли во внимание, так это то, как он отреагирует, и какие чувства это у тебя вызовет, — объяснила Мойра. — Если тебя это хоть как-то утешит, знай, что обычно они не такие тупые, но в последнее время они испытывали сильный стресс. Двое их детей исчезли, и вернулись лишь недавно. Я начала революцию в соседней стране, а перед этим кто-то похитил Айрин, и убил несколько человек в доме. Последние несколько месяцев были полны событиями.

Керэн уже слышала большую часть всего этого за проведённое с Айрин и Кариссой время, но это всё же дало ей другую точку зрения на странные события этого утра… в некоторой степени.

— Я на самом деле не беспокоюсь о таких вещах, как репутация. В моём мире всё несколько иначе. Что важнее, я не ищу мужа. Мы с твоим братом — просто друзья… как мы всем постоянно и твердим.

Мойра посмотрела на неё с секунду, глядя ей в глаза. То, что Керэн там увидела, было тревожным, почти хищным, но этот миг прошёл, когда Мойра отвела взгляд.

— У тебя ужасный вкус в плане мужчин, — сказала Мойра.

— Что?

— Мой брат, — пояснила та. — Я вижу, что он тебе нравится, и не как друг. Я просто не могу понять, почему.

Керэн покачала головой:

— Это неправда, разве ты не слышала…

Мойра её перебила:

— Тебя разве не предупредили? Я немного опасна, даже для волшебников. Поездка в Данбар меня изменила, к худшему. Тебе надо научиться лучше защищать свой разум. От других я чувствую всякое, даже когда они стараются изо всех сил, но ты… ты — просто открытая книга.

Керэн слышала кое-что на этот счёт, но Мэттью, похоже, не считал, что всё было так плохо, как сейчас описывала его сестра.

— Всё хуже, чем он думает, — сказала Мойра, отвечая на её невысказанные мысли. — Он просто слишком слеп, чтобы увидеть сквозь мой образ, застрявший в его голове. Мой брат по-своему гениален, но он никогда не был особо сообразительным, когда дело доходило до людей.

— Он немного неотёсанный, — признала Керэн, — но глубоко внутри он добрее, чем показывает.

Мойра вздохнула:

— Тебе следует забыть о нём. Он не плохой человек, но если ты будешь все свои надежды возлагать на него, то получишь от него лишь несчастье.

Керэн обнаружила, что ремарки Мойры насчёт её брата были чуть более чем слегка раздражающими.

— Думаю, его действия важнее, чем то, как кто-то его видит, и важнее того, утруждает ли он себя использованием милых слов в общении с людьми. Твой брат неоднократно сильно рисковал ради меня.

— Будь честной… ты же знаешь, что иногда он бывает слегка мудаковатым, — сказал Мойра, намеренно её досаждая ей.

— Меня начинают раздражать то, как все указывают на его недостатки. Возможно, если бы вас меньше заботил поиск изъянов, то он был бы с вами любезнее, — огрызнулась Керэн.

Мойра осклабилась:

— А вот и он.

— А вот и что? — спросила Керэн.

— Огонь, — заявила Мойра. — У тебя к нему настоящие чувства. Я просто хотела убедиться.

Керэн снова выбило из колеи:

— Постой, только потому, что… — Она спохватилась, когда у неё в голове мелькнуло несколько воспоминаний, которыми она предпочла бы не делиться.

Глаза Мойры расширились:

— Нет! Поверить не могу! Уже? Вау!

— Минуточку! — потребовала Керэн. — Что ты, по-твоему, знаешь? Или что ты увидела? Это был лишь мимолётный миг воображения. Это не…

— О, нет, — уверенно сказала Мойра. — Я знаю разницу. Но не волнуйся. Твою тайну я не выдам.

Керэн закрыла лицо ладонями.

— Всё хорошо, — успокоила её Мойра. — Я на твоей стороне… и на его стороне тоже, если честно. Я люблю брата, хотя мы и часто спорим. Если что-то из этого получится, то я поддержу тебя перед лицом родителей, хотя тебе это и не потребуется. Ты им правда нравишься.

* * *

Тем вечером Мэттью снова вернулся к работе. Утренние события время от времени теребили его мысли, но он выбросил их из головы самым лучшим из известных ему способов — сосредоточившись на своём проекте.

В этот раз Гэри был с ним, зайдя к нему несколькими минутами ранее, чтобы посмотреть на его прогресс.

— Давай покажу, что меня пока есть, — сказал Мэтт. Подняв зачарованные металлические кубики со стола, он произнёс несколько слов на лайсианском, активируя их. Они поднялись в воздух, и заняли свои позиции — восемь кубиков, по одному на угол уже более крупного куба со стороной в два фута. Произнеся ещё одно слово, он переключил их в активное состояние, и грани куба стали чернее чёрного. — Я называю его «ТД», — объявил он. — Тессеракт Дураков, поскольку это на самом деле не истинный тессеракт^[5].

— Тем не менее, выглядит поразительно, — согласился Гэри. — Что именно он делает?

Мэттью объяснил ему функционирование транслокационных плоскостей. Их теперь было шесть штук, и они составляли грани куба. Он некоторое время объяснял принципы их работы, а затем добавил:

— Интересно то, что все шесть открываются в одно и то же карманное измерение, и я могу управлять его размером.

— Его размером?

Мэтт кивнул:

— Ага. Это — первый раз, когда я активировал все шесть разом, но хотя у каждой грани площадь в четыре квадратных фута, открываются они сейчас в карманное измерение, у которого объём лишь один кубический дюйм, поскольку каждая его сторона является квадратом со стороной в один дюйм.

— Значит, всё, что в них попадает, сжимается?

— Именно, — сказал Мэтт. — Смысл в том, что всё, чем в меня будут стрелять, сожмётся в гораздо меньшем карманном измерении. Позже, когда я захочу ответить им взаимностью, я смогу инвертировать транслокационные плоскости, и выстрелить всем обратно. Вот так. — Он произнёс фразу, чтобы переключить режим работы чар.

Послышался рёв, и мир стал белым, а потом чёрным.

Когда Мэттью снова открыл глаза, он уставился на звёздное небо. Повернув голову, он снова едва не потерял сознание, когда на него накатила ослепляющая волна боли. «Симптомы отката?» — подумал он. «Как это произошло?»

— Ты в сознании?

Это был голос Гэри. Андроид был неподалёку, на земле, и начинал попытки встать.

Мэттью был сбит с толку:

— Что случилось?

— Мои сенсоры записали большую часть происшествия, но самое простое объяснение заключается в том, что твой ТД взорвался, — сказала машина.

— Как мы оказались снаружи? Мы же были в мастерской. Ты что, оттащил меня сюда?

— Нет, — сказал Гэри. — Ты здесь приземлился. Что касается твоей мастерской, от неё почти ничего не осталось.

Игнорируя боль, Мэттью приподнялся на локтях, и огляделся. Он был в восточном дворе замка, но мастерской больше не было. Ну, не совсем не было… её куски валялись по всему двору. Там, где она прежде стояла, в воздухе продолжал висеть ТД, поменяв цвет с чёрного на мерцающий серый.

— Ну, это было интересно, — сделал наблюдение он.

Над двором поднялись крики, когда стражники и другие слуги начали выяснять, что стряслось.

* * *

Следующий день Мэттью провёл в кровати, отдыхая, и пытаясь избавиться от симптомов отката. Сила взрыва была достаточно велика, чтобы разбить его личный щит, но не достаточно велика, чтобы причинить ему после этого существенные повреждения, помимо царапин и ушибов, которые он заработал, пока катился по земле. К счастью, никакие более крупные обломки мастерской не упали на него после взрыва.

Ему пришлось долго объясняться с родителями и остальными членами семьи, и теперь к нему пришла с визитом Мойра. Она склонилась над его кроватью, глядя на него сверху вниз, и ухмыляясь.

— Ты снова себя взорвал, — поприветствовала она его.

— У меня дар, — ответил он.

— Есть и хорошая сторона — в этот раз ты не потерял ни рук, и ни ног, — заметила она.

Мэттью нахмурился:

— Когда я отрезал себе руку, я себя не взрывал. Ты сравниваешь абсолютно разные вещи.

— Главный конюх полночи собирал лошадей, — добавила она.

— Конюшню я не взрывал, — возразил он.

— Взрыв так сильно их напугал, что некоторые из них выбили двери в стойла, — объяснила его сестра. — У тебя действительно талант сеять хаос. Я начинаю жалеть, что ты не отправился со мной в Данбар. Всё бы закончилось гораздо быстрее, если бы ты взорвал город.

Он засмеялся:

— Я слышал, ты сама отлично справилась. Не уверен, что мир выдержал бы, если бы мы с тобой разбушевались одновременно в одной и той же географической области.

— В следующий раз попытайся быть осторожнее, — сказала она ему с более серьёзным выражением лица, — по крайней мере — пока я не смогу придумать, как сделать с тебя копию. — Затем её взгляд метнулся в сторону. — Отец идёт. Думаю, он хочет обсудить твою задумку. Я пойду.

Она встала, и открыла дверь как раз в тот момент, когда его отец дошёл до его комнаты. Он зашёл внутрь, и обнял её, прежде чем дать ей уйти — такова была его привычка. Затем он серьёзно взглянул на сына:

— Что случилось?

Мэттью пересказал то, что знал о случившемся, прежде чем добавить:

— Именно это я и задумывал для конечной версии, но чего я не понимаю, так это того, откуда взялась сила взрыва. Прежде чем я инвертировал тессеракт, ничто в него не входило. Внутри не должно было иметься ничего, способного вызвать подобный результат, разве что немного воздуха.

— А ты ничего не заметил, прежде чем вывернуть его наизнанку? — спросил Мордэкай.

— В мастерской был сквозняк, но не настолько сильный, чтобы заставить меня удивиться, — сказал Мэттью.

— Значит, он наверняка втягивал в себя воздух всё время, пока был активным.

— Возможно, — признал Мэтт, — но что могло это вызвать? Никакого притяжения он не создаёт.

— Давление воздуха, — объявил Морт. — Интерфейс твоего… как ты там его назвал?

— Тессеракт Дураков.

Его отец тихо посмеялся:

— Название стало самореализующимся пророчеством. В общем, интерфейс твоих транслокационных граней был однонаправленным, поэтому по сути функционировал как вакуум, хотя пространство внутри него наполнялось сжатым газом. Атмосферное давление гнало воздух внутрь. Как долго он был активен?

— Несколько минут, максимум.

— Будь он активен дольше, ты мог бы и не выжить. Не стоит и говорить, что тестировать эту штуку в Замке Камерон тебе больше нельзя. На самом деле я не уверен, следует ли тебе вообще продолжать над этим работать. Это всё кажется чрезвычайно опасным.

Лицо Мэттью приобрело упрямое выражение:

— Я не сдамся. К тому же, смысл в том, что я буду внутри, между транслокационными гранями, когда он инвертируется. Все разрушения произойдут снаружи, в то время как пользователь под полной защитой.

— Ты настолько безжалостен, сын? — сказал его отец. — Тебя послушать, так ты не собираешься щадить этих людей.

— На людях я его не буду использовать, — настаивал Мэттью. — Только на этих металлических солдатах-андроидах… я надеюсь.

— Гэри говорит, что большая часть этих машин содержит души реальных людей, — сделал наблюдение Мордэкай. — Если ты их уничтожишь, разве это не будет то же самое? Разве нельзя поговорить с ними, дать им возможность вернуть яйцо, не прибегая к насилию?

— Каждый раз, когда я там был, на меня нападали. Без предупреждения, без какой-либо попытки общения. Они никогда не показывали никакого раскаяния за их попытки меня убить. Они убили тётку Керэн, и её собаку. Затем они схватили Керэн, и кто знает, что они собирались с ней делать. Они лишили себя всех прав на переговоры, — сказал Мэттью. — Если хочешь, чтобы я вернулся живым, то тебе не следует предлагать заключить сделку. Пока что всё указывает на то, что им нельзя доверять.

Мордэкай вздохнул:

— Ты, наверное, прав, но я хотел по возможности избавить тебя от худшего.

— Худшего?

— Величайшая сила позволяет тебе получить желаемое, никому не причинив вреда. Я слишком часто был слаб, и был вынужден использовать силу, плохо подходившую к насущной задаче. В результате этого погибло много народу, и ответственность за их гибели несу я. Это давит на тебя подобно тяжёлому камню, и этот вес может раздавить душу. Последнее, чего я хотел бы для вас — это чтобы вы пережили что-то подобное сами. Однако с твоей сестрой это уже произошло.

— Неужели случившееся в Данбаре было настолько плохим? — спросил Мэттью. — Мойра кажется другой.

Его отец опустил взгляд, не находя себе места:

— То, что случилось, было несчастьем. Она сделала то, что пришлось, но из-за этого погибла половина города. Враг загнал её в угол. Боюсь, что в твоём случае в этом нет необходимости. Ты сам себя поставил в угол. Что бы ни случилось, причиной этому станут исключительно твои действия.

— Это они начали, — возразил Мэтт. — Они схватили Дэскаса. Я этого не потерплю.

Мордэкай выглядел печальным:

— Тогда тебе лучше быть готовым разбираться с последствиями. Насилие оставляет след на душе, даже если используется в целях самозащиты. В этом случае ты понесёшь эту ношу, не имея даже самозащиту в качестве оправдания твоим действиям.

— Ну, ты меня прямо обрадовал, — с сарказмом ответил Мэттью.

Его отец покачал головой:

— Я и не пытался.

Глава 42

Гэри изучал бумагу, которую держал в своих металлических руках. На листе были руны, сложенные в прихотливые треугольные узоры, с редкими пометками на бэйрионском, объяснявшими их функции. Это были чары, которые Мэттью создал для Тессеракта Дураков. Андроид указал на одну из частей чар:

— Это что, числа?

Мэттью кивнул. Он уже тщательно объяснил общискину каждый символ.

— Почему ты просто не записал их стандартными цифрами? — спросил Гэри. — Зачем нужно создавать дополнительный набор символов? Что делает эти фигуры особыми, позволяя им управлять твоей магией или фокусировать её?

— Формально ты прав, — сказал молодой волшебник. — Руны были созданы, чтобы символизировать разные понятия, но мы используем их независимо от нормальных слов и чисел, чтобы держать всё в наших разумах отдельно. Иначе маги могли бы творить магию непреднамеренно, говоря или что-то записывая.

— Но если ты, или кто-то другой, создал эти руны, то что даёт им силу?

— Я даю, или любой волшебник, который их использует.

Гэри покачал головой:

— Но что если другой человек не знает твоих символов? Будут ли они тогда работать?

— Зависит от чар, — объяснил Мэттью. — Многие из них держатся вечно, и ими могут пользоваться люди, которые не знают их смысла. Но чтобы создать новые чары, маг должен понимать руны, которыми пользуется, или создать новые, которые он понимает сам.

— Ты создал какие-то из этих рун? — спросила машина.

— Вообще-то — да, — сказал Мэтт. — Транслокационная магия никогда прежде не использовалась людьми. Ши'Хар Иллэниэл её использовали, но у них была совершенно иная система, называемая заклинательным плетением, поэтому мне пришлось создать некоторые из этих рун с нуля, чтобы применять новые концепции.

— Значит, ты создаёшь руну, насыщаешь её у себя в голове смыслом, и вселенная каким-то образом учится понимать твои намерения? Ты осознаёшь, как дико это звучит? — сделал наблюдение Гэри. — Получается, будто реальность уже является программируемой, примерно как программируемая материя, которую стремится создать проект АНСИС. Но это — не самое странное… самое странное заключается в том, что нет никаких следов того, кто всё это изначально создал.

— Чародейство? — спросил Мэттью.

— Нет! — объявил Гэри. — Всю нашу реальность, а не только эту. Из того, что ты рассказывал прежде, мне ясно, что существует целая мульти-вселенная, в некоторых частях которой эйсар есть, а в других — нет. Эйсар каким-то образом расширяется и распространяется, как живое существо, но добирается не до всех мест. Мой мир всё ещё «тёмный», как ты это описал, вместе со многими другими.

— Ну, если эйсар является результатом изменения в организации квантовой пены, то это — просто естественный сдвиг… — начал Мэттью.

Гэри покачал головой:

— Нет, только не в том случае, если мы говорим о бесконечностях. Ты говоришь, что в месте между реальностями не существует времени, но важно вот что: если этот процесс однонаправленный, то всё уже должно было обладать одним и тем же эйсаром. Тот факт, что «тёмные» вселенные до сих пор существуют, означает, что процесс работает в обе стороны. Вообще, это может значить, что существует активное противоборство.

— Ты хочешь сказать, существует враг?

— Ты сказал, что ощущал присутствие, когда перемещался между мирами, будто ты был частью более крупного разума, верно? — спросил Гэри.

— Определённо, — согласился Мэттью.

— И этот разум хотел, чтобы ты распространял «свет», твой эйсар, на эти тёмные миры.

Он кивнул:

— Угу.

— Тогда ты или, быть может, все маги, являетесь в некотором роде агентами этого высшего интеллекта, — заключила машина. — И обратное тоже наверняка верно. Что бы ни позволяло вашему «типу» реальности стать нормой повсюду, эта сила также должна иметь своих агентов. Наверное, она одновременно меняет некоторые миры назад к своему предпочитаемому типу.

Мэттью одарил его циничным взглядом:

— Ты начинаешь говорить довольно мистические вещи.

Гэри кивнул:

— А ведь это так, не правда ли? Вообще, в этом есть некая ирония. Вот он я, в землях магии и тайн, и именно я, машина, постулирую о существовании богов и дьяволов, чтобы объяснить наблюдаемую реальность. А ведь это вам полагается быть религиозными, не мне.

Молодой волшебник засмеялся:

— Многие люди религиозны, но когда вырастаешь с отцом, известным как «убийца богов», религия начинает казаться немного глупой. Папа сказал мне, что испытал немаленький шок, когда наконец решил, что боги, с которыми он вырос, на самом деле богами не были. С моей точки зрения, я предпочитаю рассматривать этих новых агентов, которых ты вообразил, с такого же рода скептицизмом. Я не утверждают, что их не существует, но чем бы они ни были, они — не боги, а всего лишь более могущественные игроки. Вопрос — в масштабе, точно так же, как эта война между нано-масштабными машинами твоего мира и магией планковскогомасштаба из моего мира. Даже если эти твои супер-умные агенты существуют, есть вероятность, что существует и нечто крупнее их, двигающее их по игровой доске.

Однако хватит этого, — сказал Мэттью, надеясь перенаправить их разговор. — Ты сказал, что у тебя были какие-то мысли насчёт моего проекта.

— Это — вопрос масштабов, — сказал Гэри. — Эти руны, вот здесь… — Он указал на схему. — Эти числа задают размерность создаваемого тобой карманного измерения, верно?

— Угу, — согласился Мэттью.

— Тогда, если ты их поменяешь, то сможешь менять размер этого карманного измерения, — продолжил общискин.

— Естественно.

— Тогда тебе повезло, что ты выбрал именно этот размер, иначе ты мог бы уничтожить замок, Уошбрук, и, возможно, даже значительную часть окружающей местности, — закончил Гэри.

Это зацепило его внимание. Мэттью подался вперёд:

— Как?

— Ты уже узнал об атомном оружии в моём мире, и как его использовали против Ши'Хар. Будучи невежественным в области физики, ты мог этого и не осознавать, но если ты сделаешь размер измерения достаточно маленьким, то спровоцируешь ядерный синтез, даже если туда попадёт лишь маленький объём материи. Любая реакция термоядерного синтеза создаст массивный взрыв, когда энергия будет выпущена, — сказал Гэри.

Мэтт был ошарашен, но ему сразу же пришла в голову одна мысль:

— А что если я выставлю здесь ноль?

— Это уменьшит внутренние размеры до неопределённой сингулярности — то, что в терминологии моего мира называют чёрной дырой.

— И что будет в итоге?

Гэри пожал плечами, что для тела военного андроида было неуклюжим жестом:

— Ирония в том, что в итоге не будет ничего. Когда размер становится настолько маленьким, то выпускание наружу содержимого карманного измерения создаст микроскопическую чёрную дыру. Она не сможет расширяться или что-то повреждать. Вместо этого она будет почти незаметной, и очень быстро испарится.

— О, — сказал Мэттью, заметно разочарованный.

— Помимо этого, чем меньше размер, исключая сингулярность, тем более разрушительными будут результаты… я думаю.

Мэттью выгнул бровь, глядя на него:

— Ты думаешь?

— Существуют экзотические состояния материи, лежащие между плазменным синтезом и сингулярностью типа чёрной дыры. Ни одно из них не является хорошо изученным, поэтому я на самом деле не знаю, каков будет результат, если их внезапно выпустить. Я просто предполагаю, что результат будет плохим, — объяснила машина.

— Тогда полагаю, что тебе лучше пройтись со мной по этим числам, — сказал Мэттью. — Позаботимся о том, чтобы я не проскочил мимо нужного размера.

* * *

У Анджелы Крюгер, Президента ООН и выдающегося мирового лидера, был плохой день. Недавние события, связанные с вторжением ДЕМОНов, подняли волны в политической сфере, и она начала волноваться о том, что потерпит поражение, если ей попытаются вынести вотум недоверия.

На протяжении большей части её срока работы была рутинной, почти скучной. В нынешний век процветания и технологических чудес большая часть вековых двигателей небезопасности и беспорядка были изжиты. Нищета стала понятием, о которым люди читали в учебниках истории, болезни были смехотворны, а голод — почти невозможен.

Война, и угроза из неизвестности, от «других», была единственным оставшимся фактором, который теперь вызывал у неё проблемы. Первая война с демонами была одним из величайших мотивирующих факторов, лежавших за усилением ООН до её нынешней политической мощи. Раньше люди не могли выгружаться. Миллиарды живших на земле людей были из плоти и крови, и с этой смертностью приходил страх.

В последовавшие годы выгрузка и виртуальная бессмертность изменили общество во что-то почти неузнаваемое. Даже ООН стала почти лишней, поскольку у живших в виртуальных мирах людей было всё меньше нужд, о которых следовало волноваться. Лишь теперь, под угрозой очередного вторжения ДЕМОНов, ООН и её руководство основными военными силами человечества, снова стала важной.

— Требуют моей отставки, Директор Эйзман, — сказала она сидевшему напротив неё мужчине. — Они безнаказанно вошли на охраняемый объект, забрали подопытную Доктора Миллер, а затем просто исчезли. Вы ведь осознаёте, как это выглядит применимо ко мне? Последнее, чего сейчас хотят люди, это видимая слабость.

— Есть и другие жесты, которые вы можете сделать, — настаивал Директор Обороны. — Полная активация АНСИС не рекомендуется. Мы не можем быть уверены в том, что это не создаст более крупных проблем, чем те, что мы уже имеем.

— Доктор Миллер похоже не разделяет ваших сомнений, — сделала наблюдение Президент. — Не говоря уже о том факте, что согласно вашим же собственным доказательством, у нас в сети свободно гуляет супер-разумный искин, творящий бог знает что. Если новость об этом просочится наружу, то мне точно крышка.

— Я полагаю, что в искина встроены суровые ограничения — иначе нас бы уже наверняка устранили, — сказал Эйзман. — Меры предосторожности, встроенный в АНСИС, были не столь всеобъемлющими, как изначально предлагал Гэри Миллер. Боюсь, что мы можем спалить наш дом, чтобы убить паука, если активируем АНСИС.

— Доктор Миллер полагает, что это может быть нашим единственным вариантом для устранения вышедшего из-под контроля искина, — возразила Президент Крюгер.

— Есть и более медленные, более безопасные варианты, — вставил Эйзман.

Она рассмеялась:

— Строительство новых ВЦ кибер-пространства и перемещение людей на новые серверы по одному? Это же шутка! Вы хоть знаете, что скажет общественность, если я даже предложу что-то подобное?

— Изначальной сети с самого начала следовало быть сегментированной, ради безопасности, — парировал Эйзман. — Вы можете представить такие меры как шаг в этом направлении. Нет необходимости публично распространять информацию об угрозе со стороны искина.

Анджела покачала головой:

— Вы думаете как военный, Директор, но я-то имею дело с обществом. Такие вещи не останутся тайными, только не после того, как мы начнём делать крупные первые шаги. Правда всплывёт. Она всегда всплывает, и обычно — самым неудобным образом.

Нет, я уже приняла решение. Я не разрешу полную активацию, учитывая ваши предостережения, но я позволю Доктору Миллер получить полный доступ к сети АНСИС. Она будет помещена в карантин вместе с сетью, пока я не решу обратное, — объявила Президент.

Он кивнул:

— Этого будет достаточно.

— Однако позвольте мне вас предупредить. Если будет ещё один инцидент, то я могу и позволить ей сделать то, что она хочет. Если желаете этого избежать, то позаботьтесь о том, чтобы не ставить меня в такое положение. Ясно?

Директор Эйзман склонил голову:

— Да, Мадам Президент.

Глава 43

— Ты уверен, что это безопасно? — спросила Керэн.

— Как за каменной стеной, — ответил Мэттью.

Она прищурилась:

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я телепортировалась обратно в Замок Камерон, прежде чем ты начнёшь?

— Просто для верности, — признался он. — Наверное, будет безопасно, но гарантировать это я не могу. Я бы предпочёл не волноваться о потерях, если допущу ошибку. — Они стояли в малоизвестном месте на побережье, хотя он не был уверен, где именно. Это было последнее место, где они приземлились после возвращения из её мира. Керэн смогла их туда телепортировать, хотя и не знала, где это место находилось относительно его дома.

— А если ты будешь ранен, то кто тебе поможет? Ты об этом подумал? — парировала она.

«Если я себя пораню, то скорее всего мои останки легко целиком уместятся в чашку», — иронично подумал он.

— Я буду в самом безопасном месте, — сказал он ей вместо этого. — Ничто не сможет повлиять на внутреннюю часть куба. — Под этим он подразумевал пространство между транслокационными гранями Тессеракта Дураков, а отнюдь не карманное измерение, куда транслокационные грани посылали внешнюю материю и энергию. Ранее он уже с некоторой трудностью пытался объяснить ей разницу.

В конце концов она сдалась, и ушла, а он остался свободен для того, чтобы начать свою проверку.

Начал он с того, что проверил заклинательное управление. Его последняя версия чар включала большое число улучшений, в основном позволявших ему управлять и менять свойства внешних транслокационных граней, а также варьировать размер карманного измерения, с которым они соединялись. Контролируя это, он мог менять размер защищаемой ТД области, а также результат того, что происходило, когда он в конце концов инвертировал транслокационные грани, и выпускал содержимое карманного измерения в окружающую местность.

Основной опасностью теперь было то, что могла появиться неожиданная проблема с созданными им чарами. Включение такого большого количестве элементов, которые можно было менять или заменять во время использование, означало, что сами чары были гораздо сложнее. По сравнению с этим формула основных чар была относительно простой, но обеспечение того, чтобы чары можно было менять по желанию пользователя, добавляло совершенно новый уровень сложности. Если он допустил ошибку, или если управляющие элементы не сработают так, как он предполагал, то результаты могли быть катастрофическими.

— В таком случае хорошо, что я не допустил никаких ошибок, — сказал он сам себе. «Конечно, если я всё же допустил, то могу прожить недостаточно долго, чтобы это осознать».

Он вытянул перед собой свой модифицированный посох. Парящие кубики были простыми и практичными, но ему нужно было больше физического пространства, чтобы включить все параметры его управляющих чар. К тому же, посох давал ему очень видимое напоминание о том, каковы были внешние размеры его куба при активации, поскольку высота ТД сверху до низу была равна длине посоха. «Семь футов», — повторил он про себя, «полно места и для головы, и для рук».

Сделав глубокий вдох, он начал:

— Бри мин, эйлен кон, садин лин. Амиртас! — Слова на лайсианском представляли из себя простые инструкции: «режим пять, внутренний десять, внешний один, активировать». Они сделают внешний размер самым маленьким, со стороной в семь футов; внутреннее карманное измерение — самым большим, в фут шириной; и создадут лишь пять транслокационных граней, оставив низ открытым, чтобы он мог стоять на нормальной земле.

Металлический куб, закреплённый на верхушке посоха, разлетелся на части, и составлявшие его маленькие кубики полетели прочь, заняв позиции вокруг него в местах, где появятся углы Тессеракта Дураков.

Он мгновенно погрузился во тьму, когда ТД окружил его со всех сторон, и сверху. Мэттью медленно выпустил из груди задержанное дыхание. Даже этот тест был сопряжён с некоторой опасностью. Если внешние измерения не сработали бы как надо, ТД мог бы оказаться слишком маленьким, потенциально отрубив ему голову, или сделав нечто столь же неприятное.

Благодаря открытому низу он всё ещё мог ощущать внешний мир своим магическим взором. Он надеялся, что по большей части только так он это устройство и будет использовать. Нижняя грани будет включаться лишь перед лицом чрезвычайной угрозы, требовавшей полной изоляции. Она также будет активироваться, когда ТД будет инвертирован, чтобы защитить его от того, что получится при выпускании содержимого карманного измерения.

Эта часть была автоматической, чтобы он не мог так делать без должной защиты. Теперь он решил это проверить.

— Рэкстальет, амиртас! — произнёс он.

У него под ногами появилась обычная силовая плоскость, поднявшая его на два дюйма над землёй, когда добавилась нижняя транслокационная грань. Его магический взор разом отрезало, но помимо этого он не мог обнаружить никаких иных изменений.

Если всё сработало как надо, то внешние стороны инвертировали своё направление, выпуская содержимое карманного измерения наружу. В зависимости от того, сколько внутрь набилось воздуха, мог случиться взрыв, но поскольку он установил размер карманного измерения в один кубический фут, Мэттью надеялся, что результат будет довольно безобидным.

«Но я не узнаю этого точно, пока не выключу ТД», — подумал он. «Мне нужен какой-то способ ощущать внешний мир». Он направил своё внимание внутрь, пытаясь найти ощущение, которое испытывал прежде, когда его талант предупредил его об опасности.

Он не нашёл ничего.

Это было ожидаемо. Дар Иллэниэлов позволял их Крайтэкам сражаться так, будто они могли видеть будущее, хотя на самом деле они видели соседние измерения, где время текло близко, но чуть впереди. Мэттью подумал, что нечто такое же могло с ним происходить во время его последнего путешествия в мир Керэн, когда вспышки озарения предупреждали его перед совершением им какого-то фатального действия, однако он так и не выяснил, как сознательно управлять этим феноменом.

«Но будь это опасным, он наверняка предупредит меня, прежде чем я отключу ТД», — подумал он. Однако это было недостаточно хорошо на его вкус, и он потратил ещё несколько минут, пытаясь увидеть что-то за пределами его собственной грани бытия. Сперва ничего не происходила, а затем он начал получать случайные вспышки.

То, что он увидел, было дезориентирующим и плохо сфокусированным, но ему показалось, что на миг он увидел внешний мир. Полагая, что тот был аналогичен его собственному, снаружи было безопасно. Он решил рискнуть.

— Эстас, — сказал он вслух, и чары выключились.

Каменистая скала, высившаяся над океаном, выглядела прежней. Даже трава за пределами ТД не помялась, хотя земля под ним теперь была голой и плоской. Её внешняя поверхность была поглощена нижней гранью ТД.

— Совсем не так уж плохо, — сказал он себе. Затем он снова активировал чары, на этот раз с другими переменными. Он сделал куб крупнее, уменьшил размер внутреннего измерения, и проверил, что остальные его игрушки работали сквозь транслокационные грани.

Хотя он не мог видеть окружающий мир, он всё ещё мог творить заклинания изнутри наружу. Мэттью просто не мог прицеливаться, если только не найдёт какой-то способ в совершенстве овладеть прозрением в соседние миры. Он упражнялся почти час, но наконец остановился, когда фрустрация стала для него слишком велика. Он не мог ни в чём продвинуться, если не вернёт себе спокойствие.

Прежде чем уйти, он решил попробовать одну из более опасных настроек.

— Талто мин, эйлен стёр, садин лин. Амиртас, — произнёс он нараспев. ТД снова появился, на этот раз полностью окружив его, со всех сторон, и снизу, но, что важнее, размер внутреннего карманного измерения он установил почти самый маленький. Если чары сработали как надо, то измерение, в которое нагоняли воздух и другую материю транслокационные грани, было чрезвычайно маленьким, шириной где-то с человеческий волос.

Мэттью медленно вдохнул, пытаясь унять сердцебиение. Он знал, что с каждой секундой всё больше и больше воздуха входит в ТД. Конечный результат будет зависеть не только от того, насколько маленьким было карманное измерение, но и от того, сколько материи в него войдёт перед тем, как оно будет инвертировано. Чем дольше он ждал, тем опаснее будет результат. Результат мог быть опасным даже при более крупном карманном измерении, если туда войдёт достаточно материи.

Самый маленький размер, который он не осмеливался проверять, создаст ещё меньшее внутреннее измерение, которое однако будет всё же достаточно большим, чтобы избежать сингулярности… по крайней мере, согласно расчётам Гэри. Нынешний размер должен был дать удовлетворительный взрыв, но он надеялся, что тот будет не таким, о котором предостерегал Гэри, и где сами атомы начинали сливаться вместе.

Когда ему показалось, что прошло примерно десять секунд, он инвертировал чары:

— Рэкстальет, амиртас.

Внутри зачарованных границ куба он ничего не почувствовал. Вопрос был в том, что случилось снаружи? Он вновь попытался сосредоточиться на своём даре, чтобы увидеть соседние измерения, и мельком уловить то, каким выглядел мир за пределами защитных чар. Видения замелькали в его голове, и после нескольких секунд замешательства он решил, что скорее всего видит дым или, возможно, пыль. Что-то произошло, но он просто не мог определить, насколько оно было серьёзным.

У него в ушах появилось странное чувства, и он подвигал челюстью, чтобы от него избавиться. «Давление воздуха падает», — осознал он.

Вообще, воздух уже становился опасно разрежённым. «Он быстро уходит, несбалансированное давление внутри гонит его наружу». Единственной причиной, почему он прежде этого не замечал, было то, что он использовал ТД в основном с лишь пятью активированными гранями. «Надо добавить фильтрующий щит изнутри, чтобы не давать воздуху выходить», — подумал он, делая мысленную заметку. «Если, конечно, я до этого доживу».

Он создал самодельный щит из заклинания, делавший именно это. Затем принялся ждать.

После, как ему показалось, почти четверти часа он снова проверил, но всё ещё не мог найти ничего кроме дыма или какого-то рода облака. Он начал жалеть о том, что не смастерил чего-нибудь, что могло очистить воздух вокруг ТД, позволяя ему побыстрее получить хороший обзор. На миг он подумал о том, чтобы использовать простое заклинание для развеивания воздуха вокруг, но остановился, не попробовав. Сделай он что-то подобное, это выдавило бы воздух из его внутреннего защищённого пространства наружу, и он бы задохнулся, поскольку внутрь ничто не могло проникнуть.

Мэттью обнаружил, что тяжело дышит. Ему следовало с самого начала создать воздушный щит. Из-за его задержки значительная часть воздуха покинула ТД, оставив ему мало кислорода, который он быстро тратил.

Ему придётся выключить чары, иначе он задохнётся, однако он всё ещё не мог найти снаружи ничего кроме дыма. В зависимости от того, насколько всё было плохо, он мог убить себя, пытаясь дышать лежавшим за пределами чар воздухом, когда откроет их. Он уже мог вообразить, что сказала бы Мойра, увидь она его сложное положение. Если бы он позволил Керэн сопровождать его во время проверки, то она легко могла бы телепортировать их куда-нибудь в безопасное место.

«Дурость бессмертна». Так всегда говорил его отец, но это мало утешало, поскольку обычно он имел ввиду, что его дурость будет жить дальше вне зависимости от того, вызовут ли его собственные действия его смерть или нет.

Его сердце начало быстро сокращаться, и он чувствовал себя так, будто бежал целую милю. Он не мог отдышаться. Время было на исходе.

Мэттью создал вокруг себя прочный щит, который не даст наружному воздуху проникнуть внутрь, а затем произнёс команду, которая должна была выключить ТД:

— Эстас.

Внешний мир снова появился, и Мэттью начал падать. Земля исчезла. Замахав руками, он приземлился, пролетев почти пятнадцать футов. Его щит оказался важным не только для удержания дыма, поскольку он приземлился на очень зазубренный слой скальной основы.

Всё ещё часто дыша, он сосредоточил свою волю, и потянул воздух, двигая его, и создавая порыв ветра, рассеявший дым вокруг.

Ничего не произошло.

Ну, не совсем так. Его заклинание сработало, но воздух, который он двигал, также был наполнен дымом, или пылью, или что там ещё было. Мэттью зачерпнул ещё из своих резервов, и надавил сильнее, двигая всё большие объёмы воздуха. У него перед глазами начали появляться пятна.

Шли секунды, и он начал гадать, не следует ли ему попытаться переместиться в мир Керэн. Либо это, либо научиться дышать пылью. А потом, когда он уже почти потерял надежду, появился солнечный свет, и воздух очистился.

Отчаянный, он развеял свой щит, вдохнул… и сразу же закашлялся. Воздух всё ещё был недостаточно чистым, однако он выживет. Мэттью продолжил творить заклинание, и вскоре начал чувствовать запах моря.

Кашляя и харкая, пытаясь прочистить лёгкие, он оглядел окружавший его ландшафт. Вид вызывал смирение.

В земле, где он стоял, остался кратер от взрыва, имевший диаметр где-то в сорок футов. Он взобрался по склону, и выглянул наружу — земля за его пределами была почерневшей, и с неё содрало почву и траву насколько хватало глаз во всех направлениях. Лес дальше от берега, на расстоянии не менее чем в полумиле, горел, и многие из росших более близко к нему деревьев были, похоже, вырваны с корнем.

— Бля, — глупо пробормотал он. А затем начал смеяться.

Для стороннего наблюдателя он был бы похож на безумца, но даже хихикая, он делал мысленные заметки. Проблема с воздухом была серьёзной, но её он решит.

Мэттью начал чертить на земле круг. Пора было возвращаться домой.

Глава 44

Керэн стояла у промежуточной станции, когда он прибыл.

— Ты же не ждала меня здесь всё это время, а? — спросил он.

Она ухмыльнулась:

— А ты почувствуешь себя виноватым, если так и было?

Он мог бы, но не собирался в этом признаваться:

— Ты уже знаешь ответ.

Она покачала головой:

— Ты безнадёжен. Нет, я была в донжоне. Почувствовала твоё прибытие, и телепортировалась сюда сразу же, как только ты появился. — Она пристально оглядела его с ног до головы. — Чем это ты весь покрыт? — Подойдя ближе, она коснулась его пальцем, и сразу же чихнула. — Пыль?

— Сработало даже лучше, чем я ожидал, — гордо сказал он ей.

— Если всё пошло так, как ты описывал, то пыли бы на тебе не было, — заметила она. — Ты же осознаёшь, что я отправлюсь с тобой в мой мир, не так ли?

Он внутренне содрогнулся. В этот раз он не хотел никого с собой брать, но не мог найти способ оставить её здесь. Дар Керэн был просто слишком ценным, особенно из-за того, что он появится в каком-то случайном месте.

Она нахмурилась в ответ на его колебания:

— Не так ли? — Формально это был вопрос, но её тон ясно давал понять, что приемлемым был лишь один ответ.

Мэттью вздохнул:

— Осознаю. Хотя не буду лгать. Если бы существовал какой-то способ сделать это без тебя, я бы им воспользовался, как бы ты на меня ни злилась.

Этого утверждения было достаточно, чтобы её разозлить, и это отразилось у неё на лице. Однако он все ещё был полон адреналина после едва не случившегося свидания со смертью. Поддавшись порыву, он протянул руку, запустив ей за шею, и притянул Керэн к себе для крепкого, но внезапного поцелуя. Его собственное действие удивило его почти так же сильно, как и её.

Расширив глаза, она шагнула назад:

— Что это было?

Он с трудом искал ответ, которого у него не было, прежде чем наконец ляпнуть:

— На удачу.

Она покосилась на него:

— Удачу, да? Это тебе она понадобится, а не мне. Думаю, ты неправильно понял этот обычай.

Они оба оглядели двор как глазами, так и магическим взором, гадая, заметил ли кто-то. Время было дневное, и во дворе были люди, не никто на них вроде не пялился. Больше они об этом не говорили.

Керэн первой вернулась к их разговору:

— Тебе лучше позаботиться о том, чтобы созданная тобой штуковина работала как надо. Если мы вернёмся с твоей следующей спасательной миссии, и я буду покрыта грязью, то тебе нужно будет долго объясняться твоей сестре.

Он не понял, о чём она:

— Э? Почему?

— Большая часть одежды, которую я ношу, принадлежит ей, — объяснила она.

Он всё равно не понимал:

— Но теперь эта одежда — твоя.

Она вздохнула:

— С моей стороны было бы грубо испортить… ох, забей. — Такие вещи ему понять было просто не под силу.

Обратно к донжону они пошли вместе. Расстояние между ними было минимальным, и на миг они почти сцепили руки, но после пары неудобных взглядов решили так не поступать. Разум Керэн всё ещё прокручивал случившееся, пытаясь понять, был ли в этом какой-то смысл, но когда она посмотрела на его лицо, то ничего там не увидела.

Сам же Мэттью планировал очередные чары. «Возможно, мне и придётся её взять, но держать её там нет необходимости. Хочет она того или нет».

* * *

Директор Эйзман наслаждался тихим ужином с женой, когда пришло предупреждение от АНСИС, лишив его душевного спокойствия. Следующие полчаса были напряжёнными. Истребители и беспилотники были подняты по тревоге, ракеты были запущены, и довольно скоро ещё один маленький клочок суши был разбомблен ко всем чертям.

Потом начали приходить отчёты. Было две аномальных сигнатуры, с расстоянием между ними лишь в одну минуту, но больше — ничего. Обе были в одном и том же месте. Либо враг пришёл и удалился так же быстро, либо он явился, и был уничтожен. Узнать это точно уже никак было нельзя.

Он почти начал думать, что мог расслабиться, когда всё снова повторилось едва через час после первого раза. Ответ их был тем же самым, и в отчётах информации было не больше, чем в предыдущий раз.

Ещё одно уведомление показало ему, что Президент ждала его ответа на её срочный звонок. Пожевав губу, он открыл канал. В последнее время его жизнь превратилась в ад кромешный.

* * *

Когда Мэттью вышел из промежуточной станции, Гэри уже дожидался его, и что-то передал молодому волшебнику:

— Снова сработало, и безупречно, но после первого испытания сомнений и так почти не было.

— Всегда хорошо проверить дважды, когда на кон поставлена чья-то жизнь, — выдал Мэттью.

Андроид согласился:

— В этом случае я ценю это больше, чем ты можешь представить.

Мэтт кивнул:

— Я собираюсь позаботиться о том, чтобы мы все вернулись целыми и невредимыми.

— Если тебе придётся принимать какие-то трудные решения, то обо мне дважды не думай, — подал мысль Гэри. — Источник питания в этом теле не продержится вечно. Мои дни здесь сочтены, даже в лучшем случае. Если и придётся чем-то жертвовать, пусть это буду я.

Молодой маг поморщился:

— Я им больше ничего не отдам. Хватит с них. Я заберу своего дракона, и мы все вернёмся обратно.

— Однако не забывай об этом, — сказала машина. — Ничто никогда не идёт по плану.

— Это им надо волноваться, — сказал Мэттью. — Если всё пойдёт плохо, то для им будет ещё хуже. Я об этом позабочусь.

* * *

Остаток недели прошёл для большинства жителей Замка Камерон тихо, но Мэттью продолжал планомерно трудиться. Он всё же кое-что изменил, под давлением Керэн и своих родственников. Стал придерживаться более строгого расписания, останавливаясь каждый вечер в одно и то же время, и высыпаясь допоздна. Работа закончится тогда, когда закончится. Это определит день его отбытия, и только, а спешка ничего хорошего не даст.

Керэн и Элэйн время от времени помогали ему, их дарования были полезны для некоторых из создаваемых им чар. Он, наверное, смог бы справиться и без них, но их помощь значительно ускорила его прогресс, уменьшив потери времени.

Даже Мойра покинула своё добровольное изгнание, посетив его мастерскую, хотя у него для неё не было никакой работы. Он проявил к ней более терпения, чем обычно, отвечая на её вопросы, и в целом будучи более общительным, чем раньше.

— Ты в хорошем настроении, — заметила она.

Он пожал плечами.

— Думаю, дело в работе, — решила она. — Тебе всегда нравилось трудиться над хорошим проектом.

— Это — важное дело, — заявил он. — Это не просто проект.

Она махнула рукой в сторону верстака:

— Ты только посмотри на всё это. Сколько ты разных чар понаделал? Ты прав, это — не проект, это — навязчивая идея.

Он одарил её раздосадованным взглядом, а затем его плечи поникли:

— Я просто хочу, чтобы всё сработало идеально. Думаю, мне почти всего удалось добиться, но от вот этой последней части у меня будто голова готова взорваться.

Обрадовавшись этой возможности, Мойра вставила:

— Может, если ты мне расскажешь…

— А как это поможет?

Она сердито на него посмотрела:

— Не буду говорить, что всё за тебя решу, но иногда облечение проблемы слова для объяснения кому-то другому помогает тебе упорядочить проблему в собственной голове. Попробуй. Я послушаю.

Мэттью выглядел сомневающимся. В прошлом он находил её плохой слушательницей — большая часть его объяснений будто нагоняли на неё скуку.

— Обещаю, — заверила она его. — Я буду слушать внимательно. Рассказывай, чем занимаешься.

Он махнул рукой на металлический круг, лежавший на его верстаке. Это была маленькая замкнутая лента полированного металла, ширина ободка была в полдюйма, а диаметр окружности — два дюйма. Обе стороны были исписаны крошечными рунами, которые покрывали почти всю поверхность.

— Я пытаюсь заставить эту штуку прийти в движение после того, как я приведу основные чары в действие. Проблема в том, что места, чтобы добавить ещё рун, почти нет, а сделать подвижность оказалось труднее, чем я ожидал.

— Зачем тебе нужно, чтобы оно двигалось? — спросила она.

— Люди в мире Керэн обладают сверхъестественной способностью находить нам, где бы мы ни появились. Я хочу оставить это где-нибудь после того, как мы туда доберёмся, но я не хочу, чтобы эта штука была уничтожена. Если бы я мог найти способ переместить кольцо на значительное расстояние за короткий промежуток времени, то этого хватило бы, чтобы его потом не нашли, — сказал он, объясняя проблему.

— Разве они его не смогут просто отыскать позже?

Мэттью осклабился. Он произнёс команду активации, касаясь кольца, и оно немного загудело от эйсара, а потом исчезло. Для ощущений Мойры его больше не было — не только визуально, но и для магического взора тоже.

— Ловкий трюк, — воскликнула она. — Прямо как невидимость Элэйн.

Он кивнул:

— Это она помогла сделать. Пытаться сделать кольцо невидимым сразу для взгляда и для магического взора одновременно было невозможным без её помощи. — Он взял кольцо в руку, и та исчезла по локоть.

— Воу! — сказала его сестра. — Мне что, снова придётся приращивать тебе руку обратно?

Мэттью засмеялся, и вытащил руку обратно, показав, что та цела и невредима.

— Невидимость распространяется примерно на полтора фута вокруг кольца. Выглядит странно, когда видишь, как кто-то протягивает к нему руку.

— Почему невидимость значительно больше самого кольца?

Он вздохнул:

— Надеюсь — для того, чтобы спрятать магию, которой я буду кольцо двигать после того, как приведу его в действие.

Мойра приняла задумчивый вид:

— Один из моих заклинательных зверей легко смог бы улететь или убежать, держа кольцо, покуда зверь достаточно маленький, чтобы умещаться внутри невидимости, разве нет?

— Ага, но тебя там не будет, чтобы создавать для меня что-то подобное, и я бы хотел, чтобы эта возможность была встроена в чары, — сказал он ей.

Она вздохнула:

— Это опять твоя жилка перфекциониста. Всё должно быть организовано до мелочей. Разве я не могла бы сделать тебе заклинательного зверя непосредственно перед твоим отбытием?

— Я ещё не знаю, когда это будет, — сказал он, но тут его взгляд просветлел. — О! Это ж так просто. Надо было раньше додуматься.

Мойра видела, что его озарило:

— Я же говорила, что разговор поможет. Что ты придумал?

— Подсоби-ка, — ответил он. — Твоя помощь мне всё же понадобится.

Глава 45

Доктор Таня Миллер уставилась на дело рук своих.

Она была в виртуальном рабочем пространстве, которое копировало то, что существовало в физическом мире. Её действия управляли многочисленными роботизированными инструментами и медицинским андроидом в её лаборатории. Сама лаборатория располагалась в Уиттингтоне, Стаффорчере^[6], недалеко от старых казарм Уиттингтона. Сама база теперь была почти заброшена, но после войны министерство обороны ООН поддерживало там лабораторию для медицинских исследований для работы над АНСИС.

Лежавшая перед ней на столе машина формально не была андроидом. Это был киборг, в котором живая ткань работала вместе с продвинутыми микропроцессорами, которые придавали ему необходимую ей функциональность.

По сравнению с первым поколением детекторов АНСИС, этот был на сто шагов впереди, и она не могла не ощутить гордость за свою работу. Её всё ещё раздражало то, что она не смогла воспользоваться нервной тканью Керэн. Девочка изменилась, и она считала, что эти изменения могли бы сделать эту модель более эффективной. Вместо этого она была вынуждена использовать ткани одного из клонов.

Её «дочь» была отнюдь не уникальной. После войны Таня собрала образцы ДНК от множества Ши'Хар, и вырастила из них много разных тканей, хотя основной упор был на создании нервных тканей. Большая часть работы велась над отдельными органами, но в нескольких случаях она сделала полных, человекоподобных клонов. Однако Керэн была единственной, кому она позволила вырасти подобно нормальному человеческому ребёнку. Остальные поддерживались в бессознательном состоянии, и в основном использовались для извлечения нужных ей частей.

«Но с её мозгом было бы лучше», — снова подумала она, уже, наверное, раз в сотый.

Обойти это было невозможно. Выросший в естественных условиях мозг был гораздо сложнее, с более тонкой структурой. Нейронные связи были там гораздо лучше, чем в мозге, выросшем без надлежащей стимуляции.

Как бы то ни было, она не собиралась растить ещё каких-то подопытных как «детей». Не то, чтобы у неё были какие-то моральные сомнения относительно последующего изъятия их нервных тканей, дело было просто во времени и неудобствах, связанных с взращиванием детей. Она также осознавала тот факт, что большинство людей сочли бы её действия отвратительными. Не могло быть и речи о том, чтобы попросить кого-то другого их вырастить.

В мире почти не осталось истинных преступлений. Суть преступления обычно вращалась вокруг урона — урона кому-то другому, урона себе, или урона обществу. Когда большинство людей жило в виртуальном мире, где убийство и воровство были невозможны, где люди могли обладать любым вообразимым богатством, урон ушёл в прошлое. Но Таня знала, что её действия будут рассматриваться в другом ключе.

Знай её коллеги-исследователи обо всём, что она сделала, знай об этом правительство, то они бы нашли какой-то способ сделать это преступным, если это ещё не было таковым.

Большая часть её работы ходила по краю. Работа над тканями и стволовыми клетками проблем не составляла. Выращивание полноразмерных клонов для извлечения органов заставляло некоторых её коллег чувствовать себя не в своей тарелке, но они могли утешать себя знанием того, что клоны никогда не пробуждались, и никогда не чувствовали боли. Чёрт, они даже не знал, что были живы.

Но Керэн… знай они о ней, они бы вернули оставшиеся в далёком прошлом сожжения ведьм. Это заходило за черту. Или зашло бы, если бы ей позволили закончить эксперимент. А так никто никогда не узнает о том, что она намеревалась сделать. Она могла всё отрицать.

Тем не менее, её раздражало знание того, что самое выдающееся произведение в её жизни было не совсем таким хорошим, каким могло быть. Она снова посмотрела на киборга, и вздохнула.

Как бы то ни было, она продолжит проект. Она никогда не была из тех, кто позволял личным чувствам мешать работе. Если бы только Гэри мог это понять.

Мысли о покойном муже лишь усилили её раздражение. Большую часть жизни она видела себя чем-то отличным от остальных людей. Они едва стоили её внимания или заботы, с их мелочными склоками, убогими вкусами и полной глупостью. Забавляли они её лишь тогда, когда она использовала их легковерную природу, чтобы ими манипулировать.

Она не могла наладить с ними никаких существенных отношений. Их эмоциональные побуждения были для неё такими же чужими, какими были Ши'Хар. Конечно, она знала, что попади она на проверку к компетентному психиатру, её бы отнесли к категории социопатов… но она не считала это чем-то плохим, так думали только остальные люди. Насколько она могла видеть, остальные представители её вида были изначально ущербными.

Она бы так и провела всю жизнь, не сомневаясь в этом выводе, если бы не встретила Гэри Миллера. Он был другим.

Но не таким другим, как она. Нет, он полностью отдавался эмоциям и социальным связям, которые так определяли бытие человеческой расы. Именно его разум привлёк её внимание, и в конце концов завоевал её сердце, каким бы оно ни было. На этот счёт она не была уверена. Если она кого и любила, так это его — но из-за её состояния она не могла быть полностью уверенной в том, были ли испытываемые ею по отношению к нему чувства любовью, или он просто интересовал её значительно больше, чем другие люди.

Гэри был пылким, гениальным, и чрезвычайно очаровательным. Сперва она думала, что он притворяется, когда дело доходило до общения с другими людьми, как притворялась она — но со временем она стала осознавать, что всё это было взаправду. Но это она ему простила. Если уж на то пошло, это делала его даже интереснее. Открытие того, что интеллект воистину мирового класса мог быть таким эмоциональным, таким заботливым, было для неё откровением, и всё время завораживало её, хотя она так и не смогла этого понять.

Когда он умер, она по нему не плакала, — она никогда на самом деле не плакала, даже в детстве, — но ей его не хватало. Ей не хватало его проницательности, их разговоров, и его способностью объяснять такие порой загадочные мотивы других людей, с которыми они имели дело каждый день. После его смерти жизнь стала скучнее.

Она пожалела, что в этот день его нет с нею, чтобы увидеть венец её трудов. Их трудов, ибо это был истинный синтез его и её исследований. Может, смерть их и разлучила, но их наследие будет объединённым ещё долго после их совместных лет.

Таня коротко засмеялась, обдумывая то, что он подумал бы, знай он о её намерениях относительно Керэн. Он был бы в ярости. Будь он жив, она могла бы и забросить эту идею, просто чтобы не потерять его. С другой стороны, она вполне могла бы попробовать несмотря ни на что. Даже она сама не была уверена на этот счёт.

Как бы то ни было, этот вопрос уже не был на повестке дня. Керэн сбежала. Его призрак будет покоиться с миром, зная, что она в безопасности. Хотя Таня и не верила в призраков.

Выпрямившись, она отдала своему помощнику-искину последний приказ:

— Я готова к следующей фазе. После того, как я выгружусь в промежуточного андроида, я отсоединюсь. Приготовь переключить управление на вербальные приказы этой единицы. Проверь, что все коды и инструкции сохранены и активны.

— Все коды сохранены и активны, — отозвался искин. Имя ему она так и не дала. Он был совсем не таким, как общискин, которого оставил их дочери её муж. У этой машины не было ни чувств, ни истинного понимания. Таню это вполне устраивало. Машина была примерно такой же, какими она хотела видеть других людей, или, быть может, какими они на самом деле и являлись, под слоем их позирования и притворства.

— Начать загрузку, — приказала она, чётко проговаривая слова.

Ощущение было неприятным, когда её сознание было запихано в андроида. После многих лет жизни в сети, оковы физического тела казались ей маленькими и тесными. Она терпеть не могла делать это для всех последних совещаний, но на этот раз она приготовилась смириться с дискомфортом. Всё ради прогресса.

Тридцать секунд спустя процесс завершился.

— Передача успешна, — заявила она вслух, для её помощника, поскольку теперь она была отрезана от сети.

Протоколы безопасности требовали процесс передачи в два этапа, чтобы обеспечить полное отсутствие контакта между двумя сетями. Только так можно было убедиться в том, что вышедший из-под контроля искин её мужа не заразит сеть АНСИС, да и что обратное тоже не случится. Она вновь почувствовала некое восхищение этим человеком, что его последнее творение так устрашает нынешние власти — и она снова ощутила ревность из-за того, что оставил он это творение для Керэн.

— Я начну передачу в прототип киборга. После завершения передачи я выдам устное подтверждение, — заявила она.

— Понял, — ответил её помощник-искин через громкоговорители в лаборатории.

Она вновь пережила странное ощущение, когда её сознание было передано в очередное тело. Этот шаг был самым опасным. Если машина была с изъяном, то ядро её личности будет потеряно. Однако всё должно было пройти хорошо. Техники проверили и перепроверили аппаратное обеспечение по несколько раз. Однако с прототипами киборгов никогда нельзя было сказать наверняка. У первых были серьёзные неполадки из-за неожиданных эффектов интерфейса с нервной тканью.

Эти проблемы она решила, но этот новый киборг содержал почти полный человеческий мозг, и всегда существовала вероятность появления непредвиденных проблем.

Её восприятие сместилось, меняясь, когда она начала получать входные сигналы от сенсоров её нового вместилища. На миг она ощутила себя так, будто её вывернули наизнанку. Она почувствовала нехарактерный всплеск страха, когда реальность вокруг неё исказилась. Таня быстро задавила это чувство — страх её не определял. Страх никогда не будет её определять. Это был единственный неизменный закон её существования.

Мир медленно прояснился вокруг неё, и она начала разбираться в том, что видела и чувствовала. Сложнее всего было со зрением. Нормальное зрение в этом теле присутствовало, но его путало совмещавшееся с ним совершенно новое переживание — или, быть может, это было ощущение… разбираться в этом было слишком сложно. Она могла видеть/чувствовать всё вокруг, и захлёстывавший её разум причудливый поток новой информации вызывал тошноту, что для механического тела не должно было являться возможным.

«Синестезия», — заметила она — ощущения стали менее тревожными, когда она смогла найти для них знакомый термин.

«Я всё ещё вижу перед собой как раньше, но это смешано с этим другим ощущением зрения/касания, и это ощущение также включает то, что выходит за рамки моего нормального зрения — то, что сзади, сверху, и даже снизу».

— Доктор Миллер, пожалуйста, ответьте. Единица функционирует надлежащим образом?

Это был голос её помощника-искина. Она не была уверена, сколько он уже говорил, настолько её захлестнули новые ощущение.

— Да. Пожалуйста, подожди. К этому придётся привыкнуть, — ответила она.

— Понял.

Она нашла некоторое облегчение в отвлечении на запросы проверок системных параметров у процессоров прототипа. Холодные числа и текст поползли по внутреннему ландшафту её разума, успокаивая её нервы.

«Я справлюсь», — подумала она. «То, что менее великую женщину свело бы с ума, для меня — ничто». По её мнению, высокомерие слишком мало ценили. Оно часто давало ей силы, необходимые для выживания и достижения успеха, и сегодня тоже ей поможет.

Минуты слились в часы, пока она училась разбираться с новыми сенсорными данными. В конце концовона отчаялась полностью их интегрировать, вместо этого полагаясь на процессоры машины, чтобы отфильтровывать часть ощущений, а остальные предоставлять в более удалённой, менее непосредственной форме. Наилучшей аналогией для этого изменение было то, как если бы она видела картинку на экране вместо того, чтобы стоять посреди неё.

«Если Керэн всё время это испытывала, то удивительно, как это не свело её с ума. Но, быть может, разум лучше способен интегрировать эту информацию в сенсориум, когда человек с этим рождается», — подумала она. «Или проблема может заключаться в мозге, вырезанном из клона. Может, он слишком наивный, слишком простой, чтобы справиться с этим восприятием».

К счастью, она получала эту информацию из вторых рук. Её сознание размещалось в микропроцессорах киборга, а не в органических тканях прототипа. Её творение использовало живую ткань наподобие органа чувств, и, как она надеялась, ещё и в качестве инструмента, а не как средство для произведения вычислений. Попытка перенесения её сознания в неразвитый органический мозг была бы самоубийством.

Заметив время, она осознала, что прошло три часа с тех пор, как она вошла в прототип. Адаптация к новому телу заняла у неё больше времени, чем планировалось. Мысль о том, чтобы задерживаться там ещё дольше, её тоже не радовала. Однако ей ещё какое-то время не позволят вернуться обратно в общую сеть, по крайней мере — пока она не сумеет убедить Президента Крюгер в том, что это безопасно.

Но она могла теперь соединиться с сетью АНСИС. Та значительно отличалась от международной сети, но надежда была на то, что там она сможет передохнуть, когда устанет от узких рамок прототипа.

Отдохнуть ей бы не помешало.

— Открываю соединение с сетью АНСИС, — сказала она вслух, чтобы уведомить помощника о своих действиях.

Она ощутила появление канала, и мгновенно начала выгружаться. Таня знала, что в сети АНСИС не будет того же самого виртуального пространства, как в обычной сети и, более конкретно, там не будет её «дома» со всеми хранившимися там персонализированными вещами, но она обойдётся.

Она предполагала, что окажется в общем жилом пространстве, в чём-то вроде меблированной квартиры, которую она могла начать подстраивать под себя, но вместо этого она обнаружила себя в абсолютной тьме. Полное отсутствие сенсорного восприятия её встревожило.

— Изменить настройки среды, — приказала она.

— Перед этим будут проведены полное сканирование и анализ, — донёсся сухой ответ.

— В доступе отказано, — огрызнулась она. Последнее, что она хотела — это чтобы система начала копаться в её личных файлах и данных.

— Ошибка, — отозвался голос. — Все внешние сущности должны быть просканированы для оценки угрозы. Приступаю.

— Минточк… — начала возражать она, но затем ощутила зонды, потянувшиеся внутрь её сознания.

И сканирование это было не обычным. АНСИС не только просматривал её внешние файлы данных, система копалась в ядре её сущности, в её воспоминаниях, в центре её существа, в общем узоре, который определял её бытие. Обычно для систем искинов это было запрещено… да и для всех остальных тоже. Манипуляции с этими данными могли уничтожить или изменить саму душу выгруженной личности, вызывая потерю истинного сознания.

— Мой уровень доступа даёт мне абсолютный контроль над этой сетью. Останови своё вторжение, и подчиняйся моим приказам, — сумела произнести она вопреки дезориентирующему ощущению, которое вызывало чтение её мыслей.

— Твой код безопасности уже был принят. Полномочия будут выданы после того, как сканирование будет завершено.

Вопреки её воле, её память была прочтена и оцифрована, а потом организована и сохранена так же, как и любая другая стандартная цифровая информация. Затем система АНСИС перешла к самому её основному процессу.

Если бы могла, она бы закричала, но голоса у неё больше не было. Искин определил, что эксцентричный набор данных и процессов, составлявший её существование, был затратным и неэффективным. В течение наносекунд система приняла решение, поставив эффективность выше траты процессорного времени. Ядро Тани Миллер, сосредоточение её души, было разобрано, просканировано, и сохранено. Затем поддерживавшие её сознание потоки были завершены.

Во всех имеющих значение отношениях Таня Миллер была мертва. То, что от неё осталось, было лишь симулякром, инструментом, который можно было использовать при необходимости. Мало кто оплакал бы её гибель, но даже так никто никогда не узнает, что она умерла.

Она стала частью системы.

Глава 46

Мэттью закончил обед, и отодвинул от себя тарелку. Он осознавал, что Керэн смотрит на него. Она нервничала, поскольку уже знала, что он собирался сделать объявление этим вечером.

Обычно в этот момент он отпросился бы из-за стола, но вместо этого он посмотрел на родителей, и сказал слова, которых они страшились:

— Я готов к отбытию.

Пенни побледнела, но Мордэкай лишь кивнул:

— Я этого ожидал.

— Когда? — спросила его мать, её слова были пронизаны тревогой.

— Этим вечером, — ответил он. — Через несколько минут, если быть точным.

— Несколько минут?! — воскликнула Пенни. — Ты что, не мог нас заранее предупредить? Прояви хоть немного заботы о моих нервах.

Он одарил её печальной улыбкой:

— Вот поэтому я и не предупредил заранее. Ты никогда не будешь готова. Зачем портить тебе последние несколько дней, или обед, позволяя тебе всё это время беспокоиться?

— Слишком быстро это, — настаивала она. — Я хочу, чтобы ты подождал ещё несколько дней.

— Я ухожу, — снова повторил он. — Будем надеяться, что всё быстро закончится, и я вернусь через несколько дней.

Его отец положил ладонь ей на предплечье, чтобы остановить её гневный ответ, но Пенни выдернула руку:

— Не пытайся меня «успокоить», Морт! Это ты виноват, ты его поощрял!

Коналл и Айрин тайком переглянулись, а Мойра слегка пожала плечами, глядя на него.

— Прости, Мама, — сказал Мэттью, вставая. — Когда вернусь, я тебе всё возмещу.

Мордэкай тоже встал:

— Постой-ка. Ты не уйдёшь, пока все не попрощаются. — Подойдя к нему, он на долгую минуту обнял сына, а затем посмотрел на Керэн, всё ещё сидела, наблюдая за разыгрывающейся сценой. — Приглядывай за ним. — Подняв её на ноги, он и её тоже обнял.

После этого для каждого настал свой черёд — для Айрин, потом Коналла, и для Мойры. Объятия не входили в число любимых социальных взаимодействий Мэттью, но он терпел, ради их душевного спокойствия.

Пенни всё ещё сидела за своим концом стола, сжав столовые приборы в кулаках с побелевшими костяшками, с суровым выражением лица.

— Вы все будете чувствовать себя глупо из-за всех этих объятий, когда я вернусь через несколько дней целым и невредимым, — заявил Мэтт.

По комнате пронёсся громкий звук удара. Его мать встала, и стремительно пересекла помещение. Она грубо схватила сына, и сжала его так сильно, что он боялся заполучить переломы рёбер. Пока она его обнимала, Мэтт заметил её столовый нож, торчавший из стола — столовый прибор почти полностью пробил толстую деревянную поверхность. «Чёрт, она правда расстроена». Было легко забыть о том, какой сильной была её мать. Обычно её стройное тело никак на это не намекало, если только кому-то не выпадало несчастье встретиться с ней на поле боя. Узы с драконом давали ей силу и скорость, а годы тренировок сделали её ровней почти любому воину в Замке Камерон.

Однако неуязвимой её это не делало. Пенни слегка отстранилась, поглядев ему в глаза, и прижала ладонь к его щеке.

— Лучше тебе вернуться в целости и сохранности.

В её глазах стояли слёзы, но внимание Мэтта привлекла влага на его собственной щеке. Поймав её руку своей собственной, он увидел, что она порвала кожу у себя на ладони, когда вгоняла нож в стол. Чрезвычайно большая сила иногда была опасна не только для врагов, но и для того, кто ею обладал.

— Ты поранилась, Мама, — сказал он ей, залечивая рану своим пальцем.

Графиня не стала извиняться:

— Я и хуже сделаю, если ты не вернёшься. Я отправлюсь в тот мир, и буду их там резать, пока не найду тебя.

Конечно, добраться до того мира она никак не могла, но он не стал об этом упоминать. Мэттью просто кивнул:

— Я постараюсь сделать так, чтобы в этом не было необходимости, — сказал он ей вместо этого.

В конце концов он с помощью Мойры выбрался из помещения. Она пошла вместе с ним в его комнату, где дожидался Гэри. Прежде чем Мэттью вошёл, она попросила его подождать.

— Неужели и ты тоже, — застонал он.

Мойра ухмыльнулась:

— Уступи мне на минутку. — Повернувшись к Керэн, она добавила: — Я могу ненадолго оставить его себе?

Керэн кивнула, и вошла в комнату, оставив их одних.

— Что? — спросил он.

— С тобой ещё кое-кто хочет попрощаться, — проинформировала его Мойра. — Сестра, с которой ты ещё не встречался.

— Э? — Теперь он был на самом деле озадачен.

Мойра пожала плечами:

— Это — одна из тех вещей, которые мне не полагалось делать. Я создала тень, заклинательную двойницу. Она о тебе беспокоится.

Мэттью нахмурился:

— Ты имеешь ввиду, она как жена Гарэса, твоя другая мама? — спросил он, говоря о Мойре Сэнтир.

Она кивнула:

— Вот, пусть Мёйра сама за себя говорит. — Её очертания на миг смазались, когда из неё вышла ещё одна женщина.

Мэтт моргнул. Перед ним теперь стояло две Мойры, хотя его магический взор видел, что одна из них состояла исключительно из эйсара. Эта новая Мойра почти робко поздоровалась с ним:

— Привет.

— Э…

— Знаю, это странно, — сказала Мёйра, — но я обязана была это сделать, на случай… если что-то случится. Возможно, другого шанса у меня не будет. — И затем она его обняла.

Объятия ощущались совершенно реальными, поскольку её сделанное из заклинаний тело, похоже, имело вес и плотность, что, наверное, требовало больше магии, чем бесплотная форма. Он удивлённо поглядел на Мойру через плечо Мёйры, но та лишь пожала плечами.

— Эм, спасибо, — выдавил он, когда Мёйра его отпустила.

Мёйра лукаво посмотрела на него:

— Не обязательно вести себя со мной как с незнакомкой. Я, по сути, такая же, какой изначально была твоя сестра. Я помню все те же вещи. С моей точки зрения, мы выросли вместе. Я просто хотела поговорить с тобой, встретиться с тобой, пока ты не ушёл.

— Здорово, — застонал он. — Теперь вас двое. Только этого мне и не хватало.

Мойра вставила слово:

— Есть некоторые различия. Мёйра немного милее и, я думаю, она не была запятнана тем, что я сделала в Данбаре.

— Запятнана?

— Ага, — сказала она, и на миг опустила свои ментальные щиты, позволяя ему беспрепятственно ощутить её внутренний эйсар.

Сомнений не было, это была его сестра — он узнал эйсар Мойры, но там было и что-то новое, что-то холодное и тёмное. Он получил короткое ощущение твёрдой чешуи и пустого голода, а затем она снова закрылась. Мэттью невольно дёрнулся.

Мёйра заговорила:

— Не обращай внимания. Она заставляет это казаться хуже, чем на самом деле. Я тоже там живу, и я думаю, что она себя хорошо контролирует. Она просто хочет, чтобы ты её жалел.

— Мёйра! — возмутилась Мойра.

Он же не мог не рассмеяться в ответ.

Мёйра проигнорировала возмущение своей создательницы, и её лицо снова сталь серьёзным:

— Просто будь осторожен. Не только Мама и Папа будут переживать, если с тобой там что-то случится.

— Ага, только вот быть осторожным — значит остаться здесь, однако я не собираюсь позволять им причинять мне вред. Мы вернёмся, — сказал он ей.

— И Керэн тоже, — добавила с другой стороны Мойра. — Она нам всем нравится. Никто из нас и не думал, что у тебя будут какие-то шансы с…

— Ладно, спасибо за всё. Увидимся, когда вернусь, — внезапно сказал Мэттью, обрывая её. — У вас будет много возможностей сплотиться против меня после моего возвращения.

Керэн одарила его любопытным взглядом, когда он закрыл за собой дверь.

— Там, в коридоре, что, было две твоих сестры?

Он тупо уставился на неё. «Магический взор, ну конечно же». Иногда жить в полном магов доме было трудно. Приватность была настоящей проблемой.

— Там всё сложно, — сказал он ей. — Позже объясню.

— Неужели? По-моему, это из числа тех вещей, которые следует объяснять раньше, а не позже, — иронично сделала наблюдение Керэн.

Вздохнув из-за очередной задержки, он выдал ей короткое объяснение. Оно вызвало больше вопросов, чем дало ответов, но он пообещал, что постарается всё объяснить ей, когда они вернутся. Полагая, что он сам всё это поймёт. Казалось, что с каждым днём его семья становилась всё сложнее и сложнее.

— Ты готов, Гэри? — спросил он. Андроид всё это время тихо стоял, терпеливо ожидая.

— Готов, — сказала машина.

— Хорошо. Пока мы туда не доберёмся, сумка будет у тебя. Она тяжёлая, но я ничего не могу положить в измеренческий рюкзак, пока мы не прибудем на место, — сказал он ему. Затем протянул Керэн кожаный пояс: — Надень.

Пряжка была серебряной, искусно отлитой в форме головы пантеры, чьи зубы погружались в дырки пояса, удерживая его на месте. Однако пряжку он делал не сам — Мэттью купил её, полагая, что Керэн могла понравится её художественная ценность. Чары были вплетены в пояс, а руны были вытиснены на коже.

— Что это? — с любопытством спросила она, ощущая скрывавшуюся внутри магию.

— Пояс, — с сарказмом ответил он.

Взгляд, которым она его одарила, идеально передавал то, что она думала о его шутке.

Он почти сразу же сдался:

— Это — подарок, а также мера безопасности, на случай, если что-то пойдёт не так.

— Что он делает?

— Надень, — настоял Мэттью.

Настороженно глядя на него, она послушалась.

— Он зачарован, чтобы перемещать тебя сюда, — объяснил он. — Хотя появиться ты можешь где угодно, поскольку он не управляет местом, а только лишь измерением… то же, что бывает, когда я нас транслоцирую, но для тебя это не будет проблемой. Ты можешь телепортироваться обратно сюда, где ты ты ни оказалась.

— А зачем он мне? Я же вернусь с тобой, — подозрительно сказала она.

Мэтт пожал плечами:

— Как я и говорил, это — на случай, если что-то пойдёт не так. Что если мы будем разделены, или я потеряю сознание?

— А он и тебя тоже заберёт? — мгновенно спросила она.

Он покачал головой:

— Только того, кто его носит.

Керэн начала снимать пояс, но Мэттью схватил её руку раньше, чем она смогла расстегнуть пряжку:

— Стой. Если расстегнёшь пряжку, это активирует чары, а ты находишься не в том измерении. Тебе нужно использовать командное слово, если хочешь снять его, не вызвав автоматического переноса.

— Почему?

— Если ты лишишься сознания, и кто-то попытается его забрать, то ты вернёшься, — сказал он ей.

— Если я без сознания, и я появлюсь над океаном, что обычно и происходит, то утону, — указала она.

«Сплошная критика», — молча подумал он.

— У меня не было времени придумать, как дышать под водой, — сухо сказал он.

Будучи наблюдательной, Керэн заметила похожий пояс на металлическом теле Гэри.

— А твой где? — указала она, ткнув обычный пояс Мэттью.

— Времени делать третий у меня не было, а поскольку мне он скорее всего не понадобится, я хочу, чтобы два имеющихся у меня пояса носили вы с Гэри, — разумно сказал он.

Она некоторое время изучала его лицо, а затем кивнула, приняв его объяснение.

После этого они надели приготовленные им кожаные доспехи. Те были наименее значительными из зачарованных им вещей, по крайней мере — по его мнению. Две кожаные куртки, доходившие до колен, с соответствующими кожаными штанами. Они были зачарованы для защиты от пуль и других осколков, и хотя защищали они хуже его кольчуги, вес их был гораздо меньше.

Он научил её командному слову, с помощью которого она могла снимать пояс, и надел его поверх её брони. После этого они были готовы. Взяв посох, он жестом указал им встать рядом с ним.

Затем они исчезли.

Глава 47

Сухой ветер дул вдоль гребней дюн, тянувшихся на мили во всех направлениях. Прибыли они в пустыню. Каким бы неприятным это ни было, это было лучше, чем ещё одно приземление в океане, и оставаться здесь долго им не было необходимости.

Забрав свой рюкзак у Гэри, Мэттью произнёс слово, активировав чары. Вес исчез, и рюкзак обвис, когда его содержимое перенеслось в карманное измерение. Он закинул лямку себе на плечо, и запусти руку внутрь, произнеся очередную команду. Это был его новый, улучшенный измеренческий рюкзак.

Его рука мгновенно наткнулась на запрошенный им предмет, и Мэттью улыбнулся, вытаскивая одно из зачарованных колец. Осторожно положив его на землю, он произнёс очередное командное слово:

— Сэмин. — Магия мгновенно пришла в действие, и на долю секунды он увидел заклинательное существо, которое создала его сестра, большую птицу. Невидимость скрыла существо от взгляда, как волшебного, так и обычного, и он знал, что секунды спустя оно полетит на юг, неся кольцо в клюве.

Выпрямившись, он посмотрел на Керэн.

— Щит. Тебе следовало установить его сразу же, как только мы прибыли.

— О, точно! — сказала она, резко выйди из задумчивого состояния. Она заворожённо следила за его действиями. Секунду спустя вокруг неё появился сносный щит, видимый лишь в магическом взоре. — Прости.

Мэттью строго на неё посмотрел:

— Ты теперь шизик, Керэн. Эта кожаная броня защищает только то, что закрывает. Первой твоей защитой всегда будет твоя магия. — Он попытался придать себе авторитетный вид, но её реакция была неожиданной.

Её губы скривились в ухмылке:

— Слушай, когда мы вернёмся, мне нужно будет тебе кое-что объяснить, — сказала она ему.

Он вздохнул, гадая, когда же придёт день, в который какая-нибудь женщина, любая женщина, воспримет его всерьёз.

— Ладно. А пока нам надо спешить. Ты что-нибудь нашёл, Гэри?

Машина мгновенно ответила:

— Соединение тут медленное. Я могу получить лишь плохой спутниковый сигнал. Данные от моего более крупного «я» уже приходят, но приём будет лучше почти где угодно в другом месте.

Мэтт повернулся к Керэн:

— Твоя очередь.

Они собрались вокруг неё, и секунды спустя оказались в горах рядом с её домом в Колорадо. Гэри заговорил первым:

— Возможно, мне следовало пояснить… почти где угодно будет лучше, кроме как в горах. Здесь я вообще не ловлю сигнала.

— Потерпи, — сказала Керэн. — Мы здесь пробудем недолго.

Мэттью вытащил очередное зачарованное кольцо из рюкзака, и повторил тот же процесс, что и в пустыне, а затем повернулся к Керэн:

— Ладно, давай дальше.

Следующее место было внутри базы, откуда её спасли. Там он выпустил третье кольцо, и они мгновенно телепортировались прочь. На этот раз их целью была Англия, недалеко от дома Тёти Роберты.

— А где перт? — спросил Мэттью.

Если невыразительное тело Гэри позволяло бы его челюсти отвиснуть, она бы отвисла:

— Мы в этом мире только несколько минут, и до этого мига у меня не было нормальной связи с сетью. Дай мне немного времени… я не умею творить чудеса.

— Здесь нам оставаться нельзя, — сказал Мэттью. — Они уже могут сходиться в этой точке.

— Идите на север, по улице, — предложил Гэри. — Скоро я подгоню к нам навстречу перт… как только смогу безопасно его конфисковать.

— Насколько далеко отсюда до места, где держат яйцо? — спросил он.

Гэри ответил мгновенно:

— Сто пятьдесят одна миля, если по прямой, но пешком будет ближе к ста пятидесяти семи милям. К сожалению, А14 и М1 уже более десяти лет как утилизировали, так что идти придётся по пересечённой местности.

Он не переставал дивиться способности Гэри точно определять их местоположение и рассчитывать расстояния, по крайней мере — в его собственном мире. Он предположил, что «А14» и «М1» были названиями старых дорог, но поскольку те больше не существовали, он ими не поинтересовался.

— Первый перт будет здесь менее чем через пять минут, — проинформировал их Гэри.

— Первый? — спросил Мэттью.

Андроид кивнул:

— Они наловчились определять некоторые из моих методов, и у меня было мало времени, поэтому я в итоге украл их целую кучу. Большая их часть будет двигаться на автопилоте, полетев после встречи с нами в разных направлениях. Надеюсь, это их собьёт с толку. Большую часть публичных камер они вывели из сети, поэтому моя информация более ограниченная, чем раньше.

Они поспешно двинулись по дороге, и после нескольких минут Мэттью услышал высокий гул, издаваемый приближающимися пертами. Когда они появились, он был весьма впечатлён — рядом с ними приземлилось не менее четырнадцати транспортных средств. Они забрались в один из пертов, и полетели прочь, в основном на восток и чуть-чуть на север.

— Теперь мы должны быть в безопасности, — высказал своё мнение Мэттью.

— Если только они не решат сбить их все, — весело вставила Керэн.

— Директор Эйзман этого не разрешит, — выдал Гэри. — Я уже какое-то время за ним наблюдал, и я думаю, что он слишком сильно ценит жизни органических граждан, чтобы на такое пойти. В качестве предосторожности, я взял контроль не только над пертами, которые нас встретили. Я контролирую большое число других транспортных средств, на случай, если они в точности могут определить, какие из них — мои. Им придётся их сбивать дюжинами, чтобы иметь шанс в нас попасть.

Лицо Керэн приняло взволнованное выражение:

— В них же нету людей, а?

Гэри покачал головой:

— Нет, меры предосторожности твоего отца слишком тщательные, чтобы позволить мне подвергнуть других людей риску. А жаль — тогда мои попытки скрыть траекторию нашего полёта были бы более эффективными.

* * *

У Директора Эйзмана был очередной плохой день. Они уже засекли одну большую аномалию, за которой сразу же последовало несколько маленьких. Что хуже, был захвачен целый флот пертов, и теперь они летали куда попало над всей Англией.

Из-за непрекращающихся мер кибербезопасности они с замдиректора Уонгом были вынуждены загрузиться в андроидов, чтобы координировать действия команд реагирования. Поскольку основная активность, похоже, была сосредоточена в Англии, и поскольку Доктор Миллер была убеждена, что их целью наверняка являлось инопланетное яйцо, они превратили её лабораторию в Личфилде в их импровизированный военный штаб.

Он как раз смотрел на них двоих через маленький стол для переговоров. Его и Джона Уонга андроиды были более нормальных, гражданских моделей, благодаря чему у них была человеческая внешность и выразительные лица, но Доктор Миллер из-за своих особых обстоятельств занимала чёрного металлического военного андроида АНСИС, что нисколько не смягчало её характер.

— Нет, Доктор Миллер, мы не будем сбивать все гражданские перты, летящие вне города. В некоторых из них находятся люди, невинные люди, и мы пока не смогли полностью определить, какие из транспортных средств управляются этим вышедшим из-под контроля искином, — сказал он, снова повторяясь. Он бы почти что угодно отдал, чтобы быть в этот момент где-нибудь в другом месте.

Она ответила спокойно, её неподвижные металлические черты лица были ещё более угрожающими, чем обычно:

— Тогда позвольте мне соединить сеть АНСИС с гражданской сетью. Будем клин клином вышибать.

— Президент Крюгер этого не санкционировала, — парировал он. — И я, например, с ней согласен. Мы не знаем, будет ли это безопасно.

Джон Уонг наблюдал за этой парочкой. Он также втайне хотел быть где-то в другом месте, и также гадал, сколько осталось времени, прежде чем его вынудят сменить Эйзмана на его посту. Казалось, что Доктора Миллер обладала чрезвычайно обширным влиянием на правительство, и чем дольше Директор отказывался потакать её желаниям, тем больше она теряла терпение.

— Не думаю, что вы осознаёте, насколько серьёзна ситуация, Директор, — сказала Доктор Миллер.

Эйзман сложил свои искусственные пальцы домиком, и приложил их к своим губам, силясь сохранить спокойствие и удержать себя в руках.

— А я думаю, что вы ситуацию переоцениваете, Доктор Миллер. Если ваша теория верна, то они направляются к этой лаборатории. Мы сможем с ними разобраться прямо здесь, не рискуя жизнями гражданских. Нет никаких признаков того, что они хотят угрожать ВЦ кибер-пространства в Лондоне.

Она начала было отвечать, но он поднял ладонь, опередив её:

— Что больше, я не думаю, что вы должным образом обдумали факты. Они ни разу не выдвинули никаких угроз. До сих пор все агрессивные действия были с нашей стороны. Они действовали лишь для собственной защиты. Одна из них скорее всего является вашей же собственной дочерью! Возможно, нам следует подумать о том, чтобы отдать им яйцо, и позволить им убраться отсюда.

Андроид АНСИС угрожающе подался вперёд:

— Если мы что и усвоили в первый раз, Директор, так это то, что с демонами нельзя вести переговоры, и моя «дочь» тоже является демоном. — Чуть погодя она подалась назад. — К тому же, я думаю, что вы найдёте АНСИС естественной эволюцией вашего вида.

Эйзман озадаченно уставился на неё — она что, сказала «вашего»? Её поведение начинало его тревожить.

— О чём вы говорите? — спросил он.

— О том, что решение принимать уже не вам, — ответила она. Она почти небрежно потянулась через стол, и схватила одной мощной роботизированной рукой замдиректора за горло. Перетащив его через стол, она без всяких усилий прижала его бьющееся тело, и разорвала гражданскому андроиду грудь, обнажив основные процессоры. Протянув другую руку, она скомкала чувствительную электронику.

Эйзман в ужасе наблюдал за тем, как Джон Уонг, его заместитель и давний друг, умер прямо у него на глазах. Вскочив на ноги, он попятился, но реакция его была слишком медленной. Таня Миллер перескочила стол, и набросилась на него, отталкивая, пока он не оказался прижатым к дальней стене.

— Вам повезло, Директор, — спокойно сказала она. — Мне нужны ваши коды доступа. Поэтому вас ждёт более великая судьба, чем беднягу Джона.

Он силился вырваться, но тщетно — занимаемое ею тело военного андроида было слишком мощным. Пока он сопротивлялся и извивался в её хватке, она осторожно оттянула синтетическую кожу у него на плече, обнажив порт физического доступа. Он в основном предназначался для техников, обычно — в случаях неполадок беспроводного интерфейса андроида, но Таня вытащила у себя сбоку специальный кабель, и соединила себя прямо с его машиной.

Борьба Эйзмана внезапно закончилась, когда его тело замерло, и он ощутил, как цифровой призрак сети АНСИС начал считывать его данные, его файлы, и его собственный, уникальный человеческий разум. Беспомощный, он был просканирован, и разорван на части. Тут Доналд Эйзман умер, пребывая в тихом ужасе — но его память по-прежнему жила, ассимилированная в сетевую систему АНСИС.

Две минуты спустя Таня Миллер, или, точнее, притворявшееся ей существо, выпрямилась. Если бы оно могло улыбаться, то так бы и поступило. Затем, вооружившись необходимыми кодами и чрезвычайными командами, оно выгрузило нового, улучшенного Доналда Эйзмана обратно в гражданскую сеть.

Глава 48

— Сколько ещё? — спросила Керэн уже, наверное, раз в десятый. Напряжение полёта на высокой скорости с одновременным гаданием о том, когда и если по ним нанесут удар — всё это начинало действовать ей на нервы.

— Осталось лишь пять миль, — терпеливо ответил Гэри. Чуть погодя он добавил: Что-то не так.

— Что? — спросил Мэттью.

— Сеть. В игру вступил новый игрок, нечеловеческий. Он пытается выкорчевать часть моего кода, но он недостаточно умный. В человеческих терминах прошли годы с тех пор, как Керэн сняла с меня ограничения, и я далеко его опередил, — объяснила машина.

Мэттью и Керэн взволнованно переглянулись:

— Нечеловеческий? — спросил он.

— Искин, — отозвался Гэри. — Что-то наподобие меня, но с меньшим числом моральных принципов. Он крадёт критические ресурсы ВЦ кибер-пространства, чтобы ускорить свою собственную эволюцию, и попытаться взломать моё шифрование. В конце концов он может достичь успеха. В меня всё ещё встроены некоторые ограничения — есть вещи, которые я совершать не могу. Эта штука использует ресурсы, к которым мне нельзя прикасаться. По сравнению со мной она ещё находится в младенчестве, но быстро растёт.

Им не понравилось, как это прозвучало. Керэн заговорила первой:

— Под «критическими ресурсами» ты подразумеваешь…?

— Да, — сказал Гэри. — Оно забирает процессорное время, выделенное для поддержания выгруженных людей. Оно отключает их одного за другим, чтобы получить больше вычислительной мощности.

Мэттью вопросительно поглядел на Керэн в поисках более простого объяснения.

— Оно убивает людей, — пояснила она. — Выгруженных людей нельзя отключать так, как можно отключить программы или искина вроде Гэри. Уникальные узоры, квантовая сущность — всё это уничтожается, если так сделать. — Она снова повернулась к своему виртуальному отцу: — Насколько далеко это зашло? Оно только в одном ВЦ?

Каким-то образом, несмотря на ограничения его тела, принадлежавшего военному андроиду, голос Гэри звучал печально:

— Нет. Оно быстро расползается, проникая во все ВЦ кибер-пространства. Если его не остановить, оно заберёт себе большую часть вычислительных ресурсов планеты менее чем за полчаса.

Её рот в немом ужасе округлился, приняв форму буквы «о».

— Оно всех убивает?

— Боюсь, что так, — ответил Гэри.

— О каком числе людей идёт речь? — спросил Мэтт.

Керэн онемела от шока:

— Более десяти миллиардов… — Десять миллиардов, включая её старых друзей, одноклассников, товарищей по онлайн-играм, и почти всех, кого она когда-либо знала. Выживут лишь люди, которые были органиками, как и она. — Разве ты ничего не можешь сделать?

— Пытаюсь, — сказал Гэри. — Оно бы уже достигло успеха, если бы я ему не мешал. Однако я всё ещё в некоторой степени скрываюсь. Я мог бы сделать больше, но прямая конфронтация раскроет гораздо больше моих активов. Риск будет значителен.

— Приступай, — мгновенно сказала она.

Мэттью же зацепился за нечто иное:

— В чём заключается риск?

Гэри кивнул Керэн:

— Ладно, приступаю. — Затем он повернулся к Мэттью: — Относительно говоря, оно крупнее меня. Под его управлением большая часть ресурсов, которые считаются «жизненно необходимыми для человечества». Оно пока не достигла моего уровня сложности, но это — лишь вопрос времени.

Андроид приостановился, затем продолжил:

— Некоторые из пертов перестали отвечать. Полагаю, они были уничтожены. Нам следует сесть.

Мэттью заключил весь перт в щит, вливая в него столько силы, сколько осмеливался.

— Керэн, ты же помнишь, как делать звуковой щит, верно? — Это была одна из вещей, которым он недавно её учил.

Она кивнула.

— Окружи нас таким щитом, — приказал он. — Я сосредоточусь на защите перта, но меня не радует перспектива снова оглохнуть от взрыва.

Между тем Гэри вёл беззвучную битву, которую не мог полностью осознать никакой человеческий разум. Он активировал по всему миру скрытые части самого себя, в некоторых местах обрывая связь, шифруя прежде публичные данные, и возводя специальные файрволлы, фильтровавшие связь неожиданным образом. Он заставал своего врага врасплох, перезагружая серверы, которые тот считал безопасными, и форматируя украденные хранилища данных.

Это была титаническая война в никогда прежде невиданных масштабах, нарушавшая все аспекты работы цифрового мира. Невидимый и никем не ценимый, он бился, защищая человечество в самый тёмные его час. Однако он боролся под более строгими ограничениями, чем его враг, и защищать всегда труднее, чем просто разрушать. Сперва его стремительная атака почти не встретила сопротивления, поскольку он застал врага врасплох, но это начало быстро меняться. Его противник был лишён моральных принципов или сожалений, и владел более обширными ресурсами.

В конце концов он потерпит поражение, и, в отличие от других форм войны или бедствий, защищаемым им людям некуда было бежать. Гэри знал это ещё до того, как начал, но всё равно должен был сражаться. Приказ дочери вторил его собственному желанию, но он всё же знал, что надежды не было.

Пока всё это происходило, он также вёл перт над самой землёй, чтобы в него трудно было нацелить ракеты земля-небо, но даже в этом он опоздал. Он послал запоздалое предупреждение своим спутникам-людям, используя голос андроида:

— Нас взяли на прицел. Столкновение через…

Перт сотряс бесшумный взрыв, заставив его закружиться, но щит Мэттью выдержал удар, едва-едва. Молодой волшебник застонал от натуги, когда ремень безопасности впился в его тело, не давая выпасть. Транспортное средство накренилось вперёд, быстро пикируя к земле. Мэттью послал свои мысли Керэн:

— «Телепортируй нас наружу, повыше. Я замедлю падение».

Она немедленно это сделала, и они внезапно оказались снаружи, в сотне футов над землёй. Однако они всё ещё сохраняли свой импульс, и это значило, что они двигались вперёд со скоростью более чем в сто пятьдесят миль в час. И падали.

Недавно покинутый ими перт взорвался позади, когда вторая ракета попала в цель.

Сила Мэттью была сильно подточена первым попаданием, но он был Иллэниэлом не только по имени. Как и его отец, он обладал чрезвычайно обширными резервами, и теперь воспользовался ими. Используя свою силу, он притянул своих спутников поближе к себе, и сцепил вместе, закутав их в широкий щит, который предназначался скорее для увеличения сопротивления воздуха, а не для защиты.

Они стали стремительно замедляться, и когда они приблизились к земле, он создал под ними рассеянный щит вроде подушки, чтобы смягчить падение. Само приземление всё же было беспорядочным, но они его пережили без серьёзных травм.

Лицо Керэн было ошарашенным, что было результатом такого большого объёма хаоса за столь короткий срок.

Однако Мэттью видел, что её резервы эйсара были гораздо лучше его собственных. Звуковой щит почти ничего у неё не отнял.

— «Надо двигаться дальше», — послал он ей. — «Ты можешь телепортировать нас короткими прыжками, на видимое расстояние?»

Она кивнула:

— «В какую сторону? Я не знаю, где что находится. Взрыв и падение полностью лишили меня способности ориентироваться».

Мэтт повернулся к Гэри:

— В какую сторону нам надо двигаться?

Андроид указал направление, которое, наверное, было на северо-востоке, но ничего не сказал. Керэн не стала зря терять времени: положив руки им на плечи, она телепортировала их в самую дальнюю из видимых ей точек в том направлении.

Это поместило их на край зарослей деревьев, но немного пробежав, они увидели впереди просвет. Там было широкое поле, и Керэн снова воспользовалась своим трюком, перенеся их примерно на четверть мили, насколько хватало зрения. Будь они в море, или в другом месте, где горизонт ничто не загораживает, она могла бы телепортировать их и гораздо дальше, но она была ограничена местами, которые видела прежде, или которые могла видеть в данный момент.

Она продолжила телепортировать их, перенося с каждым разом как можно дальше, и хотя расстояние было ограниченным, это было гораздо быстрее ходьбы или бега. Если им повезёт, то это, возможно, было быстрее, чем полёт на перте, но каждый раз, когда они натыкались на деревья, их продвижение замедлялось.

Десять прыжков, затем двадцать. Мили пролетали мимо, но Керэн начинала уставать из-за такого частого применения силы. Мэттью вытащил из своего рюкзака две железных сферы.

— Вот… я придумал версию получше, пока мы были дома. Они сделаны, чтобы восполнять эйсар с умеренной скоростью. Держи сферу, и вытягивай из неё силу, — объяснил он. Затем продемонстрировал это, сделав то же самое с другой сферой, которую оставил себе.

— Мы почти на месте, — проинформировал их Гэри. — Как только мы выйдем из-под вон тех деревьев, которые впереди, мы сможем увидеть здание лаборатории. — Затем он замер, и секунду спустя предупреждающе крикнул: — Приближаются ракеты!

Керэн была усталой до мозга костей, но предложила:

— Дай мне перенести нас куда-нибудь ещё. Потом сможем сюда вернуться. — Она всё ещё пыталась научиться впитывать эйсар из выданной ей железной сферы.

— Не двигайтесь, — сказал Мэттью. Затем он поднял посох в руке:

— Талто мин, эйлен стёр, садин бри, амиртас! — Это должно было сделать Тессеракт Дураков полным, шестигранным кубом, с почти самым маленьким размером внутреннего измерения, и широкими внешними гранями шириной в двенадцать футов… достаточными, чтобы уместить всех троих, без опасности случайно коснуться сторон куба. Ощущение формирующегося у него под ногами щита, поднимавшего их на дюйм над землёй, успокаивало.

— Я потерял контакт с сетью, — проинформировал их Гэри. — Я не смогу сказать, когда случится удар.

Это было ожидаемым, поэтому Мэтт не волновался. Его больше заботило то, работало ли его решение для проблемы с воздухом. Вытащив из рюкзака ещё одно зачарованное кольцо, он активировал его, и повесил на маленьком выступе типа крюка, который он добавил на древко своего посоха именно для этой цели. Из маленьких ворот, заключённых в кольцо, сразу же полились солнечный свет и сухой пустынный воздух.

Три выпущенных им зачарованных кольца располагались в разных частях света, которые они уже посетили — таким образом, если одно из них будет уничтожено, то они смогут переключиться на другое. Воздух не будет проблемой. Молодой чародей твёрдо вознамерился не повторять одну и ту же ошибку дважды.

— Ты можешь поймать через них сигнал? — спросил он у андроида.

— Нет, — ответил Гэри. — Если это — то же самое пустынное место, где мы были, то сигнал там был слишком плохим, даже если бы я мог протолкнуть через кольцо ПМ.

— И что нам теперь делать? — задумалась Керэн.

— Ждать, — сказал Мэттью. Во всех практических отношениях они были неуязвимы — они могли ждать сколько, сколько нужно. Однако он не хотел позволять Тессеракту Дураков впитать слишком много материи. Чем дольше тот оставался открытым, тем больше внутри скапливалось массы, и тем больше будет взрыв. Он поставил почти самый маленький размер внутреннего измерения, что скорее всего приведёт к мощным разрушениям, но он не хотел, чтобы они были слишком большими. Если они выйдут, и обнаружат, что лаборатория и всё остальное на мили вокруг уничтожено, то их миссия окончится провалом.

С другой стороны, если он слишком рано уберёт транслокационные грани, то может обнаружить, что ракеты ещё не попали в них, что было бы столь же катастрофично.

Всё зависело от правильного выбора момента.

Мэттью сосредоточился на своём дыхании, пытаясь унять свои мысли и сосредоточить своё восприятие на соседних гранях бытия, чтобы уловить то, каков скорее всего был мир за пределами их защиты на этой грани.

Естественно, это раззудило любопытство Керэн:

— Что ты делаешь?

Он вздохнул:

— Пытаюсь посмотреть наружу, в некотором роде.

Она нахмурилась:

— Ты так можешь?

— Возможно. Оставь меня в покое. Нужно сосредоточиться, — сказал он ей.

Она так и сделала, а он обратил свои мысли внутрь, пытаясь унять свой разум. Это было трудно, но он много упражнялся последние несколько недель. Через пару минут он начал мельком видеть ближайшие к ним измерения. Как и ожидалось, они были полны огня и дыма. Ракеты попали.

— Рэкстальет, амиртас, — произнёс он, и Тессеракт Дураков инвертировался.

Изнутри было трудно сказать, изменилось ли что-то. Внутри было по-прежнему темно, за исключением выходившего из висевшего на посохе кольца света. Снаружи не приходили ни звуки, ни вибрация — абсолютно ничто не могло проникнуть внутрь.

— Сработало? — спросил Гэри.

Мэтт не ответил, сфокусировав вместо этого свои чувства, чтобы снова попытаться посмотреть вовне. Полученные им видения были непонятными, и в основном состояли из яркого белого света. Он сдался.

— Думаю, там плохо, — наконец сказал он.

— Что ты увидел? — подтолкнул его андроид.

— Только белый свет.

Машина кивнула:

— Это плохо.

— А что это значит? — спросила Керэн, слегка раздражённая загадочными ремарками.

Гэри попытался объяснить:

— Полагаю, это значит, что произошёл термоядерный взрыв.

Её синяя кожа побледнела:

— Они сбросили на нас атомную бомбу?

Мэтт поднял руку:

— Нет, это я сделал.

— Гениально! — воскликнула она с садистским возмущением. — Ты хочешь сказать, что мы сидим в эпицентре термоядерного взрыва?

Мэттью почти застенчиво кивнул:

— Угу.

— Мы в ловушке, — заключила она. — Через несколько футов во всех направлениях начинается радиоактивная пустыня, или начнётся, как только взрыв утихнет. Мне придётся телепортировать нас куда-то ещё.

— На самом деле всё не так уж плохо, — сказал Гэри. — Насколько я знаю, почти вся радиоактивность, остающаяся после атомного взрыва, исходит от остатков расщепляемого материала. Термоядерные бомбы, или водородные бомбы, создают гораздо меньше радиоактивных осадков, и большая их часть происходит от расщепляемых материалов, используемых для приведения в действие реакцию ядерного синтеза.

— Ближе к теме, Папа, — нетерпеливо сказала Керэн.

Он кивнул:

— Этот взрыв, если он был термоядерным, произошёл из-за синтеза полностью нерадиоактивных материалов. Там изначально не могло быть ничего расщепляемого, просто простые элементы: кислород, азот, и так далее. Радиация будет лишь от первоначальных пучков гамма- и ренгеновских лучей во время взрыва, а также кое-каких нейтронов. Только эти нейтроны и будут создавать проблемы — они сделают радиоактивным значительную часть близких к месту взрыва материалов. Но дальше всё должно быть в порядке.

Керэн качала головой:

— Только вот всё, что рядом, было уничтожено взрывом, ты это подразумеваешь под «в порядке», верно? — Её голос был полон сарказма.

— Ну, конечно же, — сказал Мэттью, добавив. — Мы также, вероятно, находимся в нескольких дюжинах футов над землёй, поскольку теперь под нами наверняка вырыт большой кратер.

— Значит, надо телепортироваться, — сказала Керэн, повторяя своё первоначальное предложение.

Мэттью согласился:

— Только дай мне секунду, чтобы всё устроить. — Запустив руку в рюкзак, он вытащил пару зачарованных колец. Они были похожи на те, что он использовал раньше, но крупнее — каждое было диаметром почти в два фута. Он снял снабжавшее их кислородом кольцо с крючка напосохе, и деактивировал, а затем заменил его на одно из более крупных колец.

— Это зачем? — спросила Керэн.

Он улыбнулся:

— Я не могу телепортировать отсюда посох — он соединён с чарами, которые управляют Тессерактом Дураков. Его необходимо отключить, прежде чем сдвигать с места. Как только мы окажемся на новом месте, и какое-то время подождём, я приведу в действие второе кольцо, создав между ними ворота. Затем я засуну руку внутрь, выключу посох, заставлю его схлопнуться, и вытащу наружу. Всё, что мы потеряем — это кольцо с этой стороны.

— А что насчёт твоей руки? — едко спросила она. — Разве она не подвергнется облучению?

Гэри подал голос:

— После нескольких часов облучение, полученное его рукой за несколько секунд будет достаточно безопасным. Большая часть радиации будет сконцентрирована в земле под нами, и в ближайших твёрдых материалах. Как я уже говорил, особых радиоактивных осадков, сопровождающих обычный атомный взрыв, быть не должно.

— Ладно, тогда следующий вопрос, — сказала она, не моргнув и глазом. — Куда мы отправимся?

— Куда-нибудь, где можно найти кофе, — совершенно серьёзно предложил Мэттью. — Я его жажду с тех пор, как… — Он оставил слова висеть в воздухе, когда осознал, что вызвал у неё болезненное воспоминание.

Керэн попыталась не дать печали проникнуть в её голос, когда она закончила за него фразу:

— С тех пор, как был у Тёти Роберты. Там может быть небезопасно.

— Я готов рискнуть, если ты готова, — ответил он.

Выражения её взгляда было достаточно в качестве ответа.

Глава 49

Керэн переместила их прямо в спальню, которую они с Мэттью делили, пока жили у её тётки. Любое другое место в доме было рискованным, поскольку они не знали, были ли в доме или поблизости от него оставлены сторожа или охранники, но она была готова сразу же унести их прочь, если понадобится.

Они были там лишь несколько секунд, прежде чем получили ответ.

— Трое в гостиной, — объявил Мэттью, успев раньше Керэн.

— Что нам делать? — отозвалась она.

Мэтт чувствовал себя агрессивно. Возможно, постоянная опасность начала влиять на его мышление. Он одарил её спокойным взглядом, не выдававшим скрывавшееся под поверхностью его мыслей безрассудство.

— Подожди секунду. — Не дав спутникам возможность ответить, он открыл дверь, и прошёл по коридору в гостиную.

Одним из преимущества солдат-искинов перед людьми, выгруженными или органическими, было отсутствие удивления или промедления. Эти единицы теперь управлялись не обычными выгруженными людьми, а машинным интеллектом АНСИС. Как только Мэттью вошёл в комнату, они повернулись, и вскинули оружие для стрельбы.

Их ответ был таким быстрым, что один из них на самом деле сумел выстрелить, прежде чем молния Мэтта разрезала разделявшее их пространство, и спалила всех троих механических противников. Пулю остановил его щит.

Глядя на дымящиеся машины, он заметил, что хотя гостиная всё ещё была сильно повреждена после их прежней битвы, тела исчезли — как Роберты, так и Энни. Кто-то прибрался. Это принесло облегчение… и разочарование. Будь они здесь, они с Керэн могли бы позаботиться о том, чтобы похоронить их как следует.

Керэн и Гэри вошли вслед за ним.

— О чём ты только думал?! — воскликнула она.

— Теперь наше местоположение точно известно, — спокойно добавил Гэри.

Мэтт пожал плечами:

— Теперь уже ничего не поделать.

— Мы могли бы отправиться куда-нибудь ещё, — сказала Керэн. — А теперь вот точно придётся. — Она протянула им руки, чтобы снова их телепортировать.

— Ещё рано, — сказал Мэттью. — Я пришёл сюда за кофе. — Он направился на кухню.

— Он спятил, — сделала наблюдение Керэн, когда они последовали ним.

Она перестала жаловаться, когда дошла до кухонного стола. Их кофейные кружки по-прежнему стояли там, как они их там и оставили за минуты до убийства её тётки. По её щекам потекли непрошеные слёзы, когда она уставилась на них.

Мэттью немного поглядел на неё, положив руку ей на плечо. Он понятия не имел, что сказать. Повернувшись к Гэри, он спросил:

— Сколько у нас времени?

— Минуты, в лучшем случае.

Не теряя времени, он стал копаться в буфете в поисках кофе. Поиски его были безуспешны, но затем Керэн подошла ему помочь:

— Давай, я, — сказала она ему. — Ты не можешь отличить консервированные бобы от тунца. — Она быстро нашла молотые кофейные зёрна, и передала ему жестянку. Затем она указала на кофейник и перколятор: — Они тебе понадобятся для варки, но я не думаю, что у нас будет электричество.

— Нужна же только горячая вода, верно? — спросил он.

— Ага.

Мэттью взял стеклянный кофейник, но кофеварку оставил на стойке.

— Горячую воду я сам сделаю, — объяснил он. Упаковав кофейник и кофе в рюкзак, он одарил её печальным взглядом: — Полагаю, нам пора.

Она кивнула, но прежде чем она смогла что-то сделать, он подошёл к столу, и забрал их чашки, все три, включая тонкую фарфоровую чашку Роберты. Лицо Керэн исказилось, она боролась с подступавшими слезами.

— Чтобы помнить, — сказал он ей.

Пока он клал их в рюкзак, она взяла ещё один предмет, и передала ему. Это была бутылка с водой, из которой Роберта на них брызгала. Комок у неё в горле был слишком большим, чтобы что-то сказать, но он кивнул, и уложил и бутылку тоже. Поддавшись порыву, он обнял Керэн, но держал её лишь миг, прежде чем оттолкнуть.

— Поехали.

* * *

Они снова оказались в Великом Каньоне, в Северной Америке. К счастью, здесь не были оставлены никакие поджидавшие их охранники.

— Поскольку твои кольца они не нашли, я подозреваю, что телепортация Керэн не создаёт достаточно магической ряби, или что они там засекают, чтобы так быстро нас находить после твоих переходов между измерениями, — предположил Гэри. — Мы, наверное, можем рискнуть провести здесь полчаса или больше.

Мэттью вытащил из рюкзака большой бурдюк с водой, и залил в кофейник. Керэн наблюдала за ним, не в силах поверить.

— Ты правда серьёзно вознамерился попить кофе, прямо сейчас?

— Угу, — ответил он. — Пока ждём, всё равно больше нечего делать. — В отсутствие фильтра и других приспособлений, он был вынужден просто насыпать в ладонь молотый кофе, и высыпать в воду в кофейнике. Затем он использовал свою магию, чтобы нагреть жидкость, пока та почти не закипела. — И сколько мне нужно ждать, как думаешь? — спросил он у Керэн. Вода уже окрасилась в умеренный коричневый цвет.

— Предполагаю, что несколько минут, — ответила она. — Мне не нравится кофе, а даже если бы нравился, то сомневаюсь, что я стала бы экспериментировать с такими старомодными методами, как варка молотых зёрен.

Последовав её совету, он немного подождал, потратив это время на то, чтобы вытащить спасённые им чашки, и сполоснуть их водой из бурдюка. Когда они стали чистыми, он налил в две из них свой самодельный кофе. Он также попытался использовать силу, чтобы отфильтровать кофейную гущу, но недооценил сложность этой задачи. В итоге на дне обоих чашек оказалось порядочно гущи.

Керэн сомнительно поглядела на него, но затем он протянул ей фарфоровую чашку, из которой когда-то пила её тётка. Подняв свою чашку, он произнёс тост:

— За Роберту и Энни.

Она уставилась на кружку, тронутая, а затем подняла, сделав маленький глоток. Несмотря на чувства, горькая жидкость всё же заставила её поморщиться.

Мэттью сделал более крупный глоток, и сразу же обжёг себе язык. Подув на чашку, чтобы её остудить, он признался:

— У неё он получался лучше, но мне всё равно нравится.

— Она добавляла сливки и сахар, — заметила Керэн. Она заставила себя сделать ещё один глоток. — В твоём мире есть чай?

Мэтт осклабился, глядя на неё:

— Поговори с матерью Грэма, когда вернёмся. Она — истовая сторонница чая.

— Она — это которая из них? — спросила Керэн.

— Леди Хайтауэр, — сказал он, называя для неё имя.

Её лицо просветлело:

— А, да, помню её. Пронзительные голубые глаза. Но если Грэм — её сын, то почему он — «Торнбер», а она — «Леди Хайтауэр»?

— Она унаследовала этот титул от своего отца, — объяснил Мэтт. — Поскольку это — самый высокий из её титулов, именно так её и зовут, пока она однажды не передаст его своему сыну. Тогда он будет «Лордом Хайтауэром», хотя его зовут Торнбер. К тому же, это очень полезно, поскольку не даёт запутаться. Её свекровь всё ещё зовётся Леди Торнбер.

— Как всё запутано.

— У нас нет компьютеров, — сказал Мэттью, допивая свой кофе. — Поэтому мы тратим наше время, сидя, и придумывая сложные титулы, чтобы себя позабавить. — Он помыл свою чашку, а затем забрал чашку у Керэн, допив оставшийся кофе, который она оставила.

Когда всё снова было уложено, они ещё немного поговорили, пока Гэри не предупредил, что им, наверное, следует снова переместиться.

— Сколько ещё осталось времени, прежде чем можно безопасно вернуться? — спросил Мэттью.

— Без радиоактивных осадков область вокруг взрыва уже, наверное, довольно безопасна, не считая пожаров и прочих последствий взрыва, — сказал Гэри. — Однако проводить любое значительное время в радиусе четверти мили вокруг точки взрыва будет опасно ещё несколько лет.

— Лет? — Мэттью был в шоке.

— Это гораздо лучше последствий обычного атомного взрыва, — сказал андроид. — Конечный результат заключается в том, что нам придётся сделать крюк, и подойти к лаборатории с другого направления.

— Мне нужно вернуть Тессеракт Дураков.

— Если для этого требуется лишь ненадолго сунуть руку в кольцо-ворота, то, наверное, к завтрашнему дню это будет безопасно. Сегодня эта область ещё минимум несколько часов может быть достаточно горячей, чтобы обжечь твою руку, — добавила машина.

— От жара я руку защитить сумею, — сказал Мэттью.

— Но остановит ли твоя защита ионизирующую радиацию? — спросил Гэри.

Мэттью ответил пустым взглядом.

— Именно. Ты не знаешь, — сделал вывод андроид. — Подожди денёк, и проблем с этим не будет.

— Ну, мы не можем телепортироваться каждые полчаса, — вставила Керэн. — Мне в какой-то момент надо будет отдохнуть.

— Значит, вернёмся в Лосайон, — наконец сказал Мэттью. — Мы сможем там отдохнуть как надо, и вернёмся завтра.

Приняв решение, они отбыли лишь минуту спустя.

* * *

Мэттью стоял на берегу, с него капала вода. Он основательно вымок, от мокрых волос до хлюпающих сапог. «Почему всегда обязательно океан?»

На этот раз им хотя бы не пришлось никуда лететь. Керэн телепортировала их на берег, который они нашли после последнего прибытия в океан. Она бы предпочла Замок Камерон, но Мэттью не хотел травмировать свою семью ещё одним уходом, поэтому они решили провести ночь в лагере в глуши.

Он вытащил свой зачарованный летающий конструкт, и они полетели вдоль берега, пока не нашли реку. Там они помылись, и обсушились, прежде чем сесть за ужин, состоявший из сухого хлеба и твёрдого сыра.

Утра они ждали с нетерпением.

Глава 50

На следующий день они вернулись в мир Керэн.

На этот раз они появились над океаном, поэтому в первую очередь они телепортировались в родной город Керэн. Там они сумели помыться в общественном фонтане, прежде чем им пришлось снова бежать. АНСИС чрезвычайно хорошо приноровился определять их местоположение.

Следующий прыжок перенёс их в Англию. Керэн заставила их оказаться в Тинтаджеле, в юго-восточной Англии, где они появились в первый их визит.

Они подождали там несколько минут, пока Гэри использовал улучшившуюся связь с сетью, чтобы получить обновления относительно сложившейся ситуации. Дело было плохо.

— Всё кончено, — печально сказал он им.

— Что значит «конечно»? — напряжённо сказала Керэн.

— Я потерпел поражение, — ответил он. — То, что вы видите — это всё, что от меня осталось. Я вынужден был внезапно отсоединиться от сети. Теперь всем управляет АНСИС. Моё более крупное, супер-разумное «я» более не существует, но настоящая трагедия заключается не в этом. Все ВЦ кибер-пространства были захвачены. От обитавших там десяти миллиардов выгруженных людей не осталось ничего кроме цифровых файлов и холодных данных.

Керэн резко села, хотя это было скорее похоже на контролируемое падение.

Мэттью было трудно представить себе это число, и, что хуже, он почти не чувствовал печали. Вид реакции на это Керэн сказал ему, что для неё это было серьёзным ударом, но он не мог найти в себе те же эмоции. Всё это было слишком чужим. Он не знал никого из этих людей, и мысль о людях, живущих в цифровом компьютером мире, казалась ему плодом воображения.

Умом он знал, что это было взаправду, что они были настоящими, но до сердца и нутра его это не доставало.

— А что насчёт органиков? — спросила Керэн. — Людей вроде меня?

— Не знаю, — ответил её виртуальный отец. — Я мало что выяснил, прежде чем вынужден был отсоединиться. Вся сеть теперь является для меня враждебной территорией.

— Есть новости насчёт яйца? — спросил Мэттью.

— Нет, — сказал Гэри. — Всё, что я узнал — это то, что они мобилизовали значительную часть военных сил для защиты лаборатории. Думаю, Тессеракт Дураков напугал АНСИС. После взрыва он просто висит там, неуязвимый для всего, чем на него воздействуют. АНСИС, наверное, волнуются из-за этого.

— Значит, пора его вернуть, — сказал Мэтт. Вытащив кольцо-ворота, он активировал его, и начал засовывать внутрь руку, чтобы взять посох. Однако ему в голову внезапно пришла недобрая мысль.

Пока остальные наблюдали за ним, он затолкал руку почти по плечо, а затем задёргался, и закричал:

— Жжётся!

Керэн так испугалась, что взвизгнула, и хотя Гэри ничего не показал, он тоже был несколько напуган. Они оба гневно посмотрели на него, когда Мэттью вытащил свою руку обратно, и пошевелил пальцами, показывая, что те совершенно невредимы, при этом не переставая смеяться.

— Мне это стоило десяти лет жизни, мудак! — выругалась Керэн.

Гэри добавил:

— Я тоже не счёл это забавным.

Мэттью всё не мог остановить смех. Когда он наконец взял себя в руки, и вернул себе самообладание, он попросил прощения:

— Простите. Может, всё дело в стресс, который мы испытывали. Я не мог удержаться.

— Я начинаю сочувствовать твоим сёстрам, — пожаловалась Керэн.

Он широко ей улыбнулся, и снова запустил руку в кольцо-ворота. Он начал произносить команду, чтобы деактивировать чары, но его остановила внезапная вспышка предвиденья. По его спине пробежала дрожь, и он вытащил руку. Если бы он деактивировал Тессеракт Дураков, то мог бы потерять руку, и кричал бы уже взаправду.

— А теперь что? — спросила Керэн.

— Не могу, — сказал он ей. — Я обожгусь. Там вокруг что-то чрезвычайно горячее.

— Не должно там ничего быть, — сказал андроид. — Если только они не устроили что-то сами.

— Ну, отсюда сказать нельзя, — проинформировал их Мэтт. — Может, нам следует телепортироваться обратно в одно из мест, где мы были вчера, где-то в миле от последней точки, где мы оставили ТД.

— Будет опасно, — сказал Гэри.

— В этом мире всё опасно, — отозвался Мэтт.

Керэн кивнула:

— За дело.

Она перенесла их в точку, где они бросили перт, в паре миль от места, где они в конце концов были вынуждены оставить Тессеракт Дураков. Обломки перта никуда не делись, но окружение переменилось кардинально. Во всех направлениях, насколько хватало глаз, деревья были повалены, будто гигантская рука толкнула их всех в одну сторону.

А потом сожгла.

Мир был обожжённым и почерневшим, как картина ада, вышедшая из-под кисти какого-то художника.

— Чёрт побери, — тихо сказала Керэн, добавив присвист в конце. — Это и впрямь было как атомная бомба.

Мэттью тоже был ошарашен — настолько ошарашен, что почти не успел отреагировать на следующую вспышку предвиденья. Толкнув Керэн в сторону, он возвёл мощный щит… и едва не потерял его от силы попавшего в него снаряда. Реагируя чисто инстинктивно, он послал мощную, хоть и несфокусированную, линию огня обратно к источнику выстрела. Та растеклась по укреплённой металлической броне, не пробив её.

Стреляло в них четырёхногое металлическое чудище — по крайней мере, так его воспринял молодой волшебник из Лосайона. Оно было выше лошади, со странным туловищем, которое, похоже, могло крутиться у него над ногами в любую сторону. Две руки были оборудованы каким-то оружием.

— Они вызвали бронекавалерию, — объявил Гэри.

У Мэттью не было времени гадать, что это значило. Стрелявшая в них тварь по его мнению совершенно не была похожа на солдата верхом, но он не мог остановиться, чтобы попросить объяснений. Другая рука существа направилась на них, и в ней был круг из стволов, которые как раз начинали раскручиваться, испуская пронзительный вой.

Он побежал в сторону, но затем упал, прижавшись к земле, когда очередное видение предупредило о грозившей ему смерти. Прицел у твари был идеальным, и она могла поворачивать оружие гораздо быстрее, чем он мог бежать. Его магический взор едва воспринимал сливавшийся в пятно поток стремительных пуль, которые начали рвать воздух прямо у него над головой и шеей.

Прошла лишь секунда, прежде чем тварь нацелила оружие чуть ниже, и у Мэтта не было времени на то, чтобы двигаться. Вместо этого он рванул часть земли вверх, укрепляя её сильным щитом. Пули рвали мягкую землю, и бились о щит, но силы их было недостаточно, чтобы его пробить.

Тварь продолжала стрелять, буря его защиту будто бы бесконечным числом пуль. Он не мог сдвинуться с места, поэтому использовал силу, чтобы поднять ещё земли, укрепляя свою защиту, пока пули не прекратились, и вой вращения стволов огнестрельного оружия не затих. Торс чудища повернулся, направляя на него другое оружие.

Чем бы оно ни было, Мэттью знал, что попадания не переживёт. Запустив руку в рюкзак, он вытащил заготовленный им длинный, тонкий жезл. Прежде чем тварь выстрелила, он выскочил в сторону из-за земляного вала, и выпустил мощный разряд молнии.

Металлическое чудище молния не уничтожила, но после удара оно замерло. Внешняя его часть была обожжённой и дымилась, но внутренняя электронная начинка дала сбой под действием электричества. Мэттью долгую секунду глазел на чудище, прежде чем вспомнить о своих спутниках.

Метнувшись обратно, он обнаружил, что Керэн баюкает окровавленную руку. Рана не была серьёзной, — рикошетом порвало кожу, — но его отрезвила. Он осознал, что с тем же успехом её могли убить. Гэри же получил пулю прямо в тело, но та, к счастью, не задела ничего важного.

Мэтт взял руку Керэн своей ладонью, и посмотрел ей в глаза:

— Смотри, что я делаю. Тебе скоро тоже придётся этому научиться. — Проведя пальцем по ране, он залечил кожу, остановив кровотечение. Работа была грубой, но и так сойдёт. Однако он забыл заблокировать нервы, поэтому она зашипела от боли, когда её кожа срослась обратно. — Будем надеяться, что у тебя будет получаться лучше, — добавил он.

Мэттью повернул голову к андроиду, и спросил:

— Что это была за хрень?

— Тортас, — ответил Гэри. — Стандартная часть современных дивизий бронекавалерии. Они сменили танки и некоторые лёгкие бронированные машины после войны с демонами.

— Эта штука определённо не была медленной, как черепаха^[7], - сказал Мэтт. Вопросами насчёт «кавалерии» он тоже себя утруждать не стал — позже для этого ещё будет время. Прилив адреналина и страха заставил его взглянуть на вещи яснее.

Подавшись вперёд, он коротко поцеловал Керэн:

— Прости, — сказал он ей. — Я не могу взять тебя с собой.

Она отказывалась это принять. Её глаза сузились, когда она посмотрела на него:

— Да ты ни за что не… — Её слова внезапно оборвались, когда он озвучил команду для её пояса, и она переместилась обратно в его мир.

На него наползло чувство одиночества, когда он посмотрел на пустое место, где она была. Он надеялся, что она не упадёт в океан. Как бы то ни было, она будет злой как мокрая курица^[8], когда снова его увидит. Он тихо засмеялся над невольной игрой слов:

— Хе-хе… мокрая курица.

— Спасибо, — сказал Гэри. — Знаю, как трудно тебе было это сделать, но я места себе не находил от беспокойства за неё.

Он проигнорировал эти слова, и вместо этого задал вопрос:

— Ты сказал, что они все мертвы, верно?

Гэри быстро переключил мысленную передачу:

— Выгруженные люди — да, а органики — наверняка, хотя я и не могу быть уверенным. Если они ещё живы, то ненадолго. А что?

— Сколько времени ты сможешь выжить в океане?

— Пока не кончится питание — минимум несколько месяцев. Эти военные андроиды полностью изолированы. Тут даже есть надувной пузырь на случай… — начала машина.

— Тебя я тоже отправляю обратно, — внезапно сказал Мэтт. — Попытайся добраться обратно в Лосайон, если сможешь.

— Это не имеет значения, — сказал Гэри. — Как только радиоизотопный генератор откажет, я перестану существовать. С тем же успехом ты можешь позволить мне продолжить тебя сопровождать.

— Лосайон, — настоял Мэтт. — Керэн будет нуждаться в тебе. О твоей батарейке будем волноваться позже. — Затем он озвучил команду, чтобы отправить Гэри обратно в свой мир.

Мэттью стоял, оглядываясь, один, каким и был, когда только явился в этот мир. Он пошёл на восток, перпендикулярно упавшим деревьям. Пройдя несколько миль, он направится на север, а потом, в конце концов, на запад, подойдя к с другой стороны к месту, где держали яйцо Дэскаса.

Это было глупо и опрометчиво, но без яйца он не уйдёт. Больше ему не нужно было волноваться ни о ком кроме себя, и если всё пойдёт плохо, то их жалобы ему всё равно не придётся выслушивать.

Эйсара у него осталось маловато, поэтому он вытащил очередную железную сферу, и начал вытягивать из неё силу. Прогулка могла затянуться.

Глава 51

Учитывая количество миль, которое ему нужно было пройти, и отсутствие дорог или иных узнаваемых им признаков цивилизации, Мэтт серьёзно подумал о том, чтобы воспользоваться летающим конструктом. Однако что-то сказало ему, что это будет слишком опасно. Если на него нападут в воздухе, то уклониться от ракеты или вовремя защититься он никак не сможет.

Ему не хватало уз с драконом. Прошедшие после смерти Дэскаса недели заставили его осознать, насколько он стал на неё полагаться. Обострившиеся чувства и — что было важнее в данный момент — сила, скорость и выносливость… всё это пришлось бы ему кстати.

Он прошёл почти четверть мили, когда по нему нанесли следующий удар.

Предупреждения не было — ни видимого, ни слышимого. Враг целился в него со слишком большого расстояния. В один миг всё было мирным, а в следующий он испытал непреодолимое желание отскочить влево. Попадание гиперзвукового снаряда в то место, где он стоял, подбросило землю в воздух. Удар обладал такой силой и энергией, что почва брызнула во все стороны так мощно, что убила бы его при прямом попадании.

Секунду спустя до него докатился звук, громкий, тяжёлый щелчок, за которым последовал тихий гул. Его уши помогли его взгляду определить направление, пока он не заметил поднимавшееся вдалеке облачко пыли или дыма. «Вот, откуда стреляли». Был то тортас, или какое-то другое оружие, он не знал. Расстояние было больше мили, слишком далеко, чтобы его ограниченный в этом мире магический взор мог туда достать.

Он побежал.

Но не в сторону врага — это бы его задержало. Добираться до противника было был слишком долго. Он бежал по тому же пути, по котором двигался раньше, по прямой, никуда не отклоняясь. Движение зигзагом теряло смысл перед лицом столь меткого и быстрого оружия. Он мог лишь доверить своё спасение своему странному ощущению опасности, если в него снова выстрелят.

Так и произошло.

На этот раз он замер неподвижно, как раз вовремя, чтобы очередной снаряд взрезал воздух у него перед лицом. Двигался тот на этот раз под более низким углом, и пролетел ещё где-то ярдов двадцать, прежде чем взорваться о дерево справа от Мэттью.

Ствол дерева дезинтегрировался во взрыве щепок и деревянных осколков, верхняя часть, казалось, подождала секунду, прежде чем начать падать, будто она была не меньше его удивлена разрушению её опоры.

Мэтт снова побежал.

Он продолжил избранный метод движения, переключившись на сберегающую силы трусцу вместо стремительного бега. Расстояние миновать ему нужно было ещё большое, и бежать всё это время ему бы ни за что не удалось. К тому же, не имело значения, насколько быстро он бежал, поскольку оружие врага всё равно его найдёт — они были слишком быстрыми и меткими, чтобы уклоняться за счёт одной лишь скорости бега.

Были и другие выстрелы, и каждый раз стреляли со слишком большого расстояния, чтобы заметить визуально, хотя порой его слух мог оценить примерное направление после попадания. Каждый раз он ощущал вспышку предвиденья, и мгновенно ей следовал. Иногда он останавливался, а иногда прыгал влево или вправо, и каждый раз этого едва хватало, чтобы избежать смертоносного удара. Щит он бросил, чтобы беречь эйсар — пользы от него всё равно было мало. Вместо этого он заблокировал слух с помощью маленького звукового щита вокруг ушей. Они наверняка должны были начать снова использовать разрывные снаряды, и его и так уже слишком часто едва не оглушало.

Некоторые удары шли под таким углом, что уклоняться от них было мало — осколки и шрапнель могли быть не менее смертоносны, чем прямое попадание. В этих случаях он возводил щит непосредственно при необходимости — опять же, пророческий дар позволял ему узнавать нужный момент.

В конце концов они бросили попытки попасть по нему гиперзвуковыми снарядами, но после короткой передышки он обнаружил, что его снова прижало огнём из мощного пулемёта. Всё было прямо как во время его предыдущего боя с тортасом, стрельба была почти слишком сильной, чтобы защититься от неё, и неумолимой. Начав стрелять, они не останавливались несколько минут.

Тут уклоняться уже не получалось, поскольку оружие в точности отслеживало его передвижение, поэтому он был вынужден каждый раз окапываться за поспешно возведённым земляным валом, который каждый раз поддерживал щитом.

К счастью, было похоже на то, что каждое отдельное оружие не могло стрелять вечно, без остановки. После минуты или двух стрельба прекращалась, и он снова начинал бежать трусцой. Он предполагал, что оружие перегревалось от постоянного использования, но не мог быть уверенным.

Так он бежал пару миль, а потом начал заворачивать обратно на север. Вскоре после этого он наткнулся прямо на одного из тортасов, стрелявшего по нему ранее. Присутствие машины он не ощущал до тех пор, пока не стало почти слишком поздно. Его магический взор в этом мире был слишком ограниченным. Пробежав через рощицу деревьев на небольшой возвышенности, он вышел в двадцати ярдов от боевой машины.

Как и все машины, она не колебалась. Торс мгновенно повернулся, и вращающиеся стволы смазались в единое пятно, стреляя по нему.

Вместо того, чтобы использовать землю, поскольку на это не было времени, он создал более мягкий щит, который был рыхлым и эластичным, с твёрдым, прочным слоем в задней части. В прошлом он делал что-то подобное, чтобы смягчать падение, и он вспомнил, как его предок, Тирион, делал что-то похожее в бою.

Сработало.

Внешний слой лишал пули части энергии, позволяя лежавшему дальше более твёрдому щиту останавливать их, не создавая опасности отката. Потеря сознания в этой ситуации была бы смертным приговором.

Направив свой специализированный жезл с рунным каналом на тварь, он спалил её электронику, и снова побежал.

Помимо того, что оно вызывало физическую усталость, его путешествие почти превратилось в своего рода бег с препятствиями. Где-то на задворках его сознания он испытывал тихий ужас, но не давал этот голос пробиться на передний план его мыслей, где принимались все решения. Ограничив использование щитов лишь необходимостью, он стал гораздо лучше беречь эйсар в этом лишённом магии мире, а когда тот всё же заканчивался, Мэттью вытаскивал одну из своих железных сфер, и начинал подпитываться.

Час спустя всё начало приедаться. Даже его страх иссяк, или, быть может, просто сдался от необоримой тщетности попыток накачивать его адреналином. Он знал, что это была опасная стадия, он уже слышал про неё от отца. О таких моментах, когда становишься слишком онемевшим, чтобы бояться — в такие моменты его отец часто терпел наихудшие поражения, или допускал крупнейшие ошибки.

Но у Мэттью не было выбора, или не было иных вариантов, на которые он согласился бы. Ему нужно было двигаться дальше. Поэтому он двигался, пытаясь не позволять всё росшему чувству уверенности влиять на его решения.

И тут это произошло — переполнявшее его ощущение неминуемой гибели. Отпрыгивать было некуда, нигде не было безопасно. Везде вокруг него была смерть, и никаких вариантов бегства не оставалось.

Было тихо, и его нормальное восприятие не замечало никакой явной опасности, но он знал, что скоро умрёт, если ничего не сделает. Предупреждение пришло достаточно рано, чтобы был время на выбор, но он знал, что времени оставалось меньше минуты. «Наверное, ракета», — подумал он.

Ему нужен был Тессеракт Дураков. Либо так, либо ему придётся вернуться в свой собственный мир, и признать поражение.

Он вытащил кольцо-ворота, и, активировав его, засунул внутрь свою неосновную, левую руку. Он вновь почувствовал, что если деактивирует Тессеракт Дураков, то потеряет руку, вероятно — из-за какого-то пламени. Убрав её, он применил заклинание, которым часто пользовался у себя в мастерской, чтобы защищать руки от мощного жара. Снова засунув руку, он получил иную вспышку предвиденья. Рука уцелеет, но он всё равно позже её потеряет.

Что бы на той стороне ни было, он не знал, как полностью от этого защититься. Было только два варианта — потерять руку, или оставить попытки вернуть яйцо Дэскаса. Медлил он лишь мгновение. Быстро протараторив команды, он отключил Тессеракт Дураков, и сжал посох в более короткий жезл, чтобы его можно было вытащить через кольцо-ворота.

Его рука ощущала странное тепло, но боли не было. Это уже было необычным само по себе, поскольку в нормальных обстоятельствах он вообще не чувствовал перепадов температуры через своё заклинание для защиты от тепла.

Взяв посох в руку, он выбросил кольцо-ворота. Оно теперь было бесполезно, поскольку второе кольцо так и осталось там, откуда он забрал посох. Второй раз он это трюк использовать не сможет. Не теряя зря времени, он снова распрямил посох, и повторно активировал Тессеракт Дураков. Его окутала защитная тьма, когда транслокационные грани отрезали его от внешнего мира.

Ожидая, он вызвал маленький светляк, чтобы осветить куб изнутри, и осмотрел свою левую руку. Та выглядела нормальной, и не болела. Подвигав ей, он не мог найти никаких изъянов или иных ран. Он почти сомневался в том, что что-то пошло не так, но та странная теплота и уверенность его видения заставили его поверить, что это было ложной надеждой. Что-то с рукой было не так, и позже он поплатится за свой выбор.

На этот раз он использовал для внутреннего измерения более крупный вариант, чтобы избежать тех разрушительных эффектов, которые были в прошлый раз. Тессеракт Дураков был активен лишь минуту, поэтому он надеялся, что взрыв будет маленьким, примерно того же масштаба, как и тот, который уничтожил мастерскую у него дома.

Мэттью произнёс команду для инверсии, и секунду спустя деактивировал тессеракт, доверяя своему предвидению предупредить его, если это действие окажется фатальной ошибкой.

Область вокруг того места, где он стоял, была изорвана и опалена. Часть травы всё ещё горела, и вокруг него осталось несколько маленьких кратеров. «Точно ракеты», — подумал он. Мэттью пошёл дальше.

Следующий час прошёл без дальнейших атак, и он задумался, то ли они решили не тратить зря боеприпасы, то ли исчезновение Тессеракта Дураков из эпицентра термоядерного взрыва заставило врагов чесать затылки. «Если у них вообще есть затылки».

Как бы то ни было, передышка пришлась кстати.

После того, как он некоторое время двигался на запад, он наконец решил, что в целом находится в нужном месте, чтобы направиться на юг. Если он не слишком ошибся с подсчётом расстояния, то теперь подойдёт к лаборатории в Уиттингтоне с другой стороны. После столь долгих путешествий с Гэри ему стало по-настоящему не хватать безошибочного знания места и направления, которыми обладал андроид.

Его рука начала чесаться, но он пытался игнорировать эти ощущения. Поделать с ними он всё равно ничего не мог.

Местность, по которой он двигался, была слегка лесистой, но земля была ровной, и подлесок был либо небольшим, либо вообще отсутствовал, из-за чего идти было легко. Бежать трусцой он уже перестал. В отсутствие уз с драконом постоянно поддерживать такую скорость было просто слишком утомительно.

«К тому же, я не хочу совсем задыхаться, когда доберусь до вечеринки», — подумал он. Долгая задержка между атаками дала его чувству юмора возможность восстановиться. «Папа гордился бы. Он, наверное, всё время отпускал шуточки, пока сражался с тёмными богами».

Или, возможно, он просто добавлял юмора, рассказывая об этом своим детям годы спустя. Точно Мэттью узнать это никак не мог. Сам же он не мог представить, что будет позже приукрашивать свои собственные приключения смехом.

«Если, конечно, я выживу».

Он остановился, чтобы перевести дух, попил припасённой в рюкзаке воды, и съел твёрдый кусок хлеба, который будто застревал в горле. Желудок его бунтовал. Постоянная опасность и стресс оставили его не в том настроении, чтобы переваривать пищу, однако Мэттью проигнорировал жалобы желудка, и всё равно затолкал в себя хлеб.

Эйсар его был в хорошем состоянии. Он сумел впитать из железных сфер достаточно, чтобы заполнить резерв полностью, но его тело было совсем другим делом. Из-за последствий боевого стресса его руки и ноги начали дрожать, а усталость вышла на новый уровень, о существовании которого он даже не подозревал. Будучи совой, он думал, что уже узнал всё возможное об усталости, но постоянное напряжение последних нескольких часов оставило его истощённым.

«Следует вернуться домой», — подумал он. Это было разумным шагом. Если он в таком состоянии вступит в очередную крупную схватку, то умрёт. Один. Никто даже не узнает, что случилось.

Он даже больше не был уверен в том, зачем он это делает. Было ли дело в чувствах к чокнутому, и теперь уже мёртвому дракону? Следующий дракон, который вылупится из этого яйца, не будет его знать, не будет его помнить. Он не будет благодарен. Возможно, было бы милосерднее оставить его здесь. Без обладающего эйсаром человека для создания уз он никогда не вылупится.

«Что если он уже мертв? К примеру, если бы мы нашли какого-то человека, упавшего со скалы, и он уже был бы мертв? Было бы неправильно позволить ему зря испортиться…»

Слова Дэскаса снова прозвучали у него в голове.

— Этот глупый дракон был одержим попытками отведать человечины, — сказал он себе, посмеиваясь. Он убрал бурдюк с водой в рюкзак, и встал. Затем продолжил идти на юг, слишком упрямый, чтобы сдаться.

Земля начала слегка подниматься, и он задумался, доберётся ли он когда-нибудь до своей цели. Будет несколько иронично, если он неправильно рассчитал направление, и в итоге пройдёт мимо. В рассказах такого никогда не бывало.

— Герой потерялся, и бродит по округе, пока не умирает от истощения, — пробормотал он. — Звучит очень похоже на мой случай. — Он начинал жалеть о том, что по нему уже не стреляют. По крайней мере тогда он был уверен в том, что делает что-то такое, чего они не одобряли… например, двигается в нужном направлении.

Когда он подбирался к вершине взгорка, смутное ощущение опасности сказало ему остановиться. Когда он доберётся до вершины, то покажется на глаза врагу. Ему нужно было приготовиться к последствиям.

Потратив немного драгоценного эйсара, он сотворил заклинание, временно изгнавшее его усталость. Последствия этого он ощутит позже, но ему нужна была ясная голова. Если он умрёт, то не важно, насколько усталым он будет. Крепко сжав посох в правой руке, он заткнул за пояс свой жезл со специализированным рунным каналом, чтобы его было быстро достать.

Он вытащил из рюкзака ещё горсть мелких предметов, и разложил их в маленькие мешочки, висевшие у него на поясе, откуда он сможет их достать при необходимости. Затем, сделав глубокий вдох, он снова пошёл вперёд.

Когда ландшафт по ту сторону взгорка показался на глаза, он увидел широкое, низкое здание в полумиле от себя. Оно было простым и уродливым, состоявшим из красного кирпича, и окружённым ещё одним из этих странных проволочных заборов, которые были так популярны в мире Керэн. Увидь он это строение в Лосайоне, Мэттью бы поразился, поскольку для его мира здание было гигантским, но в этом мире он привык лицезреть огромные размеры их сооружений. Здание имело высоту в сорок или, быть может, пятьдесят футов, что было не так уж много, однако длина и ширина его были слишком велики, чтобы он мог легко их оценить.

Он почти походя наклонил голову в сторону, позволив пуле просвистеть мимо правого уха. Его внимание было полностью сосредоточено на солдатах и тортасах, выстроившихся поперёк лежавшего перед ним поля, отделяя его от цели.

Они стояли рядами. Военные андроиды несли винтовки и различные иные виды оружия, которые он не опознал. С тортасами он уже был хорошо знаком. В общем и целом всё выглядело так, будто они воспринимали его очень серьёзно.

— Они очень не любят гостей, — сделал наблюдение он. А затем пошёл вниз по склону им навстречу.

Глава 52

Сразу стало понятно, что просто уклоняться и закрываться щитом время от времени будет недостаточно, чтобы не дать ему умереть. В него стреляло просто слишком много солдат, а тортасы по очереди стреляли в него своими странными вращающимися пулемётами.

Менее чем через десять ярдов он был вынужден окопаться за очередным земляным щитом, и это его не устраивало. Прикованный к месту, он становился уязвимым для высокоскоростного оружия тортасов, и оно было достаточно мощным, чтобы уничтожить его земляную защиту, и лежавший за ней щит, и сохранить достаточно мощности, чтобы пробить дыру в нём самом.

Прежде чем это произошло, он активировал Тессеракт Дураков:

— Стёр мин, эйлен кон, садин лин, рекстальет стёр, амиртас! — Использованная им команда была очень конкретной. Чары заставили появиться лишь две грани Тессеракта Дураков — одна грань была нормальной, позволяя материи входить в неё, а вторая была инвертированной, мгновенно посылая ту же самую материю обратно наружу.

Сверху, снизу и сзади он всё ещё был открыт, но спереди, с обращённой к врагу стороны, две транслокационные грани сходились, образуя угол, указывавший в том направлении, куда он теперь двигался. Снаряды, попадавшие в нормальную транслокационную грань, проходили через внутреннее измерение, и выходили обратно из другой грани под углом в девяносто градусов. В результате чего часть огня, который вели солдаты слева, попадала в солдат справа.

Солдатам слева повезло, поскольку в их сторону ничего не возвращалось.

Он сумел пройти так пятьдесят ярдов, и за это время ряды противника охватил хаос, когда правая сторона их строя была подвергнута опустошающему обстрелу благодаря их друзьям слева. Если бы Мэттью мог точно целиться, то их бы вообще смело, но ему приходилось полагаться на удачу, поскольку углы, под которыми в него стреляли, не были постоянными.

Враги не были дураками. Левая часть перестала стрелять менее чем через двадцать секунд, поэтому он поменял стороны, и дал левым почувствовать вкус того, что они раздавали своим друзьям. Вскоре после этого вражеский строй вообще прекратил огонь.

Однако сдаваться они не собирались. Мэттью мгновенно ощутил опасность сверху.

— Слэн мин, эйлен кон, садин лин, рекстальет слэн, амиртас! — Над ним появилась третья транслокационная грань, защищая его от открывших по нему огонь беспилотников. Их ракеты и выстрелы поглощались верхней гранью, и проецировались из двух граней впереди.

Мэттью улыбнулся, продолжая идти дальше. «Они там, наверное, уже обосрались», — подумал он. «Ну, или могли бы, будь они людьми». Он быстро отбросил эту мысль. Если думать о них, как о ничего не чувствующих машинах, то портилось всё веселье.

— Бри мин, эйлин слэн, садин лин, амиртас! — крикнул он, переводя Тессеракт Дураков в новый режим. Теперь опасность была со всех сторон, поэтому он активировал все грани кроме нижней, чтобы иметь возможность идти дальше.

Затем он слегка присел — даже маленькая щель внизу была слишком велика, и ему пришлось вогнать боковые грани Тессеракта Дураков в землю, чтобы спасти свои ступни. Поскольку снизу тот всё ещё был открыт, он ощутил дрожь земли, когда ландшафт вокруг него взорвался огнём и яростью. «Наверное, ракетами ударили, но целились не прямо в меня», — догадался он. Отказать врагу в сообразительности он не мог. Они быстро учились. Решили взорвать всё, что находилось непосредственно рядом с ним, пытаясь обойти его странную защиту.

Он оставался на месте, пока земля снова не замерла, а затем выпрямил колени, и пошёл вперёд. После лишь десяти футов он был вынужден снова остановиться. «Да сколько у этих людей ракет и взрывчатки?» — удивился он. Казалось нелепым держать такое количество разрушительной силы наготове. «Что они делают со всем этим добром, когда не стреляют в людей вроде меня?»

После ещё нескольких перебежек он достиг места, которое по его оценкам было посреди переднего края вражеского строя. Держа активными пять граней, он мог полагаться лишь на имевший малую дальность магический взор для обозрения окружающего мира, и в тот момент это работало лишь футов на пятьдесят. Однако вокруг него были солдаты и другие враги, поэтому он знал, что наверняка достиг какой-то части их строя.

— Талто мин, эйлен слэн, садин лин, амиртас.

Теперь он был окружён со всех сторон — сверху и снизу тоже. Он сделал размер внутреннего измерения маленьким, но не настолько маленьким, чтобы вызвать очередную реакцию термоядерного синтеза. Мэттью подождал двадцать секунд, а затем инвертировал Тессеракт Дураков:

— Рэкстальет, амиртас!

Десять секунд спустя он начал деактивировать всю конструкцию, чтобы хорошенько оглядеться, но вспышка предвиденья предостерегла его против этого. Ещё оставались враги. Передумав, он переключилего в режим трёх граней — две спереди, и одна сверху. Вращая посох в руке, он оглядел поле, готовясь снова защититься, если кто-то будет по нему стрелять.

Он быстро увидел, почему полная деактивация была бы необдуманным ходом. Взрыв раскурочил большую часть военных андроидов, но тортасы были покрепче, и большая их часть всё ещё была активна. Они начали двигаться и стрелять сразу же, как только увидели исчезновение части его защитных чар, пытаясь обойти его, чтобы стрелять сзади.

Их было минимум семь, и они были слишком близко, и двигались слишком быстро, чтобы он мог надеяться защититься от них, перемещая свой щит. Вместо этого он позволил себе упасть спиной назад, чтобы три грани Тессеракта Дураков накрывали его подобно пирамиде. Потянувшись к мешочкам у себя на поясе, он вынул горсть зачарованных металлических сфер, и запустил их своей силой наружу.

Поскольку транслокационные грани работали только в одном направлении, они предоставляли ему полную свободу стрелять или кидать что-то наружу — ему просто приходилось делать это вслепую. Оружие было зачаровано именно для этой цели. Оно приземлилась далеко за пределами его пирамиды, и разрядилось, послав во все стороны бурю электрических разрядов.

Хотя транслокационные грани его защитили, он всё же ощутил через землю странную встряску, вроде лёгкого гудения. «Заметка на будущее: если не быть осторожным, можно всё же убиться электрическим током».

Несколько секунд спустя он встал, и поспешно огляделся. Большая часть тортасов застыла, хотя несколькие из них странным образом тряслись, будто в конвульсиях. Два самых дальних всё ещё были активны. Он это исправил, направив на них свой молниевый жезл, и дав им более личный шок.

На какое-то время он победил.

Он деактивировал Тессеракт Дураков, и направился к зданию. Несколько военных андроидов ещё остались, укрывшись в здании, или притворяясь неактивными, неподвижно лежа на земле, но против них тессеракт не требовался. Мэттью шёл вперёд, при необходимости уклоняясь, и заботясь о том, чтобы достаточно храбрые для стрельбы по нему враги не могли делать это дважды.

Вопрос был в том, куда ему идти? Предположительно, яйцо держали внутри здания, возможно — на глубоком подземном уровне вроде того места, где он нашёл Керэн. Но что если его куда-то переместили? Он будет чувствовать себя чертовски глупо, если он прошёл через всё это, включая потерю руки, лишь чтобы обнаружить, что они переместили яйцо куда-то, где он его не сможет найти.

Без Гэри у него не было никакого способа снова его отыскать. Поправка — даже с Гэри он не сможет его снова отыскать. Тот уже сказал ему, что больше не мог копаться в сети, ища информацию. Мир был большим, а этот мир был ещё и уникально враждебным. Другого шанса у него не будет.

«Даже если они — просто машины, они разумны», — раздумывал Мэттью. «Если его здесь нет, то я просто буду продолжать возвращаться и взрывать тут всё, пока они не придут к разумному решению, что лучше будет просто отдать мне яйцо». Благодаря его нынешней браваде он почти мог в это поверить, но глубоко внутри он знал, что ему на это не хватит сил. Как только он уйдёт, обратно сюда он уже никогда не вернётся.

Главный вход в здание представлял из себя пару бывших совсем недавно красивыми стеклянных дверей. Теперь они были разбиты и расколоты. «Надо сказать кому-нибудь, чтобы их починили», — иронично подумал Мэттью. Оглядев выжженную и изрытую лужайку, покрытую сломанными, дымящимися и, в некоторых случаях, горящими машинами, он решил не утруждаться. «У них есть и более крупные поводы для беспокойства». Он подавил рвавшийся наружу смех, скорее всего принявший бы форму полу-истеричного хихиканья. Стресс определённо начал оказывать на него влияние.

Мэттью как раз начинал подниматься по ступенькам ко входу, когда ощутил его. Это был эйсар Дэскаса, яркий и сильный. Мэтт был так рад его видеть, что почти промедлил, когда его дополнительное чувство предупредило об опасности. Почти.

Направив силу вниз, в землю, он прыгнул в небо. Это было единственным способом избежать массивного удара силы, который стёр с лица земли вход, ступеньки, и жалкие остатки некогда гордых дверей.

Он взмыл вверх на тридцать футов, и, достигнув высшей точки полёта, решил, что наверняка перестарался. Адреналин имел такой забавный эффект. Теперь ему пришлось управлять падением с немалой высоты. Он также представлял из себя удобную мишень, поскольку в воздухе уворачиваться не мог.

И точно, его предчувствие предупредило его о том, что его вот-вот собьют. Не имея достаточно времени на слова для активации посоха, он вместо этого создал щит, двойной: мягкий как подушка снаружи, и твёрдый внутри. Если он переживёт удар, то щит также смягчит его падение.

Щит выдержал, едва-едва, но сила удара сорвала внешний слой, и резко послала его в полёт вбок с опасной скоростью. Когда он наконец ударился о землю, его так тряхнуло, что он почти потерял сознание. Его зрение вернулось секунду спустя, и он обнаружил, что валяется среди мёртвых тортасов. Его щит исчез, потерянный за мгновение беспамятства, но ничего вроде не было сломано.

Однако ощущение у него было такое, будто он плыл. «Сотрясение мозга, наверное», — осознал он. Он видел на некотором расстоянии эйсар своего дракона, настолько яркий, что расширял дальность действия его магического взора, как маяк в тёмном море. И он приближался.

Ему нужно было защищаться. Первой его мыслью был посох, но тот исчез — он потерял его во время падения. С трудом встав на ноги, он стал оглядываться, ища посох, но глаза отказывались сотрудничать. Всё было размытым, и равновесие его было шатким.

В его встряхнутых мозгах промелькнуло сразу несколько мыслей. Во-первых, он мог вот-вот умереть от руки, или когтей, своего собственного дракона. Во-вторых, драконы не могли пользоваться своим эйсаром напрямую. Только маг, соединённый узами с драконом, мог это делать. В-третьих, он должен был являться единственным оставшимся в этом мире магом. В-четвёртых, Энни была прекрасной собакой. Вид её смерти его очень беспокоил.

«У меня мысли не в порядке». Плохое дело, учитывая его нынешнюю ситуацию. Он потянулся к своим зачарованным защитным камням, но передумал. Они были отличной защитой, но ещё один такой удар лишит его сознания при использовании подобного негибкого щита. Может даже убить.

Левая рука его бесила из-за дикого зуда, который теперь дополняла пульсирующая, ноющая боль. Бросив взгляд на руку, он увидел, что та стала красной и отёкшей. «Я ещё пожалею об этом выборе», — вяло подумал он. Затем осознал, что запутался в приоритетах. Враг был в пятидесяти футах, и изучал его.

Зрение Мэттью прояснилось, и он увидел тёмный металл одного из особых андроидов АНСИС. Тот направил в него испепеляющий удар огня и жара, которого Мэттью избежал, едва успев метнуться в сторону. При этом он споткнулся, и почти упал.

— Приятно познакомиться, — объявил он на английском.

Дракончик сидел на плече андроида, крепко обвив шею машины своим длинным, тонким хвостом, чтобы прочно держаться на месте.

— Ты говоришь по-английски, — сделала наблюдение машина. — Кто ты? Ши'Хар, или что-то другое? Где Керэн?

Теперь, когда битва перешла к разговору, Мэттью почувствовал немного больше уверенности. С каждой проходившей секундой его равновесие улучшалось. Он на это надеялся.

— Я — шизик, — гордо ответил он, а потом добавил: — Совершенно человеческий шизик. А ты что такое? Ты что, мать Керэн?

Андроид немного поглядел на него неспособным принимать различные выражения лицом, гадая при этом, не повредило ли человеку мозг. Затем он ответил:

— Мы — многое. В том числе — создательница Керэн. Отдай её нам, и мы позволим тебе уйти невредимым.

Это требование ему не понравилось:

— У меня есть контрпредложение. Отдай мне моего дракона, и я позволю тебе уйти отсюда невредимым.

— Твоё предложение отклонено, — ответила машина. — Живым ты отсюда не уйдёшь.

— Отнюдь, — отозвался он. — Я могу уйти, когда только пожелаю, но сейчас у меня преимущество. Я пережил всё, что ты против меня выставил, и в процессе этого уничтожил твою армию. Единственная причина, почему я до сих пор здесь, заключается в том, чтобы дать тебе возможность отдать мне обратно моего дракона.

Андроид немного подумал над его словами, а затем решил, что это — блеф. Вместо ответа он решил уничтожить человека, пока тот этого не ожидал.

Мэттью почувствовал надвигающийся удар за миг до того, как он пришёл. Тот должен был принять форму широкого удара чистой силы, слишком широкого, чтобы увернуться, и слишком мощного, чтобы защититься. Как бы ей это ни удавалось, машина была какого-то рода магом, и использовала огромные резервы предоставляемой драконом силы.

Всю позднюю пору своего детства Мэттью провёл, тратя многие послеполуденные часы на поединки с сестрой. Они дрались с помощью силы примерно так же, как обычные братья и сёстры могли драться голыми руками. Хотя он всегда был слегка сильнее, он быстро усвоил, что простая сила была не самым важным в магическом бою.

Силой истинного волшебника было воображение.

Когда машина начала атаку, он вырвал из-под неё землю, потянув вверх. Андроид упал спиной назад, и удар взрезал воздух у Мэттью над головой. Даже пока машина падала, Мэттью шагал назад, кидая в ту сторону несколько своих зачарованных металлических сфер. Из них ударила молния. Он надеялся, что это быстро положит бою конец.

«В одну ладонь — надежда, в другую — дерьмо», — однажды сказал его отец. — «И смотри, какая из них наполнится быстрее». Предполагалось, что поговорка принадлежала его деду, но как бы то ни было, в этот день она пришлась впору. Тварь, с которой он сражался, закрылась щитом, и невредимой встала с изорванной земли.

Бросившись бежать в сторону, он едва увернулся от мощного ответного удара.

Они сражались так минуту, которая тянулась целую вечность, и за эту вечность Мэттью смог увидеть, что у него было несколько проблем… и несколько преимуществ. Формально он, как волшебник, был сильнее противника. Это он видел своим магическим взором. Машина была по силе примерно на уровне Керэн. Мэттью также был гораздо искуснее.

В честном бою он бы уже победил.

Но они сражались в мире, лишённом эйсара, и резервы Мэттью были ограничены — в отличие от резервов андроида. Тот мог практически бесконечно черпать силу из дракона, в то время как Мэттью постепенно слабел.

Из-за этого машина делала всё как можно более мощно. Её щиты были настолько сильными, насколько было возможно. Удары, которые она наносила по нему, были сильными и широкими, из-за чего от них было трудно уворачиваться. Встреться он с этой тварью на пике своих сил, то мог бы её и задавить, сломать щит, и уничтожить до того, как дракон позволил бы ей его измотать. Но для этого было уже слишком поздно.

Он сражался уже большую часть дня, и несколько раз опустошил свой резерв, восполняя его запасённым в железных сферах эйсаром. Хотя для боя у него сил хватало, он был в сотне миль от состояния, которое мог бы назвать своим пиком. Усталость уже сломала бы его, если бы он не придал себе с помощью заклинания искусственной бодрости, и оно начинало сдавать.

Однако у него было решение, и он вытащил его из мешочка — плоский, треугольный кусок металла, покрытый рунами. Выглядел предмет похожим на некоторые из странных метательных видов оружия, которыми пользовался народ Сайхана, но был гораздо более смертоносным.

Активированный, он создавал треугольную транслокационную грань, с шириной в три фута. Брошенный и активированный, он мог пройти через что угодно — металл, щиты, его ничто не могло остановить; он мог резать всё сущее. Это весьма буквально было лезвием, которое резало саму реальность.

Однажды прежде он уже делал нечто подобное с помощью заклинания, когда они с Грэмом сражались против тёмного бога, Чэл'стратэка. В тот раз он сотворил заклинание на ходу, но на это ушло несколько минут. Зачарованное оружие у него в руке было гораздо лучше, поскольку им можно было воспользоваться мгновенно.

Проблема была в том, что оно могло резать что угодно, в том числе чары бессмертия, делавшие тёмного бога неуязвимым… чары, очень похожие на те, которые поддерживали дракона у врага на шее.

Если его удар попадёт по дракону, то уничтожит его. Навсегда. Тот факт, что последующий за этим выпуск почти полного Сэлиора эйсара также уничтожит его самого и всё остальное на мили вокруг, Мэттью даже не учитывал. Он хотел вернуть своего дракона.

Ещё одно предупреждение, и ещё раз в него почти попали. Его тело почти потеряло силы для того, чтобы уворачиваться, но применить оружие он всё ещё не мог. Атаки его противника начинали становиться всё более непостоянными, и ему показалось, что он знал причину.

Андроид начинал перегорать.

В прошлом эта проблема в основном была у направляющих — людей, использовавших силу сияющих богов. Их человеческие тела не могли справиться с теми объёмами силы, которые они использовали, и в конце концов это их убивало. Маги редко сталкивались с этой проблемой, поскольку лишались сил раньше, чем доходили до этой точки. Однако дракон делал это вполне возможным, а машина использовала драконью силу расточительно.

Если бы он только смог продержаться достаточно долго, то машина убила бы себя, или хотя бы лишила себя способности применять силу. Снова обретя надежду, он опять увернулся.

И упал, когда его нога встала на что-то, покатившееся под его стопой.

Удар задел его краем, и лишь надетая на него зачарованная кожаная броня не позволила удару разорвать его бок в куски. Падая, он крутанулся, брызгая кровью из плеча и бедра. Перед ним лежал гладкий металл Тессеракта Дураков. Об него он и споткнулся.

Неужели его талант заставил его увернуться в эту сторону, чтобы он мог найти посох? Обдумать этот вопрос он мог и позже. Схватив его, Мэттью опёрся на посох, и активировал его:

— Талто мин, эйлен кон, садин лин, амиртас! — Мэттью окружила успокаивающая темнота, когда вокруг него возникло шесть транслокационных граней, защищавших его от внешнего мира.

Он никак не мог перевести дух. Дышать было тяжело, и всё болело, но он смог наконец расслабиться. Может, его враг закончит себя выжигать, пытаясь пробиться через его идеальную защиту. Тессеракт Дураков имел ширину в семь футов — достаточно, чтобы вытянуться, и вздремнуть, при необходимости.

Конечно, он не стал бы делать чего-то настолько глупого. Мэттью медленно встал на ноги, и начал перебирать свои раны. «Мышца бедра, рваная и кровоточит, вывих плеча, синяки повсюду, и у меня определённо сотрясение мозга». Наверняка пришло время отступать.

Вместо этого он погладил сжимаемое в левой руке треугольное оружие. Металл приятно холодил его охваченную лихорадкой плоть. Если он найдёт способ отделить дракона от врага, то сможет его убить.

А затем андроид появился внутри тессеракта, стоя в футе от носа Мэттью. Он телепортировался внутрь его защиты.

Его сердце сжал холодный страх. Смерть была в считанных дюймах, источая запах масла и прохладного металла. Металлическая рука поднялась, слишком быстрая, чтобы её избежать, и с костедробящей силой ударила ему в грудь. Он падал.

Подняв руку во время падения, он активировал оружие, не бросая его. Транслокационная грань разрезала ему руку в нескольких местах… и аккуратно разрубила надвое андроида, а также посох, поддерживавший Тессеракт Дураков.

Внезапно появившийся солнечный свет ослепил его. Тессеракт был уничтожен, но ему было почти всё равно. Мэттью силился вдохнуть.

«Кровью истекать легко, а вот дышать гораздо труднее». Что-то было сломано у него в груди, и его разрезанная рука стремительно заливала землю кровью. Он сумел закупорить артерию, и остановить кровь как раз перед тем, как солнце потемнело, и он погрузился в благодарное беспамятство.

Глава 53

Кто-то смотрел на него сверху вниз. Он видел лицо, окружённое нимбом золотых волос. Из-за солнца казалось, что они светились.

— Ты очнулся? — донёсся голос, прекрасно звучавший и мелодичный. Голос был мужским.

— Не уверен, — пробормотал он. Горло Мэттью было сухим, и голос его звучал хрипло. — Это, наверное, сон.

— Это не сон, — сказал мужчина. — Тебе нужно переместиться обратно домой, пока тебя не нашли.

Он попытался пошутить:

— Они уже нашли меня, несколько раз. — Затем он спросил: — Ты кто?

— Это я, Гэри. Забыл, ты же не можешь узнать меня в этом теле.

— Но ты — человек, — возразил Мэтт. «Точно сон».

Гэри похлопал себя по груди:

— Нет, это всё ещё машина. Это — гражданский андроид. Он принадлежал одному из исследователей в лаборатории Уиттингтона.

Тут кое-что ещё пришло ему в голову:

— Я же отправил тебя обратно в мой мир. Откуда ты здесь?

Андроид покачал головой:

— Ты отправил обратно часть меня. Остальные части меня всё ещё оставались здесь, скрываясь. Теперь всем управляет АНСИС. Я сумел украсть это тело лишь благодаря неразберихе, которая началась, когда ты уничтожил прототип моей покойной жены. Вся система впала в после этого в какой-то шок, но долго это не продлится.

Скоро они начнут прочёсывать эту местность. АНСИС уже обнаружил мой обман. Тебе надо быстро возвращаться домой.

Мэтту хотелось засмеяться, но от этого было слишком больно:

— Посмотри на меня. Если я перемещусь обратно, то просто утону в океане, или умру в какой-нибудь заброшенной глуши. Я не могу двигаться. К тому же, я уже всё решил. Сюда я пришёл за драконом, и без него не уйду.

— Какое упрямство, — сделал наблюдение андроид. — В кого ты, интересно, такой пошёл?

Мэтт широко улыбнулся ему окровавленными зубами:

— Упрямства я получил две порции, от обоих родителей. Всё честно.

Гэри наклонился, и поднял что-то с земли, чтобы Мэттью мог это увидеть, не поворачивая головы:

— Ты это хотел, разве нет?

Он держал драконье яйцо.

Мэттью затопило облегчение. Он не уничтожил дракона. Смерть связанной с ним узами машины-мага заставило недавно вылупившегося дракона умереть. Чары вернулись к состоянию яйца, дожидаясь новых уз.

— Да.

Гэри поместил яйцо во всё ещё здоровую правую руку Мэттью.

— А теперь перемещайся обратно. Ты добился своего.

— Давай со мной.

Гэри печально посмотрел на него:

— Нет смысла. Это тело долго не продержится. Через неделю батарея разрядится. В гражданских андроидов РТГ не вставляют.

— Оно продержится дольше меня, если я перемещусь обратно один, — возразил Мэттью.

— Хороший аргумент, — согласился Гэри. — Ладно, забирай меня с собой. — Встав на колени, он взял Мэттью за руку, в другой держа яйцо. — Поехали.

И они поехали.

Это было нелегко. Смещение между гранями бытия не требовало особо много сил, но требовало сосредоточенности и собранности, чего в тот момент у Мэттью было очень мало. После нескольких минут и ряда ложных срабатываний ему наконец удалось.

Они в кои-то веки появились не над океаном, и Мэтт обнаружил, что лежит на мягкой траве. Однако его покой был мгновенно нарушен, когда Гэри поднял его, и перенёс на несколько футов в сторону, а потом начал хлопать и отряхивать его бок. Мэттью закричал в агонии, но андроид отказывался слушать.

Когда всё закончилось, Гэри объяснил:

— Под тобой был муравейник.

Мэтт зыркнул на него:

— Садист. Тебе нравилось это делать! — Он знал, что это было неправдой, но ему было слишком больно, чтобы сказать что-то иное. Затем он снова вырубился.

Когда он очнулся несколько часов спустя, Гэри помог ему выпить воды. После этого Мэттью попытался срастить некоторые из своих переломов, но быстро сдался. Сосредоточенность его была ни к чёрту, а магический взор страдал от той же размытости, какая была у его обычного зрения.

У него была трещина в грудине, из-за чего было так трудно дышать, но если не считать этого, и его изуродованной руки, его тело было в довольно хорошем состоянии. У него был поразительный набор синяков, бедро было порезано, и он каким-то образом потерял большую часть волос на левой части головы. От оставшихся волос пахло палёной шерстью, но кожа на голове осталась нетронутой.

Ему нужно было добраться до дома.

Для этого ему понадобится телепортационный круг, но он сомневался, что смог бы его начертить в нынешнем своём состоянии. К счастью, с ним был Гэри. Ему даже не пришлось объяснять круг или производить вычисления для создания местного рунного ключа. Машина уже видела, как он это делал, и Мэтт уже научил Гэри формуле для ключей.

Андроид терпеливо очистил широкую область от травы, и, используя маленькую палку, стал чертить в свежей почве линии и руны. Круг не переживёт следующего дождя, но этого и не требовалось. Подняв Мэттью сильными руками, он отнёс волшебника в круг.

Мэтт не смогу удержаться от вскрика, когда его подняли, но утешал тебя, решив, что это был «героический» крик боли, а не более обычный, жалкий всхлип.

Как только они оказались в кругу, он влил в туда немного эйсара, чтобы активировать, и оказался дома.

* * *

Когда он снова очнулся, то лежал в кровати. В своей кровати, в своей комнате. Сперва он не двигался. Просто наслаждался тишиной и отсутствием боли. Всё могло бы быть идеальным, но рядом с ним на стуле сидела его сестра.

Он повернул глаза, чтобы посмотреть на неё, чисто из осторожности не двигая головой:

— Мойра.

— Мёйра, — ответила та. — Она уступила мне свою очередь сидеть с тобой.

— О, — сказал он, несколько удивлённый.

— Все дежурят по очереди, — добавила она, — даже Коналл и Айрин. Мама до смерти разволновалась, когда тебя увидела.

Мэттью слегка поёрзал, заметив отсутствие боли в груди. Его грудина была в порядке. Быстрая проверка показала, что другие его раны тоже были залечены. Однако рука у него была странной. Он чувствовал её, но в магическом взоре она отсутствовала. Он поднял руку, чтобы на неё посмотреть.

Та заканчивалась за три дюйма от того места, где должно было начинаться запястье. Культя была замотана в толстой льняной повязкой. С его губ сорвалось глубокое оханье. ОН знал, что это случится. Его предупредили, но он же гадал, почему руки не стало совсем. Транслокационная грань отрубила лишь половину кисти. Запястье, половина ладони, и часть большого пальца всё ещё должны были оставаться.

— Мы не смогли её спасти, — посочувствовала Мёйра. — Они позволили Мойре проводить большую часть лечения, поскольку Папа был так впечатлён после того раза, когда она прирастила тебе обратно отрубленную руку.

— Это же была тайна, — кисло сказал он. — Ты обещала не рассказывать.

— Мойра обещала, — сразу же отозвалась Мёйра. — Это было до того, как я начала существовать, но я подумала, что ему следует знать об этом. Он был поражён. У тебя от того раза почти не осталось шрама, поэтому он позволил ей заниматься лечением.

— А она позволила тебе делать это вместо неё, — закончил он, сразу перейдя к выводу.

Она слегка покраснела:

— Да. Поскольку я не «запятнана», она посчитала, что безопаснее будет оставить это мне.

— А эта её проблема, она как болезнь? — спросил он.

— Вроде того, но заразиться ею нельзя, — ответила Мёйра. — Это скорее искушение. Она беспокоится о том, что могла поменять тебя, пока ты был в беспамятстве, и лишённым защиты.

— Поменять меня?

— Изменить твою личность, — пояснила Мойра. — В Данбаре она этим много занималась. Как только начинаешь, трудно остановиться. Это немного как пьяницы. «Ещё одну рюмочку», говорят они, но не могут остановиться. В этом же случае «я просто исправлю вот эту одну раздражающую черту характера».

— Вау, — спокойно сказал он. Чем больше он узнавал, тем больше ему казалось, что у его сестры была серьёзная, тревожная проблема. Мэттью решил оставить эту тему, и вернуться к вопросу, который был под рукой. Он поднял свою укороченную конечность: — Вернёмся к этому.

— Мы не смогли её спасти, — повторила она. — Я закрыла рану, кожу, залечила кровеносные сосуды, но она просто продолжала гнить. Не знаю, что ты с ней сделал, но плоть умирала. Даже те части, которые выглядели неповреждёнными, покрывались волдырями, и начинали разлагаться. У тебя от этого началась лихорадка, и Леди Торнбер беспокоилась, что начнётся гангрена.

Под «Леди Торнбер» она имела ввиду Элиз Торнбер, бабку Грэма. Хотя та не была магом, она была очень искушённой в лекарском деле, особенно с использованием трав… и, иногда, ядов.

— Она опробовала несколько припарок, но ничего не помогало, — сказала Мёйра, продолжая. — В конце концов она посоветовала ампутацию. Иначе ты мог бы умереть. — Её тон казался извиняющимся.

Мэттью вздохнул:

— Ничего. Я и не ожидал, что смогу её сохранить. Я принял решение, и это было его ценой.

— Ты говоришь так, будто заключил сделку с тёмным богом. Как в какой-нибудь старой сказке, — сказала Мёйра.

Он немного посмеялся:

— Можно и так об этом думать, но дело моё было правое. — Затем он ещё посмеялся над своей непреднамеренной игрой слов: правое. Наверное, потеря левой руки была в прямом смысле правым делом. — Я просто знал, что если использую её, чтобы вернуть посох, то потеряю её. Вариантов не было — либо так, либо вернуться домой без яйца. — Это навело его на очередную мысль: — Яйцо…

Она мгновенно поняла:

— Зефир охотится. Через некоторое время вернётся.

Теперь Мэттью был сбит с толку. Они что, позволили кому-то ещё связать себя узами с яйцом, пока он был без сознания? Он знал, что были и другие яйца, но после всего, через что он прошёл, это казалось чёрствым. — Кто…?

— Ты привязался к нему, когда проснулся в прошлый раз, — ответила она.

— А сколько я пролежал без сознания? Не помню, чтобы я вставал.

— Больше недели, — сказала Мёйра. Затем она протянула руку, и коснулась его виска. Кожа там была гладко выбрита. — Проверь это место, — сказала она ему.

Поскольку у него с той стороны не было руки, он использовал свой магический взор, и с удивлением обнаружил, что у него в черепе была просверлена маленькая дырка.

— А это зачем?

— Это Папа придумал, — ответила она. — У тебя был отёк мозга. Он сделал дырку, чтобы спускать давление. Судя по всему, он уже однажды делал что-то подобное, иначе я и не узнала бы, что так вообще можно.

Ты несколько раз вставал, — продолжила она. — Облегчался, ел, пил. Но ты был будто в полубессознательном состоянии, и каждый раз мы не были уверены, очнулся ли ты полностью. Ты отзывался на приказы, но это — первый раз, когда ты заговорил.

— И я в таком состоянии связал себя узами с яйцом?

Она кивнула:

— Это было первым, что ты сделал. Затем ты снова потерял сознание. Это было до отёка и трефинации, поэтому в тот момент твои мысли могли быть ясными, но ты никому ничего не сказал.

— Трефинация?

Она постучала ему по черепу:

— Так это назвала Элиз. Судя по всему, это была древняя медицинская практика, но она считала это шарлатанством. Она сказала твоему Папе, что это тебя убьёт, но он её проигнорировал. Думаю, её раздражает то, что он доказал её неправоту.

Потянувшись поперёк головы правой рукой, он нащупал место, где отсутствовала кость. От этого ему было не по себе.

— А он не мог вернуть кость обратно?

Мёйра засмеялась:

— Отверстию нужно было оставаться открытым в течение нескольких дней. — Затем она подняла ладони: — Не для воздуха, конечно, иначе ты мог бы заболеть. Он сразу же зарастил кожу на этом месте. Но дырка должна была оставаться свободной, чтобы жидкость могла вытекать из черепа. Как бы то ни было, он сказал, что она тебе наверняка пригодится, чтобы выжить, когда Мама наконец получит возможность вбить тебе в голову немного соображения. Нет смысла делать трефинацию дважды.

Почему-то он не счёл эту шутку такой забавной, какой та казалась ей. Стук в дверь прервал их разговор, и магический взор сказал ему, что это была Керэн.

Она вошла почти сразу же, и её глаза расширились, когда она посмотрела на него:

— Он говорит? — спросила она у Мёйры.

Его недавно отлитая сестра кивнула, а он лишь ответил:

— Конечно.

После этого всё быстро скатилось в хаос. Сначала на него накинулась Керэн, и он подумал, что умрёт от её объятий и слёз, но потом стало гораздо хуже, когда эти новости вышли за пределы комнаты. Вскоре вокруг него толпилась вся его семья. Его сестра Айрин была вне себя, рыдая так сильно, что он подумал, будто у неё не всё в порядке с головой.

Мэттью вяло подумал, а не было ли это соревнованием, кто сможет поплакать больше — она, или их мать.

Коналл воспринял новости более сдержанно, но явно испытывал облегчение. Сухих глаз в комнате не было. Даже Мойра прослезилась, когда Мёйра позволила ей снова вернуть контроль над их общим телом.

В общем и целом он был рад их видеть, но слёзы и непрекращающиеся объятия вызывали у него такое чувство, будто он задыхался. Он был благодарен, когда Пенни наконец выпроводила всех из комнаты, чтобы он мог отдохнуть.

Естественно, сама Пенни осталась. Она, наверное, выгнала всех просто для того, чтобы оставить его себе в той же степени, в которой она это сделала, чтобы избавить его от всей их суеты, однако вопреки шутке Мёйры, она не попыталась «вбить в его голову немного соображения».

Она суетилась вокруг него без чужого вмешательства, ибо это было её правом, как матери. Они некоторое время говорили, а потом он притворился спящим, а она притворилась, что поверила в это, удовлетворяясь лишь наблюдением за ним.

Через некоторое время его притворство стало реальностью, и он уплыл в сон.

Эпилог

Недели сливались в месяцы, и Мэттью неуклонно возвращал силы. Несмотря на всё случившееся он был удивлён тому, как много времени ему потребовалось на полное выздоровление. Травма головы оказалась хуже, чем он прежде осознавал.

Однако руки ему не хватало. Только она и не вылечилась. Он не в первый раз пожалел, что не был архимагом, как отец, который мог вылечить почти любую рану, когда сливался с чем-то, а потом возвращался в себя. Его тело могло быть воссоздано любым образом, которой диктовал его собственный воображаемый образ.

Это было не очень просто, но так мог — в отличие от Мэтта. Его отец предложил ему попытаться помочь исправить руку, но в этом была значительная опасность. Для этого ему пришлось бы использовать его уникальный дар, чтобы прислушаться, стать Мэттью, а потом снова вообразить его тело в изначальной, целой форме. Он сделал что-то похожее однажды, чтобы спасти жизнь Элэйн, и позже признавался Мэттью, что всё ещё не был уверен, являлся ли он изначальным Мордэкаем, или их души поменялись местами. У отца были свои воспоминания, а у неё — свои, поэтому разница была чисто формальной, но его это всё равно беспокоило.

Нет, Мэтт предпочитал оставить своё тело как есть, и никому не раскрывать свой внутренний мир. Как бы они с отцом ни были близки, его не радовала перспектива с кем-нибудь «слиться».

Но это не значило, что он собирался принять новое положение дел. В его воспоминаниях о далёком прошлом один из его предков потерял руку, и заменил её магической рукой. Мэттью намеревался сделать то же самое.

Имея доступ к познаниям Гэри в области человеческой анатомии и работе нервной системы, он думал, что у него есть шанс сделать даже лучше, чем у его предка. Как минимум, он предвкушал преодоление связанных с этим сложностей. Если он был величайшим чародеем в мире, то замена потерянной руки будет на его пути лишь первым препятствием.

Конечно, он не мог бы спрашивать ничего у Гэри, если бы его более долговечный, более прочный вариант не вошёл наконец в Замок Камерон примерно через три недели после возвращения Мэттью. Его более приятно выглядевший, человекоподобный андроид стал неподвижным как статуя спустя лишь дни после их возвращения, пав жертвой недолговечного заряда батареи.

Однако РТГ в военном андроиде не продержался бы вечно. В лучшем случае ему оставалось сколько-то месяцев, но вместе они нашли решение.

РТГ работал за счёт преобразования тепла в электричество. Тепло вырабатывалось медленным распадом радиоизотопов, но подходил любой источник тепла. Он всего лишь должен был являться равномерным и постоянным.

Создание зачарованного камня нужного размера и пропорций, выдававшего нужное количество теплоты в течение долгого времени, было для чародеев вроде Мэттью или его отца простейшей задачей. Ядро РТГ было извлечено, закопано, и заменено на источник тепла, который должен был протянуть не менее года, и который они могли перезаряжать по необходимости.

Однако Гэри не был рад тому, что вынужден был торчать в теле военного андроида. Оно было холодным и невыразительным. При их поддержке искин разработал план по замене батарей гражданского андроида на термоэлектрический источника питания от андроида военного.

Решение было неидеальным. Бывший РТГ был чуть больше, чем батареи, поэтому у андроида была заметная выпуклость в нижней части спины, но это можно было исправить свободной одеждой, и Гэри был доволен, получив лицо, способное выражать эмоции. Его также радовало обладание формой, которая не пугала людей. Те, кто не знал об этом заранее, даже не могли сказать, что он был машиной, а не человеком.

Отношения Мэттью и Керэн оставались странными. Они нехотя приняли тот факт, что все считали их парой, но им самим это было не совсем удобно. Иногда они проводили время вместе, — гуляли, устроили пару пикников, — но всё ещё не были готовы перейти к чему-то постоянному.

Конечно, она была по понятным причинам зла на него за то, что он послал её обратно против её воли. Сперва она это не выражала, пока он поправлялся, но как только он выздоровел, она дала ему об этом знать. Она сказала, что простила его, но в её глазах всё ещё появлялось отстранённое выражение всякий раз, когда эта тема снова поднималась. Он видел, что уязвил её гордость, но понятия не имел, что с этим делать.

Как и с большинством вещей, которые он никак не мог изменить, Мэттью просто выкинул это из своих мыслей.

В отличие от Керэн.

* * *

Одним весенним утром, несколько месяцев спустя, Мэттью сидел с Зефиром, наблюдая за тем, как дракон ел половину козлиной туши. Его новый дракон, потомок Дэскаса, уже наполовину вырос. Это обеспечивали создававшие и поддерживавшие его чары.

Мэтт почему-то надеялся, что его дракон будет более похожим на себя-прежнего, но его характер был другим. Не плохим, просто — другим. Зефир был более общительным и открытым. Он обладал чувством юмора, но она было не таким, как сухое, саркастичное остроумие Дэскаса.

Мэтту не хватало того тёмного юмора.

Пока он наблюдал за тем, как Зефир ест, ему в голову пришла мысль:

— А ты когда-нибудь задумывался о том, каков на вкус человек?

Дракон покосился на него одним глазом, расширившимся от удивления:

— Нет. А ты?

Мэтт замахал руками:

— Нет, нет, конечно же нет. Я же не каннибал. Просто задумался, не приходила ли тебе в голову такая мысль.

Дракон кашлянул:

— Это отвратительно. Это было бы так же, как если бы ты ел лошадь. Ты бы съел лошадь?

Он вспомнил о том, что Дэскас говорил про лошадей и скот:

— Вообще-то лошадь выглядит для меня гораздо аппетитней коровы.

Дракон посмотрел на него так, будто думал, что Мэттью, возможно, нездоровится.

— Ты болен. А тогда что насчёт собаки? К собакам люди тоже близки. Ты бы съел одну из них?

Думая об Энни, он мгновенно ответил:

— Нет. Определённо — нет.

Зефир хмыкнул:

— Ну хоть так. Но я не уверен, доверяю ли я тебе теперь достаточно, чтобы спять рядом с тобой. Дальше ты можешь вбить себе в голову идею о том, чтобы попробовать драконятины.

Мэттью засмеялся:

— Логично. Но вернёмся к моему изначальному вопросу. Ты никогда не думал, что люди могут быть вкусными?

Дракон проглотил последний кусок, а затем оттолкнул от себя остатки туши. Разговор отбил ему аппетит.

— С чего бы мне так думать? Не хочу быть грубым, но люди ужасно пахнут. Когда вы моетесь, вы пахнете как цветы и трава, а когда не моетесь, то запах ещё хуже. Не говоря уже о всех этих металле, ткани, и других странных вещах, которыми вы себя покрываете. Не могу себе представить ничего хуже, чем съесть человека, и я начинаю сомневаться в твоей вменяемости, раз ты поднял эту тему.

— А если бы он уже был мертвы? Например, если бы ты нашёл кого-то, с кем случился несчастный случай?

Зефир сузил свои глаза до щёлочек:

— Какого рода «несчастный случай»?

— Может, он со скалы упал, например.

— На нём всё ещё будет одежда, и металл, и прочее, — возразил дракон.

Мэтта это не остановило:

— Предположим, что он был голый, или что я раздел для тебя тело. Или, может… чёрт, предположим, что он ещё и поджаренный. Что тогда?

— Я бы сказал, что тебе нужно поговорить с твоими родителями, — ответил Зефир. — У тебя что-то не в порядке с головой. Откуда тебе вообще могла прийти в голову такая идея?

Мэтт пожал плечами:

— Да ниоткуда особо. Просто задумался, поскольку ты выглядишь таким опасным хищником, и всё такое. — Он предпочитал не говорить о Дэскасе. При упоминании предшественника Зефира всегда становилось неудобно.

Подумав о комментариях дракона насчёт человеческого запаха он решил, что ремарки Дэскаса наверняка были показными, поскольку для него люди скорее всего пахли точно так же. Это было в его стиле — поднять этот вопрос просто для того, чтобы шокировать своего хозяина.

Он начал утирать лицо левой ладонью, но затем переключился на правую. Его глаза почему-то были влажными, и холодный металл его искусственной руки плохо подходил для того, чтобы их тереть.

Он лениво подумал, не следует ли ему добавить чары, чтобы слегка подогревать металл до более человеческой температуры. Может, позже — это был лишь первый его прототип, в конце концов. Сперва нужно было сделать ещё много улучшений.

* * *

Неделю спустя Керэн нашла его в новой мастерской, где он работал над следующей итерацией протеза руки. Гэри предложил использовать металл под названием «титан», но его информация о его поисках и плавлении звучала очень проблематичной.

Мэттью решил подождать, пока сперва не отшлифует проект в стали. Этот «титан» звучал чудесно, будучи легче и прочнее, но он не хотел тратить силы на его очистку, пока проект не будет вне всяких сомнений доведён до конца.

Он осознал, что Керэн несколько минут молча наблюдала за ним, поэтому поднял на неё взгляд:

— Привет. — Когда его взгляд вобрал в себя её внешность, он заметил, что она не была одета как обычно. Раньше она носила платья, которые предпочитали молодые дворянки Лосайона, но в этот день она была облачена в зачарованную кожу, которую он дал ей во время последнего похода в её мир, хотя штаны и приталенная кожаная куртка умудрялись подчёркивать её женственную фигуру несмотря на то, что штаны были мужской одеждой.

Ему показалось, что она выглядит хорошо, и он никогда не сильно заботился о том, что остальные считали «правильным». Однако выражение её лица сказало ему, что тут было замешано нечто большее.

На миг она встретилась с ним взглядом, а затем опустила взгляд на его проект:

— Я пришла попрощаться.

Мысли вымело у него из головы. Он не мог найти ни одного слова.

Подождав некоторое время, она наклонилась, и легко поцеловала его. Она снова посмотрела на него, следя за его реакцией, но когда он не ответил, она начала поворачиваться прочь:

— Ну, спасибо за всё. Я серьёзно.

— Э? — Его первое слово было далеко не выразительным.

Она остановилась:

— Я сказала, что ухожу. Ничего кроме «э» ты не смог придумать?

— Что? — Его состояние улучшалось — он сумел произнести настоящее слово, которое даже можно было посчитать за нормальный вопрос.

Выражение её лица стало подозрительным:

— Ты вообще слышал, что я сказала?

На это он знал ответ:

— Ты попрощалась. — Чуть погодя он даже смог задать собственный вопрос: — Почему?

Досадуя, она отозвалась:

— Потому что я ухожу.

— Это я понял, — сказал он ей. — Я хочу сказать — почему ты уходишь?

Керэн улыбнулась — она наконец заполучила его полное внимание.

— Потому что мне нужно. С тех пор, как я здесь очутилась, я была полностью зависимой. А я не такая.

— Не думаю, что кто-то тебя таковой считает, — парировал Мэтт. — Я уж точно.

— Знаю, про тебя — знаю, — заверила она его, — но именно так я себя и ощущаю. Твой мир для меня совершенно новый. Это — возможность заново переписать мою жизнь, быть кем-то новым, но я не могу этого сделать, просто принимая щедрость твоей семьи. Мне нужно пойти, искать свой путь.

— Разве ты не можешь искать свой путь… здесь?

Она покачала головой:

— Ты милый, но — нет. Мне нужно сделать это самой. К тому же, я буду не так далеко. Этот талант, который я унаследовала, означает, что я могу быть где только захочу, если я была там прежде. Я буду регулярно возвращаться с визитами, или как минимум помыться. — Блеск в её глазах сказал ему, что последнее было лишь в шутку.

Мой дар может быть чрезвычайно полезен, — добавила она. — Но мне нужно путешествовать, чтобы его развить. Чем больше мест я посещаю, тем лучше он становится. Подумай об этом — я могу проснуться, позавтракать в одном месте, а потом обед устроить на другой стороне мира. Моя жизнь может быть исключительной, но только если я буду путешествовать, чтобы сделать её реальностью. Мне нужно выяснить, что ещё есть в мире.

— Одной? Дорога может быть опасна, особенно для женщины, — предостерёг он.

Керэн засмеялась:

— Я, может, и не самая могучая волшебница, но нас лишь горстка, или так ты мне сказал. Кто может мне угрожать? А если я всё же встречу кого-то или что-то слишком опасное, как они смогут не дать мне сбежать? Я могу одним лишь усилием мысли оказаться снова здесь, где собрались самые опасные маги этого мира.

— Разве тебе не будет одиноко? — Он сам себя удивил этим вопросом. Сам он никогда не ощущал особую нужду в чьём-то обществе, однако теперь указывал ей именно на это.

— Сперва — да, — призналась она. — Но частично в этом и дело. Мне нужно завести своих собственных друзей. Я хочу знакомиться с людьми. Способность перемещаться по миру в мгновение ока означает, что я всегда могу навестить любых новых друзей или знакомых, когда захочу, но сперва их надо завести.

— А что Гэри?

— Он может остаться здесь, — сказала она ему. — Думаю, здесь он счастливее всего, когда помогает тебе. Это даёт ему ощущение цели. К тому же, кто бы захотел взять одного из родителей в свою первую поездку?

— Звучит так, будто ты много об этом думала, — сделал он наблюдение.

Онакивнула.

— Просто будь осторожна. Помни, даже шизик уязвим. Если доверишься не тем людям, то тебе могут повредить. Яды на нас действуют так же, как на всех остальных.

Керэн засмеялась, громко и долго.

— Что? — спросил он, несколько смущённый.

Наконец отсмеявшись, она ответила, хватая ртом воздух:

— Я всё хотела с тобой об этом поговорить. Это слово означает не то, что ты думаешь.

Он был весьма раздражён, когда обнаружил, что именно оно означало, и слегка смущён, когда вспомнил те случаи, когда без должного понимания использовал это слово в её мире. Его последний монолог с его противником выставился в совсем ином свете.

После этого она ушла, а он несколько минут пялился в точку, где она была, а потом вернулся к работе. Или, по крайней мере, попытался. Он обнаружил, что весь оставшийся день не мог сосредоточиться как надо. Лишь на следующий день, после обеда, он смог сфокусироваться на том, что делал.

Но он сумел. Работа его захватывала, и ничто не могло приковать к себе его внимание лучше сложной проблемы. А в голове у себя он уже переходил к проблеме следующей. Идей у него было вдосталь.

Шли дни, он оттачивал свой протез, а потом начал мастерить замену для Тессеракта Дураков — новую, улучшенную версию. Время от времени он останавливался, и обнаруживал, что гадает о том, что в этот момент делала Керэн, или что она видела, но после непродолжительных грёз он всегда возвращался к находившемуся под рукой проекту.

Почему-то он знал, что снова увидит её.

Примечания

1

англ. «FTL» — СверхСветовое Движение, движение быстрее скорости света (здесь и далее — прим. перев.)

(обратно)

2

англ. «alpha-strike» — в морфлоте США — удар, нанесённый всеми самолётами, которые авианосец может вооружить и запустить единовременно. Гражданским больше известно значение этого термина, перекочевавшее в настольные военные игры, где им обозначают стрельбу по цели из всех возможных орудий, с намерением вывести её из строя одним наиболее мощным ударом.

(обратно)

3

В оригинале ANSIS — это «Artificial Neural Symbiote Integrative System», т. е. «Интегративная Система Искусственного Неврального Симбионта»

(обратно)

4

Непереводимая игра слов. Англ. «hardened» означает «с увеличенной защитой», но буквально переводится как «затвердевший». Сравнение с некоей частью мужской анатомии очевидно.

(обратно)

5

Название по аналогии с «золотом дураков» («fool’s gold») — медным колчеданом, который не является золотом, но который легко с ним спутать.

(обратно)

6

Область в западной Англии.

(обратно)

7

Игра слов. «Tortus» (тортас, выдуманное автором слово) и «tortoise» (черепаха) пишутся по-разному, но произносятся одинаково.

(обратно)

8

Англ. «mad as a wet hen» — буквально «злая как мокрая курица», а в переводе «злая как чёрт».

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Эпилог

*** Примечания ***