Я всегда буду ждать (СИ) [Сонный Том] (fb2) читать онлайн

1914 год, Лондон, Паддингтон

Они стояли на перроне. Клубы пара раз за разом заполняли станцию. Поезд вот-вот готовился к отбытию. Люди постоянно сновали вокруг. Мешались друг другу. То тут, то там слышались слова любви и прощанья. И от каждого ее сердце предательски сжималось. Ей не верилось, что и она тоже одна из тех, кто провожает солдата на войну. Глаза щипали слезы всю дорогу до вокзала. Он говорил, чтобы она не плакала, и она держалась из последних сил, лишь бы не разочаровать любимого.

Легкое ситцевое платье поднимал ветер. Джен ежилась от холода в теплую кожаную куртку, мешком висевшей на ее плечах. Судорожный вздох сорвался с ее губ. Нет, надо быть сильной. Надо, чтобы он запомнил ее счастливой и улыбающейся, бесконечно любящей его. Дженнифер, кивнув самой себе, наконец сократила между ними последний шаг. Холодные ладони легли на грудь молодого парня в военной песчаного цвета форме. Голубые глаза, полные слез, встретились с зелеными.

— Тебе так идет форма, Роб, — грустно улыбнулась Дженнифер. — Хотела бы я, чтобы ты каждый день так ходил раньше.

— Я буду, если хочешь, — улыбнулся он в ответ. Теплые большие ладони легли на талию, притягивая девушку ближе. Мурашки волной пробежали по всему телу.

Его слова прозвучали несколько амбициозно. Для войны. Никто не знал, когда весь этот кошмар закончится. Но хотелось верить в лучшее. Хотелось надеяться, что не пройдет и года, как он снова появится на пороге ее дома с букетом полевых цветов в расстегнутой мятой рубахе. Как Роберт будет улыбаться и каждую свободную минуту своего времени будет проводить рядом с ней. От таких мыслей глаза только сильнее защипало. Джен нервно сглотнула образовавшийся ком в горле. Прозвучал первый свисток.

— Я обязательно вернусь, Дженни, — клялся Роберт, и его ладонь ласково накрыла щеку любимой, стирая дорожки слез. — Ты же знаешь, я тебя одну не оставлю.

— А я буду ждать. Обещаю. — Дженнифер прижалась к его груди, и рыдания захлестнули ее. Боже, как же больно. Ее словно разрывали на мелкие кусочки, а самую важную часть – ее любимого – вот-вот отберут. Как же так? Почему? Они же были счастливы без этой войны. Им так было хорошо. Почему все должно разрушится в один миг, как карточный домик?

Роберт уткнулся носом в черную макушку, стараясь запомнить это мгновение. Чем пахнут ее волосы, насколько крепки ее объятья, как колотится ее сердце в груди, как она грустно улыбается. Он никогда не ценил момента, в котором они жили, а сейчас дорожил каждой секундой. Ведь он мог в любой день на фронте подорваться на мине, попасть под пулю или оказаться в радиусе гранаты. Господи… за что им это все? Парень тяжело вздохнул, крепче прижал к себе Дженнифер, разбирая ее тихий всхлип среди прочего вокзального гула.

— Я люблю тебя, Роберт, — отрывисто призналась Джен, вновь глядя в любимые зеленые глаза. – Люблю.

— А я тебя, — выдохнул Роберт и подарил ей последний нежный поцелуй. Старался вложить в него всю ту силу и любовь, которую он всегда испытывал к ней. Старался оставить ей свое сердце.

Тонкие пальчики сжали ткань куртки на спине. Джен жалась к нему всем телом, будто пыталась в нем раствориться, лишь бы никуда не отпускать. Прозвучал второй свисток. Роберт с неохотой отступил на шаг. Девушка крепко сжала его ладонь в своей. Голубые глаза снова наполнились слезами, которые горячими ручьями побежали по щекам. Нет, она не могла в это поверить. Не могла. Вот бы еще минуту. Только одну, чтобы сказать всё-всё, что она чувствует, но время неумолимо уходило, как утекал песок сквозь пальцы.

Роберт зашел в вагон поезда, наполненный такими же солдатами, как и он. Всех переполняла тревога и печаль. Никто не хотел уезжать. Поезд снова пустил клубы пара. Джен испуганно вскрикнула, все еще не отпуская ладонь любимого.

— Я буду ждать тебя, Боб. Всегда буду, — ее голос предательски дрогнул.

— Джен, я напишу тебе письмо. Помнишь, мы еще можем посылать друг другу телеграммы?

— Да, — кивнула девушка. Поезд плавно тронулся с места. Ее пальцы выскользнули из его ладони. Роберт снова крикнул ей, как сильно любит ее, отчего Дженнифер сорвалась с места. Она бежала, как и остальные, до самого конца платформы, и его сердце разрывалось от боли, как и тысячи других. Лишь бы с ней все было хорошо. Лишь бы она была в безопасности.

«Я не выдержу, если с ней что-то случится».

***

«Я никак не могу привыкнуть к пустоте в доме. Прошел только месяц, а я уже безумно скучаю. Я слушаю радио каждый день, и страх за тебя, Роберт, охватывает всю мою душу. Я не могу ровно сидеть на месте, зная, что где-то там, на фронте, где идут ожесточенные бои, ты борешься за справедливость и честь. Мне страшно представить, как ты бросаешься под пули пулеметов и снаряды вражеских танков. Сердце мое не выдерживает. Я плачу каждый день и молюсь за твою жизнь.

Да, это звучит крайне глупо. Ты бы сейчас, вероятно, посмеялся надо мной, ведь я никогда не верила в Бога. Сейчас я готова верить во что угодно, лишь бы знать, что с тобой все в полном порядке.

Знаю, нет смысла расписывать долгую поэтичную речь. У тебя нет совсем времени, чтобы это читать. Я просто хочу дать тебе знать, что я все так же сильно люблю тебя, что я жду тебя и не перестаю думать о тебе ни на минуту.

Я люблю тебя, Роберт.

Твоя Дженнифер».

Он крепко сжал бумагу в своих пальцах, принюхался, улавливая тонкий аромат духов, которыми Джен всегда пользовалась. На короткое мгновение тот хаос, который окружал его, исчез, и он оказался на пороге дома, где Джен сидела за столом на маленькой кухне и писала это письмо, проливая слезы. Видение исчезло, как только за пределами их окопа разорвало очередной снаряд, сброшенный немецкой авиацией. Земля градом посыпалась в окоп. Роб быстро убрал письмо во внутренний карман рубахи, где располагалось сердце, и, крепче схватив винтовку, вновь погрузился в войну.

«Я так рад, Дженни, получать от тебя письма. Мое сердце тает всякий раз, стоит услышать, как посыльный протягивает мне тонкий конверт, от которого всегда веет твоими духами. Может, ты этого не замечаешь вовсе, но… я чую каждый аромат, которым пропитана бумага. Я так скучаю. Мне не хватает тебя.

Здесь я не успеваю ни о чем думать. Только в редкие минуты покоя закрываю глаза и представляю, как снова обнимаю и целую тебя. Я дорожу каждым мигом, каждым своим воспоминанием, связанным с тобой. Все твои письма аккуратно складываю в карман рубашки, под самое сердце. Не знаю, зачем я это пишу, но хочу, чтобы ты знала.

Надеюсь, мы скоро увидимся снова. И я уже лично скажу, как люблю тебя».

Дрожащими руками Джен сжимала письмо, бумага которого покрылась пылью дорог и копотью. От него веяло беспокойством, страхом и… войной. Роберт писал его карандашом, зажевавшим несколько слов, но смысл был ясен. Слезы снова побежали по щекам. Сердце разрывалось от боли. Девушка обессиленно упала на стул.

— Дженни, ну-ну, ты чего? — старалась успокоить ее подруга, обнимая за плечи. — Он же написал. Если пришло письмо, значит, он жив, дорогая. Это ведь первое письмо?

— Да, — кивнула брюнетка и стерла слезы с лица. — После моих четырех писем… первое. Я уже и не думала, что он ответит. Мне так страшно, Тайра.

Девушка обняла Дженнифер, которая сжалась как маленький ребенок, тихо начиная хныкать. Первое письмо, и уже столько слез. Но то были слезы не печали, а радости. Он жив. Он все еще любит ее и никогда не переставал любить.

— Наверное, в следующий раз он напишет больше, — постаралась приободрить ее подруга, однако все эти пустые слова Дженнифер были ни к чему. Ей абсолютно все равно, каким будет письмо, длинным или коротким, главное, чтобы он был жив, чтобы он был в целости и сохранности. Остальное не имеет никакого значения.

«Нас перебросили на границу. В самую горячую точку. Любимая, что бы ни случилось, помни, что я люблю тебя. И всегда буду любить».

Письмо быстро забрал почтальон. Роберт даже не успел приписать в конце свои инициалы. Дыхание сперло. Ему казалось, что написал недостаточно, что нужно было спросить ее, как дела, чем занимается в свободное время. Дать понять, что все в порядке, чтобы она не слишком пережила (Дженнифер очень это любила – переживать на пустом месте). Ком в горле не давал спокойно отвечать остальным. Глаза покраснели из-за недосыпа, и сосуды в них полопались. Он не ел, наверное, уже пятый день. Хорошо, что была вода.

За окном полуразрушенного дома снова началась бомбежка. В город въехали танки. Их роте, вернее, тому, что от нее осталось, нужно преодолеть половину города и добраться до союзнических укреплений. Другое не имело значения. Роберт не переставал сдаваться только потому, что верил. Верил, что сможет вернуться домой, несмотря ни на что. Он же обещал, а обещания нужно сдерживать.

В подземельях оказался телефон. Ему пришлось прождать пару часов, чтобы дорваться до аппарата. Пальцы предательски дрожали и то и дело соскальзывали с кольца. Но все-таки ему удалось набрать наизусть выученный номер. Роберт прижался лбом к холодной черной стене, молясь, чтобы девушка подошла к трубке. Длинные гудки шли минуты две точно, и он потихоньку терял надежду. Однако на другом конце наконец раздался тонкий нежный голос.

Он не верил своим ушам. Это действительно была Дженнифер. О, Создатель всемогущий, Роберт отдал бы все на свете, чтобы слышать ее каждый день. Из-за войны он слишком быстро забыл родной голос, и все, что он слышал в последние полгода – разрывы снарядов, стоны раненых и приказы командиров.

— Дженни, — выдохнул Роберт, и слезы сами побежали по щекам, — как я рад тебя слышать.

— Роб… — на другом конце сразу раздались громкие всхлипы. Джен прижала ладонь ко рту. Ноги ее не держали. Голова закружилась, и сил едва ли хватало, чтобы поверить в реальность.

— Милая, — улыбнулся он. — Моя дорогая. Я так скучаю.

Каждое его слово только сильнее сжимало сердце. Она судорожно перевела дыхание, собралась духом и заговорила:

— Я тоже. Безумно скучаю.

— Знаешь, как приятно слышать тебя? — Роберт крепче прижал трубку к уху. — У нас есть полчаса, чтобы поговорить, сладкая.

Казалось, этих тридцати минут достаточно, это целая вечность, по сравнению с тем, сколько времени прошло в разлуке. Джен не переставала плакать. Он чувствовал, как по ее щекам стекают слезы, хотя она старалась сдерживать всхлипы. Ей можно простить эти слезы. Ей можно простить все на свете.

Роберт улыбался, как ребенок, получивший конфету, слушая ее. Тонкий голос успокаивал, даровал надежду и веру, что он точно окажется дома. Совсем-совсем скоро. Дженнифер рассказывала самые дурацкие истории, что-то совсем незначительное, стараясь не концентрировать внимание на их общем горе. Ментально они держались за руки, обнимались. Им обоим стало чуточку легче.

— Эй, парень, твое время заканчивается, — крикнул ему дежурный солдат.

— Милая, мне нужно идти, — прервал ее рассказ о покупке щенка Роберт. Дженнифер умолкла, проронив робкое «хорошо». — Я люблю тебя, Дженни.

— Я люблю тебя, Роберт.

«Когда ты позвонил мне, я думала, упаду в обморок. Последнее твое письмо заставило меня плакать сутками напролет. Думала, что все пропало. Я так испугалась, так испугалась. Была без сна ни в одном глазу. Кошмары бы меня замучили, хотя я в последнее время итак практически не сплю. Мое самочувствие сейчас не так важно, как твое, Роб.

Как ты? Расскажи мне все. Если тебе не удастся написать длинное письмо, я все пойму. Я, честно, рада каждой строчке, что ты написал сломанным карандашом. Никогда прежде я так не ждала почты, как жду сейчас. Наверное, последний год я живу только от одного твоего письма до другого. Ничего не могу с собой поделать.

Мой… наш щенок немного подрос. Думаю, дать ему кличку Мани или Бани. Не знаю, что лучше. Помоги мне решить, а то вдруг и то, и другое звучит слишком по-дурацки, а когда ты приедешь, то вовсе не захочешь так называть собаку.

Роберт, я подумала, как только ты вернешься… может, сходим в ЗАГС? Я хочу быть твоей женой.

Люблю тебя.»

Даже как-то не верилось, что такая всегда стеснительная и робкая Дженнифер вдруг решилась на серьезный шаг. Конечно, Роберт был нисколько не против. Перспектива маленькой свадьбы даже подняла настроение, несмотря на то, что он находился в довольно тяжелом положении с французской армией. Вот-вот должна была начаться очередная атака. Главное, чтобы их не отправили на границу… Там, он точно знал, все встретятся со смертью лицом к лицу.

«Я только за, Дженнифер. Называть тебя своей женой – что может быть лучше этого? Чувствую, совсем скоро мне дадут отсрочку. Может, я все-таки смогу вырваться домой. Только не обнадеживай себя слишком сильно. Я не хочу, чтобы ты попусту лила слезы.

Мне нечего рассказывать, милая. Я не думаю, что ужасы войны, с которыми я сталкиваюсь каждый день, будут тебе интересны. Одно лишь скажу. Происходящее – полное сумасшествие. Нам всем нужно жить в мире. Все эти войны бессмысленны. Пустая трата драгоценного времени, которое в спокойные минуты, мы совсем не ценим. Я люблю тебя, Дженни. Сильнее всего на свете.

Р. Г.»

***

1918 год, май

Он устал. Чертовски устал. Наконец-то весь этот кошмар закончился, и его отправляли домой. Поезд тихо уходил с платформы из Лиона. За окном стремительно скрывался вокзал. Затем появились зеленые спокойные пейзажи, которые были чужды ему на протяжении этих четырех лет. Роберт не знал, каким чудом умудрялся обходить все неприятности стороной. За всю войну его ранило трижды. Пару раз задели осколки гранаты. Одна пуля просвистела рядом с ухом. Такое везение совершенно ничем объяснить нельзя было. Роб даже начал верить в силу провидения, постоянно смотря, как погибают другие, а он в целости и невредимости продолжает воевать.

Ему вручили несколько медалей за отвагу и смелость. Письма, которые присылала Дженнифер все это время, теперь были аккуратно перевязаны тонкой бечевкой, лежа в мешке с вещами. Он уже отправил ей письмо, прямо с вокзала, надеясь, что она получит его ближе к прибытию поезда.

Боже, как он скучал. За все четыре года он ни разу не забывал о ней, как и она о нем. Конечно, пару раз в голову закрадывались мысли, что Джен вполне могла двигаться дальше, найти себе кого-то, но всякий раз, что им удавалось говорить по телефону, Роберт понимал, что она не может двигаться дальше. Ему становилось страшно от того, насколько велика сила любви, которую она питала к нему. Если бы пришлось пожертвовать жизнью ради него, Дженнифер сделала бы это не раздумывая ни секунды. Сейчас ее стоило только благодарить за то, что она действительно ждала его.

Поезд пробыл в пути четыре дня, затем пришлось пересесть на паром, которые довез прямиком до берегов Англии. Там же он снова сел на поезд, отправляясь на вокзал Кингс-Кросс. Одна долгая ночь, и вот родные просторы виднелись за окном. До вокзала тянулись старые заводы и полуразрушенные дома. Казалось, война везде успела оставить свой след. Но постепенно это теряло для него значение, потому что впереди показалась платформа. Среди толп встречающих и провожающих Роберт пытался разглядеть Дженнифер, но ничего толком не получалось. Слишком много людей было вокруг. Он накинул мешок на плечо, поправил зеленый мундир с медалями и надел фуражку. Интересно, сможет ли она его узнать? В прошлый раз на нем была форма рядового солдата, а не лейтенанта.

Взгляд зеленых глаз пробирался сквозь толпу, вырывая незнакомые лица. Нет, нет, это все была не она. Поезд пустил пар, и на мгновение он совсем растерялся, куда идти. Роберт остановился посреди толпы солдат, молоденьких девушек и пожилых дам. Все плакали, радовались, смеялись. В воздухе витал аромат счастья и отрады. Но разве это имело значение, если любимой рядом нет? Роберт уже отчаялся, хотел направиться прочь с платформы, как вдруг взгляд зацепился за девушку с черной небрежно заплетенной косой, покоившейся на хрупком плече. На ней было все то же ситцевое платье в голубой цветок. Лицо немного осунулось, исхудало, а под грустными голубыми глазами залегли тени. Она кусала губы, будто бы совсем отчаялась.

Да, это точно была Дженнифер.

Он быстрым шагом пробрался сквозь толпу. Сбросил с плеча мешок и побежал к ней. Джен с судорожным вздохом кинулась в объятья Роберта. Слезы снова побежали по щекам. В груди впервые за долгие мучительные четыре года разлилось солнечное тепло, скрепляющее все, что разбилось на тысячу осколков. Дженнифер вдыхала его запах, сжимала пальцами мягкие темно-русые волосы, едва веря собственному счастью. Они снова вместе. Наконец-то.

Этого мгновения стоило ждать так долго. Этот поцелуй, нежный и такой сладкий, стоил всех пролитых слез и кошмаров. Дженнифер все на свете отдала бы, лишь бы Роберт снова оказался рядом. Она целовала его в лоб, в осунувшиеся щеки, во вздернутый нос, в уставшие глаза, искусанные в кровь губы, в подбородок. Так хотелось показать ему, насколько сильна ее любовь, а Роберт, сам не сдержавшись от слез, улыбался, крепко сжимая ее в объятьях.

Наверное, прошло не меньше часа, когда они смогли оторваться друг от друга. Джен влюбленными глазами окинула его с ног до головы, поправила фуражку и хрипловато прошептала:

— Добро пожаловать домой, лейтенант.

Роберт прыснул, переплел их пальцы вместе и, забрав мешок с одеждой, в котором, пожалуй, самыми важными были только письма, не спеша пошел вместе с Джен на выход с вокзала. Весь мир перестал иметь для них значение. Вокруг не существовало ничего, кроме них двоих. Джен жалась к Роберту, не отпускала его руки и постоянно утыкалась носом в его шею, пока они ехали до дома на автобусе. Порой он слышал ее тихие всхлипы, которые сейчас не вызывали ничего, кроме нежной улыбки.

Все битвы, сражения, все то, через что пришлось пройти, стоило этих слез, стоило этого теплого возвращения. Роберт не сдавался ни на секунду только ради нее. Он ласково гладил любимую по спине, вслушивался в ее тихое дыхание и наслаждался тонким ароматом духов. Столько раз Роб представлял себе возвращение домой, встречу с Джен, и наяву это было в миллионы раз приятнее, чем в воображении.

Дом встретил былым уютом. Лай золотистого ретривера, встретившего их в коридоре, только порадовал Роберта. Он сразу влюбился в Мани, которая так активно виляла хвостом при виде нового хозяина. Джен позволила ему познакомиться с собакой, а сама ушла на кухню готовить обед. Весь день она, как заводная, не позволяла себе присесть ни на минуту, будто бы в ней появился вечный запал энергии.

Уже за ужином Роберт притянул ее за руку, когда та собиралась убрать тарелки. Дженнифер удивленно ойкнула, оказываясь на его коленях.

— Дженни, отдохни немного, — ласково попросил Роб, всматриваясь в голубые глаза. Девушка отставила пустые тарелки на стол и теперь полностью сосредоточилась на нем. Ее пальцы нежно коснулись волос мужчины. Да, это уже был мужчина перед ней, а не совсем юный парень, не видевший ничего. Он так сильно изменился, и его взгляд стал тяжелее, изможденнее, мудрее. Дженнифер хотела сделать все, чтобы он снова почувствовал себя в безопасности.

— Я так скучала по тебе, — призналась она. — Так много… времени прошло.

— Я тоже скучал, милая, но теперь я от тебя никуда не уйду, — улыбнулся мужчина, крепче обнимая Джен. Его рука забралась под платье, ласково поглаживая нежную кожу. Дженнифер, прикусив нижнюю губу, шумно перевела дыхание. Этого им обоим не хватало. — Дженни, ты, правда, ждала меня?

— Да, — его вопрос смутил Джен.

— И у тебя ни разу не было соблазна сорваться? Посмотреть на кого-нибудь другого?

— Нет, — честно ответила Джен, наклоняясь к нему. — Как я могла? Роберт, я всегда любила и люблю только одного тебя. Мне никто не нужен, кроме тебя. Если тебе нужно какое-то письменное подтверждение или еще что-то… — завелась она, но Роберт перебил.

— Я тебе верю, моя сладкая. Иначе бы ты меня не заваливала письмами.

Джен тихонько рассмеялась, и Роберт ласково поцеловал ее в щеку. Затем скользнул губами вниз, к ее губам, накрывая их нежным поцелуем. Давно забытое желание разгоралось в них обоим медленным пламенем. Девушка уверенно отвечала на каждый поцелуй, крепче сжимая руки на его плечах.

Каждый поцелуй, каждое прикосновение вновь пробуждало в них обоих жизнь. Роберт поднял Джен на руки и отнес в спальню, где девушка перехватила инициативу. Она хотела показать ему, как велика ее любовь, как дорожит им и ценит его. Она лелеяла и трепетала, смакуя мгновение и вспоминая все, что успело забыться за прошедшее время. Сейчас ничего не играло роли. Не существовало мира за пределами их маленькой комнаты. Не было ничего, кроме Джен и Роберта, кроме их любви.

Одежда быстро оказалась на полу. Джен покрывала каждый сантиметр его тела, на котором появились шрамы от многочисленных битв, нежными поцелуями, стараясь излечить его от всей той боли, через которую он прорывался. Облегчение наполнило все естество. Роберт позволил им обоим растворится в давно забытом удовольствии. Тихие стоны порой срывались с их губ. Дженнифер крепко обнимала его за плечи, горячо отвечала на поцелуи, отдавая всю себя без остатка.

В конце, когда наивысшая точка блаженства была достигнута ими, девушка расплакалась, утыкаясь носом в плечо Роберта, а он осторожно и ласково перебирал спутавшиеся черные пряди волос.

— Твое предложение еще в силе? — вдруг спросил шепотом Роберт.

— Какое? — Джен усмехнулась, обжигая своим дыханием его шею.

— Стать твоим мужем.

Она ласково погладила его по груди, перевела дыхание и кое-как угомонила бешено колотящееся сердце в груди. Роберт мягко улыбнулся, чмокнув ее в лоб.

— Да, если ты хочешь, конечно.

— Кажется, это я должен был сделать этот шаг.

— Это не имело значение в тот момент. Я хотела, чтобы ты знал, что я готова стать твоей до самого конца, - устало прошептала Джен, закрывая глаза. Ее начало клонить в сон.

— Не представляешь, как это меня вдохновило.

Дженнифер лениво улыбнулась и крепче обняла Роберта.

— Я куплю тебе кольцо. Завтра распишемся. Договорились?

— Договорились.

Война изменила их. Изменила всех. Роберт стал ценить все, что имел, поэтому теперь не хотел ни минуты своего свободного времени проводить вдали от Джен. Раньше всё было иначе. Ссоры и обиды сейчас казались неуместными и глупыми. Они вели себя как дети, усложняли отношения и играли в игры с чувствами до тех пор, пока война не разлучила их. В войне нет плюсов, нет ничего хорошего, но именно благодаря этой невыносимо долгой разлуке, этому страху потерять друг друга, они поняли, как важно ценить время, проведенное рядом друг с другом.