Примерные мальки так не делают (СИ) [Rauco] (fb2) читать онлайн

Эпиграф:

Встречаются две подруги. Одна другой говорит:

— Мой муж за ночь аж десять раз может!

Вторая возвращается домой и давай мужа пилить, что его-то еле-еле на один раз хватает, а другие, вон, по десять могут. Мужик озадаченный звонит соседу, типа как это? Сосед отвечает:

— Да пусть твоя мою дуру не слушает, она туда-обратно считает.

Кошмар и Проклятье прочно ассоциируются у меня с мелодией “Deep Forest” — “Computer machine”.

Братики в цвете: https://gvatya.tumblr.com/image/170505184808

Иллюстрация к предпоследней главе: https://gvatya.tumblr.com/image/169923352128

Кошмар и Проклятье впервые появляются здесь: https://ficbook.net/readfic/5887772

Вот, что с ними случилось дальше:https://ficbook.net/readfic/6673312

Дальнейшая история Кошмарика:

https://ficbook.net/readfic/5931713

https://ficbook.net/readfic/6917350

========== Сезонные страдания ==========

Чешуйчатый клубок заурчал и шевельнулся, медленно и нехотя расцепляясь на два отдельных юных тела. Прогремел подъем, на сборы было двадцать минут.

Они привыкли так спать с детства, крепко прижавшись друг к другу, переплетя конечности и свернувшись, подобно двум делящим одну норку зверькам. Сначала мальками, скрываясь где-нибудь в укромном месте от нападок недоброжелательных самок Мрака и его враждебных отпрысков, затем подростками, каждый вечер отвоевывая у других беспризорников место для ночевки, и, наконец, уже будучи молодыми Неокропленными.

В приюте на странности десятилетних близнецов попросту никто не обращал внимания. Содержащиеся в данной резервации мальки были слишком озабочены собственным выживанием, чтобы вникать в проблемы других, а воспитательницы были слишком заняты наведением порядка среди более буйных особей. Да и отдельных мест для сна там попросту не было — кто где упал, тот там и спит; упали рядом — рядом и спите.

В колонии с этим оказалось сложнее. Кошмара и Проклятье распределили по отсекам, да еще и на разных этажах. Лет с двадцати большинство самцов уже, как правило, не терпело тесного соседства друг с другом, так что каждому из них поневоле приходилось выделять в общежитии хоть и крохотную, но отдельную комнатушку. В этом возрасте самцы начинали созревать, и их взаимная агрессия повышалась в разы. Учитывая, что контролировать ее они пока умели плохо, за Неокропленными был глаз да глаз.

В норме, конечно, так оно и было, но близнецы в большинство норм попросту не укладывались, а потому стремились при первой удобной возможности забиться в один отсек, деля одно пространство и одну лежанку, как некогда делили единую яичную скорлупу. Наставницы первое время гоняли их, но потому уже и рукой махнули: всеми правдами и неправдами после отбоя кто-то один из братьев обязательно перебирался к другому, и поутру их неизменно обнаруживали вместе…

Впрочем, когда самцам исполнилось по двадцать семь, это было уже даже не смешно. По виду — практически взрослые воины, они теперь едва умещались на одной койке, и, лежащие, скрючившись, в обнимку, являли собой совершенно дикое, если не сказать безнравственное зрелище. Особенно же странно данная картина выглядела в контексте надвигающегося Сезона…

С наступлением брачного периода напряжение между подрастающими самцами возрастало настолько, что они иной раз были готовы сцепиться, лишь только оказавшись в пределах досягаемости друг друга. Доходило до того, что во время Сезона из учебного арсенала изымалось все колюще-режущее оружие, и в распоряжении юнцов оставались только тренировочные затупленные копья. Тем не менее, перевозбужденный молодняк умудрялся и тут немилосердно калечить сверстников. Изнутри каждый юный самец был в это время безжалостно терзаем буйством гормонов, а снаружи разворачивалась потрясающая по своим масштабам феромоновая война, что в комплексе буквально сводило Неокропленных с ума, заставляя совершать необдуманные действия и подчас необъяснимые поступки…

И тем более странными казались со стороны трогательные взаимоотношения двух братьев, серьезно не подравшихся за время обучения ни разу. Впрочем, на самом деле было тому вполне разумное объяснение: являясь, фактически, естественным клонами, Кошмар и Проклятье даже пахли почти что идентично, соответственно, запах друг друга ими воспринимался как собственный и потому не провоцировал на конфликты. С другими же самцами стычки периодически случались, однако, учитывая, что близнецы были мельче большинства ровесников, нарываться лишний раз они все-таки не стремились.

Надо сказать, самцы яутжей лет с двадцати пяти уже были полноценно способны к размножению, но получали доступ к самкам лишь после вступления в клан и свершения своих первых побед. Согласно культурам многих иных народов считалось, что самец должен потерять невинность как можно быстрее, но у охотников на этот счет имелись прямо противоположные убеждения: право на первое спаривание нужно было заслужить. Потому на Неокропленных, в подавляющем большинстве случаев, ни одна, даже самая низкоранговая самка даже смотреть не желала. Впрочем, самим Неокропленным на самок тоже посмотреть редко когда удавалось: с учебной территории юнцов просто-напросто не выпускали вплоть до самого распределения.

Строго говоря, с женским полом юнцы все-таки общались, причем, ежедневно, но пожилых Наставниц, присматривающих за будущими воинами, и самками-то назвать уже было сложно. Это были умудренные жизнью особи, давным-давно вышедшие из репродуктивного возраста. Сезон не мутил их разум, а сами они, утратившие свой соблазнительный запах, более не могли заинтересовать с сексуальной точки зрения даже вечно голодного неугомонного юнца. А, если и могли (чем черт ни шутит), то лезть к столь крупным и серьезным дамам ни один малек бы не осмелился. Наставницы своих подопечных только так за шкирняк таскали, и рука у них была ох какая тяжелая…

Но иначе и быть не могло: лишь вот такие пожилые матроны были способны справиться с буйным молодняком в брачный период. Самцы-Наставники, тренирующие Неокропленных, во время Сезона, как правило, от работы отстранялись, ибо могли не рассчитать силу и попросту изувечить зарвавшихся юнцов, кроме того, многие из них еще оставались репродуктивно активными, и в брачный период у них появлялись собственные дела определенного характера. Вот и приходилось древним, но по-прежнему крепким бабулькам раз за разом приструнять гиперактивных юнцов, действуя на них смесью материнской ласки и жесткой дрессуры.

Сезонные явления в группе молодняка ежегодно знаменовали начало крайне забавного времени. Мало того, что юнцы в этот период становились особенно взбалмошными и неуправляемыми, так еще и по глупости часто пытались получить желаемую разрядку любым доступным способом. Таким образом в медблок то и дело поступал кто-нибудь с постыдным растяжением ректакторов, а уж случаи, когда Наставницы заставали озабоченных мальков за попытками «изнасиловать» разные элементы интерьера, и вовсе не поддавались исчислению. Пожилые воспитательницы в это время шутили, что, прежде чем взяться за что-то на территории общежития, нужно внимательно проверить, а не обкончал ли кто данный предмет. Хотя, самим измученным юнцам было в это время не до шуток. Уже одно то, что некоторые из них решались применять во многом чреватые методы «снятия напряжения», говорило об их отчаянном положении. И впрямь, «классический» способ мужской мастурбации в силу особенностей физиологии был для них травмоопасен, а «спаривание» с неодушевленными предметами, механизм которого заключался в надавливании посредством выбранного объекта на область семенников, являлся весьма болезненным.

Сигнал повторился. Проклятье завозился и пихнул брата, в наглую развалившегося прямо поверх него. Подмышка Кошмара практически утыкалась ему в нос.

— Кошмар, вали отсюда, ты воняешь! — это вместо «доброго утра».

— Сам ты воняешь, — сонно пробурчал Кошмар и съехал вбок.

— Что за… — окончательно свалив брата на пол, Проклятье сел и недоумевающе поднял руку, которой только что вляпался во что-то склизкое. И лишь после пары секунд озадаченного созерцания собственных пальцев, он вдруг возмущенно вскрикнул: — Кошмар, чтоб тебя! Ты опять под меня спустил!

Злорадно стрекоча, Кошмар поднялся, непринужденным движением смахивая со своего бедра несколько капель семени. То-то он так хорошо себя сейчас чувствовал, и спалось под утро особенно крепко…

Проклятье встал и старательно вытер руку о простыню, после чего стянул ее с ложа, скомкал и приготовился, очевидно, отнести ее в стирку, как вдруг ненадолго замер, приняв чуть согнутую, какую-то неестественную позу и поджав жвала. Через несколько секунд спазм прошел, и самец облегченно распрямился.

— Вот я вчера так же весь день мучился, — заметил Кошмар. — Зато сейчас — хорошо! — и он сладко потянулся, но тут же получил в лицо комком испачканного постельного белья.

— Раз хорошо тебе, то тебе до прачечной и драпать! — фыркнул Проклятье.

— Да не вопрос, схожу, кидаться-то зачем?

Натянув повседневные ученические доспехи, Кошмар подхватил простыню, свернул ее потуже и беспечно покинул отсек. Второй брат, выглядящий мрачнее тучи, также принялся облачаться, только медленно и неохотно. Пояс пришлось ослабить — раздутые семенники сильно тянуло. Впереди была разминка, но не факт, что она помогла бы отвлечься, так как двигался молодой самец сейчас, мягко говоря, с трудом. А он еще и пообещал сегодня брату прикрыть его на тренировке…

Проклятье и Кошмар с детства были приучены выживать. Лишившиеся отца и рано отнятые от матери, они не могли полагаться на кого-то, кроме как на самих себя и друг на друга. За свою относительно короткую жизнь им неоднократно приходилось выпутываться из самых разных передряг, убегать, прятаться, даже воровать еду. Не удивительно, что, имея за плечами весь этот плачевный, но бесспорно богатый опыт, незаметно смызнуть из общаги близнецы могли в любое время и без каких-либо особых затруднений. Что и делали периодически, когда однообразная жизнь начинала нагонять совсем уж невыносимую тоску.

Впервые они убежали два года назад, воспользовавшись после отбоя выкраденным ключом от аварийного выхода. Далеко отходить они тогда не решились, побродили по соседним кварталам и так же потихоньку вернулись, так что даже никто не заметил их временного отсутствия. Далее, осмелев, они начали предпринимать подобные ночные вылазки уже на более значительные расстояния и длительные сроки, обследуя станцию и забираясь в самые дальние ее уголки, где обнаруживалось немало интересненького.

Например, они открыли для себя нижние ярусы, где дозволено было селиться инопланетным гражданам. Сами яутжи практически не наведывались в это царство стоков и коммуникаций, но великодушно пускали туда других существ, соглашающихся обслуживать станцию и благоразумно не попадаться на глаза в пределах ярусов, расположенных выше. В основном здесь встречались урм и рауты — первые походили на прямоходящих рептилий, вторые же были подобны остроносым помойным зверькам, населяющим чуть ли не все подвалы и свалки в галактике.

Народности эти отличались спокойным, добрым нравом и феноменальным жизнелюбием. С яутжами они мирно соседствовали, не представляя ни опасности, ни элементарного охотничьего интереса, подобно мелким пернатым, находящим убежище и защиту в гигантских гнездах хищных летучих тварей. Хозяева станции относились к этим поселенцам снисходительно, а те, в свою очередь, старались не наглеть и не упускали случая время от времени становиться полезными.

Если на средних уровнях орбитальной колонии в ночное время было относительно тихо, то на нижних во всю бурлила жизнь. Там складывалась абсолютно отдельная, уникальная межвидовая цивилизация. Яутжи предпочитали вести достаточно аскетичный образ жизни, тогда как обитатели сточного государства имели обыкновение отрываться на полную катушку. Срединная часть станции была отдраена до блеска и содержала строгие воинские отсеки, апартаменты Вожаков и политиков, административные корпуса, исследовательские и медицинские центры, серьезные мастерские и аккуратные доки. Нижний ярус являл собой разительный контраст всему этому великолепию и состоял из технических конструкций, между которыми теснились самодельные бараки, пестрели частные лавочки и мигали огни питейных заведений.

Впервые окунувшись в этот непривычный, остро пахнущий, неумолчно гудящий и наполненный цветовыми вспышками мир, братья попали в его плен, поддавшись новым впечатлениям и кипучей энергии невероятного позитива, а после уже не смогли выбросить его из головы. Здесь, в кабаке прохиндея-раута, они впервые попробовали спиртное. Они зашли туда ради интереса, а хозяин заведения, потрясенный тем, какие гости к нему пожаловали, угостил их какой-то третьесортной выпивкой и вообще был крайне мил с ними, пригласив заходить в любое время. У раута был, конечно, на то свой интерес: если бы среди его постоянной клиентуры появились яутжи, местные бандиты из опаски начали бы обходить его больше, чем за версту — что и говорить, охотников здесь все побаивались, даже, если это были всего лишь Неокропленные юнцы… Впрочем, братьям не было дела до истинных целей раута, им понравилось его радушие, и, покидая кабак, они пообещали как-нибудь заглянуть еще… В то утро их, конечно, засекли Наставницы и, дождавшись, когда мальки проблюются, выпороли так, что тем потом неделю двигаться больно было. Но в кабак юнцы, тем не менее, начали тайком нет-нет, да и похаживать.

Позже они отыскали еще несколько увеселительных заведений, в частности, игорных, на некоторое время увлекшись азартными развлечениями. Надо сказать, братья никому не проиграли ни разу. Просто потому, что, оказавшись в проигрыше, они многозначительно растопыривали перед противником свои жвала, нависая с двух сторон, и любой долг моментально им прощался, а иногда даже трансформировался в выигрыш.

В общем, много, много всего интересного было на нижних уровнях. Скучать уж там точно не приходилось. Вполне можно было и в Сезон от негативных переживаний отвлечься…

День прошел так себе, но близнецы находились в приподнятом настроении, ожидая ночи. Кошмар и Проклятье вновь затеяли дерзкую вылазку. В последнее время вырваться на прогулку было все тяжелее, каждый раз приходилось изобретать новый способ ускользнуть от внимательного взора Наставниц — те уже знали склонности братьев, и следили за ними в два раза тщательней, чем за остальными. Впрочем, братья всегда оказывались хитрее. В этот раз они умудрились слинять через вентиляционную отдушину в кладовой. Двигаясь осторожными перебежками, они пересекли двор общежития и проникли за ограждение, подсадив друг друга. А через полчаса уже с довольным видом восседали в любимом кабаке.

Приятно расслабленные дозой алкоголя, юнцы внимали многоголосому чужеродному говору, изредка улавливая фразы на родном наречии — урм хорошо говорили на общем диалекте яутжей и время от времени им пользовались. У раутов и прочих с этим было похуже, однако, многие имели простенькие переводчики. Сегодня было шумно, народу все прибывало, но добросердечный хозяин заведения не забывал время от времени проведывать своих клыкастых гостей и что-нибудь им подливать, иногда обращаясь с просьбой вышвырнуть за порог во-он того дебошира. Кто-нибудь из братьев всякий раз охотно выполнял его просьбу, после чего на столе обязательно появлялась свежая порция закуски.

Урм подсел к ним, когда братья уже собирались уходить.

— Здорово, бойцы! — отчеканил он почти без акцента. — Как служба?

Пьяненькие самцы смешливо застрекотали.

— Никак пока, — ответил Проклятье, — три года нам до службы, хвостатый.

Урм и правда обладали длинными роскошными хвостами, считая их своим главным предметом гордости. Сииф ухмыльнулся, разглядывая самодовольный молодняк. А то так он не видел, что перед ним совсем зеленые юнцы. И тем более странно было созерцать их здесь, одних, без сопровождения… Да еще в такое время… У яутжей второй месяц шел брачный период. Сейчас они были наиболее возбудимы и опасны, к счастью, и на станции мало кто из них оставался — все устремлялись на планеты спариваться, так что жители нижних ярусов продолжали оставаться в относительной безопасности. Эти два малька, несмотря на свой ничтожный возраст, тоже явно грезили о самках. От них разило горько-аммиачной смесью, да так, что даже перегар, вырывающийся из их клыкастых пастей бесследно терялся на фоне этого запаха — верный знак того, что самцы были на взводе.

Урм смотрел на них и не мог поверить собственной удаче. Разумеется, этим двоим было далеко до взрослых самцов — не те габариты, не та мышечная масса, но… Для неискушенного зрителя (а именно на таких работало его маленькое производство) все яутжи на одну харю, так что даже такие юнцы, за неимением лучшего, пришлись бы как нельзя кстати. Жвала, грива, чешуя — все, что так нравится в яутжах любителям экзотики, — было при них, а что еще режиссеру надо? Пожалуй, следовало рискнуть.

И Сииф рискнул.

— Ох, не завидую я вам, парни, — вздохнул урм. — И как вы живете?

— Как? — разом удивились молодые самцы.

— Ну, слышал я, что там у вас все так строго… Питаетесь концентратами, выпивка у вас под запретом, девочки — раз в год, и то не у всех…

— Что верно, то верно, — подтвердил Кошмар.

— А что еще в жизни приносит радость, кроме хорошей еды, качественного алкоголя и регулярного секса?

— Ну… Охота… — робко предположил Проклятье.

— Как-то неуверенно ты говоришь, мой зубастый друг, — усмехнулся Сииф.

Яутжи вдруг потупились. Собственно, они и правда еще не ведали, что такое настоящая Охота. Так же, как не ведали, что такое секс. Хорошей еды они давным-давно не получали, а алкоголь, хоть в их жизни теперь и был, но далеко не самый качественный.

— А, что, парни, к самкам-то полетите? У вас же сейчас… Как это правильно? Сезон Любви?

— Мы Неокропленные. Не положено, — раздраженно рыкнул Кошмар.

— А хочется, поди? — урм вдруг заговорщически подмигнул. Юнцы уставились на него с явным подозрением.

— Тебе-то какое дело, хвостатый? — осторожно полюбопытствовал Кошмар.

— Да так, могу поспособствовать… — загадочно проговорил собеседник и, приняв вдруг безразличный вид, начал неторопливо лакать из своего стакана.

Глупые яутжи были практически на крючке. Они с выжиданием смотрели на Сиифа, а он все попивал свое винцо, провоцируя их на первый шаг. Они молчали минут пять. Наконец, юнцы не выдержали.

— Что ты предлагаешь? — осведомились они, произнеся фразу почти одновременно. Забавные. Судя по всему, это были близнецы. Сиифу сложно было судить, он и неродственных яутжей путал, однако… Эти были словно под копирку сделаны. И еще странно, что они были вместе — не грызлись, не проявляли друг к другу никакой неприязни, как полагалось самцам в Сезон… Это также могло дать пару хороших сюжетов… И в голове урм разом пронеслись несколько весьма живописных картин. Надо было брать.

— Самку. Я предлагаю вам самку, — просто, не томя, сказал Сииф.

— Урм, что ли?

— А вы хотите урм?

— Да он издевается! — вдруг взрыкнул один из юнцов и вскочил с места. Вот она, знаменитая яутжевская вспыльчивость…

— Успокойтесь, — проговорил Сииф, делая примирительный жест рукой. — Яутжа. Конечно же, прекрасная самка яутжа.

— В чем же подвох? — оскалились братья.

— А нет подвоха, — все так же спокойно ответил урм. — Только честная сделка. Вы получаете доступ к чудесной, готовой на все самке, взамен я попрошу разрешения заснять весь процесс.

Близнецы изумленно переглянулись. Они просто не знали, как реагировать. С одной стороны, данная схема была аморальна и унизительна, с другой… У них появлялась реальная возможность спариться! И на фоне сезонного дискомфорта, доводящего, иной раз, до бессильного исступления, минусы данной ситуации казались незначительными, а вот единственный плюс… Это был всем плюсам плюс!

— Подумайте, — видя сомнения, терзающие молодых самцов, вкрадчиво начал увещевать Сииф, — все, что от вас потребуется — просто быть собой. Вы получите самку и сможете воплотить с ней все свои желания. Более того, вам даже доплатят. И лишь такая малость требуется от вас…

— Для чего это тебе? — цепляясь за остатки здравого смысла, спросил Проклятье.

— Ну… Некоторым существам нравится смотреть на спаривание других существ… — попытался как можно более деликатно объяснить урм. — А где еще спаривание яутжей увидишь… Короче говоря, можно считать это научно-популярным видео.

— Порнуха, что ль? — громко, на весь кабак, продемонстрировал свои познания Кошмар.

Урм дернулся, и кабак на мгновение затих, внимая внезапному рыку вроде бы спокойного до сего момента охотника. Но заварушки, кажется, все-таки не намечалось, а потому разговоры вокруг тут же продолжились.

— Рассматривайте это как жанр искусства, — уходя от провокационной формулировки, улыбнулся Сииф. — Ну, так, что, хотите приобщиться к искусству, парни?..

========== Первые съемки первого раза ==========

Они долго колебались, но, в итоге, ослабший под влиянием гона разум, уступил, и жажда спаривания взяла верх. После отзвучавшего отбоя братья тайком покинули корпус, прошмыгнув под носом у разговорившихся дежурных Наставниц, и в назначенное время прибыли по указанному Сиифом адресу. Снаружи был барак бараком, большой, пыльный, без каких-либо обозначений, однако, попав внутрь, близнецы испытали настоящее потрясение: их взглядам предстал холл с самой современной и дорогостоящей отделкой; такие материалы встречались в здании гарема Мрака, а Мрак — был весьма обеспеченный тип…

Сииф встретил молодых яутжей с нескрываемой радостью. Похоже, он с нетерпением ждал их прихода, но до конца не был уверен, что братья появятся. И, все же, его расчет оказался точен: юнцы не смогли совладать со своими инстинктами и прочно ухватились за эту редкую, хоть и неоднозначную возможность их реализации.

— Сюда, мои юные друзья, — пригласил он, открывая один из отсеков. — Я счастлив, что вы согласились принять мое предложение!

Помещение было небольшим, но опрятным, вычурно меблированным и слабо освещенным. Самцы, видевшие последнее время, в основном, стандартные, очень просто обставленные комнаты приюта и общежития, в интерьерах мало разбирались. Во всяком случае, они сочли, что в отсеке слишком много лишних деталей — от них пестрело в глазах, это сейчас слегка раздражало. Впрочем, сейчас почти все вокруг раздражало… Зато, сидения там были удобные, и на полу лежало что-то приятное губчато-мягкое…

Позволив будущим порнозвездам расположиться с комфортом, Сииф начал немедленно посвящать их в детали. Он планировал провести несколько съемок — сколько именно не уточнил, сославшись на то, что «как пойдет». Самка по имени Бриз уже была извещена о прибытии новых партнеров и находилась в нетерпении. Все действие совершалось по ее полному согласию, так что в вопросах чести самцы могли быть спокойны. Единственное, что самка была всего одна…

— Давайте договоримся, ребята, — урм подался вперед, сидя напротив братьев, и поглядел на них с большой серьезностью: — никаких беспорядков. Я имею в виду, между вами. Я в курсе, как жестоко яутжи иной раз дерутся за женский пол, но уясните — это не тот случай. Здесь нет никаких обязательств, самка эта НЕ ВАША, то есть, не просто не принадлежит никому из вас, но и не будет принадлежать. А потому нет смысла выяснять из-за нее отношения. Доступно?

Самцы недовольно зарокотали, но дружно склонили обе косматые башки, что означало у яутжей согласие. Вовсе уж этот хвостатый с ними, как с дебилами разговаривал…

— Значит, договорились, — не дождавшись более развернутого ответа, заключил Сииф. — Итак, кто пойдет знакомиться с барышней первым?

Стоило прозвучать этим словам, как близнецы, не сговариваясь, разом рванулись со своих мест. «Начинается», — подумал урм.

— Нет, так дело не пойдет, — перегораживая выход своей тщедушной по сравнению с телами яутжей фигуркой, остановил их Сииф. — Придется мне самому это решать, уж не обессудьте…

Самцы предупредительно заворчали, условия еще он им будет ставить… Но урм был непоколебим, и, увы, приходилось признать, что в данной ситуации — именно он хозяин положения.

Окинув их внимательным взглядом с головы до ног, Сииф не нашел в самцах никаких особых отличий.

— Вы правда, что ли, близнецы? — осторожно поинтересовался он.

— А не заметно? — насмешливо фыркнул Кошмар, а затем вдруг уселся на место и обратился уже к брату: — Ладно, Проклятье, иди ты, тебе более критично.

К удивлению Сиифа, второй самец благодарно заурчал и, наклонившись, ласково «боднул» первого в лоб, после чего изъявил готовность идти.

Бриз оказалось немного за шестьдесят, и она была просто шикарна. Ростом на полторы головы выше самца, с узкой грудью, подтянутая и стройная, но с пышными, соблазнительными бедрами. Ее очень светлая бежевая шкура будто бы слегка светилась в темноте съемочной площадки. Грива также была окрашена в более бледные тона, чем у большинства сородичей, а полосы на коже намечались лишь коричневатыми контурами.

Еще с порога Проклятье ощутил манящий запах зрелой самки. Он не успел ни словом с ней перемолвиться, ни разглядеть толком, а его уже потянула вперед какая-то могучая неведомая сила… И она же в один момент смяла его сознание, освободив от контроля чистый, первобытный инстинкт. Разум померк — так резко, будто его кто-то просто выключил, и подбрюшье мучительно заныло, а между ног все как будто налилось жидким огнем, пульсирующим и рвущимся на свободу. Самец более не мог этого терпеть! Все, все, что угодно, лишь бы скорее успокоить эту боль и снять это чудовищное напряжение… В два прыжка, опередив провожающего его на площадку урм, Проклятье оказался подле сидящей на какой-то конструкции Бриз. Осознание, что претендовать на нее всецело ему все равно не суждено, дало свой проблеск где-то на дне кратковременной памяти, и, смешавшись с безжалостным, опаляющим желанием, заставило Проклятье опустить процедуру знакомства и как можно скорее приступить к главному. Самец попытался схватить самку, и ему это почти удалось, однако в последний момент та увернулась.

— Ишь, какой горячий! — воскликнула Бриз, проворно отскакивая.

— Не-не-не, — осадил самца Сииф, — не здесь!

Проклятье негодующе зарокотал и встряхнул головой, пытаясь хоть ненадолго вернуть самоконтроль, а режиссер с досадой отметил, что совершил серьезную ошибку: сперва нужно было отвести юнца на место, переодеть его и объяснить подробно, что к чему, лишь потом запустив к нему самку. Теперь же давать ему инструкции было поздно и бессмысленно. Ну, ладно, для исправления ошибок был еще второй самец…

— Надо снять это… — подсказал Сииф, указывая на доспехи Проклятья.

— Сниму, будь уверен, — рявкнул тот, не сводя взгляда с поднимающейся на подиум самки.

— И надеть…

Проклятье не позволил урм договорить, резко обернувшись в его сторону и предупреждающе зарычав. Понятно, ставить дополнительные условия сейчас было не время.

— Хорошо, дружок, не нервничай, — сменил тактику Сииф, — веди себя естественно. Посмотри, куда пошла Бриз. Иди к ней, и пожалуйста развлекайтесь на здоровье.

Проклятье вновь заворчал, но повиновался, двинувшись вслед за самкой, как оказалось, к декорациям. Были они выполнены в виде пещеры со звериными шкурами на полу и затейливо подсвеченными стенами.

— Мы, что же, по-твоему, в пещерах живем? — возмущенно рявкнул Проклятье.

— Нет, конечно, нет, — успокаивающим тоном проговорил урм. — Это для антуража. Мы же, в каком-то смысле сказку снимаем…

Самец презрительно скривился, но больше ничего не сказал, вновь переключив свое внимание на самку. На этот раз он подошел медленнее и с урчанием потянулся к ней, приняв почти смиренное выражение. Самка улыбнулась и простерла к нему руки, привлекая к себе.

— Как зовут тебя, воин? — промурлыкала она, заглядывая ему в глаза.

— Проклятье, — еле слышно проговорил самец, неожиданно ощущая, что впадает от ее близости в подобие транса. Боль вдруг отпустила, и в самом низу сладко затянуло. — Проклятье, сын…

— Достаточно, — мягко прервала его Бриз. Ей не нужно было знать имени его отца.

Томно взирая на своего неопытного любовника, Бриз опустилась на шкуры и увлекла самца за собой. Сейчас следовало бы взять ситуацию в свои руки, преподав юнцу первый урок любви, но, увы, заправляющий на съемочной площадке Сииф потребовал более «традиционного» расклада, при котором активная роль должна была принадлежать самцу. Для кого еще, спрашивается, был такой сюжет традиционен? Не для яутжей явно. Но, сценарий есть сценарий…

— Возьми меня, мой самец, — рыкнула Бриз, ложась перед юнцом, кокетливо изгибая свой соблазнительный стан и подбирая ноги. Она была почти обнажена, не считая кожаного топа и короткой юбки, прикрывавшей бедра, но не промежность.

Самец вновь взвыл возбужденно, не в силах спокойно созерцать открывающееся ему зрелище, и, раскрепощенный наконец-то полученным дозволением, жадно накинулся на самку, резво срывая с себя нижнюю часть доспеха. Уже чувствуя его первое неловкое проникновение, Бриз освободила его от нагрудника, не укладывающегося в общую канву фильма, посвященного любовным играм древних охотников, и отдалась страсти юного Неокропленного. Самец задрожал и совершил пробный толчок, ощущая всем своим возбужденным естеством первую в жизни самку, такую гордую снаружи, такую горячую и податливую внутри…

Проклятье согнулся в поступившем экстазе уже на начальном этапе спаривания, однако движения не прекратил. Физиология полового акта яутжей была такова, что семяизвержение начиналось буквально сразу и происходило в несколько приемов. Выглядело непривычно, хотя… Даже на такое, вероятно, нашлись бы любители.

На фоне крупной светлой самки темнокожий Проклятье выглядел мелковато. Сииф подозревал, что картина будет не очень, но теперь убедился воочию. Пожалуй, надо было сменить позицию, дабы самец смотрелся более выигрышно.

— Проклятье! Проклятье! — позвал он, но самец не отреагировал, увлеченный процессом. Отчаявшись докричаться до него, урм позвал уже самку: — Бриз, дорогая, он, похоже, не слышит… Можешь устроить так, чтобы он оказался сзади? Вы смотритесь смешно, он просто в тебе утонул… Ну, ты же умница, направляй его.

Но Бриз вместо ответа сердито рыкнула, и урм понял, что сейчас лучше не лезть. Юнцу хотелось сбросить напряжение, и бесполезно было добиваться от него каких-либо действий, кроме тех, что диктовал инстинкт. Оставалось лишь наблюдать, как разошедшийся самец яростно сношает самку намного крупнее себя, а самка великодушно позволяет ему это, привычно выделываясь перед камерой, и, поглядывая на часы, ожидать, когда все это закончится.

Надо сказать, созерцая разворачивающиеся события, Сииф, наверное, впервые за всю свою долгую практику, вдруг осознал, что ему хочется отвернуться. Происходящее на его глазах было настолько… настоящим, что ему на мгновение стало неловко. Привыкший к тому, что актеры работают по сценарию и изображают чувства, он был почти шокирован, когда увидел этот шквал неподдельных страстей, эту необузданность, с которой молодой яутжа овладевал своей первой партнершей, его ненасытность и откровенность…

Спрос на яутжей шел колоссальный — главным образом потому, что очень уж редко они попадали в сети порноиндустрии, слишком консервативны были для этого их взгляды. Бриз была драгоценным алмазом в актерско-модельном составе студии Сиифа. Она появилась здесь пять лет назад и успела за это время принести целое состояние. В основном она, конечно, участвовала в откровенных фотосессиях, но мелькала и на экранах то с крупными урм, то удовлетворяющая сама себя… Заполучить ей в партнеры яутжей-самцов было давней и до последнего момента, казалось, несбыточной мечтой урм-режиссера. Бриз неоднократно сама пыталась соблазнить кого-то из них, но, как доходило до дела, все они с возмущением отказывались, заявляя, что с удовольствием заберут ее в свой гарем или просто подарят несколько жарких ночей, но никаких вариантов с участием съемочной группы.

И, вот, наконец, свершилось! Теперь у него был не один, а целых два долгожданных актера! Но, похоже, что они имели некоторые непредвиденные особенности. Самцы не умели играть страсть — их страсть была реальной. И, с одной стороны, это радовало, так как в происходящее верилось, однако, с другой… Эстетики это не прибавляло. А уж звуки, которые издавал дорвавшийся до спаривания самец и вовсе оставляли желать лучшего. Прямо какая-то оргия на ферме… Впрочем… Народ требовал охотников на экране именно по причине их дикости и звероподобной натуры, так что, возможно, наоборот, зрителям это даже пришлось бы по вкусу.

Пока Сииф размышлял, рассеянно поглядывая на предающихся разврату яутжей, самец подошел к последнему пику и, разразившись воем, от которого даже стены сотряслись, скатился с самки. Та тоже взревела, не сдержавшись, но много тише, и бессильно откинулась на спину, утомленная неудержимым напором юного изголодавшегося любовника. Н-да, кульминация подкачала… Проклятье отвалился как мешок с песком, растопырив конечности и качнув на прощанье потихоньку сдувающимся членом. Бриз разлеглась на шкурах, тяжело дыша и раздвинув ноги под прицелом камер. Из ее клоаки вытекало густое, желтое, как дешевый шампунь, семя, образуя внизу приличных размеров лужу. Много ж у юнца накопилось…

Эстетикой тут уже даже и не пахло. А вот яутжевским сексом пахло так, что слезы на глаза наворачивались… Сииф еще раз мысленно поблагодарил себя за то, что когда-то установил здесь мощную вытяжку. Пожалуй, следовало ее включить, иначе, к концу съемок все присутствующие рисковали просто задохнуться.

Режиссер распорядился на счет вентиляции и подозвал ассистентов, дабы привели «звезд» в порядок. Но, как только те поднялись на подиум с кипами влажных салфеток и сменными шкурами, самец вскочил и бросился на них, раскрыв свою ужасающую пасть и заставляя напуганных работников броситься врассыпную. Если бы его не перехватила Бриз, туго бы им пришлось.

— Он, что, себя совсем не контролирует?! — возмущенно вскрикнул Сииф.

— А ты что хотел от дорвавшегося девственника в разгар Сезона? — также не особо доброжелательно рыкнула самка, уже подвергающаяся новой осаде со стороны отдохнувшего самца. — Ты сам хотел, чтобы было «традиционно», я предупреждала, что нельзя им так сразу волю давать!

— Ну, все уже теперь, снимаем, как есть… — сдался урм. — Поглядим, что из этого получится… А сейчас повернись, как я тебе говорил, пока он… Да, вот умица!

Дальше съемочная группа с Сиифом во главе со смешанным чувством наблюдала, как распалившийся юнец, безумно храпя, точно тягловая скотина, кроет самку, пристроившись к ней сзади, и нелепо тычется в нее, дергая тазом, но никак не может попасть в цель. Между двух пар ног в это время стекала слизь, смешанная с остатками спермы, и вконец пропитывала шкуры. Наконец, самец преуспел в своих стараниях и с глухим стоном вошел в лоно самки, практически сразу начиная изливаться внутрь. Двигался он теперь уже более плавно и не так беспорядочно. Руками Проклятье держал самку поперек тела, жвалами же тянулся к ее загривку, правда, отчаянно дотуда не доставал…

Пришлось выждать почти полтора часа, прежде чем самец угомонился, израсходовав весь свой запал. Он покрыл самку шесть раз, в перерывах охраняя ее, точно добычу, и никому не позволяя даже приблизиться к ним. Лишь окончательно выдохнувшись, юнец начал возвращаться в более-менее вменяемое состояние. Самка тоже еле переводила дух. А ведь впереди предстоял такой же марафон со вторым братом…

Сииф проводил Проклятье в комнату отдыха и показал ему душевую. Бриз также отправилась в свою гримерку. Следовало привести себя в порядок перед следующим раундом. Ошарашенные ассистенты принялись прибираться на съемочной площадке. Пожалуй, такой жести они еще здесь не видывали…

— Можно к тебе?

— Заходи, Сииф, — милостиво разрешила самка. Она как раз вышла из ванной комнаты, поблескивая влажной чешуей. Отряхнув гриву и обдав урм целой тучей брызг, она села перед зеркалом и принялась поправлять украшения на своей шевелюре.

— Ты в порядке? Может, со вторым в другой день отснимем? — участливо спросил режиссер, становясь за ее спиной.

— Ну, здрассте, — фыркнула, не оборачиваясь, Бриз. — Значит, подразнили и выгнали? Нет уж, он и так, бедолага, поди, извелся там. Ты проверял его, кстати?

— Нет, сперва к тебе пошел.

— Нормально. Со мной все нормально. Благодарю за заботу, — она, наконец, повернулась к Сиифу и дернула максиллами в легкой улыбке. Ох и мимика у этих чудищ… Но со временем к ней странным образом привыкаешь…

— Ну, если ты уверена…

— Как там малыш Проклятье? — не дав ему договорить, спросила самка.

— Отходняк у него, — хмыкнул урм. — Соображает пока плохо, я его запер, чтобы дел не натворил. Мне кажется, он сейчас вырубится…

— Пусть поспит, — согласилась Бриз. — В его возрасте это сильный стресс. Хотя, держался он молодцом. У тебя-то самого как впечатление от увиденного?

Поймав ее хитрый взгляд, Сииф замешкался. Он не знал, что и ответить. Увиденное его потрясло. Но пока он вообще не представлял, что за картину будет являть собой смонтированный материал.

— Это было… очень эмоционально, — вот, пожалуй, и все, что смог выговорить урм. Бриз разразилась частым стрекотом, обозначавшим у яутжей смех.

— Я предупреждала, что зрелище может быть не для слабонервных, — напомнила она.

— Ну, если есть те, кто любит садо-мазо, найдутся и те, кто полюбит это, — отпарировал Сииф.

— Через двадцать минут я буду готова. Переодевай уже нашего первобытного охотника, дорогой, — распорядилась Бриз и вновь повернулась к зеркалу. Звезда, блин…

Кошмар, как оказалось, времени даром не терял. Когда ему надоело ждать в одиночестве, он решил выйти и оглядеться, но не тут-то было! Оказалось, что он был заперт! Сииф сделал это из осторожности, дабы молодой перевозбужденный самец не сорвался раньше времени на поиски вожделенной самки. В общем-то, он верно поступил, однако заплатить за эту меру предосторожности пришлось всем, что находилось в комнате. Не справившийся с дверью Кошмар пришел в ярость и начал буйствовать, в два счета разворотив весь изысканный интерьер. Когда в отсек вошел урм, лишь чудо спасло его от когтистой пятерни будующего актера. Отскочив подальше, Сииф умиротворяюще заговорил с буяном:

— Успокойся, Кошмар, все в порядке, здесь не было никакого злого умысла, ты не понял…

— Где брат? — взревел самец и предпринял очередную попытку схватить наглого ящера, но тот успел выскользнуть и спрятаться за перевернутый диван.

— С ним все прекрасно, Проклятье сейчас отдыхает, — доложил урм из своего укрытия. — Бриз в восторге от него, и ей не терпится познакомиться с тобой.

При упоминании самки, Кошмар остановился и тихо зарокотал, словно бы вспоминая, зачем он здесь. Сииф осторожно выглянул из-за дивана.

— Все, успокоился? Готов идти?

— Готов. Не закрывай меня больше. Я не животное.

«Очень сомнительно», — подумал режиссер, созерцая окружающую разруху.

— Для начала позволь познакомить тебя с идеей фильма. Пока слушаешь, можешь переодеться, — с этими словами урм вручил обалдевшему Кошмару набедренную повязку, грубо сшитую из какой-то пятнистой шкуры.

— Зачем это? — с подозрением спросил самец.

— Потому что ты — древний охотник, который вернулся в свою пещеру к своей самке.

— Пещеру? Ты, что же, на верхних ярусах никогда не был? Думаешь, мы в пещерах живем? — так, где-то Сииф это уже слышал…

— Я же говорю: ты ДРЕВНИЙ охотник. Древние охотники наверняка жили в пещерах. Все когда-то жили в пещерах.

— Зачем такие сложности… — недовольно прошипел Кошмар, расстегивая доспех и обряжаясь в шкуру.

— Ну, это же кино, там должна быть идея!

— Идея любой порнухи — чья-то случка!

— Так вот, — продолжал урм, игнорируя последнее замечание. — Ты, охотник, вернулся домой. Ты заходишь в пещеру, а самка уже ждет тебя. У вас Сезон, она вся изнемогает от желания! Она лежит на шкурах. Ты подходишь к ней, медленно раздеваешься и резко отбрасываешь свою одежду в сторону. Затем ложишься к самке, начинаешь ее ласкать…

— Не слишком ли много условий? Вчера об этом речи не шло!

— О, это лишь рекомендации! И, все же, дослушай, пожалуйста. Это будет красиво. Ты ласкаешь ее; гладь руками, можешь немного покусать — но только несильно, нам травмы на съемочной площадке не нужны! Далее раздеваешь ее… Ну, и потом делаешь то, что тебе инстинкт подскажет…

Наивный урм, он и впрямь полагал, что молодняк яутжей способен на столь изощренную прелюдию… На деле все произошло совершенно иначе. Кошмар, которого привели наплощадку, почуяв запах недавнего спаривания, мгновенно съехал с катушек. Он взревел и кинулся к самке, едва не порушив сами декорации. Конечно, его появление в «пещере» выглядело более чем эффектно. Он содрал шкуру со своих бедер одним движением и фактически упал на Бриз, начав рвать на ней одежду. Несчастной самке ничего не оставалось, кроме как схватить его покрепче, благо, сил у нее было больше, чем у юного недомерка, и принять сидячее положение, прижимая самца к груди, точно расшалившегося не в меру малька.

— Тихо, герой, — проворковала она. — Мы даже не познакомились, а ты уж сразу в бой.

Кошмар беспомощно дернулся и затих. Медленно подняв голову, он встретился с самкой взглядами и в нерешительности раскрыл жвала. Во рту самца резко пересохло, и он нервно облизнул перепонки. В голове творилось черт те что…

Сумбур мыслей, захлестнувший сознание Кошмара, поглотил единственное оставшееся в нем разумное зерно, и лишь вожделение руководило сейчас молодым самцом. Запах готовой к спариванию самки будоражил кровь, и низ живота стремительно наливался тяжестью. Быстро наполняясь кровью, его мужской орган полез наружу, рождая неодолимое желание скорее вторгнуться в теплое нутро партнерши. Самец чувствовал, как обильно течет с его шеи, как влажно становится подмышками и в паху, и все его тело постепенно охватывала нетерпеливая дрожь.

— Кошмар, — прохрипел он. — Меня зовут Кошмар…

— Хорошо, — шепнула Бриз и вдруг повысила голос: — Возьми свою самку, храбрый Кошмар, покажи свою силу!

От этих слов юнца пронзила короткая вспышка чуть выше лобка, и доселе неведомое щемящее чувство полоснуло по нервам, заставив до предела напрячься брюшные мышцы. Он с рыком двинулся вперед и вновь повалил Бриз, намеренно поддавшуюся и начавшую теперь подыгрывать его юношеской самоуверенности. Самка раскинулась перед ним, предоставляя к себе полный доступ, и юнец не замедлил им воспользоваться, резко погружаясь во влажное, зовущее лоно.

Это было непередаваемо… Не смотря на то, что Бриз намного превосходила Кошмара по размерам, ее семяприемник оказался достаточно узким, чтобы плотно охватить восстающий член самца, вызвав перед глазами последнего яркий сноп искр. Кошмар исступленно затрясся и тут же кончил, через несколько секунд ощутив приближение второй жаркой волны. Он прижался к самке всем телом и тяжело качнулся ей навстречу, стремясь войти еще глубже. Бриз застонала и, скользнув руками по горячей спине, впилась когтями в ягодицы самца, словно бы помогая ему в этом. Одновременно с этим движением пара взвыла в унисон. От прошедшей по конструкциям съемочной площадки вибрации с рампы рухнул один из прожекторов.

Они спарились шесть или семь раз — Кошмар затруднялся назвать точное число. Бриз полностью уступила ему активную позицию и лишь периодически направляла действия партнера, принимая то более удобное положение, то более выгодное с позиции зрителя. Она позволила взять себя сзади и сбоку; они даже стоя попробовали с переменным успехом. Наконец, Кошмар выдохся и расслабленно сполз на промокшие шкуры, отмечая в животе непривычную пустоту, а между ног ловя гудящие отголоски самого божественного ощущения, которое ему когда-либо приходилось испытывать в жизни. Бриз расположилась напротив него, глубоко и часто дыша, и не без удовольствия созерцала из-под полуприкрытых век стройный, только еще формирующийся торс молодого самца, покрытый испариной и выделениями пахучих желез. Постепенно расставаясь с остаточным напряжением, тело Кошмара еще периодически вздрагивало, отчего Неокропленный казался сейчас таким уязвимым и беззащитным, что самке самой вдруг захотелось отыметь его так, чтоб стонал и молил о пощаде… Но нет, хватит ему на сегодня. Да и ей пора было отдохнуть. И принять меры, чтобы, не дай Красная Воительница, не залететь от одного из этих мальков.

— Кошмар! — окликнул самца Сииф, подождав, пока тот начнет возвращаться к действительности. — Ты там как, в себя пришел? Нам еще финальную сцену отснять надо.

Яутжа устало обернулся на него, издав глухой ворчащий звук.

— Отлично, — убедившись, что ему удалось привлечь внимание самца, продолжал урм. — Сейчас ты одеваешься и медленно, не оборачиваясь, выходишь из пещеры. Ты покорил свою самку и снова идешь на охоту. Бриз, а ты и так знаешь, что делать.

Кошмар пробубнил что-то недовольно, то, тем не менее, поднялся и нехотя исполнил все, что требовал режиссер — Бриз в это время изобразила утомленную барышню, приняв на взбуровленном ложе красивую статичную позу. После Сииф увел самца обратно в разрушенную гримерку, где Кошмар принял душ и облачился в свои доспехи, и лишь тогда братьям было позволено воссоединиться. Урм, как и обещал, выплатил им первый гонорар и условился о дате следующих съемок. Сезон был не вечный, и, покуда он не кончился, предстояло упорно поработать.

Отпустив своих новых актеров, Сииф в хорошем расположении духа вновь отправился к Бриз. Ему не терпелось обсудить с ней пару моментов. Прошаренный урм всерьез чуял, что эти парни — настоящая золотая жила.

— Когда они придут снова? — спросила она, задумчиво отправляя в пасть полоску сырого мяса. После спаривания всегда хотелось есть — прямо зверский аппетит нападал.

— Обещались через десять дней, — Сииф услужливо поднес полулежащей на мягкой кушетке Бриз блюдо с закуской.

— Могу я предложить тебе свой сценарий? — она поглядела на него со значением. Урм только вздохнул.

— Да понял я, понял… Договорились, дальше будешь строить их сама. А то, что отсняли сегодня — ну, тоже попробуем что-то с этим сделать. Думаю, удастся вырезать лучшие куски и собрать один фильм. Парни все равно одинаковые, зритель никакой разницы не увидит. Однако же, признаюсь, выход второго получился впечатляющим… Не таким, как мне хотелось… Но, черт возьми, реально впечатляющим!

— Да, он был неплох… — согласилась самка, но тут же о чем-то задумалась. — Знаешь, — добавила она, спустя некоторое время, — а ведь у них могут быть из-за этого большие проблемы. Думаешь, они все-таки придут еще раз?

Урм усмехнулся.

— Сама-то как считаешь? Единожды вкусив желаемого, разве, смогут они удержаться?

— Не смогут, ты прав, — подтвердила Бриз. — Только, если их не посадят под замок. Не знаю, в курсе ли ты, но им запрещено выходить.

— В курсе, — продолжая ухмыляться, ответил Сииф. — И этим они мне больше всего нравятся: они готовы нарушать правила.

========== Вместе веселее ==========

Еще бы чуть-чуть, и Наставницы засекли их отсутствие — Кошмар и Проклятье явились на утреннюю тренировку с огромным опозданием и двигались, как две сонные мухи. На их счастье, дежурная надзирательница ограничилась выговором и парой оплеух. По ее мнению, требовать что-то от молодняка в Сезон было практически бесполезно. Ну, какой смысл лишний раз мальков истязать? Они и так на пределе…

Следующие десять дней тянулись бесконечно медленно. Самцы то и дело мысленно возвращались к знаменательной ночи, в свободное время весьма откровенно обмениваясь впечатлениями. Братья не привыкли скрывать что-то друг от друга, а уж такое значительное событие, как первое спаривание, тем более не могло не породить у них желания обсудить все детали. Дошло до того, что они подробно поделились друг с другом ощущениями, какая самка изнутри, и проанализировали, чем же отличается настоящий секс от попыток трахнуть мягкую мебель…

Когда наступил долгожданный вечер, близнецы вновь разработали хитрый план незаметного выхода из общаги. В этот раз предстояло драпать через складской отсек. Самцы долго и упорно, в течение, наверное, месяцев трех, подбирали коды от разгрузочных ворот, но, в конечном итоге, им это удалось. Оставалось лишь поймать момент пересменки дежурных и незаметно прошмыгнуть в хозяйственную зону. С успехом выполнив поставленную задачу, гордые собой юнцы привычным способом покинули периметр и припустили в сторону межуровнего перехода.

Сииф вновь встречал их самолично. Он развел их по подготовленным комнатам, на сей раз уже не встретив бури негодования в ответ, и обозначил каждому тематику сегодняшних съемок: «В покоях Главы гарема», так простенько и незатейливо.

Сегодня первым на амбразуру кинулся Кошмар. Съемочную площадку он застал оформленной в стиле богатой самочьей спальни: ковры, подушки, интимное освещение, все, как полагается. Бриз, облаченная в струящиеся одежды, уже ждала его, приняв среди всего этого великолепия утонченно-развратную позу.

Стоило самцу появиться и ступить на подиум, как она величаво поднялась и направилась к ему. Кошмар сделал еще несколько шагов, а затем вдруг замер в нерешительности. Запах самки изменился. Нет, он, как и прежде, влек юнца за собой, но теперь в нем скользили отсутствовавшие ранее тяжелые, доминирующие ноты, что сразу поубавило у самца пыла и вызвало некоторое волнение.

— Ты опоздал, мой воин, — утробно рыкнула Бриз, приближаясь и возлагая руки ему на плечи. — Нельзя заставлять Матриарха ждать.

— Я… Искуплю вину, — почему-то плохо контролируя свой язык, пролепетал самец.

— О, да, несомненно, — она усмехнулась, — и я тебя не выпущу, пока не удовлетворишь меня сполна.

С этими словами она, бывшая в прошлый раз такой нежной и податливой, вдруг грозно зарычала на самца и швырнула его с такой силой, с какой, пожалуй, и Наставники на тренировках никогда не швыряли. Благо приземлился обалдевший Кошмар на кучу подушек, иначе бы, верно, спину себе отшиб. Самка нависла над ним и демонстративно расцепила на своем плече застежку, удерживающую одеяние. Ткань мягко опала с ее стана, явив Бриз полностью обнаженной. Лишь сияющие украшения на ее плечах, запястьях и гриве теперь тщетно пытались отвлечь внимание о ее великолепной фигуры.

Кошмар попытался встать, но партнерша не позволила ему. Он даже не успел опомниться, как самка оказалась сверху, придавив его своей, к слову, весьма внушительной массой. Жестко схватив его одной рукой за горло, другой она стянула с самца набедренную повязку, в которой тот явился, и придирчиво оглядела его подбрюшье и пах. Начавшаяся было на подходе к месту действия эрекция теперь спала, но Бриз знала, что это ненадолго. Юнец, сперва обескураженный ее агрессивным поведением, теперь инстинктивно поддался и обмяк, позволяя распоряжаться собой. Хороший мальчик.

В этот раз спаривание выглядело совсем иначе. Руководящая процессом самка задавала всему действу трепетную и таинственную, но одновременно необъяснимо опасную атмосферу. Умелыми и изящными движениями, она принялась заново распалять своего смутившегося юного любовника, прильнув к нему, страстно оглаживая его еще достаточно узкий торс и перебирая по чешуе кончиками жвал. Для Кошмара это опять были новые, абсолютно неизведанное ощущения. Он с изумлением отметил, что просто не может сопротивляться самке, купаясь в ее требовательных ласках и подчиняясь каждому ее движению. Постепенно погрузившись в процесс, самец начал отвечать ей, исследуя руками желанное тело, сперва немного неловко, но с каждой минутой все решительнее. Неожиданно для самого себя он стал тихо урчать, перемежая этот звук со сдавленными стонами всякий раз, когда руки самки добиралась до области семенников и начинали массировать вздувшиеся от нерастраченной спермы резервуары, вызывая легкую боль и вместе с тем острое наслаждение. Наконец, почувствовав, что партнер достаточно возбужден, Бриз оседлала его, прижав свой обильно сочащийся вход к показавшейся наружу головке полового органа, и позволила проникнуть в себя. Боги, это было непередаваемо! Он, кажется, ждал этого целую вечность… Кошмар выгнулся под своей крупной партнершей, и его стремительно накрыло волной небывалой эйфории; накрыло и смело, окончательно и бесповоротно.

Со вторым юнцом Бриз развлеклась подобным же образом, немного изменив перечень позиций и поэкспериментировав с разными эротическими репликами. Наблюдая, Сииф десять раз взял назад свои слова о том, что в качественном гет порно доминировать должен мужчина. Глядя, как юнцы безропотно подчиняются воле самки, он даже сам пришел в возбуждение и начал подумывать, как бы в свободное от работы время подкатить к Бриз с предложением прогнать его по той же программе. Яутжа была лишена большинства свойственных ее виду предрассудков, тем ему и нравилась. Правда, она за все время их совместной деятельности подпустила урм к себе всего несколько раз и то, скорее, из жалости — мелковат он для нее был, конкретно мелковат…

Когда братья покинули студию, удовлетворенные и расслабленные, хоть и слегка дезориентированные, Сииф по уже сложившейся привычке навестил свою главную модель. Бриз была довольна, как собой, так и юнцами, о чем не замедлила сообщить режиссеру. Тот же в ответ слегка помялся и вынужденно признавая свою былую неправоту, ответил:

— Должен согласиться, в этом что-то было… Только просвети меня немного, дорогая, кто все-таки у вас традиционно должен доминировать?

— Смотря кто в паре старший, — беззастенчиво ответила самка. — Когда юнцы только вступают в половую жизнь, им, как правило, достаются более взрослые партнерши, часто даже пожилые, уже почти стерильные и потому высокостатусным самцам не интересные. А для молодняка самое то. Ну, а кто ж, иначе, их, горемычных, всем премудростям научит? У них до определенного возраста подсознательно заложено стремление самкам подчиняться, наверное, как с детства повелось. Когда начинаешь таким овладевать, он может иногда настолько покориться, что даже на время мужской запах теряет.

— Как так? — удивился урм, подсаживаясь поближе.

— А так. Агрессия падает до нуля, и он начинает пахнуть, почти как девка.

— Я заметил, запахи играют для вас чуть ни не решающую роль… — задал он аккуратный наводящий вопрос.

— Да не чуть, а в многом решающую.

— Меня посетила странная мысль… — вдруг признался Сииф. — Ты прости за подобный интерес, а вот что будет, если такого неуверенного в себе по-женски пахнущего самца вдруг встретит самец взрослый? Может ли он среагировать на него, как на самку? Ошибиться, так сказать?

От этих слов Бриз лишь расхохоталась, а потом терпеливо разъяснила:

— Думаю, по большей части, такие случаи — это выдумки чьего-то больного разума. Такого примерно, как твой, мой милый. На самом деле, два самца при встрече мгновенно провоцируют друг друга на агрессию. Даже, если один слабее и младше, пахнуть, как баба, в присутствии другого мужика он тут же перестанет.

— Почему же наши двое ни на что друг друга не провоцируют? — попытался загнать ее в тупик урм.

— А вот тут вопрос интересный, — согласилась самка. — Я сама им задалась, когда ты рассказал, что встретил столь мирно соседствующих друг с другом во время Сезона самцов. Но, когда я пообщалась с ними поближе, то сразу поняла причину. Они близнецы, у них очень похожий запах, поэтому каждый из них банально не отличает запах брата от собственного. А конкуренция с самим собой — это нонсенс.

— Значит ли это… Если я верно понял… Что они могут спариваться рядом и все равно не передерутся? — поспешил уточнить Сииф.

— Я как-то не думала… А, почему ты спросил?

— Да мысль одна появилась, хочу узнать, как ты к ней отнесешься…

Бриз волновалась.

— Ты представляешь, что будет, если они начнут здесь драться? Ты вообще когда-либо видел драку двух самцов яутжей? — вопрошала она, быстро шагая на съемочную площадку. Сииф едва за ней поспевал. Его беспрестанно виляющий высоко над головой хвост говорил о полной решимости и отличном настроении урм.

— Бог миловал, — отвечал он. — Разнимем, приберемся и станем работать дальше.

— Разнимем… Ты так легко это говоришь… — сердито выдохнула Бриз. — Нет, один самец и несколько самок — это нормальное явление… Но чтобы наоборот…

— Значит у нас будет эксклюзивный материал!

— Ну, ты задумайся, это ведь неспроста…

Они остановились. Сииф внимательно поглядел на яутжа снизу вверх.

— Ты просто этого не хочешь? Тогда так и скажи. Они-то согласились почти без колебаний.

— В том-то и дело, что… хочу, — созналась самка. — Но не могу предугадать, чем это обернется.

— А ты не гадай, а действуй, — подмигнул урм и ласково шлепнул великаншу по заду. Это он, надо сказать, сейчас сильно рисковал…

Кошмар и Проклятье топтались на съемочной площадке и периодически встревоженно переглядывались. Они не были уверены до конца… С другой стороны, упускать возможность попробовать что-то новое они также не собирались. Режиссер взял с них слово, что они не передерутся из-за самки и будут ее во всем слушаться. Ну, драться-то они и так не собирались, не дураки же.

Она появилась в сопровождении урм и нескольких припозднившихся ассистентов — те, кстати, до сих пор поглядывали на новых актеров с опаской. Уловив с порога разлившиеся по студии женские феромоны, братья разом напряглись и одновременно подались вперед.

— Так, парни, — подходя, но не слишком близко, начал наставлять их Сииф: — сегодня не будем излишне работать над антуражем, снимаем просто голимый трах, поглядим, что выйдет.

На площадке и впрямь было пустовато. Стояли простые серые декорации, внутри которых размещалась лишь одинокая черная кушетка. Центром композиции предстояло стать самому необычному действу, которое вот-вот должно было развернуться под прицелом камер.

Прозвучала команда «Мотор», и вся съемочная группа затаила дыхание…

Самка возлежала на кушетке, приняв скучающий вид. Одежды на ней не было, только тонкая золотистая цепочка охватывала талию и змеилась по груди, выгодно подчеркивая соблазнительные женственные формы. В «комнату» вошли два обнаженных самца. Слегка сутулясь и пригнув головы они начали медленно приближаться к самке, тихо порыкивая, как два голодных хищника, и в нетерпении слегка потрясывая гривами. Выглядели они при этом очень сурово и внушительно — даже и не скажешь, что два юнца. Ну, зритель-то бы точно не разобрался.

Самка приподнялась и молча привлекла к себе одного из близнецов — кто именно это был, она не знала, да ей было и все равно. Кошмар послушно встал перед ней, и вожделеющий рокот вырвался из его оскаленной пасти. Бриз ответила нежным мурлыканьем и вдруг откинулась назад, разводя и сгибая в коленях ноги. Самец настроился было тут же ее покрыть, но у самки были другие планы. Она схватила юнца за плечи и настойчиво потянула на себя, заставляя встать перед кушеткой на колени. Не успел он опомниться, как его голова оказалась пригнута к самой промежности партнерши ее сильными руками.

— Языком, милый, — простонала Бриз и буквально ткнула Кошмара носом в свою влажную и очень так интересно пахнущую клоакальную щель. Самец послушно раскрыл жвала и робко лизнул края отверстия, сняв раздвоенным кончиком первые капли странным образом пленяющей его сознание субстанции.

— Глубже, — выдохнула самка. Самец немедленно исполнил ее приказ, резко проникнув в лоно языком и жадно вгрызшись в благоухающую плоть. Бриз ахнула, и дрожь наслаждения пробежала по всему ее телу, но расслабляться было рано, ведь рядом находился второй изнывающий самец, и он уже начинал раздраженно ворчать.

— О, я не забыла о тебе, — ласково произнесла самка, протягивая руки к Проклятью. — Для тебя особый подарок, встань здесь, — и она подпихнула его к изголовью.

Когда второй юнец занял удобную позицию, Бриз, к его удивлению, изогнулась дугой и, подхватив его за заднюю поверхность бедер, запрокинула голову. Упершись в ноги партнера лбом, она медленно начала обводить языком головку его пениса, заставляя орган быстро наливаться кровью и восставать. Проклятье судорожно вцепился в руки самки и опустил обезумевший взгляд на свой член, под которым сейчас опасно раскрывались жвала партнерши. В следующий момент Бриз сильнее задрала подбородок и ухватила пенис, глубоко затянув его себе в пасть, что вызвало громкий стон самца. Медленно, чтобы не поранить нежные ткани, она начала двигать головой, одновременно стимулируя максиллами чувствительный ствол снизу, а скрещенными мандибулами поддерживая его сверху.

Так они ублажали друг друга в течение нескольких минут — не очень долго, ибо молодняк не был способен длительно сдерживать свою страсть. Проклятье, утеряв остатки страха, всецело отдался необычным ощущениям и вскоре излился, заставив самку оторваться от себя из опасений захлебнуться. Кошмар же, наглотавшись одуряющей влаги, просто и бесхитростно кончил на пол.

Теперь, когда самцы были достаточно раскрепощены, пора было переходить ко второй части замысла. Бриз мягко отстранила от себя Кошмара и заставила Проклятье лечь на спину, после чего забралась на него. Через несколько мгновений распалившийся самец уже был в ней, Кошмар же беспомощно заметался, увидев, что партнерша занята. Он негодующе рявкнул и попытался сделать неуклюжую садку, приникнув к маняще колышущимся перед его голодным взором ягодицам самки. На то и был ее расчет. Ловко поймав позади себя наполовину вышедший из половой складки орган самца, Бриз быстро, пока тот ничего не успел сообразить, направила член, куда следует.

Кошмар и впрямь далеко не сразу понял, в чем дело — на момент проникновения для него было главным, что его измученный ожиданием орган наконец куда-то пристроен, но непривычная теснота и череда ритмичных спазмов, вскоре навели его на определенные мысли. Вслед за тем самец ощутил, что с ним по соседству движется нечто, ему точно не принадлежащее.

Проклятье тоже смекнул неладное, когда за головой извивающейся над ним партнерши внезапно возникло искаженное похотью лицо брата. А потом и он ощутил, что, кроме него, внутри самки хозяйничает еще кто-то…

Они враз замерли на секунду, тяжело дыша и прислушиваясь к непонятным чувствам, но Бриз призывно зарокотала и резко двинулась между ними, заставив обоих самцов немедленно возвратиться помыслами к своим желаниям.

— Не останавливайтесь, мальчики! — взмолилась она, доведенная до грани умопомрачения этим жестким, но столь сладостным двойным проникновением. — Чувствуйте друг друга, двигайтесь по очереди!

И самцы принялись исполнять ее прихоть, со смесью изумления, страха и удовольствия ощущая, как их пенисы соприкасаются через тонкую, эластичную перегородку. Боги, они и представить себе не могли, что такое возможно… Это было дико, стыдно и, вместе с тем настолько потрясающе, что слов бы не нашлось передать!

Первым начал изливаться Кошмар, чей орган тело самки охватывало более плотно и жадно. С запозданием на несколько секунд семя исторг его брат. Стоило этому произойти, как юнцы окончательно потеряли над собой контроль и, словно по сигналу, усилили фрикции, начав двигаться в одном ритме и буйно оргазмируя вместе с бьющейся промеж них самкой.

Съемочная группа во главе с режиссером пребывала в полном шоке. Повидавшая за годы работы многое, команда уже и не надеялась, что хоть что-то на съемочной площадке способно ее удивить. Как же все заблуждались… Яутжи задали такого жару, что все присутствующие теперь стояли и поминутно нервно сглатывали, вслушиваясь в громовой рык и утробные стоны, доносящиеся с подиума.

Наконец, один из операторов сообразил отправить роботизированную камеру, дабы заснять крупный план. До этого назойливый механизм, стремящийся залезть прямо между ног в самый разгар процесса самцов нервировал, так что его пару раз пнули и даже линзу сломали. Но сейчас они уже не замечали ничего вокруг, а творили такое, что просто грех было не заснять со всех ракурсов.

Наконец, троица в последний раз содрогнулась в экстазе и лениво расползлась. Сииф, глядя на нее, подумал, что этого на сегодня, наверное хватит, но объявить окончание съемки он не успел, так как, передохнувшие яутжи завозились и вознамерились… продолжать! Вошедшая во вкус самка быстро скоординировала своих партнеров, и вот уже съемочная группа наблюдала новую конструкцию, по изобретательности, пожалуй, превосходящую первую.

Самка расположилась вниз животом поперек кушетки и подозвала к себе Кошмара, находящегося уже в полной боевой готовности. Послушно следуя ее указаниям, самец вскарабкался сверху, опустившись на корточки и сгорбившись над самкой. Взяв ее за плечи, чтобы сохранить равновесие, он погрузился в клоаку и нащупал внутри упругое колечко, рефлекторно вздрогнувшее от его прикосновения. Самец заколебался, но Бриз вновь помогла ему рукой, блаженно выгнув спину от ощущения этого дерзкого проникновения. Видя, что брат уже приступил к выполнению мужских обязанностей, Проклятье поспешил присоединиться, войдя в самку чуть ниже и оказавшись прижатым грудью к спине Кошмара. Так ему показалось даже удобнее — все-таки, находиться под ними двоими было тяжеловато. Проклятье с низким воем подался вперед и совершил сильный толчок, заставив находящуюся впереди парочку неуклюже качнуться. Три голоса слились в один, и поехавшая по полу кушетка вторила жалобным скрипом. Проклятье впился в бедра самки и начал наращивать темп, с каждым движение впрыскивая в лоно Бриз новую порцию семени. Кошмар мигом подстроился, и вскоре подлезшая сбоку любопытная камера уже фиксировала целые потоки вытекающего генетического материала, уже не помещающегося ни в одном из отверстий самки. В какой-то момент Проклятье переместил руки выше и, не соображая уже, что делает, крепко стиснул туловище брата, очевидно в поисках более удобной позы. Кошмар, соображавший сейчас и того меньше, даже не возразил…

Съемочная группа застыла в изумлении. Кто-то из ассистентов отправился пить успокоительные капли.

— Что стоите? Снимайте, снимайте! — рявкнул режиссер, обнаружив, что подчиненные зависли. Это была просто бомба…

…Под утро самцы яутжи покинули студию, точно два зомби. В ответ на предложение подойти через неделю, они тупо вылупились на режиссера, словно бы глядя сквозь него, проурчали нечто неопределенное и скрылись в неизвестном направлении. Что касается Бриз, то она даже не пустила его к себе, сославшись на усталость. «Завтра обсудим», — сказала она и завалилась спать. Но, насколько Сииф мог судить, все остались довольны. Просто немножко лишнего. У него же самого после увиденного возникла еще одна шальная мыслишка, которая более его не покидала…

========== Эксперименты ==========

Влетело им по самое первое число. Отловила невменяемых, а потому утративших осторожность близнецов посреди коридора самая старшая из Наставниц. Она же не оставила на их спинах живого места, располосовав до крови вдоль и поперек. Двое суток Проклятье с Кошмаром приходили в себя, зализывая раны и попутно пытаясь осмыслить весь неоднозначный опыт, полученный под руководством баловницы Бриз. Сперва они зареклись возвращаться на студию, пока чертовы киношники не выдумали еще что похлеще. Через пару дней, когда семенники братьев вновь наполнились до краев и дали о себе знать, юнцы уже не были так уверены в своем решении. А за день до следующих съемок они уже обдумывали новый план побега.

Как оказалось, ничто их более не могло удержать от желания спариваться. Они готовы были вытерпеть еще сотню порок и перепробовать столько же извращений, лишь бы добраться до теплого лона Бриз. Искусительница являлась братьям во снах и преследовала в мыслях наяву; неделя без нее казалась вечностью, спазмы в подбрюшье делались просто невыносимыми…

Сииф уже битый час перебирал варианты, а Бриз все что-то не нравилось. Он готов был поклясться, что она прониклась к этим двоим… искренней симпатией! А потому упорно отказывалась их как-то истязать. И не просто отказывалась, а находила для этого разные предлоги.

— Нужно что-то такое… Эдакое. С огоньком… — размышлял урм. — Может, электроток?

— Наша шкура — хороший изолятор, — парировала самка. И ведь не поспоришь…

— Игрушки?

— Только, если для меня.

— Хлыст?

Бриз вздохнула. С хлыстом она играть любила, хотя, чаще, все-таки одна позировала с этим пикантным элементом.

— То, что в нашем арсенале, не оставит на чешуе яутжей даже легкого следа, — объяснила она и, немного поколебавшись, добавила: — А, потом, их и так слишком часто бьют в училище…

— Тогда — кандалы, — безапелляционно заявил режиссер.

Самцы реально явились крепко побитые. Рубцы на их спинах уже частично затянулись, но все еще представляли собой достаточно печальное зрелище.

— Парни, мы это используем, — «успокоил» Сииф, распорядившись принести плетку. Бриз, с нескрываемой жалостью осматривая следы безжалостной порки, метнула на режиссера суровый взгляд. Она прекрасно понимала, за что пострадали юнцы, а этот подлец еще и радовался…

— Нет, сами подумайте, — начал вдруг оправдываться урм, — как еще мы объясним зрителю, почему у наших моделей спина в лоскуты? А тут все логично: пришла прекрасная Госпожа и наказала. С этого и начнем, будто экзекуция уже в разгаре. На экране не будет понятно, свежие рубцы или нанесены только что. Бриз, никто тебя не заставляет лупить их по-настоящему, просто сделаем несколько эффектных кадров, ты покрасуешься, как ты это умеешь, а потом продолжим по основному сценарию…

Не сразу, но братья согласились участвовать в этом. Идея, заключающаяся в том, что самка-садистка поймала двух самцов и пытает их, им решительно не нравилась, но что было поделать, либо так, либо никакого спаривания… Потому близнецы, поворчав для порядку, разделись догола и позволили Бриз приковать себя цепями к стене. Сегодня декорации представляли собой «подземелье». Сииф был тот еще выдумщик.

Съемка началась. Зафиксированные жвалами к стене, самцы не видели, что происходит позади них, и могли лишь изнывать от желания, чуя запах возбужденной самки, и пачкая стену перед собой бесконтрольно текущим предэякулятом. А Бриз, облаченная в изящную кожаную портупею с блестящими металлическими кольцами, изощрялась с длинным гибким хлыстом, делая вид, что бьет пленников. По несколько ударов им действительно прилетело, но это вышло, скорее, случайно, чем намеренно, основная же часть приходилась на пол и стены. То обвивая себя утонченным пыточным орудием, то самозабвенно изгибая его основание в руках, самка позировала в самых откровенных позах, показывая, какое несказанное удовольствие ей приносят издевательства над пойманными самцами. Если бы Кошмар и Проклятье были прикованы лицом к ней, то они от данного зрелища уже бы, верно, просто обкончались.

Наконец, отбросив хлыст, Бриз приблизилась к братьям и, по очереди освобождая и вновь заковывая их конечности, распяла обоих спиной к стене. Самцы рычали и дергались, причем, опять-таки не наигранно, а уже вполне так по-настоящему, но противостоять не могли. Когда они предстали взору будущего зрителя, растянутые на цепях, возбужденные, скалящиеся и взмокшие; с сочащимися, наполовину вышедшими членами, самка бросила перед ними несколько черных подушек и удобно разместившись далеко за пределами досягаемости братьев, широко развела перед несчастными пленниками ноги. Вокруг себя она разложила целый арсенал всевозможных эротических игрушек разных форм и размеров. О назначении большинства этих предметов братья могли лишь гадать…

Следующие полчаса Бриз ублажала себя на их глазах. Под звуки их хриплого дыхания и отчаянного вожделеющего рыка, она с подлинным наслаждением стимулировала свой семяприемник и анус, постепенно увеличивая размер используемых орудий сладострастия. Она развратно поглядывала на мучающихся юнцов, медленно загоняя внутрь себя круглые гладкие бусины, а затем вытягивая их за нитку. Она хохотала, наблюдая, как пленники рвутся к ней, теряя разум, и неторопливо массировала вибратором свой клитор. Нет, право, потешное было зрелище! Самцы текли все, с головы до ног. Из раскрытых пастей капала слюна, и они даже не замечали этого; их шеи и торсы блестели от выделений пахучих желез, а с восставших уже в полную силу пенисов тянулись блестящие слизистые нити. Казалось, отпусти их сейчас — и они просто порвут самку на куски…

Нет, отпускать их Бриз, конечно не собиралась. Перебрав все игрушки и получив несколько оргазмов, судя по всему, реальных, самка поднялась и приблизилась к бьющимся на цепях юнцам. Она встала между ними и положила ладони на их наряженные, заметно вздутые от обилия нерастраченных половых продуктов животы. Братья резко замерли. Что она собиралась делать?

Воспользовавшись их временным замешательством, самка в следующий момент разом надавила на оба подбрюшья, тотчас же опустив руки вниз и крепко схватившись за горячие, пульсирующие члены. Несколькими движениями, достаточно сильными, чтобы доставить необходимые ощущения, но достаточно аккуратными, чтобы не повредить ретракторы, она довела близнецов до пика, так что те просто взорвались в фееричном экстазе, выгнувшись, задрав головы в диком крике и далеко выплеснув две густые желтые струи.

Удивительно было, с какой синхронностью все эти события произошли. Братья, стоящие в одинаковых позах по обе стороны от властной самки, одновременно и одинаково рванули цепи, одновременно взвыли на одной ноте и так же одновременно замолкли, хватая воздух и обмякнув. Со стороны картина казалось полностью симметричной, зеркальной и, не смотря на всю свою безмерную пошлость, содержала в себе некую неуловимую эстетику. Непостижимым образом все, что происходило до этого момента, представляло собой жесткую порнуху, а вот сам этот момент… Сам этот момент уже действительно больше походил на некий вызывающий жанр искусства.

Бриз выпустила их лишь тогда, когда последние капли семени пролились вниз. Освобожденные самцы только и смогли, что бессильно сползти вдоль стены.

Они отходили долго. Дрожь отпустила лишь минут через десять, а подняться братья смогли и того позже. Они даже в гримерку не пошли — так и остались сидеть на площадке, пока оборзевшие ассистенты прибирались вокруг и мыли пол. Еще бы немного, и они, наверное, осмелились бы подвинуть яутжей, чтобы помыть под ними…

Бриз сотворила с близнецами что-то невероятное. Они не могли это осмыслить, а лишь сидели рядом и молча переживали отголоски той бури, что пронеслась в их головах.

— Брат? — Кошмар, наконец, нашел в себе силы повернуться. Проклятье ничего не ответил, лишь слабо заехал ему кулаком в плечо.

Сииф не мог не признать, что юнцы хорошо вписались в их команду. Они поладили с Бриз, больше не стремились ничего крушить в гримерках, а перед камерой начали вести себя уже почти что профессионально. Сняв первый излишек напряжения, они начали действовать менее бездумно, чем поначалу. Даже в разгар спаривания в их глазах можно было при желании обнаружить не угасшие крупицы разума. Стало быть, не совсем безнадежны. С таким материалом можно было работать.

Отдельно радовало, что самцы брались за любой предложенный сценарий. Ни разу они не отказались что-либо делать, хотя и выказывали периодически свое недовольство. Согласились на групповой секс, согласились на игры с подчинением и доминированием… Вполне возможно, и на остальное согласятся.

Единственное, что напрягало, это осознание того, что их действительно в любой момент могут запереть. Или перевести в другую колонию. А, даже, если нет, то через три года с ними так и так придется прощаться. Если только не подбить их сбежать насовсем… Это, кстати, был вариант. Но Сииф пока слишком мало знал братьев, чтобы предугадать их реакцию на подобное предложение. Отказаться от почетного удела охотника ради карьеры в порно индустрии… Это, мало того, что не соответствовало менталитету яутжей, это просто ставило осмелившихся на такое вне закона. Нужно было понаблюдать за ними внимательнее. И предложить, но чуть позже, удачно подгадав момент…

— Все отдохнули? Теперь меняемся ролями! — объявил появившийся на площадке режиссер. Самцы только вернулись из душа, куда их настойчиво спровадил Сииф, пришедшие в себя, посвежевшие и готовые к дальнейшим приключениям.

Следующий сюжет должен был поставить в роль жертвы уже саму Бриз. Надо сказать, не подтвердившиеся в тот раз опасения на счет драки самцов, немало всколыхнули фантазию Сиифа, в результате чего и родился данный замысел. «Подвал» был тот же, но на цепях теперь повисла, скорчив обманчиво смиренное выражение, обнаженная самка. А два конкурента в набедренных повязках должны были сразиться за право обладания ею. Братьям вынесли бутафорские деревянные копья, вызвав тем самым приступ дружного, неудержимого ржача. Ну и оружие… Но выбирать было не из чего, а урм в который раз напомнил, что это же, все-таки, кино.

Заработали камеры, и соперники встали на изготовку. Уж что-что, а изображать схватку они умели. В училище Кошмар и Проклятье слыли весьма неплохими бойцами, да вот только никто не задумывался, почему они спарринговались исключительно друг с другом и ни с кем больше…

Впрочем, всемогущий инстинкт, включавшийся всякий раз в присутствии самки, наложил свой отпечаток и здесь. Бой вышел красивым и лаконичным, но гораздо яростнее, чем обычно. В результате Проклятье оступился, и Кошмар взял верх — честно, без поддавков. Далее по сценарию он отбросил копье и, припечатав брата к стене, заковал его руки, принудив с завистью смотреть на то, как пожинаются плоды победы.

Подойдя к самке, Кошмар резко, без какой бы то ни было прелюдии вошел в нее и долго отыгрывался за все, что она сотворила с ним час назад. Бриз безропотно подчинялась ему, постанывая будто бы от удовольствия, хотя, сейчас действия распалившегося самца были не сдержанны и грубы. Проклятье же, вновь бессильно созерцая чужие утехи, рычал и дергал цепи, но на него не обращали внимания.

Наконец, утолив свою похоть, Кошмар, так того требовал сценарий, «удовлетворенный уснул» неподалеку. Тогда Бриз, проявив чудеса ловкости, выскользнула из оков и, вместо того, чтобы бежать без оглядки, направилась к прикованному Проклятью. Воспользовавшись беспомощностью самца, самка пристроилась к его торчащему достоинству и несколько раз отымела его. Юнец, конечно, был совсем не против. Далее Бриз довольная покинула «темницу», оставив одного из самцов висеть на стене, а второго «беззаботно почивать». Этим сцена благополучно завершилась.

Когда все подошли к все еще лежащему в сторонке и безмятежно посапывающему Кошмару, дабы выразить восхищение его выдержкой и правдоподобной игрой, оказалось, что он дрых на самом деле.

========== Ксенофилия в чистом виде ==========

Как-то раз Бриз взяла выходной. Братья приперлись на площадку, вновь преодолев кучу трудностей на своем пути, а их так жестоко обломали…

— Не расстраивайтесь раньше времени, парни, — успокоил их Сииф, — просто сегодня мы внесем немного разнообразия. Вы же не против разнообразия?

Самцы были не против…

Хитрый урм довольно ухмыльнулся и отвел их на разные съемочные площадки — оказывается, их было две! Сегодня юнцам предстояло познать межвидовой секс.

Ни Кошмар, ни Проклятье не могли сказать с определенностью, как они относятся к данному вопросу. С одной стороны, врожденная ксенофобия то и дело восставала с глубин сознания, пытаясь воззвать к здравому смыслу самцов. С другой стороны, очень хотелось спариваться…

— Не факт, что мы должным образом среагируем на самку другого вида, — осторожно заметил Проклятье, когда режиссер разъяснил им все детали.

— Среагируете, будь спокоен, — пообещал Сииф и вновь подозрительно осклабился.

Кошмару досталась урм. Изящная и стройная, она едва достигала его груди. Самочку звали Шуи. По-яутжевски она говорила, но не очень хорошо, однако, как верно заметил режиссер, они не разговаривать сюда пришли.

Первое, что поразило Кошмара, так это то, что от Шуи пахло… Бриз! Он даже сперва не поверил собственному носу. Облапив урм, самец прижал ее к себе и втянул воздух возле ее шеи. И тут же почувствовал, что у него встает…

Никакой мистики тут не было, просто предусмотрительный Сииф собрал накануне выделения шейных желез самки и предложил их сегодняшним актрисам в качестве своеобразного парфюма. Те поморщились, поупирались, но, в итоге намазались ядреной смесью, что имела свойство сводить самцов яутжей с ума. И эффект превзошел все ожидания! Оказалось, самцам не столь важна сама самка, сколь ее аромат…

Уже нисколько не смущаясь нацеленных на него камер, Кошмар незамедлительно приступил к любовной игре, в которую урм включилась с немалым энтузиазмом. Надо сказать, эта народность вообще была, что называется, слаба на передок. Даже не удивительно, что порностудию держал именно один из представителей…

В качестве декораций вокруг вновь были лишь голые стены, даже без кушетки — как объяснил Сииф, ничто не должно было отвлекать зрителя от контраста, являемого межвидовой парой. Ну, ему виднее… На полу был постелен мягкий губчатый материал, на который Кошмар уложил партнершу, стараясь действовать как можно аккуратнее. Его беспокоило, что она намного меньше, как было вообще с ней спариваться? Но Шуи, кажется, нисколько не волновалась. Она тут же обхватила самца своими худыми ногами и начала, тонко урча, перебирать по его груди и спине острыми пальчиками. Кошмар зарокотал и провел руками вдоль ее хрупкого стана, попутно избавив партнершу от немногочисленной одежды. Его взгляд в нетерпении упална клоакальную щель урм и тут же сделался озадаченным. Боги, какая же она была маленькая и узкая… Совсем не как у Бриз.

Он невольно сглотнул и, понимая, что обратного хода нет, стянул с себя набедренную ткань. Изящная ручка тут же потянулась к его паху и жадненько накрыла чуть выглядывающее мужское достоинство Кошмара, сжав при этом коготки.

— Дергать — нельзя, — тихо предупредил партнершу самец, приблизив жвала к ее томному личику и услышав в ответ смеющийся писк.

— Не буду, — так же тихо пообещала урм и принялась легонько массировать увеличивающийся под ее пальцами бугор. Одновременно она обняла самца за шею другой рукой и, привлекши в себе, стала исследовать подвижным розовым языком его ротовую полость и перепонки. Кошмар удивленно рыкнул и попытался отстраниться, но самочка вцепилась в него мертвой хваткой и начала сосредоточенно пересчитывать острые нижние резцы, неприятно щекоча десны. У яутжей не были приняты подобные ласки, а потому самец не знал, как на них отвечать и, в итоге, просто расслабился, отдавшись на волю шалостей маленькой партнерши.

Вот урм заерзала под ним и, взяв одну его руку, положила себе на промежность, показывая, каким образом нужно там гладить. И Кошмар вновь подчинился, начав легонько водить пальцами вдоль увлажнившейся щелки, стараясь не задеть тонкую кожу Шуи когтями. Самочка тихо застонала и ответно скользнула ручкой по его вышедшему уже больше чем на треть члену.

Несколько минут они предавались подобному незамысловатому петтингу, после чего урм задышала часто и глубоко и вдруг громко крикнула, хватаясь за Кошмара:

— Трахни меня, кобель!

Самец аж вздрогнул от неожиданности, но, быстро сориентировавшись, приступил к выполнению желания самки. Непривычности ситуации не давала до сей поры ему потерять контроль, но, стоило его естеству начать погружаться в узкое, сопротивляющееся лоно, как последние оковы разума слетели с его животной сути. Громко взревев, Кошмар придавил самку и резко вошел. Ей пришлось широко развести ноги, иначе яутжа просто между ними не помещался, но самочка лишь замурлыкала и плотнее прижалась к партнеру, подставляя к его пасти надушенную чужими феромонами шею… Ох и зря она сделала это…

Моментально озверев, Кошмар стиснул самку и начал безудержно ее иметь, уже не взирая на ее хрупкость, узость и прочие несоответствия с его собственной анатомией. А дальше произошло закономерное — то, о чем, видимо, не подумала эта самоуверенная вертихвостка — член самца начал увеличиваться до своего максимального размера. Сперва Шуи напряглась, затем забилась, а после надрывно закричала, пытаясь освободиться из железных объятий самца. Она верещала и просила остановиться, бессильно царапала когтями жесткую спину, дрыгала ногами — все безрезультатно, перевозбужденный самец оставался глух к ее мольбам.

Подскочили ассистенты и попытались растащить пару, но один удар тяжелой руки яутжа разом отшвырнул их к дальней стене. Примчался Сииф, крича что-то, но Кошмар едва не вмазал и ему. Лишь то, что несчастная жертва в его когтях вдруг начала странным образом обмякать, протрезвило самца. Он резко замер и опустил бессознательную партнершу на пол, после чего как можно осторожнее извлек из маленького тела обагренный кровью член, извергая на остатках возбуждения последнюю порцию семени.

Осознав, что натворил, Кошмар отшатнулся и в ужасе уставился на неподвижную Шуи. К той тут же подбежали сородичи и принялись хлопотать вокруг нее, Сииф же поспешно вручил горе-любовнику его одежду и вытолкал в душ.

Спустя полчаса режиссер появился вновь и отвел Кошмара к гримерку, успокоив, что самка жива и уже пришла в себя.

— Порвал ты ее, конечно, знатно, — поморщился Сииф, — но всякое в жизни бывает… Да, как-то неудачно сегодня прошло… Ладно, с меня выпивка.

В гримерке обнаружился Проклятье. Он сидел за столом и, не дожидаясь компании, пил, опрокидывая в пасть стопку за стопкой. Если приглядеться, можно было заметить, что его рука, сжимающая напиток, слегка дрожит…

Как оказалось, ему повезло еще меньше. Его партнерша относилась к народности «девочек» — темнокожих пластичных существ с непроизносимым названием, да еще и не владеющих яутжевским наречием. Также измазанная в выделениях Бриз, она достаточно быстро возбудила самца, и все сперва шло очень даже неплохо… «Девочка» была даже меньше урм, но, как оказалось, очень хорошо растягивалась. Ее ласки были смелы и изобретательны, Проклятье даже стал подумывать о дальнейшей связи с подобными существами, как вдруг… В самый момент кульминации самец почувствовал, что по обе стороны от члена в его клоаку начинают проникать какие-то скользкие щупальца! В ужасе отбросив партнершу от себя, самец увидел, что у той по бокам входа во влагалище торчат два придатка, подозрительно напоминающие… пенисы! Лишь потом он к своему великому стыду узнал от съемочной группы, что спаривался с гермафродитом! Причем, все сделали вид, будто удивились, что он об этом не знал. Все, включая режиссера…

Откровенно говоря, после всего случившегося, братья решили, что больше они на студию ни ногой. Однако, по прошествии еще двух недель неудовлетворенный инстинкт возобладал над ними, и вновь погнал к месту прежних утех…

Сииф ликовал и обещал повысить гонорар, только бы они от него не уходили. Даже за «девочку» перед Проклятьем еще раз извинился. А Кошмар, со страхом ждавший известий о Шуи, встретился с ней в коридоре и был незамедлительно прощен, трогательно обнят и облизан. Особа оказалась совершенно не злопамятной, более того, даже предложила как-нибудь повторить эксперимент, просто с более тщательной подготовкой. Что до Бриз, то она, хоть и не созналась в том, что рада видеть парней, но была с ними в ту ночь нежна, как никогда прежде.

========== Опасное предложение ==========

Сииф сидел и думал. Идея, засевшая в его мозгу, так и не хотела оставлять его. Уже много лет он снимал качественное порно, разлетающееся, как горячие пирожки, по всем черным рынкам галактики. В числе его зрителей были существа самых разных видов, имеющие самые разные вкусы, и Сииф стремился угодить всем. Он снимал классический гет, снимал ролевые игры, мастурбацию, садо-мазо и как-то раз даже копрофагию… Снимал, разумеется, и однополый секс. Хорошо брали такое видео гермафродиты, ну и просто разные типы с соответствующими особенностями.

Еще Сииф стремился сделать свою продукцию уникальной. Последней его фишкой стали яутжи — на них в последнее время просто какая-то мода пошла. Первые снятые с близнецами фильмы уже разошлись тремя тиражами — это был охеренный успех! НО. Почти все ролики были в стиле гетеро, а народ неустанно требовал на экране гомосексуальных пар. Кроме Бриз имелась еще одна приходящая самка, которая иногда была не прочь экзотически провести время — с ними двоими Сииф отснял несколько картин, но и только. А вот о «крепкой мужской дружбе» между яутжами, похоже оставалось только грезить. Бриз хохотала и утверждала, что он таких актеров в жизни не найдет. Он искал, но пока Бриз оказывалась права…

И вот появились близнецы. Они поразили не только самого режиссера, они ввергли в полный шок всю съемочную группу, даже Бриз признавала, что они уникальны. Подумать только, два самца, абсолютно лишенные взаимной агрессии. Если подумать — основного сдерживающего фактора в интересующем Сиифа вопросе.

Он не раз вспоминал и пересматривал те съемки, где юнцы овладевали враз одной самкой. Чтобы решиться на это, требовался определенный склад мышления… Ни один нормальный самец не согласился бы, а они не только как раз плюнуть сделали, так еще и явно удовольствие получали! Так, может быть, они были бы готовы пойти дальше? Как знать, может быть, вот они, те самые беспринципные яутжи, которые воплотят не только мечту Сиифа, но и мечты сотен поклонников его творчества?

Он представил себе это. Представил и едва поборол дрожь. Два молодых самца в объятиях друг друга. Вытворяющие… Да, что он им скажет, то и вытворяющие! Яутжи не целуются, но он может уговорить их изобразить нечто похожее, сцепиться для любимых зрителей жвалами и переплести языки. О, это был бы потрясающий кадр!

И потом их секс — жаркий и грязный, звериный, с этим их знаменитым рычанием и с изнемогающими стонами… Один прижмет другого и будет смотреть ему в глаза, алчно скалясь и откидывая с лица мешающуюся гриву. И, не важно, кто будет доминировать, а кто подчиняться, ведь они абсолютно идентичны! Да, похожие как две капли воды, эти самцы даже в «тройничке» с самкой смотрелись вызывающе, а уж здесь… Самец, трахающий сам себя! Просто гениально!

Урм вдруг поежился и мотнул головой, отгоняя назойливое видение. Они не согласятся.

— Ты мог предупредить, что ее сегодня снова не будет, — недовольно рыкнул Проклятье.

— Да я сам только узнал, — начал оправдываться урм, подливая братьям из высокого графина.

— И, что, нам теперь обратно идти? С «девочками» твоими я теперь ни за что не соглашусь, а хвостатые не захотят сами, после общения с Кошмаром, — тут он приглушенно захрюкал себе в жвала.

— Ну, что ж, посидим сегодня просто, как приятели, планы обсудим, — бодро произнес режиссер. — Парни, да вы закусывайте, а то унесет вас.

— Да нее… Во время гона вообще кусок в горло не лезет… — отмахнулся Кошмар, проглатывая еще одну порцию алкоголя. «Отлично», — подумал урм, а вслух сказал:

— Удивительно, Бриз только и делает, что постоянно перекусывает…

— Так то — самки, — рассмеялся Проклятье. — У самцов другой обмен веществ. Бабы даже поговорку такую злую выдумали: «У мужика в брюхе может быть лишь что-то одно — либо семя, либо жратва — все зависит оттого, что у него в голове: охота или случка». Неуважительно, но жизненно.

Режиссер вежливо посмеялся. И подлил парням еще.

— Что? — самец рыгнул и устремил на Сиифа расфокусированный взгляд.

— Парни, это же не взаправду, — попытался уговорить их урм. Братья уже настолько наклюкались, что при всем желании не могли влепить ему за непристойное предложение — просто промахнулись бы.

— Да все равно! — фыркнул второй брат, ненадолго поднимая голову от стола.

— Послушайте, парни, вам же понравилось тогда с Бриз? Помните, насколько вы были близко?

— Блин, ну это не одно и то же, приятель! — ближний из братьев неловко пихнул его в бок.

— Вот, спорим… Ик! Что у меня на него даже не встанет? — вновь послышался голос от столешницы.

— А… спорим! — вдруг согласился урм.

Тянуть с экспериментом не стали. Пошатываясь, яутжи вылезли из-за стола и последовали за на удивление трезвым Сиифом. Когда они пришли на пустую съемочную площадку, урм, не теряя времени даром, начал включать аппаратуру.

— А где все? — удивились самцы.

— Так я ж думал, снимать не будем, вот и отпустил всех пораньше, — соврал режиссер, врубая освещение. Пьяные яутжи с непривычки сощурились.

— Так, может, и не надо ничего снимать? — забеспокоились братья. — Это ж, типа, просто спор… Который ты, кстати, продуешь.

— А что добру зря пропадать, — пробормотал Сииф, наводя фокус.

Самцы помялись еще немного, но говорящий в них алкоголь придал смелости, и братья принялись раздеваться. Урм затаив дыхание наблюдал. Смотрел, как два обнаженных самца выходят на середину площадки и заключают друг друга в объятия, как соприкасаются их подтянутые животы и сближаются крючья жвал, как… В общем-то, этим дальше дело и ограничилось. Браться обхватили друг друга и прижались, что, в принципе, и так делали каждую ночь, укладываясь спать. А что делать дальше они понятия не имели.

— Ну, что стоите? — не выдержал урм. — Все же хорошо идет!

— От него мужиком пахнет, — расхохотался вдруг Кошмар, поворачиваясь к режиссеру.

— От него тоже, — прострекотал Проклятье.

— Я же говорил: не встанет! — торжествующе заключил Кошмар.

Но Сииф не был бы Сиифом, если бы имел привычку так легко сдаваться. И еще у него была хорошая память. В частности, он хорошо запомнил один из разговоров с Бриз…

— Ты, да, вот ты! — он указал на Проклятье. — Вспомни, как Бриз тобой овладевала, детально. Тебе понравилось?

— Понравилось, — неуверенно и не понимая, к чему клонит режиссер, проговорил тот.

— Закрой глаза и вспомни. Вспомни все, что она делала. Ну, как?

— Припоминаю…

— А теперь вспомни, как она приковала тебя к стене. Вспомни, что было дальше…

Проклятье вдруг поморщился. А затем…

— Брат… Да от тебя… — Кошмар вдруг отстранился и начал безудержно смеяться. — От тебя бабой повеяло!

— Гонишь! — вылупился на него Проклятье.

— Да правду говорю!

Внезапно с лица Проклятья сползла улыбка, и он толкнул брата, злобно оскалившись. Кошмар ощерился в ответ и, точно ополоумевший, кинулся на него, сбив с ног. Оказавшись сверху, он схватил Проклятье за руки и прижал их к полу, а жвала сомкнул на его горле. Сбитый с толку, затуманенный алкоголем и гормонами разум, отказал, Кошмар словно бы не понимал, кто находится перед ним, вернее, уже под ним… Еще миг, и в промежность Проклятья уткнулся стремительно поднимающийся член брата. Проклятье издал жалобную трель и принялся извиваться в попытках, если не скинуть Кошмара с себя, то, хотя бы, избежать постыдного контакта, однако брат лишь навалился на него всей своей массой и, сильнее стиснув его шею в челюстях, глухо зарычал. Поверженный самец, осознав, что дергаться просто бессмысленно, трагически затих…

— А что мне сказали, что сегодня съемок не будет? — голос Бриз долетел до них, как спасение, как последняя ниточка, за которую можно было ухватиться, падая с самого края…

Кошмар медленно разомкнул хватку и приподнялся, потягивая воздух. Она…

У стоящей на пороге самки просто жвала отвалились от увиденного. Ей понадобилось всего мгновение, чтобы понять в чем дело. Следующее мгновение она потратила на то, чтоб от души врезать прячущемуся за аппаратурой Сиифу и, подскочив к юным извращенцам, растащить их за шкирки. В нос ударил сильный запах алкоголя. Самка резко обернулась и устремила на режиссера такой гневный взгляд, что тот начал тихонько отползать подальше… Впрочем, ей было не до него, следовало как можно скорее привести этих двоих в чувство.

Боги, опоздай она на несколько минут… Страшно даже подумать, что они могли натворить! А, когда бы они осознали, протрезвев, что произошло… Нет, страшно даже думать…

Она выволокла их с площадки, держа за основания грив у затылка. Юнцы почти не сопротивлялись, лишь что-то бормотали сбивчивыми нетрезвыми голосами и ловили руками воздух по пути. Налицо была сильнейшая интоксикация. Ох, и сволочь же ты, Сииф…

Бриз дотащила самцов до ближайшей душевой и затолкала внутрь. На ногах те едва держались. Вид у близнецов был такой, словно они только что из параллельного мира вернулись, где все не так…

— Остыньте, парни, пока вы еще парни, — прошипела Бриз, включая ледяную воду.

Запершись в своей комнате, Бриз медленно отходила ко сну. Она до сих пор была очень зла, но уже немного успокоилась. Главное, она успела.

Кошмар и Проклятье мирно спали по обе стороны от нее, зарывшись в мягкие подушки и уткнувшись жвалами в теплый живот самки. Они трогательно прижались к ней и во сне все пытались как можно более крепко обхватить ее руками, словно боялись, что их покровительницу кто-то неожиданно заберет. Дети, как есть дети… Член работает, мозг — нет. И что ж с ними дальше будет?

Хотя, и так известно, что будет. Завтра они вернутся в училище. Их долгое отсутствие точно не останется незамеченным, и их опять беспощадно выпорют…

Бедолаги, получившие на время сладкую иллюзию выбора… Теперь им предстояло навсегда с ней расстаться. Но так нужно. Ибо нет у них выбора и никогда не было.

Бриз тихо вздохнула и с нежностью приобняла мальков. Одно она знала точно: сюда они больше не вернутся.

========== Эпилог ==========

Они стояли перед ней и смотрели грустными, преданными глазами. Самка повторила еще раз. Кажется, они не слышали…

— Идиоты малолетние… Вы хоть соображаете, что чуть не натворили! Все, игры кончились! Я запрещаю, слышите, запрещаю вам впредь здесь появляться! — самка сердито сверкнула глазами и отошла в противоположный угол комнаты.

— Бриз, мы сделаем так, как ты хочешь, — тихо проговорил Проклятье. Самка позволила себе выдохнуть с облегчением.

— Прекрасная Бриз, — Кошмар неожиданно сделал шаг вперед. — Ответь нам напоследок… Мы понимаем, что Неокропленный не имеет права добиваться самки… Нам осталось три года до вступления в клан и потом еще год до Первой Охоты… Но, если нам посчастливится выжить и взять трофеи, скажи, сможет ли кто-то из нас рассчитывать на твою благосклонность? Ты вольна будешь выбрать любого, и мы примем твой выбор. Если же ты захочешь, мы сразимся между собой за право получить твое согласие…

— Глупые мальки, — стрекотнула Бриз растроганно, но тут же взяла себя в руки, резко оборвав его пылкую речь. — Как вы думаете, если бы я хотела коротать свои дни в гареме, была бы я здесь? Если бы я хотела ежегодно плодить и воспитывать потомство, скучая от Сезона до Сезона, была бы я здесь? Ох, глупые, глупые мальки… У меня прекрасная, насыщенная жизнь — такая, какой я хочу. Я купаюсь в роскоши, я путешествую, я могу заполучить любого самца, и уж, поверьте, посолиднее вас. Но два месяца съемок позволяют мне ни в чем себе не отказывать в течение всего года. Как вы думаете, расстанусь ли я с этим? Нет, мальки, не надо жить надеждой на то, что я когда-то отвечу кому-либо из вас взаимностью. Идите прочь и забудьте обо мне. Будут у вас еще самки, когда время придет.

С этими словами Бриз отвернулась, дав понять, что разговор окончен. Понурив головы, юнцы вышли из ее покоев.

— Брат, смотри, что я достал!

— И правда: она…

— Вот уж не думал, что когда-то буду стабильно выискивать и покупать порнуху…

— А думал, что будешь в ней сниматься?

— Ох, не напоминай.

— Дай еще посмотреть! А она по-прежнему хороша…

— Да, приятно поглядеть на нее снова… Ну, так мы, хотя бы, знаем, что она жива, и с ней все в порядке.

— Все еще не теряешь надежды?

— Какое там…

— Брат, послушай… Мы ведь так с тех пор об этом и не говорили…

— О чем тут говорить?

— А вот, что… если б мы это и правда сделали?

— Не знаю… Жили бы дальше, что еще? Да, мало ли, что может случиться по пьяни? Из-за всего терзаться? Или ты считаешь иначе?

— Нет, и я считаю так же.

— Потому что мы одинаковые…

— Потому что мы одинаковые.

— Знаешь… Я редко говорю об этом… Но я ведь люблю тебя, брат.

— Знаю. И я тебя.