Отсроченное удовольствие (ЛП) [Лорен Блэйкли] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Annotation
Я не ищу любви. И меня однозначно не интересуют свидания. Но когда впервые вижу симпатичного незнакомца, поющего на сцене, и наши взгляды встречаются, мне кажется, что это судьба. На семь блаженных дней мы погружаемся в головокружительный роман. Пока однажды вечером я не узнаю, насколько запретна наша связь…
Приквел серии «Жажда любви».
ОТСРОЧЕННОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
ОТСРОЧЕННОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ
Автор: Лорен Блэйкли
Серия: Жажда любви #0.5 (про разных героев)
Переводчик: Юлия Ф.
Редакторы: Софья С., Кира Б.
Вычитка и оформление: Таня П.
Обложка: Таня П.
ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!
Специально для группы: K.N ★ Переводы книг
(https://vk.com/kn_books)
ВНИМАНИЕ!
Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Глава 1
Слоун
Налаживание связей — так сексуально звучит.
Нет.
Но это моя цель на сегодняшний вечер. Изогнув бровь, я рассматриваю свой наряд в зеркале в моей крошечной квартирке. Это простое черное платье с не очень глубоким вырезом, поэтому я бы сказала, что его выбор оценивается как стильный и утонченный. Оно сделает свою работу, то есть — скрещиваю пальцы — поможет мне ее найти.
— Ты выглядишь потрясающе, — заявляет моя соседка Пайпер, отрывая взгляд от одной из своих папок.
— Ну, спасибо тебе. Ты тоже выглядишь очень сексуально, изучая свои бумажки.
Она подмигивает мне.
— Я не стану лучшим организатором мероприятий в городе, если не буду знать о нем все вдоль и поперек.
Ее папки содержат фотографии всех заведений в Нью-Йорке, где когда-нибудь кто-то захочет пожениться или устроить вечеринку.
Пайпер показывает на меня пальцем.
— А ты не станешь суперзвездой рекламы, если не приведешь в порядок свою милую задницу.
Я виляю задницей.
— Черт, вот это отличный зад, — говорю я, любуясь своей попкой в зеркале.
— Быть уверенной в своем теле. — Пайпер сжимает кулак.
— Аминь.
Мы хлопаем в ладоши.
— И еще, возьми вот это. — Пайпер встает, спешит к своей сумочке, которую она оставила на диване, и роется в подделке Майкла Корса. (Примеч.: Майкл Корс — американский дизайнер, совладелец дома моды Capri Holdings и бренда одежды, аксессуаров и парфюма Michael Kors). Когда находит, она бросает мне упаковку презервативов.
Я ловлю их, мой взгляд словно говорит: «Ты не можешь быть серьезней?».
— Сегодня они мне не понадобятся, это же не пикап-мероприятие. Я собираюсь завести знакомства с целью трудоустроиться.
— Ты можешь перейти к обольщению. — Пайпер пожимает плечами.
— Я не собираюсь никого обольщать. — Я закатываю глаза.
— Не будь такой пессимисткой, я в тебя верю. Держу пари, что ты идешь за этим. Ведь прошло уже полгода, не так ли?
— Ты следишь за моей сексуальной жизнью в своем ежедневнике? Ты такая извращенка.
Пайпер постукивает себя по виску.
— Все это здесь. С тех пор как у тебя был секс, ты с каждым месяцем все больше злишься на меня, и это увеличивается в геометрической прогрессии.
Я набрасываюсь на нее, будто собираюсь схватить за голову. Пайпер бросается прочь.
— Я вовсе не злая и совсем не озабоченная. И не хочу, — я замолкаю, показывая в воздухе кавычки, — искушения или обольщения. Вообще, почему ты заговорила об этом? Мы живем в Хобокене, а не в общине. Это все из-за Экса? Джейса? Или Дакса?
Пайпер поигрывает бровями.
— Это Джекс. И да, он такой пижон. От него можно услышать только «братан» и «детка». Здорово же!
— Почему это здорово? Я думала, ты любишь точные формулировки. — Я выгибаю бровь.
— Да, я люблю их так же, как списки и Оксфордскую запятую (Примеч.: англ. Oxford comma — в пунктуации запятая, используемая в английском языке перед союзом, перед последним пунктом в списке из трех или более элементов). — Пайпер возвращается к своим папкам и переворачивает страницу. — Но, видишь ли, мне не нужно беспокоиться о том, что мистер Регби когда-нибудь захочет чего-то большего. Джекс женат на игре, и у него потрясающая выносливость.
— Тогда, йо-йо-йо, я рад, что тебе вышибли мозги, — говорю я, прикидываясь пижоном.
Пайпер хихикает, пока я забегаю в спальню, чтобы взять пару висячих сережек. Они сверкают и на мгновение завораживают меня своим сиянием.
Я возвращаюсь в гостиную.
— Но некоторые из нас не такие озабоченные, как ты. Конечно, прошло какое-то время. Но я не взбираюсь на деревья и не лезу на стены.
К тому же, когда Эдди, мой последний серьезный кавалер, бесцеремонно расстался со мной, так как внезапно решил переехать в Лос-Анджелес, чтобы найти работу в шоу-бизнесе, я была потрясена. У нас были совместные планы, мы были одним целым.
Теперь с ним все кончено, большое спасибо. Разумеется, я больше не скучаю ни по нему, ни по тому, что могло быть. Но это не значит, что я собираюсь снова «сесть в седло». Я лишь хочу романтики, но не сегодня и не завтра, а когда-нибудь. Хочу настоящей любви.
Сейчас я не ищу ее, но и развлечения мне тоже не нужны.
Я пойму, если найду того самого. Когда встречу такого романтичного мужчину, что растаю от его слов, от его прикосновений, внимания и заботы. И подобные мысли, а не желание развить выносливость, — причина, по которой я двигаюсь вперед.
Но, если честно, клянусь, что Пайпер движет то же самое. Сейчас она слишком сосредоточена на работе, поэтому встречается с парнями, которых не интересует что-то долгосрочное.
Взяв свой клатч и засунув в него розовую помаду, я посылаю ей воздушный поцелуй.
— Ты будешь здесь, когда я вернусь?
Она смотрит в потолок, делая вид, что размышляет.
— Хм, буду ли я здесь совсем одна или верхом на…
— Тогда ладно! — выпаливаю я, избегая подробностей. — Иди развлекись, сумасшедшая девчонка.
— Ты сама спросила.
— Да, действительно.
Я направляюсь в роскошный отель на Пятой-авеню, сгорая от желания наладить кое-какие рабочие связи.
Оказавшись в шикарном бальном зале, я именно так и поступаю — смешиваюсь с толпой, болтаю с несколькими руководителями отдела по спасению животных, веду светскую беседу и даю им понять, что я недавний выпускник, стремящийся пробиться наверх и желающий проявить себя. Через два часа в моей сумочке уже целая куча визитных карточек.
Мои родители амбициозны. Они общительные, уверенные в себе люди и воспитали меня такой же, хоть и по отдельности, поэтому я совсем не против такого рода общения. Но после двух часов саморекламы мне требуется перерыв, поэтому я иду в бар, чтобы чего-нибудь выпить.
По пути я осматриваю сцену в бальном зале, наблюдая за классными парнями в смокингах и девушками в великолепных вечерних платьях, которые болтают и перекусывают. Некоторые из них устраиваются играть в настольные игры, такие как покер и блэкджек. Начался конкурс караоке, и кто-то уже поет «Livin’ On A Prayer». (Примеч.: песня американской рок-группы Bon Jovi).
Когда я постукиваю ненакрашенными ногтями по стойке, рассматривая предложенные напитки, болтовню перекрывает голос. Он захватывает меня потрясающим чистым тембром и напевает: «Разве это не романтично?».
Я чувствую озноб.
У меня мурашки бегут по коже. Его голос как из черно-белого фильма. Он поет, будто эстрадный певец, и, когда я оборачиваюсь, у меня перехватывает дыхание. И да, я почти таю.
Глава 2
Слоун
Когда я собиралась, мне показалось, что мои серьги завораживают.
Завораживают?
Да ладно.
Они как «Кит Кат» по сравнению с кусочком французского домашнего шоколада.
Когда я слушаю пение этого мужчины, слово «завораживать» воспринимается совершенно по-новому, как будто его голос переписывает значение прямо сейчас.
Это созерцание «Звездной ночи» в Музее современного искусства. Это премьера бродвейского шоу, когда главная героиня сходит с ума.
У этого мужчины такой голос.
Я чувствую себя персонажем Хью Гранта из «Реальной любви», когда он отправляется на поиски Натали, его просят петь песни, а его телохранитель или водитель — кем он был? — оказывается оперным певцом.
Все присутствующие здесь сегодняшним вечером являются свидетелями эпизода из «Реальной любви». Восхищенные, они прерывают свои беседы, чтобы насладиться этим голосом.
Бармен протягивает мне шампанское, и я рассеянно благодарю его, не отрывая взгляда от мужчины на сцене, который поет, словно Синатра, и сводит с ума.
Темноволосый мужчина с микрофоном одет в синий костюм, угольно-черную рубашку и фиолетовый галстук, который я хочу сорвать с него.
Так, стоп.
Обольщение?
Но я ведь не думаю об этом. Мне хочется слушать его и прочувствовать эту песню лично.
Я пробираюсь сквозь толпу, расчищая путь к сцене, как фанатка. Боже мой, я как долбаная фанатка, но мне все равно. Я проталкиваюсь мимо женщин в клюквенно-фиолетовых вечерних платьях и мимо мужчин в классных костюмах, пока не оказываюсь впереди.
Когда я добираюсь туда, что-то происходит. Космический сдвиг, как будто мир замедляется, комната исчезает. Все вокруг словно в тумане, и клянусь, что прожекторы направлены лишь на нас двоих. Он сразу же находит меня своими голубыми глазами, и я вспыхиваю под этим взглядом. Это какой-то сон. Я щипаю себя за руку, чтобы убедиться, что все-таки не сплю.
Ай. Я не сплю.
Он переходит к следующему куплету песни, прославленному Эллой Фицджеральд, Гарри Конником-младшим и бесчисленным множеством других людей, поющих о музыке ночи. Мужчина подносит микрофон ближе к своим полным губам, и я вздрагиваю, пораженная осознанием: он поет для меня.
Для меня.
Только для меня.
Я ничего не выдумываю, он поет мне о юности в такую ночь.
По коже бегут мурашки, когда песня достигает своего апогея. Я будто свечусь, словно он зажег золотой свет внутри меня, распространяющийся по всему телу с каждым восхитительным куплетом.
Когда он заканчивает, раздаются аплодисменты и радостные возгласы, заполняющие бальный зал.
Никто не ожидал такой серенады в караоке. Кто бы мог подумать, что мистер Голубые Глаза выйдет на сцену?
Раздается новый всплеск аплодисментов, а женщина впереди кричит:
— На бис, еще!
Мужчина смиренно склоняет голову и говорит:
— Спасибо.
И это все. Он не купается ни в лучах славы, ни в самом моменте. Он уходит со сцены, а потом исчезает. Мое сердце колотится, плечи опускаются. Я хотела, чтобы он спрыгнул со сцены и обнял меня.
Как только эта мысль приходит в голову, я поражаюсь ее полной нелепости. Делаю мысленную заметку:
Девочка, возьми себя в руки. Он просто парень, поющий на сцене. Не думай, что это могло бы быть чем-то большим. Смешно даже думать, что он пел для тебя. Наверное, он выбирает женщину в толпе каждый раз, когда берет в руки микрофон. Возможно, это помогает ему прочувствовать песню.
Я глубоко вдыхаю, киваю и разворачиваюсь. Большего быть не могло. Я была просто потрясена и позволила себе поверить, что это происходило на самом деле. Ничего страшного, это всего лишь три минуты в моей жизни, и вряд ли они были потрачены впустую, так как я наслаждалась ими до чертиков.
Допиваю шампанское и пытаюсь очистить разум от всех этих теплых, сладких мыслей о голубоглазом пятиминутном помутнении, о мужчине с невероятным голосом и внешностью кинозвезды.
Я направляюсь к выходу, ища официанта с подносом, чтобы поставить свой бокал шампанского. Пока я пытаюсь его отыскать, чья-то рука касается моей. Я вздрагиваю, поворачиваюсь и смотрю в голубые глаза, которые пронзают меня насквозь.
Как в кино или в книге.
Ладно, признаюсь, я неисправимый романтик. Я выросла на романтических комедиях, исторических романах и всевозможных восхитительных стихотворениях. Вот что бывает, когда тебя воспитывают хиппи.
Но это фантазия, ставшая реальностью. Это происходит на самом деле. Мужчина пронзает меня взглядом.
— Благодарю тебя за то, что пришла, — говорит он, делая акцент на слове тебя.
Мою грудь охватывает волна жара. Будь разумной и веселой, говорю я себе. Но при этом не нужно ничего усложнять.
— И тебе спасибо за то, что так поешь.
Он улыбается. О, Боже, у него великолепные губы. Они мягкие, полные и, уверена, восхитительные на вкус.
— Тебе понравилось?
Я сдерживаю ухмылку, флиртуя с ним.
— Нет.
— Нет? — Кажется, он застигнут врасплох.
Ободренная этим вечером, этим мгновением, этими пронзительными глазами, я придвигаюсь и притягиваю его за галстук.
— Нет, я была просто поражена.
Смеясь, мужчина проводит рукой по моей руке.
— Поражать даже лучше, чем просто нравиться. — Он кивает в сторону двери. — Тебе обязательно идти?
— Ты просишь меня остаться? — Я вопросительно наклоняю голову.
Он тянется к бокалу в моей руке, берет его и ставит на поднос позади себя. Это такой жест Джеймса Бонда. Кажется, я даже не заметила стоящего рядом с ним официанта.
— Если учесть, что я только что поймал твой взгляд в зале, спел тебе оставшуюся часть песни и бросился за кулисы, чтобы найти, а затем догнать тебя, прежде чем уйдешь, то да, я точно прошу тебя остаться.
Сальто назад. Кувырок вперед. Переворот. Мой желудок выполняет целый ряд стандартных процедур.
Судьи дают мне десятку за решение остаться.
Я продолжаю вести себя скромно.
— Ты действительно приложил немало усилий. Хотя, наверное, если бы ты в самом деле подбежал ко мне, я бы сказала «да».
Он щелкает пальцами.
— Черт, наверное, я недостаточно старался. Пожалуй, нужно вытереть слезы.
Внутри меня словно фейерверк, зажженный и взрывающийся. Как конкурсант в игре «Рискуй!», я нажимаю на кнопку. (Примеч.: англ. Jeopardy! — американская телевизионная игра-викторина. Российский аналог — «Своя игра»).
— А кто такая Линда Ронстадт? — спрашиваю я. — Мне нравится ее исполнение этой песни.
Он поднимает взгляд ввысь, произносит слова благодарности, будто обращаясь к своим счастливым звездам, и прижимает ладонь к моей спине.
— Ты, я, выпивка. Звучит идеально, чтобы пропустить бокальчик перед сном.
На этот раз я не пытаюсь флиртовать или притворяться скромницей.
— Это похоже на сон.
Он наклоняется ближе и убирает несколько прядей моих светлых волос с плеча, отчего я дрожу и чувствую жар.
Его взгляд снова встречается с моим.
— Так давай сделаем его реальностью.
Глава 3
Слоун
Он заказывает виски.
Мне это подходит.
Мальчики пьют пиво «Курс», мужчины выбирают виски.
Мужчины, которые берут все в свои руки, поют романтичные песни и не говорят об обольщении. Боже, я надеюсь, что он не обольститель.
— А ты что будешь?
Я беспечно пожимаю плечами.
— Я женщина с простым вкусом. Предпочитаю шампанское.
Он снова поворачивается к бармену, делает заказ и возвращается ко мне.
— Ты действительно похожа на выдержанное шампанское.
Выдержанное. Не молодое. Мне нравится, как он разграничивает девушку и женщину.
— И почему это?
— Бокал хорошего шампанского услаждает чувства. Оно щекочет тебе нос, ударяет в голову и немного опьяняет.
Он произносит «опьяняет» так, словно его это заводит, и я дрожу, испытывая желание.
— Неужели это так?
— Это говорит о том, что ты умеешь праздновать и знаешь, как каждый день превратить в праздник.
— Вау. Ты сомелье или бармен, раз так разбираешься в напитках? — смеюсь я.
Мужчина отрицательно качает головой.
— Я всего лишь ветеринар.
Я обвожу рукой вокруг.
— Какой сюрприз наткнуться на ветеринара на благотворительном вечере по спасению животных.
Он приподнимает бровь.
— Именно, мир так тесен. — Мужчина быстро оглядывается по сторонам. — Наверное, если бы мы бросили здесь кость, то подцепили бы десять или двадцать ветеринаров.
— Не хочешь попробовать?
— У тебя в кармане есть какие-нибудь косточки?
Я похлопываю себя по бокам платья, где должны быть карманы.
— Увы, у меня только что закончились «Милк Боунс». (Примеч.: англ. Milk Bones — молочные косточки для собак).
— Тогда в следующий раз.
Бармен протягивает нам наши напитки, мистер Голубые Глаза благодарит его и поднимает свой бокал.
— За следующий раз с молочными косточками.
Я смеюсь.
— Да, давай выпьем за то, чтобы их бросить.
Мы чокаемся.
— Вообще-то я бы предпочел выпить за неожиданные встречи.
Во мне зарождается надежда, когда я слышу эти слова.
— Пока что они самые лучшие.
На его великолепном лице появляется медленная, приятная улыбка, и он кивает, как бы говоря: хорошо сказано.
Я делаю глоток, наслаждаясь шипучим напитком и тем, как он ударяет в голову.
— А я-то думала, что ты певец. Ты действительно ветеринар или тебя пригласили спеть?
Мужчина поднимает руку, как будто произносит клятву.
— Клянусь тебе, я пою для развлечения. Кроме того, — говорит он, указывая на сцену, где собралась группа из пяти человек, чтобы спеть «Sweet Child O’ Mine» рок-группы Guns N' Roses, — если бы меня пригласили, то я бы спел не одну песню. Как видишь, я сделал свое дело, и теперь очередь другой группы находиться на сцене.
Я легонько толкаю его в плечо.
— Не знаю, известно ли тебе, но ты умеешь петь.
Он одаривает меня улыбкой, словно благодарит за комплимент.
— Это мой трюк для вечеринок.
Я провожу пальцами по его руке.
— И всего-то. А я подумала, что было бы неплохо почистить банан пальцами ног.
Мужчина издает звук, как персонаж мультфильма, которого ударили сковородкой.
— Подожди. — Он выпрямляется, а потом хлопает себя ладонью по лбу. — Ты можешь сделать это?
На мне черные туфли на каблуках с открытым носком, поэтому я приподнимаю одну ногу и шевелю пальцами.
— О да, я могу это сделать. Научилась по видео на «Ютюб».
Мужчина поднимает руку и делает вид, будто подзывает официанта.
— Дюжину бананов немедленно.
— Как-нибудь я тебе покажу, — шепчу я, придвинувшись ближе.
— Очень скоро. — Он гладит меня по руке.
Мы не можем перестать касаться друг друга, перестать флиртовать. Воздух между нами потрескивает и гудит, пока мы болтаем и выпиваем.
Я допиваю шампанское и решаюсь рассказать ему, о чем думаю. Облизываю губы и встречаюсь с ним взглядом.
— Кстати, ты похож на шотландца.
Заинтригованный, он приподнимает бровь и ставит свой бокал.
— А как выглядит шотландец?
Осторожно провожу пальцем по его шелковому галстуку. Мужчина издает легкое урчание, когда я касаюсь ткани, и это самый сексуальный звук, который я когда-либо слышала. Будто даже легкое прикосновение разжигает его изнутри.
— Шотландец всегда уверен в себе. Он настоящий мужчина, но в то же время джентльмен. Шотландец держит твое пальто и придерживает дверь, всегда заботится о том, чтобы дама была счастлива.
Я задерживаю дыхание. Неужели я зашла так далеко? Неужели я такая смелая? Не совсем понимаю, что собираюсь делать. Я не прошу его переспать со мной сегодня, но и не проявляю осторожность. Я даю ему понять, что хочу не просто флирта в баре.
Его взгляд темнеет, вспыхивая искорками желания. Мужчина поднимает правую руку и накрывает ладонью мою. Это похоже на электрический ток. Мою кожу покалывает там, где он касается меня. Он сжимает руку еще крепче, будто тоже чувствует разряд между нами.
— Но у джентльмена хорошие манеры, а где же мои?
Он отпускает мою руку и протягивает свою для рукопожатия.
— Меня зовут Малоун Гудман.
— Слоун Элизабет. У меня двойное имя.
Он улыбается так, словно это лучшее, что я сказала.
— У тебя не может быть другого имени. У такой женщины, как ты, их должно быть два. А теперь, Слоун Элизабет, позволь мне сказать тебе, о чем думаю я.
— Умираю от любопытства.
Я придвигаюсь к нему ближе, и пространство между нами сжимается. Я ощущаю себя как электроны в атоме, подпрыгивающие и жужжащие.
— Мне бы хотелось узнать тебя поближе. Я хочу, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Когда я увидел тебя идущей по бальному залу, то подумал, что ты просто сногсшибательна. Чем больше мы общаемся, тем лучше я понимаю, что ты неглупа и еще очаровательнее. — Малоун проводит пальцами по моей шее, касаясь так чувственно и нежно, что я почти дрожу. — Кажется, ты околдовала меня.
— Правда?
— И мне интересно, будешь ли ты рада, если мы уйдем отсюда?
Мое сердце высоко взлетает, расправляя крылья.
— Очень, очень рада.
Глава 4
Слоун
Мы не спешим в номер отеля. Вместо этого Малоун нажимает кнопку лифта и, как только мы оказываемся внутри, берет меня за руку, притягивает к себе и спрашивает:
— Не хочешь прогуляться?
Я дрожу от его близости и сладости просьбы. От чистой романтической возможности.
— Звучит восхитительно.
Он опускает голову к моей шее и трется носом о кожу.
— Ты пахнешь превосходно.
Мои ноги ослабевают, сердце бешено колотится.
Малоун одной рукой обнимает меня за талию, поддерживая.
— Не падай, Слоун.
— Пытаюсь, — отвечаю я, задыхаясь и немного нервничая.
Я остро осознаю этот двойной смысл. Интересно, он тоже?
Двери открываются на первом этаже, и мне становится одновременно грустно и приятно. В то время как часть меня хочет, чтобы этот момент перешел в медленный, умопомрачительный поцелуй в лифте, мне также нравится предвкушение, ожидание. Очевидно, мы поцелуемся сегодня вечером. Уверена, мы оба осознаем это. Но когда и где это произойдет — все еще большая загадка.
Мне нравится немного неизвестного, нравится удивляться. Мне импонирует, что он продолжает меня удивлять. Потому что предвкушение между нами остро ощущается, кажется, у него есть свой собственный пульс, собственное сердцебиение. Я хочу чувствовать, как оно нарастает, пока мы идем.
Мы входим в вестибюль, выходим на улицу и сворачиваем на Пятую-авеню.
Июнь на Манхэттене — это свой собственный кусочек рая. Погода не слишком теплая, чтобы испечься на солнце, и не слишком прохладная, чтобы брать с собой куртку. Она сказочная, и сегодняшний вечер как раз подходит для весеннего бриза и прогулки под луной.
Мы идем вдоль Пятой-авеню, и по дороге Малоун обнимает меня за плечи, притягивая ближе. Я счастливо вздыхаю, глядя на раскинувшиеся перед нами просторы моего любимого города.
— Я люблю Манхэттен. Жаль, что не живу здесь.
— А где ты живешь? Пожалуйста, не говори, что в Вашингтоне, Оклахоме или Техасе.
Смеясь, я толкаю его локтем.
— А что ты имеешь против этих штатов?
— То же самое, что и по отношению к Индонезии. Они слишком далеко, когда речь идет о женщине, которая, как я надеюсь, живет поближе.
Воображаемые бабочки начинают порхать по моим плечам и рукам.
— Ты хочешь, чтобы я была поближе?
— Я хочу увидеть тебя снова, Слоун. — Он смотрит на меня с решимостью в глазах.
— Даже если наши имена рифмуются?
— Так и есть, вместе они звучат немного глупо, — смеется он.
— Разумеется, мы должны это изменить.
— Хорошо, рифмующиеся имена — это предзнаменование. Ясно, я больше не хочу тебя видеть.
Я игриво топаю ногой.
— Ты действительно хочешь увидеть меня снова? Уже?
Он останавливается на углу улицы перед цветочным магазином и приподнимает мой подбородок пальцем.
— Да, и мне плевать, что наши имена звучат глупо вместе. Я хочу увидеть тебя снова. Разве это странно? Ты мне нравишься, Слоун. Я уже знаю, что ты мне нравишься. Полагаю, мы могли бы ужасно провести остаток вечера, — говорит он, отпуская мой подбородок и убирая волосы с моего плеча — движение, от которого все внутри меня делает пируэт. — Но я в этом сомневаюсь. Так что да, я уверенный в себе человек. Думаю, что следующие несколько часов с тобой будут прекрасными и что в конце сегодняшнего вечера я снова попрошу тебя встретиться со мной.
Он однозначно самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо встречала.
Малоун скользит пальцами вниз по моей руке, затем переплетает их с моими, и наши руки соприкасаются.
Не сдержавшись, я широко улыбаюсь.
— У меня есть секрет, — признаюсь я.
— Выкладывай. Что это?
Мы продолжаем идти, и я крепче сжимаю его пальцы.
— Когда ты снова попросишь меня пойти с тобой, я скажу «да».
— Ах, это величайшая тайна, и я рад, что посвящен в нее.
Шагая по улице мимо красивых бутиков и дорогих ресторанов, я отвечаю на его вопрос:
— Вообще-то я живу в Хобокене. Сегодня вечером я выбираю это направление. Дорога и я — вот так вот. — Я скрещиваю указательный и средний пальцы вместе. — А ты? Где ты живешь?
Он показывает на центр города.
— В небольшом домике в Вест-Виллидж. Я надеюсь переехать в место побольше, если получу новую работу, где проходил собеседование. Получить ее было бы мечтой, всем, чего я желал.
— Я буду держать за тебя кулачки, чтобы ты ее получил.
— И я. Кроме того, моему коту действительно нужно больше места.
— У тебя есть кот?
Малоун бросает на меня любопытный взгляд.
— Ты так говоришь, словно это сюрприз.
— Нет, я просто думаю, что это восхитительно.
— Хочешь посмотреть его фотографию?
— Конечно.
Малоун достает телефон, касается экрана несколько раз, а затем показывает мне большого рыжего кота, сидящего высоко на полке в его квартире, как я полагаю.
— Это злой гений. Нет ни одного шкафа, кладовки или коробки, в которую он не смог бы забраться.
— Похоже, он очень хитрый малый. А еще безумно милый.
Малоун убирает телефон обратно в карман и смотрит на меня.
— А чем ты занимаешься?
— Я недавно окончила колледж, так что являюсь частью огромного числа молодых людей, которые ищут работу.
— В какой сфере? — спрашивает он, когда мы подходим к отелю «Плаза», где шикарные черные машины останавливаются перед знаменитой достопримечательностью.
— Я бы хотела привлекать общественное внимание к приютам или организациям по защите животных.
Он прижимает ладонь к груди.
— Женщина моей мечты — любительница животных.
Я смеюсь.
— Думаю, что остальные люди на сегодняшнем благотворительном вечере тоже любители животных.
— Не разрушай мои иллюзии, Слоун. Я предпочитаю думать, что это только мы, — смеется он в ответ.
Я задумываюсь о его словах. Иллюзия, мы. Неужели я позволю этому волшебному моменту отвлечь меня от моей цели? В конце концов, я пошла на вечер, планируя только обзавестись контактами. Я не собиралась встречать мужчину и проводить с ним вечер. Хотя последние несколько часов действительно немного напоминают волшебство.
— Неужели сегодняшний вечер — это иллюзия?
Мы останавливаемся на углу возле Центрального парка, лунный свет отбрасывает серебристый отблеск на его красивое лицо.
Малоун задумчиво отвечает:
— Он немного похож на нее, не так ли?
— Да, как будто есть пузырь, который вот-вот лопнет. Или, может быть, часы приближаются к полуночи.
Он осматривает улицу.
— Ты превратишься в тыкву, когда часы пробьют двенадцать?
— Не говори глупостей. У меня есть экипаж, мы можем прокатиться.
— Он быстрый? Мы можем разогнать его больше семидесяти?
— Больше сотни. — Я толкаю его локтем.
— Я за.
Показываю ему свои туфли, покачивая ногой.
— А тебе нравятся мои хрустальные туфельки?
Он оглядывает меня с ног до головы, как будто упивается видом.
— Это самые сексуальные хрустальные туфельки, которые я когда-либо видел.
Малоун подходит ближе, кладет руку мне на бедро и опускает пальцы на верхнюю часть попки.
— А теперь я открою тебе один секрет.
— Скажи мне, — говорю я, задыхаясь.
Я трепещу от предвкушения, потому что пока происходящее кажется сказкой.
Конечно, это означает только одно: что-то должно пойти не так. В каждой сказке что-то случается. Вы заблудились в лесу, на вас напали волки или оставили умирать.
Эй, королева драмы, успокойся.
Я буду думать о хорошем, только о хорошем.
Сосредоточусь на этом моменте.
Стон, кажется, грохочет в его груди, и его голос становится низким и хриплым, таким чертовски сексуальным.
— Мне бы очень хотелось снять с тебя эти хрустальные туфельки. Мне бы очень хотелось однажды снять с тебя всё.
Однажды.
Мне нравится, как он смакует это слово, словно сегодня вечером мы не собираемся заниматься этим, и я благодарна ему. Независимо от того, насколько хочу этого и сколько похоти ощущаю, я не позволю ему раздеть меня сегодня.
— Думаю, мне бы хотелось, чтобы ты все это сделал, Малоун. Однажды.
— Тогда однажды, — добавляет он для большей убедительности, как будто мы нашли свою коронную фразу.
Мы оба смеемся, и вскоре смех затихает. Я смотрю на залитое лунным светом небо.
— Это действительно похоже на иллюзию, но, может быть, она не рассеется, — говорю я с некоторой надеждой.
Малоун скользит пальцами по моим.
— Ночь только начинается. Давай сделаем так, чтобы это длилось вечно. Знаешь, о чем я думаю весь вечер?
От желания мой пульс учащается.
— О чем же?
— О том, где будет наш первый поцелуй.
Он подразумевает, что будет продолжение. Что первый поцелуй приведет ко второму, затем к третьему, а затем и к большему. Вот и вся романтика сегодняшнего вечера. Вот как надо ухаживать за женщиной. Я не стремилась к тому, чтобы кто-то обращался так со мной, но хочу насладиться каждой минутой его ухаживания.
Я смотрю на луну.
— По-моему, здесь самое подходящее место, — говорю я.
Малоун осматривает квартал.
— Да? Черт возьми, любое место хорошее, чтобы поцеловать тебя.
Я приподнимаю подбородок и хватаю его за галстук, требуя того, что хочу и в чем отчаянно нуждаюсь.
— Поцелуй меня, Малоун.
Он обхватывает мою щеку ладонью, проводит большим пальцем по губам. Я содрогаюсь от желания.
Малоун накрывает мои губы своими и целует самым нежным, самым сладким поцелуем, который я когда-либо испытывала. Я чувствую его повсюду — от кончиков своих волос до кончиков пальцев. Чувствую его внутри каждой молекулы, едва заметное прикосновение его губ к моим воспламеняет меня.
Глава 5
Слоун
Он задерживается на моих губах, как будто наслаждается каждой секундой исследования, каждым моментом соединения, как шеф-повар, когда пробует новую смесь.
Проводит пальцами по моим волосам и притягивает меня ближе. Если бы я была старым роботом из научно-фантастического фильма, то загудела бы, запищала и закоротилась, а затем отключилась.
Из-за божественной перегрузки ощущений. Сладкие, горячие искры проносятся по мне, охватывая каждый миллиметр. Пульс взлетает до небес, желание пронизывает каждую клеточку тела.
Этот мужчина умеет целоваться. И знаете, что я еще осознаю?
Этот мужчина хочет меня.
Очень сильно.
Он прижимается ко мне своей набухшей плотью, дразня мыслью о том, что должно произойти.
Именно со мной.
В мгновение ока я буквально вижу, как может пройти эта ночь. Мы едем к нему домой или в гостиницу. Он раздевает меня догола, заставляет парить, а утром мы едим блины.
Я действительно люблю оргазмы и блины.
Но с этим парнем что-то не так.
Дело не в том, что он не сможет доставить мне оргазмы и блины.
Что-то мне подсказывает, что это не тот парень, с которым ты отправишься в мир грез в первую же ночь. Держу пари: когда мы дойдем до этого, это будет искушение на всю ночь. Это будет лунный свет, фейерверк и роскошное время, проведенное в постижении моего тела, изучении каждого желания, ублажении, пока я не перестану соображать. Вот как он целуется. Как мужчина, стремящийся доставить удовольствие женщине, с которой он находится. Которую хочет. И эта женщина — я.
Такое ощущение, что у него есть потенциал. Слишком большой потенциал, чтобы быть настоящим. Когда Малоун углубляет поцелуй, мой разум затуманивается в блаженстве, которое может доставить только невероятный первый поцелуй. Все очень запутано. Он целует всем своим телом, со страстью, пылом и жаром.
Я абсолютно уверена: он не из тех парней, что на один раз.
Но так как я честная женщина и хочу, чтобы он знал мне цену, то прерываю поцелуй, прижимаю ладони к его груди и счастливо вздыхаю, хоть и немного ошеломленно.
— Ты точно умеешь целоваться.
Малоун кривит губы в усмешке.
— Мне помогает то, что я весь вечер думал о том, чтобы поцеловать тебя.
Я прочищаю горло.
— Но послушай. Мне нужно, чтобы ты знал: я не из тех девушек, которые любят встречаться на одну ночь. Как бы мне ни хотелось раздеть тебя догола и вытворять с тобой непристойности…
— Какие еще непристойности? — Малоун поигрывает бровью. — Мне нравятся непристойности. Пожалуйста, уточни и как можно конкретнее.
Я смеюсь.
— Разные. Все виды, в том числе губы, рты, языки и многое другое. Но не отвлекай меня.
Он обхватывает ладонью мое бедро.
— Ты меня отвлекла. Ты определенно отвлекаешь меня, милая.
Милая.
Нежное обращение наполняет меня теплом, и я будто свечусь. Я пытаюсь сосредоточиться на себе и на том, что пытаюсь ему сказать.
— Как уже говорила, я не хочу торопиться. Если это тебя не устраивает, я пойму. Но это единственный вариант, который мне подходит.
Малоун опускает руки и переплетает пальцы с моими, сжимая их.
— Пойдем в кафе и что-нибудь перекусим. Мы можем говорить столько, сколько ты захочешь. А потом я посажу тебя в такси обратно в Хобокен. До завтра.
Я бросаю на него пытливый взгляд.
— Завтра? Ты собираешься увидеться со мной завтра?
Он усмехается, пока мы идем по мощеному тротуару рядом с парком.
— Неужели ты уже забыла? У нас были планы на второе свидание, дамочка. Я не отпущу тебя.
Я смеюсь.
— Я не хочу отступать. Хочу увидеть тебя снова. Я думал, это ясно.
Малоун смотрит на меня, понимающая улыбка расползается по его лицу.
— Вся эта ночь невероятно ясна.
Не сдержавшись, я улыбаюсь ему.
— То же самое касается и меня.
Я словно парю по направлению к кафе и плыву во время перекуса, пока мы болтаем и обмениваемся номерами телефонов.
После этого Малоун целует меня под уличным фонарем возле кафе. Прервав поцелуй, он напевает строчку из песни Фрэнка Синатры «I Don’t Stand a Ghost of a Chance with You». (Примеч.: «У меня нет ни малейшего шанса быть с тобой»).
Я провожу большим пальцем по его губам.
— У тебя есть.
Затем я дарю ему нежный, сладкий поцелуй.
Он прижимается своим лбом к моему и шепчет:
— Что мне с тобой делать, Слоун Элизабет?
В глубине подсознания я тихо говорю: «Влюбись в меня».
А потом удивляюсь, откуда взялась эта дикая, безумная мысль. Но она появилась из-за этой неожиданной ночи, из-за этого неожиданного вечера с человеком, который пел самую романтичную песню.
— Думаю, ты должен делать именно то, что делаешь, — говорю я ему.
Он ловит такси и, когда оно подъезжает, открывает дверцу и тут же рывком притягивает меня к себе.
— Ах, черт возьми! Мне нужен еще один на прощание.
Малоун притягивает меня к себе для поцелуя, который не нежный, не сладкий. Он горячий, отчаянный и быстрый. Уверена, это разозлит таксиста. Но Малоуну, похоже, все равно. Он безжалостно целует меня, давая понять, что может быть милым и грубым. Может поглотить меня, может быть жестким и жадным. Он целует так, словно собирается оставить на мне следы от щетины, и я хочу этого. Хочу быть помеченной им.
В конечном итоге Малоун сажает меня в такси и дает водителю достаточно денег, чтобы оплатить поездку. Вероятно, их немного больше — чаевые за мучительное ожидание из-за поцелуя. Я оборачиваюсь, когда машина отъезжает, и смотрю на него через заднее стекло, пока его образ не исчезает.
Всю дорогу домой я прокручиваю в голове эту ночь. Я проигрываю каждый отдельный момент. Заново переживая нас. Это та ночь, в которой я хочу жить.
Я смотрю себе под ноги. Мои туфли все еще черные и действительно похожи на хрустальные туфельки.
* * *
Следующим утром Пайпер выходит из своей комнаты, зевает и с любопытством приподнимает бровь.
— Ты обзавелась контактами сколько душе угодно?
Я улыбаюсь и завариваю кофе.
— Да, и еще я кое с кем познакомилась.
Я рассказываю ей о Малоуне во всех подробностях, пока мы пьем наши напитки.
Она задумчиво слушает, затем спрашивает:
— И что дальше?
— Я увижу его снова этим вечером.
Но я не могу избавиться от мысли, что все закончится.
Глава 6
Малоун: Всего лишь пара вопросов, чтобы я мог спланировать лучшее свидание на сегодняшний вечер. Ты не против того, чтобы надеть резиновые сапоги до колен на длительный срок?
Слоун: Мы будем переходить Гудзон вброд?
Малоун: (содрогаясь от смеха) это не свидание в фильме ужасов, Слоун.
Слоун: Тогда зачем нам понадобятся резиновые сапоги?
Малоун: Чистить устрицы, конечно, но сначала мы их соберем. Я не думаю, что они будут сильно пахнуть.
Слоун: Ты знал, что в Грин-Пойнт существуют уроки по разделыванию рыбы и омаров? Разве это не безумие? Теперь для всего есть занятия.
Малоун: Ты правда хочешь, чтобы я записал нас туда?
Слоун: Устрицы — это та еда, которую я терпеть не могу. Можешь избегатьвсех устричных свиданий сейчас и когда-либо.
Малоун: Приму к сведению. Устрицы официально находятся в черном списке.
Слоун: Если ты хочешь что-то новое и авантюрное, я могу предложить попробовать столкнуть друг друга с крутых холмов на покупательских тележках, чтобы устроить гонки?
Малоун: Ничего себе, это похоже на свидание в стиле экстремальных игр. Может быть, мы встанем на скейтборды и покатаемся по очень высоким пандусам?
Слоун: Отличная идея, я принесу наколенники.
Малоун: У меня есть уйма самых разных идей с наколенниками.
Слоун: У тебя извращенные фантазии.
Малоун: У меня точно пошлые мысли, и я хотел бы воплотить их с тобой в ближайшее время.
Слоун: Я бы тоже хотела, чтобы ты поскорее осуществил их вместе со мной.
Малоун: А пока я запишу нас на прыжки с парашютом.
Слоун. Или, подожди, у меня есть идея...
Малоун: Ну говори.
Слоун: Она немного безумна и рискованна...
Малоун: В какой-то степени так и должно быть, я это чувствую.
Слоун: Я слишком нервничаю, чтобы предложить это. Но как насчет...
Малоун: Это ожидание убивает меня, просто скажи.
Слоун: Ужин!
Малоун. Ого. Как ты только до этого додумалась? Признайся, ты размышляла об этом уже несколько дней?
Слоун: Это только что пришло мне в голову. Клянусь!
Малоун. Ужин, вау. Это практически именно то, что и предоставляет идеальную возможность людям получше узнать друг друга.
Слоун: А ты этого хочешь?
Малоун: Лучше узнать тебя? Да, даже очень.
Слоун: Я тоже. Я прекрасно провела прошлый вечер. Это было почти нереально.
Малоун: У меня даже есть засос на шее в доказательство, и я не перестаю трогать и смотреть на него.
Слоун: ЧТО? Я поставила тебе засос? Когда?
Малоун: Шутка. Но если серьезно, я чувствую то же самое. Мне бы хотелось ускорить время и спланировать сегодняшний вечер, чтобы я мог снова увидеть тебя.
Слоун: Я думаю, что если кто-то когда-нибудь и поймет, что такое путешествие во времени, то это будут влюбленные.
Малоун: И ты?
Слоун: О, я определенно влюблена.
Малоун: Не могу дождаться, когда поцелую тебя и почувствую на твоих губах вкус страсти. А до тех пор, может быть, ты хочешь вьетнамскую, японскую, суши или итальянскую кухни?
Слоун: Вьетнамскую. Моя любимая.
Малоун: Увидимся в семь.
Слоун: Считаю минуты.
Малоун: Секунды.
Глава 7
Малоун
Я жду у входа в ресторан, пытаясь еще раз понять, насколько сильно хочу увидеть эту женщину. Она весь день занимала мои мысли. Я думал о ней на работе, в перерывах между приемами пациентов. Черт, думал даже тогда, когда проходил второе собеседование в новую клинику, которое кажется невероятно многообещающим.
Образы Слоун мелькали в моей голове, когда я осматривал клинику с Дугом Фредериксеном, который владеет и управляет ей. Мне пришлось отбросить эти мысли, когда мы пошли обедать, чтобы обсудить возможности совместной работы. Он сказал, что восхищается моей работой и видит, как я скоро стану младшим партнером. Вероятно, это превосходная работа и идеальный следующий шаг в моей стремительно развивающейся карьере.
Стать партнером в ближайшее время было мечтой. Моей и отца, но у него не было шанса исполнить ее. С тех пор как его не стало, это мечта, которую я хочу воплотить в жизнь ради него. В последнее время я общался со многими клиниками и искал подходящую возможность сделать следующий шаг в своей карьере. Этот шанс с Дугом может помочь мне стать таким ветеринаром, каким я хочу быть и каким был мой отец, пока не умер слишком молодым.
Я хочу сделать все то, что не смог он. Это моя дань уважения ему.
И именно поэтому я чертовски рад, что новая работа сможет реализовать эту мечту.
Смотрю на часы — уже почти семь. Я все жду у входа в ресторан у Грэмерси-Парк. Я увижу ее в любую секунду, и самое главное — мне не придется бороться с собственными мыслями. Можно спокойно сосредоточиться на ней на протяжении всего вечера.
Спустя несколько минут из такси появляется она, сияющая и сексуальная в зеленом платье, облегающем ее восхитительную фигуру, и с маленькой черной сумочкой, болтающейся в руке. И это единственное, что занимает мои мысли. Она улыбается так, словно тоже с нетерпением ждала встречи. На мгновение я задаюсь вопросом: как между двумя людьми могут возникнуть такие крепкие узы за короткое время?
Все произошло быстро, неожиданно.
Я не планировал встретить кого-то на вчерашнем мероприятии. Я пошел с коллегами в знак поддержки. А там была она, и я не мог перестать смотреть на нее.
Желание с первого взгляда? Может быть, но потом мы разговорились. Мне показалось, что это может быть нечто большее.
Когда она направляется ко мне, стуча каблуками по тротуару, мысли о том, что, если, что дальше и что не так, рассыпаются в прах. Я тянусь, провожу рукой по ее волосам и прижимаюсь к ее губам. Я завладеваю ими, захватывая в голодном, жадном поцелуе. Я чувствую, что она тоже хотела поцеловать меня с таким же лихорадочным желанием.
Этот поцелуй? На вкус в точности как безумное увлечение. Именно то, что я чувствую, и оно проникает в самое сердце.
Мы прерываем поцелуй, и в своем лучшем невозмутимом стиле я предлагаю:
— Будем есть пасту или проведем весь вечер, целуясь перед рестораном?
Слоун постукивает пальцами по моей рубашке.
— Мне понадобится подзарядка, чтобы целовать тебя всю ночь.
Я опускаю руку на ее восхитительную попку и сжимаю.
— Тогда давай накормим тебя, детка.
Мы направляемся внутрь, занимаем столик и делаем заказ, поблагодарив официанта. Слоун расстилает салфетку на коленях.
— А сколько тебе лет?
Я смеюсь от прямоты ее вопроса.
— Разве я выгляжу старым?
Она отрицательно качает головой.
— Не совсем. Я бы сказала, что тебе не больше пятидесяти.
Я приподнимаю брови.
— Вау. Значит, ботокс действует с тех пор, как мне исполнилось шестьдесят.
Она потрясенно вскидывает руки.
— О. Мне срочно нужно имя твоего пластического хирурга.
— Тебе придется встретиться с ним в темном переулке.
— Берет только наличными?
— Только самое лучшее. — Я прочищаю горло. — Мне двадцать восемь лет.
Слоун гордо вздергивает подбородок.
— Мне двадцать два.
— Я догадывался. Как только ты сказала, что недавно окончила колледж. Разве встречаться с мужчиной двадцати восьми лет приемлемо для тебя?
Она постукивает себя по подбородку, словно глубоко задумавшись.
— Хм. Полагаю, да. Вообще-то, я не думаю, что разница в возрасте имеет какое-то значение. Мне просто было любопытно.
Затем мы наслаждаемся лучшим вторым свиданием в истории. Она говорит мне, что уже получила известие от руководителя одной из организаций, с которым познакомилась вчера вечером, и надеется, что это обернется чем-то хорошим. Большую часть своей жизни она мечтала работать в организации по спасению животных. Это ее призвание, рассказывает она.
Я отвечаю ей, что у меня тоже было удачное второе собеседование, и мы поднимаем тост за новые возможности.
После ужина мы снова гуляем, наслаждаясь вечером, и мне уже кажется, что это может быть нашим занятием. Мы могли бы быть одними из тех нью-йоркских влюбленных, которые бродят по городу, останавливаются перед магазинами, украдкой целуются, засовывают руки в задние карманы, прикасаются и прижимаются друг к другу.
Я не знаю, как может кому-то так повезти встретить того, с кем можно разделить эту быструю и легкую связь. Но у нас получается. Со Слоун, мне кажется, нет никаких игр, никаких шарад — мы просто два человека, которые любят друг друга и не боятся признаться в этом.
Я отгоняю те назойливые мысли прочь, получая столько поцелуев, сколько могу, так много, что они становятся бесчисленными, пока мы не останавливаемся у парка Мэдисон-Сквер. Мы садимся на скамейку и продолжаем целоваться как сумасшедшие. Это превращается в своего рода сеанс поцелуев, когда она сидит на мне верхом, ее спина выгибается, дыхание все учащается. Я безрассудно хочу, чтобы это продолжалось, и точно знаю: это должно закончиться.
Я замедляюсь, прерывая поцелуй.
Она вопросительно смотрит на меня.
— Ты уверен, что не хочешь торопиться?
Я поглаживаю ее по щеке.
— Милая, ты стоишь того, чтобы тебя ждать.
И дело в том, что в глубине души я знаю: так оно и есть. Я буду ждать Слоун столько, сколько потребуется.
Глава 8
Слоун
На наше третье свидание он ведет меня в Бруклинский ботанический сад, где, прогуливаясь среди цветов, мы вдыхаем ароматы тюльпанов и жимолости.
Во время прогулки мы делаем еще больше того, чего не делали до сих пор: разговариваем, целуемся и узнаем друг друга получше. Он много рассказывает о своей семье, о том, насколько близок с сестрой-близняшкой, а также о своих друзьях. Я тоже рассказываю ему о Пайпер.
— А что насчет твоих родителей, вы близки? — спрашивает он.
— В основном да. Я очень близка с мамой, так как она в большей степени воспитывала меня. У нас с отцом хорошие отношения. Забавно, он ведь ветеринар, — говорю я ему, а потом придаю голосу серьезность: — А что бы сказал Фрейд?
Малоун смеется, притягивая меня ближе.
— Будем надеяться, что Фрейд ничего не скажет по этому поводу.
— Это одна из величайших задач в моей жизни — быть неинтересной Фрейду.
— Превосходно.
Блуждая среди цветов, мы делимся мечтами и тем, что хотим сделать в жизни. Мне нравится все, что связано с этим мужчиной. Всё кажется таким невероятно правильным, когда мы вместе.
Следующим вечером мы идем на дегустацию пива в Сохо, и мои ожидания оправдываются.
— Никогда не любила пиво. И не полюблю.
— Но ты же пробовала его в колледже.
Выходя из пивоварни, я замечаю огромного черно-белого кота, развалившегося на тротуаре. Я осматриваю квартал в поисках возможного хозяина.
— Думаешь, он потерялся?
— Возможно, — говорит Малоун.
Мы подходим к коту, и этот здоровяк оказывается довольно дружелюбным. Я наклоняюсь и смотрю на ошейник. Его зовут Эпплджек.
— Мы должны позвонить его хозяевам. Наверное, ему не следовало выходить на улицу. Только не в ночном Сохо.
Малоун кивает, а я тянусь к телефону и набираю номер.
— Здравствуйте. Я нахожусь рядом с пивоварней SohoCraftBrewery, и ваш кот здесь. Жду. Конечно, увидимся через минуту.
Малоун наклоняется, поднимает кота и держит его.
— Они придут через минуту, чтобы забрать его, — говорю я.
— Посмотри на себя, Слоун. Ты же кошачий супергерой.
Я указываю на Малоуна, успокаивающего кота.
— А ты кошачий укротитель. Кошки бегут от большинства людей, а этот бежит к тебе.
— Это все мое природное обаяние.
— Похоже, на меня оно тоже действует.
Через минуту к нам подбегает хозяйка Эпплджека, обрадованная тем, что нашла своего кота.
— Не смей больше убегать, — говорит темноволосая женщина коту, а затем горячо благодарит нас. — Клянусь, его следовало бы назвать Гудини.
— Никогда не поздно сменить кличку, — кричит ей вслед Малоун.
Когда мы идем в другую сторону, он оборачивается и хмурится.
— Ты точно уверена, что хочешь заниматься рекламой для приютов?
Я смотрю на него с любопытством.
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? Я всегда этого хотела, — работать с приютами и получать от них как можно больше знаний и поддержки.
Малоун напевает, словно размышляя.
— Я не думаю, что это плохая идея. Но, полагаю, ты способна на большее. Я видел, как ты сама бежишь на помощь. Думаю, это тебе подходит. И это именно то, чем ты могла бы заниматься.
— Потому что мы позвонили хозяйке Эпплджека?
— Да, но еще и потому, что ты этого хочешь. Это твое, твоя страсть.
— Ты так считаешь?
— У тебя бы это здорово получилось. Запомни мои слова, когда-нибудь ты это сделаешь.
Следующим вечером мы идем в пиано-бар и слушаем, как начинающие певцы поют по очереди. Малоун даже тихонько подпевает, пока мы смотрим. Его голос завораживает, точно так же, как и в первую ночь.
Я хватаю его за рукав.
— Эй, я думаю, ты должен стать певцом.
Он прокашливается.
— У меня есть работа. И я рад быть ветеринаром.
— Я имею в виду не новую работу. А про то, что ты делаешь ради удовольствия, потому как тебе это нравится. Ты постоянно поешь, постоянно напеваешь себе под нос.
— Я вовсе не стремлюсь стать Майклом Бубле, — отшучивается он.
— Но тебе же необязательно зарабатывать на этом деньги, — говорю я. — Тебе не нужно записывать альбомы. Пой, потому что тебе это нравится. Ведь это как приключение.
Малоун выгибает бровь.
— Приключение, говоришь?
Я киваю, возбуждение наполняет меня. Могу сказать, что эта идея овладевает им.
— У тебя по-настоящему есть страсть и талант к пению, не упускай это. Пение необязательно должно быть делом твоей жизни. Но, возможно, его хватит, чтобы стать твоим приключением.
Он прижимается своим лбом к моему.
— Быть с тобой — это настоящее приключение, — бормочет Малоун. — И я рад, что выбрал его.
Наши приключения продолжаются в течение следующих нескольких вечеров, а днем я прохожу собеседования в организации по спасению животных. Но все еще думаю об идее Малоуна.
Организовать приют.
Смогу ли я?
Не слишком ли молода для этого?
Что мне понадобится, прежде чем я смогу по-настоящему заниматься этим самостоятельно?
Не только мысль о приюте никак не покидает меня. Я постоянно думаю и об этом мужчине, и о тех возможностях, которые может дать нам совместная жизнь.
Особенно откровенные.
Потому что у нас есть план — после нашего седьмого свидания я поеду к нему домой.
Глава 9
Малоун
Мы с Дугом идем по клинике, он светится от счастья и говорит:
— Малоун, я чувствую, что мы хорошо сработаемся.
— Я тоже так думаю, сэр.
Мне хочется похлопать себя по спине. Я рад, что ему пока нравится моя работа. Я вижу, как выстраиваю здесь свою профессиональную карьеру и практику. Именно здесь я всегда хотел работать. Это именно та клиника, где хотел работать мой отец.
Когда Дуг описывает возможности и то, как он видит мое продвижение по карьерной лестнице в качестве партнера, я как никогда уверен, что эта работа — все, о чем я мог бы пожелать.
Войдя в кабинет, прежде чем сесть за стол, он оборачивается и говорит:
— Я не собираюсь держать тебя в напряжении. Ты идеально подходишь на эту должность. Я просто хочу пойти дальше и предложить ее тебе.
Он протягивает мне руку, и я пожимаю ее.
— Я согласен. Я просто в восторге.
В восторге — это еще мягко сказано, я сияю изнутри.
Сажусь напротив него за стол и подписываю контракт. Когда мы обсуждаем последние детали, мой взгляд задерживается на рамке с фотографией, и кажется, что я вижу двойника. Словно попал в другое измерение. Может быть, я слишком много думал о ней. Может быть, она запечатлелась в моем сознании, потому что как ее фотография могла оказаться здесь, в его кабинете?
Работа моего мозга замедляется, а «шестеренки» становятся неторопливыми. Перед глазами все расплывается, когда я пытаюсь осознать ошеломляющий образ Слоун, смотрящей на меня. Я смотрю прямо на нее, не в силах отвести взгляд.
— Что думаешь?
Я моргаю, не имея ни малейшего понятия о том, что только что сказал Дуг. Каким-то образом мне удается оторвать взгляд от оптической иллюзии на его столе — должно быть, это она и есть.
— Извините. Я не услышал, что вы сказали.
Он улыбается и кивает на фотографию.
— Она очень хорошенькая, не так ли?
— Да, — шепчу я.
— Это моя дочь, так что даже не вздумай.
Он говорит это игриво и подмигивает, как будто это смягчит предупреждение. Но дразнящая нота только подчеркивает слова. Он имеет в виду именно то, что сказал.
Я проглатываю тысячу бритвенных лезвий, застрявших у меня в горле. Мне нужно быть уверенным.
— Это ваша дочь?
Пожалуйста, скажи «нет». Скажи, что это какое-то недоразумение. Скажи, что шутишь.
Не может быть, чтобы Слоун Элизабет была дочерью человека, который только что предложил мне работу всей моей жизни.
Он счастливо вздыхает и берет фотографию.
— Это моя дорогая дочь Слоун. Она замечательная девушка. Когда-нибудь ты с ней познакомишься. Я уверен, ты ее полюбишь.
Беда в том, что я практически уверен, что уже люблю.
* * *
Мое сердце замирает. Я собираюсь положить конец самым прекрасным отношениям, которые у меня когда-либо были, еще до того, как они по-настоящему начались.
В тот вечер во время нашей встречи мы не целуемся, как только она выходит из такси. Я сразу же принимаюсь за дело.
— Та работа, насчет которой у меня было собеседование. Она связана с твоим отцом.
У нее отвисает челюсть.
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Если бы.
Она поджимает губы.
— Так что же это значит? — Ее голос дрожит от сдерживаемых слез.
И тогда я не могу устоять. Притягиваю ее к себе для последнего поцелуя. Глубокого, жадного, необходимого поцелуя. Поцелуя, который говорит: мне очень жаль, что мы не можем быть вместе, и я хочу, чтобы все было иначе.
Оторвавшись от ее губ, я провожу пальцами по ее щеке.
— Слоун, я уже принял предложение. Я не могу быть связан с дочерью моего босса.
Она понимающе кивает.
— Это было бы ошибкой.
— Я надеюсь, ты знаешь, что я всегда буду вспоминать эту последнюю неделю, проведенную вместе с тобой.
Подняв руку, Слоун качает головой.
— Не говори так, мне нужно идти. — Ее голос срывается.
И я позволяю ей уйти.
А что еще я могу сделать? Жизнь — это череда выборов. И прямо сейчас я его делаю. Хотя, когда она уходит, я начинаю ощущать себя лодкой, наполняющейся водой и тонущей в море сожаления.
Семь лет спустя я вижу ее на той же самой улице, где передо мной стоит другой выбор…
* КОНЕЦ *
Продолжение истории читайте у нас в группе https://vk.com/kn_books
Последние комментарии
4 часов 32 минут назад
5 часов 39 минут назад
6 часов 37 минут назад
6 часов 51 минут назад
16 часов 2 минут назад
16 часов 3 минут назад