Дело об изящном силуэте [Эрл Стенли Гарднер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Эрл Стенли Гарднер Дело об изящном силуэте

I

Делла Стрит, доверенный секретарь Перри Мейсона, вошла в его кабинет и остановилась, глядя на адвоката.

Мейсон вопросительно посмотрел на нее:

- Ну, что вы еще придумали?

-  Еще? - невинно осведомилась она.

- Да, - подтвердил Мейсон. - Я уже знаю: если вы смотрите на меня с таким видом, значит, у вас какая-то особенная информация. Ну, Делла, выкладывайте. Что, Герти у себя на коммутаторе изучает очередную диету, которая гарантирует похудение на десять фунтов за две недели?

Делла покачала головой:

- Это клиент.

Мейсон улыбнулся:

- Зная вас, могу сразу сказать, что это красивая молодая женщина, окутанная тайной, и вы просто умираете от желания узнать эту тайну, но побаиваетесь, что я не соглашусь принять ее потому, что через пятнадцать минут у нас назначена встреча с серьезным клиентом. Вот вы и стараетесь возбудить мое любопытство.

Делла Стрит медленно отошла от двери и подошла к столу адвоката.

- Я прав?

Она кивнула:

- За исключением одного: она некрасива, хотя могла бы быть красивой.

- Что вы хотите этим сказать?

- Совершенно очевидно, - ответила Делла, - что она старается выглядеть некрасивой.

- Это тоже часть тайны?

- Это интригует, напоминает старый, добрый голливудский сюжет - маленькая дурнушка неожиданно расцветает и превращается в принцессу.

- Вы думаете, эта расцветет?

- Под вашим влиянием - непременно. Вы видели хоть один фильм, в котором этого не случилось бы? В наши дни, когда женщины тратят столько денег, чтобы стать красивыми, увидеть такую, которая изо всех сил старается выглядеть некрасивой… Это интригует.

- Кто она такая, Делла? - спросил Мейсон.

- Ее зовут Дженис Вайнрайт. Хорошо сложена, каштановые волосы, карие глаза. Производит приятное впечатление.

- Вы описываете ее, как товар, который пытаетесь продать, - заметил Мейсон. - Ну ладно, Делла, выкладывайте, в чем дело.

- Мне кажется, она скрывается от кого-то, - сказала Делла. - И у меня сложилось впечатление, что она располагает какими-то важными уликами. При ней новенький чемодан, явно очень тяжелый, и она очень о нем беспокоится. Похоже, боится, что его могут украсть даже здесь. Она держит руку в четверти дюйма от ручки чемодана и время от времени касается его, чтобы удостовериться, что он никуда не делся.

- Она сказала, что ей нужно? - спросил Мейсон.

- Говорит, что дело весьма конфиденциальное, уверяет, что не займет много времени, но ей просто необходимо видеть вас. Она хочет знать, сколько вы берете за консультацию.

- И что вы ей сказали?

- Что это зависит от обстоятельств: характера проблемы, суммы, о которой идет речь, - словом, что ей придется решать это лично с вами.

- Вы же знаете, что через пятнадцать минут я встречаюсь с Джоном Сирсом и что он не желает ждать ни минуты. Ведь мы еще месяц назад твердо решили никого не принимать без предварительной договоренности… Какого черта! Впустите ее, Делла.

Делла одарила его улыбкой, вышла и вернулась с на редкость хорошо сложенной молодой женщиной, несущей тяжелый чемодан.

В глазах женщины застыла тревога.

Мейсон отметил то, о чем говорила Делла: губная помада, делавшая рот слишком узким и слишком прямым, большие очки в роговой оправе, строгая одежда, туфли без каблуков.

- Здравствуйте, мисс Вайнрайт, - сказал Мейсон. - Я Перри Мейсон. У меня сегодня много деловых встреч и следующая - меньше, чем через четверть часа. Вам придется быть краткой. Делла Стрит, мой секретарь, будет записывать. Извините, что тороплю вас, но приступайте сразу к сути.

Она понимающе улыбнулась:

- Спасибо, что согласились принять меня, мистер Мейсон. Это… это касается этики. - Она показала на чемодан. - Имею ли я право открыть его?

- Он принадлежит вам?

- Строго говоря, нет.

- А кому?

- Морли Тейлману.

- Кто это?

- Мой шеф.

- Вы знаете, что в чемодане?

Секунды три она смотрела на Мейсона, словно взвешивая, стоит ли продолжать, потом приняла решение:

- Я думаю, там деньги.

- Что это за деньги?

- Я подозреваю, что это связано с шантажом.

- Каким образом?

- Я должна доставить чемодан шантажисту, точнее, оставить в условленном месте.

Глаза Мейсона изучали лицо девушки.

- Вы хотите обратиться в полицию или…

- О Боже, нет! Я хочу знать, имею ли я право открыть чемодан.

- Зачем?

- Посмотреть, что там.

- Может быть, вы присядете и расскажете подробности? - предложил Мейсон.

Она села и поправила юбку.

- Я шесть лет проработала секретарем мистера Тейлмана. Я хорошо знаю его, знаю каждое его настроение. Я… я могу читать его мысли.

- Я думаю, - Мейсон взглянул на Деллу, - каждый хороший секретарь это умеет.

- Я открываю его почту, - продолжала девушка, - сортирую и раскладываю по степени важности. Он полностью доверяет мне. Мы… мы были… очень близки.

- Он женат? - Мейсон чуть прищурился.

- Да.

- Это счастливый брак?

- Я думаю, да.

- Между вами что-нибудь было?

- Нет.

- Может быть, его жена ревновала?

- Не знаю.

- Как давно он женат?

- Четыре года.

- И чтобы она не ревновала и не пыталась заставить его заменить вас кем-нибудь менее привлекательным, - сказал Мейсон, - вы сознательно стараетесь изуродовать себя?

Она мгновение поколебалась и посмотрела ему в глаза:

- Да.

- Вы так любите его?

- Да.

- Вы хотите сказать, что влюблены в него?

- Нет. Я уважаю его. Это трудно объяснить. Я люблю не своего шефа, а свою работу. Она стала моей жизнью. Я понимаю его. Он нуждается во мне, зависит от меня. Мне кажется, женщина любит чувствовать, что она нужна.

- Уходя после работы домой, вы снимаете маскировку? - спросил Мейсон.

- Иногда.

- Его жена видела вас без нее?

- Может быть, вскоре после свадьбы. Но не думаю, что она заметила меня. Тогда.

- Вы часто видите ее?

- Нет.

- Ну, хорошо. - Мейсон взглянул на часы. - Теперь расскажите, почему вы думаете, что это шантаж?

- Дело в том, - начала она,- что я вскрываю почту мистера Тейлмана. Несколько дней назад он предупредил меня, что, если придет письмо от А. Б. Видала, я должна отдать его ему нераспечатанным.

- Это вызвало ваше любопытство?

- Да.

- Такое письмо пришло?

- Да.

- И вы его вскрыли?

- Нет, мистер Мейсон, не вскрыла. Одну минутку, я покажу вам это письмо. - Она открыла сумочку.

Мейсон и Делла Стрит переглянулись.

Дженис Вайнрайт достала из сумочки сложенный листок бумаги и развернула его.

- Как оно попало к вам? - спросил Мейсон.

- Я увидела в корзине для мусора обрывок бумаги с наклеенными словами и догадалась, что это то самое письмо. Прошу простить, мистер Мейсон, но любопытство взяло верх, хотя я просто старалась защитить мистера Тейлмана.

- Вы собрали все кусочки и сложили их? - спросил Мейсон.

Она кивнула.

Мейсон взял письмо и прочитал его, держа так, чтобы Делла могла рассмотреть большие печатные буквы. Письмо гласило: «Приготовьте деньги. Инструкции по телефону. Невыполнение условий опасно».

- А конверт от письма? - спросил Мейсон. Дженис снова открыла сумочку и достала конверт. Он был адресован Морли Тейлману, Бернард-билдинг, 628. Обратный адрес - А. Б. Видал, до востребования. Адрес был отпечатан на машинке.

- Когда вы это получили? - спросил Мейсон.

- Сегодня, утренней почтой. Я нашла его в корзине около часа назад.

- Теперь расскажите о чемодане, - сказал Мейсон.

- Сегодня утром мистер Тейлман ужасно нервничал. Он велел мне пойти в магазин и купить чемодан. Он сказал, что это должен быть самый обычный чемодан, но крепкий, особенно ручка.

- И что дальше?

- Я купила чемодан. У чемодана есть замок, к нему прилагались два ключа. Я взяла один ключ, прежде чем отдать чемодан мистеру Тейлману.

- Почему?

- Не знаю. Наверно, я подумала… о том, о чем думаю сейчас.

- Ну, хорошо. И что же случилось?

- Он взял чемодан и ушел к себе в кабинет. Чемодан был пуст. Когда мистер Тейлман вернулся, чемодан был заперт.

- Что он вам сказал?

- Что я должна выполнить очень деликатное поручение, взять чемодан и глаз с него не спускать. Я должна была пойти на вокзал, в автоматические камеры хранения, положить чемодан в камеру «Ф» ноль восемьдесят два, взять ключ, положить в конверт, адресованный мистеру А. Б. Видалу, и отправить по почте до востребования. Потом я должна была вернуться в контору.

- Как давно вы получили эти инструкции? - спросил Мейсон.

- Минут двадцать назад.

- А если эта камера занята? Предположим, что кто-то положил туда вещи и забрал ключ. Тогда что?

- Тогда я должна воспользоваться любой из четырех ближайших камер в том же ряду, налево от «Ф» ноль восемьдесят два.

- Почему вы пришли ко мне? - спросил Мейсон.

- Я хочу открыть чемодан: если я правильно думаю, он полон денег. Я хочу переписать номера купюр - всех, если мы успеем. Внизу меня ждет такси.

- Почему вы не открыли чемодан сами?

- Я хотела проконсультироваться с адвокатом, узнать, законно ли это.

- Вы действительно не открывали чемодан?

Она отрицательно покачала головой.

- Вы не знаете, что в нем?

- Знаю только, что он тяжелый, как-будто в нем много денег. Я хочу, чтобы вы сказали, будет ли это считаться законным?

- А как мы можем быть уверены в том, что вы не открывали чемодан? - прищурился Мейсон. - Или в том, что уйдя отсюда, не откроете его еще раз и не возьмете часть денег?

- Но, мистер Мейсон… я никогда не сделаю ничего подобного. - Ее большие карие глаза с наивной невинностью смотрели на адвоката.

- Мистер Тейлман не уполномочивал вас заглядывать в чемодан?

- Нет. Я уже сказала, какие инструкции он мне дал.

- Так почему же вы хотите вмешаться в его личные дела?

- Потому что его шантажируют и я хочу ему помочь. Жертва шантажа всегда беспомощна, у нее не хватает решимости обратиться в полицию и…

- Но вы же не знаете наверняка, что это шантаж. Может быть, это какая-то сделка.

- Может быть, и сделка. В таком случае об этом никто не узнает. Я просто пытаюсь помочь человеку и очень надеюсь, что вы поймете меня, мистер Мейсон.

- Сколько денег у вас в кошельке? - спросил Мейсон.

- Долларов тридцать.

- Дайте мне доллар, - сказал Мейсон.

Она протянула ему доллар.

- Выпишите квитанцию, - повернулся он к Делле Стрит. - За консультацию, на имя Дженис Вайнрайт.

Делла прошла к своему столу, открыла квитанционную книжку, выписала квитанцию и вручила ее Дженис Вайнрайт.

- Ну хорошо, - сказал Мейсон, - теперь давайте ключ.

Дженис Вайнрайт достала из сумочки ключ. Мейсон рывком поднял чемодан на стол, вставил ключ в замок, повернул его и открыл чемодан. Он был набит пачками двадцатидолларовых банкнот, перетянутыми резинками.

- Дайте мне диктофон, - сказал Мейсон Делле Стрит, - а сами возьмите магнитофон. Постарайтесь за десять минут прочитать как можно больше номеров. Я буду делать то же самое.

Мейсон сдернул резинку с пачки, взял микрофон и начал диктовать.

Делла приготовила магнитофон и тоже принялась читать номера двадцатидолларовых бумажек. Десять минут они без остановки читали цифры.

Потом Мейсон сказал:

- Мы не успеем прочитать номера всех купюр, мисс Вайнрайт. Мистер Тейлман ждет вас.

- Я подумала об этом, - нетерпеливо перебила она. - Вы достаточно сделали, чтобы идентифицировать многие купюры, и я хотела бы закрыть чемодан и уйти, если вы не возражаете.

Мейсон кивнул, натянул резинку на пачку денег, которую держал в руках, закрыл чемодан и запер его.

- Вы сказали, мисс Вайнрайт, что внизу вас ждет такси?

- Да.

Когда Дженис Вайнрайт встала, Мейсон добавил:

- Я хочу принять кое-какие меры предосторожности. Это в наших общих интересах.

- Какие же?

- Делла Стрит поедет с вами. Она проследит, чтобы вы точно выполнили все инструкции. Тогда она сможет дать официальные показания, что с момента, когда чемодан был закрыт у меня в кабинете, у вас не было возможности взять деньги. А чтобы быть до конца уверенным, я оставляю ключ у себя.

Секунду Дженис колебалась, будто эта идея ей не слишком понравилась, потом послушно произнесла:

- Хорошо, мистер Мейсон. Если вы считаете, что надо сделать так, я так и сделаю.

- Я считаю, что надо сделать именно так, - сказал Мейсон, кивнув Делле Стрит.

II

Делла вернулась в контору в четверть первого.

- Все в порядке? - спросил Мейсон.

Она сложила колечком большой и указательный пальцы, показывая, что все в полном порядке.

- Чемодан в камере хранения?

- И ключ отправлен. Я даже на всякий случай попросила ее показать мне конверт, чтобы я могла доложить вам, что все действительно в порядке.

Она предложила мне самой отправить письмо, и я не преминула воспользоваться ее предложением.

- Конверт был запечатан?

- Запечатан, обклеен марками и адресован А. Б. Видалу, до востребования. В чем дело, шеф? Вы ее в чем-то подозреваете?

- Не то чтобы подозреваю, - ответил Мейсон, - просто вся эта история выглядит как-то подозрительно.

- Почему?

- Прежде всего, - начал Мейсон, - почему таинственный шантажист пошел на такие хлопоты? Вырезать все эти слова из газет… Ему, должно быть, пришлось потратить немало времени и прочитать много газет.

- Но таким образом его нельзя найти по почерку или шрифту машинки.

- Совершенно верно. Именно поэтому он печатает на конверте адрес Морли Тейлмана и свой обратный адрес. Шрифт машинки имеет не меньше индивидуальных особенностей, чем человеческий почерк. Если шантажист рискнул напечатать адрес на конверте, почему он не напечатал само послание?

- Готова поспорить, он пошел в магазин пишущих машинок, - сказала Делла Стрит, - попросил посмотреть старую машинку и, делая вид, что проверяет ее, напечатал адрес на конверте.

- Да, но почему он не напечатал на той же машинке и само письмо?

- Не знаю, - призналась она.

- Я тоже, - сказал Мейсон.

Делла Стрит задумалась:

- Разве не аксиома, что преступник всегда оставляет следы?

- Статистика это подтверждает, - сухо согласился Мейсон. - Но специально усилий для этого он обычно не прикладывает. Он же мог вырезать имя и адрес Тейлмана из телефонного справочника и приклеить на конверт. Делла, узнайте-ка, у себя ли Пол Дрейк. Я бы хотел кое-что проверить.

Делла с любопытством посмотрела на адвоката и набрала номер сыскного агентства Дрейка, находившегося на том же этаже, что и контора Мейсона.

- Он как раз уходит обедать, - сказала Делла.

- Попросите его зайти к нам.

Делла Стрит передала просьбу и через минуту пошла открывать дверь на условный стук Дрейка.

Пол Дрейк, высокий, неторопливый в движениях, с длинными руками и ногами, широко улыбнулся Мейсону и сказал Делле:

- Привет, красавица! Что бы там ни было, - повернулся он к Перри, - надеюсь, это не помешает мне спокойно пообедать.

- Возможно, - ответил Мейсон. - Как насчет того, чтобы послать детектива на почту?

- Куда именно?

- К окошку «До востребования». Я хочу проследить за человеком, который получит письмо, адресованное А. Б. Видалу.

- А это не может подождать? - спросил Дрейк.

- Может, но лучше не надо, - ответил Мейсон. - Вот телефон. Направь туда кого-нибудь из своих ребят.

- Ну что же… А я хотел сэкономить тебе немного деньжат.

- Каким образом?

- У меня пару раз были дела с почтовыми инспекторами, - объяснил Дрейк,- и я думаю, они не откажутся оказать мне услугу. Можно было бы сэкономить расходы на агента. Понимаешь, одним человеком тут не обойдешься - стоять или слоняться вокруг можно только какое-то время, и агент тоже человек, ему нужно попудрить нос или пойти доложить по телефону. Если же мы доверим дело почтовому инспектору, достаточно будет поставить одного человека снаружи, где он не будет привлекать внимания. Как только кто-нибудь спросит письмо, адресованное А. Б. Видалу, его задержат настолько, чтобы успеть дать сигнал нашему человеку.

Мейсон кивнул:

- Сколько времени понадобится, чтобы письмо, отправленное с вокзала, дошло до почтового отделения?

- Точно не скажу, но думаю, немного.

- Ну ладно, иди обедай, - сказал Мейсон, - потом поезжай на почту к своему знакомому и скажи, что я работаю над делом, которое сам не вполне понимаю. Оно может быть связано с преступлением, а может и не быть.

Я не знаю. Мы хотим узнать об А. Б. Видале.

- Понял, - сказал Дрейк. - Знаешь, Перри, я, пожалуй, позвоню этому человеку и попрошу присмотреть за письмом. Как только оно поступит на почту, он мне позвонит и я отправлю своего человека проследить за этим Видалом.

- Я хочу, чтобы вы выяснили, кто он такой, куда направляется, чем занимается, вообще все, что можно: имеет ли он машину, или берет напрокат, или пользуется такси. А самое главное, где я смогу найти его в случае необходимости.

- Это можно, - согласился Дрейк. - Но для этого нужны двое.

- Ну, бери двоих, - сказал Мейсон. - И позвони своему приятелю инспектору.

Дрейк взглянул на часы:

- Позвоню-ка я прямо сейчас, приглашу его на обед и обо всем договорюсь.

- И не забудь, - сказал Мейсон, - я хочу, чтобы письмо было обнаружено, как только оно появится на почте.

- Предоставь это мне. Инспектор позвонит на почту и даст команду задержать письмо. Когда бы оно ни пришло, его задержат до тех пор, пока не появится мой человек. Только вот что, Перри. Он захочет узнать, нет ли в этом нарушения почтовых правил. *

- Можешь сказать ему, что если ты узнаешь о каких-либо нарушениях почтовых правил, связанных с этим делом, то немедленно сообщишь ему.

Дрейк потянулся и зевнул.

- Ну ладно, я пошел, Перри. Не бери в голову, все будет в порядке. Завтра утром мы тебе обо всем доложим.

III

Мейсон вошел в контору с утренней газетой под мышкой, улыбнулся Делле Стрит и забросил шляпу на бюст Блэкстона, сурово взиравший на него со шкафа.

- Какие новости, Делла?

- Наша приятельница Дженис Вайнрайт хотела бы переговорить с вами, как только вы появитесь. Она, похоже, чем-то очень расстроена.

- Ах да, - сказал Мейсон, - письмо! Что с ним? Есть уже что-то об этом Видале?

- Пока нет. Дрейк держал своих людей на почте до самого закрытия и утром снова послал их туда. Ему сообщили, что письмо, адресованное А. Б. Видалу, ждет в отделе «До востребования» - конверт, в котором находится что-то тяжелое, скорее всего ключ.

- Дженис оставила свой телефон?

- Да, но не служебный. Позвонить ей?

- Звоните. Узнаем, чего она хочет.

Через несколько минут Делла кивнула Мейсону, он взял телефонную трубку и сказал:

- Мисс Вайнрайт? Это Мейсон. Что случилось?

- Ох, мистер Мейсон, - сказала девушка, - я так рада, что вы позвонили. Мистер Тейлман пропал. Меня расспрашивали полицейские, и я им ничем не могла помочь. Я просто не знаю, что делать.

- Успокойтесь, - сказал Мейсон. - Давайте разберемся. Вы говорите, он исчез?

- Да.

- Откуда вы знаете?

- Ну… я, конечно… Знает его жена. Она сообщила в полицию.

- Что заставило ее это сделать?

- Вчера вечером он позвонил из Бейкерсфилда, он ездил туда по делам. Позвонил часов в восемь и сообщил, что вернется в одиннадцать - в полдвенадцатого, сказал, чтобы она не ждала его, а ложилась спать. Когда он не появился до трех, она позвонила в полицию и попросила выяснить у патрульной службы, не было ли аварий на дорогах. Полиция сообщила, что ее муж не значится ни в одной из сводок дорожных происшествий. Она успокоилась и легла спать. Однако он не появился и в семь. Тогда она позвонила его партнеру, с которым он встречался в Бейкерсфилде.

- Кто это? - спросил Мейсон.

- Некто Коль Б. Трой. У них с мистером Тейлманом были общие деловые интересы недалеко от Бейкерсфилда, какие-то дела с недвижимостью.

- И что сказал мистер Трой?

- Они с мистером Тейлманом уехали из Бейкерсфилда часов в девять. Тот звонил миссис Тейлман во время обеда.

- А потом? - спросил Мейсон.

- Миссис Тейлман снова позвонила в полицию, и, когда я в восемь утра открыла контору, там уже дожидался детектив. Он расспрашивал, были ли у мистера Тейлмана назначены на утро какие-нибудь деловые встречи и не знаю ли я, что могло его задержать.

- Минутку, - прервал ее Мейсон. - Это как-то странно. Обычно полиция старается успокоить жену и ждет некоторое время, прежде чем что-то предпринять. Послать детектива к человеку на работу - необычная процедура. Он объяснил, почему пришел?

- Потому что мистер Тейлман накануне пропал где-то между Бейкерсфилдом и своим домом.

- Он был в штатском? - прищурился Мейсон.

- Да.

- Детектив?

- Он так сказал.

- А вы ничего не слышали о Тейлмане? - спросил Мейсон.

- Нет.

- Когда вы общались с ним в последний раз?

- Вчера, в половине третьего. Он позвонил, что не вернется в контору, ему надо ехать в Бейкерсфилд, обсудить кое-что с мистером Троем. Сказал, что я могу позвонить ему туда, если случится что-нибудь из ряда вон выходящее, но он не думает, что это произойдет.

- Он спросил о чемодане?

- Да, как только я вернулась в контору.

- И испытал видимое облегчение, узнав, что вы все сделали?

- Да.

- Вы не рассказали, что по дороге заезжали сюда?

- Господи, нет, конечно! Я могу пытаться защитить его, мистер Мейсон, но не имею права вмешиваться в его дела.

- Ну хорошо, - сказал Мейсон. - Будьте очень осторожны с полицейскими, которые будут вас расспрашивать. Это, разумеется, вовсе не значит, что вы должны рассказать им абсолютно все.

Скажите, что вы не можете обсуждать дела мистера Тейлмана, что вчера он рано покинул контору и больше вы его не видели. Если спросят, не случилось ли вчера чего-нибудь необычного, скажите, что у мистера Тейлмана часто бывают необычные дела и вчера случилось многое, но вы не вправе обсуждать дела своего шефа без его согласия. Не выходите из роли доверенного секретаря, защищающего интересы хозяина.

- Я поняла, мистер Мейсон.

- Очень хорошо. Если будет что-то новое, позвоните мне. Если моя контора будет уже закрыта, позвоните в сыскное агентство Дрейка. Они находятся на одном этаже с нами, и Дрейк работает на меня. Можете все, что надо, передать ему.

- Сыскное агентство Дрейка?

- Совершенно верно. Они работают круглосуточно.

- Боже, мистер Мейсон, неужели они знают, что я приезжала к вам?

- Нет. Они просто кое-что выясняют для меня. Да, еще… Когда-нибудь раньше вам приходилось слышать имя Видал?

- Нет.

- Знаете ли вы о каких-либо делах, которые имел с ним мистер Тейлман?

- Нет.

- Ну, хорошо, - сказал Мейсон. - Держитесь. Да смотрите, не говорите полиции неправды. Где вы сейчас находитесь?

- После ухода детектива я очень испугалась. Я боялась оставаться в конторе, пока не поговорю с вами, и поехала домой.

- Вернитесь в контору, - сказал Мейсон. - И ведите себя как можно естественнее. Ни в коем случае не лгите полиции. Но ничего не рассказывайте о чемодане и письме. Скажите, что вам необходимо разрешение хозяина, прежде чем вы сможете что-то рассказать.

- Этот детектив сказал, что миссис Тейлман разрешила рассказать им все. Все, что касается работы.

- Вы работаете у миссис Тейлман?

- Нет.

- Ну и прекрасно. Делайте, как я сказал.

- Хорошо, мистер Мейсон.

Мейсон положил телефонную трубку, посмотрел на Деллу Стрит и сказал:

- Вызовите Пола Дрейка.

Через минуту Пол постучал условным стуком в дверь кабинета.

- Как ваши дела, Пол? - спросил Мейсон.

- Так себе, - ответил Дрейк. - Караулим на почте. Делла, наверное, сказала, я ей сообщил.

- Что ты знаешь об автоматических камерах хранения? - спросил Мейсон.

- А что?

- Мне хотелось бы заглянуть в одну из них.

- Только заглянуть несложно. Вот если ты хочешь осмотреть то, что находится внутри, тогда совсем другое дело.

- Ты знаешь людей, которые отвечают за эти камеры?

- Ага. У них были неприятности, и я в свое время помог им.

- Давай-ка поедем и посмотрим. И вам, Делла, я думаю, лучше поехать с нами.

- В какую секцию ты хочешь заглянуть?

- Скажу, когда приедем. Знаешь, Пол, я не удивлюсь, если… Нет, не буду говорить заранее. Поехали.

- На моей машине или на твоей?

- На твоей. Я хочу подумать, пока ты ведешь машину. У них есть ключ, который подходит ко всем секциям? спросил Мейсон.

- Есть, - ответил Дрейк. - Подробностями я никогда не интересовался, думаю, ты сможешь заглянуть внутрь.

- Звони, мы подождем тебя внизу, - сказал Мейсон.

Они спустились на лифте, и минуты через три появился Дрейк с известием, что все в порядке - человек по имени Смит ждет их.

Они прошли на стоянку и сели в машину Дрейка. Всю дорогу до вокзала Мейсон был погружен в свои мысли.

У главного входа к ним подошел человек неприметной внешности, в сером костюме. Из-под густых бровей смотрели умные глаза. Человек пожал руку Дрейку.

- Познакомься, Перри, это Смит, - сказал Дрейк. - А это мисс Стрит.

Смит пожал им руки.

- В какую секцию вы хотите заглянуть?

- «Ф» ноль восемьдесят два, - ответил Мейсон.

- Вы можете сказать почему?

Мейсон посмотрел ему в глаза:

- Нет.

- По крайней мере коротко и ясно, - усмехнулся Смит. - Ладно, я открою эту секцию, вы заглянете в нее, но трогать ничего нельзя. Ясно?

- Конечно, - согласился Мейсон. - Я хочу только взглянуть.

- Подождите минутку, - попросил Смит. - Я принесу ключ.

- Пойдем поищем эту секцию, - сказал Дрейк, когда Смит ушел.

- Я могу… - начала Делла Стрит.

Мейсон толкнул ее в бок, приказывая замолчать.

Они ходили между рядами секций. Делла, взяв Мейсона под руку, незаметно направляла его к нужному ряду.

- Вот она, - сказал Мейсон.

- Ключа нет… - начал Дрейк.

- Вон идет мистер Смит, - показала глазами Делла.

- Я вижу, вы нашли ее, - сказал Смит. - Теперь отойдите. Я должен быть уверен, что вы ничего не тронете.

- Мистер Смит, - сказал Мейсон, - не могли бы вы объяснить, как работает эта система? Я смотрю, у вас здесь объявление: груз хранится только двадцать четыре часа, а затем извлекается из ячейки. Как вы определяете, что срок истек?

- А мы не определяем, - улыбнулся Смит. - Мы устанавливаем его приблизительно. Смотрите. Мало кто замечает счетчик. Он очень маленький и хорошо замаскирован. На нем цифры: два, восемь, четыре. Это означает, что с момента установки этой ячейки в нее бросили двести восемьдесят четыре монеты. Каждый вечер часов в одиннадцать наш работник проверяет счетчики и записывает цифры.

Если завтра вечером он увидит, что цифра на счетчике не изменилась, то поймет, что кто-то больше суток назад запер ячейку и ушел с ключом. Естественно, мы не хотим, чтобы эти секции использовались как склад. У нас быстрый оборот. Некоторые секции используются по многу раз в день. Аренда помещения и содержание камер в порядке обходятся недешево. Если на счетчике те же цифры, что и сутки назад, наш работник открывает секцию.

- Каким образом?

- Вынимает замок.

- Из запертой ячейки?

- Совершенно верно.

- Но как?

- У думал, вы хотите просто взглянуть, - повернулся Смит к Полу Дрейку.

- Так и есть.

- Вот так мы меняем замок. - Смит достал из кармана ключ, повернул металлический кружок в верхней части замка, вставил туда ключ и пояснил: - Если кто-то пользуется секцией больше двадцати четырех часов, ключ, разумеется, у него. А мы хотим снова пустить секцию в дело, поэтому вынимаем замок и вставляем новый, вместе с ключом. Содержимое вынимаем, и владелец может получить его, подробно описав.

- Интересно, - сказал Мейсон. - Вы собираетесь вынуть замок?

- Да. - Смит повернул ключ, раздался громкий щелчок, и дверца распахнулась. - Смотрите, - сказал он. - Это необычная ситуация: ключа нет, а секция пуста.

- Пуста?! - воскликнул Мейсон.

- Именно так, - подтвердил Смит, пошире распахивая дверцу.

Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит заглянули внутрь.

- Но как это могло случиться? - спросил Мейсон.

- У человека был ключ. Он открыл секцию, вынул содержимое и бросил еще одну монету, потом запер секцию и ушел с ключом, - объяснил Смит.

- Но зачем? - спросил Мейсон.

- Почему вы заинтересовались именно этой секцией? - вопросом на вопрос ответил Смит.

- Я понял, мистер Смит, - улыбнулся Мейсон.

- Ну и отлично. Я вставлю новый замок. А когда этот человек явится, то обнаружит, что ключ не подходит к замку. Минут пять он помучается с замком, будет проверять номер ключа и номер секции, чесать в затылке, а потом подойдет к дежурному выяснить, в чем дело.

- Только не этот человек, - заверил Мейсон. - Я думаю, этот ключ потерян для вас навсегда.

- У нас есть дубликаты, - сказал Смит. - Я просто переставлю этот замок на другую секцию.

- Вы очень помогли нам. Могу ли я предложить вам в качестве благодарности небольшую компенсацию? - спросил Мейсон.

- Это ни к чему, - ответил Смит. - Я рад был помочь Полу. В свое время он мне тоже помог. Приятно было познакомиться с вами, мистер Мейсон, - сказал Смит, пожимая ему руку. - Если еще что-то будет нужно, дайте мне знать. Пока, Пол.

- Теперь этот Видал становится важным действующим лицом, - сказал Дрейк по дороге в контору. - Ты хочешь, чтобы я занялся им?

- Совсем наоборот, - отозвался Мейсон. - Этот человек нас больше не интересует.

- Что ты хочешь сказать?

- Его просто никогда не существовало.

- Но ведь его ждет письмо, - напомнил Мейсону Дрейк.

- Я знаю, - сказал Мейсон. - Но смотри, что получается. Человек, назовем его Видал, пришел к ряду секций, бросил в каждую по монете, забрал ключи и сделал дубликаты. Потом вернул ключи на место. Он ждал где-то здесь, на вокзале, пока кто-то не положил нужный ему пакет в эту секцию. Человек, положивший пакет, получил инструкцию взять ключ и отправить до востребования Видалу. Это был просто трюк. Как только этот человек ушел, Видал подошел к секции, открыл ее, достал сверток, бросил в щель еще одну монету и запер дверцу. Таким образом он смог взять с собой ключ.

Он получил то, что хотел, и не оставил никаких следов.

- А если бы эту ячейку случайно занял какой-нибудь ничего не подозревающий человек? - спросил Дрейк.

- Видал это предусмотрел. У него имелись ключи от четырех соседних секций. Если бы эта ячейка была закрыта, передачу положили бы в одну из соседних.

- Хорошенькая история, - сказал Дрейк. - Похоже, ты имеешь дело с человеком, у которого голова работает. Я могу убрать своих ребят с почты?

- Можешь,

- Не забудь: почтовый инспектор знает, что мы интересовались письмом, адресованным А. Б. Видалу.

Мейсон переварил информацию и задумчиво сказал:

- Ничего не поделаешь. Скажи ему, что больше не интересуешься этим письмом.

- Мистер Смит был так любезен с нами, - сказала Делла Стрит. - Очень жаль, что нельзя сказать ему, что, спросив на почте письмо на имя А. Б. Видала, он мог бы получить обратно свой ключ…

IV

Через пятнадцать минут после возвращения с вокзала Пол постучался условным стуком в дверь кабинета адвоката.

- Что-нибудь новенькое? - спросил Мейсон, когда Делла Стрит открыла дверь.

- Твой приятель Видал, - сказал Дрейк. - Им интересуется полиция.

Мейсон поджал губы:

- С чего бы это?

- Понятия не имею. Они мне не сообщили. Наоборот, требуют информации от меня, просто горят желанием что-нибудь разузнать. Они предполагают, что это связано с шантажированием какого-то Морли Тейлмана. Ты знаешь такого?

- Как ты только что заметил, полиция ничего не сообщает тебе, а хочет информации от тебя.

Когда я нанимаю частного детектива, я тоже не всегда все ему сообщаю.

- Когда я вернулся к себе, полицейский уже дожидался меня. Мне удалось ускользнуть на минутку, но он сидит у меня в кабинете.

- Как они связали Видала с тобой? - спросил Мейсон.

- Кто-то подсказал им, что Видал шантажировал Тейлмана с помощью писем. Тейлман, похоже, пропал, и полиция, выйдя на почтовое начальство, обнаружила, что я интересовался мистером Видалом. Им непременно нужно знать, почему я интересовался этим человеком. Знаешь, Перри, я подозреваю, что это связано с камерой хранения на вокзале, но не могу им ничего сказать без твоего разрешения. С другой стороны, я не могу скрывать информацию, связанную с преступлением.

- Ты говоришь, этот полицейский сейчас сидит у тебя?

- Да, ждет.

- Ну, хорошо. - Мейсон отодвинул кресло. - Пойдем, я поговорю с ним.

- Вот и отлично, - с облегчением вздохнул Дрейк.

- Он знает, что я имею отношение к этому делу?

- Может быть. Полиция знает, что я работаю на тебя. Я сказал ему, что, прежде чем отвечать на вопросы, должен позвонить из другого кабинета. Он вполне мог сообразить, что я хочу переговорить с тобой.

- Пойдем, побеседуем с ним. Охраняйте дом, - кивнул он Делле. - Я скоро вернусь.

Мейсон прошел вместе с Полом в его крошечный кабинет. Там стояли письменный стол со множеством телефонов, вращающееся кресло и два стула.

- Познакомьтесь, мистер Орланд, - сказал

Дрейк, - это Перри Мейсон.

Со стула поднялся скромно одетый, среднего роста человек с мягким голосом.

- Здравствуйте, мистер Мейсон. Я видел вас в управлении и в суде.

- Дрейк занимается этим делом по моему поручению, - сказал Мейсон. - Что вы хотите узнать?

- Все, что вам известно об А. Б. Видале.

- Боюсь, это совсем немного, - ответил Мейсон.

- Но ведь вы интересовались им?

- Совершенно верно.

- Могу я узнать почему?

- На почте лежит конверт, в котором находится ключ от автоматической камеры на вокзале. Насколько мне известно, кроме ключа, там ничего нет. Конверт адресован А. Б. Видалу, до востребования. Я хотел - проследить за Видалом, когда он получит письмо.

- Откуда вы знаете, что находится в конверте?

- Мой секретарь мисс Стрит лично положила ключ в конверт и бросила в почтовый ящик.

- И что же находится в этой камере?

- Ничего.

- Ничего? - удивился Орланд.

- Ничего, - подтвердил Мейсон.

- Откуда вы знаете?

- Я постарался выяснить это.

- Могу я узнать, каким образом?

- Мне помог Пол Дрейк.

- Боюсь, я не понимаю вас. Вы хотите сказать, что отправили на имя Видала ключ от пустой ячейки?

- Мы отправили ключ от некой ячейки.

- И что в ней было, когда вы отправляли ключ?

- Насколько мне известно, там находился чемодан.

- А в нем?

- Этого я не могу вам сообщить.

- Потому что не знаете?

- Повторяю: этого я не могу сообщить.

- Потому что в таком случае повредите интересам клиента?

- Повторяю еще раз: этого я не могу сообщить.

- У вас, мистер Дрейк, нет таких профессиональных привилегий, как у адвоката, - повернулся Орланд к Полу Дрейку.

- Дрейк ничего не знает ни о чемодане, ни о том, что мисс Стрит отправляла ключ, - вмешался Мейсон. - Ему было поручено только проследить за Видалом и проверить содержимое ячейки.

- Как вы это сделали?

- Обратились в компанию, обслуживающую камеры хранения. Кстати, они сменили замок, поэтому ключ из конверта уже не откроет эту ячейку.

- Мы пытались получить разрешение вскрыть конверт, - сказал Орланд. - Было очевидно, что там какой-то ключ. Ваша информация очень помогла, но ее, увы, маловато.

- Это все, что я могу сообщить, - сказал Мейсон.

- Опять вы говорите эти слова…

- Они отражают ситуацию.

- Что вы знаете о Морли Тейлмане?

- Никогда в жизни не видел этого человека.

- Его жена подозревает, что его шантажировали. Она думает, что он передал шантажисту, который использовал имя Видал, большую сумму денег. Вы, очевидно, думали так же.

- Где Тейлман сейчас? - поинтересовался Мейсон.

- Именно это мы и пытаемся выяснить, - сказал Орланд. - Если исчезает человек, которого шантажируют, мы всегда пытаемся собрать как можно больше сведений о нем.

- У вас есть что-нибудь по этому Видалу? - спросил Мейсон. - Какие-нибудь данные в картотеке?

- Этого я не могу сообщить, мистер Мейсон, - улыбнулся Орланд.

- Я вас понимаю, - улыбнулся в ответ Мейсон.

Орланд повернулся к Полу Дрейку:

- Пока в основном говорил мистер Мейсон. Теперь я хотел бы послушать вас. Не забудьте, что вы - связаны профессиональной этикой и не можете скрывать информацию, связанную с преступлением. Так что, мистер Дрейк, расскажите нам, пожалуйста, все, что вам известно.

- Перри снял камень у меня с души, - с облегчением произнес Дрейк. - Он хотел, чтобы я проследил за Видалом с момента, когда тот придет на почту за письмом. Я созвонился с одним своим приятелем, почтовым инспектором. Сказал, что у меня есть основание подозревать Видала в преступлении, и договорился, что мне сообщат, когда поступит письмо на его имя. Когда Видал явился бы за письмом, мой человек проследил бы за ним.

- А камера хранения? - спросил Орланд.

- Мейсон хотел кое-что узнать об этих камерах хранения. Он спросил, смогу ли я помочь, и я ответил, что смогу. В свое время я помог одному парню, который…

- Как его зовут? - перебил Дрейка Орланд.

- Смит.

- Смит? Я знаю его. И что же?

- Я позвонил Смиту и попросил его встретиться со мной. Мы приехали туда, и мистер Мейсон…

- Минуточку, кто - мы?

- Перри Мейсон, его секретарь Делла Стрит и я. Смит нас встретил. Мейсон сказал, что мы хотели бы заглянуть в секцию «Ф» ноль восемьдесят два, и Смит согласился проверить ее, предупредив, что мы не должны дотрагиваться до содержимого. Но там ничего не оказалось.

- Ваши люди все еще дежурят на почте? - спросил Орланд.

- Нет, я отозвал их и сказал почтовому инспектору, что Видал меня больше не интересует.

- Вы сделали это самостоятельно или в соответствии с инструкциями Мейсона?

Дрейк беспомощно взглянул на Мейсона.

- Он действовал по моему указанию, - сказал Мейсон.

- Что же… это я и хотел узнать. Если, конечно, это все, что вам известно, мистер Дрейк.

- Это все, что мне известно.

Орланд повернулся к Мейсону.

- И все, что я могу вам сообщить, - сказал Мейсон.

Орланд вышел из кабинета.

- Все в порядке, Пол, - повернулся Мейсон к детективу.

- Спасибо. Ты мне очень помог, - сказал Дрейк.

- Отлично. Ты рассказал ему все, что знал в тот момент. Ты должен рассказать полиции все, что знаешь в тот момент, когда тебе задают вопросы, но вовсе не обязан бежать за полицейским, чтобы сообщить что-то, что узнал позднее.

- Минутку, Перри, - возразил Дрейк, - я не хочу ничего знать.

- Тебе нужна работа или нет?

- Я ни от какой работы не отказываюсь.

- Вот и прекрасно. У тебя есть работа.

- Какая?

- Морли Тейлман. Я хочу знать, где он находится в настоящее время. Вчера вечером он встречался в Бейкерсфилде с Колем Троем, своим партнером. Уехал оттуда в девять часов, до дома не доехал. Жена сообщила в полицию. Я хочу найти Тейлмана. Подключи к этому делу несколько человек и посмотри, что можно выяснить.

- Если уж этим занималась полиция, они отработают все версии.

- Вот именно, - ответил Мейсон, - но полиция нам ничего не сообщает, а я хочу получить всю информацию, которой они располагают, даже больше, если возможно.

- Ладно, - согласился Дрейк. - У меня есть человек в Бейкерсфилде. Я позвоню и скажу, чтобы он занялся этим делом.

- Вот телефон, - сказал Мейсон. - Звони.

Дрейк взялся за телефон.

V

Сверившись с адресом, выписанным из телефонной книги, Перри Мейсон свернул на Диллингтон-драйв, извилистую дорогу, повторяющую очертания холма и выходящую в ленивую, затянутую дымкой долину.

Адвокат остановился у дома под номером 631 - это было современное здание с плоской крышей и почти сплошь стеклянными стенами. Часы показывали десять минут двенадцатого.

Мейсон поднялся по широким цементным ступенькам и нажал кнопку звонка.

Через несколько секунд дверь открыла очень красивая женщина лет двадцати восьми с ясными голубыми глазами.

- Миссис Тейлман? - спросил Мейсон.

- Да, - настороженно ответила она.

- Я Перри Мейсон, адвокат. Я хотел бы поговорить с вами о вашем муже.

- Входите, - пригласила она.

Мейсон вошел в комнату, залитую приглушенным солнечным светом, проникавшим сквозь жемчужно-серые занавески. На полу, от стены до стены, лежал ковер. Кресла были глубокие и удобные. Комната была обставлена с большим вкусом.

- Пожалуйста, садитесь, мистер Мейсон.

Мейсон поблагодарил, сел и заговорил:

- Миссис Тейлман, мне очень жаль, что в данный момент я не могу выложить на стол все карты. Насколько я понимаю, вы хотите получить информацию о своем муже. Я хочу этого не меньше вас. Я представляю интересы клиента, желающего остаться неизвестным, и уверен, что его интересы не противоречат вашим. Иначе я бы к вам не пришел. Насколько я знаю, у вас нет причин не быть со мной откровенной; я уверен, что это в ваших интересах.

- Мой муж советовался с вами?

- Нет, миссис Тейлман, хотя в данном случае я действую в его интересах. Я объясню, почему я здесь. Вы сообщили полиции, что ваш муж исчез. Вы сообщили также, что его шантажировал некто А. Б. Видал. Полицейские расспрашивали меня, поскольку я проявил интерес к мистер Видалу раньше их. Я сообщил им все, что мог.

- Вы представляете мистера Видала?

- Нет, мы никогда в жизни не встречались, и согласно имеющейся у меня информации его интересы противоречат интересам вашего мужа. У меня есть основания предполагать, что мистер Видал пытался шантажировать вашего мужа. Моя секретарша положила в конверт ключ от камеры хранения на вокзале и отправила до востребования А. Б. Видалу. Это было вчера около полудня. Я попросил частного детектива проследить за этим Видалом, когда он явится за письмом. Я хотел выяснить, кто он, как выглядит и куда направляется.

У нее на лице неожиданно появился интерес.

- И вам это удалось?

- Нет. Вся эта затея с отправкой письма до восстребования была просто уловкой. Он заранее приготовил дубликат ключа и забрал содержимое ячейки, не заходя на почту. Потом он бросил в щель монету, вынул ключ и запер пустую ячейку.

- Вы рассказали все это полиции?

- Да.

- Если ваша секретарша отправила ключ, то она могла открыть ячейку и положить туда сверток. Или что там было…

- Это не обязательно следует одно из другого, - сказал Мейсон. - Я не хотел бы вас обманывать. Могу только сказать, что моя секретарша действительно положила ключ в конверт и отправила его Видалу до востребования.

- Вы не являетесь адвокатом моего мужа?

- Мы даже никогда не встречались.

- Если вы не связаны ни с Видалом, ни с моим мужем…

- Я не сказал, что не связан с вашим мужем, миссис Тейлман. Лично он меня не нанимал, но мой клиент действует исключительно в интересах вашего мужа.

- Вы можете объяснить подробнее?

- Очень сожалею… - Мейсон покачал головой.

- По-моему, - начала миссис Тейлман, -

А. Б. Видал - вымышленное имя.

- Вы думаете, он шантажист?

- Я это знаю.

- Вы можете сказать мне, откуда вы это знаете? Миссис Тейлман на мгновение заколебалась.

- Уверяю вас, - продолжал Мейсон, - если бы мои интересы или интересы моего клиента противоречили вашим, я никогда не приехал бы к вам. В настоящий момент я здесь исключительно в качестве человека, который хочет получить сведения от свидетеля.

- Ну хорошо, - сказала она. - Я сообщу вам некоторые факты, мистер Мейсон. Я скажу вам то, что сказала полиции. Все свои картыя не выложу на стол, пока вы не выложите свой.

- Договорились, - согласился Мейсон.

- Вчера муж вернулся с работы часа в два. Он был очень озабочен, сказал, что должен ехать в Бейкерсфилд. Он хотел переодеться и попросил меня принести другой костюм. Как обычно, я прошлась по карманам костюма, который он снял; его нужно было отправить в чистку, и я хотела убедиться, что в карманах ничего не осталось.

- Он сам переложил все из одного костюма в другой?

- Да, он всегда делает это сам. Я пришла позже, взяла брошенный на стул костюм и прошлась по карманам. Очень часто он забывает в кармане перочинный нож, ключи, монеты. Мне кажется, все мужчины такие, у них так много карманов, и они так спешат…

- Я понимаю, - улыбнулся Мейсон. - Со мной тоже такое случается.

- Так вот, - продолжала она, - во внутреннем кармане пиджака было письмо. Оно было составлено из слов, вырезанных из газеты и приклеенных на лист бумаги.

- Вы помните, что там было написано? - спросил Мейсон.

- Могу повторить слово в слово: «Приготовьте деньги. Инструкции по телефону». Там же, в кармане, был и конверт - обычный конверт с маркой, адресованный моему мужу. В верхнем левом углу стоял обратный адрес: «А. Б. Видал, до востребования». Адрес был напечатан на машинке.

- И что же вы сделали? - спросил Мейсон.

- Муж в это время брился в ванной. Пиджак, который он собирался надеть, висел на вешалке. Я сунула письмо и конверт в нагрудный карман. Раз он мне ничего не сказал… Знаете ли, мистер Мейсон, я не люблю задавать лишние вопросы и ставить мужа в неловкое положение. Я считаю, что, если мой муж хочет мне что-то сказать, он скажет. А если не говорит, то не хочет меня беспокоить или не хочет, чтобы я это знала.

- Однако письмо вас обеспокоило?

- Да. К тому же я чувствовала, что мужа что-то беспокоит.

- Вы в курсе финансовых дел вашего мужа?

- Мы вместе подписываем счета на оплату подоходного налога, но я просто ставлю свое имя на нужной линейке, даже не глядя на цифры.

- Вы не обсуждаете с мужем финансовые дела?

- Мой муж очень щедро дает мне деньги на расходы. Большего я не требую. Этих денег вполне хватает, чтобы вести дом, а время от времени муж делает мне подарки - новую машину или что-нибудь в этом роде.

Одежду я покупаю на те деньги, что дает муж.

- Это большая сумма? - спросил Мейсон.

- Вполне достаточная, - улыбнулась она.

- Да, похоже. - Мейсон окинул взглядом комнату. - И потрачена с большим вкусом. Итак, ваш муж уехал в Бейкерсфилд?

- Во всяком случае я так полагаю. Он сел в машину и уехал. Он очень спешил.

- Сколько времени ваш муж добирается от дома до работы?

- Примерно полчаса. Он привык рано вставать и уезжает до того, как начнется час пик. И возвращается рано. А когда задерживается, звонит.

- Понятно, - сказал Мейсон. - Итак, вы видели письмо, составленное из вырезанных слов. Миссис Тейлман, были ли эти слова как-нибудь порваны? Это может оказаться важным. Разорваны пополам и снова склеены?

- Нет, они были аккуратно вырезаны ножницами.

- На конверте был адрес конторы вашего мужа?

- По правде говоря, я не обратила внимания. Ему приходят письма и на домашний адрес.

- Я думаю, что вы не заметили, когда пришло это письмо.

- О Господи! Нет, конечно. Я просто просматриваю почту и адресованное мужу кладу на столик справа от двери. Он забирает письма, когда возвращается домой.

- Он получает дома много писем?

- Не слишком, но достаточно. Большинство из них не слишком важные.

- Но это пришло домой?

- Может быть. Я помню только имя мужа на конверте и обратный адрес в левом верхнем углу. Я смотрела на него всего секунду.

- Ваш муж приезжает домой обедать?

- Нет, он обедает в городе.

- В этот день он вернулся в два часа?

- Чуть раньше. Точно не скажу.

- Вы уже положили почту на столик?

- Там было, кажется, три письма.

- Это были деловые письма? Конверты были надписаны от руки?

- Там не было надушенных конвертов, надписанных женским почерком, - улыбнулась она. - Это были обычные деловые письма.

- Могло письмо Видала быть среди них?

- Я думаю, могло, но точно сказать не могу.

- Вы обратили внимание на марку на конверте?

- Нет. Я не собиралась соваться в его дела. Конечно, я удивилась, увидев это письмо. Я взглянула на конверт, но… Понимаете, мистер Мейсон, это трудно объяснить. Я не хотела соваться в дела мужа. Я просто взяла письмо, взглянула на него, нашла конверт и переложила в другой костюм. Конечно, я была обеспокоена, но вмешиваться не хотела. Я не отношусь к числу ревнивых или слишком любопытных жен. Я считаю, они просто мучают себя и разрушают собственные семьи.

- У вас счастливый брак?

- Очень.

- Я хотел бы задать вам деликатный вопрос, - начал Мейсон. - Я полагаю, ваш муж много старше вас, поскольку он достаточно давно занимается бизнесом, а вы…

- Продолжайте, - улыбнулась она, - женщинам всегда нравится слушать такое.

- Вы совсем молоды, - сказал Мейсон.

- Благодарю вас, - ответила она. И, помолчав, добавила: - Я не так молода, как кажется, но моложе своего мужа. Я знаю, о чем вы хотите спросить. Я его вторая жена. Мой муж был женат на сварливой ревнивой женщине, полной противоположности того, чем стараюсь быть я. Она была на редкость подозрительна, постоянно требовала объяснений всего, что он делал. Она разрушила собственное семейное счастье, сделав дом местом, которого мистер Тейлман старался избегать.

- Этот дом?

- Разумеется, нет. Я не хотела, чтобы вокруг меня хоть что-то напоминало об этой женщине. Я заставила мужа продать тот дом вместе с мебелью, мы поселились в этом, и я обставила его по своему вкусу.

- Прекрасная работа. - Мейсон еще раз огляделся вокруг.

- Спасибо.

- Итак, - продолжал Мейсон, - вы сообщили в полицию, что ваш муж исчез. Повлияло ли на ваше решение письмо Видала?

- Да, очень. Если бы не оно, я бы не забеспокоилась.

- Ваш муж звонил вчера?

- Да, часов в восемь. Сказал, что вернется в одиннадцать или в половине двенадцатого. В три часа ночи я забеспокоилась, позвонила в полицию и попросила проверить автомобильные аварии и больницы. Они сказали, что мой муж ни в каких сводках происшествий не значится, я успокоилась и легла спать. Уверяю вас, мистер Мейсон, я понимаю, что мужчина может не вернуться вечером домой. Я не жду, что мой муж превратится в святого. Он не был им, когда мы поженились, и я не настолько глупа, чтобы считать, что могу его изменить. И тем не менее, когда я проснулась в семь утра, а его по-прежнему не было дома, я забеспокоилась не на шутку.

- Чем занимается ваш муж?

- Недвижимостью. Он играет на бирже.

- Вы хотите сказать, что он агент по продаже недвижимости?

- Боже, нет, конечно! Это не дает таких доходов, к которым привык мой муж. Он биржевой маклер.

- У него, я полагаю, весьма представительная контора?

- Да, она хорошо обставлена, но он многие дела ведет не там. Он не ждет, когда придут к нему, а сам идет навстречу.

- Сколько у него секретарей? - небрежно поинтересовался Мейсон.

- Одна.

- Как ее зовут?

- Дженис Вайнрайт… У меня просто терпения не хватает на эту девицу. Иногда хочется вцепиться ей в волосы.

- Почему? - спросил Мейсон. - Она что?…

- Строит ему глазки? Только не это. В том-то все и дело. С тех пор как появилась я, она превратилась в совершенно серое, незаметное существо, зализывает волосы и носит огромные очки, которые ей ужасно не идут.

- Вы говорите, это началось после вашего появления?

- Вот именно.

- Вы знали ее и раньше?

- Да, - осторожно ответила миссис Тейлман, - я видела ее.

- И до вашей свадьбы она такой не была?

- О нет. Она была привлекательной девушкой.

- Как вы думаете, ваш муж считает ее привлекательной?

- Конечно. Он же взял ее на работу. Его первый брак длился лет десять и был неудачным. Если за это время он не пытался за ней приударить, значит, он просто глуп. Кроме того, я думаю, она была влюблена в него тогда, и знаю, что влюблена сейчас.

- Откуда вы это знаете?

- Она старается как можно сильнее изуродовать себя, чтобы я не добивалась ее увольнения. Если девушка идет на такое, значит, мужчина ей очень дорог.

- Другими словами, эффект оказался прямо противоположным.

- Вот именно. Это ясно показывает, что она влюблена в Морли. По крайней мере убеждает в этом меня.

- И у вас это не вызывает чувства неприязни?

- Если девушка влюблена в него, это ее дело.

- Несмотря на то, что у них были, скажем, романтические отношения, вы все же не делаете попыток избавиться от нее…

Миссис Тейлман рассмеялась:

- Послушайте, мистер Мейсон, наш разговор приобретает уже очень личный характер.

- Прошу прощения, - улыбнулся Мейсон, - я зашел слишком далеко.

- Нет, просто вы открыли двери, и я вошла в них. Я очень откровенна и принимаю жизнь такой, какая она есть. Уверяю вас, у меня нет ни малейшего желания, чтобы какая-то секретарша заграбастала моего мужа. Мне совершенно безразлично, что Дженис чувствует к Морли. Главное - как Морли относится к Дженис. Если она хочет сделать себя уродом, чтобы быть рядом с ним, я не возражаю.

Захочет стать привлекательной - ради Бога. Если он не может забыть то, что вы называете романтическими отношениями, - пожалуйста. Но пусть какая-нибудь женщина попробует нарушить мое благополучие - ей придется очень туго. И я не стану устраивать сцены, чтобы мужу не хотелось возвращаться домой.

Одним словом, мистер Мейсон, я знаю, что делать, и прекрасно понимаю, что если Морли не будет чувствовать себя дома лучше, чем в любом другом месте, он не захочет сюда приходить. Больше того, я не настолько глупа, чтобы пытаться удержать мужчину насильно. Я уверена, мистер Мейсон, вы заметили, что у меня недурная внешность, и я вовсе не намерена тратить свою красоту на человека, который ее не ценит.

На мой взгляд, вот в чем основная причина неудачных браков: женщина обнаруживает, что теряет мужа, у нее не хватает духа признать этот факт и разорвать отношения, пока она еще привлекательна для других мужчин; она тянет время, брюзжит, теряет красоту и неизбежно оказывается ни с чем, а потом поет старую песню, что отдала мужу лучшие годы жизни. Я отдаю Морли Тейлману лучшие годы своей жизни и хочу, чтобы он это знал и ценил.

Мистер Мейсон, вы вызвали меня на откровенность и узнали обо мне больше, чем я обычно позволяю. Возможно, я не сказала бы этого, если бы не была так обеспокоена исчезновением Морли и не хотела выплакаться. Ну вот, я выплакалась.

- Вы сказали, что волнуетесь за мужа?

- Конечно, волнуюсь.

- Вы думаете, что с ним могло что-то случиться?

- Мистер Мейсон, я не ясновидящая. Я жена. И жена обеспокоенная. Вы на моем месте тоже были бы обеспокоены. Насколько я понимаю, вы занимаетесь поисками моего мужа. Мне почему-то кажется, что ваши методы очень индивидуальны и более эффективны, чем методы полиции. Я не буду вас больше задерживать. Я хочу, чтобы вы занялись этим делом. Вы можете принять от меня деньги и действовать в качестве моего адвоката?

- Вы считаете, что вам нужен адвокат?

- Я задала вам вопрос. Ответьте, и я отвечу вам.

- Нет, - задумчиво произнес Мейсон, - боюсь, я не смогу принять от вас деньги. Ваши интересы могут прийти в противоречие… Я, правда, не думаю, что это случится, но вдруг…

- Вот вы и ответили на мой вопрос. Теперь мне нет смысла отвечать на Ваш. Я скажу вам вот что: я думаю, у Морли неприятности, большие неприятности. Мне кажется, он имеет дело с опасными людьми. - Она поднялась и пошла к двери. - Благодарю вас, мистер Мейсон. Было очень приятно познакомиться с вами.

Мейсон пошел следом за ней к двери, глядя на великолепную фигуру в плотно облегающем платье. Он чувствовал, что она знает, что он смотрит на нее, и это ей не неприятно.

У двери она неожиданно повернулась и протянула ему руку. Ее синие глаза смеялись.

- Большое спасибо, мистер Мейсон, за все, что вы мне рассказали.

- Жаль, что я не мог рассказать больше.

- Почему же, смогли.

Мейсон удивленно поднял брови.

- Вы рассказали мне больше, чем предполагаете. - С этими словами она закрыла дверь.

Вернувшись в контору, Мейсон спросил у Деллы:

- Есть что-нибудь новенькое от Пола?

- Пока нет.

- Ну, хорошо. У меня есть для вас работа.

- Какая?

- Узнайте, слушалось ли в суде дело Тейлман против Тейлмана, и было ли достигнуто соглашение. Узнайте точные даты. Просмотрите газетные подшивки - все, что найдете.

Делла Стрит положила в сумочку блокнот и несколько карандашей, улыбнулась и сказала:

- Уже иду. А какая она из себя, эта миссис Тейлман?

- Трудно сказать. Ее сложно описать…

- О-о, - протянула Делла.

- В чем дело?

- Когда мужчина говорит, что женщину сложно описать, значит, она молода, красива и была соответчицей по делу о разводе…

- Почему вы думаете, что она была соответчицей?

- Потому же, почему и вы, - ответила Делла. - Именно поэтому вы посылаете меня смотреть дело. Правда?

- Да, - признался Мейсон.

- Я в этом просто уверена. - С этими словами Делла вышла из кабинета.

VI

Через полтора часа она вернулась.

- Ну как? - спросил Мейсон.

- У нас разные точки зрения, - ответила Делла.

- Что вы имеете в виду?

- Вы сказали, что миссис Тейлман трудно описать. Для мужчины, может, и трудно, а для женщины просто.

- И как бы вы ее описали?

- Вам это не понравится. Женщина, которая сейчас является миссис Тейлман, раньше жила в Лас-Вегасе и была известна под совершенно невозможным именем Дей Даунс. Она там старалась не упустить свой шанс.

- Вы хотите сказать, что она была выставлена на продажу?

- Скажем так - для сдачи в аренду. Сейчас она в долгосрочной аренде.

- Вы хотите сказать, что это просто дешевая…

- Не говорите глупостей, - прервала его Делла. - Это высший класс. В ней нет ничего вульгарного. Но она точно знает, где у бутерброда масло. Больше того, она постаралась изучить все касающееся этого масла. Конечно, мы не должны забывать, что часть того, что я узнала, содержится в заявлении Карлотты Тейлман на развод с Морли Тейлманом, где Дей Даунс названа соответчицей.

- Есть фотография?

- Горы!

- Я хочу сказать - Карлотты.

- Карлотта нефотогенична, к тому же она перестала следить за фигурой - полная противоположность своей сопернице. Карлотте, конечно, трудно тягаться с Дей Даунс.

Может, чувство беспомощности и заставило ее выказать так много горечи.

- Что же с этим делом? - спросил Мейсон.

- Стороны пришли к соглашению. Карлотта Тейлман получила около полумиллиона долларов. Морли Тейлман купил свою свободу.

- У него, похоже, еще немало осталось, - сказал Мейсон.

- Вы видели фотографии? - спросила Делла.

Мейсон отрицательно покачал головой.

- Даже на газетных фотографиях он выглядит сердцеедом - агрессивный, динамичный, мужественный. Создается впечатление, что он отнюдь не был однолюбом.

- Был или есть? - спросил Мейсон.

Делла нахмурилась.

- Я как-то об этом не задумывалась.

- Задумайтесь прямо сейчас.

Делла покачала головой:

- Не могу судить по фотографиям. Вот если бы я его увидела… Знаете, шеф, Дженис Вайнрайт, может быть, не такая уж дурочка. Есть шанс, что она ведет игру с дальним прицелом.

- Но миссис Тейлман она не одурачила.

- Почему вы так думаете?

- Миссис Тейлман заметила, что она делает все возможное, чтобы скрыть свою красоту.

- Как раз это и может быть самым большим обманом, - сказала Делла Стрит. - Вторая миссис Тейлман - игрушка, дорогая, блестящая игрушка. Она рвется наверх и все время строит планы. Прожив с Морли Тейлманом достаточно долго, чтобы получить при разводе приличную сумму, она вовсе не собирается оставаться с человеком, который на пятнадцать лет старше ее. Она будет крепко держать Тейлмана в руках, пока не выжмет из него все, что можно. А потом он вполне может обратить внимание на некрасивую, искреннюю, милую, простую и честную Дженис Вайнрайт. Не исключено, что она готовит себя на роль третьей миссис Тейлман. Вторая миссис Тейлман трудится для достижения определенной цели. Она использует свои физические данные для обеспечения своего будущего. Дженис Вайнрайт влюблена.

- В человека на пятнадцать лет старше себя? - спросил Мейсон.

- На десять, - поправила его Делла. Она открыла сумочку, достала блокнот, полистала и сказала: - Во время развода Морли Тейлману было тридцать четыре. Это было четыре года назад. Значит, сейчас ему тридцать восемь. Дженис примерно двадцать восемь.

- Пожалуй, нам лучше поговорить с нашей клиенткой и выяснить ситуацию. Позвоните ей, Делла.

Делла набрала номер и покачала головой:

- В конторе Тейлмана никто не отвечает.

- Какой номер Дженис дала сегодня утром?

- Домашний.

- Позвоните туда.

Делла еще раз набрала номер.

- Там тоже не отвечают.

- Она должна была бы позвонить, - нахмурился Мейсон.

- Это уж точно, - сухо отозвалась Делла. - Что-то мне подсказывает, что доллар, который она вам заплатила, уже истрачен на детектива.

- Не сомневайтесь, - хмыкнул Мейсон. - Знаете, Делла, это дело как-то неожиданно подкралось ко мне. Я вовсе не хотел брать ее деньги, просто мне стало любопытно. Хотелось разобраться, в чем тут дело, и этот доллар был просто мерой предосторожности, чтобы я мог при необходимости воспользоваться своими профессиональными привилегиями.

- Я знаю, - сочувственно сказала Делла. - Я просто пошутила, шеф. Я думаю так же. В ней есть что-то трогательное, и все же я не могу отделаться от мысли, что она ведет хитрую игру.

- Может быть, - согласился Мейсон. - Она…

В этот момент раздался условный стук в дверь - пришел Пол Дрейк.

- Впусти его, - сказал Мейсон. - Может, появились какие-то новые сведения.

Делла открыла дверь. Пол Дрейк с обычным: «Привет, красотка!» прошел к большому кожаному креслу, предназначенному для клиентов, положил свой чемоданчик, достал оттуда блокнот, закинул ногу на подлокотник кресла и повернулся к Мейсону:

- У меня собралась целая коллекция сведений, но общая картинка никак не складывается.

- Расскажи, - попросил Мейсон.

- Коль Б. Трой, - начал Дрейк, - один из деловых партнеров Морли Тейлмана. Не равноправный партнер, просто у них какие-то общие дела с недвижимостью около Бейкерсфилда. Вчера вечером Тейлман был с Троем. Он приехал около половины пятого. Они совещались до шести, потом отправились ужинать, а после ужина ненадолго зашли в контору Троя. Тейлман позвонил жене, сказал, что будет дома после одиннадцати. После того они еще с час посидели в конторе, но к девяти обсудили все проблемы, и совещание закончилось.

- А потом?

- Теперь мы подходим к тому, что может оказаться важным. После того как Тейлман покинул контору, Трой, по его словам, подошел к окну и выглянул на улицу, просто так, без причины. Он не собирался следить за Тейлманом, просто хотел кое-что обдумать, автоматически подошел к окну и стоял, глядя на улицу. Он видел, как Тейлман вышел на улицу, пересек ее и пошел к стоянке, где оставил свою машину. Так вот, Трой говорит, что за Тейлманом следила какая-то женщина. Он говорит, что не видел ее лица и не смог бы ее узнать, но женщина была стройная. Он видел ее только со спины. У нее была легкая, грациозная походка.

- Может, она просто шла по улице? - предположил Мейсон.

- Он тоже так подумал и не обратил на это особого внимания. Но когда Тейлман пропал, Трой вспомнил этот эпизод и считает, что женщина следила за Тейлманом. Она держалась на определенном расстоянии и точно повторяла его путь.

- Тейлман не оборачивался?

- Нет.

Мейсон нахмурился:

- В таком случае эта женщина не слишком старалась быть незаметной. Мы с тобой прекрасно знаем, что в такое время следящий не может просто идти за человеком.

- Профессионал, конечно, так не сделает. Но ведь она явно не была профессионалом.

- Что было дальше?

- Трой не знает. Он видел, как Тейлман завернул за угол, направляясь к стоянке, видел, как эта женщина сделала то же самое.

После этого их закрыло от него стоящее на углу здание.

- Он не узнал женщину?

Дрейк покачал головой:

- Он видел ее только со спины.

- Но обратил на нее внимание.

- Он заметил только фигуру, И может сказать лишь, что она была молодой и стройной.

- Что он считает молодостью?

- Лет двадцать с лишним.

- Трудно определить возраст женщины со спины, - заметил Мейсон.

- А то я не знаю? - хмыкнул Дрейк. - Теперь, я полагаю, ты хочешь узнать последние новости о Тейлмане?

- И какие же последние новости о Тейлмане?

- Его не нашли.

- Это самая первая новость.

- И тем не менее в деле появились новые аспекты. Его секретарша тоже исчезла.

- Что?! - воскликнул Мейсон.

- И это, должен тебе сказать, значительно уменьшило активность полиции. В то утро, когда миссис Тейлман сообщила в полицию об исчезновении мужа и рассказала, что его, возможно, шантажировали, полиция проявила к делу большой интерес. Теперь, когда выяснилось, что его секретарша тоже исчезла, полиция продолжает расследование, но уже не так рьяно. Они узнали, что в течение последних трех недель он превратил в наличные большое количество ценных бумаг.

- Трех недель? - изумился Мейсон.

- Вот именно, трех недель.

- А вчера утром?

- Вчера утром Тейлман получил еще пять тысяч наличными.

- Всего пять тысяч?

- Не стоит говорить таким тоном, когда речь идет о пяти тысячах долларов, - сказал Дрейк, - особенно если они в двадцатидолларовых купюрах.

- Это были двадцатидолларовые купюры?

- Да, он так захотел.

- Посчитаем, - сказал Мейсон. - Пять тысяч по двадцать долларов…

- Двести пятьдесят двадцатидолларовых бумажек, - подсказал Дрейк.

Мейсон открыл бумажник, достал несколько банкнот и положил стопкой на стол.

- Сколько у тебя при себе бумажных денег, Пол?

- С ума сошел? - фыркнул Дрейк. - Откуда? Я же детектив.

Делла Стрит открыла сумочку.

- У меня есть несколько - по пять и по одному. Годится?

- Они весят примерно одинаково. Делла, взвесьте на почтовых весах.

Делла Стрит взяла банкноты, вышла в приемную и, вернувшись, протянула деньги Мейсону.

- Примерно двадцать на унцию, - сказала она.

- Ну, хорошо, - сказал Мейсон, придвигая к себе блокнот, - пусть двадцать на унцию. Это значит, десять фунтов будет шестьдесят четыре тысячи, двадцать фунтов - сто двадцать восемь тысяч долларов, двадцать пять - сто шестьдесят тысяч долларов…

- Эй! - вмешался Пол Дрейк. - Минуточку! Какого черта? Вы что, пытаетесь сосчитать, сколько весит миллион долларов в двадцатидолларовых бумажках?

- Вот именно. - Мейсон, нахмурившись, смотрел на Деллу Стрит.

- Но Тейлман снял вчера только пять тысяч. Я же сказал, он время от времени снимал деньги со счета.

- Все в двадцатидолларовых купюрах?

- Думаю, да. Банкир был не слишком словоохотлив. Он отвечал на конкретные вопросы полиции, но старался защищать интересы вкладчика и свои собственные. Ну теперь, - продолжал Дрейк, - мы подошли к самой пикантной главе в жизни Тейлмана.

- Ты имеешь в виду развод?

- Развод и последующий брак. Тейлман такой парень, который видит зеленый лужок и по ту сторону забора.

- Может, обман зрения?

- Нет, не в этом случае. Видели бы вы этот лужок!

- Я видел, - сообщил Мейсон.

- Серьезно?

Мейсон кивнул.

- А в купальном костюме ты ее видел?

Мейсон покачал головой.

- На вот взгляни. - Дрейк вынул из чемоданчика фотографию и передал Мейсону.

Делла Стрит подошла и взглянула через плечо адвоката.

- Это купальный костюм? - поинтересовалась она.

- Предполагается, что да. По крайней мере так считает фотограф. Эта фотография появилась в газетах как раз в период развода.

- Да, - согласилась Делла, - это действительно зеленый лужок. Никакого обмана зрения.

- Это точно, - подтвердил Дрейк. - Но интересно другое: Дей Даунс вдруг отправляется в путешествие на восток, и оно как-то странно совпадает с деловой поездкой Тейлмана в Гонконг. Этот факт, разумеется, был замечен агентами Карлотты Тейлман и включен в заявление о разводе.

- Надеюсь, путешествие было приятным, - сказал Мейсон.

- Думаю, да, - ответил Дрейк. - А вот то, что заинтересует вас и, вероятно, полицию. Дей Даунс получала паспорт, разумеется, на свое настоящее имя, а не на псевдоним.

- И ее настоящее имя? - спросил Мейсон.

- Ее настоящее имя, - сухо произнес Дрейк, - Агнес Бернис Видал.

- Что?! - подскочил Мейсон.

- Знаешь, Перри, - ухмыльнулся Дрейк, - всегда приятно откопать информацию, которая может вывести тебя из равновесия.

Мейсон перевел взгляд с Деллы Стрит на Пола Дрейка и обратно.

- Черт побери! - сказал он.

- Я так и подумал, что тебе будет интересно, - сказал Дрейк. - Полиция, похоже, пока не обнаружила этот любопытный факт. А когда обнаружит, возможно, интерес к делу немного оживится.

Мейсон задумался.

- Помнится, - начал он, - вторая миссис Тейлман заметила, что, если кто-нибудь попытается нарушить ее благополучие, ему придется очень туго.

- Не знаю, можно ли так определить мою информацию, - сказал Дрейк. - Я просто излагаю факты, а уж вы сами сопоставляйте их. А в связи с вашими подсчетами, что пять тысяч долларов весят около фунта, я начинаю думать, что вам известно нечто, чего мне знать совсем не хочется.

- Возможно, ты и прав, - признал Мейсон.

- В таком случае, - продолжал Дрейк, - я уже взорвал бомбу и удаляюсь к себе в логово, а вы тут собирайте куски.

- Пол, для тебя есть еще работа, - остановил его Мейсон. - И надо сделать ее быстро. Найди эту секретаршу.

Делла подошла к пишущей машинке.

- У вас есть ее описание? - спросил Пол.

Мейсон кивнул в сторону Деллы Стрит:

- Она его уже печатает. Имя, возраст, одежда - все, что одна женщина замечает в другой.

VII

Когда Пол Дрейк ушел, Мейсон повернулся к Делле Стрит:

- И какое же описание вы дали Полу? Изобразили ее скромной молодой женщиной?

- Нет, просто дала основные параметры: цвет волос, глаз и так далее.

- Вы упомянули, что она старается выглядеть некрасивой?

- Вот уж нет. У меня есть подозрение, что когда мы разыщем мисс Дженис Вайнрайт, то обнаружим удивительное превращение. Проведя не один час в салоне красоты, она наверняка выбралась из кокона и превратилась в прекрасную бабочку.

- Ну что ж, - заметил Мейсон, - мне кажется, пришло время сравнить наши соображения.

- Я тоже так думаю, - улыбнулась Делла Стрит.

- Итак, начнем.

- Может быть, получится лучше, если вы сообщите мне самое существенное из вашего разговора со второй миссис Тейлман.

- Самое существенное?

- Совершенно верно, детали сейчас не важны.

- Морли Тейлман очень старался довести до всеобщего сведения, что его шантажирует некто А. Б. Видал.

- Совпадает, - сказала Делла Стрит.

- Прежде всего это таинственное письмо. Распоряжение не вскрывать письмо, естественно, должно было возбудить любопытство Дженис Вайнрайт. Потом разорванное письмо оказалось в корзине, где было так заметно, что непременно должно было привлечь внимание.

Делла кивнула.

- Дальше. Такое же письмо было, очевидно, получено Тейлманом на домашний адрес. Он сказал жене, что отправляется в Бейкерсфилд на встречу с Колем Троем и попросил ее приготовить другой костюм, а сам отправился в ванную бриться. Перед этим он надел брюки от другого костюма, оставив пиджак и старый костюм в спальне.

- Свежий костюм, чтобы встретиться с деловым партнером в Бейкерсфилде? - удивилась Делла Стрит. - Чтобы проехать сто миль в автомобиле?

- Вы не поняли. Свежий костюм, чтобы жена, как обычно, прошлась по карманам, проверяя, не забыл ли он что-нибудь.

- Ага, - сказала Делла Стрит, - и в кармане старого пиджака она обнаружила письмо от А. Б. Видала?

- Вот именно.

- Значит, таинственный мистер Видал послал два одинаковых письма - в контору и домой? - спросила Делла Стрит.

- Совершенно верно, - подтвердил Мейсон. - Но меня смущает одна вещь…

- Какая именно?

- Предположим, Морли Тейлман хотел, чтобы все узнали о шантаже. Он хотел исчезнуть при загадочных обстоятельствах, незаметно забрать деньги из банка. Изобрел фиктивного шантажиста. Сам себе послал письма, о которых после его исчезновения всем будет известно. Предположим, он раздобыл ключи от нескольких секций камеры хранения и сделал дубликаты. Велел своей секретарше купить чемодан, возбудив сначала ее любопытство и подозрения…

Но какой смысл выбирать для выдуманного шантажиста фамилию своей жены?

- Подождите, - заметила Делла, - я потерялась на повороте.

- На каком?

- Когда вы говорили о том, что Тейлман возбудил любопытство секретарши. Боюсь, мистер Мейсон, что эта секретарша играет свою игру, и очень ловко. Я думаю, что та изящная тень, о которой говорил Коль Трой, была нашей скромницей Дженис Вайнрайт. К этому времени она, видимо, уже посетила салон красоты и вышла оттуда во всем блеске. Я думаю, она присоединилась к беспокойному искателю сексуальных приключений Морли Тейлману.

Я думаю, Тейлман и его секретарша провели ночь вместе. Я полагаю, что Дженис Вайнрайт позвонила сюда сегодня утром не из своей квартиры. Скорее всего, рядом с ней в этот момент стоял ухмыляющийся Морли Тейлман. Он обнимал ее за талию и был очень доволен собой. Рядом с ним на полу стоял чемодан, в котором лежало сто семьдесят пять или двести тысяч в двадцатидолларовых купюрах, и теперь мистер Тейлман со своей скромницей-секретаршей начинают где-то новую жизнь под новыми именами.

Я думаю, что когда вторая миссис Тейлман начнет разбираться в делах и сопоставлять данные, то обнаружит, что осталась на бобах, что долги значительно превышают стоимость оставшегося имущества.

- Вы думаете, что я в этой истории сыграл роль простофили?

- Я бы не сказала, - ответила Делла. - Просто вы оказались в ситуации, когда можно было действовать одним-единственным образом. Я женщина и должна была увидеть ее насквозь. Но она одурачила меня на сто процентов. Я ужасно хотела, чтобы вы взялись за это дело. Я испытывала сочувствие, любопытство и была крайне заинтригована. В женщине, которая сознательно старается скрыть свою красоту, есть что-то возбуждающее любопытство.

Мейсон встал с кресла и принялся мерить шагами кабинет.

- Вы не согласны со мной? - спросила Делла

Стрит.

- Да, с вашей частью пути.

- Господи, я думала, что дошла до конца.

- Предположим, - продолжал Мейсон, - что вторая миссис Тейлман не так глупа, как вы себе представляете. Предположим, она задумалась над тем, почему ее муж хочет надеть свежий костюм, отправляясь на деловую встречу в Бейкерсфилд, и удивилась, почему вдруг он решил побриться среди дня. Предположим, что, сопоставив это, она взяла машину, отправилась в Бейкерсфилд и проследила за мужем. Предположим, что она следила за конторой мистера Троя до тех пор, пока ее муж не ушел оттуда. В таком случае именно она была той изящной тенью, которую видел Трой.

Глаза Деллы широко раскрылись.

- Вполне может быть, - ответила она, - но не забудьте, что Тейлман звонил жене в восемь часов…

- Откуда вы знаете? - спросил Мейсон. - Возможно, Тейлман сказал жене, что позвонит в восемь и сообщит, вернется или нет. Поэтому вторая миссис Тейлман сказала, что звонок был. Трой тоже не знает, кому звонил Тейлман. Тейлман сказал ему, что звонил жене.

- Да, - согласилась Делла Стрит,- и это осложняет ситуацию. Если миссис Тейлман следила за мужем и его секретаршей, она знает, куда они уехали и под какими именами скрываются. Возможно, она даже знает, где спрятан чемодан с деньгами. Если она опасный противник, то ситуация действительно становится очень сложной.

- Она очень опасный противник, - подтвердил Мейсон, - и если Морли Тейлмана найдут мертвым, то Дженис Вайнрайт окажется идеальной подозреваемой, Соблазнительная миссис Тейлман станет безутешной вдовой и унаследует все, включая чемодан наличных.

- Не надо, шеф! - Глаза Деллы широко раскрылись. - Вы меня пугаете.

- Стоит только предположить, что изящную тень отбрасывала миссис Тейлман, - продолжая вышагивать по кабинету, сказал Мейсон, - и перед нами развертывается целая цепь захватывающих возможностей.

- Пугающих возможностей, - поправила его Делла Стрит.

- Ну что ж, - продолжал Мейсон, - полиция ослабила усилия по поискам Тейлмана. Пол Дрейк занят делом. Мы подождем известий от него, и, поскольку вы, мисс Стрит, должны быть у меня под рукой на случай, если что-то произойдет, предлагаю вам сопровождать меня. Мы выпьем по коктейлю, поужинаем, немного потанцуем, а время от времени будем звонить Дрейку и интересоваться, нет ли чего новенького.

- Насколько я понимаю, это приглашение сделано исключительно в интересах дела, с целью более эффективной работы, - сказала Делла.

- В отчете о расходах вы напишете именно так. Что же касается скрытых мотивов, то по совету адвоката я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

Делла Стрит внимательно посмотрела на него:

- На том основании, что это может вас в чем-то изобличить?

- Обсудим это лучше после второго коктейля, - предложил Мейсон.

- Вы хотите, чтобы я, глядя в глаза налоговому инспектору, объяснила, что эти расходы были необходимы, чтобы оправдать аванс в один доллар?

- С другой стороны, - хмыкнул Мейсон, - пока мы не получим более существенного аванса, наверно, лучше считать этот вечер светским развлечением.

VIII

Мейсон и Делла вернулись к своему столику после второго танца. Усадив Деллу, Мейсон принялся за свой кофе.

- Ну что ж, ужин прошел удачно. Теперь, я думаю, нам следует позвонить Полу Дрейку и вернуться к земным делам.

Делла Стрит взглянула на часы:

- Боже, два часа прошло!

- Допивайте кофе. Мы позвоним ему по дороге. Через пятнадцать минут Мейсон подписал чек.

Делла задержалась у телефонной кабинки и проворными пальцами набрала номер агентства Дрейка.

Мейсон, прислонившись к открытой двери кабинки, внимательно смотрел на нее.

- Я вам когда-нибудь говорил, что вы на редкость красивая женщина?

- Тише! - ответила она. - Не мешайте. Я… Привет, Пол, это Делла… Что? Да, он здесь… Хорошо, даю его.

- Вернемся к делам, сэр рыцарь, - повернулась она к Мейсону. - Пол кое-что раскопал.

Делла выскользнула из телефонной будки и протянула трубку Мейсону.

- Да, Пол. Что случилось?

- Мы обнаружили пропавшую секретаршу.

- Где?

- В Лас-Вегасе.

- Что она там делает?

- Живет.

- Одна?

- Очевидно, да. Во всяком случае в настоящий момент.

- Под своим именем?

- Пока не знаем, - ответил Дрейк, - потому что еще не выяснили, где она остановилась. Мы обнаружили ее возле игорных столов, и теперь за ней следит наш человек. Где ты был, Перри? Я уже полтора часа сижу на этой информации и не знаю, что делать. Может, приставить к девице двоих?

- Главное, ни в коем случае не потерять ее, - ответил Мейсон. - Я хочу сам встретиться с ней… Как вы ее обнаружили?

- Очень просто, - ответил Дрейк. - Когда кто-то исчезает с женатым мужчиной, первое место, где мы ищем, - Лас-Вегас, второе - Тихуана.

- Ну-ну, - сказал Мейсон, - не так уж все и просто.

- Честно говоря, это оказалось еще проще, - признался Дрейк. - Ваша девица полдня провела в салоне красоты. Она сказала косметичке, что летит в Лас-Вегас шестичасовым рейсом. Поэтому я просто позвонил своему человеку в Лас-Вегас, и ее взяли под наблюдение прямо возле самолета.

- Она прилетела одна?

- Да. И оставила вещи в камере хранения. Похоже, ждет кого-то. Поезд из Лос-Анджелеса прибывает в Лас-Вегас в одиннадцать двадцать вечера.

А пока объект наблюдения тратит деньги в казино.

Мейсон взглянул на часы.

- Хорошо, Пол, позвони своему человеку в Лас-Вегас. Пусть берут сколько угодно людей, но чтобы девчонка не ускользнула. Попробую добраться туда к одиннадцати двадцати.

- Вы не успеете, - сказала Делла.

- Как бы не так, - ответил он. - Возьму скоростной двухмоторный самолет и…

- Все равно не успеете. Уже не успеете.

- Успею, - сказал Мейсон. - Вы займитесь своей стороной дела, а я позабочусь о транспорте.

Делла Стрит скользнула в соседнюю кабинку, бросила в щель монету и стала набирать номер.

- Хорошо, - сказал Дрейк,- людей мы найдем. А ты узнаешь ее?

- Думаю, да. Я видел ее еще до того, как она сняла маскировку.

- Что ты хочешь сказать? Какую маскировку? - спросил Дрейк.

- Когда она была гадким утенком, - ответил Мейсон. - Да ладно, ты все равно не поймешь, Пол. Значит, она будет на вокзале в одиннадцать двадцать. Мы с Деллой постараемся тоже быть там. Брось на это дело столько народу, чтобы все время быть в курсе, где она. Если мы упустим ее на вокзале, то позвоним тебе.

Мейсон повесил трубку, открыл дверь телефонной будки и вопросительно посмотрел на Деллу.

Делла кивнула.

Мейсон повернулся к официанту.

- Поймайте мне такси, - сказал он. - И пусть ждет у двери с включенным мотором. Мы спешим.

IX

В десять минут двенадцатого такси высадило Перри Мейсона и Деллу Стрит перед железнодорожным вокзалом Лас-Вегаса.

В зале ожидания было человек двадцать. Одни сидели и читали, другие стояли, третьи разговаривали.

Мейсон обвел взглядом зал, и лицо его выразило разочарование.

Делла энергично толкнула его локтем в бок.

- Что? - спросил он.

- Вон там, - ответила Делла.

- Я не вижу…

И тут потрясающая красавица, стоявшая около дверей, выдала себя испуганным возгласом, увидев Перри Мейсона и Деллу Стрит.

Делла взяла инициативу на себя и двинулась вперед. Через мгновение Мейсон догнал ее, и они оказались перед Дженис Вайнрайт.

- Ну? - спросил Мейсон.

- Я… вы…

- Продолжайте, - предложил Мейсон, - выкладывайте все! Вы поставили меня в дурацкое положение, так что рассказывайте всю историю.

- Я… я не хотела причинить вам неприятности.

- Ладно, оставим это, - сказал Мейсон. - Что вы здесь делаете?

- Жду поезда из Лос-Анджелеса.

- Я так и понял. Вы встречаете мистера Тейлмана?

- Нет, миссис Тейлман.

- Миссис Тейлман?! - воскликнул Мейсон.

- Да, мы должны здесь встретиться и…

Ее прервали громкий свисток и шум приближающегося поезда.

- Ну что ж, это будет совсем недурно, - заявил Мейсон. - Идите встречайте миссис Тейлман. Мы будем держаться сзади. Не говорите ей, что мы здесь. Я думаю, - улыбнулся он Делле Стрит, - что следующие несколько минут будут весьма приятными и интересными.

Дженис Вайнрайт хотела что-то сказать, но передумала и выскочила на перрон, к длинной веренице пульмановских вагонов.

- Как вам удалось ее узнать? - спросил Мейсон Деллу,

- У меня было представление о том, как она будет выглядеть, если сделает пышную прическу, приведет в порядок рот и подкрасит ресницы.

- Она выглядит потрясающе, - признал Мейсон.

- Как-нибудь напомните мне, чтобы я занялась своей внешностью, - сказала Делла.

- Вам это не нужно, - парировал Мейсон.

- Это нужно каждой женщине, - с грустью призналась Делла. И добавила: - Учитывая, что такое мужчины.

Поезд остановился.

Дженис Вайнрайт стояла, глядя по сторонам.

Мейсон заметил:

- Если она притворяется, то это лучшая в мире актриса…

С поезда сошла женщина, немного постояла, словно высматривая кого-то, потом повернулась и направилась к вокзалу, снова остановилась, повернула назад и подошла к Дженис Вайнрайт. Дженис посмотрела на нее и отвернулась, потом неожиданно круто развернулась и посмотрела еще раз.

- Дженис! - сказала женщина.

- Боже, миссис Тейлман! - воскликнула Дженис. - Я вас не узнала. Что вы с собой сделали?

Мейсон и Делла Стрит переглянулись.

- Так это первая миссис Тейлман, - произнес Мейсон.

Дженис Вайнрайт взяла миссис Тейлман под руку и подвела к Делле и Мейсону.

- Миссис Тейлман, - сказала Дженис, - я хочу познакомить вас со своими друзьями, мисс Деллой Стрит и мистером Перри Мейсоном, адвокатом.

- Тот самый Перри Мейсон! - воскликнула миссис Тейлман.

Адвокат поклонился.

- А это миссис Тейлман, - волнуясь, продолжала Дженис. - Она… она была…

- Я бывшая жена ее хозяина, - объяснила миссис Тейлман.

- Я вас с трудом узнала, - сказала Дженис, - вы так похудели…

- На тридцать пять фунтов, - подтвердила миссис Тейлман. - Во мне теперь сто двадцать один фунт, и такой я намерена оставаться и впредь. Я получила суровый урок и узнала, что случается с женщиной, если она перестает следить за фигурой.

- Мне бы не хотелось вам мешать, - сказал Мейсон, - но я должен побеседовать с мисс Вайнрайт о важном деле. Я только что прибыл в Лас-Вегас. Если вам нужно что-нибудь обсудить, я не стану вам мешать, но, поскольку уже поздно, а нам еще надо вернуться в Лос-Анджелес, я бы очень хотел несколько минут побеседовать наедине с мисс Вайнрайт.

- Я не возражаю, - ответила миссис Тейлман. - Я не спешу и могу побыть здесь пару дней. Мне всегда нравился Лас-Вегас… Я полагаю, вы знаете об этом скандале, мистер Мейсон. А если еще не знаете, то узнаете… Одна из местных красоток решила, что мой муж - подходящая добыча для нее, и принялась вилять перед ним задом. Он и рухнул к ее ногам, как мешок с картошкой.

- Миссис Тейлман, - поспешно сказала Дженис, - если вы не против, если вы можете немного подождать…

- Совсем не против, - ответила та, - но мне не хочется ждать здесь, на этом душном вокзале. Я поеду в казино, мне там всегда везло.

- Хорошо, мы будем там через несколько минут, - сказала Дженис, - если вы не возражаете.

- Нет, нет, не возражаю… Знаете, мистер Мейсон, я так много о вас слышала. Никак не ожидала увидеть вас, тем более в Лас-Вегасе. Вы можете сказать мне почему…

- Я думаю, это придется объяснять мне, - снова поспешно вмешалась Дженис.

- Нет-нет, позже. Ты найдешь меня в казино. Дженис Вайнрайт была, похоже, в нерешительности.

- Не беспокойся, все в порядке, - повторила миссис Тейлман, поклонилась Делле Стрит, улыбнулась Мейсону и ушла.

Дженис Вайнрайт смотрела ей вслед.

- Подумать только, - сказала она, - никогда бы не узнала эту женщину. Вы только взгляните на ее фигуру!

- Фигурка что надо, - согласился Мейсон. - Насколько я понимаю, она не всегда была такой.

- Она говорит, что сбросила тридцать пять фунтов, но могу поспорить, что не меньше сорока пяти. Она выглядела почтенной дамой, а теперь… Вы только посмотрите!

- Я смотрю, - отозвался Мейсон и получил локтем в бок от Деллы Стрит. - Ну ладно, ладно. А теперь расскажите мне все. Вы поставили меня в чрезвычайно неловкое положение.

Вы же знали, что мистер Тейлман исчез.

Дженис засмеялась:

- Он вынужден был исчезнуть, но завтра появится, и все будет в порядке. Простите, что я морочила вам голову, мистер Мейсон. Я сама попалась на удочку. Мне следовало больше доверять человеку, на которого я работаю.

- Вы пришли ко мне в контору с полным чемоданом денег. Вы…

- Мистер Мейсон, мне жаль, что я это сделала. Могу сказать одно: вам компенсируют все расходы. На этом я настояла.

- Спасибо, - сказал Мейсон. - А теперь вы, может быть, все-таки расскажете, что произошло?

- Мистер Мейсон, даже сегодня утром, когда звонила вам, я еще понятия не имела о том, чтопроизошло.

- Продолжайте, - отозвался Мейсон, - в последнее время я настроен весьма скептически. Излагайте вашу версию.

- Это не версия, - ответила она. - Это правда.

- И какова же эта правда?

- Объяснение совсем простое. Не было никакого шантажиста и никакого шантажа.

- Так! А что же было!

- Дело в том, что при разводе миссис Тейлман получила значительную долю состояния, частично наличными, частично в акциях корпорации, которую контролирует мистер Тейлман. Недавно мистер Тейлман обнаружил, что кто-то пытается добиться контроля над корпорацией. Ему никак не удавалось установить, кто стоит за всем этим, потому что все делалось через подставных лиц. Карлотта, первая миссис Тейлман, владела значительной частью акций. Можно сказать, что будущее мистера Тейлмана зависело от того, что она сделает со своими акциями. Естественно, мистер Тейлман не мог обратиться к ней лично. Он советовался об этом с мистером Троем и вернулся из Бейкерсфилда очень озабоченным. Он пытался договориться с Карлоттой через подставных лиц, но она заявила, что будет иметь дело только лично с мистером Тейлманом. Теперь я понимаю почему.

- Почему? - спросил Мейсон.

- Да потому, что она изменилась, стала настоящей красавицей, такой, как до их свадьбы! Одному Богу известно, какие жертвы она принесла и сколько потратила на косметичек и массажистов, но она выглядит на пятнадцать лет моложе, а ее фигура… Да вы сами видели. Вы бы никогда не поверили - она весила не меньше ста шестидесяти фунтов. Конечно, волосы и…

- Сейчас это неважно, - прервал ее Мейсон. - Я хочу знать, что случилось после того, как вы позвонили мне сегодня утром.

- Мне позвонил мистер Тейлман.

- Позвонил вам?

- Да.

- Когда?

- Сразу после моего разговора с вами.

- Что он сказал?

- Чтобы я сходила в салон красоты, взяла из сейфа денег, отправилась в Лас-Вегас, встретила Карлотту и ждала его.

- Откуда он звонил?

- Из Палмдейла, это в двадцати семи милях от Бейкерсфилда.

- Что такое Палмдейл?

- Земельные участки под строительство. Они с мистером Троем купили их по дешевке. Мистер Тейлман считает, что через несколько лет эта земля будет стоить очень дорого.

- Ладно. А теперь объясните, зачем вы приехали сюда.

- Мистер Тейлман сказал, что хочет держаться подальше. Он велел мне встретить Карлотту. Конечно, я не должна называть ее так…

- Не имеет значения, - прервал ее Мейсон. - Называйте, как хотите, только рассказывайте скорее.

- Так вот, он велел мне встретить Карлотту. Сказал, что ему придется встретиться с ней лично, но его жене это не понравится. Я должна помочь ему, держать все в секрете и, если будет необходимо, поклясться, что все время неотлучно находилась при Карлотте.

- Что вы ему сказали?

- Спросила, где он был, сказала, что его жена в отчаянии.

Это его, похоже, огорчило. Он сказал, что она не должна была волноваться. Он договорился, что ей сообщат, что он на несколько дней уезжает по делам. Пообещал, что позже позвонит ей, а пока никто не должен знать о его звонке.

Он велел мне взять в сейфе денег на расходы. Сказал, чтобы я привела себя в порядок, отправилась в Лас-Вегас и встретила Карлотту. Я должна была сказать ей, что он скоро приедет, и все время оставаться рядом с ней.

Он не сказал прямо, но я знала, что, если об этом узнает вторая миссис Тейлман, ему надо будет доказать, что это была чисто деловая встреча.

Я чувствую, что у меня будут неприятности. Теперь я вижу, что пытается сделать эта женщина. Она готова вступить в борьбу с теперешней миссис Тейлман… Здесь все так запутано. Я очень надеюсь, что все-таки сумею справиться.

- Вы сумели очень похорошеть для такого случая, - сказал Мейсон.

- Да, так велел мистер Тейлман. И знаете, мистер Мейсон, я устала от роли деловой женщины.

- Я вас понимаю, - ответил Мейсон. - Как часто вы устраивали праздник и позволяли себе быть красивой?

- До такой степени - первый раз за два года.

- Мистер Тейлман когда-нибудь видел вас такой?

- Да, конечно. Поэтому он и велел мне привести себя в порядок.

Мейсон сердито взглянул на нее:

- Почему вам надо обязательно уродовать себя?

- Я думала… Мне кажется, в данных обстоятельствах это необходимо.

- Хорошо, - сказал Мейсон, - остальное расскажете потом. У меня достаточно неприятностей от ваших интриг. Почему вы не позвонили мне и не сказали, что мистер Тейлман звонил и все в порядке?

- Мне было велено не говорить ни одной живой душе. Я рассказала Тейлману, что была у вас, что вы были так добры ко мне… Мистер Тейлман велел мне взять двести пятьдесят долларов и отдать вам и сказал, чтобы вы отправили ему счет. -

Дженис Вайнрайт открыла сумочку, достала пачку банкнот, перетянутую резинкой, и сунула в руку Мейсону. - Надеюсь, вы простите меня, мистер Мейсон.

Мейсон улыбнулся и ответил:

- Боюсь, что прощать я должен самого себя. Мое вечное любопытство… Ну ладно, идите к миссис Тейлман в казино и развлекайтесь… Вы сказали мистеру Тейлману, что его жена беспокоится?

- Да.

- И что он ответил?

- Сказал, что не понимает почему, ей должны были сообщить, что он на несколько дней уезжает по делам. Его это, похоже, обеспокоило. Он обещал связаться с ней, думаю, он так и сделал.

- В Палмсдейле есть телефон?

- Нет, только на ближайшей станции обслуживания, милях в двух.

- Ну ладно, идите и…

Сухой, хрипловатый голос произнес из-за плеча Мейсона:

- Мне не хотелось бы вмешиваться, но если вы, мистер Мейсон, закончили…

Мейсон резко обернулся.

- Лейтенант Трэгг! - воскликнул он.

- Здравствуйте, Делла, - улыбнулся Трэгг Делле Стрит.

Дженис Вайнрайт переводила глаза с одного на другого.

- Лейтенант Трэгг, отдел по расследованию убийств, - представил его Мейсон. - Что вы здесь делаете?

- Позвольте представить вам лейтенанта Софию из Лос-Анджелесской полиции. А теперь, отвечая на ваш вопрос, мистер Мейсон, сообщаю, что приехал сюда, чтобы допросить Дженис Вайнрайт в связи с убийством ее хозяина, Морли Тейлмана.

X

Дженис Вайнрайт слегка пошатнулась; лицо ее побелело.

- Мистер Тейлман… мертв?

- Убит, - поправил ее Трэгг.

- Не может быть! Он был жив и здоров, когда я…

- Минуточку, Дженис, - вмешался Мейсон. - Пока мы не узнаем больше об обстоятельствах дела, ввиду всего случившегося, я не хочу, чтобы вы делали какие-либо заявления. Ничего, вам ясно?

- Не знаю, понимает ли она, но мы поняли, - сказала лейтенант София. - Вы не у себя дома, мистер Мейсон. Это штат Невада. Здесь вы не адвокат и не имеете права выступать перед судом. Так что держитесь подальше. - И она просунула плечо между Мейсоном и Дженис Вайнрайт.

- Не отвечайте ни на какие вопросы, - сказал Мейсон, - ни на какие.

Лейтенант София толкнула Мейсона плечом в грудь и схватила Дженис Вайнрайт за руку.

- Идемте, - сказала она.

- Прости, Перри, - сказал лейтенант Трэгг, - так уж получилось.

Дженис повели к полицейской машине.

Делла Стрит растерянно смотрела на Мейсона.

- Ну что ж, - сказал он. - Отправимся в казино и сообщим новости миссис Карлотте Тейлман.

- Черт побери, шеф, что это значит?

- Это значит, что Дженис Вайнрайт попала в скверную историю. Я отправляюсь в казино, а вы позвоните Полу Дрейку, пусть он разузнает все что можно об убийстве Тейлмана: когда найдено тело, где и так далее. Я постараюсь как можно больше выжать из Карлотты Тейлман, прежде чем полиция узнает, что она здесь.

Мейсон направился в казино. Он открыл дверь и вошел. Его сразу оглушил шум сотен грохочущих игровых автоматов. Изредка доносилось:

- Номер семь. Выигрыш. Номер семнадцать. Выигрыш. - Перерыв в несколько секунд и снова: - Выигрыш сто двадцать пять долларов. Семьдесят четыре доллара, семьдесят пять долларов…

Мейсон огляделся. Осмотрев игровые автоматы, он перебрался к столам с рулеткой, стараясь обращать на себя как можно меньше внимания.

Минут через пять к нему присоединилась Делла Стрит.

- Дозвонились до Пола? - спросил Мейсон.

- Да. Он уже отправляет своих людей. Полиция, видимо, не стремится это афишировать. Где Карлотта?

- Не вижу. Похоже, ее здесь нет.

Мейсон подошел к служителю:

- Я ищу женщину, которая пришла минут двадцать назад. Ей лет тридцать пять, но выглядит она на тридцать.

- Здесь все тридцатипятилетние выглядят на тридцать, - ответил тот.

- Она была во всем красном, - пояснила Делла Стрит. - У нее очень хорошая фигура. Вот такая. - Она показала руками.

- Ах, эта! - догадался служитель. - Она выиграла двадцать долларов с третьего захода и получила выигрыш, а потом пришел полицейский и попросил ее пройти с ним.

Мейсон поблагодарил служителя и вместе с Деллой вышел на улицу.

- Что теперь? - поинтересовалась Делла.

- Как совершенно справедливо указала лейтенант София, я не являюсь адвокатом в штате Невада. Мне не разрешена практика здесь - сказал Мейсон.

- Что же нам делать?

- Вытащим из постели местного адвоката, и пусть приступает к работе. У меня тут есть одна знакомая. Она адвокат и умнее любого мужчины. У нее пропасть энергии и обаяния, она сумеет обойти полицию там, где мужчина не справится. Сейчас я ей позвоню.

- У вас весьма обширный круг знакомых дам, - заметила Делла Стрит. - Эту женщину тоже трудно описать?

- Эту женщину описать нетрудно. Она прекрасна и энергична.

Мейсон исчез в телефонной будке и появился минуты через три.

- Велено позвонить через десять минут. Она постарается выяснить, что к чему.

- В таком случае не обратиться ли нам пока к богине удачи? - предложила Делла. - Вы же не хотите, чтобы про нас сказали, что мы были в Лас-Вегасе и не испытали колесо фортуны.

- Испытаем, - немедленно согласился Мейсон. - Вот этот автомат выглядит очень гостеприимно. - Адвокат бросил в автомат доллар, дернул за рукоять, и машина тут же выбросила шестнадцать серебряных долларов. - Видите, как просто? - сказал Мейсон.

- А я-то сижу в конторе! - воскликнула Делла.

Мейсон еще раза два сыграл с одноруким бандитом и перебрался к рулетке.

Он проиграл все доллары, кроме последнего, и наконец выиграл на номер двадцать семь. Забирая выигрыш, он обернулся к стоящей за его спиной Делле.

- Сегодня ваш счастливый день? - спросила она. Мейсон, улыбаясь, ссыпал доллары в карман.

- Это мы узнаем через несколько секунд.

Он снова исчез в телефонной будке, а когда вышел, покачал головой:

- Нет, сегодня не самый удачный день.

- Она заговорила?

- Не знаю, - ответил Мейсон, - но они неплохо разыграли свою карту. Они заставили ее подписать отказ о выдаче другому штату и с сиреной отправились в аэропорт. Возможно, именно сейчас их самолет отрывается от земли, а лейтенант София, лейтенант Трэгг и наша клиентка наслаждаются приятной беседой.

- А Карлотта Тейлман?

- Карлотта несомненно уже поведала полиции все, что ей известно, - ответил Мейсон.

- Это, вероятно, означает, что нам тоже пора в аэропорт.

- Да, мы сделали здесь все, что могли, - согласился Мейсон. И добавил: - И напортили тоже.

Он подозвал такси.

- В аэропорт! - Потом порылся в карманах и спросил водителя: - Не возражаете, если я расплачусь серебряными долларами?

- Чем угодно, кроме долговых расписок, - ответил водитель. - Хотя от вас я возьму и ее. Вы меня не запомнили - я вез вас из аэропорта на вокзал. Вы еще дали мне двадцать долларов. Это позволяет открыть вам кредит.

- Не забудьте, у вас в кармане гонорар, - напомнила Делла.

- Совершенно верно. - Мейсон достал из кармана деньги. - Я думаю, их надо занести в одну графу с тем долларом, который мы получили в качестве аванса.

Двести пятьдесят, - сосчитал он. - Двенадцать купюр по двадцать и десятка. - Мейсон сунул деньги обратно в карман и спросил водителя: - Вы знаете, где здесь полицейское управление?

- Конечно, - ответил тот.

- Тогда давайте не в аэропорт, а в управление. Найдите местечко, где можно поставить машину так, чтобы видеть вход.

Водитель с интересом посмотрел на пассажиров:

- Можно спросить, какие у вас дела в полицейском управлении?

- Я адвокат и хочу побеседовать со свидетелем. Через несколько минут автомобиль остановился.

- Так годится? - спросил шофер.

- Отлично, - ответил Мейсон. - Выключи мотор, подождем.

- Минут через двадцать вышла Карлотта Тейлман.

- Подъезжайте ко входу, как будто вы свободны, - сказал Мейсон водителю.

Миссис Тейлман, увидев такси, повернулась и попрощалась с провожавшим ее до дверей полицейским.

Такси остановилось. Миссис Тейлман шагнула к машине.

Мейсон открыл дверцу и приподнял шляпу:

- Садитесь, пожалуйста, миссис Тейлман.

Она засмеялась и сказала:

- Ох, мистер Мейсон, как вы меня напугали! Вы здесь ожидали?

- Просто проезжали мимо, - небрежно ответил Мейсон. - Садитесь.

Полицейский, уже входивший в управление, когда Мейсон усаживал в такси миссис Тейлман, повернулся и двинулся к машине.

Мейсон захлопнул дверцу и сказал водителю:

- Давай, приятель, жми на газ.

Через несколько кварталов Мейсон снова заговорил:

- Остановитесь у ближайшего мотеля, где есть свободные места. - Он повернулся к миссис Тейлман: - Я не хотел бы оскорбить ваши чувства в такой момент, но мне просто необходимо кое-что узнать.

- Последние четыре года мои чувства оскорбляют так часто, что иногда мне кажется, будто их совсем не осталось.

- Вот мотель, - сказал водитель.

- Отлично, - ответил Мейсон, - сворачивайте.

- Делла, договоритесь с администратором, - сказал он. - Заплатите, сколько нужно. - Адвокат вручил шоферу пятнадцать серебряных долларов. - Этого достаточно?

Шофер широко ухмыльнулся и коснулся рукой кепки:

- Отлично. Мы в расчете.

Чуть позже они устроились в уютном холле, и Мейсон обратился к миссис Тейлман:

- Не могли бы вы рассказать, что случилось?

- С чего начать?

- Издалека, - ответил Мейсон.

- Мне не хотелось бы говорить о своем разводе, - начала Карлотта. - Я была такой дурочкой. Не знаю, почему женщина упускает мужа при таких обстоятельствах. Может, из-за оскорбленной гордости? Я не могла соревноваться с этой женщиной. А когда пришла в себя, решила, что буду бороться. Ничто не может остановить женщину, полную решимости добиться своего. Я не хочу сказать, что можно повернуть время вспять, но можно воспользоваться тем оружием, которое вам дала природа, очень остро отточив его.

- И вы стали оттачивать оружие? - спросил Мейсон.

- Слишком поздно. Я начала оттачивать оружие и, когда Морли захотел встретиться со мной по делу, решила показать ему арсенал.

- Он сам к вам обратился? - спросил Мейсон.

- Ко мне обратился адвокат.

- От его имени?

- Я поняла, что он представляет Морли, хотя он и сказал, что его клиент другой человек.

- Когда это было?

- В конце прошлой недели. Он сказал, что хотел бы купить мои акции или право распоряжаться ими по доверенности. Второй раз он пришел сегодня.

- Что вы ему сказали?

- Что акции не продаются, а что касается доверенности, это во многом зависит от того, кто хочет ее получить.

- Он сказал, что это ваш бывший муж?

- Нет, прямо не сказал. Сказал, что время дорого и клиент предпочитает держаться в стороне. Я предложила ему дать мне сто долларов, чтобы доказать серьезность намерений и покрыть расходы, и сказала, что вечером отправлюсь в Лас-Вегас и его клиент может встретиться там со мной и все обсудить. Он дал мне денег на расходы, и я приехала сюда. Я надеялась, что Морли приедет один.

- Кто-нибудь другой пытался получить ваши акции?

- Многие. За последние три недели звонили несколько человек, назвавшиеся брокерами.

- Они хотели купить акции?

- Не так акции, как доверенности, чтобы получить возможность голосовать.

- Какая сумма интересовала вас в сделке с вашим бывшим мужем?

- Единственное, что меня интересовало, - он сам.

В дверь постучали.

Мейсон встал и открыл дверь.

- Знаете, мистер Мейсон, вы можете быстро надоесть здесь, в штате Невада.

- Эта женщина свидетель, - ответил Мейсон. - Она уже была в полицейском управлении и дала показания. Вы с ней закончили.

- Это вы так считаете, - возразил полицейский. - На самом деле это вы с ней закончили. У меня есть приказ проводить вас в аэропорт.

- А если я не поеду? - поинтересовался Мейсон.

- Как хотите, - сказал полицейский. - Но в таком случае советую вам быть очень осторожным и не нарушить ни одного из правил нашего штата. Мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось, и будем внимательно наблюдать за вами. Если вы нарушите хоть одно из правил, а их у нас великое множество, у вас будут серьезные неприятности.

- Не беспокойтесь, - заверил его Мейсон. - Мы уезжаем.

- Вот и отлично, - сказал полицейский. - Мы вас отвезем в аэропорт.

XI

Пол Дрейк, бледный от усталости, со щетиной на подбородке, все еще работал у себя в кабинете, когда в половине четвертого утра к нему вошли Мейсон и Делла Стрит.

- Что ты узнал, Пол? - спросил Мейсон.

- Не слишком много, - сказал Дрейк. - Тело нашли в горах, в Палмдейле. Это местечко, которое купил Тейлман. Там есть контора - домик с высокой крышей. Тело найдено там.

- Как он был убит?

- Застрелен. Тридцать восьмой калибр, прямо в сердце.

- Оружие найдено?

- Нет.

- Какие-то следы?

- Вполне достаточно. Ночью лил дождь. Еще до дождя туда приехали две машины - «кадиллак» Тейлмана и «форд» Дженис Вайнрайт. Дождь намочил землю. По мокрой земле шел только один след от автомобиля Дженис Вайнрайт, когда она уезжала. Можете догадаться, что произошло. Тейлман собирался ехать домой. Когда он ушел от мистера Троя, Дженис Вайнрайт, выглядящая на миллион долларов, последовала за ним на автостоянку. После того как он позвонил жене…

- Одну минутку, - перебил Мейсон. - Я очень подозрительный человек. Откуда мы знаем, что он звонил жене?

- Он вошел в телефонную будку и воспользовался своей кредитной карточкой. Этот разговор зарегистрирован.

- Он позвонил жене и разговаривал с ней?

- Да. По крайней мере ему ответили.

- Одной тенью меньше, - заметил Мейсон.

- Что ты хочешь сказать?

- Трой видел тень стройной женщины. Каждый, кто видел вторую миссис Тейлман, не мог не заметить ее фигуры. Я думаю, что она последовала за мужем в Бейкерсфилд.

- В таком случае кто-то ответил по телефону вместо нее.

- Ладно, рассказывай дальше.

- Больше ничего, Перри. Ты же сам все понимаешь. Ливень загнал в ловушку твою клиентку. В этом домике есть кровать. Очевидно, Тейлман не раз оставался там, а возможно, и твоя клиентка тоже. Тейлман сказал жене, что едет на деловую встречу, а сам побрился днем и надел свежий костюм. Скажи, человек, которому нужно ехать сто миль на деловую встречу, будет делать все это? Да никогда в жизни! У него было свидание с Дженис Вайнрайт. Они поссорились. Она убила его и смылась с деньгами.

- Ну ладно, - вздохнул Мейсон. - А что в прокуратуре? Будет предварительное слушание?

- Никто не знает, - ответил Дрейк. - Но не думаю, потому что они рассылают судебные повестки.

Телефон на столе резко зазвонил. Дрейк поднял трубку и сказал:

- Алло!

Прежде чем он успел что-то добавить, на пороге возник улыбающийся лейтенант Трэгг.

- Ну что ж, джентльмены, - сказал он, - похоже, мы все работаем допоздна.

- Сейчас не поздно, а рано, - улыбнулся Мейсон. - Мы начинаем новый день.

- Отлично, - сказал Трэгг. - Вот и начнем. Перри, у меня подарок для вас и мисс Стрит.

- Что же это? - спросил Мейсон.

- Вызов в суд по делу об убийстве Морли Тейлмана.

- Адвокат не может быть свидетелем против своего клиента, - возразил Мейсон, - то же относится и к его секретарю.

- Знаю, знаю, - сказал Трэгг.- Нам не нужны ваши показания. Мы хотим только узнать номера двадцатидолларовых купюр, лежавших в чемодане, который ваша клиентка принесла к вам в контору.

Мейсон бесстрастно посмотрел на него:

- Вы уверены, что эти номера записаны?

- Я это знаю, - ответил Трэгг.

- Я с удовольствием помогу вам во всем, что касается вещественных доказательств, лейтенант.

- Я был уверен в этом,™ с иронией сказал Трэгг. - Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы ни одно из вещественных доказательств не оказалось уничтоженным.

Я знаю, что вы очень устали. У вас был тяжелый день и нелегкая ночь. Не хочу больше задерживать вас. - Трэгг улыбнулся, поклонился и вышел.

- Вот так, - произнес Дрейк.

- Значит, - сказал Мейсон, - Дженис Вайнрайт рассказала полиции все. Никак иначе они этого узнать не могли.

Дрейк задумчиво посмотрел на Мейсона.

- Тебе, похоже, очень хочется вручить Трэггу это вещественное доказательство.

- А почему бы и нет? - ответил Мейсон. - Мы предстанем перед большим жюри и сообщим все, что знаем.

- Послушай, Перри, - неожиданно спросил Дрейк, - твоя клиентка случайно не заплатила тебе двадцатидолларовыми бумажками?

Мейсон удивленно взглянул на него:

- Почему ты так решил?

- Просто так, - ответил Дрейк.

- Если ты внимательно читал повестку, - любезно начал Мейсон, - то не мог не обратить внимания, что там нет ни слова о том, что мы должны представить деньги, которыми расплачивался клиент.

- Послушай, Перри, - сказал Дрейк, - будь осторожен. Эти ребята шутить не будут. Они даже не стали устраивать предварительное слушание. Они намерены получить показания прямо перед большим жюри, добиться обвинительного заключения и отправить твою клиентку в суд.

- Вот и прекрасно, - ответил Мейсон. - Я всегда с удовольствием выступаю перед присяжными.

Мейсон и Делла вышли от Дрейка. По дороге он дал ей несколько банкнот.

- Прежде чем уйдете домой, положите их, пожалуйста, в сейф.

- Что это? - поинтересовалась Делла.

- Мы же получили от клиента двести пятьдесят долларов.

- Это те самые?

- Не знаю, - ответил Мейсон, - я перемешал их со своими. К тому же что-то потратил. В конце концов, мне никто не запрещал тратить деньги и не требовал предъявить те, которые мы получили от клиента.

XII

Судья Ллойд Л. Сеймур кивнул помощнику окружного прокурора:

- Желает ли обвинение сделать заявление?

Мэнлов П. Раскин, один из лучших сотрудников прокурора Гамильтона Бергера, встал, поклонился суду и шагнул к присяжным.

- Уважаемый суд, господа присяжные! - начал он. Обвинение намерено доказать, что Дженис Вайнрайт знала, что ее хозяин, Морли Тейлман, собирал большие суммы наличных двадцатидолларовыми купюрами.

Мы можем только догадываться, как мистер Тейлман намеревался использовать эти деньги, но собираемся неопровержимо доказать, что они у него были.

Мы докажем, что у обвиняемой был чемодан, содержащий двадцать пять или тридцать пять фунтов двадцатидолларовых банкнот, то есть примерно двести тысяч долларов. Она обманула адвоката Перри Мейсона, заставив его думать, что он помогает защитить интересы ее хозяина, в то время как в действительности она намеревалась убить его и похитить деньги.

Мы докажем, что она заманила своего хозяина в заброшенное местечко в горах и там убила; потом отправилась в Лас-Вегас, штат Невада, заявив, что делает это по приказу хозяина.

Мы докажем, что в ее хорошо продуманном плане было несколько уязвимых мест, ставших очевидными в ходе следствия.

Мы докажем, что мистер Коль Трой, деловой партнер Молли Тейлмана, видел молодую женщину, похожую на обвиняемую, которая в ночь накануне убийства следила за Тейлманом, когда он покинул Бейкерсфилд.

Мы предполагаем доказать, что, покинув контору мистера Троя, Тейлман намеревался ехать домой. Обвиняемая вынудила его отправиться в горы и провести ночь с ней.

Мы намерены при помощи косвенных улик бесспорно доказать, что обвиняемая присвоила деньги.

Мы намерены доказать, что мотивом убийства была кража большой суммы, до двухсот тысяч долларов.

С помощью неопровержимых косвенных улик мы докажем, что обвиняемая и жертва прибыли в Палмдейл вдвоем. Рано утром там прошел ливень, земля перед домом, где было найдено тело, намокла, и автомобиль оставил следы на влажной, мягкой почве; единственные следы на месте убийства оставлены автомашиной обвиняемой.

На основании всех этих доказательств мы будем требовать вердикта о предумышленном убийстве. - Раскин поклонился суду и сел на свое место.

- Хочет ли защита сделать заявление? - спросил судья Сеймур.

- Хочет, - отозвался Мейсон. Он встал и повернулся к присяжным: - Леди и джентльмены, прошу вас иметь в виду, что все доказательства, о которых говорил прокурор, являются косвенными. Мы собираемся показать, что все они могут иметь иное объяснение.

- Уважаемый суд, - заявил Раскин, - здесь не время и не место спорить. Если адвокат хочет сообщить, что именно он намерен доказать, мы не возражаем. Если же он желает устроить разбирательство по делу, ему следует дождаться соответствующего момента.

- Хорошо, ваша честь, - ответил Мейсон и повернулся к присяжным: - Мы намерены доказать, что обвиняемая невиновна. - С этими словами он вернулся к столу защиты и уселся на свое место.

По залу пронесся веселый шумок, некоторые присяжные заулыбались.

Судья Сеймур объявил:

- Обвинение начинает дело.

Раскин вызвал на свидетельское место топографа, который предъявил карту местности с автомобильными дорогами и план помещения, где было найдено тело. Он вызвал фотографа, который предъявил фотографии тела, окружающей территории, интерьера и наружного вида здания.

- Вызовите мистера Маркуса, - сказал Раскин.

Маркус оказался метеорологом и заявил, что ранним утром в среду, четвертого числа, в горах прошла гроза; ливень, хотя и короткий, был очень силен и смог достаточно увлажнить землю перед домом.

Были представлены фотографии, изображающие грязную землю с отпечатками автомобильных шин.

- Можете провести перекрестный допрос, - обратился Раскин к Мейсону.

Мейсон поднялся со своего места и дружелюбно поклонился свидетелю:

- Вы знаете, в какое время шел дождь?

- Примерно в пять утра.

- Что значит - примерно?

- Ну, между четырьмя тридцатью и пятью тридцатью утра. Ввиду того что гроза носила локальный характер, точнее сказать невозможно.

- Это было в среду, четвертого, утром?

- Совершенно верно.

- Как много осадков выпало именно в этом месте?

- Двадцать пять сотых дюйма или что-то около того. Но перед домом склон, на нем собралось больше воды. Почва там оказалась достаточно мягкой, чтобы на ней отпечатались следы, тем более следы автомобиля.

- Вы заметили там следы автомобиля?

- Заметил. На краю этого участка мягкой почвы перед домом стоял «кадиллак», Он следов не оставил. А вот от дома к шоссе вели следы автомобиля.

- Как далеко от дома до шоссе?

- Сто пятьдесят футов. Это дорога с покрытием, во время дождя на ней не остается следов - таких, которые можно идентифицировать. Однако там можно разглядеть следы автомобиля, проехавшего по грязи. Эти следы спускаются с холма, они оставили грязные отпечатки на расстоянии примерно двадцать пять футов. Отпечатки были видны совершенно четко там, где машина выехала на дорогу с покрытием, и постепенно сошли на нет.

- Спасибо, - поблагодарил Мейсон, - у меня все.

Раскин вызвал эксперта, который делал снимки автомобильных следов.

- Были ли отпечатки колес достаточно четкими? - спросил Раскин.

- Да, сэр. Три шины были одинаковые. Одна отличалась, в ней имелся небольшой дефект.

- В какой именно?

- На переднем правом колесе.

- Можно ли было идентифицировать этот дефект по отпечатку на влажной почве?

- Да.

- Обследовали ли вы машину обвиняемой Дженис Вайнрайт, регистрационный номер ГВБ триста девяносто три?

- Да, сэр.

- Сделали ли вы отпечатки с колес машины обвиняемой?

- Да.

- Они при вас?

- Да. - Эксперт представил отпечатки с соответствующими пояснениями.

- Вы можете взять отпечатки шин и отпечатки следов с места преступления и посмотреть, совпадают ли они?

- У меня есть отпечатки следов автомобиля, сделанные из прозрачного пластика, - ответил свидетель. - Мы можем взять отпечатки шин и посмотреть.

- Сделайте это, пожалуйста, для суда.

Свидетель продемонстрировал каждый отпечаток по очереди.

- Мы хотели бы приобщить эти доказательства к делу, - объявил прокурор.

- Возражений нет, - отозвался Мейсон.

- Можете начинать перекрестный допрос, - сказал Раскин.

- Насколько я понимаю, - начал Мейсон, - вы приняли все предосторожности, чтобы при изготовлении этих отпечатков не было никаких ошибок в измерениях?

- Совершенно верно, - подтвердил эксперт.

- Когда колеса стоят на земле, они испытывают давление?

- Совершенно верно.

- Когда вы делали слепки с шин, это давление было устранено?

- Ну… да.

- В таком случае, если следы были оставлены автомобилем обвиняемой, их отпечатки не совпадут со слепками шин из-за отсутствия этого давления.

- Я старался это учитывать.

- Каким образом?

- Я частично выкачал воздух из шин и постарался создать на них достаточное давление, чтобы имитировать состояние, когда на шины давит вес автомобиля.

- Как вы определяли величину необходимого давления? Какими нормативами вы пользовались?

- Своим личным опытом.

- Другими словами, - сказал Мейсон, - вы создали давление, достаточное для того, чтобы отпечатки шин совпали с отпечатками следов?

- Ваше замечание несправедливо и не отражает того, что я сделал.

- Но вы принимали во внимание этот фактор?

- Да.

- И думали о том, насколько этот фактор может повлиять на результат?

- В какой-то степени да.

- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все.

- Одну минуту, - сказал Раскин. - У меня еще вопрос к свидетелю. - Метод, которым вы пользовались, может в какой-то степени изменить рисунок протекторов?

- Нисколько.

- У меня все, - сказал Раскин.

- У меня еще один вопрос, - сказал Мейсон. - Я хотел бы узнать у свидетеля, не изменил ли его метод размеры шин.

- В какой-то степени мог изменить размеры, но не рисунок.

- Так вы изменили размеры шин?

- Ну, если хотите, изменил, - раздраженно ответил свидетель.

- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - Я так и думал.

Присяжные недоуменно переглянулись.

Раскин вызвал кассира из банка, в котором Тейлман держал деньги. Тот довольно неохотно сообщил, что в течение последних трех недель мистер Тейлман снимал со счета наличные неизменно в двадцатидолларовых купюрах; общая сумма выплат за три недели превысила сто восемьдесят семь тысяч; во вторник, третьего, покойный получил пять тысяч двадцатидолларовыми бумажками.

- Проводите допрос, - обратился Раскин к Мейсону.

- Вопросов нет, - объявил тот.

- Вызываю в качестве свидетеля мистера Троя, - объявил Раскин.

Трой сообщил, что имел с Тейлманом деловую встречу во вторник, третьего; встреча произошла в Бейкерсфилде; Тейлман часов в восемь позвонил жене и сообщил, что будет дома в одиннадцать - в половине двенадцатого, а потом, в девять часов, покинул его контору, сказав, что едет домой в Лос-Анджелес.

- Что вы делали после того, как мистер Тейлман ушел от вас? - спросил Раскин.

- Я прошел по кабинету и подошел к окну.

- Сейчас я покажу вам план улицы, где расположена ваша контора. Здесь все правильно обозначено?

- Да.

- А теперь скажите, что вы видели, стоя у окна?

- Я видел, как Морли Тейлман вышел на тротуар, минуту постоял и по диагонали пересек улицу.

- Сейчас я приколю эту схему к доске, - сказал Раскин, - а вы обозначите крестиком место, на котором увидели мистера Тейлмана.

- Где-то здесь, - сказал свидетель, ставя значок.

- Теперь отметьте то место, где он задержался на тротуаре.

Свидетель поставил еще один крестик.

- А теперь проведите линию, показывающую его путь через улицу.

Свидетель провел линию.

- Что было потом? Что сделал мистер Тейлман? Обозначьте на плане его путь после того, как он перешел улицу.

- Он перешел улицу по диагонали и повернул за угол. Мне было уже не видно его из-за угла здания на противоположной стороне.

- Вы продолжали стоять у окна?

- Да.

- Видели ли вы что-нибудь после этого?

- Через несколько секунд, - сказал Трой, - я увидел тень женщины.

- Раньше, чем увидели саму женщину?

- Да.

- Вы заметили что-нибудь особенное в этой тени?

- Это была очень изящная тень, я хочу сказать, что ее отбрасывала, как мне показалось, молодая и стройная женщина.

- Но в этот момент вы видели только ее тень?

- Совершенно верно.

- И где находилась эта тень?

- Она двигалась от уличного фонаря на углу. Саму женщину я не видел, сверху мне была видна только тень.

- Вы можете показать на схеме, где находилась эта тень?

Свидетель показал.

- А саму женщину вы видели?

- Да, видел.

- Когда?

- Когда мистер Тейлман был примерно посередине улицы.

- Что было дальше?

- Женщина встала почти под самым моим окном.

- Вы могли ее рассмотреть?

- Нет, только голову и плечи. Потом мистер Тейлман перешел через улицу, и она двинулась следом за ним.

- На каком расстоянии?

- Ну… футов двадцать.

- И теперь вы могли лучше ее рассмотреть?

- Конечно. Когда она сошла с тротуара, я очень хорошо видел ее сзади.

- Вы можете ее описать?

- Она была, как я уже сказал, молода, до тридцати. Хорошо сложена и одета… Какая-то узкая юбка или платье, я не заметил точно - просто она соответствовала моим ожиданиям.

- Вы продолжали наблюдать за ней?

- Да.

- Как долго?

- Пока она не скрылась из виду.

- Куда она направилась?

- Она последовала за мистером Тейлманом.

- Теперь приступайте вы, - повернулся Раскин к Мейсону.

- Тейлман звонил жене около восьми? - спросил Мейсон.

- Да.

- Он звонил из вашей конторы?

- Нет. Мы как раз выходили из ресторана, он позвонил из телефонной будки.

- Вы слышали разговор?

- Нет.

- Откуда вы знаете, что он звонил жене?

- Он сказал, что собирается ей позвонить, и вошел в кабину.

- Вернемся к тени, - продолжал Мейсон. - Вы стояли у окна в кабинете?

- Да.

- Вы наблюдали за Тейлманом?

- Да.

- Потом вы увидели тень молодой женщины?

- Да.

- После того как она вошла в поле вашего зрения, вы продолжали наблюдать за ней, пока она не скрылась за углом?

- Да.

- Как далеко она была от мистера Тейлмана?

- Футах в двадцати.

- Давайте уточним это на схеме. Вы знаете, какова ширина улицы?

- Я думаю, футов шестьдесят.

- А тротуар?

- Футов десять.

- Следовательно, футов восемьдесят.

- Да.

- Это по прямой. По диагонали расстояние больше.

- Да.

- Насколько?

- Ну, возможно… возможно, сто двадцать футов.

- Вы утверждаете, - продолжал Мейсон, - что видели, как мистер Тейлман пересек улицу и скрылся за углом.

- Совершенно верно.

- Вы также утверждаете, что наблюдали за этой женщиной с того момента, как увидели ее. Очевидно, вы увидели ее в тот момент, когда Тейлман прошел всего двадцать футов. Так за кем же вы наблюдали - за ней или за Тейлманом?

На ком был сфокусирован ваш взгляд - на Тейлмане или на женщине?

- Ну… где-то между ними.

- Значит, вы не наблюдали за женщиной?

- Наблюдал, но мой взгляд не был сфокусирован на ней.

- И вы не наблюдали за Тейлманом?

- Наблюдал, но мой взгляд не был сфокусирован на нем.

- Другими словами, пока женщина с изящной фигурой переходила улицу, вы смотрели не на нее, а в точку где-то футах в десяти перед ней?

- Пожалуй, нет. Я… я переводил взгляд с одного на другого.

- Вы можете описать походку этой женщины?

- Она была очень грациозная, очень… скажем, соблазнительная.

- И вы оторвали взгляд от этой соблазнительной походки, от этого грациозного скольжения, от покачивающихся бедер, чтобы посмотреть на мистера Тейлмана, который шел футов на двадцать впереди?

- Пожалуй, нет, - признал Трой. - Если вы так ставите вопрос, мистер Мейсон, думаю, что нет. Я все время смотрел на девушку.

- Значит, вы ошибались, говоря, что наблюдали за Тейлманом?

- Да. Я его видел, но наблюдал за девушкой. Мои глаза смотрели на нее.

- Значит, вы ошибались, говоря, что ваш взгляд был сфокусирован где-то между ней и мистером Тейлманом?

- Я не подумал, отвечая на этот вопрос, мистер Мейсон.

- Другими словами, находясь под присягой, вы отвечали, не подумав?

- Да, пожалуй, так.

- И потому дали неверный ответ?

- Да. Должно быть, так.

- Благодарю вас, - с преувеличенной вежливостью сказал Мейсон. - Я так и думал. Были ли еще вопросы, на которые вы ответили, не подумав?

- Нет.

- Теперь вы думаете?

- Да.

- У меня все, - сказал Мейсон.

- Вызываю в качестве свидетеля миссис Морли Тейлман, - объявил Раскин.

Вторая миссис Тейлман, одетая в черное, со скромно опущенными глазами, медленно прошла вперед, подняла правую руку, произнесла слова клятвы и приготовилась давать показания.

В голосе Раскина звучало профессиональное сочувствие, с которым многие прокуроры обращаются к вдовам.

- Миссис Тейлман, - начал он, - нам придется выполнить печальный долг. Вы вдова мистера Морли Тейлмана и были, насколько мне известно, вызваны для опознания тела после того, как оно было найдено.

- Да, это так, - сказала она.

- Вы его опознали?

- Да, это был мой муж, Морли Тейлман.

- Теперь сосредоточимся на вторнике, накануне обнаружения тела. Вы можете рассказать, когда видели мужа в последний раз, где это было, что он делал?

Медленно, тихим голосом свидетельница рассказала, как Тейлман вернулся из конторы, сказав, что собирается в Бейкерсфилд; он попросил свежий костюм; пока он брился в ванной, она просмотрела карманы старого костюма, обнаружила письмо и конверт, прочитала письмо и положила вместе с конвертом в карман пиджака, который собирался надеть муж.

- Именно этот костюм был на нем в момент смерти? - спросил Раскин.

- Да.

Можете допрашивать, - повернулся Раскин к Мейсону.

Мейсон встал напротив стройной женщины с опущенными глазами.

- Миссис Тейлман, - начал он, - где вы познакомились со своим мужем?

- В Лас-Вегасе, штат Невада, - тихо ответила она.

- Чем вы занимались в это время?

- Возражаю, - вмешался Раскин, - вопрос не относится к делу.

- Возражение отклоняется, - объявил судья Сеймур. - Я намерен дать возможность адвокату обвиняемой строить защиту так, как он считает нужным. Свидетельница, ответьте на вопрос.

- У меня были различные занятия.

- Расскажите о них подробнее, - предложил Мейсон.

Ее голос слегка окреп, а ресницы приподнялись достаточно, чтобы бросить на Мейсона неприязненный взгляд.

- Пожалуй, лучше всего это можно описать, сказав, что я была статисткой в шоу.

- Вам приходилось демонстрировать купальники?

- Да, иногда.

- Вы работали в ночном клубе?

- Да.

- Зазывалой?

- Я не понимаю, что вы имеете в виду.

- Вы надевали узкие, облегающие платья с очень большим вырезом и прохаживались между игорными столами?

- Все вечерние платья облегающие.

- И ваши тоже были такими?

- Да.

- Вы ходили вокруг игорных столов?

- Да.

- С вами было легко познакомиться?

- Это была моя работа.

- И поэтому с вами было легко познакомиться?

- Я просто выполняла свои обязанности.

- С вами было легко познакомиться?

- Пожалуй, да.

- И легче всего с вами знакомились богатые мужчины, которые могли себе позволить тратить деньги за игорными столами. Не правда ли?

- Да! - резко ответила она.

- Вы старались поощрять их интерес к игре, крутились возле игорных столов, поддерживали разговор, делали иногда ставки сами?

- Я старалась быть привлекательной.

- Вы пользовались жетонами?

- Всегда.

- С Морли Тейлманом вы познакомились за игорным столом, не так ли?

- Кажется, да.

- Вы не знаете точно?

- Да, думаю, там.

- Вы играли жетонами?

- Я же сказала, что всегда пользовалась жетонами.

- Это были специальные жетоны, правда? Необменные, вам их выдавали. Их нельзя было обменять на деньги, вы просто делали вид, что играете.

- Да.

- И вы хотите убедить присяжных, что не знаете значения слова «зазывала»?

- Я слышала это слово.

- Вы когда-нибудь пользовались им?

- Может быть…

- Вы пользовались словом, не понимая его значения?

- Я знала, что оно означает в том смысле, в котором я его использовала.

- Вот именно, - сказал Мейсон. - Значит, когда вы сказали, что не знаете значения слова «зазывала», вы были не вполне искренни?

- Ваша честь, - вмешался Раскин, - это попытка опорочить свидетеля.

- Возражение отклоняется, - оборвал его судья Сеймур.

- Ответьте на вопрос, миссис Тейлман, - настаивал Мейсон.

- Я не знала того смысла этого слова, в котором вы его употребляете. У вас оно кажется…

- Недостойным, - подсказал Мейсон.

- Что-то в этом роде.

- Вы считаете свое занятие достойным?

- Я старалась вести себя достойно.

- Как леди?

- Да.

- И, тем не менее, используя ваше собственное выражение, вы были приманкой.

Она прикусила губу:

- Ну, хорошо, я была приманкой.

- Когда вы впервые увидели Морли Тейлмана, он играл, не так ли?

- Да.

- Кто-нибудь направил вас к этому столу? Кто-то представляющий интересы хозяина показал вам Морли Тейлмана? Велел вам подойти и поработать над ним?

- Выражение «поработать над ним» не было употреблено.

- Но мысль вы поняли?

- Я подошла к столу и, когда мистер Тейлман выиграл, улыбнулась ему. Это сломало лед.

- Какой лед? - поинтересовался Мейсон.

- Ну, скажем, дало ему шанс познакомиться со мной.

- Вы считаете, что между вами был лед?

- Я просто употребила это выражение.

- Я тоже просто употребил это выражение, - сказал Мейсон. - Я вовсе не имел в виду, что вы имеете в виду лед в переносном смысле, и использовал это слово в том же смысле. Итак, вам пришлось разбить какой-то лед?

- Это зависит от того, как посмотреть на ситуацию.

- Вы подошли, чтобы познакомиться с ним?

- Ну…

- Да или нет?

- Да! - вскипела она. И неожиданно подняв голос и глаза, сказала: - Я там работала. Не надо притворяться наивным, мистер Мейсон! Вы бывали в Лас-Вегасе.

Мейсон поклонился и сказал:

- Абсолютно верно. Большое спасибо, миссис Тейлман. Я просто хотел, чтобы присяжные представили себя ситуацию.

- Уважаемый суд, - сказал Раскин, - я утверждаю, что защитник несправедлив к свидетельнице, что он пытается ее опорочить и представить перед присяжными в ложном свете. Эта женщина вдова. Она овдовела в результате преступления, совершенного…

- Одну минуту, - прервал его Мейсон, - в настоящий момент дело не рассматривается в суде и не должно обсуждаться сторонами.

- Но я возражаю против того, чтобы эту женщину представляли перед присяжными как легкомысленную особу! - закричал Раскин.

- А я возражаю против того, чтобы ее представляли как тихую, убитую горем вдову, против того, чтобы обвинение могло играть на симпатиях присяжных, - парировал Мейсон.

Судья Сеймур нахмурился:

- В данный момент дело не разбирается в суде, поэтому нет смысла представлять возражения. Присяжные вызваны лишь для того, чтобы увидеть свидетелей, услышать их показания, сформировать свое мнениеотносительно фактов. У обвинения один взгляд на дело, у защиты - другой. Пожалуйста, джентльмены, не переходите на личности. Продолжайте, мистер Мейсон.

К этому времени свидетельница уже не напоминала хрупкую, беспомощную, убитую горем вдову. Она сидела, слегка наклонясь вперед и свирепо глядя на Мейсона.

- Продолжим, - сказал он, - вы нашли письмо в кармане вашего мужа.

- Если это можно назвать письмом, - огрызнулась она, - угрозы шантажиста.

- И конверт.

- И конверт, - передразнила она.

- В левом верхнем углу конверта был обратный адрес и имя А. Б. Видал.

- В левом верхнем углу, - снова повторила за ним она, - был обратный адрес и имя - А. Б. Видал. - Она была слишком разозлена, чтобы скрывать свои эмоции.

- Вы говорите, это были угрозы шантажиста. Откуда вы это знаете?

- А что это, по-вашему, было - приглашение на танцы? - взорвалась она.

Нахмуренные брови судьи Сеймура остановили начавшееся веселье.

- И отправителем был А. Б. Видал?

- И отправителем был А. Б. Видал.

- Теперь, миссис Тейлман, - обратился к ней Мейсон, - сообщите, пожалуйста, присяжным ваше девичье имя.

- Дей Даунс.

- Это имя дали вам при крещении?

- Не знаю, - ответила она, - я там была, но ничего не помню.

- Вы пошли в школу под этим именем?

- Я не помню, когда пошла в школу.

- Это ли имя вы носили, когда вам было двенадцать лет?

Она немного поколебалась и сказала:

- Вы же понимаете, мистер Мейсон, что это был профессиональный псевдоним.

- Понятно, - отозвался Мейсон. - А ваше настоящее имя?

- Я…

- Ну-ну, продолжайте!

- Агнес.

- Агнес, а дальше?

- Агнес Видал! - выкрикнула она.

- Благодарю вас, - произнес Мейсон. - Это все.

- Одну минуточку, - тихо, успокаивающе начал Раскин, - миссис Тейлман, я понимаю ваш гнев. Прошу вас объяснить присяжным, что вы почувствовали, увидев имя на конверте.

- Я почувствовала, - начала она, стараясь вернуться к роли безутешной вдовы, - что какой-то шантажист использовал имя Видал, чтобы показать моему мужу, что он знает… все обо мне.

- Вы посылали это письмо?

- Нет, конечно.

- Вы имеете к нему какое-то отношение?

- Нет.

- Что вы о нем знаете?

- Только то, что уже рассказала.

- Какое впечатление произвело на вас имя А. Б. Видал?

Судья Сеймур взглянул на Мейсона:

- Защита не возражает, чтобы свидетель рассказал о своих впечатлениях?

- Ни в коем случае, - ответил Мейсон. - Я и сам хотел бы задать несколько вопросов по этому поводу.

Свидетельница снова свирепо взглянула на Мейсона и повысила голос:

- Я была просто уверена, что это шантаж и имя использовано, чтобы задеть моего мужа.

- У меня все, - объявил Раскин.

- Теперь вы, - обратился к Мейсону судья Сеймур.

- Благодарю, ваша честь. Я хотел бы узнать у свидетельницы, что именно в ее прошлом могло натолкнуть ее мужа на мысль о шантаже?

- Минуту, минуту! - закричал, вскакивая, Раскин. - Свидетельница не говорила ничего подобного. Вопрос не относится к делу!

- Напротив, - возразил Мейсон, - свидетельница поведала о своих впечатлениях, и я настаиваю на том, что мой вопрос вытекает из ее ответа.

- Вполне возможно, - сказал судья Сеймур, - но это совсем не значит, что мы можем тратить время на обсуждение несущественных вопросов. Однако в связи с характером перекрестного допроса я намерен разрешить этот вопрос.

- Вы поняли вопрос? - спросил Мейсон свидетельницу.

- Я не совсем в этом уверена.

- Что в вашем прошлом заставило вас подумать, что использование вашего имени имеет отношение к шантажу?

- Ничего! - взорвалась она. - Абсолютно ничего!

- Благодарю вас, - вежливо улыбнулся Мейсон. - У меня все.

- У нас все, - объявил Раскин.

Все еще взбешенная свидетельница прошла мимо стола защиты, бросая на Мейсона свирепые взгляды.

Мейсон повернулся к сидящей позади него Дженис Вайнрайт и ободряюще шепнул:

- Образ застенчивой, скромной вдовы, согнувшейся под тяжестью горя, мы разрушили.

Раскин вызвал лейтенанта Трэгга.

Лейтенант Трэгг очень кратко и профессионально описал место убийства. Его, объяснил он, попросили работать с людьми шерифа, поскольку он занимался этим делом, когда обнаружилось, что Морли Тейлман пропал.

Спокойно, невозмутимо и объективно он описал помещение: диван-кровать, душ, туалет, письменный стол, стулья и стенной шкаф, в котором хранились бумаги.

Тело лежало лицом вниз на полу, правая рука слегка вытянута над головой, левая - на уровне левого бедра.

Тело, указал лейтенант Трэгг, было полностью окоченевшим.

- В какое время вы увидели тело? - спросил Раскин.

- В семь двадцать семь вечера.

- В среду, четвертого?

- Совершенно верно.

- Вам известно, когда было обнаружено тело?

- Нет.

- Но вы знаете, когда вам об этом сообщили?

- Да.

- В какое время это было?

- Около шести часов.

- Вы можете допрашивать свидетеля, - сказал Раскин Мейсону.

- Диван-кровать был разложен? - спросил Мейсон.

- Нет, уже сложен.

- Может быть, его вообще не разбирали?

- Этого я не знаю, - подумав, ответил Трэгг.

- Благодарю вас, у меня все, - объявил Мейсон.

- Доктор Ломбард Джаспер, - объявил Раскин.

- Доктор Джаспер вышел вперед, принес присягу и сообщил, что является помощником судебно-медицинского эксперта и обследовал тело Морли Тейлмана, прежде чем его забрали с места происшествия; обследование проводилось примерно в половине восьмого вечера, в среду, четвертого; по мнению доктора Джаспера, смерть наступила между полуночью и пятью часами утра.

- Как вы установили время смерти? - спросил Мейсон.

- На основании различных факторов, известных судебно-медицинским экспертам.

- И что же это за факторы, известные судебно-медицинским экспертам?

- Например, трупные пятна.

- Что еще?

- Окоченение - начало, продолжительность, окончание.

- А теперь, доктор, давайте забудем профессиональный жаргон и изложим все так, чтобы поняли присяжные. Что такое трупные пятна?

- Характерный цвет трупа, появляющийся в результате коагуляции крови в капиллярах.

- Что-то у вас не очень хорошо получается, - заметил Мейсон. - Может, я вам помогу, доктор?

При жизни у нас существует кровяное давление, так?

- Да.

- После смерти давление становится равным нулю?

- Да.

- Поэтому кровь стекает в нижние части тела, так?

- Да.

- И поскольку кровь перестает циркулировать, она начинает сгущаться, верно?

- Да.

- Поэтому нижние части тела приобретают специфический оттенок, так называемые трупные пятна?

- Да.

- Как скоро после смерти появляются трупные пятна? Точнее, когда они становятся заметными?

- Спустя один-два часа после смерти.

- И как долго они сохраняются?

- Довольно долго.

- Двенадцать часов?

- Да.

- Двадцать четыре часа?

- Да.

- Следовательно, трупные пятна показывают только, что смерть произошла больше, чем час назад?

- Нет. Они продолжают развиваться. Цвет тоже указывает на время смерти.

- Есть какая-то разница между трупными пятнами спустя пять или десять часов?

- Я бы сказал, что через пять часов образование трупных пятен завершается.

- На теле, которое вы осматривали, оно было завершено?

- Да.

- Следовательно, по трупным пятнам на теле, которое вы осматривали, можно было сказать, только, что смерть наступила не менее пяти часов назад?

- Ну, есть и другие факторы…

- Пока оставим их в покое, - сказал Мейсон. - Я говорю сейчас только о трупных пятнах. Верно ли, что только по трупным пятнам на теле, которое вы осматривали, можно было утверждать, что смерть наступила более пяти часов назад?

Доктор заметно колебался.

- Да или нет? - настаивал Мейсон.

- Да, - произнес наконец доктор Джаспер.

- Теперь перейдем к другому фактору, который вы упомянули. Трупное окоченение. Вы можете описать его так, чтобы поняли присяжные?

- Это отвердение тела в результате химических процессов в мышечных тканях. Сразу после смерти тело очень мягкое. Потом начинается окоченение - лицо, шея, грудь, руки, живот и, наконец все тело. Потом, через некоторое время, окоченение начинает проходить, в том же порядке, как начиналось: лицо, шея и так далее.

- В данном случае окоченение охватило все тело?

- Совершенно верно.

- И поэтому вы решили, что смерть наступила между полуночью и пятью часами утра. Скорость развития трупного окоченения всегда одинакова?

- Не обязательно.

- В какой период оно обычно происходит?

- От восьми до двенадцати часов.

- Следовательно, если полностью окоченевшее тело найдено в семь тридцать утра, то возможно, что смерть наступила и в десять тридцать утра?

- Да, возможно.

- Правда ли, что наступление трупного окоченения может быть ускорено другими факторами? Что, если человек был убит во время борьбы, окоченение развивается гораздо быстрее?

- Да, это правда.

- И на него влияет температура?

- Да.

- Встречаются случаи, не так ли, когда трупное окоченение наступает почти мгновенно?

- Во всяком случае, в течение очень короткого периода.

- Почти мгновенно?

- Это зависит от того, что вы считаете мгновением.

- Минут за десять - пятнадцать.

- Да, это возможно.

- Доктор, вы заявили, что установили время наступления смерти с помощью определенных факторов, известных опытным судебно-медицинским экспертам, и назвали два: трупные пятна и трупное окоченение. Я хочу спросить вас: какие другие факторы вы имели в виду, устанавливая время наступления смерти?

- Никаких.

- Никаких? - Голос Мейсона выразил недоверчивое удивление.

- Никаких, - подтвердил доктор Джаспер.

- Вам известно, что установление момента смерти по трупному окоченению может вести к неправильным выводам?

- Я бы сказал, что это довольно точный показатель.

- А я бы сказал, что это не точный показатель, если оно может возникать уже через несколько минут после смерти или задерживаться чуть ли не на двенадцать часов.

- Ну, это уже крайности.

- А откуда вам известно, что этот случай не является крайностью?

Доктор Джаспер беспокойно заерзал.

- Отвечайте же, - сказал Мейсон. - Откуда вам известно, что этот случай не является крайностью?

- Я этого не знаю, - признал доктор.

- А как насчет температуры тела? - поинтересовался Мейсон. - Разве это не считается самым надежным способом определения времени смерти?

- Да, температура тела - это тоже фактор.

- Возможно, один из наиболее надежных факторов.

- Это один из факторов.

- Он надежен?

- Довольно надежен. Но бывают различные отклонения.

- Но не такие большие, как с трупным окоченением?

- Ну, смотря по обстоятельствам.

- Доктор, не вам ли принадлежит статья «Определение времени смерти», опубликованная в судебно-медицинском журнале в декабре прошлого года? В ней вы утверждаете, что из всех факторов, помогающих установить время наступления смерти, трупное окоченение, возможно, наименее надежный, а самый надежный, пожалуй, температура тела.

Доктор беспокойно зашевелился на свидетельском месте.

- Не уверен, что я высказался именно так.

Мейсон открыл свой портфель, достал из него журнал и сказал:

- Может быть, вы хотите, доктор, чтобы я освежил вашу память?

- Нет, не надо. Я вспомнил, что действительно говорил нечто подобное.

- Почему же сейчас вы стараетесь преувеличить значение трупного окоченения для установления времени наступления смерти и свести до минимума значение температурного фактора?

- Я не делаю ничего подобного! - возмущенно запротестовал доктор.

- Вы установили время смерти по двум факторам, которые, как вы утверждаете, являются надежными для судебно-медицинского эксперта: трупные пятна и трупное окоченение. А как насчет температуры, доктор? Вы измеряли температуру?

- Не измерял.

- Вот как?

- Когда я увидел тело, он было полностью одето, а единственный способ измерить температуру тела… Ну, одним словом, тело в этот момент должно быть полностью раздето.

- Когда тело увозили, оно было полностью одето?

- Да.

- А после того как оно было раздето, температура измерялась?

- Очевидно, нет, - признал доктор. - Произошла какая-то путаница. Кто-то решил, что измерил я, а я решил, что это сделал кто-то другой. Во всяком случае, температуру не измерили.

- Итак, - продолжал Мейсон, - вы пытаетесь установить время наступления смерти только с помощью двух факторов: трупных пятен и трупного окоченения. В своей статье вы утверждаете, однако, что окоченение наименее надежный фактор, поскольку на него оказывают большое влияние внешние условия, а трупные пятна вы там даже не упомянули.

- Да, действительно, не упомянул…

- Итак, кто-то ошибся, не измерил температуру тела, а вы, чтобы ваши показания выглядели убедительно, упомянули трупные пятна как надежный фактор определения момента смерти? Разве в данных обстоятельствах трупные пятна являются надежным показателем?

- Возражаю, - вмешался Раскин. - Вопрос некорректен.

- Что же в нем некорректного? - спросил судья Сеймур.

- Он выставляет свидетеля в невыгодном свете.

- Вы, очевидно, полагаете, что ответ свидетеля будет утвердительным, - заметил судья Сеймур.

- Это же совершенно ясно из хода допроса, - сказал Раскин,- Я думаю, что доктор Джаспер старался быть беспристрастным…

- В данный момент, - вмешался Мейсон, - у помощника прокурора нет никакой необходимости защищать свидетеля. Пусть он займется этим на судебном процессе.

- Я думаю, возражение обвинения следует отклонить, - решил судья Сеймур. - Отвечайте на вопрос, доктор Джаспер.

Доктор переступил с ноги на ногу и произнес:

- Я старался давать показания как можно более добросовестно. Мое мнение таково: смерть наступила между полуночью и пятью утра. Я сообщил, какие факторы принимал во внимание.

- Отрицаете ли вы, что употребляли термин «трупные пятна» только с целью произвести впечатление на присяжных?

- Я употребил этот термин потому, что он был уместен в данном случае.

- Но согласно вашим же собственным показаниям, они только показывали, что смерть наступила более пяти часов назад. Это тоже кое-что, но как могло случиться, что вы даже не упомянули о трупных пятнах в своей статье?

- Возможно, просто не подумал об этом.

- Вы хотите сказать, что писали свою статью не думая?

- Я же не должен был включать в нее все.

- Вы упустили это из виду?

- Я бы этого не сказал.

- Может быть, вы чувствовали, что, если упомянете о трупных пятнах в статье в таком авторитетном журнале, ваши коллеги, хорошо знакомые с предметом, высмеют вас?

- Об этом не пишется в статьях подобного рода.

- Об этом не пишется в статье, - подхватил Мейсон, - которая являлась попыткой охватить все научные факторы, способствующие определению момента смерти.

- Да.

- Так почему же вы говорите об этом здесь?

- Потому что это тоже фактор. Признаю, не очень существенный. Но были и другие факторы.

- Ах, вот как, были и другие! Я попросил вас перечислить их, и вы назвали только трупное окоченение и трупные пятна.

- Это медицинские факторы, но были и другие, повлиявшие на мое заключение.

- Например?

- Физические.

- Что вы имеете в виду?

- Фактор времени.

- Что вы имеете в виду под фактором времени?

- Например, грозу.

- Теперь я начинаю понимать суть ваших показаний. Вы видели следы автомашины на мокрой земле, вам сообщили, в какое время прошла гроза, и вы установили время наступления смерти в основном по этим факторам. А теперь, когда вас вызвали для дачи показаний, вы пытаетесь как-то обосновать свое заключение, основанное на посторонней информации, подкрепляя его профессиональным жаргоном.

- Это неправда!

- Но основными факторами для установления времени смерти для вас оказались не медицинские.

- Они помогли мне прийти к определенному заключению.

- Вы не специалист в этом деле?

- У меня есть глаза.

- Поэтому вы установили время смерти, принимая во внимание то, что назвали немедицинскими факторами?

- Я бы сказал так: косвенные доказательства ясно показывали, что смерть наступила до начала грозы.

Поскольку с медицинской стороны этого ничто не опровергало, я и пришел к такому заключению.

- Ну, теперь мы подходим к сути. Доктор, я хочу быть честным с вами, но и вы будьте честны со мной. Вы действительно установили время смерти на основании косвенных доказательств, потому что с медицинской точки зрения этому ничто не противоречило; вы заявили под присягой, что смерть наступила между полуночью и пятью часами утра. Так?

- В целом так, - ответил доктор Джаспер. - Несмотря на вашу попытку исказить мои показания, факт остается фактом: смерть наступила между полуночью и пятью часами утра.

- Скорее в силу вещественных косвенных доказательств, чем медицинских факторов?

- В силу всех вместе взятых.

- Отдельно взятые медицинские факторы не дают возможности точно установить время смерти?

- Нет.

- Другими словами, на ваше мнение в первую очередь повлияли не медицинские факторы, медицинские лишь подтвердили его?

- Если вы так ставите вопрос, да.

- Да, я ставлю вопрос именно так. У меня больше нет вопросов.

- У обвинения вопросов тоже нет, - сказал Раскин.

Доктор Джаспер вернулся на свое место.

Карлотта подошла к свидетельскому месту и принесла присягу.

- Вы бывшая жена покойного? - спросил Раскин.

- Да.

- Четвертого числа вы приехали в Лас-Вегас, штат Невада?

- Да.

- Почему вы отправились в Лас-Вегас?

- Я предполагала встретиться там со своим бывшим мужем. У меня были основания полагать, что он хочет купить некоторые акции, которые я получила при разводе.

- Вы обсуждали этот вопрос с вашим бывшим мужем?

- Не с ним лично. Я сказала человеку, который, как я считала, представлял его интересы, что приеду в Лас-Вегас, но не желаю иметь никаких дел с посредниками.

Я хотела иметь дело с покупателем, кто бы он ни был.

- В Лас-Вегасе вас встретила обвиняемая?

- Совершенно верно.

- Защита может приступить к допросу, - объявил Раскин.

- Почему вы выбрали Лас-Вегас, миссис Тейлман? - спросил Мейсон.

- Потому что была уверена, что имею дело с агентом моего бывшего мужа. Именно в Лас-Вегасе был разрушен наш брак, и я решила… Я хотела получить удовлетворение, встретившись с ним здесь.

- Сейчас вы весите значительно меньше, чем в то время, не так ли? Вы занялись собой, чтобы… скажем, вернуться в строй. Это так, миссис Тейлман?

- Абсолютно верно, - ответила она. - Я знала своего бывшего мужа, о, я знала его очень хорошо! Если бы он встретил меня в Лас-Вегасе, я дала бы этой потаскушке попробовать ее собственного снадобья…

- Минуточку, - прервал ее судья Сеймур. - Давайте не будем прибегать к оскорблениям, миссис Тейлман.

- Я просто отвечаю на вопрос, - сказала она. - Простите, ваша честь.

- Я прекрасно понимаю ваши чувства, - поклонился Мейсон. - Это все, миссис Тейлман. Благодарю вас.

- Джентльмены, наступило время перерыва, - объявил судья Сеймур. - Мне не хотелось прерывать допрос свидетеля. Следующее заседание суда завтра утром в девять тридцать. Присяжным не разрешается высказывать какие-либо мнения по делу, обсуждать его между собой или позволять обсуждать его в их присутствии. Подсудимая остается под стражей. Суд удаляется до девяти тридцати завтрашнего утра.

Мейсон повернулся к офицеру охраны:

- Я хотел бы поговорить со своей подзащитной, прежде чем ее уведут.

Офицер кивнул.

Мейсон дождался, когда зал заседаний опустеет, и повернулся к Дженис Вайнрайт:

- Вы сказали, что разговаривали с Морли Тейлманом четвертого утром, после разговора со мной. Согласно показаниям свидетелей обвинения, к этому моменту он был уже часа четыре как мертв. Мне необходимо было расшатать их теорию, хотя, возможно, с точки зрения некоторых присяжных я был излишне суров с доктором.

- Я понимаю, - сказала она.

- Это, однако, не значит, что вы говорили правду.

- Мистер Мейсон, я говорю правду.

- Я вам верю, потому что это мой долг. Как ваш адвокат я обязан принять вашу версию и помочь вам. Но показания свидетельствуют против вас, особенно косвенные улики.

- И тем не менее я повторяю: я не была там. Я не видела мистера Тейлмана с того момента, как он уехал из конторы третьего днем.

- Знаете, Дженис, меня не покидает чувство, что вы лжете, и если это так, то вы попадете прямым ходом в газовую камеру.

- Я ничего не могу поделать. Я сказала правду.

- В таком случае запомните: мне приказано представить суду записи, сделанные у меня в кабинете. У них теперь есть номера двадцатидолларовых купюр, которые были в чемодане. Если им удастся связать вас хоть с одной из этих бумажек, ваша песенка спета.

- Я прекрасно понимаю это, но они никак не могут связать меня с этими деньгами. Я до них даже не дотрагивалась. Я сделала все точно, как вы велели. Положила деньги в камеру хранения и отправила ключ. Больше я к этой секции и близко не подходила. Вы же знаете, что я не могла взять деньги, потому что ключ от чемодана был у вас.

- У меня был один ключ. Но ничто не мешало вам заказать еще дюжину ключей от этого чемодана.

- Я этого не делала.

- Вы так сказали.

- Я сказала правду.

- Но ваша машина несомненно была на месте убийства. Совпадение слепков не может быть случайным.

- Я туда не ездила.

- Ну хорошо, - согласился Мейсон. - Значит, кто-то хотел бросить на вас подозрение, кто-то воспользовался вашей машиной. Но это очень маловероятно. Давайте вернемся к четвертому числу. Было объявлено об исчезновении мистера Тейлмана. У вас в конторе сидел полицейский детектив. Где в это время была ваша машина?

- На стоянке возле конторы.

- Потом вы поехали домой, во всяком случае, вы сказали, что звонили мне из дома.

- Да.

- А потом?

- Потом позвонил мистер Тейлман.

- Что он сказал?

- Он велел мне взять денег из сейфа и первым же вечерним рейсом отправиться в Лас-Вегас, чтобы встретить его первую жену, которая приедет поездом. Карлотта не любит летать.

- И что вы сделали?

- Взяла деньги из сейфа.

- Сколько?

- Он велел взять двести пятьдесят долларов.

- А сколько там было?

- Он старался, чтобы там всегда было долларов пятьсот.

- И вы взяли двести пятьдесят на поездку?

- Да. Я следовала инструкции.

- Но вы же дали мне двести пятьдесят долларов как гонорар в Лас-Вегасе.

Она секунду колебалась, потом произнесла:

- Это тоже было в соответствии с инструкцией. Он велел дать вам двести пятьдесят долларов.

- Вы взяли двести пятьдесят на поездку и двести пятьдесят для меня. Это пятьсот. Оставались ли еще деньги в ящике?

- Нет.

- Вы взяли все?

- Да.

- Обвинение непременно обратит внимание на этот факт. Сразу после смерти мистера Тейлмана вы выгребаете из его сейфа все до копейки.

Она чуть не плакала:

- Я сделала только то, что он велел.

- Куда вы отправились после этого?

- В салон красоты.

- Как долго вы там пробыли?

- Часов пять.

- Вы поехали туда на машине?

- Салон рядом с моим домом.

- Где находилась ваша машина?

- В переулке около дома.

- Когда вы увидели свою машину после посещения салона красоты?

- Четвертого?

- Да.

- В половине шестого, когда поехала в аэропорт.

- Вам придется рассказать это, и тогда вы попались… Послушайте, Дженис, если у вас был роман с мистером Тейлманом, скажите мне об этом, и скажите прямо сейчас. Если вы поехали в Палмдейл на свидание с ним…

- Мистер Мейсон, я же говорю вам, что этого не было. И я знаю, что мистер Тейлман звонил мне не оттуда. Там нет телефона. Ближайший телефон находится в двух милях.

- А может ли быть, что вас обманули, что кто-то изображал мистера Тейлмана?

- Ни в коем случае, - твердо ответила она, - я знаю голос мистера Тейлмана.

Мейсон покачал головой:

-'Дженис, это просто невозможное стечение обстоятельств. Как только вы начнете давать показания, вас просто разорвут на куски.

- Но это правда!

- Ну что ж, пусть будет так. Но мне все-таки кажется, что вы от меня что-то скрываете. У меня такое чувство, что вы пытаетесь меня обмануть. Ну что ж, вам же от этого будет хуже.

Она заплакала:

- Вы мне не доверяете.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее и сказал:

- Вы приводите меня в недоумение, Дженис, но я все равно буду представлять ваши интересы перед присяжными.

- Я бы хотела, чтобы вы мне больше доверяли.

- Я бы тоже этого хотел, но факты против вас. Вы должны были там быть. Вы должны были приехать туда до дождя и уехать после дождя.

- Я не была там! Не была! Не была! - крикнула она.

Мейсон пожал плечами.

- Ну, хорошо, Дженис, как хотите. Но я не могу позволить вам давать такие показания. Для вас лучше сидеть молча. Обвинение само должно доказывать вашу вину.

- Мне можно так сделать? - спросила она. - Можно не давать показаний?

- Вы боитесь?

- Да. Я не хочу, чтобы они спрашивали, как я отношусь к мистеру Тейлману.

Мейсон подтвердил:

- Закон дает вам право промолчать, не доказывать свою невиновность, заставить обвинение доказывать вашу вину. Но могу поделиться с вами кое-какими соображениями. Если они найдут доказательства, а вы откажетесь от дачи показаний, вас наверняка обвинят в предумышленном убийстве. Вы молоды и красивы, много лет преданно служили своему хозяину, поэтому вам, возможно, заменят газовую камеру на пожизненное заключение, но вас несомненно обвинят в предумышленном убийстве.

- Я ничего не могу поделать, - всхлипнула она.

- Черт побери! Боюсь, что я тоже.

XIII

Мейсон мрачно вышагивал по кабинету. Делла Стрит, привыкшая к его настроениям, сидела за своим столом и обеспокоенно наблюдала за ним.

- Что случится, если вы не позволите ей давать показания?

- Девять из десяти, что ее осудят. А если позволю, то осудят обязательно. Она явно была влюблена в Тейлмана, и до его второй женитьбы они, очевидно, провели вместе несколько выходных. Дженис пытается скрыть свои чувства и несомненно хотела бы сохранить эти встречи в тайне. Если ее начнут допрашивать об этом, то ее репутация будет погублена в глазах присяжных. А если у нее найдут хоть одну банкноту из тех, что были в чемодане, с ней все кончено.

- Естественно, - согласилась Делла.

- В этом деле слишком многое говорит о шантаже, - продолжал Мейсон. - Не было никакой необходимости посылать Тейлману два письма: одно домой, другое в контору. Если Тейлман велел секретарше не вскрывать писем от А. Б. Видала, зачем бросать письмо в корзину для бумаг, где она его наверняка увидит? Письмо… В нем просто предлагалось приготовить деньги. Там не говорилось ни о чемодане, ни о камере хранения. Дженис сейчас считает, что весь этот шантаж - выдумка Тейлмана, чтобы получить большую сумму наличными для какой-то сделки. Но Тейлман мертв, он ничего не может рассказать. Когда за него начнет говорить Дженис, ее будут слушать с откровенным подозрением. Когда она попытается защитить себя словами Тейлмана, присяжные ей не поверят… И кому-то удастся улизнуть с двумястами тысячами долларов в двадцатидолларовых купюрах.

Делла Стрит покачала головой:

- Во всем этом нет логики.

- Тем не менее, нам придется ее отыскать. Нужно изложить присяжным логичную версию случившегося. Более того, она должна быть стройной и убедительной, чтобы прокуратура не смогла ее разрушить. На сегодняшний день складывается впечатление, что никакого шантажиста вообще не было. Тейлман придумал какую-то головоломку, чтобы сделать вид, что его шантажируют, но я не могу этого доказать. Как только Дженис Вайнрайт начнет давать показания, она погибла… Если они найдут хоть одну двадцатидолларовую бумажку из тех денег, что были в чемодане, ее отправят в газовую камеру.

- Вы все время это повторяете, шеф. Вы думаете, они могут у нее оказаться?

- Боюсь, что да. Понимаете, она взяла из сейфа пятьсот долларов. Представьте, что вся история с шантажистом - выдумка Тейлмана, чтобы получить наличные из банка. Вполне возможно, что деньги, положенные в сейф, он достал из того чемодана. Черт возьми, Делла, в этом деле кое-какие детали просто не имеют логического объяснения!

- Вы уверены, что Дженис нельзя давать показания?

- Да, если она что-то скрывает. По-моему, она даже не представляет, что ее ждет при перекрестном допросе. Еще и по этой причине я так обошелся со второй миссис Тейлман. Я хотел показать Дженис, что может сделать со свидетелем представитель противной стороны.

- Ну знаете, - негодующе возразила Делла Стрит, - миссис Тейлман это заслужила. Она достаточно повидала в жизни и знает, что к чему. Она вышла замуж за Тейлмана, потому что это было ей выгодно. Она украла его, сознательно украла у жены! И имела нахальство явиться в суд безутешной вдовой. Ну, прямо скромница! Такая тихая, такая робкая, глазки опущены! Вы не хуже меня знаете, что она уже прикидывает, что будет делать с унаследованными деньгами. Она была приманкой в игорном доме, подошла к Тейлману, чтобы подбить его продолжать игру. Приглянулась ему, прикинула и решила, что он ей подойдет. И получила свое.

Мейсон кивнул.

- Как выглядел перекрестный допрос?

- Можете мне поверить, вы сорвали маску с этой женщины. Она производила замечательное впечатление на присяжных, пока сидела такая скромная, милая, храбрая. Вы начали ее бесить, и наружу вылез ее истинный характер. Она смотрела на вас так, словно готова задушить собственными руками. Могу поспорить, что сейчас она втыкает булавки в ваше изображение.

Мейсон усмехнулся:

- Возможно, она не испытывает ко мне нежных чувств… Черт возьми, Делла, я чувствую, что присяжные заинтересовались. Я думаю, они не стали бы возражать против моей теории, только у меня ее нет. Я не рискую ее выдвигать, пока обвинение не представило все свои доказательства.

Раздался условный стук в дверь. Мейсон открыл и впустил Пола Дрейка.

- Привет, Перри, - сказал Дрейк. - Как дела, красотка? - обратился он к Делле.

- Все еще в седле, - ответил Мейсон. - Но несколько раз нас изрядно тряхнуло. Даже думать не хочется о том, что нас ожидает.

- Ужасно неприятно приносить плохие новости, но должен вам кое-что сказать.

- Что еще?

- Они приготовили бомбу, настоящую бомбу, которую намерены подкинуть вам в самый последний момент. Они чувствуют, что вы намерены обойтись без показаний Дженис, что ты рассчитываешь на свои ораторские способности. Так вот, они намерены вынудить тебя поставить Дженис на свидетельское место и расколоть ее.

- Каким образом?

- Не знаю. Какие-то улики, которые они намерены представить в последний момент. Гамильтон Бергер, окружной прокурор, намерен присутствовать в зале суда. Они намерены выждать момент, когда загонят тебя в ловушку. Они не позволят тебе отложить дело или устроить перерыв. Это случится или в середине утреннего, или в середине вечернего заседания. После этого они намерены закончить выступления своей стороны, и тебе придется выступать, еще не оправившись от удара.

- У тебя есть возможность узнать, что они затеяли? - спросил Мейсон.

Дрейк покачал головой:

- Они охраняют это, как самый важный секрет в мире.

- Но откуда ты это узнал?

- Из надежного источника. Один из газетчиков очень близок с Гамильтоном Бергером. Бергера хватил бы удар, если бы он узнал, что этот человек сообщил мне. Бергер велел ему быть в суде и приготовиться к сенсационному развитию событий. Предупредил, что это произойдет за несколько минут до окончания выступления обвинения, что ты будешь висеть на веточке, а Гамильтон Бергер с удовольствием ее перепилит. Больше ему ничего не удалось выяснить, поэтому он обозлился и пришел ко мне, разнюхать, не знаю ли я чего-нибудь. Я притворился, что имею кое-какие сведения, и он пытался их из меня выкачать, а я выкачал все из него. Я сказал, что ты оставишь обвинение с носом.

Мейсон нахмурился и заходил по кабинету.

Дрейк посмотрел на Деллу Стрит, потом повернулся к адвокату:

- Перри, у меня есть догадка. Правда, только догадка.

- Выкладывай, - сказал Мейсон.

- Ты абсолютно уверен, что не сама Дженис Вайнрайт писала эти письма?

Мейсон повернулся к Дрейку:

- Нет, не абсолютно, а очень хотел бы. Я в этом деле ни в чем не уверен. У меня такое ощущение, что я иду по канату над пропастью, а кто-то уже приготовил нож и может в любую минуту перерезать канат.

- Это совпадает с тем, что сообщил репортер, - сказал Дрейк. - Перри, может, забудем пока об этом и пойдем перекусим?

Мейсон покачал головой.

- Знаешь, Пол, - сказала Делла Стрит, - у него сегодня такой вечер… Он собирается протаптывать дыру в ковре и пить кофе.

- А ты, красавица? - спросил Пол. - Может, пойдем подкрепимся?

Делла Стрит покачала головой:

- Спасибо, Пол. Мое место здесь, рядом с Перри.

- Ты же не можешь помочь ему переживать.

- Нет, - улыбнулась она, - но я могу наливать ему кофе.

Мейсон, похоже, не слышал их разговора. Задумчиво полуприкрыв глаза, он методично шагал по кабинету.

XIV

За тридцать секунд до девяти тридцати, когда зал был уже заполнен беспокойными, перешептывающимися зрителями, когда представители сторон заняли свои места, когда уселись присяжные и все напряженно ожидали появления судьи Сеймура, Гамильтон Бергер, окружной прокурор, вошел через боковую дверь и сел за стол обвинения.

Появление окружного прокурора вызвало бурное обсуждение, и в этот момент бейлиф объявил:

- Прошу всех встать!

Судья Сеймур вошел в зал, кивнул присяжным и публике и сказал:

- Садитесь, пожалуйста. Приступаем к слушанию дела по обвинению Дженис Вайнрайт. Обвиняемая в суде, присяжные присутствуют. Начинайте, господин прокурор.

- Вызываю лейтенанта Софию, полицейское управление Лас-Вегаса, - объявил Раскин.

Лейтенант София принесла присягу, и Раскин спросил ее, делала ли обвиняемая какие-либо заявления после того, как была арестована в Лас-Вегасе, штат Невада.

- Да.

- Добровольно?

- Да.

- Ей не угрожали?

- Нет.

- На нее оказывали давление?

- Нет, никакого давления, никаких обещаний, а также угроз. Ей сообщили о её правах. Более того, ее адвокат рекомендовал ей не делать никаких заявлений.

- И все-таки она сделала заявление?

- Она сделала его лейтенанту Трэггу и мне.

- Очень хорошо. Вы можете сообщить суду и присяжным, что она сказала? - спросил прокурор Раскин.

- Вы хотите задать какие-то вопросы? - обратился судья Сеймур к Мейсону.

- Нет, ваша честь. Послушаем, что сказала обвиняемая.

- Продолжайте, - повернулся Раскин к свидетелю.

- Она сообщила, что ее хозяин, мистер Тейлман, велел ей не вскрывать писем от А. Б. Видала; письмо от Видала пришло, она не вскрыла его, но позже заметила, что мистер Тейлман разорвал письмо и бросил в корзину для бумаг; она увидела это письмо, достала и сложила куски вместе; в письме содержалось требование под угрозой смерти отдать деньги. Она сказала, что Тейлман послал ее купить чемодан. Чемодан она отдала Тейлману с одним ключом, а второй оставила у себя; Тейлман, очевидно, даже не подумал о втором ключе и не спросил о нем; он отнес чемодан к себе в кабинет на несколько минут и снова вынес его; теперь чемодан весил уже около двадцати пяти - тридцати фунтов и был заперт.

Тейлман велел ей отвезти чемодан в камеру хранения на вокзал и положить в ячейку «Ф» ноль восемьдесят два. Она должна была отправить ключ от нее на имя А. Б. Видала, до востребования. В случае, если эта ячейка будет занята, она должна была воспользоваться любой из ближайших четырех слева от нее.

- Она рассказала, что сделала?

- Она сказала, что взяла чемодан, поймала такси и направилась к Перри Мейсону. Она сказала ему, что подозревает, что ее хозяина шантажируют, достала второй ключ от чемодана. Мистер Мейсон открыл чемодан в ее присутствии и в присутствии мисс Стрит, чемодан был набит двадцатидолларовыми купюрами; несколько минут они записывали номера на диктофон и магнитофон; затем закрыли и заперли чемодан, и ключ мистер Мейсон оставил у себя. Обвиняемая вместе с Деллой Стрит отправилась в камеры хранения, положила чемодан в ячейку, и Делла Стрит сама отправила письмо с ключом А. Б. Видалу. После этого обвиняемая вернулась в контору, и сразу после обеденного перерыва мистер Тейлман сказал, что идет домой. Немного позднее он позвонил и сообщил, что в контору не вернется.

Далее обвиняемая сообщила, что это был последний раз, когда она видела мистера Тейлмана живым; утром четвертого, в восемь сорок, она позвонила мистеру Мейсону и рассказала, что в конторе была полиция и расспрашивала о мистере Тейлмане; его жена сообщила об исчезновении мужа. Мистер Мейсон велел ей не лгать полиции, но и не рассказывать слишком много, только отвечать на вопросы. Она сказала, что сразу после разговора с мистером Мейсоном ей позвонил мистер Тейлман.

- Одну минуту, - перебил свидетеля Раскин. - Давайте уточним. Она сказала, что мистер Тейлман позвонил ей по телефону?

- Да.

- В какое время?

- Сразу после ее разговора с мистером Мейсоном - примерно без двадцати девять.

- Что же сказал ей мистер Тейлман?

- Мистер Тейлман велел ей взять в сейфе двести пятьдесят долларов, купить билет на вечерний самолет в Лас-Вегас и встретить там в двадцать три двадцать поезд из Лос-Анджелеса, которым должна приехать его первая жена, Карлотта Тейлман.

Она должна была отправить мистеру Тейлману телеграмму и сообщить, где остановились, а затем находиться в обществе Карлотты Тейлман до тех пор, пока не получит новые инструкции.

Она сообщила, что мистер Тейлман, по его словам, хотел заключить сделку со своей бывшей женой - либо купить ее акции, либо получить право распоряжаться ими от ее имени.

- Это все?

- Да. Можно сказать, да.

- Защита может приступать к допросу свидетеля, - объявил Раскин.

Мейсон со скучающим видом посмотрел на часы.

- У меня нет вопросов, - сообщил он.

- Ну что ж, хорошо, - согласился Раскин. - А теперь, поскольку я не могу просить адвоката давать показания по делу, в котором он является защитником обвиняемой, я сообщу, что мистер Мейсон и его секретарь мисс Стрит записали номера некоторых банкнот, которые обвиняемая принесла в контору мистера Мейсона в чемодане. Им были вручены повестки, предписывающие представить большому жюри эти записи; диктофонная и магнитофонная записи представлены.

Далее я сообщаю, что у нас имеется список номеров двадцатидолларовых купюр. Заверяю адвоката, что это точный список, и прошу его согласия приобщить список к вещественным доказательствам.

- Мы понимаем ситуацию и благодарим за любезность, - ответил Мейсон. - Если обвинение гарантирует, что список точно соответствует нашим записям, представленным большому жюри, мы согласны.

- Я это свидетельствую, - заявил Раскин.

- Список может быть приобщен к вещественным доказательствам, - согласился Мейсон.

- Пригласите вашего следующего свидетеля, господин прокурор, - сказал судья Сеймур.

С видом явного триумфа Раскин провозгласил:

- Вызываю Дадли Робертса! Робертса привели к присяге.

- Где вы проживаете? - спросил Раскин.

- Лас-Вегас, Невада.

- Вы знакомы с Перри Мейсоном?

- Знаком.

- А с его секретарем, Деллой Стрит? Я попрошу мисс Стрит встать.

Делла Стрит встала.

- Да, я знаю обоих, - подтвердил Робертс.

- Когда вы впервые увидели их?

- В среду четвертого.

- Где?

- В Лас-Вегасе. Они сели ко мне в машину.

- А теперь, - с триумфом провозгласил Раскин, - я покажу вам двадцатидолларовую купюру и спрошу, видели ли вы ее раньше?

- Видел. На ней в уголке мои инициалы.

- Где вы взяли эту купюру?

- Мне дал ее мистер Мейсон в уплату за проезд, - ответил Робертс.

- Приступайте к допросу, - повернулся Раскин к Мейсону.

Мейсон встал, подошел к свидетелю и долго его рассматривал.

- Мистер Робертс, - начал он, - сколько раз я ездил с вами четвертого вечером, после того как мы с мисс Стрит отправились в аэропорт?

- Вы с мисс Стрит доехали со мной от казино до полицейского участка. Сначала вы хотели ехать в аэропорт, потом передумали и решили поехать к полицейскому участку.

- Вот именно. Когда я был вашим пассажиром в следующий раз?

- Мы подождали возле участка, взяли там женщину, и, когда полицейские попытались нас остановить, вы велели мне ехать быстрей.

- Куда мы направились?

- Вы велели остановиться у первого же мотеля, где будут свободные места.

- И просил подождать?

- Да.

- И вы стали ждать?

- Я позвонил.

- Кому?

- Я позвонил в полицию и сообщил, что человек, которого они пытались остановить, велел мне ехать в этот мотель и теперь находится там.

Я живу в Лас-Вегасе и не собираюсь ссориться с полицией.

- Поэтому вы решили сообщить, где я нахожусь?

- Я решил, что так будет лучше.

- И что же было дальше?

- Приехала полицейская машина и отвезла вас. обоих в аэропорт.

- А что сделали вы?

- Я отвез женщину, которая была с вами, обратно в казино.

- Я оплатил вам поездку, не так ли?

- Так.

- Разве вы не помните, что я платил серебряными долларами? Я еще спросил, не возражаете ли вы против серебряных долларов, а вы ответили, что возражаете только против долговых расписок.

- Точно. Но это было, когда вы ехали к полицейскому участку. А когда я вез вас из аэропорта на вокзал, вы дали мне двадцатидолларовую купюру.

- Когда же вы узнали, что я дал вам именно эту купюру?

- На следующий день полиция попросила меня проверить выручку за предыдущий день, и точно - в ней оказалась эта двадцатидолларовая бумажка, та самая, которую они искали.

- Ее определили по номеру?

- Да.

- Но вы не посмотрели на номер купюры, которую я вам дал?

- Это должна быть она.

- Что вы имеете в виду?

- Это была двадцатидолларовая бумажка.

- Что в ней было особенного, почему вы могли ее запомнить?

- Я помню, что получил ее от вас.

- Но как вы отличаете ее от всех прочих двадцатидолларовых купюр?

- На следующее утро у меня была она одна.

- Вы хотите сказать, что я был единственным, кто в тот вечер дал вам двадцатидолларовую купюру?

- Вот именно.

- Подумайте хорошенько, может, еще кто-нибудь дал вам такую же бумажку?

- Нет. Она была одна.

- Теперь давайте уточним. Когда я расплатился с вами двадцатидолларовой купюрой, вы не обратили на нее особого внимания.

- Как бы не так! Это были двадцать долларов, и вы не взяли сдачу. Когда пассажир не берет сдачу с двадцати долларов, я такое не забываю.

- Нет-нет, - сказал Мейсон, - меня интересует другое: вы не посмотрели на номер купюры, когда я вам ее дал?

- Нет, на номер я не глядел, просто сунул в карман.

- Так откуда же вы знаете, что я дал вам именно эту купюру?

- Потому что на следующее утро, когда полиция попросила меня проверить, это была единственная двадцатидолларовая бумажка у меня в кармане.

- Второй раз, - сказал Мейсон, - я платил серебряными долларами.

- Ну да. Об этом никто не спорит. Вы поехали к полицейскому участку. Сначала в аэропорт, а потом передумали исказали, чтобы я вез вас к участку. Дали мне серебряные доллары и велели подождать. Потом из участка вышла женщина, вот эта. - Он указал на Карлотту. - Вы втащили ее в такси. Она сначала подумала, что машина свободна. Вы посадили ее в машину и велели мне ехать быстрее. Полицейский подбежал и попытался остановить машину, но вы велели ехать.

- И что же вы сделали?

- Ехал, пока вы не велели остановиться у мотеля, где были свободные места. Вы все туда вошли, а я пошел звонить в полицию.

- И в результате этого звонка к мотелю подъехала полицейская машина?

- Наверно. Они забрали вас и сказали, что сами отвезут вас в аэропорт.

- Значит, двадцать долларов вы получили за первую нашу поездку?

- Я вам все время об этом твержу.

- И это были единственные двадцать долларов в вашем кармане на следующее утро?

- Ну да!

- А теперь хорошенько подумайте. Не тратили ли вы деньги вечером четвертого?

Свидетель покачал головой.

- Подумайте, - настаивал Мейсон.

- Я… я хорошо поужинал. Вечер оказался удачным, и я решил, что могу позволить себе хороший бифштекс. Заплатил, по-моему, десятидолларовой бумажкой.

- Что вы сделали, когда я уехал в аэропорт?

- Я стоял у мотеля, там была эта дама, которую вы привезли от полицейского участка. Она хотела, чтобы я отвез ее в казино, и я отвез.

- Она заплатила?

- Конечно, у меня же такси.

- Как она вам заплатила?

- Деньгами, - сердито ответил шофер.

- Она дала вам нужную сумму, или вам пришлось давать ей сдачи?

- Она дала… Я не помню. Может, и всю сумму. Кажется, она дала долларовые бумажки. Не помню.

- Не могла ли она дать вам двадцатидолларовую бумажку?

- Я же сказал: у меня в кармане была только одна двадцатидолларовая бумажка. Я помню, что вы дали мне двадцать долларов. На следующее утро полиция попросила меня посмотреть по карманам, нет ли там двадцатидолларовых бумажек, и дать их номера. У меня оказалось двадцать долларов, я дал им номер, они попросили меня написать на банкноте мои инициалы, забрали ее и дали вместо нее две по десять.

- Если женщина из мотеля - кстати, ее зовут миссис Тейлман - дала вам двадцатидолларовую купюру, когда вы везли ее в казино, и вы дали ей сдачи, то вы могли заплатить этой купюрой за свой бифштекс, не так ли?

- Конечно, так. А если бы Рокфеллер подарил мне миллион долларов, я был бы миллионером.

В зале раздался смех.

Судья Сеймур постучал по столу карандашом:

- Это не повод для веселья.

- Прошу суд проявить снисхождение, - сказал Мейсон. - Я полагаю, с точки зрения этики адвокат не должен давать показания в качестве свидетеля по делу, а если будет вынужден, то не должен выступать перед присяжными.

Я хотел бы избежать этого и пытаюсь прояснить ситуацию с помощью детального допроса.

Судья Сеймур кивнул и сказал:

- Продолжайте, мистер Мейсон. Суд понимает ваше положение.

- Я хотел бы получить ответ на свой вопрос, - сказал Мейсон. - Если ваша пассажирка дала вам двадцатидолларовую бумажку, могли ли вы заплатить ею за бифштекс?

- Нет, не думаю.

- Вы считаете, что это невозможно?

- Я считаю, что невозможно. Она не давала мне двадцатидолларовой бумажки. На следующее утро это были единственные двадцать долларов.

- Может, на следующее утро это и были единственные двадцать долларов, но вы ведь не можете поклясться, что не потратили двадцатидолларовую купюру, когда платили за бифштекс?

- Не думаю, что я это сделал.

- Вы можете поклясться?

- Поклясться не могу. Но думаю, что не тратил. Я в этом уверен.

- Это все, - объявил Мейсон.

- Если вы уверены, то можете поклясться, - вкрадчиво сказал Раскин, не так ли, мистер Робертс?

- Возражаю, - вмешался Мейсон. - Это наводящий вопрос.

- Вопрос действительно наводящий, - признал судья Сеймур.

- Но это же свидетель с нашей стороны, - возразил Раскин.

- Не имеет значения. Вы не должны вкладывать свои слова в его уста.

- Ну, хорошо. Она дала вам двадцатидолларовую купюру, а вы ей - сдачу?

- Нет, не думаю.

- Вы уверены?

- Да, уверен.

- У меня все, - сказал Раскин.

- Вы можете поклясться, что не давала? - улыбнулся Мейсон.

- Ну, хорошо! - крикнул свидетель. - Клянусь, что не давала!

- Только что вы сказали, что не можете поклясться. Вы передумали? Почему? Не потому ли, что так хочет прокурор?

- Возражаю! - закричал Раскин. - Так нельзя вести допрос!

- Возражение отклоняется. Отвечайте, мистер Робертс, - сказал судья Сеймур.

- Я хочу поклясться, потому что она не давала мне двадцать долларов. Чем больше я об этом думаю, тем больше уверен.

Раскин ухмыльнулся, глядя на Мейсона.

- Вы думаете об этом с четвертого числа? - спросил Мейсон.

- Ну да, время от времени.

- И несколько минут назад вы не захотели поклясться…

- А теперь хочу!

- Потому что я вас рассердил?

- Просто клянусь.

- У меня все, - объявил Мейсон.

- Вызываю Луизу Пикенс, - объявил Раскин.

Луиза Пикенс оказалась молодой, привлекательной женщиной, излучающей приветливость и добродушие. Как только она принесла присягу и улыбнулась присяжным, те тут же расслабились и заулыбались в ответ.

- Чем вы занимаетесь? - начал Раскин.

- Я работаю в полиции.

- Знакомы ли вы с текстом письма, которое миссис Тейлман нашла в кармане своего мужа?

- Да.

- Вы пытались составить такое же?

- Да.

- И что же?

- Я купила «Лос-Анджелес таймс» и «Лос-Анджелес экзаминер» за вторник, третьего, и обнаружила, что письмо можно составить из заголовков этих газет.

- Вы составили такое письмо?

- Да.

- Оно при вас?

- Да.

- Могу я взглянуть на него?

- Одну минуту, - вмешался Мейсон. - Это не относится к делу. То, что письмо могло быть составлено таким образом, ни в коем случае не является уликой против обвиняемой.

- Я намерен доказать обратное, - ответил Раскин.

- Я думаю, что должен это разрешить, - сказал судья Сеймур. - Это входит в сферу деятельности обвинения. Конечно, присяжные понимают, что оно не обязательно было составлено именно таким образом. Возражение отклоняется.

Луиза Пикенс достала письмо.

- Прошу приобщить его к делу в качестве вещественного доказательства, - сказал Раскин.

- Прошу отметить, что защита возражает, - отозвался Мейсон.

- Возражение защиты отклоняется, - сказал судья Сеймур. - Письмо будет приобщено к делу.

- Спрашивайте, - повернулся Раскин к Мейсону.

- Вопросов нет, - отозвался тот.

Раскин взглянул на часы и пошептался с Гамильтоном Бергером, окружным прокурором. Потом он обратился к судье:

- Вы позволите нам посовещаться?

Судья Сеймур кивнул.

Раскин и Гамильтон Бергер долго совещались шепотом, время от времени поглядывая на часы.

Наконец Бергер встал.

- Обвинение уже почти закончило свое выступление, но мы хотели бы еще кое-что обсудить. Не могли бы мы попросить суд объявить перерыв до двух часов?

Судья Сеймур покачал головой:

- Еще нет одиннадцати, джентльмены. У нас множество нерассмотренных дел. Суды и так стали начинать работу на полчаса раньше, чтобы побольше успеть, и я считаю, что мы не можем откладывать это дело. Предлагаю вызвать еще одного свидетеля.

Бергер и Раскин снова поспешно зашептались. Потом Бергер объявил:

- Вызывается Уилбер Кеннеди.

Когда Уилбер Кеннеди вышел вперед и поднял руку, чтобы принести присягу, Дженис Вайнрайт прошептала Перри Мейсону:

- Это тот человек, который продает газеты на углу возле конторы.

- Чем вы занимаетесь? - спросил Бергер.

- Продавец новостей, если угодно. Я торгую газетами и журналами. У меня киоск на углу.

- Вы знакомы с обвиняемой?

- Да, я знаю ее много лет.

- В то утро, во вторник, третьего, вы ее видели?

- Видел.

- Что она делала?

- Купила «Таймс» и «Экзаминер».

- А потом?

- Зашла в лавочку на другой стороне улицы.

- А потом?

- Отправилась к себе на работу.

- Вы видели ее ещё раз в то утро?

- Да.

- Когда?

- Примерно через полчаса.

- Что она делала?

- Пришла и купила еще одну «Таймс» и одну «Экзаминер».

Сидящие в зале ахнули, когда до них дошла важность сказанного.

- В котором часу?

- Утром, без пятнадцати девять. Она шла на работу в восемь тридцать и заговорила со мной. Потом спустилась и купила газеты, зашла в магазинчик напротив и поднялась к себе в контору. А примерно через полчаса снова спустилась и купила еще две газеты.

- Она как-то объяснила вторую покупку?

- Сказала, что ей надо оттуда что-то вырезать.

- Благодарю вас, - сказал Гамильтон Бергер и с победным видом повернулся в Перри Мейсону: - Теперь спрашивайте вы.

- Вопросов нет, - ответил Мейсон.

- Вызывается Люсиль Рэнкин, - объявил Гамильтон Бергер.

Люсиль Рэнкин привели к присяге.

- Видели ли вы когда-нибудь обвиняемую? - спросил Бергер.

- Да.

- Где?

- В магазинчике, где я работаю.

- Когда?

- Во вторник, третьего.

- В какое время?

- Примерно без пятнадцати девять.

- У вас были какие-то контакты?

- Да.

- Какие именно?

- Я продала ей ножницы.

- Вы о чем-нибудь говорили?

- Да, она сказала, что ей нужны маленькие ножницы, которыми удобно делать вырезки из газеты. Левой рукой она прижимала к себе свернутые газеты.

- Защита может задавать вопросы, - сказал Бергер.

- Вопросов нет, - вежливо отозвался Мейсон.

- Обвинение закончило выступление, - с триумфом в голосе объявил Гамильтон Бергер.

Мейсон встал и посмотрел на часы.

- Уважаемый суд, - начал он, - довольно необычно, что дело об убийстве рассматривается столь поспешно. Защита несколько растеряна. Я бы попросил отложить дело до двух часов, чтобы я мог посовещаться со своей подзащитной.

Судья Сеймур покачал головой:

- Мы стараемся уложиться в расписание, мистер Мейсон. Признаю, что для столь серьезного дела такая поспешность необычна, но у нас есть еще целый час. Сейчас наступает время утреннего перерыва, и вместо обычных десяти он будет длиться двадцать минут, чтобы вы успели посовещаться с подзащитной. - Судья повернулся к присяжным: - Суд объявляет перерыв на двадцать минут. В это время вы не должны ни обсуждать данное дело, ни позволять другим делать это в вашем присутствии, ни выражать какие-либо мнения. - Судья Сеймур встал и вышел из зала.

Когда публика покинула зал судебного заседания, Мейсон повернулся к Дженис Вайнрайт и спросил шепотом:

- Ну, Дженис, что скажете?

- Мистер Мейсон, - сказала она, - они говорят об этом, как о чем-то ужасном, а это было просто обычное поручение мистера Тейлмана. Мистер Тейлман попросил купить утренние газеты. Он сказал, что хочет вырезать оттуда кое-что о земельных участках, и попросил принести ему ножницы. Мне пришлось пойти купить их, потому что те, что были в конторе, я сломала за несколько дней до этого.

- Что было потом?

- Когда я вернулась, он попросил спуститься и купить еще две газеты.

- Что стало с этими газетами?

- Не знаю. В корзину для бумаг он их не бросил, это точно. Но обычно он и не бросал газеты в корзину, а складывал в шкаф. Когда набиралась большая стопка, уборщица их выносила. Иногда мистер Тейлман искал в старой газете какое-нибудь объявление о продаже недвижимости. Но, сделав вырезки, обычно выбрасывал газету в корзину, а в этот раз не выбросил.

- Дженис, - сказал Мейсон, - вам придется давать показания. Вы должны понять, что все косвенные улики против вас. Конечно, у вас есть объяснения всему: Тейлман сказал это, Тейлман велел сделать то, я следовала инструкциям мистера Тейлмана. Тейлман мертв. Вы понимаете, что сделает с вами обвинение, когда вы начнете давать показания. Они станут утверждать, что вы сфабриковали эту версию, потому что Тейлман мертв и не может вам возразить. Все зависит от впечатления, которое вы произведете на присяжных. Вы не можете позволить себе потерять выдержку, впасть в истерику. Вы должны мужественно принимать все удары. Вы понимаете?

- Да.

- Вы можете это сделать?

- Мистер Мейсон, я боюсь… боюсь, что не смогу.

- Я тоже этого боюсь, - мрачно произнес Мейсон. - Ну, хорошо, Дженис, у вас еще есть пятнадцать минут, чтобы подумать, успокоиться. До сих пор парадом командовал я. Теперь ваша очередь. Соберитесь с мыслями.

Мейсон отошел к Полу Дрейку и Делле Стрит.

- Да, Перри, дела не ахти, - сказал Дрейк. - Конец был настоящей бомбой.

- Она же сказала, что покупала газеты для мистера Тейлмана, - отозвался Мейсон.

- Это очень удобно, он же не может ей возразить, - сухо ответил Дрейк. - Я думаю, что твоя клиентка лжет.

- Знаешь, Пол, за время своей адвокатской практики я усвоил одну вещь: защитник может скептически относиться к словам подзащитного только до тех пор, пока не начался суд. После этого - никаких сомнений. Он должен встать перед присяжными и показать, что верит каждому слову своего подзащитного.

- Я знаю, - сочувственно согласился Дрейк, - но это была настоящая бомба.

- Давай проанализируем, - перебил его Перри. - Что это значит?

- Это значит, - ответил Дрейк, - что твоя клиентка спустилась вниз, купила газеты, вернулась и наклеила это послание на бумагу. Потом еще раз вышла на улицу, купила еще две газеты и смастерила второе послание, которое отправила Тейлману домой.

- Пусть так, но почему она это сделала?

- Чтобы быть уверенной, что он его. получит.

- Тейлман был в конторе. Ей надо было всего-навсего положить письмо со всей остальной почтой.

- Может, она хотела, чтобы об этом узнала его жена?

- С другой стороны, - продолжал Мейсон, - предположим, что Тейлман намеревался исчезнуть и хотел прихватить с собой как можно больше наличных. Он хотел оставить письмо с угрозами, чтобы о нем обязательно узнали. Он надеялся, что Дженис Вайнрайт заглянет в корзину для мусора и найдет письмо, но не был в этом уверен. Поэтому он кладет еще одно письмо во внутренний карман пиджака, приходит домой и переодевается, зная, что жена имеет привычку рыться у него в карманах.

- Знаешь, Перри, - сказал Дрейк, - твоя клиентка - прелестная крошка. Если она сумеет хорошо подать свою версию, а ты убедишь присяжных, голоса могут разделиться.

Мейсон неожиданно весь напрягся.

Делла Стрит, хорошо знавшая каждое его настроение, внимательно посмотрела на него:

- Что случилось?

Он щелкнул пальцами.

- Все очень просто, а я чуть не проглядел! Если письмо было выклеено из газет, его смастерил либо Тейлман, либо Дженис Вайнрайт.

В любом случае оно не могло прийти по почте, а значит, письмо от А. Б. Видала - я имею в виду конверт с адресом - просто уловка.

- Но Дженис сказала, что конверт пришел по почте… Оно должно было быть в конверте, - возразила Делла.

- Оно не могло там быть, - сказал Мейсон.

- Боюсь, это как раз один из моментов, к которым прицепится обвинение, - сказал Дрейк. - Ты же видишь, что они делают. Гамильтон Бергер явился специально, чтобы иметь честь допросить твою клиентку, свести на нет ее версию.

Мейсон пересек зал заседаний и остановился у окна, глядя на проходящий внизу транспорт невидящим взглядом.

В зале снова появилась публика. Вошел бейлиф. Звонок возвестил о появлении присяжных.

В зале царила атмосфера напряженного ожидания, как перед решающим сражением.

- Прошу всех встать, - объявил бейлиф.

Судья Сеймур вошел и уселся в свое кресло. Бейлиф ударил молоточком. Все сели.

- Присяжные собрались, обвиняемая находится здесь, - сказал судья Сеймур. - Мистер Мейсон, можете продолжать.

- Уважаемый суд, - начал Мейсон, - во время перерыва мне пришла в голову очень важная мысль. Я хотел бы вызвать одного из свидетелей обвинения для повторного допроса.

- Кого именно? - спросил судья Сеймур.

- Миссис Карлотту Тейлман.

Тут поднялся Гамильтон Бергер.

- Уважаемый суд, - с достоинством начал он, - я полагаю, вы впервые ведете дело, в котором мистер Мейсон представляет интересы обвиняемого. Я же участвовал во многих. Это типичная процедура. Защитник всегда ждет удобного момента, потом ходатайствует о повторном вызове свидетеля, подчеркивая таким образом важность вопросов, которые намерен задать, и нередко получая желанную отсрочку. В данном случае совершенно ясно, что защите необходима отсрочка, чтобы решить, будет ли обвиняемая давать показания. Я сочувствую мистеру Мейсону, но у нас тоже есть работа, как и у суда, а кроме того, мы должны принимать во внимание интересы налогоплательщиков.

Я заявляю, что цель ходатайства о повторном вызове свидетеля - протянуть время до обеденного перерыва.

- Считаю, что защита должна проводить допрос свидетелей обвинения сразу, а не по частям, - сказал судья Сеймур. - Конечно, суд вправе разрешить повторный допрос даже после того, как обвинение закончило свое выступление, но для этого должны иметься очень веские основания, которых в данном случае я не вижу, и, следовательно, не намерен давать подобное разрешение.

- Могу я сказать, ваша честь? - спросил Мейсон.

- Конечно, мистер Мейсон. Я готов предоставить вам все возможности для защиты.

- Уважаемый суд, - начал Мейсон голосом, полным искренности, - все это дело построено на косвенных уликах. И одной из них, на которую очень полагается обвинение, является двадцатидолларовая купюра, номер… дайте мне взглянуть на нее.

- Нечего тянуть время, читая номера купюр, - вмешался Гамильтон Бергер. Суду представлена одна-единственная купюра, и нам не нужны все эти разговоры с единственной целью протянуть время.

- Суд склонен согласиться с обвинением, - сказал судья Сеймур. - Что там с этой двадцатидолларовой купюрой?

- Я хотел бы допросить миссис Тейлман и узнать у нее, не платила ли она водителю такси, когда он вез ее в казино, двадцатидолларовой купюрой.

- Ну и что? - сказал Гамильтон Бергер. - Это ничего не значит.

- Это очень много значит, - возразил Мейсон. - Эти двадцать долларов, как уже установлено, были в том самом чемодане, который хранился в ячейке «Ф» ноль восемьдесят два вокзальной камеры хранения. Если эта двадцатидолларовая купюра принадлежала обвиняемой, то, по мнению прокурора, именно она занималась шантажом и сфабриковала письма, именно она получила чемодан, а когда обо всем узнал мистер Тейлман, ей не оставалось ничего другого, как убить его.

Таким образом, эта купюра становится очень важным моментом обвинения.

Самой важной уликой. Если же я смогу доказать, что свидетель Дадли Робертс, водитель такси, получил или мог получить эту купюру от миссис Карлотты Тейлман, позиция обвинения значительно ослабнет; более того, обвинение может просто рухнуть.

Судья Сеймур задумчиво нахмурился, аргументы Мейсона явно произвели на него впечатление.

- Ваша честь, - вскочил Гамильтон Бергер, - это все те же штучки! Даже если у нелепой теории защиты есть какие-то основания, это ничего не значит. Миссис Карлотта Тейлман не имела никакого доступа к чемодану. У нее не было возможности получить одну из этих купюр. Она даже не видела убитого, не говорила с ним. Она общалась только с секретаршей покойного, обвиняемой по данному делу. Если даже она и расплатилась такой купюрой, как желает уверить нас защитник, доказательство этого должно быть частью его собственного выступления. Обвинение не возражает, чтобы защитник допросил миссис Карлотту Тейлман как собственного свидетеля. Он может сделать это прямо сейчас.

- Я думаю, мистер Мейсон, так будет лучше всего, - сказал судья Сеймур.

- Можно мне сказать, ваша честь? - спросил Мейсон.

- Конечно.

- Окружной прокурор прекрасно понимает, - начал Мейсон, - что в данном деле у обвиняемой имеются некоторые технические преимущества, которых он хочет ее лишить. Если будет установлено, что миссис Карлотта Тейлман расплатилась с водителем такси двадцатидолларовой купюрой, то будет считаться недоказанным, что обвиняемая имела в своем распоряженнии купюру из чемодана. А поскольку обвинение в значительной степени базируется именно на этом утверждении, у меня будут все основания обратиться к суду, чтобы он просил присяжных вынести оправдательный вердикт. Суду известно, что по закону, если косвенное доказательство может быть объяснено чем-то иным, кроме вины подсудимого, должно приниматься именно такое толкование.

Судья Сеймур подумал и решил:

- Хорошо. Суд - это храм справедливости. Он не связан по рукам и ногам процедурными формальностями. Они в первую очередь направлены на соблюдение правосудия. Я намерен позволить защите провести повторный допрос миссис Карлотты Тейлман. Пройдите к свидетельскому месту, миссис Тейлман. Судья повернулся к Мейсону: - Но я прошу, чтобы все ваши вопросы касались только данного эпизода.

- Хорошо, ваша честь, - ответил Мейсон. Гамильтон Бергер в отчаянии взглянул на часы. Служитель разыскал Карлотту Тейлман, и она вернулась на свидетельское место.

- Вы по-прежнему находитесь под присягой, - предупредил ее судья Сеймур. - Мистер Мейсон, можете приступать.

- Миссис Тейлман, - обратился к ней Мейсон, - вы помните вечер четвертого в Лас-Вегасе, когда мы беседовали в мотеле? Нас прервала полиция. После этого, насколько мне известно, вы отправились на такси в казино.

- Совершенно верно. Я села в такси, которое ожидало там.

- Вы помните, как расплатились с шофером? Какие деньги вы ему дали?

- Ну да. Я дала ему пятьдесят центов на чай и…

- Я хочу выяснить, - прервал ее Мейсон, как именно вы расплатились - точно по счетчику или более крупной банкнотой?

- Я дала пять долларов. Я помню, у меня было… Нет, подождите минутку. У меня были пятидолларовые бумажки, когда я вошла в казино. Я играла на двадцатипятицентовых машинах и разменяла две бумажки по пять долларов. Я получила от таксиста сдачу - три бумажки по пять долларов и серебро.

- В таком случае, - заключил Мейсон, - вы должны были дать ему двадцатидолларовую купюру.

- Совершенно верно. Я вспомнила: я дала ему именно двадцать долларов.

- Это были единственные двадцать долларов в вашем кошельке?

- Нет, их было несколько, десять - двенадцать бумажек. Я дала ему одну из них,

- Благодарю вас, ваша честь, - повернулся Мейсон к судье. - У меня все.

Гамильтон Бергер и его помощник зашептались.

- У вас есть вопросы к свидетелю, господин прокурор? - спросил судья Сеймур.

Явно выведенный из себя Гамильтон Бергер поднялся со своего места:

- Где вы взяли двадцати долларовую купюру, которую дали водителю такси, миссис Тейлман?

- Разумеется, у себя в кошельке.

- А до того, как положили в кошелек?

- В банке, в Лос-Анджелесе.

- Вот именно, - сказал Бергер, - вы никоим образом не могли получить эти деньги от своего бывшего мужа, не так ли?

Мейсон вскочил раньше, чем прозвучал ответ.

- Одну минуту, ваша честь! Вопрос наводящий, он подсказывает свидетельнице ответ. Если обвинение намерено строить свое выступление на косвенных уликах, обстоятельства должны говорить сами за себя.

- Но это же наш свидетель, - возразил Гамильтон Бергер,

- Не имеет значения, - объявил судья Сеймур. - Вы можете обратить внимание свидетеля на какой-то факт или обстоятельство, но не можете подсказывать ему ответ, тем более отвечать за него. Возражение защиты поддерживается.

Гамильтон Бергер даже не пытался скрыть гнев.

- Когда вы видели своего бывшего мужа в последний раз?

- Два года назад.

- Когда вы в последний раз, до вашей поездки в Лас-Вегас, видели его секретаршу?

- Тогда же.

- Пусть факты говорят сами за себя, - сердито заявил Бергер и сел на свое место.

- Одну минуту, мисс Тейлман, - обратился к ней Мейсон. - У меня есть еще вопрос.

- Уважаемый суд, - сказал Гамильтон Бергер, - это именно то, о чем я предупреждал. Мистер Мейсон вызвал свидетеля, заверив суд, что хочет задать только один вопрос. Теперь он тянет время до обеденного перерыва.

- Я думаю, прокурор прав, - сказал судья Сеймур, - Этого свидетеля вызвали с целью задать только один вопрос.

- Совершенно верно, ваша честь. Но вмешалось обвинение и внесло в дело много нового. Я хочу задать вопрос относительно той информации, которая появилась во время допроса свидетеля окружным прокурором.

- Это право у вас, разумеется, есть, - согласился судья Сеймур. - Если ваши вопросы касаются только этой части допроса, вы можете их задать.

Мейсон подошел к свидетельнице:

- Вы говорите, что не видели своего бывшего мужа два года?

- Возражаю, вопрос уже был задан, и на него ответили, - сказал Гамильтон Бергер. - Если так пойдет, мы просидим здесь целый день.

Судья Сеймур, нахмурившись, взглянул на прокурора и сказал:

- Свидетельнице потребовалось бы гораздо меньше времени, чтобы ответить, чем ушло на ваши возражения. Я полагаю, мистер Мейсон, это предварительный вопрос?

- Да, ваша честь.

- Возражение обвинения отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.

- Совершенно верно, - ответила свидетельница.

- А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часов до вашей поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имени А. Б. Видал?

- Возражаю! - крикнул Гамильтон Бергер.

- Возражение отклоняется, - отозвался судья Сеймур.

Свидетельница секунду поколебалась и сказала:

- Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала по телефону с человеком, который назвался А. Б. Видал.

- Когда состоялась эта беседа?

- Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.

- Чего хотел этот человек?

- Того же, что и другие. Поговорить об акциях.

- Он сказал, что его зовут Видал?

- Совершенно верно, А. Б. Видал.

- Он сообщил, откуда звонит?

- Это был междугородний звонок из Бейкерсфилда.

- Вы узнали голос?

- Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и я уверена, что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меня очень тонкий слух.

- О чем шел разговор?

- Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говорить со мной, я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого, и приеду туда вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я также сказала, что не намерена обсуждать дела с посредниками, только с самим патроном. Я сказала, что знаю, кто это, и, если он желает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов наличными на возмещение расходов, и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.

- А потом?

- Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.

- Вы получили деньги?

- Да, на следующий день мне домой принесли конверт с пометкой «Расходы на Лас-Вегас». В нем было пять купюр по двадцать долларов.

- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все.

Гамильтон Бергер подскочил к свидетельнице.

- Вы положили эти деньги в кошелек?

- Часть из них. Сколько-то я потратила на билет до Лас-Вегаса.

- Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, - упрекнул ее Бергер.

- Вы же не спрашивали, - ответила свидетельница. - Я сказала, что многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основания полагать, что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входила в детали, потому что вы не спрашивали.

Мейсон улыбнулся присяжным.

Гамильтон Бергер и Раскин опять зашептались.

- У нас все, - неожиданно объявил Бергер.

- У нас тоже, - сказал Мейсон. Судья Сеймур взглянул на часы.

- Ну что ж, джентльмены, у нас всего пятнадцать минут до перерыва. Защита может начинать выступление?

- Мы готовы, - отозвался Мейсон.

- Минуту, - вмешался Гамильтон Бергер и опять зашептался с Раскином. - Хорошо, начинайте. Остальные доказательства мы представим в процессе предъявления контрдоказательств,

- Приступайте, мистер Мейсон, - сказал судья Сеймур.

Мейсон улыбнулся судье и объявил:

- У защиты нет никаких доказательств, ваша честь. Предлагаю перейти к прениям.

- Что?! - вскричал Гамильтон Бергер.

- Защита отказывается от выступления, - повторил Мейсон. - Предлагаю перейти к прениям.

- Хорошо, - сказал судья Сеймур, - господин окружной прокурор, можете начинать.

- Но мы не хотим сейчас начинать прения, - ответил Бергер. Он взглянул на часы. - До перерыва осталось всего несколько минут, я бы предложил, чтобы заседание было отложено До двух часов. Возможно, мы захотим начать дело заново.

Мейсон хмыкнул:

- И это тот самый окружной прокурор, который так стремился не затягивать дело и заботился о деньгах налогоплательщиков! Я готов. Почему бы нам не начать прения?

Судья Сеймур улыбнулся и сказал:

- Ну, учитывая скорость, с которой движется дело, десять минут не повлияют ни на расписание суда, ни на налоги. Суд объявляет перерыв до двух часов. Обвиняемая остается под стражей, присяжным напоминаю о предписании суда не обсуждать дело между собой, не позволять обсуждать его в вашем присутствии, не выражать каких-либо мнений по делу. Заседание возобновится в два часа.

Гамильтон Бергер возмущенно взглянул на Мейсона, встал и, протиснувшись сквозь толпу, вышел из зала.

Раскин задержался, с кривой улыбкой взглянул на Мейсона и отправился следом.

- Что случилось? - спросила Дженис Вайнрайт.

- Я играю в азартную игру, - объяснил Мейсон, - ставка - ваша жизнь и свобода, но ничего другого нам не остается. У меня не было времени посоветоваться с вами, да я и не хотел. Если бы мы начали перешептываться, присяжные сразу поняли бы, что мы в чем-то не уверены.

Оставался один выход - вести себя так, словно я ничуть не сомневаюсь в вашей невиновности и оставляю все в руках присяжных.

- Я думаю, вы поступили правильно, - согласилась она. - Это значит, что мне не нужно давать показания, да?

- Это значит, что вам не нужно давать показания.

- Слава Богу!

- Выше нос, Дженис! - улыбнулся Мейсон. Полицейский, который подошел, чтобы увести Дженис, ободряюще улыбнулся.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк отошли в уголок, ожидая, пока публика покинет зал заседаний.

- Это была рискованная игра, - сказал Дрейк.

- Иногда приходится, - ответил Мейсон.

- Но отпечатки шин - они по-прежнему обвиняют, - сказал Пол.

Мейсон только улыбнулся в ответ:

- Бомба Гамильтона Бергера обернулась хлопушкой.

- Если вы будете так продолжать, его хватит удар, - сказала Делла Стрит.

- Еще ничего и не было. Подождите начала следующего заседания, - пообещал Мейсон. - У меня есть план. Если он сработает, Бергер сгрызет себе все ногти.

XV

Когда в два часа началось вечернее заседание, Гамильтон Бергер объявил:

- Уважаемый суд, обвинение хотело бы возобновить слушание дела.

Судья Сеймур покачал головой:

- Господин прокурор, у обвинения была возможность, но оно ею не воспользовалось. Вы заявили, что представите оставшиеся доказательства в процессе предъявления контрдоказательств. Защита отказалась от выступления, контраргументов не будет. Представление доказательств закончено. Вы готовы начать прения?

- В таком случае, - заявил Гамильтон Бергер, - мы просим суд отложить дело до завтрашнего утра, чтобы у нас была возможность подготовиться к прениям.

Судья Сеймур взглянул на Перри Мейсона:

- Защита не возражает?

- Защита хочет продолжить слушание дела, - ответил Мейсон. - Окружной прокурор является представителем народа и получает зарплату от налогоплательщиков. Он был очень обеспокоен, что излишние задержки им слишком дорого обходятся. Мы хотим облегчить их бремя и приступить к делу немедленно.

- Хорошо, - согласился судья Сеймур. - Ходатайство обвинения отклоняется. Начинайте прения, господин окружной прокурор.

- Мы отказываемся от вступительного слова, - объявил Гамильтон Бергер.

- Тогда вы, мистер Мейсон.

Мейсон подошел, встал перед присяжными, улыбнулся им и заговорил:

- Леди и джентльмены, это будут очень короткие прения. Суд предупредит вас, что в деле, основанном на косвенных уликах, которые могут быть объяснены как-то иначе, кроме вины подсудимого, ваш долг оправдать обвиняемого. Это часть доктрины о разумном сомнении, которая является частью нашего закона и системы правосудия.

Вы сами видите, что произошло в данном деле: оно полностью зависит от косвенных доказательств. Вы знаете версию подсудимой из уст полицейского, который рассказал вам о чемодане, а также о письме.

Теперь становится совершенно очевидным, что письмо не пришло по почте, а было составлено самим мистером Тейлманом. Он отправил свою секретаршу за газетами и ножницами и смастерил письма.

Почему он это сделал?

Да потому, что боролся за контроль над одной из своих компаний. Контрольный пакет акций был у его бывшей жены, Карлотты Тейлман. Тейлман хотел получить эти акции, но другие хотели того же.

Карлотта Тейлман по-прежнему любила своего бывшего мужа. Она чувствовала, что привязанность мужа была украдена у нее женщиной, сделавшей привлекательность своей профессией.

Что же делает Карлотта Тейлман? Она берет себя в руки. Садится на диету. Сбрасывает сорок или пятьдесят фунтов, возвращает большую часть прежней красоты. Ей хочется, чтобы муж увидел ее. Ее нельзя за это осуждать. Она хотела отомстить женщине, укравшей у нее мужа. Такова человеческая натура, и Карлотте Тейлман можно только посочувствовать.

Тейлман же хотел получить акции. Он чувствовал, что бывшая жена откажется их продать, если он обратится к ней сам, и предпочел действовать через посредника. И велел этому посреднику назвать фиктивное имя.

Какое же фиктивное имя должен был назвать посредник? То, которое мистер Тейлман хотел бы иметь в документах. А какое имя он хотел там иметь? Он хотел приобрести акции на имя своей второй жены. Ее девичье имя - Агнес Бернис Видал. Итак, посредник позвонил бывшей жене мистера Тейлмана. Он назвался А. Б. Видалом и предложил Карлотте расплатиться за ее акции наличными.

Почему он хотел заплатить наличными?

Да потому, что не хотел, чтобы об этом узнал таинственный соперник. Он хотел, чтобы этот человек оставался в неведении относительно того, кто такой А. Б. Видал.

Сообразив, что изъятие из банка такой большой суммы может вызвать подозрение, Тейлман послал секретаршу за газетами и составил из них послание - явную угрозу шантажиста. Потом он разорвал письмо и выбросил в корзину для бумаг, где секретарша обязательно заметит его. И если возникнет вопрос, зачем из банка была взята такая сумма наличными, человек, следящий за ним, решит, что этими деньгами расплатились с шантажистом. Никому не пришло бы в голову, что А. Б. Видал - это миссис Тейлман.

Однако Тейлман опасался, что его секретарша не станет шарить по мусорным корзинам, поэтому он еще раз отправил ее за газетами, приготовил еще одно послание и сунул в карман.

После этого он велел секретарше положить полный денег чемодан в камеру хранения и послать ключ А. Б. Видалу. У Тейлмана, однако, имелся дубликат ключа от камеры хранения, и, как только секретарша положила чемодан, он достал его.

Теперь он мог расплатиться с Карлоттой Тейлман за акции наличными. Он хотел, чтобы это сделал посредник, но у миссис Карлотты Тейлман были на этот счет свои планы. Она хотела продать акции лично Морли Тейлману, чтобы он мог увидеть ее сияющую красоту и стройную фигуру. Так поступила бы любая из присутствующих здесь женщин-присяжных. Вы ни за что не упустили бы шанс отомстить вампиру, который разрушил вашу семью.

Двадцатидолларовую купюру водитель такси получил от Карлотты Тейлман, а она получила ее от человека, назвавшегося А. Б. Видалом, посредника ее бывшего мужа Морли Тейлмана.

Теперь мы дошли до убийства.

Если вы обратили внимание, все улики против подсудимой основываются на единственном факте: подсудимая заявила полицейским, что Морли Тейлман позвонил ей около девяти утра четвертого и велел ехать в Лас-Вегас. Обвинение считает, что в это время Тейлман был уже мертв.

Как же установили время смерти?

По трупному окоченению, которое мало что значит, и по трупным пятнам, которые значат еще меньше.

Единственный фактор, который помогает определить время смерти, - ливень. Предположительно он намочил почву, и на ней остались отпечатки колес автомобиля подсудимой.

В деле имеются фотографии места, где было найдено тело. Прошу вас взглянуть на эти фотографии. Вы видите, что это весьма запущенное место. Очевидно, в свое время перед зданием был газон.

Обвинение полагает, что обвиняемая и погибший имели свидание, потом она убила его и уехала. Единственное доказательство того, что она была там, - отпечатки шин ее автомобиля, ведущие только в одном направлении.

Имеются доказательства, что сразу после звонка мистера Тейлмана четвертого утром обвиняемая отправилась в салон красоты и провела там почти пять часов. Ее машина стояла около дома, который находится недалеко от салона. Нужно было только взять машину, доехать до Палмдейла, где этот человек договорился встретиться с мистером Тейлманом, застрелить его, а затем вернуть машину на стоянку.

Чтобы запутать следствие, преступнику надо было только смочить землю перед зданием конторы. Обратите внимание на эту фотографию, леди и джентльмены. - Мейсон подошел к столу секретаря суда, взял одну из фотографий, представленных в качестве доказательств, и вернулся к присяжным. - Здесь лежит аккуратно свернутый шланг, присоединенный к крану, находящемуся перед домом. Нужно было только подогнать машину обвиняемой к дому, обильно полить землю водой, свернуть шланг и проехать на машине по грязи. Улики готовы. И все они, по мнению убийцы, покажут на подсудимую.

Леди и джентльмены, думаю, вы согласитесь, что это вполне серьезная гипотеза. Благодарю вас, господа присяжные. Мы будем ждать вашего вердикта.

Мейсон прошел к своему месту и сел.

- Теперь ваша очередь, господин окружной прокурор, - обратился судья Сеймур к Бергеру.

Тот встал.

- Ваша честь, мы не готовы. Мы предполагали, что выступление защиты займет все время заседания.

- Но не заняло, - сказал судья Сеймур. - Выступайте.

Гамильтон Бергер пошептался со своим помощником и начал:

- Леди и джентльмены, это все чушь. Полнейший вздор. Обвиняемая - хитрая интриганка, это она сделала фальшивые письма от имени А. Б. Видала. Одному Богу известно, что она знала о Морли Тейлмане, но это что-то заставило его отдать деньги.

Я хочу, чтобы вы видели ее, как вижу я: хитрая интриганка, лицемерка, прячущая свою красоту, а потом появляющаяся в образе красавицы, чтобы соблазнить своего хозяина.

А эта теория защиты о шланге? Да это же нелепость! Контора давным-давно заброшена! Воду не включали уже много месяцев. Это…

- Одну минуту, ваша честь, - перебил Бергера Мейсон. - Я считаю, что господин прокурор ущемляет интересы подсудимой, сообщая факты, которые не являются доказательствами, и трактуя их в ущерб подсудимой.

Прошу суд объявить, что в ходе данного судебного процесса нарушен закон.

- Господин окружной прокурор, - спросил судья Сеймур, - имеются ли в деле какие-нибудь доказательства того, что вода была отключена?

- Нет, ваша честь, мы намеревались сделать это частью контрдоказательств.

- И поскольку, ваша честь, - продолжал Мейсон, - окружной прокурор не мог упомянуть об этом на законных основаниях, то сознательно нарушил закон; это вопиющий пример нарушения закона.

- Думаю, это именно так, - признал судья Сеймур. - Прошу присяжных не принимать во внимание замечания господина прокурора. Правда, я сомневаюсь, чтобы такое нарушение могло быть исправлено предупреждением судьи. Господин окружной прокурор, это очень серьезное нарушение закона.

- Ваша честь, - сердито сказал Гамильтон Бергер, - я не намерен сидеть и слушать, как господин адвокат морочит голову присяжным, создавая впечатление, что все дело в том, что кто-то побрызгал водой перед зданием, когда там и воды-то не было. Это же нелепо! Из-за какого-то шланга…

- Если вы хотели убедить присяжных в том, что нет доказательств, что в трубах была вода, - прервал его судья Сеймур, - вы могли сделать это, не нарушая норм. Но вы пошли дальше и категорически заявили, что вода была отключена.

- Но она была отключена! - резко возразил Гамильтон Бергер.

- Достаточно, - сказал судья Сеймур. - Суд намерен признать, что в ходе данного судебного процесса был нарушен закон. Господа присяжные, суд весьма сожалеет, что сложилась такая ситуация. Тем не менее, это так. Господин окружной прокурор допустил серьезное нарушение закона, и я согласен с защитой. Другими словами, если будет вынесен обвинительный вердикт и подана апелляция в Верховный суд, у меня нет ни малейшего сомнения, что Верховный суд отменит приговор на основании нарушения закона окружным прокурором. Да это и не понадобится, потому что уже наш суд без колебаний назначит новое слушание дела на основании этого нарушения. Можете садиться, господин окружной прокурор.

Гамильтон Бергер с побелевшим лицом и дрожащими от ярости губами подошел к столу. Он хотел что-то сказать, но промолчал и медленно сел на свое место.

- Разрешите мне сделать заявление суду? - спросил Мейсон.

- Это зависит от того, какое вы намерены сделать заявление, - ответил судья Сеймур, не скрывая своего гнева.

- Я согласен с судом, что нарушение не может быть исправлено предупреждением, но предлагаю вновь открыть слушание дела с тем, чтобы выслушать компетентного свидетеля. Я не желаю извлекать для себя пользу из этой ситуации. Если вода действительно была отключена, мы продолжим слушание дела. Я заново начну прения, и обвинение сможет мне возразить.

- Не собираюсь делать ничего подобного, - заявил Гамильтон Бергер.

- Вы отказываетесь от предложения защиты? - спросил судья Сеймур.

- Отказываюсь.

- В таком случае, - сказал судья Сеймур, - суду не остается ничего другого, как объявить нарушение закона в ходе судебного процесса.

- Нет-нет, подождите минутку, - заторопился Бергер, - пожалуй, мне лучше посоветоваться со своим помощником. Если суд позволит…

Гамильтон Бергер с белым от злости лицом и дрожащими губами наклонился к Раскину, и они принялись шепотом совещаться.

Раскин возбужденно спорил.

Гамильтон Бергер был настолько зол, что даже не мог внимательно слушать. Он свирепым взором обводил зал и наконец неохотно кивнул:

- Ваша честь, мы принимаем предложение защиты. Конечно, нам потребуется некоторое время, чтобы получить данные из водопроводной компании. Заверю суд, что к половине четвертого мы представим сведения о том, что вода отключена уже больше года.

- Если защита не возражает, слушание возобновится в пятнадцать тридцать, для того чтобы получить сведения относительно работы водопровода.

Вы удовлетворены, мистер Мейсон?

- Удовлетворен, - ответил Мейсон.

- А обвинение? - спросил судья Сеймур.

- Да, ваша честь.

- Суд объявляет перерыв до пятнадцати тридцати.

Когда зал опустел, Пол Дрейк нахмурился.

- За каким чертом ты сделал это, Перри?

- Что именно? - удивленно осведомился Мейсон.

- Дал Бергеру соскочить с крючка. Судья же давал нарушение закона.

- Ну и что? Дженис осталась бы в тюрьме, назначили бы повторный суд и, возможно, вынесли обвинительный вердикт. А теперь я добьюсь оправдания.

- Добьешься? Как?

- С момента, как я увидел на фотографии свернутый шланг, я надеялся,что мне удастся заманить обвинение в эту ловушку. Теперь они попытаются доказать, что вода отключена уже много месяцев.

- И тогда твоя теория лопнет, как мыльный пузырь, - буркнул Дрейк.

Мейсон ухмыльнулся:

- А тогда пусть Бергер попробует убедить присяжных, что человек с богатством Морли Тейлмана мог выбрать для любовного свидания место, где нет воды ни в ванне, ни в канализации! Мы еще посмотрим, кто кого.

Пол Дрейк пожевал губами и медленно произнес:

- Черт меня побери!

XVI

В пятнадцать тридцать суд возобновил заседание. Встал Гамильтон Бергер.

- Уважаемый суд, с сожалением должен признать, что не могу доказать, что вода была отключена. Это, очевидно, не так. Мне остается принести извинения суду и предложить, чтобы было признано нарушение закона в ходе судебного процесса. Сожалею, что нарушил нормы. Меня подвело служебное рвение. Хочу, однако, сказать в свою защиту, что я был выведен из себя совершенно фантастической, ничем не подкрепленной теорией защиты.

- Ваша честь, - сказал Мейсон. - Можно мне слово?

- О чем вы собираетесь говорить? - удивился судья Сеймур. - Ваше ходатайство о признании нарушения закона удовлетворено.

- Но это ходатайство отозвано, - возразил Мейсон. - Отозвано ради заключения сторонами соглашения, что суд откладывается до пятнадцати тридцати и к этому времени обвинение доставит свидетеля, который докажет, что в трубах не было воды.

- Обвинение не может этого доказать, - сказал судья Сеймур. - Вы же слышали.

- Конечно, слышал, - кивнул Мейсон. - Заявление обвинения показывает, что свидетель подтвердил бы, что вода в трубах была. Я предложил, чтобы вызвали свидетеля и он изложил положение с водопроводом на месте убийства. Я хочу, чтобы этот свидетель занял свое место. Пусть окружной прокурор вызовет его.

- Но вы же просили решения о нарушении закона, - сказал судья Сеймур.

- Тогда - да. Но ходатайство было отозвано, и оно отозвано до сих пор. Я хочу, чтобы дело рассматривалось дальше в соответствии с решением. Я хочу, чтобы свидетель занял свое место. Я хочу, чтобы присяжные выслушали его показания и вынесли свой вердикт. Мы имеем на это право и хотим этого.

Судья Сеймур улыбнулся и сказал:

- Я понимаю стратегию защиты. Господин окружной прокурор, вызывайте вашего свидетеля.

Гамильтон Бергер недовольно произнес:

- Ваша честь, меня вынуждают это сделать. Я не собирался сейчас заслушивать этого свидетеля.

- Вы заключили соглашение с защитой, - сказал судья Сеймур. - Признаю, что в тот момент я не разгадал стратегию, скрывающуюся за этим соглашением. Но теперь суду это ясно. Защита предложила отозвать ходатайство о нарушении закона в ходе судебного расследования, чтобы у обвинения была возможность вызвать свидетеля, который даст показания о состоянии водопровода на месте преступления. Обвинение согласилось с предложением. Теперь вам придется вызвать свидетеля, который даст показания, или отказаться от обвинения. Одно из двух.

Бергер наклонился, что-то шепнул Раскину и вышел из зала. Раскин встал и объявил:

- Вызывается Отто Нельсон.

Нельсон вышел вперед, принес присягу и сообщил, что отвечает за документацию водопроводной компании «Палмдейл маунтен» и что вода была отключена около двух лет, но ее вновь подключили четвертого числа в девять утра.

- Можете приступать к перекрестному допросу, - сказал Раскин.

Мейсон улыбнулся:

- Кто обратился к вам с просьбой подключить воду?

- Коль Трой, один из совладельцев этого участка.

- Когда подключили воду?

- Немедленно. Он просил сделать это как можно быстрее.

- Благодарю вас, - снова улыбнулся Мейсон. - У меня все.

- К прениям приступает обвинение, - сказал судья Сеймур…

- Мы отказываемся от вступительного слова, - сказал Раскин.

- Я отказываюсь от прений, - отозвался Мейсон.

- Что?! - закричал Раскин. - Но вы не можете! Было соглашение, что…

- Было соглашение, что слушание дела будет возобновлено, - сухо прервал его судья Сеймур. - Вы отказались от вступительного слова. Защита отказалась от прений. Следовательно, последнего слова у вас не будет.

- Но все это сделано для того, чтобы мистер Мейсон мог изложить свою версию присяжным, а потом заткнуть нам рот?

- Вы заключили соглашение, - сказал судья Сеймур. - Очень простое соглашение: слушание дела возобновляется для предъявление новых доказательств, а потом передается на усмотрение присяжных. Господа присяжные, суд должен дать вам напутствие по данному делу. После этого вы удалитесь на совещание. Но прежде вы должны выбрать старшину присяжных. Напутствие суда будет очень коротким.

Минут пятнадцать судья напутствовал присяжных, после чего передал их заботам бейлифа, и присяжные удалились.

Раскин покинул зал суда, не сказав Мейсону ни слова.

- Ну, Перри, - сказал Пол Дрейк, - ты выиграл. И выиграл с помощью чертовски умной стратегии… Откуда ты узнал, что вода была?

- Я знал, что бывшей конторой не пользовались уже несколько лет, а на фотографии был виден свернутый шланг, присоединенный к крану. Мне было нечего терять, а выигрыш был велик.

- И вы выиграли! - с восхищением произнесла Делла Стрит. - А все потому, что умеете думать с быстротой молнии.

- Ты и сейчас на два параграфа впереди меня, Перри, - признал Пол.

XVII

Мейсон, Пол Дрейк, Делла Стрит и Дженис Вайнрайт сидели в кабинете Мейсона и пили кофе. Дженис была счастлива до слез. Дрейк время от времени ошеломленно поглядывал на Мейсона. Делла Стрит вся светилась от гордости.

На столе перед Мейсоном лежала свежая газета. «Самое короткое совещание присяжных. Клиент Мейсона оправдан за несколько минут».

- Может, все-таки объяснишь, что случилось? - спросил Пол Дрейк.

- Никто точно не знает, пока не пойман Трой. Насколько я понимаю, объявлен его розыск, - ответил Мейсон. - Я думаю, случилось вот что. Трой и Тейлман были партнерами в некоторых делах. Тейлман доверял Трою.

Трой, действуя через посредников, пытался добиться контроля над корпорацией Тейлмана. Шла борьба за голоса акционеров, а Карлотта Тейлман имела решающий голос и была достаточно умна, чтобы это понимать. Тейлман начал брать из банка большие суммы наличными, чтобы расплатиться с бывшей женой.

Потом он испугался, что его теперешняя жена узнает об этом и решит, что он намерен вернуться к Карлотте. Поэтому он придумал историю с шантажом.

В конце концов от Видала письма не было. И быть не могло. Это был просто отчет одного из посредников, который покупал акции на имя А. Б. Видала. Тейлман выбрал это имя, потому что оно ничего не значило для его деловых противников, а это было все равно, что приобретать акции на свое имя. Конверт от Видала в кармане Тейлмана - просто совпадение. В нем был отчет брокера, использовавшего имя А. Б. Видал.

Одно из писем Тейлман бросил в корзину для бумаг, где его должна была обнаружить Дженис, а другое сунул в карман пиджака, зная, что его найдет жена.

В это время Тейлман понятия не имел, что противник, пытающийся вырвать у него контроль над корпорацией, - Коль Трой. Он отправился в Бейкерсфилд, чтобы обсудить все с Троем. Оттуда позвонил домой и сообщил жене, что будет в одиннадцать часов или в половине двенадцатого. Потом он побеседовал с Троем о том, что необходимо получить акции Карлотты, и попросил его позвонить Карлотте, назвавшись А. Б. Видалом. Карлотта сказала, что согласна встретиться с самим патроном в Лас-Вегасе, и Тейлман понял, что она догадалась, с кем имеет дело, и ему придется тоже отправиться в Лас-Вегас.

Тейлман сказал, что Карлотта наверняка догадалась, о ком идет речь, и что он решил ехать в Лас-Вегас. В этот момент он подписал свой смертный приговор - Трой знал, что Карлотта все еще любит бывшего мужа и ни за что не расстанется с акциями.

Трой предложил Тейлману поехать в Палмдейл. Он намеревался убить Тейлмана, но не знал, как отвести от себя подозрения.

Он встретился с Тейлманом в Палмдейле. По дороге к конторе Тейлман остановился, чтобы позвонить Дженис и дать ей инструкции. Трою это дало долгожданный шанс. Он знал, что Дженис много времени проведет в салоне красоты. Он знал, что в Палмдейле шел дождь, и понял, что может убить Тейлмана, подставив Дженис. Как только они добрались до места, Трой застрелил Тейлмана. Потом он вспомнил, что вода отключена, и поспешил сделать все, чтобы ее подключили.

Потом он поехал в Лос-Анджелес, украл машину Дженис, подъехал к конторе, хорошенько намочил почву, чтобы следы шин четко отпечатались, и проехал по грязи на машине Дженис. План Троя почти удался. Но он так торопился вернуть машину Дженис, что совершил ошибку - не убрал шланг, а оставил его присоединенным к крану.

- Но как тебе пришло в голову заподозрить Троя? - спросил Дрейк.

- Тейлман сказал Дженис, что не понимает, почему его жену не предупредили, что он будет отсутствовать несколько дней. Значит, после того, как он позвонил жене в восемь вечера третьего, случилось что-то, заставившее его изменить свои планы. Поэтому он попросил кого-то предупредить жену. Я был почти уверен, что этот кто-то - Коль Трой. Трой знал, что Тейлман будет мертв, и не стал звонить.

- А что это за изящная тень, которую видел Трой? - спросил Дрейк.

- Это часть его плана, - ответил Мейсон. - Весь вечер Трой обсуждал с Тейлманом план компании. Он солгал, сказав, что Тейлман поехал домой, и придумал эту историю про тень, чтобы убедить всех, что Тейлман ушел от него и отправился домой.

- Но почему Тейлман сам не позвонил жене? - спросил Дрейк.

На этот вопрос ответила Делла Стрит:

- Вот глупый, да он не хотел, чтобы она расспрашивала его о поездке. Вот женишься, Пол, тогда узнаешь элементарные уловки женатых мужчин.

- Ты-то откуда их знаешь? - ухмыльнулся Дрейк. - Из заявлений о разводах, - ответила Делла.

- Но мне непонятна еще одна вещь. От кого таксист получил эту двадцатидолларовую бумажку?

- От Дженис, - ответил Мейсон.

- Что?! - воскликнула Дженис Вайнрайт.

- Совершенно верно, он получил ее от вас.

- Но этого не может быть!

- Это очень просто, - сказал Мейсон. - И должен признаться, я ужасно боялся, что Бергеру придет в голову правильное решение. Мне оставалось только злить его, чтобы ему это и в голову не пришло.

- Да какое решение-то? - спросил Дрейк.

Мейсон улыбнулся:

- Дженис взяла деньги из сейфа. К этому времени Тейлман уже получил чемодан с деньгами. Часть переложил к себе в портфель, часть положил в сейф, на непредвиденные расходы.

- Но я не давала шоферу денег, - сказала Дженис.

- Вы пошли в казино. Что вы там делали?

- Купила фишки.

- Вот именно. И чем заплатили?

- Достала из кошелька двадцать долларов.

- А вскоре Карлотта Тейлман выиграла двадцать долларов. Кассир взял двадцать долларов, которые дали ему вы, и отдал Карлотте Тейлман. Это одно из совпадений, которые встречаются в жизни.

- Черт побери! - воскликнул Дрейк. - И на основании этого ты добился оправдательного вердикта!

- Я добился оправдательного вердикта на основании невиновности моего клиента. - возразил Мейсон.

- И с помощью того, что газеты называют самым ловким надувательством, когда-либо случавшимся в местном суде, - гордо объявила Делла Стрит.


Оглавление

  • I
  • II
  • III
  • IV
  • V
  • VI
  • VII
  • VIII
  • IX
  • X
  • XI
  • XII
  • XIII
  • XIV
  • XV
  • XVI
  • XVII