Егорушка в школе [Марина Сергеевна Баршева] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Мария Баршева ЕГОРУШКА В ШКОЛЕ
Первый день в школе
Егорке пошел девятый год. Учиться пора, а в Валяевке у них закрыли школу. Мать думает: «Избалуется мальчишка, а время уйдет. Куда его тогда, неграмотного? Повезу-ка его в Москву. Как-нибудь с отцом зиму перезимует. А на тот год либо сама туда перееду, либо опять у нас школу откроют». И повезла Егорку в Москву. Отец там дворником служил. Записала его в школу. Пожила два дня, да и домой заспешила. Картошка в поле не ждет. Выбирать пора. И остался Егорка с отцом. На утро собрался отец вести его в школу, а Егорка боится. — Не смею, — говорит. — Чего не смеешь-то, глупый. Небось, в школе не кусаются. Пойдем, провожу тебя. Пришли в школу. Отец прямо к заведующей. — Вот сынишку привел. Мать тут позавчера его записала. — А, помню. Из деревни привезли. Как тебя зовут, мальчик? — Егоркой. — Ну, пойдем, Егорушка. Повела его учительница по коридору, а он все на отца оглядывается. Думает: «Уйдет папаня домой. Как я один останусь? И мне бы с ним уйти»… Только хотел еще раз на отца посмотреть, а учительница отворила дверь и сказала: — Ну, вот мы и пришли. Это твой класс. Егорушка. Ребята, еще вам новый товарищ. Как закричат: — Маленький какой! — Рыженький! — Садись ко мне! — У меня место свободное! — Нет, ребята, — сказала учительница. — Егорушка будет сидеть на первой скамейке с Аней. Они оба у нас самые маленькие. Подвинься, Аня. Аня задвигалась. Засуетилась. Беленькие косички замотались по плечам. Уселся Егорушка. — А теперь будем учиться, — сказала учительница. — Посмотрите, ребята, на эту картинку. Посмотрел на картинку и Егорушка. Занятная. Только какое же это ученье? Маманя говорила, грамоте будут учить, а здесь — эва! — картинки показывают. Сидит Егорушка. Осматривается. Ничего, не страшно. Учительница, видать, не сердитая. Рассказывает. Смеется. На доске чего-то мелом выводит. Вот ребята уж больно озорные! Галдят все враз. А то начнут руки вверх поднимать. Учительница спросит, а они давай с руками к ней тянуться. Смотрел, смотрел Егорушка и осмелел — тоже руку поднял. — Любовь Николаевна, — сказала Аня, — и новенький мальчик руку поднял. — Вот молодец. Значит, сразу понял. Ну, скажи, Егорушка. А Егорушка оробел. Не поймет, о чем учительница его спрашивает. — Чего?.. — Ты что хочешь сказать? Руку зачем поднял? — Я смотрю, — ребята подняли — и я за ними. Засмеялись ребята. А Любовь Николаевна говорит: — Твои товарищи поднимают руку, когда хотят что-нибудь сказать. А вам ребята, нечего смеяться. И вы не сразу все узнали. Лучше расскажите Егорушке наши правила и порядки. А сейчас будем писать.
Экскурсия
На последнем уроке Любовь Николаевна сказала: — Завтра приходите без книг. Пойдем на экскурсию. Побольше приносите на завтрак: долго проходим. Ребята загудели, зашумели: — На экскурсию! На экскурсию пойдем… А Егорушка думает: «Посмотрю, что за экскурсия. У нас в Валяевке никогда не видал». Назавтра пришел в школу рано. Ребят еще нет. И двери заперты. Сел на лапочку. Узелок свой держит. Ногами болтает. Посидел, посидел… Развязал узелок. В узелке булка. Да калач. Да баранка. Да еще два яблока. Учительница, велела побольше принести. Хватит. Еще посидел. Опять развязал. Булку достал. Съел. Долго что-то ребята не идут! Достал калач. И его съел. Потом и баранку туда же. А яблоки уж чего оставлять? Только таскаться с ними. Тут скоро ребята стали собираться. И Любовь Николаевна пришла. Поставила всех в пары. Егорушку с Аней вперед. Они — самые маленькие. Отправились. Долго шли. Улицы кончились. Начались огороды. Егорушка все ждет. «Когда же экскурсия-то? Видно, далеко она!» А вот и лесок маленький. — Ну, ребята, пришли, — сказала Любовь Николаевна. «Эх-ма! Вот она, экскурсия-то. А у нас в Валяевке это рощей звать». Среди рощи пруд. Вода темная и по краям зеленой ряской подернулась. Ребята скорей к пруду. Палки, камешки в воду бросают. Распугали всех лягушек — так и прыгают с берега. — Давайте, ребята, — говорит Егорушка, — лягушек камнями бить. Аня рассердилась. — А если тебя камнем? Тебе будет больно? Вот и лягушкам больно. — А мы их в Валяевке камнями к-а-к-к пуганем. Они в воду так и сиганут. — Лягушек бить не надо. Это ты, Егорушка, зря придумал. — сказала Любовь Николаевна. — они тоже жить хотят. А вот лучше вам дело сейчас дам. И дала всем дело. Веток набрать. Желудей. Листьев. Этому березовых. Тому дубовых. Кому еще каких. А Егорушке велела набрать кленовых. Много их на землю насыпалось. Разлапистые. Зеленые. Желтые. Красные. Набрал Егорушка большую охапку и вдруг увидал — на, пригорке у дороги клен светится на солнце. Как золотая шапка блестят на нем листья. Побросал Егорушка свои и к дереву. Раз, раз… и на ветке. Сидит. Посматривает. Внизу — листья золотые. Вверху — небо голубое. Стал Егорушка веточки ломать. Вниз бросает. Девочки увидали. Окружили клен. — Егорушка, мне сорви! — И мне! — Вот эту, красненькую! — А мне вон, вон ту, желтенькую! — Эх ты! Как цыплята пищат. Всем нарву, не пищите. На самом конце ветки большой красный лист качается. Потянулся за ним Егорушка. Как затрещит сук! Как полетит Егорушка! Как треснется о землю!Закричали все: — Егорушка упал! — Егорушка убился! — Егорушка помер! Егорушка и сам не знает, жив он или умер. Открыл глаза — нет ничего, жив. Только встать не может. Сбежались ребята. И Любовь Николаевна прибежала. Стала около него на колени. Трогает. Щупает. Спрашивает: — Где ушибся? Где больно? Попробуй встать! Встал было Егорушка, охнул и опять на землю. — Больно!.. Ногу зашиб. — Скорее, ребята, к пруду бегите. У кого есть платки, намочите, будем прикладывать. Ребята со всех ног кинулись. А Любовь Николаевна Егорушку поближе к пруду перенесла. На траву посадила. Смачивает, меняет повязку на ноге. Ребята — кто помогает ей, а кто убежал играть. Кричат. Бегают. Играют в лапту. В салочки. В горелки. А Егорушка — сиди да смотри. Долго играли. Никогда б не кончили, да Любовь Николаевна сказала: — Ну, довольно бегать. Отдохните, позавтракайте и домой. Идите все к нам. Егорушке веселей будет. Сели в кружок. Развязали мешочки, узелки. Достали завтраки. Жуют… У Егорушки слюнки, текут. И он бы поел… — А ты что ж, Егорушка, не ешь? — спросила, Любовь Николаевна. — Где твой завтрак? — Я… не хочу… Я… давеча съел… — Я ему дам, — сказал Шурка и отломил половину булки. — На, Егорушка, ешь, — и Андрюша отломил кусок. — И я дам. — И я. — Возьми, Егорушка. А Катя ничего не сказала. Только положила ему на колени яблоко. Позавтракали. Потом стали плести из листьев цепи, венки. — А теперь пора домой. Собирайтесь, ребята! Стали в пары. Любовь Николаевна сосчитала, все ли здесь. — Как же нам с Егорушкой быть? Он не дойдет, а извозчиков здесь нет. — Я знаю как, — сказал Володя, — мы сделаем из рук носилки и понесем его. — Верно! Вот молодец, ты всегда хорошо придумаешь. — Мы с Леней понесем, мы — самые большие. — Нет, я понесу. — Нет, я! — И я хочу! — По очереди понесете, ребята. Идти далеко. Все успеете. Ну-ка, Володя и Леня, идите сюда. Володя с Леней стали рядом. Взялись за руки крест-накрест. Егорушка сел, как на стул, а руками обнял их за шеи, чтоб легче было нести. И так пошли. В венках. Опутанные цепями — желтыми, зелеными, красными.
Впереди несут Егорушку. И он в венке. Золотой венок. — Песню, ребята! Веселей будет идти. Шагали ребята. Крутилась за ними легкая пыль. Блестели на солнце золотые венки и цепи. Далеко разносились звонкие ребячьи голоса: — …Куем мы счастие людей… Встречные сторонились.
В классе
Самый любимый Егорушкин урок — рисование. Читать еще не научился. Писать — еле-еле. А вот рисовать — это он умеет. Сразу понял. Что хочешь, нарисует. Сегодня Любовь Николаевна сказала: — Ребята, нарисуйте про свой дом, про свою семью, кто что хочет. Дежурный раздал бумагу, карандаши — рисуй! Егорушка послюнил карандаш. Рамочку нарисовал. Разукрасил синим и красным. Потом стал рисовать. — Что это ты, Егорушка, нарисовал? Никак лошадь? — Эх-ма, лошадь! Уж ты и скажешь. Любовь Николаевна. Разве не видишь? Кот это… Ваську я нашего нарисовал. — А я человека умею рисовать, — сказала Аня. — Ну, человека чего тут уметь. Сейчас и я нарисую. Опять послюнил. Кружок наверху. Другой побольше — внизу. Вверху две палочки. Внизу две палочки. Готово дело. Человек. И с руками. И с ногами.Еще послюнил. Вот и дом человеку готов. На крыше труба. А из трубы дым, дым… завитками. Над трубой солнце. Круглое, красное солнце. И свет от него во все стороны тоже красный. — Егорушка, — говорит Любовь Николаевна, — как же человек будет жить в этом доме? Посмотри-ка: человек-то больше дома. Посмотрел Егорушка. Подумал. И то правда: голова у человека вровень с крышей. — Ну, я ему голову поменьше сделаю. Сейчас резинкой сотру. Только и делов. Деревья около дома стал рисовать. Сломает карандаш. Починит. Послюнит. Порисует. Опять сломает… Опять починит… Весь лист изрисовал. — Еще бумаги дайте. Я сейчас трамвай нарисую. — Нет, уж довольно рисовать, — сказала Любовь Николаевна. — отдохните. Сейчас будем рассказывать. Ну-ка, про свой рисунок кто расскажет? — Я! — Нет я! — Любовь Николаевна, можно я? — Я про кота нашего расскажу. — Послушаем, ребята, что Егорушка расскажет. — У нас в деревне крысы здоровые… во какие! Вот раз наш кот — его звать Васька — под сундук так и лезет, так и лезет. А не подлезть ему — голова не пускает. Танюшка, — это мою сестру так звать, — подняла сундук. К-а-а-к оттуда, выбегли три крысы! А он, Васька-то, как припустится за ними! — Что ж, поймал? — Нет, куды! Они под печку схоронились. — Теперь ты, Аня, расскажи, что нарисовала. — Я про ребеночка нарисовала. Это наша жиличка пошла вечером на черный ход, а там ребеночек маленький. И в одеяльце. А на одеяльце бумажка приколота. Написано: «Звать Владимир». — Куда ж ребеночка дели? — Жиличка его взяла заместо сына. Она когда и мне дает с ним водиться. Я люблю водиться. Он маленький… Вот и все. Больше я не знаю, чего рассказывать. — Теперь я расскажу — про пожар! — Любовь Николаевна! Лучше я! Интересное какое! Про жуликов. — Нет, я про трамвай! Я видал, он с рельсов сошел. И пошли рассказывать… До вечера бы не переслушать. Да Любовь Николаевна сказала: — Теперь давайте придумывать задачи. У Кати сразу готова задачка: — Сидело на дереве 4 воробья. К ним прилетело еще 4 воробья. Сколько всех стало? И сама же сосчитала: — Всех воробьев стало 8. — И я придумал, — кричит Шурка. — Сидело на, дереве 4 волка. К ним залезло еще 4 волка. Сколько всех стало? — Эх-ма! — говорит Егорушка. — А волки-то по деревьям не лазят. У нас в лесу они по земле бегают. И стал свою задачу рассказывать. И каждый придумывает. Да потрудней старается. Только какую трудную ни придумай, Егорушка сразу решит. Поднимает руку и кричит: — Я срешал! Долго придумывали. Считали. Каждому ведь хочется. — Ну, отдохните, — сказала Любовь Николаевна. — Идите в зал поиграйте.
В перемену
Шумят. Кричат. Топочут. Гул стоит. А ребятам хоть бы что. Каждый сам кричит, других и не слышит. Хочется побегать, а нельзя. Тесно. На собрании решили не бегать, столкнуться можно. Вот не послушались, бегали. И что же? У Бориса на лбу шишка. Пете Сидоркину нос в кровь разбили. Сене Митяеву зуб вышибли. А уж так, так хочется побегать! Хорошо бы и ножку девчонкам подставить — опять нельзя! Они сейчас в учком наябедничают — тогда разделывайся. А сами, сами не слушаются. Тихонько, тихонько, как мышки, вдоль стен бегают, в салочки играют. И Егорушка не слушается. Выбежал из класса. Раскатился на полу, как на льду. Их ты! — Шурка! Минька! прокатите меня! Потом я вас. Присел на корточки. Шурка, и Минька за руки его потащили. Покатили. Егорушка как на салазках. Вон там в мяч играют. Мяч тугой, здоровый. Так и летает. Так и летает. Только поспевай — лови! Скакнул здесь, скакнул там, а сейчас на другом конце скачет, и все за ним скачут. Егорушка у всех под ногами вертится. Сам, как мячик, прыгает. Уж так хочется хоть разок поймать да самому вверх подбросить. Д-з-з-з-и-н-н-н-ь!.. Зазвенело стекло. Осколки посыпались на пол. И сразу сделалось тихо. Все замолчали. Столпились. Смотрят на окно. На осколки. На дежурную учительницу. — Дошалились, — говорит она. — Разбили стекло… Как же это вы, ребята, так неосторожно? Кто разбил? Никто не отвечает. Только шепчутся. — Здорово бабахнул. Вдребезги. — Она разбила. Я видал. — Что ты врешь! Она не играла. Всегда на девочек… — Сам ты разбил. — У меня и в руках-то не было мяча. Я только смотрел. А учительница опять: — Что ж вы молчите, ребята? Кто умел разбить, должен уметь и сознаться. Надо набраться храбрости и сказать. Опять молчат. Верно, тот, кто разбил, храбрости набирается. И вдруг… тихонько так. Голос дрожит. — Я… разбил… Вон тот маленький мальчик. Рыженький. Стоит весь красный и пояс руками крутит, крутит. — Я нечаянно… хотел в потолок, а он в окно… Он сам скакнул. — Эх, мальчик! Надо быть осторожней. Теперь нечего делать — придется тебе заплатить за стекло. Скажи родителям. Заговорили: — Попадет ему! — Влетит! — Поделом. Не бей! — Стекло дорогое. А Лиза что-то шепчет Кате. — Скажи, скажи. — Ну что ж, и скажу. И сказала. Немножко боялась, и голос дрожал, а все-таки сказала: — Это неправильно ребята… Мы все играли… Почему один Егорушка будет платить? Он нечаянно… Пускай и мы будем платить. Тут все загудели. Заспорили. — Так как же, ребята, — спросила учительница, — один Егорушка заплатит за стекло или все? — И мы! — Все! — Пускай все платят! Только Сеня Митяев ворчал: — Сам разбил — сам и плати. Этак и мы все разбивать будем. А Петя Сидоркин дернул Егорушку за вихор и сказал. — Эх ты, стекольщик! И опять все стали веселые. Зашумели. Закричали. Затопотали. Гул стоит…Собрание
Сегодня на последнем уроке собрание. Председателем выбрали Володю. Много дел накопилось. Надо все разобрать, а потом перевыборы в класском и в санитарную комиссию. — Ну, — говорит Володя, — обсудим, какие у нас непорядки были. Закричали все: — Боря Федюшин ругается! — Боря дерется! — Федюшин ножку подставляет! — Толкается! Из всех углов, со всех сторон посыпалось: — Боря Федюшин. — Федюшин… — Боря… — Федюшин… Хорошо, что Володя не первый раз председателем. Знает, как вести собрание. — Не кричите, ребята, все зараз. Пусть Боря сам расскажет. — Что ж, я расскажу. Чего они кричат? Я и сам все расскажу. Ну, верно, один раз толкнул Аню… Не очень сильно толкнул. А она сама чего толкается? И дерется! Кулаком меня прямо в живот. И мне ведь было больно. Я только никому не говорил, а она, — девчонка, вот и ябедничает. Подумал, подумал председатель. Придумал. — Ну-ка, Боря и Аня, выйдите на середину и станьте рядом. Шагнул Боря. Засеменила Аня маленькими, маленькими шажками. Стала около Бори. До плеча ему не достала. — Сожмите кулаки, — опять говорит Володя. Сжала Аня руку в кулачок. И Боря протянул свой кулачище. Посмотрели ребята на обоих и засмеялись. И Любовь Николаевна засмеялась; говорит: — Бедный Боря! Аня его обидела. Побила.А Боря ничего и говорить не стал. Скорей, скорей на свое место. — Еще какие дела? — Шурка всегда опаздывает, — говорит дежурный, — на этой недели три раза опоздал. Шурка и не задумался: — У нас часы отстали. — Еще что? — Егорушка на уроках свистит. — Я все позабываю, — говорит Егорушка, — а как свистну, тут и вспомню. — Еще? — Миша опять пересел от Лизы. Говорит: не буду я с девчонкой сидеть. — Вася, когда был дежурный, не принес тряпку. Чем попало стирал с доски: то рукой, то шапкой, а то и поясом — снял с себя. — Ну, теперь все? Все. Обсудили. Постановили. Шуре — часы перевести. По фабричному гудку поставить. Мишу — опять пересадить к Лизе. Егорушку — высылать свистеть на двор. Васе — в свое дежурство приносить тряпку. А с Борей за драку и ругань в перемену никому не играть. Теперь перевыборы. Стали намечать членов. Обсуждали. Голосовали. Подымали руки. — Ты, Клавдя, зачем подняла руку? За, себя нельзя поднимать. — Вот еще, нельзя! Почему это? Я тоже хочу в класском. Почему все других? Меня еще ни разу не выбирали. — Не нужно Клавдю! — С ней и водиться никто не хочет. Она ябедница! — Не хотим ее! Не хотят — ничего не поделаешь. Сама себя не выберешь, хоть обе руки подними. А вот Марусю опять перевыбрали в санкомиссию. Уж очень она хорошо за чистотой смотрит. Неряхам от нее здорово попадает. Все дела кончили. Можно и по домам.
Санкомиссия
— Покажи, Егорушка, шею. У, черная какая! Одна грязь. — Ну, какая грязь. Это я летом на солнышке обгорел. — А руки покажи! И руки грязные. Опять не умывался дома. — Как не умывался? Умывался, а шел в школу, дорогой испачкал. — Иди в уборную, мой. Егорушка вышел в коридор. Поплевал на руки, вытер рубашкой — чистые. Да нет, от Маруси не легко отделаться. Сразу увидала. — Ты только грязь размазал. Какое это умыванье! Иди опять, хорошенько вымой! — Ну тебя! Не буду я двадцать раз умываться. Маруся говорит ребятам: — Опять Егорушка грязный. Я осматривала, все чистые, один он грязный. А умываться не хочет. Говорит: ну тебя! — Как же это ты, Егорушка? — говорит дежурный. — Сам выбирал комиссию, да сам и не слушаешься. Давайте, ребята вместе обсудим, что нам с ним делать. Ну, кто хочет сказать? — Родителей вызвать! — Домой прогнать! — Пускай один в коридоре сидит! — Грязный такой, не хотим с ним… — Пускай он в уборной умоется и придет опять в класс и учится с нами. — Ну, вот, Егорушка, выбирай сам: или умойся, или домой уходи. Подумал, подумал Егорушка. Дома-то чего делать? Один он там. А здесь — вот они все, ребята. И вчерашний рассказ Любовь Николаевна будет дочитывать. Послушать хочется. Подучал и говорит: — Я лучше пойду вымоюсь. — Вот и хорошо. Побежал в уборную. Чисто-начисто вымыл руки. Уж Маруся на что строга, а посмотрела и похвалила: — Вот теперь отмыл. Чистые. И Любовь Николаевна похвалила, а потом говорит: — Давайте, ребята, припомним сейчас все правила про чистоту. Ну-ка. Егорушка, ты что помнишь? — Чтоб умываться, чтоб плевать не на пол, а в плевательницу. Чтоб нос сморкать. Чтоб бумажки и объедки бросать в мусорницу. Чтоб… А еще я позабыл чего… — Ну, пока довольно и этого. Чтоб не забыть нам эти правила давайте-ка, ребята, запишем их сейчас в тетрадках. А ты, Маруся, пиши на доске. Заскрипели перья. Пишут. Шепчут про себя. И Егорушка старается. Сопит. Шмыгает носом. Писал. Писал. Встал, подошел к плевательнице, плюнул. Опять пишет… Встал. Пошел к мусорнице… наклонился над ней и… Закричали вдруг ребята: — Любовь Николаевна, Егорушка-то что сделал! — Егорушка в мусорницу посморкался! — Пальцами посморкался! А Егорушка: — Эх, и народ! То сморкай нос, а сморкнулся — опять не так. Вот и разбери!Урок про кошку
Вчера за уроком Любовь Николаевна сказала: — Ребята, у кого дома есть кошка, рассмотрите ее. Заметьте, какие у нее лапы, зубы, глаза. А кто-нибудь один, кто поближе живет, пусть принесет свою кошку завтра в класс. Мы ее здесь вместе рассмотрим. — Я принесу! — Любовь Николаевна, я! — Я ближе живу! — Любовь Николаевна, можно, я принесу? — Я Барсика принесу. — Нет, ребята, кто-нибудь один. — Я за тобой, Егорушка, завтра зайду, — говорит Шурка. — мы вашего Барсика вместе понесем. — Ладно, заходи. На утро Шурка зашел за Егорушкой. Егорушка уже припас мешок для Барсика. Большой мешок, от картошки. Барсику в нем будет просторно. И дырочку проделали, чтоб не задохнулся котик. Посадили Барсика в мешок. Мешок на спину и пошли. — Теперь мне нести, — говорит Шурка. — ты уж много нес. — На, неси. Мешок, как живой, шевелится. — Барсик-то бьется! Как бы не задохся. — Постой, я побольше дырочку проделаю. Проделали. Пошли. «Что-то нести стало легко», — вдруг подумал Шурка. Обернулся. Как закричит: — Барсик-то! Вон, вон он дует!.. Хвост-то, хвост задрал! — Беги, Шурка, за ним! Ты с той стороны, а я с этой. Теперь, если он на дворе схоронится. — беда! Нипочем его не поймать!Позвонили на урок. Ребята все в классе. На столе перед Аней беленький котеночек. На шее у него большой голубой бант. Аня чешет его за ушком, а он зажмурился и мурлычет: мурр… мурр… мурр… На шкафу сидит черная кошка. Поводит желтыми глазами. Сердито шевелит хвостом. У Васи на руках толстый рыжий котище. Вырывается. Орет: «мяуй, мяуй, мяуй…» Маруся завернула свою кошечку в передник. Баюкает ее и нежным голоском напевает: «Баю-баюшки баю, баю кисеньку мою…» Посреди класса на полу два большущих кота. Смотрят друг на друга. Шерсть дыбом. Фыркают: «фырр… фырр… фырр…» У Пети из сумки кошачья мордочка выглядывает. А под партой где-то в углу слышно: «мя-у, мя-у…» Вошла Любовь Николаевна. — Здравствуйте, ребятки! И… остановилась. Вдруг с шумом отворилась дверь. Торопливо вошли Егорушка с Шуркой. Красные. Потные. Запыхались. Шурка без пояса. Одна штанина висит ниже другой. У Егорушки в руках большой пятнистый кот. Жмется к нему испуганно. Шевелит ушами. Егорушка радостный подошел к Любови Николаевне. — Ты велела принести. Вот принесли. Барсик-то было убег, да мы его опять поймали.
На дворе
Снег идет и идет. Много навалило. Дворникам горе — чистить надо. Ворчат. А ребятам радость. Слепил Егорушка комок. В собаку запустил. Собака махнула хвостом. Убежала. И Егорушка побежал в школу. В перемену на дворе крепость строить. — Вон за тем сугробом ваша крепость, а за этим — наша! — Стены повыше надо сделать. Потащили снег на лопатах, на салазках. Кто на чем. Готовы стены. Только зубцы проделать. И зубцы готовы. Теперь снаряды лепить, бомбы. А снег-то самый снарядный — мягкий, липкий. Вот тут в ямке склад. Все снаряды сюда! Ну, теперь держись! Полетели снаряды. — Здорово! — Вот так влепил! — Прямо в нос! — Подожди ж! Я тебе покажу!Егорушка забылся. Из крепости выбежал. Закидали его. За шиворот, за рукава снег насыпался. Глаза залепило. — На помощь! Отбивай, ребята! Товарищи в обиду не дали. Из крепости выбежали. Полетели снежки. Будто метель разыгралась. Вдруг звонок. Веселые, красные, жаркие побежали в класс. — Завтра доиграем!
Последние комментарии
15 часов 35 секунд назад
23 часов 52 минут назад
23 часов 55 минут назад
3 дней 6 часов назад
3 дней 10 часов назад
3 дней 12 часов назад