Зомби тёмной бездны (СИ) [Габриэлла Мартин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Часть I

Глава I

Просто пошутил…

Схватив сестру за шею, я сдавил её со всей силы.

— Умри, монстр, умри!

Памела вывернулась из моей хватки.

— Даниэль, отвянь, — простонала она и потёрла шею. — Тупоголовый баклан! Твои шутки мне надоели! Они такие же смешные, как кошачьи блохи.

Мой друг Эд захохотал. Всё, что ни скажет Памела, вызывает у него восторженный хохот.

— Я придумал, что мы покажем в школе на смотре талантов, — сообщил я ему. — Фокус-покус. Мы заставим Памелу исчезнуть.

Памела тот час же показала мне язык. Красный от малиновой шипучки, которую она пила не так давно из стеклянной бутылки. На кухню зашла мама, неся в руках стопку обеденных тарелок. Мама поставила тарелки на кухонный стол около уже распакованных кружек и салатниц.

Убрав с лица выбившуюся прядь волос, она строгим взглядом поглядела на меня:

— Даниэль, хватит произносить подобные вещи про свою младшую сестру. Сам же станешь страшно переживать, если с Памелой что-то произойдёт.

— Ага. Страшно стану переживать, — ответил я и закатил глаза. — Хотя спустя минуту это пройдёт.

— Мамуль, знаешь, что сказал Даниэль? — сообщила Памела обиженно. — Что самое его огромное желание на свете — быть единственным ребёнком в семье!

Мама нахмурила брови сильнее.

— Ты действительно мог произнести подобное?

— Нет, конечно, — ответил я, косясь на сестру, которая продолжала сидеть, надувшись. — Ну, возможно, я и сказал подобное… Только это я так пошутил.

— Шуточка-машуточка, золотая хрюточка, — тот час же заявила повеселевшая сестра.

Эд опять засмеялся. И чем ему так нравилась Памела? Почему все мои друзья считают её прелестной и забавной?

— Даниэль, тебе уже 15 лет, а Памеле лишь 9. Ты практически взрослый мальчик. Негоже тебе обижать сестру. Ты должен заботиться о ней.

— Ага! — ответил я, занеся руки над ней и намерившись опять взять сестру за шею. — Я буду рад позаботиться о ней. — С этой фразой я кинулся на неё.

Памела засмеялась и увернулась.

Мы просто дурачились, как дурачатся родные братья с сёстрами между собой. Ничего особенного. Всё невинно и добродушно. Я и вообразить себе не мог, что мне предстоит пережить в ближайшие пару дней.

Что я могу действительно потерять свою младшую сестру.

Глава II

Загадочные звуки

Всё началось в тот день, когда Эд пришёл в наш новый, а сам по себе очень старый дом. Взяв со стола стопку тарелок из фарфора, мама поставила их в шкафчике над плитой.

— Даниэль, ты намереваешься помочь мне? — недовольным голосом спросила мама. — Я не справлюсь одна, здесь много коробок.

— Я помогу! Я! — тот час выскочила Памела. Допив свою шипучку, она поставила стеклянную бутылку на стол. — Сейчас я все коробки открою! Мы и без Даниэля справимся.

Мама помотала головой.

— Сейчас все коробки открывать не надо. Лишь одну, где кухонная посуда.

— Я хочу тебе помочь! Разреши мне помочь! — закричала Памела.

Я кивнул Эду и сообщил маме:

— Я сейчас проведу Эда по дому, а затем тебе помогу.

Эд встряхнул тёмной шевелюрой и вскочил со стула.

— Я очень хочу осмотреть ваш новый дом, миссис Уорнер, — весёлым голосом заявил он.

Мой друг Эд вообще отличается жизнерадостным нравом. У него этого не отнять. Он и вещи одевает слишком яркие. На сей раз он надел жёлтую футболку и светло-синие штаны, купленные на базаре за 2$ (это он мне сообщил тайно).

Отстойное сочетание! Однако на Эде такая цветовая гамма выглядела нормально. Он поправил белые наручные часы, которые он надевал ежедневно, идя через кухню. Хотя, нужно заметить, что Эд наделён замечательным стильным чувством. Я же предпочитаю обычную и неброскую одежду. Я люблю чёрный цвет. И когда он просто идёт около меня, я себе кажусь тоже более ярким.

— О, надо же! — Мама загородила Эду проход. — Ты снова проколол брови?

Эд кивнул. Мать пристально разглядела мизерные светлые колечки в бровях моего друга.

— По три в каждую бровь?

Эд опять кивнул.

— Ага, лишь три.

Памела пролезла между матерью и Эдом.

— Эй, мамуля, можно и я проколю себе уши?

Рот мамы открылся, но в ответ она ничего не сказала. Я взял молоток папы и, шуточно, замахнулся им на сестру.

— Давай, Памела. Я сейчас сделаю это.

Сестра опять показала мне бордовый язык.

— Хватит задевать Памелу, сын, — произнесла мать.

— Уууооо! — Сестра потёрла глаза руками, притворяясь, что рыдает. — Он оскорбил мои чувства.

Я кинул молоток и, взяв своего друга за локоть, потянул его к двери кухни.

— Идём на экскурсию по замку. Я покажу тебе наши шикарные апартаменты. — И я перешагнул через ящик плотницких инструментов.

— Вы осторожней там! — проорала мама нам во след. — В заднем коридоре буквально сейчас покрасили двери. И ещё там в полу отсутствует пара досок.

— Ага, мы будем осторожными, — пообещал я.

— Я хочу стать экскурсоводом! — заорала Памела, бежа за нами. — Давайте начнём с моей спальни. У меня отпадное кресло возле окна. Когда мы распакуем мои вещи, я схвачу бинокль и стану сидеть там, шпионя за соседями. Это будет супер! А мой шифоньер для вещей сейчас стал огромнее, чем моя старая комната. Ещё я уверена, что в стене наверняка обнаружится скрытная спальня!

— Полное вау, — согласился Эд, поправил наручные часы и пошёл к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Памела, почему ты не помогаешь матери? Ты же хотела? — напомнил я сестре. — Я сам покажу Эду дом. Возможно, мы поглядим на твою спальню позже.

— Неа, неа! — заорала она. — Эд же захочет осмотреть мою комнату в первую очередь, так ведь, Эд? — Она вцепилась ему в руку и стала дёргать.

— Хорошо, пошли! — засмеялся мой друг.

— Памела? — проорала мать из кухни. — Памела? Возвратись сюда! Мне нужна твоя помощь.

Сестра застонала, отпустив руку Эда.

— Я сейчас приду, — пробормотала она. — Не заходите в мою спальню без меня. — Она зашагала обратно.

— Какая прелестная у тебя сестра! — воскликнул Эд.

Я закатил глаза.

— Тебе легко сказать. А на мой взгляд, она ужасно надоедлива.

Мой друг комично хмыкнул.

— Вы с ней полные противоположности. Ты такой спокойный и серьёзный, а Памела вообще не закрывает рот — болтает, не умолкая. Ты вот глянь на неё. Русые волосы. Очки в розовой оправе. Бледная, словно снег, кожа. Настоящая эльфийка. А вот ты сам — черноволосый и какой-то взрослый. Светло-карие глаза, прямые тёмные волосы. Со стороны даже не сказать, что вы родные сестра и брат.

— Это из-за того, что Памела у нас марсианка, — буркнул я.

Эд остановился на середине лестницы и окинул глазами порванные обои на стенах, потрескавшуюся штукатурку, длинные, не застеленные паласами, коридоры.

— Сколько лет этому дому?

— Сто, наверное, — ответил я. — Страшный видок, так ведь?

— Это да, здесь и сказать нечего, — кивнул друг.

— Предки называют это косметическим ремонтом. — Старый пол заскрипел под моими ногами. — Никогда не подумаешь, что родители уже трудились здесь пару недель до того, как мы сумели въехать сюда.

— Когда-нибудь здесь будет по-правде прекрасно, — сказал Эд и счистил пыль со своих штанов. — А сейчас он похож на настоящий старый дом с призраками из страшного фильма.

— Не произноси! — вздохнул я. — А самое лучшее в этом доме то, что он большой. Здесь слишком много комнат. И я смогу наконец быть в уединении от предков и сестры. У меня заимеется своё личное пространство. — Подмечу, что наш прежний дом в другой части города был вообще мизерным.

— Айда глянем твою спальню, — попросил Эд, направляясь по лестнице вверх.

— На перила сильно не опирайся, — предупредил я. — Они едва держатся.

Я пошёл за ним, но вдруг остановился.

— Эй, постой. Кто-то не закрыл дверь в подвал. Пойду закрою, а иначе кот туда прошмыгнёт.

Эд уже стоял наверху лестницы.

— А в подвале то что?

— Понятия не имею. Я туда пока не спускался. Там темно и воняет так, будто кто-то не так давно умер.

Спустившись вниз холла, я остановился возле открытой подвальной двери. Она ужасно заскрежетала, стоило мне начать её закрывать. К тому же, исключая этот жуткий скрип, я уловил и иной звук. Стон? Я похолодел. Кто там может находиться? Затаив дыхание, я прислушался. Мой слух уловил тихий скрежет. Либо шаги по цементному полу. И ещё будто чьё-то шарканье. Я взялся за косяк двери, наклонился и начал вглядываться вниз ветхой лестницы, ведущей в подвал.

Однако там было темно. Так густо темно, что я не смог рассмотреть даже нижние ступеньки. Опять послышался приглушённый стон.

Слишком тихий. Словно отдалённо.

И опять шаги по бетонному полу.

— Ау! Там кто-то есть? — Я щёлкнул выключателем — раз, второй и третий.

Результата не было. Выключатель не работал.

— Памела? Ты там? — крикнул я. — Мой голос гулким эхом отозвался в тяжёлой тьме. — Памела?

— Чего? Чего ты зовёшь меня, Даниэль? — отозвалась сестра из кухни. — Я и мама распаковываемся!

Хорошо. Ясненько. Выходит, это не Памела. Я опять наклонился во тьму.

— Пап! Ты дома уже? — крикнул я. Мой голос задрожал. — Папа! Ты там, что-ли, ходишь?

Я прислушался. Тишина. А затем я расслышал вздох. Длительный да тяжёлый. И опять шаги. Мягкий стук. И шёпот…такой далёкий да тихий… Шёпот…

— Памела…мы ожидаем тебя… Памела…

Глава III

ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ОТКРЫВАЮТСЯ!

— Там кто? — тихо спросил я. — Кто там такой? — Тишина. — Кто там звал мою сестру?

Тишина.

— Я сейчас вниз сойду! — пригрозил я.

Тишина. Я прислушивался ещё пару мгновений. Затем шумно закрыл подвальную дверь и прислонился к ней спиной, замерев и пытаясь отдышаться.

— В подвале нет никого, — внушал я себе вслух. — Тебе просто показалось. Ты ничего не слышал.

Все старые дома имеют отличие от новых, что заполнены разнообразными звуками да шумом — стоном, вздохами, треском и много чем ещё. В них может показаться всё, что угодно.

Даже шёпот. Это простая истина.

Маленьким детям это известно. Я убеждал себя, что попросту страшусь переезда в другой дом, ещё и такой большой, жуткий. И потому, из-за этого страха мне и мерещится то, чего действительно нет, — какой-то глупый шёпот. Но всё же лучше этот вопрос прояснить окончательно и бесповоротно, чтобы не было никаких сомнений и поводов для боязни. Вот я и тяжело вздохнул, оттолкнулся от двери, повернулся и потянул на себя ручку двери.

— Блин! — крикнул я внезапно, когда дверь не открылась. — Блин!

Возможно, она заперта на язычок?

Для достоверности я снова тщательно повернул овальную ручку двери и резко дёрнул.

Результата не было. Я повернул ручку в другую сторону. Ничего.

Затем я набрал воздуха в лёгкие и дёрнул ручку двумя руками. При этом я громко простонал. Дверь не поддалась. Даже не сдвинулась.

— Даниэль. — Мама застала меня врасплох, что я даже вздрогнул. Она прошла мимо, неся в руках тяжёлую картонную коробку. — А что, Эд уже ушёл?

— Эм…нет, — ответил я и уже хотел сказать матери про шёпот из подвала, только передумал. Я заранее знал, что мама ответит мне — посоветует 10 раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, после успокоиться. — Эд ожидает меня наверху. Мы пока не начали осматривать дом.

И я поторопился на второй этаж, перешагивая через ступеньки. Я нашёл своего друга в коридоре второго этажа около родительской спальни. Он сложил руки перед собой и рассматривал фото в рамке, висевшее на стене.

— Можешь вообразить себе? Эта фотка первое, что предки повесили на стену в этом доме, — сообщил я, переведя дыхание после лестничного подъёма.

Эд прищурил глаза и снова посмотрел на фото.

— Что там изображено?

— Тед, медвежонок Памелы, — ответил я.

— А…почему именно медведь? — изумился Эд.

— Потому. Родителей умиляет всё, что принадлежит моей сестре. Что бы она ни делала и ни говорила, это всё миленько и прелестненько. — Я провёл рукой по рамке фото. — Памела стала носить очки ещё крошечной. У неё нашёлся некий дефект зрения, вот ей и прописали их. Все начали называть её Маленькой Учительницей. Миленько, так ведь?

— Миленько, — эхом отозвался мой друг.

— Как-то раз маленькая Памела притопала в спальню родителей. Там она надела свои очки на своего мишку, подняла его и позвала предков: <<Поглятите! Теперь Тед увидит, какая я умная!>>. И конечно же, предки стали восторгаться этим потому, что у них, оказывается, такая остроумная девочка!

Эд засмеялся.

— Ну, тогда это и впрямь забавно, — пробурчал я. — Мои предки восхищались прямо до слёз.

— Да? — недоверчиво протянул друг.

— Не веришь? Родители сочли её шутку самой остроумной в мире. И отец, взяв свой фотик, сделал этот кадр — игрушечный медведь в маленьких детских очках, — чтобы навсегда заснять этот блаженный момент.

Эд разглядывал кадр ещё пару мгновений, затем повернулся ко мне. По его лицу прошлась добрая улыбка.

— Даниэль, я считаю, что это очень милый рассказ.

От раздражения я поперхнулся.

— Скорее всего, ты всего-то ревнуешь, — сказал друг.

— Кто ревнует, я? — взорвался я от его спокойной фразы. — Ревную к этой малявке? Ты не мог придумать ничего, глупее этого?

Капитулируя, мой друг поднял руки над головой.

— Хорошо, хорошо. Ты чего, шуток не понимаешь? Лучше покажи свою спальню.

Мне сделалось не комфортно. Не хватало ещё ругаться с лучшим другом. Да и Эд никогда ни с кем не скандалит и не размахивает кулаками. Он скорее отступит, принесёт извинения, нежели станет с кем-то словесно перепираться. Я провёл его в свою спальню. До прихода в комнату Эда я не понимал, какая же у меня некрасивая и скучная спальня: стены чёрные и светло-чёрный палас. Солнце ушло за чёрные тучи и от этого моя комната, конечно же, не заиграла весельем. Только одно цветовое пятно в комнате было ярким: мой друг в его крутых вещах.

— Я…я намереваюсь добавить сюда яркости, — пробормотал я. — Ну, там разные постеры развешу и всё подобное.

Я видел по лицу друга, что он старается выдавить из себя любую весёлую фразочку.

— Суперский бы тут вышел сеанс спиритизма, — наконец сказал он.

Я заржал.

— Ты же не веришь во всю эту ерунду про общение с духами, да?

Он окинул меня странным взглядом, но ответить ничего не успел, потому что на улице послышались голоса. Голоса девчонок. Я подбежал к окошку и поглядел на площадку перед домом. Стекло оказалось настолько грязным, что я с трудом узнал девочек из нашего класса.

По нашей дорожке шли Зара Уилинг и Мардж Дайсон.

— О! Глазам своим не верю! — воскликнул Эд, подойдя к окошку вслед за мной.

Он мигом приблизился к зеркалу и проверил свой внешний вид. Дело в том, что мы с ним были неравнодушны к этим девочкам.

— Что они здесь забыли? — в удивлении вскинул бровь мой друг. — Ты их пригласил к себе, Даниэль, а?

— Неа, я им ничего не сказал, — ответил я и наклонился к зеркалу, стирая с лица пыль.

Едва я и Эд сошли на первый этаж, Памела уже открыла входную дверь и радостно приветствовала моих одноклассниц.

— Ты Марджери? Тебя действительно так зовут?

Ещё с лестницы я видел, как смутилась Марджери. Она постоянно такая. Если с ней разговаривать, она краснеет и её кровь приливает к лицу. Я встречал и других с подобной реакцией.

Возможно, их кожа слишком чувствительна либо что-то такое.

— Неа. В действительности меня не так зовут, — ответила она моей сестре.

— А как тебя зовут в действительности? — не унималась наша избалованная девочка.

Марджери покраснела сильнее.

— Не отвечу.

Памела не унималась. Она же не отвянет, пока своего не добьётся.

— А что не ответишь? Тебя, возможно, назвали каким-то страшно тупым именем? Типа Арабеллы?

Марджери и Зара рассмеялись.

— Как она сумела настолько быстро отгадать твоё имя, Арабелла? — воскликнула Зара.

— Привет, Арабелла! — крикнул Эд.

Девочки вскинули головы и лишь сейчас заметили нас.

— А, привет! — ответила Зара и мигом махнула нам одной рукой. Она постоянно так приветствует. — Как дела?

— А чего вы здесь забыли? — спросил я внезапно для себя и в ту же секунду спохватился, что мой вопрос вышел не очень вежливо и что девочки могут не так истолковать меня.

— Мы принесли тебе подарки на новоселье, — объявила Марджери.

— Но один мы схомячили в пути, — усмехнулась Зара. — А так у нас имелись два марса.

— Однако мы захотели есть, — добавила Марджери.

— Миленько, — вздохнув, произнёс я и закатил глаза. — Ну, это и есть он. — Я рукой сделал обширный жест. — Наш новый замок. Он и вправду… — Мои глаза, по случайности, остановились на подвальной двери и моё дыхание свело.

Буквально не так давно я не мог её открыть, хоть и дёргал ручку обеими руками. Сейчас же дверь была открыта полностью. Я повернулся к Памеле.

— Как ты сумела открыть дверь подвала?

— Я не открывала, — в удивлении возразила она. — Я вообще к ней не прикасалась.

Я покосился на дверь.

— Странно.

— Девчонки, может, в следующую пятницу мы сходим куда-нибудь и отдохнём?

Наши одноклассницы ответить не успели, в беседу встряла Памела.

— Мне на именины подарили новый комп. Мощный! Крутой! Вы играете в <<Барби Мода>>? У меня имеется новая версия. И угадайте, что ещё? Покемоны!

Зара присвистнула.

— У тебя новая версия? Это полное вау!

Памела кивнула.

— Ага. Суперская графика, что не оторваться.

Марджери обняла мою сестру.

— Ты моя кумир! Где у тебя комп? Идём! Покажешь мне, как он работает!

— Эй! Мы можем поиграть и втроём, — говорила Зара, спешно идя за ними. — Сначала Памела и я, после ты, Арабелла!

Они чуть не отпихнули меня и Эда, спеша идя наверх, в спальню сестры. Спустя пару секунд дверь закрылась за ними. Я и Эд остались внизу, около входа. Мы замерли в шоке.

— Что произошло? — наконец спросил Эд. — Наверное, мы чего-то не то произнесли?

— Неа, просто Памела как всегда, — вздохнул я и повёл плечами. — Нет, я бы всё же хотел быть единственным ребёнком в семье. Возможно ли такое как-то устроить?..

Не минуло даже пары дней, как я пожалел об этих словах. И почувствовал себя страшно скверно. Спустя пару дней мой кошмар начался, когда во входную дверь постучали.

Глава IV

Незнакомка в тени

Утром в воскресенье мои предки собирались на свою очередную деловую поездку. Уезжали они ненадолго. Как всегда, мать успела упаковать весь чемодан, пока отец решал, какие ему взять с собой галстуки. Прислонившись к косяку двери спальни родителей, я наблюдал за матерью. Утренний оранжевый свет проникал через оконные жалюзи на незаправленную кровать. Памела прыгала на постели и одновременно с ней подпрыгивал чемодан мамы.

— Почему мне нельзя ехать с вами? — орала моя сестра. — Почему вы ни разу не взяли меня с собой?

Мать глянула на неё хмуро.

— В мире есть такая вещь, как школа, — ласковым голос напомнила она.

— Я всё наверстаю, — не унималась сестра. — Почему вы меня не хотите взять с собой? Почему я постоянно вынуждена быть дома с Даниэлем? Он приглашает всех своих друзей и устраивает гулянки, а меня гонит спать!

— А-а-а! Памела! — заорал я. — Не лги!

Папа посмотрел на меня, щуря глаза:

— Ты намерен устроить сегодня гулянку?

— Что ты, ничего такого, — ответил я отцу и глянул на Памелу. Затем добавил саркастически: — Я собираюсь всё своё время посвятить заботе о милой младшей сестрёнке.

— Я сама позабочусь о себе, — пробубнила Памела.

Папа склонил голову в бок (он так делает постоянно, когда что-то обдумывает).

— Даниэль, ты точно не хочешь, чтобы дядя Коул побыл с вами всё это время?

— Нет, не хочу! — почти заорал я. — Мы и без него справимся. Да, пап. Я же уже и раньше оставался вдвоём с Памелой. Ты не помнишь?

— Ладно, нам пора ехать, — произнесла мать с озабоченностью и глянула на часы. Она закрыла чемодан и застегнула его. — Мы позвоним вам из Кливленда, — проговорила мне она.

— Стой. Ты забыла мои галстуки! — воскликнул папа.

Спустя пару минут, когда миновали объятия и поцелуи, обещания звонить и всякие предостережения с призывами соблюдать осторожность, мои предки уехали из дома, держа путь к аэропорту. Я глядел на их удаляющуюся тачку, пока та не свернула за поворот.

Затем я развернулся к Памеле.

— Иди помой тарелки.

— Не сейчас, — ответила она. — Там по телику мультики идут. — С этой фразой она развернулась и выбежала из кухни.

Я тяжко вздохнул. Вот так деньки мне предстоят! Памела постоянно бывает вообще невыносимой, если родители уезжают и оставляют её на меня. Я начал перетаскивать посуду в раковину. И тут то услышал стук во входную дверь.

Три стука. Настойчиво. Сначала я подумал, что это родители вернулись за чем-либо, забытом второпях. Тогда почему они не открыли дверь своими ключами и не зашли? Стук опять повторился.

И снова трижды. С отрывом.

— Заходите! — крикнул я.

И помчался по длинному коридору, сам открыв входную дверь.

— Эд!

Мой друг был одет в бело-синий свитер и белые брюки. Тёмные волосы были гладко прилизаны.

— Я попробовал звякнуть, но у вас звонок не фурычит! — сказал он.

— Его пока не включили, — пояснил я и отступил в сторону, пропуская его в дом. Вместе с моим другом, казалось, в дом зашёл свет солнца. — Мои предки буквально уехали в аэропорт. Я здесь один с Памелой Великой.

— Ну, тогда не станем тратить время, — отозвался он и прошёл следом за мной в наш зал.

— Ты чего задумал? — поинтересовался я и посмотрел на книгу, которую Эд держал в одной руке.

— Даниэль, я придумал, что мы представим в школе на конкурс.

— Какой ещё конкурс? Не врубаюсь я.

— Чего здесь не врубаться? Тот смотр талантов, про который я тебе сказал не так давно… — Он поморщился. Затем чихнул. — У вас тут пыльно?

— Чуть-чуть, — ответил я. — Предки спешили настолько, что даже не было у них времени навести порядок. И что же ты придумал?

— Загипнотизирование, — ответил Эд и его светлые глаза восторженно заискрились. — Я намереваюсь тебя ввести в гипноз!

Я отшагнул.

— Ты пошутил, а? Ты же не шаришь в гипнозе, как и я. И почему это я должен позволить тебе вводить меня в гипноз?

— Я вообще не намерен по-правде вводить тебя в гипноз. Мы всего лишь притворимся, что это так. Сечёшь? Потому я и купил эту книжку.

Он развернул толстую книгу так, что я сумел увидеть обложку и прочесть название: <<Гипноз для всех>>. Нахмурившись, я внимательно глядел на своего лучшего друга.

— Ты серьёзно?

— По этой книге мы поймём, как всё сделать, чтоб вышло по правде, — сказал Эд. — Я стану изображать, что гипнотизирую тебя. Затем заставлю возвратиться в прошлое, туда, кем ты являлся в прошлых жизнях.

Я сложил руки перед собой.

— Какие ещё прежние жизни?

— Мы придумаем, какие, — ответил Эд. — Выйдет классно! Даниэль, ты поведаешь пару диких историй о своей жизни в прошлом. Публике точно понравится. Они купятся на то, что ты произнесёшь им!

Подойдя к окошку зала, я ощутил на лице тёплые яркие лучи солнца.

По улице проезжали два скейтбордиста, а около них большая собака, Рекс, немецкая овчарка наших соседей. Я уже собрался опять развернуться к Эду, когда что-то затормозило мой взор.

В тени старого кривого дуба, который рос у нас во дворе, стояла какая-то женщина.

<<Это кто?>> — подумал я и испытал странный приступ ужаса.

Я сощурил глаза, чтобы рассмотреть её лучше. Она в этот миг отошла от дуба и я увидел, что она одета в тёмную куртку и тёмные кроссовки. Её лица я не рассмотрел. Оно было в тени.

Однако я видел, как она скрылась за дубом, смотря на наш дом с поднятой головой. Зачем ей нужен наш дом? Чего она здесь выглядывает? И кто она такая?

— Что такое? — спросил Эд, приближаясь ко мне.

— Эээ… Я сейчас приду, — ответил я.

Сердце бешено стучало, когда я пересёк гостиную и пошёл к входной двери. Затем я высунулся наружу, щурясь, и поглядел на яркий солнечный свет.

— Вы! — крикнул я женщине, стоявшей за дубом. — Вы чего там забыли?

Она не ответила. Подул порывистый ветер, шевеля ветви над головой. Старый дуб затрясся и закряхтел.

Я склал руки рупором и опять крикнул:

— Вы, там? Чего вам здесь надо?

Ответа не последовало. Я не дал себе времени на раздумья, открыл дверь полностью и помчался к дубу. Накануне был град, что моя обувь утопала в размягчённой и сырой земле. Порывистый ветер всклокочил мои волосы. Я поёжился от холода осени.

— Вы!

Оказавшись под дубом, я в удивлении раскрыл челюсть. Там никого не было. Женщина ушла.

Исчезла. Я набрал воздуха в лёгкие. И вдруг кто-то грубо схватил меня сзади.

Глава V

ГЕНИАЛЬНАЯ ИДЕЯ

Я заорал и резко обернулся.

— Даниэль, что такое? — спросил Эд.

— Ты…ты напугал меня до усрачки! — ответил я, еле унимая свои эмоции. — Здесь только что стояла женщина.

— Женщина? — Он равнодушно посмотрел на дуб. — Какая женщина?

— Беспонятия. Она исчезла. Ты глянь… — Я указал рукой на землю.

На мокрой почве за дубом были глубокие отпечатки кроссовок.

— Наверное, это была почтальонша, — предположил Эд, затем положил руку на моё плечо и отвёл в дом. — Даниэль, ты стал страшно напряжённым и нервным с того момента, когда вы переехали сюда.

Я закрыл входную дверь за собой на щеколду. Эд опять пошёл в зал.

На меня неожиданно нашло желание как можно быстрее покинуть этот мрачный и жуткий дом.

— Может, на скейтах покатаемся в Саммервильском парке? — предложил я.

Эд мотнул головой.

— Нет. Нам надо сперва чуточку порепетировать гипнотический номер.

Я рухнул в кресло без сил.

— Эд, зачем нам делать это? Почему мы обязаны участвовать в этом идиотском смотре талантов?

Он вздохнул и поклал книгу на стол перед диваном.

— Конечно, ради Зары и Марджери!

Моя челюсть отпала.

— Чего? Не понял.

— Даниэль, эти девушки явились сюда, в твой новый дом, и пошли прямо к Памеле, в её спальню. Получается, девятилетняя малышка показалась им интересней больше, нежели ты и я!

Он откинул книгу в сторону и та упала около меня.

— Подумай сам. Мы учимся в нашей школе 2 года, и в ней мало кто помнит о нас. Я хочу быть заметным. Хочу, чтобы все вокруг поговаривали — глядите, вон идёт Эд, тот самый чувак! Они с Даниэлем придумывают классные приколы.

— Эд… — начал я.

— Хочешь, чтобы Зара и Марджери считали нас наиболее интересными, нежели глупые компьютерные игры твоей сестры? — спросил он.

— Ага, несомненно. Ещё спрашиваешь. — Раз уж Эд что-то задумал, остановить его никак невозможно. — На смотре талантов же ещё обещали приз в 200$, так?

— Да.

— Хорошо, я согласен, — вздохнул я.

— Замечательно! — Эд взял книгу про гипноз. — Мы всё проделаем по высшему классу, отпадно. У нас всё выйдет. Мы постараемся, чтобы всё было так правдоподобно, что…

— Есть единственное условие, — вмешался я. — Я буду принимать участие в твоей безумной затее с одним условием, если сам буду тебя вводить в гипноз!

Эд удивлённо уставился на моё лицо.

— Ты хочешь стать гипнотизёром?

Молча, я кивнул. Мой друг обдумал что-то пару мгновений. Затем засмеялся.

— Хорошо. По рукам. У меня имеется пара жутких мыслишек касательно моих прежних жизней!

Потом мы взялись действовать.

Сначала мы перелистали всю книгу, останавливаясь на тех главах, где детально говорилось о том, как загипнотизировать человека. Меня всё это не очень заинтересовало и чем-то новым это не было. Многие приёмы я уже знал из фильмов и телепередач.

— Необходима монетка, — сказал Эд. — Большая, блестящая монетка.

— Где-то у меня завалялся серебряный доллар на цепочке, — вспомнил я. — Он идеально подойдёт.

Я отыскал серебряный доллар в своей комнате, и мы начали тренироваться.

Эд сел в кресло, я встал перед ним и неторопливо раскачивая перед его лицом серебряную монетку, повторял тихим и спокойным тоном:

— Ты хочешь спать…спать… Твои глаза тяжелеют…закрываются…ты засыпаешь…тебе хочется спать…спать…

Эд откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза и громко захрапел.

— Вот забавно то как, — признал я. — Мне даже померещилось, что ты действительно засыпаешь.

Он открыл озорные глаза и выпрямился.

— Ага. Я и вправду захотел спать. Даниэль, ты отлично умеешь играть роль гипнотизёра. Ты так всё ловко прошептал! Замечательно! Я почти поверил, что ты реальный гипнотизёр. И монетка здоровская!

— Хорошо тогда, а сейчас давай потренируемся с перенесением в прошлое, — предложил я. — Вначале ты должен стать маленьким мальчиком, как написано в книге. Затем в грудничка.

— Агу, агу, — комично пропищал друг.

Я поднял серебряный доллар и начал энергично его раскачивать.

— Гляди на монетку, — зашептал я. — Наблюдай за её движениями и ни на что не отвлекайся.

— А чего вы делаете? — раздался звонкий девчачий голос от двери.

Я обронил цепочку. Она звякнула об пол и покатилась в сторону двери. Памела стремительно ринулась к ней и схватила до того, как я сумел дотянуться до неё.

— Что это такое, Даниэль? Что вы творите?

— Он меня вводит в гипноз, — сообщил ей Эд. — У Даниэля хорошо это выходит.

— Я опытный гипнотизёр, — заявил я. — Могу за пару мгновений загипнотизировать кого угодно.

Памела в неверии уставилась в моё лицо.

— Ты действительно умеешь вводить в гипноз?

— А то! Ещё спрашиваешь! Он может любого человека ввести в гипноз.

— Меня введи! — потребовала сестра.

— Ну уж нет, — ответил я и протянул ладонь за монетой. — Мы с Эди пока заняты. Нам некогда сейчас. Делом важным занимаемся.

Сестра спрятала монету за спину.

— Введи меня в гипноз, Даниэль. Я не верну твой доллар, раз ты отказываешься вводить меня в гипноз! Баклан тупой!

— Памела, мы сейчас тренируемся, чтобы после выступить в школе на смотре талантов, — сказал я. — Верни мою монету! Сейчас же верни!

Её серые глаза злобно зажглись за розовой оправой очков.

— Введи меня в гипноз! Введи меня в гипноз! Введи меня в гипноз! — канючила она, подпрыгивая на месте и дразня меня долларом.

Я попытался отнять серебряную монету из её ручонок, но промахнулся. Эд соскочил с кресла и встал около меня.

— Хорош, Даниэль. Давай введём её в гипноз, а то она не отвянет от нас, — предложил он. — Почему бы не попробовать?

Я повернулся к нему.

— А ты не обидишься на меня? Маленько подождёшь?

— Ладно. Загипнотизируй её. Преврати её в курицу, котёнка либо кого-то другого.

— О! Верно! Преврати меня в котёнка! — заорала сестра и громко, ликующе завопила. — Начинай, вводи в гипноз. Будет классно!

Мне наконец-то удалось отнять из её рук мой серебряный доллар.

— Хорошо, Памела, загипнотизирую, но с одним условием. Как только я завершу сеанс, ты отвянешь от нас с Эдом и не станешь больше мешать нам. Ты отправишься к себе в комнату и не выйдешь из неё хотя бы тридцать минут.

— Без проблем, — с лёгкостью согласилась она. — Куда мне сесть?

Я пихнул её к креслу.

— Садись тут. Устраивайся покомфортнее. Откинься на спинку. Сначала ты должна расслабиться. Либо гипноза не получится.

Памела плюхнулась в кресло и пару раз подпрыгнула в нём.

— Что ты вытворяешь? — строгим тоном прикрикнул я на неё.

— Так я расслабляюсь, — ответила она. Затем она перестала подпрыгивать и её лицо стало серьёзным. — Даниэль, а я буду ощущать что-либо жуткое?

— Ничего ты не должна ощущать, — напомнил ей я. — Ты же будешь под гипнозом, забыла?

Я точно воображал, что должен сделать. Сейчас я стану раскачивать серебряную монету.

Затем притворюсь, будто гипнотизирую Памелу. Сестра, несомненно, станет твердить, что ничего она не ощутила. Что у меня ничего не вышло. А я ей отвечу, что она попросту не помнит ничего, ведь была в глубоком гипнозе… И так стыдно, что в действительности всё вышло вообще не так, как я представлял.

Часть II

Глава VI

<<СПАТЬ… СПАТЬ… СПАТЬ…>>

— Хорошо, Памела, сиди тихо. — Я легко толкнул её, и она спокойно села, откинув голову на спинку кресла. — И кончай базарить.

Эд отошёл к окошку и прислонился задом к подоконнику, положив ладони на его край. С того места он следил за нами. Солнце то показывалось из-за туч, то опять исчезало, и тогда казалось, что тени пожирают моего друга полностью. Я опять развернулся к сестре.

— Смотри на монету безотрывно, — сказал я ей и поднял серебряную монету выше, медленно раскачивая её. — Наблюдай глазами за долларом… Пристально наблюдай… Безотрывно… Безотрывно… — подвывал я, зловеще шепча.

Памела неожиданно прыснула от смеха.

— Знаешь, какой ты? — заявила она. — Ты вообще не настоящий, ясно? Ты всего лишь разыгрываешь меня.

— Ничего такого, Памела, он нисколько не разыгрывает тебя, — вмешался Эд. — Мы с ним всю эту книгу изучили про гипнотизирование. — Он указал рукой на книгу, лежавшую на столе. — Мы тренируемся уже пару недель.

Памела выпучила глаза на большую книгу.

— Правда, что ли?

Я досадливо вздохнул.

— Бакланиха тупая! Я не буду вводить тебя в транс, раз ты и дальше будешь хихикать и задавать разные глупые вопросы.

Памела поправила очки.

— Хорошо, а что ты намереваешься делать со мной, когда я буду в трансе?

— Я попытаюсь заставить тебя вспомнить разные вещи, которые ты уже позабыла, — сообщил ей я. — А затем мы поглядим, имеются ли в твоём прошлом любые другие жизни.

— Это классно, — заявила она, устроившись покомфортнее. — Приступай давай.

Эд мне подмигнул и выставил большой палец в одобрительном жесте. Я же вскинул руку с серебряной монетой и опять обратился к сестре.

— Наблюдай за долларом, Памела, — зашептал я. — Ты хочешь спать…слишком хочешь спать…спать…спать…

На сей раз она не засмеялась. И совсем ничего не сказала. Её лицо оставалось серьёзным и почти торжественным. Она откинула голову на спинку кресла и не шевелилась, только водила глазами. Туда-сюда…неторопливо, слишком неторопливо…туда-сюда.

— К тебе приходит сонливость, Памела. Твои глаза наливаются тяжестью… Тебе уже не под силу поднять веки… Твои глаза опускаются.

Эд пошевелился около подоконника, передвинувшись поглубже в тень, едва слившись с ней.

— Ты сонная…слишком сонная… — шептал я. — Твои конечности уснули… Сомкни веки, Памела… Сомкни веки…

Памела послушно закрыла веки. Я ожидал от неё очередное хихиканье либо любую ехидную фразу, что угодно, но не подобного послушания. Вместо этого из её горла вырвался лёгкий храп, а голова упала на грудь безвольно.

Эд засмеялся.

— Твоя сестрица прекрасная актриса, — прошептал он.

Я опустил серебряную монету и уставился на Памелу в невольной улыбке. И всё же она и вправду талантлива. Как она великолепно играет и притворяется, что поддалась моему гипнозу. Как же всё это натурально показано! Её глаза находились плотно сомкнутыми. Тело обмякло.

Дыхание стало медленным, ровным.

— По щелчку моих пальцев ты проснёшься от гипноза, — объявил я.

Затем щёлкнул пальцами. Памела не шелохнулась. Я опять щёлкнул пальцами.

— Памела, это сигнал для тебя. Сейчас ты должна открыть веки, — сказал я. — Ты просыпаешься от гипноза и ощущаешь себя совершенно нормально.

Памела не шелохнулась. Она дышала медленно и ровно, а её подбородок покачивался на груди.

Я снова щёлкнул пальцами, но уже погромче. Результата не было.

Тогда я резко хлопнул в ладоши.

Сестра не открывала веки. Даже не подпрыгнула. Она и не шевелилась.

Лишь её дыхание казалось мне ещё более тихим и медленным.

— Хорошо, Памела, довольно. Шутка твоя получилась, молодец. Теперь пробуждайся, — едва простонал я.

— Ага, Памела, заканчивай. Забудь об этом. Ты уже показала свои навыки актрисы, — поддержал меня Эд. — А то мы уже пугаемся за тебя.

— Памела, это вовсе не смешно! — воскликнул я.

Я наклонился к ней и хлопнул в ладоши около её уха. Реакции не было. Она даже не моргнула и не дёрнулась. Мы с Эдом озабоченно переглянулись.

— Памела, пробуждайся, — уже взмолился я. — Поднимайся. Ты же обещала, что дашь нам с Эдом потренироваться.

— Памела, ты переигрываешь, — заявил Эд. — Нам же известно, что ты прикидываешься. Нам известно, что ты вовсе не под гипнозом.

Голова моей сестры равномерно приподнималась и опускалась одновременно с её дыханием. Веки были закрыты. Мои руки неожиданно затряслись вместе с коленями, а глотка пересохла и внутри образовался тугой ком.

— Памела, твоя шутка выходит слишком нехорошей, — заявил я едва слушающимися губами. — Оборви её. Сейчас же заканчивай, слышишь? Открой веки и поднимайся!

Сестра не шелохнулась. Её мирное дыхание казалось мне сейчас оглушительней, нежели рёв реактивного двигателя.

— Что нам теперь делать?! — отчаянно воскликнул я.

— Пощекотай её, — предложил Эд. — От этого она стопроцентно проснётся!

— Верно! — воскликнул я. — Памела вообще боится щекотки!

Вцепившись в её подмышки двумя руками, я начал щекотать её. Её голова безжизненно качалась по сторонам. Глаза были по-прежнему сомкнуты. Губы неожиданно открылись, но не от смеха. Я щекотал её всё настойчивей. Я уже вонзал пальцы в её подмышки так жёстко, что она должна была испытывать боль.

— Пробудись! — визжал я. — Памела, пробудись в конце концов!!

— Умоляю, Памела, открой веки! — молил её Эд. Он сильно стиснул ладони, держа их перед собой, будто в молитве. Я заметил в его глазах слёзы. — Умоляю, Памела, умоляю!

А затем я взял сестру за плечи и встряхнул. Я тряс её. Тряс со всей силы. И орал. Орал и не слышал свой собственный голос.

— Она не просыпается! Что же предпринять? Ответь мне, Эд! ЧТО НАМ ПРЕДПРИНЯТЬ?!

Глава VII

ПРОБУЖДЕНИЕ

Я бешено тряс Памелу и выкрикивал её имя. Голова сестры безвольно качалась на плечах.

Губы открылись, язык вылез наружу и тоже качался по сторонам. Неожиданно моя сестра показалась мне страшно хрупкой и вообще крошечной.

— Памела, умоляю! Памела, просыпайся!

Я отчего-то вспомнил её младенцем. Забавной, смышлённой, с русыми волосами на головке. А затем она вспомнилась мне годовалой, как она топала по дому, смотря на всех сквозь маленькие очки.

— Памела, просыпайся! Прости меня! Я так виноват перед тобой!

Что я натворил… Тут моя сестра открыла веки. Неторопливо, как открывают веки куклы, если их поставить в вертикальное положение. Я ахнул и задохнулся, обрадовавшись. Сестра моргала.

Её глаза опять сомкнулись.

— Памела! Памела! Ты проснулась!

Мы вместе с Эдом склонились над ней и оба орали это в один голос.

Её глаза неторопливо открылись.

Она уставилась на нас бессмысленными и остекленевшими глазами. Губы неторопливо сомкнулись, и сестра с шумом сглотнула. Отпустив её плечи, я отступил на шаг назад.

— Памела?

Она низко застонала. Подобного звука я никогда не слышал раньше.

Какой-то нечеловеческий звук. Из моей младшей сестры вырвался животный и дикий звук. Она сильнотряхнула головой, словно пыталась прояснить свой разум.

Затем опять уставилась на меня и моего друга стеклянными кукольными глазами. Эд до боли сжал мне руку. Его рука была холодной и мокрой сразу.

— Она жива, Даниэль, — прошептал он дрожащим голосом. — Она жива и это главное.

Выдернув руку, я осторожно погладил сестру по волосам.

— Памела? — прошептал я. — Ты пришла в себя?

Она ответила несвязно.

— Эннна-а-а. — Это было какое-то рычание.

Сестра неторопливо потянулась, продолжая часто моргать, и опять шустро затрясла головой. Моя спина покрылась мурашками.

— Памела, прости меня. — Я говорил с большим трудом, ведь никак не мог очнуться от произошедшего. — Вся эта затея с трансом…это…просто шутка. Я даже не воображал… — Моё горло свело и все слова в нём зависли.

— Ты же пришла в себя, так ведь? — спросил Эд. — Ты ощущаешь себя уже норм?

Сестра выпрямилась и оглядела гостиную.

— Ага, — ответила она наконец-то. А затем спросила то, от чего я опять покрылся мурашками: — Где я?

— Мы в нашем доме, — пробормотал я.

Она сняла очки и потёрла глаза.

Затем прищурилась и посмотрела на меня.

— В нашем доме? Да?

Эд не сумел сдержать вопль.

— Памела, прекрати дурачить нас. Это уже вообще не смешно. Ты пугаешь нас.

Памела опять сглотнула и, пару раз поморгав, снова огляделась. Затем её взгляд замер на мне.

— Ты же Даниэль?

— Ага! — крикнул я с плечевным тоном. — Неужели ты не помнишь меня? — Я повернулся к другу. Я дрожал. — Я думаю, она не притворяется. Я по правде считаю, что она ничего не помнит, — прошептал я. — Я думаю, что разрушил её память либо что-то подобное.

— Нет, Даниэль, ты выдумываешь! — Эд настаивал на своём. — Не мог ты этого сотворить. Ты же не умеешь гипнотизировать.

— Да ты глянь на неё! — прошептал я через судорожно стиснутые челюсти. — Она не помнит, кто она такая! Она вообще утратила саму себя!

— Ты что, сестру свою не знаешь? Она попросту пркидывается, — упорствовал друг. — Я думаю, она задумала сыграть с тобой по-настоящему слишком жестокую шутку.

Мы оба опять развернулись к Памеле. Она неуверенно встала и сделала пару шагов, словно проверяя свои конечности. Затем вытянула руки вверх. Её глаза перескакивали то на Эда, то на меня, словно она пыталась что-то вспомнить.

— Возможно, звякнуть доктору Росс? — спросил её я. — Памела? Как ты думаешь, тебе необходим врач?

Она прищурилась и глянула на меня. Она всегда очень быстро отвечала. Мать даже прозвала её <<реактивным языком>>. Но сейчас ей для ответа понадобилась минута или около того.

— Я…в порядке, — прошептала моя сестра.

Она потёрла лоб и снова огляделась.

— Ты Эд, да? — спросила она.

Эд мрачно кивнул.

— Ага. Верно.

— Эд и Даниэль, — пробормотала моя сестра.

— Наверное, я всё же звякну доктору Росс, — решил я и протянул ладонь к телефону, который стоял около кресла на столе.

Памела взяла мою руку.

— Нет. Я в норме. Правда, Даниэль. — Она коротко усмехнулась. — Вы решили, что у меня голова поехала? Я всего-то пошутила. Ты же меня знаешь.

Я внимательно поглядел в её глаза, до конца не веря её словам. Она состроила лицо. Оскалилась, скосила глаза, скривилась, как мартышка. От этого лица родители постоянно выходят из себя. Затем она рассмеялась.

— Прекрати глазеть на меня с таким лицом. Я в порядке. Правда. Всё совершенно в порядке. Никаких галлюцинаций у меня нет. А с вами что такое? Вас что, кто-то по башке ударил?

Мы с Эдом переглянулись.

— Я в порядке. Доказать вам? — воскликнула моя сестра. Она подпрыгнула пару раз в кресле. Потом соскочила на пол и исполнила свой собственный танец. — Ну что, видите?

Мы с Эдом рассмеялись.

— Я думаю, она действительно пришла в себя, — заметил мой друг.

Я пока сомневался.

— Памела, ты помнишь, где ты сейчас находишься? А как нас зовут, помнишь?

— Бакланы тупые, — ответила она.

— Она совсем нормальная, — облегчённо вздохнул Эд.

Затем её лицо стало другим.

— Ты что, действительно ввёл меня в гипноз? — неожиданно спросила она. — Я чувствовала себя немного странно. Словно голова кружилась либо что-то подобное.

— Я и сам не понимаю, что случилось, — честно признался ей я. — Однако я рад, что с тобой всё нормально. Сейчас твоя голова не кружится? Прошла уже?

Она покачала головой.

— Всё действительно хорошо.

— Тогда иди отсюда, — заявил я. — Не мешайся перед нами. Мне с Эдом надо тренироваться дальше.

— Почему мне нельзя побыть с вами? — заупрямилась сестра.

— Памела, ты обещала нам, — категорично отрезал я.

— Я посижу тихо, как мышь. Клянусь, — заныла она. — Ты и не заметишь моего присутствия. Даниэль, умоляю! Не будь таким вредным!

Эд вскинул голову к потолку и вздохнул.

— Она определённо пришла в себя. Это прежняя Памела.

Я пихнул сестру в сторону лестницы.

— Шуруй отсюда. Ты обещала отстать от нас, если я введу тебя в гипноз. Вот и шуруй.

Она что-то пробубнила. Затем помчалась в свою спальню, перепрыгивая через пару ступенек и громко стуча рукой по перилам под каждый прыжок. Обернувшись, я увидел, что Эд уже шагает к выходу.

— Мне лучше уйти к себе, — заявил он. — Это всё чуток жутко вышло. Знаю, что ты теперь не захочешь репетировать наш номер.

— Я никогда вообще не буду никого вводить в гипноз, — ответил я и помотал головой. — Хоть понарошку, хоть в шутку.

— Вот именно, — подхватил мои слова Эд. — Всё делалось понарошку. Ты не мог ввести в гипноз свою сестру. Просто не мог.

— Что с ней тогда случилось? — растерянно спросил я.

Эд нахмурился.

— Я…я не имею понятия, — пробормотал он. — Но она всё же отключилась на несколько мгновений. Это понятно. Хорошо, я звякну тебе позднее, — кинул он и вышел на улицу.

Я закрыл дверь за ним. Затем некоторое время, не шевелясь, стоял в коридоре. Меня трясла крупная дрожь. Я никак не мог выбросить страшные воспоминания о сестре — как она безжизненно развалилась в кресле, а я трясу её и трясу…

— Выкинь это из головы, Даниэль, — отругал себя я. — Всё же обошлось.

Сделав глубокий вдох-выдох, я тряхнул головой, изгоняя страшное изображение, и вынуждая себя скинуть оцепенение. Цепко держась за перила, я поднялся на второй этаж и затем дошёл по длинному коридору до спальни сестры. Дверь была закрыта.

Прислонившись ухом к ней, я начал вслушиваться. Там было тихо.

Сердце во мне опять ускорилось.

Что там происходит? Почему такая тишина? Памела же всегда такая шумная, и, где бы она ни была, её всегда сопровождает грохот.

Действительно ли она пришла в себя или нет? Подняв кулак над собой, я заколотил по двери.

Громче, нежели хотел.

— Памела? Это я.

Нет ответа.

— Памела? Откликнись!

Я опять постучал. Снова никто не ответил. Тогда я повернул ручку двери и раскрыл её полностью.

— Памела?..

Она сидела ко мне спиной около компа. Экран монитора светился ярко, высвечивая название игры: <<Барби Мода>>. Звук отсутствовал. Сестра сжимала в ладони мышь. Я шагнул в спальню.

— Памела? Ты не слышала, что я стучал?

Сестра неторопливо повернулась. В её очках отражались цветные огни монитора. Глаз сестры я не видел.

— Памела?..

— Привет, — наконец произнесла она.

Название игры <<Барби Мода>> мерцали на мониторе большими буквами — розовыми. Цвет вспыхивал на лице Памелы.

— Ты хорошо чувствуешь себя? — спросил я.

— Ага. Я же тебе сказала. Всё нормально, отвянь, — огрызнулась она. — Сколько ещё раз я должна это сказать?

— Прости, — пробормотал я.

— Даниэль, могу я спросить у тебя кое-что?

— Ага, можешь, — ответил я. — Что нужно?

— А как играть в эту игру?

Глава VIII

ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ

Во мне всё покрылось холодом.

Ведь <<Барби Мода>> — обожаемая игра моей сестры. Что же она тогда не может вспомнить её правила?

Она сидела, смотря на моё лицо и стискивая в ладони мышь, по лицу плясал розовый отблеск монитора.

— Не знаешь, как начать игру? — тихо спросила она.

Я еле сдержал вырывающийся вопль из себя и затаил дыхание. Я пытался не поддаваться панике. Я никогда не играл в эту игру, тем более девчачью, однако не сомневался, что смогу понять, с чего начать. Я наклонился над сестрой и взял у неё мышь, повошкался с ней несколько мгновений и всё же включил начало игры. Я специально выбрал самый простой уровень для новичков, зная, что Памела была уже опытной игруньей. Памела взяла мышь из моей руки и принялась за игру. Я наблюдал за ней с судорожно стучащим сердцем и тревожно сложив руки перед собой.

— А это очень просто! — воскликнула сестра и опять включила заставку игры. — Ты жульничаешь. Зачем установил уровень для новичков? — Она ужасно злилась. — Я не начинающая и уже трижды проходила эту игру до конца!

Она опять взялась за игру, склонившись к экрану. Розовые цвет заплясал на её лице.

Казалось, она и забыла про меня. Я тихо вышел из спальни.

— Так она в норме или нет? — спрашивал себя я. — Надо ли мне звонить доктору Росс?

То она не имеет понятия, как начать игру, в которую уже тысячу раз играла. А в следующую секунду она уже опять опытная игрунья…

— Что я натворил? Что я наделал? — повторял я, шепча.

Я всё же решил звякнуть докторше.

Моя руку дрожала, пока я набирал номер её телефона и слушал гудки на противоположном конце провода. После нескольких гудков включился автоответчик. В приёмной докторши никого не было. Ничего поразительного. Я же звонил в выходной. Положив трубку, я кинулся на кресло. Лишь я так сделал, телефон затрезвонил. Я подпрыгнул. Если это родители?

Что я скажу им? Что всё хорошо?

Или сказать им, что я натворил?

Какой странной стала Памела после моего гипнотического сеанса? Я пялился на телефон. Он продолжал трезвонить. Наконец с сильным сердебиением я взял трубку.

— Да? — произнёс я не своим голосом, а каким-то чужим.

— Даниэль?

— Кто это?

— Я, Зара.

Не совладав с собой, я расхохотался. Похоже, я испытал облегчение оттого, что звонят не предки.

— Что смешного то тут? — спросила Зара.

Похоже, она обиделась на меня.

— Ничего, — мигом ответил я. — Просто сегодня… день полностью выходит странным. — Я упал в кресло. — Что хотела, Зара?

— Твои предки уехали? — спросила она.

— Э…конечно. Они уже подъезжают к Кливленду.

— Я тут подумала, что, возможно, мы вдвоём могли бы съесть где-то по чизкейку или что-либо подобное?

Вот это да! Зара приглашает меня сходить с ней? Это хорошо или нет?

Возможно, я должен радоваться.

Но почему она решила пригласить меня именно сегодня?

— Я бы рад пойти с тобой, — ответил я своей однокласснице. — Однако я не знаю, я тут должен приглядывать за своей сестрой. Мне нельзя покинуть дом, оставив её одну.

— Тогда прихвати её за компанию, — заявила Зара. — Твоя сестра такая забавная. И вправду, может, ты придёшь с ней вместе?

— Ну…хорошо! Отпад! Погоди, не отключайся. Я спрошу её.

Кинув трубку на кресло, я помчался к сестре наверх. Она так и сидела, сгорбившись, и злобно руководя компьютерной Барби.

— Памела, не желаешь пойти пообедать со мной и Зарой? — спросил я, стараясь переорать игровой шум.

Она играла ещё пару мгновений, затем поставила игру на паузу и неторопливо повернулась ко мне.

— Что ты сказал?

— Не желаешь ли ты пойти пообедать со мной и Зарой? — повторил я. — Допустим, в Макдональдс или ещё куда-либо?

— Это классно! — завопила она восторженно и вскочила с места. — Когда мы отправляемся? Я умираю, как хочу есть!

Я рассмеялся. С моей души упал камень. Это была та же самая прежняя Памела! Она пойдёт на что угодно, только бы потусить с нашей компанией. Я побежал обратно к телефону, чтобы сказать Заре о нашем согласии, а моё лицо светилось улыбкой.

*

В Макдональдсе царил шум и, несмотря на вечер выходного дня, было много посетителей. Мы сумели отыскать свободное место в глубине здания. Мы с Зарой сели на одну сторону от стола. Памела попыталась пошутить и сесть около нас.

— Сядь туда! — воскликнул я и вытолкнул её. — Это уже не смешно.

Она засмеялась и села на противоположную сторону стола.

Затем взяла меню — вверх тормашками — и начала притворяться, словно просматривает его. Обычно все фокусы моей младшей сестры и её стремление привлечь к своей личности внимание всех доводят меня до сильного раздражения.

Однако этим вечером я был неимоверно рад видеть её прежней, что не стал бы возражать, если бы она прошла по заведению вверх головой или поднялась бы на стол.

— Это ты замечательно придумала, — сказал я Заре.

Мы болтали о школе, о наших общих друзьях. Я подумал, что Зара мне, видимо, нравится больше остальных. Любопытно, как она всё же ко мне относится? Конечно, Памела вмешивалась в нашу беседу. У неё в запасе отыщется множество идиотских историй, которые она обязательно желает поведать любому, встретившемуся на её пути. Но я не напрягся из-за подобного. Откинувшись на спинку стула, я наслаждался воскресным вечером. Мне было очень хорошо.

Я совсем успокоился. Я находился в замечательном расположении духа, пока нам не подали заказы — французские блины и чизкейк.

Тогда я в испуге возрился на сестру. Страх возрастал во мне, когда я наблюдал, как она хватала блины и засовывала их в рот.

Затем таким же темпом она схватила свой чизкейк.

— Памела! — воскликнул я со страхом. — Что ты творишь?

Она поглядела в моё лицо, еле двигая ртом.

— А? А что не так? — спросила она с полным ртом.

— Ты…ты же левша, — пробормотал я дрожащим тоном. — Почему ты кушаешь правой рукой?

Глава IX

<<КТО ТАМ?>>

Родители позвонили спустя пару минут после того, как мы вернулись.

— Привет. — Я уже допетрил, что это предки. — Мы в авто и едем в отель, — сообщила мать. — У вас всё хорошо, сыночек?

Я уже хотел сказать, что случилось.

<<Приезжайте обратно, и быстрее. Я случайно ввёл в гипноз Памелу, и она теперь стала какая-то странная. Я как-то её заворожил, и она ведёт себя вообще не так, как вела себя раньше>>.

Только я не мог это сообщить им.

Просто не мог. Помимо того, я знал, что они не поверят мне. И кто вообще поверил бы в подобную небылицу?

— Всё нормально, мам, — ответил я. — Всё отлично.

Мы поболтали так где-то с минуту.

Я сообщил, что мы ходили обедать в Макдональдс. Мать ответила что-то, только я не расслышал, что она сказала. Связь была прерывистой.

Я ей сообщил,что Памела сидит у себя в спальне и делает домашнии задания. Похоже, мама мои слова не расслышала.

— С Памелой всё хорошо, — соврал я.

— Что? — В трубке трещали помехи.

— С Памелой, — повторил я.

— Не слышу тебя! — проорала мать. — Ладненько, всё! Мы возвратимся завтра к вечеру!

Я поклал трубку обратно и меня всего знобило. Ненавижу любое враньё, и более всего мне было не комфортно врать своим предкам.

Но разве у меня имелся тот или иной выбор? Завтрашним вечером Памела опять будет нормальной, уговаривал себя я. Так что родители никогда не прознают о произошедшем.

*

Той ночью я долго не мог уснуть. Я лежал без сна и рассматривал потолочные трещины, думая о Памеле. Возможно, я всё же ввёл её в гипноз? Если я поднимусь к ней и щёлку пальцами над ней, я выведу её из гипноза? Либо, возможно, мне попытаться ввести её в гипноз снова? В сознании вертелись разные варианты. Я не мог о них не думать. Я чувствовал свою полную беспомощность и не знал, что мне сделать. В итоге я взял подтянул колени к груди и опустил на них голову, чтобы отгородить себя от света луна, который лился через грязные стёкла, от потолочных трещин надо мной и всех тревожных дум. В скором времени я впал в лёгкий и тревожный сон. Он длился до того момента, пока не послышался шёпот. Тихий и далёкий, что сначала я принял его за продолжение сна. Тонкие голоса спокойно разговаривали между собой. Издавали вздохи и стонали.

Я старался их расслышать и сообразить, про что они шепчутся.

— Кто там? — крикнул я осипшим от сна тембром.

Спустив конечности на пол, я включил светильник на столе.

Возможно, я до сих пор сплю? Либо шёпот исходит внизу, из коридора?

Дрожа, я неуверенно поднялся.

— Кто там? — повторил я.

Воры? Кто-то проник в дом?

— Кто там?

Я дошёл до двери и оглядел чёрный коридор за дверью комнаты. Никого. Дверь Памелы закрыта. Света под дверью нет.

А потом опять пронёсся шёпот:

— Памела… Памела…

Я ахнул. Неужели кто-то зовёт мою сестру? Это точно не воры. Воры не начали бы звать Памелу. Казалось, шёпот шёл ко второму этажу по лестнице. Включив свет, я поправил ночную пижаму и подскочил к верхней лестничной площадке.

— Кто там?

— Памела…

— Умоляю! Скажите! Кто там?

Сердце ритмично стучало. Я босиком спустился по ледяному полу на первый этаж. Пройдясь ладонью по стене, я нащупал выключатель и весь коридор осветился тусклым светом. Я окинул глазами пустую комнату.

— Памела… мы ждём тебя…

— Кто там? Есть там кто? — Я не узнавал свой голос — от страха он сделался тонким и пронзительным.

Даниэль, позвони в полицейский участок, велел я себе. Я пошёл к телефону. Но замер, увидев открытую дверь. Подвальную дверь. Она была снова на всю открыта, хотя я старательно её закрыл, до того, как лёг спать.

Пытаясь заставить дрожь уйти, я обхватил себя руками и неспеша проследовал через коридор к распахнутой двери.

— Памела…

Взявшись за дверь, я начал всматриваться во тьму за дверью.

— Кто там? — прокричал я дребезжащим тоном. — Кто там? Кто? Прошу, скажите!

Глава X

ПЯТЕРО В ПОДВАЛЕ

— Памела… Памела… — Шёпот был слабым и умоляющим.

Будто сестру умоляли спуститься вниз. Кто там, в подвале? Глубоко вздохнув, я заставил озноб пройти.

Затем вытянул руку за дверь и щёлкнул выключателем, чтобы внизу зажечь свет. Темно. Блин, конечно. Я вспомнил. Выключатель же неисправен.

— Памела… Памела…

Сорвав с крючка тяжёлый фонарь из металла и, включив его, направил белый луч света в подвал, к началу лестницы подвала. Ступени были высокими и кривыми, перекошенными в одну и в другую сторону. Я сделал очередной глубокий вздох и шагнул в подвал, освещая лучом его пол.

Внизу никого не было. Шёпот затих.

Мне навстречу плыл влажный и тяжёлый воздух, кислый и затхлый.

Я крепко стиснул фонарь, что заныла рука.

— Я спускаюсь вниз! — крикнул я.

Нет ответа. Я решил остановиться у лестничного подножия. Если вдруг увижу кого-либо, тогда мигом взбегу наверх и позвоню в полицейский участок. Я зажал в одной руке фонарь, а другой рукой держась за ледяную и оштукатуренную стену неторопливо спускался вниз. Один шаг за другим. Ступени скрипели от моего веса. Я ощущал, как мои босые ноги утопают в толстом пыльном слое. Фонарный круг дрожал на стенах подвала. Едва я ступил на последнюю ступень, та надломилась подо мной, что я ухватился за стену, лишь бы не упасть. Остановившись, я перевёл дух и возрился на жёлтый круг света и вслушивался в тьму, начинавшуюся за ним. Тишина.

Тяжёлая тишина. Такая же тяжёлая, как затхлый и сырой подвальный воздух. А затем я услышал стон. Я ахнул. Возможно, пришло время мне развернуться и помчаться наверх?

— Кто там? — громогласно крикнул я, только из горла вылетел один слабый писк.

Я обвёл лучом весь подвал.

Длинное помещение с низким потолком, заставленное коробками, старыми шкафами, облезлыми комодами и всякой мебелью, везде были видны раскладные стулья, бутылки и банки, старые связки журналов с газетами, которые высились прямо до потолка. Затем…затем…я увидел фигуру человека! Он стоял без движений на пустом пространстве пола ко мне спиной. Это была женщина. В тёмной ветровке и тёмных джинсах. Вначале я её принял за манекен. Однако потом она пошевелилась. Она попала в световой луч и неторопливо обернулась. Это была подросток с короткими светлыми волосами.

Она вскинула руку и показала в мою сторону рукой.

— Ооохх, — прошептал я.

Фонарь стал выскальзывать из моей ладони. Когда его луч задвигался из стороны в сторону, я увидел ещё одну фигуру. Около тёмной девушки без движений стоял мальчик в чёрной футболке и штанах. Лицо обрамляли чёрные волосы. Моё тело покрылось волной ужаса, что колени затряслись. Я сильно стиснул свой фонарь.

— Вы кто такие? — выкрикнул я сдавленно.

Моя рука дрожала. В дрожании света я различил ещё одну девушку, невысокую и упитанную, она почему-то держалась руками за лицо. И ещё одну, которая тоже показывала в мою сторону рукой.

— Памела… Памела… — напевали они.

Вся четвёрка. Четвёрка странных и незванных гостей в подвале моего дома.

— Вы кто такие? Что вы здесь в подвале забыли? — пронзительно закричал я.

Четверо направились на меня. Они качались из одной стороны в другую, подступая ко мне.

Фонарный луч затрясся на их лицах. На лицах, которые мерцали и горели.

— Нет! — крикнул я, увидев причину их жуткого мерцания.

Их кожа…их руки с ладонями…их лица…были покрыты толстым липким слоем чего-то. Будто прозрачным желатином. Их волосы светились под этой слизью, которая покрывала их широко распахнутые глаза и всю голову.

Все они до пят были в этой слизи. А когда они раскрывали рты, чтобы выговорить имя моей сестры, желатин, пузырясь, вздувался, а затем опять плотно натягивался.

— Памела… Памела…

Заключённые в прозрачную слизь монстры неторопливо приближались одновременно, как роботы — нет, не роботы, а зомби, — и надвигались на меня с каждым шагом.

— Ничего такого нет, — громко произнёс я.

Их глаза глядели на меня холодно сквозь толстый желатиный слой. Я повернулся. Ринулся уже к лестнице. Однако тут мои глаза выхватили ещё одну фигуру.

Очередную тёмную фигуру, которая стояла за этой страшной четвёркой. Фигура сгорбилась, будто от боли. И стояла настолько тихо… Я весь содрогнулся от страха. Четверо стали ближе ко мне. Я направил фонарный луч на девочку, сгорбившуюся за их спинами, осветил её бледное лицо, её широко распахнутые глаза, её рот, который издавал безмолвный вопль.

Я в ужасе заголосил:

— ПАМЕЛА!

Глава XI

ТОЛЬКО ЛИШЬ СОН?

— Памела… Памела…

Монстры напевали имя моей сестры из-под вздувающейся плёнки и протянули руки ко мне. Я видел их глаза, немигающие и безжизненные. Монстры протягивали ко мне свои руки, покрытые прозрачной слизью и свои костлявые пальцы…

— Памела… Памела…

За ними, будто каменная, тихо стояла моя сестра. Её серые глаза за стёклами очков глядели на меня, одновременно такие грустные и пугающие. Я выронил фонарь. Он стукнулся о мою босую ногу, отчего до бедра меня пронзила боль.

Потом он, стуча, покатился по твёрдому полу, и его луч безумно запрыгал по стене. Я опять заорал и мигом взял фонарь, затем развернулся и ринулся прочь. До того, как я успел прийти в себя, я уже стоял наверху лестницы. По ушам било их жуткое пение.

— Памела… Памела…

Я вспомнил их шевелившиеся руки, их глаза, безжизненные под слоем слизи. С тяжёлым дыханием я выбежал в дверь и захлопнул её за собой. Захлопнул и прижался к ней спиной. Прислушался. Стоял и слушал своё хрипловатое дыхание и громкое биение сердца. А затем помчался через слабо освещённый коридор. К парадной лестнице.

Взлетел на второй этаж, несмотря на боль в боку и лёгкие, готовые разорваться от напряжения. К себе в спальню. В кровать. В молчаливую и безопасную тьму.

Безопасную? Я тот час же сел, продолжая трястись. Озноб сотрясал меня такой, что даже зубы клацали.

— Это было сном, — сказал я себе трясущимся голосом. — Даниэль, ты в безопасности, ты в своей собственной кровати. Ты никогда не спускался в подвал. Это было лишь сном. Тебе это приснилось. — Я обнял руками себя и глядел на серый свет, который проникал через оконное стекло в мою спальню. — Это лишь сон… Да. Сон. — Встав, я продолжал обнимать себя. — Я докажу, что это был сон, — решил я. Я докажу себе это. Отправлюсь в спальню сестры и гляну, как она мирно дрыхнет в своей кровати. Памела цела и невредима, она спит в своей спальне. Она не в подвале, не с теми страшными чудовищами из моего кошмара. — Я никак не решался переступить порог своей комнаты.

Ужас сдавливал мне сердце железными клещами. А если сестры нет в комнате? А если она действительно в подвале, с теми ребятами, которые покрыты жутковатой слизью? Что в таком случае мне делать? Что я сумею сделать? Глубоко вздохнув, я прижал руки к себе, будто приказывая себе сохранять спокойствие. Потом я неуверенно вышел в коридор. Ноги сделались ватными и едва держали меня.

Голова кружилась от ужаса. Пол подо мной ходил ходуном, когда я неспешно брёл по длинному коридору к комнате сестры. Я остановился около её двери. Про себя помолился.

— Памела, умоляю, будь в комнате. Умоляю!

Повернув овальную ручку, я толкнул дверь. Щёлкнул выключателем. И, моргая от света, ослепившего меня, я уставился на её кровать. В постели никого не было.

Глава XII

ЕЩЁ НЕ ВСЁ ПОТЕРЯНО?

Я в страхе уставился на помятую простынь и откинутое одеяло. В кровати никого не было. Тут я услышал вздох. И поглядел на окно.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Памела.

Она сидела в своём кресле около окна, одетая в ночнушку. Прядка русых волос падала на лицо. Она была без очков. Подол ночнушки был задран выше колен.

— Памела, ты тут! — обрадованно воскликнул я.

Затем я кинулся к сестре через спальню и попытался обнять её.

Однако она увернулась от моих объятий.

— Зачем ты пришёл в мою комнату? — спросила она и откинула назад волосы.

— Я…я… — Что я мог ей ответить? — Я хотел убедиться, что с тобой всё нормально. А почему ты не в кровати?

Она повела плечами.

— Не спится мне.

Я пристально всмотрелся ей в лицо.

— Ты что, просто смотрела в окно?

Она кивнула.

— А ты не спускалась в подвал?

— В подвал? — Она прищурилась, будто стараясь понять мою логику.

— Так ты была в подвале или нет? — настаивал я. — Ты спускалась в подвал, Памела?

— Неа. Что мне делать в подвале? — резко ответила она.

И неожиданно она меня поразила.

Вдруг она протянула руку и схватила меня за локоть.

— Даниэль, — прошептала она через сжатые зубы, затем сильнее сжала мой локоть и приблизила своё лицо ко мне. — Даниэль, не позабудь меня. Прошу… Не позабудь меня!

*

Следующим утром я спешно одевался в школу. Смотря в окно, я надевал на себя обычную белую рубашку и тёмные брюки. Погода была пасмурной. Мою спальню слабо освещал ледяной серый свет и оставлял по углам чёрные тени.

Несмотря на мрачную погоду, я переполнялся радостью. Мне не терпелось спуститься вниз и взяться за завтрак. Настал новый день. Новый старт. Мой пугающий ночной кошмар о странных ребятах, которые покрыты блестящей слизью, являлся лишь ночным кошмаром и всё.

Странного нет в том, что тебе снятся настолько жуткие сны, когда ты въехал в такой старый дом, сказал себе я. Ещё я заверил себя, что с Памелой тоже ничего не произойдёт. Что последствия моего дибильного транса уже ушли.

Что я увижу свою прежнюю младшую сестру — болтливой, весёлой и избалованной. Однако я ошибался! Она вошла на кухню в своей розовой ночнушке, косматая и непричёсанная. Щуря глаза, посмотрела в мою сторону через очки, будто не узнала.

— Приветик, — сказал я. — Ты ничего не забыла? Допустим, что нужно идти в школу?

Она нахмурила брови и почесала подбородок.

— Какой сегодня день?

— Понедельник, — ответил я. — На. Возьми <<Космос Старс>>. Позавтракай и иди к себе собираться.

Я вынул из шкафа две коробки, я знал, что Памела обожает космические звёздочки <<Космос Старс>> и непременно выберет их.

Другого быстрого завтрака моя сестра не признавала. Она подошла к столу и уставилась на коробки.

— Не имею понятия, какую выбрать, — тихо сказала она. А затем повернулась ко мне с грустным выражением лица, отчего моё сердце защемило. И прошептала: — Даниэль, что из них я обожаю?

Я закусил губу, лишь бы не расплакаться.

— Ты действительно не знаешь?

Она покачала головой. Я взял коробку <<Космос Старс>> и высыпал звёздочки ей в тарелку, а после залил молоком и перемешал.

Спустя пару минут мы уже сидели за столом напротив друг друга и в молчании уплетали свой завтрак.

Она потеряла память, понял я, смотря, как она опять кушает правой рукой. Она всё забыла, и сегодня ей стало намного хуже. Что мне делать? К вечеру возвратятся родители. Когда они увидят, что я сделал со своей бедной сестрой… В дверь постучали, оборвав мои мучительные раздумья. Я услышал знакомый голос и увидел в окно ухмыляющееся лицо Эда. Я раскрыл дверь нараспашку и втащил его в дом. На моём друге была надета жёлтая рубашка, а на ногах красные брюки.

— О, Эд, ты, как всегда, пришёл кстати! — обрадованно воскликнул я.

Он в недоумении заморгал.

— Да? Что-то произошло?

Я кивнул на сестру, доедавшую завтрак. Она подносила к губам ложку, но тут замерла, смотря на Эда. Очевидно, пыталась припомнить, кто он такой. С его лица мигом исчезла ухмылка.

— Ей лучше не стало? Она до сих пор не пришла в себя?

Я помотал головой.

— Она…она всё забыла. Её память…

Эд сжал мне плечо.

— Возможно, ты и вправду ввёл её в гипноз, Даниэль. Чисто случайно.

— Я тоже так считаю, — ответил я. — Однако не могу поверить, что это настолько просто — помахал монеткой в разные стороны и готов гипноз!..

— Мне ясен твой страх, — перебил друг меня.

Мой рот открылся. Просто не сумел сдержаться. Я стал гневаться.

— Это была твоя идея! — заорал я. — Ты принёс эту идиотскую книжку. Ты сказал мне, чтобы я ввёл свою сестру в гипноз!

— Только я…мне… — забормотал Эд.

— Нет, стой! — крикнул я. — И ещё кое-что. Я всю ночь об этом раздумывал. Когда я вводил Памелу в гипноз и она не могла пробудиться, ты помнишь, что сказал ей?

— А что я сказал? — воскликнул Эд. — Что такого я сказал ей?

— Я твои слова очень чётко помню. Ты сказал: <<Ага, Памела, заканчивай. Забудь об этом. Ты уже показала нам свои навыки актрисы>>. — Вот что ты сказал, Эд. — <<Забудь об этом>>!

Его светлые глаза засверкали.

— И что с того? Что такого то?

— Вот она и забыла! — закричал я. — Она забыла обо всём. Она…она послушалась тебя, Эд. А проснувшись, она уже ничего не помнила!

Он тоже рассердился и закричал.

— Ты чего, действительно думаешь, что я во всём этом виноват? Потому что я сказал <<забудь об этом>>? Даниэль, у тебя что, башка поехала?

— Я…я не в курсе! — завыл я. — Мне не ясно, что случилось и я не понимаю, что мне делать. Извини, Эд. Я действительно сожалею, что наговорил тебе всё это. Я…я в отчаянии. Мне страшно!

— Ну, давай в таком случае попробуем всё переиграть, — произнёс Эд через стиснутые челюсти. Он пошёл в зал. — Где книжка, что я притащил?

— Как? Чего? Что ты намереваешься сделать? — спрашивал я, следуя за ним.

— Раз всё это случилось по моей вине, — горестно заявил Эд, — тогда я постараюсь всё сам и исправить. Мы снова введём её в гипноз. Проделай весь сеанс в точности так же, как ты проделал вчера. А затем, когда она войдёт в транс, я скажу ей, чтобы она всё вспомнила. И когда мы выведем её из гипноза, всё опять станет нормально.

Сердце в моей груди ускорило ритм.

— Ты и вправду считаешь…

— Конечно. Я уверен, — сказал Эд и подтолкнул меня в спину. — Поспеши. Возьми книжку. Мы чуток опоздаем в школу, но ничего. Как только мы закончим, твоя сестра опять будет прежней прелестной девчушкой.

— Памела, у тебя всё пройдёт! — воскликнул я.

Я повернулся к столу на кухне.

— Памела?

Она исчезла.

— Куда она ушла? — в испуге спросил я.

Эд лишь растерянно пожал плечами и смотрел на пустой кухонный стул. Я повернулся к входной двери — и увидел, что подвальная дверь опять раскрыта нараспашку.

— Памела? — Я выскочил в холл и посмотрел вниз. — Памела? Ты что там делаешь?

Она уже почти спустилась до низа подвальной лестницы, очень медленно ступая по высоким и кривым ступеням во тьме.

— Памела? Ты слышишь меня?! — пронзительно завизжал я. — Ты что делаешь? Ты куда идёшь?

Часть III

Глава XIII

ПОГОНЯ

Наконец она оглянулась.

Посмотрела на меня. В тусклом свете я заметил её смущённое выражение лица.

— Памела, а ну-ка вернись! — крикнул я. — Быром поднимайся наверх! Зачем тебе приспичило спускаться туда?

— Я…не имею понятия. — Её голос прозвучал слабо и тускло, как в полусне.

Она послушно повернулась и стала взбираться по лестнице вверх, неторопливо идя и не сводя с меня взгляда. Мне казалось, что она взбирается целую вечность. Когда она наконец-то вышла в коридор, я быстро закрыл подвальную дверь и посетовал, что на ней отсутствует замок. Моя спина покрылась мурашками. Я вспомнил тех ужасных ребят, которые приснились в моём кошмаре и распевали имя моей сестры. Или всё же это не было сном?

Возможно, в подвале живут привидения? Подростки-монстры, обитающие там? Зомби, как в фильмах ужасов? Мои мысли были безумны. По правде безумны. Но почему моя сестра пошла в подвал? Ласково приобняв её, я повёл её в зал.

— Мы с Эдом хотим помочь тебе, — осторожно сказал я. — И ты опять поправишься и будешь прежней.

Подведя её к креслу, я усадил её так, как она сидела на нём в последний раз.

— Вот серебряная монета, — сказал Эд и протянул мне доллар. — Я нашёл его у тебя в спальне.

Рука у меня настолько тряслась, что я выронил доллар на пол. Он закатился под стол. Я нагнулся, чтобы его поднять.

— Что ты намереваешься делать? — поинтересовалась Памела.

— Я опять попытаюсь ввести тебя в гипноз.

Памела прищурила глаза на меня.

— Опять?

— Всё будет нормально, — сказал ей Эд, пытаясь выглядеть весёлым. — И после этого ты всё вспомнишь.

Выпрямившись, я поднял кверху серебряный доллар. Он раскачивался перед моим лицом и тускло блестел.

<<Умоляю, прояви действие, — мысленно молился я. — Умоляю, верни мне прежнюю сестру! Пусть она будет нормальной>>.

— Памела, откинься назад, — командовал я. — Вдохни глубже и выдохни, расслабься. — И я принялся осторожно раскачивать перед её лицом серебряный доллар.

Памела безвольно сидела в кресле.

Её глаза следили за долларом влево и вправо, влево и вправо.

— Тебе хочется спать… — шептал я. — Тебе сильно хочется спать… Ты уже еле держишь глаза открытыми. — Тут я начал раскачивать доллар помедленнее. Глаза сестры сомкнулись. — Ты засыпаешь…засыпаешь…засыпаешь…

Краем глаза я взглянул на Эда. Он наблюдал за мной и напряжённо усмехался. Он засёк мой взгляд и показал мне большой палец.

— Действует!

— А вот и нет, — заявила Памела.

— А? — удивился я.

— Мне вообще спать не хочется. Лишь голова кружилась, пока я наблюдала взглядом за твоим идиотским долларом. — И она привстала с кресла.

— Нет, Памела, — запротестовал я. — Давай попробуем снова. Прошу… Хорошо?

Она помотала головой.

— Не действует на меня твой гипноз, Даниэль. Ты не умеешь делать его правильно.

Я повернулся к Эду.

— Всё я делаю точь в точь, как в прошлый раз. Что произошло? Почему результата нет вообще?

Он вздохнул.

— Я сожалею. Нам уже надо идти в школу.

— Конечно, — согласилась моя сестра и надела очки. — Надо в школу, так надо.

Серебряная монета выпала из моей ладони. Я не потрудился поднять её.

— Я за своим рюкзаком, — сказал я.

Как Памела станет себя вести в школе? Не отвести ли её лучше к доктору Росс? С этими мыслями я прошёл в коридор и вскрикнул внезапно, увидев, что подвальная дверь снова настежь открыта. Что там такое? Я вздохнул. Вообще ничего не соображая, я ринулся вперёд, взялся за дверь и захлопнул её сильнее обычного.

Затем взбежал на второй этаж, взял свой рюкзак и выскочил из дома.

— Эй, стойте! — крикнул я Эду и Памеле, махая им рукой.

Однако они уже направлялись к школе без меня и были впереди на целый квартал. Солнце так и скрывалось за низкими тучами.

Воздух был каким-то тяжёлым и насыщенным влагой, как перед грозой. Когда я помчался, за мной раздались чьи-то осторожные шаги. Обернувшись, я увидел шустро догонявшую меня персону.

У меня ушла пара секунд, чтобы узнать её — ту самую женщину в тёмной куртке. Тёмная персона. Та самая, что глядела на наш дом, следя за нами сквозь окна. Она быстрыми шагами шла по улице в тени высоких деревьев. Я не мог рассмотреть её лицо. Она подходила всё ближе ко мне. Я замер на миг, охваченный паникой.

Затем повернулся и бросился от неё прочь. Рюкзак жёстко стучал о мою спину. Я поскальзывался на мокрой траве. Я оглянулся и увидел, что расстояние между нами сокращается. Тёмная персона настигала меня.

— Стой… — сердито зарычала женщина. — Стой, мальчик!..

Кто она такая? Почему она бежит за мной? Я ничего не понимал.

Однако останавливаться и выяснять это я не хотел. Я побежал через улицу. Теперь расстояние до Памелы и Эда сократилось.

Впереди стала видна начальная школа. Если я сумею догнать их, может, буду в безопасности, сказал себе я. И вдруг раздался треск.

Лямка моего рюкзака расстегнулась и он спал у меня со спины и стукнулся о мостовую, шмякнувшись перед моими ногами. Я чуть не запнулся об него.

Я нагнулся за ним. Торопись.

Торопись валить отсюда. Как можно дальше от тёмной персоны.

От её протянутых рук. От зловещего лица, таящегося в полутьме. Я увидел, как женщина выскочила на улицу из-под деревьев. Очень близко от меня. Я схватил рюкзак. Только припозднился. Она была лишь в паре шагов от меня. Я попался.

Глава XIV

МОЙ ПЕРВЫЙ УЧИТЕЛЬ

Я вздрогнул от громкого гудка машины. Вовремя оглянувшись, я увидел, как на перекрёсток выехал большой синий грузовик. Персона в тёмном отскочила назад. На миг она скрылась за синей машиной. Я лишь этого и ждал. Прижав к себе рюкзак, я побежал вперёд. Спустя пару мгновений я догнал Эда и Памелу. Друг заметил моё испуганное выражение лица и остановился.

— Даниэль, что произошло?

Я повернулся назад и показал рукой.

— Этт-аа особа… — произнёс я, толком не успев отдышаться.

И раскрыл рот от удивления.

Женщина исчезла. Растаяла в воздухе.

— Ничего, — быстро поправился я.

Я не хотел расстраивать сестру.

Она и так была в плохой форме. Мы с Эдом отвели её к зданию начальной школы. Других детей перед входом там не было. Мы и вправду опоздали. Я остановился возле дверей и поклал ладонь на плечо сестры.

— Ты уверена, что всё будет хорошо?

Она кивнула. Я колебался.

Правильно ли я поступаю, оставляя тут её? Надо ли это делать?

— Всё будет хорошо, — заявила она и взялась за дверную ручку.

Я сжал её плечо.

— Э… — Я оглянулся на улицу, испытывая приступ страха, что опять увижу там тёмную персону, которая поджидает меня.

Однако улица была безлюдна.

— Я встречу тебя здесь после уроков, — сказал я сестре. — Ты ожидай меня тут же, ладно?

class="book">Она кивнула. И, взбежав по широким каменным ступеням, вошла в здание школы. Мы с Эдом глядели ей вслед через стекло двери, пока она не скрылась за углом.

— Она пока не очень пришла в себя, — сказал я и прикусил губу. — Когда к вечеру возвратятся родители…

— Они будут знать, что надо сделать, — произнёс Эд.

— Но ведь они оставили меня за старшего, пойми! Они поручили мне заботиться о Памеле, а я вон что натворил.

Мой друг выдавил улыбку на своём лице.

— Даниэль, посмотри на всё с иной, весёлой стороны.

— Что? — Я уставился на него. Это так типично для Эда: всегда быть весёлым, несмотря ни на что. Всегда стараться изо всех сил, чтобы подбодрить остальных. — Разве здесь можно рассмотреть иную сторону? Тем более весёлую?

Он на миг задумался.

— Беспонятия, — ответил он наконец. — Ну, ты просто попытайся об этом не думать. Иди в класс и не переживай. С Памелой всё будет хорошо. Что тебе надо ещё? Что может произойти ещё такого?

Позднее, в столовой, я сидел возле задней стены и тупо смотрел на поднос, удивляясь, зачем я набрал много еды? В желудке была какая-то тяжесть. В горло не лез ни один кусок. Около меня заскрежетал отодвигаемый по полу стул. Подняв голову, я увидел Зару. Она раскрыла коричневый бумажный пакет для завтраков и развернула бутерброд.

— Желаешь поменяться? — Она ткнула мне бутербродом в лицо. — С ветчиной.

— Нет, благодарю, — пробормотал я.

— Мама в курсе, что я терпеть не могу ветчину. Но продолжает давать мне с собой ежедневно бутерброд с ветчиной.

— Забирай мой завтрак, — сказал я и пододвинул к ней свой поднос. — Я не голоден.

— Что с тобой произошло на физике? — спросила она и схватила с подноса кусочек пиццы. — Ты нёс какую-то бредятину.

Я пожал плечами.

— Ага. Тогда… Я просто… Я не мог вспомнить условия задачи. Я выучил урок, только почему-то всё вылетело из головы.

Правда была в том, что я вообще не слышал, что мне говорили тем утром. Я постоянно думал о своей бедной сестре. Как там она? И что я вечером сообщу предкам, когда те возвратятся? Неожиданно я понял, что Зара мне что-то говорит. Она смотрела на меня и ждала ответа.

— Что ты сказала? — переспросил я. — Прости, я…

— После уроков, — повторила она. — Я же отличница по физике, тебе известно это. Мы могли бы вдвоём пробежаться по главам. Скоро же у нас будет контрольная.

— Да…я бы с радостью, Зара. Однако не могу. Мои предки пока что в отъезде. Я должен приглядывать за Памелой.

Зара преувеличенно смешно выпятила губы.

— Памела может заняться сама чем-либо, пока мы будем повторять физику.

Мне сделалось не по себе. Зара такая приятная. Мне стало казаться, что я действительно ей нравлюсь. Однако я не мог проводить с ней время, пока Памела не пришла в себя. И ещё не мог я объяснить Заре, что я сделал со своей сестрой.

— Я…не могу… Возможно, завтра…

— Ладно. Возможно, — проворчала Зара. Она засунула в рот остатки пиццы. — А ты станешь кушать те булки.

*

Вторая половина школьного дня длилась ужасно медленно. Я не сумел ни на чём сконцентрироваться. Я не мог ни о чём думать. Перед моим взором постоянно была моя сестра — как она сидит в своём классе в полном трансе и пытается что-то вспомнить, однако ей это не удаётся. Возможно, всё и обошлось, убеждал себя я.

Возможно, всё сняло как рукой. И когда я её встречу после уроков, она будет прежней. Это возможно же? Я не мог дотерпеть до окончания уроков и сбежал с последнего. Им была только физра, так что ничего страшного. Выйдя из школы, я махнул Эду рукой, давая понять, что звякну ему позднее. И затем направился к школе, в которой училась Памела. Здание располагалось через два квартала от моего. Целый день лил сильный град. Вдоль тротуаров и на углах улиц накопились огромные лужи.

Резкий порывистый ветер сбивал капли с деревьев. Чёрные тучи наконец стали редеть и сквозь них начали проглядывать узкие лучи солнца. Я мчался всю дорогу к начальной школе и разбрызгивал обувью воду. Моё лицо приятно остужал прохладный и сырой воздух. Около школы я очутился ровно в 15:00, когда прозвенел звонок с последнего урока. Я услышал весёлые вопли и грохот стульев, хлопанье дверей. Спустя пару мгновений из классных комнат выскочили младшеклассники. Я ждал свою сестру возле крыльца школы. Я сложил руки и не сводил взгляда с двойных дверей, нетерпеливо ожидая появления Памелы. Двери с грохотом открывались нараспашку и одни стаи школьников заменялись другими.

Они орали, пихали друг друга, весело смеялись, обходя меня стороной и сбегая по лестнице на дорогу. Возможно, сейчас Памела тоже смеётся и орёт где-то, говорил себе я. Как было раньше. Когда сестра не появилась среди первой группы младшеклассников, я маленько напрягся. Где же она? Я знал, что класс мистера Андерсена является от входа вторым, и Памела постоянно одной из первых вылетала из школьных дверей.

— Не паникуй, Даниэль! — отругал себя я. — Не миновало пока что даже 10-ти минут. Не надо сходить с ума раньше времени.

Хлопали двери машин. Бремчали велосипедные цепи, когда школьники отстёгивали их от велосипедных стоек. Над моей головой, в высоком небе прожжужал яркий серебристый самолёт. Двери школы опять раскрылись и из них вышли мальчики в спортивной форме.

Следом пара малышей, которых за руку вели предки либо няни. Я глянул на часы. 15:15.

— Хорошо, Памела, — пробормотал я. — Подожду ещё.

Что она там делает? Скорее всего базарит с одноклассницами и вообще забыла обо мне. Хохот с воплями стихли. Большинство машин и школьных автобусов разъехались в разные стороны и увезли детей. Из здания вышла ещё пара ребят. Две девочки спустились по лестнице на дорогу, перекидывая друг другу маленький мячик.

— Памела! — крикнул я.

Одна из них очень была похожа на Памелу. Однако это оказалась не она. Тяжело вздохнув, я опять взглянул на часы. 15:23.

<>Ну же, Памела. Выходи быстрее!>> — про себя стонал я.

Я ничего не мог с собой поделать.

Страх стянул мне глотку, а желудок опять отяжелел. Где моя сестра? Я же сказал ей, чтобы она ждала меня возле лестницы. Стало тихо.

Двери находились закрытыми.

Затем из них вышла последняя школьница, перед собой листая какой-то учебник. Она так погрузилась в него, что споткнулась на лестнице и чуть не полетела с крылечка.

<<Памела… Памела…>> — беспрерывно повторял я мысленно.

Я не знал, ругаться мне либо сердиться. И решил, что выбора у меня нет. Не могу я стоять тут до вечера. Мне надо зайти за ней в школу. Ноги мои тряслись, когда я поднимался по лестнице.

— Спокойно, Даниэль, — отругал я себя снова, открывая дверь школы. — Она, возможно, разговаривает с друзьями. Либо болтает с мистером Андерсеном и, скорее всего, при этом хвастается, пытаясь на него произвести впечатление. Мистер Андерсен был любимым учителем моей сестры.

Она мне о нём все уши прожужжала:

<<Мистер Андерсен сказал то, мистер Андерсен сказал это…>>

Возможно, папа испытывал лёгкую ревность оттого, что Памела была без ума от своего учителя. Длинный передний коридор был вообще безлюден. Мои шаги гулко звучали в тишине, когда я направлялся к классной комнате моей сестры. Всегда бывает странно вернуться в школу, где прежде учился. Когда я ходил сюда, классы казались мне большими.

Но сейчас помещения скукожились и выглядели мизерными, столы и доски казались вообще низкими. А фонтан, наполненный водой, был почти что на уровне моих коленей!

Повернув за первый угол, я увидел классную комнату мистера Андерсена. Я подошёл к двери и с ритмично колотящимся сердцебиением заглянул внутрь.

— Памела?

Сестры там не было. Я разочарованно вздохнул. Мистер Андерсен сидел за своим столом с наклонённой головой и что-то быстро писал.

Едва я вошёл в помещение, он вскинул глаза на меня, затем прищурился и спросил:

— Чем могу быть полезен?

Мистер Андерсен был молодым мужчиной с короткими тёмными волосами, синими глазами и милой улыбкой. Поверх белой рубашки на нём был накинут пиджак синего оттенка. Приблизившись, я рассмотрел, почему учитель так нравится моей сестре. Своим образом он и вправду напоминал ангела! Не отрывая ручку от бумаги, он смотрел на меня, когда я подходил к его столу.

— Я Даниэль Уорнер.

Это имя ему ни о чём не сказало.

— Чем я могу помочь вам, Даниэль? — спросил он спокойным тоном маленького мальчика.

А голос то и вправду не учительский.

— Я надеялся здесь обнаружить свою сестру Памелу, — объяснил я ему своё появление.

Улыбка ушла с его лица.

— Памела?

Я кивнул.

— Очевидно, она уже ушла домой. Вы видели, как она уходила? Одна или с кем-то из подруг?

Мистер Андерсен поклал ручку на стол и прищурил глаза.

— Как, вы сказали, зовут вашу сестру? Памела?

— Ага. Памела Уорнер. Она должна была встретиться со мной около школы. Я ждал её с начала звонка, с 15:00 и…

— Наверное, вы обознались классной комнатой, — перебил он меня.

Я уставился на него.

— Извините? Вы мистер Андерсен, так?

— Конечно, это я, — мягко ответил он.

— Значит, я не обознался, — ответил я. — Вы любимый учитель Памелы. Она всегда твердит дома про вас.

Мистер Андерсен встал. Его лицо стало строгим.

— Я искренне сожалею, Даниэль. Однако вы всё же обознались. Я не знаю девочку по имени Памела Уорнер. В моём классе такой ученицы нет.

Глава XV

<<ТЫ КТО ТАКОЙ?>>

Моя челюсть отвисла. Я уставился на мистера Андерсена.

— Вы же шутите? А? Вы любимый учитель моей сестры. И вы не знаете Памелу, да?

Он прикусил губу и помотал головой.

— Нет. Простите, но…

— Русые волосы! — закричал я. — Розовые очки. Всегда болтает. Вспомните её!

— Даниэль, — спокойно сказал он. — Почему вы орёте на меня? Ваша сестра не учится у меня в классе. Возможно, вам нужна миссис Андерс? Иногда нас путают, ведь наши фамилии немного схожи.

— Нет! — крикнул я. — Ничего я не путаю. Памела учится у вас в классе, мистер Андерсен. Это мне известно стопроцентно.

Учитель вздохнул и посмотрел на дверь, будто ожидая помощи оттуда.

— Обратитесь лучше в канцелярию, — спокойно посоветовал он. — Мистер Бэк поможет вам найти вашу сестру. Он, возможно, знает, в каком она учится классе, и точно вам скажет.

С тяжёлым дыханием я уставился на него. У меня в голове всё перемешалось. Мистер Андерсен…

Мистер Андерсен… Памела всегда твердила о нём. Я в принципе не мог ошибиться.

— Обратитесь к мистеру Бэку, — повторил он и указал мне на дверь. — Будет лучше вам поспешить, а то не застенете его на месте. По понедельникам он уходит с работы раньше.

— Ну…ладно, — тихо сказал я.

Затем повернулся и вышел из класса. Маленькие парты.

Классные доски, низко висящие на стене…фонтан, наполненный водой, еле возвышающийся над полом…неожиданно всё стало казаться мне каким-то нереальным. Будто я очутился в каком-то новом кошмаре. Я направился в канцелярию.

Подошвы моей обуви стучали по полу и отдавались эхом в пустом коридоре. Мимо меня прошли два учителя. Они тихо хохотали. Я остановился около канцелярии.

Дверь была закрыта и света не было.

— Мистер Бэк уже ушёл, — крикнул мне один из учителей.

И они зашли за угол. Я заглянул через стекло в мрачное канцелярское помещение.

— Памела, ты где? — пробормотал я.

Я обошёл все школьные коридоры, заглянул в каждую классную комнату. Моей сестры нигде не было. Возможно, она отправилась домой без меня? Возможно, она попросту забыла, что должна дождаться меня? Просто вышла через боковой выход и пошла домой одна? Конечно. Наверняка так и вышло. При такой мысли мне значительно полегчало. Я вылетел на улицу и почти что перепрыгнул через все лестничные ступени крыльца школы. Домой я летел.

Она уже дома. Это так. Маленькая негодяйка уже дома. Ворвавшись домой, я скинул рюкзак на пол.

— Памела, ты тут? — крикнул я, едва переводя дух.

Ответа не последовало. Я ринулся через коридор в зал.

— Памела? Ты дома?

Даже на кухне не оказалось ни одного следа моей сестры. Я посмотрел в кладовке. В столовой.

— Памела? Ау? Памела?

Остановившись, я прислушался.

Тишина. И тут я услышал звук, от которого моя спина покрылась ознобом. Стон. Низкий стон. Будто так стонало больное животное.

— Памела? Это ты?

Я пошёл на этот звук и очутился около лестницы. Я взялся за перила. Опять стон, который перешёл в пронзительный вой. Я крепко вцепился в перила и потащился на второй этаж.

— Памела? Это ты? Я направляюсь к тебе.

С сильным сердцебиением я добрался до второго этажа и поспешил по коридору в её спальню. Дверь оказалась открыта нараспашку. Я нырнул в двери — и ахнул.

— Памела!

Она ходила туда-сюда по спальне, не потрудившись снять куртку. Её глаза были полуоткрыты.

— Памела?

Она засунула руки в карманы своей кофты. Она продолжала стонать, будто больное животное, и встряхивала на ходу головой.

Почему её глаза не открыты?

Почему она издаёт эти страшные звуки? Что она делает?

— Памела, перестань! — заорал я. — Прекрати! Ты меня слышишь? Что ты вытворяешь?

Она опять застонала с сомкнутыми веками. Я почувствовал, как ужас сковал мне глотку.

— Ты должна была меня ждать, — напомнил я ей. — Прекрати так ходить! Что с тобой стряслось?

Наконец она остановилась.

Повернулась на меня. Её глаза неторопливо распахнулись. Она длительно смотрела на моё лицо изучающе. Затем её лицо стало недоумённым. Когда она соизволила заговорить, её речь напоминала хриплое животное рычание.

— Ты кто такой? Что ты делаешь в моём доме?

Глава XVI

КТО ПОМОЖЕТ?

Я ахнул. Горло заполнили рвотные позывы и сдавили мне глотку. Мне вдруг сделалось настолько плохо, что я даже зажал рот рукой, лишь бы не сблевануть.

— Памела? Ты меня не помнишь? Неужели не помнишь?

Она злобно прищурилась и посмотрела на моё лицо.

— Проваливай прочь из моего дома!

— Я твой брат! — крикнул я.

Бедная Памела! Я должен что-то сделать.

— Памела, будь в своей спальне, — попросил я. — Всё будет в порядке. Я обещаю тебе.

Она бессмысленно смотрела на моё лицо через очки. Я не видел, что она вообще меня не узнаёт.

Повернувшись, я слетел по лестнице в коридор первого этажа.

Мои мысли лихорадочно блуждали в голове. Что мне делать? Кому звонить? Ринувшись в родительскую спальню, я перерыл все ящики комода и наконец-то отыскал телефонную книгу.

Дрожащими руками я едва пролистывал страницы. Мой желудок опять запротестовал. Я всё-таки нашёл номер приёмной доктора Росс и шустро его набрал.

После третьего гудка какая-то девушка взяла трубку.

— Приёмная доктора.

— Мне надо побеседовать с доктором Росс, — в ужасном волнении выпалил я. — Это…это важно и срочно.

— Сожалею, — ответила девушка, — но она уехала на конференцию. Если хотите, можете для неё оставить сообщение. Я потом…

— Нет, спасибо! — крикнул я и швырнул трубку.

Кто ещё? Дядя Коул. Он живёт в соседнем городе. Дядя Коул разумный и практичный мужчина.

Он постоянно спокоен и всегда знает, что делать. Я набрал его номер.

— Умоляю, окажись дома, — бормотал я. — Умоляю…

К телефону не подходили. Я выждал где-то 10 или 12 гудков, а после сдался.

— Что теперь? Кому я могу позвонить? Должен же кто-то иметься!

Закрыв глаза, я попытался сконцентрироваться и что-нибудь придумать. В дверь громко постучали, отчего я подпрыгнул на месте.

— Кто там? Эд?

Стукнули опять. На сей раз сильнее. Отшвырнув телефон, я мигом спустился на первый этаж и подошёл к парадной двери.

Возможно, Эд вспомнит кого-то, кто мне сможет помочь? Я раскрыл дверь. Там стоял не Эд. Я со страхом уставился на личность в тёмной куртке.

— Чт-т-то вам нужно? — спросил я.

— Поболтать! — произнесла она.

Глава XVII

ДОМ <<ПОЗАБУДЬ МЕНЯ>>

Она наклонилась в мою сторону и стала походить на птицу, которая намеревается клюнуть червяка. Её волосы были короткими и тёмными. Она смотрела на меня продолговатыми тёмными глазами.

Её глаза показались мне такими холодными, что я покрылся морозом. Затем она вскинула глаза и заглянула поверх моего плеча в дверь.

— Твои предки дома? — Её голос был хриплым и тихим, словно её горло болело.

— Их нет, — ответил я.

Зачем я сказал об этом ей? Какой же я глупый! Почему я ей сообщил, что предков нет дома?

— В общем, родители скоро приедут. Извините. Мне надо идти. — Трясущимися руками я попытался захлопнуть дверь перед её лицом.

Но она протиснулась мимо меня в коридор, нахально отпихнув меня вбок. И вот уже она у меня дома!

Она стояла в коридоре, продолжая рассматривать меня своими продолговатыми тёмными глазами.

— Ты убежал от меня сегодня утром…

— А-ага, — ответил я. — Я не знал…ну…ага…а так-то, вы кто? Вам что нужно?

— Прости, если я напугала тебя, — сказала она своим хриплым тоном. — Я репортёрша. Пишу для журнала <<Стар>>.

— Чего? Репортёрша?

Неожиданно я почувствовал себя ужасно идиотски. Журнальная репортёрша? Но зачем она гналась за мной? И почему шпионила за нашим домом? Она врёт, решил я.

И зачем я открыл дверь, не глянув в глазок, кто там пришёл? И зачем пустил её домой? Почему я такой нелепый идиот? Она посмотрелась в зеркало, висевшее в коридоре, и откинула с лица короткую прядь тёмных волос.

— Я намереваюсь написать о вашем доме, — сообщила она.

Я её рассматривал, стараясь допетрить, шутит она или вполне серьёзна.

— Возможно, вы что-то продаёте? — спросил я. — Либо страховая агентка? Потому что ваша настойчивость совсем не имеет…

Она вскинула левую руку.

— Нет. Я репортёрша. Действительно. — Она порылась в кармане куртки и извлекла из него тёмный потёртый кошелёк.

Раскрыв его, она показала мне карточку с её фоткой и словом <<ПРЕССА>> выше.

— В редакции я нашла старые журнальные вырезки. Внушительную стопку пожелтевших от времени бумаг, спрятанную от постороннего взора на одной из полок. В них этот дом называется <<Позабудь Меня>>. — И тут репортёрша впилась в меня глазами.

Я смотрел ей прямо в глаза.

— Да? Почему?

Она повела плечами.

— Я точно не уверена. В тех старых журналах сказано, что этот дом заставляет людей позабыть.

Сердце у меня ускорило темп.

— Что позабыть?

— Позабыть себя, — ответила она. — Понемногу люди, проживающие тут, позабыли обо всём. А затем…затем…о них тоже позыбыли. Позабыли навсегда.

Я хотел заорать в полный голос, однако сдержался. Я вообразил себе Памелу, расхаживающуюся по спальне. Памела не помнила меня.

Не помнила своего родного брата.

Репортёрша наклонилась поближе, щуря на меня свои ледяные глаза.

— С тобой произошло что-либо странное?

Моё дыхание свело.

— Н-нет! — выдавил из себя я.

Я не намеревался ничего ей сообщать. Мне надо подумать.

Надо всё это обмозговать. Она внимательно смотрела на меня.

— Ты уверен? Возможно, ты заметил нечто странное? Услышал что-то? Либо кто-либо из твоих родных начал странно вести себя?

— Неа! — выкрикнул я. — Неа! Умоляю — уйдите!

— Прости. Я не хотела пугать тебя, — сказала репортёрша. — Это только лишь кипа старых журнальных статей. Наверное, сочинённых от начала до конца.

Она отошла и поправила свою тёмную куртку.

— Смотрю, что расстроила тебя. Я приду снова, как только будут дома родители.

Услышав шум, я подошёл к лестнице.

— Памела — ты?

Нет ответа. Когда я вернулся назад, репортёрша уже ушла. Я стоял у дверного порога и, смотря на улицу, старался унять головокружение. В голове царило много вопросов. Она сказала правду? Возможно, те старые журналы объясняют то, что случилось с моей сестрой?

Возможно, я никогда и не вводил её в гипноз? И в её странном поведении виноват совсем не я, а этот старый дом? Дом <<Позабудь Меня>>. Я вдруг вспомнил отчаянную мольбу Памелы.

<<Даниэль, не позабудь меня. Умоляю — не позабудь меня!>>

Люди, проживающие тут, понемногу позабыли обо всём.

Люди, живущие здесь, постепенно забывают про всё. Слова репортёрши звенели в моих ушах.

Они позабыли обо всём. Затем о них тоже позабыли.

— Это какая-то дикость! — пробормотал я. — Дикость. — Здесь я заметил, что весь трясусь.

Повернувшись, я вошёл домой и закрыл дверь за собой. Я удивился, когда за моей спиной оказалась Памела.

— Проваливай отсюда! — пронзительно закричала она. Её глаза стали бешеными. Русые волосы разлохматились. Она выглядела напряжённой, будто готовилась атаковать. — Проваливай! Проваливай из моего дома!

Я не успел найти времени на поиски ответа. Сестра прыгнула на меня — и вцепилась руками мне в шею.

— Проваливай! Проваливай!

— Памела, нет!!! — завизжал я.

Её руки стискивали мне шею сильнее и не давали ничего сказать.

— Памела, прекрати! Ты меня задушишь! Мне…нечем…вздохнуть…

Глава XVIII

НОВАЯ ПЕСНЯ

Она раскрыла рот и из него вырвался рык зверя. Её руки сильнее стискивали мою шею. Я рухнул на колени и старался освободиться. Свистя и хрипя втягивал воздух в себя. Схватив её руки, я пытался оторвать их от своей шеи. Но она внезапно стала страшно и нечеловечески сильной.

— Мне невозможно вздохнуть! — хрипел я из последних сил. — Умоляю, Памела!

Я смог подняться на ноги и обвить её талию рукой. Падая, шатаясь и хрипя, я ударил её о стену. Её руки соскользнули с моего горла. Она издала вопль удивления. Я отпихнул её подальше от себя и выскочил на улицу. Я жадно хватал воздух и спрыгнул со ступеней крыльца и побежал. Вниз по передней лужайке, затем перепрыгнул через свёрнутый садовый шланг, который оставил там папа. По боковой дорожке и на улицу. Я бежал. Безраздумно.

Ничего не ощущая. Моя шея болела и пульсировала. Памела…

Памела… Памела… Её имя вертелось у меня в мыслях, как некое пугающее заклинание. Я не мог остановиться. Я слышал её имя, едва моя обувь касалась мостовой. Памела… Памела…

Памела… Моя сестра превратилась в дикого зверя. В дикого злобного зверя. Почему она неожиданно так разозлилась? Не потому ли, что мне поведала репортёрша? Потому что она обо всём забыла? Потеряла себя? Либо Памела пришла в такую неистовую злобу потому, что с ней сотворил дом? Не останавливаясь и ничего не замечая, я перебежал дорогу на перекрёстке. Я слышал гудок машины. Слышал яростный окрик.

— Даниэль, ты должен подумать трезво, — ругал себя я.

Но как я мог думать трезво? Моя родная сестра меня не помнит! И лишь только что чуть не задушила меня!! Я продолжал мчаться. Я не могу возвратиться домой, повторял себе я. Там небезопасно.

Где Памела, там теперь опасно.

— Но я обязан возвратиться обратно! — уговаривал себя я.

Я же в ответе за сестру. Предки поручили мне за ней приглядывать.

И я не могу оставить её одну там, чтобы она рыскала по дому, будто дикий зверь. Надвигался ужин.

Предки уже в дороге. Спустя час или два они приедут домой. А дальше что? Как мне объяснить им всё, что случилось за это время?

Будут ли они меня бранить за Памелу? Поверят ли тому, что я расскажу им о репортёрше?

Сумеют ли что-то сделать для спасения моей бедной сестры? Сам не сознавая, я мчатся к дому Эда.

Нажав на звонок, я вместе с этим стал колотить дверь.

— Эд, ты дома? Эд?.. — орал я визгляво и пронзительно.

Спустя пару мгновений дверь открылась. Эд уставился на моё лицо.

— Даниэль? Что такое? На тебе нет лица!

— Я… Я… — Я не мог вымолвить и слова.

Язык не слушался меня. Я прошёл мимо него в коридор. Там болтал телик. Показывали новости.

<<Любопытно, обо мне там тоже сообщат, — внезапно подумал я. — Сообщат о том, что моя бедная сестра чокнулась, потому что мы поселились жить в доме под названием <<Позабудь Меня>>?>>

— Даниэль? — Эд поклал ладонь на моё трясущееся плечо. — Что случилось? На улице же холодно. А ты даже куртку не надел.

Я потряс головой, стараясь перевести дыхание.

— Я просто бежал, — выдавил я из себя наконец. — Я вынужден был удрать из дома… Памела!..

Эд сузил свои светлые глаза.

— Памела?

— Ага, — и я затараторил: — Не считай, что мы ввели её в гипноз. Я думаю, причина её странного поведения таится в ином. В чём-то наиболее ужасном.

— А, конечно… Памела! — Эд уставился в моё лицо. — Она так и ведёт себя странно?

Я кивнул.

— Она… Она пыталась задушить меня.

Эд ахнул.

— Где ваши предки? Они пока не возвратились?

Я взглянул на часы, которые висели около телика. Около шести вечера.

— Скоро будут, — ответил я. — Скоро они возвратятся.

— Если хочешь, можешь побыть у меня до их прибытия, — предложил мой друг.

Я вздохнул.

— Это, конечно, самое лучшее.

Я без сил рухнул в кресло и, закрыв глаза, уткнулся лицом в руки. И тут же увидел их. Тех самых жутковатых и всех в слизи подростков в подвале нашего дома. Увидел их печальные лица.

Услышал, как они, нараспев, произносят имя моей сестры. И неожиданно я всё понял. Теперь я знал, кто они такие. Те самые, которые позабыли обо всём и позабыты всеми. Жертвы дома, который называется <<Позабудь Меня>>. И теперь эти позабытые подростки зовут к себе мою сестру.

Вскочив, я пронзительно заорал:

— Неееееет! — И, ничего не соображая, опять ринулся бежать.

Выскочив из двери дома моего друга, я помчался сквозь примыкавшую к дому лужайку. За моей спиной раздавались вопли Эда. Он звал меня возвратиться.

Только я не остановился и не стал оборачиваться. Я опять мчался, ничего не видя и не слыша.

Наконец стал виден мой дом. Что я увижу в нём? Это была моя единственная мысль. Накинется ли моя сестра на меня опять? Станет ли она вести себя так же, словно дикий взбесившийся зверь? Я прогонял от себя страх. Я знал, что у меня отсутствует выбор. Я должен быть дома. Я должен спасти Памелу. Когда возвратятся родители, я должен встречать их.

Предупредить и предостеречь. И объяснить им, что случилось. Я повернул за угол нашего квартала и услышал лай псины. На бегу я оглянулся и увидел немецкую овчарку наших соседей. Собака бежала на меня огромными прыжками.

— Нет, пёсик! Шуруй домой! Домой! — взмолился я.

Почему собака себя так ведёт? И как её звать? Почему я не могу вспомнить? Бежащая собака неистово лаяла и мотала хвостом по сторонам. Псина без проблем меня догнала. А затем одним прыжком опередила. Я остановился с тяжёлым дыханием.

Собака высунула язык и поклала лапы на мои плечи. Я закричал на неё.

— Уйди! Иди домой! Умоляю!

Затем я допетрил, что собака всего-то хочет играть.

— Некогда сейчас — после! После, пёсик! — Схватив его лапы, я опустил их на мостовую.

Затем потрепал собаку между ушами. Почему я не могу вспомнить, как её зовут?

— Домой, пёсик! Шуруй домой!

Я помчался опять. Собака бежала за мной по пятам. Неожиданно мне почудилось, что машина предков уже должна стоять около дома.

Хоть бы стояла! Хоть бы родители приехали! Боже, умоляю, сделай так, чтобы мои предки уже были дома! Возможно, втроём мы как-то уж справимся с Памелой и поможем ей прийти в себя.

Но…площадка перед домом так и была пуста. Входная дверь открыта нараспашку, как и 60 минут назад, когда я умчался от Памелы. С тяжело колотящимся сердцем я пошёл к дому. И тут же понял, что псина уже отстала. Я обернулся и увидел её за нашими воротами.

Собака глядела на наш дом, жалобно поскуливая и опустив морду, с поджатым хвостом и дрожью во всём теле. Собака чего-то боится, сообразил я. Она не хочет идти сюда. Она испугана.

Наконец собака оторвала глаза от дома и, отряхнувшись да продолжая поскуливать, заковыляла прочь. Неожиданно я страшно захотел уйти вместе с ней.

Умчаться подальше. Отыскать безопасное место, где псин не сотрясает озноб и они не скулят от ужаса. Но в доме моя сестра. И она попала в беду. Выбор отсутствует.

Я набрал в лёгкие воздух и вошёл в дом. Стоило мне войти, я тут же увидел, что подвальная дверь открыта нараспашку. Оттуда слышались тихие и настойчивые голоса. Но на сей раз они распевали другое имя, не имя сестры.

Они распевали моё имя, повторяя его многократно:

— Даниэль… Даниэль… Даниэль…

Я приклал руки к лицу — и заорал, охваченный страхом. Лицо у меня стало мокрым на ощупь. Мокрым и липким. Я ожесточённо начал срывать с себя слизь желатина, стирал её с лица.

А голоса продолжали напевать:

— Даниэль… Даниэль… Даниэль…

Часть IV

Глава XIX

КРАСНЫЕ БУКВЫ

— Неееет! — Вопль страха вылетел из моего горла, когда я сорвал с себя последний кусок слизи. — Вам до меня не добраться. Памела тоже вашей не станет.

Я должен как-то спасти свою сестру — если это возможно!

— Памела? — позвал я. Мой голос казался мне безжизненным и слабым. Схватившись за перила, я вскинул голову и прокричал на второй этаж: — Памела? Ты у себя в спальне?

Ответа не было. Я ринулся на второй этаж. Проверил её комнату.

Потом свою. Следов её присутствия не обнаружил.

— Памела?

Я поторопился на первый этаж.

Выбора не осталось. Волна ледяного страха накрыла меня, стоило мне подойти к подвальной двери. Пение смолкло. Сейчас там царила тишина. Такая тихая тишина, что звенела в ушах. Я вынужденно собрал всю свою волю и шагнул на лестницу, всматриваясь в подвальную темноту.

— Памела?

Я знал, что должен спуститься туда и вытащить её оттуда в коридор.

— Памела, я твой брат Даниэль, — крикнул я в подвальную темноту. — Мне известно, что ты не забыла меня. Я Даниэль. Я иду к тебе. Иду к тебе на помощь.

Я вслушивался. Ответа не было.

Потом я услышал скрипение петель. Медленное. И скрежет.

Словно открыли тяжёлую дверь.

— Памела? Ты меня слышишь? Я твой брат. Я иду к тебе, чтобы оказать помощь.

Я прерывисто и глубоко вдохнул.

Нашёл глазами длинный металлический фонарь, который висел около верхней ступени. Снял его. Отличное оружие, однако я надеялся, что мне не понадобится его применять.

— Памела, я спускаюсь к тебе.

Колени у меня настолько жутко тряслись, что я вынужден был спускаться осторожно. Едва не на каждой ступени я замирал и прислушивался. Ветер стучал по стёклам окна, что те трещали. Это был единственный звук, исключая моё собственное ритмичное дыхание. Пройдя половину лестницы, я распознал иной звук — тихое царапанье.

— Памела? Это ты? Ты слышишь меня?

Ответа не было. После каждой ступени меня накрывало волной страха, что я вынужден был прилагать неимоверные усилия, чтобы превозмочь её. Я сильно стискивал фонарь в ладони, перешагивая через надломанную ступень и всматриваясь в подвал.

Изображение, конечно, не поменялось — куча хлама, старая мебель и стопки пожелтевших журналов с газетами.

— Ой! — Я открыл рот изумлённо, когда на дальней стене, скраю большой и почерневшей от времени печи, я увидел слова, нацарапанные на стене.

Большие буквы были написаны красной краской. Капли, пока не высохшие на стене, стекали тоненько струйками на кривые и потрескавшиеся камни.

НЕ ПОЗАБУДЬ МЕНЯ.

Пока не высохшая. Только что нанесённая. Бордовая краска.

Бордовая, словно тёмная кровь.

НЕ ПОЗАБУДЬ МЕНЯ.

И тут я не успел отойти от потрясения, как заметил Памелу. Я моргнул один раз. Моргнул два.

Пока не веря собственным глазам.

Это Памела. В двери, ведущей в мизерное пространство за печкой.

Памела, опутанная странным пламенем серебра. Ко мне спиной.

Русые волосы. Блузка и брюки.

Неподвижная Памела. Тихо стоящая в маленькой задней комнатке, залитой жутким светом.

Я раскрыл рот, чтобы её окликнуть.

Только не сумел ничего произнести. Моя ледяная и мокрая ладонь скользила по металлическому фонарю. Я стиснул его сильнее. И сделал неуверенный шаг к своей сестре.

Потом снова. Обошёл куски барахла посередине подвала.

Перед моими глазами всё ещё стояли слова, написанные краской, стекающей вниз, словно кровь.

НЕ ПОЗАБУДЬ МЕНЯ.

— Памела? Ты слышишь меня?

Она не ответила. Не пошевелилась.

— Я иду к тебе, чтобы помочь. Я твой брат Даниэль. Ты не забыла меня? Не забыла?

Я остановился около низкой двери, которая вела в заднее помещение.

И понял, что Памела наклонилась над ещё одной дверью. Совсем чёрной дверью в полу. Поначалу я решил, что это какое-то отверстие в подвальном полу. Но, приглядевшись, понял, что Памела стоит перед овальным люком.

Люком в полу. Только куда он ведёт? Она наклонилась над чёрной дырой и шагнула туда.

— Неееет! — завизжал я. — Подожди! Выслушай меня! Возвратись! Памела, возвратись!

Она застыла. Она не шелохнулась.

Я опять закричал. Я умолял её пойти обратно. И тогда, неторопливо… очень неторопливо… она отошла назад от чёрной дыры.

Она отступила обратно и затем…неторопливо… опутанная жутковатым светом, повернулась лицом ко мне. И когда она обернулась, я издал сдавленный вопль. Мои ноги затряслись, а желудок чуть не перевернулся. Я со страхом уставился на неё. Я смотрел на толстый слой слизи, которая покрывала её лицо.

Прозрачный желатин опутал её лицо, волосы и глаза со ртом!

Густая слизь влажно блестела под светом серебра. И когда я в страхе застыл на месте, не в силах произнести ни одной фразы, даже шелохнуться, моя сестра открыла рот. Желатин стал пузыриться у неё на губах.

И я услышал слово, прозвучавшее приглушённо:

— Прощай!

Глава XX

ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

— Стой! — завизжал я. — Ты куда? Ты что делаешь?

Однако она уже не слышала меня.

Густая слизь пузырилась у неё на губах. Её глаза глядели из-под мерцающего желатина. Затем она повернулась и шагнула во тьму.

— Подожди! Стой! — умолял я.

Сорвавшись с места, я ринулся следом за ней. Обувь скользила по пыльному цементному полу. Она спустилась в тёмное отверстие открывшегося люка. Я подбежал и вытянул руки, чтобы схватить сестру и вытащить оттуда её. Но крышка люка оглушительно закрылась за ней. Куча пыли поднялась в воздух и опутала меня.

Пыль попала на меня, оседая на моей коже и, казалось, проникая во все мои поры. Затем я заставил себя открыть веки. Упал на колени.

Хотел взять ручку люка и постараться поднять её, чтобы освободить сестру. Но подвальный пол оказался монолитным и гладким. Люк отсутствовал.

Вообще. Я охватился отчаянием и шарил руками по цементному полу, ища его…

— Пем, где ты? Ты куда ушла?

Люка нет. Дыры нет. И мизерной узкой трещины в цементе тоже нет.

Я сердился, кричал, бил кулаками по полу, поднимая новые пыльные клубы.

— Пем, не бойся. Я тебя оттуда вытащу! — воскликнул я в конце концов, вставая.

Я подбежал к лестнице и вытер пыльные руки о штаны. Пол стал качаться под моими ногами. Стены сильно завращались. А в моей голове всё смешалось. Я едва втащился по скрипучим ступеням подвальной лестницы наверх и прошёл на кухню. Я сорвал со стены трубку телефона. Сейчас позвоню в полицейский участок.

Затем властям города. Они откроют тот люк. Спасут оттуда мою сестру. Я уже начал набирать цифры службы спасения — 911, когда остановился, потому что в окно кухни ударил жёлтый свет.

Два луча жёлтого света. Фары машины. Я услышал скрежет гравия под шинами.

— Вот и предки! — воскликнул я и подбежал к окну. — Вот и предки!

Родители дома. Хорошо! Раскрыв дверь кухни, я выскочил на улицу, оря и махая над собой двумя руками. Я запрыгал перед авто.

Выскочил в широкий прямоугольник жёлтого света.

— Мам! Пап! Быстрее! Помогите мне! Мне необходима ваша помощь!

Я рывком раскрыл дверь, за которой сидела мать.

— Быстрее! Вылезайте! Нет времени! — кричал я.

Я увидел их удивление на лицах.

Схватив мать за локоть, я поволок её из тачки. Но она пока была пристёгнута ремнём безопасности и издала слабый протестующий возглас. Раскрылась дверь места водителя. Из салона вышел папа.

Он хмурил брови, а его глаза перескакивали с меня на дом и обратно.

— Что произошло, Даниэль? В чём дело?

— Объяснять некогда! — заорал я. — После узнаете! Быстрее!

Мать наконец отстегнула ремень и вышла из тачки, немного шатаясь, встав передо мной на затёкших ногах от длительной езды.

— В чём дело? Что-то произошло дома?

Я схватил её локоть и поволок к двери кухни.

— С Памелой произошло несчастье! — кричал я. — Она — она в подвале. То есть…

— С Памелой? — Папа сощурился, глядя на меня.

— Умоляю! Нужно торопиться! — визжал я. — Памела попала в люк. Это долго рассказывать — в кратце, она вела себя очень странно. С самого вашего отъезда! Идёмте! Мы должны спуститься в подвал! Ну чего вы ждёте?

Предки стояли около меня, строго смотря.

— Даниэль, кто там находится в подвале? — спросила мать.

— Памела! — взревел я.

— А кто такая эта Памела? — спросил папа.

— Чего? — я удивлённо раскрыл рот. — Памела! Моя сестра! Что с вами? Спешите! Мы должны её оттуда забрать!

Однако предки не стали спешить и не сделали и шага. Стояли и глазели на меня с озобоченностью на лицах. Наконец, отец приблизился ко мне и участливо поклал ладонь на моё плечо.

— Даниэль, угомонись, умоляю тебя, — произнёс он. — Объясни, что такое? Из-за чего ты поднимаешь такую шумиху?

— Тебе же известно, что у тебя нет никакой сестры, — ласковым тоном добавила мать. — Ты же у нас один. Никакой девочки Памелы у нас нет.

Глава XXI

УТРО ВЕЧЕРА МУДРЕНЕЕ?

— Вы чокнулись! — пронзительно закричал я. — У меня есть сестра! Есть! Вы вообще ничего не соображаете!

Папа сильнее стиснул мне плечо.

— Даниэль, угомонись, — строго произнёс он. — Пошли домой и спокойно про всё поболтаем.

Мать испустила вздох.

— Мы с папой очень утомились с дороги.

— Но Памела же!.. — не унимался я. — Она действительно в подвале. Мы не должны её там оставлять.

Мать опять испустила вздох.

— Я же сказала, что мы не должны оставлять мальчика одного, — произнесла она папе.

Папа глянул в мои глаза. Он помотал головой.

— Даниэль, когда ты был маленьким, то всегда воображал себе несуществующих друзей. Тебе сейчас уже 15 лет.

Я вырвался из его рук.

— Я не вообразил Памелу! — крикнул я. — Не вообразил! Она моя сестра! Она ваша дочь!

Мать закрыла глаза, а уши руками.

— Умоляю, прекрати. Моя голова и без этого трещит.

— Неужели нельзя зайти домой и спокойно про всё побеседовать? — начал умолять папа. — Посидим, попьём чайку и…

— Как я могу быть спокойным? — взвыл я. — Памела попала в ужасную беду — а вы даже не помните о ней. О вашей собственной дочери! Вашей дочери, понимаете!

Я взял папу за локоть и поволок домой.

— Айда в подвал. Я покажу.

Папа поклал ладонь на моё плечо.

— Всё будет хорошо, Даниэль, — ласковым тоном сказал он. Я заметил, как он с матерью пересёкся глазами. — А в подвал мы пойдём позже, потом. Хорошо?

Он рукой дотронулся до моего лба.

— Ммм. Твой лоб горячий. Возможно, ты температуришь. Теперь всё понятно…

— НЕТ! — закричал я. — Я не болен! И не чокнутый! Вы обязанывспомнить Памелу. Вы обязаны!

Предки отвели меня домой, до моей спальни и силой впихнули мне градусник. Температура была в норме. Только они стали настаивать, чтобы я лёг в кровать.

Папа отправился вниз, для звонка доктору Росс. Мать всё время покашливала, тёрла ладони, нервозно теребила пальцы и громко вздыхала. И глядела в мою сторону так, будто я был инопланетянином с другой планеты. Я надел пижаму и сел на постель.

— Мне известно, что тут происходит, — сказал я. — Памела реальная девочка, ваша собственная дочь. Однако вы позабыли её, потому что название этого дома <<Позабудь Меня>>.

Мать глянула в мою сторону, сщурившись.

— Что ты сказал? Как название нашего дома?

— <<Позабудь Меня>>, — повторил я. — Сюда приходила женщина. Она сказала мне…

— Тут кто-то был? — перебила меня мать.

Я кивнул.

— И она рассказала мне, что такое может случиться.

Мать испустила вздох снова.

— Вообще не понимаю. Сюда приходила чужая женщина? И она сказала, что у тебя имеется сестра? Внушила тебе подобную мысль?

— Ничего мне она не внушала! — воскликнул я. А затем потерял контроль над собой. Вскочив, я взял мать за плечи и стал трясти. — Выслушай меня! Выслушай! Ты обязана выслушать меня!

Глаза матери наполнились ужасом.

— Даниэль, прекрати! Отпусти меня! — взмолилась мама.

Я услышал шаги. Ко мне в комнату залетел папа. Издав вопль удивления, он оторвал меня от матери. А затем положил руки на мои плечи и усадил на постель.

— Сядь, сынок, — скомандовал он. — Сядь и дыши глубже. Возможно, тебе лучше лечь в клинику?

— Он…он накинулся на меня! — застонала мать и потёрла плечи. — Как дикое животное.

— Доктор Росс приедет завтра, — оповестил мне папа.

Он стоял между матерью и мной с тяжёлым дыханием. Я видел, как он напряжён и готовится защищать мать от моих новых нападок.

— Он просто обезумел, — сказала мать и покачала головой.

Из её глаз полились слёзы.

— Я…я виноват. Извини! — пробормотал я. — Я вообще не хотел сделать тебе больно. Я просто… — Мой голос оборвался.

Родители не намереваются слушать меня, сообразил я. И уж тем более они никогда не поверят моим речам. Они думают, что я чокнулся либо нечто подобное. Они и вправду позабыли Памелу. Что мне делать? Придётся ждать, решил я. Придётся ждать, пока они придут в себя. Потом я спокойно сяду с ними и всё объясню. И про дом. И про то, что рассказала мне о нём репортёрша. Ссутулив спину, я сидел на своей постели со сцеплёнными на коленях руками.

— Мама, извини, — повторил я. — Извини. Я вёл себя как сумасшедший. Однако мы и вправду должны побеседовать. Про Памелу и этот дом.

Родители опять переглянулись.

— Да, да, мы побеседуем, — произнёс отец как-то неохотно. — Мы побеседуем про всё. Конечно, переезд, волнения, новая обстановка… Такое случается.

Я хотел поспорить с ним, однако прикусил язык. Мать вытерла руками своё залитое слезами лицо.

Неожиданно она мне показалась уставшей и постаревшей.

— Лучше обсудим это с утра, — произнесла мама и прижала руки к голове. — Когда мы все угомонимся и отдохнём, а у меня уйдёт эта несносная головная боль.

— Ладно, — согласился я.

— Конечно, разговор станет самым первым, что мы сделаем с утра, — досказал папа и охотно кивнул. — Я уверен, что, нормальненько проспавшись, ты станешь чувствовать себя гораздо лучше.

Нет, не буду! Я хотел сказать именно это.

Однако вместо этого я пробормотал:

— Хорошо. Понял.

Мать пошла к двери, однако после замерла в проёме и глянула в мою сторону. Её лицо осветилось неестественной и вымученной улыбкой.

— Знаешь что? — произнесла мама. — Тебе на завтрак я завтра приготовлю твои обожаемые блины с клубникой. Тебе нравится подобная перспектива?

— Замечательно, — ответил я.

— Ну и отлично! — наигранно выпалил папа. — Блины с клубникой на завтрак. И ещё мы с тобой будем долго и приятно беседовать.

Отец поклал ладонь на плечо мамы, и они торопливо покинули мою комнату. Я заметил, что они вышли от меня с большим облегчением. Я знал, что, спускаясь по лестнице на первый этаж, родители обсуждают меня. Что со мной что-то приключилось. Я поболтаю с предками утром и проведу их в подвал, решил я. И сделаю всё, чтобы их убедить, что Памела реальна. А затем мы все вместе спасём мою бедную сестру — где бы она ни была. Я зевнул. Как меня утомили все эти напряжения, тревоги, страх! Я почувствовал себя таким уставшим, вымотанным, что внезапно мне померещилось, словно я вешу слишком много. Я не мог шелохнуться. Не мог открыть веки.

— Нужно с самого утра это сделать! — пробормотал я сам себе. — С самого утра…

И я забылся тяжким сном без каких-либо сновидений.

*

Я проснулся от яркого света солнца, попавшего мне на лицо через окно. Я заморгал, приходя в себя. Попытался сесть и застонал.

Тело было каким-то тяжёлым. И я вообще не отдохнул за эту ночь.

Что тревожило меня все минувшие дни? Я оглядел свою комнату, щуря глаза от света солнца. Вчера меня тоже что-то печалило. Однако что?

Что это такое? Что тревожило меня? Я никак не мог вспомнить.

Глава XXII

БЕЗДНА ЗАБВЕНИЯ

Опустив ноги на пол, я встал с постели. Я продолжал напрягаться со всей силы, пытаясь вспомнить, из-за чего я вчера волновался.

— Памела, — прошептал я наконец. Это имя дошло до меня будто издали. — Памела.

Ага. Памела. Да. Памела.

— Ох, нет, — пробормотал я. — Нет, нет…

Я еле не позабыл свою сестру. Еле не позабыл навсегда. Памела почти потеряна. Почти потеряна навсегда. А затем меня озарила догадка…

— Я стану следующим. Памела… Памела… — Я напевал её имя, чтобы не позабыть, и поспешил в ванную комнату принять душ.

Затем надел на себя простую синюю футболку и тёмные джинсы.

Спускаясь по лестничным ступеням на первый этаж, я репетировал, что мне надо сообщить своим предкам. Первое, объяснить, как странно себя вела моя сестра. И как я сначала решил, что виноват во всём мой гипноз.

Потом я сообщу родителям о репортёрше, пришедшей к нам домой. И как она сказала мне странные и пугающие слухи об этом доме. Я сообщу им, почему этот дом называют <<Позабудь Меня>>. Я буду совершенно спокоен, решил я. Буду рассказывать неторопливо и доброжелательно. Предки убедятся, что я не чокнутый. Вот тогда они поверят мне.

— Угомонись…угомонись… — уговаривал я себя самого, идя к кухне.

Однако сердце во мне ускоряло ритм, а руки становились ледяными. Угомонись…угомонись…

Я вошёл на кухню. И неожиданно ахнул.

— Мам? Пап?

Я с трудом сдерживал слёзы, осматривая тёмную и пустую кухню.

— Ау! Вы где?

Я включил выключатель верхнего света и на подгибающихся коленях обошёл всю кухню. Признаков того, что они сюда заходили, не было.

Тарелок на столе или в раковине не было. Кофейных чашек тоже.

Коробок с <<Космос Старс>> тоже.

— Мам? Пап? Вы уехали? — крикнул я, но мой голос был тонким и слабым.

— Это нереально, — пробормотал я недоумённо.

Я ринулся к столу кухни и выглянул из окна. Машины на месте не было.

Возможно, предки отчалили на работу? Или куда-то ещё? Родители должны были мне оставить записку, решил я. Они всегда оставляют на холодильнике мне длинные записки. Я повернулся.

Ударился о стул ногой.

— Ну, блин! — Я запрыгал на одной конечности по кухне.

Ничего нет. Даже записки на холодильнике.

— Странно…

Я потёр разболевшуюся ногу и ринулся к ним в комнату.

— Ау, вы чего, дрыхните ещё?

Я вошёл к ним в спальню.

Ночнушка мамы лежала смятой на полу около незаправленной кровати. Чемодан, который они брали с собой в поездку, стоял около стены раскрытым. Пустым. В их ванной горел свет.

— Вы где?

Как они могли уехать на работу и меня не разбудить? А как же обещанные блины с клубникой? А наша серьёзная беседа? Как быть с Памелой?

— Они же обещали, — повторил я и вернулся к себе в спальню, чтобы собраться в школу. Неожиданно я ужасно рассердился. И обиделся. — Они же обещали.

*

Утро неторопливо проходило мимо меня как-то расплывчато. Про что говорили преподаватели? Что мне рассказывали друзья и общались они со мной или нет? Я не могу ничего сказать об этом. Сегодня я вообще не должен был идти в школу, говорил себе я, переходя из одного класса в следующий с тяжёлой головой, будто зомби. Я должен был остаться дома.

Позвонить предкам. Позвонить в полицию. Кому угодно, лишь бы мне помогли спасти мою сестру.

— Памела, я тебя не позабыл, — шептал я грустно. — Не переживай. Я не позабыл.

Но я всегда твердил её имя. И написал его раз 20 в своём блокноте. Красной ручкой. На всякий случай. Чтобы создать лишнюю гарантию, что оно не покинет мою память. В полдень я пошёл в столовую. Лица мелькали…подносы…ребята, базарившие и смеющиеся между собой. А вот пятно…такое тёмное пятно… Тёмное…ещё темней…

— А? Что? — Кто-то тряс мои плечи.

Кто-то с силой стиснул мне плечи, стиснул до боли и тряс. Тряс меня.

Я открыл глаза и заморгал. Напряг зрение.

— Эд?..

Он схватил мои плечи. Его лицо сделалось багровым от напряжения. Он тяжело дышал.

— Даниэль… Даниэль… Я…я никак не могу разбудить тебя.

Я сщурил глаза и посмотрел на него. Башка кружилась. Стены столовой ритмично вращались перед моими глазами.

— Я долго тебя тряс. Ты никак не мог раскрыть веки. Я испугался.

Он рухнул на стул напротив меня.

Его лицо блестело от пота.

— Я перепугался, — сказал он, содрогнувшись. — Ты…ты был в отключке? Либо что?

— Со мной всё нормально, — прошептал я. Затем откашлялся. — Правда. Я ощущаю себя вообще отлично. Скорее всего, я просто…на миг заснул.

Эд поглядел на стол.

— Ты…действительно хорошо себя ощущаешь? А где…где твой завтрак?

— Что? — Я тоже поглядел на стол. — Ой. Эмм… Я считаю, что что-то принёс с собой. Я…я не помню, куда его поклал.

Эд внимательно посмотрел на меня, прищуря свои светлые глаза.

— И ты здесь сидишь без завтрака?

Я повёл плечами. Эд потянул меня за руку. Постучал мне по ладони.

— Ну, ты хочешь кушать? Я могу с тобой поделиться. — И он подвинул мне свой бумажный пакет.

— Благодарю…я что-то не хочу.

— А ты разве не видел, как я махал тебе утром на этом скучном собрании? — спросил он. — Почему ты ко мне не подошёл?

— Я не видел тебя. Я…я сегодня что-то не в себе, Эд.

Он закатил глаза, повёл плечами, будто призывая небо в свидетели.

— Будто бы я слепой! Что с тобой, Даниэль? Когда мистер Мелтон попросил тебя раздать контрольные листы, ты так на него глянул, будто не понимал, что это такое.

Я заморгал.

— Действительно? Да? Я и не помню.

Эд сжал мне ладонь.

— Ты точно в норме?

— Неа, у меня всё ужасно, — признался я дрожащим тоном от жалости к себе. — Всё просто страшно. Я боюсь, Эд. За Памелу. Она…она исчезла в подвале. А когда мои предки возвратились, то не поверили мне. Они сообщили мне, что…

— Стой, стой. — Эд выставил руку перед собой. — Кто исчез в подвале? Кто она такая?

— Памела, — сказал я. — Она спустилась в люк, затем он закрылся, вот тогда…

— Кто? — Эд заглянул в мои глаза. — Даниэль, кто такая Памела?

*

Что произошло дальше? Пытался ли я что-то объяснить Эду? Или я просто вскочил и выбежал из столовой? Оставался ли я в школе и был ли на уроках после перемены? Либо бродил около школы, в ожидании последнего звонка? Либо я выскочил из школы прямо тогда, а Эд бежал за мной и звал? Беспонятия. Моя память вообще этого не запечатлела. Когда Эд не смог вспомнить Памелу, внутри меня что-то оборвалось.

Возможно, ужас охватил меня полностью. Я даже не помню, что случилось потом. Реальные события жизни растворились в холодном страхе. Некоим образом я обнаружил себя стоящим возле двери дома. Солнце уже ушло за горизонт. Я видел белку, которая ловко скакала по серой черепице крыши. Я попробовал раскрыть входную дверь. Закрыта. А я забыл взять ключ с собой. Мать, возможно, уже дома. Она обычно приходит домой в 16:00. Я нажал уже на звонок. Тишина. Нажал сильнее. Снова нажал. Затем вспомнил, что звонок не подключён. И я принялся тарабанить в тяжёлую деревянную дверь.

— Умоляю, окажись дома, — думал я. — Мать, умоляю, окажись дома. Мы должны спасти Памелу. Мы должны спасти её, пока её совсем не позабыли!

Я тарабанил и тарабанил. Стучал со всей силы, пока не отшиб все кулаки. Наконец дверь открылась.

Мать высунулась наружу. Сщурив глаза, с подозрением глянула на меня.

— Тебе кого? — задала она вопрос.

— Это ведь я! Я! — крикнул я со всей силы.

Мать помотала головой.

— Ты, мальчик, возможно, обознался…

Глава XXIII

ВСПОМНИ МЕНЯ!!!

— Это ведь я! Я! — верещал я. — Я твой сын! — Схватившись за дверную ручку, я дёрнул дверь на себя.

Мать вскрикнула и напряглась от страха.

— Сын?! Ничего не понимаю. Какой сын?..

— Запусти меня внутрь! — орал я. — Не можешь ты позабыть меня! И не можешь ты позабыть Памелу! Нет!

Наклонившись, я сильно толкнул её плечом, лишь бы убрать с пути.

Мама вскрикнула и отошла назад, в коридор. Я ворвался внутрь. За мной закрылась дверь.

— Уходи! — орала мать. — Чего ты здесь забыл? Уходи из моего дома!

— Неа, ты отправишься со мной! — воскликнул я с последними силами и, схватив мать за руку, грубо поволок к подвальной двери.

— Пусти меня! — кричала мать, выдёргивая руку. Неожиданно она второй рукой вцепилась в мою руку и попыталась разжать хватку. — Ты кто такой? Чего тебе надо?

Сердце во мне, казалось, готово было выскочить наружу.

— Ты отправишься в подвал со мной, — процедил я через стиснутые челюсти и опять пихнул её. — Я тебе докажу, что…

— Ты хочешь денег? — задала она вопрос. — Это? Тебе необходимы деньги? Хорошо. У меня много нет. Однако я тебе отдам всё, что отыщу тут. Ты лишь… не причиняй мне боли. Умоляю — не причиняй мне боли.

Она выглядела настолько испуганной, что мои руки опустились.

— Мам!

Она отступила от меня. С дико выпученными глазами.

— Деньги? — шептала мать. — Тебе нужны они? Если я отдам деньги тебе, ты покинешь мой дом?

— Мне не нужны деньги! — заорал я. — Мне нужно, чтобы ты вспомнила меня! И Памелу!

— Хорошо, хорошо. — Мать затрясло от ужаса. — Я тебя вспомнила. Конечно. Вспомнила. Ты доволен?

Она меня боится, своего родного сына, понял я. Слёзы защипали мои глаза. Но я знал, что не должен тратить зря время. Я видел, что мама по-любому не поверит мне. И меня не узнает. Она чересчур напугана, чтобы слушать меня, чтобы я мог ей хоть что-то доказать. Что я мог сделать? Что?

Повернувшись, я пошёл от матери прочь. И прошёл через коридор к подвальной двери.

— Памела — я иду! — проорал я в подвал.

Затем пригнулся и помчался, перепрыгивая за раз по паре ступеней.

— Памела, я помню тебя. Не позабыл. Я иду!

Надо мной разносились шаги.

Мама помчалась куда-то. А после я понял, что она базарит по телефону трясущимся и пронзительным голосом от испуга. Моя родная мама отчаянно вызывала полицейских.

— Ага. Какой-то странный мальчик. Он ворвался ко мне домой. Поведение, как у чокнутого. Я…я считаю, что он опасен. Ага. Пришлите кого-либо. Прямо сейчас.

Глава XXIV

<<ТЕБЯ ТОЖЕ ПОЗАБЫЛИ>>

— Я не странный мальчик, — произнёс я вслух.

Я захотел помчаться за ней и оспорить это. Умолять мать поверить мне. Умолять меня вспомнить, своего сына. Но тут я услышал треск. Из дальнего конца подвала. Повернувшись от лестницы, я начал добираться до мизерного помещения, находившегося за печкой. На сей раз я мог видеть вокруг себя хоть что-то, потому что солнечные лучи пускай и чуток, однако пробивались через грязные окна подвала и откидывали на запылённый цементный пол длинные оранжевые полосы.

— Памела, я иду! — орал я, что мой голос эхом разносился от каменных стен. — Я тут.

Около задней двери помещения я остановился. Люк открывался сам по себе. Медленно. Раздавался скрежет камней друг о друга. Под люком ничего не было, только темнота. Тёмное отверстие, уходящее вниз, во временную бесконечность пространства.

Неторопливо поднималась крышка люка. Когда он открылся, темнота стала выползать оттуда, будто туман осени, и, клубясь, растекаться по цементному полу, гася оранжевые полосы лучей солнца, гася любой свет. Затем из этой темноты показался тонкий серебристый силуэт. Он приобретал форму у меня на глазах, влажно блестя на фоне раскрытого люка. Я вскрикнул, распознав в нём свою сестру. Она стояла без движения, заключённая под толстый слой слизи. Она вся была туго оплетена этой влажной и прозрачной оболочкой. Она неуклюже зашагала на меня, затем подняла одну руку и протянула её в мою сторону. Я распознал под толстым слоем слизи её очки, за ними её глаза, смотрящие на меня совсем бесстрастно.

— Памела!.. — выдавил я из себя.

Она стала практически бесцветной.

Практически серой. И полностью прозрачной. Она мне махнула рукой. Её губы немного открылись, затем закрылись, а на слое слизи, которая туго обтягивала её лицо, появился пузырь.

Лишь тогда я услышал одно слово:

— Даниэль!

Я шагнул к ней. Мои конечности тряслись так сильно, что я чуть не упал.

— Даниэль… — повторила сестра, и моё имя будто вздувалось пузырями перед её губами. — Идём, Даниэль. — Она протянула мне свою серую ладонь.

Я застыл.

— Что?

Её ладонь коснулась моей, такая липкая, влажная и ледяная, как сама смерть.

— Идём, — произнесла она, и её голос глухо прозвучал под пузырящейся слизью.

— Н-нет!.. — воскликнул я и отпрянул назад.

— Тебя тоже позабыли, — сказала сестра и протянула мне ладонь, покрытую отвратительным желатином. — Даниэль, ты теперь тоже ПОЗАБЫТЫЙ. Ты должен отправиться с нами. Идём.

Памела тяжело шагнула в сторону от люка. За ней я увидел ещё один силуэт. Мальчика, такого же бледного, как и моя сестра; тоже оплетённого во влажный желатин.

Он в молчании вылезал из люка и его безжизненные глаза пристально глядели на меня. За ним показался ещё один серый ребёнок. После ещё один.

Позабытые дети. Они выбирались друг за другом, не спеша выходя из тёмной дыры и окружая меня. Я пытался освободиться. Но они сцепили свои руки, сомкнувшись вокруг меня в плотное кольцо.

— Идём с нами… — начали стонать они. И их стон становился каким-то безобидным напевом. — Идём с нами… Идём с нами… Идём с нами…

— Тебе тоже позабыли, — повторила Памела. — Ты один из нас.

— Идём с нами! Идём с нами! Идём с нами!

Памела схватила меня своими холодными и липкими руками.

— Идём с нами, Даниэль.

Кольцо привидений смыкалось вокруг меня всё теснее. Памела тянула меня, тянула со всей силы к тёмной дыре. Я стал чувствовать, как из этой темноты несёт холодным смертельным дыханием.

Как поднимается кислый аромат разложения. Во мне сжались все органы. Тёмная дыра приближалась. В тёмный низ, в тёмный низ, в гнилую черноту…

— Идём с нами… Идём с нами… Идём с нами…

А стоило черноте оплести меня, я открыл рот и в страхе заорал:

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

Глава XXV

ВСЁ ПРОПАЛО…

Я продолжал орать и вырываться от них. Я резко и отчаянно рванулся и освободился от жуткой хватки моей сестры. И снова повторил свой недавний приём — наклонил плечо и с неистовым ором протаранился через круг напевающих детей. И ринулся к лестнице. Гнилой аромат плыл вместе со мной, зловонный и тяжёлый. Ледяная слизь прилипла к моим рукам.

Слова сестры крутились в моей голове:

<<Тебя тоже позабыли… Тебя тоже позабыли…>>

<<Нет, не позабыли! — говорил себе я и через силу поднимался по подвальной лестнице наверх на трясущихся конечностях. — Нет, не позабыли! Нет и нет!>>

— Я заставлю мать вспомнить! — крикнул я в подвал. — Я заставлю её как-то вспомнить! Памела!

Я добрался до верха лестницы. Я тяжело дышал, лёгкие болели от перенагрузки. Я захлопнул подвальную дверь и пошёл по коридору. Пол ходил ходуном под моими ногами. Стены сомкнулись так, что мне стало мерещиться, словно я бегу по чёрному и узкому тоннелю.

— Что мне делать? — спрашивал я сам себя.

Мне мерещилось, что целый дом смыкается передо мной, выталкивает меня прочь, не принимает. Будто бы я уже даже не имею права здесь быть. Как мне доказать, что не вру? Как заставить мать вспомнить нас? Подойдя к парадной лестнице, я наткнулся на папу. Он загородил мне путь.

— Пап! — заорал я. — Ты дома! Умоляю…сообщи матери…

— Ты кто такой? — сердитым голосом спросил папа. — Лучше уходи прочь из нашего дома. Полиция уже на пути к нам.

— Нет, пап, выслушай! — взмолился я.

— Уходи — сейчас же! — прогрохотал он.

— Нет! Я тут живу! — заорал я. — Этот дом тоже мой! Вы должны вспомнить нас! Должны!

Папа ринулся на меня и попытался схватить. Я увернулся, упал на лестницу и больно стукнулся. Боль проткнула меня насквозь. Однако я не остановился. Я начал взбираться по ступеням лестницы на карачках. Лишь на втором этаже я выпрямился и окинул глазами длинный коридор. Что я могу сделать? Как мне заставить предков вспомнить?

<<Моя спальня!>> — решил я.

Покажу им мою спальню.

Возможно, это напомнит им, кто я такой. Возможно, это заставит их вспомнить всё. Я прошёл пару шагов — и затем остановился, тупо смотря на двери с обеих сторон коридора. Какая спальня моя?

Какая?

— Оооооооо! Неееееет! — промычал я.

Моя спальня. Я не помнил, где расположена моя спальня. Я всё позабыл. Даже это. Страх переполнил меня и стиснул сердце.

Я без сил прислонился к стене.

— Всё пропало, — бормотал я. — Всё кончено. Я сдаюсь.

И вдруг нечто в коридоре привлекло мои глаза. Я уставился туда. Глядел, пытаясь вспомнить, что это такое. И неожиданно меня осенило.

Глава XXVI

ФОТО НА СТЕНЕ

Жёлтый прямоугольный свет падал на фото, висевшее на стене в рамочке. Фото медвежонка в мизерных очках сверкало, будто специально для меня, лишь бы привлечь к себе моё внимание.

— Точно! — проорал я, смотря на фото.

Я знал, что фото имеет некое отношение к Памеле. Однако какое наверняка, вспомнить не мог. Но всё же понимал, что фото очень важно для моих предков. Я побежал по коридору, схватил фото двумя руками и принялся отдирать от стены.

— Ты что творишь! — сказал злой голос. — Не тронь!

— Уходи из нашего дома!

Родители влетели в коридор с красными лицами от злости.

— Он тут! — проорал отец вниз. — Мы задержим его в коридоре!

Я лихорадочно пытался отцепить проволоку, на которой висело фото.

— Что вы хотите украсть, парень? — строгим тоном спросила мать. — Оставьте эту фотографию в покое!

— Вы чокнутый? Что вы делаете? — проорал отец.

Он вцепился мне в руку.

— Уходи прочь. Полиция уже тут.

Высокий темноволосый полицейский уже приближался по коридору.

— Вот он! — крикнула мать ему и указала в мою сторону. — Он чокнутый! Чокнутый! Он ворвался к нам домой и…и…

Полицейский грозно шёл ко мне.

— Прошу вас пойти со мной, — мягким тоном произнёс он и холодно сверкнул синими глазами.

Он уже вытянул руку, чтобы меня схватить. Я сдёрнул наконец фото с гвоздя. Мои руки дрожали так, что я чуть не выронил её.

Повернувшись, я высоко поднял рамку.

Я показал изображение своим предкам и проорал:

— <<ТЕПЕРЬ ТЕД УВИДИТ, КАКАЯ Я УМНАЯ!>>

Глава XXVII

И ДУРАЦКИЕ ЖЕ У ТЕБЯ ШУТОЧКИ!

Родители замерли на месте. Они стояли будто статуи, впечатлённые моими действиями и с разинутыми ртами.

<<Вспомнят или нет?>> — спрашивал себя я.

Я настолько сильно держался за фоторамку, будто она была моей единственной жизненной связью…со всем, чем дорожу я.

Вспомнят или нет? Неа. Не помнят.

Попросту стоят. Глядят на фото.

Глядят на меня как на чокнутого.

Неа…неа… И тут я увидел, как из глаз отца скатилась одна слеза.

Мать взвизгнула. Её глаза заблестели от слёз.

— Памела… — прошептала мама.

— Памела… — эхом вторил папа. Он вгляделся в моё лицо со всей силы. — Даниэль!

Он вспомнил!

— Даниэль! — воскликнул отец дрогнувшим тоном. — Я виноват! Прости меня!

Вот тогда мы трое обнялись, уливаясь слезами.

— Вы вспомнили нас! — рыдал я, продолжая сильно стискивать фото. — Вы вспомнили!

— Даниэль, умоляю — прости нас! — зашмыгала мать носом и прижалась к моему лицу своим, мокрым от слёз.

Полицейский встряхнул головой.

— Что здесь такое? — резким голосом спросил он. — Вы знаете этого мальчика, что-ли?

— Конечно, — ответил ему папа. — Он наш сын. Здесь такая ситуация… Короче, всё хорошо.

— Значит, он…не вор?

— Не вор, — ответил отец. — Вы свободны. Простите за беспокойство. Мы сделали страшную ошибку.

Полицейский пошёл на выход, ворча себе под нос и покачивая головой.

— Памела! — выкрикнул я. — Мы должны спешить. Нам нужно выручить Памелу.

Я провёл предков в подвал.

— Она…она в заднем мизерном помещении, — сообщил им я.

Но оно было пустым. Цементный пол был голым. Стены каменные.

Люка нет. Даже щели, ведущей в бесконечную тёмную дыру. Мы явились очень запоздало, понял я.

Она ушла. Родители со страхом глядели на меня.

— Где она? — прошептала мать. — Ты сказал…

— Ушла, — пробормотал я. — Навсегда потеряна.

Я не мог вынести подобного. Я готов был от отчаяния взорваться.

Наконец я сообразил, что продолжаю держать в руках фото медведя в розовых очках.

Привстав на цыпочки, я поднял фото повыше над собой.

— Памела, мы не позабыли тебя! — заорал я. — Мы тебя не позабыли! Мы тебя не позабыли!

Никто не ответил. Очень долго никто не отвечал. А затем пол задрожал, и я услышал низкий грохочущий звук. Грохот становился громким стоном. На полу образовалась трещина, её кусок начал подниматься…выше и выше… И люк неторопливо и тяжело открылся. Все мы ахнули, когда к нам шагнула Памела.

— Мы не позабыли тебя! — крикнул я. — Мы не позабыли!

Густая слизнявая оболочка спадала с неё; она отпадала крупными кусками и, падая на пол, медленно таяла. Памела шагнула в нашу сторону, моргая и разминая конечности, даже потягиваясь. А затем мы обнялись. Нам стало радостно. Мы праздновали самое великолепное семейное воссоединение в истории!

*

Затем я сидел в спальне моей сестры и помогал ей распаковывать какие-то коробки и расставлять вещи по местам. До чего же приятно было делать что-то полезное и нормальное! Я то и дело кидал взгляд на фото медвежонка в мизерных очках. Мы поставили её на тумбочку. Медвежонок улыбался нам оттуда, будто и сам был счастлив оттого, что о нём вспомнили и не позабыли.

— Поведай мне снова, как ты гипнотизировал меня, — попросила сестра, складывая на полку стопку книжек-раскрасок.

— Я тебя не гипнотизировал, — ответил я. — Мне лишь казалось, что я это сделал. Я думал, что всё случилось по моей вине. Однако это было не так. Виной стало зло, которое таилось в этом доме. Но мы одержали победу над домом. Слава Господу, мы победили!

Памела немного подумала.

— Я лишь вот что не понимаю… — начала она.

Но мать её прервала, крикнув нам снизу:

— Пришёл Эд!

Отложив картонную коробку, я поспешил вниз навстречу своему верному другу.

— Привет! Я очень рад видеть тебя!

Он засмеялся.

— Э… И я очень рад!

Я отвёл его в зал.

— Наша жизнь возвратилась в нормальную колею, — сообщил ему я. — С моей сестрой всё хорошо, всё замечательно. Я тоже поправился. И всё просто потрясающе! Я счастлив!

Эд с облегчением вздохнул и засмеялся.

— Я рад слышать это, Брайан. Я очень о тебе беспокоился.

Я уставился на него, ничего не понимая.

— Что? Ты меня сейчас как назвал?

— Брайан.

Моя сестра заглянула в дверь зала.

— Привет, Эд. Что такое?

Он, усмехаясь, смотрел на неё.

— Что с тобой, Кора?

Я ахнул и схватил плечо Эда.

— Ты как её назвал? Кора? Ты назвал нас Брайан и Кора?

Эд нахмурил брови.

— Да. А что такое, Брайан? Я же знаю ваши имена, так ведь? Я знаю вас с того времени, как вы переехали в этот дом со своими тёткой и дядькой.

От страха моя челюсть отвисла и я тревожно посмотрел на своего друга. Вдруг у него тоже начались глюки? Эд рассмеялся.

— Хорошо, не бойтесь! Меня не глючит! Вы помните свои имена! Я просто пошутил, так ведь? Так ведь?