Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже [Рифа'а Рафи' ат-Тахтави] (fb2) читать онлайн
- Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже (пер. Валерия Николаевна Кирпиченко) (и.с. Литературные памятники-594) 3.45 Мб, 364с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Рифа'а Рафи' ат-Тахтави
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже
Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави.
Рисунок художника Наги на титуле книги Баха Тахира «Сыновья Рифа‘а. Свобода и культура», Каир, 1993
Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави ИЗВЛЕЧЕНИЕ ЧИСТОГО ЗОЛОТА ИЗ КРАТКОГО ОПИСАНИЯ ПАРИЖА, ИЛИ ДРАГОЦЕННЫЙ ДИВАН СВЕДЕНИЙ О ПАРИЖЕ{1}
ВСТУПЛЕНИЕ
Во имя Аллаха Милостивого Милосердного
Слава Тому, Кто направил стопы живущих в сторону овладения Его предвечной мудростью и облегчил человеку постижение предопределенного и заповеданного. Никому, будь он сильным или слабым, простым или знатным, не избежать предначертанного в Умм ал-Китаб{2}, и неминуемо должен и богатый и бедный, и важный и ничтожный приблизиться к складкам этой завесы. Я славлю Всевышнего как тот, кто был подвергнут испытанию и выдержал его, и как тот, кому было ниспослано богатство и он оказался благодарным. Я благодарю Его благодарением того, кто по велению сердца своего избрал путь угождения Ему и прогуливался в садах избранных. И я молюсь и воздаю хвалу тому, чьи помыслы были устремлены на осуществление предначертанного, а добронравие указывало на благородство происхождения — господину нашему Мухаммаду, который ездил в аш-Шам{3} и переселился в Медину, и совершил путешествие от ал-Масджид ал-Харам до ал-Масджид ал-Акса{4}, а Джибрил был его хранителем. Я приветствую семейство его, и сподвижников его, и род его, и возлюбленных его и молю о заступничестве Мухаммадовом за господина Мухаммада ‘Али, водружающего знамена славы и справедливости, совершенства и чести на египетской земле и во всех областях Хиджаза, Судана и аш-Шама{5}. И да сияет звезда устроителя удивительного, строителя чудесного, вазира величайшего, охранителя благородного и высокочтимого, чуда правителей нашего и всех времен, того, кто возродил науки своими стараниями и укрепил основы ислама своим джихадом{6} и завоеваниями, обладателя высокого знания, завоевателя Святынь, нашего несравненного эфенди-благодетеля хаджи Мухаммада ‘Али-паши, да ниспошлет ему Великий Аллах всего, чего он пожелает. Аминь.Да сохранит за ним Господь добро, славу и счастье,
Во имя лучшего из людей и его благороднейшего семейства.
Усердно посещай, если стремишься овладеть достоинствами, мечеть, освещенную сиянием наук,
Сад, где распускаются цветы знаний, отчего и зовется она ал-Азхар{9}.
Находящийся вдали от цветника знаний пусть оплакивает недоступность для него обители науки и ученых.
Там моря полноводные, а в иных местах лишь сухие размеры ‘аруда{11}.
Если ты по молодости неразумен, не спорь с понимающим,
Если ты не видел народившийся месяц, доверься видевшим его{13}.
Если она появится, не сочтите ее объем малым, клянусь вашей жизнью, в ней много хорошего.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Глава первая О ПРИЧИНАХ НАШЕЙ ПОЕЗДКИ В ЭТУ СТРАНУ НЕВЕРИЯ И УПРЯМСТВА, ОТ КОТОРОЙ НАС ОТДЕЛЯЮТ ОГРОМНЫЕ ПРОСТРАНСТВА И ГДЕ ДОРОГОВИЗНА НЕИМОВЕРНАЯ ВЫНУДИЛА НАС НА ТРАТЫ НЕПОМЕРНЫЕ!
Я говорю, тут требуется предисловие. Ведь от природы человек был прост и наивен, он ничем себя не украшал и жил согласно своим инстинктам. Потом люди приобрели некоторые познания. Случайно или по совпадению, по внушению или по наитию, по законам религии или разума им открылась полезность знаний, и они сохранили их и приумножили. К примеру: вначале люди не умели варить пищу на огне, потому что не знали огня, они питались фруктами и сырыми или вяленными на солнце продуктами. В некоторых странах так делают и по сей день. Потом случилось, что кто-то увидел, как из кремня, если по нему ударять железом или чем-то подобным, вылетает искра. Он проделал то же самое и научился высекать огонь и узнал его свойства. Люди также не знали красок и не умели окрашивать, к примеру, одежду в пурпурный цвет. О жителях города Тир в аш-Шаме рассказывают, что кто-то из них увидел, как собака достала из моря раковину, открыла ее, съела то, что внутри, и пасть ее сделалась красной. Благодаря этому люди научились добывать пурпурную краску. Вначале люди не умели и плавать по морю, но потом по внушению свыше или из общения между собой узнали, что дерево не тонет в воде, и построили корабль. Начали плавать и делать корабли все лучше и разнообразнее. Первые корабли были маленькие и предназначались для торговли, позже появились большие, которые годились для джихада и для сражений. Так же обстояло дело и с оружием: от стрел и копий, от холодного оружия люди пришли к пушкам и мортирам. В древние времена люди поклонялись солнцу, луне, звездам и другим подобным вещам. Позже по внушению Всевышнего, через посланных им пророков, стали поклоняться Ему как единому Богу. Поэтому чем далее ты поднимаешься вверх по течению времени, тем менее искушенными видишь людей в ремеслах и науках. Чем ближе спускаешься к нашему времени, тем более видишь их умелыми и продвинутыми. По степени умелости и удаления от первичного состояния все человечество делится на несколько ступеней. Первая ступень: первобытные дикие люди. Вторая ступень: грубые варвары. Третья ступень: культурные, вежливые люди, живущие в городах и обладающие различными познаниями. На первой ступени находятся, к примеру, суданские дикари, которые, как дикие животные, не отличают дозволенное от запретного, не умеют ни читать, ни писать и не ведают ни о чем таком, что могло бы облегчить жизнь или стать ей духовной опорой. Инстинкты побуждают их, как и животных, удовлетворять свои желания и потребности: для пропитания они что-то сеют или охотятся, а чтобы укрыться от палящего солнца и непогоды, сооружают хижины или шатры. Пример второй ступени — арабы-бедуины. У них существует своего рода человеческое сообщество, взаимное общение, союз. Они отличают дозволенное от запретного, умеют читать и писать, знают заповеди религии. Однако они еще не достигли высокого уровня в устройстве жизни, в культуре, ремеслах и науках, как рациональных, так и традиционных{14}, хотя умеют строить, возделывать землю и выращивать скот. Пример третьей ступени — Египет, аш-Шам, Йемен, страны румов, персов, франков{15}, ал-Магриб, ас-Сеннар{16}, большинство стран Америки, многие острова океана. Все эти народы обладают культурой, сведущи в политике, в науках, искусствах, законах и торговле. У них много различных машин и приспособлений, в том числе для переноса тяжестей легкими способами. Они хорошие мореплаватели и тому подобное. Народы третьей ступени различаются по уровню овладения науками и искусствами, благосостоянию, законам и знанию небесных светил. Так, европейцы обладают наибольшими познаниями в математических, естественных и метафизических науках от их основ до специальных областей. Некоторые занимаются и науками арабского языка и проникли в их тонкости и тайны, о чем мы скажем далее. Однако они не нашли прямого пути и не следуют путем спасения. А страны ислама преуспели в шариатских науках и в их применении, а также в рациональных науках и обошли стороной все мирские науки. Поэтому они нуждаются в заимствовании у западных стран того, чего им не хватает. Франки считают, что улемы ислама знают только свои законы и свой язык, то есть все, что связано с арабским языком. Однако они признают, что мы были их учителями во всех науках, признают наше первенство. А первому, как известно, честь и заслуга. Не из найденного ли им черпали последующие, не его ли доводами руководствовались? Как превосходно сказал поэт:Печалит меня то, что я глубоко спал, баюкаемый свежим ветерком,
Пока не заплакала в роще голубка и не отозвался ее плач в ветвях чудесной песней.
Если б я раньше стал оплакивать свою страсть к Су‘да, душа уже исцелилась бы от мук.
Однако лишь голубки плач исторг слезы из моих глаз, и я говорю: это заслуга опередившего.
Я смельчак, мучимый жаждой в долине, в полдень, под палящим солнцем.
И ты щедро поделился водой, первым, не колеблясь, утолил жажду жаждущего.
Это награда тебе от нас, но она не равна заслуге. Заслуга принадлежит начавшему.
Ни учитель, ни врач не проявят старания, если им не окажут уважения.
Терпи болезнь, если не уважил своего врача, оставайся невеждой, если не уважил учителя.
На научные книги ты потратил свое состояние, исправляя их, изнурил свой ум.
С вечера до утра читал их, а сердце твое не просыпалось.
Без пользы ты был увлечен уточнением смыслов и значений,
Разъяснением скрытого в каждой главе, постановкой вопросов и поисками ответов.
Клянусь своей жизнью, «Руководство»{23} сбило тебя с пути, привело к бесконечным блужданиям,
И ничего ты не приобрел, кроме сожалений и лишений до самого Судного дня.
Повторение положений и заключений заслонило от тебя конечные цели.
Спасение не спасает от заблуждений, и исцеление не исцеляет от невежества.
«Руководство» не придает благоразумия, и объяснение не рождает здравомыслия.
Разъяснения сбивают с толку разум, и светильник затемняет дорогу.
Намек не делает убедительным доказательство, а объяснение не делает ясным путь.
Ты потратил лучшие годы жизни на исправление штудий того, что мимолетно,
А значит, поменял жизнь на невежество.
Вставай же и напряги свои силы — у тебя мало времени.
Брось примечания и комментарии, презри эти темные умы.
О учащиеся в школах, все, что вы узнали, соблазн.
Если мысли ваши не о Возлюбленном, они в другой жизни не пригодятся.
Смойте вином со скрижали вашего сердца любую науку, не приносящую спасения в загробном мире.
Глава вторая ТРЕБУЕМЫЕ НАУКИ И ИСКУССТВА
Здесь мы перечислим нужные науки, чтобы ты понял их значение и необходимость в любом государстве. В Египте эти науки или слабо развиты, или полностью утрачены. Они делятся на две части. Общие науки для всех учащихся: арифметика, геометрия, география, история, рисование. Специальные науки для разных учащихся. Первая из них — наука управления делами государства, охватывающая различные области, а именно три вида права, признаваемые франками: естественное право, гуманитарное право и позитивное право, и наука о положении стран и их интересах — экономия расходов, ведение торговых операций, расчетов, управление казначейством и финансами. Вторая наука: организация армии и военного дела. Третья наука: судовождение и навигация. Четвертая наука: поддержание отношений между государствами, то есть обмен посольствами и миссиями, в нее входит знание языков, права и составления договоров. Пятая наука: наука о водах, то есть строительство плотин, мостов, набережных, фонтанов и тому подобного. Шестая наука: механика, то есть технические устройства и переноска тяжестей. Седьмая наука: военная техника. Восьмая наука: артиллерия, ее организация и искусство стрельбы из пушек, подготовка артиллеристов. Девятая наука: литейное дело, литье металлов для производства пушек и другого оружия. Десятая наука: химия и изготовление бумаги. Химия требует умения разлагать материалы и соединять их части, например, для производства пороха, сахара и многого другого. Химия это не поиски философского камня, как думают некоторые. Французы философский камень не признают и не верят в него. Одиннадцатая наука: медицина и ее отрасли — анатомия, хирургия, охрана здоровья, исследование состояния больного, ветеринария, то есть лечение лошадей и других животных. Двенадцатая наука: сельскохозяйственная, включающая виды сельскохозяйственных культур, обработку почвы, земледельческие орудия, оросительные сооружения. Тринадцатая наука: естествознание и его отрасли, классификация растений и классификация минералов. Четырнадцатая наука: искусство гравировки и его виды: типографское дело, литографирование и т. д. Пятнадцатая наука: искусство перевода, то есть перевода книг. Это одно из трудных искусств, особенно перевод научных книг. Он требует знания терминологии данной науки в двух языках — с которого делается перевод и на который он делается, а также знания самой науки. Если вникнуть глубже, то увидишь и другие науки, хорошо знакомые франкам и слабо развитые или полностью неизвестные у нас. А не знающий чего-либо ниже того, кто знает это что-то. Человек, пренебрегший изучением чего-то, до конца дней будет сожалеть об этом! Слава Аллаху, пославшему нам Благодетеля, дабы он вызволил нас из потемок незнания вещей, которыми владеют другие. Я думаю, что всякий обладающий верным чутьем и прямым характером, согласится с моими словами. Некоторые высказывания я вкратце приведу в конце книги, если будет угодно Всевышнему. Его и молю о помощи{24}.Глава третья О РАСПОЛОЖЕНИИ ФРАНКСКИХ СТРАН ОТНОСИТЕЛЬНО ДРУГИХ И О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ФРАНЦУЗОВ ПО СРАВНЕНИЮ С ДРУГИМИ ФРАНКАМИ. РАЗЪЯСНЕНИЕ ПРИЧИН ВЫБОРА ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВОМ ФРАНЦИИ ДЛЯ НАПРАВЛЕНИЯ НАС ТУДА, А НЕ В ДРУГИЕ ФРАНКСКИЕ КОРОЛЕВСТВА
Знай, что франкские географы делят мир с севера на юг и с востока на запад на пять частей: страны Европы, страны Азии, страны Африки, страны Америки, острова Окружающего моря. На севере Европа граничит с замерзшим морем, именуемым Северным Ледовитым морем. На западе — с морем Темноты, называемым Темным или Западным морем. На юге — с морем Румов, называемым Средиземным или Белым морем, и со странами Азии. На востоке — с морем Хазарским, называемым также морем Джурджан или Табаристан{25}, и странами Азии. Странами Европы называются страны франков, румов, страны, принадлежащие Константинополю, страны хазар, болгар, валахов, сербов и другие. Всего тринадцать основных государств. Четыре на севере, это — Англия, Дания, Швеция и Московия. Шесть в средней части, это — Голландия, Франция, Швейцария, Австрия, Пруссия и страны Германского союза{26}. И три на юге — Испания с Португалией, Италия и часть Османской империи на территории Европы, а именно: страны румов, арнаутов{27}, босняков, сербов, болгар, валахов и бугдан{28}. Из этого ты можешь убедиться в том, что даваемое европейским странам некоторыми переводчиками название франкских стран не точно. Оно никак не приложимо к странам, входящим в Османскую империю, и противоречит тому, что сами османы называют франкскими лишь те страны Европы, которые им не принадлежат. Принадлежащие же им они называют румийскими, хотя включают в это понятие и некоторые франкские страны и находящиеся под властью Высокой Порты страны Азии. Страны Азии тоже граничат на севере с Северным Ледовитым морем, а на западе — со странами Европы и Африки. На юге же — с Индийским и Китайским морями, а на востоке — с Южным Окружающим морем и морем Бихранг{29}. Азия делится на десять основных земель. Одна на севере, это — Сибирь. Семь в центре: Османская империя, включающая аш-Шам, Армению, Курдистан, Багдад, Басру, Кипр и другие, ал-‘Аджам{30}, Белуджистан, Кабулистан с Афганистаном, Великий Татарстан, Китай и Япония. И две на юге — арабские страны и Индия. Хиджаз и страна ваххабитов{31} принадлежат Османскому государству. Йемен находится под его покровительством. Оман — независимая страна. И все они расположены на Аравийском полуострове. Таковы страны Азии. Страны Африки граничат на севере с морем Румов, на западе — с Атлантическим морем, называемым морем Мрака, на Юге — с Южным Окружающим морем, а на востоке — с Индийским морем, с проливом Баб ал-Мандаб, с морем ал-Кулзум{32}, называемым Красным морем, и с арабскими странами. Африку можно поделить на восемь главных земель. Две на севере: страна магрибинцев и Египет. Четыре в центре: Сенегамбия, страна зинджей{33}, Нубия и ал-Хабаша{34}. И две на юге: Гвинея и Кафрерийа{35}. Все это франки называют сейчас странами Африки. Хотя первоначально Африкой назывались известный город недалеко от Туниса и местность вокруг него. К Европе, Азии и Африке относятся также близкие к ним острова. Эти три части, Европа, Азия и Африка, называются Старым Светом, то есть землями, которые были известны древним. Америка же называется Новым Светом, или Западной Индией, а в некоторых арабских книгах — ‘Аджа'иб ал-махлукат{36}, то есть чудеса творения. Она была открыта франками после завоевания ал-Андалуса христианами и изгнания оттуда арабов{37}. Американские страны окружены шестью морями. На севере это Окружающее Ледовитое море и море Баффина. На востоке — море Мрака, море Антильских островов и Великое Окружающее море, именуемое Океаном. На западе — Берингово море. Америка делится на две части: Северную Америку и Южную Америку. В Северной Америке шесть главных земель: Русская Америка, управляемая Москвой, Грунланд, Новая Британия, ал-Этазония{38}, или Объединенные провинции, Мексика и Гватемала. В Южной Америке девять земель: Колумбия, Гвиана, Бразилия, Перу, Боливия, или Верхнее Перу, Парагия{39}, Плата{40}, Чили и Патагония. К западу от Америки и к юго-востоку от Азии находятся острова, окруженные со всех сторон Океаном. Три главные части составляют: ан-Нутазия{41}, Австралия и Полинезия. В странах Европы четыре главных города, известные как торговые: Стамбул в Османской империи, Лондон в стране англичан, Париж в стране французов и Неаполь в Италии. В странах Азии также четыре больших города: Пекин, столица Китая, Калькутта, столица Индии, которой управляют англичане, Сура{42}, которая, как говорят, называлась раньше ал-Мансура, также в Индии, и Мияко{43} в островной стране Японии, стране фарфора. В Африке тоже четыре главных города: Каир, столица правителя Египта, Сеннар, столица правителя Нубии, Алжир и Тунис в стране магрибинцев. Главные города Северной Америки: Мексико в Мексике, Нью-Йорк в ал-Этазонии, Филадельфия, Вашингтон. Четыре главных города в Южной Америке: Рио-де-Жанейро в Бразилии, Буэнос-Айрес в Плате, Лима в Перу и Кито в Новой Гранаде{44}. На островах Окружающего моря два известных города: Манила и Батавия, столица острова Ява{45}. Большинство жителей франкских стран — христиане. Единственная мусульманская страна в этой части мира — Высокая Порта. Азия же — колыбель ислама и всех других религий. Здесь родились пророки и посланники и были ниспосланы небесные книги. Здесь находятся святые места, благословенные земли и храмы, куда устремляются все паломники. Здесь место рождения и упокоения Господина первых и последних и его сподвижников. Здесь места рождения четырех имамов, да будет доволен ими Великий Аллах, ибо имам аш-Шафи‘и родился в Газе, имам Малик — в высокочтимой Медине, великий имам Абу Ханифа ан-Ну‘ман — в Куфе, а имам Ахмад ибн Ханбал — в Багдаде, который, как говорили о нем во времена халифов, среди других городов словно учитель среди учеников. И все эти города в странах Азии. А в арабских странах Азии живут самые достойные племена, говорящие, по общему признанию, на самом правильном и красноречивом языке. В их числе бану хашим{46}, соль земли, сливки славы и щит чести. Высокие достоинства этих племен подтверждаются нахождением на их земле таких святынь, как Кибла, в сторону которой каждый человек должен обращаться пять раз днем и ночью, и два города, где был ниспослан великий Коран. Добродетели этих племен неисчислимы, а памятные дела их неоценимы. Как сказал один из их поэтов:Внемлите, о люди ученые, о щедрые, благородные люди.
Мы соседи этой святыни, святыни милости и красоты.
Мы из людей, живших здесь и ею хранимых от опасностей,
И айатами Корана спасаемых, будь осмотрителен с нами, слабый человек.
Нам принадлежит ал-Му‘алла{49}, и мы внушаем страх. Знай это всякий, кто бы ты ни был.
Лучший из людей — наш отец, мы род ведем от Пророка.
Мы чистых кровей потомки двух родов благородных.
Честь подсказала мне, а она всегда говорит правду, что славу приносит движение.
Если бы достойный приют был верхом желаний, Солнце ни на один день не покинуло бы созвездие Овна.
Погоняй своих верблюдов на просторах земли, оставь красавиц и дворцы.
Те, кто слишком привязан к родным местам, подобны обитателям могил.
Если бы не путешествия в чужие края, жемчуг морей не украшал бы шеи.
Шум дальних стран и скитания милее мне высокого звания.
Вставай и отправляйся туда, где сможешь испробовать свои силы.
Тихо живущего в своей стране считают за пешку, презирают, уехав же, он выходит в ферзи.
Не береги свое терпение, тратящему его не грозит бедность.
В родном краю человек не достигает высот, как сокол не охотится в своем гнезде.
О живущий вдали от родного дома,
В одиночестве оплакивает он свои горести.
И с каждой новой разлукой
Усиливаются его недомогания.
Плач птицы на ветке усугубляет сердечную тоску,
У нас с ней общая боль — и она и я тоскуем по родному крову.
Я узнал, и это знание дорого мне стоило, что свой кусок хлеба я так и так добуду,
Но гоняясь за ним, потрачу больше сил, чем оставаясь на месте.
Довольствуйся малым из хлеба насущного, будь осмотрителен и не поддавайся желаниям.
Море прозрачно, лишь когда убывает, оно мутнеет во время приливов.
Глава четвертая РУКОВОДИТЕЛИ МИССИИ
Его Превосходительство направил во Францию троих руководителей из числа высших членов своего дивана и поручил им надзирать за остальными. Вот они в порядке старшинства: первый — обладающий высоким умом, знаниями, мудростью суждений и достоинствами владения мечом и пером{55}, знающий порядки арабов и неарабов — Его Честь ‘Абди-эфенди, ал-мухрадар{56}; второй — отличающийся здравостью мнений, родившийся под счастливой звездой, не знающий удержу в своей любви к славе господин Мустафа Мухтар-эфенди, ад-давидар{57}; третий — искусный в науках и в делах, в письме и метании копья господин хаджи Хасан-эфенди ал-Искандарани{58}, да исполнит Аллах его желания в обоих мирах! Аминь. Трое руководителей приехали сюда учиться, как и все остальные. Эфенди, бывший ал-мухрадар, изучает науку управления делами государства, эфенди, бывший ад-давидар, — военное дело. Хаджи Хасан-эфенди изучает судовождение и морскую технику. Все трое проявляют великое усердие и делают большие успехи, хотя обычно начальники этим пренебрегают. Вначале эти трое исполняли обязанности главного начальника, сменяя один другого ежедневно, потом ежемесячно, а затем эфенди ал-мухрадар стал постоянным начальником. Вместе с этими тремя господами организацией занятий занимался месье Жомар{59}, которого Его Превосходительство назначил инспектором нашей миссии. Жомар один из самых выдающихся ученых «Института», то есть Совета наук. Он, как можно судить, питает большую любовь к Его Превосходительству, готов служить ему советами и постоянно печется об интересах Египта, содействуя распространению в нем — и во всех африканских странах — знаний и наук. Это видно и из того, что он пишет в предисловии к составленному им календарю на 1244 год хиджры{60}. Широта знаний месье Жомара и его умение наладить дело с первого взгляда убеждают человека в превосходстве пера над мечом, потому что с помощью пера он решает в тысячу раз больше дел, чем другой с помощью меча. И это неудивительно, ведь перьями управляются страны. В результате его научного рвения появляются многочисленные книги и осуществляются работы. И подобное рвение свойственно большинству франкских ученых. Недаром говорят, что писатель, как машина — если останавливается, ломается, или, как железный ключ — если остается без употребления, ржавеет. Месье Жомар отдает наукам все свое время. Мы еще неоднократно будем говорить о нем и упомянем, если будет угодно Аллаху, некоторые его письма ко мне. На этом заканчивается Предисловие.СТАТЬЯ ПЕРВАЯ От отъезда из Каира до прибытия в Марсель, один из портов Франции
Раздел первый ОТ ОТЪЕЗДА ИЗ КАИРА ДО ПРИБЫТИЯ В ПОРТ АЛЕКСАНДРИЯ
Из Каира мы выехали в пятницу, приходившуюся на восьмой день месяца ша‘бана 1241 года хиджры Мухаммада{61}, да будет с ним мир и молитва. Я увидел в этом доброе предзнаменование того, что после расставания будет и встреча{62}, а вместо слов прощания прозвучат слова привета. Мы сели в небольшие лодки и направились в Александрию. Четыре дня плыли по водам благословенного Нила. Нет нужды упоминать города и деревни, где мы приставали к берегу. В Александрию мы прибыли в среду, тринадцатого ша‘бана, и жили там двадцать три дня во дворце Благодетеля. В город выходили редко, и мне мало что запомнилось. Однако показалось, что своим положением и обликом он схож с городами франков, хотя в то время я в них еще не бывал. Подобное впечатление сложилось из-за того, что в Александрии я увидел то, чего не увидишь в других городах Египта, — здесь множество франков ибольшинство простонародья умеет, хотя бы немного, говорить по-итальянски. Это впечатление подтвердилось после приезда в Марсель: Александрия очень похожа на Марсель. Когда же я приехал в Александрию в 1846 г., то нашел, что она — кусок Европы{63}.Раздел второй КРАТКИЙ ОЧЕРК О ГОРОДЕ АЛЕКСАНДРИИ, СВЕДЕНИЯ ДЛЯ КОТОРОГО МЫ ПОЧЕРПНУЛИ ИЗ НЕСКОЛЬКИХ АРАБСКИХ И ФРАНЦУЗСКИХ КНИГ, ВЫБРАВ ТО, ЧТО СОЧЛИ ДОСТОВЕРНЫМ
Александрия названа по имени Искандара, сына философа{64}. Это он убил Дария и овладел страной. «Название Александрия носят шестнадцать городов и деревень: город в Индии, город на земле Вавилона, город на берегу Великой Реки, город в Согде Самаркандском, город в Мерве; это также название города в Балхе и большого порта в Египте, деревни между Хамой и Халабом, деревни на Тигре, недалеко от Васита, откуда родом литератор Ахмад ибн ал-Мухтар ибн Мубашшир{65}, деревни между Меккой и Мединой, города на водных потоках в Индии и еще пяти городов». Конец{66}. Мерв — это город в Хорасане, в Персии. Нисба{67} от него — марви или марвази. Чтобы узнать, что такое Великая Река, я посмотрел книгу «Таквим ал-булдан» ‘Амад ад-Дина Абу-л-Фида Исма‘ила ибн Насира, султана Хамы{68}. В ней сказано, что «реку в Севилье, жители ал-Андалуса называют Великой Рекой»{69}. Возможно, это название связано с тем, что на реке бывают приливы и отливы. Как пишет об этом Абу-л-Фида: «Приливы и отливы происходят у места, называемого ал-Арха. Корабли, стоящие там, опускаются во время отлива и поднимаются с приливом». О приливах и отливах сказал поэт:Возлюбленная, веди меня к реке ранним утром и остановись там, где прилив нагоняет воды.
Не заходи дальше ал-Архи — за нею пустыня, а мои глаза не хотят ее видеть.
Раздел третий ПЛАВАНИЕ ПО СОЛЕНОМУ МОРЮ, ОМЫВАЮЩЕМУ АЛЕКСАНДРИЮ
Знай, что в арабских географических книгах это море называется Румийским, потому что на его побережье находится страна Румов. А также называется Сирийским, поскольку омывает и Сирию. Франки называют его Средиземным или Внутренним, так как оно окружено сушей, в отличие от Окружающего моря, которое омывает все земли. Некоторые даже говорят, что оно продолжает течь и под всеми землями, возвышающимися над его водами! Хотя другие утверждают обратное, а именно что твердая земля находится под его поверхностью, как, например, некоторые земли Московии{82}. На турецком языке Внутреннее море называется Сефид (Белое), в противоположность морю Бунтуш, или Черному{83}. Есть и другое море, называемое Белым, в стране Московии. Именно его имеют в виду под Белым морем ученые-географы. Под вечер в среду, в пятый день рамадана{84}, мы сели на французский военный корабль, не испытывая ни малейшего страха! Прочность корабля вселяет в сердце такую уверенность, что, оказавшись на нем, человек начинает чувствовать себя его частью. Здесь есть все необходимое из приспособлений и снаряжения, в том числе и военного. Корабль оснащен восемнадцатью пушками. Отплытие состоялось в четверг, в шестой день благословенного месяца рамадана. Дул легкий ветер, и мы не чувствовали движения корабля и не испытывали никаких неприятных ощущений. Еще до того как взойти на борт, я, по совету одного улема, совершившего поездку в Стамбул, выпил несколько больших глотков соленой воды из моря. Улем говорил, что это помогает от морской болезни. В действительности никакой болезни со мной не приключилось. Во время посадки на корабль, я был болен горячкой, но стоило нам выйти в море, как она прекратилась. Быть может, правда, что одна болезнь излечивает другую! Мы плыли спокойно и неторопливо в течение четырех дней. Потом ветер усилился и море заволновалось. Волны играли кораблем, и многих замутило. Большинство из нас лежали на полу, и все молили Заступника в день Страшного суда о помощи. Положение наше заставило вспомнить слова одного остроумца: рискует отплывающий в море, но более его рискует вступающий в беседу с царями, не обладая ученостью и знаниями! И убедились мы в том, что друг наш, ученейший ас-Сифти{85}, верно истолковал смысл шутливых стихов Абу Нуваса{86}:Взойдя на красавицу морей{87}, чтобы она понесла, я ужаснулся, увидев вокруг сонмы страшилищ,
И поклялся никогда в жизни больше не плавать на корабле, а передвигаться не иначе как верхом.
Когда мы вышли в открытое море, боявшийся чуть не умер от страха.
Мы положились на Великодушного, и Он не оставил его в беде.
Раздел четвертый ВИДЕННЫЕ НАМИ ГОРЫ, СТРАНЫ И ОСТРОВА
На седьмой день плавания мы прошли мимо острова Крит и видели издалека высокую гору, которую греки называют Ида. В греческих книгах по истории о ней рассказывают удивительные вещи. На тринадцатый день мы увидели остров Сицилия, известный по-арабски как Сакаллиййа или Сикиллиййа. Он находится к югу от Италии и отделен от нее Мессинским проливом. Это один из самых больших и плодородных островов Средиземного моря. В прежние времена его называли кладовой Рима. Некогда римляне воевали из-за него с карфагенянами, то есть жителями Запада. Дело кончилось тем, что остров перешел под власть римлян, а позже под власть греческих царей. Потом его завоевали мусульмане, после них христиане — отряд французов из Нормандии. Им правили испанские короли, Австрия, пока он не стал частью Неаполитанского королевства. Европейцы называют его сейчас Королевством обеих Сицилий, как бы ставя Сицилию выше Неаполя. В книгах по географии сообщается, что население острова составляет сто тысяч душ и города там построены на горах. На четырнадцатый день плавания мы видели издалека на острове гору, название которой Монтэтна состоит из двух слов: первое — монт (гора), а второе — Этна. Еще ее называют Джубейл, что, мне кажется, происходит от арабского слова джабал (гора). Его принесли на остров мусульмане, которые так называли гору, а местные жители изменили слово на свой лад. Эта гора — огненная. Днем она извергает дым, а ночью — пламя, а вместе с ним раскаленные камни. По-французски огненная гора называется вулкан, а по-арабски — буркан. Возможно, это слово пришло в арабский через язык жителей ал-Андалуса. Ал-Мас‘уди{88} в своей книге «Мурудж аз-захаб» («Золотые копи») называет вулкан тахма. Углубление на верхушке вулкана называется по-французски кратер. Огненные горы находятся по преимуществу на островах. Исследователи, изучавшие Этну, установили, что ее высота над уровнем моря составляет тысячу девятьсот три фута, периметр в основании — пятьдесят пять французских фарсахов, а периметр кратера — четверть фарсаха. Обычно у вулкана периоды спокойствия и пробуждения чередуются, он может длительное время оставаться спокойным, так что люди даже считают его потухшим, а потом пробуждается вновь. Этна извергалась тридцать один раз, в том числе в 1809 г. по франкскому календарю. Самое мощное извержение было в 793 г., оно полностью разрушило город Кабан и унесло жизни восемнадцати тысяч человек. Предвестники начинающегося извержения — страшный подземный грохот, треск и гул, появление или усиление дыма. По словам некоторых физиков, если сравнить извержения с землетрясениями, то можно предположить, что оба эти явления имеют одну и ту же причину, а именно подземный, то есть заключенный в глубинах земли, огонь. Однако последствия землетрясений серьезнее, чем последствия извержений. Землетрясение распространяется на обширные территории, тогда как извержение — только на окрестности вулкана. Замечено также, что землетрясения тем сильнее, чем дальше они происходят от вулканов. Некоторые объясняют это тем, что подземный огонь пытается найти выход наружу, и если поблизости есть вулкан, то выходит через него, сила огня убывает, и землетрясения не происходит. Если же на территории нет вулканов и огонь не находит выхода, то земля сотрясается. Некоторые ученые утверждают также, что извержения и землетрясения происходят по причине притяжения вследствие трения. Это называется по-французски электричеством, а по-арабски ар-расис, и это свойство янтаря, если его тереть. Другие им возражают, говоря, что подобное объяснение противоречит сведениям специалистов о строении Земли и расположении ее скальных пластов. Установлено также, что извержения вулкана тем чаще, чем он ниже, и наоборот. Говорят, что так обычно бывает, но Аллах Великий и Славный лучше ведает. На пятнадцатый день мы бросили якорь в порту Мессина, но с корабля не сходили, потому что они впускают к себе прибывших из стран Востока только после «карантина» — определенного срока проверки на отсутствие признаков заразных заболеваний. Но за плату они приносят человеку все, в чем он нуждается. В целях предосторожности они кладут монеты в сосуд с уксусом. В этом городе мы запаслись фруктами, овощами, пресной водой и прочим необходимым. Мы стояли в гавани города пять дней и видели издалека его высокие дворцы и величественные храмы, наблюдали за тем, как в сумерках зажигаются фонари и светильники, которые горят даже после восхода солнца. Слышали звон колоколов, очень мелодичный. В одну из ночей во время беседы с несколькими остроумцами я сочинил забавную макаму, содержащую три мотива. Первый — суждение о том, что здоровой натуре не возбраняется испытывать склонность к восхвалению прекрасной особы, сохраняя скромность. В подтверждение этого я привел шутливые доводы:Я стремлюсь ко всему прекрасному и не боюсь своего стремления.
Я не сомневаюсь в своей любви, но мне присуща скромность.
Я сказал, увидев ее с бокалом в руке, цвет вина в котором был подобен цвету ее щек:
Мне достаточно созерцать ее красоту и опьяняться чарующим взглядом ее глаз.
Когда она начала звонить в колокол, я спросил ее, кто научил газель этому занятию,
И спросил себя, какой звук причиняет тебе боль, звон колоколов или звонок разлуки? Признайся!!
Непостоянная не питает ко мне склонности и ни разу не приласкала меня. Страдая от ее холодности, я сказал:
Почему ты не склоняешься ко мне, о гибкая ветка? Ответила она: но ведь ветер дует в другую сторону.
Говорят ему ветви, когда всколыхнутся его чувства: ты думаешь, что нежность твоя утихла?
Пойдем спросим у сада, волнуемого ветерком, пусть осудит того из нас, кто склоняется перед любовью.
СТАТЬЯ ВТОРАЯ От прибытия в Марсель до прибытия в Париж
Раздел первый ПРЕБЫВАНИЕ В МАРСЕЛЕ
Мы стали на якорь в Марселе, одном из портов Франции. Нас усадили в небольшие лодки и привезли в поместье за городом, приспособленное для «карантина». Согласно их правилам, приезжающих из других стран, прежде чем допустить в город, содержат в карантине. Вспомним здесь, что говорилось о «карантине» улемами Магриба. Как рассказывал мне один уважаемый и достойный доверия магрибинец, имела место полемика между ученейшим шейхом Мухаммадом ал-Мана‘и ат-Туниси, маликитом, преподавателем в мечети аз-Зайтуна, и муфтием ханифитов ученейшим шейхом Мухаммадом Байрамом, автором нескольких книг о традиционном и рациональном, а также «Истории Османского государства» от его начала до нынешнего султана Махмуда. Спор шел о дозволенности или запретности карантина. Первый настаивал на запретности, второй — на дозволенности и даже обязательности и написал на эту тему трактат, в котором доказывает свою правоту ссылками на Коран и Сунну{91}. Первый тоже написал трактат, в котором обосновывал запретность карантина тем, что это попытка избежать предначертанного. Подобный же спор произошел между ними и относительно формы Земли, шарообразная она или плоская. Ал-Мана‘и утверждал, что плоская, а его противник — что шарообразная! К числу улемов Магриба, считающих, что Земля круглая и что она движется, принадлежит и шейх Мухтар ал-Кинтави из земли Азават возле Тимбукту. Он автор краткого изложения основ маликитского права, в котором он опирается на «Текст Халила»{92}, а в вопросах грамматики — на Ибн Малика{93}. Ему принадлежат также сочинения о науках, явных и сокровенных, например о частях Корана, таких как вирд и хизб, в том числе хизб аш-Шазили{94}. В книге, названной им «Ан-Нузха» («Прогулка»), он рассказывает о многих науках, в том числе об астрономии, и говорит о шаровидности Земли и о том, что она движется. Он разъяснил сказанное им, и вкратце смысл его слов таков: Земля — шар и нет вреда в том, чтобы считать ее движущейся либо неподвижной. Шейх, да будет с ним мир и молитва, умер в 1226 году хиджры{95}. Ему унаследовал его внук, носящий то же имя. Территория, на которой мы находились во время карантина, очень большая. На ней расположены дворцы, сады и добротные постройки. Здесь мы познакомились с искусством строительства в этой стране. Здания прочные и красивые, вокруг них много садов и водоемов. В первый же день нашего пребывания, не успели мы прийти в себя, с нами произошли удивительные, в большинстве своем, вещи. Нам привели нескольких слуг-французов, языка которых мы не знали. Принесли около сотни стульев, чтобы мы сидели на них. Потому что в этой стране удивляются, как это человек может сидеть на ковре, расстеленном на полу. Затем подали обед. Принесли высокие столы{96}, расставили на них белые тарелки, похожие на персидские, а перед каждой тарелкой поставили стеклянный стакан и положили нож, вилку и ложку. На каждом столе стояло по две бутылки воды и сосуды для соли и перца. Затем вокруг столов расставили стулья — каждому по стулу. Принесли еду и поставили на каждый стол большое блюдо или два. Один из сидящих за столом должен был черпать из блюда и делить на всех. Положенное в его тарелку каждый разрезает ножом и отправляет в рот с помощью вилки, а не пальцами. Не положено есть руками, а также пользоваться чужими ножом и вилкой или пить из чужого стакана. Они утверждают, что так чище и избавляет от дурных последствий. Франки, как мы заметили, никогда не едят из медной посуды, даже луженой. В ней только готовят еду. Они всегда используют эмалированную посуду. Трапеза у них состоит из нескольких перемен, насчитывающих разное количество блюд. На первое подают суп, потом различные виды мяса, потом овощи, мучные изделия, затем салат. Бывает, что тарелки окрашены в цвет блюда, для которого они предназначены, тарелки для салата, например, зеленые. Трапеза завершается фруктами и ликером, которого они, правда, выпивают понемногу, а в самом конце — чаем или кофе. Такого порядка придерживаются и богатые и бедные, каждый соответственно своим возможностям. Съев одно блюдо, человек меняет свою тарелку и берет неиспользованную для следующей перемены. Потом нам принесли постельные принадлежности. У них в обычае спать на чем-либо высоком вроде сарира{97}. Нам принесли все необходимое. Мы провели в этом месте, никуда не выходя, восемнадцать дней. Но территория очень большая, и там прекрасные парки, где мы могли гулять и прохаживаться. Из этого места в красивых каретах, которые ездят здесь днем и ночью, мы отправились в город, вернее в дом или дворец на окраине города, хорошо обустроенный и окруженный садом. В нем мы жили в ожидании отъезда в Париж. Отсюда мы иногда выходили развлечься в город. Посетили некоторые кафе. Кафе у них — не место для всякого сброда, их посещают приличные люди. Помещения великолепно украшены и доступны только для очень богатых. И цены очень высокие. Бедные люди ходят в бедные кофейни или в винные лавки и курильни. Я уже говорил о том, что город Александрия похож на Марсель. Здесь же добавлю, что разница между ними — в чрезвычайной ширине марсельских дорог и улиц, благодаря которой по одной улице может ехать рядом множество повозок. Кроме того, во всех больших помещениях — залах, галереях — на внутренних стенах укреплены огромные зеркала. Бывает, что в каком-либо зале все стены — зеркальные, и это придает ему великолепный вид. Выйдя первый раз в город, мы прошлись по роскошным магазинам, украшенным зеркалами и переполненным красивыми женщинами. Время было полуденное. У женщин этой страны принято открывать лицо, голову, шею и то, что ниже, затылок и то, что ниже, и руки до плеч. Принято также, что куплей-продажей занимаются женщины, а работами — мужчины. Мы рассматривали магазины и кафе и их многочисленных посетителей. Первым наше внимание привлекло огромное кафе, в которое мы и вошли. Обстановка и убранство его великолепны. Хозяйка сидит за высокой стойкой. Перед ней чернильница, перья и тетрадь. В специальном помещении, отделенном от зала для посетителей, варят кофе, который приносят в зал официанты. Посетители сидят на стульях, обитых цветной материей. Столы сделаны из дорогого красного дерева и покрыты мраморными досками, черными или разноцветными. В этом кафе продают всевозможные напитки и печенья. Посетитель делает заказ официанту, тот передает его хозяйке, и она приказывает принести требуемое. Записывает заказ в свою тетрадь и, когда посетитель хочет расплатиться, передает ему с официантом листок бумаги с написанной на нем ценой. Обычно вместе с кофе посетителю приносят сахар, чтобы он сам положил его в кофе, размешал и выпил. Мы так и сделали, как у них принято. Кофейная чашка у них большая, примерно четыре египетских чашечки. Вернее, это не чашка, а стакан. В кафе имеются также листки сегодняшних новостей{98}, которые посетители могут читать. Когда я вошел в кафе и огляделся, мне показалось, что это целый город — так много было в нем людей. И те, которые сидели внутри и стояли или проходили мимо снаружи, отражались во всех зеркалах, и можно было подумать, что кафе — это улица. Я понял, что мы находимся в закрытом помещении, лишь увидев несколько наших отражений в зеркалах. Таково свойство зеркал. У нас зеркало обычно удваивает образ человека. Об этом сказано:При виде ее я завешиваю зеркало, боясь, что ее образ удвоится в моих глазах.
Я страдаю, и как страдаю, видя ее одну, а что же будет, если загорятся две звезды.
Она покинула меня, и след от нее остался лишь в моем сердце, даже вести о ней до меня не доходят.
А если я вижу в зеркале ее отражение, то словно призрачные луны в нем сияют.
Она бросила в зеркало моей мысли солнце своего образа, и его отражение зажгло пламя у меня внутри.
Увидел красавец свое отражение в зеркале и изнемог от любви,
Уподобившись Йа‘кубу, вообразившему, что видит Йусуфа{100}.
Раздел второй ОТ ОТЪЕЗДА ИЗ МАРСЕЛЯ ДО ПРИБЫТИЯ В ПАРИЖ И О РАССТОЯНИИ МЕЖДУ НИМИ
Знай, что едущие из Марселя в Париж в дилижансе{112} нанимают дилижанс или покупают место в нем. Питаются же либо из своих запасов, либо доплачивают определенную сумму за питание во время пути. Движение продолжается днем и ночью с остановками только для еды и других надобностей. В каждом селении вдоль дороги имеются места, где подают еду и напитки всех сортов. Помещения очень чистые и хорошо обставленные. Есть и постели для сна с прекрасным бельем. Короче говоря, они оборудованы всем необходимым. Сев в дилижансы — каждая группа в свой день, — мы выехали из Марселя и двигались быстро и непрерывно — не как в море, где движение зависит от ветров и других обстоятельств. Ранним утром третьего дня мы приехали в город Лион. Лион находится от Марселя на расстоянии девяноста двух французских фарсахов. От Лиона до Парижа сто девятнадцать фарсахов, а от Марселя до Парижа — двести одиннадцать. В Лионе мы провели двенадцать часов, чтобы отдохнуть. Город я видел, лишь проезжая по нему и из окна дома, в котором мы останавливались.Кто не смог подняться на одну из вершин Радвы{113}, пусть располагается на ее склонах…
СТАТЬЯ ТРЕТЬЯ Приезд в Париж: и описание всего виденного нами и того, что нам удалось узнать о порядках и жизни в городе Париже.
Это было главной целью нашей поездки. Поэтому мы старались описывать как можно подробнее, но тем не менее не смогли охватить всего, что есть в этом городе и что могло бы вызвать удивление людей, никогда не путешествовавших. Как сказал поэт:Кто не видел Рум и его жителей,
не знает ни мира, ни людей,
и прежде всего страну Ифранжистан.
Раздел первый ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПАРИЖА, ПРИРОДА И КЛИМАТ СТРАНЫ
Знай, что французы называют этот город Пари, с персидским «п», которое произносится как среднее между арабскими «фа» и «ба», но пишут «Парис», хотя «син» не произносят. У французов принято некоторые буквы писать, но не произносить, особенно букву «син» в конце слов. Арабы, турки и некоторые другие пишут «Барис» или «Бариз», а произносят иногда даже «Фаис». Я думаю, лучше всего писать через «син», хотя в языках некоторых народов буква «с» в названии города прочитывается как «з». Возможно оттого, что в самом французском языке «с», согласно правилам французской фонетики, в некоторых случаях произносится как «з». Например, нисба от «Барис» будет «баризйани». По правилам арабского языка нисба возводит слова к их корням. Но здесь мы имеем дело с иностранным языком. В некоторых написанных мной стихах о Париже я писал его название через «син»{114}:Если бы я развелся с Парижем тройным разводом{115},
То лишь для того, чтобы вернуться в Каир.
Обе столицы мои невесты,
Но Каир — не дочь неверных.
Они перечислили солнца красоты
И сказали, что все они восходят в Египте.
Но если бы увидели их появление в Париже,
То особо упомянули бы этот город.
Я сказал, когда ночь стояла недвижно и мрак ее не рассеивался:
Величайший Творец отдалил срок создания солнца,
И оно умерло, как умерли моя страсть и мое терпение.
Выглядывает обессиленное солнце краешком глаза из-за завесы,
Тщетно пытаясь прорвать облака, словно импотент, пытающийся овладеть девственницей.
Египет — моя возлюбленная, но я хочу ее обнять, а она хочет покинуть меня.
Я пытаюсь порвать ее покрывало, словно импотент, пытающийся овладеть девственницей.
Акка несравненна в своей красоте, ее домогаются фараоны без калыма.
Но сватающий ее, кто бы он ни был, подобен импотенту, пытающемуся овладеть девственницей.
О владеющий землей на правах соучастия, ты добился желаемого,
Подтвердил неясное достоверным — Аккой и другими городами.
Огонь — плод зимы, и кто хочет есть плоды зимой, пусть греется у огня.
Я зашел однажды к другу, а он страдал от холода невыносимо.
Он зажег огонь, а я сказал: тебе лучше зажариться в нем.
Я спросил ветку, почему ты оголяешься зимой, а весной вновь одеваешься,
Она ответила: весна грядет, и я подарила ее предвестнице свое платье.
Заплакал голубь на ветвях ивы и раскрыл чувства безумно влюбленного.
Услышав его крик, я сразу понял, что он потерял свою подругу и страдает.
Он словно вопрошает меня, как я могу терпеть разлуку с любимыми.
И все же, клянусь Аллахом, с тех пор как я расстался с ними я не радуюсь ни жизни, ни счастливой судьбе.
Но я, влюбленный, таю свою любовь так, словно я не снедаем тоской.
Внутри у меня огонь, если бы он выбился наружу, его не вынесли бы ни люди, ни демоны.
Сердцем я оплакиваю мою разлуку с ними и хочу, чтобы глаза этого не чувствовали.
Я скрываю свою любовь, хотя влюбленные не таят своих чувств.
Можно ли упрекнуть меня, если я скрываю свою страсть, даже если цена скрытности — смерть.
Как прекрасно погибать от юных и невинных, как хорошо тосковать по газелям.
Сказали: ты любишь, а любовь всегда одевает юношу в платье унижения и позора.
Я ответил им: если это правда, то я избираю унижение на всю жизнь.
Унижение для влюбленных — не бесчестье, а сострадание каждой влюбленной к страдающему.
Я тоскую по той, стройности которой завидует ветка ивы,
И стремлюсь к похожей на лебедя, на щеках которой расцвели анемоны.
И всегда радует мой взгляд вид прекрасного, чарующего лика.
Я ложусь и встаю, думая о черных как смоль волосах и светлом, цветущем лице.
Сколько раз мы проводили вместе время и вдыхали благоуханный ветерок Египта.
Пришло мне время принести жертву Египту во имя долга и без колебаний.
Если бы глаза мои уподобились его разлившемуся Нилу, это не излечило бы моих печалей.
Если бы сердце впитало моря его познаний, я радовался бы биению, на которое жалуюсь.
Сколько солнц взошло в его ал-Азхаре, осветив вселенную светом знаний.
Аромат их наук распространился среди людей, и заслуги их стали известны всюду.
Египет собрал их и стал садом, они плоды его, желанные для собирающего.
Они сделали страну подобной невесте, и в ней появился ал-‘Аруси{127}, украшение мира.
Они сказали, что сад благоухает, и сад подарил им Хасана ал-‘Аттара, благоухающего смыслами{128}
Ученого мужа, полноту достоинств и блеск разума которого засвидетельствовали великие люди его времени.
Если бы ты сказал, что в Египте нет ему равного, я подтвердил бы это беспрекословно.
Клянусь жизнью, в Египте есть люди, украшенные лучшими качествами и добродетелями.
О ты, не разглядевший гордость страны, ее доказательство — два Хасана{129}.
Если бы я поклялся, что Египет — рай, то была бы моя клятва самой правдивой.
Эта страна имеет право гордиться своим правителем даром Османов{130},
Он наделен похвальными качествами, ибо был назван Мухаммадом, и поднялся высоко, выше всех соперников.
Кто сравняется с нашим эмиром, чета ему лишь Искандар или Хосров Ануширван.
Близка его победа над врагами, блистательное начало предвещает великое будущее.
В руке его два меча, первый — меч заботы, и доблестный Ибрахим{131} — меч второй.
Он обнажил его, возвещая Хиджазу близкую гибель тех, кто прибег к оружию и лжи{132}.
Прежде его дороги внушали путникам страх, теперь же стали безопасны.
И неудивительно, что Неджд не устает благодарить его, ведь он облачил его в одеяние веры.
Дошли его передовые отряды до зинджей и покорили заносчивых суданцев.
И не устояли румы перед свидетельством непреложным, сколькие из них получили тяжелые удары.
Вернулись они с великим позором, деля между собой горечь поражения.
Острие его меча не прошло мимо цели, а ведь поразить цель означает осуществить надежду.
Он возродил в своем государстве науки, и они в своей ясности и блеске предстали перед умами.
Он герой, великие его заслуги возложили на голову времени венцы славы.
Радуйся же, Египет, ты достиг расцвета с великим Мухаммадом ‘Али-пашой.
Пользуйся и наслаждайся его мудрым правлением и гордись им перед другими странами.
Благодари неустанно Господа и моли его сохранить государя на долгие годы.
Стройка, если она велика, это жертва, соразмерная с величием дела.
Раздел второй О ЖИТЕЛЯХ ПАРИЖА
Знай, что парижане выделяются из многих христиан остротой ума, тонкостью понимания и умением прояснять неясное. Они не похожи на коптов-христиан, которые по природе своей склонны к невежеству и небрежности{136}. И они не пленники традиций, а наоборот, пытаются всегда смотреть в корень вещей и судить о них на основе доказательств. У них даже простолюдины умеют читать и писать и вдаются в обсуждение с другими глубоких проблем, каждый человек на своем уровне. Простой народ в этой стране не похож на скот, как в большинстве варварских стран. Все науки, искусства и ремесла, даже самые низкие, описаны в книгах, и ремесленнику волей или неволей необходимо учиться читать и писать, чтобы преуспеть в своем деле. И каждый мастер любит изобретать в своем искусстве что-то, чего раньше не было, или улучшать изобретенное другими. Их побуждает к этому возможность увеличить свой доход, возвысить свою репутацию и увековечить память о себе. Они словно руководствуются словами поэта, сказавшего:Жизнью клянусь, я видел, как человек после его ухода становится преданием о сделанном и совершенном им.
А если уж о человеке обязательно вспомнят, то лучше и достойнее, если вспомнят добром.
Воистину человек становится преданием после смерти, так будь же добрым преданием для помнящих.
Все города и страны дороги мне, но дороже всех своя страна, свой край.
Пусть сердце твое вместит столько страстей, сколько сможет, но истинная любовь — лишь первая.
На земле много домов, где было хорошо юноше, но всегда он тоскует по первому дому{139}.
Как ни разнятся между собой человеческие души, каждая жаждет завладеть в мире тем, чем еще не владеет.
Пусть не дошли до нас предвестия Судного дня и не запылал огонь Ада,
Неужели разумный не устыдится чинить зло благодетелю?!
Не восхваляйте Ибн ‘Аббада, хотя бы и тек из его рук дождь благодеяний, приводящий в смущение.
Это всего лишь чередование его прихотей, он одаряет и лишает не из скупости и не из щедрости.
Я спросил приехавших из Хорасана: вы подтверждаете, что умер ваш Хваризми? Сказали: да.
Сказал я: напишите гипсом на его могиле, да проклянет Милосердный неблагодарного!!
Я уезжаю от тебя, и каждая частица моей души благодарит тебя самыми прекрасными словами.
Я так же хочу остаться в твоей сени, как хочет твоя правая рука одаривать всех приходящих.
Но мой язык желает покинуть тебя, чтобы повсюду тебя восхвалять.
Если бы я уехал из твоего дома как чужой, то думал бы, что обидел своих родных и близких.
Не подчиняйся женщинам, ведь это сладкая неволя, не будет господином тот, кто отдал поводья женщинам.
Они не дадут проявиться всем его достоинствам, даже если бы он учился тысячу лет.
Если ты разумный человек, то неизбежно будешь думать о женщинах плохо.
Ничто не навлекает на мужчину большей беды, чем доверчивость.
Если мужчина соблазнится одной из вас после меня и тебя, воистину он глупец{143}.
Я любил Су‘да и ар-Рабаб и Зайнаб и не видел в том причины для стыда и попреков.
Я не избрал путь воспевания безбородого, хотя и порицал мой нрав тот, кто его видел.
Для меня он красив лишь в тучах пыли с копьем в руке, сверкающим, как метеор,
Объятый пламенем сражения и неудержимо разящий врагов.
Наслаждайся ею, пока она тебе покорна, и не тревожься, если исчезнет, она появится вновь.
Если она была нежна с тобой, то будет нежной и с другим домогающимся ее.
А если поклялась, что разлука не изменит ее чувств, знай, что та, у которой окрашены пальцы, не соблюдает клятв{145}.
В Индии есть говорящая птица, хвала Владыке, вдохновившему ее.
В своих песнях она говорит: сын рабыни, сколь велики его муки{146}.
У тебя лицо такое, словно кончики моих пальцев очертили его словами, подсказанными моими мечтами.
Оно подобно лунному лику, но затемненному мраком ночей.
Не правда ли, ошибается тот, кто любит смуглых, ведь белые красотки лучше и прелестней.
Я обожаю каждую белую девицу, у которой сияющее личико и ротик с мелкими зубами.
И я прав, что следую в любви истинному пути, ведь истина, без сомнения, светла и ясна.
Локоны танцовщиц спускаются до талии, тонкой, как у осы.
Платье скрывает от нас их стройность, но ее выдают туго застегнутые пуговицы и затянутые пояски.
От сердолика (красного) и от длинной череды воспоминаний у глаза способность источать кровавые слезы.
От рода чистого родится чистый, и избавляется человек от злоумышления и гнева.
Истинно, тело мое от сильной любви неизлечимо больно, и льются слезы из глаз непрерывно.
Все люди повторяют мою историю, и каждый сочувствует моей слабости.
Подхватывают тучи рассказ моих глаз, и продолжает его дождь проливной.
Я подал жалобу судье любви, но он отверг ее, сказал: мне нет дела до этого красавчика.
О сердце, терпи снедающую тебя боль, не трепещи, волнуясь, не скорби.
Пусть оставшаяся в отвергнутом искра жизни не будет ему укором.
Это лишь видимость и обман зрения, слова его ложь постыдная, не заслуживающая доверия.
Моя любовь отдана ей навсегда, таков удел совершенного влюбленного.
Синтаксис, морфология, просодия, потом лексика, затем этимология, версификация, стиль,
а также семантика, риторика, каллиграфия, рифма, история, вот перечисление наук арабов.
Увы, не каждый ветерок дует из Хиджаза, и не всякий свет радует Восток и Запад.
Не всякая, у которой окрашены пальцы, Бусайна, и не каждый безумец Джамил{151}.
Язык Йа‘руба{152} достоин говорящих на нем, даруется полнота лишенному ее, а красота безобразному.
Честь бедуинов в том, чтоМухаммад был родом араб, из красноречивых арабов,
И айаты Корана были ниспосланы на его языке, за что воздана ему в Речениях особая хвала.
Знания не добываются одним желанием, ты должен повторять и набраться терпения.
Сколько иностранцев, заикавшихся и гнусавивших, полностью овладели умением благодаря повторению.
Когда я увидел, что время несет с собой гибель, а в дружбе нет пользы,
У всякого главного своя тревога, а у каждой головы своя боль,
Я решил уединиться дома и предпочел сохранить честь, не стремясь к славе.
Я пью вино из моих запасов, и лучи его освещают мой покой,
Бутылки из-под вина мои собеседники, и они же — мои слушатели.
И я собираю плоды знаний людей, которых давно нет на земле.
Брат мой, разрушь круг ложных представлений и держись сферы истин.
Мы не вечны в этом мире, и нет на земле человека, способного на неподражаемое.
Соперничает каждый с каждым из-за самого малого слова.
Неужто мы лишь следы ног, беспорядочно топчущихся в одной точке,
Океан миров вокруг нас, зачем же тесниться в центре?!
Если сердца преисполнены любовью, им все видится прекрасным.
Так корабль устремляется на грозные рифы, спеша воспользоваться удачным моментом.
Увы, мгновения счастья столь редки.
Я отдал тебе мое сердце, о мой убийца, о неверный призрак счастья.
Душа моя в горячих ранах, я не могу от них исцелиться.
Счастье любви — краткий миг, подобный цветенью цветка.
Укрепили мои силы внимание сочувствующего, игра на лютне и мои песни,
Прославляющие имя Господа и великих мира сего, и излил я в песне свою тоску по прекрасным и по Су‘да, чело которой меня восхищает.
Она прислушалась к моим песням, и взор ее зажег огонь в моем сердце.
Огонь передался моим стихам и наполнил их необычайным восторгом,
Его оценят понимающие и знающие.
Страсть зажгла ее сердце, как и мое, и она пришла потушить пламя объятием.
Нас соединила взаимная страсть, и мы следовали обычаю влюбленных, и она изгибала стан, стройностью смущающий ветку.
Услаждают слух нежные песни, прислушайся, брат мой, к звукам песнопений.
О мой единоверец, разве ты не видишь, что я оживил стихи Ибн Хани'{180} после того, как он почил в могиле.
К стыду моему и смущению, все мое искусство — в воспевании красавиц.
Как газель, пою я нежные песни, на разные лады. Я не вижу в этом достоинства.
Все дни мои проходят бесплодно, или нет у меня иного выбора,
Кроме как быть покорным любви? Разве это не унизительно?
Я иду на поводу у ее шуток и отвергаю серьезное.
Должен ли я испить чашу судьбы праздной, недостойной искусного.
А ведь я, клянусь Господом, не бездельник и не лишен ни ума, ни таланта.
Ты охотишься за славой, но другое одолевает.
К чему величие и власть, купленные ценой слез красавицы, если ты ее любишь.
О сердце мое, спроси любого знатока законов, простителен ли грех убийства из гордости,
Ради надежды на манящую славу?
О сердце мое, она отдала тебе все, ты владеешь товаром, который не залежится.
Зачем же рубить сплеча, разве не станешь ты сожалеть и горевать,
Что разбил ее сердце так жестоко?
Он правит тобою умело рукой, заслужившей, чтобы ее целовали.
Чело твое вновь увенчано короной, ты зазеленел, как ветвь, которой грозило увядание, а она вновь ожила.
Ты сделал благое дело, которое оставит по себе добрую память на долгие века.
И досыта напитал Нил, воды которого окрасил кровью победоносный меч.
И стал он щедро награждать твоих защитников.
Раздел третий ОБ УСТРОЙСТВЕ ФРАНЦУЗСКОГО ГОСУДАРСТВА
Откинем же покров с устройства Французского государства и с главных его законов, чтобы удивительные порядки этого государства стали поучительным примером для желающих учиться. Мы уже говорили, что Париж — столица Франции и место пребывания короля Франции, его родственников и его семейства, носящего имя Бурбоны. Королем Франции может быть только член этой семьи. Власть в королевстве передается по наследству. Король живет во дворце Тюильри, и французы обычно называют французское правительство «кабинетом Тюильри», то есть диваном этого дворца или диваном короля. Главным правителем королевства является король. Затем следует собрание людей, именуемое «шамбр де пэр», то есть диван «пэров», первых советников короля. Далее следует диван посланников провинциий{182}. Первый диван, диван пэров, заседает в Люксембургском дворце, а второй диван — во дворце Бурбон. Затем следует диван вазиров{183} и их заместителей и далее — личный диван. Кроме этого существуют диван, именуемый тайным диваном короля, и государственный диван для консультаций. Таким образом, король Франции обладает всей полнотой власти в королевстве при условии согласия упомянутых диванов. Есть и другие особенности, на которые мы укажем, рассказывая о французской политике. Члены дивана пэров занимаются разработкой новых законов и следят за исполнением существующих. Закон у французов называется шари‘а{184}. Поэтому они говорят: шари‘а короля такого-то. В функции дивана пэров входит поддержание и защита прав короны и противодействие всем попыткам их нарушения. Этот диван собирается ежегодно в тот же срок, что и диван посланников провинций, с разрешения короля. Численность дивана пэров точно не определена. Его членом может стать человек не моложе двадцати пяти лет, но право решающего голоса приобретает лишь по достижении тридцатилетнего возраста. Исключение составляют члены королевского дома, которые уже с рождения считаются членами дивана пэров и получают право решающего голоса по достижении двадцати пяти лет. Звание пэра передается по наследству потомкам мужского пола, прежде всего старшему сыну, а в случае его смерти следующему за ним и так далее. Членство в диване посланников провинций не является наследственным. В функции дивана входит проверка законов, политики, указов, принятие практических мер, обсуждение доходов и расходов государства и защита прав подданных в сфере налогов, пошлин и тому подобного во избежание несправедливости и произвола. Этот диван состоит из четырехсот двадцати восьми человек, назначаемых жителями провинций. Членом дивана может стать человек не моложе сорока лет, владеющий недвижимостью, ежегодный налог на которую составляет не менее тысячи франков. Что касается вазиров, то их много, в том числе вазир внутренних дел, военный вазир, вазир иностранных дел, вазир моря — он же занимается делами французов, живущих за пределами Франции, в странах, которые они осваивают, вазир казначейства, вазир по делам религии, вазир образования, наук и ремесел, вазир торговли. Должность вазира внутренних дел соответствует должности катходы{185} в Египте, а вазира казначейства — должности хазандара. Вазир иностранных дел исполняет те же функции, что раис-эфенди в Османском государстве. Военный вазир — то же, что начальник всех войск, однако у нас он не считается вазиром, как у них. В личный диван король отбирает людей, с которыми он советуется по определенным вопросам. В него входят преимущественно родственники короля и его вазиры. Тайный диван короля состоит из тайных вазиров{186}, четырех полномочных вазиров и группы государственных советников. В государственный совет входят назначаемые королем его родственники, девять государственных секретарей, полномочные вазиры, советники, группа помощников для составления отчетов и группа лиц, присутствующих на совещаниях в целях обучения делам управления государством. Из сказанного тебе ясно, что король Франции не является абсолютным правителем и что французская политика строится на ограничительных законах, то есть король остается правителем при условии, что он действует в соответствии с законами, одобренными членами диванов. Диван пэров защищает короля, а диван посланцев провинций защищает подданных. Закон, по которому французы живут и на основании которого строят свою политику в настоящее время, составлен для них королем Луи Восемнадцатым. Разумные люди не станут отрицать справедливости содержащихся в нем статей. Этот закон именуется аш-Шарта{187}, что на латинском языке означает бумага или документ, потом это слово получило более широкое значение, и им стали называть письменный свод ограничительных законов. Мы познакомим тебя с ними — хотя многое из записанного в них отсутствует в Книге Великого Аллаха и в Сунне Его Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, — чтобы ты знал, как их умы пришли к заключению, что справедливость и беспристрастие суть гарантии благоденствия королевств и спокойствия их жителей, и как правители и подданные достигли согласия ради того, чтобы их страна процветала, знания умножались, богатства копились, сердца радовались и никто не жаловался бы на притеснения. Справедливость — основа цивилизации. Приведем здесь некоторые высказывания ученых и мудрецов по этому поводу. Притеснение сирот и вдов — ключ к бедности. Доброта помогает в бедствиях. Сердца подданных — казна их короля, то, что он в нее положил, то в ней и найдет. Нет власти без людей, нет людей без денег, нет денег без процветания, нет процветания без справедливости. К этому высказыванию близко по смыслу и следующее: «Короли властвуют над телами подданных, не над их сердцами». Некто сказал: «Самое важное в управлении королевством — вести его по пути справедливости и оберегать от порчи». Еще сказано: «Если ты хочешь, чтобы тебе повиновались, требуй возможного, хозяин, принуждающий раба к непосильному, уже оправдывает его неповиновение». А автор следующих стихов утверждает, что победа зиждется на справедливости:Желают несправедливые победить своих врагов, но едва ли добьется победы неправый.
Как может желать победы тот, за спиной которого стрелы проклинающих жестокосердого.
Не принесут счастья убийце, притеснителю и тирану его пастбища и шатры.
Ложе несправедливого — жесткое ложе, смерть тирана жалкая смерть.
Ему воздастся той же мерой, судьба взыскивает за самый малый проступок.
Права французов{189}
Статья первая. Все французы равны перед законом. Статья вторая. Все без исключения отдают в казну долю своих доходов, каждый соответственно размерам своего состояния. Статья третья. Каждый француз может занять любую должность и получить любой чин. Статья четвертая. Каждый француз обладает свободой личности, которая ему гарантируется. Никто не может посягнуть на свободу личности, если только он не обладает правами, прописанными в законе, и в определенной форме, установленной законодателем. Статья пятая. Каждый человек, находящийся в стране французов, свободен следовать установлениям своей веры. Ему оказывается в этом содействие, и никто не имеет права препятствовать ему в отправлении культа. Статья шестая. Государственной религией является римский апостолический католицизм. Статья седьмая. На строительство католических и других христианских храмов выделяются средства из казначейства христианской церкви. Оно не выделяет никаких средств на строительство храмов других религий. Статья восьмая. Во Франции человеку не запрещается выражать свое мнение в устной, письменной и печатной форме при условии, что оно не противоречит сказанному в законе. В противном случае вступает в силу запрет. Статья девятая. Вся собственность, в том числе земельная, священна, и никто не имеет права покушаться на собственность другого. Статья десятая. Только государство, и никто другой, имеет право принудительно купить у человека его недвижимость, если это диктуется общественной пользой и при условии, что оплата производится до вступления в права собственника. Статья одиннадцатая. Все имевшие место в прошлом, до введения данного закона, высказывания и смуты следует забыть, равно как и прежние решения суда в отношении жителей страны. Статья двенадцатая. Армия отныне набирается и сокращается в общем порядке, положение сухопутных и морских войск будет определено специальным законом.Порядок управления французским королевством.
Король{190}
Статья тринадцатая. Особа короля неприкосновенна. Его вазиры уполномочены решать все текущие дела, то есть король с них взыскивает и судит их. Суд возможен только по указу короля. Статья четырнадцатая. Король высшее лицо государства. Он командует сухопутными и морскими войсками, объявляет войну и заключает мир и торговые соглашения между его страной и другими. Он производит назначения на главные посты, обновляет законы и принимает политические решения, издает необходимые указы и продляет их действие, если в этом есть польза для государства. Статья пятнадцатая. Законодательная власть принадлежит королю, дивану пэров и дивану посланцев провинций. Статья шестнадцатая. Король единолично решает вопросы введения в действие законов, издает указы об их обнародовании и издании. Статья семнадцатая. По указу короля законы направляются вначале в диван пэров, затем в диван посланцев провинций. Исключение составляет закон о налогах и сборах, который вначале направляется в диван посланцев провинций. Статья восемнадцатая. Государство вводит в действие закон, если он одобрен обоими диванами. Статья девятнадцатая. В этом случае один из диванов ходатайствует перед королем об опубликовании закона, доказывая полезность его введения. Статья двадцатая. Закон разрабатывается в одном из диванов на закрытом заседании. Когда закон разработан и одобрен, он, после десятидневного обдумывания, направляется в другой диван. Статья двадцать первая. Закон, одобренный вторым диваном, может быть представлен на рассмотрение короля. Если же диван отвергает закон, он не может быть поставлен на повторное обсуждение в этом диване на его заседании в текущем году. Статья двадцать вторая. Только король утверждает закон и обнародует его. Статья двадцать третья. Сумма расходов на содержание короля определяется диваном пэров при его восшествии на престол и остается неизменной, не сокращается и не возрастает, во весь период его правления.Диван пэров
Статья двадцать четвертая. Диван пэров непременно участвует в выработке законов управления государством. Статья двадцать пятая. Диван пэров созывается указом короля и заседает несколько месяцев. В один день с ним начинает заседать и диван посланцев провинций. Так же одновременно они заканчивают свою работу. Статья двадцать шестая. Если диван пэров собирается до открытия дивана посланцев провинций или до указа короля, все решения, принятые на его заседаниях в это время, не подписываются и отменяются. Статья двадцать седьмая. Присвоение звания пэра Франции — исключительное право короля. Число членов дивана пэров не определено. Король может дать это звание любому либо пожизненно либо с правом передачи по наследству. Статья двадцать восьмая. Пэром может стать человек, достигший двадцати пяти лет, но право голоса он получает лишь по достижении тридцатилетнего возраста. Статья двадцать девятая. Глава дивана пэров является верховным судьей Франции, мухрадаром ее короля, то есть вазиром королевской печати. Если он уходит со своего поста, его замещает один из членов дивана, назначаемый королем. Статья тридцатая. Родственники короля и его потомки считаются пэрами со дня рождения. Они занимают места позади места главы дивана, но право голоса и высказывания своего мнения получают лишь в двадцать пять лет. Статья тридцать первая. Ни один из членов дивана пэров при его открытии не может войти в него иначе как с позволения короля, передаваемого через специального посланца. Если установленный порядок не соблюден, заседание считается недействительным. Статья тридцать вторая. Мнения, высказанные на заседаниях дивана пэров, должны сохраняться в тайне. Статья тридцать третья. Личный диван короля — единственный орган, имеющий право суда по делам о государственной измене и другим подобным делам, определяемым законом как наносящие ущерб государству. Статья тридцать четвертая. Никто не может арестовать члена дивана пэров иначе как по решению этого дивана, и только члены дивана могут судить его за уголовные преступления.Диван посланцев провинций — уполномоченных подданных{191}
Статья тридцать пятая. Диван посланцев провинций формируется из посланцев, избираемых выборщиками (их называют электёр). Его устройство определяется специальными законами. Статья тридцать шестая. Все провинции сохраняют то же число посланцев, которое было у них до вступления в силу этой Шарты. Статья тридцать седьмая. Посланцы избираются отныне на семь лет, а не на пять, как было ранее. Статья тридцать восьмая. Членом дивана посланцев может стать человек, достигший сорока лет и владеющий собственностью, с которой он платит тысячу франков налога. Статья тридцать девятая. Для избрания посланцев каждой провинции в ней должны иметься пятьдесят тысяч выборщиков, удовлетворяющих вышеупомянутым требованиям возраста и размеров собственности. Если в провинции не насчитывается пятидесяти тысяч человек, платящих налог в размере тысячи франков, их число должно быть дополнено собственниками, платящими меньший налог, и тогда производятся выборы от общего числа в пятьдесят тысяч. Статья сороковая. Голос электёра, то есть выборщика посланцев, учитывается лишь при условии, что он обладает собственностью, с которой платит налог не менее трехсот франков, и достиг тридцати лет. Статья сорок первая. Главы избирательных советов назначаются королем и входят в состав совета. Статья сорок вторая. Не менее половины посланцев каждой провинции должны быть жителями данной провинции. Статья сорок третья. Глава дивана посланцев провинций назначается королем, который выбирает его из пяти членов, предлагаемых ему диваном. Статья сорок четвертая. Заседания дивана происходят публично за исключением тех случаев, когда не менее пяти посланцев провинций выразят желание провести закрытое заседание. Разрешено удалять из зала заседаний иностранцев. Статья сорок пятая. Диван делится на маленькие диваны, именуемые «бюро», то есть макатиб. Члены этих бюро обсуждают различные дела по уполномочению короля. Статья сорок шестая. Любые решения, связанные с политикой Франции, вступают в силу только с одобрения короля и будучи обсужденными в этих бюро. Статья сорок седьмая. Диван посланцев провинций получает отчеты о налогах и пошлинах, которые затем поступают в диван пэров, только если они одобрены диваном посланцев. Статья сорок восьмая. Указы короля, связанные с налогами, вступают в силу, лишь если они одобрены обоими диванами и утверждены королем. Статья сорок девятая. Налог на недвижимость взимается ежегодно, остальные налоги могут взиматься в другие установленные сроки. Статья пятидесятая. Король обязан издавать указ о созыве обоих диванов каждый год, но в удобное ему время. Он имеет право распустить диван посланцев провинций при условии замены его новым диваном не позднее чем через три месяца. Статья пятьдесят первая. Никто не может арестовать члена дивана посланцев провинций в период работы дивана, а также в течение месяца, предшествующего его открытию, и полутора месяцев после окончания его работы. Статья пятьдесят вторая. Ни один из членов дивана не может преследоваться по какой-либо статье об уголовных наказаниях в период работы дивана, если только он не уличен в это время и диван не дал разрешения на его арест. Статья пятьдесят третья. Прошения, подаваемые в один из диванов, принимаются только в письменном виде. Правила французской политики не разрешают человеку выступать с докладом на заседании.Вазиры
Статья пятьдесят четвертая. Вазиром может быть член любого из двух диванов. Сверх того он имеет право присутствовать на заседаниях одного из них. Если он требует предоставить ему слово, он должен быть выслушан. Статья пятьдесят пятая. Дивану посланцев провинций разрешено выдвигать обвинения в адрес вазиров. Эти обвинения заслушиваются в диване пэров, и диван разрешает тяжбу. Статья пятьдесят шестая. Вазир может быть обвинен только в измене, во взяточничестве или в казнокрадстве. Его судят на основании соответствующих законов.Класс судей{192}
Статья пятьдесят седьмая. Вынесение приговора — право короля. Считается, что приговор исходит от него. Судебный процесс ведут судьи, назначенные королем, получающие жалованье от казначейства и выносящие приговор. Статья пятьдесят восьмая. Судья, назначенный королем, не может быть смещен с должности. Статья пятьдесят девятая. Судьи, назначенные в период действия данной Шарты, не могут быть смещены, даже если будет принят новый закон. Статья шестидесятая. Судьи по торговым делам несменяемы. Статья шестьдесят первая. Мировые судьи также назначаются пожизненно. Но мировой судья может быть смещен, хотя он и получил свою должность от короля. Статья шестьдесят вторая. Эти судьи могут выносить приговоры по любым делам. Статья шестьдесят третья. В силу вышесказанного создание новых судов или советов возможно, если это потребуется, не иначе как с общего согласия председателей судов. Статья шестьдесят четвертая. Оглашение искового заявления и прения сторон перед лицом судьи происходят открыто за исключением тех случаев, когда содержание иска не может быть предано гласности или связано с нарушением нравственности. Тогда суд уведомляет публику о том, что дело слушается в закрытом порядке. Статья шестьдесят пятая. Назначение группы присяжных, так называемого «жюри по уголовным делам», не отменяется никогда. Если возникает необходимость внести некоторые изменения в судопроизводство, это возможно лишь на основании закона, принятого двумя диванами. Статья шестьдесят шестая. Закон о наказании человека путем реквизиции его собственности отменен полностью и навсегда. Статья шестьдесят седьмая. Король имеет право помиловать человека и облегчить наказание. Статья шестьдесят восьмая. Статьи действующих политических законов, не противоречащие настоящей Шарте, могут быть отменены лишь принятием другого закона.Права человека, гарантируемые диваном{193}
Статья шестьдесят девятая. За всеми военнослужащими, как находящимися на постоянной службе, так и уволенными в запас, а также за вдовами военнослужащих пожизненно сохраняются их должности, звания и денежное содержание. Статья семидесятая. Числящиеся за диваном долги подданным гарантируются договоренностью государства с главами дивана. Статья семьдесят первая. Как старые, так и новые почетные звания сохраняются за их носителями лишь номинально. Король Франции имеет право давать французские почетные звания любому человеку, но при этом он не может освободить получившего звание от налогов. Почетное звание дает лишь номинальные привилегии. Статья семьдесят вторая. Лицо, награжденное знаком отличия «кавалера», то есть рыцаря в своем роде деятельности, сохраняет его в установленном королем Франции виде. Статья семьдесят третья. Права племен и людей, выезжающих из Франции для освоения других земель и проживания там, определяются другими законами. Статья семьдесят четвертая. Каждый король Франции при вступлении на французский престол должен принести клятву верности данной Шарте. Со времени последней смуты, имевшей место в 1831 г. от Р. Х., он (король) внес изменения в эту Шарту и пересмотрел ее с учетом выступления французов и их требований свободы и равенства. Конец.* * *
Поразмыслив, ты увидишь ценность большинства статей этой Шарты. Во всяком случае у французов она имеет силу. Выскажем некоторые замечания. Сказанное в статье первой — «Все французы равны перед законом» — означает, что действие закона распространяется на всех жителей Франции, независимо от занимаемого ими высокого или низкого положения. Иск может быть предъявлен даже королю, и приговор суда в отношении его выполняется так же, как и в отношении других. Вдумайся в эту первую статью, она чрезвычайно важна в деле установления справедливости, помощи обиженному и придания бедному уверенности в том, что перед судом он равен великому. Вопрос о равенстве стал чуть ли не притчей во языцех у всех французов, и это неоспоримое свидетельство того, что справедливость у них достигла высокого уровня, как и их прогресс в современных нравах. То, что они именуют свободой и к чему стремятся, у нас называется справедливостью и беспристрастием. Ибо смысл свободного суда в установлении равноправия перед законом, чтобы правитель не чинил насилия над людьми, а законы регулировали судопроизводство иуважались. В этой стране существует свобода, согласно словам поэта:Справедливость властвует в их странах, и там всегда спокойствие и порядок.
Взглянув на людей нынешнего века и не найдя среди них друга, который сохранил бы верность в невзгодах,
Я убедился, что есть три невозможных: гуль, феникс и верный друг{194}.
Я слышал о нем как об одном человеке, а когда увидел его, разглядел в нем и людей и демонов.
Я обнаружил в брюхе дикого осла всю его добычу и нашел в одном человеке всех людей.
* * *
Краткое изложение прав французов в настоящее время, после 1831 г. и внесения поправок в Шарту.
Права и обязанности французов.
Содержание Шарты после внесения изменений
Французы равны перед законом независимо от их общественного положения, занимаемых должностей, званий и состояний. Преимущества имеют силу лишь в общественных отношениях и в культуре, но не перед лицом закона. Поэтому любой француз имеет право быть назначенным на военные и гражданские должности, и каждый оказывает финансовую помощь государству соответственно своим возможностям. Закон гарантирует каждому человеку личную свободу. Никто не может подвергнуться аресту кроме как в случаях, прописанных в законе. Арестовавший человека в нарушение закона подвергается строгому наказанию. В число соблюдаемых у французов свобод входит свобода вероисповедания, человек, соблюдающий установления избранной им веры, находится под защитой государства. Препятствующий исповедующему какую-либо веру в отправлении культа подвергается наказанию. Завещание или дарение имущества церквам возможно лишь с разрешения государства. Каждый француз имеет право высказывать свое мнение по политическим и религиозным вопросам при условии, что он не нарушает этим порядок, установленный законами. Всякая собственность неприкосновенна и неотчуждаема. Никто не может быть принужден пожертвовать своей собственностью кроме как в интересах общественного блага и при условии получения владельцем стоимости отчуждаемого в размере, установленном судом. Каждый человек обязан лично содействовать поддержанию военной мощи королевства. Каждый год мужчины, достигшие двадцати одного года, собираются для жеребьевки на предмет рекрутирования на военную службу Длительность службы — восемь лет. Каждый француз, достигший восемнадцати лет и обладающий правами подданного страны, может вступить в армию добровольцем. От военной службы освобождаются: во-первых, мужчины ростом ниже ста семидесяти пяти сантиметров, то есть четырех футов и десяти бармаков; во-вторых, имеющие дефекты; в-третьих, старший брат сирот, не имеющих отца и матери; в-четвертых, старший или единственный сын или, в случае его утраты, старший или единственный внук, если у его матери или бабки нет мужа или если его отец слеп либо старше семидесяти лет от роду; в-пятых, старший из двух братьев, одновременно подпадающих под жеребьевку; в-шестых, имеющий брата, находящегося или погибшего на военной службе, либо раненного на войне. Человек, желающий выставить себе замену для прохождения военной службы, гарантирует годичный срок пребывания замещающего на службе, учитывая возможность его побега, если только сбежавший не будет арестован в том же году или не умрет, находясь во французских вооруженных силах. Двадцать первого декабря каждого года всем солдатам, закончившим свою службу, разрешается вернуться к местам их жительства. Поскольку каждый человек не может лично находиться на государственной службе, подданные, в своей совокупности, делегируют четыреста тридцать своих уполномоченных в Париж для участия в обсуждении вопросов. Эти уполномоченные избираются подданными для защиты их прав и интересов. Каждый француз, удовлетворяющий установленным требованиям и достигший двадцати пяти лет, обладает правом участия в выборах посланцев провинций. И каждый достигший тридцати лет и удовлетворяющий требованиям закона может быть избран. В каждой ма'муриййи{199} есть комиссия по отбору и избранию и избирательные комиссии маленьких провинций. Комиссии больших ма'мурийй включают избирателей, владеющих крупной собственностью, и выдвигают сто семьдесят два посланца. Избирательные комиссии маленьких округов выдвигают двести пятьдесят восемь посланцев. Сведения о кандидатах распечатываются и вывешиваются на видных местах за месяц до открытия избирательных комиссий, так что каждый человек может письменно высказать свое мнение о нем, а каждый избиратель — тайно записать это мнение в бюллетене для голосования, который он вручает в свернутом виде председателю комиссии. Председатель кладет его в избирательную урну. Диван посланцев провинций полностью обновляется каждые пять лет. Порядок может быть изменен лишь на основании результатов консультаций с обоими диванами, утвержденных королем. Жители страны могут направлять членам обоих диванов петиции с жалобами или с полезными предложениями. Судьи не смещаются. Человека могут судить лишь судьи по месту его жительства. Иски подаются гласно. Уголовные дела рассматриваются лишь в присутствии так называемого жюри, то есть людей, приведенных к присяге. Наказание наложением ареста на капиталы отменяется. Король обладает правом помилования приговоренных к смерти и смягчения суровых приговоров. Король и его наследники при вступлении на престол приносят клятву соблюдать законы королевства. Было бы слишком долго перечислять все положения законов и юриспруденции, действующие у французов. Скажем только, что их законы не почерпнуты из небесных книг, а заимствованы из других законов, в большинстве своем политических. Они полностью отличаются от законов шариата, и их положения время от времени меняются. Их называют французские права, то есть права и обязанности французов по отношению друг к другу. У франкских народов разное законодательство. В Париже несколько судов. В каждом суде есть главный судья, в своем роде кади кадиев, а вокруг него председатели, советники, представители сторон, адвокаты сторон, заместители адвокатов, судебный исполнитель.Если кто-то утверждает, что его дело не может быть решено по законам шариата,
Не будь такому другом, от него один вред и никакой пользы.
Раздел четвертый О ЖИЛИЩАХ ПАРИЖАН И ОБО ВСЕМ, С ЭТИМ СВЯЗАННЫМ
Известно, что культура городов, больших и маленьких, тем выше, чем обширнее накопленные ими знания и чем более они удалились от состояния грубости и дикости. Страны франков богаты разного рода знаниями и правилами приличий, которые — этого нельзя отрицать — привлекают людей и украшают жизнь. Признано, что французы выделяются из всех франкских народов своей приверженностью к искусствам и знаниям. Они самые воспитанные и культурные. Города, с точки зрения застройки, обычно превосходят деревни и селения. Большие города превосходят малые, а столица королевства — все остальные его города. Поэтому неудивительно, когда Париж называют одним из лучших по архитектуре франкских городов. Хотя здания его построены не из очень хорошего материала, они превосходны по архитектуре и по качеству строительства. Однако можно сказать и иначе, а именно, что их материалы хороши, но их недостаточно, поскольку у них мало мрамора и отсутствуют некоторых другие вещи. И все же фундаменты и внешние стены выложены из тесаного камня, а внутренние — из хороших, по преимуществу, пород дерева. Колонны же у них по большей части медные и редко мраморные. Землю они мостят камнем, а иногда черным мрамором. Дороги, а также дворы всегда вымощены квадратными каменными плитами, полы — кирпичом, деревом или черным мрамором в сочетании с красиво обработанным камнем. Качество камня и дерева зависит от благосостояния человека. Стены и полы комнат, как уже сказано, делаются из дерева. Стены они потом красят и обклеивают чисто покрашенной бумагой. Это лучше, чем белить стены известкой. Бумага не оставляет следов на прикоснувшемся к ней, в отличие от извести. К тому же она дешевле, красивее и с нею проще работать, особенно в их комнатах, обставленных мебелью, красоту которой невозможно передать словами. В довершение всего французы пытаются оттенить цвет пола, вешая разноцветные занавеси, чаще всего зеленые. Полы у них в комнатах покрыты деревом или особого рода красным кирпичом. Они каждый день натирают полы желтым воском, который называют воск для натирки. Для этого нанимают специальных мастеров — полотеров. Под кровати, застеленные парчовыми или из цветной и другой ткани покрывалами, кладутся большие ковры, по которым они ходят в обуви. И в каждой комнате есть камин с полкой для всяких мелочей, облицованной красивым мрамором. На полке стоят каминные часы, а по бокам вазочки из искусственного белого мрамора или из хрусталя с живыми или искусственными цветами и франкские круглые светильники, представить себе которые может лишь тот, кто видел их зажженными. Во многих комнатах стоят музыкальные машины, называющиеся пиано. Если же комната предназначена для работы и чтения, то в ней стоит стол с набором принадлежностей для письма и других занятий, как-то: ножей для разрезания бумаги, сделанных из слоновой кости или самшита, и прочего. Обычно комнаты увешаны картинами, большей частью портретами родственников. И в рабочей комнате ты найдешь удивительные картины и старинные диковинки разного происхождения. На рабочем столе можно увидеть и листки новостей всякого рода. В жилищах богатых людей ты можешь увидеть великолепные люстры, в которых зажигаются восковые свечи, а в дни приемов нередко — стол с разложенными на нем книжными новинками, газетами и прочим для развлечения гостей, желающих просмотреть их и дать пищу уму. Это свидетельство большого интереса французов к чтению книг. Книги — их любимые собеседники. Из тонких изречений: «Книга — сосуд, полный знаний, и ларец со щедрыми дарами, она для тебя сад, запечатленный в камне, и цветник, умещающийся в рукаве». Об этом хорошо сказал один поэт:Моя тетрадь — мой друг, а мысль — мой собеседник, рука — слуга мне, а мечта — постель.
Язык — мой меч, а сила моя — в стихах, чернила — мой хлеб, а свиток — мой товарищ.
У нас собеседники, разговор с которыми не наскучит, разумные и надежные в разлуке и при встрече.
Они одаряют нас знанием о том, что прошло, умом, наставлениями и верным взглядом.
Если ты скажешь, они мертвы, то не солжешь, а если назовешь их живыми, не будешь оспорен.
Раздел пятый О ПИЩЕ ЖИТЕЛЕЙ ПАРИЖА И ИХ ЗАСТОЛЬНЫХ ОБЫЧАЯХ
Знай, что хлеб жителей Парижа — это пшеница, чаще всего мелкозернистая, если только она не привезена из других стран. Ее мелют на ветряных и водяных мельницах. Хлеб пекут булочники и продают в своих лавках, и каждый парижанин покупает столько, сколько ему требуется на день. Тем самым они сберегают время, потому что все люди заняты своими работами и печь хлеб в домах им некогда. Кроме того ал-мухтасиб{200} приказывает булочникам ежедневно выпекать количество хлеба, достаточное для города. Действительно, никогда не бывает, чтобы в Париже не хватало не только хлеба, но и других продуктов питания. Кроме хлеба жители этого города едят мясо, овощи, зелень, молочные продукты, яйца и другое. Еда разнообразная, даже у бедняков. Бойни находятся у них на окраинах, а не в самом городе. Это разумно по двум причинам: город не загрязняется и животные, если они вырвутся, не причинят вреда. Способы забоя скота у них отличаются от наших. Легче всего забивать овец. Они вонзают нож между горлом и грудью, а затем делают разрез, но в другом направлении, чем мы. Так же забивают и телят. А быка ударяют железным молотом по голове и оглушают его, ударяют несколько раз, пока бык не перестает дышать, но еще сохраняет способность двигаться, а потом закалывают так же, как овец. По привычке я послал своего слугу-египтянина на бойню, чтобы он сам забил животное, мясо которого покупает. Увидев, как там обращаются с быками, он вернулся потрясенный и благодарил Великого Аллаха за то, что Он не создал его быком в стране франков, иначе ему пришлось бы терпеть такие же мучения, как виденным им быкам! И быки, и телята здесь из породы коров, буйволы в этой стране — в диковину. Что же до птицы, то ее забивают по-разному: одни — как овец, другие отрезают у птицы язык, третьи душат ее с помощью шнурка или перерезают шею и так далее. Кроликов не режут, а всегда душат, чтобы в них сохранилась кровь. Забоя свиней я не видел, потому что для этого существует отдельная бойня. Скорее всего они забивают их так же, как телят. В городе Париже люди могут отдыхать в местах для еды, называемых «ресторатор», то есть «луканга»{201}. Там человек найдет все то же, что и дома, и даже больше: что он закажет, то ему и приносят. В некоторых «ресторатор» есть и комнаты с полной домашней обстановкой и даже с прекрасно застеленными кроватями для сна. Помимо еды и напитков там подают разные фрукты и сладости. В обычае французов есть из тарелок, похожих на персидские или китайские, а не из медных блюд. На стол перед каждым человеком кладут вилку, нож и ложку, вилка и ложка — из серебра. Считается неприличным и нечистоплотным есть руками. Не только у каждого человека отдельная тарелка, но тарелки меняются после каждого блюда. Перед человеком ставится также стакан, в который он наливает напиток из большой бутылки, стоящей на столе. И никто не должен покушаться на стакан другого. Сосуды для питья всегда из хрусталя или стекла. На столе также несколько маленьких стеклянных сосудов для соли, перца, горчицы и тому подобному. Одним словом, порядок застолья и правила поведения во время еды у них достойны восхищения. В начале застолья подается суп, а в конце — сладости и фрукты. Чаще всего во время еды они вместо воды пьют вино, но, как правило, никогда не пьют до опьянения, особенно знатные люди. Пьянство считается у них пороком. Иногда после еды выпивают понемногу ‘араки{202}. Притом что вино они пьют, они не часто воспевают его в стихах, и у них нет стольких имен для вина, как у арабов. Они наслаждаются вином и его качествами, но не связывают с этим никаких воображаемых смыслов, сравнений и преувеличений. Правда, у них есть книги о пьяницах, но это шутливые сочинения, прославляющие вино, и они не имеют никакого отношения к настоящей литературе. Часто в Париже после еды пьют чай, потому что чай, как они говорят, способствует пищеварению. А некоторые пьют кофе с сахаром. Многие люди имеют обыкновение крошить хлеб в кофе с молоком и пить его по утрам. Если ты хочешь узнать побольше о еде и напитках, смотри раздел об этом в нашем переводе книги «Кала'ид ал-мафахир» («Ожерелья похвал»){203}. Ежегодно жители этого города потребляют из еды и напитков примерно следующее: хлеба — на тридцать пять миллионов франков, мяса — восемьдесят одну тысячу четыреста тридцать быков, тринадцать тысяч коров, четыреста семьдесят тысяч баранов, сто тысяч диких и домашних свиней, масла — на десять миллионов франков, яиц — на пять тысяч франков. Из числа удивительных вещей их способы хранения продуктов, подверженных порче. Так, они хитроумным способом сохраняют молоко в неизменном виде в течение пяти лет, сохраняют мясо свежим десять лет, сохраняют фрукты, чтобы их можно было есть во всякое время года. Но при всем их искусстве в приготовлении разных блюд и мучных изделий, вся пища у них безвкусная, и фрукты в этом городе, за исключением персиков, лишены настоящей сладости. Винных лавок у них не счесть, что ни квартал — повсюду винные лавки. В них собираются лишь всякие подонки и гуляки с их женщинами. Выходя на улицу, они громко кричат и повторяют что-то вроде «пить, пить». Вместе с тем, находясь в опьянении, они в общем-то не причиняют вреда. Мне случилось однажды встретить на парижской улице пьяного, который закричал: «Турок, турок!» — и ухватил меня за полу. Это произошло неподалеку от лавки, в которой торговали алкоголем. Я вошел вместе с ним в лавку, усадил его на стул и в шутку сказал хозяину: «Не хотите ли заплатить мне за этого мужчину вином или сушеными фруктами?!» На что хозяин ответил: «Здесь нельзя распоряжаться людьми, как в вашей стране!» Я в свою очередь сказал ему: «Он настолько пьян, что не может считаться человеком!» Все это время мужчина сидел на стуле, не сознавая, что вокруг него происходит. Я оставил его в лавке и вышел.Раздел шестой О ТОМ, КАК ОДЕВАЮТСЯ ФРАНЦУЗЫ
У нас известно, что франки покрывают голову шляпой, на ногах чаще всего носят черные башмаки или туфли, а одежда их из черного сукна. Так же, в общем, одеваются и французы. Однако они не придерживаются какой-то одной манеры, каждый выбирает что-то подходящее ему. Одежду их отличают не украшения, а необыкновенная чистота. Очень распространен обычай носить под костюмом рубашку, нижнее белье и жилет. Зажиточный человек меняет нижнее белье несколько раз в неделю, уберегаясь тем самым от паразитов. Поэтому вши водятся только у самых бедных. Женщины в стране французов одеваются очень красиво, привлекая внимание мужчин своими нарядами, особенно если надевают на себя свои самые дорогие украшения. Но у них не слишком много драгоценностей. Они носят обычно позолоченные серьги в ушах и золотые браслеты на руках, ниже рукавов, а также легкие ожерелья на шее. Ножные кольца у них неизвестны. Платья большей частью из тонких тканей — шелка, миткаля или легкого ситца. В холодное время они надевают на шею меховой шарф, концы которого впереди ниспадают почти до колен. Платья они любят подпоясывать тонким поясом, чтобы талия казалась тоньше, а бедра — шире. Вот стихи из дивана ал-Хаджири на эту тему, хотя они и выходят за рамки благопристойности:О носящая поясок, почему я не ее хозяин{204}, чтобы иметь право обнять ее за талию!
Священник поит ее подобным цвету ее щек, а мусульмане все ее пленники.
Клянусь, если бы не стройность ее стана, мой ислам не смягчился бы перед лицом ее безбожия.
Я не забуду, как она с умыслом открыла голень, сияющую, словно жемчуг.
Не удивляйтесь, что в тот момент плоть моя восстала, это было стояние дня открытия голени{205}.
Раздел седьмой РАЗВЛЕЧЕНИЯ В ГОРОДЕ ПАРИЖЕ
Знай, что после своих обычных дневных трудов эти люди, поскольку они не заняты делами веры, проводят время в мирских удовольствиях и развлечениях и очень в этом изобретательны. Одно из мест, где они развлекаются, называется «театр» и «спектакль». Там они изображают все, что происходит в жизни. На самом деле эти игры — серьезное в шутливой форме. Человек извлекает из них удивительные уроки, потому что видит хорошее и плохое, причем первое восхваляется, а второе порицается. Французы даже говорят, что эти игры исправляют человеческие нравы и улучшают их. Хотя они и вызывают смех, но сколь многое в них заставляет плакать. На занавесе, который опускается после окончания игр, написано по-латыни изречение, означающее: «Шутки способны исправлять нравы». Эти театры представляют собой большие дома со сводчатыми залами. Под сводом в несколько этажей размещаются комнатки. С одной стороны находится широкая площадка, происходящее на которой видно изо всех комнаток. Зал освещается огромными люстрами, а под площадкой место для музыкантов. Площадка соединяется с галереями, где находятся все нужные для игр машины и предметы, а также мужчины и женщины, готовые на нее выйти. Площадку обставляют так, как того требует игра. Если хотят изобразить, к примеру, султана и его дела, обставляют площадку как дворец, наряжают человека султаном, читают его стихи и так далее. Во время подготовки площадки занавес опускают, чтобы присутствующие этого не видели, а потом поднимают его, и игра начинается. Играющие женщины и мужчины напоминают египетских ‘авалим{206}. В Париже это люди чрезвычайно достойные и красноречивые, бывает, что они сами сочиняют прозу и стихи. Если бы ты услышал, как играющий читает стихи, которые он знает наизусть, и сколько в его игре намеков, вызывающих и смех и слезы, ты пришел бы в великое изумление. Удивительно то, что в своей игре они рассуждают о трудных научных и других вопросах и углубляются в них. Можно подумать, что они — ученые. Даже маленькие дети, которые играют, приводят важные примеры из естественных и других наук. Начинают они с игры на музыкальных инструментах, потом представляют то, что хотят представить. О представляемой игре пишут на листах бумаги, которые расклеиваются на городских стенах, и в листках новостей, чтобы все о ней знали. В один вечер играют несколько игр, после окончания каждой опускается занавес. Если хотят, к примеру, изобразить персидского шаха, одевают на играющего платье персидского шаха, приводят его, сажают на трон и так далее. В этих «спектаклях» изображают все, что ни на есть, даже то, как море расступилось перед Мусой, мир ему{207}. Рисуют море, устраивают так, чтобы оно волновалось и было полностью похоже на настоящее море. В один из вечеров я видел, как они закончили «театр» изображением солнца, которое двигалось и освещало «театр» так, что его свет был ярче света люстр, и людям казалось, что уже утро. Есть у них и еще более удивительные вещи. Одним словом, театр у них, как общественная школа, в которой учится и знающий и невежда. Самый великолепный «спектакль» в Париже называется «опера». Там прекрасные музыканты и танцоры. Они играют на музыкальных инструментах и танцуют, делая жесты, подобные жестам глухих и означающие удивительные вещи. Есть еще «театр», который называется «Опера комик», в нем поют веселые стихи. Есть «театр», называющийся «Итальянский театр», в нем великолепные музыканты и поют стихи на итальянском языке. Все это из числа больших «спектаклат»{208}. В Париже есть и маленькие «спектаклат», они такие же, как и большие, но меньшего размера. Есть и другие «спектаклат», где играют лошади, слоны и тому подобное. Один «театр» называется «театр Киранкони»{209}, в нем есть слон, знаменитый своими играми, превосходно обученный. «Театр ал-Конт» предназначен для развлечения детей, как фокусники в Египте. «Ал-Конт» — имя его владельца, все играющие в нем молодые. В этом «театре» показывают разные фокусы, трюки и тому подобное{210}. Если бы «театр» во Франции не содержал в себе множества шайтанских вымыслов, он мог бы считаться великим и полезным учреждением. Взгляни на играющих в нем, они всячески избегают непристойностей, возбуждающих соблазн. В этом они совсем не похожи на египетских ‘авалим и ахл ас-сама'{211}. Я не знаю арабского слова, передающего смысл слов «спектакль» или «театр», но «спектакль» означает зрелище или развлечение. Слово «театр» первоначально имело тот же смысл, а позднее им стали называть игру и место, где она происходит. Это близко по смыслу слову хайалий{212}. Хайалий — род театра, он известен у турок как «комедия», но это слово имеет узкий смысл, его необходимо расширить, и лучше перевести «спектакль» и «театр» словом хайалий в его расширительном смысле. Близки к понятию «спектакль» места, где показывают вид города, местности или чего-то подобного. Существует «Панорама», это место, где ты видишь картину города, о котором хочешь получить представление. Вид Каира, например, это, как если бы ты стоял на минарете мечети султана Хасана, а под тобою была бы площадь ар-Румайла и другие части города. «Косморама» это картины одного города, затем другого и так далее, «Диорама» — вид дома, «Уранорама» — картина небесного свода и всего, что на нем, соответственно представлениям франков. Тут зритель может изучать астрономию. Есть также «Европеорама», где показывают страны франков. Также из мест увеселений заведения для танцев, называемые «бал», в них поют и танцуют. Редкость, если вечером ты зайдешь в дом богатых людей и не услышишь в нем музыки и пения. Какое-то время мы не понимали их песен из-за незнания их языка. Клянусь Аллахом, отлично сказал об этом поэт:Я не понимал их смысла, но любил их сердцем, и грусть их была мне близка.
Я был подобен слепому, влюбляющемуся в певиц, не видя их.
Разве жизнь это не блистающая в бокале влага виноградной лозы, смешанная с влагой облаков,
И музыка лютни, струны которой перебирают кончики пальцев, сопровождающая мелодию свирели Зунама{213}.
О ты, которой недостаточно одного возлюбленного и даже двух тысяч возлюбленных каждый год,
Ты, наверное, из потомков народа Мусы, изголодавшегося без еды{214}.
Если бы мне была доверена когда-нибудь охрана садов, в них не ступила бы нога презренного.
Лишь ночью встречайся с тем, кого любишь, солнце — доносчик, а ночь — сводница.
Сколько влюбленных пар встречаются под покровом ночи, когда доносчики спят{218}.
О ночь, не спеши улетать, утром не отдыхают глаза.
Как мне не ненавидеть утро, если оно лишает меня лицезрения прекрасных черт.
О долгая ночь, неужели ты не разродишься утром, хотя утро не приятней тебя.
Как длинна ты, ночь, твои звезды в зеркалах неба словно прикованы к горе Йазбул{219}.
Моя Лайла и моя ночь такие разные, что нет мне сна, какое благо, если бы они были схожи.
Чем скупее Лайла, тем длиннее ночь, а если она щедра, ночь слишком коротка.
О ночь, длинна ты или коротка, мне суждено бодрствовать.
Если бы была со мной моя луна, я не стал бы пасти твою{220}.
Раздел восьмой ОХРАНА ЗДОРОВЬЯ В ГОРОДЕ ПАРИЖЕ
Поскольку мудрость требует заботиться о сохранении здоровья, а франки — самая мудрая из наций, они прилагают много усилий в этом искусстве и совершенствуют его средства и способы. Они опередили других в использовании того, что полезно для тела, например бани, купание в холодной воде, упражнения, закаляющие организм, такие как плавание, верховая езда, игры, придающие телу легкость. Бани в Париже разнообразны и, по правде сказать, чище, чем в Египте. Однако египетские бани полезней и совершенней и в целом лучше. В Париже баня делится на несколько комнат, в каждой из них медная ванна, в которой помещается только один человек, а в некоторых комнатах — две ванны. У них нет общего бассейна, как в Египте. Конечно, это более пристойно, поскольку человек не видит наготы другого. Даже если в комнате две ванны, они разделены занавесом, не позволяющим человеку видеть соседа. Пребывание человека в этих маленьких ваннах не доставляет такого наслаждения, как пребывание в бане. Человек совсем не потеет, потому что жарко только в ванне, а не в самом помещении. Если человек закажет баню с паром, они сделают это, но за дополнительную плату. В бане два отделения: одно для мужчин, другое для женщин, а ванны бывают вделанные в пол и переносные. Если кто-то закажет ванну на дом, к примеру больной или по другой причине, ему доставляют воду в повозке, похожей на бочку: холодную — в одной части бочки, и горячую — в другой, а также ванну. Ванну наполняют водой, и человек моется в ней, а затем ее увозят назад, в баню. Существуют также бани, где человек погружает в воду лишь часть тела — для лечения некоторых болезней, — это называется полубаня. Бань в Париже много, из них наиболее известны около тридцати. Для полезных физических упражнений имеются школы, в которых обучают плаванию, таких школ на Сене три, а также школы для придания легкости телу и обучения искусствам акробатики, борьбы и тому подобного.Раздел девятый ПОПЕЧЕНИЕ В ПАРИЖЕ О МЕДИЦИНСКИХ НАУКАХ
Знай, что город Париж славится среди франкских городов своими науками, особенно медицинскими. Иностранцы приезжают сюда изучать медицину, и сюда же привозят больных, иногда из дальних стран, на лечение. Медицинские науки, которые именуются также наукой врачевания, — это медицина, хирургия, анатомия, «физиология» — изучение состояния человека, гигиена — способы поддержания здоровья, ветеринария — лечение животных и другие. Врачей в Париже очень много, в каждом квартале по нескольку врачей. Благодаря этому, если человек на улице почувствовал себя плохо, он тут же найдет врача поблизости. Больные бывают разные. Одни вызывают врача на дом, и врач за каждый визит получает установленную плату. Другие сами идут к врачу. У врача есть определенные часы, когда он остается дома и принимает больных. Некоторых больных помещают на какой-то срок в так называемый дом здоровья, предназначенный для тех, кто может оплатить пребывание в нем, питание, лечение, обслуживание и тому подобное. В Париже есть медицинские заведения для людей с телесными недостатками, например для людей с искривлениями или повреждениями костей. Там эти недостатки исправляют с помощью механических приспособлений. Если человек лишился конечности, то они заменяют ее металлической или деревянной. В этом городе существуют также дома, в которые помещают беременных женщин накануне родов, чтобы они там родили и провели послеродовой период. В этих домах есть акушерки и все необходимое для родов. Существуют также общественные больницы, где врачи лечат больных и где больные находятся бесплатно столько времени, сколько требуется для лечения. Врачи в Париже делятся на две категории. Первая — специалисты по общей медицине, вторая — врачи по отдельным болезням. Дело в том, что наука врачевания очень обширна, и мало кто может овладеть всеми ее направлениями и лечить все болезни. От французских врачей требуется после изучения всех направлений медицины выбрать себе одно и приложить все силы для его углубленного изучения и овладения им, чтобы приобрести известность, выделиться среди других врачей своим умением и привлечь к себе всех страдающих болезнями, относящимися к этой области. Поэтому в Париже есть, например, специалисты по болезням легких, глазным болезням — их называют окулистами, болезням ушей, болезням носа. Среди последних есть такие искусные, что они способны восстановить сломанный нос. В Париже есть и врачи, использующие для лечения болезней магнитное притяжение человека. Группа парижских врачей утверждает, что, как ими установлено, человеческое тело содержит в себе текучую материю, обладающую свойствами магнита, — это и есть магнитное притяжение человека. Оно проявляется, если несколько раз провести рукой на близком расстоянии, словно поглаживая: человек засыпает или впадает в забытье и ничего не чувствует. Когда тяжелобольной человек засыпает, врачи оперируют его, удаляя какой-либо орган или вскрывая участок тела, совершенно для него нечувствительно. Была проведена операция по ампутации груди женщине, усыпленной таким образом. Женщина жила несколько дней, а потом умерла. Специалисты по магнетизму сказали, что она умерла не от боли во время операции, поскольку осталась жива после нее, а по другой причине. Магнетизм полезен при лечении нервных заболеваний. В Париже есть также специалисты по лечению умственных расстройств, заболеваний половых органов, камней в почках и в других органах, отвратительных кожных болезней, таких как проказа и чесотка. Есть акушеры. Обычно женщины здесь рожают под присмотром опытных врачей-мужчин. Есть специалисты, лечащие бельма на глазах и воду, вызывающую слепоту (глаукому. — В. К.), врачи по грудным болезням, по лечению паралича различных частей тела. Паралич лечат с помощью «ал-икимбуктур»{223}, то есть уколами многочисленных тонких игл, которые выводят немного крови, что полезно при этой болезни. Есть специалисты по лечению внешних недостатков человека. Это лечение называется «ал-ортопеди», то есть искусство исправления изъянов у детей. Одни занимаются устранением изъянов рта или лица, другие исправлением неполноценных конечностей или заменой их искусственными. Медицинская наука имеет много направлений, наиболее известны из них анатомия, искусство различения болезней человека путем изучения его природы, лекарственная химия, изучение причин внутренних болезней, хирургия, перевязка ран, наложение мазей, уход за лежачими больными, страдающими от внешних болезней, и теми, кто страдает от внутренних болезней, лечение рожениц и помощь при родах, физика, имеющая отношение к медицине, наука о лекарственных веществах и о лекарствах, простых и составных, искусство ухода за больными и обращения с ними. Медицинские школы в Париже пользуются известностью и уважением. В их числе большая школа под названием «Султанская академия медицины», это диван султанских врачей, созданный для нужд Французского королевства и борьбы с болезнями, причиняющими вред всему обществу, то есть эпидемическими и теми, которые французы считают заразными, а также с болезнями животных, вызывающими их падеж. В обязанности ученых из «Академии медицины» входит осуществление мер, которые правительство считает общественно полезными, таких как массовые прививки против оспы, испытание новых и секретных лекарств и натуральных или искусственно создаваемых элементов, вводимых в лекарства. Одним словом, члены этого султанского общества — самые выдающиеся французские ученые. О парижском госпитале мы уже упоминали в предыдущем разделе, подробнее мы расскажем о нем в разделе о благотворительности.* * *
Здесь мы познакомим тебя с отрывком из Канона о здоровье и уходе за телом, чтобы польза от нашего путешествия была еще большей. Этот небольшой отрывок я перевел в Париже, чтобы все египтяне могли с ним ознакомиться. Хотя он и уводит нас в сторону от нашей темы, однако может принести великую пользу и ощутимую выгоду.«Советы врача»{224}
Статья первая. О здоровье тела
Несомненно, что люди уважают врачей из-за приносимой ими большой пользы. Вместе с тем лучше обходиться без них, потому что они спутники больных. Так постараемся уберечь себя от болезней и от необходимости обращаться к врачам. Испытанное лекарство от потребности в лекарствах это труд и умеренность. Напомним тебе и о некоторых других вещах. Первое: не живи в доме, окруженном высокой растительностью или углубленном в землю. И то и другое делает дом сырым и вредным для здоровья. Организм, даже крепкий, со временем слабеет. Подними участок, на котором стоит твой дом, на несколько метров, насыпав песка, щебня, толченого кирпича или подобного этому. Избегай строить на участке, граничащем с более высоким участком. Делай отдушины для воздуха с юго-восточной стороны, то есть между югом и востоком, это самое полезное для здоровья. Второе: застоявшийся воздух вызывает горячку и лихорадку. Делай окна широкими, чтобы облегчить доступ воздуха и света, открывай их почаще, потому что холод предпочтительней для здоровья, чем жара. Люди Севера здоровее людей Юга. Больной выздоравливает в комнате, открытой всем ветрам, и может погибнуть от жары. Третье: от водоема со стоячей водой, находящегося слишком близко от домов, поднимаются вредные, а может быть, и губительные для здоровья испарения. По этой причине в некоторых странах возникают эпидемии. Избегай подобных вещей, вызывающих болезни и недомогания. Четвертое: алкоголь подчиняет себе организм, сжигает его и является причиной ранней седины. Участь злоупотребляющих вином и другими алкогольными напитками — ранняя старость и короткий век. Пятое: причины заболеваний — изменения погоды, чередование жары и холода, внезапные дожди или холодные дожди в жаркое время. Уберечься от этих заболеваний лучше всего одеваясь теплей, чем того требует время года. Начинай носить зимнее платье до окончания осени и не спеши снимать его с наступлением весны. Если ты вымок в холодной воде, обмойся теплой, если промокла часть тела, обмой ее теплой водой. Шестое: если ты усиленно двигался, остерегайся долго находиться на холоде и пить слишком холодную воду, иначе пот сразу перестанет испаряться, скопится внутри и может вызвать удушье, вздутие груди, колики и другие подобные явления. Если же волею судьбы ты все же заболел, надо захватить болезнь в самом начале. Как только почувствуешь признаки недомогания, окуни ноги в не очень горячую воду и смочи больное место — горло, грудь или живот теплой водой, поставь клизму из теплой воды, смешанной с небольшим количеством молока, и принимай питье. Для приготовления питья возьми пригоршню цветов хуммана, положи в сосуд, добавь полторы окии (1 окия = 37,44 г. — В. К.) хорошего уксуса и залей все стаканом кипящей воды, накрой сосуд и дай питью остынуть, а когда остынет, процеди его через кусок материи и размешай в нем две окки (1 окка = 1,248 г. — В. К.) меда. Сделав это, ты сбережешь деньги, которых лишится врач! Если же ты отдашь деньги врачу, они уплывут из твоих рук, а от этого врача, может статься, тебе не будет никакой пользы!Статья вторая. Рекомендации, что следует делать в случае появления признаков заболевания
Знай, что многие люди неправильно ухаживают за больными и, желая вылечить их, губят. При первых признаках горячки или при рвоте не находят ничего лучшего, как заставить больного пропотеть и укрывают его тяжелыми одеялами, лишают свежего воздуха и кормят горячим овощным супом, а то еще поят его горячим или сладким вином. Какой из здоровых может вынести подобное? Ведь от всего этого заболеет и тот, кто не был болен! Да, пропотеть бывает полезно, но когда болезнь уже проявилась в полную силу или пошла на спад благодаря обильному питью. Во всяком случае необходимо впустить свежий воздух в помещение, где находится больной, поскольку человек нуждается в воздухе так же, как рыба в воде. А горячее питье усиливает жар, который губит больного, сжигает и иссушает его. Вино же настоящий яд при горячке, и ты должен давать больному свежие холодные напитки, они растворяют вредные вещества и облегчают их выведение, снижают жар и очищают желудок. Некоторые, желая вернуть силы слабому, дают ему мясной бульон и усугубляют его болезнь. Хотя крупнейшими врачами точно установлено, что у больного, страдающего несварением желудка, после каждого приема пищи слабость усиливается. Эта пища отравляется, смешиваясь в желудке с гнилостными веществами, и оборачивается новой болезнью, и то, что предназначается для излечения больного, усиливает его болезнь. Из каждых двадцати больных, умирающих в деревнях, более двух третей могли бы выздороветь сами по себе, если бы находились в помещении со свежим воздухом и пили бы лишь прохладную воду. Но от судьбы не уйдешь. Большинству острых заболеваний и горячек предшествуют дни расстройства — легкая дурнота, снижение работоспособности, потеря аппетита, небольшая тяжесть в желудке, усталость, тяжесть в голове, тяжелый сон, не приносящий отдыха и не укрепляющий силы, а иногда и тяжесть в груди, озноб, необычная потливость вместо нормального потоотделения. В это время нетрудно предупредить и облегчить тяжелые болезни следующими мерами. Первое: отказаться от всех тяжелых работ и выполнять только легкие. Второе: сократить прием тяжелой пищи, избегать мяса, бульонов, яиц и вина. Третье: больше пить. Ежедневно, каждые полчаса, выпивать бутылку или больше питья, упомянутого в предыдущей статье, или прохладной воды, добавляя в бутылку от десяти до двадцати крупинок обычной соли или чашку уксуса, или несколько ложек меда. Четвертое: ставить клизмы из прохладной воды или из лекарства, которое готовится следующим образом: взять две пригоршни стеблей или цветков хуббаза, залить их половиной бутылки горячей воды, процедить сквозь кусок материи и добавить окию меда.Статья третья. Рекомендации о том, что следует делать при проявлении болезни
Знай, что больного, если у него озноб или рвота либо если он чувствует боль, следует уложить в постель или усадить и укрыть теплее, чем обычно, и каждые четверть часа давать ему выпить чашку подогретого упомянутого питья. Нет дурного в том, чтобы теплее укрывать больных, чувствующих озноб. Но если озноб прекратился, лишние одеяла следует снять. Некоторые жители деревень привыкли спать на матрасах, набитых пером, и укрываться пуховиками. Жар, исходящий от перьев, опасен для больных горячкой. Но с тем, что вошло в привычку, можно в некоторых случаях примириться, только не в жаркую погоду и не при усилении горячки. Лучше спать на соломенных матрасах и укрываться одеялами или покрывалами менее вредными для больного, чем пуховые. Не следует допускать в комнате больного перегрева воздуха, скопления людей, шума. Разговаривать с ним можно только, если в этом есть надобность. Необходимо открывать окна в его комнате по крайней мере на четверть часа днем и на четверть часа ночью, а вместе с окнами открывать и дверь для смены воздуха. Но чтобы уберечь больного от сквозняков, нужно опускать полог его кровати или ограждать его другими способами. В жаркое время следует держать открытым одно из окон. Хорошо также окурить его комнату парами уксуса, налитого в раскаленную железную посуду. В полдень, когда больной утомлен жарой, нужно обрызгивать пол его комнаты и ставить в ней большие ветки ивы в ведре с водой, чтобы они сохраняли свежесть. Нельзя кормить больного тяжелой пищей, ему следует давать в небольших количествах легкую, хорошо уваренную похлебку или вареный, слабо посоленный рис. Летом не повредят спелые фрукты, а зимой сушеные и сваренные яблоки, сливы и груши. Эти фрукты, если их есть понемногу, утоляют жажду, снижают жар и помогают бороться с горячкой. Таковы продукты, пригодные для больного лихорадкой, помимо свежего прохладного питья, о котором мы говорили выше. Неплохо также добавлять на бутылку воды чашку фруктового сока из упомянутых нами фруктов. Ежедневно больной должен выпивать две бутылки воды и больше, но понемногу — по чашке каждые четверть часа, если он не спит. Питье не должно быть слишком холодным, его температура должна соответствовать температуре в помещении, в зависимости от времени года. Если больной несколько дней не справляет нужду либо мочится слишком часто, либо моча его красного цвета, либо он путается в словах, либо жар его усиливается, либо у него сильная головная боль или боли во всем теле, если у него болит живот или он испытывает постоянную потребность в сне, ему ежедневно следует ставить клизму, состав которой приведен в статье второй. Клизма хорошо снижает жар. Но если больной пропотел и это пошло ему на пользу, клизму ставить не стоит. Если состояние больного улучшилось, он должен вставать с постели на час в день или больше, смотря по его силам, но не меньше, чем на полчаса. Однако он не должен покидать постель потным. Постель его следует приводить в порядок каждый день, а нательное белье менять каждые два дня, если это возможно. Вредно нарушать это правило, думая, что больному опасно покидать постель, и оставлять его в грязной одежде, потому что эта одежда не только сохраняет причину болезни, но и усиливает ее. Ссылки на то, что больной слишком слаб, безосновательны. Хотя смена белья и утомляет его до некоторой степени, она укрепляет оставшиеся у него силы и ускоряет выздоровление.Статья четвертая. Уход за выздоравливающим
Знай, что пока человек в горячке, он принимает только легкую пищу, о которой было сказано. Когда же горячка спадает, он может принимать и другую пищу: немного нежного мяса, рыбы или бульона, сваренные всмятку яйца. Эта пища придает силы при условии, что человек не переедает. В противном случае выздоровление замедляется, потому что ослабевший от болезни желудок не в состоянии ее переварить. Если кормить его сверх меры, то оставшееся непереваренным разлагается. А здоровье телу придает только переваренная желудком пища, а не вся, что в него поступает. Выздоравливающий, как и больной, должен есть понемногу, но часто, и каждый раз ему следует давать только один вид пищи. Пищу не следует разнообразить и жевать ее, особенно твердое, нужно медленно. Нельзя много пить. Лучшее питье вода с добавлением небольшого количества вина. Выздоравливающий должен двигаться, насколько ему позволяют силы, пешком, в коляске или верхом. Тем, у кого есть лошади, как у большинства жителей провинции, нет смысла отказываться в это время от верховой езды. Движение после приема пищи способствует пищеварению, а движение перед едой, возможно, вредит ему. Оправившийся от болезни должен есть мало по вечерам, потому что сон для него полезней еды. Не опасно, если он не ходит по нужде каждый день. Но по прошествии двух дней, следует поставить клизму, так как известно, что закрепление желудка приводит к повышению температуры или вздутию живота, вызывает стеснение в груди или головную боль. Недавно оправившийся от болезни не должен спешить возвращаться к работе. Если он не выждет, пока его здоровье полностью восстановится, слабость его затянется. Преждевременное возвращение к работе влечет за собой больше убытков, нежели прибыли. Тот, кто не бережет себя, быстро стареет, и, желая следовать принципам, необходимо принимать в расчет последствия.Статья пятая. Общие рекомендации для сохранения здоровья
Будь умеренным в еде, неумеренный не насыщается, а губит себя. Говорят, тот, кто дал волю аппетиту, роет себе могилу зубами. Ешь не реже двух раз в день, а лучше — три раза. Дети должны есть четыре или пять раз в день. Не спи после еды. Здоровый должен спать шесть или семь часов. Слабый и малолетний — дольше. Привычка к долгому сну подрывает силы и губит ум. Чистота — половина здоровья. Так держи в чистоте тело, одежду, жилище, пищу и вещи. Не жуй табак и не нюхай его. Вызываемое им обилие слюны со временем ослабляет человека, сокращает количество слюны, потребной для пищеварения, отравляет дыхание, чернит и портит зубы. Замечено, что многие люди поглупели от неумеренного курения или нюханья табака. Не злоупотребляй алкоголем, особенно в дни поста. Заблуждаются те, кто думает, что алкоголь укрепляет силы. На самом деле алкоголь придает силу на короткое время, после чего наступает слабость. Это — как огонь: он разгорается тем ярче, чем сильнее его раздувать, быстро пожирает топливо и не дает большого тепла. Что же до крестьян, которые работают в летнее время, то им следует покрывать свои головы.Статья шестая. Лечение некоторых болезней и недомоганий
Первое: насморк и простуда. Говорят — это пустяки, всего лишь простуда и насморк! Да, согласимся, что от этого человек не умирает, но это может стать причиной губительного для него воспаления груди. Один древний врач сказал: «От простуды и насморка гибнет больше людей, чем от чумы!» Для лечения применяется питье, упомянутое в статье первой, или отвар цветов ал-хумман, на четверть или на треть разбавленный молоком, а также теплая ванна для ног перед сном. Если не работает желудок, ставят клизму. Пища должна быть легкой, и есть следует понемногу. Можно дать несколько чашек некрепкого отвара из красного мака. Некоторые думают, что эта болезнь лечится горячей водкой или ароматным сладким вином, но это все равно, что подкладывать дрова в огонь, так как эти напитки не лечат, а усугубляют болезнь. Ведь при этой болезни поднимается температура, а упомянутые напитки ее повышают! Второе: головная боль. Если причина боли испорченный зуб, то, как говорится, лучше всего лечиться от нее щипцами! Выдернуть зуб. А если боль не прекращается и испортился другой зуб, то это может повлечь за собой болезнь рта. Если решено сохранить зуб, поскольку удалять его опасно, то можно попробовать положить на больное место ватку, смоченную каплями из сока гвоздики. Это облегчит боль на долгое время и, возможно, приведет в конечном счете к разрушению и выпадению зуба. Можно также положить на это место небольшой кусочек корня, заживляющего раны, и полоскать рот отваром растения, которое называется серебряная трава. Если же головная боль не связана с порчей зубов, то следует постоянно полоскать горло отваром ячменя или смесью воды с молоком, прикладывать к вискам влажную повязку, обмываться каждый вечер теплой водой, не пить алкогольных напитков и не переедать. Если же нарывает зуб, то нужно постоянно держать во рту молоко либо инжир, сваренный в молоке, пока нарыв не созреет, а когда созреет, его следует вскрыть, что будет легко и безболезненно. Третье: удар (сакта). Знай, что удар постигает человека неожиданно, лишает его чувств и движения, за исключением пульса. Затрудняется дыхание. Это опасная болезнь, и необходимо срочно вызывать врача. В ожидании его прихода следует: 1. Оставить голову больного открытой, а тело прикрыть чем-нибудь очень легким. Следить за тем, чтобы в его комнате был свежий воздух и чтобы воротник у больного был расстегнут. 2. Уложить его так, чтобы голова была как можно выше, а ноги ниже. 3. Поставить клизму из отвара свежих трав и соли. 4. Поить его как можно больше. 5. Не давать ему алкогольных и ароматизированных напитков, а также табаку ни в каком виде. 6. Не трогать и не двигать его без крайней необходимости. 7. Перевязать ему ноги под коленной чашечкой, чтобы перекрыть доступ крови к голове. Удар может повторяться снова и снова, и каждый раз будет тяжелее прежнего. Предупреждать его следует, ограничивая больного в еде. Самое полезное ему — отказаться от ужина и избегать обильной жидкой пищи, пряностей, всего кислого, возбуждающих напитков, кофе. Он должен есть в небольших количествах мясо и много овощей и фруктов, принимать два или три раза в год (sic!) послабляющее лекарство, гулять, поддерживать умеренную температуру в жилом помещении и не перегреваться на солнце, рано ложиться спать и рано вставать, не проводить в постели более восьми часов. Четвертое: солнечный удар. Это — болезнь, которая случается у человека, когда он долгое время остается на солнце с непокрытой головой. Болезнь распознают по сильной головной боли, горячей коже, покраснению глаз, прекращению слезовыделения, ослаблению зрения в светлое время. У больного может начаться бессонница либо его охватывают сонливость и сильное беспокойство. Чаще всего кожа лица обожжена. Требуется скорее вызывать врача. В ожидании врача необходимо: окунуть ноги больного в теплую воду или положить его в ванну, поставить ему клизму из свежих трав, поить его водой с лимоном или водой, в которую добавлено немного уксуса, а лучше всего — молочной сывороткой, смешанной с небольшим количеством уксуса. На лоб, виски и голову следует класть примочки из холодной воды с уксусом. Пятое: укусы ядовитых насекомых. 1. Вытащи жало, если оно осталось в месте укуса. 2. Промой укушенное место водой. 3. Приложи к нему кориандр, или сельдерей, или цветы ал-хумман. 4. Если воспаление усиливается, то лучше всего смочить кусок шерстяной материи в отваре ал-хумман и приложить его к укушенному месту. Это снимает воспаление. 5. Наложи на больное место мазь из толченого льняного семени или из хлебной тюри, смешанной с молоком или медом. Шестое: правило, которому нужно следовать, ухаживая за младенцами и детьми. Не правы те матери, которые хотят сохранить здоровье своих детей, придерживаясь обычаев варваров и пеленая детей так, что они не могут ни пошевелиться, ни двинуть рукой или ногой. Что сказали бы (такие матери), если бы им сообщили, что им самим для сохранения здоровья надо плотно закутываться в свои платья и прижимать руки к телу, словно их заковали в цепи. Зачем же они так поступают со своими детьми? Пусть они дают им двигаться и оставляют их руки и ноги на свободе. Кому придет на ум, что жеребенку или теленку пойдет на пользу, если его свяжут и ограничат в движениях! Почему же с человеческим существом нужно обращаться не так, как с другими живыми существами?! Седьмое: отравление грибами. Многие люди погибают, отравляясь несъедобными грибами. Полезно знать, что таких грибов следует избегать. Часто случается, что мать приносит своим детям грибы, кормит ими и убивает их собственными руками! Действие ядовитых грибов проявляется спустя какое-то время — шесть-двенадцать часов. Как только ты почувствуешь это, вызывай врача, а в ожидании его прими две или три пилюли рвотного средства «кремотартар», то есть соли винной кислоты, растворив их в двух чашках воды. Восьмое: отравление ярью-медянкой. Знай, что медная посуда, используемая для варки пищи, опасна по причине быстрого окисления. Ярь-медянка опасный яд. Постоянно чисти свои кастрюли и не оставляй в них холодную еду, тем более если она содержит уксус, кислые, острые и жирные продукты. Если же ты не уберегся и у тебя начались колики или рвота, то смешай пятнадцать яичных белков, разведи их в двух бутылках воды и пей по чашке каждые две минуты, чтобы яд вышел со рвотой. Если же не нашлось яиц, то пей побольше молока, если нет и молока, пей пресную воду. Девятое: бешенство. Всем известно, что это за болезнь и как она опасна. Ею заражаются от волков, лис и особенно от собак. Через укус собаки болезнь передается людям и животным. Признаки заболевания у собаки — слабость, вялость в течение нескольких дней; собака прячется, выбирает темные места, не лает, отказывается от пищи и воды, потом уходит из дома хозяев и бегает где попало. Шерсть ее становится дыбом, из пасти течет слюна, хвост поджат, она избегает воды и пытается кусать людей, даже своих хозяев. Спустя день или два она умирает от истощения сил, и от трупа ее исходит запах гнили. Его нужно закопать глубоко в землю. Если такая собака укусила человека, то рана обычно быстро заживает и человек выглядит здоровым, а спустя какое-то время — от трех недель до трех месяцев — рана начинает болеть, нарывать и гноиться. Самочувствие больного ухудшается, он ощущает озноб, боли в кишечнике, испытывает мучительную жажду, а если пьет, страдает еще больше, его кидает в дрожь, дыхание его затрудняется, голос становится хриплым, потом он впадает в бешенство и умирает. Совсем не обязательно, что пораженный бешенством станет все время кусать других. Напротив, большинство таковых, почувствовав наступление болезни, советуют окружающим держаться подальше. Боли, которые они испытывают, неописуемы, и они желают лишь умереть! Лечение состоит в том, что, сразу после укуса собаки, рану необходимо обработать. Если упустить время, яд проникнет в кровь и врач уже не поможет. Главное — извлечь яд из раны, для чего ее нужно открыть, промыть соленой водой и прижечь каленым железом, не оставляя ни одного участка, иначе прижигание окажется бесполезным. Вместо каленого железа можно использовать купоросное масло, заполнив им рану до краев. На прижженное мясо накладывают повязку, пропитанную дегтем или свежим сливочным маслом. Знай, что одежду, прокушенную зубами бешеной собаки, необходимо выстирать, так как в собачьей слюне содержится яд. Все сказанное выше — проверенный, испытанный способ борьбы с бешенством. Не бойся причинить боль, изгоняющую куда большую боль или предотвращающую ужасную смерть. Спроси врача, и он подтвердит тебе правильность такого лечения. Оно может применяться к любому животному, укушенному бешеной собакой. Удали шерсть на месте укуса и прижги рану, как это описано выше. Укушенных животных надо изолировать от остальных вплоть до их излечения. Десятое: помощь утонувшему. Не теряй надежды привести в чувство утонувшего, если только тело его не начало разлагаться. Даже после того, как человек пробыл в воде несколько часов, совершенно недвижим и не подает признаков жизни, сделай то, к чему обязывает тебя братский долг. Прежде всего: прогони собравшихся вокруг людей и обеспечь свободный доступ воздуха. 2. Если ты видишь, что утопленник лишился чувств и не двигается, переверни его лицом вниз, открой ему рот, чтобы из него выходила вода, проникшая через рот или нос. 3. Подними его голову и надень на нее головной убор из шерсти, если таковой имеется. Тело оберни одеялом и быстро перенеси его в ближайшее удобное место. 4. Там сними с него одежду, даже если для этого придется ее разрезать. 5. Положи его на жесткие матрас и подушку недалеко от зажженного огня. Матрас застели шерстяным одеялом. Утонувший должен лежать поверх него с поднятой (на подушку) головой и телом, прикрытым одеялом. 6. Осторожно разотри тело под одеялом куском сухой нагретой шерстяной материи, а затем сильными жидкостями, прежде всего пупок и вокруг него. Хорошо, особенно зимой, нагреть воды, наполнить ею пузыри на треть и обложить ими те части тела, которые нужно согреть. 7. Во время растирания или после обложения тела грелками, необходимо вдуть воздух в грудь утонувшего через тростинку или перо, вставленные в его рот или в ноздрю. Воздух следует вдувать через мехи, чтобы он согревался в них. Если вдуваешь через рот, то зажми нос пальцами, но время от времени разжимай их, давая выход из носа воздуху. 8. Давай пострадавшему нюхать пары нашатыря с помощью свернутого в трубочку куска бумаги, обмакиваемого в бутылку с нашатырем и вставляемого в ноздрю. Эта процедура повторяется часто, но осторожно. 9. Вливай ему в рот, если это возможно, понемногу спирта, смешанного с камфарой. Возможно, какое-то время эта жидкость останется у него во рту, а потом он ее проглотит. Но не наливай такого количества, которое он не сможет проглотить. 10. Если он проглотил порцию, дай следующую, побольше. Если желудок заработал, но рвота не появилась, как это должно произойти, дай ему три пилюли кремотартара, растворив их в трех или четырех ложках воды. Если его после этого вырвало, дай ему выпить чуть теплой воды. А если что-то вышло из заднего прохода, дай ему для укрепления сил немного вина. 11. Если он медленно приходит в чувство, поставь ему клизму, для которой нужно взять половину окии сухих листьев табака, три драхмы (1 драхма = 1 ратлю, 449,28 г. — В. К.) обычной соли и кипятить их в соответствующем количестве воды примерно четверть часа. Годится также клизма из полчашки воды, чашки уксуса и четверти ратля соли. Таковы способы приведения в чувство утонувшего. Они доступны любому до прихода врача, который порекомендует то же самое. Если они окажутся полезными, то результаты скажутся лишь после нескольких часов их непрерывного применения. Пострадавший приходит в себя очень медленно. В некоторых случаях для этого требуется шесть или семь часов. Одиннадцатое: потеря сознания. Вызывается запахом в нежилых домах, от канализационных отверстий, стоков и тому подобного. 1. Пострадавшего необходимо как можно скорее вынести на свежий воздух. 2. Раздеть его и обрызгать тело холодной водой или водой с уксусом, а самое лучшее — негашеной известью. 3. Дать ему выпить холодной воды с небольшим количеством уксуса. 4. Поставить ему клизму из холодной воды, на треть разбавленной уксусом, а затем клизму из соленой воды. 5. Вставить в нос перышко и осторожно поворачивать его. 6. Вдуть ему в грудь воздух с помощью тростинки и мехов, как в случае с утонувшим. 7. Все это проделывать быстро, так как опоздание может привести к печальным последствиям, опасность смерти не устраняется до тех пор, пока благодаря принимаемым мерам пострадавший не придет в сознание. Двенадцатое: потеря сознания от охлаждения. Знай, что сильный холод воздействует на человека, замораживая его члены и замедляя движение крови. От этого человек может умереть. Длительное пребывание в таком состоянии имеет самые опасные последствия. Хотя человек не чувствует никакой боли, но его бьет дрожь, тело затвердевает, движение крови приостанавливается, суставы немеют, человека клонит в сон, с которым он не может бороться, жизнедеятельность постепенно прекращается. Чтобы вывести человека из этого состояния, нужно действовать быстро, независимо от того, подает ли он какие-то признаки жизни или нет. Знай, что некоторые думают, что приводить человека в чувство нужно теплом. Это опасное заблуждение, потому что тепло многим людям вредит. Спасать человека следует, во-первых, закутав его в шерстяное одеяло и перенеся в ближайшее удобное место. Там нужно снять с него одежду и уложить в постель, не накрывая его. 2. Если под рукой есть снег, то следует осторожно растирать им тело от сердца к суставам. Через какое-то время заменить снег куском материи, смоченным холодной водой, а затем — смоченным теплой водой. Этой же водой обрызгать его лицо. 3. Если снег не помог, нужно положить его в ванну с холодной колодезной водой, а примерно через три минуты добавить в нее немного горячей воды и продолжать добавлять горячую воду каждые три минуты, пока вода постепенно не нагреется и не станет слегка теплой. Все это следует делать в течение не более трех четвертей часа. Если у больного появился пульс, надо довести температуру воды в ванне до температуры обычной ванны, продолжая брызгать в лицо больного холодной водой и растирать его куском мягкой материи. 4. Прочищать нос больного перышком или свернутым в трубку куском бумаги, обмакивая его в нашатырный спирт. 5. Вдувать воздух в его грудь тем же способом, как в случае с утонувшим. 6. Дать ему пилюли из обычной соли и две ложки холодной воды, в которую добавить несколько капель «воды королевы». 7. Если у больного сохраняется онемелость, дать ему выпить немного воды с уксусом. Если он не просыпается, ему следует поставить острую клизму, такую же, как в случае с утонувшим. Ошибочно думать, что применение крепких спиртных напитков может помочь спасению человека. Напротив, в больших количествах они затрудняют кровообращение, и злоупотребляющий ими более подвержен воздействию холода. Тринадцатое: потеря сознания от угарного газа. Каждый находящийся долгое время в комнате, отапливаемой углем, подвергается серьезной опасности. Начинается все с сильной головной боли, затем затрудняется дыхание, человек теряет сознание и может умереть. Чтобы спасти его, необходимо скорее вынести его на свежий воздух, снять одежду, положить на спину и дать выпить воды, смешанной с уксусом. Этой же водой обрызгать его лицо и грудь. Смочить в этой воде кусок материи, растирать ею тело и обтирать лицо. Проделать это несколько раз. Поднести к его носу горящую спичку или что-то сильно пахнущее. Прочистить ноздри перышком. Поставить две клизмы: первую — из воды с уксусом, вторую — из соленой воды. Если после этого состояние его не улучшится, растереть позвоночник щеткой из щетины животного, смазать живот и ноги горчичной мазью, вдуть воздух в грудь через одну ноздрю, зажимая другую. Продолжай настойчиво принимать эти меры. В большинстве случаев пострадавший не приходит в себя. Но если судьба помогла тебе, и у него появились признаки жизни, то уложи его в теплую постель в комнате со свежим воздухом и дай ему выпить немного хорошего вина. Четырнадцатое: помощь при ожогах. Прежде всего обожженную часть тела следует окунуть в самую холодную воду, а если это невозможно, то поливать ее непрерывно водой из губки, постоянно сменяя воду на более холодную. Продолжать этоделать несколько часов. Нарывы нужно вскрыть кончиком иглы, избегая широких надрезов и повреждения кожи. Затем наложить на обожженное место пластырь с мазью и повязку из тонкой материи. Все это надо проделать не позднее, чем через полчаса после обмывания обожженного места холодной водой, иначе лекарство может нанести вред. Мазь можно заменить свежим сливочным маслом. Если же ожог очень обширный, необходимо обратиться к помощи врача. Пятнадцатое: оспа и ее предупреждение прививкой. Что такое оспа, известно всем, она либо убивает человека, либо обезображивает его лицо. А может повлечь за собой и слепоту и недомогания, конец которым кладет только смерть. Есть испытанный способ предупредить оспу, и заболевают ею по небрежности или упущению родителей. Мать и отец ребенка должны позаботиться о нем, и когда новорожденному исполняется шесть или восемь недель, обратиться к врачу, чтобы тот сделал ему прививку Нет им прощения, если они пренебрегли этим и не уберегли свое дитя от оспы. Тогда они будут каяться, но поздно, и раскаяние не принесет пользы. В некоторых королевствах прививки детям оплачиваются из казны. На это не жалеют средств, особенно для бедняков. Жители этих королевств обязаны делать прививки своевременно, не откладывая на завтра, потому что завтра яд оспы может уже начать действовать. Не следует обманываться словами тех, кто утверждает, что прививка бесполезна: опыт доказал ее пользу. Если ребенок, которому сделана прививка, заболевает после нее, то потому, что не были соблюдены условия, прививка была сделана не по правилам или была введена недостаточная доза (вакцины). Делая прививку грудному ребенку, осведомись у врача, какова нужная доза. Прививка против оспы причиняет боль не большую, чем укол иглой, и человек от нее не заболевает. Ее можно делать в любом возрасте. Оспой человек может заболеть на протяжении всей его жизни, это как бы долг, который он платит судьбе. А судьба зависит от прививки, с которой следует поспешить, если он хочет избавиться от ее удара.Заключение
Это последний из советов, которые мы хотели дать по поводу сохранения здоровья. Здоровье — самая большая ценность, ибо лишившийся его теряет все радости жизни. Для чего больному богатство, которым он не может удовлетворить свои желания? Все свое золото больной готов отдать тому, кто избавит его от недуга, но цели может не достичь, и исцеление не наступит. Болезни равно вхожи как в дом презренного, так и в дом достойного, они не внимают жалобам и не откликаются на мольбы. Велика мудрость и справедлив суд Всесильного и Всемогущего. Нет у нас ни силы, ни могущества, все мы подчиняемся силе и могуществу Всевышнего, Он волен в болезни и здоровье человека, Он его испытывает болезнью и исцеляет. Сегодня мы живы и крепки и нам не известно, не окажемся ли мы завтра среди усопших. Эта тайна скрыта от нас и непостижима, ибо одному Господу ведомо таинство Его знания. Мы не можем доверять внешним признакам цветущего здоровья, как удар молнии могут поразить нас болезни и приковать к постели. Наша способность вовремя захватить болезнь и сохранить свое здоровье такова же, как наша способность подняться на небо и ухватить небесный свод в тиски. Мы обязаны готовиться к другой жизни. Так будем же как путешественник, собравший свою поклажу и провиант и готовый отправиться в путь, уверенный в том, что ему недолго остается жить в своем доме. Вчера пришло время соседу, завтра настанет и его черед. Мы не страшимся и не печалимся, если совесть наша чиста. Слава единому Аллаху. Да благословит Аллах и приветствует пророка Своего, его семейство и сподвижников{225}.Раздел десятый О БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ В ГОРОДЕ ПАРИЖЕ
Знай, что большинство людей в странах франков и во всех странах, где развиты ремесла и производства, живет трудом своих рук. И если человек теряет способность трудиться из-за болезни или по другой причине, он лишается заработка и вынужден добывать средства к жизни иными способами, в том числе и просить милостыню у людей. В благотворительных целях, чтобы человеку не нужно было побираться, созданы маристаны{226}. Чем больше в городе производств, тем больше его доходы, возрастает число жителей и увеличивается потребность в маристанах. Известно, что Париж один из самых населенных и развитых городов, поэтому в нем много маристанов и благотворительных обществ, которые возмещают скупость и скаредность его жителей. Мы уже говорили о том, что им далеко до щедрости арабов. Среди них нет ни Хатима ат-Таи{227}, ни дочери «‘Ади»{228}, не вышел из их страны и Ма‘н ибн За'ида{229}, известный своими добротой и великодушием, о котором поэт сказал:Говорят, что Ма‘н не платит десятину со своего имущества, но как может платить десятину тот, кто раздал все.
Что было, то прошло, и ты найдешь в его доме лишь память о богатствах и щедрости (хозяина).
Приходя к нему, ты видишь, что он радуется так, словно ты одаряешь его, а не от него получаешь.
Он море, с какой бы стороны ты на него ни взглянул, глубины вод его — добро, а берег — благодеяние.
Если он идет по вади{230}, оплакивают его холмы, если проходит среди людей, оплакивают его вдовы.
Он привык держать ладонь раскрытой, и даже если бы захотел сжать руку, пальцы не повиновались бы ему.
И если б на его ладони оставалась лишь его душа, он пожертвовал бы ею. Побойся же Аллаха просящий у него.
Раздел одиннадцатый О ДОХОДАХ ГОРОДА ПАРИЖА И ОБ УМЕЛОМ ВЕДЕНИИ ДЕЛ
Знай, что любовь к прибыли в крови у этих людей, только к ней они и стремятся, и на ней сосредоточены все их помыслы. Усердие и деятельность восхваляются, а лень и медлительность порицаются. Слова «лень» и «нерадение» употребляются в их языке как бранные, а трудолюбие равно свойственно как великому, так и презренному, даже если труд изнурителен или вредит здоровью. Словно они следуют словам поэта, сказавшего:Любовь к спокойной жизни ослабляет решимость человека стремиться к высотам и искушает его ленью.
И если он поддался ей, то избрал себе либо могилу в земле, либо мир в небесах, удалился от людей
И предоставил занять высоты отважившимся на них взобраться, а сам удовольствовался надеждой на них.
Настоящий человек единственно тот, кто не полагается ни на кого в мире{233}.
Гордость лишь в том, чтобы дарить и отдавать, в накопительстве нет ни гордости, ни славы.
Алчному не будет отпущено больше, даже если бы он оседлал бури в погоне за выгодой.
У короля-тирана и притеснителя нет ни проводника, ни заступника.
Подданные тирана как поле после битвы, справедливый король — залог плодородия.
Богатство — фундамент постройки, но еще дороже правильный совет.
Раздел двенадцатый О РЕЛИГИИ ЖИТЕЛЕЙ ПАРИЖА
Мы уже видели, в аш-Шарте, что государственная религия — христианство католического толка. После последней смуты{235} это положение было отменено. «Папа», король Рима, признается ими главным христианином и главой их религиозной общины, поскольку католицизм — религия Французского государства, и ее исповедует бо́льшая часть населения. Но в Париже есть и христианская община, именуемая протестантской, а также другие общины. В Париже много принятых в подданство иудеев, но нет ни одного подданного-мусульманина. Мы уже упоминали, что французы в сущности лишь называются христианами и считаются обладателями Писания{236}, они не придерживаются ни запретов, ни требований своей религии. В дни поста во всех домах Парижа продолжают есть мясо. Исключение составляют дома некоторых священнослужителей и дворец прежнего французского короля. Остальные парижане смеются над этим и никогда не постятся. Они говорят, что все религиозные обряды, смысл которых не известен, ересь и предрассудки. Священников в этой стране почитают лишь в церквях и только те, которые туда ходят. К ним не питают никакого интереса, словно они враги просвещения и знаний. Говорят, что в большинстве франкских королевств отношение к религии такое же, как в Париже. Месье де Саси, ознакомившись со сказанным выше, написал следующее: «Ваше мнение о том, что французы совершенно не религиозны и лишь называются христианами, спорно. Да, многие французы, особенно из числа жителей Парижа, являются христианами лишь номинально, они не верят в догматы своей религии и не отправляют христианских обрядов. Они занимаются своими делами, следуя лишь собственным желаниям, и мирские заботы отвлекают их от мыслей о будущей жизни. В земной жизни их интересует лишь обогащение любыми путями, и когда приходит смерть, они умирают, как животные. Но есть среди них и такие, кто сохранил верность религии своих отцов, верит в Господа, в Судный день и творит добрые дела. Это множество людей, мужчин и женщин, простолюдинов и знати и даже лиц, известных своими заслугами в науке и литературе. Они разнятся по степени своей благочестивости и набожности. Одни ведут себя, как большинство людей и не отказываются от удовольствий жизни, посещают «спектакли» и «балы», участвуют в собраниях, где поют песни. Другие же ведут аскетический образ жизни, избегая всяких соблазнов. Таких меньшинство. Если вы посетите наши церкви в дни больших праздников, то убедитесь в справедливости моих слов». Эти слова принадлежат человеку религиозному, каковых мало, и мнение которых не стоит принимать в расчет. В стране французов и в других католических странах существует ужасный обычай, не разрешающий священнослужителям, независимо от их сана, жениться. Безбрачие ведет к распространению разврата в их среде. Достоин порицания и обычай, требующий от верующих исповедоваться священникам во всех своих грехах, чтобы те отпускали их. Священник сидит в церкви на стуле, который называется исповедальный стул, и каждый желающий, чтобы ему были отпущены грехи, подходит к исповедальне, садится перед решетчатой дверью, отделяющей его от священника, признается в своих прегрешениях и просит простить его, и священник отпускает ему грехи. Здесь известно, что большинство посещающих церковь и исповедующихся — женщины и молодые люди. Это соответствует словам одного арабского поэта:Вошедший однажды в церковь найдет там газелей и детенышей антилопы.
Раздел тринадцатый О ДОСТИЖЕНИЯХ ЖИТЕЛЕЙ ПАРИЖА В НАУКАХ, ИСКУССТВАХ И РЕМЕСЛАХ. ИХ ОРГАНИЗАЦИЯ И РАЗЪЯСНЕНИЕ ВСЕГО С ЭТИМ СВЯЗАННОГО
Наблюдающему за состоянием наук, литературных искусств и ремесел в городе Париже в настоящее время очевидно, что человеческие познания распространились и достигли в нем наивысшего уровня. Никто из франкских ученых, а может быть, и из ученых древности, не сравнится с учеными Парижа. Однако наблюдательный критик может заметить: познания этих ученых во всех отраслях науки, результаты в которых достигаются опытным путем, достоверны и бесспорны. Как справедливо заметил один великий мудрец, о делах судят по их завершении, о трудах — по их результатам, об изделиях — по их долговечности. Что касается теоретических наук, то в них они обладают полнотой знания, однако некоторые их философские суждения выходят, с точки зрения других наций, за грань разумного. При этом они излагают их так ловко и подкрепляют такими доводами, что они представляются человеку верными и правильными. Как, например, в астрономии, которую они изучают и в которой сведущи более других благодаря хорошему владению инструментами, известными с давних времен и изобретенными позднее. А известно, что владение инструментами самое большое подспорье в профессиях. Однако философские науки у них начинены заблуждениями, которые противоречат всем небесным книгам, и под них подведены такие доказательства, которые человеку трудно опровергнуть. Мы еще будем подробно говорить об их выдумках и обратим на них внимание в своем месте, если будет угодно Всевышнему Аллаху. Книги философов просто напичканы этой ересью. Ко всем философским трудам приложим принцип третьего суждения в споре, упоминаемый автором «ас-Суллам»{238} применительно к занятиям логикой. И тот, кто пожелает углубиться в рассуждения французов по философским вопросам, должен твердо знать Коран и Сунну, чтобы не поддаться соблазну и не усомниться в своих убеждениях, иначе он может потерять твердую почву под ногами. Я сочинил следующий стих, сочетающий в себе хвалу и порицание этому городу:Есть ли еще города, подобные Парижу, где солнца науки не заходят,
А ночь неверия не сменяется утром, и это воистину удивительно!
Юношей он влюблялся в прекрасные мысли и уже во младенчестве срывал покровы с искусств.
Если первый шаг был ошибочным, не надейся, что последний будет победным.
Если юноше исполнилось двадцать лет и он не достиг желаемого, это стыд.
У двадцатилетних оправдание приемлемое, уместное.
Я вспоминал тебя, когда битва разливалась морем, пыль казалась ночью, а острия копий — звездами.
Я представлял, что это свадьба и мы с тобой в саду наслаждаемся его тенью.
Я вспоминал тебя, когда копья вонзались в меня и острие меча обагрялось моей кровью.
Я хотел целовать мечи, потому что они блистали блеском твоих улыбающихся уст{241}.
Я не боюсь смертельного удара, щадят меня мечущие стрелы огромные глаза.
Я не опасаюсь обоюдоострых мечей, радует меня мгновенный взгляд из-за москитной сетки.
Я не обижу газелей, заигрывающих со мной, даже если бы на меня напали лесные львы в чаще.
Вот могила того, кто был ничем, абсолютно ничем, даже не членом Академии.
Если ты хочешь насладиться изо всех книг лучшими рассказами и извлечь наибольшую пользу,
Читай альманахи, они развеют все заботы молодого человека.
Твой лучший товарищ — книга, она познакомит тебя с нетленной мудростью времен,
Она сохраняет культуру, облагораживает дикость, она твой друг и собеседник в одиночестве.
СТАТЬЯ ЧЕТВЕРТАЯ О том, сколь старательно мы изучали требуемые науки, чтобы достичь цели, поставленной Благодетелем. О распределении времени между чтением, письмом и другими занятиями. О щедрых расходах Его Превосходительства. Об обмене письмами между мною и французскими ответственными лицами относительно обучения. О прочитанных мною в Париже книгах.
Из этой статьи ты поймешь, что изучение наук дается нелегко, что ищущий в этих краях знаний, чтобы добиться исполнения желаний, не должен бояться опасностей и испытаний. Как сказал поэт:Пожелай мне достичь недосягаемых высот, облегчи постижение труднейшего и трудного в легком.
Вы хотите проникнуть в смыслы без усилий, но сотовый мед охраняют жала пчел.
Кто знает, что сотовый мед сладок, не боится боли от укусов пчел.
Опасности подвигают на благородные поступки, стремись к благородству и не щади своих сил.
А если возлюбленная пренебрегла тобой, скажи: велено мне судьбой любить любимую
Раздел первый ОБ ОРГАНИЗАЦИИ НАШИХ ЗАНЯТИЙ В ПЕРВОЕ ВРЕМЯ, ПРИ ОБУЧЕНИИ ЧТЕНИЮ, ПИСЬМУ И ПРОЧЕМУ
В обычае жителей Парижа начинать обучение человека с чтения книг с большими буквами, чтобы их вид запечатлелся в его уме. В этих книгах буквы располагаются в алфавитном порядке, затем следуют некоторые слова — имена и глаголы. Таким способом человек учится писать, запоминает слова и их произношение, чтобы его язык был с самого начала правильным. Далее в этих книгах идут простые по смыслу, понятные детям фразы. В книге, которую мы читали, нам встретились такие: «Это лошадь, у нее четыре ноги. У птиц только две ноги, но у них есть крылья, и они летают. Рыбы плавают в воде». Эти и другие доступные детскому уму фразы напоминают фразу арабских грамматиков — «Небо над нами, а земля под нами», — приводимую в качестве примера высказывания, не несущего в себе полезной информации, в отличие от высказываний другого рода, которые они характеризуют как слова, определенное сочетание которых содержит полезный смысл. Далее в этих книгах приводятся описания известных животных, особенно тех, с которыми дети любят играть, — вроде птиц, кошек и других. Затем следует небольшой текст о правилах поведения детей, об их послушании родителям. Затем текст о правилах счета. По прочтении этой книги переходят к другой, более сложной, к книге по французской грамматике, и так далее. Время обучения распределяется таким образом, что в течение одного дня человек изучает несколько различных предметов. Утром, например, он читает книгу по истории, затем у него урок рисования с учителем, после этого урок французской грамматики, потом урок географии{247}, урок с учителем правописания и так далее. Поскольку Благодетель связывал свои надежды с тем, что мы как можно быстрее завершим свое обучение и вернемся на родину, мы начали учиться еще в Марселе, до приезда в Париж, и выучили алфавит за тридцать дней. В Париже мы поселились все в одном доме и начали учиться чтению. Занятия были организованы так, что утром мы читали в течение двух часов книгу по истории, затем, после завтрака, учились писать и говорить по-французски. После полудня урок рисования, потом урок французской грамматики. И каждую неделю по три урока арифметики и геометрии. На первых порах у нас было ежедневно по два урока правописания, потом по одному, а когда мы освоили правописание, учитель перестал к нам приходить. Что же касается арифметики, геометрии, истории и географии, то мы продолжали ими заниматься до тех пор, пока Аллах не сподобил нас вернуться. Мы прожили все в одном доме немногим менее года и вместе занимались французским языком и другими упомянутыми науками, однако не извлекли из этого большой пользы, разве что изучили французскую грамматику Потом нас распределили по разным школам, по двое, по трое или по одному в школу, вместе с детьми французов либо в дом к частному преподавателю за определенную плату, включавшую расходы на питание, жилье, обучение и хозяйственные заботы, как-то стирка и прочее. Владелец школы или хозяин дома брал в год примерно десять кошельков{248}, и мы не испытывали недостатка ни в еде, ни в питье. Поскольку климат в этой стране очень холодный, каждый из нас получал ежегодно по триста пиастров на дрова для отопления. Кроме этих огромных расходов, нам также покупались за счет казны рубашки, панталоны и все необходимые вещи, как-то: книги, бумага, чернила, перья, карандаши для рисования и прочее. Следует еще вспомнить о плате врачам и аптекарям за лечение заболевших среди нас. Врачи в Париже, притом что их чрезвычайно много, берут за визит к состоятельному больному внушительную сумму, размеры которой зависят от известности и репутации врача. Чем больше визитов, тем значительней сумма, в том случае, если врач не получает установленную ежегодную плату, о чем мы говорили в главе о приверженности французов к медицине и их заботе о здоровье. Самый дешевый врач берет за каждый визит, продолжающийся примерно полчаса, три франка. Средний врач берет за визит пять франков. А известный врач — пятьдесят франков. И сколько раз в день он приходит, настолько возрастает плата. Но с неимущих иногда не берут ничего. Мы же считаемся здесь состоятельными и даже богатыми, поскольку носим странную, в их глазах, одежду и присланы сюда Благодетелем. Ответственный за наше обучение, надзиравший за нами, часто напоминал нам обо всех этих огромных расходах, побуждая нас к усердию. Ты увидишь это в письмах, которые он написал мне после общего экзамена.Раздел второй ОБ УСТАНОВЛЕННОМ ПОРЯДКЕ НАШЕГО ВХОДА И ВЫХОДА
Во время нашего совместного пребывания в доме, где жили эфенди, мы не выходили из него ни ночью ни днем, кроме как в воскресенье, праздничный день у франков, по предъявляемому баввабу письменному разрешению от ответственного, назначенного Благодетелем надзирать за нами. После распределения нас по школам, именуемым «ал-пансионат», мы выходили из них в свободные дни: это воскресный день целиком, четверг после уроков и дни праздников у французов. Некоторые из нас выходили каждый вечер после ужина, если у них не было после него урока. Приведем здесь «Свод правил»{249}, которые выработали эфенди после нашего устройства в пансионы. Вот его текст: «Это порядок, которому должны следовать все эфенди в пансионах. Статья первая. Воскресенье — день разрешенный для выхода, они должны выходить из пансионов в девять часов и первым делом являться в центральный дом и предъявлять разрешение от их преподавателя дежурному эфенди, чтобы он отметил час их прихода. После чего они идут в места, предназначенные для их прогулок, при условии, что прогулки будут совершаться втроем или вчетвером. Затем они возвращаются в пансионы, летом — в девять часов, зимой — в восемь. Этот порядок должен строго соблюдаться. Если кто-то вернется в пансион раньше и поужинает там, то это заслуживает похвалы. Недопустимо, чтобы кто-то бродил по улицам вечером. По возвращении в пансион каждый предъявляет упомянутое разрешение преподавателю. Статья вторая. Нарушивший вышеуказанные правила лишается права выхода их пансиона на неделю или на две, в зависимости от случая. Статья третья. Никакие жалобы на преподавателя не выслушиваются и не принимаются, если они не изложены письменно. Принимаются лишь жалобы по поводу обучения или связанные с причинением ущерба жалующемуся. Но прежде чем писать жалобу, он должен уведомить об этом своего преподавателя, а потом уже подать ее дежурному эфенди. Статья четвертая. Все эфенди в конце каждого месяца держат экзамен для проверки знаний, полученных ими в течение этого месяца. Их также спрашивают о книгах и принадлежностях, в которых они нуждаются, и в конце каждого месяца пишется точный отчет об их успехах и поведении. Об этом следует постоянно помнить, чтобы оправдать ожидания господина Благодетеля. Статья пятая. Те, кому потребуются книги или принадлежности в течение месяца, обращаются с письменной просьбой к преподавателю, который передает ее месье Жомару. Если последний сочтет нужным, он выдает им требуемое, уведомив предварительно дежурного эфенди. Если кто-то покупает нужное ему без разрешения, он обязан оплачивать стоимость из своего кармана. Статья шестая. После упомянутого в статье четвертой экзамена эфенди, заслуживший своими успехами поощрение, получает книги, принадлежности и деньги. Статья седьмая. Находясь в свободное время на улице, никто не должен вести себя неподобающим образом. Это самое главное требование, и нарушать его строго запрещается. Статья восьмая. Все эфенди, проживающие в пансионах, приходят в центральный дом не чаще одного раза в пятнадцать дней, в воскресенье. Статья девятая. В те воскресенья, когда эфенди не являются в центральный дом, они выходят с детьми французов либо с преподавателями в места отдыха, на прогулки или для осмотра того, что необходимо увидеть. То же самое по четвергам и в праздничные дни: если у них нет работы, которую они должны выполнить, то они идут с упомянутыми лицами в упомянутые места. Статья десятая. Они соблюдают правила пансиона так же точно и неукоснительно, как дети французов, во всем за исключением того, что касается религии. Статья одиннадцатая. Нарушивший настоящий распорядок несет наказание, соответствующее его проступку. Если же он выказывает неповиновение, его запирают со всей строгостью. Если кто-то упорствует в недостойном поведении, переходит границы дозволенного и его преподаватель письменно свидетельствует о нарушениях им порядка и неповиновении, то, в соответствии с предписаниями господина Благодетеля, мы совещаемся с друзьями нашего Благодетеля в этом городе и немедленно отсылаем провинившегося и упорствующего в своих винах в Египет безо всяких колебаний и сомнений. Статья двенадцатая. Все эфенди, проживающие в пансионах, должны следовать этим правилам. Если в пансионах два стола — один для преподавателей, другой для учащихся, то наши эфенди едят за одним столом со своими преподавателями. Статья тринадцатая. Для всех без исключения упомянутых эфенди обязательно соблюдение настоящих правил. Поэтому мы дали их копию каждому. Статья четырнадцатая. Все вышеизложенные статьи — результат наших размышлений и плод наших умов и умов достойных людей, попечению которых поручил нас наш Эфенди. На этом основании каждому вменяется в обязанность подчиняться им неукоснительно, чтобы заслужить милость нашего Эфенди Благодетеля. Тот же, кто не подчиняется и нарушает правила, подвергается наказанию, предусмотренному законом нашего Эфенди Благодетеля, да хранит его Аллах».Раздел третий О ПООЩРЕНИИ БЛАГОДЕТЕЛЕМ НАШИХ ЗАНЯТИЙ И УСЕРДИЯ
Со времени нашего отъезда из Египта Благодетель взял за правило каждые несколько месяцев присылать нам фирман, которым поощрял наши старания в изучении наук и профессий. Некоторые из этих фирманов, в частности тот, текст которого мы приведем ниже, принадлежат к роду, именуемому у Османов «Оживление сердец». Другие же написаны на основании наших писем к нему и тех сведений о нас, верных или нет, которые сообщали ему некоторые люди, как, например, фирман, полученный нами перед возвращением в Каир. Приведем здесь фирман первого рода, то есть «Оживление сердец», хотя в нем и содержатся некоторые порицания, чтобы ты знал, как Благодетель, да хранит его Аллах, побуждал нас учиться. Вот его перевод: «Достойнейшие из достойных благородные эфенди, находящиеся в Париже для изучения наук и искусств, да возрастут их достоинства. Да будет вам известно, что мы получили ваши известия за месяц и отчет о результатах ваших занятий за три месяца. Этот отчет написан туманно, из него нельзя понять, чему вы научились за это время. Мы так ничего и не уразумели. Вы живете в городе Париже, источнике наук и искусств, но сделали за эти три месяца мало, из чего мы заключили, что вы не проявляете рвения в учебе, и это нас сильно огорчило. О эфенди, мы на вас так надеялись! За истекшее время каждый из вас был обязан прислать нам плоды своей работы и свидетельства своего умения. Если вы не смените свою бездеятельность на усердную работу, старания и рвение и вернетесь в Египет, прочитав несколько книг и полагая, что вы освоили науки и искусства, то вы поймете, как вы ошибались. У нас, слава и благодарение Аллаху, работают и получили известность ваши овладевшие знаниями товарищи. Как же вы сможете превзойти их в науках и искусствах, если вернетесь с таким багажом? Человек обязан предвидеть последствия своих дел. Разумный не должен упускать случая, и тогда он пожнет плоды своих трудов. Вы же, напротив, пренебрегли благоприятной возможностью и вели себя глупо, не задумались о тех трудностях и мучениях, которыми обернется это для вас. Вы не приложили усилий, чтобы приобрести наши расположение и внимание и тем самым выделиться среди себе подобных. Если вы хотите добиться нашей благосклонности, то ни один из вас не должен терять ни минуты для овладения науками и искусствами. И каждый должен ежемесячно сообщать, с чего он начал и чем кончил за этот месяц, а также свои отметки по геометрии, арифметике и рисованию и что осталось еще ему изучить в этих науках. Каждый должен сообщать, что он изучил за прошедший месяц по сравнению с предыдущим месяцем. А если ваши старания и усердие были недостаточны, то объяснить нам, в чем причина — в вашей собственной нерадивости или в каких-то помехах, естественных или случайных. Короче говоря, вы должны писать все, как оно есть на самом деле, чтобы мы поняли, что с вами. Это наше требование, прочитайте его все вместе и поймите, чего мы от вас хотим. Писано в Диване Египта, на нашем заседании в Александрии с благословения Всевышнего. По получении нашего приказа, действуйте в соответствии с предписанным в нем, избегайте и бойтесь нарушать его. Пятого раби‘ ал-аввал 1245 года хиджры».После получения этого письма мы стали ежемесячно отчитываться обо всем, что прочли и изучили за истекший месяц. Под отчетом преподаватели ставили свои подписи, и мы посылали его Благодетелю. Когда некоторые из нас не исполняли предписанное, месье Жомар писал всем нам письма: прилежным рекомендовал и впредь быть таковыми, а нерадивых порицал. Вот перевод его письма, адресованного мне: «Париж, 15 июня 1830 г. (25 мухаррама 1246 года хиджры). Нашему другу, дорогому шейху Рифа‘а. Вам известен приказ, полученный от Благодетеля касательно полных ежемесячных отчетов о ваших занятиях. Продолжайте исполнять его так же прилежно, как вы это делали до сих пор. Отправляйте бумаги тридцатого числа каждого месяца месье мухрадару-эфенди и просите его прислать незаполненные листы, чтобы заполнить их. Известно, что написание ежемесячного отчета требует не более получаса, в нем следует указать лишь количество проведенных занятий и название предметов. И пусть директор вашей школы ставит свою подпись под вашей. Я хорошо осведомлен о вашем усердии и мне известна плодотворность ваших занятий. Прошу вас и далее столь же прилежно выполнять возложенные на вас обязанности. Примите заверения в моем к вам расположении. Жомар, член дивана Института».
Раздел четвертый О МОЕЙ ПЕРЕПИСКЕ С НЕКОТОРЫМИ ИЗВЕСТНЫМИ ФРАНЦУЗСКИМИ УЧЕНЫМИ ПОМИМО МЕСЬЕ ЖОМАРА
Среди тех, кто писал мне несколько раз, месье де Саси. Я приведу здесь некоторые его письма из написанных по-арабски и по-французски. Вот копия одного из писем: «От смиренного перед лицом милосердия его Господа, хвала Ему и возвеличение, дорогому и уважаемому брату шейху ар-Рафи‘ Рифа‘а ат-Тахтави, да хранит его Аллах, Великий и Славный, от всякой напасти и зла и да пошлет ему здоровье, счастье и благополучие. И далее. Я возвращаю вам с вашим слугой прочитанную мною часть вашей ценной книги, в которой вы описываете ваше пребывание в Париже. Вместе с нею вы получите мои комментарии к сказанному вами в разделе о спряжении глаголов во французском языке. Если вы поразмыслите над ними, то вам станет ясно, что употребляемая нами форма спряжения глагола в прошедшем времени верна. Вам следует написать книгу о грамматике французского языка, распространенного среди всех народов Европы и во всех ее королевствах, чтобы она стала руководством для жителей Египта на пути к источникам наших трудов о науках и различных ремеслах. Такая книга принесет вам в вашей стране великую славу и сохранит память о вас в грядущих веках. Будьте здоровы. Любящий вас Сильвестр де Саси».Вот копия другого письма: «Нашему дорогому шейху Рифа‘а ат-Тахтави, да сохранит его Аллах и да продлит его дни. И далее. При этом направляю вам, по вашей просьбе, свидетельство о том, что мы прочли вашу книгу с описанием вашего путешествия. Все ваши наблюдения, касающиеся нравов и обычаев французов, их политики, основ их веры и их литературы, показались нам интересными и полезными, все это нравится наблюдателю и восхищает ознакомившегося с ними. Я не возражаю, если вы покажете наше письмо месье Жомару. И если будет угодно Аллаху, вы заслужите вашим сочинением благосклонность Его Превосходительства Паши, и он отблагодарит вас так, как вы того заслуживаете. Желаю вам всего наилучшего. Любящий вас и молящийся за вас Сильвестр де Саси, Парижанин».
К этому письму он приложил записку на французском языке, с которой я должен был ознакомить месье Жомара, весьма хвалебную. Вот ее перевод: «Поскольку месье Рифаа хотел, чтобы я ознакомился с его книгой о путешествии, написанной по-арабски, я прочел это сочинение, за исключением небольшой его части. С полным основанием могу сказать, что осуществление его плана показалось мне великолепным. Его соотечественники правильно поймут из книги наши обычаи, наши религиозные, политические и научные дела. Но она содержит некоторые мусульманские предрассудки. Из этой книги можно узнать об устройстве мира, и она свидетельствует о том, что автор хороший критик и здравомыслящий человек. Однако он иногда судит о всех французах по жителям Парижа и больших городов, что, правда, неизбежно в его положении, поскольку он видел лишь Париж и еще несколько городов. В главе о науках он проявил осторожность, сообщая предварительно известные вещи, чтобы затем перейти к неизвестным, особенно в его очерке об арифметике и астрономии. Книга в большей своей части написана ясным языком, безо всякой вычурности, как и подобает писать о тех вопросах, которые он затрагивает. Он не всегда соблюдает правила арабской грамматики, что, возможно, объясняется поспешностью при написании черновика, который он исправит при переписывании. Говоря о поэзии, он цитирует слишком много арабских стихов, иногда не имеющих, как мне кажется, отношения к теме книги, но это, вероятно, понравится его соотечественникам. Говоря о предпочтительности округлой формы перед другими, он упоминает некоторые малозначительные вещи, которые следует вычеркнуть. Я пишу столь подробно об этих мелочах лишь из желания подтвердить, что прочел книгу очень внимательно. В целом, я убедился, что месье Рифаа хорошо использовал время своего пребывания в Париже, он приобрел здесь большие познания и усвоил их настолько прочно, что вполне может быть полезным в своей стране. Я охотно подтвердил ему это и питаю к нему большое уважение и искреннюю дружбу. Барон Сильвестр де Саси. Париж, февраль 1831 г. (19 ша‘бана 1246 года хиджры)».
Вот перевод письма, написанного мне им же перед моим отъездом из города Парижа: «Я приветствую месье Рифаа и был бы счастлив, если бы он пришел ко мне в следующий понедельник в три часа и доставил бы мне тем самым удовольствие провести с ним несколько приятных мгновений. Я был бы также чрезвычайно рад, если бы он сообщил мне свои новости по прибытии в Каир. Если нам не удастся повидаться, я желаю ему счастливого пути и всегда буду вспоминать о нем и радоваться вестям от него. С сердечным расположением и душевной симпатией. Барон Сильвестр де Саси».
Вот копия письма месье Коссена де Персеваля{250}, преподавателя арабского разговорного языка, называемого обычно народным, в Султанской библиотеке Парижа. Я просил его высказать свое мнение о моем описании путешествия, и он ответил мне следующим письмом: «Любезный, дорогой и многоуважаемый, красноречивый в слове и в письме господин шейх Рифа‘а, да хранит его Аллах. Аминь. Приветствую вас и выражаю вам свое уважение. Вчера я получил ваше письмо и спешу выполнить вашу просьбу. Прилагаю к сему пакет, содержащий наше мнение о книге с описанием вашего путешествия, с которой вы любезно нас ознакомили. Мы высказали то, что действительно думаем, и прокомментировали то, что сочли достоинствами книги. Что касается недостатков, то мы таковых не обнаружили. Поскольку вы намерены уехать в конце этого месяца, то выражаем надежду на ваше к нам расположение и на то, что после благополучного возвращения в вашу страну вы не вычеркните нас из памяти и не преминете присылать нам вести о вашем здоровье. Надеемся также, что, если ваша книга будет напечатана, вы пришлете нам экземпляр, мы за это будем вам очень признательны и благодарны. Да хранит вас Великий Аллах. Привет вам. Любящий вас Коссен де Персеваль, 24 февраля 1831 г.»
К письму было приложено его свидетельство о том, что он прочел эту книгу и высказал свое мнение о ней. Вот копия перевода этого свидетельства, написанного им по-французски для месье Жомара: «Я внимательно прочел сочинение шейха Рифаа под названием «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа» и увидел, что оно представляет собой небольшое повествование о поездке египтян, направленных в Париж вазиром Египта хаджи Мухаммедом Али-пашой. В нем описывается город Париж, содержатся краткие заметки обо всех отраслях науки, которые было предписано изучать этим студентам. Я нахожу, что это сочинение достойно высокой похвалы и принесет великую пользу соотечественникам сочинителя. Он предлагает им точное описание искусств Франции, ее обычаев, нравов ее жителей и политики французского государства. Увидев, что его родина стоит ниже европейских стран в области гуманитарных наук и полезных искусств, он выразил свое сожаление по этому поводу и вознамерился своей книгой пробудить народы ислама, заронить в них желание овладеть полезными знаниями, стремление познакомиться с европейской цивилизацией, продвинуться в жизненно важных ремеслах. Рассказанное им о султанских учреждениях, учебных заведениях и прочем имеет своей целью внушить жителям его страны, что все это должно служить им примером для подражания. Его замечания свидетельствуют в большинстве своем о здравомыслии, отсутствии предвзятости и нетерпимости. Стиль книги простой, то есть лишен вычурности, и вместе с тем приятный. Когда рукопись попала в мои руки, часть, касающаяся наук иискусств, была еще не дописана. Я видел лишь заметки о математике, астрономии, геометрии и физической географии. Несмотря на свою краткость, эти заметки удовлетворительны. Я надеюсь, что автор допишет оставшиеся части в той же манере. Если все эти заметки будут собраны в книге, то получится самостоятельная книга о науках, могущая служить ключом к другим наукам и полезная для народов, говорящих по-арабски. Если книга будет завершена на том же уровне, она станет свидетельством высокого ума и широты познаний ее автора. Коссен де Персеваль».
Сравнив это письмо с предшествующим, ты увидишь, что месье де Саси и месье Коссен едины во мнении о достоинствах этой книги, о простоте ее слога, то есть отсутствии в ней вычурности, и о ее полезности для жителей Египта. Месье де Саси нашел в ней три изъяна: первый — включение в нее некоторых вопросов, отражающих, как он считает, исламские заблуждения; второй — распространение на всю Францию того, что свойственно Парижу и другим городам; третий — упоминание нами некоторых малозначительных вещей при обосновании превосходства округлой формы над другими формами. Месье Коссен не вдается, как месье де Саси, в вопрос о заблуждениях. Когда я заговорил с ним на эту тему, он ответил, что не видит в этом вреда, поскольку я писал, исходя из своих убеждений, а если бы я следовал тому, что говорят европейцы, и согласился бы с их взглядами, из скромности или по другой причине, то это было бы просто лицемерие. Что же касается сказанного им — и месье де Саси — относительно простоты стиля книги, то имелось в виду, что в построении фраз автор не пытался следовать путем красноречия. Французские ученые противопоставляют простой стиль красноречивому стилю. Приведем здесь и послание от человека, с которым у меня сложились прочные дружеские отношения. Я познакомился с ним в библиотеке, куда пришел почитать «газетат», то есть ежедневные новости. Этот человек — мухасибги{251} Министерства финансов. Брат его — ма'мур{252} одного из «департаментов», то есть французских провинций. Он принадлежит к известному роду «Саладинийа», происходящему от «Саладина», то есть Салах ад-Дина. Они считают себя потомками султана Салах ад-Дина ал-Аййуби, утверждая, что когда он сражался с франками, то, возможно, у него была наложница-француженка, которая понесла от него, а потом уехала в свою страну. Имя же сохранилось у ее детей и потомков до сих пор! После знакомства с этим человеком я познакомился и с его родственниками и во все время пребывания в Париже поддерживал с ними дружеские отношения. Когда я уезжал, он находился у своего брата-ма'мура в провинции Тарн, в городе Алби. Он прислал мне письмо, перевод которого я привожу с некоторыми незначительными пропусками: «Наш дорогой господин шейх Рифа‘а, я вручил одолженную вами вещь сыну шейха ма'муриййи для передачи вам. Ожидайте его вскоре после получения этого письма. Брат просил меня поблагодарить вас за то доброе дело, которое вы сделали, одолжив ему эту вещь, и поздравить вас с достижением желаемого. Правда ли, что в скором времени вы покинете нас, чтобы увидеть вашу дорогую родину? Там вы встретитесь с родными и любимыми и, Бог даст, найдете их в добром здравии. Я слышал, что вы уезжаете в самое ближайшее время, так что вряд ли я встречу вас в Париже. Но если бы выехали чуть раньше, то мы могли бы встретиться в Марселе, и я попрощался бы с вами в последнем из французских городов, который вы посетите на вашем пути. А если бы ваш отъезд немного задержался, то мы распрощались бы в Париже, где впервые и встретились. Не знаю, суждено ли нам свидеться вновь, но жизнь полна превратностей, особенно жизнь европейцев, и я не исключаю такой возможности. Так или иначе, не сомневайтесь, что вы оставили во Франции друга, который помнит о вас, сопереживает вам во всем хорошем и дурном, что может с вами случиться, и будет крайне рад узнать, что в вашей стране вас оценили по достоинству и по заслугам. Хотелось бы мне знать, с каким мнением о французах вы возвращаетесь в свою страну! Вы видели эту нацию в момент, который должен стать чрезвычайной датой ее истории. Думаю, в вашей стране вам часто будут задавать вопросы об этом великом восстании и о победе французов, требовавших свободы. Если удастся договориться об отсрочке вашего отъезда на несколько дней, то надеюсь увидеть вас в Париже. Если же нет, прошу вас не уезжать, не попрощавшись со мной письмом. Искренне любящий вас Жюль Саладен».
Вот перевод еще одного письма, из которого можно понять, насколько французы заинтересованы в приобретении любопытных книг и как они поощряют деятельность сочинителей и переводчиков: «Господину шейху Рифа‘а. Месье Деппинг{253} поручил мне узнать у вас о вашем переводе небольшого научного труда о нравах и обычаях наций, поскольку он является его автором. Если ваш перевод будет опубликован в Египте, может ли автор оригинала подписаться на несколько экземпляров книги? Просим вас также сообщить нам, до какого места вы дошли в переводе первого тома «Географии» Мальт-Брюна{254}. В настоящее время находится в печати второе, исправленное и дополненное, издание этого тома. Вам небезынтересно будет знать, что издание будет завершено в течение текущего месяца. Свидетельствую вам мое почтение Ваш искренний друг Рено{255}. Султанская библиотека, Париж».
Раздел пятый О КНИГАХ, ПРОЧИТАННЫХ МНОЮ В ГОРОДЕ ПАРИЖЕ, О ПОРЯДКЕ СДАЧИ ЭКЗАМЕНОВ, О ТОМ, ЧТО ПИСАЛ МНЕ МЕСЬЕ ЖОМАР, И О ПУБЛИКАЦИИ В НАУЧНОМ ЖУРНАЛЕ ОТЧЕТА О ПОСЛЕДНЕМ ЭКЗАМЕНЕ. Я ПЕРЕЧИСЛЯЮ ЗДЕСЬ ВСЕ ПРОЧИТАННОЕ МНОЮ, ХОТЯ ПРИ ЭТОМ НЕИЗБЕЖНЫ ПОВТОРЕНИЯ
Изучение основ грамматики французского языка
Мы покинули карантин 27 шавваля 1241 года хиджры{256}. Уже в Марселе, несколько дней спустя после прибытия, мы приступили к изучению алфавита и чтению. Примерно за сорок дней мы освоили написание и произношение всех французских букв. В Париж мы приехали в месяце мухарраме{257} и снова принялись изучать алфавит. Это продолжалось около месяца. После чего все начали читать грамматику Шарля Франсуа Ломонда. Преподаватель, когда это было необходимо, добавлял и тексты из другой грамматики. После того как я покинул дом, где жили эфенди, я читал с месье Шевалье еще одну грамматику, а с месье Ломонри — две грамматики. И в доме эфенди, и в доме преподавателя я занимался грамматическим и логическим анализом, то есть разбором текстов с точки зрения правил грамматики и правил логики, писал диктанты, изложения и учился читать. Это продолжалось три года.Историческая наука
В доме эфенди мы все вместе начали читать книгу «Жизнеописания философов Греции» и прочли ее до конца. Затем принялись за краткое изложение всеобщей истории, которое включало в себя жизнеописания древних египтян, иракцев, сирийцев, греков, персов, римлян и индийцев. Эта книга содержала также краткий очерк мифологии, то есть наук греков-язычников и их легенд. Затем я прочел с месье Шевалье книгу «Занимательная история», собрание рассказов, историй и анекдотов. После этого книги «Нравы, обычаи и правила поведения народов», «История и причины возвышения и падения империи римских цезарей»{258}, «Путешествие юного Анахарсиса в Грецию»{259}, книгу Сегюра по общей истории{260}, «Жизнь Наполеона», научный труд о хронологии и генеалогии, книгу «Панорама мира», то есть «Зеркало мира», и описания путешествий, одного — по Османской империи, другого — в Алжир.Арифметика и геометрия
Арифметику я изучал по книге Безу, а геометрию — по четырем первым разделам книги Лежандра.География
Я прочел с месье Шевалье учебник географии, включающий разделы исторической, физической, математической и политической географии. Затем прочел статью о физической географии в географическом словаре. Учебник я перечел еще раз с другим преподавателем, а с месье Шевалье прочитал большие отрывки из «Географии» Мальт-Брюна и статью по астрономии, которую он написал для обучения своей дочери. Самостоятельно я прочел много сочинений по этому предмету.Искусство перевода
Во время пребывания в Париже я перевел двенадцать книг и отрывков, список которых приводится в конце этой книги. То есть у меня двенадцать переведенных текстов либо целых книг, либо небольших выдержек.Книги по различным отраслям знания
Я прочел с господами Шевалье и Ломонри книгу по французской логике и несколько отрывков из книги Пор-Рояля{261}, в том числе отрывок о категориях, а также еще одну книгу о логике Кондильяка, в которой он изменяет «Логику» Аристотеля. С месье Шевалье я прочел небольшую книгу о минералах{262} и перевел ее. Прочел много литературных книг, в том числе сборник Ноэля{263}, отрывки из диванов Вольтера, Расина и Руссо, у последнего, в частности, его «Персидские письма»{264}, в них он говорит о разнице нравов франков и персов, которые служат для него мерилом нравов Запада и Востока. Самостоятельно я прочел также английские письма, сочиненные графом Честерфилдом{265} в целях воспитания и обучения своего сына, и много французских макам. Короче говоря, я познакомился со многими известными произведениями французской литературы. О естественном праве я прочел с преподавателем книгу Бурламаки{266}, перевел ее и очень хорошо понял. Это наука о понимании добра и зла на основе разума. Франки положили ее в основу своих политических суждений, которые они называют законами. Также с месье Шевалье я прочел две части книги «Дух законов» знаменитого среди французов автора Монтескье. Он сопоставляет законодательные и политические системы и оценивает их с точки зрения разумности. Его здесь называют французским Ибн Халдуном{267}, так же как Ибн Халдуна именуют Монтескье Востока или Монтескье Ислама. На эту же тему я читал книгу «Общественный договор», ее автор Руссо высказывает великие мысли. По философии я читал «Историю философов», в которой излагаются их системы, убеждения, идеи и наставления. Прочел несколько ценных мест в «Философском словаре» хаваги Вольтера и в философских книгах Кондильяка, а также — с месье Шевалье — небольшую статью о физике, но опыты ставить не пытался. По военному искусству прочел, с этим же преподавателем, книгу под названием «Операции крупных военачальников» и перевел из нее сто страниц. В газетах я читал много сообщений на политические темы, внутренние и внешние, они вызывают у меня огромный интерес. Газеты помогают и в изучении французского языка. Иногда я переводил из них научные и политические статьи, особенно во время войны Османской империи с Московским государством. Приведу здесь перевод анонимного письма одного француза, родственника парижских князей Оливье, добровольно воюющего на стороне Москвы. Письмо датировано 22 июля 1828 г.: «Знай, мой дорогой, что это была первая, с момента нашего прибытия в расположение московских войск, стычка с мусульманами. То, что мне довелось увидеть, поразило меня в высшей степени. Все это трудно передать словами. Если бы я был таким бывалым солдатом, как ты, участником египетского похода, сражения при Абукире и осады города Акки, то воспринимал бы все спокойнее. Для меня же это было внове, и я испытываю большие затруднения, описывая увиденное. Представь себе, брат, мое положение: я служил в охране нашего короля, окончил школу Сен-Сир и участвовал только в андалусской кампании. Неожиданно для себя, после переходов через степи и пустыни, я оказался в Балканских горах, увидел враждебное отношение к нам их жителей, их желание освободиться от нас, препятствия, которые они чинили нашим войскам. Вообрази мое удивление и волнение, когда возле Шумлы я увидел турецкую конницу, стройными рядами несущуюся на подмогу мусульманским воинам. По сообщениям из Москвы, вам, конечно, известны подробности этого сражения, в котором участвовало много наших солдат, и то, что оно было проиграно. Я собственными глазами наблюдал страшную смерть московского полковника Барди, разорванного на куски снарядом турецкой пушки. Лишь теперь стало понятно, сколь трудна эта война и почему она так затянулась. Хотя наши солдаты храбры и стойки в бою, мусульманские воины оказывают достойное сопротивление, они и не помышляют о бегстве, и их мощь не следует недооценивать, они готовы преодолеть любые препятствия ради достижения поставленной цели. А в результате противник, во-первых, приходит в замешательство, а во-вторых, его боеспособность снижается, даже если солдаты противника — герои. Если бы ты, подобно мне, своими глазами видел, как османские всадники наводят страх на московскую пехоту самим своим видом, молниеносным натиском, звуками своих диких песен и ржанием курдских коней, ты понял бы, что война эта надолго, что пламя ее потухнет не скоро. У Османского государства мощная и прекрасно организованная конница и огромная сила. Никто не может отрицать, что их кавалеристы великолепно вышколены, а их дикие от природы лошади полностью послушны наезднику во всех обстоятельствах и помогают ему в бою. И горе солдатам первой линии, сталкивающимся с этой конницей, с могучими всадниками, силы которых умножает в битве их мусульманский и патриотический дух. Такими достоинствами явно не обладают московские солдаты. Кроме того, огромные скопления людей на войне должны быть хорошо управляемы, а в этой войне, как всем, даже казакам, известно, превосходство на стороне мусульман. Возможно, такое суждение в моих устах покажется тебе странным, тем более что я добровольно вступил в ряды московитов, чтобы сражаться вместе с ними и делить с ними славу. Но, прибыв сюда, я испытал разочарование и понял, что совершил ошибку. Оказалось, что наши враги, которых мы считали презренными и ничтожными, настоящие львы и что они даже более дисциплинированны и воспитанны, чем европейцы. Знай, брат, что мое стремление вызволить румов из-под власти османов ничуть не ослабло. Но скажу так: я не уверен, нужно ли идти войной на Стамбул ради их спасения? Не достаточно ли тех жертв, которые мы понесли при взятии Браилы? Стоит ли и дальше проливать нашу кровь? Недавно мы взяли в плен одного османского офицера, очень красивого и тяжело раненного юношу. Наши солдаты не стали его убивать, как других, пожалев за красоту и ранения. Я заговорил с ним по-итальянски, он понял меня и ответил на мои вопросы. Сказал, что его отцу восемьдесят лет, и у него два брата на службе Хусейна-паши, что он не сомневается в победе Османского государства и уверен, что турки возьмут Москву! В Шумле находится около двухсот тысяч аскеров, и каждый день прибывают новые пополнения. Султан, бесспорно, великий герой. Сейчас я сворачиваю свое письмо, чтобы поставить ногу в стремя. Аскеры противника ведут бой с нашими авангардными частями, и я слышу пение турок и глухой шум русских голосов. Страшная это война, если говорить правду».Раздел шестой ЭКЗАМЕНЫ, КОТОРЫМ МЕНЯ ПОДВЕРГЛИ В ПАРИЖЕ, В ЧАСТНОСТИ ПОСЛЕДНИЙ ЭКЗАМЕН ПЕРЕД ВОЗВРАЩЕНИЕМ В ЕГИПЕТ
Знай, что в науках французы обычно не довольствуются знанием способностей человека и его усердия или похвальными отзывами преподавателя об ученике. Им требуются ясные и ощутимые доказательства, убеждающие присутствующих на экзамене в силе экзаменуемого и в его превосходстве над другими. Для этого и устраиваются публичные экзамены, на которых присутствуют официальные и неофициальные лица, как правило, по приглашению, вроде приглашения на торжество. Проводятся и частные экзамены, когда преподаватель раз в неделю или раз в месяц проверяет успехи своих учеников и уведомляет о результатах их отцов. В пансионах соблюдался именно такой порядок. А раз в год нам устраивали публичный экзамен в присутствии именитых французов. Первый экзамен мы сдавали по французскому языку. У них принято отличившимся на экзамене вручать подарки. После первого публичного экзамена месье Жомар прислал мне книгу «Путешествие юного Анахарсиса в Грецию» — семь прекрасно переплетенных томов с золотым обрезом. Он сопроводил подарок письмом, перевод которого я привожу: «1 августа 1827 г. Вы заслужили подарок за успехи, достигнутые во французском языке, и за результаты последнего экзамена. Я имею право поздравить себя, посылая вам этот подарок от имени господ инспекторов. Он свидетельствует о том, что вы преуспели в науках. Благодетель будет, несомненно, обрадован, получив от меня известие, что ваше усердие и достигнутые результаты оправдывают его огромные затраты на ваше воспитание и обучение. Примите мой дружеский привет». Слова «последний экзамен» означают здесь самый недавний по времени. Подарок за экзамен можно сравнить с наградой, вручаемой, к примеру, поэтам. После второго публичного экзамена он прислал мне в подарок книгу «Полезный собеседник для прилежного ученика. Сборник отрывков из поэзии и прозы», сочинение месье де Саси{268}, сопроводив подарок письмом, перевод которого я привожу: «Париж, 15 марта 1828 г. Вы заслужили подарок за успехи во французской грамматике, продемонстрированные на последнем публичном экзамене, и мне очень приятно послать вам эту книгу в знак моего удовлетворения и поощрения ваших усилий. Я посылаю Его Превосходительству Благодетелю результаты вашего экзамена, подтверждающие ваше усердие и старания, и не сомневаюсь в том, что он будет доволен вашей работой и тем, что вы оправдываете его внимание к вам и его заботу о вашем воспитании и обучении. Примите мой привет». За эти два экзамена я получил подарки. Что же касается последнего экзамена перед моим возвращением в Египет, то на него месье Жомар пригласил нескольких известных лиц, в том числе московского вазира образования{269} в качестве председателя комиссии. Перед этой комиссией стояла задача оценить способности моей скромной персоны в переводе, которым я занимался во время моего пребывания во Франции. Отчет об экзамене французы опубликовали в научном журнале. Вот его перевод: «Советом были прочитаны следующие переводы с французского на арабский язык, сделанные учащимся Рифаа ат-Тахтави: 1. История Александра Великого (отрывок из «Истории древних»). 2. Книга о минералах. 3. Календарь на 1244 год хиджры, составленный месье Жомаром для Египта и Сирии и содержащий научные и экономические сведения. 4. Энциклопедия нравов и обычаев народов. 5. Введение в физическую географию под редакцией месье Гумбольдта. 6. Фрагмент из книги Мальт-Брюна о географии. 7. Три главы из книги Лежандра по геометрии. 8. Статья по астрономии. 9. Отрывок из книги «Операции крупных военачальников». 10. Основы естественного права у французов. 11. Брошюра о мифологии. 12. Брошюра о медицине. Была также прочитана рукопись описания его поездки. Затем ему было предложено несколько сочинений, напечатанных в Булакской типографии{270}, и он быстро перевел отрывки из них. После чего читал французские тексты, маленькие и большие, из египетской «Газетт», также печатаемой в Булакской типографии. После чего с ним был обсужден его перевод из книги «Операции крупных военачальников». Один из присутствующих держал перед собой французский текст, а шейх — арабский перевод, который он бегло переводил вслух на французский, и два текста сличались. Он успешно выдержал этот экзамен, дав точный перевод французского оригинала и не исказив его смысла. Но, очевидно, специфика арабского языка вынудила его, без ущерба для смысла, заменять одни метафоры другими. Например, уподобление военной науки богатому руднику, из которого добывают ценные металлы, он заменил следующим: военная наука это необъятное море, из которого извлекают жемчуг! На экзамене ему были сделаны замечания по поводу того, что иногда его перевод не полностью соответствует оригиналу, местами он повторяется, переводит одну фразу несколькими или одно слово целым предложением. Но при этом не допускает ошибок, всегда сохраняя верность смыслу оригинала. Теперь шейх хорошо понимает, что при переводе научных книг нельзя перефразировать текст, а следует искать, а в случае необходимости изобретать, подходящие по смыслу выражения. Он был проэкзаменован еще по одной книге, прочитав предисловие к «Универсальному словарю физической географии», переведенное им на арабский язык. Поскольку он переводил его, еще не достигнув нынешнего уровня знания французского языка, этот перевод оказался слабее перевода упомянутой выше книги. В нем не переданы все смысловые оттенки французского текста, хотя общий смысл не искажен и стиль перевода вполне приемлем. Члены комиссии согласились во мнении, что упомянутый ученик способен принести пользу своему государству, переводя книги, необходимые для распространения знаний, в которых очень нуждается цивилизованная страна. Без сомнения, некоторые из этих книг должны быть иллюстрированы. Присутствовавший на экзамене соотечественник шейха Ахмад-эфенди ал-‘Аттар изучает литографию. Он представил членам комиссии несколько образцов выгравированных им на камне рисунков и надписей на арабском и французском языках. Это графические, без теней, изображения животных, зданий и других объектов. Дело в том, что он приехал во Францию уже в возрасте и не смог выучиться правильно рисовать. Но он вполне способен овладеть мастерством литографии, теоретически и практически, и копировать готовые образцы. Может делать это самостоятельно или же открыть мастерскую. Один из образцов его работы был положен на стол месье Жомара». Месье Жомар написал мне поздравительное письмо по случаю успешного завершения моего обучения и возвращения в Египет, но оно затерялось. А было бы уместно привести его здесь. Приводимое же письмо месье Шевалье это своего рода «иджаза»{271}, свидетельство: «Военное министерство. Нижеподписавшийся Шевалье, бывший учащийся Политехнической школы, военный инженер, уполномоченный месье Жомаром и господами инспекторами руководить обучением месье шейха Рифаа, свидетельствую, что в течение трех с половиной лет, которые упомянутый ученик провел у меня, я имел все основания быть довольным и его учебой, и его разумным и осмотрительным поведением, и его добрым, мягким характером. На первом году обучения он занимался со мной французским языком и космографией. Затем географией, историей, арифметикой и другими науками. Не обладая способностями, необходимыми для успешного овладения рисованием, он занимался им лишь раз в неделю, только следуя указаниям Благодетеля. Зато с необыкновенным увлечением занимался переводами, его излюбленным делом. Об этом говорится в моих ежемесячных отчетах, особенно в первых журналах, переданных мною месье Жомару. По этим отчетам и журналам можно судить об ученике. Следует отметить, что рвение в работе побуждало месье шейха Рифаа долго засиживаться по ночам, вследствие чего его левый глаз ослабел до такой степени, что он был вынужден обратиться к врачу, которой запретил ему читать ночью. Но он не соблюдал запрет, опасаясь отстать в учебе. А когда понял, что для успешного продвижения в науках лучше всего приобрести необходимые книги, помимо тех, которые выдавались правительством, и взять еще одного преподавателя, он потратил огромную часть получаемых им на содержание средств на покупку книг и на преподавателя, с которым занимался больше года. Преподаватель давал ему уроки в часы, свободные от занятий со мной. Я счел себя обязанным накануне его отъезда выдать ему это свидетельство, удостоверяющее подлинное положение вещей, и добавить от себя лично заверения в моем полном уважении и дружеском расположении к нему. М. Шевалье, 28 февраля 1831 г.»СТАТЬЯ ПЯТАЯ Об имевшей место в Париже смуте и об отречении короля перед нашим возвращением в Египет. Мы упоминаем об этих событиях, поскольку французы считают их одним из самых важных и самых славных периодов своей истории
Раздел первый ПРЕДИСЛОВИЕ, ПОМОГАЮЩЕЕ ПОНЯТЬ, ПОЧЕМУ ФРАНЦУЗЫ ВЫШЛИ ИЗ ПОВИНОВЕНИЯ СВОЕМУ КОРОЛЮ
Знай, что эта нация разделились в своих взглядах на две основные группы: роялистов и либералов. Роялисты это сторонники короля, утверждающие, что вся власть должна находиться в руках верховного правителя и подданные ни в чем не должны ему противоречить. Другие же склоняются к свободе и говорят, что нужно лишь соблюдать законы, а король является исполнителем сказанного в законе, то есть своего рода инструментом закона. Ясно, что две точки зрения противоречат одна другой. Поэтому между жителями Франции не было согласия, так как их взгляды не совпадали. Большинство роялистов составляет духовенство и его последователи, а большинство либералов — философы, ученые, мудрецы и преобладающая часть подданных. Первая группа пытается помочь королю, вторая хочет ослабить его и поддерживает народ. Во второй группе много таких, кто считает, что вся власть должна принадлежать народу, а король вообще не нужен. Но поскольку народ не может одновременно управлять и быть управляемым, он должен избрать тех, кому он доверит управление. Главные будут называться машаих (сенаторы), остальные — джумхур (публика). Это напоминает Египет в эпоху правления «хумамитов»{272}, когда Верхний Египет был откупной республикой (джумхуриййа илтизамиййа){273}. Из сказанного понятно, что некоторые французы хотят иметь абсолютную монархию, другие — монархию, ограниченную законами, а третьи — республику. Французы уже восставали в 1790 г. Тогда они осудили своего короля и его жену на смерть и провозгласили республику. Они изгнали султанскую семью Бурбонов из Парижа, объявив ее членов врагами. Смута не утихала до 1810 г. Потом Бонапарт, именуемый Наполеоном, захватил власть и присвоил себе титул султана султанов{274}. Когда он начал беспрестанно вести войны и завоевывать королевства, его сила и мощь стали вызывать страх, и франкские короли сговорились изгнать его из страны и сделали это несмотря на любовь к нему французов. Вопреки желанию французской нации они вернули Бурбонов. Первым из них королем стал Луи Восемнадцатый. Ради того чтобы привлечь к себе людей и укрепить свою власть, он провозгласил закон, регулирующий отношения между ним и французами, предварительно посоветовавшись с ними и заручившись их согласием. Он обязался следовать этому закону и не нарушать его. Перевод этого закона — аш-Шарта — мы привели в разделе о французской политике. Как известно, слово благородного человека обязательнее, нежели долг кредитору. Этот закон был обязателен дня самого короля и для его преемников, внести в него изменения можно было лишь с общего согласия короля, дивана пэров и дивана представителей подданных, то есть двух диванов и короля. Говорят, что король взял на себя это обязательство против воли своих родственников и приближенных, которые хотели абсолютной власти над подданными. Они якобы организовали против него заговор, который возглавил его брат Шарль Десятый. Король раскрыл заговор и пресек его. Говорят, что когда король состарился, Шарль Десятый хотел восстановить абсолютное правление, но это ему не удалось. А после смерти брата Шарль пошел на хитрость, он скрыл свои намерения и разрешил всем свободно выражать свое мнение в газетах без предварительной проверки публикуемого. Народ поверил ему на слово и решил, что он не нарушит обещания. Все подданные были очень рады тому, что он правит, опираясь на законы. Но кончилось дело тем, что он перестал считаться с законами и с правами французов. Планы его стали ясны уже тогда, когда он поставил во главе правительства Полиньяка, известного своими взглядами и решимостью сосредоточить всю власть в руках короля. Этого Полиньяка считают незаконным сыном этого короля, якобы его мать состояла в связи с королем и родила от него. Он известен своим произволом и жестокостью. Как гласит пословица, несправедливости, совершаемые слугами, обращаются против их господина. И сказано в хадисе: «На всякого, кто обнажает меч насилия, есть другой, победоносный меч, и да убоится он его». Как сказал поэт:Тот, кто справедлив к людям и не требует от них справедливости в награду, эмир.
Тот, кто отвечает справедливостью на справедливость, становится равным другому.
Тот, кто требует справедливости, а сам несправедлив, низкий, презренный человек.
Он не знал, чем обернутся для него слова и к чему приведет его судьба.
Он говорил что ему взбредет на ум и не задумывался о последствиях.
Такова опасная сила слов и дружбы со злодеями и глупцами.
Унизит тебя глупец, сколь бы ни возвышал, навредит, утверждая, что помогал.
Раздел второй О ПРОИСШЕДШИХ ИЗМЕНЕНИЯХ И ВЫЗВАННЫХ ИМИ ВОЛНЕНИЯХ
Из приведенных выше законов о правах французов следует, что любому человеку во Франции не возбраняется высказывать свое мнение и публиковать его при условии, что оно не противоречит сказанному в законе. В 1830 г. король неожиданно издал несколько указов, в том числе указ, запрещающий людям публиковать свои мнения в печати, особенно в ежедневных газетах, без предварительного ознакомления с ними представителя государства, который и решает, что будет опубликовано. Король был не в праве издавать такой указ, не согласовав его с законом, а закон принимается лишь с общего согласия короля, членов дивана пэров и членов дивана представителей. Другим указом король изменил порядок работы коллегии выборщиков, то есть тех, кто выбирает представителей провинций, направляемых в Париж, и открыл заседание дивана до собрания коллегии, тогда как должен был открыть его лишь после ее собрания, как делал это раньше. Все это шло вразрез с законами. Издав эти указы, король, сознавая, что совершил правонарушения, назначил на военные посты нескольких военачальников, известных своей враждебностью к свободе — заветной цели французского народа. Указы застали народ врасплох, он был явно к ним не готов. Сразу же по опубликовании указов многие опытные политики стали пророчить большие волнения в городе, последствия которых непредсказуемы. Как сказал поэт:Я вижу среди пепла горящие угли, они грозят пожаром.
Огонь разгорается от щепок, а война начинается со слов.
Будь мягким и добрым, терпимым и снисходительным к провинившемуся,
Иначе можешь сказать не то, чего от тебя ждут, и тут же напустятся на тебя невежды.
У людей обычаи, к которым они привыкли, у них законы, которые они соблюдают, и заповеди.
И тот, кто не хочет жить с ними по их обычаю, неприятен им и ненавистен.
Если увидишь ученого неимущим, не удивляйся его бедности,
Истинно сказал Пророк: ум человека зачтется ему.
Если бы тучи проливались умом, он не орошал бы вместе с пальмами и тракагант{278},
Если бы тучи проливались умом, он напоил бы возвышенности и обошел стороной низины.
Раздел третий КАК ВЕЛ СЕБЯ КОРОЛЬ В ЭТО ВРЕМЯ. КАК ОН СОГЛАСИЛСЯ НА ПРИМИРЕНИЕ, КОГДА УЖЕ БЫЛО ПОЗДНО. ЕГО ОТРЕЧЕНИЕ В ПОЛЬЗУ СЫНА
Знай, что король издал свои указы, находясь в Сен-Клу, возле Парижа. Смута вспыхнула в Париже, когда его там не было. Жители города отправили ему требование сменить вазиров и отменить указы, то есть восстановить прежний порядок. Король не согласился. К нему послали нескольких представителей, чтобы его смягчить и уговорить, но все было бесполезно, как плач на останках жилья!{279} Ему сказали, что подданные отвергают его указы и что это может иметь самые серьезные последствия. Он ответил, что его решения не подлежат отмене и изменению. Когда же он убедился, что может из-за своей непримиримости лишиться трона, то сам предложил им мир. Ему ответили, что время уже упущено и мира быть не может, что он не подумал о последствиях, а не думающему о последствиях, достаются бедствия, что если бы он был дальновиднее, то с ним бы этого не случилось. 30 июля члены палаты представителей провинций договорились послать к дюку д’Орлеан, родственнику короля по боковой линии, чтобы просить его взять на себя правление государством до тех пор, пока не будет достигнуто согласие относительно того, кому должна принадлежать власть в королевстве. Дюка не было в Париже, но получив это послание, он немедленно, 31 июля, прибыл в Париж и остановился в Доме города. Он выразил свое удовлетворение действиями членов дивана и произнес большую речь о причинах, побудивших его принять их предложение. Вот, вкратце, ее содержание: «Я чрезвычайно озабочен положением, которое создалось в Париже в результате нарушения законов или их неверного истолкования. Я откликнулся на ваш призыв и явился сюда, чтобы спасти страну от краха. Я должен, как и вы, носить трехцветную эмблему, которую частенько носил в юности». И заключил такими словами: «С этого момента аш-Шарта становится реальностью». Этим он хотел сказать, что будет действовать в соответствии с законами королевства и неукоснительно их соблюдать. Эта фраза стала уфранцузов поговоркой. На французском языке она звучит очень торжественно. После этого Шарль Десятый решил, что он может избежать утраты власти, отказавшись от трона в пользу своего сына.Он хотел бы, чтобы благословенные дни вернулись, но прошедшее редко возвращается.
Судьба порой возносит вверх, порой обрекает на унижение{280}.
Раздел четвертый НА ЧЕМ СОШЛИСЬ ЧЛЕНЫ КОНСУЛЬТАТИВНОГО СОВЕТА, И КАК СМУТА ЗАКОНЧИЛАСЬ ВОЗВЕДЕНИЕМ НА ПРЕСТОЛ ДЮКА ОРЛЕАНСКОГО
Знай, что на заседаниях консультативного дивана обсуждалось будущее Франции. Как мы уже упоминали, французы не были едины в своих взглядах. Расхождения были столь велики, что члены дивана даже сидели в разных местах: справа — роялисты, слева — либералы, в центре — сторонники вазиров, и каждый излагал свою точку зрения, не прислушиваясь к мнению оппозиции, потому что главное было иметь большинство голосов. Такое положение существует и по сей день, революция ничего не изменила. Присутствие делилось на две партии: сторонников монархии и сторонников республики. Среди первых одни хотели видеть на троне дюка де Бордо, внука прежнего короля, другие — сына Наполеона Бонапарта, третьи — дюка Орлеанского, замещавшего короля. Семейство д’Орлеан было вторым, обладавшим правом наследования престола после пресечения первой, старшей, ветви — Бурбонов. На улицах Парижа, на стенах домов, появилось воззвание следующего содержания: «Как показал опыт, республика не годится для Франции. Возведение на престол дюка де Бордо отдаст французов во власть Бурбонов, и они вновь окажутся в том же положении, из которого только что вырвались. Что же до сына Наполеона, то он воспитан священниками, врагами свободы. Поэтому поддерживайте дюка Орлеанского». Консультативный совет выработал и принял несколько статей: «Статья первая. Престол пуст и фактически и с точки зрения прав на него. Необходимо решить вопрос о том, кто его займет. Статья вторая. В интересах французов убрать из Хартии, свода законов королевства, выражения, ущемляющие достоинство подданных, и некоторые неуместные статьи и заменить их другими, соответствующими нынешнему положению. После чего консультативный диван представителей провинций должен, учитывая общие интересы всех французов, немедленно обратиться к Его Высочеству дюку Луи Филиппу Орлеанскому, исполняющему обязанности главы королевства с просьбой стать королем. Его власть должна быть наследственной и передаваться его детям мужского пола по старшинству, то есть если король умирает, ему наследует старший сын и так далее. Дюк должен дать свое согласие и подтвердить, что принимает условия, выработанные консультативным диваном. И он должен носить титул не короля Франции, а короля французов». Тут есть разница: титул короля французов ближе душам людей, поскольку они сделали его королем, тогда как титул «король Франции» означает, что пока существует земля Франции, он является ее господином и королем, и никто из жителей страны не может этого оспорить. По этой причине прежние короли именовались королями Франции, и каждый в своих указах использовал формулу: «Я, такой-то, Божией милостью король Франции и Наварры, приветствую всех читающих настоящие указы. Мы предписали и предписываем следующее…» Смысл титула «король Франции» понятен. Что же до титула «король Наварры», то он чисто условный, почетный. Дело в том, что прежние короли Франции правили королевством Наварра, которое затем отошло к Испании и стало ее частью, а титул остался за королем Франции. Король французов использует другую формулу: «Я, такой-то, король французов, приветствую всех присутствующих и прибывающих. Мы предписали и предписываем…» Разница между первым и вторым в том, что первый заявляет себя королем Франции и Наварры по милости Всевышнего, а второй называет себя королем французов и воздерживается от упоминания о милости Господа в угоду французам, которые говорят, что он король французов по воле нации, доверившей ему власть. Тем самым они отрицают, что Всевышний особо отметил его семью, а подданные не имеют к этому никакого отношения. Из этого ясно, что в слова «милостью Божией» они вкладывают смысл «по праву рождения и происхождения». А титул «король Франции» означает «владеющий землей и правящий ею». Но если бы это было у нас, то оба выражения были бы равнозначны! Ибо быть королем по выбору подданных не противоречит тому, чтобы быть королем по воле Всевышнего Аллаха, по его снисхождению и милости. Для нас, например, нет разницы между «королем персов» и «королем земли персов»! После завершения консультаций члены консультативного дивана отправили к дюку Орлеанскому нескольких посланцев, и их глава зачитал ему решение, к которому пришел диван. Он тотчас же ответил: «Я с волнением выслушал решение консультативного дивана относительно избрания меня королем. Я уверен, что ваше мнение выражает мнение всех подданных. Мне представляется также, что изменения, внесенные вами в законы, соответствуют тем принципам, которых я всегда придерживался в моей политической жизни. Но я чрезвычайно взволнован, поскольку не могу забыть все, что мне пришлось претерпеть в прошлом, и что даже заставило меня принять решение никогда не помышлять о королевской власти. Я намеревался отойти от дел и жить спокойно среди своих детей. Но моя забота о процветании страны взяла верх, я убедился, что необходимость требует отдать ей предпочтение перед спокойной жизнью». После этого был назначен день коронации в диване посланцев провинций. Когда этот день наступил, дюк Орлеанский прибыл в назначенный час с огромным кортежем, но без королевской гвардии и без придворных, которые обычно являлись украшением кортежей королей при всех их выходах. Каждый его шаг собравшийся по сторонам кортежа народ встречал возгласами: «Да хранит Бог дюка Орлеанского! Боже, храни короля!» Войдя в диван, он поднялся на возвышение, где стоит трон, и трижды приветствовал собрание. Затем сел на скамью перед троном, справа и слева от него сели его старший и второй по старшинству сыновья, а позади встали четыре маршала. Маршал — это высший военный чин во Французском государстве, к нему всегда добавляется слово «Франция». Говорят: маршал Франции (марешаль де Франс, во-французском, де — частица, указывающая на принадлежность определяемого к определяющему, как у нас буква «лам» в идафе{281}. У французов тоже есть идафа). Затем дюк Орлеанский пригласил членов дивана пэров и дивана посланников провинций сесть и предложил председателю дивана зачитать решение членов двух диванов об избрании короля. Когда же председатель закончил чтение, упомянутый дюк сказал: «Господа, я внимательно выслушал решение двух диванов, взвесил его, глубоко обдумал и заявляю: я без оговорок и комментариев принимаю все ваши условия и данный мне вами титул короля французов, и я готов принести клятву верности своим обязательствам». Король встал с непокрытой головой, поднял правую руку и твердым, звучным голосом произнес следующую клятву: «Клянусь Всевышним, я буду хранить верность записанным в Хартии законам королевства со всеми внесенными в них изменениями, буду править только в соответствии с законами и на основе законов, буду соблюдать записанные в законах права каждого и буду действовать исключительно в интересах французского народа, ради его счастья и славы». Затем он взошел на королевский трон и продолжил свою речь: «Господа, я только что принес великую клятву и отдаю себе отчет в тех обязательствах, которые она на меня налагает, в их важности и серьезности. Я уверен, что я их выполню. Я принес эту клятву добровольно. Я был намерен никогда не занимать трон, на который только что призвал меня французский народ. Но свобода Франции была ущемлена, общественное спокойствие оказалось под угрозой, нарушение законов королевства привело к беспорядкам. Необходимо было восстановить действие законов. Это входило в обязанности дивана пэров и дивана посланцев провинций. И вы это сделали. Изменения, которые мы внесли в Хартию, гарантируют безопасность в будущем, и я надеюсь, что Франция обретет внутреннее спокойствие и уважение за ее пределами, что мир в Европе упрочится». По окончании его речи раздались возгласы: «Боже, храни короля Луи Филиппа Первого». Затем король попрощался с собранием и вышел, на ходу пожимая руки членам дивана и другим присутствующим. Сел на лошадь и поехал, также пожимая руки людям, стоявшим по обе стороны улицы. Многих он даже обнимал. Жители города и национальная гвардия горячо приветствовали его кортеж. Вечером Париж осветился яркой иллюминацией. Провозглашение его королем состоялось 7 августа 1830 г.Раздел пятый ЧТО ПРОИЗОШЛО С ВАЗИРАМИ, КОТОРЫЕ ПОСТАВИЛИ СВОИ ПОДПИСИ ПОД КОРОЛЕВСКИМИ УКАЗАМИ, СТАВШИМИ ПРИЧИНОЙ СМЕЩЕНИЯ ПРЕЖНЕГО КОРОЛЯ, ПОСКОЛЬКУ ОН НАРУШАЛ ЗАКОНЫ, НЕ ДУМАЯ О ПОСЛЕДСТВИЯХ, И ЖАЖДАЛ ТОГО, ЧЕГО НЕ МОГ ПОЛУЧИТЬ. КАК СКАЗАЛ ПОЭТ:
Души, сколь бы они ни разнились, жаждут завладеть тем, что им не дано
Люди поочередно становятся главными, я хотел бы быть в числе счастливчиков, но не могу.
Я взял бы на себя тяжелое бремя, ведь испытанию подвергаются подчиненные, а не начальник,
Им нести всю тяжесть, а начальник лишь ставит печать и подпись.
Одни с вершины славы в пропасть, другие с ровного места в гору,
А те, которые судят беспристрастно, решение их лучше, чем возвращение молодости!
Раздел шестой КАК ФРАНЦУЗЫ ПОСЛЕ СМУТЫ НАСМЕХАЛИСЬ НАД ШАРЛЕМ ДЕСЯТЫМ И ОБ ИХ НЕУДОВЛЕТВОРЕННОСТИ ДОСТИГНУТЫМ
Знай, что незадолго до начала этой смуты пришло известие об овладении Алжиром. Французы восприняли известие без особого восторга, хотя и выражали радость по этому поводу. Глава вазиров Полиньяк, едва узнал о случившемся, приказал устроить пальбу из праздничных пушек. Прав был сказавший: «Как часто за радостью следуют печали, так уж устроен мир». Он расхаживал по городу с гордым видом, словно желая показать всем, что именно благодаря ему и его правительству французы победили Алжир. Но прошло совсем немного времени, и французы одержали еще более великую победу над ним самим и над его королем. Так что об Алжире полностью забыли, и люди только и говорили, что о последней победе. При этом правитель Алжира покинул страну на определенных условиях и увез с собой то, что ему принадлежало, а французский король покинул свое королевство, горько сожалея о содеянном им. Таковы превратности судьбы! Точно судьба покарала его за нападение на Алжир, для которого не было других причин, кроме удовлетворения его прихоти. А если прихоть берет верх, здравомыслие бессильно! Архиепископ, услышав о взятии Алжира, поспешил, когда король пришел в церковь, возблагодарить за это Всевышнего, поздравить его с победой и сказал ему в числе прочего, что он возносит хвалу Господу за то, что христиане одержали великую победу над мусульманами. Однако война между французами и алжирцами была делом чисто политическим и связанным с торговыми конфликтами, спорами и недоразумениями, порожденными гордостью и тщеславием! Согласно мудрой пословице, была бы распря деревом, росла бы на нем одна досада! Когда вспыхнули волнения, архиепископ бежал, а французы разрушили его дом. Хозяин исчез без следа, потом снова появился и исчез вторично. На дом его снова напали, и до сих пор он стоит заброшенный и никому не нужный. Как сказал поэт:Не удивляйся, обожди, ведь в этом мире власть переходит из одних рук в другие.
Скажи злорадствующим: потерпите, вас тоже ждут беды и несчастья.
Судьба пожирает людей. Не будь из тех, кого ослепляют чины и звания.
Сколько счастливых жизней рушилось из-за ничтожного промаха.
Все меняется, и у каждого изменения своя причина.
Раздел седьмой ОТНОШЕНИЕ ФРАНКСКИХ ГОСУДАРСТВ К НИЗЛОЖЕНИЮ ПРЕЖНЕГО КОРОЛЯ И ВОЗВЕДЕНИЮ НА ТРОН НОВОГО. ИХ СОГЛАСИЕ С ЭТИМ
Не секрет, что прежняя султанская фамилия вернулась после того, как франкские государства объединились против Наполеона, изгнали его и сослали на остров Святой Елены. До этого времени члены фамилии проживали в чужих странах. Вернулись они при поддержке франкских королей и правили Францией вопреки воле большинства французов. Когда начались волнения, французы испугались, что упомянутые короли пришлют в их страну свои войска и восстановят власть этой фамилии. Чтобы не допустить этого, они призвали к власти другую фамилию — Орлеанов, но не знали, как отнесутся к этому короли. Было решено, что если короли будут недовольны и выступят против них войной, то они будут с ними воевать несмотря ни на что. И приняли необходимые меры. Упомянем же здесь об отношении франкских королей к этому вопросу. Знай, что политика и поведение короля Испании полностью согласуются с политикой прежнего короля Франции. К тому же он его родственник, так как Испанией правит та же фамилия, которая правила Францией, и она явно и тайно держит ее сторону. Такова же и позиция Португалии. Со стороны этих двух государств прежней фамилии опасаться нечего. В Италии Неаполитанское, Римское и Сардинское королевства также согласны с политикой Бурбонов, то есть прежней фамилии. В то же время их короли втайне были встревожены тем, что произошло во Франции. Что касается Московии, Австрии, Пруссии и Англии, то они заключили между собой союз, чтобы вернуть к власти Бурбонов, и случившееся их тоже немало тревожит, особенно Московию. Малые же европейские государства зависят от больших. На стороне нового французского правительства остались лишь несколько небольших областей, добивающихся свободы. Однако жители Англии высказали свое удовлетворение тем, что произошло, и поэтому их король первым признал законность власти нового короля французов. Существует обычай, требующий, чтобы при вступлении на престол нового короля другие короли признали и подтвердили его права. Чаще всего это формальность. Говорят, что наш господин Великий Султан, когда услышал об этом от посла, ответил, что ничего не предпримет, пока не увидит, как поступят франкские короли: если они заявят о признании, то признает и он. Высокая Порта редко вмешивается в дела франкских государств. Долго откладывал признание король Московии; наконец он признал, с условием, что соотношение сил между франкскими странами никак не изменится, то есть что они останутся в прежних границах и что территория Французского королевства, к примеру, не станет больше той, какой она была до смуты. Ясно, что большинство королей, признавших нового короля французов, признали его на этих же условиях и согласились с тем, что произошло, временно. Французы, разумеется, чувствовали это и не скрывали, что не доверяют заключенному миру и рассматривают его лишь как перемирие. Когда я уезжал из Франции, все ожидали объявления войны со стороны Австрии, Московии, Испании или Пруссии. Великий Аллах лучше знает, что было и что будет. Французы сейчас, как никогда, пытаются наладить отношения с англичанами. Описание нашего возвращения смотри в конце книги.СТАТЬЯ ШЕСТАЯ Заметки о некоторых науках и искусствах из числа названных в главе второй Предисловия
Раздел первый ДЕЛЕНИЕ НАУК И ИСКУССТВ У ФРАНКОВ{283}
Знай, что франки делят человеческие познания на две части: науки и искусства. Науки — это проверенные знания, подтвержденные опытным путем. Искусство — это умение создавать что-то в соответствии со специальными правилами. Науки делятся на математические и другие. Другие делятся на естественные и теологические. Математические науки — это арифметика, геометрия и алгебра. Естественные науки — естественная история, физика и химия. Естественная история включает в себя науку о растениях, науку о металлах и камнях и науку о животных. Эти три отрасли называются ступенями происхождения: ступень растений, ступень минералов, ступень животных. Теология также называется метафизикой. Искусства подразделяются на умственные (‘аклиййа) и практические (‘амалиййа). Умственные искусства очень близки к наукам, как, например, красноречие и риторика, грамматика и логика, поэзия и рисование, скульптура, музыка. Все это науки умственные потому, что они нуждаются в научных обоснованиях. Практические искусства — это ремесла. Такое деление выработано франкскими мудрецами. У нас же науки и искусства в большинстве своем одно и то же. Различие делается между искусством как самостоятельной наукой и как инструментом другой науки. Науки, которые было предписано изучать всем учащимся, — это арифметика, геометрия, география, история и рисование. Изучение их требовало знания французского языка и всего, что с ним связано. Поэтому мы должны кратко рассказать о нем.Раздел второй ДЕЛЕНИЕ ЯЗЫКОВ КАК ТАКОВЫХ И ОСОБЕННОСТИ ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА
Знай, что поскольку язык необходим для понимания слушающим смысла слов говорящего, для взаимного понимания, для выступлений и бесед, учащийся, к какой бы нации он ни принадлежал, должен начинать именно с изучения языка, чтобы он стал для него средством изучения всего прочего. Язык как таковой — это надлежащие слова, обозначающие надлежащие смыслы. Он имеет устную и письменную формы, различные у разных наций. Есть языки используемые и языки забытые. Первые — языки, на которых разговаривают в настоящее время, например, арабы, персы, турки, индийцы, французы, итальянцы, англичане, испанцы, жители Австрии, Московии. Вторые — те, носители которых исчезли, и они сохранились только в книгах, как коптский, латинский, древнегреческий. Знание этих не используемых в разговорной речи языков полезно тому, кто хочет читать книги древних. В странах франков, которые понимают пользу этих языков, есть специальные школы, где они преподаются. Каждый из языков нуждается в правилах, упорядочивающих правописание и чтение на нем. По-итальянски эти правила называются «грамматика», по французски — «граммэр», что означает построение речи, то есть упорядочение языка с помощью его ан-нахв{284}. Под ан-нахв можно понимать правила языка как такового. Именно в этом значении мы и употребляем здесь это слово: наука правильно говорить и писать на языке, которым пользуешься. Под «говорить» подразумевается доводить до слушающего смысл произносимого в полном и законченном виде. Устная речь состоит из слов, которые подразделяются арабскими филологами на три категории: имя, глагол и частица. Имя может быть собственным как Зайд, подразумеваемым как он или неопределенным как это. Глагол может стоять в прошедшем времени как бил, в настояще-будущем как (по)бьет или в повелительной форме как бей. Частица может относиться к одной из двух других категорий имени как из или уже или соединять их как разве или но. Мы приводим здесь это подразделение только затем, чтобы сравнить его с французским. У французов местоимение и указательное местоимение считаются самостоятельными категориями и не входят в категорию имени. Фактически французы подразделяют слова на десять самостоятельных категорий, каждая из которых имеет свое назначение: имя, местоимение, определенный артикль, прилагательное, причастие действительного залога, причастие страдательного залога, глагол, наречие, которое они называют модулятором глагола, предлоги, союзы, междометия и тому подобное. О местоимении они говорят, что оно замещает собой имя. Определенный артикль у них таков же, как у нас, но он согласуется с родом, мужским или женским, и числом, единственным или множественным, имени существительного, перед которым он ставится. Назначение прилагательного у них — определять какое-либо качество, к примеру хороший или красивый. Причастия действительного или страдательного залога — это, к примеру, как бьющий и побитый. Наречие у них соответствует обстоятельственному слову в арабском языке. У предлогов и наречий то же назначение, что и в арабском. Если по-французски человек скажет: я пришел перед Зайдом или после него, то перед и после — предлоги, а если скажет: Зайд пришел раньше, то раньше — наречие. Соединительные предлоги они определяют как частицы, связывающие два слова или два предложения, как, к примеру, и в предложении: пришли Зайд и Амр, или что в предложении: я надеюсь, что проживу долго. К этой же категории относятся слова значит и следовательно в таком предложении: ты умен, значит, (или следовательно) способен учиться. Междометия известны. Такое деление обусловлено правилами их языка. Мнение некоторых, что слова подразделяются на три категории во всех языках и что такое деление разумно, поскольку оно основано на том, приобрело ли слово самостоятельное значение или нет, кажется недостаточно убедительным, поскольку признак приобретения или не приобретения словом самостоятельного значения связывается с временем{285}. Каждый человек выражает свои мысли либо устно, либо письменно. Устное выражение мыслей называется речью (‘ибара) и произношением (мантик), письменное — стилем (нафс), текстом (мистара), письмом (калам). Человек может писать более красноречиво, нежели он говорит. Бывает, что человек говоря заикается, а пишет легко и свободно. Если он красноречив и употребляет выражения оригинальные, но приятные, то стиль его высок. Если он точно и правильно выражает свои мысли, то это соответствует требованиям. А если произносимое им коробит слух, то, значит, речь его неправильна и плоха. Речь бывает излишне многословной либо слишком краткой, либо отвечающей всем правилам. Писатель выражает свои мысли либо в стихах, либо в прозе. Кроме того он может использовать или разговорный язык, так называемый дариджа (обиходный), или язык, соответствующий правилам. Правила прозы в принципе должны соблюдаться и в устной и в письменной речи, проза, за исключением саджа, не требует ни размера, ни рифмы. Это язык наук, исторических сочинений, деловых документов, переписки, выступлений и тому подобного. Арабский язык настолько широк, что многие научные книги написаны по-арабски стихами. Французы же никогда не пишут научные сочинения в стихах. В стихах человек выражает то, что желает выразить, с помощью размера и рифмы. Помимо этого поэзия требует изящества выражений и сильного побуждения со стороны поэта. Меня восхищает игра слов у поэта, сказавшего:Поэты слагают стихи каждый на свой лад: из множества камешков и из камней драгоценных.
Если хочешь создать перл поэзии, бери лишь истинные ценности.
О сочиняющий безграмотные стихи и возлагающий на меня обязанность их совершенствовать,
Если бы все люди стали моими помощниками, я и то не смог бы усовершенствовать твои бредни.
Сказали, ты оставил поэзию, сказал, я был вынужден, врата поводов и побуждений закрылись,
Опустела земля, нет щедрых, на дары которых можно надеяться, нет прекрасных, которых можно любить.
Положение поэзии для вас не тайна, она, увы, не имеет сбыта, спрос на нее прошел.
Молитесь за упокой поэтов, они живыми погибают от нужды.
Слагая стихи, отдавай предпочтение арабскому, это язык владеющих совершенством.
Поэзия персов опьяняет нас, как бокал вина, поэзия турок украшена воображением{286}.
Глаза, обведенные черным, убили меня и не воскресили,
Похитили мое сердце, и я недвижим, а ведь они принадлежат слабейшему из созданий Аллаха.
На войне мы вступаем в поединок с героями и убиваем их, а в мирное время нас убивают взгляды молодых красавиц.
Не боевые стрелы губят наши души, а стрелы, вылетающие из-под бровей“.
Дуновения ветерка ранят его щеки, прикосновение шелка обагряет кровью его пальцы, —
Я прошу у него прощения за мою пролитую им кровь, говорю, вынудил пролить, измучив его“».
Мы считаем юных девушек одной из напастей нашего времени, самая убийственная из напастей — их глаза.
Мы жалуемся им на превратности судьбы, но сильнее превратностей их ожерелья и браслеты{291}.
Соединяй утреннее питье с вечерним и не упускай случая порадоваться ни на рассвете, ни после захода солнца.
Возьми в жены дочь винной лавки{294}, пусть будет калымом мой разум, а свидетелями — все собутыльники.
Ты найдешь в ней девственницу, украшающую свою шею не жемчужными ожерельями, а звездами небес.
Откажись от курительной трубки и пей небольшими глотками под танец ветвей и пение голубей.
Пей из рук виночерпия, чьи темные губы, взор и молодость напоминают золотистое вино.
На щеках его розы, шипы которых оберегают их от царапин взглядов и намеков.
Нет, клянусь тонкой веткой, которая радует взгляд, одевшись новой листвой,
Я не перестал любоваться красавицами, чьи волосы черны как ночь, а щеки подобны вечерней заре.
Их глаза не дают мне уснуть, мне позволены лишь слезы и бессонница.
Покраснело вино оттого, что стыдится слез, опьянивших зрачки.
То, что принимали за пузырьки на стенках бокала, оказалось каплями пота.
Если бы ее волосы, распустившись, не вступились за влюбленного, она перестала бы любить и исчезла бы томность глаз.
Но волосы так заступались за меня, что упали до самых ее ног.
Она извлекла из ножен меч-взгляд, а потом распустила тяжелые длинные волосы.
И если (нежный) стан жалуется на их длину, неудивительно, что изможденный (любовным недугом) жалуется на длинные ночи.
Спросила: эй, ты, когда же в путь? Сказал я: если не завтра, как собирались, то послезавтра.
И она пролила дождь жемчужин из нарциссов, напоив розу, и прикусила (плоды) ююбы градинами.
С чистой душой я взглянул на лицо, от красоты которого меняются местами восток и запад.
Под складками покрывала песчаные холмы, пояс обвивает свежую ветку,
Под шелковой вуалью жаркое дыхание, на длинное платье льются слезы.
Она явилась в кругу сверстниц, проклиная расставание, и среди красавиц не было ей равной.
По гладкой щеке катятся слезы, а слезы из глаз — лекарство для влюбленного.
Она положила руку на сердце, боясь, что сердце вырвется из груди.
А когда они перешли мостик, остановились за ним, как стадо газелей, с которым не сравнится никакое стадо.
Она прикусила жемчужинами зубов серебро запястья, превосходящего блеском золото браслета.
Она бы остановилась, если б не моя настойчивость, луки глаз прикрылись стрелами длинных ресниц.
Мое лицо бледнеет, когда глаза мои видят ее, а ее щека краснеет от смущения,
Словно моя кровь перелилась в нее.
Если ты взглянешь на ее прелести, на что бы ни упал взгляд, все благородно.
Взором глаз своих она ранит тебя так, как не ранит лезвие меча.
Она волнует тебя, как волнует каждого, имеющего глаза и увидевшего красоту ее лица.
А в сердце ее кротость, отдаляющая ее от страстновлюбленного, и взгляд ее невинен.
Лицо ее затмевает собой лунный лик, а глаза ей не нужно сурьмить.
Они упрекают меня в том, что я проливаю слезы, словно не знают о моей любви и страсти.
Я ответил им: воображение обещало мне, что она придет, разве я не должен полить ей дорогу слезами.
О ты, каждый день меняющий платье, если б ты довольствовался платьем не сменяемым!
Ты дарил свое тому, кто его пожелал, пока не надел сегодня то, что не снимается{299}.
Ты отражал любые напасти, пока не пришла напасть, отразить которую невозможно.
И ты увидел не нацеленные копья твоих людей и не острые мечи,
А Абу-л-Вахида и его многочисленное войско плачущими, а слезы — самое ужасное оружие.
Если ты вместо оружия получил плач, берегись сам стать его жертвой с мокрыми щеками.
Высокие собрания, крепости, войско без тебя как потерянные, утратив тебя, они лишились светоча, он уже не зажжется.
Те, кто замещали тебя при гостях, растерялись, а такие, как ты, никогда не теряются.
В Египте нет другого Фатика, не с кем его сравнить, он уподобился всем мертвым в могилах.
Среди живых нет ему равных и нет ему преемника среди людей.
Лишившись его, я не перестаю искать его, и весь мир не восполнит потерю.
Дивится судьба тому, как я переношу ее превратности и как тело мое выдерживает ее разрушительные удары.
Время растрачено понапрасну, о если бы жить среди другого народа из прежних народов.
Для прежних людей время было молодым, и оно их радовало, мы же пришли слишком поздно.
Забыл я о возлюбленных и о вине и отказался от распутства и страстей,
Отдался на волю Господа моего и мирно распрощался с соблазнами,
Стараясь заслужить воздаяние Всевышнего. Я долго предавался страстям,
А теперь не даю им воли, теперь я властен над собой.
Пристало ли отмеченному сединой, знаком успокоения, помышлять о любви.
Пить вино негоже теперь даже из рук луноликой.
А как погонял я коней страсти в полях наслаждений и где только ни разбивал своих палаток,
Сколько щек целовал цвета розы и сколько обнимал станов, гибких, как ветка.
Разобью бокал, нахмурившись, в знак отказа, даже если она придет улыбаясь.
Я решил покончить с запретным, а такие, как я, стойки в своей решимости.
Раздел третий ИСКУССТВО ПИСЬМА
Это искусство выражать свои мысли с помощью специальных знаков, именуемых буквами алфавита или буквами лексикона. Большинство букв алфавита совпадает во всех языках, алфавит начинается с буквы «алиф». Лишь у эфиопов эта буква стоит на тринадцатом месте. Письмо приносит большую пользу всем нациям, это душа торговли, сохранение прошлого, устроение будущего, посланец желаемого. Как гласит поговорка, переписываться — наполовину видеться. Арабы, евреи и сирийцы пишут справа налево, китайцы — сверху вниз, франки — слева направо. Как предпочтительнее писать, справа налево подобно арабам и другим упомянутым вместе с ними, или наоборот, слева направо, подобно франкам? В пользу первого говорит порядок цифр в числах, они, естественно, располагаются справа налево, единицы, составляющие части чисел, пишутся справа от десятков, как и десятки от сотен, а сотни от тысяч. Если цифры основа всего другого, то есть если они первичные элементы, в отношении которых существует согласие между всеми нациями, это значит, что нарушение такого порядка — нарушение основ. Что и требовалось доказать. Франки попытались согласовать свое письмо и чтение с порядком чтения и письма только самих чисел и подтвердили тем самым свое следование естественному порядку. Вернее будет сказать, что требованиям природы противоречит письмо сверху вниз. Говорят, что арабам письмо было известно уже во времена Аййуба{300}, мир ему. Разногласия возникли по поводу того{301}, какая из наций его изобрела. Некоторые утверждают, что сирийцы или же древние египтяне. Преобладает первое мнение. Согласно ему, от сирийцев письмо перешло к грекам, поскольку греческие буквы те же самые, что и сирийские, только стали писаться слева направо. Римляне заимствовали у жителей Греции их буквы. Красивый почерк — большое достоинство, а небрежное письмо — свидетельство невежества. Поэты много спорили о предпочтении меча или калама, а позже письма или счета. Ал-Мутанабби{302}, отдавая предпочтение мечу, сказал:Меч убедительней книги, его острие отсекает серьезное от смешного.
Блеск клинка не то, что черные буквы страниц, он не оставляет места сомнениям и недоверию.
Книги хранят смысл произнесенных слов, запись — нить, связывающая жемчужины мудрости.
Запись приводит в порядок рассыпанное и делит на части упорядоченное.
Меч же, с известными его свойствами, должен подчиняться каламу.
Раздел четвертый НАУКА РИТОРИКА (АЛ-БАЛАГА), ВКЛЮЧАЮЩАЯ В СЕБЯ НАУКУ ОБ ИНОСКАЗАТЕЛЬНОМ УПОТРЕБЛЕНИИ СЛОВ (АЛ-БАЙАН), НАУКУ О СМЫСЛАХ (АЛ-МА‘АНИ) И НАУКУ О ПОЭТИЧЕСКИХ ФИГУРАХ (АЛ-БАДИ‘)
Это наука о наилучшем выражении или о соответствии выражения требованиям обстоятельств. Ее общая цель — добиться того, чтобы человек выражал свои мысли самым правильным и красноречивым образом. Эта наука, в указанном ее понимании, существует не только в арабском, но и в любом другом из языков. Во франкских языках ее называют риторикой. Да, в арабском языке она разработана глубже и полнее, чем в других, особенно наука о поэтических фигурах — ей в арабском уделяется особое внимание, тогда как во франкских языках она развита слабо. Совершенный стиль Корана, ниспосланного людям в качестве недосягаемого идеала красоты, исключительное достояние арабского языка. Иногда считающееся красноречивым в одном языке может не восприниматься как таковое в другом или даже показаться некрасивым. Иногда же красноречивые выражения совпадают в двух или более языках. Например, если, говоря о храбром человеке, ты сравниваешь его со львом, то подобное сравнение употребляется и в других языках. Но если ты, желая сказать, что человек очень красив, называешь его солнцем или сравниваешь румянец его щек с пылающим огнем, то подобное сравнение, приветствуемое в арабском языке, абсолютно неприемлемо во французском. Это же касается упоминаний о слюне и тому подобному, как, к примеру, в стихах поэта:Друзья, если спросит Бусайна, что с ним, почему пришел в неурочное время, скажите ей, что он
Забылся, был поглощен своим страданием, тот, кто всю ночь пас звезду Суха{305}, рассеян.
Утром Бусайна затмевает восходящее солнце, оно лишается своего блеска.
У нее большие прекрасные черные глаза, такие, словно отцом ее был самец газели или матерью — антилопа.
Она внушила мне убийственную любовь, она губит меня, скольких влюбленных в нее она убила любовью.
Она ходит горделиво, покачивая бедрами, колышется, как пышная ивовая ветвь.
Сказала она, когда я спешил обогнать ее и преграждал ей дорогу, погоняя верблюдицу:
Слюна моя как выдержанное прозрачное вино, кто не умрет от сладости и чистоты ее, ослабеет.
Темно-красные губы — лекарство для каждого тяжко больного, и если ты жаждешь испить ее, попробуй{306}.
Раздел пятый ЛОГИКА
Эта наука изучает знания, предполагаемые и подтвержденные, как средства дальнейшего познания. Известно, что создателем ее был мудрец Аристо, называемый также Аристотелисом. Во французских книгах говорится, что Аристотелис усовершенствовал это искусство, Платон также развил его, а создателем был Зенон. Эта наука для ума (калб) то же самое, что нахв для языка, а ‘аруд для стихосложения и тому подобное. Эта наука имеет свои исходные и искомые. Ее исходные: понятия и суждения. Искомые: определения и силлогизмы. Понятие не есть умозаключение, в отличие от суждения. Если наше представление о человеке не опирается на утверждения и отрицания, то это понятие. Если же мы заключаем, что он, к примеру, ученый, то это суждение. Понятие делится на два вида: простое и сложное. Простое понятие — это понимание чего-либо без учета его качеств, сложное — понимание чего-то с учетом некоторых его качеств. Пример первого — это, когда ты представляешь себе человека и тебе не приходит на ум, что он двигается. Пример второго — когда ты представляешь себе человека как обладающего, в отличие от минерала, способностью двигаться. Понятие выражается отдельными словами, тогда как суждение — высказываниями. Высказывание — это суждение, к которому приходят в результате подтверждения понятия или его отрицания. Понятие, к которому прилагается подтверждение или отрицание, называется субъектом. Понятие, прилагаемое к субъекту, называется предикатом. Субъект и предикат — две части высказывания. Эти две части объединяются третьей, именуемой связкой. Например, если ты сказал: «Зайд красноречив», то Зайд — субъект, красноречив — предикат. Связка же — пропущенное слово: «Зайд он красноречив» или же «Зайд является красноречивым». Суждение может быть общим, то есть распространяться на всех индивидуумов, к примеру, когда ты говоришь: «Каждый человек — творение Великого Аллаха», или частным, когда ты говоришь: «Некоторые живые существа — люди». Каждое суждение, как общее, так и частное, имеет свою форму. Независимо от формы, оно может быть персональным или неопределенным. Пример первого: «Зайд стоит», пример второго: «Человек пишет». Оно может быть и естественным, как-то: «Несправедливость — зло». Суждение может быть простым и сложным. Простое суждение имеет один субъект и один предикат, как-то: «Благородство похвально» или «Порок отвратителен». Сложное суждение имеет несколько субъектов, или несколько предикатов, или несколько и субъектов и предикатов. Например: «Благородство и порок — противоположности», или «Благородство прекрасно и необходимо», или «Благородство и порок — несовместимые противоположности». Если сложное суждение состоит из нескольких простых суждений, то, чтобы его опровергнуть, достаточно опровергнуть одну из его частей. Определения, которые являются искомыми целями понятий и с помощью которых уточняются суждения, подразделяются на адекватные, неадекватные и вербальные. Пример адекватного определения: «Человек — мыслящее животное», неадекватного: «Человек — пишущее животное», вербального: «Человек это человеческое существо» — если предположить, что выражение «человеческое существо» более известно и понятно, чем выражение «человек». Под это подразделение можно подвести все объяснения слов, переводимых с одного языка на другой. К примеру, если допустить, что перс не знает смысла слова «Аллах», то ты вербально объясняешь ему, что «Аллах — это Хода»{308}. Все суждения и определения подразделяются на полные и недостаточные в зависимости от их состава, значения, близкого или отдаленного, частного или общего. Все это излагается в книгах о логике. Что касается силлогизма, главного объекта логики, то он сам по себе заключает в себе другое утверждение. Например, если мы скажем: «Аллах, хвала Ему и слава, непременно покарает обидчика за обиженного», то этим самым мы уже утверждаем, что Аллах, хвала Ему и слава, справедливый судья, а каждый справедливый судья карает обидчика за обиженного. И конечное умозаключение таково: «Аллах, хвала Ему и слава, карает обидчика за обиженного». Если мы приняли два первых высказывания, то мы должны принять и третье. Два первых высказывания именуются посылками, первая — меньшая, вторая — большая. Существо же силлогизма — конечное умозаключение. Силлогизм действителен, если верны его содержание и форма, и недействителен, если то или другое неверно. Под верностью содержания подразумевается верность всех составляющих его высказываний, под верностью формы — такой их порядок, который делает данный вывод необходимым. Действительный силлогизм называется доводом или доказательством. Ложный силлогизм или ложное доказательство называется софизмом. Он, хотя и похож на действительный, не является таковым, поскольку сформулированное умозаключение не вытекает из верных посылок. Во французских книгах говорится, что в основе построения действительного силлогизма и отличения его от софизма лежит различение верной и неверной посылок, а именно: имплицитное имплицитному какой-либо вещи имплицитно самой вещи; отрицающее что-либо, отрицающее что-то другое, отрицает это другое или то и другое вместе. Вот как прилагаются эти посылки к силлогизму: если тебя спрашивают, порицаем ли гнев, и ты хочешь привести доводы, подтверждающие это, ты делаешь понятие «гнев» субъектом высказывания и подбираешь для него в качестве определения понятие «порок», таким образом понятие «гнев» уже включает в себя понятие «порок», и посылкой становится «гнев это порок». Затем ты сопоставляешь «порок» и «порицание», являющееся предикатом высказывания, и находишь, что «порок» имплицирует «порицание», из чего заключаешь, что «порок порицаем». Любой силлогизм, который не может быть обоснован этой посылкой, будет софизмом. Примером может служить следующее рассуждение: Аристотель — философ, некоторые философы хороши, следовательно, Аристотель хорош. Умозаключение неверно, поскольку высказывания не предполагают необходимости именно такого вывода, то, что Аристотель — один из философов, и то, что некоторые философы хороши, не значит, что Аристотель обязательно хорош. Некоторые части силлогизма могут быть опущены как уже известные, например, в высказывании: «Благородство похвально, следует приобретать его». Силлогизм может быть категорическим и условным. Все сказанное выше касается категорических силлогизмов. Пример условного силлогизма: «Если бы солнце взошло, то наступил бы день, но солнце не взошло», из чего следует вывод, что день не наступил. Обо всем этом написано в книгах по логике. Добавим к этому, что как французы применяют к словам правила французского языка, называя это грамматическим анализом, так же они применяют и правила логики, называя это логическим анализом. Если человек хочет проанализировать предложение «Зайд благороден» с точки зрения грамматики, то он скажет, что «Зайд» — подлежащее, а «благороден» — сказуемое. Если же он анализирует это предложение логически, то скажет, что «Зайд» — субъект, а «благороден» — предикат и что это высказывание частное. Так они анализируют все фразы.Раздел шестой ДЕСЯТЬ КАТЕГОРИЙ, ПРИПИСЫВАЕМЫХ АРИСТОТЕЛЮ{309}
Известно, что Аристотель разделил сверхчувственные вещи на десять классов, именуемых категориями, отнеся субстанции к первой, а акциденции к девяти остальным. Первая категория: сущность — телесная и духовная. Вторая: количество. Оно может быть дискретным, если его части отделены одна от другой, например, число, или непрерывным, если части объединены. Может быть последовательным, как движение небесного свода, или статичным, соотносящимся с величиной или протяженностью тела в длину, ширину и глубину. Из одной длины образуются линии, из длины и ширины — поверхности, а с добавлением глубины — объемы. Третья: качество. Эту категорию Аристотель поделил на четыре вида. 1-й — привычки, то есть способности, приобретенные умом или телом вследствие повторяющихся действий, например, к науке, к добродетелям, к порокам, умение писать, рисовать, танцевать; 2-й — природные силы, как-то: сила духа и тела, разумение, воля, сила памяти и пяти чувств, выносливость в ходьбе; 3-й — ощутимые силы, как-то: твердость, мягкость, плотность, холод, тепло, цвета, звуки, запахи, вкусы; 4-й — формы и фигуры, имеющие количественные показатели, как-то: округлость, квадратность, шаровидность, кубичность. Четвертая: категория отношения, то есть соотношения между двумя вещами, например отцом и сыном, господином и слугой, королем и подданными, соотношения между могуществом и волей зависящих от него, между взглядом и объектом взгляда, любого соотношения, предполагающего сравнение, к примеру: подобный, равный, отличный, меньший, больший. Пятая: категория действия, как относящегося к самому действующему — идти, вставать, танцевать, знать, любить, так и направленного на другого — бить, убивать и так далее. Шестая: категория страдания, как-то: быть разбитым, быть на ущербе. Седьмая: категория «где», означающая ответ на вопрос о местонахождении, как-то: в Египте, в гареме, в постели{310}. Восьмая: категория «когда», ответ на вопрос, связанный со временем, например: Когда жил такой-то? Сто лет назад. Когда это произошло? Вчера. Девятая: категория положения, определяемая понятиями — сидение, стояние, нахождение перед, за, справа, слева и так далее. Десятая: категория владения, то есть наличия у человеку чего-либо, ему принадлежащего, — его одежды, украшений, оружия, то есть категория владения и принадлежности. Вот десять категорий Аристотеля, которые причислялись к скрытым вещам. Франки говорят, что знание их не приносит большой пользы и даже вредно по двум причинам{311}. Во-первых, человек думает, что они построены на основе умозаключений и доказательств, тогда как это чисто произвольные понятия{312}, которые сформулировал человек, желавший показать свое превосходство над другими. Но среди этих других есть такие, кто способен сформулировать их иначе, по-новому, как сделал это тот, который установил семь категорий и назвал их субстанциями, постигаемыми умственным путем (ал-мавадд ал-‘аклиййа). Первая: разум, или мыслящая субстанция; вторая: тело, или протяженная субстанция; третья: размер каждой из частиц субстанции; четвертая: положение субстанций относительно друг друга; пятая: форма вещей; шестая: движение; седьмая: неподвижность. Во-вторых, изучающий категории довольствуется знанием придуманных слов и думает, что знает вещи, тогда как он не знает о них ничего, имеющего действительный и ясный смысл.Раздел седьмой О НАУКЕ СЧЕТА, НАЗЫВАЕМОЙ ПО-ФРАНЦУЗСКИ АРИФМЕТИКОЙ
Знай, что арифметика — одна из чисто математических наук. Дело в том, что франкские мудрецы разделили математические науки на чисто математические и смешанные. К чисто математическим относятся: счет устный и письменный, алгебра, геометрия и тому подобное. К смешанным — механика, искусство перемещения тяжестей и тому подобное. Чисто математические науки изучают количества и вещи, способные увеличиваться и уменьшаться. Смешанные науки включают в себя некоторые элементы физики и других наук. Счет — важнейшая из математических наук. Исторические книги свидетельствуют, что основы этой науки были заложены жителями сирийского побережья, то есть финикийцами, и древними египтянами, именно эти два народа первыми научились считать числа и выстроили их в систему. Затем мудрец Пифагор из Греции поехал в Египет и там изучил эту науку. Древним было хорошо известно, что счет изобретен финикийцами. Говорят также, что они первыми использовали листы и тетради. Ясно, что прежде всего человек приспособился считать на пальцах. И по этой причине счет пошел на десятки, на десятки десятков, то есть на сотни, на десятки сотен, то есть на тысячи, и так далее. Все оттого, что пальцев десять. Но поскольку пальцев хватало лишь на то, чтобы различать десятки, потребовались другие способы и другие предметы — мелкие камешки, песчинки, зерна пшеницы и тому подобное, которые использовали для точности счета. Этот способ до сих пор в ходу у некоторых дикарей Америки и других частей света. В языках некоторых древних народов нет слов, которые обозначали бы числа выше десяти. Например, число сто двадцать семь обозначалось как семь, две десятки и десять десяток. Меньшее число древние называли перед большим, начинали с единиц, потом шли десятки, потом сотни и так далее. По словам некоторых авторов, это подтверждается книгами евреев и греков. Этот же способ используется и в арабском языке для чисел меньше ста. Но в настоящее время народы так глубоко изучили науку счета и развили ее, что достигли в ней совершенства. Науку счета определяют как такую науку, которая изучает операции с числами. Число — это совокупность единиц. Числа делятся на две категории: целые и дроби. Некоторые добавляют к ним третью — составляемую из двух первых. Ее называют целое с дробью. С этими числами производят четыре вида операций: сложение, вычитание, умножение и деление. О них написано в книгах по этому искусству. Предметом науки геометрии является измерение трех протяженностей: длины, ширины и глубины. Как сказано об этом в нашем стихотворении о науке геометрии:Ее предмет — измерение протяженностей, тайна ее — в трех измерениях:
Длины, ширины, а также глубины, объяснять которые нет нужды.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ О нашем возвращении из Парижа в Египет и о некоторых других делах
Читатель этой книги жаждет, несомненно, узнать о результатах нашего путешествия, на которое Благодетель израсходовал такие средства, каких не расходовал ни один король и о каких нет упоминаний в истории ни одной нации. Записанные в историю правления хедива{318}, они сохранятся на века как свидетельство прозорливости нашего Господина, Носителя высокой миссии, и успешного осуществления всех задуманных им дел. На подобное не хватило бы духа и у Цезаря, не достало бы сил и у Искандара Великого. Благородством его не превзойдет и подобный Наполеону, а умом и величием планов с ним не сравнится и Фридрих. А как же! Ведь посылка Благодетелем стольких эфенди в Париж завершилась полным успехом и принесла прекрасные плоды. Большинство из посланных заслужили благоволение Его Превосходительства, они спешили исполнить требуемое и работали засучив рукава. Овладев науками в этих краях, они из несмышленых младенцев превратились в многомудрых мужей. Среди них есть даже такие, кто достиг уровня франкских столпов знания и способен управлять делами государства, как, например, искусно владеющий пером, родившийся под счастливой звездой, даровитый и проницательный ‘Абди-эфенди. Есть и обучившиеся военному искусству и всем тонкостям морского дела, есть специалисты в медицине, химии, фармацевтике, в физических науках, в сельском хозяйстве и ботанике. Есть превосходный знаток искусств и ремесел, и есть такой, кто может открывать фабрики. Если бы не боязнь длиннот, я перечислил бы всех эфенди, которые благодаря своим успехам получили высокие оценки. Но я никак не могу не упомянуть особо отличившихся, хотя постараюсь быть кратким. Как не сказать, что господин Мустафа Мухтар-бей эфенди достиг уровня высоких французских чинов в военных делах и получил высокие оценки в науках, прикладных и гуманитарных (ал-мантук минха ва-л-мафхум). Он, несомненно, добился выдающихся результатов в науках управления и овладел всеми знаниями франкских стран. Да расширит Аллах через его посредство круг знаний в землях Египта и аш-Шама и да ниспошлет ему благоволение Великого Благодетеля и его сына-льва{319}, любимца армии. И ни один из овладевших знаниями не может сравниться с ним в любезности. Как сказал поэт:Обычно меч блистает своим металлом, но действует он лишь в руках героя.
Я убивал храбрецов и не давал пощады врагу, обрушиваясь яростно на его войско.
Я опустошал дворцы царей, одного за другим, изгонял их на запад и рассеивал их на востоке.
А когда звезда (моя) поднялась высоко и достигла апогея, и все люди склонили свои шеи, став моими рабами,
Метнула в меня гибель стрелу и загасила мой пламень, и вот я брошен в яму бездыханным.
Друзья, ни одна постройка под небесами не сравнится величием с двумя египетскими пирамидами.
Их боится время, тогда как все на земле боится времени.
Я провел ночь возле пирамид и не мог смежить веки от леденящего холода и разлуки с любимой.
О холоде их камней и о разлуке мои друзья говорят: Будь стоек! Не поддавайся тоске!
Я сладок для друга и горек для злобствующего, высказываю ему свое отвращение.
Когда я богат, я не кичусь богатством, я щедро жертвую тому, кто просит у меня в долг.
Порой я испытываю нужду, но нужда проходит, и я вновь богатею, а честь моя всегда со мной.
Она стыдит нас нашей малочисленностью, я сказал ей: благородных мало,
Малочисленность наша не порок, когда сосед наш в чести, а сосед многочисленных унижен.
Любовь к смерти сокращает наши сроки, а отвращение к ней удлиняет их жизни.
Мы такой народ, что не считаем убийство позором, как считают его ‘амир и салул{328}.
Если один из нас, знатный, уходит, его место занимает другой знатный, прислушивающийся к словам благородных, деятельный.
Спроси, если не знаешь, людей о нас и о них, не равны друг другу сведущий и несведущий{329}.
Если супруг ее в отъезде, она не разглашает этого и радуется его возвращению{330}.
Я привязался к ней, захмелев от вина ее юности, и в ее присутствии забывал страдания.
Любовь к ней делил со мной каждый знатный, каждый получил свою долю моей души.
Не упрекайте, что не ревную, я не привык ревновать, мой любимый тот, кто любит мою любимую».
Я горевал при отъезде Умм Ауфы, но Умм Ауфе не было до меня дела.
Вы спрашиваете меня о женщинах, а я опытный целитель любовных недугов.
Если у мужчины седая голова или мало денег, то ему не на что рассчитывать.
Они любят богатство, коли попробовали его, и цвет молодости прельщает их{336}.
Пусть душа моя сохранит свою чистоту, ведь я возвел чистоту в закон жизни.
Юноше легче отрубить себе руки, чем стать заложником благ, полученных из рук подлого.
Знает куда‘а{341}, что я удалец, привыкший сносить удары судьбы.
Слава моя доказывает бану хиндаф{342}, что каждый благородный из Йемена.
Я сын гостеприимства, я сын щедрости, я сын меча, я сын копья,
Я сын пустыни, я сын рифм, я сын седла, я сын отрогов гор.
Я высокого роста, жилище мое открыто для всех, у меня длинное копье и длинная пика,
Зоркий глаз, железная хватка, острый меч и горячее сердце.
Меч мой спешит вершить судьбы людей, словно соревнуясь со смертью,
Его острие видит тайны сердец, меня же не видно в клубах пыли.
Я сделаю его судьей над душами, а если заменит его мой язык, этого будет достаточно.
Глаз может не видеть солнечный свет, если на нем бельмо, рот может не чувствовать вкус воды, если это рот больного.
Достоинство, как солнце, видно всем, кроме не желающего видеть то, что видит и слепой{345}.
Если тебе надобен посланец, посылай мудрого и не давай ему советов.
Если однажды пришел к тебе советчик, не отворачивайся от него и не отвергай.
Если ты не можешь разобраться в деле, посоветуйся с проницательным и не советуй ему.
Не умаляй правоту правого, умаляя, ты оттолкнешь его от себя.
Никогда не заводи в собрании разговор о том, что ты плохо знаешь.
Расскажи людям знающим, ты получишь ответ достоверный.
Не осторожничай, сколько осторожных, пропало из-за своей осторожности.
Сколько есть молодцов, потерявших рассудок, которыми люди восхищаются.
А другой, ты считаешь его слабоумным, а он говорит тебе дельные вещи{346}.
Кто убережется от людских языков?! Ведь люди все толкуют вкривь и вкось.
Синее утро наступает прежде белого, проливной дождь начинается с нескольких капель.
О утром восхищавшийся тем, что я придумал, а в полдень возжелавший выступить в роли хулителя,
Разве ты не видел, как, если солнце, взошедшее утром, зайдет, нуждающийся в свете зажигает фонарь?
Не удалец тот, от кого не исходит свет для других и кто не оставляет на земле следа.
Перед тобой вышивка на бумаге работы неумелого мастера.
Не суди его строго, если встретишь огрех, ведь Аллах многое прощает.
Чадо, подобные которым рождаются лишь у достойнейших, а у достойнейших мало детей.
АЛЬБОМ
Мухаммад ‘Али. Гравюра с портрета неизвестного художника. 40-е годы XIX в.Вид каирской гавани Булак в начале XIX в. Иллюстрация из книги «Описание Египта».
Проспер Жорж Антуан Марилья (1811—1847). Улица в Каире. 1833.
Присс д’Авенн (1807—1879). Египетские танцовщицы — ‘авалим. Начало XIX в.
Музыкант, играющий на ребабе. Начало XIX в. Иллюстрация из книги «Описание Египта».
Брачный контракт Рифа‘ ат-Тахтави. 15 шавваля 1255 года хиджры (23 декабря 1839 г.)
Богатый каирец. Начало XIX в. Иллюстрация из книги «Описание Египта».
Письмо, написанное ат-Тахтави по-французски, неизвестному адресату. 40-е годы XIX в. Написано в Египте.
Ал-Харис ибн Хаммам увещевает Абу Зейда. Иллюстрация к 26-й макаме ал-Харири (предположительно Египет, 1334).
Дикие народы, живущие на краю мира. Иллюстрация к рукописи «Устройство мира и его чудеса» Ахмада Мисри (Сирия или Египет, 1563).
Ал-Васити. Спор возле деревни. Иллюстрация к 43-й макаме ал-Харири (Багдад, 1237).
Маргарита Жерар (1761—1837). Художница, пишущая портрет музыкантши. Конец XVIII в.
Приют для найденышей в Париже. Рисунок неизвестного художника. Начало XIX в.
Прибытие герцога Орлеанского в мэрию Парижа 31 июля 1830 г. Панорама Гревской площади, выполненная в 1833 г. Музей Карнавале.
Париж. Площадь Согласия. Слева обелиск Рамзеса II из Луксора, подаренный в 1831 г. Мухаммадом ‘Али Луи Филиппу.
Ангелы, записывающие дела людей. Иллюстрация к рукописи «Чудеса творения и диковины существующего» Закарийи ал-Казвини (Ирак, 1280).
ПРИЛОЖЕНИЯ
В. Н. Кирпиченко РИФА‘А АТ-ТАХТАВИ И ЕГО КНИГА «Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже»
Первое издание этой, первой, книги шейха ат-Тахтави было отпечатано в Каире в 1834 г. в первой, открывшейся там в 1821 г., Булакской типографии, или «типографии паши», как ее именовали в обиходе. В ней работали египтяне, специально посылавшиеся в 1813 г. пашой Мухаммадом ‘Али в Италию для обучения типографскому делу. В начале XIX в. в Египте многое делалось впервые: ибо осуществление амбициозной цели нового правителя страны, официально считавшегося турецким наместником, валием, а именно — превращения Египта в самостоятельное, сильное государство, требовало изучения и освоения военного, научно-технического и административного опыта европейских стран. Во многих отношениях деятельность Мухаммада ‘Али — создание вместо наемного мамлюкского войска регулярной, рекрутировавшейся из египтян армии, открытие специальных светских учебных заведений, военных, инженерных, медицинских, направление молодых людей на учебу в Европу, приглашение в Египет европейских преподавателей и специалистов — схожа с преобразовательной деятельностью Петра I в России. Вместе с тем Мухаммад ‘Али отнюдь не понуждал своих подданных брить бороды и носить европейское платье, а их жен и дочерей — танцевать на ассамблеях. И «было бы неверным представлять его в качестве убежденного «европеизатора» Египта, ломающего старые привычки, традиции и образ жизни. Суть его преобразований заключалась в попытке преодолеть военно-техническую отсталость мусульманских стран, ничего не меняя в их социальных, политических и моральных структурах» (Иванов, 70). Тем не менее, независимо от субъективных намерений паши, проводимая им политика имела и серьезные побочные следствия. Одним из важнейших стало возобновление культурного диалога между Египтом и Европой, почти заглохшего после завоевания в XVI в. турками-османами арабских стран и превращения их в провинции Османской империи. Книга ат-Тахтави — первый шаг на пути «открытия» египтянами Европы, и шаг чрезвычайно важный, поскольку свои впечатления от первого посещения европейской страны, Франции, описывает не рядовой путешественник, отправившийся в дальнюю дорогу по своим частным делам. Хотя до ат-Тахтави в Европе побывали и египтяне, причастные к делам управления страной, — в Англию искать поддержки у английского правительства ездил эмир ал-‘Алфи, соперник Мухаммада ‘Али в борьбе за власть, какое-то время учился в Париже Ибрахим-паша, сын Мухаммада ‘Али, ни тот ни другой не оставили опубликованных письменных свидетельств о своих европейских впечатлениях. На сей раз в Европу отправляется один из самых образованных людей тогдашнего Египта, недавний выпускник ал-Азхара, главного высшего учебного заведения мусульманского мира, носитель традиций арабо-мусульманской науки, к тому же человек ясного, пытливого ума и большого общественного темперамента. Молодой шейх едет в Париж в качестве посланца правителя Египта с твердым намерением извлечь из своего пребывания там как можно больше пользы для своей, ставшей, как он уверен, на путь современного развития страны и, более того, «пробудить от сна безразличия всех мусульман, арабов и неарабов». Он сознает всю важность своей миссии, дотошно изучает не только столицу Франции, быт и нравы ее жителей, но и устройство Французского государства, его политику, законы, науку, культуру. Он критически оценивает все увиденное и прочитанное, сравнивает его со «своим», египетским, мусульманским, и выступает таким образом в роли достойного, уважающего себя представителя целой цивилизации, вступающей в контакт с другой цивилизацией, превосходство которой во многих сферах он признает, но при этом тщательно «просеивает» все добытые им знания сквозь «сито» своего мусульманского образования и мировосприятия. Написанная в традиции жанра описания путешествия — рихла — и сохраняющая многие черты, присущие средневековым сочинениям этого жанра, его книга становится первым произведением новой, просветительской, литературы, открывает собой эпоху арабской нахды, подъема, возрождения арабской культуры. Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави родился в городке ат-Тахта верхнеегипетской провинции Сохаг 15 октября 1801 г., то есть в год, и даже в день, бесславного завершения военной экспедиции Наполеона Бонапарта в Египет. Вокруг этой экспедиции, от которой отсчитывается начало нового периода в истории Египта, в самом Египте до сих пор не утихают споры, особенно обострившиеся в 1997 г., когда Франция выступила с инициативой отметить в 1998 г. «фестивалем» 200-летие экспедиции Бонапарта и возобновления культурных отношений между двумя странами. Развернувшаяся в египетской прессе полемика выявила два подхода к этому вопросу со стороны участвовавших в ней представителей научной и творческой интеллигенции: одни — меньшинство — признавали культуртрегерскую роль экспедиции Наполеона Бонапарта, ссылаясь на присутствие в экспедиционном корпусе ученых-востоковедов, составивших 10-томное «Описание Египта», а также на то, что французы привезли с собой типографский станок, нашли розеттский камень, позволивший впоследствии Шампольону разгадать загадку иероглифической письменности и т. п. Некоторые даже высказывали мнение, что культурный аспект экспедиции намного значительнее ее военного аспекта, особенно с учетом огромной роли французов в Египте при Мухаммаде ‘Али. Другие — подавляющее большинство — высказывались против того, чтобы считать трехлетнее пребывание французской армии в Египте началом франко-египетского культурного сотрудничества, подчеркивая, что «Описание Египта» и открытие Шампольона обошлись египетскому народу слишком дорого (два антифранцузских восстания в Каире, жестоко подавленных оккупантами, целые кварталы города, обращенные в пепел, тысячи жертв среди мирного населения). Говорилось о том, что французская экспедиция не имела ничего общего с лозунгами Великой Французской революции и преследовала цели колониальной экспансии, о том, что привезенный с собой типографский станок с арабскими литерами французы, уходя из Египта, увезли обратно вместе с множеством сделанных ими историко-археологических находок и арабских рукописей (более 300), часть которых была попросту украдена. Все эти ценности предназначались не для просвещения египтян, а для пополнения знаний самих французов, для развития французской науки, достижения которой лишь много позже становились известны египтянам. Никаких следов своего пребывания в Египте французская армия в египетской культуре не оставила. И лозунги Французской революции, и идеи Просвещения, и сведения о научных открытиях французских ученых проникали в Египет другими путями, их не принесли французские солдаты на своих штыках. Французская экспедиция на самом деле предпринималась не для освобождения Египта из-под власти «угнетателей-мамлюков», как заявлял в своих обращениях к египтянам Наполеон Бонапарт, а в целях захвата и превращения Египта в плацдарм для скорейшего разгрома Англии, главного соперника Франции в сохранении ее торговли к востоку от Средиземноморья, о чем Бонапарт писал в 1797 г. в письме к правительству Директории. Египтяне, не только мамлюки, но и население Каира действительно оказывали вооруженное сопротивление французам, а после их ухода жестоко преследовали тех, кто с ними сотрудничал. И все же египетские тексты периода французской оккупации свидетельствуют о том, что, хотя французские солдаты не принесли на своих штыках идеи Великой Французской революции, грохот французских пушек все же разбудил египтян, изменил их самоощущение — наиболее образованная и мыслящая часть общества остро почувствовала превосходство завоевателей не только в военной, но и в культурной сфере, и это породило двойственное отношение к ним, и к европейцам вообще. Притягательность европейской культуры и колониальная политика европейских держав сформировали в арабском сознании противоречивый образ Европы как двуликого Януса, сохранившийся в силу последующего развертывания исторических событий до наших дней. Но вернемся к Рифа‘а ат-Тахтави. Он родился в родовитой, возводившей свои корни к пророку Мухаммаду, некогда благополучной, но обедневшей семье. Еще в детстве потерял отца, и начальным образованием мальчика руководили братья его матери, авторитетные в ат-Тахте улемы. Чтобы отправить его для продолжения учебы в ал-Азхар, матери пришлось продать последние драгоценности (‘Анани 1975, 9). В 1824 г., после всего лишь семи лет обучения в ал-Азхаре, Рифа‘а получает звание шейха и свидетельство (иджаза) на право преподавания хадисоведения, логики, риторики (байан) и метрики (‘аруд). Если бы он остался преподавать в ал-Азхаре, у него были бы все шансы войти в число ведущих улемов. Но в том же году он был назначен имамом в один из вновь созданных армейских полков. В Египте тогда находилась французская военная миссия, и первыми европейцами, с которыми познакомился ат-Тахтави, были французские военные инструкторы, занимавшиеся организацией египетской армии, и среди них руководитель миссии Де Сев, известный позже как Сулайман-паша. Два года спустя ат-Тахтави было предложено сопровождать в качестве имама группу молодых людей, посылаемых Мухаммадом ‘Али на обучение в Париж. Кандидатуру Рифа‘а предложил паше обучавший юношу в ал-Азхаре шейх Хасан ал-‘Аттар (‘Анани 1975, 10). Личность ал-‘Аттара (1766—1835), известного в свое время поэта и стилиста, заслуживает более подробной характеристики уже потому, что именно он был главным вдохновителем труда ат-Тахтави. Сын торговца благовониями, ал-‘Аттар принадлежал к новому поколению улемов ал-Азхара, постепенно сменивших в 80—90-е годы XVIII в. старое поколение и не оставшихся безучастными к тем феноменам европейской культуры и науки, свидетелями которых они стали во время пребывания французских войск в Египте. Как и его близкие друзья, знаменитый историк ‘Абдаррахман ал-Джабарти (1754—1822) и поэт Исмаил ал-Хашшаб (ум. в 1815), ал-‘Аттар дружески общался с сопровождавшими экспедиционный корпус французскими учеными-арабистами, которым он преподавал арабский язык, а также с художником Риго, писавшим портреты улемов и знатных египтян, и в сочиненной под впечатлением знакомства с французами макаме — небольшой новелле, написанной рифмованной прозой и стихами, — «Фи духул ал-фарансавийа ад-дийар ал-мисриййа» («О вторжении французов в египетские земли») выразил свое восхищение широтой их познаний и тем, что арабские средневековые труды переведены, оказывается, на французский язык. В стихи он вставил французские слова (в арабской графике) si и non («да» и «нет»). После ухода французов ал-‘Аттар поспешил уехать из Египта, видимо, опасаясь неприятных для себя последствий из-за общения с оккупантами, и жил сначала в Румелии, балканской части Османской империи, затем в Дамаске. В Каир возвратился лишь в 1815 г. и, как оказалось, очень вовремя. Обстановка в Египте переменилась, там уже работали многие европейские специалисты, в большинстве своем французы, помогавшие паше в организации и обучении армии, в создании военной промышленности, медицинских учреждений, ведшие и археологические раскопки. Ал-‘Аттар вновь приступил к преподаванию в ал-Азхаре и позже был назначен его шейхом (ректором). Признанный поэт, он на склоне лет отказывается от стихотворства и углубляется в изучение наук — истории и медицины, преподававшихся в ал-Азхаре по трудам средневековых арабских авторов и средневековыми же методами, а также совершенно заброшенной географии, которые оказались востребованными при паше-реформаторе Мухаммаде ‘Али. Его собственные сочинения — «Инша' ал-‘Аттар» (его жанр может быть определен как пособие по эпистолярному стилю, или письмовник), комментарии (хашии и шархи) к трактатам средневековых авторов, учебные пособия (в стихах) по грамматике, работе с астрономическими приборами, медицине — вполне, по мнению Я. Брюгмана, традиционны, и «заслуги ал-‘Аттара относятся скорее к его личности, нежели к его трудам… Шейх ал-‘Аттар был человеком просвещенным… открытым новым идеям» (Brugman, 16). Эдвард Лейн, встречавшийся с Хасаном ал-‘Аттаром уже в бытность последнего шейхом ал-Азхара, называет его самым «знаменитым» из каирских улемов. «В теологии и юриспруденции он не столь сведущ, как некоторые его современники… но он прекрасный знаток изящной (polite) литературы» (Lane, 218). Любопытная подробность: Лейн пишет, что, упоминая об ал-‘Аттаре, он выполняет просьбу, которой тот его «удостоил»: «Предполагая, что я, вероятно, опубликую у себя в стране мои впечатления о жителях Каира, он выразил пожелание, чтобы я удостоверил свое знакомство с ним и высказал мнение о его знаниях» (Lane). Этот маленький факт действительно говорит о шейхе ал-Азхара как о человеке, не только открытом для общения с «франками», но и заинтересованном в том, чтобы о нем и его трудах узнали в Европе. Нет сведений о том, был ли ат-Тахтави лично знаком с ал-Джабарти и имел ли возможность ознакомиться, хотя бы частично, с рукописью его исторической хроники «‘Аджа'иб ал-асар фи ат-тараджим ва ал-ахбар» («Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий»), над которой ученый продолжал работать до последних дней жизни — он умер за год до отъезда ат-Тахтави во Францию. При Мухаммаде ‘Али хроника не печаталась из-за содержавшихся в ней нелицеприятных высказываний в адрес паши и была опубликована лишь в конце XIX — начале XX в. В «Описании Парижа» (так, для краткости, называл книгу ат-Тахтави И. Ю. Крачковский) имя ал-Джабарти не упоминается, что может объясняться и опалой, в которой фактически находился в последние годы жизни историк. Но вполне вероятно, что через своего учителя ал-‘Аттара Рифа‘а был знаком с самим ученым и, уж разумеется, слышал рассказы о «чудесах и диковинках» науки и культуры, привезенных с собою в Египет французскими завоевателями и с явным восхищением описанных в труде ал-Джабарти. Как бы то ни было, ат-Тахтави относится к достижениям европейских наук с таким же неподдельным интересом и непредвзятостью, как и ал-Джабарти, который посещал открытую французами в Каире библиотеку и присутствовал вместе с группой улемов ал-Азхара при запуске воздушных шаров и при проведении лабораторных опытов с электрическими зарядами и образованием кристаллов из жидкостей. И если у ал-Джабарти реакция его коллег на увиденное — улемы сочли все это обыкновенным «волшебством» — исторгает вздох сожаления по поводу того, что «удивительные результаты этих опытов умы, подобные нашим, не могут ни понять, ни объяснить» (Джабарти 1962, 410), то ат-Тахтави на протяжении всей своей книги буквально «вколачивает» в умы соотечественников мысль о том, что «знание — величайшая ценность и важнейшее из всего важного». «Знай», «помни», «сравни», «подумай над этим», — постоянно повторяет он, обращаясь к читателю, подстегивая его внимание и интерес к «диковинным» реалиям жизни французов и к их наукам. При отъезде в Париж не предполагалось, что Рифа‘а будет изучать там какие-либо науки. Но его несомненные языковые и переводческие способности были быстро замечены, и молодой имам стал заниматься по специально разработанной для него Жомаром программе и сдавать экзамены наряду с другими членами учебной миссии (в книге он ни словом не упоминает о выполнении им обязанностей имама). Все прочитанное в Париже с преподавателями-французами и самостоятельно стало материалом для его сочинения. Рифа‘а включает в текст сделанные им переводы с французского конституционной «Хартии» Людовика XVIII и популярной медицинской брошюры, данные из французских справочников о столице Франции,заинтересовавшую его газетную статью о русско-турецкой войне, свою переписку с известными французскими востоковедами, отрывок из предисловия выдающегося ориенталиста барона де Саси к его комментарию к макамам ал-Харири и многое другое, не говоря уже о многочисленных цитациях стихов арабских поэтов, мудрых высказываний, известных пословиц. Словом, значительная, если не большая, часть его сочинения представляет собой компиляцию, что типично для арабской средневековой, особенно постклассической, научной прозы. Уже в произведениях последнего крупного ученого классической эпохи, тоже египтянина, Джалал ад-Дина ас-Суйути (1445—1505) «доминирует не собственное изложение автора, а искусно подобранный коллаж из цитат разных авторитетов, организованный так, что из многоголосия традиции складывается определенная и очень четкая авторская концепция» (Фролов, 13). Ат-Тахтави тоже подбирает цитируемые тексты таким образом, чтобы они подкрепляли его позицию по затрагиваемым вопросам, но приводит мнения не только арабских авторитетов прошлого, но и, с определенными оговорками, европейских ученых и мыслителей эпохи Просвещения, которые полностью расходятся с принятыми в традиционной арабо-мусульманской науке. Да и сами включенные в текст документы обладают качеством новизны, способной поразить воображение арабского читателя-современника Рифа‘а. А главное, описание и изложение всего нового сопровождается собственными комментариями автора, его живыми наблюдениями, рассуждениями, сопоставлениями и умозаключениями, что не только дает представление о круге знаний образованного араба-мусульманина начала XIX столетия, но и позволяет понять его образ мышления, его менталитет — в этом, возможно, и заключается главная ценность его сочинения. За «Описанием Парижа» стоит богатейшая традиция арабской географической литературы, а именно ее описательной ветви — рихла (существовала и другая ветвь — математическая география). Истоки ее восходят к рассказам купцов, караванщиков, мореплавателей, паломников, давшим жизнь такому прототипу жанра описания путешествий, как путешествия Синдбада («географические сказки», по выражению И. Ю. Крачковского). Позднее к ним добавились и такие выдающиеся памятники, как «Сафар-наме» перса из Балха Насир-и-Хусрау (1003—1088) о его продолжавшихся семь лет поездках по Ирану, Сирии, Палестине и фатимидскому Египту, где его «поразило благосостояние страны и безопасность жителей» (Крачковский 1957, 264), путешествие андалусца из Гранады Ибн Джубайра (1145—1217) в Египет, Ирак, Сирию и на Сицилию, где в то время процветала мусульманская культура. Всемирную известность приобрел записанный со слов танжерца Ибн Баттуты (1304—1377) рассказ — «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий» («Тухфат ан-нуззар фи гара'иб ал-амсар ва ‘аджа'иб ас-асфар») — о его длившемся почти четверть века путешествии по многим странам ислама и странам, лежащим к северу и к востоку от них вплоть до Китая. И. В. Тимофеев отмечает «любопытную особенность зрения» Ибн Баттуты, а именно вероисповедный критерий оценки всего увиденного: «Где бы он ни был и что бы ни описывал, взгляд его выхватывает из многообразия окружающего мира в первую очередь то, что прямо или косвенно связано с исламом. Крупным планом всегда даются мечети, медресе, дервишеские обители, слова и деяния мусульманских государей, благочестивых затворников, ученых мужей. Все, что не имеет отношения к исламу или враждебно ему, либо вовсе остается за пределами кругозора нашего автора, либо рисуется с нескрываемой неприязнью и пренебрежением, реже с ироничной снисходительностью взрослого, наблюдающего за играми неразумных детей… Все свое нравственно, логично, целесообразно, красиво, чужое отвратительно, безнравственно, лишено здравого смысла. Лишь собственная вера истинна, чужая же ложна, вредоносна, порочна» (Тимофеев, 32—33). Таков был взгляд на мир средневекового мусульманина. Далее мы сравним его со взглядом ат-Тахтави, мусульманина XIX в. Собственно научная география начала развиваться со знакомства арабов в IX в. с астрономо-географическими произведениями Птолемея, на основе переводов которых создавались труды по математической географии и составлялись географические таблицы и карты. Разнообразные задачи научной географии определялись государственными интересами Арабского халифата, ставшего к тому времени мировой державой. Ведение войн и поддержание мира, осуществление финансово-налоговой политики на обширных завоеванных территориях, торговые связи, паломничество в Мекку — для всего этого требовались точные сведения не только об областях халифата, но и о соседних и о более отдаленных странах. С IX по XIII в. (до монгольского нашествия) арабские авторы собрали и обработали в произведениях различного характера — в описаниях путешествий, научных трактатах, космографиях и практических справочниках для чиновников и путешественников — громадный объем сведений о многих странах мира, от Европы до Китая. «Авторов интересовали не только физико-географические или климатические условия, но в такой же мере быт, промышленность, культура, язык, религиозные учения» (Крачковский, 27). Описания путешествий весьма разнились между собой: в одних преобладал фактический материал, излагавшийся строгим научным языком, — «платье точно по размеру», согласно требованиям, предъявлявшимся средневековыми филологами к научной прозе, другие изобиловали фантастическими, сказочными элементами, были рассчитаны на любителей занимательного чтения и писались рифмованной прозой, т. е. были одеты «в нарядное, просторное платье всех цветов и оттенков» (Абу-л-Хашаб, 112). Много было сочинений смешанного типа. Разумеется, и в научных трудах приводились сведения и излагались теории, считавшиеся достоверными в то время и позднее опровергнутые наукой. Птолемеевская геоцентрическая система мира и в XIX в. воспринималась арабской наукой как аксиома. В XIII в. рихла часто приобретает характер путешествия в «поисках знания»: авторы сообщают биографические сведения об ученых в тех городах, которые они посетили, описывают библиотеки, различные центры обучения, а заодно демонстрируют и собственную ученость. Этот тип рихли был очень популярен и культивировался на протяжении веков, даже в турецкую эпоху (Крачковский, 317). Именно «поиски знания» составляют главную цель поездки ат-Тахтави, и он так же, с нескрываемой гордостью, рассказывает о своих успехах во «франкских» науках и приводит положительные отзывы французских арабистов о своем сочинении. Отставание теории от практических, добытых в путешествиях знаний было, по словам И. Ю. Крачковского, главным недостатком арабской географической науки, но фактические сведения, содержащиеся в географической литературе арабов, продолжали интересовать европейцев и в XIX столетии. Именно тогда началась активная работа европейских арабистов по изданию арабских средневековых текстов, в том числе вывезенных из Египта во время наполеоновской кампании. В 1850-е годы, когда голландский арабист Дози готовил критическое издание текста путешествия Ибн Джубайра, ему помогал в этом младший современник и друг ат-Тахтави, тогда уже работавший в Петербурге, где он прожил последние 20 лет своей жизни, шейх Мухаммад Айад ат-Тантави (1810—1861), оставивший после себя рукопись «Описания России» («Тухфат ал-азкийа би ахбар билад Русийа» — «Подарок смышленым с сообщениями про Россию»), к сожалению, не переведенную и не изданную у нас до сих пор. В XIII—XV вв. в мамлюкском Египте, куда переместился после захвата Багдада в 1258 г. монголами под водительством Хулагу-хана культурный центр арабского мира, продолжают развиваться все жанры географической литературы, но основное внимание уделяется уже не собиранию, а систематизации знаний, накопленных за прошлые века, составлению антологий, компендиумов, энциклопедий, а также региональной географии. Многотомные энциклопедии ан-Нувайри (1279—1332), ал-‘Умари (1301—1349), ал-Калкашанди (1355—1418), содержащие сведения по всем отраслям знания, предназначались в первую очередь для канцелярских служащих — катибов, — и могли служить книгой для чтения всем образованным людям — адибам. Согласно традиции литературы адаба, предназначенной для того, чтобы сообщать читателям полезные знания в доступной и увлекательной форме, материал в них подвергался не специально научной, а литературной обработке, при этом существенную роль играли стихотворные цитации. Так, энциклопедия ал-‘Умари представляет собой и поэтическую антологию, стихи, цитируемые в ее географическом разделе, связаны с прославленными географическими названиями. Самое знаменитое историко-географическое произведение поздней мамлюкской эпохи принадлежит автору многих исторических работ Ахмаду ибн ‘Али ибн ‘Абд ал-Кадиру ибн Мухаммаду ал-Макризи (1364—1442), одним из учителей которого был живший в то время в Каире выдающийся историк и философ Ибн Халдун. Над главным своим трудом, историко-топографическим описанием Египта «Китаб ал-мава‘из ва-л-и‘тибар фи зикр ал-хитат ва-л-асар»(«Книга увещаний и назидания в рассказах о кварталах и памятниках»), известном как «ал-Хитат», ал-Макризи работал более 20 лет. В предисловии к нему он с большим чувством пишет о своей любви к Египту: «Египет — место, где моя голова впервые коснулась земли (араб. маскат ар-ра'с. — В. К.), место игры моих сверстников, место собрания моих людей, жилье моей семьи и племени, родина и моих близких и дальних, воздух мой, где в гнезде выросли у меня крылья, дом моих желаний, и душа стремится поминать только его» (цит. по: Крачковский 1957, 468). Четыре с половиной столетия спустя историко-топографическую традицию ал-Макризи продолжил другой большой патриот своей страны, учившийся в Париже двумя десятилетиями позже ат-Тахтави, ‘Али Мубарак (1823—1893) 20-томным трудом «ал-Хитат ат-тауфикиййа ал-джадида ли Миср ал-кахира ва мудуниха ва биладиха ал-кадима ва-ш-шахира» («Новое описание земель Египта и его старых и известных городов и местностей»), в котором использованы уже не только арабские источники, но и труды греко-римских авторов, известные автору во французских переводах, и работы французских исследователей Египта. А в конце XX в. историко-топографическое «описание земель» послужило жанровым образцом для одного из авторов египетского «нового романа» Гамаля ал-Гитани: описываемые им в романе «Хитат ал-Гитани» («Земли ал-Гитани», 1981) «площади», «улицы», «закоулки» и «тупики» находятся в помещениях редакции влиятельной каирской газеты и служат метафорой ее редакционной политики. Традиция воскрешается, в обновленном виде у ‘Али Мубарака и преобразованная в художественную метафору у современного романиста, на протяжении более 500 лет. В османский период (Египет был завоеван турками-османами во главе с Селим-шахом в 1517 г.) из всего разнообразия жанров географической литературы в Египте сохраняются в основном описания путешествий, преимущественно поездок по делам в столицу империи Стамбул, паломничества к святыням и посещений шейхами суфийских орденов своих собратьев в сопредельных мусульманских странах. И. Ю. Крачковский называет XVI век «серым» с точки зрения географической литературы в Египте и говорит, что последующие два века ненамного отличаются от предыдущего. В ал-Азхаре в это время географическая наука находится в полном небрежении. И лишь во втором десятилетии XIX в. прозорливый Хасан ал-‘Аттар, вернувшись в Каир и возобновив преподавание в ал-Азхаре, почувствовал необходимость пополнить собственные познания в географии и приобщить к ней своих учеников. По сведениям ал-‘Анани, Рифа‘а упоминал, что видел обстоятельные комментарии учителя на полях «Таквим ал-булдан», географического труда эмира города Хамы и ученого Исма‘ила Абу-л-Фида (1273—1331), а также многих исторических и медицинских сочинений (‘Анани 1975, 8). И сам Рифа‘а, как он сообщает в своей книге, сведения о Великой реке (Гвадалквивире) в ал-Андалусе разыскал в «Таквим ал-булдан». Очевидно, оттуда же он почерпнул и многие другие приводимые в «Описании Парижа» географические сведения. Наима Кахарова, защитившая первую в отечественном востоковедении диссертацию о сочинении ат-Тахтави, усматривает влияние на него «Таквим ал-булдан» не только в построении книги, но и «в самом принципе и подходе к предмету» (Кахарова, 10). Переводчик же «Описания Парижа» на французский язык А. Лука, рассматривающий произведение в предисловии к переводу под углом зрения использованных ат-Тахтави французских источников, уверен, что план книги подсказан Рифа‘а чтением работы Деппинга «Краткий очерк нравов и обычаев народов» («Aperçu historique sur les mœurs et coutumes des nations»), и констатирует, что, по крайней мере, разделы главы третьей, касающиеся жилищ, пищи и одежды парижан, аналогичны соответствующим главам у Деппинга. Присутствие в «Описании Парижа» обширных заимствований из сочинений Деппинга и Абу-л-Фида лишь подтверждает компилятивный характер книги. Пользовался ат-Тахтави и трудами других арабских ученых, в которых, как и в «Таквим ал-булдан», аккумулируются сведения по истории, географии, космографии, переходившие из книг предшественников в сочинения последующих авторов, в словари, энциклопедии, комментарии и становящиеся в результате общим достоянием и наследием арабской науки. Иногда он называет цитируемых авторов, но чаще встречается глухое цитирование. Затруднительно определить все источники, имевшиеся в его распоряжении, тем более что из шести статей, составляющих книгу, четыре были написаны им в Париже (какие именно, можно установить лишь приблизительно; когда рукопись читал де Саси, в ней была недописана глава о франкских науках, ставшая при издании шестой), а две — в Каире, уже после возвращения. Ясно, что все сведения о Париже и Франции почерпнуты им из французских источников и дополняются собственными наблюдениями. В разделах же, касающихся географии и истории, он использует и французские — прежде всего прочитанные им учебники — и арабские труды. Перечисляя города с названием Александрия, дословно цитирует лексикографический словарь «ал-Камус ал-Мухит» ал-Фирузабади (ум. в 1415). Можно не сомневаться, что этот словарь был ему доступен, поскольку египетский ученый Мухаммад Муртада аз-Забиди (1732—1791), учитель ал-Джабарти, составил 14-томный комментарий к нему — «Тадж ал-‘арус мин джавахир ал-Камус» («Корона невесты из самоцветов Камуса»), высоко оцененный его соотечественниками и позднее широко использованный Э. Лейном при составлении арабско-английского словаря. Источники аз-Забиди, по словам И. Ю. Крачковского, не очень богаты, и их список показывает, что старые авторы позабыты, а новые, позднего времени, относятся преимущественно к Египту (Крачковский, 756—757). Среди арабских авторов, которых упоминает ат-Тахтави, также много «поздних» (XIV—XVI вв.) египтян — грамматисты Ибн Хишам ан-Нахви, Мухаммад ал-Амир, шейх Халид ал-Азхари (комментарий к его грамматическому труду был написан Хасаном ал-‘Аттаром), историк, современник захвата Египта турками Ибн Ийас (его Рифа‘а привлекает, разбираясь в вопросе о тождестве Искандара Зу-л-Карнайн и Александра Македонского), энциклопедист ас-Суйути (для Рифа‘а оказались важными его позиция в споре о каламе и мече и мнение о том, что обелиски Верхнего Египта великолепнее пирамид). Из ученых классического периода ат-Тахтави чаще других цитирует ал-Мас‘уди (896—956), которого он, похоже, читал и считает надежным источником. А сведения, сообщаемые ал-Казвини (1203—1283) в его космографии «‘Аджа'иб ал-махлукат ва гара'иб ал-мавджудат» («Чудеса творения и диковинки существующего»), вызывают у него некоторые сомнения. Автор знаменитого биографического словаря Ибн Халликан (1211—1282) упоминается не в тексте самого ат-Тахтави, а в инкорпорированном тексте вступления Сильвестра де Саси к переводу макам ал-Харири. Но биография ал-Фараби (872—950), которую Рифа‘а приводит, чтобы показать сходство между арабским ученым и де Саси в широте познаний, дословно повторяет сказанное об ал-Фараби Ибн Халликаном. Причем ат-Тахтави не касается научной деятельности ал-Фараби, а цитирует лишь «развлекательную» часть его биографии, которую Ибн Халликан, позаимствовал из анонимного источника (по его словам, «прочел в одном сборнике») (Ибн Халликан, V, 153—157). Излагая в Предисловии свое представление о ходе исторического процесса (три ступени удаления от первичного состояния), ат-Тахтави, по всей видимости, опирается на учение Ибн Халдуна (1332—1406), в основу которого — впервые в мировой науке — была положена эволюция форм хозяйства: кочевого быта, земледельческой оседлости, городской жизни (к такому мнению склоняется и ‘Анани (‘Анани 1975, 21). Однако ни имя самого Ибн Халдуна, ни источник сведений не называет. Упоминая далее, в связи с прочтением книги Монтескье «Дух законов» («в которой автор сопоставляет законодательные и политические системы и оценивает их с точки зрения разумности»), что Ибн Халдуна французы называют «Монтескье Востока», а Монтескье — «французским Ибн Халдуном», ат-Тахтави ограничивается этим замечанием и не углубляется в сравнения. Анонимно цитируемые — в подтверждение высоких моральных качеств древних арабов — отрывки из арабских исторических трудов являют собой пример фольклоризованной истории. Географическое описание земли основывается частью на французских учебниках (Мальт-Брюна в первую очередь), частью — на сочинениях арабских географов, в частности Абу-л-Фида. Рифа‘а не следует за Абу-л-Фида в традиционном для арабских географов делении обитаемой части земли на семь климатов, знает, что к югу от экватора земля обитаема. Но все же придерживается традиции, деля части света «по предпочтительности», т. е. по распространению ислама среди их жителей, хотя и оговаривается, что подобная предпочтительность не абсолютна, поскольку страны франков обладают превосходством в науках. Не упоминает он и ни одной арабской рихли (хотя должен бы о них знать), сообщает лишь, что прочел в Париже по-французски два описания путешествия, одно — в Алжир, другое — в Сирию, не указывая ни названий, ни имен авторов. С конца XV до начала XIX в. в странах Арабского Востока и Магриба побывало множество европейских путешественников, десятки из них оставили описания своих поездок. Одними из последних по времени опубликования к моменту приезда ат-Тахтави в Париж были книги «Путешествие в Египет и Сирию» (1787) Вольнея, серьезное научное исследование политического, экономического и культурного состояния двух стран накануне экспедиции Бонапарта, и «Путешествие из Парижа в Иерусалим» (1811) Шатобриана, содержащее поэтические картины природы и жизни стран Востока, впечатления от посещений городов и встреч с людьми, а также исторические отступления и цитаты, в том числе стихотворные, из сочинений многих авторов. Никаких прямых свидетельств того, что ат-Тахтави прочел именно эти книги, нет, но сочетание в «Описании Парижа» научности с интересом к истории и к литературе, выразившимся в обилии стихотворных цитат, позволяет, на взгляд ‘Анани, предполагать возможность их прочтения (‘Анани 1975, 21). В любом случае ясно, что ат-Тахтави не ориентировался в построении и содержании своей книги на какое-либо одно сочинение, арабское или французское. Рифа‘а опирается на арабскую научную традицию в том виде и объеме, в котором она преподавалась в его время в ал-Азхаре, а прочитанным сверх программы обязан Хасану ал-‘Аттару. В Париже он описывает то, что обычно привлекало внимание арабских путешественников в любом городе: систему водоснабжения, общественные бани, рынки, сады, больницы, научные и учебные заведения. О мечетях не пишет, так как их в Париже в то время не было, но с удовольствием рассказывает о своих знакомствах с живущими во Франции египтянами, тем более, если те сохранили верность исламу. И совершенно не замечает великолепия архитектуры парижских церквей и соборов. С явным пренебрежением отзывается о религиозных обрядах и о служителях и посетителях католических храмов. На его взгляд, большинство жителей этого города только называют себя христианами, но не следуют обычаям веры, не ревностны в ней. Возражение весьма уважаемого им как ученого Сильвестра де Саси, утверждающего в своем письме ат-Тахтави, что во Франции немало искренне верующих людей, Рифа‘а даже не считает нужным принимать в расчет, исходя из того, что де Саси сам верующий человек (и, следовательно, не может судить объективно). По программе ал-Азхара, как уже было сказано, Рифа‘а изучал арабские филологические науки и хадисоведение. Хадисы — предания о словах и деяниях пророка — он не только постоянно приводит в подтверждение своих высказываний, но и сочиняет целое любовное стихотворение, используя в нем термины хадисоведения. Стихов же знает и цитирует множество, недаром его учитель был поэтом и большим знатоком арабской поэзии. Создается, однако, впечатление, что многие стихи он приводит по памяти — он часто опускает имена авторов, а в одном случае даже приписывает авторство касыды, принадлежащей Абу Таммаму, ал-Мутанабби, что равнозначно, по мнению А. Б. Куделина, приписыванию стихов Пушкина Лермонтову Но главное то, что свою основную задачу ат-Тахтави видит в изучении нового, и переводы и пересказы французских источников, в том числе справочной литературы, занимают в его книге преобладающее место. И соотношение в ней традиционности и новизны меняется от раздела к разделу и зависит от источников, которыми пользовался автор, обращаясь к каждой очередной теме, и от степени критичности его подхода к ним. В книге, за исключением глав, непосредственно касающихся поездки и первых впечатлений от Франции, нет четкого плана построения, ат-Тахтави хочет вместить в нее как можно больше полезных сведений, боится что-то упустить, для него важно все, вплоть до способов забоя скота на парижских скотобойнях. Расположение материала не определяется даже его значимостью, книга — своего рода энциклопедия Парижа, но при этом в ней постоянно звучит голос автора. К наиболее волнующим его сюжетам Рифа‘а то и дело возвращается, дополняет ранее сказанное, настойчиво проводит свою точку зрения. Дидактический пафос сочинения подкрепляется цитированием мудрых изречений, поучительных сентенций, известных пословиц и поговорок. Как арабских, так и французских. Состав книги отражается и в ее языке. Ат-Тахтави столкнулся в Париже со множеством новых реалий и понятий, не имевших словесных обозначений в арабском языке. Отсутствие нужных выражений, терминов заставляет его иногда пользоваться французскими или прибегать к описательности, но часто он старается подыскать подходящие слова для перевода названий учреждений, научных, технических, медицинских терминов, явлений общественной и культурной жизни с помощью переосмысления существующих в арабском языке лексических единиц. Именно этот путь оказался в дальнейшем основным способом введения неологизмов из европейских языков в арабский. С одной стороны, включение европейских лексем затруднялось морфологическим строем арабского языка. С другой — использование арабских корней для перевода неологизмов диктовалось особым отношением арабов к своему языку как «к языку Откровения и сокровищнице ценностей прошлого» (Cachia, 30). Разнобой в терминах, в частности, обозначающих разные типы периодических изданий, театр как феномен культуры и как театральное представление и место, где оно происходит, ощущался у арабов довольно долго. Так, для газеты и журнала единые термины (джарида и маджалла) были приняты лишь в начале XX в. по совету переселившегося в Египет известного филолога, ливанца Ибрахима ал-Йазиджи (1847—1906), сына пионера ливанского просветительства Насифа ал-Йазиджи. Но в египетском разговорном языке прижилось и слово гурнал (мн. ч. гаранил) в значении «газета». Слово масрах (театр), толкуемое как «место игры и плясок», впервые появилось в большом толковом словаре арабского языка «Мухит ал-Мухит» (1866—1869) ливанского просветителя Бутруса ал-Бустани, но в обиходе часто употребляется и слово тиатр. Случаи вхождения в бытовой язык каирцев «отторгнутых» литературным арабским иностранных слов через каналы устного общения с иностранцами нередки. Так, «рубабеккийа!» (от ит. roba vecchia — старое платье) стало призывным кличем каирских старьевщиков, «мангарийа» (от ит. mangiare — есть) употребляется в значении «еда», «фантазийа» — в значении «празднество». Арабский язык «Описания Парижа» с точки зрения словарного состава и стилистического разнобоя сравним в известной степени с языком русской письменности XVIII в. Высокий и низкий стили образуют в некоторых местах текста живописную смесь, рифмованная проза перемежается просторечием, слог переводов из французских учебников и справочников заметно отличается от слога цитируемых арабских источников, слова турецкого и персидского происхождения соседствуют с арабскими литературными и египетскими разговорными, с французскими в арабской графике, передающей, иногда искаженно, либо произношение слова по-французски («ал-икимбуктур», «ал-Этазония»), либо его правописание («Васхингтон» вместо «Вашингтон»). Ат-Тахтави стремится к научной точности и ясности выражения, логика развития мысли ему никогда не изменяет. В то же время многозначность арабских корней, размытость значения многих лексем, к примеру, таких часто употребляемых автором, как ‘азим (великий, огромный, знатный, важный, серьезный, великолепный), гариб (чужой, неизвестный, странный, диковинный), ‘аджиб (удивительный, чудесный, замечательный, необыкновенный), сина‘а (искусство, ремесло, профессия, промышленность, производство), фанн (искусство, мастерство, наука, техника, отрасль), амр (приказ, распоряжение, дело, обстоятельство, положение, вопрос), му‘амала (обхождение, обращение, дело, торговля) и т. п., временами создают трудности при переводе. В целом же стиль ат-Тахтави лишен вычурности, тяготеет к простоте и ясности, что и было отмечено французскими рецензентами его сочинения. Пожалуй, наиболее традиционной частью «Извлечения чистого золота из краткого описания Парижа» — помимо самого названия книги — является Вступление, хутба, написанная, без сомнения, после возвращения в Каир, непосредственно перед публикацией книги. Изначально хутбой называлась проповедь, произносимая во время коллективной пятничной молитвы, в которой полагалось упомянуть имя здравствующего правителя. Первой хутбой в исламе многие мусульманские авторитеты считают проповедь, с которой пророк обратился к мусульманам в ходе первого пятничного моления в Йасрибе, во время хиджры-переселения Мухаммада из Мекки в Медину (Большаков 1989, 91). Позднее хутбой стало называться и вступление к литературному или научному сочинению. В нем обычно излагались причины, побудившие автора к его написанию, возносилась здравица правящему лицу и упоминался человек или люди, подвигшие автора на труд, — меценат, друг, учитель. Обозначались также цели, которые ставил себе сочинитель, и выражались сомнения в том, что его скромные возможности позволят ему эти цели осуществить в полной мере. Рифа‘а не жалеет эпитетов для восхваления «Благодетеля» Мухаммада ‘Али, от которого полностью зависит будущая судьба книги и ее автора, и даже переходит на высокопарный садж. В числе главных заслуг паши он называет «возрождение наук» и военные походы, в результате которых были отвоеваны у Османской империи Сирия, Хиджаз и Судан. Тут явно дают себя знать и ал-азхарская школа, и два года армейской службы Рифа‘а: он искренне убежден в том, что будущее Египта зависит от овладения новыми знаниями и что науки развиваются лишь благодаря заботе правителей, а служба в новой, египетской, армии пробудила в нем чувство патриотизма, и его вдохновляют победы египетского оружия. Поэтому панегирики «чуду правителей нашего и всех времен» нельзя, видимо, считать лишь данью традиции. О Хасане ал-‘Аттаре в той же хутбе говорится совсем другим тоном, как о человеке не только уважаемом, но и хорошо знакомом, близком автору. Рифа‘а называет своего учителя ‘аллама, т. е. выдающимся ученым, и тут же сообщает, что он «большой охотник до рассказов обо всем удивительном и чудесном» и что именно учитель подсказал ученику мысль записывать все, что тому «доведется увидеть из диковинного и необыкновенного». В тексте книги автор то и дело напоминает, что в Париже посланцы Мухаммада ‘Али выполняли задачи, поставленные перед ними «Благодетелем», но в последних строках указывает, не называя его имени, на ал-‘Аттара как на наиболее компетентного судью, способного оценить по достоинству все изложенное на ее страницах. Себя Рифа‘а именует, как того требует традиция, «смиренным рабом», однако по поводу значимости своего сочинения не высказывает никаких сомнений, напротив, подчеркивает его важность и пользу для всех народов ислама и настоятельно советует соотечественникам ознакомиться с книгой, «изобилующей перлами полезных сведений». Единственное, он предупреждает читателей, что во многих случаях пишет о вещах, которые могут вызвать с их стороны возражения или неприятие, но его цель — «просто сообщить о них». В этих словах прочитывается желание заранее отвести от себя вероятные обвинения в нарушении уложений шариата. Столь же традиционно — с доисламских времен, когда одной из функций поэзии было сохранение исторической памяти, — цитирование стихов в прозаическом тексте. Функция стихотворных цитат зависит от жанра текста и времени его создания. В сочинении ат-Тахтави, продолжающем традицию научной арабской прозы, стихи других поэтов чаще всего приводятся в подкрепление мысли, высказанной автором: в богатейшем репертуаре мотивов арабской поэзии он всегда находит нужные ему смыслы, а иногда пользуется и методом «от противного», в частности, когда приводит «антинаучную» касыду ал-‘Амили и выражает свое несогласие с поэтом. Бедуинских поэтов («чистокровных» арабов) и ал-Мутанабби Рифа‘а цитирует, доказывая исконное «благородство» и высокие моральные качества арабов. Автора «украшенных», изобилующих словесными фигурами стихов Сафи ад-Дина ал-Хилли (1278—1349), а также свое стихотворение, в котором использованы термины хадисоведения, — в доказательство невозможности адекватного перевода арабской поэзии на другие языки. В большей же части собственных стихов автор выражает владеющие им настроения и чувства, его отношение к увиденному во Франции. Тут и панегирики «Благодетелю», ал-Азхару и его ученым, признания в любви к родине-Египту, а также любовные стихи, в которых поэт демонстрирует свое версификационное мастерство. Приводит он и стихи своих современников, коллег по ал-Азхару, содержащие отклики на события египетской истории времени правления Мухаммада ‘Али. Стихотворные вставки, излишне обильные, на вкус Сильвестра де Саси, привносят в его повествование традиционно свойственный арабской географической литературе элемент «художественности». С французской поэзией он знакомился, по-видимому, бегло, а в качестве примеров приводит почему-то несколько переведенных им стихотворений офранцузившегося египтянина хаваги Йа‘куба (Жозефа Агуба). То ли из доброго отношения к поэту, преподававшему ему в Париже французский язык, то ли из соображений уместности этих стихов в контексте книги — в их числе панегирик Мухаммаду ‘Али. В любом случае хаваге Йа‘кубу достается роль посредника между французской и арабской поэзией — его стихи в оригинале написаны по-французски, но он не следует, как французские поэты, «языческой традиции греков, обожествляющих все прекрасное», а это главный упрек, адресуемый ат-Тахтави всей французской литературе, который он, правда, смягчает, утверждая, что «на самом деле они так не думают, и все это говорится в переносном смысле». И не только смягчает упрек, но и там же, в Париже, переводит на арабский брошюру «Греческая мифология». Обязательным элементом средневековой арабской рихли было описание «чудес и диковин» тех стран, в которых побывал путешественник. Из перечисления «чудес и диковин», привлекших внимание ат-Тахтави во Франции, видно, сколь разительно новой оказалась для молодого араба европейская культура быта. «Чудеса» начались еще в Марселе: столы, стулья, столовые приборы, порядок застолья (оказывается, нельзя есть руками и пить из чужого стакана!), высокие кровати — все было непривычным и удивительным. Удивление вызвали и увешанные зеркалами богатые городские кафе, еще большее — наряды и поведение француженок. В ходе дальнейшего повествования Рифа‘а неоднократно возвращается к вопросу о положении женщины во Франции, который уже в то время занимал умы его соотечественников (в Заключении к книге ат-Тахтави пишет: «Поскольку люди задают много вопросов о положении женщин у франков, мы прояснили это положение»). Очевидно, что тема волнует и самого автора, даже в силу его возраста — не забудем, что в год приезда во Францию шейху было всего 25 лет. И в «женском вопросе» он занимает гораздо более мягкую позицию по сравнению с высказанной ал-Джабарти в его хронике. Историк был категорическим противником любых перемен в положении женщин и без всякого сожаления описывает те, нередко жестокие, наказания, которым подверглись «забывшие всякую скромность, стыд и приличия» (Джабарти 1962, 409) египтянки, замеченные в связях с французами, после ухода последних из Египта. Правда, сами египтянки — во всяком случае, женщины из высших слоев общества — по достоинству оценили куртуазные манеры французских офицеров. Врач-француз Клот-бей, занимавшийся организацией здравоохранения в Египте при Мухаммаде ‘Али, цитирует в своей книге о Египте рассказ Наполеона из его «Записок» о том, как жительницы города Розетты направили ему (султану кебиру) петицию, требуя, чтобы их мужья обходились с ними так же, как обходится со своей супругой генерал Мену, женившийся на дочери одного из знатных людей Розетты (Клот-бей, 266). Луис ‘Авад, ссылаясь на другие французские источники, упоминает о демонстрации женщин Розетты, требовавших от Мену, бывшего тогда комендантом города, чтобы он приказал мужьям разрешить женам посещать городские бани (‘Авад, 2, 32). Как бы то ни было, акция розеттских жительниц явилась первым в истории Египта выступлением женщин в защиту своих прав. Рифа‘а, разумеется, осуждает французов за то, что они предоставляют слишком большую свободу женщинам («французы — рабы женщин»), но в то же время с большим одобрением отзывается об уме и образованности француженок, а наблюдая за поведением парижан на улицах и дома, на гуляниях и балах, приходит к выводу, что общественная нравственность зависит не от того, закрыто ли у женщины лицо и общается ли она свободно с мужчинами, а «от воспитания и привитых правил добродетели». Здесь уместно привести любопытный документ, составленный ат-Тахтави уже по возвращении в Египет в связи с его женитьбой, как того требовал обычай, на двоюродной сестре:«Пишущий эти строки Рифа‘а Бадави Рафи‘ берет на себя обязательство перед дочерью его дяди, богоспасаемой хаджжей Каримой, дочерью ученейшего шейха Мухаммада ал-Фаргали ал-Ансари, что она останется его единственной женой, без других жен и рабынь, при условии, что будет добродетельна. Если же он возьмет другую жену, кто бы она ни была, дочь его дяди, согласно данному контракту, будет полностью свободна. То же самое, если он возьмет в наложницы рабыню из принадлежащих ему. Но он обещает ей истинным, не нарушимым и не отменяемым обещанием, что пока она живет с ним в любви и согласии, ей обеспечено надежное пребывание вместе с ее детьми, слугами и рабынями в его доме, и он не женится на другой, и не будет брать рабынь в наложницы, и не лишит ее своей защиты и покровительства до тех пор, пока Аллах не призовет одного из них двоих к себе в положенный срок. Великий Аллах, Его ангелы и пророки тому свидетели. А если упомянутый нарушит свое обязательство, то Всевышний Аллах, справедливый поручитель упомянутой жены, будет судьей ему в этом и в другом мире. Об этом достигнуто согласие. Поэтому, если она нарушит его, то пусть пеняет на себя.Подписав такой неординарный брачный контракт и будучи, по-видимому, достаточно уверен в себе, Рифа‘а все же подстраховывается на случай будущих возможных конфликтов с супругой, оставляет за собой последнее слово. Известно, что впоследствии он совершил еще один неординарный по тем временам поступок, отпустив на свободу рабов и невольниц, которыми владел (‘Авад, 102). По мере ознакомления ат-Тахтави со все новыми сферами жизни Франции, овладения французским языком, чтения французских книг и газет список «чудес и диковин» растет и пополняется техническими изобретениями и научными открытиями французов, феноменами культуры (театры, музеи, библиотеки, учебные заведения, пресса) и общественной жизни (законодательство, судопроизводство, организация промышленности и торговли) и т. д. Но ат-Тахтави воспринимает реалии французской культуры и технические новинки уже не глазами «наивного провинциала», а сознанием прагматически мыслящего человека, примеряющего, какую пользу могло бы принести использование достижений европейцев на его родине (а во втором издании книги уже упоминает об использовании некоторых виденных им в Париже европейских технических новинок в Египте). Выражение «чудеса и диковины» утрачивает под его пером свой «сказочный» привкус — европейская цивилизация создана людьми, овладевшими многими науками, научившимися изобретать полезные машины и инструменты, устанавливать законы, обеспечивающие благоденствие государства и его жителей, регулирующие отношения между государем и подданными — последнее особенно важно для ат-Тахтави. Все помыслы Рифа‘а сосредоточены на будущем Египта, на его быстрейшем и успешном развитии, и неудивительно, что он счел необходимым включить в свою книгу такие переведенные им с французского тексты, как «Хартия» Людовика XVIII и популярная медицинская брошюра (содержащая в основном «домашние» рецепты). Именно на эти стороны французской культуры — законодательство и медицину — обратил в свое время внимание и ал-Джабарти. Историка поразило, что убийцу генерала Клебера, Сулаймана ал-Халаби, схваченного на месте преступления, французы судили с соблюдением всех норм законодательства, даже предоставив ему право на защиту. В своей хронике он приводит полностью тексты сообщений о ходе судебного разбирательства, руководствуясь тем, что «многие люди очень хотят познакомиться с ними, ибо они дают представление о французском судопроизводстве, построенном на началах разума и не подчиняющемся законам религии» (Джабарти 1962, 308). С таким же одобрением описывает ал-Джабарти санитарные меры, принимавшиеся французскими оккупационными властями для борьбы с чумой, этим бичом Египта, с которой в конце XVIII в. боролись повторением по нескольку десятков раз кряду имени Аллаха. Вслед за ал-Джабарти ат-Тахтави проявляет первоочередной интерес к тому, чего не хватало в его стране и в чем она остро нуждалась: к законодательству, ограничивающему произвол властей, — Руссо и Монтескье были прочитаны не напрасно, — к судопроизводству, не подчиняющемуся законам религии, — мысль уже была высказана Джабарти, к чистоте и к медицине (заметим по этому поводу, что первым периодическим журналом, появившимся в Египте в 1865 г., стал медицинский ежемесячник «Йасуб ат-тибб» («Медицинская пчела»). И, само собой разумеется, к развитию науки и техники, к системе образования, к книгопечатанию, к прессе (два года спустя после отъезда ат-Тахтави из Каира там стала выходить первая египетская газета), не говоря уже об интересе к самим французам, их образу жизни и нравам, оцениваемым автором в целом одобрительно, но и с известной долей иронии. Из числа научных особо занимает ат-Тахтави вопрос о форме Земли и о том, движется она или нет, к которому он то и дело возвращается. Мысль об округлости Земли высказывалась арабскими учеными раннего Средневековья. Великий мыслитель и ученый-энциклопедист ал-Бируни (973—1048) еще в первой половине XI в. занимался вопросом о вращении Земли вокруг своей оси (Крачковский, 251). В XIII в. Закариййа ал-Казвини писал в своей компилятивной (содержащей в том числе анонимные цитации из «Сурат ал-ард» (IX в.) знаменитого математика и астронома Джа‘фара ал-Хорезми) космографии «Чудеса творения и диковинки существующего», что «ученые-исследователи давно уже пришли к заключению, что Солнце такой же шар, как и Земля. Только оно проходит расстояние в одно мгновение в сто шестьдесят раз большее, чем Земля. На это намекал архангел Джибрил, когда говорил Пророку, что, с того времени, как ты сказал „нет“, и до того, как ты сказал „да“, Солнце уже прошло пятьсот лет» (цит. по: Демидчик, 70). Живший в Египте магрибинец Мухаммад ал-Ватват (ум. в 1318) в своей популярной книге «Мабахидж ал-фикар ва манахидж ал-‘ибар» («Красоты мыслей и пути вразумлений»), включающей элементы космографии, энциклопедии и антологии, говоря в географическом разделе о создании и виде Земли, признает ее шаровидность и движение (Крачковский 1957, 401). «Сферичной» считал форму Земли и Ибн Халдун (Крачковский 1957, 435). Но во времена ат-Тахтави эта мысль давно превратилась в «забытое знание», и о том, что Земля представляет собой шар, в Египте решались заявлять «лишь немногие образованные люди, которым противостояло большинство улемов. В представлении большинства мусульман, наша Земля — это почти плоское пространство, окруженное океаном, который, как они утверждают, обрамляют горные цепи, именуемые „Каф“. Они считают, что мы живем на высшей из семи земель, которым соответствуют семь небес, расположенных одно над другим» (Lane, 222). В «Описании Парижа» Рифа‘а выражает осторожное сомнение в справедливости утверждения ал-Казвини о том, что «благословенное дерево пальма произрастает только в странах ислама» — он сам видел пальмы во Франции. Но не упоминает сказанного ал-Казвини о шаровидности Земли. Он «просто сообщает» о полемике, имевшей место уже в начале XIX в., между двумя магрибинскими улемами относительно округлости или плоскости Земли и явно склоняется к первой точке зрения. Дальше он сообщает, что шарообразная форма, а также факт движения Земли доказаны европейскими астрономами с помощью современных инструментов, упоминает мельком даже о гелиоцентрической системе Коперника, однакоизбегает что-либо утверждать от своего имени. Говоря же о философских трудах европейцев, начиненных заблуждениями, которые противоречат всем небесным книгам и откровенно богохульны, ат-Тахтави заявляет, что тот, кто пожелает углубиться в них, должен твердо знать Коран и Сунну, чтобы не поддаться соблазну и не усомниться в своих убеждениях, иначе он может потерять твердую почву под ногами, ибо под заблуждения подведены такие доказательства, которые человеку трудно опровергнуть. Принципа «твердо знать Коран и Сунну» Рифа‘а придерживается в «Описании Парижа» неукоснительно. Перевод «Хартии», сопровождаемый похвалами французскому законодательству как образцу мудрости и справедливости, который должен стать уроком для всех желающих учиться, неожиданно завершается стихотворной цитатой, утверждающей, что любое дело может быть решено по законам шариата, и как бы сводящей на нет похвалы французским законам. Перевод «Советов врача», цель которого помочь соотечественникам сохранить здоровье и уберечься от смерти, так же неожиданно венчает рассуждение о том, что в жизни и смерти человека волен лишь Аллах, и «наша способность вовремя захватить болезнь и сохранить свое здоровье такова же, как наша способность подняться на небо и ухватить небесный свод в тиски». Рассказывая о парижских театрах, Рифа‘а выражает мнение, что театр мог бы считаться великим и полезным учреждением, но тут же оговаривается: «…если бы не содержал в себе множества шайтанских вымыслов». И наконец завершает свое повествование о Франции и французах «исторической» цитатой — настоящим дифирамбом царя Хиры ан-Ну‘мана ибн ал-Мунзира бедуинским предкам арабов. В таком выстраивании текста определенно просматривается авторская установка. Пытается ли ат-Тахтави подобным способом оградить себя от неизбежных нападок со стороны соотечественников, прежде всего консервативного большинства улемов, от обвинений в низкопоклонстве перед «неверными»? Подобный психологический мотив здесь явно присутствует, и критические замечания ат-Тахтави нередко выполняют роль приема, позволяющего ему акцентировать внимание читателя на положительных сторонах увиденного и узнанного в Париже. Опора на авторитет традиции была для него единственным способом довести до сознания читателей абсолютно новые и непривычные для них понятия. Но все же очевидно — это не исчерпывающее объяснение. Рифа‘а сам убежденный мусульманин, и ислам для него — единственно истинная вера, а остальные религии — «заблуждение». Авторитет Корана и Сунны остается, в его глазах, непререкаемым. Поэтому он пытается «согласовать» новейшие данные западной науки со сказанным в Коране и в хадисах, не жертвуя при этом своей мусульманской идентичностью. Подобная же тенденция характерна и для младшего современника ат-Тахтави ‘Али Мубарака, автора романа-энциклопедии «‘Алам ад-Дин» (1882), прототип героя которого, азхарского шейха, совершающего путешествие в Европу, некоторые исследователи усматривают в ат-Тахтави (см.: EAL). Вероисповедный подход к оценке всего «чужого» органичен для Рифа‘а, хотя, разумеется, в гораздо меньшей степени, чем в свое время для Ибн Баттуты: у Рифа‘а уже проскальзывает мысль, что «полной веры» не существует. Он имеет дело с культурой, достижения которой его восхищают, которая превосходит по уровню развития его собственную. Тем не менее религиозная, а следовательно, и духовная ущербность этой культуры для него несомненна. Все его критические замечания в адрес французов вызваны несоответствием норм общественной и культурной жизни Франции этическим нормам ислама, взглядов французских ученых и философов — его мировоззренческим догмам. При всем том ат-Тахтави обладает рационалистическим складом ума, он, как и ал-Джабарти, свободен от суеверий и предвзятости большинства его соотечественников, способен по достоинству оценить достижения «неверных» франков в науке, культуре и общественном устройстве. Он предлагает заимствовать материальную культуру европейцев, «дополнить» некогда развитые у арабов и теперь возрождаемые «Благодетелем» науки теми, в которых преуспели европейцы. Его греет память о прошлом, о «золотом веке» арабской науки при Аббасидах, и он скорее всего еще не представляет себе всех возможных последствий воздействия заимствованной чужеземной культуры на умы и сознание своих соотечественников (чем это обернулось на практике, живописал на рубеже XIX—XX вв. Мухаммад ал-Мувайлихи в сатирическом «макамном романе» «Рассказ Исы ибн Хишама»). Рифа‘а послан в Париж «за знанием», и за его спиной не только авторитет Сунны («Ищи науку даже в Китае»), но и авторитет «Благодетеля», которого тоже упрекают за то, что он открыл Египет для «неверных». Ал-Азхар остается для него «цветником знаний», сравнимым с Французской академией, тем более что там преподают его любимые и уважаемые учителя. Он не может предать свою азхарскую науку. А в смущающие его теории французских астрономов и философов, «противоречащие всем небесным книгам», ат-Тахтави предпочитает глубоко не вдаваться, укрываясь за принципом «третьего суждения», по существу воздерживаясь от суждений. Он не в силах противопоставить доводам французских ученых никаких логических контраргументов, и ему остается опираться лишь на веру. Эту двойственность восприятия окружающего передают сочиненные им бейты:Рифа‘ Бадави Рафи‘14 шаввала 1255 года хиджры».
Если бы я развелся с Парижем,
То лишь для того, чтобы сочетаться с Каиром.
Обе столицы — мои невесты,
Но Каир — не дочь неверных.
Любовь к родине — украшение разумного.
Любовь к родине — достоинство народа, твердого в вере.
P. S. В тот день, когда в моей работе была поставлена последняя точка, пришел очередной номер египетского еженедельника «Ахбар ал-адаб» от 14.10.2007 г. с опубликованным в нем большим интервью директора музея и выставок при Институте Арабского мира в Париже Бадр ад-Дина ‘Арудки, приехавшего в Каир в связи с планируемым Институтом проведением там с 13 сентября 2008 г. по 29 марта 2009 г. выставки «Бонапарт и Египет». На вопрос корреспондента еженедельника Усамы Фарука о целях проведения выставки ‘Арудки ответил: «В последние годы, как мне кажется, французскую кампанию представляли сплошным благом для Египта, тогда как она была не только благом, а несла в себе и зло, если не много зла. Но, может быть, в этом зле было что-то и от добра. Поэтому мы хотим прояснить, что представлял собой Египет во время высадки в нем французов в конце восемнадцатого века и что произошло в нем в начале девятнадцатого века, после завершения кампании, которая длилась всего несколько лет, но следствия которой проявлялись на всем протяжении века. Несомненно, кампания была «потрясением» и факт, что от других колониальных кампаний — а экспедицию Бонапарта, не погрешив против истории, можно назвать колониальной — она отличалась тем, что ее сопровождало большое число ученых, мыслящих людей и художников. Наполеон ставил себе цель не только завоевать Египет, но и открыть его. Не будем забывать, что Бонапарт мечтал стать членом Французской академии, и это придает его экспедиции несколько иное значение, чем другим колониальным экспедициям. Именно это мы хотим разъяснить планируемой выставкой и ради этого сформирована комиссия из большого числа французских ученых, а также египетских писателей и интеллектуалов. Мы хотим, чтобы выставка стала результатом совместных усилий и могла дать взвешенное представление об этой кампании». В числе позитивных следствий «потрясения», пережитого Египтом во время кампании Бонапарта, Бадр ад-Дин ‘Арудки назвал «открытие Востоком, в том числе и Египтом, самого себя». Как на «зримое свидетельство» позитивных следствий указал на госпиталь ал-Каср ал-Айни в Каире, основанный французом Клот-беем. А «все попытки Мухаммада ‘Али создать современный Египет» отнес за счет «косвенных последствий этого потрясения», подчеркнув, что и «сам ат-Тахтави был детищем этого цивилизационного потрясения». «Я знаю, — сказал ‘Арудки, — есть такие, кто считает, что экспедиция затормозила естественное развитие Египта по пути обновления. Возможно. Эта точка зрения может обсуждаться. Но может ли развитие происходить без общения с другими нациями? А Османская империя препятствовала такому общению, потому оно и вылилось в жестокое потрясение». Выставка в Каире — вторая за последние десять лет французская инициатива — призвана содействовать более глубокому изучению истории франко-египетских отношений, политических и культурных, последних двух столетий. Сказанное Бадр ад-Дином ‘Арудки об экспедиции Бонапарта и ее прямых и косвенных, в том числе и отдаленных, последствиях для арабов и арабской культуры не оставляет сомнений в том, что множество вопросов, так или иначе связанных с событиями 200-летней давности, все еще требуют своего непредвзятого обсуждения. Упоминание же ‘Арудки в этом контексте «самого» Рифа‘а ат-Тахтави лишний раз подтверждает значение личности и деятельности первого египетского просветителя.
ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
А.А. — Ахбар ал-адаб: Еженедельник. Каир. Абу-л-Хашаб — Абу-л-Хашаб, Ибрахим. Тарих ал-адаб ал-‘арабий фи-л-‘аср ал-хадис. Каир, 1976. На араб. яз. ‘Авад — ‘Авад, Луис. Тарих ал-фикр ал-мисрий ал-хадис. Каир, 1969. Ч. 1—2. На араб. яз. А.К. — Примечания А. Кан‘ана к седьмому изд. Рифа‘а ат-Тахтави / Тахлис ал-ибриз мин талхис Бариз. Абу Даби, 2002. На араб. яз. A.L. — Примечания А. Луки к фр. пер.: Rifa‘a at-Tahtawi. L’Or de Paris. P., 1988. ‘Анани 1975 — ‘Анани, Мухаммад Закарийа. Кира'а фи адаб Рифа‘а ат-Тахтави // ал-Катиб. 1975. Июнь. На араб. яз. ‘Анани 1976 — ‘Анани, Мухаммад Закарийа. «Раудат ал-мадарис» наш'атуха ва иттиджахуха ал-адабий ва ал-‘илмий // ал-Катиб. 1976. Февр. На араб. яз. ‘Анани 1977 — ‘Анани, Мухаммад Закарийа. Рифа‘а ат-Тахтави ва ал-адаб. Рифа‘а ша‘иран // ал-Катиб. 1977. Янв. На араб. яз. Бадр — Бадр, ‘Абд ал-Мухсин Таха. Татаввур ар-ривайа ал-адабиййа ал-хадиса фи Миср (1870—1938). Каир, 1968. На араб. яз. Большаков 1989 — Большаков О. Г. История халифата. М., 1989. Т. 1. Большаков 2002 — Большаков О. Г. История халифата. М., 2002. Т. 2. БСЭ — Большая Советская Энциклопедия. М., 1970—1978. Дакруб — Дакруб, Мухаммад. Ру'а мустакбалиййа фи фикр ан-Нахда ва ат-такаддум ва ал-‘адала ал-иджтима‘иййа. Бейрут, 2002. На араб. яз. Демидчик — Демидчик В. П. Мир чудес в арабской литературе XIII—XIV вв. М., 2004. Джабарти 1962 — Джабарти А. Египет в период экспедиции Бонапарта (1798—1801) / Пер. с араб., предисл. и примеч. И. М. Фильштинского. М., 1962. Джабарти 1963 — Джабарти А. Египет под властью Мухаммеда Али (1806—1821) / Пер. с араб., предисл. и примеч. Х. И. Кильберг. М., 1963. Ибн Халликан — Ибн Халликан. Вафайат ал-а‘йан ва анба' абна' аз-заман. Бейрут, 1968—1972. Т. 1—8. На араб. яз. Иванов — Иванов Н. А. Египет. История национально-освободительной борьбы народов Африки в новое время. М., 1976. Идрис-эфенди — Идрис-эфенди фи Миср. Музаккарат ал-фаннан ва ал-мусташрик ал-фарансий Присс д’Авенн фи Миср / Сост., пер., предисл. Анвара Луки. Каир, 1991. На араб. яз. ИЭС — Ислам: Энциклопедический словарь. М., 1991. Кахарова — Кахарова Н. Путешествие в Париж Рифаа ат-Тахтави. Душанбе, 1968. Кирпиченко, Сафронов — Кирпиченко В. К, Сафронов В. В. История египетской литературы XIX—XX вв. М, 2002. Т. 1. Клот-бей — Клот-бей А. Б. Египет в прежнем и нынешнем своем состоянии / Пер. с фр. А. А. Краевского. СПб., 1843. Ч. 1—2. Крачковский 1957 — Крачковский И. Ю. Избранные сочинения. М.; Л., 1957. Т. IV. Крачковский 1986 — Коран / Пер. и коммент. И. Ю. Крачковского. М., 1986. Крымский — Крымский А. Е. История новой арабской литературы. М., 1971. Куделин 1983 — Куделин А. Б. Средневековая арабская поэтика (вторая половина VIII—XI век). М., 1983. Куделин 1992 — Взаимодействие культур и литератур Востока и Запада // Египетское «западничество» в первой половине XIX в. — начало нового диалога с европейской культурой. М., 1992. Вып. I. Куделин 2003 — Куделин А. Б. Аравийская словесность VI—VIII вв.: Опыт рассмотрения в фольклорно-мифологическом контексте // Арабская литература. Поэтика, стилистика, типология, взаимосвязи. М., 2003. Левин — Левин З. И. Развитие основных течений общественно-политической мысли в Сирии и Египте (Новое время). М., 1972. Мас‘уди — ал-Мас‘уди. Золотые копи и россыпи самоцветов / Пер. с араб. и примеч. Д. В. Микульского. М., 2002. Микульский — Микульский Д. В. Кашф ал-лисам ‘ан ахвал ахл аш-Шам («Снятие покрывала с обстоятельств Дамаска Сирийского») — введение в изучение памятника, перевод, примечания // Арабист, хлебниковед, человек: М. С. Киктев (1943—2005). М., 2007. Мухаммад — Мухаммад, Камал ас-Саййид Мухаммад. Асма' ва мусаммат мин тарих Миср ал-Кахира. Каир, 1986. На араб. яз. Османов — Коран / Пер. и коммент. М.-Н. О. Османова. М., 1995. Сулайман — Сулайман, Ахмад ас-Са‘ид. Та'сил ма варада фи тарих ал-Джабарти мин ад-дахил. Каир, 1979. На араб. яз. Тахир — Тахир, Баха. Абна' Рифа‘а. Ас-Сакафа ва ал-хурриййа. Каир, 1993. На араб. яз. Тимофеев — Тимофеев И. В. Ибн Баттута. М., 1983. Фролов — Фролов Д. В. Предисловие // Джалал ад-Дин ас-Суйути. Совершенство в коранических науках / Пер. Д. В. Фролова. М., 2000. Вып. 1. Ammar — Ammar S. Médecins et médecine de l’islam. P., 1984. Brugman — Brugman J. An Introduction to the History of Modern Arabic Literature. Leiden, 1984. Cachia — Cachia P. Translations and adaptations: 1834—1914 // Modern Arabic Literature / Ed. by M. M. Badawi. Cambridge, 1992. EAL — Encyclopedia of Arabic Literature. L., 1998. Lane — Lane E. W. Manners and Customs of the Modern Egyptians. L., 1978.СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
фронтиспис
Рифа‘а Рафи‘ ат-Тахтави. Рисунок художника Наги на титуле книги Баха Тахира «Сыновья Рифа‘а. Свобода и культура». Каир, 1993.альбом
Мухаммад ‘Али. Гравюра с портрета неизвестного художника. 40-е годы XIX в. Вид каирской гавани Булак в начале XIX в. Иллюстрация из книги «Описание Египта». Проспер Жорж Антуан Марилья (1811—1847). Улица в Каире. 1833. Присс д’Авенн (1807—1879). Египетские танцовщицы-‘авалим. Начало XIX в. Рисунок. Музыкант, играющий на ребабе. Начало XIX в. Иллюстрация из книги «Описание Египта». Брачный контракт Рифа‘ ат-Тахтави. 15 шавваля 1255 года хиджры (23 декабря 1839 г.). Богатый каирец. Начало XIX в. Иллюстрация из книги «Описание Египта». Письмо, написанное ат-Тахтави по-французски, неизвестному адресату. 40-е годы XIX в. Написано в Египте. Ал-Харис ибн Хаммам увещевает Абу Зейда. Иллюстрация к 26-й макаме ал-Харири (предположительно Египет, 1334). Дикие народы, живущие на краю мира. Иллюстрация к рукописи «Устройство мира и его чудеса» Ахмада Мисри (Сирия или Египет, 1563). Ал-Васити. Спор возле деревни. Иллюстрация к 43-й макаме ал-Харири (Багдад, 1237). Маргарита Жерар (1761—1837). Художница, пишущая портрет музыкантши. Конец XVIII в. Приют для найденышей в Париже. Рисунок неизвестного художника. Начало XIX в. Прибытие герцога Орлеанского в мэрию Парижа 31 июля 1830 г. Панорама Гревской площади, выполненная в 1833 г. Музей Карнавале. Париж. Площадь Согласия. Слева обелиск Рамзеса II из Луксора, подаренный в 1831 г. Мухаммадом ‘Али Луи Филиппу. Ангелы, записывающие дела людей. Иллюстрация к рукописи «Чудеса творения и диковины существующего» Закарийи ал-Казвини (Ирак, 1280).В книгу включены иллюстрации из следующих книг: Paris. Histoire d’un ville. Paris: Hachette, 1993. La Peinture arabe. Genève, 1977.
Примечания
1
Французское слово, обозначающее склад или хранилище (примеч. Р. ат-Тахтави). (обратно)Комментарии
1
Перевод сделан с шестого издания книги (Каир: Дар ал-Хилал, 2001). Автор предисловия и примечаний Мустафа Набил. Текст идентичен тексту первого издания (Каир: Булакская типография, 1834); авторские вставки во второе издание (Каир: Булакская типография, 1849) опущены, за исключением трех (указаны в Примечаниях); купированные во втором издании куски текста первого издания восстановлены. Работа выполнена по плану научной деятельности ИВ РАН. Все цитаты из Корана приводятся в переводе И. Ю. Крачковского. (обратно)2
Умм ал-Китаб — буквально Мать Книги (Коран 13:39). «Стирает Аллах, что желает, и утверждает; у него мать книги» (Крачковский 1986). «Аллах отменяет и утверждает то, что пожелает (из предписаний), у Него хранится суть книги» (Османов). Крачковский не комментирует айат. Османов, со ссылкой на Ф. Рази, толкует выражение «мать книги» как либо ал-Лаух ал-махфуз («хранимая скрижаль», небесный прототип всех священных писаний), либо «Божественное знание». Р. Блашер переводит: «…auprès de Lui, est l’Archétype de l’Écriture» (A.L.). (обратно)3
аш-Шам — Большая Сирия, включавшая территории Сирии, Ливана и Палестины и входившая с начала XVI в. в состав Османской империи. (обратно)4
…совершил путешествие от ал-Масджид ал-Харам до ал-Масджид ал-Акса, а Джибрил был его хранителем. — Речь идет об упоминаемом в Коране (17:1) ал-исра', «ночном путешествии» Мухаммада из Мекки в Иерусалим на верховом животном ал-Бураке в сопровождении архангела Джибрила. Согласно преданию, ал-Бурак ожидал Мухаммада возле ал-Ка‘бы, где сейчас находится главная святыня ислама ал-Масджид ал-Харам (Заповедная мечеть). В Иерусалиме, на месте, которое традиция связывает с ночным путешествием Пророка, при втором «праведном халифе» Умаре была возведена ал-Масджид ал-Акса (Отдаленнейшая мечеть), рядом с ней, в мечети Куббат ас-Сахра (Купол Скалы), находится камень с отпечатком, как утверждается, ноги Мухаммада. (обратно)5
…и во всех областях Хиджаза, Судана и аш-Шама. — Во время написания книги перечисленные территории входили в состав Египта. В результате военной кампании против ваххабитов (1811—1819) был присоединен Хиджаз, в 1820—1822 гг. египетская армия завоевала Судан, в 1831 г. египетские войска под командованием сына Мухаммада ‘Али Ибрахима-паши захватили аш-Шам. По Лондонскому договору 1841 г. Мухаммад ‘Али был вынужден вернуть аш-Шам Турции, получив взамен наследственное право управления Египтом под сюзеренитетом султана. Во втором издании упоминание этих территорий опущено. (обратно)6
Джихад — первоначально борьба в защиту и за распространение истинной веры —ислама. Позднее в понятии джихада различаются: «Джихад сердца» — борьба с собственными дурными наклонностями, «Джихад языка» — «повеление одобряемого и запрещение порицаемого», «Джихад руки» — «принятие дисциплинарных мер в отношении преступников и нарушителей норм нравственности», «Джихад меча» — «вооруженная борьба с неверными, падшему в которой уготовано вечное блаженство в раю». В настоящее время джихад в широком смысле трактуется как борьба за достижение экономической и военной мощи, способной противостоять агрессии, за укрепление национальной независимости, осуществление программ социально-экономического развития (см.: ИЭС). (обратно)7
…шафи‘ит по мазхабу… — Последователь одного из четырех мазхабов (основных толков в исламе), основанного имамом аш-Шафи‘и (767—820). (обратно)8
…выдающийся ученый ал-‘Аттар… — Хасан ал-‘Аттар (1766—1835), шейх, позже ректор ал-Азхара, учитель и наставник Рифа‘а ат-Тахтави. Известный поэт и стилист, автор высоко ценившейся в его время книги «Инша' ал-‘Аттар» («Стиль ал-‘Аттара»), содержащей образцы посланий (рисала) различным адресатам. (обратно)9
Сад, где распускаются цветы знаний, отчего и зовется она ал-Азхар. — Сравнение ал-Азхара, мечети и высшего мусульманского учебного заведения в Каире, с цветущим садом основано на созвучии названия мечети (азхар — блистательный) с глаголом цвести (азхара). (обратно)10
…улемов Двух Святынь… — Имеются в виду богословы Мекки и Медины. (обратно)11
Там моря полноводные, а в иных местах лишь сухие размеры ‘аруда. — По-арабски игра слов: «море» и «размер ‘аруда» (‘аруд — просодия арабского стиха) — омонимы, обозначающиеся словом бахр (мн. ч. бухур). (обратно)12
…после Книги и хадисов это подтверждает и иджма‘… — Тут названы три из четырех источников мусульманского права (фикх): Книга (Коран), хадисы — рассказы о словах и действиях Мухаммада и иджма‘ — согласие, единодушное мнение авторитетных лиц по обсуждаемому вопросу. Четвертым источником считается ал-кийас (аналогия), т. е. решение рассматриваемого вопроса на основе сопоставления с моделью аналогичного, когда-то решенного (ИЭС). (обратно)13
…Если ты не видел народившийся месяц, доверься видевшим его. — Имеется в виду новолуние месяца рамадана, от которого отсчитывается начало поста. Этот бейт принадлежит эмиру Саны Мухаммаду ибн Исма‘илу ибн Самаху ал-Кахлани (1688—1768) (А.К.) (обратно)14
…и науках, как рациональных, так и традиционных… — (араб, ал-‘аклиййа ва-н-наклиййа) — К рациональным относились науки, постигаемые «умственным» путем, к традиционным — передаваемые по традиции, т. е. в первую очередь теологические, к которым часто добавлялась и лингвистика (науки об арабском языке). (обратно)15
…страны румов, персов, франков… — Румами арабы первоначально называли византийцев — преемников Римской империи, позже так стали называть православных христиан, прежде всего греков, в отличие от франков — католиков и протестантов. Ат-Тахтави называет франками европейцев вообще и французов в частности, иногда для уточнения употребляя слово фарансавиййа. (обратно)16
ас-Сеннар — Сеннарский султанат (на территории современного Судана) существовал с 1504 по 1821 г., когда он был завоеван армией Мухаммада ‘Али. (обратно)17
Истифан — Истифан (Стефанос) ибн Басили из школы Хунайна ибн Исхака переводил труды Галена и был первым переводчиком Диоскорида. Хунайн ибн Исхак (809—873), несторианец, сын фармацевта из Хиры, придворный врач и переводчик халифов ал-Ма'муна и ал-Мутаваккила. Он и его ученики перевели с греческого на сирийский и арабский языки более сотни трудов Платона, Аристотеля, Гиппократа, Галена, Диоскорида и др. (см.: Ammar). (обратно)18
Арманиус прислал монаха по имени Никола. — Византийский монах Никола помогал, в частности, Ибн Шабруту, врачу из Кордовы, перевести на арабский копию «Materia Medica» Диоскорида, посланную в подарок омеййадскому халифу Кордовы ‘Абдаррахману III ан-Насиру (912—961) византийским императором Константином VII Порфироносным (913—959). (обратно)19
Птолемей Второй — Птолемей II Филадельф, царь Египта (246—208 до н. э.). Возможно, именно его цитируемое изречение подсказало ат-Тахтави название книги. (обратно)20
«Ищи науку даже в Китае». — В примечаниях к изданию 2002 г. ссылка на «Силсилат ал-ахадис ад-да‘ифа ва ал-мавду‘а» ал-Албани (№ 416, ч. 1), где этот хадис классифицируется как мавду‘ (присочиненный, т. е. не истинный). (обратно)21
…посылая нашу и последующие миссии. — Слова последующие миссии добавлены во втором издании книги (1849). (обратно)22
Баха ад-Дин Абу Хусайн ал-‘Амили (1547—1621) — ученый и поэт (писал на арабском и персидском языках), автор трудов по юриспруденции, теологии, математике, медицине. Как литератор приобрел широкую известность антологией «Кашкул» («Сума нищего»), в которой собраны прозаические и поэтические произведения на арабском и персидском языках, в том числе много суфийских стихов. Неодобрительный отзыв ат-Тахтави о цитируемом им стихотворении ал-‘Амили вызван именно его мистическим, «антинаучным» содержанием. (обратно)23
«Руководство» — «ал-Хидайа фи шарх ал-бидайа» («Руководство по разъяснению начал»), основной труд по суннитскому фикху ал-Маргинани (ум. 1197). (обратно)24
Из дальнейшего текста книги явствует, что перечень «требуемых» наук составлен ат-Тахтави на основе тех учебных предметов, которыми практически занимались члены учебной группы в Париже. (обратно)25
…с морем Хазарским, называемым также морем Джурджан или Табаристан. — Арабские названия Каспийского моря восходят к названию кочевого тюркоязычного народа хазар (Хазарский каганат в низовьях Волги и Днепра существовал с VII по X в.) и к названиям прикаспийских областей на территории нынешнего Ирана. (обратно)26
…и страны Германского союза. — Германский союз, созданный по решению Венского конгресса (1814—1815 гг.), состоял из 39 государств. (обратно)27
Арнауты — албанцы. (обратно)28
Бугдане — румыны. (обратно)29
море Бихранг — Берингово море. (обратно)30
ал-‘Аджам — Персия. Название происходит от общего наименования «неарабов» (а‘джам — аналогично русскому «немец»). (обратно)31
…страна ваххабитов… — Неджд. (обратно)32
…с морем ал-Кулзум… — От ал-Кулзум, названия древней египетской гавани на Красном море, на развалинах которой был построен город Суэц. (обратно)33
Страна зинджей — Южный Судан. (обратно)34
…ал-Хабаша — Абиссиния, Эфиопия. (обратно)35
Кафрерийа — страна кафров. Кафрами называли в XVIII—XIX вв. южноафриканский народ коса, ведший войны с бурами («кафрские войны»). (обратно)36
‘Аджа'иб ал-махлукат — название нескольких арабских средневековых трудов по географии и космографии. Самый известный из них «‘Аджа'иб ал-махлукат ва гара'иб ал-мавджудат» («Чудеса творения и диковины существующего») Закарии ибн Мухаммада ал-Казвини (1203—1283). (обратно)37
Отвоевание коренным населением Пиренейского полуострова территорий, захваченных мусульманами, — Реконкиста — в основном завершилось к середине XIII в. Однако Гранадский эмират, последнее арабское государство на Пиренейском полуострове, пал только в 1492 г., т. е. в год открытия Америки Христофором Колумбом. После слов …и изгнания оттуда арабов… в издании 2002 г. вставка: «Это было время начала путешествий по Окружающему морю и открытия стран. Государства помогали путешественникам и мореплавателям. Сейчас же путешествия у франков стали чуть ли не профессией. Не каждый овладевает ею и не каждое государство может организовать их. Когда появилось много астрономических и физических приборов, поездки по суше и по морю сделались легче и открытия новых мест и стран умножились. К тем, которые были известны с древних времен, добавились земли Нового Света. Потом были изобретены суда, движущиеся огнем и паром, и далекие земли приблизились. Люди стали посещать их, знакомиться с их жителями, наладились постоянные связи и торговля. До изобретения же приборов по астрономии и навигации люди руководствовались светом Откровения Мухаммадова и рвением в вере исламской, а во времена аббасидских халифов и обширными познаниями в математике, астрономии и географии. Тогда были открыты Египет и Судан, ал-Магриб и ал-‘Аджам, Кабул и Бухара, Индия и ас-Синд, острова Цейлон, Суматра, страна Тибет, Китай, некоторые страны Европы, такие как королевства ал-Андалус, Сицилия, страны румов и другие. У арабов стали развиваться географические науки и прославились многие географы — ал-Мас‘уди, Ибн Хаукал, аш-Шариф ал-Идриси, Ибн ал-Варди, султан ‘Имад ад-Дин Абу-л-Фида, правитель Хамы. Когда же угас у них свет этих наук по причине небрежения или по какой другой, они стали редко путешествовать. И их место заняли некоторые франкские народы и преуспели в этом. И государства и подданные извлекли из этого немалую выгоду и в политике и в торговле. И погнали народы, как овец, в христианскую веру, хотя ислам был достойнее. Благодетель бросил вызов и проявил великую заботу о возрождении наук, унаследованных и благоприобретенных. Появились первые признаки усиления роли наук и рассеялись мрачные тучи, затемнявшие знания.Увидев рождение лунного серпа,
Ты твердо знаешь — он станет полной луной.
(Стих Абу Таммама)».
38
ал-Этазония — производное от фр. Les États-Unis (Соединенные Штаты). (обратно)39
Парагия — Парагвай. (обратно)40
Плата — название Аргентины до 1826 г. (обратно)41
ан-Нутазия — Индонезия. (обратно)42
Сура — порт Сурат на западном побережье Индии, первая английская торговая фактория в Индии, основана в 1613 г. (обратно)43
Мияко — небольшой порт на острове Хонсю, на побережье Тихого океана. (обратно)44
Новая Гранада — название Эквадора с 1718 до 1830 г. (обратно)45
…столица острова Ява. — Джакарта (ныне столица Индонезии), ранее называвшаяся Батавией. (обратно)46
Бану хашим — мекканский род, к которому принадлежал пророк Мухаммад. (обратно)47
ал-Батха — место недалеко от Мекки, у колодца Бир Маймун. (обратно)48
ас-Сафа — холм возле Мекки (в настоящее время в границах города), одно из мест совершения обрядов хаджжа. (обратно)49
ал-Муа‘лла — (араб. возвышенное место) — часть Мекки, находящаяся выше Ка‘бы. (обратно)50
Рафидиты — (ар-рафавид — отвергающие), одно из распространенных прозвищ шиитов. Его связывают с разными эпизодами из истории шиизма, с отказом признать имамат Абу Бакра и ‘Умара ибн Хаттаба (VII в.), с отказом признать притязания на имамат Зайда ибн ‘Али (VIII в.) и др. (обратно)51
ал-Харири — Абу Мухаммад ал-Касим ибн ‘Али ал-Харири (1054—1122), автор сборника из пятидесяти макам — плутовских новелл, написанных садж‘ем (рифмованной прозой) и объединенных образами главного персонажа, образованного плута Абу Зайда ас-Саруджи и рассказчика ал-Хариса ибн Хумама. Макамы ал-Харири считаются выдающимся памятником средневековой арабской литературы (см. русский перевод: Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири. Макамы / Пер. А. А. Долининой, В. М. Борисова, В. Н. Кирпиченко. М., 1987). (обратно)52
Оба цитируемых отрывка, предыдущий и следующий ниже, принадлежат придворному поэту халифа Харуна ар-Рашида ал-‘Аббасу ибн ал-Ахнафу (ум. 803 или после 808). (См.: Мас‘уди, 315.) (обратно)53
С учебной миссией в Париж в 1826 г. было направлено 44 человека в возрасте от 15 до 37 лет, но трое из них вернулись в Египет. В Париже остался 41 человек, из них трое — руководители миссии. В состав миссии входили египтяне, грузины, армяне, черкесы, греки и др., в том числе 24 мусульманина (трое из них — шейхи), остальные — христиане разных конфессий. Список участников см.: Зайдан Дж. Тарих адаб ал-луга ал-арабийа / Под ред. Шауки Дайфа. Каир: Дар ал-Хилал, б. г. Т. 4. С. 21—22. На араб. яз. Ранее Мухаммад ‘Али уже посылал в Европу две учебные миссии: в 1813 г. в Италию для обучения типографскому делу, в 1819 г. в Париж. Миссия 1826 г. была наиболее многочисленной и оставила самый заметный след в культурной истории Египта. За ней последовали миссии в Англию, Францию, Австрию. (обратно)54
аш-Шариф ар-Ради (970—1015) — поэт, родился в Багдаде, в семье, ведшей свою родословную от шиитских имамов. Занимал важные должности при буидском эмире Баха' ад-Давла. Составил известный сборник «Путь красноречия» («Нахдж ал-балага») из проповедей, посланий и кратких сентенций четвертого праведного халифа и первого шиитского имама ‘Али ибн Абу Талиба, отобранных по принципу их литературных и риторических достоинств. Диван поэта, составленный в XIX в. и вышедший в Бейруте в 1889 г., включает любовную лирику, элегии (риса'), в том числе посвященные «мученику Кербелы» имаму ал-Хусайну, панегирики (мадх), восхваления своего рода и самовосхваления (фахр), в которых большое место занимает мотив стремления к славе. (обратно)55
…обладающий… достоинствами владения мечом и пером… — Вопрос о соотношении (и приоритете) меча и пера (сайф ва калам) — предмет многовековой полемики в арабской литературе и поэзии, нашедшей отражение и в книге ат-Тахтави (в цитировании мнений различных средневековых авторов, в характеристике Жомара). (обратно)56
‘Абди-эфенди, ал-мухрадар — (тур. хранитель печати, придворный чин в Египте в османскую эпоху) — позднее носил имя ‘Абди Шукри-бей (1797—1854), турок по происхождению, родился в Константинополе. Был послан в Париж для изучения гражданского права и военных наук. По возвращении в Египет в 1831 г. стал членом Высшего государственного совета, при Аббасе I был начальником полиции Каира, затем директором Дивана народного просвещения или школ (A.L.). (обратно)57
Мустафа Мухтар-эфенди, ад-давидар — (тур. хранитель чернильницы) — турок по происхождению, впоследствии получил титул бея (1802—1839). После изучения в Париже военных наук был назначен председателем Совета по образованию и директором Дивана народного просвещения, затем председателем Государственного совета. Его пристрастие к спиртному повлекло за собой смерть в возрасте 37 лет. Говоря о том, что он не знает удержу в своей любви к славе, ат-Тахтави намекает на его скандальные похождения в Париже (A.L.). (обратно)58
Хаджи Хасан-эфенди ал-Искандарани — турок по происхождению, самый старший по возрасту член миссии, в 1826 г. ему было 37 лет. Изучал морское дело в Бресте, стажировался в Англии. Был командующим флотом Мухаммада ‘Али. Участвовал в Крымской войне 1853—1856 гг., погиб в 1855 г. в бою, в котором его корабль получил тяжелые повреждения (A.L.). Фраза «Да исполнит Аллах его желания в обоих мирах» добавлена во втором издании. (обратно)59
Месье Жомар — Эдм-Франсуа Жомар (1777—1862), французский востоковед, инженер, географ и археолог, выпускник Политехнической школы (École Polytechnique). Посетил Египет в составе экспедиции Бонапарта и руководил редактированием и изданием 10-томного труда «Описание Египта» («Description de l’Égypte»). Был одним из основателей Парижского Географического общества (1821) и Департамента карт и планов Национальной библиотеки. Именно Жомар подсказал Мухаммаду ‘Али идею посылки учебных миссий во Францию, уже в 1812 г. он передал ему через французского консула Дроветти «план цивилизации Египта через образование». Жомар руководил занятиями ат-Тахтави (A.L.). (обратно)60
…календарю на 1244 год хиджры. — 1828/1829 г. Ат-Тахтави называет составленный Жомаром календарь персидским словом рузнаме (книга дней). (обратно)61
18 марта 1826 г. (обратно)62
Я увидел в этом доброе предзнаменование того, что после расставания будет и встреча… — Пятница, на которую пришелся день отъезда из Каира, день коллективной молитвы в мечети, символизирует встречу. (обратно)63
Когда же я приехал в Александрию в 1846 г. то нашел, что она — кусок Европы. — Фраза добавлена автором во второе издание книги (1849). (обратно)64
Александрия названа по имени Искандара, сына философа. — Под философом либо имеется в виду Аристотель, бывший учителем Александра Македонского, либо неправильно написано имя Филиппа, его отца. В издании 2002 г. начало раздела несколько изменено: «Сказано в Камусе: „Александрия названа по имени Искандара, сына философа (правильно: Филиписа)“». (обратно)65
…литератор Ахмад ибн ал-Мухтар ибн Мубашшир… — Годы жизни установить не удалось. (обратно)66
Ат-Тахтави цитирует знаменитый словарь арабского лексиколога Абу Тахира Мухаммада ал-Фирузабади (1329—1415) «ал-Камус ал-мухит». (обратно)67
Нисба — имя человека, производное от места его рождения или жительства. (обратно)68
‘Амад ад-Дин Исма‘ил ибн Насир Абу-л-Фида (1273—1331) — эмир Хамы, арабский географ и историк, автор книг «Таквим ал-булдан» («Описание стран») и «ал-Мухтасар фи тарих ал-башар» («Краткое изложение истории человечества»). (обратно)69
Великая Река — Гвадалквивир (от араб, ал-вади ал-кабир — большая река). (обратно)70
Автор книги «Нашк ал-азхар фи ‘аджа'иб ал-актар» — египетский историк Мухаммад ибн Ахмад Ибн Ийас (1448—1524). (обратно)71
Искандар Зу-л-Карнайн — Александр Двурогий, распространенное в арабских преданиях прозвище Александра Македонского. Зу-л-Карнайн упоминается в Коране (18: 82—97). (обратно)72
…вышел к проливу Джабал ат-Тарик, называемому морем Зукак… — Гибралтарский пролив (от «Гора ат-Тарика»: Тарик ибн Зийад, командующий передовым отрядом арабских войск, высадился в 711 г. на побережье Андалусии, разбил войско короля вестготов Родерика и захватил Кордову, Севилью и Малагу. Зукак — переулок, узкий проход (араб.). (обратно)73
Автор «ал-Камуса» — ал-Фирузабади. (обратно)74
…построил стену Йаджудж и Маджудж… — Согласно Корану, Зу-л-Карнайн, дойдя до мест, где жили народы Йаджудж и Маджудж, «распространявшие нечестие по земле», построил между двумя горами сдерживающую эти народы железную плотину: «И не могли они взобраться на это и не могли там продырявить» (18:96). (обратно)75
ал-Хидр — ал-Хадир, персонаж мусульманского книжного предания и народных верований. Нашел живую воду и обрел бессмертие. В Коране по имени не упоминается, но отождествляется большинством комментаторов с «рабом Аллаха», спутником Мусы в его путешествии к месту «слияния двух морей» (18:59—81). Считается покровителем находящихся в пути. (обратно)76
В издании 2002 г. вставка: «А я говорю, ясно, что Двурогий это тот, кого греки называют Геркулесом или Геркулом, как упомянуто в книге «Нашк ал-азхар», а также в греческих мифах о столбах Геркула. Якобы он впустил воды Океана — Окружающего моря — в ту часть, которая отделяет Европу от Африки, и открыл пролив Кадис, называемый ныне Джабал Тарик, между двумя горами, ранее соединенными одна с другой. Одна — на испанской стороне — называется Калба, другая — на африканской — Била. После открытия пролива они стали похожи на столбы. Геркул написал на них: «За ними ничего». Это подтверждается также греческими мифами о том, что Геркул принадлежит к числу великих людей, которых называют полубогами, считая, что они рождены от брака смертных и бессмертных. Геркул, как они утверждают, родился от Юпитера, то есть ал-Муштари, и Алкмены, жены Амфитриона, царя Фив. Юпитер принял облик царя и вошел к ней, и она от него понесла. Это близко к тому, о чем упоминает ад-Думири [ад-Думири (1349—1405) — египетский литератор и теолог, автор зоологического словаря «Хайат ал-хайаван» («Жизнь животных»), в котором использованы труды Ибн Сины, ал-Джавхари и ал-Джахиза. — В. К.] в книге «Жизнь животных», вслед за ал-Джахизом, сказавший, что «‘Амр ибн Йарбу‘» был сыном гули и человека. Еще он сказал, что Джурхум (Джурхум — вождь и эпоним древнего арабского племени, жившего в Мекке и имевшего йеменские корни. — В. К.) был полуангелом-получеловеком. Если ангел бунтовал против своего господа на небесах, он низвергался на землю в образе человека, как это произошло с Харутом и Марутом (Харут и Марут — два ангела, упомянутые в Коране. — В. К.). Такого же происхождения были и Балкис, царица Сабы, и Двурогий — мать его была женщина, а отец — из ангелов. Поэтому, когда ‘Умар ибн ал-Хаттаб, да будет доволен им Великий Аллах, услышал, как один человек называет другого Двурогим, он спросил: «Вы что, отказались от имен пророков и возвысились до имен ангелов?» Утверждают, что совокупление и деторождение случается между джиннами и людьми. Сказал Всевышний: «Участвуй с ними в их богатствах и детях» (17:64). И вот джиннии сводят с ума мужчин из людей своей любовью и страстью. А джинны — женщин. Если бы не это, то мужчины приставали бы к мужчинам, а женщины к женщинам. Сказал Всевышний: «Не коснулся до них ни человек, ни джинн» (55:56). Если бы джинны не совокуплялись с женщинами и не было бы этого в Его замысле, то Аллах не произнес бы этих слов. Смысл же тот, что высшие существа в понимании арабов то же самое, что боги в понимании греков. Думаю, если предложить этот вопрос на рассмотрение ученым высшей французской школы, именуемой Академией, то они дали бы правильный ответ и поддержали бы сказанное». Отождествляя в своих рассуждениях «полубогов» Александра Македонского и Геракла, ат-Тахтави в то же время нащупывает аналогию между воззрениями древних греков и доисламских арабов. Он не отрицает возможности браков между «высшими существами» и людьми и апеллирует к Корану как к самому надежному первоисточнику, но, обладая рационалистическим складом ума, хотел бы выяснить мнение и членов Французской академии на этот счет. (обратно)77
Искандер-бек — Скандербег, Георгий Кастриоти (ум. 1468), руководитель борьбы албанцев против турок, основатель первого албанскогогосударства. (обратно)78
‘Амр ибн ал-‘Ас (ум. ок. 682—692) — арабский военачальник, завоевавший Палестину, Сирию, Египет, был наместником Египта. (обратно)79
‘Умар ибн ал-Хаттаб — второй праведный халиф (годы правления: 634—644). (обратно)80
Одним из чудес Александрии была библиотека, которую сжег ‘Амр ибн ал-‘Ас, да будет доволен им Аллах. — Употребляя после имени завоевателя стандартную формулу его восхваления, ат-Тахтави допускает невольный парадокс: горячий приверженец науки и ценитель книг, он словно одобряет его акцию. В постраничных редакционных примечаниях к настоящему изданию книги ат-Тахтави (2001) говорится, что Рифа‘а в данном случае «повторяет лживую легенду, введенную в оборот английским историком Батлером в его книге «Завоевание арабами Египта», поскольку ни один из древних историков, писавших о завоевании Египта арабами, не упоминает о сожжении ими Александрийской библиотеки». О. Г. Большаков приводит сказанное на этот счет самим Батлером: «Специалисты хорошо знают, что это всего лишь благочестивая легенда, приписывающая Умару добродетельный поступок — уничтожение книг, противоречащих Корану… Скорее всего самой великой библиотеки в это время уже не существовало — она тихо угасла под напором борьбы христианства с языческой наукой в течение предшествующих трех веков» (Большаков, 2002, 122). Часть библиотеки (основана в начале III в. до н. э.) погибла во время пожара в 47 г. до н. э. в период войны Юлия Цезаря против Египта. Часть восстановленной библиотеки была уничтожена христианами-фанатиками в 391 г. н. э. Возможно, что остатки ее погибли после арабского завоевания в VII—VIII вв. (БСЭ). В издании 2002 г. формула восхваления после имени ‘Амра ибн ал-‘Аса при упоминании о сожжении им библиотеки опущена. (обратно)81
Фарсах — мера длины, равная 2250 м. (обратно)82
Хотя другие утверждают обратное, а именно, что твердая земля находится под его поверхностью, как, например, некоторые земли Московии. — Возможно, ат-Тахтави имеет в виду вечную мерзлоту. (обратно)83
На турецком языке Внутреннее море называется Сефид (Белое), в противоположность морю Бунтуш, или Черному. — Сефид (белый) — персидское название Средиземного моря. Бунтуш — от греческого понтос (Pontos Euxeinos — Гостеприимное море). (обратно)84
Рамадан — месяц мусульманского поста. (обратно)85
…ученейший ас-Сифти… — Очевидно, коллега ат-Тахтави по ал-Азхару. (обратно)86
Абу Нувас (ок. 755 — ок. 813) — Абу Нувас ибн Хани ал-Хаками, знаменитый поэт эпохи правления Аббасидов, перс по происхождению, представитель ранних «новых поэтов» (мухдасун), прославившийся в первую очередь своими «винными» (хамриййат) и любовными стихами. (обратно)87
Взойдя на красавицу морей… — (араб. джарийат ал-бахр). — Джарийа имеет значения: «невольница», «рабыня», «девушка»», «бегущая», «судно». Учитывая замечание Рифа‘а о «верном истолковании» ас-Сифти «шутливых стихов» Абу Нуваса, двойную семантику некоторых используемых поэтом слов (ват‘ — ступание, топтание, половое сношение, хамл — несение, перевозка, зачатие, беременность) и присутствие в качестве некоей антитезы образу джарийат ал-бахр выражения джами‘ ал-хаилат (все страшные, ужасные) представляется предпочтительным перевести слово джарийа как «красавица»; «верхом» (араб. ‘ала-з-захр) — буквально «на спине». (обратно)88
ал-Мас‘уди — Абу-л-Хасан ‘Али ибн ал-Хусайн ал-Мас‘уди (896—956), выдающийся арабский литератор, географ и историк. Родился в Багдаде, путешествовал по Ирану, Индии, Восточной Африке, Аравии, побережью Каспийского моря, Сирии и Египту, где и умер. Из написанных им многочисленных трудов (сам ал-Мас‘уди упоминает 36 трактатов) до нашего времени дошло лишь два — «Китаб ат-танбих ва-л-ишраф» («Книга указания и наблюдения») и «Мурудж аз-захаб ва ма‘адин ал-джавхар» («Золотые копи и россыпи самоцветов»; см. русский перевод Д. Микульского, М., 2002). Они содержат обширный исторический и географический материал, в том числе сведения о Западной Европе и истории франков. (обратно)89
Таджнис — созвучие, аллитерация, парономасия. (обратно)90
ас-Салах ас-Сафади (ум. 1363, Дамаск) — плодовитый поэт и прозаик (писал послания и макамы), автор многотомного биографического словаря «ал-Вафи би-л-вафайат». (обратно)91
Сунна — (араб. обычай, пример) — собрание хадисов о высказываниях и поступках Мухаммада. (обратно)92
…он опирается на «Текст Халила»… — Халил ибн Исхак ибн Муса (ум. 1365), автор «Мухтасар», краткого изложения первого трактата по мусульманскому праву «ал-Муватта» («Выравненный путь») Малика ибн Анаса (712—795), основателя маликитского толка в исламе. (обратно)93
…а в вопросах грамматики — на Ибн Малика. — Ибн Малик (1203/5—1274), андалусец из Гранады, жил в Дамаске, автор считающегося классическим стихотворного трактата по арабской грамматике «Алфиййа» («Тысячница», т. е. насчитывающая тысячу бейтов). Еще в начале XX в. по нему преподавалась грамматика в ал-Азхаре. (обратно)94
…таких как вирд и хизб… — Вирд — краткая молитва, часть Корана, читаемая ночью; хизб — 60-я часть Корана. Эти тексты распечатываются в миниатюрных книжках, носимых на груди в качестве талисмана. Хизб аш-Шазили — молитва, приписываемая Абу-л-Хасану аш-Шазили (1196—1258), основателю крупнейшего северо-африканского суфийского братства шазилитов. (обратно)95
1811 г. (обратно)96
Принесли высокие столы… — В Египте в то время ели обычно сидя на ковре или на циновках за низким круглым столиком (таблиййа). (обратно)97
У них в обычае спать на чем-либо высоком вроде сарира. — Сарир (ист.) — высокое ложе, сиденье, трон, в современном арабском языке — кровать, постель, койка, в том числе больничная. (обратно)98
…листки сегодняшних новостей… — ат-Тахтави еще не знал газет, в Египте первая газета, официоз «ал-Вакаи‘ ал-мисриййа» («Египетские новости»), начала выходить в 1828 г. В Париже, «открыв» для себя французскую периодику и регулярно ее читая, Рифа‘а постоянно ищет адекватные арабские термины для слов «газета» и «журнал». (обратно)99
Ибн Сахл — Абу Исхак Ибрахим ибн Сахл ал-Исра'или ал-Ишбили (1212—1251), андалусский поэт еврейского происхождения, известный своими мувашшахами (строфическими стихотворениями). Родился в Севилье, жил в Сеуте, принял ислам, был секретарем правителя Сеуты Ибн Каласа. (обратно)100
Уподобившись Йа‘кубу, вообразившему, что видит Йусуфа. — Йа‘куб — библейский Иаков, Йусуф — библейский Иосиф (Прекрасный), сын Иакова. Упоминаются в Коране. (обратно)101
Ага янычар — начальник корпуса турецких войск. (обратно)102
Рассказ о кончине ‘Абд ал-‘Ала' в первом издании «Описания Парижа» (1834) отсутствовал. А. Лука, явно сомневающийся в достоверности рассказа, приводит текст эпитафии на могиле ‘Абд ал-‘Ала' на марсельском кладбище Сен-Шарль: «Здесь покоится Мишель Абделаль Ага, почивший 10 июня 1828 г., в возрасте 62 лет. Этот памятник воздвигнут в его память неутешными вдовой, десятью детьми и зятем. Покойся в мире» (A.L.). (обратно)103
Школа Абу За‘бал — первое в современном Египте медицинское училище, основанное Клот-беем в 1827 г. в городке Абу За‘бал близ Каира. (обратно)104
…после убийства генерала Клебера… — Главнокомандующий французской армией в Египте после отъезда в августе 1799 г. Наполеона Бонапарта, был убит в июне 1800 г. учащимся ал-Азхара сирийцем Сулайманом ал-Халаби. (обратно)105
Шарифы — потомки пророка Мухаммада. (обратно)106
Барон де Саси — Сильвестр де Саси (1758—1838), французский востоковед, основатель (1821) и первый президент Азиатского общества (Société Asiatique), издатель «Азиатского журнала» («Journal asiatique»), автор работ по истории персов, арабов, арабской грамматики, хрестоматии арабской литературы, критических переводов сочинений арабских и иранских ученых. (обратно)107
Коран 2:62. (обратно)108
Сиди (араб. разговор.) — саййид, господин; святой. (обратно)109
Ал-кутб ар-раббани (божественный полюс) — верховный святой суфийской иерархии. (обратно)110
…потомки которого живут на острове Шандавил. — Остров на Ниле в провинции ас-Сохаг. (обратно)111
‘Абд ал-Ваххаб аш-Ша‘рани (1493—1565) — известный египетский суфий и богослов, последователь ал-Газали и Ибн ‘Араби, автор более 60 сочинений по хадисам, фикху, суфизму, в том числе свода жизнеописаний суфийских святых «ат-Табакат ал-кубра». (Каир, 1881). (обратно)112
…едущие из Марселя в Париж в дилижансе… — ат-Тахтави употребляет слово ‘араба (повозка). (обратно)113
Радва — гора неподалеку от Медины. (обратно)114
В названии книги ат-Тахтави пишет слово «Париж» с буквой «зайн» — Бариз, поскольку оно рифмуется со словом «ибриз» (золото). (обратно)115
Если бы я развелся с Парижем тройным разводом… — По шариату, чтобы окончательно развестись с женой, мужчине достаточно трижды повторить в присутствии свидетелей слово «развод»: талак, талак, талак. (обратно)116
Птолемей — Птолемей Клавдий (ок. 90 — ок. 160), древнегреческий астроном, создатель геоцентрической системы мира. (обратно)117
…назвали ее формой Земли. — ат-Тахтави использует для обозначения глобуса выражение сурат ал-ард, введенное арабскими средневековыми географами (так называлось географическое сочинение ал-Хорезми, ум. 844). Слово сура имеет значения «образ», «картина», «форма». (обратно)118
Вечные острова — (араб. джаза'ир ал-Халидат) — Канарские острова. (обратно)119
…городе ал-Баб ва ал-Абваб… — Ворота и Много ворот, скорее всего, ошибка у ат-Тахтави: средневековое арабское название Дербента Баб ал-Абваб (Ворота ворот). (обратно)120
…до Баджи, столицы Австрии… — Турецкое название Вены. (обратно)121
Кама — мера длины, равная 1,88 м. (обратно)122
аш-Шихаб ал-Хиджази — Ахмад ибн Мухаммад ал-Ансари ал-Хазраджи Шихаб ад-Дин ал-Хиджази (1388—1471), египетский поэт, автор дивана «Кала'ид ан-нухур мин джавахир ал-бухур». (обратно)123
Благодетель ‹…› сломал печати всех городов аш-Шама… — Имеется в виду отвоевание египетской армией под командованием Ибрахима-паши, сына Мухаммада ‘Али, городов Сирии и Палестины у турок. (обратно)124
ал-Казвини — Закариййа ибн Мухаммад ал-Казвини (1203—1283), автор труда по космографии «‘Аджа'иб ал-махлукат ва гара'иб ал-мавджудат» («Чудеса творения и диковины существующего») и географического словаря «Асар ал-билад ва ахбар ал-‘ибад» («Памятники стран и история рода человеческого»), представляющих собой в основном компиляцию сведений из трудов предшественников. Космография ал-Казвини пользовалась огромной популярностью еще при его жизни, переводилась на персидский и турецкий языки, ее многочисленные списки богато иллюстрировались. В XIX в. оба памятника были переведены на немецкий. (Об ал-Казвини см.: Демидчик). (обратно)125
ал-Халидж — прорытый еще в древности и неоднократно восстанавливавшийся отводной судоходный канал (начинался у острова ар-Рауда на Ниле и пересекал почти весь Каир), по которому спускались излишки воды в сезон разлива Нила. Засыпан в 1897 г. в санитарных целях и в связи с прокладкой трамвайной линии. В настоящее время вдоль прежнего течения канала проходит улица Порт-Саида (см.: Мухаммад). (обратно)126
Сакия — оросительное колесо, вращаемое верблюдом или другим домашним животным. (обратно)127
ал-‘Аруси — Хасан ал-‘Аруси (‘арус — невеста), шейх ал-Азхара, современник ат-Тахтави. (обратно)128
…Хасана ал-Аттара, благоухающего смыслами… — От араб. ‘аттар — торговец благовониями, парфюмер. (обратно)129
…два Хасана. — ал-‘Аруси и ал-‘Аттар. (обратно)130
Эта страна имеет право гордиться своим правителем, даром Османов… — Мухаммад ‘Али официально считался османским наместником Египта. (обратно)131
…доблестный Ибрахим… — Ибрахим-паша, старший сын Мухаммада ‘Али. (обратно)132
…возвещая Хиджазу близкую гибель тех, кто прибег к оружию и лжи. — Имеются в виду ваххабиты. (обратно)133
(Сейчас в Каире используется много таких средств.) — Добавлено во втором издании. (обратно)134
Бармак — палец (тур.), здесь: мера объема. (обратно)135
Нория — оросительное колесо (от араб. наура). (обратно)136
Они не похожи на коптов-христиан, которые по природе своей склонны к невежеству и небрежности. — А. Лука, копт-христианин, комментирует это высказывание: «Два недостатка, обычно приписываемые коптам — египетским христианам — невежество и нечистоплотность, обосновываются тем, что они не читают Коран и не совершают омовение перед молитвой». (обратно)137
Ибн Дурайд — Абу Бакр Мухаммад ибн ал-Хасан ибн Дурайд ал-Азди (838—933), арабский лексиколог и поэт, автор этимологического словаря арабских имен «ал-Иштикак» и фундаментального этимологического словаря «ал-Джамхара». Сочинял также рифмованные рассказы, и считается некоторыми предшественником ал-Хамадани в создании жанра макамы в арабской литературе. (обратно)138
ал-Хаджири — Иса ибн Санджар ал-Хаджири (1186—1235), арабский поэт. (обратно)139
Стих Абу Таммама (А.К.). (обратно)140
«Краткий очерк поведения и обычаев» — (араб. «Мухтасар ас-сийар ва-‘ава'ид»). Ат-Тахтави опубликовал в Каире в 1833 г. перевод этого французского издания (см.: Depping G.-B. Aperçu historique sur les mœurs et coutumes des nations. P., 1826) под названием «Кала'ид ал-мафахир фи гариб ‘ава'ид ал-ава'ил ва-л-авахир» («Ожерелья похвал удивительным обычаям древних и современников»). (обратно)141
Абу Бакр ал-Хваризми — Абу Бакр Мухаммад ибн ал-‘Аббас ал-Хваризми (934—993), известный автор прозаических посланий (рисала) и поэт. Много путешествовал, жил при дворах хамданидского эмира Сайф ад-Даула, буидского вазира ас-Сахиба ибн ‘Аббада и др. Был воинствующим шиитом. (обратно)142
Вставка в издании 2002 г.: «Развод происходит в соответствии с законом путем подачи иска и последующего разбирательства, в ходе которого муж предоставляет весомые доказательства, подтверждаемые показаниями свидетелей. Скандал затрагивает и детей, хотя они не приводятся к присяге и не дают показаний. Это часто случается и в известных, и во всяких других семьях. На заседаниях суда присутствует любой, кто пожелает». (обратно)143
Если мужчина соблазнится одной из вас после меня и тебя, воистину он глупец. — Мотив джахилийской поэзии, с такими словами якобы обратился к изменившей ему жене Худжр ибн ‘Амр ал-Кинди перед тем, как казнить ее (см.: Аравийская старина / Пер. А. А. Долининой. М., 1983. С. 86). (обратно)144
Шейх ‘Аббас ал-Йамани — вероятно, коллега ат-Тахтави по ал-Азхару. (обратно)145
Примечание редактора издания 2002 г.: «Эти бейты приписываются ‘Али ибн Абу Талибу. Но ни их язык, ни понятия не соответствуют раннему исламу. Скорее, их следует отнести к аббасидскому периоду». (обратно)146
Примечание редактора издания 2002 г.: «Ислам отрицает подобную логику (не говоря уже о том, что в стихе нарушен размер). Не знаю, как мог шейх Рифа‘а забыть 221 айат суры „Корова“?!» В указанном айате, в частности, сказано: «…конечно, верующая рабыня лучше многобожницы…» (обратно)147
Ал-бади‘иййа — ряд произведений позднесредневековой арабской поэзии, в которых акцентировалось внимание на «украшенности» стиха словесными фигурами, игре с фонетическими и графическими формами слова. Одним из первым авторов подобных произведений считается Сафи ад-Дин ал-Хилли (1278—1349), автор цитируемого стиха. (обратно)148
Невозможно перевести на их язык сочиненные мною стихи, которые я уснастил терминами науки о хадисах… — Использованные в приводимых строках слова и выражения, такие как: сахих (подлинный), иттасала (быть непрерывным), таватара (подхватывать), ривайа (рассказ), салсала (продолжать беспрерывно), кади (судья), мункар (отвергаемый), тадлис (обман, подделка) и некоторые другие, употребляются в хадисоведении при определении «подлинных» или «достоверных» и «сомнительных» или отвергаемых хадисов. (обратно)149
Вставка в издании 2002 г.: «Если только не понимать под историей запись дат событий истекшего года с использованием численных значений букв алфавита. Называть это наукой означало бы расширительно толковать само понятие науки». (обратно)150
В каждом языке есть свой «Мутаввал» и свой Са‘д. — «Шарх ат-талхис ал-мутаввал» («Длинный комментарий краткого») самаркандского филолога Са‘д ад-Дина Мас‘уда ибн ‘Умара ат-Тафтазани (ум. 1389—1395?) к «Талхис ал-мифтах» ал-Хатиба ал-Казвини (1268—1338), представлявшего собой краткое изложение грамматического компендиума хорезмийского филолога ас-Саккаки (1160—1229) «Мифтах ал-‘улум» («Ключ к наукам»). (обратно)151
Джамил и Бусайна — одна из прославленных пар влюбленных (Маджнун и Лайла, Кайс и Лубна) узритской (поэтов племени узр) поэзии. (обратно)152
Йа‘руб — имя родоначальника южных арабов. (обратно)153
Шейх Халид — египтянин Халид ибн ‘Абдалла ибн Абу Бакр ал-Азхари (ум. 1499), автор «ал-Мукаддима ал-азхариййа фи ‘илм ал-‘арабиййа» («ал-Азхарское введение в науку арабского языка»), изданного в 1835 г. в Булакской типографии (Каир) с комментариями Хасана ал-‘Аттара. (обратно)154
«ал-Мугни» — «Мугни ал-лабиб ‘ан кутуб ал-а‘ариб» («Избавляющий разумного от книг по словоизменению»), грамматический трактат египтянина Гамаль ад-Дина Абу Мухаммада ‘Абдаллаха ибн Йусуфа, известного как Ибн Хишам ан-Нахви (Грамматист) (1309—1360). Неоднократно переиздавался в Каире. (обратно)155
ал-Байдави — живший в Иране в конце XIII в. автор известного комментария к Корану «Анвар ат-танзил ва асрар ат-та'вил» («Свет ниспослания и тайны толкования»). (обратно)156
…тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, на которых гневаешься, и не заблудших. — Коран (1:6,7). (обратно)157
С. де Саси, видимо, подражает здесь стилю ал-Харири, макамы которого написаны изысканной рифмованной прозой — саджем. (обратно)158
Хаджи Халифа — Кятиб Челеби (1609—1657), известный турецкий историк. (обратно)159
1213 г. (обратно)160
Ошибка у ат-Тахтави: ал-‘Укбари умер в 616 году хиджры, что соответствует 1219 г. (обратно)161
1222 г. (обратно)162
1170 г. (обратно)163
1188 г. (обратно)164
1261 г. (обратно)165
ал-Майдани — Ахмад ибн Мухаммад ал-Майдани (ум. 1124), филолог и литератор из Нишапура. (обратно)166
Ибн Халликан — Ахмад Шамс ад-Дин ал-Бармаки ибн Халликан (1211—1282), автор биографического 4-томного словаря (855 биографий именитых мусульман). Английский перевод де Слейна издан в Париже в 1842—1847 гг. (обратно)167
ал-Бухтури — Абу-л-Валид ‘Убайд ат-Таи ал-Бухтури (821—897), арабский поэт, панегирист аббасидских халифов, один из авторов «нового стиля». Вслед за своим учителем Абу Таммамом составил антологию арабской поэзии «Диван ал-Хамаса» («Книга доблести»), в которую включил стихи доисламских поэтов. (обратно)168
ал-Мутанабби — Абу-т-Таййиб Ахмад ибн ал-Хусайн (915—965), прозванный ал-Мутанабби («выдающий себя за пророка»), великий арабский поэт, в творчестве которого получили мощное развитие героико-эпические и философско-лирические мотивы. (обратно)169
аз-Заузани — Абу ‘Абдалла ал-Хусайн ибн Ахмад аз-Заузани (ум. 1093), филолог, автор трудов по арабско-персидской лексикографии, известен своим «Комментарием к му‘аллакам», семи самым знаменитым касыдам доисламских поэтов. (обратно)170
ал-Хамадани — Ахмад ибн ал-Хусайн ал-Хамадани (969—1008), прозванный Бади‘ аз-Заман (Чудо времени), зачинатель жанра макамы. Цикл макам ал-Хамадани объединен образами рассказчика ‘Исы ибн Хишама и красноречивого плута Абу-л-Фатха ал-Искандари. Арабские критики и исследователи расходятся в оценках достоинств макам ал-Хамадани и ал-Харири (см. русский перевод: Бади аз-Заман ал-Хамадани. Макамы / Пер. А. А. Долининой и З. М. Ауэзовой. СПб., 1999). (обратно)171
«ал-Анис ал-муфид ли ат-талиб ал-мустафид» — арабское название труда С. де Саси «Арабская хрестоматия» («Chrestomathie arabe»). (обратно)172
«ат-Тухфа ас-саниййа фи ‘илм ал-‘арабиййа» — арабское название труда С. де Саси «Арабская хрестоматия для учащихся специальной школы живых Восточных языков» («Grammaire arabe à l’usage des élèves de l’École spéciale des Langues orientales vivantes»). (обратно)173
«ал-Мухтар мин кутуб а'имма ат-тафсир ва-ал-‘арабиййа фи кашф ал-гита' ‘ан-гавамид ал-истилахат ан-нахвиййа ва-ал-лугавиййа» — арабское название труда С. де Саси «Антология арабских текстов, или Избранные места из различных арабских грамматик и учебников» («Anthologie grammaticale arabe, ou Morceaux choisis de divers grammairiens et scholiastes arabes»). (обратно)174
ал-Фараби — Абу Наср Мухаммад ибн Мухаммад ибн Тархан ал-Фараби (872—950), прозванный вторым учителем (после Аристотеля), автор многих комментариев к текстам Аристотеля и оригинальных трудов по всем важнейшим философским проблемам своего времени, оказал огромное влияние на развитие арабской философии. (обратно)175
Сайф ад-Даула ибн Хамдан — эмир Халеба (947—967) из династии Хамданидов, распространивший свою власть на значительную часть территории Сирии, известен своими успешными военными походами и покровительством поэтам и ученым. При его дворе девять лет провел ал-Мутанабби, прославлявший Сайфа ад-Даула в многочисленных панегириках. (обратно)176
950 г. (обратно)177
…есть переводчицы книг с одного языка на другой, прекрасно владеющие слогом и формой. Есть и авторы образцовой прозы, в том числе эпистолярной. — По мнению А. Луки, ат-Тахтави имеет в виду в первом случае известную переводчицу Гомера мадам Дасье (1647—1720), во втором — мадам де Севинье (1626—1696), письма которой были изданы в 1726 г. (обратно)178
Хавага Йакуб — хавагой в Египте называют немусульманина. Жозеф (Йусуф) Агуб (1795—1832), арабский поэт и историк, живший во Франции, преподавал французский язык ат-Тахтави. Фрагменты, переведенные ат-Тахтави, взяты из книги Агуба «Сломанная лира» («La Lyre brisée»). О поэте см.: Louca A. Joseph Agoub (1795—1832), sa vie et son œuvre. Cahiers d’histoire égyptienne. 1958. T. 9. P. 187—201. И. Ю. Крачковский называет Агуба одним из самых ранних «провозвестников новой, только что зарождавшейся арабской литературы» и упоминает, что Пушкин читал «французские переводы его произведений» (Крачковский 1957, 77), хотя ранее, отстаивая мнение, что под арабской литературой следует понимать то, что написано на арабском языке, Крачковский предлагал исключить из нее произведения арабов на других языках, в частности «французские сочинения Агуба» (Крачковский 1957, III, 66, примеч. 2). (обратно)179
1827 г. (обратно)180
Ибн Хани' — Мухаммад ибн Хани' ал-Азди ал-Андалуси (938—973), придворный поэт правителей Ифрикии (Тунис) и панегирист фатимидского халифа ал-Му‘изза. Известен резкими поношениями (хиджа') противников Фатимидов. (обратно)181
…вспоминая о битве с мамлюками. — В 1811 г. Мухаммад ‘Али расправился с мамлюкскими эмирами, приглашенными им в каирскую цитадель. (обратно)182
…диван посланников провинций. — Палата депутатов. (обратно)183
…диван вазиров… — Кабинет министров. (обратно)184
Закон у французов называется шари‘а. — Шари‘а (шариат) — мусульманское каноническое право, основанное на Коране и Сунне. (обратно)185
Катхода (перс. «хозяин дома») — в турецких войсках чин заместителя командующего корпусом, в данном случае приравнивается к министру. (обратно)186
Тайный вазир — государственный секретарь (фр. secrétaire d’État). (обратно)187
аш-Шарта — Конституционная хартия от 4 июня 1814 г. Французское Charte созвучно арабскому шорт (условие). Ат-Тахтави сохраняет французское название, видимо, желая подчеркнуть именно ограничительный характер французского закона. (обратно)188
Автор упомянутой Шарты говорит… — Ат-Тахтави дает не дословный перевод Хартии Людовика XVIII, а несколько упрощенное, предназначенное для арабского читателя изложение ее статей, вставляя в текст свои пояснения и комментарии. (обратно)189
Права французов — во французском оригинале: Droit publique des français. (обратно)190
Порядок управления французским королевством. Король — во французском оригинале: Formes du gouvernement du roi. (обратно)191
Диван посланцев провинций — уполномоченных подданных — во французском оригинале: De la Chambre des députés. Ат-Тахтави специально подчеркивает роль Палаты депутатов как органа, защищающего интересы подданных. (обратно)192
Класс судей — во французском оригинале: De l’ordre judiciaire. (обратно)193
Права человека, гарантируемые диваном — во французском оригинале: Droits particuliers garantis par l’État. (обратно)194
Стих Сафи ад-Дина ал-Хилли. (обратно)195
ас-Са‘либи — Абу Исхак Ахмад ибн Мухаммад ан-Нишапури аш-Шафи‘и ас-Са‘либи (ум. 1035), автор «Кисас ал-анбийа'» («Рассказы о пророках»), антологии мусульманских преданий, опирающихся преимущественно на тексты Корана и хадисов, но дополненных подробностями из многих источников. (обратно)196
Закят — налог (десятина) в пользу нуждающихся мусульман, одно из пяти обязательных предписаний (столпов) ислама. (обратно)197
Величайший имам — имеется в виду Абу Ханифа, основатель ханафитского толка в исламе. (обратно)198
…журналат… газетат… — Еще не найдя адекватного арабского термина для этих французских слов, ат-Тахтави образует от них множественное число по правилам арабской грамматики. (обратно)199
Ма'муриййа — арабская административно-территориальная единица, здесь: департамент. (обратно)200
Ал-мухтасиб — в Египте времен ат-Тахтави, а также в других мусульманских странах должностное лицо, уполномоченное следить за ценами на городских рынках, за соблюдением мер и весов, а также за нравами горожан и исполнением ими религиозных обязанностей. Ат-Тахтави обозначает этим словом должность префекта. (обратно)201
Луканга — (араб. луканда) — гостиница, ресторан (слово турецкого происхождения). (обратно)202
‘Араки — крепкий спиртной напиток (араб.); здесь, скорее всего, имеется в виду ликер. (обратно)203
«Кала'ид ал-мафахир» («Ожерелья похвал») — см. примеч. 140. (обратно)204
О носящая поясок, почему я не ее хозяин… — Речь идет о христианке — зиммиййи (находящейся под покровительством мусульман). Зиммий был обязан носить пояс. (обратно)205
…это было стояние дня открытия голени. — В стихе поэта Гайлана ибн ‘Укбы Зу-р-Руммы (696—735) в эротическом смысле обыгрывается айат, описывающий безуспешность попыток нечестивцев избежать возмездия в день Страшного суда: «В тот день когда откроются голени и призовут их поклониться, а они будут не в состоянии» (Коран 68:42). (обратно)206
‘Авалим (ед. ч. ‘алима) — в Египте, особая категория артисток, певиц и танцовщиц, выступавших на свадьбах и других торжествах. (обратно)207
…даже то, как море расступилось перед Мусой… — В январе 1830 г. Королевская музыкальная академия давала представление оперы Россини «Моисей в Египте» (A.L.). (обратно)208
Спектаклат — ат-Тахтави образует от слова спектакль множественное число по правилам арабской грамматики и включает в это понятие и театр как учреждение, и театральное представление. (обратно)209
Театр Киранкони — театр Франкони (A.L.). (обратно)210
В этом «театре» показывают разные фокусы, трюки и тому подобное. — В 1830 г. репертуар театра месье Конта включал пьесы «Кот в сапогах», «Маленькие браконьеры», «Маленькая безумица», «Маленькая сомнамбула», «Проказник», «Глухой» и др. (A.L.). (обратно)211
Ахл ас-сама‘ (буквально люди, которых слушают) — исполнители духовных песнопений во время суфийских радений; замечание ат-Тахтави отражает пренебрежительное отношение многих образованных людей в Египте к широко распространившемуся в XVIII—XIX вв. «простонародному» суфизму, его обряды воспринимались ими как нарушение шариата и проявление невежества и суеверий (см.: Джабарти 1962, 229 и далее). (обратно)212
Хайалий (араб.) — буквально воображаемый: от хайал аз-зилл (театр теней), вид народного уличного театра. (обратно)213
Свирель Зунама — свирель со струнами, названа по имени ее изобретателя, известного музыканта эпохи Харуна ар-Рашида. Цитируемый стих принадлежит ал-Бухтури (см. примеч. 167). (обратно)214
Ты, наверное, из потомков народа Мусы, изголодавшегося без еды. — Намек на предание о сорокалетних скитаниях евреев по пустыне после их исхода из Египта под предводительством Моисея. (обратно)215
Также приняты у них «карнавалы», которые у египетских коптов носят название рифа‘. — Масленичный карнавал у египетских коптов. (обратно)216
«аш-Шамзелизе» (фр. les Champs-Élysées) — Елисейские поля. (обратно)217
Феддан — 0,42 га. (обратно)218
Строки Ибн ал-Му‘тазза (861—908), аббасидского «однодневного халифа», выдающегося поэта и филолога, автора «Китаб ал-бади‘» («Книга о новом стиле»). (обратно)219
Отрывок из му‘аллаки знаменитого доисламского поэта Имру‘улкайса (VI в.). Йазбул — гора возле Мекки (см.: Аравийская старина). (обратно)220
Стих знаменитого андалусского поэта Ибн Зайдуна (1003—1070). (обратно)221
Награда муджахида — райское блаженство. (обратно)222
Стих египетского (родившегося в Мекке) поэта Баха' ад-Дина Зухайра (1189—1258). (обратно)223
«Ал-икимбуктур» — от фр. l’acuponcture — иглотерапия. (обратно)224
«Советы врача» — ат-Тахтави не указывает имя автора переведенной им популярной брошюры. (обратно)225
Судя по содержанию и формулам мусульманского символа веры, Заключение написано самим Рифа‘а. (обратно)226
Маристан — араб. производное от перс. бимаристан — больница. Ат-Тахтави пользуется этим словом для обозначения приюта для бедняков, а также бесплатной, государственной больницы для неимущих. В Каире первый маристан (вызвавший восхищение Ибн Баттуты) был построен султаном Мансуром ал-Кала‘уном в 1284—1285 гг.; в нем было четыре отделения: хирургическое, глазное, для лечения различных лихорадок и женское. Содержался маристан на пожертвования из султанской казны, лечение было бесплатным (см.: Тимофеев, 45). (обратно)227
Хатим Таи (ат-Таи) — доисламский поэт (вторая половина VI в.), щедрость которого вошла в поговорку. (обратно)228
Дочь «‘Ади» — доисламское предание, была известна своей благотворительностью. (обратно)229
Ма‘н ибн За'ида — арабский военачальник (ум. ок. 775), прославившийся храбростью, великодушием и щедростью, был одно время правителем Басры. (обратно)230
Вади — сухое русло, которое наполняется водой в сезон дождей. (обратно)231
Бармакиды — династия вазиров персидского происхождения в Аббасидском халифате (середина VIII в. — 803). (обратно)232
ал-Малик ал-Мансур, прозванный ад-Даваникий… — ал-Малик ал-Мансур — имя нескольких эйюбидских (1169—1250) и одного мамлюкского (1296—1299) правителей, кого из них имеет в виду ат-Тахтави, сказать трудно; ад-Даваникий — скряга (от даник, мелкая монета, шестая часть дирхема). (обратно)233
Стих ал-Хусайна ибн ‘Али ат-Тугра'и (1061—1120 или 1121), видного поэта и политического деятеля иранского происхождения. (обратно)234
Аскер — военнослужащий, низший чин в наемных войсках. (обратно)235
После последней смуты… — Имеется в виду Июльская революция 1830 г. (обратно)236
…французы… считаются обладателями Писания… — Ахл ал-китаб (араб.), т. е., с мусульманской точки зрения, верующими, получившими богооткровенные Писания (мусульмане, иудеи, христиане). (обратно)237
Праздник ал-курбан — жертвоприношение — имеется в виду христианская евхаристия, причастие (фр. le saint sacrement). (обратно)238
Автор «ас-Суллам» — алжирский ученый XVI в. ‘Абдаррахман ал-Ахдари, автор стихотворного трактата о логике «ас-Суллам ал-муварник фи ‘илм ал-мантик» («Блистающая лестница логики»), в котором он оспорил сформулированный впервые Аристотелем принцип классической формальной логики «третьего не дано» (лат. tertium non datur), т. е. всякое суждение либо истинно либо ложно. (обратно)239
…ученейший ал-Амир… — Мухаммад ибн Мухаммад ал-Амир, египетский грамматист второй половины XVIII в., составивший глоссарий (хашийа — заметки на полях) на комментарий (шарх) ‘Абд ас-Салама ал-Лаккани к трактату «Джаухара» («Сокровище»), написанному отцом последнего. (обратно)240
Не думай, что французские ‘улама' — священники. — Ат-Тахтави затрагивает здесь важнейший вопрос о синкретизме арабо-мусульманской культуры, в которой в его время еще не произошло разделения религии и науки. Звание ‘алима (ученого) носили богословы, а «рациональные» науки изучались в ал-Азхаре главным образом в прикладных целях. Ниже ат-Тахтави приравнивает ал-Азхар («Египетскую академию», диван крупнейших ученых) к Французской академии. В 60-е годы XX в. в ал-Азхаре были созданы инженерный, медицинский, фармацевтический и торговый факультеты в целях подготовки специалистов «с углубленным знанием исламской религии». В настоящее время некоторыми в Египте высказывается мнение, что «введение в ал-Азхаре преподавания светских дисциплин было ошибкой, ибо ал-Азхар, утратив свое прежнее лицо, не стал современным университетом», а посему ал-Азхару следовало бы вернутьсяк своей основной миссии — преподаванию только религиозных наук (А.А., 2005, 4.09.). (обратно)241
Стих ‘Антары ибн Шаддада ал-‘Абси (ум. ок. 615), выдающегося доисламского поэта и воина, сына вождя племени ‘абс и рабыни-эфиопки. (обратно)242
Ламиййа персов — касыда на арабском языке, рифмующаяся на «лам», сочинена в 1111—1112 г. Абу Исма‘илом ал-Хусайном ибн ‘Али ат-Тугра'и (см. примеч. 233), получила название за сходство по ряду внешних признаков с ламиййей арабов, принадлежащей арабскому доисламскому поэту аш-Шанфаре (ум. ок. 550). (обратно)243
Все эти библиотеки — вакфы. — Вакфы, имущество, завещанное на благотворительные цели. (обратно)244
«Академики» или «платоники» известны также в арабских книгах как «ал-ишракиййуна» или «ал-ахиййуна». — Иллюминаты или интуитивисты. Крупнейшим представителем этой школы в арабо-мусульманской философии считается Шихаб ад-Дин ас-Сухраварди (1153—1191). В издании 2002 г. эта фраза опущена. (обратно)245
Сравнение Французской академии с ал-Азхаром в издании 2002 г. опущено. (обратно)246
Вставка в издании 2002 г.: «Фактически они выступают как ораторы ал-уммы — хвалят, порицают, одобряют, осуждают, соблазняют, угрожают и тому подобное. А их спешат обогнать сочинители, которые, случается, используют заявления редакторов газет как материал для своих писаний. Особенно высоко ценятся речи тех, кто возглавляет общественные организации и является членами их советов. Этих уважают куда как больше, нежели поэтов. Вглядись, и ты увидишь, что все это очень похоже на то, что было у древних арабов. Абу ‘Амр ибн ал-‘Ала' (684 или 687—771 или 774 — знаменитый чтец Корана и один из наиболее известных ранних арабских филологов, считается основателем басрийской грамматической школы. — В. К.) сказал по этому поводу: „Поэт во времена джахилиййи был главнее оратора, потому что они нуждались в поэзии, которая запечатлевала бы их предания, возвеличивала их, хулила их врагов и захватчиков, превозносила их героев и запугивала противников их численностью. Поэты враждующих племен опасались друг друга и следили один за другим. Когда же стихов и поэтов стало много, поэзия превратилась в источник дохода. Поэты начали восхвалять недостойных и хулить честных людей. Тогда оратор у них стал важнее поэта“. Потому и сказал один из древних: „Поэзия обесценила великодушие благородного и возвеличила низкого. Звание поэта принижало ан-Набигу аз-Зубйани (доисламский поэт, известный своими панегириками Гассанидским и Лахмидским царям. Его касыда, восхваляющая последнего царя Хиры Ну‘мана III Абу Кабуса, включается некоторыми составителями в сборнике му‘аллак. — В. К.), а если бы он жил в древние времена, оно только возвышало бы его“». Продолжая сопоставлять арабскую и французскую культуру, ат-Тахтави в данном случае усматривает сходство между положением в арабской поэзии рубежа VI—VII вв. и во французской поэзии первой половины XIX в. — и там и тут, по его мнению, подкрепляемому ссылкой на источник VIII в., поэты уступили главенствующую роль ораторам. (Об изменении и переоценке роли и статуса поэтов (ша‘иров) и ораторов (хатибов) в раннеисламский период см.: Куделин 2003.) (обратно)247
…урок географии… — ат-Тахтави употребляет выражение средневековых арабских географов «таквим ал-булдан» (наука о положении стран). (обратно)248
Кошелек — араб. кис, сумма в 500 пиастров. (обратно)249
«Свод правил» — ат-Тахтави употребляет персидское слово канун-наме. (обратно)250
А. П. Коссен де Персеваль (1795—1871) — французский арабист, преподаватель арабского разговорного языка в Школе живых восточных языков, бывал в Сирии в качестве переводчика по линии Министерства иностранных дел, издал оставшийся в рукописи подготовленный египтянином Элиусом Боктором, его предшественником в Школе живых восточных языков, «Французско-арабский словарь», пополнив его преимущественно лексикой сирийского разговорного языка. Автор 3-томного «Очерка истории арабов до ислама, в эпоху Мухаммада и до подчинения всех племен мусульманскому закону» (1847—1848). (обратно)251
Мухасибги — бухгалтер, финансовый чиновник (тур.). (обратно)252
Ма'мур — административное лицо, возглавляющее ма'муриййу. (обратно)253
Месье Деппинг — см. примеч. 140. (обратно)254
Мальт-Брюн (1775—1826) — автор популярных географических трудов, в том числе «Общей географии» («La Géographie universelle»), первый том которой был переведен ат-Тахтави и издан в Каире под названием «ал-Джуграфийа ал-‘умумиййа» в 1838 г. (обратно)255
Рено — Жозеф Туссен Рено (1795—1867), французский арабист, ученик де Саси и его преемник в Школе восточных языков, хранитель Национальной библиотеки, автор многих трудов по ориенталистике, в том числе «Общего введения в географию стран Востока» («Introduction générale à la géographie des Orientaux», 1848 — предисловия к своему же переводу «Таквим ал-булдан» Абу-л-Фида. Осуществил также второе издание перевода Сильвестром де Саси макам ал-Харири. Наряду с изучением средневековой арабской культуры постоянно следил за новыми явлениями в современной культуре Арабского Востока. (обратно)256
Июнь 1826 г. (обратно)257
Август 1826 г. (обратно)258
«История и причины возвышения и падения империи римских цезарей» — «Considérations sur les causes de la grandeur des Romains et de leur décadence» — сочинение Ш.-Л. Монтескье (1689—1755). (обратно)259
«Путешествие юного Анахарсиса в Грецию» — «Voyage du jeune Anacharsis en Grèce» — просветительское сочинение аббата Бартелеми. (обратно)260
…книгу Сегюра по общей истории… — Граф Луи-Филипп де Сегюр, автор книги «Общая история древняя и современная» («Histoire universelle ancienne et moderne», 1821). (обратно)261
…несколько отрывков из книги Пор-Рояля… — «Логика, или искусство мыслить» («Logique ou l’art de penser», 1662), сочинение аббатов монастыря Пор-Руаяль А. Арно и П. Николя, последователей Р. Декарта (A.L.). (обратно)262
…небольшую книгу о минералах… — Речь идет о книге «Популярная минералогия» (Brard C.-P. Éléments de minéralogie populaire. P., 1826) (A.L.). (обратно)263
Сборник Ноэля — сочинение Жан-Франсуа Ноэля и Пьер-Антуана де ла Пласа «Курс сравнительной литературы, или сборник самых прекрасных отрывков — в прозе и стихах — из литературы двух последних веков на французском языке» («Cours de littérature comparée… ou Recueil, en prose et en vers, des plus beaux morceaux de notre langue dans la littérature des deux derniers siècles», P., 1823) (A.L.). (обратно)264
…отрывки из диванов Вольтера, Расина и Руссо, у последнего, в частности, его «Персидские письма»… — Ат-Тахтави ошибочно приписывает Руссо «Персидские письма» Монтескье. (обратно)265
Граф Честерфилд (1694—1773) — английский писатель, автор наставительных «Писем сыну». (обратно)266
Книга Бурламаки — сочинение Жан-Жака Бурламаки «Элементы естественного права и обязанности человека и гражданина, предписываемые естественным законом» («Éléments du droit naturel et devoirs de l’homme et du citoyen tels qu’ils lui sont prescrits par la loi naturelle». P., 1820) (A.L.). (обратно)267
Ибн Халдун — Абу Зайд ‘Абдаррахман ибн Мухаммад ибн Халдун (1332, Тунис — 1406, Каир), арабский историк и философ, автор универсальной истории «Китаб ал-‘ибар». В знаменитом Предисловии к этой книге («Мукаддима») Ибн Халдун изложил свое учение о развитии общества, основываясь не на эволюции политического строя, как греческие философы, а на эволюции форм хозяйства: кочевого быта, земледельческой оседлости, городской жизни. Он первым также отметил влияние климата, географической среды на цвет кожи людей, их нравы и «многие обстоятельства у них». Аналогичные мысли были развиты в Европе лишь несколькими веками позже со времени Монтескье (см.: Крачковский 1957, 433, 437). (обратно)268
…«Полезный собеседник…», сочинение месье де Саси… — См. примеч. 171. (обратно)269
Московский вазир образования — князь А. И. Тургенев (1784—1845), брат декабриста Н. И. Тургенева, был в 1810—1824 гг. директором Департамента духовных дел в Министерстве духовных дел и народного просвещения, член литературного кружка «Арзамас». С 1825 г. жил за границей, занимался научными изысканиями по русской истории в европейских архивах. (обратно)270
Булакская типография — первая правительственная типография в Египте, ал-Матба‘а ал-ахлиййа ал-амириййа или «типография паши», как ее называли в обиходе, была создана в 1821 г. в предместье Каира Булаке (ныне район города). (обратно)271
Иджаза — письменное свидетельство, выдававшееся учащемуся ал-Азхара его преподавателем и удостоверявшее его право на преподавание и толкование определенных дисциплин или отдельных научных трудов. Правом выдачи иджаз обладали также известные ‘улама' и шейхи суфийских тарикатов. (обратно)272
Хумамиты — последователи шейха Хумама, эмира бедуинского племени ал-хавара в Верхнем Египте. (обратно)273
…когда Верхний Египет был откупной республикой (джумхуриййа илтизамиййа). — То есть республикой, в которой сохранялись феодальные отношения: в 1736—1769 гг. в Верхнем Египте (в окрестностях города Гирги) шейх Хумам, владелец илтизама (откупа на право взимания натурального налога) распределил землю между феллахами-египтянами; откупщиками являлись члены племени ал-хавара; из феллахов же формировалась армия хумамитов, одолевшая в бою у Асйута войско мамлюкского эмира Мухаммада Абу-д-Дахаба. Л. ‘Авад характеризует движение хумамитов как направленное против не регулируемого законами экономического произвола султанов, препятствовавшего развитию сельского хозяйства, ремесел и торговли на основе частной инициативы (см.: ‘Авад, 37—55). Упоминание о хумамитах и откупной республике в издании 2002 г. опущено. Вместо приведенной выше фразы вставка: «Тот, кто вдумывался в законы шариата, на которых основана власть в исламе, и знает их источники, усмотрит в них (следы) трех упомянутых форм правления». (обратно)274
…присвоил себе титул султана султанов. — То есть императора. (обратно)275
Вставка в издании 2002 г.: «Как сказал поэт:Война празднует свои свадьбы, и души людей — ее калым за невинных девушек и за женщин средних лет.
Ты видишь кровь, струящуюся из ран, она словно бельмо на прекрасных глазах».
276
Дом города — мэрия (фр. l’Hôtel de Ville). (обратно)277
Первая смута — Великая Французская буржуазная революция 1789 г. (араб. ал-фитна ал-ула). (обратно)278
Тракагант — колючий кустарник. (обратно)279
…как плач на останках жилья! — Реминисценция традиционного зачина доисламской касыды. (обратно)280
Вставка в издании 2002 г.: «Таков мир, и вот лучшее из сказанного об утешении и терпении перед лицом его невзгод:От радостей мира меня отвлекает сознание его непостоянства и тленности.
И я предпочел тревоге похвальное терпение, ведь нет такой беды, за которой не следовало бы облегчение».
281
Идафа — сочетание определяемого с определением в родительном падеже. (обратно)282
Иджтихад — право самостоятельного, без опоры на прецедент, решения богословского или юридического вопроса; таким правом могло обладать лишь лицо, удовлетворяющее определенным требованиям: совершенное знание арабского языка, знание наизусть Корана, Сунны, владение методикой интерпретации правовых вопросов и др. (обратно)283
В издании 2002 г. название раздела изменено на: «О делении наук и искусств как таковых и об искусствах и науках, изучавшихся всеми учащимися». (обратно)284
Ан-нахв — этим термином обозначается грамматика арабского языка в целом (‘илм ан-нахв) и синтаксис как часть грамматики. (обратно)285
…кажется недостаточно убедительным, поскольку признак приобретения или не приобретения словом самостоятельного значения связывается с временем. — Ат-Тахтави в данном случае выражает сомнение в правомерности приравнения арабского языка ко всем остальным, поскольку, согласно воззрениям арабских грамматистов, формы арабского языка, на котором был ниспослан Коран, окончательны и не изменяются со временем. В издании 2002 г. далее вставка: «Я читал во французских книгах, что некоторые сначала делили слова на три категории, а потом на две. Последнее деление чисто произвольное». (обратно)286
Эти два бейта приписываются турецкому султану Сулейману Великолепному (1520— 1566), существует их другой вариант:Язык персов опьяняет нас как чаша (вина),
Язык турок украшен воображением,
Язык арабов прекрасен ясностью,
И это признаки совершенных (языков).
287
Джарир — Джарир ибн ‘Атиййа ибн ал-Хатафа (653—729), один из самых известных поэтов омеййадского периода, особо прославился своими стихотворными поношениями поэтов-соперников ал-Ахтала и Фараздака, а также любовными зачинами своих касыд. (обратно)288
Са‘лаб — Абу-л-‘Аббас Са‘лаб (815—904), грамматист, известный знанием и рецитацией древней поэзии, автор книг «ал-Фасих» («Красноречивый»), «Кава‘ид аш-ши‘р» («Правила поэзии»), «Китаб ихтилаф ан-нахавиййин» («Книга расхождений грамматистов»). (обратно)289
Муслим ибн ал-Валид — Абу-л-Валид Муслим ибн ал-Валид ал-Ансари (748—823), поэт раннеаббасидского периода, один из зачинателей «нового стиля». (обратно)290
Запишите это на глотках, хоть кинжалами! — По-арабски здесь почти полная парономасия: уктубуха ‘ала-л-ханаджир ва лав би-л-ханаджир. (обратно)291
Непереводимая игра слов: да‘ират (превратности, окружности), атвак (ожерелья) и асавир (браслеты) в арабском языке сближаются по значению окружать, огораживать, охватывать и т. д. Ожерелья и браслеты девушек (охватывающие шеи, запястья, вращающиеся вокруг них) воздействуют сильнее, чем превратности судьбы. (обратно)292
Амин-эфенди аз-Залали — вероятно, современник ат-Тахтави. (обратно)293
Хамзиййа — касыда, рифмующаяся на «хамзу». (обратно)294
Дочь винной лавки — вино (более распространенный образ дочь виноградной лозы). (обратно)295
ал-Ва'ва' ад-Димашки — Абу-л-Фарадж Мухаммад ибн Ахмад ал-Ва'ва' (ум. между 980 и 1000), дамасский поэт, по профессии торговец фруктами; писал панегирики эмиру Сайф ад-Даула и др., но наибольшую известность ему принесли описания природы, винные и любовные стихи. Рифа‘а имеет в виду знаменитую строку ал-Ва'ва': «И она пролила дождь жемчужин из нарциссов, напоив розу, и прикусила (плоды) ююбы градинами». В данном бейте содержится пять метафор, образовавшихся в результате сокращения субъекта и компаратива в следующих сравнениях: слезы, как жемчуг, глаза, как нарциссы, ланиты, как розы, белые зубы, как градины, кончики пальцев, окрашенные хной, как красные плоды ююбы (‘уннаб). (Подробнее см.: Куделин 1983, 190—191.) (обратно)296
Риса' — оплакивание, элегия. (обратно)297
Абу Таййиб — ал-Мутанабби. (обратно)298
Абу Шуджа‘ Фатик — Фатик ар-Руми (ум. 961), вольноотпущенник и военачальник египетского правителя Кафура ал-Ихшиди. Ал-Мутанабби был близок к нему и писал ему панегирики. (обратно)299
…пока не надел сегодня то, что не снимается. — Саван. (обратно)300
Аййуб — библейский Иов, упоминаемый в Коране в числе пророков. (обратно)301
Разногласия возникли по поводу того… — В издании 2002 г. далее вставка: «Имеет ли буквенное письмо божественное происхождение или его изобрели люди, а если так, то…» Примечание редактора издания 2002 г.: «Последние археологические находки подтвердили, что первым был угаритский алфавит. Стела (с буквенной надписью) находится в дамасском музее». (обратно)302
Ошибка ат-Тахтави: данные стихи принадлежат не ал-Мутанабби, а Абу Таммаму. В строках из известной касыды на взятие византийской крепости Аморий (838 г.) Абу Таммам противопоставляет меч книгам, по которым астрологи дали неверное предсказание об исходе похода халифа ал-Му‘тасима. (обратно)303
ас-Суйути — Джалал ад-Дин Абу-л-Фадл ‘Абдаррахман ибн Аби Бакр ас-Суйути (1445—1505), знаменитый египетский ученый, последний представитель классической эпохи арабской науки, автор около 60 произведений (компиляций из трудов предшественников), охватывающих собой практически все отрасли арабо-мусульманской учености. В русском переводе см.: Совершенство в коранических науках / Под общ. ред. Д. В. Фролова. М., 2000—2006. Вып. 6. (обратно)304
Ибн ал-Курдбуси — личность установить не удалось. Возможно, ошибка в написании имени. В издании 2001 г. написано Ибн ал-Кардиус, в издании 2002 г. исправлено на Ибн ал-Курдбуси. Возможно, речь идет об Ибн ‘Абд ал-Барре ан-Намари ал-Куртуби (978—1071), арабо-андалусском хадисоведе, либо о его ученике Абу ‘Убайде ‘Абдаллахе ал-Бакри, знаменитом географе, авторе «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик» («Книга путей и стран»), также жившем одно время в Кордове и получившим нисбу ал-Куртуби (см.: Крачковский 1957, 273—275). (обратно)305
Звезда Суха — в созвездии Малой Медведицы. Пасти звезду (луну) — бодрствовать ночью, страдать бессонницей; мотив, широко распространенный в любовной лирике. (обратно)306
Примечание редактора издания 2002 г.: «Стихотворение приписывается Джамилу Бусайны, но в нем видна искусственность (сан‘а), поэтому следует его отнести ко времени упадка (ал-инхитат)». (обратно)307
Коран 17:90. (обратно)308
Хода — бог (фарси). (обратно)309
Десять категорий, приписываемых Аристотелю — А. Лука указывает, что этот раздел представляет собой перевод двух страниц из книги Арно и Николь «Логика или искусство мыслить». (обратно)310
…в Египте, в гареме, в постели. — Ат-Тахтави заменяет примеры, приводимые авторами книги, собственными. (обратно)311
Франки говорят, что знание их не приносит большой пользы и даже вредно по двум причинам. — Этой фразой ат-Тахтави переводит следующий абзац из «Книги Пор-Рояля»: «Хотя, сказать по правде, от них мало пользы, и они не только не помогают сформировать суждение, что является целью подлинной логики, но и часто мешают это сделать по двум причинам, которые стоит назвать» (A.L.). (обратно)312
В «Книге Пор-Рояля» дальнейшее, до конца абзаца, сформулировано следующим образом: «…и не основаны ни на чем другом, кроме как на воображении человека, не имеющего никакого права устанавливать закон для других, которые столь же вправе располагать объекты своей мысли в ином порядке, каждый в соответствии со своей манерой философствовать. И действительно, есть такие, кто понял все подразумеваемое этим двустишием соответственно новому философскому взгляду на мир. Mens, mensura, quies, motus, positura, figura sunt cum materia cunctarum exordia rerum» (Дух, тело, покой, движение, положение, форма — все это суть изначальные свойства материи) (A.L.). (обратно)313
«Ат-Та‘риба аш-шафийа би-мурид ал-джуграфийа» — учебное пособие, составленное ат-Тахтави, компиляция выдержек из трудов европейских географов (Каир: Булак,1834). (обратно)314
…мазхаб Коперника, австрийца. — Николай Коперник (1473—1542), польский астроном, создатель гелиоцентрической системы мира. Мазхаб — здесь: научное направление. (обратно)315
Ниневия Йунуса (араб. Найнава) — Йунус (библ. Иона) считается в исламе одним из пророков, по преданию, предсказал разрушение Ниневии. Память об этом сохранилась в названии одного из двух холмов в Ираке (Телл наби Йунус), под которыми находятся развалины города. (обратно)316
Пальмира Сулаймана (араб. Тадмур) — согласно преданию, Сулайман был основателем Пальмиры. Примечание редактора издания 2002 г.: «Между Пальмирой и Сулайманом нет никакой связи, разве что упоминание в легендах о том, что Тадмур построили джинны. О джиннах как о строителях Пальмиры упоминается в му‘аллаке ан-Набиги аз-Зубйани». (обратно)317
Предисловие хаваги Агуба к «Истории Египта» — ат-Тахтави говорит о сочинении Жозефа Агуба «Очерки истории Египта» (Agoub J. «Discours historique sur l’Égypte». P., 1823). (обратно)318
Хедив — титул правителей Египта из династии Мухаммада ‘Али, в 1866 г. официально принят Исма‘илом-пашой (годы правления: 1863—1879). (обратно)319
…и его сына-льва, любимца армии. — Имеется в виду Ибрахим-паша. (обратно)320
Истифан-эфенди — армянин по происхождению (1804—1859), в Париже изучал политические науки, позже получил титул бея, в 1850 г. был назначен министром иностранных дел (A.L.) В издании 2002 г. вместо Истифана-эфенди значится Алтин-эфенди, также армянин, бывший министром иностранных дел и торговли в 1844—1850 гг. (обратно)321
Халил-эфенди Махмуд — родился в 1806 г. в Каире, изучал в Париже агрономию, проходил практику на опытной ферме в Ровилле, вернулся в Каир в 1832 г. (A.L.). (обратно)322
Ахмад-эфенди Йусуф — родился в 1806 г. в Каире, изучал во Франции химию, был назначен начальником Каирского арсенала, по заданию Мухаммада ‘Али занимался разведкой месторождений золота в Египте и ездил в Мексику осматривать золотые рудники (A.L.). (обратно)323
…в месяце рамадан 1246 года хиджры… — Март 1831 г. В обоих изданиях отъезд ат-Тахтави из Парижа ошибочно датируется 1830 г. (в издании 2002 г. даже февралем 1830 г.), хотя ат-Тахтави был очевидцем событий июля 1830 г., а последнее письмо Шевалье к нему, накануне его отъезда, датировано 28 февраля 1831 г. (обратно)324
ал-Бухайра — провинция в Нижнем Египте. (обратно)325
…включив в свой стих полустишие из му‘аллаки Тарафы… — Тарафа (середина VI в.), доисламский поэт из племени бакр. Тарафе принадлежит второе полустишие второго бейта. (обратно)326
ас-Суйути в «Мунтаха ал-‘укул» говорит… — Речь идет о книге ас-Суйути «Мунтаха ал-‘укул фи мунтаха ан-нукул» («Предел постигаемого разумом»). (обратно)327
…город Мулен, где проживает много потомков арабов, ушедших вместе с французами из Египта во Францию. — Ат-Тахтави путает Мулен с находящимся между Парижем и Фонтенбло городом Мелюном, где действительно проживало много беженцев из Египта (A.L.). (обратно)328
‘Амир и салул — арабские племена. (обратно)329
Стих ас-Саму'ала ибн ‘Адийа', доисламского (VI в.) поэта из племени, исповедовавшего иудаизм. (обратно)330
Стих ‘Алкамы ибн ‘Абада (ум. ок. 603), которого называли ал-Фахл (выдающийся), доисламского поэта из племени тамим, современника Имру‘улкайса. (обратно)331
Комментируя слова ал-‘Азиза… — Слова, сказанные библейским Потифаром его супруге, пытавшейся соблазнить Иосифа. Ал-‘Азиз — титул главного советника фараона, использующийся в мусульманских источниках. (обратно)332
Коран 12:29. (обратно)333
аз-Замахшари — Абу-л-Касим Махмуд ибн ‘Умар аз-Замахшари (1075—1144), арабский филолог и комментатор Корана из Хорезма, автор трактата «ал-Кашшаф 'ан хакаик гавамид ат-танзил» («Раскрытие подлинного в тайнах откровения»), написанного с позиций рационалистической му‘тазилитской теологии. (обратно)334
Шейх Асир ад-Дин Абу Хайан — Абу Хайан ал-Гарнати (1256—1344), андалусский грамматист, автор комментария к Корану под названием «ал-Бахр ал-мухит». (обратно)335
Сакрадан ибн Хаджла — личность установить не удалось. (обратно)336
Стих ‘Алкамы ибн ‘Абада ал-Фахла. (обратно)337
…добродетель женщин зависит… от того, приучены ли они любить лишь одного и не делить любовь ни с кем, кроме него… — У ат-Тахтави сказано буквально «‘адаму-т-ташрик фи-л-махабба», т. е. «не допущение в любви соучастников»; ташрик (ширк) придание Аллаху сотоварища, многобожие — тяжелейший грех. Измена мужу приравнивается таким образом к многобожию. (обратно)338
ан-Ну‘ман ибн ал-Мунзир (ок. 580 — ок. 602) последний из лахмидских царей Хиры, вассаллов царей Персии, с его именем связано много легенд и историй. (обратно)339
Хосрой, царь персов — Хосров I Парвиз, царь (590—628) из династии Сасанидов. (обратно)340
Ат-танухиййа — арабское христианское племя, жившее в Хире (вероятно, пришедшее в Хиру из Йемена), позже переселилось в Халеб, где приняло ислам во время правления халифа ал-Махди (IX в.). (обратно)341
Ал-куда‘а — группа южноарабских племен. (обратно)342
Бану хиндаф — арабское племя. (обратно)343
Анас ибн Малик — слуга пророка Мухаммада, дожил до очень преклонного возраста (ум. между 709 и 711 гг. в Басре), считался авторитетным источником хадисов. (обратно)344
1828—1829 гг. (обратно)345
Стих египетского поэта Шараф ад-Дина ал-Бусири (1212—1294 или 1296), автора «Касыдат ал-бурда» («Касыда о плаще»), сочиненной по случаю исцеления от болезни после того, как во сне поэту явился Пророк и укрыл его своим плащом. Касыда написана в подражание знаменитой касыде «ал-Бурда» Ка‘ба ибн Зухайра (первая половина VII в.), бывшего противника ислама, раскаявшегося и просившего в касыде прощения у Мухаммада. В знак прощения Пророк подарил ему плащ, а касыда получила свое название. (обратно)346
Стих приписывается одновременно Тарафе и ‘Абдаллаху ибн Му‘авии ат-Талиби. Личность последнего установить не удалось. Возможно, он один из потомков брата ‘Али ибн Абу Талиба Джа‘фара Талиба ат-Таййафа. Предположительно жил в X в. (обратно)347
…полагаться можно лишь на мнение человека, искушенного и просвещенного, достигшего высот в знании порядков и законов, неукоснительно придерживающегося установлений шариата, ответственного за их соблюдение, которому ведома цель. — Столь высокую оценку ат-Тахтави дает своему учителю Хасану ал-‘Аттару. (обратно)348
…и позволит диктовать этим людям свои законы… — Под этими людьми имеются в виду «франки», европейцы. (обратно)349
В издании 2002 г. заключительные строки заменены на следующие: «Когда подготовка второго издания была полностью закончена, завершение работы совпало с началом правления Благодетеля, исполненного благородства, приход которого обрадовал всех от мала до велика, и приветствовали его и знатные и простые, милостивого к подданным и в прошлом и в настоящем, справедливого и беспристрастного, избегающего насилия и произвола, Его Превосходительства нашего благороднейшего эфенди хаджи ‘Аббаса-паши. Школе языков выпала честь поздравить его с возвращением из благочестивого хаджжа и вступлением в должность валия, что вызвало всеобщую радость и вдохновило на сложение касыд, не могущих выразить и десятой доли нашего восхищения, даже если расстелить их ковром слов и умножать до бесконечности. Я говорю:Разве под силу поэту,
Даже славному своими касыдами,
Прославить того, кто вознесся на вершину?
Ведь слава — от Раба Славного.
Последние комментарии
19 минут 39 секунд назад
7 часов 42 минут назад
13 часов 27 минут назад
14 часов 34 минут назад
15 часов 32 минут назад
15 часов 46 минут назад