Притча о ревности [Андрей Ангелов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Притча о ревности
Андрей Ангелов

© Андрей Ангелов, 2020

© Deluxe

ISBN 978-5-0051-6110-7


 * * *

Ревность — то понятие, которое стоит между любовью и ненавистью. И не может принадлежать ни одной из Сторон в чистом виде, более того, ревность — сие вовсе не понятие, а довесок. Емкий, но. Тем не менее.

  Тем не менее, без ревности не жизнеспособны как любовь, так и ненависть. Точнее, жить-то они способны, однако без эмоций сие не жизнь. И не смерть. Не пойми что, как-то так. Слишком много частицы «не» потому что.


* * *

— Упокой, Господи, раба твояго Алексея, — бодро пел батюшка, стоя в изголовье открытого гроба.

Кладбище. Июньский полдень. Покойник Лёха с инфарктом. И два десятка провожающих тело. Разумеется, проводы в могилу, а дальше как повезёт...

— Простите, — рядом с одиноко стоящей женщиной затоптался мужчина. Приблизительно её возраста, лет тридцати. – Вы знали Лёху?

— Да, — ответила она, не удостоив мужчину и взглядом. Неприлично смотреть на мужчин на кладбище, таков был первый порыв.

— Я – Виталий, и я родственник Лёхи, — голос однозначно приятный, вежливый.

Когда мужчина подходит к женщине, то цель у него одна – познакомиться. Кладбище – лишь условность, без всякого (так сказать) шовинизма к покойнику. Хотя до сегодняшнего полдня с Ольгой в городе для мёртвых – не знакомились.

— Я Вас вижу первый раз, — не отставал голос. Со всем возможным тактичным шёпотом. – Ээээ…

Повод всё-таки взглянуть на подошедшего проявился. Виталий глаза не отвёл, более того – улыбнулся.

— Оля, — слегка улыбнулась дамочка в ответ. – Я коллега Алексея, пришла от имени коллектива почтить… наша группа программистов разбросана по стране и миру, и я единственная, кто жила с ним в одном городе.

Вообще. Для женщины открыть своё имя незнакомому мужчине — это значит подарить надежду. Поэтому женщины обычно свои имена первым встречным не раздают. Но. На кладбище назвать себя — это исключение из правил. То бишь, можно, тем паче сей мужчина симпатичен... насколько оный может им быть в женских глазах.

— Я – дальний родственник, — дополнил Виталий. – Можно сказать, восьмая вода на седьмом киселе, гм… однако… пришлось помочь на этапе организации печального торжества. Блин.

Ольга еле заметно усмехнулась. Теперь ясно, что её конкретно «клеят», но подспудно ревнуют к почившему программисту.

— Я Алексея Александровича вижу впервые, — ответила она сугубо деловым тоном, кивая на открытый гроб. – Даже телефон его не знаю, общение шло через переписки.

Облегчение быстренько проскакало по лицу Виталика. Он облизнулся как самодовольный кот.

— Хотите, я вас подвезу, куда скажете, — спросил мужчина непросяще. – Наверняка, на поминки вы не пойдёте… а без меня обойдутся.

Ну, такова примета нашего времени – с кладбища в койку. Если пропустить никчемные формальности. Впрочем, так было во все времена, просто мы — среднестатистические люди, не думаем о прошлом. По крайней мере, столько же, сколько думаем о настоящем или о будущем. (Бомжи не в счёт).

Тем паче, что конкретный покойник имеет к парочке опосредованное отношение. Осуждать – глупо, а порицать – странно, пусть оба глагола и одинаковы по смысловой нагрузке.

— Опускайте гроб в сыру землю! – певуче распорядился батюшка.

— Не поеду на поминки, — решилась женщина. – Но кушать я хочу.


* * *

Ольга вошла в кафе первой и остановилась, отсматривая позиции обеденного зальчика. Суета присутствовала в привычном для москвичей количестве, примерно на 2/3 мест.

— Вон свободный, — кивнул Виталик на чистый столик.

— Угу, — шагнула туда спутница. Сопроводитель держался чуть сзади, придерживая дамскую талию, ненавязчиво.

Ненароком мужская рука интимно провела по женским ягодицам, обыкновенно так лапают свою девушку, как бы ненароком, на пару секунд, соскальзывая ладонью с талии на задницу.

— Стоп! – Оля резко встала и прямо глянула на спутника. Тот смутился, убрав шкодливую пятерню за спину, инерционно. С языка чуть не слетело: «Я нечаянно», вкупе с тупой виноватой ухмылкой вполне отмазка.

— Так! – Оля почмокала губками и… чуть пихнув спутника, расчищая дорогу, — прошла к ближайшему столику с остатками еды, опустилась на стульчик, схватила недоеденный кем-то гамбургер и с наслаждением зажевала. Чавканье разнеслось на всё кафе.

— Блять! – в натуре прихуел Виталик.

— Вкусно! — проговорила Ольга, запихивая в ротик остатки булочки. – А ты есть не хочешь?

Родственничек программёра на автомате опустился напротив.

— Может, запоздалая реакция на смерть Лёхи? – размыслил он насколько мог логично. – Чисто ёбнулась с запозданием?

Мат – это аналог смайлика, эмоция. Когда смайликов не существовало, то мат являлся реакцией. Впрочем, к чёрту никчемный психоанализ, надо отойти типа в туалет и больше не прийти. Как с Ней целоваться-то теперь, неизвестно, чей она там чебурек дожёвывает…

— Хлеба вкусили, теперь зрелищ, а? – подмигнула Оленька, облизывая, с причмокиванием, пальцы.

Виталий смог лишь молча глядеть. Его глаза медленно открывались всё шире.

— Что-то не так? – удивилась Оленька, отвечая на взгляд спутника. Достала зеркальце и придирчиво осмотрела своё лицо. – Помада чуть слезла, — пробормотала она.


* * *

— А-ха-ха! – громко смеялась Ольга. Показывая на ростовых кукол — пингвинов, которые устроили представление посреди июньской улицы. Маленькие прикольные мизансценки, — своего рода театр под открытым небом. Такое частенько встречается на московском Арбате и в исторических местах провинциальных городов.

— Согласись, бомбически! – орала программистка Виталию. – Браво, чуваки и чувихи!

Публика, из числа случайно проходящих мимо граждан, отдала внимание беспокойному зрителю. Мизансценки ещё недолго продолжались по инерции, после – застопорились.

— Вау! – Ольга подбежала к куклам, насильно стала жать им передние лапки. – Эй, зрители,  дайте этим прекрасным людям бабла! – залихватски крикнула она.

Лицедеи смущённо перебирали задними лапками и переглядывались. Публика наблюдала с интересом, её собиралось всё более, ведь любая толпа порождает массу.

— А-ля пиздец, — сокрушался Виталик, раздумывая как слинять.

— Держи! – Ольга всучила свою сумочку ближайшему пингвину, после – набросилась на спутника, схватила его за рукав и выволокла на асфальт-сцену. – Виталий, друг мой, отдай пингвинам всё, что у тебя есть. А я обещаю, что дам тебе бесплатно!.. Ну, в половом смысле.

— Хе, — прокатился по толпе смешок.

Вырываться и брыкаться стрёмно, но и линять – ещё стрёмней. Виталик с тоской мотал башкой, наверняка проклиная. И кого – вопрос вторичный.

— Вот, возьмите, — пингвин учтиво отдал сумочку женщине. – Мы – честные пингвины!  И это… вы бы ушли как-нить.

— Без проблем, — легко согласилась Оленька. Повесила сумочку на плечо, а нежной ручкой, на глазах у сотни зрителей, взяла Виталика за яйца. Подержала. Ухмыльнулась:

— Большой лучше, чем маленький, — сказала она звонко. — Думаю, что другие бабы согласятся. Если исключить из опроса вариант «Средний»… Верно, бабы?

— Охуительный комплимент! – выразил мнение впереди стоящий увалень и показал большой палец вверх.


* * *

Сегодня женщина может сама предложить мужчине секс. Шлюханские ярлыки – это уже не актуально и не обидно. И если девушка немножко ёбнулась, то сие не повод отказываться. Женская дырочка к её женской поехавшей крыше отношения не имеет. А целоваться и не обязательно, главное – вставить по самый корень!

— Ведро! – ударило в самый мозжечок. Но. Можно кончить и в ведро, когда яйца разрывает весь день от близости женщины, несмотря на её закидоны… как-то этак.

Виталий наполнил половое ведро примерно наполовину. Не парясь, что и как там партнёрша. Отрубился. Обычная эмоция/реакция мужчины на свою разрядку.

— Хррр! – мощный храп Ольги выдернул сознание из бессознания.

— Блять! – мужчина оделся и убежал из чужой квартиры. Без разглагольствований. Ольга и не пошевелилась. Основательно темнело. Прохладный вечерний воздух остудил разгорячённый разум.

У каждого человека свой ад и рай... тот, что он хочет видеть. По сути, твой персональный ад или рай — это зеркало твоей души, сердца, духа...

— Что? – поразился Виталик новым для него мыслям. — Что за такая хрень?

Он сплюнул на крылечке подъезда. Тотчас из подъезда нарисовался некий хмырь, возрастом с четверть века. Звучит солидно, а в натуре – салага. Худенький интеллигентик, в диоптральных очках. Грустный обликом.

— Плевать с крылечка некрасиво, — хмырь встал рядом и удостоился снисходительного взгляда ловеласа.

Ну, окей, идём прямо, коли криво ходить не получается…

— К Ольке винтил? – спросил очкарик как можно небрежней.

— Тебя, в смысле, колыхает? – усмехнулся Виталик. – Ты, в смысле, кто, типа, такой?

— Ты, правда, хочешь узнать, кто я? – меланхолично спросил собеседник, через паузу.

Странный ответ на не странный вопрос. Так бывает. Виталий честно подумал и решительно глянул на ботаника:

— Да, хочу!

— Сей момент, — оживлённо кивнул очкарик. – У тебя есть мобильное приложение для вызова такси? Надо доехать кой-куда…


* * *

И вновь кладбище. Очкарик и Виталий почесали среди множественных могил. Почти стемнело. Фонарик мобильника выручал, разгоняя мрак.

— Там могила Лёхи, — махнул ботаник, — где мы утром находились. А я – в паре метров от него.

Очкарик встал у могилы, явно не свежей. Вымолвил развязно:

— Вот тут моё тело, — топнул ножкой по земле. – Пять лет тому… Ну, а сам я обитаю ныне, – он поднял голову вверх, к небу, — там. Я – ангел.

Виталик мельком отметил на попутчике синие носки без признаков обуви. Ладно, хоть копыт нет. Усмехнулся и буднично спросил:

— Зачем ты меня сюда привёз? Сериал о покойниках можем и в кафе глянуть. Как вариант.

— Смотри, — очкарик приблизил своё лицо к могильной плите с фотографией.

Виталий направил фонарный луч на плиту, поводил им слева направо.

— Действительно копии долбанного Перро и фотки на памятнике, — шепнул подсознанию древний страх, сидящий с незапамятных пор в любом человеческом теле. Однако. В последние сто лет страх был напрочь изгнан цивилизацией. А каждый цивилизованный мужик об этом знает и помнит.

— Очкарики все похожи, — убедительно заявил Виталий подсознанке. – А тут чего написано?..

Луч выхватил надпись: на надгробии:

«Умер из-за желания заработать 800 рублей».

— Было бы смешно, если б... – иронично вякнул ботаник. – Надпись — моя завещательная воля. Я последние дни ходил по массовкам в кино, ну, я — актер массовых сцен. Был. На съёмках подхватил инфекцию и… не откачали.

— Понятно, — процедил Виталий, чувствуя, что остатки страха вытесняет злость. – Актёр, значит. Кто бы сомневался… Может ты ещё… туда, — он сделал характерный жест нырка пальцами, — в могилку – прыг!.. И назад. Туда и сюда. Для полнейшего впечатления. Копперфильд, блять! Ха-ха, — он осклабился.

Ангелы — в целом, мудрые сущности. Даже ангелы-ботаники. Но и в ангельском семействе есть долбо… точней, ангелы тоже люди. Неким образом. По меньшей мере, так утверждают сами ангелы.

— Сегодня в полдень я находился здесь, — поделился новостью очкарик. – Гулял и предавался трепетным мечтам. – Он деликатно кашлянул. — Я не знаком ни с Лёхой, ни с Олькой, ни с тобой… Случайный посетитель, который и заприметил Ольку на похоронах её коллеги. И влюбился напрочь! Ты её увёл, а я взревновал! – очкарик, вроде, всхлипнул.

— Слышь, Отелло, — с угрозой вымолвил Виталий.

Очкарик его оборвал монологом, частя словами, чуть заикаясь:

— Ангелы не имеют доступа ни к человеческой душе, ни к тел-луу. И перевлюбить Ольку в себя я не м-мог! Зато я… короче, не мне и, значит, не тебе! Я заставил Ольку чавкать в кафе, выставил её дур-рой у пингвинов… кстати, я — тоже бывший пингвин… а во время вашего с Олькой коитуса подставил тебе в-ведро!

— Ты чего несёшь, клоун?! – Виталий сжал кулаки и сделал шаг к ботанику. – За такие разговоры морду бьют, в курсе!

— Ты не сможешь меня ударить! – неловко улыбнулся ботаник. – Я соткан из небесного тумана, я – дух, и то, что ты меня видишь – не более, чем дорисовка твоего воображени…

— Хляск! – точный хук в челюсть свалил очкарика с его необутых ног прямо на его потрёпанную могилу. Оборвав на полуслове.

— Сучёныш! – Виталий тряхнул рукою и добавил, горько морщась. – Ты, блять, забыл сказать, что Ольга ещё и храпит!.. А-ха-ха! — Ловелас сплюнул в сторонку и крупным шагом ушёл прочь, светя фонариком. Оставив ёмкое напоследок: — Не верю!

Для актёра такие слова смерти подобны. А коли уже умер – то просто обидно. Ангел, кряхтя, поднялся, слизнул кровь с губы и покосился на небеса:

— Ну, спасибо, — вымолвил он с кривой усмешкой. Земля под ступнями завибрировала, из оных брызнул мощный огонь, и… подобно реактивной ракете, ангел вознёсся ввысь. Непрерывно жестикулируя руками и лицом. Явно проигрывая гневный монолог.


26.11.2020, 30.11.2020


г. Москва.