На Волховском фронте [Коллектив авторов] (fb2) читать онлайн

Коллектив авторов На Волховском фронте. 1941–1944

Предисловие

Волховский фронт, как и многие другие фронты, возник не сразу с началом Великой Отечественной войны. Созданный по решению Ставки Верховного Главнокомандования к 17 декабря 1941 г. для того, чтобы объединить усилия войск армий, действовавших к юго-востоку от Ленинграда, Волховский фронт просуществовал до 15 февраля 1944 г. и внес значительный вклад в разгром немецко-фашистских захватчиков под Ленинградом, в достижение полной победы Советских Вооруженных Сил.

Боевые действия войск Волховского фронта условно могут быть разделены на три больших этапа. События каждого из них имели важное значение для успешного исхода тяжелой борьбы за Ленинград, для разгрома врага на северо-западном стратегическом направлении.

Первый этап длился с сентября 1941 г. до конца следующего года.

В ходе борьбы в сентябре — начале декабря 1941 г. 4-я и 52-я армии, оборонявшиеся юго-восточнее Ленинграда и находившиеся в непосредственном подчинении Ставки Верховного Главнокомандования, во взаимодействии с войсками 54-й армии Ленинградского фронта и Новгородской армейской группой (НАГ){1}, при поддержке Краснознаменного Балтийского флота в труднейших условиях, когда инициатива и превосходство в силах и средствах были на стороне противника, сорвали попытки врага обойти Ладожское озеро с юга, войти в соприкосновение с финскими войсками на р. Свири, установить таким путем полную блокаду Ленинграда и окончательно отрезать его от страны.

В декабре 1941 г. Волховский фронт (после образования в него вошли 4, 59{2}, 26-я резервная{3} и 52-я армии), поддержанный войсками Ленинградского фронта и Краснознаменным Балтийским флотом, а также авиацией дальнего действия, нанес сокрушительное поражение наиболее опасной тихвинской группировке противника и отбросил ее войска за р. Волхов. Контрнаступление под Тихвином, слившееся с общим контрнаступлением наших войск под Москвой и Ростовом-на-Дону, окончательно сорвало планы врага, рассчитанные на осуществление полной блокады Ленинграда, и облегчило положение осажденного города.

Затем, в 1942 г., войска Волховского фронта (в его состав были переданы 8-я и 54-я армии Ленинградского фронта, а также была создана 14-я воздушная армия) совместно с Ленинградским и Северо-Западным фронтами, силами Краснознаменного Балтийского флота и авиации дальнего действия дважды предпринимали попытку осуществить прорыв блокады Ленинграда. С этой целью были проведены Любанская (в январе — июле) и Синявинская (в августе — сентябре) операции. Хотя они и не привели к желаемым результатам, враг понес огромные потери. Советские войска не допустили нового наступления противника на Ленинград, перемололи его резервы, в том числе те, которые в составе 11-й армии Манштейна прибыли под Ленинград из Крыма. Наряду с этим наши войска сорвали переброску войск врага из-под Ленинграда на юг, прежде всего в район Сталинграда, где происходили в это время решающие события.

Второй этап боевых действий войск Волховского фронта охватывает весь 1943 г. В январе его войска совместно с Ленинградским фронтом и при поддержке Краснознаменного Балтийского флота и авиации дальнего действия нанесли мощные встречные удары южнее Ладожского озера, прорвали вражескую блокаду Ленинграда, обеспечили ему сухопутную связь со страной и решительно улучшили как обстановку на фронтах и флоте под Ленинградом, так и условия жизни и деятельности трудящихся города. Это была победа огромного военно-политического значения. Она явилась предпосылкой полного и окончательного снятия блокады с осажденного врагом Ленинграда.

На этом же этапе, с февраля по декабрь 1943 г., войсками Волховского фронта (в это время из него убыли 2-я Ударная и 4-я армии) во взаимодействии с Ленинградским фронтом и при поддержке Краснознаменного Балтийского флота и авиации дальнего действия были проведены три наступательные операции, преследовавшие одну цель — разгромить синявинско-мгинскую группировку врага, которая все еще угрожала новым выходом к Ладожскому озеру с юга. В результате этих операций войска группы немецко-фашистских армий «Север», прежде всего ее 18-я армия, понесли новые большие потери. Противник окончательно лишился возможности организовать новое наступление на Ленинград, положение которого стало значительно прочнее. Немецко-фашистское командование не смогло снять из-под Ленинграда сколько-либо значительные резервы и бросить их на другие участки советско-германского фронта, особенно под Курск, где враг терпел тогда тяжелое поражение.

Третий этап охватывает январь и первую половину февраля 1944 г. В этот период войска Волховского фронта во взаимодействии с Ленинградским фронтом и при поддержке Краснознаменного Балтийского флота и авиации дальнего действия провели крупную наступательную операцию по завершению разгрома немецко-фашистских войск под Ленинградом. Частью этой стратегической операции была Новгородско-Лужская наступательная операция, которую в основном осуществили войска Волховского фронта.

В ходе январского наступления войска Ленинградского и Волховского фронтов нанесли новое тяжелое поражение врагу: блокада Ленинграда была полностью снята и был освобожден Новгород. В результате значительно улучшилась обстановка на всем северо-западном направлении. Наступление советских войск под Ленинградом и Новгородом положило начало проведению целой серии наступательных операций 1944 г. Разгром немецко-фашистских войск южнее Ленинграда оказал огромное влияние на союзника фашистской Германии — Финляндию и в значительной мере содействовал выходу ее из войны.

В целом Волховский фронт, выполняя задачи, возлагаемые Ставкой Верховного Главнокомандования, провел девять фронтовых операций: одну из них оборонительную (Тихвинскую) и восемь наступательных. В течение 856 дней и ночей войска Волховского фронта во взаимодействии с Ленинградским и Северо-Западным фронтами и при поддержке Краснознаменного Балтийского флота и авиации дальнего действия вели наступательные бои с врагом, срывая и упреждая его намерения штурмовать город Ленина — колыбель Великой Октябрьской социалистической революции. Их заслуги неоднократно отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего. Войска Волховского фронта проявляли в боях большое упорство, высокое боевое мастерство и массовый героизм. Подвиги многих тысяч солдат, сержантов, офицеров и генералов были отмечены высокими наградами Родины, 36 из них были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. За боевые успехи 70 частей и соединений получили почетные наименования.

Волховский фронт имел и неудачи. Самой крупной из них явилось поражение 2-й Ударной армии в ходе Любанской операции, приведшее к большим потерям в людях, вооружении и боевой технике, что явилось прежде всего следствием измены Родине и предательства ее бывшего командующего А. А. Власова. Но это не может бросить тени на честь воинов армии, которые в тяжелейших условиях не пали духом и решительно боролись против гитлеровских захватчиков.

Все боевые действия войск Волховского фронта протекали в тесном взаимодействии с войсками Ленинградского фронта, силами Краснознаменного Балтийского флота, в первую очередь с Ладожской военной флотилией, при поддержке авиации дальнего действия и партизан.

Менялась обстановка и изменялись задачи войск Волховского фронта, происходили изменения и в его составе. Но основной руководящий состав управления фронта на протяжении войны был довольно стабильным. С самого возникновения фронт возглавил генерал армии К. А. Мерецков, членом Военного совета фронта был назначен армейский комиссар 1 ранга А. И. Запорожец, начальником штаба — комбриг Г. Д. Стельмах и политуправления — дивизионный комиссар П. И. Горохов, помощником командующего фронтом — генерал-майор П. И. Ляпин.

24 апреля 1942 г. решением Ставки в интересах объединения всех усилий войск, действовавших под Ленинградом, Волховский фронт был слит с Ленинградским. Некоторое время войска Волховского фронта составляли Волховскую группу Ленинградского фронта, которым в то время командовал генерал-лейтенант М. С. Хозин. В связи с этим генерал армии К. А. Мерецков получил назначение на должность заместителя главнокомандующего войсками Западного стратегического направления. Однако ход событий показал целесообразность восстановления Волховского фронта. 8 июня 1942 г. он был восстановлен и действовал до 15 февраля 1944 г. Командующим войсками фронта был снова назначен генерал армии К. А. Мерецков. На занимаемых ранее должностях остались армейский комиссар 1 ранга А. И. Запорожец и генерал-майор Г. Д. Стельмах. В дальнейшем в командовании фронта произошли некоторые изменения. 8 октября 1942 г. на должность члена Военного совета прибыл корпусной комиссар (с 6 декабря того же года генерал-лейтенант) Л. З. Мехлис, а 17 апреля 1943 г. его сменил генерал-майор (с 24 августа того же года генерал-лейтенант) Т. Ф. Штыков. 5 октября 1942 г. начальником штаба был назначен генерал-лейтенант М. Н. Шарохин, а 26 июня 1943 г. на эту должность прибыл генерал-лейтенант Ф. П. Озеров. С 20 июня 1942 г. начальником политуправления стал бригадный комиссар (с 6 декабря того же года генерал-майор) К. Ф. Калашников.

За время существования фронта были изменения и среди командующих родами войск, начальников служб и других ответственных лиц. Наиболее длительное время командовали: артиллерией фронта — генерал-лейтенант артиллерии Г. Е. Дегтярев, бронетанковыми и механизированными войсками — генерал-майор танковых войск И. В. Кононов, инженерными войсками — генерал-лейтенант инженерных войск А. Ф. Хренов, войсками связи — генерал-лейтенант войск связи Д. М. Добыкин, начальником тыла фронта был генерал-майор интендантской службы Л. П. Грачев, начальником оперативного управления штаба фронта — генерал-майор В. Я. Семенов.

Именно этому коллективу выпала честь стоять во главе фронта, организовывать его боевые действия, воспитывать в коммунистическом духе огромный воинский коллектив и обеспечивать своим умелым руководством войсками победы над врагом в труднейших условиях недостатка сил и средств.

Над созданием книги трудился коллектив авторов: полковник Я. С. Бобков, профессор генерал-полковник И. С. Глебов, генерал-майор интендантской службы Л. П. Грачев, генерал-полковник К. С. Грушевой, генерал-полковник артиллерии Г. Е. Дегтярев, полковник Н. И. Мурзаев, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник В. Г. Никифоров, полковник В. Н. Никольский, полковник С. А. Панов, доктор исторических наук, профессор капитан В. П. Самухин, доцент генерал-майор В. Я. Семенов, кандидат военных наук, доцент полковник Ф. Н. Утенков (руководитель коллектива), генерал-полковник инженерных войск A. Ф. Хренов, доктор исторических наук, профессор майор П. Р. Шевердалкин, кандидат военно-морских наук, капитан 1 ранга В. Н. Шевченко, полковник С. В. Чекалин, доцент вице-адмирал В. С. Чероков. При ее написании использованы материалы кандидата военных наук полковника С. А. Гладыша и Б. П. Павлова.

Разработка труда была начата по инициативе Совета ветеранов Волховского фронта.

Первоначальная организаторская, составительская и редакторская работа, а также подбор фотоиллюстраций проведены полковником В. Н. Никольским, литературное редактирование осуществлено А. В. Скляр. Окончательная подготовка материалов книги к изданию проведена сотрудниками Института военной истории Министерства обороны СССР: авторская доработка, научное редактирование и подготовка рукописи к изданию — Ф. Н. Утенковым, И. С. Глебовым, В. Н. Шевченко, Н. И. Мурзаевым; разработка оригиналов карт — Ф. Н. Утенковым; подготовка карт к изданию — О. А. Смирновой, Т. В. Рожковой, Л. П. Суворовой под руководством полковника П. И. Смирнова; разработка приложений — старшим научным сотрудником С. И. Исаевым, младшим научным сотрудником И. В. Власовой и полковником B. Н. Никольским; подготовка фотоиллюстраций к изданию — полковниками В. Н. Никольским, П. П. Филипповым, Ф. Н. Утенковым, капитаном 1 ранга В. Н. Шевченко и И. В. Власовой; указатели имен и географических названий — Н. Ф. Смирновой; литературное редактирование — Л. Е. Донской.

В труде широко использованы материалы Центрального архива Министерства обороны СССР, Центрального военно-морского архива и других архивов.

Авторский коллектив выражает искреннюю признательность доктору исторических наук Ю. Г. Перечневу, кандидатам военных наук С. А. Гладышу и М. Н. Кожевникову, И. Т. Болдыреву, кандидату исторических наук А. Н. Баженову за оказанную помощь при подготовке книги.

Глава первая. В битве за Ленинград

Разгром немецко-фашистских войск под Тихвином. Операции 1942 г.

Военные действия первого периода Великой Отечественной войны проходили в весьма сложных условиях. Быстрые изменения обстановки требовали от Верховного Главнокомандования и от командования фронтов принятия в короткие сроки мер, направленных на достижение перелома в войне в нашу пользу. Это заключалось прежде всего в создании, развертывании и вводе в действие новых армий и фронтов. Одним из ярких примеров этого является образование в декабре 1941 г. Волховского фронта на северо-западном направлении для решения важных задач в битве за Ленинград.

Северо-западное стратегическое направление было одним из основных направлений. Оно включало пространства, на которых дислоцировались перед войной силы Ленинградского и Прибалтийского Особого военных округов, а также Краснознаменного Балтийского и Северного флотов, призванных обеспечить оборону Ленинграда и Прибалтики — важных военно-экономических и политических районов — и прикрыть коммуникации, связывавшие Мурманск с центром страны.

Немецко-фашистское командование учитывало значение этого направления, в том числе в плане «Барбаросса». Намечая главный удар на западном направлении на Москву, оно уделяло серьезное внимание действиям и на северо-западном участке, т. е. в направлении Ленинграда. Овладение колыбелью Великой Октябрьской социалистической революции, городом Ленина, по мнению гитлеровских руководителей, могло быть крупным военно-политическим поражением Страны Советов. Гитлер утверждал, что с захватом Ленинграда будет уничтожен один из символов революции{4}. Наряду с этим фашистское командование полагало, что успешные действия на ленинградском направлении не только обеспечат безопасность левого крыла группы армий «Центр», наносящей главный удар на Москву, но и позволят совершить обходный маневр для осуществления удара на столицу нашей Родины с севера.

Великая Отечественная война, как известно, началась в невыгодных для нашей страны условиях. Используя внезапность нападения и преимущество в силах и средствах, враг уже в первые дни добился значительных успехов. На северо-западном направлении 8 июля 1941 г. ему удалось захватить город Опочку, а на следующий день овладеть старинным русским городом Псковом и таким образом вторгнуться в пределы Ленинградской области{5}. В начале июля перешли в наступление севернее Ленинграда и финские войска. Над городом нависла реальная угроза его захвата.

В связи с этим Ставка 9 июля передала в состав Северо-Западного фронта 70-ю и 177-ю стрелковые дивизии, 21-ю танковую дивизию 10-го механизированного корпуса из района Луги, а также истребительно-противотанковый артиллерийский полк из Ленинграда. Фронту была поставлена задача — не допустить прорыва противника в направлении Старая Русса, Новгород, Луга{6}.

В то же время Северному фронту было приказано создать прочную оборону в районе Луги, для чего использовать оставшиеся части 10-го механизированного корпуса, военные училища Ленинграда и стрелковую бригаду. Выполняя директиву Ставки, Военный совет Северного фронта совместно с Ленинградским обкомом и горкомом партии срочно сформировали пять ополченческих бригад и направили их под Лугу. За счет этих войск была создана Лужская оперативная группа, на которую возлагалась задача оборонять Лужскую линию обороны, проходившую в основном по р. Луге от Финского залива до оз. Ильмень. Принятыми мерами продвижение гитлеровских войск здесь было задержано на три недели. Это побудило Гитлера лично выехать в группу армий «Север». 30 июля он приказал возобновить наступление на Ленинград, нанося главный удар между оз. Ильмень и Нарвой, окружить город и установить связь с финскими войсками, которые тоже должны были активизировать свои действия. Группа армий «Север» и войска финнов усиливались дополнительно резервами{7}.

Сложная обстановка настоятельно требовала объединения и согласования усилий Северо-Западного и Северного фронтов и Краснознаменного Балтийского флота. В этих целях Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 10 июля было создано Главное командование Северо-Западного направления. Главкомом был назначен Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, членом Военного совета — член Политбюро ЦК ВКП(б) А. А. Жданов{8}. По предложению Военного совета направления 8-я армия и 41-й стрелковый корпус, оборонявшие северную часть Эстонии, 14 июля были переданы в состав Северного фронта с тем, чтобы их активными действиями оттянуть часть сил противника с псковско-ленинградского направления. Из района Кандалакши под Ленинград перебрасывалась танковая дивизия{9}.

Проведенные Ставкой и командованием фронтов мероприятия затормозили наступление немецко-фашистских войск. Если в первые дни войны они продвигались с темпом до 26 км в сутки, то в июле он не превышал 5 км{10}. Этому способствовали также активные действия войск Западного фронта на реках Березине, Днепре и под Смоленском. Они не позволили противнику использовать 3-ю танковую группу группы армий «Центр» для наступления на Ленинград, как это было предусмотрено планом «Барбаросса».

В свою очередь, возрастание сопротивления советских войск на северо-западном направлении осложняло действия противника на главном — западном стратегическом направлении. Не случайным является тот факт, что вражеское командование овладение Москвой ставило в зависимость от событий на северо-западном направлении. Находясь в группе армий «Центр», Гитлер 4 августа 1941 г. подчеркнул, что первая цель — это захват Ленинграда и что она может быть достигнута войсками группы армий «Север» к 20 августа, после чего все находящиеся там авиационные силы и значительная часть войск группы армий «Север» будут переданы в распоряжение группы армий «Центр» для наступления на Москву{11}. В директиве гитлеровской ставки от 15 августа указывалось, что только после успеха группы армий «Север» «можно будет думать о возобновлении наступления на Москву»{12}. На важность окружения Ленинграда и соединения с финнами для захвата Москвы немецко-фашистское командование указывало и в директиве от 21 августа 1941 г.{13}

Советское командование принимало все возможные меры, наши войска героически сопротивлялись. Однако враг продолжал рваться к Ленинграду. 8 августа немецко-фашистские войска перешли в наступление с плацдарма на р. Луге в сторону Красногвардейска (Гатчины), а через день они нанесли удары на лужско-ленинградском и новгородско-чудовском направлениях. Ожесточенные бои шли к югу и юго-востоку от Ленинграда, на Карельском перешейке, а также между Онежским и Ладожским озерами.

В целях лучшей организации управления и сосредоточения усилий войск левого крыла Северного фронта прежде всего на обороне Ленинграда 23 августа 1941 г. фронт был разделен на два: Карельский и Ленинградский{14}. В состав Карельского фронта под командованием генерал-лейтенанта В. А. Фролова включались 14-я и 7-я армии, ему же был подчинен и Северный флот; в Ленинградский фронт, которым командовал генерал-лейтенант М. М. Попов, вошли 23, 8, 48-я армии{15}. На линии Тихвин, Малая Вишера, Валдай, Осташков развертывалась 52-я отдельная армия, прибывшая из резерва Ставки и находившаяся в непосредственном ее подчинении.

В начале сентября положение под Ленинградом еще более обострилось. В связи с этим в районе Новая Ладога, Волховстрой, Городище, Тихвин Ставка сосредоточивала войска формируемой 54-й армии, которая должна была перейти в наступление и развить его силами одной стрелковой дивизии и одной танковой бригады вдоль железной дороги Волховстрой — ст. Мга, остальными силами выйти на рубеж Турышкино, разъезд Погостье, ст. Сольцы{16}. Однако наступление успеха не имело.

После этого на восточном берегу Волхова заняли оборону 54-я и 52-я армии. Слуцко-Колпинский сектор Красногвардейского укрепленного района с 31 августа стал самостоятельным укрепрайоном, а действовавшие на этом участке войска объединились в 55-ю армию, остальная часть сил Красногвардейского укрепрайона была сведена в 42-ю армию{17}.

Несмотря на принятые меры, обстановка под Ленинградом продолжала осложняться. 8 сентября вражеские войска вышли к южному берегу Ладожского озера и захватили Шлиссельбург (Петрокрепость). Ленинград оказался блокированным с суши. Сообщение с ним стало осуществляться только через Ладожское озеро и по воздуху. 9 сентября враг крупными силами пехоты и танков при поддержке авиации нанес удар из района западнее Красногвардейска на Красное Село, Урицк.

В условиях смертельной опасности, нависшей над Ленинградом, Ставка назначила командующим Ленинградским фронтом генерала армии Г. К. Жукова. Военный совет фронта с участием командующего Краснознаменным Балтийским флотом 11 сентября 1941 г. обсудил создавшееся положение и предпринял срочные меры по усилению обороны города. Партийная организация города Ленина была мобилизована на отпор врагу. Благодаря этому войскам 8, 42-й и 55-й армий при поддержке Краснознаменного Балтийского флота и авиации удалось сорвать вражеское наступление и стабилизировать к концу сентября 1941 г. фронт южнее Ленинграда. Взять Ленинград штурмом оказалось невозможным{18}.

К концу сентября 1941 г. немецко-фашистским войскам удалось выйти с юго-запада к Неве на участке Шлиссельбург — Ивановское и к Ладожскому озеру восточнее Шлиссельбурга до района Липки включительно и этим еще более усилить блокаду Ленинграда с суши. Значительный успех противник имел и севернее Ленинграда, где финские войска, наступая между Онежским и Ладожским озерами, вышли к р. Свири и местами форсировали ее. Войскам 7-й армии с большим трудом удалось остановить врага{19}.

Чтобы окончательно лишить Ленинград связи со страной, немецко-фашистское командование в первых числах октября вновь пыталось полностью блокировать город. Оно стремилось сломить сопротивление советских войск на р. Волхов, ударом через Тихвин к р. Свири перерезать сухопутные коммуникации к Ладожскому озеру, лишить таким образом Ленинград и оборонявшие его войска последней возможности получать помощь по этому озеру и одновременно соединиться с Карельской армией финнов.

В первой половине октября в полосу группы армий «Север» прибыли 250-я испанская («голубая») дивизия, из Франции 212-я и 277-я пехотные дивизии, 7-я авиаполевая дивизия из Греции и 2-я пехотная бригада СС из Германии. После этого состав группы армий «Север» стал следующим: всего 33 дивизии, из них две танковые, и три моторизованные, две пехотные бригады. Для наступления на свирском направлении были выделены 39-й моторизованный и почти весь 1-й армейский корпус 16-й армии, всего восемь полностью укомплектованных дивизий, в том числе две танковые (450 танков) и две моторизованные, которые должны были нанести главный удар в направлении Грузино, Будогощь, Тихвин, Лодейное Поле, а силами 38-го армейского корпуса — в направлении Малая Вишера, Бологое навстречу войскам левого крыла группы армий «Центр», имевшим задачу после захвата Калинина наступать на Вышний Волочек. Остальные силы 16-й армии действовали южнее оз. Ильмень. 18-я армия, удерживая мгинский выступ, вела борьбу на южных подступах к Ленинграду против войск, оборонявших ораниенбаумский плацдарм и Моонзундские острова{20}.

К этому времени южнее Ладожского озера действовали три армии:

54-я под командованием Маршала Советского Союза Г. И. Кулика имела в своем составе 128, 3, 4-ю гвардейскую, 310, 294 и 286-ю стрелковые дивизии, 21-ю танковую дивизию, 10-ю стрелковую, 16-ю и 122-ю танковые бригады и другие части{21}. В сентябре и первой половине октября армия неоднократно предпринимала наступление в направлении Синявино, ст. Мга с целью ликвидации блокады Ленинграда, но успеха не имела. Ее войска занимали рубеж протяженностью 35 км (от Ладожского озера восточнее Липки, исключая болото Малуксинский Мох) фронтом на запад.

4-я армия, которой тогда командовал генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев, также была выдвинута из резерва Ставки и находилась в ее подчинении. В нее входили 285, 311, 292-я стрелковые, 7-я кавалерийская дивизии и другие части. Она занимала рубеж — болото Малуксинский Мох, Кириши и далее восточный берег р. Волхов до устья р. Пчевжи общей протяженностью до 60 км.

52-я армия под командованием генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова также непосредственно подчинялась Ставке. Она имела 288-ю и 267-ю стрелковые дивизии, расположенные по восточному берегу р. Волхов, исключая устье Пчевжи до Дубровки, на фронте более 80 км.

В октябре Ставка Верховного Главнокомандования намечала усилить эти армии за счет своих резервов и нескольких дивизий, перебросив их по воздуху из блокированного Ленинграда.

Южнее 52-й армии оборонялась Новгородская армейская группа Северо-Западного фронта, которой командовал генерал-майор И. В. Галанин.

Всего в составе этих армий и Новгородской армейской группы было: 13 стрелковых дивизий, одна кавалерийская и две танковые (без танков) дивизии, одна стрелковая бригада, две танковые бригады, один танковый батальон, семь корпусных артиллерийских полков, один артиллерийско-противотанковый полк, один инженерно-саперный батальон и один понтонный батальон. Стрелковые дивизии имели слабую укомплектованность. В 54-й армии, например, в среднем на одну дивизию приходилось 5,5 тыс. человек личного состава, 115 ручных и станковых пулеметов, 24 миномета калибра 82 и 120 мм и 26 орудий калибра от 76 мм и выше{22}.

При низкой укомплектованности стрелковым дивизиям приходилось обороняться на широком фронте, доходящем иногда до 34 и 46 км, как это было в 267-й и 288-й стрелковых дивизиях 52-й армии. Поэтому все армии имели одноэшелонное построение, в резерв выделялись минимальные силы и средства. Оборона состояла в каждой дивизии из одной линии отдельных опорных пунтов и узлов обороны, оборудованных, как правило, лишь стрелковыми окопами на отделение, площадками для пулеметов, противотанковых ружей и огневыми позициями для минометов и артиллерии. В этих условиях создать глубокую и прочную оборону было невозможно. Недостаток сил и средств, слабая обеспеченность в материально-техническом отношении, лесисто-болотистая местность и почти полное бездорожье крайне осложняли положение наших войск.

Непосредственно южнее Ленинграда оборонялись войска 42-й и 55-й армий и Невской оперативной группы, на ораниенбаумском плацдарме занимала оборону 8-я армия Ленинградского фронта.

Советское командование стремилось не только укрепить оборону своих войск, но и развернуть активные наступательные действия с целью деблокады Ленинграда. Для этого 14 октября 1941 г. Ленинградскому фронту было приказано подготовить и провести во второй половине октября наступательную операцию на синявинском направлении{23}. Войска фронта должны были нанести удары силами 54-й армии с востока, а также Невской оперативной группы и 55-й армии с запада, окружить и уничтожить шлиссельбургско-синявинскую группировку немецко-фашистских войск, деблокировать Ленинград и восстановить его сухопутные связи со страной. К решению этой задачи было приказано привлечь до восьми стрелковых дивизий, не менее 100 танков KB, основную массу артиллерии и для поддержки наступления всю бомбардировочную и штурмовую авиацию{24}.

Выполняя указания Ставки, командующий фронтом решил силами специально созданной оперативной группы так называемого восточного сектора обороны фронта (55-я армия) в составе пяти стрелковых дивизий, двух танковых бригад и одного танкового батальона 20 октября нанести удар на пятикилометровом участке (Пески, Невская Дубровка), форсировать р. Неву и, наступая в направлении Синявина, во взаимодействии с войсками 54-й армии и Невской оперативной группы к исходу второго дня операции окружить и уничтожить шлиссельбургскую группировку противника, восстановив таким путем связь Ленинграда со страной по суше. Невская оперативная группа, продолжая занимать оборону на правом берегу Невы частями 1-й стрелковой дивизии и 11-й стрелковой бригады, должна была силами 115-й стрелковой дивизии и 4-й бригады морской пехоты наступать из района 1-й Городок также на Синявино и содействовать оперативной группе восточного сектора обороны фронта и 54-й армии в разгроме противника и деблокаде Ленинграда.

По этому же решению командующего Ленинградским фронтом 54-я армия должна была силами 3-й и 4-й гвардейских и 310-й стрелковых дивизий, 16-й и 122-й танковых бригад при поддержке двух корпусных артиллерийских полков, двух дивизионов реактивной артиллерии (М-8) и всей авиации прорвать оборону гитлеровских войск в районе Тортолово и, нанося удар на Синявино, во взаимодействии с войсками оперативной группы восточного сектора обороны фронта и Невской оперативной группы окружить и уничтожить шлиссельбургскую группировку врага.

Войскам фронта в этом наступлении предстояло преодолеть огромные трудности. Противник сумел в короткие сроки превратить узкую полосу, отделявшую Ленинград от страны по суше, в сильный оборонительный плацдарм, обращенный фронтом в три стороны — на восток, север и запад. Весь левый берег Невы южнее Шлиссельбурга и рубеж Липка, Вороново представлял собой сплошную полосу дерево-земляных укреплений, передний край которой был сильно прикрыт минно-взрывными и проволочными заграждениями. Тщательно была подготовлена и система огня. Дивизии противника оборонялись в среднем на фронте 12–15 км. Немецко-фашистские войска на синявинском направлении располагали группировкой, в которой были около 54 тыс. солдат и офицеров, 450 орудий всех калибров и значительное количество танков и штурмовых орудий. Наши же войска имели 63 тыс. человек, 475 орудий всех калибров (без учета артиллерии усиления и Краснознаменного Балтийского флота) и 97 танков, из них тяжелых было лишь 59{25}. Следовательно, наступление наших войск должно было развернуться без ярко выраженного превосходства в силах и средствах.

Наступление советских войск на синявинском направлении осложнялось лесисто-болотистой местностью, большим количеством рек и озер, глубокими выемками торфяных разработок, а также необходимостью форсировать такую серьезную водную преграду, как широкая и глубокая Нева.

В самый разгар подготовки операции 16 октября противник перешел в наступление на тихвинском направлении. Главный удар он нанес силами 39-го моторизованного корпуса (8-я и 12-я танковые и 18-я и 20-я моторизованные дивизии) и четырьмя дивизиями 1-го армейского корпуса (11, 21, 126, 254-я пехотные дивизии). Одновременно частью сил враг развернул наступление на Малую Вишеру. Гитлеровским войскам противостояли пять стрелковых и одна кавалерийская дивизии 4, 52-й армий, занимавшие оборону в полосе шириной 130 км. Имея полуторное превосходство в людях и более чем двукратное в танках и артиллерии, противник сразу же добился заметного успеха. 20 октября оборона 52-й армии оказалась прорванной. Между 52-й и 4-й армиями образовался разрыв, заполнить который ввиду отсутствия у командующих армиями резервов оказалось невозможным. 23 октября враг захватил Будогощь и вышел в тыл 4-й армии, вынудив ее к отходу. Соединения 52-й армии, отступая в юго-восточном направлении, 22 октября оставили Большую Вишеру. Нависла реальная угроза не только над Тихвином, но и над коммуникациями Ленинградского фронта. В таких невыгодных условиях 20 октября началась Синявинская наступательная операция Ленинградского фронта.

Учитывая неблагоприятное развитие событий на тихвинском направлении, было решено усилить войска 4-й и 52-й армий, с тем чтобы остановить продвижение противника, нанести по нему контрудар и отбросить его за р. Волхов. Для прикрытия волховского и тихвинского направлений 310-я и 4-я гвардейская стрелковые дивизии 54-й армии Ленинградского фронта срочно были переброшены в 4-ю армию. Одновременно Ленинградский фронт самолетами доставил в район Ситомли 191-ю стрелковую дивизию и в район Тихвина — 44-ю стрелковую дивизию для занятия обороны по правому берегу р. Сясь. К концу октября в район Тихвина из резерва Ставки прибыла 92-я стрелковая дивизия и почти одновременно с ней — 60-я танковая дивизия (с небольшим количеством танков). Из состава Северо-Западного фронта на усиление 52-й армии еще 20 октября были направлены 259-я стрелковая дивизия и дивизион реактивной артиллерии. В то же время Ленинградскому фронту было приказано не прекращать наступления на синявинском направлении, с тем чтобы сковать здесь как можно больше сил противника{26}. В связи с успехом вражеского наступления советским войскам пришлось фактически отказаться от проведения Синявинской операции и использовать все силы для противодействия этому наступлению, а затем активными наступательными действиями ликвидировать угрозу выхода войск врага в тыл 7-й Отдельной армии{27} и соединения их с финскими войсками, исключить возможность развития продвижения противника в направлении Вологды.

По указаниям Ставки, как уже говорилось выше, была проведена перегруппировка сил в армиях и между армиями с целью сосредоточения основных усилий на волховском и тихвинском направлениях, была осуществлена срочная переброска резервов. Благодаря своевременно принятым мерам войскам 4-й армии удалось временно задержать противника в 40 км юго-западнее Тихвина. 52-я армия к 27 октября вынудила гитлеровцев перейти к обороне на маловишерском направлении.

Но и в этих условиях немецко-фашистское командование не отказывалось от плана овладеть Тихвином. Оно сняло с маловишерского направления 8-ю танковую и 18-ю моторизованную дивизии и перебросило их в район Ситомли. Одновременно с 23 октября возобновил наступление 1-й армейский корпус на волховском, а 5 ноября на тихвинском направлениях{28}.

Советское командование принимало все меры к тому, чтобы разгромить ударные группировки противника. Командующий 4-й армией сосредоточил части 191-й стрелковой дивизии, полк 44-й стрелковой дивизии и 121-й танковый полк 60-й танковой дивизии в районе Ситомли, а 4-ю гвардейскую стрелковую дивизию и основные силы 60-й танковой дивизии — в районе западнее Верхнего Заозерья. Этими силами армия 1 ноября нанесла контрудар в направлении Будогощь, Грузино с задачей разгромить главную ударную группировку врага и восстановить свою оборону на р. Волхов. В течение четырех дней шли напряженные бои. Однако 191-я стрелковая дивизия, прикрывавшая дорогу на Тихвин, не смогла сдержать напор врага и 8 ноября он захватил город.

Попытки дальнейшего продвижения противника на тихвинском направлении в результате упорных оборонительных боев и контрударов советских войск в районах Тихвина и Малой Вишеры были сорваны. План гитлеровского командования соединиться с финскими войсками на р. Свири не осуществился. «… Наступление вследствие сильного сопротивления со стороны противника, — писал бывший гитлеровский генерал Э. Бутлар, — захлебнулось»{29}. Начав наступление в полосе 70 км, вражеские войска растянулись на фронте свыше 350 км и оказались в полуокружении. Все это отрезвляюще подействовало не только на немецко-фашистское командование, но и на его финского союзника.

После захвата противником Тихвина положение Ленинграда стало еще более трудным. Железнодорожная коммуникация, связывавшая Ленинград, Ленинградский фронт и Краснознаменный Балтийский флот со страной, оказалась в руках врага. Его войска, хотя и медленно, продолжали двигаться к Волхову, где немецко-фашистское командование намеревалось выходом своих войск к Ладожскому озеру в районе Новая Ладога (в 20 км севернее Волхова) окружить и уничтожить войска 54-й армии и одновременно воспрепятствовать нашим перевозкам по Ладожскому озеру.

Нужны были срочные меры, чтобы изменить обстановку в нашу пользу. Учитывая создавшееся положение, Ленинградскому фронту пришлось прекратить наступление войск 54-й армии{30} на синявинском направлении и возложить на нее задачу разгрома группировки противника, наступавшей на Волхов с юга. В состав армии была включена Волховская оперативная группа 4-й армии, которая вела тяжелые оборонительные бои южнее Волхова. Было укреплено руководство 4-й армии, во временное командование ею по совместительству вступил командующий войсками 7-й Отдельной армии генерал армии К. А. Мерецков. Последняя пополнялась новыми силами и средствами.

Для того чтобы существенно облегчить положение Ленинграда, необходимо было нанесением решительных ударов по сходящимся направлениям на Кириши, Грузино разгромить находящегося там врага, восстановить оборону по правому берегу р. Волхов, захватить плацдармы на ее левом берегу, не допустить переброски немецко-фашистских сил под Москву, где происходили в это время решающие события.

Главный удар осуществляла 4-я армия из района Тихвина в направлении Будогощь, Грузино. Она должна была разгромить 39-й моторизованный корпус и соединиться в районе Киришей с войсками 54-й армии, а у Грузино — с войсками 52-й армии и захватить плацдармы на левобережье Волхова. 54-я армия получила задачу остановить наступление противника на Волхов и Войбокало, нанести удар по левому флангу его группировки «Бекман», наступавшей в направлении Киришей, отрезать ей и 39-му моторизованному корпусу пути отхода на запад, во взаимодействии с войсками 4-й армии уничтожить их. 52-й армии предписывалось во взаимодействии с Новгородской армейской группой Северо-Западного фронта разгромить противника в районе Малой Вишеры и, развивая наступление к р. Волхову, перехватить коммуникации врага в районе Грузино. Новгородской армейской группе, которая должна была продолжать прочно оборонять частью сил рубеж Пахотная Горка, устье р. Меты, ставилась задача главными силами наступать в направлении Селищенского Поселка, совместно с 52-й армией разгромить противостоящие ей войска и овладеть плацдармом на левом берегу Волхова в районе Селищенского Поселка{31}.

Ставка Верховного Главнокомандования внимательно следила за подготовкой наших войск к контрнаступлению под Тихвином. И. В. Сталин позвонил командиру 65-й стрелковой дивизии полковнику П. К. Кошевому (дивизия, выдвигаясь из резерва Ставки, сосредоточивалась в это время восточнее Тихвина): «С Тихвином пора кончать, товарищ Кошевой… Желаю Вам успеха»{32}.

Выполняя директивные указания Ставки, командующие армиями и Новгородской армейской группой приняли соответствующие решения.

Командующий 4-й армией 10 ноября 1941 г. для нанесения контрудара и лучшей организации управления войсками создал четыре оперативные группы: Волховскую в составе двух стрелковых полков 292-й стрелковой дивизии, 284, 311 и 310-й стрелковых дивизий, 6-й бригады морской пехоты и 16-й танковой бригады; Северную, включив в нее два стрелковых полка 44-й стрелковой дивизии, 159-й понтонный батальон (переброшенные по указанию Ставки из 7-й армии), 46-ю танковую бригаду и 1067-й стрелковый полк; Восточную, в которую вошли 191-я стрелковая и 27-я кавалерийская дивизии, а также один стрелковый полк 44-й стрелковой дивизии, 121-й танковый полк 60-й танковой дивизии, 128-й танковый батальон и 65-я стрелковая дивизия; Южную в составе 4-й гвардейской и 92-й стрелковых дивизий, одного стрелкового полка 292-й стрелковой дивизии и героического 120-го танкового полка 60-й танковой дивизии.

По решению командующего армией Северная и Южная ударные группы встречными ударами западнее Тихвина должны были перерезать коммуникации противника и окружить его основные силы в этом районе. Нанесение удара на Тихвин с востока возлагалось на Восточную группу, прежде всего на 65-ю стрелковую дивизию. Волховская группа по-прежнему должна была отстаивать Волхов. С 12 ноября она была передана в состав 54-й армии по просьбе командующего этой армией{33}. Действия войск армии должны были привести не только к окружению, но и к ликвидации противника.

Командующий войсками 54-й армии, имея в районе Волхова довольно сильную Волховскую оперативную группу, переданную из 4-й армии, возложил на нее задачу сначала отразить наступление вражеских войск, а затем нанести по ним контрудар. Перейдя с 26 ноября к активным действиям, к исходу 29 ноября она не только остановила продвижение противника, но и отбросила его на рубеж к югу от железной дороги Волхов, Тихвин. В результате положение на этом участке стабилизировалось. Во время контрудара противник предпринял попытку кратчайшим путем прорваться к Ладожскому озеру из района станции Войбокало. Но и она была сорвана войсками 54-й армии.

Перед началом контрнаступления советских войск под Тихвином от Ладожского озера до оз. Ильмень на фронте свыше 300 км действовали 14 немецко-фашистских дивизий, в том числе 10 пехотных, 2 моторизованные и 2 танковые. Но их укомплектованность личным составом и вооружением к середине ноября в связи с большими потерями уже не превышала 60%, они насчитывали около 140 тыс. солдат и офицеров, 1000 орудий и минометов калибра 75 мм и около 200 танков{34}.

В войсках 4, 52, 54-й армий, действовавших на этом же фронте, к середине ноября 1941 г. были 186,1 тыс. человек личного состава, 1374 орудия и миномета калибра от 76 мм и выше и 154 танка. Советские войска имели превосходство: в людях — в 1,3 раза, в орудиях и минометах — в 1,4 раза; в танках перевес в 1,3 раза был на стороне противника{35}. Это обстоятельство требовало решительного массирования сил и средств на важнейших направлениях. Выгодным моментом для советских войск было их охватывающее положение по отношению к противнику, позволявшее наносить фланговые удары. Но возможность широкого использования этих выгод резко снижалась отсутствием необходимых коммуникаций и условиями лесисто-болотистой местности, изобилующей множеством рек, озер и болот.

Готовясь к контрнаступлению, командующие армиями считали необходимым для себя видеть ход боя, лично знать местность и расположение противника и своих войск, того же они требовали от командиров дивизий и полков. Бывший командир 65-й стрелковой дивизии полковник П. К. Кошевой, ставший после войны Маршалом Советского Союза, в своих воспоминаниях писал, что генерал армии К. А.Мерецков перед началом наступления под Тихвином порекомендовал ему прежде всего самому побывать на переднем крае тех войск, которые уже вели боевые действия. На следующий день это же должны были сделать командиры полков, а затем и командиры стрелковых батальонов. После этого К. А. Мерецков лично провел с командирами полков беседу и дал указания по организации и ведению боя в этих своеобразных условиях местности. П. К. Кошевой отмечал, что он «на собственном опыте убедился в необходимости и огромной пользе такой науки»{36}.

Остановив продвижение противника, советские войска перешли в контрнаступление. 12 ноября начала свои действия 52-я армия, 19 ноября — 4-я армия, 3 декабря — 54-я армия. После упорных боев войска 52-й армии, применив обходный маневр, 20 ноября в ночном бою овладели Малой Вишерой и начали развивать наступление в направлении Грузино, Селищенский Поселок. 7 декабря произошел перелом в боевых действиях 4-й армии. Это совпало с начавшимся контрнаступлением наших войск под Москвой. В упорном (также ночном) бою войска 4-й армии 9 декабря освободили Тихвин, нанеся большой урон 12-й танковой, 18-й моторизованной и 61-й пехотной дивизиям противника. С 7 по 9 декабря здесь было уничтожено до 7 тыс. вражеских солдат и офицеров, на улицах города осталось большое количество разбитых автомашин, орудий и танков{37}. Бывший начальник генерального штаба немецко-фашистских войск Гальдер в своем дневнике 13 декабря 1941 г. писал, что при отходе из Тихвина они потеряли большое количество артиллерии, оставили полностью два легких артиллерийских дивизиона и одну тяжелую зенитную батарею{38}.

В боях под Тихвином особенно отличились 305-й стрелковый полк 44-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник П. А. Артюшенко, 65-я стрелковая дивизия под командованием полковника П. К. Кошевого, 191-я стрелковая дивизия полковника П. С. Виноградова, 46-я танковая бригада генерал-майора танковых войск В. А. Копцова, 127-й легкий артиллерийский полк, 881-й артиллерийский полк, 6-й гвардейский минометный полк, 185-й истребительный авиационный полк и 184-й отдельный саперный батальон. Эти соединения и части 17 декабря 1941 г. были награждены орденами Красного Знамени{39}.

После разгрома врага в районе Тихвина 4-я армия развивала наступление в западном и юго-западном направлениях. Войска 52-й армии, разгромив 16 декабря противника в Большой Вишере, отбросили его части к р. Волхову. В полосе 54-й армии наибольшие успехи начали ощущаться 15 декабря, когда в сражение были введены 115-я и 198-я стрелковые дивизии, переброшенные из Ленинграда. 17 декабря войска этой армии вышли в район населенного пункта Оломны и охватили левый фланг главных сил врага, действовавших на правобережье Волхова. В то же время часть сил 4-й армии, наступая вдоль железной дороги к югу от Волхова, вышла к р. Лынке, охватив левый фланг волховской группировки немецко-фашистских войск. Опасаясь окружения, враг стал поспешно отходить, бросая вооружение и боевую технику.

Чем стремительнее наступали наши войска, тем быстрее откатывался противник. Стрелковые и танковые части наносили смелые удары по флангам немецко-фашистских войск, во вражеском тылу действовали лыжные батальоны, которые нападали на обозы и отдельные вражеские гарнизоны, дезорганизуя и срывая подвоз к полю боя материальных средств. К 28 декабря 54-я армия отбросила противника за железную дорогу Мга — Кириши и завязала бои за Погостье, Посадников Остров, Ларионов Остров, Кириши. Успешно наступали войска 4-й и 52-й армий.

В ходе контрнаступления все явственнее вырисовывалась необходимость объединения участвовавших в нем войск под единым командованием, с тем чтобы придать ему еще большую целеустремленность и эффективность. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования в целях объединения усилий армий, действовавших к востоку от р. Волхов и вновь сосредоточиваемых в этом районе, 11 декабря 1941 г. приняла решение образовать к 17 декабря Волховский фронт. В него были включены армии: 4, 52, 59-я (бывшая Новгородская армейская группа) и 26-я, прибывшая из резерва Ставки Верховного Главнокомандования{40}. Всего в состав фронта было включено 18 стрелковых дивизий, 4 кавалерийские дивизии, одна танковая дивизия (практически без танков), 9 стрелковых бригад, одна танковая бригада, 6 лыжных батальонов, 5 армейских артиллерийских полков и 6 дивизионов реактивной артиллерии, а также авиационные соединения{41}.

Продолжая наступление, войска Волховского фронта к 27 декабря вышли к Волхову на участке Кириши, Новгород, захватили на левом его берегу плацдармы в районах Лезно, Хмелищи, севернее Грузино и вели бои за их расширение.

Чтобы затормозить наше наступление, вражеское командование перебросило в район Киришей из-под Ленинграда 291-ю и 261-ю пехотные дивизии. Стремясь удержать в своих руках западный берег Волхова, противник усилил отходившие войска охранной дивизией, снятой с тыла, а также частями 81-й пехотной дивизии, передислоцированной из Франции. Теперь вражеская группировка, действовавшая между озерами Ладожским и Ильмень, насчитывала 18 дивизий.

В ходе контрнаступления советские войска нанесли врагу тяжелое поражение и отбросили его на тот рубеж, с которого 16 октября он начал свое наступление на тихвинском направлении. Однако развить успех дальше нам все же не удалось. В условиях суровой и снежной зимы было трудно, а порою и невозможно обеспечить подвоз в войска всего необходимого для жизни и боя. Наши армии испытывали недостаток сил и средств. Противник же за счет сокращения фронта (со 160 км до 90) при отходе за р. Волхов значительно уплотнил свои боевые порядки и усилил сопротивление. Ему удалось создать прочную оборону по западному берегу Волхова, а также укрепить районы Кириши и Грузино. Темпы продвижения наших войск резко снизились. Продолжать дальнейшее наступление они уже не могли. Поэтому в конце декабря пришлось прекратить его и приступить к закреплению занятых рубежей.

Контрнаступление советских войск в районе Тихвина явилось частью контрнаступления Советских Вооруженных Сил конца 1941 г. — начала 1942 г., которое привело к первому крупному поражению немецко-фашистских войск во второй мировой войне. В ходе его советские войска окончательно сорвали план немецко-фашистского командования молниеносной войны против СССР, не позволили задушить Ленинград голодом и значительно улучшили свое положение на юге. Продвинувшись на запад до 100–120 км, войска Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта нанесли группе армий «Север» большой урон. Противник не смог снять с этого участка сколько-либо значительные силы и бросить их в решающий момент под Москву. Кроме того, успешное контрнаступление под Тихвином намного укрепило положение героического Ленинграда.

В тяжелой борьбе на подступах к городу Ленина войска Волховского фронта приобрели первый богатый боевой опыт борьбы с сильным врагом в условиях лесисто-болотистой местности. Ставка Верховного Главнокомандования правильно оценивала обстановку и своевременно реагировала на ее изменения, точно указывала войскам, какую и на каком этапе необходимо было прежде всего разгромить группировку противника. В середине декабря 1941 г. решился вопрос и об управлении войсками, действовавшими юго-восточнее Ленинграда на самостоятельном операционном направлении, что нашло выражение в создании Волховского фронта.

В ходе контрнаступления под Тихвином командование фронта и армий широко и умело использовало маневр силами и средствами, в том числе и в ночных условиях, для нанесения ударов по слабым местам в обороне противника, разбросавшего свои войска на 160-километровом фронте. Этому способствовало быстрое доведение до войск накопленного опыта боевых действий. Наряду с этим необходимо отметить, что в действиях наших войск было немало и недостатков. В некоторых случаях свои удары они наносили в лоб и неоднократно против сильных опорных пунктов и узлов вражеской обороны, хотя при очаговом характере обороны противника имелись большие возможности для широкого маневра, охвата и обхода этих пунктов и узлов, недостаточно массированно использовались артиллерия и танки, были упущения в организации взаимодействия, разведки противника и в управлении войсками.

Успех наших войск под Тихвином был достигнут усилиями всех родов войск и авиации и их тесным взаимодействием. Много вложили сил в достижение победы специальные войска и службы тыла. Огромен вклад в дело разгрома врага политработников, партийных и комсомольских организаций. Коммунисты и комсомольцы всегда находились на самых опасных участках фронта, своим примером самоотверженности и боевого мастерства они вдохновляли на ратные подвиги боевых товарищей.

Успехи советских войск под Тихвином были высоко оценены Советским правительством. Только в 4-й и 52-й армиях орденами было награждено 725 воинов, в том числе 47 человек орденом Ленина, 406 — орденом Красного Знамени, 372 — орденом Красной Звезды, а 11 человек были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Это звание в 4-й армии получили командир взвода 46-го танкового полка младший лейтенант В. М. Зайцев, штурман эскадрильи 225-го ближнебомбардировочного авиационного полка лейтенант И. Л. Ковшаров, комиссар роты 46-го танкового полка политрук М. К. Кузьмин, заряжающий рядовой И. М. Мананов, командир эскадрильи 225-го ближнебомбардировочного авиационного полка лейтенант В. Д. Панфилов, адъютант старший 1-го батальона 46-го танкового полка старший лейтенант М. Е. Пятикоп, стрелок-радист 46-го танкового полка младший сержант А. И. Ращупкин и заместитель командира эскадрильи 160-го истребительного авиационного полка старший лейтенант А. П. Силантьев. В 52-й армии этого высокого звания были удостоены помощник командира 169-го истребительного авиационного полка капитан Л. И. Греков, летчик 513-го истребительного авиационного полка лейтенант II. Г. Лесконоженко и помощник начальника оперативного отделения штаба 111-й стрелковой дивизии младший лейтенант Н. В. Оплеснин{42}.

После разгрома врага под Тихвином перед войсками Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов была поставлена задача разгромить немецко-фашистские войска под Ленинградом и снять с него вражескую блокаду.

По замыслу Ставки основная роль в разгроме группы армий «Север» и в прорыве блокады Ленинграда отводилась Волховскому фронту. Его войска в составе 4, 59-й, 2-й Ударной и 52-й армий должны были перейти в общее наступление, имея целью разбить противника, оборонявшегося по западному берегу Волхова, главными силами выйти на рубеж Любань (ст. Чолово). В дальнейшем, наступая в северо-западном направлении, войска Волховского фронта во взаимодействии с Ленинградским фронтом должны были окружить и пленить силы врага, блокировавшие Ленинград. Ленинградскому фронту ставилась задача содействовать Волховскому фронту в разгроме противника под Ленинградом и освобождении его от блокады. Войска Северо-Западного фронта получили задачу правым крылом нанести удар в направлении Старая Русса, Сольцы, Дно, перерезать коммуникации новгородской группировки противника и во взаимодействии с войсками левого крыла Волховского фронта нанести ей поражение, содействуя тем самым решению главной задачи — вырвать Ленинград из тисков блокады{43}.

Руководствуясь указаниями Ставки, командования Волховского, Ленинградского и Северо-Западного фронтов развернули подготовку к проведению новой крупной наступательной операции.

Командующий войсками Волховского фронта генерал армии К. А. Мерецков решил главный удар нанести силами двух новых армий (2-й Ударной и 59-й), прорвать вражескую оборону в районе Спасская Полисть, выйти на рубеж Любань, Дубовик, Чолово и уничтожить во взаимодействии с 54-й армией Ленинградского фронта любанско-чудовскую группировку противника. В дальнейшем командование фронта имело в виду наступать в северо-западном направлении и при содействии части сил Ленинградского фронта осуществить прорыв блокады Ленинграда. Левое крыло Волховского фронта получило задачу во взаимодействии с войсками правого крыла Северо-Западного фронта разгромить врага в районе Новгород, Сольцы, Дно{44}.

Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант М. С. Хозин принял решение частью своих сил прорвать оборону немецко-фашистских войск к югу от Воронова и, нанося главный удар в направлении Тосно, во взаимодействии с войсками Волховского фронта принять участие в разгроме любанско-чудовской группировки врага и прорыве блокады Ленинграда. Остальные войска фронта, находившиеся в блокаде южнее Ленинграда, должны были развернуть наступление в южном направлении как только войска Волховского фронта выйдут на рубеж Красное Село, Бегуницы{45}.

Командующий Северо-Западным фронтом генерал-лейтенант П. А. Курочкин решил главными силами нанести удар на старорусском и торопецком направлениях, а частью сил окружить и уничтожить демянскую группировку противника{46}.

Завершение сосредоточения войск фронтов в исходных районах для наступления было назначено на 26 декабря 1941 г. Однако из-за сильных морозов и снежных заносов, слабой пропускной способности железных дорог, изношенности и недостатка автотранспорта, слабой организации автодорожной службы оно шло с запозданием на 10–15 суток и закончилось лишь к 7–8 января, а артиллерии — к 10–12 января. Тылы отстали, и войска испытывали большой недостаток в боеприпасах и других материальных средствах.

Ограниченные возможности не позволяли фронтам и армиям иметь достаточные резервы, их штабы еще лишь только накапливали опыт в руководстве войсками, не все части и соединения обладали необходимым боевым опытом.

Для выполнения задач в операции командующий Волховским фронтом создал следующую группировку своих войск.

На правом крыле фронта на участке Кириши, Лезно действовала 4-я армия. В ее состав входило семь стрелковых дивизий: 44, 377, 310, 4-я гвардейская, 65, 191 и 91-я. Все они были сильно ослаблены в предыдущих боях и имели большой некомплект в людях и вооружении. Командовал армией генерал-майор П. А. Иванов, членом Военного совета являлся дивизионный комиссар И. В. Зуев, начальником штаба — полковник П. С. Виноградов.

Левее, на фронте Завижа, Дымно, развернулась 59-я армия под командованием генерал-майора И. В. Галанина, членом Военного совета был корпусной комиссар П. А. Диброва, начальником штаба — генерал-майор И. М. Токарев. Это была наиболее сильная армия фронта. В ней имелось семь стрелковых дивизий: 378, 372, 376, 111, 374, 366 и 382-я.

Южнее 59-й армии, по правому берегу Волхова на фронте Крупичино — Русса заняла исходное положение 2-я Ударная армия (бывшая 26-я резервная{47}) под командованием генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова. Членом Военного совета являлся бригадный комиссар А. И. Михайлов, начальником штаба — генерал-майор В. А. Визжилин. В составе армии были одна стрелковая дивизия (327-я) и семь стрелковых бригад (25, 57, 58, 23, 24, 22, 59-я). Все войска армии были укомплектованы личным составом. Однако недоставало вооружения, и его приходилось получать в ходе выдвижения.

Левее 2-й Ударной армии до оз. Ильмень развернулась 52-я армия, которой командовал генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев, членом Военного совета был дивизионный комиссар К. Л. Пантас, начальником штаба — полковник Б. А. Рождественский. В армию входили пять стрелковых (267, 305, 225, 46, 259-я) и одна кавалерийская дивизии (80-я). Все они имели некомплект в личном составе, недоставало артиллерии и автоматического оружия.

Войскам Волховского фронта противостояли 1-й и 38-й армейские корпуса 18-й армии противника, имевшие восемь пехотных дивизий (11, 21, 61, 215, 216, 254, 291-я немецкие и 250-я испанская). В оперативном резерве группы армий «Север» на данном направлении находились 39-й моторизованный корпус и 285-я охранная дивизия. Следовательно, перед фронтом действовали 13 вражеских дивизий, почти все они имели полную укомплектованность, были достаточно вооружены, обеспечены боеприпасами и другими материальными средствами, обладали большим боевым опытом, в том числе и ведения боя в условиях лесисто-болотистой местности.

В ожидании наступления наших войск противник спешно создавал сильную оборону. На подготовленных позициях, состоявших из системы узлов сопротивления и опорных пунктов, у него имелось большое количество дзотов, пулеметных блиндажей и площадок. Передний край его обороны в основном проходил по западному берегу Волхова. Второй оборонительный рубеж пролегал по насыпи железнодорожной линии. Оперативную глубину обороны врага составляла система узлов, оборудованных главным образом в населенных пунктах. Гитлеровцы имели сильную артиллерийскую группировку, оборона наземных войск поддержи валась значительным количеством авиации.

Исключительно тяжелое положение Ленинграда требовало решительных и немедленных действий. И Волховский фронт, не ожидая полной готовности, начал наступление. Его главная ударная группировка (4-я и 52-я армии) 7 января перешла к активным боевым действиям. Затем последовательно начали втягиваться в сражение войска 59-й и 2-й Ударной армий. На всем фронте разгорелись ожесточенные бои. В течение трех дней войска фронта пытались прорвать вражескую оборону, но безуспешно. Поэтому командование фронта с разрешения Ставки 10 января 1942 г. приняло решение временно прекратить наступление, перегруппировать войска, подтянуть артиллерию, подвезти необходимые материальные и технические средства и с 13 января возобновить наступательные боевые действия{48}. Как и намечалось, в этот день войска Волховского фронта после 1,5-часовой артиллерийской подготовки решительно атаковали врага, развивая свой удар в сторону Любани и Виверской.

В развернувшемся наступлении фронта наибольших результатов добились войска 2-й Ударной и 52-й армий. Их ударные группировки к исходу 14 января по льду форсировали Волхов и, преодолев первую полосу обороны, овладели на противоположном берегу несколькими населенными пунктами. Но далее завязались упорные и затяжные бои. Только через десять дней войскам 2-й Ударной армии удалось овладеть Мясным Бором и отбросить противника к западу. Командующий фронтом тут же ввел в образовавшуюся брешь 13-й кавалерийский корпус, который вскоре добился заметного успеха. Вместе с ним продвигались части 2-й Ударной армии, начавшие быстро распространяться в сторону Любани, Глубочки, ст. Чолово и Глухой Керести, охватывая небольшой частью своих сил с юго-запада чудовскую группировку противника.

С этого времени основные усилия фронта были перенесены к месту развивавшегося прорыва. К Мясному Бору подошли внутренние фланги 52-й и 59-й армий, основной задачей которых теперь стали обеспечение горловины прорыва и расширение ее в сторону Чудова и Новгорода.

Войдя в прорыв, 13-й кавалерийский корпус быстро продвигался в северо-западном направлении. Обходя укрепленные позиции и опорные пункты противника, его дивизии все более приближались к Октябрьской железной дороге. Войска 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса, пройдя вперед до 50 км на любанском направлении, встретили ожесточенное сопротивление вновь введенных в сражение резервов противника.

Одновременно с началом наступления Волховского фронта перешли к активным наступательным действиям войска Ленинградского фронта: 54-я и 55-я армии наносили удары навстречу друг другу в направлении Тосно. Северо-Западный фронт правым крылом перешел в наступление еще 7 января, его 11-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. И. Морозова уже 8 января вела бои в Старой Руссе и частью сил продвигалась в направлении населенного пункта Сольцы{49}.

Наступление войск Волховского фронта развивалось крайне медленно. Противник оказывал упорное сопротивление, в том числе авиацией, количественно значительно превосходившей нашу авиацию, предпринимал контратаки{50}, вводил резервы. На развитии прорыва отрицательно сказывались также недостаток в артиллерии, танках, боеприпасах и сложные условия местности и погоды.

Только к исходу дня 17 января после ввода в сражение всех сил войскам фронта удалось прорвать первый рубеж обороны противника на левом берегу Волхова и продвинуться на глубину от 5 до 10 км. Значительную помощь наземным войскам оказала авиация, которая совершила в этот период свыше 1500 боевых самолето-вылетов{51}.

Ожесточенные бои за развитие успеха в операции продолжались и всю вторую половину января 1942 г. Особенно упорное сопротивление враг оказал в районах Спасской Полисти и Мясного Бора. В этих населенных пунктах, находившихся у основания горловины прорыва войск фронта, противник подготовил мощные узлы обороны с намерением использовать их в качестве исходных позиций для удара под основание прорыва советских войск. Сознавая это, командующий фронтом решил во что бы то ни стало разгромить врага в этих районах и развить наступление на любанском направлении. Однако осуществить это так и не удалось. Создавалась прямая угроза срыва всей Любанской операции.

В ходе боев был проявлен индивидуальный и массовый героизм. Яркий пример героизма и большого воинского мастерства показали воины 660-го саперного батальона, которым командовал младший лейтенант И. С. Чумаченко. Под ураганным артиллерийско-минометным огнем они проделали в полосе наступления 376-й стрелковой дивизии проходы в минных полях противника, обеспечили продвижение пехоты и эвакуацию поврежденной боевой техники. За этот подвиг младший лейтенант И. С. Чумаченко был награжден орденом Красного Знамени, ордена и медали получили и остальные воины взвода{52}.

Уже в конце января командованию войсками Волховского фронта стало ясно, что задача по разгрому основных сил 18-й армии противника на подступах к Ленинграду встречными ударами Волховского и Ленинградского фронтов перспективы не имеет. Поэтому оно предложило все усилия Волховского фронта сосредоточить на овладении Любанью и Чудовом. Ставка Верховного Главнокомандования согласилась с этим предложением{53} и для достижения этой цели обязала Ленинградский фронт, усилив 54-ю армию, не позднее 1 марта перейти в наступление в направлении Любани, с тем чтобы, сочетая удары 54-й армии и Волховского фронта, полностью ликвидировать любанско-чудовскую группировку врага и освободить железную дорогу Любань — Чудово{54}. Активные задачи по перехвату коммуникаций противника, идущих в направлении Ленинграда и Волхова, были поставлены Северо-Западному фронту{55}.

В конце января 1942 г. стало очевидно, что намечавшаяся решением Ставки от 17 декабря 1941 г. большая операция в силу сложившейся обстановки превратилась в ограниченную, Любанскую. Однако и она имела важное значение для обороны Ленинграда, его жизнедеятельности и эвакуации. Именно поэтому Ставка в течение марта и первых дней апреля настойчиво добивалась от Волховского и Ленинградского фронтов выполнения задач этой операции{56}, организовывала с 10 по 20 марта в интересах этой операции массированные удары авиации Волховского и Ленинградского фронтов, дальнего действия и Резерва Верховного Главнокомандования по боевым порядкам противника перед 4, 59, 2-й Ударной, 52-й армиями, а также по шоссейным и железным дорогам в тылу немецко-фашистских войск с целью воспрещения перегруппировок и подвоза. Руководство действиями авиации было возложено на заместителя командующего ВВС генерал-лейтенанта авиации А. А. Новикова{57}.

В марте 1942 г. войска 54-й армии прорвали оборону противника в районе Шалы (15 км восточнее Погостья) и, расширив прорыв до 25 км, продвинулись на 20 км к югу в направлении Любани, очистили от противника Погостье и захватили крупные населенные пункты и узлы сопротивления на подступах к Любани — Кондую, Смердыню, Кородыню. Однако к концу марта ее соединения были остановлены на рубеже р. Тигоды подошедшими новыми крупными оперативными резервами противника.

Войска 2-й Ударной армии к середине марта вклинились в оборону врага на глубину 60–70 км и захватили большой лесисто-болотистый район между железными дорогами Чудово — Новгород и Ленинград — Новгород. Передовые части армии подошли к оборонительной позиции, созданной гитлеровцами на подступах к Любани. Лишь 15 км отделяло их от города и 30 км от войск 54-й армии, наступавших с севера. Однако, растянувшись на фронте до 140 км и не имея резервов, 2-я Ударная армия практически оказалась не в состоянии развивать дальнейшее наступление. Скованная крупными силами противника, она вынуждена была перейти к обороне и отбивать ожесточенные контрудары вражеских войск на своих флангах. К тому же начавшееся в конце марта 1942 г. резкое потепление, совершенно испортившее снежные дороги и колонные грунтовые пути, проложенные через болотистые участки и лесные массивы, сильно затруднило и маневр войсками армии внутри ее полосы. Возникли перебои со снабжением, стал ощущаться серьезный недостаток в боеприпасах, горюче-смазочных материалах, вооружении и продовольствии.

Именно в это время гитлеровское командование, широко используя находившуюся в его распоряжении густую сеть дорог с твердым покрытием, идущих от Новгорода, Луги и Тосно, активизировало свои действия против 2-й Ударной армии, главным образом на ее растянутых флангах, особенно у основания участка прорыва армии в районе Спасской Полисти и Мясного Бора. Даже резкий поворот 54-й армии Ленинградского фронта в сторону Любани, оказавшийся полной неожиданностью для врага и имевший в целом большой успех, не смог уже кардинально изменить положение, создавшееся в полосе Волховского фронта.

События в конце марта и начале апреля 1942 г. развивались с нарастающей быстротой. Стянув свежие крупные резервы, противник направил свои главные усилия на то, чтобы перерезать коммуникации 2-й Ударной армии у основания прорыва и тем самым изолировать ее войска от соседних с нею 52-й и 59-й армий.

Наступившая весенняя распутица, а также активизация противника на всем фронте и особенно на флангах армии, отсутствие резервов потребовали от армии быстрого перехода от наступательных действий к оборонительным, с тем чтобы удержать за собой захваченный ею чрезвычайно важный плацдарм на подступах к Любани.

Учитывая складывающуюся обстановку, командование фронта решило организовать действия левофланговых соединений 59-й армии совместно с 52-й армией и не только не допустить перехвата врагом коммуникаций 2-й Ударной армии, но и полностью разгромить и уничтожить его контрнаступающие части{58}. Ставка разрешила перебросить в район Мясного Бора 376-ю стрелковую дивизию из 4-й армии и обязала командующего фронтом взять в свои руки руководство боевыми действиями по ликвидации контратакующего врага.

30 марта командование Волховского фронта доложило Верховному Главнокомандующему о том, что «ликвидация противника, прорвавшегося в стыке 52-й и 59-й армий, развивается успешно»{59}. 8 апреля в своем новом донесении оно уточнило, что в стыке 52-й и 59-й армий «коммуникации 2-й Ударной армии от противника освобождены и создан разрыв в обороне противника». Но этот разрыв, к сожалению, не превышал 1,5–2 км. По такому узкому проходу только ночью могли двигаться небольшие группы людей, отдельные орудия, повозки, используя колонный путь с жердевым настилом в болотистых местах. 9 апреля 1942 г. противник юго-западнее Спасской Полисти вновь продвинулся и проход еще более сузился, а затем и совсем закрылся. В этих условиях все необходимое для войск 2-й Ударной армии и некоторых дивизий 59-й армии, оказавшихся в окружении, приходилось доставлять только транспортной авиацией.

Учитывая, что Главное Командование Северо-Западного направления к этому времени было упразднено, а выполнение задач по деблокаде Ленинграда требовало объединения усилий войск Ленинградского и Волховского фронтов под единым командованием, Ставка Верховного Главнокомандования 21 апреля 1942 г. решила объединить с 24 час. 23 апреля эти фронты в единый, Ленинградский в составе двух групп: группы войск Ленинградского направления (23, 42, 55-я армии, Приморская и Невская оперативные группы); группы войск Волховского направления (8, 54, 4, 2-я Ударная, 59-я армии, 4, 6-й гвардейские стрелковые и 13-й кавалерийский корпуса). Командующим фронтом стал генерал-лейтенант М. С. Хозин, на него же возлагалась обязанность командующего группой войск Волховского направления.

Группу войск Ленинградского направления возглавлял генерал-лейтенант Л. А. Говоров, освобожденный от обязанностей командующего войсками 5-й армии. Генерал армии К. А. Мерецков был назначен заместителем главнокомандующего войсками Западного направления{60}.

С 3 мая 1942 г. войска бывшего Волховского фронта стали именоваться Волховской группой Ленинградского фронта.

Генерал М. С. Хозин, ознакомившись с обстановкой, пришел выводу, что ни о каком дальнейшем наступлении без пополнения обессиленных дивизий людьми, усиления фронта средствами противовоздушной обороны и авиацией, а также подвоза необходимых средств обеспечения речи быть не может. И он отдал приказ о временном переходе к обороне: 59-й армии — с 24 апреля, а 2-й Ударной армии — с 30 апреля 1942 г. Одновременно он поставил перед командованием 59-й армии задачу подготовить операцию по ликвидации противника в районе Трегубово, Приютино, Спасская Полисть, с тем чтобы расширить горловину прорыва 2-й Ударной армии и создать условия для выхода ее из окружения{61}.

Последующее развитие событий показало, что продолжение наступательной операции могло привести к еще большему осложнений положения 2-й Ударной армии. Удар, нанесенный 59-й армией в районе Спасской Полисти, оказался слабым и успеха не принес. В то же время противник продолжал усиливать свои группировки на флангах прорыва 2-й Ударной армии. В этих условиях командование Ленинградского фронта сочло целесообразным отвести ее войска на более выгодный рубеж и 13 мая 1942 г. отдало соответствующую директиву. Одновременными ударами 2-й Ударной армии с запада на восток и 59-й армии с востока на запад их войска должны были уничтожить противника в районе Спасской Полисти. По выполнении поставленной задачи имелось в виду войска 2-й Ударной армии сосредоточить в районе Мясного Бора, с тем чтобы прочно закрепить за собой совместно с 52-й и 59-й армиями Октябрьскую железную дорогу, шоссе, а также плацдарм на западном берегу Волхова.

Обстановка оставалась сложной. Объединение Ленинградского и Волховского фронтов не оправдывало себя. Действия войск происходили на двух далеко удаленных друг от друга операционных направлениях. Управлять ими командованию одного фронта было крайне затруднительно. Как пишет К. А. Мерецков, Верховный Главнокомандующий впоследствии сказал: «Мы допустили большую ошибку, объединив Волховский фронт с Ленинградским»{62}.

8 июня 1942 г. Волховский фронт был восстановлен. Но теперь в него были включены, кроме ранее входивших — 2-й Ударной, 4, 52, 59-й армий, еще две армии Ленинградского фронта: 8-я (командующий — генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков, член Военного совета — бригадный комиссар В. В. Сосновиков, начальник штаба — генерал-майор П. И. Кокорев) и 54-я (командующий — генерал-майор А. В. Сухомлин, член Военного совета — бригадный комиссар Д. И. Холостов, начальник штаба — генерал-майор Л. С. Березинский). Соответственно была изменена правая разграничительная линия фронта. Теперь она проходила по южному берегу Ладожского озера от устья Волхова до Липок включительно{63}. С июля 1942 г. в состав фронта вошла 14-я воздушная армия, объединившая имевшуюся в нем авиацию, под командованием генерал-майора (с апреля 1943 г. генерал-лейтенанта) И. П. Журавлева, начальником штаба армии был полковник И. С. Морунов.

Увеличение боевого состава войск фронта и расширение полосы его действий до 300 км, которая стала охватывать все пространство от Ладожского озера до оз. Ильмень, повысили ответственность и роль фронта на северо-западном стратегическом направлении за судьбу Ленинграда.

В командование фронтом вновь вступил генерал армии К. А. Мерецков. 9 июня он вместе с представителем Ставки генерал-полковником А. М. Василевским прибыл на командный пункт фронта в Малую Вишеру и взял в свои руки руководство выводом 2-й Ударной армии из окружения{62}. В этих целях с 10 по 25 июня командующий войсками фронта при участии представителя Ставки непосредственно организовывал и руководил боевыми действиями войск в районе Мясного Бора. В результате многодневных жестоких боев ее основные силы были выведены из окружения и направлены в тыл для восстановления.

Войска 2-й Ударной армии пережили трудные времена. Бездействие и измена Родине и воинскому долгу бывшего ее командующего генерал-лейтенанта А. А. Власова являются одной из самых важных причин того, что армия оказалась в окружении и понесла огромные потери. На совести этого предателя безвременная смерть многих сотен и тысяч ее героических воинов.

Были, однако, и другие причины, которые привели к неуспеху 2-й Ударной армии в Любанской операции. Наступление велось против сильного и опытного противника при невыгодном для наших войск соотношении сил и средств, без прочного закрепления достигнутых результатов. На протяжении всей операции так и не были разгромлены вражеские группировки, нависавшие над основанием прорыва армии в районах Мясного Бора и Спасской Полисти. Командные кадры не имели достаточного боевого опыта по организации и ведению наступления в лесисто-болотистой местности, силы и средства слабо массировались на решающих направлениях, были упущения и в боевом использовании артиллерии, танков и авиации.

Любанская операция, хотя и не получила того завершения, которого от нее ожидали, но в деле борьбы за Ленинград она сыграла важную роль. В результате ее проведения противнику не удалось организовать новый штурм Ленинграда. Волховский фронт привлек на себя почти половину сил группы армий «Север». Главное командование фашистской Германии вынуждено было усилить ее за счет своих стратегических резервов восемью пехотными дивизиями, стрелковой егерской бригадой и большим количеством отдельных частей, которые могли бы быть использованы им на юго-западном стратегическом направлении, где в то время происходили решающие события. Действия войск Волховского фронта неоднократно вызывали тревогу у высшего военного руководства фашистской Германии. Ф. Гальдер в своем дневнике 30 января 1942 г. записал: «Чрезвычайно напряженная обстановка на волховском участке». На следующий день он отметил, что обстановка на севере в районе Волхова еще более обострилась{65}. 29 марта 1942 г. в его дневнике появилась запись, что «обстановка южнее Погостья совсем не радует»{66}.

Однако при всем этом задача деблокирования Ленинграда по-прежнему оставалась для наших войск главной на всем северо-западном стратегическом направлении, в решении которой войскам Волховского фронта, как и раньше, принадлежала огромная роль. Для ее выполнения необходимо было подготовить войска, доукомплектовать их личным составом, вооружением и боевой техникой, накопить достаточное количество боеприпасов, горючего, продовольствия и других средств, подготовить полосу фронта в инженерно-дорожном отношении. Войска и штабы должны были обобщить и в еще большей мере овладеть опытом ведения боевых действий в условиях лесисто-болотистой местности во все времена года. Большого внимания требовали вопросы организации взаимодействия и управления войсками в тактическом и в оперативном масштабах. Командующий войсками фронта особо обратил внимание на поддержание тесного взаимодействия с Ленинградским фронтом. В своих воспоминаниях Маршал Советского Союза К. А. Мерецков писал, что в этот период «не удалось найти правильную форму и верные способы оперативного взаимодействия между армиями Волховского и Ленинградского фронтов»{67}.

Дружный коллектив полевого управления фронта и подчиненные ему войска решали две задачи. Прежде всего свои усилия они сосредоточивали на создании прочной, устойчивой, глубокоэшелонированной обороны, одновременно восстанавливая и укрепляя части и соединения.

Командование Волховского фронта совместно с командованием Ленинградского фронта готовило новую, Синявинскую наступательную операцию с целью прорыва блокады Ленинграда. Эту операцию намечалось провести в конце августа — начале сентября также в основном силами Волховского фронта при содействии части сил Ленинградского.

Организуя подготовку операции, глубина которой не превышала 16 км, командование фронта учитывало, что в ее проведении может возникнуть немало трудностей. Было, например, известно, что шлиссельбургско-синявинский выступ севернее параллели Лодва — Ям-Ижора обороняют пять фашистских пехотных дивизий (96, 223, 227, 269-я и основные силы 122-й). Причем 223, 227-я дивизии были обращены фронтом на восток против войск Волховского фронта и находились на участке главного удара. Принималось также во внимание, что 11-месячное пребывание в этом выступе немецко-фашистские войска эффективно использовали для создания прочной, глубокой и высокоорганизованной обороны во всех отношениях. На один километр фронта в обороне врага приходилось: почти один пехотный батальон, около 7–8 противотанковых орудий, столько же дзотов и пулеметных площадок. Помимо первой позиции, у него имелись подготовленные позиции и опорные пункты в глубине. Особенно сильное развитие вражеская оборона получила на Синявинских высотах, высота которых 10–15 м. По оценке К. А. Мерецкова, синявинские позиции врага были ключевыми{68}.

Во внимание принимались возможность быстрого маневра и средства противника (начиная с первых часов наступления войск фронта). Уже в первый день он мог сосредоточить к этому участку все силы авиации, поддерживающие группу армий «Север», а также перебросить с соседних участков отдельные подразделения и части. На второй-третий день могли быть перегруппированы в район выступа резервы 18-й армии и группы армий «Север».

Командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков считал, что прорыв обороны противника и соединение с войсками Ленинградского фронта в случае успеха могли быть осуществлены за два-три дня{69}.

Для выполнения поставленных задач фронт имел возможность выделить семь дивизий против трех вражеских: от 8-й армии — четыре, от 4-го гвардейского стрелкового корпуса — две и от 2-й Ударной армии — одну. Фронт благодаря заботам Ставки располагал возможностью привлечь к операции около 26 артиллерийских и минометных полков, в том числе четыре артиллерийских полка большой мощности, пять гвардейских минометных полков, из них три тяжелых, десять гвардейских отдельных минометных дивизионов, четыре зенитных артиллерийских полка, четыре зенитных артиллерийских дивизиона и другие средства. Всего для прорыва выделялись более 600 орудий и минометов, не считая артиллерийских орудий и минометов дивизий, 100 гвардейских минометных установок, свыше 50 танков. Средняя плотность орудий и минометов составляла от 70 до 100 на 1 км фронта{70}. Все это позволяло создать превосходство в живой силе более чем в два раза и в артиллерии — почти в четыре.

Командующий войсками фронта решил для выполнения поставленной задачи построить ударную группировку войск в три эшелона. В первом планировалось иметь 8-ю армию, передав ей почти все средства усиления артиллерии и танков. Она была обязана прорвать оборону противника на участке от мыса Бугровского на южном берегу Ладожского озера до Воронова и в первый день наступления овладеть Синявином, оз. Синявинским и районом Карбусель. Во втором эшелоне должен был находиться 4-й гвардейский стрелковый корпус, предназначенный для развития успеха наступления 8-й армии и завершения прорыва обороны. В третьем эшелоне — стрелковая дивизия и стрелковая бригада 2-й Ударной армии{71} в готовности к вводу в сражение для разгрома вражеских резервов на завершающем этапе операции{72}.

Для маскировки штабом фронта под руководством генерал-майора Г. Д. Стельмаха были разработаны специальные мероприятия, которые позволили скрыть подготовку операции от противника.

Операция готовилась в обстановке, когда фашистские полчища рвались к Сталинграду и на Кавказ. Коммунистическая партия мобилизовала советский народ на обеспечение Советской Армии всем необходимым для успешных боевых действий. Воины Волховского фронта, как и воины других фронтов, постоянно чувствовали внимание и заботу Родины: они получали большое количество автоматического оружия, были значительно усилены артиллерией, во фронте улучшилось снабжение боеприпасами, горючим, продовольствием и другими средствами{73}. У каждого бойца росло чувство ответственности за судьбу Ленинграда. Партийные и политические органы, коммунисты и комсомольцы к началу операции сумели создать высокий моральный подъем у личного состава войск для решительных и смелых действий по прорыву блокады Ленинграда.

27 августа 1942 г. после артиллерийской подготовки, продолжавшейся 2 час. 10 мин., войска 8-й армии атаковали противника на 16-километровом фронте. К исходу дня оборона врага была нарушена. Две стрелковые дивизии, 24-я гвардейская (командир — полковник П. К. Кошевой) и 265-я (командир — полковник Б. Н. Ушинский), преодолели р. Черную и вклинились в оборону гитлеровских войск на глубину 1,5–2,5 км на участке Гонтовая Липка, Тортолово, овладев мощным тортоловским опорным пунктом. На второй день более успешно действовала 19-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием полковника Д. М. Баринова. Она прошла с упорными боями от 5 до 5,5 км и вышла на подступы к Синявину. 265-я стрелковая дивизия захватила поселок 1-й Эстонский.

Противник в спешном порядке перебрасывал на угрожаемое направление не только пехотные и танковые подразделения и части, но и артиллерию с соседних участков. Он наносил чувствительные контрудары по наступающим войскам 8-й армии. На третий день наступления на поле боя появились части 12-й танковой дивизии, переброшенные из-под Ленинграда, а также 170-й пехотной (гренадерской) дивизии 11-й армии Манштейна, которая прибыла из Крыма для наступления на Ленинград. Враг противопоставил войскам 8-й армии пять полностью укомплектованных дивизий, из них одну танковую, не считая отдельных подразделений и частей соседних дивизий. Он стал превосходить в силах наступающие советские войска.

Оказывая яростное сопротивление огнем с места, противник осуществлял контратаки, использовал свежие резервы и наносил удары авиацией. В этой обстановке командующий фронтом решил использовать в сражении свой третий эшелон. Но и эти силы, как и 4-й гвардейский стрелковый корпус, введенный в бой из второго эшелона 8-й армии, не могли оказать существенного влияния на обстановку. Немецко-фашистское командование для противодействия нашим войскам в район выступа подтянуло еще четыре дивизии(24, 28, 121-я пехотные и 6-я горно-стрелковая) в основном из состава 11-й армии. К 5 сентября против наших ослабленных шести дивизий вели бои девять вражеских, причем в большинстве своем свежих, хорошо укомплектованных, оснащенных вооружением и техникой. В артиллерии превосходства наши войска также не имели, господство врага в авиации еще более усиливалось{74}.

В течение последующих десяти дней войска Волховского фронта и Невской оперативной группы Ленинградского фронта продолжали атаковать противника в синявинском выступе, но безуспешно. Немецко-фашистское командование, располагая превосходством в силах, начало переходить к активным и все более решительным действиям. 10 сентября гитлеровские войска нанесли сильный удар по флангу 2-й Ударной армии, в состав которой вошел 6-й гвардейский стрелковый корпус. Удар был отражен. За ним последовало несколько других. Стало очевидным, что готовятся удары по северному и южному флангам вклинившейся группировки Волховского фронта с целью ее окружения и разгрома.

В сложившейся обстановке командование Волховского фронта отдало приказ 2-й Ударной и 8-й армиям, а также 4-му гвардейскому стрелковому корпусу перейти к обороне, а 27 сентября приказано начать отвод войск на восточный берег р. Черной, т. е. на рубеж, который войска занимали до начала операции. Более месяца длились на подступах к Неве бои огромного накала. К 30 сентября войска, отражая непрерывные атаки превосходящих сил врага, стойко выдерживая массированный огонь артиллерии и удары авиации, отошли на указанный рубеж. Активные действия фронта были прекращены.

Прорвать блокаду Ленинграда опять не удалось. Однако действия наших войск в Синявинской операции имели важное значение. В ходе боев только на Волховском фронте противник потерял убитыми и пленными не менее 60 тыс. солдат и офицеров, было подбито и уничтожено около 200 танков, более 200 орудий, 400 минометов, сбито 260 самолетов{75}. Попытка врага организовать новое наступление на Ленинград была сорвана. Бывший командующий 11-й армией Э. Манштейн впоследствии признавал, что после проведенной советскими войсками Синявинской операции о скором проведении наступления на Ленинград не могло быть и речи. Чтобы избежать катастрофы, вспоминал он, Гитлер приказал ему немедленно взять на себя командование этим участком фронта{76}.

Изучение опыта организации и ведения операции показывает, что ее исход мог быть и иным, если бы не были допущены серьезные ошибки в ее подготовке и ведении. Прежде всего проявилось неумение вести операцию с применением крупных масс артиллерии и других средств борьбы против хорошо подготовленного и сильного противника. Это заключалось в слабой организации артиллерийского наступления, которое нужно было готовить фронту, а не 8-й армии; громоздком трехэшелонном оперативном построении войск ударной группировки, в то время как глубина операции не превышала 16 км; недостаточном контроле за ходом подготовки и ведения операции; запоздалом вводе в сражение 4-го гвардейского стрелкового корпуса и соединений 2-й Ударной армии. Были и другие недостатки, связанные с организацией взаимодействия артиллерии и авиации, противовоздушным и инженерным обеспечением в ходе боевых действий. Действия войск Волховского фронта были недостаточно увязаны с действиями Невской оперативной группы Ленинградского фронта.

Прорыв блокады Ленинграда. Борьба за расширение приладожского коридора

Осенью 1942 г. немецко-фашистские войска на всех решающих направлениях терпели неудачи. Их наступление как на юге в борьбе за Сталинград, так и на Северном Кавказе явно захлебнулось. Более того, 19 ноября 1942 г. развернулось мощное контрнаступление под Сталинградом, а в начале 1943 г. советские войска перешли в контрнаступление и на Северном Кавказе. На центральном, московском направлении инициативу и превосходство в силах также удерживала Советская Армия. На северо-западном направлении новое наступление на Ленинград, подготавливаемое группой армий «Север» с привлечением сил 11-й армии, прибывшей из Крыма, оказалось сорванным в результате второй Синявинской наступательной операции войск Волховского и части сил Ленинградского фронтов.

Благодаря заботам Центрального Комитета Коммунистической партии и Ставки Верховного Главнокомандования положение в районе Ленинграда несколько улучшилось. Во второй половине 1942 г. из Ленинграда через Ладожское озеро и по воздуху были эвакуированы около 450 тыс. человек. Из Центра, хотя все еще в недостаточном размере, подвозилось продовольствие, горючее и другие виды снабжения для города и войск. По дну Ладожского озера были проложены электрокабель, трубопровод для горючего, а также кабель проводной связи{77}. Все это позволило передавать электроэнергию срочно восстановленной Волховской электростанции в осажденный город, высвободить автротранспорт и суда Ладожской флотилии от перевозок горючего и связать Центр страны с Ленинградом. Однако блокада города на всех сухопутных направлениях не только угрожала Ленинграду новыми штурмами немецко-фашистских войск и голодом, но и позволяла врагу постоянно производить массированные артиллерийские обстрелы и наносить авиационные удары по городу. Она не давала возможности наладить снабжение города и войск всем необходимым в нужных размерах.

Поэтому в качестве первоочередной перед войсками Ленинградского и Волховского фронтов и в 1943 г. по-прежнему стояла задача осуществить прорыв блокады Ленинграда, а в последующем во взаимодействии с Северо-Западным фронтом и 7-й Отдельной армией завершить окончательный разгром врага на подступах к Ленинграду, полностью ликвидировать его блокаду и не допустить переброски противником своих сил из-под Ленинграда на юг. Выполнению этой задачи способствовала общая обстановка, складывающаяся на советско-германском фронте.

В ноябре 1942 г. командования Волховского и Ленинградского фронтов при участии представителей Ставки Верховного Главнокомандования Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова и генерала армии Г. К. Жукова внимательно изучили обстановку и приняли решение на прорыв блокады Ленинграда, с тем чтобы «соединить Большую землю и осажденный Ленинград прочным коридором»{78}.

Конкретные задачи войскам фронтов были поставлены в декабре 1942 г. Совместными усилиями они должны разгромить группировку противника в районе Липка, Гайтолово, Московская Дубровка, Шлиссельбург, прорвать блокаду Ленинграда и к исходу января 1943 г. выдвинуться на линию р. Мойки, пос. Михайловского, Тортолова и, закрепившись на этом рубеже, обеспечить коммуникации Ленинградского фронта. После выполнения этих задач войска фронтов должны были в первой половине февраля 1943 г. подготовить и провести операцию с целью разгрома мгинской группировки противника{79}. Командующие фронтами приняли решение на операцию по осуществлению прорыва блокады Ленинграда, получившую условное наименование «Искра».

По замыслу командующего Волховским фронтом войска фронта, не ослабляя обороны на других направлениях, должны были взломать вражескую оборону на участке Липка, Гайтолово протяженностью 12 км, уничтожить противника в восточной части шлиссельбургско-синявинского выступа и, соединившись с войсками Ленинградского фронта, прорвать блокаду Ленинграда.

Главный удар фронт наносил в общем направлении на Синявино силами 2-й Ударной армии под командованием генерал-лейтенанта В. З. Романовского{80}. На первом этапе операции ее войска обязаны были разгромить противостоящего врага и выйти на линию: 2 км западнее Рабочего поселка № 4, оз. Глухое, Рабочий поселок № 7. В дальнейшем, с вводом в сражение второго эшелона, армия должна была овладеть Рабочими поселками № 1 и 5, Синявином и наступать до встречи с войсками Ленинградского фронта.

В состав 2-й Ударной армии входили 12 стрелковых дивизий, насчитывавших от 6,5 до 7 тыс. человек в каждой, 2 лыжные, 4 танковые (16, 98, 122, 185-я) и 2 инженерно-саперные бригады, 37 артиллерийских и минометных полков, отдельный танковый полк прорыва и 4 танковых батальона. Они имели 139,8 тыс. человек, 2100 орудий и минометов калибра 76 мм и выше, более 500 реактивных установок М-8 и М-13 и около 300 танков и САУ, в том числе 30 тяжелых и 135 средних танков{81}.

Войска армии были построены в два эшелона с выделением резервов. В первом эшелоне на правом фланге, восточнее населенного пункта Липка, развертывалась 128-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. Н. Пархоменко. Ее командование хорошо знало это направление по предыдущим оборонительным и наступательным боям. Теперь на нее была возложена ответственная задача: наступать в направлении Рабочего поселка № 2 и обеспечивать правый фланг армии со стороны Ладожского озера.

Южнее, на Рабочий поселок № 8, нацеливалась 372-я стрелковая дивизия полковника П. И. Радыгина. Она находилась на Волховском фронте с момента его организации, участвовала в Любанской операции и имела большой опыт ведения наступательных боев в лесисто-болотистой местности.

К югу от Рабочего поселка № 8 развертывалась 256-я стрелковая дивизия под командованием полковника Ф. К. Фетисова. Ей предстояло наступать по равнинной торфяной местности, на которой гитлеровцы соорудили два дерево-земляных вала с большим количеством огневых точек.

В направлении рощи «Круглая» должна была действовать 327-я стрелковая дивизия полковника Н. А. Полякова. В состав армии она прибыла в конце декабря 1941 г. и также участвовала в Любанской, а затем в Синявинской операциях. Во всех боях она проявляла большую стойкость и упорство.

На левом фланге армии между рощей «Круглая» и Гайтолово развернулась 376-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. Е. Аргунова. Она также принадлежала к дивизиям — ветеранам Волховского фронта. Здесь же, на левом фланге армии, находилась и 314-я стрелковая дивизия полковника И. М. Алиева. С переходом армии в наступление ее задачей являлось обеспечение левого фланга армии (со стороны рощи «Круглая», Гайтолово) и стыка с 8-й армией.

Первый эшелон должен был прорвать главную полосу обороны противника и овладеть сильно укрепленными опорными пунктами: Рабочими поселками № 2 и 8, рощей «Круглая». Второй эшелон в составе пяти стрелковых дивизий (18-я, 191-я, 71-я, 11-я и 239-я) имелось в виду использовать для развития наступления до соединения с войсками Ленинградского фронта и занятия фронтом на юге рубежа в районе Синявина. В резерве находились 147-я стрелковая дивизия, 12, 13-я лыжные стрелковые бригады.

В полосе наступления фронта было сосредоточено 2885 орудий и минометов калибра 76 мм и выше: из них 2100 орудий и минометов находилось во 2-й Ударной армии{82}, т. е. в среднем 160 орудий и минометов на один километр участка прорыва. Однако плотности артиллерии в зависимости от важности тактических направлений были разные. Например, на участке перед рощей «Круглая» на 1 км приходилось 360 орудий и минометов.

Из четырех танковых бригад две действовали в составе первого эшелона армии. Основная масса танков направлялась на усиление ее левофланговых дивизий, и их плотность здесь достигала 22 единицы на один километр фронта.

Вспомогательный удар с целью обеспечения левого фланга 2-й Ударной армии должна была наносить 8-я армия под командованием генерал-майора Ф. Н. Старикова. По решению командарма на 6-километровом участке (Гайтолово, Мишкино) наступали: в первом эшелоне 80-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник Н. В. Симонов, усиленная танковым полком, и 73-я морская стрелковая бригада под командованием полковника И. Н. Бураковского, усиленная танковым батальоном; во втором эшелоне была 364-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор Ф. Я. Соловьев. Первый эшелон должен был прорвать оборону противника и овладеть его опорными пунктами в Тортолово и Мишкино, в последующем развивать наступление в юго-западном направлении и овладеть рубежом р. Черная — пос. 1-й Эстонский — Славянка и прочно закрепить его за собой. После этого имелось в виду ввести в сражение 364-ю стрелковую дивизию с задачей выйти на рубеж р. Мойки и создать жесткую оборону. На участке прорыва артиллерийская группировка должна была обеспечить плотность до 100 орудий и минометов на один километр фронта. Однако средняя плотность по танкам не превышала 7 единиц.

С воздуха ударная группировка фронта обеспечивалась 14-й воздушной армией под командованием генерал-майора авиации И. П. Журавлева. Она насчитывала около 400 самолетов (35 бомбардировщиков, 174 штурмовика, 163 истребителя и 23 разведчика{83}. Значительное количество штурмовиков позволяло наносить мощные удары по опорным пунктам противника, а также организовывать эффективную поддержку на поле боя.

На левом берегу Невы стояла изготовившаяся к наступлению 67-я армия Ленинградского фронта под командованием генерал-майора М. П. Духанова. Она переходила в наступление одновременно с ударной группировкой Волховского фронта. Войскам 67-й армии предстояло преодолеть под вражеским огнем открытую, почти 900-метровую заснеженную гладь Невы, взобраться на крутой, усеянный огневыми точками берег, который, как выяснилось потом, гитлеровцы в течение месяца поливали водой, и двинуться навстречу 2-й Ударной армии. Это была трудная и сложная задача, но войска 67-й армии к ее решению были готовы.

Подготовка к предстоящим боям с учетом накопленного опыта началась сразу после окончания второй Синявинской операции. Командование Волховского фронта и его личный состав прекрасно понимали, что задача прорыва блокады Ленинграда ими не решена, и поэтому считали своей обязанностью всесторонне готовиться к ее выполнению.

Командующий фронтом, опираясь на свой штаб, который в это время возглавлял генерал-лейтенант М. Н. Шарохин, организовывал и лично проводил занятия и военные игры с руководящим составом полевого управления фронта и армий, командирами дивизий и полков, а также учения с войсками. Большая работа была проделана штабами по обобщению боевого опыта ведения наступления в условиях лесисто-болотистой местности и суровой многоснежной зимы. Проводимые мероприятия анализировались не только командующим фронтом, но и командующими армиями, командирами дивизий и частей.

Впервые фронт по-настоящему готовил артиллерийское наступление, которое включало артиллерийскую подготовку продолжительностью 1 час. 45 мин., поддержку атаки пехоты и танков огневым валом на глубину до 1 км, сопровождение наступления пехоты и танков на всю глубину последовательными сосредоточениями огня. Для уничтожения огневых средств и разрушения дерево-земляных сооружений в период артиллерийской подготовки выделялось до 300 орудий для стрельбы прямой наводкой.

Также впервые со всей тщательностью готовилось авиационное наступление. В нем предусматривались: предварительная авиационная подготовка в ночь перед началом наступления с целью поражения артиллерийских группировок противника и его пунктов управления; непосредственная авиационная подготовка, проведенная одновременно с артиллерийской и с задачами подавления артиллерии, резервов и огневых средств в глубине опорных пунктов и узлов сопротивления врага; действия по поддержке наступления пехоты и танков, главным образом 2-й Ударной армии. Кроме того, предусматривались во взаимодействии с 13-й воздушной армией Ленинградского фронта и ВВС Краснознаменного Балтийского флота удары по аэродромам противника и, во взаимодействии с зенитной артиллерией, прикрытие войск от вражеской авиации.

По-новому решались вопросы организации управления войсками. На базе передового КП фронта в районе Горки (севернее Войбокало) к началу декабря 1942 г. был развернут основной КП фронта. В районе Неболчи расположился второй эшелон управления фронта. Здесь же и в районе Малой Вишеры сохранялись запасные КП. Система пунктов управления была приближена к войскам 2-й Ударной и 8-й армий, а в армиях — к дивизиям первого эшелона.

При завершении подготовки операции в начале января 1943 г. состоялась встреча военных советов Ленинградского и Волховского фронтов. На ней были окончательно отработаны и уточнены все вопросы: взаимодействие войск фронтов в операции, одновременность занятия исходного положения, начало артиллерийской и авиационной подготовок, время атаки пехоты и танков, рубеж встречи войск обоих фронтов, условная линия встречи (Рабочие поселки № 2 и 6{84}), характер их действий после встречи при повороте на юг для удара через Синявино и последующего выхода на среднее течение р. Мойки. Были установлены сигналы взаимного опознавания при встрече, было условлено, что если войска одного из фронтов, выйдя на намеченный рубеж, не встретят войска другого фронта, то они продолжают наступление до фактической встречи.

Операция «Искра» должна была начаться 12 января, т. е. в самый благоприятный момент, когда Советская Армия приступила к окончательному уничтожению окруженной под Сталинградом крупной немецко-фашистской группировки. Успешно развивалось контрнаступление и на Северном Кавказе. Осуществлялись и готовились другие операции на юго-западном и центральном направлениях советско-германского фронта.

К этому времени 18-я армия противника, придавая особо важное значение шлиссельбургско-синявинскому выступу в блокаде Ленинграда, выделила на его оборону около пяти полностью укомплектованных дивизий из 26, имеющихся в армии, почти 700 орудий и минометов, в том числе шестиствольные, до 50 танков и штурмовых орудий и другие средства усиления{85}. Плотность войск и огня значительно превышала все принятые в германской армии нормы для обороны. Дивизии оборонялись на фронте 5–6 км. Для обеспечения обороны выступа враг мог использовать основные силы 1-го воздушного флота.

При оценке противника командование Волховского фронта учитывало, что он уже в первый день наступления может перебросить и ввести одну-две дивизии из резерва 18-й армии, а также отдельные части и подразделения из дивизий, обороняющихся вблизи выступа. Наращивание сил могло произойти и в последующие дни.

Выступ был всесторонне подготовлен к обороне в инженерном отношении и представлял собой полевой укрепленный район, основу которого составляли опорные пункты и узлы сопротивления, созданные в районах, доступных для ведения наступления и господствующих над прилегающей болотисто-торфяной местностью. Помимо системы траншей и ходов сообщений, они оборудовались дерево-земляными сооружениями для пулеметов и орудий, деревянными площадками для артиллерии и минометов. Между опорными пунктами и узлами сопротивления на труднодоступной местности для ведения наступления противник имел одну-две траншеи; все пространство находилось под фланговым огнем соседних опорных пунктов и узлов сопротивления, все подступы к обороне плотно минировались.

В глубине выступа также были подготовлены опорные пункты и узлы сопротивления, причем многие из них занимали войска. Наиболее сильно в глубине была укреплена полоса, проходившая по линии Синявино, Рабочий поселок № 1. Она состояла из двух траншей: одна была подготовлена для обороны с запада, другая — с востока.

На особо важном участке обороны в районе рощи «Круглая» гитлеровцы создали два дерево-земляных вала шириной 1–2 м и высотой 1,5 м{86}. В них были проделаны амбразуры для пулеметов и орудий. С наступлением морозов немецко-фашистские войска облили эти валы водой. Обледенев, они стали труднопреодолимыми.

Все особенности обороны противника на каждом участке наступающих дивизий были учтены при обучении войск. В большинстве дивизий 2-й Ударной армии, в дивизиях и стрелковой бригаде 8-й армии были созданы учебные полигоны, на которых воспроизводились участки обороны врага. Особенно искусно эта работа проводилась в 327-й стрелковой дивизии.

Много было сделано по материальному и техническому обеспечению операции. В войсках было накоплено от 2 до 5 боекомплектов боеприпасов в зависимости от систем орудий и минометов. Подвозились горюче-смазочные материалы, продовольствие и фураж.

Большая работа была осуществлена по инженерному обеспечению действий войск в операции. Надо было в условиях зимних холодов при недостатке дорог обеспечить скрытное расположение крупных группировок в исходных районах и успешный прорыв сильной вражеской обороны. Для этого было построено 20 км колонных путей в войсковом тылу, усилены мосты и построены новые, сделаны проходы в минных полях (по одному на роту), созданы штурмовые группы и группы разграждения{87}.

Одновременно проводились и другие мероприятия по подготовке операции. Организовывалась дополнительная разведка противника, уточнялись расположение его войск и система огня. Войска, предназначенные для осуществления прорыва, доукомплектовывались личным составом и вооружением. Совершенствовалась система базирования и расположения органов и учреждений тыла. Осуществлялись мероприятия по оперативной маскировке и достижению внезапности нашего наступления.

Военные советы фронта и армий и политорганы развернули огромную партийно-политическую работу среди личного состава войск, которая проводилась под лозунгом «Пробьем дорогу на Ленинград и освободим его от вражеской блокады!». Много внимания было уделено росту партийных и комсомольских рядов за счет отличившихся в боях воинов. Только во 2-й Ударной армии в декабре 1942 г. количество членов и кандидатов в члены партии увеличилось на 2048 человек{88}.

Политорганы, партийные и комсомольские организации, применяя все формы партийно-политической работы, настойчиво укрепляли политико-моральное состояние войск фронта, их готовность к выполнению предстоящих боевых задач. В этих целях в декабре 1942 г. — начале января 1943 г. весьма эффективно были использованы материалы о начавшемся контрнаступлении под Сталинградом и на Северном Кавказе.

В канун наступления к воинам 2-й Ударной и 67-й армий Волховского и Ленинградского фронтов с горячим призывом быстрее снять вражескую блокаду с Ленинграда обратились коллективы заводов города: имени Карла Маркса, ордена Ленина «Большевик», имени И. В. Сталина, имени Г. К. Орджоникидзе и др.{89}

Воины 2-й Ударной армии в ответном письме заверили трудящихся Ленинграда в том, что они свято выполнят их наказ{90}.

Перед наступлением в частях и соединениях были зачитаны приказы — обращения военных советов фронтов, в которых звучал призыв к самоотверженному и полному выполнению стоящих в операции задач. Советские воины дали клятву с честью оправдать оказанное им доверие.

В соответствии с планом операции войска 2-й Ударной и 8-й армий Волховского фронта в ночь на 11 января заняли исходное положение для наступления. Авиация 14-й воздушной армии во взаимодействии с 13-й воздушной армией Ленинградского фронта и ВВС Краснознаменного Балтийского флота в ночь на 12 января провели предварительную авиационную подготовку.

В 9 час. 30 мин. 12 января 1943 г. около 2700 орудий и минометов Волховского фронта одновременно с Ленинградским начали артиллерийскую подготовку. В ходе ее штурмовые группы и инженерные войска приступили к проделыванию проходов в заграждениях противника перед его передним краем обороны.

Через 1 час 45 мин. под прикрытием огневого вала на всем участке, намеченном для прорыва обороны, войска первого эшелона 2-й Ударной и 8-й армий атаковали противника и по проделанным проходам преодолели зону его заграждений. Но продвижение атакующих войск было медленным и неравномерным. Враг, несмотря на, казалось бы, мощную артподготовку, сохранил немало огневых средств и живой силы для оказания серьезного противодействия наступлению волховчан. Это объясняется тем, что в артподготовке участвовало большое количество 76-мм орудий и 82-мм минометов, которые не могли оказать эффективного воздействия на прочные дерево-земляные сооружения.

Потребовалось дополнительно вести огонь по сохранившимся огневым средствам противника как массированным сосредоточением его, так и применением орудий прямой наводки, на что было затрачено много времени. Противник продолжал упорное сопротивление, особенно в опорных пунктах Липка, Рабочий поселок № 8, роща «Круглая» и Гайтолово. Однако благодаря решительным и самоотверженным действиям войск 2-й Ударной армии упорство врага было сломлено. В первый день серьезного успеха достигла 327-я стрелковая дивизия, она овладела рощей «Круглая», где гитлеровцы оставили свыше тысячи трупов из хваленого 366-го полка 227-й пехотной дивизии, которым командовал подполковник Венглер, получивший от Гитлера за оборону этой рощи чин полковника и «рыцарский железный крест»{91}. Другие дивизии охватили с флангов опорные пункты Липки, Рабочий поселок № 8, Гайтолово.

Значительных успехов достигли и войска 67-й армии Ленинградского фронта. В первый день им удалось преодолеть заграждения на обрывистом обледеневшем южном берегу Невы между 2-м Городком и Шлиссельбургом и вклиниться в оборону врага на глубину до 3 км.

Во второй и третий дни в сражение были введены дивизии второго эшелона 2-й Ударной армии. Однако усилилось и вражеское сопротивление. В ночь на 14 января противник перебросил сюда из резерва 61-ю пехотную дивизию и полк 69-й пехотной дивизии из района Киришей. Предпринятые ими контратаки были отбиты совместными усилиями пехоты, артиллерии, танков и авиации. Три дивизии (372, 18 и 256-я) вышли севернее Синявина на линию Рабочих поселков № 4 и 5. При поддержке 98-й танковой бригады 18-я стрелковая дивизия начала бой за Рабочий поселок № 5, к которому с запада подходила 136-я стрелковая дивизия 67-й армии Ленинградского фронта.

К исходу 14 января войска Волховского и Ленинградского фронтов находились уже в двух километрах друг от друга. Части противника, оборонявшие Липка и Шлиссельбург, оказались, по существу, изолированными от остальных своих сил, действовавших в районах 1-го и 2-го Городков, Синявина и в лесу юго-восточнее от него.

В последующие дни, с 15 по 17 января, войска 2-й Ударной и 67-й армий, отбивая у гитлеровцев отдельные пункты, настойчиво продвигались навстречу друг другу. Одновременно они пытались расширить прорыв в сторону флангов. Так, во 2-й Ударной армии 128-я стрелковая дивизия и 12-я лыжно-стрелковая бригада, которая совершила смелый обходной маневр по Ладожскому озеру в тыл врага, оборонявшего Липки, завершили окружение частей гитлеровских войск, а затем и уничтожили их. 372-я стрелковая дивизия при поддержке 122-й танковой бригады

15 января овладела Рабочим поселком № 8. Гарнизон врага, не пожелавший сдаться, был полностью уничтожен. К 17 января дивизия вышла на подступы к Рабочему поселку № 1. К этому времени была освобождена станция Синявино, что значительно ухудшило положение фашистов в районе Рабочего поселка № 5.

16 января командующий Волховским фронтом отдал приказ 2-й Ударной армии соединиться с войсками Ленинградского фронта в направлении Рабочего поселка № 5{92}.

17 января и с утра 18 января особенно ожесточенные бои происходили за Рабочие поселки № 1 и 5, образующие коридор между 2-й Ударной и 67-й армиями, который противник использовал для связи с группировкой, оставшейся на побережье Ладожского озера. Гитлеровцы дрались с отчаянием смертников. Однако их положение становилось все более безнадежным. К концу дня 17 января 18-я стрелковая дивизия при поддержке 16-й танковой бригады достигла окраины Рабочего поселка № 5 и борьба уже пошла за каждый дом, каждую огневую точку.

Стремясь всеми мерами остановить продвижение советских войск, командование 18-й немецкой армии поспешно перебрасывало отдельные подразделения и части, вводило их с ходу в бой. Командующий армией генерал Г. Линдеман вынужден был отдать приказ о том, чтобы каждая дивизия армии выделила для закрытия прорыва по одному пехотному батальону или артиллерийской батарее. Но и это не могло спасти противника от разгрома. Неся огромные потери, враг терял одну позицию за другой.

Рано утром 18 января отрезанные от основных сил вражеские группировки, действовавшие на южном берегу Ладожского озера, пытались прорваться на юг по узкому, двухкилометровому коридору через Рабочие поселки № 1 и 5. Но уже было поздно. 136-я стрелковая дивизия и 61-я танковая бригада Ленинградского фронта ворвались в Рабочий поселок № 5 с запада. В полдень они соединились с действовавшими здесь частями 18-й стрелковой дивизии 2-й Ударной армии. Примерно в это же время в районе Рабочего поселка № 1 части 372-й стрелковой дивизии 2-й Ударной армии соединились с частями 123-й стрелковой бригады 67-й армии Ленинградского фронта. К концу дня южное побережье Ладожского озера было полностью очищено от немецко-фашистских войск. Часть их была уничтожена, остальные пленены.

Таким образом, 18 января 1943 г. блокада Ленинграда на суше была прорвана. Эта победа Советских Вооруженных Сил относится к числу выдающихся событий Великой Отечественной войны. Ее военно-политическое значение состоит прежде всего в том, что было разорвано железное кольцо, которым немецко-фашистские варвары пытались задушить славных защитников Ленинграда, чтобы овладеть колыбелью Великой Октябрьской социалистической революции. Для врага становилось очевидным, что одна из главных целей наступления на советско-германском фронте — захват города Ленина — превращается во все более недосягаемую цель{93}.

В ходе прорыва блокады Ленинграда советские войска нанесли врагу существенный урон. Были разгромлены 170, 227, 96 и 61-я пехотные дивизии. Большие потери понесли 1-я пехотная и 5-я горнострелковая дивизии. Враг был отброшен от Ладожского озера к югу на 8–10 км.

В результате прорыва блокады Ленинграда была налажена его сухопутная связь со страной. В соответствии с Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР от 18 января 1943 г. в необычайно короткие сроки — с 21 января до 5 февраля 1943 г. — от населенного пункта Поляна до Шлиссельбурга протяженностью в 36 км была проложена железнодорожная линия{94}, по которой на Ленинград прошло в феврале 69 поездов, в апреле — 157, в июле — 369, в декабре — 407 поездов{95}. Одновременно параллельно железнодорожной линии была построена автомобильная магистраль, на Неве инженерно-саперные части соорудили свайно-ледяную переправу, по которой без задержки шли железнодорожные эшелоны и автотранспорт. В еще более широком масштабе развернулись перевозки по ледовой трассе. В Ленинград усилилась подача электроэнергии, пошли трамваи, в городе появились вода и свет. Были значительно увеличены нормы выдачи хлеба и других продуктов. Все это коренным образом улучшило положение не только города, но и войск Ленинградского фронта, а также Краснознаменного Балтийского флота.

Наша победа под Ленинградом была одержана благодаря всесторонней помощи защитникам города всего советского народа, вдохновляемого и организуемого на великие дела и подвиги Коммунистической партией.

В борьбе за Ленинград наши Вооруженные Силы продемонстрировали превосходство советского военного искусства над стратегией и тактикой фашистского вермахта. Под Ленинградом впервые в Великой Отечественной войне был получен опыт прорыва сильно укрепленной позиционной обороны противника. Это было обеспечено тщательной его подготовкой, мощными ударами по врагу артиллерией и авиацией, тесным взаимодействием войск, а также массовым героизмом советских воинов.

Воины Волховского фронта гордились тем, что и они внесли свой достойный вклад в защиту Ленинграда и спасение жизни многих тысяч ленинградцев, приняли участие в срыве зловещих планов врага.

Хотя прорыв блокады коренным образом улучшил положение города и его защитников, Ленинград оставался прифронтовым городом. Противник продолжал подвергать его артиллерийским обстрелам. Ленинградцы и войска испытывали еще большую нужду во всем необходимом для жизни и боя, прежде всего в продовольствии.

Серьезную озабоченность вызывало и то, что в результате прорыва блокады между Ладожским озером и Синявинскими высотами был создан лишь узкий коридор шириной 8–10 км. Это позволяло вражескому командованию с Синявинских высот в ясные дни не только наблюдать за движением по вновь построенным железной и шоссейной дорогам, но и вести по ним прицельный артиллерийской огонь, наблюдать и корректировать авиационные удары. Противник, владея этими высотами, угрожал новым выходом к Ладожскому озеру и новой блокадой города. О реальности такой угрозы свидетельствовал тот факт, что, несмотря на крупнейшие поражения под Сталинградом, на Северном Кавказе и на всем юго-западном направлении, немецко-фашистское командование продолжало усиливать группу армий «Север», особенно ее 18-ю армию. Но, стягивая силы в район Синявина, вражеское командование значительно ослабило фланги всей мгинско-синявинской группировки{96}.

Ставка Верховного Главнокомандования, командование Ленинградского и Волховского фронтов учитывали это. Они принимали все необходимые меры по укреплению обороны коридора вдоль Ладожского озера, усиливали борьбу с артиллерией и авиацией врага, готовились к тому, чтобы нанести по нему новые удары.

Для улучшения положения под Ленинградом и снятия угрозы нового выхода вражеских войск к Ладожскому озеру войска Ленинградского и Волховского фронтов в начале февраля наряду с фронтальными ударами 67-й и 2-й Ударной армий в районе Синявина должны были организовать к 8 февраля удары по флангам мгинско-синявинской группировки. Волховский фронт силами шести дивизий с соответствующими средствами усиления имел задачу прорвать фронт противника в районе Макарьевская Пустынь, Смердыня, Кородыня и нанести удар в направлении Васькины Нивы, Шапки с целью выхода в тыл мгинско-синявинской группировки немецко-фашистских войск с востока. Ленинградскому фронту надлежало нанести удар в направлении Мги с целью выхода в тыл этой же группировки противника с запада.

Для выполнения этих задач Волховский фронт привлекал 54-ю армию, а Ленинградский — 55-ю армию{97}.

Задачи, стоящие перед Волховским и Ленинградским фронтами, являлись частью стратегического наступления, организуемого советским командованием на северо-западном стратегическом направлении с целью разгрома группы армий «Север», окончательного снятия блокады Ленинграда, освобождения всей Ленинградской области и создания благоприятных предпосылок для освобождения Советской Прибалтики.

Кроме Ленинградского и Волховского фронтов в намечаемом наступлении должны были участвовать войска Северо-Западного фронта и специально созданная Особая группа под командованием генерал-лейтенанта М. С. Хозина (1-я танковая и 68-я армии и Резервная группа), которой отводилась главная роль. Особая группа, сосредоточившись к исходу 18 февраля 1943 г. в районе Рыто, Никулино-2, Курско, Большой Остров, должна была быть готова с утра следующего дня войти в прорыв на участке Ходыки, Случино, с тем чтобы, нанеся удар в северо-западном направлении, выйти в район Луга, Струги Красные, Порхов, Дно, отрезать коммуникации основных сил группы армий «Север» и не допустить подхода частей противника на помощь его демянской и ленинградско-волховской группировкам. Войска этой группы должны были освободить Псков{98}.

В ходе наступления после освобождения Северо-Западным фронтом Старой Руссы имелось в виду его 27-ю армию переподчинить командующему Особой группой для удара на Лугу совместно с 68-й армией. Одновременно часть сил 27-й армии командование Особой группы должно было направить на освобождение Новгорода совместно с войсками 52-й армии Волховского фронта. После захвата района Луга, Струги Красные Особой группе предписывалось частью сил овладеть районом Кингисепп, Нарва и отрезать пути противника, ведущие в Эстонию, а основными силами совместно с Волховским и Ленинградским фронтами окружить и уничтожить волховскую и ленинградскую группировки противника.

В соответствии с директивными указаниями Ставки и решениями командующих фронтами 54-я армия Волховского фронта и 55-я армия Ленинградского фронта 10 февраля 1943 г. перешли в наступление.

Войска 54-й армии, ведя боевые действия в условиях сильного вражеского сопротивления и глубокого снежного покрова, за три дня прорвали оборону противника на фронте в 5 км и углубились в нее на 3–4 км. За это время противник значительно усилил свою группировку войск. К концу февраля перед армией оборонялись уже не одна, а четыре дивизии, в том числе 96, 121-я пехотные, снятые с синявинского направления{99}.

55-я армия, наступая в западном направлении, также имела некоторый успех, хотя и здесь противник дополнительно ввел в бой новые силы. С 13 февраля против армии, кроме 250-й пехотной дивизии, начали действовать основные силы дивизии СС «Полицай» и полк 215-й пехотной дивизии, переброшенные из-под Урицка, 24-я пехотная дивизия и полк 212-й дивизии, прибывшие из района Чудова, отдельные части 11, 21, 227-й пехотных дивизий, снятые с синявинских позиций{100}. Таким образом, синявинская группировка противника оказалась ослабленной на пять дивизий.

Воспользовавшись этим, 12 февраля 1943 г. перешли в наступление 2-я Ударная и 67-я армии. Они нанесли серьезное поражение 21-й и 28-й пехотным дивизиям, 18 февраля вышли в район Арбузова, выровняли линию фронта западнее Синявина и срезали выступ обороны противника, наиболее близко подходивший к Шлиссельбургу{101}. В результате этого враг был лишен возможности наносить фланговые удары по нашим войскам, наступавшим в районе Синявина.

Однако уничтожить синявинско-мгинскую группировку советским войскам не удалось. Главной причиной тому было упорнейшее вражеское сопротивление. Отрицательно сказались и некоторые недостатки, которые имелись в организации и ведении операции. Осложняли наступление лесисто-болотистая местность, бездорожье, а также рано начавшаяся оттепель. Основным же недочетом этого наступления являлось то, что 2-я Ударная и 67-я армии действовали порознь, распыляли силы и поэтому несли неоправданные потери. Учитывая возросшее вражеское сопротивление и большие потери, понесенные нашими войсками, Волховский и Ленинградский фронты вынуждены были временно прекратить наступление и приступить к подготовке новой наступательной операции{102}. Общее стратегическое наступление на северо-западном направлении отменялось. Особая группа войск генерала М. С. Хозина расформировывалась.

В новой наступательной операции перед Волховским фронтом стояла задача силами десяти стрелковых дивизий и четырех стрелковых бригад с соответствующими средствами усиления прорвать оборону противника на фронте Вороново, Лодва и овладеть районом Сологубовка, Муя, перерезать в этом районе грунтовые коммуникации противника. В последующем фронт должен был, развивая удар в тыл мгинско-синявинской группировки, соединиться в районе Войтолова с войсками Ленинградского фронта, с тем чтобы двинуться на север в район Мги, окружить мгинско-синявинскую группировку противника, уничтожить или пленить ее. На фронте 2-й Ударной армии было приказано временно перейти к обороне. Ленинградский фронт был обязан прорвать оборону противника на участке Красный Бор, поселок Песчанка, нанести удар в направлении Ульяновки, овладеть железнодорожным узлом Саблино с последующим развитием наступления на Войтолово, соединиться с войсками Волховского фронта и совместно с ним окружить, уничтожить или пленить мгинско-синявинскую группировку противника. На фронте 67-й армии было приказано временно перейти к обороне.

Удары фронтов приходились по флангам вражеской группировки. Начало операции было назначено на 14 марта 1943 г. и завершить ее планировалось не позднее 25 марта{103}.

Организация взаимодействия между фронтами и координация их действий в ходе операций возлагались на представителя Ставки Верховного Главнокомандования Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова.

Решением командующего войсками Волховского фронта для выполнения поставленной задачи выделялась 8-я армия в составе девяти стрелковых дивизий, двух стрелковых и двух танковых бригад, четырех танковых полков, всей артиллерии усиления, которой располагал фронт, и других частей, приданных на усиление. В своем резерве командующий имел стрелковую дивизию и две стрелковые бригады.

Перед фронтом 8-й армии оборонялись части 1, 223-й пехотных и 285-й охранной дивизий, две из них — на участке прорыва Вороново — Лодва. В соответствии с указаниями командующего фронтом командующий 8-й армией генерал-майор Ф. Н. Стариков построил войска ударной группировки в два эшелона. В первом было пять стрелковых дивизий (286, 256, 378, 374 и 265-я), четыре танковых полка (35, 25, 33 и 50-й), приданные соответственно первым четырем дивизиям, и вся артиллерия усиления. Во втором — три стрелковые дивизии (239, 64-я гвардейская и 364-я) и две танковые бригады (122, 185-я). К северу от участка прорыва на фронте от Воронова до Гайтолова оборонялись 372-я стрелковая дивизия и 58-я стрелковая бригада.

Под руководством начальника штаба фронта генерал-майора Ф. П. Озерова штаб 8-й армии (начальник штаба полковник Б. М. Головчинер) тщательно спланировал подготовку и ведение операции. Однако лесисто-болотистая местность в весенних условиях, отсутствие дорог, неполнота разведывательных данных о противнике, особенно о расположении его огневых средств в глубине первой полосы обороны, создавали определенные трудности в планировании применения артиллерии, танков и авиации. Большие осложнения встретились с организацией подвоза боеприпасов и других материальных средств, а также в создании нужной группировки войск. Все это привело к тому, что начало наступления пришлось перенести с 8 на 19 марта{104}.

Наступление войск 8-й армии началось проведением артиллерийской подготовки продолжительностью 2 час. 15 мин. За три дня войскам удалось прорвать передний край обороны противника на фронте 7 км и продвинуться вперед от 3 до 4 км. Подвижный отряд в составе 191-го гвардейского стрелкового полка 64-й гвардейской стрелковой дивизии и танкового батальона 122-й танковой бригады под командованием майора Рудько прорвался к железной дороге Мга — Кириши восточнее платформы Турышкино. Но противник, почувствовав нависшую опасность, перебросил к наметившемуся участку прорыва два полка 11-й пехотной дивизии, полностью 21, 121-ю пехотные дивизии{105}. Неблагоприятная погода не позволила использовать авиацию фронта для борьбы с подходящими резервами и решения других боевых задач. Наступление приняло затяжной характер. Командованием фронта 1 апреля были введены в сражение из резерва 14-я стрелковая дивизия и 1-я отдельная стрелковая бригада, которые вместе с 64-й гвардейской стрелковой дивизией должны были овладеть карбусельским узлом сопротивления врага и этим создать условия для развития наступления всей ударной группировки армии. Однаковозросшее сопротивление немецко-фашистских войск преодолеть не удалось.

Учитывая сложившуюся обстановку на Волховском и Ленинградском фронтах, а также начавшуюся весеннюю распутицу, 2 апреля 1943 г. было принято решение о прекращении наступления{106}. Одновременно фронтам была поставлена задача закрепиться на достигнутых рубежах и подготовить сильную глубокоэшелонированную оборону в главной оборонительной полосе и на основных направлениях второй оборонительной полосы. Создание прочной обороны позволило 8-й армии успешно отразить последовавшие с 11 апреля неоднократные атаки превосходящих сил противника, в том числе только что введенных в сражение 5-й егерской горнострелковой и 69-й пехотной дивизий{107}.

Противник не терял надежды вновь восстановить блокаду Ленинграда. 10 мая 1943 г. он предпринял наступление силами 212-й пехотной дивизии, которое было сорвано нашими войсками{108}. В этой связи Ленинградский и Волховский фронты, учитывая имеющиеся данные о группировке противника и о его стремлении снова предпринять попытку прорыва его войск из района Мги к Ладожскому озеру, должны были переместить позиции артиллерии и огневые средства пехоты, которые принимали участие в бою 10 мая, с тем чтобы противник не смог подвергнуть их удару, прежде всего авиацией{109}. Эти указания в войсках были быстро выполнены.

В течение второй половины мая и в июне 1943 г., когда немецко-фашистское командование готовило наступление на Курской дуге, на северо-западном направлении его войска активности не проявляли. Однако усиление мгинского направления не прекращалось.

Войска Волховского фронта в это время совершенствовали оборону, насыщали ее дзотами, различного рода заграждениями. На важнейших направлениях были созданы батальонные узлы сопротивления с сооружениями повышенной прочности, позволяющими иметь высокие плотности огневых средств. Одновременно строились дороги для маневра войсками и средствами в обороне и для создания наступательных группировок и ведения наступления.

Наряду с совершенствованием обороны Волховский фронт сковывал и «перемалывал» силы врага с целью срыва его возможного наступления к Ладожскому озеру и недопущения переброски его сил с северо-западного направления. Важным мероприятием явилась разработка плана массированного применения артиллерии и авиации на различных участках фронта, с тем чтобы враг воспринимал эти удары как начало операции фронтового или местного значения. Маршал Советского Союза К. А. Мерецков впоследствии считал это длительным артиллерийско-авиационным наступлением в условиях собственной и вражеской стабильной обороны. Офицеры штаба в шутку назвали эти мероприятия «мельницей»{110}. Длительные артиллерийские и авиационные удары, безусловно, наносили противнику немалый урон и держали его в постоянном напряжении. В этот период в войсках фронта наиболее широко развернулось снайперское движение, причем не только стрелков, но и минометчиков и артиллеристов.

Проводя многие мероприятия по совершенствованию и повышению активности обороны, войска фронта настойчиво готовились к новому наступлению. Соединения поочередно выводились в резерв и второй эшелон, где отрабатывали вопросы ведения наступления в обстановке, максимально приближенной к действительной.

К началу июля 1943 г., когда противник завершал подготовку наступления на Курской дуге, стало известно, что группа армий «Север» также готовится к наступлению из района Мги с задачей вновь выйти к Ладожскому озеру и восстановить блокаду Ленинграда{111}.

Для срыва готовящегося наступления противника и сковывания его сил Волховский и Ленинградский фронты должны были провести наступательные операции в направлении Мги. Причем в основу замысла было положено, как это было и ранее, нанесение фронтами встречных ударов по флангам мгинско-синявинской группировки врага с целью ее окружения и уничтожения. Для выполнения этой задачи Волховский фронт привлек 8-ю армию, перед которой оборонялись 290, 1, 5 егерская горнострелковая, 69 и 212-я пехотные дивизии. В резерве в районе Мги противник имел 58-ю пехотную дивизию.

Главный удар 8-я армия осуществляла из района Воронова — на Славянку, пос. Михайловский и далее на Мгу — навстречу удару, наносимому с севера силами 55-й и 67-й армий Ленинградского фронта. Вспомогательный удар планировалось нанести в направлении Карбусель, Турышкино с целью обеспечения левого фланга ударной группировки армии{112}.

Ближайшая задача армии заключалась в том, чтобы разгромить противника, оборонявшегося в районе Тортолово, пос. Михайловский, пос. 1-й Эстонский, и выйти на рубеж Тортолово, пос. Михайловский, р. Мойка, Стасово, Карбусель. В дальнейшем армия должна была развивать наступление на Мгу, а частью сил (не менее двух дивизий и танковой бригады) — на Синявино, навстречу наступавшим с запада войскам 67-й армии Ленинградского фронта.

В связи с необходимостью прорыва глубокой вражеской обороны войска армии были построены в два эшелона: в первом — четыре стрелковые дивизии (184, 378, 256 и 364-я), каждая из них усиливалась танковым полком; во втором — также четыре стрелковые дивизии (379, 239, 165 и 374-я) и две танковые бригады. Резерв составляли 286-я стрелковая дивизия и 58-я стрелковая бригада. Прорыв подготавливался на участке 13,6 км.

Наши войска превосходили немецко-фашистские в живой силе в 2,3 раза, в минометах — в 5,1 раза, в орудиях калибра 76 мм и выше — в 1,5 раза и в танках в 3,4 раза{113}.

При подготовке операции особое внимание командование и штабы фронта и армий уделяли планированию артиллерийского наступления. Для этого принимались все меры к дополнительной разведке огневых средств врага, его дзотов и других сооружений не только на переднем крае, но и в глубине. Уточнялось количество выделяемых орудий сопровождения и их задачи. Всесторонне рассматривались продолжительность и построение (график) артиллерийской подготовки. Причем было принято решение — период разрушения дзотов и укреплений начать 17 июля, т. е. за несколько дней до начала наступления. Скрупулезно рассчитывалась артиллерийская поддержка атаки пехоты и танков и их артиллерийское сопровождение. На участках, где наши траншеи были удалены от переднего края противника на 700–800 м, были созданы новые траншеи, расположенные в 200–300 м от вражеского переднего края. Там, где этого нельзя было сделать (мешали болота, огонь противника и т. д.), предусматривался вывод пехоты на рубеж атаки в ходе артиллерийской подготовки.

22 июля 1943 г. в 6 час. 35 мин. после артподготовки войска 8-й армии перешли в наступление{114}. Воины дивизий первого эшелона сразу ворвались в первые траншеи немецко-фашистских войск. Но в дальнейшем развернулись упорные бои. Враг оказывал ожесточенное сопротивление огнем и контратаками. Часть наших танков и орудий сопровождения застряла в болотах или была подбита. Активно действовала вражеская авиация. В конце июля были введены в сражение 379-я и 165-я стрелковые дивизии, сменившие 18-ю и 256-ю. Но и после этого наступление развивалось медленно. Приходилось в буквальном смысле слова прогрызать вражескую оборону. Однако в начале августа выявилось слабое место во вражеской обороне в районе Поречья. Сюда сдвигались основные усилия армии. В ночь на 11 августа были введены в бой отдохнувшие и пополненные 256-я и 374-я стрелковые дивизии (последняя из второго эшелона). С утра 12 августа наши войска при поддержке артиллерийско-минометного огня начали обходить Поречье с севера и юга. Особенно умело действовали части 256-й стрелковой дивизии. К исходу дня вражеское сопротивление было сломлено и сильный узел обороны противника в Поречье был занят советскими войсками. Но развить успех дальше не удалось, хотя командующий Волховским фронтом и ввел в сражение из резерва 311-ю стрелковую дивизию. Объяснялось это тем, что противник, почувствовав реальную угрозу прорыва советских войск, еще в первых числах августа снял из-под Ленинграда две пехотные дивизии (132, 254-я) и ввел их в бой в направлении Поречья{115}.

Несмотря на недостаток боеприпасов, понесенные потери и усталость, войска настойчиво продолжали вести наступательные бои. Они знали, что на Курской дуге идет решающая битва и что их боевые действия являются необходимым вкладом в эту битву, в общее наступление советских войск.

В процессе операции войска фронтов привлекли на себя значительные оперативные резервы противника, нанесли ему тяжелые потери. Учитывая это, а также и то, что войска устали и понесли большие потери, фронтам пришлось прекратить дальнейшее наступление и перейти к жесткой обороне на всех участках. Вместе с этим они пополняли войска за счет ресурсов фронтов, создавали на главных направлениях резервы и готовили войска к наступлению{116}.

В целом наступательные операции в феврале — марте и июле — августе, хотя и не достигли полностью своей цели, все же имели важное значение. Все планы врага по восстановлению блокады Ленинграда были сорваны. Более того, противник не смог использовать силы группы армий «Север» на других направлениях.

Войска, штабы, командование всех степеней показали возросшее боевое мастерство, навыки, умение и опыт ведения боевых действий в условиях лесисто-болотистой местности. Однако многие проблемы, связанные с необходимостью повышения эффективности применения артиллерии, танков, самоходно-артиллерийских установок, авиации и других средств, не были решены в должной мере, чем в значительной степени и объясняется затяжной характер наступательных операций{117}.

Новгородско-Лужская операция

Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, завершившийся в 1943 г., оказал прямое влияние на обстановку на северо-западном участке советско-германского фронта. Немецко-фашистская группа армий «Север», особенно после июлъско-августовского наступления Волховского и Ленинградского фронтов в 1943 г., оказалась ослабленной и неспособной организовать крупное наступление на Ленинград. В связи с этим немецко-фашистские войска стали усиленно готовить оборону, названную непреодолимым «Северным валом». Перед Волховским и Ленинградским фронтами противник подготовил две полосы обороны в тактической зоне и несколько промежуточных оборонительных рубежей в оперативной глубине. Между Финским заливом и Чудским озером по р. Нарве, по западному берегу Чудского озера и далее, на линии Псков, Остров, Идрица и по р. Великой, противник спешно возводил тыловой оборонительный рубеж «Пантера».

В целом врагом была создана мощная оборона глубиной до 230–260 км. Ее основу составляли опорные пункты и узлы сопротивления, насыщенные большим количеством артиллерийских и пулеметных железобетонных, броневых и дерево-земляных огневых точек. Они оборудовались во всех населенных пунктах, в узлах дорог, на господствующих высотах, в рощах и имели развитую систему основных и отсечных позиций, прикрытых многослойным огнем, минновзрывными и проволочными заграждениями с широким применением лесных завалов. Наиболее сильно вражеская оборона была развита перед 59-й армией Волховского фронта и 42-й армией на Ленинградском фронте{118}.

Главная полоса обороны противника глубиной от 4 до 6 км имела две позиции, оборудованные системой сплошных траншей и ходов сообщения. В пределах каждой позиции были созданы сильные опорные пункты и узлы сопротивления. На каждый километр первой позиции приходились от 8 до 12 дотов и дзотов, из них до 10% железобетонных. Передний край главной полосы был густо прикрыт минными полями и проволочными заграждениями. В 8–12 км от главной полосы обороны враг подготовил вторую оборонительную полосу, состоявшую из одной позиции и оборудованных в ее пределах отдельных опорных пунктов{119}.

Перед войсками группы армий «Север» немецко-фашистское командование ставило задачу — прочно оборонять занимаемые позиции, продолжать блокаду Ленинграда и оккупацию области, любой ценой удерживать Прибалтику и порты на восточном побережье Балтийского моря, что, по его мнению, должно было обеспечить устойчивость всего левого крыла восточного фронта. Корабли немецкого флота, поддерживавшие группу армий «Север», вели ограниченные боевые действия и стремились к тому, чтобы не выпустить Краснознаменный Балтийский флот из восточной части Финского залива в Балтийское море{120}.

Войска группы армий «Север» к началу января 1944 г. имели 40 дивизий и 3 бригады, в которых были 741 тыс. солдат и офицеров, свыше 10 тыс. орудий и минометов (без учета минометов калибра 51 мм, зенитных орудий и реактивных установок), 385 танков и штурмовых орудий и 370 боевых самолетов. Из них в 18-й армии, оборонявшейся непосредственно под Ленинградом, находились 19 дивизий и 3 бригады, которые насчитывали около 168 тыс. солдат и офицеров, 4,5 тыс. орудий и минометов (без учета минометов калибра 51 мм и зенитных орудий) и до 200 танков и штурмовых орудий. Остальные 21 дивизия и 1 бригада входили в 16-ю армию, оборонявшуюся перед войсками 2-го Прибалтийского фронта{121}.

По замыслу Ставки Верховного Главнокомандования войска Волховского и Ленинградского фронтов вначале должны были разгромить 18-ю армию противника, а активными действиями 2-го Прибалтийского фронта сковать силы 16-й армии и оперативные резервы группы армий «Север». В последующем войска трех фронтов своим наступлением на нарвском, псковском и идрицком направлениях должны были разгромить 16-ю армию врага, завершить освобождение Ленинградской области и создать условия для изгнания гитлеровцев из Советской Прибалтики.

В составе Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов имелись 1252 тыс. человек (только в сухопутных войсках), 20 183 орудия и миномета, 1580 танков и самоходно-артиллерийских установок и 1386 боевых самолетов (с учетом авиации дальнего действия и Ленинградской армии ПВО) {122}.

В соответствии с замыслом Ставки Верховного Главнокомандования командующий Ленинградским фронтом генерал-полковник Л. А. Говоров решил нанести по врагу два встречных удара в общем направлении на Рошпу: с ораниенбаумского плацдарма силами 2-й Ударной армии, из района южнее Ленинграда — 42-й армии. Соединившись в районе Ропши, они должны были развивать наступление в двух направлениях: Кингисепп, Нарва и Красногвардейск, Луга.

67-я армия получила задачу активными действиями сковать силы врага на мгинском направлении и одновременно готовить удар в направлении Мга, Ульяновка, Красногвардейск, чтобы во взаимодействии с 8-й армией Волховского фронта окружить и уничтожить действовавшие в этом районе вражеские войска. 13-я воздушная армия, часть сил ВВС Краснознаменного Балтийского флота, авиации Ленинградской армии ПВО и дальнего действия имели задачу прикрывать наступление 2-й Ударной и 42-й армий{123}.

Командующий Волховским фронтом принял решение нанести силами 59-й армии два удара по сходящимся направлениям в обход Новгорода: главный — с плацдарма на западном берегу Волхова, вспомогательный — из района юго-восточнее города через оз. Ильмень в общем направлении на Люболяды, разъезд Нащи, с тем чтобы окружить и уничтожить новгородскую группировку противника. В последующем эта армия должна была развивать наступление в западном и юго-западном направлениях, перерезать пути отхода войск 18-й армии на юг и юго-запад и во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта завершить разгром ее главных сил. На войска 8-й и 54-й армий были возложены задачи активными действиями воспретить переброску сил противника из-под Тосно, Любани, Чудова на ленинградское и новгородское направления, в дальнейшем освободить Октябрьскую железную дорогу на участке Тосно — Чудово и наступать в направлении Любань, Луга. 14-я воздушная армия основными силами должна была поддерживать 59-ю армию, наносившую главный удар фронта.

По решению командующего 2-м Прибалтийским фронтом генерал-полковника М. М. Попова его войска вначале должны были разгромить врага севернее Невеля, а затем, развивая наступление левым крылом на Идрицу и севернее Новосокольников, перерезать железные дороги, ведущие от этих пунктов соответственно на юг и север, сковать главные силы 16-й армии и не допустить переброски ее сил под Ленинград и Новгород. В последующем имелось в виду развернуть наступление на Опочку и Себеж{124}.

На Волховском фронте успешно были решены вопросы, связанные с боевым использованием артиллерии, танков, авиации, инженерного, материального и технического обеспечения, широким фронтом проводилась боевая и политическая подготовка войск. Все фронты в декабре 1943 г. и начале января 1944 г. пополнились людьми, а также вооружением и боевой техникой. Ленинградский и Волховский фронты превосходили силы 18-й армии в личном составе более чем в 2 раза, более чем в 3 раза в артиллерии и в 6 раз в танках и САУ{125}. К началу наступления было подвезено боеприпасов от 1,7 до 2,8 боекомплектов. Инженерные войска провели большую работу по инженерному обеспечению{126}.

К началу января 1944 г. Волховский фронт имел 3 общевойсковые армии (8, 54, 59-я), 22 дивизии, 6 стрелковых бригад, два укрепленных района, 4 танковые бригады, 14 танковых и самоходно-артиллерийских полков и батальонов, одну артиллерийскую дивизию, 5 артиллерийских и минометных бригад, 19 артиллерийских и минометных полков, две зенитные артиллерийские дивизии, 12 зенитных артиллерийских дивизионов и полков, 3 авиационные дивизии и необходимые инженерные силы и средства. Фронт имел 3633 орудия и миномета калибра 76 мм и выше, около 340 танков и САУ и 257 боевых самолетов (с учетом 73 истребителей и штурмовиков, прибывших в первые дни операции). Никогда до этого фронт не имел такого количества артиллерии, танков и самоходно-артиллерийских установок. Это явилось прямым результатом той огромной работы, которую провели труженики советского тыла под руководством Коммунистической партии по дальнейшему укреплению советской экономики.

Наибольшее усиление, естественно, получила 59-я армия. В ее состав были включены 9 стрелковых дивизий, одна стрелковая бригада, один укрепленный район и от 80 до 90% средств усиления. В армии имелось более 135 тыс. человек, более 2 тыс. орудий и минометов калибра 76 мм и выше, 626 реактивных установок, в том числе 539 тяжелых М-30, 310 танков и САУ, среди которых было 44 тяжелых и 179 средних, а также 120 зенитных орудий калибра 76 и 85 мм{127}.

Войска армии прорывали вражескую оборону на участке 12,5 км. Здесь одна дивизия приходилась на 1,4 км, а на одном километре было до 110 орудий и минометов, 20 танков и 5,5 саперной роты. В группу, наносившую вспомогательный удар через оз. Ильмень, были включены стрелковая бригада, стрелковый полк, лыжный батальон и два батальона{128}.

Подготовка к операции проходила в обстановке высокого морально-политического подъема личного состава войск фронта. Был учтен боевой опыт не только своего, но и других фронтов. Все мероприятия по подготовке проводились строго по плану-календарю, разработанному штабом фронта. Он охватывал весь комплекс мероприятий по подготовке войск, штабов, командиров, всех родов войск, а также по всестороннему обеспечению боевых действий. Командование и штаб фронта особое внимание уделили боевой и оперативной подготовке. Со всеми соединениями и частями были проведены в заключение тактические учения с боевой стрельбой, со штабами, с командирами и командующими — тактические и оперативные игры, а в родах войск и служб — конференции.

Активно велась разведка противника. Только в первой половине января 1944 г. были проведены 11 разведок боем, 155 поисков, 28 засад{129}. Вся оборона врага была сфотографирована и находилась под постоянным наблюдением, что позволило создать крупномасштабные карты со всеми разведданными. Такие карты (1 : 25000 и 1 : 10000) были размножены и выданы каждому командиру роты и батареи перед переходом в наступление.

Много было сделано в отношения инженерного обеспечения операции. Оборудовалось исходное положение войск. Первые траншеи приближались к противнику на расстояние до 100–300 м. Строились дороги и колонные пути, переправы через реки, проделывались проходы в минных полях на каждую роту. Специальные мероприятия были проведены для обеспечения форсирования оз. Ильмень по льду. Заготовлены фашины, маты и другие подсобные материалы для преодоления болот: создан ложный район сосредоточения войск, проведены и другие маскировочные мероприятия для достижения скрытности подготовки наступления{130}. Хорошо оборудованные средствами связи командные и наблюдательные пункты максимально приближались к войскам. Много внимания было уделено разведке путей выдвижения войск в исходное положение, особенно танков, а также артиллерии на огневые позиции.

Последовательно проводились рекогносцировки с командирами всех степеней — от командиров соединений и до командиров подразделений. В ходе рекогносцировок уточнялись все вопросы действий соединений, частей и подразделений, взаимодействие их с соответствующими соединениями, частями и подразделениями артиллерии, танков, инженерных войск и авиации. 3 января командующий и член Военного совета армии провели на местности рекогносцировку с командирами корпусов и дивизий, уточнили отдельные детали решения, порядок и время занятия исходного положения для атаки, окончательно согласовали вопросы взаимодействия пехоты, танков и артиллерии, а также поддержки наземных войск авиацией на период прорыва вражеской обороны и выполнения ближайшей задачи армии{131}.

В последние дни перед наступлением заметно спали морозы, появились предвестники оттепели. Небо заволокло облаками. Погода стала нелетной. Как вспоминает бывший командующий 59-й армией генерал И. Т. Коровников, на рассвете 14 января начался снегопад, покрывший белой пеленой все вокруг. Ни о какой дополнительной пристрелке перед артподготовкой и применении орудий для стрельбы прямой наводкой по огневым средствам противника на переднем крае не могло быть и речи. Но к операции надо было приступать. Все войска фронта были в полной готовности и занимали исходное положение для наступления. Проведенная еще 13 января разведка боем в 59-й армии (одной группой на чудовском направлении и тремя группами на участке планируемого прорыва севернее Новгорода) убедила в достоверности данных о противнике{132}.

Ровно в 9 час. 14 января 1944 г. началась артиллерийская подготовка. Саперы приступили к проделыванию проходов в заграждениях противника. Одновременно все танки сопровождения и поддержки пехоты стали выдвигаться из выжидательных районов на исходные позиции. Авиационную подготовку в связи с нелетной погодой провести не удалось. За 50 мин. до начала атаки на исходные позиции стали выдвигаться штурмовые группы и отряды с танками.

В период артиллерийской подготовки на голову противника обрушились сотни тонн снарядов и мин. Однако нужной степени поражения противника достичь не удалось, так как артиллерийская плотность была все же недостаточной. Как уже говорилось, авиация не могла действовать, нельзя было использовать и орудия прямой наводки. Поэтому атакующие войска встретились с организованным огнем противника, который велся не только стрелковым оружием, но и артиллерией и закопанными в землю танками. Неэффективное начало наступления на отдельных участках усугубилось еще и тем, что некоторые подразделения и даже полки начали атаку неодновременно вслед за переносом огня артиллерии с первой траншеи на вторую{133}. Многие танки сопровождения пехоты застряли в незамерзших или оттаявших болотах еще при выходе из выжидательных районов и в атаке переднего края вражеской обороны участия не принимали. Все это привело к тому, что к исходу дня соединения 6-го стрелкового корпуса, наносившего главный удар в 59-й армии, смогли овладеть лишь первой траншеей, в некоторых местах войска корпуса подошли ко второй. Продвижение в глубину не превышало 1 км. В 239-й стрелковой дивизии один полк вышел к р. Питьбе и захватил плацдарм на ее противоположном берегу, что имело важное значение для развития дальнейшего наступления. В ночь на 15 января саперы построили здесь переправу и обеспечили переброску на западный берег реки танков и артиллерии.

Замечательный пример разумной инициативы был проявлен на участке наступления 1258-го стрелкового полка 378-й стрелковой дивизии 14-го стрелкового корпуса. В период артиллерийской подготовки было замечено, что гитлеровцы убегают с переднего края в глубь своей обороны. Поэтому отдельные подразделения поднялись в атаку за 15 мин. до окончания артподготовки. За ними поднялся весь полк. Их примеру последовал соседний 1254-й стрелковый полк. Артиллерия на этом участке перенесла огонь в глубину, а орудия, выделенные для стрельбы прямой наводкой, двинулись вместе с атакующей пехотой. В результате части 378-й стрелковой дивизии почти без потерь захватили две линии вражеских траншей.

Особенно успешно в первый день наступления действовала левофланговая группа армии под командованием генерала Т. А. Свиклина, наступавшая в обход Новгорода с юга. Не останавливаясь на восточном берегу озера, части группы, совершив 15-километровый ночной марш, сразу же начали переправу через озеро. В ночь на 14 января по неокрепшему льду они успешно переправились через оз. Ильмень и внезапно, без артиллерийской подготовки, нанесли удар по врагу. Успех атаки был достигнут прежде всего благодаря внезапности. Была произведена максимальная маскировка: воины были одеты в белые халаты, оружие покрашено белой краской, даже на лошадей пришлось накинуть белые покрывала.

Стремительно атаковав противника, части дивизии, не задерживаясь на ликвидации отдельных очагов вражеского сопротивления, обходили их и двигались вперед. Они разгромили на западном берегу озера до двух батальонов противника, овладели многими опорными его пунктами и захватили к исходу дня плацдарм до 6 км по фронту и до 4 км в глубину, что позволяло здесь развернуть новые силы для развития дальнейшего успеха{134}.

Вражеское командование, опасаясь удара в тыл своей новгородской группировки, овладения войсками 59-й армии железной и шоссейной дорогами Новгород — Шимск, начало переброску в район Новгорода резервов и частей с неатакованных участков. Уже 14 января сюда была переброшена часть сил 24-й пехотной дивизии, оборонявшейся перед фронтом 67-й армии Ленинградского фронта. К Новгороду стягивались части 290-й пехотной дивизии и кавалерийский полк «Норд».

Стремясь использовать достигнутый южнее Новгорода успех, командующий 59-й армией 15 января ввел в сражение на этом направлении одну дивизию из своего второго эшелона, а также батальон бронеавтомобилей, переданный из резерва фронта. Одновременно для развития успеха наметившегося прорыва севернее Новгорода в полосе наступления 239-й стрелковой дивизии в бой вступила 16-я танковая бригада с самоходно-артиллерийский полком, а затем и 65-я стрелковая дивизия с 29-й танковой бригадой из второго эшелона 6-го стрелкового корпуса. Ввод свежих сил, поддержанных авиацией 14-й воздушной армии под командованием генерал-лейтенанта авиации И. П. Журавлева, оказал существенное влияние на развитие операции. 16 января наши войска, ломая упорное вражеское сопротивление, вышли к Некохово, перерезали дорогу от Подберезья на Долгово и продолжали наступление в направлении Вяжищи. В этот же день они заняли Чечулино. Пути отхода врага из Подберезья на запад и юго-запад были отрезаны. 17 января войска главной ударной группировки 59-й армии штурмом взяли Подберезье, завершили прорыв главной полосы вражеской обороны на фронте до 20 км и продвинулись вперед до 8 км{135}. К этому же времени части группы генерала Т. А. Свиклина прорвали оборону противника южнее Новгорода. Судьба новгородской группировки 18-й армии практически была предрешена.

С тем чтобы ликвидировать прорыв, гитлеровское командование начало переброску дополнительных сил под Новгород: из районов Мги и Чудова выдвигались части 21, 24-й пехотных дивизий, из-под Сольцев — части 290-й пехотной дивизии, из района южнее Старой Руссы — части 8-й легкопехотной дивизии. 16 января южнее Новгорода в бой вступил кавалерийский полк «Норд», на следующий день севернее Новгорода начала боевые действия 129-я пехотная дивизия, переброшенная из района Тосно. И все же войска 59-й армии продолжали охватывать Новгород с севера и с юга. Однако наступление наших войск развивалось медленно, что позволяло немецко-фашистскому командованию маневрировать силами и средствами.

С целью сломить вражеское сопротивление 18 января в сражение были введены 112-й стрелковый корпус и 122-я танковая бригада, составляющие второй эшелон 59-й армии. Ему была поставлена задача нанести удар в направлении Долгово, Финев Луг и совместно с войсками 54-й армии, начавшей наступление 16 января на любанском направлении, разгромить группировку врага, оборонявшуюся в районах Любани и Чудова, одновременно обеспечить главную ударную группировку 59-й армии от возможных контрударов противника со стороны Финева Луга{136}.

Убедившись в бесперспективности дальнейшего сопротивления новгородской группировки, противник с 18 января начал отводить свои части из района Новгорода на Люболяды, Батецкую. К этому времени единственная дорога, по которой могли отойти вражеские войска на запад, уже находилась под огнем артиллерии войск 59-й армии, наступавших на Люболяды с севера и юга. Авиация 14-й воздушной армии, несмотря на плохую погоду, также наносила удары по отходящему противнику.

В наступлении наши войска испытывали исключительные трудности. Лесисто-болотистая местность, бездорожье, наступившая сильная оттепель резко снижали продвижение войск, особенно артиллерии и танков, а также тылов. Не хватало автотранспорта. Но люди шли по незамерзшим болотам, утопая по колено в холодной грязи. На своих плечах они несли боеприпасы, вытаскивали застрявшие автомашины, орудия и даже танки и самоходно-артиллерийские установки. Все стремились помочь друг другу, чем только могли. В результате героических усилий войска продвигались вперед. К исходу 19 января соединения 6-го стрелкового корпуса овладели разъездом Нащи, перерезали железную дорогу, идущую от Новгорода на Батецкую. 18 января войска южной группы перехватили железную и шоссейную дороги Новгород — Шимск.

В 9 час. 30 мин. 20 января части 191-й и 225-й стрелковых дивизий 14-го стрелкового корпуса и 382-й стрелковой дивизии 7-го стрелкового корпуса освободили старинный русский город Новгород. Этим же утром 6-й стрелковый корпус в районе Горынево соединился с войсками южной группы. Это привело к окружению, а затем и уничтожению разрозненных групп из состава 28-й легкопехотной и 1-й авиаполевой дивизий, двух отдельных батальонов и кавалерийского полка «Норд», оборонявшихся до того в районе Новгорода и пытавшихся спастись бегством.

В итоге семидневных тяжелых наступательных боев войска 59-й армии Волховского фронта осуществили прорыв сильной обороны врага и продвинулись вперед до 20 км по фронту и до 50 км в глубину, создав тем самым предпосылки для развития дальнейшего наступления в западном и юго-западном направлениях. Были разгромлены две пехотные дивизии, один полк, четыре отдельных батальона и некоторые строительные и специальные подразделения. Значительные потери понесли пехотная бригада, четыре пехотные дивизии и кавалерийский полк противника. Были уничтожены более 15 тыс., пленены более 3 тыс. вражеских солдат и офицеров и захвачены 182 орудия, 120 минометов, много стрелкового оружия, 263 автомашины, 21 тягач, 28 складов с военным имуществом{137}. Всем войскам, участвовавшим в прорыве вражеской обороны и освобождения Новгорода, Верховный Главнокомандующий 20 января объявил благодарность, 50 частей и соединений получили почетные наименования «Новгородские», некоторые из них были награждены орденами{138}.

Успехов в этот период добились и войска 8, 54-й армий. Вклинившись во вражескую оборону, они своими действиями сковали крупные силы противника. Благодаря их активным действиям гитлеровцы смогли перебросить в район Новгорода, когда там происходили решающие события, из районов восточнее Тосно и Чудово не более двух полков 21, 121-й пехотных дивизий.

Успешно развивалось наступление и на соседних фронтах. 2-я Ударная и 42-я армия Ленинградского фронта к исходу 20 января 1944 г. разгромили вражеские войска на ропшинском направлении и создали условия для последующих успешных действий на гатчинском и кингисеппском направлениях. Войска левого крыла 2-го Прибалтийского фронта, начав наступление еще 12 января, к исходу 20 января перерезали железную дорогу Новосокольники — Дно, сковали крупные силы 16-й армии, не допустив их переброски под Новгород и Ленинград, оказали содействие наступлению войск Ленинградского и Волховского фронтов.

После освобождения Новгорода войска Волховского фронта продолжали развивать наступление. Соединения 8-й армии со второй половины дня 21 января развернули преследование противника и при содействии 18-й стрелковой дивизии 67-й армии Ленинградского фронта освободили крупный железнодорожный узел Мгу. К исходу дня, пройдя с боями до 12 км, они завязали бои за оборонительный рубеж противника, созданный им на левом берегу Мги. За освобождение железнодорожного узла Мга шесть соединений Волховского фронта были удостоены почетного наименования «Мгинские». На следующий день войска армии продвинулись в юго-западном направлении еще на 15–20 км. К исходу января они вышли на подступы к Тосно, Ушаки. В ночь на 25 января соединения 8-й армии вместе с полосой наступления были переданы 54-й армии, ведущей наступление на любанском направлении. Управление же 8-й армии перебрасывалось на левое крыло фронта. Продолжая наступление, войска 54-й армии 29 января полностью очистили от противника Октябрьскую железную дорогу, связывающую Ленинград с Москвой. В ходе этого наступления были освобождены города Тосно, Любань, Чудово. За успешные боевые действия 14 частям и соединениям приказом Верховного Главнокомандующего были присвоены почетные наименования «Любаньские», «Тосненские» и «Чудовские».

Как свидетельствует бывший гитлеровский генерал К. Типпельскирх, наступление советских войск было настолько стремительным, что все еще находившиеся в районе Чудова немецкие войска «вновь оказались в опасности» и «лишь ценой тяжелых потерь им удалось избежать окружения» {139}.

После потери Любани, Тосно и Чудова немецко-фашистское командование, опасаясь окружения своей группировки, действовавшей против 54-й армии, стало быстро отводить ее в направлении Луги. В связи с этим войска 54-й армии под командованием генерал-майора С. В. Рогинского{140} перешли к преследованию противника во всей полосе наступления. Значительно продвинувшись на юго-запад, к исходу 30 января они перерезали железные дороги Новгород — Ленинград и Чудово — Кингисепп.

Войска 59-й армии, произведя некоторую перегруппировку, 11 января возобновили наступление, с тем чтобы прорвать оборону противника на р. Веронде и, используя достигнутый успех в полосе наступления 54-й армии, как можно быстрее овладеть г. Лугой, отрезать пути отхода соединениям противника, отступавшим из районов Тосно, Любань, Чудово на юго-запад, а затем во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта окружить и уничтожить эти вражеские войска. Командующий Волховским фронтом указал командующему 59-й армией, что быстрота действий на этом важнейшем направлении является основным залогом успеха в окружении и уничтожении вражеских сил, действовавших северо-восточнее Луги{141}. Он потребовал от армии не терять времени и вести наступление непрерывно, отыскивать фланги противника, смело обходить, окружать и уничтожать его группировки, штабы дивизий максимально приблизить к наступавшим войскам{142}.

Вражеское командование, стремясь не допустить развития успеха наших войск на новгородско-лужском направлении, перебрасывало сюда все новые силы, объединяя разрозненные части и подразделения в различные группы. Усиление группировки противника привело на этом направлении к затяжным боям. Однако войска 59-й армии, прежде всего ее 6-й стрелковый корпус, преодолевали все трудности и упорно шли к цели, проявляя высокое боевое мастерство и массовый героизм.

В ходе этого наступления в бою за дер. Поддубье 24 января героический подвиг совершил командир отделения стрелковой роты 1249-го стрелкового полка 377-й стрелковой дивизии 112-го стрелкового корпуса С. М. Черепанов. Он первым поднялся в атаку. Подбежав к крайнему дому, из которого вел огонь вражеский пулемет, он метко бросил гранату и уничтожил его. Несмотря на ранение, герой продолжал сражаться. Враг предпринимал неоднократные контратаки, для того чтобы выбить наших бойцов из деревни. В ожесточенных схватках в живых в отделении остался лишь один Черепанов. Гитлеровцы бросились к нему, чтобы взять в плен. Но мужественный боец без устали и страха продолжал разить наседавших врагов из своего автомата и автоматов погибших товарищей. Когда же кончились патроны, Черепанов гранатой взорвал себя и окруживших его врагов. Всего в этом бою им были уничтожены более 70 фашистов{143}. За этот подвиг сержанту С. М. Черепанову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

24 января командующий фронтом отметил, что наступление на новгородско-лужском направлении все же развивается медленно, и приказал командующему 59-й армией не позднее 29–30 января овладеть Лугой, а левофланговыми соединениями выйти на рубеж Луга — Сольцы. На следующий день командующий войсками фронта через Ленинградский штаб партизанского движения дал указание партизанам овладеть ст. Передольская и связаться там с нашими танкистами-пехотинцами{144}. Действовавшая на этом направлении 7-я гвардейская танковая бригада на следующий день завязала бои в 3,5–4 км восточнее ст. Передольская и установила связь с командирами двух партизанских отрядов, а вечером 27 января в штаб 7-й гвардейской танковой бригады для организации взаимодействия прибыл командир 5-й Ленинградской партизанской бригады К. Д. Карицкий.

В то время как 7-я гвардейская танковая бригада, действовавшая совместно с 7-м стрелковым корпусом, развивала наступление в западном направлении, 256-я и 382-я стрелковые дивизии корпуса наступали в юго-западном направлении. За пять дней упорных боев 7-й стрелковый корпус прорвал оборону противника на р. Веронде, продвинувшись вперед на 30–35 км в западном и юго-западном направлениях, вышел к р. Луге и создал угрозу перехвата железной дороги в районе ст. Передольская, а также к р. Мшаге в районе населенного пункта Медведь. От врага был очищен район между реками Веронда, Луга, Киба, Мшага и Шелонь. Успешно наступали 6, 14, 112-й стрелковые корпуса.

В ходе наступления фронт 59-й армии все расширялся, к 26 января он увеличился почти вдвое. Управлять четырьмя корпусами на столь обширном пространстве, да еще в условиях лесисто-болотистой местности, когда действия развертывались по отдельным направлениям, армии было весьма трудно. Поэтому по приказу командующего фронтом еще 26 января из состава 59-й армии были изъяты 7, 14-й стрелковые корпуса, 7-я гвардейская, 16, 122-я танковые бригады и 150-й укрепленный район, а также некоторые артиллерийские и инженерные средства усиления. Они были объединены прибывшим сюда управлением 8-й армии. С 27 января 59-я армия вела наступление силами лишь двух стрелковых корпусов и одной танковой бригады.

В последующем главные усилия войск Волховского фронта сосредоточивались на том, чтобы возможно быстрее овладеть Лугой и перерезать все коммуникации, по которым противник мог бы отвести свои войска из-под Ленинграда в пределы Советской Прибалтики. Ближайшей задачей 59-й армии являлось овладение рубежом Оредеж, Батецкая, а затем, не позднее 29–30 января, — Лугой. Для обеспечения правого фланга основной ударной группировки армия силами одной стрелковой дивизии должна была наступать на Финев Луг. 8-я армия получила задачу развивать наступление через станции Передольская и Уторгош в обход Луги с юга и юго-востока и оказать содействие 59-й армии в освобождении города{145}.

В то время как войска Волховского фронта наносили удары на Лугу с востока и юго-востока, войска Ленинградского фронта приближались к ней с севера. В ходе наступления были освобождены многие города.

К 27 января 1944 г. поставленная Ставкой в качестве ближайшей задача (избавить Ленинград от вражеских артиллерийских обстрелов и освободить Октябрьскую железную дорогу — главную коммуникацию, связывавшую город с центром страны) в основном была выполнена. Оставался лишь небольшой ее участок от Любани до Чудова, который должны были вот-вот освободить войска Волховского фронта. В связи с этим Военный совет Ленинградского фронта 26 января обратился к Верховному Главнокомандующему с просьбой разрешить произвести в Ленинграде артиллерийский салют{146}. В этот день Военный совет Ленинградского фронта издал приказ, в котором объявлял благодарность войскам фронта и морякам Краснознаменного Балтийского флота, участвовавшим в борьбе за освобождение города, и возвестил всему миру об окончательном снятии блокады Ленинграда. От имени войск Ленинградского фронта Военный совет сердечно поздравил всех ленинградцев, перенесших невиданные страдания и вложивших всю свою силу и всю свою душу в достижение этой великой цели.

В ознаменование одержанной победы 27 января 1944 г. в 20 час. город Ленина салютовал 24 залпами из 324 орудий доблестным войскам Ленинградского фронта. Вся наша страна, затаив дыхание, слушала по радио голос ликующего Ленинграда, все советские люди радовались великому торжеству города русской славы. Радовались этому и воины Волховского фронта, внесшие достойный вклад в защиту и освобождение города от вражеской блокады. Этот день как день великой победы советского народа и его Вооруженных Сил над немецко-фашистскими захватчиками навсегда сохранится в памяти и душе не только современников, но и их потомков. Н. Тихонов писал, что 27 января в Ленинграде «люди плакали и смеялись от радости, люди смотрели сверкающими глазами, как в блеске салюта возникал из тьмы город всей своей непобедимой громадой»{147}. «Ленинградская победа, — отмечал М. И. Калинин, — это военная победа, имеющая значение не только для Ленинграда, но и для всего хода борьбы советского народа против немецких захватчиков»{148}.

Величие победы Ленинграда признавал весь мир. «Вряд ли, — писала в те дни газета «Нью-Йорк таймс», — в истории можно найти пример такой выдержки, которую проявили в течение столь длительного времени ленинградцы. Их подвиг будет записан в анналы истории… Ленинград воплощает непобедимый дух народа России»{149}. Известный советский ученый академик А. А. Байков писал об окончательном снятии блокады Ленинграда: «Я старый металлург. Я привык думать, что нетничего на свете крепче стали. И сегодня я убедился в своей ошибке. Да, я ошибся. Есть, оказывается, металл, который еще крепче стали. Этот благородный металл — советские люди»{150}.

В войсках фронта с большим подъемом прошли митинги и собрания личного состава, на которых подводились итоги минувших боев и ставились перед воинами новые задачи.

Выполнив часть важных своих задач, Волховский и Ленинградский фронты продолжали развивать наступление, сосредоточивая основные усилия на лужском направлении.

Войска Волховского фронта по-прежнему вели боевые действия, встречая яростное сопротивление врага. За счет переброски в район Луги частей, отходивших от Ленинграда, из мгинского выступа, из района Любани, Чудова, от Новгорода, а также 12-й танковой дивизии, переброшенной из группы армий «Центр», противник сумел оказать под Лугой сильное сопротивление и удерживать за собой Лугу и железную дорогу Луга — Псков. Но Лугу все более и более охватывали с запада, севера и востока войска 67-й армии Ленинградского фронта, а с юга 59-й армии Волховского фронта. В результате гитлеровское командование оказалось вынужденным начать 9 февраля отвод из Луги своей артиллерии. 12 февраля 1944 г. войска 67-й армии Ленинградского фронта при содействии 59-й армии Волховского фронта освободили Лугу. Войска 59-й армии Волховского фронта, продвинувшись за пять дней на 25 км, к этому времени во всей полосе своего наступления вышли к р. Луге. Отсюда они повернули на юг с задачей нанести удар в направлении Великое Село — Малый Уторгош, разгромить противостоявшие силы врага, освободить из окружения 256-ю стрелковую дивизию 8-й армии, а в последующем, преследуя разбитого противника, выйти на рубеж Милютино, Малый и Большой Уторгоши{151}. В результате выполнения этой задачи 15 февраля войска 59-й армии в районе Бляхина соединились с окруженными частями 8-й армии.

Войска 8-й армии в первой половине февраля вели ожесточенные бои с контратакующим противником, который стремился не допустить выхода войск левого крыла Волховского фронта на шоссе Луга — Псков и тем самым обеспечить отвод своей лужской группировки в юго-западном направлении.

В бою за дер. Село исключительный пример воинской доблести и героизма показал старшина 661-го отдельного саперного батальона 378-й стрелковой дивизии коммунист Г. И. Туруханов. В течение целого дня отделение саперов под его командованием успешно отбило шесть контратак численно превосходящего врага. С близкого расстояния герои-саперы беспощадно уничтожали пехоту противника, которая была вынуждена залечь. Но вражеский пулемет не умолкал и наносил большой урон нашим воинам. Туруханов, уже раненый, подполз к этому пулемету и противотанковой гранатой уничтожил его. Последнюю, шестую контратаку врага Туруханову пришлось отбивать уже одному. Когда более 100 гитлеровцев при поддержке танка приблизились к нему на 8–10 м, он, собрав последние силы, бросил противотанковую гранату в танк противника. От сильного взрыва погиб и сам герой. За этот подвиг старшине Г. И. Туруханову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза{152}.

Высокую выдержку и массовый героизм проявили также и воины частей 256-й стрелковой дивизии, оказавшейся в окружении. Противник, сдерживая наступление главных сил 8-й армии, пытался разобщить и уничтожить эти войска по частям. Окруженные части возглавил командир 256-й стрелковой дивизии полковник А. Г. Козиев, переправленный сюда на самолете По-2. Испытывая большой недостаток в боеприпасах, продовольствии и медикаментах, воины 12 дней мужественно отражали яростные атаки врага, героическими действиями они сковали силы четырех вражеских дивизий и нанесли им большой урон. Герои стойко удерживали позиции до подхода войск 59-й армии. Большую помощь им в этой сложной обстановке оказали партизаны 5-й Ленинградской партизанской бригады. За умелое руководство войсками и проявленный при этом героизм полковнику А. Г. Козиеву было присвоено звание Героя Советского Союза{153}.

Войска 54-й армии после освобождения Октябрьской железной дороги сначала вели наступление вместе с 67-й армией Ленинградского фронта на лужском направлении, а затем были перегруппированы на левое крыло фронта. С 2 по 15 февраля в составе Волховского фронта временно действовала 1-я Ударная армия 2-го Прибалтийского фронта, наступавшая из района Старой Руссы в юго-западном направлении.

В то время как войска Волховского и Ленинградского фронтов вели напряженные бои за Лугу, войска 2-го Прибалтийского фронта основными силами наступали в районах севернее и южнее Новосокольников, сковывая крупные силы 16-й армии противника, не позволяя ему перебрасывать отсюда войска на лужское направление.

К исходу 15 февраля 1944 г. войска 59, 8, 54-й армий Волховского фронта вышли на рубеж южнее Луги (оз. Ильмень), продвинувшись вперед правым крылом на лужском направлении до 100 км, а левым до 50 км. Средний темп продвижения, несмотря на все трудности, достигал 3–6 км в сутки. В условиях неблагоприятной погоды в первой половине февраля 1944 г. авиация 14-й воздушной армии активизировала свои действия и, сделав за это время 1500 боевых самолето-вылетов, оказала существенную поддержку наступавшим наземным войскам.

В ходе операции полоса наступления Волховского фронта становилась все уже, на завершающей стадии она не превышала 80 км. В связи с этим необходимость сохранения данного фронта отпала. 15 февраля 1944 г. он был расформирован. 59, 8, 54-я и 14-я воздушная армии, а также 65-я и 310-я стрелковые дивизии, составлявшие резерв фронта, управление тыла, тыловые части и учреждения передавались в состав Ленинградского фронта, а 1-я Ударная армия возвращалась во 2-й Прибалтийский фронт. Полевое управление фронта выводилось в резерв Ставки{154}.

* * *

За время существования Волховского фронта его войска провели ряд значительных оборонительных и наступательных операций, среди которых наиболее важное место занимают операции по прорыву блокады Ленинграда в январе 1943 г. и Новгородско-Лужская, связанная с окончательным снятием вражеской блокады с осажденного города в январе — феврале 1944 г. Все операции Волховский фронт провел в тесном взаимодействии с Ленинградским, а также с Ладожской военной флотилией, входившей в состав Краснознаменного Балтийского флота, и партизанами.

Войска Волховского фронта сыграли решающую роль в разгроме тихвинской группировки противника, сорвали его планы осуществить прорыв к р. Свири, соединиться здесь с финскими войсками, окончательно замкнуть кольцо вражеской блокады вокруг Ленинграда и голодом, артиллерийскими обстрелами и бомбовыми ударами с воздуха задушить город великого Ленина. Воины Волховского фронта по праву гордятся тем, что они приняли самое активное участие в защите Ленинграда, в разгроме сил группы армий «Север», и прежде всего ее 18-й армии.

Оборонительная операция советских войск на тихвинском и волховском направлениях (октябрь — ноябрь 1941)

Общий ход контрнаступления под Тихвином (ноябрь — декабрь 1941)

Боевые действия советских войск под Ленинградом (первая половина 1942)

Прорыв блокады Ленинграда (12 — 18 января 1943)

Ленинградско-Новгородская наступательная операция (14 января — 1 марта)

Маршал Советского Союза Г. К. ЖУКОВ

Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов во 2-й Ударной армии в период Любанской операции. Рядом справа командующий армией генерал-лейтенант Н. К. Клыков, слева полковник Л. П. Щербаков (1942)

На заседании Военного совета Волховского фронта. Слева направо: командующий артиллерией фронта генерал-майор артиллерии Г. Е. Дегтярев, начальник штаба фронта генерал-лейтенант Ф. П. Озеров, член Военного совета фронта полковник К. С. Грушевой, командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков, член Военного совета фронта генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков, командующий 14-й воздушной армией генерал-лейтенант авиации И. П. Журавлев, начальник политуправления фронта генерал-майор К. Ф. Калашников, начальник инженерных войск фронта генерал-лейтенант инженерных войск А. Ф. Хренов, заместитель командующего фронтом по тылу генерал-майор Л. П. Грачев. (1943)

Командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант Н. К. Клыков и член Военного совета армии дивизионный комиссар И. В. Зуев за работой в период Любанской операции. (1942)

Гвардейцы саперы М. Амриев и Н. Копылов проделывают проходы в проволочных заграждениях противника. (1942)

Командующий 4-й армией генерал-майор П. А. Иванов вручает воинам правительственные награды. (1942)

Боевые друзья поздравляют командира взвода разведроты 311-й стрелковой дивизии замполитрука А. А. Калинина с присвоением ему звания Героя Советского Союза. (1942)

Командир 294-й стрелковой дивизии полковник П. И. Радыгин и комиссар дивизии старший батальонный комиссар А. Ф. Пекленков. (1942)

Заместитель командующего войсками Волховского фронта генерал-лейтенант И. И. Федюнинский и главный хирург фронта полковник медицинской службы А. А. Вишневский. (1943)

Командование 8-й армии. Справа налево: командующий артиллерией генерал-майор артиллерии С. М. Безрук, заместитель начальника штаба по политчасти подполковник И. М. Игнатенков, командующий армией генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков, члены Военного совета генерал-майор В. А. Зубов и полковник А. X. Тынчеров, командующий БТ и МВ генерал-майор танковых войск Н. В. Зазимко. (1943)

Маршал Советского Союза А. М. ВАСИЛЕВСКИЙ

Командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант В. З. РОМАНОВСКИЙ (1943)

Блокада Ленинграда прорвана. Встреча воинов Волховского и Ленинградского фронтов в районе Рабочего поселка № 1. (18 января 1943)

Глава вторая. Воспитание мужества и стойкости воинов фронта

В первых испытаниях

Осенью 1941 г. немецко-фашистские войска упорно рвались к Ленинграду. 8 ноября 18-я армия захватила г. Тихвин, ее части подходили к Волхову. Город Ленина оказался в чрезвычайно трудном положении. Фашисты ликовали. Они протрубили на весь мир о том, что Ленинград потерял возможность обороняться и вот-вот будет ими захвачен.

Однако радость их была преждевременной. На помощь Ленинграду и его защитникам пришла вся страна. Думы и чаяния советских людей в те дни очень хорошо выразил в своем обращении к трудящимся Ленинграда Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин. Он писал: «Товарищи ленинградцы! Весь Советский Союз с вами, все — от мала до велика — с глубоким вниманием и волнением следят за вашей самоотверженной борьбой с врагом; тысячи и тысячи хотели бы быть на ваших передовых позициях вместе с вами»{155}.

Это были самые тяжкие дни и месяцы осады. Целые семьи в Ленинграде умирали от голода и стужи, погибали как бойцы, отдавшие все силы защите любимого города. А он продолжал жить и бороться. Ленинградцы, миллионы советских людей готовы были скорее умереть сражаясь, чем допустить, чтобы на улицах города Ленина, колыбели Великого Октября, оставил кровавый след кованый сапог гитлеровского солдата. В те тяжелейшие дни ленинградцы заявляли: «Камни будем есть, а Ленинград не сдадим».

Военный совет Ленинградского фронта и горком партии на своем совместном заседании 19 ноября 1941 г. приняли постановление о строительстве через Ладожское озеро военно-автомобильной дороги. А через несколько дней в голодный Ленинград, пробиваясь сквозь снега и метели, по ледовой дороге потянулись тысячи машин с продовольствием, вооружением и боеприпасами{156}.

Но этого было недостаточно. Чтобы спасти Ленинград, требовалось прежде всего разгромить тихвинскую группировку врага. Несмотря на очень трудное положение под Москвой, Ставка Верховного Главнокомандования все же сумела изыскать резервы и направить их под Ленинград для организации контрнаступления под Тихвином. Благодаря помощи советские войска на этом участке фронта смогли нанести мощный удар по врагу и сокрушили его.

В ожесточенных ноябрьско-декабрьских боях думы, помыслы и действия советских воинов были направлены на то, чтобы сорвать коварные планы врага, облегчить положение ленинградцев, спасти их от голодной смерти.

Стремясь любой ценой остановить наступление советских армий, гитлеровское командование требовало от своих войск цепляться за каждый населенный пункт, не отступать ни на шаг, обороняться до последнего патрона, до последней гранаты. Но все попытки врага закрепиться на занимаемых рубежах потерпели крах, он был отброшен за р. Волхов.

Успешное контрнаступление под Тихвином имело огромное значение. Оно способствовало успеху советских войск под Москвой и явилось поворотным пунктом в обороне Ленинграда. Попытки врага задушить население города голодом проваливались. Стратегическая инициатива на этом направлении была выбита у него из рук. И важная роль в этом принадлежала Волховскому фронту.

Вспоминая о событиях того времени, Маршал Советского Союза К. А. Мерецков говорил: «Хотя река Волхов почти все время оставалась главной разграничительной полосой между нами и немцами, Волховский фронт не был пассивным. Напряженные боевые действия велись круглый год. Они не прекращались ни в дни весеннего половодья, ни во время осенних дождей. Упорные бои за отдельные плацдармы, грунтовые дороги, железнодорожные насыпи и броды, населенные пункты и господствующие над болотами высоты сменялись здесь крупными операциями с привлечением усилий ряда других фронтов»{157}.

В ожесточенных схватках с врагом воины фронта всюду проявляли высокое боевое мастерство и массовый героизм.

В ходе наступательных боев на любанском направлении молодой коммунист 376-й стрелковой дивизии Ковтун ворвался в блиндаж противника, где в это время находились десять фашистов. Семерых солдат он уничтожил, двоих взял в плен, а офицер застрелился{158}.

Мастерски действовали летчики 218-го штурмового авиаполка Н. К. Лысенко, И. И. Терещенко, В. Ф. Хохлачев. За мужество и высокое боевое мастерство Военный совет фронта наградил орденами 59 летчиков 2-й резервной авиагруппы.

Массовый героизм проявляли воины 13-го кавалерийского корпуса. Старший лейтенант Исмаев с небольшой группой бойцов трое суток, 20–22 марта, удерживал участок обороны на южной окраине дер. Любцы. Храбрецы отбили 11 атак противника, уничтожив при этом свыше 100 фашистов. Невзирая на все опасности, под градом пуль и осколков неутомимо помогала раненым военфельдшер 1222-го стрелкового полка 366-й стрелковой дивизии 52-й армии В. Ф. Гладковская.

На всю страну прогремела слава о бессмертном подвиге трех разведчиков 299-го стрелкового полка 225-й стрелковой дивизии 52-й армии — И. С. Герасименко, А. С. Красилова и Л. А. Черемнова, которые 29 января 1942 г. под Новгородом, недалеко от Юрьевского монастыря, закрыли своими телами амбразуры трех вражеских дзотов{159}.

За несколько дней до этого боя на партийном собрании сержанта И. С. Герасименко приняли в члены партии, а его боевые друзья — рядовые А. С. Красилов и Л. А. Черемнов — стали кандидатами партии. Все трое в бой пошли коммунистами. Все трое совершили бессмертный подвиг, который сделал их имена гордостью партии Ленина. Советские люди, свято чтя память об этих богатырях, об их подвиге, установили на берегу р. Волхов у Ярославова дворища обелиск. В Новгороде и Новокузнецке есть улицы, носящие имена трех героев коммунистов.

Подвиги героев имели огромное значение для повышения стойкости войск в обороне и воспитания у воинов высокого порыва в наступлении. Обращаясь к ним, газета Волховского фронта «Фронтовая правда» 6 февраля 1942 г. писала: «Пусть в грозный час сраженья воскреснут перед вами светлые образы героев и удесятерят ваши силы в борьбе с врагом… Вдохновленный подвигами трех отважных, еще стремительнее тесни, уничтожай врага, красный воин, приближая радостный час прорыва вражеской блокады Ленинграда».

В районе Сенной Керести 7 апреля 1942 г. противнику удалось прорваться в наш тыл и окружить штаб 848-го стрелкового полка 267-й стрелковой дивизии 59-й армии. Находившийся там в то время комиссар дивизии полковой комиссар В. П. Дмитриев мгновенно оценил обстановку. С автоматом в руках, со словами «За Родину!», «За партию Ленина!» этот мужественный человек, грудь которого украшали три ордена Красного Знамени, увлек воинов в контратаку. Фашисты не выдержали и стали отходить. Положение было спасено. Но комиссар Дмитриев героически погиб, сраженный вражеской пулей. Родина высоко оценила его подвиг. 21 февраля 1944 г. В. П. Дмитриеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Через много лет после войны стали известны трагические обстоятельства героической гибели члена Военного совета 2-й Ударной армии дивизионного комиссара И. В. Зуева, возглавившего в июне 1942 г. прорыв частямй 2-й Ударной армии вражеского кольца у Мясного Бора{160}.

Ценой больших усилий советским воинам удалось проложить небольшой огненный коридор, по которому прорывались войска ударной армии. Зуев шел в арьергарде. Однако фашистам удалось закрыть коридор. Раненый Зуев с небольшой группой бойцов и командиров вынужден был уйти в леса. После долгих мытарств и многих потерь ему удалось выйти к железной дороге. Здесь он обратился к бригаде ремонтников, насильно мобилизованных врагом, с просьбой дать ему хлеба и указать путь к своим. Однако среди них оказался предатель. Вместо оказания помощи герою он привел фашистов. Чтобы не навести противника на след своих товарищей, Зуев вступил в смертельную схватку сразу с 30 фашистами, а когда осталась последняя пуля, пустил ее в себя{161}. Так трагически оборвалась жизнь замечательного коммуниста, пламенного патриота Родины, страстного жизнелюба и оптимиста Ивана Васильевича Зуева.

Героических подвигов было много. За совершение их советские воины награждались Родиной орденами и медалями. Только в декабре 1941 г. и феврале 1942 г. на Волховскому фронте было награждено орденами 929 воинов, в том числе орденом Ленина — 43 человека, орденом Красного Знамени — 355 человек{162}. Выступая в апреле 1942 г. на совещании политработников, выезжавший в части для работы по подготовке весеннего наступления, командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков, высоко оценивая действия личного состава на первом этапе Любанской операции, говорил: «Наши люди зимой сделали колоссальные дела, они побили немецкие дивизии, взяли большие трофеи. Но надо, чтобы они осознали свою громадную работу. Достаточно взять 2-ю Ударную армию и вспомнить, какую огромную работу она проделала, пройдя через Волхов… а это, пожалуй, сложнее, чем линия Маннергейма. Надо показать людям их собственные силы. У нас, товарищи, это не просто какие-то люди, а это настоящие герои, которые дрались в исключительно тяжелых условиях как климата, так и местности»{163}.

Но, к сожалению, в ходе Любанской операции не удалось решить главную задачу — прорвать блокаду Ленинграда.

«Почти всю зиму, а затем и весну, — писал в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза А. М. Василевский, — пытались мы прорвать кольцо ленинградской блокады, нанося удары по нему с двух сторон: изнутри — войсками Ленинградского фронта, снаружи — Волховского, с целью соединиться после удачного прорыва этого кольца в районе Любани… Дело почти не двигалось»{164}. Не удалось осуществить прорыв блокады Ленинграда и в ходе Синявинской наступательной операции, проведенной в августе — сентябре 1942 г. Для этого не хватило ни сил, ни умения.

Решительно борясь с врагом на берегах р. Волхов, воины-волховчане всегда интересовались и тем, что происходило на других фронтах. К своему опыту они прибавляли и опыт, накопленный Советской Армией к тому времени, и стремились извлечь уроки из всех военных событий. На личный состав фронта большое влияние оказал приказ Народного комиссара обороны СССР № 227 от 28 июня 1942 г. об укреплении дисциплины и повышении стойкости войск. В передовой статье газеты «Правда» от 30 июня 1942 г. указывалось: «День ото дня растет напряжение боев на юге нашей страны… Советские воины! Ни шагу назад! Таков зов Родины, таково требование советского народа. Родина переживает тяжелые дни. Наша задача — отвести угрозу, нависшую над Советской страной, остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это ни стоило».

В войсках Волховского фронта проводилась огромная работа по разъяснению этого приказа каждому воину. В результате повысилась стойкость в бою, значительно усилился поток заявлений в партию. Только с 1 августа по 21 сентября 1942 г. в партийные организации фронта поступили 5911 заявлений о приеме в члены партии и 13 424 заявления с просьбой принять в кандидаты в члены ВКП(б). За это же время членами партии стали 4977 человек, кандидатами в члены партии — 10 973 человека, свыше девяти тысяч новых членов пополнили ряды Ленинского комсомола{165}. Так, в тяжелые для Родины дни в партию пришли тысячи советских патриотов, вновь демонстрируя слитность и великое единение народа с партией коммунистов.

Для достижения победы над врагом необходимо было быстрее обобщать накапливаемый боевой опыт, все передовое из него внедрять в боевую практику войск. Над этим работали военные советы фронта и армий, все командиры и политработники, партийные и комсомольские организации.

В частях и соединениях внимательно и глубоко изучали и обобщали опыт передовых бойцов, распространяли его среди всего личного состава. Примером тому могут служить действия командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций 122-го артиллерийского полка 44-й стрелковой дивизии в боях под Киришами. Здесь в августе 1942 г. обмену боевым опытом и популяризации передовых воинов 1-й и 3-й батарей, отличившихся в стрельбе из орудий прямой наводки, были посвящены заседания партийного и комсомольского бюро полка, по этим же вопросам проводились партийные и комсомольские собрания.

Большую роль в пропаганде передового опыта сыграла фронтовая печать. В газете «Фронтовая правда» широко освещались примеры организации и ведения поучительных боев, опыт бывалых воинов, управление огнем артиллерии в лесу, способы уничтожения вражеских самолетов, умелого использования мощи танка, порядок следования пехоты и танков за огневым валом, опыт содружества пехоты с авиацией, ведения разведки в лесу. Это — перечень лишь некоторых тем статей того времени.

Пропаганде передового опыта было посвящено также фронтовое совещание лучших агитаторов, проведенное политуправлением в августе 1942 г. Более трети агитаторов вели работу непосредственно в ротах, взводах и отделениях. Многие прибыли на совещание прямо с передовых позиций. Выступавшие единодушно подчеркивали, что самым красноречивым и убедительным средством агитации и внедрения в практику передового боевого опыта является личный пример в бою. «Успешная боевая работа — стержень успешной агитации», — говорил М. И. Калинин{166}.

Политрук В. Клириков, например, рассказал, что, попав в пулеметную роту, он прежде всего сам освоил пулемет и добился того, чтобы все воины роты стали отличными пулеметчиками. Недавно, говорил он, одно из отделений роты несло службу боевого охранения в районе дер. Лодвы. Фашисты решили захватить позицию боевого охранения, клином врезавшуюся в их оборону. Они обрушили на позицию отделения шквал артиллерийского огня, а затем тремя группами стали охватывать ее. Завязался неравный бой. Из 10 человек охранения трое были убиты и шесть ранены, способных сражаться осталось лишь трое, но они не дрогнули. Ими руководило высокое сознание своего долга перед Родиной. Через некоторое время на помощь им пришли минометчики и артиллеристы и враг бежал. Рубеж остался в руках советских воинов. Когда же после боя командир части сказал наиболее отличившемуся в бою Басалаеву, что он герой и достоин правительственной награды, Басалаев, поблагодарив командира, ответил: «Я боролся не за награду, а за шестерых своих детей, за всю нашу Родину, зная, что отступать больше некуда»{167}. Так, стойкость в бою, помноженная на боевое мастерство, позволила небольшой группе наших бойцов успешно отразить сильные контратаки противника.

На фронтовом совещании агитаторов большое внимание было уделено воспитанию ненависти к немецко-фашистским захватчикам. Один из выступавших рассказал, что в этой работе он широко использовал письма, получаемые из освобожденных районов, и старался, чтобы каждое письмо с описанием преступлений гитлеровцев становилось достоянием всех бойцов. Вот, например, письмо из Калининской области. В нем сообщалось, как несколько гитлеровских разбойников поселилось у колхозницы. Ночью, когда расплакался ребенок, один из них схватил и ударил его головой об стену. А матери хладнокровно заявил, что ребенок мешал ему спать. Часто одно такое письмо матери, жены или сестры действовало сильнее, нежели множество бесед.

На совещании поднимался также вопрос о путях совершенствования агитационной работы с воинами, слабо владеющими русским языком. А их было немало. В середине 1942 г. в войсках сражались воины более 40 национальностей, в том числе: чуваши, коми, удмурты, башкиры, марийцы, армяне, грузины, азербайджанцы, карелы и др.{168} Многие из них плохо знали русский язык. Научить их ему, сделать понятными и доступными команды, требования воинских уставов, приказов, важнейшие политические документы было задачей первостепенной важности.

Особенно усилилась эта работа со второй половины сентября 1942 г. При фронтовых курсах комиссаров было открыто отделение по подготовке политработников для работы среди воинов среднеазиатских и закавказских республик. К неграмотным и малограмотным прикреплялись люди, хорошо знавшие русский язык. Они учили их читать и писать по-русски, помогали овладевать оружием и материальной частью. С конца 1942 г. политуправление фронта стало издавать газеты на узбекском, татарском и казахском языках.

Многие политорганы подбирали агитаторов, владеющих казахским, татарским и другими языками, и организовывали их работу. Эти агитаторы регулярно доводили до земляков на их родном языке сообщения Совинформбюро, пропагандировали подвиги славных сынов Советской Родины. В частях широко практиковались митинги дружбы народов.

Еще полнее стали использоваться в воспитательных целях письма, присланные на фронт из глубокого тыла страны. Вот одно из таких писем. Его написала С. Гуссейнова из села Дашсалахли Азербайджанской ССР своему другу Б. Мустафиеву. «В нашем селе, — сообщала она, — все работают, чтобы обеспечить Красную Армию всем необходимым. Смотри же, Бахлул, оправдай заботу наших земляков, чтобы все знали, что Бахлул — верный сын народа. Тяжело жить в разлуке с любимым, но если этот человек действительно любимый, то разлука никогда не ослабит чувства к нему. Как ветер тушит свечу и раздувает пламя, так и разлука тушит слабые чувства и усиливает глубокие. Воюй яростно, Бахлул. Каждый убитый тобой фашист — это шаг к счастью нашей страны и к нашему личному счастью. Уничтожай фашистских псов — этим ты защитишь Азербайджан от разорения, а твою Самейлу от позора, который несут захватчики нашим девушкам»{169}.

Много внимания командование и политработники уделяли снайперскому движению, которое особенно активизировалось в 1942 г. 16 июля 1942 г. «Фронтовая правда» писала, что только за полгода снайперы фронта истребили более 4 тыс. вражеских солдат и офицеров. В июле состоялся слет снайперов фронта, значительно способствовавший развитию этого движения.

Хотя и не удалось прорвать вражескую блокаду Ленинграда, все же предпринимаемые нашим командованием меры по усилению боеспособности и эффективности действий советских войск позволили им в этом году добиться значительных результатов.

В донесении Военного совета Волховского фронта, направленном Верховному Главнокомандующему в начале сентября 1942 г., указывалось, что только в ходе Синявинской операции войска фронта сковали 11 пехотных и одну танковую дивизию противника, в том числе переброшенные из Крыма 24, 28, 132, 170-ю пехотные дивизии, которые предназначались для штурма Ленинграда и проходили специальную подготовку. Военный совет делал вывод, что группировка противника, готовившаяся для штурма Ленинграда, сильно истощена в боях с войсками Волховского фронта и в ближайшее время не способна без дополнительного усиления на проведение крупной наступательной операции{170}.

Важным условием высокой активности воинов в боях первого года войны являлась партийно-политическая работа, проводившаяся в подразделениях и частях. Основной ее целью были воспитание воинов в духе советского патриотизма и дальнейшее развитие у них высоких морально-политических и боевых качеств, необходимых для решения сложных боевых задач.

Ход военных действий на Волховском фронте предъявлял суровые требования к партийно-политической работе. Главным методом в ней был метод убеждения, обращения к уму и сердцу воинов. О большом его значении говорил еще В. И. Ленин в статье «На борьбу с топливным кризисом»: «Причина наших побед: прямое обращение нашей партии и Советской власти к трудящимся массам с указанием на всякую очередную трудность и очередную задачу; уменье объяснить массам, почему надо налечь изо всех сил то на одну, то на другую сторону советской работы в тот или иной момент; уменье поднять энергию, героизм, энтузиазм масс, сосредоточивая революционно напряженные усилия на важнейшей очередной задаче»{171}.

В операциях 1943 г.

Главным событием 1943 г. на северо-западном направлении явился прорыв блокады Ленинграда. При подготовке и ведении этой операции советы фронта и армий, командование соединений и частей, политорганы стремились к тому, чтобы как можно полнее использовать возросшие возможности и накопленный боевой опыт.

Войска фронта тщательно готовились к прорыву сильнейшей вражеской обороны в специально оборудованных штурмовых городках, воспроизводивших передний край обороны противника и его основные узлы сопротивления. Бойцов учили следовать непосредственно за огневым валом артиллерии в условиях лесисто-болотистой местности. В каждой части были созданы группы разграждения и штурма. Подбору и подготовке этих групп уделялось наибольшее внимание, так как от смелости и мастерства их личного состава в решающей степени зависел успех всей операции. Принимались меры к совершенствованию боевого применения артиллерии, танков, авиации.

Большое внимание было уделено повышению эффективности партийно-политической работы с учетом опыта, накопленного в боях 1942 г. Опыт же показывал, что, хотя коммунисты сражались героически и нередко шли на самопожертвование, роль и влияние партийных организаций в бою часто оказывались недостаточными. Парторги, вдохновляя воинов личным примером, во многих случаях выбывали из строя, а заменить их было некем. Обнаружилось также неумение части политработников вести агитационно-пропагандистскую работу непосредственно в бою, под огнем противника, гибко использовать разнообразные формы и методы в зависимости от складывающейся обстановки.

Недостаточная действенность партийно-политической работы нередко объяснялась также тем, что некоторые агитаторы, случалось, сами слабо знали уставы, наставления, вооружение и тактику своих и гитлеровских войск. Поэтому их призывы громить врага не всегда подкреплялись конкретным показом, как действовать в бою в различных условиях обстановки, вести разведку в лесу, блокировать опорные пункты противника, подавлять его огневые точки, снимать «кукушек», окапываться на болоте и т. д.

Еще в период осенних боев 1942 г., особенно в районе Синявина, выявилась слабость нашей контрпропаганды: несвоевременно разоблачалось содержание многочисленных листовок-фальшивок гитлеровцев, которыми они буквально засыпали войска ударной группы фронта. В них непомерно раздувались успехи вермахта на юге. Стремясь ликвидировать этот недостаток, политуправление фронта и политические отделы армий и соединений первостепенное внимание уделяли вопросам укрепления партийных организаций и повышения партийного влияния в войсках. Во всех стрелковых, пулеметных, минометных ротах, артиллерийских батареях 2-й Ударной армии, составлявшей ударную группировку фронта, были созданы сильные партийные организации с 8–35 коммунистами в каждой. Из наиболее опытных подбирались парторги и по два их заместителя, а также агитаторы и редакторы боевых листков. С ними проводились семинары и инструктажи по вопросам партийно-политической работы в бою и занятия по изучению Боевого устава пехоты.

В целом по фронту с октября 1942 г. по январь 1943 г. число коммунистов возросло на 23%, количество первичных партийных организаций увеличилось на 127, а низовых — на 842. К 1 января 1943 г. партийная прослойка частей 2-й Ударной армии составляла 22%, 4-й армии — 25, 59-й армии — 21%. По отдельным соединениям она нередко была значительно выше. Так, в 7-й гвардейской танковой бригаде 47,6% личного состава были коммунистами, в 185-й танковой бригаде — 46, в 71-й стрелковой дивизии — 30,4, в 388-й стрелковой дивизии — 29,5%{172}.

Заявления в партийные организации с просьбой принять в ряды ВКП(б) и их содержание отражали огромный политический подъем личного состава. «Клянусь вам, — писал красноармеец казах М. Туржанов в своем заявлении, — что партию не посрамлю: обязуюсь носить звание коммуниста так же честно, как честно носил звание комсомольца. А чтобы эти слова не были пустой фразой, в ближайшее время я докажу это на деле». Клятву Туржанов сдержал{173}.

Широкий размах приобрела пропагандистская работа. В период подготовки к прорыву блокады только работниками политуправления были прочитаны более 200 лекций и докладов. Проведены семинары редакторов армейских и дивизионных газет, агитпропколлективов, совещания политработников.

В частях 2-й Ударной и 8-й армий состоялось более 500 митингов, посвященных успехам советских войск на центральном и южном участках фронта. Широко практиковались совещания кавалеров орденов Советского Союза, обмен опытом бывалых воинов.

Наступательным духом была проникнута культурно-просветительная работа. В войсках выступали фронтовой ансамбль и пять концертных бригад из Москвы и Ленинграда. Всего за декабрь 1942 г. — январь 1943 г. агитбригады и коллективы артистов дали воинам фронта 974 концерта{174}.

Организуя агитационно-пропагандистскую работу, политорганы, партийные и комсомольские организации учитывали, что во 2-й Ударной армии сражается до 20% воинов нерусской национальности. Воспитательную работу с ними вели специально подобранные политорганами внештатные агитаторы.

Активная работа по боевой и морально-политической подготовке к предстоящим боям охватывала весь личный состав. По решению Военного совета фронта с ноября 1942 г. стали проводиться политические занятия с командирами рот и взводов. Они проходили регулярно (один-два раза в пятидневку) по специальной тематике, разработанной политуправлением. Эти занятия были крайне необходимы, так как многие командиры рот и взводов выдвигались из числа солдат и сержантов и имели недостаточный уровень политического образования.

Систематически проходили политические занятия с рядовым и сержантским составом. В их основе лежали разъяснение приказов и директив Верховного Главнокомандующего, Боевого устава пехоты, своевременное ознакомление с обстановкой на фронтах и успехами в боях с немецко-фашистскими оккупантами. Большое место отводилось контрпропаганде, разоблачению зверств и разбойничьей идеологии фашистов. Освещались вопросы работы тыла, широко рассказывалось о героической борьбе Ленинграда и практике партийной работы в частях и подразделениях. До начала наступательных боев были освоены темы: «О шпионаже и лживой фашистской пропаганде», «О коварных методах вражеской агентуры и мерах борьбы с ней», «Болтун — пособник врага» и др. Бойцам прививалась вера в свое оружие.

При подготовке к новой наступательной операции мысли воинов фронта, как и ранее, были прикованы к Ленинграду, к его положению и жизни. Большой отзвук в их сердцах нашел обмен письмами, который в октябре 1942 г. состоялся между Ленинградом и Сталинградом. Жители Сталинграда и области обращались тогда к ленинградцам: «Более двух месяцев идет кровопролитная битва у стен нашего города… Мужеству, стойкости, выдержке в борьбе с немецкими захватчиками мы учились у вас, герои-ленинградцы. Ваш великий пример защиты Ленинграда — колыбели пролетарской революции — вдохновляет нас на борьбу за Сталинград, за матушку Волгу — колыбель русской вольницы». В ответ трудящиеся Ленинграда писали: «Товарищи сталинградцы! За вами честь и слава страны. Миллионы глаз смотрят на вас с надеждой и вдохновением. Миллионы рук напрягаются в труде, чтобы помочь вам… Будем же, товарищи сталинградцы, еще отважнее и упорнее, еще искуснее разить фашистскую армию, будем беспощадно истреблять гитлеровскую нечисть»{175}.

Огромный политический подъем в войсках фронта вызвало сообщение Совинформбюро об успешном контрнаступлении советских войск на Волге.

Во всех частях и соединениях состоялись митинги, посвященные этому выдающемуся событию.

Солдаты, сержанты, офицеры и генералы фронта, как и все советские воины, постоянно ощущали теплоту и заботу народа. На фронт нескончаемым потоком шли письма трудящихся, в которых советские люди выражали огромное уважение и любовь к своим защитникам.

Письма из дома согревали души солдат, умножали их силы и ярость в схватке с врагом. А как быть тем, у кого потеряна связь с родными и близкими, чьи матери, жены и дети остались за линией фронта? Политорганы заботились о том, чтобы все фронтовики имели сведения о своих родных и близких. Для этого в декабре 1942 г. по указанию политуправления в войсках фронта была проведена большая работа по учету военнослужащих, потерявших связь со своими семьями и не имеющих переписки с родными. От каждой армии в ряд областей были направлены политработники для организации переписки воинов с трудящимися. Так, в Вологодской области было роздано 1618 адресов военнослужащих 4-й армии. Уже через две недели поступили более тысячи писем.

Вот что написала, например, дальневосточница Андреева: «… Мы готовы на любые жертвы, чтобы оказать вам помощь. Задача и цель у нас одна — уничтожить врага. Крепче держи винтовку, смело иди в бой и громи врага! Боец, помни, что в твоих руках счастье народов СССР. Это счастье хочет отнять у нас зверь-Гитлер. Дети и старики наши просят тебя — отомстить за них. Когда ты вернешься с победой, каждая девушка будет считать для себя большим счастьем назвать себя твоей невестой… большое русское спасибо скажет тебе весь народ»{176}.

Эти письма и ответы на них имели колоссальное воспитательное значение.

Одним из самых действенных средств повышения наступательного порыва войск было разъяснение великой революционной роли Ленинграда, необходимости освобождения города от вражеской блокады. Размах этой работы был значительным. Только офицеры политуправления фронта с августа 1942 г. по апрель 1943 г. прочитали около 200 лекций и докладов, посвященных Ленинграду. Их заслушали примерно 28 тыс. человек.

Большую работу вела в этом направлении фронтовая печать. Газета «Фронтовая правда» в своих семи номерах посвятила Ленинграду целые полосы. Это были статьи: «Ленинград — колыбель революции», «Наш Ленинград», «Колыбель народной славы», «Ленинград — наша гордость», «Большевики города Ленина», «Ожидание» и др.{177}.

Газеты 2-й Ударной армии «Отважный воин» и 8-й армии «Ленинский путь» за тот же период опубликовали материалы о городе Ленина в 16 номерах. Для дивизионных газет 2-й Ударной армии были разосланы материалы на тему «Воин Волхова, отомсти за Ленинград».

Огромное, несравнимое воздействие оказывали на наших воинов письма ленинградцев, которые публиковались в газетах, зачитывались на митингах и собраниях. Их и сейчас невозможно читать без глубокого волнения.

Группа женщин Ленинграда зимой 1942 г. писала: «Товарищи бойцы Волховского фронта! Вам пишут женщины Ленинграда… Каждый камень огромного города — это история борьбы нашего народа, каждый памятник — это история его величия. Отдать немецким бандитам Ленинград — это значит отдать знамя, свое сердце, потерять честь… Имена освободителей Ленинграда наш народ никогда не забудет. Мы расскажем о ваших подвигах своим детям и внукам, чтобы они на всю жизнь запомнили слова «боец Волховского фронта». И в светлые дни, когда наш народ снова будет строить города, девушка запоет песню о советском богатыре воине-волховце… Мы, ленинградки, обнимаем вас как сыновей, любимых, родных. Имя волховца — освободителя города Ленина — станет священным. Смелее в бой, товарищи волховцы! Великий город, гордость русского народа, ждет вас»{178}.

Накануне прорыва блокады напутствие воинам фронта послали ученые Ленинграда: «Герои-волховцы! Настало время нанести сокрушительный удар по фашистскому спруту, который хочет перетянуть «дыхательное горло» города Ленина, проходящее по нашему участку фронта. Надвигаются решительные бои за жизнь всего Ленинграда — колыбели нашей революции, славного центра советской науки. Вперед, на бой с коричневыми варварами, с фашистским зверьем»{179}.

12 января 1943 г. газета «Отважный воин» опубликовала письмо рабочих, служащих и инженерно-технических работников ряда ленинградских предприятий к бойцам, командирам и политработникам 2-й Ударной армии, в котором они писали: «Дорогие товарищи бойцы, командиры и политработники! В эти решительные дни к вам с любовью и надеждой, с полным доверием обращаются взоры трудящихся Ленинграда. В самые трудные дни не покидала нас уверенность, что настанет день и под ударами Красной Армии разорвется кольцо блокады, Ленинград будет освобожден, получит возможность залечить свои раны… Наступления этого дня мы ждали с великим нетерпением и с неослабевающейверой, для приближения его боролись и трудились, не щадя сил. И мы ждем от вас выполнения вашего воинского долга. Мы верим — вы освободите город от блокады… Настал ваш черед показать свою воинскую доблесть и мужество… Вперед, воины-освободители! Родина не забудет вашего подвига. На веки веков будет для народа священно мужество тех, кто достойно и честно выполнит свой долг, освобождая Ленинград»{180}.

Это письмо вместе с приказом войскам фронта за два часа до начала артиллерийской подготовки было зачитано всему личному составу подразделений и частей.

Воины 2-й Ударной армии на призыв ленинградцев прорвать кольцо блокады отвечали: «Наступил долгожданный час, мы идем к тебе, многострадальный Ленинград. Мы будем идти вперед и только вперед. Среди нас не будет трусов и малодушных. Мы будем равняться по вашей доблести и мужеству, дорогие ленинградцы. Другого пути у нас нет. Смерть или победа! Мы клянемся тебе, Ленинград, только победа!{181}»

Организаторская и идейно-воспитательная работа командиров, политорганов и партийных организаций велась непрерывно, носила конкретный, творческий характер и способствовала повышению морального духа воинов, укрепляла у них веру в свои силы, воодушевляла на преодоление огромных трудностей, которые выпадали на долю войск в этом наступлении.

Уже в самом его начале наши воины показали высокое боевое мастерство. Огонь нашей артиллерии был мощным и сокрушительным. Пленные признавались: «Мы прошли всю Европу, но такого удара не было нигде. Артиллерия нас оглушила. Мы не в состоянии были вести бой. Даже в дзотах дрожали стены, осыпалась земля. На открытых площадках, в траншеях невозможно было находиться…»{182}. Взятый в плен в боях за рощу «Круглая» унтер-офицер 366-го пехотного полка 227-й пехотной дивизии заявил: «Начался кошмарный огонь из пушек всех калибров со стороны русских. Снаряды ложились точно в расположении блиндажей. Было много попаданий… Убит был командир роты, потом заменивший его оберфельдфебель и фельдфебель. Кто командовал ротой в тот момент, когда ворвались русские, я не знаю. Солдат охватила паника. Все находившиеся в траншее без особого сговора или команды подняли руки вверх…»{183}.

Не считаясь ни с какими потерями, противник оказывал ожесточенное сопротивление и яростно контратаковал. Генерал-фельдмаршал Г. Кюхлер, сменивший 16 января 1942 г. генерал-фельдмаршайа В. Лееба на посту командующего группой армий «Север», требовал от командующего 18-й армией генерал-полковника Г. Линдемана любой ценой удержать шлиссельбургско-синявский выступ. Войскам 2-й Ударной армии приходилось буквально метр за метром прогрызать оборону врага, преодолевать невероятные трудности.

Об упорстве и накале боев тех дней можно судить по темпам продвижения, которые составляли один-два километра в сутки. Без мужества и готовности биться с врагом насмерть преодолеть эти немногие, но трудные километры просто было бы невозможно. Вот некоторые примеры таких боев.

На дер. Липку наступали части 128-й стрелковой дивизии 2-й Ударной армии под командованием генерала Ф. Н. Пархоменко. Части, продвигаясь на открытой местности, по глубокому снегу под шквальным огнем врага, упорно шли вперед. 523-й стрелковый полк этой дивизии вел тяжелые бои за мощный опорный пункт противника, созданный в районе кладбища. С большим трудом к нему пробивалась рота комсомольца старшего лейтенанта Я. И. Багдана. Неожиданно почти рядом с командиром роты из тщательно замаскированного дзота ударил пулемет. Командир оглянулся и увидел, как на снежной глади распластались его бойцы. Несколько минут промедления, и все они могут погибнуть. Тогда командир роты рванулся к вражескому дзоту и упал на его амбразуру. Десятки пуль пронзили сердце героя и его комсомольский билет. В едином порыве рота бросилась вперед и смяла гитлеровцев. Боевая задача была выполнена{184}.

Во время штурма вражеских позиций в Рабочем поселке № 5 героически дрались танкисты 98-й танковой бригады. Танк под командованием старшего лейтенанта В. Н. Бурова, ворвавшись в расположение немецко-фашистских войск, решительно разил врага огнем и давил его гусеницами. Однако фашистам удалось подбить, а затем и поджечь героический танк. Был убит радист Смирнов, ранен башенный стрелок Горохов. Командир танка приказал экипажу покинуть горящую машину. Механик-водитель Гаврилов под огнем противника вытащил из танка тело убитого Смирнова и помог выйти раненому Горохову, а сам до последней возможности продолжал вести огонь по врагу. Отважные танкисты уничтожили три орудия, два дзота и до 20 гитлеровских солдат и офицеров{185}.

Путь наступлению 1076-го стрелкового полка 314-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник И. М. Алиеев, у Рабочего поселка № 7 преградил огонь трех вражеских дзотов, расположенных на перекрестке лесных дорог. Под губительным огнем 5-я стрелковая рота вынуждена была залечь. Восемь комсомольцев во главе с командиром роты Малешковым подползли к дзотам, забросали их гранатами, а затем в рукопашной схватке уничтожили уцелевших гитлеровцев. Противник семь раз ходил в контратаку, чтобы отбить эти дзоты, но безуспешно. Все восемь комсомольцев были представлены к правительственным наградам{186}.

В ожесточенных боях советские воины уничтожали гитлеровских солдат и офицеров и брали их в плен. Истреблялась и захватывалась боевая техника противника, в том числе и новая. Бывший командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант В. З. Романовский вспоминал, как впервые в одном из боев был захвачен новейший вражеский танк «тигр», а затем отправлен в Москву для всестороннего изучения. Полученные о нем данные были своевременно доведены до войск{187}.

Огромная воспитательная работа командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций способствовала поддержанию наступательного порыва. Боевой дух воинов, несмотря на неимоверные трудности, а порой и неудачи, не снижался. В январских боях 1943 г., как всегда, на наиболее трудных и опасных участках фронта были коммунисты. Они доводили до сознания личного состава великие идеи Коммунистической партии, вооружали бойцов правильным пониманием военно-политической обстановки и задач по прорыву блокады Ленинграда. Своей храбростью и отвагой, высоким воинским мастерством коммунисты показывали достойный героический пример в выполнении воинского долга.

К сожалению, партийные организации несли большие потери. Но ряды коммунистов постоянно пополнялись новыми, отличившимися в боях воинами. Например, во 2-й Ударной армии в период прорыва блокады Ленинграда, с 12 по 18 января 1943 г., поступило 3614 заявлений с просьбой о приеме в партию{188}.

Но жертвы были не напрасны. В полдень 18 января 1943 г. передовые части 2-й Ударной армии Волховского фронта и 67-й армии Ленинградского фронта соединились. Блокада Ленинграда была прорвана. Радостная весть с быстротой молнии облетела весь мир.

После прорыва блокады Ленинграда войска Волховского фронта продолжали наступление с целью расширить образовавшийся прорыв. И в этих боях воины фронта проявляли высокие морально-боевые качества, преданность великим идеалам коммунизма и готовность, не щадя сил и жизни, громить ненавистного врага. Вот один из примеров. В марте 1943 г. вспыхнул жаркий бой за безымянную высоту. Среди атакующих вперед вырвался боец 585-го саперного батальона И. Г. Шалунов. Его дважды ранило, но мужественный солдат не покинул поля боя и продолжал разить врагов. Третье ранение оказалось смертельным. В кармане Шалунова была обнаружена записка, в которой говорилось: «Идя на боевое задание, я не думаю о смерти. Я горжусь тем, что я сын великой Советской Родины, стоящей за моей спиной. Горжусь тем, что защищаю ее, и все мои мысли направлены к ней — к Родине…». Приказом командующего войсками фронта от 4 апреля 1943 г. И. Г. Шалунов был навечно зачислен в списки своей части{189}.

В небольших по масштабам, но изнурительных и жестоких схватках среди болот и лесов шло «перемалывание» живой силы и боевой техники противника. Боевые действия Волховского фронта в 1943 г. после прорыва блокады Ленинграда «проходили в условиях, едва ли не труднейших из всех, выпавших на долю его воинов»{190}.

И в это время основными направлениями партийно-политической работы в войсках фронта было воспитание не только железной стойкости и упорства в обороне, но и неудержимого боевого порыва в наступательных боях, неукротимой воли к полному разгрому врага. Главной задачей командиров и политорганов оставались последовательное и твердое проведение линии партии, дальнейшее укрепление политико-морального состояния и дисциплины войск, обеспечение их успешной боевой деятельности. Политорганы и партийные организации, являясь опорой и боевыми помощниками командиров, продолжали воспитывать у воинов смелость, мужество, стойкость и отвагу, высокую бдительность и священную ненависть к врагу.

Военные советы фронта и армий, политическое управление, политорганы с учетом новой обстановки делали очень многое для дальнейшего повышения действенности партийно-политической работы и совершенствования боевого мастерства личного состава.

В конце мая 1943 г. состоялось совещание членов военных советов армий, заместителей командиров соединений и отдельных частей по политчасти, на котором были обстоятельно обсуждены вопросы дальнейшего улучшения партийно-политической и агитационно-пропагандистской работы в свете требований первомайского приказа Верховного Главнокомандующего.

На совещании подчеркивалась настоятельная необходимость шире использовать опыт партийно-политической работы, накопленный в ходе подготовки и осуществления зимне-весеннего наступления советских войск. Обращалось внимание на то, что в войсках фронта многие бойцы и командиры воюют продолжительное время и важно было разъяснить им, что все они, независимо от того, пришлось им вести наступательные бои или же только обороняться, являются участниками великих побед Советских Вооруженных Сил, что они участвуют в операциях по сковыванию вражеских дивизий на юго-восточных подступах к Ленинграду, не позволяют гитлеровскому командованию перебрасывать части на другие фронты. Указывалось также на необходимость разъяснить им, что войска фронта не все время будут обороняться, настанет время и они перейдут в наступление и, что к этому нужно готовиться повседневно.

В ходе совещания отмечалась необходимость уделять максимум внимания учебе командного состава, совершенствованию работы партийных организаций, принимать в партию лучших людей и вести работу с молодыми коммунистами, крепить дружбу и взаимодействие Волховского и Ленинградского фронтов, задачи которых были идентичными. Большинство соединений Волховского фронта того времени — это дивизии, которым непосредственно пришлось защищать Ленинград в самое тяжелое время. 4, 8, 54-я армии укомплектовывались в основном за счет ленинградских дивизий и людей, кровно связанных с Ленинградом.

Выступая на совещании, член Военного совета фронта генерал Т. Ф. Штыков говорил: «Ленинградский фронт никогда не действовал без Волховского фронта, и Волховский фронт никогда не действовал без того, чтобы одновременно не действовал Ленинградский фронт, ибо задача одна — оборона Ленинграда… Ленинград на севере, его стойкость — это наша сила, сила всех фронтов. До тех пор, пока Ленинград в наших руках, противник на севере никогда успеха иметь не будет… А нам надо разъяснить бойцам, какое значение имеет Ленинград… Возьмите успехи 4-й армии при освобождении Тихвина, разве они не спасли тысячи жизней ленинградцев? А успехи 8-й и 59-й армий — это также спасение жизни и создание замечательных, уверенных настроений у защитников Ленинграда… И мы должны сказать, многое сделали бойцы Волховского фронта, но главное впереди»{191}.

В том же месяце во всех армиях состоялись сборы ротных агитаторов, был проведен также фронтовой сбор агитаторов полков. В июне — июле при активном участии политорганов прошли армейские слеты снайперов. В августе политуправление провело фронтовое совещание разведчиков.

В последующих летних и осенних боях 1943 г. тысячи и тысячи воинов фронта вновь показали образцы беззаветного служения Родине, проявляли большое мужество и высокое боевое мастерство.

В августе 1943 г., во время одного из боев в районе Киришей, умело и мужественно действовал командир танкового батальона 7-й гвардейской танковой бригады 4-й армии капитан Ф. Семенной. Противник сильным пулеметным огнем прижал нашу атакующую пехоту к земле. Семенной выскочил из танка, поднял пехотинцев и повел их в атаку. Во время боя отважный офицер пал смертью храбрых.

В августовских боях мужественно сражались и воины 4-й роты 1082-го стрелкового полка 310-й стрелковой дивизии полковника Н. В. Рогова. Рота оказалась окруженной гитлеровцами. Они яростно атаковали и каждый раз, натыкаясь на стойкость наших воинов и четко организованный огонь, откатывались. Бойцы, помня приказ командования — удержать занимаемый рубеж, дали клятву стоять насмерть. Но вот кончились гранаты, осколком мины был выведен из строя ручной пулемет. Оставшиеся в живых продолжали в рукопашных схватках отстаивать обороняемый участок{192}.

5 октября 1943 г. героический подвиг совершил славный сын узбекского народа, автоматчик 1064-го стрелкового полка 281-й стрелковой дивизии 54-й армии комсомолец рядовой Т. Эрджигитов. Накануне боя в подразделении состоялось короткое комсомольское собрание. Выступил и Эрджигитов. Он сказал лишь несколько слов: «Я отдам свою жизнь, но приказ командира выполню». И вот после короткой артиллерийской подготовки пехота поднялась в атаку. Нужно было преодолеть около 800 м открытой местности. Эрджигитов бежал, падал, полз. Не отставали от него комсомольцы Меликулов и Окопко. Из вражеских траншей полетели гранаты, раздались пулеметные очереди. Подразделение залегло. Эрджигитов и двое его друзей оказались ближе других к вражескому дзоту, изрыгавшему смерть. Они, не сговариваясь, медленно, но упорно, поползли к нему. И вот до цели осталось несколько метров. Дзот был виден: крепкий, бревенчатый, с косыми срезами амбразуры, из которой торчал подрагивающий ствол пулемета. Несколько гранат, брошенных к амбразуре, не заставили пулемет замолчать. Автоматы тоже были бессильны. Нужен был другой путь, и Эрджигитов принял решение. Стремительным броском он пробежал несколько метров и упал, распластавшись перед самой амбразурой. Пулемет захлебнулся, строчка внезапно оборвалась. Тело Эрджигитова легло на пути огневой трассы. Оно поглотило ее и спасло жизнь многим и многим. Отважному воину посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза{193}.

Так, своими героическими и умелыми действиями постепенно перемалывали дивизии врага, закалялись, мужали и совершенствовали свое боевое мастерство войска фронта. К началу 1944 г. они были готовы к большому наступлению.

Во время штурма «Северного вала»

Приближался новый 1944 год. Позади осталась самая тяжелая пора войны. В 1943 г. в борьбе с врагом произошли коренные изменения, которые предопределили исход Великой Отечественной и всей второй мировой войны в пользу Советского Союза и всех прогрессивных сил мира. Враг потерпел сокрушительные поражения на Волге, под Курском, на Днепре. Две трети временно оккупированной советской территории были очищены от захватчиков. Крайне неуютно чувствовали себя гитлеровцы и на той части нашей земли, где они еще продолжали хозяйничать. Здесь против них росла и ширилась всенародная партизанская война. Начинался новый, третий период войны — период полного изгнания врага с советской территории и сокрушения фашистской Германии.

Достигнутый перелом в войне был обеспечен прежде всего кипучей и многогранной деятельностью Коммунистической партии — вдохновителя и организатора всемирно-исторических побед советского народа.

В результате заботы Центрального Комитета партии в течение 1943 г. значительно улучшились организационная структура Вооруженных Сил и подготовка офицерских кадров. Введение полного единоначалия в Советских Вооруженных Силах Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1942 г.{194} позволило перевести на командную работу только летом 1943 г. более 130 тыс. политработников{195} и создать значительный резерв командных кадров, необходимый для осуществления крупных наступательных операций. По Волховскому фронту, например, на командные должности было переведено около пяти тысяч политработников{196}.

ЦК ВКП(б) и его Политбюро проявляли большую и постоянную заботу о совершенствовании партийно-политической работы в войсках. При этом они исходили из ленинского положения о том, что и форма организации, и методы работы всецело определяются особенностями данной конкретной исторической обстановки и теми задачами, которые из этой обстановки непосредственно вытекают{197}.

Главным звеном в деятельности партии по улучшению партийно-политической работы в 1943 г. на фронте явилось совершенствование структуры партийных и комсомольских организаций, а также повышение роли армейской печати в воспитании воинов. По постановлению Центрального Комитета ВКП(б) от 24 мая 1943 г. «О реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии и усилении роли фронтовых, армейских и дивизионных газет» в стрелковых полках стали создаваться партийные бюро во главе с парторгом, в батальоне — первичная партийная организация тоже во главе с парторгом, в роте — ротная партийная организация. Комсомольские организации перестраивались в соответствии со структурой партийных организаций{198}.

Проведенная реорганизация позволила изменить и значительно расширить сеть первичных партийных организаций, приблизить их к воинам, поднять уровень партийной работы, усилить партийное влияние на все стороны жизни и боевой деятельности войск. Об укреплении связей партии с широкими массами военнослужащих убедительно свидетельствует рост партийных рядов (наивысшего уровня прием в партию достиг в августе 1943 г., когда лишь за один месяц кандидатами партии стали более 200 тыс. человек){199}.

О размахе работы по совершенствованию руководства партийными организациями в войсках фронта позволяет судить перечень основных мероприятий политуправления и политорганов армий и соединений.

Политуправление фронта провело несколько сборов: парторгов и заместителей командиров полков по политчасти, инспекторов политотделов армий и др.

При политотделах армий были организованы десятидневные сборы парторгов и комсоргов батальонов, первичных партийных и комсомольских организаций частей и подразделений армейского подчинения. Состоялись также обстоятельные семинары с инструктажем по организационно-партийной работе политотделов соединений.

В политотделах дивизий и им равных прошли семинары парторгов и заместителей парторгов рот и им равных подразделений. Проведены были собрания партийных активов, общие или делегатские собрания в первичных партийных организациях.

Политические отделы армий и дивизий провели семинары-совещания командиров полков и батальонов, а в частях — командиров рот и им равных подразделений по вопросам: «Структура и задачи партийных организаций», «Партийные организации, коммунисты — опора командира в решении задач, стоящих перед частью». Кроме того, во всех агитпропколлективах были подготовлены и активно читались для личного состава лекции о руководящей роли Коммунистической партии в Великой Отечественной войне{200}.

Многогранная деятельность Коммунистической партии по укреплению Советских Вооруженных Сил значительно способствовала повышению их боевой мощи. Они, а значит и Волховский фронт, превратились в могучую силу, способную наносить по врагу сокрушительные удары.

Как известно, 1943 г. стал переломным и в работе советского тыла. Промышленность СССР выпустила 35 тыс. самолетов, что на 37,4% больше, чем в 1942 г., и на 9700 самолетов больше, чем выпустила за этот период промышленность фашистской Германии{201}. Были произведены 24 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок{202}, в то время как производство однотипных боевых машин в Германии составило за два года (1942–1943 гг.) всего 18 200 единиц. Артиллерийские заводы в 1943 г. произвели 130 тыс. орудий всех видов{203}. Росло количество и улучшалось качество советской техники. Родина щедро оснастила войска новыми типами орудий, танков, самолетов, другой боевой техники. Это был арсенал победы, выкованный героическим трудом всего советского народа.

Следует отметить, что фашистская Германия и в это время все еще обладала большой экономической и военной мощью. Продолжало нарастать ее военное производство. К началу 1944 г. на советско-германском фронте действовали 236 дивизий и 18 бригад противника, тогда как против западных союзников — всего лишь 116 дивизий и две бригады{204}. Однако крупные поражения немецко-фашистской армии на советско-германском фронте вынудили ее перейти к стратегической обороне.

Общая неблагоприятная для противника обстановка сказалась и на войсках его 18-й армии, оборонявшихся против войск Ленинградского и Волховского фронтов. Армия была значительно ослаблена, в ее тылу действовали крупные силы партизан. Врагу не удалось превратить Ленинградскую область в мертвую пустыню. Жители целых деревень уходили в леса, забирая с собой имущество и скот. Возникали лесные партизанские лагеря.

Ленинградская земля горела под ногами захватчиков. В жестоких схватках с врагом прославились сотни бойцов и партизанских командиров. Среди них был бесстрашный комбриг 3-й Ленинградской партизанской бригады А. В. Герман, посмертно удостоенный за проявленный героизм при выполнении боевой задачи звания Героя Советского Союза{205}.

Для борьбы с партизанами командование группы армий «Север» использовало специально сформированные 207, 281, 285-ю охранные дивизии, многочисленные полевые комендатуры, привлекало другие части и соединения. Бывший командир 374-го гренадерского полка 207-й охранной дивизии писал: «Партизанам благодаря своей отличной разведке всегда удавалось своевременно получать сведения о запланированных операциях, и они благополучно ускользали от нас, используя свое знание местности и дорог. Если это им не удавалось, то они… собирали свои силы в одном месте, рассыпались цепью и ждали, пока немецкие части подойдут к ним. Потом они открывали шквальный огонь автоматов или пулеметов, убивали… наших людей и прорывались сквозь наши боевые порядки, запутывая следы. К тому времени, когда подойдут ближайшие резервы, партизаны были уже за пределами нашего окружения и вне нашей досягаемости»{206}.

Чувства, мысли и волнения воинов Волховского фронта в начале 1944 г. хорошо были выражены в передовой статье новогоднего номера газеты «Фронтовая правда»: «Никогда еще не встречали мы Новый год с такой несокрушимой уверенностью в себе, с такой волей и решимостью напрячь все силы для скорой победы. Но нам еще многое надо сделать, чтобы победить. Вспомни, боец Волхова, что снаряды немецкой артиллерии рвутся на улицах Ленинграда, вспомни полоненный Новгород, вспомни древний Псков, окровавленный, измученный Псков, протягивающий к тебе руки. Сегодня, встречая 1944 год, проверь оружие, товарищ! Готовься к решающим боям».

И воины фронта, от солдата до генерала, упорно и настойчиво готовились к таким боям. Партийно-политическая работа накануне операции органически сливалась с боевой подготовкой войск. Во время тактических учений и маневров, штабных тренировок и полевых занятий политработники настойчиво совершенствовали методы работы с личным составом в наступлении. Отрабатывались вопросы расстановки коммунистов и комсомольцев, приема в партию, использования форм и средств агитации.

Политработники совершенствовали свою общевойсковую подготовку, вместе со всеми учились сами и учили личный состав прорывать сильную, глубоко эшелонированную оборону противника и вести наступление в высоких темпах и на большую глубину. «Партийно-политические работники, — писал генерал-полковник И. Т. Коровников, — принимали самое активное участие и во всех боевых учениях войск. Это помогло им вдуматься в задачу непрерывного ведения политработы в бою и на марше, а также позволило проверить, насколько правильно расставлены кадры коммунистов и комсомольцев в подразделениях, определить свое место в бою, позволяющее лучше всего обеспечить политическое руководство»{207}.

При подготовке к наступательной операции большое внимание уделялось разъяснению личному составу положений доклада Председателя Государственного Комитета Обороны СССР о 26-й годовщине Великого Октября и приказа Верховного Главнокомандующего от 7 ноября 1943 г.

В этих документах подчеркивалось, что уже недалеко то время, когда Ленинградская область будет полностью очищена от фашистских захватчиков, и ставилась задача «смело и решительно взламывать вражескую оборону, день и ночь преследовать врага, не давая ему закрепляться на промежуточных рубежах, умелым и смелым маневром резать коммуникации врага, окружать и дробить его войска, уничтожать и захватывать живую силу и технику противника»{208}.

Активная работа велась также по разъяснению других приказов и директив Верховного Главнокомандования, директив Главного политического управления Красной Армии и Военного совета фронта. Основное содержание партийно-политической работы определялось главным лозунгом того времени — «Вперед, на полный разгром немецких оккупантов и изгнание их из пределов нашей Родины!».

В сентябре 1943 г. Военный совет фронта в директиве, направленной в войска, потребовал продолжать укреплять оборону и одновременно готовиться к наступлению. В соответствии с этим документом политическое управление фронта, которое возглавлял генерал-майор К. Ф. Калашников, разработало подробный план партийно-политической работы. Аналогичные планы были подготовлены политотделами армий и соединений{209}.

Следует подчеркнуть, что политработники постоянно находились непосредственно в подразделениях. Близость к солдатам, общение с ними позволяли им хорошо знать положение в частях, настроение людей и строить партийно-политическую, агитационно-пропагандистскую работу целеустремленно, конкретно.

У воинов-волховчан преобладающим было стремление как можно скорее перейти в наступление, очистить родную землю от фашистской своры, расплатиться с гитлеровскими преступниками за их чудовищные злодеяния, за безмерные страдания ленинградцев, за разрушенный и поруганный Новгород. Однако на настроениях некоторой части личного состава сказывалась и психология «окопного солдата», т. е. то, что войска длительное время не вели активных наступательных действий, «приросли» к траншеям и блиндажам. Кроме того, у некоторых солдат и офицеров под влиянием общих успехов Советских Вооруженных Сил возникло ложное представление о том, что противник может без сопротивления оставить позиции и уйти из-под Ленинграда и Новгорода, а войскам фронта останется лишь преследовать его. Эти нотки самоуспокоенности и благодушия принимались во внимание в конкретной работе военных советов, политорганов, командиров, партийных и комсомольских организаций фронта.

В октябре — декабре при политуправлении фронта были проведены сборы, семинары и совещания политработников, а также руководителей партийных организаций фронтового, армейского и дивизионного звеньев, на которых большое внимание уделялось вопросам морально-психологической подготовки личного состава к наступлению, развитию наступательного духа в войсках. Политический отдел 59-й армии, например, провел четырехдневный сбор заместителей командиров по политической части и парторгов полков, батальонов и дивизионов. Во всех соединениях и частях фронта прошли совещания и семинары с парторгами и комсоргами рот. Основными вопросами были: организация партийно-политической работы перед боем и в ходе его. Большое внимание уделялось конкретному изучению противника, особенностей его обороны, тактики, раскрывались трудности предстоящего наступления.

Значительное внимание было уделено агитационно-массовой работе. По-прежнему особое, можно сказать исключительное, место в этой работе отводилось темам, связанным с городом Ленина, колыбелью Великой Октябрьской социалистической революции, городом славных революционных и боевых традиций.

При подготовке агитаторов политуправление и политорганы армий и соединений исходили из того, что мерилом действенности агитации на фронте являются боевые успехи. Поэтому первостепенное внимание уделялось тому, чтобы страстное, проникновенное слово штатного и нештатного агитатора обязательно сочеталось с личным примером отваги и доблести, воинского умения и самоотверженности. Вся агитационно-пропагандистская работа направлялась на воспитание горячей любви к Родине, Коммунистической партии, ненависти к врагу, на укрепление дисциплины, повышение ответственности каждого воина за честь и боевую славу своей части, подразделения.

Политорганы заботились о том, чтобы агитация и пропаганда всегда находились в тесной связи с деятельностью партийных организаций, были составными частями всей партийной работы.

Военный совет и политическое управление требовали от командиров и политорганов уделять постоянное внимание идеологической работе среди офицеров, прививать им вкус к агитационной работе и необходимые для этого навыки.

Непосредственно в период подготовки к наступательной операции при политуправлении и в политотделах армий состоялись сборы агитаторов политотделов и полков, в политотделах соединений и частях были проведены семинары агитаторов подразделений и редакторов боевых листков.

В войсках читались лекции и проводились беседы на темы: «Коммунистическая партия — руководящая и направляющая сила советского народа», «Успехи Красной Армии и наши задачи», «Ленинград — город русской славы», «Боевые традиции Волховского фронта», «Звериный облик германского фашизма» и многие другие.

Большое эмоциональное воздействие на личный состав оказывали кинофильмы: «Александр Невский», «Суворов», «Великий гражданин», «Секретарь райкома», «Ленин в Октябре». С особым волнением воины смотрели кинофильм «Ленин в 1918 году», прежде всего кадры, в которых великий вождь напутствует красноармейцев, уходящих в бой с немецкими захватчиками под Псков и Нарву. Ленинские слова, образ великого Ленина воодушевляли воинов-волховчан на разгром ненавистного врага.

Важное место в работе командиров и политработников занимали воспитание у личного состава жгучей ненависти к фашистским захватчикам, разъяснение необходимости быстрее освободить советских людей из вражеской неволи. При этом имелись в виду ленинские указания о том, что «сознание необходимости пожертвовать своею жизнью для блага своих братьев поднимает дух солдат и заставляет их переносить неслыханные тяжести»{210}.

Политработники рассказывали о зверствах, чинимых фашистами на временно оккупированной территории, которую предстояло освободить. Зачитывались официальные акты, демонстрировались фотографии, оглашались признания пленных, заслушивались рассказы партизан и т. д. Словом, в работе использовались все формы и методы. Но, пожалуй, главным источником была история двухлетней блокады героического Ленинграда. В течение всего 1943 г., и особенно накануне наступления, в войсках часто проводились встречи личного состава с посланцами Ленинграда; представители фронта также неоднократно посещали город-герой.

Во второй половине 1943 г. у воинов-волховчан побывала делегация рабочих завода имени С. М. Кирова и фабрики «Большевичка», в которую входили М. И. Ковалева, А. Т. Матвеева и В. И. Новицкий. На фронт приезжали представители трудящихся Волховского района М. В. Боровицина, А. В. Фомина и другие товарищи.

Такие встречи оставляли неизгладимый след. Вот как прошла встреча воинов-разведчиков с группой ленинградских рабочих-агитаторов, возглавляемой старым питерским рабочим коммунистом Н. Е. Егоровым, который еще в 1905 г. боролся против царского самодержавия, в 1917 г. активно участвовал в Великой Октябрьской социалистической революции.

Обращаясь к воинам, Нил Егорович сказал: «Товарищи бойцы, командиры, дети мои! Разрешите мне от имени ленинградских рабочих передать вам привет и благодарность за прорыв вражеской блокады дорогого и нам и вам города Ленина… Дети мои, орлы мои! Трудно нам было жить. 125 граммов хлеба в день! Немецкие варвары старались сделать все, чтобы умертвить ленинградцев… Мы все перенесли, ибо мы — ленинградцы, ибо мы — кировцы». После выступления Н. Е. Егоров ответил на многочисленные вопросы разведчиков.

После аналогичной встречи комсомольцы одного из подразделений обратились с письмом к молодежи Ленинграда, в котором писали: «Дорогие товарищи комсомольцы и комсомолки! После того как у нас побывали ваши посланцы и рассказали о вашей жизни, нам еще ближе, еще дороже стал великий город Ленина и вы, его защитники. Мы заверяем вас, дорогие братья и сестры, что в предстоящих решающих боях будем драться, как лучшие воины нашей части…»{211}.

В сентябре 1943 г. в Ленинграде побывала большая делегация комсомольцев фронта. В ее состав входили: капитан М. Седов, лейтенант А. Лазарев, младшие лейтенанты В. Корягин. Е. Мосина, старшина А. Журавлев, старшие сержанты Е. Голубев, Д. Флотский, ефрейтор Г. Богданов и др. Вот что они рассказывали на страницах «Фронтовой правды»: «В тяжелых условиях приходится работать молодежи Ленинграда. На одном из заводов, который мы посетили, комсомольцы действуют как в бою. Во время нашего посещения начался артиллерийский обстрел, но рабочие остались у станков: они выполняли фронтовой заказ. На заводе было создано много групп, которые работали за себя и за товарищей, героически погибших у станков. Группа имени Фроси Фролинковой, погибшей на трудовом посту, ежедневно наносит удары по врагу значительным перевыполнением норм. Не менее успешно работает бригада имени Тани Бурлаковой. Весь завод работает с большим подъемом. Средняя выработка каждого рабочего — 173 процента. Все ленинградцы, и особенно пионеры и школьники, просили нас поскорее отогнать фашистов от Ленинграда»{212}.

На партийных и комсомольских собраниях, на красноармейских митингах выступали члены делегаций от воинов Волховского фронта, посетивших Ленинград. Они рассказывали о жизни, труде и своих встречах с ленинградцами, о том, что враг все еще продолжает обстреливать город, подчеркивали, насколько важно разгромить врага и изгнать его из пределов Ленинградской области. После таких встреч люди буквально рвались в бой.

Наряду с общеполитическими мероприятиями многое делалось для пропаганды военных знаний. Проводились групповые и индивидуальные беседы на темы: «Смело прогрызай укрепления врага», «Особенности боя в населенном пункте», «Особенности боя зимой в лесу», «В оружии сила бойца», «Оберегай в бою командира», «Сам погибай, а товарища выручай» и др.

Всеми формами и методами работы командиры и политорганы стремились вселить в каждого воина уверенность в своих силах, веру в превосходство нашего вооружения и боевой техники. Вместе с тем разъяснялись трудности предстоящих боев, указывалось, что гитлеровское командование любыми путями будет пытаться удержать в своих руках Прибалтику и сохранить в военной упряжке Финляндию. А удержание приволховских рубежей и Новгорода облегчало противнику выполнение этой задачи. Потеря же Новгорода нарушала всю систему его обороны, создавала угрозу ее тылам, лишала всю группу армий «Север» важнейших коммуникаций, значительно затрудняла маневр живой силой и техникой.

Большую пользу приносили специально укомплектованные агитбригады, выезжавшие в части для пропаганды передового боевого опыта. В батальонах, полках и дивизиях с успехом проходили совещания боевого актива, слеты орденоносцев, митинги боевого содружества. Так, на митинге представителей различных родов войск в 65, 377-й стрелковых дивизиях выступили: известный летчик-истребитель командир звена 153-го истребительного авиаполка 5-й авиадивизии Герой Советского Союза майор А. И. Никитин, прославленный артиллерист М. В. Кормилицын, разведчик Прохоров, лучшие снайперы 59-й армии П. Богданов, А. П. Орлов и др.{213}

В войсках Волховского фронта служили представители, пожалуй, всех национальностей нашей великой Родины. Командиры, политработники и партийные организации прилагали много усилий к тому, чтобы помочь бойцам, слабо владевшим русским языком, быстрее овладеть воинскими специальностями. Во многих частях с большим подъемом проходили митинги боевого содружества воинов различных национальностей. На них принимались коллективные письма к землякам с заверением сражаться бесстрашно, с призывом крепить советский тыл и своим трудом помогать разгрому врага. В ратных подвигах на полях войны находила свое воплощение дружба народов страны социализма, провозглашенная великим Лениным.

Во всей этой работе, как и ранее, важную роль играла фронтовая печать. Газета «Фронтовая правда», например, из номера в номер помещала статьи под рубриками: «Из боевого опыта», «Как уничтожать немецкие опорные пункты», «Агитатор, проведи беседу» и др.

Большое воспитательное значение имели письма на Родину отличившихся и награжденных воинов. Вот одно из таких писем, опубликованное в газете «Фронтовая правда» 9 декабря 1943 г., адресованное в Акмолинскую область, село Зиповеевка, Е. С. Красильниковой.

«Дорогая Евдокия Спиридоновна, с большой радостью и гордостью сообщаем Вам, что наш боевой товарищ, а ваш муж — Григорий Алексеевич Красильников первым на нашем фронте награжден орденом Славы III степени. Защищая любимый город Ленина, Ваш муж участвовал во многих схватках с врагом и всегда вел себя храбро, самоотверженно и умело… Он был бронебойщиком… теперь он известен как отличный снайпер. На его счету 21 истребленный гитлеровец. Это боевой счет Вашего мужа лишь за полтора месяца… Желаем Вам успехов на трудовом колхозном фронте — воспитывайте ваших детей такими же смелыми и честными, как их отец и Ваш муж. Командир батальона старший лейтенант Ф. Рыбаков».

Фронтовая печать нередко публиковала также письма родных и близких, отдельных граждан и коллективов трудящихся воинам-фронтовикам.

При подготовке операции Военный совет и лично командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков уделяли большое внимание тыловому обеспечению. Для руководящего состава тыла командующим фронтом были проведены специальные игры и полевые поездки на тему «Материальное обеспечение и работа тыла в наступательной операции с последующим преследованием противника». В войсках прошли сборы старшин подразделений, поваров, дорожников, строителей и т. д.

На фронте все хорошо понимали, что в условиях лесисто-болотистой местности, при отсутствии достаточно развитой дорожной сети, от того, как будет работать тыл, насколько полно и своевременно удастся обеспечить наступающие войска всем необходимым для боя, в решающей степени зависит успех предстоящей операции.

Сложный, многотысячный тыловой организм Волховского фронта возглавлял энергичный и неутомимый организатор — генерал-майор Л. П. Грачев. В бесконечно трудных условиях он сделал многое для обеспечения успешного прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 г., для обеспечения наступления войск фронта в январе — феврале 1944 г., а также для снабжения войск и блокированного Ленинграда продовольствием, боеприпасами и другими материальными средствами.

Большая работа была проведена и инженерными войсками. Немногим более полутора суток потребовалось инженерно-саперной бригаде под командованием инженер-полковника С. А. Половнева для того, чтобы построить на р. Мсте и оз. Ильмень ледяные дороги для пропуска артиллерии и бронемашин. При этом во многих местах приходилось наращивать лед и делать настилы. Саперы трудились не покладая рук и успешно выполнили поставленную задачу.

К середине января все было готово к началу большого сражения. Утром 14 января войска Волховского и Ленинградского фронтов перешли в наступление. В этот день «Фронтовая правда» вышла под общим заголовком «Врагов истребляй беспощадным огнем, не давай им покоя ни ночью, ни днем!».

С первых же атак обозначились успехи, особенно они были значительными на левом крыле фронта, где действовали войска группы под командованием генерала Т. А. Свиклина. Несмотря на трудности, связанные с тяжелыми условиями местности и плохой погодой, наши войска успешно выполняли свои задачи.

С большим удовлетворением воины слушали переданную по радио сводку Совинформбюро от 18 января 1944 г., в которой говорилось: «На Волховском фронте севернее Новгорода несколько дней назад наши войска перешли в наступление, прорвали сильно укрепленную оборону немцев и успешно развивают наступление»{214}.

В 11 час. 25 мин. 20 января над новгородским кремлем взвился красный флаг свободы. Наступая, воины фронта, как и в предыдущих боях, проявляли высокое боевое мастерство и массовый героизм.

Героизм проявил в эти дни комсорг батальона Ф. А. Харченко. Имя этого замечательного снайпера комсорга батальона гремело по всему фронту. В период оборонительных боев он истребил более трехсот фашистов. Зная в совершенстве станковый пулемет «максим» и снайперскую винтовку, герой мастерски владел ими, бил фашистов наверняка. Он хорошо изучил тактику и повадки врага, умел не только выследить, но и выманить его из укрытия. Для этого он придумывал различные приманки, устраивал чучела, при помощи консервных банок и других нехитрых приспособлений имитировал шум движения больших групп людей. Если противник обнаруживал себя, Харченко бил без промаха.

23 января во время боя за опорный пункт Оссия враг шквальным огнем прижал наши атакующие цепи к земле. В критическую минуту комсомольский вожак поднялся во весь рост и с криком «За Родину!» бросился вперед. Он увлек за собой все подразделения. Противник был смят. Но в ходе атаки герой получил смертельное ранение. В кармане славного сына Ленинского комсомола нашли неотправленное письмо к отцу: «Папа, пишу тебе перед боем… Я еще не полностью рассчитался с гадами. Я убил только 387 фрицев, но я, папа, клянусь тебе, что, пока мое сердце бьется, пока руки держат оружие, я буду бить гадов на каждом шагу. Я люблю свою страну потому, что она меня воспитала. Я только начал жить, а эти гады фашисты жить не дают. Вот почему я бью их. Если я погибну, то погибну как герой, я умру со словами: «За Родину, за советскую землю, за наш народ, за партиюбольшевиков». За проявленный подвиг старшему сержанту Ф. А. Харченко было присвоено звание Героя Советского Союза{215}.

В боях под Новгородом прославились танкисты 7-й гвардейской танковой бригады генерала Б. И. Шнейдера. Преодолев яростное сопротивление противника, 1-й танковый батальон бригады под командованием майора В. В. Платицына 22 января 1944 г. прорвался к селению Кшентицы и развернул за него бой, чтобы оседлать шоссе на Лугу и не позволить окруженному врагу вырваться из кольца. В этих боях героически действовали танковые роты гвардии капитанов В. Г. Литвинова и Г. Г. Телегина. Отважные гвардейцы-командиры погибли. Посмертно им было присвоено звание Героя Советского Союза{216}. Прах героев покоится на территории новгородского кремля.

В ходе боев отличился командир батареи 258-го легкого артиллерийского полка капитан М. Ф. Поспелов. Когда была обнаружена большая колонна автомашин с пехотой и артиллерией противника, он приказал выдвинуть в боевые порядки наступавшей пехоты 76-мм пушку и в упор открыть огонь по врагу. Это ошеломило гитлеровцев, они в панике побежали, попадая под губительный оружейно-пулеметный и автоматный огонь, и были разгромлены.

Немецко-фашистские захватчики, даже отступая, стремились нанести максимальный урон. Новгород лежал в руинах. Фашисты угнали в рабство почти все его население. Из 2340 жилых домов сохранилось лишь около 40. На Московской улице, например, не осталось ни одного здания. Везде виднелись только полуразрушенные стены да трубы. Были взорваны и осквернены храмы. Разрушен и разграблен знаменитый Софийский собор, изувечен древний новгородский кремль. Памятник тысячелетия России был распилен на куски. Гитлеровцы хотели, но не успели его увезти. Фашисты взорвали прекрасный арочный железный мост, соединявший Торговую и Софийскую стороны города{217}.

Газета «Фронтовая правда» поместила фотографии разрушенного города и сопроводила их такими словами: «Смотри, боец! Вот что сделали немцы с древним Новгородом. Беспощадно бей и уничтожай потомков дикого племени псов-рыцарей».

Документами Чрезвычайной Государственной комиссии было установлено, что на новгородской земле гитлеровцы уничтожили более двух тысяч населенных пунктов, около 300 промышленных предприятий, казнили и замучили свыше 15 тыс. человек, угнали в неволю более 166 тыс. мирных жителей, 186 тыс. военнопленных. Четвертую часть населения потеряла нынешняя Новгородская область в те страшные годы{218}.

Тяжела была горечь утрат. Но рядом с болью в душе росло радостное чувство — чувство победы, счастья видеть родную землю свободной. Это придавало всем воинам силы, вселяло уверенность и оптимизм. Командование фронта делало все возможное, чтобы помочь новгородцам быстрее залечить тяжелые раны. В Новгород были направлены два строительных батальона и значительное количество материальных средств. За короткий срок воины построили в городе улицу, названную благодарными новгородцами улицей Волховского фронта.

Несмотря на яростное сопротивление, враг под нажимом советских войск вынужден был отходить. Успешно развивалось наступление и войск Ленинградского фронта.

Наступать войскам Волховского фронта по-прежнему приходилось в исключительно трудных условиях местности, преодолевая яростное сопротивление врага. Дороги окончательно раскисли и стали почти непроезжими. В те дни нередко можно было видеть, как по колено в снегу и грязи люди на себе вытаскивали орудия, сани с продовольствием и боеприпасами. С каждым днем все больше начинала ощущаться усталость личного состава.

Большая нагрузка легла в это время на плечи политработников, партийных и комсомольских организаций и активистов. Они работали с огромным напряжением, в любых условиях обеспечивали непрерывность партийно-политического воздействия, делая все возможное, чтобы не допустить снижения наступательного порыва. Невзирая на нечеловеческую усталость, воины понимали, что сейчас не до отдыха, надо скорее разгромить врага, не дать ему собраться с силами, быстрее соединиться с войсками Ленинградского фронта и окончательно покончить с блокадой города Ленина. В то же время командиры и политработники, работники тыла прилагали максимум усилий для организации питания и отдыха людей.

В армиях, корпусах и дивизиях практиковалось чередование ведения боевых действий между частями и подразделениями. В результате противник непрерывно днем и ночью подвергался нашим ударам, а советские воины периодически получали возможность передохнуть, принять пищу, привести в порядок оружие, обогреться и обсушиться. Политуправление фронта, политорганы армий, корпусов, дивизий, бригад, партийно-политический аппарат полков, батальонов и дивизионов заботились о том, чтобы обеспечить постоянную жизнедеятельность и активность партийных организаций подразделений. Характерно, что чем выше был накал боев, чем больше трудностей надо было преодолевать, тем больше солдат и офицеров стремились связать свою судьбу с Коммунистической партией, с Ленинским комсомолом. Так, если в декабре 1943 г. во 2, 65, 239, 377-й стрелковых дивизиях 59-й армии были поданы 624 заявления о приеме в партию, то в январе 1944 г. выразившие желание стать коммунистами в этих соединениях составляли 1136 человек{219}.

После полного освобождения Ленинграда от блокады в войсках фронта с большим подъемом прошли митинги и собрания личного состава, на которых подводились итоги минувших боев и ставились новые задачи.

Весомый вклад в победу войск Волховского и Ленинградского фронтов внесли и партизаны Ленинградской области. Их борьба на временно оккупированной территории являлась составной частью общего могучего размаха партизанского движения советских людей против фашистских оккупантов. Всенародность его явилась ярчайшим выражением советского патриотизма. Руководство Коммунистической партии придавало партизанской борьбе идейность, организованность и высокую эффективность, направляло его усилия на оказание максимальной помощи Советской Армии.

Окончательно сняв блокаду Ленинграда, войска Волховского фронта продолжали наступление. В ходе его ширина полосы наступления увеличилась на 100 км, а войска понесли потери и нуждались в пополнениях. Поэтому от военных советов, командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций, всех политработников требовалось приложить максимальные усилия, для того чтобы сохранить высокий боевой дух личного состава, продолжать продвижение вперед и громить врага.

В этих условиях военные советы фронта и армий и политуправление фронта, а также политотделы армий и соединений принимали меры к еще большему повышению качества партийно-политической работы. Прежде всего обращалось внимание на улучшение постановки политической информации: она должна была быть все более острой и целеустремленной, помогать вскрывать недостатки и анализировать ошибки.

В ходе боевых действий и в этот период политорганы использовали материалы, свидетельствовавшие о зверином облике германского фашизма. Наступая, наши части в дер. Оссия обнаружили 30 обгоревших трупов советских воинов 2, 310-й стрелковых дивизий. Некоторых из них гитлеровцы, подвергнув жестоким пыткам, перед отступлением стащили в дома и сожгли. Взволнованную речь произнес на митинге у праха боевых друзей рядовой Мощинский. Он сказал: «Эти останки сожженных немцами наших боевых товарищей еще раз подтверждают, что мы воюем не с армией, не с солдатами и не с людьми, а с шайкой бандитов, зверями в образе человека. Поклянемся, товарищи, перед боевым знаменем полка, что мы будем драться до последней капли крови и сторицей отомстим фашистским извергам за их чудовищные зверства. Вперед на Запад, товарищи!»{220}.

На фронте было немало и женщин-воинов, большинство из которых сражались и трудились в тыловых учреждениях. Только в войсках 59-й армии их было более тысячи, а всего на фронте насчитывалось свыше 30 тыс.{221} Многие воины-волховчанки проявляли замечательные образцы самоотверженности, патриотизма, героизма, отваги и мужества.

Хорошо справлялись с боевыми обязанностями девушки-артиллеристы. П. Ф. Апакова из 215-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона метко поражала врага из 45-мм пушки. Минометчица О. С. Окулова из 42-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона отлично овладела специальностью и вела меткий огонь по противнику из 82-мм миномета. Пулеметчица 65-й стрелковой дивизии М. Н. Малюкова в одном из боев подняла и увлекла вперед залегших под сильным огнем своих товарищей, а затем, выбивая гитлеровцев из траншеи, участвовала в рукопашной схватке.

Военный совет фронта и его командующий проявляли большую заботу о женщинах-военнослужащих. Был издан специальный приказ по войскам фронта, которым определялись мероприятия для улучшения их быта. О самоотверженном труде и подвигах женщин-воинов часто писали фронтовые газеты. Многие мужественные защитницы Родины были награждены орденами и медалями.

Военный совет, политическое управление фронта уделяли большое внимание не только постоянному совершенствованию партийно-политической работы в войсках, но и организации пропаганды среди войск противника. Накануне последнего большого наступления было проведено специальное совещание старших инструкторов политических отделов соединений по работе среди войск противника. Во многих дивизиях в помощь инструкторам создавались специальные внештатные группы, в которые обычно входили дикторы, рупористы, фотографы и др.

Войска фронта постоянно информировались о противостоящем противнике. Политическим управлением фронта регулярно выпускались информационные бюллетени с наиболее важными показаниями пленных, выдержками из захваченных у гитлеровцев документов и писем.

Боевая деятельность войск Волховского фронта на всем протяжении его существования была связана с родным и близким их сердцу героическим Ленинградом и направлена на его защиту от немецко-фашистских захватчиков. Ради этой великой цели воины фронта не жалели ни сил, ни жизни. В мобилизации усилий войск фронта на защиту Ленинграда и его освобождение от вражеской блокады важную роль играла партийно-политическая работа, она оказывала огромное влияние на всю их жизнь и боевую деятельность. Политработники, продолжая лучшие традиции комиссаров гражданской войны, вносили весомый вклад в дело победы над врагом.

* * *

Политорганы, партийные организации, политические, партийные и комсомольские работники, все коммунисты и комсомольцы с честью справились с поставленными задачами. Своей неутомимой работой с людьми, личным бесстрашием и мужеством они в значительной степени способствовали достижению успеха.

О роли политработников в бою хорошо сказал Маршал Советского Союза А. М. Василевский: «Политработников касалось буквально все. За все они отвечали, все должны были знать. Правильно ли усвоили бойцы свои боевые задачи, в каком состоянии их оружие и боевая техника, как они накормлены, обуты, одеты и как будут обеспечиваться в ходе боя, выспались ли они, читали ли последние газеты, — да разве перечислить все, о чем обязан был позаботиться политработник, готовя войска к бою! А в бой он шел вместе с бойцами, ведя за собой коммунистов и показывая личный пример»{222}.

Результаты этой работы были зримо видны. Воины Волховского фронта всегда шли в бой с именем великого Ленина в сердце. Ленин, его победоносное знамя вдохновляли их в битвах с гитлеровцами, помогали переносить тягчайшие лишения и преодолевать казавшиеся порой непреодолимыми трудности.

На характере партийно-политической работы и политико-моральном состоянии войск отражалось то, что воины Волховского фронта вместе с ленинградцами защищали город Ленина — колыбель Великой Октябрьской социалистической революции. Не пропустить фашистов в Ленинград, облегчить положение ленинградцев, а затем отбросить ненавистного врага от стен города — вот чем жили каждый солдат, сержант, офицер и генерал. Воины Волховского фронта гордятся тем, что в этом есть и их немалая заслуга.

Член Военного совета Волховского фронта генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков вручает воинам правительственные награды. (1943)

Прием в члены ВКП(б) перед атакой в 16-й танковой бригаде радиста старшего сержанта С. И. Высокоса (первый слева). Справа: секретарь парткомиссии майор А. И. Товарский; слева: секретарь партбюро старший лейтенант В. С. Сычев и член парткомиссии капитан И. И. Лисюков. (1943)

Командующий Волховским фронтом генерал армии К. А. Мерецков и член Военного совета армейский комиссар I ранга А. И. Запорожец среди лучших снайперов фронта. (1942)

Снайпер младший лейтенант Ф. Ухов, уничтоживший 125 фашистов, на огневой позиции. (1942)

Дивизионная партийная комиссия разбирает заявление о приеме в партию. Второй слева секретарь парткомиссии майор Исаев. (1943)

Комсорг полка старший лейтенант А. В. Кузнецов делится впечатлениями о посещении Ленинграда в составе делегации воинов Волховского фронта. (1943)

Сортировка газет на военно-полевой почте и их подготовка к отправке в части (1942)

Глава третья. Боевые действия артиллерии

В контрнаступлении под Тихвином

Советское командование, правильно оценив чрезвычайно опасную для Ленинграда обстановку, настойчиво предпринимало меры по усилению войск, действующих в районах Волхова, Тихвина и Малой Вишеры.

К середине ноября 1941 г. за счет перегруппировки сил и маневра артиллерии значительно усилились наши войска под Тихвином, куда были переброшены вместе со своей артиллерией 4-я гвардейская и 65-я стрелковые дивизии. Совершив 400-километровый марш из района Волхова, сосредоточился восточнее Тихвина 881-й корпусной артиллерийский полк Резерва ВГК под командованием подполковника А. А. Колесова. Преодолев трудный путь от Новой Ладоги, занял боевой порядок севернее Тихвина дивизион 122-го артиллерийского полка. В район Тихвина были переброшены также 6, 9-й отдельные гвардейские минометные дивизионы. К 11 ноября из 7-й армии прибыли два минометных батальона и 815-й артиллерийский полк под командованием майора Я. Я. Рубэна{223}. В результате принятых мер наступление противника севернее и восточнее Тихвина было приостановлено. Вражеские войска вынуждены были перейти к обороне.

На волховское направление для отражения наступления противника были переброшены 3-я гвардейская стрелковая дивизия и корпусной артиллерийский полк. Одновременно под Волховом были оставлены два дивизиона 122-го артиллерийского полка 44-й стрелковой дивизии, направляемые своим ходом в район Тихвина. Таким образом была создана сильная по тому времени группировка артиллерии в составе пяти артиллерийских полков, двух артиллерийских и одного минометного дивизионов{224}.

Было организовано управление этой группировкой и ее огнем. В результате к 24 ноября войска 54-й армии не только остановили наступление противника на этом направлении, но и отбросили его к югу. Артиллерия, поддерживая массированным огнем контратаку ударной группировки армии, нанесла врагу большой урон в живой силе и технике. Только 883-й корпусной артиллерийский полк (командир подполковник К. А. Седаш) за 3 дня боев подавил 8 артиллерийских и одну минометную батареи противника. За успешные действия полк 24 марта 1942 г. был преобразован в 13-й гвардейский корпусной артиллерийский полк{225}.

Не добившись успеха под Волховом, немецко-фашистские войска нанесли новый удар по 54-й армии западнее ст. Войбокало. К началу наступления врага на этом направлении войска 54-й армии располагали слабыми силами, гитлеровцам удалось вплотную подойти к станции, но дальнейшее их продвижение было остановлено совместными действиями стрелковых, танковых и артиллерийских частей. Героически действовали артиллеристы 1-го дивизиона 855-го артиллерийского полка, зенитного дивизиона 311-й стрелковой дивизии и 253-го зенитного дивизиона Ладожского района ПВО. Стрельбой прямой наводкой, с закрытых огневых позиций и из личного оружия они задержали противника до подхода стрелковых частей 311-й стрелковой дивизии. 253-й зенитный артиллерийский дивизион (командир капитан М. А. Егоров) произвел огневые налеты по скоплениям живой силы и огневых средств противника в населенных пунктах Тобина, Падрила, Овдоколо. Огнем дивизиона было уничтожено и рассеяно несколько сот гитлеровцев. Вскоре на это направление были переброшены с других участков армии: 2-й дивизион 882-го корпусного артиллерийского полка (командир полковник В. П. Хитровский), два дивизиона гаубичного артиллерийского полка Артиллерийских Краснознаменных курсов усовершенствования командного состава и дивизион 4-го гвардейского минометного полка. Умелый маневр артиллерией обеспечил успешное отражение удара противника.

Быстрая перегруппировка артиллерии происходила в исключительно сложных условиях — по глубокому снегу и при 30-градусном морозе. Подразделениям 815-го артиллерийского полка после 120-километрового марша ночью и переправы через р. Пашу приходилось на руках вытаскивать орудия на подъем. Изнуренные тяжелым походом без сна и отдыха, артиллеристы нашли в себе силы, чтобы помочь следовавшему впереди истребительно-противотанковому артиллерийскому полку. На протяжении 25 км они вытягивали на тросах застрявшие в снегах автомашины и орудия. Это обеспечило своевременное прибытие обоих полков на тихвинское направление{226}. Успеху форсированного марша во многом содействовала непрерывная партийно-политическая работа. На привалах и в ходе марша командиры и политработники, используя любую возможность, вели индивидуальную работу с личным составом, знакомили бойцов с обстановкой на фронтах и разъясняли важность своевременного выполнения поставленной задачи.

В результате перегруппировок и маневра артиллерией на угрожаемые направления было достигнуто более выгодное соотношение сил и средств. По артиллерии оно было: в районе Волхова (54-я армия) — полуторное, под Тихвином (4-я армия) — двойное{227}. Были созданы условия для перехода наших войск в контрнаступление. Данные об артиллерийских средствах приведены в табл. 1.

Таблица 1. Соотношение артиллерийских средств 4-й армии и противника к 18 ноября 1941 г.{228}

Из табл. 1 видно, что наиболее выгодное соотношение в артиллерийских средствах было достигнуто в полосе действий Восточной группы, которая нанесла главный удар на тихвинском направлении. Однако средняя плотность артиллерии в полосе наступления в армии не превышала 10–20 орудий и минометов на один километр фронта. Количественное превосходство в артиллерии и минометах значительно обесценивалось тем, что артиллерия испытывала острый недостаток в боеприпасах. Маршал Советского Союза К. А. Мерецков вспоминал: «Запасы армии по боеприпасам позволяли нам расходовать ежедневно в среднем семь выстрелов на 120-миллиметровый миномет и 122-миллиметровую гаубицу и четырнадцать мин на 82-миллиметровый миномет. Отпускаемые Ставкой боеприпасы поступали крайне медленно… К началу контрнаступления из 35 ожидаемых транспортов с минами и снарядами прибыло только семь. Такое же положение было с поступлением вооружения и различной военной техники»{229}. Генерал-лейтенант артиллерии В. С. Нестерук в воспоминаниях о действиях артиллерии Северной оперативной группы писал: «Недоставало боеприпасов, на одно орудие мы имели по 10–15 снарядов»{230}. Из-за нехватки боеприпасов артиллерия 4-й армии в разгар ожесточенных боев с 19 ноября по 9 декабря 1941 г. израсходовала: снарядов 76-мм пушки полковой артиллерии — 13413 шт. (2,2 боекомплекта), 76-мм пушки дивизионной артиллерии — 72975 (4,2), 122-мм гаубицы — 28700 (4,0), 120-мм минометов — 3900 (1,5) и 82-мм минометов — 61057 шт. (3 боекомплекта){231}.

Суровые климатические условия, лесисто-болотистая местность и бездорожье создавали огромные трудности для действий артиллерийских частей и подразделений. Сплошные лесные массивы ограничивали условия ведения разведки, особенно инструментальной и воздушной, затрудняли маневр по фронту, сопровождение наступающей пехоты и танков и управление огнем. С наблюдательных пунктов просматривалась частично лишь первая позиция противника. Вся глубина его обороны оставалась необозримой.

Для увеличения глубины обзора приходилось оборудовать специальные наблюдательные вышки.

Болотистая местность приковывала боевые порядки артиллерии к определенным «сухим» участкам и ограничивала маневр. Артиллерийские части прокладывали десятки километров колонных путей, чтобы провести боевую технику по болотистым участкам. Оборудование огневых позиций требовало дополнительных усилий. Необходимо было изготовить специальные треугольные срубы под основание орудия и бревенчатого настила с насыпанной на него землей, а также окопы с осушительными канавами вокруг. Но и с такими настилами орудие после двух-трех выстрелов зарывалось в грунт. Артиллеристы наталкивались и на такие трудности, как малоэффективность огня. В торфяном грунте разрывы снарядов давали мало осколков, поражение цели оказывалось недостаточным. Своеобразие лесисто-болотистой местности и резкие изменения погоды отрицательно сказывались на состоянии боевой техники. Частые туманы, моросящий дождь и колебания температуры воздуха вызывали появление ржавчины и мелкой сыпи в канале ствола орудий и стрелкового оружия, а также на неокрашенных поверхностях вооружения и боевой техники.

В контрнаступлении на артиллерию возлагались задачи: разрушение оборонительных сооружений и опорных пунктов противника, уничтожение его огневых средств и живой силы на направлении атак пехоты и танков, борьба с артиллерией врага, отражение его контратак, поражение подходящих резервов и отступающих войск.

Наступающие войска не располагали достаточным количеством артиллерии усиления, и действия стрелковых соединений и частей поддерживались чаще всего только огнем их штатной артиллерии. В целях лучшего использования артиллерии и более тесного взаимодействия ее с пехотой и танками, повышения самостоятельности войск в ходе боя стрелковые полки, действующие на направлении главного удара, усиливались дивизионной и приданной артиллерией. Артиллерия усиления использовалась для образования артиллерийских групп поддержки пехоты. Они создавались в стрелковых дивизиях по числу полков первого эшелона обычно в составе одного дивизиона (6–12 орудий).

Для борьбы с артиллерийскими и минометными батареями противника в 4-й армии была создана армейская группа артиллерии дальнего действия в составе 881-го корпусного артиллерийского полка.

В некоторых стрелковых дивизиях были случаи неумелого применения батальонных и полковых минометов. Эффективность их огня была недооценена, поэтому установленная норма расхода мин даже в самые напряженные дни боя оставалась неиспользованной. Между тем обстановка требовала введения в бой всей мощи огня минометов. Для того чтобы добиться этого, минометные роты были изъяты из стрелковых батальонов и сведены в минометные батальоны стрелковых полков, а минометные батареи стрелковых полков в дивизиях сведены в минометные дивизионы. Эта мера в тех условиях оправдала себя, обеспечила повышение эффективности применения минометов, командиры полков и дивизий получили возможность использовать их централизованно на важнейших направлениях. Сосредоточение огня минометов по живой силе и огневым средствам противника, находившимся вне укрытий или в открытых окопах и траншеях, давало большой эффект. К тому же враг оказался неподготовленным к контрминометной борьбе и не мог установить своими штатными средствами разведки районы огневых позиций наших минометов. Но эта мера, вызванная недостатком артиллерии, была временной. Позже, когда артиллерийские части начали обеспечиваться достаточным количеством боеприпасов, батальонные минометы были возвращены в батальоны, а полковые — в полки.

В ходе подготовки к контрнаступлению организовывалось взаимодействие артиллерии с пехотой и танками, артиллерийские штабы планировали огонь артиллерии, артиллерийская подготовка атаки пехоты и танков осуществлялась путем проведения короткого огневого налета по переднему краю и ближайшей глубине обороны противника. Ее планирование возлагалось на начальника артиллерии дивизии и его штаб. Однако в связи с недостатком времени на подготовку операции штабы общевойсковых соединений не всегда предоставляли артиллерийским командирам и их штабам достаточно светлого времени дня для организации управления огнем артиллерии. Из-за нехватки боеприпасов подавление и уничтожение живой силы и огневых средств противника намечалось проводить с недостаточной плотностью огня, да и то лишь по целям на переднем крае, что являлось одной из важнейших причин медленного в последующем прорыва вражеской обороны и низких темпов наступления.

Поддержку атаки пехоты и танков и боя в глубине намечалось осуществлять в основном по заявкам командиров стрелковых дивизий и полков.

Важным средством создания высокой плотности огня в короткие промежутки времени явились гвардейские минометные дивизионы. Их огонь планировался по скоплениям живой силы противника в районах ст. Тихвин, юго-западная и восточная окраины Тихвина, Фишева Гора и по минометной батарее в совхозе «1-е Мая».

В наступлении в лесисто-болотистой местности большое значение имели орудия, выделенные для стрельбы прямой наводкой. Поэтому только в полосе наступления 4-й армии для этих целей были выдвинуты вся полковая и истребительно-противотанковая артиллерия, 15 76-мм орудий дивизионной артиллерии и 2 122-мм гаубицы{232}.

Наступление войск 4-й армии началось 19 ноября после короткого огневого налета, который завершился внезапными, одновременными залпами 6-го и 9-го отдельных гвардейских минометных дивизионов, которыми командовали майор Ильин и капитан П. В. Шутов. Противник был ошеломлен и на некоторое время потерял способность к организованному сопротивлению. Но затем, опираясь на свою оборону, представлявшую систему опорных пунктов и узлов сопротивления, созданных на перекрестках дорог, в населенных пунктах, на высотах, а также в межболотных пространствах, яростно начал сопротивляться и переходить в контратаки. Во время отражения одной из них в районе совхоза «1-е Мая» отличился наводчик 76-мм орудия 127-го артиллерийского полка рядовой П. И. Краснов. Когда бой подходил к концу, он один остался у орудия. На огневую позицию рвались гитлеровцы, на ходу ведя огонь из автоматов. Отважный воин не растерялся и продолжал бить по врагу. Нескольких фашистов, которым все же удалось прорваться к орудию, герой уничтожил гранатой. По существу, сражаясь один, наводчик Краснов отстоял рубеж и спас орудие{233}. Командующий армией К. А. Мерецков не раз отмечал заслуги артиллеристов 127-го артиллерийского полка и объявлял благодарность его личному составу. В жестоких сражениях особенно проявили себя батареи Я. Петрачкова, Н. Рясина, И. Боброва, Н. Евстафьева.

Вторая батарея 815-гo артиллерийского полка поддерживала наступление первого батальона 1061-го стрелкового полка 44-й стрелковой дивизии. 20 ноября она метким огнем четыре раза отбивала яростные контратаки врага в направлении дер. Новый Погорелец. В этом бою героически проявили себя артиллеристы-рядовые В. С. Полуян и Г. И. Светлов. Не обращая внимания на град осколков и рой пуль, они вели огонь из орудия, а когда вражеские автоматчики приблизились к огневой позиции, артиллеристы взялись за винтовки и гранаты. Храбро и умело вел бой расчет орудия старшего сержанта Виноградова. 20 ноября прямой наводкой расчет уничтожил в Пашском Кордоне вражеский дзот, в котором засело восемь гитлеровцев, а на шоссе Пашский Кордон — Усть-Шомушка подбил бронемашину и прицеп с вражескими солдатами{234}.

Войска армии, проявляя в бою массовый героизм, за неделю с большим трудом продвинулись на 5–8 км, подошли к окраинам Тихвина с трех сторон и охватили его с севера, востока и юга, но овладеть городом не смогли.

26 ноября после часовой артиллерийской подготовки наступление на Тихвин возобновилось. В ходе подготовки наступления начальник артиллерии армии приказал: выделить еще больше орудий для стрельбы прямой наводкой; для обеспечения наступления пехоты в лесу и уничтожения автоматчиков вести «прочесывающий» огонь артиллерией, минометами и пулеметами; батальонные и полковые минометы во время артиллерийской подготовки атаки использовать массированно, а при бое в глубине обороны — в боевых порядках пехоты.

Наступление войск на город поддерживали около 600 орудий и минометов и два гвардейских минометных дивизиона. Расход боеприпасов на первый день боя был определен: для 152-мм орудия — боекомплект, для всех других калибров — 1,5 боекомплекта{235}.

После упорных боев войска Северной оперативной группы вышли на северную окраину Усть-Шомушки, но полностью овладеть ею не смогли. 46-я танковая бригада еще на подступах к этому населенному пункту встретила сильное огневое сопротивление. Лесистая местность препятствовала ведению наблюдения и создавала трудности в определении координат вражеской батареи, которая особенно задерживала наступление наших подразделений. Командир второго дивизиона 122-го артиллерийского полка майор С. М. Грохальский хорошо организовал разведку артиллерийских батарей противника. Разведчики — младший лейтенант Скопин и рядовые Леонов и Чернявский — скрытно заняли передовой наблюдательный пункт и засекли расположение тщательно замаскированного вражеского орудия, установили место расположения двух станковых пулеметов и скопление пехоты. Они подготовили исходные данные и корректировали огонь артиллерийской батареи. Первым залпом батареи орудие было уничтожено, подразделение танковой бригады продолжало наступление{236}.

В бою за населенный пункт Заболотье отличились артиллерийские разведчики во главе со старшим лейтенантом Ф. А. Шелягом. Они обнаружили и своими силами уничтожили вражеский пулемет, засекли шесть долговременных огневых точек, преграждавших путь нашей пехоте. За успешные действия в разведке старший лейтенант Шеляг был награжден орденом Красного Знамени{237}.

В ходе боев за населенный пункт Лазаревичи лучшими были артиллеристы 833-го артиллерийского полка под командованием майора В. Ф. Брюханова. Когда части 44-й стрелковой дивизии 2 декабря форсировали р. Тихвинку и к исходу дня завязали бои за Лазаревичи, полк получил задачу переправить на южный берег реки как можно больше орудий.

Батарея под командованием Н. А. Ткача первая из артиллерийских подразделений достигла южной окраины Лазаревичей и открыла огонь по огневым средствам противника. Но батарея была атакована с воздуха, а огневой взвод лейтенанта В. А. Захарова попал под сосредоточенный огонь вражеской артиллерии. Возник пожар. Лейтенанты Ткач и Захаров вместе с комсоргом батареи наводчиком И. А. Никапоровым, заряжающим Пестряковым, замковым Макаровым и подносчиком снарядов Чиличенко бросились в бушующее пламя спасать орудие. Оно было спасено, несмотря на то что командир батареи получил осколочное ранение, а на Никанорове воспламенилась телогрейка. Орудие снова вступило в бой с танками противника. При отражении вражеской контратаки наводчик Никаноров, ведя огонь прямой наводкой, уничтожил три танка. Беспримерное мужество Ткача, Захарова, Никанорова и всего личного состава батареи позволило нашим войскам отбросить врага от Лазаревичей. В этом ожесточенном бою погиб командир батареи Н. А. Ткач. Полмесяца спустя он посмертно был награжден орденом Красного Знамени{238}.

Умело и отважно действовали артиллеристы в полосе наступления 65-й стрелковой дивизии, решительно атаковавшей врага юго-восточнее Тихвина. Поддержанные огнем 127, 172, 881-го артиллерийских полков и залпами двух гвардейских минометных дивизионов, части дивизии подошли к южной окраине Тихвина, где были контратакованы противником. Командир второй батареи 127-го артиллерийского полка лейтенант Н. Евстафьев вывел свои орудия на открытую огневую позицию и стал вести огонь прямой наводкой. Первыми выстрелами были уничтожены два танка{239}, а затем и еще несколько. Остановив продвижение танков, батарея переключилась на пехоту. Исключительное мужество проявил в этой схватке заряжающий И. М. Мананов. В самый разгар боя ранило наводчика. Несколько человек было убито и тяжело ранено. Наконец, у орудия остался только рядовой Мананов. Меткими выстрелами он подбил головную машину. Но и его ранило. Истекая кровью, он продолжал вести огонь до тех пор, пока вражеская контратака не была отбита. За совершенный подвиг рядовой И. М. Мананов 17 декабря 1941 г. был удостоен звания Героя Советского Союза{240}.

Измотав и обескровив силы противника, войска армии развернули подготовку к решающему удару по врагу в районе Тихвина. Для эффективного использования артиллерии в наступлении войск Северной и Восточной оперативных групп начальник артиллерии армии принял решение организовать централизованное управление огнем. Охватывающее положение наших войск в районе Тихвина позволяло артиллерии осуществить широкий маневр траекториями для ведения сосредоточенного огня. Штаб артиллерии наметил участки сосредоточенного (СО) и неподвижного заградительного (НЗО) огней и разработал схему и таблицу огня. Огонь по этим участкам планировалось открывать для отражения контратак противника, уничтожения его живой силы и подавления огневых средств, воспрещения подхода резервов врага и отвода войск из города. Всего по городу и на ближайших его подступах были подготовлены 17 участков СО и 15 участков НЗО. Таблица огня с указанием номеров участков была доведена до каждого командира батареи. В ней было показано, какая артиллерия и по каким участкам подготавливает огонь и каким количеством батарей может открываться огонь по тому или иному участку (табл. 2).

Таблица 2. Таблица сосредоточенного и неподвижного заградительного огня артиллерии 4-й армии в районе Тихвина на 1 и 2 декабря 1941 г.{241}

Из табл. 2 видно, что одни и те же артиллерийские части и подразделения могли сосредоточить огонь на участках не только перед фронтом своей оперативной группы, но и смежной. Так, по участкам СО № 2 и 3 могли одновременно вести огонь 13 батарей, по участку № 14–18 батарей. К сосредоточению огня по участку № 14 привлекались батареи Северной оперативной группы, 127-го артиллерийского полка, 1, 2-го дивизионов 881-го корпусного артиллерийского полка. Огонь максимального коли чества батарей (27) был запланирован по участку СО № 10, минимальное (4) для СО № 1. Такой же порядок был запланирован и для НЗО.

4 декабря после 45-минутной артиллерийской подготовки войска армии решительно атаковали позиции противника. Поддержка атаки пехоты и танков осуществлялась по заявкам командиров стрелковых полков и батальонов огнем орудий прямой наводки по отдельным целям, сосредоточенным огнем по узлам дорог, скоплениям живой силы врага и артиллерийским и минометным батареям. За время боев только артиллерия 65-й стрелковой дивизии разрушила шесть дзотов и блиндажей, подавила три огневые точки и две минометные вражеские батареи. Огнем 881-го корпусного полка была подавлена артиллерийская батарея противника в районе Стретилово и было уничтожено зенитное орудие в районе монастыря в Тихвине. Гвардейские минометные дивизионы своими залпами подавили несколько опорных пунктов противника в районе ст. Тихвин и на восточной окраине города{242}.

В бою за г. Тихвин вновь отличилась 1-я батарея 127-го артиллерийского полка под командованием лейтенанта Н. Евстафьева. Отважные артиллеристы семь раз занимали открытые огневые позиции и уничтожали огневые средства противника. Батарея лейтенанта Петрачкова того же полка с открытых огневых позиций разрушила несколько дзотов и блиндажей, уничтожила 3 минометные батареи, 2 танка и много гитлеровских солдат и офицеров{243}.

Гвардейские минометные дивизионы вели огонь по скоплениям живой силы и боевой техники немецко-фашистских войск в районах ст. Тихвин, юго-западная и восточная окраина г. Тихвина, совхоз «1-е Мая» и Фишева Гора. Их залпами был нанесен противнику большой урон. Велико было и моральное воздействие этих залпов. В течение 15–20 мин. после них противник не мог открыть огонь, этим воспользовалась наша пехота. Утром 5 декабря войска ударной группировки подошли к окраинам Тихвина. 8 декабря сильная артиллерийская подготовка возвестила о начале штурма города, в котором участвовали 200 орудий{244}. В ожесточенных уличных боях орудия противотанковой, полковой и частично дивизионной артиллерии действовали непосредственно в боевых порядках пехоты и уничтожали огнем прямой наводкой огневые средства противника. При штурме монастыря мужество и находчивость проявил расчет орудия 3-й батареи 484-го артиллерийского полка под командованием сержанта Д. Я. Дормидонова. За подвиг он был награжден орденом Ленина{245}. Умело и отважно действовали также бойцы и командиры 127-го артиллерийского и 514-го истребительно-противотанкового артиллерийского полков, 167-го истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона и других частей и подразделении{246}.

9 декабря войска армии освободили Тихвин и начали преследовать врага. В трудных условиях зимнего наступления артиллеристы не отставали от пехоты и оказывали ей эффективную огневую поддержку. Выделенные для преследования противника передовые отряды поддерживались артиллерией на тракторной тяге. Для слома сопротивления врага в сильных укрепленных опорных пунктах привлекалась и остальная артиллерия. Командиры батарей и радисты следовали вместе с командирами поддерживаемых стрелковых подразделений на лыжах в готовности вызывать огонь артиллерии.

Большие усилия прилагали артиллеристы при перемещении боевых порядков в ходе боя. Так, части 191-й стрелковой дивизии к 15 декабря вышли на подготовленный оборонительный рубеж противника Остров, Большой Зеленец. Дивизия была усилена артиллерией.

Для своевременного сосредоточения в новом районе артиллерийский полк 272-й стрелковой дивизии совершал марш по лесной дороге. В конце перехода ему предстояло преодолеть болото Зеленецкие Мхи. Снежный покров не выдерживал тяжести орудий. Командир 1-го дивизиона старший лейтенант Чупрынин принял решение разобрать орудия и перевезти их через болото на санях. Несмотря на мороз и леденящий ветер, артиллеристы быстро выполнили эту задачу. Затем через болото таким же образом переправился 2-й дивизион старшего лейтенанта Козенкова. В результате батареи своевременно заняли огневые позиции.

Наши части, поддержанные огнем четырех артиллерийских полков и дивизиона гвардейских минометов, сломили сопротивление противника на этом рубеже. 21 декабря они преодолели р. Лынку и соединились с частями 54-й армии{247}.

Преследуя отходящего врага, войска 4-й армии 21 декабря освободили Будогощь. На следующий день ее передовые части вышли к р. Волхов на участке Кириши, Лезно и, захватив несколько небольших плацдармов на западном берегу, вели бои за их расширение. Противник был отброшен на рубеж, с которого он начал 16 октября наступление на Тихвин. Артиллерия оказала огромную помощь пехоте и танкам в срыве вражеского плана.

Успешно шло наступление войск 52-й армии в районе Малой Вишеры, начавшееся еще 12 ноября после двухчасовой артиллерийской подготовки{248}. Однако попытки прорвать оборону немецко-фашистских войск на рубеже р. Малой Вишеры и овладеть сильным узлом сопротивления — Малой Вишерой вначале успеха не имели. Враг оказывал упорное сопротивление и стремился удержать город с целью прикрытия правого фланга и коммуникаций тихвинской группировки. Неполное выполнение войсками армии поставленной задачи в первые дни операции в значительной степени объясняется малой эффективностью огня нашей артиллерии{249}, а также тем, что до перехода в наступление не удалось полностью вскрыть характер обороны противника и уточнить места расположения его огневых средств и системы огня. Вместо массирования артиллерии на направлениях главного удара допускалось равномерное ее распределение по фронту без учета необходимости подавления опорных пунктов и огневых средств врага, задерживающих продвижение пехоты. Слабо осуществлялся маневр артиллерией и ее огнем.

Однако неутешительные результаты первых дней не ослабили наступательного порыва войск армии, и они продолжали наступление. В этих боях с самой лучшей стороны показали себя воины 44-го отдельного гвардейского минометного дивизиона под командованием гвардии капитана Кондратенко. 17 и 18 ноября дивизион участвовал в отражении контратак противника из населенных пунктов Некрасово и Веребье в направлении на Малую Вишеру. Выпустив свыше 2 тыс. снарядов по скоплениям живой силы и боевой техники врага, он сыграл решающую роль в отражении его контратаки. Дивизион умело и своевременно совершал маневр по фронту в полосе наступления армии.

Развивая наступление на широком фронте в лесисто-болотистой местности, войска армии продвинулись на 50 км в северо-западном направлении. К 23 декабря они вышли к р. Волхов и захватили небольшой плацдарм на ее западном берегу северо-восточнее Чудова{250}. Артиллерия армии передвигалась вслед за пехотой, уничтожая живую силу и огневые средства противника. В ходе боевых действий широко применялась стрельба прямой наводкой.

Успешно наступали также войска 54-й армии Ленинградского фронта. При поддержке сильной артиллерийской группировки они с 3 декабря начали теснить фашистов в южном направлении.

Их успеху в очень значительной степени способствовала хорошая организация борьбы с артиллерией противника. В определении координат вражеских батарей решающее слово принадлежало разведывательным артиллерийским дивизионам. Например, один такой дивизион довольно точно и быстро определил местоположение батарей противника, а 883-й корпусной артиллерийский полк подавил и уничтожил их своим огнем{251}.

Под Тихвином артиллерийские части и подразделения внесли достойный вклад в победу советских войск над гитлеровцами. Наступая в лесисто-болотистой местности в тяжелых климатических условиях, они вместе со стрелковымичастями вынесли основную тяжесть боев и с честью выполнили свой долг. В ходе контрнаступления особенно ярко проявились морально-боевые качества артиллеристов. По бездорожью, через леса и болота, в сильные морозы они следовали вместе с наступающей пехотой и огнем своих батарей обеспечивали успех общевойскового боя. О большой роли артиллерии в Тихвинской операции и о признании ее заслуг свидетельствует тот факт, что в ряду отличившихся соединений и частей были отмечены 127-й (командир майор А. П. Синочкин) и 881-й (командир подполковник А. А. Колесов) корпусной артиллерийские полки. Они были награждены орденами Красного Знамени и преобразованы соответственно в 6, 9-й гвардейские артиллерийские полки. Орденом Красного Знамени был награжден и 6-й гвардейский минометный дивизион. В ожесточенных боях с врагом артиллеристы проявили массовый героизм и беспримерную стойкость. Верховный Главнокомандующий объявил благодарность личному составу многих артиллерийских частей, за мужество и отвагу сотни бойцов и командиров были награждены орденами и медалями{252}.

Высокий морально-боевой дух артиллеристов, как и вообще всех воинов, обеспечивался целеустремленной и непрерывной партийно-политической работой. В период контрнаступления политработники рассказывали о больших усилиях Коммунистической партии по мобилизации сил страны на борьбу с врагом, разъясняли справедливый характер Великой Отечественной войны.

Военные комиссары и политработники частей и подразделений показывали в бою личный пример бесстрашия и были всегда на самых трудных участках фронта. Секретарь партийного бюро 127-го артиллерийского полка младший политрук И. В. Ротинцев, находясь на огневой позиции одной из батарей, заменил погибшего наводчика орудия и умело вел огонь до самого конца боя. В ходе контрнаступления старший политрук Н. С. Евдокушин и политрук Я. Е. Ковалев из 881-го артиллерийского полка использовали любую возможность для разъяснения бойцам обстановки, а когда выбывали командиры, то они успешно заменяли их. За проявленное мужество они были награждены орденами Красного Знамени{253}.

В 1942 г.

Подготовка артиллерии фронта к Любанской операции проходила в сложной обстановке. Из-за сильных морозов, глубоких снежных заносов, изношенности и недостатка средств тяги, бездорожья срывались сроки проведения перегруппировки артиллерии и ее сосредоточения в новых районах. По этим причинам артиллерия 2-й Ударной, 59-й армий и артиллерия усиления смогла выйти в назначенные районы вместо начала месяца лишь к 10–12 января{254}. Отстали тыловые подразделения, недоставало боеприпасов. Вошедшие в состав 2-й Ударной и 59-й армий артиллерийские части были сформированы в короткие сроки. Их личный состав не прошел полного курса обучения, не имел твердых навыков в обращении с материальной частью артиллерии и действий на марше и в наступлении.

Общая численность артиллерии фронта к началу января 1942 г. увеличилась. Однако обеспеченность стрелковых дивизий артиллерийским вооружением не превышала 40% штатного состава. Особенно был велик некомплект орудий противотанковой артиллерии и артиллерии крупных калибров. На 1 января 1942 г. фронт имел всего 682 орудия 76-мм калибра и крупнее, 697 минометов 82-мм и крупнее и 205 противотанковых орудий{255}. Данные о численности артиллерии фронта на 1 января 1942 г. приведены в табл. 3.

Таблица 3. Численность артиллерии Волховского фронта на 1 января 1942 г.{256}

Соотношение в артиллерийских средствах было 1,5 : 1 в пользу советских войск. Однако в результате медленного сосредоточения артиллерии не удалось создать к началу наступления решающего превосходства в ней над врагом. При оценке соотношения необходимо также иметь в виду, что противник превосходил войска фронта по орудиям ПТО в полтора раза, а по орудиям крупного калибра — в два раза.

Артиллерийским частям и подразделениям после сосредоточения к участкам прорыва предстояло в сжатые сроки организовать разведку, изучить противостоящего противника и уточнить систему его огня, спланировать огонь артиллерии и довести задачу до подчиненных, подготовить огневые позиции и наблюдательные пункты, организовать связь и управление огнем. Ограниченное время не позволило полностью осуществить эти мероприятия. Особенно слабо была вскрыта система вражеского огня. Войска не смогли довести подвоз боеприпасов на огневые позиции артиллерийских батарей до установленной нормы.

Начинать наступление 7 января армии оказались вынужденными, не закончив полного сосредоточения и проведения необходимых перегруппировок. Маршал Советского Союза К. А. Мерецков в воспоминаниях об операции писал: «Командование фронта с полной ясностью оценивало трудности предстоявшего наступления. Мы не прочь были перенести операцию на более позднее время, чтобы подготовиться наилучшим образом. Но чрезвычайно тяжелое положение трудящихся Ленинграда требовало немедленных наступательных действий»{257}.

Атаке пехоты и танков предшествовали короткие огневые налеты. Артиллерийская поддержка атаки и сопровождение боя в глубине осуществлялись сосредоточенным огнем и огнем по отдельным целям по заявкам командиров стрелковых подразделений.

Перед началом атаки пехоты и танков не удалось подавить огневые средства противника и нарушить систему его огня. Вследствие этого атакующие части сразу же натолкнулись на организованный огонь из всех видов оружия. Большая физическая и моральная нагрузка выпала на долю артиллеристов. В подразделениях был некомплект личного состава, но, несмотря на это, орудийные номера по проделанным в снегу траншеям выдвигали свои орудия на открытые позиции и вели огонь прямой наводкой. В этом участвовали не только полковая и дивизионная артиллерия, но и артиллерия Резерва Верховного Главнокомандования. Например, 1-й дивизион 18-го артиллерийского полка выдвинул отдельные орудия на прямую наводку. Особо отличился в этот день расчет 152-мм пушки сержанта Я. Молчанова и наводчика Н. Н. Андреева. Ими были разрушены два дзота и уничтожен закопанный танк, препятствующий наступлению поддерживаемых войск{258}.

В связи с медленным развитием прорыва Ставка 10 января 1942 г. на короткое время приостановила наступление. 13 января войска фронта, создав на избранных для прорыва участках необходимые ударные группировки, после полуторачасовой артиллерийской подготовки атаки возобновили наступление. Наступление опять было начато, когда многие артиллерийские части все еще находились на марше и принять участие в артиллерийской подготовке атаки не смогли.

Немецко-фашистское командование воспользовалось паузой в наступлении советских войск и подготовилось к отражению их атак. Оно произвело перегруппировку сил, пополнило дивизии, усилило оборону и систему огня. Перешедшие в наступление наши войска вновь натолкнулись на организованный вражеский огонь.

На ход наступления повлияли также ошибки в организации артиллерийского наступления. Несмотря на требования Ставки Верховного Главнокомандования о массированном применении артиллерии в войсках, к сожалению, по-прежнему наблюдалось равномерное ее распределение по фронту, что не позволяло создать на участках прорыва необходимую артиллерийскую плотность. Бездорожье и глубокий снежный покров затрудняли подвоз боеприпасов. К исходу второго дня наступления 4-я армия, например, имела боеприпасов для орудий 76-мм — 0,5 боекомплекта, 122-мм — 0,25, 152-мм — 0,3 боекомплекта, а для минометов — 0,25 боекомплекта. Вследствие этих причин большая часть войск фронта оказалась вынужденной 14 января перейти к обороне. Лишь войскам 2-й Ударной и левого фланга 59-й армий, действовавшим на направлении главного удара фронта, после упорных боев удалось к 25 января прорвать оборону противника.

Для развития успеха прорыва в полосе наступления 2-й Ударной армии в сражение вводился 13-й кавалерийский корпус. Это позволило армии развивать наступление в северо-западном направлении. Преодолевая глубокие снежные заносы, за наступающими войсками следовала поддерживающая артиллерия, помогая пехоте и танкам продвигаться вперед и отражать контратаки врага. Но и стрелковые и кавалерийские подразделения оказывали помощь артиллеристам. Они помогали им вытаскивать засевшие орудия. Было много случаев, когда нагруженные личным оружием, снаряжением и боекомплектом пехотинцы помогали переносить артиллерийские снаряды и мины. Кавалеристы впрягали верховых лошадей в повозки и использовали их для подвоза боеприпасов. Когда наступила весенняя распутица, всадники верхом за 20–30 км везли на огневую позицию по снаряду. Когда не хватало и коней, бойцы таскали снаряды на себе.

Артиллеристы и в этой тяжелой обстановке проявили высокие морально-боевые качества{259}. В эти дни немало отважных воинов вступило в ряды партии и комсомола. Так, во втором дивизионе 23-го артиллерийского полка 4-й гвардейской стрелковой дивизии в декабре 1941 г. были 10 коммунистов и 15 комсомольцев. В мае 1942 г. их численность достигла соответственно 48 и 45 человек{260}, т. е. почти треть личного состава дивизиона составляли коммунисты и комсомольцы. Они показали себя стойкими и мужественными бойцами. По призыву члена Военного совета дивизионного комиссара И. В. Зуева артиллеристы брали в руки стрелковое оружие и шли в пехоту, помогали отражать атаки противника.

С конца января 1942 г. войска фронта силами 59-й и 52-й армий вели ожесточенные бои с противником, наносившим контрудары с целью перехвата коммуникаций 2-й Ударной армии. В этих боях успешно взаимодействовала артиллерия 111-й стрелковой дивизии и 22-й стрелковой бригады по овладению сильно укрепленными вражескими опорными пунктами Любино Поле и Мостки. Более половины артиллерии было выдвинуто для стрельбы прямой наводкой. Для подавления гитлеровских войск в опорных пунктах проводилась короткая, но мощная артиллерийская подготовка. В результате согласованных действий артиллерии и пехоты противник был выбит из этих населенных пунктов{261}.

19 марта врагу удалось перехватить коридор, связывающий 2-ю Ударную армию с остальными силами фронта. Снабжение войск боеприпасами еще более ухудшилось. В этой обстановке коммунисты возглавили снайперское движение в артиллерии. В батареях прошли открытые партийные собрания, на которых коммунисты и беспартийные приняли решение еще лучше вести огонь, стрелять только наверняка.

В феврале — апреле 1942 г. войска фронта были усилены четырьмя гвардейскими минометными полками М-13, которые имели задачу поддерживать действия наступающих соединений по завершению окружения любанско-чудовской группировки противника и расширению прорыва. Ранее действовавшие в составе фронта отдельные гвардейские минометные дивизионы были сведены в три гвардейских минометных полка. Массированным огнем эти полки подавляли и уничтожали живую силу, огневые средства и боевую технику противника, разрушали оборонительные сооружения врага и отражали его контратаки. Только 30-й гвардейский минометный полк под командованием подполковника Корытько 27 марта 1942 г. произвел три дивизионных залпа по контратакующей гитлеровской пехоте. За пять последующих дней марта им были сделаны 20 дивизионных залпов и выпущены 2413 снарядов М-13.

Хотя Любанская операция не получила полного завершения, войска фронта на некоторое время захватили инициативу, привлекли на себя главные силы 18-й армии противника, заставили его вести тяжелые оборонительные бои и нести большие потери{262}. Немалая заслуга в этом и артиллерии фронта. Личный состав артиллерийских частей и подразделений проявил массовый героизм. Особенно умело действовали полковая и дивизионная артиллерия.

После Любанской операции войска Волховского и Ленинградского фронтов в августе — сентябре 1942 г. развернули новое наступление на синявинском направлении. Поддержку наступающей в первом эшелоне фронта 8-й армии должна была осуществлять уже более мощная артиллерийская группировка. В нее входили: 12 артиллерийских и 9 минометных полков, 4 отдельных минометных батальона, 3 гвардейских минометных полка М-13 и 7 гвардейских минометных дивизионов М-30{263}. С учетом приданной артиллерии армия к началу операции имела 1657 орудий и минометов, в том числе: минометов 82-мм — 630, 120-мм — 359; орудий 76-мм — 391, 122-мм — 154, 152-мм — 81, 203-мм — 42{264}. Но подготовка действий артиллерии в операции, как и ранее, проходила в сложных условиях. Для прорыва вражеской обороны требовался большой расход боеприпасов, так как противник подготовил шлиссельбургско-синявинский выступ к длительной обороне. При крайне ограниченной сети дорог необходимо было в сжатые сроки и скрытно осуществить переброску с разных участков фронта свыше 20 артиллерийских и минометных полков{265}. Лесисто-болотистая местность затрудняла движение транспорта и создавала большие трудности для маневра артиллерии и подвоза боеприпасов, а сплошной лесной массив на направлении наступления не позволял в должной мере просматривать глубину вражеской обороны.

Для осуществления своевременной перегруппировки артиллерии и приведения ее в боевую готовность от каждого артиллерийского дивизиона и штаба полка заблаговременно были выделены рекогносцировочные группы, которые должны были уточнить состояние маршрутов движения артиллерии, выбрать районы огневых позиций и наблюдательных пунктов и организовать разведку.

При планировании перегруппировки артиллерии штаб артиллерии фронта не в полной мере учел состояние средств тяги и автотранспорта в артиллерийских частях, а также малую пропускную способность дорог и их состояние. Поэтому к началу операции два артиллерийских полка (1197-й гаубичный артиллерийский полк большой мощности и 561-й пушечный артиллерийский полк), несмотря на героический труд всего их личного состава, не могли сосредоточиться в назначенном районе.

На 15-километровом участке прорыва армии на 1 км фронта приходилось более 100 орудий и минометов, не считая гвардейских минометных установок и 50-мм минометов. Однако и в этой операции артиллерия усиления была равномерно распределена по дивизиям. При решительном сосредоточении артиллерии на направлении главного удара можно было бы иметь 150–180 орудий на 1 км фронта, обеспечить нанесение более мощного первоначального удара и достичь более высоких темпов наступления{266}.

Штаб артиллерии 8-й армии впервые участвовал в такой крупной наступательной операции и не имел опыта управления большими массами артиллерии. Несмотря на сравнительно узкий участок прорыва, в армии не было организовано централизованное управление артиллерией. Создавалось большое количество артиллерийских групп, и основная масса артиллерии усиления распределялась по этим группам. Так, были созданы две маломощные артиллерийские группы дальнего действия (одна — 6-го стрелкового корпуса в составе 71-го гвардейского пушечного полка и 828-го отдельного разведывательного дивизиона, другая — 8-й армии в составе 24-го и 561-го пушечных артиллерийских полков и батареи звуковой разведки). Такое решение мотивировалось удобством переподчинения этих средств при вводе в сражение дивизий 2-й Ударной армии, но оно нанесло ущерб эффективности борьбы с артиллерией противника. В результате часть пушечных полков и все полки артиллерии большой мощности были распылены по дивизиям и использованы в группах поддержки пехоты (ПП) и артиллерии разрушения (АР). В подчинении дивизий оказались и все тяжелые гвардейские минометные дивизионы М-30.

Группы АР создавались во всех дивизиях первого эшелона из артиллерии большой мощности. В состав некоторых из них включались гвардейские минометные дивизионы М-30. Корпусные и армейские артиллерийские группы разрушения не создавались, что снижало эффективность использования артиллерии большой мощности, исключало массированное ее применение.

Группы ПП были созданы в стрелковых полках в составе от 2 до 3 дивизионов. В некоторых стрелковых полках первого эшелона наряду с группами поддержки пехоты из подразделений полковой и батальонной артиллерии создавались артиллерийские группы ближнего боя. По составу и вооружению они были разнообразны и насчитывали от 12 до 24 орудий и минометов.

Планирование артиллерийского наступления начальник артиллерии фронта и его штаб возложили на штаб артиллерии армии. Начальник артиллерии 8-й армии со своим штабом планировали огонь артиллерии лишь на период артиллерийской подготовки атаки. Действия артиллерии армии на периоды поддержки атаки и обеспечения боя в глубине вообще спланированы не были. Планом артиллерийского наступления армии ставились только общие задачи. Вопросы планирования огня артиллерии по конкретным объектам и целям, определения расхода боеприпасов, а также порядок перемещения артиллерии определялись штабами артиллерии дивизий и артиллерийскими группами.

Существенным недостатком в планировании артиллерийского наступления являлось то, что на артиллерийскую подготовку отводилось слишком много времени (2 час. 10 мин.). В это время артиллерия должна была в течение почти полутора часов подавлять оборону противника преимущественно огневыми налетами{267}. При ограниченном лимите боеприпасов артиллерийские части не могли вести огонь такой продолжительности по установленным нормам расхода снарядов на поражение целей. Они вынуждены были снижать плотность огня, что ослабляло надежность их поражения. Для большего воздействия на противника целесообразно было бы установить период артиллерийской подготовки атаки меньшей продолжительности, но вести огонь с большей плотностью.

Согласно графику в начале артиллерийской подготовки атаки предусматривался 10-минутный огневой налет всей артиллерией по переднему краю, узлам связи, артиллерийским и минометным батареям. За ним следовали разрушение укрытий на переднем крае и уничтожение живой силы, а затем — подавление живой силы и огневых средств. Подготовка атаки заканчивалась 15-минутным огневым налетом всей артиллерии. В ходе артиллерийской подготовки предполагалось произвести три залпа гвардейских минометных полков и дивизионов.

Артиллерийская поддержка атаки планировалась штабами артиллерии дивизий на глубину 400–1000 м — до захвата опорных пунктов на переднем крае. В дальнейшем поддержка атаки на глубину до 2,5 км обеспечивалась огнем артиллерии по заявкам командиров стрелковых подразделений.

Задачи артиллерии на период обеспечения боя пехоты и танков в глубине обороны ставились в общем виде. При подготовке операции не были спланированы действия артиллерии по обеспечению ввода в сражение второго и третьего оперативных эшелонов фронта.

Расход боеприпасов на операцию предусматривался в размере 1,4–4,5 боекомплекта в зависимости от калибра систем и наличия боеприпасов, из них на первый день операции — от 0,5 до 2 боекомплектов (60% на проведение артиллерийской подготовки атаки и 40 % — на остальные периоды артиллерийского наступления). Однако к началу операции не были доставлены боеприпасы в объеме установленной нормы. Огневая деятельность артиллерийских частей в ходе боя ставилась в зависимость от их подвоза{268}.

27 августа после артиллерийской подготовки войска 8-й армии перешли в наступление. С началом атаки артиллерия наносила огневые удары по опорным пунктам и узлам сопротивления. Орудия сопровождения, преодолевая лесисто-болотистые участки дорог, двигались непосредственно в боевых порядках пехоты. Огнем орудий прямой наводки они разрушали долговременные оборонительные сооружения противника, уничтожали его огневые средства. Не жалея сил, артиллеристы делали все возможное для наступающей пехоты. Каждый из них понимал, что успешное завершение операции приведет к прорыву блокады Ленинграда.

Войска 8-й армии в первый же день операции прорвали передний край обороны противника и на участке Гонтовая Липка, Тортолово вклинились в его оборону на глубину 1–2,5 км, овладели опорным пунктом Тортолово и обошли с юга Поречье. В последующие дни наступление хотя и медленно, но продолжало развиваться в направлении на Синявино.

Геройски действовали наши артиллеристы в этих тяжелых боях. Командир 3-й батареи 71-го гвардейского артиллерийского полка старший лейтенант Бахтин, занимая наблюдательный пункт вместе с восемью разведчиками и связистами, попал в окружение и в течение семи дней по радио корректировал огонь артиллерии. Несколько раз Бахтин вызывал огонь на себя. Благодаря мужественным действиям его группы были отражены многократные вражеские атаки. После выполнения задачи группа вырвалась из окружения, вынесла с собой личное оружие и радиостанцию{269}.

Эффективно вел борьбу с батареями врага 24-й корпусной артиллерийский полк. За время операции он уничтожил 13 артиллерийских и 1 минометную батареи и 3 реактивных миномета{270}.

Лесисто-болотистая местность сильно затрудняла перемещение артиллерии, а простирающиеся с севера на юг болота восточнее Синявина полностью преградили пути ее движения. Артиллерия отстала от наступающих войск. Удлинились линии связи, и она стала неустойчивой. Это приводило к нарушению управления артиллерией и ее огнем, взаимодействия артиллерии с пехотой и танками. Недостаток технических средств разведки и сложные условия местности не позволяли своевременно обнаруживать в ходе боя огневые средства противника, его артиллерийские и минометные батареи, скопление живой силы и резервов. Вследствие этого ведение огня артиллерии не всегда обеспечивалось необходимыми разведывательными данными, стрельба велась в основном не по конкретным целям, а по площадям. Система огня противника оставалась ненарушенной{271}.

Ввод в сражение второго оперативного эшелона — 4-го гвардейского стрелкового корпуса — не поддерживался мощным огнем артиллерии. Командующий артиллерией 8-й армии, вместо того чтобы наибольшие усилия артиллерии направить на обеспечение ввода в бой и действий второго эшелона, использовал для выполнения этой задачи только 6 артиллерийских полков и один полк гвардейских минометов из 24, имеющихся в его распоряжении{272}. Поддерживая соединения корпуса, артиллерия в боях с 1 по 5 сентября разрушила 69 дзотов и 52 блиндажа, вела борьбу с артиллерией противника, она играла решающую роль в отражении многократных контратак.

Решением Военного совета фронта для усиления 2-й Ударной армии, составлявшей второй эшелон фронта, были выделены 18 артиллерийских и минометных полков, 3 гвардейских минометных полка и 14 гвардейских минометных дивизионов М-30. С учетом артиллерии усиления в армии насчитывалось 1244 миномета (без 50-мм) и 563 орудия (без 45-мм){273}. Штаб артиллерии армии осуществлял слабый контроль за использованием артиллерии РВГК, и она не всегда применялась по прямому назначению. Вследствие этого борьба с вражеской артиллерией не была организована. Огонь артиллерии планировался, как правило, наспех. Не уделялось должного внимания и организации взаимодействия артиллерии с пехотой. В ходе боя в глубине обороны противника связь артиллерии с наступающими подразделениями нарушалась. Слабая работа артиллерийской разведки и недостаток боеприпасов, подвоз которых затруднялся малой сетью дорог и плохим их состоянием (средняя скорость автомашины с боеприпасами не превышала 6–7 км в час), оказывали отрицательное влияние на обеспечение огнем артиллерии боя пехоты и танков.

Наступление 2-й Ударной армии, продолжавшееся с 9 сентября до середины месяца, успеха не имело.

В ходе операции артиллеристы фронта, пройдя хорошую школу, получили первый опыт организации действий больших масс артиллерии в наступлении и управления ею в бою. Изучение этого опыта потребовало специальной подготовки артиллерийских частей и усиленного внимания к отработке вопросов организации и ведения артиллерийской разведки, преодоления на марше и в ходе наступления болотистых участков местности, минированных завалов и других заграждений, а также оборудования наблюдательных пунктов, огневых позиций, укрытий, землянок, планирования артиллерийского наступления, организации взаимодействия артиллерии с пехотой и танками, управления артиллерией и ее огнем в условиях лесисто-болотистой местности. Важное значение имело обучение артиллеристов ориентированию на местности, определению точки стояния с использованием топографической карты, движению по азимуту.

В период прорыва блокады Ленинграда

В начале декабря 1942 г. войскам Волховского и Ленинградского фронтов была поставлена задача разгромить группировку противника южнее Ладожского озера и восстановить сухопутный коммуникации, связывающие Ленинград со страной.

В операции по прорыву блокады Ленинграда на Волховском фронте принимали участие войска 2-й Ударной и 8-й армий. Важная роль в ней отводилась артиллерии. В период подготовки атаки она должна была: уничтожить противотанковые орудия и нарушить систему обороны в районах Липка, Рабочие поселки № 4, 7, 8, роща «Круглая», Гайтолово; разрушить доты, дзоты, блиндажи и наблюдательные пункты; подавить и уничтожить огневые средства и живую силу противника на переднем крае и в опорных пунктах Липка, Рабочие поселки № 1, 4, 5, 7, 8, Подгорная, роща «Круглая», западный берег р. Черной, Гайтолово; создать проходы в противопехотных и противотанковых препятствиях; подавить вражеские резервы в районе: Рабочие поселки № 1, 5, Синявино, поселки 1-й Эстонский, Апраксин, Михайловский; уничтожить и подавить батареи врага в районе: Рабочие поселки № 1, 4, 5, поселки 1-й Эстонский, Михайловский, Апраксин.

В период поддержки атаки и боя пехоты и танков в глубине артиллерия была обязана: сопровождать огневым валом и последовательным сосредоточением огня по узлам сопротивления гитлеровских войск в районе: Липка, Рабочий поселок № 8, роща «Круглая»; уничтожать вновь ожившие огневые точки стрельбой орудий прямой наводкой; воспрепятствовать подходу резервов противника с направлений Шлиссельбург — Липка, Синявино — Гонтовая Липка, Келколово — Гайтолово; для отражения возможных контратак врага подготовить огонь шести артиллерийских и трех минометных полков в направлении Тортолово — Поречье; с продвижением вперед быть готовой к отражению атак со стороны Гайтолово, Тортолово, для чего создать плотную противотанковую оборону в направлении Гайтолово — Тортолово; иметь в своем распоряжении подвижный резерв противотанковых орудий{274}.

Для взаимодействия с войсками Ленинградского фронта, осуществляющими встречный удар, артиллерии фронта ставилась задача дополнительно подготовить и по требованию командующего артиллерией 67-й армии открыть огонь по опорным пунктам противника: Мга — двумя дивизионами; Келколово — дивизионом; выс. 52,3 — дивизионом; Рабочий поселок № 1 — полком; Рабочий поселок № 6 — двумя полками; Синявино, ст. Подгорная — четырьмя полками; Рабочий поселок № 5, лес «Тюльпан», лес «Колокольчик», роща «Фикус» и роща «Ромашка» — тремя полками. Одновременно командующему артиллерией 2-й Ударной армии предоставлялось по мере надобности право вызова огня артиллерии 67-й армии по этим же опорным пунктам{275}.

После соединения с войсками Ленинградского фронта артиллерия имела задачу обеспечивать поворот фронта наступления на юг и закрепление рубежа р. Мойка, пос. Михайловский, Мишкино.

Для усиления войск Волховского фронта артиллерией в декабре 1942 г. были сформированы четыре зенитные артиллерийские дивизии, десять минометных полков, два гвардейских минометных полка, которые были полностью обеспечены вооружением. В результате количество орудий увеличилось на 20%, минометов — на 30%{276}. К участию в операции привлекалось 2885 орудий и минометов, из них в полосе 2-й Ударной армии — 2100{277}, не считая 45-мм орудий и установок реактивной артиллерии. На участке прорыва были сосредоточены 2-я артиллерийская дивизия РВГК, две тяжелые гвардейские минометные бригады М-30 и четыре гвардейских минометных полка М-13. Плотность артиллерии на участке прорыва в 12 км достигала 180 орудий и минометов на 1 км фронта{278}, чего не наблюдалось до этого ни в одной операции.

В ходе подготовки к операции в течение 11 дней необходимо было перебросить по железной дороге и своим ходом к участку прорыва 33 артиллерийских и минометных полка и один дивизион{279}. Ограниченное количество дорог, глубокий снежный покров и сильные морозы создавали огромные трудности для марша артиллерии. Лесисто-болотистые и торфяные участки местности даже в условиях суровой зимы не промерзали. Артиллеристам с помощью саперов приходилось прокладывать в лесах по болотам бревенчатые дороги для передвижения частей и подразделений и занятия огневых позиций. Военный совет фронта своевременно принял меры к обеспечению каждого расчета орудия лямками, канатами, блоками, пилами и топорами. В своей директиве от 23 декабря 1942 г. он поставил задачу военным советам 2-й Ударной и 8-й армий и командующему артиллерией фронта организовать проверку обеспеченности частей этими средствами{280}.

Для достижения скрытности перегруппировки проводились ложные перевозки артиллерии по железной дороге, оборудовались ложные огневые позиции и наблюдательные пункты на пассивных участках, в этих районах повышалась огневая деятельность артиллерии. С этой же целью в старых позиционных районах оставлялись батареи, которые действовали как кочующие орудия и создавали у противника впечатление о неизменности группировки артиллерии фронта.

В артиллерийских частях и подразделениях развернулась партийно-политическая работа, направленная на сохранение военной тайны и соблюдение требований маскировки на марше, скрытности выдвижения артиллерии на огневые позиции.

Вывести большую массу артиллерии на огневые позиции и разместить ее с соблюдением мер маскировки было достаточно сложно. В полосе наступления 2-й Ударной армии площадь, пригодная для размещения огневых позиций артиллерийских и минометных батарей, составляла всего 80 кв. км. Поэтому на каждый квадратный километр приходилось ставить 21 орудие или миномет (помимо 50-мм минометов) и размещать большое количество боеприпасов{281}. По этой же причине зачастую огневые позиции готовились не для батареи, а в целом на дивизион. Для пристрелки от группы однородных батарей выдвигались на огневые позиции только отдельные орудия. В штабах артиллерийских групп и частей данные пристрелки пересчитывались для всех орудий. Заранее подготовленные огневые позиции занимались ночью скрытно от противника.

Для контроля за соблюдением артиллерийскими частями мер маскировки на марше и огневых позициях использовались самолеты.

К началу операции артиллерийские мастерские фронта, армий, соединений и частей отремонтировали 162 76-мм орудия полковой артиллерии, 291 76-мм орудие дивизионной артиллерии, 124 орудия артиллерии усиления, 63 орудия зенитной артиллерии, 203 противотанковых орудия, 1470 минометов.

Для проведения операции Ставка выделила более 80 эшелонов боеприпасов{282}. К началу боевых действий ударная группировка фронта имела: боеприпасов стрелкового оружия 1,5–2 боекомплекта, снарядов и мин дивизионной и зенитной артиллерии — 3–4, армейской артиллерии — 5–6 боекомплектов{283}. Такого количества боеприпасов у фронта не было ни в одной предшествующей операции.

Штаб артиллерии фронта осуществлял постоянный контроль за продвижением эшелонов с боеприпасами. Данные о подходе их к месту разгрузки, наличии команд для разгрузки и транспорта для перевозки докладывались вне всякой очереди. В зависимости от обстановки боеприпасы доставляли непосредственно на огневые позиции артиллерии.

Усиление 2-й Ударной армии, составлявшей главную ударную группировку фронта, значительным количеством артиллерии позволило создать сильные артиллерийские группы. В стрелковых дивизиях и полках имелись группы артиллерийской поддержки пехоты (АПП). Группы АПП стрелковых дивизий состояли из 3–6 дивизионов, а полковые — из 3–5 дивизионов артиллерии и минометов. Для борьбы с минометами противника в дивизиях создавались контрминометные группы в составе не менее одного артиллерийского дивизиона и двух 120-мм минометных батарей.

Наряду с этим были созданы армейские группы: артиллерии дальнего действия (АДД) в составе шести пушечных артиллерийских полков{284}, гвардейских минометных частей (ГМЧ) — две тяжелые бригады М-30 и четыре полка реактивной артиллерии, а также группа артиллерии разрушения (АР) — два полка артиллерии большой мощности (БМ). Для удобства управления и лучшего взаимодействия со стрелковыми соединениями группы АДД и ГМЧ делились на подгруппы — северную и южную.

Для стрельбы прямой наводкой на участке прорыва 2-й Ударной армии были выделены 218 орудий (в среднем 18 орудий на 1 км фронта{285}), 8-й армии, наносящей вспомогательный удар, — 71 орудие.

Удаление огневых позиций орудий, предназначенных для стрельбы прямой наводкой, от целей в зависимости от их калибра и местности составляло 500–1500 м. Каждому орудию для уничтожения назначались 1–2 цели. Их действия прикрывали специально выделенные орудия.

Противник широко использовал в обороне различные противотанковые и противопехотные препятствия, бронеколпаки, вкопанные танки, дерево-земляные заборы, железобетонные стенки и целый ряд других сооружений, малознакомых или совсем неизвестных нашим артиллеристам. Необходимо было уточнить места их расположения и разработать методы стрельбы по ним. Для этих целей только во 2-й Ударной армии на участке 12 км было развернуто 522 артиллерийских наблюдательных пункта, т. е. 45 артиллерийских наблюдательных пунктов на 1 км{286}. Для просмотра глубины обороны противника на наблюдательных пунктах оборудовались смотровые площадки на деревьях и вышках.

Большую работу по выявлению мест расположения вражеских артиллерийских и минометных батарей выполнили отдельные разведывательные артиллерийские дивизионы (ОРАД), оснащенные передовой по тому времени оптической, звуковой, топографической, фотограмметрической и метеорологической техникой. В период подготовки операции были организованы сборы командного состава ОРАД, на которых с докладом об использовании звукометрической разведки для засечки минометов выступил начальник школы артиллерийской инструментальной разведки Ленинградского фронта{287}. До начала операции артиллерийской разведкой 2-й Ударной армии были хорошо изучены передний край обороны противника, расположение дотов, дзотов и других огневых средств, выявлено большинство оборонительных сооружений. Артиллерийские штабы провели огромную работу по обобщению и анализу разведывательных сведений. Были обнаружены и засечены 63 артиллерийские и 110 минометных батарей, из которых средствами звуковой разведки — 35, оптической — 10, по фотоснимкам — 11{288}. Обследование участков прорыва после окончания операции подтвердило достаточно высокие результаты артиллерийской разведки.

В артиллерийских частях и подразделениях развернулась боевая подготовка. Вырабатывались приемы действий артиллерии и методы ведения огня по различным целям противника в условиях лесисто-болотистой местности. Для выработки согласованных действий артиллерии с пехотой и танками в тыловых районах армии проводились специальные учения с боевой стрельбой: артиллеристы отрабатывали методы ведения огневого вала, а стрелковые и танковые подразделения учились наступать вслед за реальным огневым валом. На учебных полях и в специально оборудованных городках артиллеристы обучались методам ведения огня прямой наводкой по бронеколпакам, вкопанным танкам, дерево-земляным заборам, железобетонным стенкам, дотам, дзотам и другим целям.

Для полного понимания всех вопросов артиллерийского наступления и отработки взаимодействия артиллерии с пехотой и танками в ходе боя в учебных центрах фронта и армий, в штабах артиллерии дивизий проводились сборы командного состава.

При запасном артиллерийском полку фронта были организованы десятидневные сборы начальников штабов и отделов штабов артиллерии армий и офицеров штабов артиллерийских полков. На них изучался опыт действий артиллерии в проведенных фронтом операциях, отрабатывались обязанности начальников отделов и офицеров артиллерийских штабов, а также штабов артиллерийских групп по планированию артиллерийского наступления, разрабатывались образцы планирующих документов. На командно-штабном учении артиллерийские штабы готовили всю необходимую документацию. В деталях был изучен порядок обработки и анализа разведывательных сведений, поступающих от органов артиллерийской разведки.

Добытые к началу операции разведывательные данные создали благоприятные условия для точного ведения огня артиллерии.

При планировании артиллерийского наступления особое внимание обращалось на тщательное согласование огня артиллерии с ударами авиации и действиями пехоты и танков. Командующий фронтом требовал тщательно отрепетировать сочетание артиллерийского наступления с авиационным{289}. В вопросах организации взаимодействия авиации с артиллерией большую роль играла оперативная группа штаба 14-й воздушной армии, возглавляемая заместителем начальника штаба армии полковником В. Н. Никольским. В результате совместной работы артиллерийских штабов со штабами общевойсковых соединений и частей каждая артиллерийская группа, дивизион, батарея, расчет орудия и миномета получили строго определенные огневые задачи на каждый период артиллерийского наступления.

Продолжительность артиллерийской подготовки атаки планировалась 1 час. 45 мин. и строилась следующим образом: 10-минутный огневой налет по переднему краю обороны противника и в ближайшей его глубине, 60-минутный период подавления и разрушения, 15-минутный огневой налет по переднему краю, 5-минутный ложный перенос огня в глубину и 15-минутный последний огневой налет по переднему краю. Поддержку атаки пехоты и танков планировалось осуществить одинарным огневым валом на глубину 1 км, а далее — последовательным сосредоточением огня{290}.

В войсках фронта царил высокий политический подъем. Новый прилив энергии вызывали известия об окружении крупной группировки немецко-фашистских войск под Сталинградом и успешном наступлении советских войск на южном участке советско-германского фронта. Сводки Совинформбюро вселяли боевой дух и пробуждали желание ускорить разгром гитлеровских войск под Ленинградом. Из артиллерийских частей поступали сведения о нарастающем потоке заявлений с просьбой принять в ряды партии и комсомола. В 1164-м артиллерийском полку, например, до 12 января 1943 г. были поданы 21 заявление о приеме в партию и 17 — в комсомол, в 1081-м артиллерийском полку — 42 заявления о приеме в партию{291}. С ростом численности членов партии укреплялись партийные организации артиллерийских батарей и минометных рот, усиливалась партийная прослойка.

В артиллерийских частях получило широкий размах патриотическое движение по сбору средств на постройку самолетов, артиллерийских орудий, танков. В этом благородном деле впереди как всегда шли коммунисты и комсомольцы.

Проводимая в артиллерийских частях и подразделениях партийно-политическая работа была увязана с боевыми задачами, поставленными на операцию. За 3–4 дня до начала наступления прошли партийные и комсомольские собрания с повесткой дня: «Задачи коммунистов и комсомольцев в бою». За 2 часа до начала артиллерийской подготовки атаки в артиллерийских частях были зачитаны приказ Военного совета фронта о переходе войск в наступление и письмо рабочих, служащих и инженерно-технических работников ленинградских заводов к бойцам, командирам и политработникам армии. Артиллеристы дали клятву самоотверженно выполнить свой воинский долг и прорвать вражескую блокаду. С нетерпением ждали они команды на открытие огня.

В 9 час. 30 мин. 12 января сокрушительной артиллерийской подготовкой начался прорыв блокады Ленинграда. Вражеская оборона содрогалась от разрывов снарядов и мин. В воздух поднимались столбы черного дыма. За первым 10-минутным огневым налетом последовал 60-минутный период подавления и разрушения дотов, дзотов, наблюдательных пунктов, блиндажей, землянок, ходов сообщений. Дальнобойная артиллерия обрушила массированный огонь по батареям, пунктам управления и районам расположения резервов противника. С открытых огневых позиций прямой наводкой вели огонь 122-мм и 152-мм пушки и гаубицы. Они уничтожали огневые средства врага, разрушали его оборонительные сооружения, проделывали в дерево-земляных обледенелых заборах проходы для пехоты, танков и орудий сопровождения{292}.

Отважные артиллеристы дезорганизовали систему огня противника, нанесли ему урон в живой силе, подавили многие артиллерийские батареи, нарушили связь и управление войсками и осложнили подход резервов. Достигнутый успех явился результатом всесторонней подготовки расчетов артиллерийских орудий и минометов. Они действовали с глубоким сознанием ответственности за выполнение поставленной задачи и показали образцы организованности, мужества и отваги.

В середине артиллерийской подготовки началась авиационная подготовка по узлам связи, опорным пунктам, артиллерийским и минометным батареям и резервам противника.

В 11 час. 15 мин. войска первого эшелона 2-й Ударной армии под прикрытием огневого вала артиллерии и при поддержке авиации перешли в наступление на участке от Липки до Гайтолова. Спустя 20 мин. начали атаку правофланговые соединения 8-й армии. Упорные бои развернулись за опорные пункты противника — Липка, Рабочий поселок № 8, роща «Круглая». Орудия сопровождения, следовавшие в боевых порядках пехоты, в упор расстреливали вновь ожившие огневые средства противника.

Наиболее успешно развивался бой за сильно укрепленный опорный пункт — рощу «Круглая». Для поддержки наступающей на этом направлении 327-й стрелковой дивизии были сосредоточены командованием около 350 орудий и минометов{293}. Мощной артиллерийской группировкой искусно управляли командующий артиллерией дивизии полковник Н. Д. Данин и начальник штаба артиллерии дивизии майор Б. И. Смирнов. Массированным огнем артиллерии долговременные оборонительные сооружения противника были превращены в груду развалин.

В ходе наступления расчеты орудий и минометов действовали быстро и вдохновенно, проявляя мужество и отвагу. В бою за рощу «Круглая» батальон 327-й стрелковой дивизии был контратакован батальоном противника с танками. Батарея 76-мм пушек под командованием старшего лейтенанта Д. Е. Мязина выдвинулась на открытую огневую позицию и стала расстреливать вражескуюпехоту и танки. Контратака была отражена.

В полосе наступления 256-й стрелковой дивизии храбрость и мужество проявил командир орудия 792-го артиллерийского полка комсомолец сержант Чугунов. Когда на огневой позиции загорелись ящики с боеприпасами и возникла угроза их взрыва, он, рискуя жизнью, бросился сбивать пламя и быстро потушил пожар. Батарея продолжала вести огонь и уничтожила 5 блиндажей, 17 пулеметов и до 40 фашистов{294}. Орудийный расчет коммуниста старшины Иванова из 6-й батареи 947-го артиллерийского полка под вражеским огнем подавил прямой наводкой в течение дня несколько огневых точек противника, уничтожил дзот, блиндаж, наблюдательный пункт и подбил два вражеских танка.

В ходе боя широко популяризировались подвиги артиллеристов. На огневых позициях вывешивались доски почета с фамилиями отличившихся воинов. На специальных стендах помещались материалы о подвигах. С началом боевых действий возрос приток заявлений о приеме в партию. Так, в течение первого дня в 4-й артиллерийской бригаде были поданы 34 заявления, в 20-м гвардейском минометном полку — 23, во 2-й артиллерийской дивизии — 56 заявлений. Только в одном дивизионе 12-й гвардейской тяжелой минометной бригады поступило от бойцов и командиров 20 заявлений{295}.

К исходу дня войска 2-й Ударной армии прорвали первую позицию вражеской обороны севернее и южнее Рабочего поселка № 8, почти полностью овладели рощей «Круглая» и продвинулись на 2–3 км. Враг яростно сопротивлялся. Чтобы сломить его сопротивление, с утра 13 января вводились в сражение 18, 71-я стрелковые дивизии из второго эшелона армии. Артиллерия должна была перегруппировать часть своих сил с левого фланга армии к центру и массированным огнем обеспечить ввод в бой и действия этих соединений, постоянно поддерживать огневое превосходство над противником и воспретить огонь немецко-фашистской артиллерии из района южнее синявинских высот.

В ходе перегруппировки за одну ночь было переброшено десять артиллерийских полков усиления. После мощной часовой артиллерийской подготовки атаки бои разгорелись с новой силой. Атака пехоты и танков поддерживалась последовательным сосредоточением огня. Противник продолжал оказывать ожесточенное сопротивление. При крайне неблагоприятных метеорологических условиях пехота и танки при поддержке артиллерии, отбивая яростные контратаки врага, медленно продвигались вперед. Глубокий снег и густой бурелом затрудняли перемещение артиллерии. Лесистая местность и ненастная погода до предела ограничивали наблюдение. Огонь часто велся по площадям, что требовало большого расхода боеприпасов. Нередко артиллерия, взаимодействуя с пехотой и содействуя ее продвижению через леса и болота, вела беглый огонь, который оказывал сильное моральное воздействие на противника.

При поддержке действий 419-го стрелкового полка 18-й стрелковой дивизии, наступавшей в направлении Рабочего поселка № 5, отличился личный состав 1027-го артиллерийского полка. Командиры батарей и взводов управлений полка постоянно находились в боевых порядках атакующих стрелковых подразделений и огнем артиллерии подавляли противотанковые орудия и минометы врага, разрушали его оборонительные сооружения, задерживающие продвижение пехоты и танков. Меткий огонь по противнику вели старшие лейтенанты И. Н. Козлов, Л. И. Зуй, И. Г. Романов, лейтенанты П. И. Бабичев, О. Г. Гарибов. Хладнокровно и четко управлял огнем командир дивизиона капитан А. П. Лещенко{296}.

Отважно действовали в этом бою артиллеристы других полков. Так, оказавшийся в окружении командир 8-й батареи 894-го артиллерийского полка старший лейтенант С. В. Годин вместе с командиром поддерживаемой стрелковой роты 1-го батальона 1182-го стрелкового полка в течение двух суток по радио управлял огнем батареи. По его целеуказаниям вели артиллерийский огонь и другие подразделения. Все контратаки гитлеровцев были отражены. Поддерживаемая стрелковая рота продолжала удерживать занимаемые позиции.

Командир взвода управления 5-й батареи 292-го артиллерийского полка лейтенант Бородин был дважды ранен, но не покинул наблюдательный пункт и продолжал управлять огнем батареи. Командир орудия 3-й батареи 943-го артиллерийского полка сержант Ф. Лукошкин стрельбой прямой наводкой уничтожил несколько блиндажей с засевшими в них гитлеровцами. Командир орудия 858-го артиллерийского полка сержант Н. Домошев также успешно вел огонь под обстрелом врага, расчищая путь пехоте{297}.

В первые два дня наступления войска ударной группировки прорвали вражескую оборону на 10-километровом фронте от Липки до Гайтолова, охватили гарнизоны противника в опорных пунктах Липка, Рабочий поселок № 8, почти полностью овладели рощей «Круглая» и, продвинувшись в центре на 2–4 км, завязали бои на подступах к Рабочим поселкам № 4 и 5. За это время огнем артиллерии были уничтожены около 700 солдат и офицеров, 52 орудия и 10 минометов и подавлено до 60 артиллерийских и минометных батарей противника{298}.

Войска фронта продолжали наращивать силу удара, стремились завершить прорыв и соединиться с войсками Ленинградского фронта в районе Рабочих поселков № 1 и 5. Артиллерия ударной группировки фронта, поддерживая продвижение пехоты и танков, подавляла огневые средства и живую силу противника в районе Рабочих поселков № 4, 5, 8, станций Подгорная, Синявино. К исходу 14 января расстояние между наступавшими войсками фронтов осталось не более 2 км{299}.

В течение 15–17 января напряженные бои шли за овладение Рабочими поселками № 1 и 5. Противник оказывал упорное сопротивление. Удерживая эти опорные пункты, немецко-фашистское командование пыталось ликвидировать угрозу прорыва блокады. Особо жестокую борьбу вели части 18-й стрелковой дивизии за Рабочий поселок № 5. Командир 1027-го артиллерийского полка подполковник И. С. Шабалин с разрешения командующего артиллерией дивизии подполковника А. А. Алексеева в ночь на 17 января вывел на открытую огневую позицию все шесть батарей 76-мм пушек (24 орудия) и гаубичную батарею (4 орудия). Под сильным огнем противника в условиях полного бездорожья артиллеристы тащили орудия на открытую огневую позицию. Люди выбивались из сил, проваливались в торфяную жижу и воду, но к утру 17 января заняли свои позиции и замаскировали орудия.

Утром 18 января, когда чуть забрезжил рассвет, около 4 тыс. орудий и минометов Ленинградского и Волховского фронтов начали непродолжительную, но мощную артиллерийскую подготовку. В полосе наступления 18-й стрелковой дивизии свыше 500 орудий и минометов вели огонь по Рабочему поселку № 5. Гвардейские минометные части обрушили на этот опорный пункт ураганный огонь. К ним присоединились орудия, выделенные для стрельбы прямой наводкой. Метко стреляли расчеты сержантов И. С. Горбунова, И. В. Воробьева и др. Быстро и точно наводили орудия в цель наводчики младший сержант С. Г. Лангуев, рядовые Е. И. Ляхов и П. Шепилов. Особенно отличился орудийный расчет старшего сержанта С. И. Карякина{300}.

Командиры артиллерийских дивизионов и батарей уверенно управляли огнем и обеспечивали своевременный перенос огня по мере продвижения пехоты и танков. В первой половине дня 18 января войска 2-й Ударной армии Волховского фронта и 67-й армии Ленинградского фронта соединились в районе Рабочих поселков № 1 и 5. К концу дня южное побережье Ладожского озера было очищено от врага, а его разрозненные группы ликвидированы. Блокада Ленинграда была прорвана. Весть о славной победе быстро облетела войска фронта, вызвала еще более высокий наступательный порыв. Ликовали трудящиеся Ленинграда.

Так, впервые в Великой Отечественной войне артиллерия фронта обеспечила взлом мощной долговременной обороны противника позиционного типа. Только артиллерия 2-й Ударной армии с 12 по 18 января выпустила по врагу около 630 тыс. снарядов и мин{301}.

В ходе операции артиллерийские командиры и штабы получили опыт управления большими массами артиллерии в наступательной операции с прорывом сильно подготовленной обороны в условиях суровой многоснежной зимы и лесисто-болотистой местности, в организации мощной артиллерийской подготовки и поддержки атаки пехоты и танков, в том числе и методом огневого вала.

Опыт действий артиллерии фронта при прорыве обороны противника позиционного типа явился новым вкладом в развитие боевого применения артиллерии. Методы планирования артиллерийского наступления в штабах артиллерии фронта, армии и дивизий, а также в штабах артиллерийских групп стали достоянием всех артиллерийских штабов Советской Армии и широко использовались при планировании огня в последующих операциях. В ходе боевых действий артиллерии фронта при прорыве блокады Ленинграда выявилась необходимость тщательного планирования артиллерийской разведки и выявления системы обороны противника и его огня до начала планирования артиллерийского наступления, широкого применения средств артиллерийской инструментальной разведки и корректировочной авиации, решительного массирования артиллерии и достижения высокой плотности на участках прорыва. Подтвердилось также, что для успеха необходимо создавать устойчивую и легко управляемую группировку артиллерии, обеспечивающую непрерывное взаимодействие ее с пехотой и танками, четкое планирование артиллерийского наступления и перемещение артиллерии, осуществление смелого и быстрого маневра артиллерией и широкого применения массированного огня в ходе наступления, выделение орудий, включая и крупных калибров, для стрельбы прямой наводкой по огневым средствам и оборонительным сооружениям противника, решительное включение артиллерии в боевые порядки пехоты в ходе наступления.

В Новгородско-Лужской операции

В разгроме немецко-фашистских войск под Новгородом и Лугой в соответствии с замыслом операции основная масса артиллерии сосредоточивалась на направлении главного удара фронта — в полосе наступления 59-й армии (командующий артиллерией армии генерал-майор артиллерии Н. В. Дорофеев). Командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков вспоминал: «Сняв часть артиллерии с второстепенных участков, я приказал все, что можно, сосредоточить на участке прорыва»{302}. 59-й армии были приданы 2-я артиллерийская дивизия прорыва (без 258-го легкого артиллерийского полка), две минометные бригады, две гвардейские минометные бригады, два гвардейских минометных полка, один гвардейский минометный дивизион и ряд других частей{303}. Всего в армии насчитывалось до 40 артиллерийских и минометных полков.

К началу операции армия с учетом приданной артиллерии имела 1760 орудий и минометов. Из этого количества на главном направлении были сосредоточены 1376 орудий и минометов, или 77,6%, в том числе 778 орудий и 598 минометов. Плотность артиллерии на участке прорыва достигала 106 орудий и минометов калибра 76 мм и выше на 1 км фронта{304}.

Чтобы дезориентировать противника относительно направления главного удара, была усилена огневая деятельность артиллерии на флангах прорыва и на вспомогательных направлениях. С этой целью на правый фланг армии в район Спасская Полисть, Лесопункт были переброшены артиллерийский полк пушечной артиллерийской бригады, по одному дивизиону пушечного и минометного артиллерийского полков. Усилила огневую деятельность артиллерия 24-й отдельной стрелковой бригады и 150-го укрепленного района, обороняющихся на этом направлении{305}.

Для сосредоточения основной массы артиллерии в полосе наступления 59-й армии производилась перегруппировка 20 полков артиллерии Резерва Верховного Главнокомандования на расстояние 100–200 км. Перегруппировалась также 2-я артиллерийская дивизия прорыва. Перемещение артиллерии началось после окончания боев на мгинско-синявинском направлении и проходило в течение октября 1943 г. — начала января 1944 г. Необходимо было скрытно от противника вывести артиллерийские соединения и части из боя, организовать их передвижение в ночное время в условиях лесисто-болотистой местности и бездорожья, сосредоточить в лесах поблизости от района предстоящих действий. Несмотря на трудности, перегруппировка прошла организованно, строго по графику, разработанному штабом артиллерии фронта. Артиллерийские соединения и части своевременно заняли огневые позиции в назначенных районах. Это позволило артиллерийским командирам тщательно изучить район, скрытно провести пристрелку, уточнить на местности огневые задачи и отработать вопросы взаимодействия с пехотой и танками.

Штаб артиллерии фронта провел большую работу по рекогносцировке районов предстоящего развертывания артиллерии и по подготовке огневых позиций, командных и наблюдательных пунктов. Пристрелка проводилась одиночными орудиями от каждого дивизиона с соблюдением прежнего режима огня артиллерии с 1 по 12 января.

При планировании операции командование фронта поставило артиллерии следующие задачи: совместно с пехотой и танками взломать оборону врага, подавить его артиллерию, минометы, противотанковые и противопехотные огневые средства, добиться полного огневого превосходства над противником и обеспечить наступающим войскам стремительный прорыв обороны на всю глубину.

Для решения поставленной задачи артиллерия 59-й армии была распределена по группам, что обеспечивало создание сильных групп поддержки пехоты (ПП) в составе четырех-пяти артиллерийских и минометных дивизионов. По своему назначению эти группы фактически являлись полковыми артиллерийскими группами. С началом атаки для непрерывного взаимодействия артиллерии с пехотой и танками каждому командиру стрелковой роты придавались батарея полковой артиллерии и минометная батарея (из состава группы ПП), а командиру стрелкового батальона — артиллерийский дивизион или минометный батальон{306}.

Группы общего назначения (ОН) включали в свой состав от нескольких дивизионов до нескольких артиллерийских и минометных полков и являлись фактически дивизионными артиллерийскими группами. Наиболее сильными они были в дивизиях 6-го стрелкового корпуса, наступавшего на направлении главного удара.

Корпусные группы дальнего действия (ДД) были созданы для борьбы с артиллерией противника, подавления его резервов и штабов: в 6-м стрелковом корпусе — в составе одной пушечной артиллерийской бригады и одного артиллерийского полка, в 14-м стрелковом корпусе — трех пушечных артиллерийских полков. Группы ДД делились на подгруппы по числу дивизий первого эшелона.

Контрминометная группа была образована лишь в 6-м стрелковом корпусе в составе 50-й минометной бригады{307}. Так же как и группа ДД, она делилась на подгруппы по числу дивизий первого эшелона.

Кроме того, создавались группы гвардейских минометов: в 6-м стрелковом корпусе в составе одной гвардейской минометной бригады и двух гвардейских минометных полков, в 14-м стрелковом корпусе — одного гвардейского минометного полка и отдельного гвардейского минометного дивизиона{308}.

Армейская группа разрушения была сформирована в составе гаубичной артиллерийской бригады большой мощности.

Для разрушения целей на переднем крае обороны противника привлекались орудия, выделенные для стрельбы прямой наводкой. В полосе наступления 59-й армии для этого было выделено 221 орудие разных калибров{309}, что составляло 18 орудий на 1 км фронта. Истребительно-противотанковая артиллерийская бригада была полностью поставлена на прямую наводку. В лесисто-болотистой местности на огневых позициях оборудовались для орудий специальные подмостки высотой до 1 м, они хорошо маскировались.

Артиллерийское наступление планировалось при наличии исчерпывающих разведывательных данных об обороне противника. Для вскрытия системы его обороны и огня использовалась широко развитая сеть наблюдательных пунктов и средства артиллерийской инструментальной разведки. Посты оптической и звукометрической разведки определили расположение его артиллерийских и минометных батарей. К началу операции была вскрыта артиллерийская группировка врага, состоящая из 54 батарей разных калибров, из них батарей орудий: 210-мм — 3, 150-мм — 17, 105-мм — 24, 75-мм — 10. Кроме того, были выявлены: минометы различных калибров — 400, батареи реактивных минометов — 3 и метательные аппараты — 30{310}.

При планировании артиллерийского наступления тщательно согласовывались усилия артиллерии и авиации по месту и времени. При постановке задач артиллерии командующий фронтом требовал более подробно разработать ее действия по целям, предназначенным для авиации, в случае нелетной погоды.

К артиллерийской подготовке атаки привлекалась артиллерия второго эшелона армии — 12-го стрелкового корпуса и артиллерия резерва фронта, который составлял 7-й стрелковый корпус. Кроме того, использовались некоторые полки зенитной артиллерии среднего калибра, танковые части и самоходно-артиллерийские подразделения, не требовавшие для выполнения огневой задачи перемещения боевых порядков.

Продолжительность артиллерийской подготовки атаки устанавливалась в 1 час. 50 мин. и строилась следующим образом: огневой налет по всей тактической глубине — 5 мин.; подавление и разрушение наблюдаемых целей (дзоты, траншеи, проволочные заграждения) преимущественно орудиями, выделенными для стрельбы прямой наводкой, и наблюдаемых целей и групп целей с закрытых огневых позиций по строго ограниченной площади на основе тщательно проверенных разведывательных данных — 60 мин.; второй огневой налет по траншеям — 15 мин., последний мощный налет по переднему краю с целью подавления живой силы и огневых средств противника — 10 мин. Между огневыми налетами планировался методический огонь продолжительностью 20 мин.{311}

В период артиллерийской поддержки атаки и при бое в глубине артиллерия имела задачу сопровождать огнем пехоту и танки, препятствовать подходу резервов противника и быть готовой к отражению его контратак и контрударов. Артиллерийскую поддержку атаки планировалось осуществить методом одинарного огневого вала до овладения пехотой и танками третьей траншеей врага, а затем — последовательным сосредоточением огня.

Опыт организации и проведения артиллерийского наступления показал, что противник зачастую обнаруживал по изменению темпа огня время окончания артиллерийской подготовки атаки и начало артиллерийской поддержки. В результате вражеские войска, переждав артиллерийскую подготовку атаки в убежищах, занимали свои позиции в оставленных траншеях и организованным автоматным и пулеметным огнем встречали атакующие подразделения. Усилия командования фронта были направлены на то, чтобы ликвидировать заметный переход от артиллерийской подготовки атаки к артиллерийской поддержке. Для этого было решено не изменять темп стрельбы. С началом атаки и в ходе ее артиллерия должна была подвергать огневому воздействию все траншеи, ходы сообщения и тактически важные объекты противника. Огонь артиллерии снимался и переносился на следующую траншею только тогда, когда батальоны подходили к траншее на 100 м, а иногда и ближе. Такой порядок ведения огня лишал противника возможности определить начало артиллерийской поддержки атаки.

В ходе подготовки к операции командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант артиллерии Г. Е. Дегтярев отдал директиву об артиллерийском обеспечении боя пехоты и танков в период преследования. Директива требовала: заранее и тщательно продумать организацию огня артиллерии для закрепления захваченных у противника узлов обороны и межболотных дефиле; быть готовым к уничтожению свертывающихся в колонны вражеских подразделений и частей; перемещение артиллерии в ходе боя производить перекатами в такой очередности, чтобы не менее половины артиллерии находилось в готовности к немедленному ведению огня{312}.

При подготовке к операции большой объем работ выполняли органы артиллерийского вооружения. Они осуществляли постоянный контроль за движением транспортов с боеприпасами, организовывали их разгрузку и подвоз на огневые позиции артиллерии, занимались доукомплектованием соединений и частей предметами вооружения и боевой техники, ремонтировали артиллерийскую технику.

В условиях ограниченного количества рокадных дорог, находившихся к тому же в плохом состоянии, предстояло перебазировать с правого крыла фронта к левому базы, склады снабжения и ремонтные органы, а также запасы боеприпасов и вооружения. В ходе подготовки к операции необходимо было подвести большое количество боеприпасов. Войскам 59-й армии их надо было подать около 2,5 боекомплекта. Подвоз только артиллерийских снарядов потребовал 7086 машино-рейсов полуторатонных автомобилей{313}. Начальник артиллерийского вооружения фронта полковник С. Ф. Василенко обеспечил четкую работу всех органов артиллерийского вооружения.

К началу наступления были завезены боеприпасы на все виды вооружения (от 3 до 5 боекомплектов, из которых 1,5 боекомплекта предназначалось на первый день боя). Наиболее полно обеспечивалась боеприпасами артиллерия 59-й армии. Значительная часть снарядов и мин была выложена непосредственно на огневых позициях. Данные об обеспеченности артиллерии боеприпасами приведены в табл. 4.

Таблица 4. Обеспеченность артиллерии фронта боеприпасами к началу операции (боекомплекты){314}

Подготовка к операции продолжалась почти четыре месяца{315}. Это время до предела использовалось для подготовки войск и штабов к наступлению. Только в декабре было проведено семь корпусных и дивизионных учений на тему «Прорыв сильно укрепленной, долговременной обороны противника с последующим его преследованием»{316}. В ходе их были вскрыты недостатки и пробелы в подготовке артиллерийских командиров и штабов. Артиллерийские штабы затрачивали много времени на разработку громоздких документов по планированию огня и с большим опозданием доводили их до исполнителей. Штабы артиллерии стрелковых дивизий не проводили учебных занятий по управлению огнем артиллерии дивизии. Не практиковалась постановка огневых задач с показом целей на местности. В артиллерийских частях и подразделениях не было широкой инициативы в ведении разведки. На разведывательные схемы наносились лишь огневые средства противника, а такие важные цели, как наблюдательные пункты, траншеи, ходы сообщения, не показывались. Перемещение артиллерии производилось не в полном соответствии с обстановкой. Особенно расплывчатыми были указания о начале перемещения артиллерии, а также о порядке и очередности ее перемещения в ходе боя. Для устранения выявленных недостатков были организованы повторные учения артиллерийских и общевойсковых штабов 6-го и 14-го стрелковых корпусов, а затем трехдневные командно-штабные занятия со средствами связи.

В учебном центре артиллерии проводились специальные сборы, на которых отрабатывались различные темы. Например, с командирами батарей прошли занятия: подготовка исходных данных, пристрелка и переход на поражение, переносы огня различными способами, использование данных пристрелочных орудий, действия батареи в лесистой местности, преодоление болот, подготовка огневых позиций на болотистых участках. В период сбора каждый командир батареи проводил боевые стрельбы{317}.

С командирами минометных полков и полков дивизионной артиллерии отрабатывались следующие темы: управление огнем группы; применение пристрелочных орудий; расчет, организация и управление огневым валом. Для практической отработки вопросов планирования артиллерийского наступления группы при прорыве подготовленной обороны противника и промежуточных его позиций проводились групповые упражнения на картах, а также выходы в поле с артиллерийскими полками.

Для командиров бригад и командиров пушечных артиллерийских полков были организованы занятия по темам: пристрелка воздушного или наземного фиктивного репера; пристрелка и стрельба при помощи батарей звуковой разведки, аэростатов наблюдения и самолетов; борьба с артиллерией противника.

Командующие артиллерией дивизий и корпусов отрабатывали темы: планирование артиллерийского наступления; метод расчета необходимого количества орудий для прорыва обороны и поддержки атаки огневым валом; сопровождение пехоты и танков в глубине обороны; боевое распределение артиллерии по группам; планирование и организация вывода артиллерии в позиционные районы; расчет и организация поддержки атаки последовательным сосредоточением огня; планирование артиллерийского наступления при подготовке атаки в ограниченные сроки; личные боевые стрельбы и практическая стрельба боевыми снарядами.

С начальниками штабов были изучены темы: планирование артиллерийского наступления; организация разведки; методы расчета потребного количества артиллерии и боеприпасов.

Со всеми категориями офицерского состава изучался порядок обработки и анализа материалов, полученных от разведывательных органов.

В артиллерийском учебном центре было проведено совещание командиров и начальников штабов артиллерийских полков, на котором были детально разобраны вопросы, связанные с организацией и проведением артиллерийского наступления.

Для доведения планов штаба артиллерии фронта до штабов артиллерии армий, корпусов, дивизий и артиллерийских групп и оказания им практической помощи в разработке боевых документов были направлены офицеры штаба артиллерии фронта, обладающие хорошими организаторскими способностями: начальник оперативного отдела полковник Д. В. Морозов, старший офицер этого отдела майор П. В. Муштаков и др. С этой же целью в штаб артиллерии 6-го стрелкового корпуса выехал командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант артиллерии Г. Е. Дегтярев, а начальник штаба артиллерии фронта полковник А. Г. Черток — в 14-й стрелковый корпус, которому в самом начале наступления предстояло форсировать Волхов, и в группу генерал-майора Т. А. Свиклина, наносившую вспомогательный удар через оз. Ильмень.

Перед началом операции проводилась тщательная проверка готовности артиллерии к наступлению. При этом особое внимание обращалось на знание артиллерийскими командирами поставленных задач порядка осуществления взаимодействия, сигналов целеуказания, на умение ориентироваться на местности, а также обеспеченность подразделений боеприпасами.

В ходе проверки готовности артиллерии к боевым действиям был решен ряд принципиальных вопросов боевого применения артиллерии в операции, которые ставились командующими артиллерией корпусов и дивизий, командирами артиллерийских частей и подразделений. К их числу относится организация пристрелки большого количества артиллерийских батарей с одновременным соблюдением мер маскировки. Было решено часть вновь прибывающих батарей пристрелять обычным способом, а часть — с использованием пристрелочных орудий. По предложению командующего артиллерией 6-го стрелкового корпуса полковника А. А. Лобазова было решено два полка пушечной артиллерийской бригады 2-й артиллерийской дивизии на период артиллерийской подготовки выдвинуть на открытые огневые позиции для стрельбы прямой наводкой. Своеобразно решился вопрос о характере действий артиллерии при переходе поддерживающих частей и подразделений в атаку раньше намеченного срока — до окончания артиллерийской подготовки. В связи с этим артиллерия должна была прервать на участке данного корпуса артподготовку и перейти к поддержке атаки{318}.

При подготовке к операции в артиллерийских частях и подразделениях развернулась целеустремленная партийно-политическая работа. Она органически сливалась с задачами боевой подготовки и была направлена на создание высокого наступательного порыва личного состава. Командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации уделяли большое внимание разъяснению основных положений доклада Председателя Государственного Комитета Обороны СССР И. В. Сталина о 26-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции и приказа Верховного Главнокомандующего от 7 ноября 1943 г. С упразднением в мае 1943 г. института заместителей командиров рот и батарей по политической части в артиллерийских соединениях и частях особое внимание обращалось на обучение командиров батарей и взводов организации партийно-политической работы в подразделениях. Развернутая партийно-политическая работа сыграла огромную роль в подготовке артиллерийских частей и подразделений к операции и в значительной мере способствовала их успешным боевым действиям.

Перед решающими боями в артиллерийских частях возрастал поток заявлений о приеме в партию и комсомол. Например, в артиллерийских частях 6-го стрелкового корпуса 59-й армии только с 9 по 13 января 1944 г. было подано 260 заявлений о приеме в ряды Коммунистической партии{319}. Партийные и комсомольские организации пополнились тысячами коммунистов и комсомольцев. Это позволило создать в батареях полнокровные партийные и комсомольские организации. В каждом отделении и расчете орудия (миномета) был один коммунист или комсомолец. Накануне наступления состоялись партийные и комсомольские собрания с повесткой дня: «Об авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою». Весь личный состав артиллерии ждал приказа о начале наступления.

На направлении главного удара фронта в 9 час. 14 января мощным залпом орудий и минометов началась артиллерийская подготовка атаки. Огнем артиллерии был нанесен противнику значительный урон в живой силе и технике, нарушено управление войсками и огневое взаимодействие между опорными пунктами.

С началом артиллерийской поддержки атаки огонь основной массы артиллерии и минометов постепенно перемещался с первой траншеи на промежуточный рубеж, а затем на вторую траншею, где проходил первый основной рубеж огневого вала. Однако пасмурная погода, сильный снегопад и метель затрудняли действия артиллерии, мешали ведению прицельного огня, особенно по целям, расположенным в глубине обороны противника. Из-за невозможности ведения прицельного огня остались неподавленными часть артиллерийских и минометных батарей и вкопанные в землю танки, которые сразу же с началом атаки пехоты и танков открыли огонь из глубины.

Неблагоприятные метеорологические условия не позволили авиации фронта принять участие в подготовке и поддержке атаки. Опыт показал, что для прорыва столь мощной обороны врага требовалось не 100 орудий и минометов на 1 км фронта, а в два-три раза больше. Однако такими возможностями фронт в начале 1944 г. не располагал. К тому же некоторые части 239, 310-й стрелковых дивизий 6-го стрелкового корпуса вышли на рубеж атаки на 15–20 мин. позже назначенного времени. Это дало противнику возможность частично восстановить подавленную систему огня, подтянуть пехоту и оказать организованное и упорное сопротивление{320}.

По-иному обстояло дело в 14-м стрелковом корпусе. Наблюдающие за ходом артиллерийской подготовки атаки в 1258-м стрелковом полку 378-й стрелковой дивизии заметили, что противник, пытаясь выйти из-под губительного огня артиллерии, начал отвод своих войск с первой траншеи. За 15 мин. до конца артиллерийской подготовки атаки подразделения полка атаковали врага. Соседний 1254-й стрелковый полк последовал их примеру. Командующий артиллерией корпуса полковник И. Г. Солодовников своевременно отдал команду о переносе огня и переходе к артиллерийской поддержке атаки. Огонь был перенесен в глубину, а орудия, выделенные для ведения огня прямой наводкой, стали действовать в соответствии с продвижением пехоты. Атака частей оказалась успешной. Они без особых потерь овладели первой и второй траншеями врага{321}.

В связи с тем что 6-й стрелковый корпус встретил упорное сопротивление противника, для поддержки его действий была дополнительно выделена 20-я легкая артиллерийская бригада. Ее огонь во многом способствовал развитию прорыва обороны противника. И на этот раз артиллеристы проявили мужество и находчивость. Командир батареи 258-го легкого артиллерийского полка капитан М. Ф. Поспелов, обнаружив колонну автомашин противника с пехотой и артиллерией, быстро выдвинул 76-мм пушку в боевые порядки передовых подразделений наступающей пехоты и в упор стал расстреливать вражеские машины. Воодушевленные отважными действиями батареи, подразделения пехоты стремительно атаковали колонну и уничтожили фашистов. Смелые действия капитана М. Ф. Поспелова обеспечили выполнение задачи. Но в этом тяжелом бою он пал смертью храбрых{322}.

Решающую роль в продвижении пехоты и танков сыграли орудия сопровождения. Следуя в боевых порядках пехоты и танков, они подавляли ожившие и уцелевшие огневые средства врага и прокладывали путь наступающей пехоте. Под непрерывным огнем противника в условиях лесисто-болотистой местности, сильно изрытой траншеями, ходами сообщений, воронками от разрывов, артиллеристы буквально на себе тащили орудия и боеприпасы. На помощь им всегда приходили пехотинцы.

Преодолевая упорное сопротивление врага, части 239-й стрелковой дивизии достигли р. Питьбы и захватили плацдарм на ее западном берегу. В этом бою отважно действовали артиллеристы 860-го артиллерийского полка. Командир полка полковник Н. П. Кляпин и начальник штаба майор Б. М. Васкевич внимательно следили за обстановкой и четко управляли огнем. Они обеспечили подразделениям стрелкового полка форсирование реки и захват первой траншеи на ее западном берегу{323}.

Умело и гибко управлял огнем артиллерии 239-й стрелковой дивизии командующий артиллерией полковник А. И. Кукушкин. Всюду, где атакующие подразделения заметно отставали от разрывов снарядов, он задерживал огонь артиллерии на рубеже, пока стрелковые подразделения не подходили на выгодное расстояние. Особенно успешно действовала группа поддержки пехоты 511-го стрелкового полка, которую возглавил командир 789-го артиллерийского полка полковник М. К. Головин. Он умело сочетал огонь артиллерии с движением пехоты и своевременно сосредоточивал его по очагам сопротивления в глубине обороны противника.

Южная группа войск армии, наступавшая через оз. Ильмень, в первый день боя имела всего 97 орудий и минометов, в том числе 12 76-мм орудий дивизионной артиллерии{324}. Несмотря на малочисленность, артиллерия группы сыграла важную роль в успешном выполнении задачи.

Войска 8, 54-й армий с утра 14 января после короткого огневого налета вели разведку боем. В полосе наступления 8-й армии огнем орудий прямой наводки были уничтожены 7 дзотов, 5 блиндажей, 6 пулеметов, 3 миномета и значительное количество живой силы. В полосе наступления 54-й армии стрельбой прямой наводкой были уничтожены 17 дзотов, 11 пулеметов, орудие и около 250 солдат и офицеров противника{325}.

15 и 16 января продолжались кровопролитные бои. Артиллерия фронта вела интенсивный огонь с целью разрушения оборонительных сооружений и укреплений противника, поддерживала наступающие части. Только за 15 января были разрушены и уничтожены 68 дзотов, 28 блиндажей, 9 землянок, наблюдательный пункт, 5 орудий и около 600 солдат и офицеров противника{326}. В эти дни вступили в бой вторые эшелоны дивизий и корпусов. Они были поддержаны массированным огнем артиллерии. Для ввода в бой 65-й стрелковой дивизии и 29-й танковой бригады командующий артиллерией 6-го стрелкового корпуса полковник А. А. Лобазов привлек 2-ю артиллерийскую дивизию, 30-ю, 10-ю гвардейскую и 12-ю гвардейскую минометные бригады, четыре пушечных артиллерийских полка. Всего второй эшелон корпуса поддерживали около 500 орудий и минометов. Для непосредственной поддержки пехоты и танков был выделен 54-й легкий артиллерийский полк под командованием К. В. Кожухова. Подразделения полка, заранее развернувшись в полосе ввода, приняли участие в артиллерийской подготовке. Артиллеристы корпуса в течение часа разрушили оборонительные сооружения противника, подавили и уничтожили его огневые средства и живую силу. За время артиллерийской подготовки атаки они обрушили на врага около 800 т боеприпасов.

Особенно упорные бои развернулись за населенный пункт Андрюхиново, превращенный противником в мощный опорный пункт. С востока подступы к нему прикрывались оврагами, минными полями и огнем артиллерии. Огонь артиллерии, а также укрытые в блиндажах и других оборонительных сооружениях пулеметы и противотанковые орудия не позволяли нашей пехоте приблизиться к опорному пункту. Для взлома сопротивления врага привлекались 2-я артиллерийская дивизия прорыва, 20-я легкая артиллерийская бригада, 120-й минометный и 688-й артиллерийский полки. Они совершили маневр, заняли боевой порядок в районе населенного пункта Тютицы и массированным огнем заставили временно замолчать огневые средства противника, прикрывающие подступы к Андрюхиново. Под прикрытием огня своей артиллерии орудия полковой и дивизионной артиллерии выдвинулись к опорному пункту и заняли открытые огневые позиции на удалении 300–400 м от целей. Огнем орудий прямой наводки подверглись разрушению дзоты, блиндажи и наблюдательные пункты. Система огня противника оказалась сильно нарушенной. Пехота и танки 239-й стрелковой дивизии успешно атаковали опорный пункт, а 17 января, овладев Андрюхиновом, обеспечили свободу маневра для обхода Новгорода с севера. При стрельбе прямой наводкой особенно умело действовала артиллерийская батарея 817-го стрелкового полка под командованием старшего лейтенанта Григорьева. Она заняла огневые позиции на близком удалении от противника. Огнем в упор артиллеристы батареи уничтожили 4 противотанковых орудия и 2 пулемета{327}.

17 января наступающие советские войска разгромили противника в узле сопротивления Подберезье и овладели им. Для уничтожения и подавления огневых средств командующий артиллерией фронта осуществил маневр артиллерией и создал мощную ее группировку в составе 2-й артиллерийской дивизии прорыва, 50-й минометной бригады и нескольких гвардейских минометных полков. Штаб артиллерии спланировал огонь артиллерии по вражескому узлу сопротивления. Централизованное управление массированным огнем дало свои результаты.

18 января в сражение был введен 112-й стрелковый корпус, составлявший второй эшелон 59-й армии. В соответствии с замыслом операции корпус должен был использоваться для наращивания удара в направлении Батецкая, Луга. Однако в связи с изменившейся обстановкой корпус получил задачу наступать в направлении Долгово, Село-Гора, Финев Луг и во взаимодействии с войсками 54-й армии разгромить любанско-чудовскую группировку противника{328}. Штаб артиллерии армии подготовил предложения по артиллерийскому обеспечению ввода в сражение корпуса. Было принято решение: ввиду сложности метеорологических условий и местности основные артиллерийские средства усиления оставить в прежней группировке и на прежнем направлении, а вводимый в сражение 112-й стрелковый корпус усилить 5-й минометной бригадой.

Южная группа 59-й армии 18 января нанесла удар в северном направлении навстречу главным силам армии для завершения окружения новгородской группировки противника. Для огневой поддержки войск группы генерала Т. А. Свиклина, которая имела ограниченное количество артиллерии, назначались 7-я пушечная, 10-я гаубичная и 20-я легкая артиллерийские бригады 2-й артиллерийской дивизии прорыва, а также 10-я и 12-я гвардейские минометные бригады и 121-я гаубичная артиллерийская бригада большой мощности. Выделенная артиллерия, кроме 121-й гаубичной артиллерийской бригады, вела встречный огонь из полосы войск, наступавших севернее Новгорода. 121-я гаубичная артиллерийская бригада большой мощности заняла огневые позиции на восточной окраине Новгорода и по отношению к наступающим частям и соединениям группы генерала Свиклина вела фланговый огонь. Несмотря на сложные условия ведения огня по отношению к поддерживающим войскам оперативной группы (фланговый и встречный) артиллерия северной группы войск оказала значительную помощь огнем войскам южной группы и благодаря четко организованному взаимодействию обеспечила успешное завершение окружения противника{329}.

20 января войска северной и южной групп соединились в районе Горынево, Агроветпункт и замкнули внешнее кольцо новгородской группировки противника. В ходе окружения противника и боев за освобождение города артиллерийские соединения и части осуществляли быстрый маневр, блокировали огнем все дороги, идущие от Новгорода, и уничтожили его очаги сопротивления. Особо отличился в эти дни личный состав 506-го минометного полка под командованием майора С. М. Конькова. Установив взаимодействие с частями и подразделениями, оседлавшими дорогу Новгород — Шимск, минометчики открыли ураганный огонь по отходящим группам врага и помогли поддерживаемой пехоте отрезать фашистам путь отступления в южном направлении.

В 11 час. 25 мин. 20 января войска 59-й армии полностью овладели Новгородом. В донесении Верховному Главнокомандующему Военный совет фронта отмечал, что в боях за город проявил величайший героизм весь личный состав артиллерии ударной группы 59-й армии. К числу наиболее отличившихся артиллерийских соединений и частей были отнесены: 2-я артиллерийская дивизия прорыва — командир дивизии гвардии полковник Седаш; 121-я отдельная гаубичная артиллерийская бригада большой мощности — командир бригады гвардии полковник Соловьев; 5-я отдельная минометная бригада Резерва ВГК — командир бригады полковник Брюханов; 30-я отдельная минометная бригада — командир бригады полковник Орлов; 13-й гвардейский пушечный артиллерийский полк — командир полка гвардии подполковник Сидоренко; 70-й пушечный артиллерийский полк — командир полка подполковник Темпер; 365-й армейский пушечный артиллерийский полк Резерва ВГК — командир полка подполковник Скворнюк; 1096-й пушечный артиллерийский полк Резерва ВГК — командир полка подполковник Ермак; 448-й пушечный артиллерийский полк Резерва ВГК — командир полка подполковник Кояпин; 1-й артиллерийский полк НКВД — командир полка майор Богачевский; 2-й артиллерийский полк НКВД — командир полка подполковник Великанов; 505-й отдельный армейский минометный полк — командир полка майор Емцов; 506-й отдельный армейский минометный полк — командир полка майор Коньков; 10-я гвардейская минометная бригада — командир бригады гвардии полковник Комарный; 28-й гвардейский минометный полк — командир полка гвардии подполковник Егоров; 319-й гвардейский Краснознаменный минометный полк — командир полка майор Асеев; 12-я отдельная гвардейская минометная бригада — командир бригады гвардии полковник Кутанин; 708-й отдельный разведывательный артиллерийский дивизион — командир дивизиона майор Осадчий; 797-й отдельный разведывательный дивизион — командирдивизиона майор Семенов; 44-я отдельная корректировочная авиаэскадрилья — командир эскадрильи полковник Золочевский{330}.

За отличные боевые действия при освобождении Новгорода Верховный Главнокомандующий объявил благодарность войскам армии. 16 артиллерийских и минометных соединений и частей были удостоены наименования Новгородских. Среди них: 121-я отдельная гаубичная артиллерийская бригада большой мощности, 1, 2-й артиллерийские полки НКВД, 13-й гвардейский пушечный, 70, 367, 448, 1096-й армейские пушечные артиллерийские полки, 10, 12-я гвардейские минометные бригады, 5, 30-я отдельные минометные бригады, 28, 319-й гвардейские минометные полки, 708, 797-й отдельные разведывательные артиллерийские дивизионы{331}.

В связи с тем что войска 8-й армии с занимаемыми ими участками фронта были переданы 54-й армии и управление 8-й армии передислоцировалось на левое крыло фронта, необходимо было в короткие сроки обеспечить перегруппировку армейских артиллерийских соединений, частей и органов артиллерийского тыла в новую полосу армии. Командующий артиллерией и штаб артиллерии фронта уделяли большое внимание организации действий артиллерии 8-й армии на новом направлении. Они ознакомили командующего артиллерией и офицеров штаба артиллерии армии с имеющимися разведывательными данными, группировкой артиллерии, ходом боевых действий соединений и частей 7, 14-го стрелковых корпусов, вошедших в состав армии, а также с состоянием материального и технического обеспечения артиллерийских частей. Штаб артиллерии фронта оказывал помощь в планировании огня артиллерии, проверял ее готовность к боевым действиям. Для оказания практической помощи в штаб артиллерии армии был направлен начальник оперативного отдела штаба артиллерии фронта полковник Д. В. Морозов. С целью ознакомления с боевой деятельностью артиллерийских соединений и частей 7-го и 14-го стрелковых корпусов командующий артиллерией фронта провел рекогносцировку с командующим артиллерией армии, в которой участвовали командующие артиллерией корпусов и дивизий, командиры артиллерийских соединений и частей.

Для закрепления достигнутых рубежей особое внимание уделялось организации противотанковой обороны. В ходе наступления артиллерия и противотанковые средства стрелковых дивизий наряду с решением задач по обеспечению наступления находились в постоянной готовности к отражению контратак танков противника. Противотанковые средства стрелковых дивизий эшелонировались в глубину. Первый эшелон противотанковых средств составляли орудия сопровождения пехоты стрелковых батальонов первого эшелона, а также самоходные артиллерийские установки и противотанковые ружья. Второй эшелон включал в себя артиллерию стрелковых дивизий, расположенную на закрытых огневых позициях. Третий эшелон создавался подразделениями и частями истребительно-противотанковой артиллерии, находящимися в составе противотанковых резервов. Такая организация противотанковой обороны обеспечивала отражение контратак танков противника, надежное закрепление достигнутых рубежей и прикрытие флангов.

Перемещение артиллерии в глубине обороны противника производилось в тяжелых условиях. По глубокому снегу, сквозь лесные чащи, по незамерзшим болотам артиллеристы тащили орудия и минометы, снаряды и мины. Все свои силы, энергию и волю они направили на то, чтобы не отстать от пехоты и танков и поддерживать их наступление огнем артиллерии. Выполняя свой воинский долг, артиллеристы показали в бою образцы мужества и отваги. 11 февраля подразделения 239-й стрелковой дивизии вели ожесточенные бои за железнодорожный мост через р. Лугу около ст. Передольская. Два вражеских дзота прикрывали подступы к нему. Герой многих боев командир орудия 54-го артиллерийского полка 2-й легкой артиллерийской бригады старшина Д. Каипов выкатил свое орудие на открытую огневую позицию и прямой наводкой начал уничтожать вражеские дзоты. После третьего выстрела один из дзотов замолчал. Каипов перенес огонь на второй и также заставил замолчать его. Подступы к мосту были открыты. Разъяренные фашисты сосредоточили огонь всех минометов на огневой позиции орудия. Смертью храбрых пал в этом бою старшина Каипов. За проявленное мужество и отвагу ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Он похоронен на площади пос. Батецкий{332}.

В бою в лесисто-болотистой местности, в сложных метеорологических условиях политработники артиллерийских частей и подразделений, партийные и комсомольские организации делали все, чтобы поддерживать у воинов высокий наступательный дух. В ходе операции политработники постоянно находились на огневых позициях и наблюдательных пунктах и своим примером обеспечивали непрерывное политическое воздействие на личный состав артиллерии.

Наиболее распространенными формами политработы в ходе операции были короткие беседы об отважных действиях солдат и офицеров, пересказ сообщений Совинформбюро, читка «Боевого листка» и «Листка-молнии», информация о конкретных фактах злодеяний, совершенных фашистами. Там, где имелась возможность, в батареях и дивизионах проводились партийные и комсомольские собрания. Парторг 227-го гвардейского артиллерийского полка капитан П. П. Василенко, например, воспользовавшись затишьем, организовал в батареях короткие партийные собрания с повесткой дня: «Итоги первого дня наступления», на которых широко обсуждались как положительные, так и отрицательные моменты проведенных боев{333}.

На всех этапах Новгородско-Лужской операции в разгроме немецко-фашистских войск артиллерия играла важнейшую роль. Она поддерживала наступающие войска при форсировании р. Волхов и прорыве мощной обороны противника, прокладывала путь наступающим войскам, отражала контратаки врага и обеспечивала закрепление достигнутых рубежей.

Действуя в лесисто-болотистой местности в условиях мягкой и снежной зимы, артиллеристы проявили высокие морально-боевые качества и с честью выполнили свой долг.

На решающих участках артиллерия использовалась массированно и управление ею было централизованным. На всех этапах операции осуществлялся широкий маневр артиллерией и ее огнем, который был тесно согласован с действиями пехоты и танков. Полностью оправдало себя предусмотренное планом артиллерийского наступления уничтожение наблюдаемых целей орудиями, выделенными для стрельбы прямой наводкой. Наряду с разрушением оборонительных сооружений противника и с уничтожением его огневых средств эти орудия оказывали сильное моральное воздействие на врага.

Опыт боевого применения артиллерии в операции показал, что для подавления огневых средств противника в траншеях необходимо вести огонь не только по засеченным целям, но и по участкам траншей, с тем чтобы создавать в них завалы и препятствовать маневру врага. В условиях лесисто-болотистой местности подтвердилась необходимость тщательного планирования заградительных огней по межболотным дефиле, а также окаймления огнем артиллерии участков дорог в расположении противника. Своевременное открытие артиллерийского огня по этим целям способствовало увеличению темпа наступления наших войск. Положительное влияние на ход операции оказало усиление каждой стрелковой роты первого эшелона артиллерийской батареей, а стрелкового батальона — дивизионом.

В условиях лесисто-болотистой местности большие трудности представляло обеспечение частей и соединений боеприпасами, а также осуществление маневра артиллерией.

* * *

Все сказанное свидетельствует о том, что в разгроме немецко-фашистских войск под Ленинградом наряду с другими родами войск большую роль сыграла артиллерия. Она была главной огневой ударной силой войск, штурмовавших мощную оборону врага. В операциях артиллеристы фронта проявили высокие морально-боевые качества и боевое мастерство, показали яркие примеры героизма, стойкости и отваги.

Для проведения наступательных операций сосредоточивалась на направлениях главных ударов большая масса артиллерии и боеприпасов. В ходе боев подтвердилась необходимость: решительного массирования артиллерии на направлениях главных ударов, непрерывного воздействия огнем на боевые порядки противника и постоянного взаимодействия с поддерживаемой пехотой и танками; широкого маневра артиллерией в оперативной глубине; применения орудий различных калибров для стрельбы прямой наводкой; применения такого эффективного метода поддержки атаки, каким являлся огневой вал.

Боевые действия артиллерии фронта показали особое значение организации, планирования и подготовки артиллерийского наступления. Опыт боев подтвердил, что при действиях в лесисто-болотистой местности исключительно большое значение имеет организация взаимодействия пехоты и артиллерии в звене рота — батальон — полк.

Сосредоточение большой массы артиллерии к участкам прорыва подготовленной обороны противника потребовало выполнения большого объема инженерных работ по оборудованию подъездных путей, мест сосредоточения артиллерии, районов огневых позиций и наблюдательных пунктов.

Полковое орудие ведет огонь по врагу прямой наводкой. (1942)

Топографическая привязка боевых порядков (огневых позиций и наблюдательных пунктов) артиллерии в районе юго-восточнее Киришей. (1943)

Занятия с командующими артиллерией армий и командирами зенитных артиллерийских дивизий по подготовке к прорыву блокады Ленинграда. Занятие ведет генерал-майор артиллерии К. Н. Чумак. (1943)

Глава четвертая. Танкисты в обороне и наступлении

В Синявинской и Любанской операциях

В Великой Отечественной войне на бронетанковые и механизированные войска возлагались ответственные задачи. Большую роль они играли в операциях и Волховского фронта. Но у армий, оборонявшихся на тихвинском и волховском направлениях в начале октября 1941 г., танков не было. Яростные атаки врага им приходилось отбивать силами пехоты и артиллерии при поддержке авиации. Лишь после того, как 16 октября противнику удалось прорвать нашу оборону на р. Волхов, под Тихвин была переброшена из резервов Ставки 60-я танковая дивизия под командованием генерал-майора танковых войск А. Ф. Попова и включена в состав 4-й армии, которая тогда защищала непосредственные подступы к Тихвину.

Части 60-й танковой дивизии, имея небольшое количество танков, во взаимодействии с 92, 292 и 4-й гвардейской стрелковыми дивизиями нанесли ощутимые удары по правому флангу наступавшей ударной группировки врага и на некоторое время затормозили ее наступление. Однако наши войска 8 ноября оказались вынужденными оставить Тихвин. В связи с этим 11 ноября на тихвинское направление из 7-й отдельной армии, оборонявшейся на р. Свири, была переброшена 46-я танковая бригада под командованием Героя Советского Союза генерал-майора танковых войск В. А. Копцова, которая также вошла в 4-ю армию{334}. Совершив двухсуточный марш, бригада с ходу вступила в смертельную схватку с врагом. Она широко использовала тот богатый боевой опыт борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, который получила еще в начале Великой Отечественной войны в Прибалтике, особенно под Даугавпилсом.

Командованием армии перед 46-й танковой бригадой была поставлена задача — во взаимодействии с пехотой и артиллерией выбить противника из населенных пунктов Кайвакса и Березовик{335}. Для поддержки наступающих стрелковых батальонов командир танкового полка майор Н. Г. Косогорский, которому было поручено выполнение этой задачи, создал две танковые группы: из 11 танков (ее возглавил адъютант старший 1-го танкового батальона старший лейтенант М. Е. Пятикоп); из 10 танков (под командованием старшего лейтенанта К. Г. Ласмана).

Утром 18 ноября 1941 г. после артиллерийской подготовки началась атака. Первым в Кайваксу ворвался экипаж Пятикопа. Неожиданно корпус машины содрогнулся от прямого попадания вражеского термитного снаряда. Танк загорелся. Открыв верхний люк, Пятикоп стал сбивать пламя. К машине подбежало несколько вражеских солдат. Пятикоп метнул в них гранату. Он бился с фашистами до тех пор, пока вражеская автоматная очередь не сразила героя. Только на несколько минут опоздали товарищи Пятикопа. Мстя за смерть своего боевого друга, они почти полностью уничтожили вражеский гарнизон.

После освобождения Кайваксы, танкисты и стрелковый батальон старшего лейтенанта Губанова двинулись к Березовику и с ходу ворвались в него. Как ни цеплялся противник за рубежи к северу от Тихвина, ему не удалось удержаться. 1067-й полк и части 44-й стрелковой дивизии, взаимодействуя с 46-й отдельной танковой бригадой, отбросили врага к югу. 2 декабря войска Северной оперативной группы 4-й армии прорвали неприятельскую оборону на северных подступах к Тихвину, форсировали р. Тихвинку и завязали бой за ст. Лазаревичи.

В боях с врагом танкисты 46-й танковой бригады дрались, не зная страха и устали. Так, экипаж танка комсомольца младшего лейтенанта В. М. Зайцева в бою на подступах к Лазаревичам, возвращаясь с разведки, радировал: «Попали в засаду, ведем огонь до последнего снаряда и патрона, врагу не сдаемся». Командир батальона капитан А. Д. Марков немедленно направил несколько танков на выручку. Но они подошли, когда машина Зайцева уже была охвачена пламенем. Радиостанция героического танка, перед тем как навсегда замолкнуть, передала в эфир последние слова командира: «Горим, но врагу не сдаемся!». В. М. Зайцев, стрелок-радист А. И. Ращупкин и другие члены экипажа до конца выполнили свой воинский долг перед Родиной.

Высокую доблесть проявил в этом бою политрук танковой роты 46-го танкового полка М. К. Кузьмин. Он уничтожил два вражеских дзота, минометную батарею и несколько десятков фашистов. Гитлеровцы направили на его танк огонь целой батареи. Передав в эфир: «Все убиты. Танк горит. Выполняю задачу», — отважный воин также до последнего дыхания сражался с врагом.

Благодаря героическим усилиям наших войск, в том числе и танкистов, на следующий день наши подразделения заняли Лазаревичи. Противник, засевший в Тихвине, оказался почти окруженным.

Командир 61-й пехотной немецкой дивизии, оборонявшей Тихвин, собрал все оставшиеся силы — танки, пехоту, саперов, понтонеров, дорожников — и бросил их в бой в надежде расширить почти закрывшуюся горловину. Наши танковые и стрелковые подразделения держались стойко. Даже раненые не выпускали из рук оружия. Но силы оказались неравными. Нашим войскам пришлось оставить Лазаревичи. Однако противнику прорваться к переправе через Тихвинку не удалось.

Преследуя разбитого противника, 46-я отдельная танковая бригада вместе со стрелковыми частями заняла разъезд Заленец и населенный пункт Безово, превращенный противником в сильный узел сопротивления, оборудованный многочисленными дзотами и другими средствами инженерного обеспечения. Были заняты и другие населенные пункты. В бою за Дуняково, Витку, Рысино, Пчеву были захвачены трофеи, в том числе несколько исправных танков.

За успешное выполнение боевых заданий командования в районе Тихвина 46-я танковая бригада 17 декабря 1941 г. была награждена орденом Красного Знамени, а 16 февраля 1942 г. преобразована в 7-ю гвардейскую{336}.

18 декабря 1941 г. состоялось первое награждение отличившихся в боях: орденами Ленина были награждены 7 человек, Красного Знамени — 41, Красной Звезды — 25, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» — 10 человек{337}. За героизм и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, младший лейтенант В. М. Зайцев, политрук М. К. Кузьмин, старший лейтенант М. Е. Пятикоп и младший сержант А. И. Ращупкин 17 декабря 1941 г. были удостоены высокого звания Героя Советского Союза{338}.

После освобождения Тихвина войска фронта продолжали вести наступательные боевые действия. По-прежнему важная роль в них принадлежала 7-й гвардейской танковой бригаде. Действуя теперь уже в составе 2-й Ударной армии, она приняла активное участие в Любанской операции. В конце марта 1942 г., когда войска 2-й Ударной армии оказались в окружении, на бригаду была возложена задача нанести удар по противнику из кольца окружения — из района Новой Керести на восток, с тем чтобы очистить от врага коммуникации армии.

Действовать бригаде приходилось в трудных условиях лесисто-болотистой местности и против сильного врага. Справа — Замошское болото, на направлении действий бригады — две небольшие реки — Глущица и Полисть. Толщина деревьев в лесу доходила до 40 см. С наступлением весны большие участки местности покрылись водой и оказались заболоченными. На направлении действий бригады находились эсэсовская дивизия «Адольф Гитлер» и 58-я пехотная дивизия, усиленная частями 20-й моторизованной дивизии.

27 марта 7-я гвардейская танковая бригада совместно с 24-й отдельной стрелковой бригадой перешла в наступление. Умелыми и внезапными действиями пехота и танки в этот день прорвали кольцо блокады 2-й Ударной армии, освободили северную дорогу, а на следующий день и южную и очистили тем самым от противника коммуникации 2-й Ударной армии. Врагу был нанесен ощутимый урон, захвачены большие трофеи. Зенитная батарея бригады сбила 5 самолетов противника{339}.

В этих боях в танковой бригаде особенно проявили себя роты капитана Ф. З. Семенного и старшего лейтенанта И. Я. Олейника из 2-го танкового батальона 46-го танкового полка, которым командовал капитан П. П. Тезиков. Своими стремительными, смелыми действиями они наводили ужас на гитлеровцев. За отличные боевые действия капитан Ф. З. Семенной и старший лейтенант И. Я. Олейник были награждены орденами Ленина, а капитан П. П. Тезиков — орденом Красного Знамени{340}.

Через несколько месяцев бригада вновь участвовала в боях по прорыву блокады 2-й Ударной армии, на этот раз удар она наносила уже с востока. Ведя непрерывные боевые действия в течение пяти суток, бригада танковым тараном прорвала кольцо вражеского окружения.

В этих боях отличились командир 2-го танкового батальона майор И. П. Цешковский и его заместитель по политической части старший лейтенант В. Ф. Дугин, а также рота автоматчиков старшего лейтенанта А. А. Гревцова.

Таким образом, 7-я гвардейская танковая бригада, находясь на Волховском фронте, продолжала свои замечательные боевые традиции, прочно заложенные еще в начале Великой Отечественной войны. За образцовое выполнение боевых задач, за доблесть и мужество были награждены более 170 солдат, сержантов и офицеров бригады.

В тяжелую пору под Ленинград прибыла и 16-я танковая бригада, сформированная в августе — сентябре 1941 г. Большинство танкистов, пришедших в ее состав, уже имели боевой опыт. Командовал бригадой полковник И. Г. Цыбин, начальником штаба был майор Н. К. Макаров. Основу бригады составлял танковый полк, имевший три батальона тяжелых, средних и легких танков. На вооружении полка были 46 машин, в том числе KB — 7, Т-34–22. Командовал полком один из опытнейших танкистов — подполковник К. И. Иванов. Впоследствии он командовал этой бригадой и завершил войну генералом. В бригаде были сильные партийная и комсомольская организации, насчитывавшие 225 членов партии, 113 кандидатов в члены партии и 475 комсомольцев. 16 сентября 1941 г. бригада была отправлена под Ленинград. Выгрузилась она на станциях Званка и Войбокало, где поступила в распоряжение командующего войсками 54-й армии Ленинградского фронта{341}.

Первая ее встреча с противником произошла еще в пути. При разгрузке пятого эшелона танкисты подверглись бомбардировке с воздуха, в результате сгорело несколько колесных машин и были раненые. 23 сентября, едва успев разгрузиться, 1-й танковый батальон получил приказ: через два часа сосредоточиться на исходных позициях и совместно с частями 4-й гвардейской стрелковой дивизии нанести удар по противнику, прорвавшемуся в районы Гонтовой Липки и пос. Синявино{342}.

Вскоре батальон вступил в бой. Вместе с ним действовал и 16-й мотострелковый батальон, выполняя задачу десанта, охраны танков и эвакуации. С этого боя начался боевой путь бригады. Танкистам впервые приходилось воевать в условиях лесисто-болотистой местности, полного бездорожья, среди однообразных перелесков, затруднявших ориентирование. Тем не менее личный состав сразу же хорошо проявил себя.

2 октября бригада получила новый приказ совместно с частями 310-й стрелковой дивизии продвигаться в направлении Тортолово, пос. 1-й Эстонский{343}.

В командование бригадой вступил полковник И. Н. Барышников. В рядах Советских Вооруженных Сил он служил с 1918 г., был танкистом с самого зарождения этого рода войск. Знакомиться с подчиненными ему пришлось уже в ходе боя.

Выполняя боевую задачу, танкисты совместно с частями 4-й гвардейской стрелковой дивизии ворвались в Тортолово и начали уничтожать огнем и гусеницами боевую технику, вооружение и живую силу противника. В итоге месячных боев в районе Тортолово, Гонтовая Липка противник потерял свыше 700 солдат и офицеров, 3 танка, 6 самолетов, 4 орудия полевой артиллерии, 28 противотанковых орудий, 34 миномета, 22 пулемета, 16 блиндажей{344}.

В боях танкисты всюду проявляли высокое боевое мастерство и массовый героизм.

Во время атаки на Гонтовую Липку танки комсомольца старшины Н. Я. Чепелева и старшего сержанта Ситникова, глубоко вклинившись в оборону противника, вышли из строя: первый оказался подбитым снарядом противотанковой пушки, второй подорвался на минах. Под сильным огнем врага экипаж Н. Я. Чепелева восстановил танк и буксиром эвакуировал танк Ситникова в расположение своих войск. Личный состав и машины были спасены. В этом бою экипаж комсомольца Чепелева уничтожил два противотанковых орудия.

В боях отличились также командир роты лейтенант В. В. Антонюк, комиссар батальона старший политрук А. В. Почепаев и экипаж братьев Каганец: Александр — старший лейтенант, командир танка; Алексей — старший сержант, механик-водитель; Иван — рядовой, командир орудия. Все они (в числе 49 бойцов и командиров бригады) за храбрость и мужество были награждены правительственными наградами{345}.

Когда фашистские войска в конце октября сделали попытку прорваться к Ладожскому озеру с юга и занять крупную железнодорожную станцию Волховстрой, 16-я танковая бригада, взаимодействуя с 6-й бригадой морской пехоты и частями 311-й стрелковой дивизии, должна была остановить противника, действовавшего по обе стороны р. Волхов.

Первая группа танков под командованием капитана М. А. Кудрявцева, взаимодействовавшая с 311-й стрелковой дивизией, предприняла атаку на дер. Андреево. После разгрома врага в этом бою успешным оказался и удар в направлении дер. Панково, где немецко-фашистские войска угрожали обходом фланга 285-й стрелковой дивизии.

В то же время вторая группа танков под командованием капитана Н. Н. Юренкова, выйдя в район дер. Никифорово, вместе с 6-й бригадой морской пехоты уничтожила группу гитлеровских автоматчиков и заняла оборону на северной окраине дер. Замошье. Танки были зарыты в землю и вели огонь с места.

На этом же участке в начале ноября противник силой до батальона пехоты, поддержанной минометами и ротой танков, занял дер. Журбино и стал продвигаться в северо-западном направлении. Отряд из двух рот 6-й бригады морской пехоты при поддержке танка КВ и двух танков Т-26 перешел в контратаку, нанес противнику большой урон и отбросил его в исходное положение. В бою отличился экипаж танка KB лейтенанта А. М. Мартынова, который за два с половиной часа нанес врагу тяжелый урон. За совершенные подвиги лейтенанту А. М. Мартынову было присвоено звание Героя Советского Союза{346}.

Противник, не сумевший пробиться к южному побережью Ладожского озера в районе Волхова, перенес усилия на другое направление с целью захватить Тихвин и выйти на соединение с финнами в районе Лодейное Поле, Свирь.

16-я танковая бригада, передавшая к этому времени боеспособные танки 122-й танковой бригаде и несколько усиленная, получила распоряжение перейти к обороне на широком фронте. Став «пешей», она продолжала надежно оборонять полученный участок, обеспечивая правый фланг 4-й армии от возможных ударов противника{347}.

В ходе оборонительных боев бригадой совместно со стрелковыми частями были уничтожены свыше 400 солдат и офицеров врага, а также большое количество вражеской боевой техники{348}.

Находясь в обороне, бригада получила приказ овладеть горой «Пушечная», сохранившей свое название со времен Петра I. Гора «Пушечная» являлась командной высотой, сильным опорным пунктом немецкой обороны. С ее овладением открывалась возможность развивать наступление на населенный пункт Карбусель.

Командир бригады поручил выполнить эту задачу отряду капитана Н. Н. Юренкова численностью около 250 бойцов. Комиссаром отряда был назначен старший политрук И. Г. Кириченко.

В ночь на новый 1942 год отряд проник в тыл противника. Ряд успешных боев, поддержанных ударами остальных сил бригады, завершился взятием центра горы «Пушечная». Было уничтожено много солдат и офицеров противника и захвачены большие трофеи{349}.

Бои за гору «Пушечная» показали, что танкисты также хорошо владеют винтовкой и дерутся в пешем строю, как и в своих боевых машинах. В дни боев на Волхове, под Тихвином и в районе горы «Пушечная» в бригаде родилось снайперское движение, которое возглавил старший лейтенант А. Г. Кирьяшин, уничтоживший из винтовки 208 фашистов и воспитавший большую группу молодых снайперов, на счету которых был не один десяток уничтоженных фашистских захватчиков. Член Политбюро секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Жданов в день 24-й годовщины Советской Армии на фронтовом снайперском слете вручил Л. Г. Кирьяшину орден Ленина{350}.

На исходе января 1942 г. 16-я танковая бригада продолжала вести бои «по-пехотному», в основном отражая контратаки противника в районе горы «Пушечная». Часть ее личного состава была отправлена на заводы Ленинграда для сборки, ремонта и переправы танков через Ладожское озеро по льду. Это было в самые тяжелые дни ленинградской блокады. В городе не хватало топлива, рабочие голодали. Танкисты 16-й танковой бригады никогда не забудут героического труда рабочих Кировского завода и ремонтной базы № 4.

Большую трудность представляла переправа танков по льду Ладожского озера. Приходилось снимать броню, вооружение, башни, чтобы как можно больше облегчить машины. И несмотря на все трудности, танки один за другим поступали в бригаду, где в это время проходила усиленная подготовка экипажей и танковых подразделений.

В последний день февраля 1942 г. 16-я танковая бригада, имея уже 7 KB, 17 БТ-7, 6 Т-26, 21 бронеавтомобиль и одну самоходно-артиллерийскую установку, вновь возобновила боевые действия.

В полосе действий бригады противник, занимая продолжительное время железнодорожное полотно юго-восточнее и северо-западнее ст. Погостье, сумел построить блиндажи с прочными перекрытиями, артиллерийские и пулеметные дерево-земляные огневые точки. Таким образом насыпь была превращена в сильный огневой рубеж. Просеки и опушки леса простреливались хорошо организованным противотанковым и автоматным огнем.

Перед бригадой была поставлена задача поддерживать действия частей 80-й стрелковой дивизии в направлении Погостья. После рекогносцировки и уточнения вопросов взаимодействия танковые подразделения перешли в атаку. В результате упорных четырехдневных боев врагу был нанесен серьезный урон, уничтожено много гитлеровцев, вооружения и боевой техники, в том числе один танк и 15 противотанковых орудий. Было захвачено 6 противотанковых орудий, 23 миномета, 4 огнемета, 16 станковых пулеметов и много боеприпасов{351}. Задача была выполнена.

В боях за Погостье отличились экипажи старшего лейтенанта В. В. Антонюка, старшего лейтенанта В. Н. Галанина, лейтенанта В. И. Зимонина и политрука А. Н. Бабича{352}.

Осуществив перегруппировку сил и средств, командующий 4-й армией нацелил 16-ю танковую бригаду на направление главного удара, поставив ей задачу: совместно с 294-й стрелковой дивизией прорвать оборону противника и овладеть населенным пунктом Шала, в последующем действовать в направлении дер. Зенино{353}.

Передний край обороны немецко-фашистских войск в районе Шалы проходил по железнодорожной насыпи. Развитая сеть инженерных сооружений сочеталась с артиллерийским и противотанковым огнем. На основных направлениях противотанковые орудия и станковые пулеметы были установлены в дерево-земляных сооружениях. Противник не ожидал здесь сильного танкового удара.

В расположении наших войск дорог совсем не было, продвижению вперед мешал сплошной густой лес, большую площадь занимало болото Соколий Мох, толщина снежного покрова которого достигала 80–85 см. Саперы день и ночь работали, прокладывая дороги и колонные пути.

В ночь с 10 на 11 марта 1942 г. 16-я танковая бригада скрытно сосредоточилась в лесу, в трех километрах севернее Шалы{354}. Преодолев железнодорожную насыпь высотой до 3 м, по обе стороны которой простиралась заболоченная местность, танки повернули на восток вдоль железной дороги. Используя элемент внезапности и замешательство в стане врага, они обрушились на его огневые точки и укрепления.

Взвод старшего лейтенанта И. Л. Ярцева, приблизившись к позициям противника, открыл огонь с места. Остальные танки роты под командованием политрука Горчакова обошли опорный пункт «Казарма» с юга и разгромили его гарнизон. Враг усилил сопротивление бомбежками с воздуха. Тем не менее система его огня была нарушена. Огонь велся только отдельными орудиями и минометами.

День был на исходе. В сумерках командир танкового батальона майор М. А. Кудрявцев вместе с командирами стрелковых батальонов организовал взаимодействие танков с пехотой в ночном бою. Было решено, что один стрелковый батальон с первым танковым эшелоном под командованием политрука Горчакова будет наступать с севера, второй стрелковый батальон с танками второго эшелона под командованием лейтенанта П. А. Непорады пойдет с юго-востока, а третий стрелковый батальон будет прикрывать фланги наступающих подразделений.

Маневр удался. Через час после атаки Шала в основном была освобождена. В эту же ночь и на другой день гитлеровцы предприняли несколько контратак, но к этому времени подошел еще один стрелковый батальон и шальский узел обороны врага был полностью разгромлен. Враг потерял большое количество солдат и офицеров, а также вооружения и боевой техники. В боях за Шалу отличились командиры танковых батальонов майоры М. А. Кудрявцев и А. Е. Калинин, командиры танковых рот старший лейтенант В. В. Антонюк, командиры танков старший лейтенант М. З. Зельдович, лейтенанты П. А. Непорада, В. А. Макаров и их экипажи{355}.

Узнав об успешных действиях танковой бригады, рабочие Кировского завода Ленинграда прислали на имя командира бригады полковника И. Н. Барышникова и командующего войсками 2-й Ударной армии генерал-майора И. И. Федюнинского поздравительное письмо, в котором говорилось:

«Братцы, товарищи, друзья!

Вчера по радио мы услышали радостную весть о ваших славных боевых делах.

Если вся наша страна необъятная слушает известия с Ленинградского фронта с особым вниманием, то мы, трудящиеся города Ленина, затаив дыхание, ловим каждое слово. Последнее сообщение о прорыве линии обороны у деревни Шалы наполнило трудящихся нашего завода такой радостью, таким восхищением, что передать на бумаге невозможно.

И тем более велика наша радость, товарищи, что свою скромную долю в достижение этой победы вложил и коллектив нашего завода!

… У нас в цехах эта весть вызвала громадный подъем, который несомненно выльется в новые производственные победы, поднимет новую волну социалистического соревнования за еще лучшее выполнение задач, поставленных нашей партией и правительством по изготовлению для фронта танков, самолетов, орудий, минометов, пулеметов, винтовок, автоматов, боеприпасов.

Дорогие товарищи!

Мы уверены в вас. Мы убеждены, что вы удесятерите свои силы по прорыву блокады вокруг города Ленина… А мы клянемся вам честью трудящихся родного Ленинграда, клянемся своей преданностью дорогой Отчизне и родной партии Ленина работать еще лучше, еще продуктивнее, до полного разгрома проклятых оккупантов»{356}.

Продолжая наступательные бои, бригада во второй половине марта 1942 г. получила задачу совместно с частями 198-й стрелковой дивизии уничтожить противника, пытавшегося задержаться на дороге Зенино — Дубовик западнее Киришей. Гитлеровцы здесь не успели создать прочной обороны, но компенсировали этот недостаток активными действиями авиации и танков{357}.

Наши коммуникации удлинялись, представляя собой колонный путь, проходящий по лесисто-болотистой местности, трудный не только для колесного, но и для гусеничного транспорта. Осложнилась доставка боеприпасов, горючего и продуктов питания. Командование бригады вынуждено было выделить боевые машины для «проталкивания» тылов к действующим войскам. Части 198-й дивизии имели большой некомплект в личном составе, который к тому же был сильно переутомлен. В полках насчитывалось не более 200 человек{358}.

Но и при этих условиях дивизия при поддержке танков бригады захватила дорогу Зенино — Дубовик, нарушила связь между малуксинской и киришской группировками вражеских войск, которые, отойдя на 3–4 км в юго-восточном направлении, закрепились в роще в 3 км западнее дер. Дубовик. В последующие дни бои были менее успешными, продвижение замедлилось, наша пехота отстала. Противнику удалось подтянуть резервы, и успех первого дня не был развит. Танки с десантом мотострелкового батальона лишь незначительно углубились в оборону противника и без пехоты подошли к дер. Дубовик.

Первым к деревне прорвался танк KB под командованием старшего лейтенанта П. П. Бачилова. Несмотря на то что у танка была выведена из строя пушка, он, маневрируя по дороге Липовик — Дубовик, нарушал связь между частями противника, его пулеметный огонь и гусеницы уничтожили вражеский обоз. Возвращаясь на сборный пункт, танк подорвался на фугасе. Его начали окружать автоматчики противника. Экипаж выбрался из машины и, спрятавшись под ней, подготовил гранаты и личное оружие для самообороны. Командир по радио передал свои координаты и потребовал открыть огонь по танку шрапнелью, которая не дала бы возможности врагу подойти к нему. Этот огонь велся до тех пор, пока не подоспели высланные на помощь танки Т-34 старшего лейтенанта Голева, а затем еще два БТ. За этот подвиг все члены экипажа были награждены боевыми орденами.

В начале апреля танкисты совершили дерзкий налет на дер. Дубовик. Ворвавшись в нее с небольшой группой автоматчиков, танк старшего лейтенанта П. А. Непорады расстреливал фашистов в упор, уничтожил вражеский средний танк, три противотанковых орудия. Когда противнику удалось поджечь героическую машину, старший механик-водитель Кравченко, резко дав задний ход, сумел сбить пламя и подавил при этом окруживших танк гитлеровцев. Получивший ожоги Непорада и в кольце окружения продолжал вести бой. Подожженная термитным снарядом машина остановилась. Героический экипаж с боем вышел из окружения и присоединился к своим. За эти подвиги все члены экипажа танка были награждены орденами Отечественной войны I степени{359}.

В апреле интенсивное таяние снега привело к тому, что многочисленные ручьи с заболоченными берегами и топким дном превратились для танковых войск в непроходимые препятствия. Гати и мосты, проложенные для выхода танков на исходные позиции, после прохода по ним трех-четырех машин разрушались.

Пути подвоза и эвакуации оказались в таком состоянии, что ни автомобильный, ни гужевой транспорт, ни даже тракторы не могли двигаться. Боеприпасы и горючее подвозили только на танках, а продовольствие — на вьючных лошадях, что создавало большие перебои в снабжении.

Боевые действия тяжелых и легких танков стали невозможными. Только средние танки Т-34 сохраняли свою боеспособность и не переставали действовать на дороге Дубовик — Мягры.

Тем временем противник продолжал инженерное и огневое укрепление своих позиций.

20 апреля части 11-й стрелковой дивизии, сменив обескровленную 285-ю стрелковую дивизию, при поддержке шести танков Т-34 предприняли наступление. Отбросив противника на 1–2 км, они застряли в болоте и прекратили продвижение. В этих боях отличились экипажи многих танков.

28 апреля 1942 г. по приказу командующего 54-й армией из оставшихся боевых экипажей был создав сводный батальон.

Остальной состав 16-й танковой бригады занимался восстановлением материальной части{360}. В командование бригадой вступил полковник В. Г. Петровский, служивший в Вооруженных Силах с 1919 г. и к началу войны окончивший Военную академию имени М. В. Фрунзе. Он сменил полковника И. Н. Барышникова, назначенного на должность командующего бронетанковыми войсками 8-й армии{361}.

Сводный батальон вместе с 32-й отдельной стрелковой бригадой 4-го гвардейского стрелкового корпуса получил задачу овладеть дорогой Дубовик — Липовик и дер. Липовик. Для ее выполнения предстояло форсировать болотистую р. Тигоду в направлении дер. Малиновки.

В течение 7 и 8 мая 1942 г. пехота и танки, взломав оборону фашистских войск, продвинулись на глубину 3–4 км и достигли р. Тигоды. Здесь они встретили упорное сопротивление врага: автоматный и артиллерийский огонь, а также большое количество мин и фугасов большой мощности в воде, обнаружение которых представляло большие трудности, так как миноискатели их не брали. Кроме того, противник усилил свою оборону танками, истребителями танков и массированными налетами бомбардировочной авиации. Тем не менее, найдя брод через Тигоду, танки вместе с пехотой переправились на другой берег.

Первым форсировал реку экипаж танка KB старшего лейтенанта П. П. Маттисяна. Дерзкими действиями он уничтожил несколько артиллерийских орудий и до 30 фашистов{362}.

Бригада потеряла в этом бою много боевых машин. Оставшиеся по приказу командующего армией были переданы 122-й танковой бригаде, а мотострелковый батальон в полном составе включился в 4-ю армию для выполнения боевой задачи в районе Киришей, где он в конце мая в составе частей 310-й стрелковой дивизии героически оборонял переправу через р. Волхов. 14 ожесточенных атак врага выдержал мотострелковый батальон. Не отойдя ни на шаг с занимаемых позиций, он уничтожил большое количество гитлеровцев. Смертью храбрых погиб командир батальона капитан А. Г. Кирьяшин. Командование принял капитан В. Л. Рябиков.

Выполнив боевую задачу, мотострелковый батальон прибыл в распоряжение бригады, находившейся в Оломне, где танковые батальоны и другие ее части усиленно готовились к будущим боям. Особенно большое внимание было уделено подготовке экипажей, взаимозаменяемости между членами экипажа. Занятия проводились по политической подготовке, тактике, огневому делу, военной топографии, по химической, инженерной и строевой подготовке. В районе Оломны бригадой был оборудован учебный полигон, состоявший из противотанкового и противопехотного рубежей с дзотами, противопехотными гнездами, окопами полного профиля, стрелковыми ячейками, пулеметными и орудийными площадками. Подступы к оборонительному рубежу были оснащены проволочными заграждениями, надолбами и противотанковыми рвами. Все создавалось так, как это было обычно у противника.

Вместе с этим партийно-политический аппарат бригады заботился об отдыхе личного состава, был оборудован клуб, организована солдатская самодеятельность, демонстрировались кинофильмы, проводились встречи с летчиками, связистами и медиками.

В августе бригада была передана из состава 54-й армии в 8-ю армию. Приближалась Синявинская операция. Немецко-фашистские войска готовились к новому штурму Ленинграда. 8-я армия получила задачу активными действиями уничтожить резервы противника и сорвать таким образом план вражеского наступления.

В ночь с 30 на 31 августа бригада получила задачу совместными действиями с 32-й отдельной стрелковой бригадой атаковать противостоящего врага, уничтожить его живую силу и боевую технику и наступать в направлении пос. Михайловского{363}. В результате их удара противник потерял 9 танков, 9 орудий противотанковой артиллерии, 30 пулеметов и свыше 325 солдат и офицеров.

8 сентября, действуя уже совместно с 259-й стрелковой дивизией, 16-я танковая бригада вступила в бой в районе севернее оз. Синявинского в направлении совхоза «Торфяник». В 10 час. 40 мин. первый эшелон танков совместно с 1-м батальоном 944-го стрелкового полка, а за ним и второй эшелон танков с разведывательным батальоном 259-й стрелковой дивизии пошел в атаку{364}. У рощи «Круглая», превращенной в сильный опорный пункт, насыщенный противотанковыми минами и закопанными танками, наши части встретили сильный огонь и были вынуждены приостановить движение. Противник предпринял несколько контратак, пытаясь восстановить положение, но они были отбиты с большими для него потерями. 12 сентября, взаимодействуя с пехотой 1242-го стрелкового полка 374-й стрелковой дивизии, танки снова атаковали противника в роще «Круглая». На максимальной скорости они преодолели рощу и перерезали дорогу в западной ее части.

В этих боях отличились экипажи танков KB старших лейтенантов И. П. Новожилова, В. М. Немеца и лейтенанта А. Т. Яковлева, а также политрука Н. А. Дедюкина.

Политрука Н. А. Дедюкина накануне боев медицинская комиссия списала из действующей армии в запас, но он с еще не полностью зажившими ранами все же пошел в бой. Его стрелок-радист старший сержант М. С. Власов после боя рассказывал, как их KB, ворвавшись на оборонительную линию противника под градом пуль, снарядов и мин, не остановился. Танк вел старшина Ф. Н. Даниленко. Уверенно и точно посылал снаряд за снарядом по вражеским дзотам и блиндажам лейтенант Л. П. Шемиряев.

«Я видел, — рассказывал Власов, — как взлетали на воздух один за другим дзоты. По танку из-за укрытия начали бить две противотанковые пушки. Даниленко повел тяжелую машину на них, и через минуту они оказались расплющенными. Затем огнем и гусеницами были уничтожены полевое орудие, танк и 45 фашистов…»

«Во время боя, — продолжал Власов, — я вспомнил, как час назад политрук Дедюкин говорил лейтенанту Шемиряеву: «Знаешь, Шемпряев, сегодня ровно год, как я, раненый, вывел с поля боя танк. И вот сегодня я снова в бою. Ты представляешь, с какой ненавистью я сейчас бью фашистов за все, за нашу поруганную землю, за свои раны, за свою кровь…» « и далее: «Еще один дзот взлетел на воздух от снаряда, выпущенногоШемиряевым. Гитлеровцы сопротивлялись все яростнее. Они выставили десятки орудий и танков, чтобы отбиться. Тяжелый снаряд врезался в наш танк. Машина вздрогнула и загорелась.

«Товарищи! — крикнул Дедюкин. — Вспомните Гастелло! Вперед!» И горящая, как факел, машина помчалась на врага. Сидеть в танке становилось все труднее, внутри горела краска, расползлась удушливая гарь, огонь обжигал лицо и руки. «Экипажу оставить машину!» — раздался приказ Дедюкина. Танк остановился. Я выскочил из люка и залег возле машины. В это время вражеский снаряд ударил в люк и заклинил его. Теперь выйти из машины остальным моим товарищам не было никакой возможности. Всю машину охватило пламенем — она стала похожей на огненный шар.

И вот на моих глазах пылающий танк, в котором находились мои боевые друзья, рванулся вперед, снова заработали его пулеметы и пушка. Я не выдержал и заплакал. Я видел, как мои товарищи, погибая, громили фашистов… Я видел, как умирают герои, как они не сдаются и до последнего дыхания сражаются с врагом»{365}.

В сентябре 1941 г. под Ленинград прибыла 122-я танковая бригада имени Наркомата среднего машиностроения, сформированная на средства, полученные от перевыполнения производственного плана предприятиями этого Наркомата. 6 сентября 1941 г. она прибыла на ст. Войбокало{366}. Бригадой командовал подполковник М. И. Рудой.

Первое боевое крещение бригада получила в бою за Рабочий поселок № 7, где она совместными действиями с частями 128-й стрелковой дивизии нанесла большой урон противнику, вынудив его отказаться от наступательных действий и перейти к обороне.

После неудачной попытки наступления фашистских войск на синявинском направлении, где они были остановлены 128-й стрелковой дивизией и 122-й танковой бригадой, им удалось прорвать нашу оборону в районе деревень Вороново, Хандрово, Марково, окружить несколько дивизий 54-й армии и создать угрозу перехвата Волховского шоссе.

Бригада была переброшена на хандровский участок и 12 сентября 1941 г. вместе с частями 1-й отдельной стрелковой бригады нанесла уничтожающий удар группировке противника, остатки которой были отброшены в Вороново. За 50 мин. боя были уничтожены несколько немецких танков и бронемашин, 9 орудий, машина с боеприпасами{367}. Благодаря высокому мастерству танкистов, бригада в этом бою не потеряла ни одного танка. Хандровский удар танкистов положил конец наступательным операциям и массированному применению танков противника на синявинско-мгинском направлении и стабилизировал здесь положение.

На другом участке фашисты сумели потеснить части 310-й стрелковой дивизии занять Гайтолово. Попытки восстановить положение силами частей дивизии не имели успеха. Тогда сюда была направлена 122-я танковая бригада. 24 сентября она решительным ударом выбила врага из Гайтолово и отбросила его на 1,5 км за р. Черную{368}. Успешное проведение этого боя дало возможность 310-й стрелковой дивизии продвинуться вперед и закрепиться на новом рубеже{369}.

Предпринятая в конце октября 1941 г. наступательная операция немецко-фашистских войск на Тихвин и Волхов создала серьезную угрозу образования второго кольца блокады Ленинграда. Приказом Военного совета 54-й армии 122-я танковая бригада в числе других соединений была переброшена в район Волхова. 15 ноября танковая группа бригады во взаимодействии с частями 1-й стрелковой бригады заняла дер. Хотовская Горка и прочно закрепилась на этом рубеже, захватив большие трофеи.

Противник предпринял наступление вдоль р. Волхов, занял некоторые населенные пункты и подходил к г. Волхову. Танковый полк 122-й бригады и части 3-й гвардейской стрелковой дивизии в боях 17–20 ноября приостановили наступление врага и вынудили его перейти к обороне на рубеже деревень Бор — Вячково{370}.

В декабре, в самый трудный для 54-й армии период, противник занял совхоз «Красный Октябрь» и угрожал ударом в направлении населенных пунктов Шум, Кобона с целью разрезать армию на две изолированные части и окружить дивизии на синявинско-мгинском направлении. 122-я танковая бригада во взаимодействии с 311-й стрелковой дивизией нанесла врагу сокрушительный удар, заняла совхоз «Красный Октябрь», уничтожив до двух батальонов 505-го пехотного полка гитлеровцев, танк, 8 пушек, 4 противотанковых орудия, 6 минометов. Были захвачены большие трофеи{371}. Разгром этого сильного опорного пункта вызвал у противника панику. Используя достигнутый успех, наши части перешли в наступление, закончившееся полным разгромом всей войбокальской группировки немецко-фашистских войск.

В это же время происходили тяжелые бои за овладение сильно укрепленным опорным пунктом, созданным врагом в районе деревни и ст. Погостье. Попытки прорвать вражескую оборону силами трех стрелковых дивизий не дали положительных результатов. Тогда 16 января в этот район была переброшена 122-я танковая бригада. Она оказала решительную помощь 3-й гвардейской стрелковой дивизии в прорыве укрепленной позиции гитлеровских войск, нанесла им большой урон и обеспечила захват железнодорожной насыпи, а в дальнейшем станции и деревни Погостье.

В боях за Погостье были уничтожены 3 танка, 10 орудий разного калибра, цистерна с горючим и более 300 солдат и офицеров противника.

В начале апреля 1942 г. враг, занимая Посадников Остров и рубеж северо-западнее железной дороги, угрожал перехватить узкую горловину прорыва 54-й армии, ведущей в то время наступление на Любань.

Левофланговая 115-я стрелковая дивизия получила задачу расширить и закрепить прорыв. Для усиления в ее состав была включена 122-я танковая бригада. Части дивизии и бригады в боях 7 и 8 апреля смяли врага и отбросили его на 6 км в юго-восточном направлении, выйдя за рубеж р. Кусинки.

История оборонительных боев 122-й танковой бригады на синявинско-мгинском направлении, под Волховом и Погостьем изобилует множеством примеров героизма, стойкости и большого боевого мастерства.

В бою под Хандрово командир танкового батальона капитан П. А. Шелудько, поставив задачу своим ротам, сам возглавил отставшую пехоту 1-й стрелковой бригады. Оказав ей помощь, он догнал ушедшие вперед танки. Огнем и гусеницами его машина уничтожила десятки гитлеровцев.

В бою за Гайтолово капитан Шелудько первым ворвался в расположение врага и увлек за собой весь батальон. Хотя противник вел сильный противотанковый огонь, его оборона была взломана. В этом бою Шелудько был ранен в голову, но, несмотря на настойчивые требования отправиться в тыл, остался в строю и продолжал выполнять боевую задачу. Капитан Шелудько участвовал и в последующих боях. В одном из них он пал смертью храбрых. За свои боевые подвиги герой был награжден орденом Ленина.

Танковый взвод младшего лейтенанта Ф. У. Ульянова в бою за Хандрово быстрыми, решительными и умелыми действиями огнем уничтожил несколько танков. Кроме того, были уничтожены четыре пулемета, три миномета и два противотанковых орудия. В трудный момент боя, когда наша пехота залегла, Ульянов вышел из танка и с криком «Ура!» увлек за собой пехоту. В этом бою он героически погиб. Его подвиги были отмечены орденом Ленина{372}.

В бою за Рабочий поселок № 7 у танка, где механиком-водителем был П. Н. Селищев, оказалась поврежденной пушка. Однако Селищев не растерялся. Искусно маневрируя, его машина гусеницами давила противника и обеспечивала движение других танков батальона.

Поистине геройски сражался разведчик комсомолец В. К. Хайдуков в бою за дер. Лодва. У танка Т-34 вышли из строя прицелы. Чтобы выйти из этого трудного положения, отважный разведчик вылез из танка и из-за башни под огнем врага продолжал корректировать огонь своего танка. Даже будучи дважды раненым, он не покинул опасной позиции и до конца выполнил свой долг{373}.

Много героических подвигов было совершено и другими воинами 122-й танковой бригады.

27 мая 1942 г. под Кириши на ст. Будогощь прибыла 195-я танковая бригада под командованием полковника С. В. Леви{374}. На ее вооружении имелась новая материальная часть: 30 танков Т-34 и 20 Т-60. Личным составом она была укомплектована полностью, но боевого опыта танкисты не имели{375}.

В начале июня 1942 г. бригада вступила в бой. В первый же день, несмотря на сильное сопротивление противника и наличие минных полей, танки, успешно увлекая за собой пехоту, ворвались в Кириши, Новинка и Плавницу. Огнем и гусеницами машин, а также поддерживающей артиллерией было уничтожено много гитлеровцев, пулеметных огневых точек, взяты в плен 38 человек и захвачены три орудия и два станковых пулемета{376}.

Командир первой танковой роты 424-го танкового батальона лейтенант Дубасов со своим экипажем в составе механика-водителя Купшина, заряжающего Иванова и стрелка-радиста Медведева уничтожил два дзота и один танк противника. Этот экипаж дважды под огнем врага восстанавливал выведенные из строя гусеницы танка. Комсорг радист Медведев трижды вылезал из танка, чтобы произвести разведку с целью обнаружения огневых точек и минных полей противника.

Экипаж танка лейтенанта Огурцова уничтожил дерево-земляную огневую точку и корпусом своей поврежденной машины закрыл амбразуру другого дзота, создав этим условия для продвижения пехоты. Машина сгорела. Погибли механик-водитель П. Е. Солдатенко, заряжающий сержант Шапиро, стрелок-радист младший сержант И. Л. Миллер. Спастись удалось только раненому Огурцову.

195-я танковая бригада недолго находилась на Волховском фронте. Но и за это время она проделала большую боевую работу и нанесла врагу немалый урон. За боевые заслуги на Волховском фронте 64 человека были представлены к правительственным наградам{377}.

В начале марта 1942 г. в состав Волховского фронта влилась 98-я танковая бригада{378}, которой командовал подполковник И. Г. Гордеев. С 15 марта по 1 апреля бригада вела совместные бои с 3-й гвардейской стрелковой дивизией, 83-й отдельной стрелковой и 137-й отдельной гвардейской бригадами 4-го гвардейского стрелкового корпуса за населенные пункты Зенино, Кондуя и Добрая. Танкисты в общем действовали успешно. Бригада вместе с пехотой продвинулась на 25 км, оказала огромную помощь в освобождении этих населенных пунктов и нанесла врагу большой урон{379}.

В первой половине мая бригада совместно с 32, 140-й отдельными стрелковыми бригадами участвовали в боях за населенные пункты Липовик и Дубовик и успешно выполнила свои задачи. Во время Синявинской операции 98-я танковая бригада должна была уничтожить противника и овладеть дорогой Торфяник — Келколово, захватить треугольник железной дороги западнее Синявина с последующим выходом на восточный берег р. Невы для соединения с войсками Ленинградского фронта. Бои были исключительно жестокими. Противник предпринимал контратаку за контратакой. С 1 по 11 сентября зенитчики бригады сбили два пикирующих бомбардировщика Ю-88, а танкисты уничтожили один тяжелый и два средних танка, много полевой артиллерии, минометов, пулеметов, автомашин, два тягача. Было истреблено немало солдат и офицеров противника{380}.

За боевые заслуги в период с марта по декабрь 1942 г. в бригаде были награждены 179 человек, в том числе орденами Ленина — 7 человек, Красного Знамени — 37, Красной Звезды — 49, медалями «За отвагу» — 42, «За боевые заслуги» — 44 человека{381}.

С февраля 1942 г. на Волховском фронте вела боевые действия 124-я тяжелая танковая бригада, которой командовал полковник А. Г. Родин. Она имела в своем составе 46 тяжелых танков KB{382}. 13 февраля бригада была передана в состав 54-й армии Волховского фронта{383}. Перед бригадой встала сложная задача — переправа большого количества тяжелых танков по льду Ладожского озера. Бригада успешно прошла 32-километровый путь. Это был беспрецедентный для танковых войск случай.

По мере сосредоточения в районе Коккорева батальоны приступали к подготовительным работам, которые слагались из нескольких элементов: демонтажа танков, оборудования и подготовки саней для буксирования башни танка; подготовки трассы переброски; сбора и восстановления машин после переправы через озеро в районе сосредоточения.

Демонтаж танка заключался главным образом в подготовке и снятии с корпуса башни, броневой укладки, боеприпасов и задней брони. После того как отвинчивались болты, соединяющие броневую укладку с башней и заднюю броню с корпусом, танк своим ходом подводился под установленный блок, при помощи которого башня, охваченная тросами, поднималась кверху, а танк выходил из-под висящей башни, одновременно под башню подвозились сани, которые предварительно прикреплялись к танку сзади.

Подготовку саней для установки на них башен с танков осуществляла саперная рота. Особое внимание обращалось на то, чтобы башня была поставлена на сани ровно, а маховики поворотного механизма не попадали на балки саней, так как в противном случае поворотный механизм от тяжести башни неизбежно был бы поврежден. Установленная на сани башня прочно прикреплялась тросами к саням, а они прицеплялась к танку тросами сечением до 30–40 мм и длиной до 50 м. Боевая укладка, боеприпасы, задняя броня танка перевозились на транспортных машинах. При хорошей организации работы экипаж демонтировал танк в течение 5–6 час.

Для перехода через Ладожское озеро было подготовлено три трассы шириной 10 м каждая. Часть пути была расчищена от снега, что облегчало движение танка. На нерасчищенном участке дороги (начиная с 11-го километра) движение замедлялось, нередко перегревался мотор. На каждой трассе было пять телефонизированных постов, и диспетчеры регулярно сообщали на пункт отправления о движении танка.

На каждый переправляемый танк выделялся проводник-офицер, хорошо знавший трассу. Командир танка находился на верху корпуса и отдавал команды механику-водителю. На санях с укрепленной башней всегда был один из членов экипажа для наблюдения во время движения за устойчивостью башни.

Движение по льду требовало строжайшего соблюдения ряда правил. Во избежание обрыва тросов, заваливания башни и поломки саней надо было двигаться без рывков, плавно. Недопустимы были остановки — мог не выдержать лед. Обгон разрешался только в том случае, если впереди идущая машина останавливалась, и совершался он не ближе 300–400 м. Требовались тщательный осмотр и проверка танка перед началом движения. Особое внимание обращалось на поддержание правильного ритмичного режима работы мотора, так как без брони и башни резко нарушалось охлаждение танка, что приводило к перегреву двигателя.

Начав движение в Коккореве, после прохода через Ладожское озеро танки сосредоточивались в пункте сбора — в районе Кобоны. Всего по льду Ладожского озера было переправлено тогда 23 тяжелых танка КВ. Их переброска через Ладогу осложнялась действиями противника. Необычность задачи вызывала также трудности и чисто технического порядка (например, не хватало торцевых ключей).

Все это вместе взятое превращало труд танкистов на марше в настоящий подвиг. Их воля, невероятное напряжение сил, решимость во что бы то ни стало выполнить задачу и как можно быстрее вступить в бой с врагом заслуживают самого искреннего восхищения. В организации и осуществлении этого исторического марша особо отличились экипажи танков лейтенанта Ф. И. Муравьева, героически погибшего в неравном бою 26 марта 1942 г., и младшего лейтенанта К. С. Прокопнева.

14 февраля бригада во взаимодействии с 198-й стрелковой дивизией получила задачу овладеть населенным пунктом Виняголово{384}, закрепиться в нем в готовности развить успех на дер. Костово. К началу наступления противник имел в этом районе хорошо организованную оборону, насыщенную артиллерией и минометами, большим количеством дзотов и действиями отдельных танков из засад.

Вслед за мощным огневым налетом наши танки и пехота пошли в атаку. Первый эшелон, взламывая вражескую оборону, прорвался на ее передний край. Вслед за ним в бой вступил второй эшелон в составе 10 танков KB под командованием командира 2-го батальона майора З. Г. Пайкина. Танкисты действовали совместно с 3-м и 1029-м стрелковыми полками и наступали в западном направлении. Пехота противника, покидая дзоты и блиндажи, панически бежала. Но сильное огневое воздействие артиллерии и авиации врага задержало нашу пехоту. И все же, несмотря на исключительно тяжелые условия наступления, пехота и танкисты за первый день боя уничтожили много огневых точек, вооружения и до трех пехотных батальонов противника, захватили 3 танка, бронемашину, 5 пушек, 5 мотоциклов, 1600 мин, 1400 ручных гранат, 150 ящиков снарядов, секретные документы и другое имущество{385}.

Противник, подтянув резервы, перешел в контратаку, но она была отбита с большими для него потерями.

С обеих сторон наступило затишье. Танкисты использовали его для эвакуации подбитой и застрявшей техники. С утра 18 февраля танковая бригада совместно с частями 198-й стрелковой дивизии вновь перешла в атаку с целью захватить Виняголово. Противник контратаковал, но был разгромлен и отброшен на исходные позиции.

20 февраля командующий 54-й армией уточнил бригаде задачу, которая сводилась к тому, чтобы совместно с 6-й бригадой морской пехоты в стыке 11, 311-й стрелковых дивизий нанести удар в общем направлении на западную окраину Шалы, уничтожить противостоящего противника и к исходу дня овладеть стыком дорог, наступая в дальнейшем на Кондую{386}.

9 марта совместно с 3-м и 1027-м стрелковыми полками 198-й стрелковой дивизии бригада возобновила атаки на прежних направлениях. Удар на этот раз оказался ошеломляющим. Противник оставил на поле боя оружие, боеприпасы, продовольствие. Повсюду видны были следы паники и бегства{387}.

1-й танковый батальон майора Н. М. Рыбакова вместе с пехотой в этом бою подавил несколько дзотов, подбил 6 танков, уничтожил много гитлеровских солдат и офицеров, разгромил штаб полка{388}. Воины 2-го танкового батальона майора З. Г. Пайкина уничтожили до батальона пехоты противника, подавили несколько блиндажей, подбили танк, 85-мм самоходное орудие и минометную батарею, захватили 20 ручных пулеметов, 15 автоматов, склады с боеприпасами и снаряжением{389}.

В течение всего дня 10 марта танкисты отражали контратаки превосходящих сил противника из района Шалы. Продолжая взламывать оборону фашистов и уничтожать их живую силу и боевую технику, они медленно продвигались вперед, ведя за собой пехоту. Правильный расчет удара с фронта по наиболее уязвимым местам врага в сочетании с ударом по флангу вынудил его покинуть занимаемые позиции и отойти на новый рубеж.

В конце марта бригада во взаимодействии с частями 11-й стрелковой дивизии наступала в направлении Кондуи с целью перерезать дорогу Кондуя — Макарьевская Пустынь и действиями из засад встретить подход резервов противника из района Кондуи. Задача была выполнена, противник понес большие потери. К исходу дня 28 марта Кондуя была освобождена. Подтянув резервы, немецко-фашистские войска предприняли контратаку, но успеха не имели. Перед бригадой встала новая задача — овладеть Макарьевской Пустынью. И эта задача с успехом была выполнена{390}.

На прорыв блокады Ленинграда

В начале 1943 г. Волховский фронт имел 7 танковых бригад (7-я гвардейская, 16, 29, 98, 122, 124, 185-я), 2 отдельных танковых полка (32-й гвардейский и 25-й) и 2 отдельных танковых батальона (107-й и 502-й). Из состава фронта убыли: 60-я танковая дивизия, преобразованная в январе 1942 г. в бригаду, а также 195-я танковая бригада. Вновь на фронт прибыла 185-я танковая бригада и отдельные танковые полки и батальоны. В прорыве блокады Ленинграда приняли участие 98, 29 и 16-я танковые бригады и оба танковых полка. Танковые бригады были введены в бой в полосе 2-й Ударной армии.

Первоначально 98-я танковая бригада действовала с 372-й стрелковой дивизией. В полосе наступления дивизии и бригады находился Рабочий поселок № 8, который был превращен врагом в сильный опорный пункт, прикрывавший подступы ко второй полосе обороны противника, оборудованной на линии Рабочие поселки № 1, 5 и Синявино. На расстоянии двух километров от железной дороги проходила промежуточная позиция его обороны, носившая круговой характер и имевшая хорошо организованную систему огня.

В течение всего дня 12 января 1943 г. части дивизии и бригады вели упорные бои с противником, но продвинуться вперед им не удалось. Сохранив за собой основные узлы сопротивления, враг имел возможность оказывать сильное огневое воздействие на фланги наших наступающих частей и сдерживать их продвижение. Вследствие этого к исходу дня 372-я стрелковая дивизия и 98-я танковая бригада лишь полуокружили Рабочий поселок №8.

Действовать приходилось в крайне тяжелых условиях. Карьеры бывших торфоразработок были совершенно непроходимы для танков. Да и на остальной местности почва даже в зимнее время и при сильных морозах не промерзала и танки вязли в болоте.

Эти обстоятельства не только не позволяли танкам широко маневрировать, но и принять развернутый боевой порядок. Открытая местность торфоразработок просматривалась с Синявинских высот и окружающих опушек леса, занятых противником. Единственно, где можно было как-то наступать, так это по полотну узкоколейной железной дороги, проходившей через южную окраину Рабочих поселков № 8 и 5. Ее и было решено использовать{391}.

Командир дивизии принял решение: выставив заслон против Рабочего поселка № 8, двумя стрелковыми батальонами уничтожить противника на промежуточном оборонительном рубеже и ударом с востока и юга овладеть Рабочим поселком № 5. Оба танковых батальона придавались стрелковому батальону, наступавшему вдоль узкоколейки.

В ночь на 13 января 98-я танковая бригада получила задачу действовать уже с частями 18-й стрелковой дивизии, вводимой в бой из второго эшелона армии. Дивизия и бригада получили задачу, обходя Рабочий поселок № 8 с юга, нанести удар в западном направлении, прорвать промежуточный рубеж вражеской обороны и овладеть Рабочим поселком № 5, имея в виду в дальнейшем наступать на Синявино{392}.

13 января в 11 час. танки вместе с пехотой пошли в атаку. Основные силы прорвались к намеченной цели, вышли к южной окраине Рабочего поселка № 5, но потери в машинах были велики, так как они действовали на виду у обороняющегося противника. Два танка застряли в болоте и вынуждены были вести огонь с места.

У промежуточного рубежа командир головного танкового батальона развернул часть сил. Три танка Т-34 и два Т-60 сошли с дороги и, подавив несколько блиндажей противника, проложили путь пехоте, но сами застряли в карьерах и больше участия в бою не принимали.

Не доходя до Рабочего поселка № 5 300–400 м, танковые батальоны развернулись. Но основная масса танков могла поддерживать пехоту только огнем. Они медленно маневрировали среди карьеров, канав и воронок от разорвавшихся бомб. Часть танков, действовавших вдоль дороги, ворвались в Рабочий поселок № 5, однако, попав под сильный огонь и оказавшись без пехоты, вернулись обратно. Противник продолжал огонь из закопанных в поселке тяжелых танков и из-за укрытий в развалинах кирпичных и каменных зданий.

Трое суток части 18-й стрелковой дивизии и 98-й танковой бригады вели тяжелые бои за поселок. Положение танков было чрезвычайно невыгодным, так как им по-прежнему приходилось вести бои на открытой местности и в условиях стесненного маневра. Однако, несмотря на это, они выполнили свою задачу. 18-я стрелковая дивизия овладела Рабочим поселком № 5 и вышла на соединение с частями 67-й армии Ленинградского фронта, наступавшими с запада{393}.

Ведя боевые действия в сложнейших условиях, личный состав 98-й танковой бригады проявил исключительное мужество и отвагу. Танкисты уничтожили 14 дзотов, полный состав минометной батареи, 6 орудий полевой артиллерии, большое количество солдат и офицеров противника.

Действия 98-й танковой бригады в прошедших боях получили высокую оценку военных советов армии и фронта. Командир 18-й стрелковой дивизии генерал-майор М. Н. Овчинников в письме командиру бригады отметил, что бригада дралась хорошо, оказала большую помощь и поддержку пехоте и объявил благодарность танковым экипажам. В боях при прорыве блокады Ленинграда смертью храбрых погибли оба командира танковых батальонов — майоры М. X. Артюх и Сажин, четыре командира танковых рот — капитаны А. А. Каманин, М. П. Сергиенко, Тузик и старший лейтенант Филиппов, смертью храбрых пали многие командиры танков, механики-водители, заряжающие и стрелки-радисты{394}. За боевые успехи в бригаде были награждены 99 человек, из них орденами Отечественной войны I и II степеней — 7 человек, Красной Звезды — 17 и медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» — 75 человек{395}.

После соединения войск Волховского и Ленинградского фронтов враг, отброшенный на юг, закрепился на рубеже Рабочий поселок № 6, северо-западные скаты Синявинских высот и далее вдоль шоссейной дороги до рощи «Круглая». Особое внимание противник уделял обороне Синявина, так как его потеря открывала нашим войскам дорогу на Мгу и выход на его тылы и коммуникации.

Бои носили крайне напряженный характер. Противник, неся большие потери в живой силе и технике, вынужден был отступить, но подошедшие ему на помощь резервы приостановили наше продвижение.

В боях под Синявином от тяжелых ран скончался заместитель командира бригады по политической части полковник И. П. Перевалов. С болью в душе танкисты провожали в последний путь своего боевого комиссара и друга.

С 12 января по 2 февраля 1943 г. 221 человек из 98-й танковой бригады получил правительственные награды, из них 170 рядовых и сержантов и 51 офицер. Орденами Кутузова II степени были награждены 2 человека, Красного Знамени — 2, Красной Звезды — 41, Отечественной войны I и II степеней — 22 человека, многие были награждены медалями{396}.

В осуществлении прорыва блокады Ленинграда активно участвовала и вновь прибывшая 29-я танковая бригада под командованием подполковника М. В. Попова. Командующий 2-й Ударной армией поставил бригаде задачу ценой любых усилий пробиться к войскам Ленинградского фронта, освободить северную дорогу, а затем совместно с частями фронта продолжать разгром врага. Воины бригады с успехом выполнили эти задачи, проявив при этом также высокий наступательный порыв и массовый героизм.

Принимая участие в прорыве блокады Ленинграда, 16-я танковая бригада действовала совместно с частями 239-й стрелковой дивизии, также введенной в бой из резерва армии. Дивизия и бригада наступали южнее Рабочего поселка № 5.

Противник всеми силами удерживал этот поселок, стремясь сохранить коридор для отвода войск из районов Шлиссельбурга и Липки. Осложняла действия наших танков и местность. При попытке развернуться из походной колонны в боевую линию два танка сразу же затонули в болоте, три — застряли. На южной окраине поселка возникли новые препятствия — искусственный водосток, преградивший дальнейшее движение. В связи с этим танкам пришлось поддерживать дивизию огнем с места. И все же в бою за Рабочий поселок № 5 ими были уничтожены 4 противотанковых орудия, 4 дзота, 17 пулеметов, 12 блиндажей и около 250 солдат и офицеров противника{397}.

С утра 20 января бригада приступила к выполнению новой задачи. Теперь она действовала с частями 147-й стрелковой дивизии, наступавшей на Рабочий поселок № 6. Овладев им и перерезав шоссейную дорогу Синявино — Ленинград, дивизии и бригаде предстояло выйти в район юго-западнее и южнее Синявина и перейти здесь к обороне.

После отхода из Рабочего поселка № 5 противник занял выгодный рубеж обороны по высоткам и лесным массивам, имея перед собой только недоступное торфяное болото. Единственная узкоколейная железная дорога, по которой могли двигаться танки, была заминирована и интенсивно простреливалась.

И в этих сложных условиях танки, дерзко атакуя, ворвались в Рабочий поселок № 6 и в течение суток удерживали его северную окраину, пока не подошли части 239-й стрелковой дивизии.

В результате упорных двухдневных боев частей дивизии и бригады Рабочий поселок № 6 был взят. При этом враг понес большие потери в людях, вооружении и боевой технике.

Замечательные качества советского воина показал механик-водитель старший сержант В. П. Ткаченко. Беспощадно громя врага, его танк первым ворвался в поселок. Хотя фашистам и удалось поджечь танк, но и на пылающей машине отважный танкист продолжал уничтожать врага и сеять в его рядах панику. Когда в раскаленной машине уже было невозможно оставаться и другие члены экипажа погибли, он выбрался из танка, с боем вышел из окружения и возвратился в свое подразделение.

В одном из боев остался невредимым лишь командир взвода старший лейтенант А. Я. Горбунов: механик-водитель погиб, башенный стрелок и радист были тяжело ранены. Горбунов, оказав первую помощь своим товарищам, эвакуировал их с поля боя и под сильным огнем врага вернулся к танку, у которого была перебита тяга газа и отказал бортовой фрикцион. Горбунов привязал к рычагу подачи топлива обрывок телефонного провода, натягивание которого обеспечило подачу топлива. Неисправность фрикциона вынуждала производить сложные маневры. Но воля и настойчивость победили. Мужественный офицер привел танк в расположение своей части.

Самоотверженно дрались с врагом экипажи старшего лейтенанта Ф. А. Крюковского и лейтенанта Абрамова. Они вслед за машиной старшего сержанта В. П. Ткаченко ворвались в Рабочий поселок № 6, уничтожили несколько блиндажей, два орудия полевой артиллерии и до сотни вражеских солдат и офицеров{398}.

С 25 января по 4 февраля 1943 г. бригада совместно с частями 239-й стрелковой дивизии обороняла Рабочий поселок № 6, успешно отбивая атаки фашистов.

С 5 февраля 16-я бригада, как и другие танковые бригады, начала готовиться к новым решающим боям за окончательное снятие блокады города Ленина. Выступая на одном из митингов, старшина Иванов из 2-го танкового батальона сказал: «Мы в долгу у своих боевых товарищей, освободивших города Орел и Харьков. Нет более почетной задачи, чем освобождение города Ленина — колыбели пролетарской революции — от вражеской блокады… Мы готовы идти в бой, наши танки исправны, мы ждем сигнала! Я заверяю командование, что личный состав нашей роты выполнит поставленную задачу»{399}.

Многие бойцы и командиры получили письма от родных из районов, освобожденных от немецких оккупантов в результате летнего наступления наших войск в 1943 г. Описания злодеяний фашистов вызывали еще большую ненависть к немецко-фашистским захватчикам. Механик-водитель старший сержант Драчев, получив письмо от родителей, о судьбе которых он ничего не знал в течение двух лет, заявил: «В прошлых боях я бил фашистов, но это ничто по сравнению с тем, как буду их бить теперь. За свои злодеяния им от ответа не уйти»{400}.

18 июля 1943 г. в бригаду прибыл командующий бронетанковыми и механизированными войсками Волховского фронта генерал-лейтенант танковых войск И. В. Кононов. По поручению Военного совета фронта он вручил бригаде боевое Красное знамя. Принимая его, командир бригады полковник К. И. Иванов заверил Военный совет фронта, что бригада с честью пронесет знамя в боях и будет еще яростнее громить врага до полного его истребления на родной земле. В этот же день 400 танкистам были вручены медали «За оборону Ленинграда».

В октябре 1943 г. в командование бригадой вступил полковник К. О. Урванов. Бывший командир бригады генерал-майор К. И. Иванов был назначен на должность командующего бронетанковыми и механизированными войсками 54-й армии{401}.

На новгородском и лужском направлениях

Как и в предыдущие годы, в начале 1944 г. Волховский фронт крупными силами танковых войск не располагал. Имевшиеся танковые соединения и части в большинстве своем находились в подчинении 59-й армии, которой в операции по окончательному снятию блокады Ленинграда отводилась главная роль. Об этом свидетельствуют данные табл. 1.

Таблица 1. Танковые соединения и части армий Волховского фронта по состоянию на 1 января 1944 г.

Танковые соединения и части использовались как средства поддержки пехоты в тесном взаимодействии с ней.

К 10 января 501-й отб из 54-й армии был передан в 59-ю армию, в нее же вновь был включен 1536 сап.

Как известно, наступление войск Волховского фронта в заключительной операции началось утром 14 января 1944 г. Вместе с пехотой дружно атаковали противника танки непосредственной поддержки пехоты.

16-я танковая бригада, составляя подвижный отряд 6-го стрелкового корпуса (бригаде были приданы стрелковый полк, артиллерийский дивизион и саперная рота), к 15 час. вышла к р. Питьбе, т. е. на тот рубеж, с которого и имелось в виду ввести ее в бой. Здесь бригада встретила ожесточенное сопротивление врага и сплошные минные заграждения. Движение приостановилось. Часть танков застряла в болоте, несколько танков подорвалось на минах{402}.

Не теряя времени, командир корпуса повернул бригаду для действий на правом фланге 239-й стрелковой дивизии с целью развития наметившегося успеха на участке 511-го стрелкового полка. Танковые батальоны с десантами автоматчиков вышли на исходные позиции и в 18 час. начали атаку. Впереди танков первого эшелона находились отряды обеспечения дивизии для наведения переправы через р. Питьбу.

Мотострелковый батальон первым форсировал реку, захватил плацдарм и своими действиями обеспечил переправу танков. Успеху переброски их во многом способствовал саперный взвод старшего лейтенанта А. Е. Баусова, осуществивший разминирование проходов и подготовку переправы.

Прокладывая дорогу танкам, Баусов вывел их на шоссе Новгород — Чудово, и они быстро достигли намеченного рубежа, не потеряв ни одной машины от вражеских мин. 15 января части бригады овладели населенным пунктом Тютицы. Дорога на ст. Подберезье была открыта{403}.

Еще до рассвета 16 января танковые батальоны с десантом обходным путем по лесу и болотам двинулись к ст. Подберезье. Офицеры-танкисты показали высокую выучку в ориентировании в лесу ночью. Особенно отличился начальник танковой разведгруппы командир взвода 2-го танкового батальона коммунист старший лейтенант Н. М. Горохов, проложивший путь танкам до самого объекта атаки. В этот же день танковая бригада, взаимодействуя со стрелковыми частями, достигла железнодорожной линии и стремительной атакой с северо-запада овладела ст. Подберезье — важным опорным пунктом противника{404}.

Первым на станцию ворвался танковый взвод старшего лейтенанта Горохова (механик-водитель Прошев, командир башни Гришин, радист Шишкин). Вражеский гарнизон был застигнут врасплох. Поднялась паника, гитлеровцы пытались удрать, бросая технику, но меткие выстрелы и послушная машина настигали убегающих. Гусеницами танков и губительным огнем Горохов и его экипаж уничтожили до 100 фашистов{405}. Их действия были дерзкими, смелыми и решительными.

Наступление танковой бригады было неожиданным для врага, и он оказался отрезанным в опорных пунктах — Андрюхиново, Подберезье и Малое Водское. Гитлеровское командование было вынуждено начать поспешный отвод своих частей из этих районов через ст. Подберезье, не предполагая, что она уже занята нашими войсками, а шоссейная дорога Подберезье — Некохово перерезана.

Танкисты капитана П. Д. Лобанова, находясь в засадах в районе Подберезья, пропустили колонну противника, состоявшую из автомашин и вездеходов с прицепленными к ним орудиями, и перекрестным огнем с хвоста и головы колонны разгромили ее. Были уничтожены 23 автомашины, из них 12 — с прицепленными 75-мм противотанковыми пушками, до 300 солдат и офицеров. Захвачены 25 исправных автомобилей и тягачей, несколько десятков мотоциклов и много другого военного имущества{406}. С этого дня 28-я немецкая легкопехотная дивизия по сути дела перестала существовать.

Произведя дозаправку танков горючим и боеприпасами и разведку маршрутов, бригада двинулась в направлении платформы Болотная — дер. Вяжищи. По сложной лесисто-болотистой местности еще до наступления темноты по пути она достигла железнодорожной станции Татино, где встретила сопротивление врага. Преодолев его, основные силы бригады продолжали продвижение в направлении платформы Болотной{407}.

В это же время 29-я танковая бригада, действовавшая с 65-й стрелковой дивизией, составлявшей второй эшелон того же 6-го стрелкового корпуса, продвигалась вдоль железнодорожного полотна на Сиверцово с целью атаковать Вяжище с юга. К полуночи совместной атакой 16-й и 29-й танковых бригад и стрелковых частей сильный опорный пункт Вяжище был взят. Противник понес большие потери в живой силе и боевой технике.

В боях за Вяжище особо отличился 16-й мотострелковый батальон 16-й танковой бригады под командованием майора В. Л. Рябикова. Командир разведвзвода этого батальона лейтенант Е. В. Страканов со своим комбатом Рябиковым вывели основные силы бригады в точно намеченный район{408}.

Разбитые части 1-й авиаполевой и 28-й легкопехотной дивизий противника пытались уйти по железной дороге на разъезд Нащи. Дозаправив танки боеприпасами и горючим, 16-я танковая бригада начала рейд по маршруту Вяжищи — разъезд Нащи. Сплошной лес с деревьями толщиной от 30 до 50 см, топкое болото не позволяли танкам двигаться в голове наступающей колонны. Тогда командир бригады полковник К. О. Урванов решил пустить в голове колонны самоходно-артиллерийский полк и мотострелковый батальон, с тем, чтобы перехватить этими силами железную дорогу и держать ее до выхода танков из болот.

16-й мотострелковый батальон в течение ночи отбил восемь яростных контратак противника со стороны Новгорода. Личный состав батальона показал образцы стойкости и упорства, обеспечил 20 января 1944 г. успешный выход танков на железнодорожное полотно.

В боях за овладение разъездом Нащи отличился командир расчета станкового пулемета парторг роты старший сержант Я. А. Леонидов. Из пулемета он буквально косил наседавших гитлеровцев. Кончались патроны — Леонидов отползал и собирал их, где было возможно, у раненых и убитых. Три сильные контратаки отбил Леонидов. Его серьезно ранило дважды, но он не покинул поля боя. Превозмогая боль, стиснув зубы, Леонидов безжалостно мстил врагам за кровь, пролитую его товарищами и им самим. Тогда гитлеровский офицер решил разделаться с отважным пулеметчиком и стал скрытно подползать к нему. Однако Леонидов заметил врага, мгновенно выскочил из окопа и прикладом автомата уничтожил гитлеровца. Вскоре Леонидов был ранен в третий раз и уже в бессознательном состоянии эвакуирован в тыл. За мужество и стойкость, проявленные в бою, Я. А. Леонидов был награжден орденом Красного Знамени{409}.

Комсомольцы мотострелкового батальона старший сержант В. А. Смирнов, рядовые А. В. Воронин, А. М. Мартынов, В. А. Щербаков, В. М. Шестаков и другие, находясь в первых рядах батальона, подпускали гитлеровцев на 15–20 м и расстреливали их в упор. Когда кончались боеприпасы, они собирали трофейное оружие и продолжали им разить врага.

Преодолев 4-километровое болото и сплошной лес, танкисты 16-го мотострелкового батальона вышли на железную дорогу в 2 км восточнее разъезда Нащи, выставили заслоны, подтянули машины, застрявшие в болоте, собрали мотострелков и на максимальных скоростях двинулись по маршруту Дмитриевское общество — Горынево — Мясокомбинат, где соединились с частями, действующими со стороны Новгорода{410}. Так блестяще была выполнена поставленная задача.

20 января радио Москвы известило о победе наших войск под Новгородом. Верховный Главнокомандующий объявил благодарность всему личному составу бригады{411}.

А бои тем временем не затухали. Форсировав р. Веронду, танки и пехота глубоким обходом вышли во фланг и тыл опорных пунктов Акатово, Фарафонтово, Домилино, Большое и Малое Подсопье, Борки.

С десантом мотострелкового батальона танки форсировали еще три водные преграды и овладели совхозом «Чайка». Их атака была стремительной и внезапной. Противник, начавший было выкатывать противотанковые и зенитные пушки на прямую наводку, в панике побросал всю технику и имущество и даже не успел расставить подготовленные на железнодорожном мосту и на шоссейной дороге мины.

В ночь на 24 января танки заняли станцию Борок и перерезали железную дорогу Новгород — Шимск.

Таким образом, по бездорожью и сплошным болотам с преодолением пяти водных преград, в непрерывных боях танки продвинулись на 16 км, отрезали фашистские войска в опорных пунктах Акатово{412}, Фарафоново, Большое и Малое Подсопье, а затем и разгромили их.

24 января сведенные в одну группу боеспособные танки под командованием заместителя командира 1-го танкового батальона капитана Подлисецкого и оставшийся личный состав мотострелкового батальона под командованием старшего лейтенанта Потапова неотступно преследовали разбитые части противника по шоссейной дороге на Шимск{413}.

Действия 29-й танковой бригады, как и 16-й танковой бригады, по освобождению Новгорода проходили в трудных условиях. Свой рейд в тыл врага она совершала с боями по сплошному болотистому грунту, казавшемуся совершенно непроходимым. Однако благодаря самоотверженности танкистов и умелому руководству командиров и политработников основная масса танков день и ночь двигалась вперед, на запад. Передовую роль в бою играли коммунисты и комсомольцы, которые личным примером воодушевляли воинов на выполнение боевой задачи.

Штабные офицеры показывали высокое мастерство и оперативность в управлении боем частей и подразделений бригады. Заместитель начальника штаба бригады по оперативной работе майор М. А. Гусев четко передавал частям и подразделениям решения командира бригады, своевременно информировал старшие штабы и своих соседей. Помощник начальника штаба бригады по разведке капитан Ф. Г. Пантелеев хорошо организовывал разведку, обеспечивал командование точными данными перед принятием решения на бой. Офицер связи штаба бригады капитан И. Т. Дубинин в районе ст. Подберезье во время выполнения боевой задачи в критический момент вступил в бой с батареей противника, уничтожил противотанковое орудие с расчетом. Находясь в танке, который имел уже шесть пробоин, он получил тяжелое смертельное ранение в обе ноги. И. Т. Дубинин посмертно был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Командиры батальонов гвардии майор И. А. Власюк, капитан П. Л. Балясников, майор В. А. Колченко показали умение управлять боем и проявили при этом большую отвагу.

Командир 2-го танкового батальона майор Власюк задолго до начала боя учил личный состав батальона, как лучше уничтожать гитлеровских оккупантов. В боях батальон Власюка полностью выполнил боевые задачи, умелыми маневрами танкисты перерезали коммуникации противника и выходили на его тылы. Комбат Власюк руководил разгромом артиллерийского дивизионапротивника в районе Подберезье — Некохово, неоднократно водил в атаку танки и пехоту{414}. За успехи в боях майор И. А. Власюк был награжден орденом Александра Невского.

Командир 1-го танкового батальона майор В. А. Колченко стремительно вывел свой танк вперед колонны, увлек ее за собой, в результате была перерезана железная дорога Новгород — Любань. Весь личный состав его батальона, преисполненный ненависти к врагу, дрался с исключительным мужеством{415}. Комбат был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Командир мотострелкового батальона майор П. Л. Балясников показал высокое мастерство, большую силу воли, умение руководить батальоном в сложных условиях боя. Личный состав его батальона воевал по-суворовски — «не числом, а умением». Действуя в тылу противника, мотострелковый батальон обеспечил успех 2-му танковому батальону. Майор Балясников также был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Бесчисленны примеры мужества и отваги танкистов в этой операции.

16 января разведка донесла, что гитлеровцы, спешно погрузившись в районе ст. Подберезье на автомашины, стремятся уйти на запад. Надо было во что бы то ни стало отрезать им пути отхода. Два легких танка Т-60 старших сержантов комсомольцев Придатько и Свиридова первыми вышли на дорогу Подберезье — Некохово и обнаружили движущуюся колонну вражеского противотанкового артиллерийского дивизиона со штурмовым орудием впереди. Свиридов начал из пушки расстреливать колонну. Снарядом самоходного орудия его танк был подожжен. Тогда механик-водитель развернул горящую машину поперек дороги. Движение колонны противника остановилось. Помогая товарищу, танк старшего сержанта Придатько разбил несколько машин, но и сам был раздавлен штурмовым орудием врага. К этому времени подоспели танки лейтенанта А. А. Кобзева, старшего лейтенанта П. А. Ханина, старшины М. И. Дмитриева, сержанта Т. Ф. Аристова, старшего лейтенанта И. П. Петрова и др. После двухчасового боя на дороге остались более 200 гитлеровских солдат и офицеров, были взяты в плен 70 человек и захвачены 45 автомашин, 10 орудий, 8 мотоциклов и 3 радиостанции.

29-я танковая бригада во взаимодействии с частями 65-й стрелковой дивизии приняла активное участие в освобождении ст. Подберезье и дер. Вяжищи, а затем, совершив трудный путь по болотам и бездорожью, уничтожая разрозненные и деморализованные группы противника, взяла с боем разъезд Нащи. Немецко-фашистским войскам здесь был нанесен большой урон в живой силе и боевой технике{416}.

Ведя встречные бои, бригада прошла маршем по сплошному болоту и лесным массивам, считавшимися непроходимыми для танков. Воодушевленные боевыми успехами бойцы и командиры рвались в бой. Стремительность стала характерной чертой в действиях наших танкистов и мотострелков.

Под Новгородом бригада сыграла важную роль в боях 6-го стрелкового корпуса. Путь, по которому она прошла, представлял собой кладбище разбитых орудий и техники, уничтоженной живой силы врага. За 14 дней бригада с боями по лесам и болотам продвинулась на 130 км, освободила от противника 8 крупных населенных пунктов, две железнодорожные станции. За боевые заслуги бригада была награждена орденом Красного Знамени.

Большие задачи при освобождении Новгорода выпали также на долю 7-й гвардейской танковой бригады, которой были приданы 1434-й самоходно-артиллерийский полк и 2-й гвардейский инженерный батальон.

Бригада, находившаяся в резерве фронта, 20 января получила приказ следовать по маршруту ст. Подберезье — Новгород — Мясокомбинат с задачей окончательно очистить от противника это направление и, овладев районом: Мясокомбинат, Николаевское общество, Богданово, Сутоки, Дубня, — обеспечить сосредоточение в этом районе войск 7-го стрелкового корпуса{417}.

21 января части бригады вели разведку танками и мотопехотой в западном направлении. В это время 1-я танкодесантная рота мотострелкового батальона, усиленная взводами танков, противотанковых ружей и саперами, закрепилась на рубеже Богданово — Сутоки — Дубня.

Попытки с ходу выбить противника из дер. Сутоки и навести переправу через р. Веронду не удались. Видя, что выполнение задачи затягивается, командир бригады принял решение искать переправу в районе Богданова.

В 13 час. 1-й танковый батальон, усиленный двумя ротами самоходной артиллерии, с танкодесантной ротой на броне под командованием гвардии майора В. В. Платицына с ходу преодолел вброд две реки — Змейку и Веронду, броском вышел к населенным пунктам Кшентицы, Видогощь и на максимальной скорости атаковал врага. Удар был настолько неожиданным и стремительным, что гитлеровцы растерялись и не смогли сразу оказать организованного сопротивления.

Но затем, обнаружив, что они атакованы только танками и небольшим танковым десантом, стали приводить свои части в порядок. Разгорелся ожесточенный бой за Кшентицы, который закончился к полуночи полным разгромом противника. К этому времени в этот район подошел 1-й батальон 937-го стрелкового полка 239-й стрелковой дивизии, который был брошен на поддержку 1-го танкового батальона. Как потом оказалось, в Кшентицах находились штаб немецкого пехотного полка 8-й пехотной дивизии, пехотный батальон, 8-й саперный батальон и рота связи. В обороне стояли 15 противотанковых орудий и около 6 минометных батарей.

После сокрушения врага в Кшентицах 1-й танковый батальон с переданными ему остатками танков 2-го батальона на второй день разгромил противника в Видогощи и перерезал шоссейную дорогу Луга — Медведь, лишив гитлеровцев возможности подбрасывать подкрепления из Луги, а затем успешно выполнил и другую задачу — перехватил железную дорогу Ленинград — Дно и овладел важными населенными пунктами в тылу врага — Мельковичи, Дедино, Великое Село, что способствовало успешному наступлению войск Волховского фронта и разгрому северной и южной группировок врага под Новгородом{418}.

Огромное мужество и героизм в боях за Кшентицы проявили многие воины.

Танк командира 1-й танковой роты В. Г. Литвинова был подожжен, а сам командир ранен в ногу. Перевязав раны и пересев в другую машину, Литвинов вновь вступил в бой. Он атаковал противотанковую батарею и прямым попаданием разбил два орудия. Третье — успело пробить броню танка. Все члены экипажа были тяжело ранены. Машина загорелась. Напрягая последние силы, Литвинов сделал еще один выстрел. В окуляр прицела было видно, как опрокинулась пушка вражеской батареи. С трудом он открыл люк башни и с помощью башенного стрелка-радиста Н. В. Баженова вылез из охваченного пламенем танка. Идти он уже не мог. Баженов подхватил командира поясным ремнем под мышки и, отбиваясь от гитлеровцев, пополз к своим. В этом бою Литвинов погиб смертью героя.

В это время 2-я танковая рота капитана Г. Г. Телегина неудержимо рвалась вперед. Вся дорога, где наступала рота, была завалена разбитой вражеской техникой, на снегу чернели трупы гитлеровцев. На пути в Кшентицы капитан Телегин заметил приближение колонны вражеских тягачей с пушками. Он приказал атаковать их, и тотчас завязался бой. Танки огнем и гусеницами быстро разгромили колонну, а затем продолжали движение в район Кшентицы. Когда танк Телегина подходил к Кшентицам, впереди внезапно грянул орудийный выстрел, и вражеский снаряд разорвался внутри танка. Двое были убиты, а Телегин и его башенный стрелок Г. Ф. Пирогов ранены. Не успел Телегин сделать ответный выстрел, как в танк один за другим попали еще два снаряда. Оставаться в машине было нельзя. Телегин открыл люк и вместе с тяжелораненым Пироговым выскочил наружу. Укрываясь за танком, он увидел скопление гитлеровцев в сарае, у которого стояла пушка. В это время пуля сразила Пирогова. Метнув в фашистов подряд две гранаты, Телегин кинулся к сараю{419}.

«Сдавайся!» — крикнул он. Часть гитлеровцев подняли руки. Но в этот момент из глубины сарая раздалась автоматная очередь, и Телегин был убит. Враг дорого заплатил за жизнь героев. При подсчете на месте боя были обнаружены 28 разбитых противотанковых и зенитных орудий, уничтоженных тягачей, автомашин, мотоциклов. Всюду валялись трупы.

Мужество и героизм в боях за Кшентицы проявил экипаж танка младшего лейтенанта Н. Н. Томашевича. При форсировании р. Змейки, глубины которой никто не знал, механик-водитель танка старшина Я. С. Сергеев осторожно спустил машину на лед. Лед не выдержал, и она почти полностью погрузилась в воду. С большим трудом, преодолевая нагромождение льда, опытный водитель настойчиво пробивался к противоположному берегу. Танк Томашевича оттеснил гитлеровцев от места переправы и с боем стал быстро продвигаться вперед. Далеко оторвавшись от своих и преодолев смертоносный шквал огня, танк первым ворвался в Кшентицы. На огромной скорости он промчался по улице, оставляя позади горящую и разбитую вражескую технику.

Большинство гитлеровцев в панике бросились бежать из села к глубокой р. Веронде в надежде, что советские танки не смогут переправиться через нее. Заметив это, Томашевич решил не дать противнику возможности уйти за реку и приказал Сергееву форсировать ее. На предельной скорости танк проскочил по льду и оказался в самой гуще бежавших врагов{420}.

В горячке боя никто не заметил вырвавшегося вперед танка, оказавшегося в опасном положении. Члены экипажа были ранены, и танк, охваченный пламенем, с каждой минутой терял скорость. Томашевич приказал Сергееву погрузить танк в воду. Пламя было сбито, а оказавшийся в ледяной воде экипаж продолжал расстреливать из пушки и пулемета удиравших из Кшентиц гитлеровцев. Долго пришлось отважным танкистам вести бой, пока не подошли на помощь свои.

За проявленный героизм и высокое боевое мастерство в боях за Кшентицы, Видогощь командир 1-го танкового батальона гвардии майор В. В. Платицын, командиры 1-й и 2-й танковых рот гвардии капитаны Г. Г. Телегин и В. Г. Литвинов и командир танка младший лейтенант Н. Н. Томашевич были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Коммунисты — герои Г. Г. Телегин и В. Г. Литвинов получили это звание посмертно{421}.

В 17 час. 30 мин. 23 января передовой отряд бригады подошел к р. Луге, форсировал ее и в 19 час. ворвался в Теребони. Как показали пленные, их командование располагало данными разведки о подходе танковой бригады и готовило войска к бою, но удар танкистов оказался настолько стремительным, что выдержать его противник не мог.

Развивая наступление в последующие дни, бригада освободила многие населенные пункты и к 27 января вышла на подступы к Великому Селу, которое она должна была занять совместно с 372-й стрелковой дивизией с целью перехвата Псковского шоссе.

Топливо в танках и самоходках было на исходе, личный состав трое суток не имел регулярного питания, боеприпасов оставалось около половины боекомплекта. Тылы отстали. В этих условиях было решено со всех машин слить горючее, сформировать передовой отряд с десантом и выслать его с целью захвата Великого Села.

К исходу дня 28 января 1944 г. передовой отряд под командованием гвардии майора В. В. Платицына стремительным ударом захватил не только Великое Село, но и дер. Заречье, организовал оборону и удерживал деревню до подхода главных сил бригады{422}.

* * *

Танковые войска, хотя их было немного, сыграли важную роль в оборонительных и наступательных операциях Волховского фронта. Несмотря на исключительно трудные условия лесисто-болотистой местности, они в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией наносили мощные удары по врагу и причиняли ему большой урон в людях и боевой технике. Танкисты, поддерживая пехоту, всегда были на решающих участках фронта, там, где обстановка оказывалась наиболее сложной. Их боевые действия характеризовались стремительностью, гибким маневрированием, взаимовыручкой, умением найти слабые места у противника и массовым героизмом личного состава. Накопленный боевой опыт имел большое значение для дальнейшего совершенствования боевых действий танковых войск. Некоторые танковые бригады приобрели большой опыт в переправе большого количества танков по льду через Ладожское озеро, в том числе и тяжелых.

Глава пятая. Боевые действия авиации

В оборонительных и наступательных операциях 1941–1942 гг.

В начале сентября 1941 г. в связи с выходом немецко-фашистских войск к Ладожскому озеру, блокадой Ленинграда с суши и потерей ряда аэродромов часть сил ВВС Ленинградского фронта (2-я смешанная и 39-я истребительная авиационные дивизии) перебазировалась на аэродромы Тихвинского и Волховского аэроузлов. В целях обеспечения гибкого управления ими была создана оперативная группа ВВС Ленинградского фронта во главе с заместителем командующего ВВС фронта генерал-майором авиации И. П. Журавлевым. Штаб группы был укомплектован офицерами, имевшими большой опыт работы в штабе ВВС фронта.

20 сентября оперативная группа прибыла в район Волхова и приступила к организации прикрытия войск с воздуха, нанесения ударов по войскам противника на поле боя, его резервам в ближайшем тылу, коммуникациям, аэродромам и другим объектам врага. Кроме того, она обеспечивала полеты военно-транспортной авиации, снабжавшей Ленинград вооружением, боеприпасами и продовольствием, истребителями прикрывала с воздуха железнодорожные перевозки, мост через р. Волхов и Волховскую ГЭС{423}. За первую половину октября авиация оперативной группы совершила 1489 боевых самолето-вылетов, нанесла противнику большой урон в живой силе и технике{424}.

На аэродромах Волховского и Тихвинского аэроузлов базировались 2, 3-я резервные авиационные группы (командиры полковники Е. Г. Туренко и Е. Я. Холзаков), которые находились в подчинении Ставки Верховного Главнокомандования и предназначались для использования на данном направлении.

Директивой командующего ВВС Советской Армии генерал-лейтенанта авиации П. Ф. Жигарева резервные авиационные группы были оперативно подчинены командующему ВВС Ленинградского фронта генерал-майору авиации А. А. Новикову. Это решение в той сложной обстановке позволило командованию фронта и командующему его ВВС более эффективно и целеустремленно использовать силы авиации на левом крыле фронта и обеспечить ее тесное взаимодействие с наземными войсками{425}.

С началом наступления противника на тихвинском направлении авиация, имевшая на 16 октября 1941 г. 79 боевых самолетов, переключилась на поддержку войск 4, 52-й армий{426}. Подавляющее количественное и качественное превосходство в самолетах было на стороне врага. Однако советские летчики действовали с предельной нагрузкой, наносили удары по артиллерии, минометам и живой силе гитлеровцев, подходящим резервам и прикрывали действия наших войск с воздуха.

В боях с фашистскими захватчиками летный состав проявлял высокое воинское мастерство и героизм. Так, эскадрилья 225-го ближнебомбардировочного авиационного полка под руководством лейтенанта В. Д. Панфилова при действиях по войскам, железнодорожным объектам и аэродромам противника с 7 сентября по 23 октября 1941 г. совершила сотни боевых вылетов. Бомбардировочными ударами в районах Мги, Шлиссельбурга, Любани было уничтожено много орудий, танков, автомашин, сотни гитлеровцев. На аэродромах уничтожены и повреждены 45 самолетов, 6 истребителей сбиты в воздухе. За образцовое выполнение боевых заданий, проявленное мужество и героизм В. Д. Панфилов 17 декабря 1941 г. был удостоен звания Героя Советского Союза{427}.

Во время боев за Тихвин летчики 185-го истребительного авиационного полка совершали по три-четыре боевых вылета в день. Они смело вступали в бой с вражескими бомбардировщиками и истребителями, обеспечивали надежное прикрытие эшелонов с боеприпасами и войсками, прибывавшими для 4-й армии. За отличное выполнение боевых заданий полк получил несколько благодарностей Военного совета 4-й армии и рабочих железнодорожной станции Бабаево. 17 декабря 1941 г. полк за образцовое выполнение боевых заданий командования был награжден орденом Красного Знамени{428}. Авиаторы никогда не забудут славных сынов Родины — лейтенанта П. К. Дятлова, старшего лейтенанта П. С. Панова, капитанов Г. Г. Ульянченко, Б. М. Замышляева и других, бесстрашно дравшихся с врагом и погибших в боях героями{429}.

2 ноября группа истребителей 513-го истребительного авиаполка, прикрывая войска 52-й армии в сложных метеорологических условиях, встретила два вражеских бомбардировщика. Лейтенант Н. Г. Лесконоженко атаковал один из них и винтом повредил ему хвостовое оперение, фашист врезался в землю. Во время воздушного боя молодой летчик оторвался от своей группы и был атакован тремя истребителями Ме-109. После первого боя у самолета оказался деформированным воздушный винт, скорость полета и маневренность машины значительно снизились. На успешный исход воздушного боя рассчитывать было трудно. И тем не менее отважный летчик решительно вступил в неравный бой. Раненный в голову и плечо, пользуясь преимуществом в высоте, таранным ударом он уничтожил второй фашистский самолет. Но в этом неравном бою погиб и сам. За совершенный бессмертный подвиг Н. Г. Лесконоженко посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза{430}. Вся 22-летняя жизнь отважного летчика является примером служения Родине, советскому народу{431}.

С захватом противником Будогощи еще более нависла угроза над Тихвином. Авиаторам пришлось помогать войскам 4-й армии не только с воздуха, но и в боях на земле. По распоряжению командования Ленинградского фронта из тыловых частей 82-го района авиационного базирования был сформирован сводный батальон в составе 1200 человек, который в течение нескольких дней удерживал оборону в районе деревень Ситомля, Ругуй, а затем вошел в состав 191-й стрелковой дивизии. В этом же районе зенитная батарея одного из аэродромов за семь дней сбила пять бомбардировщиков противника.

Овладев Тихвином, противник продолжал наступление в направлении Сарожи. Воины 66-го батальона аэродромного обслуживания совместно с техническим составом авиачастей оказались вынужденными отражать атаки врага, пытавшегося захватить один из аэродромов. На другом аэродроме героизм проявили зенитчики. При появлении вражеских танков они били по ним из орудий прямой наводкой и значительно задержали их продвижение{432}.

В результате упорного сопротивления советских воинов противник после захвата Тихвина оказался вынужденным перейти к обороне. Наши войска, в том числе и авиация, получили передышку и пополнение. С переброской 8-го авиационного корпуса немцев и некоторых других авиационных соединений под Москву воздушная обстановка на тихвинском направлении значительно улучшилась. В этот период наша авиация проводила разведывательные полеты, прикрывала свои войска и наносила эффективные удары по подходившим резервам противника. Одновременно с этим велась подготовка новых аэродромов, восстанавливалась авиационная техника, создавались запасы материальных средств, вводился в строй прибывший молодой летный состав.

С переходом наших войск в контрнаступление под Тихвином авиация применялась массированно, основные ее силы поддерживали 4-ю армию, наносившую главный удар, причиняя врагу большой урон в живой силе и боевой технике{433}. Особенно эффективными были действия нашей авиации по автоколоннам. Штурмовики, а ночью легкие бомбардировщики, действуя группами из 3–4 самолетов, вынуждали легко одетых гитлеровцев покидать машины, разбегаться в стороны и отлеживаться в снегу на морозе в 30–35°. Данные разведки свидетельствовали тогда, что госпитали в Чудове и Любани были заполнены обмороженными вражескими солдатами{434}.

Наиболее интенсивные действия авиации осуществлялись в период непосредственной борьбы за Тихвин. Советские летчики днем и ночью не давали покоя фашистам, засевшим в городе, заставляли их выбираться из домов на холод, укрываться в щелях и оврагах{435}. На поле боя советскими самолетами в первую очередь уничтожались те опорные пункты, артиллерийские и минометные батареи, которые наиболее сильно мешали продвижению наземных войск.

Несмотря на значительное удаление аэродромов от районов боевых действий, низкую облачность, снегопад и даже обледенение самолетов, удары по врагу с воздуха{436} не прекращались ни днем, ни ночью. Это достигалось путем правильного использования экипажей самолетов с различной подготовкой и применения широкого маневра авиационными подразделениями и группами самолетов. Противник, подтягивая резервы, стремился во что бы то ни стало удержать город в своих руках. Значительные силы штурмовиков и бомбардировщиков были направлены на уничтожение вражеских колонн на участке Липная Горка, Тихвин. Авиационные части нанесли весьма эффективные удары и оказали существенную помощь сухопутным войскам в освобождении Тихвина.

В боях за Тихвин штурман эскадрильи 225-го ближнебомбардировочного авиационного полка коммунист лейтенант И. А. Ковшаров 99 раз водил подразделения самолетов на уничтожение танков, автомашин, артиллерии и живой силы врага. Меткими бомбардировочными ударами летчики нанесли большой урон противнику. Например, за 12 ноября были уничтожены 8 танков, 5 цистерн с горючим и 20 автомашин. В конце ноября при выполнении боевого задания его самолет был подбит зенитной артиллерией, пришлось сделать вынужденную посадку в районе Ругуй, в 60 км за линией фронта. Три дня он вместе со стрелком-радистом без пищи через леса и болота добирался до линии фронта, а через несколько дней снова повел подчиненных летчиков в бой. За проявленные героизм и мужество в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками лейтенант И. А. Ковшаров 17 декабря 1941 г. был удостоен звания Героя Советского Союза{437}.

Мужество и героизм в боях с врагом проявил заместитель командира эскадрильи 160-го истребительного авиационного полка коммунист старший лейтенант А. П. Силантьев. Еще в сентябре при сопровождении в Ленинград самолета с генералом армии Г. К. Жуковым он обнаружил вражеские истребители и смелой атакой сбил один самолет Ме-109. Успешно отразив совместно с другими летчиками последующие атаки противника, он полностью выполнил ответственное задание. Только за один день, 29 октября, над Тихвином А. П. Силантьев провел шесть воздушных боев и сбил два вражеских самолета. Во время наступления отважный воин неоднократно водил эскадрилью на штурмовку войск противника и наносил ему большой урон. За героизм, проявленный в воздушных боях и во время штурмовых ударов по врагу, А. П. Силантьев был удостоен звания Героя Советского Союза{438}.

Авиация ВВС Ленинградского фронта, действовавшая на его левом крыле, продолжала активные действия по поддержке войск 4, 52-й армий и в период преследования противника и выхода войск на р. Волхов. В результате ударов сухопутных войск и авиации гитлеровцы смогли отвести на западный берег Волхова лишь остатки 39-го моторизованного корпуса, на который вражеское командование возлагало большие надежды{439}.

В период оборонительной операции и контрнаступления войск под Тихвином авиация ВВС Ленинградского фронта совершила около 8 тыс. самолето-вылетов, в том числе более 3 тыс. на уничтожение войск противника и около 5 тыс. на прикрытие войск, коммуникаций, объектов тыла и сопровождение военно-транспортной авиации, доставлявшей различные грузы в Ленинград. Фашистская авиация потеряла 134 самолета в воздушных боях и 164 на аэродромах{440}. В длительных и напряженных боях отличились 24, 127, 154, 160, 185-й истребительные, 95, 448, 703-й штурмовые, 31, 125, 138, 225-й ближнебомбардировочные авиаполки. За особые боевые заслуги 185-й истребительный и 31-й бомбардировочный авиационные полки были преобразованы соответственно во 2-й гвардейский истребительный и 45-й гвардейский бомбардировочный авиационные полки. Большое количество летного и технического состава было награждено орденами и медалями СССР, а наиболее отличившиеся в боях летчики И. А. Ковшаров, Н. Г. Лесконоженко, В. Д. Панфилов, А. П. Силантьев удостоены звания Героя Советского Союза.

Военно-Воздушные Силы Волховского фронта создавались вместе с его формированием. Базой для них явились 2-я и 3-я резервные авиационные группы, находившиеся в оперативном подчинении командующего ВВС Ленинградского фронта и ВВС 52-й общевойсковой армии. По своему составу авиация была малочисленной. В семи истребительных, трех штурмовых, двух бомбардировочных авиационных полках и одной разведывательной эскадрилье имелось 118 боевых самолетов (71 истребитель МиГ-3, Як-1, ЛаГГ-3, И-16; 19 штурмовиков Ил-2; 6 бомбардировщиков Пе-2; 18 легких ночных бомбардировщиков По-2 и 4 разведчика Пе-2){441}.

Командующим ВВС фронта был назначен генерал-майор авиации И. П. Журавлев. Его заместители: по летной подготовке — генерал-майор авиации М. П. Харитонов; по политической части — полковник М. И. Шаповалов, по тылу — генерал-майор авиации П. П. Малышев, по инженерно-авиационной службе — полковник И. П. Осипенко. Начальником штаба был назначен полковник И. С. Морунов. Штаб ВВС фронта укомплектовывался за счет офицеров бывшей оперативной группы ВВС Ленинградского фронта и прибывшего пополнения. Материальное и инженерно-аэродромное обеспечение боевых действий авиации возлагалось на 10, 11, 68, 82-й районы авиационного базирования.

В начале января 1942 г. командующий фронтом поставил перед авиацией сложную задачу в течение 5–7 дней подготовиться к нанесению бомбовых ударов в Любанской наступательной операции{442}.

Командующий и штаб ВВС фронта приступили к работе по подготовке операции. Она осуществлялась в ограниченные сроки. Прежде всего были учтены боевые возможности и потребность в материальных средствах, предусмотрен аэродромный маневр авиационных частей до начала и в ходе операции. Планирование боевых действий авиации осуществлялось в соответствии с задачами, поставленными командующим фронтом. Главные усилия авиации фронта планировалось сосредоточить на прикрытии и поддержке войск 2-й Ударной и 59-й армий. Маневр действиями авиацией в соответствии с обстановкой предусматривалось осуществлять вызовом групп самолетов с командного пункта ВВС фронта.

В подготовительный период велась воздушная разведка противника в районах Чудово, Любань, Тосно. Особое внимание уделялось изучению маршрутов ввода в прорыв 13-го кавалерийского корпуса и проходимости дорог{443}. Истребительная авиация патрулированием в воздухе и дежурством на аэродромах обеспечивала прикрытие выгрузки войск в районах Тихвин, Большой Двор, Тальцы, Неболчи, Большая Вишера и сосредоточение их на рубеже р. Волхов.

В первых числах января 1942 г. на усиление ВВС фронта прибыли авиачасти, вооруженные самолетами По-2. Превосходство по количеству и качеству авиационной техники было на стороне противника{444}.

Боевые действия авиации в Любанской операции начались 7 января 1942 г. Основная ее задача заключалась в том, чтобы оказать содействие наступлению войск 2-й Ударной и 59-й армий, не допустить подхода резервов противника в район Чудова и на участок предстоящего прорыва, уничтожать его отходящие войска, прикрывать с воздуха участок железной дороги Будогощь — Хвойная, вести воздушную разведку и наблюдение за передвижением войск, железнодорожными перевозками и аэродромами противника{445}.

Перед началом наступления бомбардировщики и штурмовики нанесли сосредоточенный удар по оборонительным сооружениям, артиллерии и живой силе на участке Спасская Полисть, Мясной Бор. В ходе наступления группы штурмовиков и бомбардировщиков ударами по войскам противника на поле боя, в ближайшем тылу и прикрытием войск с воздуха оказывали им помощь. Основное внимание уделялось 2-й Ударной армии, в полосе наступления которой имелось в виду ввести в прорыв 13-й кавалерийский корпус{446}.

Летчики-истребители активно вели борьбу с авиацией противника, проявляя при этом высокое мужество и героизм. Старший лейтенант В. А. Цебенко, патрулируя со звеном истребителей в воздухе, в районе Киришей обнаружил 8 бомбардировщиков противника Ю-88, шедших под прикрытием 5 истребителей Ме-109. Он смело повел свое звено истребителей в атаку, первым врезался в строй бомбардировщиков и сбил один из них, а затем сбил и вражеский истребитель. В результате активных действий наших истребителей вражеские бомбардировщики рассыпались и беспорядочно сбросили бомбы, не причинив нашим войскам никакого урона{447}.

Чтобы оказать еще более эффективную помощь пехоте и танкам, было решено усилить мощность бомбардировочных и штурмовых ударов в основном за счет повышения напряжения на каждый исправный самолет. Разрушение оборонительных сооружений, уничтожение огневых средств и живой силы противника являлось главной целью действий авиации.

В ходе наступления наша авиация оказывала большую помощь войскам в прорыве второй полосы обороны, захвате мощного узла вражеской обороны Мясной Бор и вводе в прорыв 13-го кавалерийского корпуса. С 5 по 24 января 1942 г. только в интересах поддержки наземных войск она совершила более 900 боевых вылетов{448}. В дальнейшем значительная часть сил привлекалась для обеспечения наступления кавалерийских частей, ведения разведки и нанесения штурмовых и бомбардировочных ударов по войскам противника в полосе наступления кавалерийского корпуса. Авиационные части перебазировались на передовые аэродромы Жерновка, Полищи, Малая Вишера, Веребье, Коломенка, что позволило повысить интенсивность их действий по войскам противника{449}.

В ходе развития наступления состав ВВС фронта пополнялся резервами, увеличивался самолетный парк. К концу января 1942 г. фронт имел уже 313 боевых самолетов{450}. Вместе с этим росли и потребности в авиации. Наряду с поддержкой 2-й Ударной и 59-й армий она стала активно действовать в интересах 13-го кавалерийского корпуса, а часть ее сил привлекалась для содействия наступлению войск 4-й армии в районе Кириши, Грузино. Пополнение авиации шло за счет легких ночных бомбардировщиков По-2. Не хватало дневных бомбардировщиков и штурмовиков. Мало также было и истребителей для их сопровождения{451}. В то время противник усиливал свою авиационную группировку. В конце января против Волховского фронта действовали уже 385 боевых самолетов{452}.

В начале февраля была усилена авиация ВВС общевойсковых армий за счет передачи поступавших на пополнение самолетов По-2. Были переданы 188 самолетов в ВВС 2-й Ударной, 4, 52 и 59-й армий. В составе фронтовой группы оставались 2-я и 3-я резервные авиационные группы РГК и авиационные соединения фронта. Именно они должны были поддерживать наступление 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса. При этом авиация не только вела боевые действия, но и доставляла продовольствие и фураж кавалерийским частям{453}.

Наша авиация продолжала наносить эффективные удары по врагу. В ночь на 16 февраля и днем бомбардировщики и штурмовики нанесли сравнительно сильные удары по автоколоннам противника в районах Лисино, Красный Бор, Каменка, Сенная Кересть. В результате действий авиации уничтожены 40 автомашин с пехотой и грузами, 20 повозок с боеприпасами. Особо успешно действовала эскадрилья бомбардировщиков под командованием Героя Советского Союза майора Ф. С. Юрченко в районе Красного Бора. В результате двух ее ударов была отражена контратака противника и оказана помощь пехоте в выходе на намеченный рубеж{454}.

Повысилась активность и истребительной авиации. Так, 23 февраля, в 25-го годовщину Советской Армии, летчики 2-го гвардейского истребительного авиационного полка успешно нанесли штурмовой удар по войскам противника в районе Сенной Керести. Каждый летчик совершил по четыре атаки в непосредственной близости от наших войск. Стрелковые части сразу же сообщили о блестяще проведенной штурмовке и выразили свое восхищение действиями летчиков, подавивших огневые средства, уничтоживших более 100 солдат и офицеров противника и оказавших большую помощь пехоте в отражении вражеской контратаки{455}. За февраль авиацией фронта было совершено около 5 тыс. боевых самолето-вылетов, из них до 80% для непосредственной поддержки войск{456}.

По мере продвижения наших войск противник усиливал сопротивление. В феврале интенсивность боевых действий его авиации увеличилась более чем в два раза. Только на аэродромах Сольцы, Коростовичи, Гривочки, Кресты базировались до 300 фашистских самолетов. Гитлеровцы значительно повысили интенсивность действий по железным дорогам и аэродромам базирования ВВС фронта{457}.

В марте авиация Волховского фронта продолжала поддерживать наступление войск 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса, ведущих бои за Любань, усилия 52-й и 59-й армий по удержанию коридора у основания прорыва 2-й Ударной армии. Значительная часть авиации была переведена на лыжи, что повысило ее маневренность. Бомбардировщики, действуя со средних высот, с нескольких заходов стали наносить удары не по площади, а по конкретным объектам. Стало больше поступать самолетов из ремонтных мастерских, только в марте было отремонтировано более 300 самолетов{458}. Все это повышало боевые возможности авиации и эффективность ее действий.

В начале марта 1942 г. по указанию Ставки ВГК на фронт прибыл представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-майор авиации А. А. Новиков вместе с генерал-майорами авиации А. Е. Головановым и С. И. Руденко и несколькими офицерами штаба ВВС Советской Армии. Ему была поставлена задача организовать и провести в период с 10 по 20 марта массированные удары авиации по группировкам, аэродромам и оборонительным сооружениям войск противника на переднем крае и в глубине в полосах наступления 2-й Ударной, 4, 59-й армий Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта, а также по вражеским коммуникациям. Решением Ставки разрешалось для этой цели привлечь восемь авиационных полков авиации резерва Ставки ВГК, часть сил авиации дальнего действия и авиацию Волховского и Ленинградского фронтов{459}.

Массированные удары привлекаемых сил авиации оказали большую помощь войскам. Были осуществлены также мощные удары по аэродромам противника.

Только на аэродроме Коростовичи наши летчики уничтожили более 30 самолетов и вернулись без потерь{460}. В целом же в течение месяца были произведены 7673 боевых вылета, сброшены на противника 984 т бомб, израсходованы более 196 тыс. пушечных снарядов и патронов, в воздушных боях и на аэродромах уничтожены 99 самолетов врага. Вместе с отрядом Гражданского Воздушного Флота было перевезено более 460 т продовольствия, фуража и боеприпасов. В отдельные ночи для 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса по воздуху доставлялось до 100 т грузов. Кроме того, были эвакуированы 450 тяжелораненых солдат и офицеров, на оккупированную противником территорию сброшены 127 млн. листовок на русском и немецком языках{461}. Продолжая активную боевую деятельность, главным образом в интересах 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса, авиация фронта в марте, апреле и начале мая понесла значительные потери. На 20 мая она имела всего лишь 163 исправных самолета против 400 противника. Авиация Волховского фронта была усилена за счет 1-й ударной авиационной группы РГК, группы ГВФ, а также части сил ВВС Ленинградского фронта{462}. В конце мая и в июне в связи с неблагоприятно складывавшейся обстановкой в полосе действий войск фронта фронтовая авиация обеспечивала отход войск 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса. Бомбардировочными и штурмовыми ударами она сдерживала противника, облегчая условия отхода наших частей на новые рубежи, прикрывала их с воздуха и вела воздушную разведку.

Летчики ВВС фронта по-прежнему проявляли большое упорство и воинское мастерство. Например, воздушная разведка обнаружила сосредоточение значительного количества танков и пехоты противника в районе Ольховки, пытавшихся отрезать пути отхода частей 2-й Ударной армии на Сенную Кересть. Благодаря умелой организации комбинированного удара бомбардировщиков и штурмовиков под прикрытием истребителей эта вражеская группировка была разгромлена. Весь летный состав, принимавший участие в боевых действиях, получил благодарность от Военного совета фронта. Действиями авиации руководил командующий 1-й Ударной авиационной группой полковник Н. Н. Буянский. В течение всего периода отхода наших войск он координировал действия авиации и успешно справился с этой задачей{463}.

Напряженность действий авиации фронта по обеспечению удержания коммуникаций 2-й Ударной армии с каждым днем возрастала, особенно она обострилась в конце мая, когда вся авиация фронта действовала в районе Спасская Полисть, Любцы, поддерживая войска 59-й армии, ведущие тяжелую борьбу за удержание коридора для отхода 2-й Ударной армии{464}.

Важной задачей для авиации фронта являлась переброска продовольствия, боеприпасов, фуража, медикаментов и эвакуация тяжелораненых 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса. Для этих целей в распоряжение Волховского фронта выделялось значительное количество транспортных самолетов ПС-84, Р-5, а также легких бомбардировщиков По-2. Для руководства деятельностью транспортных частей по переброске материальных средств была создана оперативная группа ВВС фронта, возглавляемая В. Н. Никольским. Она принимала активное участие в подборе и оборудовании посадочных площадок, организации связи и полетов в интересах снабжения материальными средствами 2-й Ударной армии и 13-го кавалерийского корпуса.

Первоначально полеты осуществлялись только ночью, в темноте, но в дальнейшем они стали проходить и в светлые ночи под прикрытием истребителей И-16, И-153. Выброска грузов с самолетов ПС-84 и Р-5 осуществлялась при помощи парашютно-десантных средств, а на самолетах По-2 с посадкой на заранее подготовленных посадочных площадках{465}. Только в мае 2-й Ударной армии и 13-му кавалерийскому корпусу были доставлены более 550 т различных грузов, эвакуированы 226 тяжелораненых солдат и офицеров, перевезены 76 офицеров связи и представителей Волховского фронта{466}.

Тщательная подготовка к переброске продовольствия, боеприпасов, медикаментов и других материальных средств нашим войскам способствовала успешному выполнению этой важной хозяйственной задачи.

В ходе всей Любанской операции авиация фронта совершила 27 744 боевых вылета, сбросила на врага более 2700 т бомб, израсходовала свыше 950 тыс. патронов и пушечных снарядов. В результате бомбардировочных и особенно штурмовых ударов противнику были нанесены большие потери в живой силе и боевой технике. В воздушных боях и на аэродромах наши летчики уничтожили около 400 вражеских самолетов{467}.

Авиация являлась надежным помощником сухопутных войск. Обычно она действовала там, где была сложная обстановка, где войска нуждались в срочной помощи. В ряде случаев она усиливала и даже заменяла огонь артиллерии, оказывала значительную помощь тылу фронта в снабжении войск материальными средствами, особенно в период весенней распутицы. Несмотря на сложную обстановку, авиация внесла весомый вклад в борьбу против гитлеровских захватчиков{468}.

В Любанской наступательной операции ВВС фронта получили первый значительный опыт в организации, ведении и обеспечении боевых действий авиации зимой и в период весенней распутицы, в сложных метеорологических условиях. Это оказало существенное влияние на совершенствование тактики действий родов авиации, управление и взаимодействие ее с наземными войсками, улучшение работы тыла и инженерно-авиационной службы по переброске материальных средств, строительству аэродромов, ремонту авиационной техники, накоплению и изготовлению ходовых запасных частей и осуществлению ряда других мероприятий.

Приняв активное участие в Любанской операции, в июне — августе 1942 г. авиация фронта вела активные боевые действия, особенно перед фронтом 8-й армии, которая готовилась к наступлению. Она наносила удары по скоплениям немецко-фашистских войск, крупным складам боеприпасов, горюче-смазочных материалов и продовольствия, по важнейшим узлам коммуникаций, аэродромам и вела воздушную разведку. За два месяца авиацией фронта было произведено более 5 тыс. боевых самолето-вылетов{469}.

В начале августа 1942 г. на базе ВВС Волховского фронта была сформирована 14-я воздушная армия{470}. В ее состав вошли: 278-я и 279-я истребительные авиационные дивизии (командиры — полковники В. Т. Лисин и Ф. Н. Дементьев), 281-я штурмовая авиадивизия (командир подполковник С. Е. Греськов), 280-я бомбардировочная авиационная дивизия (командир полковник Н. Н. Буянский), 658-й и 16-й учебный авиационные полки, 8-я разведывательная эскадрилья и 120-я эскадрилья связи, имевшие 116 боевых самолетов. В каждой общевойсковой армии оставалось по одному авиаполку связи по 10 самолетов По-2{471}.

В соответствии с указаниями командующего фронтом командование, штабы, службы развернули подготовку авиации воздушной армии к Синявинской наступательной операции. Проводилась работа по расширению сети аэродромов, увеличению запасов материальных средств, ремонту подъездных путей и восстановлению транспорта и строительной техники. В июле и августе одновременно с обеспечением боевых действий авиации были отремонтированы более 200 самолетов и 360 моторов{472}. Была расширена проводная и радиосвязь, которая обеспечивала более гибкое управление действиями авиации. Имелась надежная связь со штабом фронта, с 8-й и 2-й Ударной армиями, а через офицеров связи — с корпусами и дивизиями. Существовала также устойчивая связь внутри самой воздушной армии.

Много внимания уделялось организации и обеспечению взаимодействия авиации с войсками, для этого вместе с планом боевых действий авиации были разработаны плановая таблица взаимодействия, сигналы наведения и целеуказания. В стрелковые дивизии, действующие на главном направлении, высылались авиационные офицеры связи, снабженные переговорными таблицами, кодовыми картами и радиоданными, которые пользовались радиостанциями стрелковых дивизий. В стрелковых дивизиях каждые батальон и дивизион имели группы ракетчиков, с которыми проводились специальные занятия по целеуказанию.

Впервые была создана специальная сеть наведения истребительной авиации, включавшая радиостанции оперативной группы воздушной армии, командных пунктов истребительных и штурмовых авиационных соединений и частей. Имелась также радиосеть сухопутных войск для наведения самолетов на наземные цели. В нее вошли радиостанция 8-й общевойсковой армии, 228-й стрелковой дивизии, наступавшей на правом фланге участка прорыва, 286-й стрелковой дивизии, прорывавшей вражескую оборону в центре этого участка, и 10-й гвардейской стрелковой дивизии, наступавшей на левом фланге армии.

Взаимодействие с 13-й воздушной армией Ленинградского фронта обеспечивалось личными встречамипредставителей штабов воздушных армий, взаимной информацией, наличием прямой связи. Взаимодействие с ПВО сводилось к оповещению о появлении самолетов противника через сеть постов ВНОС по сигналам с ближайших ротных постов. Информация о воздушном противнике передавалась также радиостанциями наведения и радиолокационными станциями воздушной армии{473}.

Основная задача авиации 14-й воздушной армии в наступательной операции заключалась в оказании всесторонней помощи войскам Волховского фронта в прорыве блокады Ленинграда совместно с войсками Ленинградского фронта. 14-я воздушная армия на 27 августа 1942 г. имела 191 боевой самолет (12 дневных и 109 ночных бомбардировщиков, 26 штурмовиков, 38 истребителей и 6 разведчиков). Противник располагал на этом направлении около 100 самолетами{474}.

Наступлению войск 8-й армии предшествовала авиационная подготовка. С началом наступления, утром 27 августа, штурмовики и бомбардировщики эшелонированными действиями и сосредоточенными ударами по опорным пунктам, огневым средствам и живой силе противника оказывали помощь пехоте и танкам в преодолении мощной обороны врага{475}.

Боевые задания летчики выполняли с большим мастерством, проявляя высокое мужество и героизм. Группа в составе 6 самолетов Як-7 под руководством батальонного комиссара Колесникова во время прикрытия войск встретила 10 вражеских бомбардировщиков и с ходу вступила с ними в бой. В результате нескольких атак противник потерял три самолета, сбросил бомбы вне цели и поспешно ушел на запад. Мужественно дрался с врагом летчик 845-го истребительного авиационного полка лейтенант Н. Т. Елисеев. Сопровождая бомбардировщики, он смело вступил в бой с четырьмя вражескими истребителями. В результате умелых и решительных атак он сбил два самолета врага, но и сам погиб. Ценой жизни он не допустил вражеских истребителей к нашим бомбардировщикам{476}.

С наступлением ночи в боевые действия включались бомбардировщики Ил-4, СБ, Р-5, По-2. За ночь они производили от 2 до 6 самолето-вылетов. Войска надежно обозначали передний край кострами, ракетами, стрельбой артиллерии по целям, подлежащим атаке авиацией. Это позволило наносить врагу большой урон. В первые дни наступления ночные бомбардировщики нанесли несколько ударов по опорным пунктам и узлам сопротивления в районах Воронежская, роща «Круглая», Синявино. На самолетах По-2 повысилась бомбовая нагрузка от 100 до 150 кг, бомбардировщики делали по нескольку заходов на цель, экипажи самолетов Р-5 и Р-зет с высоты 300 м обстреливали бортовым огнем объекты противника, что способствовало повышению эффективности боевых действий авиации ночью{477}.

К концу августа, когда наши войска значительно вклинились в оборону противника, вражеское командование усилило свою авиационную группировку до 250 самолетов. Возросла численность и советской авиации, теперь в ее составе было до 330 машин, из числа которых 50% составляли легкие бомбардировщики По-2{478}. На ограниченной (225 кв. км) площади разгорелась ожесточенная борьба. С 1 по 21 сентября враг увеличил свою авиационную группировку, действовавшую против Волховского фронта, до 500 самолетов, и борьба в воздухе еще более обострилась. Фашистская авиация стала наносить удары группами в 20–25 бомбардировщиков под прикрытием 9–12 истребителей{479}. В течение всего сентября наша авиация действовала в условиях, когда господство в воздухе принадлежало врагу. В длительных и неравных воздушных боях советские летчики одержали немало славных побед над противником.

В начале сентября в полосе прорыва и на флангах шли упорные бои на земле и в воздухе. Гитлеровцы стремились ликвидировать прорыв советских войск. Авиация 14-й воздушной армии меткими ударами уничтожала живую силу и боевую технику врага, оказывала помощь пехоте и танкам в отражении его контратак. Так, 3 сентября воздушные разведчики обнаружили в рабочем поселке Михайловский сосредоточение вражеских войск. В этот район было направлено шесть штурмовиков Ил-2 под руководством командира эскадрильи капитана Семенова. В результате четырех атак реактивными снарядами, бомбами и пулеметно-пушечным огнем они нанесли врагу значительный урон и помогли нашим войскам успешно отразить его контратаку{480}.

В районе Мишкино противник настойчиво пытался окружить наши части. На помощь им пришло пять групп штурмовиков, несмотря на низкую облачность и дождь. В результате последовательных атак был подавлен огонь зенитной артиллерии, были уничтожены и повреждены 10 танков, 35 автомашин, 9 орудий, 13 повозок с грузом, уничтожено большое количество солдат и офицеров. Очередная контратака гитлеровцев была сорвана{481}.

Успешные действия авиации фронта на поле боя в непосредственной близости от войск воодушевляли пехотинцев, артиллеристов и танкистов на ратные подвиги. Ежедневно поступали отзывы и телеграммы об отличных действиях авиации, мужестве и героизме летчиков 14-й воздушной армии. Командир 265-й стрелковой дивизии полковник Б. Н. Ушинский в своем донесении отмечал прекрасную работу штурмовиков, которые, действуя в тяжелых метеорологических условиях, оказывали помощь в отражении контратак противника. Он просил всему летному составу передать благодарность. Командир 128-й стрелковой дивизии генерал-майор Ф. Н. Пархоменко в отзыве написал: «Наши бомбардировщики, и особенно Ил-2, действуют блестяще…»{482}.

В течение первых десяти дней сентября войска фронта, несмотря на господство противника в воздухе, при активной помощи авиации успешно отражали контратаки противника. Он был вынужден с большими потерями отходить на исходные позиции.

Одновременно наша авиация действовала в интересах срыва железнодорожных перевозок и уничтожения авиации противника на его аэродромах. В начале сентября силами до 40 самолетов был нанесен эффективный удар по железнодорожному узлу Тосно, а в период с 10 по 22 сентября были осуществлены удары по аэродромам врага Коростовичи, Рельбицы, Бородулино. Только на аэродроме Бородулино в результате сосредоточенных ударов штурмовиков было уничтожено 52 вражеских самолета{483}.

Совершенствовались способы действий авиации. Увеличилось время нахождения самолетов над целью и количество атак. Бомбардировщики и штурмовики начали действовать в предрассветных и вечерних сумерках без прикрытия истребителей. Командование 14-й воздушной армии выделяло самолеты для подавления зенитной артиллерии, больше обращалось внимания на сколоченность пар истребителей, слетанность и обороноспособность групп самолетов, осмотрительность в воздухе. Все это оказывало положительное влияние на успешное выполнение задач авиацией днем.

В боях повышалась организованность и совершенствовалась тактика действий ночных бомбардировщиков. От эшелонированных действий они стали переходить к нанесению сосредоточенных ударов по наиболее важным объектам на поле боя и в ближайшем тылу. Опыт показал, что применение маневра в зоне зенитного огня, захода на цель на задросселированных моторах с потерей высоты, уход от цели с применением маневра и плавное увеличение газа резко снижает эффективность огня вражеской зенитной артиллерии. Хорошие результаты показало выделение самолетов-»пиратов» для подавления и уничтожения зенитной артиллерии. Окраска нижней части самолетов в черный цвет и применение пламягасителей системы инженера 840-го штурмового авиационного полка Дороговина затрудняли обнаружение самолетов прожекторами{484}.

Во время Синявинской операции мужественными, стойкими бойцами проявили себя многие летчики. Каждый из них внес определенный вклад в дело успешного выполнения задач, поставленных перед авиацией фронта. Например, эскадрилья 569-го штурмового авиаполка под командованием капитана Камышина совершила 65 боевых вылетов и нанесла врагу огромный урон{485}.

Боевые действия 14-й воздушной армии в этой операции осуществлялись в сложных условиях воздушной обстановки, при недостатке сил и средств и превосходстве авиации противника. Однако благодаря высоким моральным и боевым качествам, героизму авиаторов, и особенно летного состава, советская авиация успешно выполняла поставленные задачи. В течение 35 дней советские летчики смело сражались с врагом. За время операции части 14-й воздушной армии совершили более 4,5 тыс. боевых самолето-вылетов, в том числе свыше 70% для непосредственной поддержки войск. Одновременно летный состав активно вел борьбу с подходящими резервами противника, срывал железнодорожные перевозки и уничтожал его авиацию на аэродромах. В ходе операции и в воздухе и на земле было уничтожено 260 фашистских самолетов{486}.

В ходе боев были достигнуты дальнейшее совершенствование тактики боевых действий, повышение оперативности управления, более тесное взаимодействие с сухопутными войсками, широкое применение радиосредств, всестороннее обеспечение боевых действий.

При прорыве блокады Ленинграда

В декабре 1942 г. Волховский и Ленинградский фронты начали подготовку к наступательной операции с целью прорыва блокады Ленинграда. Действовавшую перед ними 18-ю армию поддерживали 150–200 самолетов 1-го флота противника. В состав 14-й воздушной армии Волховского фронта на 1 января 1943 г. входили: 215-я истребительная авиационная дивизия (командир генерал-лейтенант авиации Г. П. Кравченко), 281-я штурмовая авиационная дивизия (командир подполковник С. Е. Греськов), 280-я бомбардировочная авиационная дивизия (командир полковник Н. Н. Буянский) и несколько полков легких ночных бомбардировщиков По-2. Из состава авиации Калининского фронта прибыли на усиление 2-й истребительный авиационный корпус (командир генерал-майор авиации А. С. Благовещенский) и 232-я штурмовая авиационная дивизия (командир полковник А. Г. Вальков), имевшие 137 истребителей Як-7, Ла-5 и 97 штурмовиков. Всего к началу операции во фронте было 395 боевых самолетов (35 бомбардировщиков, 174 штурмовика, 163 истребителя и 23 разведчика){487}.

Перед 14-й воздушной армией на период осуществления прорыва блокады Ленинграда командующий фронтом поставил задачу поддержать основными силами наступление 2-й Ударной армии, не допустить переброску резервов противника в район прорыва и надежно прикрыть ударную группировку фронта с воздуха.

Во время подготовки операции авиационные соединения и части воздушной армии продолжали прикрывать основные группировки войск фронта, вести воздушную разведку и периодически наносить бомбовые удары по войскам противника на поле боя, по железнодорожным объектам и аэродромам. Приводились в порядок существовавшие аэродромы и готовились новые, ремонтировались самолеты, подвозились необходимые средства материально-технического обеспечения. Со всем личным составом изучался опыт проведенных боев.

Широким фронтом велась партийно-политическая работа. В частях и соединениях широко отмечалась 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции и изучался приказ Верховного Главнокомандующего, в котором были подведены итоги войны за 16 месяцев и намечались пути дальнейшего разгрома гитлеровских захватчиков.

Ежедневно в подразделениях проводилась читка газет и других информационных материалов, свидетельствовавших о несгибаемой стойкости и нечеловеческих лишениях ленинградцев. В лекциях и докладах подчеркивалась необходимость быстрейшего прорыва блокады Ленинграда, разгрома врага. Тематика лекций и докладов была разнообразной. Так, в 280-й бомбардировочной авиационной дивизии, где начальником политотдела был подполковник И. М. Мороз, в конце декабря — начале января читались лекции об организаторской работе партии по дальнейшему укреплению советского тыла, о героической борьбе ленинградцев с немецко-фашистскими захватчиками, о гитлеровском «новом порядке» и их зверствах на оккупированной территории. Лучшими агитаторами в этой дивизии были коммунисты: старшина М. А. Алешин, старший лейтенант М. Г. Беляев, старшие техники-лейтенанты В. Я. Бурдынский и Н. Н. Махлачев, старший сержант А. А. Рязанов{488}.

Командование и штабы авиационных соединений и частей много внимания уделяли подготовке личного состава к действиям в сложных метеоусловиях зимой, совершенствованию взаимодействия авиации с пехотой и танками и между родами авиации, повышению эффективности штурмовых и бомбардировочных ударов. Во время занятий в ряде случаев зачитывались результаты наблюдения авиационных представителей, находившихся в соединениях наземных войск, за боевыми действиями подразделений и частей авиации. Это производило на летчиков большое впечатление. Одновременно с теоретическими занятиями производились и практические полеты, особенно с вновь прибывшими летчиками.

Большое внимание было уделено подготовке личного состава к эксплуатации самолетов в зимних условиях, а также ремонту боевой техники. За октябрь — декабрь 1942 г. в авиационных мастерских были отремонтированы 163 боевых самолета и 346 моторов{489}.

Значительная подготовительная работа велась и штурманской службой воздушной армии, прежде всего в тех соединениях и частях, которые вновь прибыли в армию. При этом основной упор делался на изучение особенностей района предстоящих боевых действий, освоение способов и новых средств самолетовождения, методов восстановления ориентировки с использованием радиосредств, изучение способов повышения эффективности бомбометания. Благодаря систематическим теоретическим и практическим занятиям на полигоне летный состав приобрел достаточные навыки в самолетовождении и бомбометании{490}.

В целях обеспечения гибкости управления авиационными соединениями и частями в предстоящей операции пункт управления воздушной армии располагался вблизи наблюдательного пункта командующего 2-й Ударной армией.

Исходным документом по организации взаимодействия авиации с войсками общевойсковых армий и фронта в целом являлись оперативная директива командующего фронтом и план боевых действий воздушной армии, в которых определялись задачи авиасоединениям на поддержку и прикрытие войск. Разработка документов по организации взаимодействия и согласование их с командованием 2-й Ударной армии имели важное значение для успешного выполнения авиацией поставленных перед ней задач.

Воздушная разведка свои задачи в период подготовки наступательной операции выполнила. Она велась специально выделенными экипажами: днем самолетами Пе-2, в плохую погоду И-16 и По-2, ночью СБ и По-2. Фотографирование обороны противника осуществлялось заходами со стороны солнца или неожиданным появлением из-за облаков. Фотосхемы вражеской обороны на площади 850 кв. км были своевременно разосланы в сухопутные войска и авиационные соединения.

Прибывший для осуществления координации боевых действий 13, 14-й воздушных армий в предстоящей операции представитель командующего ВВС генерал-лейтенант авиации Г. А. Ворожейкин дал положительную оценку готовности авиации армии к боевым действиям.

Во время завершения подготовки к боевым действиям по прорыву блокады Ленинграда в воздушную армию прибыла гостящая на Волховском фронте делегация Монгольской Народной Республики во главе с Маршалом X. Чойбалсаном. Это была поистине братская встреча. Монгольская делегация выразила сердечную благодарность личному составу воздушной армии за горячий прием. Маршал Чойбалсан вручил некоторым героям-летчикам ордена и медали Монгольской Народной Республики. Большинство летного состава получило ценные подарки от монгольского народа. В ответных выступлениях советские летчики заверили монгольскую делегацию в том, что они с честью выполнят свой долг перед Родиной.

Перед началом наступления в течение всей ночи с 11 на 12 января 1943 г. легкие бомбардировщики 14-й воздушной армии действиями одиночных самолетов изнуряли противника. Ударами по командным пунктам и узлам связи нарушали управление его войсками. Утром в воздух поднялись первые группы истребителей для прикрытия войск главной ударной группировки фронта. В 9 час. 30 мин. 12 января одновременно с артиллерийской началась и авиационная подготовка{491}.

Непосредственно перед атакой пехоты и танков, несмотря на сложные метеоусловия, бомбардировщики и штурмовики без прикрытия истребителей нанесли сосредоточенные удары по живой силе и огневым средствам противника, расположенным в траншеях первой и второй позиций главной полосы обороны. Основные усилия были направлены на уничтожение живой силы. Для этого были широко использованы мелкие осколочные бомбы и пулеметно-пушечный огонь. С переходом пехоты в атаку штурмовики группами (4–6 самолетов) непрерывно в течение трех часов бомбами, реактивными снарядами и стрелковым оружием поддерживали наступление 2-й Ударной армии. Небольшие группы штурмовиков и бомбардировщиков наносили удары по железнодорожному узлу Мга и районам Синявино, Келколово и Рабочему поселку № 5 в глубине обороны противника.

Со второй половины первого дня наступления бомбардировочная и часть сил штурмовой авиации были направлены на уничтожение и подавление резервов, выдвигавшихся из районов Тосно, Красногвардейск.

Одновременно часть сил авиации действовала по войскам противника, отходящим для занятия промежуточных рубежей обороны, а также с целью срыва и дезорганизации движения по железным и автомобильным дорогам. Выполнение этих задач осуществлялось, как правило, по данным воздушной разведки и по вызову с передовых пунктов управления.

Действия летчиков характеризовались решительностью и стремлением во что бы то ни стало выполнить свою исключительно важную миссию по освобождению города Ленина от вражеской блокады.

Однако победа в воздухе в эти дни доставалась нелегко. Погода вынуждала действовать в зоне досягаемости всех видов зенитного огня противника. Его оборона была весьма насыщена зенитной артиллерией. Особенно тщательно были прикрыты ею железнодорожные станции и важнейшие тыловые объекты, такие, как Мга, Тосно, Любань, Чудово, а также узлы сопротивления Синявино, Кельколово, рабочие поселки синявинских торфоразработок, за которые развернулись жестокие бои на земле и в воздухе. Только первый вылет обошелся без встреч с вражескими истребителями. Все последующее время над полем боя то и дело возникали горячие схватки. Противник стремился удержать за собой инициативу в воздухе, но наше преимущество в силах было очевидным. Удары по тыловым объектам врага наносились группами в 20–30 бомбардировщиков, 6–8 штурмовиков под прикрытием 4–6 истребителей, что обеспечивало успешное выполнение задач{492}.

Истребительная авиация противника пыталась парализовать действия бомбардировочной и особенно штурмовой авиации Волховского фронта, но безуспешно. Советские летчики-истребители героически и умело отражали атаки вражеских истребителей. Примером могут служить действия штурмана 12-го истребительного авиаполка майора Т. П. Обухова. 15 января три истребителя противника Ме-109ф в районе Тосно пытались атаковать наших штурмовиков. Но майор Обухов быстро и правильно оценил обстановку. Ведомой паре он приказал продолжать сопровождение группы штурмовиков, а сам с ведомым с ходу атаковал и сбил одного истребителя, а остальные оказались вынужденными спасаться бегством. Наши штурмовики успешно выполнили задание и вернулись без потерь. К этому времени на счету коммуниста Т. П. Обухова были 12 сбитых фашистских самолетов. За боевые заслуги перед Родиной он был удостоен звания Героя Советского Союза{493}.

Благодаря четкому и хорошо организованному прикрытию войск фронта, боевому мастерству и героизму летного состава противник в течение всего первого этапа операции не смог произвести ни одного организованного удара бомбардировщиков по нашим войскам.

Авиация 14-й воздушной вела боевую работу в тесном взаимодействии с пехотой, танками и артиллерией. И ее активность все возрастала. Только в период боев войск 2-й Ударной армии на подступах к Синявину 12–15 января для ударов по переднему краю обороны противника были совершены 75 групповых вылетов с участием более 300 штурмовиков, произведших около тысячи атак по войскам и огневым средствам врага. При этом были сброшены более 5 тыс. бомб различного калибра, выпущены до 100 тыс. пушечных и реактивных снарядов. Одновременно с дезорганизацией системы огня обороны гитлеровских войск штурмовики нанесли значительный урон его живой силе{494}. Эффективно действовала и бомбардировочная авиация по объектам тыла и коммуникациям противника. В результате только одного удара шести самолетов Пе-2 4-го гвардейского ближнебомбардировочного авиаполка по железнодорожной станции Мга 14 января прямыми попаданиями бомб были уничтожены 7 вагонов и разрушены станционные постройки{495}.

В дни прорыва блокады Ленинграда советские летчики вели боевые действия с большим напряжением, проявляли массовый героизм. При выполнении боевого задания по уничтожению неприятельских складов боеприпасов самолет летчика-гвардейца коммуниста И. Трубицына получил серьезное повреждение и загорелся. Тогда отважный воин направил машину на одно из помещений склада и взорвал его, повторив бессмертный подвиг Н. Гастелло. Приказом он был зачислен навечно в списки полка.

Через несколько дней такой же подвиг совершил комсомолец Максимов{496}.

Эти и другие подвиги широко пропагандировались в воздушной армии. В авиационных частях проводились митинги, на которых летчики клялись отомстить за смерть героев. На одном из них лейтенант В. Ф. Полуновский заявил, что бессмертный подвиг Трубицына и других товарищей вдохновляет бойцов на новые боевые подвиги. «Я даю клятву перед вами, — говорил он, — что буду бить врага не жалея своей жизни до полной победы!{497}» В 283-м истребительном авиаполку после проведения митинга пять летчиков подали заявления с просьбой принять их в партию. Лейтенант В. Д. Коняхин в своем заявлении писал: «Только партия большевиков могла воспитать таких бесстрашных героев, какими являлись коммунист Трубицын и комсомолец Максимов, которые беззаветно любили свою Родину. Я горжусь тем, что защищаю свою любимую Родину здесь, под великим городом Ленина. В бой с ненавистным врагом хочу идти коммунистом. Клянусь, что это высокое звание оправдаю с честью, а если для победы потребуется моя жизнь, то отдам ее, как Трубицын и Максимов»{498}. Своими подвигами В. Д. Коняхин подтвердил эту клятву. В 1945 г. он стал Героем Советского Союза.

Боевые действия авиации в большинстве своем осуществлялись в сложных метеоусловиях (облачность до 10 баллов высотой 100–300 м, видимость 1–3 км, частые туманы и дымка по маршруту полета и в районе боевых действий). Поэтому полеты осуществлялись небольшими группами самолетов. Истребительная авиация использовала низкую облачность для маскировки и обеспечения внезапных действий, штурмовая и бомбардировочная — для маскировки от истребителей противника и обеспечения внезапности подхода к объектам удара.

Из-за необходимости осуществлять боевые действия без непосредственного сопротивления истребителей экипажи штурмовиков и бомбардировщиков стали больше уделять внимания взаимной выручке, были более осмотрительны, а при встрече с вражескими истребителями активно вступали в оборонительные бои и не без успеха. За период прорыва блокады штурмовики сбили пять истребителей противника, потеряв два своих самолета{499}.

Активные боевые действия авиации воздушной армии во многом зависели от инженерно-авиационной службы. Несмотря на сильные морозы, авиационные инженеры, техники, механики и мотористы работали по 18–20 час. в сутки, восстанавливая поврежденные машины, добиваясь безотказной работы авиационной техники и вооружения. С 12 по 21 января были восстановлены и отремонтированы 84 самолета, а на 30 самолетах устранены мелкие повреждения{500}.

После завершения прорыва блокады Ленинграда, 18 января 1943 г., авиация поддерживала сухопутные войска в их стремлении расширить полосу прорыва. В районе Синявина особенно активно действовали части 2-го истребительного авиакорпуса под командованием генерал-лейтенанта А. С. Благовещенского. Самоотверженно и умело вели воздушные бои с врагом П. А. Каинов, А. А. Шумейко и другие, которые сбили по два самолета противника. Только 23 января летчики авиакорпуса в воздушных боях уничтожили 12 вражеских самолетов, потеряв при этом три свои машины{501}.

Многие образцы воинского мастерства и героизма показали в этих боях летчики 2-го гвардейского истребительного авиаполка. 27 января 6 летчиков на самолетах Ла-5 под руководством старшего лейтенанта Ф. М. Косолапова вступили в бой с 21 вражеским самолетом, затем с 17 истребителями противника. В течение 20 мин. упорных схваток с превосходящими силами гитлеровцев советские летчики сбили 5 самолетов врага и без потерь вернулись на свой аэродром{502}. Командир этого полка коммунист полковник Е. Ф. Кондрат, обладая большим боевым опытом, быстро сумел подготовить молодой летный состав к боевым действиям в сложных метеоусловиях. В ходе операции полк совершил 330 боевых вылетов с целью прикрытия наших войск и борьбы с вражеской авиацией. В 27 воздушных боях были сбиты 34 фашистских самолета, наши потери составили 11 машин. Командир полка 8 раз лично водил группу истребителей в бой и наносил значительный урон противнику. В воздушных боях он сбил 5 вражеских самолетов. Половина личного состава полка была награждена боевыми орденами и медалями, а его командир полковник Е. Ф. Кондрат за проявленные героизм и мужество, за обеспечение успешных боевых действий полка был удостоен звания Героя Советского Союза{503}.

В целом в осуществлении прорыва блокады Ленинграда авиация Волховского фронта сыграла важную роль. За операцию она произвела 4565 боевых самолето-вылетов, в том числе 2599 на непосредственную поддержку и прикрытие ударной группировки войск. На противника были сброшены более 1700 т бомб, выпущены до 11 тыс. реактивных снарядов и свыше 220 тыс. пушечных снарядов{504}. В воздушных боях были сбиты 90 самолетов{505}.

В ходе операции был получен большой опыт в организации, ведении и обеспечении боевых действий авиации в сложных метеорологических условиях. Опыт показал, что действия штурмовиков на низких высотах при наличии у противника значительных средств ПВО ведут к излишним потерям самолетов. Ограниченное количество дневных бомбардировщиков снижало наши возможности в обеспечении более мощных бомбардировочных ударов, особенно по узлам сопротивления противника. Из-за большой активности врага на завершающем этапе операции советской авиации мало приходилось действовать по резервам гитлеровцев и их аэродромам.

После прорыва блокады Ленинграда авиация 14-й воздушной армии принимала активное участие в операциях, преследовавших цель: расширить отвоеванный у врага коридор, сорвать подготовку нового наступления немецко-фашистских войск на Ленинград или улучшить положение армий. Сначала она содействовала проведению частной операции 54-й армии, а с 13 февраля частью сил вела бои в районе Синявина в интересах 2-й Ударной армии. В середине марта авиация фронта начала действовать в районе Новгорода в интересах 52-й армии, а с 20 апреля поддерживала 8-ю армию в районе Вороново, Карбусель.

В целом с февраля до середины июля 1943 г. 14-я воздушная армия действовала непрерывно и с достаточно высоким напряжением. Ежемесячно, при ограниченном боевом составе, она совершала более 11 тыс. боевых самолето-вылетов. Как и в предыдущих операциях, более 80% из них приходилось на непосредственную поддержку сухопутных войск и прикрытие их с воздуха. В тесном взаимодействии с ними авиация оказывала сухопутным войскам существенную помощь в успешном решении поставленных задач{506}.

Непосредственную подготовку к операции по разгрому врага в районе Мги воздушная армия начала во второй половине июня 1943 г. Совместно со штабом 8-й армии был разработан план взаимодействия авиации с пехотой, артиллерией и танками. Были подготовлены единая кодовая карта и переговорная таблица для осуществления взаимодействия; организована единая сеть оповещения и наведения; в стрелковые дивизии, действующие на главном направлении, высланы офицеры связи; части обеспечены фотопланшетами, ведущие групп штурмовой авиации были ознакомлены с передним краем обороны противника; установлен порядок взаимодействия с зенитной артиллерией{507}. В связи с ограниченным боевым составом воздушной армии, и особенно бомбардировочной авиации, Ставка ВГК предусматривала привлечение к боевым действиям части сил авиации дальнего действия.

Командующий фронтом перед 14-й воздушной армией поставил следующие задачи: совместно с артиллерией обеспечить прорыв обороны противника и выход 8-й армии на рубеж р. Мги; прикрыть с воздуха основную группировку войск и их коммуникации; подавлять артиллерию противника, разрушать линии связи и склады, не допускать подхода вражеских резервов к линии фронта; помогать наземным войскам в отражении контратак и противодействовать вражеской авиации; вести воздушную разведку в полосе фронта{508}.

К началу операции соотношение сил авиации сторон было в пользу 14-й воздушной армии. Она получила пополнение, значительная часть самолетов прибыла после ремонта, что позволило увеличить ее численность до 215 боевых машин. Авиация противника после переброски части сил в район Курска имела около 100 самолетов. За пять дней до начала боевых действий части истребительной и штурмовой авиации перебазировались ближе к районам предстоящих боевых действий. Новые аэродромы находились на удалении 25–30 и 65–70 км от линии фронта{509}.

В целом и на этот раз была проведена большая и всесторонняя подготовка личного состава и боевой техники к новым боям. Деятельность командования, штабов, политорганов и служб армии направлялась на дальнейшее повышение боеготовности и боевых возможностей авиационных частей.

Утром 22 июля войска 8-й армии Волховского фронта после артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление. Бомбардировщики и штурмовики под прикрытием истребителей нанесли первые сильные удары по переднему краю обороны противника. В непосредственной авиаподготовке принимали участие 162 самолета. В течение 10 мин. они разрушали оборонительные сооружения, уничтожали огневые средства и живую силу врага в районах Сиголово и Турышкино, бомбили командные пункты, узлы связи, прикрывали ударную группировку своих войск. В течение дня были произведены более 500 самолето-вылетов{510}.

С началом атаки штурмовики приступили к непосредственной поддержке наступавших войск. С утра и до сумерек каждый самолет совершил по 4–5 вылетов. В этот день отличились многие, в том числе и молодые летчики. Они смело и решительно наносили меткие удары по противнику, который оказывал сопротивление наступавшим советским войскам{511}.

С наступлением темноты к действиям приступил сводный полк легких ночных бомбардировщиков под командованием майора Степанова. С интервалом до 5 мин. они наносили удары по артиллерии гитлеровцев. В эту ночь отличился экипаж старшего лейтенанта Апанасюка. Подойдя к линии фронта, он обнаружил стрелявшую по нашим войскам вражескую артиллерийскую батарею. Герой мгновенно развернул самолет и зашел с тыла. На артиллерийские огневые позиции была сброшена серия бомб. Огонь батареи прекратился, и почти тотчас раздался взрыв огромной силы, потрясший воздух. К небу взметнулось пламя, озарившее на многие километры местность вокруг укрепленной высоты. Во время второго вылета экипаж видел бушевавший огонь. Успешно действовали и другие экипажи ночных бомбардировщиков{512}.

В 280-й бомбардировочной авиадивизии был лишь один не полностью укомплектованный бомбардировочный полк, вооруженный самолетами Пе-2, но и он, действуя днем с пикирования, наносил сильные удары по врагу. За первые 10 дней операции им были произведены до 270 боевых вылетов. Только для ударов по опорным пунктам, артиллерии и живой силе в районах Поречье, Вороново, Славянка он сделал более 180 боевых вылетов{513}.

Большую помощь летчикам, особенно истребителям, оказывал передовой пункт управления с радиолокационной станцией наведения, расположенный в непосредственной близости от переднего края. Непрерывной информацией о воздушной обстановке, наведением и перенацеливанием истребителей на воздушные цели оказывалась непосредственная помощь летчикам в воздухе, повышалась эффективность их действий. Так, пара наших истребителей возвращалась с боевого задания. Заметив их, два вражеских истребителя пустились в преследование. На сигналы с земли наши летчики не реагировали, у них не работали приемники. Тогда заместитель командира 296-й истребительной авиадивизии подполковник В. Я. Додонов с передового пункта управления перенацелил два других истребителя, которые сбили один самолет врага, второй же поспешно покинул поле боя. Через час он навел четверку истребителей во главе со старшим лейтенантом В. П. Синчуком на группу истребителей противника. В результате внезапных, смелых и решительных атак были сбиты четыре вражеских самолета{514}.

По мере развертывания наступления противник ожесточал свое сопротивление, часто переходил в контратаки. На помощь пехоте на поле боя прибывали новые группы штурмовиков, удары которых наносили значительный урон гитлеровцам. 25 июля в районе Мишкино они помогли отразить несколько вражеских контратак. В 17 час. 50 мин., когда противник сосредоточил значительную часть пехоты для контратаки, появилась группа штурмовиков, ведомая лейтенантом В. С. Компантиным, под прикрытием истребителей. С крутого планирования они сбросили бомбы, а затем с бреющего полета произвели несколько атак. Этим они оказали помощь войскам, сорвали намерения противника. Летчики получили благодарность от командования войск 8-й армии{515}.

В ожесточенных сражениях с гитлеровцами бессмертный подвиг совершил экипаж штурмовика Ил-2 в составе пилота сержанта Г. Н. Максимова и стрелка-радиста рядового К. А. Чупрова. В первые шесть дней операции они произвели 13 успешных боевых вылетов. Во время второго вылета 22 июля самолет сбросил бомбы на цель, а затем выпустил реактивные снаряды. Но в результате прямого попадания зенитного снаряда в левую плоскость в ней образовалась огромная дыра. Несмотря на серьезное повреждение самолета, экипаж совершил очередную атаку и самостоятельно вернулся на аэродром. Во время 13-го боевого вылета экипаж участвовал в штурмовке войск и техники противника в районе Бородулина. На выходе из атаки от прямого попадания зенитного снаряда штурмовик загорелся. Решение было принято мгновенно. Объятый пламенем самолет резко развернулся и врезался в склады с боеприпасами. Боевые друзья наблюдали огромный взрыв, сопровождавшийся дымом и пламенем{516}.

На другой день четыре группы штурмовиков подвергли длительной обработке позиции артиллерийских и минометных батарей немецко-фашистских войск, что позволило одной из частей 18-й стрелковой дивизии почти без потерь вклиниться в оборону противника и занять две линии траншей{517}.

Войска 8-й армии пристально следили за действиями каждой группы штурмовиков. Несмотря на атаки фашистских истребителей они смело, преодолевая шквалы разрывов зенитных снарядов врага, наносили существенный урон противнику.

Отважные действия летчиков вызывали восхищение всего личного состава наземных войск. Ежедневно от них поступали поощрительные отзывы, телеграммы. В одном из отзывов начальник штаба 18-й стрелковой дивизии писал: «Штурмовая авиация в полосе действий дивизии наносила тяжелые потери бомбардированием переднего края и глубины обороны. Личный состав наземных войск выражает большую благодарность за помощь авиации»{518}.

В полосе наступления 8-й армии Волховского фронта действовали соединения авиации дальнего действия. Например, в первом ударе 29 июля принимали участие более 330 самолетов этой авиации. В начале августа она ежедневно производила от 100 до 150 вылетов. На многие километры от переднего края содрогалась земля от разрывов крупнокалиберных бомб. Только с 29 июля по 12 августа дальние бомбардировщики совершили более 1,5 тыс. боевых вылетов и сбросили на противника свыше 1700 т бомб{519}.

Возрастала интенсивность боевых действий авиационных частей 14-й воздушной армии. «Мы должны выиграть у врага сражение не количеством, а умением»{520} — девиз, которому неуклонно следовал весь личный состав в горячие дни августовских боев 1943 г. Возрастали темпы ремонта самолетов, напряжение и эффективность боевых действий. За операцию только летчики 269-й истребительной авиационной дивизии сбили 42 фашистских самолета{521}.

В проведенных боях на мгинском направлении 14-я воздушная армия во взаимодействии с авиацией дальнего действия успешно выполнила поставленные задачи. Было совершено около 7 тыс. боевых самолето-вылетов. 14-я воздушная армия сбросила на противника более 11 тыс. бомб различного калибра, выпустила свыше 7 тыс. реактивных снарядов, израсходовала более 168 тыс. пушечных снарядов и 276 тыс. патронов. Расход большого количества боеприпасов по площади ограниченных размеров способствовал значительному разрушению оборонительных сооружений, уничтожению живой силы и вооружения противника. В воздушных боях 14-я воздушная армия уничтожила и вывела из строя до 70 вражеских самолетов{522}. Авиация оказала значительную помощь войскам фронта в истощении врага, окончательном срыве попыток восстановления блокады Ленинграда и в создании условий для более решительных наступательных действий.

В операции на мгинском направлении действия авиации армии характеризовались ее массированием, дальнейшим повышением оперативности и гибкости в управлении, широким применением радио — и проводных средств связи, самолетов связи и автотранспорта. На узле связи воздушной армии в ходе операции были переданы и приняты более 102 тыс. телеграмм, т. е. в среднем свыше 3 тыс. телеграмм в сутки. Служба связи в целом успешно справилась с обеспечением бесперебойного управления авиацией на земле и в воздухе{523}.

Немалую роль в повышении оперативности управления и эффективности ударов авиации сыграло хорошо организованное управление действиями авиации на поле боя. Радиостанции наведения, находясь на возвышенностях не более 3 км от линии фронта, обеспечивали четкое управление группами самолетов в районе поля боя. Только за август главная радиостанция наведения под руководством заместителя командира 269-й истребительной авиадивизии подполковника В. Я. Додонова передала нашим летчикам 37 предупреждений о попытках противника внезапно атаковать их машины. С ее помощью были сбиты 15 фашистских самолетов и осуществлены 19 перенацеливаний групп самолетов на другие цели, которые нужно было атаковать в первую очередь{524}.

Боевые действия 14-й воздушной армии в этот период планировались и проводились строго в соответствии с задачами, решаемыми наземными войсками, что повышало роль и значение действий авиации. Нахождение оперативной группы 14-й воздушной армии вблизи НП командующего 8-й армией, высылка офицеров связи в стрелковые корпуса и дивизии и другие мероприятия обеспечили тесное взаимодействие авиации с сухопутными войсками. Хорошо продуманная и отработанная система организации взаимодействия, наличие устойчивой радиосвязи предопределяли своевременность действий авиации по тем целям, которые ставились наземным командованием в условиях быстро меняющейся обстановки.

Навстречу Ленинградскому фронту

К началу операции Волховский фронт имел 257 самолетов (с учетом 30 штурмовиков и 43 истребителей, прибывших в ее начале){525}. Противник же располагал 103 самолетами. Преимущество в силах было на стороне Волховского фронта (более чем в 2,5 раза). Действия 14-й воздушной армии должны были тесно увязываться с боевой деятельностью 13-й воздушной армии Ленинградского фронта и привлекаемыми силами авиации дальнего действия. Главные усилия авиации Волховского фронта сосредоточивались на поддержке наступления 59-й армии, наносившей главный удар во фронтовой операции на новгородском направлении.

По решению командующего фронтом авиация 14-й воздушной армии под командованием генерал-лейтенанта авиации И. П. Журавлева должна была начать непосредственную авиационную подготовку за 1 час 35 мин. до перехода в атаку пехоты и танков с напряжением по два вылета в день для штурмовиков и бомбардировщиков, по три для истребителей и пяти за ночь для легких бомбардировщиков По-2{526}.

Во второй и последующие дни патрулированием в воздухе и дежурством на земле авиация должна была прикрывать войска 59-й армии, непосредственным сопровождением обеспечивать боевые действия подвижных отрядов, уничтожать отходящие войска противника, подавлять его артиллерию и содействовать наземным войскам армии в отражении вражеских контратак, а также вести разведку поля боя и тыловых коммуникаций врага.

При подготовке операции особое внимание уделялось повышению оперативности управления и более тесному взаимодействию авиации с сухопутными войсками. С этой целью была проведена военная игра «Управление частями в период наступления и организация перебазирования на новые аэродромы», расширена сеть радиостанций наведения, выделена одна такая станция в подвижную группу фронта, а также было проведено трехдневное радиоучение. Принимались меры по всестороннему обеспечению боевых действий родов авиации.

Авиачасти готовились к ведению эшелонированных действий в сложных метеоусловиях мелкими группами самолетов на малых высотах. Боевой порядок таких групп строился на уменьшенных дистанциях и увеличенных интервалах, что обеспечило простоту управления и маневра в зоне зенитного огня и при встрече с истребителями противника. В частях истребительной авиации велась подготовка к действиям по наземным войскам и зенитным средствам гитлеровцев при слабом противодействии их истребителей. Экипажи самолетов По-2 готовились к действиям днем в сложных метеоусловиях на глубину до 40 км. Велась также подготовка к применению световых средств для обозначения районов расположения войск и наведения авиации на цели.

Серьезное внимание уделялось аэродромному и материальному обеспечению авиации в предвидении быстрых темпов продвижения войск фронта. С этой целью была проведена военная игра на тему «Организация перебазирования частей тыла на новые аэродромы», были организованы автоколонны для быстрого подвоза материальных средств на главном направлении наступления войск, созданы специальные команды по разведке и разминированию вражеских аэродромов, сформированы усиленные передовые отряды инженерно-аэродромных батальонов ибатальонов аэродромного обслуживания по восстановлению разрушенных аэродромов и обеспечению боевых действий авиации на передовых аэродромах{527}. Для дальнейшего ускорения темпов ремонта самолетов, моторов и оборудования были созданы специальные бригады. Принимались меры по приобретению и изготовлению в мастерских ходовых запасных частей{528}.

При подготовке к операции инженерно-технический состав обнаружил заводской дефект на самолетах Ил-2. Из-за отставания обшивки на плоскостях и частично на фюзеляжах все самолеты Ил-2 оказались небоеготовыми. Силами стационарных полевых авиамастерских, заводской бригады и при активном участии технического состава авиационных частей удалось обновить обшивку на всех самолетах штурмовой авиации и к началу операции привести все самолеты-штурмовики в полную боевую готовность{529}.

В конце декабря 1943 г. была проведена первая армейская военно-научная конференция, в которой приняли участие командование, штабы и службы, летный и технический состав. Она помогла обобщить накопленный боевой опыт, вскрыть недостатки и наметить пути их преодоления, выявить и обобщить способы и приемы боевых действий лучших воздушных бойцов, командиров и довести до сведения всего летного состава воздушной армии.

В период подготовки к наступательной операции партийно-политическая работа в воздушной армии проводилась с учетом необходимости непрерывного авиационного обеспечения боевых действий войск фронта. Она была направлена на воспитание у личного состава высокого наступательного порыва, на преодоление любых трудностей на пути к достижению победы над гитлеровцами. Воины-авиаторы воспитывались на боевых традициях города Ленина. В частях и соединениях проводились лекции и беседы на темы: «Ленинград — город русской славы», «О зверствах немецко-фашистских захватчиков», «Месть за раны Ленинграда», «Мщение за смерть товарищей, погибших в бою». Велась большая работа по популяризации боевого опыта и героизма летного состава в битвах под Курском, за Кавказ, при освобождении Левобережной Украины и др.

В первый день наступления войск 59-й армии, 14 января 1944 г., из-за сложных метеоусловий 14-я воздушная армия боевых действий не вела. В дальнейшем по мере улучшения погоды она стала действовать активно. В течение 15 и 16 января для ударов по оборонительным сооружениям и огневым средствам мощного узла вражеского сопротивления Подберезье наши летчики совершили 200 самолето-вылетов{530}. Зная, что при появлении наших самолетов артиллерия и минометы противника прекращали огонь, штурмовики и бомбардировщики мелкими группами непрерывно действовали днем и ночью. Одновременно с этим авиация оказывала помощь нашим войскам в обходе этого узла сопротивления. Войска 59-й армии при поддержке авиации, прорвав вражескую оборону, овладели этим сильным узлом сопротивления и перерезали железную и шоссейную дороги Чудово — Новгород.

Успех прорыва главной полосы обороны во многом зависел от данных воздушной разведки. По отзывам управления бронетанковых и механизированных войск и штаба артиллерии фронта данные фоторазведки во многом облегчили действия танков и планирование огня артиллерии для разрушения и подавления опорных пунктов противника{531}.

В дальнейшем основная часть авиации поддерживала подвижные отряды войск 59-й армии, обходившие Новгород с севера и юга. Когда фашистские войска оказали ожесточенное сопротивление 16-й танковой бригаде, наступавшей на Мясной Бор с целью соединиться с войсками южной группы, подразделения штурмовиков 281-й штурмовой авиадивизии по вызову командира дивизии нанесли удары по противнику и расчистили путь танкистам{532}. В это время бомбардировочная авиация наносила удары по подходившим резервам врага и его отходившим войскам.

Весьма эффективно действовали группы истребителей. Летный состав всюду проявлял героизм и находчивость. Так, помощник командира 254-го истребительного авиационного полка капитан В. П. Синчук с группой истребителей 19 января, обнаружив автоколонну врага северо-западнее Новгорода, вызвал по радио дополнительно группу истребителей, а сам до их прихода пулеметно-пушечным огнем уничтожил головные автомашины. В колонне противника возник пожар и поднялась паника. В это время подоспела другая группа истребителей, которая нанесла новые сильные удары. В результате активных действий истребителей были уничтожены 25 автомашин и до 100 гитлеровцев. За проявленные подвиги капитан В. П. Синчук был удостоен звания Героя Советского Союза{533}.

В ходе Новгородско-Лужской операции широко применялись действия мелких групп штурмовиков по отходящим в западном и юго-западном направлениях вражеским войскам. Это в значительной степени дезорганизовывало отступление противника и наносило ему существенный урон. Так, 18 января два самолета Ил-2 из-под облаков нанесли удар по автоколонне гитлеровцев в районе деревень Вашково, Нехино, уничтожив 5 автомашин и 20 солдат. На следующий день четыре ИЛ-2 по вызову истребителей обрушились на автоколонну до 150 автомашин в районе Село Гора. 6 атаками с круга было уничтожено до 15 автомашин, несколько десятков вражеских солдат{534}.

Несмотря на сложные метеоусловия, наземные войска всегда ощущали активную поддержку авиации, особенно при отражении контратак противника, что способствовало их успешному наступлению и разгрому врага. В ходе борьбы за Новгород авиацией 14-й воздушной армии были совершены более 1200 боевых вылетов. Уничтожены и повреждены до 100 орудий и минометов различного калибра, 450 автомобилей и повозок и много другой боевой техники, уничтожены до 650 гитлеровцев{535}. За активные боевые действия 281-я штурмовая, 269-я истребительная авиационные дивизии, 4-й гвардейский ближнебомбардировочный и 386-й ночной бомбардировочный авиационные полки получили наименование Новгородских{536}.

После освобождения Новгорода в авиационных частях были проведены митинги. В ответ на благодарность Верховного Главнокомандующего летчики давали клятву приложить все свое воинское умение и мастерство, отдать все силы делу изгнания немецко-фашистских захватчиков из пределов нашей Родины. Выступая на митинге личного состава 872-го штурмового авиаполка, командир эскадрильи коммунист капитан Г. Г. Ульяновский заявил: «Мы, летчики, отдали все, что могли, за дело освобождения древнего русского города — Великого Новгорода. Заверяю командование, что и в дальнейшей работе будем бить немецких захватчиков и бороться за полное изгнание их с территории нашей Родины»{537}. Отважный воин с честью выполнил свою клятву. Он десятки раз водил эскадрилью грозных штурмовиков и наносил ошеломляющие удары по врагу. За образцовое выполнение боевых заданий и проявленный при этом героизм капитан Г. Г. Ульяновский в апреле 1944 г. был удостоен звания Героя Советского Союза{538}. В своих выступлениях воины 14-й воздушной армии обещали с утроенной энергией мстить врагу за разрушенный Новгород, за все страдания советских людей.

Весь этот короткий период времени боев за Новгород наша авиация действовала в исключительно сложных метеорологических условиях. Штурмовикам часто приходилось летать на высоте 50–100 м и неоднократно преодолевать в районе действий яростный огонь зенитной артиллерии врага. Авиация противника в связи с малочисленностью и сложными метеорологическими условиями не могла оказывать существенного противодействия. Воздушные бои были редким явлением, и поэтому истребители широко привлекались для действий по наземным объектам{539}.

С 21 января началось преследование немецко-фашистских войск по всему фронту. Часть авиации переключилась на поддержку перешедших в наступление 8-й и 54-й армий. В сложных метеоусловиях авиация продолжала вести боевые действия мелкими группами, привлекая к выполнению задач только наиболее опытные экипажи.

Важное значение имела непрерывная воздушная разведка. Особое внимание она обращала на обнаружение сосредоточений войск противника, наиболее уязвимых мест в его обороне. Это позволяло целеустремленно использовать сравнительно ограниченные силы авиации на широком фронте{540}.

Группы штурмовиков по-прежнему тесно взаимодействовали с наступающими войсками. Обычно они вызывались на поле боя по радио командиром 281-й штурмовой авиадивизии полковником С. Е. Греськовым и направлялись туда, где разгорались наиболее ожесточенные бои. В то же время частью сил, нанося удары по отступающим вражеским войскам, они создавали в рядах неприятеля панику, на дорогах и переправах — пробки. Враг нес значительные потери в живой силе и технике. Так, 25 января группа штурмовиков под командованием командира 958-го штурмового авиаполка майора В. В. Ярошенко обнаружила большое скопление гитлеровских войск на переправе через р. Шелонь. Перестроившись в пеленг пар, они внезапно нанесли первый удар. Затем, став в круг, одиночными самолетами совершили еще несколько атак. В результате была разрушена переправа, горели автомашины, валялись трупы гитлеровцев. Противника охватила паника. Планы врага отвести войска на заранее подготовленные рубежи были сорваны{541}.

В период преследования отступавших фашистов 280-я бомбардировочная авиадивизия наносила эффективные удары по ним и по подходившим к ним резервам, железнодорожным эшелонам на железнодорожных узлах Луга, Батецкая{542}.

Летный состав с большой ответственностью выполнял боевые задания, проявляя при этом смелость и находчивость. В районе Уредеж части 54-й армии перерезали железную дорогу. Противник выслал на поддержку своих войск бронепоезд. Он был обнаружен патрулирующими в воздухе летчиками Гущиным и Кравцовым. Поняв всю опасность, грозившую нашим войскам, советские летчики несколько раз с коротких дистанций атаковали врага. Клубы дыма и огня окутали бронепоезд. Вражеский замысел оказался сорванным{543}.

В период с 14 по 31 января 1944 г. авиацией 14-й воздушной армии были совершены более 1200 боевых вылетов, из них свыше 70% с целью непосредственной поддержки войск{544}.

После разгрома гитлеровских войск под Ленинградом и Новгородом авиация 14-й воздушной армии с 31 января по 15 февраля 1944 г. принимала активное участие в преследовании противника на нарвском, гдовском и лужском направлениях. Ее основные усилия были направлены на срыв попыток врага задержать наступление наших войск и вывести из-под удара остатки 18-й немецкой армии на тыловой рубеж обороны.

В целях наиболее эффективного использования сравнительно ограниченных сил авиации на широком фронте перед каждым авиационным соединением были поставлены конкретные задачи: 281-я штурмовая авиадивизия должна была вести боевые действия в направлении Сольцы, Уторгош, Николаево и наносить удары по железнодорожной станции Батецкая, а также по дорогам, идущим от нее на запад; 280-я бомбардировочная авиадивизия должна была уничтожить железнодорожный транспорт и живую силу врага в районе Луги и на железнодорожном узле Луга; 269-я истребительная авиадивизия — прикрыть основные группировки войск, атаки бомбардировщиков и штурмовиков. Из-за ограниченного количества самолетов и повышения активности вражеской авиации на каждый исправный самолет устанавливалась норма от 4 до 7 вылетов в сутки{545}.

С развитием наступления авиационные части действовали с нескольких новых аэродромов Волховского фронта. На аэродромах царил небывалый боевой подъем. Летчики находились по целым дням в кабинах своих машин в готовности к немедленному вылету. При малейшем улучшении погоды и даже в снегопад они вылетали на боевые задания. Каждый летчик считал за счастье, если ему удавалось отвоевать у погоды хотя бы один боевой вылет. Доставленные аэрофотоснимки результатов боевых действий подтверждали, что штурмовая и бомбардировочная авиация наносила по противнику эффективные удары. Все дороги отступления немецко-фашистских войск были забиты уничтоженной и поврежденной техникой.

В период преследования большую роль продолжали играть воздушные разведчики. Штурман эскадрильи 742-го отдельного разведывательного авиаполка каиитан коммунист С. Е. Лыхин был одним из бесстрашных разведчиков. В любую погоду днем и ночью он смело проникал во вражеский тыл и доставлял ценные данные о противнике. Ведя разведку, он наносил меткие удары по врагу. За 165 вылетов на разведку герой уничтожил 6 самолетов, 5 танков, 12 орудий, 3 станционных сооружения, до 20 вагонов с боеприпасами и живой силой, 1 цистерну с горючим, 20 автомашин с грузами и живой силой, подавил до 70 огневых точек, взорвал склад с горючим и железнодорожный мост, разрушил до 7 км железнодорожного полотна. За образцовое выполнение боевых заданий, бесстрашие, мужество и героизм капитан С. Е. Лыхин был удостоеи звания Героя Советского Союза{546}.

С особым подъемом и воодушевлением трудился инженерно-технический состав 280-й бомбардировочной дивизии. Их неустанный трудовой героизм по обслуживанию боевых действий и ремонту самолетов в немалой степени способствовал успешным боевым действиям авиационных частей. Командование дивизии высоко ценило заслуги инженерно-технического состава и представляло наиболее отличившихся к правительственным наградам. Так, 8 февраля приказом по 280-й бомбардировочной авиадивизии были награждены орденами многие из технических специалистов 4-го гвардейского ближнебомбардировочного авиаполка. Ордена были вручены заместителю старшего инженера по вооружению инженер-капитану М. Л. Гусеву, начальнику связи полка старшему лейтенанту И. И. Гаврилову, старшим техникам-лейтенантам И. Н. Герцену, Т. И. Скакунову, М. И. Корзачеву и С. В. Труфанову{547}.

Продолжая поддерживать наземные войска, авиация 14-й воздушной армии после освобождения Новгорода наиболее активно действовала юго-восточнее Луги. Меткими бомбардировочными и штурмовыми ударами по врагу она способствовала пехоте и танкам в отражении контрударов противника и налетов его авиации. В этот период снова отличилась группа истребителей 269-й истребительной авиадивизии, руководимая капитаном В. П. Синчуком. Будучи наведенной на бомбардировщиков противника, она смело их атаковала. В бою были уничтожены четыре неприятельских бомбардировщика и один истребитель. 6 февраля 1944 г. в районе Коростовичи летчики-истребители капитан К. С. Назимов, старший лейтенант В. К. Сидоренков, лейтенант В. П. Иванов и другие в воздушном бою с 27 вражескими самолетами сбили 8 бомбардировщиков и 2 истребителя{548}. Вскоре героический подвиг стал известен всей воздушной армии. На аэродроме их встречали с почестями. Боевые друзья тепло приветствовали героев{549}.

В феврале 14-я воздушная армия производила ежедневно 150–200 боевых вылетов. Удары авиации осуществлялись там, где противник пытался сдерживать наступление наших войск. Особенно эффективными они были в конце операции. По всем дорогам, в каждом населенном пункте громоздилась разбитая техника гитлеровцев{550}.

За период операции авиация армии совершила свыше 3600 боевых самолето-вылетов, сбросила 465 т бомб, выпустила более 151 тыс. пушечных снарядов и израсходовала около 338 тыс. патронов, провела 38 воздушных боев, сбила 40 вражеских самолетов{551}.

* * *

В проведенных оборонительных и наступательных операциях авиация 14-й воздушной армии Волховского фронта сыграла важную роль и оказала большую помощь наземным войскам.

Ввиду сложных метеоусловий во всех операциях ей приходилось действовать в основном мелкими группами. Ограниченное количество самолетов вынуждало применять истребители не только для прикрытия наземных войск, групп бомбардировщиков и штурмовиков, но и для ведения разведки и штурмовки вражеских войск.

Штурмовики и бомбардировщики постоянно атаковали войска противника на поле боя и вражеские аэродромы. Истребительная авиация осуществляла надежное прикрытие наземных войск и сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков. Разведчики своевременно вскрывали основные группировки войск и систему обороны противника, его новые оборонительные рубежи, следили за перегруппировками войск противника, выполняли и другие задачи и днем и ночью, что давало возможность предвидеть замысел противника и своевременно нацеливать войска и авиацию на срыв контратак и контрударов гитлеровцев в ходе наступательных операций.

В ходе операций улучшалось управление боевыми действиями частей и соединений 14-й воздушной армии. Непосредственное управление частями, подразделениями и группами самолетов на поле боя осуществлялось оперативной группой, возглавляемой заместителем начальника штаба армии полковником В. Н. Никольским, и передовыми пунктами управления авиационных дивизий. Во всех операциях оперативная группа находилась при командующих общевойсковыми армиями, действующими на решающих направлениях. Это позволяло начальнику оперативной группы и командирам передовых пунктов управления дивизий лично видеть ход событий, своевременно нацеливать летчиков на уничтожение или подавление наиболее важных объектов в стане врага, поддерживать тесное взаимодействие авиации с пехотой, танками и артиллерией.

Важное значение имела непрерывная партийно-политическая работа. Политические органы, партийные и комсомольские организации оказывали большую помощь командованию в решении задач, поставленных перед авиацией. В сферу партийно-политической работы входили обеспечение подготовки аэродромов, обмен опытом боевых действий, ремонт самолетов и другие мероприятия, направленные на повышение боеготовности авиационных частей и соединений. Широкое привлечение к проведению различных мероприятий отличившихся летчиков, штурманов, техников, механиков и других специалистов дало положительные результаты. Систематически проводившаяся политическая работа сплачивала весь личный состав авиационных частей, воодушевляла их на боевые и трудовые подвиги.

Личный состав 14-й воздушной армии успешно справился с поставленными задачами и получил богатый опыт в организации, ведении и обеспечении боевых действий авиации в условиях лесисто-болотистой местности и плохой погоды.

В боях на Волховском фронте воины 14-й воздушной армии проявили высокое боевое мастерство и массовый героизм. Пять частей и соединений были удостоены почетных наименований, 14 летчиков армии стали Героями Советского Союза, многие тысячи бойцов, командиров были награждены орденами и медалями Советского Союза.

Экипаж самолета в составе Мейлуса и Авраменко докладывает о выполнении боевого задания. (1942)

На ВПУ 14-й воздушной армии. Первый справа командующий армией генерал-майор авиации И. П. Журавлев. Первый слева (сидит) начальник оперативной группы полковник В. П. Никольский. (1942)

Экипаж самолета Пе-2 3-го гвардейского авиаполка 280-й бомбардировочной авиационной дивизии после успешного удара по врагу в районе Поречья. Слева направо: старший лейтенант И. Савит, майор С. Козельков, капитан С. Вдовиченко и майор С. Тюриков. (8 августа 1943)

Глава шестая. Инженерные войска в бою и труде

Обеспечение прорыва блокады Ленинграда

Инженерному оборудованию местности под Ленинградом советское командование придавало первостепенное значение. Благодаря этому войска Ленинградского фронта и те резервные армии, которые затем вошли в состав Волховского фронта, к концу 1941 г. сумели создать прочную оборону на подступах к. городу. Усилиями войск фронтов (в том числе и инженерных), а также местного населения Ленинграда и Ленинградской области были вырыты противотанковые рвы, эскарпы и контрэскарпы (на протяжении 1050 км), установлены противотанковые надолбы (48 км), устроены лесные завалы (134 км), сооружены баррикады (24 км), поставлены проволочные заграждения (329 км). Кроме того, были вырыты окопы (11448 на отделение), построены доты, дзоты, командные и наблюдательные пункты, убежища (всего 6761) и большое количество других оборонительных сооружений{552}.

Тщательное оборудование местности играло важную роль в срыве планов наступления противника, замедляло темпы его продвижения. Это помогало вести наступление советским войскам и обеспечивало быстрое закрепление отвоеванной у врага территории. На наших минно-взрывных заграждениях враг нес большие потери в живой силе и технике.

Большая работа в войсках Волховского фронта была проведена по инженерному обеспечению прорыва блокады Ленинграда в конце 1942 г. и начале следующего года. Характер боевого применения инженерных войск фронта определялся сложностью и многообразием стоявших перед ними задач. Надо было в условиях зимних холодов, при недостатке дорог обеспечить скрытное расположение относительно крупных группировок войск в исходных районах и успешный прорыв ими заранее подготовленной и сильно укрепленной вражеской обороны.

Учитывая большой объем работ, командование Волховского фронта включило в состав его ударной группировки две инженерно-саперные бригады, а также отдельные минно-саперный и мото-инженерный батальоны{553}. На направлении вспомогательного удара находилась инженерно-минная бригада и отдельный мотоинженерный батальон{554}.

В тылу 2-й ударной армии были построены специальные городки, воспроизводившие опорные пункты и оборону противника в целом. В этих городках проводились многочисленные учения стрелковых подразделений и частей, усиленные артиллерией, танками и саперами. В штабах полков, дивизий с командным составом регулярно велись занятия на картах, организовывались командно-штабные игры, проводились различные сборы, охватившие все стороны подготовки войск армии к прорыву вражеской обороны. В занятиях и учениях активное участие принимали представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков, командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков, командующие армиями и члены военных советов фронта и армий и многие другие генералы и офицеры{555}.

Это была, как показали бои, хорошая школа воинского мастерства.

Участвовали инженерные войска также и в проведении мероприятий по оперативной маскировке. Их суть сводилась к имитации подготовки крупного наступления между Мгою и Чудовом, где всеми средствами демонстрировалось сосредоточение войск. Саперы уничтожали по ночам вражеские проволочные заграждения и минные поля, создавая у гитлеровцев впечатление, что именно здесь будет наноситься главный удар. Как отмечал позднее командующий фронтом, противник перебрасывал на это направление основные резервы и усиливал здесь свою оборону{556}.

На левом же крыле фронта наши войска, тщательно соблюдая маскировку, готовились к решительному наступлению. Была расширена и дополнительно оборудована система оборонительных сооружений, построены колонные пути (20 км), ведущие из тыла к переднему краю, отремонтированы и усилены мосты, сделаны проходы в минных полях (по одному на роту), созданы штурмовые группы разграждения{557}.

В декабре были проведены сборы командиров инженерных частей и дивизионных инженеров. На них они уяснили, какие задачи придется им решать в предстоящей операции. На легкую победу, говорилось на сборах, рассчитывать не придется. В подтверждение приводились данные нашей разведки, к тому времени многократно проверенные и уточненные.

Вражеская оборона, которую гитлеровцы создавали более 16 месяцев, представляла собой серьезную преграду: три сильно укрепленные позиции. Первые две состояли из батальонных узлов сопротивления, а последняя — из опорных пунктов, которыми противник прочно прикрыл узлы дорог, дефиле между болотами, подступы к населенным пунктам. Все они были связаны между собой отсечными позициями. Их занимали подвижные группы автоматчиков, пулеметчики и расчеты противотанковых ружей.

Основную массу инженерных сооружений и заграждений противник сосредоточил в тактической зоне. Каждый узел сопротивления и опорный пункт были приспособлены для круговой обороны, они были усилены противотанковыми и противопехотными заграждениями, рвами, надолбами, завалами, дерево-земляными валами и заборами, минными полями. Оборонительные сооружения тщательно маскировались, бесперебойно действовала звуковая и световая сигнализации{558}.

Характер обороны гитлеровцев определил тактику действий наших войск. Мощным огневым ударом артиллерия должна была проложить путь пехоте и танкам. Однако прошлые бои показывали, что и после такого мощного удара артиллерии противник оставался еще способным оказывать сопротивление. Это означало, что инженерные войска должны были быть готовыми своими средствами прийти на помощь пехоте и танкам.

Поэтому на сборах командиры инженерных частей и дивизионные инженеры получили указания обратить самое серьезное внимание на комплектование штурмовых групп и групп разграждения, призванных сыграть важную роль в прорыве вражеской обороны. В ее глубине инженерные войска должны были оказать максимальную помощь не только в продвижении пехоты, танков и артиллерии, но и в закреплении отвоеванных позиций.

К 1 января 1943 г. подготовка к операции была в основном завершена.

Доклад генерал-лейтенанта А. Ф. Хренова 11 января 1943 г. был заслушан генералом армии Г. К. Жуковым.

Наступило утро 12 января. Действуя строго по плану, войска выдвинулись на исходные позиции. В ночь перед атакой группы разграждения со всеми мерами предосторожности убрали проволочные заграждения, сняли мины. Затем глубокой ночью саперы, перебравшись на нейтральную полосу, почти вплотную приблизились к вражеским позициям, чтобы и здесь проделать и обозначить безопасные проходы наступающим подразделениям. Это была исключительно опасная работа. Но каждый сапер понимал, что от точности выполнения им своего боевого задания во многом зависит успешный ход предстоящего боя{559}.

12 января в 9 ч. 30 мин. началась артиллерийская подготовка. Никогда прежде на этом участке фронта на врага не обрушивался огневой удар такой силы. Даже на командных пунктах командиров дивизий трудно было расслышать человеческий голос.

За 40 мин. до окончания артиллерийской подготовки вперед выдвинулись группы разграждения. Саперы резали, растаскивали колючую проволоку, подрывали минные поля, разбирали завалы.

Самоотверженно действовали в районе Рабочего поселка № 8 саперы 1238-го полка 372-й стрелковой дивизии. Их работой руководил полковой инженер старший лейтенант Г. Н. Павлов. Он сам сделал несколько проходов во вражеских минных полях и проволочных заграждениях, показывая всем бойцам пример бесстрашия, верности воинскому долгу. На командира-коммуниста равнялись и другие саперы. Не обращая внимания на вражеский пулеметный и автоматный огонь, они открывали путь для атаки подразделениям, а когда стрелковые роты устремились на врага, саперы присоединились к ним. Атакуя вместе со стрелковыми ротами, группы разграждения уничтожили три дзота противника. Хорошо действовали саперы всех полков. Нередко жертвуя собой, они не допустили срыва атаки, обеспечили продвижение пехоты и танков.

Прибывший в район боев заместитель наркома обороны начальник инженерных войск Красной Армии генерал-полковник инженерных войск М. П. Воробьев положительно отозвался о действиях групп разграждения и штурмовых групп.

Стремясь ликвидировать результаты наступления советских войск в первый день, противник предпринимал яростные контратаки. Особенно обострилась обстановка в районе рощи «Круглая». Командующий фронтом приказал генералу А. Ф. Хренову оказать помощь 327-й стрелковой дивизии, против которой враг предпринял несколько сильных контратак. Этой дивизии была придана 39-я инженерная бригада. Она с честью выполнила возложенные на нее задачи. Саперы не только минировали местность, но и отражали вместе со стрелковыми подразделениями контратаки противника. Помощник заместителя командира роты по политчасти 196-го батальона инженерных заграждений сержант И. И. Осадчий 2 февраля 1943 г. отражал вражеские контратаки сразу из трех точек, используя для этого автоматы выбывших из строя товарищей{560}. За проявленную личным составом доблесть, стойкость и высокую дисциплину после прорыва блокады бригада была преобразована в гвардейскую. За успехи в боях в период прорыва блокады Ленинграда в бригаде были награждены орденами и медалями СССР 187 бойцов и командиров{561}. Кроме нее, для создания в роще «Круглая» надежной обороны направлялись части военно-полевого строительства, возглавляемые ветераном инженерных войск полковником А. С. Цигуровым. Он обеспечил выполнение приказа о совершенствовании обороны в роще «Круглая»: на передовую линию были поданы железобетонные колпаки, оборудованы долговременные огневые точки{562}.

Операция по прорыву блокады была короткой, но в ее ходе инженерные войска проделали большую боевую работу, оказали существенную помощь наступавшим пехоте, танкам и артиллерии. За период проведения операции только в полосе наступления 2-й Ударной армии они построили новые дороги (30 км), отремонтировали старые (23 км), а также восстановили и построили 38 мостов{563}.

Под Новгородом и Лугой

Подготовка к завершающим сражениям под Ленинградом и Новгородом началась еще осенью 1943 г. Командующий фронтом тогда обращал внимание не только на тщательность планирования боевых действий инженерных войск, но и на необходимость укрепления всех их звеньев соответствующими кадрами.

Детально был продуман план всестороннего инженерного обеспечения операции, распределения инженерных сил по армиям. Большая их часть (четыре инженерные бригады) придавалась наступавшей на направлении главного удара 59-й армии: она получала в общей сложности 19 батальонов. 8-й армии был придан один батальон, а 54-й — три. Фронтовой резерв (8 инженерных батальонов, 1 парк инженерных машин, 1 управление оборонного строительства, 2 военно-строительных отряда, 3 роты) предполагалось использовать также в основном на направлении главного удара. Все это позволило создать в 59-й армии оперативную плотность инженерных войск: около шести рот на километр фронта прорыва. Кроме того, в армии были обучены самостоятельному обнаружению и обезвреживанию мин, строительству небольших мостов и другим простейшим навыкам саперного дела 8453 человека из стрелковых, артиллерийских и танковых частей{564}.

Инженерные войска были построены в три эшелона. Первый включал группы инженерной разведки, разграждения и штурмовые группы, а также группы обеспечения движения танков и общего инженерного обеспечения. Это были те силы, которые инженерные войска выделили для непосредственного участия в наступательном бою. Второй имел задачу надежно закреплять отбитые у противника важные рубежи и районы, в него входила также часть дорожно-мостовых подразделений. Третий составляли дорожно-мостовые и строительные части.

Круг проблем, которые приходилось решать инженерным войскам в подготовительный период, был широк. Ничего нельзя было отложить на более поздний срок.

При подготовке операции в 59-й армии передовые траншеи почти на всех участках были придвинуты на 100–150 м к переднему краю обороны противника. Были вырыты новые траншеи и построен на болотистых участках дерево-земляной забор (более 20 км), а также очищены от снега старые траншеи (80 км), отремонтированы старые и построены новые дороги (142 км); восстановлены и построены 36 мостов; войска армии заготовили 60 тыс. фашин и 2 тыс. хворостяных матов{565}. Для пропуска войск и техники через свои минные поля группы разграждения проделали 147 проходов шириной 12–30 м из расчета 1–2 прохода на стрелковую роту{566}. Такой объем работ был выполнен в зимних условиях в лесисто-болотистой местности, когда войска еще не имели бульдозеров, скреперов и другой дорожной техники. Лопата, лом, пила, топор были главными инструментами. Часто выручали большое трудолюбие и неистощимая солдатская смекалка.

При подготовке операции перед инженерными войсками возникла сложная задача, связанная с необходимостью преодоления р. Питьбы. Сама по себе она не широка, не более двух метров, но подступы к ней сильно заболочены. Как быть? Казалось бы, проще всего проложить гати. Но по реке проходил передний край. Работа саперов наверняка привлекла бы внимание противника к этому участку. Найти решение этой довольно сложной задачи было поручено командиру 1-й инженерно-саперной бригады полковнику В. Д. Афанасьеву. В бригаде испытали способ, предложенный бывалыми саперами, которые до войны работали мелиораторами и не раз переправляли через болотные топи тракторы с помощью саней и фашин. На самодельные сани накладывали по 40–50 фашин, танки буксировали эти сани до определенного места, а далее саперы подкладывали фашины под гусеницы танков по ходу их движения. Этот способ опробовали на похожем заболоченном месте, и после нескольких тренировок танкисты и саперы добились четкой и слаженной работы, быстрой укладки фашин и безостановочного продвижения танков.

Умело, смекалисто действовали наши саперы-разведчики. Им было приказано держать под непрерывным наблюдением систему обороны противника, фиксировать даже малейшие изменения. И они исползали весь передний край, засекая огневые точки, определяя расположение минных полей и других заграждений. Несколько разведывательных саперных групп проникли во вражеский тыл и хорошо изучили там оборонительные рубежи. Саперы-разведчики обеспечили командование фронта точными сведениями о состоянии дорог в полосе предстоящего наступления, наличии мостов и переправ через реки и ручьи, которыми так богат этот край{567}.

Данные инженерной разведки широко использовались при создании учебных полей и городков. В ноябре — декабре проходили учения фронтовых резервных частей. В целях маскировки занятия проводились на значительном удалении от района предполагаемого прорыва вражеской обороны — в полосе 8-й армии, находившейся на правом крыле фронта, юго-восточнее Ленинграда. На учения приехали командующий фронтом генерал армии К. А. Мерецков и член Военного совета фронта генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков.

После доклада командующему фронтом руководитель учений приказал начать атаку. Цепи бойцов и танки пошли вперед. В это время перед позициями «противника» один за другим стали возникать разрывы. Это специально выделенные саперы поджигали взрыв-пакеты, имитируя разрывы снарядов и мин. Все заволокло дымом. Однако стрелковые роты и поддерживающие их танки двигались быстро, не сбиваясь с заданных направлений.

Впереди наступающих ждали новые сюрпризы. Начальник инженерных войск 8-й армии генерал-майор А. В. Германович не пожалел сил и средств на то, чтобы учебная полоса максимально походила на ту, на которой придется действовать в бою. Были вырыты траншеи полного профиля, возведены проволочные заграждения в несколько рядов, дзоты, высокие дерево-земляные заборы. От воинов требовались умение, высокая физическая закалка для преодоления этих преград. Генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков дал высокую оценку действиям войск на учениях.

Большое внимание уделялось подготовке войск 59-й армии к форсированию р. Волхов (особенно в полосе 14-го стрелкового корпуса). Для этого были проведены опытные учения с использованием тяжелых переправочных парков Н-2-П и НМП-42 в условиях зимнего ледостава, а также по устройству различного типа переправ для преодоления водных преград с недостаточно прочным льдом (для 1944 г. это было характерным).

Параллельно с учениями войск проводились штабные учения с участием штабов инженерных войск армий, корпусов, а также дивизионных инженеров. На них отрабатывались вопросы планирования инженерного обеспечения операции, а также организации взаимодействия инженерных войск с пехотой, артиллерией и танками{568}.

В ночь с 13 на 14 января 1944 г. дивизионные саперы с помощью инженерных частей усиления всюду проделали проходы для пехоты и танков. Для выхода танков на рубеже атаки на западном берегу р. Волхов в районе Лелявино саперами 109-го отдельного мосто-инженерного батальона к 13 января были построены три моста. Около каждого из них были складированы необходимые материалы, дежурила восстановительная команда саперов{569}.

При подготовке наступления инженерные войска решали сложные задачи. Силами саперов 156-го инженерно-саперного батальона под командованием майора Н. А. Резникова и одной роты 154-го инженерно-саперного батальона совместно с понтонерами в невероятно трудных условиях, в предельно сжатые сроки к 14 января 1944 г. был построен мост через р. Волхов севернее Новгорода, у Шевелева, под нагрузку 100 т, по которому в последующем была пропущена вся основная масса наступавших войск 59-й армии. По этой же переправе возвращались в город покинувшие его жители{570}.

С переходом войск фронта в наступление инженерные части активно оказывали помощь пехоте, танкам и артиллерии в их продвижении. Благодаря тщательной подготовке в первый же день операции пехота и танки главной ударной группировки сумели быстро преодолеть р. Питьбу и устремиться вперед.

После прорыва вражеской обороны инженерные войска непрерывно вели свою трудную боевую работу по обеспечению дальнейшего продвижения войск. 154-й инженерно-саперный батальон, которым командовал капитан И. И. Клейман, 19 января построил мост через р. Малый Волховец длиной 120 м, а на следующий день он приступил к разминированию Новгорода. Так же решительно действовали инженерные войска, которые обеспечивали южную группировку 59-й армии. Саперы прямо с марша в исключительно неблагоприятных условиях местности и погоды в ночь на 14 января приступили к постройке колонных путей по льду рек Копка, Мета и оз. Ильмень. Саперы 157-го инженерно-саперного батальона под командованием майора Н. М. Ваганова за одни сутки проложили колонный путь по льду рек Копка и Мета от дер. Бронница до устья р. Меты протяженностью 24 км, выполнили огромный объем работ по расчистке полосы дороги от снежных заносов, установке вех, постройке мостов, спусков и выездов. Вслед за саперами началось движение войск и боевой техники, а батальон приступил к несению комендантской и регулировочной службы на созданной им дороге{571}.

Тот же батальон в течение ночи на 14 января под огнем противника проложил два колонных пути по льду оз. Ильмень — от устья Меты на восточном берегу Ильменя до дер. Береговые Морины, расположенной на западном берегу озера. Дорога по льду Ильменя длиной в 7 км была продолжением дороги, проходившей по Копке и Мете. С рассветом 14 января по этим дорогам двинулись наши войска и техника. Саперы стали нести здесь регулировочную службу и техническое обслуживание под непрерывным воздействием вражеской артиллерии и авиации.

На второй день неожиданно наступила оттепель, которая поставила под угрозу дальнейшее продвижение наших войск по дороге, проходившей по льду рек Копка и Мета. Тогда в соответствии с приказом начальника инженерных войск 59-й армии саперами 157-го инженерно-саперного батальона за двое суток была построена новая дорога, параллельно проходившей по льду Копки и Меты, протяженностью 22 км с двумя деревянными мостами, длина которых составила 26 м{572}.

После того как части южной группы армии захватили плацдарм на западном берегу оз. Ильмень, в районе дер. Береговые Морины противник стал предпринимать ожесточенные контратаки при поддержке танков, пытаясь уничтожить наши части, закрепившиеся на плацдарме. Здесь саперы под интенсивным вражеским огнем провели минирование переднего края обороны, установив около 5 тыс. противотанковых и противопехотных мин. Выполняя эту работу, воины-саперы в составе пехотных подразделений геройски отражали яростные контратаки противника и наносили ему большой урон в живой силе и технике. Это позволило нашим частям удержать плацдарм до подхода подкреплений, накопить силы и потом перейти в наступление по окружению гитлеровских войск в Новгороде{573}.

Бывший командующий 59-й армией генерал-полковник И. Т. Коровников в статье «Так был освобожден Новгород» отмечал большие заслуги саперов 12-й инженерно-саперной бригады в освобождении города: «Положение частей, действовавших на западном берегу реки Волхов и озера Ильмень, осложнялось тяжелыми условиями снабжения. Однако саперы 12-й инженерной бригады навели под огнем противника переправы через реки Малый Волховец и Волхов, усилили лед и ускоренным темпом построили дорогу по южному берегу рек Мета и Копка, что обеспечило своевременный подвоз к войскам Южной группы боеприпасов, горючего и продовольствия»{574}.

С освобождением Новгорода 55-й и 36-й отдельные моторизованные понтонно-мостовые батальоны 9-й отдельной штурмовой инженерно-саперной бригады по указаниям начальника инженерных войск фронта сразу же приступили к работе по устройству 30-тонного моста через р. Малый Волховец, который 21 января уже был готов. 24 января на этой же реке был построен низководный мост под 60-тонные грузы, а 28 января создана паромная переправа тоже под грузы в 60 т{575}.

Утром 20 января 2-я саперная рота под командованием старшего лейтенанта В. С. Антоненко вместе с передовыми частями вступила в восточные районы города и начала разминирование набережных реки Волхов, улиц Московской, Урицкого, проезда Федоровского ручья, территории Антониевского, Кирилловского монастырей. Саперные роты капитанов Владимирова и Н. В. Помилуйко в тот же день вошли в западную часть города и приступили к разминированию набережной левого берега р. Волхов, Ленинградского и Московского шоссе, улиц в направлении Шимска, хлебозавода, а также кремля и всех зданий в этой части Новгорода. При разминировании Новгорода были обезврежены 3313 мин и собраны 15890 мин{576}. Хорошо продуманный порядок разминирования города позволял быстро пропускать войска и технику, незамедлительно начать постройку причалов и эстакад на обоих берегах Волхова и организовать понтонную переправу для переброски войск с правого берега на левый.

Работа по разминированию Новгорода была выполнена за шесть суток. Прежде всего были очищены от мин подступы к городу по основным дорогам и проделаны проходы через город для наступающих войск. Разминирование производилось одновременно с инженерной разведкой и было закончено точно в намеченные сроки. За шесть суток саперы, нередко рискуя жизнью, сняли и обезвредили 12 864 мины, 191 сюрприз, 3 фугаса, одну мину замедленного действия, 8646 артиллерийских снарядов, «обработали» 15 складов со взрывной техникой. В числе многих объектов города и Новгородского кремля были разминированы Софийский собор, музей, Грановитая палата, памятник 1000-летия России, два монастыря и другиепамятники архитектуры{577}.

Особенно много мин было обезврежено в блиндажах на земляном валу кремля. Они представляли собой заряды взрывчатых веществ в консервных банках и в разных коробках со взрывателями натяжного действия. Большинство найденных и обезвреженных мин были противотанковыми. Мощная мина замедленного действия была обнаружена в подвале полуразрушенной церкви на перекрестке улиц Ленинградской и Минской. Взрыватель был установлен на 10 суток. Эту мину обезвредил командир взвода лейтенант Л. Д. Бабак. Поспешно отступая, гитлеровцы подожгли Антониевский монастырь. Однако наши саперы ликвидировали пожар и спасли один из ценнейших памятников древнерусского зодчества. В тушении пожара особенно отличились командир взвода лейтенант В. Опарин, старшина А. Павелев, парторг роты старший сержант С. Щетихин, сержанты М. Молодцов, И. Воробьев, рядовые Д. Чудинов, Н. Аринов и многие другие. Это они бросились в горящие здания Антониевского монастыря и, рискуя жизнью, вынесли из огня сто ящиков взрывчатого вещества общим весом до десяти тонн, предотвратив уничтожение собора от неминуемого взрыва. За этот подвиг все они были представлены к награждению орденами и медалями.

Назывались также имена: рядового Ф. Баранова, обнаружившего и обезвредившего 53 мины, 6 сюрпризов, 3 склада взрывчатых веществ; ефрейтора А. Евграфова, снявшего 46 мин и 9 сюрпризов; ефрейтора Н. Качалкина, обезвредившего 67 мин и 5 «сюрпризов»; старшего сержанта С. Королева, снявшего 43 мины; рядового А. Иванова, уничтожившего 53 мины; сержанта М. Мирошниченко, снявшего 100 мин, 11 сюрпризов и склад взрывчатых веществ.

При освобождении и разминировании Новгорода среди отличившихся были командир взвода лейтенант А. Макаров, который умело руководил действиями своих солдат и сержантов при очистке города от вражеских мин и строительстве моста через р. Волхов{578}.

Особенно много сделали при разминировании кремля саперы 3-й роты под командованием капитана Владимирова. Ими были разминированы 15 объектов со взрывной техникой, обезврежены тонны взрывчатки, снято 82 «сюрприза» и много различных мин. Нужно было обладать большим умением, хладнокровием, выдержкой, чтобы в предельно сжатые сроки выполнить это ответственнейшее задание. Каждая из многих тысяч мин и «сюрпризов» при малейшей неосторожности могла привести к гибели саперов и уничтожению ценнейших памятников архитектуры.

Очищая от мин и сюрпризов Кирилловский монастырь, саперы сержант М. Молодцов и рядовой А. Иванов обнаружили на его территории семь трупов замученных советских воинов. По форме одежды удалось определить, что один из них лейтенант, а остальные — рядовые. Комиссией в составе младшего сержанта Г. Т. Кацева, журналистов А. Д. Мешмана и Я. И. Гудкова было установлено, что все они погибли от страшных пыток. У лейтенанта была отрублена голова, кисти рук, ступни ног. Один солдат задушен тесьмой, которая так и осталась на его шее. У другого солдата вырезана кожа на щеках, выколоты глаза, сорвана кожа на правой стороне груди и шеи, отрезана кисть левой руки. У остальных солдат разможжены головы, отрезаны носы и уши, переломаны руки. Поспешно удирая из города, фашисты не успели замести следы своего чудовищного злодеяния. Составленный комиссией акт об этих зверствах хранится в архивах 154-й саперно-инженерной бригады. Рядом с этим документом подшиты политдонесения, в которых отражены поистине героические дела воинов-саперов, на долю которых выпала одна из труднейших задач — разминирование Новгорода, спасение его бесценных исторических архитектурных памятников{579}.

В числе захваченных в Новгороде трофеев оказались ручные минометы оригинальной конструкции — фауст-патроны. Образцы их были сразу же отправлены в штаб Волховского фронта и в Москву{580}.

В ходе операции инженерные войска фронта проделали большую работу. Лишь с 14 по 20 января были проложены колонные пути (55 км), отремонтированы и построены дороги (100 км), отремонтированы и построены 20 мостов, возведены 20 различных переправ протяженностью 3325 пог. м, разведаны и разминированы дороги (61 км), сняты 4 тыс. мин, фугасов и сюрпризов, установлены, преимущественно на флангах наступавших войск, 17 тыс. мин{581}. После освобождения Новгорода инженерные войска активно содействовали дальнейшему наступлению всех армий вплоть до полного завершения Новгородско-Лужской операции.

* * *

Инженерные войска Волховского фронта сыграли важную роль как в подготовке, так и в осуществлении оборонительных и наступательных операций фронта. В труднейших условиях лесисто-болотистой местности они обеспечивали подготовку дорожной сети, исходных районов и позиций для наступления, инженерное оборудование оборонительных полос, создание аэродромов, минирование и разминирование местности, форсирование рек, постройку мостов и наведение переправ через водные преграды, вели инженерную разведку, обеспечивали создание проходов для пехоты, танков и артиллерии в наступлении, оборудовали пункты управления, а также выполняли множество других работ.

В проведенных боях воины инженерных войск всюду проявляли огромное трудолюбие, стремились с честью выполнить возложенные на них боевые задачи, показывали яркие примеры высокого боевого мастерства, индивидуального и массового героизма. На самых ответственных и опасных местах были коммунисты и комсомольцы. Своим личным примером самоотверженной борьбы с гитлеровскими захватчиками они вдохновляли воинов и вели их за собой на ратные подвиги. За достигнутые боевые успехи некоторые части и соединения были преобразованы в гвардейские и награждены боевыми орденами. Высоких правительственных наград удостоились многие сотни и тысячи воинов инженерных войск.

Глава седьмая. Работа тыла

Некоторые общие вопросы тылового обеспечения

Широкое и массированное применение в Великой Отечественной войне артиллерии, танков и авиации, внедрение в больших размерах автоматического оружия и другой боевой техники повлекли за собой резкое увеличение расхода материальных средств. Маневренность, динамичность боевых действий, высокие темпы, в которых они протекали, потребовали от тыла быстрого реагирования на изменения обстановки и гибкого маневрирования силами и средствами. Удовлетворить большую потребность армии и флота в вооружении, боеприпасах и горючем, обмундировании и продовольствии, в многочисленных других видах материальных средств можно было только при чрезвычайном напряжении всех сил страны.

Части, соединения и объединения, вошедшие в состав Волховского фронта, к декабрю 1941 г. накопили большой опыт ведения боевых действий, не раз пополнялись личным составом и техникой. В то же время тыл фронта не имел ни тыловых частей и учреждений, ни органов управления ими. Надо было создавать их заново. Не было достаточного опыта и слаженности в работе офицеров, которые занимали штатные должности.

В состав тыла фронта включались подразделения и части, склады, мастерские и другие тыловые учреждения, прибывающие из Центра или из армий, некоторые из них формировались на месте. В самом начале формирования фронта перед войсками были поставлены задачи вести наступательные и оборонительные бои, громить врага, а главное — освободить Ленинград от блокады. Во время подготовки Любанской операции одной из важных причин, препятствовавших своевременному началу наступления, было отсутствие к началу января 1942 г. своего фронтового тыла{582}. За такой короткий срок существования фронта невозможно было собрать в нужных районах тыловые части и учреждения, организовать и обеспечить четкую эксплуатацию путей сообщения, накопить материальные средства. Но, несмотря на трудности, работники тыла находили выход из этого положения. Обстановка заставляла принимать все возможные меры для обеспечения войск необходимым для жизни и ведения боевых действий.

В период становления тыла фронта накопление боеприпасов и других материальных средств проходило очень медленно. Большая растяжка путей подвоза, нарушение графика подачи снабженческих эшелонов по железной дороге, отсутствие автотранспорта и развитой сети автомобильных дорог не позволяли сразу организовать стройную систему снабжения войск.

В условиях приволховского болотного бездорожья Волховский фронт нес ответственность не только за бесперебойное снабжение материальными средствами своих частей, но и за доставку продовольствия и боеприпасов в блокированный Ленинград.

Для характеристики и анализа огромной многогранной работы тыла Волховского фронта, самоотверженного труда воинов тыловых частей и учреждений наибольший интерес представляет период с июня 1942 г. по февраль 1944 г. как самый плодотворный, насыщенный большими событиями. Именно в это время были проведены наиболее важные операции фронта.

Окончательно сформированные и укомплектованные личным составом, органы управления тылом фронта и тыловые части, учреждения, предприятия представляли собой огромный и разнообразный по количеству специалистов коллектив. Штаб тыла, интендантское, автодорожное, военно-санитарное управления, отделы военных сообщений (ВОСО), снабжения горючим, военно-ветеринарный и многие другие отделы и службы в ходе войны претерпевали частые штатно-организационные изменения, но их функции и содержание выполняемых задач оставались в основном постоянными.

Менялось и количество тыловых учреждений — складов, госпиталей, ремонтных мастерских. Это обусловливалось оперативно-тактической обстановкой, решаемыми фронтом задачами, размахом операций, которые войска готовили и осуществляли, а также и ростом возможностей страны.

С созданием Волховского фронта встал вопрос об организации и налаживании работы, прежде всего основного звена в системе фронтового тыла — дорог и транспорта. В условиях лесисто-болотистой местности восстановление и строительство новых дорог, поддержание в проезжем состоянии имеющихся путей подвоза и эвакуации имели особое значение. Поэтому вопросы увеличения пропускной способности железных и автомобильных дорог, правильной эксплуатации автомобильного транспорта, планирования и четкой организации перевозок, обеспечивающих доставку подразделениям материальных средств в полном объеме и в установленные сроки, должны были решаться тылом своевременно и рационально.

Перебои в обеспечении материальными средствами до некоторой степени объяснялись существовавшей в войсках системой подвоза «на себя». В 1943 г., когда наши войска в большинстве случаев наступали, эта система была признана устаревшей. И она действительно не отвечала новым условиям ведения войсками боевых действий.

В июне 1943 г. Государственный Комитет Обороны СССР вынес решение об изменении принятой в Красной Армии системы подвоза. Теперь ответственность за нее возлагалась на старшего начальника{583}. Заключалась она в том, что доставка материальных средств от станций снабжения (армейских складов) к войскам (на дивизионные обменные пункты) стала производиться армейским транспортом. Ответственность за организацию подвоза от армии к дивизиям возлагалась на начальника тыла армии, а от дивизионных до полковых складов — на начальника тыла дивизии. Новая система подвоза «от себя» способствовала увеличению подвижности и маневренности войск в бою и создавала благоприятные условия для их своевременного материального обеспечения. Старший начальник, ставя боевую задачу подчиненным, обеспечивал ее и материально, путем своевременной доставки в подчиненные части (подразделения) материальных средств.

Снабжая войска фронта всем необходимым, личный состав тыла в то же время должен был бороться с бесхозяйственным расходованием материальных и технических средств, не допуская нарушений в использовании их и привлекая к суровой ответственности за хищения. Особенно остро стояли вопросы экономии и сбережения горючего. Специалисты службы снабжения горючим, автомобилисты и все работники тыла вели настойчивую борьбу за экономию автобензина, дизельного топлива и других видов горючего, стремились бережно расходовать их.

Забота о быте бойцов и командиров на передовой линии, обеспечение их вкусной и питательной пищей, добротным обмундированием и снаряжением делали необходимым привлечь хозяйственную инициативу работников интендантского управления, военторга и других служб. Фронт не только потреблял, но и, в условиях активной обороны, самостоятельно выращивал, заготовлял и обеспечивал войска свежими овощами, фуражом и другими продуктами, сберегая государственные средства, обеспечивая бойцов разнообразной, витаминизированной пищей.

Все это накладывало на работников тыла дополнителыше обязанности, усугубляло и до того сложные условия их деятельности. Требовалось, например, найти соответствующие участки земли, чтобы посадить и вырастить овощи, или найти угодья, где можно было накосить сена, просушить его, спрессовать и организовать хранение, заготовить другие виды фуража. Нужно было изыскать для этих целей также силы и средства, т. е. привлечь личный состав для работы и обеспечить его сельскохозяйственным инвентарем. Возникали и другие непредвиденные обстоятельства. И тем не менее офицеры и младшие специалисты тыла успешно решали и эту задачу. Их труды и заботы окупались с лихвой.

Забота о раненом, о выносе его с поля боя, оказание первой помощи, лечение и предоставление ему возможности снова стать в ряды защитников Родины — вот почетные задачи санитарной службы фронта. Медицинские работники фронта проявили стойкость и героизм. Санитары, медицинские сестры, фельдшеры, врачи с огромной инициативой и изобретательностью, невзирая на опасность боевой обстановки, усталость и бессонные ночи, вели огромную работу по лечению раненых и больных, их эвакуации. Они постоянно заботились о размещении: медицинских пунктов, госпиталей в разрушенных населенных пунктах.

Работа тыла фронта протекала в трудных условиях лесисто-болотистой местности, в обстановке слабо развитой сети железных дорог, не имевших достаточного количества тупиков и станций с развитым путевым хозяйством. Это в значительной мере осложняло размещение выгрузочных станций, станций снабжения, фронтовых складов, затрудняло маневр транспортами в пределах фронтового и армейского тыла, подвоз материальных средств войскам. Между основными железнодорожными магистралями отсутствовали рокады, что вело к длительным перевозкам кружным путем, с большой затратой времени и подвижного состава. Слабо были развиты грунтовые дороги. Пути, совпадавшие с основными направлениями грузопотоков, отсутствовали, а дороги, которые существовали, не могли выдержать интенсивного движения, обусловленного ведением боевых действий.

Железнодорожный и водный транспорт

В условиях бездорожья и особенно весенней и осенней распутицы железные дороги в районах боевых действий Волховского фронта были, можно сказать, единственным средством доставки в войска материальных средств. Однако, если взглянуть на довоенную карту железных дорог в этом районе, то можно увидеть, что все дороги шли к Ленинграду с востока и юго-востока и никаких переходов между ними не было. Такое положение никак не позволяло маневрировать подвозом с одного фланга на другой. Этот весьма важный момент нельзя было не учитывать при оценке состояния железных дорог и организации подвоза. При отсутствии рокад снабженческие и оперативные перевозки, например, с левого крыла на правое могли производиться только кружным путем (через станции Бологое, Сонково, Овинище). Если, например, по прямой линии расстояние между Малой Вишерой и Будогощыо около 80 км, то пробег по железной дороге через Бологое, Сонково — 706 км. При напряженности движения на этих участках, обслуживавших также Северо-Западный и Калининский фронты, получилась задержка поездов на 3–4 суток. Так обстояло дело и при маневре грузами на третью железнодорожную линию Тихвин — Волховстрой.

Железнодорожные участки к зиме 1941/42 г. не были своевременно подготовлены для нормальной эксплуатации. На направлении Гряды, Бологое на участке от ст. Гряды до ст. Красненка протяжением 27 км оба пути были сняты и эвакуированы, мосты подорваны, на остальных участках эвакуирован один главный путь и на 40–50% разобраны станционные пути. Из-за обильных снегопадов полотно железной дороги и станционные пути повсеместно заносились снегом. Сил и средств для их расчистки не доставало. На другом направлении участок Будогощь, Сонково длительное время был забит транспортом с различными грузами и эшелонами с войсками.

Пропускная способность железнодорожных участков была различной. Для доведения ее до 18 пар поездов в сутки и увеличения длины поездов до 150 осей необходимо было провести значительные работы по устройству дополнительных разъездов и развитию станционных путей.

Для осуществления срочных перевозок материальных средств и войск ВОСО фронта железнодорожные войска в срочном порядке приступили к строительству новых дорог и рокадных переходов. В результате принятых мер в 1942 г. была построена новая линия Любытино — Неболчи и закончено строительство начатой ранее линии Тихвин — Будогощь, приведена в эксплуатационное состояние линия Подборовье — Кабожа. Таким образом, эти мероприятия обеспечили фронт рокадами, связывающими по кратчайшим путям три главнейшие железнодорожные коммуникации фронта: Тихвин — Волховстрой, Кабожа — Будогощь и Окуловка — Малая Вишера. Маршрут железнодорожных перевозок с одного крыла на другое по этим рокадам стал короче на 432 км, что, в свою очередь, уменьшало продолжительность перевозок примерно на 3 суток.

В целях недопущения излишних простоев и скопления эшелонов транспортов на крупных узлах, подвергавшихся частым налетам авиации противника, железнодорожные войска построили обходы в районах Волховстрой, Тихвин, Будогощь, Неболчи, обеспечивавшие пропуск поездов без захода на эти узлы. Во всей этой работе весь личный состав проявил исключительную самоотверженность, мужество и героизм. Не отдыхая по нескольку суток, воины отдавали все силы, чтобы как можно быстрее выполнить поставленную задачу. Большую работу пришлось также проделать по расширению пропускной способности многих железнодорожных участков, выравниванию узких мест на дорогах, лимитировавших движение поездов. С этой целью производились работы по расширению путевого хозяйства многих станций, строительству тупиков, годных для отстоя транспортов и размещения фронтовых и армейских складов.

В результате проведенных работ по увеличению пропускной способности железных дорог фронт получил возможность по всем направлениям пропускать поезда весом до тысячи тонн и по длине до 75 нормальных вагонов с паровозами серии «Э», выполнять огромный объем оперативных и снабженческих перевозок в ходе многих операций.

Такой объем работ был выполнен в условиях, когда противник держал железнодорожные коммуникации фронта под особым контролем. На всем протяжении боевых действий авиация противника упорно стремилась воздействовать на них массированными налетами, пытаясь парализовать работу массовыми разрушениями в наиболее узких местах, или причинять максимальный ущерб в пунктах наибольшего сосредоточения подвижного состава. В ряде случаев это ему удавалось. Но благодаря самоотверженному труду воинов подразделений, подчиненных управлению военно-восстановительных работ, строительных частей, повреждения на дорогах устранялись, мосты восстанавливались и перевозки возобновлялись.

О причиненных противником повреждениях и объеме работ, выполненных личным составом, говорят такие данные. Только за 10 месяцев 1943 г. авиация противника разрушила более 170 км пути и около 248 проводо-километров связи. Наиболее частым и массированным налетам подвергались железнодорожные узлы Волховстрой, Тихвин, Будогощь, Окуловка, Бологое, а также станции Войбокало, Жихарево, Малая Вишера и др. За 1942 г. и 10 месяцев 1943 г. на ст. Волховстрой-1 был произведен 1171 самолето-вылет и сброшено свыше 450 бомб, в результате чего разрушены пути (28 км), связь (1291 проводо-километр){584}.

Особенно стремился противник разрушить железнодорожные мосты через р. Волхов. Двумя массированными налетами авиации 1 июня 1943 г. ему удалось на время разрушить оба моста (металлический — основной и деревянный — дублер). Восстановление моста-дублера производило управление военно-восстановительных работ Волховского фронта. Оно завершилось к 5 июня и было осуществлено в течение 85 час., на 17 час. ранее срока, установленного народным комиссариатом путей сообщения. Ремонт металлического моста велся силами Управления военно-восстановительных работ № 2 (УВВР-2) Ленинградского фронта несколько дольше, движение по нему было возобновлено 19 июня 1943 г.

Ремонт путей на участках, освобожденных от противника, происходил в трудных условиях. Разрушения были сильные, а ремонтно-восстановительных материалов недоставало. И все же восстановление полотна шло с темпом 1,2 км в сутки; строительство моста через Волхов у ст. Кириши длиной 335 м и высотой 10 м было закончено в рекордный срок — за 15 суток{585}.

Объем перевозок, включая оперативные, снабженческие, санитарно-эвакуационные и имитационные, во всех операциях, проводимых фронтом, был весьма велик. Они требовали максимального напряжения всего персонала органов военных сообщений и транспортников, высокой дисциплинированности на всех этапах погрузочно-разгрузочных работ и во время движения, четкого и организованного осуществления плана, намеченного командованием.

Железнодорожные перевозки совершались в напряженной обстановке. Как правило, не хватало подвижного состава. Погрузочно-разгрузочные работы, например, летом могли в целях маскировки производиться только в темное время суток, а ночи в тех краях совсем короткие. Немецко-фашистская авиация использовала это в своих налетах на наши станции погрузки и выгрузки. Однако железнодорожный транспорт хорошо справлялся с возложенными на него задачами, личный состав к 1943 г. приобрел значительный опыт работы. Все необходимые перевозки выполнялись в намеченные сроки.

Оперативные перевозки, т. е. срочные переброски, по железной дороге войсковых соединений, отдельных частей, учреждений с их личным составом, боевой техникой и запасами материальных средств, перевозимых в соответствии с планами командования, характеризовались массовостью и сжатыми сроками их выполнения. Так, во время подготовки и проведения первой Синявинской операции были перевезены 479 эшелонов (16874 вагона). В операции по прорыву блокады Ленинграда были погружены и выгружены 11562 вагона. В течение июльско-августовских боевых действий 1943 г. на дорогах фронта были выгружены 9124 вагона{586}. Большой объем оперативных перевозок был выполнен при подготовке и осуществлении Новгородско-Лужской операции в январе 1944 г.

В целях оперативной маскировки во фронте по железным дорогам производились ложные перевозки. Они имели цель скрыть действительное и создать ложное представление о значении и направлениях перевозок. Их количество с каждым годом увеличивалось. Если в августе — сентябре 1942 г. были пропущены 1743 вагона имитационных перевозок, то в июле — августе 1943 г. — уже 5625 при темпе 6 эшелонов в сутки. Эти меры в значительной степени вводили в заблуждение разведку противника{587}.

Снабженческие перевозки, как известно, отличаются от оперативных постоянством и сравнительной равномерностью по объему в течение определенного периода. Только в дни подготовки и проведения операций подвоз снабженческих грузов увеличивался главным образом за счет боеприпасов. В это время снабженческие перевозки обычно совпадали с оперативными, отсюда создавались дополнительные трудности и напряженность в работе железнодорожного транспорта. Их объем все возрастал, что видно из данных табл. 1.

Таблица 1. Снабженческие перевозки на Волховском фронте (в вагонах){589}

Возрастание снабженческих перевозок свидетельствовало не только об увеличении размаха операций, но и о росте экономического потенциала страны. Данные объема перевозок в июльско-августовской операции, правда, ниже, чем в операции по прорыву блокады. Но это объясняется характером боевых действий данного периода. В несколько раз больше был объем перевозок при подготовке Новгородско-Лужской операции. Главное внимание уделялось обеспечению войск на направлении главного удара, т. е. в полосе наступления 59-й армии, а также южнее Новгорода на северо-восточном берегу оз. Ильмень.

Для доставки материальных средств органы тыла широко использовали узкоколейные железные дороги. В условиях бездорожья и большой заболоченности местности это облегчало работу автотранспорта. Узкоколейки зачастую подходили непосредственно к боевым порядкам войск, и это давало возможность отдельным частям и соединениям более оперативно подавать грузы и эвакуировать раненых. Всего войсками фронта были восстановлены и построены вновь узкоколейные железные дороги (220,3 км), в том числе восстановлено, перешито — 98,8 км, построено вновь — 121,5 км{588}. Однако к декабрю 1943 г. наиболее интенсивно использовались только два участка узкоколейных железных дорог протяженностью 119,2 км: Жихарево — Жарок — Рабочий поселок № 8; Большая Вишера — Гряды — Шевелево. Другие участки к этому времени были захвачены противником или законсервированы.

По действующим участкам снабженческие грузы шли главным образом до линии дивизионных складов, а обратным рейсом производилась санитарная эвакуация. Все это давало большую экономию в автотранспорте, горючем и гужевом транспорте. По узкоколейке только за июль — октябрь 1943 г. было перевезено: артиллерийских снарядов, мин, стрелкового оружия, гранат — 3130 вагонов; продовольствия и фуража — 3257; прочих грузов — 5851; личного состава — 1531, а всего — 13769 вагонов{590}.

Снабженческие грузы перевозились также по водным путям. Для подачи грузов 52, 59-й армиям, например, а также для эвакуации раненых использовался водный участок р. Меты протяжением 105 км. За навигацию 1942 г. перевезены 1920 человек, различных грузов — 6517 т, за навигацию 1943 г. — соответственно 3112 и 8210. Были отдельные случаи, когда на речных баржах перевозили и лошадей. Для транспортировки грузов использовались и другие реки и озера.

Таковы лишь некоторые итоги работы железнодорожного и водного транспорта за период существования Волховского фронта. Опыт показал, что железнодорожный транспорт (особенно в начальном периоде войны) являлся основным средством подвоза материальных средств во фронтовом и армейском звеньях тыла, не говоря уже о том, что он выполнял огромнейший объем оперативных перевозок войск.

В начале войны железнодорожные войска не имели достаточного опыта в заграждении железных дорог. Только к концу 1941 г. эти работы смогли принять массовый характер. В то же время разгром немецко-фашистских войск под Тихвином и Новгородом привел к освобождению многих железнодорожных линий. Перед войсками возникли новые задачи: от заграждения требовалось перейти к разграждению и восстановлению. Нужно было и в этом деле приобретать определенный опыт.

В налаживание работы железных дорог и улучшение перевозок по ним много сил вложили работники службы ВОСО. Первоначально ее возглавлял подполковник А. Г. Черняков, затем его сменил полковник П. П. Будилов, проработавший в этой должности около 10 месяцев. С октября 1942 г. и до дня расформирования фронта военными сообщениями ведал полковник А. В. Власов.

Дорожное обеспечение

Обилие лесных массивов, малых рек, озер и болот в полосе действий Волховского фронта в определенной степени сдерживало маневр войск, затрудняло ведение активных боевых действий. В условиях, когда заболоченность территории достигала местами 60%, старые дороги мирного времени были совершенно выведены из строя еще осенью 1941 г., проблема дорожного обеспечения стала первостепенной. Весной 1942 г. фронт был поставлен перед фактом полного бездорожья и необходимостью строительства и развития сети новых дорог.

Особенно в тяжелом положении к весне оказались основные пути подвоза и эвакуации 2-й Ударной, 52, 59-й армий, которые наиболее активно вели операции. Для них требовалось не только подвозить большое количество снабженческих грузов, но и обеспечить нормальное движение транспорта в условиях весенней распутицы, что было крайне трудно.

К 15–20 апреля 1942 г. создавалась угроза срыва всех перевозок. Дорожные работы приняли характер аварийных. О строительстве и наращивании новых дорог в этот момент не могло быть и речи. Все дорожные части были поставлены исключительно на ликвидацию аварийных участков и поддержание их в хорошем состоянии для пропуска автотранспорта хотя бы на минимальных скоростях.

Зимой 1941/42 г. одновременно с подготовкой дорог к зимнему содержанию дорожные части и подразделения готовили их и к весне. На работах в этот период было занято 16 дорожных батальонов, что было явно мало, причем их техническое оснащение было недостаточным: например, вместо 372 автомашин, 128 тракторов батальоны имели 113 автомашин и 6 тракторов. Дорожные механизмы (грейдеры, скреперы и др.) отсутствовали.

Единственным материалом, которым ремонтировались дороги, был лес. Несмотря на его изобилие на территории фронта, недостаток транспортных средств и отсутствие подъездных путей затрудняли транспортировку спиленных бревен и вынуждали переносить лес вручную на большие расстояния — от 100 до 600–700 м{591}.

Ценой больших усилий личного состава дорожных частей, работавшего по 16–18 час. в сутки, без отдыха, движение автотранспорта в течение 1,5 месяца весенней распутицы не прекращалось, хотя и было ограничено в скоростях. Только в редких случаях подвоз прерывался на короткий срок.

Наиболее ответственные и значительные по объему работы производились на основных коммуникациях 52, 59 и 2-й Ударной армий и особенно на маршрутах: Бурга — Малая Вишера — Папоротно — Селищенский Поселок — 58 км; Бурга — Полищи — Горнецкое — Селище, Александровское — Посад — Шевелево — 85 км; Селищенский Поселок — совхоз «Красный Ударник» — Мясной Бор — Новая Кересть — 33 км{592}.

Выполнявшиеся весной 1942 г. дорожные работы носили временный характер. В основном они сводились к постройке гатей на болотах, заболоченных участках и разбитых грунтовых участках, укреплению разбитых грунтовых участков хворостом, засыпке грунтом отдельных мест и ремонту участков, покрытых старым камнем. Все это происходило в исключительно неблагоприятных грунтовых и грунтово-гидрологических условиях при весенней распутице.

Способ восстановления дорог по стадиям, начиная от простейшего ремонта по заделке колеи и выбоин и кончая полным восстановлением дороги (если позволяло время и обстановка), вполне себя оправдал.

Период май — октябрь 1942 г. характеризовался еще более напряженной работой по строительству новых дорог с твердым покрытием, восстановлением и капитальным ремонтом существующих. Дорожные работы в армиях и во фронтовом тылу проводились по плану, имевшему цель — создать сеть дорог, обеспечивающую не только подвоз и эвакуацию, но и маневр войсками по всему фронту. Такая сеть дорог с постройкой новых участков, восстановлением и капитальным ремонтом существующих в основном была создана к осени 1942 г. Она имела следующие основные маршруты:

фронтового значения: Малая Вишера — Колпино — 54 км; Неболчи — Будогощь — Подсопье — Шум — 192; Неболчи — Любытино — Боровичи — 101; Любытино — Малая Вишера — Колпино — 64; Неболчи — Тихвин — 89 км;

армейского значения: Ленинградское шоссе — Плашкино — Посад — Папоротно — Гряды — 66 км; Усть-Волма — Плашкино — 86; Малая Вишера — Папоротно — Селищенский Поселок — 35; Будогощь — Оскуй — Гладь — Гряды — 74; Подсопье — Погостье — 35; Шум — Путилово — 20,5 км.

Всего имелось 816,5 км основных дорог{593}.

В летне-осенний период 1942 г. разрабатывались новые конструкции дорог, наиболее рациональных для условий заболоченной местности. Основным дорожно-строительным материалом явилось дерево. Выбор конструкции дороги с учетом наиболее экономичного метода расхода леса, использования рабочей силы и транспорта был делом непростым из-за металла для крепления отдельных элементов деревянной дороги. Войсковые рационализаторы вносили много ценных предложений и многие из них были применены на деле.

Первоначальные попытки применить жердевые настилы не дали должных результатов. Дорога с поперечным жердевым настилом затрудняла движение транспорта, ограничивала скорость и быстро разрушалась. Стали искать более кардинальные решения, попытались использовать опыт гражданских дорожников. Но выяснилось, что до Великой Отечественной войны деревянные покрытия на дорогах страны строились редко. Обратились к опыту работников лесной промышленности, изучили устройство лесовозных дорог на лесоразработках. Именно этот опыт и был положен в основу конструкций дорожных покрытий. Этому в немалой степени способствовало назначение начальником тыла фронта генерал-майора Л. П. Грачева, до войны занимавшего пост заместителя народного комиссара лесной промышленности. Он оказал большую помощь в организации дорожного обеспечения войск, в частности в выборе конструкции деревянных покрытий. Одним из принятых проектов конструкции был проект деревянной дороги с замком (фризом), позволявший строить ее без единого гвоздя. Эксплуатационные качества такой дороги оказались весьма хорошими. Допустимая скорость движения грузовых автомашин по ней составляла 20–30 км в час.

Многое в освоении этих конструкций было сделано инженерно-техническим составом дорожных частей, дорожных отделов армий и дорожного управления фронта под руководством полковника М. В. Олехновича. Были разработаны некоторые технические инструкции и указания по производству работ, технические правила и условия приемки и эксплуатации дорог, указания по организации работ, нормы выработки и прочее. Таким образом восполнялся своего рода пробел в специальной технической и военной литературе.

В результате выполнения летней и осенней программы работ вся сеть дорог фронта расширилась и значительно улучшилась. Пополнилось и число дорожных частей фронта. К сентябрю 1942 г. в составе фронта имелась 31 дорожная часть. С мая по 15 сентября ими были построены и отремонтированы дороги (1260 км), 477 малых и средних мостов (5100 пог. м) и 11 больших мостов (2235 пог. м). Строительство дорог, несмотря на наступившую осень, не прекращалось и проводилось одновременно с подготовкой дорог к зимнему периоду эксплуатации{594}.

Осень 1942 г. показала, какую большую работу произвели дорожные части по созданию сети дорог и обеспечению их в проезжем состоянии. Фронт был в основном обеспечен дорогами в любом направлении, и перевозки совершались бесперебойно на всех армейских и фронтовых коммуникациях. Тем не менее в 1943 г. дорожные части усиленно продолжали совершенствовать конструкцию и метод производства дорожных покрытий, организацию работ по строительству и улучшению дорог, шире внедряли механизацию. Наиболее важным моментом, позволившим в 1943 г. произвести большой объем работ по постройке новых дорог и реконструкции ранее существовавших, было применение шпалорезок и лесопильных рам. Лес стал использоваться рационально, транспорт — экономно, а качество работ при применении пиленого леса стало выше. Дороги, построенные в 1943 г. из досок, допускали скорость движения автомашин до 30 км в час, обеспечивали плавность перемещения транспорта по ним и создавали хорошие условия для их нормальной эксплуатации{595}.

На армейских и фронтовых лесобазах в 1943 г. уже изготовлялись в массовом количестве мостовые конструкции: досчато-гвоздевые фермы, колодковые балки, дорожные знаки, будки для регулировщиков и др. На фронтовой механической базе ремонтировались тракторы, автомашины, изготовлялись дефицитные запасные части. На всех этих базах и в дорожных частях за годы существования Волховского фронта было переработано на различные поковки для строительства дорог свыше 700 т металлолома.

В 1943 г. дорожное хозяйство фронта значительно улучшилось. Большинство дорог имели покрытия из продольной досчатой колеи. Дороги, имевшие ранее каменное покрытие, были полностью восстановлены или построены совершенно заново. Слабым местом в дорожном обеспечении оставались еще войсковые дороги, обслуживаемые инженерными подразделениями, но и здесь дорожные части все более активно включались в их строительство, оборудуя их по тому же принципу, что и армейские, и увязывая их в единый комплекс войсковых, армейских и фронтовых дорог. В 1943 г. было построено дорожными частями: дорог с каменным покрытием — 103 км, с деревянным — 456 км, отремонтировано — 1406 км, построено мостов — 2131 пог. м и отремонтировано — 2165 пог. м{596}.

Дорожная служба вела большую работу по организации и осуществлению дорожно-комендантской службы на военно-автомобильных дорогах армий и фронта. Она имела исключительно важное значение для наведения должного порядка на дорогах и в тыловых районах и способствовала своевременному выполнению перевозок военных грузов.

Дорожно-комендантская служба фронта начала развертываться одновременно с организацией фронта. Особенно памятным для них было обслуживание путей подвоза и эвакуации 2-й Ударной армии в момент прорыва и выхода ее войск из окружения в июне 1942 г. Силами 112-го отдельного дорожно-эксплуатационного батальона, в то время сосредоточивавшегося в районе Мясного Бора (в полосе шириной от 300 до 700 м), обслуживалась дорога, по которой двигались автомашины и другой транспорт, шли подразделения 2-й Ударной армии. Эта полоса простреливалась ружейно-пулеметным огнем противника, несколько раз он перерезал ее, замыкая кольцо окружения, но наши войска вновь ее прорывали и дорожники опять организовывали обслуживание дороги. Дорога каждый раз расчищалась и приводилась в проезжее состояние. По ней устанавливалось одностороннее движение автоколонн, возможное только ночью.

Примеров самоотверженной работы специалистов-дорожников можно привести много. Офицерский состав автодорожного управления фронта постоянно трудился над совершенствованием дорожно-комендантской службы на военно-автомобильных дорогах фронта. Часто создавались оперативные группы из работников управления, которые выезжали на основные маршруты, обеспечивали быстрое формирование и четкое движение колонн, организовывали заправку машин горючим и их техническое обслуживание. На дорогах была организована сеть обогревательных и питательных пунктов, хорошо оправдавших себя в войну.

Много сил в организацию и хорошее обеспечение дорожной службы вложили офицеры: во фронтовом звене — С. З. Хорулев, И. Е. Путилин, М. В. Олехнович, М. Л. Поспелов, В. Ф. Танана; в армейском звене — Н. И. Акимов, В. М. Тихонов. И. А. Кузнецов, Н. Д. Тапилин. С. В. Тесленко, П. Н. Грозин, В. Н. Казаков, М. Я. Водоватов, П. В. Меньшов, В. Д. Авдеев, П. Ф. Казаков. Большую организаторскую работу проводили также командиры дорожно-строительных, мостостроительных и дорожно-эксплуатационных батальонов — И. Г. Бобылев, В. П. Верховский, Н. Р. Воронин, М. Я. Дерман, Н. П. Кудяков, М. И. Мартынов, С. С. Панич.

Автомобильная служба

Несмотря на объем железнодорожных перевозок, автомобильный транспорт на фронте играл весьма важную роль. Особенно большая нагрузка ложилась на него в ходе операций, когда продвигающимся войскам требовались значительные запасы материальных средств, а темпы восстановления железных дорог, разрушенных противником, были еще невысокими. В такие периоды фронтовым автотранспортом подавались грузы войскам на большие расстояния (вплоть до дивизионных и полковых складов, а в отдельных случаях — и до огневых позиций артиллерии).

Работа автомобильного транспорта была сопряжена с трудностями и проблемами, которые нельзя не учитывать при анализе его работы. В первые годы войны автомобильные части и соединения комплектовались автомобилями за счет промышленных предприятий, колхозов, совхозов и других гражданских организаций и были в большинстве своем третьей — четвертой категории. Требовалось привести их в состояние технической готовности для выполнения напряженной боевой работы. Затруднения были еще и в том, что в первые годы войны вопросами дорожного и автомобильного обеспечения ведал один орган — автодорожное управление. Дело намного облегчилось, когда в середине 1943 г. автодорожная служба Советской Армии была разделена на две самостоятельные — дорожную и автомобильную{597}.

Автомобильному транспорту фронта нередко приходилось работать в чрезвычайно трудных условиях. Подвоз грузов, особенно боеприпасов, осуществлялся автотранспортом зачастую под огнем врага и в места, где дороги либо вообще отсутствовали, либо находились в разбитом и непроезжем состоянии. В таких случаях выручали самоотверженность и мастерство водителей, их стремление в любых, самых сложных условиях выполнить поставленную задачу и тем самым обеспечить сражающиеся войска всем необходимым для ведения боя.

В 1942 г. фронт располагал 18 автотранспортными батальонами (общее среднесуточное число — 1732 строевые машины), а к концу 1943 г. — 8 батальонов (958 строевых машин). Это сокращение не повлияло на перевозки. Если в 1942 г. было транспортировано 783 252 т грузов, то в 1943 г. — 785 367 т{598}. Это объясняется тем, что в 1943 г. усовершенствовалась организационно-штатная структура самих автомобильных частей и подразделений, более четко планировались перевозки и использование автотранспорта, лучше стало состояние дорожной сети, повысилась дисциплина и организованность на военно-автомобильных дорогах, в местах расположения складов лучше оборудовались подъездные пути и расширился фронт погрузки, рациональнее организовывались и проводились погрузочно-разгрузочные работы. Все это привело к тому, что перевозки одной машиной в 1943 г. по сравнению с предыдущим годом возросли с 452 до 820 т, или в 1,9 раза{599}.

Основное внимание автотранспортная служба и ее подразделения уделяли подвозу боеприпасов. Организация доставки боеприпасов требовала большой четкости и слаженности работы всех звеньев войскового организма, начиная со складов фронта, где они хранились и комплектовались по видам, и кончая боевыми подразделениями, куда доставляли их автотранспортом. Особенно большой объем подвоза боеприпасов был во время подготовки и проведения наступательных операций. Каждыйрейс на огневые позиции артиллерии и минометов требовал мужества, смелости и выносливости водительского состава.

Офицеры, сержанты и рядовые автомобильной службы показали свою беспредельную преданность Родине. За проявленный ими героизм и отвагу, мужество и самоотверженность при доставке на передовые позиции необходимых грузов многие из них были удостоены высоких правительственных наград. Высокую трудовую доблесть они сочетали с доскональным знанием вверенной им техники, заботливым уходом за машиной, экономным расходованием горючего.

Вот некоторые примеры этого. Водитель 230-го отдельного автотранспортного батальона П. А. Бабкин в марте 1943 г. по весенним разбитым дорогам под артиллерийским огнем противника доставил на передовую 120 т боеприпасов и вывез 265 раненых. Он бережно ухаживал за своей машиной, которая, несмотря на продолжительную эксплуатацию, без ремонта прошла 18850 км, им было сэкономлено 10% горючего. За свою работу, проявленные мужество и отвагу при выполнении заданий командования он был награжден орденом Красной Звезды. Высокий образец героизма показал награжденный орденом Отечественной войны II степени ефрейтор В. Р. Базилевич — водитель 789-го отдельного автотранспортного батальона. Во время Синявинской операции он вез орудие на прицепе, а расчет с боекомплектом находился в кузове. В зоне минометного огня противника машина завязла в грязи. Фашисты не замедлили воспользоваться этим и обстреляли ее. Несколько человек из расчета были ранены и убиты в тот момент, когда помогали вытаскивать машину и орудие. Водитель, несмотря на обстрел, не бросил автомашины, а принял все меры к тому, чтобы вывести ее с орудием из болота. Наконец это ему удалось. Подобрав раненых, Базилевич уверенно повел машину и доставил орудие на огневую позицию{600}.

Орденом Красной Звезды был награжден водитель 830-го автотранспортного батальона Д. С. Дивак. Он проехал на своей машине 27 100 км без аварий и ремонта, перевез 429 т боеприпасов, из которых 91 т доставил непосредственно на передовые позиции. На обратных рейсах Дивак вывез 192 раненых{601}. Всего к 15 декабря 1943 г. (второй годовщине создания Волховского фронта) по автомобильному управлению были награждены орденами и медалями 244 человека.

Большую положительную роль в организации работы автотранспорта сыграла целенаправленная партийно-политическая работа, проводимая командирами, политработниками, партийными и комсомольскими организациями. Коммунисты и комсомольцы были в первых рядах водителей, отлично выполнявших свои задачи по подвозу, сбережению и эксплуатации автомобилей. В 1943 г. внимание к автотранспорту заметно усилилось, намного улучшилось техническое состояние автопарка, что, в свою очередь, способствовало росту перевозок автомашинами и их боеготовности. Несмотря на большие затруднения в снабжении запчастями, ремонтные базы фронта, мобилизовав войсковых умельцев — рационализаторов и изобретателей — и четко организовав производственный процесс, также сумели справиться с поставленной перед ними задачей. Силами ремонтных баз и мастерских фронта было освоено изготовление многих деталей к автомашинам, в том числе даже таких дефицитных, как поршни, поршневые кольца, поршневые пальцы, промежуточные валы и др. В общей сложности своими силами фронт изготовлял запчасти 209 наименований{602}. Такая большая номенклатура — свидетельство высокой технической грамотности и мастерства фронтовых специалистов-ремонтников. С целью повышения технической готовности автотранспорта в ремонтных базах и автотранспортных батальонах фронта проводилась также реставрация запчастей. Об объеме этих работ, направленных на повышение технической готовности автотранспорта, можно судить на основании данных табл. 2.

Таблица 2. Изготовление запасных частей к автомобилям на Волховском фронте местными силами{603}

В число реставрируемых дефицитных деталей входили коренная шестерня, блоки цилиндров, передняя ось, шестерни третьей и четвертой скоростей, коробки перемены передач и др.

Рационализаторская мысль среди ремонтников фронта была развита, как никогда. Воины ремонтных предприятий понимали, что своим скромным трудом они вносят достойный вклад в дело победы над врагом. На каждом объекте, в каждой операции они стремились совершенствовать свое мастерство, улучшить тот или иной процесс ремонтных работ. Только в 1943 г. было принято и проведено в жизнь 107 рационализаторских предложений{604}, облегчивших труд ремонтников и повысивших его производительность. Силами рационализаторов и средствами ремонтных баз были сконструированы и изготовлены термопечи, работающие на дровах, что позволило значительно повысить качество изготовляемых деталей. Инициатива и техническая смекалка работников ремонтных баз в значительной степени облегчили снабжение автопарка дефицитными деталями, а это способствовало повышению технического состояния и готовности автотранспортных средств.

Обеспечение войск горючим

Работа службы снабжения горючим проходила в тесном взаимодействии с автомобильной службой. Автомобили после танков были основными потребителями горючего. Они использовались и для доставки горючего и смазочных материалов войскам. Водители автомашин, подвозившие горючее, были одновременно и заправщиками, хорошо знали порядок и технику заправки горючим, устройство заправочных и других технических средств службы, правила их эксплуатации, виды и сорта нефтепродуктов и др.

Основными задачами службы снабжения горючим были: организация планового расходования горючих и смазочных материалов, своевременная доставка их до места потребления, накопление запасов и борьба за экономию и рациональное их использование.

Несмотря на напряженные моменты, порой создававшиеся при снабжении горючим, сокращение лимитов, отдел снабжения горючим фронта сумел бесперебойно обеспечивать войска на протяжении более чем двухлетнего периода действий Волховского фронта. Такого положения, когда ведение боевых операций лимитировалось бы недостатком горючего, не случалось. Добиться этого было не просто. Требовались исключительная четкость в планировании снабжения войск горючим, содержание в постоянной готовности средств заправки и транспортировки ГСМ и выполнение многих других задач. Их успешно осуществляли специалисты под руководством начальника отдела снабжения горючим фронта полковника И. С. Афонина, бессменно работавшего в этой должности на протяжении всего существования фронта.

Лимит горючего, отпускаемый фронту, с каждым годом уменьшался. В 1943 г. он, например, был установлен в несколько раз меньше, чем в 1942 г. Это было понятно каждому, кто хотя бы соприкасался с техникой и кто хорошо понимал военное и экономическое положение нашей страны в первые годы войны. Однако относительная стабилизация фронта, грамотная эксплуатация автотранспорта, экономное расходование и борьба за каждый грамм горючего, наведение жесткой лимитной дисциплины в войсках, увеличение количества перевозок железнодорожным, водным транспортом и по узкоколейке — все это позволило фронту уже в 1942 г. (июль — октябрь) дать экономию по автобензину, керосину и другим видам жидкого топлива в 5694 т, что по ценам тех лет составило 4656 тыс. руб.{605}

Борьба за экономию горючего еще более усилилась в 1943 г. За 10 месяцев 1943 г., несмотря на жесткие нормы расхода, удалось сэкономить 6495 т горючего{606}. Экономия горючего и смазочных материалов являлась насущной задачей всех командиров, в чьих частях и подразделениях были боевая техника, автотранспорт и другие агрегаты, расходовавшие нефтепродукты. Активную борьбу за экономию вели водители, все бойцы, соприкасающиеся в той или иной степени с техникой.

Несмотря на тяжелые условия работы автотранспорта, расход автобензина на 100 км пробега в среднем по фронту значительно сократился. Об этом свидетельствуют данные табл. 3.

Таблица 3. Сокращение расхода автобензина на Волховском фронте на 100 км пробега автомашины в 1942–1943 гг., кг{607}

По вопросу экономии горючих и смазочных материалов были изданы специальный приказ войскам фронта, директива автомобильного управления с указаниями мер, способствующих экономии моторесурсов и горючего. Организовывались выезды работников автомобильного управления и отдела снабжения горючим в войска с целью проверки выполнения приказов и инструкций и оказания практической помощи на местах. Во фронтовых и армейских автомобильных частях были организованы занятия по подготовке и повышению квалификации водительского состава. В войсках 8-й и 54-й армий учебой были охвачены 2154 водителя. В 59-й армии прошли три сбора офицеров автотранспортных подразделений и частей с участием представителей отдела снабжения горючим и автоотдела армии. Автомобильным управлением фронта в октябре 1943 г. была издана и разослана автомобильным частям инструкция с чертежами и схемами о порядке подготовки и эксплуатации автомобилей в осенне-зимних условиях{608}.

Для оказания технической помощи в пути следования на армейских и фронтовых военно-автомобильных дорогах были организованы пункты технической помощи. Систематически велась борьба за снижение аварийности. К злостным нарушителям правил движения применялись строгие меры взысканий — вплоть до лишения водительских прав и направления в штрафной батальон.

В войсках фронта был наведен строгий порядок в использовании легкового и грузового автотранспорта, что дало большую экономию моторесурсов. Сверхштатный транспорт был изъят и передан на укомплектование частей, имевших некомплект машин. Было резко снижено использование грузового автотранспорта в качестве легкового. Для служебных поездок офицерского состава во всех армиях и во фронте было введено регулярное автобусное движение. Это позволило прекратить практику прикомандирования отдельных машин к различным управлениям и отделам штабов армий и фронта. Автомобили, находившиеся в подобных командировках, изымались и возвращались в свои части.

На фронте от 10 до 30% машин были оборудованы жесткими сцепками (правда, дорожные условия иногда ограничивали их применение). Но и эта мера давала определенную долю экономии моторесурсов и горючего. Этим целям способствовала и передислокация армейского автотранспорта непосредственно в районы армейских складов и баз снабжения, что значительно сократило холостой пробег автомобилей. Конечно, все это делалось в разумных пределах, со строгой маскировкой расположения автомобильных частей и путей их передвижения, с обеспечением прикрытия от воздушного нападения противника.

Был также ограничен выход машин за пределы армейского и фронтового тыла. Только в крайних случаях такие выезды разрешались начальниками тылов армий и фронта с выдачей специальных разовых пропусков. Усиливался контроль за правильностью использования и эксплуатацией автомашин на военно-автомобильных дорогах. Проводился он силами внештатной фронтовой автоинспекции.

В целях сокращения расхода горючего применялись ограничения. Для грузовых и особенно легковых машин устанавливался строгий лимит расхода горючего. Однако случаи перерасхода горючего сверх установленного лимита были. В случае перерасхода ГСМ производилось расследование и стоимость его взыскивалась с виновных в 12,5-кратном размере{609}.

Во фронте были упорядочены хранение горючего и его учет как на складах, заправочных пунктах, так и в подразделениях. Велась решительная борьба с непроизводительными потерями ГСМ при заправке техники, которые часто происходили из-за неисправности заправочных средств, тары и другого имущества. В частях были изготовлены ливеры, воронки и другие простейшие средства заправки, способствовавшие ликвидации потерь горючего. Силами фронтовых и армейских регулировочных карбюраторных станций систематически осуществлялись регулировка и проверка карбюраторов и жиклеров. Эти станции ежемесячно обслуживали до 10% списочного состава автомобилей.

В результате принятых мер на фронте была достигнута значительная экономия горючего. Больше всего экономилось нефтепродуктов в ноябре и декабре 1943 г., накануне решающих сражений. В этот период экономия автобензина по сравнению с расходом составила более 17%, а по дизельному топливу — почти 70%. Последнее объясняется тем, что танки в обороне в большинстве случаев использовались как огневые точки с весьма редким их передвижением. В целом же за 10 месяцев 1943 г. было сэкономлено 6495 т горючего{610}.

Наряду с мерами по экономии ГСМ проводилась работа специалистов тыла по регенерации отработанных масел. Для решения этой задачи во фронте была создана регенерационная станция, которая за 10 месяцев своей работы в 1943 г. выработала 59 т авиационного масла и 103 т автола{611}.

Так, благодаря кропотливой работе командиров, политорганов, офицеров тыла, партийных организаций фронту удалось создать запасы горючего к предстоящей операции.

Однако работа командования и специалистов службы по экономии горючего могла широко вестись лишь в обороне. С началом наступательных действий основная задача службы снабжения горючим резко менялась. Она заключалась в том, чтобы как можно полнее обеспечить войска всеми видами горючего, своевременно и в нужные районы доставить его наступающим частям и подразделениям.

Доставка ГСМ требовала гибкости и широкого маневрирования транспортными и заправочными средствами. Обеспечение фронта цистернами, контейнерами, бочками, особенно на первом этапе действий фронта, было связано с большими трудностями. Их недоставало. Доставка горючего была сопряжена также и с недостатком наливного подвижного состава железнодорожного транспорта и автоцистерн. Однако работники отделов снабжения горючим фронта и армий, проявляя творческую инициативу и изобретательность, маневрируя средствами хранения и подвоза, находили выход из этого трудного положения и успешно выполняли поставленные перед службой задачи.

Они находили необходимые резервуары в гражданских организациях, перебрасывали цистерны или контейнеры с одного участка фронта, где потребность в них была не так остра, на другой, организовывали подачу горючего по трубопроводу. Например, во время боевых действий на западном берегу Волхова в районе Спасской Полисти и Мясного Бора по дну реки был проложен трубопровод, по которому велась перекачка горючего с восточного берега реки на западный{612}. По тем временам это был смелый и успешно осуществленный эксперимент. Затем войска Ленинградского фронта при участии специалистов Волховского фронта осуществили в первые годы войны эксперимент еще более сложного масштаба, проложив трубопровод по дну Ладожского озера для подачи горючего блокированному Ленинграду. Этот опыт не раз был использован в ходе последующих боев и операций.

Анализируя работу специалистов службы снабжения горючим за все годы боевых действий фронта, можно сделать вывод, что они с поставленными задачами справились. Их работой успешно руководили опытные офицеры, не жалевшие сил для общего дела победы в войне. На должностях начальников отделов снабжения горючим армий в разное время были: Н. П. Числов, И. К. Ощепков, М. А. Бояринцев, Д. В. Вавилов, А. П. Тырлов, А. С. Гуторов, А. П. Лупов, Г. С. Черепов и др.

Продовольственное и вещевое снабжение, квартирная служба

Вопросами продовольственного, вещевого снабжения и квартирной службой в системе тыловых органов фронта значительное время ведало интендантское управление. Укомплектование аппарата продовольственной, вещевой и квартирной служб начиналось и происходило на ходу. Кадрового состава насчитывались единицы, а офицеры, прибывающие из запаса, не имели достаточного опыта в работе. Между тем условия боевой обстановки требовали гибких действий, не терпящих никаких промедлений.

На протяжении всей войны органы тыла фронта, и прежде всего продовольственная служба, постоянно занимались вопросами заготовок продовольствия и фуража из местных средств. Эти работы велись специалистами самой службы и выделяемыми командами за счет подразделений вторых эшелонов или резервов. Заготовки были частными, когда дело касалось одного или двух видов продуктов в небольших количествах, и массовыми, когда они велись в больших масштабах и не только в районах расположения войск, но и далеко за их пределами.

В больших количествах войска Волховского фронта косили и сушили сено. За июль — сентябрь 1942 г. его было заготовлено 63 тыс. т, что было достаточно для конского поголовья до нового урожая. Самозаготовки сена дали большую экономию государственных средств и высвободили 15 тыс. железнодорожных вагонов, которые могли быть заняты на перевозках сена из других районов Советского Союза. Это позволило переключить их на транспортировку войскам действующей армии других видов материального обеспечения. Собственными силами было изготовлено необходимое количество прессов и запасено из местных средств 600 т сено-прессовальной проволоки. Фронт изготовил 130 прессов системы Нечаева, с помощью которых на 1 декабря 1943 г. запрессовал 35 тыс. т сена, что составило 6-месячные подвижные запасы{613}.

В 1943 г. была проведена большая работа по созданию собственной продовольственной базы. Подобраны и вспаханы посевные площади, а затем и засеяны. Весь необходимый инвентарь, удобрения и посевные материалы были заготовлены из местных ресурсов. В результате фронт собрал 37 тыс. т картофеля и овощей собственного урожая. Этим была обеспечена потребность войск более чем на 3 месяца. Кроме того, фронт закупил по специально выданным нарядам в колхозах Ленинградской области 28 тыс. т овощей и картофеля, что на 25% превысило заготовки 1942 г. При этом фронт и сам оказывал колхозам большую помощь в подвозе овощей и картофеля на пункты сдачи, выделяя для этого автомобильный и гужевой транспорт. Заготовки велись также в Горьковской и Ивановской областях{614}.

Помимо овощей, картофеля и сена, в 1943 г. было выловлено 240 т рыбы, собрано 580 т ранней зелени, 200 т грибов, 280 т ягод и получено от имевшихся в прикухонных хозяйствах тыловых учреждений коров 82 тыс. л молока. Это было большим подспорьем для питания раненых и больных в госпиталях и медико-санитарных батальонах{615}.

Для обеспечения хранения овощей и картофеля были построены капитальные овощехранилища емкостью 13 тыс. т, 700 дошников емкостью 3,5 тыс. т и организовано изготовление бочкотары. Силами армейских и фронтовых частей были отремонтированы имевшиеся в прифронтовой полосе овощехранилища общей емкостью 51 тыс. т и 200 дошников емкостью 15 тыс. т.

Общая стоимость сена, овощей, картофеля, дикорастущей зелени и других продуктов, заготовленных и выращенных силами войск фронта только в 1943 г., по заготовительным ценам тех лет составила 36 млн руб.{616}

Силами специалистов и ответственных работников продовольственной службы армий и фронта велась большая работа по улучшению качества питания личного состава. Особое место здесь занимало хлебопечение. Специалисты, занимавшиеся в продотделе этими вопросами, проявили много изобретательности, инициативы и находчивости.

Для улучшения питания много внимания уделялось подготовке поваров и совершенствованию их профессионального мастерства. Только за июнь — ноябрь 1943 г. этой специальности были обучены 1400 человек{617}. Во всех армиях действовали учебно-показательные кухни, а в дивизиях — образцовые кухни, представлявшие собой учебные центры по повышению квалификации кулинаров. Повышение квалификации поварского состава, обеспечение войск ранней зеленью, грибами и ягодами сказались на улучшении качества пищи.

Благодаря созданным армейским образцовым хлебопекарням, на которых прошли повторное обучение около 50% работников пекарен, было повышено и качество выпечки хлеба. Для обогащения его витаминами было налажено производство жидких дрожжей, для чего собрано 1200 кг хмеля. Чтобы добиться доведения полной нормы хлеба до бойца, хлеб выпекался только порционный.

Много проявлялось заботы о сохранении железных автопечей. Правда, это возможно было сделать только в обороне, при стабильном положении фронта. И воины тыла эту возможность использовали. Они построили и эксплуатировали 760 кирпичных печей, полностью обеспечивающих потребность войск фронта в хлебе, а все железные автопечи были отремонтированы и сохранялись для работы при наступательных действиях войск.

Такие результаты оказались возможными лишь благодаря добросовестной и упорной работе всех специалистов продслужбы, стремившихся выполнять свои задачи как можно лучше, смело преодолевавших все трудности, встречавшиеся в их деятельности. За хорошую работу воины поощрялись, 450 кулинаров и хлебопеков были награждены знаками «Отличный повар» и «Отличный пекарь»{618}.

Наряду с командованием тыла большая роль в сплочении личного состава продовольственной службы и мобилизации его на безупречное выполнение поставленных задач принадлежала партийной организации интендантского управления фронта. Коммунисты всегда были на ответственных участках работы, личным примером вдохновляли остальных на самоотверженный ратный труд.

Много внимания работе продовольственной службы уделял генерал В. М. Нартов, длительное время возглавлявший интендантское управление фронта. Успешно работали и начальники продовольственных отделов армий, офицеры продслужбы в соединениях и частях. Командование фронта высоко оценило их труд. Многие из них были награждены орденами и медалями. За успешное обеспечение войск при прорыве блокады Ленинграда по интендантскому управлению правительственных наград были удостоены 10 человек.

В годы войны, особенно в первые ее периоды, гужевой транспорт в системе подвоза материальных средств войскам занимал видное место. Лошади в условиях Волховского фронта были незаменимы. Чтобы успешно использовать коня в военном деле, нужно было иметь добротные и всегда готовые к действию повозки летом, а сани зимой, обозное снаряжение и всевозможный инвентарь.

Вопросами снабжения обозным имуществом ведала обозно-вещевая служба. Первые затруднения она встретила при переходе с колесного транспорта на санный, когда многие предметы обозного имущества приходилось изыскивать и делать своими силами, используя местные средства. Как ни трудно было, но к началу операции по прорыву блокады Ленинграда войска, участвующие в операции (2-я Ударная, 8-я и, частично, 54-я армии), были полностью обеспечены санным обозом, упряжью, кухнями, термосами и другими предметами обозного хозяйства.

Все это было достигнуто благодаря активной хозяйственной деятельности по изготовлению предметов интендантского снабжения.

Чтобы преодолеть трудности доставки пищи в лесисто-болотистой местности, сконструировали и изготовили «волокуши», полностью оправдавшие себя в этих условиях. Для сохранения овощей и хлеба в зимнее время изготовляли утепленные сани. В войсках широко было развернуто производство 12-литровых термосов из консервных банок с деревянной обшивкой. Почти все войсковые части вели выгонку дегтя, потребность в котором была большая.

Всего своими силами во фронте в 1942 г. и в январе — августе 1943 г. были изготовлены (в шт.): повозки — 377, походные кухни — 263, сани — 3133, волокуши — 2525, 12-литровые термосы — 3070, подковы — 380 616, ковочные гвозди — 1787 кг, водопойные ведра — 1555. В результате изготовления этих предметов обозно-хозяйственного снабжения в порядке хозяйственной самодеятельности экономия государственных средств, по далеко не полным данным, в 1942–1943 гг. выразилась в сумме 5 млн. руб.{619}

Для работников интендантского управления фронта ответственной и значительно большей по объему была задача обеспечения личного состава вещевым имуществом и обувью. Служба вещевого снабжения фронта за два года своего существования дважды произвела переодевание войск в зимнюю и летнюю формы одежды.

Наступавшая весенняя распутица в марте — апреле 1942 г. затруднила работу органов снабжения. К 1 мая 1942 г. войска не были переведены на летнюю форму одежды, только 2-я Ударная армия, которой предстояло участвовать в операции, получила ее в количествах, полностью обеспечивающих потребность. Был своевременно доставлен частям армии и летний обоз, а сани изъяты и сосредоточены в тылу фронта.

В течение лета все недостатки в обеспечении войск летним обмундированием были устранены, но вскоре наступила зима, и перед вещевой службой возникли новые трудности, теперь уже вызванные всесторонней подготовкой войск фронта к прорыву блокады Ленинграда. Перед работниками вещевого снабжения была поставлена конкретная задача: полностью обеспечить боевые части теплым обмундированием, обувью и лыжным имуществом по зимнему плану; создать резерв вещевого имущества на фронтовых складах для маневрирования им в период операции и приблизить эти резервы к линии фронта.

Если задача обеспечения штатных боевых частей теплым обмундированием и другим зимним имуществом была разрешена удовлетворительно, то экипировка маршевых пополнений шла с напряжением. Дело в том, что пополнение прибывало в летнем обмундировании, а отпущенные фонды одежды для фронта не были рассчитаны на них. Приходилось дополнительно истребовать у Центра теплые вещи, и начальник тыла Красной Армии генерал А. В. Хрулев шел навстречу просьбам фронта{620}.

Почти полное удовлетворение войск летним обмундированием к 1 мая 1943 г. явилось следствием проведенных мероприятий организационного порядка. Завоз летнего обмундирования из тыла страны начался в более ранние сроки — в конце марта. Отгрузка его производилась транспортами непосредственно на армейские склады. Для организации приемки имущества на складах Центра, сопровождения и доставки его к месту назначения были выделены специальные команды под руководством опытных офицеров. К моменту поступления транспортов с обмундированием складская емкость была хорошо подготовлена к приему вещей. Для ускорения доставки в войска поступившего обмундирования в условиях весенней распутицы широко использовались все виды транспорта, и прежде всего железнодорожные летучки на узкоколейках{621}.

В связи с переходом на летнюю форму одежды (1943 г.) по войскам фронта был издан приказ «О внешнем виде командиров и бойцов», в котором устанавливался детальный порядок осмотра обмундирования, его подгонки и пригонки. Обращалось внимание на внешний вид командиров и бойцов, их подтянутость и строевую выправку.

В соответствии с требованиями приказа к 1 мая 1943 г. были перешиты гимнастерки всем офицерам, а к началу июня и рядовому составу. Для мелкого и профилактического ремонта в ротах и батальонах по возможности оборудовались хозяйственные уголки с набором необходимых для ремонта инструментов и материалов. Служба вещевого снабжения уделила большое внимание и среднему и капитальному ремонту обмундирования.

Большую работу по пропаганде новой формы одежды в тот период вели политработники, партийные и комсомольские организации. Они разъясняли личному составу, что, несмотря на большие трудности, советский народ самоотверженно трудится, чтобы обеспечить своих воинов всем необходимым (в том числе и добротным обмундированием). Задача воинов — беречь народное добро, правильно его использовать. Все эти мероприятия наряду с повышенными требованиями командиров к бережному обращению с имуществом положительно отразились на обеспеченности войск вещевым имуществом как в количественном, так и в качественном отношениях.

Интендантское управление фронта в 1943 г. провело большую исследовательскую работу по определению тактических свойств снаряжения личного состава пехоты и других родов войск. Характер боя требовал высокой маневренности от каждого бойца. Однако некоторые предметы снаряжения имели недостатки: неудобное размещение на человеке, несоответствие появившемуся новому оружию и тактическим действиям воинов. Поэтому в войсках проявляли много выдумки по изменению конструкции снаряжения. Для выработки рекомендаций по усовершенствованию предметов снаряжения была создана комиссия. Она должна была тщательно изучить и обобщить войсковой опыт.

Комиссия работала в трех дивизиях с привлечением командования, а также сержантского и рядового состава обследуемых подразделений. При этом для изучения тактических свойств снаряжения была принята следующая методика. На специальных тактических учениях в стрелковых соединениях, выведенных в резерв после боя, испытывалось как существующее снаряжение, так и новые приспособления и видоизменения в нем. Кроме того, широко проводились беседы с личным составом и детальный индивидуальный опрос участников боев. Осматривалось и снаряжение, собранное на поле боя.

На тактические учения привлекалась одна стрелковая рота от соединения в составе стрелков, автоматчиков, расчетов ручных пулеметов и 50-мм минометов. Роте придавались взводы ПТР, станковых пулеметов и 82-мм минометов.

Занятия проводились в два тура. В первом бойцы выводились в походной форме во всем положенном снаряжении, а во втором — им предлагалось расположить и видоизменить снаряжение по своему усмотрению, т. е. так, как они считают для себя более удобным при ведении боя. Для этого они имели 1–2 дня, а также возможность прибегать к услугам портных и сапожников. Обязательным ставилось условие размещения на бойце возможно большего количества боеприпасов. Оригинальные приспособления и видоизменения демонстрировались перед участниками занятий повторно.

В районе Воронова в августе 1943 г. комиссия проверяла снаряжение на переднем крае у бойцов перед боем и проводила беседу с ранеными. Она выявила ряд существенных недостатков снаряжения, из которых прежде всего отмечалась многопредметность. Для одних только носимых боеприпасов выдавалось: две патронные сумки, один-два патронташа, две гранатные сумки. Каждый из этих предметов имел отдельное крепление на поясном ремне или на ремне через плечо. При движении бойца (короткий бег, падение, переползание) эти вещи перемещались со спины на живот, создавая ему серьезные затруднения в бою.

Комиссией были изучены и частные недостатки каждого предмета снаряжения, предложены пути их устранения. Предложения нашли свое претворение в жизнь. Многие предметы снаряжения переделывались в войсках, другие — в мастерских интендантского управления фронта и армий. Собранные предложения были посланы также в Центр и нашли некоторое применение при централизованном изготовлении предметов снаряжения.

При работе в войсках комиссия интересовалась и весовыми данными предметов, вооружения и запасов, носимых бойцом. Выявилось, что боец носил 19 предметов снаряжения (начиная с плащ-палатки, стального шлема, фляги, котелка, различных чехлов, ремней, сумок и кончая кружкой и ложкой), вес которых составлял 7230 г. Предметов обмундирования, начиная с головного убора и кончая сапогами, у него было: летом — 10 (вес 9700 г), зимой — 17 (вес 12400 г). Вес положенного запаса продовольствия — 1569 г, но в некоторых армиях выдавали сухой паек на двое суток (более 2 кг). Вес носимого бойцом стрелкового отделения оружия (винтовка, патроны, гранаты) — 7500 г, но в ряде частей запас патронов всегда был увеличен по сравнению с нормой, и тогда общий вес вооружения доходил до 10 кг. Таким образом, общий вес носимых предметов, продовольствия и вооружения у стрелка составлял летом до 28 кг, зимой — до 30 кг{622}.

В работе вещевой службы была еще одна важная проблема — снабжение вещевым имуществом женщин, контингент которых с каждым годом увеличивался. Первоначально в обмундировании для женщин было много недоработок. Однако со временем они были решены. О снабжении женщин-воинов вещевым имуществом и об улучшении их бытовых условий в 1943 г. был издан специальный приказ командующего войсками фронта. В порядке реализации этого приказа в частях для женщин-военнослужащих были созданы условия для рациональной пригонки обмундирования, выделен фонд одежды для замены на время стирки и ремонта, оборудованы отдельные бытовые комнаты (землянки), организованы места для стирки с необходимым инвентарем{623}.

К концу 1943 г. служба вещевого снабжения, как и весь тыл, приобрела значительный опыт работы. Специалисты более уверенно решали все вопросы вещевого снабжения. Даже такой на первый взгляд незначительный вопрос, как сбор и отгрузка в тыл страны зимнего имущества, в 1943 г. решался значительно быстрее, чем в 1942 г. (сбор и отгрузка 685 вагонов заняли около 5 месяцев). В 1943 г. для этого потребовалось всего 2 месяца, причем в тыл было отгружено 755 вагонов. Таких результатов достигли благодаря тому, что командование установило четкий порядок, конкретные сроки сбора и сдачи войсковыми частями теплого имущества, а отгрузка вещей в тыл страны производилась непосредственно из армейских складов{624}. Умело руководил работой начальник отдела вещевого снабжения фронта полковник М. А. Кулагин. Много творческой инициативы проявляли начальники отделов вещевого снабжения армий: А. А. Большаков, Я. М. Бондарь, Б. П. Гурочкин, А. Д. Максимов, М. Е. Соколовский, А. Т. Шепутков, П. С. Михайлов, А. С. Кузьмичев и др.

Квартирно-эксплуатационная служба состояла из отделов: квартирно-эксплуатационного (КЭО), строительства и расквартирования войск, производственно-технического и эксплуатации, топливного и квартирного довольствия. В армиях были квартирно-эксплуатационные отделения. Кроме того, в тыловом районе организовывались районные квартирно-эксплуатационные части. В обязанности всех квартирных органов входили: строительство объектов и расквартирование войск, расположенных в зоне их обслуживания; обеспечение войск квартирным довольствием (топливом, горючим для освещения, стройматериалами, мебелью, печными и осветительными приборами, пожарным инвентарем, пищеварными котлами, кипятильниками и др.); оформление отвода земельных участков, учет и инвентаризация квартирного фонда; эксплуатация жилищно-казарменного фонда и коммунальных сооружений.

Эти задачи квартирные органы решали успешно под руководством начальника КЭО фронта полковника И. И. Коломийцева. Служба за два с лишним года деятельности фронта в полной мере обеспечивала нужды штабов, лечебных учреждений, складов, а при переездах — их размещение в новых местах.

Медицинское обеспечение

Особенности санитарного обеспечения войск определялись прежде всего оперативной обстановкой, напряженностью боевых действий, значительными санитарными потерями и ограниченными, особенно в первый период войны, медицинскими силами и средствами. К тому же медицинская служба испытывала большие трудности из-за лесисто-болотистой местности, затруднявшей розыск и сбор на поле боя раненых, их эвакуацию и т. п.

Перед медицинской службой фронта стояли задачи: обеспечить квалифицированной лечебной помощью раненых и больных, добиться скорейшего их возвращения в строй, развернуть профилактическую работу для предупреждения заболеваемости, организовать санитарную эвакуацию, начиная с поля боя и кончая госпитальными базами фронта.

Наиболее трудным в работе медицинской службы был период организации фронта, когда он имел лишь 21 госпиталь, располагавший 4900 койками{625}. Эвакуационных средств не хватало, и эвакуация раненых производилась в переполненных, плохо оборудованных санитарных летучках. Принятыми мерами удалось добиться увеличения количества госпиталей в армиях, развернуть фронтовые госпитальные базы в Боровичах, а затем и в Рыбинске, снабдить лечебные учреждения медицинским имуществом, организовать значительное число санитарных летучек, увеличить количество медицинского персонала. За два года количество госпиталей во фронте увеличилось в 6 раз, а число коек в них — в 11 раз. Лечебные учреждения были укомплектованы квалифицированными кадрами хирургов, терапевтов и врачей других специальностей. Повысилось качество медицинской помощи.

Все это улучшило работу медицинской службы. Процент выписанных в части неизменно возрастал: в первой половине 1942 г. в части возвратились 61,5% раненых, а во втором — 71,4%; в первой половине 1943 г. — 71,7%, в июне — октябре того же года — 80,3%{626}. Эти результаты были тесно связаны не только с улучшением лечебной помощи, но и с более четкой организацией системы медицинского обслуживания, особенно эвакуации раненых в наступлении.

Яркий пример улучшения работы медицинской службы дала операция по прорыву блокады Ленинграда в январе 1943 г. В подготовительный период санитарные учреждения армий были усилены 10 полевыми подвижными госпиталями из резерва фронта, автосанитарным и конно-санитарным транспортом, дополнительными кадрами медицинских работников. Медико-санитарные батальоны дивизий также усиливались полевыми подвижными госпиталями первой линии. При перегрузке медсанбатов они принимали раненых, оказывали им хирургическую помощь. Железнодорожной санитарной эвакуацией ведало санитарное управление фронта, что дало возможность целесообразно использовать все санитарные летучки для своевременной эвакуации раненых.

Самоотверженно работали на поле боя санитары-инструкторы и санитары-носильщики. Под пулями, артиллерийским и минометным огнем, не щадя своей жизни, они оказывали помощь раненым, вынося их с поля боя. Медицинские работники стремились к тому, чтобы эвакуация в лечебные учреждения проходила в максимально короткие сроки. Своей самоотверженной работой они добились того, что 90% всех раненых поступали на полковые пункты медицинской помощи не позже шести часов после ранения, из них 65% — в течение до трех часов. 46,5% всех раненых были вынесены с поля боя санитарами-носильщиками, 70,4% получили первую помощь на поле боя{627}.

Быстрый вынос с поля боя раненых, своевременная эвакуация их, утепление санитарного транспорта, развертывание питательно-обогревательных пунктов способствовали снижению количества обмороженных. Если в январе 1942 г. их было 6% от общего числа больных и раненых, то в январе 1943 г., во время операции по прорыву блокады Ленинграда, — только 0,2%{628}.

Военные врачи и медицинский персонал, не жалея ни сил, ни самой жизни ради спасения раненых, делали им сложные операции, боролись за жизнь и здоровье воинов.

Для быстрейшего оказания раненым квалифицированной медицинской помощи в войсках фронта с первых дней его существования шла упорная борьба с многоэтаппостъю в системе эвакуации. Легкораненые зачастую направлялись непосредственно в госпитали, приближенные к передовой линии, минуя промежуточные этапы эвакуации. Раненых средней тяжести и тяжелораненых после хирургической обработки также перевозили прямо в специализированные госпитали армии или доставляли санлетучками в госпитальные базы фронта{629}. В январе 1943 г., используя местные ресурсы, в короткий срок было развернуто большое количество дополнительных коек. Это дало возможность избежать переполнения госпиталей. Приобретенный опыт работы санитарной службы в период прорыва блокады Ленинграда был широко использован в других операциях.

Лечебная работа в госпиталях постоянно улучшалась. Систематически велась борьба за сокращение сроков лечения. Широко применялись все виды лечебной физкультуры и гигиенической гимнастики. Были развернуты физиотерапевтические кабинеты для лечения светом, электричеством, торфом и др. Хирургическая помощь достигла высокого уровня. Не только в госпиталях фронтового и армейского района, но и в медсанбатах проводились сложнейшие операции по удалению пуль и осколков из легких и области сердца, трепанация черепа, пластические операции и др. Процент оперированных в медсанбатах повысился с 42,1% в первой половине 1942 г. до 59,6% в первой половине 1943 г.{630}

Большинство хирургических операций осуществлялись по методу главного хирурга фронта профессора А. А. Вишневского — под местным обезболиванием. Разработанная система хирургической помощи дала в годы войны значительные результаты, число осложнений после операций резко снизилось, смертность уменьшилась. Немало жизней спасли своими операциями лучшие хирурги фронта — Либов, Шилтов, Блюмин, Чечулин и др. Главный хирург фронта А. А. Вишневский внес большой вклад в организацию помощи раненым на основе системы этапного лечения с эвакуацией по назначению. А. А. Вишневский постоянно стремился к тому, чтобы хирургическая помощь оказывалась как можно ближе к месту сражения. Он сам успешно осуществил ряд сложнейших операций непосредственно в госпиталях первой линии. После войны в 1956 г. А. А. Вишневский стал главным хирургом Советской Армии.

В работе медицинских учреждений, и особенно в госпиталях, широко внедрялись рационализаторские предложения, улучшавшие медицинское обслуживание раненых и сокращавшие сроки лечения. Хирургом одного из госпиталей была предложена схема операционно-перевязочного блока из четырех палаток. Она оказалась весьма рационально устроенной и была принята во всех полевых госпиталях. Все шире применялось переливание крови. Если в первом полугодии 1942 г. число переливаний составляло 12 на 100 раненых, то во втором полугодии 1942 г. — 19, а в первом полугодии 1943 г. — 37{631}. В период напряженных боев сотни литров крови и ее заменителей доставлялись ежедневно санитарными самолетами из тыла страны.

Для улучшения лечебной помощи больным в армиях и госпитальных базах фронта были организованы терапевтические госпитали с квалифицированными кадрами врачей-терапевтов. Первый терапевтический госпиталь в Советской Армии был создан именно на Волховском фронте в декабре 1941 г. Работа терапевтов в войсках способствовала снижению заболеваемости личного состава (особенно острыми заболеваниями). Свыше 94% всех больных возвращались в строй{632}. Деятельностью терапевтов во фронте руководил доктор медицинских паук, профессор Н. С. Молчанов. На должность главного терапевта фронта он прибыл из 54-й армии. Николай Семенович сосредоточил все внимание на необычных для мирного времени заболеваниях у раненых, заложив тем самым основу для нового раздела военной медицины — болезни у раненых. Под его руководством проводились многие профилактические мероприятия, благодаря чему фронт почти не знал инфекций. В 1956 г. Н. С. Молчанов был назначен главным терапевтом Советской Армии.

Для предупреждения эпидемических заболеваний в частях фронта были созданы и оборудованы тысячи бань, дезкамер, прачечных установок. Разработанная в дезинфекционно-инструкторском отряде фронта баня, по системе Василевского, была рекомендованаГлавсанупром для всей Красной Армии. Большая профилактическая работа привела к резкому снижению числа острозаразных заболеваний. Наблюдались только единичные случаи сыпного тифа{633}.

Во фронте велась огромная работа по совершенствованию профессионального мастерства врачебного состава с учетом фронтового опыта. В санитарные учреждения фронта нередко прибывали молодые врачи сразу по окончании вузов, они не имели достаточных практических навыков в работе. Для повышения их квалификации, а также для подготовки врачей-специалистов во фронте действовали в 1942 г. курсы усовершенствования медицинских работников. За год их окончили свыше 650 врачей разных специальностей{634}.

В санитарных учреждениях широко велась научная работа. На фронтовых конференциях хирургов, терапевтов, эпидемиологов были прочитаны десятки докладов, носящих характер научных работ. Были изданы два сборника трудов по хирургии и один сборник по терапии. Ко второй годовщине Волховского фронта был развернут музей санитарной службы, который явился весьма полезным учебным пособием для повышения квалификации врачей. Часть экспонатов музея потом была передана Военно-медицинскому музею в Ленинграде.

К концу 1943 г. медицинская служба фронта располагала всеми силами и средствами для успешного медицинского обеспечения войск. Госпитали имели хорошее оснащение, различное оборудование и необходимую медицинскую технику для того, чтобы справиться с любыми возложенными на них задачами. Для эвакуации раненых использовались все виды транспорта: санитарные самолеты, поезда, летучки, автомашины, повозки и собачьи упряжки.

Военно-ветеринарная служба

Во время Великой Отечественной войны значение ветеринарной службы определялось необходимостью поддержания боеспособности конского состава и охраной личного состава от болезней, общих для человека и животных. Отсюда вытекали и две основные задачи, которые решала служба: ветеринарное обеспечение конского состава и ветеринарный надзор за снабжением воинов продукцией животного происхождения.

Работники ветеринарной службы много времени затрачивали на периодическое обследование, лечение, переучет, наблюдение за правилами содержания, кормления и эксплуатацией конского состава в частях и подразделениях. Но, кроме армейских лошадей, ветеринарному обслуживанию подлежали тысячи служебных собак, десятки тысяч голов животных продовольственных гуртов и подсобных хозяйств.

В ходе войны ветеринарная служба постоянно осуществляла контроль за качеством мяса и других продуктов животного происхождения на войсковых складах, за убоем продовольственных животных, проводила ветеринарно-санитарную экспертизу туш этих животных. Эта служба стремилась улучшить эпизоотическую обстановку в тыловых районах войск, так как скопление в прифронтовой полосе большого количества животных, эвакуируемых в глубь страны, создавало угрозу возникновения и распространения заразных заболеваний.

Ветеринарно-санитарное состояние районов расположения войсковых частей фронта было неблагополучным по заболеванию чесоткой, стригущим лишаем, инфекционной анемией и другими болезнями. Наибольшее распространение имела чесотка, которой в некоторых районах было заражено до 50 % лошадей, принадлежавших местному населению{635}. Это не могло не отразиться и на конском составе воинских частей. И действительно, в период формирования Волховского фронта конский состав был подвержен инфекционным заболеваниям. Истощение лошадей явилось следствием плохого ухода, неправильной эксплуатации, а в ряде случаев и нерадивого отношения к ним.

В целом по состоянию на 1 марта 1942 г. 8,1% коней были больны, с учетом ранений этот показатель возрастал до 10,8 %{636}. Высокий процент заболеваемости объяснялся прежде всего отсутствием квалифицированного ветеринарного надзора в частях. И хотя войска в основном были укомплектованы ветеринарами, однако многие врачи не имели опыта организации военно-ветеринарной службы; профилактические, противоэпизоотические мероприятия проводились неэффективно и неполно. Ветеринарные врачи в большинстве случаев нуждались в повышении своих знаний, особенно по военно-полевой ветеринарной хирургии.

Фронтовых ветеринарных лазаретов вначале не было. Эвакуация тяжелораненых и больных лошадей производилась в гарнизонные лазареты Архангельского военного округа. Армейские полевые и эвакуационные лазареты имелись, но лечебная работа в них была не на должном уровне: загрузка их в 1942 г. составляла от 48 до 73%. Только в 1943 г. загрузку ветеринарных лазаретов удалось снизить в среднем до 40,7%{637}.

Перед ветеринарным отделом фронта были постав лены задачи: принять все меры к тому, чтобы: не допускать заболеваемости конского состава, организовать правильный уход за ним и правильную его эксплуатацию; усилить профилактические мероприятия по предупреждению заразных заболеваний; поставить на должную высоту лечебно-эвакуационную работу, установив строгую ее поэтапность; организовать в армейских и фронтовых лечебных ветеринарных учреждениях четкий лечебный процесс; правильно использовать имеющиеся во фронте ветеринарные лечебные учреждения.

Были приняты меры по ликвидации истощения и чесотки конского состава. Выполняя эти указания, командиры частей и соединений, ветеринарный персонал провели большую работу по улучшению ухода за животными в войсках, а также по совершенствованию лечебной работы в ветеринарных лазаретах. В частях систематически проводились ветеринарные осмотры лошадей, был установлен повседневный контроль за содержанием и использованием их.

Серьезное внимание обращалось на улучшение ковки лошадей, подготовки и обучения кузнецов. Во фронтовых ветеринарных лазаретах их было подготовлено за два года 589 человек. Кроме того, были изготовлены свыше 600 комплектов ковочного инструмента и свыше 25 тыс. подков. Большая работа по изготовлению подков, ковочных гвоздей и других предметов ухода за конем была проделана интендантским управлением.

Личный состав ветеринарной службы зимой 1941/42 г. заготовлял фураж на месте, разрабатывал способы его подготовки к скармливанию. Широкое распространение в войсках получили измельчение, запаривание грубых кормов, а в ветеринарных лазаретах — дрожжевание и проращивание зерна. Все эти мероприятия способствовали предотвращению гибели лошадей и сохранению боеспособности частей.

Систематическая дезинфекция предметов ухода за конем, постройка специальных бань дали возможность сравнительно быстро ликвидировать накожные болезни; все чесоточные лошади изымались из частей и направлялись в армейские ветеринарные лазареты, где принимались эффективные меры их лечения. На путях движения гужтранспорта действовали ветеринарные посты, что позволило значительно улучшить эксплуатацию конского поголовья. Задержанные постами худоконные и больные лошади немедленно изымались и направлялись на лечение в ветеринарные учреждения армий и фронта{638}.

Много заботы проявлялось по защите войсковых животных, и в первую очередь лошадей, от наземного и воздушного нападения противника. К этим мерам относились: скрытое передвижение конницы, артиллерийских упряжек и обоза; тщательная маскировка мест размещения лошадей, использование естественных укрытий. По указанию Военного совета фронта на войсковых дорогах оборудовались укрытия для лошадей. Это дало значительное снижение боевых потерь.

Большое внимание уделялось вопросам оздоровления территории фронта в противоэпизоотическом отношении. Для этого было проведено совещание представителей ветеринарной службы фронта и гражданских ветеринарных учреждений, штаты которых пополнились уволенными в запас ветврачами и ветфельдшерами. В результате всех мероприятий удалось добиться значительного улучшения эпизоотического состояния района{639}.

Были приняты меры по совершенствованию знаний и навыков ветеринарных работников. Для повышения их квалификации при фронтовых и армейских ветеринарных лазаретах организовывались сборы ветврачей{640}.

Ветеринарной службой фронта была широко развернута научно-практическая работа. В декабре 1942 г. состоялась фронтовая конференция ветеринарных хирургов, на которую были представлены свыше 30 работ, в их числе «Характеристика боевых ранений по анатомическим областям», «Оперативное лечение флегмоны венчика». Труды конференции были изданы.

Ветеринарная служба фронта, которой руководил генерал-майор ветеринарной службы Л. С. Гоберман, с честью справилась со сложными и трудными задачами, поставленными перед ней командованием. Умело организовывали и осуществляли ветеринарное обеспечение войск А. С. Борисоглебский, Н. Ф. Андреев, Г. Н. Багдасаров, Д. И. Рикардо, С. С. Ершов и другие, возглавлявшие в разное время ветеринарные отделы армий, входивших в состав Волховского фронта.

Самоотверженный труд ветеринаров высоко оценен партией и правительством. Многие генералы и офицеры ветеринарной службы, сержанты и солдаты ветеринарных учреждений за доблестный труд в годы войны были награждены орденами и медалями.

* * *

Выполнение задач, стоявших перед Волховским фронтом, требовало слаженной работы тыловых частей и учреждений, высокого трудового подъема, понимания целей. Воины тыла, своей работой обеспечивавшие бесперебойное снабжение фронта всем необходимым для жизни и боя, не щадили своих сил и самой жизни при выполнении возложенных на них задач.

Дороги Волховского фронта. (1942)

Ленинградский конструктор-оружейник Александров вручает автомат, изготовленный в осажденном Ленинграде, лучшему истребителю фашистов 54-й армии П. М. Зыкову. (Март 1942)

Пришли посылки на передовую. Получает посылку красноармеец В. Г. Скворцов (второй справа). Выдает их техник-интендант II ранга Чмутак. (18 января 1943)

Враги сожгли родную хату. (1942)

Возвращение жителей в освобожденный город Чудово. (1944)

Глава восьмая. Ладожская военная флотилия

На первом этапе

Боевые действия Ладожской военной флотилии развертывались в сложных условиях. В начальный период войны она была усилена боевыми кораблями Балтийского флота, судами Балтехфлота и Северо-Западного речного пароходства, переоборудованными в канонерские лодки, тральщики и военные транспорты. Одновременно с формированием флотилия вела боевые действия, создавала условия для базирования сил и частей, осуществляла перевозки, принимала активное участие в строительстве портов и причалов, их развитии и оборудовании. Все это осуществлялось в труднейших условиях, когда движение кораблей и судов просматривалось и контролировалось противником с воздуха, а в отдельных районах и с берега.

На побережье не затихали бои. Ладожской флотилии приходилось одновременно взаимодействовать с войсками трех фронтов — Ленинградского, Волховского и Карельского. В штабах фронтов и армий, а иногда и некоторых действовавших на побережье дивизий находились офицеры связи флотилии, а в штаб на период совместных действий выделялись представители от взаимодействующих с ней объединений и соединений. Флотилии то и дело приходилось поддерживать артиллерийским огнем фланги стрелковых войск, самой систематически отбиваться от вражеских ударов. Но сил для решения всех задач было недостаточно.

После захвата гитлеровцами Шлиссельбурга штаб флотилии перебазировался в Осиновец, а немного позднее — в Новую Ладогу. 13 октября 1941 г. в должность командующего Ладожской флотилией вступил капитан 1 ранга В. С. Чероков{641}. Первое время много труда и времени потребовали вопросы управления и связи. Частые перебазирования (Лахденпохья, Сортавала, Шлиссельбург, Осиновец, Новая Ладога), поспешные отходы с потерями или уничтожением материальных ценностей, отсутствие причального фронта, ремонтных и складских помещений, слабая вооруженность кораблей и плавсредств, недостаточность вспомогательных судов и транспортных средств, нехватка всех видов снабжения и, самое главное, всех видов топлива для кораблей вызывали большие трудности и отрицательно влияли на боевую деятельность флотилии.

Ладожское озеро, где действовали корабли флотилии, является одним из крупнейших озер мира и самым большим озером Европы. Его длина составляет более 200 км, ширина — почти 140 км. Наибольшая глубина — 230 м. Климат в районе озера мягкий, влажный, с малым числом ясных дней. Чистое небо над озером, как правило, бывает лишь в июне — июле. Вода — пресная, прозрачная, приятная на вкус. Площадь бассейна — 17 700 кв. км, с островами — 18 135, протяженность береговой линии — 1147 км{642}.

Ладога — очень неспокойное озеро. Штормы возникают на нем внезапно, они небезопасны даже для озерных барж и продолжаются до четырех и более суток, часто силой более 8 баллов. Господствуют здесь ветры западного направления. Штормы приходятся чаще всего на осенний и весенний периоды. Густые туманы над озером характерны для весны и осени, но случаются они нередко и летом. Осень длительная, особенно в южной части озера. Ледовый режим сложный, сначала образуется береговой припай, потом идет нарастание льда на банках и отмелях, с наступлением морозов оно распространяется к центру. Наибольшая толщина льда (более метра) в марте. Продолжительность ледостава — от 120 до 185 дней. Морозы на озере преимущественно неустойчивые.

Берега северной и северо-западной части озера скалистые, высокие, большинство из гранита, попадаются из сиенита и мрамора, изрезаны фиордами, много островов. В южной части озера, где проходили коммуникации фронта, три губы: Шлиссельбургская, Волховская и Свирская. Здесь озеро неглубокое, много отмелей, уходящих далеко в глубь озера, подходы к берегу труднодоступны. Поэтому плавать приходилось на большом удалении от берега.

Период белых ночей (май — июль) затруднял скрытные переходы кораблей и судов и огневую поддержку приозерных флангов армий. Авиация противника и его береговые посты в это время вели круглосуточную разведку и наблюдение за нашими кораблями.

Заняв Шлиссельбург, гитлеровцы пытались с ходу форсировать Неву, переправиться на ее правый берег, соединиться с финскими войсками и завершить окружение Ленинграда. Но планы их были сорваны. Одной из преград на их пути явилась крепость Орешек{643}. Как и в далекие петровские времена, она снова вписала блистательную страницу в историю боевой славы нашей Родины. Крепость была отделена от противника узкой полосой воды всего около 200 м, однако гитлеровцы так и не смогли преодолеть ее. 490 дней гарнизон крепости не только оборонялся, но и наносил ощутимые удары по врагу.

В этот же период Ладожская флотилия совместно с подчиненным ей Северо-Западным речным пароходством сняла оказавшиеся в тяжелых условиях три дивизии: 168-ю стрелковую из района Сортавала, 142-ю стрелковую и 198-ю мотострелковую из района Кексгольма вместе с частями пограничников{644}. Эвакуация этих дивизий в полном составе с вооружением, техникой и тылами, а также большого количества гражданского населения явилась, пожалуй, первой операцией подобного рода на озерном театре военных действий.

В сентябре немецко-фашистские и финские войска вынуждены были перейти к обороне. Войска 23-й армии Ленинградского фронта закрепились на Карельском перешейке, их правый фланг упирался в Ладожское озеро в районе поселка Топпари, а войска 7-й Отдельной армии остановили финнов на рубеже р. Свири.

Перед флотилией была поставлена задача обеспечить перевозки по Ладожскому озеру из Новой Ладоги и Волховстроя в Ленинград с основным перевалочным пунктом в Осиновце. Одновременно флотилия выполняла и другие задачи: поддерживала оперативный режим на театре, обеспечивала разведку, артиллерийскую поддержку флангов 23, 7-й Отдельной и 54-й армий, а также 32-го укрепленного района, проводила набеги на районы базирования сил противника, уничтожала силы его флота, высаживала тактические десанты, перебрасывала войска по озеру, во взаимодействии с соединениями и подразделениями сухопутных войск осуществляла противодесантную оборону побережья, прикрывала со стороны озера коммуникации, конвоировала корабли и транспорты с грузами{645}.

Первая военная навигация Ладожской военной флотилии протекала в осенний штормовой период под непрерывным воздействием противника с воздуха, воды и суши. Удары вражеская авиация сосредоточивала по районам погрузок и разгрузок, по боевым кораблям, канонерским лодкам и сторожевым кораблям. Они наносились почти ежедневно по два-три раза группами в составе от трех до двенадцати самолетов.

Об этом свидетельствует запись в вахтенном журнале канонерской лодки «Вира», характерная для того времени: «9 октября — 6 налетов авиации противника; 10 октября — 6 налетов; 11 октября — 5 налетов; 12 октября — 4 налета; 13 октября — 5 налетов; 14 октября — 4 налета; 17 октября — 5 налетов». Отражая их налеты, артиллеристы-зенитчики систематически повышали свое боевое мастерство и бдительность. Сигнальщики вовремя обнаруживали и докладывали о появлении вражеских самолетов{646}.

Основным боевым ядром флотилии были канонерские лодки, сведенные в два дивизиона. Первым командовал капитан II ранга Н. Ю. Озаровский — опытный моряк, активный участник гражданской войны и легендарного перехода кораблей Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт, участник боев с белогвардейцами на Нарвском фронте, а в последующем — на кораблях Волжско-Каспийской флотилии.

На должность командира вторым дивизионом был назначен капитан-лейтенант В. С. Сиротинский. Несмотря на молодость, он быстро освоил специфику и условия плавания на канонерских лодках, хорошо понял стоящие перед дивизионом задачи и всегда стремился успешно их выполнить.

Охрану водного района Главной базы флотилии возглавлял вначале капитан I ранга М. С. Клевенский — человек исключительной энергии. Его сменил командир дивизиона сторожевых катеров «малых охотников» капитан III ранга П. А. Куриат — смелый и инициативный офицер, умевший воодушевить подчиненных на выполнение поставленных задач. С мая 1943 г. на эту должность вступил капитан I ранга Н. И. Мещерский — опытный моряк-оператор. Военно-морскую службу он начал еще в 1916 г.{647}

Группа сторожевых кораблей находилась под командованием капитана III ранга К. М. Балакирева, очень волевого командира.

Перевозки в Ленинград и эвакуация из него населения и промышленного оборудования осуществлялись главным образом благодаря дивизиону тральщиков из состава охраны водного района Главной базы. Тральщики несли дозорную службу, вели противоминное наблюдение и траление, готовили огневые позиции для артиллерийских кораблей, осуществляли конвоирование, буксировали баржи с грузами, сами перевозили грузы и людей. Командовал ими старший лейтенант М. П. Рупышев, в прошлом моряк торгового флота, штурман дальнего плавания.

Большую роль в воинских перевозках, особенно в вывозе из Ленинграда детей, стариков, женщин, раненых и больных, сыграл отряд транспортов под командованием энергичного и решительного командира капитан-лейтенанта В. П. Белякова, имевшего большой опыт плавания на кораблях Краснознаменного Балтийского флота. За короткий срок он сумел сколотить вверенный ему боевой отряд. В сентябре 1943 г. Беляков был направлен на учебу в Военно-морскую академию и в командование отрядом вступил капитан II ранга М. О. Котельников.

Перевозки по озеру вместе с военными моряками осуществляли речники Северо-Западного речного пароходства под руководством заместителя начальника пароходства А. Н. Новоселова (одновременно исполнявшего обязанности помощника командующего Ладожской военной флотилией по судам пароходства), а также главного диспетчера пароходства Л. Г. Разина{648}.

В первый же день после вступления в командование флотилией В. С. Черокова вызвал командующий 7-й Отдельной армией генерал армии К. А. Мерецков. Командарм коротко обрисовал обстановку, подчеркнул слабое огневое оснащение войск армии, отметил важную роль Ладожской флотилии в обеспечении флангов 23-й и 7-й армий, и в частности значение действий наших кораблей — канонерской лодки «Лахта», бронекатеров БК-99, БК-100 и сторожевого катера МО-205, находившихся на левом фланге его армии. При отходе наших частей на новые оборонительные рубежи эти корабли своим огнем подавляли артиллерийские и минометные батареи, разрушали переправы, уничтожали живую силу и транспортные средства противника. Эти корабли должны были оставаться на флангах армии{649}.

Через несколько дней из Осиновца сторожевой корабль «Конструктор» доставил в Новую Ладогу полученные от ленинградских заводов минометы и автоматы. Затем они были перегружены на баржи и переправлены в населенный пункт Свирицу.

В середине октября положение на волховском направлении резко обострилось. Противник прорвал оборону и, несмотря на большие потери, развивал наступление на тихвинском и волховском направлениях в сторону р. Свири. В этот период командующий флотилией получил приказ командующих Ленинградским фронтом и Краснознаменным Балтийским флотом срочно перебросить с западного на восточный берег Ладожского озера 44-ю и 191-ю стрелковые дивизии и 6-ю отдельную бригаду морской пехоты с целью усиления войск 4-й и 54-й армий.

В эти тревожные дни командующий флотилией по просьбе командующего 54-й армией генерал-майора И. И. Федюнинского снял с нескольких боевых кораблей автоматы ДШК и часть личного состава и направил их в распоряжение армии для усиления войск, которые вели тяжелые бои на волховском направлении.

Обстановка на озере была исключительно сложной. Стояла штормовая погода. Не успела она стихнуть, как начались морозы и у берегов стал нарастать припай льда, что резко снижало темпы перевозок. Районы сосредоточения войск и кораблей усиленно бомбила авиация противника. Для осуществления управления перевозками пришлось развернуть выносной командный пункт в Осиновце. Перевозки начались 24 октября 1941 г. В первые же дни дала себя знать нехватка транспортных средств. График движения и погрузка судов из-за ударов авиации нарушались в большей степени, чем это ожидалось. На темпы движения отрицательно влияло и резкое похолодание. Все это заставило командование флотилии изменить район доставки войск, перенацелить корабли на населенный пункт Леднево (неподалеку от Кобоны). Причалы здесь отсутствовали, и войска приходилось высаживать прямо в ледяную воду, в шугу. 4 ноября переброска войск была закончена, а 8-го были перевезены и их тылы. Всего на восточный берег были доставлены 20 334 бойца, 129 орудий, больше сотни танков, автомашин и тракторов и около 1000 лошадей{650}. Оперативное задание флотилия выполнила.

Выгруженные войска немедленно направлялись на передовую и с ходу вступали в бой. Стрелковые дивизии включились в боевые действия на подступах к Тихвину, а бригада морской пехоты — на подступах к Волхову.

Одновременно с транспортировкой войск и грузов Ленинграду корабли почти ежедневно участвовали в подавлении опорных пунктов противника на южном берегу озера перед фронтом 54-й армии, осуществляли артиллерийские удары по скоплению войск в Шлиссельбурге, в районах Рабочий поселок № 5, Синявино, Бугры и Липка. Удары кораблей координировались с действиями 302-го отдельного артиллерийского дивизиона флотилии (под командованием полковника М. И. Туроверова), расположенного на правом берегу Невы в районе Морозовка, Шереметьево.

В боевых действиях флотилии большую помощь оказывали балтийские летчики и личный состав противовоздушной обороны ладожского района, прикрывавшие ее и охранявшие ладожские коммуникации. Успеху действий кораблей по береговым целям во многом способствовали офицеры связи и корректировочные посты.

С занятием противником Тихвина пришлось срочно проложить обходную фронтовую шоссейную дорогу к Новой Ладоге. Она строилась в неимоверно трудных условиях, по проселкам и тропинкам тихвинских лесных чащоб.

В ноябре на Ладожском озере началось быстрое нарастание льда. С 15 по 18 ноября 1941 г. группа гидрографов под командованием лейтенанта Е. П. Чурова произвела первую ледовую разведку на участке Осиновец — Кобона для решения вопроса о возможности прокладки ледовой трассы. Обходя трещины и промоины, часто ползком, проваливаясь, используя лыжи вместо настила, продвигались моряки вперед, обозначая будущую ледовую трассу вехами и замеряя толщину и прочность льда{651}. В своей работе они широко использовали приобретенный еще во время советско-финской войны богатый опыт в прокладывании и обслуживании ледовых трасс на Ладоге. Разведку будущей ледовой трассы осуществлял и отряд 88-го мотострелкового батальона инженерных войск Ленинградского фронта под руководством военного техника II ранга Л. Н. Соколова.

20 ноября на лед вышли первые санные отряды с продовольствием, а 22 ноября прошла первая автоколонна. Так начала действовать знаменитая ледовая трасса на Ладоге. В ее обороне принимали участие моряки Ладожской флотилии. С помощью флота был сформирован Ладожский ледово-дорожный отряд, который совместно с дорожниками осуществлял навигационное оборудование ледовой трассы и вел наблюдение за состоянием льда. Аварийно-спасательная служба флота и флотилии, возглавляемая соответственно капитаном I ранга М. Н. Чернецким и капитаном III ранга П. Г. Серебряковым, самостоятельно или совместно с путейцами технического участка (начальник — В. К. Шуприцкий) обеспечивали подъем провалившихся под лед автомашин, танков и грузов. Эти же службы помогали вытаскивать танки, нередко вязнувшие в Синявинских болотах в ходе боевых действий.

С воздуха ледовую трассу прикрывали зенитчики флотилии, авиация флота и фронта совместно с Ладожским бригадным районом противовоздушной обороны под командованием генерал-майора артиллерии С. Е. Прохорова.

В декабре начался зимний судоремонт. Несмотря на сильные морозы, на отсутствие многих запасных частей, которые приходилось изготовлять в примитивных мастерских, корабли флотилии были вовремя отремонтированы и встретили вторую навигацию во всеоружии. Судоремонтные мастерские одновременно оказывали большую помощь в восстановлении боевой техники соединениям и частям фронта. В мастерских ремонтировали корабли, суда и катера, орудия и пулеметы, переоборудовали суда в тральщики и транспорты, ремонтировали танки, автомашины, изготовляли интендантское оборудование и т. д.

Зимой 1941/42 г. инженерные и строительные части Ленинградского фронта, Краснознаменного Балтийского флота, гражданские организации Ленинграда (Балтехфлот, Метрострой, Северо-Западное речное пароходство, Октябрьская железная дорога и др.) вели большие работы по строительству причалов на совершенно необорудованном побережье, углубляли дно на подходах к ним, особенно в районах Кобоны и Осиновца. Немецко-фашистское командование, наращивая удары авиации и артиллерии, прилагало все усилия, чтобы сорвать эти работы, и нашим саперам не раз приходилось начинать сызнова.

Огромный трудовой героизм проявили ленинградские рабочие, которые, несмотря на голод и холод, отсутствие воды и света, построили и доставили на озеро десятки барж, более сотни катеров и тендеров. На берегу речки Валгомы при ее впадении в Сясь на базе эвакуированного Сясьского бумажно-целлюлозного комбината под руководством речников Северо-Западного пароходства была создана верфь и развернулось строительство деревянных барж. В течение года были построены 31 деревянная баржа общей грузоподъемностью 350 т каждая и 14 металлических барж грузоподъемностью от 600 до 800 т. Кроме того судостроители спустили на воду более 100 небольших самоходных тендеров грузоподъемностью 15–25 т{652}.

22 марта ледокольный буксир Балтехфлота совершил свой первый рейс, пробивая лед и торосы, прокладывая путь взрывчаткой и пешнями. От Осиновца до Кобоны он шел почти сутки, хотя по чистой воде на это потребовалось бы менее часа. Навигация 1942 г. была открыта. По озеру пошли корабли, транспорты и самоходные суда, а вслед за ними и караваны буксируемых судов. Корабли флота возобновили боевые действия.

С помощью личного состава флотилии, Северо-Западного речного пароходства и эпроновцев{653} Краснознаменного Балтийского флота по дну озера в Шлиссельбургской губе были проложены бензопровод, электро — и телефонный кабели. 18 июня по трубопроводу пошли первые тонны горючего, а в сентябре Волховская ГЭС по подводному кабелю подала в город электроэнергию.

Немецко-фашистское командование с самого начала навигации осуществляло массированные удары по ладожской коммуникации. Только за три дня (27–29 мая) по кораблям, судам, военно-морским базам и портам Ладоги удар нанесли до 500 вражеских самолетов. В налете на порт Кобону 28 мая участвовали около 80 бомбардировщиков и 24 истребителя. Но жизнь и боевая деятельность на Ладоге не прекращались ни на одну минуту. Немецко-фашистское командование перебросило на Ладожское озеро 6 минных заградителей, 30 тяжелых и легких штурмовых десантных барж, предназначенных для форсирования Ла-Манша. Итальянцы доставили на озеро 4 торпедных катера, а финны выделили торпедный катер, небольшие транспорты и разъездные катера{654}.

Нашим авиационным разведчикам удалось установить пункты базирования десантных барж. В основном они использовали шхерные районы северной части Ладожского озера: Сортанлахти, Кексгольм, Кивисальми, Лахденпохья и Сортавала. Десантные баржи располагались рассредоточенно, умело применялась маскировка. Самоходные десантные баржи как в боевых действиях, так и в боевой подготовке тесно взаимодействовали с истребительной авиацией. Самостоятельно десантные баржи выходили в озеро лишь в исключительных случаях и при явно нелетной погоде.

Разведку противника на озере, кроме авиации, вели сторожевые катера — малые охотники. Они систематически совершали выходы к занятому противником побережью, имея задачу взять языка, уточнить состав сил и средств противника, расположение, дислокацию кораблей и береговых батарей, а также намерения врага.

Так, в ночь на 25 августа три сторожевых катера: МО-206 старшего лейтенанта И. П. Волошенко, МО-213 старшего лейтенанта И. И. Воронина и МО-215 старшего лейтенанта Н. П. Епихина — подошли к острову Верккосари{655}. Отшвартовавшись у вертикального обрывистого берега, катера высадили группу моряков, которые прочесали остров. Установив, что на нем никого нет и оставив наблюдателя на деревянной вышке, моряки замаскировали катера маскировочными сетями и растительностью. Личный состав катеров находился в постоянной готовности сбросить маскировку, отдать швартовы и отойти от берега.

На вторые сутки пребывания в засаде в шести милях от острова был обнаружен разъездной катер под финским военно-морским флагом, следующий в южном направлении. На сторожевых катерах была сыграна боевая тревога, заработали телеграфы, раздались команды и доклады. И, сбросив маскировку и еще не прогрев полностью моторы, катера полным ходом ринулись наперерез противнику. Пулеметной очередью боцман катера МО-213 главный старшина А. Т. Емельянов прошил рубку вражеского катера Е-32, после чего находившимся на нем двум финским военным морякам пришлось сдаться в плен. Трофейный катер был взят на буксир советским сторожевым катером, который лег на курс следования в Новую Ладогу{656}. На катере Е-32, который наши матросы тут же окрестили «Маннергеймом», были обнаружены финские карты различных районов озера, вахтенный журнал и личное оружие матросов. Оказалось, что они шли за своим командующим в бухту Сортанлахти. Показания пленных позволили уточнить состав сил и средств противника на озере, сроки прибытия немецких десантных барж и итальянских торпедных катеров, расположение береговых батарей и постов наблюдения в районе Ланденпохья.

Не менее дерзко действовала в районе того же острова и другая группа сторожевых катеров: МО-201 старшего лейтенанта П. С. Колесника и уже упоминавшиеся МО-213 и МО-215. Группой командовал капитан III ранга П. А. Куриат. На рассвете 1 сентября с вышки на острове они наблюдали маневрирование отряда вражеских судов, состоявшего из 11 десантных барж, вооруженных 100-мм орудиями, двух торпедных и нескольких сторожевых катеров. Такое количество судов, вооруженных артиллерией, подтвердило данные о том, что противник создал на озере флотилию. Учитывая многократное превосходство врага, капитан Куриат принял решение в бой не вступать, а продолжать наблюдение за районом{657}.

В этот же день с наблюдательного пункта был обнаружен итальянский торпедный катер. Шел он из района Сортанлахти в сторону Кексгольма. По сигналу боевой тревоги катера МО-201 и МО-215 полным ходом пошли на сближение с ним. Старший лейтенант П. С. Колесник вышел наперерез торпедному катеру, а старший лейтенант Н. П. Епихин стал заходить с кормы.

Как только от острова отошел катер МО-213, снимавший с берега наблюдателей, раздался взрыв торпеды, ударившейся о скалу. Выпустив ее, командир вражеского торпедного катера резко повернул к берегу под прикрытие своих батарей. Наши сторожевые катера открыли огонь и с первых же выстрелов добились прямого попадания: катеру были нанесены тяжелые повреждения.

В это время в районе боя появились сначала два, а потом из-за облаков вынырнули еще пять фашистских истребителей типа «Бристоль». Вражеские береговые батареи с мыса Куркиниеми и района Кексгольма открыли огонь. Вскоре в воздухе появилась еще одна пятерка истребителей противника. На наших катерах были раненые, от зажигательных снарядов на МО-213 и МО-215 возникли пожары, но умелыми и решительными действиями личного состава они были быстро ликвидированы. На катере МО-213 загорелся кранец со снарядами, однако его вовремя успели выбросить за борт. Сторожевые катера, прикрываясь дымовыми завесами, отошли за пределы дальности огня береговых батарей противника и, приведя себя в порядок, взяли обратный курс. В бою был сбит один самолет, который упал в озеро.

Героизм проявили в этот день главные старшины А. Ф. Белоголовцев, А. Т. Емельянов, старшины I статьи Н. А. Антонов, В. И. Поляков, А. Н. Никитин, старшина II статьи С. X. Баснев, старшие краснофлотцы сигнальщики Б. А. Азарьев, С. К. Чумаков, В. А. Кочерга и многие другие. Среди отличившихся был также сигнальщик со сторожевого катера МО-201 краснофлотец А. А. Шевчук. Находясь на наблюдательной вышке на острове, он увидел, что к острову с противоположной стороны подходит финский катер. Шевчук спустился с вышки, залег в камнях с автоматом и открыл огонь. Катеру пришлось отказаться от попытки подойти к острову, и он лег на обратный курс{658}.

Малые охотники на Ладоге в годы Великой Отечественной войны показали себя универсальными кораблями. Они участвовали во всех операциях и почти во всех боевых действиях, проводимых силами флотилии: осуществляли на озере разведку и дозорную службу, вели артиллерийские бои с кораблями противника и с его береговыми батареями с целью вскрыть их дислокацию и калибр, защищали свои коммуникации и действовали на коммуникациях противника, активно участвовали в противодесантной обороне, уничтожали минные заграждения, вывозили из Ленинграда людей и малогабаритные, но наиболее ценные грузы, высаживали в тыл противника разведывательные и диверсионные группы. Только за вторую половину навигации сторожевыми катерами были произведены 33 выхода на войсковую и агентурную разведку с высадкой разведчиков на территории, оккупированной врагом.

Противник систематически появлялся в районах большой трассы. Все чаще наши корабли вступали в бой с вражескими кораблями в южной и центральной частях озера. Так, в ночь на 21 сентября два итальянских торпедных катера безрезультатно атаковали одну из наших канонерских лодок в районе банки Северная Головешка. В тот же день к юго-западу от этого района за кормой нашего сторожевого катера взорвалась неконтактная мина, поставленная, видимо, этими же катерами.

Корабли флотилии немедленно приступили к контрольному тралению фарватеров, но не обнаружили мин. А вот южнее фарватеров большой трассы бомбометанием со сторожевых катеров было вызвано несколько детонирующих взрывов, что вынудило флотилию закрыть эти районы для плавания и снять часть тральщиков с перевозок для их траления{659}.

Активные действия кораблей флотилии вынудили торпедные катера и десантные баржи противника действовать не в одиночку или парами, как это наблюдалось ранее, а большими группами. Так, в ночь на 1 сентября канонерская лодка «Нора» под командованием капитана III ранга П. И. Турыгина в составе конвоя обнаружила в районе Северной Головешки по правому борту шум моторов. Вскоре появились 17 силуэтов. Наша канонерская лодка и корабли противника открыли огонь. В это же время над «Норой» появился самолет и стал сбрасывать осветительные авиационные бомбы.

Вражеские корабли были обнаружены и сторожевым катером МО-262, которым командовал старший лейтенант М. А. Кудрявцев, несший дозор к северу от большой трассы. Благодаря тому что он находился в темной части горизонта, с его борта были хорошо видны 4 больших и 13 малых кораблей, десантные баржи и катера противника. Наш катер лег параллельным курсом и открыл огонь{660}. Место и состав обнаруженного вражеского отряда кораблей были немедленно сообщены командованию флотилии и всем кораблям, находившимся в озере и готовившимся к выходу. Для перехвата противника была приведена в готовность 58-я авиационная эскадрилья и высланы в район его обнаружения сторожевые и торпедные катера. Однако враг, пользуясь темнотой, уклонился от боя и отошел на свою базу. На следующий день итальянские торпедные катера вновь предприняли попытку обстрелять конвой флотилии, но при первых же артиллерийских залпах наших кораблей легли на обратный курс, резко увеличив скорость.

На рассвете 9 октября звено сторожевых катеров под командованием старшего лейтенанта А. С. Миклашевского восточнее о-ва Коневиц встретило вражеские корабли, закамуфлированные под цвет берега. Отряд противника включал 16 больших и малых десантных барж и 7 сторожевых катеров. В составе звена были всего два корабля: МО-175 (командир старший лейтенант Н. Ю. Пустынников) и МО-214 (командир старший лейтенант И. Т. Богданов). Многократное превосходство врага в составе и силе артиллерийского огня не остановило отважных воинов, и по приказу старшего лейтенанта Миклашевского два небольших корабля вступили в схватку с 23 кораблями противника. 4 45-мм орудия открыли огонь против 21 88-мм и 5 37-мм пушек, не считая 20-мм автоматов. Командиры сторожевых кораблей сблизились с врагом и с дистанции 14–16 кабельтовых{661} открыли огонь, сосредоточив его по ближайшим десантным баржам. Немедленно последовал ответный огонь врага из всех орудий. Противник начал окружать наши сторожевые катера. От разрывов снарядов вода вокруг катеров словно кипела. Прямыми попаданиями катер МО-175 был подожжен. Он резко сбавил ход и взорвался.

Катер МО-214, израсходовав почти весь боезапас, используя свое преимущество в скорости и прикрывшись дымовой завесой, с боем вырвался из окружения. Обнаружив наши подходившие корабли, противник не стал его преследовать, повернул на северо-запад и, дав полный ход, начал отходить. На курсе отхода в результате удара нашей авиации он лишился десантной баржи; другие баржи и катера имели повреждения, были потери и в личном составе{662}.

Опыт первых столкновений с противником показал, что фашистские десантные баржи при встречах с нашими канонерскими лодками и авиацией уклонялись от боя, и, наоборот, при встрече с катерами, пользуясь преимуществом своей артиллерии и малой осадкой, подпускали их на малую дистанцию и по команде флагмана одновременно всеми орудиями открывали массированный огонь.

В боях на побережье флотилия систематически поддерживала огнем корабельной артиллерии приозерные фланги 8, 23 и 7-й армий, но наибольшее огневое взаимодействие осуществлялось в южной части Шлиссельбургской губы, где флотилия поддерживала правофланговые соединения 8-й армии, наступавшие на синявинском направлении{663}.

В последних числах августа в Шлиссельбургской губе находилась группа кораблей в составе канонерских лодок «Селемджа» (под брейдвымпелом командира 1-го дивизиона канонерских лодок капитана I ранга Н. Ю. Озаровского), «Бурея», «Лахта» и нескольких сторожевых катеров и тральщиков. Канонерские лодки во взаимодействии с артиллеристами 8-й армии и летчиками 61-й авиационной бригады ВВС флота вели огонь по невидимым целям{664}.

Поддержка фланга 8-й армии осуществлялась непрерывно до 15 сентября. Корабли менялись непосредственно на огневых позициях{665}.

Корабельные орудия, выделяемые для поддержки фланга армии, составляли незначительный процент от общей численности стволов, действовавших на берегу, но дальнобойность наших 130-мм орудий, точность их огня и удобное расположение позиций со стороны озера позволяли поражать цели, недоступные для артиллерии фронта. Основными объектами ударов корабельной артиллерии были огневые точки, места скопления резервов противника.

Нашим артиллеристам часто приходилось одновременно вести огонь по берегу и отражать удары бомбардировщиков противника, которые, как правило, сбрасывали бомбы с пикирования. В этой обстановке корабли вынуждены были все время маневрировать, с тем чтобы уклоняться от бомб, сброшенных с самолетов, а командирам зенитных батарей приходилось на ходу управлять огнем орудий. В таких боях часто участвовала вся артиллерия корабля. Огонь зенитчиков нередко заставлял противника сходить с боевого курса и сбрасывать бомбы в воду. Особенно отличился в эти дни командир зенитной батареи канонерской лодки «Селемджа» старший лейтенант Г. И. Саночкин. Артиллеристы «Селемджи» подбили два самолета, уже имея на своем счету два сбитых и три поврежденных самолета.

Большое значение имело авиационное прикрытие наших кораблей при переходе через озеро, и особенно в районах огневых позиций, где часто шли ожесточенные воздушные бои. В одной из схваток наш МиГ-3 вступил в бой с пятью мессершмитами, сбил одного из них, но и сам был сбит. Летчику удалось выброситься на парашюте, его заметили с кораблей и в район падения был направлен катер. Спасенный летчик оказался хорошо знаком морякам. Это был капитан Г. В. Крайнов, уже имевший на своем счету несколько сбитых самолетов{666}.

В периодсинявинских боев активизировались немецко-итало-финские силы на Ладожском озере. Немецко-фашистское командование придавало их действиям исключительно большое значение. Так, начальнику генерального штаба финских вооруженных сил еще в июне указывалось: «Введение в дело десантных барж, вероятно, нанесло бы такой ущерб путям судового снабжения Советов, что Ленинград в связи с нападением немецких воздушных сил мог бы быть приведен к падению до осени 1942 года»{667}.

Активизировалась деятельность и вражеской авиации. Над трассами Ладоги ежедневно происходили несколько воздушных боев. Силы порой были неравные. Известен такой случай, когда 10 истребителей под командованием командира эскадрильи капитана В. Ф. Голубева вступили в бой с 28 фашистскими самолетами. Балтийские летчики сбили пять вражеских машин и без потерь вернулись на аэродромы. В. Ф. Голубеву в октябре было присвоено звание Героя Советского Союза{668}. Его земляки — жители Волховского района Ленинградской области — собрали деньги на постройку самолета-истребителя. Они писали герою: «Мы уверены, что истребитель, построенный на наши средства, в Ваших руках будет беспощадно громить немецко-фашистских разбойников». Получая самолет, Василий Федорович заверил земляков, что оправдает их надежды, и буквально через несколько дней выполнил свое обещание — сбил ФВ-190. В последующем он сбил еще несколько самолетов противника{669}.

Ладожцы хорошо знали молодого вологодского летчика И. А. Каберова, который в июле 1943 г. стал Героем Советского Союза. Он часто прикрывал коммуникации наших войск, неоднократно участвовал в воздушных боях, сбил, в основном над озером, 26 фашистских самолетов{670}.

Нашим летчикам-истребителям было очень трудно. Истребителей противника в районе озера, как правило, действовало больше. Расчеты показывали, что для прикрытия военно-морских баз, портов, конвоев, кораблей и судов, трасс и путей подвоза требовались 70–80 истребителей, а фактически летчиков было вдвое меньше. К тому же нашим истребителям часто приходилось выполнять задачи других родов авиации: они вели разведку, осуществляли поиск, обнаруживали и наносили своими реактивными снарядами удары по плавсредствам противника{671}. Немцы очень боялись нашей авиации. Один из сбитых в июне 1942 г. немецких асов заявил на допросе: «Мы боимся летать над Ладогой. Здесь нас подстерегает смерть» {672}.

Несмотря на значительное количество боевых кораблей противника на озере, их преимущество в мощи артиллерийского огня, а также то, что большая часть Ладожского озера, побережья и островов контролировались противником, инициатива и активность действий неизменно находились в наших руках.

В конце 1942 г., когда войска Волховского и Ленинградского фронтов и силы Краснознаменного Балтийского флота приступили к подготовке операции по прорыву блокады Ленинграда, командование флотилии не исключало попыток противника высадить десант на наше южное побережье с целью перехвата коммуникаций. Тщательно оценив обстановку, оно считало, что в десанте одновременно могут участвовать до 5–6 тыс. человек с вооружением и техникой.

Штаб флотилии повысил готовность сил и средств, осуществляющих противодесантную оборону побережья, усилил разведку, наблюдение за озером, увеличил состав кораблей в конвоях на большой трассе и стал уделять больше внимания тралению фарватеров. На подходах к военно-морским базам, портам и местам, наиболее доступным для высадки десанта, были развернуты дополнительные корабельные дозоры. Совершенствуя противодесантную оборону, штаб проверял связь со всеми взаимодействующими армиями, с военно-воздушными силами флота и их соединениями.

Предположения командования флотилии оправдались. Ранним утром 22 октября около 30 десантных барж и катеров противника{673}, пользуясь низкой облачностью, дождевыми и снежными зарядами, соблюдая на переходе полное радиомолчание, скрытно подошли к расположенному в центре южной части озера о-ву Сухо, который был искусственно создан еще во времена Петра I (площадь 5,4 кв. км). Он как бы прикрывал вход в Волховскую губу и защищал большую трассу, проходящую вдоль южной части озера. На острове стоял маяк, находились небольшие сооружения, где размещался гарнизон острова, составляющий не менее 90 человек, куда входил и малочисленный отряд инженерного обеспечения. Здесь были установлены трехорудийная 100-мм батарея, пост наблюдения и связи{674}.

На рассвете противник с дистанции 30 кабельтовых открыл огонь со всех десантных барж. На крошечной поверхности острова не оставалось ни одного квадратного метра, не пораженного обстрелом. Находившиеся в дозоре в районе острова Сухо тральщик ТЩ-100 старшего лейтенанта П. К. Каргина и сторожевой катер МО-171 старшего лейтенанта В. И. Ковалевского обнаружили подходящие в тумане к острову вражеские суда и немедленно открыли по ним огонь. Батарея на острове, поднятая по тревоге, также открыла огонь. В первые же минуты боя на острове загорелось маячное здание, было сбито антенное устройство радиостанции, выведен из строя дальномерный пост, гарнизон потерял связь. Командир батареи старший лейтенант И. К. Гусев был ранен, кровь заливала ему лицо, но он продолжал руководить боем.

С улучшением видимости было установлено, что к острову движутся 16 десантных барж и более 12 катеров. Развернувшись дугой возле острова, они сосредоточили по нему фланкирующий огонь. Разгорелась артиллерийская дуэль тральщика, сторожевого корабля, береговой батареи с семью тяжелыми и девятью малыми десантными баржами{675}.

Уже в первые десять минут боя огнем батареи острова были потоплены десантная баржа и катер противника. Вскоре две десантные баржи на расстоянии 7–8 кабельтовых к северу от острова сели на риф, а немного позже села на камни и третья баржа, пытавшаяся оказать им помощь.

В районе боя появились два фашистских бомбардировщика Ю-88, которые сбросили бомбы в воду, у восточной части острова. Наша авиация, к сожалению, из-за нелетной погоды не могла оказать помощи героическим защитникам острова. Катера и резиновые надувные лодки противника вскоре после окончания артиллерийской подготовки подошли к острову с трех направлений. Враг сравнительно легко преодолел сопротивление ослабленного гарнизона и начал высадку. В первом броске были высажены 50–70 человек, вооруженных ручными пулеметами, автоматами, взрывчаткой, минами и большим количеством гранат. Хотя десантникам удалось зацепиться за остров, ценой больших потерь захватить дворики 2-го и 3-го орудий батареи и подойти к дворику 1-го орудия, остатки гарнизона врукопашную продолжали неравный бой. Единственное уцелевшее орудие продолжало огневую дуэль с кораблями противника. Бой был настолько напряженным, что краска на стволе орудия обуглилась. Но артиллеристы и в этих условиях потопили еще одну баржу противника{676}.

К 9 час., как только улучшилась видимость на наших аэродромах, над островом появилась наша авиация и сразу же нанесла бомбо-штурмовой удар по фашистским десантным баржам.

Появление советской авиации вызвало у врага замешательство. Воспользовавшись этим, защитники острова, возглавляемые старшим лейтенантом И. К. Гусевым, уже четырежды раненным к этому времени, и военным инженером III ранга В. С. Мельницким, перешли в атаку.

Противник был отброшен к западной части острова, прижат к урезу воды и начал поспешную посадку на шлюпки. Выбив фашистов с острова, гарнизон возобновил неполными расчетами огонь из всех орудий по вражеским кораблям. ТЩ-100 и МО-171 продолжали неравный бой с десантными кораблями врага, маневрируя и прикрываясь дымовыми завесами (ТЩ-100 огнем 45-мм пушек потопил еще один катер противника){677}.

Тем временем в район боя из Новой Ладоги был направлен отряд кораблей под командованием капитана III ранга П. А. Куриата (в составе канонерской лодки «Нора», четырех сторожевых катеров и трех тральщиков). Из военно-морской базы Осиновец вышли канонерские лодки «Вира» и «Селемджа», два броневых, два сторожевых и два торпедных катера. Командовал отрядом капитан I ранга Н. Ю. Озаровский. Отряду ставилась задача во взаимодействии с авиацией уничтожить десантные силы противника{678}.

Вражеский десантный отряд, понеся значительные потери, начал отходить к своим позициям. Наши корабли и авиация преследовали его до наступления темноты. Канонерские лодки «Вира» и «Селемджа» подбили одну десантную баржу, а две баржи были подожжены ударами с воздуха. Истребители, ведомые капитаном Г. В. Крайневым, сбили несколько вражеских самолетов{679}.

Отлично действовали в бою над островом и при преследовании десантного отряда Герои Советского Союза Г. К. Костылев и М. Г. Клименко, а также летчики С. С. Беляев, А. А. Мироненко, И. М. Рассудков, Г. М. Багун, Г. В. Крайнев, В. И. Корнилов и многие другие. Вслед за авиацией флота удар по кораблям противника нанесли штурмовики Ленинградского фронта, ведомые подполковником Ф. А. Морозовым. Чтобы гарантировать точность действий (наведение) фронтовой авиации на озере, на ведущих самолетах находились летчики-наблюдатели из соединений военно-воздушных сил флота{680}.

В ходе боев за 22 октября авиация Краснознаменного Балтийского флота совершила 126 вылетов, Ленинградского и Волховского фронтов — по 30, Карельского фронта — 6, 8 вылетов сделала 58-я эскадрилья флотилии на самолетах МБР-2{681},

На другой день Совинформбюро сообщило: «22 октября до 30 десантных судов и катеров противника под прикрытием авиации пытались высадить десант на один из наших островов на Ладожском озере. Силами гарнизона острова, наших кораблей и авиации Краснознаменного Балтийского флота десант противника был разгромлен. В результате боя уничтожены 16 десантных судов противника и одно судно захвачено в плен. В воздушных боях в районе высадки десанта сбиты 15 самолетов противника. Наши корабли потерь не имеют»{682}.

Боевые трофеи — десантная баржа и десантный катер У-6, оборудованный под плавучую ремонтную мастерскую, — после незначительного ремонта вошли в состав нашей флотилии и принимали активное участие в боях с врагом.

Успешные боевые действия ладожцев в 1942 г. и разгром противника у о-ва Сухо обеспечили Ладожской флотилии господство на озере. Однако командование фронта усилило оборону побережья озера, перебросив сюда кавалерийский полк.

Борьба за Ладогу, осуществляемая разнородными силами флотилии, военно-воздушными силами Краснознаменного Балтийского флота во взаимодействии с авиацией Ленинградского, Волховского и Карельского фронтов, явилась знаменательным событием не только в истории борьбы за Ленинград в годы Великой Отечественной войны, но и в истории Балтийского флота, как и в истории Военно-Морского Флота нашей страны.

25 октября 1942 г. «Правда» писала: «В истории героической обороны Ленинграда навсегда останется подвиг Ладоги, трудовой и воинский подвиг ее моряков».

Высадкой десанта на о-в Сухо немецко-фашистское командование хотело нарушить деятельность большой трассы на Ладожском озере. Не исключалась возможность последующего использования острова в качестве трамплина для высадки десанта в тыл войскам Волховского фронта. Учитывая расстояние от своих баз до нашего южного побережья и ограниченный радиус действия десантных барж, командование неприятельской флотилии не решилось осуществить высадку непосредственно на побережье. Оно избрало для своих действий ненастную осеннюю погоду, позволившую скрытно совершить переход, обеспечить внезапность нападения. Для участия в десантной операции враг привлек все силы, находившиеся в строю. Расчет делался на внезапность и явное преимущество в артиллерии. Из захваченных документов, писем и дневников было установлено, что все баржи противника были укомплектованы только моряками и солдатами вермахта. Однако враг просчитался. Известный западный историк, занимавшийся историей немецкого флота, Ю. Майстер писал: «На Ладожском озере советский флот продемонстрировал свое полное превосходство над флотом противника и остался хозяином этого жизненно важного пути»{683}.

В эти напряженные дни моряки не забывали о своей главной задаче — осуществлении перевозок для Ленинграда. Строго по плану выходили очередные караваны в охранении конвоя с грузами для города, фронта и флота. До конца навигации 1942 г. оставались считанные дни, а Ленинград, Ленинградский фронт и Краснознаменный Балтийский флот нуждались в боеприпасах, продовольствии, пополнении.

17 ноября 1942 г. «Ленинградская правда» писала: «Ладога живет для Ленинграда, для него несут вахту капитаны и шкиперы. Когда мы после победы будем отмечать места памятных боев, то вместе с Пулковскими высотами увенчаем Ладожские берега и как о командирах-героях сложим песни о Ладожских капитанах».

Подводя итоги второй военной навигации, которая продолжалась 194 дня, можно сказать, что флотилия сделала много. За всю свою историю Ладожское озеро не знало столь интенсивного судоходства. Судооборот достиг 21 700 судов, не считая боевых выходов. Были перевезены в Ленинград 780 тыс. т различных грузов и эвакуированы из него 539,5 тыс. человек. Кроме того, на западный берег были доставлены: 16800 голов крупного и мелкого рогатого скота, более 200 тыс. куб. м леса, с помощью специальных барж-паромов — 809 груженых вагонов и платформ с танками, орудиями, автомашинами и т. п. Войска Ленинградского фронта и Краснознаменный Балтийский флот получили более 300 тыс. человек пополнения.

За этот же период из Ленинграда были эвакуированы более полмиллиона женщин, детей, стариков, больных и раненых, вывезены более 300 тыс. т различных наиболее тяжеловесных и громоздких грузов, главным образом промышленного оборудования и материалов, тысячи станков, 270 паровозов и тендеров, 1622 вагона и платформы, груженные тысячами тонн оборудования, отбуксированы по воде 98 железнодорожных цистерн{684}.

Эти успехи были бы немыслимы без той огромной политической работы, которую вели политотдел флотилии, заместители командиров соединений и частей, партийные и комсомольские организации.

В соединениях, на кораблях и в частях систематически проводились партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались очередные задачи, отчеты коммунистов об их авангардной роли на боевых постах, вопросы повышения боевой готовности, овладения смежной специальностью и др. Агитколлективы, состоявшие из наиболее подготовленных коммунистов и комсомольцев, постоянно разъясняли личному составу обстановку на фронтах, знакомили его со сводками Совинформбюро, раскрывали содержание задач, возложенных на корабль или соединение. Правдивое слово коммуниста воспитывало у личного состава смелость, любовь к Родине, к Коммунистической партии, ненависть к фашистским захватчикам. Основу агитационной работы составляла индивидуальная беседа, но, как только позволяла обстановка, проводились и групповые беседы или информации. Агитаторы флотилии увлекали личный состав не только словом, но и делом, личным примером, образцовым выполнением своего высокого воинского долга.

Большая роль в политико-воспитательной работе принадлежала агиткатеру, на котором были фотовитрины, рассказывающие о боевой деятельности флотилии, об отдельных боевых эпизодах, отличившихся командирах, старшинах и краснофлотцах. На нем также был создан агитколлектив, силами которого проводились доклады и лекции, беседы и информации. В работе агиткатера принимали активное участие политработники политического управления Краснознаменного Балтийского флота и Главного политического управления Военно-Морского Флота. На катере часто демонстрировались кинофильмы, всегда были свежие газеты, боевые листки и журналы. С особым нетерпением обычно ожидали появления агиткатера на отдаленных точках: береговых и зенитных артиллерийских батареях, постах службы наблюдения и связи, манипуляторных пунктах, постах противоминного наблюдения, в сухопутных частях, расположенных вдоль рек и ладожских каналов.

Политработа на флотилии велась в тесном взаимодействии с политорганами Волховского и Карельского фронтов. Моряки часто встречались с делегациями трудящихся, прибывавшими из многих республик и городов нашей необъятной страны. Большая работа проводилась с гражданским населением, особенно при его эвакуации за пределы фронтовой и прибрежной полосы.

Ленинградский областной и городской комитеты партии, военные советы Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота оказывали флотилии постоянную помощь. За деятельностью на Ладоге внимательно следили рабочие ленинградских заводов и фабрик, служащие, учителя, работники искусства — все те, кто оставался в городе. В своих обращениях и письмах к морякам они часто повторяли слова, сказанные А. А. Ждановым: «Ладожцы! Ваших трудов Родина и Ленинград не забудут никогда»{685}. Слова и обращения ленинградцев, исполненные веры в непреодолимое мужество ладожан, были высшей наградой для них.

В 1943 г.

Близилась вторая военная зима. По учащенному ритму жизни флотилии, увеличению перевозок чувствовалась подготовка войск фронта и сил флота к крупным боевым событиям. Конечно, никто не знал ни сроков наступления, ни замысла командования, но все говорило о том, что важнейшие события не за горами, и отдавали делу все свои силы и энергию.

13 декабря 1942 г. Военный совет Краснознаменного Балтийского флота поставил перед флотилией задачу — перебросить с восточного берега озера на западный пополнение войскам фронта. Эту задачу пришлось выполнять в сложной метеорологической обстановке. В Шлиссельбургской губе — ограниченная видимость, у берегов — нагромождение торосов, толщина льда местами до 35 см, порывы ветра 7–8 баллов, частая их смена вызывала движение льда и его торошение.

Погрузка и отход кораблей осуществлялись ночью, подход к западному берегу и выгрузка часто происходили в дневных условиях. Последние дни погрузка войск и техники в Кобоне и выгрузка в Морье осуществлялись прямо со льда или на лед в километровом расстоянии от пирсов. В этих тяжелых условиях больше всех рейсов совершила канонерская лодка «Вира» капитана III ранга А. М. Лоховина. Как правило, она пробивала своим корпусом сплошной лед и по ее следу-фарватеру шли остальные корабли с баржами на буксире.

Задание было успешно выполнено. К 2 января флотилия перевезла 36 829 солдат и офицеров (из них 1069 для Краснознаменного Балтийского флота), а также 1343 т воинских грузов{686}.

Последний конвой прибыл на западный берег 7 января 1943 г. Неподалеку от пробивающихся сквозь льды кораблей уже действовала ледовая автомобильная трасса. А последний корабль с грузами пробился 13 января, когда войска Волховского и Ленинградского фронтов во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом уже вели наступление.

С огромной радостью и волнением следили моряки флотилии за ходом исторического январского наступления войск двух фронтов. Сердца ладожцев в эти дни были с доблестными командирами и солдатами 2-й Ударной и 67-й армий. Они гордились тем, что вместе с воинами обеих армий в атаку шли краснофлотцы морской пехоты и моряки флотилии в составе морских отрядов, что вместе с артиллеристами фронтов и флота огонь вели и артиллеристы береговых батарей 302-го отдельного артиллерийского дивизиона флотилии под командованием майора Г. В. Коптева. В дни прорыва блокады 302-й отдельный артиллерийский дивизион поддерживал наступление войск 67-й армии. Батареи вели огонь по объектам противника, расположенным в Шлиссельбурге, и участвовали в артиллерийской подготовке в полосе прорыва. В ходе операции дивизионом были проведены 140 стрельб, израсходованы 5239 снарядов. Только одна 380-я батарея старшего лейтенанта В. И. Шалаева произвела в первый час боя 330 выстрелов. Особенно результативно действовала 440-я батарея старшего лейтенанта И. М. Смагаринского{687}.

Весть о прорыве блокады на кораблях и частях флотилии была встречена с исключительной радостью. Состоялись митинги, на которых личный состав брал новые боевые обязательства.

После освобождения Шлиссельбурга перед воинами предстала картина жестокого варварства врага. Большинство домов были взорваны. Кругом были руины и запустение, обгорелые трубы разрушенных домов и еще не убранные трупы фашистов. Осмотр города показал большую эффективность действий наших артиллеристов. Их массированные и точные удары разворотили многочисленные доты и дзоты, наблюдательные пункты, траншеи, ходы сообщений и другие вражеские оборонительные сооружения.

В незаконченном письме одного эсэсовца, обнаруженном во вражеском дзоте на берегу канала, говорилось: «Я не могу дальше переносить этот кошмар. Уже неделю бушует над нами ураган огня и стали. Мы совсем потеряли головы. Из крепости они бьют прямой наводкой, как из винтовок. По озеру к ним все время подходят подкрепления, а мы не в силах помешать им. Они, а не мы хозяева положения… Какое ужасное слово Ладога…»{688}.

С освобождением Шлиссельбурга Государственный Комитет Обороны вынес решение прекратить строительство свайно-ледовой железнодорожной линии по льду Ладожского озера, начатое с ледоставом, и приступить к строительству новой железнодорожной ветки Шлиссельбург — Поляна с мостовым железнодорожным переходом через Неву, которая свяжет Ленинград со страной{689}.

19 января 1943 г. Военный совет Ленинградского фронта возложил на начальника управления военно-восстановительных работ (УВВР-2) И. Г. Зубкова выполнение этой задачи. Инженерно-саперные и железнодорожные войска немедленно приступили к строительству железной дороги и мостов через реки Неву, Назию и Черную речку. За небывало короткий срок (17 дней) были построены железнодорожная ветка (протяженность 33 км), станционные пути (6 км) и временный 1300-метровый свайно-ледовый железнодорожный мост через Неву. Мост строился от места впадения в Неву Староладожского канала и соединялся на правом берегу с веткой железной дороги, идущей от Черной речки к пос. Морозовка. Строительство велось с учетом течения реки, состояния береговых подходов, глубин, толщины льда и возможного поведения будущего моста при ледоходе. В районе строительства ширина Невы достигала 1000 м, наибольшая глубина около 7 м, скорость течения до 3 м/сек. Строительство и эксплуатация фронтовой железной дороги и моста проходили под артиллерийским воздействием вражеских батарей, расположенных всего в 8 км. Железнодорожная ветка только частично прикрывалась старой искусственной насыпью. Часто в ходе строительства и эксплуатации после ожесточенного артиллерийского обстрела или ударов с воздуха приходилось восстанавливать дорогу.

Первый сквозной поезд с продовольствием прошел по построенному железнодорожному переходу через Неву и прибыл в Ленинград 7 февраля{690}. Его вели машинист И. Пироженко, помощник машиниста В. Дятлов, кочегар И. Антонов и заместитель начальника Северной железной дороги — уполномоченный Народного комиссариата путей сообщений по Волховскому железнодорожному узлу (в прошлом машинист) В. М. Виролайнен. В поезде находились и многие участники строительства дороги во главе с И. Г. Зубковым.

Создание железнодорожной коммуникации — регулярного сообщения со страной — значительно улучшило положение Ленинграда, Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота. В этот же день отошел первый поезд и из Ленинграда.

Враг неистово бомбил и обстреливал новую коммуникацию. На выручку строителям и железнодорожникам снова поспешили моряки.

В охране новой линии от ударов противника нашли применение флотские дымовые средства. Подразделения химзащиты флотилии расставляли дымовые шашки МДШ и ДШ-100 с учетом направления ветра и его силы. После ледохода задачу прикрытия мостов стали выполнять катера типа КМ и ЗИС, имевшие у себя на борту дымовые шашки. Их экипажи очень быстро освоились и умело использовали метеорологическую обстановку; поставленные ими завесы резко снижали эффективность воздействия самолетов и артиллерии врага.

18 марта был введен второй железнодорожный мост длиной 800 м и высотой (от уровня воды) 8 м. Он был построен в 600 м ниже первого. Кроме железнодорожной линии имелся деревянный настил для автотранспорта. Вслед за ним завершилось строительство и автодорожного моста, а с проходом льда были наведены два понтонных моста южнее крепости Орешек. Железнодорожные мосты через Неву действовали до полного снятия блокады с города{691}.

В районе строительства мостов, новых железнодорожных путей и ледовой трассы шли систематические воздушные бои. Фашистам был нанесен тяжелый урон, имелись потери и в нашей авиации. За зиму 1942/43 г. моряки поста наблюдения и связи на маяке Кареджи под командой старшины П. П. Белова подобрали 20 человек из экипажей 8 наших самолетов, подбитых над ледовой трассой{692}.

Судоремонт и вооружение кораблей зимой 1942/43 г. шли значительно успешнее, чем после первой навигации 1941 г. У флотилии уже накопился определенный опыт: все мелкие плавсредства, включая сторожевые катера, заблаговременно были подняты на стенку или вытащены на берег, работы велись в достаточно хорошо оборудованных мастерских.

В ходе ремонта канонерские лодки перевооружены орудиями достаточно крупных калибров, вводились более дальнобойные и скорострельные орудия, устанавливались новые зенитные автоматы.

Личный состав кораблей и мастерских работал с большой любовью к своему кораблю. Боевая жизнь флотилии, общие цели и опасности способствовали созданию дружных коллективов.

Зимой на флотилии была более спокойная пора и ее состав смог уделить больше внимания совершенствованию оперативной, боевой и политической подготовки, используя опыт войны и боевых действий на Ладоге. При анализе успехов, ошибок и недостатков внимательно изучались вопросы: улучшения взаимодействия с войсками приморских армий и с военно-воздушными силами флота; совершенствования всех видов обороны военно-морских баз, и особенно усиления противодесантной обороны побережья.

Ее усилению способствовала сформированная в декабре 1942 г. при охране водного района Главной базы аэросанная рота в составе шести боевых и трех транспортных аэросаней. Основным назначением роты были несение подвижного дозора на льду и переброска личного состава для усиления отдельных пунктов обороны. С помощью аэросаней часто высаживались разведчики на территории противника.

Третья военная навигация 1943 г. началась в апреле, значительно раньше предыдущих. 30 марта прекратила действовать ледовая трасса, а еще 26 марта канонерская лодка «Шексна» под командованием старшего лейтенанта И. Т. Евдокимова вышла пробивать фарватер во льдах на Кобону. Подойти к Кобоне ей удалось только с помощью подрывных работ. 28 марта пробилась сквозь льды и вышла на чистую воду канонерская лодка «Вира», вслед за ней 31 марта — канонерская лодка «Бурея»; 4 апреля в Осиновец, была доставлена первая баржа с грузом. Ранняя весна не застала флотилию врасплох{693}.

И, как всегда, весной резко увеличилась активность противника в воздухе. В апреле и мае над малой трассой неоднократно разыгрывались ожесточенные воздушные бои. Особенно был памятен день 24 мая, когда немецко-фашистская авиация совершила массированный налет на базу флотилии — Осиновец. В результате прямого попадания в открытый топливный склад-яму возник пожар. У ямы с мазутом поднялся густой столб черного дыма. К месту пожара на эмке устремились, не обращая внимания на бомбежку, командир военно-морской базы капитан I ранга М. А. Нефедов и начальник штаба капитан II ранга П. И. Барабан. Впереди машины разорвалась авиационная бомба, и отлетевшим булыжником был убит командир базы. Флотилия потеряла опытного, энергичного, умного и смелого офицера, участника гражданской войны, члена партии с 1918 г.{694}

В ночь на 25 мая налет вражеской авиации повторился. В нем участвовали 58 фашистских самолетов, действовавших небольшими группами от 2 до 9 машин. Основной удар и на этот раз был сосредоточен по району расположения ям с мазутом. Результаты ударов были незначительны. В этих налетах и в последующих примерно 15–20% сброшенных бомб не взорвались. Это все чаще стало отмечаться и на других участках фронта{695}.

Отражая один из налетов врага на трассу в ночь на 28 мая, летчик-истребитель А. А. Торошин сбил два «хейнкеля». За проявленную доблесть летчик был награжден орденом Красного Знамени{696}.

Во второй половине мая и в июне немецко-фашистское командование перенацелило действия своей авиации главным образом на наши конвои, одиночные корабли и суда. Удары, как правило, совершались с горизонтального полета с высоты 4000–5000 м, т. е. из зоны, превышающей действенность корабельного зенитного огня{697}.

Самолеты-истребители Краснознаменного Балтийского флота взаимодействовали с истребителями Ладожского района противовоздушной обороны и Ленинградского и Волховского фронтов. Летчикам приходилось сражаться с огромным перенапряжением на небольшом пятачке в районе трасс. От них требовались исключительное внимание и сосредоточенность. В условиях ограниченного района они не могли увлекаться боем или преследовать врага. Их главная задача состояла в том, чтобы не дать возможности противнику применить оружие по нашим военно-морским базам, портам, конвоям, кораблям, судам, самолетам на аэродроме, перевалочным базам и автомашинам.

Советские истребители с честью выполнили свою задачу. Противнику не удалось добиться существенного успеха. Повреждения, наносимые им береговым сооружениям, быстро ликвидировались инженерно-строительными частями Ленинградского, частично Волховского фронтов и Краснознаменного Балтийского флота.

Завоевание Советскими ВВС господства в воздухе привело к значительному снижению активности фашистской авиации. Увеличилась роль железнодорожных перевозок вдоль южного побережья Ладоги. Общий объем озерных перевозок стал сокращаться.

Флотилия получила возможность больше заниматься разведкой, дозорной службой на подходах к базам и портам, организацией всех видов обороны, подготовкой тральных сил и средств к тралению, вопросами гидрографического обеспечения и, что особенно важно, активнее содействовать флангам армий, действовавших в приозерных районах.

В это же время в связи с освобождением Новоладожского канала Военный совет Ленинградского фронта возложил на Ладожскую флотилию задачу осуществлять перевозки по снабжению войск 2-й Ударной армии. Она была успешно решена.

В конце июля флотилии было поручено перевезти на западный берег 86-ю стрелковую дивизию и 76-ю отдельную морскую стрелковую бригаду. Выполнение задачи возлагалось на командира военно-морской базы Осиновец капитана I ранга А. И. Эйста. Используя опыт предыдущих навигаций, он провел дивизию и бригаду скрытно и оперативно. Стрелковая дивизия и морская бригада с их техникой и тылами были переброшены в установленный срок. Всего были перевезены 8 тыс. солдат и офицеров, 928 лошадей, более сотни орудий разного калибра, 156 автомашин и до 200 походных кухонь{698}. Плавать теперь было уже значительно легче, противник, понесший большие потери, со стороны озера почти не противодействовал флотилии. Кроме того, было установлено, что часть десантных барж и торпедные катера враг перебросил с озера на другие морские театры.

Знание обстановки позволило командованию флотилии значительно активизировать действия на вражеских коммуникациях. Во время одного из выходов сторожевые катера под командованием старшего лейтенанта И. И. Воронина и лейтенанта П. Г. Швеца обнаружили буксир со шхуной. Катера легли на курс сближения и открыли огонь по противнику. Буксир отдал буксирный конец, подошел к борту шхуны, прикрываясь ее высотой, снял людей и устремился к берегу под защиту огня своих батарей. Сторожевые катера сосредоточили огонь по буксиру.

В результате он загорелся и выбросился на камни в районе населенного пункта Вихкамы.

С вражеского берега по нашим сторожевым катерам был открыт довольно точный огонь. Несмотря на это, лейтенант Швец взял шхуну на буксир и вывел ее из зоны обстрела. Но шхуна, получившая прямые попадания, медленно погружалась в воду. Тогда он принял решение взорвать шхуну, предварительно сняв с нее все ценное{699}.

С наступлением осенней распутицы Военный совет Волховского фронта обратился к флотилии с просьбой организовать подачу всех видов снабжения соединениям и частям 4-й армии по рекам Волхов и Кириши и их протокам. Мелководные протоки рек, ранее не судоходные, находились в запущенном состоянии, их русла были захламлены топляками, представляющими большую опасность для винтов. Во многих местах суда находились под воздействием артиллерийского и минометного огня противника. По речушкам и протокам, а кое-где и по болотам под огнем противника продвигались тендеры с продовольствием и боеприпасами. Очень часто необходимую помощь и сведения для движения они получали от местных жителей. Тендерами на передний край соединений 4-й армии были доставлены 455 т продовольствия и боеприпасов. Движение тендеров прикрывалось огнем бронекатеров № 324 и 325, которые буквально волоком тащили их по речушкам, маскируя ветками. Как только немецко-фашистская артиллерия или минометы начинали стрелять, они немедленно отвечали огнем, заставляя противника замолчать.

В октябре бронекатера успешно взаимодействовали с частями 44-й стрелковой дивизии и войсками 4-й армии в районе населенного пункта Посва в устье р. Тигоды. В этот период они имели задачу не допустить выхода противника к этой реке ниже железнодорожного моста, а также на левый берег р. Волхов. Бронекатера успешно осуществляли огневые налеты. Командование бронекатеров учитывало, что у противника была хорошо налажена артиллерийская звуковая разведка. Поэтому пристрелка, как правило, велась одним орудием, а на поражение они переходили всеми орудиями, привлекаемыми к огневым налетам{700}.

Командующие артиллерией армий и дивизий, штабы стрелковых дивизий и морских бригад высоко оценивали действия корабельных артиллеристов, мастерски поражающих скопления живой силы и оборонительные сооружения противника{701}.

Третью военную навигацию флотилия закончила 3 января. За время ее были проведены более 20 боев с кораблями и катерами противника, совершены свыше 100 выходов артиллерийских кораблей для содействия сухопутным войскам, доставлены на западный берег озера более 160 тыс. человек для пополнения Ленинградского фронта и Краснознаменного Балтийского флота. Были перевезены 556816 т разных грузов (из них на западный берег 240416 т), 855700 куб. м лесоматериалов{702}.

За все годы Великой Отечественной войны общий итог ладожских перевозок составил весьма внушительные цифры: 1376 тыс. человек и 1615 тыс. т грузов (из них по водной трассе 738 тыс. человек и 1040 тыс. т грузов){703}.

Водная, ледовая, воздушная и железнодорожные трассы через Ладожское озеро — это действительно дорога жизни, созданная советским народом по указанию и под руководством Коммунистической партии и беспрерывно действовавшая в течение всей блокады.

Наступил 1944 год. Его начало ознаменовалось мощными ударами войск Ленинградского и Волховского фронтов во взаимодействии с силами Краснознаменного Балтийского флота и партизанскими соединениями и отрядами. 27 января великий город Ленина салютовал доблестным войскам обоих фронтов и морякам Балтики, в том числе и морякам Ладожской военной флотилии и речникам Северо-Западного речного пароходства, внесшим значительный вклад в дело победы{704}. Позже флотилия принимала активное участие в совместных действиях Ленинградского и Карельского фронтов по разгрому противника на карельском и олонецком операционных направлениях, завершившихся выводом из войны Финляндии — одного из союзников фашистской Германии.

Фронт двигался на юг и на запад, а Ладожская военная флотилия — правофланговая Волховского фронта — оставалась на Ладожском театре военных действий и продолжала боевые действия на озере.

* * *

Ладожская военная флотилия с честью выполнила свой долг по оказанию помощи войскам Ленинградского, Волховского и Карельского фронтов и осажденному Ленинграду.

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили боевые действия ладожцев. За выдающиеся заслуги перед Родиной и образцовое выполнение заданий командования Ладожская военная флотилия указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 июля 1944 г. была награждена орденом Красного Знамени и ей было присвоено наименование Краснознаменной Ладожской флотилии{705}.

Морские охотники в дозоре. (1941)

Эвакуация Ладожской военной флотилией населения из Ленинграда. (1941)

Итальянский катер на Ладожском озере, впоследствии захваченный моряками Ладожской флотилии. (1943)

Командующий Ладожской военной флотилией контр-адмирал В. С. Чероков (справа) и заместитель командующего флотилией по политической части капитан I ранга Л. В. Серебренников. (1944)

Глава девятая. В тылу врага

Удары по врагу в 1941–1942 гг.

Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны явилось одной из форм всенародной борьбы советских людей против немецко-фашистских захватчиков. Задача по развертыванию партизанской борьбы в тылу врага Коммунистической партией была поставлена уже в самом начале войны в директиве Совнаркома Союза ССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. В ней говорилось о необходимости «в занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия»{706}.

Руководствуясь этими важнейшими директивными указаниями, партийные, советские и другие организации всюду, где нависала угроза вражеского вторжения, заранее принимали необходимые меры к созданию базы для развертывания партизанской борьбы во вражеском тылу.

В Ленинградской области под руководством Ленинградского обкома и районных комитетов партии уже в первые месяцы войны в оккупированных городах и районах начали действовать партийное подполье и партизаны. 27 сентября 1941 г. был создан Ленинградский штаб партизанского движения во главе с секретарем обкома партии М. Н. Никитиным, а затем и оперативные группы на Ленинградском, Волховском и Северо-Западном фронтах. К ноябрю 1941 г. на территории Ленинградской области действовали 173 отряда, 7 полков и 3 крупные партизанские бригады, в которых насчитывались до 18 тыс. партизан.

Партийно-политическую работу среди населения вели коммунисты и комсомольцы, объединенные в 125 подпольных партийных и около 100 комсомольских групп. Крупные подпольные организации действовали в городах Псков, Дно, Луга, Порхов, Сланцы и др. Деятельность партизан возглавляли 32 райкома партии, перешедшие в июле — августе 1941 г. на нелегальное положение{707}.

Партизанская борьба под Ленинградом уже в первые месяцы Великой Отечественной войны приобрела огромный размах. Осенью 1941 г. в четырехугольнике между городами Старая Русса, Дно на севере и Бежаницы, Холм на юге возник первый в истории минувшей войны на советской территории обширный партизанский край, протяженностью до 120 км вдоль линии Северо-Западного фронта и до 90 км вглубь, охвативший территорию Дедовичского, Поддорского, Белебелковского, Ашевского и Дновского районов. Это была непокоренная земля в тылу вражеских войск. Партизаны восстановили Советскую власть более чем в 400 населенных пунктах{708}. Постепенно район действий партизан все больше распространялся ближе непосредственно к Ленинграду.

На волховском направлении руководство партизанским движением с октября 1941 г. осуществлялось оперативной группой Ленинградского фронта, дислоцировавшейся в Волхове. Во второй половине декабря для руководства партизанскими отрядами и партийным подпольем в районах, вошедших в полосу Волховского фронта, в Малой Вишере была создана оперативная группа Ленинградского штаба партизанского движения. С этого времени она взяла на себя непосредственное руководство партизанским движением в полосе фронта. Руководителем группы был назначен П. Р. Шевердалкин{709}, его помощниками — инструкторы Ленинградского обкома партии Д. И. Трапезников, Н. И. Чмутов. При группе были созданы материальная база, радиоузел и типография. Ей поручалось установить связь с партизанскими отрядами в полосе фронта, создать новые отряды и подпольные группы и координировать боевую деятельность партизан и подпольщиков с фронтовыми оперативными планами. При политуправлении фронта был создан партизанский отдел, начальником которого был назначен батальонный комиссар Н. А. Бушуев.

В конце декабря 1941 г. между оперативной группой Ленинградского штаба партизанского движения и партизанским отделом Политуправления фронта был установлен тесный контакт, были налажены прочные связи с политуправлением, разведотделом, особым отделом, интендантской службой и ВВС фронта.

На оккупированной территории Ленинградской области с самого начала оккупации были организованы местные партизанские отряды, а также отряды, созданные из ленинградцев и лиц, направленных в тыл врага из неоккупированных районов области. Эти отряды в начале своей деятельности действовали под руководством подпольных райкомов партии, многие из которых были преобразованы в районные штабы партизанского движения. Особенно большую работу на первоначальном этапе организации партизанского движения провели Лужская, Оредежская, Тосненская районные партийные организации.

Лужский райком партии во главе с первым секретарем И. Д. Дмитриевым приступил к организации партизанских отрядов и партийного подполья еще в начале июля 1941 г. В партизанские отряды вступили 177 коммунистов района{710}. В Луге были созданы два истребительных батальона численностью 300 человек. К моменту захвата гитлеровцами Луги здесь имелись 8 партизанских отрядов, 7 подпольных групп, диверсионные группы и районный партизанский штаб.

В день оккупации фашистами Луги, 24 августа 1941 г., в лесу, в 100 м от Киевского шоссе, между дер. Долгово и ст. Мшинская проходило последнее заседание бюро Лужского райкома партии. На нем был создан районный штаб партизанского движения во главе с первым секретарем райкома И.Д. Дмитриевым{711}. Все отряды ушли в леса и начали активную боевую деятельность. Партизанские отряды минировали шоссейные и проселочные дороги и устраивали засады. Так, дороги Толмачево — Осьмино, Луга — Ляды в течение трех месяцев ежедневно подвергались минированию. Гитлеровцы вынуждены были направлять обозы в Осьмино в объезд через Плюссу, что в пять раз превышало прежнее расстояние.

В конце сентября партизаны узнали, что фашисты собираются направить большой карательный отряд в район дер. Красные Горы. Партизанский отряд, руководимый секретарем Ветчинской партийной организации М. В. Романовым, за голову которого враг назначил большую награду, заминировал дороги, ведущие к населенному пункту. 120 карателей внезапно попали на мины, 29 из них, в том числе один полковник, подорвались. Пока оставшиеся в живых фашисты рыскали по деревне и искали партизан, народные мстители снова заминировали дорогу и ее обочины. Возвращаясь, каратели опять наткнулись на мины. Всего в этот день они потеряли свыше 50 солдат и офицеров{712}.

Партизанские засады на лесных дорогах Лужского района были грозой для фашистов. Например, отряд Сабицкого сельсовета численностью 25 человек, состоявший преимущественно из колхозников 50–60 лет, которыми командовал 50-летний беспартийный М. П. Макаров, узнав, что три автомашины и группа мотоциклистов пойдут из дер. Волошево через лес в Лядский район, устроил в лесу засаду. Как только первая автомашина поравнялась с ними, командир дал сигнал, и в машину полетели гранаты. Водитель был сразу убит, две другие машины не смогли развернуться. В итоге были уничтожены 3 автомашины, 7 мотоциклов и 32 фашиста. Партизаны не потеряли ни одного человека{713}. В отряде М. П. Макарова находился председатель Сабицкого сельского Совета А. Н. Макаров. Гитлеровцы расстреляли его отца и жену, а маленькую дочь живой бросили в горящий дом. Партизаны отомстили гитлеровцам, разгромив комендатуру и уничтожив в этом бою несколько десятков фашистов вместе с комендантом.

В боях с немецко-фашистскими захватчиками лужские партизаны проявляли героизм, настойчивость, смекалку и находчивость.

Фашистов ждала смерть там, где они меньше всего ожидали ее найти. Днем 29 августа 1941 г. в лесу у шоссейной дороги близ пос. Торошковичи отряд председателя Лужского райисполкома Е. И. Утина устроил засаду. Увидев приближавшихся гитлеровских мотоциклистов, партизаны выпустили на поляну несколько поросят и кур. Вражеские солдаты, оставив мотоциклы, бросились за добычей. Тогда партизаны открыли огонь и уничтожили около 30 человек{714}.

Всего до наступления зимы партизаны Лужского района уничтожили 7 самолетов, 22 танка, подорвали на минах 85 грузовых автомашин, 21 легковую автомашину и 40 мотоциклов, взорвали 12 цистерн с горючим, вывели из строя 18 орудий и 37 пулеметов, они подрывали железные дороги, средства связи. О результатах их боевой деятельности не раз сообщалось в сводках Советского информбюро. За это время враг потерял 900 солдат и офицеров, в том числе трех полковников{715}.

В 1941 г. суровая и многоснежная зима наступила рано. В этих условиях усилилась деятельность карательных отрядов, которые иногда численностью до 600 солдат и офицеров преследовали народных мстителей. В этот период в Лужском районе продолжали действовать восемь местных партизанских отрядов и групп.

В непрерывных боях с карателями лужские партизаны понесли большие потери, особенно после наступления холодов: в ноябре 1941 г. — январе 1942 г. — 65 человек убитыми (в августе — октябре 1941 г. — 25 убитых). В отдельных группах и отрядах жертв было еще больше. Так, из 27 партизан отряда С. И. Полейко смертью храбрых пал 21. За полгода борьбы с немецко-фашистскими захватчиками лужские партизаны потеряли 95 человек{716}. 2 ноября 1941 г. погибла бесстрашная разведчица Антонина Васильевна Петрова, член бюро Лужского РК ВЛКСМ. Ей посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Геройской смертью пали командиры лужских отрядов — М. В. Романов, П. Г. Лукин, С. И. Полейко, Н. А. Панов, В. П. Сабуров. Оставшиеся в живых вышли в район действий советских войск, а затем продолжали сражаться в составе других отрядов. Небольшая группа партизан ушла на юго-запад области.

В Оредежском районе в начале июля 1941 г. решением бюро РК ВКП(б) была создана тройка для организации и руководства партизанской борьбой в районе. В ее состав вошли: первый секретарь РК ВКП(б) Ф. И. Сазанов, председатель исполкома райсовета депутатов трудящихся В. В. Васильев и начальник райотдела НКВД А. А. Володченко. Из партийного и советского актива был сформирован Оредежский партизанский отряд, командиром отряда назначен второй секретарь РК ВКП(б) И. И. Исаков, а комиссаром — заведующий орготделом РК ВКП(б) А. Г. Важнов. Отряд численностью 210 человек был разделен на группы, каждой из которых были определены район боевой деятельности и место базирования{717}.

18 августа в 4 часа дня гитлеровцы ворвались в Оредежский район. Командир отряда Исаков с группой связных выехал в район оз. Белого, районная тройка во главе с Сазановым — на станцию Новинку Витебской железной дороги.

В лесу группы оказались оторванными друг от друга, связь между ними отсутствовала, действительной обстановки в районе партизаны не знали. Перед партизанами была поставлена неотложная задача — наладить систематическую связь между группами и с населением. И. И. Исаков послал в деревни 32 партизана, которые должны были жить легально и поддерживать связь с другими партизанскими группами.

Одновременно первые группы оредежских партизан вышли на боевые задания. Группа Парфинского на шоссе Новгород — Чолово сожгла три деревянных моста, перерезала связь. Группа Михеева на дороге Батецкая — Оредеж подожгла автомашину с боеприпасами. Боевое крещение состоялось. Первый успех поднял настроение, укрепил веру в свои силы.

9 сентября 1941 г. было проведено первое заседание оредежской районной тройки в лесу в районе Новинки, принявшее решение активизировать боевую деятельность отрядов, послать несколько человек для связи с Ленинградским обкомом партии, группы объединить в три отряда, назначив их командирами А. Н. Бухова, И. Г. Болознева и И. И. Исакова.

Решение стало претворяться в жизнь. От населения партизаны получали необходимые сведения о расположении охраны и передвижении противника.

В начале октября в распоряжение Оредежского райкома партии из Ленинграда прибыл радист. Появилась возможность информировать население о положении на фронтах, о жизни советского тыла. Население всячески помогало партизанам успешно громить захватчиков. Крестьяне деревень Стаи и Холомцы привезли партизанам муку, картофель, капусту. Это были продукты на два месяца.

В середине октября в Оредеж прибыл карательный отряд в 1,5 тыс. человек. В лес каратели боялись идти, но всеми мерами пытались изолировать партизан, уничтожить население, активно помогающее им. Ворвавшись в дер. Гверезно, гитлеровцы расстреляли председателя колхоза и несколько семей колхозников. В это время в деревне находился командир бельской группы партизан М. М. Матвеев с сыном Александром. Матвеев вступил в бой с карателями, убил трех гитлеровцев, но силы были неравные. Фашисты подожгли дом, в котором находились партизаны, убили Матвеева и его сына{718}. В дер. Хиновино были расстреляны председатель колхоза и две семьи партизан Лебедевых. В дер. Кипино фашисты сожгли дом партизана Агеева и расстреляли его семью.

Но и в условиях развернувшегося террора оредежские партизаны продолжали боевую деятельность, проводили большую политическую работу среди населения. В августе они выпустили и распространили листовку о зверствах немецко-фашистских захватчиков, чинимых в районе. В сентябре партизаны написали две листовки, одну — в ответ на воззвание верховного командования германской армии к населению о выдаче партизан и красноармейцев, а другую — на приказ колхозникам сдавать продукты немецкой армии. В октябре и ноябре были выпущены 125 листовок, в которых рассказывалось о зверствах гитлеровцев в дер. Гверезно. В листовках партизаны призывали мстить гитлеровцам за гибель Матвеевых — погибших героев.

Листовки передавались из деревни в деревню и находили полное понимание у крестьян. В результате большинство мероприятий гитлеровцев не выполнялось. На склады в Оредеж было вывезено лишь незначительное количество продуктов, а оружие пряталось и не сдавалось. Крестьяне создавали специальные фонды для партизан. Хлеб, овощи, сено и картофель распределяли по трудодням и прятали в надежных местах.

Благодаря тесной связи партизан с населением в колхозах были созданы вооруженные боевые группы содействия партизанам.

Колхозники самоотверженно помогали партизанам. Например, колхознице Ивановой из колхоза Стройно, выпекавшей хлеб для партизан, некоторые говорили, что если об этом узнают фашисты, то она будет расстреляна. В ответ Иванова заявляла: «Пекла и буду печь. Если меня расстреляют, партизаны за меня отомстят»{719}. Колхозники свято выполняли свой долг перед Родиной. Рискуя жизнью, они сообщали о передвижении гитлеровцев или их прибытии в тот или иной населенный пункт. Это обеспечивало успешные действия партизан.

Партизаны проводили широкую массово-политическую работу среди населения. В октябре 1941 г. почти во всех колхозах, где не было вражеских гарнизонов, состоялись митинги, собрания и беседы, посвященные 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Весть о том, что в Москве 6 ноября было проведено традиционное торжественное заседание, посвященное 24-й годовщине Великого Октября, и о состоявшемся на следующий день параде советских войск на Красной площади еще больше воодушевила советских людей, временно оказавшихся под вражеской оккупацией.

Несмотря на исключительный героизм, действовать партизанам в связи с наступлением зимы становилось все труднее. Наступили резкие холода. Каратели разгромили почти все базы партизан. Достать продукты было негде. Но борьба продолжалась. Особенно успешно вели боевые действия партизаны Тосненского, Маловишерского и Большевишерского районов.

Тосненские партизанские отряды под командованием М. М. Евстафьева и Л. П. Бороусова, узнав, что в дер. Тигоде находятся пленные красноармейцы, которых гитлеровцы под конвоем водят на работы, уничтожили конвой и освободили из плена 45 своих воинов. На другой день эти отряды совершили налет на важный узел связи врага в пос. Огорелье, связывавший Оредеж с Любанью и Новгородом{720}.

С августа по декабрь 1941 г. между реками Тигодой и Тосной активно действовал отряд под руководством А. Д. Григорьева. Партизаны отряда устраивали засады, минировали дороги вблизи фронта. Они уничтожили шесть автомашин, в том числе одну легковую, взорвали склад с артиллерийскими снарядами, неоднократно нарушали линии связи врага{721}. Партизанский отряд под командованием Н. С. Данилова активно действовал в прифронтовой полосе с 28 августа до половины декабря 1941 г. В отряде было 26 человек, из них 4 коммуниста и 22 комсомольца{722}.

К началу декабря 1941 г. в Тосненском районе продолжали действовать отряды под руководством Бороусова, Григорьева, Черепкова и Крючина, которые вели активную борьбу с немецкими захватчиками до января 1942 г., до тех пор, пока все населенные пункты не оказались в руках противника{723}.

В Маловишерском районе заблаговременно были сформированы три партизанских отряда под руководством: заместителя директора ремесленного училища В. С. Семенова (комиссар отряда — секретарь райкома ВКП(б) К. Г. Коробов) в количестве 55 человек; секретаря исполкома райсовета Л. В. Карабача — 17 человек; военрука ремесленного училища С. И. Клементьева — 18 человек. Каждый отряд имел партизанские базы с запасом одежды, продовольствия и боеприпасов на три-четыре месяца. Отряды были полностью вооружены и приведены в боевую готовность.

Под руководством уполномоченного Ленинградского обкома ВКП(б) П. Р. Шевердалкина в Маловишерском районе были организованы подпольные партийные группы на станциях, торфо-предприятиях и в некоторых населенных пунктах, создана агентурная связь и развернута подпольная типография.

С первых же дней оккупации развернулась упорная партизанская борьба.

Отряд В. С. Семенова стал грозой для немецко-фашистских захватчиков. Его боевая деятельность началась пленением трех немецких летчиков, спустившихся в лес на парашютах с подбитого самолета. Эти летчики с находившимися при них ценными документами были переданы в штаб 52-й армии. Первый успех воодушевил партизан. На дороге Веребье — Межник из засады они уничтожили 17 повозок, 21 солдата и двух офицеров. На шоссейной дороге между населенными пунктами Гряды — Горнешно этим же методом отряд уничтожил несколько повозок и автомашин с боеприпасами и 20 гитлеровцами.

От жителей дер. Лужок партизаны узнали, что в нее ежедневно приходит карательный отряд и ищет партизан. В. С. Семенов немедленно организовал засаду под руководством комиссара отряда — секретаря Маловишерского райкома партии К. Г. Коробова. Первая же группа в составе 14 гитлеровцев была полностью уничтожена, остальные в панике разбежались{724}.

Прекрасное знание местности, хорошая связь с населением позволяли партизанам этого отряда проникать в деревни и г. Малую Вишеру, снабжать население газетами, листовками, разоблачать лживую фашистскую пропаганду, а в листовках на немецком языке предупреждать вражеских солдат об их ответственности за грабежи и насилия. Сообщение о торжественном заседании в Москве, посвященном 24-й годовщине Великого Октября, партизаны сделали достоянием всего населения, находящегося в зоне их деятельности.

Отряду В. С. Семенова, действовавшему северо-восточнее Малой Вишеры, почти у самой линии фронта, удалось наладить с командованием 52-й армии постоянную тесную связь. Почти каждый день связные отряда доставляли в штаб армии сведения о противнике. По заданию штаба партизаны 15 раз нарушали линию связи врага во время боя.

Большую помощь войскам оказывали партизаны отряда С. И. Клементьева. По заданию командования партизаны ходили на разведку в тыл врага. За оказание помощи войскам командование 52-й армии объявило благодарность всем маловишерским партизанам{725}.

Большевишерский отряд под руководством Л. В. Карабача (комиссар отряда И. С. Башуков) действовал в районе деревень Папоротно, Некрасово, Александровское и Большой Вишеры. Этот отряд, несмотря на малочисленность, с первых же дней оккупации района успешно провел несколько операций, направленных на оказание помощи советским войскам. Партизаны отряда более 60 раз нарушали связь противника, а места ее нарушений минировали. Часто они сматывали кабель противника и приносили его нашим воинским частям, однажды они доставили более 5,5 км такого кабеля{726}.

Разведчиками отряда был обнаружен и взорван большой вражеский склад с боеприпасами. Засадами на фронтовых дорогах партизаны уничтожили штабную автомашину, танкетку, 6 повозок и до 40 гитлеровцев. При наступлении войск 52-й армии они провели наш кавалерийский полк в тыл врага, совместно с ним оседлали железную дорогу Гряды — Дубцы. В результате была взята в кольцо и разгромлена вражеская группировка в районе Большой Вишеры.

Наряду с областными партизанскими отрядами под Ленинградом действовало большое количество ленинградских партизанских отрядов, сформированных в первые же дни Великой Отечественной войны из рабочих и служащих фабрик, заводов и учреждений, а также из студентов высших учебных заведений Ленинграда. Всего в августе — сентябре 1941 г. из Ленинграда были направлены в тыл врага 67 партизанских отрядов, в которых насчитывалось около 3 тыс. человек{727}. Эти отряды были в основном рейдовыми и, как правило, посылались в тыл врага с конкретным боевым заданием на 15–20 дней, а после выполнения его возвращались на учебную базу и базу отдыха в Кавголово или на базу Волховской оперативной группы.

В ноябре — декабре 1941 г. со стабилизацией фронта необычайно усложнился переход линии фронта даже мелкими группами. Многие партизаны, действовавшие в тылу врага с начала войны и возвращавшиеся в Ленинград для зимней экипировки, гибли при переходе линии фронта. Среди ленинградских партизан особенно выделялись боевой активностью отряды Д. Ф. Косицына, Е. Ф. Туваловича, В. И. Дорофеева, А. И. Сотникова, Г. П. Григорьева и Д. И. Власова.

В Ленинградском институте физической культуры имени Лесгафта уже на второй день войны началось комплектование партизанских отрядов. Из студентов и профессорско-преподавательского состава института были сформированы 7 отрядов и несколько специальных групп. Все они получили хорошее вооружение и обмундирование, удобное для ходьбы на лыжах. Это были партизанские первенцы Ленинграда. Особенно отличился отряд заведующего кафедрой велоспорта мастера спорта Д. Ф. Косицына. За время первого трехмесячного похода по тылам врага его отряд разбил 8 автомашин, взорвал 17 мостов, уничтожил около 100 немецких солдат и офицеров.

Партизаны этого отряда, прекрасные лыжники, зимой 1941/42 года неоднократно ходили в тыл противника и совершали дерзкие налеты на вражеские коммуникации и гарнизоны. Газета «Ленинградская правда» тогда сообщала: «Лыжный партизанский отряд т. Косицына, действующий в одном из районов Ленинградской области, оккупированном немцами, за десять дней взорвал на ряде участков железнодорожное полотно, пустил под откос два воинских эшелона с военным грузом, уничтожил вражескую автоколонну и несколько десятков немецких солдат». Далее указывалось, что партизанами был разгромлен один из гарнизонов немецко-фашистских захватчиков{728}.

Отряд Косицына действовал смело и дерзко. Гитлеровцы решили разделаться с бесстрашными патриотами. В район действий отряда они стали стягивать силы карателей. Партизаны узнали об этом и на одной из лесных дорог около дер. Чаща Оредежского района устроили засаду. Меткими пулями лесгафтовцы уничтожили 27 фашистов. Только нескольким гитлеровцам удалось спастись бегством.

Одну из уцелевших лошадей партизаны направили по дороге в деревню, положив на подводу шапку убитого гитлеровского офицера с запиской: «Партизаны карали, карают и будут карать немецких карателей. Ваши сподвижники, коченеющие на морозе, жалеют, что в трудную минуту вы не вместе с ними. Следующая очередь — ваша»{729}.

За год боевой деятельности отряд лесгафтовцев под командованием Д. Ф. Косицына вывел из строя более 280 немецких солдат и офицеров, в 42 местах подорвал железнодорожное полотно, пустил под откос более 1000 вагонов и платформ с войсками и военными грузами, взорвал 87 мостов, из них 23 железобетонных. Отважные партизаны-лесгафтовцы подбили и уничтожили: 18 танков, 4 самолета, 143 грузовые и 84 легковые автомашины, 43 мотоцикла, 4 склада с боеприпасами; в 74 местах порвали связь полкового и дивизионного звена; произвели 24 нападения на аэродромы фашистов. Были захвачены 84 ручных и 13 станковых пулеметов, 800 винтовок и автоматов, 72 велосипеда, 7 орудий и другое военное имущество. Трофейным оружием были вооружены 7 вновь созданных партизанских отрядов из местного населения{730}.

Активную боевую деятельность развернул партизанский отряд Е. Ф. Туваловича, сформированный Кировским РК ВКП(б) Ленинграда из моряков и работников Балтийского торгового пароходства в количестве 54 человек. В нем было 18 коммунистов и 19 комсомольцев. По заданию оперативной группы Северного фронта отряд Туваловича 17 августа 1941 г. направился в тыл врага. Во время первого рейда он в основном занимался разведкой и засадами на шоссейных дорогах. За месяц отряд разбил 2 немецкие автомашины, уничтожил 2 вагона с электрооборудованием на ст. Извора, около 50 гитлеровцев.

Позже отряд Туваловича действовал в Тосненском районе на шоссе Шапки — Любань и около железнодорожной станции Ушаки. Им были разбиты две автомашины, подорван железнодорожный эшелон.

Храбро сражались с врагами Родины партизаны Василеостровского района, которыми командовал коммунист студент Ленинградского государственного университета В. И. Дорофеев. Отряд был сформирован в Ленинграде из студентов университета, рабочих и служащих заводов Василеостровского района и состоял из 257 человек{731}. Его бойцы громили транспорты врага, разрушали телефонно-телеграфную связь, добывали сведения о передвижении вражеских войск и состоянии их гарнизонов, беспощадно истребляли фашистов.

В ноябре под Волховом разгорелись ожесточенные бои. На занятой гитлеровцами территории района действовали только местный и боровичский отряды. Базировались они в прифронтовых деревнях и лесных бараках и оттуда, получая задания от командования 54-й армии, ходили по ближним фашистским тылам на разведку и диверсии. Боеприпасы и продовольствие брали с баз, заложенных Волховским райкомом партии. По распоряжению секретаря Ленинградского обкома партии и члена Военного совета 54-й армии Г. X. Бумагина был создан сводный партизанский батальон. В него вошли по два отряда Волховского, Дрегельского и Боровичского районов, а также Тихвинский, Вознесенский, Сестрорецкий отряды и Ленинградский городской отряд В. И. Дорофеева. Всего в батальоне насчитывалось около 200 партизан.

Первоначально батальон охранял тыловой район наших войск, действовавших на тихвинском направлении, изредка совершая отдельными отрядами короткие заходы во вражеский тыл. Затем его соединили с особой бригадой, созданной из партийного и советского актива северо-восточных районов области и из выздоравливающих солдат и офицеров. Воины этой бригады в шутку называли себя «гренадерами», так как вначале большинство из них было вооружено только гранатами. Когда началось советское контрнаступление под Тихвином, «гренадеры» вместе с 60-й танковой дивизией первыми прорвали фронт противника у Мелегежской Горки и перерезали дорогу Тихвин — Будогощь. Они закупорили артерию, по которой снабжалась тихвинская вражеская группировка.

Дальнейший путь наступления партизан, составлявших третий батальон «гренадерской» бригады, лежал через деревни Липная Горка, Марково, Раменье, Клинец, Остров. Командование Волховского фронта высоко оценило подвиг народных мстителей в борьбе за Тихвин, наградив орденами и медалями Н. И. Кузьмина, Н. А. Воронина, А. В. Крестова, И. С. Щурова и многих других партизан.

Постоянно испытывая все усиливающиеся удары партизан и неся большие потери в технике и живой силе в борьбе с ними, вражеское командование начиная с октября 1941 г. предпринимало против них планомерные карательные экспедиции. На это были брошены охранные части СД и СС, полицейские карательные отряды и регулярные войска немецко-фашистской армии. Противник блокировал партизанские лагеря и районы, устраивал засады на путях передвижения отрядов и внезапные налеты на партизанские лагеря, применял все боевые средства, включая артиллерию, танки и авиацию. Карательные экспедиции сопровождались зверскими расправами над мирным населением.

В октябре — ноябре в неравных упорных боях с превосходящими силами противника были разгромлены многие партизанские отряды. Погибли командиры и комиссары — секретари райкомов партии Л. П. Бороусов, Н. А. Голышев, Н. И. Грозный, С. А. Крючин, С. Ф. Зосимов и десятки других{732}. В тылу противника остались хорошо законспирированные подпольные партийные и комсомольские организации и некоторые местные отряды, тесно связанные с населением.

Командование Волховского фронта проявляло большую заботу о материальном обеспечении партизан, благодаря этому они имели первоклассное вооружение, продукты питания, обмундирование. В партизанские отряды направлялись опытные разведчики, подрывники, радисты и медицинские работники; командирам и политработникам партизанских отрядов присваивались воинские звания, партизан награждали орденами и медалями. Большую помощь им оказывали ВВС фронта.

Партизаны по заданию фронта вели разведку в тылу противника, взрывали мосты на железных и шоссейных дорогах, пускали под откос воинские эшелоны с живой силой и техникой, сжигали склады с боеприпасами и горючим, ослабляя тем самым силы противника.

Ленинградский штаб партизанского движения и его оперативная группа с помощью командования Волховского фронта приняли необходимые меры к укреплению партизанских отрядов и созданию новых. В январе — марте 1942 г. были созданы и переправлены в тыл вражеской армии для действий в полосе Волховского фронта: отряды Маловишерского района под командованием Л. В. Карабача, С. И. Клементьева и И. С. Башукова; Оредежский отряд И. И. Исакова; городские отряды Ленинграда, которыми командовали А. И. Сотников, Г. П. Григорьев, батальоны Е. Ф. Туваловича, Н. К. Воловича; другие партизанские формирования. В батальон капитана Е. Ф. Туваловича входило 14 партизанских отрядов (около 200 человек), в их числе ленинградские городские отряды В. И. Дорофеева, Д. Ф. Косицына, В. В. Дроздова, М. А. Волоцкова, П. А. Леонова и др. Перед отправкой в тыл врага через район боевой деятельности 2-й Ударной армии командира и комиссара батальона приняли член Военного совета фронта армейский комиссар 1 ранга А. И. Запорожец и начальник разведотдела полковник В. И. Василенко. В лесу у дер. Новая Кересть на своем командном пункте командира батальона и начальника оперативной группы принял командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант Н. К. Клыков. Он познакомился с боевым приказом батальону и посоветовал линию фронта переходить на участке у дер. Кривино. Во второй половине февраля 1942 г. батальон Туваловича благополучно перешел линию фронта и до июня вел непрерывные бои и разведку в Новгородском, Тосненском и Оредежском районах{733}.

Вслед за ним во вражеский тыл был переправлен батальон К. Н. Воловича. В него входили отряды Н. А. Миронова, А. А. Пржевальского, В. П. Самухина, А. И. Синкевича и другие, всего 97 партизан. В зимних условиях батальон активно действовал на линии Варшавской железной дороги, южнее Сиверской, и вел непрерывные бои с карательными отрядами{734}.

Во второй половине марта 1942 г. для боевых действий в тылу врага в полосе Волховского фронта была сформирована Волховская партизанская бригада во главе с кадровым офицером подполковником Ф. Н. Тарасовым. В состав бригады было включено 19 небольших отрядов, в том числе отряды известных командиров ленинградских партизан, какими были Д. Ф. Косицын, Д. И. Власов, П. А, Леонов и др. На партизанской базе Волховской оперативной группы в Малой Вишере в бригаду дополнительно были включены Подпорожский, Лодейнопольский, Вознесенский, Опеченский, Лужский, Маловишерский и другие партизанские отряды. В бригаде насчитывалось свыше 800 человек{735}. Это был первый опыт создания крупного партизанского соединения в полосе фронта.

Партизаны были хорошо вооружены и обмундированы, обеспечены маскхалатами, двухнедельным запасом продовольствия. Для связи с Ленинградским штабом партизанского движения и Волховской оперативной группой был создан радиоузел во главе с опытным радистом В. Барановым. Командование бригады имело несколько встреч с начальником штаба фронта, во время которых уточнялись боевые задания для бригады, определялись маршруты ее движения в тыл врага, устанавливались прямые пути радиосвязи бригады с фронтом.

Партизаны бригады в течение двух недель прошли боевую подготовку, в отрядах были проведены партийные собрания, принята партизанская клятва. Линию фронта бригада перешла с боем у дер. Никулкино Оредежского района. Действовала она в Лужском и Оредежском районах недолго, так как достать продовольствие у населения в этих районах не было возможности, а своих подготовленных баз она не имела. Но и в этих условиях бригада разгромила вражеские гарнизоны в деревнях Долговка, Пелково и Замошье, взорвала 4 моста на шоссейной дороге Гатчина — Луга, уничтожила лесопильный завод, мельницу, конюшню, освободила 70 пленных красноармейцев. В ходе боевых действий бригада понесла большие потери и была вынуждена пересечь линию фронта и выйти в тыл своих войск. Затем на основе этой бригады были сформированы отдельные партизанские отряды по 30–50 человек под командованием В. М. Гутаренко, Г. И. Богданова, С. М. Беляева, Л. В. Карабача и др.

В апреле 1942 г. Ленинградский штаб партизанского движения объединил Волховскую и Маловишерскую оперативные группы в одну. Начальником ее стал инструктор Ленинградского обкома партии А. А. Гузеев, его заместителем — П. Р. Шевердалкин. Материальная база группы была укреплена, значительно усилилась военно-организаторская и идеологическая работа среди партизан и населения оккупированных районов. Весной и летом 1942 г. партизанское движение приняло очень широкий размах. На юге области существовал партизанский край, на его границах вели непрерывные бои с противником: 1-я партизанская бригада, которой вначале командовал Н. П. Буйнов, а затем А. Д. Кондратьев; 2-я партизанская бригада под командованием Н. Г. Васильева, после его гибели в командование бригадой вступил С. А. Орлов; 3-я партизанская бригада А. В. Германа, после его гибели бригадой стал командовать А. И. Исаев. В числе партизанских формирований активно действовал интернациональный батальон отважного испанского патриота Ф. Гульона{736}.

Сотни диверсионных групп взрывали железнодорожные рельсы и мосты, пускали под откос вражеские эшелоны, вели разведку вражеских гарнизонов, складов, аэродромов, выясняли график движения врага по дорогам, вели работу среди населения оккупированных городов и районов области.

Всю свою боевую деятельность партизаны проводили в тесном взаимодействии с воинскими частями, которым они передавали ценные разведывательные данные.

В 1942 г. умело громил тылы гитлеровцев ленинградский отряд под командованием А. И. Сотникова, работавшего до войны заведующим военным отделом Койвистовского РК ВКП(б) и показавшего себя мужественным воином еще в период войны с белофиннами. Это был решительный, смелый командир, который не терял самообладания в самые тяжелые минуты суровой партизанской борьбы. Он по-отечески заботился о партизанах и пользовался их огромной любовью и уважением.

Со своим отрядом Сотников 12 раз переходил линию фронта и успешно совершал рейды по тылам гитлеровских войск. Вначале в отряде насчитывалось всего 17 человек, затем их стало 42. Отряд являлся одним из лучших на Волховском фронте. Во время одного из походов в тыл врага отряд Сотникова взорвал мост на Незинском шоссе и два моста на железной дороге Батецкая — Новгород, причем один был взорван вместе с проходящим по нему воинским эшелоном. В результате крушения был разбит паровоз, 33 вагона, погибли около 500 гитлеровцев{737}.

Несмотря на большое количество вражеских гарнизонов, сотниковцы держали тесную связь с населением, нередко ухитрялись ночевать в деревнях по соседству с гитлеровскими гарнизонами. Во время походов они распространили в деревнях Новгородского района 5 тыс. листовок, в 10 деревнях провели беседы. Население тепло принимало партизан, внимательно слушало их рассказы о положении на фронтах.

Кроме косицынцев и сотниковцев, в Новгородском, Оредежском, Лужском, Тосненском, Гатчинском и других ближайших к Ленинграду районах вели активную борьбу с гитлеровцами отряды И. И. Исакова, И. Д. Дмитриева, Л. В. Карабача, С. М. Беляева, Н. Н. Сигова, М. А. Волоцкова, Г. И. Богданова. Всего на 1 июня 1942 г. в тылу врага в полосе Волховского фронта действовал 31 партизанский отряд. В них насчитывалось 920 человек. Наряду с этим в течение июня были сформированы и переправлены в тыл врага еще 11 партизанских отрядов общей численностью 459 человек.

Несмотря на большие трудности, партизанская борьба все возрастала. На оккупированной врагом территории Ленинградской области в середине 1942 г. действовали пять партизанских бригад, 57 отрядов и более 20 групп, объединявших более 5 тыс. партизан, т. е. в два с лишним раза больше, чем в зимнее время 1941–1942 гг., более четырех пятых из них действовало в юго-восточных районах области — в полосах Волховского и Северо-Западного фронтов{738}. Ленинградские партизаны с мая по ноябрь 1942 г. пустили под откос 212 вражеских эшелонов{739}.

Однако партизанам удержать в своих руках партизанский край все же не удалось. В сентябре 1942 г. после ожесточенных боев с превосходящими силами врага, который понес большие потери, немецко-фашистским войскам удалось оккупировать территорию партизанского края. Но действовавшие в нем партизанские силы не прекратили своих действий, они отошли в другие районы и продолжали там громить врага{740}.

Большое значение в дальнейшем развитии партизанского движения имел приказ народного комиссара обороны СССР. Это была программа на весь последующий период партизанской войны. В нем говорилось о необходимости превращения массового народного партизанского движения во всенародное. Для осуществления этой задачи народный комиссар обороны требовал всемерно повышать боевую активность действующих партизанских соединений и повсеместно создавать скрытые резервы из советских патриотов{741}.

В соответствии с требованиями приказа народного комиссара обороны и сложившейся обстановкой Ленинградский обком партии и областной штаб партизанского движения во второй половине 1942 г. осуществили ряд крупных мероприятий по обеспечению дальнейшего развертывания партизанской борьбы против оккупантов. Прежде всего были приняты меры по усилению партийного руководства подпольными партийными организациями и партизанскими отрядами. Созданные в 1942 г., районные партийные группы были малочисленны и не обеспечивали руководства широко развернувшимся партийным подпольем и партизанскими отрядами.

Практика подсказывала необходимость создания руководящих партийных органов с большими полномочиями и средствами воздействия на массы. Ленинградский обком партии 8 октября 1942 г. принял решение создать 11 межрайонных подпольных партийных центров, которые охватили бы своим идейным и организационным руководством подпольные партийные и комсомольские организации и широко развернули бы работу среди населения. Работа по формированию и подготовке таких центров была поручена секретарю областного комитета партии М. Н. Никитину и уполномоченным обкома по руководству подпольной партийной работой во фронтовых оперативных группах. В состав центров включались наиболее опытные, энергичные, смелые и достаточно проверенные на партийной работе в тылу врага коммунисты. Руководство ими возглавляли, как правило, секретари райкомов или горкомов партии, председатели райисполкомов или заведующие отделами райкомов, обладавшие опытом подпольной партийной работы. Всего в центры были включены 115 человек, в том числе секретарей райкомов и горкомов партии — 11, заведующих отделами райкомов партии — 6, других партийных работников — 15, секретарей райкомов ВЛКСМ и других комсомольских работников — 12, редакторов районных газет — 8, председателей исполкомов райсоветов — 6, других советских и хозяйственных работников — 21, работников НКВД — 12, радистов — 24{742}.

Межрайонные подпольные партийные центры были скомплектованы в Псковском, Островском, Гдовском, Стругокрасненском, Порховском, Дедовичском, Дновском, Лужском, Оредежском, Новгородском и Кингисеппском районах.

В этом постановлении обкома партии указывалось, что «руководители подпольных межрайонных партийных центров являются представителями областного комитета ВКП(б), проводят свою работу самостоятельно, проявляя инициативу и смекалку в зависимости от местных условий, сосредоточивая внимание на выполнении следующих основных задач: а) создание районных подпольных ячеек, подбор одиночек-подпольщиков в населенных пунктах и руководство их деятельностью; б) проведение среди населения и военнопленных устной и печатной пропаганды и агитации, разъяснение правды о Советском Союзе, о борьбе Красной Армии и всего советского народа против фашистских захватчиков, о неизбежной гибели оккупантов; в) организации населения на саботаж политических и экономических мероприятий оккупационных властей (срыв поставок сельхозпродукции, неуплата налогов, уклонение от выхода на лесозаготовки, дорожные и другие работы, невыполнение норм выработки на промышленных предприятиях, порча машин, сырья, продукции на складах и предприятиях и т. д.; г) создание из преданных людей нашей Родины резервов партизанского движения, пополнение ими действующих партизанских отрядов и организация новых; д) организация диверсионных групп и одиночек-диверсантов для проведения диверсионной работы на объектах, имеющих военно-экономическое значение…»{743}

Перед подпольными центрами ставились также задачи по: отбору людей для организации и ведения разведывательной работы в пользу партизан и Красной Армии; наблюдению за фашистскими политическими деятелями, генералами, крупными чиновниками и изменниками Родины, их истреблению или захвату; созданию баз продовольствия и обмундирования для партизанских отрядов.

Межрайонные подпольные партийные центры начали свою работу обращением к народу, рассказами о победах на советско-германском фронте и успехах в тылу. Коммунисты-подпольщики ходили по деревням, читали газеты и листовки, организовывали слушание радиопередач из советского тыла, проводили беседы, собрания и митинги. Стремление к активной борьбе с оккупантами было настолько велико, что имевшиеся на местах районные и низовые партийные организации уже не могли полностью охватить своим руководством это могучее движение. Создание межрайонных партийных центров восполнило этот пробел.

Придавая большое значение партийной печати, ее воздействию на массы, в январе 1943 г. Ленинградский обком партии принял решение об издании для партизан и населения оккупированных районов областных газет «Ленинградский партизан» и «За Советскую Родину». Первый номер газеты «Ленинградский партизан» вышел 19 февраля 1943 г. Весь номер был посвящен победам Красной Армии под Сталинградом и Ленинградом. Кроме газет, партизанские типографии стали издавать много листовок, воззваний, обращений ко всем слоям населения оккупированных районов с призывом браться за оружие и громить врага{744}.

Действие партизанских отрядов и деятельность подпольных организаций еще более активизировались. В борьбу с немецко-фашистскими захватчиками включались новые силы.

Партизанская борьба под Ленинградом в период прорыва и окончательного снятия блокады

Победы, одержанные Советскими Вооруженными Силами под Сталинградом, на Северном Кавказе, развернувшееся мощное летнее наступление советских войск в 1943 г. коренным образом изменили положение в тылу немецко-фашистской армии. Почти повсеместно, в том числе и в оккупированных районах Ленинградской области, враг был вынужден сократить численность своих гарнизонов и уменьшить их состав, перебросить на южный участок советско-германского фронта часть наиболее боеспособных соединений. Ослабление своих сил под Ленинградом фашистские изверги пытались компенсировать усилением зверств по отношению к местному населению. Но их жестокость приводила к обратным результатам. Даже те, кто прежде оказывал лишь пассивное сопротивление врагу, теперь становились активными бойцами партизанских отрядов и членами антифашистских групп. Пламя народной войны все более ярко разгоралось на ленинградской земле, новые сотни и тысячи советских патриотов стремились принять активное участие в вооруженной борьбе против немецко-фашистских захватчиков. Происходил дальнейший процесс объединения отдельно действующих отрядов в крупные партизанские бригады. Так, 10 февраля 1943 г. на основе отрядов 3-й партизанской бригады И. И. Грозного (комиссар А. П. Нестеров) была сформирована 5-я ленинградская партизанская бригада. Ее командиром был назначен офицер-пограничник К. Д. Карицкий, а комиссаром — рабочий Горьковского автозавода И. И. Сергунин{745}.

Значительно усилилась массово-политическая работа среди населения. Многолюдные собрания и митинги проводились открыто, так как фашистские прихвостни-старосты и полицейские либо были истреблены, либо боялись появляться там, где отсутствовали вражеские войска. На собраниях колхозники принимали решения, направленные на усиление сопротивления оккупационному режиму: не давать продовольствия гитлеровцам, не выходить на дорожные работы, помогать Красной Армии и партизанам уничтожать немецко-фашистских захватчиков. Собрания часто заканчивались уходом целых групп населения в партизанские отряды. Из Пскова, Порхова, Острова, Гдова, Луги и других городов каждую ночь подпольщики выводили в леса и передавали в партизанские отряды большие группы советских военнопленных и местных жителей. Многие районы становились партизанскими.

Во второй половине июля 1943 г. по указанию Центрального штаба партизанского движения Ленинградский штаб решил усилить удары по железным дорогам. Началась «рельсовая война». Главным объектом нападения были Варшавская и Витебская линии железных дорог. Партизанские отряды 3-й бригады вышли к железным дорогам на участке Остров — Псков и Псков — Порхов; партизаны 2-й бригады{746} — на участок Псков — Струги Красные; отряды 5-й партизанской бригады сосредоточились на Варшавской железной дороге между Стругами Красными и Лугой, на Витебской — между станциями Дно — Батецкая и Дно — Старая Русса. Отряды Волховской партизанской бригады совершали нападения на Варшавскую железную дорогу на участке между станциями Луга — Митинская и на Витебскую железную дорогу между станциями Батецкая — Вырица. Партизаны подрывали мосты, стрелки, станционные сооружения, спиливали телеграфные столбы, срывали провода. Фашистские восстановительные команды не успевали ремонтировать железнодорожное полотно, не хватало рельсов{747}.

«Рельсовой войной» партизаны решали две крупные задачи: срывали переброску резервов к фронту и отвлекали на себя и на охрану железных дорог десятки вражеских дивизий.

В сентябре 1943 г. начались ожесточенные схватки партизан с немецкими карательными экспедициями. Командование вражеской группы армий «Север» бросило против партизан три охранные дивизии, десятки карательных отрядов и многие регулярные части, снятые с фронта. Но это не ослабило партизанского движения, оно продолжало расти. В оккупированных районах Ленинградской области поднималось мощное народное вооруженное восстание. Основными причинами, обусловившими массовый характер народной борьбы в тылу немецких захватчиков, были победы советских войск на фронтах Великой Отечественной войны, двухлетняя напряженная борьба ленинградских партизан и самоотверженная работакоммунистов-подпольщиков. Движущей силой народных масс в их борьбе против фашистских захватчиков были пламенный советский патриотизм, любовь советского народа к Родине, советскому государственному и социалистическому общественному строю, жгучая ненависть к немецко-фашистским поработителям.

8 сентября 1943 г. в оккупированных районах Ленинградской области был объявлен приказ фашистского командования об обязательной поголовной эвакуации советских граждан в глубокий немецкий тыл. Он преследовал три цели: обеспечить немецких фабрикантов и помещиков даровой рабочей силой; затруднить наступление Советской Армии по земле, превращенной в пустыню; лишить партизан резервов и всенародной поддержки. Для выполнения этого приказа в районы Ленинградской области прибыли зондеркоманды — команды эвакуаторов и факельщиков, команды грабителей и убийц.

Эвакуация началась с присущей гитлеровцам звериной жестокостью и беспощадностью. Фашисты рыскали, как стаи хищных волков, врывались в деревни, выгоняли население на улицу, объявляли приказ об эвакуации, давали несколько минут на сборы и всех захваченных под конвоем угоняли на запад. Оказывающих сопротивление тут же расстреливали. Чаще всего расстрелы приобретали массовый характер, деревни выжигали. Осуществляя эвакуацию, гитлеровские захватчики объявляли все население военнопленными, а их имущество — трофеями их армии. По всем районам пылали деревни, колхозные села превращались в пепелища. Особенно нагло действовали гитлеровцы там, где слабее было партизанское движение.

Насильственный угон советских людей в Германию вызвал огромную волну возмущения против немецких захватчиков. Оно было подготовлено коммунистами-подпольщиками и партизанами под руководством Ленинградского обкома партии и его штаба партизанского движения. В сентябре и октябре восстали жители деревень Уторгошского, Плюсского, Лужского, Порховского, Стругокрасненского, Дновского, Солецкого, Батецкого, Псковского, Гдовского, Сланцевского, Осьминского, Лядского и других районов. Они громили вражеские гарнизоны, уничтожали оккупационную администрацию, создавали местные отряды самообороны, целыми селениями уходили в партизанские отряды. Приток в отряды был настолько велик, что многих нечем было вооружать{748}. Всюду собирали оружие, доставали его в бою, и все же оружия не хватало. Ленинградский штаб партизанского движения силами транспортно-бомбардировочной авиации забросил в повстанческие районы 14 266 винтовок, 7 013 автоматов, 1479 пулеметов, 123 противотанковых ружья, 112 минометов, 10730 мин, 80 тыс. гранат, 114 т взрывчатки, 17 млн. патронов.

В связи с огромным ростом партизанских сил Ленинградский штаб партизанского движения осенью 1943 г., кроме четырех действовавших партизанских, создал еще восемь бригад (1, 4, 6, 7, 8, 9, 10, 12-я). В них насчитывалось около 25 тыс. партизан и партизанок{749}, которым активно помогало население оккупированных районов области.

Значительно выросли партизанские силы непосредственно в полосе Волховского фронта. Если на 15 марта 1943 г. здесь действовали лишь пять партизанских отрядов и две разведывательные группы, то к осени тылы фашистских захватчиков громили две крупные партизанские бригады: 5-я (командир К. Д. Карицкий, комиссар И. И. Сергунин) и 11-я Волховская (командир Н. А. Бредников, комиссар Ф. И. Сазанов). В 5-й бригаде насчитывалось около 4 тыс. бойцов, в Волховской — свыше 2 тыс.{750}

Осенью 1943 г. по заданию Центрального штаба был проведен второй этап «рельсовой войны» под кодовым наименованием «Концерт», который продолжался с 19 сентября по конец октября. В этой операции приняли активное участие все ленинградские партизанские бригады, в том числе и вновь созданные. Волховская партизанская бригада в составе двух полков и четырех отдельных отрядов базировалась в это время в лесах севернее Луги — в центре коммуникаций 18-й фашистской армии. Партизаны бригады наносили удары по железным дорогам: Луга — Гатчина, Луга — Батецкая — Новгород, Вырица — Оредеж — Батецкая. Участок Витебской железной дороги Вырица — Оредеж был полностью выведен из строя.

Одновременно с разрушением коммуникаций, непрерывными боями против карателей за спасение советских людей отряды бригады совершали налеты на вражеские гарнизоны. 4 ноября 1943 г. отряд Г. П. Григорьева осуществил налет на разъезд Заклинье Витебской железной дороги, в результате которого было уничтожено все путевое хозяйство, а также были взорваны входные и выходные стрелки, семафор, средства сигнализации, рельсы, вырезаны 800 м связи, убиты 9 человек охраны. Дорога не работала 5 суток{751}. С 15 ноября по 15 декабря сформированный из отряда Григорьева полк провел 4 крупных боя с карателями. Партизаны полка взорвали 4 шоссейных моста, восстановительный поезд, уничтожили 22,2 км связи, взорвали 1,5 км железнодорожного полотна, пустили под откос эшелон противника.

Партизаны полка Волобуева, ведя непрерывные бои с карателями, организовывали засады и диверсии на шоссейных дорогах, подрывали рельсы и телеграфно-телефонную связь на Варшавской железной дороге, пускали под откос воинские эшелоны противника, устраивали налеты на гарнизоны, отбивали советских людей, угоняемых в Германию. В ночь на 25 декабря волобуевцы тремя отрядами — А. Ф. Степанова, И. П. Сафонова и А. М. Зверева — разгромили гарнизон врага в деревнях Верхутино, Марево и Троица. В ходе боев были уничтожены 2 склада с боеприпасами, склад с продовольствием, убиты 17, ранены 24 и взяты в плен 11 немецких солдат и офицеров, освобождены 133 местных жителя. Потери партизан — один человек убит и 8 ранены{752}.

В ноябре — декабре 1943 г. и первой половине января 1944 г. партизаны Волховской бригады, несмотря на большую нехватку оружия и боеприпасов, смогли развернуть открытые бои с врагом.

5-я партизанская бригада в составе пяти полков в конце 1943 г. и начале 1944 г. действовала на большой территории южнее Луги — в Лужском, Плюсском, Дновском, Уторгошском, Солецком, Стругокрасненском, Батецком районах. Здесь партизаны разгромили гарнизоны врага, вместе с населением восстановили советскую власть. Вначале руководство органами народной власти осуществляло командование 5-й бригады, а позднее — созданный в этой партизанской зоне окружной комитет партии, во главе которого стоял секретарь Оредежского райкома партии И. И. Исаков.

Партизаны 5-й бригады наносили мощные удары по шоссейным и железным дорогам Луга — Псков, Батецкая — Дно, Старая Русса — Дно — Порхов и др. Они громили гарнизоны врага на железнодорожных станциях и разъездах, захватывали целые эшелоны с продовольствием и советскими людьми, которых гитлеровцы пытались увезти в Германию. Так, в начале октября 1943 г. партизаны отряда Горюнова на железнодорожном участке Уторгош — Дно задержали три эшелона с советскими гражданами и, перебив охрану, освободили их. Около 1200 освобожденных вступили в партизанские отряды. Ленинградский штаб партизанского движения в конце октября 1943 г. вручил 5-й партизанской бригаде Красное знамя за спасение советских людей от истребления и угона в немецкое рабство.

Ленинградские партизаны не позволили гитлеровцам осуществить их чудовищный замысел — превратить Ленинградскую область в зону пустыни. Экономическая инспекция группы армий «Север» в ноябре 1943 г. жаловалась в штаб «Ост»: «На железнодорожных линиях от Пскова на Лугу, на Дно, Даугавпилс, а также на Себеж и Нарва — Гатчина ежедневно с наступлением темноты в различное время совершаются взрывы. Участки выходят из строя, сильно затрудняя движение поездов». Командующий группой армий Кюхлер пришел к еще более печальному выводу: «Положение с партизанами на северном участке группы армий «Север» настолько обострилось, что основные железнодорожные линии и шоссе полностью заблокированы» {753}.

Ленинградские партизаны на всем протяжении борьбы против оккупантов оказывали значительную помощь советским войскам. Но особенно весомой и многообразной она была в период наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов в январе 1944 г.

К началу наступления в оккупированных районах Ленинградской области действовали 13 хорошо вооруженных бригад (14 полков и 65 отрядов), объединявших около 35 тыс. бойцов{754}.

Еще в начале декабря 1943 г. Ленинградский штаб партизанского движения разработал подробный план действий на зимне-весенний период 1943–1944 г.{755} В нем были сформулированы основные боевые задачи бригад и отдельных отрядов и групп, не входящих в состав бригад. Намечались расширение очагов вооруженного восстания, разгром местных органов оккупационных властей, восстановление органов Советской власти, усиление деятельности партизан по разгрому коммуникаций врага, выведение из строя на длительное время основных железнодорожных магистралей: Красногвардейск — Луга — Псков; Красногвардейск — Кингисепп — Нарва; Псков — Сланцы — Веймарн; Старая Русса — Дно — Порхов — Псков; Пушкин — Дно — Чихачево.

По особому плану командований фронтов и Ленинградского штаба партизанского движения намечались: осуществление внезапных ударов по врагу с тыла во взаимодействии с наступающими войсками; захват важнейших опорных пунктов с целью облегчения прорыва наступающими оборонительных рубежей противника; захват и удержание до подхода наших войск узловых железнодорожных станций, крупных населенных пунктов, а также важных в тактическом отношении высот и рубежей; организация приема воздушных десантов и боевое охранение места их выброски; занятие перекрестков важнейших шоссейных дорог, большаков, участков железных дорог, перехват путей отступления врага; оказание помощи наступающим частям в осуществлении скрытых обходов флангов, захват и удержание переправ и т. д.; усиление диверсионно-разведывательной деятельности на особо важных направлениях{756}.

28 декабря 1943 г. Военный совет Ленинградского фронта поставил перед Ленинградским штабом партизанского движения конкретные задачи на разведку врага в течение января 1944 г., а 12 января — дополнительные задачи на прекращение перевозок противника по железным дорогам{757}.

20 января 1944 г. командующий Волховским фронтом К. А. Мерецков и член Военного совета Т. Ф. Штыков утвердили «Соображения по организации взаимодействия между войсками и партизанами Волховского фронта», представленные штабом фронта и оперативной группой Ленинградского штаба партизанского движения на Волховском фронте. 27 января командующий войсками Ленинградского фронта Л. А. Говоров утвердил «Оперативный план боевой деятельности ленинградских партизан в тылу противника во взаимодействии с наступающими войсками Ленинградского фронта», подготовленный Ленинградским штабом партизанского движения{758}. Подобные планы взаимодействия партизан с советскими войсками принял и Военный совет 2-го Прибалтийского фронта.

В соответствии с этими планами и приказами Ленинградский штаб партизанского движения расставил все партизанские бригады вдоль коммуникаций противника с таким расчетом, чтобы основные из них оказались под ударами партизан.

На железных и шоссейных дорогах Волосово — Луга, Луга — Плюсса, Волосово — Кингисепп — Нарва, Кингисепп — Сланцы — Гдов действовали партизаны бригад: 6-й (командир В. П. Объедков, комиссар В. Д. Зайцев); 9-й (командир И. Г. Светлов, комиссар И. Д. Дмитриев); 12-й (командир А. А. Ингинен, комиссар Г. И. Мосин). В них насчитывалось до 6 тыс. бойцов.

На стыках Ленинградского и Волховского фронтов в Гатчинском, Тосненском, Оредежском, Слуцком, в северных частях Лужского, Батецкого и Новгородского районов вели борьбу полки и отряды 11-й Волховской партизанской бригады. В бригаде насчитывалось свыше 2 тыс. человек. Они наносили удары по: Варшавской железной дороге — от Сиверской до Луги; Витебской — от Вырицы до Батецкой; Новгородской — от Новолисино до Новгорода.

К январю 1944 г. участки железной дороги Новолисино — Новгород были полностью выведены из строя.

Южнее Волховской партизанской бригады, на стыках Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов, на железных и шоссейных дорогах Луга — Псков, Батецкая — Сольцы — Дно, Старая Русса — Дно — Порхов действовали 5-я бригада (командир К. Д. Карицкий, комиссар И. И. Сергунин) и 10-я (командир Т. А. Новиков, комиссар М. И. Тимохин) общей численностью до 10 тыс. партизан. На вооружении 5-й бригады, кроме большого количества автоматов и пулеметов, были минометы, противотанковые ружья и противотанковые пушки{759}.

На дорогах Гдовского, Лядского, Плюсского, Середкинского, Карамышевского районов сражались партизаны бригад: 2-й (командир Н. И. Синельников, комиссар В. И. Ефремов), 7-й (командир А. В. Алексеев, комиссар А. Ф. Майоров). В бригадах насчитывалось около 5 тыс. бойцов.

В южных районах области — Псковском, Островском, Дедовичском, Сошихинском, Славковском, Пожеревицком — наносили удары по оккупантам пять партизанских бригад: 1, 3, 4, 8 и 13-я.

К началу 1944 г. некоторые северо-западные, западные и юго-западные районы области представляли собой сплошной партизанский край. Вражеские гарнизоны и административные органы, созданные оккупантами, почти везде были разгромлены. Гитлеровцы держались лишь в крупных гарнизонах вдоль железных и шоссейных дорог.

Еще до начала наступления партизаны обрушили массированные удары по коммуникациям противника, особенно по железнодорожным магистралям. Партизанские бригады закрепили участки железных дорог за полками и отрядами и организовали волнообразные налеты на железнодорожные линии, т. е. захватывали в разное время определенные участки железнодорожного полотна, разгоняли охрану, взрывали рельсы и мосты, нарушали связь. В результате действий партизан к январю 1944 г. железная дорога от Вырицы до ст. Оредеж была выведена из строя настолько, что противник даже не брался за ее восстановление.

В начале января 1944 г. Волховская бригада получила приказ разгромить врага на ст. Мшинская Варшавской железной дороги. Налет на станцию совершали полки Н. А. Волобуева и П. В. Долинина. К 4 час. 15 января задача была выполнена. Партизаны взорвали водонапорную башню, заправочную колонку, железнодорожную казарму связи, бензосклад, продсклад, 2 семафора, все стрелки и крестовины, около 300 рельсов, порвали 1,5 км телефонной связи{760}.

В последних числах января войска Ленинградского фронта приближались к Луге, а войска Волховского фронта — к поселку и станции Оредеж. Захват Оредежа мог бы отрезать большую вражескую группировку в районе Любань, Чудово, так как единственным для нее выходом была построенная противником дорога Любань — Оредеж — Луга. Однако отсутствие хороших дорог и незамерзшие болота задерживали продвижение наших войск.

В этих условиях командующий Волховским фронтом принял решение захватить и удержать железнодорожную станцию и поселок Оредеж силами партизан. Задача была нелегкой. Время, отведенное на подготовку операции, было крайне ограничено. Оредеж необходимо было захватить в ночь на 31 января. На подготовку операции партизаны имели лишь 2–3 дня, а отряды бригады находились на боевых заданиях и были разбросаны на территории от Красногвардейска до Толмачева и Батецкой. Для проведения операции можно было использовать только полк Волобуева и три сравнительно небольших отдельных отряда общей численностью около 500 бойцов.

На их вооружении находилось лишь легкое стрелковое оружие — автоматы и ручные пулеметы. Ни минометов, ни артиллерии не было. Однако партизаны хорошо знали объект атаки, состав и расположение гарнизона, систему укреплений поселка.

В бригаде были бойцы, знавшие в Оредеже каждый дом. Комиссар бригады Ф. И. Сазанов до войны работал секретарем Оредежского райкома партии. Учитывая свои силы и сведения о противнике, командование бригады разработало план захвата пос. Оредежа.

Вечером 30 января выделенные для проведения операции отряды сосредоточились на исходном рубеже в двух километрах от поселка. Отряд А. Ф. Степанова наносил удар по комендатуре и вокзалу. Отряд А. А. Долганова получил задачу разгромить вражеский гарнизон в дер. Пантелеевичи, примыкавшей к поселку, а отряд И. П. Сафонова — захватить северную часть поселка. Три других отряда перекрывали подходы к Оредежу с севера и юга по железной и шоссейной дорогам.

В три часа 31 января партизаны ворвались на станцию и в поселок. Нападение было столь стремительным и неожиданным, что гитлеровцы в панике начали сдаваться в плен, считая, что Оредеж окружен регулярными частями Красной Армии. Однако вскоре они поняли, что наступают партизаны и стали оказывать бешеное сопротивление. Пленные начали разбегаться, а охранять их было некому. Тяжелый неравный бой продолжался в течение шести часов, до рассвета. В ходе его партизаны разрушили все путевое хозяйство, крупный мост, взорвали эшелон с боеприпасами, 2 склада с продовольствием, склад с горючим, 192 автомашины, уничтожили около 600 вражеских солдат и офицеров.

При разгроме противника на ст. Оредеж партизаны бригады сражались с исключительным мужеством и отвагой. В этом бою бригада понесла тяжелые потери: 38 человек были убиты и 51 ранен{761}. Смертью храбрых в бою за Оредеж пали командиры отрядов А. Ф. Степанов, А. М. Зверев и В. И. Осипов.

Хотя наступавшие части и не смогли выйти к Оредежу в намеченные сроки, все же дерзкая операция партизан причинила противнику значительный урон. Вот что писал после войны по этому поводу К. Типпельскирх: «Под сильным натиском противника в направлении на Любань немецкие части… попали в исключительно критическое положение и лишь ценою тяжелых потерь вновь соединились с остальными откатывавшимися назад войсками 18-й армии»{762}.

В то время как партизаны громили оредежский гарнизон немецко-фашистских войск, полк под командованием А. И. Сотникова совершал нападения на железную и шоссейную дороги Батецкая — Новгород. В районе его деятельности были разгромлены гарнизоны противника, ликвидированы органы оккупационной власти, население взято под охрану партизан.

В период наступления наших войск под Ленинградом и Новгородом активизировала боевую деятельность 5-я партизанская бригада — самая крупная бригада Ленинградской области. Она наносила удары по коммуникациям 38-го армейского корпуса врага и оказала большую помощь наступавшим войскам 59-й армии. В первые же дни ее наступления партизаны 5-й бригады разрушили участок Витебской железной дороги между станциями Уторгош и Сольцы. За семь дней они взорвали пять железнодорожных мостов, 7 тыс. рельсов, 18 паровозов, 160 вагонов и платформ с живой силой и техникой и один бронепоезд, разрушили 24 моста на шоссейных дорогах, разбили 218 автомашин врага.

По мере продвижения советских войск на юг и запад партизанские бригады одна за другой устанавливали непосредственные контакты с командованием частей и соединений Ленинградского и Волховского фронтов, плечом к плечу с ними громили немецко-фашистских захватчиков.

Одной из первых с войсками встретилась 5-я партизанская бригада. 27 января 1944 г. 2-й полк этой бригады под командованием А. Ф. Тараканова с боем овладел ст. Передольской Витебской железной дороги и удержал ее до подхода 7-й гвардейской танковой бригады. Партизаны бригады совместно с войсками Волховского фронта разгромили многие гарнизоны противника{763}.

Ярким примером таких совместных действий явился бой за дер. Оклюжье Плюсского района, превращенную гитлеровцами в мощный опорный пункт на пути к шоссе Луга — Псков. Надо было овладеть этим пунктом и господствующей над местностью выгодной высотой. Упорный бой за Оклюжье продолжался весь день 31 января. Партизаны и воинские части здесь впервые в период борьбы за освобождение Ленинграда бок о бок сражались с врагом. Однако сломить противника не удалось. Подтянув свежие силы, гитлеровцы отрезали часть наших войск, вышедших к Оклюжью. Оказавшиеся в окружении части возглавил командир 256-й стрелковой дивизии полковник А. Г. Козиев. Большую помощь им оказывали партизаны 5-й бригады. Они выделяли для войск носильщиков, гужевой транспорт, делились боеприпасами, доставляли продовольствие, эвакуировали раненых и больных в свои партизанские госпитали{764}.

В первых числах февраля с войсками Ленинградского фронта встретились 6, 9, 12-я партизанские бригады. Они установили связь с 46-й стрелковой дивизией полковника С. Н. Борщева, провели вместе с ее воинами несколько боев.

В период наступления наших войск под Ленинградом и Новгородом для осуществления крупных боевых операций по приказу Ленинградского штаба партизанского движения партизаны часто объединялись. Боевыми действиями таких объединенных сил руководили партизанские советы. Так, 6, 9, 12-я партизанские бригады, соединив свои усилия, помогли нашим частям разгромить гарнизон врага на ст. Плюсса Варшавской железной дороги. Первым военным комендантом Плюссы был назначен командир отряда 6-й партизанской бригады В. А. Печкуров{765}.

5 февраля 1944 г. встретились с частями Ленинградского и Волховского фронтов партизаны 11-й Волховской бригады. В ночь с 12 на 13 февраля бойцы этой бригады вместе с войсками 67-й армии Ленинградского фронта штурмовали Лугу и овладели ею.

Это была последняя боевая операция Волховской партизанской бригады.

Многочисленные диверсии на железных дорогах, особенно на Варшавской, вынудили гитлеровцев более интенсивно использовать шоссе Псков — Луга и грунтовые дороги. Ленинградский штаб партизанского движения поставил перед партизанами задачу — перекрыть шоссе и грунтовые дороги, не позволить немецко-фашистским захватчикам уйти из-под ударов наших войск. Выполняя приказ, партизаны вместе с населением устраивали многокилометровые завалы на шоссейных и проселочных дорогах. Так, в Карамышевском районе в помощь партизанам 7-й партизанской бригады было поднято население нескольких деревень. В ночь на 7 февраля на шоссе Псков — Луга вышли и выехали на подводах около 2500 мирных жителей с топорами, вилами, лопатами. Вместе с партизанами они всю ночь рубили лес и вывозили его на дорогу, ставили надолбы, копали ямы, спиливали телеграфные столбы, устраивали завалы, опутывали их снятыми со столбов проводами, минировали. Через три дня на шоссе Карамышево — Подборовье партизаны вместе с населением устроили завал на участке в 17 км между деревнями Лопатово и Ямкино. С двух сторон у обоих концов завала партизаны организовали засады. Потеряв значительное количество солдат убитыми и ранеными и оставив на дороге 23 подбитые машины, фашисты были вынуждены искать другие пути отхода{766}.

В период боев за окончательное снятие блокады города Ленина ленинградские партизаны совершили 15 налетов на гарнизоны железнодорожных станций и разъездов, в том числе на такие, как Мшинская, Оредеж, Передольская, Плюсса, освободили и удерживали до подхода частей нашей армии сотни населенных пунктов, участвовали в боях за многие города области.

За время наступления советских войск под Ленинградом и Новгородом народные мстители взорвали свыше 58 тыс. рельсов, 300 железнодорожных мостов, пустили под откос 136 воинских эшелонов с живой силой, боеприпасами и военной техникой. На шоссейных дорогах они уничтожили 1620 автомашин и 811 повозок с боеприпасами и различным военным имуществом, подорвали и сожгли 247 мостов{767}.

Важную роль в разгроме Советской Армией гитлеровских войск под Ленинградом сыграла разведка партизан. Все основные опорные пункты и узлы сопротивления гитлеровцев были разведаны, железные и шоссейные дороги находились под неусыпным круглосуточным наблюдением партизан. Подпольщики и партизанские разведчики проникали в гарнизоны врага, на его аэродромы, в штабы, в оккупационную администрацию. Около сотни радиостанций «Север» широким потоком передавали развединформацию о численности гарнизонов, нумерации частей, передвижении противника, а часто и о его намерениях.

Важнейшим направлением деятельности партизан и подпольщиков явилась идейно-политическая работа партийных организаций, коммунистов и комсомольцев в оккупированных районах. Именно эта работа обеспечивала успех боевых действий партизан и широкое участие населения в срыве мероприятий оккупантов, вела к разложению тыла противника, снижала боеспособность вражеской армии.

Вот выдержка из дневника немецкого офицера Фр. Бишеле, убитого партизанами: «В деревне, которую мы заняли, в глубокой тишине стоят дома с пустыми черными окнами. На улице воет одинокая собака. Мои солдаты, располагаясь на отдых, молчат. Я знаю, они не спят, каждый прислушивается к малейшему звуку. Вокруг угрюмо ходят часовые. Они похожи на обреченных… Кругом ни одного человека, но повсюду и везде — в лесах, болотах — носятся тени мстителей. Это партизаны. Неожиданно, точно из-под земли, они нападают на нас и исчезают. Мстители преследуют нас на каждом шагу. Проклятье! Никогда и нигде на войне не приходилось переживать ничего подобного. Сейчас пишу дневник и с тревогой смотрю на заходящее солнце. Нет, лучше не думать… Наступает ночь, чувствую, как из темноты неслышно ползут, подкрадываются тени, и меня охватывает леденящий ужас…»{768}. «… По мере того, — признавался Гудериан, — как война принимала затяжной характер, а бои на фронте становились все более упорными, партизанская война стала настоящим бичом, сильно влияя на моральный дух фронтовых солдат»{769}.

Многие оккупанты стали понимать непрочность и иллюзорность своих завоеваний. Они видели, что народ остался непокоренным и ведет решительную смертельную борьбу против захватчиков.

К началу 1944 г. были образованы три партизанские зоны: первая — в районе Осьмино и Сланцев, вторая — южнее Луги, третья — в юго-западных районах Псковщины. Здесь были восстановлены органы Советской власти. В это время на территории области действовали 111 партийных организаций, объединявших 1637 коммунистов, и 146 комсомольских организаций, в которых насчитывалось 2655 человек{770}.

Ленинградские партизаны и подпольщики на всем протяжении борьбы за Ленинград вели систематическую политическую работу среди населения городов и деревень области. Особенно широкий размах она получила с началом наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов в январе — феврале 1944 г. Партизанские агитаторы оперативно обеспечивались самой свежей информацией о положении на фронтах Великой Отечественной войны, о жизни и труде советских людей. В их распоряжении было около 100 партизанских радиостанций «Север», две областные газеты: «Ленинградский партизан» и «За Советскую Родину». Кроме того, партизанскими бригадами и подпольными партийными организациями при помощи портативных типографий «Лилипут» издавались примерно десять газет и огромное количество листовок. Большую работу по организации партизанской печати проводили партизаны-журналисты: М. Абрамов, В. Акатов, И. Виноградов, В. Никандров, И. Шматов и др. В период наступлений газеты и листовки выходили с такими призывами к населению: «Братья и сестры! Помогайте наступающей Красной Армии! Вместе с партизанами перехватывайте дороги!», «Преградим все пути врагу!», «Все силы партизан на помощь наступающим войскам!», «Плечом к плечу с воинами Красной Армии», «Все как один на разгром врага» и др.

* * *

Около трех лет в тылу немецко-фашистских войск, осаждавших Ленинград, бушевало пламя народной войны против немецко-фашистских захватчиков. Ленинградские партизаны не давали покоя врагу ни днем, ни ночью. Они мужественно и честно выполняли свою священную клятву — беззаветно помогать Красной Армии в освобождении Ленинграда от блокады, очистить все города и села Ленинградской области от фашистской нечести. Партизанская борьба под Ленинградом и Новгородом, в том числе в полосе Волховского фронта, развертывалась и протекала в чрезвычайно сложной обстановке, которая требовала огромнейших усилий партизан и партийных организаций.

Партизаны и подпольщики словом и делом поднимали население на борьбу с фашистскими оккупантами. Они постоянно оказывали существенную помощь советским войскам в разгроме немецко-фашистских захватчиков под Ленинградом, гнали их с родной земли, вели огромную политическую работу среди местного населения, защищали его от уничтожения и угона в фашистское рабство. Сила партизан заключалась в руководстве ими Коммунистической партии и в постоянной поддержке местного населения. Борьба партизан характеризовалась целеустремленностью, тесным их взаимодействием как между собой, так и с войсками, а также высоким боевым мастерством и массовым героизмом. Партия и Советское правительство высоко оценили деятельность партизан и подпольщиков. Около 6 тыс. советских патриотов, действовавших в тылу врага на оккупированной территории Ленинградской области, награждены орденами и медалями Советского Союза, 19 храбрейшим присвоено звание Героя Советского Союза.

Командир полка Волховской партизанской бригады Н. А. Волобуев и командир отряда этого полка Герой Советского Союза А. А. Винокуров. (2 апреля 1944)

Лесная типография Волховской партизанской бригады. (Май 1943)

Вражеские шестиствольные минометы, захваченные войсками Волховского фронта. (1944)

Так закончился поход фашистских завоевателей на Ленинград. (Октябрь 1943)

Заключение

Почти два с половиной года шла ожесточенная борьба Советских Вооруженных Сил против немецко-фашистских захватчиков под Ленинградом. В ней приняли активное участие Ленинградский, Волховский, Северо-Западный и 2-й Прибалтийский фронты, Краснознаменный Балтийский флот, соединения авиации дальнего действия и крупные силы ленинградских партизан и подпольщиков. Главные их усилия были направлены на защиту Ленинграда — одного из самых важных политических, экономических и культурных центров нашей страны, колыбели Великой Октябрьской социалистической революции. Последовательными, тесно взаимоувязанными и решительными ударами по врагу они сорвали намерения немецко-фашистского командования захватить Ленинград, разгромили вражеские силы и в январе 1944 г. окончательно сняли блокаду с города. Воины Волховского фронта горды тем, что внесли в это великое дело свой достойный вклад. Их боевые успехи неоднократно отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. 70 частей и соединений были удостоены почетных наименований Новгородских, Мгинских, Тосненских, Любаньских, Чудовских. Многие тысячи воинов награждены боевыми орденами и медалями, а 36 из них стали Героями Советского Союза. Память о славных подвигах защитников города Ленина будет жить вечно.

Битву за Ленинград Советские Вооруженные Силы и партизаны вели в тяжелых условиях лесисто-болотистой местности, бездорожья и суровых многоснежных зим, создававших огромные трудности в обороне и наступлении, а также в снабжении войск всем необходимым для жизни и боя. Но и в этих условиях советские воины, обладая высокими морально-боевыми качествами и проявляя боевое мастерство и массовый героизм, находили в себе силы преодолевать возникавшие трудности и добивались успешного выполнения сложных боевых задач.

На всем протяжении боевых действий войска фронтов, особенно Ленинградского и Волховского, а также силы флота, авиации, партизаны и подпольщики всегда ощущали поддержку трудящихся города Ленина, несмотря на неимоверно тяжелые условия блокады, в которых им приходилось жить и трудиться. Это придавало воинам дополнительные силы и вдохновляло их на новые ратные подвиги.

Боевые успехи Волховского фронта, как и всех Вооруженных Сил СССР, были возможны благодаря всенародной поддержке трудящихся Советского Союза, постоянному руководству ими славной Коммунистической партии, вдохновителя и организатора всех наших побед.

Примечания

{1} Все эти войска впоследствии были включены в состав Волховского фронта.

{2} Бывшая Новгородская армейская группа.

{3} 25 декабря 1941 г. была преобразована во 2-ю Ударную армию.

{4} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1975, т. 4, с. 64, 65.

{5} В годы Великой Отечественной войны г. Псков входил в Ленинградскую область.

{6} Центральный архив Министерства обороны СССР, ф. 96а, оп. 1711, д. 3, л. 13–15. (далее: ЦАМО).

{7} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 4, с. 66.

{8} Барбашин И. П. и др. Битва за Ленинград, 1941–1944. М., 1964, с. 30.

{9} ЦАМО, ф. 96а, оп. 1711, д. 1, л. 30.

{10} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 44.

{11} Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма: Исторические очерки. Док. и материалы. М., 1973, т. 2, с. 225.

{12} Там же, с. 216.

{13} Там же, с. 234.

{14} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 59.

{15} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 29. л. 63–64.

{16} ЦАМО, ф. 48а, оп. 1554, д. 91, л. 155–157.

{17} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 4, с. 68.

{18} Там же, с. 68, 69.

{19} Мерецков К. А. На службе народу: Страницы воспоминаний. М, 1970, с. 225, 226.

{20} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 4, с. 111; Мерецков К. А. Указ. соч., с. 229.

{21} С 26 сентября 1941 г. 54-я армия была передана в подчинение Ленинградского фронта (ЦАМО, ф. 32а, оп. 2642, д. 30, л. 46).

{22} ЦАМО, ф. 217, оп. 3052, д. 43, л. 190.

{23} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 103.

{24} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 30, л. 71.

{25} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 104.

{26} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 107.

{27} 7-я армия 13 октября 1941 г. стала Отдельной (ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 30, л. 70).

{28} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 4, с. 112.

{29} Мировая война, 1939–1945 годы: Сб. статей. Пер. с нем. М., 1957, с. 176.

{30} С 24 октября 1941 г. войсками 54-й армии командовал генерал-майор И. И. Федюнинский.

{31} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 110, 111.

{32} Кошевой П. К. В годы военные. М., 1978, с. 51.

{33} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 109.

{34} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 110.

{35} ЦАМО, ф. 204.

{36} Кошевой П. К. Указ. соч., с. 30–32.

{37} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 112.

{38} Гальдер Ф. Военный дневник: Пер. с нем. М., 1971, т. 3, кн. 2, с. 117.

{39} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 112, 113.

{40} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 251, 252

{41} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 30, л. 113–115.

{42} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 116.

{43} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 4, с. 314.

{44} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 137.

{45} Там же, с. 136.

{46} Там же, с. 137.

{47} 25 декабря 1941 г. была преобразована во 2-ю Ударную армию.

{48} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 195, л. 9.

{49} ЦАМО, ф. 96а, оп. 2011, д. 26, л. 22–24.

{50} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 139.

{51} Там же, с. 139, 140.

{52} Барбашин И. П. Указ, соч., с. 141.

{53} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 267, 268.

{54} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 32, л. 46.

{55} Там же, л. 22–23.

{56} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 32, л. 60.

{57} Там же, д. 41, л. 96–97.

{58} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 277.

{59} ЦАМО, ф. 48а, оп. 1107, д. 6, л. 76–79.

{60} Мерецков К. А. Указ, соч., с. 281–283.

{61} ЦАМО. ф. 204, оп. 97, д. 77, л. 70–72.

{62} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 290.

{63} ЦАМО, ф. 48а, оп. 1640, д. 179, л. 406–408.

{64} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 31, л. 209–210.

{65} Гальдер Ф. Военный дневник, т. 3, кн. 2, с. 185, 186.

{66} Там же, с. 222.

{67} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 268.

{68} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 300.

{69} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 301.

{70} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 309.

{71} С 24 июля 1942 г. в командование войсками 2-й Ударной армии вновь вступил генерал-лейтенант Н. К. Клыков.

{72} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 302.

{73} Там же, с. 303.

{74} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 313.

{75} Военно-исторический журнал, 1972, № 10, с. 68.

{76} Манштейн Э. Утерянные победы: Пер. с нем. М., 1957, с. 266, 267.

{77} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1976, т. 6, с. 118, 119.

{78} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 318.

{79} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 32, л. 207.

{80} Генерал-лейтенант В. З. Романовский вступил в командование 2-й Ударной армией 2 декабря 1942 г.

{81} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 6, с. 120; ЦАМО, ф. 309, оп. 4077, д. 31, л. 47, 69, 70, 78.

{82} ЦАМО, ф. 309, оп. 4094, д. 23, л. 41.

{83} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 61, л. 24.

{84} ЦАМО, ф. 309, оп. 4073, д. 171, л. 84.

{85} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 6, с. 119.

{86} История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945. М., 1961, т. 3, с. 129.

{87} ЦАМО, ф. 309, оп. 4073, д. 236, л. 147; оп. 4094, д. 23, л. 28.

{88} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 249.

{89} История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 3, с. 132.

{90} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 6, с. 122.

{91} История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 3, с. 131–134.

{92} ЦАМО, ф. 309, оп. 34411, д. 1, л. 12.

{93} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1976, т. 6, с. 124, 125.

{94} История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 3, с. 141.

{95} Утенков Ф. Н. Прорыв блокады Ленинграда (12–18 января 1943). М., 1949, с. 27.

{96} Варбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 275, 276.

{97} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 33, л. 24, 25.

{98} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 41, л. 253, 254.

{99} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 277.

{100} Там же.

{101} Там же.

{102} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 33, л. 37–39.

{103} ЦАМО, ф: 132а, оп. 2642, д. 34, л. 76, 77.

{104} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 278.

{105} Там же.

{106} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 33, л. 134, 135.

{107} ЦАМО, ф. 344, оп. 5554, д. 683, л. 77.

{108} Там же, д. 995, л. 100, 101.

{109} ЦАМО, ф. 48а, оп. 2, д. 14, л. 334.

{110} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 340.

{111} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 279, 280.

{112} ЦАМО, ф. 344, оп. 5554, д. 737, л. 10.

{113} ЦАМО, ф. 344, оп. 5554, д. 737, л. 15.

{114} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 280.

{115} ЦАМО, ф. 344, оп. 5554, д. 995, л. 82.

{116} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 34, л. 202.

{117} ЦАМО, ф. 344, оп. 35554, д. 737, л. 34; д. 675, л. 23.

{118} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1977, т. 8, с. 115.

{119} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 296.

{120} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 8, с. 114–116.

{121} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 8, с. 116.

{122} Там же, с. 120.

{123} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 8, с. 117.

{124} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 8, с. 117, 118.

{125} Там же, с. 120.

{126} Там же, с. 121.

{127} ЦАМО, ф. 416, оп. 10453, д. 8, л. 20.

{128} Коровников И. Т. и др. На трех фронтах: Боевой путь 59-й армии. М., 1974, с. 92.

{129} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 352.

{130} Там же.

{131} Коровников И. Т. и др. Указ. соч., с. 92.

{132} Там же, с. 95.

{133} Коровников И. Т. и др. Указ. соч., с. 96.

{134} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 345, 346.

{135} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 347.

{136} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2189, л. 176, 178.

{137} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2218, л. 30, 178.

{138} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 349, 350.

{139} Типпельскирх К. История второй мировой войны: Пер. с нем. М., 1956, с. 365.

{140} В командование 54-й армией генерал-майор С. В. Рогинский вступил 11 марта 1943 г.

{141} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2189, л. 187, 188.

{142} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 372.

{143} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 372.

{144} ЦАМО, ф. 204, оп. 2189, д. 2264, л. 186.

{145} ЦАМО, ф. 204, оп. 98, д. 2189, л. 195–197.

{146} ЦАМО, ф. 217, оп. 1227, д. 92, л. 104.

{147} Тихонов Н. Сила России: Военная публицистика. М., 1977, с. 183.

{148} Калинин М. И. Статьи и речи (1941–1946). М., 1975, с. 438.

{149} Цит. по: История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945. М., 1962, т. 4, с. 52.

{150} Цит. по: История второй мировой войны, 1939–1945, т. 8, с. 130.

{151} ЦАМО, ф. 204, оп. 97, д. 218, л. 151.

{152} ЦАМО, ф. 33, оп. 686043, д. 103, л. 134.

{153} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 396, 397.

{154} ЦАМО, ф. 132а, оп. 2642, д. 36, л. 34. 35,

{155} Калинин М. И. Все для фронта! Все для победы!: Статьи и речи М., 1942, с. 41.

{156} История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945. М., 1961, т. 2, с. 218.

{157} Мерецков К. А. На службе народу: Страницы воспоминаний. М., 1970, с. 252.

{158} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 4, л. 89.

{159} Освобождение Новгорода, 25 лет. М., 1969, с. 71–74.

{160} И. В. Зуев на эту должность был назначен 5 марта 1943 г.

{161} Красная звезда, 1965, 12 авг.

{162} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 4, л. 136.

{163} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 2, л. 193.

{164} Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1978, с. 169.

{165} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 9, л. 32.

{166} Калинин М. И. Статьи и речи (1941–1946). М., 1975, с. 151.

{167} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 10, л. 52.

{168} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 9, л. 67.

{169} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 172, л. 24.

{170} ЦАМО, ф. 204, оп. 97, д. 78, л. 164, 165.

{171} Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 305.

{172} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 83.

{173} Фронтовая правда, 1942, 14 окт.

{174} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 96.

{175} Коммунистическая партия в Великой Отечественной войне (июнь 1941 г. — май 1945 г.): Док. и материалы. М., 1970, с. 373, 375.

{176} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 140.

{177} Там же, д. 171, л. 59, 60.

{178} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 171, л. 17, 18.

{179} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 171, л. 13.

{180} Там же, л. 14.

{181} Ленинград: Краткий очерк истории города в период Великой Отечественной войны. Л., 1970, с. 281.

{182} Операция «Искра». Л., 1973, с. 238.

{183} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 15.

{184} Зубаков В. Е. Героический Ленинград. М., 1972, с. 138.

{185} Там же, с. 141.

{186} Там же, с. 140.

{187} Там же, с. 142.

{188} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 83.

{189} Фронтовая правда, 1943, 31 марта.

{190} Мерецков К. А. Указ. соч., с. 325.

{191} ЦАМО, ф. 204, оп, 83, д. 356в, л. 95–97.

{192} Там же, оп. 125, д. 28, л. 180.

{193} Барбашин И. П. и др. Битва за Ленинград, 1941–1944. М., 1964, с. 281.

{194} КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. М., 1969, с. 318, 319.

{195} История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1970, т. 5, кн. 1, с. 313.

{196} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 84.

{197} Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970, т. 2, с. 206.

{198} КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза, с. 323.

{199} История Коммунистической партии Советского Союза, т. 5, кн. 1, с. 370.

{200} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 171, л. 52–54.

{201} Великая Отечественная война Советского Союза, 1941–1945: Краткая история. 2-е изд., доп. М., 1970, с. 285.

{202} Великая Отечественная война Советского Союза, 1941–1945, с. 286.

{203} Там же.

{204} Подсчитано по: История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1977, т. 8, с. 20.

{205} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с, 152.

{206} Цит. по: Зубаков В. Е. Указ. соч., с. 152, 153.

{207} Освобождение Новгорода, 25 лет, с. 44.

{208} Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1947, с. 132.

{209} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 72.

{210} Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 121.

{211} Фронтовая правда, 1943, 22 июля.

{212} Фронтовая правда, 1943, 1 окт.

{213} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 77.

{214} Правда, 1944, 19 янв.

{215} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 78, л. 101.

{216} ЦАМО, ф. 3076, оп. 1, д. 3, л. 12, 13.

{217} Освобождение Новгорода, 25 лет, с. 115–117.

{218} Там же, с. 8.

{219} Коровников И. Т. и др. На трех фронтах: Боевой путь 59-й армии. М., 1974, с. 77.

{220} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 108, л. 42.

{221} Там же, д. 78, л. 136.

{222} Василевский А. М. Дело всей жизни, с. 547.

{223} Тихвин, год 1941-й: Воспоминания участников боев на тихвинском и волховском направлениях в октябре — декабре 1941 года. Л., 1974, с. 224. (Далее: Тихвин, год 1941-й).

{224} Фролов М.И. Артиллеристы в боях за город Ленина, 1941–1944: Ист. очерк. Л., 1978, с. 67.

{225} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М., 1960, с. 94.

{226} Освобожденный Тихвин: Сборник документов и материалов о разгроме немецко-фашистских войск под Тихвином в декабре 1941 года. Л., 1943, с. 22.

{227} Барбашин И. П., Харитонов А. Д. Боевые действия Советской Армии под Тихвином в 1941 году. М, 1958, с. 40.

{228} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне1941–1945 гг., с. 92.

{229} Мерецков К. А. На службе народу: Страницы воспоминаний. М., 1970, с. 241.

{230} Тихвин, год 1941-й, с. 227.

{231} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения фронтовой и армейской наступательных операций в лесисто-болотистой местности. М., 1949, с. 28. (Далее: Особенности артиллерийского обеспечения).

{232} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 30.

{233} Тихвин, год 1941-й, с. 299.

{234} Там же, с. 235.

{235} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 30.

{236} Дегтярев Г. Е. Таран и щит. М., 1966, с. 87.

{237} Там же, с. 87–88.

{238} Дегтярев Г. Е. Таран и щит, с. 99–101.

{239} Фролов М. И. Указ. соч., с. 71.

{240} Там же.

{241} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 30.

{242} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 93.

{243} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 31.

{244} Фролов М. И. Указ. соч., с. 73.

{245} Дегтярев Г. Е. Таран и щит, с. 116.

{246} Фролов М. П. Указ. соч., с. 74.

{247} Фролов М. И. Указ. соч., с. 74.

{248} Барбашин И. П., Харитонов А. Д. Указ. соч., с. 47.

{249} Там же, с. 49.

{250} Барбашин И. П., Харитонов А. Д. Указ. соч., с. 60.

{251} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 94.

{252} Фролов М. И. Указ. соч., с. 75.

{253} Там же, с. 72.

{254} Барбашин И. П. и др. Битва за Ленинград, 1941–1944. М., 1964, с. 137.

{255} ЦАМО, ф. 204, оп. 93, д. 1, л. 12–84.

{256} ЦАМО, ф. 204, оп. 29, д. 40, л. 23.

{257} Мерецков К. А. На службе народу, с. 265.

{258} На Волховском фронте: Воспоминания ветеранов. Л., 1978, с. 81.

{259} На Волховском фронте, с. 83.

{260} На Волховском фронте, с. 92.

{261} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 142.

{262} Советская военная энциклопедия. М., 1978, т. 5, с. 50.

{263} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 165.

{264} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 52.

{265} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1975, т. 5, с. 239.

{266} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 52.

{267} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 50–52.

{268} Дегтярев Г. Е. Указ. соч., с. 53.

{269} Мерецков К. А. Неколебимо, как Россия. М., 1965, с. 76.

{270} Фролов М. И. Указ. соч., с. 115.

{271} Мерецков К. А. На службе народу, с. 310.

{272} Там же, с. 311.

{273} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 40.

{274} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 758, л. 23, 24.

{275} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 758, л. 24.

{276} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 238.

{277} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1976, т. 6, с. 120.

{278} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 242.

{279} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг, с. 193

{280} ЦАМО, ф.204, оп. 97, л. 79, л. 101.

{281} Фролов М. И. Указ. соч., с. 160.

{282} Операция «Искра». Л., 1973, с. 165.

{283} История второй мировой войны, 1939–1945, т. 6, с. 121.

{284} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 195.

{285} Фролов М. И. Указ. соч., с. 156.

{286} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 37.

{287} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 194.

{288} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 38.

{289} Мерецков К. А. На службе народу, с. 321.

{290} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 196; Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 243.

{291} Фролов М. И. Указ. соч., с. 165.

{292} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 258–260.

{293} Фролов М. И. Указ. соч., с. 172.

{294} ЦАМО, ф. 309, оп. 4094, д. 26, л. 223.

{295} Фролов М. И. Указ. соч., с. 173, 174.

{296} На Волховском фронте, с. 199.

{297} Фролов М. И. Указ. соч., с. 176.

{298} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 39.

{299} Там же.

{300} На Волховском фронте, с. 202.

{301} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 273.

{302} Мерецков К. А. На службе народу, с. 353.

{303} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 310.

{304} Коровников И. Т. Новгородско-Лужская операция: Наступление войск 59-й армии (январь-февраль 1944 г.). М., 1960, с. 51.

{305} Там же, с. 52.

{306} Коровников И. Т. Указ. соч., с. 53.

{307} Фролов М. И. Указ. соч., с. 200.

{308} Там же.

{309} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1977, т. 8, с. 119.

{310} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 41.

{311} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2261, л. 23.

{312} Коровников И. Т. Указ. соч., с. 54.

{313} Там же, с. 64.

{314} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 22261, л. 12, 13.

{315} См.: Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 299, 302, 303.

{316} Там же, с. 327.

{317} Дегтярев Г. А. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 45.

{318} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 345.

{319} Операции Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне, 1941–1945: Военно-ист. очерк. М., 1958, т. 3, с. 61.

{320} Коровников И. Т. и др. На трех фронтах: Боевой путь 59-й армии. М., 1974, с. 96.

{321} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 345.

{322} Коровников И. Т. и др. Указ. соч., с. 98.

{323} Дегтярев Г. Е. Особенности артиллерийского обеспечения, с. 44.

{324} Коровников И. Т. Указ. соч., с. 77.

{325} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2288, л. 18.

{326} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2288, л. 21.

{327} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 336.

{328} Коровников И. Т. Указ. соч., с. 91, 92.

{329} Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 337

{330} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2249, л. 3–5.

{331} Фролов М. И. Указ. соч., с. 219.

{332} Коровников И. Т. и др. Указ. соч., с. 137.

{333} Коровников И. Т. и др. Указ. соч., с. 110, 111.

{334} ЦАМО, ф. 3076, оп. 1, д. 3, л. 3.

{335} ЦАМО, ф. 3076, оп. 1, д. 1, л. 29.

{336} ЦАМО, ф. 3076, оп. 1, д. 3, л. 2–3.

{337} Там же, л. 4.

{338} Там же, д. 1, л. 49–51.

{339} Там же, л. 80.

{340} Там же, л. 85.

{341} Там же, д. 3, л. 3.

{342} ЦАМО, ф. 3091, оп. 1, д. 1, л. 14.

{343} Там же, л. 16.

{344} Там же, л. 17–18.

{345} Там же, л. 18.

{346} Там же, л. 23.

{347} Там же, л. 24.

{348} Там же, л. 26.

{349} Там же, л. 30.

{350} Там же.

{351} ЦАМО, ф. 3076, оп. 1, д. 1, л. 36.

{352} ЦАМО, ф. 3091, оп. 1, д. 1, л. 37.

{353} Там же, л. 36.

{354} Там же.

{355} Там же.

{356} Там же, л. 42.

{357} Там же, л. 44.

{358} Там же.

{359} Там же, л. 46, 47.

{360} Там же, л. 49.

{361} Там же.

{362} Там же, л. 50.

{363} Там же, л. 54.

{364} Там же, л. 56.

{365} Там же, л. 58.

{366} ЦАМО, ф. 3313, оп. 1, д. 2, л. 1.

{367} Там же, л. 4.

{368} Там же, л. 9.

{369} Там же, л. 13.

{370} Там же, л. 35.

{371} Там же, л. 44.

{372} ЦАМО, ф. 410, оп. 10143, д. 8, л. 10.

{373} Там же, л. 13.

{374} ЦАМО, ф. 3152, оп. 1, д. 38, л. 1.

{375} ЦАМО, ф. 410, оп. 10143, д. 8, л. 14.

{376} ЦАМО, ф. 3152, оп. 1, д. 38, л. 1.

{377} Там же, д. 1, л. 3.

{378} ЦАМО, ф. 3151, оп. 1, д. 1, л. 2.

{379} Там же.

{380} Там же, л. 3.

{381} Там же, л. 4.

{382} ЦАМО, ф. 3204, оп. 1, д. 3, л. 1.

{383} Там же, л. 15.

{384} ЦАМО, ф. 3204, оп. 1, д. 3, л. 15.

{385} Там же, л. 16.

{386} Там же, л. 17.

{387} Там же, л. 22.

{388} Там же, л. 24.

{389} Там же.

{390} Там же, л. 31.

{391} ЦАМО, ф. 3151, оп. 1, д. 1, л. 9.

{392} Там же, л. 8.

{393} Там же, л. 10.

{394} Там же.

{395} Там же.

{396} Там же, л. 24.

{397} ЦАМО, ф. 3091, оп. 1, д. 2, л. 2.

{398} Там же, л. 3.

{399} Там же.

{400} Там же.

{401} ЦАМО, ф. 416, оп. 10453, д. 80, л. 5.

{402} ЦАМО, ф. 3091, оп. 1, д. 1, л. 78.

{403} Там же, д. 1, л. 80, 81.

{404} Там же, л. 82, 83.

{405} Там же, л. 86.

{406} Там же, л. 82.

{407} Там же, л. 86.

{408} Там же, л. 87.

{409} Там же, л. 90.

{410} ЦАМО, ф. 3091, оп. 6, д. 1, л. 89.

{411} Приказы Верховного Главнокомандующего в период Великой Отечественной войны Советского Союза. М., 1975, с. 104–105.

{412} ЦАМО, ф. 3091, оп. 1, л. 94.

{413} Там же, л. 95.

{414} ЦАМО, ф. 3076, оп. 1, д. 3, л. 7.

{415} Там же.

{416} Там же, л. 6.

{417} Там же, л. 8.

{418} Там же, л. 7.

{419} Там же.

{420} Там же, л. 8.

{421} Там же, л. 13.

{422} Там же.

{423} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 14, л. 8, 9.

{424} Тихвин, год 1941-й: Воспоминания участников боев на тихвинском и волховском направлениях в октябре-декабре 1941 года. Л., 1974, с. 76.

{425} Тихвин, год 1941-й, с. 75, 76.

{426} Там же, с. 76.

{427} Барбашин И. П. и др. Битва за Ленинград, 1941–1944. М., 1964, с. 116.

{428} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 1, л. 2–5.

{429} Там же, л. 22.

{430} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 116.

{431} ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 25, л. 450–452.

{432} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 14, л. 9.

{433} Там же, д. 159, л. 2.

{434} Мерецков К. А. На службе народу: Страницы воспоминаний. М., 1970, с. 241.

{435} Освобожденный Тихвин: Сборник документов и материалов о разгроме немецко-фашистских войск под Тихвином в декабре 1941 года. Л, 1943, с. 11.

{436} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 14, л. 10.

{437} ЦАМО, ф. 227, оп. 268, д. 20, л. 604, 605.

{438} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 159, л. 2.

{439} Там же, д. 14, л. 10.

{440} Там же, д. 159, л. 2.

{441} Там же, оп. 6292, д. 2, л. 4, 5.

{442} Там же, оп. 6278, д. 11, л. 272.

{443} Там же, л. 273.

{444} Советская военная энциклопедия. М., 1978, т. 5, с. 49–50.

{445} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 159, л. 3.

{446} Там же, д. 61, л. 3, 4.

{447} Там же, д. 1, л. 2, 3.

{448} Там же, д. 13а, л. 7.

{449} Там же, л. 7, 8.

{450} Там же.

{451} Там же.

{452} Там же, д. 11, л. 275.

{453} Там же, д. 14, л. 23.

{454} ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 59, л. 217–221.

{455} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 1, л. 4.

{456} Там же, д. 13а, л. 9.

{457} Там же, д. 14, л. 23.

{458} Там же, л. 32.

{459} Кожевников М. Н. Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М., 1977, с. 77, 78.

{460} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 2–10, л. 49.

{461} Там же, л. 27–31.

{462} Там же, л. 112.

{463} ЦАМО, ф. 280 бад, оп. 38022, д. 11, л. 49, 50.

{464} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 11, л. 286.

{465} Там же, д. 13а, л. 13.

{466} Там же, д. 2–10, л. 114, 115.

{467} Там же, д. 2, л. 13, 14.

{468} Мерецков К. А. На службе народу, с. 254–255.

{469} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 31, л. 11–18.

{470} Командующий генерал-майор авиации И. П. Журавлев, военком, бригадный комиссар И. М. Горский, начальник штаба полковник И. С. Морунов.

{471} ЦАМО, ф. 364, оп. 6281, д. 1, л. 1–28.

{472} Там же, д. 31, л. 13.

{473} Там же, д. 26, л. 10.

{474} Там же, д. 1, л. 1–3; д. 2, л. 109, 110.

{475} Там же, д. 24–25, л. 5, 6; д. 13а, л. 16, 17.

{476} Там же, д. 1, л. 16, 35.

{477} Там же, д. 13а, л. 213.

{478} Там же, оп. 6292, д. 2, л. 16; д. 24–25, л. 5.

{479} Там же, оп. 6278, д. 13а, л. 212; д. 24–25, л. 12, 13.

{480} Там же, д. 26, л. 4.

{481} Там же.

{482} Там же, д. 26, л. 5.

{483} Там же, д. 87, л. 6; ф. 269-й истребительной авиадивизии, оп. 261477, д. 1, л. 115, 116.

{484} Там же, д. 26, л. 10.

{485} Там же, д. 1, л. 91.

{486} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 102, л. 97.

{487} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 61, л. 24.

{488} ЦАМО, ф. 280-й смешанной авиадивизии, оп. 107720, д. 5, л. 83.

{489} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 17–19, л. 13; д. 22, л. 13.

{490} Там же, д. 22, л. 13, 14.

{491} Там же, л. 14.

{492} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 60, л. 61.

{493} Там же.

{494} Там же, д. 30, л. 57.

{495} Там же, д. 61, л. 6.

{496} Там же, д. 60, л. 86.

{497} Там же, л. 86, 87.

{498} Там же, л. 87.

{499} ЦАМО, ф. 32, оп. 22151, д. 3, л. 45–47.

{500} Там же.

{501} Там же.

{502} ЦАМО, ф. 227, оп. 268, д. 21, л. 449–451.

{503} ЦАМО, ф. 204, оп. 125, д. 171, л. 70–75.

{504} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 60, л. 96–100.

{505} ЦАМО, ф. 227, оп. 268, д. 21, л. 449–451.

{506} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 62, л. 3; д. 63, л. 3–5; д. 64, л. 12, 13; д. 65, л. 14, 15; д. 66, л. 17, 18; д. 67, 68, л. 5.

{507} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 67–68, л. 3–5.

{508} Там же, д. 14, л. 83.

{509} Там же, д. 67–68, л. 2.

{510} Там же, д. 14, л. 76; д. 81, л. 8, 9.

{511} Там же, д. 14, л. 84.

{512} Там же.

{513} ЦАМО, ф. 280-й смешанной авиадивизии, оп. 673999, д. 1, л. 8.

{514} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 14, л. 87.

{515} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 69, л. 5.

{516} ЦАМО, ф. 281-й штурмовой авиадивизии, оп. 56607, д. 10, л. 117.

{517} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 14, л. 91.

{518} Там же, л. 90.

{519} ЦАМО, ф. 217, оп. 75841, д. 18, л. 181–185.

{520} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 14, л. 91, 92.

{521} Там же, д. 81, л. 22.

{522} Там же, д. 69, л. 23–27.

{523} Там же, д. 81, л. 33–35.

{524} Там же, д. 69, л. 9.

{525} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с 312

{526} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2189, л. 138.

{527} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 13а, л. 37; д. 14, л. 114–116.

{528} ЦАМО, ф. 32, оп. 22151, д. 3, л. 45–47.

{529} ЦАМО, ф. 280-й смешанной авиационной дивизии, оп. 889641, д. 1, л. 156, 157.

{530} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 156, л. 27.

{531} Там же, д. 13а, л. 41.

{532} Там же, д. 2–10, л. 133–135.

{533} Там же, л. 136–138.

{534} Там же, д. 13а, л. 43–45.

{535} Там же, л. 46.

{536} Там же, д. 2–10, л. 140.

{537} Там же, л. 141.

{538} ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 49, л. 82–84.

{539} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 2–10, л. 141.

{540} Там же, д. 156, л. 28–30.

{541} Там же, д. 13а, л. 45.

{542} Там же.

{543} ЦАМО, ф. 280-й смешанной авиадивизии, оп. 889641, д. 1, л. 147.

{544} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 102, л. 44.

{545} Там же, д. 2–10, л. 145.

{546} ЦАМО, ф. 227, оп. 268, д. 27, л. 450–542.

{547} ЦАМО, ф. 280-й смешанной авиадивизии, оп. 107720, д. 5, л. 1.

{548} Там же, оп. 889641, д. 1, л. 148.

{549} Там же, л. 148–149.

{550} Там же, л. 149–150.

{551} ЦАМО, ф. 364, оп. 6278, д. 2–10, л. 175, 176.

{552} Барбашин И. П. и др. Битва за Ленинград, 1941–1944. М., 1964, с. 130.

{553} ЦАМО, ф. 204, оп. 119, д. 31, л. 6.

{554} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 245.

{555} Барбашин И. П. и др. Указ. соч., с. 248.

{556} Мерецков К. А. На службе народу: Страницы воспоминаний. М., 1970, с. 353.

{557} ЦАМО, ф. 309, оп. 4073, д. 236, л. 147; оп. 4094, д. 23, л. 28.

{558} ЦАМО, ф. 204, оп. 119, д. 6, л. 1.

{559} Там же, л. 18.

{560} Там же, д. 48, л. 3, 4.

{561} Там же, л. 14.

{562} Там же, д. 48, л. 4.

{563} Там же, д. 31, л. 27.

{564} Операции Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М., 1958, т. 3, с. 53.

{565} ЦАМО, ф. 204, оп. 119, д. 107, л. 5.

{566} Операции Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне, т. 3, с. 54.

{567} ЦАМО, ф. 204, оп. 119, д. 107, л. 4.

{568} Там же, л. 6.

{569} Там же, л. 14.

{570} Там же.

{571} Там же.

{572} Там же, л. 15.

{573} Там же.

{574} Освобождение Новгорода. 25 лет, М., 1969, с. 50.

{575} ЦАМО, ф. 204, оп. 119, д. 107, л. 16.

{576} Там же, л. 15, 16.

{577} Там же, л. 17, 18.

{578} Там же, л. 17.

{579} Там же, л. 19.

{580} Там же, л. 18.

{581} Там же, л. 15.

{582} Мерецков К. А. На службе народу: Страницы воспоминаний. М., 1970, с. 258.

{583} Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М, 1977, с. 118.

{584} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 1529, л. 213, 214.

{585} Там же, л. 214.

{586} Там же, л. 214–215.

{587} Там же.

{588} Там же, л. 212.

{589} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 1529, л. 215.

{590} Там же, л. 213.

{591} Там же, л. 217.

{592} Там же.

{593} Там же, л. 218.

{594} Там же, л. 219.

{595} Там же.

{596} Там же, л. 220.

{597} Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., с. 118.

{598} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 1529. л. 222.

{599} Там же.

{600} Там же, л. 239.

{601} Там же.

{602} Там же, л. 223.

{603} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 1529, л. 224.

{604} Там же.

{605} Там же, л. 233.

{606} Там же.

{607} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 1529, л. 223.

{608} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 1529, л. 233.

{609} Там же, л. 234.

{610} Там же.

{611} Там же.

{612} Там же.

{613} Там же, л. 228, 229.

{614} Там же.

{615} Там же, л. 229.

{616} Там же, л. 232.

{617} Там же.

{618} Там же.

{619} Там же, л. 230.

{620} Мерецков К. А. На службе народу, с. 330.

{621} Там же, л. 231.

{622} Там же.

{623} Там же.

{624} Там же.

{625} Там же, л. 234.

{626} Там же.

{627} Там же, л. 235.

{628} Там же.

{629} Там же.

{630} Там же, л. 236.

{631} Там же.

{632} Там же.

{633} Там же.

{634} Там же.

{635} Там же, л. 237.

{636} Там же.

{637} Там же.

{638} Там же, л. 238.

{639} Там же.

{640} Там же.

{641} Капитан 1 ранга (с января 1944 г. контр-адмирал) В. С. Чероков командовал Ладожской военной флотилией до 25 сентября 1944 г.

{642} Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М., 1973, т. 14, с. 101; Русаков 3. Г. Краснознаменная Ладожская. Петрозаводск, 1971, с. 6.

{643} Трибуц В. Ф. Балтийцы вступают в бой. Калининград, 1972, с. 174; Боевой путь Советского Военно-Морского Флота. М., 1974, с. 274.

{644} ЦАМО, ф. 377, оп. 2929, д. 183, л. 183, 213–216, 218–220; оп. 20831, д. 3, л. 36.

{645} ЦВМА, ф. 82, д. 2056, л. 198, 199; ф. 217, д. 6346, л. 20, 23.

{646} ЦВМА, ф. 9, д. 8003, л. 5.

{647} ЦВМА, ф. 217, д. 7430, л. 4, 9; Русаков 3. Г. Указ. соч., с. 12, 13; Трибуц В. Ф. Указ. соч., с. 344, 345.

{648} Трибуц В. Ф. Указ. соч., с. 346–368.

{649} ЦАМО, ф. 340, оп. 1295, л. 22; ЦВМА, ф. 9, д. 7888, л. 43, 52.

{650} ЦВМА, ф. 505, оп. 028603, д. 1, л. 101.

{651} Русаков 3. Г. Указ. соч., с. 31.

{652} Непокоренный Ленинград: Краткий очерк истории города в период Великой Отечественной войны. Л., 1974, с. 282–286.

{653} ЭПРОН — экспедиция подводных работ особого назначения.

{654} ЦВМА, ф. 260, д. 17534, л. 55, 59, 73, 74; д. 15018, л. 115, 127; д. 20243, л. 75; Боевой путь Советского Военно-Морского Флота, с. 286; Русаков 3. Г. Указ. соч., с. 39.

{655} Ладога родная. Л., 1969, с. 190–192.

{656} ЦВМА, ф. 13, д. 33335, л. 15; д. 11898, л. 15–16.

{657} ЦВМА, ф. 13, д. 33335, л. 17.

{658} ЦВМА, ф. 13, д. 33335, л. 15–20.

{659} ЦВМА, ф. 2, д. 20614, л. 81; ф. 260, д. 17534, л. 166; ф. 684, д. 1657, л. 44, 68; Чероков В. С. Для тебя, Ленинград! М., 1978, с. 112.

{660} ЦВМА, ф. 684, д. 1658, л. 13; ф. 260, д. 17534, л. 275; ф. 53, д. 2598, л. 69.

{661} Один кабельтов равен 185,2 м.

{662} ЦВМА, ф. 13, д. 33735, л. 34.

{663} ЦВМА, ф. 13, д. 6859, л. 1; д. 11884, л. 66.

{664} Чероков В. С. Указ. соч., с. 114.

{665} ЦВМА, ф. 13, д. 2016, л. 67; д. 2019, л. 2; ф. 53, д. 19693, л. 65.

{666} Чероков В. С. Указ. соч., с. 115.

{667} ЦВМА, ф. 260, д. 1502р, л. 75.

{668} Ладога родная, с. 51.

{669} Газета Ладожской флотилии «За Родину», 1942, 9 июля.

{670} Ладога родная, с. 51.

{671} Чероков В. С. Указ. соч., с. 116.

{672} Летчики-балтийцы в боях за Родину. Таллин, 1945, с. 8.

{673} ЦВМА, ф. 260, д. 17534, л. 222; ф. 13, д. 7192, л. 4, 5.

{674} Русаков 3. Г. Указ. соч., с. 41; ЦВМА, ф. 13, д. 11902, л. 107.

{675} ЦВМА, ф. 13, д. 11891, л. 6, 68, 75; д. 33335, л. 43.

{676} ЦВМА, ф. 13, д. 11891, л. 7, 8; д. 33335, л. 43–47.

{677} Там же, д. 11891, л. 9, 10.

{678} Там же, л. 59, 60; д. 2021, л. 2; д. 7192, л. 15.

{679} Там же, д. 11891, л. 14–20.

{680} Чероков В. С. Указ. соч., с. 132.

{681} ЦВМА, ф. 13, д. 2022, л. 41; ф. 684, д. 1660, л. 50.

{682} Сообщения Советского Информбюро. М., 1944, т. 3, с. 258; ЦВМА, ф. 260, д. 17534, л. 285–287.

{683} Meister J. Inshore Naval Forces. — Navy, 1957, N 8, p. 242.

{684} Вспомогательный фонд Государственного музея истории Ленинграда, инв. № 1110.

{685} Мацкевич А. И. Краснознаменная Ладожская флотилия в Великой Отечественной войне. М., 1955, с. 63.

{686} ЦВМА, ф. 505, оп. 028603, д. 16, л. 3.

{687} ЦВМА, ф. 505, оп. 028603, д. 17, л. 4.

{688} ЦВМА, ф. 13, оп. 28847, д. 10, л. 15.

{689} Ордена Ленина Ленинградский военный округ: Ист. очерк. Л., 1968, с. 330.

{690} ЦАМО, ф. 217, оп. 505478, д. 4, л. 6, 7, 39; Чероков В. С. Указ. соч., с. 152.

{691} Чероков В. С. Указ. соч., с. 153.

{692} Там же.

{693} Чероков В. С. Указ. соч., с. 156–157.

{694} Там же, с. 162.

{695} Чероков В. С. Указ. соч., с. 163.

{696} Там же, с. 157.

{697} Там же, с. 163.

{698} ЦВМА, ф. 375, оп. 010530, д. 20, л. 85; Чероков В. С. Указ. соч., с. 166.

{699} Чероков В. С. Указ. соч., с. 169.

{700} ЦВМА, ф. 13, д. 13207, л. 256; д. 13188, л. 99.

{701} Там же, л. 104; Чероков В. С. Указ. соч., с. 170–171.

{702} Вспомогательный фонд Государственного музея истории Ленинграда, инв. № 1110.

{703} Большая советская энциклопедия. М., 1972, т. 8, с. 459.

{704} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1977, т. 8, с. 126.

{705} Дважды Краснознаменный Балтийский флот. М., 1978, с. 308.

{706} КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза: Документы, 1917–1981. М., 1981, с. 298.

{707} Петров Ю. П. Партизанское движение в Ленинградской области, 1941–1944. Л, 1973, с. 12, 30, 34, 40; Советские партизаны. М., 1963, с. 26–28.

{708} На Северо-Западном фронте, 1941–1943. М., 1969, с. 274, 275.

{709} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 34.

{710} Партийный архив Института истории партии Ленинградского обкома КПСС, ф. 116, оп. 1, д. 332, л. 35. (Далее: ЛПА).

{711} Советские партизаны, с. 31; Петров Ю. П. Указ. соч., с. 74.

{712} ЛПА, ф. 116, оп. 1, д. 332, л. 29.

{713} Там же.

{714} Ленинградская правда, 1941, 9 сент.

{715} ЛПА, ф. 116, оп. 1, д. 332, л. 30.

{716} Там же, л. 37.

{717} Петров Ю. П.. Указ. соч., с. 39, 46, 74.

{718} Советские партизаны, с. 42.

{719} ЛПА, ф. 116, оп. 1, д. 358, л. 12.

{720} ЛПА, ф. 116, оп. 1, д. 399, л. 50.

{721} ЛПА, ф. 116, оп. 11, д. 1, л. 18.

{722} Там же, л. 15.

{723} ЛПА, ф. 116, оп. 1, д. 399, л. 31.

{724} ЛПА, ф. 116, оп. 8, д. 35, л. 4.

{725} Там же.

{726} ЛПА, ф. 116, оп. 8, д. 35, л. 4.

{727} ЛПА, ф. 25, оп. 12, д. 13, л. 92.

{728} Ленинградская правда, 1942, 10 янв.

{729} Горят костры партизанские. Л., 1966, с. 108.

{730} Правда, 1942, 4 авг.

{731} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 53.

{732} Советские партизаны, с. 44.

{733} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 211.

{734} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 211.

{735} Там же, с. 232–233.

{736} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 256.

{737} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 271.

{738} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 234.

{739} История второй мировой войны, 1939–1945. М., 1975, т. 5, с. 290.

{740} На Северо-Западном фронте, 1941–1943, с. 284, 285.

{741} Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., 1947, вып. 5, с. 13, 14.

{742} ЛПА, ф. 116, оп. 8, д. 36, л. 307.

{743} Непокоренная земля Псковская. Л., 1969, с. 231–233.

{744} Советские партизаны, с. 61.

{745} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 295.

{746} 2-й партизанской бригадой в это время командовал Н. А. Рачков.

{747} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 304.

{748} Ленинградский партизан, 1943, 3 окт.

{749} ЛПА, ф. 116, оп. 8, д. 117, л. 88.

{750} ЛПА, ф. 116, оп. 11, д. 91, л. 7.

{751} ЛПА, ф. 116, оп. 1, д. 626, л. 77.

{752} ЛПА, ф. 116, оп. 1, д. 626, л. 76.

{753} Цит. по: Петров Ю. П. Указ. соч., с. 385.

{754} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 389.

{755} Там же, с. 392.

{756} ЛПА, ф. 116, оп. 8, д. 70, л. 1–11.

{757} Там же, д. 114, л. 34–35.

{758} Там же, оп. 1, д. 260, л. 11.

{759} Там же, оп. 8, д. 114, л. 34–35.

{760} Там же, оп. 1, ед. хр. 626, л. 78.

{761} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 419, 420.

{762} Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956, с. 363.

{763} Петров Ю. П. Указ. соч., с. 419.

{764} Коровников И. Т. Новгородско-Лужская операция. М., 1960, с. 164.

{765} Ленинградский партизан, 1944, 20 марта.

{766} ЛПА, ф. 116, оп. 1, ед. хр. 602, л. 38–41.

{767} Ленинградский партизан, 1944, 15 апр.

{768} Задонский Н. А. Партизаны 1812 года. Куйбышев, 1942, с. 21.

{769} Итоги второй мировой войны: Сб. статей. Пер. с нем. М., 1957, с. 126.

{770} ЛПА, ф. 116, оп. 9, д. 1347, л. 1.

{771} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2249, л. 22–25.

{772} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2249, л. 12.

{773} ЦАМО, ф. 204, оп. 89, д. 2249, л. 17.

{774} Там же, л. 19.

{775} Там же, л. 19.

Оглавление

Коллектив авторов На Волховском фронте. 1941–1944

Предисловие

Глава первая. В битве за Ленинград

Глава вторая. Воспитание мужества и стойкости воинов фронта

Глава третья. Боевые действия артиллерии

Глава четвертая. Танкисты в обороне и наступлении

Глава пятая. Боевые действия авиации

Глава шестая. Инженерные войска в бою и труде

Глава седьмая. Работа тыла

Глава восьмая. Ладожская военная флотилия

Глава девятая. В тылу врага

Заключение

Примечания