Интернационал предателей [Рено де Жувенель] (fb2) читать онлайн

Перевод с французского под реакцией Л. ТЕЛЕШЕВОЙ

Вступительная статья Л. СЕДИНА

RENAUD DE JOUVENEL

L'INTERNATIONALE DES TRAITRES

PARIS

1949

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

Укрепление строя народной демократии в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, отпавших в результате второй мировой войны от системы капитализма, сопровождалось и сопровождается отчаянным сопротивлением остатков разбитых эксплоататорских классов в этих странах. Это сопротивление никогда не было бы таким отчаянным и ожесточенным, если бы оно не опиралось на помощь и поддержку всего империалистического лагеря.

Мировая реакция не останавливается ни перед чем, пытаясь повернуть вспять колесо истории. Она не может примириться с фактом, что страны народной демократии навсегда потеряны для капиталистического мира.

Империалисты, говорил товарищ Маленков на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1949 г., «позволяют себе бесцеремонным образом вмешиваться во внутренние дела народно-демократических республик. Они ведут против этих стран преступную подрывную работу, используя для этого в первую очередь шпионско-диверсионную банду югославских фашистов».

Пытаясь остановить движение народов Восточной Европы по пути к социализму, надеть на них цепи колониальной кабалы и посадить им на шею помещиков и капиталистов, англо-американские империалисты плетут сеть заговоров, прибегают к шпионажу и диверсиям, к провокациям и тайной подготовке вооруженной интервенции. Поджигатели новой мировой войны вслух мечтают о возвращении тех недоброй памяти времен, когда страны, расположенные к западу от границ Советского Союза, были пешками в антисоветской игре империалистов. Еще в годы второй мировой войны Черчилль и его единомышленники пытались вернуться к обанкротившейся политике «санитарного кордона», собираясь привести к власти в Восточной Европе свою прежнюю агентуру, готовую за доллары служить иностранным хозяевам.

Эту цель преследовал так называемый «балканский вариант» Черчилля, истинный смысл которого заключался в том, чтобы не пустить Советскую Армию в страны Центральной и Юго-Восточной Европы, не дать ей завершить свою освободительную миссию. С той же целью американская и английская разведки еще во время войны поддерживали тесный контакт с реакционными кругами восточноевропейских стран, отыскивали старых и вербовали новых агентов из числа деятелей так называемых «традиционных» буржуазных партий в этих странах.

Как известно, эти планы потерпели крах. Советская Армия своим великим освободительным западным походом помогла народам Центральной и Юго-Восточной Европы не только скинуть иго фашизма, но и избавиться от гнета «отечественных» помещиков и капиталистов, создать режим народной демократии, стать хозяевами своей судьбы.

Тогда империалисты США и Англии решили сделать ставку на подрыв народного строя изнутри. Они собрали под свое черное знамя все подонки общества. Они пытались сколачивать и вооружать остатки разбитых эксплоататорских классов для борьбы за свержение народной демократии и восстановление капиталистических порядков в странах Центральной и Юго-Восточной Европы.

Английская и американская разведки не жалели ни сил, ни средств для достижения этой цели. В Польшу, Румынию, Чехословакию, Болгарию, Албанию, Венгрию были направлены отборные кадры опытных шпионов и диверсантов, заговорщиков и убийц. В подрывную деятельность открыто включились дипломатические представители западных держав, отказавшиеся от соблюдения международных норм и приличия. На доллары и фунты, оптом и в розницу, закупались оставшиеся не v дел политические деятели старого строя, способные на любую подлость ради возвращения к власти и восстановления своих былых привилегий.

Однако, несмотря на все свои усилия, империалисты терпят поражение за поражением. История деятельности английской и американской разведок в странах народной демократии за последние годы — это непрерывная цепь провалов и неудач. Народы, вырвавшиеся из-под ига капитализма, твердо стоят на страже своих завоеваний. Народная власть, выполняющая в странах Центральной и Юго-Восточной Европы функции диктатуры пролетариата, беспощадно уничтожает своих врагов, пресекает в корне замыслы реакционеров и поджигателей новой войны. Открытые судебные процессы, в результате которых были окончательно разоблачены и обезврежены крупные заговорщические группы в Румынии, Венгрии, Польше, Болгарии, Чехословакии, Албании, — наглядное свидетельство укрепления сил демократии и растущей революционной бдительности трудящихся этих стран.

Самые крупные фигуры из числа тех, на кого особенно рассчитывали англо-американские империалисты, исчезли с политической сцены. Они либо ликвидированы и обезврежены, либо вынуждены с позором бежать, чтобы найти убежище под крылышком своих западных хозяев. Но это не значит, конечно, что реакция сложила свое отравленное оружие.

О той борьбе против черных сил старого мира, которую пришлось выдержать странам народной демократии, рассказывает в своей книге «Интернационал предателей» прогрессивный французский писатель Рено де Жувенель. Его книга вышла в Париже уже двумя изданиями. Она привлекла к себе широкое внимание демократической общественности. Само выражение «интернационал предателей» — применительно не только к реакционному сброду, вышвырнутому из Восточной Европы на мусорные свалки Лондона, Вашингтона и Парижа, но и ко всем прислужникам доллара вообще, — прочно вошло в политический обиход.

Жувенель убедительно показывает, что все эти предатели своей родины — Маниу, Миколайчик, Надь Ференц, Петков и другие — были послушными исполнителями воли своих иностранных хозяев. «Во всех заговорах, — пишет Жувенель, — раскрытых в Болгарии, Венгрии, Румынии и других странах, видна рука „некоего посла“, „некоей дипломатической миссии“… „во всех этих случаях речь идет об англо-американцах“. И тут же он добавляет, что в настоящее время „Интеллидженс сервис“ „уже уступила свое место американской секретной службе, которая столь же активна, как в прошлом была активна „Интеллидженс сервис“, и еще более предприимчива, чем последняя“.

Материалы судебных процессов в Албании, Болгарии, Румынии, Польше, Чехословакии и Венгрии, приводимые Жувенелем, показывают, что англо-американские империалисты, стремясь любой ценой помешать этим странам итти по избранному ими пути к социализму, искали себе союзников среди остатков разбитых эксплоататорских классов, делая ставку на самые различные реакционные группировки: на монархические клики, на католические круги, на кулацкие партии, на правых социалистов.

Жувенель приводит слова подсудимого Мочони-Стырча, рассказавшего на процессе Маниу в Румынии, что во время переговоров с ним о „совместных действиях“ представитель американской разведки прямо намекнул ему, что „если национал-царанистская партия не решится действовать, то в антиправительственной борьбе ее могут „опередить другие элементы“.

Из приводимых Жувенелем материалов видцо, что подрывная деятельность англо-американских агентов имела главной целью создать такую обстановку, которая могла бы послужить поводом к интервенции и, в конечном счете, к развязыванию войны. „Нападать, вредить, оказывать противодействие с целью вызвать беспорядки, которые послужат предлогом для иностранной интервенции“, — такие советы давал Петков своему сообщнику Иванову.

На процессе Маниу подсудимые, говоря о давлении, которое оказывали на них американцы в целях активизации их подрывной деятельности, заявили: „Американцы хотели бы, чтобы это движение было организовано в предвидении определенной возможности, и далее они пояснили, что имели в виду третью мировую воину, в которой столкнутся США и СССР. Если начнется война, приказы должны поступать из-за границы“.

Первое издание книги Рено де Жувенеля вышло в 1948 г. Однако несколько месяцев спустя ему снова пришлось взяться за перо. Стали известны новые факты, показывающие, до каких глубин подлости и коварства докатились „отечественные“ реакционеры и их иностранные покровители в своей ненависти к народной демократии.

В Венгрии был разоблачен как предатель родины и наймит англо-американских монополий кардинал Миндсенти, превративший свой дворец в Эстергоме в притон антиреспубликанских заговорщиков, шпионов и диверсантов. В Румынии предстала перед народным судом крупная шайка диверсантов и саботажников, действовавшая по приказам из-за границы. В Болгарии состоялся процесс 15 священников евангелической церкви и процесс правых социалистов, изобличенных в национальной измене, в связях с иностранными разведками, в подрывной деятельности.

Выпуская второе издание своей книги, Рено де Жувенель пополнил ее новыми данными. Нарисованный им групповой портрет „интернационала предателей“ обогатился дополнительными персонажами. Это — священники, нарушавшие тайну исповеди в интересах сначала гестапо, а потом „Интеллидженс сервис“: болгарские правые социалисты, „саботирующие социализм“; члены высшей иерархии Ватикана, вроде кардинала Миндсенти, прикрывавшего своей кардинальской мантией грязные махинации монархистов-заговорщиков и платных агентов американской разведки. Все они из ненависти к демократии одинаково готовы служить любой империалистической державе, которая им в данную минуту больше платит.

При всем том картина империалистического заговора против стран народной демократии осталась неполной. Книга Рено ле Жувенеля вышла до процессов Ласло Райка и Трайчо Костова и их сообщников. Между тем на этих процессах вскрылись факты, без знакомства С которыми нельзя понять до конца подрывную стратегию англо-американских империалистов в странах Централы ной и Юго-Восточной Европы. Разгром групп реакционных заговорщиков, готовивших реставрацию фашизма в Венгрии и Болгарии, является самым крупным поражением американской и английской разведок после окончания войны. Процессы разоблачили наиболее законспирированную агентуру империалистов — фашистскую банду Тито — Ранковича, ставшую шпионским центром и штурмовым отрядом американской агрессии.

* * *

Будапештский процесс разоблачил существование разветвленного заговора не только против венгерского народа и венгерского государства, но и против всех стран народной демократии. Первую скрипку в этом заговоре играла националистическая, фашистская клика Тито — Ранковича, являющаяся ныне проводником самых злодейских и подлых планов мировой реакции. Обвинительный акт государственной прокуратуры Венгрии дал исчерпывающее объяснение этому обстоятельству. „Выдвижение на первый план югославских шпионов, — говорится в обвинительном акте, — было связано с тем, что в освобожденной Югославии подобные Райку американские шпионы, провокаторы и троцкисты из югославов пришли к власти… Среди них около 150 человек шпионов, которые в 1941 г., в одно время с Райком, представителями гестапо были отправлены из французских лагерей в Югославию для шпионской работы“.

Во время допроса на суде разоблаченный титовский агент Лаза Бранков прямо показал, что „особенно Ран-кович, Кардель и Джилас были теми, кого англо-американцам удалось завербовать еще во время войны“.

Обманув доверие югославского народа, эта компания отпетых авантюристов и предателей, во главе с Тито, захватила власть в Югославии. Она стала преследовать всех честных борцов за интересы югославского народа и независимость Югославии, жестоко расправилась с теми, кто стоял у нее на дороге, и установила в стране кровавый фашистско-гестаповский режим.

Югославские буржуазные националисты, тысячами нитей связанные с английской и американской разведками, явились подлинной находкой для империалистов. Мировая реакция не только приветствовала титовские планы реставрации капитализма в Югославии, но, как теперь выяснилось, принимала в лице Черчилля деятельное участие в выработке этих планов. Более того, югославским предателям была отведена особо подлая и черная роль в англо-американской стратегии, направленной на удушение народно-демократического строя в странах Центральной и Юго-Восточной Европы.

Потерпев поражение в своих неоднократных попытках свергнуть новую власть в странах народной демократии с помощью буржуазных и соглашательских партий, империалисты выдвинули на первый план фашистскую клику Тито для осуществления своих планов удушения народно-демократических государств.

Рассказывая будапештскому суду о гнусных планах Тито, продиктованных ему его империалистическими хозяевами, Райк прямо сослался на заявление Ранковича, что „во всех странах народной демократии, ввиду поражения правых элементов, Югославия должна принять на себя задачу свержения демократического строя“. Белградские авантюристы должны были сыграть роль „троянского коня“ и попытаться разложить и взорвать изнутри строй народной демократии в странах Центральной и Юго-Восточной Европы.

Они стали провокационно натравливать югославские народы на Советский Союз и страны народной демократии, сколачивать в этих странах антинародные группировки, готовить вооруженные путчи, насаждая где только можно свою агентуру и вступая в сговор со всеми националистическими, католическими и фашистскими элементами, готовыми содействовать той же цели. Английская и американская разведки оказали со своей стороны полное содействие планам Тито, переведя, как выразился Райк, всех своих резидентов „на югославскую линию“.

Задачи этой подлой деятельности сформулировал палач Ранкович. правая рука Тито: „Надо стремиться, — говорил он Райку, — к тому, чтобы свалить правительства стран народной демократии, воспрепятствовать строительству социализма в этих странах, оторвать эти страны от Советского Союза. Надо привести к власти буржуазно-демократические правительства, взять курс на капиталистическое развитие. Эти правительства должны будут ориентироваться на Соединенные Штаты. Таким образом будет создан союз государств во главе с Югославией, который будет опираться на Соединенные Штаты. Этот союз явился бы базой для военного нападения на Советский Союз“.

Антинародная деятельность Райка и его сообщников в Венгрии является характерным образчиком того, какими подлыми методами хотели титовцы добиться своей цели. В один омерзительный клубок сплелись здесь югославские и англо-американские разведчики, бывшие осведомители хортийской полиции и гестапо, троцкисты и профессиональные провокаторы. Весьма характерно, что прикидывавшийся коммунистом Райк, используя свое положение, содействовал бегству за границу таких врагов венгерского народа, как Надь Ференц, Кароль Пейер, Золтан Пфейфер, Деже Шуйок и многие другие. Титовцы рассматривали этих предателей как своих друзей и соратников. Недаром Ранкович по поручению Тито рекомендовал Райку зарезервировать в составе будущего „правительства“ места для представителей реакционной эмиграции.

„Судебный процесс в Будапеште над шпионским центром Райка и его сообщниками показал, что поджигатели войны и их югославские лакеи не останавливаются ни перед чем. Они пытаются сорвать исторический подъем народно-демократических республик, подготовить против них вооруженную империалистическую интервенцию и превратить их в свои колонии“^[1].

Но как ни конспирировали белградские ренегаты и их хозяева с Уолл-стрита и Сити, как ни прятали они концы в воду, их подлый план потерпел крушение, и титовцы предстали перед всем миром как банда империалистических разбойников и заговорщиков. Разоблачение клики Тито в известной резолюции Информационного бюро коммунистических партий, опубликованной 28 июня 1948 г., нанесло смертельный удар этому плану.

Вслед за бандой Райка в Венгрии была разоблачена и посажена на скамью подсудимых банда болгарских заговорщиков и шпионов во главе с Трайчо Костовым, Иваном Стефановым, Николой Павловым, титовским эмиссаром в Болгарии Благоем Хаджи-Панзовым.

На судебном процессе в Софии вскрылась та же омерзительная картина национальной измены и предательства, преступной шпионской и подрывной деятельности, какая предстала глазам народов во время суда в Будапеште. Болгарские троцкисты и буржуазные националисты Трайчо Костов и его сообщники — одного поля ягоды с венгерскими прихвостнями Тито и империалистических разведок.

Еще в годы войны Трайчо Костов и его единомышленники были связаны с болгарской охранкой, состояли тайными агентами „Интеллидженс сервис“. После установления народной власти в Болгарии они приступили при поддержке английской и американской разведок к организации заговора, направленного к низвержению существующего в стране демократического государственного строя и превращению Болгарии в придаток титовской Югославии и новую колонию англо-американского империализма.

Банда Трайчо Костова рассчитывала прийти к власти, используя методы провокации и двурушничества в сочетании с методами насилия и террора. Преступники готовили убийство вождя болгарского народа Георгия Димитрова и сговорились с Тито о прямом военном вмешательстве в болгарские дела с целью поддержки фашистского переворота. Они вели дело к тому, чтобы оторвать болгарский народ от могучего лагеря демократии и социализма, возглавляемого Советским Союзом, силой привить Болгарии „западную ориентацию“ и превратить ее в антисоветский плацдарм в Юго-Восточной Европе.

Бдительность болгарского народа разрушила и этот чудовищный план. Кучка заговорщиков была изолирована и предстала перед судом. Снова оказались обрубленными щупальцы империалистических разведок, протянувшиеся из американского шпионского логова в Белграде к странам, строящим социализм.

* * *

События обогнали книгу Рено де Жувенеля не только в этом вопросе. В некоторых дополнениях нуждается и та ее часть, где автор рассказывает о попытках организационного оформления „интернационала предателей“ на международной арене.

Автор касается главным образом тех фактов, которые связаны с созданием под эгидой государственного департамента так называемого „зеленого интернационала“, сколоченного беглыми псевдокрестьянскими „лидерами“ из стран Центральной и Юго-Восточной Европы — Миколайчиком, Димитровым (Гемето) и другими.

„Крестьянская“ окраска, которую старалась придать банде Миколайчика — Гемето американская разведка, не случайна. Империалисты пытались делать ставку на отсталые слои крестьянства. Но надеждам их не было суждено сбыться. Хозяева Миколайчика и других предателей не учли того факта, что трудящееся крестьянство в странах Восточной Европы полностью преобразилось в условиях народной демократии, осуществившей заветную мечту трудящихся крестьян о передаче земли в руки тех, кто ее обрабатывает.

Контрреволюционная эмиграция занимает большое место в диверсионно-шпионских планах иностранных империалистических разведок, оказывающих ей щедрую финансовую помощь. Если во время второй мировой войны главным пристанищем для реакционного сброда из Восточной Европы служил Лондон, то послевоенные события выплеснули эту мутную волну на берега Америки, где в настоящее время с невероятной быстротой плодятся всевозможные эмигрантские реакционные организации, как правило, насчитывающие весьма скромное количество членов, но носящие пышные названия и явно не испытывающие недостатка в долларах. Агенты Бюро стратегической службы подбирают свою агентуру в лагерях для „перемещенных лиц“, вербуют ее среди безработных политиканов, вышвырнутых народами из Восточной Европы.

Государственным департаментом создано бесчисленное количество всевозможных эмигрантских „комитетов борьбы“ за „свободную Польшу“, „свободную Румынию“, „свободную Болгарию“ и так далее. Последним в серии таких организаций появился на свет в сентябре 1949 г. „Комитет борьбы за свободную Албанию“, состоящий из бывших агентов Гитлера и Муссолини, избежавших виселицы при помощи своих англо-американских покровителей.

Все эти эмигранты получают щедрые пособия в долларах и открыто заявляют о своей готовности выполнять самые нечистоплотные поручения своих хозяев. Характерно, что вышедший в апреле 1949 г. в Соединенных Штатах журнал венгерских предателей „Аз америкаи мадьяршаг“ начал свою борьбу за „свободную Венгрию“ клятвой в „верности нашей второй родине и великим американским идеалам“, то есть идеалам агрессии и подготовки новой войны.

Помимо тайных связей с американской разведкой, которые по понятным причинам не афишируются в печати, эмигрантские организации поддерживают открытую связь с государственным департаментом. Характерно, что в мае 1949 г. помощник государственного секретаря Раск торжественно принимал делегацию предателей, в которую наряду с проходимцами послевоенной формации входил изъеденный молью Керенский!

В целях дальнейшей координации шпионско-диверсионной деятельности реакционной эмиграции в Соединенных Штатах летом 1949 г. был создан так называемый „Национальный комитет борьбы за свободную Европу“. В этом провокаторском центре подвизается в качестве председателя бывший посол США в Японии, известный мракобес Джозеф Грю, а в качестве членов — генерал Эйзенхауэр, председатель Американской федерации труда Грин, редактор профашистской газеты „Курьер джорнэл“ Марк Этридж и другие.

От своих американских коллег стараются не отстать и лейбористские империалисты. Как сообщило агентство Рейтер, 4 и 5 июля 1949 г. в результате совещаний, происходивших в Лондоне, с благословения Эттли и Бевина был создан „Союз социалистов Центральной и Юго-Восточной Европы“. Эта вывеска Маскирует организацию, главной задачей которой является подрывная и шпионская деятельность под руководством английской разведки.

15 сентября 1949 г. финское демократическое пресс-бюро передало другое сообщение, не нуждающееся в комментариях: „Правые социал-демократические эмигранты из стран Восточной Европы основали в Вене бюро, в задачи которого входит организация подпольного движения в странах народной демократии и засылка туда шпионов. Работой бюро руководит специальный отдел лейбористской партии Англии. Бюро делится на два подотдела, из которых один ведает организацией подполья, а другой руководит шпионской работой. Первый из них имеет свой учебный отдел в Ганновере, второй — в Граце. Курс "обучения" в том и другом длится шесть месяцев. В этот курс входит изучение методов диверсионной работы и шпионажа".

* * *

Две последние главы своей книги Жувенель посвятил деятельности предателей и изменников, реакционеров и заговорщиков во Франции и Греции.

В главе о Франции автор подчеркивает, что в западноевропейских странах реакция проводит ту же политику "плаща и кинжала", как и в народно-демократических государствах, и что интересам этих стран и правам их народов также угрожает заговор англо-американских империалистов. Вся его книга была задумана как предупреждение всем тем людям во Франции и других западных странах, которые дают себя убаюкивать сладкоречивыми разглагольствованиями на тему о "западной демократии".

"Где наши предатели? — спрашивает Рено де Жувенель, обращаясь к своим французским читателям. — Они на свободе, либо потому, что им возвратили ее, либо потому, что их никогда ее не лишали. А наши легионеры? Они в монастырях или в армии. Наши коллаборационисты? Они готовы сотрудничать с первым попавшимся захватчиком… будь он из Германии или Америки".

С гневом и возмущением пишет Жувенель о той свободе, которой пользуются в маршаллизированной "четвертой республике" реакционеры и предатели всех мастей, злоумышляющие против своего народа, распродающие его национальное достояние, ползающие в ногах у американских капиталистов. Вчерашние мюнхенцы и вишисты — люди, сотрудничавшие с гитлеровцами и предававшие движение Сопротивления, — вылезли из всех щелей на звон американского доллара. Оправившись от первого испуга, они снова плетут заговоры против народа Франции, переходят к провокациям все более крупного масштаба, готовятся установить в стране кровавый режим фашистской диктатуры.

Первым среди самых ненавистных для французского патриота имен Жувенель называет имя генерала де Голля, который "с помощью антикоммунистической, антисоветской, антипарламентской, антидемократической пропаганды создал законченный тип фашистской партии. Эта партия, не пользующаяся влиянием в народе, не имеющая иной программы, кроме стремления быть безупречным лакеем реакции, может опираться лишь на честолюбцев, неудачников и всякое отребье".

Не случайно включает автор в свою книгу и отдельную главу о страданиях Греции, стонущей под игом монархо-фашистского режима.

Если главы книги "Интернационал предателей", посвященные странам народной демократии, можно бы объединить под общим заголовком "Провалившийся заговор империалистов", то главу о Греции следовало бы назвать "Заговор против народа в действии". Анализируя трагедию Греции, утопающей в крови, раздираемой гражданской войной, ограбленной под видом американской "помощи", лишившейся последних остатков своей независимости, Жувенель как бы говорит: вот во что обходится народам "помощь" американских империалистов, вот какие плоды приносит иностранное вмешательство, прикрываемое лицемерной заботой о "демократии".

С другой стороны, пример стран народной демократии показывает, что народы их, опираясь на братскую поддержку и опыт Советского Союза, сумели во-время раскрыть заговор империалистов и их агентуры, твердой рукой пресечь покушения на свои права и обеспечить себе независимость, свободу, безопасность и процветание.

* * *

Книга Рено де Жувенеля вызвала большой интерес во Франции. Основанная на документах — материалах судебных заседаний, протоколах допросов, свидетельских показаниях, — она дает правдивую картину борьбы между силами реакции и демократии, которая развернулась в послевоенные годы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Успеху книги немало способствовали ее несомненные литературные достоинства: живой и яркий язык, подлинная публицистическая страстность.

Французская буржуазная печать, так же как печать всего империалистического лагеря, систематически искажает и фальсифицирует факты политической жизни в странах народной демократии. Предатели и изменники, шпионы и диверсанты, вроде Маниу, Миколайчика, Миндсенти, Петкова, окружаются ореолом "мучеников за идею" и "борцов за демократию". Мелким честолюбцам, авантюристам и трусам пытаются создать репутацию смелых и мужественных людей.

В книге Жувенеля они предстают перед читателем в своем подлинном, омерзительном виде — как политические трупы, лишенные всякой связи с жизнью и народом.

Смелая и правдивая книга Рено де Жувенеля вызвала переполох в стане предателей. По требованию группы реакционных эмигрантов из стран народной демократии против ее автора ныне возбуждено в Париже судебное преследование. Среди них албанский военный преступник Абас Купи, агент американской разведки болгарин Димитров (Гемето), два безымянных румынских реакционера и какой-то польский полковник. Эти господа "почувствовали себя оскорбленными" разоблачениями Жувенеля.

Французский суд, чуткий к "переживаниям" не только американских господ, но и их лакеев, со всей готовностью принял дело к производству.

Тот факт, что в качестве адвоката истцов выступает коллаборационист Жорж Изар, снискавший всеобщее презрение своей защитой проходимца Кравченко, не оставляет сомнения, что истинными вдохновителями и организаторами этого позорного процесса являются американские империалисты. Напрасно они, однако, надеются, что французские судьи сумеют обелить их агентов — членов "интернационала предателей". Вернее будет предположить, что суд над Жувенелем и его книгой превратится в суд французского народа над всей космополитической шайкой изменников, давно обменявших свою честь, совесть и политические взгляды на американскую валюту.

* * *

События последнего времени свидетельствуют, что мировая реакция, центр которой после войны переместился в Соединенные Штаты, не желает — несмотря на то, что она терпит провал за провалом, — отказаться от продолжения "холодной войны" против стран народной демократии.

Об этом говорят настойчивые попытки представителей англо-американского блока втянуть Организацию Объединенных наций во враждебную странам народной демократии кампанию. Такая попытка была сделана в октябре 1949 г. на четвертой сессии Генеральной Ассамблеи, где в провокационных целях был поднят вопрос о нарушениях "демократических свобод и прав человека", якобы имеющих место в странах народной демократии.

Представители Советского Союза дали достойный отпор стремлениям империалистов незаконно вмешаться во внутренние дела народно-демократических государств. В своих блестящих, прекрасно аргументированных выступлениях глава советской делегации А. Я. Вышинский показал, что шумиха по поводу мнимого нарушения мирных договоров, поднятая по сигналу американской и английской делегаций, в действительности не имеет ничего общего с заботой о демократических свободах. На деле империалисты добиваются свободы для подрывной, заговорщической деятельности своих агентов, провалы и неудачи которых в странах народной демократии вызывают ярость иностранных разведок. Твердая и последовательная позиция советской делегации помешала врагам социализма и демократии прикрыться авторитетом Организации Объединенных наций и лицемерными ссылками на условия мирных договоров.

Однако империалисты не унимаются. 24–25 октября 1949 г. в Лондоне состоялось созванное государственным департаментом совещание американских дипломатических представителей в странах народной демократии и в Советском Союзе. Видимо, провалы американских агрессивных замыслов по отношению к странам Восточной Европы, — а об этих провалах с нескрываемой злобой говорил на совещании помощник государственного секретаря по европейским делам Джордж Перкинс — не послужили уроком руководителям американской внешней политики. Сведения, просочившиеся в печать, показывают, что на совещании речь шла об усилении шпионско-диверсионной деятельности в Восточной Европе.

В этих условиях книга Рено де Жувенеля, воскрешающая важнейшие эпизоды борьбы народов стран Центральной и Юго-Восточной Европы против происков реакции, будет прочитана с неослабевающим интересом.

Следует, однако, отметить, что не все главы книги равноценны, не все дают достаточно полную картину событий.

Гораздо большего внимания заслуживают события февраля 1948 г. в Чехословацкой народной республике. Жувенель дает довольно беглый и поверхностный обзор этих событий, хотя они, как известно, составили исторический этап в послевоенном развитии Чехословакии, знаменуя полное крушение реставраторских планов реакции и победу сил демократии и социализма.

Автор не пишет, что сигнал к февральскому выступлению заговорщиков был подан прямо из-за океана. В частности, он не показывает той роли, которая отводилась Соединенными Штатами "плану Маршалла" в их попытках мобилизовать все реакционные элементына борьбу за восстановление капиталистических порядков в Чехословакии и других странах народной демократии.

По существу это было незамаскированным давлением на правительство Чехословакии, которое, однако, при поддержке всего народа нашло силы сорвать планы заговорщиков и их американских хозяев.

Нельзя согласиться и с теми объяснениями психологического характера, которые Жувенель иногда дает поведению отдельных предателей (например, Миколайчика). Реакционеры из буржуазных и соглашательских партий в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, перешедшие к подпольной и заговорщической деятельности и нанявшиеся на службу к иностранным империалистическим разведкам, в своем поведении руководствуются только интересами своих англо-американских хозяев.

* * *

Опыт Советского Союза, так же как новейший опыт стран народной демократии, показывает, что переход к социализму неизбежно связан с обострением классовой борьбы. "Марксизм-ленинизм учит, — говорилось в передовой статье "Правды" от 25 сентября 1949 г., посвященной итогам будапештского процесса, — что эксплоататорские классы не сдают своих позиций без боя, что в борьбе за реставрацию капиталистических порядков они будут искать поддержки во вне своей страны, они будут получать эту поддержку со стороны капиталистических государств… Советский Союз победоносно строил социализм и успешно отбивал все попытки военной и экономической интервенции международного капитала, разоблачал все происки империалистов. Ныне трудящимся стран народной демократии приходится разоблачать подобные же происки империалистов".

Опыт советского народа, воспитанного партией Ленина — Сталина в духе революционной бдительности, был использован странами народной демократии, научив их быть бдительными и беспощадными к врагам. В ответ на происки империалистов трудящиеся этих стран еще теснее сплачивают свои ряды вокруг коммунистических и рабочих партий. Залогом дальнейших успехов стран народной демократии служит тот факт, что лагерь мира и демократии, возглавляемый Советским Союзом, неуклонно растет, что с каждым днем усиливается движение народных масс по пути к демократии и социализму. Историческая победа китайского народа и создание Германской демократической миролюбивой республики серьезно укрепили позиции демократического, антиимпериалистического лагеря, который превратился в могучий фактор современного международного положения.

Л. Седин

ПРЕДИСЛОВИЕ К ФРАНЦУЗСКОМУ ИЗДАНИЮ

Если лицемерие — это дань, которую порок отдает добродетели, то наступает момент, когда разоблаченный, отвратительный в своей наготе, задыхающийся в бессильной злобе порок уже не может прибегнуть к лицемерию. Строй, несущий в себе войну, как туча несет грозу, отказывается от кажущихся еще благородными традиционных символов: во Франции — от трехцветного флага, символа национального чувства, прикрывавшего эгоизм, алчность и преступления этого строя.

Когда мы говорим о перерождении национального чувства, мы не хотим сказать, что патриотизм когда-либо зажигал сердца банкиров и крупных промышленников. Деньги не имеют родины, так же как не имеют запаха Всякий раз, когда народ покушался на привилегии власть имущих, последние выступали на защиту привилегий, противопоставляя себя народу.

Так было с эмигрантами в 1792 г., так было с людьми, заключившими Священный союз, который за сто слишком лет до Северо-атлантического пакта предусматривал иностранную интервенцию против народов, позволявших себе требовать большей свободы. Так было с Тьером, просившим Бисмарка освободить пленных французов, чтобы раздавить Коммуну. Так было с русскими контрреволюционерами, взывавшими к помощи иностранных империалистов для борьбы со своими соотечественниками. Так же обстоит дело с Софулисом и персидским шахом, с Дутра и Шумахером, с Чан Кайши и Кэем.

Корысть всегда имела первенство у власть имущих перед патриотизмом, а патриотизм служил для корысти только ширмой. Многочисленные доказательства этого мы находим в каждом предвоенном периоде, каждой войне, каждом послевоенном периоде. Так было в 1914–1918 гг., когда сохраняли в неприкосновенности бассейн Бриэ^[2]. в 1936–1939 гг., когда предшественники вишистов кричали: "Лучше Гитлер, чем Народный фронт", и, наконец, в 1940–1944 гг., когда вишизм распространился по Европе, а квислинги расплодились во всех странах. задушенных фашистами.

Однако господствующий класс долгое время претендовал на патриотизм и использовал его в своих интересах. До тех пор пока национальное чувство не оказалось в полном противоречии с интересами господствующего класса, последний использовал его, чтобы оправдать несправедливые войны, уклониться от удовлетворения требований рабочих, сохранить — ссылками на "внешнюю опасность" — свои привилегии.

Теперь капитализм сдает "идеологические" позиции так же, как отступает на географической карте. Он отрекается от национального чувства, он уступает его тем, кто всегда глубоко и искренне испытывал это чувство. Он отрицает патриотизм. Он говорит и заставляет говорить других, что национальная независимость — "устарелое" понятие. Он сам признает свой космополитизм, противопоставляющий братству народов господство над ними некоей власти, не знающей отечества.

Еще в начале этого века Анатоль Франс писал, что "капиталистический режим создал во Франции, как и во всех других странах, интернационал трудящихся и космополитизм финансистов".

Жорес говорил: "Небольшая доза интернационализма отдаляет от родины, большая доза — вновь сближает с ней".

Подобно тому как в национальном плане капитализм сдает "идеологические" позиции, которые он занял обманным путем, в области международных отношений он оказывается вынужденным пойти на не менее сенсационные отречения или заявления.

Право народов на самоопределение люди, подписавшие Северо-атлантический пакт, объявляют опасным для того, что они осмеливаются называть "цивилизацией". Ясно, что если бы бельгийцы не завоевали своей независимости в 1830 г., они не смогли бы сегодня освободиться от голландского господства — как не может освободиться и Индонезия, — поскольку они встретили бы сопротивление коалиции всех "атлантических" государств. Несомненно, что вопрос о том, может ли Бельгия объявить себя суверенной нацией, подлежал бы решению Вашингтона.

Еще более очевиден отход от принципов, единодушно проповедовавшихся буржуазными правительствами после первой мировой войны и, разумеется, вероломно нарушавшихся ими, — принципов "невмешательства во внутренние дела других государств". Объявить о своем враждебном отношении к успехам коммунизма в выражениях, позаимствованных у тех, кто в свое время объединился для того, чтобы положить предел развитию либерализма, это значит цинично провозгласить, что народам дозволено выбирать между всеми решениями, кроме одного. Им говорят: "Вот вам на выбор Франко, Бевин, Салазар, де Голль, Спаак, Шуман, Цалдарис!" А между тем страна, становящаяся на путь народной демократии, подвергается риску или по меньшей мере угрозе гражданской войны, финансируемой извне, как это имеет место в Греции и Китае, или диктатуры, навязанной из-за границы, как это происходит в Сирии, Ираке, Иране, Испании, или открытой иностранной вооруженной интервенции (в Малайе, Индонезии, Вьет-Наме). Ясно, что если бы Северо-атлантический пакт был подписан в 1935 г. Думергом^[3], то победа на выборах Народного фронта, организаторами и вдохновителями которого были коммунисты, вызвала бы американскую (и международную) интервенцию для сохранения у власти Пьера Лаваля^[4].

Все согласны с тем, что китайская демократическая армия одерживает победы, не получая никакой иностранной помощи. Никто не берется утверждать, что гоминдан — неподкупная, республиканская, народная организация и, наоборот, всюду пишут, что Мао Цзэ-дун пользуется симпатиями китайского народа. Тем не менее Чан Кайши получает поддержку не для того, чтобы защитить мнимо законное правительство от "активного меньшинства", — что уже само по себе явилось бы посягательством на независимость Китая, — а для охраны вполне определенных экономических интересов. Так поступают империалисты вопреки воле китайского народа, навязывая ему режим, который он отвергает.

К насилию голландцев на Яве они относятся терпимо. Поддерживают "грязную" войну премьера Кэя^[5] против Вьет-Нама. В то время как колониальным народам отказывают в праве на независимость, метрополии идут по пути отказа от своего суверенитета. Мы являемся свидетелями той же политики, какую проводил Гитлер, только иными средствами. Мы живем в эпоху, когда раздел мира закончен и колониальная экспансия может развиваться лишь за счет других империалистических конкурентов. На наших глазах происходит колонизация колонизаторов. И подобно тому как Кост-Флорэ^[6] в надежде покорить вьетнамский народ опирается на Бао Дая^[7], который никого не представляет, Трумэн опирается на ничтожного Кост-Флорэ в не менее тщетной надежде удержать в полном подчинении французский народ. И, наоборот, по отношению к своим народам Бао Дай — лишь марионетка в руках Кост-Флорэ, а сам Кост-Флорэ — всего только Бао Дай Трумэна. Это все та же политика каидов и генеральных резидентов^[8], сущность которой заключается в сохранении системы угнетения и эксплоатации ради облегчения перекачки львиной доли прибыли в карманы новых угнетателей — международных эксплоататоров. США и их вассалы не довольствуются тем, что выхолащивают чувство патриотизма, уничтожают национальную независимость, отнимают у народов маршаллизированных стран право распоряжаться своей судьбой. Они выступают против независимости стран, которые освободились от космополитизма финансистов; они вмешиваются во внутренние дела этих государств; они не признают свобод, завоеванных этими народами. Виселицы в Ираке, расстрелы в Испании, резня в Греции — все это акты "законной" обороны общего для Ирака, Испании, Греции и США строя — капиталистического строя.

Между тем Венгрию заставляют чтить кардинала-заговорщика и предателя; Болгарии и Румынии не разрешается — правда, они обходятся и без американского разрешения — судить разоблаченных шпионов и диверсантов, действующих по наущению из-за границы.

Для предателей, спасающихся бегством от правосудия стран народной демократии, Англия, Франция и США являются не убежищем, а союзными странами, главными штабами, центрами террористических организаций.

Разумеется, такое наглое отречение от стольких добродетелей, к которым некогда якобы стремились, от стольких принципов, считавшихся якобы священными, нельзя объяснить внезапным припадком откровенности. Оно является логическим следствием происходящей на наших глазах перестройки мира, коренного изменения соотношения сил, понимания нового положения, с одной стороны, народными массами, сила которых неуклонно растет, а сдругой — буржуазией, которая все больше и больше теряет самообладание. Любой общественный строй, обреченный историей на гибель, неизбежно запутывается в собственной лжи и вынужден сбрасывать маску уже в силу того, что он пережил положенную ему эпоху. Поэтому "идеологическое" отступление капитализма не ограничивается указанными выше моментами. На наших глазах капиталистический строй, который действительно устарел, отрекается от высшего лицемерия — от своего мнимого стремления к миру.

В былые времена правители каждой страны утверждали, будто войны желает сосед, а сами они — пацифисты. Сегодня дело обстоит не так. Теперь в США черным по белому пишут, что война явилась бы меньшим злом, чем надвигающийся кризис, так как нельзя более Оспаривать марксистскую теорию циклических кризисов капитализма. Считая кризис неизбежным и более опасным, чем самая чудовищная бойня, открыто признают, что любые меры разоружения ускорили бы его наступление.

Люди, подписавшие Северо-атлантический пакт, почти не отрицают его агрессивного характера.

Враг — СССР — назван по имени. Глашатаи "новой Европы" — в ее втором, непересмотренном и неисправленном издании — говорят в Брюсселе об "освобождении" Данцига и Судет.

Всеобщий мир несет в себе Осуждение капитализма (подобно тому, как последний несет в себе войну), и именно поэтому бразильская полиция убивает студентов, ведущих подготовку к конгрессу мира, а итальянская полиция расстреливает демонстрантов, кричащих "Да здравствует мир!"; именно поэтому Жюль Мок высказывает опасение, как бы иностранные делегации, прибывающие в Париж, чтобы призвать народы к активной борьбе за мир, не оказались слишком многочисленными. Правительства вассалов США могут противопоставить Всемирному конгрессу сторонников мира, происходящему в то время, когда пишутся эти строки, лишь молчание и полицейские силы.

Итак, обреченный на гибель капиталистический строй отказывается от своих идеологических и национальных принципов. Его хозяева во всех странах — антипатриоты, на всех континентах — антипацифисты. Кто же при таких условиях является типичным и неизменным героем этого старого мира? Кто же в век атомной бомбы займет 10 место, которое в древности занимал мудрец, а в средние века — рыцарь? Это место займёт предатель.

Кандид удивился^[9], что шестеро мужей, обедавших с ним, были низложенными королями, приехавшими провести карнавал в Венеции. Сегодня эти потерявшие троны карнавальные персонажи с соответствующими накладными носами ужинают в Вашингтоне, а их сообщников время от времени публично судят в Бухаресте, Будапеште, Софии. Это — предатели, возлагающие все надежды на мировой пожар, предатели, которые всегда связаны с каким-нибудь иностранным дипломатом, предатели, которые всегда отвечали на призыв из-за границы, предатели, которым подражают и чья измена началась с момента экспроприации их владений. Будь то венгры, румыны, болгары, поляки — все они являются политическими врагами нового режима. Одни из них — монархисты, другие — социал-демократы, но все они — наемные иностранные агенты, шпионы, заговорщики и, наконец, члены какой-то странной масонской ложи, какого-то антинационального интернационала, "интернационала предателей".

Это выражение, принадлежащее Рено де Жувенелю, не имело бы такого успеха, если бы оно не соответствовало очевидной истине. События, происшедшие после первого издания его книги, столь убедительно подтвердили это, что побудили автора дополнить свой труд. Эти события — процессы Миндсенти, болгарских священников и румынских диверсантов, а также, добавил бы я, трогательное приглашение, посланное какими-то маршаллизированными странами от имени какого-то европейского союза эмигрантам из стран народной демократии, чтобы все те, кто отрекся — одни на деле, другие мысленно — от независимости своих стран, могли вместе выпить за здоровье своего общего хозяина.

АНДРЕ ВЮРМСЕР.

Глава I ИНТЕРНАЦИОНАЛ ПРЕДАТЕЛЕЙ

Есть люди, считающие подвигом бесчестие и предательство. Они гордятся ими и хотели бы превратить их в основу своей новой морали, которую они называют "обезличением национальной идеи", но что в действительности означает рабство.

Они хотели бы по-своему перестроить общество и увлечь народы по пути своего падения.

Но на беду предателей, у народов совершенно иное представление о морали: не ограничиваясь разоблачением бесчестия и предательства, народы поднимаются на защиту национальных интересов своих стран, в то время как буржуазия, отстаивающая свои чисто эгоистические материальные интересы и интересы своих зарубежных компаньонов, сбрасывает старую фальшивую маску патриотизма. Предатели доходят до того, что требуют признать за ними право на предательство, оправдываемое защитой загнивающего общества.

А когда пролетариат и трудовая интеллигенция разоблачают эту измену традиционным идеалам, буржуазия кричит: "Караул… воры! Караул… измена!"

Что вор кричит "лови вора!" не ново; но это комедийное притворство еще никогда не возводили на высоту некоего международного института. Поистине, буржуазия преуспевает в безнравственности.

В силу этого "принципа", ставшего основным правилом буржуазной дипломатии, убийцы начинают кричать об убийстве, и, так же как 6 февраля 1934 г.^[10] вдохновители заговора в Париже кричали, что свобода в опасности, фашисты берутся защищать республику, которую они хотят задушить.

Беспринципность стала повсюду правилом поведения буржуазии, и неудивительно, что буржуазные писатели широко пользуются ею как каким-то новым стилистическим приемом. Собственное бесчестие их не смущает: они выполняют определенное задание.

К чему спрашивать их, кого убивают в Греции и кто убийцы? Как зовут палача Испании и кто его назначил палачом? Что вы делаете для детей и матерей, умирающих с голоду во всем мире? Что вы делаете для установления мира или, может быть, вы не хотите мира ни для себя, ни для народа? Чем вы оправдаете то, что патриотов и борцов за свободу родины преследуют и убивают повсюду? Какую форму носят убийцы и что заставляет их совершать убийства?

Они вам ответят, что предатели в Греции должны пользоваться свободой убивать именем короля, что "поддержание порядка" и защита капитала оправдывают резню, что нищета является естественным следствием экономических противоречий, что миссия империализма заключается в восстановлении равновесия общества, находящегося под угрозой, что президент Трумэн — ангел-хранитель мира, что СССР представляет постоянную угрозу и что поэтому необходимо образумить эту страну. Мы не сомневаемся в том, что этот слишком хорошо исполняемый концерт ненависти не может не быть продуктом глубоко продуманной политики. Эхо, которым он отзывается, звучит так же воинственно.

Однако как бы настойчиво ни повторяли всякие лживые измышления, теперь трудно обмануть народы и повести их на войну, а тем более — выдавая за врагов их освободителей и союзников. Мы уже не дадим себя обмануть вероломством реакционеров, хитростью провокаторов, шовинизмом убийц.

За кого они принимают народ, пытаясь изобразить кровопийцами героев Сталинграда, Ленинграда, Воронежа и победителей, вступивших в Берлин, а куклуксклановцев и охотников за неграми — стопроцентными демократами; Рамадье и Жюля Мока — социалистами; генерала де Голля — республиканцем; атомщиков благодетелями человечества: предателей Франции, как и предателей других стран, — героями и патриотами?

Ведь в сущности все эти маниу, петковы, миколайчики, миндсенти и прочие — поскольку речь идет прежде всего о них — являются предателями. Им чужды интересы родины, что бы ни говорили о них их адвокаты.

Если поджигателям войны необходимо надевать на себя маску — почему, это мы увидим ниже, — то нам необходимо установить истину. Ибо только истина может дать людям ясное представление о всех сторонах борьбы, в которую они вступили, и именно по этой причине реакция пытается извратить истину.

Люди, о которых пойдет речь в этой книге, предали свою родину, и это отнюдь не удивительно, принимая во внимание их темное прошлое.

Маниу — это человек, который в 1937 г. блокировался с фашистской "Железной гвардией", а в 1940 г. называл Гитлера "спасителем Румынии".

Миколайчик, член польского эмигрантского правительства в разгар войны побуждал генерала Андерса начать борьбу с Советской Армией — освободительницей Польши.

Миндсенти, сторонник Отто Габсбурга, проповедовал антисемитизм и открыто восхищался Гитлером и Муссолини.

Все они были не только агентами реакции, но и иностранными агентами. Им платили полновесной американской валютой, чтобы они боролись против законных властей своих стран и спровоцировали американскую интервенцию в эти страны. Большинство из них призналось на суде в своих преступлениях, причем в их признании не было и намека на героизм.

Этих-то людей западная пресса пыталась и будет пытаться путем всяческих фальсификаций изображать патриотами и мучениками.

Понятно, что под влиянием лжи и инсинуаций, обильно распространяемых буржуазной печатью, которая в такой же мере утратила свою независимость и честность, как и приличие, публике было не так-то легко установить истину. Но что можно сказать о тех, кто извращает эту истину, искажает, изменяет, переиначивает ее сообразно с получаемыми приказами?

И кто эти люди, которые кричат об удушении свободы, в то время как налицо заговор против демократии и отказ от демократических принципов, кто эти люди, которые, оставаясь глухи к страданиям народов Греции и Испании, отрицают очевидные факты, искажают телеграммы, считают декларации мертвой буквой да еще хотят, чтобы мы воздвигали памятники всем петэнам истории?

Вне всякого сомнения, это — сами петэны. Если бы попросили престарелого маршала капитуляции и коллаборационизма, которого презирали и Жоффр, и Фош, и Пуанкаре, и Клемансо, и даже его сообщник Поль Рейно, высказать свое мнение, он, несомненно, ответил бы своим невнятным голосом: "Французы, я первый среди этих мучеников".

Это также все те, кто бездействовал в годы Сопротивления, это люди с нечистой совестью. Они хотели бы раз навсегда избавиться от неприятностей, связанных с убийствами партизан, с сожжением людей в кремационных печах, с расстрелами в Шатобриане и в других местах, с сожженными дотла Орадуром и Лидице^[11], с живыми трупами концентрационных лагерей и прочими ужасами. Это все те, кто в годы Сопротивления был мелким предателем, это люди, которых презирают в городах и селах, это те, кто обогатился в период Сопротивления, приветствовал немецких офицеров, веселился с ними, принимал их у себя, получал от них чаевые или теплые местечки. Предатели хотели бы, чтобы предательство получило право гражданства.

Это все те, кто дрожал за свою шкуру, за имущество, которое было приобретено нечестным путем, за проводимую ими травлю евреев, это люди, которые все еще боятся, что в один прекрасный день какой-нибудь неподкупный судья начнет дело против них. Они хотели бы, чтобы были узаконены их мерзкие дела, отомщен их страх, вознаграждена их подлость.

Трусы ненавидят терпев. Им обидно, что героями всегда оказываются другие. В этом они видят своего рода несправедливость судьбы. Понятно, что таким людям ненавистно движение Сопротивления. Но оно еще не успело изгладиться из памяти как далекое историческое событие. Оно еще пахнет кровью, кровью, пролитой другими в те дни, когда они, отвернувшись от движения Сопротивления, пьянствовали с убийцами.

И вот представляется прекрасный случай превратить иностранных предателей в героев по своему образу и подобию! Какой реванш! Какое оправдание! Вот теперь-то можно будет чувствовать себя как в родной семье!

Впрочем, за всей этой беспринципностью скрывается не только нечистая совесть, но, прежде всего, злой умысел. Речь идет об образце, разумеется, об образце, достойном подражания. И этому образцу подражают как во Франции, так и в других странах.

По мнению реакционеров, французская нация, якобы политически более развитая, чем другие, имеет право на более завуалированные и замаскированные формы заговора. Однако, несмотря на различие масок, заговор носит одинаковый характер и ведет к одной цели — диктатуре.

Где наши предатели? Они на свободе, либо потому, что им возвратили ее, либо потому, что их никогда ее не лишали. А наши легионеры? Они в монастырях или в армии. Наши коллаборационисты? Они готовы сотрудничать с первым попавшимся захватчиком… будь он из Германии или Америки.

Таким образом, и Франция располагает всеми предпосылками, необходимыми для заговора против демократии. Но если она еще не пользуется свободой, которая позволяет наказывать за измену родине, то, вместе с тем, она еще недостаточно "обработана", чтобы заключить в свои объятия заговорщиков. Заговорщикам придется сперва связать по рукам и ногам рабочий класс и заткнуть ему рот, ибо он достаточно страдал от одного гнета, чтобы желать любого другого, в том числе и американского.

Я подошел к главному, так как речь идет как раз об американской интервенции и режиме угнетения, который США хотят навязать народам в целях осуществления своих империалистических замыслов.

Во всех заговорах, раскрытых в Болгарии, Венгрии, Румынии и других странах, видна рука "некоего посла", "некоей дипломатической миссии" или "одной иностранной миссии" и т. д. Если дипломатия имеет основания быть сдержанной, то у нас нет причин скрывать, что во всех этих случаях речь идет об англо-американцах.

Если британская "Интеллидженс сервис" пользовалась широкой известностью, то теперь пришло время сказать, что она уже уступила свое место американской секретной службе, которая столь же активна, как в прошлом была активна "Интеллидженс сервис", и еще более предприимчива, чем последняя.

Французы были крайне изумлены, если бы узнали, что очень многие офицеры и дипломаты США, находящиеся на официальной службе, являются агентами американской разведки. Таких офицеров и дипломатов гораздо больше, чем тех, которые не являются агентами последней. А это говорит о многом.

Американская тайная деятельность этим не ограничивается. Как известно, американская разведка имеет в Париже полуофициальное Федеральное бюро расследований (ФБР). Известно также, что французские профсоюзные круги были "обработаны" специальными посланцами американских профсоюзов, которые в свою очередь были делегированы официальными властями. Это иностранное вмешательство вызвало раскол в профсоюзном движении.

Мы уже сказали, что во всех заговорах, раскрытых на судебных процессах в странах Восточной Европы, видна рука англичан и американцев. Чего же хотят англо-саксы, как не свержения демократических правительств^[12], которые раздвинули рамки демократии, как не замены этих правительств преданными империалистам режимами, готовыми предоставить им концессии в области финансов и промышленности, а затем и базы для нападения на СССР — этого миролюбивого, но могущественного врага капитализма. Буржуазия ставит сегодня ва-банк, делает ставку на последнюю карту, на которой президент Трумэн и его друзья могли бы написать: "Лучше война, чем мир с этими людьми".

Англичане и американцы с нескрываемой злобой восприняли неожиданную для них весть о великой бескровной революции, превратившей Румынию, Болгарию, Польшу, Венгрию, Чехословакию и Албанию в свободные страны. Они предприняли все, чтобы затруднить, остановить, задушить революцию. Они сделали все, что было в их силах, чтобы поставить в тяжелое положение новые правительства, используя для достижения этой цели самые разнообразные средства: голод, экономический шантаж, дипломатический нажим, провокации и, наконец, создание и финансирование подпольных фашистских организаций. Греция может служить типичным примером их "успешной" деятельности.

Эмигрантское правительство вернулось в Грецию под охраной английских штыков. Английские штыки пускались в ход там, где сказывалось бессилие английской дипломатии и греческой реакции. Англичане обманывали греков, затем предавали их и в конце концов стали преследовать и убивать греческих демократов. И теперь те самые греческие фашистские войска и их командиры, которые еще вчера сражались против партизан на стороне нацистской Германии, борются сегодня против Демократической армии Греции под руководством англо-американских офицеров, направляющих их действия, наблюдающих за их "подвигами".

Вот она, американская помощь!

Албания тоже едва избежала подобного испытания. Это — небольшое государство. Ему нелегко было обойти расставленные ловушки и отразить официальные провокации, которыми не брезгали ни Англия, ни Америка. Перед нами образец операции, которая уже была проведена или которую попытаются провести в отношении других стран народной демократии. Рассмотрим эту операцию по этапам.

Ввиду слабости Албании англо-американцы действовали здесь откровенно, они не боялись скомпрометировать себя.

Первый этап. Официальная — разумеется, крайне ограниченная — помощь албанским партизанам. В то же время при фашистских группах сохранялись, на всякий случай, англо-американские миссии.

Второй этап. Конец нацизма и бегство коллаборационистов. Военные миссии при правительстве становятся очагами шпионажа и диверсий. Они субсидируют и создают, по мере необходимости, национальные оппозиционные группы для ведения "патриотической" агитации, содействуют перегруппировке коллаборационистов и использованию последних оппозиционными партиями.

Третий этап. Прямая интервенция. Но — до этого дело нигде не дошло. Заговор повсюду был раскрыт.

* * *

В странах Восточной Европы заговорщики потерпели позорный провал. Некоторые были пойманы с поличным и поплатились за свои действия. Другие бежали и по прибытии в Лондон или Вашингтон были встречены как триумфаторы, как блудные сыны, вернувшиеся из какой-то дальней неудачной экспедиции.

Вполне понятно, что, поскольку нужно было расхваливать предателей, ни сами факты, ни признания подсудимых, ни присутствие иностранных журналистов на процессах, происходивших в Восточной Европе, не внесли никаких изменений в начатую в прессе кампанию лжи. Сообщения честных репортеров не печатались, а отчеты информационных агентств не воспроизводились, если они не соответствовали официальной американской версии.

Впоследствии различные главари европейской реакции образовали единую группу, которая получила официальное признание США. Теперь уже сыны дяди Сэма не кричат "Лафайетт^[13], мы здесь!" Они кричат: "Маршалл, мы тут!"

* * *

Совершенно недопустимым является уже тот факт, что некоторые страны, толкуя довольно странным образом право убежища и подражая в этом Франко, отказывающемуся выдать Бельгии главаря рексистов^[14] Дегреля, считают политическими эмигрантами различных европейских предателей и военных преступников. Но, кроме того, существует правило, нарушение которого еще совсем недавно не допускалось государственными властями; оно заключается в том, что политическим эмигрантам запрещается заниматься какой бы то ни было политической деятельностью в стране, предоставляющей им убежище. Тем более это должно относиться к явным предателям и врагам демократии.

Однако теперь это правило не применяется, по крайней мере к предателям.

Так, например, французские власти высылают граждан наших союзников — СССР, Румынии, Польши и др., — но отказываются высылать румынских, албанских, болгарских и прочих военных преступников и предателей.

Неудивительно, что в июле 1947 г. в коммюнике, опубликованном в Вашингтоне, было вполне официально объявлено об образовании некоей "крестьянской группы". Последняя поспешила опубликовать антисоветский манифест.

Манифест подписали: Надь Ференц, бывший лидер венгерской партии мелких сельских хозяев; Димитров, по прозвищу "Гемето", лидер Болгарского земледельческого союза; Мачек, бывший председатель хорватской крестьянской партии; Милан Гаврилович, бывший председатель сербской крестьянской партии; Александр Крецяну — от национал-царанистской партии Румынии и В. Зокольский — от крестьянской партии Польши (ПСЛ).

Эти люди основали в США пресловутый "Крестьянский интернационал", на который с тех пор опирается политика происков и провокаций американских разведывательных органов^[15]. Он вобрал в себя все фашистские элементы, бежавшие за границу или находившиеся там со времени освобождения их стран. Его отделения находятся в Париже, Лондоне, Вашингтоне, Лиссабоне, Анкаре, а также в Ватикане и Швейцарии.

Одним из наиболее активных центров подрывной деятельности против стран народной демократии стало Верхнее Адидже (Италия), где злостные военные преступники пользуются "экстерриториальностью" и попустительством итальянских властей. В газете "Ла смен дан ле монд" от 5 июля 1947 г. в статье за подписью Марка Толедано мы читаем:

"Мерано стал сборным пунктом гестаповцев и эсэсовцев Австрии и Германии, пронацистски настроенных венгров и румын, сторонников Павелича и Кватерника, итальянцев "неофашистской республики", местопребыванием которой стал Пюре (Форальберг), и, наконец, уцелевших членов французской милиции из дивизии "Карл Великий" и легиона французских добровольцев. Именно в направлении Верхнего Адидже бежали в 1945 г. Дэа, Люшер, де Бринон, Альбертини, Дарнан и многие другие, менее значительные французские предатели… Дэа и Люшер нашли убежище в гостеприимном районе Мерано, где, между прочим, находится жена главаря усташей Анте Павелича, который, по нашему глубокому убеждению, также пребывает там. В том же районе под именем Жюля Делаво жил до сих пор Марсель Дэа. При нем находился его верный телохранитель — бывший депутат Поль Рив. Там же недавно был арестован Антон Хейс, главный редактор проавстрийской газеты "Доломитен" и бывший член германского посольства в Виши".

У господина Толедано, невидимому, не совсем свежие данные, ибо итальянская газета "Милано сера" поместила в августе 1947 г. статью своего корреспондента из Брессаноне, озаглавленную "Я беседовал с Марселем Дэа — французским Фариначчи"^[16].

Марсель Дэа хвастался своими четырьмя вполне безупречными паспортами и заявил, что США "проникнуты решимостью уничтожить коммунизм", что Блюм и Сарагат являются союзниками США и сам он внесет свой вклад в дело "великого француза" — генерала де Голля. На месте Блюма и де Голля мы не были бы польщены дружбой Дэа. Но надо признать, что на сей раз он сказал правду.

* * *

В числе "эмиссаров сопротивления" нового типа находятся^[17]:

от Румынии — Диану, Сиотори, Рауту, Н. Виану, Буриляну, Сиуреа, Плеза, Раниу, М. Ромничану, Костель Консгантинеску, Кальмар (Франция); Григорий Гафенку, Г. Анастасиу, Н. Каранфил, Корте, Титус Погоняну (Швейцария): В. Тилеа, Корнель Биану, подполковник Лиеску (Англия); Хориа Сима, Августин Поп, Димитрие Попеску (Италия); генерал Радеску, Г. Никулеску-Бузешть, К. Вишоняну, Давилла (США); Пуйу Грегориу (Аргентина). Они издают газеты "Румани эндепендант" и "Аксьон эндепендант" (обе они подпольно издаются в Европе), "Дакия" (в Аргентине) и "Порунка времии" (в США);

от Болгарии — Димитров по прозвищу "Гемето" (США); Данков, генерал Рогозаров, командир фашистского корпуса (оба они, вероятно, находятся в американской зоне Австрии); царь Фердинанд, находящийся сейчас в Кобурге (в своей вотчине); Дамян Велчев и Кейссейванов — инициатор германо-болгарского соглашения (Швейцария);

от Венгрии — Денеш Немештоти, бывший хортийский дипломат, издает газету "Куррье де л’аксидан", в которой сотрудничают Пауль Ауэр, Е. Микес и граф Дешевфи (Франция)^[18]; Франсуа Гордон, Баках-Бешшеньеи, Т. Фабиньи, Франсуа Хонти, бывший представитель хортийской "Лиги ревизионистов" (Швейцария); Надь Ференц, К. Пейер, аббат Бела Варга, Тибор Экхардт, тайный агент Хорти и "Венгерский национальной лиги", и, наконец, Сегеди Массак Аладар, дипломат-предатель, ставший советником государственного департамента США по венгерским делам (США); генерал Фаркаш, председатель так называемого "Венгерского национального комитета" (американская зона Австрии); Деже Шуйок (французская зона Австрии и Париж); Ласло Екели, бывший владелец многих публичных домов в Будапеште (Канада); наконец, бывший регент Хорти (Бавария);

от Польши — генерал Соснковский и Арцишевский, которые, на первый взгляд, находятся в стороне от движения; генерал Бур-Комаровский, бывший министр Залесский, генерал Андерс, парижская группа армии Андерса (эта группа совершенно открыто продолжает свою деятельность), "ликвидационная комиссия" Шиманского, и Юшкевича; Ковалевский, Низбржиский, бывшие руководители польской разведки, издающие в Лондоне газету "Ист Юроп", Заремба (Лондон); Понятовский, уполномоченный "Истмус" и основатель "Интермариум" (Италия); Розмарек, председатель "Польского конгресса"; Миколайчик, Багинский, Матушевский (США);

от Чехословакии — Осуский, бывший посланник в Париже, генерал Прхала, Привадек, В. Якш, издающий журнал "Траугмейншафт", Вилим (Лондон); Сидор (Ватикан); Катна, Мурин, Дураганский, Полякович (Австрия); Киршбаум (Швейцария); Иво Душачек, Ми-зек, Константин Кулен, Славик (США); Немек, генерал С. Ингер, Фейерабенд, Рипка (Оттава);

от Албании — военные преступники Митхат Фрашери, Али Кельцюра, Цакрани, Вехил Руна, Абас Эрмени; Кичо Мука, министр в период оккупации; Вазиль Андрони, генеральный секретарь "Балли Комбетар"; Джафер Дева, министр внутренних дел в период оккупации и главный организатор массовых убийств; Мехди Фрашери, бывший регент периода оккупации; Мустафа Круя, регент, в некотором роде албанский Петэн; Кол Биб Миракай, лидер фашистской партии (Италия); Абас-Купи; Реджан Митровица, бывший министр и нацистский идеолог; Ахмет Зогу (Египет); Фикри Дине, министр; Хусни Дема, шеф фашистской жандармерии; Мухарем Байрактари, главарь профашистских банд (Греция); Кост Шекрези, журналист, повидимому, советник государственного департамента США (Вашингтон). Следует, кроме того, отметить, что военные преступники, нашедшие убежище в Италии (неизвестно, на какие средства они там живут), издают газету и посылают в европейскую прессу "Письма из Албании", услужливо помещаемые в самых солидных французских газетах^[19].

Кроме того, в Италии создана международная антисоветская организация под названием "Истмус". Среди членов организации называют Понятовского, который якобы будет представлять в ней Польшу. О существовании этой группы, но под другим названием — "Интермарум" — пишет и "Ла смен дан ле монд" 10 апреля 1948 г. Эта организация якобы уже объединяет представителей одиннадцати стран и пользуется покровительством Ватикана; она имеет филиалы в Риме, Лондоне, Париже и Брюсселе и располагает некоторыми средствами, поскольку издает бюллетени на трех языках.

Помимо беглецов из всех стран новой демократии в "Истмус" входят буржуазные националисты из Латвии, Эстонии, Литвы, Украины, Белоруссии, Грузии и Армении.

Нужно также отметить наличие другой организации, которая работает в том же направлении, но в несколько ином плане: речь идет о КОМИСКО ^[20].

По инициативе французской социалистической партии, английских лейбористов и бельгийских социалистов КОМИСКО также занялся борьбой против демократии. В КОМИСКО можно найти некоего Попова (Болгария), Пейера (Венгрия), Сиссу (Румыния), Топаловича (Югославия), Зарембу (Польша), Вилима (Чехословакия).

Это — псевдосоциалистическая карта, которую держит прозапас государственный департамент США.

* * *

Мы уже позволили себе сказать — да простят нам наше легковерие, — что деятельность "крестьянской организации", которую иначе называли "зеленым интернационалом", направляется высокопоставленными англо-американскими деятелями, между прочим американским генералом Сольборгом, родом из Прибалтики, и господином Дандердейлом из английского министерства иностранных дел.

В дальнейшем мы покажем как виновность различных предателей, так и их сговор с провокаторами из США в Англии.

Поэтому мы вправе теперь же изложить инструкции, на основании которых работает "Крестьянский интернационал".

Впрочем, эти инструкции являются логическим следствием появившейся недавно в американском журнале "Форейн афферс" статьи, приписываемой Джорджу Ф. Кеннану, руководителю отдела планирования политики государственного департамента (Кеннан отнюдь не опровергал этого), и брошюры "Аспекты американской политики", опубликованной государственным департаментом в ноябре 1947 г., а также предписаний, данных различным американским атташе за границей и некоторым журналистам, которые живут не только на литературные заработки.

Приводим краткое содержание этих инструкций.

1. Безусловная поддержка всякой антисоветской политики.

2. Улучшение работы разведывательных органов, собирающих сведения о СССР и о различных странах "социалистического блока".

3. "Организация внушения"^[21].

Таким образом, по выражению государственного департамента, господа маниу, петковы и прочие миндсенти получили "вдохновение"! Странная поэзия!

Американская "доктрина" вызывает у нас смех, когда она определяет, каким образом можно было бы "внушить" советским гражданам ненависть к режиму, который дал им свободу, благосостояние и победу.

* * *

Американский заговор против мира и демократии продолжается, приобретая с каждым днем все более ожесточенный характер. Этот заговор имеет в различных странах различные формы. В странах народной демократии он принимает одну форму, в других странах — иную.

Во Франции, так же как в Италии, Бельгии и вообще в Западной Европе, отнюдь нет необходимости оплачивать шпионов и предателей, чтобы они подготовили свержение республиканского режима, ибо они находятся у власти. Первая цель, которую пытались достигнуть в своих странах надь ференцы, миколайчики и маниу, во Франции уже достигнута, а именно — правительство подчинилось американским интересам.

Союз с реакцией и коллаборационистами, который хотели заключить болгарские социалисты, полностью осуществлен в нашей стране; доказательством этого являются избирательные блоки французской социалистической партии с крайней реакцией и вся ее политика. Французские социалисты сажают в тюрьмы профсоюзных активистов и освобождают коллаборационистов.

Разгул произвола и коррупции в Греции, жертвой которых стал греческий народ, существует и во Франции, где коррупция стала одним из признаков государственной власти.

Когда американские агенты в Болгарии, Венгрии и Румынии заставляют своих шпионов дискредитировать демократические правительства этих стран, совершать диверсионные акты в промышленности, надеясь, что в один прекрасный день окажутся налицо условия для иностранной интервенции, они лишь повторяют уже совершенное во Франции.

Предпосылкой всей этой "деятельности" американцев является отсутствие патриотизма у их прислужников.

Во Франции американцы особенно стараются притупить чувство любви к родине, ибо для осуществления своих целей США могут рассчитывать только на продажных лиц и их покровителей. Их лучшим пособником явилась бы или является склонность к измене родине; эта склонность, заметим кстати, особенно присуща Франсуа Мориаку^[22]. Слова "мир", "демократия", "свобода" его раздражают, так же как они раздражают и приводят в ярость американцев.

Буржуазия, которая уже не в состоянии понять даже значение слова "патриотизм", очень хотела бы запретить своим врагам быть патриотами. Это красноречиво говорит о ее намерениях и о ее предательской натуре. Когда Америка посылает во Францию своих провокаторов и агентов типа Вальтена и Кравченко^[23], буржуазия берет на себя защиту предателей, потому что они, распространяя антисоветскую клевету, способствуют разжиганию войны. Ей не важно, что эта грубая клевета и фальсификация являются делом рук американского бюро антидемократической и антисоветской пропаганды, лишь бы клевета распространялась. "Клевещите, всегда кое-что останется от клеветы", — цинично говорят они.

После того как освободили фашистов и заключили в тюрьмы участников движения Сопротивления, всячески стараются заткнуть рот независимой печати, которая одна защищает демократию и мир. Именно подобную цель преследуют все судебные процессы против газет, разоблачающих предательство, и все незаконные меры против журналистов-демократов. Так вероломно буржуазия расправляется со своими врагами!

Когда же некий субъект "выбирает свободу" совершать предательство, лгать, поступать на службу к иностранцам, делаться наемным шпионом американской разведки или контрразведки, буржуазия спешит услужить этому субъекту, потому что у них одинаковые планы. Она во всем стремится подражать ему.

К несчастью для нас и для американского народа, Соединенные Штаты Америки превратились в фашистскую страну. Расизм, антисемитизм, антирабочая и антипрофсоюзная политика — таковы отличительные черты фашистского режима и нынешнего американского режима. Сегодня уже не гитлеровская Германия, а Америка Трумэна преследует демократов, организует провокационные судебные процессы и считает свободное выражение мнения преступлением. Сегодня не нацистские войска, а американцы и их приспешники борются против греческого народа.

Нацистская Германия желала войны и вела ее ради установления мирового господства.

Сегодня немецкое наследство приняла Америка. Она исполнена такой же расистской ненависти, применяет такие же полицейские методы, имеет таких же союзников. Она дошла даже до того, что хочет превратить Германию в своего поставщика войск.

Цель США — установление господства над миром, а единственное средство для достижения этой цели — война.

При помощи "плана Маршалла" они вынудили страны, согласившиеся принять его "блага", подчинить свою торговлю потребностям американской внешней торговли, свою промышленность — особым интересам американской промышленности и примириться с надзором американских уполномоченных за экономикой маршаллизированных стран. Эти уполномоченные имеют самые широкие права, вплоть до права запретить экспорт нежелательных для США товаров. Обычно такой режим навязывают колониальным странам.

Несмотря на дифирамбы защитников "плана Маршалла", плана закабаления народов, экономическое положение маршаллизированных стран ухудшилось до такой степени, что во Франции назревает тягчайший за последние тридцать лет кризис.

Защитники этого "плана" не смогут долго скрывать, что снижение цен на некоторые товары, которым они похваляются, происходит в результате растущего катастрофического сокращения покупательной способности населения, ибо во Франции рост предложения вызывается не перепроизводством или удовлетворением потребностей, а полным исчезновением спроса.

Вот почему в затруднительном положении оказалась не только частная торговля, но, прежде всего, французская национальная промышленность. А этого только и хотят американцы. В самом деле, одной из целей "плана Маршалла" является замена продукции французской промышленности, ставшей нерентабельной в результате правительственного саботажа, импортируемыми американскими товарами.

Такое экономическое рабство — результат сделки между американскими хозяевами и их французскими слугами — неизбежно ведет к полному подчинению страны империалистическим интересам США.

Очевидным доказательством этого является подписание Северо-атлантического пакта. Этот пакт — первый официальный и конкретный шаг к войне.

Не нужно быть большим специалистом в данной области, чтобы понять, что пакт не преследует оборонительных целей; ибо никакой враг не угрожает странам, подписавшим его; страна, совершившая в течение семидесяти лет три акта агрессии против Франции и развязавшая две мировые войны, рассматривается как союзница; фашистские диктаторы приветствуют пакт и просят допустим их к участию в нем; эмигранты из стран Восточной Европы усматривают в пакте возможность своего реванша. Пакт, представляющий собой наступательный союз, содержит статьи, предусматривающие организацию европейского командования и унификацию вооружения. Все это должно проводиться под высоким руководством США, взявших на себя "бремя" наблюдения за выполнением своею плана войны и снабжения военными материалами европейских солдат.

Северо-атлантический пакт — орудие войны, ибо вербовка его участников строго ограничена странами, подчиненными США. Только эти страны могут решать вопрос о присоединении к нему новых членов. Как все это далеко от коллективной безопасности и всеобщего разоружения!

Северо-атлантический пакт — западный пакт, детище западного блока и, следовательно, орудие раскола мира. Это убедительно доказано историческими прецедентами, в частности Стальным пактом^[24], явившимся прообразом Северо-атлантического.

Правда, враг не назван по имени, однако на него ясно намекают: враг — СССР, советская демократия. Об этом открыто говорят в своих речах американские официальные представители. Недавно опубликованная американская Белая книга целиком посвящена формулировке "обвинительного акта", который должен послужить государствам, подписавшим пакт, основой для пропаганды.

Разве могут быть какие-либо сомнения в агрессивных намерениях участников пакта, когда мы слышим заявления их официальных представителей, когда мы знаем, что немедленно после опубликования пакта усилилась подготовка к перевооружению стран-участниц пакта, что эти страны настойчиво требуют от США танков, самолетов и оружия.

Особое внимание привлекает статья четвертая пакта, составленная в следующих выражениях: "Договаривающиеся стороны будут консультироваться между собой всякий раз, когда, по мнению любой из них, территориальная целостность, политическая независимость или безопасность любой из сторон будут поставлены под угрозу".

Либо эта статья ничего не означает — но в таком случае ее не существовало бы, — либо она имеет вполне точное значение, которое, вероятно, разъяснено в секретном приложении. Это покажет будущее. Что означает в подобном пакте выражение "политическая независимость"? Может быть, речь идет о Греции, Порто-Рико, Филиппинах, Японии, где американский генерал Макар-тур запрещает забастовки и правит, как диктатор, об Индонезии, где голландцы свергают и заключают в тюрьму демократическое правительство? А не вернее ли предположить, что речь идет об изменениях, которые могут внести прогрессивные движения в политику какой-либо страны?

"Если, по мнению французского правительства, его независимости угрожает рост политической сознательности французского народа, то другие стороны могут взаимно проконсультироваться и определить форму своего действия, а затем выступить в защиту правительства".

Существует ли противоречие между этим предложением и приведенной статьей пакта? Мы считаем, что не существует; это, собственно, нас и тревожит.

А что означает в упомянутой статье выражение "территориальная целостность", если известно, что Берлин (три западных сектора) включен в рамки пакта?

Сквозящее в каждой статье стремление США к военному вмешательству не удивительно, поскольку они ежедневно вмешиваются во внутреннюю политику многих стран. Пример Греции достаточно показателен. США поступают таким же образом, когда субсидируют, помогают, "вдохновляют" реакционеров в странах народной демократии.

Статья четвертая Северо-атлантического пакта является не чем иным, как официальным провозглашением политики вмешательства в дела стран, подписавших пакт.

И такой пакт правительства Западной Европы приняли с восторгом! Вначале они подчинили свою полицию и свою внешнюю политику американской политике. Теперь они предают народы своих стран и угрожают им иностранной вооруженной интервенцией.

Мюнхенцы нашли преемников, которые превзошли их. Теперь они выдают агрессору не иностранное государство, а свое собственное.

Глава II АЛБАНИЯ

Миссионеры нового типа

Чтобы правильно понять политику англо-американцев в отношении Албании, необходимо вспомнить некоторые весьма поучительные уроки истории. Как известно, до конца войны 1914–1918 гг., точнее до установления фашизма в Италии, Англия занимала руководящее положение в Албании.

Со своей стороны, США основали там техническое училище, о котором мы будем говорить ниже, и вложили значительные капиталы в нефтяную и асфальтовую промышленность — две основные отрасли албанской экономики.

Однако США и Англия добровольно отступили перец фашизмом: когда Муссолини в 1939 г. превратил Албанию в итальянскую колонию, американцы и англичане даже не протестовали. Они примирились с более требовательным, чем они, волком, который, несомненно, внушал им своего рода братское уважение.

Вторая мировая война вновь поставила вопрос о том, кому будет принадлежать маленькая страна, занимающая чрезвычайно важное географическое положение. По мере того как будущее Албании вырисовывалось в подлинно демократическом свете, этот вопрос с каждым днем приобретал все большую остроту.

Албания — ключ к Отрантскому проливу, который господствует над дальними и ближними подступами к Триесту, — городу, особенно близкому сердцу американцев как одному из узловых пунктов их стратегии.

Другими словами, Албания является одной из ключевых позиций в Средиземноморском бассейне, и она могла бы быть превосходным плацдармом для действий на Балканах.

Албания, как и другие страны, имела своих Квислингов и коллаборационистов, которые, не ограничиваясь оказанием помощи немецким и итальянским оккупантам, активно боролись против движения Сопротивления. Имелись следующие группировки коллаборационистов: "Балли комбетар"^[25] Митхата Фрашери; "Легалитет" Абаса Купи (по прозвищу Бази Кани); группы Мухарема Байрактари, главы феодальной клики, и министра Фикри Дине. Все эти группы были малочисленны и исчезли после освобождения страны.

В первый период итальянской оккупацииони сумели произвести на плохо осведомленных людей впечатление борцов за освобождение страны, однако вскоре их политика приобрела явно профашистский характер. Борьба против захватчиков получила широкий размах после конференции в Пеза, где 22 сентября 1942 г. образовался Национальный фронт, который, объединив народные массы, вынудил коллаборационистские группировки сбросить маску и открыто стать на сторону оккупантов. Предательская сущность этих группировок была настолько очевидна, что лейтенант Гари из британской военной миссии в Албании 8 ноября 1943 г. писал лидеру "Балли комбетар": "Мое последнее замечание сводится к тому, что ваши руководители, особенно руководители тиранского комитета, созданного немцами, — самые подлые и самые низкие из всех немецких прислужников".

Между тем в течение всей войны указанные организации имели при себе англо-американских военных советников. Майор Нил был советником Мухарема Байрактари, майор Кемп — советником Фикри Дине, полковник Макнил — советником Абаса Купи. Называют и других советников, в частности майора Хенделла, капитана Хендса и других.

В связи с тем, что деятельность Энвера Ходжи и его партизан приобретала с каждым днем все более широкий размах и имела все больший успех, англичане стали опасаться, как бы Албания не ускользнула из-под их влияния, и начали действовать.

14 июля 1944 г. (каждый по-своему отмечает день взятия Бастилии!) вице-маршал авиации Уильям Эллиотт пригрозил Энверу Ходже лишить его военные силы всякого снабжения, если он будет продолжать борьбу с Абасом Купи, то есть с албанскими фашистами. Но это еще не все. Два агента гестапо — Хельмут Мут и Виктор Панн, арестованные албанскими партизанами, показали, что 11-й армейский корпус немцев получил через майора Нила предложение сотрудничать с британскими десантными войсками. Это происходило в тот самый момент, когда освобождение Албании уже осуществилось одними албанскими силами и когда не было необходимости в какой-либо дополнительной помощи.

Впрочем, англо-саксы оценили положение еще до освобождения Албании и приняли свои меры предосторожности: они стали саботировать дело возрождения Албании и создавать группы, имевшие задание поддерживать оппозиционные действия после отъезда их дипломатических миссий.

* * *

Пришло освобождение. Предатели бежали. В Албании была установлена народная власть. Англо-саксы были разочарованы: стремление к независимости албанского народа им не понравилось. Албания была маленькой небогатой страной без достаточных военных сил. Столетия страданий и рабства превратили ее в легкую добычу, и эта добыча ускользала от них.

Поэтому уже в первые месяцы существования новой республики они попытались создать такую атмосферу, которая позволила бы им прибегнуть к военной интервенции. Поскольку организация внутренней оппозиции албанскому демократическому правительству слишком затягивалась, они прибегли к дипломатическому давлению, создавая международные инциденты, а затем пустились на прямые провокации.

Как известно, США и Англия не хотели приглашать Албанию на конференцию в Сан-Франциско. Такую же враждебную по отношению к Албании позицию они заняли и во время Парижской мирной конференции.

В вопросе о Северном Эпире они поддержали империалистические притязания Греции Цалдариса, и потребовалось энергичное вмешательство СССР, чтобы этот вопрос был отложен.

США выдвинули неприемлемые условия признания Албанской республики, которые показались бы унизительными даже менее уважающему себя правительству. Они хотели выговорить себе право действовать в Албании, как в завоеванной стране. Впрочем, они от этого не отказались и сейчас.

Вспомним, наконец, инцидент в проливе Корфу, где два английских военных корабля, — которые, конечно, могли бы выбрать более подходящее место для прогулок, — подорвались на минах. Англия обвинила Албанию в минировании пролива. Албания ответила, что не имела ни намерения, ни возможности заминировать пролив, и доказала свою непричастность к этому делу в Совете Безопасности 19 февраля 1947 г. Хорошо аргументированная речь Хисни Капо, высмеявшего британские претензии и обвинения, должна была убедить даже самых предубежденных слушателей в виновности Великобритании. Инцидент этот рассматривался позднее гаагским Международным трибуналом. Ограничимся пока цитатой одного из документов, приведенных Капо, из которого явствует, что англичане намеревались высадиться в Албании с целью свержения правительства. Ниже мы увидим, что албанские заговорщики явно рассчитывали на это и им было особо объявлено о предполагавшейся высадке.

Этот документ — невидимому, английского происхождения — гласит: "Вначале должно появиться небольшое соединение разведывательных судов. Оно будет иметь задание высадить десант и установить связь с ближайшими местными властями. Энвер Ходжа, несомненно, будет информирован об этом… В случае если Энвер Ходжа не согласится, попытаемся установить связь с другими политическими группировками Албании".

Мы позволили себе подчеркнуть те слова, где прямо говорится о военном нажиме и антиправительственном характере намеченной операции и предвосхищается самый метод проектируемых действий.

Энвер Ходжа в речи, произнесенной в июне 1947 г. на третьей сессии Народного собрания Албании, еще раз подтвердил, что мины в проливе Корфу были поставлены либо английскими, либо греческими судами, поскольку Албания не имеет ни минных катеров, ни минных тральщиков, как это признала и сама Англия, продолжая в то же время обвинять Албанию.

Что касается греков, то следует отметить, что они не прекращали многочисленных провокаций в албанских водах. Как свидетельскими показаниями греческих моряков, так и неопровержимыми документами доказано, что командующий морской базой на о. Корфу греческий подполковник Музаки рассматривает пролив Корфу как одно из своих владений, а Албанию — как страну, с которой он воюет. Его суда, не колеблясь, открывали беспорядочный огонь по алба некому побережью и высаживали на сушу вооруженные отряды для сбора разведывательных сведений. Эти отряды похищали мирных рыбаков и совершали действия, несовместимые с обычными добрососедскими отношениями между двумя странами^[26].

Имеются и другие доказательства провокационных действий англо-саксов, пытающихся добиться внутри страны результатов, которых они не достигли путем давления с помощью своих албанских агентов.

Англо-саксы организовали, финансировали и направляли саботаж и вредительство в возрождающейся албанской экономике.

В июне 1946 г. перед тиранским трибуналом предстало 37 вредителей: бывшие офицеры короля Ахмеда Зогу, крупные помещики, ущемленные аграрной реформой и исполненные тревоги за свои привилегии, бывшие сотрудники нацистов, люди, нажившиеся при режиме угнетения. Таковы были представители этой "избранной" когорты.

Ко всеобщему удивлению, выяснилось, что эта группа была создана и действовала под руководством английской военной миссии, руководимой генералом Хаудсоном, полковником Палмером, майором Смитом и другими.

Подсудимые признались, что имели намерение убить генерала Энвера Ходжу и что уже набили себе руку на убийствах, умертвив нескольких провинциальных деятелей.

Покушения и вредительские акты, которые надлежало им совершить, подготовили бы почву для восстания против правительства Энвера Ходжи, с которым совпали бы по времени высадка на побережье американцев и интервенция греческих монархистских сил.

Быть может, именно в этот момент британский военно-морской флот попытался бы совершить операцию. о которой говорилось выше.

К действиям греков мы вернемся ниже.

Заговорщики подтвердили, что на их собраниях присутствовали иностранные журналисты^[27], а также генерал Хаудсон и его помощники Палмер и Смит.

Подсудимый Белла показал, что он передавал этим офицерам сведения военного характера.

Заговорщики собирались также освободить из тюрьмы военных преступников, в частности Пере Харапи и Лефа Нози — членов регентского совета в период германской оккупации, а также Бушати — премьер-министра времен итальянской оккупации. Это отчасти напоминает то, что хотят сделать французские авторы "Голубого плана"^[28].

Еще более разительные доказательства того, что большинство совершенных в Албании актов вредительства инспирировалось англичанами и американцами, мы находим в деле о вредительстве на озере Малик.

Осушение озера Малик позволило бы получить 4500 га обрабатываемой земли и провести мелиоративные работы еще на 4500 га. Важное подспорье для маленькой страны. Прежде чем перелистать страницы этого своеобразного детективного романа, вернемся несколько назад.

В 1923 г. американский гражданин Гарри Фульц прибыл в Тирану, чтобы взять на себя руководство Албанским техническим училищем. Фульц, несомненно, имел превосходное техническое образование, но его призванием был шпионаж, и именно шпионажу он принялся обучать некоторых избранных учеников. Когда итальянцы прибрали к рукам албанскую промышленность, банк и школы, англичане и американцы уступили им свои места.

Но в один прекрасный день, в 1944 г… Фульц вновь появился, уже в чине помощника начальника американской военной миссии. Он восстановил связи со своими бывшими учениками и кое-кого из них убедил в необходимости за известную плату саботировать план экономического восстановления страны, который не был выгоден ни государственному департаменту, ни американским дельцам. Быть может, действия, предпринимавшиеся Фульцем, и не значатся в "плане Маршалла", но, во всяком случае, их никто не осудил, в частности и сам Маршалл.

Итак, осушение озера Малик саботировалось до тех пор, пока не был раскрыт заговор.

Один из подсудимых, инженер Василь Мано, признался в своих связях с Фульцем, от которого он получал директивы и деньги. Он добавил, что сотрудники ЮНРРА (этим людям якобы было поручено облегчить страдания голодающего населения) служили ему агентами связи, ибо они имели возможность свободно разъезжать на автомобилях под предлогом распределения "тушонки". ("Автомобили ЮНРРА имели отличительный знак в виде красного треугольника; они устанавливали связь между агентами и центром", — заявил подсудимый Бикер Села на другом процессе.)

Фульц давал понять, что "англо-американцы вскоре высадятся на побережье".

Подсудимый Абдул Шарра, инженер, получал за свои "добрые и искренние услуги" 50 фунтов стерлингов в месяц.

Зирика Мано также говорила о высадке, обещанной английским полковником Приттом. "Англо-саксы, — заявила она на процессе, — не хотят терять своего влияния на берегах Адриатики".

* * *

Процесс, происходивший в Корче в марте 1947 г., показал, между прочим, что греческая фашистская организация ЕАВИ, официально руководимая одним из oтделов министерства иностранных дел Греции, также старалась свергнуть албанское правительство, чтобы затем захватить Северный Эпир.

Мы уже говорили, что афинское фашистское правительство претендует на Северный Эпир, ссылаясь на то, что там проживает греческое меньшинство.

Но оказалось, что это меньшинство, с которым, по словам кровожадного Цалдариса, дурно обращаются, полностью поддержало режим Энвера Ходжи: оно отказалось последовать призыву из Афин воздержаться от участия в выборах в Албании.

В совершенно ином положении находится албанское меньшинство, живущее в греческой области Чамерия, Жители Чамерии подвергались истязаниям как со стороны солдат Зерваса^[29], так и со стороны нынешнего правительства. Истязания эти можно сравнить разве только со злодеяниями немецких эсэсовцев.

Значительная часть населения Чамерии или, по крайне мере, то, что от него осталось, в большинстве своем вдовы и сироты, вынуждена была бежать из Греции и укрыться в Албании.

Если греческие монархо-фашисты фактически истребили жителей Чамерии при попустительстве иностранных следственных комиссий и без единого слова протеста со стороны так называемых независимых журналистов, то зато они вербуют других албанцев: коллаборационистов, бежавших от правосудия, заговорщиков, уже не осмеливающихся участвовать в заговорах, и прочих прислужников реакции. Им предлагают поступить в жандармерию и отряды "хитосов", то есть в фашистские войска, которые вначале были верными союзниками Гитлера, а затем стали союзниками Цалдариса, пользующимися покровительством господ Бевина и Трумэна. Эти новые войска предназначаются для вторжения в Албанию, а пока что они занимаются разведкой и провокациями, которые лицемерно именуются "пограничными инцидентами".

* * *

Процесс, происходивший в сентябре 1947 г., показал, что после освобождения Албании такие организации, как "Балли комбетар" и "Законность", пытались восстановить свои ряды. Они поддерживали связи с эмигрировавшими военными преступниками (в частности, с Митхатом Фрашери, Али Кельпюра и Абасом Купи), с греческими фашистами из ЕАВИ и некоторыми иностранными агентами, которые, к тому же, негласно руководили восстановлением этих организаций.

Подсудимый Бекир Села — бывший воспитанник американского технического училища зловещего Фульца. Едва выйдя из училища, он стал агентом СБС (Балканское бюро американской секретной службы), что видно из следующих его показаний: "Уроки шпионажа давались по ночам в доме помощника директора училища Чарлза Холингсхэда. В конце 1933 учебного года я заключил контракт о поступлении на работу в СБС сроком ла пять лет… Когда Фульц покинул Албанию в 1933 г., я продолжал свою работу, поддерживая связь с секретарем американской миссии г-ном Майнером". Возвратившись в 1944 г., Фульц возобновил с подсудимым связь, указав при этом, что "правительственный план восстановления не должен быть осуществлен. В результате этого правительство будет вынуждено просить помощи у Америки".

Это воскрешает в вашей памяти те трудности и то противодействие, на которые натолкнулось восстановление Франции после ее освобождения. Если бы восстановление осуществилось, мы были бы избавлены сегодня от унизительных воплей о помощи со стороны наших нынешних правителей.

Бекир Села получал жалованье в размере ста долларов в месяц. Вот что называется неотложной помощью Европе! Бьемся об заклад, что французские бекир села более требовательны; но можно, не сомневаясь, сказать, что они и более преуспели.

Членом СБС был и другой вредитель, Риза Ализоти — крупный помещик, сын бывшего министра, который был расстрелян как военный преступник. Его показания чрезвычайно важны.

"В 1925 г., — говорит он, — в ту пору, когда я посещал американскую школу "Робертс-колледж" в Стамбуле, я прошел там у г-на Фишера курс шпионажа на Балканах. В 1929 г. я учился в Тиранском техническом училище, руководимом Фульцем. В 1945 г. я подписал контракт с СБС и вновь поступил на службу к Фульцу… По его приказу я образовал на нефтяных промыслах в Кучове группу вредителей…"

Другие вредители, например итальянские фашисты Паоло Саджиотти и Андреа Тараскони, служащие одного нефтяного промысла, еще задолго до освобождения Албании получили определенную инструкцию от британской военной миссии. Им было дано указание организовать вредительство, и для начала была вручена сумма в 300 золотых фунтов. Позднее, когда англичане слишком скомпрометировали себя перед албанским общественным мнением, итальянцы установили связи с Фульцем, который передал им 20 тыс. франков.

Суло Клози, один из вожаков этой группы и член "Балли комбетар", не только признался в своих действиях и связях с англо-американскими миссиями, но и показал, что последние руководили другими вредительскими организациями, в частности группами "Депутаты" и "Технико-интеллигенты".

Справедливости ради отметим, что как англичане, так и американцы не особенно настаивали на пересмотре смертных приговоров албанским вредителям и заговорщикам. Может быть, потому, что они оказались бы тогда чересчур скомпрометированными.

Когда американская военная миссия покидала Албанию, она потребовала послать туда американские военные корабли для отправки десяти членов миссии и их багажа. Один из видных членов миссии, покидая пределы албанских территориальных вод, заявил: "Мы вернемся, но уже при других обстоятельствах".

Мелкая, но характерная деталь!

Глава III БОЛГАРИЯ

Петков признался

Пятнадцать журналистов и корреспондентов англо-американской печати присутствовали на процессе Николы Петкова, по поводу которого исписано столько чернил (правда, англо-американских чернил очень мало). Десять из них были англичане и американцы. Чем объяснить, что ни один из них не написал статей по существу дела? Все они ограничились общими комментариями, желчными памфлетами и чисто субъективными утверждениями. Они не цитировали документов, не ссылались на показания, а буржуазная печать обошла полным молчанием письмо Петкова, где он признался в своих преступлениях. Разве это не дает представления и о деле и о "независимости" этих не отличающихся скромностью журналистов?

Но, прежде всего, кто такой Петков?

Новоявленный вождь болгарского Земледельческого союза. Этот союз, который под руководством Стамболийского был одним из вдохновителей революции 1918 г., сыграл известную роль в развитии политического сознания болгарского народа. После убийства Стамболийского, являвшегося тогда главой правительства, руководство партией перешло к мужественному человеку, всецело преданному делу народа, Петко Д. Петкову, который также был убит 14 июня 1924 г. Никола Петков, живший долгое время за рубежом и стоявший в стороне от политической жизни, вступил в партию лишь в 1930 г. Несомненно, он воспользовался популярностью своего брата и в конце концов занял его пост в партии, ловко устранив со своего пути всех соперников.

Болгарский министр Стефан Тончев заявил: "До сентября 1944 г. он не вел никакой общественной деятель-ности". Председатель совета министров Георгий Димитров указывал: "В движении Сопротивления он принимал более чем скромное участие. Он выступал против партизанского движения. Легенды, распространявшиеся некоторыми западноевропейскими газетами, согласно которым Петков был брошен в тюрьму фашистами, совершил побег и подготовил восстание 9 сентября^[30], целиком и полностью вымышлены. Источником политического капитала, благодаря которому Петков обеспечил себе руководящее место в Земледельческом союзе, была действительно героическая смерть его брата, убитого фашистами".

Петков — честолюбивый реакционер и мелкий человек. Оттеснив от руководства Земледельческим союзом "Гемето" с помощью личных врагов последнего, он решил захватить власть, опираясь на англо-американскую реакцию. Он превратился, таким образом, в простого агента иностранных государств.

* * *

Утверждение, что оппозиционная печать Болгарии не имела возможности свободно выражать свои мысли, — сущая ложь, ибо Петков почти до самого последнего момента имел возможность публиковать в своей газете "Народно замеделско знаме" статьи, явно подстрекавшие к восстанию, особенно в армии; к саботажу всех реформ, проводимых правительством; обращаться с призывами к совершению так называемых "патриотических" убийств.

Петков был врагом земельной реформы и сельскохозяйственных кооперативов, он боролся против конфискации незаконно приобретенного имущества и финансовой реформы. Он выступал даже против уничтожения монархии, предлагая продлить монархический режим на 15 лет ввиду несовершеннолетия сына экс-царя Бориса.

Он занимался клеветнической и провокационной деятельностью, результатом которой могли быть лишь беспорядки в стране, выгодные только международной империалистической реакции.

Все это показал процесс Петкова, к которому мы сейчас обратимся.

* * *

Отметим, прежде всего, что как на следствии, так и во время публичного судебного разбирательства все подсудимые, кроме Петкова, признали себя виновными.

Уже из предыдущих процессов фашистских организаций "Царь Крум", "Нейтральный офицер", "Орим", а также из процессов Петра Коева и систовских террористов выяснилось, что, начиная с 1945 г., фашистская деятельность, направленная против народной власти, осуществлялась по указке из-за границы. Отметим также, что, следуя методу, ставшему отныне "классическим" и применявшемуся в Румынии Маниу, а во Франции — "Объединением французского народа", Гемето широко раскрыл двери Земледельческого союза перед фашистами и бывшими легионерами. Таким образом, борьба против демократии могла вестись под прикрытием официальной партии, входившей в Отечественный фронт.

Группы Николы Петкова и Григора Чешмеджиева^[31]вышли из Отечественного фронта весной 1945 г., когда борьба приняла вполне отчетливые формы. Как раз в это время Петков дает указание восстановить существовавшие ранее полувоенные организации, которые внешне выступали против попыток установления фашистской диктатуры. Предполагалось, что такое прошлое может ввести в заблуждение простаков.

Подсудимый Хаджи Атанасов сознался, что был активным участником "Военной лиги".

"Военная лига", — говорит он, — готова была силой поддержать политическую группу, способную объединить все враждебные Отечественному фронту элементы в целях государственного переворота".

Во время бесед Атанасова с полковником Марко Ивановым последний заверил его, что Никола Петков полностью поддерживает его, Атанасова.

Военный организатор полковник Борис Гергов, завербованный Ивановым, также признал себя виновным. После встречи с Ивановым, который говорил ему о необходимости иностранной интервенции в Болгарию, Гергов просил устроить ему встречу с Петковым. Когда Петков в августе 1944 г. заявил ему, что готов взять власть, — "если возможно, легально, а если необходимо, и другим путем", — Гергов вступил в "Военную лигу" и установил связи с другими офицерами.

Так, например, он побудил генерала Попова основать организацию "Нейтральный офицер". Генерал Попов, — который в 1923 г. участвовал в государственном перевороте, направленном против Стамболийского, в период оккупации занимал пост заместителя начальника штаба, побывал на Восточном и Западном фронтах и посетил ставку Гитлера, — был вполне готов к "действию" (за что его и осудили).

Со своей стороны подсудимый Димитре Ц. Иванов не отрицает того факта, что под его руководством был проведен ряд террористических актов в Систовском районе. Террористы были впоследствии осуждены местными трибуналами.

В ноябре 1946 г. Петков уверял Димитре Ц. Иванова, что внешнее давление "не может не вызвать в стране благоприятного для нас отзвука".

Потребовалось раскрытие целого ряда военных заговоров, прежде чем стало ясно, что подлинным вдохновителем их был Петков, тщательно скрывавший свои связи с военными кругами.

Раскрытие заговоров не повергло в уныние нашего "национального героя", который уверял своих пособников, что "затруднения Болгарии могли бы привести к переменам при поддержке из-за границы".

В апреле 1947 г. Петков заявил Д. Ц. Иванову: "Внутренние беспорядки, вызванные оппозицией, уже сами по себе послужат поводом для вооруженной интервенции и вторжения иностранных армий". Вряд ли можно выразиться более ясно.

В том же месяце он советует: "Нападать, вредить, оказывать противодействие с целью вызвать беспорядки, которые послужат предлогом для иностранной интервенции" (показания Д. Ц. Иванова).

Отметим, что в июне 1947 г. четыре члена Земледельческого союза установили связи с греческими монархо-фашистскими органами в Ксанти. Осуждение этих лиц привело к раскрытию связей болгарской реакции с греческим фашизмом.

Подсудимый Марко В. Иванов открыто сознался, что был сторонником государственного переворота. Он изложил содержание бесед, которые Петков вел с иностранными представителями о будущем страны. Эти беседы позволили Петкову заявить подсудимому следующее: "Необходимо посвятить надежных людей в наши разговоры и мои инструкции и сказать им, что только внутренними беспорядками, спровоцированными оппозицией, мы можем вызвать вооруженную интервенцию и вступление иностранных войск в Болгарию из Греции и Турции. Это заставит СССР и наше правительство уступить. Только тогда мы сможем добиться широкого участия в правительстве".

Эта претензия Петкова напоминает нам претензию квислингов времен немецкой оккупации, которые также участвовали в правительстве благодаря поддержке иностранных армий.

Петков продолжает: "Не нужно упускать из виду, что, оказывая помощь Греции и Турции, США имеют целью прочно утвердиться в этих странах, подчинить своему контролю Балканы и в подходящий момент заставить СССР отказаться от своих нынешних позиций".

Свидетель Гочо Стефанов рассказывает о беседе с Гемето: "Он (Гемето) сказал… что его друзья за границей обещали ему полную моральную и материальную поддержку в борьбе Земледельческого союза за образование своего правительства и за разрыв с коммунистической партией".

Однако вскоре после раскрытия различных вооруженных групп заговорщиков Гемето исчез. Куда он делся? Как выяснилось, он спрятался в американской миссии, где, по словам Петкова, принимал солнечные ванны и играл в теннис (показания Стефанова). Затем он покинул "теннисный корт", чтобы направиться в США. Каким образом? Это загадка!

Свидетель Любене Константинов рассказывает о беседах с Д. Ц. Ивановым в апреле 1947 г. "Новая война не исключена, — заявил ему Иванов. — Напротив, мы гораздо ближе к ней, чем к миру. США и Англия могут порвать мирный договор и вторгнуться в Болгарию; в таком случае СССР должен будет уступить".

Когда свидетель выразил некоторое беспокойство, Д. Ц. Иванов его успокоил: "Таковы директивы самого Николы Петкова, такова линия Постоянного совета, ибо только путем диверсий и террористических актов мы сможем вызвать беспорядки в стране и только с помощью беспорядков мы привлечем внимание некоторых великих держав, которые начнут интервенцию в Болгарии. После этого оппозиция сможет взять власть".

Свидетель Стефан Каляев повторяет почти те же мысли, и по мере того как накапливаются показания, становятся все более очевидными виновность и ответственность Петкова.

Один из обвинителей тогда сказал: "Никола Петков носит в себе лишь дух отрицания и пламя гражданской войны. Историю делают не эгоисты, для которых родина там, где они в настоящий момент находятся".

Петков был осужден.

Странное дело: человек, который был настолько уверен в своем оправдании в результате иностранного давления, что до конца отпирался, признавая только совершенно неоспоримые факты и лишь в том случае, если они устанавливались тремя или четырьмя неопровержимыми показаниями; человек, который защищался шаг за шагом, отступил, когда узнал приговор и увидел приближение смерти. Он сознался, и в письме, написанном после вынесения приговора, ясно указал на источник своего "вдохновения".

"В своей деятельности, — писал он, — я черпал мужество и веру из разговоров, которые вел с представителями империалистических государств Барнсом и Босуэллом. Делая это, я оказывал услуги внутренней и международной реакции.

Внутренняя реакция, не имевшая мужества вести открытую борьбу, пряталась за этой моей деятельностью. Международная империалистическая реакция использовала меня в борьбе против интересов Болгарии и ее защитника — СССР. Политические представители реакции в нашей стране также оказывали влияние на мою деятельность".

Петков также сознался, что ему оказывали поддержку "демократическая партия" Николы Мушанова, "национальная партия" Бурова и, разумеется, социал-демократическая партия К. Лулчева.

Петков мертв.

Процесс Кирилла Станчева, последовавший за процессом Петкова, еще раз доказал виновность последнего. Станчев обвинялся в том, что согласился стать председателем "Военной лиги". Это предложение было ему сделано по указанию Петкова в сентябре — октябре 1945 г. полковником Марко Ивановым, а также адъютантом военного министра полковником Стояном Слатевым и служащим военного министерства Хаджи Атанасовым. Военное министерство в это время возглавлял Дамян Велчев, впоследствии бежавший из страны.

Станчев признает себя виновным и так оправдывает свои "заблуждения": "После выборов 18 ноября 1945 г., когда выявилось соотношение сил, я понял, что болгарский народ действительно поддерживает Отечественный фронт. Мнение, которое я составил себе раньше, оказалось глубоко ошибочным".

Это минимум того, что можно сказать, но смирение Станчева не оправдывает его предательской деятельности.

На вопрос: "Каковы были цели "Военной лиги"?", Станчев ответил: "Захват власти с помощью государственного переворота".

"Какой характер носила "Военная лига"?".

"Это была подпольная военная организация".

"Каким образом намеревались вы свергнуть правительство?" — спросили его.

"Разумеется, насильственным путем", — последовал ответ.

Капитан В. Таралежков, давая свои показания, рассказывает, как сам военный министр готовил армию к государственному перевороту, саботируя чистку армии от фашистских элементов, перемещая офицеров-республиканцев на незначительные посты, распределяя руководящие посты среди своих друзей…

Генерал Лекарский показывает, что Велчев недвусмысленно заявил ему, что "имел беседы в этом смысле с некоторыми представителями Союзной контрольной комиссии". Встает вопрос — в каком смысле? В том смысле, что "следует предвидеть некоторые неожиданности", поскольку, по мнению Белчева, положение отнюдь не "нормальное".

Так, поддерживая друг друга, Велчев и Петков шагали плечом к плечу под руководством иностранных представителей, которые во всякой подлинно демократической власти видят покушение на их безмерное властолюбие и оскорбление их "демократии"!

Социалисты, саботирующие социализм

Лидера болгарской социал-демократической партии Лулчева мы вновь встречаем в ноябре 1948 г. на процессе руководителей этой партии.

Характерен путь этой партии, занятой личными судьбами своих членов и барышничеством, партии, которая вступает в коалицию с реакцией и составляет с ней общий заговор, чтобы лучше обеспечить интересы капиталистов. И это в то время, когда народ начинает строить социализм.

Враждебное отношение социал-демократов к Болгарской народной республике не представляет собой чего-либо нового.

"Когда в 1945 г. мы нашли союзников для борьбы против Отечественного фронта: внутри страны, Земледельческий союз Петкова, а за рубежом — США и Великобританию, мы вышли из правительства и перешли в оппозицию", — объясняет член центрального комитета партии И. Копринков.

В связи с тем, что партия не имела никакой поддержки в народе и была слишком малочисленной, "Лулчев заговорил о необходимости принимать в партию бывших фашистов, от чего до этого времени воздерживались", — указывает один из секретарей партии Т. Рачев.

Сам Лулчев так объясняет это. "Я полагаю, что некоторые фашистские элементы чувствовали, что они стоят ближе к нам…" Что это, цинизм или безнравственность? — спросим мы.

Таким образом, оппозиция образовалась в результате объединения реакционных партий с остатками фашистских организаций.

"Мы пользовались поддержкой и одобрением некоторых кругов, которые по своей природе являются врагами нашей партии и социализма вообще, но которые считали, что ослабление и поражение Отечественного фронта дало бы возможность установить в стране режим, основанный на принципах буржуазного правления".

Эти слова взяты из показаний Рачева, который, стало быть, считает себя в такой же степени "социалистом", как и агентом буржуазии.

В области экономической оппозиция проявила себя, саботируя план восстановления страны.

"В действительности этот план оспаривался потому, что он был составлен правительством и его осуществление еще больше укрепило бы правительство, чего мы не хотели" (Т. Иванов).

Невольно напрашивается сравнение этих действий с усилиями французских социалистов, направленными против восстановления национальной экономики — основного условия государственной независимости как Франции, так и Болгарии.

"Мы прекрасно знали, что экономическая политика правительства должна была преодолеть целый ряд трудностей, большинство которых было вызвано объективными причинами… В своей пропаганде мы использовали эти трудности, явившиеся следствием мировой войны, объясняя народу, что они вызваны пагубной политикой Отечественного фронта" (И. Копринков).

Или еще пример: "Мы утверждали, что выборы не были свободными, что они были проведены в обстановке террора и давления со стороны правительства. Это преследовало явную цель поставить правительство в неблагоприятное положение и затруднить проведение его политики" (Т. Рачев).

"За границу были посланы меморандумы, в которых утверждалось, что существующий режим является режимом угнетения… — заявляет Т. Рачев и добавляет: Вначале мы считали войну неизбежной; позднее мы стали желать ее… Оппозиция надеялась лишь на войну как на средство свержения правительства Отечественного фронта".

Война действительно является средством, используемым реакцией для возвращения потерянной власти. Нет нужды комментировать далее этот "патриотизм": яркие примеры его мы имели во Франции, где социалисты, не довольствуясь тем, что желают войны, еще и подготавливают ее.

Социал-демократическая партия, никогда не игравшая заметной роли в политической жизни Болгарии, пыталась теперь "наверстать упущенное", предавая свою страну. Ее основными целями были вредительство и поощрение вооруженного сопротивления (надо полагать, не своего собственного) демократическим властям.

В сентябре 1947 г., то есть после роспуска отколовшегося от Отечественного фронта Земледельческого союза Петкова, подсудимые приняли членов распущенной партии в свою с тем, чтобы легализовать антиправительственную деятельность фашистских мятежников. "Коста Лулчев сказал, что нужно помочь лицам, перешедшим на нелегальное положение", — заявил подсудимый Д. Янков.

В стране, по преимуществу сельскохозяйственной, где зерновые культуры имеют первостепенное значение, саботаж поставок зерна государству следует рассматривать как преступление против нации, а не просто как политический маневр. Жизнь страны может оказаться под угрозой в результате прекращения снабжения основными продуктами питания. Именно к этой мере решили прибегнуть заговорщики в 1947 г.

"Центральный комитет партии и парламентская группа решили, что наши люди должны укрывать свой урожай", — показал Петко Терпанов.

Заявление Терпанова подтвердил и П. Дертлиев.

Но это только один из видов деятельности болгарских социалистов. Они, конечно, установили связи с англо-саксами, ибо, лишенные всякой поддержки народа, они обратились к иностранцам за советами и помощью. "Коста Лулчев сказал на одном из заседаний центрального комитета партии, что английский представитель в Софии вызвал его, так же как и Николу Петкова, и ознакомил с политикой США. Он добавил, что оппозиция вправе требовать гарантий и что точка зрения Англии совпадает с точкой зрения США" (Т. Рачев).

Со своей стороны Лулчев и Братков на процессе рассказали о своих беседах с членами иностранных миссий, Босуэллом и Барнсом, и признали. что их действия соответствовали взглядам США и Англии.

Все большее число подсудимых признает свою вину. Только Лулчев пытается защищаться. Если ему не удается отрицать факты, ибо они неопровержимы, он отвечает уклончиво, обходит вопросы или говорит о посторонних вещах. Он защищается не блестяще — ла и как это сделать пои наличии признаний его сообщников, — но все же он защищается.

12 ноября 1948 г. в начале заседания, которое должно было быть посвящено речам защитников, Лул" ев просит разрешения выступить, и вдруг полностью признает свою вину:

"Я заявляю перед вами после всех сделанных здесь разоблачений, что беру на себя всю ответственность и признаю себя виновным по всем пунктам обвинения…

Я признаю, что распространял ложные слухи о том, что продукты сельского хозяйства экспортировались в СССР и в другие иностранные государства, в то время как все. в том числе и я. знают, что, начиная с 9 сентября 1944 г. и по сей день, СССР неизменно поставляет продукты в нашу страну…"

Он отрицал лишь один пункт обвинения: о наличии связей с организацией фашистских легионеров.

Но в отношении этого пункта мы имеем показания Петра Христова, секретаря нелегального центра фашистских легионеров, который рассказывает, как были установлены эти связи. Совместные действия начались в 1945 г., когда легионеры получили от американца Грабовского приказ установить контакт с оппозицией.

"Мы пришли к соглашению, — заявляет Христов. — о том, чтобы молодежные организации оппозиции ЗМС и ССМ служили ширмой для легионерских кадров, имея в виду активную борьбу, которую мы должны были вести против Отечественного фронта. И действительно, в недрах оппозиционных партий организуется целая конспиративная сеть из легионеров. Активные легионеры занимали руководящие посты в молодежных организациях".

Далее свидетель приводит многочисленные примеры..

Эти легионерские кадры, по-видимому, прибывали из Турции. "Он (Д. Янков) сказал нам, — рассказывает свидетель Г. Господинов, — что в Турции под руководством Гемето обучают от 20 до 30 тысяч болгар, перешедших границу и готовящихся стать в будущем офицерами и чиновниками в Болгарии".

Это вполне правдоподобно, поскольку Турция находится в орбите влияния США и дает пристанище одной из лучших американских школ шпионажа на Ближнем Востоке.

Как бы то ни было, легионерам не удалось создать реальную угрозу Болгарской народной республике. Заговор социалистов был раскрыт и дал достаточно материалов для того, чтобы сообщники Петра Христова были выявлены и обезврежены.

Если Лулчев взывал к милосердию суда "ввиду своего преклонного возраста" (этот возраст, однако, не мешал ему вести подрывную работу), то И. Копринков в своем последнем слове признал не только то, что "хотел дискредитировать страну в глазах своих соотечественников", но и то, что его возражения на процессе против некоторых пунктов обвинения были необоснованны. "Я заявляю, что признаю себя виновным в отношении всех пунктов, содержащихся в обвинительном, акте", — заявил он.

Последнее слово остальных подсудимых было проникнуто самым унизительным малодушием. Все они взывали к снисходительности судей. Как известно, в конце концов Лулчева приговорили к 15 годам лишения свободы, Копринкова — к 12, остальных — к 10 годам каждого. Только один подсудимый — организатор террористических групп Георгий Петков — был приговорен к пожизненному заключению. Поистине, это имя приносит несчастье Болгарии!

Этот процесс, далеко не достигший драматического напряжения многих других, тем не менее, весьма поучителен с точки зрения выявления политики правых социалистов. Он еще раз показывает, что правые социалисты в период гибели буржуазного строя предают интересы народа и идут в прислужники американского империализма,

Священники-шпионы

Если процесс социал-демократов почти не дал ничего нового для характеристики этой партии, которая уже давно показала свое истинное лицо, то процесс 15 священников весьма интересен ввиду общественного положения подсудимых. Он проливает новый свет на деятельность протестантских евангелических церквей и на их связи с иностранными разведками.

Всегда поучительно знать, к чему ведут религия и выполнение церковных обрядов, когда они изменяют своей духовной миссии, используя человеческое легковерие в корыстных целях.

На процессе, происходившем с 25 февраля по 8 марта 1949 г. в Софии, перед трибуналом предстали 15 священников. Все они активные члены объединенных евангелических церквей Болгарии или активные руководители методистской, баптистской, конгрегационной и ассумпционистской сект. Они обвинялись в том, что активно работали на различные иностранные разведки (германскую, английскую и американскую), доставляли им сведения политического, экономического и военного характера и делали все возможное для борьбы с демократической властью как внутри страны, так и за ее пределами.

Прежде всего, мы узнали из этого процесса, что церковники черпают "вдохновение" не только из Евангелия. Один из подсудимых, давая показания о деятельности центрального евангелического совета, заявил: "За каждым советом стоит крупный финансовый магнат. Так, например, за баптистским советом стоит Рокфеллер, за методистами — Форд. Ни один совет не лишен финансовой поддержки этих магнатов, ибо последние прекрасно поняли и правильно оценили всю пользу их работы".

Форд и Рокфеллер, быть может, и не знают о шпионской деятельности своих приказчиков, но мы не думаем, чтобы, узнав об этом, они хотя бы пальцем пошевельнули для осуждения отнюдь не "евангельской" деятельности своих протеже.

Наши добрые пасторы далеко не невинные агнцы. В большинстве своем они давно уже связаны с разведывательными органами капиталистических государств Это относится к Георгию Вассеву, переводчику при немецких оккупантах, вербовщику рабочей силы для заводов рейха, которого гестапо использовало в Германии; к Димитру Матееву, агенту гестапо, доносившему на патриотов в германских трудовых лагерях; к Зяпкову, агенту сначала британской, а затем американской разведок; к Митко М. Димитрову, агенту гестапо, и т. д.

Процесс священников интересен прежде всего тем, что вскрывает общность целей германской и американской разведок.

Председатель высшего совета объединенных евангелических церквей и секретарь административного совета баптистской церкви Наумов показал, что до 1939 г. он работал под руководством некоего Фильбранда, агента германской разведки. Фильбранд в ту пору говорил ему: "Теперь в Болгарии и Германии заботятся об установлении германо-болгарской дружбы. Вы можете способствовать этому, посылая мне информацию политического, экономического и военного характера. Мы вам помогали и оказывали поддержку. Теперь вы должны оказывать нам услуги". Наумов и его коллеги-"евангелисты" ответили Фильбранду полным согласием.

Позднее генеральный секретарь баптистских церквей американец д-р Кун и пастор Лоушер созываютв Софии тех же исполнителей этой пасторальной симфонии нового стиля. При этом Лоушер заявил им: "Ранее данные вам Фильбрандом инструкции остаются в силе, однако отныне вы будете работать на Америку". Итак, мы видим, что эти священники лишены чувства патриотизма, что они рассматривают свое церковное одеяние как легальное облачение шпиона.

Подобный образ мыслей разделялся и другими священниками; так, например, на конференции методистских церквей в Копенгагене в 1939 г. епископ Джон Нилсон посоветовал подсудимому Янко Иванову работать на американскую разведку. Тогда же было решено, что агентом связи будет служить директриса американского колледжа в Ловече, Мелони Тернер.

Между тем произошел разрыв между Болгарией и англо-саксонскими странами и наши добрые священники остались без поддержки своих хозяев и без веры, которая дает достойное вознаграждение. Тогда они снова перешли на сторону Германии. Германский разведчик Пауль Шмидт принимает их на нацистскую службу, и они без дальнейших околичностей начинают служить своим новым хозяевам.

В 1944 г. Болгария была освобождена. Продолжая считать предательство своим долгом, священнослужители без малейших колебаний переметнулись в разведывательные органы США и Англии.

Зяпков с 1932 г. является агентом "Интеллидженс сервис". В 1944 г. он восстанавливает контакт с неким Эндрюсом, тоже агентом "Интеллидженс сервис". Позднее с Зяпковым завязывает отношения Кирилл Блэк из американской разведки и просит Зяпкова помочь ему. Запрошенный по этому поводу Эндрюс ответил, что, поскольку англичане и американцы ведут одинаковую политику в Болгарии, нет ничего неудобного в том, чтобы одни и те же сведения представлялись двум разведывательным органам.

И вот механизм предательства приводится в движение. В 1945 г. генеральный секретарь баптистских церквей д-р Кун заявил, что впредь все сведения, добываемые баптистами, должны передаваться непосредственно Кириллу Блэку.

Все эти священники тайно включились в борьбу против демократии. Быть может, у них есть основание жаловаться на нее? — спросим мы. Отнюдь нет, ведь Отечественный фронт не только уважает свободу отправления культа, но и объявляет все церкви равными перед законом, чего не было до войны. Отечественный фронт способствовал восстановлению разрушенных церквей, снабжал бумагой евангелическую газету, когда последняя не имела бумаги; он широко субсидирует все церкви.

Считая эти проявления религиозной терпимости выражением слабости, священники перешли в наступление. Высший совет объединенных евангелических церквей посылает в 1945 г. двух своих членов к Кириллу Блэку, который в то время был секретарем дипломатической миссии США. Последний заверяет их, что в случае возникновения беспорядков и мятежа Америка предпримет интервенцию в Болгарию. По его словам, Америка хочет, чтобы была создана организованная оппозиция. Пока что он советует своим собеседникам возбуждать и поддерживать в народе чувство недовольства.

Собирается совет евангелических церквей, чтобы заслушать своих посланцев. Получив заверение в том, что он может рассчитывать на иностранную поддержку, совет обязался выполнять американские рекомендации. Так, например, когда образовалась оппозиция, подсудимые становятся ее ревностными пропагандистами. Они распространяют клевету на СССР и страны народной демократии, организуют сбор экономических, политических и военных сведений и передачу их своим хозяевам.

В октябре 1945 г. Эндрюс вызывает к себе Зяпкова и говорит ему: "Мы очень хотим, чтобы победителем на выборах вышел Никола Петков; мы никогда не сможем примириться с победой коммунистов".

В связи с этим он требует от евангелистов, чтобы они развернули соответствующую пропаганду в пользу оппозиции. Результат не оправдал надежд англо-американцев, однако, надо полагать, священники сделали все, что могли.

Вся деятельность этих священников развивалась не в интересах религии, которая требует от верующих бескорыстия: их "работа" щедро оплачивалась, что дало возможность евангелистам торговать из-под полы валютой и обогащаться, как самым простым смертным. В общем, они продали валюты на сумму, превышающую 25 млн. левов. В эту сумму не входят периодические вознаграждения, которые они получали от своих хозяев.

Первым о деньгах заговорил священник Иванов. "По моему предложению мы (Стронг — агент одной иностранной державы и Иванов) сошлись на сумме в 20 тыс. левов ежемесячно для каждого из его информаторов и 40 тысяч для меня. В ту пору частные лица не могли получать деньги из США, так как наш Национальный банк не установил связей с этой страной. Поэтому мы условились, что вначале я буду получать эти суммы непосредственно через иностранную миссию в Софии, а когда установятся связи с США, мы наладим выплату другим путем".

Из тех же показаний мы узнаем, что священник Иванов получил один миллион левов через филиал фирмы "МГМ" в Софии и 24 тыс. швейцарских франков через одного епископа. Остальные подсудимые получали вознаграждение из Швейцарии или из рук Мелони Тернер. Поистине, все дороги ведут в Рим!

Эти деньги используются священниками не только для борьбы против республики, но и для удовлетворения собственных аппетитов. Одни развратничают, другие сколачивают миллионные состояния. Золотой телец прельщает и служителей бога, если только священников можно считать таковыми.

Все подсудимые полностью признали свою вину.

Наиболее видный из них — Зяпков, представитель конгрегационной церкви, агент "Интеллидженс сервис" с 1932 г., восстановил контакт со своими хозяевами в 1944 г. Он продолжал продавать свою страны, став в этом деле профессионалом. Ему представляется исключительно благоприятный случай: он входит в состав болгарской делегации на Парижской мирной конференции.

Послушаем, однако, его самого: "Перед отъездом в Париж я виделся с Эндрюсом, который дал мне следующие директивы: в английских кругах не вести пропаганды в защиту болгарских интересов и не выдвигать или обсуждать вопросы под углом зрения Отечественного фронта; и, наконец, он дал мне рекомендательное письмо на имя генерального секретаря английской делегации, объявив мне одновременно, что, по всей вероятности, последний потребует от меня, чтобы я следил и сообщал ему обо всех начинаниях, решениях и вообще обо всем происходящем в славянских делегациях. Между тем в Париже я был не делегатом, а лишь советником. Я передал секретарю английской делегации Аллену, что во время приема, устроенного в украинской миссии в честь славянских делегаций, Молотов заявил, что СССР поддержит требования Болгарии;

что все славянские делегации решили поддерживать просьбу Болгарии признать за ней права совоюющего государства в решениях, которые будут приняты по преамбуле мирного договора".

Эта антипатриотическая деятельность ничуть не мешала Зяпкову выставлять себя сторонником Отечественного фронта и даже писать в его газете.

По возвращении из Парижа Зяпков узнал, что Кирилла Блэка заменил некий Бэк, который был столь же предприимчив, как и его предшественник. Он советовал протестантским пасторам поддерживать связи с недовольными элементами и возбуждать вражду к правительству Он добавил, что когда с движением Сопротивлении в Греции будет покончено, болгарские оппозиционеры смогут отправиться в Грецию и, вернувшись оттуда вооруженными, вызвать беспорядки, чтобы дать повод к иностранной интервенции.

Глава ассумпционистской секты Чернев до войны служил в германской разведке. В 1944 г. он становится агентом американской разведки. Ему тоже безразлично, кому служить. Поэтому он усердно передает своим новым хозяевам сведения, собираемые им лично и другими священниками, в особенности сведения, касающиеся советских воинских подразделений и их дислокации. На процессе он признается во всем, и, в частности, в том, что получаемые им суммы официально предназначались для нужд священников и церквей. "Но в действительности они служили вознаграждением для тех, кто собирал сведения…"

Все подсудимые признались в своих преступлениях, некоторые плача, взывая к милосердию трибунала и обвиняя друг друга. Зяпков в своей трусости и цинизме дошел до того, что заявил, будто, сидя в тюрьме, он стал горячим поклонником СССР и готов всеми силами служить Отечественному фронту.

"В некоторых иностранных кругах утверждали, что признания подсудимых были исторгнуты у них силой, — заявил английский пастор, норфолкский викарий Чемберс, присутствовавший на процессе, — лично я не согласен с этим утверждением. Я объясняю признания подсудимых единственно тем фактом, что судебные органы представили им такую массу вещественных доказательств, что эти доказательства вынудили их полностью сознаться. Поскольку это касается меня, то у меня нет никаких данных для утверждения, что подсудимые подвергались физическому пли моральному воздействию. Они совершенно свободно задавали вопросы свидетелям, а свидетели также свободно давали показания. Подсудимые наняли защитников, а те, кто не имел средств для этого, пользовались бесплатной юридической помощью…"

Впрочем, за процессом следило много журналистов, в частности несколько представителей американской прессы. Будем надеяться, что, по крайней мере, судебное разбирательство позволило им узнать кое-что об их стране.

Следует отметить, что трибунал проявил исключительную снисходительность. Четырех подсудимых приговорили к пожизненному заключению, к остальным было применено более легкое наказание, причем двоих из них приговорили к условному наказанию.

Судебный процесс показал, что народ чувствует себя достаточно сильным, чтобы быть милосердным к своим врагам. Тем не менее мы никогда не должны забывать, что предатели без колебаний надевают на себя любые маски, в том числе и маску религии, не видя в этом ничего зазорного.

Глава IV ВЕНГРИЯ

Неудачное подражание заговору Хорти

Первого января 1947 г. префектура будапештской полиции объявила о выдаче ордера на арест генерала Дальноки-Вереш, обвиняемого в организации "заговора против безопасности государства". Так началось дело (получившее название заговора "венгерской общности"), по поводу которого было пролито много чернил именно потому, что заговорщикам не удалось пролить много крови.

Посредством военного мятежа заговорщики предполагали свергнуть демократическое правительство и, ссылаясь на так называемую "юридическую преемственность", восстановить правительство фашистского типа. Заговорщики, используя методы, позволившие свергнуть венгерскую республику в 1919 г., создали комитет из семи членов, получивших задание организовать нелегальные военные силы.

В этот главный штаб предательства, возглавляемый Дальноки-Верешем, входили офицеры-хортисты А. Андраш, Сентмиклоши, Берко и другие… В первом коммюнике этого комитета говорилось, что он берет под свое командование "венгерские войсковые соединения, находящиеся на западе (Австрия и Германия), и всех бывших жандармов и военных, то есть всех изгнанных из армии за сотрудничество с врагом"^[32]. И действительно, в Каринтии в 1946 г. существовала почти целая дивизия, состоящая из хортиских жандармов^[33], бывших эсэсовцев, а также членов организаций "Скрещенные стрелы" и "Левенте"^[34], командный состав этой дивизии состоял из офицеров, многие из которых были военными преступниками. Дивизия должна была оказать заговорщикам необходимую военную помощь, подобную той, которую 30 лет назад армия, сформированная из монархистов, оказала Хорти, дав ему возможность захватить власть.

Дальноки-Вереш был назначен главой этой организации в силу декрета Хорти, наметившего его регентом, на случай, если сам Хорти был бы лишен возможности удержать власть.

17 января 1947 г. префектура полиции известила партию мелких сельских хозяев о сделанных подсудимыми признаниях, из которых явствовала виновность некоторых депутатов парламента от этой партии. Глава правительства Надь Ференц лично выступил в руководящем комитете партии за исключение из партии Калмана Салата и Павло Жашко, что и было сделано. Постановили также обсудить вопрос о шести других депутатах. 19 января было принято решение предложить парламенту лишить парламентской неприкосновенности пятерых депутатов.

Спустя несколько дней Дальноки-Вереш был арестован.

Дело приняло серьезный оборот начиная с 31 января, когда генеральный секретарь названной партии Ковач Бела прикинулся больным и попросил предоставить ему отпуск.

Между тем, в момент, когда Надь Ференц лично присутствовал при исключении еще шестерых членов партии и когда другие сами подавали заявления о выходе из партии, выяснилось, что Ковач Бела серьезно скомпрометирован. Тем не менее Надь Ференц воспротивился его аресту.

В то же время новые показания уличали Ковача Бела, и он сам подал в отставку, заявив в письме на имя Надь Ференца, что считает себя ответственным за ошибки, совершенные скомпрометированными депутатами.

После этого он отправился в отдел государственной безопасности венгерской полиции, где был подвергнут допросу. Допрос подтвердил предъявленные ему обвинения. Вот тогда-то он и был арестован советскими органами за участие в организации шпионажа против Советской Армии. Совершенно растерявшись и, очевидно, понимая, что признания Ковача послужат обвинительным материалом против него самою (о чем к тому же Ковач предупреждал его), Надь Ференц пытался поднять шум. Рассчитывая на помощь англичан и американцев, он потребовал немедленной выдачи Ковача венгерской полиции. Получив отказ, он на всякий случай выехал в Швейцарию.

28 мая 1947 г. показания Ковача Бела компрометирующие Надь Ференца и председателя законодательного собрания аббата Бела Варга, были переданы в совет министров, который затем просил своего председателя явиться и подать в отставку. Надь Ференц предпочел клеветать на коммунистов за границей. Аббат Варга тоже бежал, а вскоре был уличен в связях с заговорщиками и личный секретарь Надь Ференца.

На процессе из показаний генерала Сентмиклоши были установлены причастность к заговору военного министра Варта и связи заговорщической группы с бывшим посланником в Виши Баках-Бешеньен и с генералом Фаркашем — председателем так называемого "венгерского национального комитета", — который в американской зоне оккупации Австрии открыто подготавливал будущее реакционное правительство, отвечающее целям этих господ.

Со своей стороны подсудимый Сентиванен признал, что заговорщики установили связи с Ковачом, а также с английской и американской военными миссиями. Бела Ковач вел частые беседы с секретарем американской военной миссии Сквайром, с бывшим атташе по вопросам культуры при американской миссии Ригелем и с секретарем британской миссии Редвардом.

Мы уже говорили, что большинство подсудимых оказалось военными из армии Хорти. Сентмиклоши входил даже в фашистский штаб Салаши — главаря "Скрещенных стрел". Что касается Доната, которого заговорщики прочили в руководители будущего режима, то он во время Хорти был лидером правительственной партии, именовавшейся "партией венгерской жизни".

Надь Ференц прибыл в США с семнадцатью долларами. По крайней мере он назвал эту сумму на таможне. Между тем выходящая в Кливленде (штат Огайо) ежедневная газета "Плейн дилер" недавно поведала, что он предполагает поселиться на одной из ферм Арлингтона, оцениваемой в 30 тыс. долларов. Семнадцать долларов дали хорошее потомство! А может быть, США предоставили почтенному Надь Ференцу часть кредитов, которые они предназначали для Венгрии, но потом раздумали ей дать, поскольку с отъездом столь полезного для них человека они теряли всякую надежду закрепиться в этой стране.

В стране свободы (для заговорщиков) Надь Ференц встретил своего друга Золтана Пфейфера, в прошлом министра юстиции. Еще до выборов 31 августа 1947 г. его исключили из партии мелких сельских хозяев за покровительство бывшим эсэсовцам, которым его сообщник Арань выдавал подложные документы. Это "благодушие" превратило "партию независимости", которую он впоследствии основал, в убежище для всех нераскаявшихся фашистов и хортистов.

После того как одна социал-демократическая газета разоблачила выдачу Пфейфером подложного свидетельства о благонадежности бывшему эсэсовцу, Пфейфер бежал в Вену. Там американцы дали ему самолет, который доставил его в США, хотя Пфейфер и не имел американской визы. Это прекрасный образчик либерализма со стороны тех, кто высылает журналистов, аккредитованных при ООН, если они по своим убеждениям не являются крайне правыми.

Перед отъездом Пфейфер захватил кассу редактируемой им газеты "Эллензек". Правильно говорится, что никто о тебе так не позаботится, как ты сам!

Несколько позже бежал другой предатель — Пейер, один из руководителей социал-демократической партии при режиме Хорти. В организации бегства принял участие корреспондент агентства Ассошиэйтед пресс Гвинн, высланный впоследствии из Венгрии за шпионаж. Заметим, что США благоразумно воздержались от протестов против этой меры. Должно быть, Гвинн хватил через край.

Впоследствии была доказана связь американских агентов с сообщниками Пейера, замешанного в деле группы шпионов во главе с неким Пишки-Шмидтом.

Итак, мы видим еще раз, как англичане и американцы оказывают поддержку и дают советы заговорщикам, помогают им бежать, когда заговор раскрыт, а затем широко распахивают перед ними двери своих "великодушных" стран.

Отрицать наличие заговора невозможно. Имеются показания заговорщиков. Даже газета "Таймс" в номере от 4 марта 1947 г. вынуждена была признать существование заговора.

Сама партия, в которой оказалось наибольшее число предателей — партия мелких сельских хозяев, не колеблясь, исключила из своих рядов скомпрометированных членов, объявив, что она отдает себе отчет в том, какую опасность представлял заговор для будущего венгерской республики.

Миндсенти — кардинал-предатель

В западной печати много писали о примасе Венгрии кардинале Миндсенти, арестованном 27 декабря 1948 г. и приговоренном 6 февраля 1949 г. к пожизненному заключению. Собственные признания Миндсенти вызвали вой среди империалистов и потоки клеветы.

Некоторые расценили этот процесс как "низкий маневр" против церкви. Газета "Оссерваторе романо"^[35] неистовствовала. Ее редактор граф Делла Торре усмотрел в нем "судебную комедию", направленную против ни в чем не повинного человека. Папа произнес негодующую проповедь. Господа Бевин, Спаак, Трумэн, Шуман, Эватт и другие "демократы" воспользовались этим, чтобы ополчиться против Венгрии. Они говорили о "покрове тайны", окутывающем дело, игнорируя Желтую и Черную книги, опубликованные венгерским правительством и являющиеся достойной отповедью клеветникам.

10 мая 1941 г. Миндсенти приветствует назначение Бардоши главой венгерского правительства и выражает надежду, что последний "попытается всеми средствами восстановить исконные границы королевства Святого Стефана". Бардоши был повешен как военный преступник.

В 1945 г. Миндсенти рекомендовал Венгерско-американской нефтяной компании некоего Этьена Фанглера, который по приказу нацистов устроил гетто в Залсент-гроте. Впрочем, Миндсенти не скрывал своих расистских и антисемитских взглядов. В 1919 г. он писал: "До сих пор пресса была авангардом евреев, которые, будучи властолюбивыми, захватывают все в свои руки, не останавливаются ни перед каким препятствием и стремятся к мировому господству. Еврейская печать убила Венгрию, католическая печать возродит ее". Миндсенти, кроме того, был другом венгерских эсэсовцев из "Скрещенных стрел". Вот что он рассказывает об одном собрании, происходившем в 1938 г.: "Мы заявили, что считаем, как и "Скрещенные стрелы", необходимым разрешить еврейский вопрос при помощи расистских законов. Мы подчеркнули, что до сих пор только христианская партия (партия Вольфа), которую мы поддерживаем, предлагала принять единый расистский закон".

Фашист в глубине души, он и теперь остался фашистом.

Но вот перед нами Миндсенти незадолго до того, как он должен предстать перед судом. Скоро начнется слушание дела. После того, как он уже полностью во всем сознался, он вдруг просит министра юстиции отложить процесс.

"Сегодня я хочу помочь общему улучшению положения, — пишет он. — Перед самым началом публичного заседания я добровольно признаю факты, записанные в обвинительном акте в соответствии с уголовным кодексом государства. В будущем я всегда буду судить о внутренних и внешних делах венгерского государства, исходя из признания полного суверенитета венгерской республики. После моего признания и этого заявления слушание дела, поскольку это касается лично меня, не представляется мне абсолютно необходимым".

Лицемер! Как он торопится покинуть на произвол судьбы своих соучастников: "поскольку это касается лично меня"… Далее он добавляет: "Я высказываю пожелание прекратить на некоторое время выполнение своих функций". На некоторое время! Несомненно, на то время, которое необходимо, чтобы добраться до Ватикана или США, то есть до своих долларовых источников.

Просьба была отклонена, и процесс начался. Председатель суда прежде всего уточнил некоторые факты. На том основании, что он был арестован в 1944 г. нацистским префектом Шиберна, Миндсенти пытался выдать себя за участника движения Сопротивления. Все дело, однако, сводилось к истории с 1800 рубахами и 1800 кальсонами, найденными у него на складе, за что Шиберна обвинил его в укрытии запасов одежды.

Далее подсудимому напоминают о его письме в 1945 г. председателю совета министров Венгрии Тильди Золтану, в котором он протестовал против установления республиканского строя. В этом письме Миндсенти дошел даже до того, что упрекал члена партии мелких сельских хозяев Бела Варга за то, что последний в данном случае не проявил достаточной энергии.

Миндсенти ничего не отрицает. Документы лежат перед его глазами. По мере надобности их ему зачитывают.

Большинство документов, которыми пользуется обвинение, по распоряжению Миндсенти были в свое время положены в металлический футляр и зарыты его секретарем Захаром в подвале Эстергомского замка. Но вот футляр найден, и вышло так, что Миндсенти сам подготовил досье обличающих его документов.

В те времена, когда он еще не сидел на скамье подсудимых, а писал пламенные послания своей пастве, призывая ее оказывать сопротивление демократическому режиму, это был совсем другой человек. Он считал, что законы его не касаются, что они существуют только для простых смертных. Теперь от его прежней важности не осталось и следа. Пойманный с поличным, он имеет жалкий вид.

Из показаний профессора Бараньяи, так же как из показаний самого Миндсенти, явствует, что кардинала считали главой венгерских монархистов. Миндсенти даже поручил кое-кому заняться историческими изысканиями.

"Согласно древним законам страны, — показывает Бараньяи, — носителем суверенной власти в случае отсутствия короля является примас. Только он пользуется достаточной властью для создания нового правительства (два года назад так было в Греции с архиепископом Афинским)^[36]. Как только произойдет американская оккупация Венгрии предполагалось образовать новое правительство. Это временное правительство, назначенное кардиналом…" Остановимся на этом. Таким образом, Миндсенти рассчитывал на американскую оккупацию в результате, как мы увидим ниже, войны, полагая, что благодаря этому счастливому стечению обстоятельств он станет премьер-министром. Короче говоря, он мыслил себя потенциальным премьер-министром.

Пожаловав самому себе это новое звание, он принялся подготовлять путь к достижению своих целей, организуя монархистское движение, стремясь вызвать падение существующего строя и добиться возвращения Отто Габсбургского. И действительно, только монархический строй мог возвратить ему былые привилегии и имущество. Одобренный им план предусматривал восстановление крупной земельной собственности до тысячи хольдов^[37] и лесных угодий до 2 тыс. хольдов. В его дневнике можно прочесть следующую оценку аграрной реформы: "Крестьян подкупили, распределив среди них землю…" И далее: "…не спросив народ, следовательно вопреки широко рекламируемому демократическому принципу, они издали декрет о распределении земли…" С другой стороны, он добавляет: "Сто хольдов, оставленных епископам, не достаточны для обеспечения их существования". В его бумагах имеется также проект решения еврейского вопроса. Он приветствует резню, устроенную нацистами, и, между прочим, предлагает уволить с работы всех евреев и полуевреев. Поистине, очаровательная личность и достойный представитель папы, того самого папы, который не выступил с осуждением ни Гитлера, ни атомной бомбы!

Весной 1947 г. Миндсенти начинает поговаривать со своими доверенными лицами о вероятной реставрации Габсбургов. "Об этом можно было думать, — вынужден он признать, — лишь предположив, что произойдет историческая перемена, вызванная внешними событиями. Нельзя было думать о перемене, исходящей изнутри". И действительно, как говорит Закар, передавая беседу Миндсенти с американским посланником Чэпином, "г-н примас сказал, что эта идея не находит поддержки в массах, но что она имеет сторонников".

Председатель суда спрашивает Миндсенти: "Что понимать под словами "историческая перемена" — третью мировую войну?"

"Да, именно третью мировую войну, речь шла о ней", — отвечает кардинал, которому нет дела до нового кровавого потопа, лишь бы он принес ему короля.

"Скажите, пожалуйста, — спрашивает председатель суда, — предпринимали ли вы какие-либо шаги или писали что-нибудь, дабы избежать войны и добиться международного умиротворения?"

"Конечно, — отвечает проповедник Евангелия, — мы повсюду молились за мир".

Он молился за мир! Он молился за мир и в то же время втайне подготовлял войну, проповедовал раскол в своей стране, взывал к американской помощи, умолял янки предпринять интервенцию против республики. Вот как молился этот лицемер!

Теперь перейдем к вопросу о предательстве. В июне 1947 г. Миндсенти отправляется в США (на английском военном самолете) якобы проездом на церковный конгресс в Оттаве, а в действительности для переговоров с венгерскими эмигрантами и Отто Габсбургом. Между прочим, он постоянно получал от последнего известия через иезуитов и примаса Бельгии кардинала Ван Роя.

Миндсенти встретился с Отто в одном из чикагских монастырей. "Он мне дал подробные инструкции, — рассказывает Миндсенти (письменное признание). — Он сказал мне, что монархистам не следует выделяться в самостоятельную партию… что они должны выдвигать своих кандидатов в рамках уже существующих партий… Что касается его личных планов, то он заявил мне, что, отделяя австрийскую проблему от венгерской, он все-таки предусматривает личную унию этих двух стран, которая позволила бы Австрии, промышленной стране, продолжать развивать свою индустрию, а Венгрии — улучшать свое сельское хозяйство. Это двуединое государственное образование, заявил Отто, послужило бы бастионом против материализма…"

На судебном заседании Миндсенти вынужден был признать, что Отто поддерживает постоянные связи с государственным департаментом и с многими американскими руководящими деятелями. По его словам, некоторые представители правящих кругов США считают политической ошибкой "разделение монархии". Они готовы восстановить монархию, как только этому будет благоприятствовать внешнеполитическая обстановка.

В переводе на более ясный язык слова кардинала означают, что США предусматривают восстановление австро-венгерской империи после войны, которую они подготавливают. Быть может, это и не лишено значения с точки зрения американских военных планов, но что касается возможности восстановления империи Габсбургов, то такое намерение граничит с политическим безумием и психическим расстройством.

Пользуясь тем, что речь зашла о встрече с Отто, председатель суда уличает последнего во лжи:

"Отто между тем сделал заявление международной печати. Оно воспроизведено в "Оссерваторе романо". Я процитирую одно место из заявления: "Что касается обвинений, выдвинутых будапештским правительством, согласно которым имела место его беседа с Миндсенти во время поездки кардинала в Америку, Отто заявил, что он об этом услышал впервые, когда прочел газету". Вот что заявляет Отто Габсбургский. Вы можете прочесть об этом в "Оссерваторе романо".

Однако продолжим.

Удовлетворенный беседой со своим "императором", Миндсенти наносит визит американскому кардиналу Спеллману. Миндсенти говорит ему о своих надеждах, а последний подбадривает его и, как хороший проводник империалистических планов своей страны, просит Миндсенти признать Отто законным представителем католического населения Венгрии, на что Миндсенти охотно соглашается. "Я не хотел в чем-либо отказать кардиналу Спеллману, большому другу и покровителю венгров", — неловко оправдывается наш прелат, несомненно, намекая "на манну небесную", которой щедро одарил его Спеллман. В самом деле, именно эта поездка дала ему значительное количество долларов, о которых мы сейчас будем говорить.

Узнав из разговора с Отто, что новый американский посланник в Венгрии Чэпин — человек предприимчивый, Миндсенти по возвращении в Венгрию передает содержание своих бесед монархическим друзьям и налаживает связи с Чэпином, который разделяет его надежды и взгляды. Закар заявил по этому поводу: "Примас спросил посланника, можно ли ожидать изменения международного положения в ближайшем будущем. Чэпин ответил, что положение напряженное, что германский вопрос является ключом проблемы. Если эта проблема не будет разрешена удовлетворительным образом, возможно, вспыхнет война".

Миндсенти поспешил снабдить посланника сведениями, — "сведениями религиозного и нерелигиозного характера", поясняет он сам. На самом деле это была информация, неблагоприятная демократической Венгрии.

Председатель суда: Почему вы говорили только о неблагоприятных вещах? Может быть, для того чтобы побудить американское правительство занять враждебную позицию в отношении нынешнего венгерского строя?

Миндсенти: Я не сказал бы, что такова была наша цель, однако я признаю, что эта информация могла бы при известных обстоятельствах привести к такому результату.

Вражда Миндсенти к демократии не является чем-то новым. Он никогда не прекращал борьбы против венгерской республики. В мае 1946 г. в письме, отправленном сотруднику британской миссии Митчелу Карсу, он выразил пожелание, чтобы "русские ушли через год и небольшое число англо-американских солдат оккупировало страну". В 1947 г. он просит главу американской миссии генерала Уимса ходатайствовать перед американским правительством об отсрочке выборов в Венгрии. Он непосредственно вмешивается в выборы. "Я оказал большое влияние на выборы 1947 г. в пользу правых партий, — показывает Миндсенти. — На конференции епископов 27 июля 1947 г. я заявил, что духовенство должно включиться в избирательную кампанию. Правда, в коммюнике, предназначенном для опубликования и напечатанном в "Мадьяр курир", конференция епископов заявила, что мы намерены воздержаться от всякого вмешательства в выборы и предоставить верующим полную свободу голосования. В действительности же я заявил на этой конференции, что мы должны через старших священников призывать верующих голосовать за кандидатов буржуазных партий и, прежде всего, за кандидатов Объединения женщин-христианок и партии Пфейфера", то есть не только правых, но и крайне правых партий.

Типичным примером антидемократической и антинародной деятельности Миндсенти служит история со священной короной. Эта корона древних королей Венгрии находилась в Висбадене, в руках американской армии. Миндсенти, рассматривая ее не как национальную реликвию, а как символ конституционного права в понимании Габсбургов, выступил по этому поводу, но не с тем, чтобы добиться возвращения короны Венгрии, а наоборот, чтобы помешать этому. Он пишет в этом смысле американскому посланнику, обращается к венскому кардиналу Иннинеру, мюнхенскому кардиналу Фаульгаберу, зальцбургскому архиепископу Рорахеру и даже к Хорти (через его посланца графа Чаки). Последние стали добиваться того, чтобы корона не была возвращена Венгрии, но, согласно пожеланию Миндсенти, доверена папе или, в случае опасности, отправлена в США. Рорахер пишет Спеллману, Спеллман пишет Кеннету Ройяллу, а Хорти пишет папе, с которым он в прекрасных отношениях. Хорти доверительно сообщает папе: "Слава богу, отношение к нам американцев, как и других наций, коренным образом изменилось, и мы имеем все основания предполагать, что в скором времени наше положение будет урегулировано".

Но ведь Хорти военный преступник! Что вы, помилуйте, это надежда Трумэна!

Разумеется, американцы согласны. Военный министр США Кеннет Ройялл успокаивает Спеллмана: корона не будет возвращена Венгрии.

Миндсенти зашел так далеко в своих просьбах и требованиях, что навлек на себя нарекания со стороны американского посланника Шенфелда. Посланник ясно указал ему, что он не должен вмешиваться во внутреннюю политику Венгрии. Гораздо лучше кардинал спелся с Чэпином. Этому он доставляет политические и экономические сведения, данные о бюджете советских войск в Венгрии в 1946–1947 гг., различные планы. Он организует обработку информации, а также и ее передачу, которую доверяет Закару и Коцаку — человеку, пользующемуся доверием Чэпина. "Я получал информацию политического и экономического характера от духовенства страны и регулярно передавал ее американцам через моего секретаря", — показывает Миндсенти.

Предательство Тито побуждает его удвоить усилия. Он даже принимает прибывшего из Югославии Броуна, ведающего в государственном департаменте США вопросами Центральной Европы.

Миндсенти поручает составить список членов будущего правительства, в котором найдут себе место все его друзья-монархисты. Одним словом, он все более смелеет.

Руководитель организации "Католическое действие", разведчик Зигмунд Михалович, бежал из Венгрии, боясь, что его арестуют за шпионаж. Из Рима он пишет Миндсенти, что установил связь с зальцбургским отделением американской контрразведки. Михалович сообщает ему, что организует бюро информации и рассчитывает на него для получения полезных для их дела сведений. Следует отметить, что письмо было доставлено английским дипломатическим курьером, который берет на себя пересылку требуемых донесений. Агенту английской разведки Бела Ишпанки поручено поддерживать эту связь.

Хочется подчеркнуть следующую фразу из письма шпиона Михаловича кардиналу: "Я пишу тебе эти стро-ки в счастливый момент моей жизни: святой Отец дал мне сегодня частную аудиенцию, и я еще нахожусь под сильным впечатлением теплоты его отеческого взгляда".

Продолжая свою "деятельность", Миндсенти посылает в 1947 г. в Рим в качестве информатора Гедеона Петерфи. 31 марта 1947 г. Петерфи пишет ему: "Благодаря американским нотам… (речь идет об официальных нотах протеста) боязливая сдержанность, характеризовавшая до сих пор отношение Ватикана к нам, уступила место растущему интересу к нам со стороны тех же кругов… Из всего этого можно сделать тот печальный вывод, что мы привлекаем к себе внимание лишь в той мере, в какой входим в сферу интересов великих держав"

Эта трезвая политическая констатация не пошла впрок ни Миндсенти, ни Петерфи.

Другое письмо, датированное 30 апреля 1948 г., красноречиво говорит о причинах, пресекших попытки церкви установить лойяльные отношения с венгерским правительством.

"Сообщения, опубликованные прессой под пасху, в которых намечается компромисс между церковью и государством, вызвали некоторое беспокойство". 12 июня 1948 г. Петерфи вносит ценное уточнение: "При нынешнем положении он (папа. — Р. Ж.) считал бы аморальным и бесполезным, с точки зрения политических расчетов^[38], какие-либо переговоры или какую бы то ни было попытку соглашения".

Папская активность, по-видимому, не ограничивается "теплотой взгляда" (подаренного, впрочем, шпиону), она приобретает вполне определенное антиреспубликанское направление.

Обратимся теперь к валютным спекуляциям, в которых обвиняется кардинал.

Во время первой поездки Миндсенти в Рим, в 1945 г., когда он получил кардинальскую шапку, статс-секретарь Ватикана Монтини вручил ему 30 тыс. долларов. В 1946 г. Миндсенти привез из Рима 19 тыс. долларов, причем часть этой суммы он получил от "друга и покровителя венгров" кардинала Спеллмана. Он взял из этой суммы 3 или 4 тыс. долларов на покупку трех автомобилей и подарил один из них директору радиостанции Ватикана, чтобы последний организовал венгерские передачи на основе информации, которую он будет ему посылать. Итак, радио Ватикана тоже принимает чаевые. 2 тыс. долларов он отдал Михаловичу — своему агенту в Ватикане. Это лишний раз подтверждает существование связи между американским разведчиком и кардиналом-примасом Венгрии.

В 1947 г. Миндсенти возвращается из США с 30 тыс. долларов, из которых 15 тыс. в чеках. Кроме того, различными путями к нему поступают крупные суммы, в частности 60 тыс. долларов от американских граждан Фокса, Броуна и Флинна. Он получает также 15 тыс. швейцарских франков. Всего полученные им суммы составляют более 42 млн. французских франков, из них 36 млн., не объявленных властям, реализуются на черном рынке. Из предосторожности Миндсенти объявил властям о некоторых мелких суммах, но остальное провез контрабандным путем.

Вот что говорит председатель суда о грязных спекулятивных операциях Миндсенти:

"В течение двух или трех лет вы совершили целую серию финансовых манипуляций. Я работал в трибунале по борьбе со спекуляцией, и мы приговаривали к тюремному заключению от одного года до двух лет за преступные операции со 100, 10 и даже 5 долларами. Трудно представить себе, что существуют более тяжкие экономические преступления. А между тем они совершены архиепископом эстергомским. Манипуляции с подобными суммами в долларах не имеют прецедентов в венгерской судебной практике. Скажите, что говорит об этом католическая мораль?"

Миндсенти: Я могу только ответить, что раскаиваюсь и…

Председатель: Да, вы уже сделали такое заявление. В чьих интересах, по вашему мнению, изданы постановления о борьбе со спекуляцией валютой?

Миндсенти: В интересах экономики страны.

Председатель: Вот именно! В интересах народ-96 ного хозяйства, стабильности денежной системы, стабильности форинта!

Миндсенти: Да.

Председатель: И вот сам архиепископ эстергом-ский нарушил эти постановления.

Заметим мимоходом, что эти солидные суммы служили Миндсенти не только для домашнего или, если угодно, внутреннего употребления. Часть из них он выдавал священникам, посылаемым в Румынию, Чехословакию и в другие страны в целях шпионажа и борьбы против демократии. В январе 1947 г. в письме к папе он предложил ему, "чтобы какой-нибудь епископ, полностью посвященный в тайну, был послан в Закарпатскую Украину. Тог же способ можно было бы применить в отношении всей Западной Украины. Хайдудорогский епископ полагает, что многие мирские организации и священники, русины и украинцы, проживающие в Риме, готовы на самопожертвование и, казалось бы, призваны выполнить эту задачу".

Доллары и чеки были перекуплены Эстергази. Этот бывший крупный помещик (владевший 223 тыс. хольдов земли) считает, что его разорили: теперь он имеет только 3 млн. форинтов, 14 или 15 приносящих доходы домов, из них два в Будапеште, участок земли, виноторговое предприятие, черепичный завод, пляж на озере Балатон — все это в Венгрии. Кроме того, 100 тыс. хольдов в Австрии и 1200 хольдов в Баварии. Он сознается в покупке долларов и чеков, но утверждает, что пытался таким путем создать "основу существования, на которой можно было бы начать новую жизнь". В действительности он хотел ликвидировать остатки своего состояния в Венгрии, перевести свои деньги за границу и затем самому перебраться туда. Способом перевода части состояния за границу послужили бы чеки, которые не могли быть оплачены в Венгрии ввиду того, что наличие передаточной надписи на них изобличило бы их происхождение.

Это объяснение превосходно, но оно неполно. В самом деле, Эстергази покупал доллары по более высокому курсу, чем тот, который существовал на черном рынке. Эта чрезмерная щедрость имела определенный смысл. Экс-граф Эстергази, объявляющий себя "легитимистом в соответствии с прошлым своих предков", имел другую цель.

Председатель: Прекрасно. Теперь скажите, почему вы хотели платить Иожефу Миндсенти по более высокой цене, чем какому-либо, скажем, незнакомому лицу, которое также занималось продажей долларов на черном рынке? Вы хотели таким путем поддержать Иожефа Миндсенти?

Эстергази: Я думал, что эта разница будет обращена в пользу его монархистских друзей.

Несколько позже председатель ставит другой вопрос: "Кем выданы чеки?"

Эстергази: В двух случаях, помнится мне, это был кардинал Спеллман из Нью-Йорка. Третий чек был выдан другим американским священнослужителем.

Итак, происхождение фондов выяснено.

Особое значение имеют показания Надь Миклоша.

Этот влиятельный человек был секретарем "Католического действия", международной организации Ватикана, занимающейся защитой церковных учений и изучением их применения к злободневным вопросам. После отъезда Михаловича в Рим ему было поручено установить связь с экономом монастыря иезуитов, ведущим учет тайных фондов, и передавать Михаловичу секретную информацию о внутренней политике страны. Он это делал через секретаря архиепископского викариата в Будапешт и представителей американских католиков игумений Ричардис и Флинн. Кроме того, он распоряжался этими секретными фондами. Шпионажем занимался также Ишпанки. Для большей безопасности он писал свои донесения симпатическими чернилами.

Теперь мы видим, что в действительности разумеет "Католическое действие" под словом "действие".

Вернемся к Миндсенти и вспомним его признания, его письмо трибуналу с просьбой отложить процесс, неоднократные извинения и в особенности те приемы, с помощью которых он открещивался от письма, написанного вэстергомский капитул на случай, если он будет арестован. Об этом запирательстве также стоит рассказать.

Председатель: В этом письме (в эстергомский капитул) можно найти такие выражения: "Готовится покушение на мою личность". Или другое место: "Если будет объявлено, что я отказался от своего сана примаса, то либо это будет сделано для того, чтобы ввести вас в заблуждение, либо это явится результатом насилия, против которого не могут устоять человеческие силы…" Вы писали это заявление?

Миндсенти: Да, я.

Председатель: Вам мешали сделать заявления или, наоборот, вас принуждали сделать заявления?

Миндсенти (решительно): Нет.

Председатель: Когда вы написали это заявление?

Минсенти: Задолго до моего ареста.

Председатель: В ноябре 1948 г.?

Миндсенти: В ноябре 1948 г. я дал распоряжение отправить это письмо лишь в том случае, если меня арестуют. Вот почему на нем нет даты. Я приказал, чтобы письмо было передано в эстергомский капитул двум архиепископам и двум епископам. Я хочу теперь сделать следующее заявление по этому поводу: когда я писал только что зачитанное заявление, я еще не представлял себе многих вещей, которые позже я стал видеть яснее. Я утверждаю, что сегодня рассматриваю явления под таким углом зрения, о котором свидетельствует мое письмо г-ну министру юстиции, письмо, которое вы соблаговолили зачитать здесь вчера. Что касается прежнего заявления, которое вы изложили только что, я рассматриваю его как недействительное.

Председатель: Письмо, адресованное вами в капитул, крайне оскорбительно. Разве вы не имели возможности защищаться совершенно свободно?

Миндсенти: Вот поэтому-то я и делаю сейчас это заявление.

Продажная печать приветствовала этого "мученика" за то, что он "твердо отстаивал свои позиции и не имел желания покинуть страну". Следующее место из его показаний ясно говорит о том, что он имел намерение бежать.

Миндсенти: Он (американский посланник Чэпин. — Р. Ж.) спросил (небольшая пауза), не думаю ли я покинуть страну…

Председатель: Он сказал вам, что поможет в отношении вашего отъезда?

Миндсенти: Повидимому, он не предполагал уклониться от этого.

Заключительная часть допроса еще более уточняет это дело. Председатель зачитывает следующее письмо кардинала посланнику Чэпину:

"Господин посланник, необходимо предпринять решительные шаги до четверга. Пожалуйста, примите действенные меры, потому что мне грозит смертная казнь и дело принимает враждебный Америке оборот. Хотят доказать, что Америка давала мне деньги за сведения секретного характера. Мне нужны автомобиль и самолет. Я не вижу другого выхода. С лучшими пожеланиями Миндсенти.

Р. S, Благоволите немедленно приказать Коцаку сегодня же связаться с подателем сего письма, чтобы выяснить все подробности. Миндсенти.

Р. S. В интересах дела убедительно прошу вас предложить пилоту 4 тыс. долларов. Я их вам верну. Миндсенти".

Председатель: Вы автор этого письма?

Миндсенти: Да.

Итак, с одной стороны, он притворно изъявляет свою покорность, а с другой — пишет Чэпину о намерении бежать.

Различие в тоне кардинала и человека, обвиняемого в спекуляции валютой и предательстве, легко объяснимо.

Миндсенти, облаченный в пурпурную мантию и снедаемый властолюбием, представлял себя в роли, которую сыграл в Афинах архиепископ Дамаскинос. Он видел себя возлагающим корону Габсбургов на голову Отто. Республика была ему ненавистна и являлась препятствием его честолюбивым замыслам. Она отобрала у него земли, упразднив крупную земельную собственность церквей; лишила его прекрасного средства для сохранения мракобесия, которое насаждали католические школы. Он решил опрокинуть это препятствие, организовал за границей информационное бюро, получившее задание распространять ложные сведения о существующем в стране режиме и дискредитировать его. Он стал располагать огромными суммами, вырученными от продажи на черном рынке валюты, которой снабжали его церковь и американские союзники. Он продолжал противодействовать всякому соглашению между церковью и венгерским правительством, потому что и это являлось частью международного заговора империалистов против венгерской демократии.

Арест Миндсенти и предъявленное ему обвинение разрушили мечту о его собственном величии, и перед нами предстал трус, готовый сознаться во всем в надежде на "смягчающие вину обстоятельства".

До последнего момента он полагал, что США вмешаются и папа спасет его. Он слишком переоценил силу заграницы и недооценил могущество и решимость венгерской республики.

Когда он увидел, что ни папа, ни США не смогли избавить его от суда народного трибунала, то есть трибунала, который выносит приговор исключительно на основе доказательств и улик, он лишился всякого мужества, всякой выдержки и даже малейшего чувства солидарности со своими сообщниками.

Этот процесс доказал виновность Миндсенти и в то же время дал урок фальсификаторам истины и поджигателям войны. Он, несомненно, может послужить также материалом для полезных выводов об антидемократической деятельности Ватикана.

Глава V ЧЕХОСЛОВАКИЯ

Разгром фашистских банд

В начале июля 1947 г. вооруженные банды, долгое время занимавшиеся грабежами и нападавшие на представителей польских и советских властей на границах Польши, Украины и Словакии, сделали попытку пересечь Словакию, чтобы пробраться в Линц (американская зона оккупации Австрии), где обосновался комитет украинских автономистов и фашистов, деятельность которого развивалась при поддержке так называемого "американского либерализма".

Вынужденные к отступлению зимними морозами и угрозой голода, теснимые польскими и русскими пограничниками, эти банды, именуемые "бендеровцами", сумели все же просочиться довольно глубоко (разумеется, небольшими группами) на территорию Словакии и Моравии.

Уцелевшие словацкие фашисты решили, что наступил благоприятный момент для действий против правительства. Они попытались воспользоваться тревожной обстановкой, созданной "бендеровцами", чтобы вызвать смуту и извлечь из нее политические выгоды. Однако фашисты просчитались, ибо "бендеровцы" очень скоро были изолированы и фактически уничтожены регулярной армией и отрядами бывших партизан.

Это обстоятельство позволило раскрыть заговоры, поддерживаемые видными словацкими реакционерами.

Благодаря аресту бывшего эсэсовца Тр. Грунтовского, по прозвищу Фабок, и учителя Мельцера органы безопасности раскрыли целую террористическую организацию, враждебную молодой Чехословацкой республике. Организация объединяла членов "гвардии" Глинки (фа-шистская группа, основанная словацкими Квислингами в период оккупации), друзей Тука и бывшего президента Тисо, а также банды Дурчанского и Сидора и других гитлеровцев, занимавших крупные посты^[39]. При ней был создан военный отдел, "охранные отряды Тисо", которые имели целью проникновение в армию, борьбу против правительства и, наконец, создание независимого словацкого государства, в соответствии с пожеланиями бывших словацких квислингов.

Аресту подверглось 161 человек. Их показания и результаты следствия позволили раскрыть другую антиправительственную организацию, преследовавшую такие же цели, поддерживавшую такие же связи с заграницей и также возлагавшую все свои надежды на "иностранные державы".

В то время как группа Дурчанского действовала в самой Словакии, группа "Словацкое революционное сопротивление" орудовала во Французской зоне оккупации Германии. Они получали инструкции от группы К. Сидора (Рим), Константина Кулена (США) и Придавока (Лондон).

Военный преступник Дурчанский пересылал свои директивы — разумеется, антисоветские и античехословацкие — заговорщикам, находившимся внутри страны, через посредство словацкой группы во Французской зоне. Баварский радиопередатчик в Гармиш-Партенкирхен (Американская зона оккупации Германии) также передавал инструкции заговорщикам. Несомненно, инструкции не должны были противоречить друг другу.

Арест агента группы "Словацкого революционного сопротивления" Рудольфа Командера позволил напасть на след более видных заговорщиков и арестовать лидеров "Словацкого комитета действия". Было установлено, что один крупный чиновник канцелярии вице-председателя совета министров, Отто Обух, посылал Дурчанскому отчеты о секретных заседаниях правительства.

Бывший член "гвардии" Глинки Обух был уволен во время чистки (он занимал тогда должность уполномоченного Словацкого государства по пропаганде). Это не помешало вице-председателю совета министров Урсини взять Обуха в свою канцелярию, что чрезвычайно облегчало его задачу как агента Дурчанского.

В заговоре, кроме того, участвовали бывший начальник штаба словацкой армии, а также Владислав Кулен — брат Кулена, бежавшего в США.

Несколько позже был арестован Антон Куприпкий, секретарь Яна Урсини, и последний вынужден был подать в отставку.

Отто Обух — его служащий, если не протеже — поддерживал связь с одним из генеральных секретарей словацкой "демократической партии" Яном Кемпни, который также был арестован.

Последний был одним из главных участников антиправительственного заговора. Еше в 1944 г., до освобождения страны, он вошел в контакт с молодыми радикалами-популистами Дурчанского. В тот момент, когда будущее Чехословакии вырисовывалось уже ясно в связи с победами Советской Армии и партизан, заговорщики составили программу дальнейших действий. Они должны были проникнуть в органы управления страны и подготовить восстановление фашистского режима.

Кемпни поддерживал связи и с другими лицами, работая в тесном контакте с эмигрантами. Между прочим, у него на квартире происходили собрания, на которых ему передавались инструкции Дурчанского, и именно он поручил агенту связи Командеру информировать Дурчанского о том, какую положительную оценку получает его заграничная деятельность.

После Кемпни арестовали Вугара, второго генерального секретаря "демократической партии", а затем и Федора Годжу, третьего генерального секретаря партии, уличенного в попытке замести следы заговора.

Несмотря на то, что столько членов "демократической партии" оказались замешанными в заговоре против Чехословацкой республики, партия не приняла против них никаких мер. Более того, она вновь выразила доверие Урсини.

Может быть, ее вынудил занять столь враждебную интересам народа позицию "неравный брак", заключенный ею? В самом деле, в апреле 1947 г. "демократическая партия" заключила соглашение с бывшей "народной партией" предателя Глинки. Ясно, что "демократическая партия" не могла не превратиться постепенно в очаг фашистской пропаганды. Она была неспособна помешать пронацистским элементам, принятым в ее ряды, вести партию к гибели, используя ее как завесу, прикрывающую их подрывную деятельность.

Действительно, у одного из заговорщиков — доктора Райека — нашли конституцию будущего "Словацкого государства" и декреты Дурчанского о назначении депутатов временного словацкого собрания, префектов и членов государственного совета.

Заговорщики зашли настолько далеко, что выходящая в Австрии газета Дурчанского "Слободне словенско" писала: "Мы скоро расчленим эту республику Бенеша".

Отметим при этом, что Дурчанский поддерживал тесный контакт с некоторыми американскими кругами и с кардиналом Спеллманом через организацию католического студенчества "Пакс романа".

Надо сказать, что заговорщическая деятельность за границей принимала самые разнообразные формы. "Интермариум" (о котором мы уже говорили) помогал эмигрантам налаживать связи со своими родственниками в Словакии, американцы разрешали "перемещенным лицам" создавать свои общества, в связи с чем судетские немцы объединялись в общества и требовали возвращения их имущества! Характерно, что эти общества следовали директивам лондонского комитета чешских эмигрантов.

* * *

В связи с отставкой Яна Урсини, скомпрометированного своими сообщниками, демократически настроенные круги Словакии потребовали отставки Коллегии уполномоченных Словакии, виновной в попустительстве заговорщикам и в саботаже снабжения населения продовольствием. Напрасно Коллегия цеплялась за власть, опираясь на поддержку "народно-социалистической" и "народной партии".

Состоялись народные демонстрации, в которых принимало участие население городов и сел, и после крестьянского съезда была сформирована новая Коллегия уполномоченных. Реакция потерпела первое поражение.

* * *

14 ноября 1947 г. съезд чешской социал-демократической партии вместо Фирлингера, сторонника политики сотрудничества с коммунистами, избрал секретарем представителя правого крыла партии Лаушмана. Уже из речей таких реакционеров, как бывший министр Мейснер и коллаборационист Арно Хайе, было ясно, что избрание Лаушмана имело вполне определенную цель: толкнуть социал-демократическую партию на путь оппозиции политике Национального фронта, на путь борьбы против коммунистов. Это избрание соответствовало рекомендациям американского правительства и советам посла Соединенных Штатов.

* * *

Став на этот путь, реакционный блок вскоре докатился до заговора.

Между "народно-социалистической партией", в лице Зенкла, и социал-демократической партией, в лице Лаушмана, было заключено соглашение о взаимной политической поддержке, о разрыве с Национальным фронтом, о проведении досрочных выборов, об организации кампании против министра внутренних дел, деятельность которого затрудняла работу заговорщиков, о совместных действиях против аграрной реформы, национализации, против коммунистов и Всеобщей конфедерации труда.

Дальнейшее развитие событий было настолько ясно, что еще 27 ноября 1947 г. глава правительства Готвальд предсказал, какую форму примет деятельность реакционеров, заявив, что они попытаются вызвать правительственный кризис и образовать кабинет из "специалистов". Инициаторы этого блока антидемократических партий (или, вернее, антидемократических элементов партий) рассчитывали вести борьбу совместно со словацкими "популистами" и "демократами" — то есть именно с теми, кто был окончательно скомпрометирован своими связями с Дурчанским, — чтобы избавиться от коммунистов и образовать правительство без их участия.

Известно, что правительство Готвальда в течение долгого времени не могло провести важнейшие законопроекты о национализации и аграрной реформе. Оппозиция пыталась провоцировать инциденты в связи с политикой министра внутренних дел (коммуниста), добиваясь его отставки, а затем потребовала образования правительства из "специалистов".

На заседании организаций, входивших в Национальный фронт, оппозиция вновь попыталась вызвать правительственный кризис.

21 февраля 1948 г. министры — народные социалисты, популисты и словацкие демократы — отказались присутствовать на заседании совета министров, созванном для того, чтобы заслушать доклад министра внутренних дел, и вышли в отставку ^[40].

Они были вне себя от того, что им не удалось свергнуть правительство Готвальда; тем не менее они поставили его в затруднительное положение.

Возмущение народа, посещение президента Бенеша делегациями заводов Праги, Кладно и Пльзена, съезд заводских комитетов, одночасовая забастовка 25 февраля, 250 тысяч демонстрантов, выразивших от имени народа доверие правительству Готвальда, — все это факты, которые сегодня хорошо известны. Именно всенародные выступления обеспечили торжество демократии.

Путч, подготовленный "народными социалистами", не состоялся. Заговор был раскрыт еще до того, как его организаторы смогли разжечь пламя гражданской войны.

Произошла самая бескровная в мире революция.

Через несколько дней был арестован генеральный секретарь "народно-социалистической партии" Владимир Крайна, который вместе с двумя своими парламентскими коллегами Отто Рором и Алоизом Сишеком организовал шпионский центр. Еще раз подтвердилась связь заговорщиков с заграницей.

Парламентская оппозиция, склады оружия, подготовка путча, расчет на иностранную реакцию — все это не ново!

Образование Комитета действия Национального фронта укрепило мощь последнего и создало новую основу для сотрудничества всех искренних демократов.

В конечном счете маневр реакции привел лишь к укреплению демократии. Америка понесла убытки.

Глава VI ПОЛЬША

Бегство или отзыв Миколайчика

Из всех стран народной демократии Польша была, пожалуй, той страной, где дольше всего имел место и даже процветал бандитизм.

Чтобы понять причину этого, нужно иметь в виду, что польская реакция, пустившая глубокие корни в армии и правительстве, состоявшем из крупных земельных собственников и цепляющихся за свои старинные привилегии мелкопоместных дворян, предпочитала освобождению страны советскими войсками любой иной исход, вплоть до продления германской оккупации.

Эти верные защитники средневековья питали дикую ненависть к Советской России. Поняв, что территория Польши может быть освобождена только русскими, они сделали все возможное, чтобы задержать наступление Советской Армии и предотвратить установление народной власти.

Важным подспорьем в выполнении их планов должна была стать армия Андерса, сформированная и снаряженная в России, но отказавшаяся сражаться на советско-германском фронте и добившаяся отправки на Ближний Восток. Она явилась неисчерпаемым резервом наемных убийц, предателей и провокаторов, готовых на все: во время войны — на антисоветскую борьбу и срыв действий польских партизан, а после освобождения — на саботаж восстановления страны, вооруженную борьбу против нового правительства, организацию еврейских погромов.

Теперь доказано, что инциденты, происходившие в 1945–1946 гг. в Кельне и других районах, были спровоцированы бандами, подчиненными Андерсу и его присным.

Буржуазная печать Запада подняла большой шум по поводу этих инцидентов и, обрадовавшись случаю, стала утверждать, будто антисемитизм пустил в Польше глубокие корни.

Однако тот факт, что погромы — дело рук андерсовских банд и иже с ними, был доказан не только показаниями зачинщиков инцидентов, но и тем, что такого рода явления уже более не повторялись после ликвидации бандитизма¹. Ясно, что между бандитизмом и погромами существовала тесная связь.

* * *

Происходивший в 1945 г. в Москве "Процесс шестнадцати"^[41] показал, что польская реакция, действовавшая по указке эмигрантского правительства и его вдохновителей, сформировала во время войны военные группы для борьбы против Советской Армии, совершения террористических и диверсионных актов в ее тылах, а также для оказания сопротивления люблинскому правительству (на базе которого было сформировано варшавское правительство), чтобы не допустить его прихода к власти после освобождения страны ^[42].

Подсудимые признали, что все их диверсионные и террористические акты совершались по прямому приказу Бур-Комаровского.

Имя это приобрело теперь печальную известность. Есть люди, которые называют Бур-Комаровского "героем Варшавы". Между тем вернее было бы назвать его убийцей тысяч поляков, погибших вследствие несвоевременного, спровоцированного восстания, а также из-за отказа Бур-Комаровского соединиться с партизанами и Советской Армией.

Бур, в конечном счете, капитулировал перед немцами и несколько загадочным образом вернулся в Лондон, в то время как поднявшиеся по его зову, а впоследствии покинутые и преданные им варшавяне геройски гибли среди развалин своего города или были отравлены немцами ядовитыми газами в канализационных трубах, по которым восставшие пытались уйти от преследования.

Итак, "подпольная" армия, которая боролась против Советской Армии и польских партизан, подчинялась этому странному "герою". Когда же он бежал, генерал Соснковский из лондонского эмигрантского правительства преемником ему назначил Окулицкого — главного обвиняемого на "процессе шестнадцати". Окулицкий и его сообщники признали все предъявленные им обвинения, то есть признали ответственность своих "вдохновителей". Лондонскому эмигрантскому правительству был вынесен приговор. В состав этого правительства входил и Миколайчик.

* * *

Основной чертой Миколайчика является не столько граничащее с тупостью упрямство, сколько бездарность в политике, неумеренно восторженное отношение к британской политике и, следовательно, пассивное подчинение ей.

Этот человечек, рядовой член Польской крестьянской партии (ПСЛ), которого до войны никто не знал, — в противоположность тому, что без всякого основания утверждали некоторые газеты на Западе, — всегда защищал интересы деревенских богатеев.

Газета "Ла смен дан ле монд" утверждала, что во время войны он бежал в Венгрию, где его интернировали. Это ложь. Он отправился туда вполне легально вместе с другими польскими дипломатическими представителями.

Миколайчик выдвинулся лишь после весьма загадочной смерти маршала Сикорского, последовавшей 4 июля 1943 г. Он был до такой степени враждебно настроен по отношению к русским и полякам из Организации внутреннего сопротивления, что не хотел даже вступить в контакт с последними. Только по настоянию Черчилля он согласился участвовать в правительстве Польши вместе с членами Люблинского правительства.

Однако, чувствуя поддержку и доверие со стороны Англии и США, он выдвинул такие непомерные требования, что в конце концов, вместо того чтобы самому сформировать правительство, ему пришлось согласиться всего лишь на пост вице-председателя последнего^[43].

Перед выборами 17 января 1947 г. он возомнил себя настолько сильным (вероятно, надеясь на поддержку извне), что отклонил предложения правительственного блока. Вместо того чтобы воспользоваться 35 процентами мест, полученных правительственной коалицией, он пошел на избирательную битву один. В итоге вместо нескольких сот мест он получил всего 28. И вот тогда он счел уместным оспаривать результаты выборов, которые не отвечали его честолюбивым притязаниям.

Так, совершая ошибку за ошибкой, одно безрассудное действие за другим, он в конце концов утратил влияние даже в рядах своей партии^[44].

Левое крыло Польской крестьянской партии (ПСЛ) давно уже выражало недовольство пагубной политикой Миколайчика, упрекая его в том, что он совершенно не считается с политической обстановкой и с изменением настроения народа. Миколайчик отвечал тем, кто критиковал его, исключением их из партии и в конце концов спровоцировал раскол ПСЛ. Часть ПСЛ выступила на выборах с самостоятельным списком и добилась бесспорного успеха.

После поражения на выборах 40 видных членов ПСЛ потребовали созыва руководящего комитета и вывода из него Миколайчика, политика которого явно обанкротилась и привела партию к поражению. На съезде, созванном в Варшаве левым крылом ПСЛ^[45], 200 делегатов, представлявших 13 воеводств, вновь высказались за вывод Миколайчика из состава руководящего комитета, обвиняя его в том, что проводимая им политика поощряет бандитизм и создает атмосферу взаимного недоверия между рабочими и крестьянами.

Наконец за несколько дней до его бегства 46 членов руководящего комитета ПСЛ категорически потребовали отставки Миколайчика и созыва руководящего комитета (против чего Миколайчик не переставал возражать) для определения нового курса партии.

Покинутый членами своей партии, Миколайчик понял, что он скажется в меньшинстве или даже будет окончательно отстранен от участия в политической жизни. И тогда он бежал. Маневр его ясен. Он хотел избежать публичного политического поражения, которое, вероятно, положило бы конец его карьере — карьере человека, еще нужного международной реакции.

Миколайчик утверждал, что ему грозила смерть. Это чистейшая ложь. За три недели до его бегства президент Берут в интервью, данном одному американскому журналисту, самым категорическим образом заявил, что не было и речи об аресте Миколайчика и о том, что ПСЛ будет распущена.

Более того, многие члены его партии, в частности бывший редактор "Газеты людовой" (орган Миколайчика) Гельжинский, депутаты Ягуш и Брыйя, подтвердили это. Они заявили следственной парламентской комиссии, что Миколайчик никогда не выражал им ни малейших опасений за свою судьбу и всегда утверждал, что будет в самой Польше продолжать борьбу до конца. Таким образом решение о бегстве, по-видимому, было принято скоропалительно. Возможно, что им внезапно овладел страх, когда на краковском процессе были разоблачены связи некоторых видных членов ПСЛ с диверсантами из подпольных организаций.

И в самом деле, у него имелись основания опасаться краковского процесса, состоявшегося в декабре 1947 г. На процессе террористической организации ВИН ("Вольность и неподлеглость") обнаружилось, что видные члены ПСЛ были связаны с такими матерыми шпионами и диверсантами, как, например, Никопольцицкий, возглавлявший ВИН и шпионскую организацию "Контрольная палата".

Руководители "Контрольной палаты" передавали свои донесения о польской армии и польской военной промышленности лондонскому штабу армии Андерса, послу США Блисс Леину и руководству ПСЛ. Эти факты были подтверждены показаниями различных свидетелей и подсудимых на процессе.

ВИН имела задание вести подрывную работу, совершать покушения и террористические акты в целях свержения правительства, а процесс показал, что руководители ПСЛ поддерживали связи с главарями ВИН.

* * *

Так или иначе, Миколайчик бежал, и мы думаем, что ответ на поставленный нами вопрос можно найти в материалах расследования, проведенного законода!ельным собранием. Все свидетели, и в том числе член политического бюро ПСЛ Каминский, бывший министр эмигрантского правительства Баньчик, депутаты Ягуш и Ьрыйя, подтвердили, что в партии росла оппозиция к Миколайчику ввиду чего положение ее руководителя становилось все более непрочным. Все они заявили в один голос, что Миколайчик не мог больше уклоняться от созыва руководящего комитета партии на котором его ожидало поражение.

Ясно, что он бежал, чтобы предотвратить поражение. Бежал же он по чьему-то совету. Кто же, однако, дал ему этот совет? Г-жа Хулевич, его личный секретарь, арестованная при попытке тайно перейти чехословацкую границу, утверждает, что "советчики" находились в одном иностранном посольстве. А она-то уж, конечно, должна была знать, с кем встречался ее патрон.

Следственная комиссия установила, что бегство Миколайчика и его сообщников "было организовано высокопоставленными чиновниками одного иностранного посольства"^[46].

Брыйя подтвердил, что, по словам г-жи Хулевич, Миколайчик решился на бегство после беседы, которую он имел в одном иностранном посольстве. Известно, что в день своего отъезда он несколько раз посетил это посольство, которое, как говорят, имеет кое-что общее с агентством Кука^[47].

Брыйя, который также бежал, признал, что у него не было никаких личных причин покидать страну, но что он был дезориентирован и введен в заблуждение заявлением г-жи Хулевич о предполагаемом роспуске партии.

Расследование обстоятельств бегства Миколайчика было интересным во многих отношениях. В частности, рассматривался и вопрос о происхождении фондов ПСЛ. Любопытно то, что никто не мог исчерпывающим образом осветить его. Казначей Брыйя в конце концов признал, что партийная касса пополнялась иностранной валютой, которую вносил непосредственно Миколайчик. Сам он хранил "на черный день" 400 золотых и 400 бумажных долларов.

Вопрос о таинственных источниках финансирования ПСЛ еще будет расследоваться в будущем.

Но особого внимания заслуживает следующий факт.

В 1944 г. Уинстон Черчилль уведомил польское эмигрантское правительство в Лондоне в лице министра Ромера, что Великобритания гарантирует западные границы Польши. Документ был подписан Александром Кадоганом.

"На вопрос, какую позицию заняло бы правительство Великобритании в случае, если бы правительство США отказалось признать западные границы Польши в том виде, как они были обозначены на Московской конференции, правительство его величества дает положительный ответ.

На вопрос, согласно ли британское правительство установить западные границы Польши по линии Одера, включая порт Штеттин, правительство его величества отвечает утвердительно, считая, что Польша вправе желать расширения своих границ в этих пределах.

На вопрос, намерено ли британское правительство гарантировать независимость и целостность новой Польши, правительство его величества отвечает, что оно готово обеспечить эту гарантию совместно с правительством СССР. Было бы желательно, чтобы правительство США присоединилось к этой декларации, хотя британское правительство не обусловливает свою совместную с СССР гарантию этим присоединением. Британское правительство не возьмет назад эту гарантию и сохранит до превращения ее в общую гарантию, чего мы вправе ожидать от проектируемой международной организации".

Между тем Миколайчик скрыл этот важный для Польши документ не только во время своего пребывания в Лондоне, но и по возвращении в Польшу; он продолжал молчать и тогда, когда британское правительство, нарушив свои обязательства, поставило под сомнение законность западных границ Польши.

В самом деле, когда на Потсдамской конференции речь шла о польских границах на Одере и Нейссе, Черчилль заявил: "Я никогда не слышал о подобных требованиях Польши".

Что Черчилль позволил себе несколько смелое заявление, это понятно. Но что можно сказать в данном случае о Миколайчике? Кому было выгодно его молчание?

Польское правительство узнало о существовании этого документа лишь в июне 1947 г. в связи с интерпелляцией в палате общин.

Таким образом, совершенно ясно, что "крестьянский" лидер, обанкротившийся в глазах своей же партии, предпочел бегство (которое могла бы использовать в своих целях реакция) борьбе, обреченной на неминуемый провал. Ясно также, что он уже сделал выбор между интересами своего народа и черными замыслами англо-американских империалистов.

* * *

Отныне Миколайчик может иметь успех лишь за границей или среди тех, кто внутри страны продолжает вести подпольную борьбу против молодой демократии, борьбу все более упорную, о чем свидетельствует варшавский процесс, имевший место в августе 1947 г. Среди подсудимых, принадлежащих к "Сети КПОПП" (Координационный комитет польских подпольных организаций), мы вновь встречаем некоторых членов ПСЛ наряду с террористами из ВИН и ВРН ("Вольность, рувность и неподлеглость"). Поскольку мы видим деятелей ПСЛ во всех заговорщических организациях, нас не должно удивлять, что подсудимые считали Миколайчика "своим председателем".

КПОПП не представлял бы для нас интереса — поскольку у него такие же цели и методы, какие у ВИН и других террористических и диверсионных организаций, — если бы он не специализировался главным образом на шпионаже. Его донесения передавались в Лондон, Париж, Ниццу, Стокгольм, агентам Андерса и различным группам провокаторов-эмигрантов, а в самой Польше — послу США Артуру Блисс Лейну и послу Великобритании Кавендиш-Бентинку. Между прочим, подсудимая Мария Мариновская служила в посольстве Великобритании, что упрощало передачу донесений. Что касается подсудимого Квецинского, то ему было официально поручено поддерживать связь с международной антисоветской организацией "Истмус". (Штаб этой организации находится в Италии, а одним из главных ее руководителей, по-видимому, является бывший польский министр Понятовский.)

Среди захваченных документов фигурирует просьба КПОПП предпринять военную интервенцию в Польшу, адресованная, надо полагать, "специалистам" по части интервенции.

* * *

Кавендиш-Бентинк не впервые оказывается замешанным в такого рода делах. Напомним, что в момент ареста видного заговорщика и члена подпольных террористических организаций графа Грохольского Кавендиш-Бентинк весьма некстати явился с визитом к последнему, который был… его информатором.

На процессе ВИН было установлено, что в период оккупации граф Грохольский являлся агентом гестапо.

В июне 1946 г. Грохольский, впоследствии ставший англо-американским агентом, связал Кавендиш-Бентинка непосредственно с ВИН, после того как посол просил его помочь одному журналисту получить сведения, которые имелись только у членов подпольных организаций!

Прокурор не без сарказма комментировал этот демарш Кавендиш-Бентинка: "Одной из причин, побудивших г-на посла собирать сведения о положении в Польше у бывших агентов гестапо, несомненно, является тот факт, что он не понял намерений польского народа, строящего новую Польшу без крупных земельных собственников, без графов Грохольских. Г-н посол искал ключ к пониманию польских проблем в апартаментах графов, тогда как он нашел бы этот ключ у строителей новой Польши".

* * *

Кавендиш-Бентинк присутствовал, очевидно, также в качестве почетного гостя, на одном тайном собрании заговорщиков в момент, когда полиция накрыла их и арестовала всю банду.

Английское правительство вначале протестовало, утверждая, что его посол был несправедливо обвинен, что он пришел "на чашку чая к другу", но в конце концов английское правительство было вынуждено отозвать посла, очевидно, после того, как признания Грохольского пролили свет на его "дипломатическую ошибку". Недавно в одной телеграмме в весьма сдержанных выражениях сообщалось, что Кавендиш-Бентинк уволен в отставку. Уж не ввиду ли преклонного возраста?

Если американский посол Артур Блисс Лейн был скомпрометирован лишь на процессе КПОПП, то, несомненно, до этого вместо него работали другие агенты американской разведки.

Напомним, что в течение 1946 г. известное число агентов генерала Андерса было сброшено на парашютах в Польшу, причем большинство из них имело при себе крупные суммы денег в долларах. Впрочем, они и не отрицали, что в их отправке принимала участие одна иностранная держава. Какая именно держава — мы предоставляем разгадать самому читателю.

Глава VII РУМЫНИЯ

Маниу верен себе

Чтобы правильно понять, почему Маниу стал предателем, нужно знать его прошлое, ибо лидер национал-царанистской партии следовал определенной линии с исключительным постоянством. Невольно встает вопрос — как же он ухитрился прослыть за демократа?

Этот трансильванец в свое время был верным слугой австро-венгерской монархии¹. Противник присоединения Трансильвании к Румынии, он после заключения договора 1920 г.^[48] оказался во главе "национальной" партии, в 1923 г. добился ее слияния с обломками консервативной партии, а в 1926 г. — с крестьянской партией Иона Михалаке.

Маниу, крупный акционер румынских золотоносных рудников, в 1921 г. был противником аграрной реформы, хотя по сути дела в 1930 г. эта реформа привела лишь к реконцентрации земель в руках частных собственников и ростовщиков.

Это он, придя к власти, исключил из парламента депутатов рабоче-крестьянского блока и вынес решение о роспуске профсоюзов.

Таков "демократ" Маниу.

Руководители его партии входили в административные советы крупнейших компаний, где участвовал иностранный капитал. Многие из них были замешаны в одном из грандиозных скандалов — в истории с заказами на производство оружия заводами Шкода по ценам, намного превышающим те, которые уплачивались другими странами этой фирме.

7 августа 1929 г. вспыхнула забастовка горняков на предприятиях компании Лупень. Вмешалась полиция. В результате оказалось 30 убитых и 100 раненых. У власти тогда находилась партия Маниу.

16 февраля 1933 г. во время забастовки железнодорожников в Границе против бастующих были посланы войска. Власти пустились на явную провокацию: они предложили 10 тысячам человек в пять минут покинуть депо. По истечении пяти минут войска открыли огонь по бастующим. 400 человек было убито, 2 тысячи арестовано.

Затем национал-царанистское правительство совершило еще большую подлость: во избежание всякой огласки оно приказало в течение ночи сжечь трупы убитых в крематории Бухареста.

Национал-царанистская партия не возражала ни против образования "Железной гвардии" ^[49], подчиненной Муссолини и Гитлеру, ни против увеличения ее численности до размеров, которых она достигла под руководством своего главаря Кодреану.

После того как "Железная гвардия" совершила убийство главы правительства Дука, а также многих антифашистов, она была распущена (ноябрь 1938 г.); Маниу выступал против этой меры.

В 1937 г. Маниу заключил избирательное соглашение с "Железной гвардией". Более того, на процессе Кодреану он выступил в защиту последнего. "Я убежден, — сказал он, — в искренности и честности подсудимого". Впрочем, доверие было взаимным. Кодреану завешал своим подчиненным, чтобы и после его смерти они сотрудничали с Маниу. Кодреану казнили. Его преемник Хориа Сима вступил в контакт с Маниу, и последний раскрыл двери своей партии перед легионерами, чтобы "избавить их, — как он заявил, — от преследований, арестов, а может быть, и расстрелов". Маниу даже обратился к Хориа Сима, который в ту пору спокойно жил в Берлине, с приглашением вернуться в Румынию, обещая ему свою поддержку.

5 сентября 1940 г., после поражения Франции, Манну и Братиану^[50] добились отречения короля Кароля и передали власть маршалу Антонеску — доверенному лицу Гитлера.

Позднее, 31 марта 1946 г., газета напионал-пара-нистской партии "Дрептатя" писала: "В действительности Кароль II был свергнут не Антонеску, а Маниу и Братиану".

* * *

После падения Антонеску Маниу взялся "за дело". Его доверенные лица Николеску-Бузешть и Погоняну получают задание создать за границей центр антиправительственной деятельности. Погоняну, высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел, сажает на ответственные должности своих людей.

Подсудимый Флорин Ройю на процессе Маниу заявил: "Созданная в Румынии и за границей организация, которую я охарактеризовал как организацию сопротивления, имела целью в подходящий момент свергнуть насильственным путем демократический режим, установленный 6 марта 1945 г. Идея сопротивления зародилась в связи с тем, что все переговоры с заграницей, предпринятые Маниу…. провалились ввиду неожиданности событий 23 августа 1944 г."^[51].

Правительство генерала Санатеску уступило место правительству генерала Радеску. Последний попытался установить режим военной диктатуры. Однако намерение Радеску учинить кровавую расправу над демократами не осуществилось. Население Бухареста свергло генерала, и 6 марта 1945 г. к власти пришел Петру Гроза во главе широкой демократической коалиции.

Подавление другой попытки государственного переворота, имевшей место 8 ноября 1945 г., повлекло за собой раскрытие 5 террористических организаций (в частности, организаций "Гайдуки", "Черные сермяги", "Голос крови" и других), в которые входили бывшие железногвардейцы и многие члены национал-паранистской партии. Уже тогда стало ясно, что последняя стремилась совершить государственный переворот. Это было доказано два года спустя на процессе Маниу.

* * *

Однако вернемся назад.

С осени 1944 г. национал-царанистская партия создала полувоенную организацию, называвшуюся "Гвардия Юлиуса Маниу". "Гвардия" распахнула двери перед железногвардейцами и военными преступниками, так же как национал-царанисты сделали это несколькими годами ранее, когда королевская клика грозила фашистам репрессиями.

Маниу отрицал на суде наличие этих связей, хотя раньше никогда не опровергал подобного факта, молчаливо одобряя зверства, творимые его "гвардейцами" с целью вызвать волнения среди населения и создать в стране антиправительственную оппозицию.

К несчастью для Маниу, главарь "Черных сермяг" Гаврила Олтеану подтвердил на процессе террористических организаций, что он отчитывался перед Маниу в деятельности своей организации. Предводитель "Гайдуков" Стантеа Думитру неоднократно встречался с Маниу, поддерживая более регулярные связи с видными членами национал-царанистской партии Илие Лазаром, Бокса Малин и Хорациу Команициу, так же как и с неким господином Гамильтоном, к которому мы вернемся ниже.

Не приходится удивляться тому, что Команициу, ставший после бегства Хориа Сима шефом железно-гвардейцев, вступил в национал-царанистскую партию. Поступая таким образом, он действовал в соответствии с "духовным завещанием" Кодреану. Ведь эго он, Команициу, создал "Гвардию Юлиуса Маниу".

Осенью 1945 г. национал-царанисты и либералы решили создать "Национальное движение сопротивления" (ведь не всем же дано сопротивляться немцам!), руководство которым было доверено генералу Альдеа.

Однако заговорщики активизировали свою деятельность лишь после вмешательства членов англо-саксонских военных миссий, в частности Томаса Н. Хэлла — помощника генерала Шайлера — и представителя американской секретной службы Джеймса К. Гамильтона.

На совещании, происходившем у американского полковника Генри К. Вилкокса, Хэлл и Гамильтон просили барона Мочони-Стырча связать их с Никулеску-Бузештъ и Погоняну, которых Маниу в беседах с ними называл своими представителями. Посредничество Мочони-Стырча привело к тому, что Маниу остался в тени.

При всей своей осторожности, Маниу не раз лично беседовал с иностранными агентами. У его переводчика Сердича был найден отчет о нескольких беседах Маниу с главой американской миссии Бертоном Берри. "Я борюсь не только за Румынию, — говорил он последнему. — Не надо забывать, что я борюсь также за Америку и Англию".

Когда в результате двухлетней засухи в Румынии начался голод, и румынское правительство запросило Соединенные Штаты Америки, не согласятся ли они продать Румынии зерно за золото, Маниу, этот "великий патриот", заявил Бертону Берри: "Было бы желательно одновременно обязать румынское правительство выполнить некоторые условия в обмен на эту помощь, ибо в противном случае общественное мнение может истолковать ее как выражение политического доверия, оказанного вами этому правительству".

Подсудимый Пенеску подтвердил это характерное заявление Маниу. Кроме того, подсудимый Сердич показал, что Маниу просил Бертона Берри оказать давление на правительство Румынии с целью отсрочки выборов.

18 сентября 1946 г. в присутствии эмиссаров Маниу и американских шпионов был составлен первый документ. 30 сентября по требованию Хэлла и Гамильтона этот документ был дополнен более конкретными предложениями о совместных действиях. Подсудимый Стырча заявил на процессе, что по настоянию американцев было заключено соглашение о создании "специальной военной конспиративной организации, в которую должны входить офицеры, способные переносить трудности подполья".

По словам Стырча, во время переговоров Хэлл указал им, что если национал-царанистская партия не решится действовать, то в антиправительственной борьбе ее могут "опередить другие элементы".

Погоняну, подтверждая правильность этих слов, говорит: "Оба американских офицера заявили, что лейтенант Гамильтон, недавно вернувшийся из США, может сообщить нам, что интерес Америки к проблеме Юго-Восточной Европы и, в частности, к румынской проблеме не ослабел и что для того, чтобы этот интерес приобрел более действенный характер, румынское сопротивление также должно активизироваться".

Стырча добавляет: "Американцы хотели бы, чтобы это движение было организовано в предвидении определенной возможности, и далее они пояснили, что имели в виду третью мировую войну, в которой столкнутся США и СССР. Если начнется война, приказы должны поступать из-за границы…"

Мочони-Стырча предусмотрительно решил выйти из заговорщической организации. Тогда ему предложили в случае ареста покончить жизнь самоубийством. "Если вы будете выдавать тайны и не покончите с собой, — сказали ему, — мы будем вынуждены убрать вас".

Весьма показателен составленный на английском языке меморандум, в котором излагаются решения, принятые во время переговоров между американскими агентами и эмиссарами Маниу. В нем предусматривалось, что в случае победы Маниу на выборах "государственный аппарат и, в частности, армия окажутся под контролем оппозиции и, когда наступит подходящий с точки зрения международной ситуации момент, Румыния сможет внести свой вклад в гораздо более активной форме, чем любая подпольная организация соседних стран". В меморандуме сказано также, что "комитет действия" оппозиции получит в свое распоряжение денежные средства от "двух-трех лиц, представляющих группу крупных промышленников, желающих скрыть свои имена".

Что касается самих средств, то 60 тысяч в румынских золотых монетах типа так называемых "юбилейных медалей" будут чеканиться за границей. "Таким образом, станет невозможным выяснить происхождение фондов".

Едва был составлен меморандум, как Маниу и Михалаке создали за границей организацию для ведения агитации, руководимую Г. Гафенку, подписавшим в свое время германо-румынский пакт, и Александром Крецяну. К ним вскоре должны были присоединиться Г. Никулеску-Бузешть и К. Вишояну. Последние до настоянию Хэлла и Гамильтона были отправлены на американском самолете за границу.

Брат Никулеску-Бузешть, который также признался на процессе в своих связях с американскими агентами, показал, что его брат "улетел на американском самолете, пилотируемом Джоном Хэллом".

Заговорщики не испытывали недостатка в деньгах. В самом деле, Вишояну, который был министром иностранных дел в кабинете Родеску в 1945 г., приказал перевести 6 млн. швейцарских франков на имя Крецяну. Подсудимый Опришану в этой связи заявил: "Я знаю, что значительная часть этих фондов была употреблена на покрытие расходов по содержанию сотрудников Гафенку и Крецяну".

Заграничный "комитет действия" представлял не только партию Маниу, но и другие оппозиционные группы. Подсудимый Камил Думитреску сознался, что Маниу поручил ему доставить Брагиану и Титель Петреску письмо, в котором он назначал Никулеску-Бузешть своим представителем за границей. Руководитель либеральной партии Братиану и руководитель социал-демократической партии Петреску скрепили это письмо своими подписями. Таким образом, они одобрили предпринятые действия.

Затем Маниу приступил к созданию военной организации с участием полковников Стефана Стойка, Статеску и других. Она была создана 17 ноября 1946 г. и получила название "Военный профессиональный кружок". Им руководил генерал Негрей. Это было подтверждено на процессе полковником Стойка.

Весной 1947 г. заговорщики решили сформировать подпольную армию. По их мнению, близился "час испытаний", поэтому были запланированы подготовка специалистов всех родов оружия, закупка танков и самолетов, которые должны были быть доставлены в страну в начале войны. Главный организатор "Военного кружка" Михалаке советовал каждому из его членов "иметь при себе винтовку".

Предусматривалась также отправка за границу полезной для заинтересованных буржуазных правительств информации. Почта доставлялась через главу американской миссии в Румынии Бертона Берри, Рой Мельбурна и Чарлза Е. Хулика, советников генерала Шайлера, а также через англичан Ивора Ф. Пopтepa, секретаря миссии, и полковника Эдварда К. Мастерсона, начальника экономического отдела миссии; разумеется, в этом деле им помогали агенты американской разведки Хэлл и Гамильтон.

* * *

Сбором и отправкой требуемых документов занимались три органа. Первый находился под непосредственным руководством Маниу, и видную роль в нем играл Сердич — переводчик Маниу. Второй, которым руководили Погоняну и Ройю, был образован при министерстве иностранных дел и занимался там хищением важнейших государственных документов.

Между прочим, Погоняну сознался, что в числе этих документов имеется телеграмма, в которой Антонеску сообщал, что был осведомлен Маниу относительно образования блока демократических партий сопротивления в 1944 г.

Эмиль Опришану также признался в хищении документов, добавив: "Флорину Ройю было поручено составлять периодический бюллетень… Я вспоминаю, что Ройю сообщил американской и английской миссиям текст приложений к секретным экономическим соглашениям, заключенным Румынией с другими странами, а также секретные конвенции".

Третий орган, руководимый Михалаке, занимался сбором военной информации. Михалаке выступает в данном случае в качестве поверенного в военных делах. Агент В. Каржа, один из наиболее активных членов этого органа, показал, что Михалаке "особенно интересовался информацией военного характера: складами боеприпасов, аэродромами и военными сооружениями на побережье Черного моря".

15 июля 1947 г. румынские органы государственной безопасности арестовали руководителей национал-царанистской партии в момент, когда они готовились вылететь на самолете в "дружественную" Турцию. Среди арестованных были Михалаке, генеральный секретарь партии Н. Пенеску, поддерживавший связи с террористами Илие Лазар, редактор газеты "Дрептатя" Н. Карандину и их жены. Маниу признал на процессе, что бегство это было организовано лично им.

Так рухнуло все сооружение американской разведки. Процесс Маниу ясно показал существование заговора, его масштабы и ответственность самого Маниу.

* * *

За границей особое внимание привлекли к себе показания переводчика Маниу — Сердича. Там считали, что последний изменил своему хозяину, и это вполне вероятно. Но ведь почти все подсудимые признали не только свою вину, но и вину Маниу. Будь то Погоняну, Никулеску-Бузешть или Михалаке — все они единодушно показали, что директивы исходили от Маниу, и только от Маниу, ибо руководящего комитета национал-царанистской партии давно уже не существовало.

Итак, Маниу и его сообщники были осуждены военным трибуналом на основании закона от 17 марта 1936 г., который они сами в свое время приняли. Такова ирония судьбы! Но они воспользовались великодушием демократии. В самом деле, смертная казнь, восстановленная в феврале 1941 г их другом Антонеску и приведшая к гибели стольких антифашистов, была отменена 11 июля 1946 г. правительством Петру Гроза

* * *

Обратимся теперь к бывшему министру иностранных дел Татареску. Не забудем, что перед войной он возглавлял дофашистские правительства, деятельность которых расчистила путь Антонеску. Татареску покровительствовал фашистам, бросал в тюрьмы демократов й преследовал коммунистов. Мне невольно вспоминается мое посещение Дофтану — этой румынской Бастилии, где демократы умирали от истощения. То были времена полицейских погромов — времена, когда Анна Паукер с простреленной ногой была доставлена в суд.

Мы уже говорили, что чиновники министерства иностранных дел похищали документы для передачи их американцам.

Можно было бы сказать, что министр, по меньшей мере, проявил преступное легкомыслие. Однако трудно поверить, что он не был в курсе "деятельности" начальника шифровального отдела, заведующего личной канцелярией и секретаря румынской делегации на мирной конференции.

Так или иначе, последний реакционер был отстранен от власти.

Когда-нибудь мы, несомненно, узнаем о закулисной стороне его деятельности.

Саботаж в народном хозяйстве

После процесса Маниу румынская реакция не разоружилась. На смену Маниу пришла другая группа заговорщиков, образовавшаяся после освобождения страны.

Имена членов этой группы менее известны за границей, чем имена ранее разоблаченных политических лидеров, однако они работали не менее рьяно как внутри страны, так и за границей.

Александру Попп, Ион Бужойю, Георге Ману, Макс Аушнит и компания были крупными промышленниками, занимавшими положение, которое дало им возможность организовать саботаж экономического восстановления Румынии и снабжать англо-американскую разведку обстоятельными докладами об экономическом положении страны. Они делали это совершенно спокойно, как люди, привыкшие заботиться лишь о собственных интересах и безразлично относящиеся к интересам своей страны.

Более того, они субсидировали реакционные партии, но, конечно, не из своих средств, а, как мы увидим ниже, с помощью черного рынка. Тот факт, что черный рынок способствовал обнищанию страны, не вызывал у них никаких угрызений совести. Можно даже сказать, что они только к этому и стремились, ибо полагали, что нищета может вызвать недовольство населения, которое они могли бы использовать в своих интересах.

Их деятельность не ограничивалась этим: они ставили себе целью также свержение демократического строя с помощью государственного переворота, рассчитывали на американскую помощь для организации реакционного подполья, состоящего главным образом из фашистствующих железногвардейцев. Процесс, происходивший в Бухаресте с 27 октября по 2 ноября 1948 г., полностью доказал все эти факты и позволил лишний раз убедиться в характере деятельности английской и американской миссий в Румынии.

Но, прежде всего, кто такие эти подсудимые?

Главный из них — Макс Аушнит, находящийся сейчас в Америке, крупный промышленник, акционер сталелитейных заводов Решица, имеющий значительный пакет акций ряда других предприятий, как, например, заводов Хуждоара, металлургических заводов Гольденберга, магазинов Юнис Сокмет, сахарных и лесопильных заводов, игорного дома в Монако, заводов Виккерса, Вестминстерского банка; совладелец в США "Сосиэтэ де креди э д’инвестисеман" и "Трейдинг компани фор ориент".

Александру Попп был главным директором заводов Решина и членом администрагивного совета многих других компаний. Ион Бужойю — главный директор общества Петрошань— был министром в правительстве Татареску при короле Кароле. Балш и Георгиу также являлись директорами компаний. Были среди них и железногвардейцы Последние возобновили свою деятельность под руководством этих новых шефов — врагов демократии. Начало заговора относится к сентябрю 1944 г., то есть к моменту возвращения Аушнита из Америки. "Роль, которую играл Аушнит, характеризовала его как проводника американской политики, — пока-зывает Попп. — Он немедленно установил связь с руководителями реакционных партий. Аушнит был представителем американских интересов при этих партиях, которые он же и субсидировал". Итак, деятельность "исторических" партий^[52] направлялась и субсидировалась румынскими трестами. В этом никто не сомневался и раньше, но теперь это подтвердилось еще раз.

"Для проведения выборов 1946 г. национал-царанистской партии выдали около 150 млн. лей, — показывает Попп. — Две другие партии получили вместе 100 млн. лей. Но, кроме того, суммы, вероятно, таких же размеров были предоставлены в их распоряжение Титан Надраг-Калани".

Эти субсидии, отпускаемые Аушнитом, выдавались по рекомендациям американцев. На одном банкете сотрудник американской миссии Мельбурн прямо заявил: "Америка считает, что реакционным партиям надо любой ценой оказывать финансовую помощь и что крупные промышленники, как и вся румынская буржуазия, должны внести свой вклад в общее дело. Он (сотрудник миссии) указал, что необходимо усилить и поддержать террористические группы, чтобы ухудшить экономическое положение страны, саботировать производство, затруднить товарооборот. Это привело бы к повышению цен, к финансовым затруднениям, которые вызвали бы инфляцию". Попп, давший эти показания., считает, что в течение первого полугодия 1947 г. Маниу и Братиану получили 3 млрд, лей, к которым надо добавить один миллиард, полученный ими от некоего Розена.

Подсудимый Балш подтверждает заявление Поппа, а подсудимый Бужойю поясняет: "В политической жизни нашей страны партии всегда имели обыкновение обращаться за помощью к промышленникам". Какое красноречивое свидетельство "независимости" буржуазных партий!

Каким же образом добывались такие крупные суммы? Попп разъясняет: "Я должен был организовать сбыт товаров на черном рынке. Дело шло прежде всего о пятипроцентной квоте продукции, которой могло свободно распоряжаться предприятие".

Балш говорит: "Инженер Бужойю поручил мне распоряжаться секретными фондами компании "Лупень", которые составлялись из прибылей, полученных от продажи товаров на черном рынке. Размеры фондов изменялись из месяца в месяц; накануне стабилизации они составляли 2 млрд, лей в месяц".

Свидетель Камил Иоан показывает: "Я считаю, что суммы, вырученные таким путем за период времени с марта по июнь или июль 1947 г., составляли цифру порядка 15–20 млрд. лей".

Свидетель Василе Думитриу дает показания о прибылях одних только предприятий Гешица:

"В 1945 г. получено 1172 млн. лей прибыли. В 1946 г. — 2725 млн., в 1947 г. (в момент инфляции) — 806 млрд. лей".

Американские инструкции относительно саботажа также тщательно выполнялись как в области производства, транспорта и снабжения, так и в отношении выведения из строя электростанций, прокатных станов, сталелитейных и паровозостроительных заводов и т. д…

Значение сталелитейных заводов Решица, как показал их генеральный директор Попп, организовавший там вредительство, было огромно. "Заводы Решица занимают особое положение. Вся металлообрабатывающая промышленность в огромной мере зависит от поставок металлов заводами Решица, в особенности от поставок проката. Заводы Решица поставляют около 50 % металла, необходимого для нашей промышленности. Когда заводы Решица не выполняли своевременно свою программу и их продукция в 1945 г. сократилась наполовину, разразился кризис во всей металлообрабатывающей промышленности".

Попутно отметим, что когда хозяева Решицы работали на Гитлера и Антонеску, они действовали в диаметрально противоположном направлении: они увеличивали производство. Продукция заводов Решица, составлявшая в 1943 г. 234 тыс. т стали к концу 1944 г. упала до 178 тыс. т, а позднее — до 85 тыс. т.

Свидетель Драгоеско объясняет, как на практике проводился саботаж и к чему это приводило: "Заказанные материалы не поставлялись, и рабочим платили за простой, что увеличивало издержки производства и усугубляло инфляцию. Качество материала также оставляло желать лучшего. В некоторых случаях предприятиям поставлялись для производства тракторов материалы, состоявшие на 98 % из отходов… Другие предприятия несвоевременно получали сырье… Высокий процент брака на сталелитейных предприятиях Решипа сильно затруднял работу станкостроительного завода и завода сельскохозяйственных машин той же фирмы. Брак в сталелитейных предприятиях был исключительно велик потому, что люди, работавшие в лабораториях, были заодно с заговорщиками. Компания Решица была явно заинтересована в том, чтобы качество выплавляемой стали не соответствовало требованиям заказчиков, ибо брак можно было продавать на черном рынке".

Вот, стало быть, каково происхождение этих 806 миллиардов!

Экономический саботаж преследовал цель вызвать недовольство и разочарование среди народных масс Румынии, создать условия для смены режима или иностранной интервенции. Последняя, к тому же, была официально обещана английскими и американскими представителями, которые, начиная с 1944 г., оказывали помощь заговорщикам (как это вскрылось на процессе Маниу), получая взамен необходимые им сведения, будь то о добыче нефти или о соглашении с Чехословакией, будь то производственные или военные тайны.

Все подсудимые полностью сознались в этом, не понимая даже своей низости, не отдавая себе отчета в том, что они потеряли всякое чувство патриотизма, что они предали интересы родины. Вот до какой степени они остаются верны своим классовым интересам; до какой степени это их ослепляет и развращает.

Антирумынская деятельность продолжалась и после раскрытия заговора Маниу.

Подсудимый Николай Марджиняну показал: "Во время беседы между Поппом, мной и Мельбурном, происходившей на квартире последнего в присутствии Леве-рича, Мельбурн сообщил мне, что в будущем связь с Вашингтоном будет поддерживаться через Леверича. Он также сказал, что следующие встречи должны происходить тайно…"

Подсудимый Георге Ману подтверждает: "Американский военный атташе полковник Лоуэлл в беседе со мной давал советы, как нужно вести подрывную работу. Беседа касалась промахов, допущенных национал-царанистами и американскими представителями Хэллом и Гамильтоном, — промахов, которые привели к процессу Маниу. Лоуэлл рекомендовал мне никогда не иметь при себе каких-либо записей и т. д…"

Мельбурн, скомпрометированный в деле Маниу и смененный Леверичем, перед отъездом говорил Марджиняну: "Несмотря на временную неудачу, необходимо продолжать работу, но для этого надо прежде всего реорганизовать ее, а именно: объединить остатки национал-царанистской партии, остатки либеральной партии, руководимой Дину Братиану, а также остатки социал-демократической партии, руководимой Титель Петреску, и другие организации, которые ведут политическую работу в том же направлении".

Так были образованы новые заговорщические группы и "координационный комитет", составлены "общие инструкции" для групп и приняты меры к оказанию материальной помощи всем заговорщическим организациям.

Это явствует из всех показаний. Выяснилось также, что заговорщические организации были сформированы главным образом из железногвардейцев. Многие из тех железногвардейцев, которые покинули, страну во время войны или в момент поражения, были освобождены из лагерей "перемещенных лиц" для отправки в Румынию. Нетрудно догадаться, кто это сделал. Георге Ману, железногвардеец с 1937 г., временно исполнявший обязанности командора "гвардии" в 1943 г. и один из ее руководителей в 1944 г., показывает, что он "пытался установить контакт… с железногвардейцами, в частности с Петрашку, который вернулся из Германии в Румынию". Он указывает, что поддерживал связи с руководителями национал-царанистской и либеральной партий и в особенности с молодежными организациями этих двух партий, а также, что находился "в постоянном контакте с двумя официальными представителями США и Англии, а именно: с полковником Лоуэллом и с помощником английского коммерческого атташе Уильямом Уотсоном". Мимоходом он упоминает о некоем немце, бывшем эсэсовце, который "прибыл в Румынию, имея задание от зальцбургского отделения американской разведки организовать шпионаж в Румынии".

Все это предельно ясно и не требует комментариев.

Подсудимый Нестор Киоряну, железногвардеец с 1933 г., вернулся в Румынию в ноябре 1944 г. Он не был единственным. "Со всех сторон стекались отряды диверсантов. Одни прибывали пешком, другие — воздушным путем". Эти отряды, специально обученные немцами, были сброшены на парашютах для подрывных действий в тылах Советской Армии. Переброска железногвардейцев не прекращалась и позднее. Киоряну показал: "Затем, осенью 1947 г., из Германии вернулся бывший железногвардеец Эуген Теодореску… с заданием организовать в стране службу информации и шпионажа". Свидетель Корнелиу Андреу. железногвардеец, вернувшийся на родину в марте 1947 г., начал работать с Теодореску. Как известно, в 1947 г. гитлеровского режима уже не существовало.

Подсудимый Теодореску попался с поличным. В сентябре 1947 г. он находился в Вене. "После капитуляции Германии, — говорит он, — я был арестован американскими разведывательными органами для проведения расследования. Американцы поступали так со всеми иностранцами, которые в прошлом занимались политической деятельностью. Они хотели узнать, каковы причины, заставившие нас отказаться от репатриации. Я им объяснил, что мешало мне покинуть Австрию; на этом дело и кончилось. Как-то раз они спросили меня, не хотел ли бы я сотрудничать с ними… Мне предложили вернуться в Румынию, ознакомиться на месте с положением "Железной гвардии" и выяснить, не могут ли железногвардейцы стать агентами разведывательных органов США".

Теодореску вернулся в Румынию в 1947 году. Он сделал попытку выдать себя за посланца Хориа Сима, главаря "Железной гвардии", но это утверждение только еще больше убеждает нас в том, что и сам Хориа Сима — агент американцев. "Я должен был сообщить о результатах своей работы Хориа Сима через Василе Майлата. Последний работал в американской разведке. Он поддерживал связи с Мальнером, австрийцем по происхождению, который также сотрудничал с американской разведкой".

Итак, американцы делали ставку на железногвардейцев. В самой Румынии вербовка была поручена некоему Иону Тоба, которого румынское верховное командование послало в 1944 г. в Германию на специальные курсы. Он учился, в частности, "у Отто Шкорцена. который был агентом венской разведки и работал непосредственно с верховным командованием". Эта школа готовила террористов. Тоба, специалисту по части нацистского террора, было дано задание провести подготовку к действиям, которые должны были начаться в лень "X". Для этой пели он получил около 70 млн. лей. Сообвиняемые Тоба упрекали его в том, что он не все деньги употребил по назначению, истратив большую часть на личные нужны.

Деятельность заговорщических групп была направлена не только на то, чтобы вызвать беспорядки и усилить саботаж: главной ее целью было свержение демократического режима; эта деятельность должна была развернуться в полной мере лишь в тот момент, когда разразится третья мировая война.

Третья мировая война входила составной частью в планы американцев. Все расчеты американцев строились применительно к этому событию (на которое они тем более рассчитывали, что их действия были направлены на провоцирование войны). Американцы требовали сведений именно для того, чтобы наиболее рационально организовать помощь железногвардейцам-подпольщикам.

Георге Ману заявил: "Они утверждали, что для сокращения сроков будущей войны между Западом и Советским Союзом необходимо, чтобы англо-саксы были по возможности более точно осведомлены об экономическом потенциале России и ее союзников".

Попп показал: "В случае войны или если бы не удалось изменить положение иным способом^[53], наши действия были бы поддержаны американцами путем посылки оружия, снаряжения и инструкторов".

"В случае войны, — заявил Г. Ману, — прежде всего необходимо было бы дезорганизовать коммуникации, совершая нападения на железные дороги, являющиеся наиболее важным средством сообщения…"

Попп поясняет: "Доставка оружия и денег, как это было договорено с Мельбурном, была бы обеспечена американцами, которые сбрасывали бы их на парашютах в заранее намеченных местах".

Марджиняну подтверждает слова Поппа: "Во время переговоров с Леверичем я получил заверение, что в случае войны американцы в подходящий, с их точки зрения, момент сбросят на парашютах оружие и войска для вооруженной борьбы с правительством. Переговоры с Леверичем происходили в течение января и февраля 1948 г…"

Заговорщики вели секретную переписку с заграницей через своих друзей — американца полковника Лоуэлла и англичанина полковника Уотсона. Они завязывали отношения с людьми, которые могли бы помочь им из-за Гранины и использовать посылаемую им клеветническую информацию. Их фаворитом был генерал Радеску — человек, пытавшийся в марте 1945 г. потопить в крови румынскую революцию.

Бужойю разъясняет: "Мы просили генерала Радеску добиться от американцев оказания нам необходимой помощи — оружием, боеприпасами, средствами связи, радиоаппаратурой, а также деньгами".

В своих планах заговорщики зашли так далеко, что даже составили список членов будущего правительства во главе с генералом Радеску и наметили выпуск займа, который имел бы поддержку всех экономических и банковских учреждений, а также партий, и был бы возмещен будущим правительством, — показывал один из авторов проекта, подсудимый Марджиняну.

Предусматривалось также совершение диверсионных актов против демократических учреждений, в частности предполагалось взорвать здание Национального собрания в день, когда депутаты соберутся на пленарное заседание. Был намечен состав рабочих бригад, которым поручалось совершить подкоп пол дворец: было даже установлено, какое количество динамита следует заложить.

Подсудимые сознались. Их показания и судебное разбирательство позволили установить масштабы заговора, полную зависимость заговорщиков от румынских трестов и американских агентов — защитников трестов. Процесс показал, что американцы не брезгают никакими средствами.

Подсудимые выдали многих английских и американских шпионов: первого советника американской миссии X. П. Леверича, военного атташе Лоуэлла, секретарей Д. Г. Доихэма, Роберта ПТиа, Г. В. Фергюсона, советника английской миссии Чарлза Робинсона, коммерческого атташе Уильяма Уотсона, полковника Б. Юнга, Мельбурна — предшественника Леверича, полковника Хэлла, английских капитанов Портера и Хантсинпила и многих других.

Журнал "Кольерс" был прав, когда писал, что "Американская разведка потерпела ряд провалов, которые ей оставалось только скрывать, как, например, провал ее деятельности в Румынии".

Судебный процесс показал также, что Михай, молодой экс-король, не стоял в стороне от всей этой заговорщической деятельности. Он благоразумно ни во что лично не вмешивался, но "он был в курсе дел", "он одобрял" и через своих приближенных "выражал удовлетворение" деятельностью преданных ему людей, которые вели подрывную работу против Республики.

Это со всей ясностью вытекает из показаний Ману, Г. Бонтила, Маселару и Бранковича.

Так замыкается цепь преступлений реакции. Перед нами еще одно доказательство того, что буржуазия лишена каких-либо моральных устоев и чувства патриотизма.

Глава VIII ПРИМЕР ГРЕЦИИ^[54]

Трагедия, переживаемая Грецией в течение последних девяти лет, войдет в число самых кровавых страниц в истории человечества. Вряд ли найдется в прошедших веках другая страна, которая перенесла бы столько страданий, как Греция, и едва ли можно привести другой пример страшных мучений, переносимых народом с таким беспримерным героизмом. Англо-американскую оккупацию и войну, которую ведут монархо-фашисты против своего народа при поддержке оккупантов, попирающих все человеческие права, греческий народ будет вспоминать с не меньшим ужасом, чем нацистскую оккупацию.

Эта трагедия началась в разгар войны.

Движение Сопротивления против нацистской оккупации, начатое по инициативе и под руководством левых партий, встретило противодействие реакционного эмигрантского правительства. А между тем симпатии английского правительства были на стороне последнего, и оно неоднократно оказывало ему помощь. В этом отношении характерно донесение начальника британской военной миссии в Греции бригадного генерала Эдди, посланное 12 августа 1943 г. в главную ставку союзников на Ближнем Востоке. Оно уже позволяло предвидеть дальнейший ход событий.

"Донесение X. Совершенно секретно. 85-4ЛС.

Я считаю, что было бы неплохо, если бы наши агенты связались с представителями правительства (речь идет об афинском правительстве коллаборационистов. — Р. Ж.), то есть с высшими офицерами армии, жандармерии и т. д., с целью внушить им, что их долгом и правом является выдача оккупационным властям вождей ЭАМ и ЭЛАС ¹ и содействие в аресте их агентов, с тем чтобы в известный момент эти организации не могли нанести ущерб британским интересам.

В этом направлении уже многое сделала для нас ЭДЭС^[55]…

Генерал Спилиотопулос^[56] работает исключительно на короля и считает, что ЭЛАС должна быть ликвидирована. если даже это и нанесет ущерб интересам союзников в Греции. Я полагаю, что лучше оттянуть на шесть месяцев или на год освобождение страны, чем дать ей подпасть пол господство ЭАМ".

Таким образом, уже в 1943 г. был взят твердый курс на превращение Греции в британский плацдарм на Балканах и восстановление в ней монархии даже в ущерб интересам союзников.

Еще продолжалась война против нацистской Германии, когда английские войска высалились в Греции. Греция в то время фактически была освобождена от гитлеровских солдат, с одной стороны, в результате наступления советских войск, а с другой — благодаря боевым действиям греческих партизан.

Планы Черчилля и бригадного генерала Эдди не могли тогда быть проведены в жизнь, но в скором времени их удалось осуществить с помощью английской провокации.

5 декабря 1944 г. в обстановке всеобщего ликования освобожденного народа, принимавшего с распростертыми объятиями войска, участвовавшие в совместной борьбе против фашизма, началась вооруженная интервенция под руководством английского генерала Скоби, который штурмом взял Афины и начал жестокую расправу с демократами. затем между противниками было подписано соглашение в Варкизе. По этому соглашению ЭАМ обязался сложить оружие при условии, что будут распущены сформированные немцами фашистские группы, боровшиеся против движения Сопротивления, и будут проведены выборы, в результате которых будет сформировано демократическое правительство Греции.

Соглашение было выполнено только ЭАМ. Другая сторона стала принимать в армию "хитосов", а демократам было отказано в участии в правительстве. Софиано-пулос, подписавший Варкизское соглашение, публично заявил: "Если бы я знал, что славное оружие ЭЛАС будет роздано "хитосам", я никогда не подписал бы Варкизского соглашения".

Тогда под руководством англичан начались репрессии против демократов. Англичане поставили себе целью добиться того, чтобы предстоящие выборы ни в коем случае не оказались бы благоприятными для республиканцев. Четыре бывших премьера из правого лагеря — Софулис, Кафандарис, Цудерос и Пластирас — 5 июня 1945 г. писали премьеру Вулгарису: "Террор, установленный после декабрьских собьиий крайне правыми элементами по всей стране, с каждым днем становится все более ожесточенным. Он приобрел такой размах и силу, что жизнь для граждан-немонархистов находится под постоянной угрозой. И самая мысль о том, что можно приступить к свободным выборам или плебисциту, становится нелепой".

Аресты с "превентивными" целями множились с каждым днем. Тогдашний министр юстиции Рентис объявил, что на 30 декабря 1945 г. число лиц, против которых возбуждено преследование, достигло 80 тысяч человек.

Напряженное положение в стране и многочисленные протесты привели к тому, что даже Софулис, человек, готовый служить любому хозяину, почувствовал необходимость испросить у Черчилля разрешение отложить выборы, в чем ему было тотчас же отказано. Выборы состоялись 31 марта 1946 г., и к власти пришла популистская партия (монархисты), хотя она не получила и 20 % голосов избирателей, несмотря на полицейский нажим. Вслед за тем были приняты "чрезвычайные меры по восстановлению порядка и безопасности". Число арестов и ссылок все увеличивалось. Пытки стали обычным явлением во время допросов. Жандармерия охотилась на демократов вместе с террористическими бандами монархо-фашистов. Число дел, которые полиция по приказу англичан возбудила против патриотов, достигло 400 тысяч (в основу их были положены дела, начатые немцами против участников движения Сопротивления). В этой атмосфере террора, организованного с согласия лондонского лейбористского правительства, и состоялся плебисцит, легализовавший возвращение на престол короля Георга. Тогда же возникли первые разрозненные отряды Демократической армии Греции.

Великобритания, израсходовавшая в Греции 80 млн. фунтов стерлингов, обратилась к США с призывом принять от нее греческое наследство.

Британская "помощь" Греции и контроль над экономикой страны продолжались не более года. Несмотря на посылку многочисленных миссий и экспертов, экономическое положение страны значительно ухудшилось за этот небольшой отрезок времени. К концу 1946 г. резервы греческого банка сократились с 1188 до 822 млрд, драхм.

Кривая инфляции росла с головокружительной быстротой, а цена золотого фунта стерлингов повысилась с 28 тысяч до 151 тысячи драхм.

Когда президент Трумэн возвестил о своей "заинтересованности" <в Греции, лейбористское правительство ретировалось. В марте 1947 г. Трумэн как бы официально объявил об американской интервенции в греческие дела, предложив немедленно открыть Греции кредит в 300 млн. долларов. Первым результатом этой акции явилось увеличение числа арестов в Греции. За три дня, с 9 по 11 июля 1947 г., по приказу министра юстиции было арестовано и сослано по обвинению в заговоре против государства более 10 тысяч демократов.

Такое толкование дал "доктрине Трумэна" глава греческого правительства Максимос, без всякого стеснения заявивший: "Мы заверяем президента Трумэна, что каждый доллар, предоставленный Греции, будет рассматриваться как символ духа предпринимательства американского народа и будет использован в соответствии с пожеланиями тех, кому мы этим обязаны".

Разгул террора получил полное одобрение американского правительства. Посол США в Греции Маквиг заявил, что американское правительство, запрошенное по этому поводу, ответило: "Все, что было сделано, следовало сделать".

"Вашингтон не настаивает перед греческим правительством на прекращении казней, — объясняет журнал "Крисчен сайенс монитор", — потому что хотя каждая казнь является актом, достойным сожаления, тем не менее здешние круги считают, что в данном случае этого требует правосудие. Здесь согласны с г-ном Грисуолдом, что те, кого казнят, являются убийцами, совершившими тягчайшие преступления… Конечно, американцы огорчены этими казнями, но они считают, что другого выхода нет. Ввиду неустойчивого положения в стране необходимо принять действенные меры, чтобы остаться господами положения".

Правительство Софулиса — Цалдариса было сформировано по прямому приказу США. Известно, что этим двум лидерам нелегко было договориться. Им это и совсем не удалось бы, если бы США не прибегли к возмутительному шантажу, чтобы вынудить их образовать правительство: американцы запретили снабжать Грецию нефтью, бензином и углем. Греция оказалась без света, без горючего.

Вот при каких обстоятельствах было сформировано правительство Софулиса — Цалдариса.

В ту пору на островах, ставших местом ссылки, в тюрьмах и концентрационных лагерях находилось более 30 тысяч греческих демократов. Софулис по этому поводу заявил: "Аресты были произведены по совету иностранных миссий, придающих первостепенное значение очищению городов".

Трудно даже представить себе жизнь на этих в большинстве своем скалистых и безводных островах, снабжение которых зависит от связей с материком, к тому же крайне нерегулярных. Пытки, голод, жажда — обычное явление на островах. Совершенно очевидно намерение правительства замучить ссыльных до смерти. Дочь бывшего английского посла в Афинах Юдифь Ватерлоу, работавшая в ЮНРРА, не побоялась заявить: "Мой годичный опыт работы в греческих тюрьмах и концентрационных лагерях убедил меня в том, что нигде не наблюдается желания улучшить ужасные условия, в которых живут заключенные и их семьи… Я видела своими глазами, как гнусно обращаются власти в различных полицейских участках с заключенными, подлежащими высылке. Как видно из донесений моих коллег, такое же положение существует на островах, превращенных в места ссылки, которые они посетили".

В лагерь на небольшом безводном островке Макронисос согнано 22 тысячи демократов; они живут в условиях, ничем не отличающихся от условий, царивших в Бухенвальде.

За эти зверства ответственны члены "иностранных миссий". О главе английской миссии по реорганизации греческой полиции говорят, что он давал уроки пыток своим ученикам. Последователями этой школы зверств явились его американские преемники, которые сами дают инструкции, какие методы применять при арестах и как исторгнуть признания. Вот они, "мастера искусства"!

Убийство стало одним из средств, к которому чаще всего прибегают, чтобы убрать всех "нежелательных" лиц, имеющих политическое влияние.

Так были убиты руководитель ЭАМ Зевгос (один из убийц выступил с покаянным письмом в греческой печати, рассказав об обстоятельствах убийства) и американский журналист Джордж Полк (последнего убили за то, что он пожелал отправиться в Свободную Грецию). По словам одного американского журналиста, убийство было организовано по указанию американской разведки афинской охранкой и "Интеллидженс сервис". Как бы то ни было, расследование, которое хотел провести Союз американских журналистов, не было доведено до конца из-за противодействия греческой охранки. Это ясно видно из замечаний генерала Доновэна, который проводил расследование. Последний является членом американской разведки и отнюдь не сочувствует демократам.

Ни на минуту не прекращавшаяся кампания преследований греческих демократов велась при участии фашистских групп МАИ с таким ожесточением и цинизмом, что даже бывший министр либерал Бурдарас назвал ее кампанией "официально организованного убийства и истребления".

Вопреки правосудию, без малейших доказательств военные суды ежедневно выносят смертные приговоры за "инакомыслие" по простому наговору, только за то, что подсудимый — демократ и этого не отрицает. Если подсудимый чудом оправдан, прокурор объявляет приговор недействительным, и подсудимого вновь отводят в тюрьму до нового судебного разбирательства. Рассказывают, случай с одним человеком, приговоренным к смерти и казненным за убийство некоего Димитропулоса, хотя на самом процессе было установлено, что Димитропулос жив. Другой подсудимый был приговорен к смерти и казнен за убийство какого-то несуществующего лица. Здесь и речи быть не может о правосудии, здесь даже не пытаются как-то обосновать смертные приговоры. Им нужно прежде всего убивать. Не американский ли адмирал Ван Флит приказал своим наемникам: "В плен не брать!"

Именно американцы вызвали эти потоки крови, так как англичане не посмели дать разрешение на казнь приговоренных к смерти, из страха, как бы рядовые лейбористы не возмутились этим террором, прикрываемым их собственной партией. Только 17 июня 1947 г. греческое правительство казнило первого борца движения Сопротивления, приговоренного к смерти в 1945 г. Ответственность янки, таким образом, очевидна. Так отблагодарили Трумэна за его доллары Цалдарис и Софулис! Правительство Трумэна приняло эту благодарность. И опять-таки эмиссары Трумэна дали согласие на расстрел 238 патриотов (приговоренных к смерти за три года до этого), после того, как Демократическая армия расстреляла кровавого палача греческого народа министра юстиции Ладаса.

Это они, американцы, специалисты по части антирабочих мер, посоветовали распустить Всеобщую конфедерацию труда Греции и рабочие профсоюзы и запретили забастовки. В Грецию, как и во Францию, они послали своих профсоюзных провокаторов, чтобы сковать греческие профсоюзы и отвлечь их от их целей.

Это они разрешили греческому правительству отменить конституционные гарантии в отношении свободы собраний, союзов, печати, тайны переписки, неприкосновенности жилища, недопустимости незаконных арестов.

Это с их санкции совершаются убийства, а адвокатов лишают возможности защищать подсудимых. Одному адвокату, к тому же члену партии Цалдариса, пригрозили смертной казнью за то, что он пожелал защищать демократа. Это не единственный случай. Мы привели его потому, что сам адвокат был сторонником Цалдариса.

Разгул кровавого террора, который не поддается описанию, естественно, восстановил весь народ против монархо-фашистского режима и его покровителей. Сформировалась Демократическая армия. Ее вооружение все время увеличивалось за счет оружия, отбираемого у монархо-фашистской армии. Ее численность и боеспособность росли с каждым днем. Все кампании, предпринимавшиеся против нее монархической армией, оканчивались для последней поражениями и тяжелыми потерями. В боях на горе Граммос, где, по афинским данным, 10 тысяч партизан сражались против 90 тысяч солдат, вооруженных американцами, за 70 дней ожесточенных боев монархо-фашисты потеряли 22 тысячи солдат, 35 самолетов и 18 танков.

И все это несмотря на присутствие американского генерала Ван Флита и английского генерала Крокера, несмотря на ужасающий террор.

Монархо-фашисты отрубают головы партизанам, павшим на поле боя, чтобы затем выставить их на площадях.

Отвечая по этому поводу на вопрос английского посла Нортона (заметьте: английского, а не американского!), Цалдарис сказал: "Обезглавливание бандитов, за головы которых государство назначило награду, и публичное выставление их голов является старинным обычаем". Впрочем, достаточно просмотреть "Инструкции поведению войны против анархистов", отпечатанные в 1946 г. в типографии королевской жандармерии и носящие ее штамп, и на странице 25 мы найдем следующие советы: "Их головы нужно класть в мешок и отправлять на командный пункт для выставления в публичном месте".

На брошюре пометка: "Только для офицеров. Хранить тщательно. Брошюра не должна попасть в руки третьих лиц".

Монархо-фашистская армия зверски расправляется не только с повстанцами, но и с гражданским населением, вымещая на нем свои военные неудачи. Метод монархо-фашистов совершенно аналогичен нацистскому и состоит в истреблении целых деревень, жители которых "виновны" в предоставлении приюта родственникам солдат Демократической армии. Во многих циркулярах, предназначенных для фашистских офицеров, содержится приказ "уничтожать и стирать с лица земли всякую самооборону".

Согласно этому приказу монархо-фашисты убивают женщин и детей.

В деревне Стромны, в Румелии, два батальона монархо-фашистской армии вырезали 120 детей демократов, находившихся там вместе со своими матерями.

Чтобы запретить народу помогать Демократической армии фашистское правительство уничтожало целые населенные пункты. Этот план был задуман главой британской военной миссии генералом Роулингсом. Он был принят и "усовершенствован" его американским преемником Лайвсеем по согласованию с Ловеттом, а затем, надо полагать, и Дином Ачесоном. В результате этой политики "опустошенной земли" в Греции оказалось 700 тысяч бездомных людей, которые умирают с голоду в городах или в лагерях для "беженцев".

Так монархо-фашисты стремятся создать экономическую блокаду вокруг районов, освобожденных Демократической армией.

Подобное положение вещей, естественно, привело к тому, чего желали американцы, то есть оно затруднило снабжение деревень Свободной Греции, расположенных поблизости от фронта. От этого прежде всего пострадали дети. Тысячи родителей, видя, что их детям грозит голодная смерть, обратились к властям Свободной Греции с просьбой спасти их детей. Тогда Временное демократическое правительство обратилось к благотворительным организациям стран народной демократии и отправило в эти страны более 15 тысяч детей.

Эта спасительная мера, говорящая о благородстве и братских чувствах народов стран новой демократии, дала повод для всяких гнусных инсинуаций в монархофашистской и западной печати. Трудно даже сопоставить с чем-нибудь всю низость этих продажных писак.

Американская интервенция в Греции, естественно, сопровождается полным подчинением греческой экономики Соединенным Штатам, а также финансовыми аферами, достойными американских нравов и типичными для капитализма, находящегося в последней стадии загнивания.

Напомним, что Цалдарис ради получения кредитов официально обязался по соглашению, заключенному в июне 1947 г., предоставить США контроль за осуществлением их программы "помощи". Сказано — сделано! Ведь эти люди давно предали интересы своего народа.

Составление программы импорта и экспорта (как государственного, так и частного) и контроль за ее выполнением доверены комиссии, возглавляемой американцем. Так же обстоит дело и с банковскими операциями.

На основании упомянутого выше соглашения американцы сидят во всех министерствах. На имущество американских миссий и их персонал распространяются те же привилегии и налоговые льготы, какими пользуются посольство и его персонал. Сотрудники этих миссий хорошо оплачиваются. Эксперт при валютной комиссии в 1947 г. получал 5,5 млн. драхм в месяц, тогда как средняя заработная плата греческого служащего составляла 150 тысяч драхм. Руководитель комиссии внешней торговли получил за 10 месяцев 14 966 долларов и 12,5 млн. драхм. Другой американец заработал 11 429 долларов и около 7 млн. драхм; а третий за 8 месяцев получил 9867 долларов и 18 млн. драхм.

Даже законы отныне составляются американцами и принимаются в том виде, в каком они их предлагают. Выяснилось, что "некоторые законопроекты были отпечатаны с типографскими ошибками и неточностями, допущенными при переводе, и в таком виде приняты греческим парламентом" (газета "Вима" от 29 апреля 1948 г.).

Дело дошло до того, что "американская миссия, а не король, как это- предусмотрено' конституцией, будет отныне иметь право смещать греческих министров", — с возмущением констатирует реакционная газета "Этникос кирикс".

Армия находится под командованием американского штаба, руководимого Ван Флитом, а число американских офицеров в греческих частях достигает 800 человек. Даже на назначение или перемещение жандармов требуется разрешение оккупантов.

Более того, в июле 1948 г. Софулис решил выйти в отставку. Он не хотел больше нести ответственность за бесконечные поражения армии. Тогда в дело вмешался исполнитель грязных американских планов Маквиг, и Софулису пришлось остаться на своем посту могильщика Греции.

Таковы результаты американской интервенции. Теперь ясно, что трумэновская "помощь", это — репрессии, смерть, гражданская война, истребление детей и женщин, всеобщее обнищание.

Да, обнищание, ибо 350 млн. долларов, предоставленных Греции, не пошли ни на восстановление ее экономики, ни на снабжение продовольствием населения, которое голодает со времен нацистской оккупации.

В январе 1947 г. в Грецию была отправлена первая американская экономическая миссия во главе с личным представителем Трумэна Портером.

Год спустя положение в Греции значительно ухудшилось. Первоначально кредиты должны были быть распределены следующим образом: 150 млн. долларов — на военные поставки, 150 млн. — на восстановление страны и 50 млн. — на продовольственное снабжение. Бросается в глаза, что уже тогда Вашингтон меньше всего заботился о снабжении греков продовольствием.

В действительности же на восстановление было отпущено 82 млн. долларов¹, на армию и ее вооружение — 150 млн.; остаток был также предоставлен в распоряжение армии, но не сразу, а по частям, по мере усиления гражданской войны.

Что касается сумм, отпущенных на продовольственное снабжение, то они составляли 1,5 % кредитов. Да и эти суммы были использованы, как и во всех других странах, для ввоза американских консервов.

За 10 месяцев количество бумажных денег, находящихся в обращении, увеличилось на 80 %. Общий индекс цен вырос с 210 в марте 1947 г. до 327 в марте 1948 г., а индекс цен на продовольствие — с 260 до 353; в то же время покупательная способность населения сократилась на 6 %. Продукция добывающей промышленности составляла 16 % довоенного уровня, судостроительной — 15 %, обрабатывающей — 30 %. Вот каких результатов "добились" греки под высоким руководством американских "экспертов"!

Благодаря тому, что "Управление внешней торговли" было непосредственно подчинено американской миссии, американцы сумели заполучить монополию на вывоз табака. Это дало им возможность вытеснить греческий табак с германского рынка (где до войны греческий табак покрывал 42 % местного потребления), заменив его американским табаком.

Экономические и финансовые аферы — широко распространенное явление в Греции; поэтому не представляет интереса подробно рассказывать о них. Ограничимся лишь тем, что процитируем заявление, сделанное в Лондоне в 1947 г. членом британской миссии в Греции полковником Шеппэрдом: "Комиссия по "контролю за валютными операциями в составе американцев, англичан и греков установила, что из займа в 10 млн. долларов, предоставленного греческому правительству в 1946 г., 40 % были израсходованы на нужды 600 миссий, посланных правительством Цалдариса за границу с самыми невероятными целями. Другой важной статьей расходов, на которые были растрачены полученные по займу доллары, был импорт духов, драгоценностей, цветных галстуков и кашне".

Нам представляется, что Шеппэрд, в силу своего положения, располагает достаточными данными для того, чтобы установить, кто несет ответственность за состояние анархии, в которое ввергнута Греция. А вот что заявил он 14 апреля 1947 г. корреспонденту газеты "Аллайд лейбор ньюс": "Существующий в Греции хаос является результатом английской вооруженной интервенции в декабре 1944 г.". В том же смысле высказался и другой знаток этого вопроса, Портер, в своей статье, опубликованной в журнале "Кольерс" в сентябре 1947 г.:

"Если американская миссия рассчитывает положить конец глубокому чувству отчаяния, охватившему народ, она должна принять решение по двум вопросам: о гражданской войне и о нынешнем правительстве… Самым большим препятствием на пути восстановления Греции является продолжение гражданской войны".

Если полковник Шеппэрд и Портер, должны были впоследствии утратить некоторые иллюзии, то греческий народ не утратил своего мужества. Греция, где за два с половиной года войны и англо-американской оккупации войска обеих сторон потеряли более 60 тысяч убитыми и ранеными, где множатся неисчислимые разрушения, где война и оккупация разбросали по всей стране целые семьи и истребили немалую часть гражданского населения, где процент больных туберкулезом удесятерился, — все же не будет побеждена. Новым оккупантам, быть может, удастся увеличить число умирающих в концентрационных лагерях и убитых на поле битвы, усилить распространение туберкулеза и усугубить нищету, но они не смогут поработить греческий народ.

Пусть же французы задумаются над этой трагедией и ее значением! Быть может, у них возникнет вопрос — не является ли борьба греко-американских войск против греческой демократии проведением в жизнь статьи четвертой Северо-атлантического пакта.

Глава IX МОГИЛЬЩИКИ ФРАНЦИИ

Все вышеизложенное должно бы дать читателю ясное представление о возможных и вероятных этапах развития заговора французской реакции против демократии. Заговор имеет целью задержать, насколько это возможно, неминуемое установление свободного от всякого иностранного влияния демократического режима, который даст Франции возможность присоединить свои силы к силам других миролюбивых народов Европы и впервые обеспечит ей свободу и социальную справедливость.

Заговор существует и не переставал существовать в течение многих лет, с того момента, когда реакция увидела, как вспыхнул на горизонте яркий свет истинной свободы.

Пионерами этого заговора были кагуляры. Первым их выступлением была фашистская демонстрация 6 февраля 1934 г. Позднее у заговорщиков появились выкормыши и действия их приняли другую форму — более замаскированную, более коварную, более гибкую и, значит, более опасную.

Глава правительства Виши, маршал Петэн, считавший делом своей "чести" унизить и опозорить Францию, был членом организации кагуляров. Некоторые члены этой организации принадлежали также к синархии^[57], которая одно время заставила о себе говорить, а другие надели фальшивую маску патриотизма, чтобы вести ту деятельность, которая развертывается у нас на глазах: они принадлежали к числу "участников" движения Сопротивления, окопавшихся в Лондоне; наиболее известными из них являются: генерал де Голль — главарь "объединения французских фашистов"^[58]; полковник Пасси — начальник БСРА^[59], ведавший распределением секретных фондов для финансирования заговора; "невинный" ^[60] полковник Арди — известный своими связями с гестапо; Жак Сустель — руководитель той самой ДЖЕР^[61], которая дала Франции столько уголовных преступников; и, наконец, видные члены "Свободной Франции" ^[62], весьма напоминавшей террористическую организацию.

В период движения Сопротивления оружие, сбрасывавшееся на парашютах во Франции, предназначалось исключительно для агентов "Свободной Франции". В районы, контролируемые франтирерами и партизанами, считавшимися коммунистами, оружие вовсе не доставлялось. Лишь в самый последний момент их вооружили — да и то недостаточно, — в чем признавались сами агенты "Интеллидженс сервис".

Враждебное отношение к демократическим группировкам движения Сопротивления — единственным, кто вел борьбу с самого начала, кто организовал сопротивление врагу по всей стране, пускал под откос немецкие поезда, разрушал пути сообщения, совершил героический налет на Сент-ассизскую радиостанцию и т. д., — было настолько сильно, что когда отдельные офицеры просили разрешения у начальства спуститься на парашютах в районы, контролируемые франтирерами и партизанами, они неизменно получали отказ.

Были и такие оригинальные "борцы" движения Сопротивления, которые имели задание — конечно, совершенно секретное — Доносить на патриотов-коммунистов и сообщать властям о местонахождении лагерей франтиреров и партизан. По чьим же приказам они действовали? На основе каких директив?

Да, заговор уже существовал в то время. В расчеты Лондона и деголлевцев ни в какой мере не входило усиление сопротивления немцам внутри страны и освобождение Франции от захватчика без посторонней помощи. Они уже тогда хотели, чтобы Франция во всем зависела от заграницы, — даже в ущерб ее национальным интересам и ценою бесчисленных человеческих жертв. Достаточно прочесть документы о репрессиях против партизан Веркора, чтобы убедиться в этом и понять, сколько загубленных жизней лежит на совести де Голля.

Достаточно вспомнить об условиях, в которых содержались в концентрационных лагерях Северной Африки коммунисты, осужденные Виши, или об официальном антисемитизме в некоторых вербовочных пунктах "Свободной Франции" ("Здесь евреев не принимают!"), чтобы стало ясно политическое родство де Голля и Петэна.

При освобождении страны повсюду арестовывали убийц, предателей и всякого рода коллаборационистов. Когда же тюрьмы были заполнены теми, кто запятнал нашу честь, вышел приказ об их освобождении. Народ еще настолько доверял властям, что покорился приказу, вместо того чтобы покарать преступников. Он тогда еще надеялся на чистку, которая сегодня превратилась в комедию и вызывает насмешливую улыбку у реакционеров.

Свести на нет то, что принесла с собой освободительная война, хотели не только американцы, но и генерал де Голль и его военные министры, которые один за другим принимали меры к изгнанию демократов из армии и упразднению в армии демократических порядков. Они не желали, чтобы освободительная война привела к обновлению и демократизации армии и к укреплению ее боевого духа, так недостававшего ей в 1940 г. Они безусловно, предпочитали бездарных реакционных генералов преданным республике героям, которые, рискуя, своей жизнью и жизнью своих близких, доказали, что никогда не будут ни предателями, ни трусами.

Они предпочитали набирать в армию людей из среды коллаборационистов, видящих в военной форме своего рода убежище, или среди эсэсовцев, которые, проникнув в армию, ускользали таким образом от Международного трибунала и могли продолжать свои зверства, как это имеет место в Индо-Китае^[63].

После того, как были сведены на нет результаты освободительной войны в армии, пришла очередь органов правосудия. И в самом деле, реакции нужно было вернуть свободу приспешникам Дарнана, Дорио и прочим коллаборационистам. Ведь если организуется заговор, нужно подобрать соответствующих людей. И, конечно, коллаборационисты вполне подходят для этого.

Подсчитайте тайные склады оружия, найденные за три последних года. Конечно, нельзя сказать, что они представляют собой настоящий арсенал. Но ведь по сравнению с еще не обнаруженными складами это — НИЧТО.

Вспомним и о поджогах урожая — этих провокациях, потерпевших неудачу, но входивших в общий план действий, примененный на практике в Польше и Румынии^[64].

А ДЖЕР?! Все ли мы сказали о нем? Сколько убийц или арестованных воров были сотрудниками ДЖЕР? Если бы составить список его членов, то создастся впечатление, что этот орган, созданный на основе реорганизации разведывательной службы генерала де Голля в Лондоне, вербовал своих членов исключительно среди воров и убийц. Правда, можно сделать и такое предположение, что эти люди прошли в течение четырех лет столь специфическое обучение, что, вернувшись к гражданской жизни, они умели только воровать или убивать.

В июле 1947 г. в Ламбале был раскрыт заговор, получивший название "голубого плана". Он был первым среди целой серии заговоров. После этого было раскрыто существование МАК ("Антикоммунистическое движение"); АФЛ ("Французская лойяльная армия"), "Черных маки". Некоторые второстепенные участники этих заговорщических организаций подверглись аресту. Следствие умышленно затягивалось, с таким расчетом, чтобы дать возможность главным преступникам скрыться или замести следы.

Однако нас трудно убедить в том, что де Вюльпиан, арестованный в Ламбале; дю Кудрей, арестованный в районе Бельфор-Монбельяр; майор Кларк-Фоше, приговоренный заочно к смерти майор Морэн, командующий воинским подразделением в Ду, и многие другие работают независимо друг от друга и что нити заговора не сходятся в чьих-то руках.

Люди, которые заменяют смертный приговор двадцатью годами каторжных работ, затем двадцать лет каторжных работ — пятью годами тюремного заключения, а пять лет тюремного заключения — досрочным освобождением, временным или постоянным, — прекрасно знают, что делают. Это те самые люди, которые, освободив палачей, служивших Гитлеру, сегодня заключают в тюрьму вчерашних борцов Сопротивления; это люди, стремящиеся бросить в тюрьмы, из которых выпущены коллаборационисты, сперва героев войны за освобождение Франции, затем профсоюзных деятелей и, наконец, руководителей борьбы за демократию.

* * *

Никто нас не переубедит в том, что Деа мог бы быть лишен свободы, которой он пользуется в Северной Италии и в американской оккупационной зоне Австрии, если бы этого захотели те, кто покровительствует ему и визирует его четыре подложных паспорта (предположим, что они только визируют, но не фабрикуют паспорта). Мы также твердо знаем, что если они разрешают одному из видных коллаборационистов разъезжать по небольшой территории, на которой они хозяйничают, то объясняется это тем, что они ему оказывают тайную, но вместе с тем вполне очевидную поддержку. Несомненно, что они рассчитывают на Деа наряду с Миколайчиком, Надь Ференцем и другими в своих планах относительно будущего Европы.

Мы уже говорили, но повторим еще раз, что американцы имеют во Франции официальное отделение федерального бюро расследований, которое занимается собиранием "антикоммунистической документации" и составлением картотеки на всех французов, известных своими демократическими взглядами. Этим бюро уже сфабрикованы подложные документы в стиле "документа" о коммунистическом заговоре в Италии или "плана "М"^[65]. Можно насчитать не один десяток подобных фальшивок.

Но — увы! — еще встречаются французы, которых такого рода детективные романы вводят в заблуждение. А иных всякая новая провокация приводит в восторг, ибо она питает их ненависть к демократии.

* * *

Все это является составной частью одного и того же политического заговора. Заговорщики, после того как они исключили из правительства коммунистов — представителей народа, представителей подавляющего большинства рабочего класса, — после того как они освободили сообщников Петэна и Дарнана, приняли антирабочие законы, выдвинули на первый план Мока-дубинку и систему полицейских провокаций, теперь покровительствуют террористам и готовятся открыть путь деголлевской разновидности фашизма, а при случае не остановятся и перед тем, чтобы взять на себя инициативу принятия антиконституционных мер. Таким образом, речь идет об угрозе фашистской диктатуры.

Генерал де Голль "преуспел": с помощью антикоммунистической, антисоветской, антипарламентской, антидемократической пропаганды он создал законченный тип фашистской партии. Эта партия, не пользующаяся влиянием в народе, не имеющая иной программы, кроме стремления быть безупречным лакеем реакции, может опираться лишь на честолюбцев, неудачников и всякое отребье.

Он объединил, заключив в свои фашистские объятия, неудачливых авантюристов, остатки "антибольшевистского легиона", бандитов из "французской народной партии" Дорио и "французской социальной партии" де ля Рока, "приобретателей" времен Виши и немецкого господства, петэновцев, — словом, всех предателей, ненасытных властолюбцев, аферистов и ненавистников демократии.

Если бы завтра нынешние вершители наших судеб открыли дверь этой чудовищной шайке, этой банде террористов, то мы явились бы свидетелями страшных Событий, и убийства процветали бы во Франции, как во времена Гитлера. Авторы "голубого плана", организаторы "Черных маки" объединились бы вокруг человека, "посланного провидением". "Французская лойяльная армия" выразила бы ему свою лойяльность.

* * *

Франция знала Наполеона III, Буланже, Петэна. Генерал де Голль, быть может, является последним представителем этой породы. Он, несомненно, пользуется не большим влиянием в народе, чем его предшественники. Нужно, однако, опасаться этой фашистской породы неистовствующих фанфаронов: они подражают Гитлеру.

С другой стороны, Франция до сих пор не знала Носке, социалиста-убийцу немецких революционеров, палача народа. Но в этой роли при поддержке международной реакции собирается теперь выступать господин Жюль Мок.

Надо учитывать исторический опыт. Многочисленные прецеденты показывают, что фашизм охотно надевает маску социал-демократии и что такой фашизм столь же кровавый и агрессивный, как и прочие его разновидности.

Разумеется, фашизм не может быть установлен без иностранной помощи. Гитлер не смог бы сохранить власть без поддержки англо-американской буржуазии. Вот эту-то поддержку и гарантирует сегодня Северо-атлантический пакт Моку и ему подобным.

Мы знаем, по какому пути итти, и не забудем, что не провидение спасло нас от Гитлера, а мы сами, — мы, то есть те, кто любит свободу.

* * *

"Управлять — это значит предвидеть, предвидеть — это значит исцелять", — гласит поговорка. Будем же бесстрашно смотреть вперед. Будем бдительны. Необходимо кричать во весь голос на всех перекрестках, что нас хотят усыпить и обмануть для того, чтобы затем легче было похитить у нас свободу.

То, что вчера называлось "войной нервов", сегодня именуется "холодной войной". Опять слово "война"! Когда-нибудь она может превратиться в "горячую войну". горячую от крови безвинных жертв и героев.

Итак, будем бдительны. Ибо империалистические торговцы пушками и их преданные лакеи тайно ведут подготовку к войне.

Они смеются и зубоскалят, продолжая свое кровавое дело. Англичане и американцы восседают на трупах тысяч греков, евреев, арабов и царствуют в крови, подобно Гитлеру, царствовавшему среди созданной им европейской бойни.

Придет время, они захлебнутся в этой крови и погибнут. Их имена не попадут в анналы истории, которая, быть может, пишется кровью людей, но всегда повествует лишь о борьбе человечества за свободу.

Сегодня эта борьба ведет к верной победе. Возврата назад быть не может.

Еще вчера, только вчера, Гитлер и Муссолини были живы и цинично торжествовали. Л что с ними сталось?

Завтра мы будем улыбаться, вспоминая этих кровавых марионеток, именующихся Франко, Дутра, Перон, Чан Кай-ши, Цалдарис и прочие выкормыши Трумэна. Но вспомним ли мы спааков, бидо, блюмов, моков, клеев, исмет-иненю и других заурядных торговцев национальной независимостью?

Конечно, нет. Они скоро превратятся в такое же ничтожество, как Даладье, и исчезнут с политической арены подобно тому, как исчез этот предатель после мюнхенского преступления.

Но на этот раз они должны исчезнуть до совершения новых преступлений.

Довольно того, что распята Испания! Довольно того, что была предана Чехословакия! Довольно того, что раздирают на части и продают Грецию и Палестину!

Довольно Герники и Лидине! Довольно Орадура!

Мы не хотим, чтобы появились новые места паломничества. Мир кладбищ — не тот мир, который мы избрали.

В настоящее время, когда подымают большой шум вокруг мнимых заговоров и замалчивают настоящие, нужно уметь правильно разбираться в обстановке и распознавать подлинных друзей. А имя им — легион. Никогда в истории мира, который со времени своего рождения борется за свободу, пароды не были так близки друг к другу, а друзья свободы так многочисленны!

Одно это должно быть источником нашего энтузиазма!

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ^[66]

Пять лип, являющихся уроженцами четырех стран (Польши, Румынии, Болгарии, Албании), привлекают к судебной ответственности автора небольшой книги, вышедшей под названием "Интернационал предателей".

Они утверждают, что эпитет "предатель" не может быть применен к ним, что в книге содержится клевета на них, и поэтому они требуют уплатить им 5 миллионов франков, чтобы смыть это "незаслуженное оскорбление".

Но кто же эти "благородные" люди, пытающиеся снять с себя обвинение?

Албанец Абас Купи считается у себя на родине военным преступником, и албанское правительство требует от союзнических властей его выдачи. Официальное требование о выдаче этого преступника было направлено английскому и американскому правительствам еще 19 июня 1947 г.

Димитров, по прозвищу "Гемето", был предшественником Петкова на посту председателя Болгарского земледельческого союза — партии, которая была распущена за участие в заговоре против болгарской демократии. 12 июля 1946 г. он был осужден болгарским судом.

Что касается двух румын и одного поляка, то хотя они не столь прославились своим бесчестьем, но принадлежат к той породе готовых на все эмигрантов, которых Вашингтон использует для проведения своей лживой и грязной пропаганды и организации антидемократических провокаций.

Именно такого рода неблаговидная задача поставлена теперь перед этими специально подобранными людьми, которым поручено, воспользовавшись косвенным предлогом (появление в свет небольшой книги, изобличающей им подобных), возбудить судебное дело против ее автора. Обращаясь в суд, они обнаруживают свое родство с теми, кого разоблачает эта книга: с петковыми, маниу, миндсенти и другими наемниками англо-американского империализма.

Мы говорим, что эти люди были специально подобраны, ибо кажется сомнительным, чтобы подобное сборище было случайным или явилось результатом длительной дружбы.

Кто же их подбирал?

Напомним, что "Крестьянский интернационал" возник в Вашингтоне в июле 1947 г. Именно в этой стране, где невозможно свободное выражение какой-либо политической мысли, не отвечающей взглядам ее магнатов, упомянутая организация выступила с призывом к борьбе против стран народной демократии. Господин Гафенку, подписавший в свое время германо-румынский пакт и затем сбежавший из своей страны, писал Маниу 20 октября 1946 г.: "Американские политические деятели проявляли особый интерес к крестьянскому движению и к партиям, представляющим это движение. Они отнеслись бы благожелательно к тесному сближению крестьянских партий Югославии. Румынии, Венгрии и Польши". Если сопоставить хронологически эти латы, то станет совершенно ясным, что нет дыма без огня и что тесное сближение было достигнуто.

Деятели бывшего реакционного польского правительства обосновались в Лондоне. Известно, что Англия приняла с распростертыми объятиями офицеров той самой армии Андерса, которая отказалась сражаться на советско-германском фронте после того, как была вооружена в СССР. Радушно встретили в Англии и генерала Буp-Комаровского, предавшего и покинувшего героев Варшавского восстания из ненависти к польскому народу и Советской Армии.

Наконец, в Париже образовался "Комитет свободной Албании", в состав которого вошел Абас Купи в качестве вице-председателя. Председателем же этого комитета стал другой албанский военный преступник — Митхат Фрашери. Все это так грубо состряпано, что выдает с головой авторов этого плана.

"Интеллидженс сервис", французское второе бюро и американское ОСС нуждаются в таких людях для своей будущей деятельности в странах народной демократии. Поэтому их надо публично обелить, хотя это и не имеет особого значения в глазах руководителей шпионских органов, по мнению которых вопросы морали относятся к области излишних предрассудков. А главное, нужно привлечь к ним внимание общественного мнения, выставив их твердыми поборниками западного мира, надежными "защитниками социализма". Необходимо, наконец, чтобы официальные власти в лице французского правосудия публично нападали, клеветали на режим народной демократии, обливая его грязью.

Это дело начато в надежде, что удастся осудить демократию и оправдать предательство.

Как бы ни был богат Вашингтон долларами и наемными заговорщиками, французские демократы не допустят этого циничного обмана.

Предатели всегда останутся предателями, и именно такими они предстанут в свете того пламени, которое они сами хотят разжечь.

Я должен признать, что в книге "Интернационал предателей" есть много пробелов. Из книги не только нельзя ничего выкинуть, но и необходимо дополнить ее новыми фактами, подтверждающими ее основные положения.

В сентябре 1949 г. в Чехословакии была осуждена группа предателей. Ее руководители составили заговор с целью свержения режима народной демократии и восстановления буржуазной демократии. Они действовали, как обычно, по указке одной иностранной державы и находящихся у нее на содержании реакционных эмигрантов.

В мае 1949 г. в Бухаресте судили большую группу мошенников, наносивших своими действиями ущерб румынскому государственному нефтяному обществу "Кредитул миньер". Обвиняемые, переправившие за границу акции этого общества и организовавшие грабеж его зарубежных филиалов, были связаны с бывшим министром иностранных дел Румынии Татареску, цель которого, несомненно, заключалась в том, чтобы накопить за пределами страны средства для финансирования антинародной деятельности румынских "либералов".

Это дело поразительно напоминает суд над вредителями в народном хозяйстве Румынии, который закончился в ноябре 1948 г. осуждением обвиняемых (в том числе Макса Аушнига— одного из свидетелей нынешних моих обвинителей).

В июне 1949 г. состоялся процесс группы албанских троцкистов, возглавлявшейся титовским агентом Коча Дзолзе — бывшим вице-председателем совета министров и министром внутренних дел Албании.

Эта группа, действовавшая в тесном контакте с Югославской разведкой и с Ранковичем, ставила себе целью принести независимость Албании в жертву империалистическим планам Тито. Ради осуществления этой пели она не брезгала ни вредительством в народном хозяйстве, ни политическими репрессиями, ни пытками.

Коча Дзолзе и его агенты организовали слежку за теми членами коммунистической партии и правительства, которые относились к ним недоброжелательно, и намеревались в дальнейшем арестовать их. Они получали директивы из Белграда и передавали все документы. вплоть до переписки Энвер Ходжи, на просмотр югославской полиции. Все это показывает, в какой степени они были подчинены интересам Тито и его клики.

Заговор носил не только внутренний характер: он должен был также вовлечь Албанию в международные конфликты. В холе процесса было установлено, что Югославия намеревалась ввести свою дивизию на албанскую территорию под предлогом зашиты страны от внешней опасности. Это была бы оккупация, и одновременно подготовка международной провокации, которая поставила бы под угрозу независимость Албании.

Процесс показал в подлинном свете Тито и его клику, если только у кого-либо в капиталистических странах или в странах народной демократии еще существовали сомнения на этот счет.

Роль Тито как агента раскола демократических сил становится с каждым днем все более циничной, подлой и откровенной. Процесс Райка, происходивший в Будапеште, показал, что Тито, — этот балканский Геринг, жаждущий власти, — самый хитрый и агрессивный агент международной реакции.

Райк, являвшийся осведомителем полиции с 1931 г. и служивший последовательно полиции Хорти, гестапо, французскому второму бюро и американской ОСС, совершенно естественно должен был стать и агентом югославской разведки, которая находится в тесной зависимости от американской разведки.

Поэтому ему было поручено насадить в министерствах и в демократической армии Венгрии как можно больше шпионов, находившихся у него на содержании, и подготовить в тесном сотрудничестве с Белградом, направившим в Венгрию своего шпиона Лаза Бранкова, государственный переворот против Венгерской народной республики, который обеспечил бы установление преданного Уолл-стриту режима.

Таким образом, становится совершенно ясной политика Тито, поставившая своей целью свергнуть путем военных переворотов установленный волей народа демократический режим в Албании и Венгрии. Дальнейшие события показали, что агенты Тито старались проникнуть и в другие страны народной демократии и создать там так называемые политические течения на службе Вашингтона.

В конечном итоге клика Тито, несмотря на ее протесты, чувствует, что попалась в собственную западню и сама изобличила себя. Она клевещет на СССР, обвиняя его в стремлении к гегемонии, на Информационное бюро коммунистических партий, на коммунистические партии, на страны народной демократии, на "Юманите". Она настаивает в ООН на своих империалистических притязаниях, усиливая военную подготовку, выпрашивая все более крупные кредиты у США и Англии, которые с готовностью предоставляют эти кредиты своему усердному слуге. Все это отнюдь не мешает югославским руководителям утверждать, вопреки всякой логике к наперекор всем фактам, что они являются единственными подлинными социалистами, что только они остались верными защитниками марксизма-ленинизма, единственными защитниками демократической Греции и т. д… Несомненно, что именно под этими разнообразными этикетками Югославию собираются включить в Северо-атлантический пакт, который, как об этом трубят со всех крыш, должен содействовать "развитию социализма".

Какими бы циничными ни были милитаристские декларации американских военных деятелей, чье политическое невежество сочетается с наглостью, а стремление к мировому господству — с ограниченностью ума невежественных людей, никогда эти декларации не носили такого разнузданного характера, не содержали такого сознательного подстрекательства к убийствам и к войне, как официальные югославские заявления.

Клика Тито превратилась в провокаторов войны номер первый.

В книге "Интернационал предателей", следовательно, нет ничего вымышленного; не вымышлены ни факты, ни выводы. Мы указывали в этой книге, что характерной чертой предателей и, само собой разумеется, бывших правящих классов, которые они представляют, является потеря ими национального чувства.

Им чужда всякая мысль о родине. Они хотят надеть на народ кандалы и ввергнуть его во мрак невежества. Ради этого они прибегают к иностранной помощи, что тысячу раз было доказано в ходе судебных процессов.

Они стремятся к войне, как было доказано на всех процессах многочисленными документами об обещаниях иностранной помощи заговорщикам. Процесс, который они возбуждают против нас, является лишь новым, еще более отвратительным и циничным средством достигнуть этой цели.

Этот процесс будет процессом против сил мира. Он организован милитаристами для того, чтобы создать во Франции, как и во всех странах так называемой "западной демократии", атмосферу ненависти к странам народной демократии, т. е. такие настроения, которые могли бы оправдать гонку вооружений в глазах тех, на кого рассчитана вся эта лживая пропаганда.

Дальнейший ход событий покажет, что мы ничего не преувеличиваем.

Это в такой же мере милитаристский акт, как голосование за мир является актом мира, а травля трудящихся собаками Жюля Мока — актом чудовищного зверства.

В момент, когда борьба за мир приобретает огромный размах, показывая до какой степени сохранение мира отвечает глубоким чаяниям народных масс, до какой степени мужчины и женщины земного шара всем сердцем жаждут мира, — враги мира усиливают свои тайные приготовления и пускают в ход все средства для достижения своей цели.

Они нс могут смириться с тем, что люди трудятся над восстановлением своих стран, повышают уровень своей жизни и жизни всего своего народа, искореняют пережитки средневековья, столь дорогие сердцу помещиков и торговцев пушками капиталистических стран. Они не могут смириться с тем, что эти люди уничтожают эксплоатацию человека человеком, что они строят сильные и независимые государства. Они не могут допустить, чтобы эта экономическая и социальная независимость зиждилась на социализме и народы видели в нем главную цель своей тысячелетней борьбы.

Предатели верны лишь своей ненависти к Советскому Союзу, они верны реакции, торжество которой привело бы к порабощению их родины дельцами с Уолл-стрита.

Они знают, что единственный шанс изменить ход общественного развития заключается для них в войне. Вот почему они хотят войны со зверской яростью лишившихся своего богатства и положения наемников или потерпевших поражение и стремящихся к реваншу гитлеровцев. Но они не в силах изменить ход истории, и войны не будет потому, что народы, все народы, ненавидят ее с такой силой, которая сама по себе может сокрушить целый мир и кое-кого уже вышвырнула на свалку истории.

"Интернационалу предателей" противостоит "Интернационал патриотов". Закаленные в борьбе и объединенные силы "Интернационала патриотов" сегодня неизмеримо могущественнее сил "Интернационала предателей".

Это докажет процесс во Франции, на котором мы будем судить предателей других стран, служащих ширмой для наших предателей.

Мы вынесем приговор предательству перед судом, который, вопреки инсценировке, явится судом народа, единственного носителя патриотизма, того патриотизма, который включает в себя защиту интересов мира.

Редактор О. Смовев

Ооложка хучожникт Б. Ефпчовл

Технический ре да к юр Д. Дронов Корректор К. Иванова.

2 — н типография "Союзполиграфпрома" Главполиграфиздата при монете Министров СССР.

Москва. Ново-Алексеевскач, 52.

Примечания

1

Г. М. Маленков, Речь на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1949 г.

(обратно)

2

Железорудный бассейн в Лотарингии, принадлежавший франко-германскому капиталу. По молчаливому соглашению французских и германских правящих кругов войска воюющих сторон во время первой мировой войны не разрушали промышленных объектов Бриэ. (Прим. ред.)

(обратно)

3

Думерг — французский реакционный деятель, радикал-националист; президент французской республики в период 1924–1931 гг., премьер-министр с февраля по октябрь 1934 г. (Прим. ред.)

(обратно)

4

Пьер Лаваль — предатель французского народа, гитлеровский агент. В 1935 г. — премьер-министр. Одна из самых зловещих фигур вишийского режима. После освобождения Франции Лаваль был казнен как военный преступник. (Прим. ред.)

(обратно)

5

Правительство Кэя под давлением народных масс вышло в отставку r октябре 1949 г. (Прим. ред.)

(обратно)

6

Кост-Флорэ — министр по делам заморских территорий в правительстве Кэя, член реакционной католической партии "Народно. республиканское движение" (МРП). (Прим. ред.)

(обратно)

7

Бао Дай — бывший император Аннама: поставлен французскими империалистами во главе марионеточного правительства Вьет-Нама. (Прим. ред.)

(обратно)

8

Каиды и генеральные резиденты — чиновники французской колониальной администрации Алжира и Туниса. (Прим. ред.)

(обратно)

9

Герой одноименного романа Вольтера. (Прим. ред.)

(обратно)

10

6 февраля 1934 г. французские фашисты сделали попытку произвести государственный переворот. Это "предприятие" окончилось провалом благодаря решительным действиям трудящихся Парижа во главе с французской коммунистической партией. (Прим. ред.)

(обратно)

11

Орадур (Франция) и Лидице (Чехословакия) — деревни, сожженные дотла немецко-фашистскими захватчиками. (Прим. ред.)

(обратно)

12

На процессе Маниу подсудимый Мочони-Стырча, давая показания об использовании одного документа, подготовленного другими подсудимыми, заявил, что, по словам его американских собеседников, этот документ был предназначен "для одного специально созданного органа, который будет направлять и координировать работу всей правительственной службы информации, органа, в который войдут лица, имеющие непосредственный доступ к высшим властям США". (Прим. автора.)

(обратно)

13

Лафайетт — французский генерал и государственный деятель конца XIX и начала XX в Буржуазный либерал. Принял активное участие в борьбе за независимость североамериканских колоний. (Прим. ред.)

(обратно)

14

Рексисты — бельгийские фашисты. (Прим. ред.)

(обратно)

15

"Американские политические деятели проявляли особый интерес к крестьянскому движению и к партиям, представляющим это движение. Они отнеслись бы благожелательно к тесному сближению крестьянских партий Югославии, Румынии. Венгрии и Польши. Господин Мачек беседовал на эту тему с Гемето, руководителем Болгарского земледельческого союза, находящимся в настоящее время в Вашингтоне, а также с господином Экхартом — бывшим председателем партии мелких сельских хозяев Венгрии" (из письма Гафенку к Маниу от 20 октября 1946 г,). (Прим. автора.)

(обратно)

16

Фариначчи —один из главарей итальянских фашистов в период пребывания у власти Муссолини. Известен свирепыми репрессиями в отношении трудящихся Италии (Прим. ред.)

(обратно)

17

Как бы мы ни старались сделать полным этот список врагов демократии, он все же не будет окончательным, так как каждый день народы разоблачают новых предателей. (Прим. автора)

(обратно)

18

Среди подобных персонажей, проживающих во Франции и, повидимому, поддерживающих связи с полицией и французской разведкой, называют имена двух венгров, внесенных в список венгерских военных преступников: Ласло Тернейи, бывшего корресподента одной нацистской газеты и сотрудника газеты "Пароль франсэз" (центральный орган крайне реакционной Республиканской партии свободы "ПРЛ") и Сипоса, бывшего военного атташе в Виши, сторонника Хорти, отъявленного антисемита и антикоммуниста. Повидимому, эти два странных призрака были сотрудниками Бюро разведки, созданного де Голлем в Лондоне (БСРА), что, впрочем, не должно нас удивлять. (Прим. автора.)

(обратно)

19

Впрочем, Италия господина де Гаспери ясно показала Албании свою "дружбу", оправдав недавно бывшего наместника марионеточного "королевства Албании" Франческо Якомини и его сообщника Э, Бенони, несмотря на преступления, совершавшиеся ими в течение пяти лет пребывания у власти. (Прим. автора.)

(обратно)

20

КОМИСКО — Комитет международных социалистических конференций — "новое издание" II Интернационала, объединившего злейших раскольников рабочего движения. (Прим. ред.)

(обратно)

21

Французское слово "l’inspiration" означает "внушение", "вдохновение"; в данном случае речь идет о внушении. В дальнейшем автор употребляет это слово для передачи непереводимого каламбура. (Прим. ред,)

(обратно)

22

Франсуа Мориак — современный французский писатель-католик, ярый мракобес и ненавистник СССР. (Прим. ред.)

(обратно)

23

"Военная комиссия палаты представителей единогласно одобрила законопроект, разрешающий США вознаграждать иностранных граждан, которые оказывали помощь агентам американской разведывательной службы". ("Монд", 25 февраля 1949 г.). Читатель сумеет оценить все значение и смысл этого вознаграждения предателей. (Прим. автора.)

(обратно)

24

Стальной пакт — итало-германский военный договор, подписанный 22 мая 1939 г. (Прим. ред.)

(обратно)

25

Генеральный секретарь "Балли комбетар" Василь Андрони до войны учился в константинопольском "Робертс-колледже" — очаге американского шпионажа; о нем речь ниже. (Прим. автора.)

(обратно)

26

Греческие провокации на албанской границе непрерывно возрастали после прибытия так называемой Балканской комиссии ООН. С ноября 1947 г. по март 1948 г. имели место 133 провокации. Греки оставили на албанской территории убитых, раненых и пленных. (Прим. автора.)

(обратно)

27

Речь идет, в частности, об афинском корреспонденте агентства Ассошиэйтед пресс Чоуклзе и о Клерре. (Прим. автора.)

(обратно)

28

"Голубой план" — план уничтожения Французской республики и установления неприкрытой диктатуры финансовой олигархии во главе с де Голлем. (Прим. ред.)

(обратно)

29

Зервас — главарь греческих фашистских отрядов, действовавших против партизан в период немецкой оккупации Греции. (Прим. ред.)

(обратно)

30

9 сентября 1944 г., после того как войска Советской Армии вступили на территорию Болгарии, преследуя отступающие германские части, народные массы Болгарии, руководимые рабочей партией (коммунистов), подняли восстание в стране и свергли профашистское правительство Муравиева. (Прим. ред.)

(обратно)

31

Ныне покойный, старый деятель правого крыла социалистической партии. Как известно, болгарская социалистическая партия даже до войны не была влиятельной партией. Она никогда не была народной партией. (Прим. автора.)

(обратно)

32

Венгерская жандармерия в течение ряда лет являлась орудием политического террора и поэтому была упразднена. (Прим. автора.)

(обратно)

33

Впоследствии эта дивизия, или по крайней мере часть ее, перебралась в Северную Италию. (Прим. автора.)

(обратно)

34

"Скрещенные стрелы" и "Левенте" — организации венгерских фашистов. (Прим. ред.)

(обратно)

35

Официальный орган Ватикана. (Прим. ред.)

(обратно)

36

Архиепископ Афинский Дамаскинос 31 декабря 1944 г. был назначен королем Георгом II регентом Греции. (Прим. ред.)

(обратно)

37

Хольд равен 0,57 га. (Прим. ред.)

(обратно)

38

Курсив наш. (Прим. автора.)

(обратно)

39

"Дурчанский нашел в настоящее время убежище в Вашингтоне. где вместе с Сидором и Палаковичем и другими министрами Тука организует античехословацкую пропаганду по радио, основанную на проповеди клерикализма и автономизма" (Мишель Клерк, газета "Монд", 31 октября 1946 г.). (Прим. автора.)

(обратно)

40

В феврале 1948 г. по указке из Вашингтона реакционные партии Чехословакии ("народно-социалистическая", "народная" и "словацкая демократическая") сделали попытку совершить государственный переворот, с тем чтобы заменить правительство Готвальда правительством реакционеров. Однако коммунистическая партия при поддержке народных масс сорвала планы реакции. Вождь чехословацкого рабочего класса Готвальд сформировал новое правительство, куда вошли подлинно демократические партии. Чехословакия решительно и бесповоротно вступила на путь, ведущий к социализму. (Прим. ред.)

(обратно)

41

Речь идет о процессе террористической группы генерала Окулицкого, совершившей ряд покушений на военнослужащих Советской Армии. Окулицкий и члены его банды полностью признали себя виновными и были приговорены к различным срокам наказания. (Прим. ред.)

(обратно)

42

В январе 1945 г. благодаря победам советских войск и освобождению от гитлеровских банд значительной части польской территории стало возможным преобразовать Польский комитет национального освобождения во Временное национальное правительство Польской республики с местопребыванием в городе Люблине. Позднее, в соответствии с решениями Крымской конференции, Польское временное правительство было реорганизовано на широкой демократической основе и стало называться Польским временным правительством национального единства (Варшавское правительство). (Прим. ред.)

(обратно)

43

Правительство было сформировано в июне 1945 г. (Прим. ред.)

(обратно)

44

Автор дает неправильную оценку действиям Миколайчика. Суть дела заключается не в ошибках и безрассудных действиях Миколайчика, а в том факте, что Миколайчик, давно уже ставший aгентом англо-американских империалистов, был послушным орудием в руках своих хозяев и не мог действовать иначе. (Прим. ред.)

(обратно)

45

Этому съезду, происходившему в октябре 1947 г., предшествовало создание левой ПСЛ (в мае). (Прим. автора.)

(обратно)

46

6 марта 1949 г. газета "Жице Варшавы" сообщила, что Миколайчика "эвакуировали" из Польши его американские хозяева, Заблаговременно Миколайчика посетили на его частной квартире первый секретарь американского посольства Джордж Эндрюс, а затем второй секретарь майор Монрое Блек. Они дали Миколай- чику все необходимые инструкции. После этого автомобиль доставил Миколайчика в определенное место, откуда его перевезли вЛондон. (Прим. ред.)

(обратно)

47

Агентство Кука (Англия) — крупнейшая компания, организует туристские поездки почти по всем странам мира. (Прим. ред.)

(обратно)

48

4 июня 1920 г. был подписан Трианонский мирный договор с Венгрией. Румыния получила основную часть Трансильвании и Ваната. (Прим. ред.)

(обратно)

49

Румынская фашистская организация. (Прим. ред.)

(обратно)

50

Братиану — главарь либеральной партии. (Прим. ред.)

(обратно)

51

23 августа 1944 г., после разгрома немцев на южном участке советско-германского фронта, было свергнуто фашистское правительство Антонеску. (Прим. ред.)

(обратно)

52

Так называли национал-царанистскую и национал-либеральную партии. (Прим. ред.)

(обратно)

53

То есть если бы не удалось свергнуть демократический режим путем саботажа и террористических актов. (Прим. автора)

(обратно)

54

Глава о Греции написана Жувенелем главным образом на основании документов, опубликованных в Голубой книге "Правда о Греции", выпущенной Временным демократическим правительством Греции. (Издана в русском переводе Издательством иностранной литературы в 1949 г.). (Прим. ред.)

(обратно)

55

Греческая фашистская организация. (Прим. ред.)

(обратно)

56

Руководитель монархо-фашистской организации "хитосов", подчинявшейся нацистам. (Прим. автора.)

(обратно)

57

Синархия — фашистская организация, финансируемая крупным капиталом. (Прим. ред.)

(обратно)

58

Так автор иронически называет партию де Голля "Объединение французского народа". (Прим. ред.)

(обратно)

59

БСРА — "Центральное бюро военного осведомления и действия" — бюро разведки, созданное де Голлем в Лондоне. (Прим. Ред.)

(обратно)

60

Здесь автор намекает на оправдание Арди французским судом, вопреки имеющимся документам, устанавливающим связь Арди с гестапо. (Прим. ред.)

(обратно)

61

ДЖЕР — "Главное управление изучения и расследований" — заменило БСРА. (Прим. ред.)

(обратно)

62

"Свободная Франция" — одна из реакционных организаций во время войны, руководимая де Голлем. (Прим. ред.)

(обратно)

63

В войне, навязанной французскими империалистами Демократической республике Вьет-Нам, на стороне французского правительства участвуют целые подразделения немецких фашистов. (Прим. ред.)

(обратно)

64

Следует отметить, что несколько позднее, летом 1949 г., агенты РПФ подожгли леса в Ландах. В результате вспыхнул громадный пожар, продолжавшийся несколько месяцев. (Прим. ред.)

(обратно)

65

"План "М" — антикоммунистическая фальшивка, сфабрикованная англо-американскими разведками и пущенная в оборот в начале февраля 1948 г. в западных зонах оккупации Германии. Опубликование "Плана "М" явилось сигналом для усиления наступления реакции на демократические силы в Западной Германии. (Прим. ред.)

(обратно)

66

Ниже публикуется статья Рено ле Жувенеля, помещенная в ноябрьском номере прогрессивного французского журнала "Демокраси нувель" за 1949 г. Перевод с французского В. М. Сысоевой. (Прим. ред.)

(обратно)

Оглавление

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ К ФРАНЦУЗСКОМУ ИЗДАНИЮ

Глава I ИНТЕРНАЦИОНАЛ ПРЕДАТЕЛЕЙ

Глава II АЛБАНИЯ

Глава III БОЛГАРИЯ

Глава IV ВЕНГРИЯ

Глава V ЧЕХОСЛОВАКИЯ

Глава VI ПОЛЬША

Глава VII РУМЫНИЯ

Глава VIII ПРИМЕР ГРЕЦИИ[54]

Глава IX МОГИЛЬЩИКИ ФРАНЦИИ

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ[66]

*** Примечания ***