Клетка [Сергей Коколов Capitan] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Сергей Коколов КЛЕТКА

Четыре зеркальные стены, прозрачные с той стороны: клетка, в которой я умираю.

Когда я догадался, что они наблюдают за мной, как за подопытной крысой: за тем как я ем, сплю, справляю естественные нужды, мне стало не по себе.

Во-первых: кто они? Во-вторых: что им нужно?

И, в-третьих, ужасно хочется курить и трахаться: два наркотика, отсутствие которых провоцирует ломку.

Я, словно изголодавшийся по кошке мартовский кот, еле таскаю ноги от неудовлетворенного основного инстинкта. Кстати, кошки не курят?

Мне чудятся голые женщины, в области нимба которых кружатся пачки сигарет.

Если бы у меня была бумага и ручка, всего лишь бумага, хоть рваная какая угодно, хоть жеванная, и ручка — или стержень от нее, зеленый, красный, синий — без разницы, то ломка была бы меньше: сублимированная неудовлетворенность — полуудовлетворенность.

И все таки: Жутко хочется курить и трахаться: даже не скажу чего больше. Еда вызывает отвращение: кормят деликатесами, гады, словно: (страшно подумать).

Быть может, я не крыса, а свинья? Вернее — хряк.

— Хрю-хрю: Слышите? Эй, вы там! — я бьюсь в мертвые зеркала, натыкаясь на себя самого — в клетке как в жизни.

Если бы они читали мысли: Но они читают! Боль внизу живота возникает случайно? Или нет? Боль, когда я думаю о самоубийстве. Этого они мне позволить не могут… Почему? Зачем я им? Итак — самоубийство мой козырь. Как я могу умертвить себя?

— Ааааа, — вскрикиваю от боли.

Если долго-долго стучаться головой в зеркало:

— Ааааа, — боль невыносима.

— Эй вы там! Если у меня не будет женщин и сигарет, слышите! Сигарет и женщин, я умерщвлю себя: Ааааа. Я откажусь от еды и: Ааааа. Я разобью голову об… Ааааа. Я… Ааааа.

В позе эмбриона я корчусь на полу. В глазах мутнеет от боли. Сердце пульсирует в височных венах. Я думаю, что, в конце концов, не я, а они умертвят меня… Прямо сейчас:

— Я умерщвлю себя, — шепчу я, и с инстинктом собаки Павлова вжимаюсь сам в себя в предвкушении боли. Но — боли нет.

— Я убью себя! — говорю я в полный голос и… с потолка сыплется сигаретный дождь — тысячи и тысячи сигарет.

— Спички! — требую я, и в то же мгновение с потолка сваливается спичечный коробок.

Вот они, вожделенные сигареты! Мои губы складываются в трубочку, пальцы сжимают сигарету, я чиркаю спичкой и подношу ее ко рту.

Стоп! Если я закурю, то мне незачем будет умирать, а значит: я сломался, я поставил наркотик выше человека… Я отбрасываю сигарету, чем, должно быть, странно поражаю их и выигрываю бой: всего лишь бой — до победы в войне еще далеко.

Господи, как хочется курить! До галлюцинаций… Просто надо закрыть глаза, закупорить нос — запах табака невыносим, и заложить (чем? сигаретами?) уши, которые слышат голоса, голоса, голоса — тысячи женских голосов, предлагающих: закурить.

Но боль возвращается — теперь они не позволяют мне закрыть глаза! Изощренный садизм. Выдержу? Тварь я поганая или право имею?

Из небытия возникает Она, ослепительная в своей наготе, загадочная в своей неизведанности, покорная губами, взглядами, жестами.

Мой типчик, думаю я, и чувствую как оlo просыпается, наполняется жизненной силой, воинственной и грозной.

Mon petit, не спеть ли тебе «Оду радости»?

Ее руки тянутся мне на встречу. В зеркалах туман. В них две обнаженные фигуры (когда они успели раздеть нас?) — ее и моя. Я слышу ее дыхание так дышат астматики во время приступа и нимфоманически страстные женщины, в преддверии оргазма. Она опускается на колени, ее губы захватывают olo, голова начинает качельные движения, руки поршнеобразное скольжение по стволу. Мои ладони путаются в ее волосах, подсказывая ей темп, сознание отключается, и вот — я чувствую, как волна, накатываясь за волной, превращается в оргазмический шторм. Еще минута и…

Она останавливается — резко и беспричинно, сознание включается словно светильник: неудовлетворенность набухает на конце olo пудовой гирей, заполняя целиком ее опытный рот, чтобы через секунду (достаточно неуловимого жеста) взорваться в ней, конвульсируя в сладостных муках.

Но жест уловим и понятен: ладони, притягивавшие секунду назад, отталкивают ее безжалостно и неотвратимо. Неудовлетворенность режет пах, постепенно перетекая в ноги.

Тварь я или… Мне уже все равно. Теряя сознание, я падаю плашмя назад.

Ударившись затылком, можно умереть…

…право имею!

…в мертвых зеркалах…

…ах-ах-ааааа!

Я слышу голоса я парю над клетками в которых заперты жрущие трахающиеся курящие гадящие твари ах ах ах аааааааааа я слышу животные стоны удовольствий в хрустальных гробах я вижу лежащее тело среди сигарет в ослепительных бликах зеркал и понимаю что это уже не я…

— МЫ ТЕРЯЕМ ЕГО! БЫСТРЕЕ! АДРЕНАЛИН! ПУЛЬС?

— НЕТ!

— ШОК! РАЗРЯД: РАЗ-ДВА! ЕСТЬ! ПУЛЬС?

Боль пронзает тело, но тела нет — откуда боль?

— НИТЕОБРАЗНЫЙ.

Мертвая зеркальная клетка.

— ОТЛИЧНО, ПРОДОЛЖАЕМ!

Женщины, сигареты, я. Память… Я вижу образы, я живу… Я — помню что…

— С ВОЗВРАЩЕНИЕМ!

Тварь, я права не имею умереть.

Жив.

— Доктор, где я?

— В КЛЕТКЕ!