Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Четыре зеркальные стены, прозрачные с той стороны: клетка, в которой я умираю.
Когда я догадался, что они наблюдают за мной, как за подопытной крысой: за тем как я ем, сплю, справляю естественные нужды, мне стало не по себе.
Во-первых: кто они? Во-вторых: что им нужно?
И, в-третьих, ужасно хочется курить и трахаться: два наркотика, отсутствие которых провоцирует ломку.
Я, словно изголодавшийся по кошке мартовский кот, еле таскаю ноги от неудовлетворенного основного инстинкта. Кстати, кошки не курят?
Мне чудятся голые женщины, в области нимба которых кружатся пачки сигарет.
Если бы у меня была бумага и ручка, всего лишь бумага, хоть рваная какая угодно, хоть жеванная, и ручка — или стержень от нее, зеленый, красный, синий — без разницы, то ломка была бы меньше: сублимированная неудовлетворенность — полуудовлетворенность.
И все таки: Жутко хочется курить и трахаться: даже не скажу чего больше. Еда вызывает отвращение: кормят деликатесами, гады, словно: (страшно подумать).
Быть может, я не крыса, а свинья? Вернее — хряк.
— Хрю-хрю: Слышите? Эй, вы там! — я бьюсь в мертвые зеркала, натыкаясь на себя самого — в клетке как в жизни.
Если бы они читали мысли: Но они читают! Боль внизу живота возникает случайно? Или нет? Боль, когда я думаю о самоубийстве. Этого они мне позволить не могут… Почему? Зачем я им? Итак — самоубийство мой козырь. Как я могу умертвить себя?
— Ааааа, — вскрикиваю от боли.
Если долго-долго стучаться головой в зеркало:
— Ааааа, — боль невыносима.
— Эй вы там! Если у меня не будет женщин и сигарет, слышите! Сигарет и женщин, я умерщвлю себя: Ааааа. Я откажусь от еды и: Ааааа. Я разобью голову об… Ааааа. Я… Ааааа.
В позе эмбриона я корчусь на полу. В глазах мутнеет от боли. Сердце пульсирует в височных венах. Я думаю, что, в конце концов, не я, а они умертвят меня… Прямо сейчас:
— Я умерщвлю себя, — шепчу я, и с инстинктом собаки Павлова вжимаюсь сам в себя в предвкушении боли. Но — боли нет.
— Я убью себя! — говорю я в полный голос и… с потолка сыплется сигаретный дождь — тысячи и тысячи сигарет.
— Спички! — требую я, и в то же мгновение с потолка сваливается спичечный коробок.
Вот они, вожделенные сигареты! Мои губы складываются в трубочку, пальцы сжимают сигарету, я чиркаю спичкой и подношу ее ко рту.
Стоп! Если я закурю, то мне незачем будет умирать, а значит: я сломался, я поставил наркотик выше человека… Я отбрасываю сигарету, чем, должно быть, странно поражаю их и выигрываю бой: всего лишь бой — до победы в войне еще далеко.
Господи, как хочется курить! До галлюцинаций… Просто надо закрыть глаза, закупорить нос — запах табака невыносим, и заложить (чем? сигаретами?) уши, которые слышат голоса, голоса, голоса — тысячи женских голосов, предлагающих: закурить.
Но боль возвращается — теперь они не позволяют мне закрыть глаза! Изощренный садизм. Выдержу? Тварь я поганая или право имею?
Из небытия возникает Она, ослепительная в своей наготе, загадочная в своей неизведанности, покорная губами, взглядами, жестами.
Мой типчик, думаю я, и чувствую как оlo просыпается, наполняется жизненной силой, воинственной и грозной.
Mon petit, не спеть ли тебе «Оду радости»?
Ее руки тянутся мне на встречу. В зеркалах туман. В них две обнаженные фигуры (когда они успели раздеть нас?) — ее и моя. Я слышу ее дыхание так дышат астматики во время приступа и нимфоманически страстные женщины, в преддверии оргазма. Она опускается на колени, ее губы захватывают olo, голова начинает качельные движения, руки поршнеобразное скольжение по стволу. Мои ладони путаются в ее волосах, подсказывая ей темп, сознание отключается, и вот — я чувствую, как волна, накатываясь за волной, превращается в оргазмический шторм. Еще минута и…
Она останавливается — резко и беспричинно, сознание включается словно светильник: неудовлетворенность набухает на конце olo пудовой гирей, заполняя целиком ее опытный рот, чтобы через секунду (достаточно неуловимого жеста) взорваться в ней, конвульсируя в сладостных муках.
Но жест уловим и понятен: ладони, притягивавшие секунду назад, отталкивают ее безжалостно и неотвратимо. Неудовлетворенность режет пах, постепенно перетекая в ноги.
Тварь я или… Мне уже все равно. Теряя сознание, я падаю плашмя назад.
Ударившись затылком, можно умереть…
…право имею!
…в мертвых зеркалах…
…ах-ах-ааааа!
Я слышу голоса я парю над клетками в которых заперты жрущие трахающиеся курящие гадящие твари ах ах ах аааааааааа я слышу животные стоны удовольствий в хрустальных гробах я вижу лежащее тело среди сигарет в ослепительных бликах зеркал и понимаю что это уже не я…
— МЫ ТЕРЯЕМ ЕГО! БЫСТРЕЕ! АДРЕНАЛИН! ПУЛЬС?
— НЕТ!
— ШОК! РАЗРЯД: РАЗ-ДВА! ЕСТЬ! ПУЛЬС?
Боль пронзает тело, но тела нет — откуда боль?
— НИТЕОБРАЗНЫЙ.
Мертвая зеркальная клетка.
— ОТЛИЧНО, ПРОДОЛЖАЕМ!
Женщины, сигареты, я. Память… Я вижу образы, я живу… Я — помню что…
— С ВОЗВРАЩЕНИЕМ!
Тварь, я права не имею умереть.
Жив.
— Доктор, где я?
— В КЛЕТКЕ!
Последние комментарии
1 час 48 минут назад
1 час 51 минут назад
2 часов 3 минут назад
2 часов 5 минут назад
2 часов 19 минут назад
2 часов 36 минут назад