Невоздержанность [Аль Штайнер (Steiner Al)] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Аль Штайнер Невоздержанность
Глава 1А: Сила музыки
13 сентября 1980 г.,
Наследие, Калифорния.
Наследие, Калифорния, конечно, не была центром чего-либо, особенно рок-сцена западного побережья в 1980 году. Но мало что знали жители этого небольшого мегаполиса в самом густонаселенном штате - посредственном месте, известном как D Street West в центре города Heritage однажды станет Меккой для любителей рок-н-ролла во всем мире из-за выступления, которое состоится здесь сегодня вечером.
D Street West была, пожалуй, самым эксклюзивным местом в городе, хотя на самом деле это не о многом. Это было одноэтажное здание, занимавшее угловой участок в центре Херитэдж, на углу 3-й и D улиц, в недорогой части многоэтажного района. Бар вмещал 400 человек, хотя по ночам, в которые играли «Алкоголики» , часто вмещалось на 200 человек больше, чем разрешил пожарный начальник . Пьяные гончиебыли самой популярной местной рок-группой Heritage. Они любили песни о питье, курении марихуаны и блуде, а иногда и обо всем одновременно, они были компетентной группой с ведущим гитаристом, который знал большинство аккордов и мог играть их с чем-то, что напоминало мастерство, певцом, у которого было достаточно диапазона, чтобы ударяет по пять или шесть высоких нот в сете без того, чтобы его голос ломался, а также барабанщик и басист, которые могли достаточно хорошо следить за песнями, чтобы то, что выходило из их усилителя, звучало как настоящая музыка. Хотя пьяные гончиев течение восьми лет пытался заключить контракт со звукозаписывающей компанией с одним из многих звукозаписывающих лейблов в Лос-Анджелесе, им на каждом шагу отказывали, говорили, что они «маловаты» и «отлично подходят для коровьего городка, но не стоят того, чтобы в них срать настоящий город ». И поэтому они остались в Heritage, зарабатывая себе на жизнь, играя три вечера в неделю в одном из десяти или около того клубов, где играла живая рок-музыка.
В 5:00 в субботу днем, за девяносто минут до открытия клуба, за три с половиной часа до того, как The Boozehounds должны были выйти на сцену, две машины - VW Microbus 1966 года выпуска и фургон Ford 1971 года - остановились на задней стоянке. участок D Street West и припаркован у задней двери. Из двух машин вышли пятеро молодых людей. Все были одеты в синие джинсы и темные футболки. У всех, кроме одного, были длинные лохматые волосы. Это были участники рок-группы Intemperance , группы, о которой практически никто в районе Heritage - да и вообще в мире - никогда не слышал. Сегодня вечером они разогревали The Boozehounds , их сет начался в 7:00 и продлился 45 минут. Это должно было быть их первое выступление перед публикой.
Джейк Кингсли был вокалистом и ритм-гитаристом. Он был высоким и немного худощавым, с темно-каштановыми волосами до плеч. К двадцати годам у него все еще были последние следы подростковых прыщей, которые в нескольких местах портили его лицо. Он задумчиво затянулся сигаретой с фильтром, осматривая дверь за кулисами, все еще удивляясь тому факту, что у них был настоящий концерт, что им фактически собирались платить за исполнение своей музыки перед аудиторией. И не просто публику. Они были на открытии D Street West для группы, имевшей почти легендарный статус в регионе. «Вы видели наше имя на доске?» - взволнованно спросил он Мэтта Тисдейла. “Прямо под пьяными гончими . Вы можете поверить в это дерьмо?”
Мэтт был соло-гитаристом. Ему был двадцать один год, он был немного ниже Джейка и немного шире в плечах и середине. Его волосы были выкрашены в черный как смоль и не стриглись с семнадцати лет. Он падал почти до пояса сзади и постоянно попадал ему в глаза спереди. Именно он предложил им пройти прослушивание для выступления, несмотря на тот факт, что на листовке, которую они нашли на доске объявлений в общественном колледже Heritage, было указано, что «требуются только опытные исполнители».
«К черту Boozehounds », - презрительно сказал он, бросая свою сигарету в ближайшую канализацию. «Они не дерьмо. Если бы они были хороши, они бы все равно не играли в этом гребаном месте через восемь лет».
«В этом он прав, - сказал пианист Билл Арчер. Билл был одним из них без длинных волос. На самом деле его волосы были коротко острижены в военном стиле в эпоху, когда даже у бизнесменов прядки были ниже ушей. В девятнадцать лет Билл был самым молодым участником группы. На нем были черные очки в роговой оправе с линзами максимальной толщины. В свободное время он любил изучать астрофизику, информатику и основы электротехники. Насколько известно остальным участникам группы, он никогда в жизни не трахался, у него даже во рту не было девичьего языка. Он также был вундеркиндом в игре на фортепиано - факт, который его родители признали задолго до его шестилетия. Джейк - который знал Билла всю свою жизнь, так как он был сыном одной из его матери » Он был лучшим другом, который убедил других участников группы, что Биллу нужно играть с ними. Хотя большинство хард-рок-групп в наши дни воздерживались от игры на фортепиано по общим принципам, потребовалось всего одно занятие с Биллом, аккомпанирующим им, чтобы убедить членов-основателейНевоздержанность в том, что его умение и способность сочетать слоновую кость с сокрушительными гитарами и грохочущими барабанами давали им звук, не похожий на любую другую группу. К тому же, с ним было весело обкуриваться. Он мог часами развлекать их своим обширным словарным запасом и лекциями о том, что на самом деле означает E = MC в квадрате.
«Возможно, музыкальная индустрия намеренно сдерживает их», - предположил Джон Купер, барабанщик, которого почти все знали как «Куп». У него были густые, от природы кудрявые и светлые от природы волосы, похожие на волосы пуделя. Он каскадом сполз через его плечи и спину. Куп, который курил травку хотя бы раз в день примерно с десяти лет, думал, что на все существует глубокий мрачный заговор. Он искренне верил, что люди никогда не ходили по Луне, что правительство убило Джона Ф. Кеннеди, что фторид в питьевой воде был предназначен для умиротворения населения, и что через два года наступит конец света, когда все планеты выровняются. .
“Почему музыкальная индустрия сдерживает их?” - спросил басист Даррен Эпплман. Ему было двадцать, и, возможно, он был самым красивым в группе. Его телосложение было хорошо сформировано с самого начала и стало еще более впечатляющим благодаря поднятию тяжестей, которые он делал пять раз в неделю. Его темные волосы были до плеч и всегда тщательно уложены. Вы никогда не поймаете Даррена без гребня в кармане. Хотя как бас-гитарист он не особо трясся, он очень соответствовал ритму, редко пропускал бит и имел достойный голос для бэк-пения.
“Вы знаете, как это бывает?” Куп сказал, что он всегда говорил, прежде чем выдвинуть одну из своих теорий заговора. «Вероятно, им не нравился контракт или что-то еще, когда они только начинали и пытались что-то изменить. Теперь их занесли в черный список. Знаете, индустрия ведет список».
“Список?” - сказал Мэтт, приподняв брови, хотя по его волосам нельзя было сказать, что он это сделал.
«Черт возьми, - заверил его Куп. «Им нужны только правильные люди в индустрии. Люди, которых они могут контролировать. Если они думают, что вы собираетесь слишком сильно их подтолкнуть, бум, вы в списке, и вы никогда не получите контракт на запись, нет не важно, насколько ты хорош “. Затем он закончил свою лекцию своим подписным заявлением о конце лекции. «Так устроен мир, чувак».
«Дерьмо», - сказал Мэтт, качая головой. «Или может случиться так, что они просто сосут задницу, что они и делают. Поют про бонгиты и подбивают толстых цыпочек. Это чертова комедия, поэтому они не подписываются».
Мэтт наступал на то, что считалось священной землей в районе наследия. Вы просто ни хрена не говорили о Бузхандах . Но, конечно, все знали, что он прав, даже Куп. По правде говоря, «Бузхонды» были не так уж хороши. Мэтт мог унести их соло-гитариста, связав одну руку за спину. А Джейк мог спеть их солистку под столом с ларингитом.
«Давай, - сказал Джейк. «Нам лучше положить наши вещи внутрь. Нам нужно настроить наш звук. Вы знаете, сколько времени это займет».
«Бля навсегда», - проворчал Даррен. Потом что-то пришло ему в голову, и он просиял. «Как вы думаете, они дадут нам бесплатные напитки после нашего сета?»
Дверь за кулисами была заперта, но нажатие кнопки рядом с пробкой вскоре вызвало звук шагов и щелканье многочисленных замков и решеток безопасности с другой стороны. Наконец дверь распахнулась, и там стоял Чак О’Доннелл, владелец и управляющий D Street West. Это был невысокий скромный мужчина с лысым скальпом на голове и длинным хвостом на спине. Сам потерпевший неудачу рок-музыкант, он купил D Street West десятью годами ранее и превратил его в главный рок-н-ролльный клуб Heritage. Он ни в коем случае не был миллионером, но и не пострадал. У него был неплохой музыкальный слух. Хотя включение невоздержанияв его расписании прослушиваний двумя неделями ранее было ошибкой - он не смог проверить фальшивые даты предыдущих выступлений, которые Мэтт Тисдейл сфабриковал в их портфолио, пока не прибыла группа - он все равно разрешил им играть для него, отчасти потому, что они обман оставил в его графике двадцатиминутную дыру, но в основном из-за жестокого веселья. Его план состоял в том, чтобы позволить им начать играть, а затем сразу же отключить питание их усилителей до их первой песни, где он затем унизит их так грубо и грубо, как только мог, и унизит их, чтобы они больше никогда не пытались повторить такой трюк. В любом случае это был его план. Но потом они начали играть, и он обнаружил нечто поразительное. Они были хорошина самом деле очень хорошая, пожалуй, лучшая новая группа, которую он когда-либо слышал. Соло-гитарист был волшебником со своим инструментом, умел играть риффы удивительной сложности, выкрикивать соло, которое было прямо у Хендрикса или Пейджа и идеально подходило к ритму песни. У ведущего вокалиста, который сам играл на довольно скупой гитаре, был голос, который был одновременно богатым и широким, голосом, который заставил бы пробежаться по позвоночнику от немного большего развития. Малыш умел петь. А потом было фортепиано. Многие считали, что пианино не место в хард-рок-группе, что это инструмент, который лучше всего оставить поп-группам из жевательной резинки. Сам О’Доннелл всегда верил в это всем сердцем. Но, черт возьми, если этот ботаник на клавиатуре не справился с этим. Эта группа умела играть, у них был инстинкт к музыке, который мог только усиливаться по мере их взросления, и, что, возможно, наиболее важно, у них был отчетливый звук, непохожий на все, что было сделано раньше. Они сделалиThe Boozehounds - его самая ценная и популярная группа - похоже на то, чем они были: кучка хакеров. Он хорошо относился к этим пятерым молодым людям.
«Привет, ребята», - сказал он, и его продавец широко улыбнулся. “Как у вас дела сегодня?”
Все они бормотали, что у них все хорошо.
«Хорошо, рад это слышать», - сказал им Чак. «Ты как раз вовремя. Мне это нравится в группе. Почему бы тебе не пойти дальше и начать вносить свое оборудование внутрь и настраивать. Вы знаете, где находятся точки подачи питания. Помните, предварительно все настроите и проверьте звук. мы открыты.”
Мэтт, выступая в качестве представителя группы, согласился, что им позвонят задолго до того, как первый клиент въедет на парковку.
«Хорошо», - сказал он, дружески похлопав Мэтта по спине. «Я просто буду оформлять документы в своем офисе. Время от времени я буду заезжать к вам, чтобы узнать, как у вас дела».
С этими словами он исчез, оставив дверь широко открытой, чтобы они могли найти свой собственный путь на сцену. Оказавшись в своем офисе, он нюхал две строчки кокаина и еще немного мечтал о том, кем он, возможно, когда-то был.
Чтобы все погрузить внутрь, потребовалось около двадцати минут. У группы было девять усилителей, комплект из пятнадцати двойных бас-барабанов, дека, пять микрофонов с подставками, электрическое пианино, две электрогитары, электрическая бас-гитара, шесть педалей эффектов и почти четыреста футов электрического шнура для подключения. все вместе. Сцена представляла собой платформу размером двадцать на пятнадцать футов напротив стойки бара, поднявшуюся на четыре фута над землей и покрытую черными досками. Сверху на строительных лесах висели комплекты освещения. Они установили четыре усилителя с одной стороны и пять с другой. Затем они установили стойки для микрофонов и подключили их к главной деке. Пока Куп собирал свою ударную установку, а Билл настраивал пианино, Джейк, Мэтт, и Даррен проложил линии электропередач к усилителям и подключил педали эффектов, которые помогали скручивать и искажать звук гитар в музыку. Затем они открыли футляры для гитар и вынули инструменты.
Гитара Джейка была Les Paul 1975 года в классическом стиле солнечных лучей. Когда он купил ее три года назад, она стоила ему 250 долларов, и это была его самая ценная вещь. Это была универсальная гитара для множества ролей, которые он от нее просил. Он мог производить ровный акустический звук, который был настолько близок к тому, насколько это вообще возможно, не имея акустической гитары, или он мог выдавать резкий электрический дисторшн для поддержки Мэтта в более тяжелых мелодиях. Он осторожно вынул его из футляра, приподнял, как отец поднимает новорожденного из кроватки, а затем протер мягкой тканью, пока он не засияет. Только после этого он перекинул его через плечо за ремешок и протащил на шнур, ведущий к струне педалей эффектов.
«Убедитесь, что у вас достаточно выбора, - сказал ему Мэтт. «Воткните два в гитару и пачку в правый карман на случай, если вы уроните одну или сломаете одну».
“Что, если я уроню одну в середине песни?” - спросил Джейк, безмолвно проклиная Мэтта за то, что тот дал ему еще одну вещь, из-за которой можно было нервничать. Когда такое случалось во время репетиции, они просто останавливали песню до тех пор, пока капельница не могла подобрать ее или найти другую. Они действительно не смогли бы сделать это перед аудиторией, не так ли?
«Тебе придется использовать пальцы до следующей песни. Или, по крайней мере, до тех пор, пока ритм не прервется».
“Bitchin ‘,” сказал Джейк, нахмурившись.
«Это гребаное шоу должно продолжаться, мой друг. Это гребаное шоу должно продолжаться. Запомни это».
«Хорошо», - сказал ему Джейк, желая выпить пива или, может быть, сладкого, просто чтобы немного успокоить его нервы.
Мэтт открыл свой футляр для гитары и вытащил свою любимую из пяти принадлежащих ему электрогитар, инструмент, который он поклялся при покупке двумя годами ранее, будет единственным инструментом, на котором он когда-либо будет играть на сцене. Хотя он определенно не знал и даже не подозревал об этом в то время, это был инструмент, который однажды, через двадцать пять лет, будет помещен в витрину Смитсоновского института в Вашингтоне. Это была Fender Stratocaster 1977 года, марка и модель, которую Мэтт считал лучшей гитарой в истории музыки. Он был темно-черным сверху и блестящим белым под тремя звукоснимателями и ручками настройки. Он издавал богатый, тяжелый звук, и в руках Мэтта он был таким же знакомым, как и все, что он когда-либо держал раньше, включая его пенис. “Страт”, как он его называл, был его детищем, возможно, самое важное в его жизни, инструмент, которому он посвятил свою жизнь, и он относился к нему со всем благоговением, которого заслуживает такая икона. Он бы больше расстроился из-за его потери или разрушения, чем из-за потери своих родителей или братьев и сестер. Он даже разговаривал с ним, обычно когда он был под кайфом или пьян, но также и тогда, когда он чувствовал, что игра сыграна особенно хорошо, сверх того, за что, как он полагал, мог быть ответственен только его собственный значительный талант. Он заговорил с ним сейчас, когда перекидывал его через плечо, пока его пальцы любовно пробегали по ладам, струнам, ударной планке. «Мы собираемся надрать задницу сегодня вечером», - прошептал он ей. «Мы собираемся надрать чертову задницу». Он бы больше расстроился из-за его потери или разрушения, чем из-за потери своих родителей или братьев и сестер. Он даже разговаривал с ним, обычно когда он был под кайфом или пьян, но также и тогда, когда он чувствовал, что игра сыграна особенно хорошо, сверх того, за что, по его мнению, мог быть ответственен только его собственный значительный талант. Он заговорил с ним сейчас, когда перекидывал его через плечо, пока его пальцы любовно пробегали по ладам, струнам, ударной планке. «Мы собираемся надрать задницу сегодня вечером», - прошептал он ей. «Мы собираемся надрать чертову задницу». Он бы больше расстроился из-за его потери или разрушения, чем из-за потери своих родителей или братьев и сестер. Он даже разговаривал с ним, обычно когда он был под кайфом или пьян, но также и тогда, когда он чувствовал, что игра сыграна особенно хорошо, сверх того, за что, по его мнению, мог быть ответственен только его собственный талант. Он заговорил с ним сейчас, когда перекидывал его через плечо, пока его пальцы любовно пробегали по ладам, струнам, ударной планке. «Мы собираемся надрать задницу сегодня вечером», - прошептал он ей. «Мы собираемся надрать чертову задницу». сверх того, за что, по его мнению, мог быть ответственен только его собственный значительный талант. Он заговорил с ним сейчас, когда перекидывал его через плечо, пока его пальцы любовно пробегали по ладам, струнам, ударной планке. «Мы собираемся надрать задницу сегодня вечером», - прошептал он ей. «Мы собираемся надрать чертову задницу». сверх того, за что, по его мнению, мог быть ответственен только его собственный значительный талант. Он заговорил с ним сейчас, когда перекидывал его через плечо, пока его пальцы любовно пробегали по ладам, струнам, ударной планке. «Мы собираемся надрать задницу сегодня вечером», - прошептал он ей. «Мы собираемся надрать чертову задницу».
Джейк первым подключил гитару. Он включил выключатель питания и повернул ручки настройки вверх. Затем он включил усилитель, к которому он был подключен, поддерживая общий уровень громкости на относительно низком уровне, предусилитель примерно на три четверти выше, и на время отключив эффекты. Он бренчал несколько раз, прежде всего слушая настройку. Хотя он тщательно настроил инструмент ранее в тот же день, прежде чем собрать его для поездки сюда, у него был болезненный страх, что он каким-то образом расстроился. Не было. Звук, издаваемый усилителем, был таким же богатым, как всегда, даже с тех пор, как он надел новые струны всего за два дня до этого.
«Похоже, пахнет только что трахнутая киска», - сказал ему Мэтт, включив собственный выключатель питания и пропев быстрый силовой аккорд, который разнесся по комнате. Он сжал пальцы на шее, прекратив вибрацию, а затем и музыку. «Теперь давайте настроим наш звук. Ты готов, Ботаник?»
«Я готов», - сказал Билл, который уже давно принял нелестное прозвище, которое дал ему Мэтт, и даже научился любить его.
«Тогда давай сделаем это».
Им потребовалось почти сорок минут, чтобы все уладить. Билл был самым близким из них к звуковому эксперту, и он всегда следил за тем, чтобы, когда они играли, они звучали как можно лучше с оборудованием, которое им было доступно. Каждый инструмент и каждый микрофон были подключены к собственному индивидуальному усилителю, который должен был быть тщательно расположен, а затем настроен так, чтобы все гармонично сочеталось. Цель заключалась в том, чтобы их музыка просто не выходила из усилителей, как музыка большинства клубных групп, то есть не допускать, чтобы она звучала как связка неразборчивого шума, в котором преобладали громкие гитарные рифы и басы, которые искажали бы пение. Он хотел, чтобы те, кто смотрел их, слышали и понимали каждое слово, которое пел Джейк, чтобы уметь различать ритм и соло-гитару. слышать удары по каждой клавише пианино, слышать гармонию, над которой они так усердно работали в своем бэк-вокале. Все это нужно было тщательно согласовать с игрой Купа, которая была чисто акустической. Все проверялось и настраивалось одно за другим в определенном порядке. Бас Даррена шел первым, а звук увеличивался и уменьшался, чтобы соответствовать мощности басовых барабанов. Затем пришла гитара Мэтта. Сначала были отрегулированы уровни искажений, как с эффектами, так и без них, а затем сама фактическая громкость. Тот же процесс был повторен с гитарой Джейка, только это заняло больше времени, потому что ему приходилось постоянно переключаться с акустического звука на электрическое искажение, настраивая оба звука индивидуально. Затем пришло пианино Билла, где, пожалуй, была лучшая грань между слишком громким и недостаточно громким. После того, как инструменты были правильно настроены, можно было установить микрофоны. Резервные микрофоны были самыми сложными, поскольку их нужно было настраивать сначала индивидуально, а затем в группе. Последним был микрофон Джейка, который передавал его резонансный голос через самый дорогой из их усилителей, топовый Marshall за 400 долларов, разработанный специально для воспроизведения чистого вокала в помещениях с плохими акустическими условиями. Более десяти минут Джейк использовал стандартные вокальные упражнения, смешанные с фрагментами их текстов, в то время как Билл крутил ручки вверх и вниз, вниз и вверх, при этом он заставлял каждый инструмент бренчать по несколько тактов, в то время как остальная часть группы пела под их собственные микрофоны. Это, конечно, привело к другим мельчайшим настройкам инструментов и самих микрофонов, а также к еще большим настройкам основного микрофона.
«Дай мне еще немного, Джейк», - говорил Билл, становясь на колени рядом с главной декой, его ухо было настроено на выходной сигнал. “Сделайте припев из Descent “.
И Джейк пел припев из Descent into Nothing , их последней композиции и песни, которой они планировали начать. « Падение без цели », - напевал он, старательно сохраняя ровный голос, исходящий из диафрагмы, как его учили задолго до этого. « Скольжение без причины ».
«Еще немного завышен», - говорил Билл и вносил поправку. “Больше.”
« Никаких рук, протянутых передо мной, больше никакой надежды на паузу ».
Кивок Билла, еще одна минутная поправка. «Хорошо, теперь все».
И все пятеро пели основную часть припева, как и в самой песне. « Сошествие в ничто, жизнь навсегда изменилась. Сошествие в ничто. Никогда не может быть прежним ».
Они делали это снова и снова, иногда используя припев одной из других шестнадцати песен в своем репертуаре, иногда используя тот или иной инструмент, иногда все пять инструментов одновременно. Никто не шутил. Никто даже не разговаривал, если в этом не было необходимости. Они отнеслись к проверке звука так же серьезно, как кардиохирург к своей подготовке к операции.
«Думаю, мы это поняли, Ботаник», - наконец сказал Джейк, когда он больше не мог обнаруживать никаких различий между одной корректировкой Билла и другой.
«Черт побери», - согласился Мэтт. «Мы зажаты сильнее, чем пизда монахини».
В какой-то момент было необходимо, чтобы один или оба из них сказали это Биллу. Если бы они этого не сделали, он бы продолжал вносить изменения в каждую настройку еще час, а то и больше.
«Думаю, это должно сработать», - вздохнул Билл, зная в глубине души, что если бы он мог просто поиграть немного дольше, то достиг бы истинного совершенства звука, но также зная, что Джейк и Мэтт устали трахаться. вокруг и забирали у него контроль.
“Что теперь?” - спросил Куп, который нервно крутил в руке палочку. «Сейчас только десять минут восьмого. Стоит ли нам пропустить одну или две песни, просто чтобы убедиться?»
«Это неплохая идея», - согласился Джейк. «Давайте сделаем Descent еще раз, так как это наша новейшая работа. Просто чтобы убедиться, что мы все сделали правильно».
Даррен и Куп согласно кивнули. Но Мэтт - член-основатель группы - использовал свое неофициальное право вето. «К черту это», - сказал он. «Мы репетировали Descent по крайней мере сто гребанных раз за последние две недели. Мы репетировали весь этот проклятый сет не менее двадцати раз. Нас набрали, люди. Мы молодцы! И если мы сегодня облажались, то мы ебать сегодня вечером, но наигрывание еще нескольких мелодий за последние двадцать минут не помешает этому, а просто может способствовать этому. Вы копаете? “
Джейк не был уверен, что копает. Если бы что-нибудь еще, это еще немного отвлекло бы их внимание от опасений. Но он сохранял спокойствие и согласился с Мэттом, как того и ожидал Мэтт. «Мы копаем», - сказал он. “Почему бы нам не пойти перекурить, прежде чем они откроются?”
Они отключают гитары, микрофоны, усилители и деку, следя за тем, чтобы случайно не сдвинуть ни на что одну ручку громкости или тона. Мэтт, Джейк и Даррен осторожно положили свои инструменты шеей вверх. Затем они всей группой направились за кулисы. Там они встретили Чака О’Доннелла, который был в компании двух мужчин под тридцать. Каждый участник Intemperance - будучи ветеранами клубной сцены Heritage - сразу узнал в этих двух мужчинах Сета Майклса и Брэда Хэтэуэя, которые были, соответственно, солистом и гитаристом The Boozehounds .
«Привет, ребята», - поприветствовал Чак, улыбнувшись так, как мог дать только хороший кокаин. «Я слышал, вы проводите проверку звука».
«Да», - фыркнул Хэтэуэй, даже не пытаясь скрыть своего презрения. Это был жирный мужчина, заигрывавший с болезненным ожирением. Его большой живот выступал из-под очень большой черной футболки. Его волосы были спутаны и спутаны и выглядели так, как будто их не мыли и не расчесывали по крайней мере месяц. «Снова и снова трахаемся. Мы немного не уверены в себе?»
«Эй, дай им передохнуть, Хет», - дипломатично сказал Чак. «Это их первый концерт. Они просто пытались убедиться, что все идеально».
“Идеально, а?” - сказал Майклс, который резко отличался от своего гитариста. Его длинные вьющиеся черные волосы были почти болезненно худыми, и казалось, он был тщательно уложен. На нем была обтягивающая белая рубашка с заклепками со стразами и кожаные штаны. Он посмотрел на Даррена, который был ему ближе всех и обладал устрашающим телосложением. «Это похоже на то, что они думают, что людям на самом деле наплевать, как они звучат».
«Давай, Майки», - сказал Чак, виновато взглянув на Джейка и Мэтта. «Не обижайтесь на людей за то, что они слишком осторожны с проверкой звука. Разве вы не помните свой первый концерт?»
“Чрезмерная осторожность?” - сказал Майклс со смешком. «Это не гребаный Мэдисон Сквер Гарден. Это дерьмовый маленький клуб в дерьмовом маленьком городке, который широко известен как геморрой в прямой кишке во всем мире».
«Это может быть так», - спокойно сказал Мэтт. «Но аудитория все равно будет, не так ли? Разве группа музыкантов не должна всегда стремиться звучать как можно лучше во время выступления?»
Майклз посмотрел на Мэтта. «Выступление», - фыркнул он, закатывая глаза. «Это гребаный смех. Никому наплевать на то, как вы говорите. Вы - разогревающая группа. Разве вы не знаете, что ваша работа - просто убить время, пока мы не приедем? Вы не думаете, что эти люди такие здесь, чтобы увидеть тебя? “
Джейк немного напрягся, готовясь схватить Мэтта, если тот решит задушить тощего маленького певца до небытия. Единственное, что Мэтту нравилось больше, чем его музыка, - это ссоры. Но Мэтт оставался спокойным. «Я дам тебе это», - тихо сказал он. «Они здесь, чтобы увидеть тебя сегодня вечером. Но это изменится, мой посредственный друг. Это изменится».
Майклсу понадобилось около пятнадцати секунд, чтобы понять, что его только что оскорбили. Когда он наконец вернулся домой, он покраснел. «Просто закончите свой гребаный сет вовремя, хакеры», - сказал он, указывая пальцем. «Когда ты закончишь, у тебя будет пятнадцать минут, чтобы очистить сцену от дерьма. Пятнадцать долбаных минут. Понятно?»
«Прекрасно», - сказал ему Мэтт. «Если, конечно, они не попросят на бис. Мы не можем сейчас это контролировать, не так ли?»
Майклс, Хэтэуэй и Чак рассмеялись над этим предложением. Было ясно, что они подумали, что Мэтт пошутил, пытаясь починить забор, который так быстро воздвигнули между двумя группами.
«Верно», - сказал Майклс, все еще посмеиваясь. Он фактически похлопал Мэтта по плечу. «Если они это сделают, мы немного расслабимся, не так ли?»
«О, ты держишь пари, - сказал Хэтэуэй. «Сделайте столько бисов, сколько вам нужно».
«Мы сделаем это», - сказал им Мэтт с улыбкой.
Затем два участника Boozehounds и владельцы клуба исчезли, направившись к бару, все еще упрекая друг друга при мысли о том, что их первая группа получит запрос на бис.
Только Джейк знал, что Мэтт не шутил.
Через десять минут после того, как двери были открыты, Д-стрит-Вест была заполнена примерно на три четверти посетителями, в основном в возрасте от девятнадцати до двадцати пяти, примерно равное количество мужчин и женщин. Джейк и Мэтт сидели по обе стороны от задней двери сцены, глядя на сцену и собравшуюся толпу. Мэтт курил сигарету и сбрасывал пепел в пустую банку из-под содовой. Джейк возился с медиатором, танцевал им взад и вперед на костяшках пальцев, с завистью разглядывая сигарету Мэтта. Он отчаянно хотел, чтобы дым успокоил его нервы, но он не хотел рисковать и высушить горло перед тем, как взять микрофон. Ни один из молодых людей не заблуждался, что толпа ворвалась так рано, потому что они были первой группой. На D Street West было просто общепризнанным фактом, что если вы хотите занять хорошее место, чтобы успетьThe Boozehounds , вы должны были явиться на открытие и занять свое место.
“Вы знаете, чего я больше всего жду?” спросил Мэтт. “Теперь, когда мы начинаем давать концерты, не так ли?”
«У нас только один концерт», - напомнил ему Джейк.
«Мы получим больше», - уверенно сказал Мэтт. «Сколько раз я должен тебе говорить? Мы гребаный рок, чувак».
Джейк рассеянно кивнул. Хотя он согласился с тем, что они действительно великолепны, его уровень уверенности никогда не был таким высоким, как у Мэтта. Просто потому, что один раскачан, не означает автоматического успеха. Хотя он не особо верил в теории заговора Купа, он инстинктивно знал, что добиться успеха в музыкальном бизнесе не так-то просто, что по умолчанию фишки против них. Однако сейчас он не хотел приводить этот аргумент. “Чего ты с нетерпением ждешь?” он спросил.
«Поклонницы», - жадно сказал Мэтт. «Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем они начнут трахать нас только потому, что мы в группе? Я мог бы увидеть это сразу после одного сета. Как насчет тебя?»
Джейк усмехнулся, немного покачав головой. «Не распространять свое послание в массы, не бороться за социальную справедливость с помощью недавно обретенного голоса, но поклоняться поклонницам. Вот почему вы хотите быть рок-звездой?»
“Социальная справедливость?” Мэтт усмехнулся. «Господи, Джейк. Ты убиваешь меня этим дерьмом, чувак. Ты тот, кто пишет песни о социальной справедливости, политике, любви и уважении. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я писал песни об этом дерьме?»
Джейку пришлось признать, что Мэтт был прав. Они оба написали примерно равное количество текстов для своей музыки, но их стили были на совершенно противоположных концах спектра. В то время как Джейк любил писать политические и социальные тексты - все, от песен о распространении ядерных боеголовок до беспокойства, которое испытывает, когда вырастает несоответствующим, - Мэтт предпочитал жесткие, почти гневные тексты о том, чтобы брать женщин и использовать их для собственного удовольствия. , вечеринки до восхода солнца или использование общества в своих интересах. Когда он все-таки писал песни о любви, это было сделано для того, чтобы поместить ее в негативный контекст, например, в его самое острое произведение « Кому нужна любовь?». , который, по сути, был напыщенной речью обо всех негативных эмоциях, которые могут вызвать серьезные отношения. «Нет, - сказал он. «Думаю, я никогда не пробовал».
«Черт возьми, нет, - сказал Мэтт. «Не то, чтобы я не уважаю твои мелодии, понимаешь? Твое дерьмо так же хорошо, как и мое дерьмо. Это хороший стоунер-рок, понимаешь, о чем я?»
“Я знаю, что Вы имеете ввиду.”
«Так в любом случае, как ты думаешь, какие шансы? Один сет, и ты получишь поклонниц? Некоторые шлюхи-дингбаты, которые будут настолько впечатлены нами, что позволят тебе нюхать кокаин из ягодиц?»
Джейк рассмеялся. Трудно было не услышать, как Мэтт описывает определенных людей, вещи или половые акты. «Я полагаю, - допустил он, - что теоретически возможно, что мы можем встретиться сегодня вечером с кем-то из представителей женского толка, технически квалифицированным как поклонница. Как это для ответа?»
«Похоже, в последнее время ты слишком много разговаривал с Ботаником», - сказал Мэтт, бросая окурок в банку. Он тут же вытащил еще одну и зажег. «Затем вы будете изливать дерьмо о том, как гравитационные расхождения доказывают существование Планеты X».
«Привет, - сказал Джейк в защиту своего старого друга. «Я подумал, что это была классная лекция. Я имею в виду, где еще вы можете получить такое развлечение, когда вы под кайфом?»
«На чертовом канале PBS», - сказал Мэтт, хотя это было несерьезно. Ему, как и всем остальным, нравились пропитанные марихуаной диссертации Билла. «И, говоря о побитых камнями, мой мужчина пришел ко мне сегодня утром. Я получил восьмую часть этого суочного сенсимилиана после сегодняшнего выступления. Бонг уже в моей поездке и готов к топлению».
Джейк радостно кивнул. «Скажи своему мужчине, что мы оставим для него поклонницу. Я буду готов к приятному херню после того, как мы пройдем через это».
«Это не дерьмо», - согласился Мэтт, особенно глубоко вдыхая дым.
Не было обсуждения, или даже мысли о том, чтобы сделать несколько ударов перед выступлением . Хотя члены дерзости-в традициях музыкантов всего мира - наслаждался различными опьяняющими веществами с регулярностью, граничащей с зависимостью, Мэтт давно установил и строго соблюдал правило, согласно которому они не будут ни практиковать, ни выступать ни при каких условиях, кроме полной трезвости. В первые дни существования группы, до того, как к ним присоединились Джейк и Билл, когда они были простой хард-рок-гаражной группой, исполнявшей простые каверы на существующие мелодии, Мэтт обнаружил, что даже несколько кружек пива, даже несколько бонгитов дерьмового собственного производства сорняк, серьезно ухудшил бы их производительность. Было приемлемо писать песни, когда они были под кайфом или в пьяном виде - фактически, это был единственный способ сочинять Мэтт - и было приемлемо немного джемовать после выпивки просто для чистого удовольствия, но когда они действительно собирались вместе репетировать или чтобы собрать новую песню, это были только прямые головы. Это было правило, которое, конечно же, нельзя было нарушить на их первом концерте.
Некоторое время они сидели, наблюдая за собирающейся толпой. Джейк, наконец, не выдержал и вырвал сигарету из руки Мэтта. Он сделал глубокую затяжку и медленно выдохнул, чувствуя, как успокаивающий никотин бросается ему в голову. Мэтт неодобрительно нахмурился, но ничего не сказал. Однако он забрал дым обратно, прежде чем певец смог украсть у него еще один удар.
«Скажи мне правду, Мэтт», - сказал Джейк своим тупым голосом. “Ты нервничаешь?”
“Я нервничаю?” он спросил.
“Да. Ты нервничаешь”.
Мэтт мгновение не отвечал. В конце концов, он признался: «Я никогда в своей долбаной жизни так не боялся».
Они оба посмеялись над этим. Немного напряжения, казалось, улетучилось вместе с этим. Немного, но не сильно.
«По большей части это, вероятно, иррациональный страх», - задумчиво сказал Мэтт. “Меня беспокоит, что мы на самом деле не такие крутые, как я думаю, что аудитория здесь слишком незрелая для нашего звука, что все это какая-то розыгрыш, который О’Доннелл нас затягивает. потому что мы трахались с ним, чтобы попасть на прослушивание “.
«Ага», - сказал Джейк. «Я тоже получил свою долю».
«Хотя отчасти это и есть настоящий страх. Я беспокоюсь о Даррене, который сбежит и сделает реплику или сделает пару порций выпивки, потому что он нервничает. Он из тех, кто мог бы это сделать. Я беспокоюсь, что Ботаник не получил нужные уровни. и мы столкнемся с тем, что звучит как дерьмо. Однако мой самый большой страх - это облажаться. Я знаю, что мы репетировали дерьмо из этого набора, но всегда есть вероятность, что один из нас пятерых задохнется сейчас, когда член в киску, понимаешь, о чем я? “
«Ага», - согласился Джейк. “Я знаю, что ты имеешь в виду. Боюсь, мой голос треснет, что я забуду эти гребаные слова, что я уроню медиатор и не смогу использовать свой палец, что я ударю лепестком по в неподходящее время или забыл ударить по нему в нужное время и настроить мою гитару на неправильный звук. Больше всего меня интересует, действительно ли я создан для этого дерьма. Неужели люди действительно хотят услышать, как я пою, чувак ? Они действительно? “
«Что ж, позволь мне кое-что спросить», - сказал Мэтт. «Как вы думаете, у Сета Майклза хороший голос?»
Джейк пожал плечами. «Слушать его не больно. Это лучшее, что ты можешь сказать. У него приличный тембр, но у него не так много диапазона».
Мэтт рассмеялся. «Тембр и диапазон», - сказал он. «Как ты думаешь, этот тощий, напыщенный маленький хрен вообще знает, что означают твои слова?»
«Нет. Я думаю, что он, вероятно, не знает».
«Но ты знаешь», - сказал Мэтт. «Ты не только знаешь, что они означают, но и пользуешься ими. Твой голос тренируют с тех пор, как тебе было? Десять лет?»
«Об этом», - сказал Джейк. На самом деле ему было девять, когда его родители, которые давно поняли, что их младший ребенок был прирожденным вокалистом, отправили его к первому из нескольких учителей вокала.
«Твой голос создан для пения, чувак. Если бы я был цыпленком, я бы раздвинул ноги, как только услышу это. Ты можешь спеть эти гребаные мелодии, которые мы делаем, как никто другой. Мой голос неплохой. -Я думаю, что это на хрен лучше, чем Майклз, но я говорю, как будто грузовик рядом с тобой скрежетает шестеренками. Я понял, что в ту секунду, когда ты проревел в наш микрофон в тот первый день, ты был вокалистом для этой группы. Гребаный второй! “
«Ага», - смущенно сказал Джейк. Мэтт обычно не был мягким комплиментом. “Но…”
«Нет, но», - сказал он. «Ты сам ответил на свой вопрос. Эти люди заплатили деньги, чтобы прийти сюда и послушать, как Майклз поет. Ты лучше, чем Майклс. Никаких гребаных вопросов по этому поводу. Так ты не думаешь, что они будут платить деньги, чтобы услышать тебя? “
Он сделал глоток ледяной воды, которую наполнил себе ранее. «Ага, - сказал он. “Я думаю, может быть, они это сделают”.
«И, конечно же, - добавил Мэтт, - моя игра на гитаре заставляет Hathaway звучать так, будто какой-то ребенок впервые учится играть на Smoke on the Water ».
«Не скромничай сейчас», - сказал Джейк. «Скажи мне, что ты действительно думаешь».
«К черту скромность. Я играю на гитаре с двенадцати лет. Я пинаю задницу и знаю это». Он посмотрел на Джейка с намерением, не капризным. «У нас есть то, что нужно, Джейк. Мы выкурим этих хакеров прямо у них на сцене. И это не остановится на достигнутом. Мы собираемся нанести этот мерзкий город на карту».
«Это уже на карте», - невозмутимо ответил Джейк. «Я видел это там. В Центральной долине. Прямо между Реддингом и Сакраменто».
«Это может быть так», - сказал Мэтт. «Но однажды какой-нибудь предприимчивый ублюдок приведет туристов к дому твоего старика, чтобы показать им, где вырос великий Джейк Кингсли. Затем они отведут их в дом моего старика и покажут им, где великий Мэтт Тисдейл. вырос и гараж, где мы репетировали. Запомни мои гребаные слова, мой друг “.
Джейк подумал, что это было забавно, одна из самых забавных вещей, которые он слышал за весь день. Он был бы весьма удивлен, узнав, что Мэтт был абсолютно прав.
Было 6:50, за десять минут до выхода на сцену, когда наконец появилась Мишель Борроуз, девушка Джейка. Первым ее заметил Мэтт, шедший сквозь сгущающуюся толпу, а двое ее друзей без особого энтузиазма следовали за ней. Он, конечно же, указал на них в своей обычной элегантной манере.
«Эй, - сказал он, кивая в сторону трех девушек, - вот и твоя сука». Он оценил двух ее друзей своим обычным взглядом. «Черт. Какие шлюхи у нее с собой? Очень ебучие».
Джейк уже давно перестал обижаться на нежные слова Мэтта по отношению к женскому полу. Он их больше не замечал. «Это будут Минди и Ронда», - ответил он. «Минди слева. Ронда с большими сиськами».
«Эти суки, которые пытаются сказать ей, что она слишком хороша для тебя?»
«Во плоти», - вздохнул он, недоумевая, зачем Мишель взяла их с собой. За год до этого он познакомился с Мишель на уроке социологии, который они оба разделяли в общественном колледже «Наследие». Два месяца назад, в начале нового семестра, он впервые пригласил ее на свидание, ожидая, что его застрелят. Она была очень стильной молодой женщиной, опрятной, хорошо одетой и красивой; кто-то, как он полагал, был далеко не в его лиге. Она вела себя с элитарным видом, с которым он познакомился в старшей школе. Зачем такому красивому существу встречаться с длинноволосым, неряшливым музыкантом, который еще даже не объявил о мажоре? Только толчки Мэтта, который устал слушать, как он тоскует по ней, наконец заставили его руку. Мэтт сказал ему, что у него не было бы волос на заднице, если бы он этого не сделал. Я ее не приглашаю. Итак, чтобы доказать, что его задница такая же волосатая, как и у всех остальных, он это сделал. К его удивлению, она сказала «да».
Именно во время этого свидания он обнаружил, что она выросла в защищенном и ультрарелигиозном доме. Ее отец был учителем в Свято-Успенском приходском училище в центре Херитэдж - католической школе для девочек. Мишель присутствовал Успенский с 9 - го класса до окончания школы. До этого она ходила в школу Святой Марии для девочек от детского сада довосьмого класса. У нее не было братьев, только три младшие сестры. Она так и не научилась общаться с мальчиками, за исключением коротких встреч на совместных танцах и свиданиях, которые родители устраивали с мальчиками, такими же социально неумелыми, как и она. Джейк был первым мальчиком, который пригласил ее на свидание.
Будучи первым, кто спросил, он по умолчанию забил первое свидание. Но в конце вечера, когда он пригласил ее на второе свидание, она тоже согласилась на это. С тех пор они выходили не реже одного раза в неделю, иногда два или три раза, в зависимости от его графика, который между работой в местной газете за рулем грузовика, посещением занятий или репетициями с группой часто был немного напряженным. . Казалось, ей искренне нравилось его общество, в этом он не сомневался, но он не был настолько глуп, чтобы думать, что это единственная причина, по которой она встречалась с ним. Ее подростковый бунт, который решительно и основательно подавлялся в школьные годы, теперь дал о себе знать с удвоенной силой. Ее родители абсолютно ненавидели Джейка, ненавидели все, что он отстаивал и представлял. Джейк был олицетворением всего, от чего они всегда пытались удержать ее, когда не пускали ее в систему государственных школ. У него были длинные волосы, он играл на гитаре, он пел эту злую рок-н-ролльную музыку, у него не было никаких целей в жизни, кроме какой-то ошибочной мечты стать профессиональным музыкантом, и его воспитание … Господи, их драгоценная дочь уходила. с ребенком, который никогда в жизни не ходил в церковь! Он был сыном человека, который протестовал против войны во Вьетнаме и выступал за гражданские права, и, что хуже всего, работал юристом в ненавистном Американском союзе гражданских свобод, группе, которая помогла убрать молитву из общественного доступа школам, которые помогли легализовать аборты! Все эти лакомые кусочки о жизни Джейка, а также о прошлой и нынешней деятельности его отца были с радостью переданы Мишель. родителей самой Мишель на еженедельной основе только для того, чтобы получить от них прибыль. Она упивалась вновь обретенной свободой, которую ей пришлось сказать им «нет», когда они потребовали, чтобы она перестала видеться с ним, и невнимательно пожала плечами, когда они угрожали лишить ее школьного фонда или забрать у нее машину.
«Я сказала им, что если они это сделают, - сказала она Джейку однажды, - что мне просто нужно переехать и устроиться на работу официанткой или что-то в этом роде, чтобы пройти через школу. Может быть, в одном из тех мест». где они заставляют вас носить короткие юбки “.
Хотя Джейк все еще не был уверен, так ли он хотел быть символом восстания, чтобы Мишель могла отомстить своим родителям, ему пришлось признать, что он отшучивался, когда она делилась с ним этим. Особенно, когда она описывала, как покраснело лицо ее отца, как он не мог говорить почти пять минут, как ее мать упала на колени и начала молиться прямо здесь, посреди гостиной.
Тем не менее, их отношения заключались не только в отсроченном бунте и разозливании консервативных христианских родителей. Если бы это было так, один или оба из них, несомненно, приняли бы решение двигаться дальше. Только это их сблизило. Они остались вместе, потому что искренне наслаждались обществом друг друга во многих отношениях. Что касается Джейка, ему нравилось стирать ее наивность, подвергая ее тому, в чем ей отказывали в детстве. Она впервые напилась с Джейком. Именно он познакомил ее с удовольствием курения марихуаны. Он познакомил ее с рок-н - ролл Music-реальногорок-н-ролл вместо отфильтрованной популярной ерунды, которой ее кормили в школе и дома. И, конечно же, он познакомил ее с удовольствиями плоти - или, по крайней мере, с той частью, которой она позволяла ему делиться с ней. Он был не первым парнем, который поцеловал ее по-французски, но он был первым, кто положил руку на ее обнаженную грудь, скользнул пальцами под ее строгую и правильную юбку и играл с ее влажными вагинальными губами под ее трусиками. Его член был первым, кого она коснулась, первым, что она действительно увидела во плоти. Он научил ее, как правильно работать, не проливая ни капли подношения на диван, автокресло или сиденье в кинотеатре. До сих пор это было так далеко, как ее ханжой воспитание позволило бы, но она намекнула несколько раз, что это Wouldn»
«Итак, - спросил Мэтт, когда трио продвинулось немного ближе к сцене, глаза Мишель вглядывались в темноту, ища его, - ты уже подключился к этому дерьму, или как?»
«Я добираюсь туда», - ответил Джейк, вставая и стряхивая пыль со своих джинсов. “Это будет в любую ночь”.
Это немедленно вызвало выражение скуки на лице Мэтта. С его точки зрения на мир не существует такой вещи, как женщина, достойная ожидания более двух свиданий для сексуального контакта. И даже это растягивало его. «Ну, иди поговори со своей маленькой девственницей. Я останусь здесь и приглядываю за будущими поклонницами».
«Верно, - сказал Джейк. Он вышел из ниши, в которой они были, на край сцены. Мишель сразу заметила его и начала продвигаться вперед. Двое ее друзей вяло следовали за ней.
«Привет, милый», - весело сказала она, когда они встретились у края сцены. “Как идут дела?”
«Хорошо», - сказал он, скользя вниз, так что сидел на краю сцены. Он кратко поцеловал ее в губы. «Спасибо, что пришли к нам сегодня вечером».
«Я не буду скучать по этому миру», - сказала она ему. «Это так захватывающе. Твой первый концерт. Я знаю, что ты будешь просто потрясающим. Кроме того, папа разозлился, когда я сказал ему, что мы приедем сюда». Она хихикнула в своей манере «не я-бунтарь». «Он назвал это место ямой соблазнения дьявола».
Джейк усмехнулся, думая, что это действительно могло бы сделать крутое имя для клуба. Он определенно звучал лучше, чем D Street West. Он посмотрел на товарищей Мишель, которые оба жевали комки жевательной резинки и драматично нюхали сигаретный дым в комнате. «Ронда, Минди», - вежливо сказал он, кивая каждому из них. «Рада снова видеть вас обоих».
Они смотрели на него с одинаковыми выражениями презрительного отвращения, как если бы он был тараканом на полу душа. “Для чего друзья?” - спросила Ронда, закатив глаза.
«Да, - вставила Минди. - Кто-то должен уберечь Мишель от изнасилования и убийства в этом … этом месте ».
«О, Минди», - усмехнулась Мишель. «Это просто другая толпа, с которой мы обычно бегаем. Джейк приводил меня сюда шесть или семь раз, и у нас никогда не было проблем».
«Это потому, что он один из …» - начала она, но потом, казалось, сообразила, что вот-вот переступит границу приличия. «Я имею в виду, они знают его здесь. Мы теперь здесь одни».
«Ага», - согласилась Ронда. «Что, если один из этих … парней попытается нас подобрать?»
«Тогда ты мог бы хорошо провести время», - предложил Джейк, заставив двух девушек ахнуть и снова заставив Мишель хихикать.
«Не думаю, что это очень смешно, - сказала Минди.
«Смотрите, - сказал им Джейк. «Почему бы тебе просто не развлечься? Это отвратительное место. Выпей. Расслабься».
«Нам еще нет двадцати одного года», - сказала Ронда, снова закатывая глаза.
«Им наплевать на это здесь, - сказал ей Джейк. «Если у тебя есть зелень, они продадут тебе выпивку».
Это вызвало у них интерес. “В самом деле?” - осторожно спросила Минди, словно он настраивал ее на розыгрыш.
Он повернулся к Мишель. “Я вру?”
Она покачала головой. «Нас сюда никогда не садили», - сказала она своим друзьям. «Ни разу».
На их лицах, казалось, забрезжило понимание. Джейк почти мог читать мысли, происходящие в их хорошеньких головках. Вот, наконец, возможное объяснение того, почему их друг тусуется с длинноволосым неудачником. Он умел делать напитки.
«Что ж, может быть, у нас будет всего пара», - сказала Ронда.
«Да, раз уж мы должны быть здесь», - любезно согласилась Минди.
«Это способ повеселиться», - сказал Джейк, его саркастический тон был выше их голов.
«Купи нам первый раунд, Шелли», - сказала Ронда. «Итак, мы можем увидеть, как вы это делаете».
«Ага», - сказала Минди. «Пойдем, возьмем немного».
«Я хочу Тома Коллинза», - взволнованно сказала Ронда. «Я слышал, что это скучно».
«Однажды моя сестра сделала это для меня», - завизжала Минди. «Боже мой! Они такие хорошие!»
Двое неохотно присутствующих продолжали взволнованно обсуждать, какие напитки они собирались пить, какие напитки они пили в прошлом и в каком порядке они собирались их выпить сегодня вечером.
«Я думаю, ты наконец впечатлил их», - прошептала Мишель с улыбкой.
«Да», - сказал Джейк. «Кажется, у меня есть способ достучаться до вас, религиозные девушки, не так ли?»
Это вызвало еще один смешок. «Они не знают и половины», - сказала она, протянув руку и поглаживая его руку.
“Я должен им показать?”
Она смеялась. «Ты непослушный».
«Вот что они говорят».
Она собиралась сказать что-то еще, но Ронда схватила ее за руку. «Давай, - сказала она. «Пойдем сейчас принесем эти напитки».
«Ага», - сказала Минди. “Я очень хочу пить.”
«Ваше окружение ждет», - сказал Джейк. “Тебе нужны деньги?”
Он просто был вежлив, и она это знала. Деньги - это то, чего Мишель никогда не хватало. «Я могу качнуть, - сказала она. Она наклонилась вперед и поцеловала его еще раз, на этот раз долгим, кончик ее языка просто потянулся, чтобы коснуться его. «Не могу дождаться, чтобы увидеть твою игру», - сказала она ему. «Вы так много работали для этого».
«Я рад, что вы пришли меня видеть», - ответил он.
Они поцеловались еще раз, а затем расстались, Мишель направилась сквозь толпу к бару. Джейк наблюдал за ней, пока она не исчезла, а затем снова поднялся на сцену. Пора было идти дальше.
Последние минуты тянулись с мучительной медлительностью. К 6:55 все пять участников группы стояли в нише, глядя на публику, для которой они должны были выступать. Мэтт, Куп и Даррен постоянно курили, чтобы успокоить нервы. Билл, который не курил, грыз ногти. Джейк глотнул ледяной воды и пожалел, что не курит. Он все еще не мог поверить, что собирается выйти на сцену, взять свою гитару и спеть для группы людей, что он и его товарищи будут в центре внимания, развлечением в первой части концерта. вечер. «Господи Иисусе» , - подумал он, его руки слегка дрожали от страха перед сценой. Что, черт возьми, я здесь делаю? Я не могу этого сделать !
В его тревоге не было ничего удивительного. Джейк всегда был застенчивым. Вторая из двух детей, его старшая сестра Полина, всегда была привлекательной, умной, с отличными оценками и всеми друзьями. Хотя он не сомневался, что родители любят его одинаково, Полина всегда была непростой задачей. Именно она участвовала в конкурсе и выиграла «Пчелу по правописанию округа Херитэдж» в 1964 году, за год до того, как Джейк пошел в детский сад. Именно Полина выиграла школьный конкурс выступлений в шестом классе с ее противоречивым рассуждением о том, что молитва на самом деле неуместна в государственных школах. Она закончила среднюю и среднюю школу, ее средний балл ни разу не опускался ниже 4,0, и окончила ее в 1972 году в возрасте 17 лет. Оттуда она перешла в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе на полную академическую стипендию, где она сохранила средний балл 3.9, набирая двадцать один блок в семестр. В 1975 году, на целый год раньше остальных учеников своего класса, она получила степень бакалавра бизнеса. Оттуда она подала заявку и была немедленно принята на юридический факультет Стэнфордского университета, где сосредоточилась на корпоративном праве. Теперь, в преклонном возрасте двадцати пяти лет, она работала младшим юристом в одной из самых престижных юридических фирм в районе Большого наследия.
Джейк, напротив, всегда считался отстающим. Он был умным, с проверенным IQ, намного превышающим средний, но его оценки примерно с младших классов средней школы были в основном тройками и двойками, а иногда добавлялся F, когда предмет был для него особенно скучным. Дело было не в том, что он не мог выполнять работу или не понимал ее, дело в том, что работа не была достаточно стимулирующей для него, что он просто не особо заботился о ней. Он никогда не интересовался спортом, никогда не интересовался математикой или какими-либо другими науками. Он не участвовал ни в орфографических пчелах, ни в речевых конкурсах, ни в студенческом совете. Единственными школьными предметами, которые ему нравились, были история, литература и все, что даже отдаленно относилось к музыке или искусству. По этим предметам он получил стабильную пятерку. s и на самом деле часто тратил дополнительное время на исследования и чтение самостоятельно. К пятнадцати годам у него сформировались сильные, хотя иногда и наивные политические взгляды, большинство из которых значительно изменило свое мнение. По мере того, как он становился старше, эти мнения укреплялись, становились более зрелыми и целенаправленными. Задолго до получения аттестата средней школы он осознал фундаментальную несправедливость жизни, как все складывается в пользу богатых, белых, мужчин, как катализатор и объяснение любого действия любой группы обычно можно найти, исследуя, кто было что от этого выиграть.
Эта недетская глубина мышления была тем, что отделяло его от сверстников. Другой - некачественные физические характеристики, которые генетический код навязал ему в годы его формирования. Он был ниже среднего до средней школы, когда начался скачок роста, и он быстро подскочил до взрослого роста шести футов, двух дюймов к второкурснику средней школы. К сожалению, его вес несколько снизился, что сделало его худым и почти долговязым вплоть до старших классов, после чего он начал немного поправляться. Школьные спортсмены - всегда элитные законодатели мод в школьном обществе - дали ему очаровательное прозвище Бонерак.где-то на первом курсе. Это было незадолго до того, как группа поддержки, а затем и остальная часть школы подхватили это прозвище и стали называть его по нему, пока практически никто не узнал его настоящее имя. Тогда они вообще с ним разговаривали. По большей части его просто игнорировали, из тех детей, которые исчезли из памяти, как только он исчез из поля зрения.
Это была клика стоунеров, которая приняла его в члены на втором и младшем курсах. Стоунеров не заботило, как ты выглядишь, главное, чтобы ты любил побиваться камнями и иногда прыгал за копейками или восьмым и делился ими с толпой. Джейк, который открыл для себя радости отравления марихуаной в возрасте тринадцати лет, проникнув в тайник своего отца, с благодарностью принял камерный образ жизни. Здесь он нашел что-то похожее на дружбу и родство. Но в отличие от большинства стоунеров, он, казалось, инстинктивно понимал, где в этом образе жизни есть край и как не переступить через него. Он сокращал школу, но никогда не попадал в беду или проваливал класс. Он курил с ними травку, пил с ними пиво и иногда принимал немного кокаина,
Однако даже среди каменщиков он не совсем вписался, не полностью. Его глубокие мысли время от времени забавляли их, но быстро завоевал репутацию человека, немного странного и чрезмерно напыщенного своими знаниями. Он не отталкивал каменщиков, многие из которых были самыми большими шлюхами в школе, но и они не испытывали к нему симпатии. Он был просто Bonerackдля них - хороший парень, который мало разговаривал, когда мы были натуралами, и который говорил о странном политическом дерьме, которого они не понимали, когда он был забит камнями или пьян. Он не был бойцом, комиком или особенно распространенным поставщиком дыма. Ничего в нем не говорило о сексуальной привлекательности или загадочности. По крайней мере, до дня кеггера в Салинас-Бенд. Это был день, навсегда изменивший взгляды Джейка на жизнь. Это был день, когда ему была показана сила музыки, сила развлечения.
Для Тома и Мэри Кингсли было вполне разумным ожидать, что их двое детей будут в той или иной степени склонны к музыке. Это был простой вопрос генетики. Мария обладала прекрасным певческим голосом и в детстве выступала в церковных хорах. Она играла на нескольких инструментах, в том числе на фортепиано, саксофоне и флейте, но ее любовью всегда была скрипка. Она могла заставить скрипку плакать, петь, убаюкивать, гипнотизировать или делать все одновременно. Ее мастерство и мастерство игры на инструменте обеспечили ей место в симфоническом оркестре Heritage в возрасте девятнадцати лет, должность, которую она все еще занимала в тот день, когда ее сын нервно сидел за кулисами на D Street West (там же она встретила своего лучшего друга , Лоррейн Арчер, мать Билла, играющая на фортепиано). Том тоже вырос с музыкальным интересом. У него был приличный певческий голос и он играл на средней блюзовой гитаре. Он даже пытался стать звездой рок-н-ролла, прежде чем решил сменить фокус и остановиться на карьере юриста ACLU, борющейся с несправедливостью.
С Полиной, их первенцем, нельзя было сказать, что они разочаровались в ее музыкальных способностях. Она брала уроки игры на фортепиано и скрипке с той же решимостью, что и во всем остальном, и к двенадцати годам она могла создавать с ними приятную музыку. Ее голос тоже был красивым, голосом, который хорошо звучал, когда она подпевала радио или спонтанно напевала мелодию в душе. Достаточно красиво, чтобы слушать, наслаждаться, но ничего исключительного. Музыка была тем, что Полина всегда любила, но у нее никогда не было желания заниматься ее продюсированием.
Однако у Джейка сочетание музыкальных генов, переданных его родителями, было ошеломляющим, а временами даже пугающим. Еще до того, как он научился говорить, Джейк научился петь. Когда маленький мальчик ползал по полу в пеленках, продолжая пить молоко из материнской груди, он останавливал все, что делал, когда слышал музыку по радио, когда слышал голос, исполняющий песню, и пытался подражать ей. . Хотя слова не складывались, он имитировал слоги, изменения тона и высоты звука. Он напевал себе под нос в своей кроватке, бормоча отрывки из песен, которые слышал и запоминал. Когда он стал старше, его любовь к пению и музыке усилилась. К четырем годам он играл со скрипкой и фортепиано своей матери, губной гармошкой и акустической гитарой своего отца. изучение элементарных навыков, необходимых для создания с ними желаемых звуков. Его родители как могли поощряли его музыкальное развитие. Они научили его масштабу, гармонии и мелодии. Когда он научился читать письменные слова у своих первых учителей гимназии, он научился читать ноты у своих матери и отца.
К десяти годам он в какой-то степени мог играть на всех инструментах в доме, но это была старая битая акустическая гитара, на которой играл его отец, когда хотел расслабиться или когда был пьян (или после того, как он и его мать исчезли в доме). немного в спальню, и от них исходил тот забавный травяной запах), который больше всего увлекал Джейка. Он часами копался в этом, подражая песням, которые слышал по радио, на альбомах родителей, а затем, примерно к четырнадцати годам, он начал сочинять свои собственные мелодии, а затем сочинять простые тексты для них.
Джейку никогда не давали ничего, что можно было бы назвать «формальным» музыкальным обучением. Его родители позаботились об этом самостоятельно. Однако по его голосу они сразу поняли, что у него есть песенный дар, дар, который требовал профессионального оттачивания. Он начал посещать учителей голоса в возрасте девяти лет. Он всегда считал певческие упражнения очень забавными, принимая их, как утку в воду. Были опасения, что его природный талант к вокализации уменьшится или даже исчезнет с наступлением половой зрелости и изменением его голоса. На самом деле произошло как раз наоборот. По мере того, как его речевой голос становился глубже, его певческий голос становился богаче и расширялся. Было действительно приятно слышать, как Джейк поет песню, любую песню, и дома он так часто пел, но его застенчивость не позволяла ему делиться своим даром со многими. Он играл на гитаре и пел для родителей, сестры, учителей вокала, но молчал и отказывался во время семейных встреч, когда его гордые родители пытались уговорить его на импровизированное выступление. Он никогда не присоединялся к группе в школе, хотя легко мог бы стать звездой. Он никогда не играл в хоре и не участвовал в каких-либо конкурсах. Никто, кроме его семьи, понятия не имел, что юный Джейк Кингсли был музыкальным гением.
До той ночи в Салинас-Бенд.
Глава 1B: Сила музыки
Салинас-Бенд в 1970-х годах представлял собой городской парк площадью 200 акров, расположенный в относительно сельской южной части города. Расположенный вдоль реки Сакраменто, которая образовывала западную границу наследия, его основным назначением было место для спуска лодок и место для семейного пикника. Это было днем. В ночное время по выходным он служил излюбленным местом для студентов трех местных средних школ для проведения вечеринок с бочонками. Сотни подростков в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет спускались в парк после 22:00, парковали свои машины на стоянке с прицепами для лодок и устанавливали бочонки, которые более ориентированные на бизнес из них покупали, а затем брали по два доллара с человека за неограниченная политика пополнения, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится кег, Обычно каждый покупатель получал от восьми до десяти пластиковых стаканчиков дешевого пива на бочонок. Поскольку это место было настолько изолировано от остальной части города - оно было окружено десятками квадратных миль сельскохозяйственных угодий, на которых выращивали лук и помидоры, - участники вечеринок могли быть настолько шумными и неприятными, насколько им хотелось, с небольшим риском для полиции наследия. внешний вид. Департамент Наследия, конечно же,время от времени появлялись, чтобы разорвать отношения, но это было больше для формы, чем для чего-либо еще. На самом деле им нравилось, когда большинство подростков южного района собирались в одном известном месте в глуши, вместо того, чтобы разбиваться на дюжину или больше групп в более густонаселенных районах.
Как член клики стоунеров, Джейк был постоянным посетителем кеггеров Салинас Бенд в течение его младшего года. Обычно он просто тусовался, держась рядом с несколькими друзьями, наблюдая за выходками других, пока он курил травку и приятно пил пиво. Он был тихим, мало говорил, если ему не было чего сказать важного, что было нечасто. Он давно понял, что его сверстники не слишком интересовались политикой.
В ту ночь Джейку было шестнадцать, и он все еще был девственником. Раньше он целовался с несколькими девушками, даже слегка гладил, но таких встреч было очень мало и очень редко. За два месяца до того, как он получил водительские права, он брал напрокат универсал Buick 1972 года у своих родителей, чтобы возить его на еженедельные вечеринки, исходя из теории, что наличие собственного транспорта улучшит его успех в отношениях с противоположным полом. Это была здравая теория, которая могла выдержать воду - даже с деревянной обшивкой фургона - если бы не тот факт, что Джейк так мучительно стеснялся с девушками, что редко оставался наедине с девушками достаточно долго, чтобы поддержать разговор. Итак, в этот вечер, как и многие другие, он просто стоял в группе, состоящей в основном из мужчин, потягивая пиво и поддерживая кайф сильнее среднего.
А потом он это услышал. Звук игры на акустической гитаре. Его уши встали дыбом и поискали источник звука. Он исходил из группы примерно из двадцати человек на другой стороне стоянки. Из расколотых поддонов разложили костер, и он тухл. В центре внимания этой группы была фигура мужчины. Он сидел на вершине стола для пикника, держал гитару и играл на ней открытые аккорды. Даже сквозь бормотание разговоров и звук нескольких автомобильных стереосистем, напевающих противоречивые мелодии, Джейк мог слышать, что гитара расстроена. Он направился в том направлении, никто из группы, с которой он был, даже не заметил его ухода.
Он знал большинство людей, собравшихся за столом для пикника. Это были и младшие, и старшие из его школы, наполовину девушки и наполовину парни. В клике Стоунера, как и в любой клике, есть клики внутри клики. Эта группа была элитой среди каменщиков, самыми закоренелыми и крутыми, правителями клики, пока такая вещь существовала. Гитаристом был Эрик Кастро, один из главных членов правящей клики, один из самых жестких из хардкорных. Кастро считал себя музыкантом, потому что у него была гитара и он научился играть несколько аккордов. Он и несколько других в этой группе всегда говорили о том, как они собираются собрать группу. Гитара, на которой он играл, была не более чем игрушкой, подделкой подделки концерта Fender Grand Concert. Струны были самого дешевого качества, доступного на рынке. На поверхности были потертости и царапины. Джейк подумал, что если он заплатит за это больше 15 долларов, его ограбят.
И все же, несмотря на расстроенный звук, несмотря на игрушечное качество инструмента, все в группе смотрели на Кастро с восхищенным вниманием, когда он закончил играть открытые аккорды и начал играть вступление к « Простому человеку ». Lynard Skynard . Его игра была едва ли приятной. Его пальцы неуклюже двигались по струнам, когда он снова и снова выбирал первые несколько тактов, никогда не доходя до самой сути песни.
«Это, вроде, так круто», - напевала Мэнди Уокер, пухлая, колышущаяся девочка-каменщик, сидящая рядом с ним.
«Ага», - согласилась Синди Стинсон, более худая и молодая девушка, которая села по другую сторону. «Мой брат может играть, но далеко не так хорош, как ты».
Кастро скромно пожал плечами, явно гордясь своим предполагаемым мастерством. «Это требует много практики и целеустремленности», - сказал он торжественно, когда ему пришлось прекратить играть, пока он говорил, так как он больше не мог смотреть на свои пальцы. «Я взял эту акустику, чтобы просто поиграть с ней в парке. Ты должен услышать меня на моем электротяге».
«Бьюсь об заклад, это потрясающе», - сказала Мэнди. «Тебе когда-нибудь придется сыграть для меня».
«На днях», - сказал Кастро, выбрав правильный тон отказа от обязательств. Он начал теребить струны снова, играя открытие к Love Hurts от Назарета в этот раз. Он сделал меньше ошибок в этом риффе, но сыграл намного меньше песни, прежде чем начать заново.
Концерт Кастро длился почти пятнадцать минут - столько времени ему потребовалось, чтобы просмотреть весь каталог акустических джемов, которым он научился или сумел уловить, просматривая табулатуры. Джейк все время с восхищением наблюдал, но не на самого Кастро, поскольку тот был недостаточно хорош, чтобы даже считаться хакером, а на группу людей, наблюдающих за ним. Они отказались от записи и трансляции музыки, чтобы посмотреть, как он играет несколько простых аккордов. Они не разговаривали друг с другом, не шутили и не участвовали в вековой игре флирта, они смотрели, наслаждаясь. Он делал что-то похожее на музыку, и они ее слушали. Здесь действовала магия. Он мог видеть это так же ясно, как мог видеть соблазнительные подпрыгивания груди Мэнди под ее недоуздком. Если бы Кастро мог творить магию, искажая несколько популярных песен, что бы Джейк смог сделать? Даже несмотря на низкую самооценку своих музыкальных способностей, он без сомнения знал, что он намного лучше Кастро. Что бы сделали эти люди, если бы он играл за них? Как бы его разум ни пытался выродить эту мысль, шептать, что они будут смеяться над ним и высмеивать его, что они возьмут гитару из его рук и бросят его в реку, просто чтобы увидеть всплеск, он знал, что это не так. правда. Это не могло быть правдой. Что бы сделали эти люди, если бы он играл за них? Как бы его разум ни пытался выродить эту мысль, шептать, что они будут смеяться над ним и высмеивать его, что они возьмут гитару из его рук и бросят его в реку, просто чтобы увидеть всплеск, он знал, что это не так. правда. Это не могло быть правдой. Что бы сделали эти люди, если бы он играл за них? Как бы его разум ни пытался выродить эту мысль, шептать, что они будут смеяться над ним и высмеивать его, что они возьмут гитару из его рук и бросят его в реку, чтобы увидеть всплеск, он знал, что это не так. правда. Это не могло быть правдой.
«Мне нужен хит», - объявил Кастро, кладя гитару позади себя. “Чей гребаный сорняк?”
Пока несколько человек пытались вытащить косяк, чтобы поделиться с ними рок-богом, Джейк пошел вперед. Позже он скажет себе, что именно алкоголь, текший по его венам, заставил его сделать что-то настолько необычное. И, возможно, это как-то связано с этим. Но это, несомненно, было больше, чем просто жидкое мужество. Джейк хотел играть для этих людей, хотел видеть обожание в их глазах, направленных на него .
“Wassup, чувак?” Кастро поприветствовал Джейка, увидев его стоящим перед ним, стандартно кивнув головой, как обычно бывает с лессером, имя которого невозможно вспомнить.
«Хорошая гитара», - сказал ему Джейк. “Вы не возражаете, если я … вы знаете … проверю?”
“Ты играешь?”
Джейк робко пожал плечами. «Немного, - сказал он.
Кастро ухмыльнулся. “Нет дерьма?” он сказал. Он взял гитару и передал ее Джейку. «Вот, пожалуйста. Давайте послушаем, что у вас есть». Выражение его лица подразумевало, что это будет забавно.
Джейк взял ее, несколько раз поднял, чтобы прочувствовать это. Это действительно был дешевый кусок дерьма, вряд ли достойный называться музыкальным инструментом, но все же это было волшебство в создании. Он шагнул на несколько футов вправо и сел по другую сторону от Мэнди, которая, как обычно, игнорировала его. Он провел пальцем по струнам, издавая бренчание.
«О, да, детка», - сказал Кастро со смехом. «Ты гребаный рок, чувак».
«Черт возьми, - вставил какой-то другой мудрец. - Эрик Клэптон, съешь свое гребаное сердце».
Это вызвало взрыв смеха в толпе, короткий и слегка презрительный. Джейк проигнорировал это и несколько раз бренчал на струне E, прислушиваясь к тону. Он протянул руку и повернул ручку настройки на пол-оборота.
“Эй, какого хрена ты делаешь?” - сказал Кастро. «Я только что настроил эту штуку».
«Должно быть, он расстроился, когда ты играл», - сказал ему Джейк. «Я просто получаю это обратно».
«Для меня это звучит нормально».
«Что ж, трудно сказать без камертона и всего этого шума. Я закрою его через минуту».
«Подожди минутку …» - начал Кастро.
Поворотный момент в жизни Джейка мог бы закончиться прямо здесь. Кастро не хотел, чтобы какой-то слабак возился с его гитарой, и собирался вернуть ее. Джейк не стал бы бороться с ним за это. Если бы его забрали из его рук, он просто вернулся бы в свою первоначальную группу и продолжил свой вечер. Но затем Дуг Биль, примитивный член правящей клики стоунеров, претендующей на полноправное членство, выступил вперед с вырезанной вручную трубкой из марихуаны и бутановой зажигалкой. «Вот, Кастро, - сказал он. «Попробуй кое-что из этого. Мой брат купил это на Гавайях. Лучшее дерьмо, которое ты когда-либо куришь».
“Мауи Вауи?” - сказал Кастро, сразу теряя интерес к Джейку и гитаре.
«Спорим на свою задницу», - заверил его Дуг. «Это дерьмо стоит двадцать пять на восьмую».
«Я не курил Maui Wowie уже пару месяцев».
«Ну зажги это, брат. Зажигай».
Кастро взял из рук трубку и зажигалку и получил сильный удар. Затем он передал трубку Мэнди, которая получила почти такой же успех. Она протянула трубку поверх Джейка Джону Стэндману, сидевшему по другую сторону от него.
Джейк не возражал. Он продолжал настраивать гитару, ударяя по каждой струне несколько раз, а затем настраивая ручку, работая исключительно на слух. К тому времени, когда трубка была высосана и передана обратно Дагу, он уже настроил ее настолько, насколько позволяли дешевые обвисшие струны. Он сыграл несколько открытых аккордов, затем взял аккорд G и начал играть.
Сначала он выбрал простую смесь, медленную простую пьесу собственного сочинения. Его левая рука медленно и уверенно двигалась по незнакомым ладам, его мозолистые пальцы хватали и давили с точным давлением, вызывая сладкую вибрацию от струн, когда пальцы его правой руки цеплялись за них.
Беседа вокруг него прекратилась. Также прекратилась заправка трубки марихуаной. Глаза повернулись к нему с удивлением и удивлением.
«Вау», - сказала Мэнди, глядя на него и признавая его существование, возможно, впервые в жизни. “Это очень хорошо.”
«Спасибо», - сказал Джейк, слегка улыбнувшись. «Я использую это как разминку, когда играю».
«Что это такое?» - спросил Кастро, широко открыв рот, с выражением лица человека, который только что увидел, как его домашняя собака начала с ним разговаривать. “Это Канзас ?”
«Нет», - сказал Джейк. «Ничего подобного. Просто разминка, чтобы размять пальцы».
Кастро, похоже, не мог понять эту концепцию. Ничего не было? Как такое возможно? Единственное, что могло выходить из гитары, - это либо случайный шум, либо что-то, что слышно по радио, верно?
Джейк начал играть быстрее и сложнее, его левая рука меняла аккорды, а правая играла сильнее. Как всегда, когда он играл, его пальцы, казалось, действовали независимо, без сознательного мышления, мгновенно преобразовывая ноты и ритм в его голове в музыку, исходящую от гитары.
«Вау», - услышал он шепот Мэнди рядом с ней, теперь в ее тоне было что-то вроде уважения. Она повернулась, чтобы лучше его видеть.
Он еще немного прибавил темп, его пальцы сильнее ударяли по струнам, быстрее меняя аккорды, по мере того как его уверенность увеличивалась. Он посмотрел на Кастро и был рад видеть, что его рот все еще открыт. И он был не единственным.
Он сделал своеобразное короткое соло, выбрав яркое путешествие вверх и вниз по шее, а затем снова погрузился в наигранную мелодию - инструментальную версию одной из песен, которые он написал. Он постепенно превратил это в импровизированный рифф, который он играл в течение минуты или двух, прежде чем включить его в первые такты All Along the Watchtower .
“Да уж!” кто-то крикнул из толпы.
“Играй, чувак!” - крикнул кто-то другой.
Джейк сыграл ее, его руки отбивали ритм под одну из его любимых песен, как они много раз играли раньше в уединении его спальни. Позже он не мог вспомнить, как принял сознательное решение начать петь. Если бы ранее в тот же день сказали, что он начнет петь перед группой из двадцати человек из школы (группа, которая росла с каждой секундой, когда люди из других групп слышали музыку и подходили, чтобы посмотреть, кто ее делает), он бы сочли кассира лжецом, сумасшедшим или и тем, и другим. Пение было для него тайной, как мастурбация, личным делом, как душ. Но когда вступительный такт песни снова начал звучать на гитаре, его рот открылся, и он услышал, как пропел:
“Должен быть какой-то выход отсюда”
“Сказал Джокер вору”
“Слишком много путаницы”
“Я не могу получить облегчение”
Его голос был таким же чистым и резким, как и всегда, несмотря на сигареты и пиво, которое он выпил сегодня вечером. Он владел им идеально, инстинктивно, используя все уроки, которые он извлек за эти годы, и сочетая их со своими природными способностями. Аудитория не смеялась над ним, как он всегда боялся. Они не смеялись над ним. Они никоим образом не издевались над ним, даже такие, как Кастро, как Джон Стэндман, которые были известны таким поведением. Они смотрели на него, их глаза горели, их рты были открыты, когда он сочинял для них музыку, и прежде чем он добрался до второго куплета, многие из них постукивали ногами в такт, кивали головами друг другу в растерянном уважении.
Он пел куплеты и играл вместе, красиво смешивая свой голос и гитару, никогда не упускал ни одного аккорда, никогда не забывал ни слова, никогда не смотрел на свои пальцы, чтобы найти правильный лад. Когда последний куплет был закончен, он выдал соло на акустической гитаре, его левая рука снова двигалась с размытой скоростью вверх и вниз по грифу, а его правая рука выхватывала каждую ноту. Примерно через тридцать секунд он снова начал бренчать, более медленную, более тяжелую версию начальных тактов, прежде чем, наконец, придумал причудливую струну, чтобы завершить песню.
А потом все закончилось, и наступила тишина. Но только на секунду.
Ему не аплодировали, но только потому, что этого просто не было в такой неформальной обстановке. Вместо этого его встретили хором благодарных фраз. “Да уж!” самый распространенный, за которым следуют “bitchin ‘!”, “nice!”, и, это неизменно любимое “fuck yeah!” Несколько человек хлопнули его по спине, несколько других спросили, где он научился этому, а другие сказали, что он чертовски радикален. Реакция Мэнди на него тоже была весьма приятной. Она прижалась к нему, ее большая грудь прижалась к его плечу, ее ароматное дыхание Мауи Вауи мягко дул ему в ухо.
«Это было сложно », - сказала она ему. “Действительно чертовски туго”.
На этот раз именно пиво заставило его говорить совершенно неестественно. «Просто так, как мне нравится», - сказал он ей. Он автоматически начал краснеть, начал ругать себя за то, что сказал такую ??глупость, фактически готовился извиниться перед ней из простого инстинкта. А потом он посмотрел ей в глаза. Они светили ему, и это она краснела.
“Сделай что-нибудь еще!” кто-то крикнул, потребовал от него.
«Ага, - вмешались другие голоса. - Давайте послушаем еще».
Последовал хор соглашений, за которым последовало несколько выкрикиваемых просьб. ” Зепплин !” был, конечно, наиболее часто слышным. “Сделай какой-нибудь гребаный Zepplin , мужик!”
Леда Цепплина в толпе подростков 1976 года почитали не меньше, чем Иисуса Христа и Деву Марию в Ватикане. Джейк не был исключением из этого почтения. Хотя он не знал, как играть каждую песню, которую они выпустили, и некоторые из них не очень хорошо передавались на акустической гитаре без аккомпанемента, в его голове определенно был обширный и хорошо отработанный полк их работы. Итак, переполненный волнением открытия, впервые в своей жизни купаясь в лучах чего-то очень похожего на групповое обожание, он дал людям то, что они хотели. Его пальцы снова начали двигаться, перебирая вступительные аккорды рок-н-ролла .
Он играл , как легко и гладко , как он сделал Сторожевая башня до того , что его голос зазвенел в полной гармонии с гитарными аккордами. Люди теперь раскачивались взад и вперед, наблюдая, и некоторые произносили слова вместе с ним. Мэнди теперь полностью повернулась к нему, ее колено касалось его нижней части бедра, ее сиськи соблазнительно подпрыгивали вверх и вниз, когда она двигалась в такт. Во время игры он бросил на это зрелище благодарные взгляды, с черным возбуждением замечая, что трение ее движений (или, возможно, что-то еще?) Заставило ее соски встать под рубашкой. Она увидела, что он смотрит на нее, но не отвернулась с отвращением, поскольку, вероятно, у нее было бы всего десять минут назад. Вместо этого она улыбнулась ему в ответ, ее глаза беззастенчиво смотрели на него и, казалось, им нравилось то, что они видели.
Да , подумал он, наливая второй припев и готовясь к следующему соло, я думаю, может быть, мне это понравится . Я думаю, может, мне это очень нравится .
К тому времени, когда он закончил « Рок-н-ролл» , толпа вокруг него выросла до более чем пятидесяти человек, и еще больше устремилось в его сторону. В соседней машине были отключены стереосистемы, чтобы его было лучше слышно. Крики о большем, большем, большем продолжались, равно как и просьбы об определенных группах. Затем он поиграл в Foghat , выпустив Fool For The City и Slow Ride . Затем он немного смягчился, продемонстрировав свои навыки поиска пальцев, исполнив исполнение Dust in the Wind.. Некоторые парни слегка застонали от медленной мелодии, но эффект на девушек был тем, что он сразу же зафиксировал и поклялся повторять как можно чаще. Они почти потеряли сознание от него, когда он использовал свой голос с максимальной выгодой. Вспомнив кое-что, что его отец однажды сказал ему во время урока, намек на технику исполнения, он постарался взглянуть на публику во время пения, глядя в глаза нескольким девушкам, как если бы он пел им лично. Некоторые покраснели и отвернулись. Некоторые улыбались ему в ответ. Некоторые нервно закусывали губы, глядя на него. Казалось, никто не обращал внимания на его взгляд на них, особенно Мэнди, чей взгляд стал мечтательным, когда они смотрели друг на друга на протяжении всего второго припева.
В общей сложности в тот вечер он исполнил двенадцать песен, в основном на Led Zepplin и Джимми Хендриксе . Он исполнил еще одну медленную песню - Yesterday , The Beatles - ближе к концу, а затем завершил сет тяжелой Tush от ZZ Top . Его аудитория, которая теперь включала почти всех присутствующих в Салинас Бенд в тот вечер, продолжала выкрикивать ему просьбы, но он мудро решил придерживаться одного из золотых правил выступления: всегда оставляйте публику желать большего.
«Мне сейчас нужно сделать перерыв», - сказал он с болезненным выражением лица. «Мои руки болят, а голос становится немного скрипучим». Это было вовсе не правдой. Он часто играл и пел в течение двух или более часов в своей комнате и обычно уходил из-за скуки, а не из-за усталости пальцев или голоса. протест.
«Чувак», - сказал Кастро, глядя на Джейка, как будто он был горячим. «Это было чертовски круто. Я не знал, что ты умеешь играть».
Джейк пожал плечами, возвращаясь к своей застенчивой персоне теперь, когда представление закончилось. «Я просто немного возился с этим. Спасибо, что позволил мне одолжить твою гитару».
«Немного возиться? Черт. Я имею в виду, что я довольно хорош и все такое, но ты даже лучше, чем я». Кастро сказал это так, словно это признание сильно его огорчило. “Ты тоже играешь в электричество?”
«Немного», - сказал Джейк, не упомянув, что у него были две электрогитары - дешевые копии Les Paul на тот момент своей жизни - в дополнение к четырем, принадлежащим его отцу.
«Нам придется когда-нибудь собраться вместе и джемовать, понимаете, о чем я? Выкогда-нибудь думали о том, чтобы присоединиться к группе?»
“Хорошо…”
“Эй, придурок!” Кастро крикнул Дагу прежде, чем Джейк успел ответить. «Где эта гребаная трубка? Дайте моему человеку здесь проклятый удар!»
Джейку дали не один прием мощного гавайского бутона, ему дали три, и вскоре он оказался в стратосфере. Кто-то еще протянул ему чашку свежего пива. Радио снова включилось, и большая часть толпы разошлась, но Кастро и его ближайшее окружение продолжали разговаривать с Джейком, рассказывая ему об этом концерте, на котором они были, той песне, которую они умели играть, о том, насколько знаменита их группа. быть, когда они собрались вместе. Джейк кивнул и ответил во всех нужных местах, но почти не слышал ни слова, сказанного ему. Вместо этого его внимание было сосредоточено на Мэнди, которая подошла еще ближе и теперь почти прижалась к нему, ее груди часто и, казалось бы, случайно касались его руки.
В конце концов разговор перешел от гитары и музыки к другим вещам, таким как автомобили, фильмы и наркотики. Фокус сместился с Джейка, а Кастро и другие правящие члены вернулись к своим более естественным образцам. Именно тогда Мэнди потянула его за руку.
«Давайте снова наполним наши чашки, пока не закончился бочонок», - сказала она.
«Э-э … конечно», - ответил он, вставая.
Они подошли к бочке и заняли позицию в конце очереди из примерно тридцати человек. Когда они медленно двинулись к крану, Мэнди собственнически держалась за его руку, прижимаясь к нему. Она не могла заявить о своем праве на его разговор так же легко, как на его личность. Все окружавшие его в очереди комментировали его выступление, задавая те же вопросы, которые ему задавали в группе, делая те же наблюдения. Еще два человека спросили его, не подумает ли он о присоединении к их группе, когда они соберутся вместе. Он ответил вежливо и односложно, более чем пораженный этим внезапным вниманием.
Наконец они достигли начала очереди, где бочонок хранился в мусорном ведре, заполненном наполовину растопленным льдом. Джейк заправил бочонок ручным насосом на кране. Он наполнил чашку Мэнди, а затем свою.
“Хочешь прогуляться со мной?” - спросила она, когда он протянул ей напиток.
Он нервно сглотнул. «Конечно», - ответил он, кивнув слишком сильно. “Это хорошая идея.”
Она увела его от парковок к реке. Пока они шли, разум Джейка пересмотрел все, что он знал об этой девушке, с которой уезжал наедине. Ей было шестнадцать, и, хотя она и не была самой красивой из девушек-стоунеров, она была одной из фаворитов среди парней, что объясняло ее принадлежность к правящей клике. Говорили, что она любила целоваться, любила, когда с ней играли свои сиськи, и вполне свободно делала оба этих занятия со всеми, кто мог оставить ее одну. Считалось, что добраться до третьей базы будет немного сложнее, но определенно в пределах возможного, если кто-то проделает достойную работу, проложив себе путь ко второй базе. Лишь немногие избранные действительно трахнули ее. Никто никогда не утверждал, что получил от нее минет, хотя время от времени поступали неподтвержденные сообщения о ручной работе. Джейку было интересно, что его ждет. Доберется ли он вообще до первой базы? Конечно, влияние музыки на ее отношение было довольно волшебным, даже почти сверхъестественным, но он больше не играл музыку. Будет ли заклинание длиться? Или она вдруг вспомнит, что она с виртуальным никем, и уйдет? Он не был уверен. Это было далеко за пределами его минимального опыта. Другие девушки, с которыми он целовался, были такими же застенчивыми, как и он сам.
Место запуска лодки было одной из самых темных частей парка. Он состоял из наклонного бетонного пандуса и пятидесятифутового причала, который выходил в реку. Здесь не было уличных фонарей, потому что объект не был предназначен для использования в ночное время. Они вышли на причал и сели в его конце, оба сняли обувь и носки и закатали штанины, чтобы ступни могли болтаться в полутёплой воде. Чириканье сверчков легко перекрыло шум разгула, доносившегося с парковки.
“Здесь приятно и спокойно, не так ли?” - спросила Мэнди, прижимаясь к нему и прижимаясь к нему своим теплым мягким телом.
«Ага», - нервно сказал Джейк, делая глоток пива в попытке унять сухость во рту. “Очень хорошо.”
Ее ступня стала тереться о его под водой, ее босые пальцы ласкали его. «Даже романтично», - прошептала она.
Он был застенчивым, но не тупым. Он обнял ее, притягивая ближе к себе. Она немного ворковала, кладя голову ему на плечо.
«У тебя такой красивый певческий голос», - сказала она ему. «Кто бы мог подумать? А когда ты мне пел« Пыль на ветру » …» - она ??немного вздрогнула. «Вау. Когда вы смотрели мне в глаза, пока пели … Я знал, что здесь есть связь. Я имею в виду … разве вы этого не чувствовали ?»
«Ага», - сказал он, придвигая голову еще ближе, прижимаясь носом к ее каштановым волосам. “Я чувствовал это.”
«Это такая романтическая песня», - напевала она. “Это просто заводит тебя, понимаешь?”
«Я знаю», - прошептал он, хотя песня « Dust in the Wind» была совсем не романтической. Наоборот, на самом деле. Это была мрачная песня о неизбежности смерти и о том, насколько бессмысленны действия простых людей в великой схеме вещей. Но Мэнди действительно не нужно было знать об этом, не так ли? Он думал, что нет.
Она повернулась к нему лицом, и он поцеловал ее. Ее губы были полными и мягкими, очень чувственными. Некоторое время они обменивались медленными нежными поцелуями, а затем ее язык скользнул из ее рта в его. Он провел по нему своим языком, не заботясь о том, что у нее был привкус пива и сигарет. У него был такой же вкус, он был уверен. Он обнаружил, что она прекрасно целуется, что неудивительно, учитывая количество ее практических навыков.
Прошло совсем немного времени, прежде чем она легла на скамью подсудимых, а он лег вперед, наполовину на ней. Они продолжали целовать друг друга, глубоко, языковой дуэли, обмениваясь слюнями французскими поцелуями, такими, которые дали «разборчивость» его имени. Его рука на какое-то время покоилась на ее бедре, а затем скользнула вверх и вниз по ее голой ноге под кромкой джинсовых шорт, ощупывая мягкую кожу. Это было очень приятно, очень женственно. Он ласкал здесь большую часть пяти минут, прежде чем снова переместить руку вверх, на ее живот.
«Мммм», - ворковала она ему в рот, когда он провел рукой по ее животу через футболку Black Sabbath, которую она носила. Он делал все большие и большие круги, пока не оказался чуть ниже ее груди на подъеме и чуть выше пояса на спаде. Он не рискнул пойти дальше. Никогда прежде девушка не позволяла ему такую ??свободу при первой встрече.
Мэнди пришла ему на помощь. Похоже, почувствовав его колебания, она прервала поцелуй и прошептала: «Можешь прикоснуться к ним, если хочешь. Мне это нравится».
Он немного дрожал, но сделал, как просили. Его рука поднялась и мягко приземлилась на ее левой груди. Сжал экспериментально. Он был мягким, податливым и таким сексуальным.
Мэнди снова прервала поцелуй. «Вы можете потрогать их под моей рубашкой», - мягко сказала она. “Это своего рода лучший способ”.
«Ага», - сказал он, и его рот лишился дара речи.
Она хихикнула и снова опустила его лицо. Их губы соединились, и их языки снова соприкоснулись. Он поднес руку к ее поясу и начал дергать ее за рубашку, пытаясь расстегнуть ее. Здесь он столкнулся с проблемами. Ее шорты были так тесны, что рубашка не хотела вырываться. Он тянул все сильнее и сильнее, перемещая его всего на четверть дюйма или около того за раз.
«Постой, - сказала Мэнди. «Ты его разорвешь».
«Извини», - пробормотал он смущенно, чувствуя себя тем, кем был: неопытным.
Она снова хихикнула. «Все в порядке», - сказала она, клевав его нос. А затем, к его удивлению, она протянула руку и расстегнула шорты. Затем она расстегнула молнию и широко расстегнула их. «Вот», - сказала она, ее язык прошелся по стороне его лица к его уху, где он обвился вокруг мочки. “Это должно помочь, не так ли?”
Все, что он мог сделать, это кивнуть. Он протянул руку и стянул нижнюю часть ее рубашки из шорт. Когда он это сделал, он увидел волнующий вид ее белых трусиков в V-образной части расстегнутой молнии. Его член, который был достаточно твердым, чтобы грохнуть тротуар с тех пор, как она предложила им прогуляться, внезапно запульсировал немного глубже.
«Вот», - сказала Мэнди, немного приподняв рубашку, обнажив живот. Хотя и несколько пухленькая, она не была толстой. Кожа здесь была гладкой и сексуальной. Она взяла его руку и сунула себе под рубашку. «Прикоснись ко мне», - сказала она ему. «Мне нравятся твои руки на мне».
Он вернулся к ее целованию, когда его рука скользнула еще дальше под ее рубашку. Когда он столкнулся с ее бюстгальтером, он сунул его под него, не дожидаясь разрешения. Теперь ее обнаженная грудь была в его руке, и он чувствовал себя в раю. Только однажды он действительно прикоснулся к обнаженной груди девушки, и это была спина Глории Кандерсон в девятом классе. У Глории едва хватало лифчика. Рука Мэнди была слишком велика, чтобы его хватило сразу всей рукой. Он был больше, чем мяч для софтбола, соска была почти в десять центов в диаметре. Его пальцы нашли этот сосок и начали играть с ним. Эффект на Мэнди был впечатляющим.
«Да, да, мне это нравится», - вздохнула она ему в рот. «Поцелуй меня в шею, пока будешь это делать».
Он опустил рот и начал целовать ее шею, облизывая соленую кожу, время от времени предлагая легкий укус. Он понятия не имел, что делал, но это казалось инстинктивным, и он определенно наслаждался этим.
И подумать , подумал он, пока его член пульсировал, а голова кружилась от сенсорной перегрузки, все началось с того, что я играл на гитаре, потому что я пел . Музыка делает есть сила! Очень мощная сила .
Вскоре ее рубашка была задвинута вверх вместе с бюстгальтером, и его рот нашел этот набухший сосок. Менее чем через минуту после того, как он сосал грудь, ее рука снова схватила его руку и поместила там, где это было нужно, где это было необходимо. На этот раз направление было вниз. Он почувствовал мягкую кожу внизу ее живота, когда костяшки пальцев пробились под ее шорты. Он чувствовал шелковистые трусики. Он погрузился под них, ощупывая вьющиеся волосы на лобке, а затем влажные, горячие, скользкие губы. Он сжал палец внутрь, скользя между этими губами, чувствуя сцепление ее тела, и они оба застонали.
Для него это был совершенно новый опыт, и он упивался им. Его пальцы, сделавшиеся гибкими и сильными за годы игры на гитаре, толкались внутрь и наружу, поглаживали вверх и вниз, в то время как его рот продолжал сосать ее набухший сосок. Он прочитал о клиторе в порнографических журналах он приобрел за эти годы , и в таинственной публикации , он нашел в ящике комода его родителей под названием Радость секса . Прошло всего несколько минут, прежде чем он обнаружил мокрый, скользкий комок прямо над щелью Мэнди. Он потер ее несколько раз, чтобы посмотреть, что произойдет. Эффект был довольно драматичным.
“Охххх, охххх”, - простонала Мэнди, дрожь прошла по ее телу.
“Ты в порядке?” он прошептал.
«Э-э … да, - сказала она. «Сделай это еще раз. Что бы ты ни сделал, сделай это еще раз».
Он сделал это еще немного, потирая вверх и вниз, взад и вперед. Мэнди продолжала стонать, и вскоре ее бедра подпрыгивали вверх и вниз.
Он не довел ее до оргазма, но только потому, что она остановила его, прежде чем он успел довести ее до места. Она думала о другом. Она внезапно села и посмотрела ему в глаза.
«Выньте это», - мягко сказала она.
“Что вынуть?” - спросил он, искренне сбитый с толку.
Она хихикнула. «Ты знаешь, чего я хочу. Давай. Сядь снова на край пристани, и я … ты знаешь … тебя дрочу».
Она хотела, чтобы он вынул свой член! Прямо здесь. Сейчас! Ебена мать! Ему потребовалось мгновение, чтобы задуматься о своем размере. Он ни в коем случае не был маленьким, но и не огромным. Однако это беспокойство длилось всего мгновение. Она хотела наложить на него руки! Чтобы заставить его кончить своими руками! Он не собирался отказываться от этого.
Он карабкался вперед, пока его ноги снова не оказались в воде, а затем потянулся к пуговице на джинсах. Он расстегнул его, расстегнул молнию, а затем приподнял бедра достаточно, чтобы спустить вниз джинсы и нижнее белье. Его член, твердый, пульсирующий, с которого капает жидкость, выскочил во всей красе.
«Мммм», - сказала Мэнди, снова приближаясь к нему. Ее мягкая рука опустилась и сомкнулась вокруг него, чувствуя его, проверяя его вес. “Очень хорошо.”
«Угу», - вот и все, что он смог выдавить. Это была первая рука, кроме его собственной, которая прикоснулась к нему там, и это было поразительно приятно.
Она начала гладить его вверх и вниз, сначала мягко, а затем с большей скоростью. При этом она поцеловала его лицо, шею, ухо. Это продолжалось не больше минуты или двух, прежде чем она снова прошептала ему на ухо. “Вы можете держать в секрете?”
«Да», - прошептал он в ответ.
«Я возьмусь за это, если ты пообещаешь никому не рассказывать».
“Какой?” - спросил он, пораженный, убежденный, что не расслышал ее правильно.
“Вы обещаете?” она сказала. «Перекрестите свое сердце и надейтесь умереть? Потому что мне не нужна репутация … ну, знаете».
Он правильно ее расслышал. И она была серьезной! «Обещаю, - сказал он. «Перекрестите мое сердце и надейтесь умереть».
Она еще раз поцеловала его в ухо. «Смотри на вершину холма», - сказала она ему. «Если кто-то начнет спускаться, скажите мне».
«Верно, - сказал он.
Через мгновение ее голова упала ему на колени. Ее рот сомкнулся над его мужским достоинством, и он почувствовал восхитительное ощущение ее губ и языка, прихлебывающего его, двигаясь вверх и вниз по нему. Это было даже лучше, чем он предполагал.
«О, Боже», - простонал он, стараясь не отрывать взгляд от своих мест.
Это длилось недолго. После всех поддразниваний, флирта, целований, ощупывания груди и аппликатуры влагалища он оказался на спусковом крючке. Через минуту после того, как она вздрогнула, он почувствовал, как начались судороги, почувствовал, как внутри него накатываются волны удовольствия. Он оставался достаточно осведомленным, чтобы предупредить ее, что он собирается кончить на случай, если она не захочет, чтобы он ушел ей в рот, но она продолжала сосать, фактически увеличивая темп. Через несколько секунд он взорвался. Она продолжала сосать все это, проглатывая каждую каплю.
Через несколько минут они вернулись на вечеринку, взявшись за руки вверх по холму. Никто не прокомментировал их близость. Никто не спросил, что произошло, а что не произошло, пока их не было. Его уговорили дать еще одно короткое представление. Он сыграл еще три песни: Fly by Night от Rush , Satisfaction от Rolling Stones и для Мэнди, на которую он смотрел большую часть времени, Tequila Sunrise от The Eagles - опять же, не совсем романтическая песня, когда одна проанализировал лирику, но он уже определил, что она не может сделать это различие.
Вскоре после этого Мэнди, которая пришла на вечеринку с Джоном Стэндманом, спросила его, не будет ли он достаточно любезен, чтобы отвезти ее домой. Он был достаточно любезен, но они не пошли прямо туда. Вместо этого они остановились в Хомстед-парке к югу от центра города. Это был самый большой из городских парков Наследия. В нем находились городской зоопарк, поле для гольфа с девятью лунками, городской комплекс софтбола, огромный пруд для уток и более тысячи акров общей парковой зоны. Подъездные пути извилистые и повернутые на всем протяжении всего этого дела. Хотя все входные ворота были заперты в 22:00, когда парк закрылся, у Мэнди, чей отец был пожарным в пожарной части округа Херитедж, был ключ, который позволял им открыть одни из ворот, а затем закрыть их за собой. . Они заехали в недра здания и припарковались как можно ближе к центру. Оказавшись там, они расстелили одеяло на седьмом зеленом поле для гольфа - пара четыре из 328 ярдов с серьезным левым изгибом. Вскоре они оба были обнажены.
“Да-а!” - крикнула Мэнди. “О, Боже! Никто никогда не … охххх!”
Лицо Джейка было между ее ног, прижимаясь к ее набухшему клитору, в то время как его пальцы погружались в нее и вынимались из нее. Хотя она немного созрела от усилий последних нескольких часов, вкус и запах ему очень понравились. В ту ночь он пристрастился к куннилингусу.
На этот раз оргазм пришел к Мэнди, и он пришел с силой и насилием, о которых он даже не подозревал. Ее бедра подпрыгивали вверх и вниз, как будто она была в припадке. Ее ноги обвились вокруг его шеи так, что он едва мог дышать. Она кричала так громко, что он боялся, что кто-нибудь в одном из дорогих домов, окружавших парк, услышит и вызовет полицию.
И когда это, наконец, закончилось, она притянула его к себе, ее руки схватили его обнаженную задницу, сжимали ее, тянули за нее.
“Трахни меня!” - потребовала она ответа, ее губы целуют его губы, ее язык облизывает влагалищные выделения. «О Боже, трахни меня крепко. Трахни меня сейчас же !»
Он отчаянно пытался сделать именно то, что она требовала. Его член снова пульсировал и умолял использовать его для своей самой важной цели. Но он был достаточно осведомлен о происходящем, чтобы колебаться. «А как насчет … ну … ну … я имею в виду … я не хочу, чтобы ты … ты знаешь … беременна. У меня нет никаких проблем …»
“Я на таблетке!” она сказала ему. «А теперь сделай это. Трахни меня, Джейк. Трахни меня крепко!»
Это было все, что ему было нужно. Это был его первый раз, он возился несколько мгновений, пытаясь найти точный угол, который ему нужен. Но его возня был недолгим. Она была настолько влажной от его оральных манипуляций и своего оргазма, что как только головка его члена нашла канал, он вошел прямо в него одним плавным движением.
“О, Боже, да!” она простонала, когда она почувствовала это.
Со своей стороны, он вернулся к бормотанию слов. Ощущение ее тесноты вокруг него было даже лучше, чем ее рот. Это была нирвана. Он начал входить и выходить из нее, его задница поднималась и опускалась, влажный, хлюпающий звук исходил от стыка их тел с каждым ударом - звук, который тревожно напоминал звук макарон с сыром, которые энергично перемешивали перед подачей на стол. Это продолжалось пять минут, затем десять, его оргазм сдерживался тем, что было у него во рту раньше. По большей части Мэнди просто лежала под ним, тяжело дыша, целовала его губы и шею, ее руки поглаживали его спину, его задницу, его лицо. У нее не было ничего, что напоминало оргазм, похоже, и близко не было. Это его беспокоило. Он хотел доставить ей удовольствие так же, как она доставляла ему удовольствие.
А затем она прошептала слова ему на ухо. При таких обстоятельствах он слышал это впервые. Это не будет последним.
«Спой мне», - задыхалась она.
“А?” он тяжело дышал, пот капал с его лица на ее.
«Спой мне еще раз», - сказала она ему. “Посмотри мне в глаза и пой! Пыль на ветру !”
Это показалось ему более чем немного странным. Пение во время секса? Что это за странное дерьмо? Но мир был более чем немного странным, не так ли? Не то чтобы она просила его задушить ее, пописать на нее или что-то в этом роде. Он сфокусировал взгляд на ней и запел.
« Я закрываю глаза, только на мгновение, и этот момент прошел »,
«О, Боже», - задыхаясь, она задыхалась, ее пальцы сжимали его спину.
« Все мои мечты проходят перед моими глазами как любопытство ».
“Да, да, да!” Теперь ее бедра поднимались вверх, встречая каждый его удар.
« Пыль на ветру . Все они - пыль на ветру ».
Она сжала его сильнее. К тому времени, как он дошел до части о том, что ничто не вечно, кроме земли и неба, она снова кричала, ее ногти впивались в его голую спину, ее таз врезался в его. Она кончила и кончила очень жестко. После этого он никогда в жизни не поддался бы фальшивому оргазму.
Ее оргазм вызвал его собственный. Он излился в ее тело.
Чак О’Доннелл вернулся за три минуты до их выхода. Его улыбка была теперь такой широкой, что казалась немного маниакальной. По-видимому, он еще глубже погрузился в запасы кокаина. Одной мясистой рукой он обнял Мэтта за плечо, другой - Джейка, прижимая их к себе, как старый мудрый отец. “Как поживаете, ребята?” он спросил. “Вы готовы пойти туда и рок?”
«Fuckin-A», - сказал ему Мэтт, спокойно кивнув и затянув последнюю сигарету.
«Спорим на свою задницу», - ответил Джейк с большей уверенностью, чем он чувствовал.
Остальные участники группы присоединились к подобным эпитафиям, каждый из которых старался включить хотя бы одно нецензурное слово.
«Хорошо, хорошо», - сказал О’Доннелл, на мгновение крепче обняв двух фронтменов, прежде чем наконец отпустить их. Он повернулся к Джейку. «Теперь все, что мне нужно сделать, чтобы представить вас, ребята, - это включить ваш основной микрофонный усилитель, верно?»
«Верно, - сказал Джейк. «Сам микрофон станет горячим, когда включится усилитель». Он нервно сглотнул, гадая, стоит ли ему на самом деле упомянуть об этом - это могло бы оскорбить О’Доннелла - или просто доверять ему. В конце концов он решил не рисковать. «И … э-э … если бы вы могли быть осторожны, чтобы не прикасаться ни к одной из регуляторов громкости или тембра на усилителе …»
О’Доннелл взглянул на него наполовину весело, наполовину раздраженно. “Сынок, я занимаюсь этим бизнесом еще до того, как ты превратился в молекулу белка в сумке с орехами своего папы и ждал, пока из тебя кончится сперма. Я не собираюсь трогать твои настройки, регулировать стойки микрофонов, ударять по твоим гитарам или пинать ногу. потерять один из ваших кабелей. Поверьте мне. “
«Извини», - пробормотал Джейк. “Это просто …”
«Не нужно извиняться, - сказал ему О’Доннелл. «Вы были только убедившись , что я не испоганить свой саундчек. Я не буду. А теперь, как только я закончу познакомить вас, ребята ходить OUT-ходить , не работают , если вы не хотите , чтобы поездка через собственные кабели или перевес и упасть лицом в первом ряду, возьмите инструменты, включите усилители и начните играть. Сведите к минимуму чушь между песнями. Эти люди пришли слушать музыку, а не слушать к вам суетиться. И если вы говорите между песнями, никакого политического дерьма ». Сказав это, он пристально посмотрел на Джейка. «Это нормально - вкладывать свою политику в свою музыку, но не проповедуй этим людям. Они не хотят, черт возьми, это слышать, а я не хочу» Я не хочу терять клиентов из-за того, что кого-то обидела ваша антиядерная чушь или что-то в этом роде. Понимаю?”
«Ага», - кивнул Джейк. “Я понимаю.” Фактически, они очень мало репетировали между подшучиванием песни перед выступлением, не более того, как обычное “Как дела сегодня?” и “Все хорошо проводят время?”
«Хорошо», - сказал О’Доннелл. «Это то, что я хочу услышать. Мне очень жаль, что Майклс и Хэтэуэй устроили вам, ребята, такие плохие времена. Люди становятся немного знаменитыми, и они пускают это в заблуждение. Но не обращайте внимания на то, что они сказали. Сорок пять минут - это все. твой сет, и после этого у тебя будет пятнадцать минут, чтобы убрать свое дерьмо со сцены “.
«Если нет запросов на бис», - сказал Мэтт.
О’Доннелл усмехнулся. «Конечно. Если нет запросов на бис». Он посмотрел на часы. «У меня без одной минуты семь. Пришло время начать шоу. Вы, ребята, готовы?»
Они согласились, что готовы.
«Тогда давай сделаем это. Дай этим людям адское шоу».
С этими словами он вышел на сцену. Толпа в основном сидела за столиками или собиралась вокруг бара. Несколько человек бродили с места на место. Большинство из них были ветеранами клубной сцены и знали, что появление О’Доннелла на сцене означало, что шоу вот-вот начнется. Болтовня разговора стала тише.
Он подошел к микрофонному усилителю Джейка, проверил его около двух секунд и щелкнул выключателем питания. Усилитель ожил с легким хлопком. Затем он подошел к самому микрофону. Он не постучал по нему, зная, что это может вывести его из строя. Поскольку он был почти на шесть дюймов ниже, чем у Джейка, ему приходилось вставать на цыпочки, чтобы поднести рот достаточно близко.
«Добрый вечер, - сказал он, его голос разнесся по комнате, - и добро пожаловать на живое выступление в пятницу вечером здесь, на D Street West».
Раздались разрозненные аплодисменты и несколько свистков, но без особого энтузиазма.
«Как и в предыдущие шесть уик-эндов, - сказал О’Доннелл, - нашим главным событием на ночь станет самая любимая и уважаемая местная группа Heritage, эти сумасшедшие мальчики в коже, эти дикие защитники незаконного и аморального , Алкогольные собаки ! “
На этот раз аплодисменты были громче, продолжительнее и полны энтузиазма.
«Идиоты», - сказал Мэтт достаточно громко, чтобы Джейк услышал. «Они подбадривают кучу хакеров не потому, что они хороши, а просто потому, что они не такой отстой, как любая другая местная группа».
Джейк держал рот закрытым. Он уже много раз слышал рассуждения Мэтта о «Бузикаундах» . К тому же его нервозность достигла пика. Неужели они действительно собирались выйти и сыграть для этих людей? Были ли они на самом деле?
«Но сначала, - продолжил О’Доннелл, - я рад представить вам наше выступление на разогреве. Это новая группа, которая сегодня вечером дает свое первое живое выступление». Он усмехнулся. “Так что сделай им немного слабину, а?”
Его слова послышались смехом. Пьяный голос из-за первого ряда крикнул: «Да пошли они ! Несколько других голосов повторили этот крик, и на несколько секунд разразились спонтанные аплодисменты.
О’Доннелл подождал, пока он утихнет, а затем сказал: «Ну, я бы с удовольствием, но Гончие все еще разминаются за кулисами со своими предустановленными поклонницами. Вы знаете, как это бывает? Они очень раздражаются, если не делают этого». не получи маленький череп, прежде чем они появятся “.
Это встретило еще больше смеха.
«Господи, черт возьми, Христос», - простонал Мэтт. «Давай просто покончим с этим дерьмом».
«В любом случае, я думаю, вам понравятся эти пятеро молодых людей, которых я назначил на первое место. Они хорошие музыканты, делающие весь оригинальный материал, и они на сто процентов, добросовестно выращенное наследие, как и все группы. здесь, на D Street West. Позвольте мне представить вам сейчас, впервые в любом месте, но, конечно, не в последний … Невоздержанность ! “
Аплодисменты были легкими, не более чем вежливостью нескольких человек. Не было ни свистков, ни звонков, ни поддержки от кого-либо, кроме Мишель, ее столика и нескольких других, разбросанных по клубу, которые знали Мэтта, Купа или Даррена (у Билла практически не было друзей - конечно, никого, кого он знал достаточно хорошо, чтобы пригласить на концерт).
«Да ладно, ребята, - сказал Мэтт. «Давай, блядь, сделаем это. Помни. Мы рок».
«Мы рок», - повторили все в унисон.
Мэтт протянул правую руку ладонью вниз. Джейк шлепнул его на него. Рука Купа приземлилась поверх руки Джейка. Следующим спустился Даррен. Все они завороженно смотрели на Билла, который смотрел на них.
«Опусти свою гребаную руку, Ботаник», - прорычал Мэтт. «Нам нужно выбраться отсюда».
Билл наконец понял эту идею. Он хлопнул дрожащей рукой.
Некоторое время они удерживали позицию, на этот раз спонтанный акт, но что-то, что будет повторяться каждый раз, когда они будут выступать вместе после.
«Давай сделаем это», - сказал Мэтт.
«Давайте сделаем это», - отозвались эхом остальные, черпая силу в этом жесте товарищества.
Они вышли на сцену. Когда они это сделали, на сцене щелкнуло освещение, заливая их горячим белым светом. Толпа немного притихла, ожидая, оценивая их.
Работа Билла заключалась в том, чтобы привести все в движение. Он стоял у главной деки, его пальцы зависли над панелью. Чтобы избежать хныканья обратной связи, он подождал, пока Джейк, Мэтт и Даррен возьмут свои инструменты и отойдут от усилителей, к которым они прислонились. Когда они очистились, он нажал переключатели один за другим. Было несколько хлопков и легкий гул. Джейк покрутил медиатором в пальцах, сопротивляясь желанию несколько раз переиграть струны, чтобы прочувствовать и проверить звук, и подошел к микрофону перед ним. Он чувствовал, как его обжигают, видел смутные лица толпы. Все они смотрели на него снизу вверх, выражение их лиц было таким же разнообразным, как и сами люди.
Позади него послышался звон одной из тарелок Купа, случайный удар, когда он сел, Джейк был уверен. За ней последовала приглушенная басовая струна, когда Даррен взял свой инструмент. Джейк снова покрутил медиатором в руке. «Мы все облажаемся» , - настаивала пессимистичная часть его разума. Ни в коем случае не будем. Мы слишком нервничаем, слишком неопытны, чтобы провести сорокапятиминутный сет для такой публики. Мы гребаная гаражная группа!
«Нет», - пробормотал он про себя, достаточно далеко от микрофона, чтобы слово не было принято и передано в эфир. Он глубоко вздохнул. «Мы качаемся», - прошептал он. «Мы гребаный рок».
Он наклонился вперед, прижав рот к микрофону. «Добрый вечер, D Street West», - сказал он, и его голос эхом разнесся по залу. «Мы - Воздержание . Добро пожаловать на наше шоу».
Теперь это было вне рук Джейка. Это была реплика Мэтта. Он не колебался ни секунды. Его медиатор опустился и ударил по открытым низким струнам ми и ля, самым основным звукам рок-гитары. Он ревел из усилителя, искажения и эффекты придали ему мрачный, почти мрачный тон. Он позволил этому отразиться на несколько мгновений, достаточно долго, чтобы толпа осознала, что все начинается, достаточно долго, чтобы более музыкально искушенные из них подумали: « Big Fucking Deal». Так что он может сыграть открытый аккорд . А затем его пальцы сжали гриф на шестом ладу, остановив звук. Медик ударил снова и снова, быстро, уверенно, в то время как его пальцы танцевали над низкими струнами ми, ля и ре в сложном ритме, взрывая уникальный рифф для Descent Into Nothing. выйти в толпу в первый, но уж точно не в последний раз.
Это привлекло внимание публики, как и было задумано, когда Мэтт и Джейк решили начать с этой песни. Это был мощный рифф, сложный и трогательный одновременно. Привлечение внимания. Мэтт сыграл ее четыре раза подряд без аккомпанемента, завершив четвертую открытыми низкими E и A в течение нескольких секунд, а затем коротким мини-соло гриндом верхних струн. Когда гитарное соло затихло, вошел Билл, сыграв собственное пятисекундное соло на фортепиано. Этому тоже позволили исчезнуть, оставив после себя короткую тишину. Толпа смотрела на них, молчаливо, задумчиво, задумчиво, их суждения теперь сдерживались, по крайней мере, на время.
Пожалуйста , подумал Джейк, глядя на толпу, его пальцы были готовы начать играть свою часть песни, его нервозность и страх перед сценой достигли пика, не дай мне все испортить .
Куп стукнул палочками вместе - раз, два, три, четыре. На четвертой позиции медиатор Джейка упал, выбивая бэк-рифф. Одновременно с этим Мэтт начал играть основной рифф, пианино Билла поддержало их обоих, а Куп и Даррен начали обеспечивать прочный бит, чтобы остальным было время. Он вышел из усилителей с почти идеальным сочетанием пяти инструментов, создающих сладкую рок-н-ролльную музыку.
Тело Джейка начало двигаться в ритме, его плечи и голова тряслись взад и вперед, когда его пальцы цеплялись за струны и хватали лады, каждый раз и в нужный момент находя нужное место на ощупь, инстинктивно-чувством и инстинктом, внушенным практика и повторение. Он смотрел на толпу, смотрел на их лица, видел, как кивают головы, видел губы, поджатые в удивлении с уважением, видел, как созерцание на многих лицах становилось все глубже. Все идет нормально. Пришло время посмотреть, нравится ли им его пение.
Вступление достигло минорного крещендо, а затем перешло в основной ритм. При этом Джейк наклонился вперед, его рот был в двух дюймах от микрофона. У него был еще один краткий миг явного ужаса. Что, если они ненавидят мой голос? Что, если мой голос сломается? Что, если я забуду слова ? Но отступать было поздно. Он был предан. Единственное, что он мог сделать, - это делать все, что в его силах. Когда музыка достигла нужного момента, его рот открылся, и он начал петь.
” Внезапно это на тебе
“Удовольствие и потребность,
“Никогда не знаешь, когда это начнется
«Как раз тогда, когда он начинает сеять ».
Его голос не прерывался. Он звучал так же хорошо, как и всегда, с четким воспроизведением на голосовом усилителе. И слов он не забыл. Они вытекали из него с легкостью, так же легко, как на репетиции, в душе или за рулем его машины. Его пальцы продолжали работать на гитаре, когда слова выходили из его рта, танцуя под ритм аккомпанемента без малейшей мысли, движения фактически помогали ему держать время.
” Но он пустит корни в твоей душе
“И где это заканчивается … никто не знает
“Непреодолимое блаженство, сладкая сладкая боль
“Вниз ты падаешь, в канализацию “
Они изменили темп: Куп выбил барабанную дробь, Билл взмахнул клавишами, Мэтт и Джейк синхронизировали пульсирующий пауэр-аккорд поверх всего этого. Это привело их к припеву, этой смеси сольного голоса Джейка и пятичастной гармонии.
” Падение без цели
“Скольжение без причины
“Передо мной не протянули руки
“Больше нет надежды на паузу
“Сошествие в ничто
“Жизнь навсегда изменилась
“Достойно ни в чем
“Никогда не может быть таким же “
Бридж состоял из того, что Мэтт снова отбил вступительный рифф, сыграв его четыре раза без аккомпанемента. Толпа приветствовала его, разразившись хором возгласов «да» и свистков. Когда Джейк вмешался, чтобы вставить их в следующий куплет, его нервозность почти исчезла, его страхи забылись. Они это делали! Они понравились публике!
Они прошли второй куплет и второй припев. Был еще один шквал ударных и фортепиано, а затем Мэтт начал свое гитарное соло. Если у публики и оставалось сомнение в том, что Intemperance - это немного больше, чем обычная разогревающая группа, то тут же оно развеялось. Соло получилось громким и сложным, идеально подходящим под ритм песни. Казалось, с этим связана какая-то эмоция, такая же сильная, как то, что Джейк проецировал своим голосом. Отчаяние, беспомощность и неизбежность - тема песни - вылились из пальцев Мэтта, захлестнув теперь уже ошеломленную толпу.
Джейк знал, что они переживают. Вы могли сказать, что Мэтт был хорошслушая, как он играет рифф … любой рифф. Он был быстр, точен и обладал почти сверхъестественными музыкальными способностями. Но когда вы слышали его соло, вы знали, что имеете дело не с кем-то, кто просто хорош. Вы знали, что имеете дело не с кем-то, кто просто велик. Соло Мэтта Тисдейла показало вам в первые несколько секунд, что вы имеете дело с кем-то, кто был гениальным, даже гениальным, кем-то того же уровня, что и Эдди Ван Хален, или Клэптон, или Роудс. Джейк, теперь стоящий позади Мэтта, плечом к плечу с Дарреном, его пальцы все еще резали минусовку, мог видеть выражение благоговения в толпе, мог видеть, как парни наклонялись к своим друзьям и говорили им в уши, знал, что они говорят что-то типа “Вот дерьмо! Этот парень умеет играть!”
Гитарное соло продолжалось почти девяносто секунд. За последние десять секунд остальные участники группы остановили свои собственные инструменты, позволив ей закончить как настоящее соло. Мэтт сыграл ее безупречно, его пальцы крутились в нижней части грифа, нажимая и отпуская высокие струны, а затем, удерживая последнюю ноту, медленно нажимал на ударный стержень, увеличивая высоту звука. Незадолго до того, как оно затихло, Куп сыграл короткое барабанное соло, а затем все остальные вернулись в основной ритм.
Джейк спел третий куплет, а затем снова припев, теперь полностью в своем исполнении. Пот начал выступать на его лбу и под руками, когда его ноги двигали его взад и вперед, а его плечи шли в такт, когда его пальцы двигались по гитаре. Они повторили припев еще раз, а затем перешли к грубому повторению последних двух строк.
« Сошествие в ничто, Сошествие в ничто,
“Жизнь навсегда изменилась
«Сошествие в ничто, Сошествие в ничто,
“Никогда не может быть таким же
Делали это четыре раза подряд, фоновая музыка с каждым разом становилась все громче, злее. Наконец, на самой последней строчке Джейк медленно спел ее, растягивая слова.
« Никогда … никогда … никогда не может быть сааааааамммммм ».
Когда его голос растянул последнее слово, Куп исполнил последнюю серию ударных, Мэтт исполнил последнее соло, а затем все пятеро вместе произвели двухбитный росчерк и остановились, закончив мелодию.
Публика сразу же взорвалась аплодисментами, криками, свистами, криками ободрения. Это было не совсем уж больно, но было близко. Джейк позволил этому омыть его, черпая из него силу. Не было абсолютно никаких сомнений в том, что это были искренние аплодисменты, а не вежливое признание, присущее большинству The Boozehounds и других разогревающих групп.
Слушай это , сказал он себе, с улыбкой на лице, легкостью в его существе. Они любили нас, по крайней мере, пока . Они чертовски любили нас ! Вот в чем суть выступления. 250 долларов, которые они получали за концерт, не было дерьмом по сравнению с этим чувством, ощущением, когда целая комната заполнена фанатами музыки, болеющими за вас, говоря, что вы молодцы! Здесь действительно была сила. Сила и магия.
Когда аплодисменты начали утихать, Куп дал им еще четыре счета с помощью барабанных палочек, и они перешли к Who Needs Love? , одна из циничных статей Мэтта о темной стороне отношений между мужчиной и женщиной. Это была точная, динамичная песня, ведущий рифф - еще одна впечатляющая демонстрация гитарных навыков Мэтта. Джейк - хотя сам он имел более идеалистический взгляд на межличностные отношения - тем не менее, спел текст с чистыми эмоциями и намеком на отчаянный гнев, точно так же, как он знал, что Мэтт намеревался их спеть. Благодаря тщательной настройке звука Биллом перед выступлением публика слышала каждое слово и реагировала на него, казалось, улавливая некоторые эмоции, особенно во время припева.
« Кому нужна любовь?
“Любовь заставит тебя совершить,
“Заставит вас почувствовать, что вот оно,
«Жизнь продолжается, а ты там сидишь »
« Кому нужна любовь?
“Ложь создана, чтобы заставить вас выбирать,
“Просто засунь свою шею в петлю,
«Те, кто любит, всегда проиграют ».
Аплодисменты после этой песни были еще громче и продолжались дольше. Было больше аплодисментов, больше свистов, больше да и ебать да . Они сыграли третью, а затем четвертую песню с одинаковым откликом. Перед тем, как начать под номером пять - более медленная песня, почти баллада, тяжелая для фортепиано и звука акустической гитары Джейка - Джейк спросил их, хорошо ли они проводят время сегодня вечером. Они чуть не упали в крышу в своем утвердительном излиянии.
«Мы тоже чертовски хорошо проводим время», - сказал он аудитории. «Для меня большая честь играть здесь, на D Street West, и честь выступать на разогреве у The Hounds ».
“К черту гончих !” кто-то крикнул.
“Да, к черту Гончих !” вставили еще несколько человек.
Аплодисменты, вызванные этим, были самыми громкими на данный момент.
В целом они написали одиннадцать из шестнадцати оригинальных песен, которые у них были на сегодняшний день. К песне номер шесть Джейк начал понимать, что он не в такой хорошей форме, в которой должен был быть, если это станет обычной привычкой. Он обильно вспотел, капли капали на сцену и даже на передний ряд публики. Его рубашка стала влажной, как будто он пробежал милю. Его сердце почти тревожно забилось. Его дыхание стало немного прерывистым, хотя он не позволял ему становиться настолько коротким, что это могло сказаться на его певческом голосе. Между песнями он пил из стакана воды и зависал, движимый опьяняющими звуками аплодисментов и приветствий.
Последней песней сета была песня Джейка под названием Living By The Law., политический материал о росте числа адвокатов в обществе. Они начали это с музыкального дуэта двух гитар, Джейк выбирал пальцем красивую акустическую поддержку, а Мэтт играл грустное соло. Они постепенно увеличивали темп дуэта, пока он не достиг точки, когда акустика уже не успевала. В этот момент Джейк наступил на один из своих лепестков, переключив звук на полный электрический дисторшн, позволив ему вместо этого размолоть рифф. Они продолжали это в течение еще одной минуты, продолжая увеличивать темп все время, достигая пика, когда Джейк перестал играть, позволив Мэтту начать полноценное гитарное соло, которое длилось четыре минуты и отображало каждую частичку своего значительный гений для толпы. Это привело его к основному риффу Living By The Law.. Остальные участники группы снова вмешались, и они отлично пропели песню. Они закончились продолжительным звуком гитар, барабанов и фортепиано, который длился почти целую минуту, а затем все закончилось. Аплодисменты и приветствия снова разразились по залу.
«Спасибо», - сказал Джейк, в его голосе были ясная как день благодарность и удовольствие. “Большое вам спасибо. Вы все молодцы!”
Они зааплодировали еще громче, когда все пятеро обняли друг друга и поклонились.
«Наслаждайтесь « Бузхондами » и спокойной ночи», - сказал Джейк в микрофон. «Мы скоро увидимся».
Они сошли со сцены обратно в альков. Джейк посмотрел на часы. Было 7:43. Они закончили на две минуты раньше.
“Это было чертовски круто!” - закричал Даррен, хлопая всех в пределах досягаемости по спине. «Они чертовски любили нас. Любили нас!»
“Мы качнулись!” - сказалКуп, ухмыляясь от уха к уху, его волосы цвета пуделя были пропитаны потом. “Мы действительно сделали!”
Билл выглядел ошеломленным, как если бы он действительно не мог поверить, что он только что выступил перед аудиторией, - что он на самом деле исполнил потрясающее двухминутное собственное соло, которое принесло ему овации стоя ( чертовски стояк из-за Толпа хард-рока за чертово фортепианное соло! - изумленно подумал Джейк. Мэтт просто выглядел задумчивым, на его лице было странное выражение, которое немного походило на ожидание. Теперь они ждали, пока стихнут аплодисменты, и начинали убирать со сцены свое оборудование.
Только аплодисменты не утихали. Он стал громче. Они начали ритмично хлопать и выкрикивать слова в унисон, снова и снова. Слово было больше .
«Они хотят выйти на бис», - удивился Куп. “Вы можете поверить в это дерьмо?”
«Давайте дадим людям то, что они хотят», - сказал Мэтт. Он снова повернулся к сцене.
«Подожди минутку», - сказал Джейк, хватая его за плечо. «Мы не репетировали выход на бис. Какого хрена мы должны делать?»
« Почти слишком легко» , - сказал Мэтт, назвав первую песню - еще одну мелодию Мэтта «трахнул их и оставил им» о женщинах, которую они сделали вместе как группа, песню, которая предшествовала сроку пребывания Джейка и Билла. Это была скучная, простая песня, полная громких гитарных рифов, частых соло и тяжелого бэкбита. «Мы сделали это достаточно. Мы знаем это холодно».
“Вы действительно уверены, что мы должны это сделать?” - спросил Билл. “Разве это не разозлит О’Доннелла?”
«Я серьезно в этом сомневаюсь», - сказал Мэтт. «Давай. Давай сделаем это».
Они сделали это, вернувшись на сцену, снова оказавшись в свете прожекторов. Толпа восхищалась их появлением. Они взяли свои инструменты и заняли свои места. Еще один счет Купа, и они запустили игру « Почти слишком легко» . Мэтт был прав. Они знали это холодно и исполнили его безупречно. Толпе это понравилось, и они потребовали еще.
« Бизнес как обычно» , - сказал им Мэтт сквозь грохот, назвав песню, которую они изначально репетировали как часть сета, но были вынуждены вырезать ее, чтобы сэкономить время.
Все кивнули, и осталось еще четыре счета. Звуки невоздержания снова наполнили зал.
Толпа потребовала еще большего после того, как они покинули сцену, но это все, что они собирались получить за вечер. В конце концов, они следовали золотому правилу. Оставьте их желать большего.
Призывы к выходу на бис продолжались некоторое время и стихли только тогда, когда кто-то выключил свет на сцене и снова включил свет в доме. Через несколько минут после этого Майклс и Хэтэуэй вернулись с яростью на лицах.
«Какого хрена вы, придурки, думаете, что делаете?» - потребовал ответа Майклс. «Ваш сет должен был длиться сорок пять долбаных минут. Без пяти восемь!»
«Просто дать людям то, что они хотят», - сказал ему Мэтт, пожав плечами. «Просто дать им то, что они хотят».
«О, ты чертовски смешной, - сказал Хэтэуэй. «Теперь мы опаздываем. Наш сет начнется через тридцать пять минут, а твое дерьмо все еще на сцене!»
“Подумаешь?” - спросил Мэтт. «Это не похоже на то, что вы, ребята, проверяете звук, настраиваете инструменты или что-то в этом роде».
Это взбесило их обоих. “Вы гребаные хакеры!” - закричал Майклс. «Мы играли на этой сцене, пока вы, придурки, все еще слушали Сонни и Шер на восьми трековых плеерах ваших родителей! Как вы посмели …»
“И ты все еще здесь играешь, не так ли?” - сказал Мэтт. «Что это было? Восемь лет? Восемь лет, а вы все еще играете в Heritage, и у вас хватает наглости называть нас хакерами? Вы слышали те аплодисменты, которые они устроили нам сегодня вечером? Вы слышали, как они призывали на бис? Вы слышали их выкрикивая “Fuck The Hounds “? “
«Давайте посмотрим, что О’Доннелл скажет по этому поводу», - сказал Хэтэуэй.
“Да, почему бы тебе этого не сделать?” - предложил Мэтт. «Фактически, вот он сейчас».
На самом деле О’Доннеллу было что сказать. Однако на самом деле Хэтэуэй и Майклз не хотели слышать об этом. Он поздравил участников Intemperance с выдающимся шоу, сказав им, что это было лучшее выступление группы, которую он впервые видел в своей жизни.
«Вы, мальчики, собираетесь куда-то», - хмыкнул он. «Черт возьми. Приходи ко мне в офис, когда закончишь расчищать сцену. Я хочу запланировать тебя на следующие пару выходных, если ты готов».
«Нет», - твердо сказал Майклз. «Этого не случится».
О’Доннелл медленно повернулся к нему с нейтральным лицом. “Как это?” - мягко спросил он.
«Я не хочу, чтобы эта группа открывалась для нас больше. Они грубые, непрофессиональные, и они намного превысили отведенное им время. Если вы хотите подписать их, подпишите их на те ночи, когда нас нет».
О’Доннелл, казалось, на мгновение задумался. Наконец, он сказал: «Будет много ночей, когда тебя не будет здесь, если ты когда-нибудь снова скажешь мне, как управлять моим заведением. Эти мальчики будут выступать, когда я скажу, что они выступают. Если тебе это не нравится. , вы можете сыграть в другом месте “.
Лицо Майклза было таким красным, что казалось, что он может взорваться. “Мы - пьяницы !” он крикнул. «Если нас здесь нет, никто не придет в это гребаное место. Мы - то, что привлекает толпу».
«Пока», - согласился О’Доннелл. «Но я думаю, что это скоро изменится».
Глава 2: Год спустя
23 сентября 1981 г.,
Наследие, Калифорния.
Уиллис-роудхаус находился в пяти милях к северу от центра города Херитэдж, на шоссе Иден, которое проходило вдоль дамбы реки Сакраменто. Клуб был одним из четырех предприятий, которые располагались на большом деревянном пирсе, построенном на сваях рядом с дамбой, которая выступала над западным берегом реки. Лестница вела вниз от пирса к пристани для яхт Херитэдж, где десятки лодок стояли на постоянной стоянке, и еще десятки были припаркованы во временной стоянке для концерта, который состоялся сегодня вечером у Вилли. Точно так же парковка, расположенная рядом с пирсом, была полностью заполнена, как и все доступные места вдоль извилистой дороги дамбы на четверть мили в обоих направлениях. Была только одна вещь, которая могла привлечь такую ??толпу к маленькому придорожному дому в среду вечером, и это одно было указано на шатре.
ИГРАТЬ СРЕДА, 9-23, знак читать, невоздержанности . Был нотация мелким шрифтом , что грузчики , группа хакеров с еще меньшим талантом , то Boozehounds , будет открытие шоу, но никто не давал дерьмо об этом. Крошечный Тим мог открыться для всех, кого это волновало. Это было Невоздержанием они пришли посмотреть.
Прошло чуть больше года с тех пор, как Джейк, Мэтт и мальчики дали свое первое живое выступление на D Street West. К настоящему времени они давали по крайней мере три концерта в неделю - по пятницам и субботам на D Street West и по средам в Willie’s Roadhouse. Часто они выбирали вечернее выступление в четверг или вторник в одном из других мест. Их имя было нарицательным в районе Большого наследия, даже среди тех, кто не любил рок-н-ролл, и тех, кто никогда не ходил в клубы. The Boozehounds , которые долгое время были лучшей местной группой, с трудом находили себе выступление, тем более что они отказались унизить себя, разогревая Intemperance.- группа, которая так громко надрала себе задницы из слота номер один. Майклзу, Хэтэуэю и остальным пришлось впервые в жизни найти настоящую работу. Майклз работал на складе UPS, разгружая грузовики. Хэтэуэй в ночную смену переворачивал гамбургеры на стоянке для грузовиков недалеко от города.
Однажды ночью, услышав эту новость, Мэтт и Джейк, довольно хорошо одевшись кокаина и пива, предоставленного О’Доннел, после особенно зажигательного выступления, выехали на стоянку для грузовиков и припарковались у стойки прямо на глазах у повернутого гитариста. шеф-повар стоянки грузовиков.
«Привет», - крикнул на него Мэтт с твердой ухмылкой. «У тебя хорошая шляпа, Хэтэуэй. Она отлично сочетается с сеткой для волос».
Хэтэуэй злился на них, когда они хихикали и хихикали, но отказался развлекать их ответом. По крайней мере, не тогда.
Официантка - молодая обесцвеченная блондинка лет девятнадцати - была фанаткой Intemperance и была в восторге от того, что оказалась в присутствии вокалиста и гитариста. Какое-то время она продолжала рассказывать о том, какие они «классные», и о том, как она видела, как они играли дюжину или больше раз, и как они каждый раз звучали «круче».
«Спасибо, дорогая», - сказал ей Мэтт, его глаза беззастенчиво смотрели на нее с головы до ног и ему нравилось то, что они видели. “Ты будешь на шоу завтра вечером?”
«Я должна работать», - грустно сказала она.
«Вызовите больного», - сказал Мэтт, протягивая руку и поглаживая пальцем ее руку. «Приходите на шоу и пообщайтесь с нами после того, как оно закончится, понимаете, о чем я?»
Она знала, что он имел в виду. Об этом говорила улыбка на ее лице. «Я буду там», - сказала она ему. “Рассчитывай на это.”
Мэтт провел рукой немного выше по ее руке, к ее плечу, медленно скользя ею по верхней части ее груди, прежде чем наконец убрать ее. «Я буду с нетерпением ждать этого», - сказал он, целуя кончик пальца.
Этот обмен между официанткой и гитаристом заставил Хэтэуэя покраснеть еще больше, его руки сжались в кулаки. Было совершенно очевидно, что у него были свои нереализованные романтические интересы к молодой официантке. Мэтт снова усмехнулся, наслаждаясь производимым им эффектом.
“Что я могу вам предложить, ребята?” - спросила взволнованная официантка.
«Я возьму бургер от шеф-повара», - сказал Джейк.
«Fuckin ‘A», - сказал Мэтт, на этот раз громко рассмеявшись. «Ударь меня тем же. Я слышал, что шеф-повар готовит чертовски хороший бургер. Это правда, Хэтэуэй?»
Хэтэуэй не сказал ни слова. Он просто повернулся и бросил на решетку пару котлет.
Когда через десять минут гамбургеры были поставлены перед ними, Мэтт на мгновение ткнул и толкнул его, рассматривая его со всех сторон, как будто это была подержанная машина, которую он собирался купить. Наконец он взял его и откусил, долгое время задумчиво пережевывая, прежде чем проглотить. Он сделал глоток воды, а затем качнул рукой взад и вперед.
«Это довольно второсортный бургер», - наконец сказал он. «Я мог бы сделать это намного лучше».
Это подтолкнуло Хэтэуэя к критической точке. Он бросил лопатку, скинул свою высокую белую шляпу и сетку для волос и бросился к стойке. «Ты и я», - сказал он, сердито указывая пальцем на Мэтта. “Снаружи, прямо сейчас!”
Мэтт просто усмехнулся и пожал плечами. «Если ты этого хочешь, хакер», - сказал он. «Но я думаю, вы ошибаетесь».
“Теперь, киска!” Хэтэуэй закричал. «Давай! Я надеру тебе чертову задницу!»
Они встали и направились к двери. Пара дальнобойщиков, которые наблюдали за столкновением, последовали за ними, чтобы посмотреть на праздник. Бой длился недолго. Хэтэуэй замахнулся на Мэтта, и Мэтт легко пригнулся. Затем он ответил апперкотом, который попал Хэтэуэю прямо в подбородок, оглушая его на достаточно долгое время, чтобы Мэтт пробил правый кросс по его лицу. Хэтэуэй упал на тротуар кучей и лежал там, стоня от боли.
Мэтт, который даже не вспотел, хрустнул костяшками пальцев и вернулся внутрь. «Вот и все, дорогая», - сказал он, бросая 20-долларовую купюру перед ошеломленной официанткой. “Сдачи не надо.”
“Э … спасибо”, - тупо сказала она.
“Увидимся завтра вечером?”
Она кивнула. “Ты это знаешь.”
И он это сделал. Она пришла в клуб в джинсовой мини-юбке, примерно на шесть дюймов короче, чем то, что сейчас считалось со вкусом. Она подошла к ним после представления, вместе с двумя подругами, и застенчиво спросила, помнят ли они ее.
«Конечно, есть», - сказал Мэтт, обнимая ее и притягивая к себе. «Как я мог забыть самую сексуальную официантку, которую я когда-либо встречал?»
Она хихикнула и представила двух своих друзей, оба были одинаково привлекательны и одеты одинаково распутно. Затем она сообщила им, что Хэтэуэй вызвал полицию к Мэтту вскоре после того, как они уехали той ночью, но, благодаря заявлениям ее самой и двух дальнобойщиков, они в основном сказали ему пойти отколоть немного песка.
«Не позволяйте своему рту выписывать чеки, которые ваше тело не может обналичить», - был их прощальный совет.
Мэтт в конечном итоге трахнул официантку в своем фургоне менее чем через час. Куп и Даррен закончили тем, что трахнули ее друзей примерно в одно время, делая это бок о бок за кулисами клуба. Другими словами, это был типичный финал вечеринки на D Street West.
Похожая вечеринка происходила сейчас и в «Уиллис Роадхаус». Вечерний сет в среду закончился менее чем за час до этого, и большинство участников группы смешались с оставшейся толпой, оценивая девушек, которые подлизывались к ним, и решали, кого из них пригласить на неизбежную встречу после сета у Мэтта. дом. Именно там произошло настоящее действие.
Как и предсказывал Мэтт перед их первым выступлением все эти месяцы назад, было, по-видимому, бесконечное количество женщин и девушек, желающих и способных делать с членами Intemperance практически все, что физически возможно, просто потому, что они были членами Intemperance . Эти девушки тусовались вокруг группы скопом, бесстыдно подбираясь к любому участнику, которого они могли найти, и не скрывая своей готовности лечь в постель.
“Шлюхи!” Мэтт звал их с восторгом, иногда прямо на их хихикающие лица. «Они все кучка гребаных шлюх. Дай бог здоровья и сохрани их!»
Даже Билл - которого остальные участники группы поклялись бы в свое время умереть девственницей - переспал на их втором концерте на D Street West. Это была маленькая брюнетка в кожаной мини-юбке и черных ботинках до щиколотки, которая взяла вишенку Нердли на вечеринке после концерта той ночью. Она заманила его в запасную спальню Мэтта, усадила на угол кровати, заставила вынуть член, а затем продемонстрировала отсутствие нижнего белья под юбкой, уселась на него и растирала, пока он не взорвался внутри нее. С тех пор Билл был ненасытен, его аппетит был направлен на самых экзотично одетых и привлекательных поклонниц, которых он мог найти - чем больше он был вне лиги его прежней персоны, тем лучше.
Этой ночью Биллу было трудно выбрать между двумя вероятными перспективами. Первой была шикарная рыжая в зеленом микро-мини. Вторая была натуральной блондинкой в ??Calvin Kleins и желтой недоуздкой, которая подчеркивала ее пышную грудь. Оба были аристократичными и богатыми. Рэд работал секретарем в местной юридической фирме. Блонди была дочерью застройщика. Они пристально смотрели на него, когда он объяснял им, как лучше всего производить холодный синтез и почему это еще не было сделано контролируемым образом в лабораторных условиях.
В другом конце комнаты, где была сдвинута группа коктейльных столиков, Даррен и Куп работали как одна команда, развлекая группу из восьми женщин, три из которых отказались от свиданий в надежде встретиться с одним или обоими из них. музыканты. Они уже пригласили всю группу к Мэтту и уберут двоих из стада там. У них не было никаких сомнений в том, что они ладили со своей избранницей в присутствии друг друга, и даже были известны случаи, когда они совокуплялись с одной и той же девушкой одновременно, выполняя маневр, который они назвали «грилем».
Мэтт был в баре, потягивая свой шестой «Джек и колу» и разговаривая с молодой брюнеткой, одетой в простую пару «Леви» и синий пуловер. В последнее время он стал находить в толпе одну из привлекательных, но застенчивых девушек, одну из девушек, которые в одиночку никогда бы не подошли к нему или любому другому участнику группы. Это было для него более трудным, более приятным, так как он видел обожание и недоверие в их глазах, когда он исполнил то, что он любил называть «Фантазией Золушки», пригласив их на Бал - и его место - и воплощая свои мечты в реальность воплощает черт возьми, в разных нестандартных позах в разных частях своего дома.
Единственным участником группы, который в данный момент не работал с поклонницей или поклонницей, был Джейк, которого в данный момент даже не было в здании. Пока что, несмотря на то, что Джейк выступил вживую в общей сложности 168 раз перед общим количеством примерно 65000 человек, 32000 из которых были женщинами, Джейк не спал ни с одной женщиной, кроме Мишель Борроуз, которая наконец отдала ему девственность на последнем концерте. вечеринку в ночь их первого выступления, и с тех пор регулярно занимался сексом. Не то чтобы его не искушали временами. На самом деле, он решил, что лучше держаться подальше от вечеринок после концерта, если с ним не было Мишель, искушение было в том, чтосильный. Но если и была одна конкретная мораль, на которой его воспитывали, так это верность в любви. И в какой-то момент Мишель перестала быть для него просто девушкой и стала первой женщиной, в которую он влюбился.
С того рокового дня в Салинас-Бенд, когда он потерял девственность из-за покачивающейся и манящей Мэнди, Джейк был с большим количеством девушек и женщин. Большинство этих отношений были короткими и простыми, почти полностью основанными на похоти и уменьшении сексуального возбуждения. Даже в более длительных отношениях, которые длились месяц или больше, он никогда не чувствовал ничего, что даже отдаленно можно было бы назвать любовью. Он мог бы поклясться, что с Мишель происходит то же самое. Он был не прав. Любовь подкралась к нему, так постепенно проникая в его разум, что полностью укоренилась еще до того, как он осознал ее присутствие. Он обожал ее, обожал все в ней. Ему понравилось, как она улыбалась, взгляд ее глаз, мягкость ее кожи. Ему нравился звук ее голоса и их разговоры. Ему нравилось просто сидеть с ней на диване в своей квартире (в квартире, которую он делил с Биллом). Был момент, когда он даже подумал о том, чтобы предложить ей жениться. Но это было до того, как ее чувства к нему начали ухудшаться.
Любовь, которую он испытывал к Мишель, была взаимной, в этом он не сомневался. Он мог видеть это в ее глазах каждый раз, когда они были вместе, мог слышать это в ее голосе, когда ее защита ослабляла достаточно долго, чтобы выползти наружу. Она была влюблена в него, но последние два месяца, может быть, чуть больше, она начала тихонько отталкивать его от себя, тихо ожесточая себя для того, что казалось неизбежным расставанием. Джейк знал, что это приближается, и знал, что он бессилен предотвратить это. Но в то же время иррациональная часть его мозга, часть, связанная с его сердцем и эмоциями, продолжала настаивать на том, чтобы она пришла в себя, что она сможет отбросить то, что ее голова говорила ей сделать, и следовать своим собственным. сердце.
Суть проблемы, которую она волновала, касалась родителей и воспитания, которому она подвергалась. Ей был двадцать один год, и она перешла в Калифорнийский государственный университет в Heritage, где начинался ее третий год обучения в колледже. Ее план состоял в том, чтобы в следующем году закончить учебу со степенью по английскому языку и педагогическим дипломом. Ее мечтой было преподавать в своей альма-матер, Свято-Успенском, где она могла бы помочь обучить следующее поколение католических девочек. Ее отсроченное подростковое восстание - то, что в первую очередь свело ее и Джейка - быстро угасало, позволяя ее воспитанию и особенно ее вере восстановить утраченные позиции.
Казалось, не пройдет и дня, чтобы она не придиралась к какому-то аспекту его личности, который не соответствовал его воспитанию. Она начала жаловаться ему, что у него слишком длинные волосы, что его язык слишком груб, что он слишком много пил, что он слишком много курил. Она упрекала его каждый раз, когда он напрасно произносил имя Господа. Она критиковала его родителей и их убеждения. Она даже пыталась уговорить его пойти с ней в церковь (она сама недавно снова начала ходить) и исповедоваться.
«Мы грешили», - сказала она ему во время одной ссоры. «Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, не будучи женатыми, мы грешим, Джейк. Разве ты этого не видишь? Разве ты этого не понимаешь?»
Вокруг они обсуждали добрачный секс, как это неправильно, как греховно, как они будут гореть за это в аду. Но самое интересное было то, что, несмотря на ее недавно обнаруженные взгляды на этот предмет, она не могла насытиться этим. Ей нравилось раздеваться для него и тереться о его тело. Ей нравилось наклоняться и приподнимать юбку, чтобы он мог скользить в нее сзади, время от времени хлопая ее рукой по ее заднице. И особенно ей нравилось, когда он прикладывал рот к ее светловолосой киске и высасывал у нее оргазм после оргазма.
Фактически, это было то, что он делал с ней прямо сейчас, в то время как остальная часть группы настраивала свой собственный случайный секс на ночь. Она была там на представлении в среду вечером - что в наши дни само по себе было достаточно редкостью - и казалась особенно критичной и отстраненной, когда он разговаривал с ней сразу после представления. Когда он спросил ее, что случилось, она вернулась к своему любимому извинению, так как в конце августа снова открылась школа. «Я отстаю в учебе. В государстве намного тяжелее, чем было с HCC».
Конечно, он не поверил этому ни на минуту. Учеба и школьная работа давались Мишель так же естественно, как и Полине, сестре Джейка. Но, как обычно, он оставил оправдание в силе, зная, что, если он настаивает на проблеме, она просто вылетит и откажется разговаривать с ним в течение нескольких дней. Хотя отношения угасали и быстро угасали, он не мог не любить ее и стараться держать ее рядом с собой.
“Почему бы нам не проверить яхту Вилли?” он предложил как способ ослабить напряжение. Вилли Брэдфорд, владелец Willie’s Roadhouse, держал сорокфутеров в марине. Лишь немногим он позволил получить доступ к своей драгоценной лодке без его присутствия, но Джейк, солист группы, собравшей 450 человек, плативших 5 долларов за покрытие и выпивая 1 доллар пива каждую среду вечером, был среди них. У него был собственный ключ доступа к пристани для яхт и код доступа к дверному замку в главной каюте. Он и Мишель не раз проверяли яхту.
«У меня действительно нет времени», - отрезала она, хотя Джейк уже заметил искорку интереса в ее глазах.
«Пошли», - подстрекал он, взяв ее за руку и ведя в том направлении. «Сейчас только 10:30. Вы можете немного потусоваться, правда?»
Она подала еще несколько символических протестов, но во время всего обмена было ясно, что она хочет пойти на яхту. Он мог видеть это в том, как ее соски торчали из хлопковой рубашки при самом предложении, в том, как ее язык продолжал выходить и облизывать ее губы. Она могла продолжать и говорить о том, насколько они неправы и грешны, но оставался простой факт: она пристрастилась к удовольствиям плоти.
«Я съем твою киску для тебя», - прошептал он ей на ухо. «Суньте мое лицо прямо под ваше платье и облизывайте вас, пока вы не кончите».
Дрожь пробежала по ее телу. «Пойдем», - сказала она.
Теперь, десять минут спустя, они были в тесной спальной части каюты, Мишель сидела на крошечной кровати, широко расставив ноги, Джейк стоял на коленях на полу между ними. Ее юбка длиной до щиколотки была задрана вокруг ее талии, и он держал ее белые хлопчатобумажные трусики вбок, его язык ласкал ее опухшие вагинальные губы. Ее светлые лобковые волосы были спутаны его слюной и ее выделениями. Ее клитор был раздутым и гордо торчал из капюшона, требуя собственного внимания.
«О, Боже», - простонала она, пробегая пальцами по его длинным волосам, ее дыхание вырывалось из ее тела.
«Мммм», - ответил он, очень долго облизывая, его руки бегали вверх и вниз по ее сексуальным ногам.
Вскоре пальцы его правой руки нашли путь к ее щели. Она была здесь тугой, очень тугой, такой тугой, что в первый раз, когда они прошли весь путь, ему потребовалось почти десять минут, чтобы полностью проникнуть внутрь нее. Ощущение твердой хватки ее тела на его пальцах никогда не могло не поднять его страсть на несколько ступеней. Теперь это не провалилось. Его член пульсировал в ожидании того, что он там прижался. Он быстро проверил, остался ли презерватив, который он планировал использовать, в его кармане - а он был - и затем приложил рот к ее клитору, намереваясь высосать из нее первый оргазм за ночь.
Прошло всего несколько секунд, прежде чем она начала сопротивляться ему, ее руки теперь тащили его за волосы, сжимая его лицо все сильнее и сильнее. Ее ноги обвились вокруг его спины, ступни терлись вверх и вниз. Из ее рта начал раздаваться непрерывный стон, тон которого становился все выше и выше, по мере того как спазмы оргазма нарастали.
Она кончила с криком, слегка приглушенным ее предплечьем во рту, но достаточно громким, чтобы пара, вышедшая на прогулку по пристани, услышала его и понимающе посмотрела друг на друга. Не успели спазмы утихнуть, как он оказался на ногах, стоя между ее ног, с оберткой от презерватива в одной руке, а другая рука потянулась к застежке джинсов. Менее чем через пятнадцать секунд он будет накрыт и толкнет ее внутрь, его рот будет прижат к ее губам, а ноги обернуты вокруг его спины.
Но это не должно было быть. Она взяла его за руку, остановив его на полпути. «Нет», - сказала она, ее лицо все еще было красным и вспотевшим, но в глазах была решимость.
“Нет?” - спросил он в замешательстве. “Что ты имеешь в виду, нет?”
«Я должна идти, Джейк», - сказала она, откидывая бедра назад и стягивая юбку. «Я не должен был оставаться так долго».
“Ты собираешься уйти … сейчас ?” - недоверчиво спросил он. «Мы вроде как в центре чего-то».
«Да», - сказала она. «Мы грешим перед Богом. Только на этот раз у меня есть силы остановиться».
«Ты, должно быть, шутишь», - сказал он.
«Тебе не нужно ругаться на меня», - сказала она. «Вы знаете мои взгляды на секс до брака. Вы знаете, что я чувствую себя виноватым, когда грешу с вами. Я не собираюсь этого делать на этот раз. Я не могу и не буду».
Он задрожал на месте на мгновение, сильно подумывая просто сбросить штаны, надеть презерватив и все равно забрать ее. Она могла немного возразить, но позволила бы ему, особенно когда его член вошел в ее киску. Она обвивала его ногами и умоляла еще. Но в конце концов он этого не сделал, не смог совершить то, что технически квалифицировалось бы как изнасилование. Вместо этого он откинулся назад, усевшись на маленький стул у переборки.
“Почему вы это делаете?” - спросил он, кладя презерватив обратно в карман. “Это какое-то наказание?”
«Нет, Джейк», - сказала она. «Я сказал тебе, мне нужно уйти. У меня урок в 8:20 утра, а я уже слишком поздно».
Он сердито покачал головой. “Почему бы нам не избавиться от чуши?” он посоветовал. «Скажи мне, что тебя действительно беспокоит». Он немного фыркнул. «То, что беспокоит вас, обычно вас не беспокоит».
Она открыла рот, несомненно, чтобы настоять на том, что урок 8:20 - это все, что у нее на уме, а затем снова закрыла его. Она вздохнула, ее руки расправили юбку. «Та песня, которую ты играл сегодня вечером», - сказала она. “Новый.”
” Это в книге ?” - спросил он, хотя знал, что это именно тот. Это была единственная новая песня, которую они исполнили. И он прекрасно понимал, почему ей это не понравилось.
«Это тот, - подтвердила она. “Это о Библии, не так ли?”
Теперь это он вздохнул, немного откинувшись на переборку. Он знал, что это должно произойти в какой-то момент, он просто не думал, что она так быстро уловит смысл слов в « Это в книге» . Песня была о негативных уроках, которые преподала Библия, хорошо продуманная и острая мелодия, которой Джейк, написавший ее, очень гордился, но любой человек, назвавший себя «хорошим христианином», вероятно, обидится к.
” Нетерпимость и ненависть, фанатизм и боль
Это в книге … Это в книге
Насилие, угнетение, ревность, стыд
Гонения во имя Бога,
Это в книге … Это в книге “
Это был всего лишь один куплет песни. Было шесть других плюс особенно яростный бридж незадолго до гитарного соло, что было пограничной тирадой. Короче говоря, песня была гневным осуждением основ христианства и организованной религии.
«Да», - сказал Джейк. «Это о Библии».
Лицо Мишель напряглось, глаза сузились до щелочей. «Ты высмеиваешь Библию, Джейк, - сказала она. «Милая Мария, Богородица! Ты думаешь, это смешно, что ли?»
“Смешной?” он спросил. «Это звучало так, будто я пытался быть смешным? В этой песне нет ничего неправдивого, дорогая. Библия действительно учит нетерпимости и ненависти. Она действительно учит фанатизму и боли. Вы отрицаете это?»
“Вы вырываете все из контекста!” крикнула она. «И ты делаешь это только для того, чтобы эти безбожные люди поклонялись тебе еще больше. Ты никогда не боишься за свою душу, Джейк? Ни капли?»
«Я не собираюсь обсуждать с тобой религию», - сказал он ей. «Мы уже сталкивались с этим снова и снова. Мои убеждения - это не ваши убеждения. Вы знали это обо мне с самого начала. Почему у вас внезапно возникли проблемы с этим?»
«Я выросла с тех пор, как мы начали встречаться», - сказала она. «Вы знаете, зрелость? Вы когда-нибудь слышали об этом? Вы точно не развивались в этом году».
Он глубоко вздохнул, сдерживая несколько ненавистных ответов. Наконец, он спросил: «Что вы пытаетесь сказать?»
«Я не знаю», - сказала она, и по ее лицу текла слеза. “Я вырос, я повзрослел, я изо всех сил стараюсь достичь своих целей в жизни. Я люблю тебя, Джейк. Я люблю тебя нежно, но посмотри, что ты делаешь со своей жизнью . Посмотри на себя! Ты бросил школу и не собираешься возвращаться, не так ли? “
«Если наступит время, когда мне нужно будет вернуться, я вернусь», - сказал он. «Прямо сейчас мы проводим три сета в неделю, иногда четыре. У нас репетиции два дня в неделю и джем-сейшны, на которых мы пытаемся собрать новые песни в другие дни. Эта группа - моя работа, Мишель. Не надо. ты понял? “
«О, я все понимаю», - сказала она. “А сколько ты зарабатываешь на своей работе, Джейк?”
«Вы знаете, сколько мы зарабатываем», - сказал он. Это тоже старый аргумент. «Пятьсот долларов за набор на Д-стрит и шестьсот за набор на Виллис. Другие клубы обычно платят нам где-то посередине».
«Все это не значит сквотировать, если разделить его на пятерых и снять налоги, не так ли?»
«Нет», - признал он. «Это действительно не так уж и много».
«Это меньше, чем зарабатывают люди, получающие пособие», - обвиняет она. Конечно, это не совсем так, но и не так уж и далеко.
И Мишель была не единственной, кто привел ему этот аргумент. Его собственные родители, два человека в мире, на которых он должен был рассчитывать, чтобы поддержать его во всем, что он делал, постоянно спрашивали его, когда он собирается избавиться от этой «фазы рок-группы» в своей системе и вернуться в школу.
«Я знаю, что ты любишь заниматься музыкой, дорогая», - сказала ему мать, когда он в последний раз приходил к ужину. «И очевидно, что вы и ваша группа очень хороши в этом. Я имею в виду, мы видели, как вы играете, верно? Но я думаю, что ваш талант можно было бы гораздо лучше использовать в качестве учителя музыки и голоса, не так ли? Можете ли вы представить, что поделитесь своим даром с молодежью? Разве это не было бы прекрасно? Но для этого вам нужно получить высшее образование и учительскую квалификацию. А это значит, что нужно вернуться в школу ».
И он был не единственным, кто находился под таким давлением родителей. Мать Билла, лучшая подруга матери Джейка и коллега по филармоническому оркестру, регулярно читала Биллу аналогичные лекции, хотя ее предложения включали в себя использование его навыков игры на фортепиано, чтобы попытаться получить должность в Бостоне или Филадельфии или - осмелятся они мечтать - Нью-Йоркский филармонический оркестр.
м живу именно той жизнью, которой хочу жить. У меня лучшее время, Мишель, и то, сколько денег мы зарабатываем, не имеет к этому никакого отношения. Мне очень жаль, если это не вписывается в твои планы относительно достойного парня “.
Теперь по ее лицу текли слезы. «Это не так», - сказала она, качая головой. «Это совсем не подходит».
Он не знал, что сказать. Кажется, здесь не было правильного ответа. Боже, как это больно. Он чувствовал боль, как физическую вещь, выходящую из кишечника и распространяющуюся по всему телу. Теперь он почувствовал, как по его щеке катится слеза. Он сердито смахнул его.
«Я должна идти, Джейк», - сказала она ему, вставая. “Вы подумаете о том, что я сказал?”
“О чем думать?” - с горечью спросил он. «Ты просишь меня выбирать между моей музыкой и тобой».
Она пожала плечами, немного принюхиваясь. «Если вы хотите так на это смотреть», - сказала она. «Когда будешь готов быть со мной на моих условиях, позвони мне».
«Ага», - фыркнул он. «И когда вы будете готовы быть со мной на моем, сделайте то же самое».
Она не ответила. Она грустно улыбнулась ему и поднялась по маленькой лестнице к двери. Она открыла его и выскользнула в ночь. Джейк не пошел за ней. Он знал, когда была достигнута точка тщетности.
Он покопался в кармане брюк и, наконец, вытащил из него смятую пачку дыма. Все сигареты внутри были погнуты и сломаны. Он расправил конец одного и вставил его в фильтр другого. Он снова зарылся в штаны и наконец нашел зажигалку. Он вспыхнул, медленно курил и плакал.
«Точка бесполезности», - пробормотал он про себя, часть его разума уже сочиняла самые незначительные зачатки лирики, чтобы соответствовать этой фразе, этой концепции, в то время как остальная часть его горевала. «Как тебе такая гребаная мелодия? Смысл гребаной тщетности».
Он пробыл там почти двадцать минут, достаточно долго, чтобы собраться вместе и затянуть три сигареты, каждая из которых шатче предыдущей. Наконец - как только он почувствовал себя под контролем (и с этой фразой «Точка бесполезности» , все еще танцующей в его голове), он встал и убрал беспорядок, который они с Мишель устроили, оставив яхту более или менее такой, какой он нашел. Это.
Он заперся и медленно пошел обратно к Уилли, к гудению басов из музыкального автомата, к звуку разгула. Когда он вошел в задымленную комнату, он не сделал и десятка шагов, как его окружили пять девушек и пара парней. Все начали болтать о том, какое это было великолепное шоу, как он раскачивался, как они были достаточно хороши, чтобы «сделать это», если бы они могли просто отдохнуть. Он пробормотал им свою благодарность и отделился как можно быстрее, направившись к бару, где бармен Крис принес ему ром и колу, даже не спросив.
«Спасибо, Крис», - сказал он. - У тебя тоже есть пачка дыма для меня?
«Спорим на свою задницу», - сказал ему Крис. Он сунул руку под стойку и достал красно-белый жесткий рюкзак, в котором была любимая марка Джейка. Он поставил ее перед собой вместе с чистой пепельницей. “Я должен положить это на ваш счет?” - спросил он с ухмылкой.
Джейк усмехнулся в ответ. «Конечно», - ответил он.
«Вкладки», о которой он говорил, не существовало. Вилли раздавал бесплатные напитки участникам группы (но не их поклонницам), пока они оставались в помещении, поскольку их присутствие побуждало людей оставаться после шоу и заказывать напитки самостоятельно. Сигареты, чизбургеры и хот-доги на самом деле никогда не указывались как находящиеся в доме, но всем барменам понравилось, что группа тусуется из-за большого количества чаевых, которые они давали, поэтому они интерпретировали свои инструкции довольно свободно.
Джейк залпом выпил половину рюмки, а затем зажег свою первую неповрежденную сигарету за последний час. Когда он выпустил первую струю дыма и стряхнул пепел в стеклянный поднос, подошел Мэтт с сигаретой, торчащей из его собственного рта.
«Привет, Крисси», - крикнул Мэтт, стукнув пустым стаканом о стойку, его слова были более чем невнятными. “Зажги меня снова, брат!”
«Ты понял, Мэтт», - ответил Крис. «Еще один Джек с колой».
Пока готовили напиток, Мэтт сел на табурет рядом с Джейком и обнял его, прижимая к себе. “Что, черт возьми, с тобой?” он спросил. «Ты выглядишь как дерьмо. Достать плохую травку?»
«Нет, - сказал Джейк. “Я в порядке.”
«Черт возьми, ты такой», - сказал он, прижимая его к себе еще сильнее, прежде чем отпустить. «Я видел более счастливые лица на гребанных похоронах». Он огляделся на минуту. «Где твоя сучка? Она бросила тебя?»
Он кивнул. «Навсегда», - сказал он. “Мы расстались.”
Мэтт посмотрел на него, его глаза немного расширились. “Вы имеете в виду … как … расстались?” он спросил. “Ты и маленькая католическая девочка?”
«Ага», - сказал он, снова затягиваясь. «Она не могла больше терпеть этого несчастного музыканта, унижающего Библию. Она сказала мне позвонить ей, когда я решу остричься, вернуться в школу и стать гребаным респектабельным членом общества».
Мэтт воспринял это на несколько секунд, сочувственно кивая. «Это какое-то дерьмо», - сказал он.
«Это так», - согласился Джейк.
«Скажи мне что-нибудь», - сказал Мэтт.
“Что это такое?”
“Ты успел оторвать последний кусок, прежде чем она ушла?”
Джейк какое-то время с волнением смотрел на него, а затем рассмеялся. «Нет», - наконец сказал он. «Она заставила меня съесть ее киску в последний раз, а потом сразу же перешла к ее разговору».
Мэтт был действительно потрясен. «Это чертовски зло », - заявил он.
“Нет дерьма”.
«Ну, по крайней мере, ты оставишь ее с счастливым воспоминанием, а?»
“Да, я полагаю”.
«Хорошо, не спотыкайся об этом», - сказал ему Мэтт. «Ни одна сука того не стоит, и это чертова правда. Забей себе одну из этих поклонниц и верни ее ко мне домой, когда мы уйдем. Я зарезервирую для тебя запасную спальню».
«Спасибо, - сказал Джейк, - но я думаю, что сегодня вечером пойду домой. Есть новая песня, о которой я думал. Может, я попробую сыграть ее немного».
«Как себя чувствуешь», - сказал Мэтт. «Но помни эту чушь про всю работу, а не про игры и все такое. Тебе было бы хорошо, если бы твой член поправил кто-то, кроме мисс Холиер Чем Ты».
И прежде чем он смог ответить, Мэтт взял свой свежий напиток и направился обратно тем же путем, которым пришел, оставив Джейка размышлять над этими мудрыми словами, пока он потягивал свой напиток.
Не прошло и минуты или двух, как одна из поклонниц подошла и села рядом с ним. Ей было около девятнадцати, брюнетка, с длинными прямыми волосами, уложенными в стиле Брук Шилдс. На ней были джинсы Calvin Klein, которые были настолько узкими, что казалось, что кровообращение могло быть прервано ее ногам. Ее торс почти не прикрывал флуоресцентный розовый топ, который позволял ее большой, явно лишенной бюстгальтера груди подпрыгивать и покачиваться при каждом ее движении. В одной руке она несла что-то вроде холодного чая с Лонг-Айленда, а в другой - длинную тонкую сигарету, испачканную помадой.
«Привет», - бодро сказала она, повернувшись к нему всем телом и убедившись, что при этом ее сиськи особенно выразительно покачиваются.
«Привет», - ответил он, сохраняя нейтральное выражение лица. Он действительно не хотел сейчас ни с кем разговаривать, но она была фанаткой, и грубить своим фанатам было плохим делом.
«Я Колетт. Колетт Джонс».
Он вежливо ей улыбнулся. «Джейк Кингсли», - сказал он.
Она хихикнула. «Я знаю это », - сказала она. «Все здесь знают это. Я видел, как ты сидел здесь один, и подумал, что я … ты знаешь … приду и присоединюсь к тебе. Составлю тебе компанию, понимаешь».
«Это было очень мило с твоей стороны», - сказал он ей.
«Вы, ребята, отыграли сегодня потрясающее шоу. Совершенно потрясающее».
«Спасибо, - сказал он. «Я рад, что тебе понравилось».
«У тебя такой горячий голос», - сказала она, наклоняясь ближе. «Я думаю, девушки все время говорят тебе это, не так ли?»
«Возможно, я слышал это один или два раза», - признал он.
«Я просто люблю музыку», - сказала она. «И вы, ребята, просто молодцы. Я вижу вас в пятый или шестой раз. Пару раз здесь, но в основном на D Street. Это как мой любимый клуб, я знаю. Там меня все знают».
“Есть ли они?”
“О, да.” Она снова захихикала. «Думаю, у меня там что-то вроде … ну, знаешь … репутация ».
Конечно, это было его открытием. Он должен был спросить ее, какая у нее репутация. Оттуда начинался сексуальный разговор, кульминацией которого было приглашение на вечеринку в доме Мэтта. Хотя Джейк никогда раньше не участвовал в этом танце, он достаточно хорошо знал его шаги, слушая рассказы других участников группы. Но на самом деле он не интересовался танцами. «Это очень … э … интересно, - сказал он.
«И, как мне сказали, очень хорошо заработано», - сказала она дерзко.
Он подавил вздох. “Смотри, мм …”
«Колетт», - предоставила она.
«Верно … Колетт. Я … эээ … ну, мне правда плохо ночь. Понимаешь …»
“Вы поссорились со своей девушкой?” - спросила она, ее глаза теперь сияли.
Это немного сбило его с толку. “Что заставляет вас так говорить?”
«Ну, все знают, что у тебя есть девушка. Все девушки ей завидуют, а парни ей нравятся. Она очень милая». Сказав это, она слегка нахмурилась. “Очень хорошо выглядит, понимаешь, хотя ей нужно научиться одеваться немного лучше для клубов. Я имею в виду, правда … хлопковая юбка и крестьянская блузка? Пух-лиз. Но в любом случае мы всегда видим тебя здесь с ней. Если она не с вами, чем вы уезжаете раньше. Итак, поскольку она была здесь с вами раньше, а теперь она ушла, а вы все еще здесь, сидите один и пьете в баре, вы, должно быть, поссорились , право?”
«Ты обычный Шерлок Холмс», - сказал он ей.
Она задумалась над этим на мгновение, а затем, наконец, казалось, поняла идею, или, по крайней мере, она сделала вид. Она засмеялась, как будто это была самая смешная вещь, которую она когда-либослышала. «Хорошо», - сказала она, наклоняясь ближе и слегка хлопая его по руке. “Так из-за чего вы, ребята, ссорились?”
“Вам не кажется, что это немного личное?” он спросил.
Она пожала плечами, ее груди отвлекали от движения. «Говорить об этом помогает. Вот что они говорят».
“Это то, что они говорят?”
Она серьезно кивнула. “О да.”
«Ну, если тебе все равно, мне нравится держать все в секрете, понимаешь? Я художник. Страдание полезно для нас. По крайней мере, они так говорят».
На этот раз его юмор пронзил ее голову, не столько придирая волосы на своем пути. «Я могу это уважать», - сказала она ему.
Некоторое время они сидели молча. Джейк снова обратил внимание на свой напиток, проглотил его и помахал Крису, прося еще. Он надеялся, что Колетт просто поймет намек и оставит его в покое. Возможно, она сделала первое, но передала второе. Она села рядом с ним, затянулась сигаретой и отпила из своего стакана, пытаясь придумать способ возобновить разговор. В конце концов она просто вернулась к инстинкту.
“Тебе нравятся мои сиськи?” - вдруг выпалила она.
Джейк медленно посмотрел на нее. “Они мне нравятся?”
Она кивнула, сексуально улыбаясь. «Большинство парней их любят», - сказала она. «Вот почему я ношу такие топы. Это их хвастается. Я имею в виду … если у тебя есть, то выставляй напоказ, верно?»
«Я полагаю, это хорошая философия», - сказал он.
Она на мгновение задумалась над его словами, а затем улыбнулась. «Хорошо», - согласилась она. «Это моя философия. Так … ты хочешь прикоснуться к ним?»
“А?”
«Мои сиськи, глупые», - сказала она с притворной застенчивостью. «Я позволю тебе, если хочешь. Я позволю тебе делать все, что угодно, если хочешь».
“Ммм … это очень мило с твоей стороны, Колетт, но …”
Она встала, сделав шаг ближе к нему, так что она стояла между его раскинутыми коленями, достаточно близко, чтобы он чувствовал тепло, исходящее от ее тела, достаточно близко, чтобы он мог почувствовать запах духов, которые она нанесла. «Послушай, - мягко сказала она, - я думаю, что ты очень крутой, Джейк. Твой голос делает меня чертовски мокрой, и я бы отдала все, чтобы сделать это с тобой».
“Это очень лестно, но …”
Она наклонилась вперед, ее руки опустились на его плечи, ее бедра теперь касались его, ее декольте теперь было менее чем в восьми дюймах от его лица. Она наклонилась и нежно поцеловала его в лоб. «Отведи меня на вечеринку сегодня вечером», - прошептала она. “Вы не пожалеете”.
Ощущение ее мягкости по отношению к нему в сочетании с видом на ее недоуздок имело эффект. В конце концов, его пах слегка пульсировал синими шариками после его предыдущей безрезультатной сессии с Мишель. Тот факт, что она предлагала ему свое, по общему признанию, великолепное тело, мало способствовало рассеиванию внезапно возникшей возбужденности. Но с другой стороны, он расстался со своей девушкой почти восемнадцать месяцев меньше, чем за час до этого. Не слишком ли рано для этого? Разве их не следует соблюдать приличия? Тем более, что было возможно - маловероятно, но возможно, - что Мишель может просто передумать и позвонить ему утром с извинениями.
Он, вероятно, сохранил бы силу воли и отказал ей, если бы не то, что случилось потом. Поцеловав его в лоб, она наклонилась еще немного и поцеловала его снова, чуть левее его левого глаза. Когда ее мягкие губы соприкоснулись, она немного принюхалась, а затем улыбнулась.
“Ты съел ее киску сегодня вечером, не так ли?” спросила она.
“Какой?” - спросил он не совсем ровным голосом.
«Я чувствую ее запах по всему лицу», - сказала она с приятным вздохом. «Мне нравится запах киски другой девушки».
“Ты … ты?” - спросил он, его член сильно дернулся от этих слов.
«Мммм хммм. Моя подруга из старшей школы и я обычно ругались друг с другом, когда у нас были ночевки в моем доме. Просто чтобы посмотреть, на что это похоже. Я любил ее пробовать». Она немного вздрогнула. «Это меня так возбуждает, Джейк. Ооочень жарко».
С этими словами она наклонилась и облизала его прямо через губы, обводя их языком, собирая вкус Мишель, оставшейся позади.
«Мммм, неудивительно, что она тебе понравилась. Она вкусная».
Член Джейка превратился в железный прут в его штанах. Мысли о Мишель, хотя и не совсем вылетели из его головы, переместились на заднее сиденье. “Тебе это нравится, да?” - спросил он ее.
“Ты ее трахнул?” - спросила его Колетт. «О Боже, ты засунул свой член в эту киску? Я бы хотел слизать ее вкус с твоего члена. Пожалуйста, позволь мне».
Конечно, нет, поэтому она не могла, но в этот момент это перестало иметь значение. Придумывала она все это или нет, значения не имело. Ей удалось пробить стену, которую он построил. Он положил руку ей на бок, чуть выше пояса ее Calvin Kleins, чувствуя ее горячую кожу, чувствуя обещание того, на что будет походить все остальное.
“Так ты хочешь пойти на вечеринку, а?” он спросил.
«Да», - прошептала она ему на ухо, после чего лизнула мочку его уха.
“Ты понял.”
Технически можно сказать, что Мэтт, которому в возрасте двадцати двух лет был присвоен статус лучшего гитариста Северной Калифорнии множеством независимых источников, включая The Heritage Register и Heritage Weekly Review.- все еще жил с родителями. Это было правдой в том, что он жил на том же участке земли, что и они, и не платил арендной платы. Отец Мэтта был миллионером, заработавшим себя самостоятельно, который сколотил свое состояние на рытье колодцев в соседнем округе Сайпресс в предгорьях Сьерра-Невады. Большинство новых жилых домов, построенных здесь за последние тридцать лет, получали воду из колодцев, которые компания Tisdale Drilling Inc. провалила в землю. Мэтт появился на свет в конце жизни своих родителей - случайно из-за контроля над рождаемостью, когда им было под тридцать, - так же, как их первые двое детей готовились к выпуску из средней школы и начинали свою собственную жизнь. они сами начинали наслаждаться плодами своих трудов. Они любили Мэтта, но в годы его становления всегда доставляли ему какие-то неудобства. В основном его воспитывали нанятые няни и горничные, в то время как его родители уезжали на длительные каникулы в Европу, Палм-Спрингс или на Гавайи. Чтобы компенсировать это, ему были предоставлены все, что только мог придумать. Одним из таких удовольствий была гитара, которую он попросил в качестве подарка на двенадцатый день рождения, - гитара, которая стала его другом, спутником, его навязчивой идеей. Другой был квартал свекрови, спрятанный в самом дальнем углу пятиакрового участка в эксклюзивном пригороде Гардении. Это был полностью оборудованный, автономный дом площадью почти 1800 квадратных футов с гаражом на две машины, где репетировала группа. Поскольку Мэтт у родителей не было свекровей с обеих сторон, которых они хотели бы навещать (они практически полностью прервали все контакты со своими семьями примерно в то время, когда их собственный капитал превысил 250 000 долларов, и попрошайничество начало выходить из-под контроля), Мэтт был в основном, когда ему исполнилось пятнадцать, он получил всю комнату тещи под спальню. С тех пор он жил в нем, видя своих родителей только тогда, когда совпали два события: ему нужны деньги и они оказались дома.
Теперь, когда основанная Мэттом группа - пятая, в которой он играл со времен средней школы, первая, кто действительно получил концерт, - стала популярной, его дом в углу собственности использовался с максимальной выгодой. Он служил Меккой вечеринок для 18-25 толпы клубной сцены Heritage. Все без исключения после каждого концерта ВоздержаниеПосле выступления избранная группа их аудитории возвращалась с ними в дом и проводила большую часть ночи, закрепляя прозвище группы как глагол, а не как существительное. Вечеринки стали легендарными задолго до того, как о самой группе услышали за пределами Heritage, а в более поздние годы - когда Heritage был “на карте”, как любил говорить Мэтт, - орды утверждали, что присутствовали на них в то или иное время. за просто статус рассказчика историй, которого они достигли бы, если бы их нельзя было опровергнуть.
По правде говоря, только около сотой части тех, кто позже заявит, что «в свое время развлекался с Мэттом, Джейком и мальчиками», будут говорить правду. Правила для всех, кроме участников группы или их ближайших друзей, которые хотели присутствовать на посиделках после концерта, были простыми. Вы можете прийти пригласить из невоздержанности члена только , без каких - либо исключений. Друзья приглашенных не допускались, если он или она не были специально приглашены из-за указанного невоздержания.член или члены. Другое правило заключалось в том, что приглашенные мужчины должны были приносить на праздник выпивку, марихуану или кокаин. Это строго соблюдалось самим Мэттом у дверей. Он действительно проверял, не ввозится ли какой-то незаконный материал в приличном количестве. Женщин, конечно, не предъявляли к такому требованию, поскольку, по мнению Мэтта, у них была встроенная собственная форма партийной поддержки. Третье правило заключалось в том, что каждый, кто не был участником группы, нес ответственность за свои собственные транспортировка к месту проведения вечеринки и обратно. Никому не разрешалось кататься автостопом с участником группы, и всем приходилось выходить и идти куда-нибудь еще, когда Мэтт решил, что вечеринка окончена, что обычно происходило около четырех или пяти утра. Ему было плевать, насколько человек пьян или побит камнями, насколько они были неспособны управлять автомобилем, или даже если они были без сознания, им и их машинам пришлось ехать. Кроме этого, с ним было все круто.
Когда они прибыли на концерт после концерта этой ночью, поток из двенадцати машин, в которых находились восемнадцать женщин и шесть мужчин, плелся за ними, медленно двигаясь по подъездной дороге, которая обходила главный дом и парковалась на подъездной дорожке. Группа оставила все свое оборудование в микроавтобусе Мэтта и фургоне Купа - они разгрузят его где-нибудь на следующий день, когда все будут трезвыми, - и вошли внутрь. Мэтт как обычно проверил мужчин-гостей, обнаружив, что каждый принес удовлетворительную жертву опьяняющего материала в качестве входного билета. Через десять минут из стереосистемы гремела музыка, лилось пиво, а дым от котелка был таким густым, что его можно было разрезать ножом.
Джейк и Колетт нашли угол дома возле бара и сели рядом друг с другом на диванчике, где Джейк немного побеседовал с несколькими девушками и одним из парней. Парень - служащий Ticket-King, который утверждал, что может получить Джейку бесплатные билеты в первом ряду на любой концерт в регионе Северной Калифорнии, зажег мощный клубок Panama Red и раздал его. Джейк глубоко курил из нее, принимая удары настолько сильные, насколько он мог выдержать, и удерживая их, пока дым не перестал выходить. Вскоре он был настолько кайфом, насколько это было возможно, и мысли о Мишель, о разрыве, ее прощальных словах, о боли, которую он испытывал, были отодвинуты ему в затылок (хотя эта фраза, Точка бесполезности , снова появлялась).
На протяжении всего разговора и курения Колетт оставалась прижатой к его левому боку, ее нога соблазнительно терлась о его, ее грудь прижималась к его плечу, ее губы время от времени подходили к его мочке уха, чтобы лизать ее и шептать, как она возбуждена. было ему в ухо. К тому времени, как косяк превратился в таракан в пепельнице, член Джейка стал твердым, как шип.
“Почему бы нам не пойти проверить спальню?” он спросил ее, когда он больше не может этого выносить.
Она быстро кивнула, ее налитые кровью глаза ярко сияли. «Да», - с энтузиазмом согласилась она. “Почему бы и нет?”
Джейк освободил их от продолжающегося разговора, и они встали, идя рука об руку по коридору, к дополнительной спальне в конце, комнате, которую Мэтт объявил закрытой для всех, пока «мой брат Джейк не окрестил ублюдка за ночь”.
Запасная комната была спальней стандартного размера со стандартной мебелью. В одном углу стоял небольшой письменный стол, в другом - лампа на тумбочке. Кровать была размера «queen-size», белье свежее и чистое, ее сменила сегодня Руби, горничная, которая жила в большом доме. Не успели за ними закрыться дверь, как Колетт оказалась в его руках, терлась о его тело, ее язык вошел в его рот, ее руки бегали вверх и вниз по его спине, вниз к его заднице, к его шее.
«О, Боже, мне так чертовски жарко для тебя, Джейк», - выдохнула она, когда поцелуй наконец прервался. «Я мечтал об этом с тех пор, как впервые увидел тебя на сцене».
Было очевидно, что она не лгала о том, что ему нравилось. Ее соски резко торчали из-под недоуздка, лицо покраснело от возбуждения, а на шее покрылись мурашки по коже. Ее рука опустилась на выпуклость на его джинсах и начала умело тереть ее, сжимая и прощупывая, лаская и растирая так, что он подозревал, что она может заставить его кончить, даже если он не расстегнет штаны, если она того пожелает.
Но она не пожелала. Прежде чем он даже успел ответить на ее заявление, она медленно опустилась на колени перед ним, так что ее голова была даже с этой выпуклостью. Она наклонилась вперед и положила рот прямо на него, выдыхая на него горячее дыхание с достаточной силой, чтобы он почувствовал его даже через слой джинсовой ткани и хлопка, из которых были его джинсы и нижнее белье.
«Оооо», - простонал он, когда ощущение охватило его. К этому моменту Мишель даже не была в его мыслях. Возможно, тот факт, что сейчас он был на пике марихуаны, искажал ситуацию, но действия Колетт казались самой горячей и самой эротичной вещью, которую он когда-либо испытывал.
Она расстегнула его джинсы, одну за другой застегивая пуговицы, а затем расстегнула их, забрав с собой нижнее белье. Его эрекция выскочила наружу, фактически ударив ее по лицу и оставив на носу влажное пятно предшественника. Она не возражала. Еще до того, как штаны оказались на полу, ее голова выступила вперед, ее губы открылись, и она втянула его в свой горячий рот с удовлетворенным глотком.
Она сосала его вверх и вниз, ее губы и язык безумно касались его плоти, ее рука дергала его. Каждый шестой или седьмой удар она высвобождала руку и проглатывала его к основанию, совершая восхитительный маневр с глубоким глотком. Он стонал каждый раз, когда она это делала. Никогда раньше девушка не брала его полностью в рот. Она стала двигаться быстрее, посасывать крепче, чаще в глубокое горло. Он был так побит камнями, что время действительно не имело значения. Было только ощущение. Удовольствие от ее рта на нем, от вида ее головы, качающейся вперед и назад, от звука ее чавканья. Она прервала свой ритм только однажды, чтобы стянуть недоуздок через макушку, обнажив эти великолепные холмики на груди. Руки Джейка потянулись вниз, нащупывая их, лаская, сжимая.
По прошествии того, что казалось вечностью, он почувствовал, как внутри него пробуждается оргазм. Его бедра начали двигаться без его приказа, его голова немного откинулась на шею, его ноги начали дрожать, колени наклонились друг к другу. Колетт уловила эти признаки, как эксперт. Ее карие глаза смотрели на него, в них сияли сексуальность и обожание. Она вытащила свой рот из его члена, но ее рука продолжала двигаться вперед и назад, сжимая и отпуская при каждом движении.
“Вы хотите кончить мне в лицо?” спросила она.
“А?” - спросил Джейк, возбужденно удивленный. Хотя это обычная мужская фантазия со времен Адама и Евы, женщины, которые согласились бы на такое, были довольно редки в темные и темные дни 1981 года.
“Или как насчет моей груди?” - возразила она, двигаясь немного быстрее. «Ты можешь. Мне это нравится».
Оказалось, что он сделал и то, и другое. Ее слова сами по себе запустили механизм оргазма, и спазмы начали проходить по его телу. Она продолжала улыбаться и дрочить ему руками, ее лицо находилось в нескольких дюймах от головки его члена, ее рот был открыт, ее язык многозначительно высовывался. Первая струя выстрелила прямо ей в рот, коснувшись влажного языка. Второй попал ей в правую щеку, разбрызгиваясь и стекая вниз. Она откинулась назад и поправила свое тело, позволяя остаткам стучать по вершинам ее грудей, насыщая их его подношением.
В то время как его нервные окончания все еще дрожали от оргазма, в то время как его расширенный мозг все еще пытался справиться с полным эротизмом того, что она только что сделала, ее лицо снова наклонилось вперед и начало сосать его полусухой член. Она отхлебнула его и начала качать головой взад и вперед, на этот раз глубоко заглатывая при каждом ударе. Прошло совсем немного времени, прежде чем кровь наполнила его цилиндр для всего, что было дальше.
Удовлетворенная тем, что его свежий стояк остался, она встала и скинула туфли. Она расстегнула брюки и со значительным усилием из-за их тесноты спустила их вниз по ногам. Под ним не было трусов. Ее лобковые волосы были чисто черными, что резко отличалось от светлого куста Мишель. Ее вагинальные губы опухли и блестели от влаги. Она наклонилась и несколько раз перебирала себя, размазывая соки.
“Что ты хочешь со мной сделать?” - мягко спросила она его.
“Что я хочу, чтобы ты сделал?”
«Я сделаю для тебя все, что угодно , Джейк. Что угодно. Хочешь, я пойду за другой девушкой?»
“Еще одна … другая девушка?” - пискнул он, разинув рот, глядя на ее пальцы, играющие с ее влажными губами. Она серьезно?
«Я сделаю это», - сказала она, и ее тон почти не оставлял сомнений в ее серьезности. «Я пойду туда прямо сейчас, голый, и найду другую девушку, которая захочет присоединиться к нам. Будет одна. Я гарантирую это. Я съем ее киску, пока ты будешь меня трахать. Или я». заставлю ее съесть мою киску, пока ты ее будешь трахать. Хочешь, чтобы я? “
«Э-э …» - пробормотал он, его рот не мог складывать слов. Это действительно происходило? Конечно, Мэтт, Куп, Даррен и даже Билл сказали ему, что поклонницы сделают что угодно, но он не считал, что что-то значило … ну … что угодно .
«Или, может быть, ты просто хочешь трахнуть меня, как собаку», - предложила она. “Как это звучит?”
Не дожидаясь его ответа, она повернулась к нему спиной и подошла к кровати. Она забралась на него и наклонилась вперед, ее задница торчала в воздухе прямо на уровне его промежности, ее верхняя часть тела поддерживалась локтями, ее лицо все еще стекало его спермой на покрывало.
Вид того, как она предлагает себя ему таким образом, ее опухшего, возбужденного влагалища, открытого для его удовольствия, взял над ним верх. Он быстро вылез из штанов, сбросив при этом свою обувь (и дважды чуть не упал), и шагнул вперед. Его руки легли на твердые щеки ее задницы. Его бедра продвигались вперед, пока головка его члена не касалась центра ее влаги. Он двинулся вперед, одним резким ударом погрузившись в ее тело. Оба они закричали при вторжении.
Он вставал в нее и выходил из нее, не беспокоясь ни о чем подобном накоплению, а просто похотливо трахал ее резкими, хлопающими движениями. Она непрерывно хмыкала и стонала, отталкивая попку назад, чтобы встретить каждый его удар. Через три или четыре минуты она кончила, ее руки оторвали покрывало, ее стоны были почти болезненными по интенсивности.
В тот момент, когда спазмы утихли, она посмотрела на него вспотевшим лицом. “Ты хочешь мою задницу?” - спросила она его.
“Твоя … твоя задница?” - медленно спросил он. Это было что-то еще, о чем парни всегда мечтали, мечтали, хотели попробовать, утверждали, что сделали, но настоящие девушки редко соглашались на это в 1981 году.
«Моя задница», - подтвердила она, протягивая руку назад и схватившись за нижнюю часть щеки. Она широко распространила их, открывая вход в эту задницу его перегруженному мозгу. «Это ваш , если вы хотите. Я , как ее задницу.»
Джейк никогда раньше не совершал этого. Он не колебался больше секунды или двух. Он вырвался из ее киски и прижался к ее маленькой дырочке. Вскоре он был похоронен в ее заднем проходе, испытывая сильнейший припадок, который он когда-либо мог себе представить.
Когда он входил и выходил из нее, слушая ее удовлетворенное ворчание, ощущая мягкую кожу ее бедер, когда он усиливал себя, видя удивительное зрелище своего члена, исчезающего и вновь появляющегося из ее задницы.вместо ее киски, он не мог не сравнить и сопоставить секс, который он получил от Мишель, с сексом, который он получал от Колетт. Конечно, он любил Мишель, наслаждался ее обществом отдельно от секса, и поэтому их отношения были удовлетворительными только потому, что они были вместе. И хотя их сексуальная жизнь никоим образом не была скучной, Мишель никогда не брала его член в рот, никогда не позволяла ему брызгать его кончиком на ее лицо и сиськи, никогда не раздвигала ягодицы и не говорила ему, чтобы он трахнул ее в запретная зона. Колетт сделала все это без колебаний и, похоже, с искренним желанием. Она даже предлагала пригласить другую женщину и привести ее в комнату, съесть женщину, пока Джейк будет ее трахать, делать вещи, которые, откровенно говоря, он никогда не делал в реальной жизни.
Джейк не любил Колетт. У него не было желания разговаривать с ней за пределами спальни. Но он не мог отрицать очарование того, что она могла предложить, что могли предложить такие девушки, как она. Эта женщина была красивой, сексуальной, на много световых лет не в том, что он считал своей лигой, и она отдалась ему безоговорочно и с неподдельным энтузиазмом просто потому, что он был чем-то вроде знаменитости, музыкантом в группе, с которой ей довелось столкнуться. нравиться. Он мог бы иметь такую ??женщину, как Колетт, может быть, даже две, после каждого выступления, если бы он захотел.
Джейк впервые внезапно осознал истинную величину дара, которым его талант и усилия одарили его. Для двадцатиоднолетнего парня, который большую часть своей жизни игнорировали и звали Бонерак , это была действительно сильная мысль.
Лос-Анджелес, Калифорния
1 октября 1981 г.
Офис Рональда Шейвера находился на двадцать втором этаже Hedgerow Building в Голливуде. Это был офис, созданный, чтобы запугать и произвести впечатление. Из большого окна открывался вид на Голливудские холмы и знаменитую вывеску на них. Стол перед этим видом был из настоящего дуба и вмещал почти восемнадцать квадратных футов рабочего пространства. Рядом со столом находилась полностью укомплектованная барная стойка, за которой висело полированное зеркало. Там был кожаный диван, на котором он часто сжимал свою 22-летнюю секретаршу. На самом столе стояли пишущая машинка, два телефона, большой Rolodex и сделанная на заказ промокашка, на которой стояло украшенное драгоценными камнями зеркало в оправе размером около шести квадратных дюймов. На зеркале стояли две линии чистого боливийского кокаина в хлопьях, которые продавались по 150 долларов за грамм. Кокс был аккуратно измельчен в мелкий порошок лезвием бритвы. К левой линии спускалась свернутая 100-долларовая банкнота, другой конец которой был прикреплен к правой ноздре Рональда Шейвера.
Шейвер был талантливым агентом, специализирующимся на музыкальных актах. В возрасте сорока двух лет его имя было известно и умеренно уважаемо большинством крупных звукозаписывающих компаний, базирующихся в южной Калифорнии. Он набрался опыта в бизнесе во время повального увлечения диско в середине семидесятых, подписав контракт с шестью основными группами и / или артистами, в том числе с тем, кому удалось перейти на более приятную музыку, когда это увлечение быстро и милосердно переросло в конец. В эти дни двумя его основными клиентами были Earthstone , хард-рок-группа из Сан-Диего, поставившая три золотых пластинки; и The Two Lips , панк-рок-группа из Индианаполиса, которая стала достаточно популярной, чтобы сделать свой четвертый альбом, на самом деле, пробившим золото и став платиновым.
Шейвер был достаточно успешен в своей профессии, чтобы быть более чем немного напыщенным, но в частном порядке он знал, что не добьется такого успеха, как мог бы, если бы у него был только подходящий материал для работы. Earthstone была солидной группой, которая делала хорошую музыку и, вероятно, продолжит ее в течение некоторого времени, но в них не было ничего особенного, что делало бы их привлекательными для большего, чем часть музыкального рынка. И The Two Lips , будучи бешено популярными в этот конкретный момент времени, несомненно, рухнут в никуда, как только панк-мода, охватившая сейчас нацию, вымрет и будет заменена чем-то менее резким (событие, которое тоже не могло произойти. скоро это коснулось той части Шейвера, которая действительно ценила хорошую музыку).
Что ему нужно, так это заполучить в свои руки выступление, в котором есть талант, оригинальность и, самое главное, долговременная массовая привлекательность. Ему очень хотелось открыть для себя следующий Ван Хален , или Лед Зепплин , или даже следующий Холл и чертов Овса. Он не был особенным.
Он старался прижать ухо к земле, чтобы нос нюхал перед таким поступком, но до сих пор он не встречал ничего, кроме кучки второсортных одноразовых поп-типов, в лучшем случае, от случая к случаю. хакеры в худшем случае. Он потерял связь или просто сократился кадровый резерв? В любом случае он опасался последствий, и поэтому, не зная, что именно то, что он искал, вот-вот принесет в его кабинет секретарша, он вдохнул первую строчку кокаина и громко принюхался, почувствовав, что она попала ему в нос. проход.
«Привет, Трина», - сказал он, когда она вошла в дверь. Он не делал никаких усилий, чтобы переместить свое кокаиновое зеркало или скрыть то, что он делал.
«Привет, Ронни», - ответила она, сверкнув своей лучшей улыбкой. Это была красивая гибкая блондинка, одетая в обтягивающее короткое деловое платье, ее гладкие, сексуальные ноги были облачены в темный нейлон. Она положила два конверта ему на стол. «Почта здесь».
«Спасибо», - сказал он, принюхиваясь еще несколько раз. Он взял зеркало и протянул ей. “Заботиться о маленьком гудке?”
«Конечно», - сказала она небрежно, забирая зеркало из его рук. Он протянул ей 100-долларовую купюру, и она заставила очередь исчезнуть. Она несколько раз громко принюхалась и снова положила их на стол. «Спасибо, дорогой», - сказала она ему. “Мы все еще в пути?”
«Ужин и танцы в Aces and Spades», - заверил он ее. «Я заеду за тобой в восемь».
«Скучаю», - сказала она с улыбкой. «Может, мне позвонить твоей жене и сказать, что ты будешь работать допоздна?»
«В этом нет необходимости», - заверил он ее. «Она живет в Палм-Спрингс на неделю с Лореттой».
«Она все еще занимается девушкой LPGA, а? Она знает, что вы знаете, что они больше, чем друзья?»
Он покачал головой. «Она тупее грязи. Вот почему я женился на ней. Она даже не попросила своего адвоката просмотреть брачный договор, прежде чем она его подписала».
Они оба посмеялись над Джиной Шейвер, красивой, чувственной и тупой женщиной, с которой он шел по проходу три года назад.
«Ага, но она хорошая племенная птица, - сказал Шейвер. Он обратил внимание на почту. «Итак, что пришло сегодня? Что-нибудь важное?»
«Эта новая копия предварительного контракта на следующий альбом Earthstone . Она почти такая же, как и предыдущий предварительный, за исключением того, что лейбл исключил пункт о лимузине из турпакета и уменьшил предварительное предложение еще на десять процентов».
Он вздохнул. Этот придурок Тим Джонсон из отдела по делам бизнеса National Records снова дергал его. Было очевидно, что он понимал крайнюю заурядность, на которую был обречен Earthstone, и пытался максимально сократить бюджет артиста, чтобы сохранить для лейбла больше прибыли. Ну, а чего ты вообще ожидал от долбанного бухгалтера? Для него было чудом, что в мире есть прилавки для фасоли на какой-то более высокой равнине, чем скорая помощь, когда они были столь же подлыми. «Я позвоню этому засранцу и разберусь с ним после того, как получу еще небольшой удар по моей системе», - сказал он ей. “Что еще у нас есть?”
«Только это», - сказала она, указывая на большой коричневый конверт с несколькими марками. «Пришел с обратного адреса в Наследии».
“Наследие?” - сказал он с отвращением. «Я никого не знаю в Наследии. И если бы я знал, я бы точно не признался в этом. Что это?»
«Я не знаю», - сказала она. «Оно адресовано вам по имени и помечено как« Личное и конфиденциальное »».
Он поднял конверт, подняв его вес, и сразу понял, что это было. Чтобы убедиться в этом, он ощупал его снаружи, обнаружив внутри форму кассеты в футляре. «Это долбаная демонстрационная запись», - сказал он с отвращением. « Незапрашиваемая демонстрационная запись некоторых бездарных хакеров, которые нашли мое имя в библиотеке. Ты же знаешь, Трина, я не принимаю незапрашиваемые демонстрации. Зачем ты несешь мне это дерьмо?»
«И вы знаете, что я не открываю конверты с пометками« Личное »и« Конфиденциально », - раздраженно сказала она. «Черт возьми, просто выругайте меня за то, что я делаю свою работу, почему бы и нет?»
Она была права. «Извини», - сказал он, скорее для того, чтобы сохранить совокупление позже той ночью, чем из настоящего сожаления. «Думаю, ты прав. Но теперь, когда ты принес его мне, я думаю, мне следует уделить ему все свое полное внимание, не так ли?»
«Думаю, тебе стоит», - согласилась она.
И с этим конверт оказался в том же месте, что и остальные двенадцать, которые Мэтт Тисдейл отправил агентам по поиску талантов из Нэшвилла в Нью-Йорк, в Чикаго и Лос-Анджелес. В закрытом виде в круглой папке рядом с чьим-то столом. И на самом деле, хотя он этого не знал, Мэтт должен был гордиться. Это был только второй, который действительно попал в кабинет человека, которому он был адресован.
«В любом случае, - сказал Шейвер, - ты сможешь откопать мне несколько копий тех соглашений о правах на видео, которые мы подписали с Earthstone ? Когда Галахад приезжает в десять, я хочу хорошо разбираться в том, о чем говорю, поэтому он не так наслаждается на концерте The Two Lips “. Стив Галахад был главой отдела новых медиа в Pacifica Records, лейбле, подписавшем The Two Lips.. Отдел New Media был относительно новым подразделением в иерархии звукозаписывающей индустрии, которое было сформировано большинством крупных лейблов в ответ на популярность музыкальных клипов за последний год, популярность, которая становилась все более сильной каждую неделю с дебют MTV за несколько месяцев до этого. Все галахады мира думали, что видео - это волна будущего и что музыка вот-вот претерпит фундаментальные изменения, столь же радикальные, как и изменения, вызванные изобретением электрогитары. С другой стороны, британцы со всего мира все еще считали видео просто еще одной занозой в заднице, с которой им и их артистам приходилось иметь дело.
«Я получу их и ваши записи на вашем столе к 9:30», - ответила Трина. “Что-нибудь еще?”
“Минет?” он посоветовал.
Она хихикнула. «Как насчет машины по дороге к тузам и пикам?»
“По рукам.”
Она вышла из офиса, закрыв дверь и оставив его одного. В тот момент, когда она ушла, он открыл ящик перед своим столом и вынул контейнер из стерлингового серебра, в котором хранил кокаин. Он высыпал небольшое количество, а затем приступил к задаче, измельчив его в мелкую пыль и образовав линия. Как только это было сделано, он фыркнул и спрятал свои принадлежности туда, где они принадлежали.
Прежде чем последняя доза даже успела полностью проникнуть в его кровоток, дверь его кабинета снова открылась, и Трина просунула голову. «Только что звонил Галахад», - сказала она. «Он отменил свое десятичасовое с вами».
«Боже», - сказал Шейвер, качая головой. “Какого черта?”
«Его секретарь сказал, что один из его артистов появился в нетрезвом виде на съемках видео и пытался изнасиловать танцовщицу в ванной. Он должен разобраться с последствиями».
Шейвер не поверил этому оправданию. Напротив, для человека, имеющего столько же лет в музыкальном бизнесе, как и он, это звучало слишком правдоподобно. «Хорошо, - сказал он. “Он собирается перенести график?”
«Она сказала, что позвонит и назначит что-нибудь на начало следующей недели, как только сможет перетасовать его календарь. В любом случае, похоже, что ты свободен на следующие два часа».
«Бичин», - проворчал он, гадая, что он собирался делать сейчас. Прежде чем ему пришло в голову, что небольшое свидание с Триной на его кушетке было бы кстати, она уже закрыла дверь и исчезла. Конечно, он мог бы перезвонить ей, но сам он был не в таком настроении. По крайней мере, сейчас.
Когда кокаин, наконец, поразил его мозг, наполнив его бодростью и смыв усталость, он решил, что, может быть, выпить ему нужно. Правда, было всего 9:15 утра, но в Нью-Йорке был обед, не так ли? И разве все действительно важные вещи в Америке не происходили в Нью-Йорке? Он пришел к выводу, что это разумная логика, и подошел к бару. Он взял стакан с водой и наполнил его льдом из морозильной камеры. Поверх льда он вылил четверной выстрел Chivas Regal. Затем он взял кубинскую сигару из хьюмидора рядом с морозильной камерой и отнес эти приобретения обратно на свой стол.
Он сделал несколько глотков и зажег сигару. Он откинулся на спинку стула и несколько минут задумчиво попыхивал, не думая ни о чем конкретном, просто наслаждаясь действием кокаина и ощущением никотина, покалывающего его рот. Когда пепел на сигаре вырос до такой степени, что его нужно было смахнуть, он снова наклонился вперед и открыл боковой ящик, пытаясь достать пепельницу, которую он держал там как раз для таких случаев. Его там не было.
«Черт возьми», - пробормотал он, хотя и добродушно. Трудно было быть неприятным, когда по вашим венам текла пара полос боливийского хлопья. Он включил интерком и позвонил Трине. Она не ответила до третьего сигнала.
“Да?” - почти прошипела она нетерпеливым голосом.
«Я думаю, вы забыли поставить мою пепельницу обратно на мой стол в прошлый раз, когда убирались здесь», - сказал он. “Вы можете поохотиться на меня?”
“Может это подождать несколько?” спросила она. «У меня на линии секретарь Галахада, и мы пытаемся придумать время для встречи».
«О, конечно, - сказал он. “Не торопитесь.”
«Спасибо», - сказала она с большим намеком на снисхождение.
Не имея пепельницы, он склонился над мусорным ведром рядом со столом и вместо этого бросил туда свой пепел. Он упал на коричневый конверт, который был отправлен ему без его просьбы. Он на мгновение взглянул на это и на мгновение почувствовал беспокойство, что может случайно зажег огонь. Чтобы избежать этого, он вытащил конверт, смахнул с него пепел и положил на стол. Он бросит его туда, когда Трина наконец принесет ему пепельницу. А до тех пор он будет наслаждаться своим незаконным курением.
Он задыхался еще несколько минут, не думая ни о чем конкретном, время от времени окуная прах в мусорном баке или потягивая из своего Чиваса. В конце концов его взгляд вернулся к конверту на столе. Он мог прочитать обратный адрес в верхнем левом углу. Вместо названия было только слово: Intemperance , предположительно название группы.
«Чертово невоздержание », - пробормотал он. «Какое глупое имя». Его глаза остановились на городе и части обратного адреса с почтовым индексом. «Чертово наследие. Какая свалка». На самом деле он никогда раньше не был ни в «Наследии», ни где-либо в Калифорнии, к северу от Санта-Барбары, но он полагал, что любое место с населением менее двух миллионов должно быть свалкой.
Он импульсивно решил открыть конверт. Незапрошенные демонстрации обычно сопровождались каким-то сопроводительным письмом - если предположить, что приславший его придурок знал, что это было обычаем, - и их часто было довольно забавно читать. Может быть, это будет один из тех, в котором так много орфографических ошибок и неправильной грамматики, что он мог бы использовать его как анекдот, когда в следующий раз пообедает с несколькими своими коллегами. Черт возьми, если бы оно было достаточно хромым, чтобы показаться забавным, он бы на самом деле сделал его фотокопию и раздал. В конце концов, вы взяли юмор там, где его могли достать в этой жизни.
Он взял конверт и открыл его ножом для писем в банке с ручкой. Он обнаружил, что внутри было не просто сопроводительное письмо, а целая пачка бумаг, большинство из которых были копиями. Сначала он взглянул на сопроводительное письмо, ожидая, что в приветствии будет сказано: «Уважаемый сэр или мадам, или Кого это может касаться», или что-то столь же общее. Вместо этого он был удивлен, увидев, что в заголовке правильно указано его полное имя и титул, его адрес, а в первой строке было: «Уважаемый мистер Шейвер».
Текст письма был профессионально оформлен и аккуратно набран. Суть его заключалась в том, что писатель, человек по имени Мэтью Тисдейл, был соло-гитаристом группы Intemperance, и что за последний год группа стала очень популярной в столичном регионе Heritage. В письме говорилось о распродажах шоу и о получении 500 долларов за набор плюс дополнительные льготы.
“Пятьсот за комплект?” - пробормотала Бритва. Если это было правдой, то это было незначительно впечатляющим. Большинство владельцев клубов не будут платить больше 250 долларов за набор, независимо от того, насколько хороша группа. И это было здесь, в Лос-Анджелесе. В таком коровьем городке, как Херитаж, это было серьезным тестом. Владелец клуба не стал бы платить так много, если бы группа не вела значительный бизнес.
Шейвер продолжал читать, узнав, что группа выступает минимум три раза в неделю, а новые песни представляют в среднем раз в месяц. Тисдейл описал их как хард-рок-группу, которая использовала классического пианиста, чтобы придать своей музыке уникальный звук.
“Чертов классический пианист?” - сказал Шейвер. “Это безумно.” Хотя это правда, что многие рок-группы использовали пианино в своей музыке - REO Speedwagon , Journey и The Doobie Brothers сразу пришли в голову - они не были хард-рок-группами, как утверждали эти шутники Intemperance . Хард-рок и фортепиано просто несовместимы. Это было похоже на масло и воду. Но тогда разве не это сказал однажды его британский коллега, когда перед ним подошла группа, объясняя, как их флейта - гребаная флейта для Бога? саке хорошо смешано с хард-роком? Этот коллега в конечном итоге представлял группу Jethro Tull и с тех пор жил на легкой улице.
Он прочитал еще. В письме говорилось, что он найдет в приложении подборку обзоров СМИ из популярных публикаций округа Херитэдж и рекомендательных писем от владельцев различных клубов, свидетельствующих о популярности и мастерстве невоздержания . В заключение Тисдейл сказал, что он и группа ищут надежного агента, чтобы они могли расширить свою популярность за пределы области наследия и, возможно, получить контракт на запись в какой-то момент в будущем. В нем был указан контактный номер, адрес и, наконец, список мест, где можно было бы увидеть группу, если он окажется в районе наследия в ближайшее время. Он поблагодарил Шейвера за его время и внимание к этому вопросу и в завершение пожелал ему хорошего дня.
Шейвер должен был признаться себе, что сопроводительное письмо произвело на него впечатление. Кем бы ни был этот шутник Тисдейла, он, по крайней мере, изучил, как вести переписку с потенциальным агентом. Он поставил его и поднял пачку бумаг, лежавшую под ним. Первым был музыкальный обзор журнала The Heritage Register , который, по-видимому, считался газетой в этом городе. Это была четкая и яркая поддержка группы Intemperance , которую можно было увидеть еженедельно на D Street West и Willie’s Roadhouse.
” Задушевного пения солиста Джейка Кингсли в сочетании с изнурительными риффами и скрежетными соло ведущего гитариста Мэтта Тисдейла было бы более чем достаточно, чтобы привлечь внимание любого поклонника рок-музыки. Но когда вы добавляете великолепную мелодию пианиста Билла Арчера, вы иметь звук, который уникален и освежает на рок-сцене. Вы могли бы сделать гораздо хуже, чем пожертвовать пятидолларовой платой за обложку, чтобы увидеть игру этой группы. Это опыт, который заставляет меня гордиться тем, что я из Heritage “.
Следующая статья была из издания Heritage Weekly Review . Он также содержал пылкое одобрение Intemperance и их музыки, на этот раз о глубине лирического опыта.
” Тексты написаны Кингсли или Тисдейлом, и нетрудно понять, что есть что. Песни Кингсли о надежде, о агонии любви, о политике, в то время как Тисдейл - это тяжелые, злые мелодии о тщетности любви. , о чрезмерной жизни “.
Было еще несколько статей, все из тех или иных газет. Все они рассказывали о том, насколько хороша группа, рассказывая читателям о сочетании акустической и электрогитары с фортепиано, о голосе Кингсли, о соло и риффах Тисдейла. Все они упомянули аншлаговые концерты.
«Хм», - сказал Шейвер, задумчиво облизывая губы. Он обратился к рекомендательным письмам, перечитывая их одно за другим. Всего их было пятеро, каждый от владельца клуба в Heritage, каждый рассказывал о преданных и талантливых музыкантах, которые регулярно наполняли свое заведение платными клиентами, и каждый указывал цену, которую он был готов заплатить за то, чтобы Intemperance выступили в своем место проведения.
Наконец он полез в конверт и вытащил футляр для кассеты. Это была дорогая лента с надписью « Intemperance Demo» по трафарету. На листе песен были названы песни, которые можно было найти на пленке. Шейвер просмотрел названия.
Спуск в ничто
Кому нужна любовь?
Почти слишком просто
Жить по закону
Он вынул кассету из футляра и встал. В другом конце комнаты, возле бара, стояла стереосистема. Он вытащил кассету Beatles, которая была там, и вставил кассету Intemperance . Он закрыл дверь и включил стерео. Он нажал кнопку воспроизведения и прислушался.
Лента была монофоническая и плохо микшированная, вероятно, сделанная на самом дешевом доступном оборудовании, возможно, даже полностью собранная. Обычно он выключал бы его, как только услышал шипение перед началом первой песни. На этот раз он этого не сделал. Не прошло и тридцати секунд до « Спуска вничто», как он пробормотал вслух: «Черт возьми».
Он прослушал всю пленку, а затем снова ее прослушал. После второй игры он подошел к двери своего офиса и открыл ее. Трина сидела за своим столом и что-то печатала на своем IBM Selectric. Она виновато посмотрела на него.
«Извини», - сказала она. «Я ведь должен был принести тебе пепельницу?»
Он ее почти не слышал. “Что ты делаешь в эти выходные?” он спросил.
«В эти выходные? У меня нет никаких планов». Она озорно улыбнулась. «По крайней мере, пока».
“Хотели бы вы пойти со мной в Heritage?”
Ее взгляд превратился в замешательство. “Наследие?” спросила она. “Зачем?”
«Есть кое-что, на что мне нужно взглянуть».
Глава 3
Наследие, Калифорния,
4 октября 1981 г.
Был вечер пятницы, и улица Д-Уэст была забита людьми, которых хватило физически. Воздух был горячим и затхлым, задыхался от сигаретного дыма, запах пота и пива пронизывал каждый уголок. Гул сотен разговоров и крики пьяных голосов заглушали записанную музыку, играющую из верхних динамиков. За стойкой шесть барменов изо всех сил пытались угнаться за толпами толкающихся клиентов, чтобы подобраться достаточно близко, чтобы заказать еще один раунд. Иногда вспыхивали драки, хотя они, как правило, были короткими, в основном безобидными схватками, которые прерывались случайными прохожими, прежде чем они могли перерасти в нечто более опасное. Просто не было места для хорошей битвы. Не в ту ночь, когда играла « Невоздержанность» .
Первой группой была Airburst , группа, которая действительно проявляла что-то вроде таланта. Джейк потратил несколько минут, разговаривая с ними перед их выступлением - что он всегда делал с каждой открывающейся для них группой - и узнал, что их участники состоят из избранных трех других групп, которые были сделав клубную сеть второсортной за последний год. У них было звучание южного блюз-рока, что-то среднее между Lynard Skynard и Molly Hatchet , не совсем оригинальным, но и не совсем подделкой, поскольку вокалисткой была женщина. Толпа болела за них гораздо более искренне, чем это было продемонстрировано большинству новичков в этом зале. Но на бис не просили.Невоздержанность оставалась единственным открытием, когда-либо достигшим этого различия.
За десять минут до начала выступления Джейк и Мэтт были в нише за кулисами, глядя на толпу. Это было то, что им обоим нравилось делать: Мэтт, чтобы он мог оценить вероятные перспективы поклонницы после шоу, Джейк, потому что он никогда не уставал удивляться тому факту, что так много людей пришло посмотреть, как они играют. Он все еще чувствовал некоторый страх сцены перед каждым выступлением - некоторые из этих назойливых иррациональных страхов отказывались утихать, - но это было совсем не то напряжение, которое было до того первого выступления. Теперь они стали опытными артистами и устроили чертовски хорошее шоу. Тысяча людей говорили им это тысячу раз, и они знали, что это правда.
Конечно, было несколько неудач. Когда вы выступали вживую, время от времени дела шли плохо. Это был просто факт жизни. Чаще всего происходило падение или поломка медиатора в середине песни. Мэтт и Джейк проделали это по несколько десятков раз каждый. Также было время, когда струна Джейка порывалась в середине Worship Me., полубаллада с большим количеством пальцев на этой струне. Куп ломал палочки полдюжины раз (хотя он ни разу, ни разу не уронил ни одной, даже когда крутил их или подбрасывал в воздух и ловил). Даррен однажды наступил на свой шнур питания, вырвал его из баса и чуть не упал лицом, прежде чем восстановить равновесие. И Билл однажды немного переборщил, проводя руками по клавиатуре, и случайно повернул переключатель громкости до упора, создав обратную связь, которая была достаточно громкой, чтобы разбить стекло.
Они научились быстро и профессионально оправляться от этих неудач. Что касается утерянных медиаторов, группа настолько хорошо справилась с этим, что никто из публики - за исключением других опытных музыкантов - обычно даже не замечал. Тот, кто проигрывает, переключается на удары по струнам пальцами до конца песни. Если не было запланировано перерывов между песней, в которой был потерян медиатор, и следующей, группа вставляла паузу, делая паузу достаточно долго, чтобы Джейк произнес: «Все ли хорошо проводят время?» И для нового выбора быть произведенным. В случае с барабанной палочкой Куп просто пропускал удар той рукой, которая была достаточно длинной, чтобы протянуть руку и взять другую из тайника, который он держал в кармане между двумя басовыми барабанами.
Аудитория старалась не останавливаться на том, на чем аудитория обращала внимание - на громкость пианино, обрыв гитарной струны, на насильственное отключение кабеля питания. Они просто поправились как можно быстрее и беспечно и продолжили представление. Джейк, как голос группы, обнаружил врожденный талант комментировать подобные вещи.
«Это новый шаг, над которым работает Даррен», - сказал он после инцидента с отключением шнура, в то время как Даррен покраснел и попытался снова подключить себя. «Как видите, нужно немного больше поработать».
Публика рассмеялась, и мгновение спустя Куп сложил палки вместе и запустил их в следующую песню.
Когда Билл создал хныканье обратной связи, заставив всех в зале вздрогнуть и заткнуть уши, когда их накрыло 130 децибел, после этого все затихло, аудитория ошеломила и немного потрясла этот очевидный сбой выступления. Джейк подождал, пока все станет тише, а затем закричал в микрофон: «Мы, черт возьми, рок , или что?»
И снова разразился смех, за ним последовали аплодисменты, а затем возобновление выступления, как будто ничего не произошло.
Пожалуй, самым ярким примером прикрытия ошибки был случай, когда у Джейка оборвалась гитарная струна. «Похоже, я наиграл ту до смерти», - сказал он публике, - это после почти двух минут преобразования оставшихся акустических частей песни в ритм, не требующий ударов по струне ля-ля. Он нежно погладил свой Les Paul. “Могу я подождать секунду, пока я починю эту вещь?”
И пока он ушел за кулисы и поспешно установил новую струну ля, остальная часть группы развлекала толпу импровизированным джем-сейшном, на котором Мэтт и Билл играли дуэльные соло, а Даррен и Куп сохраняли ритм. Как только его струна была на месте и настроена настолько хорошо, насколько он мог ее получить, слушая без усиления, Джейк вернулся, подключился и присоединился к ним, легко вставляя свои собственные акустические соло в их и регулируя ручку настройки между ними. Когда он был настроен так, как ему хотелось бы, он кивнул остальным участникам группы, и они завершили незапланированное, незапланированное выступление столь же незапланированным и неподготовленным буйством инструментов. Толпа бурно аплодировала и аплодировала стоя. Когда они успокоились, Невоздержанность вернулся к остальной части репетиции, доведя ее до совершенства.
Однако такие случаи были исключением из правил. Большинство их сетов прошли безупречно, музыка лилась из них так же, как они ее репетировали. Они меняли свои сеты каждые две недели, обычно зацикливаясь на новых мелодиях, которые они придумывали, раз в месяц. Теперь у них был банк из тридцати трех оригинальных песен, все, кроме двух, были исполнены хотя бы один раз перед их поклонниками. Сегодня была вторая ночь нового цикла, первая ночь, когда It’s In The Book будет исполняться для публики D Street West.
«Взгляни на это прямо здесь», - сказал Мэтт Джейку, показывая зажженной сигаретой в толпу. «Та брюнетка в фиолетовой блузке».
“Который из?” - спросил Джейк. «Там около пятисот человек».
«Вон там, у бара», - сказал Мэтт, указывая немного жестче. «Стоя рядом с этой толстой сучкой и этим дряблым чуваком с короткой стрижкой. Вы ее видите?»
Джейк послушно обратил свое внимание в этом направлении и после нескольких минут поисков нашел девушку, о которой он имел в виду. «Я вижу ее», - сказал он. «И я считаю, что эта блузка - это то, что дамы называют бледно-лиловым, а не пурпурным».
Мэтт с отвращением покачал головой. «Чертова лаванда? Господи, Джейк. Теперь ты куришь член? Ни один чувак не должен знать, что такое лаванда».
«Прости меня, отец, я согрешил», - сказал Джейк. “Во всяком случае, что насчет нее?”
«Она моя сучка на ночь», - сказал Мэтт. «Я буду трахать ее».
“Она еще об этом знает?”
«Нет, но она будет. Посмотри, какая она застенчивая. Какая невинная. Может, она даже вишенка».
“Ужасно уверен, не так ли?” - спросил Джейк. «Что, если она не останется на вечеринку после концерта?»
Мэтт пожал плечами. «Тогда она упустит свою золотую возможность пропахать борозду великим и могущественным Мэттом Тисдейлом. Ее потеря. У меня уже есть план Б на всякий случай». Он указал на другой конец бара. «Эта белокурая сучка, похожая на библиотекаря. Видишь ее? Стоишь рядом с той шлюхой в красной мини-юбке?»
Джейк не видел ее, но делал вид, будто видел. «Ага, - сказал он. «А что, если первая цыпочка останется на вечеринке, но не захочет тебя обидеть? Ты когда-нибудь думал об этом?»
Мэтт выглядел искренне потрясенным этим предложением. «Нет», - просто сказал он. «Я никогда не думал об этом. Зачем мне?»
Джейк больше не настаивал. Он знал, что Мэтт прав. До сих пор ему ни разу не отказали, когда он нацелился на конкретную женщину. У него даже был период, когда он и Куп ставили по 20 долларов именно на этот предмет, когда Куп выбирал женщину на вечеринке после концерта, а Мэтту приходилось трахать ее до того, как закончилась ночь. До сих пор у Мэтта был стопроцентный винрейт, и он дошел до того, что ему пришлось предложить коэффициент десять к одному только для того, чтобы Куп принял ставку.
“А что насчет тебя?” - спросил Мэтт. “Ты собираешься намочить свою задницу сегодня вечером?”
«Я не знаю», - вздохнул он. «Я все еще немного озабочен всем, что касается Мишель».
«Это не помешало тебе в среду прибить ту суку, которая выглядела как Брук Шилдс. Я гордился тобой, чувак. Чертовски горжусь. Ты наконец воспользовался киской, которая досталась людям нашего статуса и таланта. Как она вообще? Я видел ее на нескольких наших концертах и ??подумывал подвезти ее сам ».
«Она была э … ну, очень опытна в сексуальности», - ответил он. «Но я был пьян и забит камнями. Иначе я бы этого не сделал».
«Ты будешь сегодня вечером напиваться и забивать камнями», - напомнил ему Мэтт.
Джейк задумался на секунду. «Думаю, ты прав», - сказал он, улыбаясь.
«Это мой гребаный брат», - сказал Джейк, хлопнув его по спине. «Я знал, что ты мужчина. Тебе следует позвонить этой католической суке, пока ты трахаешь какую-то шлюшку сегодня вечером, и положить трубку рядом с ее киской, чтобы она могла слышать хлюпанье, пока ты над ней смеешься. Это покажет ей, что она была заменены.”
«Это было бы показать ей все в порядке,» сказал Джейк, зная , что он никогда не сделал бы такую вещь , независимо от того , как пьяный или как сумасшедший он, также зная , что Мэтт будет делать это , даже если бы он был трезв и лишь слегка раздражен.
Некоторое время это сидело в тишине, Мэтт курил, Джейк пил из своей ледяной воды. Наконец Джейк поднял тему, которая беспокоила их обоих. «Даррен сошел с ума», - сказал он.
«Я знаю, - сказал Мэтт. «С одной стороны, я чувствую его запах, но это даже не все. Я могу сказать, просто взглянув на него. Я имею в виду, черт возьми, Иисус Христос, мы были побиты камнями вместе тысячу раз. Мы знаем, как он себя ведет. , как он, черт возьми, выглядит, когда летит. Неужели он действительно думает, что обманывает нас? “
«Да, я думаю, да, - сказал Джейк.
«Придурок», - сказал Мэтт, качая головой.
За год совместной игры на сцене участники Intemperanceизменились и развивались во многих отношениях. Их гардероб, их стиль игры, их выходки на сцене, подшучивание между песнями, даже сама музыка претерпели изменения по мере того, как они набирались опыта выступления. Однако одно не изменилось - это правило употребления одурманивающих веществ перед репетицией или выступлением. Мэтт и Джейк любили думать об этом как о священном указе. Но за последние шесть недель или около того они заметили, что Даррен, похоже, отбросил это правило на второй план. Он приходил на репетиции выше воздушного змея, утверждая, что курил несколько часов назад, но теперь чувствует себя хорошо. Хуже того, теперь он начинал куда-то ускользать перед их живыми выступлениями и возвращался с запахом травки, его глаза были прикрыты, его речь была густой и медленной, как только тогда, когда его побивали камнями. Сегодняшняя ночь была первой ночью, когда Мэтт - как лидер группы - действительно вызвал его к себе. Даррен просто категорически и непоколебимо отрицал это.
«Чувак, я не побит камнями», - сказал он. «Я бы не стал гореть перед шоу. Ты это знаешь».
«Я чувствую это по тебе, засранец!» Мэтт крикнул в ответ, раздраженный и рассерженный.
«Это не значит, что я курил, - возразил Даррен. «Господи, чувак. Я прошел мимо некоторых людей, которые накачивались, и дым окутал меня».
Они ходили по кругу почти десять минут, прежде чем Мэтт наконец ушел в отчаянии - эмоции, почти чуждые ему.
“Что мы будем с этим делать?” - спросил Джейк. «Я имею в виду, так продолжаться не может. Я почти уверен, что он загорелся, когда споткнулся о шнур питания».
«Да, - сказал Мэтт. “Он был.”
«И если так будет продолжаться, он скоро заставит Купа курить с собой. Ты же знаешь, насколько близки эти двое. Ты же знаешь, насколько Даррен чертовски олицетворяет давление со стороны сверстников».
«Я знаю», - согласился Мэтт, бросая сигарету в банку с газировкой. «Я знаю Даррена с тех пор, как мы были первокурсниками в старшей школе, поэтому я знаю, на что он похож и на что способен. Так продолжаться не будет. Запомни мое слово».
“Чем ты планируешь заняться?”
“Он старый друг, и я ненавижу это делать, но мне придется установить с ним закон. Я отведу его в сторону сегодня вечером и дам ему знать, что, если он появится побитым камнями на репетиции или представлении еще раз … если мы даже думаем, что он может быть побит камнями на репетиции или выступлении, тогда он из группы “.
Джейк подумал, что это было очень жестко, но не возражал. Они не могли позволить, чтобы кто-то давал меньше, чем они все. “Как вы думаете, он вам поверит?”
«Если он захочет поднять вопрос, я дам ему знать, где он на самом деле. Он чертов бас-гитарист. Он довольно хорош, но он не выдающийся, или что-то в этом роде. Его легко заменить. Если мы разместим объявление в газете, просящей басиста выступить с Intemperance , на следующий день у нас будет двести заявок, и я гарантирую вам, что по крайней мере одно из каждых десяти из них будет лучше и надежнее Даррена ».
«А что, если он попытается уговорить Купа пойти с ним, если мы вышвырнем его?»
Еще одно пожатие плечами. “Если бы вы были Купом, вы бы пошли с ним?”
«Нет», - сразу сказал Джейк. «Я бы не стал».
«И я не думаю, что Куп будет. И даже если он это сделает, то же самое относится и к нему. Куп играет на барабанах лучше, чем Даррен на басу, но он не Джон Бонэм или что-то в этом роде. Если мы разместим рекламу для барабанщиком у нас было бы пятьсот заявок, и один из каждых двадцати был бы так же хорош или лучше, чем Куп. Если подойти к делу, эти две позиции в группе - не что иное, как поддержка. Это ты, я и Невероятно, что делает эту группу такой, какая она есть. Согласны? “
«Ага», - сказал Джейк. «Я думаю, что это справедливая оценка».
«Так что, если у гребаной ритм-секции проблемы с бутонами, то мы можем вышибить им задницы отсюда, если они не будут стоять в очереди. А прямо сейчас мы сталкиваемся с такой ситуацией. это сегодня вечером, вы поддерживаете меня, и все уладится само собой. Поверьте мне ».
Джейк кивнул. «Я поддержу тебя», - сказал он.
Мгновение спустя появился О’Доннел, на его лице отчетливо отразился фирменный кокаиновый отблеск. Даррен, Куп и Билл последовали за ним, Даррен все еще выглядел угрюмым и обиженным после ссоры с Мэттом.
“Вы готовы сделать это, мальчики?” - спросил О’Доннел, обнимая Джейка и Мэтта за плечи своими пухлыми руками.
«Мы готовы», - сказал Мэтт, злобно глядя на Даррена. “Не так ли?”
Даррен отказался смотреть ему в глаза. Да, - пробормотал он, - готов к встрече с Фредди.
Улыбка О’Доннелла немного померкла, когда он почувствовал некоторое напряжение. Казалось, он что-то обсуждает, но потом решил не говорить. «Хорошо, - сказал он вместо этого. «Давай устроим шоу».
Толпа приветствовала его, когда он выходил на сцену, притихла, когда он произнес длинное и почти сладкое вступление, а затем разразилась бурлящим адом, когда прозвучало имя Intemperance . Группа сделала свой теперь уже привычный символ товарищества, а затем вышла на сцену. Аплодисменты, свист и крики усилились, когда они взяли свои инструменты и заняли свои места.
“Вы готовы рок-н-ролл?” - спросил Джейк у толпы, преследуя двойную цель - раздражать их и проверять уровень звука в своем микрофоне. Поскольку они были хэдлайнером группы, у них не было возможности проверить звук до концерта. Приходилось полагаться на предварительную настройку всего оборудования.
Толпа была готова к рок-н-роллу. Невоздержанность их обязывала. Куп посчитал палочками на четыре счета, и они начали выбивать свой первый номер для этого цикла, Waste Not, Want Not - одна из жестких мелодий Мэтта, в которых говорится о том, чтобы никогда не отказываться от секса или наркотиков, когда им предлагали. .
Пальцы Джейка с легкостью выбирали минусовку, переходя от лада к ладу. Когда прозвучал сигнал, его голос вырвался из его рта, слова текли свободно, без усилий, громкость и тембр формировались до совершенства. Толпа немного успокоилась и наслаждалась музыкой, большинство из них покачивалось в такт и постукивали ногами, многие даже подпевали. Когда Мэтт сыграл первое гитарное соло за ночь - быстрое и яростное постукивание пальцами - толпа стояла и приветствовала, поднимая руки и качая ими.
Они закончили песню, как и все, - потрясающим концертом ударных, гитар, фортепиано и басовых аккордов. После короткой паузы, чтобы дать толпе одобрительные возгласы, было еще четыре счета, и они начали Descent Into Nothing , проверенный и верный фаворит на D Street West.
Мэтт, Джейк и Даррен передвигались гораздо больше, чем раньше. На своих более ранних концертах они, как правило, стояли возле соответствующих микрофонных стоек, немного двигаясь вперед и назад, но меняя положение только во время гитарных соло, когда Джейк отступал рядом с Дарреном, а Мэтт выходил вперед. В эти дни и Мэтт, и Даррен поддерживали высокий уровень анимации, в то время как Джейк пел, двигаясь взад и вперед позади него, иногда играя спиной или плечом к плечу. Джейк сделал то же самое, когда его рот не требовался для микрофона, отступив назад и присоединившись к двум другим, время от времени выполняя небольшой маневр вращения. Когда приходило время для гитарного соло, Мэтт наклонялся вперед или назад, или заставлял гриф своего инструмента подниматься или опускаться, создавая впечатление, что создание музыки было болезненным и трудным делом. Такое зрелище добавляло элемент спонтанности каждому выступлению, тем более, что Мэтт заранее запретил им ставить хореографию или репетировать такие маневры. Они никогда не выходили за борт - они не падали на пол и не скакали на ягодицах, не облизывали гитарные струны, не прыгали из стеков усилителей - вместо этого они просто позволяли ритму и своим инстинктам вести себя. Таким образом, каждыйКонцерт невоздержания был уникальным.
Когда Джейк выступал, глядя на толпу и смотря в глаза человеку за человеком, слова выходили из его рта и передавались через усилитель, его руки двигались вверх и вниз по гитаре, сгибая и нажимая на стальные струны левой рукой. , его медиатор или его пальцы, ударяющие по ним в серии сложных ритмов правой, все было копасетичным в его мире. Больше всего он любил заниматься музыкой для толпы, по сравнению с которой даже секс бледнел. Это была трудная работа - сохранять правильность лирики, вовремя держать риффы, - но в ней он был хорош, и он был в восторге от каждой песни, которая звучала без сучка и задоринки. Кайф, который он давал ему, был более мощным, более удовлетворительным, чем даже лучшая трава, самый сильный кокаин, самая мягкая выпивка. Мысли о Мишель и их расставании, чувство потери, боли, и непонимание, которое постоянно проходило через него, они исчезли, пока он играл, как и мысли о том, как он собирается внести свой следующий арендный платеж, как он собирается позволить себе новые шины для своей машины, были ли его родители правы и он должен начать пытаться найти лучшее применение своему таланту. В его уме не было места ни для чего, кроме шоу, всего, кроме толпы, для которой он играл, для музыки, которую он помогал создавать. Как летчик-истребитель на задании, спортсмен в середине игры, он был в пузыре, и все остальное не имело значения. В его уме не было места ни для чего, кроме шоу, всего, кроме толпы, для которой он играл, для музыки, которую он помогал создавать. Как летчик-истребитель на задании, спортсмен в середине игры, он был в пузыре, и все остальное не имело значения. В его уме не было места ни для чего, кроме шоу, всего, кроме толпы, для которой он играл, для музыки, которую он помогал создавать. Как летчик-истребитель на задании, спортсмен в середине игры, он был в пузыре, и все остальное не имело значения.
К середине выступления, после целых тридцати минут игры под горячим светом сцены, Джейк покрылся потом. Его длинные волосы были влажными. Его белая рубашка на пуговицах прилипала к груди и спине. Однако он не запыхался. Даже близко не к этому. После года танцев, прыжков, пения и игры три вечера в неделю по шестьдесят-семьдесят минут за раз, его тело было фактически в лучшей форме, в которой он когда-либо был. Быть исполнителем рок-музыки было равносильно взятию кайфа. -ударная аэробика, дополненная выбросом эндорфинов, который наступает, когда все действительно начинает курить.
Эндорфины текли свободно, пока они исполняли свою последнюю песню сета, Who Needs Love? -один из их самых популярных номеров. Они закончили песню более продолжительным и мощным звучанием, растянув его и, наконец, взяв последние аккорды. Они позволили последнему гудению инструментов медленно затихнуть, и толпа снова разразилась аплодисментами.
«Спасибо», - сказал Джейк, швыряя медиатор в толпу. «Большое спасибо и спокойной ночи».
Группа собралась, взяла руки за руки и поклонилась. Они вернулись в альков, и аплодисменты продолжались, становясь все громче. За этим последовало топание ног и крики «еще, еще, еще».
Все пятеро сильно пили из стаканов с водой, немного утоляя жажду. Они дали себе две минуты отдохнуть и услышать великолепный звук толпы, призывающей их вернуться, а затем Мэтт сказал: «Давайте сделаем это». Они снова вышли на сцену.
Джейк кратко представил их новую песню - It’s In The Book - и они запустили ее, стремительный рифф гитары Мэтта заставил всех хлопать и размахивать руками еще до того, как Джейк начал петь. Затем они исполнили свой последний номер вечера, одну из своих более грубых и жестких мелодий, The Thrill of Doing Business Мэтта . Еще один растянутый, тщательно отрепетированный финал, еще один групповой поклон, и на этот раз они навсегда покинули сцену. Раздались крики о следующем вызове на бис - всегда были, - но они неохотно стихли, когда О’Доннелл включил свет в доме и сам вышел на сцену.
” Воздержание всем!” он крикнул. “Давайте послушаем их еще раз!”
Толпа снова отказалась, как и просили.
Группа собралась за кулисами и села возле ящиков с оборудованием. Это был период замирания, когда они позволяли сердцебиению вернуться в норму, когда они позволяли поту высохнуть. Они говорили о том, как прошло шоу - все думали, что сегодня все прошло исключительно хорошо, - пока они пили воду и курили сигареты (все, кроме Билла, который все еще не приобрел этой особой привычки).
«Что ж, - сказал Мэтт через пятнадцать минут, - давайте сделаем это».
«Ага», - вздохнул Куп. «Это самое интересное».
Они поплелись обратно на сцену, чтобы навести порядок. К концу шоу толпа значительно поредела, но все еще оставалось более трехсот человек, которые курили, пили и танцевали под музыку музыкального автомата. Как всегда, оставшиеся приветствовали появление группы. Все они небрежно помахали в ответ, признавая это, а затем приступили к задаче сломать свое шоу.
Каждый вечер в своем заключительном слове О’Доннелл всегда просил толпу воздерживаться от беспокойства музыкантов во время процесса очистки сцены. В результате они практически остались одни, поскольку они разобрали ударную установку, подняли усилители и намотали электрический кабель. Иногда фанат возле сцены говорил им «отличное шоу» или «вы, ребята, зажигали сегодня вечером», но, похоже, никто не ожидал продолжительного разговора в этот момент вечером.
После того, как все оборудование было упаковано в два фургона и закреплено, они вернулись внутрь через дверь за кулисами. Рядом с помещением для хранения припасов бара была небольшая раздевалка для оркестров. Поскольку в нем было только две насадки для душа, пять из них соответствовали порядку купания. Джейк и Куп вышли сегодня вечером первым и вторым, так что они сняли вспотевшую сценическую одежду и зажгли сопла.
Джейк, который никогда не был поклонником обстановки раздевалки, быстро принял душ, промокнул кожу куском мыла, вылил немного шампуня и кондиционера на волосы, сполоснул, а затем уступил место Мэтту, занявшему третье место. Он вытерся и надел свежие джинсы и рваную черную футболку. Он причесал свои длинные волосы, а затем снова надел теннисные туфли, которые носил на сцене.
Когда он направлялся к двери, Мэтт прошел мимо него, только что после душа, совершенно голый, если не считать полотенца, перекинутого через плечи. «Мы собираемся принести нам сегодня чертову вишневую киску», - сказал он. “Как это звук?”
Джейк не ответил ему. Он знал, что Мэтт с ним не разговаривает. Он разговаривал со своим пенисом - инструментом, на котором разговаривал почти так же часто, как и на гитаре. Джейк покачал головой, сказал своим товарищам по группе, что увидит их там, а затем выскользнул за дверь в коридор.
Когда он прошел через служебную дверь, которая вела из закулисной зоны в главный холл, вокруг была обычная толпа людей. Десятки женщин и примерно вдвое меньше мужчин решили остановиться в этом месте после шоу в надежде одними из первых пообщаться с участником группы. Раньше это подавляло Джейка в первые дни - как каждый хотел поговорить с ним, прикоснуться к нему, быть рядом с ним, - но теперь он привык к этому.
Не менее двадцати человек выкрикивали его имя в асинхронной гармонии. Руки опустились на его плечи, чтобы погладить его. Ему сказали, что это было отличное шоу в дюжине разных смыслов. Они теснились вокруг него, в основном девушки, соперничая за его внимание. Некоторые из более близких девушек указали, что «случайно» потерлись своей грудью о его руку или спину. Он поблагодарил как можно больше людей, пожал несколько рук, бросил несколько слов благодарности и несколько других небольших комментариев. На его лице сохранилась легкая улыбка - характерная застенчивая улыбка, которую люди полюбили в нем. Пока он шел к своей главной цели - крепкой выпивке, - все двинулись вместе с ним. Когда он подошел к бару, те, кто был впереди него, и те, кто не был частью собрания, а просто ждали в баре своих напитков, разошлись по сторонам.
“Wassup, брат?” - спросил Мохаммад Хазим, штатный бармен D Street West и по совместительству борющийся гитарист, которого Джейк взял под свое крыло в течение последних нескольких месяцев. Родители Мохаммеда приехали в «Наследие» из Ирана в 1962 году, когда ему было всего два года. Они были набожными мусульманами, которые все еще носили одежду своей родины и были в ужасе от своего единственного сына, который ходил в школу по системе государственных школ наследия и полностью американизировался к тринадцати годам.
“Wassup, Мо?” - спросил Джейк, протягивая правую руку и обменявшись рукопожатием брат души. “Ты идешь на вечеринку сегодня вечером?” Мохаммад был одним из немногих избранных, кто попал в категорию личных друзей группы в отношении вечеринок Мэтта. Таким образом, у него было открытое приглашение для всех, и ему не нужно было брать с собой дурманящее вещество для приема (хотя он часто так и делал).
«Держи свою задницу», - сказал он, беря стакан с водой над стойкой и наполняя его льдом. Он налил в него тройную порцию рома 151 пробы, оставшуюся часть долил кока-колой и затем передал Джейку, не требуя оплаты за напиток, который стоил бы кому-то еще четыре доллара. “Вот и ты. Ты хорошо куришь?”
«На данный момент», - заверил его Джейк.
«Кричи меня, если тебе что-нибудь понадобится».
«Я сделаю это», - сказал Джейк. «Спасибо, Мо».
Мо двинулся к стойке, чтобы обслужить нескольких платящих клиентов, и Джейк вытащил одну из своих сигарет. Двое из парней двинулись вперед, чтобы зажечь его, оба выхватили Зиппо. Более крупный из двоих - блондин, серфер типа в футболке Van Halen - поднялся и первым зажег. Джейк принял от него свет и провел несколько минут, разговаривая с ним. Оказалось, что этот парень тоже был гитаристом - вероятно, безнадежным хакером - и хотел узнать подробности о нескольких аккордах, которые сыграл Джейк. Джейк оставался вежливым и сердечным, отвечая на свои вопросы.
«Спасибо, чувак», - сказал ему серфер примерно в середине дыма. «Хороший гребаный концерт сегодня вечером. Ребята, вы молодцы».
«Спасибо», - сказал Джейк. “Мы пытаемся.”
Серфер засмеялся и исчез в толпе. Его мгновенно заменила одна из девушек, которая хотела знать, как удалось получить приглашение на вечеринку после концерта.
В течение следующих тридцати минут Джейку десять раз обещали секс десять разных девушек, одна из которых прямо в этот момент предлагала отвезти его к своей машине и трахнуть на заднем сиденье. За это время он выпил две с половиной сильнодействующих напитков Мо, и когда алкоголь начал хлынуть в его мозг, он перешел от вежливого отклонения каждого предложения к серьезному размышлению, какую из девушек он собирается взять с собой к Мэтту. В конце концов, он сделал это прошлой ночью и получил огромное удовольствие, не так ли? Почему бы ему тоже не насладиться этим вечером? Не то чтобы у него больше была девушка.
Когда он работал над своим четвертым напитком и спорил между Эллисон, озорной невысокой девушкой в ??красной мини-юбке, и Синди, экзотической азиаткой из Кельвина Кляйнса, белокурая женщина пробивалась сквозь толпу и стоял перед ним. На ней было консервативное деловое платье с нейлоном и туфлями на высоких каблуках. Ее макияж был слегка нанесен, а глаза были яркого синего оттенка. Она казалась значительно более классной, чем среднестатистическая женщина, покровительствующая этому заведению.
«Привет», - сказала она, быстро улыбнувшись. “Вы мистер Кингсли, верно?”
“Мистер Кингсли?” - сказал он со смехом. «Это очень формально. Можешь звать меня Джейк».
Казалось, она пожала плечами почти снисходительно. «Как хочешь, Джейк», - сказала она. «Меня зовут Трина. Трина Аллен. Я пыталась перебраться туда, чтобы поговорить с мистером Тисдейлом, но вокруг него довольно много людей».
Джейк взглянул в сторону Мэтта. Вокруг соло-гитариста действительно собралась огромная толпа. «Да, Мэтт дружелюбный парень, хорошо. В любом случае, приятно познакомиться, Трина». Он протянул руку. “Тебе понравилось шоу?”
Она протянула ему руку и коротко, по-деловому пожала ему руку. «Да», - аналитически ответила она. «Это было хорошо. На самом деле, намного лучше, чем я ожидал. Но тогда я больше фанат софт-рока. Элтон Джон , Билли Джоэл и тому подобное».
«Понятно», - медленно сказал Джейк. Конечно, это был не типичный разговор обожающей поклонницы. «Что ж, я рад, что мы смогли развлечь тебя».
«Я тоже, - сказала она. «Но в любом случае, у меня есть друг, который действительно хотел бы поговорить с вами и мистером Тисдейлом, если вы не против».
«Конечно, все в порядке. Мы скоро выберемся отсюда и направимся к Мэтту, но просто приведи ее сюда. Я всегда рад поговорить с фанатом».
«Ну, во-первых, - сказала она, - она ??- он. А во-вторых, он не фанат как таковой».
У Джейка начались неприятные ощущения. “В самом деле?” он сказал. «Ну, кем бы он ни был, пусть он зайдет, и я поздороваюсь».
«Он хотел бы поговорить с вами и мистером Тисдейлом вместе», - сказала она. «И он снаружи. В своей машине».
«Ага, - сказал Джейк. «Ну … по правде говоря, Трина, если он хочет встретиться с нами, ему просто нужно войти внутрь. Обычно мы не встречаемся с людьми на стоянке».
«Я думаю, возможно, вам следует скорректировать свою политику в этом отношении», - сказала она. «Джентльмен, которого я представляю, - Рональд Шейвер».
“Рональд Шейвер?” - сказал Джейк, его мысли закружились. Это имя звучало знакомо, но он не знал почему.
«Мы из Лос-Анджелеса, здесь, в Heritage, по делам», - сказала Трина. «Мистер Шейвер - талантливый агент, которому мистер Тисдейл недавно прислал корреспонденцию. Он поймал ваше шоу сегодня вечером и хотел бы поговорить с вами обоими, прежде чем он вернется в отель». Она посмотрела на него расчетливо. - То есть, если вы не слишком заняты подготовкой к разврату в низшей лиге?
Десять секунд спустя Джейк пробивался сквозь толпу людей, окружавших Мэтта, толкая по обе стороны скудно одетых девушек и пьяных мужчин, что привело к шести пролитым напиткам, двум потухшим сигаретам и одному пьяному падению. Только тот факт, что он был Джейком Тисдейлом, спас его от того, чтобы надрать ему задницу на общих принципах. Наконец, его цель появилась в поле зрения: одной рукой он обнимал высокого Джека и Кока-колы, другой - девушку, которую он поклялся трахать ранее, его пальцы ласкали верх ее груди сквозь блузку.
“Джейк!” - крикнул Мэтт пьяным голосом на три четверти. “Как, черт возьми, дела, брат?” Он обратился к окружающим его поклонникам. «Вы все знаете Джейка? Он певец группы».
Это вызвало смех в толпе. Джейк проигнорировал их. «Мне нужно поговорить с тобой, Мэтт», - сказал он.
«Ну, черт побери, по-домашнему, - сказал Мэтт. “Что у тебя в заднице?”
«То же самое, что и тебе в задницу», - ответил Джейк. “Иди со мной.”
Мэтт ответил на серьезный тон своего голоса. Он посмотрел на своих поклонников. «Если вы все извините меня за несколько? Похоже, у Джейка есть какое-то серьезное дерьмо, которое ему нужно поговорить». Он повернулся к девственной невиновной на своей руке. “Не уходи никуда, хорошо?”
Она застенчиво кивнула, яростно покраснев, и Мэтт отпустил ее. Двое из них пробились сквозь толпу, пока не остановились у края бара.
“Что происходит?” - спросил его Мэтт. “Даррен опять что-то творит?”
«Нет, ничего плохого», - сказал Джейк. «Вы помните, как отправляли один из ваших конвертов человеку по имени Рональд Шейвер».
Мэтт на мгновение погрузился в свой мозг, а затем кивнул. «Да, он был одним из тех, кому я послал демо-запись. Он агент Earthstone . Что с ним?»
«Он здесь», - сказал Джейк. «И он хочет поговорить с нами двумя снаружи».
“Вот?” - сказал Мэтт, его глаза расширились. «Вы имеете в виду, типа, здесь, здесь? Прямо здесь, прямо сейчас, здесь?»
«В машине», - подтвердил Джейк. «Его секретарша, или девушка, или кто-то другой подошел ко мне. Она хочет отвести нас к нему».
«Да пошли к черту мою сестру», - сказал Мэтт. “Пошли.”
Джейк подвел его обратно к Трине, которая терпеливо ждала у входной двери. Он представил ей Мэтта. Мэтт был слишком взволнован, чтобы даже сделать сексистское замечание.
«Отведи нас к мужчине», - сказал Мэтт.
Она вывела их на улицу, на парковку и на улицу. Перед пожарным гидрантом стоял черный длинный лимузин. Все тонированные стекла были подняты. Рядом с задней дверью стоял водитель в форме. Когда они подошли к нему, он машинально открыл его, открыв шикарный, хорошо освещенный салон с кожаными сиденьями, похожими на диван. В задней части салона сидел мужчина лет сорока. Он был одет в черный костюм и галстук. Его волосы были каштановыми и профессионально уложенными. Его глаза закрывали солнцезащитные очки Vuarnet. На столе перед ним стояла бутылка Chivas Regal и здоровенный стакан, наполненный льдом и золотисто-коричневой жидкостью.
«Джентльмены», - сказал он богатым и культурным голосом. “Входите пожалуйста.”
Мэтт и Джейк секунду посмотрели друг на друга, а затем вошли внутрь, один за другим. Они сели на очень удобные сиденья у пассажирской боковой стенки купе. Водитель закрыл за ними дверь, оставив Трину снаружи.
«Меня зовут Рональд Шейвер», - сказал мужчина, протягивая руку Джейку. “Вы Джейк Кингсли, верно?”
«Да», - сказал Джейк, дрожа вместе с ним.
Шейвер повернулся к Мэтту. “А вы почтенный мистер Тисдейл, не так ли?” он спросил.
«Да, - сказал Мэтт. “Я.”
Шейвер сделал глоток из своего бокала. Он не стал предлагать двоим музыкантам. «Я получил вашу демонстрационную запись и ваше резюме на прошлой неделе, мистер Тисдейл, - сказал он. «В то время я не особо об этом думал. На самом деле, я открыл его только потому, что меня отменили, и мне нечего было делать. Но я слушал вашу запись».
“Тебе понравилось это?” - спросил Мэтт.
Бритва нахмурилась. «Запись очень плохого качества. Что ты делал, записывал в своем гараже?»
«Что-то вроде этого», - сказал Мэтт. Фактически, это было именно то место, где он был записан, когда Билл пропустил их инструменты через их деку в ряд кассетных магнитофонов, а затем микшировал все это вместе на мастер-ленту, тщательно отрегулировав каждый уровень громкости.
«Это примерно то, что я подумал», - сказал Шейвер. «В любом случае, хотя запись была плохой, сама музыка была … скажем … не ужасной? У вас приличный голос, мистер Кингсли, и вы, кажется, разбираетесь в гитаре, мистер Кингсли. . Тисдейл. А твой пианист … ну, он добавляет определенную уникальность звучанию твоей музыки. Этого было достаточно, чтобы заставить меня слушать в течение нескольких минут и перечитывать то, что ты прислал. Похоже, твоя маленькая группа здесь, в этом … э … городе, развилось следующее “.
«Мы самая популярная группа в Heritage», - гордо сказал Мэтт. «Мы продаем все места, где играем».
«Ну … да, - сказал Шейвер. «Но, к сожалению, это немного похоже на то, чтобы сказать, что вы самый популярный китайский ресторан в Покателло, штат Айдахо. Сейчас это не так уж и много достижений, не так ли? Редкость этого средства массовой информации вызывает искаженный анализ местными жителями. Вы можете сказать, что вы самый популярный китайский ресторан в Пекине, и тогда вы туда попадете. Верно? “
Джейк и Мэтт на мгновение посмотрели друг на друга, оба пытаясь понять, оскорблены они только что или нет.
«Э … послушайте, мистер Шейвер, - сказал Мэтт. “Может быть, если бы ты …”
«Так или иначе», - прервала Шейвер. «Я прослушал вашу демо-кассету и перечитал ваши материалы, а затем выбросил все это в мусор. Я мог бы добавить, что это еще один шаг вперед, чем большинство нежелательных демо-лент. Я полностью забыл о вас до сегодняшнего дня. Я приехал в город по делам и случайно листал вашу местную газету “. Последнее он сказал с особым пренебрежением. «И там, во время развлекательной сессии, я увидел, что ваша группа должна выступить сегодня вечером в этом клубе. Это напомнило мне вашу запись. Поскольку в этом городе на самом деле нет ничего похожего на развлечения, я решил пригласить своего секретаря чтобы увидеть вживую, чем вы были ». Он сделал еще глоток из своего бокала. “Вы, ребята, устроили приличное шоу. Наблюдая за вами, я подумал про себя, что там что-то может быть. Толпа, кажется, ценит тебя “.
«Они любят нас», - сказал Мэтт, немного защищаясь.
«Это очевидно», - согласился Шейвер. “Вот почему я послал мисс Аллен забрать вас. Я, наверное, дурак, и, может быть, я старею и теряю связь, но у меня такое представление, что у вашей группы есть шанс выйти за рамки этого … место. Вы приличные музыканты, и, самое главное, ваше звучание отличается от всего остального. Если вы хотите поговорить о моем агентстве, которое представляет вас, я встречусь с вами в моем гостиничном номере завтра раньше Я ухожу. Посмотрим, сможем ли мы что-нибудь придумать “.
«Fuckin-A», - выпалил Мэтт.
Джейк пристально посмотрел на него. «Да», - быстро вставил он. «Звучит как очень хорошая идея».
«Замечательно», - сказал Шейвер. “Как звучит одиннадцать часов?”
«Прекрасно», - сказал Мэтт, возвращая самообладание.
“В каком отеле вы остановились?” - спросил Джейк.
«Это то, что считается вашим центром города», - сказал Шейвер. «Я пришлю лимузин, чтобы забрать вас всех. Просто передай адрес Трине и жди там в 10:30. Хорошо?»
“Да сэр!” - сказал Джейк. “Мы там будем.”
«Спасибо, мистер Шейвер, - сказал Мэтт. “Вы не пожалеете”.
«О, наверное, буду», - пробормотал он. «Я, наверное, буду. Увидимся завтра, джентльмены».
Мгновение спустя они вышли из лимузина. Мэтт дал свой адрес Трине. Она ни на чем не записывала, просто кивнула и повторила ему. С этими словами она села в машину, и водитель закрыл дверь. Затем он забрался внутрь, и длинная черная машина уехала в ночь.
Лимузин подъехал к дому Мэтта ровно в 10:30 и остановился перед подъездной дорожкой. Водитель был таким же, как и прошлой ночью, но его поведение заметно отличалось. Он не носил шляпы и не называл их сэр. Он просто постучал в дверь и спросил - довольно нетерпеливым голосом - готовы ли они идти, его глаза смотрели на них с отвращением. Он не открыл им заднюю дверь. Он простосказал им вытереть ноги перед тем, как войти, и ни к чему не прикасаться.
«Приветливый парень», - кисло сказал Джейк, усаживаясь на крайнее заднее сиденье.
“Эй, Дживс!” - крикнул Мэтт, глядя на бар. Он был плотно закрыт, и на нем был надежно закреплен кодовый замок. «Что, черт возьми, с баром? Мне нужно выпить!»
Перегородка между передней и задней частью съехала вниз. «Бар предназначен для платных клиентов», - холодно сказал водитель. «Вы, пятеро, определенно не подходите под эту категорию».
Перегородка снова закрылась, и лимузин взлетел, довольно резко ускорившись.
После скачкообразной, резкой, двадцатиминутной поездки, полной центробежной силы и инерционных изменений, они остановились перед отелем Royal Gardens, шестидесятилетним шестнадцатиэтажным отелем, которым было - пока через пять лет не построят Stovington Suites - самые красивые номера в округе Херитэдж.
Перегородка снова рухнула, и водитель, который ел бутерброд с гастрономом и в данный момент ел сытный кусок, сказал им: «Выходи сюда и подожди у служебного входа. Там тебя встретит секретарь мистера Шейвера». Он немного закатил глаза. «Если вы попытаетесь выйти вперед в таком виде, охрана, вероятно, накроет вас».
Прежде чем кто-либо из них успел ответить, перегородка снова поднялась.
«Мудак», - сказал Мэтт, убедившись, что его голос достаточно громкий, чтобы доноситься до перегородки.
Куп возился с минуту и ??наконец смог открыть дверь. Они вывалились один за другим и направились к боковому входу, к которому их направили. Там они нашли Трину, которая была одета в свободные синие джинсы и бордовую блузку без рукавов. Она выглядела усталой, как будто она была похмелилась.
«Привет, ребята», - вяло поприветствовала она. “Подписывайтесь на меня.”
Они последовали за ней, войдя через маленькую использованную дверь в угол вестибюля, где находились свои кабинеты службы безопасности и обслуживающий персонал. Мэтт и Даррен оба пытались вовлечь ее в разговор на ходу, но она полностью и полностью игнорировала их обоих. Наконец они подошли к лифтам. Они ворвались внутрь и поднялись на шестнадцатый этаж. Когда двери открылись в просторный коридор, прямо у входа на подиум стоял охранник. Его глаза расширились, когда он увидел нынешних пассажиров.
«Мисс Аллен», - медленно произнес охранник, переводя взгляд с одного члена группы на другого. “Все хорошо?”
«Все в порядке», - заверила она его волной увольнения. «Это гости мистера Шейвера. Они ненадолго останутся».
Он осмотрел их снова и снова, весьма неодобрительно, а затем взглянул вверх по коридору, очевидно, желая увидеть, не было ли в поле зрения кого-нибудь из других посетителей отеля. Наконец он кивнул. «Думаю, тогда все в порядке», - сказал он.
Трина слегка улыбнулась ему и вышла из лифта. «Пойдемте, ребята, - сказала она. “Почти готово.”
Группа послушно последовала за ним. Вскоре они подошли к двери под номером 1605. Трина открыла ее ключом, и они вошли в Президентский люкс.
«Черт возьми», - прошептал Мэтт, вглядываясь в роскошь.
Джейку пришлось согласиться, что это в значительной степени подытожило все. Мраморный вестибюль вел в просторную гостиную, полную плюшевых стульев. За ней была дубовая барная стойка. Дальше, возле балконной двери, кипела и дымилась горячая ванна. Балкон выходил на реку Сакраменто. По бокам были закрытые двери, которые, предположительно, вели в главную спальню и ванную комнату. На одном из стульев перед дубовым столом, достаточно большим, чтобы провести собрание, сидел Рональд Шейвер. Он был одет так же небрежно, как и его секретарь, - в джинсах и рубашке на пуговицах. Его ноги были босиком, а лицо небритым. Перед ним в пепельнице тлела сигара. Рядом стоял небольшой сервировочный поднос с серебряной крышкой. Он прижал телефон к уху и говорил об этом с кем-то по имени «Гэри».
Почти пять минут они сидели молча, слушая, как Шейвер говорит о какой-то таинственной сущности или сущностях, которые пытались навязать одно из этих таинственных положений о продлении контракта одному из его артистов. Шейвер сказал Гэри, что это даже отдаленно неприемлемо и что он, Шейвер, собирался порекомендовать полный отказ от контракта, о котором идет речь, если эти хулиганы захотят сыграть в жесткую игру. Он воскликнул, что им нужно помнить, в чьей власти находится власть, и кто в конечном итоге отсосет чью-то жопу, если дела пойдут плохо. Он завершил разговор, спросив Гэри, понимает ли он, откуда он. Очевидно, Гэри так и сделал, поскольку через несколько секунд разговор закончился хлопком телефона.
«Проклятые бухгалтеры», - сказал Шейвер, с отвращением покачав головой. «Иногда мне кажется, что они даже хуже, чем юристы». Он взглянул на своих гостей, переводя взгляд с одного на другого. “Как поживаете, мальчики?” он спросил. «Рад, что ты смог это сделать».
Все они поздоровались по-разному, а затем Шейвер представился Купу, Даррену и Биллу, пожимая им руки по очереди. Затем он повернулся к Трине, которая казалась потерянной в своем собственном мире.
«Трина», - сказал он. «Может быть, эти мальчики захотят выпить. Подай нам несколько стаканов и немного чива, пожалуйста».
«Конечно», - зевнув, ответила Трина. Она медленно поднялась и подошла к бару.
«Итак, - сказала Шейвер, наполняя стаканы льдом, - я понимаю, что вы, ребята, ищете агента. Верно?»
«Да», - сказал Мэтт. “Это правильно.”
«Что ж, я вам скажу, у меня есть политика против представления неподписанных групп, и особенно у меня есть политика против незапрошенных демонстрационных лент. Но, вы знаете, каждая политика должна иметь пункт об исключении. Вы далеко пойдете в жизни, если вы просто имейте это в виду. И в моем случае я просто мог бы быть склонен сослаться на мою оговорку об исключении с вами, ребята. Мне нравится, как вы говорите. У вас есть какой-то чистый талант среди пятерых из вас. Я ошибался раньше, но я думаю, что при правильном наставничестве вы просто сможете продать пару альбомов ».
«Просто дайте нам шанс», - сказал Мэтт. “Вы не пожалеете”.
Шейвер пожал плечами. «Это еще предстоит выяснить. Но прежде чем мы продолжим, вы, ребята, понимаете, что именно для вас делает агент?»
«Вы используете свои контакты в звукозаписывающей индустрии, чтобы заключить с нами контракт», - сказал Мэтт. «Без агента его практически невозможно услышать. С таким агентом, как ты, это почти само собой разумеющееся».
Шейвер улыбнулся. «Это упрощенная и несколько циничная версия того, что я делаю, но да, вы понимаете суть этого. Я также помогаю вам заключить самый выгодный контракт на запись, если и когда придет время. Другими словами, я удостоверяюсь, что вы не Я не стану бедным рабом ярлыка. Моя работа - быть вашим защитником. Отношения взаимовыгодны, поскольку то, что мне платят, привязано к тому, что вам платят “.
Трина принесла поднос и поставила его. На нем было пять хрустальных бокалов с чивасом на камнях. Она раздавала каждый стакан, осторожно ставя их, как официантка.
Мэтт взял его и понюхал. “У вас есть кока-кола к этому?” он спросил.
Шейвер сохранил самообладание только силой воли. Он сглотнул несколько раз и на несколько секунд закрыл глаза. Наконец он взглянул на Трину. “Не могли бы вы принести этим джентльменам несколько банок кокса?” - медленно спросил он.
Она прикусила губу на секунду, а затем сказала: «Конечно». Она вернулась в бар и вернулась с тремя красно-белыми банками из холодильника. Они с Шейвером с ошеломленным отвращением наблюдали, как каждый из участников Intemperance наливает в свои стаканы здоровую ложку колы.
«Хорошая хуйня», - сказал Куп, осушив половину за один глоток.
«Fuckin ‘A, - согласился Мэтт. “Высшая оценка”.
«Я рад, что тебе понравилось», - сказал Шейвер. “Не могли бы вы, ребята, провести очередь за напитками?” Он протянул руку и поднял крышку сервировочного подноса, открыв большое зеркало с шестью толстыми рельсами кокаина, разложенными бок о бок. Он взял зеркало и протянул его Мэтту.
«Вы хороший хозяин, мистер Шейвер», - сказал Мэтт, беря зеркало и ставя его перед собой.
Шейвер пожал плечами, как бы говоря, что это было не более чем поставка тарелки чипсов и сальсы. Он полез в карман и вытащил 100-долларовую купюру, которую быстро свернул в трубку. Он передал это Мэтту. «Наслаждайтесь», - сказал он.
Мэтт фыркнул первую строчку, а затем громко фыркнул, его тело слегка вздрогнуло. «Вау», - сказал он, его глаза наполнились слезами. «Это убийственный удар».
«Я уверен, что вы привыкли к кокаину, который сокращен как минимум на шестьдесят процентов», - сказал Шейвер. «Это чистый, необрезанный боливийский флейк. Возможно, лучший … э … удар , как вы выразились, в мире».
“Нет дерьма?” - спросил Даррен, хватаясь за зеркало. «Я должен это проверить». Он взял счет и шумно фыркнул. Когда он оказался внутри него, он несколько раз ударил себя по голове и вскрикнул. “Черт побери!” - заявил он. «Должно быть приятно быть богатым».
«Это так, - заверил его Шейвер. «Поверьте, это так».
Зеркало прошло остаток пути вокруг стола. Когда дело дошло до Джейка, он несколько секунд колебался, думая, что, может быть, эта встреча была так же важна, как репетиция или выступление, а может быть, даже больше, и что, может быть, кому-то стоит сохранять ясную голову. Однако в конце концов любопытство взяло верх. Он просто должен был увидеть, что это за лучший удар в мире. Он фыркнул, чувствуя глубокий приятный ожог глубоко в носовом проходе. Наркотик начал действовать на его голову еще до того, как Шейвер закончил фыркать последнюю строчку.
«А теперь, - сказал Шейвер, когда все чувствовали себя прекрасно, - к делу».
«Fuckin A», - радостно согласился Мэтт. «По делу. Ты будешь нашим агентом, что ли?»
«Что ж, как я уже сказал, я могу сделать исключение из моих обычных правил для вас, джентльмены. Я думаю, что у вашей музыки может быть некоторый потенциал коммерческого успеха. Я готов предложить вам контракт на представительство. условия … “
Он был вынужден прекратить свою болтовню, потому что Даррен и Куп начали триумфально кричать и хвалить друг друга.
«Даррен, Куп», - сказал Джейк, бросив на них яростный взгляд. “Пока остынь”.
«Извини», - пробормотали они вместе, но улыбки остались на их лицах.
«Как я уже говорил, - продолжил Шейвер, - условия заключаются в том, что я попытаюсь заключить для вас контракт на запись и выступить в качестве вашего переговорщика с соответствующей звукозаписывающей компанией. Я буду выступать в качестве представителя этой группы во всех деловых вопросах. Взамен я получу тридцать процентов всех авансов, гонораров и других доходов, которые производит эта группа. Звучит ли это как честная сделка? » Он посмотрел на Мэтта, когда спросил об этом.
“Тридцать процентов, а?” - сказал Мэтт. Он взглянул на Джейка, и они переглянулись. Оба они хорошо знали, что стандартная ставка для агента - двадцать процентов. Фактически, они долго обсуждали это накануне вечером за пивом и сигаретами на заднем крыльце Мэтта, в то время как остальные участники группы были заняты своими обычными делами. Они договорились, что будут твердо придерживаться этой цифры, несмотря ни на что, ни один из них не верил, что Шейвер действительно попытается отклониться от нее. В конце концов, он был уважаемым агентом. Он знал игру. Только сейчас отклонение было именно тем, что он пытался сделать.
“Это проблема, господа?” - мягко спросил Шейвер, его тон подразумевал, что если бы это было так, он бы отправил их в путь.
Молчание затянулось, пока Джейк и Мэтт продолжали телепатический разговор, их глаза и выражения лиц отправляли сообщения.
- Это всего лишь лишние десять процентов , - сказали глаза Мэтта. Если мы попытаемся подтолкнуть его, он вообще не будет нас представлять .
Он пытается нас обмануть, - глаза Джейка метнулись назад. Договорились на двадцать процентов !
“Мэтт?” - спросила Шейвер. “Здесь все в порядке?”
«Да», - сказал Мэтт. «Извините. Тридцать процентов - не проблема, мистер Шейвер».
«Хорошо», - с усмешкой сказал Шейвер. «Я думал, тебе это понравится».
Инстинкт Джейка заключался в том, чтобы помалкивать. Мэтт был лидером группы и больше знал о том, как работает музыкальная индустрия. В конце концов, это всего лишь лишние десять процентов. Это было не так уж и много, не так ли? Но эти лишние десять процентов на самом деле не главное. Если бы они согласились на это, они вначале установили бы неправильные отношения, отправили бы неправильное сообщение. Кто-то должен был здесь твердо стоять. Если Мэтт, как их лидер, не сделает этого, то сделает это Джейк.
«Нет», - сказал Джейк, когда Шейвер протянул руку, чтобы начать рукопожатие. «Боюсь, что тридцать процентов - это проблема».
Все смотрели на него с разной степенью гнева на лицах. Версия Мэтта была, пожалуй, самой злой. Его глаза уставились на певца, посылая не только кинжалы, но и трассирующие пули, смоченные цианидом.
«Джейк, - прошипел он, - тридцать процентов - это много, но это справедливо».
«Да, - сказал Даррен. «Это все еще оставляет нам около шестидесяти процентов».
«Семьдесят процентов, гребаный придурок», - сказал ему Куп. «А семьдесят процентов - это много бабла».
«Нет, на самом деле это не так, - сказал Джейк. «Не тогда, когда вы разделите это между нами пятью. И не забывайте, что все расходы нашей группы будут покрываться из этих семидесяти процентов».
«Да, но все же …» - начал Куп.
«Двадцать процентов - это стандартная доля для агента», - прервал Джейк, обращаясь к Шейверу.
«Это является промышленным стандартом,» Бритва признал, что его лицо не выражало остающийся, «но это для установленных диапазонов. Вы люди являются гараж группа ищет , чтобы получить перерыв. Я , возможно , может предусмотреть , что перерыв для вас , но я буду брать риск. Рискованное поведение означает, что вознаграждение должно быть больше “.
«Тридцать процентов - это нормально», - сказал Мэтт, снова злобно глядя на Джейка. «Действительно. Мы все с этим согласны».
Джейк сердито посмотрел на Мэтта и остался стоять на своем. «Нет, - сказал он. «Мы не согласны с этим. Двадцать процентов - это доля агента. Я ни на что не соглашусь».
Шейвер откинулся на спинку стула и вздохнул. «Смотри», - сказал он. “У меня действительно нет времени на это дерьмо. Я привел вас сюда в мою комнату в качестве услуги, потому что я подумал, что, может быть, я смогу помочь вам, ребята, быть услышанными. Я думаю, может быть, вы не хотите принимать от меня одолжение . “
«Джейк», - угрожающе сказал Даррен. «Перестань ебаться. Ты взорвешь это для нас, и я надеру тебе чертову задницу».
«Ты больше не учишься в старшей школе, Даррен», - сказал Джейк. «Это реальный мир. Угрозы мне не помогут». Он снова повернулся к Шейверу. «И мы тоже не в публичном доме, мистер Шейвер. Так что перестаньте пытаться нас обмануть. Я не прошу ничего необоснованного, и вы это знаете. Если вы достаточно думали о нас, чтобы поднять нас сюда и предложить представляете нас, чем вы не собираетесь сбивать нас с толку из-за десятипроцентной разницы в вашей оценке “.
Шейвер встретился с ним взглядом, его лицо все еще оставалось пустым. «Вы, кажется, довольно уверены в себе в этом вопросе, мистер Кингсли. Вы действительно уверены, что поставите на это свою карьеру?»
Джейк продолжал смотреть ему в глаза. «Казалось бы, именно это я и делаю».
Они продолжали смотреть друг на друга, казалось, вечность. Мэтт и остальные участники группы наблюдали в тревожном молчании. Даже Трина, которая раскладывала принадлежности для маникюра, прекратила то, что она делала, чтобы принять участие в битве воли.
«Хорошо, - сказал Шейвер. «Может, я пытался взять немного больше, чем полагалось. Я снизлюсь до двадцати пяти процентов».
Группа вздохнула с облегчением. Все, кроме Джейка. Он качал головой. «Нет, - сказал он. «Двадцать процентов. Это нормальная ставка. Больше я ничего не приму».
Теперь Шейвер позволил своему выражению лица немного поскользнуться. Раздражение заполнило его лицо вместе с оттенком гнева. «Послушай, Джейк, - сказал он. «Я снизил свой процент, потому что я уважаю того, кто имеет смелость постоять за себя. Но не подталкивайте меня сюда. Моему терпению почти конец».
«Что бы вы почувствовали, мистер Шейвер, если бы я сказал вам, что дам вам пятнадцатипроцентную долю, когда отраслевой стандарт - двадцать? Разве вы не были бы склонны не согласиться?»
«Ты чертовски прав, я бы стал, если бы ты сказал мне это. Ты - никто, а я - кто-то. Однако, если бы я был в положении, в котором ты находишься - если бы я был неизвестным агентом, ведущим переговоры, чтобы представлять, скажем. .. Ван Хален - тогда я приму все, что они предложат, и буду рад, что они даже попросят ».
«Ну, я думаю, в этом мы с тобой разошлись», - сказал ему Джейк. «Я не из тех, кто придирается к нескольким процентным пунктам, но я не люблю, когда со мной обращаются несправедливо. Это то, что вы пытаетесь сделать. Здесь задействован принцип, и я не откажусь от своих принципов. Обращайтесь с нами честно или исключи меня из уравнения “.
Вновь воцарилась напряженная тишина, когда двое мужчин уставились друг на друга. На этот раз это длилось дольше, напряжение стало больше. Как и прежде, сломал ее Шейвер.
«Двадцать один процент», - сказал он. «И это мое последнее предложение. Возьми или оставь».
«Двадцать один процент», - задумчиво сказал Джейк, обдумывая это. Он точно знал, почему Шейвер назвал эту фигуру. Один процент был символическим, означал, что ребенок-панк не довел его до нуля. Это была мера для сохранения лица, что-то важное для эго Шейвера и его чувства контроля, и Джейк инстинктивно знал, что за этот последний процент он будет сражаться насмерть.
“Хорошо?” - сказал Шейвер.
Джейк кивнул. «Это похоже на сделку».
В комнате раздался коллективный вздох облегчения. Напряжение стало улетучиваться почти сразу, как кубик льда на раскаленном тротуаре. Шейвер пожал каждому из них руки и приветствовал их на борту.
«Трина», - сказал Шейвер. «Можешь достать из моего портфеля один из тех заранее распечатанных контрактов и принести его сюда».
«Конечно», - сказала она, вставая. Она бросила на Джейка взгляд, проходя мимо. Это не было проявлением неуважения. Она исчезла в спальне и закрыла за собой дверь.
Пока ее не было, Шейвер нашел время, чтобы сказать несколько слов Купу и Биллу, пока Даррен глотал остатки своей кока-колы. Пока они это делали, Джейк посмотрел на Мэтта. Мэтт пристально смотрел на него, давая понять, что этот вопрос будет обсужден позже. Джейк слегка кивнул, подтверждая телепатическое общение.
Они подписали договор представительства с Shaver Talent Agency Inc., все они перебирали его строка за строкой и подписывали часть, где процент Shaver в тридцать процентов был вычеркнут, а вместо этого написан двадцать один процент. Остальная часть контракта составляла всего две страницы и была написана довольно простым языком. Джейк и Мэтт смогли убедиться, что в этом наборе слов и фраз не скрывается никаких скрытых ловушек. Шейвер сказал им, что сложные контракты - это те, которые они подпишут со звукозаписывающей компанией, если все зайдет так далеко.
«Самый первый приоритет, - сказал Шейвер, - это сделать настоящую демонстрационную кассету. Профессиональную кассету, сведенную и отредактированную».
“Где мы собираемся это делать?” - спросил Билл, впервые после вступительного рукопожатия.
«В Сакраменто есть студия, - ответил он. «Обычно они используют штатных музыкантов для записи мелодий для местной теле-и радиорекламы, тематических песен для шоу и тому подобного. Их специалисты не самые лучшие в своем деле, но они смогут хорошо записать вашу музыку на магнитофон. Достаточно для меня, чтобы руководители звукозаписывающей компании услышали, как вы звучите. Мы сделаем шесть песен, кросс-микс ваших мелодий. Мэтт, выберите три ваших лучших, и Джейк, вы сделаете то же самое. Включите одну из своих баллад в где-то там тоже. Руководители любят баллады, потому что они переводятся в синглы “.
“Сколько это будет стоить?” - спросил Джейк. Раньше они искали профессиональные студии, и средняя плата составляла около пятидесяти долларов за каждый час работы. Запись и сведение каждой песни обычно занимало около девяти часов. То, что они говорили за шесть песен, стоило около 2700 долларов. Деньги, которых в общем фонде невоздержания не хватало.
«У меня там есть связи», - сказал ему Шейвер. «Я могу предоставить вам шестьдесят часов студийного времени бесплатно. Только убедитесь, что вы записали все мелодии за это время, не так ли? Если вы переедете, вы заплатите за дополнительное время».
Шестьдесят часов студийного времени бесплатно? Даже Джейк был впечатлен этим.
Вскоре после этого они покинули отель, каждый из которых взял копию контракта, который они подписали с ними (подошел служащий обслуживания номеров, взял оригинал, сделал семь копий, а затем принес их все обратно, за что Шейвер ему дал чаевые. десять баксов). Лимузин все еще ждал их внизу, и, когда водитель отвез их обратно в дом Мэтта, он казался гораздо более дружелюбным, чем во время въезда, фактически открыв для них двери и назвав их «сэр».
Куп, Даррен и Билл начали вечеринку сразу же, войдя в дом. Включилась стереосистема, играла « Дома святых» Леда Цепплина . Даррен скрутил жирный косяк, а Куп раздавал коктейли. Мэтт и Джейк воздержались от празднества, по крайней мере, на время. У них были свои дела.
«Не расстраивайтесь», - предупредил Мэтт троицу, вытаскивая из холодильника две бутылки пива. «Помни, у нас еще концерт сегодня вечером».
Они обещали сохранить хладнокровие.
Мэтт протянул Джейку одну из бутылок пива. «Давай, - сказал он. “Давай прогуляемся.”
«Верно», - согласился Джейк.
Они вышли на улицу по цементной дорожке к главному дому. В итоге они остановились у бассейна, который был слишком холодным для купания, но который еще не был накрыт на предстоящую зиму, и вокруг него все еще была расставлена ??вся садовая мебель. Они заняли места за одним из столиков, открыли пиво и выпили. Мэтт достал пачку сигарет и протянул одну Джейку. Джейк согласился, и они оба зажглись, задумчиво закурили, собираясь с мыслями.
«Джейк, - сказал наконец Мэтт, - ты когда-нибудь слышал, чтобы люди говорили, что цель оправдывает средства?»
Джейк кивнул. «Я слышал это раз или два. Не могу сказать, что всегда с этим согласен».
«Совершенно верно, - сказал Мэтт. «Цели, которых вы добились там с Шейвером, оказались хорошими. Вы снизили его с тридцати процентов до двадцати одного. Я не могу с этим спорить». Он сделал глоток дыма и задумчиво выпустил его. «Но средства, которые ты использовал, чтобы добраться туда, было чертовски грязным, ты копаешь?»
«Я копаю, откуда ты, Мэтт, но в данном конкретном случае, боюсь, я согласен с высказыванием. Я сделал то, что мне нужно было сделать там, то, что ты должен был сделать».
Характер Мэтта вспыхнул чуть-чуть. Он сделал еще одну затяжку, успокаиваясь. «Я принял решение там, и я ожидал, что вы поддержите меня. Вы подвергали риску наши отношения с Шейвером и бросали вызов мне перед остальной группой. Джейк, я не могу этого допустить. Это У группы должен быть лидер, и этим лидером является я. Никогда больше не блокируйте одно из моих решений, как это. Особенно, если вы находитесь в комнате, полной людей. Вы хоть представляете, как чертовски неловко это было? подорвал мой авторитет? “
Джейк покачал головой. «Я не собираюсь этого обещать, - сказал он.
“Какой?” - спросил Мэтт, его лицо стало еще ярче.
«Вы там запинались. Мы заранее договорились, что двадцать процентов - это то, что мы примем. Вы помните этот разговор?»
“Да, но…”
«Да это ни хрень, - сказал Джейк. «Ты взбесился. Ты был ошеломлен, потому что Шейвер привел нас туда и показал нам, насколько он богат и могущественен, какие мы крошечные и бессмысленные, и он пытался нас трахнуть, и ты, черт возьми, уступил. Ты сдался, чувак! Я никогда не был видел, как ты делал что-то подобное раньше. Я сделал то, что сделал, потому что у тебя не хватило смелости “.
“Эй, пошел ты!” - сказал Мэтт, его гнев закипел. Он быстро встал, его стул упал ему на спину. Он сердито указал пальцем на грудь Джейка. “Я гребаный основатель этой группы, и я отвечаю за нее. Мне плевать, что вы думаете о моих решениях или почему я их принимаю. Я главный, и вы поддержите то, что я делаю. ! “
Джейк оставался спокойным. «Или что, Мэтт? Ты собираешься надрать мне задницу? Ты попытаешься решить свою проблему со мной так, как ты это сделал с Хэтэуэй? Давай. Надри мне задницу, если тебе станет лучше. Я даже не буду сопротивляться. Конечно, я, вероятно, не смогу выйти на сцену, если я весь в синяках, но, возможно, ты и остальные парни справишься с концертом без меня ».
«Не разыгрывай мне эту карту, Джейк!»
«Тогда убирайся с моего лица», - сказал ему Джейк. «Садись обратно и давай обсудим это, как профессионалы, которых мы притворяемся. Как я сказал Даррену, это не средняя школа. Парень, который может надрать задницу другому парню, здесь по умолчанию не побеждает».
Мэтт, казалось, боролся с собой несколько секунд, и Джейк начал опасаться, что он действительно собирается его ударить. Но в конце концов он, казалось, взял себя под контроль. Он отступил на шаг и опустил руку. Он взял свой стул и снова сел. «Хорошо, - сказал он. «Думаю, ты прав. Мне жаль, что я вышел из себя».
«И мне жаль, что я смутил тебя перед всеми», - сказал Джейк. «Это действительно не входило в мои намерения. Я делал то, что, как я думал, должен был сделать. Он пытался нас обмануть, Мэтт, и я не хотел начинать свою музыкальную карьеру с того, что меня разыгрывали для дураков. Помните, мы согласились придерживаться наших правил в отношении этой двадцатипроцентной проблемы. Это ты скинул карты без боя, а не я. Почему ты это сделал? Почему ты не поддержал меня ? “
Теперь Мэтт выглядел отвращенным к самому себе. Он сделал еще одну затяжку и затем сердито затушил сигарету. «Я думал, что мы потеряем его, если будем толкать. Похоже, он искал любую причину, чтобы выгнать нас».
«Но он этого не сделал», - сказал Джейк. «Он был тем, кто уступил. О, конечно, он получил свой маленький процент выше нормы, поэтому он может сказать себе, что все еще облажался с нами, но, тем не менее, он уступил. Как я и думал, он сделает».
“Как ты узнал?”
«Небольшое дедуктивное рассуждение», - сказал Джейк. «Все, что произошло, мне показалось надуманным, когда я собрал все вместе».
“Что вы имеете в виду?”
“Ну, он сказал нам, что был в Heritage по делам, и что он только что наткнулся на наш концерт в газете и решил проверить это. Звучит правдоподобно, но на самом деле это не так. Вы когда-нибудь задумывались, что именно бизнеса такого человека, как Шейвер, может быть в Наследии? “
Было очевидно, что Мэтт этого не сделал. Джейк видел это по его лицу.
«Он музыкальный агент», - сказал Джейк. «В Heritage нет музыкальной индустрии. Здесь нет звукозаписывающей студии, нет известной группы, которая переехала бы отсюда. Он не мог бы здесь заниматься бизнесом. Так почему вы думаете, что он здесь?»
«Вы говорите, что он был здесь специально, чтобы посмотреть, как мы играем? Чтобы записать нас?»
Джейк кивнул. «Это единственное объяснение, которое имеет смысл. Он пришел сюда, чтобы записать нас. Я думаю, что почти все, что касалось наших встреч с ним и его маленькой женщиной, было продумано и отрепетировано заранее. Водитель лимузина был большой подсказкой. неважно, что водитель лимузина лично думает о людях, которых он ведет, он не стал бы относиться к ним так, как относились к нам, если бы ему не сказали об этом. Я имею в виду, что чувак ел бутерброд за рулем. Он был оскорбительным нас. Но на обратном пути он был хорош, как мог ».
«Ага», - согласился Мэтт.
«Думаю, Шейвер сказал тому водителю грубо с нами, чтобы мы приехали туда, чувствуя себя неудачниками, неудобствами».
«Я не знаю об этом, чувак. Ты начинаешь немного походить на Купа».
«Может быть», - сказал Джейк. «Но иногда параноидальные подозрения верны. Например, там была вся эта история с Шейвером, который разговаривал по телефону, когда мы приехали туда. Я не думаю, что он вообще с кем-то разговаривал».
“Какой?”
«Когда он позвонил на стойку регистрации, чтобы получить копии контракта, я смог услышать голос секретаря, исходящий из динамика. Он был низким и жестким, и я не мог разобрать ни одного слова, но Я мог слышать его, и это было во время разговора между Дарреном и Купом о том, как чертовски хорош этот хулиган ».
«Ты прав», - сказал Мэтт, подумав об этом.
«Но когда он разговаривал с этим персонажем Гэри, когда мы только вошли, я ни хрена не слышал. Даже писка».
“Зачем ему телефонный разговор?” - спросил Мэтт.
«Чтобы запугать нас», - сказал Джейк. «Чтобы попытаться заставить нас поверить, что его время ценно, и что он просто не втискивал нас, и поэтому мы должны быть благодарны за то, что он просил только тридцать процентов».
«Дерьмо», - сказал Мэтт, удивленно покачивая головой, почти забыв о гневе.
«Он дал нам выпивку и кокс, когда мы туда приехали. Действительно хороший кокс».
«Вы правильно поняли, - сказал Мэтт. «Я все еще чувствую это немного сейчас».
«Это должно было сломить любое сопротивление, которое мы могли бы оказать. Мы должны дать клятву не облажаться во время переговоров по контракту в будущем. Серьезно. В любом случае, это обернулось против него. Кокс сделал меня смелым и уверенным. что придало мне смелости противостоять ему вот так. Если бы я был честным, я бы никогда этого не сделал ».
Мэтт не знал, что на это ответить. Он чувствовал себя немного подавленным.
«Вы знаете, что здесь самое большое?» - спросил Джейк.
“Что это такое?”
«Время в студии звукозаписи. У него здесь нет никаких гребаных контактов. Те люди, которые управляют этой студией, даже не имеют представления, кто он такой. И даже если бы и знали, они бы ни за что не разделили двадцать. Семьсот баксов студийного времени только для того, чтобы оставаться на его стороне. В конце концов, что он может для них сделать? Какое преимущество было бы для студии, которая делает рекламу, чтобы оказать услугу агенту по поиску талантов в двадцать семьсот долларов. ? “
“Так что вы говорите?” - спросил Мэтт.
«Он сам заплатил за это студийное время. Вот как сильно он хочет подписать с нами контракт. Вот насколько он уверен в нашей музыке. Он слышал ту демо-запись, которую мы сделали, и прочитал составленное вами резюме, и он знает, насколько мы хороши и что люди будут любить нас. Он знает это, Мэтт. Особенно после того, как он увидел, как мы играем. Он взял бы десять процентов, если бы мы подтолкнули его к этому. Он просто хотел попытаться удержать обувь на ноге и получить большая часть нас на будущее “.
Мэтт должен был признать, что то, что говорил Джейк, имело смысл.
«Смотри, чувак», - сказал ему Джейк. «Нам нужно примириться с этим и прийти к взаимопониманию, хорошо? Я не пытаюсь взять на себя руководство этой группой. Мне это ни хрена не интересно. Но я также знаю, что являюсь неотъемлемой частью этой группы. Вы сами указали на это вчера вечером. Я позволю вам сделать все возможное. У меня нет проблем с этим. Но если вы принимаете плохое решение - а вы принимали чертовски ужасное решение с Шейвером - я собираюсь сообщить вам об этом, и если это означает, что мы бодаемся, то мы бодаемся. Если это означает, что мне нужно вмешаться и заявить о себе, то я сделаю это. Так оно и есть. Это моя задница, о моем будущем мы тоже говорим. Ты копаешь? “
Мэтт ответил очень долго. Его лицо исказилось в разных позах, пока он боролся с гневом и другими негативными эмоциями. Наконец он кивнул. «Ага, - сказал он. «Думаю, я копаю».
“Все еще друзья?” - спросил Джейк, протягивая руку.
Мэтт усмехнулся. «Как будто я когда-либо дружил с таким курильщиком, как ты», - сказал он, хлопнув Джейка рукой.
Они тепло пожали друг другу руки и вернулись в дом. От косяка, который закатил Даррен, осталось ровно столько, чтобы придать им праздничное настроение.
Glockman Studios располагалась в районе Дель-Пасо-Хайтс в Сакраменто, районе, который, возможно, был худшим во всем регионе. Парковка заведения была обнесена цепью, увенчанной колючей проволокой. Задняя часть самой студии выходила на дренажный канал, заполненный старыми тележками для покупок, старыми шинами и другим неопознанным городским мусором. На улице снаружи было смертельное заражение выбоинами. Но внутри студии все было чисто, стерильно и профессионально.
В течение следующих трех с половиной недель Intemperance использовали пятьдесят восемь из шестидесяти часов, отведенных им, на запись шести своих лучших мелодий - трех песен Джейка и трех песен Мэтта, как и требовалось. Они совершали 90-мильную поездку от Heritage дважды в неделю, по понедельникам и вторникам, и работали под руководством Брэда Гроттена, одного из звукорежиссеров.
Брэд был худощавым, постоянно курящим, короткошерстным мужчиной лет тридцати шести. На нем были рубашки с длинными рукавами и пуговицами с защитными карманами. Он казался в восторге от того, что вместо рекламных треков работал над настоящей рок-н-ролльной музыкой, и выкладывался на все 100% за то время, которое у него было для них. Он записал каждый инструмент индивидуально, часто заставляя их повторять песню снова и снова, десятки раз, пока не почувствовал, что звук правильный. Сначала он записал ударные, затем бас, затем ритм-гитару Джейка, затем соло Мэтта, а затем фортепиано Билла. Затем он записал подпевку. Ведущее пение Джейка было последним и стало причиной самых многочисленных повторных дублей, потому что Брэд хотел точного сочетания темпа, высоты тона и тембра для записи. Когда все это было сделано, он микшировал каждый отдельный трек, регулируя громкость и тон, пока все не смешается. Затем он переформатировал все это на одинарную стереомагнитную ленту с дуэлями, которую он назвал «основной записью». Как только мелодия доходила до мастера, они начинали весь процесс заново со следующей мелодии.
Джейк никогда не забудет услышать первую полностью сведенную копию их первой песни. Это была песня Descent Into Nothing , которую они сыграли, наверное, тысячу раз с тех пор, как он написал ее шестнадцать месяцев назад. Но когда Брэд включил ленту с катушки на катушку, чтобы позволить им услышать, как вышла запись, его рот упал, когда гитарные аккорды лились из динамиков, и его собственный голос начал звучать.
«Вы, ребята, очень хороши», - сказал Брэд с признательностью.
«Действительно», - согласился Джейк, прислушиваясь к почти идеальному сочетанию инструментов и голоса с грохотом ритма. Впервые он услышал их музыку так, как ее слышали другие, и в более плавном и четком формате, чем живое выступление. И они действительно были хороши. Не совсем немного, а много.
«Мы сделаем это», - сказал Мэтт со своего места рядом с ним. По-видимому, у него было такое же прозрение, когда он слушал запись. «Я всегда думал, что мы будем, но теперь я, блин, знаю. Мы действительно занимаемся роком».
«Черт возьми, - сказал Билл, чей рот был открыт в благоговении. «Чертовски верно».
Когда сеансы записи подошли к концу и все шесть треков были записаны на мастере, насколько это было возможно, Брэд приступил к созданию самих демо-кассет. Это было даже проще, чем нажать кнопку записи на домашней магнитофонной деке, так как в студии было чрезвычайно высокоскоростное оборудование для перезаписи. Чтобы записать шесть мелодий на чистую высококачественную кассету, потребовалось менее тридцати секунд. Он потратил двадцать копий для отправки Шейверу (Брэд никогда не признавал, что Шейвер заплатил за сеанс, но косвенно подразумевал это не раз) в качестве демонстрационных лент. Он выделил еще полдюжины для каждого из пяти участников группы и сказал им, что Glockman Studios будет хранить для них мастер-запись в течение двух лет бесплатно.
«Нет проблем», - сказал ему Мэтт. «Спасибо за все, Брэд».
«Добро пожаловать», - сказал Брэд. «Было весело работать с тобой. Вы хорошие музыканты, и я думаю, вы далеко уйдете».
И с этим они покинули студию в последний раз, оставив мастер-запись в ее хранилище, которая когда-нибудь будет - потому что она содержит две песни, которые Intemperance никогда не будет записывать на каком-либо другом форуме, - продать на аукционе почти за половину миллион долларов.
В последующие недели жизнь, какой она была, вернулась в нормальное русло. В Heritage пришла зима, и группа продолжала выступать как минимум три раза в неделю. Они вернулись к работе над новым материалом, включая волнующую новую балладу Джейка под названием The Point of Futility . Толпы, казалось, полюбили эту песню с непревзойденной страстью. Это был рассказ о безнадежности в любви, о боли отпускания кого-то, о беспомощности от невозможности что-то изменить. По иронии судьбы, тема песни - разрыв Джейка и Мишель - была чем-то, что он в значительной степени преодолел к тому времени, когда песня была впервые исполнена перед аудиторией.
Джейк никогда не пытался позвонить Мишель, а она, насколько он знал, никогда не пыталась позвонить ему. Он не слышал о ней слухов, ни с кем из ее друзей не разговаривал. Как будто она исчезла с лица Земли. По прошествии большего количества времени, и у него было время, чтобы взглянуть на отношения в перспективе, он смог сделать вывод, что это, вероятно, к лучшему. На базе они были несовместимыми личностями. Она продолжила бы работу преподавателем по изучению Библии в частной религиозной школе для богатых, а он продолжил бы делать то, что готовила его судьба. Он перестал чувствовать себя виноватым из-за постельных принадлежностей после каждого выступления и научился получать от этого почти такое же удовольствие, как Мэтт и Даррен.
Тема созданной ими демо-записи и то, что Шейвер, их агент (из-за этого они чувствовали себя рок-звездами, просто чтобы сказать, что у них есть агент) делал с ними, всегда была в их сознании, а иногда, когда они курить травку перед джем-сейшном или пить пиво между собой после репетиции - тема интенсивного разговора. Но когда Мэтт звонил Шейверу, чтобы узнать, как идут дела, все, что ему говорили, было то, что запись была разослана различным контактам в отрасли и что требовалось время, чтобы получить им ответ. «Наберитесь терпения», - посоветовали Мэтту. Скоро все начнется.
И оказалось, что Шейвер был прав. В середине февраля 1982 года, когда Джейк начал думать, что все дело с агентом было напрасным, ему позвонил Мэтт.
“Wassup, Мэтт?” - спросил он, используя пульт дистанционного управления, чтобы отключить звук на своем телевизоре. «Вы взволнованы».
«Я», - сказал Мэтт. «Я почти готов прийти в своих чертовых джинсах, брат».
Это привлекло внимание Джейка. “Бритва?” он спросил.
«Спорим на свою задницу», - сказал ему Мэтт. «Он приехал за нами. Я только что разговаривал с ним по телефону. Он отправляет нам билеты на самолет, и мы вылетаем в Лос-Анджелес в следующий четверг».
“Кто? Я и ты?”
«Нет, вся эта гребаная группа, чувак. Все мы».
“Зачем?”
«Мы собираемся встретиться с парнем из National Records».
«Национальные рекорды», - медленно произнес Джейк, размышляя. National Records была одним из крупнейших имен в бизнесе.
«Черт возьми, по-домашнему», - радостно сказал ему Мэтт. «Шейвер говорит, что они хотят обсудить с нами подписание контракта на запись».
«Вот дерьмо», - сказал Джейк.
«Черт возьми! Это сделал Бритва. Ублюдок действительно пошел и сделал это!»
Глава 4: Сошествие в ничто
Лос-Анджелес, Калифорния,
6 июля 1982 года.
Джейк сидел на деревянном стуле со специальными накладками на ножках, чтобы он не шуметь, если его случайно передвинут по кафельному полу. На его голове был набор высококачественных наушников, известных как банки , через которые звукооператоры могли разговаривать с ним и через которые передавалась музыка, которую он будет петь. Сама комната была пятнадцати квадратных футов и полностью звукоизолирована. Прямо перед лицом Джейка к потолку на регулируемом кронштейне свисал голосовой микрофон с мягкой подкладкой, подключенный к розетке на потолке. В стене было окно, через которое можно было видеть большую деку и двух звукооператоров.
«Хорошо, Джейк», - сказал голос в банках. Это был Стэн Лоури, техник по озвучиванию, который обучал его на этом этапе процесса записи. «Мы собрались здесь. Давайте сделаем это снова. Помните, в двух дюймах от пены, хороший ровный тембр, и наблюдайте, как выскакивает губа».
Джейк кивнул и поднял палец вверх. К этому моменту он знал, что им нельзя отвечать.
« Точка бесполезности », - сказал голос Стэна. «Первый стих, возьми двенадцать».
В наушниках заиграла музыка - нежное мелодичное прикосновение к акустической гитаре под аккомпанемент фортепиано. Это были треки песни, которую они записали за последние три недели, сведенные вместе, но еще не завершенные в мастере. Песня началась не с самого начала. Джейку было достаточно поводка, чтобы подключиться к песне. Он глубоко вздохнул, когда его сигнал приблизился, проверяя, находится ли его рот ровно в двух дюймах от микрофона, и в последний раз облизнул губы, чтобы не дать им лопнуть. Послышался сигнал - долгое, печальное изгибание струны А гитары Мэтта - и он начал петь, пытаясь идеально передать свой голос.
“Приходит время, когда все кончено,
Когда души разошлись своим путем,
Когда то, что собрало вас вместе,
И ты знаешь, что все кончено.
Ты почувствовал, что все прошло, ошибки не было.
Это конец вместе.
Больше не отдавать, не брать »
«Постой, Джейк, - прервал его голос Стэна, перекрывая музыкальные треки. Через секунду они полностью отключились.
Джейк вздохнул. После трех с половиной месяцев сессий записи он был хорошо знаком с такими прерываниями. Это означало, что что-то вышло за пределы параметров. Каждый звук каждой гитары, каждый удар каждой барабанной палочки на каждой тарелке, каждая клавиша фортепиано и, особенно, каждый нюанс ведущей вокальной дорожки, должны были быть точными, прежде чем это считалось хорошим дублем. И «в самый раз» было здесь строгой спецификацией. Звукооператоры, отвечавшие за запись « Воздержания» на пленку, были самыми задушевными перфекционистами, которых Джейк когда-либо встречал. Ничто из того, что группа испытала во время записи демо-записи, не подготовило их к бесконечному отказу от их усилий. Давайте попробуем еще раз , ставшая самой часто слышимой и самой ненавистной фразой.
«Слишком много слов о том, что« вместе - конец », - сказал Стэн. «Вы нарисовали красную линию измерителя в верхнем диапазоне, когда вы рисовали« вместе ». Старайтесь держать его чуть ниже диапазона, иначе он может исказить мастер».
Джейк кивнул.
«Хорошо, тогда попробуем еще раз. Точка бесполезности , первый куплет, тринадцать».
Заиграла музыка, и Джейк снова запел. На этот раз он успел прочесть всего двенадцать слогов, прежде чем Стэн остановил его.
В конце концов, на двадцать третьем дубле Джейку удалось прохрипеть весь первый куплет песни, не ставя счетчик на красную полосу, не колеблясь на сотую долю секунды, не вдыхая воздух в неподходящее время или не успевая точно по времени. До сих пор, после записи семи из десяти песен, которые должны были быть на альбоме, это было примерно среднее количество дублей для вокала.
«Почему бы нам не сделать перерыв на обед, Джейк», - сказал ему Стэн. «Мы начнем работать над вторым куплетом, когда ты вернешься».
Джейк посмотрел на часы. Было всего 11:25. Он посмотрел на Стэна через окно, указал на часы и вопросительно пожал плечами - его сообщение: почему бы нам не поработать сейчас над вторым куплетом? По крайней мере, таким образом они могли убрать первые шесть дублей.
«Я знаю, что это рано, - сказал Стэн, - но я хочу немного повозиться с репликами, а Макс здесь и хочет тебя видеть».
Джейк кивнул и снял банки, осторожно поставив их на стул. Он подошел к двери, открыл ее и вышел в комнату техника. Там, у двери, ведущей в зал, стоял Макс Акардио, представитель отдела репертуара и артистов National Records (A&R), которому было поручено работать с Intemperance . Максу было чуть больше тридцати. Это был высокий, искусственно красивый парень с дорогим и хорошо подогнанным париком на голове. Его зубы были закрытыми и такими белыми, что потенциально могли вызвать слепоту. И он много показывал эти зубы. Макс всегда улыбался и улыбался. Он был одет в свою обычную одежду - стильный, но немного громкий итальянский костюм и короткий узкий галстук. Улыбка стала еще шире, когда он увидел, как Джейк вышел из звуковой комнаты.
«Джейк», - сказал он, протягивая руку. «Как, черт возьми, у тебя дела сегодня? Ты отлично там звучал. Просто великолепно. Не могу дождаться, когда мы выпустим этот проект».
«Привет, Макс», - ответил Джейк, трясясь вместе с ним, а затем поддавшись однорукому объятию, которое использовал Макс, если бы прошло более сорока восьми часов с тех пор, как он видел тебя в последний раз.
“Как ты там держишься, Джейк?” - спросил его Макс. «Они говорят мне, что у вас все хорошо, и что производство идет вовремя и в рамках бюджета».
«Временами это становится немного утомительно, но я все еще держусь», - сказал ему Джейк.
«Хорошо, хорошо», - ответил Макс, очевидно, даже не услышав того, что только что сказал Джейк. «У меня для вас хорошие новости».
“Что это такое?”
«Я только что был в отделе искусств. Они закончили обложку альбома. Хочешь пойти посмотреть? У меня в офисе».
«Конечно», - сказал Джейк. «Я хотел бы это увидеть. А как насчет остальных парней?»
«Мэтт в студии B переделывает несколько гитарных треков для Who Needs Love?, Билл просматривает некоторые миксы в звуковой комнате, а Даррен и Куп настраивают свое оборудование в красной комнате для следующей песни».
«О, хорошо», - пожал плечами Джейк. Все это было довольно типично. “Тогда пойдем проверим”.
Студия звукозаписи располагалась в подвале 30-этажного здания National Records Building - яркого и яркого небоскреба на окраине Голливуда. Они поднялись на шатком тесном лифте на восемнадцатый этаж. Кабинет Макса находился на северной стороне здания, с видом на убогий Голливудский бульвар и многоквартирные дома за ним. Стол Макса стоял напротив внешнего окна, по-видимому, чтобы ему не приходилось туда смотреть. Он сел в свое кресло и пригласил Джейка сесть в кресло поменьше напротив него.
«Вот она», - сказал он, вытаскивая из-под стола обложку альбома. Он передал его Джейку. “Как вы думаете?”
Джейк смотрел на это со смешанными эмоциями. На передней панели была сцена, которую придумали Акардио и Рик Бейли из отдела развития художников. Это была фотография гостиничного номера с пустыми бутылками из-под пива и ликера, лежащими повсюду, опрокинутыми лампами, даже разбитым и разбитым телевизором на полу. Там было несколько наборов женских трусиков, скомканных с остатками мусора, а также маленькое зеркало с отчетливо видимыми на нем остатками пыли (хотя само зеркало было чем-то, что нужно было заметить несколько раз). На кровати лицом вниз лежал мужчина, который мог бы быть Джейком, но на самом деле был моделью, похожей на него. Мужчина был обнажен, но его голая задница была прикрыта скрученными простынями с кровати. Предположительно, он потерял сознание, его левая рука сжимала почти пустую бутылку виски. его правая часть лежала на обнаженной спине привлекательной женщины-модели, которая также была в отключке и чьи запрещенные части также были стратегически закрыты простыней. Вверху рисунка большими неровными розовыми буквами, которые, казалось, были написаны пьяной рукой губной помадой, было:Невоздержанность . Ниже, более мелкими буквами, но все еще исписанным помадой, было название альбома: Descent Into Nothing .
Акардио и Бейли обсуждали обложку этого альбома с группой, но это было всего лишь вежливостью. Им было все равно, что группа думает об этом (Даррену, Купу и Мэтту идея понравилась, Биллу и Джейку она не понравилась). Как стало известно группе с момента заключения контракта на запись, альбом принадлежал National Records. Период. Они будут производить, продвигать, продавать и упаковывать как захотят.
«Это соответствует имиджу, который мы будем продвигать для вас, ребята», - сказал им Бейли, когда они впервые обсуждали обложку альбома.
“Изображение?” - спросил Джейк.
«Верно. У каждой группы должен быть имидж. Это часть того, что продает вас фанатам. В вашем случае ваш имидж отражается в самом вашем имени. Невоздержанность . Отсутствие умеренности. Умеренность означает трезвость, контроль, чистую жизнь. Вы, мальчики, собираетесь представлять себя как полную противоположность всему этому ».
«Дерьмо», - усмехнулся Мэтт. «Это не должно быть чертовски сложно. Как ты думаешь, какого черта я назвал группу так?»
«Совершенно верно, - сказал Бейли. “И я хочу, чтобы вы соответствовали этому имиджу - всем вам. Когда вы отправляетесь в путь для продвижения этого альбома, я хочу, чтобы вы веселились, чтобы заработать репутацию абсолютных язычников, как посланников разврата. Я хочу чтобы услышать от вас рассказы о наркотиках и сексуальных оргиях. Я хочу, чтобы вы имели дурную славу. Как ваш рекламный менеджер, я сделаю все, что в моих силах, чтобы эти истории были напечатаны. Чем больше они печатают о том, что вы живете в соответствии с именем Intemperance , чем популярнее вы станете, тем больше альбомов мы продадим “.
“Разве наша музыка не должна продаваться сама по себе?” - спросил Джейк. «Я имею в виду, что мы хорошая группа. Люди захотят услышать нашу музыку, потому что это хорошая музыка, верно?»
«Ну … хорошая музыка - это бонус», - признал Бейли. «И отдел продвижения позаботится о том, чтобы ваши мелодии транслировались по радио по всей стране, но поверьте мне, ваш имидж будет продавать больше альбомов, чем ваша музыка. Это всегда было правдой и всегда будет. Посмотрите на Оззи Осборна. Самое лучшее он когда-либо делал за свою карьеру, откусывая голову этой летучей мыши “.
«Но Оззи делает хорошую музыку», - возразил Джейк. «У него хороший голос, хорошие тексты, и у него был один из лучших гитаристов в мире».
«До того маленького инцидента с самолетом», - торжественно сказал Мэтт, фактически преклонив колени при вызове воспоминания. Мэтт очень тяжело переживал смерть Рэнди Роудса за четыре месяца до этого. Частично это было его преклонение перед гитаристом Оззи, который действительно был одним из лучших в своем деле. Однако большую часть, несомненно, сыграли обстоятельства смерти. Роудс был в самолете, который их водитель туристического автобуса украл из ангара, чтобы на нем можно было покататься. Они пару раз жужжали в туристическом автобусе, а затем самолет врезался в него, врезавшись в дом. Все внутри было разбито и сожжено до неузнаваемости. Ни в одной из новостных статей об этом не говорилось, но Джейк был почти уверен, что замешаны алкоголь и / или кокаин. После всего, Насколько облажался, прежде чем поездка в маленьком самолете с водителем туристического автобуса без лицензии начинает казаться хорошей идеей? Проблема с Мэттом заключалась в том, что он мог ясно видетьсам делал в точности то же, что и Рэнди Роудс. Если бы он был достаточно пьян и кто-нибудь предложил бы загнать в автобус угнанный самолет, Мэтт поднялся бы первым.
«Да, да», - сказал Бейли, размахивая руками над тем, что он считал неуместным во всем этом. «Оззи и Роудс были хорошими людьми. Я не говорю, что они не были такими. Но я хочу сказать, что они не должны были быть такими. Поскольку репутация Оззи такая, какая она есть - кусание летучей мыши, мочеиспускание на людей из Аламо. купил бы его альбомы, даже если они были отстойными. Они влюблены в его имидж, а не в его музыку ».
Джейк, который был не только музыкантом, но и потребителем музыки, не согласился с этим представлением о качестве. Он совершенно не согласен с этим. Он покупал альбомы Оззи Осборна потому, что ему нравилась музыка, а не потому, что Оззи однажды поссал на Аламо или откусил голову летучей мыши. Но все руководители National Records считали, что имидж важнее всего. Это было особенно актуально сейчас, когда MTV заработал и набирал популярность по всей стране. Шейвер однажды сказал Джейку - несколько строк из своего печально известного боливийского флейка - что он, Шейвер, обеспокоен этой новой тенденцией к имиджу и внешнему виду. Впервые в истории музыки отделы A&R начали беспокоиться о том, как музыканты выглядят на камеру, а не о том, как они звучат.
“Хорошо?” - спросил Акардио, когда Джейк почти тридцать секунд смотрел на обложку.
«Это э … очень хорошая фотография», - наконец сказал он.
«Я тоже так думал, - сказал ему Акардио. «У нас действительно лучший отдел графики в National».
Джейк перевернул обложку альбома и посмотрел на обратную сторону. Здесь, занимая верхнюю половину пространства, была групповая фотография группы. Даррен и Куп сидели на переднем плане, скрестив ноги. Позади них стояли Мэтт, Билл и Джейк. Все были одеты в свою стандартную форму из рваных и рваных джинсов и футболок. Мэтт был одет в темные очки. У Джейка двухдневный рост щетины. Куп держал в руке набор голеней. У Даррена была сигарета во рту. Никто из них не улыбался. Снимок выглядел очень естественно, почти откровенно. Не было. Перед съемкой визажисты аккуратно нанесли краску на лицо, стилисты поработали над гривами, а специалисты по гардеробу подобрали одежду. На то, чтобы сделать снимок, потребовалось около шести часов.
Под картинкой был список участников группы и их ролей. Даррен Эпплман - бас-гитара, вокал; Джон «Купер» Купер - перкуссия, вокал; Мэтт Тисдейл - соло-гитара, вокал; Билл “Ботан” Арчер-Фортепиано, вокал; и, наконец, последний в списке из-за своего положения в картине, Джейк Кингсли - вокал, ритм-гитара, акустическая гитара.
«Я все еще думаю, что вы, ребята, должны были послушать нас об изменении имени», - грустно сказал Акардио. «Стильные имена помогают улучшить имидж группы. Посмотрите, что они делают для U2».
Джейк сдержал несколько неприятных ответов и просто пожал плечами. Джейк и Мэтт вместе с Акардио, Бейли и даже Шейвером обсуждали их имена. Акардио придерживался мнения, что звонить Купу Купу и звонить Биллу Нердли было очень модно , и что никому было наплевать на басистов, чтобы ему пришлось менять имя Даррена Эпплмана, но имена Мэтта Тисдейла и Джейка Кингсли просто недостаточно интересны. .
«Это то, что мы делаем здесь, в Голливуде», - сказал им Бейли, который был движущей силой попытки изменить имя. «Зачем жить с простым именем, если вы можете изменить его на то, что отражает ваш стиль и ваше мировоззрение?» Он посмотрел на Мэтта, поджал губы и задумался. “Как насчет Раджина Шторма?” он спросил. «Это хорошее имя для гитариста твоего калибра».
“Бушующий шторм?” - спросил Мэтт, широко раскрыв глаза. “Ты что, гребаный разум?”
«Не бушующий шторм», - сказал Бейли. ” Раджин Шторм!” Затем он изложил это так, как будто это могло изменить мнение Мэтта. «И ты», - он повернулся к Джейку, пока Мэтт все еще пытался обработать Раджина Шторма. «Я думаю что-то вроде … ох … скажи Джей Ди Кинга».
“Джей Ди Кинг?” - повторил Джейк.
«Верно, - сказал Бейли. «Кинг - это простое имя с сильным подтекстом. Вызывает образы Элвиса и прочего подобного. А JD короткий, милый, мужественный, и фанаты будут бесконечно размышлять о том, что оно на самом деле означает. Это также аббревиатура популярного алкогольного напитка. . ” Он посмотрел на потолок, когда его охватило вдохновение. «Черт, может быть, мы даже сможем уговорить людей Джека Дэниэлса подписать с тобой какое-то одобрительное соглашение. Мы можем сказать, что твои родители назвали тебя в честь своей любимой выпивки и научили тебя пить ее в молодом возрасте. JD на сцене! Черт возьми, это здорово. В конце концов, мы можем попросить их спонсировать тур, а затем … “
«Подожди минутку», - сказал Джейк, подняв руку. Он все еще был спокоен, но это было усилие. «Вы предлагаете, чтобы я солгал и рассказывал публике, что мои родители назвали меня в честь марки виски? Что они давали мне виски, когда я был молод?»
«Это ничего против твоих родителей, Джейк. Это шоу-бизнес. Вы даете людям то, что они хотят услышать».
Джейк покачал головой. «Я отказываюсь опозорить своих родителей, которые, я могу добавить, были чертовски хорошими родителями, просто чтобы вы могли сформировать мой образ по своему вкусу».
«Ладно, ладно», - сказал Бейли, слегка закатывая глаза от наивности этого молодого панка. «Мы не будем вмешиваться в дела родителей. Мы скажем, что …»
«Мы скажем, что меня зовут Джейк Кингсли», - сказал Джейк. “Вот что мы скажем. Возможно, это не самое улучшающее имидж имя в мире, но это то, что мне дали, то, что мне нравится, то, которым я горжусь, и я собираюсь сохранить Это.”
«Fuckin-A, - вставил Мэтт. - Я Мэтт, черт побери, Тисдейл, и это тоже не изменится. Это то, что меня знает Heritage, и под этим я буду играть». Он с отвращением покачал головой. «Раджин, черт возьми, Шторм. Вот дерьмо, Бейли. В каком гребаном мире ты живешь?»
Это, конечно, разозлило Бейли и заставило его пожаловаться как руководству National Records, так и их агенту Шейверу. Подразумевалось, что они поставили под угрозу весь свой контракт на запись, не согласившись с изменением названия, но они остались твердыми. К тому моменту альбом уже был в производстве, и ни Джейк, ни Мэтт не думали, что они отменит все это из-за Rajin Storm и JD King. Они были правы. Хотя давление сохранялось в течение следующих нескольких недель, в конце концов Бейли и Акардио согласились, что их артисты серьезно относились к сохранению своих христианских имен для огласки, и отказались от этой темы. Раскопки Акардио были первым случаем, когда эта тема была упомянута за несколько недель.
Джейк не проглотил наживку. Вместо этого он указал на часть обложки под картинкой и под списками треков. Это была часть с надписью: Особая благодарность : Он знал, что его никогда не спрашивали, кого он хотел бы поблагодарить. Он был почти уверен, что никого из других участников группы тоже не спрашивали.
“Кто все эти люди, которых мы благодарим?” - спросил Джейк.
«О, как обычно, - сказал Акардио. «Наши производственные специалисты, наши техники, наши звукорежиссеры. Все они усердно работают над этим проектом. Разве вы не хотите их благодарить?»
«Конечно», - сказал Джейк. «Они хорошие люди. Но как насчет этих других людей? Что насчет этих компаний?» Он провел пальцем по списку. “Гитары Brogan? Барабаны Lexington? Пианино Caldwell?”
«Это люди, которые снабдили вас инструментами, на которых вы играете для записи. Вы это знаете». И Джейк это сделал. Первое, что им сказали, когда они пришли на ознакомительную сессию перед началом записи, это то, что играет старый потрепанный Лес Пол Джейк, а поцарапанный и битый Страт Мэтт просто не подходит для качественной записи. Джейку подарили совершенно новую шестиструнную модель Brogan и новую электрическую / акустическую отделку Brogan из красного дерева. Мэтту подарили первоклассную гитару Brogan Battle-Axe, которую он ненавидел. Даррену, который уже играл на бас-гитаре Brogan, ничего не дали - очевидно, его поцарапанный и потрепанный бас был достаточно хорош. Вся ударная установка Купа была заменена на набор из двадцати пяти штук Lexington с названием группы на двойных басовых барабанах.
“Так что это одобрение?” - сказал Джейк. «Поэтому ты настоял, чтобы мы играли на этих инструментах?»
«Нет», - усмехнулся Акардио. «Вовсе нет. Мы просто за прошедшие годы обнаружили, что эти инструменты звучат лучше при записи. Нет ничего более зловещего, чем это».
«Но вы ведь получаете деньги от этих людей, чтобы упоминать эти инструменты на обложках ваших альбомов, не так ли?»
«Ну … да, но уверяю вас, это не имеет ничего общего с тем, почему мы выбираем эти инструменты. Мы в значительной степени полагаем, что, раз уж мы их все равно используем, почему бы не взять несколько комиссионных за эти усилия? И поскольку у нас действительно есть своего рода контракт на одобрение, это означает, что мы можем предоставить вам эти инструменты бесплатно. Разве это не хорошо? Стоимость ваших гитар и этой ударной установки не включена в часть возмещаемых расходов по вашему контракту. “
- Ага, - кисло сказал Джейк. Он не хотел снова возвращаться к давнему аргументу о возмещаемых расходах. Это была очень больная тема для него и остальных участников группы. Он сдвинул обложку альбома через стол. «Очень мило, Макс. Спасибо, что показал мне это». Он начал вставать.
«Э-э … прежде чем ты уйдешь, Джейк, мне нужно поговорить с тобой об одном».
Джейк снова сел, гадая, что это было на этот раз. «Конечно», - сказал он. “Что происходит?”
Акардио виновато улыбнулся. «Ну, это касается пункта о внешней работе в вашем контракте. Я полагаю, вы помните его условия».
«Ага, - с горечью сказал Джейк. «Я помню условия этого».
Пункт о внешней работе, о котором он имел в виду, был частью их контракта, в котором говорилось, что группе Intemperance и ее отдельным участникам запрещается выступать без специального разрешения для кого-либо, кроме звукозаписывающей компании. И лейбл регулярно отказывал в таком конкретном разрешении, как это было в случае, когда Джейк и Мэтт попросили Шейвера попытаться устроить им несколько концертов в районе Лос-Анджелеса, чтобы они могли собрать несколько долларов, чтобы помочь пополнить скудные авансовые деньги, которые они подарили. Шейвер сказал им, что лейбл, вероятно, не даст разрешения на такое, и, конечно же, он был прав.
«Никто не увидит вас на концерте, пока мы не закончим этот альбом и не отправим вас в тур», - был ответ Акардио на просьбу. Он не объяснил себя дальше этого, и от него не требовалось.
“В чем проблема с пунктом о внешней работе сейчас?” - спросил Джейк. «Мы не давали концертов. Ты должен это знать».
«Что ж, - сказал Акардио, - у меня есть информация об обратном, Джейк».
Джейк приподнял брови. “Кто-то сказал вам, что у нас где-то есть концерт?”
«Не вся группа, только ты».
“Мне?” - спросил Джейк. «Кто - то сказал вам , что есть концерт по себе .»
«Не было, не было», - сказал Акардио. «Мне сказали, что вчера вечером вы участвовали в живом музыкальном представлении перед толпой. Это правда?»
Глаза Джейка расширились. «Вчера вечером? Ты говоришь о вечеринке на парковке, которую мы устроили после работы? Ты об этом говоришь?»
Поскольку они не могли работать музыкантами во время процесса записи, а их авансовых денег было едва ли хватило на жизнь, всем, кроме Мэтта (родители которого каждую неделю присылали ему щедрые чеки на пособие), пришлось устроиться на ночную работу, чтобы выжить. Ночью Джейк работал мойщиком посуды с минимальной заработной платой в The Main Course - модной закусочной для яппи в центре Лос-Анджелеса. Он работал с 19:00 до закрытия понедельника, вторника и среды и с 17:00 до закрытия в субботу и воскресенье. В среду вечером он и несколько других сотрудников имели обыкновение собираться на задней парковке после закрытия, чтобы выпить пива и выкурить немного травки, если у кого-то есть. Прошлой ночью у Джейка случайно оказалась старая акустическая система в машине, и он устроил импровизированное представление для своих друзей. Это было хорошее время. Он поразил их своим голосом и навыками игры на гитаре, выступив перед группой впервые после их последнего концерта на D Street West несколько месяцев назад. Выступление было похоже на наркотик, и возможность играть на гитаре и петь, чтобы люди ценили его дар, дало ему крайне необходимое решение. Это не могло серьезно быть тем, о чем говорил Акардио, не так ли?
«Это именно то, о чем я говорю», - подтвердил Акардио. «Ты нарушил свой контракт, Джейк. Это очень серьезное дело».
«Макс, я играл на гитаре для пары друзей по работе. Я не думаю, что это можно рассматривать как концерт».
«Вы выступали вживую перед публикой», - сказал Акардио.
«Там было около восьми человек», - раздраженно сказал Джейк. «Мы пили пиво. Не то чтобы я брал с них деньги».
«Тем не менее, это составляет аудиторию. Мне также сказали, что вы исполняли авторские материалы из других музыкальных коллективов. Это даже более серьезно. У вас нет разрешения петь песни Led Zepplin вживую. Их даже нет на нашем лейбле. Вы хоть представляете, в каких проблемах мы оказались бы, если бы выяснилось, что один из наших музыкантов исполнял песни другого лейбла без разрешения? Я содрогаюсь при мысли о том, что произойдет ».
«Макс, это был не концерт!» Джейк чуть не крикнул. «Я спела Stairway to Heaven, потому что песня понравилась одной из официанток! Ради Бога, я пыталась потрахаться!» Ему в голову пришло еще кое-что. «Подожди минутку. Откуда ты знаешь, что я пел на стоянке вчера вечером? Откуда ты знаешь, какие гребаные песни я пел?»
«Я не вижу причин ругать меня», - сказал ему Акардио. «И откуда я знаю, это не имеет значения. Дело в том, что вчера вечером вы выступали вживую перед аудиторией в нарушение условий вашего контракта. Мы не собираемся штрафовать вас на этот раз, но если что-то подобное повторится снова, я будет вынужден оштрафовать вас денежным штрафом, добавив к вашим возмещаемым расходам штраф в размере пяти тысяч долларов. Понимаете? “
«У тебя в ресторане шпион», - удивленно сказал Джейк, игнорируя его вопрос. «Гребаный шпион! Вот почему ты порекомендовал мне эту работу. Вот почему они наняли меня так быстро. Они ведь на твоей долбаной зарплате, не так ли?»
«У нас с менеджером есть определенные договоренности, - подтвердил Акардио. “И у него есть сеть людей в его штате, которые информируют его о деятельности определенных людей. Но это ни здесь, ни там. Я хочу знать от вас, Джейк, если вы понимаете, что вы не должны делать это снова и каковы будут последствия, если вы это сделаете? “
Джейк глубоко вздохнул, подавляя желание сжать кулаки и закричать дальше. В конце концов, это было бы бессмысленно. «Я понимаю», - сказал он.
«Очень хорошо», - сказал ему Акардио. «Я рад, что мы смогли прояснить это. Теперь можешь уходить».
Джейк ушел, направляясь в кафетерий, где он съел бутерброд с болоньей, который приготовил для себя. Его гнев и разочарование последовали за ним.
Когда они вернулись в «Наследие», Джейк и Билл тоже были соседями по комнате в Лос-Анджелесе, и по той же причине. Им нужно было разделить свои расходы на жизнь, чтобы выжить. Их квартира в Лос-Анджелесе стоила почти на сто долларов в месяц больше, чем их квартира в Heritage. И назвать это свалкой было бы больше, чем положено.
Это было в убогом многоквартирном доме послевоенной эпохи на Голливудском бульваре, всего в двух милях от здания National Records, но все же в совершенно другом мире. Комплекс был домом для условно-досрочно освобожденных и зарегистрированных сексуальных преступников, проституток и неудачников. Это было то место, где никелевые пакеты с марихуаной предлагались для продажи проезжающим мимо автомобилистам, где люди сидели на лестнице в любое время дня и ночи, пили 40-унционные банки солодового спиртного и курили обычные сигареты. Звук летящих над головой полицейских вертолетов и звук выстрелов в ночи слышались так часто, что их редко комментировали. Это был комплекс, который полиция Лос-Анджелеса посещала не менее трех раз в день, улаживая домашние споры и отвечая на звонки о передозировке.
Их квартира находилась на третьем этаже этого дома, спрятанная в задней части дома. Это был номер с двумя спальнями и жилой площадью 642 квадратных фута. Ковер был потертого дерьмового коричневого цвета, от которого исходил слабый запах кошачьей мочи, сколько бы его ни чистили. В ванной комнате был потрескавшийся и протекающий унитаз, ванна, непригодная для использования из-за пятен ржавчины и плесени, и лейка для душа, которая в лучшем случае производила жалкую струйку теплой воды. Когда Джейк и Билл вошли туда после записи в тот день, было душно жарко. Разумеется, для их комфорта не было ничего, что напоминало бы кондиционер.
«Черт, я ненавижу это место», - сказал Джейк. «Давайте заводим фанатов».
«Хорошо», - согласился Билл, поставив двенадцать пачек пива, которые они купили по дороге домой.
Они открыли все окна и включили всех трех поклонников, которых просили или одалживали, когда переехали сюда. Это, по крайней мере, заставило немного циркулировать горячий липкий воздух и позволило вдуть свежий смог снаружи. Каждый из них взял пиво у двенадцати и сели на свой диван, который был практически единственным предметом мебели, который у них был.
«Я ненавижу Лос-Анджелес», - сказал Джейк, делая глоток. «Если мы добьемся успеха с этой записью, я буду жить где угодно, но только не здесь. Черт, я даже не собираюсь приезжать в эту часть штата, если мне не нужно».
«Это довольно удручающее существование», - сказал Билл, делая глоток из своей банки. “Вы действительно думаете, что мы добьемся успеха?”
«Ага», - сказал Джейк. «Да. Вопрос в том, станем ли мы так же богатыми, как и знаменитыми?»
«Мы не в рамках этого контракта», - сказал Билл. “Это чертовски уверено”.
“Что вы имеете в виду?”
«Я делал некоторые расчеты».
“Ты делаешь расчеты?” - сказал Джейк с усмешкой. “Кто бы мог подумать?”
Билл коротко улыбнулся. «Смейтесь надо мной, если хотите, но знайте, что я прав, как и вы. Мы облажались».
“Я уже знаю, что.”
«Ты можешь думать, что да», - сказал ему Билл. «Но я не думаю, что вы цените глубину нашего обмана. Наши гонорары будут десять процентов, верно?»
“Правильно.”
«И эта цифра основана на розничной цене в пять долларов за альбом, верно?»
«Верно», - снова сказал Джейк. Это было важным моментом переговоров до подписания контракта и единственной вещью, за которую Шейвер боролся изо всех сил. Фактическая розничная цена альбома составляла семь долларов, но многие группы, которые впервые выступали, в конечном итоге получали свои гонорары, основанные на оптовой цене, которая обычно составляла около двух-трех долларов. Шейвер, знающий о способах заключения контрактов на звукозаписи, посоветовал им отказаться от оптовых ставок. Они сделали это, но Акардио и представители бизнеса и юридических отделов National Records отказали им в полной розничной цене. В итоге они договорились о пяти долларах за единицу.
«Так что давайте будем оптимистами и предположим, что наш альбом станет платиновым», - сказал Билл. “Это миллион проданных альбомов, верно?”
“Правильно.”
«Это означает, что мы будем получать пятьдесят центов за каждый альбом или пятьсот тысяч в качестве базовой ставки».
«Да», - согласился Джейк. «И я знаю, что все возмещаемые расходы и гонорар Шейвера вытекают из этого».
«Но вы когда-нибудь добавляли все это? Это меня удручает».
Джейк вздохнул. Он не хотел этого слышать, но полагал, что ему нужно знать. «Хорошо», - сказал он Биллу. «Подави меня. Давай послушаем».
Билл вытащил смятый лист бумаги, на котором были записаны его расчеты. «Хорошо, если предположить, что мы пойдем на платину, наш базовый гонорар составит полмиллиона долларов. Однако есть десятипроцентный вычет за поломку, который они туда добавили».
«Ага, - с горечью сказал Джейк. Это означало, что лейбл предполагал, что десять процентов всех пластинок, которые они отправляли, будут сломаны и не будут продаваться в пути. Так что, если бы они продали миллион копий, им было бы начислено девятьсот тысяч только для финансовых целей.
«Это снижает наши гонорары до 450 000 долларов. Но есть еще 25% плата за упаковку».
Джейк кивнул. Это была еще одна цифра, на которой лейбл не сдвинулся с места, несмотря на искренние усилия Шейвера по его падению. Плата за упаковку, как сообщается, представляет собой расходы, связанные с изготовлением самих альбомов, обложек, их сборкой и отправкой в ??точки розничной торговли, где они будут продаваться.
«Это $ 112 000 сверх максимума, что снижает нас до $ 337 500. Это также приносит нам самый большой удар по нашему доходу - возмещаемые расходы».
«Чертовски возмещение», - простонал Джейк. Это была самая болезненная часть переговоров.
«Первое - это аванс, который они дали нам при подписании контракта. Это было 50 000 долларов. Затем есть предполагаемые временные затраты на студию в 86 000 долларов и ожидаемые затраты на продвижение альбома в размере 52 000 долларов. Все это полностью возмещается до выплаты гонорара. когда-либо выпущенных, и это в сумме составляет 188 000 долларов. Но на этом не заканчивается. Мы несем половину расходов на тур и половину затрат на производство видео. Это вычитает еще 61 000 долларов, в результате чего общая сумма возмещения составляет 249 000 долларов. расходы. Вы знаете, что нам остается? “
“Сколько?”
«88 500 долларов, - сказал Билл. «И не забывайте о доле Шейвера. Он получает двадцать один процент. Это означает, что мы снимаем с себя еще 18 585 долларов, в результате чего у нас остается 69 915 долларов. Если разделить эту цифру между нами пятью, получится 13 983 доллара за штуку. при условии, что мы станем платиновыми. Сократите это вдвое, если мы пойдем только на золото и продадим полмиллиона альбомов. Если мы будем делать намного хуже, чем золото, мы вообще не сможем покрыть возмещаемые расходы, и мы окажемся в беде для следующего альбома мы делаем. “
«Четырнадцать тысяч баксов», - сказал Джейк, пожимая руку, когда он размышлял об ужасе происходящего. «Это даже не прожиточный минимум».
«Вы и Мэтт имеете право на дополнительные гонорары, потому что вы - авторы песен», - сказал Билл. «Но они не так много. Вы можете добавить еще тысячу долларов за штуку. И не забывайте, мы еще даже не обсуждали налоги. Хотя они не должны быть такими уж плохими, поскольку технически мы бы ниже уровень бедности ».
«Господи, - сказал Джейк. «Вот что мы получаем за всю эту работу, за все эти жертвы, за продажу миллиона гребаных альбомов? Четырнадцать тысяч?»
«Четырнадцать тысяч», - грустно сказал Билл. “Вряд ли стоит того, а?”
«Ты выглядишь сегодня в депрессии», - сказала Анджелина Хэдли, официантка, в штаны которой Джейк пытался проникнуть прошлой ночью, когда давал свой незаконный концерт. «Я флиртовал с тобой как сумасшедший каждый раз, когда возвращался сюда, и не получил ни единого ответного флирта». Анджелина, или для краткости Энджи, была начинающей актрисой. В двадцать два года ее тело было совершенно фантастическим, с изгибами во всех нужных местах, грудью, которая была воплощением совершенства, и ногами, которые любой мужчина хотел бы обернуть вокруг своей спины. К сожалению для ее карьеры, ее лицо было не таким идеальным. У нее остались шрамы от прыщей, оставшиеся с юности, нос, который был чуть длиннее оптимального, и родинка прямо по центру на подбородке. Она ни в коем случае не была уродливой, но эти недостатки не позволяли ей играть любую роль, в которой нужно было видеть ее лицо, что в значительной степени мешало ей вообще заниматься актерской профессией. За свою двухлетнюю карьеру у нее было в общей сложности три части, две из которых были дублерами для других актрис, где требовалась обнаженная сцена, и одна в рекламе продукта для похудения, где ее ноги и живот были показаны обнаженными, но ее лицо. никогда не видел.
«Извини», - сказал ей Джейк, вытащив грязную посуду из ее подноса и поставив ее в раковину перед собой. «В последнее время у меня много мыслей».
“Снова размышляешь о жизни, а?” - спросила она, подойдя к нему, достаточно близко, чтобы ее нога касалась его. «Я говорил тебе об этом. Жизнь - отстой. Чем раньше ты это примешь, тем скорее сможешь прожить это».
«Не забывайте о несправедливости», - сказал он. «Это большая часть. Жизнь несправедлива».
«И это тоже», - согласилась она, положив руку ему на шею сзади и лаская его.
Он наслаждался ощущением, откинув голову назад. У него не было интимных отношений с женщиной с тех пор, как он покинул Heritage, и его тело взывало к женскому прикосновению. И хотя ему не удалось уложить сочная Энджи в постель после его нелегального концерта прошлой ночью, он определенно наложил на нее некоторые попытки. Хотя у них были кокетливые отношения с тех пор, как он был принят на работу, только когда он спел для нее, сыграл для нее на гитаре, она начала воспринимать его серьезно. Сила музыки всегда удивляла его. «Это хорошо», - сказал он ей. “Сможете ли вы продержаться еще несколько часов?”
Она смеялась. «Хотел бы я. Ты хочешь поговорить о том, что с тобой не так?»
Он пожал плечами, что заставило ее приложить другую руку к его шее. «Речь идет о нашем контракте на запись», - сказал он. “Это долгая история.”
“Вы хотите что-то знать?” спросила она.
“Что это такое?”
«Не сердитесь на меня или на что-то еще, но я не думал, что у вас действительно есть контракт на запись до той ночи».
“В самом деле?” - спросил он, поворачиваясь к ней.
«Как я уже сказал, не поймите меня неправильно. Просто в этом месте … в этом городе полно фальшивок. Черт, я даже могу быть одним из них. Когда кто-то говорит вам, что у них есть ролл в кино или что они собираются снять один из своих сценариев, ну … обычно они просто … ну, знаете … преувеличивают “.
«Ага», - сказал он. «Я заметил это». Так и было. Никогда еще он не встречал столько лжецов, мошенников и откровенных аферистов, как здесь, в Лос-Анджелесе.
«Думаю, я решила, что ты такой же», - сказала она. «Но потом я услышал, как вы играете и поете».
“И это передумало?”
«Боже мой, - сказала она. «Ты хорош, Джейк. На самом деле, ты один из лучших, кого я когда-либо слышал. У тебя действительно есть контракт на запись, не так ли? Ты действительно собираешься выпустить альбом».
Он кивнул. «Это действительно так, хотя они в значительной степени обманули нас в контракте. На днях я сказал мне об этом».
«Голливуд - это обман людей», - грустно сказала она. «Посмотри на меня. Половина парней в Америке смотрели на мое обнаженное тело в ванне, потому что думали, что это Линн Гарольд. И за это я получил чек на двести долларов, и мое имя было упомянуто в титрах, но намного ниже. титры, часть непосредственно перед лейблом Dolby Surround Sound, часть, которая появляется спустя долгое время после того, как все ушли из проклятого театра ».
Джейк знал фильм, о котором она говорила. Это был второсортный психологический триллер, в котором героиня второразрядной актрисы Линн Гарольд противопоставлена ??психотическому убийце. Сцена в ванне в начале фильма была легендарной, в основном потому, что это была одна из первых сцен с рейтингом R, показывающая не только обнаженную грудь, но и лобковые волосы. И вряд ли кто-нибудь осознал, что рассматриваемые грудь и лобковые волосы на самом деле принадлежали не Линн, а Энджи. «Это всегда была одна из моих любимых сцен», - лукаво сказал он.
Она хихикнула, убрала руки с его шеи и хлопнула его по заднице. «Ты извращенец», - сказала она. “Что ты делаешь сегодня вечером после работы?”
«Я не знаю. Я думал, что пойду домой, выпью последнюю банку обычного пива, а затем попаду в стойку».
«Звучит очень весело», - сказала она. «Но если тебе интересно, у меня в квартире есть косяк. Тоже неплохое дерьмо».
“Да уж?” - спросил он, глядя на ее лицо и замечая огонек в ее глазах.
«Да», - подтвердила она. “Похоже на свидание?”
“Вы держите пари на свою симпатичную маленькую задницу”.
Жилой комплекс Энджи находился недалеко от бульвара Санта-Моника, в части Голливуда, которая была немного более престижной, чем район Джейка и Билла. Полиция Лос-Анджелеса посещала ее комплекс только один или два раза в день, и количество условно освобожденных и сексуальных преступников, живущих там, выражается однозначными числами. Сама квартира была только с одной спальней и к тому же очень маленькой с одной спальней, но она была уютной и хорошо оформленной, с женственной и практичной мебелью.
Они сели на ее диван, а перед ними по телевизору показывали « Субботний вечер в прямом эфире» , и Энджи достала туго свернутую сигарету с марихуаной. Они курили его медленно, наслаждаясь этим. Это был довольно новый сорт зеленого бутерброда, который в последнее время стал популярным, высококачественный отечественный продукт, известный как Humboldt Skunkbud, названный в честь округа Северная Калифорния, где он был выращен. В соответствии со своим названием, его вкус и аромат сильно напоминали запах, исходящий от запаховых желез скунса, хотя и не так сильно. Как только вы к этому привыкли, это стало действительно приятно. И это было определенно мощно. К тому времени, как косяк превратился в таракана, они оба были полностью уничтожены.
“Когда ты снова будешь нам петь?” - спросила Энджи, откинувшись на кушетку, и ее глаза остановились на принте Ансела Адамса в рамке над телевизором.
«Я не могу», - сказал он ей, не сводя глаз с ее ног. На ней все еще была форма официантки, в которой юбка падала на несколько дюймов до ее колен, когда она стояла. Теперь, когда она откинулась назад, юбка поднялась значительно выше, намного выше середины бедра. И какие у них были прекрасные бедра. Само зрелище возбуждало его. “Уже нет.”
На какое-то время воцарилась тишина - сколько времени, никто не мог быть уверен, поскольку их чувство времени было ужасно искажено. Наконец Энджи спросила его: «Почему бы и нет?»
“Почему не что?” - спросил он, забыв, о чем они говорили.
Она хихикнула, на секунду прикрыв рот, а затем хлопнув его по ноге. «Вау, это хорошее дерьмо», - сказала она. “Почему ты не можешь петь для нас, хосер?”
Это вызвало у него хихиканье на несколько мгновений, хотя он не был уверен, почему. Наконец он взял себя в руки и ответил ей. «Казалось бы, играть на гитаре и петь на парковке после работы - это нарушение моего контракта на звукозапись. Мне не разрешено давать какие-либо живые выступления без разрешения National Records».
«Вау», - сказала она. «Это чертовски странно». Однако ее это не особо удивило.
«У этих засранцев на самом деле есть шпион в ресторане. Вот почему они устроили мне там работу, чтобы они могли следить за мной». Ему внезапно пришло в голову, что Энджи могла быть шпионом. Это было возможно? Черт возьми, все возможно в мире, где они подразумевали, что разрушат твою карьеру, если ты не скажешь, что тебя зовут Джей Ди Кинг, и что твои родители преступно небрежно выпивают.
«Том твой шпион», - сказала Энджи, словно читая его мысли. «Ему и Маркусу нравится проскользнуть в заднюю комнату и сосать члены друг друга каждые несколько дней. Разве вы никогда не замечали, насколько они дружелюбны?»
Теперь, когда она упомянула, он это заметил. И он знал, что она не фигурирует, говоря о том, что они сосут члены друг друга. Том был пламенным, ярким гомосексуалистом, который на самом деле не раз обидел Джейка с тех пор, как он появился на сцене. И хотя Маркус, менеджер, не отличался яркостью и пламенем, ему было сорок два года, он никогда не был женат и занимался преимущественно геями.
Джейк недоуменно покачал головой. «Шпионы, угрозы и размещение людей там, где за ними можно наблюдать. Это как нацистская Германия».
«Добро пожаловать в Голливуд», - сказала она ему. «Где любого офисного мальчика или молодого механика можнотрахнуть как шлюху».
Это тоже показалось ему забавным. Они истерически смеялись вместе почти две минуты.
«Ого, - сказала она, когда они наконец вернулись к нормальной жизни. «Я не знаю, что бы я делал без хороших друзей и дешевого пива». Она скользнула по кушетке, пока ее нога не коснулась его. Она повернулась к нему с мечтательным выражением лица. Ее рука коснулась его лица, лаская его там, поглаживая.
Мгновение спустя они делились своим первым поцелуем. Он растянулся на некоторое время, сначала нежное прикосновение губ, затем танец языков. У нее был вкус Skunkbud и жевательной резинки мяты, и она излучала эротизм из каждой поры, когда она начинала нагреваться. Он позволил своим рукам бродить по ее спине, шепча через хлопок ее блузки. Ее пальцы коснулись его длинных волос и начали пробегать по ним.
«Ты такой сексуальный, Джейк», - прошептала она ему, когда поцелуй наконец прервался. «Я всегда думал об этом с тех пор, как ты начал работать с нами … но когда я услышал, как ты поешь … мммм, когда я услышал, как ты поешь …»
Казалось, она не могла закончить мысль. Вместо этого она снова прикрыла его рот своим. Ее язык скользнул обратно между его губ. Они придвинулись ближе друг к другу, так что ее упругое женское тело прижалось к нему. Он позволил своей руке опуститься на ее ногу, чуть ниже подола юбки. Это была мягкая, гладкая, сексуальная нога, одна из лучших , что он когда - либо чувствовал, возможно , лучших. Но когда он попытался поднять руку выше, чтобы засунуть ее под юбку, ее рука опустилась на нее, останавливая его.
«Нет», - тихо прошептала она, прерывая поцелуй, но удерживая свои губы всего в нескольких миллиметрах от его. «Не сегодня. Не на первом свидании».
“Нет?” - прошептал он в ответ, не в силах определить, дразнила она или нет.
«Нет», - повторила она. “Я не такая девушка.” А затем, сказав это, ее язык выскользнул и медленно, чувственно лизнул его верхнюю губу.
Он засосал его в рот, и их поцелуй возобновился, быстро становясь страстным, интенсивным. Ее рука вернулась к его шее, где она ласкала кожу, ее ногти слегка царапали его. Он пришел к выводу, что она действительно шутила по поводу запрета на первое свидание. Кроме того, это было не совсем свидание, не так ли? Они только что пришли покурить косяк. Он снова попытался положить руку ей на ногу. И снова ее рука ударила по нему, не давая возможности вознесения.
«Не будь непослушным, Джейк», - прошептала она, ее язык лизнул его подбородок, скользнув по углу его челюсти к его уху. «Первое свидание получает только первую базу. Это правило».
Он немного застонал. Его член был тверд как скала под джинсами, и его не особо заботила мысль, что он не сможет играть сегодня вечером. “Есть ли исключения из правил?” - спросил он ее.
«Нет», - ответила она, облизывая мочку его уха, и теперь ее пальцы царапают тыльную сторону руки, лежащей на ее бедре. «Только поцелуи. Никаких прикосновений к интимным частям. Без исключений».
Они продолжали целоваться, а она продолжала отклонять все его попытки выйти за пределы первой базы. Она позволяла ему целовать ее шею, обнимать за талию, водить рукой вверх и вниз по ее ногам ниже юбки, но она отвергла любые попытки прикоснуться к ее груди или поднять его руки выше. Ее руки тоже были довольно активными. Она провела ими вверх и вниз по его спине, по волосам, даже по груди. Но они и близко не подошли к его заднице, не говоря уже о выпуклости на его джинсах. Его эрекция была настолько сильной, что она фактически пульсировала вместе с биением его сердца. Он начал чувствовать сладкую боль синих мячей впервые со школы.
Наконец, почти через час они распались. Джейк дрожал от желания к ней, тем более что он также чувствовал, насколько она возбуждена. Ее соски торчали через блузку. Ее лицо и шея покраснели. Ее губы были опухшими и кроваво-красными, хотя помада уже давно была смыта с них.
“Разве это не было весело, Джейк?” - спросила она его, ее дыхание все еще было тяжелым, а юбка все еще была довольно высоко на ногах.
Он кивнул. «Да», - выдохнул он в ответ. «Но это могло быть веселее».
Она сексуально улыбнулась. «Второе свидание может дать тебе вторую базу», - сказала она. “Если ты хороший, то есть”.
“Это тоже правило?” он спросил.
«Что ты должен быть хорошим? Это всегда правило».
«Нет, - сказал он. «О второй базе».
«Вам не кажется, что вторая база - хорошая цель для второго свидания? Я бы не хотел, чтобы вы думали, что я шлюха или что-то в этом роде».
«Я бы никогда так не подумал», - сказал он.
«Вы все так говорите, - сказала она ему. «И ты можешь даже иметь это в виду, по крайней мере, пока у тебя на джинсах такая выпуклость». Она посмотрела на него с интересом, немного вздохнув.
“Но…”
«Я думаю, тебе придется самому об этом позаботиться, не так ли?»
“Э … да, я полагаю”, - ответил он.
«Мне тоже придется позаботиться о себе», - сказала она. «Я сейчас такая мокрая, вы не поверите. Мои трусики полностью промокли».
От этих слов его охватила дрожь. Боже, что она делает? Она должна была быть худшей из тех, с которыми он когда-либо сталкивался.
«Скажи мне что-нибудь», - сказала она, ее рука опустилась на его колено и ласкала его почти рассеянно. “Тебе действительно понравилась моя сцена в ванной?”
«О да, - честно сказал он. “Было очень жарко.”
“Твой член стал твердым, когда ты его увидел?”
Он кивнул. “Да.” И это было правдой. Трудно было не возбудиться, наблюдая, как женщина с красивым телом мыла грудь, живот и лобок, лежа в ванне.
«Меня возбуждает мысль, что я сделала тысячи парней трудными, - сказала она. «Может быть, миллионы. Меня от этого тошнит?»
Он покачал головой. «Нет, совсем нет».
Она снова сексуально улыбнулась. «Знаешь, - сказала она, - я могла бы принять ванну сейчас. Может, я могла бы воспроизвести эту сцену для тебя. Вы бы этого хотели?»
“Re … реконструировать?” он спросил. “Ты имеешь в виду…”
«Но ты не можешь меня трогать», - сказала она. «Это будет проходить мимо первой базы, а это не разрешено на первом свидании». Она встала. «Но если ты хотел посмотреть, как я делаю то, что я уже сделал на съемочной площадке … ну, это же не шлюха, не так ли?»
«Конечно, нет», - выпалил он, когда дополнительная волна крови хлынула в его нижние области.
«Подождите, пока не выключится вода», - сказала она. «А потом заходи». Она бросила на него понимающий взгляд. «В одежде».
«Верно, - сказал он.
Она зашагала в ванную. Дверь за ней закрылась. Секундой позже он услышал звук воды, текущей по трубам. Минуты тянулись с мучительной медлительностью. В голове Джейка кружились мысли о том, как она раздевается, о том, что он увидит, когда войдет туда, о том, что может произойти в результате. Его член не сдулся ни на йоту. Наконец, после нескольких вечеров поток воды прекратился. Он встал и подошел к двери ванной, его рука опустилась на ручку. Он повернул его и вошел внутрь.
В комнате было душно и тепло. Ванна была меньше той, что была в фильме, но это мало что умаляло жутко эротическое дежавю, которое он испытал, глядя на нее сверху вниз. Она была поставлена ??так же, как и в фильме: лежа на спине в чистой воде, слегка расставив ноги, грудь чуть выше поверхности. В руках у нее был кусок мыла, и она лениво, пышными кругами растирала им грудь, гладкий живот и редкие черные волосы на лобке. Ее голова была запрокинута, глаза полузакрыты, на лице была сексуальная удовлетворенная улыбка.
«Ты прекрасна, Энджи», - сказал он, подходя ближе и невозмутимо глядя на нее.
«Спасибо», - сказала она, сделав еще один круг с мылом, на этот раз задержавшись возле лобковой области, немного вздохнув, когда он прошел ниже, обнажая лишь намек на розоватость под ним.
«Боже», - прошептал Джейк, больше всего на свете желая сорвать с себя одежду и прыгнуть с ней в ванну, погрузиться в ее тело.
«Это достаточно близко», - сказала она, когда его колени коснулись края ванны. «Просто посмотри на меня. Только представь, каково мое тело, что сейчас чувствуют мои руки».
Он так и сделал, наблюдая, как она снова намыливает грудь. Ее соски гордо торчали вверх, ареолы составляли круг размером в полдоллара. Какими гладкими они будут на его руках, какими твердыми. Она снова опустила мыло ниже. Ее животик был плоским и гладким, а пупок безупречным. Как бы ему хотелось провести по нему языком.
“Конечно, вы знаете, каков был смысл этой сцены, не так ли?” - спросила она, снова зарывшись рукой в ??лобковые волосы, делая по ним ленивые мыльные круги.
«Э … Я не уверен», - сказал он, даже не осознавая, о чем она вообще говорила, настолько он был очарован визуализацией.
«Почему, конечно, мастурбация», - сказала она. «На самом деле они не могли показать, как я играю с собой, но они могли показать мне … готовлюсь к этому, понимаете, о чем я?» Она выпустила мыло. Он упал под воду и исчез. Ее таз поднялся над водой, впервые давая ему беспрепятственный обзор ее женственности. Ее губы были опухшими и открытыми. Ее клитор был возбужден и готов к наслаждению. Ее пальцы опустились вниз, два из них скользнули по этим губам, касаясь их, на кратчайшие секунды погрузившись внутрь. «Это, - сказала она, становясь тяжелее, - вот что публика действительно хотела увидеть. То, что они воображали. Мммм, я бы тоже хотел показать им это».
«О боже, - простонал Джейк. Его рука опустилась на выпуклость на штанах. Он потер его несколько раз.
«Но ты это видишь, Джейк», - сказала она, скользя пальцами немного быстрее. «Вы можете видеть, что я действительно хотел делать в этой ванне, что все действительно хотели, чтобы я делал».
«Энджи … Господи, - сказал он, еще немного потирая выпуклость. Он начал падать на колени.
«Нет», - сказала она, качая головой. «Продолжай стоять. Не трогай меня. Мы остаемся на первой базе».
Он разочарованно хмыкнул, но остался на ногах.
«Но ты можешь потрогать себя», - сказала она. «Это не выходит за рамки первой базы». Ее глаза остановились на его промежности. «Поиграй с собой, пока смотришь на меня. Я хочу это увидеть».
Он не колебался ни секунды. Он разорвал джинсы и сдвинул их вниз, вместе с нижним бельем. Его рука коснулась твердого члена и начала гладить.
«Да-да», - сказала она, облизывая губы, ее пальцы быстрее двигались по губам. «Верно. Поиграй с этим. Отвали, пока смотришь на меня».
Он начал гладить быстрее, как и она. Ее руки начали кружить вокруг клитора. Другая ее рука опустилась туда и скользнула сначала одним, а затем двумя пальцами внутрь ее тела. Они начали входить и выходить короткими уколами.
Джейк боролся, чтобы держать свой оргазм под контролем, используя все ментальные блоки, которые он усвоил за свои сексуальные годы. Несмотря на эти яростные усилия, он знал, что долго не протянет. Это, без сомнения, была самая эротическая и чувственная вещь, которую он когда-либо испытывал. И он даже не прикасался к ней.
«Я … собираюсь кончить, Джейк», - задыхалась она, ее пальцы превратились в размытое пятно, ее таз поднимался и опускался, посылая волны воды по обе стороны от нее. «И когда я это сделаю, я хочу, чтобы ты тоже кончил. Я хочу, чтобы ты кончил всем моим телом».
Когда он это услышал, ментальные блоки Джейка рассыпались дымящейся, шипящей обломкой. Он начал дрожать всем телом, его ноги ослабели, его собственная рука теперь тоже расплылась. “Тебе лучше … лучше поторопиться”, - проворчал он.
Она поспешила. С протяжным стоном удовольствия она начала кончать, ее тело почти сжалось при выходе. Он тоже застонал, его оргазм обрушился на его тело, нарастая и достигая пика с почти пугающей интенсивностью.
«Повсюду на мне», - задыхалась она, все еще работая пальцами. “По всему меееееее!”
Его сперма брызнула из него с силой, непохожей на все, что он испытывал раньше, струя за струей, ударяя ее по груди, животу, по ее рукам, когда они играли, по ее бедрам. Она стонала и вздрагивала при каждом ударе. Когда все, наконец, закончилось, она рухнула в ванну с достаточной силой, чтобы выплеснуть из нее волну воды. Он упал на колени, приземлившись в лужу, которую она создала.
Некоторое время они сидели в тишине, греясь в своем послесвечении. Наконец он посмотрел на нее. “Как насчет того, чтобы завтра вечером снова пойти куда-нибудь?” он спросил. «Мне просто нужно узнать, что такое вторая база».
Они собрались на следующую ночь после работы. На этот раз они выпили шесть пачек пива перед тем, как приступить к поцелуям. Как и было обещано, второе свидание привело ко второй встрече на базе. Она позволила ему засунуть руку ей под рубашку и под бюстгальтер. Ее грудь казалась небесной. Позже она позволила ему снять с себя рубашку и пососать ее соски. У них был такой же райский вкус, как и у них. Еще позже она сняла одежду и заставила его втереть ей в грудь детское масло. Он использовал почти полбутылки, его руки скользили по идеальным сферам, но не позволяли спускаться ниже. Вечер закончился тем, что она мастурбировала себя, когда он гладил ее груди одной рукой и свой член другой, пока он не кончил на все ее маслянистые сиськи, когда она сама кончила.
Их третье свидание было в следующий вторник. В тот день они действительно пошли в ресторан и в кино и начали целоваться в заднем ряду кинотеатра. Вскоре он засовывал руку ей в юбку и в напряжении ее тела входил и выходил. Она играла с его членом через его джинсы и, наконец, как раз перед тем, как начнутся титры, вынула его и погладила. Ему удалось подарить ей два оргазма. Однако она отказалась позволить ему приехать. Она хотела приберечь это на потом. Вернувшись на свое место, она упала на колени и локти, задрала юбку, соскользнула с трусиков и заставила его жестоко трахнуть ее пальцами сзади. Приближаясь к оргазму, она позволила ему перейти на «третью с половиной базу» и прижалась губами к ее киске. Он съел ее до двух оргазмов, один сзади и один спереди. После,
Четвертое свидание вообще не было свиданием. Они провели восемь часов в ее квартире, вышибая друг другу мозги всеми возможными способами.
Их отношения продолжались и изначально основывались главным образом на страсти и облегчении их значительной похоти всякий раз, когда они могли быть вместе вне работы. Часто они начинали в течение нескольких минут после того, как оказывались одни, иногда в тот момент, когда за ними закрывалась дверь. В одном памятном случае Джейк трахнул ее, когда она стояла у двери, в то время как она все еще была в униформе официантки и пахла едой, спиртными напитками и сигаретным дымом из своей смены. Иногда их сеансы длились часами, пока они наслаждались плотскими удовольствиями. Оба они с радостью согласились, что это была договоренность «друзья с пособиями», и пришли к выводу, что это именно то, что они искали. Но время шло, и их жизни продолжались, когда Джейк ходил на записи и слушал бесконечную чушь от Акардио, Бейли и даже Шейвера, и когда Анджелина пошла на прослушивание за прослушиванием и снова и снова получала отказ из-за ее несовершенного лица, странные вещи начали происходить, так медленно, что они даже не осознавали этого. Дружба стала важнее пользы. Хотя их сексуальная жизнь оставалась активной, разнообразной и временами даже нетрадиционной, они собирались вместе, чтобы все чаще и чаще разговаривать. Они начали звонить друг другу по телефону, когда не смогли собраться - Джейк из студии звукозаписи, Анджелина из разных студий или офисов агентов. Они начали ходить в рестораны и на выходные ездить на пляж только потому, что хотели быть вместе. Прежде чем кто-либо из них осознал, что это произошло, их отношения с криками переросли в настоящие любовные отношения, полные страсти.
28 августа 1982 года был завершен финальный голосовой трек первого альбома Intemperance . На следующий день началась перезапись и сведение. Группу попросили переделать отдельные части песен - десятисекундную часть гитары здесь, двадцать секундную часть ударных там, фортепианную часть где-то еще, немного соло или бэк-вокала еще где-то еще. Каждый из этих дублей требовал в среднем от пятнадцати до двадцати дублей, прежде чем техники убедились, что он правильный. Вдобавок они сделали множество наложений. Наложения представляли собой дополнительные инструментальные треки - обычно гитары - которые накладывались поверх существующей музыки, чтобы сделать ее более плавной или лучше звучать на пленке.
Джейк, Билл и особенно Мэтт поначалу были категорически против этого.
« Intemperance - это группа из пяти человек», - возразил Мэтт. «Вы предлагаете добавить к песне еще одну ритм-гитару. Это больше пяти! Мы так не поступаем!»
«То есть , как мы делаем вещи,» сказал им Acardio « , и так как вы по контракту с нами, вы будете делать то , что, черт возьми , мы говорим вам делать. Если мы хотим , чтобы вы поставить чертову Полька аккордеона след в одном из ваших песни, ты сделаешь это. Если нет, ты нарушишь контракт. Понять? “
Они это получили. Им это не понравилось, но они получили. Они выполнили наложения, когда им сказали, и когда они подошли к процессу микширования, все, кроме Мэтта, который оставался строгим традиционалистом в этом вопросе, должны были признать, что наложения действительно немного добавили записи, сделав ее более плавной. , более удобный для радио звук.
«Однако мы не сможем воспроизвести его вживую», - сказал Мэтт. “Разве вы не понимаете этого?”
Джейк подумал, что, может быть, Мэтт немного преувеличивает. Наложения были хорошо слышны профессиональным музыкантам и звукооператорам, но большинство людей, покупающих альбомы и ходящих на концерты, не попадали в эту категорию. Сам Джейк никогда раньше не замечал подобных вещей в своей любимой музыке, и это никогда не мешало ему наслаждаться концертом.
В любом случае обсуждение было бессмысленным. Акардио был прав. От них требовалось делать то, что им говорили.
Процесс микширования, который происходил вместе с наложением и перезаписью, был самим определением утомительности. День за днем, часами, звукооператоры слушали каждый отдельный трек каждой отдельной песни и смешивали их по частям. Их перфекционизм и анальная настойчивость в отношении этого процесса были мучительны, и по сравнению с ними то, что продемонстрировал Билл во время их проверки звука, показалось олицетворением поспешности. Только сам Билл нашел этот процесс совсем не скучным. На самом деле он был очарован этим, и он проводил как можно больше времени с техниками, задавая сотни вопросов, выслушивая сотни нюансов через наушники и изучая самые основы навыка, который однажды он стал бы одним из лучший в мире.
2 октября 1982 года, наконец, микширование, перезапись, наложение и перезапись были наконец объявлены завершенными, а конечный результат был записан на мастер-ленту. Первый альбом Intemperance был записан, а затем скопирован на другую кассету. Эта лента была отправлена ??производителю для производства.
«Для начала они собираются выпустить сто тысяч копий», - сказал им Шейвер на следующей неделе, когда они сидели с ним на встрече, проводимой раз в два месяца. Как обычно, он угостил их несколькими строками своего боливийского хлопья и порцией чиваса с колой. Кроме того, они собираются выпустить около тридцати тысяч синглов Descent Into Nothing . Это будет первый трек, который будет продвигаться вперед. Несколько тысяч этих копий разойдутся по радиостанциям по всей стране, в основном в более крупные рынки. Отдел продвижения National уже разговаривает с их контактами в разных городах о вас, ребята, и они начнут играть Descent еще до того, как альбом и синглы будут выпущены в продажу ».
“Значит, скоро мы будем на радио?” - спросил Мэтт.
«Вероятно, в течение следующих трех недель», - сказал Шейвер.
«Я не могу дождаться, когда услышу нас по радио, парни», - задумчиво сказал Даррен. Он допил двойную дозу кокаина и работал над своим третьим напитком «Чивас с колой». «Это будет круто».
«Действительно, будет, - сказал Шейвер. «В любом случае, предварительная дата выхода альбома и сингл 7. Я подозреваю , что его будет делать хорошо, пока радиостанции держать свою часть сделки и дать ему широкое распространение и частое AirPlay декабря. Спуск является запоминающаяся мелодия, и людям она понравится, если они ее услышат “.
«Да», - немного кисло сказал Джейк. Ему было наплевать, чтобы одна из его песен - слова и мелодия которых отражали некоторые из его самых глубоких эмоций - могла быть названа «запоминающейся мелодией».
«Когда он начнет продаваться, они выпустят больше копий альбома и оригинального сингла. Они также выпустят следующий сингл, который будет« Who Needs Love? » . Однако задолго до того, как это произойдет, вы, ребята, выйдете в туре. Мы уже начинаем обсуждать детали этого “.
“О, да?” - спросил Мэтт, его уши оживились. “Что вы имеете в виду?”
Шейвер улыбнулся, делая глоток своего коктейля «Чивас на камнях» без кока-колы. «Ну, так уж вышло , что один из моих других клиентов - Earthstone - выпускает альбом в середине ноября. Акардио и я считаем, что было бы полезно для всех заинтересованных, если бы вы поехали в тур в качестве их разогревающей группы».
- Земляной камень , - с трепетом сказал Мэтт. “Вы имеете в виду … Камень Земли . Ричи Валентайн и Брэд Уинстон. Этот Камень Земли ?” Earthstone была любимой группой всех участников Intemperance . Они были солидными музыкантами и хорошими авторами текстов, чему мешало только то, что многие их мелодии были слишком длинными для радио-трансляции.
«Это мои мальчики», - подтвердил Шейвер. «Я открыл для себя эту группу, знаете ли. Так же, как я открыл для себя вас. Это будет их четвертый альбом. Мы называем его Losing Proposition . Несколько чертовски запоминающихся мелодий на этот. Я надеюсь, что это будет их первая платиновая песня. . “
«Итак, мы поедем в турне по проигрышному предложению ?» - спросил Джейк, задаваясь вопросом, пророчески это или нет.
Шейвер засмеялся. «Это просто имя», - сказал он. «Вам, парни, нравится Earthstone ? Они отличные парни. Вам понравится гастролировать с ними. Они действительно умеют веселиться ».
Телестудия НТВ, Лос-Анджелес,
25 октября 1982 года.
Продюсером видео выступил Норман Рутгер. Ему было пятьдесят, но благодаря множественным пластическим операциям на нескольких частях его тела он выглядел искусственно на тридцать пять. Он был развратным бисексуалом, который одинаково подходил к любому мужчине или женщине, встречавшимся на его пути. У него была привычка нюхать привычный кокаин и модное платье голливудского инсайдера. И ему не нравилось, когда его расспрашивали, особенно по поводу одного из его любимых музыкальных клипов, которые участники Intemperance собирались снимать здесь.
«Я не могу работать с этими людьми, Макси», - драматично крикнул Рутгер Акардио. «Как они смеют подвергать сомнению мой выбор одежды. Как они смеют подвергать сомнению мои образы!»
Группа кипела, наблюдая за этой драматической истерикой. Мэтт, выступая в качестве официального представителя, попытался проявить редкую дипломатию. «Послушай, Макс», - сказал он, поднимая указанную одежду. «Мы не пытаемся оскорбить, просто мы не носим такие вещи. Я имею в виду кожаные штаны? И красные? Мы носим джинсы на сцене. Старые, выцветшие джинсы и футболки. Они нам комфортно, и мы хотим создать такой образ “.
«Больше нет, - без колебаний сказал Акардио. «Кожаные штаны в комплекте, и это то, что вы собираетесь носить, как в видео, так и в туре».
«На гастролях я не ношу никаких гребаных кожаных штанов!» - вмешался Даррен.
«Ты будешь носить то, что, черт возьми, мы тебе скажем», - сказал Акардио, глядя на Даррена и заставляя его отвернуться. «Если мы хотим, чтобы вы были одеты в проклятую пачку с трусиками с вырезами, а ваш дингус болтается на ветру, это то, что вы наденете!»
Кулаки Даррена сжались, но он ничего не сказал.
«Смотри», - сказал Джейк, подходя к биту. «Одежда - это одно. Я полагаю, мы можем жить с кожаными штанами, если потребуется. Но все эти сатанинские образы, которые вы вставляете в это видео. Что с этим не так?»
«Это тема видео», - сказал Акардио, закатывая глаза. «Ты такой тупой, что не осознаешь этого? Сатанизм продает! Взгляните на Black Sabbath, Оззи Осборна, Iron Maiden. Мы снимаем видео под названием Descent Into Nothing ! Прекрасная возможность привить сатанистский образ нашей группе. Это не открыто, конечно, мы просто показываем вам спуск все дальше и дальше к темному и охваченному пламенем месту с каждой сценой. Какие возможные проблемы у вас могут быть с этим? “
«Ну … песня не об этом», - сказал Джейк. « Происхождение - это борьба взросления, оставление детства позади, разочарование в том, чтобы стать взрослым. Это не имеет никакого отношения к сатанизму».
Макс снова закатил глаза. «Никто не трахается, о чем ты думаешь в этой песне».
«О чем, я думаю, эта песня? Я ее написал! Я чертовски уверен, что она именно в этом!»
Макс отмахнулся от этого. «Видео о борьбе взросления не продают альбомы, и мы здесь для этого. Теперь у меня есть столько дерьма, сколько я собираюсь взять у вас, панки. Норман продюсирует это видео. и вы являетесь сотрудником National Records, и вы будете делать именно то, что он вам скажет. Ясно? “
Это было ясно. Прошла почти неделя по десятичасовому рабочему дню, но сняли ролик. Они сделали то, что им сказали, как хорошие сотрудники National Records.
Глава 5А: Никогда не целовать поклонницу
1 января 1983 г.,
межштатная автомагистраль 95, Южный Мэн.
Джейк медленно просыпался, его голова пульсировала, во рту пересохло, во рту был привкус рома, желудок скрутился от голода. Он почувствовал знакомую раскачку автобуса, услышал знакомый грохот дизельного двигателя, который тащил их на холм, но его не было в знакомых пределах своей складной койки у спины. Он медленно открыл глаза, немного вздрогнув от солнечного света, струящегося через лобовое стекло спереди. Он обнаружил, что сидит за одним из столиков рядом с баром. Он все еще был одет в джинсы и футболку, которые носил вчера вечером. Он все еще чувствовал себя немного пьяным.
«Боже», - пробормотал он. “Который сейчас час?”
Он поднял голову и огляделся. Интерьер туристического автобуса немного напоминал сцену в номере отеля на обложке их альбома. Повсюду были пустые бутылки из-под алкоголя, пивные банки, стаканы для напитков и переполненные пепельницы. Не хватало только обнаженной женщины. Мэтт лежал на полу с открытым ртом и пьяно храпел. Куп и Даррен лежали на двух диванах. На койке лежал только Билл, хотя его руки безвольно свисали.
За столом напротив Джейка сидел Грег Ган, представитель отдела развития артистов National Records, который был назначен «тур-менеджером» Intemperance . Грег был невысоким мужчиной, постоянно улыбающимся, с сильной личностью продавца автомобилей. Его волосы были коротко острижены и всегда аккуратно уложены. Он всегда был в костюме и носил с собой Книгу Мормона. Он провозгласил себя ревностным последователем Принципов мормонизма.
«Я не пью, не курю, не занимаюсь блудом», - сказал он им за четыре дня до этого, когда они отправились из Лос-Анджелеса, чтобы отправиться на дату открытия тура « Проигрышное предложение». Бангор, штат Мэн. «Вот почему они отправляют меня с вами, мальчики. Я могу продолжать тур, не поддаваясь плотским удовольствиям или сильному алкогольному опьянению, которое иногда возникает из-за этих вещей».
Казалось, что Принципы мормонизма не касаются употребления кокаина - или, по крайней мере, Грег делал вид, что это не так. За те четыре дня, что они были в дороге, Грег нюхал и фыркал от, казалось бы, бесконечного запаса высококачественного удара - удара, которым он был более чем счастлив поделиться с пятью участниками группы, за которыми он сидел.
На самом деле он прямо сейчас сочинял несколько строк, делая это с той анальной точностью, которая двигала все его задачи. Рядом с ним стояла бутылка дорогой минеральной воды. В нем плавала долька свежего лимона.
«Доброе утро, Джейк», - весело сказал он. “Как ты себя чувствуешь?”
«Довольно хреново», - ответил Джейк, проводя рукой по лицу и чувствуя на нем двухдневную бороду. “Где мы?”
«В пределах видимости нашего пункта назначения. Мы только что пересекли границу штата Мэн около двадцати минут назад. Мы должны быть в Бангоре к полудню».
“Сучка”, - сказал Джейк. «Было бы неплохо выйти на некоторое время из этого автобуса».
«Я согласен, хотя казалось, что вы, ребята, достаточно хорошо провели время во время нашей маленькой поездки из одного уголка страны в другой. Нам пришлось дважды останавливаться, чтобы подобрать для вас еще спиртного».
Джейк пожал плечами. Да, они довольно сильно повеселились с тех пор, как уехали из Лос-Анджелеса. Для их удовольствия была доступна выпивка, кокаин и высококачественная марихуана, и им больше нечего было делать. Были части поездки, которые он даже не помнил. Он был бы первым, кто согласился бы, что они сделали хорошее начало в деле сохранения имени своей группы. Однако было очень неприятно выслушивать самодовольную чушь, которую этот маленький религиозный фанатик, нюхавший кокаин, всегда изливал на них во время их кратких перерывов в трезвости.
«Что ж, - сказал Джейк, - ты должен сохранить талант счастливым, не так ли?»
Грег засмеялся, как будто это была самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал. «Да, действительно», - сказал он, дико ухмыляясь. «В конце концов, это моя работа». Он наклонился и заставил две линии исчезнуть. Он задорно фыркнул, на секунду постучал по носу, а затем посмотрел на Джейка. “Хотите немного проснуться?” - спросил он его. «Это, вероятно, избавит вас от похмелья».
Он был прав. Несколько строчек красиво стерли бы головную боль, кислый желудок и тёмную усталость, которая тянула его. Но он все же отказался. Последние четыре дня он нюхал значительное количество кокаина и подумал, что было бы неплохо сделать небольшой перерыв. «Ничего страшного, - сказал он. «Думаю, я просто возьму аспирин и выпью пару литров воды».
«Как вам угодно», - ответил Грег, его усмешка оставалась твердой. «Но не стесняйтесь спрашивать, передумали ли вы».
Джейк кивнул и встал, делая это медленно, чтобы свести к минимуму тошноту и вращение. Он направился к передней части автобуса к маленькой ванной / душевой. Его глаза теперь более или менее привыкли к яркости, и он взглянул в окно, увидев, что они едут по четырехполосной автомагистрали между штатами, прорезанной густым лесом. Хотя небо теперь приобрело ярко-синий оттенок, которого никогда не видели ни в Лос-Анджелесе, ни даже в Наследии, было ясно, что ужасная метель недавно прокатилась по этой местности. Снег покрыл землю и вечнозеленые деревья. Сугробы, выброшенные снегоочистителями, высотой почти шесть футов по обе стороны. Там было холодно, пугающе холодно. Такой холод, который убьет, если вы выйдете на улицу без арктического защитного костюма.
“Wassup, Кен?” - спросил Джейк, подходя к маленькой двери в ванную. Кен Адополис был одним из двух водителей автобуса Intemperance . Роберт Крэнстон, другой водитель, в настоящее время разбился на своей маленькой койке рядом с ванной.
«Джейк, мой друг», - поприветствовал Кен, повернувшись к нему на несколько секунд, прежде чем снова взглянуть на дорогу. “Как дела сегодня утром? Немного повисла?”
«Я был хуже», - сказал Джейк, глядя на беспорядок, окружавший кресло Кена. Там было несколько пустых банок из-под содовой, смятые остатки различных фаст-фудов и оберток от обработанных пищевых продуктов и, конечно же, неизбежная пепельница, полная окурков и пепла от марихуаны. Кен был заядлым курильщиком марихуаны. Он утверждал, что не знает, как водить автобус, когда был прям.
Кен взял трубку с марихуаной, которую всегда держал под рукой. Он предложил это Джейку. “Хотите немного ударить?”
«Может быть, позже», - ответил Джейк.
Кен кивнул, кладя трубку обратно. «Я слышал вашу песню еще три раза по радио с тех пор, как попал в смену», - сказал он. «Они играют ее на всех рок-станциях, которые я получил».
Джейк слегка улыбнулся. «Это то, что мне нравится слышать», - сказал он, хотя к этому моменту новизна - слышать себя по радио - начала исчезать, особенно с учетом того, что в часы бодрствования - а это пока что составляло примерно восемнадцать из каждых двадцати четырех - водители взяли за правило использовать « Спуск в ничто» на максимальной громкости всякий раз, когда они встречались с ним на радиоволнах. Когда это происходило, все остальное, что происходило, мгновенно прекращалось, и все они подпевали, играли на воздушных гитарах и веселились - их веселье было пропорционально количеству интоксикантов, имеющихся в их организме. Такое случалось довольно часто в поездке, потому что спускбыстро становился одной из самых популярных песен в стиле хард-рок в стране. Сингл был выпущен для радиостанций 20 ноября, более чем за две недели до того, как стал доступен широкой публике. Благодаря Национальному отделу продвижения звукозаписи, у которого были связи практически со всеми крупными радиостанциями в Соединенных Штатах и ??Канаде, рок-ди-джеи по всей стране начали играть Descent уже на следующий день, сначала во время новых музыкальных сегментов, а затем и регулярно. часть их программирования.
Джейк никогда не забудет, как впервые услышал эту песню по радио. Он был в квартире Энджи, и они были обнаженными в ее постели, обнимаясь после продолжительного занятия любовью. Оба только что засыпали, радио-будильник - только фоновый шум, когда Джастин Адамс, ночной ди-джей KRON, вернулся с рекламной паузы.
«Новая музыка здесь, на кости Крона», - сказал он. «Мы только что получили эту мелодию на днях. Альбома еще даже нет в магазинах. Это группа из Heritage, если вы можете в это поверить. Вы когда-нибудь слышали об Heritage? как чертов Беверли-Хиллз из того, что мне сказали. Здесь выращивают большую часть наших помидоров и нашего риса, и где хорошо провести время - это выключить аппарат на ночь и перейти в холл ».
Глаза Джейка широко открылись, и он сел, напугав Энджи. «Вот дерьмо», - сказал он.
“Какой?” - спросила она, оглядываясь.
«Шшш», - успокоил он ее. «Они говорят о нас! Они сыграют нашу песню!»
“Твоя песня?”
Он снова заставил ее замолчать.
«В любом случае, - продолжил Джастин Адамс, - я полагаю, они способны производить что-то, кроме продукции и дешевого самогона в этих местах, потому что я послушал эту мелодию и … ну … она чертовски крута. Вот она. для вашего удовольствия от прослушивания. Группа называется Intemperance … “
“Это ты!” Энджи взвизгнула. “Боже ты мой!”
“Тссс!”
«… и мелодия - это название, вырезанное из их будущего альбома: Descent Into Nothing ».
А затем из металлического динамика зазвучал вступительный рифф гитары Мэтта. Джейк протянул руку и прибавил громкость, и они оба ошеломленно слушали, как начался пауэр-рифф, как включилось фортепиано, а затем, наконец, из динамика послышался голос Джейка.
«Это действительно ты», - с трепетом прошептала Энджи. Она впервые услышала эту песню.
«Это действительно так», - согласился Джейк, хотя и слышал эту песню тысячу раз.
Они прослушали его полностью, а затем Энджи посмотрела на него серьезно, по ее лицу текла слеза.
“Какой?” - спросил Джейк. “О чем ты плачешь?”
«Ничего», - сказала она. “Просто люби меня.”
Он любил ее, скользнув в ее обнаженное тело менее чем через пять минут.
В тот день, когда они уехали из Лос-Анджелеса в Бангор, альбом и сингл хранились в магазинах по всей стране двадцать три дня. Продажи альбомов на тот момент составляли менее двадцати тысяч - более девяноста процентов от продаж из более крупного региона наследия - но продажи сингла Descent Into Nothing попали в рейтинг Billboard Hot One Hundred с пулей - выдающийся подвиг со времен техно и панк-музыки. были нынешние причуды. Планировалось, что на следующей неделе песня будет включена в обратный отсчет Top Forty.
«И пятнадцать-восемнадцать, и восемнадцать-двадцать пять любят эту песню», - сказал им Акардио. «Все идет именно так, как мы и планировали. Как только песня достигнет пика и начнет возвращаться в чарты, мы выпустим Who Needs Love как сингл и заставим радиостанции начать продвигать этот сингл. Когда это произойдет, продажи альбома будут начинает резко расти. Обычно требуется две песни, прежде чем люди начнут покупать альбом толпами. И если мы сможем выжать из трех хитов, альбом почти гарантированно станет платиновым ».
«Платина» , - подумал Джейк, входя в ванную и закрывая за собой дверь. Итак, мы можем заработать честные четырнадцать тысяч . Его разум хотел быть ожесточенным из-за этого, как и много раз раньше, но сегодня этого просто не хватит. Его похмелье - которое на самом деле было четырехдневным похмельем - вкупе с нервозностью во время их первого настоящего концерта просто не позволяло этого. А потом было его расставание с Энджи. Это тоже тяжело давило ему на голову.
Он очень сблизился с Энджи за последние несколько месяцев - по крайней мере, так же близко, как он был с Мишель во время пика их отношений. Расставаться с ней было нелегко, тем более, что их гастрольный график - который был довольно изнурительным, если сесть и посмотреть на него - в ближайшее время даже не приблизился к западному побережью. Пока что первый этап был всем, что планировалось. Джейк вспомнил, как читал его впервые.
1 января - Бангор, штат Мэн; 2 января - Конкорд, Нью-Гэмпшир; 3 января - Бостон, Массачусетс; 5 января - Буффало, Нью-Йорк; 6 января - Питтсбург, Пенсильвания; 7 января - Кливленд, Огайо; 10 января - Цинциннати, Огайо; 11 января - Индианаполис, Индиана; 12 января - Чикаго, Иллинойс; 13 января - Миннеаполис, Миннесота; 14 января - Де-Мойн, Айова; 15 января - Пеория, Иллинойс; 16 января - Канзас-Сити, Миссури; 17 января - Сент-Луис, Миссури; 18 января - Спрингфилд, Миссури; 20 января - Оклахома-Сити, Оклахома; 21 января - Амарилло, Техас; 22 января - Альбукерке, Нью-Мексико; 23 января - Эль-Пасо, Техас; 24 января - Остин, Техас; 25 января - Сан-Антонио, Техас; 26 января - Хьюстон, Техас; 27 января - Даллас, Техас; 29 января - Литл-Рок, Арканзас; 31 января - Батон-Руж, Луизиана; 01 февраля - Новый Орлеан, Луизиана; 02 февраля - Джексон, Миссисипи; 03 февраля - Мемфис, Теннесси; 04 февраля - Нэшвилл, Теннесси;
И это был только первый матч. Было запланировано пять этапов. Были и выходные дни - случайные, - но в основном это были из-за очень долгого времени в пути между выступлениями. Не раньше, чем в первую неделю февраля, когда у него появится шанс вернуться в Лос-Анджелес, чтобы увидеть Энджи. Перед началом второго этапа тура был включен двухнедельный перерыв.
«Я вернусь тогда», - сказал он ей на их последней встрече - всего за несколько часов до того, как впервые сел в туристический автобус.
«Я знаю, что ты будешь», - ответила она, снова целуя его лицо, обнимая его руками, крепче обнимая, не желая отпускать.
«И я буду звонить тебе каждый день», - добавил он. «Дважды в день, когда могу».
В этот момент потекли слезы, мерцающие капли скатились по ее щекам. «Я знаю», - ответила она. “Я знаю.”
А затем она нехотя отпустила его и пошла обратно к своей машине, к этому моменту открыто рыдая. Джейк озадаченно посмотрел ей вслед, недоумевая, почему она так взволнована. Пройдет всего шесть недель, прежде чем он увидит ее снова. Она вела себя так, как будто они прощались навсегда.
Конвой, в котором ехал Intemperance, состоял из шести тягачей и шести туристических автобусов. Дорожная бригада, или «роуди», как их называли, заняла три туристических автобуса. Остальные трое были двумя рок-группами и их руководящим составом. Внутри трейлеров находилась полная сценическая сборка, строительные леса для подвешивания светильников, полный комплект сценического освещения с вертлюгами, подвесами и системами охлаждения, двадцать семь высокопроизводительных усилителей, более мили электрического кабеля и шнуров питания, и, конечно, все инструменты для Earthstone и Intemperance. Конвой пересек границу Бангора незадолго до полудня в день Нового года. Большая часть машин направилась к центру Бангор Аудиториум, месту сегодняшнего шоу. Экскурсионные автобусы, принадлежащие Earthstone и Intemperance , а также еще один, принадлежащий руководству, отцепились и направились к отелю Bangor International Hotel рядом с аэропортом.
Отель не был таким классным, как казалось. Это было, по сути, всего лишь один шаг до половины от стандартного Motel 6. Автобусы вытащил вокруг и сел на холостом ходу, нагреватели продолжая дуть, участники группы оставшихся на борту, в то время как Грег и Джо Stafferson, который был Earthstone «s тур-менеджер, пошел проверять. Прошло минут двадцать, прежде чем они вернулись.
«Хорошо, мальчики», - сказал им Грег. «У вас есть комнаты 107 и 108. Как вы хотите разделиться, зависит от вас».
“У нас только две комнаты?” - спросил Мэтт. Он проглотил предложенное Грегом порошкообразное зелье для пробуждения / похмелья, и его глаза заблестели довольно ярко. «У всех ребят с Earthstone есть свои комнаты. Что с этим делать?»
«Это тур по Earthstone », - сказал ему Грег. «Хедлайнер получает определенные привилегии. Теперь что касается вашей прачечной. Просто упакуйте ее и положите в заднюю часть автобуса. Кен и Роберт проследят, чтобы она была очищена. Обязательно маркируйте свои сумки. Это будет процедура для прачечная в каждом городе, который мы посещаем, так что войдите в привычку “.
Как он, несомненно, и предполагал, тема того, что делать с их стиркой, отвлекала их от темы совместного проживания в комнатах. Он протянул один ключ Джейку и один Мэтту, затем повернулся и направился к двери.
«Мне действительно не нравится этот парень», - сказал Джейк, глядя, как он уходит.
«Он не так уж и плох», - сказал Мэтт, хлопая его по плечу. “Он дает нам немного хорошенькой сучки, не так ли?”
- Да, черт возьми, - сказал Куп.
«Кокс нетакой хороший, как у Шейвера», - заметил Даррен.
Джейк сдался. Он пошел и собрал свой единственный чемодан, в котором было почти все, что ему разрешили взять с собой, а затем вышел из автобуса.
Они решили, что Джейк и Билл будут жить в одной комнате, а Мэтт, Куп и Даррен - в другой. Затем они меняли соседей по комнате с ночи на ночь по мере продвижения экскурсии, расписание этой ротации автоматически назначалось Биллу, их постоянному ученому, ботанику и математику.
«Господи, черт возьми, там холодно», - сказал Джейк, выходя из ванной после бритья и приняв душ с полотенцем, обернутым вокруг его талии. «Что за дебилы живут в месте, где в 12:30 температура три градуса?»
«Я никогда раньше не чувствовал такого ветра», - согласился Билл, снимая одежду в ожидании горячего душа. «Мой член не такой уж и большой. Мне не нужен коэффициент охлаждения ветром минус двенадцать, чтобы сделать его меньше».
Джейк смотрел на него, вытаскивая из чемодана пару нижнего белья и чистые спортивные штаны. «Ты кое-что знаешь, Билл? Не многие люди могут превратить метеорологическую терминологию в остроумный ответ, но каким-то образом у тебя получается».
Билл рассмеялся своим фирменным гудящим смехом ботаника. «Думаю, это просто подарок», - сказал он, сдвигая нижнее белье и кладя его вместе с остальным грязным бельем. «А теперь я собираюсь принять душ, а затем поспать пару часов, прежде чем мы пойдем на проверку звука».
«Аминь», - согласился Джейк, бросая полотенце на кровать, чтобы он мог одеться. «Немного вздремнуть - это как раз то, что мне нужно. Но сначала я позвоню Энджи и сообщу, что мы благополучно добрались сюда. Который час в Лос-Анджелесе? Это на три часа раньше?»
В этот момент они услышали звук ключа, поворачивающегося в дверном замке. Дверь распахнулась, впуская холодный порыв арктического ветра, и Дженис Боксер вошла в их комнату. Дженис была представителем отдела рекламы National Record. Ей назначили должность менеджера по рекламе невоздержания . Она была высокой, привлекательной, аристократичной женщиной лет тридцати, почти идеальным снобом и женой главы юридического отдела лейбла. Ходили слухи, что Элвин Боксер отправил ее в тур, чтобы у него было больше времени, чтобы провести со своими любовницами (и господами - но это был еще один слух).
“Иисус!” - рявкнул Джейк, быстро схватив полотенце и прикрывшись одеждой. “Разве ты не знаешь, как стучать?”
Билл издал почти женский визг. У него не было под рукой полотенца. Он схватил свою грязную рубашку и прижал ее к гениталиям.
На мгновение Дженис выглядела пораженной, но быстро оправилась. «Извини», - сказала она с ноткой отвращения в голосе. «Я не знала, что ты собираешься …» Понимающее выражение появилось на ее лице - вместе с ним и легкое мерцание. “Я не эээ … что-нибудь перебивал , не так ли?”
«Ничего, кроме того, что мы принимаем душ и собираемся ненадолго вылететь», - раздраженно сказал ей Джейк. «Есть какая-то причина, по которой вы сюда вломились?»
Его тон заставил ее выражение лица измениться на выражение неудовольствия. «Я никуда не врываюсь», - ответила она. «Я просто вошел. А насчет« крушения »можно просто выбросить эту мысль из головы. Мы должны быть в WZAP через сорок пять минут».
“WZAP?” - спросил Джейк. «Сорок пять минут? О чем ты говоришь?»
«Это часть рекламной кампании», - ответила она. “WZAP - одна из местных рок-станций, одна из станций, которая исполняла эту вашу маленькую песню и представляла наш продукт жителям штата Мэн. Вы собираетесь выйти с ними в эфир на десятиминутное интервью. а потом вы собираетесь записать для них несколько аудиоклипов “.
“В эфире?” - спросил Билл, его глаза расширились от ужаса. “Вы имеете в виду … жить?”
«Я имею в виду вживую», - сказала она. «Это стандарт в каждом городе, в который мы приезжаем».
“Что ты имеешь в виду,” звуковые клипы “?” - спросил ее Джейк. “Вы говорите о музыке?”
“Нет”, - сказала она. «Я говорю о розетках для радиостанций, которые они могут проигрывать перед песнями - обычно вашими песнями. Это тоже стандарт. И после этого мы идем в местный музыкальный магазин, чтобы вы могли раздать автографы. Мне нужно, чтобы вы, ребята, оделись и готов к работе через десять минут “.
С этими словами она включила исцеление и вышла за дверь. Они были одеты и были готовы к работе через десять минут. Джейк решил, что ему придется подождать, чтобы позвонить Энджи.
Диджея звали Майк Чесней. Когда они только прибыли, они встретили его ненадолго - достаточно долго, чтобы представиться и пожать друг другу руки, - а затем он исчез из их поля зрения. Он брал у них интервью из будки в одной части радиостанции, пока они слушали его через наушники и отвечали в микрофон в другой будке по соседству. Его вопросы были довольно общими и не угрожающими. Каково это быть в вашем первом туре ? Каково это - разогревать такую великую группу, как Earthstone? Каково это - выступать на своем первом шоу ? Какие музыкальные группы или отдельные музыканты повлияли на вас больше всего ?
Джейк как голос группы был обременен ответственностью отвечать на большинство вопросов. Хотя он нервничал из-за того, что его голос транслировался вживую на половину штата Мэн, он проделал достойную работу. Частью этого был кокаин. Чтобы предотвратить явное истощение, которое грозило увести его в сон на месте, он принял предложение Грега немного подбодрить меня по дороге на радиостанцию.
Чесней завершил интервью, поблагодарив их за уделенное время, сказав, что увидит их сегодня вечером на концерте, а затем в восьмой раз за день сыграл Descent Into Nothing . Пока он делал это, Джейк и Мэтт - единственные двое, из которых радиостанция хотела получить аудиозаписи - были помещены в еще одну небольшую будку, где они провели полчаса, говоря что-то вроде: «Это Джейк Кингсли из Intemperance, и всякий раз, когда я бываю в городе, чтобы вечеринку, я слушаю WZAP, главную рок-станцию ??Бангора “.
Наконец, они снова сели в автобус и направились к местному отделению Zimmer’s Records, где их разместили за небольшим столиком в центре магазина. Перед ними стояла стопка синглов Descent Into Nothing на 45 оборотов в минуту., который продавался по 1,10 доллара за штуку. Спорадический поток людей приходил, чтобы поговорить с группой в течение нескольких минут. Им это далось легко. Все они привыкли, что фанаты их болтают, рассказывают, насколько хороша, по их мнению, их музыка, и задают им вопросы, которые иногда были умными, но обычно бессмысленными. Многие из этих фанатов - примерно половина мужчин и половина женщин - купили копии сингла и заставили группу подписать защитную обложку. В будущем - когда по стране прокатилась вещь под названием Интернет и там появилась услуга под названием eBay - некоторые из этих первых релизов, синглы с автографами группы, будут продаваться более чем за тысячу долларов, если они будут аутентифицированы и будут в хорошем состоянии. .
Было четыре часа дня, когда автограф-сессия подошла к концу. Они снова сели в автобус и были доставлены через город в Бангор Аудиториум. По дороге Даррен спросил Грега, может ли он создать для него еще несколько линий удара.
«Конечно», - ответил Грег. «Фактически, я мог бы использовать немного больше сам». Он полез в карман пиджака и достал украшенный драгоценными камнями набор для нюхания кокса и хранения.
«Я так не думаю, Даррен», - сказал Мэтт, его глаза со скрипом открылись из-за полусонного положения, в котором они находились. «Это слишком близко к шоу. Ты знаешь правила».
«Ах, Мэтт, это всего лишь кокс», - заскулил Даррен. «Осталось три часа до начала спектакля. К тому времени оно закончится».
«Ты знаешь правила», - повторил Мэтт. «Вы веселиться после шоу, а не перед ним».
«Да ладно, Мэтт», - легкомысленно сказал Грег, открывая свой чемодан и вытаскивая, казалось бы, бездонный флакон, в котором хранил наркотик. «Небольшой подстрекатель никому не повредит. ты?”
Впервые после встречи с ним Мэтт бросил на Грега раздраженный взгляд. «Наше правило заключается в том, что никакие вещества не изменяют сознание, когда до представления или репетиции проходит четыре часа. Это правило было с нами с самого начала, и мы не собираемся его менять сейчас».
Джейк внимательно следил за этим разговором, почти ожидая, что Грег попытается подтянуть рейтинг и сказать, что Даррен может иметь столько кокаина, сколько он хочет, когда он этого хочет. Он задавался вопросом, как бы отреагировал Мэтт, если бы Грег действительно так поступил. Но Грег этого не сделал. Он просто пожал плечами, и на его лице застыла улыбка продавца машин.
«Извини, Даррен», - сказал он. «Босс не говорит тебе обидного. Но я тебя подставлю после шоу. Обещаю».
Даррен надулся, но не стал настаивать на этом. Через несколько минут они прибыли к месту назначения, и все казалось забытым.
Автобус припаркован в зоне погрузочной площадки за аудиторией. Тягачи с прицепами и другие туристические автобусы были припаркованы рядом у служебных входов. Прежде чем позволить им выйти, Грег вручил каждому из них ламинированную карточку с их фотографией и словами: Earthstone - Intemperance US Tour, 1983 - Unlimited Access Pass. Каждая карта была прикреплена к нейлоновому держателю, предназначенному для ношения на шее.
«Это ваши закулисные пассажи», - сказал им Грег. «Вы должны носить их все время, когда мы находимся в зале. Не думайте, что только потому, что вы являетесь участником группы, в этом нет необходимости. Безопасность наших туров усиливается в каждом городе за счет местных охранников и / или сотрудники правоохранительных органов. Многие из этих сотрудников местной службы безопасности не являются поклонниками рок-музыки и не узнают никого из вас от Адама, независимо от того, насколько вы знамениты. И в большинстве мест они будут охранять вход на представление и патрулировать закулисную зону . Если вы попытаетесь войти без пропуска, они заблокируют ваш вход. Если они поймают, что вы бродите внутри без пропуска, они вышвырнут вас из помещения, если потребуется, силой. Были случаи на артистов надевают наручники, бьют дубинками, бьют дубинками, и даже арестовали. Если это произойдет, то это создаст для всех нас большую боль - не говоря уже о переносе концерта - поэтому помните, если вы находитесь на месте, этот пропуск должен быть у вас на шее. Единственное исключение - когда вы действительно выходите на эту сцену. Мы все понимаем? “
Все поняли. Все они покорно повесили свои пассы на шею.
«И еще кое-что», - сказал им Грег. «Эти пропуска отличаются от тех, которые мы раздаем средствам массовой информации, победителям конкурсов радиостанций и другим людям. Только участники тура обладают ими. Таким образом, торговцы памятными вещами готовы платить большие деньги, чтобы заполучить свои маленькие сальные ручки. на них. Держите свои пассы подальше от троллей, с которыми вы прелюбодействуете после шоу. Они попытаются украсть их прямо у вас с шеи, пока засовывают грудь вам в рот “.
«О, Грег», - сказал Мэтт, затаив дыхание, - «ты так чертовски горяч. Ты меня подставляешь».
Грег, конечно, посмеялся над этим. Он смеялся над всем, что говорил один из них, если он чувствовал, что это должно быть смешно. «Хорошо, хорошо, - сказал он. «Я думаю, вы, ребята, поняли. Давайте войдем внутрь».
Вход действительно охранял частный охранник, и он действительно проверял их пропуски. Как только охранник убедился, что они не террористы или что-то еще хуже, он открыл дверь и позволил им войти. Они прошли через узкий коридор на уровне земли и вскоре оказались перед дверью, которая вела в раздевалки и раздевалки. Перед этим входом стоял другой стражник. Этот на самом деле слышал « Спуск в ничто» несколько раз и сказал им, как ему это понравилось.
За дверью было несколько гримерок. Их привели к одному из самых маленьких. В нем было шесть раковин с зеркалами с подсветкой. Имена каждого участника группы были прикреплены к одному из зеркал. Дверь в задней части комнаты вела к раздевалке и душевой.
«Здесь вы оденетесь перед шоу», - сказал им Грег. «Реджинальд положит сценическую одежду, которую вы будете носить, на стул перед зеркалом. Обязательно сначала примите душ. Нам нужно, чтобы вы оделись к 5:30, а затем Дорин сделает прическу. Они открывают двери в 6:00. Чуть позже мы отведем вас за кулисы, чтобы вы могли познакомиться с различными ди-джеями и представителями СМИ, а также с победителями радиоконкурсов. Я уверен, что мне не нужно говорить вам, чтобы вы оставались вежливыми с этими людьми. , но оставайтесь в образе. Помните, вы посланники разврата, поэтому не бойтесь делать непристойные, но со вкусом высказанные замечания женщинам, оказавшимся среди встречающих “.
“Непристойно, но со вкусом?” - спросил Джейк.
«Знаешь, - сказал Мэтт, - не говори ерунду вроде« Я бы очень хотел надрать твою задницу ». Скажите: «Я действительно хочу проникнуть в твое анальное отверстие своим фаллосом».
«Ааа», - усмехнулся Джейк. “Понятно.”
«Вот дерьмо, - сказал Куп, - ботаник должен уметь хорошо разбираться в этом. В любом случае он так, черт возьми, разговаривает».
Грег послушно рассмеялся и продолжил. «Кроме того, не забудьте прокомментировать, как вы планируете хорошо повеселиться и выпить алкоголь после шоу. Вы можете намекнуть, что будете впитывать другие лекарственные препараты для отдыха, но на самом деле не выходите и не говорите об этом. Мы не». Не хотим ли мы слишком расстроить Нэнси Рейган, не так ли? “
«Нет, - сказал Даррен. «Мы, черт возьми, не хотим этого делать».
Грег коротко поговорил с охранником за дверью. Охранник на мгновение заговорил в рацию, получил пронзительный ответ от того, кто был на другом конце провода, а затем кивнул Грегу. Затем Грег повернулся к группе и сказал им, что роуди готовы к тому, чтобы они проверили звук.
Они последовали за ним обратно из раздевалки и через коридор туда, где они вошли. Другой охранник - на этот раз из службы безопасности тура - ждал их. Он провел их через другую дверь, еще один небольшой коридор и спустился еще по лестнице в тускло освещенный клаустрофобный туннель шириной около десяти футов. Туннель, как объяснил охранник, на самом деле находился под полом зала и служил каналом, по которому можно было попасть за кулисы.
«Неужели роуди пронесли сюда все оборудование?» - спросил Куп.
«Нет», - ответил Грег. «Есть грузовой вход со стороны погрузочной площадки, но он предназначен для использования только тогда, когда аудитория пуста. Этот туннель предназначен для того, чтобы вывести вас за кулисы из гримерных, не проходя через аудиторию».
Они поднялись еще на две группы по бетонным ступеням на другом конце туннеля и вышли в левую часть сцены за кулисами. Здесь они столкнулись со значительной активностью. Повсюду передвигались роуди, натягивая кабели и провода, поднимаясь по лестницам для крепления осветительных приборов, перенося ящики и ящики с одного места на другое или толкая их на тележках. Все они носили на шее заклинания участников тура. Многие из них курили сигареты и небрежно стряхивали пепел на пол. Охранники, наполовину туристический персонал, наполовину рядовой, стояли тут и там, обычно не общаясь друг с другом. Сцена слева от главной отделяла большая фанерная перегородка. Дверь, которая в ней прорезана, удерживалась в открытом положении тросом.
«Звукорежиссеры все готовы для вас», - сказал им Грег. “Будьте предельно осторожны, гуляя здесь. На самом деле, постарайтесь не возвращаться сюда без сопровождения, а если вы это сделаете, стойте и сядьте там, где вам говорят. Здесь есть тысяча вещей, которые могут навредить вам здесь - электричество высокого напряжения. , подвешенные мешки с песком, подпорки для строительных лесов и т. д. “
Никто из них не ответил. Все они с трепетом оглядывались на механику постановки рок-шоу. Хотя все они побывали на десятках концертов, ни один никогда не был за кулисами профессионального тура.
Грег провел их через дверь сцены на настоящую сцену, на которой они будут выступать. Построенный из однодюймовой фанеры, поддерживаемой рамой два на четыре, он был сорок футов в ширину и тридцать футов спереди назад. Все это можно было разобрать менее чем за тридцать минут и уложить в кузове одного из трейлеров, занимая едва ли десять футов пространства трейлера. Группа хорошо знала свои размеры. Почти месяц они репетировали свой сет на арендованном складе в Бербанке. По обе стороны сцены стояли стеки усилителей - огромные коллекции коммерческих усилителей высотой более десяти футов. На самой сцене барабанная установка, принадлежащая Гордону Стронгу из Earthstone.был собран на колесной платформе и отодвинут в самый дальний угол. Ударная установка Купа стояла около середины задней части сцены, небольшая группа микрофонов, размещенных в стратегически важных местах, чтобы усилить ритм. В зале такого размера акустическая игра на барабанах больше не была вариантом. Перед ударной установкой и немного слева от нее стоял новый рояль, любезно подаренный Биллу компанией Caldwell Pianos Corporation. Он был отполирован до черного и повернут так, чтобы название бренда было хорошо видно аудитории. Хотя электрическое пианино на самом деле звучало лучше, когда игралось через систему усиления, и National Records, и Caldwell Pianos настаивали, чтобы Билл играл на акустической системе с микрофонами на сцене. Тем лучше для рекламы своего бренда. В самом начале и в центре сцены был микрофон Джейка. Слева и чуть сзади был Мэтт. На сцене справа и еще дальше был Даррен. Все различные педали эффектов были аккуратно размещены у основания соответствующих микрофонов. Над их головами находился сложный массив алюминиевых лесов, построенных дорожными работниками, на которых держалось более сотни источников света высокой интенсивности.
За сценой был ровный пол зрительного зала, со всех сторон окруженный трибунами. Примерно в пятидесяти футах от сцены, посередине пола, на четырехфутовой фанерной платформе стояла большая дека. Здесь более технически подкованные роуди будут контролировать все аспекты звука и освещения. Теперь их было шестеро - длинноволосые мужчины, похожие на байкеров, - пристально разглядывающие сложный набор кнопок, переключателей и циферблатов.
“Джейк!” крикнул знакомый голос сзади. “Как прошла ваша поездка по стране?”
Джейк повернулся и увидел своего друга Мохаммеда Хазима, бывшего мусульманина-бармена с Д-стрит Вест в Наследии. Часть гастрольного контракта оговаривала, что каждый участник группы может нанять одного человека по своему выбору в качестве личного помощника при условии, что этот человек соответствует требованиям. Квалификационные требования были довольно свободными - только указывалось, что сотрудник уметь играть и настраивать инструмент участника группы и частично знаком с настройками звука. Мохаммад ухватился за этот шанс, хотя это означало уйти из дома на неопределенное время и хотя зарплата была всего лишь минимальной - и она начислялась только тогда, когда они фактически устраивали концерт, проводили концерт или сносили его.
«Wassup, Mo», - поприветствовал Джейк, приветствуя его объятиями и их обычным рукопожатием. «Мы все время были в большой степени помешаны. Как твое?»
«Примерно то же самое», - сказал он. «Много выпивки, много чудака».
“Шатун?” - спросил Джейк, немного приподняв брови. Крэнк был метамфетамином - синтетическим стимулятором, также известным как кокаин для бедняков. Это стало популярным в последние несколько лет и повсеместно считалось перспективным, особенно среди тех, кому нужно было сохранять бдительность в течение длительных периодов времени. Сам Джейк никогда не пробовал его, хотя Мэтт сказал, что это «слишком непристойно» на его вкус.
«Говорят, если я хочу быть роуди, мне лучше привыкнуть к фырканью, потому что это питает шоу».
“Нет дерьма?”
«Ни хрена», - подтвердил Мо. «Так что я изо всех сил старался к этому привыкнуть». Он ухмыльнулся. «Не думаю, что я проспал больше нескольких часов за всю поездку».
«Будь осторожен с этим дерьмом», - предупредил Джейк. «Я слышал, через некоторое время он съест твое лицо прямо с головы».
Мо пожал плечами. «Зачем вообще человеку нужно лицо?» он спросил. «Ты готов к проверке звука? Я подключил твою гитару».
«Мы готовы», - сказал Джейк.
Мохаммад исчез через левую дверь сцены, а через несколько мгновений вернулся. В руках он держал шестиструнный инструмент Brogan, на котором Джейк согласился сыграть в туре. Следом за ним шел Ларри Милган, личный помощник Мэтта. Ларри был одним из друзей Мэтта по классам Heritage Community College, в которые он был зачислен до того, как они начали регулярно давать концерты на D Street West. Он нес черно-белый Stratocaster, на который Мэтт успешно рискнул всю свою музыкальную карьеру.
Тематика их гитар быстро и сразу стала ясна в первый же день репетиции тура. Джейк с самого начала понимал, что они не хотят, чтобы он играл на своем старом Les Paul. Хотя он и не был счастлив по этому поводу, он не слишком много сражался с ними. Гитары Brogan, с которыми у National Records заключили контракт на одобрение, были хорошими инструментами. Единственная проблема, с которой он столкнулся, заключалась в том, что они хотели, чтобы он играл на шести разных гитарах во время каждого сета, чтобы переключать их в зависимости от того, какая песня исполняется. Тем лучше рекламировать продукт. В конце концов они согласились разрешить ему играть только на одном инструменте - Brogan AudioMaster 5000. Это была красно-белая модель с двойными звукоснимателями хамбакера - в основном подделка Les Paul, но на самом деле превосходная подделка. к оригиналу.
Мэтт же категорически отказывался выходить на сцену с какой-либо гитарой, кроме своего любимого Страта. Он даже не стал репетировать сет с гитарой Brogan.
«Я буду играть Броганов, когда мы будем записывать», - говорил он каждому представителю National Records, который пытался оказать на него давление, - «и я даже расскажу, какие они чертовски хороши, когда журналы и другие СМИ берут у нас интервью. Когда я купил свой Strat, я дал клятву, что никогда не буду играть на другой гитаре на сцене, и я придерживаюсь этой клятвы. Я гастролирую со своим Strat или вообще не гастролирую ».
«Это приведет к нарушению контракта», - повторяли ему снова и снова. «С тобой как музыкантом покончено, если ты сделаешь это, и мы подадим на тебя в суд за каждую копейку, которую ты заработаешь, выполняя любую черную работу, которую тебе удастся получить дальше».
Но Мэтту это было наплевать. Он был готов разрушить свою карьеру и карьеру своих товарищей по группе из-за этого вопроса, и, в конце концов, после угроз, мольб, попыток заставить Джейка и остальную часть группы оказать давление со стороны сверстников и даже заставить говорить действующего генерального директора National Records. к нему по телефону и пригрозить ему еще немного, Акардио был вынужден сделать вывод, что Мэтт действительно серьезно относился к этому. В конце концов они согласились позволить ему сыграть Страт на сцене. Но когда он давал согласие, в глазах Акардио было определенное выражение.
Мэтт это понял. Его глаза опасно сузились. «И с моей гитарой тоже лучше не будет никаких несчастных случаев», - предупредил он низким и угрожающим голосом. “Эта штука заканчивается царапиной на ней, я ухожу от всей этой сделки. И не только это, я пойду за твоей задницей, Акардио. Я знаю, в каком чертовом здании ты работаешь и в каком гребаной машины, которую ты водишь “.
Очевидно, Акардио считал, что Мэтт достаточно сумасшедший, чтобы сделать то, что он угрожал, потому что, когда Мэтт посмотрел на гитару, она была в том же состоянии, в котором она была, когда он отдал ее Ларри в Лос-Анджелесе. Он взял его из рук Ларри и погладил, как любовник, поцеловал его шею и прошептал нежные слова.
«Что это с собой и этой гитарой?» - прошептал Грег Джейку.
Джейк на мгновение взглянул на него, а затем сказал: «Это первая действительно хорошая гитара - первая действительно хорошая вещь, которую он когда-либо купил для себя. Возможно, это единственное, о чем он когда-либо заботился настолько, что даже хотел бы заработать ее сам. Эта гитара это его Бог, и он поклоняется ему намного больше, чем вы поклоняетесь своему Богу ».
Грег сразу же обиделся на это предложение. Он открыл рот, чтобы что-то сказать.
«На вашем месте», - продолжил Джейк, прежде чем он смог, - «я бы сделал все, что в моих силах, чтобы убедиться, что с этой гитарой ничего не случится.
Грег отошел, с отвращением покачав головой. Однако Джейк мог сказать, что он копал.
Проверка звука заняла около часа. Они играли на гитарах, пели в микрофоны, стучали по барабанам, били по клавишам пианино, а затем делали все сразу, каждое их действие продиктовано двумя длинноволосыми байкерами, сидевшими за декой. Уровни были скорректированы вверх и вниз, а затем снова вверх. Несмотря на все это, Джейк видел, как Билл стиснул зубы от разочарования из-за того, что ему не разрешили участвовать более прямо. Еще на репетиции его упрекали за то, что он высказал свое мнение по этому поводу.
«Они слишком сильно настраивают гитару Мэтта и микрофон Джейка», - жаловался он во время самой первой проверки звука. «Они собираются заглушить остальные инструменты!»
«Люди будут приходить послушать голос Джейка и гитару Мэтта», - сказал ему Акардио. «Остальные инструменты - не что иное, как наполнитель».
” Наполнитель ?” Билл плакал, его лицо покраснело от гнева. «Правильный микс - вот что дает нам наш отличительный звук!»
«И мы сделали это на альбоме», - сказал Акардио. «Концерт - это другое дело. Невозможно воссоздать замысловатый микс инструментов в концертном зале».
«Мы делали это на Д-Стрит Вест», - парировал Билл. «Просто позволь мне диктовать, как регулировать уровни. Я могу …»
«Ты можешь играть на своем чертовом пианино, когда тебе говорят, а в остальном заткнись», - сказал ему Акардио. «Это профессиональные звукооператоры для концертов, которые у нас работают с этими циферблатами. Они знают об этом дерьме намного больше, чем вы».
Билл сыграл, когда ему сказали, и заткнул себе задницу. Ему это не понравилось, но он сделал это. Таким образом, когда проверка звука была объявлена ??завершенной и их отправили обратно в раздевалки, чтобы расслабиться, Билл все время жаловался.
«Слишком громкий бас», - пробормотал он. «Слишком мало высоких частот на других инструментах. И микрофоны гармонии …» Он с отвращением покачал головой. «Даже не заставляйте меня начинать с этого».
Они не начали его с этого. К его тирадам уже привыкли. И хотя они единодушно согласились, что Nerdly, вероятно, мог бы микшировать их звук лучше, чем наняли специалисты National, просто не в их силах что-либо с этим поделать.
Глава 5B: Никогда не целовать поклонницу
Сценический костюм Джейка состоял из обтягивающих красных кожаных штанов и черной свободной рубашки, которая спускалась чуть ниже талии и закрывала примерно половину его рук. На обувь ему выдали лакированные сапоги до щиколотки, отполированные до блеска. Как только он оделся, он вспотел. Он знал, что от жары сценического освещения будет только хуже.
«Потрясающе», - пропел Реджинальд Фини, менеджер по гардеробу. «Он подчеркивает твою красивую задницу, но скрывает тощие руки. Просто потрясающе!»
Джейк ничего не сказал. Реджинальд (которого никогда не должны были называть Реджи) уже знал мнение группы об их сценической одежде.
Реджинальд не испугался. Он повернулся к Мэтту, который был одет в черные кожаные брюки и черный кожаный жилет без рукавов с металлическими заклепками, выступающими по линии молнии. «Теперь ты, - сказал он, возясь с частью жилета, - у тебя есть руки, которыми мы должны хвастаться. Хорошие твердые мышцы, выпуклые бицепсы …» Он коснулся одного из упомянутых бицепсов. «Мммм, просто красиво».
Мэтт отдернул руку. “Убери свои гребаные руки от меня, педик!” - рявкнул он.
Реджинальд фыркнул и отвернулся. «Не нужно бросать ярлыки», - сказал он. «Просто потому, что мужчина - специалист по гардеробу и любит сосать члены, вы называете его педиком? Как грубо». Он подбежал к Даррену, который также был одет в черные кожаные штаны в дополнение к белой майке, которая была очень короткой на его торсе. «Теперь вы - лучший мужской представитель группы». Он провел рукой и коснулся голого живота Даррена. «Посмотри на этот пресс. Просто потрясающе».
Даррен отбросил Реджинальда по руке, почти запаниковав, слишком взволнованный, чтобы даже что-то сказать.
«Вы, ребята, поблагодарите меня, когда в следующем году выиграете награду за лучшую одежду», - сказал им Реджинальд. «И помните, после шоу, немедленно снимайте эту одежду, чтобы я мог ее вычистить перед отъездом туристического автобуса».
«Ты собираешься учуять запах этих вещей, не так ли?» - спросил его Мэтт.
«И дрочите, пока я это делаю», - ответил Реджинальд с улыбкой. «Мне просто нравится запах мужского пота».
«Это чертовски отвратительно», - заявил Джейк. Он схватил свой стакан с водой и сделал большой глоток.
Куп и Биллу, поскольку они собирались сидеть во время выступления, разрешили носить джинсы, обычные футболки и обычную обувь, хотя Реджинальд настоял, чтобы Куп надел красную повязку на голову.
Одевшись, они сели за столики, пока Дорин Риоло укладывала их волосы. Дорин было почти шестьдесят лет, у нее были внуки старше Джейка, но она была привязана к последней моде для волос, как барабан. Она стригла и подстригала, расчесывала и опрыскивала, дразнила и трепала их гривы, пока они не стали воплощением того, что она считала совершенством. На протяжении всего этого она напевала мелодии Фрэнка Синатры себе под нос или болтала с ними о своей долгой карьере, когда она поправляла волосы известных музыкантов. Джейк и остальные участники группы безмерно любили и уважали ее, и никто из них не жаловался на работу, которую она выполняла.
«Теперь убедитесь, что вы, мальчики, держитесь подальше от пиротехники или открытого огня», - предупредила она. «У каждого из вас в волосах достаточно лака для волос, чтобы запустить небольшую ракету».
Они поделились групповым взглядом, обеспокоенным этим откровением, все они представляли, как их волосы вспыхивают.
После того, как Дорин вернулась к автобусу, из которого она приехала, им наконец разрешили сесть и расслабиться на несколько минут. Даррен, Мэтт и Куп зажгли сигареты (стараясь держать зажигалки подальше от волос). Джейк и Билл просто сидели и пили воду. Грег заскочил в раздевалку и вытащил свой набор для кокаина.
«Вы, ребята, уверены, что не хотите немного подбодрить меня перед шоу?» - спросил он, выливая приличное количество на зеркало. «Ты действительно выглядишь так, как будто можешь его использовать».
Даррен с тоской облизнул губы, но Мэтт ответил за них. «Мы уверены».
Грег ухмыльнулся, а затем произнес две строчки. Он заставил их исчезнуть.
В 6:15 Грег сказал им, что пришло время отправиться за кулисы для части шоу по связям с общественностью. Он еще раз напомнил им, чтобы они оставались в характере.
«Верно», - сказал Джейк, поклявшись, что он будет ничем иным, как обычным собой. В конце концов, если бы Мэтт сделал то же самое, этого было бы достаточно для них всех.
Когда они выходили из раздевалки, четверо участников Earthstone тоже выходили из своей, их вел тур-менеджер. Это был только второй раз, когда две группы вступили в контакт друг с другом. Первый был, когда они сели в автобусы в Лос-Анджелесе, и это не была официальная встреча. Джейк посмотрел на них, более чем пораженный. Он, как и остальные участники Intemperance, был поклонником Earthstone с момента их первого альбома. Он дважды видел их на концерте. Он знал их имена, лица в лицо, на каком инструменте играл каждый из них и их основные биографии. И вот они стояли перед ним во плоти, все в концертных костюмах. Он подошел к Ричи Валентину, солисту.
“Как дела, Ричи?” - спросил он его, протягивая руку. «Я Джейк Кингсли».
Голова Ричи медленно повернулась к нему, открыв глаза, налитые кровью и опухшие. “Wassup, Джейк?” - ответил он, коротко пожав руку, а затем убрал руку. “У тебя есть ручка?”
“Ручка?” - спросил Джейк.
“Вы хотите автограф, не так ли?”
«Э-э … Джейк - певец невоздержания» , - сказал Грег. “Ваша первая группа”.
Это показалось Ричи невероятно забавным. Он разразился громким смехом. «О Боже, я облажался», - сказал он. «Моя гребаная разогревающая группа. Иисус». С этими словами он пошел дальше по коридору.
Джейк посмотрел ему вслед, широко раскрыв глаза. Он был истощен! Немногим более двух часов до шоу Ричи Валентайн пропал!
Он быстро выяснил, что это не единичный случай. Грег решил, что представления, вероятно, уместны, и оказал честь. Все они пожали друг другу руки и пробормотали приветствия, и от каждого члена Earthstone пахло алкоголем и марихуаной, и они нюхали частые запахи недавнего употребления кокаина. Мэтт попытался вовлечь в разговор Брэда Уинстона, гитариста, человека, оказавшего значительное влияние на стиль Мэтта, но Брэд зашел слишком далеко, чтобы даже понять, о чем идет речь. Он едва мог ходить, не хватаясь за стены для поддержки. Майк Хэмм, бас-гитарист, был агрессивен и пытался затеять драку с Дарреном. Его должен был увезти его тур-менеджер. Только барабанщик Гордон Стронг был дружен.
«Мне нравится эта мелодия, которую вы получили, - сказал он. “That Descent . Хорошая гитара, хороший вокальный диапазон, хорошие тексты”.
«Спасибо», - сказал Мэтт. “Ты собираешься попасть на шоу?”
Стронг пожал плечами. «Если я получу достаточно удара, я смогу. Вы, ребята, хорошо живете?»
«Ага», - сказал ему Джейк. «Мы чертовски хороши».
Стронг усмехнулся и похлопал Джейка по плечу. «Самоуверенность», - сказал он. «Ты должен любить это. Наслаждайся этим, пока он там, мой друг. Наслаждайся этим, пока он там».
Остальные участники Intemperance собрались вокруг барабанщика, так как он был единственным, кто был способен разговаривать в данный момент.
«Мы уже видели тебя на концерте», - сказал ему Билл. «Снова в Heritage, Калифорния. Тур « Блуждающая душа »и тур« Молниеносные удары ».
«Ага», - причудливо сказал Стронг. «Я вроде как помню те свидания. Мы тебе понравились?»
«Fuckin ‘A, - сказал Мэтт. «Вы, ребята, молодцы».
«То соло на барабанах, которое ты исполнил в Lning Strikes, было крутым», - сказал ему Куп. «Ты должен попасть на наше шоу, чувак. Я стараюсь играть так же, как ты».
«Я проверю», - пообещал Стронг. «Если не сегодня, то завтра или какой-нибудь долбаной ночью. Черт, мы будем играть вместе несколько месяцев, верно?»
«Верно, - сказал Джейк. «Эй, у тебя есть для нас совет? Поскольку это наш первый тур и все такое?»
“Совет?” - сказал Стронг, его мутные глаза со скрипом открылись немного шире.
«Ага», - сказал Джейк. «Вы уже участвовали в этих турах, выпустив три альбома. Это наш первый тур, наше первое выступление. Что вы можете нам рассказать?»
Стронг на мгновение почесал в затылке, а затем усмехнулся. «Ага», - сказал он наконец. «Есть один совет, который я дам вам: одна вещь, которую я решил, важнее всего остального, когда вы в турне».
“Что это такое?” - нетерпеливо спросил Джейк. Даррен, Куп, Билл и Мэтт тоже наклонились, чтобы услышать это.
«Никогда, - сказал Стронг, - и я имею в виду никогда , целуй поклонницу».
Остальные члены Earthstone рассмеялись над этим советом. Грег тоже поступил по этому поводу.
«Он не трахается с тобой там», - сказал Ричи Валентайн между хихиканьем. «Прислушайтесь к словам человека».
Земляной Камень и их менеджер продолжили путь по коридору, все еще смеясь, оставив невоздержанность смотреть друг на друга в замешательстве. Никогда не целовать поклонницу? Что, черт возьми, это должно было значить?
Как только они вышли из туннеля в зону слева от сцены, они услышали толпу. В тот момент не было никаких аплодисментов, только низкосортный лепет сотен, возможно, тысяч разговоров, достаточно громких, чтобы конкурировать с записанной рок-музыкой, которая играла через усилители.
«Послушайте это», - сказал Джейк, чувствуя, как его усталость уходит. «Наша первая большая аудитория».
“Насколько оно большое?” - медленно спросил Даррен, нервно взглянув на перегородку, отделяющую их от сцены.
«Это одно из небольших заведений», - ответил Грег. «Мы продали его, значит, соберется около 5200 человек».
“5200?” - сказал Даррен, его глаза расширились. «Вау … я имею в виду … ты знаешь … вау».
“Ты в порядке, Даррен?” - спросил его Джейк.
«Ага», - сказал он, возясь с пачкой сигарет. Он засветился трясущимися руками.
Около тридцати человек - местные жители, как их называл Грег - собрались в задней части закулисной зоны в ожидании двух групп. Было несколько ди-джеев, репортеры из газет Бангора и Портленда, даже телевизионный репортер, получивший разрешение снимать небольшие фрагменты концерта. Остальные были фанатами - в основном Earthstone со времен Intemperance.все еще было неизвестно. Они поздоровались с людьми, пожали друг другу руки, поболтали, дали несколько автографов и дали несколько импровизированных интервью. Джейк увидел, как одна из фанаток - рыжеволосая красавица лет девятнадцати - задрала рубашку, чтобы Ричи Фэйрвью подписал ее обнаженную грудь. Он сделал это дрожащей рукой, а затем наклонился и прикусил сосок девушки себе в рот, заставив ее взвизгнуть от восторга. Их дорожный менеджер разлучил их двоих, прежде чем дело пошло дальше.
Наконец, местные жители были вытеснены из-за кулис охранниками тура. Члены Earthstone тоже ушли, спустившись обратно в туннель, обсуждая, сколько еще пива они могут выпить перед выстрелом.
«Двадцать пять минут до начала шоу», - сказал им Грег. “Все в порядке?”
Все говорили, что они классные. Они сели на ящики и стали ждать. Роуди продолжали перемещаться с места на место, настраивая вещи и перепроверяя то, что уже было настроено. Джейк услышал звук своей гитары, на которой играл Мохаммед, который делал последнюю проверку звука. Это вызвало приглушенные возгласы толпы - первое, что они услышали до сих пор.
«Господи, - пробормотал Даррен, закуривая еще одну сигарету. «5200 человек».
«Я должен это проверить, - сказал Мэтт, вставая. Он направился к выходу на сцену, через который проходили и уходили роуди.
«Я тоже», - сказал Джейк, вставая и следуя за ним. Через мгновение поднялся и Даррен.
Они столпились у двери и со скрипом приоткрыли ее на несколько дюймов, глядя поверх сцены и в толпу. Как это было нормой для подобных заведений, места были обычными, что означало, что ничего не было назначено. Трибуны были заполнены примерно наполовину, люди все еще стекались внутрь, но пол зала был забит более чем тысячей человек. Они были забиты, как сардины, толкались, толкались и боролись за желанные места возле сцены.
«Боже мой», - прошептал Даррен, отступая, широко раскрыв глаза.
“Ты в порядке?” - снова спросил его Джейк, на этот раз глядя на него с большим беспокойством.
«Я не могу этого сделать», - сказал Даррен. «Я не могу выступать перед таким количеством людей! Черт возьми!»
“О чем ты, черт возьми?” - спросил Мэтт. «Тебе, черт побери, лучше иди! Немного поздно остывать!»
«Чувак, - сказал Даррен, отступая еще дальше, - это просто … я имею в виду … дерьмо, чувак. Пять тысяч гребаных людей! Мы никогда раньше не были перед таким количеством!»
«Даррен», - начал Джейк.
“Что, если мы облажаемся?” - крикнул Даррен, приближаясь к полной панике. «Я имею в виду, что здесь есть репортеры и все такое. Что, если мы пойдем туда и просто откусим?»
«Если вы расслабитесь и будете играть, как мы, на репетиции, этого не произойдет», - сказал Джейк. «Возьми себя под контроль, чувак».
«И сделай это чертовски быстро», - добавил Мэтт.
Вся эта суматоха привлекла внимание Грега, который о чем-то разговаривал с начальником службы безопасности. Он подошел с озабоченным видом. “В чем проблема?” он спросил.
«Ничего», - снисходительно ответил Мэтт. «У Даррена только немного страха на сцене. С ним все будет в порядке».
«Он выглядит неважно», - заметил Грег.
«Мы его охладим. Не волнуйся».
Но Грегу хотелось волноваться. Он подошел к одному из охранников тура и что-то ему прошептал. Охранник кивнул и заговорил в рацию. Затем Грег вернулся к Даррену.
«Не волнуйся, Даррен, - сказал он. «Я тебя починю в кратчайшие сроки».
“Что вы имеете в виду?” - спросил Мэтт.
“Ты увидишь.”
Тем временем Джейк продолжал успокаивающе говорить с Дарреном, говоря ему, что все было круто, что ему нужно перестать волноваться по поводу количества людей, что он должен притвориться, что они выступают на D Street West, а не в Bangor Auditorium. Постепенно, через две-три минуты, его слова, казалось, возымели действие. Дыхание Даррена замедлилось. Его руки перестали дрожать. Он стал немного менее напряженным.
«Прямо как D Street West», - сказал Даррен, ухватившись за эту мысль.
“Fuckin ‘A,” сказал Джейк. «Так же, как D Street».
Из входа в туннель неожиданно появился охранник. В руках он держал черную кожаную сумку - сумку, похожую на старомодную докторскую сумку. Он принес его Грегу, который взял его и подошел к Даррену. Он поставил сумку и открыл ее, порылся в ней несколько мгновений и наконец достал коричневую бутылку с таблетками. Он открыл его и вынул одну из таблеток.
«Вот, Даррен, - сказал он. “Возьми это.”
“Что это такое?” - спросил Даррен.
«Просто немного, чтобы помочь тебе успокоиться. Воспользуйся водой Джейка».
Даррен протянул руку, чтобы взять его, но Мэтт схватил его за запястье, не допуская передачи.
«Подождите, - сказал Мэтт. “Что именно вы емудаете?”
«Просто таблетка от легкого беспокойства», - сказал Грег. “Ничего.”
“Как это называется?” - потребовал ответа Мэтт.
«Диазепам», - сказал Грег. «Это очень распространенное средство от беспокойства. Это убережет его от панической атаки на сцене».
«Диазепам», - сказал Мэтт, качая головой. «Это будет общее название валиума, верно?»
Уверенная улыбка Грега исчезла, когда он это услышал. «Э … да, это валиум, но …»
«Никогда не пытайся подрочить мне наркотики, Грег. Я принимал слишком много из них. Он не принимает валиум, пока не выйдет на сцену».
«Мэтт, - сказал Грег, - это не дурманящий наркотик. Просто чтобы он оставался спокойным».
“Он будет сохранять хладнокровие”.
«Но что, если он этого не сделает? Мне нужно подумать о шоу».
«Я тоже, - сказал Мэтт. «Нет валиума. Он профессиональный музыкант. У него будет свое дерьмо».
Пока они продолжали спорить об этом, обсуждая Даррена так, будто его и не было, Джейк подошел и сел рядом с открытой сумкой Грега. Он заглянул внутрь, чтобы посмотреть, что еще там было, и обнаружил множество флаконов с фармацевтическими препаратами, выстроенных в маленькие держатели на одной стороне пакета, упакованные шприцы, выстроенные в линию, на другой, и несколько бутылочек с таблетками, закрепленных на дне. Он прочитал несколько флаконов. Были наркан, морфин, адреналин, демерол, версед, пентетол натрия и много галдола. Джейк не знал, что такое «Халдол», «Адреналин» или «Версед», но он определенно знал, что такое остальное. Это были наркотические обезболивающие, за исключением пентетола, который был анестетиком ( какого черта он использует это для? (Подумал Джейк) и наркан, который обращал вспять действие наркотиков. Затем он взглянул на бутылки с таблетками, но их было слишком много, чтобы прочитать их все. Однако он видел достаточно. Были Декседрин, Флексорил, Викодин, кодеин, Кваалудес, Фенобарбитал, Перкодан, морфин, Секонал, Нембутал.
«Смотри», - говорил Грег. «Ты выйдешь на сцену через двадцать пять минут. Ему нужно принять таблетку сейчас, иначе она не успеет подействовать до твоего начала».
«Он не собирается принимать таблетку, Грег», - решительно сказал Мэтт. «Я лидер этой группы, и я не допущу этого!»
«И я лидер этого тура, - парировал Грег, - и он примет то, что я ему скажу. Я знаю, что делаю здесь».
“Ой?” - вмешался Джейк. “Вы доктор?”
“Какой?” - спросил Грег, повернувшись к Джейку и немного побледнел, увидев, как тот роется в своей сумке.
«У тебя в сумке какое-то сверхмощное дерьмо, Грег», - сказал Джейк. «Я почти уверен, что вам нужна медицинская степень, чтобы справиться с большинством из них».
Грег подбежал и схватил сумку. «Не беспокойся о том, что там внутри», - отрезал он, впервые его ухмылка полностью исчезла.
Джейк повернулся к Даррену, который сидел бесстрастно, словно медитировал. “Даррен, ты крут?”
«Я добираюсь туда», - ровным голосом ответил Даррен. «Я буду в порядке».
«Вот и все, - сказал Джейк. «Ему не нужна твоя таблетка. Пусть он сам столкнется со своими страхами. Это то, что делают остальные из нас».
“Но…”
«Это последнее слово, Грег», - сказал Мэтт. “Он не принимает таблетки. Если вы хотите заявить о нарушении условий контракта из-за того, что кто-то не принимал лекарство по рецепту, которое ему не было прописано, вы можете сделать это. Я чувствую, что судья выиграл Не в вашу пользу “.
Грег вздохнул и на мгновение закусил губу. Наконец вернулись следы его фирменной усмешки. «Хорошо, - сказал он, бросая таблетку и бутылку обратно в пакет и закрывая его. «Только не облажайся, Даррен. Не ставь под угрозу шоу».
«Я не буду», - сказал Даррен.
«Он не будет», - в унисон сказали Мэтт и Джейк.
Часы показывали семь, и музыка была выключена. Ропот толпы поднялся на несколько ступеней, поскольку они почувствовали, что первая часть шоу вот-вот начнется. Группа стояла группой у входа на сцену: Куп держал свои барабанные палочки, Мэтт и Джейк перебирали медиаторы, Билл грыз ногти, Даррен делал несколько последних затяжек сигареты. Они уже сняли свои пропуски за кулисы.
«Десять секунд до того, как погаснет свет», - сказал Стив Лэнгли, менеджер по производству. “Ребята, вы готовы?”
«Мы готовы», - сказал Джейк, глядя на своих товарищей по группе.
Они сложили руки вместе, впервые за несколько месяцев устроив свое обычное шоу товарищества. Лэнгли отсчитал последние несколько секунд, и все погасло. Когда это произошло, толпа начала аплодировать, звук на десятки децибел громче, чем любые аплодисменты, которые они слышали в прошлом.
«Послушай , - подумал Джейк. Это для нас . Святое дерьмо .
“Хорошо, вперед!” Лэнгли рявкнул на них. “Пришло время шоу”.
Они репетировали это тысячу раз. На сцене не было темно-черного цвета, просто достаточно темно, чтобы публика не могла видеть, что происходит. Каждый участник группы переместился на свою позицию, действуя наполовину на вид, наполовину на ощупь. Джейк нашел свою гитару и поднял ее. Он проверил, подключен ли шнур, а затем повернул ручку регулировки громкости до упора. Он ненадолго дотронулся до подставки для микрофона, чтобы сориентироваться, а затем приложил к ней губы, готовый что-то сказать. Он сделал глубокий вдох, начиная немного чувствовать то, что чувствовал Даррен. Прошли месяцы с тех пор, как они выступали вживую, а там было пять тысяч человек! Пять тысяч! Конечно, они бесконечно репетировали этот сет, брали уроки танцев и раз в три недели выполняли аэробные тренировки, чтобы поддерживать форму. Но до сих пор…
У нервозности не было времени по-настоящему овладеть им. Билл дал начальную реплику, сыграв короткое фортепианное соло, которое было усилено и разослано по аудитории. Они закричали громче, насвистывая и хлопая в ладоши.
Соло закончилось, и Мэтт взял первый гитарный аккорд. Это была последняя реплика. На деке один из техников нажал на выключатель, и освещение сцены ожило, озарив их ярким белым светом. В тот момент, когда это произошло, Мэтт начал вступительную часть своей первой песни: Who Needs Love?
Джейк едва мог видеть публику - сценическое освещение было слишком ярким, а освещение в доме было слишком тусклым - и он не мог их слышать из-за музыки, рвущейся из стеков усилителей - но он знал, что они все равно были там, все 5200 из них смотрят, как он играет на гитаре, как он начинает петь. Он нервничал - так же нервничал, как когда собирался выступить на том первом шоу на D Street West, - но не позволил этому проявиться. Напротив, он выглядел почти самоуверенным в своей самоуверенности, выражая уверенность в каждом своем движении, в каждом выражении лица и особенно в голосе. И когда он выступал, эта нервозность постепенно исчезла, сменившись удивлением и трепетом. Все его сомнения, страхи и разочарования по поводу контракта на запись, тура, его отношений с Энджи растаяли. Он делал то, что любил больше всего на свете, для чего, как он чувствовал, был поставлен на эту Землю. И пока он это делал, все остальное для него не имело значения.
Аудитории понравилась Кому нужна любовь ? Аплодисменты, которые они подали, когда все закончилось, были намного громче, чем вежливый энтузиазм, проявленный вначале. Это было почти оглушительно, звук уважения, звук аудитории, выражающей свое осознание того, что эта группа, о которой они слышали только несколько недель, что они слышали только одну песню по радио, была группой, которую нужно было считаться с. Следующая песня - Living By the Law - только усилила это. К тому времени, как это было сделано, они уже привлекли полное и обожающее внимание публики.
В целом, они исполнили все песни с альбома Descent Into Nothing , смешав их с четырьмя песнями, которые еще не были записаны. С каждым номером аплодисменты становились громче и длились дольше. Когда примерно на полпути Мэтт исполнил расширенное гитарное соло, они сошли с ума. Самый большой аплодисмент прозвучал, когда они исполнили последний номер сета, единственную песню Intemperance, которую большая часть аудитории когда-либо слышала раньше, Descent Into Nothing.. Они сыграли песню почти так, как она была записана, по крайней мере, до конца. В этот момент они нарисовали заключительный росчерк почти на минуту, добавив заключительное гитарное соло, последнее фортепианное соло, минорное барабанное соло и великолепно растянутую вокальную концовку в оперном стиле с Джейком, простонавшим последний слог почти двадцать. секунд. Публика обезумела, стояла, аплодировала, поднимая в воздух зажженные зажигалки. На сцену вылетело несколько бюстгальтеров и пар трусиков - один из них попал Джейку прямо в лицо.
“Спасибо, Бангор!” Джейк крикнул в микрофон. “Спасибо и спокойной ночи!”
Пятеро из них встретились перед сценой, в то время как славные аплодисменты продолжали омывать их, в то время как еще несколько пар трусиков летели на них. Все пятеро были мокры от пота, их кожа покраснела, их тела задыхались. Они взяли руки и поклонились, потом еще раз. Джейк, Мэтт и Даррен поставили гитары и бросили оставшиеся медиаторы в толпу. Голени Даррена тоже вошли в толпу. Затем они ушли со сцены, один за другим проходя через входную дверь. За ними последовали аплодисменты, и начались призывы к вызову на бис.
Увы, выхода на бис не было. Это не была улица Д-Уэст. Это было шоу Earthstone , и сцену нужно было очистить, чтобы они могли продолжаться через тридцать минут.
Мохаммед был первым, кого Джейк увидел, когда оказался в относительной полумраке за кулисами. Он протянул ему бутылку холодного Gatorade и повесил свой закулисный билет на шею.
«Великолепно», - сказал ему Мохаммед. «Вы, ребята, были офигенно круты!»
Джейк ухмыльнулся и сделал большой глоток Gatorade, проглотив половину бутылки, не вынимая ее изо рта. Он влажно отрыгнул, а затем отпил еще. Наконец у него хватило духа ответить. «Спасибо, Мо, - сказал он. «Я бы не справился без тебя».
Даже до того, как их глаза полностью приспособились к более тусклому освещению, даже до того, как все дорожники успели поздравить их с превосходным выступлением, появился Грег и повел их обратно к входу в туннель.
«Давайте уберем вас, мальчики, - сказал он, - чтобы они могли заставить Земной камень катиться. У меня есть холодные напитки и другие закуски, ждущие вас в раздевалке».
Грег не шутил. Когда они вошли в раздевалку, первое, что они увидели, был большой ящик со льдом, наполненный бутылками Budweiser, Coors и Miller. На раскладном карточном столике рядом с сундуком со льдом стояли бутылки Jack Daniels, Bacardi 151, tequila Jose Cuervo, ведро со льдом и различные миксеры. На другом столе лежали украшенный драгоценными камнями водяной бонг и поднос из стерлингового серебра, полный высококачественной марихуаны. Рядом стояли пачки сигарет - в первую очередь Marlboro и Camel - зажигалки с монограммами и мешок хрустальных пепельниц.
«Пейте, курите, веселитесь», - сказал им Грег. «Вы, ребята, устроили довольно хорошее шоу. Вы это заслужили». Он полез во внутренний карман костюма и вытащил небольшую деревянную коробку. «А если вы хотите, чтобы что-то вас немного разбудило, возьмите несколько строк». Он бросил его Мэтту. «Только не потеряй коробку, иначе завтра у меня не будет».
«Черт возьми», - сказал Даррен, подойдя к нему и вытащив из ящика со льдом Coors. «С тобой все в порядке, Грег. Давай пошли на вечеринку!»
“Черт возьми!” - сказал Куп, устремившись к бонгу и горшку.
Джейк предпочел бы выпить немного больше безалкогольных напитков, чтобы восстановить водный баланс, но так как это, похоже, не подходило для этого, он допил свой Gatorade и затем взял пиво. Он сел на одну из кушеток и закурил, пока пил. К тому времени, как первая бутылка была на его пустой желудок, он уже начинал немного гудеть.
Все пятеро обсуждали шоу, пока они остывали и пили, а Мэтт сочинял праздничные строки и передавал зеркало. Когда дело дошло до Джейка, он фыркнул двоих из них, по одному в каждую ноздрю. Это был отличный кокс, и через несколько минут он действительно почувствовал себя очень хорошо. Он открыл еще пиво, закурил еще одну сигарету, а затем допил все это парой бонгитов. Он начал думать, что это действительно была жизнь.
Грег фыркнул из своего личного тайника, но не разговаривал с ними и даже не сидел с ними. Вместо этого он сел в углу и что-то записал в бухгалтерскую книгу, которую нес. Группа не возражала. Наконец, когда они откровенно и страстно обсуждали трусики, которые ударили Джейка по лицу, Грег встал.
«Ребята, - сказал он, хлопая в ладоши, как воспитатель детского сада, пытаясь привлечь внимание своего класса, - мне не хочется мешать вам здесь небольшой разбор полетов, но Джеральду действительно нужна ваша сценическая одежда. Почему бы вам не пойти в душ? встать и снова одеть штатскую форму? “
«С радостью», - сказал Джейк, вставая и глотая последний стакан пива. Ему в голову пришла мысль. Ему действительно нужно было позвонить Энджи. Он все еще не сказал ей, что прибыл благополучно. «Привет, Грег. Мне нужно позвонить в Лос-Анджелес. Где-нибудь здесь я могу это сделать?»
«Нигде здесь», - ответил Грег. «Единственные телефоны - это таксофоны перед аудиторией, и мы не можем позволить вам показывать себя там. На вас накатит толпа».
«О … хорошо», - сказал он, немного нахмурившись, пытаясь вспомнить, какой сегодня день недели и будет ли Энджи работать сегодня вечером. «Я подожду, пока мы вернемся в отель».
Грег не стал больше комментировать телефонный звонок. Он просто затолкал их в душ.
Когда они все были обнажены и намыливались под душем в стиле раздевалки, они услышали голоса, доносящиеся из-за дверного проема - голоса и женское хихиканье.
“Что за черт?” У Джейка было время спросить, прежде чем дверь распахнулась и вошли пять обнаженных девушек. Были две окрашенные блондинки, одна натуральная блондинка и две брюнетки. Все были пышными, с большой грудью и довольно привлекательными. С ними был Джек Фергюсон, глава службы безопасности тура. Он все еще был полностью одет.
«Вот они, девочки, - сказал Джек. “Как и обещал.”
Девочки взвизгнули от восторга и бросились в комнату.
“Поклонницы!” - взволнованно закричал Даррен.
“Все, черт возьми!” - крикнул Мэтт. «Теперь я официально впечатлен. Одна из вас, девчонка, подойдите сюда и отсосите у меня!»
Это привело к хихиканию и короткому спору между одной из брюнеток и одной из неестественных блондинок. Брюнетка явно выиграла. Она подошла к Мэтту, упала на колени у его ног и всосала его мягкий, но быстро расширяющийся член в свой рот.
“Бля да!” - сказал Мэтт, его рука опустилась на ее затылок. «Я даже не хочу знать твоего имени, дорогая. На самом деле, вообще не разговаривай со мной. Ты скажешь гребаное слово, и я вышибу тебе задницу отсюда».
Остальные девушки вошли в душевую. Трое из них бросились к Джейку, который все еще пытался осмыслить все это своим пьяным разумом. Натуральная блондинка подошла к нему первой, заявив тем самым о своем официальном заявлении.
«Это было мерзкое шоу», - сказала она ему, коснувшись его мыльных плеч и потирая.
«Э … спасибо», - пробормотал он, отступая на шаг. Она пошла вместе с ним, удерживая руки на месте.
“Как ты думаешь, я хорошенькая?” - спросила она, потирая немного глубже, на его верхнюю часть груди и спину.
Невольно его глаза быстро просмотрели. Ей было девятнадцать или двадцать, самое большее - двадцать один. Ее грудь была намного больше среднего размера, но из-за молодости она была веселой. Ее соски были розовыми, идеальными и великолепно торчащими. Ее живот был плоским и гладким, куст редкий и светло-коричневого цвета. Ее ноги были просто великолепны. Вид ее в сочетании с чувственным ощущением ласкающих его мягких рук заставил кровь хлынуть на его член, заставляя его дергаться и танцевать.
«Мммм», - сказала она, глядя на него. “Похоже, ты это делаешь”.
Он начал говорить - он действительно сказал - начал говорить ей, что он польщен вниманием, но что у него есть девушка в Лос-Анджелесе - девушка, которая определенно не одобрила бы его принятие голого душа с привлекательной девушкой в ??зале. камера хранения. Но девушка не слышала ни слова из того, что он сказал. Она наклонилась к нему, прижимаясь своей грудью к его груди, где они начали скользить и скользить по слою мыла, соски образовывали круги и овалы. Ее рот подошел к его шее, где он начал целовать и покусывать. И ее рука - эта прекрасная мягкая рука с ухоженными ногтями - опустилась к его члену и начала гладить его с почти невыносимым давлением. Его слова стихли, и его руки обвились вокруг нее, еще сильнее прижимая к себе ее мягкое, сексуальное тело.
«Мне просто нравится твой голос», - прошептала она ему, продолжая целовать и облизывать его шею и уши, пока она терлась головкой его члена о свой живот. «И то, как вы продвигаетесь по сцене. Я был в первом ряду. Вы видели, как я показывал вам свои сиськи?»
“Это был ты?” - спросил Джейк, хотя он не видел ничего подобного.
Она хихикнула. «Это был я. И когда немного твоего пота пролилось на мою руку, это меня оооочень сильно возбудило. Я слизал его».
Джейк не ответил на это, он только застонал, когда ее пальцы нашли его яйца и начали их нежно сжимать. Он повернул к ней голову, намереваясь прикоснуться к ее губам, но остановился в последнюю секунду, вспомнив совет Гордона Стронга. Никогда не целуйте поклонницу . Он понятия не имел, почему Стронг сказал им это, и было очевидно, что это было задумано как какая-то шутка, но это также был совет, который, казалось, содержал сильную долю правды. В последний момент он отвел губы и вместо этого поцеловал ее в нос. Это вызвало еще один хихиканье, а затем она медленно скользнула по его телу, пока не встала перед ним на колени. Она засосала его член в рот и стала на нем подпрыгивать.
Джейк вздохнул, звук удовольствия смешался с подавленным чувством вины за свою слабость. Он огляделся на остальных, чтобы занять свой ум, и увидел, что Мэтт хлопает своим членом по лицу своей поклонницы. Билл объединился с другой брюнеткой и в настоящее время пальпирует и сжимает каждую часть ее тела, объясняя ей путь, по которому нервные импульсы проходят от поверхности ее плоти к ее мозгу, и как ее бартолинова железа выделяет скользкую слизь для смазывания. для сексуального проникновения. Куп, как и Мэтт и Джейк, наслаждался восторженным минетом от своей поклонницы. А Даррен либо забыл совет Гордона Стронга, либо проигнорировал его. Он был заключен в страстные объятия с одной из окрашенных блондинок, его рот был твердо соединен с ее губами, его язык явно вошел в ее рот так глубоко, как только мог. Джек Фергюсон, все еще полностью одетый, стоял в углу комнаты, курил сигарету и пил бутылку пива. Он бесстрастно наблюдал за всем этим взглядом человека, который видел такие махинации сотни, может быть, тысячи раз прежде.
Даррен внезапно разорвал объятия, которые он разделял со своей поклонницей. Он положил руки ей на плечи и развернул. «Наклонись, сука», - сказал он ей. “Я буду трахать тебя!”
Эта сука повиновалась без всяких колебаний или обид. Она даже потянулась за собой и распахнулась. Но прежде чем он смог выстроиться и войти в нее, Джек встал и сделал несколько шагов вперед.
«Стой, Даррен, - крикнул он. “Никакого траха в душе!”
“Какой?” - спросил Даррен, сердито поворачиваясь к нему. «О чем ты, черт возьми, говоришь. Где ты, черт возьми, ты мне говоришь …»
“Тебе нравятся иски об отцовстве, не так ли?” - спокойно спросил его Джек. «Или как насчет капельницы? Или как насчет гребаного СПИДа?»
«У меня нет ничего из этого», - надменно сказала поклонница.
«Может быть, и нет, но вы же в детородном возрасте, не так ли? И когда вас застанет богатая рок-звезда, вы выберетесь из этого дерьмового городка, в котором вы живете, не так ли? Вам сказали правила , сестра. Ни один из моих музыкантов не попадет в твою киску без резинки. “
“Ну, тогда дай мне гребаную резину!” - умолял Даррен.
“Сукин сын!” - закричала его поклонница, вставая и сердито повернувшись к Джеку, Даррен забыл. «Как ты посмел так со мной разговаривать - обвиняй меня в этом!»
«Это просто моя работа, дорогая», - тупо сказал ей Джек. «Если ты не хочешь следовать правилам, можешь просто убираться отсюда. Есть сотня других девушек, которые хотели бы занять твое место».
“Вы не можете этого сделать!” - закричала поклонница. «Я сосал твой гребаный член, чтобы вернуться сюда! Мы все отсосали гребаный член, чтобы вернуться сюда! У нас было гребаное соглашение!»
«А вы просто пытались нарушить правила», - сказал Джек.
«Подожди минутку», - сказал Даррен, его лицо начало немного зеленеть. “Что ты имеешь в виду, ты сосал его член?” Он повернулся к Джеку. “Что она имеет в виду, она сосала твой гребаный член?”
Джек пожал плечами. «Ребята из службы безопасности и некоторые из высокопоставленных роуди - это те, кто выбирают нескольких девушек, чтобы они пришли встретиться с вами, ребята, после шоу», - сказал он Даррену. «На протяжении многих лет было решено, что за эту привилегию придется заплатить определенную цену».
Даррен выглядел так, будто его сейчас вырвет. “Вы имеете в виду … вы имеете в виду …”
«Тебе действительно не следует целовать поклонниц, Даррен», - сказал ему Джек с легкой улыбкой на лице. “Разве вам никто не сказал?”
Секундой позже Даррен бросился в туалет, изо рта хлынула рвота.
Они не видели шоу Earthstone . Они этого даже не слышали. Они тусовались в раздевалке несколько часов, все курили, пили и фыркали, пока все не были полностью уничтожены. Джек позволил большему количеству поклонниц вернуться на вечеринку с ними (конечно, после того, как они заплатили входную плату), и вскоре было двенадцать девушек в дополнение к первоначальным пяти. Вся группа села в туристический автобус и вернулась в номера отеля, где вечеринка продолжилась. В этот момент Грег раздал всем презервативы, призывая их использовать их.
Джейк в конечном итоге использовал два из них. Он взял свою фанатку с собой в ванную комнату и усадил ее ему на член, пока он сидел на унитазе. Она приземлялась вверх и вниз, пока он сосал ее груди и чувствовал ее задницу. Вторая девушка была маленькой начинающей балериной с короткими черными волосами и сильным французским акцентом. Она добилась его благосклонности, спросив, не хочет ли он, чтобы она поела другую девушку.
“Э … да, конечно”, - ответил Джейк. К этому моменту он выпил девять линий кокаина, выпил одиннадцать бутылок пива и четыре рома с колой и выкурил полграмма марихуаны.
Она вытащила из толпы случайную девушку, несколько мгновений шепнула ей на ухо, и девушка с энтузиазмом кивнула. Они оба сняли одежду, и вторая девушка - шатенка, кареглазая красавица - лежала на спине на кровати Джейка. Балерина нырнула между ее ног и стала лизать ее, водя языком вверх-вниз, вниз и вверх, пока шатенка не корчилась от экстаза. Остальные участники вечеринки, которые случайно оказались в комнате Джейка в тот момент, прекратили свои дела, чтобы посмотреть представление.
“Черт возьми, я люблю быть рок-звездой!” - крикнул Мэтт. «Посмотри на это дерьмо, Джейк. Посмотри на это, черт возьми!»
«Я», - ответил Джейк. На самом деле он смотрел внутрь, ошеломленный, его член довольно хорошо затвердел, несмотря на то, что он уже кончил один раз в рот первой поклонницы и один раз в презервативе, когда трахал ее.
Танцовщица вытащила лицо из киски темноволосой девушки на достаточно долгое время, чтобы оглянуться и сказать: «Давай, Джейк. Я оооочень промок. Трахни меня, пока я ее ем».
Один из охранников, который без участия наблюдал за праздником из угла комнаты, подошел и вложил презерватив в руку Джейка.
Остальные обитатели комнаты начали повторять «Джейк, Джейк, Джейк, Джейк» снова и снова.
Сомнения и запреты Джейка глубоко въехали в его мозг, настолько глубоко, что они не могли даже представить себе дневной свет, не говоря уже о том, чтобы увидеть его. Он сбросил штаны и надел резину на свой напряженный член. Он вошел в танцовщицу сзади и почти яростно бил ее в течение большей части пятнадцати минут, в то время как она продолжала лизать и сосать клитор шатенки.
К тому времени, как он закончил, в комнате происходила полномасштабная оргия, единственными неучастниками были охранники.
В какой-то момент после этого мозг Джейка перестал записывать воспоминания о вечере.
Некоторое время спустя его разбудила рука. Его глаза со скрипом открылись, чтобы увидеть лицо Грега, освещенное солнечным светом, струящимся через окна.
«Проснись», - сказал ему Грег, и его обычная улыбка застыла на его лице. «Мы должны отправиться в Конкорд через сорок пять минут».
Джейк застонал. У него ужасно болела голова, а во рту было сухо, как в Сахаре. Его легкие болели, и все его тело болело. И он устал. Боже, он устал. Ему не хотелось ничего, кроме шести часов сна.
«Я приготовил для тебя завтрак», - сказал ему Грег, кладя руки Джейку на плечи и переводя его в сидячее положение. «Давай. Тебе нужно поесть».
Джейк никогда в жизни не чувствовал меньшего желания есть. Он покачал головой. “Нет. Никакой еды”.
«Да, еда», - сказал Грег. «Я должен настоять». Он вложил вилку в руку.
Джейк справился с приступом головокружения, а затем посмотрел на себя и увидел, что он полностью обнажен. Он оглядел номер в отеле и увидел, что Билл - тоже голый - без особого энтузиазма кладет в рот кусочки яйца и бекона.
«Вот», - сказал Грег, протягивая ему бутылку Gatorade и горсть таблеток. «Выпей это и возьми это».
“Кто они такие?” - пробормотал Джейк.
«Тайленол и добавка витамина B12. Они помогут вам с похмельем».
Джейк не спорил. Он выпил огромный глоток Gatorade, а затем запил таблетки еще одним большим глотком.
«А теперь ешь», - настаивал Грег. «Когда-нибудь последний кусочек. Тебе нужно питание».
Джейк ел, кладя кусочек за укусом в рот, все время борясь с тошнотой. Он не чувствовал себя лучше, когда он закончил, и он не чувствовал себя более бодрым.
«А теперь давайте оденемся и убираемся отсюда», - сказал Грег. «Мы уже собрали ваши вещи и отправили их в автобус. Там же, на кровати, есть одежда для вас».
Джейк оглянулся и увидел, что пара джинсов, свежее белье и носки, футболка и свитер были аккуратно разложены. Он пошатнулся и начал их надевать.
“Куда делись все девушки?” он спросил.
«Их отвели обратно в зрительный зал около пяти часов утра, когда вечеринка наконец распалась».
“Пять часов?” - спросил Джейк. “Который час сейчас?”
Грег посмотрел на часы. «Семь тридцать, - сказал он. «А теперь пошли. Нам нужно отправиться в путь. Сегодня вечером будет шоу».
Десять минут спустя вся группа была в автобусе, и все они выглядели значительно изношенными. Они забрались на свои койки и заснули еще до того, как автобус уехал со стоянки.
Четыре часа спустя Джейк снова проснулся.
«Мы в« Конкорде », - сказал ему Грег. «Давай принесем твои вещи в отель, а потом нам нужно отвезти тебя на местную радиостанцию ??для интервью».
Джейк застонал. Казалось, он только что закрыл глаза. “Разве мы не можем еще немного поспать?” он спросил.
Грег покачал головой. «Пора идти на работу», - сказал он ему. «У тебя шоу сегодня вечером».
Глава 6: Дорога
29 января 1983 г.,
Тексаркана, Техас
Депутат был почти стереотипным из техасских юристов. Он был высоким, белым, с животом, выступавшим за пояс, а на голове у него была настоящая шляпа Смоки-Медведя. На руках у него были черные кожаные перчатки. Его светло-синяя форма украшена американским флагом на плече и пятиконечной звездой, прикрепленной над левым карманом. Его южный акцент был настолько сильным, что его почти невозможно было разобрать.
«А теперь лучше съешьте свою чау», - сказал он им, указывая на два подноса с водянистым яичным порошком и подгоревшими тостами, которые он протолкнул через решетку. «Ты больше ничего не получишь до ужина. И это только если ты будешь здесь, а не в здании суда».
Джейк взглянул на еду, не только без интереса, но и с настоящим отвращением - несмотря на то, что он ничего не ел за последние сутки. «Я не голоден», - сказал он.
«Я тоже», - ответил Мэтт, сидевший на скамейке рядом с ним.
Они находились в камере предварительного заключения в тюрьме округа Боуи в центре Тексарканы, штат Техас, по обвинению в пьянстве и нарушении общественного порядка, множественных обвинениях в нападении и нанесении побоев и, что самое серьезное, в нападении с применением смертоносного оружия. Оба они были сильно избиты. У Джейка был впечатляющий синяк под глазом, две порезы на щеке и одна на лбу, а также множество синяков на груди и спине. У Мэтта был сломанный нос, два сломанных ребра, а также впечатляющая коллекция синяков на теле. Они были одеты в ярко-оранжевые комбинезоны с черным трафаретом BOWIE COUNTY PRISONER на ногах и спине.
Депутат подозрительно посмотрел на них. «Ты устроишь голодовку или что-то в этом роде? Как те ирландские террористы, которых несколько лет назад рвало?»
«Нет, - сказал Мэтт. «Мы просто не хотим есть это пойло. Мы поедим, как только выберемся из этой дыры».
Депутат покачал головой. «Ты долго не выберешься отсюда. Ты еще не догадалась?»
Мэтт просто пожал плечами. Джейк вообще не ответил.
Они были арестованы сразу после четырех часов дня накануне на стоянке грузовиков на межштатной автомагистрали 30, недалеко от городской черты Тексарканы. Тур шел из Далласа, где они выступали вечером 27 января, в Литл-Рок, где у них было запланировано выступление сегодня вечером. Это был один из выходных для продолжительных путешествий, и поэтому они покинули Даллас почти до одиннадцати утра, а это означало, что вся группа и команда смогли выспаться и запастись столь необходимым отдыхом. Так как они достаточно хорошо отдохнули перед тем, как отправиться в путь тем утром, группа начала пить и веселиться, когда автобус катился по шоссе, и все они с нетерпением ожидали прибытия в Литл-Рок той ночью, ночью, когда не было запланировано шоу. где они регистрировались в своей гостинице и лежали, смотря телевизор, где они вылетали около одиннадцати и спали всю ночь. Все ждали продленных дней в пути, даже Грег и Дженис. Но когда они остановились на стоянке для грузовиков в Тексаркане, чтобы заправить автобусы и грузовики, Джейк и Мэтт, оба ели закуски и хотели купить пирог, выпросили у Грега немного денег и затем пошли в закусочную. Там они встретили группу дальнобойщиков, сидящих у стойки и ужинающих. Проблемы начались в считанные секунды.
«Вот дерьмо», - сказал один из них, глядя на двух музыкантов. «Посмотрите на волосы у этих мальчиков. Какого черта вы, мальчики, делаете с волосами, как у девочек?»
«Может быть, это девушки», - сказал другой дальнобойщик, заставив всех взорваться его остроумием.
“Вы хотите сосать члены, мальчики?” - вставил другой. - Вот почему ты так долго носишь волосы?
На этом все могло бы закончиться, если бы они молчали или просто вышли из закусочной. Но они этого не сделали. Вместо этого Мэтт оглядел их и сказал: « Черт возьми , если это не кучка садовых дерьмов. Каждый по имени Билли Боб, поднимите руку».
Самый большой из дальнобойщиков встал так быстро, что его табурет упал. Ему было чуть за сорок, рост около шести с половиной футов, вес не менее трехсот фунтов. Его руки украшали несколько тюремных татуировок. “Ты ищешь неприятностей, мальчик?” - спросил он Мэтта. Тем временем остальные водители грузовиков встали и не спеша подошли к ним, образуя свободный круг вокруг них.
«Эээ … Мэтт», - сказал Джейк, переводя взгляд с одного на другого. “Может, нам стоит …”
“Ты думаешь, ты можешь доставить мне неприятности, Бубба?” - спросил Мэтт. «Давай, попробуй. Я надеру твою жирную задницу отсюда до гребаного Аламо».
И с этого все и началось. Бубба (или как его там звали) ударил Мэтта ударом с разворота, который легко нырнул под удар и вонзил твердый предмет Буббе прямо в живот. Начались крики других дальнобойщиков. Официантка, которую на самом деле звали Фло и на розовой форме висела бирка, гласившая об этом, сказала им вынести ее на улицу. Но для этого дело зашло слишком далеко. Бубба напал на Мэтта кулаками. Мэтт, ветеран множества потасовок в барах, заблокировал большинство из них, уклонился от нескольких других, а затем начал контратаку, ударив Буббу твердой правой рукой по щеке и твердой левой - ему по носу.
Остальные дальнобойщики сначала не участвовали в этом - без сомнения, руководствуясь каким-то техасским чувством честной игры. Но когда Мэтт начал по-настоящему бить Буббу по лицу, раскрыв ему губу, сломав зуб, заставив его заткнуться кровью, они попытались подойти и разбить его.
«Довольно, мальчик», - сказал ему один из них, хватая Мэтта за руку.
Затем Мэтт совершил свою большую ошибку. Вместо того, чтобы остановиться, он обернулся к мужчине, пытаясь сломать его, и тоже ударил его по лицу. В этот момент всякое чувство честной игры закончилось.
- Вот дерьмо, - смирился Джейк, когда вся комната бросилась на них двоих.
Джейк - который не был ветераном потасовок в барах, который на самом деле всегда пытался отговорить себя от таких ситуаций, если это возможно, - держался довольно хорошо. Первому, кто напал на него, он сломал нос, второго ударил ногой по яйцам, а третьего оттолкнул локтем в солнечное сплетение. Но затем четвертый игрок проскользнул с правого фланга и нанес сильный удар в лицо, оглушив его. Пятый ударил его выстрелом по почкам, от которого он упал на колени. А потом повсюду били его кулаками, били по лицу, шее, груди, животу. Адреналин взял верх, и ему удалось вытащить себя оттуда достаточно долго, чтобы схватить тарелку со стойки, которую он тут же сломал кому-то над головой (таким образом, нападение со смертельным зарядом оружия). А потом ему сзади стулом ударили,
Мэтт тем временем бросил двух дальнобойщиков на землю, повергнув их в бессознательное состояние, но остальные сокрушили его и повалили. Они били его ногами и кулаками, пока он не перестал драться и не пришел в себя.
Примерно в это время появились полицейские, въехавшие на стоянку, мигали красные огни и завыли сирены. И, несмотря на мольбы Грега, угрозы и другие попытки примирения, Джейка и Мэтта надели наручники и отвезли сначала в местную больницу, где их зашили и обследовали, а затем в тюремную камеру, где они теперь находились. Ни один из дальнобойщиков к ним не присоединился.
“Так вы же звезды рок-музыки, а?” - спросил их депутат сейчас.
«Ага», - сказал Джейк. «Я думаю, что мы».
«Ты думаешь, это дает тебе право приходить в города людей и создавать кучу неприятностей? Ты думаешь, потому что ты богат и знаменит, ты делаешь все, что хочешь?»
«Нет», - сказал Джейк. «Мы вообще так не думаем».
«Ну, я полагаю, те мальчики на остановке для грузовиков преподали тебе урок или два, не так ли?»
«Ага», - сказал Джейк. “Я думаю, они сделали”.
«Я видел видео, которое ты выложишь», - сказал депутат. «Та штука об аде». Он объявил это сено .
Джейк ничего не сказал. Он всюду болел и просто хотел, чтобы этот человек ушел.
«Думаешь, это забавно сочинять музыку о Дьяволе?»
«Песня не о дьяволе», - сказал Джейк. “Вы когда-нибудь его слушали?”
«Я поймал свою дочь, которая смотрела это дерьмо по MTV, - сказал он. «Я видел все, что мне нужно было увидеть. Почему бы вам, ребята, не попробовать сочинить настоящую музыку, вместо того, чтобы проклинать свои души к черту, продавая эту сатанинскую ерунду?»
“Настоящая музыка?” - спросил Джейк. “Что это будет за музыка?”
«Есть два вида настоящей музыки: кантри и вестерн. Вы никогда не услышите, как Хэнк-младший или Вэйлон поют о том, что дьявол не поклоняется дерьму».
«Нет, не думаю, - вздохнул Джейк.
“Сколько лет вашей дочери?” - спросил Мэтт.
«Ей семнадцать, - сказал он. «Только что пошла в выпускной класс средней школы».
“Да уж?” - сказал Мэтт. “Как она выглядит? Могу я сделать ее?”
«Дерьмо», - пробормотал Джейк, когда лицо шерифа покраснело.
«Парень, - опасно сказал помощник, - ты скажешь еще кое-что о моей дочери, и ты узнаешь, что такое поездка на лифте».
И, конечно же, Мэтт не позволил этому упасть. «Я могу достать ей билеты на шоу в Литл-Роке», - сказал он. «Я могу даже дать ей пропуск за кулисы. Конечно, есть определенная цена, которую она должна заплатить за это. Она глотает? Или она предпочла бы взять это в задницу?»
«Вот и все», - сказал депутат. Он заговорил по радио, и менее чем через двадцать секунд с ним были еще четыре заместителя. Они открыли дверь камеры и набросились на Мэтта, боролись с ним и надев на него наручники. Джейк попытался помочь ему, но к тому времени прибыли еще два заместителя и удержали его. Мэтта утащили по коридору, и он исчез за углом.
Его вернули через двадцать минут почти без сознания и бросили обратно на пол.
Постепенно он стал достаточно связным, чтобы говорить и рассказать Джейку о том, что влечет за собой поездка в лифте.
«Они посадили меня в лифт, - сказал он, - и надели футбольный шлем мне на голову. А потом они снова и снова били меня по голове телефонной книжкой из Далласа».
«Вау», - сказал Джейк, глядя в лицо Мэтту. Хотя он был избит до глубины души, на нем не было ни одной отметки, которой не было бы раньше. «У этих парней чуть больше воображения, чем я думал».
«Ни хрена», - простонал Мэтт.
“Ты что-то знаешь?” - сказал Джейк. «Тебе действительно нужно научиться немного контролировать свой рот».
Мэтт пожал плечами. “Вы не можете изменить то, кем вы являетесь, понимаете?”
“Да, знаю.”
Они просидели там еще час, наблюдая, как мухи завтракают, и прислушиваясь к свистящим возгласам и крикам других заключенных. Наконец вернулся тот же заместитель с красным лицом и сжатыми кулаками. Он казался расстроенным еще больше, чем когда Мэтт говорил о своей дочери. Он заговорил по рации, и дверь камеры распахнулась.
«Выкиньте отсюда свои вонючие задницы», - сказал он им.
“Мы собираемся еще раз прокатиться на лифте?” - спросил Мэтт, не пытаясь встать. «Если так, то тебе лучше позвать сюда тех пятерых парней, чтобы они помогли, потому что я не пойду тихо».
«Закрой свою задницу, рок-звезда, и убирайся оттуда к черту», ??- сказал он. «Ваши богатые голливудские друзья-педики бесплатно купили вам задницы».
Мэтт и Джейк внимательно посмотрели друг на друга.
“В самом деле?” - сказал Мэтт.
Это правда. Пара дорогостоящих юристов из Далласа приехала и повторно допросила «жертв» по ??делу - группу дальнобойщиков, на которых предположительно напали Джейк и Мэтт, - и свидетелей скандала - официантку Фло и других невиновных. привлечены покровители. Все они, включая дальнобойщиков, изменили свои истории, так что Джейка и Мэтта теперь изображали жертвами, а дальнобойщиков - агрессорами. Поскольку у них больше не было дела, по которому окружной прокурор мог выиграть предварительное слушание, а тем более успешно возбудить уголовное дело, полицейское управление Тексарканы сняло все обвинения.
“Это хорошо?” - спросил их депутат, проводя их по коридорам. «Приятно ли знать, что твои богатые друзья раздали пару конвертов с деньгами и заставили целую группу честных мужчин и женщин солгать перед Богом, чтобы ты мог дать свой следующий концерт?»
«Да, - сказал Мэтт. “Это действительно так”.
Джейку тоже пришлось согласиться с этим мнением. “Fuckin ‘A.”
Их отвели в раздевалку, где им вернули одежду и те немногие вещи, которые были у них при аресте. Одежда, конечно, была изодранной и окровавленной, но кто-то распорядился, чтобы вместо нее была свежая одежда. Они сняли оранжевые комбинезоны, бросили их в корзину для белья и оделись. Они подписали формы, которые были перед ними, и затем были доставлены в пункт разгрузки.
«Теперь вы можете идти, - кисло сказал депутат.
Грег - одетый в свой обычный костюм и с привычной ухмылкой - ждал их. «Спасибо, офицер», - вежливо сказал он, прежде чем повернуться к своим музыкантам. «Мальчики. Как у вас дела? Они хорошо с вами обращались?»
«О, они очень хорошо с нами обращались», - сказал Мэтт, взглянув на шерифа. «На самом деле, этот офицер говорил мне, что его дочь - фанатка Воздержания , вы можете в это поверить?»
“Да неужели?” - сказал Грег.
«Есть ли шанс, что ты сможешь подарить ей пару билетов на шоу в Литл-Роке?» - спросил Мэтт. «А может быть, какие-нибудь пропуска за кулисы после шоу?»
«Ну конечно», - ответил Грег, обращаясь к шерифу. «Просто скажи мне, куда мне их отправить, и я …»
«Убирайся», - сказал депутат сквозь зубы. «Все вы, убирайтесь к черту из этой тюрьмы, и Бог поможет вам, если я когда-нибудь снова увижу вас на улицах этого или любого другого города!»
Улыбка Грега исчезла. «Ну …» - начал он.
«Э … Думаю, нам пора идти, - сказал Джейк. “Сейчас.”
Они пошли. Перед тюрьмой их ждал лимузин. Они отвезли их в аэропорт Тексарканы, где стоял арендованный вертолет, его роторы вращались на холостом ходу. Через сорок пять минут после взлета они приземлились в аэропорту Литл-Рока, где другой лимузин отвез их в отель, воссоединив их с остальной группой. Дорин возилась над ними почти два часа, покрывая все их видимые синяки густым макияжем. Они не только прибыли на шоу вовремя, но и дали интервью радиостанциям и подписали контракты с музыкальными магазинами.
Это происходило не очень часто, но следующий день после шоу в Литл-Роке был еще одним выходным днем ??для длительного путешествия. Они проспали до 10:30 - что было неплохо, так как они праздновали вгостиничном номере почти до четырех часов предыдущего утра - и к одиннадцати уже были в пути, направляясь в Батон-Руж. Они прибыли в свой отель - еще одно дешевое, ничем не примечательное место для ночлега - сразу после семи вечера. Джейк и Мэтт были вместе в эту ночь, и к 8:30 они оба лежали в своих кроватях, без рубашки и в спортивных штанах, наблюдая за Саймоном и Саймоном по телевизору.
“Как твои ребра?” - спросил Джейк, в последний раз затянув сигарету, а затем выбросив ее в пепельницу. Он взял стакан содовой - сегодня в нем не было выпивки - и сделал глоток.
«Вплоть до легкой пульсации», - сказал ему Мэтт. «Те кодеиновые таблетки, которые дал мне Грег, снимают остроту». Он зевнул. “Меня тоже утомляют”.
«Мне не нужен кодеин, чтобы утомлять меня. Я постоянно теряю зря».
«Ага», - сказал Мэтт, закуривая новую сигарету. “Жизнь на дороге.”
“Ага.”
Некоторое время они сидели в тишине, Мэтт курил, Джейк смотрел в телевизор, ничего не видя.
“Все еще не звонил ей?” - наконец спросил Мэтт.
Конечно, он говорил об Энджи. «Нет», - сказал Джейк. “Еще нет.”
Он совсем не общался с Энджи с тех пор, как уехал из Лос-Анджелеса. Ни письма, ни телефонного звонка. Одному Богу известно, что она думала о нем сейчас. Он думал о том, как пообещал звонить ей каждый день, дважды, если мог, о том, как легкомысленно он дал это обещание, каким наивным он был, когда оно сорвалось с его губ.
Первые две недели их тура прошли в невероятно размытом виде, в суровой и неумолимой рутине звуковых проверок, поездок на автобусе, автограф-сессий, интервью на радиостанциях, еды, питья, похудания и, вкратце, одного часа каждый день. исполнение. Города, в которых они побывали, проходили один за другим, некоторые из них были самыми известными и историческими городами в истории Америки, и они не видели ничего, кроме гостиничных номеров, залов, музыкальных магазинов и автострад. Из окон автобусов они видели многоэтажки, фабрики, автостоянки и заправочные станции. Джейк выкрикивал названия этих городов их жителям, крича их с энтузиазмом, как если бы он гордился тем, что был там, был удостоен чести быть там, и при этом никто из жителей не понимал, что ему нужно напомнить, в каком городе он сейчас каждый вечер перед выходом на сцену. Он трахал красивых женщин в каждом городе, иногда по две за раз, иногда по три за раз, и он никогда не узнавал их имен, никогда ничего не знал о них, никогда не заботился о них. И с каждой из этих встреч он чувствовал все меньше и меньше вины из-за отсутствия верности, все меньше и меньше вины за то, что ему еще не удалось позвонить Энджи.
Не то чтобы он не пытался или, по крайней мере, не прилагал усилий. Их первый продолжительный перерыв в поездке - после шоу в Бостоне, но перед шоу в Буффало - он на самом деле взял телефон в отеле, его речь извинений и отговорки отрепетировались и ждали на его губах. Но в тот момент, когда он начал набирать номер, в его ушах зазвучал сигнал «занято». Повторная попытка дала тот же результат. Звонок на коммутатор отеля за помощью сообщил ему, что междугородные звонки из его комнаты не разрешены.
«Кто, черт возьми , спросил , что ?» - спросил Джейк.
«Человек, который забронировал и оплатил номера», - сказали ему.
«Грег», - буркнул он. Он повесил трубку и позвонил в комнату Грега, требуя объяснений.
«У нас строгий бюджет на гостиничные номера», - сказал ему Грег. «Они оплачиваются заранее, и у нас нет места для дополнительных услуг, таких как междугородние звонки».
“Ты смеешься?” - спросил Джейк. «А как насчет обслуживания номеров, которые мы заказываем? Разве это не лишнее?»
«Нет, мы платим фиксированную плату за питание. Неважно, что вы едите, все это оплачивается по фиксированной ставке».
«Но вы не можете сделать то же самое с телефонными звонками?»
«Все ваши местные звонки бесплатны».
«Я не хочу звонить на местные номера», - кричал он. «Кого я, черт возьми, знаю в Буффало? Мне нужно позвонить в Лос-Анджелес и поговорить с моей девушкой!»
«Ну, это просто, - сказал Грег. «Позвони ей, забери».
В этот момент Джейк хлопнул по телефону. Он знал, что предложение Грега имело смысл, но не мог заставить себя позвонить девушке, чтобы извиниться перед ней за то, что она не позвонила. И так телефонный звонок не состоялся. На следующий день он снова провалился в кроличью нору последовательных концертов, и в следующий раз, когда он оказался в номере отеля в относительном трезвом состоянии и у него было время, чтобы позвонить, мысль о том, чтобы позвонить в сбор, была еще более отвратительной .
“Захочет ли она сейчас со мной поговорить?” - спросил Джейк Мэтта, когда Саймон и Саймон пришли к захватывающему выводу на неделю. “Я имею в виду, согласится ли она с обвинениями?”
«Вы меня спрашиваете ? Мэтт ответил со смехом.» Мужчина, который сделал жизнь, не заботясь о том, что думают женщины? Ты гребаный Ромео. Вы разберетесь в этом “.
Джейк посмотрел на телефон. Он не поднял его. «Я даже не знаю, какой сегодня день», - сказал он. “Это суббота?”
Мэтт уставился на телевизор, как никогда много думал о чем-либо. «Думаю, сегодня вторник», - наконец сказал он.
«Во вторник? Ни за что. Мы выступали в Хьюстоне в среду, а в четверг были арестованы. Это означает, что шоу в Литл-Роке было в пятницу, а сегодня суббота».
«Нет, - сказал Мэтт. «Хьюстон был четыре дня назад. Нас арестовали после Далласа, помнишь?»
«О да», - сказал Джейк, качая головой. «Значит, тогда воскресенье, а не вторник».
«Нет», - возразил Мэтт. «Это должен быть вторник, потому что, когда мы выступали в Остине, был четверг, а на следующий день был Даллас».
«Нет», - не согласился Джейк. “Мы ездили в Сан-Антонио между Хьюстоном и Далласом, помнишь?”
Мэтт подумал над этим. «Бля, ты прав», - сказал он.
«И Эль-Пасо тоже был где-то там, не так ли? Это было до или после Остина?»
“Или это было до Сан-Антонио?” - спросил Мэтт.
Это обсуждение продолжалось еще несколько минут, достаточно долго, чтобы они оба поняли, что они не имеют никакого представления о том, какой день на самом деле был, и что у них не было системы координат, о которой они могли бы договориться, чтобы зафиксировать день в прошлом. Это была не самая удобная реализация.
“Так что насчет твоей сучки?” - спросил Мэтт, когда они наконец перестали ломать голову над этим. “Ты собираешься ей позвонить, или как?”
«Я даже не знаю, дома ли она», - сказал Джейк. «Если я не знаю, какой сегодня день, я не знаю, на работе она или нет».
Мэтт закатил глаза вверх. «Если ее нет дома, на этот гребаный телефон никто не ответит», - сказал он. «Не похоже, что ядерное устройство взорвется под Белым домом, если ее там нет».
Это была разумная логика, но Джейк, что нехарактерно, не позволял ей поколебать его. «Я думаю, что для телефонного звонка прошло слишком много времени», - сказал он. «Мне нужно поговорить с ней лицом к лицу».
“И когда ты собираешься это сделать?”
«После шоу в Луисвилле на следующей неделе», - сказал он. «Это конец нашего первого этапа. У нас будет две недели отпуска, и Грег сказал, что они отвезут нас обратно в Лос-Анджелес».
“В самом деле?” - сказал Мэтт. “Это сучка”.
«Они делают это не по доброте сердца», - ответил Джейк. «Дешевле доставить нас домой, а затем обратно в Хартфорд, когда мы начнем второй этап, чем заплатить где-нибудь за две недели проживания в отеле».
«Аааа», - кивнул Мэтт. “Конечно.”
Джейк закурил еще одну сигарету, отхлебнул еще соды, размышляя. Он посмотрел на Мэтта. «Домой», - сказал он. «Это забавная вещь, о которой сейчас можно говорить».
“Как это?”
«Я не иметь дома.»
“А?” - сказал Мэтт, странно глядя на него.
«Я тоже не говорю образно», - объяснил Джейк. “Я говорю буквально. Я отказался от своей квартиры в Heritage, когда мы переехали в Лос-Анджелес. Я отказался от своей квартиры в Лос-Анджелесе, когда мы отправились в путь. Я вообще нигде не живу. Моя почта отправляется на какой-то почтовый адрес коробка. Если бы я покинул тур прямо сейчас, мне некуда было бы пойти и денег на поездку “.
“Вы думаете покинуть тур?”
«Нет», - сказал Джейк. «Но я не об этом. Я хочу сказать, что даже если бы я захотел, я бы не смог. Нет, если только я не хотел оказаться в Батон-Руж, Новом Орлеане или другом подобном месте без доллара или даже четверти в кармане. Вы когда-нибудь задумывались, почему они, кажется, следят за тем, чтобы у нас нет денег? “
“О чем удивляться?” - спросил Мэтт. «Мы еще не заработали ни хрена. Альбом был продан тиражом триста тысяч копий, но мы все еще находимся на пару тысяч саженей в бездне из-за возмещаемых расходов».
Все это было правдой. Альбом Descent Into Nothing разошелся по стране, как горячие пирожки, гораздо быстрее, чем предсказывали руководители звукозаписи. Наибольший всплеск продаж наблюдался в городах, которые Intemperance посетил в рамках тура, причем в каждом случае в течение трех дней после концерта. И спуск в ничто-сингл - стал еще лучше. Когда они слушали по радио обратный отсчет сорока лучших во время поездки на автобусе в Батон-Руж ранее в тот же день (и если бы Джейк или Мэтт вспомнили, что обратный отсчет сорока лучших всегда был в воскресенье, они бы поняли, в какой день это was) их песня провела третью неделю в десятке лучших, на этот раз заняв шестое место. Опять же, это было намного выше, чем ожидали руководители звукозаписи, поскольку продажи альбомов приносили прибыль хард-рок-группам, а отдельные песни обычно не попадали в чарты. Но даже несмотря на все эти замечательные продажи, первый из четырех ежегодных периодов лицензионных платежей прошел без воздержания.- группа - все еще в минусе, их возмещаемые расходы все еще оплачиваются. Хотя National Records загребала деньги, участники группы так и не увидели ни цента сверх своего первоначального аванса.
«Но дело не только в этом», - сказал Джейк. «Даже если бы мы вышли из дыры по возмещаемым расходам и получили бы тысячи - миллионы роялти, мы все равно не смогли бы получить что-либо из этого здесь, в дороге. Эти чеки просто лежали бы в нашем ЗП. Ящики не обналичены. У меня даже нет с собой чековой книжки, и даже если бы у меня была, кто обналичит для нас чужой чек? Они не хотят , чтобы у нас были деньги, Мэтт. Они хотят, чтобы мы полагаться на них во всем. Помнишь, когда мы хотели получить пирог? “
“Как я мог забыть?” - кисло спросил он. В конце концов, это привело к их избиению, аресту и жестокому обращению со стороны властей Техаса.
«Для этого нам пришлось просить денег у Грега. И это был всего лишь пирог. Что было бы, если бы мы захотели посмотреть некоторые достопримечательности здесь, в Батон-Руж, и попросили бы его дать нам немного денег на аренду автомобиля? Или что, если бы мы хотели отправиться в круиз по Новому Орлеану, когда мы там? В конце концов, Марди Гра на этой неделе, и мы будем в большом облегчении. Вы думаете, он даст нам немного денег? “
«Нет», - сразу сказал Мэтт, вспомнив, как Грег не хотел даже давать им денег на пирог.
«Без денег мы ничего не сможем сделать», - сказал Джейк. «Мы не можем даже выйти из гостиничных номеров. Еда, выпивка, травка, кола, женщины - все это предусмотрено для нас, но если мы захотим пойти в какой-нибудь хороший ресторан на Бурбон-стрит … забудьте об этом. Мы не могли даже взять такси, чтобы нас туда отвезти. Мы даже не могли сесть на гребаный городской автобус ».
Следующие несколько дней прошли в обычном размытом последовательном шоу. Они выступали в Батон-Руж, в Новом Орлеане, в Джексоне, в Мемфисе. Они употребляли наркотики, пили алкоголь и трахали поклонниц. Они сильно разбились, и их разбудили кокаином вместо кофе. А затем, 4 февраля, прибыл Нэшвилл, сердце и душа кантри и западной музыкальной индустрии. Вы вряд ли сможете сказать это по толпе, которая собралась в Мемфисский мемориальный зал на 9000 мест. Невоздержание и Earthstoneраспродали его за несколько недель вперед, и в ночь шоу он был забит до потолка подростками и молодыми людьми, большинство женщин в узких мини-юбках или узких джинсах, большинство мужчин с длинными волосами и разными рок-группа Футболки. Море зажигалок поднялось вверх, когда Джейк, Мэтт, Билл, Даррен и Куп вышли на сцену и начали играть.
После шоу, когда они сидели в своей гримерке, потягивали первое за ночь пиво, выкуривали свои первые сигареты после шоу, нюхали свои первые строчки кокаина после шоу, все они были заметно веселее, чем обычно.
«Луисвилл, Кентукки, завтра вечером, а потом две недели отдыха!» - радостно сказал Джейк, забирая у Купа бонг и делая мощный удар.
«Я не могу дождаться, чтобы вернуться в Лос-Анджелес», - сказал Мэтт. «К настоящему времени мы там знамениты. Суки будут кидаться в нас кисками. Я собираюсь зайти в каждый ночной клуб, который смогу, и трахнуть сучку в каждом из них. И ночные клубы, в которых буква B стоит первой буквой в любом слове. их имя, я собираюсь трахнуть двоих или одного в зад ».
Все рассердились не только потому, что это было забавно, но и потому, что они знали, что Мэтт серьезно относился к таким обетам. Если он сказал, что собирается это сделать, значит, он имел в виду именно это.
Джейк кашлянул. «Господи, Мэтт», - сказал он, все еще посмеиваясь. “Откуда у вас это дерьмо?”
«Так работает мой разум».
Грег вошел в комнату. «Привет, ребята», - сказал он в своей лучшей радостной манере, как он говорил, когда притворялся одним из мальчиков. «Отличное шоу сегодня вечером. Ты качался сильно и стабильно».
«Спасибо», - мягко сказал Мэтт. «И вы установили свой обычный впечатляющий разброс хулиганов, ударов и дыма. Так что насчет поклонниц?»
«Да, - сказал Билл. «Джек собирает нам подходящее сечение распущенности в Нэшвилле?»
Это вызвало очередной взрыв смеха. У них действительно было хорошее настроение.
«Я ничего об этом не знаю», - сказал Грег своим лучшим заговорщическим голосом. «Мальчики, вы знаете, что я думаю о блуде».
«Привет, Грег», - спросил Куп. «Скажите нам правду. Вы играете на этом концерте несколько лет. Разве вы никогда не били поклонницу? Ни разу?»
«Никогда», - сказал Грег с праведной убежденностью. «Моя жена и я были запечатаны в Храме. Нарушение наших обетов было бы крайним предательством моей веры перед Небесным Отцом».
«Но нюхать пару граммов кокса в неделю - это круто с Человеком?» - спросил Джейк.
Грег усмехнулся. «Это просто для того, чтобы я был бдительным и достаточно отзывчивым, чтобы выполнить эту трудную работу, которую мне поручили», - сказал он. «Это незначительное нарушение, и я уверен, что буду прощен после приговора, особенно в свете всех других искушений, которых я избегаю».
«Конечно», - сказал Джейк.
«В любом случае, - сказал Грег, - я разговаривал по телефону с мистером Акардио, пока вы играли. Результаты ожидаются в течение недели, и Descent Into Nothing опустился на восьмую строчку в чартах. С тех пор, как он достиг своего пика, возвращается, мы собираемся выпустить Who Needs Love? в понедельник. Радиостанции по всей стране начнут получать свои копии песни к следующей пятнице, и, надеюсь, она начнет транслироваться в эфир в выходные “.
Все пять участников группы выразили свое одобрение по этому поводу. Крутой , скучный , потрясающий , отличный (это вклад Билла).
«Новый релиз, - продолжил Грег, - означает, что нам нужно выпустить новое видео. К счастью, после завтрашнего концерта в туре будет двухнедельный перерыв. Мы собираемся использовать этот перерыв для съемок. видео для Who Needs Love? и для The Point of Futility , которые будут следующим выпуском “.
На этот раз участники группы высказали пять неодобрительных фраз, большинство из которых были основаны на ненормативной лексике.
«Мне очень жаль, ребята», - сказал Грег. «Я просто передаю приказы».
” Два видео?” - спросил Мэтт. «Господи, нам потребовалась неделя, чтобы снять видео о спуске . Весь наш отпуск пропитан дерьмом».
«Это должно быть перерыв», - сказал Джейк. «Акардио не знает, что это за слово?»
Грег просто пожал плечами. «Я всего лишь маленький винтик в машине National Records», - сказал он. «Они не советуются со мной, когда принимают такие решения».
“Почему, черт возьми, нет?” - проворчал Мэтт.
Грег не был уверен, должен ли он ответить на этот вопрос или нет. С Мэттом ничего не скажешь. Он решил не делать этого.
- Значит, они вылетают из Луисвилля? - спросил Билл.
“Есть ли в Луисвилле аэропорт?” - вставил Джейк.
«Мы никуда не летим», - сказал Грег. «Мы поедем на туристическом автобусе».
“Туристический автобус?” - спросил Мэтт. «Мы едем обратно в Лос-Анджелес? Это займет три дня».
«Мы не собираемся в Лос-Анджелес», - сказал Грег. «Мы едем в Орландо, Флорида».
“Какой?” - сказал Джейк, садясь так быстро, что его пиво вылилось на пол. «Орландо? Какого черта мы едем в Орландо?»
«Ну, потому что мы недалеко от него, и у НТВ есть там студия. Норман Рутгер и его продюсерский персонал едут туда, чтобы приступить к подготовке к съемкам».
«Отлично», - сказал Джейк, пиная пивную бутылку через гримерку. Он кружился от одного угла к другому, проливая пиво на протяжении всей поездки.
Усмешка Грега чуть побледнела. «Орландо - отличное место, Джейк, - сказал он. «И я слышал, что у мистера Рутгера есть несколько потрясающих тем для видео. Они предлагают полный гардероб для всех вас!»
Джейк вытащил из ящика со льдом еще одну кружку пива. «Я не могу дождаться», - сказал он. «Я просто не могу ждать».
Им удалось снять оба видео за двенадцать дней, хотя это означало, что эти дни они проводили с ними на съемочной площадке не менее двенадцати часов, а иногда и шестнадцати. Если бы не кокаин - Мэтт и Джейк оба решили, что съемка видео не совсем эффективна, поэтому правило о запрете на наркотики было признано неприменимым - они вполне могли бы потерять сознание от полного истощения.
Никто из участников группы не был доволен конечными результатами своих усилий. И снова их заставили одеться в причудливую одежду и разыграть причудливую постановку, которая мало или не имела ничего общего с тем, о чем на самом деле были песни. Кому нужна любовь? был о человеке, которому просто нравились случайные отношения, потому что он не хотел испытывать недостаток свободы, сопровождающий обязательства. Но видео на песню, в котором Мэтт был главным героем, было о встревоженном серийном убийце, который убивал каждую женщину, которая вступала с ним в отношения. Он был полон изображений красивых женщин, которые передавали ему записки или пытались перенести вещи в его дом, или демонстрировали другие признаки привязанности к нему, а затем становились главной героиней различных сцен преступлений. И смысл тщетности вышел как антиядерное оружие, дополненное изображениями старых ядерных испытаний, протестами на различных объектах по производству оружия и фотографиями жертв бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.
“Боже мой, ты долбаный дебил!” Джейк в ярости закричал на Рутгера, когда он впервые прочитал сценарий. «Это песня о разрыве с женщиной! Это о том моменте, когда ты понимаешь, что все кончено, и больше ничего не нужно делать, чтобы спасти отношения! Это не о ядерном оружии! Даже отдаленно!»
Это, конечно, привело к драматической истерике Рутгера и угрозам прекратить его отношения с National Records и НТВ. «Это слепые шуты, которых вы мне прислали!» он жаловался. “Скоморохи!”
И это, конечно же, привело к телефонным звонкам от Макса Акардио и нескольких человек, которые были еще выше по служебной лестнице, и все они угрожали ему и читали ему положения контракта.
Видео были сняты по сценарию, участники группы одевались, как им велели, и делали то, что им говорили.
В результате они никогда не видели Орландо, кроме дешевых гостиничных номеров и студий НТВ Флорида. У Джейка не было возможности позвонить Энджи, и, по правде говоря, его желание сделать это быстро угасало.
Второй этап американского турне Earthstone / Intemperance начался 20 февраля в Хартфорде, штат Коннектикут. На следующий вечер они играли в Ньюарке, штат Нью-Джерси. Ночью после этого они прибыли в Нью-Йорк и сделали перерыв в рутине. Хотя они по-прежнему будут давать концерты подряд, им не придется путешествовать, чтобы делать их. Они играли в Мэдисон-Сквер-Гарден - одном из самых престижных заведений в стране - не один, а трижды, причем на каждом шоу был аншлаг на 17 000 мест.
Члены Earthstone изначально очень гордились этим фактом и сразу взяли на себя ответственность за это. Это было естественно, так как они были хедлайнерами шоу. В тот день, когда они получили эту новость, незадолго до окончания первого этапа тура, все четверо расхаживали как боги, хвалили друг друга и заявляли, что этот альбом действительно был их сияющей жемчужиной. Их отношение было понятным. В своих трех предыдущих турах они распродали только билеты на небольшие площадки и никогда не были забронированы в Мэдисон-Сквер-Гарден.
Именно Грег в приступе бестактности, вызванной кокаином, был тем, кто лопнул их пузырь. «Вы, ребята, не имели никакого отношения к распродаже», - сказал он им. «Это Невоздержание они приходят , чтобы увидеть, а не вы.»
Они попытались посмеяться над этим предложением, но Грег посмеялся над их насмешкой.
«Я не придумываю это», - сказал он им. «National провела исследования и опросы. Воздержание - это популярно, и большинство людей, покупающих билеты, делают это, чтобы увидеться с ними, а не с вами. Похоже, распространился слух о том, насколько хорошее шоу они устроили».
Земляной Камень, несомненно, уже подозревал этот факт, но указание на него таким образом было, пожалуй, одним из самых жестоких поступков, которые мог бы сделать Грег. С этого момента безразличие, проявленное Земным камнем к членам Intemperance, сменилось неприкрытой враждебностью.
«Приятно», - сказал Джейк Грегу, наблюдая, как четверо мужчин, которых он когда-то боготворил, выбегают из-за кулис, по пути перебрасывая коробки и мусорные баки. “Неужели тебе приходилось быть с ними таким жестоким?”
«К черту их, - пожал плечами Мэтт. «Это жестокий мир».
Джейк не мог отрицать, что это был действительно жестокий мир.
По причинам, которые они изначально не могли понять, каждый участник Intemperance был размещен в роскошных апартаментах в отеле Park Avenue Towers на время их пребывания в Нью-Йорке - и это несмотря на то, что Earthstone все еще был назначен на то, что было немного лучше. чем мотель через реку в Джерси-Сити. Джейк, хотя и был озадачен, не мог не впечатлиться комнатой площадью 1600 квадратных футов на 43-м этаже, комнатой с видом на Центральный парк.
“Чем мы обязаны этим удовольствием?” - спросил он Грега, когда они направлялись на дневное интервью радиостанции.
«Просто небольшая награда для вас, мальчики, за такую ??хорошую работу в туре», - ответил Грег, конечно, улыбаясь от уха до уха.
Это было на следующее утро - после выступления перед самой большой толпой и участия в ночной нью-йоркской распутной жизни - истинная причина стала ясна. Репортер журнала Spinning Rock - ведущего издания о рок-музыке и всем, что с ней связано - приехала, чтобы провести с группой двадцать четыре часа, чтобы она могла написать о них рассказ. Ее звали Глория Кастл, и она была привлекательной, уверенной в себе женщиной лет тридцати с небольшим, одетой в джинсы и футболку из недавнего мирового турне Rolling Stones .
«Как видите, - сказал ей Грег, представив ее группе в номере Джейка вскоре после завтрака, - участники группы требуют от своих помещений только самого лучшего, и мы в звукозаписывающей компании делаем все возможное, чтобы они были довольны».
«Я это вижу», - сказала Глория, поцарапав несколько вещей в блокноте, который она несла. «И вам, ребята, нравится такое лечение в каждом городе, который вы посещаете?»
«Конечно, есть», - сказал Грег, прежде чем кто-либо из них успел ответить. «Мы относимся к нашим талантам как к королевской особе в National. Как к королям, которыми они являются».
«Господи», - пробормотал Джейк, подавляя желание закатить глаза.
«Мы здесь по уши в дерьме», - согласился Мэтт.
Если Глория и слышала их комментарии, она этого не сделала. Она просто сделала несколько снимков комнаты, несколько снимков группы, сидящей за обеденным столом, а затем села.
“Не могли бы вы получить небольшую вечеринку?” - поинтересовался Грег, выхватывая свой легендарный набор с кокаином и открывая его.
«Конечно», - ответила Глория, впервые улыбаясь.
Грег выложил огромное количество препарата, покрывающее почти все зеркало. Он передавался от человека к человеку, и никто не воздержался. Когда ритуал завершился, настроение у всех улучшилось.
«Так скажите мне, - она ??ни у кого не спрашивала конкретно, - как вы, ребята, вообще познакомились? Насколько я понимаю, вы все познакомились в колледже в Heritage?»
«Ну, вроде как», - сказал Мэтт, закуривая сигарету. «Видишь ли, мы с Дарреном дружим с младших классов средней школы. А Куп познакомился с нами в старшей школе, когда мы пытались собрать нашу первую группу».
“Как называлась средняя школа?” спросила она.
«Каса дель Оро в Гардении. Это пригород Херитаж».
«Богатый пригород», - сказал Джейк. «И Каса-дель-Оро была тем местом, куда ходили все богатые дети».
«Эй, моя семья была небогатой», - возразил Даррен.
«Ни хрена», - сказал Мэтт. «Вот почему я тусовался с тобой. Я ненавидел богатых детей».
«Вы были одним из богатых детей», - сказал Куп.
«Я знаю. Вот почему я их так ненавидел. Кучка педиков в стиле преппи».
“Так ты не знал их в старшей школе, Джейк?” спросила она.
«Нет, - сказал он. «Я вырос в Южном Наследии. Я знаю Билла с детства».
“Ой?” она сказала.
«Да», - подтвердил он. Он пытался объяснить, почему их матери были лучшими друзьями и коллегами-музыкантами в филармоническом оркестре Heritage, но ей это не было интересно.
«Расскажите мне о том, как вы пятеро объединились», - сказала она, прервав его рассказ. «Это то, что действительно захотят узнать читатели».
«Что ж, - сказал Мэтт, - мы с Дарреном и Купом играли вместе всю старшую школу. Некоторые другие парни то появлялись, то уходили из группы, большинство из них сосало задницу, некоторые были приличными, но никто из них не хотел чтобы группа стала … ну … самой важной вещью в их жизни. Они найдут работу или найдут подруг, которые не хотят, чтобы они тратили столько времени на репетиции и все такое. В любом случае, после того, как мы закончим среднюю школу мы начали вместе писать несколько оригинальных песен. В то время я пел. У меня довольно хороший голос и … “
“Так ты учился в колледже?” - вмешалась она, не желая слышать о том, каким хорошим, по мнению Мэтта, был его голос.
Он бросил на нее раздраженный взгляд, но держал язык за зубами. «Ага», - сказал он. “Мы не могли получить ни одного концерта или ничего, потому что мы просто не совсем подходили. Я решил пойти на несколько уроков в Heritage Community College - некоторые музыкальные курсы, чтобы … ну, знаете … получить немного больше получил образование в своей области “. Он усмехнулся. «Это была шутка. Я уже изучил большую часть этого дерьма самостоятельно. Я знал о теории музыки больше, чем большинство преподавателей. И я уверен, как дерьмо, играл лучше, чем любой из инструкторов по гитаре, которые пытались …»
“Так вот где вы встретили Джейка?” - снова прервала она.
На этот раз раздражение было немного сильнее. «Да. Именно там я встретил Джейка».
“И что ты там делал, Джейк?” - спросила она его.
«Я ходил на общие курсы», - ответил он. “После окончания учебы я проработал около года и просто переходил с работы на работу. Я не знал, чем я хочу заниматься в своей жизни … кроме, конечно, быть музыкантом, и это казалось таким В общем, я не особо к этому готовился. Так или иначе, я устал от родителей, которые придираются ко мне поступить в колледж и получить степень, поэтому я записался на некоторые курсы, думая, что начну работать над Получил степень по английскому, а потом как бы решил оттуда, чем я хочу заниматься. У меня была смутная мысль, что, может быть, я хотел бы стать учителем. Знаешь … чтобы я мог … “
“А потом Мэтт в какой-то момент пересек вам дорогу?” - вмешалась она.
На этот раз Джейк посмотрел на него с раздражением. «Да», - медленно сказал он. «Путь Мэтта пересек мой. Я взял некоторые музыкальные курсы в качестве общего факультатива и почти по той же причине, что и Мэтт - потому что я думал, что могу выучить то, чего еще не знал». Он покачал головой. «И, как и Мэтт, я этого не делал. Я уже был лучшим музыкантом, чем кто-либо из тех, кого я встречал в тех классах … кроме Мэтта».
«Мы вместе попали в Advanced Guitar», - сказал Мэтт. «Все остальные в этом классе были гребаными хакерами, включая инструктора. А потом я услышал, как играет Джейк». Он глотнул дым и признательно кивнул. «Я знал, что он крутой задница с самого начала. Почти так же хорош, как и я».
Джейк слегка усмехнулся. «Почти», - согласился он. «Так что мы тяготели друг к другу и нашли общий язык. И Мэтт сказал мне, что у него есть группа с хорошим барабанщиком и хорошим басистом, но им нужно что-то еще, чтобы сделать звук немного богаче. Он спросил, не пойду ли я джем. с ними и посмотрим, как поиграть на ритм-гитаре “
“Так ты никогда раньше не был в группе?” спросила она.
«Никогда. Я играл и пел с детства, но я немного стеснялся делать это перед другими людьми. Обычно я делал это только тогда, когда был пьян и пытался … вы знаете. .. привлечь внимание нескольких женщин. Я узнал задолго до того, как пение и игра на гитаре были почти верным способом получить … э-э … ну, знаете … “
“Заложенный?” спросила она.
Джейк снова усмехнулся. “Да. Это был простой способ переспать. Так или иначе, я сначала немного нервничал, но я собрался вместе с Мэттом, Купом и Дарреном, и у нас было несколько сессий, на которых я играл ритм. Теперь до этого момента, Мэтт не знал, что я тоже певец. Я слушал, как он поет, и он совсем неплох, но я знал, что мой голос будет звучать немного лучше ».
«Немного», - пошутил Мэтт.
«Что ж, у меня был больший диапазон и выносливость, чем у Мэтта. Поэтому однажды я наконец отвел его в сторону и спросил, разрешит ли он мне взять микрофон для одной из песен».
“И как вы на это отреагировали?” - спросила она Мэтта.
«Сначала я был зол на него», - признался Мэтт. «Я имею в виду, он там наступал на мою гребаную территорию, или, по крайней мере, я так думал. Но я позволил ему попробовать. Я никогда не забуду тот момент, если я доживу до чертовых девяноста». Он « Кому нужна любовь?» - или, по крайней мере, та версия, которая была у нас до Билла ». Мэтт покачал головой. «Это было чертовски круто, чувак. Он пропел эту песню со всеми эмоциями, которые я вложил в ее написание, и это было прекрасно, просто идеально. Еще до того, как он добрался до первого припева, я знал, что мои дни пения для Intemperance были над.”
“И тебя это когда-нибудь беспокоило?” - спросила она его.
«Ни капли», - сказал он. «Мы бы не сидели там, где находимся сегодня, если бы не голос Джейка. Этот человек может петь, как я уверен, вы слышали».
«Я согласна с этим», - сказала она. «А как насчет Билла? Вероятно, он больше всех ответственен за ваш уникальный звук. Откуда он взялся?»
«Ботаник - дело рук Джейка, - сказал Мэтт.
“О, да?”
«Ага», - сказал Джейк. «Как я уже говорил, мы с Ботаником дружим с детства. Мы оба из музыкальных семей. Он всегда был вундеркиндом в игре на пианино, и у меня возникло ощущение, что смешивая классическое пианино с хард-рок звучал бы хорошо “. Он пожал плечами. «Думаю, мой разум думает именно так, когда дело касается музыки. Так что я предложил Мэтту … у которого поначалу была предсказуемая реакция».
«Я думал, он не в своем уме», - сказал Мэтт. «Я имею в виду … долбаное пианино? Но однажды мы выкурили пучок бутонов, и Джейк убедил меня хотя бы послушать его».
«Билл сдул их, - сказал Джейк. “Так же, как я знал, что он будет”.
Они ожидали, что она задаст Биллу несколько вопросов, но она этого не сделала. Она даже не посмотрела в его сторону. «А остальное уже история», - заключила она. «Так что это за слух о разделении тура в конце этого этапа?»
“Расщепление?” - спросил Джейк.
“Что вы имеете в виду?” - спросил Мэтт.
«Что ж, - сказала она, - я слышала, что после этого этапа ты собираешься стать хэдлайнером своего шоу. Поскольку ты несешь ответственность за продажу всех площадок для Earthstone , National считает, что тебе пора выйти самому . “
Мэтт, Джейк, Куп, Даррен и Билл покачали головами при этом вопросе. Они ничего не слышали об этом предполагаемом слухе. Но тут появился Грег.
«На самом деле, я получил известие об этом сегодня утром», - сказал он. «Начиная с 15 марта го невоздержанности будет хедлайнерами турне по Северной Америке , начиная в Сиэтле.»
“Какой?” - спросил Джейк, забыв о журналисте, пытаясь усвоить эту информацию.
“Мы собираемся стать хэдлайнерами турне по Северной Америке?” - спросил Мэтт. «Черт возьми! Почему ты нам этого не сказал?»
«Я собирался подождать до окончания интервью, - сказал Грег. “Думаю, у Глории есть довольно хорошие источники.
«Да, верю», - подтвердила она, понимающе взглянув на Грега.
Интервью было отложено на несколько минут, так как участники группы завалили Грега вопросами, большинство из которых он пока отложил, заявив, что все детали еще не проработаны.
«Пока мы говорим, главный офис занят на работе, бронированием дат и составлением графика гастролей», - сказал им Грег. «Все , что я знаю наверняка, что мы начнем в Сиэтле 15 марта - го и Voyeur будет разогревом.»
” Вуайерист ?” Мэтт усмехнулся. «Они - кучка гребаных хакеров, если я когда-либо слышал о них. Разве вы не можете найти кого-нибудь лучше, чтобы открыть для нас?»
Улыбка Грега мгновенно исчезла. «Мм … Я думаю, ты думаешь о другой группе, Мэтт», - сказал он с силой. « Voyeur - прекрасная группа, одна из лучших хард-рок-групп National».
Мэтт не заметил ни взгляда Грега, ни его тона, ни интереса в глазах Глории. «Они сосут задницу», - сказал он. «Они всего лишь группа, похожая на AC / DC . И они даже не умеют хорошо с этим справляться. На самом деле, держу пари …»
“Мэтт!” - прошипел Грег.
Это наконец привлекло внимание Мэтта. Он поднял глаза и увидел, что Грег делает жесты, перерезающие горло, и смотрит на Глорию. Наконец-то он это получил. «О …» - медленно сказал он. «Ты имеешь в виду Вуайерист ! Мне очень жаль. Я думал, ты имел в виду … э-э … ту другую группу, которая … ну, знаешь …»
“Так ты не слишком заботишься о Вуайерист , не так ли, Мэтт?” - спросила Глория. “Не могли бы вы подробнее рассказать об этом?”
«Нет, - сказал Грег. “Он бы не стал”.
Глория улыбнулась и написала несколько заметок, в то время как Мэтт стал необычно тихим, по крайней мере, пока она не сменила тему и не спросила его о еще одном слухе, который она слышала. «Что я слышал о картотеке и кучке снимков с Полароида?»
“О … ты имеешь в виду мою карту США?” - гордо сказал Мэтт.
«Вы имеете в виду вашу карту греховности», - с неодобрением сказал Грег, хотя Глория могла получить информацию только от него, если бы она не разговаривала с водителями автобуса, что было маловероятно.
“Значит, это правда?” спросила она. «Вы на самом деле фотографируете всех девушек, с которыми занимаетесь сексом, пока находитесь в дороге, и вставляете их в альбом?»
«Fuckin ‘A», - ответил он. “Хочешь увидеть это?”
Она сделала. Он выскочил из комнаты и исчез на несколько минут. Когда он вернулся, он держал в руках огромный автодорожный атлас Соединенных Штатов. Атлас выглядел потрепанным, страницы неестественно выпирали. Он положил его на стол и открыл первое состояние, в котором были записи, - Арканзас. По углам карты Арканзаса скрепками были скреплены два снимка поляроид. На каждой была девушка с пенисом Мэтта во рту, смотрящая на него в камеру. На нижнем поле фотографий аккуратно напечатаны дата и город, когда был сделан снимок. В данном случае они оба сказали одно и то же: Литл-Рок, 1-29-83.
«У меня все хорошо», - сказал ей Мэтт, когда она изучила снимки. «До сих пор я получил кусок задницы в двадцати трех из пятидесяти штатов, не считая Калифорнии, моего родного штата».
“Вы записываете каждое из ваших … эээ … завоеваний?” - спросила Глория.
«Все, кого я достаточно ясен, чтобы сфотографировать», - сказал он. «Моя цель состоит в том, чтобы прибить несколько пунцов в каждом штате профсоюза, плюс по крайней мере два в округе Колумбия. Я почти на полпути».
«Я это вижу», - сказала она, изумленно листая атлас. В некоторых штатах, таких как Миссури и Огайо, и особенно в Техасе, где они побывали в нескольких городах, было скреплено до пятнадцати фотографий, и все они изображали одно и то же - фанатку с губами вокруг пениса Мэтта.
«Ни на одной из этих фотографий нет имен», - отметила Глория. “Это почему?”
«У поклонниц нет имен», - сказал Мэтт. «Они просто поклонницы».
«Понятно», - сказала она, внимательно отмечая эту цитату.
Официальное интервью длилось минут пятнадцать или около того. Затем Глория отступила в угол, сказав группе просто делать то, что они обычно делали, и игнорировать ее присутствие. «Это история из повседневной жизни», - сказала она. «Я здесь, чтобы вести хронику твоей жизни в дороге».
«Помните, - прошептал Грег каждому из них, когда она была вне пределов слышимости, - разврат, разврат и еще больше разврата. Пусть она увидит, что вы живете в соответствии с именем Невоздержанность . Мы продаем ваш имидж. что продает ваши альбомы “.
Джейк просто закатил глаза, не собираясь делать ничего другого, чем обычно. Конечно, к этому моменту своей карьеры он уже забыл, что то, что он обычно делал, входило в определение распутства.
Что касается Мэтта, он открыто заявил, что если они хотят видеть разврат, то он собирается устроить им разврат.
“Что вы могли сделать из того, что еще не сделали?” - спросил его Джейк.
«Я не знаю», - ответил он. «Но я что-нибудь придумаю».
Джейк не сомневался, что был прав.
Глория ехала с ними в автобусе, когда они пошли на другую местную радиостанцию, чтобы взять интервью, и еще в два местных отделения Zimmer’s Records, чтобы раздать автографы. Она поехала с ними в Мэдисон-Сквер-Гарден и наблюдала, как они проверяют звук. Она сопровождала их в гримерку и раздевалку, ненадолго вышла, пока они фактически надели сценическую одежду, а затем вернулась на парикмахерскую. Все это время она фотографировала и делала записи в своей записной книжке. Когда пришло время им отправиться за кулисы, чтобы встретиться с местными жителями, она тоже последовала за ними. Она сделала еще несколько снимков перед тем, как погас свет, прежде чем они вышли на сцену.
«Слушайте эту толпу», - не сказала она никому конкретно. «Ребята, вы когда-нибудь нервничали, выходя на сцену перед семнадцатью тысячами человек?»
«Нет», - ответил Даррен, в последний раз глотнув дыма. «Это похоже на D Street West в« Наследии ». Еще несколько человек - все».
Толпа ревела, когда они вышли на сцену во вторую ночь в Нью-Йорке. Набор прошел без сучка и задоринки. И пошло, все было кончено, толпа кричала и приветствовала выход на бис, который не был предоставлен.
Когда группа открыла свое первое пиво после шоу и нюхала свои привычные линейки кокаина после шоу, там была Глория, сделав еще несколько фотографий их с потными волосами, прилипшими к коже рубашками и заполненными ледяными сундуками. пива, бутылок ликера на столах. Она приняла несколько строк кокаина, когда его предложили, но отказалась, когда Мэтт предложил потереться своим обнаженным телом о ее.
А потом они вошли в душевую. По обычаю, пять поклонниц были приглашены, чтобы помочь мальчикам принять душ и подготовить их к новым вечеринкам. Глория, все еще полностью одетая, шла следом за ними и бесстрастно наблюдала, как мыльные женские тела растирали и пальпировали, пока делали минет.
“Никогда не целуйте поклонницу!” Даррен кричал на нее, когда особенно пышная рыжая чавкала, сосала и покрывала слюной всю свою ручку. «Это самое главное в туре! Никогда не целуй гребаную поклонницу!»
«Казалось бы, это само собой разумеется», - мягко сказала она, сфотографировав Джейка, когда его голова запрокинулась в экстазе.
Когда они вернулись в апартаменты Джейка, чтобы продолжить вечеринку, с ними пришли восемнадцать девушек, заполнив туристический автобус до отказа. Глория припарковалась в углу, пытаясь, и в основном у нее это получалось, быть максимально ненавязчивой.
У Джейка были сомнения относительно ее присутствия с самого первого интервью. Сколько из этого дерьма она собиралась записать? Но с каждым напитком, который он выпил, с каждой нюхательной нюхкой кокаина, с каждым бонгитом, который он всасывал в легкие, его сдержанность уменьшалась и, наконец, растворялась в дымке сильнейшего опьянения. Вскоре он забыл, что она вообще была там.
Он уговорил двух поклонниц пройти вместе с ним в гостиную, где он заставил их встать на колени голыми рядом друг с другом в позе собачьего стиля, бок о бок. Он скользнул в один, дал ей десять или пятнадцать уколов своим мужским достоинством в презервативе, а затем переключился на другой. Когда две девушки - которые не знали друг друга до того, как стали частью «бригады шлюх», как всегда говорил Мэтт, - начали целовать друг друга, пока он их трахал, он почувствовал, что его второй оргазм за ночь начался. к извержению. Это было тогда, когда голос Мэтта прервал его из другой комнаты.
«Джейк! Выходи сюда, брат! Ты должен проверить это дерьмо!»
“Не делай себя занятым!” был ответ. “У меня здесь сбылась фантазия!”
Этого было достаточно, чтобы заинтересовать его. Он отстранился от девушки слева и похлопал их обоих по голым задницам. «Будьте заняты минутку», - сказал он им. “Я скоро вернусь.”
По-прежнему обнаженный, с мокрым презервативом на полностью возбужденном члене, он вернулся в главную гостиную номера. Там, посреди разразившейся полномасштабной оргии, обнаженная поклонница лежала на спине на ковре, широко расставив ноги, в то время как другая поклонница - подражатель Оливии Ньютон-Джон - также голая, стояла на коленях между ее ног и облизывая ей. Мэтт, столь же обнаженный, с резиновым колпачком на члене, стоял на коленях за Оливией и закидывал кокаин в ее задницу, в то время как еще одна фанатка раздвигала его.
“Вы слышали о выстрелах в тело, верно?” - спросил Мэтт Джейка. «Ну, это чертова трещина! Посмотри!»
И с этими словами он наклонился вперед, воткнул ей в трещину соломинку и фыркнул. Поклонница подняла голову и захихикала, почувствовав это ощущение.
«Это есть что - то новое,» сказал Джейк, впечатлило.
«Аааа», - сказал Мэтт, принюхиваясь несколько раз, а затем вливая еще немного в трещину девушки. Он протянул соломинку поклоннице, зажав щеки открытыми. “Ты хочешь в этом участвовать, дорогая?” - спросил он ее.
Она сделала. Мэтт взял на себя обязанность держать щеки открытыми, пока поклонница нюхала кокаин.
“Ты хочешь этого, Джейк?” - спросил его Мэтт, наливая еще немного в долину.
«Черт возьми, да», - услышал себя Джейк. Он подошел и взял соломинку в руку. Он наклонился и фыркнул. Это будет одна из последних вещей, которые он вспомнит в ту ночь.
12 февраля 1983 года альбом Descent Into Nothing стал золотым, когда был продан пятисоттысячный экземпляр. Двумя днями позже группа выступила на разогреве у Earthstone в Майами, Флорида. Это было последнее свидание второго этапа тура, и это будет последний раз за время их существования, когда Intemperance будет открыта для всех. На следующий день Earthstone отправят обратно в Лос-Анджелес на две недели, прежде чем начнется третий этап их тура в Тусоне, штат Аризона. Воздержание будет доставлено на автобусе в Сиэтл, где им уже была арендована небольшая аудитория, чтобы они начали репетировать перед первым этапом их североамериканского турне.
После того, как их сет закончился, группа отыгралась в гримерной, как обычно. Они выпили холодного пива, закурили и взяли несколько бонгитов, чтобы создать у них настроение для душа после концерта и обычных минетов от безымянных безликих поклонниц. Едва было выпито первое пиво, как Грег воспользовался своей запатентованной школьной программой хлопать в ладоши и сказал им, что пора им снять эту одежду, чтобы ее можно было вычистить и убрать. Как раз в этот момент дверь раздевалки открылась, и в комнату вошел Гордон Стронг, барабанщик Earthstone . Одетый в сценический костюм из парашютных штанов, спортивную рубашку и с банданой камикадзе на шее, он курил собственную сигарету, а за левым ухом был взведен косяк.
Группа замолчала, когда он посмотрел на них. Отношения между двумя группами оставались натянутыми после презрительных комментариев Грега, и они изо всех сил старались избегать друг друга даже больше, чем раньше.
Гордон задумчиво затянулся и выпустил дым в комнату. Он посмотрел на каждого из них. «Я поймал ваше шоу сегодня вечером», - сказал он им.
“О, да?” Мэтт ответил не совсем вежливо - он получил более чем одно оскорбление со стороны члена Earthstone .
«Ага», - сказал Гордон. «Я подумал, что это может быть хорошей идеей, потому что … ты знаешь … это наш последний совместный концерт, и никто из нас еще даже не видел тебя».
Молчание затянулось, быстро становясь неудобным. Джейк наконец сломал его.
“Ваше мнение?” он спросил.
Гордон кивнул. «Чертовски хорошо», - сказал он. «Я понимаю, почему вы распродали MSG и все другие места. Вы, ребята, молодцы».
«Ни хрена, Шерлок», - сказал Мэтт, не желая, чтобы его умиляли. «Извини, это так сильно ранит твои чувства».
Гордона это не испугало. Он просто пожал плечами. «Просто подумал, что дам тебе знать», - сказал он. «Если мы не увидимся снова, желаю хорошего тура».
«Ага», - сказал Мэтт, вставая и угрожающе приближаясь к Гордону. “Ты делаешь тоже самое.” Он посмотрел на остальных участников группы. «Пойдемте, ребята. Шлюхи ждут».
Он вышел за дверь и направился в раздевалку. Куп, Даррен и Билл встали и последовали за ним. Джейк встал, но остался на месте.
“Ты идешь, Джейк?” - спросил Билл.
«Через несколько», - ответил Джейк. «Давай, начни без меня».
Билл кивнул и исчез за дверью. Грег остался позади, нервно наблюдая за двумя музыкантами.
Джейк и Гордон стояли, глядя друг на друга, игнорируя присутствие Грега.
“Тебе действительно понравилось шоу?” - спросил Джейк Гордона.
«Ага», - сказал он. “Я действительно видел. Вы уже видели наше шоу?”
Джейк рассмеялся. «Два года назад я заплатил двадцать долларов, чтобы попасть на твое шоу. Я заплатил шестнадцать долларов годом ранее. Но теперь, когда я гастролирую с тобой в течение трех месяцев, я даже не слышал ни одной ноты».
Гордон кивнул. «Я знаю, как это бывает, друг. Поверь мне. Я знаю, как это. Ты хочешь поймать это сегодня вечером?»
«Это приманка, чтобы затащить меня за кулисы, чтобы остальная часть вашей группы могла надрать мне задницу?»
Гордон рассмеялся. «Я не могу гарантировать, что поездка будет без оскорблений, но я думаю, что мальчики слишком растерялись, чтобы надрать кому-нибудь задницу прямо сейчас. Пойдем. Я сожгу одну с тобой, прежде чем мы продолжим».
Джейк улыбнулся. «Ты меня уговорил».
«Погодите, - сказал Грег. «Как насчет одежды? Как насчет душа? Как насчет возвращения в отель? Автобус отправляется задолго до завершения основного действия».
«Что ж, - задумчиво сказал Джейк, - Реджинальд может просто подождать с моей одеждой. Мне она больше не понадобится до Сиэтла, верно?»
“Ну … да, но …”
«И вы, ребята, можете подвезти меня обратно в отель, когда закончится ваш сет, не так ли?» - спросил Джейк Гордона.
«Я думаю, мы сможем втиснуть тебя», - заверил его Гордон.
«Вот и все, Грег», - сказал Джейк. «Просто оставь мою одежду в раздевалке, и я приму душ после спектакля».
Все это имело смысл, но Грегу это не нравилось. Его тщательно спланированный распорядок был нарушен. «Тебе действительно стоит остаться со своей группой, Джейк, - сказал он. «Мне не нравится идея оставить тебя здесь одного».
«Я не пятилетний ребенок, Грег», - сказал ему Джейк. «Я большой мальчик. Со мной все будет в порядке».
“Но…”
«До свидания, Грег», - твердо сказал Джейк. “Увидимся завтра.”
Грег, очевидно, хотел сказать больше, но промолчал. В ярости он ворвался в дверь и исчез.
“Вы должны любить тур-менеджеров, а?” - спросил Гордон. «Зед Голан - он наш тур-менеджер - был таким же дерьмом, когда я сказал ему, что хочу одеться пораньше и сходить на твое шоу сегодня вечером».
«Я удивлен, что они позволили нам пойти в ванную самостоятельно», - сказал Джейк. Он полез в ящик со льдом и взял еще одну бутылку пива.
“Это для кого?” - спросил Гордон.
Джейк улыбнулся. “Угощайтесь.”
Гордон сделал. Двум из них.
Они молча прошли к левой части сцены, которая была изобилующей активностью, поскольку роуди Intemperance убирали оборудование своей группы со сцены и укладывали его в дальний угол для последующей передачи в грузовики, пока роуди Earthstone были заняты настройкой. инструменты и оборудование их группы на сцене. Это был танец не менее тонкий и запутанный, чем танец экипажа летного экипажа на борту авианосца во время цикла запуска и восстановления. К этому моменту обе группы роуди уже поняли, что это наука.
«Привет, Джейк», - поприветствовал Мохаммед, проходя мимо с микрофонной стойкой в ??каждой руке, двумя отрезками гитарного шнура на плечах и сигаретой, торчащей изо рта. За последние несколько месяцев Мо значительно сократился, но не только из-за тяжелой работы. Он, как и другие роуди, много использовал чудак, питаясь им по несколько дней в течение последовательных установленных периодов. Его лицо истончилось, на нем появилась вспышка прыщей. Его волосы отросли длинными и сильно не расчесывались.
“Как дела, Мо?” - спросил его Джейк.
«Я готов на несколько недель отпуска», - устало сказал он. «Что ты здесь делаешь? Разве тебе не стоит сейчас полировать свой шлем?»
«Думал, что пойду сегодня вечером на концерт Earthstone ».
«Ааа, - сказал он. “Ну, давай же мне поклонницу позже, а?”
«Ты это знаешь», - сказал ему Джейк.
Мохаммад сбросил свой груз оборудования, а затем бросился обратно на сцену, чтобы взять другое. Джейк и Гордон подошли к дальнему краю левой сцены сцены, где были сложены упаковочные ящики. Они нашли здесь места, сидя на осколочных ящиках и прислонившись к стене зала. Снаружи доносился приглушенный ропот толпы. Гордон вытащил косяк из уха и зажег одноразовой зажигалкой. Он получил сильный удар и передал его Джейку.
«Спасибо», - сказал Джейк, кладя его в рот.
Они выкурили его, пока он не превратился в таракана, а затем Гордон просто швырнул его на пол, как будто это был окурок. Затем он вынул настоящую сигарету и зажег ее. Джейк тоже зажег одну, наслаждаясь ощущением, как марихуана пронизывает его, и обнаруживает, что испытывает волнение, которого не испытывал уже очень долгое время. Он собирался сегодня пойти на концерт! И концерт одной из его любимых групп. На самом деле он был под кайфом от барабанщика этой группы и собирался посмотреть это за кулисами. Сколько раз он мечтал о таком?
«Вау», - сказал он в изумлении.
“Довольно хорошее дерьмо, да?” - спросил Гордон, открывая свое собственное пиво и осушая половину за глоток.
«Да», - сказал Джейк, улыбаясь, чувствуя лучшее, что он чувствовал за несколько месяцев. «Фактически, это заставило меня снова почувствовать себя ребенком».
Гордон приподнял брови, но не стал комментировать это. Вместо этого он прокомментировал Descent Into Nothing . «Слышал, ты на днях стал золотым. Поздравляю».
«Спасибо», - сказал Джейк.
«И всего за четыре месяца. Это чертовски быстро для любого альбома, особенно для дебютного. Вы, ребята, станете платиновым к середине лета».
“Ты так думаешь?”
«Я знаю», - сказал Гордон. «И вы станете дважды платиновым к Новому году, может быть, раньше, если вы получите еще несколько песен по радио».
«Слишком круто», - ответил Джейк. «Это означает, что я буду получать двадцать восемь тысяч гонораров за год вместо четырнадцати». Он пожал плечами. «Ну что ж. Думаю, это лучше, чем тыкать в задницу каминным орудием».
Гордон смеялся, но Джейк мог сказать, что это не его шутка.
“Какой?” он сказал.
«Вы думаете, что собираетесь заработать двадцать восемь тысяч на двойном платиновом альбоме?» - спросил его Гордон.
Джейк был смущен. «Я знаю, что это не так много, но мы рассчитали это на это. Может быть, следующий альбом мы получим немного больше гонорара. Особенно, если он будет продаваться так же хорошо, как этот».
Смех Гордона стих и превратился в жалость. «Джейк», - сказал он. «Вы не собираетесь делать дерьмо из этого альбома, я имею в виду буквально».
“А?”
«Мы выпустили три золотых альбома за последние четыре года. И этот альбом, который сейчас у нас самый быстро продаваемый, вероятно, станет платиновым. Я основной автор песен. И знаете ли вы, сколько я заработал? в гонорарах все это время? “
“Сколько?”
«Ни копейки», - сказал он. «Я никогда не видел чеков на гонорар. Ни одного. На самом деле, наша статья о возмещаемых расходах лишила нас более четверти миллиона долларов».
«Господи, - сказал Джейк. «Как, черт возьми, это произошло? Какой контракт вы подписали?»
«Практически такой же контракт, который вы подписали», - сказал ему Гордон. «Двадцать процентов на бритву, запись и продвижение - окупаемы на сто процентов, расходы на турне и видео - на пятьдесят процентов возмещаемы. Это похоже на то, что вы подписали?»
«Да», - ответил Джейк, не упомянув, что Шейвер на самом деле получал от них двадцать один процент. «Это то, что мы подписали. Но когда мы рассчитали это, мы вышли на четырнадцать тысяч за штуку, если стали платиновыми. Ботаник подсчитал это, и он никогда не лажает».
«Я уверен, что его математика верна», - сказал Гордон. «Он просто не рассчитал в некоторых дополнительных пунктах контракта».
“Случайные положения?”
«Вся эта марихуана, которую ты куришь, вся эта выпивка, которую ты пьешь, весь этот кокс, который ты набиваешь себе в нос, весь этот кокаин, который твой тур-менеджер набивает себе в нос. Как ты думаешь, кто за все это платит?»
Глаза Джейка немного расширились. Он никогда особо не задумывался о том, кто за все это платит. Он всегда просто предполагал, что это часть преимуществ гастролей. “Это все, что нам нужно?” он спросил.
«Ага», - подтвердил Гордон.
«Но разве это не входит в смету стоимости тура?»
«Нет. Это совершенно отдельно. Это не подпадает под категорию« экскурсионных расходов ». Это считается частью пункта« расходы на развлечения »и, как вы знаете или не знаете, полностью возмещается».
«Ты говоришь мне, что мы платим за этого ублюдка Грега, который нюхал кокаин день и ночь. Мы платим за все это?»
“Ну, вы не платите за это физически, но это вычитается из ваших гонораров. Вы также платите за все то чудо, которое нюхают ваши роуди. Вы могли бы привести аргумент, что, поскольку роуди полагаются на это дерьмо, чтобы ставить выставку, а затем демонтировать ее день за днем, это эксплуатационные расходы и, следовательно, подлежат возмещению в размере пятидесяти процентов. К сожалению, и неудивительно, что National не совсем так считает. Рассмотрим кривошипную часть “расходы на развлечения” также. “
«Так что это тоже не было включено в оценку», - тупо сказал Джейк.
«Ты начинаешь видеть свет», - сказал ему Гордон. “Я предполагаю, что на данный момент у вас около пятидесяти тысяч долларов. К тому времени, когда вы закончите тур по этому альбому, будет около ста тысяч, может быть, даже немного больше. Вы и ваш гитарист Были арестованы и брошены в тюрьму, не так ли? Деньги взятки, которые они использовали, чтобы вытащить вас, стоимость вертолета, который они арендовали, чтобы доставить вас сюда, гонорары адвоката, поездки на лимузине, все это дерьмо попадает под пункт вашего контракта о судебных издержках. Это тоже стопроцентное возмещение “.
Джейк покачал головой. «Я не собираюсь мириться с этим», - сказал он. «Платить за гребаный кокаин Грега?
«Невозможно обойти это, Джейк. С этим абсолютно ничего не поделать. Если вы выйдете из тура, вы нарушите контракт, и звукозаписывающая компания подаст на вас в суд за все, что они теряют, и они Ни один адвокат даже не возьмется за ваше дело. И если вы потребуете, чтобы Грег нюхал меньше кокаина, все, что они сделали, это подрочили бы вам и сказали, что переговорят с ним, и ничего не изменится.
Джейк был в ярости, его прежнее счастливое чувство разлетелось на миллион частей.
«Добро пожаловать в рок-звезду», - сказал Гордон. “Разве это не гламурная жизнь?”
«Боже», - сказал Джейк, покачивая головой.
«Но посмотри на светлую сторону», - сказал Гордон.
“Есть яркая сторона?”
«Всегда есть светлая сторона. Это просто зависит от того, как вы смотрите на вещи. Забудьте о возмещаемых расходах. Забудьте о том, чтобы оказаться в дыре. Это не имеет значения».
“Что ты имеешь в виду, это не имеет значения?”
«Ты звезда, Джейк, и к тебе будут относиться как к ней, пока ты играешь в их маленькие игры. Значит, у тебя нет денег в кошельке? Значит, у тебя даже нет долбаного банка. счет? Кого это волнует? Звукозаписывающая компания позаботится о тебе, пока ты еще круче “.
“Позаботься обо мне?”
«Ты постоянно теряешься зря», - сказал Гордон. “Тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы выйти на улицу и найти свой наркотик или купить выпивку. Они делают это за тебя. Они получают женщин для тебя - одни из самых красивых женщин в мире, и они просто умирают, чтобы трахнуть тебя . Сколько раз ты был в этом туре? “
«Больше, чем я могу сосчитать», - признал Джейк.
«А когда тур закончится, они разместят вас в хорошем месте где-нибудь в Лос-Анджелесе и будут снабжать вас наркотиками, выпивкой, шлюхами и даже немного денег на то, когда вы захотите поехать в город. получите лимузин, куда бы вы ни отправились. Вы будете летать первым классом - или, может быть, даже частным - всякий раз, когда вам нужно будет поехать в другой город. И у вас будет звуковая студия премиум-класса, в которой вы и ваши мальчики сможете репетировать перед следующим альбом. Неужели все так плохо? “
“Но что насчет того, когда тебе больше не жарко?” - спросил его Джейк. “Что тогда?”
Гордон вздохнул. «Ну, это вроде того, когда все разваливается», - признал он. «Если вы перестанете продавать альбомы и зарабатывать на них деньги, они бросят вас, как рок, и вы останетесь один».
«Ага, - сказал Джейк.
Гордон пожал плечами. «Это жизнь, которую мы выбираем, Джейк. Это жизнь, которую мы выбираем».
Остальная часть Earthstone вышла за кулисы в этот момент. Они бросили на Джейка враждебные взгляды, но ничего ему не сказали. Они собрались на другой стороне, у входа на сцену, и их тур-менеджер начал готовить для них немного кокаина.
«Ой, - сказал Гордон. “Это моя реплика”. Он встал и похлопал Джейка по плечу. «Не переживай, Джейк. Просто плыви по течению. Ты гребаная рок-звезда, чувак. Может, это не то, что ты думал, но и не так уж плохо».
Джейк ничего не ответил, и Гордон ушел, направляясь к столу и кокаину.
Джейк наблюдал за членами Earthstone, пока формировались линии на зеркале. Все они жадно смотрели на это, сильно напоминая ему о собаках, у которых выделялась слюна, когда их консервы открывались и бросались в блюдо внимательным хозяином. Он посмотрел на их лица. Все они выглядели на несколько лет старше, чем были на самом деле, как мужчины за сорок, а не за двадцать.
«Жизнь, которую мы выбираем», - пробормотал он. «Жизнь, которую мы выбираем».
Глава 7: Возвращение домой
25 марта 1983 г.,
Портленд, Орегон.
Моросил мягкий весенний дождь, когда группа шла из своего гостиничного номера к туристическому автобусу. Как обычно, они выглядели немного изможденными, с небритыми лицами, все страдали от похмелья разной степени. Однако к этому моменту в их карьере похмелье было почти нормальным состоянием, с которым справятся еще несколько часов сна в автобусе, несколько дорожек кокаина и несколько бутылок пива после пробуждения. У них был хороший юмор, так как они не только начинали продленный выходной день в пути, но и возвращались домой впервые за почти год. Они должны были выступить в течение двух вечеров в Heritage.
«Думаю, мне нравится, что у нас есть собственные комнаты», - говорил Мэтт, когда они садились. «Теперь, когда у нас есть некоторая конфиденциальность, вчера вечером я смог опробовать несколько новых вещей с моими поклонницами».
“Какие вещи?” - спросил Джейк, гадая, что могло быть такого, что Мэтт был слишком смущен, чтобы делать перед другими.
«Что ж, - сказал Мэтт, - я всегда хотел увидеть, в чем заключаются все эти водные виды спорта».
“Водный спорт?” - спросил Джейк, складывая койку и бросая на нее сумку. “Вы пробовали водные виды спорта?”
«Да, - сказал Мэтт. Он пожал плечами. «Это было все в порядке. Я не понимаю, почему все эти чудаки в порнографических журналах выйти на него, хотя. Я ничего не было захватывающим.»
«Подожди минутку», - сказал Куп, складывая свою койку. «Ты говоришь о писании? О таком водном спорте?»
«Да, - сказал Мэтт. “Подумаешь?”
«Мы писали на сук или они писали на вас?» - спросил Даррен.
«Я перепробовал все», - ответил Мэтт. «Прошлой ночью у меня было двое из них. Сначала я на них напал».
«Где у на них?» - спросил Даррен, похоже, очарованный.
«Их животы, их сиськи, их киски».
“Ты сделал это на кровати?” - спросил Куп.
«Нет, в гребаной ванне, придурок», - сказал ему Мэтт. «Как бы то ни было, это не помогло мне, кроме облегчения моего мочевого пузыря. Тогда я заставил их поссать на меня. Они присели надо мной на корточки и отпустили мой член и яйца».
«Это просто отвратительно», - сказал Билл, хотя, похоже, он тоже был этим очарован.
«Это было не так уж плохо», - сказал Мэтт. «Было немного жарче, чем я делал это с ними, но ничего умопомрачительного или что-то в этом роде. Единственное, что меня действительно волновало, это когда они писали друг на друга. Это было так противно, что было жарко».
“Как они это сделали?” - спросил Даррен. Он чуть не пускал слюни.
“Ну, сначала они целовались друг с другом, а потом они писали, пока их киски терлись друг о друга. Потом, позже, после того, как я уже пробурил их несколько раз, они шестьдесят девять поели в ванне и писали друг другу в лицо. . “
Грег приехал в автобусе во время этой истории и уловил конец разговора. Он выглядел искренне потрясенным. «Это самая болезненная вещь, о которой я когда-либо слышал, Мэтт», - сказал он. «Это действительно злоупотребление дарованием Небесного Отца сексуальности в извращенных целях».
«Черт возьми, - сказал Мэтт. «Сделайте мне подарок - любой подарок - и я буду злоупотреблять им, как только смогу».
Грег покачал головой, ненадолго собрался с мыслями, а затем снова улыбнулся. «Прежде чем вы все заберетесь на свои койки, чтобы отсыпаться от вчерашнего распутства, у меня есть кое-что, что вы, вероятно, захотите увидеть». Он вытащил журнал « Спиннинг Рок » из стопки, которую держал под мышками. «Только что вышел последний номер. А посмотрите, кто на обложке».
Эта фотография была одной из немногих, на которых группа действительно позировала за те сутки, что Глория Кастл следила за ними по Нью-Йорку. Это было сделано незадолго до того, как они вышли на сцену в Мэдисон Сквер Гарден. Они были одеты в свою сценическую одежду, Джейк и Мэтт стояли в центре кадра, остальные участники группы собрались на заднем плане. Но внимание Джейка привлекла не фотография. Это был отпечаток под ним.
«СПУСК В БЕДНОСТЬ», - гласило оно. ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ, МОЖЕТ БЫТЬ САМОЙ ВЫРОЖДЕННОЙ РОК-БАНДОЙ ЗА ВСЕ ВРЕМЯ.
“Самая дегенеративная рок-группа всех времен?” - спросил Джейк.
“Разве это не красиво?” - сказал Грег. «Я только что прочитал статью. Я и сам не мог бы написать ее лучше. Вы, ребята, выступили для нее великолепно, просто великолепно. Публичность, которую вы получите от этого, будет лучше, чем любая реклама, которую мы могли бы снять. Фактически, в развлекательной сессии портлендской газеты уже есть статья об этом. Они возмущены вами, мальчики. Абсолютно возмущены! Это прекрасно ».
“Они возмущены?” - спросил Билл.
“И это хорошо?” - вмешался Куп.
«Конечно, это хорошо, - сказал Грег. «Негативная огласка - лучший способ для рок-н-ролла. Помните Оззи Осборна и летучую мышь? Что ж, та маленькая уловка, которую вы проделали с кокаином в ягодичной трещине этого тролля, будет столь же печально известна. Вас будут помнить навсегда. это благодаря этой статье и дальнейшим публикациям в основных газетах “.
“Она написала о кокаине в заднице поклонницы?” - в ужасе спросил Джейк. Его родители увидят эту статью! Энджи это увидит!
«Она написала обо всей вечеринке в гостиничном номере», - подтвердил Грег. «Пьянство, наркотики, секс, все! Но кокаин в ягодицах - центральный элемент всего этого. А еще есть фотографии!»
“Картинки?” - сказал Джейк, чувствуя себя немного подташивающим в животе.
«О да, действительно, - сказал Грег. «Наиболее славно испорченной фотографии, которые я когда-либо видел в публикации мейнстрима. Я полагаю, что она должна была получить специальное разрешение на печать некоторые из них, так как они пограничное порнографические.»
“Да уж?” - взволнованно сказал Мэтт. Он выхватил экземпляр « Вращающейся скалы» из рук Грега. «Мне нужно проверить это дерьмо».
«О боже», - простонал Джейк, когда остальные участники группы тоже взяли копии.
Автобус выехал со стоянки отеля и направился к автостраде. Джейк слушал улюлюканье и крики Мэтта, Купа и Даррена, пока они листали журнал, просматривая статью и фотографии. Он просто сидел несколько минут, глядя на подпись на своей копии, боясь даже открыть ее. В конце концов он решил, что с таким же успехом можно покончить с этим. Он открыл его и сверился с оглавлением, перейдя на страницу 19, с которой оно начиналось.
Первое, что он увидел, было изображение самого себя в душе. Выстрел был только животом вверх, но было совершенно очевидно, что происходит. Его голова была запрокинута, на лице было выражение блаженства, его руки были опущены вниз, исчезали в нижней части кадра, но находились в универсальном положении мужчины, получающего минет. Подпись ниже гласит: Ведущий вокалист Джейк Кингсли пользуется вниманием молодой фанатки, когда принимает душ после шоу в Мэдисон Сквер Гарден. Группа требует, чтобы сразу после каждого выступления пять девушек возвращались для таких мероприятий .
«Боже мой, - сказал Джейк. «Я не могу в это поверить».
«Я знаю», - сказал Грег, почти испытывая оргазм от радости. «Я тоже. Люди будут возмущены . Это может быть один из самых продаваемых выпусков Spinning Rock всех времен».
Также было много других фотографий - кадры стола с пивом и спиртными напитками, кадры поклонниц, ведущих за кулисы после шоу, кадры гостиничного номера со всеми девушками в нем прямо перед тем, как одежда начала сниматься. Под каждым из них была подпись, объясняющая, что происходило, когда был сделан снимок. Джейк посмотрел на каждую, затем вернулся к началу и начал читать саму статью.
Меня недавно попросили провести двадцать четыре часа с одной из самых популярных грядущих групп года, Intemperance, когда они посетили Нью-Йорк на три аншлаговых концерта в Madison Square Garden. Я думал, что просто возьму интервью у другой рок-группы, что я делал десятки, если не сотни раз за десять лет работы журналистом Spinning Rock . Вместо этого я столкнулся с однодневным путешествием в самые темные, самые развратные тайники грубого опьянения и сексуальных извращений, которые я когда-либо видел.
И это было только начало. Вся статья заняла двенадцать страниц номера - почти десять тысяч слов. Она лишь кратко коснулась истории участников группы и того, как они собрались вместе, охватив всю тему в трех абзацах. И один из тех абзацев содержал вырванную из контекста цитату Джейка, которая, казалось, говорила, что он научился играть на гитаре только для того, чтобы иметь возможность заниматься сексом. Тематика альбома, тура и самого шоу охватывала еще шесть или семь абзацев. Остальная часть статьи была почти полностью посвящена графическому описанию событий, произошедших после шоу.
Члены невоздержанноститребовательны и специфичны, когда дело касается их удовольствий после выступления. Покинув сцену, они сразу же возвращаются в свою гримерку, где стоят ящики со льдом, полные пива и полный набор крепких алкогольных напитков и миксеров, а также запас марихуаны и кокаина. Охлаждаясь после часа выступления, они впитывают все три этих вещества, что настраивает их на вторую фазу их праздника после концерта: душ. Сейчас большинство групп просто попадают в душ после выступления и вымываются. Однако невоздержанность любит использовать время душа, чтобы испачкаться. Их силам безопасности приказано вернуть по молодой фанатке для каждого члена группы - это пять девушек - и эти девушки затем раздеваются и присоединяются к группе под брызгами..
И это, как и сами события, было только для разминки. Она в точности записывала, что каждый участник группы пил, курил и фыркал. Она часто цитировала подшучивания, которые происходили между ними. Она рассказала, как силы безопасности привели еще тринадцать девушек, чтобы они поехали с первыми пятью, и как они погрузились в туристический автобус, вернулись в « роскошный люкс с видом на Центральный парк » и участвовали в вечеринке с участием секса и наркотиков, которая « не поддается описанию или Терминология. Просто назвать это оргией - все равно что сказать, что башни Всемирного торгового центра - просто высокие здания ».
А затем она перешла к той роли, которая должна была сделать имя « Невоздержанность» нарицательным, и предложила свою статью на получение Пулитцеровской премии.
К этому моменту я потерял дар речи, я был потрясен распутством, свидетелем которого я стал. Все годы, которые я наблюдал за вечеринками рок-исполнителей после их выступлений, заставили меня поверить в то, что я видел все это, но было очевидно, что нет. Эти музыканты сумели меня шокировать. Но величайший шок все еще приближался. Это произошло, когда Тисдейл, все еще полностью обнаженный и бесстыдный, приказал одной из девушек заняться оральным сексом с другой девушкой. Затем он схватил еще одну девушку и приказал ей прижать ягодицы девушки к оральному сексу. Как только это было сделано, он фактически залил кокаин между ее ягодицами и выдохнул оттуда трубочкой для питья. Затем он предложил соломинку девушке, которая раздвигала щеки. Она казалась неохотной, но в конце концов приняла это и сделала то, что ей сказали. После того, Тисдейл позвал Кингсли из другой комнаты (куда он привел еще двух девочек - по-видимому, Кингсли хоть немного стыдно) и налил ей еще немного кокаина в ягодицы, чтобы он фыркнул. Единственное замечание Кингсли было «это другое», прежде чем он взял соломинку и тоже фыркнул.
«О, чувак», - простонал Джейк, читая это. Да, Грег, вероятно, был прав. Эта история должна была сделать их печально известными. Но позор - это не совсем то, из чего он стремился, когда записался на это выступление.
В 7:30 той ночью Джейк сидел перед автобусом рядом с Кеном Адополисом, который сидел за рулем на этом последнем отрезке. Он и Кен только что сделали несколько порций марихуаны из трубки Кена, и они оба пили из бутылок пива, когда из темноты перед ними показалась вывеска.
ПРЕДЕЛЫ ГОРОДА НАСЛЕДИЕ
Население 343316 человек Высота 44
«Вот оно», - сказал Джейк, улыбаясь, увидев это. «Я никогда не думал, что чуть не заплачу, увидев этот знак».
«Это должно быть совершенно круто, чувак, вернуться в свой родной город в качестве гребаной звезды», - сказал Кен.
«Просто приятно быть дома», - сказал Джейк. «Чтобы увидеть то, с чем я знаком». Он выглянул в боковое окно. «Река прямо там, и через минуту мы сможем увидеть здания в центре города. Боже, я скучал по этому месту».
«Я могу выкопать это, чувак, - сказал Кен. «Я действительно могу это докопаться».
Кен отвез их в отель «Роял Гарденс» - то самое место, где они впервые встретились с Шейвером. Поскольку это был их родной город, и внимание местных СМИ должно было быть довольно интенсивным - даже без скандальной статьи в Spinning Rock - им были предоставлены роскошные номера, по сути, лучшие из доступных в Heritage. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДОМ, ВМЕШАТЕЛЬСТВО !!! прочитайте шатер перед отелем. ПРОДОЛЖАЙТЕСЬ НА РОКИНЕ И РОЛИНГ.
Их регистрация прошла тихо и без происшествий. Им вручили ключи и провели на шестнадцатый этаж к их отдельным апартаментам. Джейк обнаружил, что ему предоставили именно тот номер, в котором они договорились о представительстве с Шейвером. Он нашел в этом странную иронию.
Он лег на кровать и снял трубку, взволнованный возможностью хоть раз позвонить на местный номер. Он набрал по памяти номер дома своей сестры в Гардении - дома недалеко от дома родителей Мэтта. Это был второй раз, когда он связался с ней с тех пор, как отправился в тур, первым из которых был звонок из гостиничного номера Сиэтла во время репетиции перед премьерой их турне.
“В чем дело, сверхуспевающий?” - спросил он ее, когда она сняла трубку.
«Хорошо, если это не мой младший брат рок-звезда», - ответила она. «Я читал о тебе сегодня. Очень интересная статья в Spinning Rock ».
«Ой, отлично», - простонал он. «Я надеялся, что этого никто не видел».
«Все это видели», - сказала она ему. «Вы, ребята, все, о ком говорят в этом городе с тех пор, как вы выпустили свой первый сингл. Они играют ваши песни три или четыре раза в час на каждой радиостанции, даже на станциях, которые не играют рок-музыку. В новостях в течение недели сообщал, что в Spinning Rock будет статья о вас . Я слышал, что все копии, которые они отправляли в район наследия, были распроданы ».
«Вау», - сказал он. «Я не знала, что люди были так … ну, понимаете … в нас здесь».
«Вы первая музыкальная группа из Heritage, получившая общенациональную популярность», - напомнила она. «Какого черта еще может гордиться этот город?»
«Я никогда не думал об этом таким образом», - сказал он. “Так … ты знаешь … Мама и папа это видели?”
«Их единственный сын помещает свою фотографию на обложку известного национального журнала, и вы хотите знать, видели ли они ее?»
Он вздохнул. «Ну, если так сказать … Они что-нибудь об этом сказали?»
«Папа не знал. Ты же знаешь, как трудно его читать. Мама, кажется, надеется, что все это выдумка».
«Это так неловко», - сказал он.
“Так … ты это сделал?”
“Я что сделал?”
«Трещина в заднице, идиот. Как ты думаешь, о чем все говорили?»
«Я думала, что минет в душе и наркотики стали темой для разговоров».
«Ну, они, конечно, говорят обо всем этом, но, кажется, больше всего выделяется трещина в ягодицах. В ней есть немного секса и наркотиков - все в одной истории».
«Понятно, - сказал он.
“Итак, насколько эта история правдива?” - спросила она его.
Он снова вздохнул. «Это было написано наклонно - на самом деле очень наклонно - но основные факты в значительной степени верны».
«Хммм», - задумчиво сказала она. «Я понимаю, почему тебя беспокоит цена всего этого кокаина, если ты бросаешь четверть грамма в задницу какой-нибудь дурацкой бабушке. Такое происходит каждую ночь?»
«Обычно не в такой степени, но … да. Это происходит почти всегда после каждого выступления».
«Ну, я должен признать, младший брат, твоя работа определенно интереснее моей».
«Если не лучше платить», - согласился он. «Удалось ли вам получить копию нашего контракта?» Это стало предметом первого звонка из Сиэтла. Он хотел, чтобы адвокат ознакомился с контрактом и убедился, что все, что сказал ему Гордон Стронг, было правдой, и, если так, было ли это обязательным. А поскольку Полина была единственным адвокатом, которого он знал, он обратился к ней за помощью. Для того, чтобы на законных основаниях получить в свои руки копию контракта, она проинструктировала его отправить ей подписанный нотариально заверенный лист бумаги, в котором говорилось, что она представляет его в качестве юридического лица и что он разрешил передать ей все документы. . Это было неловко само по себе, потому что для этого ей пришлось перевести ему деньги.
“Я поняла”, - сказала она. “Наконец-то. Мне пришлось дважды отправить нотариально заверенную копию вашего разрешения, потому что они утверждали, что потеряли первую. Затем мне пришлось потратить около двух часов на телефон, передаваясь от человека к человеку, как косяк. В конце концов, я вымотал их и схватил того парня из Акардио “.
“Настоящий принц, не так ли?”
«Да, примерно так же весело, как дрожжевая инфекция. В любом случае, он попытался сыграть со мной в жесткую игру, но, наконец, он прислал мне копию после того, как я пригрозил прилететь туда и получить повестку в суд. Она пришла только вчера. Почтовая оплата не меньше. “
“И что ты думаешь?” он спросил. “Как мы облажались?”
«Чертовски облажался», - сказала она ему. «Я обсуду это с тобой завтра. Мы все еще собираемся завтракать?
«Fuckin ‘A», - ответил он. «Я с нетерпением жду этого. Я в Королевских садах, комната 1602».
«Люкс», - сказала она. “Я впечатлен.”
«Это все для галочки», - сказал он. «Завтра у нас будет поток журналистов, и National хочет, чтобы они впечатлились нашим упадком. Обычно мы останавливаемся во второсортных отелях».
“Ааа”, - сказала она. “В этом есть смысл. Во сколько мне быть там?”
“Как насчет семи?” он посоветовал.
“Так рано?” она простонала.
«Извини, мы должны приехать в КРОТ в девять для нашего первого радиоинтервью».
«Думаю, тогда я смогу вытащить свою задницу из постели», - сказала она. “Вы купили билеты для всех нас?”
«Ага», - подтвердил он. «Билеты и пропуски за кулисы для тебя, мамы и папы». Он колебался. «Вы уверены, что они все еще хотят прийти? Я имею в виду … после статьи и всего остального?»
«Конечно, они хотят приехать», - сказала она. «Ты все еще их единственный сын, даже если вы делаете нюхать кокс из задницы трещин.»
Джейк лег спать в десять часов вечера, его разум был обеспокоен, но его тело устало достаточно, чтобы позволить ему уйти. Звонок для пробуждения в шесть двадцать заставил его встать с постели, и - как обычно бывало в тех редких случаях, когда он ложился спать трезвым и хорошо выспался - у него почти закружилась голова. Становилось так странно не просыпаться измученным и похмельным.
Он побрился, принял душ и выполнял другие утренние обязанности. К тому времени, когда он закончил это и надел чистые джинсы и свежий свитер, телефон в комнате начал звонить. Это была стойка регистрации, которая спрашивала, разрешено ли к нему навещать «мисс Полин Кингсли». Как типично для Полины, она пришла на десять минут раньше.
«Пошлите ее, - сказал он.
Не прошло и пяти минут, как она стучала в дверь.
Она была такой же красивой, как всегда. Одетая в модные брюки и обтягивающий свитер, с аккуратно уложенными черными волосами и правильным макияжем, она широко улыбнулась, увидев его. Джейк с удивлением обнаружил, что чуть не расплакался, глядя на нее. Это было первое знакомое лицо, которое он увидел за пределами группы после ухода из Heritage. Они нежно и искренне обнялись. Затем Джейк провел для нее краткую экскурсию по люксу, произведя на нее впечатление. Затем они удалились в гостиную и уселись на диван, где несколько минут просматривали меню обслуживания номеров, прежде чем Джейк разместил заказ.
Джейк хотел сразу же начать обсуждение их контракта, но Полина сказала ему, что вместо этого он может захотеть настроиться на утренние новости.
“Новости?” он спросил. “Зачем?”
«Я поймала шестичасовой выпуск, когда готовилась», - сказала она. «Вы, ребята, переместились из раздела развлечений в главный сюжет».
Он глубоко вздохнул. ” Статья в Spinning Rock ?”
Она кивнула. «Включи и посмотри».
Он включил его, испытывая странное чувство удовлетворения, зная, к какому каналу обратиться. Время было идеальным. Семичасовой выпуск репортажей Channel 4 только начинался.
И снова он испытал чувство меланхолической ностальгии, когда они представили двух ведущих ведущих новостного шоу. Он знал их имена и лица, вырос, наблюдая, как они доставляют свои ежедневные отчеты жителям округа Херитэдж. Это были Морин Стюард и Майк Джейкобс, лица, которых он не видел и даже не думал о них почти год. Однако его ностальгия поутихла, когда Джейкобс начал обсуждать главную историю дня.
«Волнение по поводу возвращения собственного Intemperance Heritage на два аншлаговых концерта в Community Auditorium было несколько омрачено статьей, появившейся в последнем выпуске Spinning Rock », - прочитал он, торжественно глядя на публику. В статье, написанной ветераном репортера Spinning Rock Глорией Кастл, которая провела двадцать четыре часа с группой, когда они посетили Нью-Йорк в феврале, содержатся утверждения о сильном употреблении кокаина и марихуаны, сильном алкогольном опьянении и сексуальном разврате с количество молодых девушек в их гостиничном номере после шоу. Г-жа Кастл утверждает, что она была свидетельницей наркотической и сексуальной оргии, в которой молодых девушек заставляли раздеваться догола и заниматься лесбийским сексом, а также групповым сексом с участниками группы ».
“Принудительно?” Джейк чуть не крикнул. “Где они, черт возьми, это сказали …”
«Шшш», - успокоила его Полина. “Просто послушай.”
«Наиболее тревожным утверждением является то, что двое участников группы - вокалист Джейк Кингсли и ведущий гитарист Мэтт Тисдейл - проглотили кокаин из обнаженных ягодиц молодой девушки, когда она занималась оральным сексом с другой молодой девушкой. мероприятия в гостиничном номере той ночью немного более наглядны, чем мы можем пойти в эфир, но многие люди по всей стране - особенно здесь, в Heritage, родном городе группы, и в Нью-Йорке, где предполагаемые мероприятия произошло - шокированы и возмущены ».
Они перешли к серии интервью, в которых репортер спрашивал людей, что они думают об обвинениях. Первой была женщина средних лет с избыточным весом. «Я думаю, что это совершенно отвратительно», - считает она. «Я купил дочери билеты на это шоу, когда они поступили в продажу, но теперь она определенно не пойдет».
«Они просто сборище дегенератов», - сказал следующий собеседник, мужчина средних лет в костюме и галстуке. «Мне никогда не нравилась их музыка, но теперь она мне действительно отвратительна».
«Вы бы позволили своим детям пойти на шоу« Воздержание » ? - спросил его репортер.
«Никогда», - сказал он. «Я бы не подпустил их ближе десяти миль к этим людям».
«Боже», - сказал Джейк, покачивая головой.
Они переходят к другому интервью, на этот раз с женщиной середины тридцатых годов с прической в ??виде улья и толстыми очками, закрывающими глаза. Она значилась как Моника Толанд, член так называемой «Коалиции семейных ценностей».
«Это просто еще один симптом болезни, которую эти деятели рок-музыки причиняют американской молодежи», - гневно заявила г-жа Толанд. «Это группа, которая плюет на все, что свято в американских семьях. Они снимают видео о сатанизме и извращенных серийных убийцах. Они выступают за распущенность, гомосексуализм и наркоманию. Мы призываем городской совет Heritage собраться и принять чрезвычайный указ об отмене разрешение на выступление для этой группы и принятие дальнейших мер, навсегда запрещающих любые будущие выступления. В отсутствие этого мы пикетируем их выступления сегодня вечером, чтобы показать им, с чем они выступают ».
Сцена вернулась к Джейкобсу. «Тем временем в Нью-Йорке, месте уже печально известной вечеринки после шоу, полиция Нью-Йорка начинает расследование событий той ночи. Капитан Барри Стерн, представитель полиции Нью-Йорка, сказал об этом на пресс-конференции на улице Штаб-квартира полиции Нью-Йорка всего час назад “.
На экране появился полицейский в форме, в подписи которого были указаны его имя и титул. Перед ним стояло несколько микрофонов, когда он обращался к жителям своего города. «Очевидно, что мы очень обеспокоены этими обвинениями в незаконном употреблении наркотиков и, возможно, в незаконных половых актах. К сожалению, мы не можем предъявить обвинения в отношении употребления наркотиков, поскольку нет возможности получить какие-либо конкретные доказательства. Однако мы попытка определить местонахождение некоторых девушек, присутствовавших на вечеринке в ту ночь, чтобы определить, были ли они несовершеннолетними или возникли какие-либо проблемы несогласия.
«Черт возьми», - сказал Джейк, широко открыв рот. «Обвинения? Могут ли они это сделать?»
“Были ли среди тех девочек несовершеннолетние?” - спросила его Полина. «Или было какое-то … изнасилование».
«Все они были добровольными участниками всего, что происходило», - сказал ей Джейк. «Они фанатки. Ничего, кроме обычных шлюх, которые готовы на все, чтобы поладить с участником группы. Им приходится делать минет сотрудникам службы безопасности, чтобы попасть с нами за кулисы».
«Это отвратительно», - заявила Полина.
Джейк пожал плечами. «Я полагаю, когда вы дойдете до этого, - сказал он. «В любом случае, я почти уверен, что никто из них тоже не был несовершеннолетним».
“Достаточно уверен?”
«Они должны проверить свое удостоверение личности, чтобы получить пропуск за кулисы. Наш охранник всегда внимательно следит за тем, чтобы у нас были каучуки, чтобы они использовались, а у девушек не было оружия и все такое. спросил, но я бы не подумал, что он позволит несовершеннолетним девочкам вернуться “.
«Что ж, если это так, с тобой все должно быть в порядке. Особенно, если он ведет журнал о том, кому выдаются пропуски. Если какие-либо несовершеннолетние девушки попытаются заявить, что их изнасиловали ты или кто-то из других участников группы, они бы чтобы доказать, что они были там. То, чего они, вероятно, не смогли бы сделать, если бы их действительно не было ».
«Это облегчение, - сказал Джейк.
«Я предполагаю, что это всего лишь бахвальство со стороны полиции Нью-Йорка. Они встают и дрочат репортерам и заявляют, что они изучают это, но я полагаю, что на самом деле у них есть гораздо лучшие дела со своим временем». Она строго посмотрела на него. «Однако на вашем месте я был бы немного осторожнее, особенно когда чертов репортер находится в комнате и фотографирует».
Он кивнул, устыдившись. «Ага», - сказал он. «Я думаю, что буду иметь это в виду».
Их завтрак пришел через несколько минут, и Джейк выключил телевизор. Когда официант по обслуживанию номеров ушел, они начали есть, разговаривая между укусами о несущественных вещах. Полина подловила его на семейных сплетнях. Джейк поделился некоторыми из своих укротительных анекдотов о жизни в дороге. И только когда они были закончены и тарелки были возвращены в лоток и накрыты, она задала серьезный вопрос.
“Насколько сильно ты принимаешь наркотики, Джейк?” она хотела знать. “Без обмана.”
Он задумался на мгновение, сам не совсем уверен в ответе. Наконец, он сказал: «Это может стать проблемой, если я что-то не сделаю».
“Это могло стать проблемой?”
«Ага», - сказал он. «На данный момент - не считая гостиничных номеров в Нью-Йорке - я все еще контролирую себя. Когда у нас есть выходные, я могу обойтись без него. На самом деле, мне нравится обходиться без него в выходные дни. Но это своего рода часть рутины по вечерам шоу. Тебя это просто уносит. Я имею в виду, когда все поклоняются тебе, и ты заканчиваешь шоу, а тебя ждут холодное пиво, бонги и кола, а когда ты принимаешь душ, кто-то посылает в кучке красивых голых цыпочек … - он пожал плечами. “Трудно сказать нет, понимаешь?”
«Ага», - сказала она. “Я полагаю, это было бы”.
«Я думаю, когда тур закончится, все замедлится. Думаю, у меня хватит силы воли для этого».
Она выглядела сомнительной, но не стала ему возражать. Вместо этого она открыла портфель и достала большой конверт из манильской бумаги. «Тогда давай поговорим о твоем контракте», - сказала она.
«Да», - сказал он, благодарный за смену темы. “Давайте сделаем это.”
«Я должна сказать, - сказала она ему, - я занимаюсь юриспруденцией всего три года, но корпоративные контракты - моя специальность. Я прочитала сотни, может быть, тысячи. Здесь есть пункты, о которых даже самое неэтичное и неряшливое руководство не подумает попытаться осуществить, вещи, которые ужасно изменяют все эти отношения в пользу звукозаписывающей компании. Разве вы не читали это раньше ты его подписал? “
«Да», - сказал он. «Во всяком случае, большая часть. Но это написано на языке юриста».
«Почему у вас не было адвоката, который бы все это рассмотрел?»
«Мы не думали, что нам это нужно», - сказал он. «У нас был Шейвер - наш агент - который должен был следить за тем, чтобы нас не облажали».
Она издала резкий циничный смех. «Он хорошо поработал, чтобы убедиться, что его не облажали. Он просто сгребает свою часть ваших гонораров. Они снимают его двадцать один процент с максимальной суммы, прежде чем они начнут вычитать вашу долю для всех возмещаемых сумм».
Джейк покачал головой. «Этот засранец. Неудивительно, что он подтолкнул нас к подписанию, когда он получил максимально высокую ставку гонорара».
«Вы, ребята, были младенцами в лесу», - сказала она. «Вы совершили ошибку, подумав, что кому-то на вас наплевать. Теперь вы заплатите цену».
«Так вы говорите, что все, что сказал мне Гордон Стронг, - правда? Они заставляют нас платить за весь кокс, выпивку, чудак и все такое?»
«Ты понял», - сказала она. «Расходы, связанные с развлекательными мероприятиями группы, ее бригады и ее агентов, считаются расходами на развлечения и полностью возмещаются».
«Но мы говорим о незаконных наркотиках. Как они могут оправдать это в отчете о расходах?»
«Я не знаю наверняка, но я предполагаю, что они просто регистрируют каждую покупку лекарства как обычную денежную транзакцию для разных поставок».
«Но как насчет того, чтобы мы попросили аудит книг? Разве мы не имеем на это права?»
«Ну … это одна из тех неприятных вещей, о которых я вам рассказывал. У вас есть право потребовать проверки, но они не обязаны ее предоставлять».
«Они не обязаны это делать? Это законно?»
«Конечно, - сказала она. «Вы подписали контракт, который давал им право на отказ». Она пролистала свою копию контракта на мгновение, пока не дошла до раздела, который она выделила. «Прямо здесь». Аудит расходов осуществляется исключительно по усмотрению National Records. Запросы на аудит нижеподписавшимся «… это вы …» будут рассмотрены , но National Records оставляет за собой исключительные права и суждения относительно необходимости указанного аудита ». Она отказалась от контракта. «Другими словами, если они не думают, что есть необходимость в аудиторской проверке книг, они не обязаны ее проводить. И как часто, по вашему мнению, они собираются решать, что есть необходимость в аудите?»
«Господи, - сказал он. “Есть ли выход из этого?”
«Не то чтобы я могла видеть», - сказала она. «Любое несоблюдение условий контракта считается нарушением. Если это произойдет, они имеют право подать на вас в суд на любые деньги, которые они могли разумно рассчитывать получить от вас в соответствии с условиями контракта. Оцените, что вы, ребята, продаете пластинки, этого было бы достаточно, чтобы они до конца вашей жизни увеличивали вашу зарплату ».
“Значит, нас трахнули без смазки, ты говоришь?”
«С Луисвиллским Слаггером», - подтвердила она.
Он взял сигарету из пачки на столе и закурил. Полина неодобрительно посмотрела на него, но ничего не сказала.
«Ну что ж, - вздохнул он. «Я думаю, живи и учись. По крайней мере, с успехом, которого мы добиваемся с этим альбомом, мы сможем вести переговоры с позиции силы для нашего следующего альбома».
«Э … на самом деле это неправда, - сказала она. «Это шестилетний контракт, Джейк, предусматривающий выпуск шести альбомов, не считая переизданий Greatest Hits или концертных альбомов. Ты хочешь сказать, что не знал этого?»
«Что ж, я знаю, что это потенциально шестилетний контракт», - сказал он. «Я не совсем дурак. Но есть варианты для повторных переговоров после каждого контрактного периода. Разве вы не читали эту часть?»
«О, я все правильно прочитала, - сказала она. «Но, видимо, нет. Все те варианты, о которых вы говорите, принадлежат лейблу, а не вам».
“А?” - спросил он, чувствуя, как в животе он сжимает.
«Каждый период выбора рассчитан на один год и один новый альбом», - пояснила она. «Вы подписались на шесть опционных периодов. В конце этого периода у лейбла есть возможность сохранить ваш контракт на другой период, что означает еще один год и еще один альбом. Если им не нравится, как продавался ваш первый альбом, они есть возможность освободить вас от контракта. Однако у вас нет возможности делать что-либо, кроме того, что они решат. Если они хотят, чтобы вы записали еще один альбом, вы обязаны это сделать по контракту и условиям, на которые вы подписались. для первого альбома все еще будет применяться “.
«Вы хотите сказать, что мы застряли с авансом в пятьдесят тысяч долларов и всеми возмещаемыми расходами?» он спросил.
“Вы получили это. И, кроме того, любой долг, который вы понесете в результате этих возмещаемых расходов, будет перенесен на следующий альбом. Они все равно выплатят вам аванс, но вы начнете с двух или трехсот тысяч в дыре. и будет только хуже. И как только этот второй контрактный период истечет, они могут заставить вас использовать третий вариант, затем четвертый, затем пятый и, наконец, шестой, все на тех же условиях. придерживался этой сделки, Джейк, по крайней мере, до 1988 года “.
Каждое интервью, которое они давали в тот день, было длиннее обычного, как потому, что это был их родной город, и поэтому было сочтено, что они немного больше в долгу перед местными СМИ, так и из-за статьи в Spinning Rock и вызванного ею шума. Первый день был с Брайаном Андерсоном из KROT, местной рок-станции. Андерсон был ди-джеем, которого все они слушали годами, и его голос был им знаком, как их матери и отцы. Первый вопрос из его уст был тот, с которым группа уже близко знакома.
«Ты действительно нюхал кокаин из задницы девушки?» - спросил он.
«Я бы ни за что не стал употреблять запрещенные наркотики», - вынужденно рассмеялся Джейк.
«И даже если бы мы это сделали», - добавил Мэтт. «Это невежливо - фыркать и рассказывать».
Андерсон засмеялся, сказав, что понял. Затем он перешел к более традиционному интервью.
Из KROT их отвезли в студии Channel 6 в South Heritage, очень близко к старому району Джейка. Интервьюер здесь - сильно накрашенный, невозможно похожий на куклу Кена мужчина по имени Нолан Старр - был не таким дружелюбным.
“Так вы отрицаете обвинения?” он спросил.
Джейк попытался сохранить равновесие. «Ну, я точно не собираюсь им признаваться».
“Это то же самое, что отрицать?” - поинтересовалась Старр.
«Мы берем пятое место, чувак», - сказал ему Мэтт. “Вы копаете?”
Старр начал копать, но не позволил решить проблему. «Что вы думаете об усилиях Коалиции за наследие семейных ценностей, направленных на то, чтобы городской совет отозвал вам разрешение на посещение зрительного зала?»
«Ну, очевидно, я против», - сказал Джейк. «Это наш родной город, и я бы не хотел, чтобы наши местные фанаты пропустили наше шоу только потому, что некоторые люди слишком остро реагируют на развлекательную статью».
«Так вы думаете, что люди, которых раздражают эти обвинения, слишком остро реагируют?» - спросила Старр. «Что родители многих ваших фанатов, которые считают, что вы проповедуете сатанизм, употребление наркотиков и безудержную безответственную сексуальность, тоже слишком остро реагируют?»
«Я просто музыкант», - сказал Джейк. «Я ничего не защищаю».
«Тогда вы думаете, что они слишком остро реагируют».
«Ага», - сказал он. «Я думаю, что знаю».
«А как насчет утверждений о том, что вы занимались сексом с несовершеннолетними?» - спросил Старр.
«У меня никогда не было секса с несовершеннолетними», - сказал Джейк с силой, хотя это было не совсем так, но этого не происходило с тех пор, как ему было восемнадцать, и он спал с семнадцатилетней девушкой.
Это интервью закончилось вскоре после этого. Их немедленно отвезли через город к другому, на этот раз для новостей 9 канала. Он был почти таким же, как и на шестом канале.
С 9-го канала они отправились в филиал Zimmer’s Records в Lemon Hill. Снаружи была обычная толпа фанатов, ожидающих подписания их альбомов и синглов, но также была группа новостных групп с установленными камерами и группа враждебно настроенных пожилых людей в стороне. Когда они вышли, эта последняя группа забросала их рулонами туалетной бумаги и скандировала: «Помойтесь или убирайтесь из нашего города!» Отдел шерифа, который стоял рядом, чтобы контролировать толпу, держал разъяренную толпу подальше от них. И когда они вошли внутрь и начали раздавать автографы, почти каждый человек задавал свою версию того же вопроса: вы действительно нюхали кокаин из задницы девушки?
К тому времени, когда они все это закончили, было уже после трех часов. В автобусе им дали упакованные ланчи с бутербродами, когда их отвезли в центр города, в Community Auditorium. Они ели их на своих местах, запивая холодным пивом, так как до восьми тридцать, когда они должны были выйти на сцену, оставалось еще более четырех часов.
Поскольку они так долго задерживались с интервью, весь график отставал. Участники Voyeur не смогли завершить саундчек, потому что Intemperance сначала нужно было завершить их. Таким образом, они с нетерпением ждали прямо за кулисами в правой секции трибун, когда Джейк и остальные вышли из-за кулис, чтобы наконец закончить. Никто из участников Voyeur не признал участников Intemperance, кроме их ведущего певца - невысокого худощавого человека, называвшего себя Скоттом Боннером (хотя его настоящее имя было Стив Каллман) - нетерпеливо глядя на свои часы.
«Ага, да», - сказал ему Мэтт. «Не снимай свои гребаные штаны, хакер. Мы закончим через некоторое время, и тогда ты сможешь подняться туда и снова подражать твоему бедняге AC / DC ».
Каллман - он же Скотт Боннер - рассердился, но держал рот на замке. У него уже были почерневшие глаза и два его ребра подпрыгнули, когда он совершил ошибку, столкнувшись с лицом Мэтта за оскорбление их музыкальных способностей и их беззастенчивое (и плохое) подражание AC / DC . Это было перед их вторым совместным туром, незадолго до того, как Вуайерист вышел на сцену, сразу после того, как Мэтт обвинил его в святотатстве за то, что он имел наглость называть себя Скоттом Боннером - очевидная отсылка к легендарному Бон Скотту, первому певцу группы AC / DC , умерший от передозировки алкоголем в 1980 году.
Это было кульминацией напряжения, существовавшего между двумя группами еще до того, как они впервые встретились в Сиэтле. Voyeur гастролировали для своего третьего альбома, выпустив два золотых альбома до своего последнего альбома, который назывался The Promised Land . Похоже, они считали унизительным открывать группу для гастролей в связи с их дебютным альбомом, как будто старшинство несло какое-то дерьмо с руководителями National Records. Невоздержанность, с другой стороны, считал унизительным иметь одно их имя в одном билете с группой, единственной призывом которой было подражание другой группе. Для любого профессионального музыканта или истинного ценителя музыки их музыка была ужасной - их гитарные аккорды были безнадежно простыми, их биты были лишены воображения, а их тексты были не чем иным, как вопиющим переписыванием концепций, которые группа, которую они имитировали, уже покрыла.
«Посмотри на это дерьмо, которое они выдают за оригинальную музыку», - пожаловался Мэтт в какой-то момент. « Дорога в чистилище ,« Убийство по найму » ,« Унесенный с неба » ,« Черный цвет - это цвет » , все звучит с повторяющимися трехаккордовыми риффами и этот засранец поет своим квазизлым голосом. Как им это сходит с рук? разве AC / DC не судятся с их задницами? “
«Пока они не дублируют настоящие мелодии или тексты песен, они остаются открытыми», - пояснил Билл, который - среди других своих талантов - был полуэкспертом в области авторского права.
«По крайней мере, вы можете быть уверены, что они еще дальше в яме, чем мы, - вставил Джейк. - Они едва заработали золото для своих первых двух релизов».
«Доказательство того, что существует достаточно тупых ослов, чтобы покупать что-либо, пока это достаточно звучит по радио», - сказал Мэтт.
Тур-менеджер Voyeur - ветеран на этой должности - знал, что в общих интересах всегда держать две группы как можно более разделенными. Таким образом, он собрал их и утащил прочь, обещая несколько свежих кокаиновых фраз, в то время как Intemperance поднялся на сцену и начал проверку звука.
Когда Мо протянул Джейку свою гитару Brogan и когда он подошел к микрофону в передней части сцены, он с удивлением посмотрел на пустой пол зала. Хотя он проделал те же самые действия в десятках залов в десятках городов по всей стране, на этот раз все было иначе. Это была общественная аудитория в наследии! Это был зал, где он посетил свой самый первый концерт - « Радуга» в 1975 году. С тех пор он видел здесь множество выступлений. Он видел Black Sabbath несколько раз, и у руля стояли Оззи и Ронни Джеймс Дио. Он видел , как Стикс и Foghat и ZZ Top и AC / DC как с Bon Scott и Брайан Джонсон. Он видел Путешествие ,Foreigner , REO Speedwagon , Jethro Tull , Kansas , Rush , Blue Oyster Cult , Supertramp , Santana , The Doobie Brothers . Всю ночь он простоял в очереди, чтобы купить билеты на концерт Led Zepplin в этом зале. Он видел здесь концерты множества других групп, которые до этого были всего лишь проблеском, групп, названия которых он даже не мог вспомнить. Он посещал здесь концерты в одиночку, видел выступления, которые ему втайне нравились, но в которых он не признался бы под пытками - такие выступления, как Чикаго , Нил Даймонд, Роберт Джон, Джонни Кэш, даже самые неприятные из всех,Авва . И на каждом спектакле он мечтал и фантазировал, что однажды он окажется там, на той сцене в этом зале, что однажды он станет тем, кого жители его города придут посмотреть. И вот, вот он, стоит на той самой сцене, смотрит вниз на тот самый этаж, где он толпился с тысячами других, толкаясь и толкаясь, чтобы выбраться вперед, передавая суставы. Сегодня вечером они собирались его увидеть. Эта ночь была квинтэссенцией его мечты. Он выступал в Community Auditorium.
Техническим специалистам потребовалось всего двадцать минут, чтобы достичь того, что они считали идеальным сочетанием выходных сигналов для различных инструментов, чтобы оптимизировать акустические качества зала. Положения различных переключателей и регуляторов были тщательно записаны, и группа покинула сцену, предоставив роуди снять свои гитары и шнуры с аудиосистемы, снять свои микрофоны и стойки и покатить платформу с барабанной установкой Купа. в угол сцены. Затем роуди Voyeur начали собирать барабанную установку, натягивать кабели и устанавливать микрофоны. Конечно, задолго до кульминации этого процесса, Intemperance вернулись в свою гримерку и наслаждались последним пивом перед наступлением четырехчасового предвыставочного моратория.
Они приняли душ и надели сценическую одежду незадолго до пяти часов. Когда Дорин начала укладывать волосы, они смотрели вечерний выпуск новостей на канале 4. И снова они были главными сюжетами. На этот раз его прочитала Кимберли Касвелл, еще одно знакомое и известное лицо в новостном сообществе телеканала Heritage. Она была безнадежно милой и приятной на вид, возможно, самой любимой из всех местных дикторов, поскольку она была воплощением девушки из соседки, которая поднимается к славе и богатству и которая - согласно сообщениям в журнале Heritage Magazine и в местных газетах. - никогда не позволяй этому забиться ей в голову. Вначале она была доброй старой Кимберли Морган, девушкой, которая читала прогноз погоды и дорожные сообщения, а затем, около пяти лет назад, она публично обручилась с Джонатаном Касвеллом и впоследствии вышла замуж. глава Caswell Development, самой успешной девелоперской компании в Heritage, и человек, чья репутация филантропии была почти безупречной. Дважды за последние три года они были признаны самой симпатичной парой Heritage.
«Она чертовски невинна на вид», - заметил Мэтт, когда камера приблизилась к ней. «Прямо как библиотекарь или воспитатель детского сада. Разве ты не любишь поливать ей лицо орехом?»
«Мэтт», - сказала Дорин с материнским неодобрением. ” Вы должны использовать такой грубый язык в моем присутствии?”
Мэтт даже немного покраснел. «Извини, Дорин», - пробормотал он, и она вернулась к расчесыванию его волос.
«Семейные ценности Коалиции Наследия,» Kimberly читать, «не удалось убедить городской совет Heritage отозвать разрешение на концерт для спорной местной группы, невоздержанность , сегодня и завтра. Противоречие центры вокруг статьи в Spinning Rock , в котором группа чрезмерных употребление наркотиков и сексуальные подвиги графически детализированы, включая утверждения о том, что вокалист Джейк Кингсли и ведущий гитарист Мэтт Тисдейл нюхали кокаин между обнаженными ягодицами молодой девушки. FVCH, ссылаясь на опасения, что многие из IntemperanceПоклонники группы - дети-подростки, они обратились в городской совет с петицией о созыве экстренного собрания и аннулировании разрешений на том основании, что группа нарушает местные стандарты приличия и, следовательно, представляет собой непристойность. Мэр Мэри Бэнкрофт отказалась созывать такую ??встречу и отказалась встречаться с членами FVCH. Ее офис выпустил заявление, в котором мэр Бэнкрофт заявил: «Хотя я не согласен с предполагаемыми действиями этих участников группы, и хотя я считаю, что их так называемая музыка действительно оказывает вредное влияние, обвиняя их в непристойности на основании необоснованных доказательств». отчеты в журнале никогда не поднимутся. Если бы мы приняли такой указ, юристы Intemperance получили бы постановление суда о его отмене в течение двух часов ».
«Моника Толанд, лидер и представитель FVCH, выразила гнев и разочарование мэром Бэнкрофтом и городским советом за то, что они отказались поднять этот вопрос». Они переходят к кадру Толанда у мэрии.
“Я считаю вопиющим нарушением ответственности перед избирателями то, что наш мэр и избранные должностные лица не желают принимать меры для защиты детей Heritage от непристойности просто потому, что они думают, что судья отменит их решение. Я бы призвал всех граждан, обеспокоенных этим вопросом позвонить в офис мэра Бэнкрофта и потребовать отмены этих концертов ».
Кадр вернулся к Кимберли Касуэлл. «Поскольку сейчас уже после пяти часов, а мэрия закрыта на день более чем за час до этого, члены FVCH переместили свой протест в Community Auditorium в центре города, где через два часа должен начаться первый концерт. У нас там под рукой Боб Голдман. Боб, можешь рассказать нам, что происходит? “
Они переходят к кадру в прямом эфире, на котором изображен ухмыляющийся мужчина в парике, одетый в костюм и галстук и держащий микрофон. «Кимберли, - сказал он, - как вы можете видеть здесь позади меня, фанаты Intemperance начали выстраиваться в очередь несколько часов назад, чтобы попасть на сегодняшнее шоу». Там была панорама камеры, и они смотрели на длинную вереницу фанатов, тянувшуюся от дверей зала, вниз по ступенькам, вниз по улице и скрываясь из виду. Многие фанаты начали махать руками, подбадривать и поднимать зажигалки, когда увидели, что на них смотрит камера. «А здесь, по ту сторону входа, члены Коалиции« Семейные ценности наследия »и десятки обеспокоенных родителей начали пикетирование».
Камера повернулась туда, и, конечно же, около сотни человек держали плакаты и скандировали: « Воздержание, уходи! Не возвращайся в другой день!» вновь и вновь. Камера перемещалась по нескольким знакам, ловя лозунги вроде: ВМЕСТО СЛАВАТЬ УМЕРЕНИЕ, ЗАЩИТИТЬ НАШИ ДЕТЕЙ, ИНТЕРМЕНТ ПОДДЕРЖИВАЕТ ПРИМЕНЕНИЕ НАРКОТИКОВ, ДРУЗЬЯ НЕ ПОЗВОЛЯЙТЕ ДРУЗЬЯМ ВИДИТЬ НАМЕРЕНИЕ или ПРОСТО СКАЗАТЬ НЕТ ИНТЕРПЕРАНТУ.
“Разве это не красиво?” - спросил Грег, который парил сразу за оркестром, почти пуская слюни, когда увидел репортаж. «Вы не можете заплатить за такую ??рекламу. Я и сам не мог спланировать это лучше».
“Что в этом такого хорошего?” - спросил Куп. «Новости в нашем родном городе обрушиваются на нас. Наш собственный мэр говорил людям, что мы оказываем вредное влияние».
«Это реклама, - сказал Грег. «Когда ваша целевая аудитория - подростки и молодые люди, лучший способ заставить их купить ваш продукт - это чтобы их родители и старшие были против. Люди, которым вы даже не нравились или которые даже не слышали о вас, будут иди, покупай свои альбомы сейчас. Они обратят больше внимания, когда ди-джей объявит о том, что одна из твоих песен вот-вот будет звучать. Было здорово, просто замечательно, что этот писатель наблюдал за тобой во время твоего разврата после концерта! “
Джейк вздохнул, наблюдая, как Боб Голдман подошел, чтобы взять интервью у нескольких вывески с членами FVCH. Он нашел толстую рыжую средних лет, и когда она начала рассказывать о непристойности, наркотиках, сатанизме и о том, как группа Intemperance была воплощением зла, камера повернулась немного назад, показывая некоторых других протестующих. Дыхание Джейка остановилось, когда он увидел знакомое лицо. Он наклонился вперед. “Ебена мать!” он закричал. “Есть Мишель!”
“Мишель?” - спросил Мэтт, тоже наклонившись вперед, что вырвало у Дорин часть его волос прямо из рук. «Ты имеешь в виду ту суку-библейскую сучку, которую ты трахал?»
“Это ее!” - сказал Джейк. “Прямо там!”
И это было. Она выглядела немного старше и повзрослее, но это определенно была она. Она согласно кивала каждый раз, когда интервьюируемый говорил что-то негативное о невоздержанности . В ее руках была табличка с надписью: ИНТЕРПЕРЦИЯ - ИНСТРУМЕНТ САТАНЫ!
«Сукин сын», - сказал Даррен. “Это она!”
“Инструмент сатаны?” - сказал Билл. “Она действительно любительница Библии, не так ли?”
«Она та сучка, которая позволила Джейку съесть свою киску в последний раз, прежде чем она рассталась с ним, но потом не позволила ему оторвать ее взамен», - сказал Мэтт. “Помнишь это дерьмо, Джейк?”
«Ага», - кисло сказал Джейк. “Я помню.”
“Она действительно сделала это?” - спросила Дорин.
«Она действительно сделала», - подтвердил он.
Дорин казалась потрясенной этим. «У некоторых людей просто нет манер», - сказала она.
«Послушайте это», - изумленно сказал Джейк, когда звук публики заполнил сцену за кулисами. Было 20:15, через пятнадцать минут после того, как Вуайерист закончил свой сет, за пятнадцать минут до того, как Intemperance должна была выйти на сцену, и все вокруг кричали In-temp-erance , In-temp -rance , на пике своего выступления. легкие и топая ногами по сиденьям на трибуне или полу.
«Я думаю, эти гребаные сучки с семейными ценностями не так уж много изменили, не так ли?» спросил Мэтт.
«Нет, думаю, нет», - согласился Джейк.
Несколько минут назад он взглянул на публику, выглянул через входную дверь на сцену и вышел из зала. Он был забит стоячими местами только на полу, который являлся общей зоной приема, и в равной степени он был забит на трибунах, которые были зарезервированы для сидения. У их фанатов были свои собственные знаки, знаки, которые говорили такие вещи, как «НАСЛЕДИЕ ЛЮБИТ ИНТЕРМЕРАНТ», «РОК НА ИНТЕРМЕРАНТИИ» и «FUCK FAMILY VALUES !! Он даже видел один великолепный молодой женщины , держащей одно , что прочесть, вы можете фырканье коксовых OUT OF MY ASS ЛЮБОЕ ВРЕМЯ!
Грег подтвердил, что немногие остались в стороне. «Мы продали 9200 билетов на сегодняшнее шоу», - сказал он. «По состоянию на десять минут назад 8925 человек прошли через двери, и на парковке еще более сотни вечеринок. Вы видите, как это работает? Даже если многие родители отказались позволить своим подросткам прийти посмотреть на шоу, билеты были проданы кому-то другому. Я проверил несколько старых выпусков местной газеты и пролистал объявления. Билеты на воздержание продавались по цене от шестидесяти до семидесяти долларов. И Джек сказал мне, что спекулянты на улице брали девяносто долларов для них. Девяносто! Вы можете в это поверить? Я не слышал о билетах, которые продаются на черном рынке за такую ??сумму после тура Rolling Stones ! “
Время шло, и песнопения для временного вступления становились все громче и громче. Когда свет наконец-то погас перед концертом, крики стали оглушительными. Джейк ухмылялся, когда слышал это, когда он наслаждался этим. Правда, он играл до семнадцати тысяч в Мэдисон-Сквер-Гарден, но это не имело никакого значения. Это было Наследие! Это были его люди!
«Пора, - сказал Стив Лэнгли. «Попади на сцену».
Все они глубоко вздохнули, сложили руки по кругу и отпустили. Двигаясь в темноте, они прошли через дверь и вышли на сцену. Они взяли свои инструменты и приготовились. Послышался сигнал, зажглись огни, и они начали играть. Аудитория была настолько громкой, что чуть не перекрыла систему усиления.
Поскольку теперь они были хедлайнером и у них теперь было две песни-хита ( Who Needs Love? В настоящее время находится на 16 месте в чарте и быстро растет), их сет был изменен, и к нему были добавлены дополнительные тридцать минут. Они открылись своим первым хитом Descent Into Nothing . Они закрылись тяжелой гонкой. Кому нужна любовь? А потом пошли бисы. Они написали еще три песни: Point of Futility , который должен был стать следующим синглом, Living By The Law , который еще не был записан, но который узнал бы любой фанат, который раньше ловил Intemperance на D Street West, и почти Слишком легко, который был последней версией альбома и должен был быть выпущен как сингл после Point of Futilityпик. Все это время публика бурно и неуклонно ликовала, поднимая свои плакаты, поднимая зажигалки, танцуя и подпевая музыке, выбрасывая на сцену трусики, бюстгальтеры и трубки с марихуаной. На этот раз Джейку не пришлось изо всех сил вспоминать, в каком городе он был во время подшучивания между песнями. Ему не нужно было бояться, что он случайно выпалит название города, в котором они были вчера, или того, в котором они будут завтра. Он был дома и выступал перед людьми, которых он действительно знал: его родители, его сестра, его друзья из средней школы, девочки, с которыми он спал, и парни, с которыми он пил пиво и курил травку. Это был его город, и хотя выступления на сцене всегда были изюминкой каждого долгого утомительного дня в дороге, никогда еще он не чувствовал себя так хорошо, так по-настоящему, так приятно.
На самом деле сет длился на десять минут дольше, чем обычно, из-за продолжительных аплодисментов после каждого номера. И когда все, наконец, закончилось, им устроили овации, которые продолжались еще долгое время после того, как они покинули сцену, и снова включили свет в доме. Он затих только тогда, когда на сцену вышли роуди и начали разбирать шоу.
Джейк отвел Грега в сторону перед их выступлением и вежливо попросил, чтобы в раздевалке оставался только алкоголь, пока они были в Heritage.
«Сегодня вечером там будут мои родители, - объяснил он, - и я просто предполагаю, что мы поддерживаем для них небольшую иллюзию».
«Конечно», - пообещал Грег. «Считай, что это сделано». И это было. Когда они прибыли туда, все еще вспотевшие, запыхавшиеся и попивая из своего Gatorade, не было видно ни бонга с марихуаной, ни кокаинового зеркала.
На самом деле, вернулись не только родители Джейка, но и Билла.
“Джейк!” - взвизгнула его мать, когда они, наконец, преодолели барьер безопасности и вошли в комнату.
Улыбаясь, Джейк встал и подошел к своей матери, которая протягивала руки для объятий. «На твоем месте я бы этого не сделал», - предупредил он ее. «Я весь в поту от шоу».
«О, меня это не волнует», - сказала ему мама. «В конце концов, я ведь меняла тебе подгузники? А теперь обними меня».
Он обнял ее. Затем подошел его отец и отказался от рукопожатия в пользу собственного объятия.
«Отличное шоу, которое ты устроил», - сказал ему отец. «Тебе стало лучше с тех пор, как мы видели тебя на той улице Д».
«Спасибо, папа», - сказал он, глядя на них двоих.
Подошла Полина и ударила его по плечу, как она делала раньше, когда хотела досадить ему, пока они росли. «Я согласна», - сказала она. «Вы, ребята, молодцы».
Его также обнимали Стэн и Синтия Арчер, родители Билла, которые были его альтернативной семьей с самого детства. Они оба сказали ему, что это тоже было отличное шоу. Пока они делали это, его родители подошли к Биллу и обняли его, прежде чем поприветствовать остальных участников группы.
«Хорошее шоу, ребята», - сказал его отец Мэтту, Купу и Даррену, которые потягивали пиво из бутылок.
«Спасибо, мистер Кингсли», - вежливо сказал Мэтт в классической форме Эдди Хаскелла. «Мы можем предложить кому-нибудь выпить? Пиво хорошее и холодное».
Как оказалось, всем хотелось выпить. Бутылки раздавали и открывали, а затем все занимали свои места.
«Жалко, что ты не можешь остаться дольше», - сказала мама Джейка. “Разве они не могут дать вам здесь больше двух коротких дней?”
«У нас плотный график», - сказал ей Джейк. «Мы должны быть в Сакраменто послезавтра, в Окленде - на следующий день, а в Лос-Анджелесе - на следующий день».
«Не забывайте Сан-Хосе, - сказал Мэтт. «Это между Оклендом и Лос-Анджелесом».
«О да, - сказал Джейк.
«Боже мой, но они бегают за вами, ребята, оборванные, не так ли?» - спросила его мама.
«Это жизнь, которую мы выбираем, мама», - сказал ей Джейк. «Жизнь, которую мы выбираем».
«А как насчет той милой девушки, с которой, по твоим словам, встречаешься в Лос-Анджелесе?» - спросила она затем. “Вы и она все еще предмет?”
Джейк почувствовал обычный укол вины при упоминании Энджи. «Э-э … ну, мы не разговаривали слишком много с тех пор, как я уехал в тур. Понимаешь, довольно сложно поддерживать отношения на расстоянии».
«Это очень плохо», - нейтрально сказал его отец. «Она говорила как очень милая девушка. Ты ведь не нашел слишком много таких девушек, не так ли?»
«Я пытаюсь, папа», - сказал он.
«Ага», - ответил отец, глядя на него.
Это, конечно же, привело к обсуждению статьи в Spinning Rock и всей прессе за последние сутки.
«Все те вещи, которые сказала эта женщина», - спросила его мама. “Ну … это неправда … не так ли?”
«Конечно, нет, мама», - мягко соврал он. «Наши адвокаты изучают обвинения в клевете против этой тряпки. Мы были так же шокированы, как и все остальные».
“В самом деле?” - сказала мама Билла. «Так вы, ребята, на самом деле … вы знаете … не делали того, что сказали?»
“Ты правда думаешь, что я бы сделал что-нибудь подобное, мама?” - спросил ее Билл. «Помни, у меня даже не было свидания до окончания школы».
«Ну … я признаю, что это не похоже на то, что вы сделаете», - сказала она.
«Он определенно не стал бы, миссис Арчер», - сказал ей Мэтт. «Билл здесь прямо, как стрела на дороге. Вы бы им гордились».
Она просияла, услышав это. Мистер Арчер выглядел немного более сомнительным, но и его разум, казалось, успокоился.
«Значит, ты на самом деле не делаешь того, о чем говорилось в статье», - спросила мама Джейка. «То, что было с этими … вы знаете … этими женщинами и наркотиками».
«Никто не мог делать все это, мама, - заверил ее Джейк.
«Однако есть те, кто попробует, - вставил отец Джейка. - Ты уверен, что эта статья не точна, Джейк? Если ты начинаешь попадать в неприятности, мы можем тебе помочь».
«У нас нет проблем, папа», - заверил его Джейк. «Я имею в виду, конечно, мы время от времени выкуриваем немного травки. Я имею в виду, кто не курит, верно?»
«Ага», - виновато сказал его отец.
«А после шоу обычно бывает пиво и тому подобное», - продолжил Джейк. «Это своего рода стандарт».
“Но как насчет кокаина, дорогая?” - спросила его мама. «Табак и алкоголь - это одно. Мы с твоим отцом были бы ужасными лицемерами, если бы попытались осудить тебя за это. Но ты же не употребляешь кокаин, не так ли?»
«Ну, мы все пробовали это несколько раз, - сказал Джейк. «Просто чтобы посмотреть, на что это похоже. Но использовать его после каждого выступления?» Он яростно покачал головой. «Ни за что. Этот репортер позаботился о нас».
«Значит, ты на самом деле … э-э … нюхал это из той девушки … из нее …»
“Ни за что!” - сказал Мэтт. «Это не только больно, но и антисанитарно».
“И все эти … эти … девушки?” - спросила его мать. “Это тоже неправда?”
«Даже близко», - сказал Джейк. «Я имею в виду, конечно, мы время от времени встречаемся с девушками, пока мы в дороге, но у нас нет оргий или чего-то подобного. Это просто звукозаписывающая компания и СМИ раздувают нас, пытаясь продать записи. Видите ли, если мы получим такую ??репутацию, они почувствуют, что мы будем продавать больше альбомов. Я не согласен с этой концепцией, но я мало что могу сделать, чтобы помешать им распространять подобные вещи. Сказать вам правда, это меня смущает “.
«Значит, ваши охранники не возвращают вам пять обнаженных женщин, когда вы принимаете душ?» - спросил отец Джейка.
«Абсолютно нет», - заверил его Джейк.
«Я не думаю, что девушки вообще так поступили бы», - вставил Мэтт.
В этот самый момент, прежде чем кто-либо еще успел ответить, дверь распахнулась, и вошел Джек Фергюсон. С ним были пять возбужденных и хихикающих молодых поклонниц. Он закрыл за собой дверь, не заметив, что оркестр сидит в другом конце комнаты. Он обратился к поклонницам. «Хорошо, девочки», - сказал он. «Вы заработали пропуск за кулисы. Теперь ребята уже в душе, так что давайте снимем эту одежду, войдем туда и начнем сосать член. Помните, никаких споров из-за того, какой член группы вы получите, и не позволяйте никакому члену войти твои киски, пока не после душа “.
Девочки снова захихикали и начали снимать рубашки и стягивать юбки и брюки, в то время как родители участников группы смотрели с открытыми ртами.
«Господи», - простонал Джейк, подпирая голову руками.
“Как вы думаете, они купили вашу историю?” - спросил Мэтт у Джейка час спустя, когда все пятеро вместе с Грегом ехали на лифте в свои комнаты наверху Королевских садов. История, которую он имел в виду, была поспешно придуманным объяснением, которое Джейк дал своим родителям и родителям Билла в отношении появления Джека Фергюсона и поклонниц.
«Что это была просто шутка со стороны Джека, что он знал, что мы все время были в раздевалке?» Он покачал головой. «Нет. Я так не думаю».
«Я тоже», - согласился Мэтт. «Но это было довольно быстрое мышление. У тебя это довольно хорошо получается».
«Ага», - проворчал Джейк. «И, по крайней мере, они сделали вид, что верят этому».
«Мне очень жаль», - сказал Грег, наверное, в двадцатый раз. «Это все моя вина. Я забыл сообщить Джеку, что распорядок в« Наследии »должен был быть немного другим. По крайней мере, я избавился от кокаина, не так ли?»
«По крайней мере, это так», - согласился Джейк.
Обычная вечеринка после шоу была собрана, на этот раз в номере Купа. С ними были привезены девятнадцать поклонниц, и алкоголь, марихуана и кокаин текли в обычном количестве. Джейк открыл пиво, но прежде, чем он успел даже выпить его и хорошо рассмотреть поклонниц на ночь, Мэтт был рядом с ним.
«У меня для тебя сюрприз», - сказал он. «Мой старик ненадолго зашел в гостиницу».
“О, да?” - спросил Джейк. “Где он?”
«Я не хотел общаться с ним или что-то в этом роде, я просто попросил Попса сделать мне одолжение. Собери немного кокаина и достаточно травы для пары косяков и встретим меня у входной двери через пять минут».
“Что ты задумал?” - спросил его Джейк.
«Небольшой праздник в родном городе», - сказал Мэтт. “Просто сделай это.”
Джейк это сделал. Он взял пластиковые обертки от стаканов Купа в ванной. Он бросил в один кокаин, а в другой - немного марихуаны.Затем он положил их в карман и направился к входной двери. Пока Джек Фергюсон и двое его подчиненных наблюдали за тем, как Билл, Куп и Даррен устраивают оргию, Мэтт и Джейк выскользнули за дверь в коридор. Они спустились на лифте в вестибюль и вышли к фасаду отеля. Быстрая прогулка по зданию привела их к парковке. После нескольких минут поисков они пришли к кабриолету Mercedes.
“Разве это не одна из машин твоего отца?” - спросил Джейк.
«Держи свою задницу», - сказал Мэтт. «Мы собираемся провести ночь в городе».
“Куда мы идем?”
Мэтт ухмыльнулся. «Сегодня среда», - сказал он. «Я действительно подтвердил это с помощью копии реестра наследия . Я также подтвердил, что на D Street West по средам по-прежнему проводятся живые выступления. Угадайте, кто там играет сегодня вечером?»
“ВОЗ?” - с ухмылкой спросил Джейк, которому эта идея понравилась.
« Воздушный взрыв », - сказал он. «Конечно, шоу уже закончилось - уже почти 11:30, но мы все еще можем закрыть бар, не так ли?»
«Полагаю, мы можем», - согласился Джейк. “У тебя есть ключи?”
Мэтт открыл дверь с водительской стороны. Он не был заперт. Он наклонился и открыл дверь Джейка. Джейк сел на роскошное сиденье.
«Откройте бардачок», - сказал ему Мэтт.
Джейк так и сделал. Внутри были ключи и белый конверт. Мэтт взял оба. Ключи он вставил в замок зажигания. Он открыл конверт. Внутри была стопка банкнот.
«Тысяча баксов», - сказал Мэтт, улыбаясь. «Боже, я люблю своего старика. Он делает именно то, что я ему говорю». Он снял примерно половину наличных и передал Джейку. «Давай. Пойдем, хорошо проведем время».
Джейк положил деньги в карман. Десять минут спустя они подъезжали к улице Д Уэст.
Поклонение герою, которое Джейк испытывал в прошлом на D Street West, когда они были просто самой популярной клубной группой Heritage, было ничто по сравнению с тем, что они испытали той ночью. Вышибала, охранявший дверь - человек, которого Джейк и Мэтт хорошо знали и с которым много раз тусовались, - едва мог составить внятное предложение, когда увидел их. Он категорически отказался брать с них обвинение в прикрытии.
Через несколько секунд после того, как они вошли в дверь, все в здании знали, что они там. Вокруг них образовалась огромная толпа, люди толкались, толкались, толкались и кричали, все старались быть рядом с ними, быть достаточно близко, чтобы увидеть их и поговорить с ними.
Им также не разрешили покупать напитки. Бармены - опять же, большинство из них - люди, которых Джейк и Мэтт знали по именам - повалили себя, чтобы дать им бесплатные напитки. И не только они, но и все, кто официально разговаривал с ними в данный момент.
В то время как Мэтт упивался вниманием и привилегиями, Джейка это немного сбивало с толку, особенно когда это был кто-то из его знакомых, который вел себя так странно. Хорошим примером этого был Чак О’Доннелл, владелец, человек, который заказал их для того первого концерта и многих последующих. Он почти слюнявил от волнения, увидев Мэтта и Джейка в его заведении. Он несколько раз обнимал их и предлагал из бара все, что они хотели.
«Спасибо, Чак», - сказал ему Джейк. «Но мы просто постоянные клиенты. Вы не должны относиться к нам по-особенному».
Чак посмеялся над этим предложением, как если бы это было кощунством.
А потом была Airburst , группа, которая открывалась для них десятки раз, которая тусовалась с ними еще больше, группа, вокалистка которой Мэтт однажды наслаждалась сексом втроем. Они были так же потрясены, как и все остальные, неспособные разговаривать на том же уровне, что и когда-то, были способны лишь наговаривать одни и те же простые фразы вроде «мы действительно любим вашу музыку» и «вы, ребята, рок».
Это беспокоило Джейка некоторое время, особенно с тех пор, как он когда-то считал Дэйва Мерлина, соло-гитариста Airburst , одним из своих самых близких друзей за пределами своей группы. Но, как и во всем остальном, несколько напитков и несколько строк колы заставили все казаться лучше.
В конце концов Джейк столкнулся с девушкой, которую знал еще со школы. Ее звали Сара Борн, и тогда она была одной из элиты, девочкой, которая не знала бы ему время суток, будь он последним мальчиком на Земле. Теперь она просто делала все, что могла, чтобы снискать его расположение.
К концу дня она покинула группу, с которой пришла в клуб, и уехала вместе с Джейком и Мэттом. Мэтт, конечно, подобрал себе девушку - наивную и невинно выглядящую девятнадцатилетнюю девушку по имени Джули. Четверо из них - Мэтт и Джули впереди, Джейк и Сара сзади - путешествовали по городу, время от времени передавая косяк, время от времени нюхая кокаин. К тому времени, как они добрались до сельской местности к северу от города, они уже очень расслабились.
“Ты хочешь меня?” - спросила Сара Джейка, когда они наконец припарковались у дороги в ореховой роще на чьей-то ферме. Ее глаза сияли и возбужденно, как будто она не могла поверить, что действительно делает это. Мэтт и Джули уже исчезли, «пошли прогуляться», как только припарковались. Они несли с собой одеяло.
«Раньше я фантазировал о тебе», - сказал ей Джейк, протянув руку, чтобы погладить ее лицо. «Ты была одной из самых красивых девушек в школе».
Она хихикнула. «Я всегда думала, что ты тоже довольно милый», - сказала она.
Джейк немного нахмурился. «Никакой лжи», - сказал он. «Давайте будем честными. Вы называли меня« Bonerack »вместе со всеми. Вы и ваши друзья смеялись надо мной, потому что у меня были длинные волосы и я носил только футболки рок-групп, и я тусовался с неудачники “.
Она открыла рот, чтобы отрицать это, но потом передумала. «Мне очень жаль», - стыдливо сказала она. «С тех пор я вырос».
Он осмотрел ее с головы до ног. «Да», - сказал он. «Конечно. И ты такой же горячий, как и раньше».
Еще один смешок. “Так ты хочешь меня тогда?”
“Ты хочешь меня?” он спросил.
«Да», - сказала она. “Очень сильно.”
“Почему?” он спросил. «Что во мне сейчас изменилось? Я поправился на несколько фунтов, это правда, но я все тот же человек. У меня все еще длинные волосы. Я все еще тусуюсь с стоунерами. Я все еще одет в джинсы. и футболка рок-группы. В чем разница? “
«Я могу видеть тебя такой, какая ты есть сейчас», - сказала она. «Я слушал твою музыку. Ты глубок, Джейк. Невероятно глубок. Глубже, чем любой из нас мог бы подумать».
Джейк на мгновение переварил это, а затем улыбнулся. «Хороший ответ», - сказал он. «Чертовски хороший ответ».
Она смеялась. “Может, прогуляемся?” - спросила она его.
Он протянул руку и снова погладил ее лицо. “Ты знаешь, что я действительно хочу с тобой делать?” он спросил.
“Что это такое?” - спросила она, возможно, с некоторой нервозностью. В конце концов, она должна была слышать о некоторых вещах, которые он делал с другими женщинами.
«Я хочу поцеловать тебя», - сказал он. «Я хочу много тебя целовать».
“Поцелуй меня?”
«Ага», - сказал он. «Я не целовал девушку несколько месяцев с тех пор, как мы отправились в путь».
“Какой?” спросила она. «Но эти истории о тебе и …»
«О, я трахнул десятки девушек», - сказал он. «Во всех смыслах, формах и формах. Но я ни одного не поцеловал. Ни разу».
“Почему?” спросила она.
«Это долгая история», - сказал он. «Но я хочу поцеловать тебя . Я очень хочу поцеловать тебя. Ты хорошо целуешься?»
Она медленно облизнула губы. «У меня никогда не было жалоб», - сказала она.
«Бьюсь об заклад, что нет, - сказал он.
Они наклонились друг к другу и очень нежно поцеловались. У нее были пухлые губы, такие, какие мужчины мечтали целовать. Фактически, когда он фантазировал о ней еще в школьные годы, когда она была чирлидером и вице-президентом студенческого совета, ее пухлые губы были той особенностью тела, о которой он мечтал больше всего. Может быть, поэтому он сосредоточился на ней сегодня вечером? Он думал, что это, вероятно, было.
«Мммм», - мягко сказала она, когда они прервали первый поцелуй. “Это было хорошо.”
«Да», - сказал он, обнимая ее стройное тело. «Это было очень приятно. Давайте делать это еще немного. Намного больше.»
Они сделали это намного больше. Они целовались глубоко и нежно, твердо и страстно, им нравились все виды контакта «рот в рот», которые только можно было получить. Джейк упивался ее ртом, ее губами, ощущением и вкусом ее языка. Он облизнул ее губы и пососал их. Он покусал их и провел по ним языком. Он провел языком по ее зубам и по внутренней стороне ее губ. Он пососал ее язык и побудил ее пососать его. Более двадцати минут они ничего не делали, кроме как целовались. Его руки остались на ее талии или на спине. Ее руки остались на его шее. Оба они очень разгорячились от этого.
«Мы целовались», - задыхалась она в какой-то момент, в то время как Джейк провел языком по ее губам, в то время как он всасывал верхний в рот. «Я не делал этого годами. В смысле, не так … в машине».
«Я тоже», - сказал он. «Это заставляет меня снова чувствовать себя ребенком. И я уже давно не чувствовал себя так».
Они вернулись к поцелуям. В конце концов, конечно, они стали достаточно горячими, чтобы немного продвинуться вперед. Его рука коснулась ее груди сначала через свитер, а затем под ним. Когда он обнял ее голую грудь, ее рука упала ему на колени, обнаружив выпуклость его эрекции. Она прощупывала и ощущала это в течение нескольких минут, прежде чем наконец нашла пуговицы на его джинсах и расстегнула их.
Он подтянул ее свитер и бюстгальтер, обнажив одну грудь, которую сунул в рот и начал сосать. Она все время дергала его рукой. Наконец она скинула туфли, и он снял с нее штаны и трусики, оставив ее обнаженной ниже талии. Он сбросил свои штаны до лодыжек. Он покопался в кармане, пытаясь найти презерватив, в то время как она легла на заднее сиденье и положила одну ногу на переднее сиденье, открываясь. Наконец он нашел пакет и закрыл свой инструмент крышкой. Он лег на нее, и они занялись сексом в неудобной, тесной, шумной и очень захватывающей манере подростков, пробующих это впервые.
Они вернулись в отель незадолго до 4 утра, припарковали «мерседес» на том месте, где они его нашли, и направились к вестибюлю отеля. Грег ждал их наверху и был на них в ярости.
«Где, во имя Небесного Отца, вы двое были?» он потребовал. «Я был в бешенстве! Я думал, тебя похитили! Я даже приказал полиции разыскать тебя!»
“Полиция?” - спросил Джейк. “Ты серьезно?”
«Конечно, я серьезно», - сказал он. «Вы бесследно исчезли из отеля. Что мне делать?»
«Вы должны сделать вывод, что мы пошли в город и хорошо провели время», - сказал ему Мэтт. “Мы взрослые, не так ли?”
“Вы не можете делать такие вещи!” - сказал Грег. «С тобой могло случиться все, что угодно!»
“Это в нашем контракте, Грег?” - спросил его Джейк.
“Какой?”
«Где-то в нашем контракте сказано, что нам нельзя покидать отель без разрешения?»
“Ну … нет, но …”
«Тогда отвали», - сказал ему Джейк. «В последний раз, когда я проверял, это все еще была Америка, и я все еще был американским гражданином».
«У тебя нет причин так со мной разговаривать, - сказал Грег. «Все, что я пытаюсь сделать, это позаботиться о вашем благополучии».
«Звукозаписывающая компания заботится о нашем благополучии», - чуть не выплюнул Джейк. “Разве тебе не легче, Мэтт?”
«Да», - сказал Мэтт. «Я буду спать спокойно, зная, что они присматривают за мной».
«Послушайте, вы двое, - сказал Грег. “В будущем…”
«Спокойной ночи, Грег», - сказал Джейк. «Я иду спать. Думаю, мне нужно встать через несколько часов, не так ли?»
«Ага», - согласился Мэтт. «Сегодня вечером шоу».
Они вошли в свои комнаты, оставив Грега стоять в коридоре.
Глава 8A: Изображения
28 июня 1983 г.,
аэропорт Джона Ф. Кеннеди,
Нью-Йорк, Нью-Йорк.
Лимузин остановился как можно ближе к терминалу Nationwide Airlines. Водителю было приказано не открывать им дверь. Это только привлечет внимание. Была надежда пройти через вестибюль аэропорта и контрольно-пропускной пункт безопасности как можно анонимно и ненавязчиво. В лучшем случае это была слабая надежда, но тем не менее надежда.
Джейк открыл дверь и вышел. На нем были синие джинсы и рубашка с короткими рукавами на пуговицах. Его глаза закрывали темные очки. Его длинные волосы были зачесаны под бейсболку «Сан-Франциско Джайентс». В правой руке он нес простую спортивную сумку.
Позади него вышла Дженис Боксер - агент рекламного отдела National Records, которая сопровождала группу в их туре, координировала автограф-сессию и интервью радиостанции. Конец тура Descent Into Nothing в 1983 году, к сожалению, не стал концом сотрудничества группы с Дженис. Это было только начало. Ее назвали главным публицистом Intemperance . И даже несмотря на то, что тур закончился, было много рекламы, на которой можно было нажиться.
Сейчас у Intemperance была самая популярная песня в стране. После Кому нужна любовь? достигла четвертой строчки. Точка тщетности была выпущена и взлетела в чартах, как будто ее выпустили из пушки. Последние три недели он был на первом месте и пока не подавал никаких признаков того, что он сдается. И это была не единственная карта Воздержания . Альбом Descent Into Nothing был номером один в чарте продаж альбомов в течение одиннадцати недель и все еще продавался так быстро, как National Records могла отправлять копии в магазины. Он стал платиновым еще в мае, всего через шесть месяцев после выпуска, и, по прогнозам, он станет дважды платиновым примерно в конце ноября.
Эта популярность вкупе с болезненной оглаской, которая все еще была сильна после статьи о Spinning Rock, означала, что National Records делала все, что в ее силах, и в рамках обширных границ своего контракта с группой, чтобы удерживать невоздержанность в центре внимания публики. Участники группы летели по всей стране - индивидуально, парами и все пятеро сразу - чтобы присутствовать на всем, от открытия музыкальных магазинов до интервью для местных телеканалов и телепередач, транслируемых в общенациональном формате. Группа выступала в шоу Saturday Night Live и American Bandstand . Джейк и Мэтт давали интервью в течение двух часов на Rockline.. Во время этой конкретной поездки Джейка отправили в одиночку в 72-этажное здание НТВ в Нью-Йорке, где он был подвергнут особенно подстрекательскому и едкому интервью Брэда Камминса в известном шоу Wake Up USA . Он все еще кипел от обращения с ним ветераном интервьюера.
«Разве вы не верите, что эта так называемая музыка, которую вы создаете, является преднамеренной попыткой разжечь коррупцию среди молодежи Америки?» был один вопрос. И прежде чем Джейк смог закончить фразу из своего ответа, Камминс начал возражать. «Да ладно! Вы пишете песни об употреблении наркотиков и сатанизме. Вы делаете видео, прославляющие протесты, серийных убийц и сатанинские ритуалы. Скажите мне кое-что. Это всего лишь акция по продаже пластинок или вы действительно верите во все это? “
И, конечно же, Джейк запинался и заикался в этот момент, потому что не было возможности ответить на этот вопрос, не признав, что он либо поддерживает сатанизм, либо, по крайней мере, притворяется. Конечным результатом этого было то, что он предстал перед общенациональной аудиторией как обкуренный идиот, что было именно тем, что задумал Камминс. Интервью длилось всего пять минут, но эти пять минут были одними из самых длинных в жизни Джейка.
«Ты можешь поверить этому засранцу?» - спросил Джейк у Дженис, когда они вошли в здание терминала. «Кричать мне кучу обвинительных вопросов, а потом перебивать, пока я пытаюсь ответить? Они называют это журналистикой?»
«Нет», - сказала Дженис. «Они называют это развлечением. Это все телевизионные новости. Он не журналист, он актер, причем чертовски хороший. Его реплики дали ему люди, которые продюсируют шоу, и он зачитал их вам, просто как и положено актеру “.
“Вы знали, что он собирался это сделать?” - спросил ее Джейк.
«Ну, конечно», - сказала она, немного закатывая глаза. «Это его стиль. Вы никогда не смотрите Wake Up USA ?»
“Нет, я не знаю”.
«Не расстраивайтесь. Он проделал то же самое с кандидатами в президенты, главами государств, ветеранами и актрисами, судьями, юристами и т. Д.». И некоторые из них выглядели даже хуже, чем вы там ».
Они начали проходить через терминал, направляясь к очереди на контрольно-пропускном пункте. Другие люди сновали вокруг, двигаясь в разных направлениях, направляясь в разные части здания. Голосовая накладка сообщала о прибытии и отбытии.
«Если ты знал, что он это сделает, - спросил Джейк, - тогда почему ты хотя бы не предупредил меня заранее?»
“Предупредить вас?” спросила она. «Почему я должен вас предупреждать? Вы отлично справились. Вы пришли именно так, как мы хотели. Я не мог бы написать вам сценарий лучше этого».
«Ты хотел, чтобы я там выглядел как идиот?» - спросил он, борясь со своим характером.
«Идиот - это не то слово, которое я бы использовала», - сказала она. «Неорганизованный, безжалостный, дерзкий. Это то, чего мы хотели».
“Это то, что вы хотели?”
«Конечно», - сказала она. «Это не ваши фанаты смотрят Wake Up USA - ваши фанаты все еще в это время в постели - это их родители. Нам нужно, чтобы их родители злились на вас как можно сильнее. Чем больше родители против вас, тем больше альбомов купят дети “.
Это была старая тема для Джейка и остальной группы. Старый образ - это то, что продает ваш музыкальный аргумент. Джейк не держался этого больше, чем когда они пытались сменить его имя на Джей Ди Кинг. Они создавали хорошую музыку, музыку, которую люди любили слушать снова и снова. Вот почему Descent Into Nothing было продано 1,3 миллиона копий. Вот почему «Точка бесполезности» прочно заняла первое место. Не потому, что Джейк однажды нюхал кокаин из задницы поклонницы, или потому, что этот дебил-продюсер снял ужасные видео. И уж точно не потому, что какой-то засранный актер из телешоу выставил его идиотом.
Но этого нельзя было сказать таким людям, как Акардио, Дженис или даже Шейвер, их агенту. Они заявили о своей полной и полной заслуге в безудержном успехе Intemperance - успехе, который превзошел даже их самые оптимистичные представления на ранних этапах контракта. По их мнению, группа, которую продвигали правильно, с должным количеством родительского возмущения и споров, просто должна была создавать приятную музыку, чтобы добиться успеха. Они приведут убедительный аргумент Kiss , чтобы доказать свою точку зрения. В музыкальном плане Kissбыло непросто, переходя на территорию безнадежно обыденного. Во всех их песнях использовались одни и те же базовые гитарные риффы и использовался один и тот же стиль мягких формулистских текстов. Если бы не грим, брызги крови и наряды, Kiss не продали бы тысячу альбомов по всей стране. Джейк, конечно, знал, что это правда. Любой настоящий любитель музыки смотрел на такие группы, как Kiss, с презрением. Но поцелуйтакже была аномалией, единственным истинным примером преодоления художественных способностей образа. Только потому, что формула однажды сработала, руководители звукозаписи ошибочно пришли к выводу, что это ключ, и попытались воспроизвести его с каждой подписанной группой. Популярность MTV и музыкальных клипов в целом только усугубила эту тенденцию. Когда звукозаписывающим компаниям не удавалось успешно продвигать имиджевую группу, они обвиняли в этом плохую рекламу или то, что публика не совсем готова к этому конкретному имиджу. И когда группа действительно добилась успеха из-за хорошей музыки - например, Оззи, как Дио , как Motley Crue , как Intemperance - они решили, что их имидж на этот раз был просто успешным.
«Чувак», - сказал голос слева от Джейка. “Разве ты не … как … Джейк Кингсли, чувак?”
Джейк подавил вздох и улыбнулся, когда он повернулся и увидел двух молодых людей в возрасте позднего подросткового возраста. Они были одеты как школьники, отправляющиеся куда-то на летние каникулы, то есть были одеты так же, как и сам Джейк.
«Это я», - сказал им Джейк, уже потянувшись за ручкой, которую он обычно держал в заднем кармане для таких случаев.
«Чувак», - сказал первый молодой человек, его глаза сияли. «Это вроде как круто. Могу я получить твой автограф, чувак?»
«Конечно», - сказал ему Джейк, вытаскивая ручку. “У тебя есть что-то для меня подписать?”
Молодой человек передал корешок своего авиабилета. Джейк спросил его имя.
«Это Майк, - сказал он. «Майк Миллен».
“Как это пишется?”
Майк странно посмотрел на него. «Э-э … МАЙК, чувак».
«Нет, я имею в виду ваше последнее имя,» сказал Джейк.
«О, - сказал Майк, ударив себя по лбу. “Типа … да”. Он объяснил это.
Джейк нацарапал вариант своего стандартного каракули с автографом: Моему другу Майку Миллену, держи рок, чувак . Джейк Кингсли .
Друг Майка был Джейсон. Джейк тоже подписал квитанцию ??об авиакомпании.
«Спасибо, чувак», - сказал Джейсон. «Ты действительно молодец, чувак. Я был на твоем концерте с MSG. Слышал, ты хорошо провел время после него, понимаешь?»
«Ага», - сказал Джейк. «Я знаю. Успокойтесь, ребята».
Они поблагодарили его, сказали, что он в последний раз качнулся, а затем ушли, сравнивая автографы друг друга. Джейк надеялся, что на этом все закончится, но, конечно, этого не произошло. Другие заметили взаимодействие и остановились на нем. Многие, вероятно, задавались вопросом, может ли это быть Джейк Кингсли, но не были достаточно уверены, чтобы подойти и спросить. Теперь, когда они увидели, что он раздавал автографы Джейсону и Майку, их подозрения подтвердились, и их страхи перед приближением знаменитости развеялись. В считанные секунды вокруг него собралось более двадцати человек, все они болтали и толкали ему в лицо корешки авиалиний или другие клочки бумаги.
Джейк начал подписывать, спрашивая каждого человека по имени и как его писать, а затем нацарапал в основном то же самое, что он нацарапал для Джейсона и Майка. Он обменялся парой слов с каждым, пожал каждому руку и остался вежливым и мягким. Когда они задавали вопросы, он отвечал максимально кратко и расплывчато. И, конечно, как всегда, когда он выходил на публику в эти дни, небольшая толпа продолжала расти, когда другие люди подходили, чтобы посмотреть, из-за чего была вся эта суета, и люди, покидающие толпу, докладывали тем, кто не был что там был Джейк Кингсли. Он начал испытывать клаустрофобию, когда они нападали на него со всех сторон, поскольку все пытались заговорить одновременно. Его рука начала сводить судороги примерно после тридцатого подписания. И, как всегда тоже бывало,
«Бог сурово накажет вас на суде», - сказала женщина средних лет, одетая в рваную юбку до щиколотки. «Ты будешь гореть в адском пламени вечно!»
«Ну, по крайней мере, мне не придется беспокоиться о том, что надеть», - мягко ответил он.
“Насильник!” - крикнула другая женщина, студентка студенческого возраста, в футболке Cornhuskers. «Держитесь подальше от этой свиньи, девочки. Он всего лишь обычный сексуальный преступник».
Джейку не пришлось отвечать на этот вопрос. За него высказались несколько человек из толпы.
«Он может совершить сексуальное преступление против меня в любое время, когда захочет», - сказала одна девушка.
«Ты просто злишься, что он не нюхает кокаин из твоей жирной задницы», - сказал молодой человек.
Это привело к кричащей схватке между девушкой Корнхаскерс и настоящими фанатами, которая быстро переросла во что-то вроде толчка. Тогда Джейк решил, что хватит.
«Послушайте, ребята, - сказал он, повысив голос так, чтобы все его услышали. «Мне действительно нужно пройти регистрацию на рейс. Извини, я не смог связаться со всеми».
С этими словами он выбрался из толпы и снова направился к контрольно-пропускному пункту, Дженис бесшумно шла за ним. Было несколько просьб от тех, кто не получил автографы, и даже несколько гневных слов о том, как Джейк забывает, откуда он. Джейк не оглядывался.
«Тебе не нужно было так к ним относиться», - упрекнула Дженис. «В конце концов, они ваши фанаты».
Джейк проигнорировал ее. Если бы она поступила так, он бы оставался там шесть часов, подписывая что-нибудь для каждого человека в аэропорту.
На КПП была короткая очередь. Все ожидающие там люди смотрели на него и перешептывались между собой, но никто из них не разговаривал с ним. Однако два охранника на блокпосту, похоже, очень заинтересовались им. Один из них заговорил в свой телефон, прикрыв рот и взглянув на Джейка, который подходил все ближе и ближе.
Когда Джейк и Дженис подошли к началу очереди и положили свои сумки на конвейер, охранники пропустили их через машину, а затем сняли их обоих и отложили в сторону. После того, как они прошли через металлоискатель, охранник, который разговаривал по телефону, спросил их, могут ли они отойти на минуту в сторону.
“Есть проблема?” - спросил Джейк.
«Не знаю», - высокомерно спросил охранник. “Здесь?”
Джейк вздохнул. Дженис, казалось, собиралась что-то сказать, но передумала.
Через минуту прибыли двое полицейских в форме, один из них сержант. Они переговорили шепотом с двумя охранниками, а затем подошли к Джейку.
«Боюсь, нам придется обыскивать вашу ручную кладь», - сказал им сержант.
“Зачем?” - спросила Дженис.
«Офицеры заметили некоторые странные предметы на рентгеновском снимке», - сказали им. «Мы просто хотим поближе познакомиться».
“Фигня”, - сказал Джейк. «Они говорили с вами по телефону еще до того, как мы погрузили наши сумки».
Он мягко посмотрел на Джейка. «Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал он. «Но даже если бы это было так, вы подлежат обыску в этом аэропорту. Я полагаю, вы могли видеть знаки на этот счет, когда прилетали?»
Джейк пожал плечами. «Давай, - сказал он. «Но там нет никаких наркотиков. Все, что ты найдешь, - это мое грязное нижнее белье и образцы шампуня, которые я стащил из отеля».
Они пошли вперед, перебирая все в сумках Джейка и Дженис, на виду у других людей, пробивающихся через контрольно-пропускной пункт. Они подняли трусики Дженис и даже нащупали подкладку. Они открыли электрическую бритву Джейка и понюхали ее. Когда им не удалось найти ничего компрометирующего, они оба подверглись обыску.
«Я обязательно пошлю письмо вашему шефу об этом», - фыркнула Дженис, когда они заставили ее вывернуть карманы и высыпать содержимое на поднос.
«Сделай это», - сказал коп, начиная гладить ее.
Они сделали то же самое с Джейком, который бросил им свои сигареты, зажигалку, бумажник и два доллара мелочью. Когда все закончилось, они не извинились за неудобства. Они просто сказали им, что могут войти в терминал, и затем ушли.
«Нервы у этих людей», - возмущалась Дженис, когда они пробирались к терминалу. «Обыскивает меня . Мы просто посмотрим, что мой муж скажет обо всем этом, когда мы вернемся».
«Он просто попытается написать об этом где-нибудь в газете», - сказал Джейк. «Джейк Кингсли подозревается в контрабанде наркотиков в JFK. Копы не могут найти его тайник».
«Привет», - посветлела Джанет. «Это неплохая идея».
Джейк только покачал головой и показал свой посадочный талон агенту службы безопасности, охранявшему доступ в зал ожидания первого класса.
Они ждали в гостиной минут двадцать. Сквозь все это Джейк видел, как люди указывали на него, шептались о нем, по большей части, он был уверен, неодобрительным тоном. Остальные пассажиры первого класса были в основном пожилыми людьми в костюмах или деловых платьях. Вероятно, они не были фанатами Intemperance . Никто из них не подошел поговорить или попросить автограф.
Самолетом был Боинг 747, и секция первого класса находилась на верхней палубе, сразу за кабиной. Они поднялись по ступенькам и заняли свои места. Джейк и Дженис были во втором ряду слева. Дженис заняла место у окна, оставив Джейка в проходе. Он потянулся и попытался немного расслабиться, пока остальные пассажиры первого класса занимали свои места. Не успел он устроиться, как высокий, аккуратный мужчина в белой форме и кепке вышел из кабины и подошел прямо к нему.
“Вы Джейк Кингсли, верно?” - спросил мужчина, глядя на него сверху вниз.
«Ага», - сказал он. “Я.”
«Я капитан Симмонс», - сказал мужчина. «Я командую этим самолетом».
«Э … хорошо, - сказал Джейк. «Приятно познакомиться, капитан». Он протянул правую руку.
Симмонс просто посмотрел на это. “Вы не собираетесь создавать проблемы в этом рейсе, не так ли?”
Джейк уронил руку. «Я не планировал этого», - сказал он. «Какого рода неприятности вы думали, что я вызову?»
«Пьянство, разврат, наркотики, сатанизм. Я не потерплю ничего из этого в моем самолете».
“Сатанизм?” - спросил Джейк. «Вы боялись, что на вашем самолете будет сатанинский ритуал?»
«Не будь со мной умным, мальчик», - сказал ему Симмонс. «Просто держи здесь нос в чистоте. С твоей стороны какие-нибудь неприятности, я приземлюсь в ближайшем аэропорту и попрошу ФБР взять тебя под стражу».
Джейк вздохнул. «Я буду иметь это в виду, - сказал он.
«Сделай это», - сказал Симмонс. «Моим бортпроводникам было приказано следить за вами».
С этими словами он повернулся и вернулся в кабину, закрыв за собой дверь.
Не прошло и десяти секунд, как к нему подошла одна из упомянутых бортпроводников. Она была рыжей, лет двадцати с небольшим, и ее тело прекрасно дополняло ее красно-белую форму.
«Привет», - сказала она ему, наклонившись так близко, что флиртовала с нарушением личного пространства Джейка. «Я Лора. Я буду вашим бортпроводником. Я просто хочу сказать вам, что мне очень нравится ваша музыка».
«Спасибо», - сказал Джейк, улыбнувшись ей.
«Я пытался попасть на твое шоу в Лос-Анджелесе, но билеты на все три концерта были распроданы».
«Ну, может в следующий раз», - сказал Джейк.
«Как ты думаешь, ты мог бы дать мне автограф?» спросила она.
«Готов поспорить», - сказал ей Джейк, вынимая ручку. “Есть ли у вас что-нибудь для меня подписать?”
Она немного хихикнула. «О, у меня есть много вещей для тебя, чтобы ты подписал», - сказала она. «Но пока, думаю, нам придется смириться с этим». Она вырвала страницу из своей книги заказов и протянула ему.
“Какая у вас фамилия, Лаура?” он спросил.
«Гроувер», - сказала она ему.
Он произнес ее по буквам, а затем написал: « Лауре Гровер, лучшей проклятой бортпроводнице в небе». Продолжай зажигать, Джейк Кингсли. Он вернул ее ей.
Она прочитала его, затем снова хихикнула и заставила его исчезнуть в кармане. «Спасибо, Джейк», - сказала она ему. «А теперь могу я угостить кого-нибудь из вас выпивкой, пока мы ждем, когда на борт садятся автобусы?»
«У меня будет чертова Мэри», - сказала Дженис. « Сильная кровавая Мэри».
«Ты понял», - сказала она, отметив это. «А что насчет тебя, Джейк? Ты тоже хочешь чертову Мэри?»
“Нет, я просто буду …”
“Как насчет чиваса и колы?” - предложила она. «Я прочитал в той статье, которую ваш агент поместил в журнал Rock Star, что вы любите Chivas and Coke».
«Э … нет, спасибо, - сказал он. «Я просто выпью кофе».
“Кофе?” - сказала она разочарованно. “Просто кофе?”
«Сейчас всего десять утра», - сказал он. «Я бы не хотел напиваться так рано. Кто знает, что может случиться. Я могу начать сатанинский ритуал или что-то в этом роде».
Она снова хихикнула, бросая понимающий взгляд на кабину. «Хорошо», - сказала она, подмигивая ему. “Я понимаю тебя”.
Вернувшись через четыре минуты и поставив перед ним дымящуюся чашку кофе, она снова подмигнула. «Просто так, как тебе нравится», - сказала она. Затем она отдала Дженис свою окровавленную Мэри и пошла по проходу, чтобы получить еще заказы на выпивку.
Кофе казался Джейку забавным. Он узнал почему, когда сделал первый глоток. Он был сильно приправлен виски, виски на вкус подозрительно напоминавший Chivas Regal. Он в ужасе покачал головой и все равно выпил. Что за черт? Этого от меня ждут .
Через десять минут после того, как они достигли крейсерской высоты, Лаура сделала ему предложение.
“Вы хотите вернуться и посмотреть каюту бортпроводников?” прошептала она ему на ухо.
«Э … нет, спасибо, - сказал он ей. «Я подумал, может, я просто немного посплю».
«Но я вам все покажу », - сказала она. Она огляделась и, увидев, что никто не обращает на нее внимания, добавила: «Включая ванную, которую мы используем, если вы понимаете, о чем я». Сказав это, она тихонько подула ему в ухо.
Он, конечно, знал, что она имела в виду. И, как ни интригует мысль о том, чтобы присоединиться к клубу высотой в милю со стюардессой, он не думал, что это будет ужасно хорошая идея прямо сейчас, не учитывая тщательного изучения, которое капитан сказал ему, что он находится под контролем. «Я не думаю, что это хорошая идея, Лора, - сказал он. «Нас могут поймать. И если бы мы это сделали, они бы уволили вас, не так ли? Я бы не хотел нести за это ответственность».
«Нас не поймают», - сказала она. «Поверьте мне. И даже если бы мы это сделали, это того стоило».
«Я … э-э … должен проверить это, - сказал он. “Сожалею.”
Она немного надула губы, но дальше этого не стала. По крайней мере, пока.
На самом деле она продолжала кормить его напитками. Она дала ему еще одну чашку кофе с добавками, а затем - чивас с колой. К тому времени, когда он закончил это, он начал гудеть, его здравый смысл отступил в глубь его мозга … снова.
Это было после его пятой рюмки, когда они плыли на высоте 38000 футов над центральной частью штата Миссури, и когда Дженис слегка похрапывала рядом с ним, он уступил. Он обменялся несколькими словами с Лорой, получив его инструкции, и затем она исчезла. Он подождал пять минут, затем встал и пошел обратно к дальнему концу секции первого класса, мимо лестницы в каюту бортпроводника. Здесь была теплая кухня, несколько кофейников и бар. Барменом оказалась женщина лет сорока, которая понимающе посмотрела на него.
“Я думаю, тебе нужна ванная, не так ли?” - спросила она его, подмигивая. «Это та дверь. Просто заходи».
Он вошел внутрь. Лаура ждала его там, ее колготки и трусики были скомканы и брошены в маленькую раковину, в ее глазах светилась похоть. Она горячо поцеловала его, засунув язык ему в рот. Он позволил своим рукам приступить к работе, одной сжимая ее голую задницу, а другой касаясь ее влажного влагалища. Она застонала ему в рот и разорвала объятия. Она упала на колени, расстегнула его джинсы и подняла их на ноги. Она взяла его твердость в рот и начала сосать, делая минет с точностью и мастерством, сравнимыми с таковыми у лучшей поклонницы, с которой он был.
Она довела его почти до края, а затем внезапно вырвалась.
«Сядь в унитаз», - прошипела она ему. «Я хочу тебя трахнуть».
Он сел на унитаз. Она шагнула вперед и задрала юбку, показывая ему, что она действительно рыжая от природы. Она присела над ним на корточки и начала спускаться. Он схватил ее за задницу и остановил.
«Подожди секунду», - сказал он ей.
“Какой?” - спросила она, тяжело дыша.
«Мне нужно надеть резину», - сказал он, доставая бумажник из штанов. Он никогда не выходил из дома без как минимум двух презервативов.
«Тебе это не нужно», - сказала она ему, пытаясь заставить себя опуститься сейчас, когда одна из его рук высвободилась. «Я принимаю таблетки».
«Вообще-то, мне это действительно нужно», - сказал он, немного подталкивая ее. «Это в моем контракте».
“В вашем контракте?” - спросила она в замешательстве.
«Ага», - сказал он, наконец получив бумажник. «Один из тех пунктов, который они вставили. Вы знаете, как это?»
Пока она ломала голову над этим, он вытащил из него бумажник, а затем презерватив. На самом деле это, конечно, не входило в его контракт, но он прочитал достаточно лекций об ужасах венерических заболеваний и исках об установлении отцовства, чтобы убедиться, что он никогда не ехал без седла. Он открыл презерватив и мастерски закатал его на место.
Лаура немного вздохнула. Хотя Джейк никогда бы этого не узнал, на самом деле она не принимала таблетки и была в середине самого плодородного периода своего цикла. Ее смутные надежды забеременеть от того, что она считала грязной богатой рок-звездой, рухнули, но, по крайней мере, она все еще могла получить половину того, что ей было нужно. Она опустилась на член Джейка, погрузив его в себя. Затем она начала прыгать вверх и вниз, стонала и целовала его.
Джейк знал, что в такой тесноте и нервозности у нее мало шансов на самом деле испытать оргазм. Он продержался около пяти минут - достаточно времени, чтобы считаться достойным представлением - целовал ее, ощупывал ее задницу, шептал ей на ухо гадости, прежде чем позволить себе отпустить и наполнить презерватив своей спермой.
Когда они встали, он снял резину и завязал на ней узел. Затем он лично смыл ее в унитаз, придерживаясь другого правила, которое было наложено на него экспертами по национальной безопасности: если вы собираетесь оставить использованную резину, чтобы ее могла подобрать какая-нибудь сучка, вы можете просто трахнуть без этого. К этому моменту его ум был настолько измучен профессией, что он даже не переставал думать, что нормальным мужчинам не нужно беспокоиться о таких вещах.
Они прибрались и вышли из ванной. Бармен еще раз подмигнул им, но ничего не сказал. Их не поймали.
Джейк вернулся на свое место и вскоре заснул. Он не проснулся, пока они не совершили последний спуск в Лос-Анджелес.
Лимузин высадил Джейка перед 28-этажным зданием «Башня Эсноба Пинчазо» в центре Лос-Анджелеса. Водитель открыл ему дверь, и он вышел с сумкой в ??руке.
«А теперь вспомни, - сказала ему Дженис, - у нас премьера этого фильма состоится в субботу вечером».
«Я помню», - сказал ей Джейк. Как будто мог забыть. Он боялся этого опыта с тех пор, как ему рассказали о нем две недели назад.
«Я уверен, что Мэнни напомнит тебе и увидит, что ты одет в смокинг, который мы присылаем». Она имела в виду Мэнни Марипоса, горничную, дворецкого и повара, нанятого для него.
«Я уверен, что так и будет», - сказал Джейк.
«И примерьте тот медальон с пентаграммой, который мы вам подарили», - сказала она. «Это выглядело бы так … знаете … сатанински, если бы вы надели его со своим смокингом».
«Я выбросил медальон с пентаграммой в мусор, - сказал Джейк. «Не присылайте еще один».
Дженис притворилась обиженной. «Это был подарок, Джейк, - сказала она. «Мистер Акардио сам выбрал это для вас».
«И, без сомнения, вычла стоимость этого из моих возмещаемых расходов. Я не ношу пентаграмму или что-нибудь еще, кроме смокинга, Дженис. Это окончательно».
Она покачала головой. «Иногда ты просто сопротивляешься программе улучшения изображения, которую мы проводим, Джейк. Разве ты не знаешь, что мы просто пытаемся позаботиться о твоих интересах?»
Джейк с отвращением фыркнул. «До свидания, Дженис», - сказал он. «Приятного путешествия с тобой».
Прежде чем она смогла сказать что-нибудь еще, он ушел, направляясь к главной двери вестибюля.
«Добрый день, мистер Кингсли», - сказал швейцар в форме, охранявший вход в престижный жилой дом. “Вы хорошо провели время?”
“Вы поймали Wake Up USA сегодня утром?” - спросил его Джейк.
«Да, сэр, я сделал», - сказал он.
«Тогда вы знаете, какое у меня было путешествие».
Швейцар невозмутимо кивнул. “Могу я попросить кого-нибудь помочь вам с сумкой, сэр?”
«Нет, спасибо», - сказал Джейк. «Я думаю, что смогу справиться».
«Очень хорошо, сэр», - сказал он и приоткрыл дверь.
Джейк вошел в шикарный вестибюль и направился прямо к лифтам. Там стояли еще двое жильцов дома. Одним из них был Стив О’Райли, яркий синоптик на одном из местных новостных каналов. Другой была Таня Харриган, стареющая персонажная актриса, которая по специальности играла мать в фильмах, снятых для телевидения, и в выпускных программах после школы. Они оба кивнули ему, демонстрируя как можно меньше признания в обществе. Несмотря на то, что в здании было полно двухбитных актеров, местных телеведущих и других знаменитостей из низшей лиги, большинство из них предпочли пренебречь Джейком, когда столкнулись с ним. Казалось, они думали, что поклоняющемуся сатане рок-музыканту не место в их любимом престижном здании. Один из швейцаров сказал Джейку, что он был дружен с ним, что даже было собрание группы владельцев, на котором они безуспешно пытались инициировать процесс выселения как его, так и Билла, который также жил в здании. Единственный раз, когда кто-либо из них вообще разговаривал с ним, был тогда, когда у них закончился кокаин, они не могли найти своего дилера и, предполагая, что Джейк был буйным кокаином, пытались выпросить у него немного.
Таня вышла из лифта на шестом этаже. О’Райли сошел девятого. Затем Джейк в одиночестве доехал до двадцать четвертого этажа, где находились большие квартиры. Он вышел в просторный, покрытый пышным ковром коридор, уставленный картинами, написанными маслом, и прошел шестьдесят футов к своей входной двери. Он открыл его ключом и вошел в то место, которое в настоящее время называл домом.
Он должен был признать, что они устроили ему действительно хорошую квартиру. В нем было три спальни, включая главную спальню площадью восемьсот квадратных футов с большой ванной, отдельным душем и джакузи на шесть человек. Гостиная тоже была довольно большой и обшита дорогой кожей. Там был 62-дюймовый проекционный телевизор с кабелем премиум-класса, стереомагнитофон и проигрыватель лазерных дисков. Рядом с этим, в отдельном шкафу, находилась первоклассная стереосистема, в которую входилипроигрыватель виниловых пластинок, сдвоенные кассетные проигрыватели, ресивер и даже один из этих новомодных проигрывателей компакт-дисков, хотя последний был немногим больше. чем новинка, так как музыка на компакт-дисках пока почти не выпускалась. Все эти аудио и визуальные компоненты можно было активировать и настраивать с помощью различных пультов дистанционного управления, которые стояли на журнальном столике из дымчатого стекла перед диваном. В дальнем конце гостиной было огромное панорамное окно и раздвижная стеклянная дверь, которая вела на просторный балкон с видом на центр Лос-Анджелеса. В непосредственной близости от комнаты находился полностью укомплектованный и работающий бар с раковиной из дуба.
Да, это было действительно хорошее место для проживания, и это было единственное место, которое Джейк мог называть «домом» в данный момент, но на самом деле это было не его. Роскошная квартира была сдана в аренду National Records и передана Джейку в рамках пункта его контракта о жилищной помощи. В этом пункте говорилось, что, если один из нижеподписавшихся не сможет обеспечить жилье в периоды контракта или во время контракта, лейбл предоставит жилье, соответствующее «предполагаемому общественному статусу, ожидаемому от человека его уровня». Лейбл также предлагал необходимые продукты, одежду, туалетные принадлежности, средства для ухода и, конечно же, «товары для развлечений». Там также был пункт о предоставлении «слуги», если это было сочтено целесообразным.
Само собой разумеется, что стоимость всего этого вычиталась из счета возмещаемых расходов. Джейк попросил и получил копию одного из своих ежемесячных отчетов о расходах и не удивился, обнаружив, что вся эта роскошь обходится ему в среднем в восемь тысяч долларов в месяц. И это даже не учитывало стоимости лимузинов, в которых он ехал, когда куда-то ездил, или денежного довольствия в тысячу долларов, которое ему давали каждые две недели.
“Разве ты не можешь устроить меня в меньшем месте?” - спросил он однажды. «Просто маленькая квартирка где-нибудь в Голливуде? Я могу водить машину и использовать денежное довольствие для покупки продуктов».
«Помни пункт контракта, Джейк», - ответил Акардио. «Мы должны держать вас в месте, соответствующем вашему росту. Люди не хотят видеть знаменитую рок-звезду, живущую в каком-то дерьмовом месте на Голливудском бульваре. Они хотят видеть вас в роскоши. Они не хотят видеть вас за рулем. какая-то дерьмовая машина. Они хотят видеть тебя в лимузине “.
«А как насчет того парня-слуги?» - спросил Джейк.
«Мэнни? Тебе не нравится Мэнни? Его очень рекомендовали».
«К тому же он стоит очень дорого, - сказал Джейк. «Он обходится мне в две штуки в месяц в зарплату и бог знает сколько на еду. Я могу постирать и убрать в собственном доме».
«За прошедшие годы мы сочли лучшим, если у наших музыкантов есть кто-то, кто позаботится об этих обязанностях за них. В конце концов, у нас действительно есть гости, которые время от времени заходят в вашу квартиру. Мы предпочитаем, чтобы все оставалось профессионально чистым в таких случаях случиться. “
“Так я не могу избавиться от Мэнни?”
«Ты смотришь на это неправильно, Джейк. Ты живешь в роскоши. Ты должен быть благодарен, что мы предоставляем все это для тебя».
И на этом дискуссия в значительной степени закончилась. Позже в тот же день Джейк позвонил Полине и попросил ее еще раз просмотреть копию контракта.
«Могут ли они заставить меня жить в этом месте и заставить платить за все, что с этим связано?» - спросил он ее. «Разве я не могу потребовать, чтобы меня поместили в какое-нибудь место подешевле?»
Она просмотрела это, пока он ждал по телефону, и ее ответ был, что невероятно, да, они могли и нет, он не мог.
«Они могли бы поселить вас в какой-нибудь квартире в центре Уоттса или в особняке за шесть миллионов долларов в Малибу с полным штатом слуг, если бы захотели. Если только вы не сможете самостоятельно обеспечить собственное жилье и оплачивать его из вашего кармана, вы должны жить там, где говорят “.
И, конечно, он не мог оплатить даже квартиру Уоттса из собственного кармана. У него не было собственного денежного потока. Хотя гонорары поступали от продаж альбома и всех синглов, и хотя в завершенном туре были распроданы все места проведения и фактически были получены деньги вместо того, чтобы терять их (редкость среди туров), возмещаемые расходы были по-прежнему съедает более чем вдвое больший доход, чем приносили гонорары. В день, когда Descent Into Nothing стал платиновым, группа в целом потеряла более девяноста тысяч долларов. А теперь, когда тур закончился и вычитались расходы на жилье, они еще глубже лезли в яму.
Когда Джейк закрыл за собой дверь, из кухонной двери вышел Мэнни, улыбаясь. Мэнни было сорок, но выглядел он намного моложе. Он был в прекрасной форме, пылкий, шепелявый гомосексуалист и, как и многие чернорабочие люди в районе Лос-Анджелеса, разочарованный актер. Хотя он всегда был вежлив - даже когда Джейк не был, - и хотя Джейк действительно научился любить слугу, он инстинктивно знал, в чем заключается настоящая преданность Мэнни. Он был просто еще одной няней, еще одним шпионом для National Records, который сообщал бы Акардио обо всем, что сказал или сделал Джейк, если бы он посчитал это тем, о чем Акардио захочет узнать.
«Джейк», - приветствовал Мэнни. «Рад снова видеть тебя. Как прошла поездка?»
«Просто здорово», - сказал Джейк, закрывая за собой дверь и подходя к дивану. «Что ты готовишь? Забавно пахнет».
«Хаузенпеппер», - сказал Мэнни.
“Кролика?” - спросил Джейк. “Ты готовишь мне кролика на ужин?”
“О, вы слышали об этом?”
Джейк кивнул. «Да, в мультфильме Багз Банни».
Мэнни какое-то время странно смотрел на него, а затем решил не продолжать упоминание о Багз Банни. Вместо этого он бросился забрать спортивную сумку Джейка. «Позволь мне отнести это в прачечную. Я все вымылю и уберу, прежде чем лечь спать».
«Конечно», - сказал Джейк, отказываясь владеть сумкой.
“Могу я заказать для вас напиток?”
«Нет», - сказал ему Джейк. «Возвращайся к тушению кролика. Я пойду в душ и переоденусь. Я сам себе выпью, когда закончу».
«Как пожелаешь», - сказал Мэнни, вежливо поклонившись. С этими словами он смахнул спортивную сумку в сторону прачечной.
Джейк запер за собой дверь спальни, а затем принял долгий обильный душ, смыв запах рыжей стюардессы со своего тела. Он вытерся, бросив полотенце в корзину для белья, которую установил Мэнни, а затем надел мешковатые спортивные штаны и свободную футболку. Он сел за стол в углу комнаты и посмотрел на телефон. Как реакция Павлова, мысли об Энджи мелькнули в его голове. Он все еще знал ее номер телефона. Если предположить, что она была в том же графике, что и перед туром, он мог набрать этот номер прямо сейчас и поговорить с ней менее чем за двадцать секунд.
Он вздохнул, подумав об этом. «Ты такой жалкий», - сказал он себе.
Он все еще не разговаривал с ней с того последнего дня, когда они сели в автобус, чтобы отправиться на свой первый концерт в Бангоре. Даже когда они на самом деле были в Лос-Анджелесе на трех концертах, когда он мог позвонить ей по телефону в номере отеля, он этого не сделал. Это было тогда, когда все говорили о спиннинг-рок . Он сказал себе, что после этого не сможет смотреть ей в лицо, что она не захочет с ним разговаривать. А потом, когда они вернулись в Лос-Анджелес после тура, когда они поселили его в этой квартире, он тогда ей тоже не позвонил. Она жила менее чем в шести милях отсюда, и он не мог заставить себя связаться с ней.
«Позвони ей сейчас» , - прошептала часть его разума. Возьми этот гребаный телефон и позвони ей. Она могла бы прийти сегодня вечером, и вы могли бы поговорить с ней. Может быть, ей будет противно то, кем вы стали, то, что вы сделали, но тогда, может быть, она поймет. Разве это не всегда было лучшей частью ваших отношений с ней? Она была девушкой, а не просто шлюхой, которую ты трахал. Вы могли бы поговорить с ней, подружиться с ней, рассказать ей о своих страхах и разочарованиях, а она выслушает и посочувствует .
Он поднял трубку. Но он не набирал номер Энджи. Вместо этого он позвонил Биллу, который жил в небольшой квартире всего тремя этажами ниже.
«Привет, Джейк», - сказал Билл немного напряженным голосом. «Я застал тебя на шоу сегодня утром. Пришлось встать с этим синдромом чрезмерного увлечения, чтобы сделать это, но я поймал тебя».
«Да, этот засранец очень хорошо меня трахнул, - сказал Джейк.
«Это было не очень эстетично», - должен был согласиться Билл. “Ты просто вернешься?”
«Да. Вы, должно быть, вышли вчера вечером, если у вас снова синдром чрезмерного увлечения».
«Да, действительно, - сказал он. «Мы с Мэттом снова пошли в Клуб желтого страуса».
Yellow Ostrich Club был модным ночным клубом Лос-Анджелеса недалеко от центра города. Это было одно из одиннадцати таких мест, которые им разрешили посещать, то есть они были в списке мест, куда их водители лимузинов могли бы их отвезти. Хотя им это никогда не признавали, Джейк был почти уверен, что у National Records есть какой-то контракт с заведениями из списка. Если бы они попытались поехать куда-нибудь, не указанное в списке, водители лимузина отказались. И пригрозили, что если кто-нибудь из них потратит свои денежные средства на то, чтобы вызвать такси и отправиться в место, не входящее в список, самостоятельно, денежное пособие будет отключено на месяц.
“Тебя переспали?” - спросил Джейк.
«Я так думаю, - сказал Билл. «Когда я проснулся, двух резинок у меня не было, а рядом с моей кроватью лежали трусики».
«Обычно это надежный знак. Были ли они хорошими трусиками?»
«Розовое бикини», - сказал Билл. “Маленький размер.”
“Ну, скорее всего, она была крутой. Что ты сейчас делаешь?”
«Лежу в пижаме и жду, пока не пройдет головная боль».
“Почему бы тебе не подняться наверх?” - спросил Джейк. «Мы сожжем немного, а затем съедим перец хаузен, который делает для меня Мэнни».
“Хаузенпеппер?” - спросил Билл. “Вы имеете в виду, как на Багз Банни?”
«Вот и все, - сказал Джейк. “Ты в деле?”
«Я в деле», - сказал Билл.
Билл подошел через десять минут, небритый, одетый в шорты до колен, подчеркивающих его узловатые колени, и майку, подчеркивающую его тощие руки. Его стаканы из бутылки из-под кока-колы стояли на своем привычном месте, а его короткая стрижка была всего два дня назад.
“Не хотите ли выпить, мистер Арчер?” - спросил Мэнни, пригласив его внутрь.
«Я принесу напитки, Мэнни», - сказал ему Джейк. «Иди, возьми тайник и положи нам бонг».
«Как пожелаешь», - сказал Мэнни, исчезая на кухне.
Джейк смешал Биллу его любимый напиток, Crown Royal и 7up. Он смешал крепкую смесь из кокса и импортировал ямайский ром. Они расположились перед телевизором, когда вернулся Мэнни с выдувным вручную стеклянным бонгом, наполненным ледяной водой и долькой лимона. Он поставил его перед ними, а затем вручил Джейку серебряный контейнер, наполненный высококачественной марихуаной.
“Не могли бы вы, чтобы я загрузил вам водопровод?” - спросил Мэнни.
«Нет, иди потуши своего кролика», - сказал ему Джейк. «Мы справимся сами».
И они это сделали. Они выпили по три стакана за штуку, а затем спокойно отпили. Они говорили о том, чтобы пойти в один из клубов, но в конце концов решили не делать этого. Вместо этого они занялись одним из наиболее частых занятий - играми в видеоигры на консоли Atari 2600. Они играли в Space Invaders и Missile Command, пока не пришло время есть. Уничтожив hausenpepper Мэнни, они выкурили еще травку и играли еще три часа, все время попивая.
Это был насыщенный вечер.
На следующее утро лимузин забрал Джейка в 8:30 утра. Он был чисто выбрит и одет в классические брюки и рубашку. Водитель ехал по переполненным улицам в центре города, пока не добрался до здания Maton Pauvrete, которое было еще одним многоквартирным домом более высокого уровня, заполненным второразрядными знаменитостями. Здесь Мэтту назначили жить. У него был огромный номер на двадцать первом этаже двадцатитрехэтажного здания.
Водитель открыл дверь, и Мэтт вошел внутрь, найдя место прямо напротив Джейка. Он был одет немного более небрежно для собрания, которое они собирались посетить, что было типично. На нем были потертые джинсы и футболка, которую он подобрал во время недавней однодневной поездки в Мексику. Логотип на рубашке был рекламой популярного борделя в Тихуане, который Мэтт посетил, и в конце концов его выгнали.
«Wassup, брат», - поприветствовал он, закуривая сигарету. «Вчера застал тебя в метро. Чертовски круто показывать».
«Ага», - согласился Джейк. «Это было так же весело, как ректальный экзамен».
Их отвезли в Голливуд и высадили перед зданием National Records. Группа туристов, которые бродили мимо, заметили их и быстро заполонили. Они дали по десять или пятнадцать автографов каждому, прежде чем вырваться на свободу и дойти до главного входа в вестибюль. Там их впустил к лифту стареющий охранник. Они поднялись на восемнадцатый этаж, и еще один охранник провел их в конференц-зал.
За столом в комнате сидели Макс Акардио, Шейвер, Рик Бейли из отдела развития артистов и, конечно же, Дженис Боксер, их менеджер по рекламе. Перед всеми стояли чашки с кофе и тарелки с рогаликами. Посередине стола стояло кокаиновое зеркало, на котором были отчетливо видны остатки кокаина.
«Мэтт, Джейк», - приветствовал Акардио, вставая, чтобы обнять их в обязательном приветствии. “Как у тебя дела сегодня утром?”
Они оба хмыкнули, что с ними все в порядке, и затем сели.
«Пока мы ждали вас, мы просто наслаждались боливийскими хлопьями», - сказал Шейвер. “Вы, ребята, хотите, чтобы я вас подставил?”
«Нет, спасибо», - ответили оба, стараясь быть как можно круче с Шейвером. Хотя формально он все еще был их агентом, они больше не встречались с ним, не обращались к нему за советом и даже не разговаривали с ним. Хотя это было правдой, он открыл им дверь в звукозаписывающую индустрию, но их благодарность за это была перекрыта тем фактом, что он позволил им быть обманутыми их контрактом, в то время как сам о нем хорошо позаботились и в настоящее время загребает двадцать - один процент от всех их гонораров до вычета любых вычетов. Они пытались уволить его, когда «Нэшнл» решила реализовать свой второй вариант контракта, но у них ничего не вышло. НевоздержанностьВ контракте с Шейвером оговаривалось, что он будет их агентом в течение срока действия любого контракта, который он заключил с звукозаписывающей индустрией, включая любые периоды опционов. Вначале это не казалось таким уж большим делом, когда цель заключалась в том, чтобы прежде всего заключить контракт, но сейчас это, безусловно, было большим делом.
«Я все же выпью кофе», - сказал Джейк Акардио. «Если это не слишком большая проблема».
«Конечно, нет», - ответил Акардио. Он позвонил своему секретарю.
Налили кофе, и Джейк сделал глоток. Это был отличный напиток, импортированный прямо из Коста-Рики.
Акардио, председатель собрания, провел еще несколько предварительных встреч и перешел к делу. “Позвольте мне начать с того, что мы на лейбле ценим все путешествия, которые вы двое, а также остальная часть группы совершали, чтобы поддерживать работу механизма продвижения альбома. Я знаю, что у нас были некоторые проблемы друг с другом, что мы не всегда сходимся во взглядах по многим вопросам, но вы очень хорошо разбираетесь во всем этом, особенно вы, Джейк. То, как Брэд Камминс отнесся к вам, было ужасным, абсолютно незаметным за.”
«Я думал, ты хочешь, чтобы он так со мной обращался», - сказал Джейк.
«Ну, мы, конечно, хотели споров», - сказал Акардио. «В конце концов, там продаются ваши альбомы. Но мы не ожидали, что он будет настолько жестоким. Я прошу прощения за то, что поставил вас в такое положение».
«Ага», - сказал Джейк, не веря ему ни на мгновение.
«В любом случае, - сказал Акардио, - мы потратили последние две недели, просматривая записи, которые вы, ребята, сделали для нас. Я должен сказать, вы очень хорошо поработали с этим примитивным оборудованием».
Записи, которые он имел в виду, представляли собой кассету с музыкой, которую группа записала на небольшом складе, который лейбл арендовал для них, чтобы репетировать и сочинять (стоимость которого также вычиталась из их возмещения). Ожидалось, что качество записи будет достаточно хорошим, чтобы исполнительный директор National мог услышать, как звучат необработанные песни, чтобы они могли решить, какие из них использовать. Лирику не нужно было даже различать, так как лирика прилагалась к записи. Таким образом, единственное оборудование, которое им было предоставлено для записи, - это старый микшерный пульт и коммерческий кассетный магнитофон. Для их помощи не было назначено никаких технических специалистов.
«Это очень просто», - проинструктировал Акардио. «Просто подключите все к микшерному пульту, поверните все регуляторы примерно на средний уровень, вставьте кассету в машину и начните играть. Дайте нам хотя бы двенадцать песен, или больше, если они у вас есть. Это не должно вас отвлекать. больше дня “.
На самом деле, чтобы записать пятнадцать песен, потребовалось три дня. Билл взял под свой контроль микшерный пульт, проверил и отрегулировал звук каждого входа так же тщательно и анально, как он раньше наблюдал за их проверкой звука на D Street West. Конечным результатом была не совсем запись студийного качества, но она была настолько близка, насколько это было возможно без реального использования ресурсов студии.
«Спасибо, - сказал Джейк. «Мы очень много работали над этим, особенно Билл».
«Там есть несколько запоминающихся мелодий», - сказал Акардио. «Мы почти уверены, что сможем использовать примерно половину из них.
“Половина?” - спросил Мэтт. “Это оно?”
“Правильно”, - ответил Акардио. «Вот список песен, которые мы выбрали». Он раздал записки Джейку и Мэтту. Они внимательно посмотрели на них, оба отметили, что «около половины» означало семь из пятнадцати выборов.
«Как видите, - сказал Акардио. «Большинство выбранных нами мелодий были незаписанными мелодиями, которые вы исполнили во время тура в качестве наполнителя. Реакция аудитории была достаточно хорошей, и мы почти обязаны включить эти мелодии в следующий альбом. Однако очевидно, что мы нам понадобится еще несколько ваших песен, прежде чем мы начнем процесс записи ».
«У нас больше нет песен», - сказал Джейк. Это была буквально правда. Все пятнадцать представленных ими песен были написаны и исполнены во времена D Street West. С тех пор они не придумали ничего нового, так как у них не было ни времени, ни желания. Джейк даже не сел и не стал играть на своей гитаре - процесс, который он использовал при сочинении нового материала - с тех пор, как они выпустили Descent Into Nothing .
«Нам нужно десять сокращений для альбома», - сказал Акардио. «Возможно, нам удастся выпустить девять, если вы расширите одну из менее коммерчески жизнеспособных мелодий до длины, не относящейся к радио. Это то, что обычно делает Earthstone ».
«Или мы могли бы использовать некоторые из тех песен, которые вы отвергли», - сказал Джейк.
«Нет», - сказал Акардио. «Это исключено».
“Какого хрена?” - спросил Мэтт. “Я имею в виду, конечно, некоторые из них, может быть, немного просты - это одни из наших самых ранних вещей - но вы также отсканировали некоторые из наших лучших работ здесь. Как насчет того, что это в книге ? Толпе D Street это понравилось но вы продолжаете отвергать это. Вы не позволили бы нам записать это для первого альбома, вы не позволили бы нам использовать его в качестве наполнителя в туре, а теперь вы не хотите, чтобы это было во втором альбоме ».
Дженис выставила это. «Это довольно запоминающаяся мелодия, - сказала она, - но, боюсь, она слишком спорная.
“Извините меня?” - сказал Джейк. «Слишком противоречивые? Вы даже знаете, что песня о?»
«Конечно, мы знаем, о чем он», - сказала Дженис. «Это гротескная и крайне оскорбительная пародия на Библию».
«Это исследование отрицательных ценностей, которым учит Библия, - поправил Джейк. «И осуждение религиозного лицемерия».
«Мы не можем выпустить антибиблейский материал», - сказал Акардио. «Противоречие было бы слишком серьезным».
«Позвольте мне уточнить это», - осторожно сказал Джейк. «Вы пытаетесь выставить нас кучкой поклоняющихся сатане язычников, потому что думаете, что это продает альбомы, но вы не хотите, чтобы на нашем следующем альбоме была антибиблейская песня? Я что-то здесь упускаю?»
«Вы не следуете контексту, в котором мы его отвергаем», - сказала Дженис.
«Ну, тогда, пожалуйста, просветите нас», - сказал Джейк.
«Это слишком оскорбительно для Библии», - объяснила она. «Хотя вы не упоминаете Священные Писания по имени, совершенно очевидно, о чем вы говорите. Мы хотим, чтобы любые антирелигиозные или антибиблейские тексты были явно расплывчатыми. Например, тексты для Descent Into Nothing . Это прекрасный пример намеренно расплывчатой ??сатанинской песни “.
« Descent Into Ничего это не о сатанизме,» Джейк сердито прошипел.
«Совершенно верно, - сказала Дженис. «Это то, что мы говорим, когда чокнутые цензуры или семейные ценности люди начинают жаловаться на это. Лирика достаточно расплывчата, поэтому они не могут указать конкретное упоминание сторонников антирелигиозной доктрины».
«Песня не имеет ничего общего с религией», - сказал Джейк. “Это о…”
«Неважно, как вы интерпретируете лирику», - вмешался Акардио (еще раз рассердив Джейка предположением, что он не знает, о чем его песня). «Дело в том, что Descent расплывчата и неопределенна, она лишь намекает на сатанистскую тему, которую она охватывает. С другой стороны,« It’s In The Book » специфична по своему содержанию и даст фанатикам цензуры нечто твердое, за что можно ухватиться. Наша цель состоит в том, чтобы сделать вас противоречивым, даже ненавидимым определенными классами людей, но не переступать черту до точки, когда люди действительно могут начать рассматривать настоящую цензуру музыки. Если это произойдет, вся индустрия может рухнуть ».
«А это означает меньше денег для всех нас», - сказал Бейли.
«О, ну, мы бы точно не хотели зарабатывать меньше денег, не так ли?» - саркастически сказал Джейк.
«Я не собираюсь снова вступать с тобой в этот разговор, Джейк», - твердо сказал Акардио. «Вы связаны условиями вашего контракта, и это все, что вам нужно. Вы также обязаны спродюсировать для нас еще один альбом, и вам не хватает нескольких песен. Итак, давайте поговорим о том, что мы собираемся с этим делать. , Хорошо?”
«Хорошо», - сказал Джейк. «Думаю, мы могли бы попробовать сочинить для вас еще несколько песен. В последнее время я обдумывал несколько идей».
«Да, - сказал Мэтт. «Я тоже. Я подумывал написать песню о …»
«Ну, вообще-то, - сказал Акардио, - я думаю, мы могли бы решить эту проблему за вас».
“Приходи еще?” - сказал Джейк.
«Ну, очевидно, вам, ребята, требуется немного времени, чтобы сочинить и отточить новую мелодию», - сказал он. “И, честно говоря, нам нужно как можно скорее пригласить вас в студию, чтобы мы могли закончить и подготовить второй альбом к выпуску, когда Descent Into Nothing наконец начнет исчезать из чартов. Мы на гребне волны. здесь, и мы хотим оставаться там. Между успехами альбома должно быть мало времени или совсем не должно быть задержек. Прежде чем люди начнут уставать от прослушивания песен с Descent по радио, мы должны иметь возможность дать им несколько новых ».
«Я согласен с этим», - сказал Мэтт. “Но как ты собираешься помочь?”
«Мистер Бейли может на это ответить», - сказал Акардио.
«Верно», - сказал Бейли, открывая портфель и вытаскивая два пакета бумаг. «За последние два месяца я работал с некоторыми из наших команд по написанию песен, чтобы собрать для вас новый материал. Они придумали для вас восемь мелодий, которые, как мы считаем, будут коммерчески жизнеспособными в качестве синглов, сохраняя при этом Intemperance образ.”
«Эй, стой, стой», - сказал Мэтт. «Погоди секунду. Ты хочешь сказать, что у тебя были авторы песен, которые придумали музыку, которую ты хочешь, чтобы мы сыграли, и выпустили альбом с нашим именем? Ты это хрен ты хочешь сказать?»
«Не надо враждовать, Мэтт», - сказал Акардио. «Мы не пытаемся оскорбить вас или что-то в этом роде, просто наши авторы лучше понимают, что публика хочет от песни в стиле Intemperance, чем вы. Они существуют уже давно и знают, что такое демографический группа, к которой вы обращаетесь, хочет. Это обычное дело в индустрии “.
«Да, - согласился Бейли, - и я должен сказать, что мы использовали наших лучших людей для этого проекта, и они превзошли самих себя как в текстах, так и в мелодиях. Когда люди слышат, как Джейк поет это, и когда они слышат, как Мэтт перемалывает риффы. этот его причудливый стиль, они сойдут с ума. Следующий альбом просто слетит с полок. Я гарантирую это ».
«Это действительно очень хорошие мелодии», - добавила Дженис. «Я просмотрел их вчера. Честно говоря, я думаю, что они намного лучше, чем все, что вы делали на Descent, и посмотрите, насколько хорошо продается этот альбом».
Мэтт действительно начал краснеть. Джейк был недалеко от него. Однако, прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, Бейли протолкнул бумаги каждому из них. Это были ноты, которые покрывали основную мелодию и слова. Каждый посмотрел на верхний лист, на котором была песня под названием « Объятия тьмы» .
«Эта первая песня - это то, что мы думаем назвать новым альбомом», - взволнованно сказал Бейли. «Посмотри на это. Расскажи нам, что ты думаешь».
Мэтт несколько раз сжал кулаки, а затем, скорее из болезненного любопытства, чем из чего-либо еще, взглянул на лист, не обращая внимания на слова и проверяя музыку. “Вы называете это риффом?” - спросил он примерно через две секунды. «Это простое трехаккордовое повторение, прямо как та чушь, которую играет Вуайерист ».
«Что ж, вам дадут немного свободы в том, как вы интерпретируете музыку», - сказал Бейли. «Я имею в виду, что вы не можете изменить основную мелодию, но вы можете улучшить ее в том стиле, который у вас есть».
Джейк тем временем просматривал тексты песен. Он недоверчиво покачал головой. « Прощай, свет, прощай, радость », - произнес он. « Король тьмы использует меня как игрушку ?»
“Гребаный Король Тьмы?” - сказал Мэтт. «Использует меня как игрушку? Ты меня гадишь?»
Джейк прочитал немного ниже. « Я чувствую его руки на себе, я чувствую, как он втягивает меня в себя. Теперь мое сознание полно, я прыгаю в грех ». Он взглянул на руководителей звукозаписи. “Разве это не немного гомо-эротично?”
«Ну, я полагаю, что это в некотором роде», - сказал Бейли. «Я имею в виду, в конце концов, вы - Воздержание, и вы действительно представляете похоть и грех».
«Вы предлагаете, чтобы Джейк спел о том, как дьявол трахает его в задницу?» - спросил Мэтт.
«Там ничего не говорится о Дьяволе или об анальном сексе», - сказала Дженис. «Как сказал г-н Акардио, текст песни намеренно расплывчатый».
«Ну, ты можешь сознательно выбросить это дерьмо в мусорное ведро», - сказал ей Мэтт. «Мы не играем в это дерьмо».
«Аминь, - сказал Джейк.
Акардио вздохнул. «Смотрите, ребята, - сказал он. «Многие люди работали много часов, чтобы сочинить для вас эту музыку».
«Я надеюсь, что вы не заплатили им слишком много», - сказал Мэтт.
«Вероятно, они заплатили им столько же, сколько и нам», - сказал Джейк, заставив их обоих рассердиться.
«Послушайте, - сказал Акардио, немного теряя приличия, - нам все равно, нравятся ли вам песни или нет. Вы являетесь сотрудником National Records, и мы хотим, чтобы вы исполняли эти песни. Поэтому я предлагаю вам выберите по крайней мере три, с которыми вы сможете жить, и начните их репетировать. Я хочу, чтобы предварительная запись ваших усилий лежала у меня на столе через две недели “.
«О, и я должен настоять на том, чтобы« Объятия тьмы » были среди трех, - сказал Бейли. «Мы уже работаем над предположением, что это будет название альбома».
«Верно», - сказал Акардио. «Выберите два из ваших любимых в дополнение к Embrace , что будет обязательно».
«Нет», - твердо сказал Мэтт. «Мне наплевать на то, что вы хотите, мы не исполняем ничего подобного. Мы пишем свои собственные песни и сочиняем собственные мелодии».
Акардио глубоко вздохнул. Он посмотрел на Джейка. «Джейк», - разумно сказал он. «Тебе нужно попытаться вразумить Мэтта. Если мы не получим от тебя полного набора песен к концу месяца, могут произойти очень неприятные последствия».
“Какие последствия?” - спросил Джейк.
«Нарушение контракта имеет вид последствий», - сказал Акардио.
Мэтт встал так быстро, что его стул опрокинулся. Его рука легла на промежность и с большим презрением сжала ее. «Я получил твой гребаный контракт прямо здесь», - сказал он Акардио. «Мы не будем исполнять это дерьмо! Период! Меня не волнует, позвонит ли мне Верховный гребаный суд Соединенных Штатов и скажет, что я должен это сделать. Этого не произойдет. Я не буду играть песню, которую эта задница … сосущий хакер написал для вас “.
«Мэтт, нечего угрожать», - нервно сказала Дженис.
“Кто угрожает?” Мэтт ответил. «Я просто констатирую гребаный факт. Мы не собираемся этого делать».
«Джейк», - сказал Акардио, обращаясь к более спокойной голове. “Что вы можете сказать об этом?”
Джейк встал рядом с Мэттом. «Я говорю, что любая продуктивность, которую мы могли надеяться достичь на этой встрече, вероятно, была потеряна. Нам, вероятно, следует прерваться на день».
«Нам нужно уладить это сейчас », - твердо сказал Акардио.
«Это уже решено», - сказал Мэтт. «Ты можешь приставить к моей голове гребаный пистолет, и я не буду играть в это дерьмо».
“Почему бы нам не встретиться в понедельник?” - предложил Джейк.
«Ты же не думаешь о том, чтобы сдаться этой ебли, не так ли, Джейк?» - неожиданно спросил Мэтт. «Потому что, даже если ты это сделаешь, я все равно не буду заниматься этим дерьмом!»
«Я не собираюсь сейчас ничего делать, Мэтт», - сказал ему Джейк. «Но я думаю, нам пора идти, хорошо?»
«Нам нужно решить это», - воскликнул Бейли.
«Здесь не о чем работать», - сказал Акардио. «Ты исполняешь песни, которые мы тебе говорим».
«Я буду жить в ночлежке, прежде чем сыграю одну из них», - сказал Мэтт. «Посмотри, не шучу ли я, Акардио. Посмотри, не шучу ли я!»
«Видишь ли, я шучу?» - ответил Акардио. «Вы попадете в строй и будете делать то, что вам говорят, иначе ваша музыкальная карьера закончится!»
«Мы уезжаем», - сказал Джейк, хватая Мэтта за руку. «Мы вернемся в понедельник. Пусть ваш секретарь позвонит мне, чтобы назначить время».
“Вам двоим нужно вернуться сюда и …”
«До свидания», - сказал Джейк, выводя Мэтта за дверь. Мэтт нехотя позволил вывести себя из комнаты. Последнее, что они услышали, это Акардио, кричащий на них, чтобы они забрали с собой долбаные ноты.
Они не разговаривали, пока не вошли в лифт. В этот момент Мэтт в ярости повернулся к Джейку.
«Какого хрена ты делаешь, вытаскивая меня оттуда вот так?» он потребовал. “Какого черта ты меня не поддержал?”
«Я поддерживаю тебя», - сказал ему Джейк. «Я не собираюсь петь какую-либо чушь, которую они написали для нас».
«Тогда почему, черт возьми, ты этого не сказал? Почему ты позволил мне просто кричать на эти уколы одному?»
«Потому что сейчас не время выступать против этого», - сказал ему Джейк.
“Какой?”
«У нас сейчас недостаточно фактов».
«Факты? Что ты за хрень …»
«Послушайте, - прервал его Джейк, - я не думаю, что они действительно могут заставить нас петь эти песни. Я прочитал весь контракт сейчас и, хотя я все еще не понимаю его многого, я не помните, что везде говорилось, что они имеют право заставлять нас петь песни, которые мы не хотим петь ».
«Так почему, черт возьми, ты им этого не сказал?» он спросил.
«Потому что я хочу быть абсолютно уверенным в том, какова наша правовая позиция, прежде чем я начну изливаться».
“Так что ты собираешься делать?”
«Мне нужно поговорить с Полиной», - сказал он.
Глава 8B: Изображения
Премьера фильма, на которую Джейку и Мэтту в значительной степени было приказано присутствовать (в их контракте говорилось, что они должны были быть доступны для публичных выступлений, как это было организовано звукозаписывающей компанией - конечно, это было без компенсации, и оплачивалась только поездка) снимался в фильме « Тоньше воды» . Ни Джейк, ни Мэтт ничего об этом не знали, кроме как в главных ролях Минди Сноу и Вероника Джулиус, двух самых горячих молодых женщин-актеров на сегодняшней киносцене, хотя с точки зрения общественного имиджа это две полярные противоположности.
Минди Сноу была воплощением невинной девушки по соседству. Она, конечно, была красива, но в каком-то смысле, исходя из семейных ценностей. Она была одной из звезд популярного сериала «Медленный переулок» , рассказывающего о жизни в маленьком городке на Среднем Западе в пятидесятые годы. Она играла церковную, чересчур религиозную младшую сестру семьи. Америка наблюдала, как она выросла из милого и невинного двенадцатилетнего ребенка в милого и невинного шестнадцатилетнего в течение четырех лет, когда сериал был в эфире. Ей было двадцать лет, и с тех пор она снялась в двух фильмах, ее персонаж всегда копировал милую и невинную роль, которую она сыграла в сериале.
Вероника Юлиус тоже была красива, но не так невинно. Она тоже снималась в популярном сериале в прайм-тайм, но сыграла проблемного уличного подростка из неблагополучной семьи. С тех пор ее роли в кино стали еще более рискованными: она сыграла молодого наркомана, молодую жертву СПИДа и злодейского вампира в фильме ужасов.
«Скажи мне еще раз, почему мы должны пойти на это?» Джейк спросил Дженис, которую, естественно, послали сопровождать их и выступать в роли их няни, когда они ехали на лимузине в сторону театра Бентли Брукс в Голливуде.
«Да», - согласился Мэтт, дергая за галстук-бабочку на шее. «И почему мы должны носить эти грёбаные смокинги? Думаю, у меня сыпь вырвалась из-за этого».
Дженис вздохнула, ее запатентовали, почему я должна терпеть такие грубые варварские вздохи. «Вы должны уйти, потому что это сделает ваши лица в развлекательных журналах и, следовательно, сделает вас известными», - объяснила она. «И ты должен быть в смокинге, потому что так принято в Голливуде. Это дело черного галстука».
“Ну, кто нас пригласил?” - спросил Джейк. «Почему люди, устраивающие этот концерт, хотят, чтобы мы были там?»
«Этот фильм рассчитан на женщин от пятнадцати до восемнадцати и от восемнадцати до двадцати пяти», - ответила Дженис.
«Так что это фильм о цыпочках-подростках», - сказал Мэтт.
Дженис даже вздрогнула от этого описания, но кивнула. «Да», - сказала она. «И эта конкретная демографическая группа также является большой частью фан-базы Intemperance . Поэтому девушки, которых заинтересует этот фильм, - это те же самые люди, которые покупают ваши пластинки. Ваше присутствие на этом мероприятии полезно для National Records и для Galaxy Studios “.
«Понятно», - мудро кивнул Мэтт. “Так о чем вообще этот фильм?”
«Речь идет о двух сестрах», - сказала Дженис. «Одна здорова и невинна, другая в некотором роде… ну, девочка без морали».
“Хорошая сука в двух ботинках и шлюха?” - спросил Мэтт.
Дженис снова поморщилась. “Я полагаю,” сказала она. «В любом случае, история, по-видимому, сосредоточена вокруг их непростых отношений друг с другом, особенно когда их обоих привлекает один и тот же парень. Парня играет Марк Деннисон».
«Парень, который играл квотербека в этом глупом телешоу о школьном футболе?» - спросил Джейк.
«Это он», - подтвердила Дженис. «Он также довольно популярен среди этой конкретной демографии».
«Я слышал, что он заядлый курильщик», - сказал Мэтт. “Это правда?”
«Ну … да, он гомосексуалист, но это секрет Голливуда. Не говори ничего об этом репортерам, с которыми встретишься».
«Это не очень хорошо хранится в секрете, если Мэтт знает об этом», - сказал Джейк.
Дженис начала волноваться. «Послушайте, ребята, - сказала она. «Это светское мероприятие, которое вы здесь посещаете. Там будет часть элиты Голливуда. Теперь просто посмотрите фильм, а затем мы пойдем в вестибюль, где устроили коктейльную вечеринку. P и Q как можно больше, хорошо? “
“У них будет хороший удар на этой вечеринке?” - спросил Мэтт.
“Как насчет бара?” - спросил Джейк. «Напитки бесплатные, или мы должны за них платить?»
Дженис вздохнула, уже пытаясь понять, насколько большой катастрофой это будет.
Лимузин подъехал к театру, и все трое оказались в море зевак. Десятки фотографов и видеооператоров стояли по ту сторону фиолетовой бархатной веревки, отделявшей проход в театр от тротуара. Фотовспышки начали взрываться вокруг них, ослепляя их, пока они подходили к дверям. Джейк слышал изумленный шепот, когда толпа спрашивала себя, действительно ли это Джейк Кингсли и Мэтт Тисдейл. Некоторые из репортеров кричали им вопросы, но они накладывались друг на друга до такой степени, что не могли ничего понять из сказанного.
Двое швейцаров охраняли вход. Ни у кого из них не просили ни пропусков, ни билетов. Они просто поприветствовали всех по имени, включая Дженис, и отошли в сторону, разрешив войти. Джейк был настолько ослеплен вспышкой, что ему потребовалось несколько мгновений, чтобы его зрение прояснилось настолько, что он смог разглядеть детали комнаты. Когда это произошло, он одобрительно присвистнул.
«Вот дерьмо», - сказал Мэтт. «Посмотри на это гребаное место».
«Ни хрена», - согласился Джейк.
Весь вестибюль был покрыт шикарной красной ковровой дорожкой. Столы с закусками, покрытые шелковыми скатертями, были расположены в нескольких стратегических местах и ??предлагали широкий выбор закусок, от улиток до дорогой салями и сыра до фаршированных грибов. Один только запах опьянял. В дальнем конце комнаты был устроен большой бар (напитки действительно были бесплатными, по словам Дженис, но им было сказано «не торопитесь»). В толпе циркулировали две очаровательные молодые женщины в коктейльных платьях. Они несли подносы, на которых стояли бокалы с шампанским. И повсюду были мужчины в смокингах и элегантно одетые и накрашенные женщины, большинство из которых были красивыми. И это было даже не самое удивительное. Значительная часть людей была знаменитостями. Джейк видел множество актеров и актрис, которых видел в телешоу и в фильмах. Они ходили вокруг, потягивая шампанское или коктейли, разговаривали, обнимались и притворно целовались в щечки. Он с удивлением смотрел с места на место, поражаясь тому факту, что многие актеры выглядели намного меньше, чем на экране.
«О, чувак», - сказал Мэтт, метая взгляд с места на место. «Мы должны забить себе киску в этом месте, Джейк. Мне нужно выбрать актрису. Поговорим о самом гребаном перевороте века».
«Мэтт, - предупредила Дженис, - ты здесь не для дешевого блуда. Это очень публичное мероприятие».
«О, не волнуйся, Дженис, - сказал он. «Мы обязательно будем трахаться наедине».
«О милый Господь», - пробормотала Дженис, а затем закрыла рот, когда к ним подошла женщина средних лет в ужасающем платье без бретелек.
«Дженис», - сказала она, протягивая руки для объятия. «Как дела, дорогой? Большое спасибо, что пришли».
Когда Дженис и женщина обнялись и обменялись фальшивыми поцелуями в щеку, Мэтт повернулся к Джейку и спросил: «Кто это, черт возьми?»
Джейк пожал плечами.
«Это Джорджет Минден», - сказала Дженис, бросив на них взгляд. «Она агент Минди Сноу и одна из ведущих этой премьеры».
«Аааа», - сказал Мэтт. «Понятно. Как у тебя дела? Хороший праздник, ты собираешься сюда».
«Ты должен быть Мэттом Тисдейлом», - сказала Жоржетта, шагнув вперед, обняла его и притворилась поцелуем. «Я очень рад, что вы пришли сегодня вечером, мистер Тисдейл».
«Как будто у меня был выбор», - пробормотал Мэтт.
«Мэтт», - прошипела Дженис.
Жоржетта проигнорировала этот обмен. Вместо этого она повернулась к Джейку. «И вы, конечно, несколько печально известный Джейк Кингсли».
«Это я», - согласился Джейк, подчиняясь ей, когда она прижалась своей пышной грудью к его груди и издала чавкающий звук возле его левого уха.
«Вы знаете, Минди - большая поклонница вашей музыки», - сказала им Жоржетта. «Она абсолютно тебя обожает».
“О, да?” - спросил Мэтт, и в его глазах загорелись огоньки.
«Конечно, мы не объявляем об этом общественности», - сказала Жоржетта. «Это было бы плохо для ее имиджа».
«Конечно», - сказал Джейк.
«В любом случае, почему бы вам всем не последовать за мной и не встретиться со звездами шоу?»
“Почему, черт возьми, нет?” - сказал Мэтт.
Рассматриваемые три звезды стояли в задней части комнаты, рядом с входом в настоящий театр. Марк Деннисон был красивым, прекрасно подтянутым молодым человеком с закрытыми зубами и призовой улыбкой. Он был одет в смокинг на заказ, а на запястье носил часы Rolex. Минди Сноу и Вероника Джулиус, обе были одеты в дорогие изысканные вечерние платья, стояли по бокам от него. Платье Минди было очень консервативным, почти ханжеским. Оно было светло-голубым и полностью закрывало ее плечи. Была видна только малая часть ее пышной груди. Вероника, напротив, была одета в простое красное платье, которое почти не оставляломеста для воображения. Ее спина была обнажена, ее груди почти выпадали из нее, а ее ноги, одетые в черный нейлон, были обнажены далеко за коленями.
“Они определенно не отстают от своих изображений, не так ли?” - прошептал Джейк, когда они подошли.
«Ну, естественно, - сказала Жоржетта. «Имидж - это все в Голливуде».
Состоялись представления и обмен рукопожатиями.
«Я действительно рада, что вы смогли приехать», - сказала им Минди. «Мне просто нравится твоя музыка». Она немного покраснела. «Особенно твой голос, Джейк».
«Э … спасибо, - сказал Джейк. «Я рад, что смог развлечь тебя».
«Я думаю, что вы, ребята, тоже потрясающие», - сказал им Деннисон. «Мне принадлежат все твои альбомы».
«У нас только один альбом, чувак», - кисло сказал Мэтт.
Деннисон даже хихикнул. «Конечно, знаешь, - сказал он. “И это здорово”.
Мэтт отступил на шаг от него и на шаг приблизился к Веронике, на которую он смотрел с тех пор, как она появилась в поле зрения. “Как насчет тебя, Ронни?” он спросил. “Могу я называть тебя Ронни?”
«Нет, нельзя», - сказала она, глядя на него.
«Простите меня, - сказал Мэтт. “Но вы тоже слушаете нашу музыку?”
«Я не слушаю музыку», - сказала она. Она повернулась к женщине, которая парила поблизости. «Калли, дай мне выпить, ладно? Скотч со льдом».
«Конечно, мисс Джулиус», - сказала женщина. “Подступила.”
«Шесть кубиков льда», - крикнула она ей вслед. “Не больше, не меньше.”
«Да, мисс Джулиус. Шесть кубиков льда».
В этот момент заговорила Дженис и поблагодарила их за приглашение. Затем она увела двух музыкантов.
«Пока, ребята», - крикнула ему вслед Минди. “Было приятно с тобой встретиться.”
Джейк оглянулся через плечо и улыбнулся ей.
«Какая чертова пизда эта сучка Вероника», - сказал Мэтт, когда они были вне пределов слышимости.
«Мэтт, пожалуйста, тише, - прошипела Дженис. «Это место кишит репортерами. Если они подслушают, что вы говорите что-то подобное, завтра утром все будет во всех газетах».
«Верно», - ответил Мэтт совсем не искренне.
Одна из девушек с шампанским подошла и предложила всем по бокалу. Дженис и Джейк отказались, но Мэтт взял один.
“Это хорошее дерьмо?” - спросил ее Мэтт.
Она выглядела немного озадаченной, но ответила вежливо. «Это Дом Периньон», - сказала она. «Охлаждена ровно до сорока шести градусов».
“Да уж?” - спросил Мэтт. С этими словами он залпом проглотил весь стакан. Его глаза наполнились слезами, и он выпустил влажную отрыжку, которая резонировала повсюду в непосредственной близости. Он несколько раз ударил себя в грудь. «Неплохо», - сказал он. “Это довольно хорошая шалава”. Он поставил стакан на ее поднос и пошел к бару, Джейк весело ухмыльнулся, а Дженис подавила выражение ужаса.
«Привет, Дживс», - сказал Мэтт бармену в смокинге. «Поставь меня с Джеком с колой, и не жалей меня с Джеком».
«Немедленно, сэр», - ответил он. Затем он посмотрел на Джейка. “И вы сэр?”
«Ром с колой», - сказал Джейк.
“Какой ром вы бы предпочли?”
«Самый дорогой, что у тебя есть», - сказал Джейк.
«Конечно», - сказал бармен. Он протянул руку под стойкой и достал два стакана.
«Ни хрена», - сказал ему Мэтт. «Такого просто не пойдет».
“Извините меня?” - спросил бармен.
«Те стаканы маловаты. Я выпью что-нибудь такого размера примерно за пятнадцать секунд. Выкиньте стаканы для воды, по-домашнему. Я хочу гребаный напиток, а не стрелок».
«Боже мой», - простонала Дженис. «Мэтт, это не местный водопой. Это светская вечеринка».
«Тогда эти уколы не умеют пить», - сказал Мэтт. «Зажги меня, Дживс. Именно так, как я просил».
Он поджег их, снял два стакана с водой, наполнил их льдом, а затем приготовил смесь спирта и кокса в соотношении примерно пятьдесят на пятьдесят. “Отвечают ли они вашим требованиям, сэр?” - спросил он Мэтта, когда он закончил.
«Готов поспорить на свою задницу», - ответил Мэтт. Он повернулся к Дженис, которая все еще краснела от смущения. «Не стой там, Дженис. Дай этому человеку чаевые.
Дженис держала губы плотно сжатыми, но сделала, как ей сказали. Она вытащила из сумочки пятидолларовую купюру и бросила ее в банку для чаевых бармену.
«Спасибо, господа», - сказал он, предполагая, как Мэтт уже понял, что Дженис была их слугой.
«Мэтт», - отругала Дженис, когда они отошли от бара, - «ты просто должен сохранять некоторое самообладание здесь».
“Какого хрена?” он спросил. «Разве мы не должны быть кучкой пьяных, наркоманов, сатанистских задир? Я всего лишь играю роль».
«Ты слишком много играешь », - сказала она. «Это не место для таких махинаций».
«Хорошо, - сказал он. «Извини. Я постараюсь сохранить».
«Спасибо», - сказала она.
Он огляделся, словно рассматривая толпу. «Итак, - спросил он. “Где мы можем сжечь?”
“Сжечь?” - спросила Дженис.
«Да, - сказал Мэтт. «Мне и Джейку нужно восполнить одну из этих косяков, которые я принес».
Дженис побледнела. “Вы принесли сюда марихуану ?”
«Конечно», - сказал он. «Мы собираемся посмотреть фильм, не так ли? Я никогда не смотрю фильмы, не будучи побитым камнями».
«Здесь нельзя курить марихуану, - сказала ему Джанет. “Пойди в ванную прямо сейчас и смой ее в унитаз!”
«В ванной», - сказал Мэтт. «Какая блестящая идея. Спасибо, Дженис».
“Какой?” - сказала Дженис.
Мимо проходила другая девушка с шампанским. Мэтт схватил ее за руку. «Эй, красавица, - сказал он.
“Не хотите ли вы шампанского, сэр?” спросила она.
«Э-э … конечно, - сказал Мэтт. Он взял стакан с ее подноса, быстро проглотил его, снова рыгнул и снова поставил. «Спасибо. Но на самом деле я хотел, чтобы ты сказал мне, где это дерьмо».
Девушка с шампанским поджала губы на несколько секунд, прежде чем ответить. «… Эээ… мужские помещения находятся вон там». Она указала. “Прямо по коридору”.
«Спасибо, милая», - сказал Мэтт, слегка похлопав ее по заднице. «Давай, Джейк. Пойдем сожжем одну».
Джейк к этому времени сдерживал смех. «Вы держите пари, - сказал он. “Давай сделаем это.”
«Джейк, Мэтт», - прошипела Дженис. “Ты не можешь … я имею в виду … возвращайся сюда!”
«Мы вернемся», - сказал ей Джейк. «Выпей, пока нас нет».
В мужском туалете сверкало чистота и пахло лимонами. Когда они вошли, у раковины стояли трое мужчин в смокингах, по очереди нюхая кокаин из маленького зеркала. Джейк узнал двоих из них: Майкла Куинна, подростка-сердцееда, который снялся во многих фильмах о крутых парнях, и Энтони Рентворста, известного режиссера таких фильмов о подростковых сердцеедах. Ни один из троих даже не взглянул, когда два музыканта вошли в комнату.
“Wassup, корешей?” - спросил их Мэтт. “Есть ли запасной удар для меня и Джейка?”
На этот вопрос ответили три одинаковых взгляда с презрительным отвращением. «Нет, - сказал Куинн. “Думаю, нет.”
Мэтт кивнул. «Я знаю, как это бывает», - сказал он. «Дерьмо дорогое. Нельзя делиться им ни с кем».
«Верно, - сказал Куинн. Он снова повернулся к зеркалу и фыркнул.
«Уколы», - пробормотал Мэтт себе под нос. С этими словами он полез в карман пиджака своего костюма и вытащил пачку сигарет. Открыл коробку и вынул туго скрученный стык - толстый. Он сунул его в рот, сунул сигареты обратно в карман, а затем вытащил зажигалку, которой он воспламенил сустав. Он получил мощный и довольно шумный удар.
Актер, режиссер и неизвестный с ними человек (мы были Коннером Бергманом, еще одним известным актером, которого ни Джейк, ни Мэтт не узнали) - все повернулись к ним, когда они услышали вдох и почувствовали резкий запах горящего бутона Гумбольдта. Их рты открылись от шока.
“Ребята, вы хотите хит?” Мэтт пищал, все еще сдерживая дым в легких. «Я не Богарт».
Они не ответили. Сохраняя на лицах выражение шока и отвращения, они быстро собрали свое зеркало, соломинку и маленькую серебряную коробочку и устремились к двери ванной. Они не дали им попасть в задницу на выходе.
«Чертовы квадраты», - сказал Мэтт, передавая косяк Джейку.
Джейк принял это, но слишком сильно смеялся, чтобы принять удар. «Ты убиваешь меня, Мэтт, - сказал он. «Вот дерьмо. Это самое большое удовольствие, которое у меня было с тех пор, как мы пошли на эту остановку, и ты надрал Хэтэуэю задницу».
Через пять минут они вышли из туалета, от обоих пахло почками скунса и красными глазами, но в хорошем настроении для просмотра фильма.
Даже под кайфом фильм был не очень хорошим. Это было так же предсказуемо, как восход солнца, полное неубедительных клише, страдало от множества заговоров и проблем неверия. Единственное, что отличает его, - это две актрисы, которые в нем снимались. Они действительно были талантливы в своем деле, и напряженное, а иногда и жестокое взаимодействие между ними представлялось самым искренним аспектом всего производства. И оба они были весьма соблазнительными в совершенно противоположных аспектах. Персонаж Минди был милым и приятным, сладко-сладким. Из тех девушек, которые хотят щенков и держатся за руки на закате, которые носят кольцо с обещанием и действительно сдерживают обещание. Персонаж Вероники был знойный и соблазнительный, сквернословный, рискованная девушка, которая не думала отказываться от этого на первом свидании или даже перед первым свиданием. Конечно, предсказуемость фильма гарантировала, что персонаж Минди был тем, кто в конечном итоге оказался персонажем Марка Деннисона. И, конечно же, персонажу Веронике были показаны последствия образа жизни, который она вела (в виде страха перед СПИДом, который она испытала, когда бывший любовник сказал ей, что у него положительный результат), и поклялась стать больше похожей на персонажа Минди. И, конечно же, все трое стали лучшими друзьями и в конце концов поделились групповыми объятиями, несмотря на то, что персонаж Вероника спала с персонажем Марка Деннисона, когда он был парнем персонажа Минди, и персонаж Марк думал: на короткое время, что из-за этого у него может быть СПИД. персонаж был тем, кто в конечном итоге оказался персонажем Марка Деннисона. И, конечно же, героине Вероники были показаны последствия образа жизни, который она вела (в форме страха перед СПИДом, который она испытала, когда бывший любовник сказал ей, что у него положительный результат), и поклялась стать больше похожей на персонажа Минди. И, конечно же, все трое стали лучшими друзьями и в конце концов поделились групповыми объятиями, несмотря на то, что персонаж Вероника спала с персонажем Марка Деннисона, когда он был парнем персонажа Минди, и персонаж Марк думал: на короткое время, что из-за этого у него может быть СПИД.
Зрители либо не заметили недостатков фильма, либо сделали вид, что не замечают. Все бурно аплодировали, когда начали катиться заключительные титры. Они даже аплодировали стоя. А потом, когда они просочились обратно в вестибюль и начали потягивать свои напитки и жевать закуски, никто не получил ничего, кроме похвалы фильму, особенно когда он находился в пределах слышимости одной из звезд.
После того, как большинство тусовщиков просочились и поздравили всех присутствующих актеров, Минди поплыла по комнате, пока не остановилась рядом с Джейком и Мэттом, которые потягивали четвертую рюмку и уничтожали салями. и сырный стол.
«Привет, ребята», - весело сказала она, ее шоколадно-карие глаза сияли невинно и ласково. «Что вы думаете о фильме? Понравился?»
«Это было … в целом неплохо, - сказал Джейк. «Ваша игра была превосходной».
«Спасибо», - сказала она, немного покраснев. «А как насчет сюжета? Просто« неплохо »?»
«Что ж, я уверен, что сценаристы очень много над этим работали», - сказал Джейк.
«Я был разочарован», - сказал Мэтт, набив рот еды.
“Ой?” - спросила Минди. “Это почему?”
«Во всем фильме не было ни одной голой груди», - сказал он. «Не было даже задницы».
Минди хихикнула. «Так ты оцениваешь свои фильмы, Мэтт?» спросила она. “По скольким в них сценам обнаженной натуры?”
«Да черт возьми», - сказал он. «Я не могу показать палец вверх, если они не покажут задницу, грудь или порез».
«Я буду иметь это в виду для своего следующего фильма», - сказала она, улыбаясь.
«Сделай это», - сказал ей Мэтт. «На самом деле, вам с Вероникой стоит подумать о сцене на дамбе. Готов поспорить, это принесет вам аншлаг в первый уик-энд».
«Я уверена, что ты прав», - сказала она. «Но это не очень хорошо поддерживает мой милый невинный образ, не так ли?»
«Верно, - согласился Мэтт, - но какой способ позволить этому умереть».
Она сделала глоток минеральной воды, которую пила. «Я слышала, вы, ребята, курили травку в мужском туалете», - сказала она. “Это правда?”
«Что ж, тебе нужно поддерживать свой имидж, а у нас - свой», - ответил Джейк.
Она засмеялась, протянула руку и слегка похлопала Джейка по руке. «Вы, ребята, освежаетесь», - сказала она. «Эти вечеринки иногда такие скучные. Все такие фальшивые».
Мэтт внезапно подошел к ней с серьезным выражением лица. «Скажи мне что-нибудь, Минди», - сказал он.
“Что это такое?”
«Есть ли шанс, черт возьми, забить с тобой сегодня вечером?»
Она снова покраснела, но сдержала его взгляд. “Нет”, - сказала она. “Я хорошая девочка, помнишь?”
«Да, я помню. Как насчет Вероники? Раньше она была для меня стервой, но, может быть, это было частью ее выступления. Думаешь, я смогу с ней забить?»
«Хорошо», - сказала она. «Как это выразить? Вероника больше увлекается … ох, ты знаешь … более мягкими вещами в жизни, если ты понимаешь, о чем я».
“Вы имеете в виду, что она лесбиянка?” - спросил Мэтт.
«Женщины - ее предпочтение», - сказала Минди. «Хотя она не боится переспать с мужчиной, если он может что-то сделать для ее карьеры. Можете ли вы сделать что-нибудь для ее карьеры?»
“Ее карьера? Нет”
«Тогда у тебя нет шансов», - сказала Минди.
Мэтт пожал плечами. «Ну что ж. Это был хороший сон». Он просиял, когда о чем-то подумал. «Эй, - сказал он Минди, - ты знаешь этих людей. Скажи мне, какой актрисой я могу сыграть сегодня вечером».
«Хммм», - сказала Минди, оглядывая комнату. Наконец она указала на высокую стройную блондинку в коротком черном платье. «Ее», - сказала она.
“Разве это не Тана Кенсингтон?” он спросил. Тана Кенсингтон была еще одной бывшей телезвездой, которая пыталась совершить прыжок на большой экран. Она сыграла одного из второстепенных персонажей в « Тоньше воды» - лучшего друга персонажа Вероники.
«Это она», - подтвердила она. «Она пользуется хорошей репутацией среди тех из нас, кто находится внутри».
“Да уж?”
«Да, действительно, - заверила его Минди. «Думаю, вы найдете ее весьма восприимчивой к вашим ухаживаниям».
«Хорошо, тогда я пойду», - сказал Мэтт. Он быстро допил остаток своего напитка, оставил пустой стакан на краю стола с закусками и направился туда. Поскольку Дженис не разговаривала с продюсером фильма, а Жоржетта болтала с некоторыми собственными людьми, это оставило Джейка и Минди относительно наедине. Она не сделала попытки извиниться.
“Это правда, что вы ему сказали?” - спросил ее Джейк.
«Я почти никогда не лгу», - ответила Минди, снова сверкнув улыбкой.
“Потому что это не соответствует твоему имиджу?” он спросил.
“В яблочко.”
“А ваша настоящая личность отражает ваш имидж?” - спросил Джейк.
Она хихикнула. «Мне нравится так думать», - сказала она. «Я вырос в маленьком городке в Небраске, воспитан родителями, ходившими в церковь, которые любили меня. Я пела в школьном хоре и играла в школьных спектаклях. Я играла Энни в пьесе в младших классах».
«Я уверен, что ты была очень красивой Энни», - сказал он ей.
Она застенчиво пожала плечами. «У нас есть хорошие отзывы, особенно я. Я старался, чтобы это не вскружило мне голову.
«Ну, я должен сказать, что ты тоже довольно освежаешь».
«Нет смысла проявлять слишком много эго», - сказала она. «Если ты хорош в том, что делаешь, значит, ты хорош в том, что делаешь. Я знаю, что у меня все хорошо, поэтому мне не нужно чрезмерно надувать себя, чтобы доказать это».
«Вы очень талантливая актриса», - сказал он. «И ты такой милый, как только можешь».
Это заставило ее снова покраснеть. “А что насчет тебя?” спросила она. «Вы спросили меня о моем имидже. Отражает ли ваш образ вашу настоящую личность?»
Он посмеялся. «Я не думаю, что кто-то может соответствовать моему имиджу», - сказал он.
«Так ты не язычник, поклоняющийся сатане?»
«Нет, не на этой неделе».
“А ты не сексуальный маньяк, зависимый от кокаина?”
«Ну … Я не наркоман, - сказал он.
Она хихикнула. “А что касается сексуального маньяка?”
«Э-э … ну, это зависит от того, как ты определяешь« маньяк »».
Она снова захихикала. Их разговор стал более серьезным. Они обменялись анекдотами о жизни в дороге как музыкант и о жизни как звезды ситкома, а затем кинозвезды. Истории, которые рассказывал ей Джейк, были более укротительными. Он избегал упоминаний поклонниц, наркотиков или эксплуатации. Истории, которые она рассказывала, были похожи на суетливые режиссеры, розыгрыши между актерами и основной распорядок съемок. Когда они разговаривали, Джейк оказался благоговением тем , что он был на самом деле , стоя здесь и говорить с Минди снег - к Минди снег. И он не только разговаривал с ней, казалось, была какая-то связь. Ее красивые карие глаза нежно флиртовали с ним, когда она говорила. Она непрерывно закручивала прядь своих густых темных волос, слушая.
«Она интересуется тобой» , - настаивал его разум. Кинозвезда действительно заинтересована в вас . Хотя его самооценка определенно улучшилась с годами - особенно за последние два года, когда его музыкальная карьера взлетела, - ему все еще было трудно прислушиваться к этой части своего разума. «Она кинозвезда» , - прошептала наиболее циничная часть его мозга. И при этом милый и невинный . Зачем ей иметь дело с длинноволосым музыкантом с репутацией фырканья ?
“Итак, когда вы собираетесь записать еще один альбом?” спросила она.
«В следующем месяце мы отправимся в студию звукозаписи», - ответил он. «Мы немного поссоримся с лейблом из-за некоторых мелодий, но я думаю, что это скоро само собой разрешится».
“Будет ли он?”
Он улыбнулся. «Да, думаю, будет».
«Это хорошо», - весело сказала она. “Это такой облом, когда люди не ладят, не так ли?”
«В самом деле, это так», - согласился он, его сердце дрогнуло еще сильнее, когда она сделала особенно агрессивное завихрение волос.
«Так скажи мне, - сказала она. «Чем ты занимаешься в эти дни … с тех пор … ты знаешь … ты не в студии?»
«Они заставляют нас летать по всей стране, делая публичные выступления».
«О да, - сказала она. «Я поймал тебя на Wake Up USA на днях утром. Этот человек был так жесток с тобой».
«Ага», - сказал он. «Это точно не среди моих самых теплых воспоминаний».
«Я могу относиться ко всей этой рекламе», - сказала она. «Это только первая премьерная вечеринка, которую мы будем устраивать. Завтра у меня выходной, а потом мы устраиваем одну в разных городах каждый день, пока в следующую субботу фильм не будет выпущен для публики».
«Ага, я думаю, ты хорошо понимаешь», - согласился он.
«Однако, когда я вернусь, у меня будет немного свободного времени».
“Ой?”
“Ага,” мягко сказала она. Она снова начала краснеть, ее глаза упали в пол. «Может быть … ты знаешь … когда я вернусь, мы с тобой сможем … о … ты знаешь … когда-нибудь погулять».
Ему потребовалось время, чтобы поверить в то, что он слышал. Выйти? Что она имела в виду? Конечно же, она говорила не о свидании, не так ли?
У него не было шанса узнать. Прежде чем он успел даже открыть рот, как по волшебству появилась Жоржетта. Ее лицо нахмурилось.
«Минди», - сказала она низким, но властным голосом. «Я думаю, пора начать еще немного общаться. Вы ужасно долго разговариваете с мистером Кингсли».
«О, Джорджетта», - вздохнула Минди. «У нас был действительно классный разговор».
«Это было совершенно очевидно по тому, как вы улыбались, ворковали, моргали глазами и закручивали волосы», - сказала Джорджетта. «Ради бога, Минди, здесь репортеры. Тебя нельзя увидеть вместе с … ним . Это может разрушить твой имидж». Она посмотрела на Джейка. «Э … без обид, конечно».
«Конечно», - кисло сказал он.
«Жоржетта, это не очень хорошо», - сказала Минди.
«Мне не платят за то, чтобы я была милой», - ответила она. «Мне платят за то, чтобы я заботился о тебе. А теперь пошли. Боюсь, ты уже дал им слишком много, чтобы о них можно было размышлять». Она схватила Минди за руку и стала осторожно оттаскивать ее. «Давай. Давай вытащим тебя отсюда».
Минди надула губы, но позволила увести себя. По дороге она бросила последний взгляд через плечо. «Пока, Джейк, - сказала она. «Приятно с тобой поговорить».
Через секунду она растворилась в толпе и исчезла из поля зрения. Не прошло и минуты, как репортер подошел к Джейку, чтобы спросить, о чем они с Минди говорили.
«Откуда вы взяли, что наш разговор - ваше дело?» - спросил ее Джейк.
«Люди имеют право знать», - сказала она ему со всей серьезностью.
Джейк несколько раз открывал и закрывал рот, собираясь сказать несколько непристойных и подстрекательских вещей. Но в конце концов его здравый смысл сработал. Он ничего не сказал и ушел.
В конце концов, Мэтт ушел в компании Таны Кенсингтон тридцать минут спустя, батальон камер щелкал и вспыхивал, когда они, взявшись за руки, прошли через дверь и сели в лимузин Таны.
«Он не может этого сделать», - крикнула Дженис Джейку. “Он даже сначала не уточнил у меня!”
“Проверить с вами?” - спросил Джейк.
«Завтра все журналы сплетен будут сообщать об этом. О, это просто ужасно. Нам придется выступить с заявлением о том, что они просто друзья … и никто не поверит этому».
Джейк вздохнул. “Теперь мы можем идти?” он спросил.
«Уйти? Сейчас? Так рано. Они еще даже торт не разрезали».
«Если мы не уйдем в следующие пять минут, я заеду за одной из девушек с шампанским и трахну ее в ванной».
Это внезапно сделало Дженис очень милой. Она устроила так, чтобы их лимузин подъехал к фасаду здания, а затем они двое пошли, чтобы официально попрощаться с хозяйкой и звездами. Вероника оставалась хладнокровно вежливой, когда Джейк пожал ей руку. Марк Деннисон попытался выиграть билеты на следующий Intemperanceконцерт - концерт, который еще даже не был запланирован. У Джорджет было предупреждение в глазах, но она ничего не сказала. Минди слегка улыбалась и посылала теплые послания глазами. Когда Джейк пожал ей руку, он почувствовал, как что-то сжимает его руку. Когда он вернулся в лимузин, он подождал, пока Дженис, которая все еще беспокоилась обо всех подвигах, в которых участвовали двое ее подопечных в эту ночь, приготовила себе крепкий напиток. Он разжал ладонь и посмотрел, что Минди подсунула ему. Это была салфетка для коктейля, сложенная в небольшой квадрат. Он открыл ее и увидел, что было написано острым женским почерком: 479–1647. Мой личный номер. Позвони мне в воскресенье, если хочешь поговорить еще .
Он позвонил ей в воскресенье днем. Она ответила по первому гудку. Они говорили больше часа и планировали попытаться назначить осмотрительное свидание на следующей неделе. Когда Джейк наконец повесил трубку, он был в лучшем настроении за последние несколько месяцев.
“Как у тебя дела с Таной?” - спросил Джейк Мэтта в лимузине, когда они ехали к зданию национальных рекордов в понедельник утром.
Мэтт с отвращением фыркнул. “Один из самых дерьмовых трахов, которые у меня когда-либо были - возможно, самый дерьмовый. Она не сделала ничего, кроме как легла на спину. Она не производила никакого шума, не двигалась все время. чтобы пощупать ее гребаный пульс, чтобы убедиться, что она еще жива “.
“Нет дерьма?” - спросил Джейк, несколько разочарованный. Он предполагал, что голливудская актриса будет выдающейся в этом мешке.
«Это полный отстой», - сказал он. «Как будто она думала, что делает мне одолжение, впустив меня в своего священного моллюска. Мне это надоело через несколько минут».
“Да? Что ты сделал?” - спросил Джейк, зная, что, когда Мэтту надоедает, он всегда что-то делает .
«Я вытащил свое дерьмо из ее захвата и натер все ее лицо и эти красивые светлые волосы, которые она так чертовски любила».
“И что она сделала?”
“Она начала кричать о своем макияже и своих волосах и побежала в ванную. А потом, когда я заканчивал одеваться, она вышла с феном и начала бить меня им. Я был вынужден отступить. от здания “.
Джейк рассмеялся. «Это просто так, Мэтт».
“Разве это не так?”
Они вели более праздную беседу, но держались подальше от темы встречи, на которую собирались. Предполагалось (на самом деле совершенно правильно), что все водители лимузинов были шпионами звукозаписывающей компании. Только когда они были в лифте, поднимающемся вверх, эта тема была обсуждена.
«Так ты абсолютно уверен в этом дерьме, не так ли?» - спросил Мэтт.
«Насколько я могу быть уверен», - сказал Джейк. «Это простое уравнение. Нам нечего терять. Им, с другой стороны, есть что терять».
«Я думаю», - сказал Мэтт, сквозь него просачивались небольшие сомнения.
«Поверьте мне в этом», - сказал Джейк. «Это сработает. Важно то, чтобы мы твердо стояли ни перед чем».
«Неважно, черт возьми, - сказал Мэтт.
Они вошли в конференц-зал и обнаружили тех же игроков, что и прежде, все они выглядели торжественно и более чем высокомерно. Двух музыкантов пригласили сесть, предложили кокаин и выпить, от чего они вежливо отказались. Акардио, действующий как председатель, прошел несколько предварительных соревнований и сразу же перешел в атаку.
«Я должен сказать, - сказал он, - что ваше поведение на премьере Thinner Than Water было предосудительным».
“Достойно?” - спросил Мэтт. «Это довольно сильное слово».
«Ага», - согласился Джейк. «Я думаю, что это было больше из категории ужасных или, может быть, ужасных в самом худшем случае».
Акардио сегодня рано начал дымиться. «Не играйте со мной в словесные игры», - сказал он им. «Вы поставили в неловкое положение эту звукозаписывающую компанию и угрожали доброй воле, существующей между нашей организацией и киноиндустрией. Я не могу допустить, чтобы подобное поведение оставалось без контроля».
«Хорошо, тогда проверь это», - сказал Джейк. «Прекратите отправлять нас в такое дерьмо, и мы не сможем вас смутить».
«Публичные выступления для рекламы альбома - часть вашей работы», - сказал Акардио. «Вы пойдете туда, куда мы вам скажем, и вы будете вести себя так, как мы говорим вам».
Джейк пожал плечами. «Вы имеете право послать нас к этим вещам», - сказал он. «Но последняя часть - о том, как мы должны вести себя так, как вы говорите - ну, вы ошибаетесь насчет этого».
“Какой?” - сказал Акардио, его лицо стало красным.
«Нигде в нашем контракте не сказано, что мы должны вести себя определенным образом. На самом деле, этот вопрос довольно широко открыт».
“Ты снова разговаривал с той своей сестрой?” - спросил Акардио. “Она забивает вашу голову еще большей ложью и дезинформацией?”
Тема интерпретации Полиной их контракта поднималась и раньше. Акардио и сотрудники юридического отдела сделали все возможное, чтобы дискредитировать ее и ее совет.
«Она наполняет мою голову знаниями и фактами», - сказал Джейк. «Но это только основная тема, которую мы пришли обсудить сегодня. Что касается нашего поведения на публичных мероприятиях, мне не понадобились ее советы. Мы просто кучка диких и сумасшедших парней, Макс. Ты». ты ведь тот, кто продвинул этот имидж, помнишь? Так что ты должен подумать, что это чушь по связям с общественностью, когда ты отправляешь нас на одну из этих вещей “.
“Вы угрожаете нам?” - потребовал ответа Акардио. “Потому что, если ты …”
«Я просто указываю тебе на реальность, Макс. Конечно, мы могли бы больше думать о наших манерах, если бы к нам относились с немного большим уважением».
«Он будет пытаться угрожать вам,» сказала Дженис.
«Джейк, это плохая идея», - сказал Шейвер. «Вы здесь не в своей лиге».
Акардио проигнорировал остальных ораторов. Он просто продолжал смотреть на Джейка. “Это твоя маленькая игра, Джейк?” он спросил. «Это то, что твоя сестра говорила тебе делать? Ну, она действительно застенчива, если думала, что если ты разыграешься на вечеринке, это помешает тебе выполнить взятые на себя договорные обязательства. Извините. Вы проиграли этот раунд, мальчики. ” Он полез в портфель и вынул музыкальные пакеты. Он протянул одну Джейку, а другую Мэтту. Они были меньше, чем были на прошлой неделе, всего шесть страниц вместо почти двадцати. “Вы потеряли право выбирать, какие песни хотите. Я решил за вас. Вы будете репетировать и записывать” Объятия тьмы ” ,” Потеря контроля ” и” Злые времена “, в этой последовательности. Я хочу, чтобы к концу месяца были записаны предварительные записи на пленку “.
Мэтт и Джейк посмотрели друг на друга. Медленно они подобрали музыкальные пакеты и разорвали их пополам. Затем они разорвали половинки пополам. Затем они разорвали четвертаки пополам. Они подбрасывали осколки в воздух, позволяя им падать, как снег, над столом для переговоров.
«Как ты посмел?» - сказал Акардио. «Вы не будете так бросать мне вызов».
«Мы только что сделали, Макси, - сказал Мэтт.
“Вы исполняете эти песни!” он закричал. “Это окончательно!”
«Мы не исполняем эти песни», - сказал Джейк. «И это окончательно».
“Значит, вы нарушаете контракт!” - крикнул Акардио.
«Нет, не совсем так», - сказал Джейк.
“Какой?” - спросили сразу несколько голосов.
Джейк улыбнулся. «Нигде не сказано, что« лейбл »может заставить нас записать какую-то конкретную песню. Теперь, когда мы записали песню, любую песню, она становится вашей собственностью, и с этого момента вы можете приказать нам исполнить ее вживую, или сделайте из этого видео, или вы можете позволить какому-нибудь кинорежиссеру использовать его в своем дерьмовом фильме, или вы даже можете позволить какой-то другой рок-группе сделать кавер на него. Мы ничего не можем сделать, чтобы остановить вас вещи, когда песня записана. Но вы не можете заставить нас записать то, что мы не хотим делать. И мы категорически отказываемся записывать или исполнять любую песню, которую мы не написали и не одобрили для себя ».
«Вы идиоты, - сказал Акардио. «Вы снова поступаете дурным советом. Да, вы можете технически отказаться от записи этих песен, но мы,« лейбл », имеем право отказать в любой песне, которую вы нам представляете. Мы просто откажемся от всего, что вы представите, кроме эти три песни. И если у вас нет полного набора песен, приемлемых для нас к указанному сроку - который, я могу добавить, быстро приближается - значит, вы нарушаете контракт ».
«Я знаю», - сказал Джейк.
“Знаешь?” - воскликнул Акардио. «Тогда какого черта мы ведем это обсуждение? Господи, какая пустая трата времени».
«Мы знаем, - продолжил Джейк, - и полностью готовы к последствиям».
“Какой?” Акардио закричал. «Вы с ума сошли? Если вы нарушите контракт, мы подадим на вас в суд за все, что мы могли ожидать от ваших альбомов. И даже самые консервативные судьи и жюри должны согласиться с тем, что эта цифра исчисляется десятками миллионов за продолжительность вашего контракта. Вы будете отдавать нам все деньги, которые когда-либо заработали, до конца своей жалкой жизни “.
«И, Джейк, - сказал Шейвер, - если ты нарушишь контракт, ты не сможешь работать музыкантом в любом качестве, пока этот контракт не истечет».
«Ааа», - сказал Джейк. «То есть вы хотите сказать, что если мы нарушим наш контракт, мы окажемся на черной работе и не будем зарабатывать много денег, которые вы можете у нас отнять?»
«Это не имеет значения», - сказал Акардио. «Мы возьмем с вас каждую копейку, даже если вы работаете уборщиком шитхауса».
«Вероятно, что мы и поступили бы, если бы не могли работать музыкантами», - сказал Джейк. “Какая минимальная заработная плата в наши дни?”
«Примерно три доллара в час», - ответил Мэтт.
«Это немного, - сказал Джейк. «Так ты не заработаешь на нас много денег, Макс».
«Нам все равно, - сказал Акардио. «Мы возьмем все ваши деньги только по принципу. Не думайте, что мы не будем».
«Я не сомневаюсь, что ты достаточно тупица, чтобы делать именно это», - сказал Джейк. «Но вы упускаете то, о чем я пытаюсь сказать. Если вы вынудите нас разорвать контракт, вы получите от нас шесть тысяч, может быть, восемь тысяч за штуку в следующем году, верно? Это примерно пятьдесят. в лучшем случае грандиозный “.
«Я же сказал, нам все равно», - сказал Акардио. «Это главное».
«Ага, но разве ваш основной принцип - зарабатывать деньги для вашей корпорации?»
“Какой?” - спросил Акардио.
«Мы здесь особо многого не просим», - сказал Джейк. «Мы просим, ??чтобы нам не говорили исполнять какую-то дрянную музыку, которая, по вашему мнению, хороша для нашего имиджа. Нам нужны только наши собственные песни на лейбле Intemperance, и, поверьте мне, Макс, мы будем твердо стоять на этом. Теперь, если вы примите еще три песни из той записи, которую мы сделали, мы будем в студии вовремя, и у нас выйдет наш следующий альбом к ноябрю. Если это произойдет, вы получите от нас чуть больше пятидесяти тысяч долларов в следующем году , не так ли? “
«Это не сработает, Джейк, - сказал Акардио. «Мы нарушим вас, прежде чем позволим вам начать диктовать нам условия».
Джейк пожал плечами. «Тогда я думаю, тебе придется нас нарушить», - сказал он. «Вы слышали наши условия. Позвоните нам, когда будете готовы их принять».
«Этого никогда не будет» , - сказал им Акардио. «Ты будешь исполнять наши песни, или твоя карьера окончена!»
Джейк и Мэтт встали.
“Тогда я думаю, наша карьера окончена, не так ли?” - сказал Мэтт.
Несмотря на угрозы и мольбы, они вышли за дверь, не оглядываясь. Через пять минут они были в своем лимузине и направлялись в свои дома.
Глава 9A: Мятежные души
8 июля 1983 г.,
Лос-Анджелес, Калифорния.
“Джейк, ты куда?” - спросил Мэнни, когда Джейк взял связку ключей и направился к входной двери. Было 9:25 утра, и Мэнни только что закончил убирать беспорядок после легкого завтрака, который он подал.
«Вон», - просто сказал Джейк.
«Но вы не вызывали лимузин, - сказал Мэнни.
«Просто прогуляюсь, Мэнни», - сказал ему Джейк. «Не беспокойся об этом».
«Но, Джейк, ты не можешь просто …»
«Не беспокойся насчет обеда», - сказал Джейк, открывая дверь. «Я буду есть в другом месте».
Он шагнул в дверь и закрыл ее за собой. Он почти ожидал, что Мэнни погонится за ним, но этого не произошло. Слава Богу за небольшие услуги.
Он спустился на лифте в вестибюль и встретил швейцара дневной смены, проходя через дверь.
“Вы собираетесь куда-нибудь, мистер Кингсли?” - спросил он обеспокоенно.
«Да», - сказал Джейк, проходя мимо него.
«Но меня не уведомили», - сказал ему швейцар. «Для тебя нет лимузина».
«Я пойду к месту назначения сегодня».
“Гулять пешком?” - в ужасе сказал швейцар. “Вы не можете этого сделать!”
Джейк повернулся и посмотрел на него. «Я могу делать все, что хочу. Я гражданин Америки, помнишь?»
“Ну … да, но …”
«Увидимся позже», - сказал Джейк, повернувшись и направившись к двери.
«Но, мистер Кингсли», - сказал ему швейцар. Дверь захлопнулась, отрезая то, что было дальше.
На Джейке были коричневые шорты и белая рубашка с воротником. У него была бейсболка на голове, солнцезащитные очки на лице и пара старых теннисных туфель на ногах. Он пошел на запад. Как только он это сделал, швейцар, которому платили сто долларов в неделю за то, чтобы он следил за Джейком и Биллом, позвонил Мэнни, его контактному лицу в цепочке командования. «Джейк просто ушел пешком, - сказал он. “Куда он идет?”
«Я не знаю», - ответил Мэнни. «Он просто ушел отсюда и ничего мне не сказал. Я даже не знала, что он собирался выйти».
«Он что-то задумал», - предположил швейцар.
«Да», - согласился Мэнни. «Я лучше позвоню мистеру Акардио».
Джейк тем временем ушел на два квартала к западу. На следующем перекрестке он повернул направо, и там, перед пожарным гидрантом, стоял красный кабриолет Porsche 911 1983 года выпуска. На переднем сиденье сидела Минди Сноу, одетая в белые шорты и красную блузку без рукавов, ее темные волосы были собраны в простой хвост. Темные очки, которые она носила, закрывали ее глаза, но она широко улыбнулась, когда увидела его приближающегося. Она открыла дверь и вышла, протягивая ему руки для объятий.
«Вы сделали это», - сказала она, когда они обнялись.
«Миссия выполнена успешно», - сообщил он, чувствуя, как краснеет, когда он чувствовал, как ее манящее тело прижимается к нему.
Она отстранилась и минуту смотрела на него с головы до ног. «Рада тебя видеть», - сказала она. «Я рад, что мы смогли собраться вместе».
«Я тоже», - сказал он. И это было очень верно. Они разговаривали друг с другом еще два раза по телефону после того первого разговора, и он обнаружил, что все больше увлекается ею. Впервые за несколько месяцев он перестал думать об Энджи всякий раз, когда смотрел в телефонную трубку и начинал думать о ней. Сегодня они впервые смогли договориться о встрече. Поскольку ни ее агент, ни работодатели Джейка не особо заботились о том, чтобы их видели вместе, они были вынуждены прибегнуть к маневрам секретных агентов, чтобы назначить настоящее свидание.
«Нам лучше идти», - сказала Минди, оглядываясь. «Я думаю, что люди начинают обращать на нас внимание».
Джейк огляделся и увидел, что она права. Несколько человек, идущих по тротуарам или сидящих на скамейках, смотрели прямо на них, шепчались друг с другом, указывая пальцами. Пройдет всего несколько секунд, прежде чем кто-нибудь подойдет ближе, чтобы убедиться, что их подозрения - что они действительно смотрят на Джейка Кингсли и Минди Сноу - верны. «Ага», - сказал он. “Давай ударим”.
“Почему ты не водишь машину?” - предложила Минди.
Джейк покачал головой. «Это твоя машина», - сказал он. «И ты знаешь дорогу».
Она подошла немного ближе к нему, так что ее плечо прижалось к нему. «Я старомодная девушка, Джейк, - сказала она. «Я считаю, что этот мужчина должен вести машину. Я могу указать тебе дорогу».
Он улыбнулся. «Вы меня уговорили, - сказал он.
Он открыл перед ней пассажирскую дверь, позволив ей сесть, затем подошел к водительской стороне и забрался внутрь. Ему пришлось отрегулировать спинку сиденья, поскольку Минди была значительно ниже ростом. Затем он нажал на сцепление, завел двигатель и с удовлетворением прислушался к его наконец придуманному мурлыканью. Он включил первую передачу и съехал с обочины, быстро ускоряясь по улице с односторонним движением.
«Прекрасно», - сказал он, переключая передачи. “Это красивая машина”.
«Это не совсем соответствует моему имиджу, - сказала она, - но мне это так нравится. Двигайтесь по 110 восточному направлению и поезжайте по шоссе I-5 на север. Оттуда мы пройдем через долину и выедем на шоссе 14. дары “.
«Я еду», - сказал он, меняя полосу движения и готовясь выехать на рампу.
«Ты отличный водитель», - сказала она ему, когда он вылетел на автостраду и врезался в полугустое утреннее движение.
«В наши дни я не очень часто это делаю», - сказал он. «И я никогда раньше не водил Porsche. Это очень мило».
«Нет ничего лучше, - сказала она. «Подожди, пока мы выйдем на ветреную дорогу рядом со мной. Тогда тебе действительно понравится».
«Я не могу дождаться», - сказал он.
Некоторое время они ехали в дружелюбной тишине, просто наслаждаясь дымным воздухом на своих лицах, теплом летнего утреннего солнца на спинах. Джейк провел их через развязку на межштатную автомагистраль 5 в долину Сан-Фернандо, поставив на скоростную полосу и поддерживая их скорость на уровне 75 миль в час.
“Так как дела у вас и вашего лейбла?” - спросила Минди, когда трафик начал немного сокращаться. “Есть ли признаки того, что они уже сдались?”
«Еще нет», - ответил он. “Акардио звонил мне несколько раз, угрожая всем, что он мог придумать, чтобы угрожать мне. Кажется, он особенно любит говорить мне, что я буду работать техником по обслуживанию переносных туалетов на различных строительных площадках по всему Лос-Анджелесу. площадь.”
Она смеялась. «Ты неплохо разбираешься в словах, Джейк».
Джейк пожал плечами. «Думаю, это подарок. В любом случае, он звонил и другим участникам группы, пытаясь выполнить старую рутину« разделяй и властвуй ». Однако мы все стоим».
“Ты?”
«О да, - сказал он. «Ребята были готовы мириться с надбавками, выделенным жильем и нянями, пока им нужно было продолжать вести такой образ жизни, но когда они хотели, чтобы мы исполняли эти дерьмовые песни, они выходили за рамки. броня по этому вопросу “.
“Вы, ребята, очень серьезно относитесь к своей музыке, не так ли?”
Он кивнул. «Более серьезно, чем что-либо другое в жизни», - сказал он.
Он свернул с шоссе 14, и через несколько минут шумный и многолюдный мегаполис Лос-Анджелеса, казалось,растворился вокруг них, когда они направились на северо-запад, в каньон, окруженный с обеих сторон крутыми горами. Примерно через двадцать миль Минди велела ему повернуть направо на маленькую, в плохом состоянии, двухполосную дорогу. Здесь, как и было обещано, Джейк испытал на себе управление Porsche, когда они поворачивали вверх, в горы. Его уши начали забиваться, а затем лопнули, когда высота резко изменилась с уровня моря до более трех тысяч футов. Листва превратилась из кустов и дубов в сосны и секвойи. Запах сменился с горящих углеводородов на свежий воздух с запахом гор.
“Разве здесь не красиво?” - спросила его Минди, когда он ехал со скоростью пятнадцать миль в час в тридцать пять.
«Это великолепно», - сказал он. «Вы можете почти забыть, что вы всего в нескольких милях от неприятного старого Лос-Анджелеса».
«Это долгая поездка в Голливуд, но я рада ее принять», - сказала она. «Я чувствую, как мои проблемы ускользают каждый раз, когда еду домой. Я как будто оставляю их внизу, понимаете, о чем я?»
«Думаю, да», - сказал он, улыбаясь, когда они поднимались все выше и выше.
Они свернули на другую двухполосную дорогу, проехали около двух миль, а затем выехали на немаркированную однополосную дорогу, прорезанную густыми соснами. Примерно в четверти мили вниз по этой дороге находились ворота из кованого железа. Минди наклонилась вперед и нажала кнопку на пульте дистанционного управления, прикрепленном к солнцезащитному козырьку со стороны водителя. Ворота медленно открылись. Джейк проехал мимо, и она закрылась за ними.
Он подъехал к вершине крутого холма, и дорога резко повернула налево. Когда он преодолел поворот, перед ними открылась большая поляна. Посреди этой поляны стоял дом Минди. Это был огромный трехэтажный дом в классическом испанском стиле, окруженный пышной зеленой лужайкой. В стороне стоял гостевой дом поменьше и что-то вроде конюшни.
«Вот оно, - сказала Минди. “Дом, милый дом.”
«Вау», - сказал Джейк, принимая его внутрь. «Хороший блокнот».
«Я сделала это на заказ», - сказала она. «Я больше горжусь этой землей. У меня здесь шестьсот акров. Моя собственность простирается прямо на окраине Национального леса Анхелеса».
«Неплохо для двадцатилетнего», - сказал он.
Она пожала плечами. «Это мой летний дом», - сказала она. «У меня есть место на Молокаи на зиму».
Он припарковал «Порше» в отдельном гараже на шесть машин. Рядом с ним были припаркованы кабриолет «мерседес», «рейнджровер» и два прицепа для лошадей. Они вышли из машины и вышли через дверь в гараже. Они прошли по цементной дорожке и вошли в главный дом через боковую дверь, которая вела на кухню.
Их приветствовала латиноамериканка лет тридцати. На ней были синие джинсы и длинная футболка. Она улыбнулась, когда увидела вошедшую Минди.
«Кармелла, это Джейк Кингсли», - сказала ей Минди. «Тот, о котором я тебе говорил».
«Добро пожаловать, мистер Кингсли», - сказала Кармелла с сильным испанским акцентом. «Я так понимаю, что вы известный музыкант. Вы знаете Карлоса?»
“Карлос?” - спросил Джейк.
«Карлос Сантана», - сказала она. “Он играет на гитаре.”
«Нет», - сказал Джейк. «Я очень восхищаюсь его музыкой - я даже видел его раньше на концертах - но никогда не встречал его».
«Карлос - великий музыкант», - сказала она.
«Я согласен», - честно сказал Джейк.
“Вам понравилась поездка в гору?”
«Э-э … очень, - сказал Джейк.
Кармелла повернулась к Минди. «У меня вся ваша корзина для пикника, мэм, - сказала она. «И я дал его Эдуардо, чтобы тот взобрался на седло».
«Спасибо, Кармелла, - сказала Минди. «Мы скоро отправимся в путь. Почему бы тебе не пойти помочь Эдуардо подготовить лошадей, и тогда у вас обоих будет немного свободного времени, пока мы не вернемся».
«Спасибо, мэм, - сказала Кармелла. Она улыбнулась Джейку в последний раз и исчезла за дверью.
“Твоя горничная?” - спросил Джейк, когда она ушла.
«Да, и мой повар. Ее муж, Эдуардо, заботится о благоустройстве и лошадях. Они живут в гостевых комнатах на задворках».
«Есть ли шанс, что они могут … вы знаете … сказать вашему агенту, что мы вместе?»
Она нашла это забавным. “Нет”, - сказала она. «Я нанял их сам, и они полностью лояльны ко мне. Лучше бы они были за столько, сколько я им плачу».
«Вау, это концепция», - сказал Джейк. «Слуги, которые действительно верны тебе».
Она провела для него экскурсию по своему дому. Изнутри это было еще более впечатляюще. У нее был настоящий бальный зал на первом этаже, полностью оборудованный зал для развлечений, библиотека, игровая комната и четыре большие спальни, включая главную спальню площадью более тысячи квадратных футов с большим балконом, выходящим на горы.
«Мне это нравится», - сказал Джейк, когда тур был завершен.
Она скромно пожала плечами. «Это очень далеко от того дома, в котором я выросла», - сказала она. “Пойдем сейчас на пикник?”
“Вы делаете ставку”.
“Как ты катаешься на лошади?”
«Я ездил на одном однажды, когда был ребенком», - сказал он.
Она смеялась. “Я думаю, тебе тогда понадобятся несколько уроков, не так ли?”
Ее конюшня была очень современной, с климат-контролем и автоматическими механизмами кормления и полива. В нем было восемь лошадей. Двое из них были выведены из прилавков Эдуардо, латиноамериканцем лет тридцати пяти в соломенной шляпе. Его лицо было обветренным, но дружелюбным. Его знания английского языка практически не существовало. Он просто улыбнулся и кивнул. Если кто-то хотел с ним общаться, нужно было пройти через Кармеллу.
«Это Аннабель», - сказала Минди, похлопывая ближайшую из двух лошадей. «Ты будешь ездить на ней. Она милая и нежная».
«Хорошо», - с сомнением сказал Джейк. К тому же она была огромной, ее массивные плечи были почти на уровне головы Джейка.
«А это, - сказала Минди, подходя к другой лошади, - это Зарита. Она моя гордость и радость, не так ли, Зарита?» Она нежно похлопала себя по заднице, а затем быстро проверила корзину для пикника, прикрепленную к ее седлу.
Минди поблагодарила двух слуг и отпустила их. Затем она вывела двух лошадей на улицу. «Заберись на борт», - сказала она Джейку, улыбаясь.
Ему без особого труда удалось сесть в седло. Затем Минди поднялась на борт своей кобылы и дала Джейку краткое изложение систем управления и контроля для управления этими конкретными транспортными средствами. Затем они отправились в путь, легко выйдя за дом на большую часть поляны. Здесь Минди заставила его практиковаться в остановке и трогании, поворотах и ??рыси, пока она не сочла его достаточно опытным, чтобы выйти на тропу.
«Просто следуй за мной», - сказала она, направив Зариту к отверстию в листве на дальнем конце поляны. Джейк подвел Аннабель и заставил ее двигаться. Они вышли на лесную тропу, которая медленно поднималась перед ними.
«Тебе больше не нужно руководить ею в этой части», - сказала Минди. «Лошади пойдут по тропе самостоятельно».
И они последовали. Они вели своих пассажиров через густой лес, поднимаясь все выше и выше в горы. Для Джейка это был совершенно новый опыт. Он был в глуши, в окружении сосен и запаха свежего, свободного от смога воздуха. Повсюду были белки и бурундуки. Птицы кричали с деревьев. Иногда им переходили олени, обычно олени и олени, но иногда и олени. Он был на природе, на квадратной миле земли, на которой не проживало еще восемь тысяч человек, как на каждой квадратной миле городской территории Лос-Анджелеса. И никто не знал, где он. С ним не было няни. Не было телефона, по которому можно было бы спросить его, спрашивать, что он делает, или уговаривать куда-нибудь идти, или угрожать ему, если он не запишет кучу дерьмовой музыки, которую написал какой-то анальный хакер. Не было ни ищущих автографов, ни религиозных фанатиков. Единственными звуками были звуки, издаваемые животными.
«Я понимаю, почему тебе нравится сюда приходить, Минди», - сказал он ей. «Это так … так спокойно».
«Ага», - мечтательно сказала она. «Это маленький кусочек одиночества. Я заплатил за это много денег, но оно того стоит».
Они продолжили, не разговаривая много, просто наслаждаясь природой. Джейк заметил, что его глаза метались взад и вперед от красоты окружающей среды к красоте девушки, сидящей на лошади рядом с ним. Казалось, она сияла невинным великолепием, с которым он не встречался ни в ком, с кем встречался с тех пор, как начал выступать вживую как музыкант. Казалось, она понятия не имела, насколько хороша собой. Ее загорелые ноги были гладкими, идеально сформированными, с достаточной мускулатурой, чтобы придать им форму. Ее груди мягко покачивались под рубашкой, не слишком большие, не слишком маленькие, округлые, так что мужчинам было больно смотреть на них. А ее лицо … это было просто изысканное, неизменно милое, неизменно невинное лицо, которое одновременно передавало нежную наивность, целостность и упорную чистоту. Это была Минди Сноу, с которой он был. Он не мог с этим справиться.
Примерно через час, пройдя по разным тропам, разветвляясь влево и вправо, поднимаясь по холмам и спускаясь, пока Джейк - городской мальчик - не был полностью и полностью дезориентирован, они вышли на небольшую поляну шириной около тридцати ярдов. Здесь журчал и бурлил горный ручей, спускающийся по склону горы.
«Мы здесь», - объявила Минди. «Мое совершенно секретное место, где я хочу побыть одному».
«Мне это нравится», - сказал Джейк, оглядываясь по сторонам, думая, что это место было настолько изолированным, насколько это было возможно в пределах территориальных границ округа Лос-Анджелес.
«Конечно, это не совсем мое», - сказала она. «Мы покинули мою собственность около получаса назад. Это собственность Национального леса».
«Пока они не возражают против того, чтобы ты им пользовался».
«Они еще не жаловались», - сказала она. «Фактически, я никогда не видел здесь другого человека за все время, что был здесь».
Она спешилась и немного вытянула спину. Джейк тоже спустился вниз - он обнаружил, что это намного труднее, чем подниматься, - и почувствовал определенную болезненность в ягодицах и ногах. Он несколько раз потянулся из стороны в сторону, пытаясь избавиться от скованности.
«Тебе понадобится немного времени, чтобы привыкнуть к этому», - сказала ему Минди, отстегивая корзину для пикника. “Можете ли вы достать одеяло со спины вашего седла?”
Он придумал, как освободить ремни, удерживающие его на месте, и развернул. Это было большое мягкое хлопковое одеяло в красно-белую клетку. По указанию Минди он разложил его на берегу ручья. Пока лошади подошли и начали пить, Минди открыла корзину для пикника и достала жареного цыпленка, картофельный салат, кукурузу в початках и ледяную газировку. Она наполнила две тарелки, и они начали есть. Еда была не чем иным, как впечатляющим.
«Это здорово», - сказал Джейк между жеванием и жеванием. “Это твоя горничная сделала?”
«Да», - сказала Минди. «Она очень хорошо разбирается в блюдах, которые мне нравятся - жареной курице, жареной курице, стейке, гамбо, мясном рулетах. Это одна из причин, по которой я ее нанял. Часть моего собеседования заключалась в том, чтобы кандидаты готовили для меня». Она хихикнула. «Мне пришлось проводить много дополнительных часов со своим тренером в течение этой недели, чтобы не потерять вес, но это того стоило».
«Вау, - сказал Джейк. «Вы действительно взяли интервью у и наняли собственных слуг. Я не могу с этим справиться».
«Я не могу смириться с тем фактом, что ваш слуга был назначен звукозаписывающей компанией и шпионит за вами. Почему бы вам не уволить его, если он не лоялен вам?»
Он объяснил ей об их контракте и пункте назначения жилья, а также пункте о назначенном персонале.
«Это ужасно», - сказала она, искренне потрясенная. “Со всеми музыкантами так обращаются?”
«Что ж, очевидно, что я разговаривал не со всеми музыкантами. И я сомневаюсь, что, когда вы достигнете определенного уровня, они смогут относиться к вам так, но я думаю, что большинство музыкантов в рамках своего первого контракта испытывают в значительной степени то, что мы собираемся делать. Мы так жаждем подписать контракт с самого начала, что соглашаемся на все, что угодно. И звукозаписывающие компании пользуются этим ужасным преимуществом ».
«И у вас нет профсоюза или какой-либо профессиональной организации, которая могла бы вам помочь?»
«Ничего подобного мне никто не рассказывал, - сказал он.
«Он вам нужен. У нас есть Гильдия киноактеров. Они следят за тем, чтобы даже дополнительные услуги оплачивались справедливо и относились справедливо. А для тех из нас, кто этим занимается, мы очень хорошо защищены и настроены. У них есть здоровье. страхование и пенсионные планы для нас. Самое главное, есть целый список исключений, которые кинопродюсеры не могут пытаться включить в наши контракты ».
«Что за концепция», - кисло сказал Джейк.
«У писателей тоже есть гильдии», - сказала она. «То же самое и с карикатуристами, каскадерами, театральными актерами, телевизионными актерами и даже с людьми, которые снимают рекламу. Почему у музыкантов ее нет?»
«Я не знаю», - сказал он.
“Ну, кто-нибудь должен запустить один, тебе не кажется?”
«Ага», - согласился он. «Я бы проголосовал за это».
Несколько минут они ели молча, допив остатки еды. Джейк вытер лицо салфеткой и отпил содовой. “Это тебя волнует?” - спросил он ее.
“Что меня беспокоит?”
«Что я не очень богат и силен? Что все это иллюзия?»
Она смеялась. «Возможно, ты не богат, Джейк, но я думаю, что ты очень могущественный».
“Ой?”
«Твои песни невероятны. Они очень трогательны. Твой голос гипнотический и очень … ну …» Она яростно покраснела. “… сексуально. И ваши тексты глубокие и значимые. Ваша песня Descent Into Nothing звучит так, как будто вы написали ее обо мне, о том, каково это было расти во взрослом мире, таком как телевизионная студия, о том, как я себя чувствовал. меня толкали слишком сильно и слишком быстро, что я … я не знаю … научился молодым вещам, о которых я еще не должен был знать. Вы запечатлели все это в трех стихах и мосте, а затем положи все это на музыку. Не говори мне, что это не мощно ».
Джейк был поражен. Минди точно знала, о чем эта песня. В яблочко. Она была одним из немногих, с кем он разговаривал, кто действительно усвоил послание, которое он передал в этой песне. «Спасибо», - пробормотал он.
«Как я уже сказал, я твой фанат, Джейк. И только потому , что я знаменита сам не значит , что я не в полном страхе , что я на самом деле сидел здесь с вами, говорю вам, что Джейк Кингсли на самом деле ездил здесь на одной из моих лошадей. Мне все время хочется ущипнуть себя, чтобы увидеть, не снится ли мне все это просто. Меня не волнует, что у вас на самом деле нет денег. Почему мне это нужно ? У меня есть собственные деньги. Их много “.
«Ты очень взрослый для двадцатилетнего парня», - сказал он, снова глядя в ее карие глаза, чувствуя, как его страстное увлечение превращается в нечто более сильное.
Она одарила его своей застенчивой улыбкой. «Я прошла через спуск в никуда», - сказала она ему. “Как и ты”.
«Да, - сказал он, - но каким-то образом ты оказался таким же милым и приятным с другой стороны, не так ли?»
«Ну, - сказала она задумчиво, - ты можешь взглянуть на меня и сказать, симпатична я или нет, так что мне придется принять твое решение по этому поводу. Но ты не можешь сказать, что я милый, пока ты» он меня действительно прижал “.
«Нет, - сказал он, - я не могу. Может, нам стоит провести эксперимент?»
«Ради вербальной точности, - сказала она, - я полагаю, что нам, вероятно, следует».
Она развернулась и отвернулась от него. Затем она отпрянула назад, пока не прижалась к его груди. Его руки обвились вокруг ее талии, соединившись чуть ниже ее ребер. Ее живот был невероятно мягким под рубашкой. Ее голова откинулась ему на плечо. Она удовлетворенно вздохнула. «Это хорошо», - мягко сказала она.
«Да», - сказал он, его рот внезапно стал немного сухим, когда он почувствовал свежий аромат ее тела, когда он почувствовал, как шелковистая мягкость ее волос ласкает его щеку. “Очень хорошо.”
“Так?” спросила она. «Какой вердикт? Я приятный?»
«О да, - сказал он. «Это было подтверждено. У нас здесь приятные».
Свет в ее глазах приобрел особый блеск, и он откликнулся на это. Он опустил лицо и прикоснулся к ее губам. Их первый поцелуй был мягким и нежным. Так было и со вторым. Она ворковала во время третьего. Во время четвертого его язык немного проник, а ее язык вышел навстречу ему. После этого остальные поцелуи слились в один. Вскоре они целовались, как подростки, в кинотеатре. В конце концов она позволила ему уложить ее на одеяло и опереться на локоть рядом с ней. Он потер ее живот, пока они целовались, чувствуя эту богатую мягкость ее живота, но когда он попытался просунуть руку под ее рубашку, чтобы коснуться ее обнаженной плоти, она остановила его.
«Мы движемся немного быстрее, Джейк», - сказала она, затаив дыхание.
«Мне очень жаль, - сказал он.
«Все в порядке, - сказала она. «Мне понравилась твоя рука на мне. Просто … ну … я старомодная девушка. Я не люблю прыгать в такие вещи, как я уверена, что ты к этому привыкла».
«Мне очень жаль», - повторил он.
«Не сожалей», - сказала она, высвобождаясь из его объятий. «Мне нравится быть вместе с тобой. У нас будет время, чтобы двигаться дальше, не так ли?»
“Будем ли мы?” он спросил.
Она наклонилась и поцеловала кончик его носа. “Ты хочешь увидеть меня снова?”
«Насколько я могу», - заверил он ее.
«И я хочу снова увидеть тебя», - сказала она. «Так что у нас будет много времени для поцелуев и прикосновений, и … ну, знаешь … проработаем другие вещи, не так ли?»
Он согласился, что они, вероятно, будут. Но была одна маленькая проблема. “А как насчет вашего агента?” он спросил. Джейк знал из их телефонных разговоров, что Джорджет чуть не приказала Минди держаться как можно дальше от Джейка. Даже слух о том, что она видела неряшливого, нюхающего кокаин, распутного и поклоняющегося сатане рок-музыканта, подорвет милое и благотворное впечатление, которое было ее торговой маркой, и потенциально может стоить ее будущих ролей в будущих фильмах.
«Это действительно немного извращает вещи, не так ли?» она надула губы. «Я хотел бы, чтобы мы могли встречаться, как все в мире, не беспокоясь о том, что думает публика».
Джейк знал, что под «мы» она имела в виду не только их двоих, но и всех знаменитостей в целом. «Это жизнь, которую мы выбираем», - сказал он ей. “И мы должны играть по его правилам, не так ли?”
Она поцеловала его снова, мягким, долгим поцелуем, прервав его, едва вылезли языки. «Мы будем собираться вместе, когда сможем», - сказала она. «Мы поговорим по телефону и встретимся тайком, как шпионы. И, самое главное, мы все будем отрицать, если нас поймают».
«Может, нам тоже нужно носить с собой капсулы с цианидом?» - спросил Джейк.
Она могла разозлиться на этот комментарий, но не сделала этого. Вместо этого она поцеловала его еще раз. «Может быть, когда мы узнаем друг друга получше».
Когда они были примерно на полпути к ее дому, когда лошади спускались по одному из склонов, она наконец задала вопрос, который до сих пор избегала задавать. «Ты действительно нюхал кокаин из девичьей … ты знаешь?»
Он солгал, даже не подумав об этом. «Нет, - сказал он. «Это был концерт Мэтта. Меня просто увезли в поездку, когда репортер написал статью».
Она кивнула, казалось, с облегчением от его ответа. Она больше не говорила об этом конкретном вопросе.
Она высадила его там же, где и забрала. Они попрощались и нежно пожали друг другу руки, но не обнимались и не целовались. На них было слишком много потенциальных глаз. Когда она уехала, он смотрел ей вслед, глядя, пока она не свернула за угол и не исчезла. У него была улыбка на лице и легкость в душе, которой он не чувствовал долгое время. В его жизни была романтика, чего-то, чего в ней уже давно не было. Он задавался вопросом, как Мэтту удалось жить без этого. Было ли это потому, что он никогда этого не испытывал?
Он обдумывал эту мысль, когда возвращался к своему дому. Когда он проходил через подъезд, дежурил другой швейцар, но он, очевидно, был проинформирован о статусе Джейка в самоволке.
«Мистер Кингсли, - сказал он. «Где ты был? Мы волновались за тебя».
“Мы?” - спросил Джейк.
«Мы в штате», - сказал он. «Это не похоже на тебя - вот так исчезнуть пешком».
«Да? Боюсь, тебе придется к этому привыкнуть. Это будет происходить часто».
«Но, мистер Кингсли, - сказал он. “Как будет…”
«Вот мысль, - сказал Джейк. «Как насчет того, чтобы вы и ваши коллеги сделали то, чему меня научила моя мама … о … о детсадовском возрасте или около того».
“Что это такое?”
«Это называется заниматься своим делом», - сказал Джейк. «Это очень просто, если ты попробуешь».
Джейк вошел в здание и направился прямо к лифтам. Он нажал кнопку вызова. Пока он ждал приезда машины, он увидел, что швейцар уже разговаривает по телефону.
Линии связи работали быстро. Когда три минуты спустя он вошел в свою квартиру, Мэнни стоял в дверном проеме, ожидая его. Телефон уже был у него в руках. «Это мистер Акардио», - сказал он, передавая телефон Джейку.
Джейк взял его и поднес к уху. “Wassup, Макси?” он спросил.
“Джейк!” - рявкнул Акардио. “Вы знаете, который час ?”
Джейк посмотрел на часы. «Сейчас четыре двадцать восемь, - сказал он. Сказав это, он повесил трубку и вернул ее Мэнни. «Вот, пожалуйста, - сказал он слуге / шпиону. «Вы можете смешать мне ром и кока-колу? Думаю, мне бы хотелось выпить крепкого напитка, чтобы расслабиться после этого интереснейшего дня».
Глаза Мэнни расширились от шока. «Джейк, ты повесил трубку, мистер Акардио!» Он сказал это тем же тоном, что и христианин, описывая особенно гротескное богохульство.
«Ага, - сказал Джейк. “Я уверен. Так как насчет того напитка?”
Телефон снова зазвонил.
«Возьми телефон», - сказал Джейк. «Я приготовлю свой собственный напиток».
«Джейк», - прошипел Мэнни. «Ты ведешь себя как шут».
Джейк проигнорировал его и подошел к бару. Он достал стакан с водой и наполнил его льдом. Прежде чем он успел даже выбрать свой ром, вошел Мэнни и снова протянул ему телефон.
«Мистер Акардио настаивает на разговоре с вами», - сказал он.
Джейк вздохнул. «Секундочку», - сказал он. «Дай мне сначала выпить».
И, несмотря на безумные жесты и шепот Мэнни, Джейк занялся созданием идеального рома с колой. Он достал две бутылки рома, открыл их и понюхал каждую. Он подумал несколько секунд, снова понюхал их, а затем выбрал импортное ямайское. Он использовал рюмку и осторожно отмерил три отдельные унции рома, одну за другой. Он налил каждого на лед в своем стакане. Он добавил кокс из распылителя, установленного в баре, дождался, пока пузырьки осядут, а затем добавил еще. Он перемешивал медленно и осторожно мешалкой из нержавеющей стали. Он сделал глоток и решил, что он недостаточно крепкий, поэтому налил еще половину порции в рюмку, вылил ее в свой стакан, а затем снова немного помешал. Он попробовал еще раз и одобрительно кивнул.
Он снова посмотрел на часы. «Сейчас четыре тридцать один, Макс, - сказал он. «Знаете ли вы, что есть номер, по которому вы можете позвонить, который специально предназначен для определения времени?»
Акардио был в ярости. «Смотри, как ты разговариваешь со мной, неблагодарный панк! Как ты посмел повесить трубку! Без меня ты был бы ничем. Ничего!
«Ага, - сказал Джейк. «И как ни странно, я бы заработал больше денег, чем сейчас, не так ли?»
Акардио на мгновение запнулся, явно не зная, как ответить на этот вопрос. Наконец, он просто сменил тему на ту, которую действительно хотел обсудить. “Где ты был весь день, Джейк?”
«Вон», - сказал Джейк.
«Этого недостаточно, - сказал ему Акардио. «Вы крадетесь из своей квартиры, уезжаете пешком, никому не сказав, куда вы идете, а затем не возвращаетесь в течение семи часов? Боюсь, что« выйти »не решит проблему. Где вы были , с кем вы были и чем занимались? “
«Это не твое дело, Макс», - спокойно сказал Джейк.
«Все, что ты делаешь, - мое дело», - сказал ему Акардио. «Мы не можем позволить вам просто бродить по городу где угодно и когда угодно. С вами может случиться все, что угодно!»
“Твое беспокойство трогательно”, - ответил Джейк. «Но вам, вашим няням и вашим шпионам в вестибюле придется к этому привыкнуть. С этого момента я буду приходить и уходить, когда захочу».
“Вы не можете этого сделать!” - крикнул Акардио.
«Конечно, могу. Я считаю, что мы отменили рабство и кабалу несколько лет назад, не так ли?»
“Ваш контракт …”
«Ни хрена не говорит о том, что мне приходится спрашивать вашего разрешения выйти на улицу или получать ваше разрешение, чтобы увидеться с каким-то конкретным человеком».
«Это может быть правдой», - сказал Акардио, - «но это не говорит о том, что мы также должны предоставить вам денежное довольствие. Это полностью на наше усмотрение. Если вы не будете соблюдать правила, которые мы установили, я отключу вас. пособие “.
«Делай то, что тебе нужно, Макс», - сказал ему Джейк. «Но поскольку вы все равно планируете объявить о нарушении контракта, это не такая уж большая угроза, не так ли?»
«Джейк, - сказал Акардио, - ты не хуже меня знаешь, что не позволишь нам подать на тебя нарушение контракта. Ты не собираешься отказываться от образа жизни, который мы позволяем тебе жить. жизнь в бедности и страданиях. Мы уже пережили это раньше. Вы не обманываете нас. Мы называем ваш блеф “.
«Мы не блефуем, Макс, - сказал Джейк. «Я бы подумал, что вы уже это поняли. Все пятеро из нас вполне готовы пойти ко дну вместе с кораблем, прежде чем мы сыграем что-нибудь из того дерьма, которое вы называете музыкой».
«Слушай, Джейк, - сказал Акардио. «Ты устроил небольшое восстание против нашей власти, хорошо? Мы лечили тебя в детских перчатках, но он стареет. Не заставляй нас злиться с тобой».
Джейк вздохнул. «Ты кое-что знаешь, Макс, - сказал он. «У меня было действительно хорошее настроение, когда я только что вошла в свой дом, лучшее настроение, в котором я был за последние годы. Это настроение начинает немного угасать, и этот разговор напрямую ответственен за это».
«Тебе нужно взглянуть в лицо реальности, Джейк, - сказал Акардио.
«В любом случае, - продолжил Джейк, игнорируя прерывание, - прежде чем мое настроение еще больше упадет, я собираюсь закончить этот разговор. Перезвоните мне, когда будете готовы обсудить, какие три из наших песен вы хотите записать. “
«Джейк, я предупреждаю тебя …»
«И сократите мне суточные, если считаете, что вам нужно», - добавил он. “Возможно, мне будет полезно больше оставаться дома на ночь.
“Джейк!” - крикнул Акардио. Их могло быть больше, но Джейк этого не услышал, потому что снова повесил трубку.
«Джейк, - сказал Мэнни, который парил поблизости в течение всего разговора, - я думаю, что ты совершаешь большую ошибку. Никто так не разговаривает с мистером Акардио».
Джейк посмотрел на него с презрением. «Когда мне понадобится совет от тебя, Мэнни, я попрошу его. А пока я не принимаю звонки от Акардио, если он не скажет тебе, что они сдались. Ты понимаешь?»
“Я не могу отказаться …”
«Послушай, Мэнни, - сказал ему Джейк. «У меня только что был один из лучших дней в моей жизни, копаешь? И я не хочу, чтобы его испортили. Я отказываюсь. Теперь я понимаю, откуда ты. Ты сотрудник Acardio и National Records».
«Нет, Джейк, - сказал он. “Я не. Я …”
«Давайте не будем играть в игры», - сказал Джейк. “Ты - крот, сосущий задницу, которого посадил здесь Акардио, чтобы присматривать за мной и присматривать за мной. Я знаю это с первого дня. Я не дурак, хорошо? И хотя я никогда не смогу уважать тебя за то, что вы понимаете, я, по крайней мере, могу понять вашу позицию. Мне очень жаль, что я заставляю вас быть в центре этого спора между мной и руководителями National Records, но это та жизнь, которую вы выбрали, и у вас будет чтобы разобраться с этим. Когда он перезвонит, вы должны спросить его, полностью ли он уступил нашим требованиям. Если ответ будет каким угодно, но не «да», я не буду с ним разговаривать.
Телефон зазвонил.
«Тебе лучше это понять», - сказал Джейк. «А пока я собираюсь выйти на балкон, выпить свой напиток, выкурить несколько сигарет и поразмышлять о своем дне».
С этими словами он сделал глоток, схватил пачку сигарет и зажигалку и прошел через комнату к балконной двери. Он вышел на улицу и сел в свое любимое кресло. Он смотрел на смог, задыхающийся от зданий в центре города, и пил ром с колой. Мэнни не беспокоил его.
Восемнадцать часов спустя Джейк и Мэтт вышли из лимузина перед зданием National Records. Их вызвали на встречу, но ничего не сказали о ее теме. Однако Джейк знал, что это могло быть только одно из двух. Они либо сдавались, либо заявляли об официальном нарушении контракта.
“Как прошло ваше свидание с маленькой симпатичной актрисой?” - спросил Мэтт, пока они ждали лифта.
«Это было хорошо», - сказал он. «Очень хорошо. Но сейчас моя задница так болит, что я едва могу сесть».
” Твоя задница болит?” - заинтересовался Мэтт. «Какое дерьмо ты делал с ней?»
«Это от верховой езды», - сказал он. «Ей принадлежит этот огромный участок земли недалеко от Национального леса Анхелес. Мы проехали пару часов и устроили пикник».
“Пикник?” - спросил Мэтт, как будто никогда о таком не слышал.
«Да, у ручья. Было приятно».
“Это было классно?” - сказал Мэтт. «Что, черт возьми, это значит? Ты прибил ее, что ли?»
«Я поцеловал ее, - сказал Джейк.
“На ее киску?”
“На ее губах”.
“А что потом?”
«А потом мы поехали обратно к ней домой. Как я уже сказал, это было хорошо».
“Вы не били ее?” - потрясенно спросил Мэтт.
«Нет, я ее не трахал. Мы устроили пикник, немного поцеловались, и я пришла домой».
Мэтт недоверчиво покачал головой. «Я думал, ты сказал, что хорошо провел время».
Джейк усмехнулся, не утруждая себя объяснениями. Мэтт просто этого не понял. Вместо этого он переключился на более серьезные вопросы. «Как ты думаешь?» - спросил он его. “Они обрушиваются или нет?”
Мэтт пожал плечами. «В этот момент я был бы просто рад, если бы они приняли какое-то решение. Я устал от этих ублюдков, которые звонят мне и все время угрожают».
В итоге оказалось почти антиклиматическим. Их провели в офис Джеймса Дулиттла, главы отдела A&R National, человека, с которым они никогда не встречались лично, но с которым оба разговаривали по телефону несколько раз во время кризиса из-за отказа Мэтта играть что-либо, кроме его Strat на сцене. .
«Рад наконец познакомиться с вами, мальчики», - сказал он, когда они сели на стулья перед его большим столом. Это был невысокий мужчина лет сорока с небольшим, его седеющие волосы были аккуратно уложены, а его одежда напоминала спортивный костюм прямо из « Одежды для успеха» .
Они тряслись с ним, но не вернули чувства, что наконец-то с ним встретиться. Вместо этого Мэтт сразу перешел к делу.
«Если вы привели нас сюда, чтобы угрожать нам еще, мы просто уйдем. Мы не блефуем и не сдаемся. Мы не будем исполнять песни, которые мы не написали».
«Я полностью понимаю», - сказал Дулитл.
“О, ты делаешь, не так ли?” - спросил Мэтт.
«Да», - сказал он. “Я делаю.”
Ждали изюминки. Однако, видимо, не было.
«Вы, ребята, артисты», - сказал он. «Понятно, что вы не желаете жертвовать своим искусством ради строгой коммерциализации. Я понимаю, откуда вы пришли, и уважаю вас за это».
“Но… ?” - спросил Джейк.
Дулитл покачал головой. «Здесь нет« но », - сказал он. «На сегодняшний день я снял Макса Акардио с должности вашего Артиста и Репертуарного представителя. Он будет переведен на работу с некоторыми другими нашими группами. С этого момента Стив Кроу будет вашим представителем из отдела A&R. Стив немного моложе Макса, но он немного лучше осведомлен о текущих тенденциях в хард-роке. Я думаю, он сможет работать с вами немного более гармонично на этом втором альбоме ».
«Замена нашего представителя ничего не изменит, - сказал Джейк. «Если он просто пытается заставить нас записывать музыку других людей, тогда мы все равно находимся на одном месте».
«Он не будет пытаться заставить вас записать то, чего вы не хотите», - сказал им Дулиттл. «Очевидно, что у вас есть очень сильные чувства по этому поводу. Лично я думаю, что те песни, которые наши авторы придумали для вас, были бы феноменальными, если бы они были записаны, но я бы никогда не заставил кого-либо из моих артистов действовать против их воли. только хотелось бы, чтобы Макс пришел ко мне с этой проблемой раньше, и мы могли бы решить ее до того, как между вами всеми возникнет столько неприятностей. “
«Погоди минутку, - сказал Мэтт, наклоняясь вперед. «Вы говорите, что не собираетесь заставлять нас записывать эти дерьмовые песни?»
«Это именно то, что я говорю», - сказал Дулитл. «У Стива есть ваша предварительная запись, и он просматривает ее со вчерашнего дня. Он поможет вам решить, какую из этих песен записать вместо трех, написанных нашими штатными авторами, от которых вы отказались. Здесь важно то, что мы пригласим вас, ребята, в студию, как только сможем. Мы хотим, чтобы следующий альбом был готов к выпуску, когда Descent начнет падать из чартов ».
Джейк и Мэтт посмотрели друг на друга, немного телепатически общаясь. Они снова повернулись к Дулитлу.
«Хорошо, - сказал Джейк. «Если вы этого хотите, мы приступим к работе».
«Так мы и хотим», - сказал им Дулитл. «Офис Стива находится на шестнадцатом этаже. Я попрошу своего секретаря сообщить ему, что вы уже в пути. Мэтт, почему бы тебе не пойти туда сейчас, встретиться с ним и заставить крутиться колеса».
“А что насчет Джейка?” - спросил Мэтт.
«Он будет через минуту или две. Я просто хотел бы сначала поговорить с ним о другом деле».
Два музыканта обменялись взглядами. Джейк почти незаметно кивнул. Мэтт вернул его и вышел за дверь.
«Я полагаю, вы знаете, о чем идет речь», - сказал Дулиттл, как только дверь закрылась.
«Полагаю, знаю, - сказал Джейк. «И я твердо стою на этом. Я буду приходить и уходить из своей квартиры, когда захочу. Я не заключенный, я не раб, и я не хочу, чтобы со мной обращались как с собственностью».
«Мы просто пытаемся позаботиться о твоей безопасности, Джейк. Макс, возможно, был немного чересчур в своем ответе тебе, но это все, что он делал. Ты известный человек, и ты также скандальный . Существует реальная опасность получить травму, если ты уйдешь сам по себе “.
«Ну, это шанс, которым я должен воспользоваться, - сказал Джейк. “Вырежьте мне суточные, если вам нужно, но это не имеет значения. Когда я захочу выйти, я выйду и выйду куда захочу, и это не ваше дело или чье-то дело, куда я иду и что делаю “.
Дулитл вздохнул. «Джейк, я понимаю, откуда ты пришел, правда. Но дело в том, что у тебя есть история несанкционированного исполнения музыки в нарушение твоего контракта. Это одна из проблем».
“Несанкционированные выступления, а?” - сказал Джейк. «Это было время, когда я играл на гитаре и пел для некоторых сотрудников ресторана, в котором я работал. Я все еще думаю, что называть несанкционированное выступление было слишком сложно, но мне сказали не делать этого снова, и я не стал Не делаю этого снова. И я сейчас не собираюсь выступать с концертами за твоей спиной. Думаю, ты, наверное, это знаешь. Ты не думаешь, что, возможно, слышал об этом, если бы я был? “
«Тем не менее, - сказал Дулиттл. «Мы кровно заинтересованы в вашей безопасности и в знании вашего местонахождения».
«Я большой мальчик», - сказал ему Джейк. “Я могу позаботиться о себе.”
«Я уверен, что сможешь, Джейк», - сказал он. «Но что плохого в том, чтобы сообщить нам, куда вы идете и что делаете? Если вы не делаете ничего, противоречащего вашему контракту, почему вы не можете позволить нам следить за вами?»
Джейк на мгновение взглянул в потолок, глубоко вздохнув. Затем он оглядел комнату и посмотрел на дорогой кожаный портфель, стоявший на столе за столом Дулитла. “Это ваш портфель?” он спросил.
Дулитл снова посмотрел на него. «Э … да, это так».
“Вы можете принести это сюда на минутку?”
“Почему?”
«Я хочу, чтобы ты открыл его для меня, чтобы я мог его просмотреть».
“Какой?” - сказал Дулитл.
“У вас там нет ничего противозаконного, не так ли?” - спросил его Джейк.
«Нет, конечно, но …»
«Если у вас там нет ничего противоречащего закону, то почему вы должны возражать, чтобы я просмотрел это?»
Дулитл вздохнул. «Это не то, что мы просим тебя сделать, Джейк».
«Я знаю, - сказал он. «То, что вы просите меня сделать, еще хуже. Я просто хочу просмотреть ваши документы. Вы хотите сунуть нос в мою личную жизнь. Это оскорбительно для меня, Дулитл. Очень оскорбительно. И я не позволю это. Теперь вы можете принять это или вы не можете принять это, но так оно и будет ».
Казалось, Дулитл хотел сказать что-то еще, но промолчал. Он поднял руки в знак капитуляции. «Хорошо, Джейк, - сказал он. “Будь по-твоему”.
Казалось, он слишком легко сдался. Но Джейк не стал настаивать на этом. Он просто попрощался и вышел из комнаты.
Глава 9B: Мятежные души
Они встретились со Стивом Кроу. Это был молодой, модно говорящий мужчина в ярком, но модном костюме. У него были длинные платиновые светлые волосы, уложенные в стиле панк-рок. Он носил солнцезащитные очки, хотя находился в помещении. Он был умным и красноречивым, он сидел и просматривал с ними каждый из ранее отвергнутых следов, оценивая каждый по его относительным достоинствам.
«Единственное, что вам категорически запрещено записывать, - это Its In The Book », - сказал он им.
«Это одна из наших лучших песен на свете», - кисло сказал Мэтт.
«Привет, ребята, - сказал Стив. «Я пытаюсь поработать с вами здесь. Я согласен, что это дурацкая мелодия, но боссы говорят, что не стоит продолжать. Это единственное, на чем они твердо стоят».
В конце концов, они выбрали две песни Мэтта и одну из песен Джейка - все они более свежие номера - песни, которые они написали, немного повзрослев, выступив на D Street West. Это дало им полный список из десяти мелодий для следующего альбома, каждая из которых является оригиналом Intemperance .
«Похоже, мы готовы», - сказал им Стив. «Я сразу же заставлю Бейли и его веселых людей поработать над порядком песен и названием альбома. А пока я хочу, чтобы вы, ребята, были готовы начать работу в студии через две недели. Это означает много репетиций, хорошо? Помимо рекламных поездок Дженис, я бы хотел, чтобы вы проводили хотя бы четыре часа в день на своем складе. Настройте этот звук сильнее, чем задница школьницы ».
«Ты понял», - сказал Мэтт.
Стив улыбнулся, снова пожал им руки, а затем отпустил их.
Когда они спустились на лифте на уровень вестибюля, Мэтт спросил: «Как вы думаете? Они уступили нам или поднимают молот, чтобы бросить нам на гребаные головы».
«Они прогнулись, - сказал Джейк. «Дулитл пытался создать впечатление, будто все сопротивление было всего лишь маленькими причудами Акардио».
«Это полная чушь», - сказал Мэтт.
«Согласен. Но это была их мера для сохранения имиджа, чтобы казалось, что мы на самом деле не выиграли».
«Но мы сделали».
«Ага», - сказал Джейк. «Я думаю, что мы сделали».
Мэтт ухмыльнулся. «Давайте соберем сегодня остальных ребят вместе и отправимся в« Фламинго ». Это повод для празднования».
Джейку и Минди не удавалось много встречаться. Минди все еще активно продвигала фильм « Тоньше, чем вода» , который был выпущен по всей стране и в настоящее время является самым популярным фильмом в кинотеатрах, а Джейк проводил по крайней мере часть каждого дня, репетируя десять мелодий, которые они должны были записать. Они могли разговаривать по телефону почти каждую ночь и обычно тратили на это не менее часа. Мэнни больше не беспокоился о том, кто звонит, когда она звонила (она никогда ему не рассказывала), и перестал пытаться вырвать информацию из Джейка.
Тем не менее, было несколько раз, когда их графики действительно совпадали, и они могли познакомиться друг с другом. Когда это происходило, она всегда парковалась в нескольких кварталах от его дома, а он просто выходил за дверь, не предупредив Мэнни заранее. Мэнни научился не просить и не пытаться его остановить, хотя Джейк не сомневался, что он все еще звонил Стиву Кроу, чтобы не допустить, чтобы он не проводил еще одну самоволку.
Два раза, когда они собирались вместе, Минди подвозила его к себе. Первое было почти точным повторением их первого свидания. Они поехали верхом на холмы, устроили пикник у ручья и несколько минут целовались на одеяле. Хотя этот сеанс поцелуев был немного тяжелее и длился немного дольше, она не позволила ему продвинуться дальше, чем поцеловала ее шею и погладила ее голые ноги. Он возвращался в течение часа с трепещущим ящиком синих шаров.
Во второй раз они отказались от верховой езды и вместо этого отправились в долгую поездку на своем Porsche по холмам и каньонам сельского округа Лос-Анджелес. Джейк сел за руль, и она двигалась, направляя его с проселочной дороги на проселочную дорогу, пока он безнадежно непотерялся и не потерял ориентацию. Однако она, похоже, знала местность как свои пять пальцев и безошибочно привела его к тупиковой смотровой площадке в восьмистах футах над местом под названием Рыбный каньон. Вид был очень впечатляющим. Это был узкий изрезанный каньон, посреди которого текла небольшая река. К тому же они были совершенно одни. Они провели несколько минут, наслаждаясь видом, и почти час наслаждаясь ощущением того, что тела друг друга прижаты друг к другу, их языки во рту, их руки касаются голых ног и голого живота, но держатся подальше от всего остального.
Он сохранял юмор, пока они ехали к ней домой. Хотя это было невероятно разочаровывающим, и хотя его яйца не слишком ценили вынужденную заторможенность, он наслаждался вызовом и лежащей в основе романтикой этих отношений. Действительно, прошло очень много времени с тех пор, как девушка заставила его продвигаться по сексуальной лестнице, и новизна этого была чем-то, что он ценил и уважал.
На обратном пути к себе домой в тот день она сделала что-то немного нехарактерное. Она остановилась в семейном и популярном ресторане в маленьком сельском городке под названием Сонная долина и настояла, чтобы они зашли внутрь и пообедали.
“Как вы думаете, это хорошая идея?” он спросил. «Я имею в виду, я знаю, что это маленький город, но люди будут видеть нас вместе. Разве мы не должны этого избегать?»
«Я все время останавливаюсь здесь», - сказала она. «Они знают меня здесь. Это хорошая пожилая пара, которая управляет этим местом. Они никогда никому не скажут, что мы здесь».
И действительно, пара, которая управляла этим местом, знала ее, и Минди ласково обращалась к ним по имени. Они обожали их двоих, подавая им домашнюю еду в фермерском стиле со всеми принадлежностями. Джейку не составило труда поверить, что сами владельцы будут молчать о своих знаменитых посетителях, но в ресторане были и другие посетители, и большинство из них проводили всю трапезу, глядя на красивую актрису и длинноволосую рок-звезду, шепча за закрытыми дверями. Руки. Когда Джейк спросил ее об этом по дороге к своему дому, она просто проигнорировала это.
«Они все жители маленького городка», - сказала она. «Они умеют заниматься своими делами. Я вырос в маленьком городке, помнишь?»
«Я полагаю», - сказал он и отказался больше об этом беспокоиться.
И действительно, прошла неделя, а в различных таблоидах и развлекательных репортажах не было упоминания о том, как Минди Сноу и Джейк Кингсли встречались вместе за ужином в маленьком городском ресторане. Джейк знал по собственному опыту, что если бы хоть малейший шепот о такой встрече донес бы до любого из различных репортеров, писавших для таких тряпок, их имена были бы на первой полосе. Он должен знать. Его имя упоминалось здесь много раз в прошлом. Каждый раз, когда он выходил в клуб, на обед или практически в любое другое публичное место, кто-то всегда появлялся из ниоткуда и фотографировал его. Если он встречался с девушкой, об этом должен был быть отчет, иногда с подробным описанием их деятельности, предоставляемым самой девушкой. Эти сообщения взбесили и смутили Джейка (хотя Мэтту, столкнувшемуся с тем же, они понравились), но он знал, что с этим ничего нельзя поделать. Это была еще одна вещь, которая подпадала под заголовок жизни, которую мы выбираем.
В течение той недели Джейк и Минди вообще не могли собраться вместе, фактически даже не могли разговаривать по телефону. Минди отправилась в тур по Флориде, чтобы продвигать ее фильм, а Джейк сам совершил две поездки: одну в Атланту, чтобы дать интервью промо радиостанции, и одну в Бойсе, чтобы раздать автографы в новом музыкальном магазине.
В ночь после его возвращения из Бойсе - в четверг вечером - Минди позвонила ему домой, когда он уже ложился спать. Она тоже только что вернулась в город и очень хотела с ним встретиться.
“Вы репетируете завтра?” спросила она.
«Да, это наша последняя репетиция. С понедельника мы идем в студию и начинаем запись».
“А потом ваш график становится немного более загруженным?”
«Намного занятее», - грустно сказал он. «В обозримом будущем мы будем работать по 10 часов в день с понедельника по субботу».
«Крысы», - сказала она. «Тогда мы вряд ли когда-нибудь увидимся».
«Я знаю», - сказал он, немного расстроенный этим.
“Ну во сколько ты собираешься делать завтра?” спросила она.
«Мы начнем в девять», - сказал он. «Так как это последний день, мы не собираемся работать все четыре часа. Мы, вероятно, закончим около полудня».
«Завтра я совершенно свободна», - сказала она. «Как насчет того, чтобы я встретился с тобой после того, как ты репетируешь, и мы вместе пойдем на пляж?»
“Пляж?” он спросил. “Разве это не … вы знаете … публично?”
«Верь в меня», - сказала она. «Я королева большой сельской местности Лос-Анджелеса. Я знаю все места, куда никто не ходит».
Он поверил ей на слово, и они устроили ему еще один загадочный отъезд, на этот раз со склада для репетиций.
Он забрался в ее машину в 12:10, в двух кварталах от входа на склад, где два охранника National и водитель лимузина все еще ломали голову над тем, что им делать, когда один из их подопечных просто ушел на них. посреди не слишком привлекательного района. В то время как остальные участники группы - все они знали, что делает Джейк - объяснили, что им следует заниматься своими гребаными делами, Джейк пил при виде Минди, одетой в синие джинсовые короткие шорты и майку, которая явно показал красный верх бикини под ним.
«Ты великолепна», - сказал ей Джейк. Не в силах сопротивляться, он наклонился и подарил ей долгий, долгий поцелуй в губы.
«Мммм», - сказала она, когда поцелуй наконец прервался. «Это было хорошо. Я скучал по тебе».
“Я скучал по тебе тоже.”
Она умело ехала по серым и грязным улицам, врезаясь в пробки в обеденное время и вылетая из них, и в конце концов выехала на межштатную автомагистраль 10, направляясь на запад, к океану. Она положила правую руку на ногу Джейка во время вождения, снимая ее только тогда, когда ей приходилось переключать передачи. Они рассказывали о своих поездках и приключениях, которые у них были. Когда они добрались до Санта-Моники, она съехала с съезда на шоссе 1, шоссе Тихоокеанского побережья, или, как его называли, PCH. Она направилась на север по извилистой, извилистой прибрежной дороге, сверкающий синий Тихий океан слева от них, череда холмов и скал с особняками за миллион долларов, возвышавшихся над ними справа.
Они проехали несколько миль, выехав из густонаселенной местности в более неосвоенные участки морского побережья (насколько это вообще возможно в южной Калифорнии). Менее чем в пяти милях от линии округа Вентура они подошли к небольшому повороту, который вел к месту под названием Пойнт-Дьюм-Бич. Она повернула здесь и спустилась по крутой дороге к белому пляжу. Он не был полностью безлюдным - здесь было несколько человек, выгуливающих собак, несколько серферов на южной оконечности и небольшая семья, собирающаяся недалеко от северной оконечности, - но для района Лос-Анджелеса это было настолько пустынно, насколько это возможно. возможно быть.
“Я знаю пустоту, что ли?” - спросила она, припарковав машину на небольшой стоянке.
«Я впечатлен», - признался Джейк.
Они собрали одеяло, корзину для пикника, пляжные сумки и небольшой холодильник и отнесли их на пляж, найдя место для развертывания, которое находилось примерно в середине самого большого участка пустоты. Ближайший к ним человек находился на расстоянии более трехсот ярдов.
Джейк принял душ, побрился и переоделся перед тем, как покинуть склад. Таким образом, теперь он был одет в плавки, сандалии и футболку Corona. Он снял футболку и бросил ее в пляжную сумку. Минди благодарно присвистнула, когда он обнажил его грудь и нежно провел по ней рукой.
«Хорошо», - сказала она, слегка пощипывая его верхнюю часть живота.
«Это все те занятия по аэробике и занятия с личным тренером, на которые нас заставляют ходить», - сказал он, наслаждаясь ее прикосновением к нему.
«О, я знаю, как это бывает», - заверила она его. «Я хожу три раза в неделю по два часа. Вот почему я могу съесть всю эту жареную еду и мороженое». Она пожала плечами. «Это лучше анорексии или булимии. Именно так многие актрисы поддерживают свою форму. Вот как это делает Вероника».
“В самом деле?”
«О да, - сказала она. «Пока мы снимали« Тоньше, чем вода », она иногда не ласкала в своем трейлере шесть или семь раз в день. То есть, когда она не ладила со своим агентом».
Джейк на мгновение задумался над этой маленькой частью голливудской информации, но потерял представление о Веронике, которая рвет и жует муфту в тот момент, когда Минди схватилась за низ своей майки и натянула ее на голову.
«Вау», - это все, что он мог сказать, глядя на большее количество плоти, чем любой фанат Минди Сноу когда-либо видел на большом экране или по телевидению. Ее верх от купальника был определенно не рискованным, но и не слишком консервативным. Ее идеально округлые груди придавали красным чашечкам форму, которую можно было рассматривать только как олицетворение совершенства. А когда она расстегнула шорты и стянула их, обнажив почти тонкие плавки бикини, Джейку пришлось бороться, чтобы не пускать слюни.
“Как вы думаете?” - спросила Минди, заметив его интерес. “Эффективна ли моя тренировочная полка?”
«Ты красивая», - сказал Джейк. «Вы абсолютное произведение искусства».
Она одарила его своей застенчивой улыбкой. «Не могли бы вы натереть это произведение искусства солнцезащитным кремом? Я бы не хотел сжечь его».
Он совсем не возражал. На самом деле, ему приходилось яростно бороться, чтобы не образовать неприятную выпуклость на своих шортах, когда он намазал ароматной кокосовой жидкостью ее плечи и спину, начиная от шеи до верха ее плавок от бикини. Ее кожа была мягкой, шелковистой и такой гладкой. Ему очень хотелось прикоснуться к нему, но пока что он воздержался.
“Я тоже должен сделать фронт?” - спросил он, когда потер и прикасался к ней настолько сильно, насколько мог.
Она хихикнула. «Я думаю, что сама смогу получить эту роль», - сказала она. И она это сделала, но вид ее втирания лосьона в верхнюю часть ее груди, ее гладкий живот и ее сексуальные ноги был почти более эротичным, чем прикосновение к ней его руками.
Когда она была полностью покрыта кремом от загара, она предложила заняться и ему. Он с радостью повернулся к ней спиной и провел очень приятные пять минут, чувствуя, как ее мягкие руки скользят по его телу, растирая маслом его плечи, спину, шею.
«Вы можете помочь мне », - предложил он, когда работа была завершена.
Она улыбнулась и уронила ему в руки пузырек с лосьоном. «Я бы хотела, - сказала она, - но вы можете подумать, что я воспользовалась вами».
«Спойлспорт», - сказал он.
Как только он был таким же смазанным, как и она, они ворвались в корзину для пикника. Внутри они нашли жареные бутерброды с индейкой, картофельный салат и кусочки свежей дыни, приготовленные Кармеллой. Тот съел еду и запил все ледяной колой. Затем они легли рядом друг с другом и слушали, как волны разбиваются о берег. Джейку хотелось взять ее за руку, но она крепко держала ее на животе, вне досягаемости.
В общем, они оставались там почти три часа, в основном просто валялись и болтали, но иногда выходили в прибой, чтобы немного поиграть. Они уклонялись от волн и подбирали снаряды. Они занимались бодибилдингом до тех пор, пока неистовая волна не подхватила Джейка и не ударила его о песок с такой силой, что он выбил из него ветер. Они прошли вдоль пляжа несколько раз, стараясь держаться как можно дальше от других посетителей пляжа, за пределами того, что Минди назвала «зоной узнавания». И хотя они несколько раз касались друг друга во время прибоя, они не целовались и не целовались. И пока гуляли по пляжу за руки, здесь тоже не обнимались.
«Это слишком публичная обстановка», - сказала ему Минди, когда он однажды попытался поцеловать ее.
«Но вокруг никого нет», - сказал он.
«Я знаю, но лучше перестраховаться, чем сожалеть». Она бросила на него соблазнительный взгляд. «На это будет время позже».
Он больше не пытался, умиротворенный подразумеваемым обещанием, которое она дала.
Они сели в «порше» сразу после четырех, на этот раз за рулем был Джейк. Они все еще были в мокрых купальных костюмах - хотя Минди снова надела майку - поэтому они сели на полотенца, чтобы защитить сиденья.
«Пойдем ко мне, - сказала ему Минди. “Ты знаешь дорогу?”
На самом деле он этого не делал, но она была рада направить его. Пока он вел машину по извилистым дорогам, Минди прижалась к нему, положив голову ему на плечо, положив руку ему на ногу. Несколько раз во время непосредственных порций она наклоняла голову вверх и одаривала его мягкими, протяжными поцелуями в губы. Они мало разговаривали, и то, что они говорили, было неважным. Джейк не возражал. Он безмерно наслаждался ощущением ее тела рядом с ним.
Они въехали в ее гараж незадолго до пяти часов. Когда они вошли в дом, Кармеллы нигде не было, но из кухни доносился запах жареного мяса.
«Мммм», - сказала Минди, нюхая воздух. «Ее жаркое в горшочке. Одно из моих любимых».
«Пахнет восхитительно, - сказал Джейк.
«Подожди, пока не попробуешь. А пока мне действительно нужен душ. Мне все противно с солнцезащитным кремом».
«Я тоже», - сказал Джейк. “Вы не возражаете, если я попаду в ваш гостевой туалет?”
«Можно», - задумчиво сказала она. «Но вы же знаете, что у нас засуха».
“А?”
Она покраснела, ее глаза застенчиво смотрели вниз. «Ну … в интересах экономии воды, может, нам стоит … ну, знаешь … принять душ вместе».
Джейк почувствовал, как его тело покраснело, а кровь приливала к его нижним областям. «Э-э … конечно, - сказал он. «Я думаю, это было бы очень экологично с нашей стороны».
Она повела его наверх, в свою спальню, закрыв за собой дверь. Они пошли в главную ванную комнату сразу за ней. Душевая кабина была огромной, за стеклом, облицованной темным гранитом. Она открыла дверь и открыла водопроводные краны, вернув ее к жизни. Через несколько секунд начал подниматься пар. Сняв с бельевой полки два больших пушистых полотенца и повесив их на крючки у двери душа, она повернулась к нему, все еще застенчиво глядя на нее.
“Пойдем?” спросила она.
«Да», - ответил он. “Я думаю, нам следует.”
Она слегка улыбнулась и потянулась за собой, расстегивая верх бикини. Она позволила ему упасть на пол, обнажив свою идеальную грудь перед его глазами. Они были одинаково коричневого цвета, тон подходил к остальной части ее кожи. Ее соски стояли, настойчиво толкаясь наружу. В то время как он все еще пил при виде них, она положила руки на бедра и подтолкнула свои плавки бикини вниз, отбивая их ногой. Ее тело здесь тоже было загорелым, лобковые волосы черные, но редкие, края аккуратно подстрижены.
«Там является Бог,» сказал Джейк, его глаза смотрели ее вверх и вниз , в то время как она покраснела.
«Теперь твоя очередь», - прошептала она.
Он натянул веревку на своих сундуках, развязал узел, а затем спустил их вниз. Его пенис был возбужден примерно на три четверти и быстро приближался к полному статусу огранщика алмазов. Ее глаза упали на него, и она улыбнулась. Она повернулась и вошла в душ, подставив тело под струю воды. Он вошел позади нее и закрыл дверь.
Вода была горячей и жгучей, почти достаточно горячей, чтобы обжечься. Он обнял ее и прижал к себе, горячо целуя ее в губы, чувствуя ее грудь на своей груди, чувствуя, как его член толкается в ее живот, чувствуя, как ее сексуальные ноги касаются его. Она скользнула языком в его рот, отвечая на поцелуй со страстью, ее собственные руки опустились, чтобы коснуться его задницы, царапая ее ногтями. Однако она задержала поцелуй лишь на несколько мгновений, прежде чем оттолкнула его.
«Давайте очистимся», - сказала она, беря с полки большую губку и кусок мыла, пахнущий свежим арбузом. Она передала их ему. “Не могли бы вы оказать почести?”
«Во что бы то ни стало, - сказал он.
Он намылил губкой и провел ею по ее телу, тщательно и полностью намылив, промывая между ее грудями, поверх ее груди и чувствуя, как ее твердые, скользкие соски скользят по его предплечью. Он намылил ее гладкий живот, окунувшись в макушку лобковых волос, наблюдая, как ручейки мыла стекают по ее кусту к ее бедрам. Она подняла руки, и он вымыл ей подмышки. Затем она повернулась, чтобы он смог помочь ей. Он поцеловал ее в шею, намыливая спину. Она убрала свои волосы с дороги, чтобы ему было удобнее. Она удовлетворенно мурлыкала, когда его язык лизнул ее, его зубы прикусили ее, а его эрекция прижалась к ее заднице.
Она повернулась в его руках, ее тело покраснело, ее дыхание было немного прерывистым. «Верхняя половина чистая, - сказала она ему.
«Ага», - сказал он. «Думаю, я должен сделать нижнюю половину сейчас».
Она улыбнулась, и он упал перед ней на колени.
Он начал здесь снизу, двигая ее левую ногу, а затем ее правую, двигаясь от пальцев ног до бедер. Затем она немного раздвинула ноги, открыв свою стойку и открыв ему доступ к своей женственности. Ее губы были опухшими и ярко-красными, такой аппетитной формы, какие он когда-либо видел. Он засунул мыльную губку ей между ног и потер ею, очистив ее здесь, наблюдая, как брызги душа ополаскивают ее. Затем он уронил губку на землю и положил руки на ее твердую задницу. Он потянул ее вперед и прижал свой рот прямо к ее вагинальным губам.
«О … Боже», - простонала она, когда он начал лизать вверх и вниз. «Да. Съешь меня. Съешь меня».
Она поставила правую ногу на край душа, открываясь для его услуг. Он в полной мере воспользовался ситуацией, погрузившись в нее языком, потирая лицо взад и вперед, засовывая нос в ее набухший клитор.
Ее рука опустилась на его затылок, сильнее прижимая к цели. Ее ноги шатались, казалось, что они вот-вот рухнут перед ним. Каким-то образом она держалась, ворчание, визг и стоны слетали с ее губ, когда он облизывал и погружал язык. Когда он взял ее клитор губами и начал его сосать, она вся задрожала.
“О, черт возьми!” она завизжала. “Съешь этот гребаный клитор!”
Это была первая ненормативная лексика, которую он когда-либо слышал из ее уст. Он действительно думал, что она не способна произносить такие слова. Это было так шокирующе, что он остановился и посмотрел на нее.
“Какого хрена ты делаешь?” - задыхалась она, запихивая его голову между ног. “Не останавливайся!”
«Извини», - пробормотал он и вернулся к работе. Он начал всерьез работать с ее клитором, прихватив его языком, двигая головой вперед и назад, при этом поддерживая постоянное, все возрастающее всасывание. Это действие быстро расправилось с ней. Менее чем через минуту она вся дрожала. Дрожь усилилась, и ее таз начал болеть взад и вперед. Ее пальцы напряглись в его волосах , и она кричала в верхней части ее легкие, «О мой гребаный Бог, yesssss! Ебать да!»
Она рывком подняла его на ноги и атаковала его рот своими губами, горячо целовала его, облизывала его губы, посасывала их. Ее рука упала на его член и начала двигать им вверх и вниз, все время сжимая его.
«Это было офигенно», - сказала она ему, когда наконец прервала поцелуй. «Никогда не позволяйте никому говорить вам, что вы не умеете есть киску».
«На самом деле, мне никто никогда этого не говорил», - сказал он с некоторой гордостью.
Она засмеялась и снова поцеловала его. «Теперь моя очередь», - сказала она. Она наклонилась и взяла губку. “Давай сделаем тебя красивым и чистым”.
Она намылила губку, а затем нежно и чувственно провела ею по его груди и рукам. Когда он был хорошо намылен, она шагнула вперед, прижимаясь к нему своим телом, прижимая свои груди к его груди, растирая их через мыло, проводя дуги своими сосками. Он застонал от удовольствия. Она поднесла мыльную губку к его спине и начала умываться, продолжая прижимать и тереться своей мягкой кожей о его.
Убедившись, что верхняя часть его тела чиста, на что потребовалось много времени, она медленно опустилась перед ним на колени. С мягкой улыбкой она вымыла ему ноги одну за другой, а затем потянулась за его задницей. Она нанесла на губку свежее мыло и пошла за главной целью. Она намылила ему яички, а затем член его члена.
“Тебе нравится это?” - спросила она, пока ее скользкая рука поднималась и опускалась на него.
«Ага, - согласился он.
Она уронила губку и немного повернула его, так что вода стекала по его паху и смыла все мыло.
«Вот, - сказала она. «Теперь красиво и чисто. Посмотрим, пройдет ли он тест на вкус».
Она медленно лизнула стержень, несколько раз провела языком по голове, а затем лизнула другую сторону. Она втягивала его яйца в рот один за другим, несколько раз лаская их языком, прежде чем отпустить. Затем она снова прижалась губами к его члену и медленно глубоко втянула его.
«Оооо», - простонал Джейк, почувствовав, как она вырвалась. “Приятно.”
«Мммм хммм», - промурлыкала она, отрывая рот и нежно посасывая головку.
Она положила руки на его задницу и сжала, в то время как ее рот начал сосать и отпускать, сосать и отпускать, прикладывая только нужное количество трения и всасывания, чтобы передать восхитительное ощущение. Джейк начал подозревать, что это был не первый раз, когда она совершала именно это действие. Она начала ускорять свои действия, посасывая немного сильнее, качая головой все быстрее и быстрее, всасывая все глубже с каждым движением, которое она сделала, развивая ритм, предназначенный не только для удовольствия, но и для того, чтобы сбить его с толку.
«Ты заставишь меня кончить», - предупредил Джейк, на всякий случай, если это не было ее целью.
«Мммм хммм», - повторила она, снова увеличивая всасывание и скорость.
Джейк много узнал об искусстве сексуальности за эти годы, в том числе о том, как сохранять жесткий контроль над своим оргазмом. Через практику он научился сдерживать себя почти бесконечно. Но он также знал, что, когда женщина делает минет, и выражает намерение выполнить указанный минет до конца, это не подходящее время для сдерживания себя. Фактически, чем быстрее вы позволите себе расслабиться, тем лучше. С Минди это не заняло много времени. Она уже знала, что нужно поддерживать постоянный устойчивый ритм с большим количеством стимуляции головы. Джейк не использовал ментальные блоки, чтобы держать себя под контролем, и он быстро приближался к оргазму, его бедра начали упираться в нее менее чем через две минуты.
А потом он посмотрел на нее. Ее красивое невинное лицо смотрело прямо на него, пока она сосала, а ее глаза смотрели ему в глаза. Это было лицо Минди снег - на Минди снег! На нее была похожа не женщина, а на самом деле она ! Это была милая девушка в длинных юбках-обручах, на которую он смотрел, когда рос на этом манерном шоу семейных ценностей The Slow Lane., шоу, в котором она, как известно, использовала такие фразы, как «ну и дела уилликерс» и «боже милостивый», а иногда, когда она действительно злилась, «ради Пита!». Девушка, которая столкнулась с самой большой проблемой с противоположным полом за пять сезонов, заключалась в том, должна ли она позволять Дастину Джеркинсу, мальчику, в которого она была влюблена, держать ее за руку, когда они ходят в кино. Это была та девушка, тот образ невинности и маленького городка, который олицетворял Америка, и она стояла на коленях в душевой кабине и сосала его член, как профессионал. Это было то лицо, которое смотрело на него сейчас, это невинное лицо с шоколадно-карими глазами, и она была … она была …
«Вот дерьмо», - проворчал он, когда оргазм прошел по его телу, как ядерная реакция. Его колени дрожали, и ему приходилось держаться за края душа, чтобы не упасть. Его сперма выстреливалась из его члена горячими струями, и она продолжала сосать все время, не сводя глаз с его лица, никогда не позволяя этому сладкому, невинному ощущению ускользнуть от нее.
Когда последние следы его кульминации исчезли, когда он, наконец, смог удерживать ноги под собой, не цепляясь ни за что, она вырвала свой рот из его члена и встала. Она несколько раз облизнула губы и поцеловала его.
“Я сделаю оценку?” - сладко спросила она.
«Вы устанавливаете стандарт оценки», - сказал он ей. “Ебена мать.”
Она снова улыбнулась, на этот раз не так невинно. Она потянулась и выключила душ. «Давай вытираемся и пойдем в спальню», - сказала она ему. “Мы только начали.”
Они удалились в спальню. Оказавшись там, она лежала обнаженная на спине, широко раздвинув ноги, почти неприлично открываясь для его осмотра. «Съешь меня еще», - сказала она ему. «Съешь меня сырым».
Он съел ее сырой. Он засунул лицо ей между ног и не снимал его почти тридцать минут. Он облизывал, сосал, чавкал и ласкал языком. Он скользнул пальцами по ее телу, сначала одним, затем двумя, а затем тремя. Он доводил ее до оргазма за оргазмом, и она выкрикивала гортанные непристойности, когда каждый овладел ею, и все же она продолжала просить большего, требуя большего. Он ел ее до тех пор, пока его язык не онемел, его челюсть сводила судороги, а шея не становилась жесткой и угрожающей схватить его.
Наконец, после оргазма номер шесть или около того, она вытащила его из своей промежности. Она села и поцеловала его лицо, слизывая свои соки из его рта, его подбородка, его щек. Когда она допила эту щедрость, она перевернулась, встала на четвереньки, подставив ему свою заднюю часть, ее голова была обращена к передней части кровати, ее набухшая киска открылась для его добычи.
«Трахни меня», - сказала она ему, глядя через плечо.
Он кивнул, но вместо того, чтобы двинуться вперед, встал и повернулся к двери спальни.
“Что, черт возьми, ты делаешь?” спросила она. “Трахни меня!”
«Мне нужно получить резину», - сказал он.
Она почти яростно покачала головой. «Нет», - сказала она ему. «Тебе не нужна резина. Я принимаю таблетки! Это безопасно!»
“Но…”
“Давай!” она потребовала. «Ты нужен мне, Джейк. Вставай сюда!»
Обычно он проигнорировал бы такие мольбы, но это была необычная ситуация. Это была Минди, девушка, с которой он разговаривал и встречался - за неимением лучшего термина - уже почти месяц. Минди заслуживала доверия, не так ли? И даже если бы это было не так, у нее точно не было бы причин лгать о том, что она принимает таблетки, не так ли? Забеременеть от Джейка было бы для нее гораздо большим вредом, чем для него.
Он повернулся и снова забрался на кровать.
«Да», - сказала Минди. «О да. А теперь трахни меня крепко! Трахни меня, как будто ненавидишь !»
Трахни меня, как будто ты меня ненавидишь ? - подумал Джейк, немного опешив. Что это за хрень?
“Давай!” она потребовала. «Вставь этот член в меня! Ударь меня! Используй меня! Обращайся со мной как с гребаной шлюхой!
Его член, конечно, был довольно твердым и оставался таким последние двадцать семь минут. Он больше не останавливался, чтобы обдумать значение ее слов. Он встал позади нее, грубо схватил ее за бедра и вошел в ее тело одним плавным движением. Он начал ее трахать, быстро и сильно толкая бедрами.
«Да», - от удовольствия воскликнула Минди. «Бей эти яйца по моей заднице. О, черт возьми, да!»
Она умело и хорошо оттрахала его, точно соответствуя его ритму, ни разу не пропустив удара. После десяти минут вхождения сзади она вырвалась и снова легла на спину, на этот раз подтянув колени к плечам, раскрываясь как можно шире. Он трахал ее в этой позе, пока они оба не вспотели и не задыхались. В финале она перекатила Джейка на спину и взобралась на него, поставив его в положение женского превосходства. Она довела себя до еще одного оргазма, а затем начала в неистовстве хлопать своим телом вверх и вниз по его члену, пот стекал с ее лица, ее груди восхитительно подпрыгивали.
«Пойдем, Джейк», - задыхалась она, зажимая пальцами его соски. «Приди за мной! Стреляй в мое тело!»
Он перестал сдерживать свой оргазм, и прошло всего несколько секунд, прежде чем он сделал, как она просила. Как и раньше, взгляд на ее лицо сбило его с толку - вспотевшее, похотливое, восторженное лицо милой девушки с Медленного переулка . Его второй оргазм был почти таким же мощным, как и первый.
После этого они обнимались, оба обнаженные поверх одеял, давая поту высохнуть с их кожи. Минди, с которой он был знаком - Минди, который не произносил непристойных слов, его голос был мягким и нежным, - вернулся через несколько минут.
«Это было хорошее занятие любовью», - заметила она. «Я вижу, что вся эта практика в дороге действительно окупается».
«Ты и сам был неплохим», - сказал он. «Очень … эээ … энергично».
Она яростно покраснела, не в силах встретиться с ним взглядом. «У меня есть немного неприятного рта, когда я … ты знаешь … делаю это, не так ли?»
Он поцеловал ее в щеку, которая все еще сильно пахла вагинальными выделениями. «Я не ожидал этого», - признался он. «Но мне это понравилось».
Она провела пальцами по редким волосам на его груди. «Вы же не думали, что я … эээ … девственница или что-то в этом роде?»
«Гм, ну … Я не ожидал , что на самом деле, но я не был бы удивлен , если бы был.»
«Мой милый, добрый образ», - сказала она, на этот раз с оттенком горечи в тоне. «По большей части это просто имидж, Джейк, к сожалению. Я обожаю заниматься сексом, абсолютно обожаю его. Я не была девственницей с четырнадцати лет, и продюсер « Медленного переулка » соблазнил меня на диване в своем офисе. ” Она пожала плечами. «Он тоже был довольно хорош. Хотя не так хорош, как ты. Я тебе говорю, ты в пятерке лучших».
“Так что же еще такое?” - спросил он ее.
Она хихикнула. «Я думаю, тебе просто придется выяснить это для себя, пока мы идем дальше, не так ли?»
Это был не совсем тот ответ, который он искал, но он его принял. Что еще оставалось делать?
Глава 10А: Облучения
Было одиннадцать часов следующего утра, когда Минди отвезла Джейка на обычное место. Как обычно, они не целовались, не обнимались и не проявляли никакой привязанности друг к другу. Они просто улыбнулись, попрощались и расстались.
Джейк хромал, возвращаясь в свое здание. Он устал, так как накануне ночью проспал меньше двух часов. Он и Минди провели всю ночь обнаженными в ее спальне, похотливо вышибая друг другу мозги. У нее был невероятный аппетит к сексу, во что нужно было поверить. Она могла закричать четыре, пять или даже шесть оргазмов, но все равно хотела большего. Челюсть Джейка стала такой жесткой после того, как она съела ее, он едва мог ее открыть. У него были царапины ногтями по всей спине и ягодицам. Его нижняя часть спины и мышцы паха болели от тупой болезненности, которая пульсировала наружу с каждым шагом, который он делал. Его пенис был сморщенным и сырым, в нескольких местах были ссадины. Он хорошо выполнил свой долг, выполнив все, что от него требовали, без сбоев, эякулировал не менее шести раз за последние восемнадцать часов,
Несмотря на все боли, боли и ссадины, он должен был отметить это как успешное свидание. В конце концов, все, на что он надеялся, это наконец-то схватить голую грудь Минди. В то же время, однако, его сладкий и здоровый образ, который он держал о ней, немного изменил шестнадцатичасовой секс-марафон. Но в целом переделка была неплохая. Ей определенно было лучше в постели - и на полу, и в душе, и в ванне, и над раковиной - чем он ожидал, когда начинал отношения.
«Доброе утро, мистер Кингсли», - приветствовал швейцар, когда Джейк, хромая, вошел в вестибюль. Они больше не беспокоились о том, где он был.
«Доброе утро», - пробормотал Джейк, проходя мимо, не замедляясь. Однако, как всегда, пока он ждал прибытия лифта, он увидел, как швейцар разговаривает по телефону и сообщает Мэнни, что их странствующий объект дома.
Он подъехал к своему этажу, хромал по коридору, а затем ключом открыл дверь своей квартиры. Мэнни был там, чтобы поприветствовать его, с обеспокоенным выражением лица.
«Добро пожаловать домой, сэр», - вежливо сказал он, принюхиваясь к воздуху и немного сморщив нос, уловив безошибочный запах мускуса Минди, прилипшего к нему. Перед тем, как вернуться домой, он принял душ, но она схватила его, когда он выходил из него, и уложила на пол в ванной для последней поездки.
Джейк невнятно хмыкнул и закрыл за собой дверь. Выйдя из прихожей в гостиную, он увидел Шейвера, сидящего на диване, одетого в свой обычный сшитый на заказ костюм и потягивающего чивас на камнях.
“Какого черта он здесь делает?” - спросил Джейк Мэнни. «Ему не рады в этом доме. Есть ли кого-нибудь, кого вы не впустите?»
Мэнни нервно закусил губы, но прежде чем он смог ответить, ответил Шейвер.
«Мистер Кроу проинструктировал его впустить меня», - сказал он. «Есть кое-что важное, о чем мне нужно поговорить с тобой, Джейк».
«Мне нечего тебе сказать, Шейвер», - сказал ему Джейк. “Я думал, что мы прояснили это некоторое время назад. Вы трахнули нас своим контрактом. Вы загребаете с нас миллионы, пока мы каждый день углубляемся в яму. Я знаю, что мы не можем избавиться от вас, но мы закончили с вами. “
«Джейк …» - сказал Шейвер.
«Если Кроу или кому-либо еще из National есть что сказать мне, они могут сказать это сами. Они уже знают это».
«Это связано с Минди Сноу», - сказал Шейвер.
Джейк замер, чувствуя, как при упоминании ее имени через него проходит прилив адреналина. Что они знали? Очевидно что-то . “О чем ты говоришь?”
«Твоя девушка, Минди Сноу, актриса, - сказал Шейвер. «История о вас двоих обернется в ближайшие несколько дней. Так как я ваш агент, репортеры будут звонить мне. Нравится вам это или нет, Джейк, вам придется иметь дело со мной. на этом.”
Джейк вздохнул, качая головой. Ему ничего не хотелось, кроме как рухнуть на кровать и выспаться четыре или пять часов, но, похоже, этого еще не было в планах. «Хорошо, - сказал он. Он посмотрел на Мэнни. «Мэнни, приготовь мне ром с колой, сильно нахлебнувшись ромом, и принеси мне пачку дыма и зажигалку».
«Да, сэр», - сказал Мэнни, почти убегая.
Джейк подошел к креслу и сел. «Хорошо, Шейвер», - сказал он. “Скажи мне, что происходит.”
«Вчера вы были на пляже Пойнт-Дьюм с мисс Сноу, - сказал Шейвер. «Там также был фотограф. Он использовал телеобъектив с большим увеличением и снял почти дюжину рулонов пленки, на которой вы двое лежите на пляже, держитесь за руки, натирая друг друга маслом для загара и играете в прибое. Фотограф был назван Полом Петерсоном, известным независимым фотографом, специализирующимся на съемках знаменитостей ».
“Папарацци?” - спросил Джейк.
«Верно. Мы еще не слышали, кому он будет продавать снимки, но, скорее всего, это таблоид American Watcher . У них самый большой бюджет на такие снимки, и у него долгая история».
Все это было слишком для Джейка, чтобы сразу понять. Он решил рассматривать вещи по очереди, начиная с самого очевидного вопроса. “Откуда ты знаешь обо всем этом?” он спросил.
«Стив Кроу позвонил мне и сказал, - сказал он.
Джейк подавил желание закричать. «Хорошо, - сказал он. «А откуда Стив Кроу обо всем этом знает?»
«На самом деле я не вправе говорить. Однако информация точна. Я не сомневаюсь в …»
Джейк наклонился вперед, его глаза устремились на Шейвера. “Откуда он знает?” - сказал он с ноткой угрозы в голосе.
“Джейк…”
“Как?” - рявкнул Джейк.
Шейвер глубоко вздохнул. «Частный следователь из National Records был там на пляже и наблюдал за вами двумя», - наконец сказал он.
Джейк с отвращением покачал головой. «За мной следил частный детектив?» он спросил. Неужели он действительно думал, что Дулитл действительно позволит ему жить своей жизнью? Если бы он на самом деле ?
«Джейк, я не имел к этому никакого отношения», - сказал Шейвер. «Если бы меня спросили, я бы посоветовал этого не делать».
“Конечно, ты бы стал”, - сказал Джейк. “Как долго этот засранец преследует меня?”
«С тех пор, как вы встретились с мистером Дулитлом по поводу того, какие песни вы будете записывать».
«Значит, они следили за Минди и мной везде, где мы были со второго свидания?»
«Они все знают, Джейк, - подтвердил Шейвер. “Они знают, что она забирает вас в трех кварталах отсюда, и вы обычно едете к ней домой. Они знают, что вы однажды подъехали к ее дому, что в другой раз вы объехали сельскую часть округа и вместе ужинали в ресторане, и они знают, что вы пошли на пляж, а потом ночевали в ее доме прошлой ночью “.
«Эти ебли», - сказал Джейк в ярости.
«Вот», - сказал Шейвер, вытаскивая свой серебряный футляр. «Позвольте мне поставить вам пару строк. Таким образом, вы сможете …»
«Я не хочу твоего удара, Шейвер», - сказал ему Джейк.
Казалось, ему было больно, но он отложил чемодан. «Послушай, Джейк. Все, что они пытаются сделать, это защитить тебя. Они вложили в тебя много денег и просто хотят знать, что ты не подвергаешь себя опасности - физической или профессиональной. И вы должны знать, что ваши отношения с Минди Сноу, безусловно, относятся к категории профессиональных опасностей “.
“Профессиональная опасность?”
“Отношения плохи для вас обоих. Ваши образы несовместимы. Для нее было бы плохо, если бы стало известно, что она встречается с рок-музыкантом, и для вас было бы плохо, если бы стало известно, что вы видите. .. ну … характерный актер, известный ролями, основанными на семейных ценностях “.
«Я не собираюсь прекращать встречаться с Минди, потому что National Records не нравится то, что они делают с моим имиджем», - сказал Джейк. «Их забота обо всем этом не дает им права послать за мной детективов». Он в гневе покачал головой. “Этот ублюдок преследовал нас повсюду ?”
«Везде», - снова подтвердил Шейвер. «Но вы упускаете суть. Что нам нужно сделать, так это начать беспокоиться о ликвидации последствий».
Джейк не слушал. «Как, черт возьми, этот шпионящий бля вообще узнал…» Он остановился на полуслове, когда в комнату вошел Мэнни с напитком Джейка, пачкой сигарет, зажигалкой и хрустальной пепельницей.
“Откуда он знал что?” - спросил Шейвер, не обращая внимания на Мэнни, когда он поставил свою награду перед Джейком - по крайней мере, пока он не заметил, что Джейк понимающе смотрит на слугу.
“Что-то не так, сэр?” - спросил Мэнни, тоже уловив его взгляд.
«Нет», - сказал Джейк. «Вообще ничего».
“Будет ли что-нибудь еще?”
«Нет», - сказал ему Джейк. «Иди найди, чем заняться».
“Как насчет вас, мистер Шейвер?” - спросил Мэнни. “Могу я освежить твою …”
«Он ненадолго», - прервал его Джейк. «Иди найди, чем заняться».
«Конечно, сэр», - сказал Мэнни. Он поспешно отступил.
“Что ты собирался спросить, Джейк?” - спросил Шейвер, когда он ушел.
«Ничего», - сказал Джейк. «Не беспокойся об этом».
Шейвер кивнул. «Хорошо, - сказал он. «Давайте поговорим о ликвидации последствий ущерба. Я предлагаю, чтобы когда пресса позвонила и спросила об этом, мы просто сказали им, что вы и мисс Сноу - не более чем друзья.
«Да», - сказал Джейк.
«После этого вы решили собраться и пойти на пляж», - сказал Шейвер. “Насколько я понимаю, здесь нет … ну … компрометирующих картинок. Худшие из них - это кадры, на которых вы держитесь за руки и натираете друг друга маслом. Это то, что, вероятно, сделали бы два человека, которые являются друзьями, верно ? Конечно, мы должны связаться с агентом г-жи Сноу и сообщить ей, что фотографии тоже выходят. Таким образом, мы сможем согласовать историю, чтобы она совпадала. Я не могу представить, что у людей г-жи Сноу будут какие-то проблемы с отрицанием “.
«Верно, - сказал Джейк. «Звучит хорошо. Сделай это».
Шейвер выглядел удивленным. Он явно ожидал какой-то борьбы по этому поводу. “В самом деле?”
«Право», - сказал Джейк. “Я уверен, что вы эксперт в подобном. Мне плевать, если весь мир знает, что я встречаюсь с Минди, но я не хочу навредить ее карьере. Но не связывайтесь ее или ее агента, пока у меня не будет возможности поговорить с ней “.
“Когда ты это сделаешь?” - спросила Шейвер.
«Как только она вернется домой. Это должно произойти примерно через сорок минут».
«Э … хорошо, - сказал Шейвер. “Могу я подождать с тобой, пока …”
«Нет», - сказал Джейк. «Я не хочу смотреть на твое лживое, мошенническое лицо больше, чем должен. Я позвоню тебе в офис».
Шейвер выглядел так, будто хотел что-то сказать, но решил не говорить. Вместо этого он просто сказал: «Хорошо, я сделаю это».
«Еще кое-что, прежде чем ты уйдешь», - сказал Джейк.
“Что это такое?”
«Как этот придурок папарацци знал, что мы собираемся быть на этом пляже?»
«Мы не знаем», - сказал Шейвер. “Вы можете быть уверены, что никто в National не предупредил его. Они были в ужасе, когда услышали об этих фотографиях. Я полагаю, возможно, это было не более чем невезение. Вы знаете? Что он просто случайно оказался там по причинам его собственный и видел тебя с Минди “.
Джейк покачал головой. «Ни за что. Это уединенный пляж в глуши. Единственный способ, которым он мог оказаться там в то же время, когда мы были, - это чтобы кто-то сказал ему, что мы собираемся там быть. сделал это? “
Шейвер пожал плечами. «Я понимаю, откуда вы, но у кого будет мотивация сделать это? В этом нет смысла».
«Нет», - сказал Джейк. «Это не так. Но кто-то позвонил ему и предупредил. Кто-то хотел сфотографировать нас вместе».
Но как бы сильно они ни напрягали свое воображение, ни один из них не мог придумать ни одного человека, который мог бы что-то выиграть от того, чтобыобнародовать отношения.
Бритва ушла - вернее, была изгнана из помещения. Джейк сел и допил свой стакан. Это был первый алкоголь, который он выпил за два дня, и он вызвал у него легкое возбуждение. Он встал, взял пустой стакан и прошел на кухню, где Мэнни нарезал лук.
“Что ты делаешь, Мэнни?” - спросил его Джейк.
«Куриный буржуа», - сказал он, громко произнося французский. “Это запеканка с …”
«Круто», - сказал Джейк, ставя пустой стакан рядом с разделочной доской. “Как насчет того, чтобы зажечь меня еще одним напитком?”
«Э-э … конечно», - сказал Мэнни со смешным выражением лица. Обычно, если Джейк приходил и находил его чем-то занятым, он сам делал себе выпивку, приносил свои сигареты или выполнял любые другие второстепенные дела, которые он хотел. “Как хотите.”
«И потусуй в гостиной, когда закончишь», - сказал ему Джейк. «Мне нужно поговорить с тобой о чем-то».
«Да, сэр», - сказал Мэнни, и его забавный взгляд сменился слегка встревоженным.
Джейк оставил его и пошел в офис. Здесь, помимо стола, картотеки, телефона и кулера для воды, был настенный сейф. Он набрал комбинацию по памяти - номер, который Мэнни тоже знал - и открыл ее. Внутри было пол-унции марихуаны премиум-класса, несколько бутылочек с таблетками с такими вещами, как валиум, морфин и кодеин (предметы, которые Джейк никогда не беспокоил), и позолоченный футляр, в котором было несколько граммов кокаина и все принадлежности для проглатывая это. Он снял чемодан и поставил его на стол.
Он сел в кресло и открыл футляр. Он не слишком много употреблял кокаин сейчас, когда был вне тура. Понимая, насколько опасна эта штука, как он привык полагаться на нее, чтобы разбудить его по утрам и создать настроение для ночных гуляний, он предпринял сознательные и успешные усилия, чтобы замедлиться на белом порошке. . Сейчас он употреблял его, может быть, раз в неделю, иногда реже, употребляя только тогда, когда собирался в клуб или когда устраивал вечеринку. Но сейчас ему нужно было немного подкрепиться для предстоящего разговора с Мэнни.
Он нанес на зеркало две маленькие линии, измельчил их в мелкий порошок, а затем нюхал их с помощью позолоченной соломки, которая была частью набора. Он принюхался несколько раз, затем закрыл комплект и убрал его. К тому времени, как он выполнил эту задачу, он почувствовал, как наркотик проникает в его организм. Хотя это было не так хорошо, как боливийский хлопья Шейвера, это было, как говорится, довольно хорошее дерьмо, с любовью изготовленное на нелегальных складах Колумбии, переправленное через границу в транспортных контейнерах и доставленное в сейф Джейка в целости и сохранности. Его боли исчезли, как остаточное изображение, его усталость исчезла и сменилась восторгом и энергией, а его сердечный ритм, который увеличивался со средней скоростью семьдесят два удара в минуту, увеличился до ста двадцати., как будто он мог покорить мир, что было правильным настроением для того, что нужно было сделать.
Он нашел Мэнни, выжидающе сидящего на диване, как и было приказано. Его свежий напиток стоял рядом с пепельницей. Джейк сел и закурил, сделав несколько глубоких затяжек. Затем он повернулся к Мэнни и уставился на него.
Мэнни занервничал под его взглядом, как и было задумано. “Что случилось, сэр?” он спросил. «Ты выглядишь … э-э … расстроен».
Джейк отпил глоток и еще раз затянулся сигаретой. Он выпустил дым прямо в лицо Мэнни, а затем опустил дым в пепельницу. “Вы прослушали мой телефон для них, не так ли?” он спросил.
Мэнни сумел выглядеть потрясенным этим обвинением. “Простите, сэр?” он спросил. «Постучал по твоему телефону? Я бы никогда не сделал ничего подобного».
«Тогда как этот придирчивый маленький ебарь, которого они наняли, чтобы сопровождать меня, знал, когда и где Минди заберет меня? Как он просто оказался там, когда я залез в ее машину?»
«Вероятно, он поставил тебя на карту», ??- сказал Мэнни. «Вот что делают такие люди».
Джейк слегка усмехнулся, хотя это был далеко не дружеский смешок. «Ты только что сделал свою первую ошибку на допросе, Мэнни, - сказал он ему. «Тебе следовало спросить, о каком подлости я говорю, не так ли? В конце концов, ты не был здесь ни для одного разговора о нем. Так откуда ты вообще о нем узнаешь, если только люди, которые платят? ты рассказал тебе о нем? “
Мэнни побледнел, когда ему на это указали. Однако он быстро поправился. «Об этом мне рассказал мистер Шейвер», - сказал он.
«Ага, - сказал Джейк. “Я верю в это примерно так же, как я верю в Санта-Клауса. Но сейчас меня это не беспокоит. Меня беспокоит кран, установленный на моем телефоне. Я хочу, чтобы вы показали мне, где он находится, а затем показали мне магнитофон или что-то еще, что вы используете, фиксирует все, что я говорю “.
«Джейк», - сказал Мэнни. «Ты параноик. Я бы никогда не стал слушать твой телефон».
«Ну, у кого-то есть», - сказал Джейк. “Я мог бы поверить, что частный сыщик следил за моим зданием, чтобы последовать за нами, когда мы уезжаем - просто возможно - но я не могу поверить, что он просто случайно оказался на позиции вчера, когда Минди забрала меня на складе. . Извините, это не полетит. Кто-то сказал ему, что мы планируем встретиться там, и единственный способ получить информацию, это чтобы кто-то подслушивал наши телефонные разговоры. Теперь я знаю, что вы этого не сделали. сделать что-нибудь настолько дилетантское, как взять расширение и слушать таким образом. Я как бы ожидал этого и прислушивался к щелчку, но его не последовало. Это означает, что где-то есть постукивание ».
Мэнни покачал головой. «Я полагаю, это возможно», - сказал он. «Но я этого не делал. Может, частный детектив сам прослушивал телефон».
«О, я не сомневаюсь, что это он установил», - сказал Джейк. «Но вы должны были впустить его сюда, а вы - тот, кто слушает записи и отчитывается перед ним».
«Джейк», - сказал он. «Он не нуждается во мне для этого. Вы, конечно, знаете, что прослушивание может быть очень сложным. Он может принимать радиопередачи ваших разговоров».
«Он мог бы быть, но это не так», - сказал Джейк. “Это было бы дорого, и ему пришлось бы контролировать передачу двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, чтобы быть уверенным, что он все поймал. Разве им не было бы намного проще использовать маленькую крот, который у них уже есть в доме, чтобы контролировать записи для них? Я имею в виду, что вам потребуется? Пару часов в день? “
«Я не шпион, Джейк. Я не знаю, сколько раз мне нужно…»
Джейк внезапно встал и схватил Мэнни за рубашку. Он поднял его на ноги, развернул, а затем ударил его о ближайшую стену с такой силой, что две картины повалили на пол. Выражение лица Мэнни отразило шокированное удивление и первые признаки страха.
“Что ты делаешь?” - крикнул Мэнни. “Ты не можешь …”
Джейк оттащил его, а затем снова ударил об стену, на этот раз сильнее. Еще одна фотография упала, стекло в рамке разбилось при ударе. «Я могу и я ,» Джейк заорал на него. «Ты собираешься отвести меня к этому долбаному крану прямо сейчас, или я выбью из тебя живое дерьмо. Тебе нужно несколько шрамов на твоем красивом личике? Я могу отдать их тебе».
“Я вызову копов!” - пригрозил Мэнни, немного затаив дыхание, поскольку ветер вырывался из его легких. “Они тебя арестуют!”
«Может быть», - сказал Джейк. «И что потом? National» привлечет к делу одного из своих дорогостоящих адвокатов и выведет меня. В конце концов, я тот, кто зарабатывает для них миллионы долларов, не так ли? Что вы для них делаете? шпионить за мной и тушить гребаных кроликов для меня. Вы не зарабатываете для них никаких денег. Любой может делать то, что вы делаете. Вы - заменяемый актив. грязный поступок, который вы когда-либо совершали, и вынесение этого на открытый суд. СМИ будут освещать дело, поскольку я знаменитость. Они выставят вас за пылающего педика, которым вы являетесь, и за любую вашу надежду на то, актер будет уничтожен. Так что давай, вызывай гребаных копов. Но сначала ты скажешь мне, где этот проклятый телефонный звонок! “
«Джейк, нет …»
Джейк развернул его и бросил на диван. Он поймал ее заднюю часть ногами, перевернулся вверх дном, отскочил на журнальный столик, опрокинув напиток Джейка и пепельницу, а затем рухнул на пол. Прежде, чем он смог даже начать вставать, Джейк был на нем, толкая его обратно на пол.
“Где чертов кран?” - спросил Джейк. «Это последний раз, когда я спрашиваю. Вы говорите, что его больше нет, я начинаю бить это красивое лицо».
Мэнни был теперь очень напуган. Его глаза выпучивались от страха. «Хорошо, - сказал он. “Хорошо! Отпусти меня!”
“Ты собираешься показать мне, где это?” - спросил Джейк.
«Да», - сказал он, плача. «Я покажу тебе. Только не бей меня по лицу ».
Джейк встал, рывком подняв Мэнни на ноги. Он подтолкнул его к телефону в гостиной. “Этот первый. Он положил туда один?”
«Их нет в телефонах», - рыдал Мэнни. “Боже мой, ты должен был быть таким жестоким?”
«Видимо, да», - без сожаления сказал Джейк. “И что вы имеете в виду, что их нет в телефонах?”
«Необязательно вставлять их в телефоны, - сказал Мэнни. «Вам просто нужно подключиться к линии».
“Ой”, - сказал Джейк. «Думаю, я смотрел слишком много шпионских фильмов. Покажи мне, где это дерьмо».
Мэнни, все еще рыдая, провел Джейка в заднюю спальню дома, где спал Мэнни. Комната была аккуратной и со вкусом оформленной. Мэнни подошел к своей кровати и отодвинул ее от стены. Он взял небольшой портативный магнитофон, который был вставлен в розетку, которая была установлена ??в стене.
«Я думал, у тебя есть собственная телефонная линия», - сказал Джейк.
«Да, - сказал Мэнни. «Но основная телефонная линия тоже здесь. Он просто вырезал дыру в стене, постучал в ней и затем установил магнитофон».
«И вы слушали все мои телефонные разговоры по этому поводу?» - спросил Джейк. «Слушал их и все доложил этому засранцу следователю?»
«Да», - рыдал Мэнни. «Прости, Джейк. Мне пришлось это сделать. Это моя работа !»
«Ага, - сказал Джейк. «Это то, что все ребята из Нюрнберга тоже говорили». Он взял диктофон из руки Мэнни и с силой выдернул его из стены. Он бросил его на пол и наступил на него ногой, пока он не превратился в просто разбитый кусок деталей и пластика. «Вы можете вернуть это им сейчас. Есть еще что-нибудь?»
«Нет, - сказал Мэнни. “Почему это могло быть?”
Джейк кивнул. Он ему поверил. «И есть что-нибудь еще в этом доме, о котором мне нужно знать? Ошибки в моей спальне? Камеры в гребаной ванной?»
Мэнни покачал головой. «Они просто хотели знать, куда вы идете и что делаете».
«Хорошо, а теперь большой вопрос. Ты играл маленького двойного агента на« Нэшнл »и предупредил папарацци, что мы с Минди собирались вчера быть на пляже?»
Опять же, Мэнни показал, насколько далеко он зашел, не выразив никакого удивления по поводу того факта, что папарацци сделали снимки двух влюбленных. Очевидно, Шейвер или, что более вероятно, Кроу уже проинформировали его об этом. «Конечно, нет», - сказал он. «Для меня это было бы карьерным самоубийством, если бы я сделал что-то подобное. Кроме того, я не знал, на какой пляж ты собираешься. Мисс Сноу никогда не упоминала об этом по телефону».
В этом он был прав. «Хорошо, - сказал Джейк. «Это сделка. Вы говорите Вороне и этому ИП все, что вам нужно сказать им. Я бы сказал правду - что я выбил информацию из вашей шпионской задницы - но это ваше дело. В будущем вы будете не разрешайте больше устанавливать в этом доме записывающие устройства или устройства для слежки. Вы можете продолжать информировать меня, как и положено, но придерживайтесь своих собственных наблюдений. Если я узнаю, что вы подслушиваете, прослушиваете или делаете что-нибудь еще в этом роде, я скину твою задницу с гребаного балкона. Я ясно выражаюсь? “
Он кивнул. «Да, Джейк, - сказал он. “Вы ясно даете понять”.
“И ты мне веришь?”
Мэнни вздрогнул. “Я верю тебе.”
Через тридцать минут он позвонил Минди. Она выразила шок и смущение, когда он сказал ей, что их сняли на пленку, особенно когда он рассказал ей, откуда он узнал, что они были захвачены.
“Они прослушивали ваш телефон?” воскликнула она. «Боже мой, Джейк. Все те вещи, которые я сказал тебе. Все эти личные разговоры! Они знают все, что мы говорили друг другу?»
«Ну, Мэнни слышал их все», - сказал он. «Я не думаю, что он сделал стенограмму. Он просто сообщил, кто и где проводил встречи».
«Я все еще чувствую себя оскорбленным», - сказала она. «Боже мой. Слушаю частные телефонные звонки? На кого ты работаешь?»
«Я думаю, что мы уже прошли через это», - сказал он. «Но поверьте мне, когда я говорю, что этого больше не повторится».
“Как ты заставил его признать это?” спросила она. Он не упомянул свой метод допроса.
«Мы поговорили по душам, - сказал ей Джейк. «Но хватит обо мне. Что это с тобой сделает? Что мы будем делать дальше?»
Она вздохнула. “Полагаю, мне придется позвонить Джорджет и признаться ей. Это ей они будут звонить, когда решат раскрыть историю. Я думаю, что лучше всего сказать им, что мы с тобой друзья, с которыми мы познакомились на премьере и узнали, что нам обоим понравился пляж, поэтому мы решили пойти туда вместе. В конце концов, они не снимали, как мы делаем что-либо … ну, знаете … непослушные. Мы даже не поцелуй.” Она хихикнула. “Во всяком случае, не там”.
Джейк улыбнулся, несмотря на все случившееся. «Да, хорошо, что они не заметили наших действий чуть позже в тот же день. В любом случае, это то же самое, что Шейвер сказал, что мы должны сказать им. Просто хорошие друзья, не более того. Но кто-нибудь поверит этому?»
«Конечно, нет», - сказала она. «Люди всегда хотят предполагать худшее».
Джейк не стал указывать на то, что в этом случае предположение было бы правильным. “Разве это не повредит вашему имиджу?”
«Может быть, немного», - сказала она. «Я не думаю, что это будет смертельный удар. А как насчет вашего имиджа?»
«Что ж, они могут не пригласить меня на следующий съезд, посвященный сатанизму и практическим человеческим жертвоприношениям, но мне все равно было нечего надеть».
Она смеялась. «Ах ты, - сказала она. «На самом деле, это тебе больно?»
«Нет, - сказал он. «Это нисколько не повредит. Я же сказал вам, мне наплевать на свой имидж. Я всего лишь музыкант. Я стараюсь, чтобы моя музыка говорила сама за себя».
«Но ваша звукозаписывающая компания недовольна».
«К черту их. Они никогда ничему не довольны. Но есть одна вещь, о которой мне интересно».
“Что это такое?” спросила она.
«Откуда этот фотограф узнал, что мы будем там? Мэнни не мог сказать ему, потому что он не знал, куда мы идем. Вы сказали кому-нибудь, что собираетесь на тот конкретный пляж?»
«Ну, я сказал Кармелле упаковать меня, чтобы пойти на пляж, но я не сказал ей, на какой. И даже если бы я это сделал, Кармелла никогда бы не передала меня папарацци. Ни через миллион лет».
“Кто-нибудь еще знает, что вы туда ходите?”
«Пара моих подруг, но я не сказал никому из них, что буду там в тот день, не говоря уже о том, что я буду там с Джейком Кингсли».
«Хм», - сказал он, качая головой. «Просто странно, что он знал, что он там. Кто-то должен был его предупредить».
«Если он действительно не был там полностью случайно», - сказала она. «Кто знает? Происходили и более странные вещи».
“Я полагаю,” сказал Джейк. «Но это просто неправда».
Оказалось, что предсказание Шейвера оказалось верным. Репортер из American Watcher позвонил в офис Шейвера рано утром в понедельник, сообщив ему, что некоторые фотографии Джейка Кингсли в компании Минди Сноу на определенном изолированном пляже находятся в его распоряжении, и таблоид планирует напечатать некоторые из них вместе с историей. в выпуске следующей пятницы. Не желает ли мистер Кингсли прокомментировать протокол? Шейвер сказал репортеру, что мистер Кингсли не хотел бы давать комментарии и что единственный комментарий, который он, Шейвер, сделал, был то, что Джейк и Минди встретились на премьере фильма « Тоньше воды» и с тех пор стали друзьями - и единственными друзьями.
«Вы отрицаете, что между ними есть романтические отношения?» - спросил репортер.
«Я категорически отрицаю это», - твердо сказал Шейвер.
«Но на фотографиях видно, как они натирают друг друга лосьоном для загара и идут рука об руку».
«Это то, что делают друзья мужского и женского пола, - сказал Шейвер. «Между ними двумя нет никаких романтических отношений».
Репортер приставал еще немного, но Шейвер отказался от дальнейших комментариев.
Жоржетте, агенту Минди, всего несколько минут спустя позвонил тот же репортер. Она тоже отрицала какие-либо романтические связи между двумя звездами. Она немного расширила объяснение дружбы Шейвера, заявив, что Джейк упомянул Минди на премьере фильма, что ему нравится пляж, но ему было трудно найти тот, который не кишел бы людьми. Поскольку Минди знала об изоляции Пойнт Дьюм, она предложила отвезти его туда.
«Но как насчет того, чтобы держать руку и натирать маслом для загара?» он спросил ее. «Это кажется немного более чем дружелюбным».
«Минди немного наивна в отношении мужского внимания к ней, - ответила Жоржетта. “Я уверен, что мистер Кингсли думал о чем-то другом, кроме дружбы, но с Минди, уверяю вас, она относилась к таким жестам привязанности не более чем как к взаимодействию брата и сестры. Она взяла мистера Кингсли. потом вернулся в свой дом, и это был конец “.
“Джейк пробовал что-нибудь с ней?” - спросил репортер.
«Я не вправе говорить, что мистер Кингсли мог предпринять или не предпринять», - сказала она. «Но я могу с абсолютной уверенностью заявить, что, если бы он это сделал, он был бы сбит пламенем. У Минди никогда не было бы романтических отношений с таким человеком, как Джейк Кингсли».
К полудню вторника просочилась информация о предстоящей статье и фотографиях. Развлекательные шоу, сплетни о знаменитостях и даже законные национальные новостные программы сообщали, что фотографии Джейка Кингсли с Минди Сноу на изолированном пляже появятся в следующем выпуске American Watcher . Описания того, что будут показывать фотографии, были частью утечки, и публика была взволнована перспективой увидеть Минди Сноу в бикини.
Среда была третьим днем записи Intemperance . Когда этим утром лимузин высадил участников группы перед зданием National Records, перед ними собралась группа папарацци, репортеров и репортеров газет. Вспышки вспышки взорвались, и раздались вопросы.
«Расскажите нам о себе и Минди Сноу», - потребовал один из них.
“Ты ее поцеловал?” спросил другой.
“Вы пробовали что-нибудь с ней?” спросил другой.
“Как долго вы с Минди встречались?”
Джейк пробирался сквозь толпу, словно полузащитник в беге. Только когда он подошел к двери, он повернулся и сделал краткое заявление.
«Мы с Минди просто друзья», - сказал он. «Больше ничего. Я ничего не пробовал с ней, и она ничего не пробовала со мной. Вот и все».
Такая же толпа была там, когда они уходили в 6:30 вечера. И они были там на следующее утро. Джейк больше не разговаривал с ними, но они не сдались. Они появлялись везде, где он был, спрашивали, кричали и фотографировали. Мэтта даже загнали в угол в «Pink Flamingo» в четверг вечером, когда он тусовался и оценивал вероятные перспективы поклонницы для своего удовольствия в тот вечер. Он сделал, пожалуй, самое красочное заявление по этому поводу.
«Между Джейком и Минди Сноу нет ничего», - сказал он им. «Я гарантирую это».
Когда его спросили, как он может быть так уверен, он ответил: «Потому что мы с Джейком крепко связаны друг с другом, понимаете? Если бы он подключился к чему-то столь же сочному, как это, он, черт возьми, дал бы мне все это вонючие Детали.”
Расценки на рекламу American Watcher на той неделе были подняты почти вдвое по сравнению с обычными ценами, и они раскупили каждый квадратный дюйм за считанные часы. В пятницу утром выпуск был выставлен на продажу. По всей стране его разместили в обычных местах: кассах супермаркетов, газетных киосках, полках магазинов. Тиражи разлетелись с прилавков почти так быстро, как только смогли их разместить. Были заказаны дополнительные тиражи, и они тоже были распроданы. За первые сутки было куплено более трех миллионов - новый рекорд. К концу недели было куплено более девяти миллионов копий - еще один рекорд.
Заголовок на первой странице очень крупным шрифтом гласил: «ДЖЕЙК КИНГСЛИ И МИНДИ СНОУ, СФотографированные на пустынном пляже!» Ниже мелким шрифтом был подзаголовок, который гласил: МОЛОДЫЕ CELEBS ОТКАЗЫВАЮТ ЛЮБОЕ РОМАНТИЧЕСКОЕ ПРИВЛЕЧЕНИЕ. ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ ?? Ниже, занимая большую часть доступного пространства, была фотография с высоким разрешением, на которой они оба шли рука об руку по набегающим волнам. Снимок был сделан спереди и поймал, как они смотрят друг на друга и улыбаются так глупо, что влюбленные улыбаются друг другу. Это был идеальный тизер. Минди выглядела заманчиво и великолепно в своем красном бикини, своей молодой груди, от которой целое поколение подростков пускало слюни во время просмотра The Slow Lane.- самым аппетитным способом выталкивать чашки. ПОЛНОЕ ФОТО ВНУТРИ! обещал еще один заголовок внизу страницы.
И действительно был полный фоторепортаж. Это заняло пять страниц номера, начиная с того, что Минди сняла рубашку и брюки. Был снимок, на котором Джейк натирает ей спину маслом, а на одном снимке Минди натирает спину маслом. Один из них лежал на спине на пляже, и из ракурса можно было предположить, что его сняли с дюн позади них. Было несколько выстрелов из рук в руки, пока они шли по волнам. Были кадры, на которых они играли в прибое, на одном из которых Джейк держал руки на ее талии и поднимал ее в воздух. Под каждым снимком была подпись, которая объясняла для слабовидящих, что именно происходит.
Статья, сопровождавшая фотографии, была короткой - менее тысячи слов. В нем утверждалось, что всемирно известный фотокорреспондент Пол Петерсон был в «творческом отпуске» на своем любимом пляже, когда - к его полному удивлению - Джейк Кингсли и Минди Сноу приехали на кабриолете Porsche 911 и разбили лагерь менее чем в пятидесяти ярдах от него. Г-н Петерсон официально заявил, что две “знаменитости” резвились на пляже более трех часов, ели обед для пикника, натирали друг друга маслом и играли в прибое, как два человека, которые хорошо знакомы друг с другом. . Затем они «забрались обратно в спортивной машине мистера Кингсли» (очевидно, они не поняли, что это была машина Минди - а если и узнали, то подумали, что будет лучше, если они этого не сделают), и «направились к закату,Thinner Than Water в Лос-Анджелесе (рассказ, который был напечатан в American Watcher через неделю после премьеры, но к тому моменту о нем почти забыли). Официальные заявления Шейвера и Жоржетт завершают историю.
«Черт побери», - сказал Мэтт утром в пятницу, когда группа, только что прибывшая на студию звукозаписи, впервые посмотрела фотографии. «Она действительно является лакомым куском poontang.»
«Раньше я мастурбировал ей на « Медленном переулке » , - добавил Билл. «Теперь я вижу, что поступая так, я был оправдан и прав».
- Джейк, она позволила тебе облизать ее сиськи? - спросил Куп. «Скажи мне, что ты делал это хотя бы раз».
«Ага», - сказал Джейк, который поделился фактом своего ночного совокупления с группой, но не подробностями. «Я сделал это по крайней мере один раз».
В то время как все они поднимали руки для приветствия этого разоблачения, в комнату вошел Ворон, его темные очки скрывали выражение его лица. «Эти долбаные репортеры повсюду», - заявил он. “Ты ничего им не сказал, не так ли, Джейк?”
«Просто стандарт, без комментариев».
«Хорошо», - сказал Ворон. «Продолжайте в том же духе, и, надеюсь, через несколько недель все пройдет. Самое главное, чтобы вы с этого момента держались подальше от этой девушки».
“Извините меня?” - сказал Джейк, его глаза начали немного сверкать. Он и Кроу уже долго и задушевно обсуждали прослушку на его телефоне и ИП, нанятого следить за ним (Кроу заверил его, что все это была идея Дулиттла и что это больше не повторится).
Ворона странно посмотрел на него. «Ну, очевидно, ты не можешь больше рисковать, что тебя увидят с ней. Фотографии, которые они получили, достаточно разрушительны».
«Если она хочет и дальше видеться со мной, мы продолжим встречаться», - сказал ему Джейк. «Вы не можете диктовать мне, с кем я не общаюсь и с кем не общаюсь. Мы это уже пережили».
«Джейк», - сказал Кроу. «Попытайтесь подумать о Мэтте, Билле, Купе и Даррене. Возможно, вас не волнует ваша собственная карьера, но вы причиняете боль и остальной группе. Встречи с маленькой мисс Свит и Невинной заставят ваших поклонников потерять уважение ко всей группе. группа.”
«Эй, там», - сказал Мэтт. «Держи гребаный телефон, болван. Не назови мое гребаное имя в этом дерьме и не пытайся утверждать, что у меня проблема с тем, кому Джейк подсовывает салями. Если он хочет облить Белоснежку из этого гребаного леса животные, поющие в ритме его ударов по яйцам, это его дело. Это никуда не годится для нашего имиджа, ни хорошего, ни плохого. Наша музыка - это то, что продает альбомы, и это не меняется ».
«Ага», - праведно сказал Даррен. “Что он, черт возьми, сказал!”
«Черт возьми, - сказал Куп. «Я горжусь Джейком за то, что он забил вместе с ней! Не говорите мне, что я должен и не должен возражать против него».
«Я тоже согласен», - сказал Билл. «С кем Джейк будет совокупляться, это его прерогатива. Я не вижу внутреннего вреда в нашем популярном имидже, вторичного по сравнению с его выбором товарищества».
«Хорошо сказано, Ботан, - сказал Мэтт.
“Спасибо”, - ответил Билл.
Затем Ворон попытался сыграть на чувствительности Джейка к самой Минди. “Что насчет ее карьеры?” он спросил. «Вы когда-нибудь думали об этом? Как бы сильно это откровение ни вредит вашему имиджу, для нее это в десять раз хуже. Она должна быть респектабельной соседкой. Если сексуальные отношения с вами подтвердятся, ее поклонники не примут ее серьезно. Родители не разрешают своим детям смотреть ее фильмы “.
Это хоть немного потрепало совесть Джейка. В конце концов, он испытывал довольно сильные чувства к Минди и не хотел думать, что наносит непоправимый вред ее карьере. Однако он не сообщил об этом Кроу и не позволил аргументу Кроу повлиять на него.
«Приятно, что ты подумал об имидже Минди, - сказал он, - но как насчет того, чтобы позволить Минди беспокоиться об этом? Если она думает, что это слишком много, она позвонит мне и скажет, что все кончено. Если она делает это, я буду уважать ее пожелания. Но до тех пор вы можете просто держать свой нос подальше от моих дел “.
Кроу хотел спорить дальше, но он уже достаточно узнал об упорстве Джейка, чтобы понимать, что это будет бесполезно. “Будете ли вы хотя бы стараться быть сдержанным?” он спросил.
«Конечно», - пообещал Джейк. «Ради Минди, я буду осторожен. Я буду воплощением осторожности».
Глава 10Б »
На самом деле Джейк был очень обеспокоен тем, что Минди сделает то, что он предложил, и положит конец отношениям во имя воображения. Судя по телефонным звонкам, которыми они поделились, он знал, что Джорджетт давила на нее, чтобы она держалась как можно дальше от Джейка и начала исправлять ущерб, нанесенный фотографиями.
«Она пытается познакомить меня с Джозефом Кларком», - сказала ему Минди во время одного из таких разговоров. “Ты можешь в это поверить?”
“Джозеф Кларк?” - спросил Джейк, лежа в постели в нижнем белье и курил сигарету, прижав телефон к уху. “Ты серьезно?”
Джозеф Кларк был молодым светловолосым солистом музыкальной группы The Marchers , исполнявшей христианские мелодии. Они были одними из самых популярных в своем жанре, а это означало, что их последний альбом был продан тиражом почти двести тысяч экземпляров и был номинирован на премию Грэмми в предыдущем году в категории «Лучшее евангельское исполнение».
«Я очень серьезно», - сказала она. «Она даже наполовину подготовила все приготовления. Она связалась с агентом Кларка и предложила увидеться вместе на публике. У нее была намечена вся эта кампания, где мы будем возлюбленными Америки. Там будут кадры, где мы сидим в магазинах мороженого. вместе, или в кино, или где я буду ходить на его концерты и хлопать ему в ладоши. Мы выпускали заявление для прессы, в котором говорилось, что мы оба девственники и намеревались оставаться такими до тех пор, пока не поженимся. Она даже предлагала нам поехать в старшие школы и читать лекции дети на воздержании “.
“Ты вообще знаешь Джозефа Кларка?” он спросил.
«Никогда в жизни не встречалась с ним», - сказала она. “Тем не менее, насколько я слышал, он очень любит молодых христианок, которые посещают его концерты. Очень любит, если вы понимаете, о чем я. Было немало абортов, оплаченных Savior Music через два месяца после концерта The Marchers. . “
В конце концов, однако, Минди сделала то, на что Джейк надеялся, и посоветовала Джорджет пойти толкать песок. С Джозефом Кларком не будет надуманного романа. Она будет продолжать встречаться с Джейком столько, сколько пожелает, и не поддаваться давлению, чтобы прекратить отношения. Джорджет пригрозила перестать быть ее агентом, что, конечно же, было блефом, который раскритиковала Минди, и в конце концов добилась от нее того же обещания, которое Джейк дал Кроу - обещания осмотрительности.
Впервые они смогли собраться после публикации фотографий в следующее воскресенье. Джейк приказал водителю лимузина отвезти его в одно из его любимых мест для обеда. На полпути он вдруг приказал водителю остановиться. Он вышел и пошел прочь, исчезнув на улице в центре Лос-Анджелеса, пересек переулок и вошел в «мерседес» Минди. Они пошли прямо к ней, съели быстрый и сытный обед, приготовленный Марселлой, а затем поехали на лошадях в секретное место Минди в горах. Там они упали друг другу в объятия и вскоре похотливо накинулись на клетчатое одеяло, а Минди все время выкрикивала свои нецензурные ободрения.
После того, как Джейк погрузился в ее тело, они несколько мгновений лежали сплетенными вместе, наслаждаясь близостью своих вспотевших тел. Когда их дыхание вернулось в норму, Минди вырвалась из-под ног и подошла к лошадям - которые бесстрастно наблюдали за их голыми шумными выходками - и полезла в купе на своем седле. Когда она вернулась к одеялу, Джейк увидел, что у нее есть пачка сигарет и зажигалка. Глаза Джейка расширились от удивления, когда она сунула один в рот и вспыхнула.
“Ты куришь?” он спросил.
Она виновато улыбнулась. «Да», - сказала она. «Я много лет. Я избегал этого, когда я рядом с тобой - понимаешь? Образ? - но тот, что после секса, настолько божественен. Я не мог больше сдерживаться».
Джейк потрясенно покачал головой.
“Какой?” спросила она. «Неужели мне наконец удалось испортить тебе видение меня?»
«Вовсе нет. Просто все это время я не курил рядом с тобой, потому что думал, что ты этого не одобряешь. Я часами умирал от дыма».
Они вместе засмеялись. Она дала Джейку одну из своих сигарет, и они легли на одеяло, курили и смотрели в небо.
Позже, вернувшись к себе домой, она раскрыла еще один из своих пороков, смешав их с кувшином мартини с водкой. Они были очень сильными и не очень нравились Джейку, но Минди пила их, как воду. Вскоре она была пьяна, хихикала и очень ласкова. Они удалились в спальню, где она стала нечестивой и чрезвычайно противной - более мерзкой, чем ее обычный уровень мерзости в спальне.
Заняв ее в классической позе с задним входом на пол у изножья кровати - и тяжело дыша от ее требований делать это быстрее и тяжелее, - она ??внезапно потянулась назад и раздвинула свои ягодицы как можно шире.
“Положи это мне в задницу!” - крикнула она.
“Вы уверены?” - с сомнением спросил Джейк. Ее анальное отверстие выглядело ужасно маленьким.
«Черт возьми, я уверена», - сказала она ему. “Получите это там!”
И так, как никогда послушная душа, Джейк вытащил себя из ее мокрой киски и прижался головкой своего члена к ее сморщенному анусу. Он медленно надавил, намереваясь поработать внутри себя в течение нескольких минут, но Минди этого не понимала.
“Втисни это туда!” она приказала. “Изнасилуйте эту гребаную задницу!”
Он сделал, как она просила, сразу обнаружив, что она здесь не такая напряженная, как он думал. Она блаженно застонала на вторжение и сразу же сказала ему, чтобы он трахался сильнее.
«О да», - кричала она, когда он входил и выходил. «А теперь держи меня за шею - Ага … вот так! Тяни мои гребаные волосы … сильнее … сильнее! Ах да … ебать да!»
Поздно утром следующего дня Джейк снова почувствовал себя уставшим, поцарапанным, болящим, истертым и вполне сытым. Вместо того, чтобы высадить его за угол, Минди свернула прямо на круговой обрыв перед его домом.
“Вы уверены, что это хорошая идея?” - спросил он ее, уже видя удивленные лица швейцара и двух знаменитостей низшей лиги, которые смотрели на них из вестибюля.
«Ну, они уже знают, что мы встречаемся, не так ли?»
«Верно», - сказал он. “Но как насчет того усмотрения, которое мы обещали?”
Она наклонилась и крепко поцеловала его в губы. «Я веду себя сдержанно, не сунув язык тебе в глотку», - сказала она ему.
“Понятно.”
“Позвони мне сегодня вечером?”
“Вы делаете ставку”.
И он это сделал. Они поговорили больше часа и составили планы на следующее воскресенье. Минди предположила, что, поскольку различные шпионы National Records, населявшие здание, уже знали, что они встречаются, ей не будет вреда, если она посетит его в его квартире. Она сказала, что умирает от желания попробовать один из экзотических обедов, которыми славился его слуга. Джейк был вынужден согласиться с этой логикой и направил официальное приглашение.
Кроу не очень обрадовался этому, когда узнал (и Джейк даже не удосужился спросить, как он узнал - информация пришла к нему менее чем через двенадцать часов после того, как Джейк сказал Мэнни, что он пригласит Минди на ужин. Воскресенье).
“Это ваше представление о дискретности?” - спросил Ворона, вызвав Джейка в его офис. «Вы приглашаете ее в самое свое здание, где все и все могут увидеть, что она собирается в вашу квартиру? Как вы думаете, сколько времени пройдет, пока один из местных дикторов новостей, живущих в этом месте, не начнет думать, что они настоящие репортеры и передает это в службу новостей? “
Джейк, зная, что маленький Ворон был готов или мог с этим поделать, просто отбросил свои опасения и посоветовал ему заняться своими делами. И, конечно же, Ворон был прав. Когда Минди вошла в здание Esnob Pinchazo в воскресенье днем, она обнаружила, что ждет у лифта никого, кроме Стива О’Райли, яркого местного метеоролога. О’Райли на мгновение притворилась, что болтает с ней, а затем, когда лифт прибыл, прямо спросил ее, приехала ли она навестить Джейка Кингсли.
“Что заставит вас так думать?” она ответила.
Это на мгновение смутило О’Райли. «Э … ну … потому что было сообщено, что вы двое встречаетесь, а он живет в этом здании».
“Он?” - невинно спросила она. «Я этого не знал».
“Вы не сделали?”
«Нет. Разве это не фантастическое совпадение? Я здесь, чтобы увидеть одну из моих подруг».
«О, - разочарованно сказал он. “Понятно.”
О’Райли нажал кнопку своего этажа. Минди нажала кнопку номер двадцать четыре.
О’Райли на мгновение закусил губу. “Ваш друг живет на двадцать четвертом этаже?” он спросил.
Она кивнула. «Ага. Она точно знает».
«Это тоже этаж Джейка Кингсли».
“Это?” она сказала. “Это еще одно удивительное совпадение, не так ли?”
Когда двери дома номер девять открылись, О’Райли неохотно вышел. Он бросил последний взгляд на Минди Сноу, которая дружелюбно улыбалась ему.
«До свидания», - сказала она ему. «И если ты увидишь Джейка, скажи ему, что я поздоровался, хорошо?»
«Хорошо», - сказал О’Райли, у него кружилась голова. Он медленно пошел по коридору и воткнул ключ в дверь, когда ему пришло в голову, что, возможно, это действительно не просто фантастическое совпадение. Может быть, Минди Сноу действительно была там с Джейком Кингсли?
Когда он вошел внутрь, он позвонил на телеканал. Директор новостей согласился с его логикой. В течение часа группа новостей, упаковывая телеобъектив и видеомагнитофон, осторожно наблюдала за вестибюлем.
Тем временем у Джейка рушилась еще одна иллюзия невиновности Минди. Ее только что представили Мэнни, и она только что отдала ему заказ на выпивку (двойной мартини с водкой). Когда Мэнни пошел к бару, чтобы построить его, она повернулась к Джейку и спросила. «У тебя есть горшок? Я действительно хочу побить камнями».
Он сделал. Они выкурили несколько ударов из его бонга, а затем удалились в спальню Джейка для долгого пышного секса, во время которого Минди представила ему свою голую задницу и приказала ему отшлепать ее.
“Сильнее!” - сказала она при его первых слабых ударах. “Оставь на мне гребаные следы, черт возьми!”
Он оставил несколько следов и удивленно взглянул на Мэнни, когда они наконец вышли из спальни. Он отчетливо слышал резкие трески его руки, ударившей по ее телу, когда возился с супом из креветок и парижской курицей.
Они съели еду Мэнни, выпили еще немного алкоголя, выкурили еще немного травки, а затем занялись двухчасовым сексом в спальне Джейка. Минди выскользнула за дверь незадолго до одиннадцати той ночи, оставив храпящего Джейка голым под одеялом. Пахнущая сексуальным мускусом, она обнаружила, что Мэнни смотрит телевизор в главной гостиной. Она поцеловала его в щеку, поблагодарила за чудесную еду и вышла за дверь. В вестибюле команда новостей заметила ее, как только она вышла из лифта. Они засняли ее, когда она шла через вестибюль к камердинеру и пока она ждала, пока привезут свой Mercedes. В тот момент, когда она была припаркована перед дверью, она вышла наружу, как они набросились на нее, как вампиры.
«Минди», - крикнула сильно накрашенная женщина-репортер, шагнув вперед и сунув микрофон в лицо Минди. “У вас есть минутка?”
«Нет», - сказала она, взяв ключи у камердинера и сунув ему десятидолларовую купюру.
«Насколько я понимаю, вы были на двадцать четвертом этаже последние восемь часов. Вы были в гостях у Джейка Кингсли?»
«Без комментариев», - сказала она, объезжая женщину и садясь в машину.
«Но Минди», - настаивала репортер. «В свете недавних фотографий вас и Джейка Кингсли вместе, вряд ли может быть совпадением, что вы просто оказались в том же здании, где он живет в течение восьми часов, не так ли?»
«Без комментариев», - повторила она, закрывая дверь и запирая ее.
Оператор подошел ближе и нацелился на нее через окно, когда она завела машину и уехала. Он продолжал снимать автомобиль, пока тот не исчез из поля зрения за следующим углом.
На следующее утро Джейк, который понятия не имел, что это произошло, вышел, хромая, через парадную дверь, чтобы сесть в свой лимузин для поездки в студию звукозаписи. Большая группа репортеров, папарацци, фотографов и операторов новостей окружила его, заблокировав доступ.
“Что за хрень?” - пробормотал Джейк, ослепленный фотовспышками, в ушах звенело от сотен выкрикиваемых вопросов. Его замешательство было понятно. Хотя пресса бесконечно преследовала его, куда бы он ни пошел, это был первый раз, когда он действительно столкнулся с ними за пределами своего здания. Они либо не знали, где он жил раньше, либо соблюдали какое-то неписаное правило не беспокоить знаменитостей в их доме - он не знал, какое именно. Но что бы там ни было, они определенно беспокоили его сейчас. Он напрягся, чтобы прислушаться к тому, что они кричали.
“Минди была здесь прошлой ночью?”
“Что вы двое делали там всю ночь?”
“Вы собираетесь признать романтические отношения с Минди?”
“Были ли вы двое интимными?”
Джейк вздохнул, сохраняя как можно более нейтральное выражение лица. «Без комментариев, без комментариев», - сказал он, проталкиваясь сквозь толпу и ныряя в заднюю часть лимузина. Они продолжали кричать ему вопросы, пока машина тронулась. И когда он подошел к зданию National Records, там тоже ждала такая же толпа.
Ворона пришла в ярость. «Почему, черт возьми, тебе просто не снять проклятую рекламу в LA Times и не объявить, что ты трахнешься с Минди Сноу? В любом случае, весь гребаный мир теперь об этом знает!»
Джейк отказался извиняться перед Кроу или кем-либо еще из National Records. Он действительно касался баз с Минди и с Шейвером, оба из которых посоветовали, что лучше всего будет отрицать все и спрятаться за стеной «без комментариев». Когда позже в тот же день связались с Шейвером и Джорджет, обе заявили для протокола - не менее серьезно, - что Минди и Джейк не были вместе прошлой ночью, что Минди просто навещала другого, неназванного друга, который по совпадению жил в том же здании.
Сюжет, фильм о Минди в доме Джейка и жалкие, невероятные опровержения транслировались в течение дня почти на всех каналах Соединенных Штатов. На следующий день газетные развлекательные разделы напечатали эту статью. На следующей неделе несколько развлекательных журналов опубликовали полноформатные статьи о растущих слухах об отношениях Кингсли и Сноу. Количество репортеров и папарацци, преследующих их двоих, увеличилось вдвое.
Прошел месяц, и все немного успокоилось. Все еще продолжались бесконечные предположения и слухи, напечатанные в различных журналах или рекламируемые на различных развлекательных шоу, но ничего нового не добавило клихорадке. Джейк и остальные участники группы были заперты в изнурительной рутине записи, и у Минди было несколько прогулок по связям с общественностью, которые ей пришлось пройти в дополнение к двум чтениям для предстоящих ролей в кино.
«Мне отказали в роли в« Сосредоточении на мечте » , - сказала Минди Джейку во время одного из немногих телефонных разговоров, которые им удалось. «Фокус» был ориентированным на подростков фильмом о женской команде по софтболу и их борьбе за уважение и признание в колледже начала семидесятых, известном своей футбольной командой. Это был своего рода миловидный фильм, в котором образ Минди Сноу использовался по максимуму. На самом деле главная роль была написана с особым намерением, чтобы ее сыграла Минди. Ей заранее сказали, что чтение было не более чем формальностью. Очевидно, однако, что это было не так.
“Что случилось?” - спросил Джейк. “Это было из-за … вы знаете … вас и меня?”
«Ага», - сказала она. «Так и было. Продюсер сказал мне, что из-за недавних споров, возникших между мной и« этим убогим музыкантом », они решили вместо этого пойти с Джессикой Кориандер».
Джейку это стало ужасно. Он стоил ей части, за которую пришлось бы заплатить восемь миллионов долларов. «Мне очень жаль, - сказал он ей. «Это именно то, что вам сказала Жоржетта. И она была права».
«Не беспокойся об этом», - сказала она. «Это не твоя вина».
«Может, нам стоит подумать … э … больше не встречаться», - предложил он. “Я не хочу …”
“Разве я тебе больше не нравлюсь, Джейк?” - спросила она дрожащим голосом.
«Да», - сказал он. «Ты мне очень нравишься. Я люблю проводить с тобой время, но я вредит твоей карьере».
«Позвольте мне беспокоиться о моей карьере», - сказала она. «В любом случае, это была просто еще одна полезная роль маленькой девочки. К черту их, если они боятся, что моя личная жизнь отвлечет от этого».
“Но, Минди …”
«Для меня будут другие части», - сказала она. «Поверь мне. Когда мы снова увидимся? У меня тяжелый случай синдрома отмены Джейка».
Это оказалось в следующее воскресенье. Она дала ему загадочные инструкции, чтобы лимузин высадил его на перекрестке в Беверли-Хиллз в десять часов утра. Он последовал указаниям и обнаружил, что стоит перед дилерским центром Chevrolet. Машина Минди не была припаркована перед домом, как он ожидал. Пока он ломал голову над этим, Минди вышла из выставочного зала в красном топе на тонких бретелях и в белых шортах. Она подбежала к нему и крепко обняла, неоднократно целуя в губы.
«Минди», - прошипел он ей. «Мы на публике. Люди смотрят на нас».
«Ебать их», - сказала она. «Они все равно знают, что мы вместе, не так ли? Есть ли смысл притворяться?»
Это немного запутало его. “Вы говорите, что мы должны стать публичными?”
«Нет, - сказала она, - но я устала красться, как подросток, пытаясь что-то скрыть от родителей. Давай просто собираемся вместе, когда хотим, делаем, что хотим, и ничего не говори стервятникам. Пусть они рисуют собственные выводы “.
«Это не так уж сложно нарисовать, когда мы целуемся перед автосалоном».
Она улыбнулась своей сексуальной улыбкой - той, которую обычно показывала только во время прелюдии. «Как я уже сказал, ебать их. Они могут делать из этого, что хотят». И с этими словами она крепко поцеловала его, на этот раз засунув язык ему в рот.
Когда она отпустила его, у него перехватило дыхание, и он более чем немного возбудился. Но ему тоже было любопытно. “Что мы здесь делаем?” он спросил. “Где твоя машина?”
«Это дома», - сказала она. «У меня был лимузин, чтобы доставить меня сюда».
“Почему?”
«Потому что забирать тебя из квартиры становится настоящей головной болью», - сказала она. «И как я уже говорила вам раньше, я старомодная девушка. Мне нравится, когда мой мужчина забирает меня на свидание у меня дома , на своей машине».
«Но у меня нет машины», - сказал он, хотя это было не совсем так. Его потрепанный старый субкомпакт Datsun 1976 года все еще находился на складе за пределами Голливуда, гния вместе со всеми его вещами до славы. Но его батарея, несомненно, была разряжена и не подлежала ремонту, а двигатель заклинил из-за неиспользования. В настоящее время он не зарегистрирован и не застрахован. Однако, даже если бы он был запущен, он определенно не стал бы использовать его для перевозки Минди.
«Я знаю, что ты не знаешь», - сказала Минди. «И это то, что мы собираемся исправить сегодня».
“Извините меня?” он спросил. Она не предлагала то, что, по его мнению, она предлагала, не так ли?
Она была. «Разве ты не сказал мне однажды, что всегда хотел Corvette? Ну, у них здесь куча задниц. Восемьдесят четыре сейчас отсутствуют. Это новая переделанная модель, знаете ли. Я только что смотрел на их. Они крутые задницы “.
«Минди, я не могу позволить себе Corvette», - сказал он. «Я не могу позволить себе даже подержанную машину-загонщик».
«Но я могу», - сказала она. «Давай. Пойдем, принесем тебе одну».
«Подожди минутку», - сказал он. «Вы говорите, что хотите купить мне Корвет?»
«Ты понял», - сказала она. “Какой цвет ты хочешь?”
Он качал головой. «Нет, извини», - сказал он ей. «То есть, я ценю предложение и все такое, но я ни за что не позволю вам купить мне машину».
Казалось, ее отказ не испугал ее. “Почему бы нет?”
«Ну … потому что … я просто не могу», - сказал он. «Корвет стоит более двадцати тысяч. Это слишком дорогой подарок».
«Джейк, - сказала она, - я мультимиллионер, помнишь? Ты познакомился с богатой сучкой, которая любит тратить. Двадцать штук - это карманные мелочи. А теперь давай. ответ. Мы уезжаем отсюда на вашем новом Корвете или вообще не уезжаем отсюда ».
Она утомила его. По правде говоря, это не заняло много времени. Как только он увидел новый Corvette, его решимость начала рушиться. Когда менеджер по продажам - единственный человек, с которым должна была иметь дело Минди - пригласил его на тест-драйв, его решимость рассыпалась в пыль. Он выбрал металлическую синюю модель со всеми прибамбасами. Цена на улице составила 24 688 долларов. Минди позвонила своему бухгалтеру и попросила его перевести деньги прямо на счет автосалона.
«Внесите регистрацию на имя мистера Кингсли», - сказала она менеджеру по продажам, когда он заполнял последние документы.
«Да, мисс Сноу», - сказал он.
«И я надеюсь, что вы и ваши сотрудники будете по своему усмотрению относиться к деталям этой покупки?»
«Конечно, мисс Сноу», - сказал он, явно потрясенный тем, что она даже предложила иное.
«Вплоть до того факта, что мы вообще были здесь», - добавил Джейк.
«Конечно», - сказал он. Он приостановил работу с документами. “Так … это правда, что они говорят о вас двоих?” он спросил.
«Без комментариев», - сказали они оба, улыбаясь.
Они покинули стоянку менее чем через девяносто минут после прибытия Джейка, выскочив со стоянки на его новой машине. Джейк поехал в PCH и направился на север. В тот момент, когда они покинули город, Минди сунула сумочку и вытащила пакет с высококачественной марихуаной и мраморную трубку.
«Давай сжечь, детка», - сказала она, запихивая в трубу большой груз. «Новую машину нельзя обкатать до тех пор, пока вы не проделаете в ней две вещи. И одна из них - это хотбоксинг».
Джейк засмеялся, когда она засветилась и получила ужасный удар. «Минди», - сказал он. «Ты никогда не перестанешь меня удивлять».
Десять минут спустя они оба были совсем побиты камнями. Именно тогда она показала ему второе, что нужно сделать, чтобы сесть в новую машину. Она наклонилась, расстегнула его штаны и медленно, чувственно отсосала ему, пока он крутился по извилистой прибрежной дороге. Каким-то образом ему удалось избежать вождения своей новой машины со скалы, пока она сосала и чавкала, и в конце концов довел его до сильного оргазма.
Они поехали дальше, следуя за PCH, до Вентуры, где пообедали в маленьком кафе, а затем поселились в дорогом отеле, чтобы провести четыре часа полных энтузиазма. Затем Джейк отвез Минди домой и провел ночь в ее постели. На следующее утро он позвонил швейцару в свой дом и сказал ему, чтобы он сказал водителю лимузина, что сегодня ему не нужна поездка. Он поехал в студию звукозаписи и обнаружил, что весь мир уже знал о его новом Corvette.
Никто из сотрудников автосалона не завизжал, но в автосалоне было много клиентов, пока две знаменитости вели свои дела, и более чем одна из них чувствовала себя обязанной позвонить репортеру и рассказать все, что они видели. В результате предполагалось, что Джейк купил машину. То, что мир узнал, что Минди купила это для него, было единственным унижением, которое он получил.
«После покупки новой машины», - рассказал репортер из развлекательных программ в Celebrity News - десятичасовом шоу сплетен, предназначенном для домохозяек, - пара появилась через полтора часа в небольшом ресторане Ventura, где сотрудники рассказали нам, что они пообедали чизбургерами, картошкой фри и шоколадными молочными коктейлями. Оттуда они отправились в курортный отель Oceanside, где анонимный сотрудник сообщил нам, что они сняли люкс и провели там почти четыре часа “.
«Что ж, - вздохнул Кроу, когда он смотрел шоу с Джейком, Мэттом и Биллом, - сейчас все так же хорошо, как официально. Нет никакого способа отрицать, что вы двое трахаете друг друга».
«Думаю, что нет», - сказал Джейк.
- Она снова на тебя напала, Джейк? - спросил Мэтт.
«На самом деле она была довольно ручной, относительно то есть. Я сегодня даже не хромаю».
Мэтт рассмеялся. «Боже, я люблю это дерьмо». Он повернулся к Биллу. «Он что, говорил тебе, чем занимается эта сучка? Святое дерьмо!»
«Да, он дал мне несколько деталей», - сказал Билл. «Она совершенно неортодоксальная сексуальная спутница, это точно».
“Не могли бы вы отложить разговор в раздевалке на потом?” - воскликнул Ворона раздраженно. «Что, черт возьми, я собираюсь с тобой делать, Джейк? Ты заставил Минди Сноу купить тебе проклятый Корвет, а потом поселиться вместе с тобой в отеле! Вы, ребята, действительно думали, что никто не узнает об этом?»
Джейк пожал плечами. «Думаю, нам было все равно», - сказал он. “Должны ли мы вернуться к работе сейчас?”
Ворона уронил голову на стол. «Да», - пробормотал он. “Возвращайся к работе.”
Они вернулись к работе, и запись их второго альбома продолжилась без особых разногласий между группой и звукозаписывающей компанией. В основном добившись своего в отношении содержания альбома, Джейк, Мэтт и другие держали при себе недовольство такими вещами, как наложения и дополнительные треки ритм-гитары. Какие споры были связаны с обложкой и предложенными видео.
Было решено, что альбом будет называться The Thrill of Doing Business., названная в честь одной из песен Мэтта, тема которой была связана с покупкой и продажей наркотиков и сексом. Конечно, художественный отдел National Records, придерживаясь темы сатанизма, разработал унылую обложку альбома, на которой пять участников группы были одеты в черное и сидели за столом со свечами, пентаграммой и желтым свитком с надписью CONTRACT на вверху - неразборчивая каллиграфия, покрывающая середину, и небольшие, но разборчивые подписи участников группы внизу. Все пятеро наклонились влево. По ту сторону обложки альбома злобно выглядящая рука с бледной кожей и длинными ногтями, похожими на когти, торчала из черного плаща, маня их пятерых. Смысл, конечно же, заключался в том, что пятеро из них только что продали свои души сатане и требуют их удаления.
«Песня не о делах с чертовым дьяволом», - кричал Мэтт Вороне. «Речь идет о том, чтобы ползать по переулкам, чтобы купить травку и взорвать. Это о найме проституток, чтобы они отсосали мне мой гребаный член!»
Однако Ворон стоял твердо, протягивая ту же линию, что и Акардио перед ним. «Неважно, каково ваше восприятие песни. Название соответствует сатанинскому образу, с которым ассоциируется Воздержание . Это будет кавер, ребята. Привыкайте к нему».
К этому не привыкли, но больше не протестовали. Фотосессия для обложки заняла почти целый день, потому что участникам группы было трудно придать правильное выражение лицам, но она была завершена и отправлена ??производителю для массового производства с заказом четверти миллиона. за первую печать.
Во время самого процесса записи все пятеро уделяли гораздо больше внимания реальной механике записи музыки на пленку, чем во время создания Descent Into Nothing . Поскольку их больше не пугал и не трепетал сам факт создания альбома, и поскольку они завоевали уважение и восхищение технической команды благодаря продолжающемуся успеху Descent Into Nothing (он по-прежнему удерживался на первом месте) в чарте продаж альбомов, хотя Point of Futilityокончательно выпали из топ-40), у них было больше времени, желания и сотрудничества, чтобы обратить внимание на все тонкости производства. Билл и Джейк были потрясающими в этом погоне, проводя каждую свободную минуту, наблюдая, как используются дека и микшерный пульт, изучая тонкости уровней и как лучше всего их комбинировать. На самом деле они так много узнали, что к тому времени, когда они начали работать над третьим треком альбома, техники фактически принимали предложения от них двоих, не из поклонения героям или соучастия, а потому, что они были действительно хорошими предложениями. полученные из их новых знаний о процессе записи в сочетании с их значительными уже существующими музыкальными знаниями.
«На самом деле мы опережаем график», - сообщил Кроу главный техник Стюарт Майерс, продюсировавший альбом, на собрании персонала незадолго до Дня труда. «С такими темпами мы закончим к концу октября».
«Красиво», - сказал Ворон. «Конечно, мы не выпустим альбом до тех пор, пока Descent не выйдет за пределы чарта. Было бы неразумно, если бы новый альбом выбил старый альбом из первых мест».
«Так у нас будет перерыв между записью и поездкой?» - спросил Куп.
«Да черт возьми, - сказал Мэтт. «Я сам собираюсь провести небольшой отпуск. Я думал о Кабо или даже о Рио».
«Пошли в Рио, чувак», - сказал Даррен. «У них там дешевая марихуана, и все суки ходят по пляжу, болтаясь со своими сиськами».
«Я сам думал о Гавайях», - причудливо сказал Джейк. У Минди был зимний дом на Молокаи, и она уже пригласила его останавливаться в нем при любой возможности.
«Что ж, вероятно, будет окно на короткий отпуск», - сказал Кроу. «Скажем, неделю или, может быть, десять дней. И у нас есть несколько курортов, которые мы можем организовать для вас во всех вышеупомянутых направлениях, а также довольно много других».
“Всего десять дней?” - спросил Куп.
«Это все, что мы можем сэкономить», - сказал Кроу. «Нам понадобится, чтобы вы начали составлять тур, даже если мы еще не будем отправлять вас. Этот тур будет намного более сложным, чем первый».
“Это?” - спросил Даррен.
«В самом деле», - ответил Ворон. «Мы планируем использовать много шипения и блеска, а также некоторые передовые технологии. Будет пиротехника и видеоэкран. Мы также работаем над лазерным световым дисплеем.
«Звучит слишком дорого, - сказал Джейк. «Эти деньги происходят из нашей возмещаемой суммы».
«Мы платим за половину», - разумно сказал Кроу. «Кроме того, вы заработали деньги в последнем туре - это почти неслыханно. С таким же успехом мы могли бы потратить часть излишка на производство».
«Ага, - с горечью сказал Джейк. “Вы могли бы также”.
Как и предложила Минди, они с Джейком больше не пытались тайком прятаться и хранить свои отношения в секрете. Они вместе ужинали и вместе ходили в клубы. Они бездельничали на общественных пляжах и гуляли в общественных парках. Куда бы они ни пошли, их окружали фанаты, которые делали фотографии, просили автографы и спрашивали, какие именно отношения между ними двумя. Толпы папарацци и других гончих СМИ также собрались к ним, задавая одни и те же вопросы.
«Мы просто друзья» , - настаивали оба, когда об этом спрашивали. Это была официальная линия Шейвера и Джорджет (они были потрясены, поскольку оба были из-за огласки и отказа своих клиентов немного постыдиться).
“А как насчет гостиничного номера в Вентуре?” их всегда спрашивали.
«Этого никогда не было», - был стандартный ответ. Шейвер и Джорджетт расширили свое отрицание, осудив его как ложный слух, начатый невысоким сотрудником отеля, пытающимся нажиться на продаже полностью сфабрикованной информации. Поскольку сам отель отказался предоставить какую-либо регистрационную информацию или даже подтвердить, что пара действительно зарегистрировалась, в умах общественности оставалось зерно сомнения, и значительное количество людей продолжали верить в отсутствие сексуальных отношений между двое из них.
«Как будто Минди Сноу имела какое-либо отношение к этому проигравшему», - таков был общий аргумент, выдвинутый ярыми фанатами Минди.
«Как Джейк Кингл будет Tappin’ , что Гуди два обуви суки,» поспорила злостную невоздержанность поклонников. «Ты чертовски уверен, что она не позволит ему нюхать кокаин из ее задницы».
Несмотря на то, что были кадры, на которых они целуются друг с другом - один был сделан на танцполе в клубе Flamingo, другой был сделан, когда они садились в машину Джейка в популярном ресторане, - они не считались доказательством того, что две знаменитости получали это. на.
«Они очень хорошие друзья», - объясняла Жоржетта в каждом случае. «И Минди очень нежна со своими друзьями. Уверяю вас, эти поцелуи по своей природе не более чем сестринские».
“Сестринский?” Мэтт засмеялся, когда услышал это. «Черт возьми. Хотел бы я иметь такую ??сестру».
А потом наступили выходные, посвященные Дню труда. Джейк и Минди уехали рано утром в воскресенье (после того, как провели предыдущую ночь в доме Минди, глупо себя задирая) и на корвете Джейка поехали к озеру Каситас, большому, довольно изолированному искусственному озеру в двадцати милях к северо-западу от Вентуры. Там Минди арендовала круизер с каютами, и они провели день, путешествуя по окрестностям, пили пиво и курили травку. Они проложили себе путь к западному краю большого острова, стоявшего посреди озера, и бросили лодку на якорь в двухстах ярдах от берега. Это была самая пустая часть озера. Они устроили пикник на носу лодки, а затем удалились в каюту, где сняли купальные костюмы и провели час, ублажая друг друга различными способами.
После того, как они окурились после секса и выпили еще пива - к тому времени они оба были в состоянии алкогольного опьянения - Минди предложила им прыгнуть в воду, чтобы смыться.
«Давай сделаем это», - согласился Джейк, вставая и поднимая плавки.
Минди усмехнулась над ним. «Не будь козлом», - сказала она. «Вокруг никого нет. Давай купаться голышом».
И прежде чем он успел возразить, она вышла из каюты, села на край лодки и нырнула в воду со стороны острова.
Джейк огляделся и не увидел никаких других признаков человеческого жилья в пределах мили. “Что за черт?” пробормотал он. Он сбросил свой костюм на палубу и затем устремился за ней.
Они плавали в теплой воде минут двадцать, плескались и играли, как подростки. В какой-то момент Джейк схватил ее за талию и перекинул на свои плечи, отбросив ее обратно в воду позади него. Наконец, их энергия иссякла, они плыли у кормы лодки, Джейк держался за лестницу одной рукой, а Минди прижалась к нему, ее обнаженные груди прижались к его груди. Вскоре они начали целовать друг друга, обмен начался дружелюбно и игриво, но быстро перерос в страсть.
«Я хочу тебя снова», - прошептала Минди, когда он ласкал ее грудь свободной рукой, и она погладила его эрекцию под водой.
«Давайте вернемся внутрь», - сказал он ей.
“Давайте.”
Они вернулись внутрь и провели еще один расширенный сеанс. Позже они поужинали и, хотя это было незаконно, всю ночь проспали в хижине, держась за обнаженные тела друг друга.
Было утро вторника, когда Джейк вернулся в студию звукозаписи, чтобы начать новую неделю, он обнаружил, что их маленькое любовное гнездышко не так изолированно, как он думал. Кроу подозвал его в свой кабинет около десяти часов, прервав сессию у микрофона.
“Что происходит?” - спросил он, садясь в кресло перед столом Ворона. Ворона не выглядела счастливой.
«Мне только что позвонил Шейвер, - сказал Кроу. « Американский наблюдатель только что связался с ним, чтобы узнать, есть ли у них фотографии, на которых вы и Минди Сноу купались голыми на озере Каситас в эти выходные».
Джейк был шокирован. Как, черт возьми, они это сфотографировали? Рядом с ними никого не было!
«Похоже, - объяснил Кроу, - у них есть кадры, на которых вы двое ходите обнаженными по палубе круизного лайнера, прыгаете обнаженными в воду, плещетесь, играете и подбрасываете обнаженные тела друг друга в воздух, а затем у них был серьезный поцелуй рядом с лодкой. Хотя они не могут распечатать неотредактированную фотографию этого, у них есть снимок, на котором вы снова забираетесь в лодку вслед за ней, все еще обнаженной и с “бушующей эрекцией”, как Мне сказали.”
«Господи, - сказал Джейк. «Это немного смущает».
«Ни хрена», - сказал Кроу. «Когда они напечатают эти фотографии и опубликуют историю того, что было видно в следующую пятницу, больше не будет никаких сомнений в том, что вы и Минди это делаете».
«Нет», - сказал Джейк. «Я не думаю, что будет».
Ворона начал злиться. “Это все, что вы хотите сказать?”
Джейк пожал плечами. “Что ты хочешь, чтобы я сказал?” он спросил. «Я бы предпочел, чтобы мой член или обнаженное тело моей девушки не было облеплено по всему гребаному Наблюдателю , но что с этим делать? Кто вообще делал снимки? Единственное место, где кто-то мог быть достаточно близко, был этот остров».
“Я не знаю, кто, блядь, стрелял!” - крикнул Ворон. «Какая, черт возьми, разница? Я хочу знать, что мы собираемся с этим делать!»
Джейку хотелось закурить, но, поскольку он пел сегодня, он устоял перед искушением. Вместо этого он вынул из кармана жевательную резинку и сунул в рот. «Позвольте мне поговорить с Минди», - сказал он. «Но я думаю, что, вероятно, пора нам просто пойти вперед и сказать правду».
“Ты злишься?” - в ужасе спросил Ворона. «Правда? Вы хотите признать, что имеете сексуальные отношения с девушкой из Медленного переулка ? Это уничтожит вас обоих!»
Джейк напевал куплет из Que Sera, Sera, а затем тихо запел: «Что бы ни было, будет».
Кроу от этого не стало лучше.
В обеденное время Джейк позвонил Минди. Она уже знала о кадрах. Джорджет позвонила ей примерно час назад после того, как ей позвонил репортер из American Watcher .
«Мы полностью разорены», - согласилась Минди. «И теперь ничего не остается, как сказать честно. Даже Жоржетта согласна с этим».
«Да, Шейвер сказал примерно то же самое», - сказал Джейк. “Когда мы это сделаем?”
«Мы ждем, пока не выйдет следующий выпуск», - сказала Минди. «Затем у нас есть Шейвер и Джорджет, которые признают нашу причастность. Мы добавляем кучу вещей о том, как мы потрясены отсутствием конфиденциальности и всем остальным».
«Почему мы ждем, пока проблема не выйдет?»
«Это дает нам немного морального превосходства», - сказала она. «Мы можем утверждать, что мы всего лишь пытались быть нормальной парой, и что злая пресса выявила наши отношения в свет».
«Ага, понятно, - сказал он. Он вздохнул. «Прошу прощения за все это, Минди. Если бы я знала, что участие со мной будет стоить тебе кинопроката, я бы никогда этого не сделала».
Она оставалась веселой. «Не беспокойся об этом, Джейк. Все наладится. Так всегда бывает».
До конца дня начали распространяться слухи и сообщения об очередном выпуске American Watcher . Каждая публикация, каждый новостной канал, каждая сеть сплетен начали говорить об обнаженных фотографиях Джейка Кингсли и Минди Сноу.
Когда в пятницу утром появился фактический выпуск, он побил все предыдущие рекорды продаж в считанные часы.
Заголовок, напечатанный огромным шрифтом, гласил: ДЖЕЙК КИНГСЛИ И МИНДИ СНЕГ, ЗАХВАТЫВАЕМЫЕ В БАФФЕ В УКРАШЕННОМ ЛЮБИМЧИКЕ на берегу озера !! На фото впереди был изображен один из них, стоящих рядом с лодкой, целующихся с открытым ртом, их обнаженные плечи торчали вверх, верхняя часть явно обнаженной груди Минди была только видна. Внутренние выстрелы коллекция рядом порнографических изображений, которые были тщательно цензурированными, чтобы избежать непристойностей обвинения. На краю лодки стояла Минди, которая собиралась нырнуть. На снимке Джейк бросил Минди себе на плечи. Некоторые из них горячо целовались рядом с лодкой. Двое из них вылезали, чтобы вернуться в лодку. На всех снимках были добавлены черные линии, чтобы покрыть ягодицы, гениталии и грудь Минди, но то, что было показано, оставалось мало для воображения. Не могло быть никаких сомнений - особенно в свете предыдущих наблюдений - что они были очень близки друг с другом.
Джейк ожидал всего этого, когда открыл номер в студии звукозаписи в пятницу утром. Он знал, что они оба сделали, и угол выстрелов только подтвердил его подозрение, что они были взяты из скрытого анклава на острове, рядом с которым они бросили якорь. Чего он не ожидал, так это слов в статье, сопровождавшей фотографии.
Всемирно известный фотожурналист Пол Петерсон, действуя по наводке, последовал за двумя влюбленными в их уединенное любовное гнездышко и сделал серию снимков, на которых они оба резвятся обнаженными в спокойных водах озера Каситас .
Пол Петерсон? Он тоже сделал их снимки на пляже, предположительно случайно наткнувшись на них. А теперь он только что получил наводку, что Минди и Джейк собираются быть на этом конкретном озере?
«Здесь что-то странно пахнет», - пробормотал Джейк.
“Что это такое?” - спросил Ворон.
“Джейк!” - крикнул Мэтт из своего номера таблоида. «Это чертовски премиальные снимки, брат! Как ты думаешь, сможешь ли ты заполучить вонючие ручонки на копии, на которых нет этих долбаных линий на ее коже и груди?»
Джейк проигнорировал его. «Мне нужно идти», - сказал он Вороне.
“Идти? О чем ты говоришь?”
«Я приду в воскресенье, если хочешь, и наверстываю потерянное время, но мне нужно взять выходной».
“Для чего?” - крикнул Ворон. «Джейк, у нас здесь кризис!»
Он больше ничего не сказал. Он покинул здание, сел в свой «корвет» и направился к автостраде.
Глава 11A »
Джейк остановил «Корвет» перед закрытыми воротами, которые охраняли доступ к собственности Минди. Там был почтовый ящик, ящик для доставки газет и небольшой домофон, который можно было использовать для связи с внутренней частью дома. Джейк нажал кнопку внутренней связи, удерживая ее несколько секунд.
Он надеялся, что ошибался в том, о чем думал - он искренне и всем сердцем надеялся на это, - но он скорее подозревал, что это не так. Как бы его мозг ни пытался исказить и исказить информацию во что-то благоприятное, оставались два неопровержимых проклятия, которых он не мог избежать. Минди была единственным человеком, который знал, что они с Джейком собираются быть на Пойнт-Дьюм, и она была единственным человеком, который знал, что они собираются быть на озере Касита. И Пол Петерсон, «всемирно известный фотожурналист», каким-то образом появился с камерой в руке в обоих местах.
Можно было предположить, что здесь действовало совпадение. Возможно, Петерсон просто в тот момент был в творческом отпуске в Пойнт-Дьюм, и было вполне возможно, что один из служащих по аренде лодок сообщил ему о том, что Джейк и Минди арендуют круизер с каютами и направляются в озеро. Если бы Джейк пытался доказать свои подозрения в суде, его бы наверняка застрелили на этапе предварительного слушания. Но это был не суд. Это была реальная жизнь, а в реальной жизни Джейк верил в вещь, называемую бритвой Оккама, - концепцию, которая гласила: когда ему представлены два (или более) возможных объяснения события и при прочих равных условиях, наиболее вероятное объяснение обычно правильный. Применение этой концепции к вопросу о том, как частный слежка National Records смог проследить за Джейком и Минди повсюду, привело Джейка к правильному выводу, что его телефон прослушивался и что Мэнни не просто помогал в прослушивании. размещение этого крана, но также активно отслеживал его. И когда он применил бритву Оккама к вопросу о том, как Пол Петерсон таинственным образом находил свой путь к укромным местам встреч Джейка и Минди - местам встреч, о которых только Минди знала заранее, - самое простое и наиболее вероятное объяснение, и, следовательно, наиболее вероятное Правильно было то, что сама Минди связалась с фотографом и сообщила ему. Джейк понятия не имел, почему Минди так поступила, но это не имело отношения к Оккаму и его бритве. Возможно, ответ на вопрос «почему» будет дан позже.
На его первое жужжание интеркома не было ответа. Он нажал ее снова, на этот раз удерживая кнопку нажатой целых десять секунд. Это сработало.
“Здравствуйте?” - послышался сильный акцент в голосе Кармеллы. “Я могу вам помочь?”
Он нажал кнопку разговора. «Это Джейк, Кармелла, - сказал он. «Мне нужно немедленно увидеть Минди».
“Джейк?” - сказала она, ее акцент значительно ослаб теперь, когда она знала, кто там был. «Мы не ждали вас. Вы звонили?»
«Нет, не видел», - ответил он. «Минди здесь? Это действительно важно».
«Подожди», - сказала она. На коробке почти две минуты стояла тишина. Наконец, щелчок и снова голос Кармеллы. “Джейк?”
«Все еще здесь», - сказал он.
“Поднимайтесь.”
Ворота открылись, и он проехал по узкой подъездной дороге к гостевому отсеку перед домом. Он оставил ключи в машине и пошел к входной двери. Кармелла открыла его прежде, чем он успел постучать. По какой-то причине она выглядела нервной и слегка виноватой, ее радость при приветствии была несколько вынужденной.
“Где Минди?” он спросил.
«Она в своей спальне», - сказала она. «Она сказала, чтобы ты отправился обратно».
«Спасибо», - сказал он, направляясь туда.
“Хочешь чего-нибудь выпить, Джейк?” - спросила Кармелла. “Или, может быть, закуска?”
«Нет, спасибо», - коротко сказал он, не оглядываясь на нее.
Он открыл дверь в спальню - комнату, где он провел много часов в сексуальной перегрузке - и увидел загадочную актрису, сидящую на своей кровати. Она была одета в красный велюровый халат, ее красивые ноги по-женски скрещены. Ее волосы были завернуты в белое полотенце, а на лице не было макияжа, хотя она все еще была красивой. На ее лице было серьезное выражение.
«Привет, Джейк», - сказала она, глядя на него. «Что привело вас сюда без предупреждения? Разве вы не должны записывать?»
«Я ушел сегодня рано», - сказал он, закрывая за собой дверь и входя в комнату.
Она кивнула, не удивившись. “Я полагаю, вы видели American Watcher на этой неделе ?”
«О да, - сказал он. «Мне это показалось довольно интересным, особенно статья».
“Статья?”
«Ага. Это многое говорит, когда читаешь между строк».
Выражение ее лица немного омрачилось, и она пожала плечами. «Ну, я полагаю, что приспособление готово. Ты понял меня, не так ли? Я как бы ожидал тебя».
Он уставился на нее. «Вы не собираетесь этого отрицать? Что именно вы рассказали Полу Петерсону о пляже и озере?»
Она покачала головой. «Нет особого смысла отрицать это, не так ли? Да, я сообщал ему оба раза. Я договорился о том, чтобы сфотографировать нас. Жоржетта тоже поняла это сегодня утром. Я разговаривал с ней по телефону около часа. назад. Чувак, она была в ярости “.
«Я могу посочувствовать ей, - сказал Джейк. «Я немного зол на себя».
Она снова пожала плечами. «Извини», - сказала она. «Я делал это не для того, чтобы разозлить тебя или разозлить Джорджет. Надеюсь, ты это поймешь».
Ее непринужденный, прозаичный тон приводил в ярость. Она только что призналась во лжи и обмане и отмахивалась от этого, как будто это было ничто. Он стиснул зубы, сжал кулаки и глубоко вздохнул, приказывая себе держать свой гнев под контролем. Пока держится.
“Почему?” - спросил он ее. “Зачем тебе такое делать?”
«Почему мы что-то делаем в Голливуде?» она ответила. «Для рекламы».
“Публичность?” он спросил. «Вы только что разрушили свой имидж! Вы уже потеряли одну роль в кино, потому что видите меня, и вы, вероятно, потеряете всех других, которые они рассматривали вас, пока есть фотографии, на которых вы бродите голым с сатанинской задницей… нюхающий рок-музыкант “.
Она с отвращением усмехнулась, качая головой. “Вы не понимаете, не так ли?”
«Нет, - сказал он. «Я не знаю. Пожалуйста, дайте мне понять».
Она похлопала по кровати рядом с собой. “Почему бы тебе не подойти и не сесть?”
«Я встану, - сказал он.
Она немного нахмурилась, но не стала настаивать на этом. «Хорошо, - сказала она. «Причина, по которой я организовал эти фотографии, заключалась в том, что я не хотел ни одной из тех глупых ролей, на которые они пытались меня поставить».
“Вы не хотели их?”
“Нет”, - сказала она. «Господи, ты слышал, о чем были эти гребаные фильмы. Фильм о девичьей команде по софтболу? Фильм о девочке и ее лошади? Это куча милых, добрых, хороших фильмов, которые не понравятся никому, кроме подростков. когда-либо смотреть. Между тем есть десятки других фильмов, которые скоро начнут производство, но которые стоят дерьма. Фильмы об азартных играх, войне, ядерном оружии и горячих, жарких любовных отношениях между людьми, которым они не должны иметь их. Фильмы, которые собираются которые должны быть назначены на Оскар в следующем году, что будет выиграть награды академии в следующем году. Фильмы , которые нуждаются в сильных женских ведет и поддерживает. Фильмы , которые я не могу даже получить чтение для , потому что я жеманным немного Минди снег , который имел обыкновение быть Медленный переулок, которая выглядит как чертовски выразительница движения воздержания и хорошего христианского образа жизни. Я устал от этого дерьма, Джейк. Я устал быть пойманным в ловушку собственного имиджа. Поэтому я заставляю мир принять мой новый образ. Я сексуальная, провокационная девушка и чертовски хорошая актриса. Я заслуживаю большего, чем просто нечеткие маленькие семейные фильмы “.
“Так ты меня для этого использовал?” - сказал он, хотя это не было вопросом. «Ты подставил меня и показал как опору в одном из своих фильмов?»
«Ну, это довольно резкий способ выразить это, - сказала она, - но … да, я думаю, что сказала».
Он снова сжал кулаки, еще раз глубоко вздохнул. Когда он снова был наполовину сочинен, он спросил: «Так когда же ты решил это сделать?»
«Некоторое время назад», - сказала она. “Когда вы были на всех первых полосах за то, что нюхали кокаин из задницы той девушки, и когда все родители, которые любят мои фильмы, выносили плакаты перед вашими концертами, я знал, что это вы. Я настоял на том, чтобы Джорджет пригласила вы премьер-министру. Она сначала не хотела, но я убедил ее, что это хорошая идея, поскольку у нас действительно есть несколько фанатских демографических кроссоверов “.
“Вы планировали это еще до того, как встретили меня?” он спросил.
«Да», - сказала она. “Ты был идеальным плохим парнем, чтобы изменить мой имидж. Я думал о том, чтобы пойти за Мэттом, так как у него даже худшая репутация, чем у тебя, но это было бы слишком, слишком шокирующе. Это, вероятно, имело бы противоположный эффект, чем Я намеревался. “
«Итак … значит, здоровая старомодная девушка укусила меня, когда ты ударил меня на премьере, по телефону и на наших свиданиях. Это было неправдой?»
«О, Джейк», - сказала она с жалостью в голосе. «Я актриса, помнишь? Во время нашего первого разговора я поняла, что тебе понравился маленький номер мисс невиновной, который я разыграл на премьере, поэтому я просто продолжил его, пока ты меня не зацепил. Это было легко.”
Джейк был ошеломлен тем, как небрежно, почти небрежно она признала свой обман. Он думал, что влюбляется в нее, а она все время притворялась, чтобы помочь своей карьере. «Это невероятно», - сказал он ей.
«Мне очень жаль, Джейк», - сказала она. «Я делал это не для того, чтобы навредить тебе».
«Знаешь, - сказал он, - меня раньше использовали женщины. Кто из мужчин этого не делал? Я отдал год своей жизни девушке, которая встречалась со мной, потому что это злило ее отца. Я спал с сотни поклонниц, которые просто использовали меня, чтобы сказать, что они трахнули рок-звезду. Но ты … - он покачал головой. “Боже мой, Минди. Холодность и расчет, которые ты вкладываешь в это, превосходят все, с чем мне когда-либо приходилось иметь дело раньше. Я для тебя просто инструмент, не более того. Ты играл с моими эмоциями и манипулировал мной просто чтобы ты мог поставить меня перед камерой. Я не думаю, что есть даже слово для такой девушки, как ты “.
«Джейк», - мягко сказала она. «Вы не понимаете».
«Я понимаю, - сказал он. «Я собираюсь вызвать лимузин, чтобы забрать меня. Я оставлю Corvette снаружи с ключом в нем. Когда они пришлют мне розовый бланк, я подпишу его вам, и Шейвер отправит его по почте. тебе.” Он повернулся, чтобы уйти.
«Джейк, - сказала она, - позволь мне закончить то, что я должна сказать».
«Вы закончили», - сказал он ей.
«Нет, Джейк. Ради Бога, перестань быть таким драматичным. Это моя работа! Повернись и посмотри на меня».
Он остановил свой путь к двери. Он медленно повернулся.
«Сейчас я честно, - сказала она. «Вы бы предпочли, чтобы я солгал вам и попытался рассказать вам большую чушь о том, как это было спонтанно, чтобы позвонить Петерсону? Я солгал вам в начале, и я начал эти отношения с вы по менее чем благородным причинам. Я признаю это открыто и мне жаль, что жизнь настолько несправедлива, что такие люди, как я, вынуждены поступать так с такими, как вы »
Он ничего не сказал, просто продолжал смотреть на нее.
«Но я не холодный и бесчувственный, Джейк. Я начал эти отношения ради огласки, это правда, но по мере того, как мы шли, я действительно научился любить тебя. Ты мне очень нравишься, Джейк. Мне нравится быть с тобой, разговаривать тебе, и мне особенно нравится трахаться с тобой. Ты первый мужчина, которого я когда-либо встречал, который может не отставать от меня в постели. Я не собирался трахать тебя после того дня на пляже, но имел твои руки весь день меня так возбудило из-за тебя, что я должен был иметь тебя. Я никогда ничего не притворялся с тобой в спальне. На самом деле, я сейчас мокрый, просто глядя на тебя “.
Джейку пришлось бороться с оттенком желания, которое попыталось нахлынуть на него при ее словах. Глядя на ее красивое лицо, видя эти гладкие, сексуальные ноги, накрашенные ногти на ногах, видя покачивающиеся выпуклости под ее коротким халатом, которые говорили ему, что под ним нет ничего, зная, на чувственность и агрессивную сексуальность, на которые она способна, было трудно не возбудиться, когда она сказала ему, что он намочил ее, но он сохранил самообладание.
«Все кончено, Минди», - сказал он ей. «Я не марионетка на веревочке, которая прыгает, когда ты мне говоришь. Мне жаль, что я проваливаю твой маленький план, но ты можешь меня пересчитать».
«Джейк, - сказала она, ее карие глаза многозначительно вглядывались в него, - ты снова драматичен. Мой план уже удался. Есть обнаженные фотографии тебя и меня вместе. Если ты уйдешь прямо сейчас, этого не произойдет. дело. Ущерб, который я хотел нанести своему имиджу, уже нанесен “.
«Хорошо», - сказал он. «Тогда я тебе больше не нужен».
“Совершенно верно”, - сказала она. «Ты только что разъяснил мне мою точку зрения».
Джейк в замешательстве уставился на нее. “Как это?”
«Ты мне больше не нужен для того, что я планировала изначально», - сказала она. «Все кончено и сделано. Фотографии сделаны, моя репутация безвозвратно изменилась и стала такой, какой я хочу. У меня нет никаких причин продолжать видеться с вами, кроме очевидной».
“Очевидный?”
Она соблазнительно улыбнулась. «Я хочу видеть тебя и дальше, потому что ты мне нравишься», - сказала она. «Я нахожусь в состоянии невероятного увлечения тобой. Я хочу слышать твой голос каждый день, чувствовать твое тело рядом со своим, чувствовать, как твой член входит в мое тело. Как ты думаешь, почему я купил тебе эту машину? Мне нужно это сделать, чтобы мой план сработал. Я имею в виду, конечно, это помогло создать еще одну возможность увидеть нас вместе, но я мог бы сделать это где угодно. Я купил вам машину, потому что я люблю вас и потому что я хотел сделать что-то для тебя … что-то, чтобы заставить тебя … понравиться тебе. “
Он яростно покачал головой. «Я не могу быть с тобой после этого, Минди. Ты воспользовалась мной, разыграла меня, выставила меня дураком. Я закончил играть с тобой в игры. Мне пора идти».
«Тебе не обязательно быть мне верным», - сказала она, развязывая ноги, позволяя своей мантии слегка задирать ее бедра. «Я знаю, что ты снова собираешься отправиться в путь. Я знаю, что есть женщины, которых ты захочешь трахнуть. Я не собираюсь мешать тебе делать это. На самом деле, я призываю тебя сделать это. Черт , это больше практики, когда ты вернешься ко мне “.
Джейк посмотрел на нее, открыв рот. «Это безумие», - сказал он. «Ты думаешь, я буду встречаться с тобой после того, что ты мне только что сказал?»
«Тебе не обязательно любить меня или что-то в этом роде», - сказала она. «Тебе просто нужно трахнуть меня. Признайся, я лучший, что у тебя когда-либо было, не так ли?»
Он вряд ли мог это отрицать. «Вы очень … увлечены сексом», - сказал он. «Но это не меняет того факта, что …»
“Почему бы тебе не трахнуть меня прямо сейчас, Джейк?” - спросила она, позволяясвоим ногам немного разойтись, ровно настолько, чтобы он мог визуализировать ее бедра.
«Минди», - сказал он, отводя взгляд от аппетитного зрелища. «Не думаю, что вы понимаете, что я пытаюсь сказать».
«Я понимаю», - сказала она ему. «Я все понимаю. Я побрился сегодня».
Это немного сбило его с толку. “Бритая?” он сказал.
«Моя киска», - сказала она. «Теперь все красиво и гладко. Ни единого волоса. Это то, что я люблю делать время от времени. Сегодня, похоже, подходящий момент. Вы бы хотели это увидеть?»
«Нет, - сказал он. «Я бы не стал».
Но она знала иначе. Она медленно натянула галстук на своем халате и позволила ему распахнуться, обнажая свое тело перед его взглядом. Она медленно раздвинула ноги, показывая ему свои опухшие вагинальные губы. Вся ее промежность действительно была полностью лишена волос.
«Господи», - пробормотал он, не в силах отвести от этого глаза. В 1983 году женщины редко брили гениталии. Джейк, несмотря на всех женщин, которыми он наслаждался за последний год и в его предславной жизни, никогда не видел бритой киски во плоти. Он обнаружил, что облизывает губы, чувствуя, как его мужественность шевелится в джинсах.
“Вам нравится это?” - спросила Минди, чуть шире раздвинув ноги. «Я думаю, это сексуально».
«Это очень мило», - сказал он далеким голосом. «Но это ничего не меняет. Вы просто пытаетесь использовать секс, чтобы получить от меня то, что вы хотите».
«Вы заметили,» спросила она, «я сказал : ” Я был сам побрился? Я не делал это сам.»
“Вы … вы не сделали?”
Она покачала головой, позволив наманикюренному среднему пальцу левой руки опуститься вниз и скользнуть между ее губ. Она медленно направляет его вверх, по клитору и на обнаженную кожу прямо над ее щелью. Он оставил после себя влажный след. «Нет, - сказала она. «Кармелла делает это за меня». Она засунула палец в рот и слизала соки.
Голова Джейка была полностью поглощена игрой и требовала стратегической встречи. Он пытался бороться с восстанием, но его глаза не могли перестать смотреть на ее гладкую, сексуальную, возбужденную киску. Его разум сосредоточился на мысли о Кармелле, стоящей на коленях между обнаженными бедрами Минди и бреющей ее.
«Верно», - сказала Минди, снова опустив палец и снова поглаживая себя. “Кармелла была здесь, делала дело за меня. На самом деле, она как раз заканчивала, когда вы включили интерком. Она взяла мою бритву и провела ею по мне, от моей задницы до верха и по краям моих губ Ей пришлось схватить мои губы руками, чтобы сжать их “.
«Минди …» - сказал он, но не смог придумать, что сказать после этого.
«Мне, конечно, не нравится заниматься сексом с женщинами», - сказала она, позволяя кончику пальца скользнуть между губ. «Это было предложено. Вероника хотела съесть меня в моем трейлере, пока мы снимали« Тоньше, чем вода » . Я отказал ей - вежливо. Но есть что-то в руках женщины на моем теле, что мне нравится, даже если я не хочу, чтобы их рот и язык касались меня. Однажды я позволила Веронике пощупать мои сиськи, пока мы принимали душ. Это было приятно. Она играла с собой, пока сжимала их. Заставила себя кончить прямо в душевую кабину ». Она улыбнулась с сексуальной ностальгией и скользнула пальцем немного дальше внутрь своей киски. “Я признаю, что это было круто. Я играл сам с собой, когда она закончила, прямо перед ней. Она пыталась поцеловать меня, но я не позволял ей.
«Господи Иисусе», - сказал Джейк, бессознательно облизывая губы, зная, что ему нужно просто развернуться и уйти, но не в силах собрать для этого силу воли.
«Но в любом случае, вернемся к Кармелле», - сказала Минди, ее правая рука потянулась к соску, где она начала тянуть и крутить его. Ее левая сторона стала почти случайно скользить пальцем по ее киске. «Я думаю, она знает, как мне нравится, когда она прикасается ко мне. Она всегда нежная и никогда не жалуется, когда я прошу ее побрить меня. А когда она закончит… мммм… ты знаешь, что она делает?»
“Какой?” - пищал Джейк.
«Она берет детское масло и растирает им мою киску. Вы замечаете, насколько мягким и шелковистым оно выглядит прямо сейчас? Это потому, что она только что закончила втирать его, прежде чем вы вошли. Она скользила пальцами по мне, чтобы заставить Конечно, он попал повсюду. Это было так приятно, Джейк. Я чуть не коснулся ее руки. На самом деле, держу пари, если бы ты подошел к ней достаточно близко, ты бы нюхал мою киску на ее пальцах ».
В этот момент Джейк сломался. Визуальный образ Кармеллы, ласкающей ее, в сочетании с реальным образом ее игры с бритой киской был для него слишком сильным. Он упал на нее, зарывшись лицом между ее ног, высунув язык и облизывая ее соки. Она взвизгнула от этого контакта.
В конце концов он остался на ужин и на долгий десерт. Когда он уезжал в одиннадцать часов вечера, он сидел за рулем своего «корвета», и у них были планы встретиться в следующие выходные.
В следующий понедельник утром Шейвер и Джорджет, впервые встретившись друг с другом лично, дали импровизированную пресс-конференцию перед зданием National Records вскоре после того, как Джейк и остальные участники группы прибыли и пробились сквозь толпу, ожидавшую их. . Заявления двух агентов были краткими и по существу. Они признали, что Джейк и Минди действительно были вовлечены в романтические отношения друг с другом и что их предыдущие отрицания этих отношений были вызваны желанием сохранить свою личную жизнь в тайне. И Шейвер, и Жоржетт сумели проявить возмущение и злость, когда они отчитали СМИ за то, что они сунули нос в дела двух согласных взрослых. Ни Джейк, ни Минди не присутствовали на пресс-конференции, хотя заранее подготовленные заявления - опять же, в первую очередь связанные с их желанием конфиденциальности - были зачитаны. После того, как заявления были сделаны, не было периода для вопросов, но это не помешало прессе кричать их на отступающих агентов.
“Когда они впервые стали близкими?”
«Они занимались сексом вместе в ночь премьеры фильма« Тоньше воды » ?»
“Минди нюхает кокаин с Джейком?”
“Они рассматривают брак?”
Как ни странно, а может быть, и не так уж странно, количество папарацци и представителей СМИ, преследующих Джейка и Минди, резко уменьшилось после того, как было обнародовано признание их причастности. Папарацци все еще появлялись всякий раз, когда они были вместе, и были отдельные группы репортеров и видеооператоров, которые кричали на них и пытались поймать их на пленку, но они перестали появляться перед зданием Джейка и у здания National Records. Они перестали преследовать их, когда они вместе ходили в клубы или рестораны. Теперь, когда мир знал, что они вместе, и они признали это, акцент сместился с того, чтобы просто поймать их в присутствии друг друга, на простое наблюдение за скандальным поведением.
Джейк вернулся к игнорированию Шейвера, разговаривая с ним только тогда, когда появлялось что-то новое, которое можно было раскрыть публике, что было нечасто. Однако Жоржетта, как и любой хороший агент, быстро приняла новую реальность, созданную ее клиентом, и начала искать способы улучшить ее. Джейк заметил их усилия, когда они впервые пошли вместе в клуб после поступления. На Минди было красное платье с короткими ногами и впечатляющим вырезом на груди. Вместо того, чтобы скромно потягивать стакан диетической колы, как она обычно делала на публике, она заказала чай со льдом на Лонг-Айленде и быстро выпила несколько из них. Она также постоянно курила сигареты из пачки Джейка и ругалась всякий раз, когда приближался вероятный представитель прессы.
“Все это поможет вам получить лучшие роли в кино?” - спросил он ее после третьей рюмки и шестой сигареты.
«Черт возьми, - сказала она ему. «Публика должна видеть меня взрослым. Горячим, сексуальным, соблазнительным взрослым. Актрисы, которые выглядят как взрослые, получают взрослые роли». Она затушила последнюю сигарету. «Давай. Давайте танцевать. Давайте покажем этим людям, на что мы способны».
На танцполе они могли делать очень много. У Джейка, как и у большинства музыкантов, был естественный ритм. Он также был вынужден пройти интенсивный ускоренный курс современного танца перед тем, как отправиться в тур Descent Into Nothing . Его тело, привыкшее к жестким аэробным тренировкам и изнурительным 90-минутным сетам на сцене, было в отличной форме, несмотря на сигареты и выпивку, которую он пил. И он определенно знал, как двигать своим телом под музыку. Минди, хотя и не была музыкантом, имела за плечами более трех лет уроков танцев в рамках своего обучения драматическому искусству. Она тоже была в отличной форме после трех тренировок в неделю. Первая мелодия, под которую они танцевали, была We Got the Beat группы The Go-Go.. Они двигались друг против друга с плавной точностью, их плечи, бедра, ноги и ступни двигались почти в унисон.
Толпа была впечатлена этими двумя, настолько впечатлена, что для следующей песни - Physical , Оливии Ньютон-Джон - они сделали то, что, по мнению Джейка, было сделано только в фильмах, таких как « Лихорадка субботнего вечера» и « Танец вспышек» . Они образовали круг вокруг двух знаменитостей, хлопая в такт в ладоши и позволяя им танцевать в одиночестве посреди зала. Джейк чувствовал себя незащищенным, как никогда на сцене, чувствовал, что все глаза смотрят на него, смотрят на него. Он молился, чтобы он не сделал ничего глупого или занудного. Он сохранил нейтральное выражение лица и позволил своему телу и музыкальным инстинктам взять верх. Он не особо заботился о физическом-не через миллион лет он бы выбрал ее в качестве песни для танцев перед толпой - но он, по крайней мере, хорошо ее знал, поскольку за последние восемнадцать месяцев американская публика была наводнена ею, что намного превосходит то, чем могла бы быть разумная культура. ожидается терпеть. Минди тоже хорошо знала песню, и они двое крутились и крутились, кружились и раскачивались, делая то, что у них получалось лучше всего: выступление. По мере того, как песня играла, они становились все более смелыми и рискованными. Их тела сдвинулись ближе друг к другу, поэтому груди Минди практически волочились вверх и вниз по его груди, их тазовые области соприкасались, а их руки двигались вверх и вниз по спинам друг друга, опускаясь в опасной близости от границы между поясницей и задницей. Вокруг них загорелись лампочки, но они этого не заметили, настолько они были сосредоточены на своем танце.
“Это было офигенно!” - крикнула Минди, достаточно громко, чтобы услышать ее мог любой в пределах двадцати футов. «Пойдем еще выпьем».
Они вернулись к нему домой после клуба той ночью, и он задержал ее менее чем через тридцать секунд после того, как они вошли в дверь, прижав ее к своему дивану, приподняв ее красное платье выше талии, отодвинув соответствующие красные трусики в сторону и врезавшись в нее, пока она тяжело дышала и выкрикивала непристойности в комнату.
В следующем выпуске журнала Celebrity News на обложке была фотография их двоих на танцполе, грудь Минди прижалась к его нижней части груди, ее губы были менее чем в двух дюймах от его шеи, его руки были чуть выше нее. жопа. ДЖЕЙК И МИНДИ ПОЛУЧИТЬ «ФИЗИЧЕСКИЙ» - прочтите подпись. Сопровождающая его статья состояла из четырех страниц и описывала каждую деталь их танца.
“Это то, что вам было нужно?” - спросил ее Джейк в следующее воскресенье, когда они гребли досками для серфинга за волнами в Point Dume. “Фотографии невинной Минди Сноу, грязно танцующей?”
«Это именно то, что мне было нужно», - сказала она. “Ты хорошо справился.”
«Я рад, что сделал такую ??хорошую опору», - кисло сказал он.
Она обиженно посмотрела на него. «Джейк, - сказала она, - мы это уже закончили. Ты знаешь, я вижу тебя не только для огласки. Я сказала тебе это в тот день, когда ты узнал об этом. Я с тобой, потому что мне нравится быть с тобой. Публичность стала лишь приятным побочным эффектом ».
«Ага», - сказал он, частично успокоившись. «Думаю, да. Давай. Давай ловим волну».
По правде говоря, он не совсем понимал, что думать о Минди. Он не мог сказать изо дня в день, из минуты в минуту, было ли все это просто актом или, как она утверждала, просто началось с этого пути и переросло в настоящие отношения. Она была настолько страстной, насколько это было возможно в спальне, и когда они были вдвоем - совершенно одни, вне поля зрения публики - она ??была такой же милой и заботливой, как и всегда. Они все еще часами разговаривали по телефону в течение недели, когда не могли собраться вместе. Однако именно тогда, когда они были на публике или когда существовала хотя бы малейшая вероятность того, что кто-то из публики мог наблюдать за ними, все отношения казались надуманными и спланированными. Даже сейчас, поскольку они плыли в сотне ярдов от берега относительно изолированного пляжа, ее манеры, движения и даже одежда были созданы, чтобы создать образ, который она создавала. На ней было узкое голубое бикини, которое соответствовало стандартам приличия местного сообщества. Она часто держалась с ним за руки, или терла его спину, или украла поцелуи, или хватала его за задницу, не из-за спонтанности или привязанности, он был уверен, а из надежды, что кто-то на берегу видит ее это или даже фотографирует Это.
Впоследствии, когда он начинал раздражаться этими фальшивыми предложениями привязанности - поскольку он все быстрее и быстрее делал это с каждым публичным выступлением, - он пытался отвергать их. Он отворачивался от ее поцелуев, или вырывал руку из ее ищущих пальцев, или становился угрюмым и безмолвным к ее разговорным гамбитам. В этот момент она обычно ругала его, шипя сквозь стиснутые зубы слова, что «портило имидж».
Иногда - обычно в разгар одного из этих публичных нарядов - он клялся, что больше этого не вынесет. «Я не актер , - говорил он себе, - и я устал притворяться» . Несколько раз он решал, что пора положить этому конец. Вот и все , поклялся он, как только мы вернемся домой, я расстанусь с ней . Я больше не могу этого выносить. А затем они возвращались к нему - или к ее месту, в зависимости от того, что они делали и где они это делали - и она обращала бы свою грубую сексуальность, свою девиантную мерзость, полную силу на него, и его воля увядала Его решимость рушится под натиском черного эротизма. Вот где он был у нее, и она знала это, и у нее не было угрызений совести по поводу его использования.
Однажды она вышла на его балкон, скинула штаны и трусики, а затем села на перила балкона, широко расставив ноги. Он трахнул ее прямо здесь, держась за талию и толкаясь туда-сюда, зная, что простой дисбаланс заставит ее полететь вниз и врезаться в тротуар на триста футов ниже. В другой раз она была одета в белую блузку и юбку с обручем, которые она носила на The Slow Lane., ее волосы были уложены точно так, как был известен ее персонаж, стандартные наивные клише, такие как «ну и ну, уилликерс» и «доброе сердце», выходили из ее губ в правильном тоне и интонации, когда он приподнял юбку и скользнул в нее тело. Независимо от того, сколько лет было публичным позам и надуманным манерам, секс оставался довольно свежим, и Джейк, ведомый пенисом, оставался официальной частью ее жизни.
Запись The Thrill of Doing Business была официально и полностью завершена 28 октября. Поскольку Descent Into Nothing все еще удерживался в первой десятке продаж альбомов - он упал с первой позиции, но стабильно держался на третьей - и с тех пор, как четыре из песни с Descent все еще транслировались по всей стране, Кроу сказал, что группа Thrill выйдет не ранее 31 января, а возможно, и не раньше начала марта.
«Сейчас мы собираемся снять три видеоклипа для первых трех запланированных релизов синглов», - сказал он им, - «и мы собираемся провести обширную репетицию перед предстоящим туром, но мы не будем начинать ничего из этого. до 16 ноября. А пока вы, ребята, официально в отпуске. Сообщите нам, куда вы хотите поехать, и мы это устроим. Вы это заслужили ».
Они были рады отпуску, но никто не потратил сентиментальности на щедрость National. Их отпускные расходы, конечно, будут вычтены из их счетов возмещаемых расходов.
Мэтт, Куп и Даррен решили поехать на эксклюзивный курорт в Рио-де-Жанейро. Джейк и Билл строили разные планы. Они оба хотели поехать домой и навестить свои семьи. Кроу, получив этот запрос, попытался наложить вето на него на том основании, что такая поездка не принесет никакой благоприятной огласки.
«Идти домой скучно, - сказал он им. «Нам нужны кадры, на которых вы бежите где-нибудь по тропическому пляжу, попадаете в неприятности с девушками-туристами и местными жителями. Навещать маму и папу - это слишком полезно, вам не кажется?»
«О, мне очень жаль, - сказал Джейк. «Я думал, что этот отпуск должен был быть таким, чтобы мы могли отдохнуть и расслабиться перед тем, как отправиться в дорогу. Я не знал, что для вас это не что иное, как реклама».
«Все дело в рекламе, - сказал ему Кроу. «Ты это знаешь. А теперь послушай, почему бы нам не поселиться на курорте в Кабо? Если ты действительно хочешь увидеть своих родителей, я устрою, чтобы они полетели сюда на пару дней, когда ты вернуться “.
Они отклонили его любезное предложение, и Минди пришла им на помощь. Заявив, что она подумала, что ей пора встретиться с родителями своего парня, она забронировала троих на частный самолет, и 1 ноября они вылетели в аэропорт округа Херитэдж. Поездка стала катастрофой с момента их приземления.
Джейк выглянул в окно самолета, когда они вырулили к терминалу авиации общего назначения, и увидел не менее шести фургонов новостей, антенны которых торчали в небо, и почти пятьдесят репортеров, фотографов и видеооператоров, стоящих между ними и входом в терминал.
«Черт возьми», - сказал он, когда самолет остановился, и все камеры были направлены на дверь. “Как они узнали, что мы будем здесь?”
Минди нервно хихикнула. “Ну … э … вообще-то, я думаю, что Джорджет могла … ну, знаешь … немного им на чай”.
“Жоржетта сказала им, что мы идем сюда?” - спросил он, чувствуя, как нарастает его гнев.
«Она подумала, что прессе было бы неплохо узнать, что я иду с тобой домой, чтобы встретиться с твоими родителями», - сказала она. «Знаешь? Это придает отношениям немного больше веса, заставляет их казаться серьезными. Это одна из тех вех».
«Боже мой», - сказал Джейк, качая головой.
«Мне очень жаль», - сказала она совершенно иначе. «Я не знал, что их там будет так много».
Он пока молчал. Они вышли в толпу, и камеры начали стрелять, как из пулеметов. Репортеры начали выкрикивать свои глупые вопросы.
“Ты собираешься встретиться с родителями Джейка прямо сейчас, Минди?”
«Это правда, что вы собираетесь объявить им о своей помолвке?»
“А как насчет сообщений о том, что вы беременны?”
«Как ты думаешь, твоя мать одобрит Минди, Джейк?»
Они держали головы опущенными, их лица были пустыми, а рты закрыты, когда они протискивались сквозь толпу и вошли в здание терминала. Внутри были сотни фанатов и зевак, все они столпились вокруг группы, выкрикивая свои вопросы, фотографировались, просили автографы. Другая группа людей стояла у дверей с плакатами протеста, на которых говорилось, что НАСЛЕДИЕ ГОВОРИТ НЕТ ИНТЕРПЕРАНТУ и НАСЛЕДИЕ НЕ СОДЕРЖИТ ГОРДОСТИ ГРЕШНИКАМ и ИДИТЕ В ГОЛЛИВУД, ФРИКС (и возьмите свою продажную шлюху с собой).
Они не раздавали автографов, ни с кем не разговаривали, пока шли к стойке с арендой автомобилей, чтобы подписать два «мерседеса», которые Минди зарезервировала для них. На протяжении всего процесса толпа оставалась позади них, крича, фотографируя, протестуя и снимая. Между несколькими протестующими завязалась драка, и фанаты, и охрана аэропорта ворвались, чтобы попытаться ее разогнать. Тем временем барменша была так поражена присутствием музыкантов и актрисы, и так нервничала от присутствия камер, фиксирующих каждое ее движение, она неуклюже перебирала бумаги и говорила так тихо, что они не могли понять ее.
Наконец им выдали ключи, и они пробрались к стоянке. Толпа, недавно усиленная средствами массовой информации, последовала за ними, продолжая кричать, драться и просить автографы. Джейк и Минди сели в одну машину, а Билл - в другую. Им пришлось гудеть и грубо пробиваться сквозь всех людей, чтобы выбраться с толпы.
«Что ж, - сказал Джейк, в гневе сжав кулаки на руле, - ты получил известность … снова».
«Прости, Джейк», - сказала она своим запатентованным голосом маленькой девочки, которая поступила неправильно. «Я действительно не знал, что это будет так».
Он больше ничего не сказал.
Родители Джейка пригласили родителей Билла на вечеринку по случаю возвращения домой их двух сыновей-знаменитостей. Когда они ехали по автостраде и по пригородным улицам, за ними следили два новостных вертолета, без сомнения транслируя их продвижение в прямом эфире для дневной аудитории. Когда они выехали на улицу, где вырос Джейк, они обнаружили, что вдоль нее было еще больше новостных фургонов, репортеров и сотни людей. Они стояли на лужайках у соседей, припарковались на подъездных дорожках, слонялись по улице. Были и другие таблички. Они заняли подъезд к семье Уильямсов, которая жила по соседству с Кингсли.
«Господи, черт возьми, Христос», - сказал Джейк, когда они пробирались по улице. “Нет ничего святого для этих людей?”
«Казалось бы, нет, - сказал Билл.
Теплота семейного воссоединения была несколько охлаждена необходимостью безумно броситься с подъездной дорожки в дом. Орда бросилась на них, когда они вышли из машин, топая клумбу его матери, топая по безупречно ухоженной лужайке перед отцом. Когда они подошли, отец Джейка распахнул входную дверь и практически затащил их внутрь.
“Вы люди в частной собственности!” - крикнул его отец из дверного проема. «Возвращайся на улицу, или я буду вынужден позвонить в отдел шерифа».
«Вы адвокат ACLU», - крикнул в ответ один из репортеров. “Вы бы действительно позвонили в правоохранительные органы по поводу кого-нибудь?”
Его отец хлопнул дверью, не отвечая.
Джейк огляделся и увидел ошеломленные лица своих родителей, сестры и родителей Билла. Все они собрались вокруг телевизора, который в прямом эфире показывал внешний вид дома, сделанный с одного из новостных вертолетов.
«Что ж, - сказал Джейк, - я понимаю, как ты узнал, что мы здесь».
Отец Джейка устало покачал головой. «Так было со вчерашнего дня», - сказал он. «Они звонили нам и время от времени появлялись здесь с тех пор, как появилась статья о … ну, знаете … кокаине и заднице. Но теперь они безжалостно нас окружают».
Джейк сердито посмотрел на Минди, которая, по крайней мере, имела приличие покраснеть и выглядела пристыженной, хотя, вероятно, он видел ее актерские способности, а не искренность. «Мне очень жаль, - сказал он. «Им сообщили, что я привез сюда Минди».
“Кто бы мог такое сделать?” - спросила его мать. “Это были люди из самолета?”
«Что-то вроде этого», - сказал Джейк, бросив еще один сердитый взгляд на Минди.
Теперь, когда все немного уладилось, они наконец смогли завершить ритуал воссоединения. Джейк обнял свою мать, отца, сестру (которая прошептала ему на ухо: «Твоя работа по-прежнему намного интереснее моей») и родителей Билла. Билл сделал то же самое в обратном порядке. Затем Джейк официально представил Минди всем.
Минди покраснела, ворковала и ответила с очаровательной застенчивостью, когда ее руку пожали родители Билла, ее лицо обнимали мать и сестра Джейка, а ее щеку поцеловал отец Джейка. Она сказала им, что рада встрече с ними и что она много о них слышала. Она очаровала всех полностью и полностью, даже не вспотев. Она испугала их так, как они никогда не боялись Джейка или Билла. Джейк и Билл были просто их сыновьями, братьями и друзьями семьи. Независимо от того, насколько они известны, каждый человек в этом доме менял подгузники Биллу или Джейку в какой-то момент своей жизни. Но Минди была первой настоящей знаменитостью, с которой они когда-либо встречались. Ей задавали вопросы о жизни на киностудии, об эпизодах сериала “Медленный переулок”., и о ее нынешней карьере. Джейк был изумлен, обнаружив, что его собственная семья купилась на многие слухи, которые ходили вокруг них двоих.
«Это правда, что вы собираетесь объявить о помолвке?» - спросил его отец.
«Я слышал, что Минди … ну знаешь … ожидает ». Это от его матери.
Они отвергли все различные предположения, и Минди ответила на все вопросы, заданные ей, в точности то, что спрашивающий хотел услышать. В конце концов они смогли устроиться в семейной комнате и потягивать напитки, пока ждали, когда подадут еду.
И пока они разговаривали, сверху доносился непрерывный стук лопастей вертолетов, иногда так громко, что в их рамах дребезжали окна. Пока они ели, один из новостных фотографов внезапно появился в окне кухни, его фотоаппарат щелкнул сквозь стекло.
Джейк почувствовал себя ужасно, когда увидел свою мать, почти расплакавшуюся, когда он услышал, как его отец впадал в нехарактерный гнев и брань, когда он ворвался через комнату и задернул шторы.
«Мне очень жаль», - сказал он, наверное, в двадцатый раз. «Мне правда очень жаль».
Они намеревались переночевать в доме его родителей. По предложению трех заместителей шерифа, их сержанта и их лейтенанта, все они явились в ответ на жалобы соседей на буйную толпу, захватившую их тихую улицу, Джейк, Минди и Билл предпочли снять вместо этого гостиничные номера. Минди один раз позвонила Джорджет в Лос-Анджелес, и через час у них было два люкса в Королевских садах. Они бросили вызов своим арендованным машинам и с боем выбрались с подъездной дорожки и пошли по улице, камеры снимали и щелкали, выкрикивали вопросы, протестующие кричали все время. Половина толпы села в свои машины и последовала за знаменитостями в центр города. Другая половина оставалась перед домом родителей Джейка, где они то и дело стучали в дверь и звонили по телефону:
Наконец Том Кингсли вышел на крыльцо и обратился к ним. «Послушайте, - сказал он сердито, - Минди не беременна, они не помолвлены, и здесь не происходило ничего интересного. Мы - простая семья, которая не видела нашего сына несколько месяцев, и мы пытались воссоединиться с ним. и познакомиться с его девушкой. Это все, что я должен сказать. Теперь вы все, пожалуйста, убирайтесь отсюда “.
«Мистер Кингсли, - крикнул кто-то, - что вы думаете о развращающем влиянии, которое ваш сын оказывает на Минди?»
“Они упоминали о возможности обручения?” крикнул другой.
«Ты вырастил своего сына сатанистом?» - спросил один из протестующих.
«Господи, черт возьми, Христос», - сказал Том, качая головой. Он повернулся спиной и вернулся в дом, захлопнув за собой дверь.
Примерно через час толпа медленно разошлась, одна за другой, возвращая мир в окрестности.
К этому моменту Джейк, Минди и Билл прибыли в Королевские сады. Билл находился в своем номере, наслаждаясь компанией девятнадцатилетней официантки, работающей с коктейлями, которую он встретил внизу в баре. Он гладил ее по волосам и объяснял ей тонкости химической связи, связанной с смешиванием алкогольных напитков. Официантка энергично кивала, понимая только одно из трех сказанных им слов, и гадала, когда она сможет перестать слушать эксцентричную рок-звезду и начать трахать его.
Джейк и Минди были в соседнем номере. Минди плакала, а лицо Джейка покраснело от гнева.
«Я больше не могу этого выносить», - сказал он ей. «На этот раз вы зашли слишком далеко! Это должно было быть приятным, расслабляющим визитом с моей семьей. Я приехал сюда, в Heritage, чтобы уйти от всех проклятых фотографов и новостных агентств! несколько дней, чтобы познакомить вас с моими родителями, показать вам мой родной город. И что вы сделали? Вы превратили его в гребаный цирк! “
«Джейк, мне очень жаль», - всхлипнула она. «Я не знал, что средства массовой информации« Наследие »будут такими агрессивными. Я просто хотел, чтобы было известно, что вы приводите меня домой, чтобы встретиться со своими родителями».
«Да», - сказал он. «Ты сделал это ради своего священного образа. Точно так же, как ты все делаешь! Я устал от этого дерьма, Минди. Ради бога, гребаные копы выгнали меня из дома моих родителей!»
«Они не выгнали тебя», - сказала она. «Они просто попросили нас …»
«Не говори мне, какого хрена они просили меня сделать!» - закричал он, заставив ее в страхе отступить. «Копы пришли в дом моих родителей, Минди! Целая куча гребаных копов! Они пришли и сказали свое слово, и мне пришлось покинуть этот дом! Знаете, как я от этого себя чувствую? Вы знаете, как я смущен это? И вы знаете, почему это произошло? Из-за вас и вашей потребности, чтобы все, что мы делаем, записывалось в этих газетных газетах! “
“Джейк…”
«Больше нечего сказать», - сказал он ей. «Это последняя долбаная капля».
«Не говори этого, Джейк», - сказала она, все еще рыдая. «Мне очень жаль. Я не знаю, сколько раз я должен тебе это говорить. Я сделал ошибку, предупредив их. Теперь я понимаю это. Я был совершенно не в порядке. Пожалуйста, простите меня».
«Это не так просто, Минди», - сказал он ей, стараясь не смотреть на ее залитое слезами лицо, потому что это смягчало его гнев, чего он не хотел делать прямо сейчас.
«Пожалуйста, Джейк, не бросай меня из-за этого », - умоляла она. “Я сделаю это для тебя.”
«Нет», - твердо сказал он. «Это должно закончиться. Меня достаточно долго играли в дурака».
“Нет, Джейк, нет!” она всхлипнула, полностью сломавшись. Она бросилась в его объятия, уткнувшись лицом в его шею. Ее слезы были горячими на его коже, ее тело мягко прижалось к нему.
Он пытался оттолкнуть ее, но просто не мог найти в себе воли сделать это. Ее слезы накатывались на него, зарываясь прямо под его решимостью и дюйм за дюймом поднимая ее с причалов. Вскоре вместо того, чтобы толкать ее, он обнял ее.
«Пожалуйста, не оставляй меня, Джейк», - повторяла она снова и снова. «Пожалуйста, не надо».
«Это должно прекратиться, Минди», - сказал он, его руки бегали вверх и вниз по ее спине. «Я не могу так продолжать».
«Я сделаю это для тебя, Джейк», - воскликнула она, еще больше слез заливалось его шеей. «Клянусь! Только не оставляй меня. Дай мне еще один шанс! Позволь мне наверстать упущенное!»
Он не соглашался с этим, но и не возражал. И вскоре ее мягкие губы начали нежно целовать его заплаканную шею, а она продолжала бормотать «пожалуйста, пожалуйста». Ее мягкое тело продолжало прижиматься к нему, ее грудь к его груди, ее бедра к его. И, как она, несомненно, и предполагала, кровь хлынула от одной головы к другой. Как только это начало происходить, прошло всего несколько секунд, прежде чем ее губы коснулись его рта, а ее язык мягко исследовал наружу, касаясь его. А потом одежда начала сниматься по частям. Вскоре они были обнажены, плоть к плоти, терлись друг о друга на кровати размера «king-size».\
Глава 11B: Бритва
После этого, когда они лежали обнаженные на спине, глядя в потолок и курили сигареты, она повернулась к нему.
«Я действительно собираюсь сделать это перед тобой», - сказала она.
Он хмыкнул в ответ, чувствуя свою обычную посткоитальную вину за то, что поддался ее эмоциональному шантажу.
Она нежно поцеловала его в ухо. «Джейк, - сказала она, - я знаю, что поступила несправедливо по отношению к тебе. Я выставляла тебя напоказ, как игрушку, выставляя тебя на все виды вещей и людей, с которыми ты не хочешь сталкиваться. Я». я испортил тебе поездку домой. Пора нам пойти куда-нибудь, где мы можем быть анонимными “.
“Где?” - спросил он с явной ноткой горечи. «Мадагаскар? Или, может быть, Индонезия?»
“Нет”, - сказала она. «Где-то поблизости, примерно в двух часах отсюда на самолете. Жоржетта может все организовать сегодня вечером, а мы можем быть там к полудню завтра».
“Где?” - повторил он.
«Лас-Вегас», - сказала она.
“Вегас?” он сказал. «Вы думаете, что мы можем быть анонимными в Вегасе? Вы с ума сошли? Они будут ползать по нам с того момента, как мы войдем в первое казино».
«Противоположно», - сказала она. «Я был там много раз, и никто не знал. Когда вас считают одним из« хайроллеров », как и меня, они могут быть очень осторожными».
«Я уверен, что они могут, - сказал он, - но это все равно не мешает всем в казино узнавать нас и окружать нас».
«На самом деле это так, - сказала она. «В казино есть особые части, предназначенные только для хайроллеров, которые обычные люди никогда не видят. И персонал в этой части казино сделает все за вас. Забудьте о ожидании официантки для коктейлей. за вашим столом. И забудьте о каком-то придурке на третьей базе, пока вы играете в блэкджек. Никто не может сидеть за вашим столом без вашего приглашения ».
“В самом деле?” сказал он, заинтересованный вопреки самому себе. “И ты делал это много?”
Она улыбнулась. «Азартные игры - еще один из моих пороков. У меня тоже неплохо получается».
«Но тебе еще нет двадцати одного года».
Она усмехнулась. «Когда ты достаешь достаточно чипсов, им наплевать, сколько тебе лет, они просто дают тебе подписной лист и позолоченную авторучку. И они набивают тебя бесплатной едой, бесплатными напитками, бесплатным всем. Иди со мной, Джейк. Позволь мне показать тебе, что такое светская жизнь. Не думаю, что ты будешь разочарован ».
«Я не знаю», - сказал он.
«Знай», - сказала она ему. «Мы тоже возьмем с собой Билла, он будет в восторге. На самом деле, давайте пригласим всю вашу семью. Билл тоже. Это все на мне».
«Минди, - сказал он, - моя семья никогда не позволит тебе заплатить за поездку в Вегас. И Билла тоже».
Она пожала плечами. «Я бы ни за что не стал платить. Они привезут нас туда и дадут нам апартаменты в отеле. Все, что я им предоставлю, это их фишки для казино».
“Сколько фишек в казино?”
«Не беспокойся об этом», - сказала она. «Я могу себе это позволить. Ты это знаешь».
«Они не пойдут на это».
«Вы никогда не узнаете, пока не спросите, не так ли? Позвоните им».
Он сделал. Билл был счастлив испытать опыт Лас-Вегаса. Его родителей не было по той причине, о которой предполагал Джейк. Родители Джейка сказали, что это звучало забавно, но на следующий день им обоим пришлось работать - Том в суде, который он готовил, касательно молодого человека, который потерял зрение на один глаз после удара дубинкой полиции наследия, Мэри на репетиции Грядущая серия зимних концертов филармонического оркестра. Полина должна была работать и на следующий день, но она решила, что у нее только что внезапно заболел грипп, и позвонила больной.
“Лечение хайроллеров в Вегасе?” она сказала. “Считай меня”.
Минди еще раз позвонила Джорджет. Их разговор длился меньше тридцати секунд, но это было все, что потребовалось, чтобы колеса завелись.
Джейк, Минди и Билл поехали в аэропорт (меньшая группа репортеров следовала за ними всю дорогу). Они сдавали свои арендованные машины и нашли уединенное место рядом с задней частью терминала авиации общего назначения. Полина прибыла через десять минут, выйдя из лимузина, присланного к ее дому и оплаченного «Цезарь Палас». Она хихикала и широко раскрыла глаза - результат выпивки двух чертовых Мэри в лимузине - когда она присоединилась к ним в гостиной. Она горячо поблагодарила Минди за то, что она пригласила ее с собой.
«С удовольствием», - заверила ее Минди.
И Джейк мог видеть, что это действительно было ее удовольствие. Эта небольшая поездка, вероятно, будет стоить ей больше, чем средний человек зарабатывает за год, но это были деньги, которые она была рада потратить. Ей нравилось одарить людей ужасно дорогими подарками. Это была одна из вещей, ради которых она жила. И чем больше людей она сможет расточить, тем лучше.
Менее чем через пятнадцать минут после прибытия Полины стюардесса сообщила им, что их рейс готов. Они последовали за ней через терминал, репортеры кричали им вслед, требуя знать, куда они идут, что делают. На них никто не ответил и даже не подтвердил.
Их провели через взлетно-посадочную полосу - репортеров задержали у выхода из терминала охранники - к неработающему реактивному самолету Lear. Внутри было тесно, но роскошно, с мягкими кожаными сиденьями, развлекательным центром и баром с полным спектром услуг. Они нашли места, и стюардесса подала несколько напитков, пока самолет был опечатан и начал рулить.
Они взмыли в небо, взлетая круто на высоту сорок две тысячи футов. Как только они выровнялись, стюардесса преподнесла им серебряный поднос, на котором были аккуратно выстроены белые линии.
“Могу я предложить кому-нибудь немного кокаина?” - спросила она тем же тоном, каким предлагала напитки.
Все приняли ее предложение, в том числе и Полина. Она фыркнула две строчки таким образом, чтобы понять Джейку, что это не ее первый раз.
«Ого, - сказала она, ее глаза сияли, а на лице появилась улыбка. «Это действительно хорошее дерьмо».
«Естественно, - сказала Минди.
Все они выпили еще два стакана и уничтожили унцию икры белуги перед тем, как самолет приземлился в аэропорту Лас-Вегаса. Их ждал лимузин, и они отправились в короткую поездку в роскошное казино Caesar’s Palace. Вместо того чтобы идти к главному входу, их отвели в сторону, где трое почти идентичных мужчин в смокингах вежливо поприветствовали их, прежде чем сопроводить к небольшому лифту, на котором они поднялись на верхний этаж.
Каждой Полине и Биллу дали свои апартаменты. Джейку и Минди дали по одному. Все они были заполнены всеми возможными роскошями и имели захватывающий вид на Лас-Вегас. Их мужчина в смокинге, который, как выяснил Джейк, носил титул «дворецкого», указал на различные особенности комнаты - джакузи, бар с душем, проекционный телевизор - и затем сообщил им о некоторых других услугах, которые были им доступны.
“Если вам нужен массаж, просто дайте мне знать, или, если вы находитесь на низком уровне казино, вы можете позвонить на добавочный номер 2976 с любого телефона, и я позабочусь о том, чтобы массажистка подъехала к вам в комнату. Взрослый фильмы также доступны для вашего удовольствия. В баре есть меню выбора. Если вам нравятся какие-то опьяняющие вещества, я могу организовать доставку кокаина и марихуаны. И, если вы желаете … эээ … взрослые товарищеские отношения, я тоже могу это сделать. “
“У вас есть меню для этого?” - спросил Джейк.
Минди хихикнула. «Спасибо, Роберто», - сказала она ему. «Мы сообщим вам, если нам понадобятся какие-либо из этих вещей. А пока, я думаю, мы пойдем по столам. Где мы можем их найти?»
«Спуститесь на лифте, которым вы воспользовались, чтобы попасть на этот этаж, на седьмой. Поверните направо, и вам будет назначен номер в казино, номер 703. Игровой и коктейльный персонал уже дежурит».
«Спасибо, Роберто», - сказала Минди, сунув руку в сумочку и передавая ему валюту. Джейку не удалось его рассмотреть, но он был почти уверен, что видел изображение Бенджамина Франклина на его лице.
Билл был впечатлен предлагаемыми услугами. Он был настолько впечатлен, что еще не был готов покинуть комнату. «Сначала я собираюсь впитать часть этого взрослого общения», - сказал он им. “Компенсация с меня не требуется , верно?”
«Ну, ты должен дать чаевые своему … э … взрослому товарищу, - сказала ему Минди. «Вы можете использовать для этого фишки казино, но у вас их не будет, пока вы не спуститесь в казино».
«Хм», - задумчиво сказал Билл. «Это представляет собой небольшое затруднение. Я бы не хотел нарушать этикет».
«Вот», - сказала Минди, порылась в сумочке и достала еще одну фотографию Бенджамина Франклина. «Дайте ей это , когда она сделала. Это должно быть достаточно. Вы являетесь только имея один взрослый спутник придумать, не так ли?»
“Я могу получить больше одного?”
«О да, - сказала Минди. “Есть много друзей, чтобы обойтись”.
«Хммм», - задумчиво сказал Билл.
«Тебе лучше дать ему еще один», - сказал Джейк Минди. «Он слишком стесняется просить об этом».
Она засмеялась и вытащила еще одну купюру. «Развлекайся, Билл. Увидимся позже в казино?»
«Да», - сказал он, забирая деньги. «Спасибо, Минди. Похоже, это будет отличный отпуск».
«С удовольствием», - сказала она, наклонившись и поцеловав его в щеку, от чего он покраснел.
Если Билл был впечатлен, Полина была совершенно ошарашена. Они обнаружили, что она бродила по своей комнате, смотрела на все, все пробовала. В руке у нее был большой стакан, когда она открывала краны в ванне, запускала струи гидромассажной ванны, переключала каналы на телевидении.
“Это невероятно!” - воскликнула она, как ребенок в рождественское утро. «Весь мой чертов дом не такой уж и большой. И вид из окна! Боже мой! Ты все время так живешь, Минди?»
«Когда я приезжаю в Вегас, я приезжаю. Это одна из привилегий быть хайроллером».
«Тогда мне нужно стать хайроллером», - сказала она, и в ее голосе был намек на решимость.
Они спустились на лифте и вышли в широкий просторный холл седьмого этажа. Часть здания, в которой они находились, была полностью изолирована от остальной части казино, несколько входов охранялись вооруженными сотрудниками службы безопасности. С каждой стороны коридора было несколько дверей из тонированного стекла, через каждые сорок или пятьдесят футов. На каждом был номер. Когда они добрались до 703 года, Джейк открыл дверь для дам. Другой охранник стоял прямо внутри, занимая трибуну, как метрдотель в ресторане. Он улыбнулся и поздоровался с ними по имени, помахав им внутри.
«Вау», - вместе сказали Джейк и Полин, войдя, и оба с трепетом огляделись. Это была круглая комната без окон, около двух тысяч квадратных футов или около того, покрытая богатым красным ковром, тянувшимся от стены до стены. На этом ковре, симметрично расположенном вприятном глазу узоре, стояли все виды игровых столов, которые предлагало казино. Там был стол для блэкджека, стол для игры в крэпс, два колеса рулетки и стол для пай гоу, все они были укомплектованы и готовы к действию, и все они были пусты. Было три ряда игровых автоматов, перед каждым стояло мягкое кожаное кресло. Были еще два ряда автоматов для видеопокера, перед каждым из них стояли такие же стулья. У дальней стены стоял бар, дежурили бармен и две официантки.
“Все это для нас?” - спросила Полина.
«Все для нас», - подтвердила Минди. «Наше собственное частное казино».
“Не могли бы вы расписаться за свои фишки, мисс Сноу?” - спросил охранник.
«Готов поспорить на свою задницу», - сказала она, вынимая из его рук позолоченную ручку и подписывая форму в его планшете.
Охранник раздал каждому из них пластиковые стойки, в которых не было ничего, кроме черных, пурпурных и желтых фишек для казино, номиналом 100, 500 и 1000 долларов соответственно.
«Это стоит пятнадцать тысяч долларов», - выдохнула Полина, когда ее бухгалтерский ум быстро сложил цвета и пришел к результату.
«О, это только для начала», - сказала Минди. «Когда вы потеряете все, будет еще больше».
Рот Полины был открыт.
«А какую музыку вы хотели бы услышать сегодня вечером?» - спросил у Минди охранник.
«Дайте нам разнообразие», - сказала она ему. «Немного хард-рока, немного мягкого рока, немного кантри. Смешайте это».
«Да, мэм, - сказал он.
«Джейк, - прошептала ему на ухо Полина, - это треть моей годовой зарплаты, которую она мне только что вручила. Пятнадцать тысяч долларов!»
«Она может себе это позволить», - прошептал Джейк в ответ. «Просто плывите по течению и хорошо проводите время».
“Может, начнем с блэкджека?” - спросила их Минди. «Это всегда было моим любимым».
«Угу, конечно», - сказала Полина, все еще пытаясь схватиться. “Звучит хорошо.”
Они сели за стол для блэкджека, Минди на третьей базе, Джейк на второй, Полин сначала. Торговец - пышная блондинка лет двадцати - приветствовал их по имени. Коктейль-официантка - пышная брюнетка лет двадцати - подошла и предложила им выпить. Пока они отдавали свои напитки, Джейк снова огляделся и увидел, что каждый из обслуживающих их сотрудников - мужчина или женщина - был физически привлекателен. Даже охранник был закаленным мужчиной, которого большинство женщин назвали бы «парнем».
“И не хотите ли кокаина к напиткам?” официантка предложила коктейль следующей.
«Ты это знаешь», - сказала Минди. «Выровняйте нас».
«Сегодня мы представляем боливийский, перуанский и венесуэльский флейк. У вас есть предпочтения?»
“Можем ли мы получить смесь?” - спросила ее Минди.
«Вы можете получить все, что захотите», - был ответ.
«Я хочу смесь», - сказала Минди.
«Я, э … возьму то же самое», - ответил Джейк, задаваясь вопросом, есть ли какое-то преимущество в смешивании разных сортов кокса.
«Никакой смеси для меня», - сказала Полина, хихикая. Очевидно, она начала получать опыт. «Я хочу боливийский для левой ноздри и перуанский для правой».
«Как хотите», - ответила официантка. Она направилась к бару.
«Минимальная ставка - сотня, - сказала им Минди, - но, насколько я понимаю, это для кисок». С этими словами она бросила на круг фиолетовую фишку. «О, и здесь нет подсчета карт. Им легко поймать это, не так ли, дорогая?»
«Я уверен, что никто из вас не стал бы делать ничего подобного», - ответил дилер.
«Просто придерживайтесь базовой стратегии», - сказала Минди. «Это небольшое преимущество дома, это правда, но я ушел отсюда с почти сотней тысяч раньше». Она хихикнула. «Конечно, я тоже ушел отсюда, потеряв почти четверть миллиона».
Минди и дилер рассмеялись над этим. Однако Джейк и Полин стали немного нервничать. Они оба положили черные фишки.
«Пизды», - с добрым презрением сказала Минди.
В течение следующего часа они выпили по четыре крепких напитка за штуку и понюхали четыре дорожки крепкого неразрезанного кокаина. Минди была умелым и бесхитростным игроком, увеличивая свои ставки с каждой победой до такой степени, что она сбрасывала фишки в тысячу долларов по две за раз. Ее стопка фишек выросла с пятнадцати тысяч до более чем шестидесяти. Полина была гораздо более консервативна в своих ставках и не была столь искусным игроком, но удача, похоже, была на ее стороне. Когда ей выпадало шестнадцать, дилер бросал пятерку или четверку. Когда она останавливалась на семнадцать, а дилер показывал десятку, закрытая карта дилера равнялась четырем, и следующий удар сломал ее. Она выросла более чем на десять тысяч.
«Давай, сестренка», - по-компанейски упрекала ее Минди каждый раз, когда она бросала еще одну стодолларовую фишку или, когда она чувствовала себя особенно смелой, две или три из них. «Получите несколько мячей. Бросьте один из желтых».
Однако Полина никак не могла заставить себя выложить фишку в тысячу долларов при каждом повороте карт. Во всяком случае, пока нет.
Джейк был проигравшим в группе. Хотя он считал себя хорошо разбирающимся в базовой стратегии блэкджека, похоже, ничего не складывалось в его пользу. Когда он получал четырнадцать, когда дилер показывал лицевую карту, казалось неизбежным, что он также получит и лицевую карту. Когда он стоял на восемнадцатом, а дилер показывал тройку, она открывала семерку, а затем бросала девятку, чтобы получить ее. Несмотря на то, что он придерживался ставки в одну и двести долларов, он быстро потерял почти десять тысяч.
«Я пойду поиграю в кости», - наконец сказал он, вставая и собирая оставшиеся фишки. “Кто-нибудь хочет присоединиться ко мне?”
«Я сделаю это», - сказал Билл, который только что вошел и получил свою долю фишек. Он выглядел так, как будто был в прекрасном настроении.
«Хорошо, Ботаник, - сказал Джейк. «Давай сделаем это. Ты умеешь играть?»
Билл усмехнулся над ним. «Конечно, я умею играть», - сказал он. «Крэпс - это единственная игра во всем казино, в которой математически возможно свести на нет преимущество казино до равных шансов».
На мгновение все уставились на него. Джейк наконец похлопал его по плечу. «Этот парень знает, как устроить гребаную вечеринку, или что?»
Они веселились, пили, фыркали и играли в азартные игры, пока музыка без конца играла из потолочной аудиосистемы. Билл, выкладывая пурпурные фишки по одной и две за раз, разыгрывая исключительно пас и не проходя по линиям, и используя систему, о которой Джейк даже не догадывался, оставался в безопасности в пределах трех тысяч долларов от своих первоначальных пятнадцати тысяч долларов. . Джейк немного попытался сыграть на шансах и быстро потерял остатки своих первых пятнадцати тысяч. Минди просто послала ему воздушный поцелуй и выдала еще пятнадцать тысяч. Тем временем она и Полина остались за столом для игры в блэкджек, теперь по-дружески сидели вместе и хихикали, как старые друзья. Удача Полине резко ухудшилась, и она свела на нет свою ставку на серию плохо продуманных пьес. Минди также выдала ей еще пятнадцать тысяч.
Прежде чем они это узнали, было шесть часов вечера. Минди предположила, что пора обедать. Их отвели в частную обеденную зону двумя этажами ниже, где они накормили огромную трапезу из филе миньона, треснувших ножек аляскинского краба, артишоков, салата из шпината и бутылки Каберне Совиньон 1969 года, которая стала гладкой, как шелк. На десерт был рулет с шоколадным муссом из капучино. Всех обслуживали хорошо одетые, внимательные официанты, мало говорившие.
«Ну, - спросила Минди, закуривая сигарету после еды и отпивая воду, - что ты думаешь? Они знают, как обращаться с тобой в Вегасе?»
Все должны были согласиться с тем, что они, безусловно, умеют обращаться с людьми.
“Вы знаете, что мне нравится в нем?” - спросил Джейк, его голова кружилась от алкоголя и кокаина, его настроение, что неудивительно, было довольно высоким.
“Что это такое?” - спросила Минди, лаская рукой его бедро.
“Ни один человек не просил у меня автограф, и не говорил мне, насколько великой они считают мою музыку, и не говорил мне, что я иду в ад как грешник, и даже не пытался подкрасться ко мне, чтобы рассказать об этом своим друзьям. . Они обслуживают меня, не заботясь о том, кто я ».
«Все, кто работает в VIP-зоне казино, получили инструкции, как действовать», - сказала Минди. «Ожидается, что они будут дружелюбными, эффективными и сдержанными».
“Сдержанный?” - спросил Билл. «Означает ли это, что они не будут сообщать прессе о нашем присутствии здесь? Или о том, что мы здесь сделали?»
«То, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе», - сказала Минди. «Это основная директива VIP-персонала. Так и должно быть, иначе мы бы не пришли сюда и не стали ставить по сто тысяч за раз. Казино даже не признало, что мы здесь были гостями, не говоря уже о том, что мы здесь делали . И если кто-либо из сотрудников что-либо сообщит репортеру, служба безопасности проведет расследование со всем, что у них есть, до тех пор, пока они не найдут виновного и не уволят его или ее ».
«Значит, мама Нердли не услышит о двух проститутках, которые были у него в комнате?» - спросил Джейк.
Минди рассмеялась, и Билл покраснел.
«Нет», - ответила Минди. «Его мама не услышит об этом».
“У вас в комнате было две проститутки?” - спросила его Полина. «Ты? Уильям Майкл Арчер? Компьютерный ботаник и фанат игры на фортепиано, который был так застенчив, что тебя однажды вырвало, когда ты случайно наткнулся на меня в ванной?»
Билл покраснел еще сильнее. Оба брата и сестры Кингсли (а также их родители) хорошо знали, что Билл всегда был влюблен в недостижимую Полину, влюбленность, которая началась примерно в возрасте четырех лет и продолжается, вероятно, по сей день.
“Когда это было?” Минди хотела знать.
«Когда ему было около двенадцати», - сказала Полина, смеясь над воспоминанием. «Мне было шестнадцать. Его мама пришла навестить нашу маму и привела с собой Билла. Я вошел в туалет и, должно быть, забыл запереть дверь. Билл забыл постучать и вошел прямо на меня». Она засмеялась сильнее, и ей пришлось воспользоваться моментом, чтобы взять себя в руки. «Вы бы видели выражение его лица. Это было похоже на то, как будто он увидел рождение вселенной и лицо Бога одним взглядом. А затем он начал дрожать всем телом и его вырвало в раковину. “
«Ух ты, должно быть, у тебя какая-то киска», - сказала Минди. Она повернулась к Биллу. “Вы видели ее куст?”
«Можно ли сменить тему разговора на что-нибудь менее неприятное?» - умолял Билл. «Как насчет Гренады? Я слышал, что наши войска вернутся домой к декабрю».
«Бля, Гренада, - сказала Минди. «Давай послушаем о кусте Полины».
«На самом деле, - сказал Джейк, - тема куста моей сестры тоже меня немного смущает».
«Ах ты, ханжа, - предупредила Минди. «Что случилось? Разве ты никогда не видел этого?»
«Минди, Господи, - сказал Джейк, немного покраснев. Конечно, он видел это несколько раз в подростковом возрасте - рос в семье, где скромность лишь слабо поощрялась, что делало это неизбежным - но воспоминания определенно не обладали такой похотливой властью над его фантазиями о мастурбации, как один короткий проблеск Билл и по сей день переживает за свои.
«В моем кусте нет ничего интересного», - задумчиво сказала Полина. «За исключением, может быть, паутины в нем».
“Давненько тебя не обливали из шланга, а?” - сочувственно спросила Минди.
«О, это старая история», - сказала Полина. «Всякая работа и никакие развлечения не означают никаких игр, если вы понимаете, о чем я».
«Что ж, давай переспим, - сказала Минди. «Как насчет того торговца игрой в кости? Я видел, как вы смотрели на него. Он вычистит вам паутину».
Полина засмеялась, качая головой. «Он довольно милый», - сказала она.
«Он чертовски прямолинеен», - сказала Минди. «Все, кто работает в VIP-комнате, милые. Это требование».
«Так что мне делать? Просто подойду к нему и скажи:« Простите, мистер Красивый торговец костями, но я считаю вас привлекательным и хочу, чтобы вы меня уложили »?»
«На самом деле, - сказала Минди, - вы идете к пит-боссу и даете ему знать, что вы заинтересованы, и он все организует для вас».
Все рассмеялись, пока не поняли, что Минди не шутила.
«Погодите, - сказала Полина. “Ты серьезно об этом?”
«Я не шучу насчет расчистки паутины», - сказала Минди. «Если вам нужен торговец игрой в кости, он ваш. По крайней мере, если вы поймаете его до того, как он уйдет из смены. Если это произойдет, вам придется выбрать кого-нибудь из ночной смены».
“Вы имеете в виду, что все, кто работает в VIP-комнате, являются … проститутками?” - спросила Полина, потрясенная и возбужденная этой мыслью.
«Нет, они не проститутки», - сказала Минди. «По крайней мере, не в строгом смысле этого слова. Но одно из неписаных требований для работы в VIP-залах заключается в том, что вы должны быть доступны для клиентов, если они этого потребуют. Каждый, кто принимает эту должность, понимает и принимает ее».
“Ты серьезно?” - спросил Джейк, чувствуя собственную смесь дискомфорта и интриги.
«Э … это значит, что женщины тоже доступны?» - спросил Билл, всю ночь наблюдавший за официанткой.
«Это слишком странно», - сказала Полина.
«Ничего странного в этом нет», - сказала Минди. «Это часть услуг для хайроллеров. Конечно, здесь есть некоторый этикет. Вот тут и появляется пит-босс. Вы просите его спросить человека или людей, которые вам интересны, не возражают ли они присоединиться к вам в вашем номере чтобы выпить позже. Затем он пересылает им запрос, и они говорят «да».
“Что, если они не скажут да?” - спросила Полина.
Минди улыбнулась. «Этого не происходит», - сказала она. “Доверьтесь мне.”
Джейк подумал, что Минди очень много знает об этой услуге хайроллеров. Сколько раз она была здесь? Сколько раз она пользовалась такими услугами? Очевидно, она использовала их достаточно, чтобы знать все тонкости.
Полина тем временем покачала головой. «Извини, - сказала она, - это просто не я. Я уважаемый корпоративный юрист. Я не могу представить себе, что прошу пит-босса устроить так, чтобы какой-нибудь жеребец поднялся со мной в мою комнату».
“Вы хотите, чтобы я сделал это для вас тогда?” - спросила Минди.
«Нет», - твердо сказала она. «Это просто не в моем стиле».
«Вегас - это изменение вашего стиля», - сказала Минди. «Вот почему они называют это Городом грехов. И никто не узнает. Помните, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе».
«Нет», - сказала Полина с чем-то вроде убежденности. «Это слишком странно для меня. Я уберу паутину естественным путем».
Минди пожала плечами. «Что ж, дайте мне знать, если вы передумаете», - сказала она ей.
Тема сменилась на что-то нейтральное, и минут через пятнадцать они вернулись в казино, чтобы еще раз поиграть. Их не было на месте за тридцать минут до того, как Билл подошел к пит-боссу и провел с ним короткий разговор. Затем пит-босс подошел к пышной официантке и коротко с ней поговорил. Затем он вернулся к Биллу и поговорил еще больше. Через пять минут официантка и Билл вместе выходили из казино.
«Ах, юная любовь», - сказала Минди, сияя на них. “Разве это не красивая вещь?”
Джейк сидел рядом с ней за столом для игры в блэкджек, его стопка фишек медленно уменьшалась под новым натиском неудач. Полина сидела за столом для игры в кости и бросала кости под пристальным взглядом молодого жеребца, которого Минди предложила ему достать. «Не могу поверить, что ты пытался уговорить мою сестру познакомиться с этим парнем», - сказал он, сохраняя голос таким низким, чтобы дилер-блондин не мог его услышать.
Минди просто пожала плечами. «Я просто пытаюсь убедить ее воспользоваться всеми услугами, которые предлагает казино».
«Да, - сказал Джейк, - но это моя сестра . Разве ты не понимаешь, насколько это странно?»
«Нет, вообще-то не знаю», - сказала она. «Но с таким же успехом ты можешь привыкнуть к этой идее. Она скоро будет здесь, чтобы попросить меня устроить для нее все».
«Она не пойдет», - сказал Джейк. «Вы не знаете, о ком говорите здесь».
«Я думаю, может быть, вы не знаете, о ком мы здесь говорим. Я даю ей еще пятнадцать минут».
Как оказалось, Минди ошибалась. На самом деле потребовалось двадцать четыре минуты, выпив еще две рюмки и еще две строчки кокаина, прежде чем подошла Полина, ее походка была немного неустойчивой. «Хорошо, - сказала она, обдувая лицо Минди своим запахом скотча, - думаю, я попробую. Ты можешь поговорить с пит-боссом от меня?»
«Полин, - сказал Джейк, - ты думал об этом?»
«Это все, о чем я думала», - ответила она. «Какой здесь протокол? Дать ему чаевые потом или как?»
«Нет», - сказала Минди. «Его зарплата в VIP-номере - достаточная компенсация за эти специальные услуги. Чаевые подразумевают, что он обычный жиголо, а это не так».
«Подожди, - сказал Джейк. «Полина, ты серьезно не собираешься этим заниматься?»
«Ой, смотрите, кто говорит», - сказала она с ноткой гнева в голосе. «Я читаю лекцию о морали от человека, который нюхает кокаин из задницы девушки».
«Я думала, ты сказал, что не делал этого», - сказала Минди, поворачиваясь к нему.
«Я этого не делал» , - прошипел Джейк, бросив яростный взгляд на свою сестру.
“О … извините”, - сказала она, хихикая. «Конечно, нет. Забудь, что я это сказал». Она снова повернулась к Минди. «Так ты собираешься поговорить с этим мужчиной или как?»
Она встала, улыбаясь от уха до уха. «Я поговорю с этим человеком», - сказала она.
Она поговорила с мужчиной. Через две минуты Полина вышла из казино под руку с красивым торговцем крэпсом.
«Хорошо, - сказала Минди, когда вернулась. «Осталось только нас двое».
«Ага», - согласился Джейк, его настроение все еще было немного угрюмым при мысли о том, что его сестру долбит проститутка с двусмысленным названием.
Минди наклонилась ближе и прошептала ему на ухо. “Почему бы нам сейчас не выбрать для тебя одну?”
Его глаза расширились, когда он посмотрел на нее. “Извините меня?”
«Вы меня хорошо слышали», - прошептала она. «Какой именно? Я видел, как вы смотрели на нашего дилера. Как насчет нее?»
Джейк взглянул на дилера, который выложил свои последние руки и терпеливо ждал, пока они заберут свои карты. “Вы извините нас на минутку?”
«Конечно», - сказала она.
Джейк встал и потащил Минди в угол комнаты. “Что ты пытаешься сделать?” - спросил он ее.
«Я пытаюсь достать тебе киску», - сказала она. “У вас есть проблемы с этим?”
“Вы хотите, чтобы я занялся сексом с другой женщиной?” он спросил.
Ее глаза заблестели. «Да», - сказала она. «Я хочу, чтобы ты выебал до чертиков другую женщину».
“Почему, Минди?” он спросил. “Ты собираешься купить себе жеребца?”
Она покачала головой. “Нет”, - сказала она. «Я собираюсь быть с тобой в нашей комнате … смотреть, как ты ее трахаешь».
“Хочешь посмотреть, как я трахаю другую женщину?”
«Да», - сказала она. «Я немного вуайерист, Джейк, на случай, если ты этого не догадаешься. Меня бы очень возбудило то, как твой член скользит в киску другой девушки и выходит из нее».
Джейк покачал головой. «Я этому не верю, - сказал он.
«Не нужно верить в это», - ответила она. «Просто сделай это. А теперь, кто это будет? Блондинка-дилер? Или ты предпочитаешь новую официантку, которую они послали взамен коктейля Билла? Она тоже довольно горячая».
«Минди, ты говоришь мне быть неверным тебе. Ты поощряешь это».
“Верный?” она усмехнулась. «Господи Иисусе, Джейк, мы не женаты. Скоро ты собираешься отправиться в тур. Ты хочешь сказать мне, что собирался оставаться безбрачным все эти месяцы? Что ты не собираешься утопить свой присоединиться к любой из этих поклонниц? “
«Ну …» - начал он, не зная, как на это ответить. По правде говоря, он особо не думал об этом. Когда он это делал, всегда предполагал, что он и Минди все равно к тому времени разойдутся.
«Помни, Джейк», - сказала она, наклоняясь и проводя языком по его шее так, как она знала, сильно возбудила его, «что происходит в Вегасе, остается в Вегасе.
Он выбрал блондинку-дилера в блэкджек. Минди была права, он смотрел на нее весь день. Она подвела его к пит-боссу, настаивая на том, чтобы он пошел с ней, чтобы он мог увидеть, как проводится ритуал.
“Могу я чем-то вам помочь?” - вежливо спросил он, когда они подошли.
«Да», - сказала Минди. «На самом деле, да. Мистер Кингсли очень увлечен тем молодым дилером в блэкджек, который раскладывал нам карты».
«Ах, я конечно понимаю это», - ответил он. «Ее зовут Алиша. Она прекрасный торговец».
«Да, - согласилась Минди. «Очень хорошо. Как ты думаешь, ты мог бы спросить Алишу, не захочет ли она сопровождать нас в нашу комнату, чтобы мы могли насладиться ее общением в менее формальной обстановке?»
«Я спрошу», - согласился пит-босс. С этими словами он подошел к ней и провел короткий разговор.
“Ты уверена, что хочешь это сделать, Минди?” - спросил Джейк.
Она улыбнулась, расстегивая шорты и расстегивая их, не обращая внимания на дилеров и официантов в комнате. Она взяла его руку и провела ею по шортам.
«Минди», - начал он.
«Почувствуй меня», - сказала она ему, придвигаясь чуть ближе и прижимаясь своей грудью к его руке.
Он облизнул губы и провел пальцами по ее гладко выбритому лобку к ее вагинальным губам, которые были горячими, опухшими и очень влажными.
“Ты чувствуешь, насколько я мокрая?” - спросила она его.
«Да», - пробормотал он, чувствуя, как обычное вожделение начинает проходить по его телу.
“Так ты думаешь, я уверен в этом?”
«Думаю, да», - ответил он.
Пит-босс вернулся. Он проделал замечательную работу, притворившись, что не замечает, что рука Джейка скользит по штанам Минди.
«Алиша будет рада присоединиться к вам в вашей комнате», - сказал он им.
«И для нас будет честью иметь ее», - сказала Минди. “Вы можете попросить ее принести с собой колоду карт?”
Алиша хорошо сыграла свою роль. Она притворилась застенчивой и неуверенной, когда они поднялись наверх в лифте, а затем стала хихикать и соблазнить после того, как Роберто угостил ее выпивкой и двумя рядами кокаина.
«Спасибо, Роберто», - сказала ему Минди. «Теперь можешь идти. Оставь нам немного этого чудесного кокаина, и мы будем делать свои напитки отсюда».
«Как пожелаешь», - сказал Роберто, уходя с улыбкой и поклоном.
“Вы когда-нибудь играли в покер на раздевание?” - спросила Минди Алишу, когда он ушел.
Она снова хихикнула. «Может быть, один или два раза», - сказала она.
“Готовы сыграть со мной и Джейком?”
«Я готова на все, - сказала она.
Джейк играл в покер на раздевание намного лучше, чем в блэкджек. Это было не столько из-за его удачи, сколько из-за того, что обе женщины, казалось, намеренно проигрывали. Блузка и шорты Минди пошли на убыль в первые десять минут. Джейк потерял рубашку (под благодарные свистки обеих девочек), а затем Алиша потеряла брюки, рубашку и бюстгальтер.
«Красиво», - все, что смог сказать Джейк, впервые увидев огромные натуральные груди, на которые он глазел всю ночь.
«Спасибо», - ответила Алиша, ее застенчивый образ проявился, когда она уронила лифчик на пол.
Затем был бюстгальтер Минди и трусики, оставив ее полностью обнаженной и обнаженной. «Я думаю, что меня нет», - сказала она. «Теперь вы двое играете насмерть».
Это заняло не так много времени. Джейк проиграл следующую руку и пожертвовал штанами. Следующее проиграла Алиша и пропало ее нижнее белье. Она встала, чтобы снять их, обнажив аккуратно подстриженный пучок волос, который был значительно темнее, чем у нее на голове.
“Что теперь?” - застенчиво спросила она, когда белье упало на пол.
«А теперь, - сказала Минди, - я думаю, мы должны дать небольшую награду победителю, не так ли?»
«Это может показаться правильным», - согласилась Алиша.
Наградой стал мучительно медленный двойной минет. Они заставили его снять нижнее белье и сесть на стол перед ними. Затем они по очереди сосали его член, каждый в течение тридцати или сорока секунд перед тем, как пройти мимо. После десяти минут этой постоянной остановки и начала лечения он дрожал от неудовлетворенной потребности, на лбу выступили капельки пота. Минди почувствовала, когда он был на конце своей веревки, и встал после последнего раунда прихлебывания и сосания, ее рука все еще сжимала его.
«Я думаю, ему нужно прийти, Алиша», - сказала она, ее рука медленно двигалась вверх и вниз по нему.
“Да уж?” спросила она.
«Ага», - сказала Минди. «Я думаю, ему нужно кончить с твоими большими сиськами».
Это было именно то, что ему нужно было сделать. Минди дергала его все быстрее и быстрее, в то время как Алиша встала перед ним, сжимая и прощупывая свои шары, чтобы обеспечить визуальную стимуляцию. Не прошло и минуты, как он брызнул на нее.
«Теперь ему нужно перезарядиться», - грустно сказала Минди, убирая мокрые руки с его члена. “Что нам делать, пока мы этого ждем?”
«Я не знаю», - ответила Алиша, ее карие глаза с обожанием смотрели на обнаженное тело Минди. «Думаю, нам нужно что-нибудь придумать».
Минди виновато улыбнулась. “Тебе нравятся девушки, да?” - спросила она ее.
Алиша с энтузиазмом кивнула. «Они мне очень нравятся», - сказала она.
«К сожалению, - сказала ей Минди, - я не знаю. По крайней мере, не так, как ты думаешь».
«Ой», - сказала Алиша, несколько озадаченная.
«Тем не менее, мне нравится, когда на меня держатся женские руки», - сказала она. “Хочешь наложить на меня руки, Алиша?”
«О да», - сказала она с безошибочной искренностью. «Мне бы это понравилось, Минди. Можно?»
«Пойдем в спальню», - сказала Минди.
Они пошли в спальню, Джейк шел за ними. Он сидел в кресле и смотрел, как Минди лежала на спине на большой кровати, а Алиша продолжала чувствовать, гладить, сжимать и касаться каждого квадратного дюйма своего тела. Она играла сосками больше десяти минут, а затем погладила свой гладкий живот к безволосой промежности.
«Это так красиво», - сказала ей Алиша, глядя на нее с чем-то вроде поклонения. «Ты уверен, что не хочешь, чтобы я его немного поцеловал?»
«Нет», - твердо сказала ей Минди. «Никаких девчачьих ртов на мне. Это меня отключает. Девичьи руки, однако, заводят меня». Она раздвинула ноги.
Алиша начала работать с ней, поглаживая ее внешние губы, а затем погрузив пальцы внутрь. Она начала жестко трахать ее тремя пальцами, пока ее большой палец вращался вокруг клитора Минди. Вскоре Минди, тяжело дыша, переживала мощный оргазм.
Джейк, наблюдая за всем этим, довольно быстро перезарядился. Фактически, к тому времени, когда Алиша спросила, может ли она ее съесть, его член был опухшим и напряженным. Он огляделся и увидел стеклянный поднос с презервативами из овечьей шкуры, который, без сомнения, предоставил Роберто, как только ему сообщили, что Алиша пойдет с ними наверх. Он разорвал одну из них и сохранил свое оружие. Как только Минди закончила свой первый оргазм, он скользнул в тело Алишы сзади, его руки коснулись ее груди, когда он входил и выходил из нее. Она застонала от восторженного одобрения этого действия.
На следующий день, когда «Лир Джет» совершил крейсерский рейс на высоте сорок четыре тысячи футов на обратном пути в Херитаж, разговоров не было. Все четверо были сильно похмелье, их тела устали, истощены, пресыщены. Билл спал на своем стуле, и с каждым выдохом изо рта вырывался тихий храп. Он проложил себе путь через трех проституток и двух служащих казино и, наконец, закончил ночь около пяти утра.
Минди и Джейк сидели, прижавшись друг к другу, на диване, она положила голову ему на плечо, а он обнял ее.
“Я сделал это для тебя?” - спросила она его.
«Ага», - сказал он ей, целуя ее в лоб. «Я думаю, что мы назовем это хотя бы на время».
Они оба посмотрели на Полину, которая смотрела в окно на пейзаж далеко внизу, с пустым выражением лица. Она была самой тихой из них, не проронив больше дюжины слов с завтрака. Джейк волновался, что теперь, когда она протрезвела, она сожалеет о поездке в Город грехов.
“Полина?” - спросил он ее.
Она посмотрела на него. “Да уж?”
“Ты … э … все в порядке?”
Она слабо улыбнулась. “Почему бы мне не быть?”
«Ты не … знаешь … смущен тем, что случилось прошлой ночью, не так ли?» - спросила ее Минди.
“Смущенный?” спросила она. “Не в последнюю очередь.”
“Вы уверены?” - спросил Джейк.
Она немного усмехнулась. «Я не совсем ханжа, как ты думаешь, младший брат», - сказала она.
«Нет», - согласился он. «Полагаю, что нет. Так что же тебя гложет? Это похмелье?»
Она покачала головой. «У меня было и хуже», - сказала она. «Я думаю, это своего рода депрессия».
“Депрессия?” - спросила Минди. «Ты только что переспала. Что тут унывать?»
«Это образ жизни, которому я только что подверглась», - сказала она им. «Я только что почувствовал, что значит быть грязным, вонючим богатым».
“И это удручает?” - спросил Джейк, не следя за ней.
«Это удручает, потому что это всего лишь вкус», - сказала она. «Завтра я вернусь к своей нормальной жизни. Я подам брифинги и контракты на исследования. Я буду работать по шестьдесят часов в неделю и получать относительные гроши. язычник, когда захочу “.
“Это то, что вас беспокоит?” - спросила Минди. «Это не проблема. Мы пойдем снова. Когда захочешь».
«Нет, ты не понимаешь», - сказала она. «Я не хочу полагаться на девушку Джейка, которая покажет мне эту жизнь. Я хочу ее для себя. Я хочу ее для себя, и у меня нет никакого способа получить ее для себя».
Минди открыла рот, чтобы что-то сказать, но Джейк опередил ее. «Не будь в этом так уверена, сестренка».
“Да? Что вы имеете в виду?”
Он взглянул на нее заговорщицким взглядом. «Просто у меня есть идея».
“Что это такое?”
«Сейчас не время», - сказал он. «Но я также не хочу полагаться на других, чтобы попасть в секцию хайроллеров - не обижайся, Минди. И я думаю, ты очень поможешь, когда придет время сделать шаг к независимости».
Она преследовала его о том, о чем он говорил, в течение следующих двадцати минут. Минди - ее возбуждало любопытство - тоже преследовала его. Но дальше по этому поводу он не сказал. Неясный план, который он держал в голове, только начинал формироваться. Достаточно было знать, что Полина готова помочь ему в этом. Он чертовски уверен, что она понадобится ему.
Глава 12A »
24 февраля 1984 г.,
Лос-Анджелес, Калифорния.
«Боже, я ненавижу эти гребаные кожаные штаны», - рявкнул Мэтт, когда они вышли из импровизированной гримерки и направились к задней части репетиционного склада.
«Это не дерьмо», - согласился Джейк, в двадцатый раз потянув его, чтобы не сжимать яички. «Я забыл, насколько жарко и неудобно эти наряды».
Это ворчание было встречено еще большим ворчанием со стороны остальной группы. Куп жаловался на проклятую повязку-камикадзе и темные оттенки. Билл жаловался на застегнутую на пуговицу рубашку и карманный протектор, в комплекте с ручками и транспортиром, который он носил. Громче всех жаловался Даррен. Его одели, как танцора Чиппендейла, в серые кожаные шорты, кожаные ботинки с шипами и без рубашки.
“О чем ты говоришь?” - спросил Грег Ган, которого снова назначили тур-менеджером. «Вы, ребята, отлично выглядите. Такого образа ждут от вас ваши фанаты».
Никто ему не ответил, что было обычной реакцией на любые его заявления.
Сегодня в зале не было фанатов, по крайней мере, в строгом смысле этого слова. Это была генеральная репетиция, первое из шести подобных мероприятий, запланированных перед их отъездом в Майами, и первое свидание тура The Thrill of Doing Business . Там была небольшая аудитория, состоящая из полдюжины руководителей National Records, некоторых приятелей, которых эти руководители привели с собой, чтобы они могли быть впечатлены близким взглядом на группу, и Минди, которая привела с собой Джорджетту и небольшую свиту. публицистов и фотографов, которые планировали еще больше улучшить образ молодой актрисы, опубликовав рассказ о том, как она посетила концерт своего парня. В целом невоздержанностьв этот первый раз будут выступать со своим сетом для примерно тридцати человек, не считая тех, кто вел шоу. Публика была невелика, но этого было достаточно, чтобы вызвать у Джейка знакомую дрожь и беспокойство перед выступлением, которые были такой же частью выступления, как аплодисменты и пот.
Они вышли на сцену в левой части склада. Это было больше, чем в их предыдущем туре, почти вдвое больше роуди перемещались с места на место, внося последние штрихи в выступление, которое было бы значительно более сложным, чем их предыдущие выступления. Сама сцена была больше, с большим пространством для передвижения трех гитаристов - Джейка, Даррена и Мэтта. Ударная установка Купа также была расширена за счет большего количества малых и трэп-барабанов, большего количества тарелок и даже набора бонго. которые на короткое время будут использованы в Lost in the Silence , одной из баллад нового альбома. Рояль Билла тоже стал грандиознее. Теперь у него была самая большая и самая дорогая модель, доступная от Caldwell Piano Corporation.
Большую часть дополнительного персонала составляли технические специалисты, которые были необходимы для работы над некоторыми из высокотехнологичных дополнений к шоу. К более чем двумстам сценических светильников, которые свисали с подвижных лесов, подвешенных над сценой, требовалось шестнадцать дополнительных светотехников. Были лазерные техники, которые настраивали и контролировали лазерное шоу, которое проходило за группой во время различных номеров на протяжении всего сета. Также была пиротехническая команда во главе с несколько устрашающим человеком по имени Дэйв Уорден.
«Хорошо», - сказал Грег, махнув оркестру, чтобы они сели на упаковочные коробки подальше от дороги. «Пятнадцать минут, чтобы показать время. Все проводят последнюю проверку гардероба».
Группа закатила глаза, а затем покорно посмотрела друг на друга в поисках рваной кожи, неприглядных пятен или чего-нибудь еще, что было не к месту.
“Ты что-то знаешь, Джейк?” - спросил Мэтт, когда Джейк поднял руки вверх и медленно повернулся.
“Что это такое?”
«Твоя задница в этой коже выглядит очень сочной». Он протянул руку и сжал левую щеку Джейка.
Джейк и остальные участники группы засмеялись, а Грег побледнел от отвращения.
«Во имя Небесного Отца», - рявкнул Грег. “Будьте осторожны, делая такие вещи!”
«Мы просто шутим, Грег», - сказал Мэтт. «Вы знаете? Товарищество? Вы когда-нибудь слышали об этом?»
«Товарищество - это одно, - сказал Грег. «Гомосексуальное поведение - это нечто другое. Достаточно одного человека, чтобы сказать, что Мэтт схватил Джейка за ягодицы, и следующее, что вы узнаете, - ходят слухи, что вы двое участвуете в оральном совокуплении».
“Оральное совокупление?” - сказал Джейк. «Ты тусовался с Ботаном? Ты начинаешь говорить, как он».
“Что не так с тем, как я говорю?” - возмущенно спросил Билл.
«Вы, кажется, ужасно обеспокоены этим гомосексуализмом, Грег», - сказал Мэтт. “Вы что-то компенсируете?”
“Какой?” - спросил Грег.
“Вы когда-нибудь курили старую Гавану?” - спросил его Мэтт. “Просто чтобы увидеть, как это было?”
“Теперь ты противный!” Грег плюнул. «Я участвовал в сексуальных контактах ровно с одним человеком в своей жизни, и я считаю, что тема гомосексуальных контактов отвратительна и греховна!»
“Один человек?” - спросил Джейк. “Кем она была?”
Грэг покраснел и рванул прочь. Он нашел одного из роуди и начал кричать на него из-за того, что кабель не закреплен должным образом.
«Я люблю этого парня», - сказал Мэтт, закуривая сигарету и глубоко затянувшись. «Стоит ли нам заниматься с ним сексом хотя бы три раза в день, пока мы в дороге?»
«По крайней мере», - согласился Джейк, отпивая воду.
Дэйв Уорден, главный пиротехник, вошел через дверь сцены. Он увидел группу, собравшуюся в углу, и направился прямо к ним. Дэйв был высоким парнем, с коричневато-серыми волосами и растрепанными усами. Из угла его рта свисал незажженный окурок сигары. Он был одет, как и большинство роуди, в рваные джинсы и грязную футболку. На поясе у него был пояс с инструментами, на котором было множество кусачков, мотков проволоки и электрических разъемов.
“Ребята, вы готовы жить с пиротехникой?” - спросил он их суровым и неумолимым голосом, почти как у инструктора по морской строевой подготовке.
«Давай, бум-бум, - сказал Мэтт.
«Ага», - согласился Джейк. «Нет ничего лучше, чем хороший удар».
«Эй, - сказал Даррен, - можно ли зажечь дым от одного из зарядов? Я имею в виду, разве это не было бы чертовски круто? Когда срабатывает последняя стрела, мы с Мэттом используем ее, чтобы осветить наши последующие -шоу курит? “
На лице Дэйва появилась гневная тревога. “Вы с ума сошли?” он спросил. “Вы шутите насчет пиротехнических зарядов?”
Группа посмотрела друг на друга, а затем снова на Дэйва. «Мы шутим обо всем, Дэйв, - сказал ему Мэтт. “Расслабься немного”.
“Осветиться?” - спросил Дэйв, его глаза сузились до щелочей. «Вы не шутите о пиротехнике. Вы будете относиться к ним со всем уважением и осторожностью, как с ядерным оружием».
“Ядерное оружие?” - сказал Джейк, приподняв брови.
«Черт, мы тоже шутим над этим», - сказал Мэтт.
«В самом деле, Дэйв, - сказал Билл, - тебе не кажется, что сравнение деструктивного термоядерного синтеза с простыми декоративными вспышками - это какая-то несвязная аналогия?»
Дэйв посмотрел на Билла. “Что черт возьми, это значит?” он спросил.
«Он говорит, - перевел Джейк, - что сравнивать ваши маленькие взрывные устройства с боеголовкой межконтинентальной баллистической ракеты, выравнивающей Лос-Анджелес», кажется нелепым.
“Маленькие поп-обвинения?” Дэйв рявкнул, его глаза стали сердитыми. «Это то, что ты думаешь о моей пиротехнике?»
Все пятеро пожали плечами. “Не так ли?” - спросил Джейк.
«Позвольте мне сказать вам кое-что, вы, маленькие панки», - сказал Дэйв, переводя взгляд с одного на другого. “Эти заряды состоят из тех же самых взрывчатых компонентов, которые вьетконговцы использовали против нас в Наме. Как вы думаете, где я научился этому ремеслу? Моя работа заключалась в том, чтобы взять те самодельные мины-ловушки, которые гуки выложили для наших мальчиков и перепроектировать их, чтобы выяснить, как они работают. И я слышу, чтобы вам сказать, эти гуки знали, что, черт возьми, они делают, и они оторвали ноги, руки, лица и яички многим хорошим людям в этом адские джунгли. Я помню, как однажды одна из этих ловушек взорвалась под ногами этого парня и вырвала в нем такую ??большую дыру, что его кишки болтались там, где раньше был его член. Вы не видите такое дерьмо сейчас в Лос-Анджелесе, не так ли? “
«Э … нет, я думаю, ты не знаешь», - медленно сказал Мэтт.
«Не могу сказать, что я когда-либо видел что-либо подобное в Лос-Анджелесе», - согласился Джейк.
«Так … э-э … ты хочешь сказать, - спросил Даррен, - что те обвинения, которые ты установил на сцене, могут взорвать мой член? Потому что я не совсем уверен, что согласен с этим, понимаете? “
«В моих зарядах нет шрапнели», - ответил Дэйв. “И они созданы для того, чтобы производить шум и вспышку вместо телесных повреждений, но вы теряете уважение к ним, вы относитесь к ним неправильно, вы держите пари, что они разнесут вам член. Помните тот запас прочности, о котором я вам говорил ? “
«Ага», - сказал Джейк. «Мы все время репетировали вокруг ваших подопечных».
«Мы позаботимся о том, чтобы мы вернулись по крайней мере на шесть футов, когда один из них должен взорваться», - сказал Мэтт.
«Тебе лучше сделать этот запас прочности твоим Богом, ты, вечно любящий Иисус, прямо с креста. Люби моих подопечных, люби все, что они сделают для тебя - черт, они сделают твое шоу - но никогда теряйте к ним уважение и никогда - я имею в виду никогда - не позволяйте мне слышать, как вы шутите над ними. Это просто искушает Всевышнего ».
Все они согласились сохранять предельное уважение к его любимым подопечным. Удовлетворенный, он оставил их укомплектовать свою детонационную станцию. И, конечно же, как только он ушел, они разразились смехом и высмеивали его почти пять минут.
«О боже, - сказал Даррен с предсмертным смехом после последнего раунда прослушивания, как Мэтт и Джейк имитируют голос и речь Дейва, - я должен пойти посрать».
“Дерьмо?” спросил Мэтт. “Сейчас?”
«Даррен, осталось всего шесть минут до выхода на сцену», - сказал Джейк. “Разве ты не можешь его удержать?”
«Нет», - сказал он, вставая. «Я должен стать плохим. Я вернусь вовремя».
«Тебе, блин, лучше быть», - сказал Мэтт. «Господи Иисусе, чувак. Почему ты не засрал перед тем, как одеться?»
«Тогда мне не пришлось ехать», - сказал Даррен.
«Тогда иди», - сказал ему Мэтт. “Торопиться.”
Даррен умчался прочь, скрываясь за левой дверью на сцене.
«Чертов дебил», - пробормотал Мэтт.
«Ой, расслабь его немного, - сказал Джейк. «Нет ничего хуже, чем когда ты на сцене, твой кишечник хочет расслабиться. Помнишь тот случай в Санта-Фе, когда тебе было вседерьмо перед тем, как мы вышли?»
«Я помню», - сказал Мэтт. «И если ты помнишь, я, черт возьми, держал его до перерыва на бис. Мне все время было тесно, я вспотел и чувствовал себя несчастным, но я чертовски хорошо держал его».
«Это очень печальный опыт», - сказал Билл. «Кажется, что с течением времени текучесть уменьшается до такой степени, что она превращается из жидкости в твердое тело».
«На самом деле, - сказал Мэтт, - мои фекалии превратились из твердого вещества в жидкость. Это была своего рода проблема, Ботаник».
Они посмеялись над этим, а затем посмотрели на часы на стене. Осталось пять минут.
“Как прошла твоя рыбалка вчера?” - спросил Джейк Мэтта. “Вы получили свой предел?”
Во время отпуска в Рио-де-Жанейро Мэтт отправился в экспедицию на глубоководную спортивную рыбалку, которую они предлагали на курорте. Он пошел в основном по своей прихоти, ему немного наскучили бесконечные пьянки и блуд, которыми он отмечал первую неделю в Бразилии. До этой поездки он никогда раньше даже не был на лодке, не говоря уже о той, которая выходит в открытый океан. К его удивлению, он не только не заболел морской болезнью, как он боялся, но и провел лучшее время своей жизни. Перед окончанием отпуска он пошел еще два раза, поймав пятидесяти-и шестидесятифунтовую парусную рыбу, и вернулся с новой одержимостью, которая казалась почти такой же сильной, как его одержимость гитарой и самим блудом. После возвращения он отсутствовал еще дважды, копил деньги и заказывал частные чартерные лодки из Марина-дель-Рей.
«Даже близко», - сказал Мэтт. «У нас есть четыре трески и желтохвост. Я зацепился за то, что, вероятно, было барракудой, но этот ублюдок оборвал мою удочку, прежде чем я смог вывести его из строя».
«Это очень плохо, - сказал Джейк.
«Ни хрена», - согласился Мэтт. «И что еще хуже, сука, которую я взял с собой, заболела морской болезнью еще до того, как мы покинули гавань».
“Значит, у тебя не было киски?”
Мэтт посмотрел на него, как на идиота. «Как будто», - сказал он. «Как будто мне наплевать, если она заболела. Черт, я заплатил две штуки, чтобы забронировать эту проклятую лодку и получить все это для себя. Будь я проклят, если шлюха, которую я взял с собой, не сдастся».
“Ты трахал девушку, когда она болела?” - спросил Джейк, наполовину потрясенный и наполовину удивленный.
«Черт возьми. Я просто перегнул ее через перила и пригвоздил сзади, пока она тряслась в гребаном океане».
«Вау», - сказал Билл с оттенком благоговения в голосе. «Ты действительно один из самых развратных людей, которых я когда-либо встречал, Мэтт».
«Спасибо», - сказал Мэтт. «И я здесь, чтобы сказать вам, мышцы киски цыпочки делают какое-то интересное дерьмо, пока брыкаются. Вы все должны попробовать это когда-нибудь».
Все они обдумывали это, пока прошли еще две минуты. Как только они начали нервничать из-за Даррена, он вернулся, прошел через дверь сцены и направился к ним. Джейк сразу понял, что он пошел не насрать. Его глаза были прикрыты и покраснели, а выражение его лица было таким, какое он получил только тогда, когда его побили камнями. И хотя он пытался приглушить запах марихуаны глотком мятных конфет, это не совсем помогло. От него волнами исходил запах зелени.
Джейк посмотрел на Мэтта и увидел, что он понял то же самое. Лицо Мэтта покраснело от гнева. У них была эта проблема с Дарреном раньше, когда они еще были на клубной сцене в Heritage. Разговор по душам, в котором Мэтт и Джейк пригрозили заменить его, казалось, вылечили Даррена от этого нарушения их внутреннего кодекса поведения. Но вот он снова был здесь, курил перед спектаклем.
«Ты долбаный засранец», - сказал Мэтт. “Какого хрена ты делаешь?”
“Какой?” - защищаясь, сказал Даррен. «Я просто засрал. Я вернулся во времени, не так ли?»
“Вы там курили травку!” - рявкнул Мэтт. “Вы забиты камнями до чертиков!”
“Не я!” - запротестовал Даррен. «Господи Иисусе, Мэтт! Ты же знаешь, я бы не стал делать ничего подобного!»
Мэтт посмотрел на Джейка, ища подкрепление. Джейк кивнул.
«Ты выглядишь довольно обкуренным для меня, Даррен», - сказал он. «Ты тоже так пахнешь».
“Я не побит камнями!” - настаивал Даррен, симулируя гнев на обвинение и плохо с ним справляясь.
“В самом деле?” - сказал Мэтт. «Так что, если я вернусь в ванную, которую ты только что использовал, я почувствую запах твоего вонючего дерьма или я почувствую запах зеленого бутерброда? Или ты был по крайней мере достаточно умен, чтобы выйти наружу, прежде чем ударил свою гребаную трубку?»
«Вы, ребята, параноики», - сказал Даррен. «Мне пришлось посрать, вот и все. Мой желудок сегодня не очень хорошо себя чувствует. Знаешь, как это? Помнишь то время в Санта-Фе, Мэтт?»
«Слушай, засранец», - сказал Мэтт. Но прежде чем он смог пойти дальше, подошел Стив Лэнгли, менеджер по производству.
«Пора, ребята, - сказал он. «Давайте встанем в очередь у входной двери».
«Верно, - сказал Мэтт. Он сделал несколько глубоких вдохов и посмотрел на Даррена. “Тебе лучше не облажаться там”.
«Я не собираюсь облажаться», - сказал Даррен. “Я говорю тебе, мужик. Я не побит камнями!”
«Ага, - сказал Мэтт. «И тебе лучше поверить, что мы поговорим об этом после шоу».
«Не о чем говорить, - упрямо сказал Даррен.
Стиву казалось, что напряжение между участниками группы немного не устраивает. “Все хорошо?” - осторожно спросил он.
«Я надеюсь на это», - сказал Мэтт. «Давай. Давай сделаем это».
«Давайте сделаем это», - вторили им остальные.
Свет на складе был приглушен почти до темноты. Игра из усилителей представляла собой глубокую зловещую синтезаторную мелодию, нарастающую в объеме и усиливающуюся в глубине.
Группа совершила ритуальное хлопанье по рукам. К тому времени, как они закончили, их реплика была на них.
«Идите», - сказал им Стив. «И помни, держись подальше от пиротехнических зарядов».
Они шли, уходя в темноту и находя свои позиции наощупь и повторением. Джейк взял свою гитару - новую копию Brogan Les Paul, которую ранее в тот же день перенастроил и точно настроил его личный помощник Мохаммед. Он вытащил кирку из вставки и схватил ее. Затем он отступил на четыре шага, спасаясь от опасной зоны пиротехнического заряда, который вскоре должен был взорваться перед ним.
Синтезированная запись, построенная до крещендо, удерживается, а затем обрезается. В этот момент Мэтт ударил открытую низкую струну ми и ля. Звук прокатился по складу, вырвался из усилителей и медленно исчез. Как только оно уже почти исчезло, Мэтт исполнил быстрое соло с постукиванием пальцами, закончившееся повторяющимся ударом такта на струне высокой ми.
Это был сигнал для Дейва, маниакального пиротехника, выстрелить первой из своих взрывчатых веществ. Он сделал это точно и хорошо. Произошла вспышка яркого света и громкий БУМ. Джейк почувствовал, как он ударил его в грудь, почувствовал запах порошка. Его глаза на мгновение ослепли, но он был жив и здоров, его яички все еще были прикреплены к его телу. Вспыхнули прожекторы, ярко осветив их публику, и все вместе группа заиграла первую песню сета The Thrill of Doing Business .
Острые ощущенияперед первым вокалом у него была продолжительная сессия тяжелой, тяжелой работы на гитаре. Мэтт выжимал соло, увеличивая темп все быстрее и громче, в то время как Джейк воспроизводил солидный рифф на аккомпанементе. Во время игры они двигались по краю сцены, позволяя ритму, установленному Купом и Дарреном, направлять движения их тела. Они несколько раз приходили плечом к плечу, но старались не пересекаться и не переходить на другую сторону, так как это быстро запутает их гитарные шнуры, как поводки двух собак. Наконец-то подошла финальная доработка основного рифа. Это была яростная симфония барабанных дробей, фортепьянных аккордов, баса и парных гитар, которые превратились в одновременное тяжелое воспроизведение основного рифа. Мэтт отступил, скользя в танце, шаркающем движении, точно в такт. Джейк двинулся вперед,
Его голос пропел лирику, слова выходили из его рта плавно и уверенно, с влекущими эмоциями. Он пел куплеты и припев, менял тембр для бриджа, при этом его пальцы играли на гитаре, а его тело двигалось и покачивалось в такт. Когда пришло время для гитарного соло, он отступил, идя плечом к плечу с Дарреном в головокружительном наложении световых эффектов, в то время как Мэтт крутил и вертелся, в то время как его невероятно быстрые и ловкие пальцы стучали по шее гитары и уверенно постучали по струнам. . Песня закончилась еще одним яростным скрипом инструментов, за которым последовало короткое молчание - короткие аплодисменты, как это называли. Аплодисменты не захлестнули их, как во время полноценного выступления - в конце концов, там было всего тридцать человек или около того, но они действительно получили огромную признательность. Было много хлопков в ладоши и несколько свистков.
“Да, Джейк!” Джейк услышал крик Минди. “Черт, ты в порядке, детка!”
Джейк не мог видеть ни ее, ни кого-либо еще в зале, потому что сцена была яркой, как дневной свет, а места для сидения были в темноте. Тем не менее, он улыбнулся и посмотрел на то место, где, как ему казалось, она сидела. Затем он вернулся к микрофону, когда Куп подсчитал четыре и запустил их в следующую песню.
Следующие семьдесят шесть минут они играли безупречно, работая над смешанной комбинацией мелодий из Descent Into Nothing и нового альбома. Их движения на сцене оставались такими же спонтанными и импровизированными, как и всегда, хотя это произошло только из-за очередной битвы с руководителями National Records, которые наняли хореографическую команду и пытались превратить всю постановку в сложный, скоординированный танец, в котором каждое сценическое движение было заранее спланировано и тщательно отрепетировано.
«Так развиваются концерты», - сказал им Кроу, когда впервые объяснили идею. «Это часть влияния MTV на индустрию. Люди не хотят видеть, как вы просто идете туда, играете на своих инструментах и ??поете. Это скучно. Они хотят видеть постановку, чутье, исполнение . Эта хореографическая команда - лучшая в Они будут работать с вами шаг за шагом, пока каждый ваш концерт не будет одинаковым, и все будут находиться в определенном месте и в любое время. Вы будете двигаться синхронно, с новыми шагами современного танца, некоторыми прыжки и даже некоторые базовые гимнастические движения “.
«Э … нет, извини, - ответил Мэтт. «Этого не случится. Мы продолжим выступать так, как всегда».
Этот отказ, конечно, привел к спорам, угрозам судебных исков о нарушении контрактов, нечестивым заявлениям Кроу и Дулиттла о том, как они (группа) будут делать все, что им, черт возьми, им велят делать, и это им нравится, но теперь Джейк и Мэтт, с помощь Полины, знала формулировку их контракта от и до.
«У вас есть право спланировать тур для нас, - сказал Джейк Дулиттлу во время встречи по этому вопросу, - вы имеете право заставить нас выступить в туре, вы имеете право запланировать тур так, как считаете нужным. , вы имеете право выбирать песни, которые мы играем на наших концертах, и в каком порядке их исполнять, вы имеете право устраивать все это лазерное освещение и взрывную чушь, и вы даже имеете право заставить нас заплатить половину расходов на все это. Но нигде в нашем контракте ничего не говорится о том, что вы имеете право ставить хореографию нашего выступления на сцене. Так что возьмите своих хореографов и засуньте их себе в задницу. Мы продолжим исполнять наши песни так, как мы всегда есть. “
Это привело к другой встрече, на этот раз с юристами National Records, которые пытались сказать Джейку и Мэтту, что они неверно истолковывают контракт, что положение о порядке музыкального исполнения дает National все права в мире диктовать, как будут исполняться песни. , вплоть до задания танцевальных движений.
«Тогда отведи нас в суд», - спокойно сказал Джейк, попыхивая сигаретой, в то время как Мэтт, который мало говорил, делал большой спектакль, катая косяк на столе адвоката.
«Мы не хотим, чтобы до этого дошло, Джейк, - сказал главный юрист. «Это вызывает плохую огласку и обиды».
«У нас уже есть чертовски обиды», - сказал Мэтт. Он показал свой косяк Джейку. «Что ты думаешь об этом? Слишком плотно, чтобы зеленая бутончик горела? Ты же знаешь, какое это дерьмо мокрое».
«Может быть, в конце будет немного меньше изгибов», - сказал Джейк. «И если вы оставите большое отверстие на конце пламени, оно будет пропускать достаточно кислорода, чтобы зажечь бутон, а не только бумагу».
«Но решает ли это проблему засорения? Я имею в виду, что со всей смолой в этом зеленом бутоне он перекрывает воздушный поток примерно к третьему удару».
“Господа!” - раздраженно сказал адвокат, что, конечно, и было задумано. «Не могли бы вы убрать свои незаконные вещества, чтобы мы могли сосредоточиться на нашем деле?»
Мэтт пожал плечами и положил косяк за ухо. «Не на чем сосредотачиваться», - сказал он. «Я думаю, что наша позиция довольно ясна».
«Ваша позиция несостоятельна», - сказал адвокат.
«Эй, - сказал Мэтт, - это занудное слово».
“Что?” - потрясенно спросил адвокат. “Ты называешь меня ботаником?”
«Послушайте, - сказал Джейк, - это очень просто. Мы не позволим ставить хореографию нашего выступления, если вы не принесете нам решение от судьи Высшего суда, в котором говорится, что мы должны это делать. Так что обратитесь в суд, если вы считаете, что контракт позволяет это своего рода направление, но тем временем это задержит начало тура, не так ли? “
«И это может повлиять на продажи альбомов», - добавил Мэтт.
National уступил. Это не помешало Кроу, Дулитлу, Грегу и Дженис постоянно ныть и жаловаться на это решение или делать ехидные замечания о том, насколько лучше было бы выступление, если бы оно было поставлено только на хореографию, но они ни на что не уступили. -меньше. Поскольку Intemperance выступали на генеральной репетиции перед аудиторией из тридцати человек, их движения на сцене исходили из их сердец, их душ, выкованных их музыкальным инстинктом и талантом, а не хореографическим представлением о том, что рок-публика ищет в шоу.
Однако сценические эффекты были совсем другим. Освещение было впечатляющим, конечно, но одновременно головокружительным, а иногда и тошнотворным, когда разноцветные прожекторы вращались взад и вперед, снова и снова, то вспыхивали, то гасли. Отдельные прожекторы освещали Мэтта, когда он играл соло, или Билла, когда он играл соло на фортепиано, или Джейка, когда он играл вступительную акустическую часть одной из баллад. Когда это произошло, выделившаяся жара была почти невыносимой, и к тому времени, когда они закончили половину пути, Джейк и Мэтт вылили пот на лица, их рубашки промокли, их тела требовали регидратации.
А потом было лазерное шоу. В трех точках во время выступления - во время баллад Point of Futility и Crossing the Line и во время крутого Descent Into Nothing.- избыток синих и красных лучей пересекли десять футов над их головами, качаясь взад и вперед, образуя узоры и пульсации, которые двигались в такт музыке. Чтобы сделать эти узоры видимыми для публики, с помощью сухого льда и воды был создан разреженный туман из углекислого газа, который мягко раздувался над сценой. Хотя большая часть газа оставалась над ними, достаточно стекало вниз, чтобы наполнить их рты жгучей сухостью, а носы едким ароматом. И хотя такие вещи, вероятно, выглядели действительно круто, когда кого-то забивали камнями, Джейк и Мэтт думали, что это больше отвлекает от музыки, чем улучшает ее. Они изо всех сил старались не обращать на это внимания, пока шло представление.
Но они не могли игнорировать взрывы. Открывающая пиротехника была лишь первой из трех детонаций на протяжении всего шоу. Заключительная песня была почти Too Easy , хард-рокером с альбома Descent, который после исчезновения Point of Futility из чартов получил обильную трансляцию в эфире, но поднялся только до самого низкого уровня тридцатых. В конце песни они исполнили крещендо, а затем раздался второй взрыв, как раз в тот момент, когда были взяты последние аккорды. Третий взрыв произошел в конце выступления на бис двух песен в финале Who Needs Love?Эта серия взрывов, как их предупредил Дейв Уорден, должна была быть почти в три раза больше и длиннее двух предыдущих. Они обнаружили, что он не преувеличивал. Раздалась реплика, и перед сценой сработали четыре отдельных устройства, за ними последовали еще шесть с каждой стороны, а затем еще два, установленных прямо перед ударной установкой Coops. Сотрясения ударили Джейка в грудь, в его уши, скрипели зубами и стучали в барабанных перепонках. Но, как и прежде, все участники группы остались в безопасной зоне и вышли из нее не хуже изношенных.
«Спасибо», - сказал Джейк в микрофон, когда тридцать человек встали и аплодировали. “Спасибо и спокойной ночи.”
На этом генеральная репетиция закончилась.
Джейк и Минди встретились той ночью в ресторане Flamer’s Steakhouse. Flamer’s была одной из самых эксклюзивных закусочных в районе Большого Лос-Анджелеса, со списком ожидания для бронирования более трех месяцев, но Джейк подарил им столик с единственным телефонным звонком, сделанным менее чем за четыре часа до этого. Это было одним из преимуществ быть знаменитостью. Другой заключался в том, что им не нужно было платить за еду (хотя, конечно, они оставляли огромные чаевые своему официанту). Причина этого заключалась в том, что Flamer’s был одним из тех ресторанов, которые славились тем, что знаменитости часто обедали там, что, конечно же, привлекало постоянный поток малоизвестных посетителей, которые были готовы потратиться на первые блюда за восемнадцать-тридцать долларов.
Их стол находился посреди главной столовой, в пределах легкой видимости для большинства других посетителей. На Джейке был темный костюм и красный галстук, на Минди - лавандовое платье с низким вырезом. Хотя за закрытыми руками было много перешептывания, беспечных кивков в их сторону и пристальных взглядов, брошенных на них, на самом деле никто к ним не подошел. По-видимому, существовало негласное, но хорошо понятное правило, согласно которому обладатели драгоценных сидений в Flamer’s должны были относиться ко всем присутствующим знаменитостям как к музейным экспонатам в витрине. Можно было смотреть и восхищаться, но нельзя было трогать или взаимодействовать с ним. Джейк отпил из стакана Мерло 1972 года. После поездки в Лас-Вегас он пристрастился и к икре, и к хорошему вину. Минди жевала крекер с паштетом из гусиной печени, попивая ледяной чай с Лонг-Айленда. Оба только что разместили заказы на вход.
«Так в чем была проблема с Дарреном?» - спросила Минди. Джейк упомянул ей после генеральной репетиции, что возникла проблема, но не стал вдаваться в подробности о том, что это было.
Он рассказал о внезапном походе в ванную перед выходом на сцену, о покрасневших глазах, мятном запахе зеленого бутерброда и, что самое ужасное, о знакомых манерах и речи Даррена.
«Так что же случилось, когда вы с ним об этом говорили?» спросила она.
«Ничего», - ответил Джейк. “Он продолжал отрицать это, отрицать это и отрицать это еще раз, что бы мы ему ни говорили. Это то же самое, что он делал раньше, когда он тянул это дерьмо на D Street West в Heritage, но, по крайней мере, он перестал это делать. это когда мы угрожали надрать ему задницу из группы “.
“Как вы думаете, теперь это сработает?”
Он пожал плечами. “Надеюсь. Я не уверен, что мы на самом деле будем делать, если этого не произойдет. Избавиться от него сейчас будет немного сложнее. В соответствии с нашим контрактом, нам понадобится разрешение звукозаписывающей компании, чтобы уволить группу. член “.
«Разве они не пойдут с тобой? Я имею в виду, что он употребляет наркотики перед выступлением».
Джейк хмыкнул и сделал еще один глоток вина. «На самом деле, они хотели бы узнать, что он заряжается, прежде чем выйдут на сцену. Они, вероятно, проведут пресс-конференцию, чтобы объявить об этом. Это вписалось бы в весь образ, который они пытаются навязать нам».
«Изображение является важным,» говорит Минди. «Я буду первым, кто с этим согласится».
«Ага», - сказал Джейк, придерживая язык. Ему было хорошо известно, насколько она согласна с этим конкретным заявлением.
«Но, - сказала она, - гораздо важнее держать голову прямо, когда вы выступаете. Посмотри на меня. Я отношусь к своей игре так же серьезно, как вы и Мэтт относитесь к своей музыке, и я бы и не мечтал попробовать сделайте сцену или даже репетицию, пока я был под кайфом, или пьян, или закурился. Просто невозможно выложиться изо всех сил, сделать все возможное, как бы вы к этому ни привыкли. А делать все возможное - это как попасть на вершину и остаться там, верно? “
«Верно», - сказал Джейк, снова удивившись, как это часто бывало, ее пугающе точным здравым смыслом в понимании некоторых вещей.
«В киноиндустрии, если актер или актриса приходит на работу под влиянием чего-то, продюсер немедленно прекращает это. Неважно, насколько известен актер, сколько денег было авансировано, как у актера много сил, его остановят или актера уволят из проекта, потому что продюсеры понимают, что вы не можете так хорошо выступить. Я просто не понимаю, почему ваши продюсеры не такие. . “
«Это совершенно точно», - сказал Джейк. «В отличие от ваших кинопродюсеров, они убеждены, что имидж важнее качества. Они хотят видеть рок-звезд под воздействием наркотиков, измученных нищих, и они делают все возможное, чтобы продвигать этот образ. Вот почему они предоставляют нам бесконечное количество выпивки, кокаина и марихуаны. Они хотят, чтобы мы были наркоманами. Они хотят, чтобы мы облажались, прежде чем мы выйдем на сцену. Если мы испортили выступление из-за того, что потрачены впустую, они видят в этом преимущество, усиление того, что они думают, что это самое главное “.
«Это грустно», - сказала Минди, допив остатки своей рюмки и давая знак официанту просить еще.
«Да, - согласился он, - и, надеюсь, Даррен вернется в строй. Пока он не понимает, что мы действительно не можем его уволить, он должен».
Подошел обед, и они медленно ели, смакуя нежные кусочки филе миньона и недавно умерших омаров штата Мэн. На десерт испекли Аляску с калуа и сливками.
«Что ж, - сказала Минди после того, как последний укус попал ей в горло, - у меня еще двадцать минут тренировки на следующие два дня. Я чувствую, как вся эта еда пытается проникнуть в мою задницу, пока мы говорим».
«Но оно того стоит», - сказал Джейк, его желудок был чуть ниже порога неудобного сытости.
«Согласен», - сказала она. На мгновение она покрутила остатки напитка. «Итак, когда я получу копию вашего нового альбома?»
«Я сказал вам, - сказал он, - они не дадут нам наши бесплатные экземпляры до последнего дня февраля. Как только они это сделают, я лично доставлю их вам».
«Это всего за день до того, как он поступит в продажу», - надула она. “Разве то, что ты твоя девушка, не дает мне никаких привилегий?”
«Только не с National, - сказал он. «Они разослали около тридцати копий первого сингла некоторым радиостанциям, с которыми у них есть тесные связи, но сам альбом надежно закрыт. Они даже не отправляют его заранее в музыкальные магазины до 27-го числа ».
«Я думаю, все укладывается в какой-то генеральный план», - сказала она.
“Конечно.”
“И в какой день вы уезжаете в Майами?” спросила она.
«Мы садимся в автобус 12 марта и снова едем по стране», - сказал он. «Первое шоу находится на 15 - м . Мы будем вверх и вниз на восточном побережье и на Среднем Западе в течение двух с половиной месяцев после этого.»
«У них есть для вас график».
Он кивнул. «Множество свиданий подряд, множество небольших городов, в которые мы не попадали раньше, в дополнение к тем, которые мы сделали. Это будет жестоко, но я с нетерпением жду этого. В конце концов, именно выступления - вот почему я занялся этим бизнесом . “
“Не только из-за бесплатной еды?”
«Не только из-за бесплатной еды», - подтвердил он.
«Джейк, - сказала она, - мне нужно кое о чем с тобой поговорить».
Он осторожно поднял глаза. “Что это такое?”
«В этом нет ничего плохого», - сказала она. «Во всяком случае, нет. Просто … ну … мы с Джорджетт обсуждали, что этот тур будет значить для наших изображений … ваших и моих».
“К нашим изображениям?”
«Да», - сказала она. «Видишь ли, тебя не будет на несколько месяцев, почти шесть, верно?»
«Примерно за пять с половиной до окончания всего тура», - подтвердил он.
«И ты собираешься … ну, знаешь … заниматься своими делами с поклонницами, наркотиками и всем остальным, пока ты там».
“Минди …”
«Подожди секунду», - сказала она. «Позвольте мне поговорить. Я уже говорил вам, что меня не беспокоит, когда вы это делаете, а это не так. Вы можете трахнуть всех поклонниц, которых хотите. Я ожидаю, что вы это сделаете. Но вы видите … СМИ сообщать, что вы это делаете, не так ли? “
Он попытался сформулировать несколько ответов на этот вопрос и потерпел неудачу. Наконец, он просто спросил: «Что вы пытаетесь сказать?»
“Что ж, это выглядело бы очень плохо для нас обоих, если бы в глазах публики мы были парой, и средства массовой информации постоянно сообщали, что вы были там с кучей шлюх после концертов ночь за ночью Они изображали вас бессердечным бабником, а меня изображали страдающей женщиной, подвергшейся насилию. Каждый раз, когда они получали фотографии или репортажи о вас с какой-нибудь поклонницей, они начинали преследовать меня и спрашивать, что я думаю об этом. Это был бы зоопарк. Вы должны согласиться с этим, не так ли? “
«Я полагаю, это будет источником негативных образов», - допустил Джейк. «Так что ты говоришь? Ты хочешь расстаться со мной?»
«Не в реальной жизни», - сказала она. «Но официально, да, я думаю, мы должны».
“На записи?”
«Это просто, - сказала она, - мы попросили Джорджет и Шейвер объявить, что мы решили прекратить наши романтические отношения друг с другом по личным причинам. Мы не делаем это некрасивым или что-то в этом роде, мы просто говорим, что решили остаться друзьями. только и пойдем разными путями. Таким образом, вы будете свободны заниматься своими делами с поклонницами, пока вы в турне, и это не отразится негативно ни на одном из нас. Я уверен, что Шейвер и руководители в National согласны с тем, что это единственный способ ».
Джейк не знал, что сказать, что думать. Это была довольно большая бомба, которую она бросила на него без всякого предупреждения. «Что, если бы я сказал вам, - предложил он, - что я буду держаться подальше от поклонниц, пока я в турне».
Она покачала головой еще до того, как он закончил это заявление. «Это никогда не сработает», - сказала она. «Во-первых, ты действительно думаешь, что сможешь это сделать?»
«Да», - сказал он. “Я мог бы.”
«Джейк, я бы не хотела, чтобы ты это делал», - сказала она. «Вы были бы несчастны, если бы ваши друзья всегда вмешивались, а вы оставались в стороне».
«Я делал это раньше», - сказал он. «Когда мы с Мишель были вместе, я никогда не спал ни с одной поклонницей».
«И посмотрите, чем это закончилось», - сказала она. «Она все еще рассталась с тобой. Но это все равно спорный вопрос, потому что посмотри, что случилось с Энджи. Ты был предан ей, когда уезжал в свой первый тур, не так ли? И разве ты не сказал мне, что ты трахаешься. поклонница после вашего первого выступления? “
Упоминание об Энджи все еще могло вызвать в нем волну вины. «Да», - мягко сказал он.
«Фактически, ты даже никогда с ней не разговаривал, не так ли? Никогда не прощался? Никогда не давал ей объяснений?»
«Нет, - сказал он. “Я не сделал”.
«Разве ты не видишь разницы, Джейк? С Мишель ты все время выступал в своем городе. Она всегда была рядом с тобой. С Энджи - нет. Ты был вдали от нее несколько месяцев, и ты знал это. Вы бы сделали то же самое, если бы мы остались вместе. Будьте честны с собой “.
Он выполнил просьбу и знал, что, по всей видимости, она была права. Он мог продержаться месяц или, может быть, шесть недель, но, в конце концов, он, вероятно, в какой-то момент уступит. «Хорошо, - сказал он. «Я понимаю вашу точку зрения».
«И даже если бы вы были мне верны - чего я не хочу, чтобы вы оставались - СМИ все равно видели бы, как Мэтт, Даррен, Билл и Куп делали все это со своими поклонницами, и они бы предположили, что вы делаете в любом случае. Это не имело бы значения, если бы вы были верны, потому что они не захотели бы сообщать об этом. Они любят скандалы и использовали бы все намёки, которые только могли придумать. Джейк, дорогая, я очень тебя люблю - правда делать - но это единственный способ ».
Он вздохнул, его приятный вечер внезапно стал мрачным. «Хорошо», - сказал он и подал в отставку. «Если ты хочешь расстаться, я, конечно, не собираюсь тебя останавливать».
«Но на самом деле мы не расстаемся», - сказала она. «Это лучшая часть этого. Мы просто притворяемся, что расстаемся . Мы еще увидимся, когда сможем. Это просто должно быть секретом. На этот раз действительно секретным».
Джейк кивнул. «Конечно», - сказал он. «На этот раз действительно секрет».
“Вы понимаете, не так ли?” - спросила она, глядя на невинный щенок, которым она была так знаменита.
«Я понимаю, что имидж снова побеждает», - сказал он ей. “Должны ли мы уйти отсюда сейчас?”
Они ушли оттуда. Джейк старался держаться с ней в стороне, пока они ехали в лимузине к нему домой. Его намерением было уволить ее. Если она хотела расстаться, они расстались. Его намерения длились лишь до тех пор, пока ей потребовалось, чтобы она расстегнула ширинку его классических штанов и начала сосать его, пока они ехали по улицам Голливуда.
Глава 12B: Снова в дороге
Размещено: 26.11.2005, 08:29:52?
Распад произошел, как и было запланировано. Джорджет и Шейвер давали свои пресс-конференции и читали короткие заявления, написанные Джейком и Минди, в которых оба заявили, что причина их разрыва была личной, и что они все еще были «дорогими друзьями» и всегда останутся таковыми. СМИ пришли в неистовство из-за этого объявления, заголовки и анализ заняли больше места в некоторых местных публикациях, чем истории о выводе американских морских пехотинцев из Бейрута после взрыва террориста-смертника или предполагаемого использования химикатов. оружие Ирака в их войне с Ираном.
10 марта, за два дня до отъезда Intemperance в Майами, Минди неожиданно появилась в квартире Джейка. Она нашла его одетым в старые джинсы и заляпанную потом футболку, с растрепанными волосами. Он был в отвратительном настроении, гостиная была забита картонными коробками, в которые он упаковывал все свои вещи.
“Что ты здесь делаешь?” он спросил. «Я думал, что нас не должны видеть вместе».
«Все в порядке», - сказала она ему, изумленно оглядывая квартиру. «По официальной версии, я забираю несколько вещей, которые оставил у вас дома. Что, черт возьми, здесь происходит?»
«Меня выселяют», - сказал он ей. «Поскольку нас не будет почти шесть месяцев, National решила, что дешевле будет перестать платить за это место и хранить свои вещи на складе, пока я не вернусь».
“Они выгоняют тебя из дома?” - спросила она в ужасе.
«Это не мой дом», - с горечью сказал он. «Это звукозаписывающая компания. Все пятеро из нас получают выгоду. Они говорят, что найдут для нас другое жилье, когда мы вернемся».
«Это ужасно», - сказала она искренне потрясенная.
«Это жизнь в музыкальном бизнесе», - ответил он. “Так зачем ты на самом деле приехал сюда?”
«Я просто хотела увидеть тебя еще раз, прежде чем ты уйдешь», - сказала она. «Завтра мне нужно лететь в Нью-Йорк на прослушивание». Она улыбнулась. «Это новый фильм, который они начнут снимать через несколько месяцев. Настоящий фильм. Он называется« Назад в будущее ».
“Да уж?” он спросил. “О чем это?”
«Главной ролью будет Майкл Джей Фокс», - сказала она. «Он будет играть старшеклассника, который возвращается в прошлое и случайно вмешивается в роман своих родителей, потому что его мама влюбляется в него».
“Его мама влюбляется в него?” - спросил Джейк.
«Да … разве это не восхитительно странно? Я пытаюсь сыграть роль мамы-подростка в 1955 году. Насколько я понимаю, она будет маленькой шлюхой».
«Я думаю, она должна быть, если она хочет трахнуть собственного сына».
«Она не знает, что он ее сын», - сказала она, закатывая глаза. «В любом случае, это первая роль с минимумом сексуальности, которую мне когда-либо предлагали. Я просто хотел как следует поблагодарить вас за то, что вы помогли мне получить в ней шанс до вашего ухода. Мы, вероятно, не сможем увидимся снова некоторое время “.
«Не за что», - сказал он. «Просто называйте меня усилителем изображения».
«Да ладно тебе, Джейк, - сказала она. «Не будь таким. Ты же знаешь, что это правильно, не так ли?»
«Ага», - сказал он, устав от этой темы. “Правильная вещь.”
«У меня есть несколько минут, прежде чем люди начнут задаваться вопросом, почему я так долго здесь», - сказала она. «Давай в последний раз посетим твою спальню».
Он выразил обязательный протест, но через пять минут они удалились в его спальню. К тому времени, как они закончили, ему нужно было принять душ, чтобы вернуться к грязной, грязной работе по укладке вещей.
Конвой сформировался утром 12 марта для дальнего путешествия в Майами. Он был больше и впечатляюще, чем конвой, сформировавший турне Earthstone Intemperance 1983 года или турне Intemperance Voyeur позже в том же году. Авангард колонны составляли одиннадцать туристических автобусов. Один за невоздержанность , один за Бирмингем-новичок южной рок-группы, которая будет открывать для них - и девять для роуди, технических специалистов и тур-менеджеров, которые будут их сопровождать. За туристическими автобусами следовали десять тягачей с прицепами, на четыре больше, чем в прошлый тур, в том числе один с наклеенными на него табличками с фугасами. Этот конкретный тягач с прицепом, в котором находилось все пиротехническое оборудование и заряды, был особой головной болью для планировщиков тура, потому что всякий раз, когда маршрут вел их через большой мост или через туннель, он должен был отклониться и присоединиться позже.
Джейк, Мэтт и остальные участники группы были отправлены в тот же гастрольный автобус, который был их домом во время последнего тура. Его пилотировать были назначены те же два водителя. И, конечно же, Грегу Гану, лицемеру, бухающему по Книге Мормона, нюхающему кокаин и продавцу наркотиков, было поручено сопровождать, опьянять, умиротворять и вообще присматривать за ними.
«Это будет не так, как в прошлый раз», - сказал он им, когда колонна покинула место сбора и двинулась в сторону автострады. «У нас для вас забронированы только роскошные апартаменты, ребята.
«Это действительно здорово», - ответил Джейк, потягивая из своего первого пива в поездке, хотя было всего семь утра, «учитывая, что мы оплачиваем половину счета за эти роскошные апартаменты».
«И все твои гребаные конфеты в носу», - добавил Мэтт.
Грег благоразумно держал рот на замке, пока группа не стала немного больше в духе вещей.
Это не заняло много времени. Они съехали с межштатной автомагистрали 10, оставив позади Лос-Анджелес и его пригороды. К тому времени, как автобус въехал в пустыню округа Риверсайд, в воздухе повисла густая дымка марихуаны, мусор был полон пустых пивных бутылок, а настроение участников группы было почти праздничным.
Это настроение сохранялось, когда они катились по южному краю страны. Звуковая система в автобусе была включена, и, как и раньше, всякий раз, когда на радиостанции находили новый сингл Intemperance , он громко крутил педаль газа, и звучали воздушные гитары и импровизированные танцевальные движения. Это было повод для радости. Всего через пятнадцать дней после того, как The Thrill of Doing Business был выпущен по всей стране для продажи, альбом уже был продан тиражом восемьдесят тысяч копий, и сингл уже дебютировал в чарте Hot One Hundred. Это была самая востребованная песня на рок-радиостанциях от побережья до побережья, и билеты на первые двадцать концертных площадок, на которые они были запланированы, были распроданы заранее.
«Послушайте это», - сказал Билл на второй день поездки, читая газету, которую он взял на остановке для грузовиков в Эль-Пасо, когда конвой заправлял топливо. «Это рекордный обзор Thrill» . Когда вы слушаете отрывки из нового альбома, становится ясно, что группа как повзрослела, так и стала более сложной в написании песен и музыкальной композиции. Лирика Тисдейла и особенно Кингсли является очевидным отражением жизненные уроки, извлеченные обоими в суровом музыкальном бизнесе. На балладу Кингсли « Пересекая черту» явно повлияли его бурные, ныне несуществующие отношения с теле-и киноактрисой Минди Сноу ».
«Это какое-то смешное дерьмо, Ботаник, - сказал Мэтт. «Мы повзрослели и применили наши жизненные уроки. Думаю, они не знают, что каждая последняя мелодия на Thrill - это пережиток времен D Street West».
«Мы с Минди расстались всего неделю назад», - изумленно сказал Джейк. «Они думают, что я сочинил об этом мелодию, и с тех пор мы ее репетировали и записывали?»
“О ком же тогда эта песня?” - спросил Грег, который парил поблизости и готовил свой последний пир из конфет в носу.
«Это ни о ком, - сказал Джейк. «Это вообще не песня о любви. Она о том, чтобы рисковать в своей жизни, о том, чтобы выйти за рамки того момента, когда ваши инстинкты говорят вам что-то остановить. Граница - это то, где вы можете отказаться от решения и все же уйти. означает, что вы рискуете всем, разоблачаете себя, флиртуете с неудачей во имя нового достижения ».
«Ага, - сказал Куп. «Например, когда ты с новой сучкой и хочешь трахнуть ее в задницу или устроить ей лесбуху с другой сучкой, пока ты трахаешь их обоих. Если ты не спросишь ее, ты никогда не сможешь этого сделать. Но если вы спросите ее, она может свалить вам задницу и вместо этого начать трахать одного из ваших друзей. Это опасность. Но награда, которую вы можете получить, переступив черту, состоит в том, что она может с этим справиться, и вы можете попасть в какую-нибудь задницу или получить секс втроем “.
Все смотрели на Купа на мгновение, достаточно долго, чтобы ему стало неудобно.
“Какой?” он спросил.
«Это чертовски глубоко, Куп, - сказал Мэтт.
«Черт возьми, - согласился Джейк. «Вы прибили эту концепцию прямо к голове».
Грег, по обычаю, когда собеседники повернулись в этом направлении, просто с отвращением покачал головой и нашел, что занять другую часть автобуса.
Они приехали в Майами сразу после десяти часов утра 15 марта, за десять с половиной часов до того, как они должны были впервые выйти на сцену. Все пятеро были с похмелья и нервничали, сильно нуждались во сне. Они остановились в своем отеле на достаточно долгое время, чтобы зарегистрироваться и принять душ, а затем Дженис Боксер собрала их всех на первую сессию интервью радиостанции, записи байтов и автограф-сессии в местном магазине звукозаписи. Они впервые встретились с членами « Бирмингема», когда явились на саундчек в четыре тридцать того дня.
Birmingham представляла собой группу из пяти человек, альбом которой вышел двумя месяцами ранее и продавался умеренно, с приличной трансляцией их сингла Texas Hold-em в эфир . Джейк много раз слышал их песню по радио, а также записал копию альбома у Crow, когда впервые узнал, что они будут разогревать их. На них явно оказали сильное влияние .38 Special и Molly Hatchet , но не до такой степени, что они стали полностью похожей на звучание группой, как Voyeur для AC / DC . В общем, Джейк подумал, что их музыка неплохая, и сказал им об этом, когда солист, который, казалось, был потрясен их присутствием, представился и своим товарищам.
И, конечно же, они спросили, может ли ветеранская группа что-нибудь посоветовать новичкам. Они были озадачены, когда все пятеро участников Intemperance расхохотались.
«Лучший совет, который мы можем дать, - сказал Джейк, - это тот же совет, который дал нам Earthstone , когда мы открылись для них в первый раз».
“Что это такое?”
Джейк посмотрел на Даррена. “Вы хотите наложить это на них?” - спросил он его.
«Черт возьми, - кисло сказал Даррен. Он посмотрел на членов Бирмингема . «Что бы вы ни делали, как бы сильно вы ни думали, что хотите, никогда не целуйте поклонницу».
И, как и Earthstone до них, они больше не сказали по этому поводу, предоставив новичкам самим выяснить, насколько убедителен этот совет.
В гримерных им помогал с гардеробом Реджинальд Фини, а прическу делала Риоло, как и раньше. После того, как оделись и выглядели презентабельно, они отправились за кулисы на обязательные автограф-сессии и фотосессии для победителей различных конкурсов радиостанций и других высокопоставленных лиц, получивших пропуск за кулисы.
«Мне жаль слышать о тебе и Минди Сноу», - сказали Джейку не менее шести раз. Дважды его просили объяснить, почему они расстались. Он вежливо отклонил эти вопросы расплывчатыми заявлениями.
Наконец, их отвели обратно в гримерку, чтобы Бирмингем мог выйти на сцену. К этому моменту они действительно затянули задницу, все они сожалели, что не провели прошлую ночь во сне, а не на вечеринках.
“Кто-нибудь хочет немного взбодриться?” - спросил Грег, размахивая перед их глазами своим набором с кокаином. “Это было бы терапевтически в этот момент, не так ли?”
«Не начинай, Грег», - прорычал Мэтт. «Я боялся обидеть звукозаписывающую компанию в прошлом туре, поэтому я не стал с тобой шутить. Я больше не так их боюсь».
Грег нервно посмотрел на лицо и ускользнул, унося с собой кокаин.
Стук бас-гитары Birmingham можно былоуслышать, но мало что еще, пока они проходили свой сет. Через час это подошло к концу. Джейк и Мэтт выпили по три бутылки Gatorade, чтобы предотвратить обезвоживание, которое, как они знали, приближалось. Разговора было мало. Наконец пришло время идти вперед. Они прошли через туннель в левую часть сцены. Как только они открыли дверь, их поразил звук толпы.
Джейк почувствовал, как уходит его усталость, когда он услышал этот звук, сменившийся нервным возбуждением. Пришло время выступать.
Свет погас, и четырнадцатитысячная аншлаговая толпа закричала. Началось синтезированное вступление. Их в последний раз предупредили, чтобы они держались подальше от пиротехнических зарядов. Они взялись за руки и вышли на сцену. Мэтт выдал первые аккорды, раздались взрывы, и начался их первый сет тура.
Все прошло безупречно, как и на генеральных репетициях. Джейк играл и пел, полностью отдаваясь выступлению, чувствуя, как все остальное в его жизни ускользает из его мыслей, когда он слышал, как толпа выкрикивает свое одобрение, когда он слышал, как они подпевают своим песням. Девяносто минутный сет пролетел, казалось, занял всего несколько минут, и когда он, наконец, закончился, когда грандиозный финальный взрыв наконец разорвал сцену и прозвучал последний аккорд, когда пятеро из них стояли вместе перед сценой. и поклонились, получив их восторженные овации, Джейк почувствовал, что в его мире все в порядке. Он делал то, для чего был послан на Землю, и ему не терпелось сделать это снова.
Поклонницы в душе прошлого тура не проявили себя в этом туре. Вместо этого в гримерке собралась группа из примерно тридцати человек, когда группа появилась в штатском. Джейк не был уверен, что готов к обычному разврату, но его опасения были аккуратно развеяны после трех рома с кока-колой и двух бонгитов. Он познакомился с молодой кубинской девушкой с пышным экзотическим телом и большой мягкой грудью. Она сделала ему минет в раздевалке, пока он допил свой пятый стакан, а затем провела его на вечеринку в номере Даррена. Позже, около часа ночи, он отвел ее обратно в свой номер и раздел, как рождественский подарок. Он прикрыл свое оружие и скользнул в ее соблазнительное тело, не чувствуя вины ни во время, ни после, но также не ощущая реального удовлетворения от завоевания.Джейк Кингсли. Но через неделю, он знал, он даже не вспомнит ее, ни ее имени, ни ее лица, ни ее запаха, ни даже ее существования.
Они с отработанной легкостью вернулись к рутине гастролей. Проходили дни, а затем недели в тумане долгих поездок на автобусе, жирной гостиницы и еды на стоянках грузовиков, кричащих фанатов и демонстрантов с вывесками в музыкальных магазинах, интервью (некоторые довольно едкие, затрагивающие сатанизм или тему Минди Сноу) , звуковые передачи байтов, рев толпы и восхитительные ощущения от живых выступлений, а также ночные вечеринки после шоу, отмеченные сильным опьянением и обнаженными, готовыми, безымянными поклонницами. Вскоре Джейку пришлось напомнить, в каком городе они выступают, прежде чем выйти на сцену. Вскоре они полностью потеряли счет дня недели, даже месяца в году.
Они двинулись на север вдоль восточного побережья, пробиваясь город за городом, арена за ареной, в Новую Англию. Затем они двинулись на запад в города Великого озера, а затем на юг, через Средний Запад. Хотя их выступления стали более целенаправленными и автоматическими благодаря простому повторению, радость от выступления никогда не угасала, а спонтанность каждого выступления оставалась неизменной, волнующей и восхищая каждую аудиторию. Слово распространялось во многих формах - через печатные СМИ, через телевидение, из уст в уста - но в основном оно оставалось прежним: невоздержанность умела устроить шоу. Места продолжали распродавать за несколько недель, и были сообщения о том, что люди разбили лагеря на два дня за билетами, о беспорядках, начатых людьми, пытающимися сократить очередь в таких лагерях, о рекордных ценах, взимаемых спекулянтами.
Еще одна вещь, которую распространяли СМИ - обычно такие таблоиды, как American Watcher, - это свидания Джейка с поклонницами. Это было очень важно в первый месяц тура, в то время как новости о разрыве Джейка и Минди все еще циркулировали по стране. ДЖЕЙК ХОРОШО БЕЗ РАЗУМКИ прочел заголовок в Наблюдателе . В номере было длинное интервью с девятнадцатилетней девушкой, которая утверждала, что у нее был длительный сексуальный контакт с Джейком в Атланте после концерта Intemperance там.
“Это сука, которую ты трахнул в Атланте?” - спросил Мэтт, когда они рассматривали вопрос во время одной из поездок на автобусе.
Джейк внимательно посмотрел на ее фотографию. Она была определенно привлекательной, с брюнетками, аккуратным телом и пухлыми губами. «Может быть, - сказал он. «Она действительно выглядит немного знакомой».
За этой последовали и другие подобные статьи, но все они придерживались той же темы. Там будут фотографии фанатки, с которой Джейк якобы был связан в том или ином городе, интервью с поклонницей, рассказывающее обо всем, что произошло (по крайней мере, в рамках общепринятых стандартов приличия), а также цитаты из Джорджетт Эффект от того, что Минди была рада, что Джейк продолжал жить своей жизнью, и она пожелала ему всего наилучшего, а от Шейвера, выступающего в качестве представителя Джейка (и получая свои 21 процент от продаж их альбомов), Джейк жил своей собственной жизнью. жизни и надеясь, что Минди делает то же самое.
Только когда они добрались до Нью-Йорка, статьи, наконец, подошли к концу, их однообразная тема сменилась еще более захватывающей - арестом всей группы по обвинению в наркотиках и непристойном поведении.
Поскольку это была сцена печально известного нюхания кокаина из эпизода с трещиной в заднице последнего тура, протесты толпы против невоздержания были особенно энергичными в Большом Яблоке в течение недель, предшествовавших их появлению там. Были петиции с требованием аннулировать разрешение на концерт Intemperance , марши перед мэрией местных христианских и женских правозащитных групп, даже бдение при свечах со стороны антинаркотической коалиции. Ничего из этого не помогло. Мэдисон-сквер-гарден был продан на трех концертах подряд, и городской совет и мэрия, сославшись на первые поправки в качестве основы для своего решения, отказались предпринять какие-либо шаги, чтобы помешать игре Intemperance .
После последнего выступления MSG группа находилась в комнате Мэтта и занималась своими обычными делами после выступления. Джейк, теперь полностью вернувшийся в ритм гастрольного образа жизни, сидел на диване в гостиной люкса, трахая сзади молодую китайскую поклонницу, в то время как ее лицо было уткнуто в широко раскинутую промежность молодой японской поклонницы. На поясницу китайской поклонницы лежал полный ром с колой на три четверти. Джейк поставил перед двумя любовниками задачу завершить свое выступление, не проливая напиток. Казалось, что вызов будет проигран, когда входная дверь номера внезапно распахнулась, и в комнату ворвалась дюжина офицеров полиции Нью-Йорка в форме с обнаженными пистолетами и широко раскрытыми глазами.
“Все, спускайтесь на гребаный пол, сейчас же!” крикнул голос.
«Я уже на гребаном полу», - ответил Мэтт, который лежал на спине, пока две поклонницы по очереди отсасывали ему.
Хаос разразился на следующие десять минут, когда в комнату ворвались новые копы. Девочки кричали, копы кричали, участники группы кричали в ответ. Мэтт попытался встать, но его грубо толкнули обратно. В состоянии алкогольного опьянения он делал то, что ему казалось естественным. Он ударил копа, который толкнул его по яйцам. В ответ полицейские били Мэтта дубинками, пока он не упал без сознания на пол. Джейк попытался встать, но на него набросились трое полицейских. Он почувствовал удары ногой по ребрам и удар дубинкой по макушке. Его руки были заложены за спину, на него были надеты наручники и жестоко затянуты. Его оставили лежать там, полностью голый, презерватив все еще был на его члене, из его головы текла кровь, каждый вдох становился резким уколом боли в правом боку, копытом ногой в затылок.
Всех девушек собрали в одном месте и попросили представиться. Это заняло около двадцати минут, поскольку им нужно было сначала найти свою одежду. Джейк слышал, как двое полицейских в штатском, которые, казалось, руководили рейдом, обсуждали их.
«Ни один из них не несовершеннолетний», - сообщил первый полицейский.
“Ни один из них? Вы уверены?”
«Мы проверили все их удостоверения, Лу».
«А как насчет согласия? Кто-нибудь из них говорит, что находится здесь против своей воли или что они подверглись сексуальному насилию».
«Нет. На самом деле, они все с гордостью заявляют, что были здесь. Некоторые из них просили команду CSI сфотографировать их».
«Ну что ж, - вздохнул Лу. «По крайней мере, есть наркотики. Начнем поиски».
Обыск длился еще час. Во время него полицейские конфисковали восемь граммов кокаина и более унции высококачественной марихуаны. Джейка и Мэтта накрыли одеялами и доставили в больницу. Купа, Даррена и Билла отправили в тюрьму. Больше никого не арестовывали.
Джейку наложили шесть швов на макушку. На рентгеновском снимке выявлено три сломанных ребра. Мэтту было немного хуже. У него было серьезное сотрясение мозга, ушиб почки, и ему потребовалось двадцать восемь швов, чтобы закрыть кровотечение в голове. Ночью его держали под охраной в больничной палате.
Поздно утром следующего дня все пятеро были доставлены к магистрату и были официально обвинены в хранении кокаина для продажи, хранении марихуаны для продажи и нахождении под влиянием кокаина и марихуаны. Кроме того, Мэтту и Джейку было предъявлено обвинение в сопротивлении аресту и нападении на полицейского. Никто из пятерых не сделал никаких заявлений, все ссылались на свое право на адвоката. А адвокаты были тем, что у них было. Их представила настоящая команда дорогих мундштуков. Обвинение потребовало, чтобы обвиняемые были задержаны без залога, сославшись на серьезность обвинений в незаконном обороте наркотиков и высокий риск полета, который несет передвижная группа. НевоздержанностьТогда свое слово сказали адвокаты, и в конце концов все пятеро были освобождены под залог в десять тысяч долларов и со специальным разрешением покинуть штат Нью-Йорк и продолжить свое турне.
“Это возмутительно!” - провозгласил прокурор при вынесении постановления. «Эти мужчины являются сексуальными преступниками, торговцами наркотиками и представляют собой полную угрозу для общества! Кроме того, ваше согласие с их просьбой покинуть юрисдикцию, находясь под залогом, является беспрецедентным. Я должен возразить, что вы разрешаете им продолжать давать свои концерты и получать от двадцати до тридцати тысяч. долларов за шоу, пока против них предъявляются эти гнусные обвинения “.
Мэтт, одетый в оранжевый комбинезон, его лицо превратилось в калейдоскоп синяков, швов и гематом, его руки и ноги в кандалах, внезапно встал. «Протест это , ублюдок!» - крикнул он, опуская скованные руки вниз ровно настолько, чтобы схватить его за промежность и сжать ее.
Судья ударил молотком и в гневе нашел Мэтта неуважением к суду, но он также отклонил ходатайство прокурора. «Решение остается в силе», - сказал он. «Этот суд отложен».
Все пятеро были освобождены из тюрьмы менее чем через тридцать минут. Хотя их выступление было чуть более степенным, чем обычно, им удалось выйти на сцену, как и было запланировано, в Филадельфии той ночью. Тем временем команда юристов приступила к работе над их делом. Первое, на что они посмотрели, был судебный приказ, по которому был выдан ордер, разрешающий отделам полиции Нью-Йорка по борьбе с наркотиками и сексуальным преступлениям обыскивать номер в отеле. Им потребовалось всего два дня, чтобы разоблачить все это как собрание лжи, намеков и домыслов, призванных не более чем заставить судью разрешить им совершить обыск в гостиничном номере без вероятной причины. Ходатайство о снятии всех обвинений на основании незаконного обыска и изъятия было подано судье вышестоящего суда. Судья рассмотрел представленные ему доказательства и не только отклонил обвинения,Невоздержанность .
Конечно, весь эпизод был освещен национальными СМИ с ликованием. ЧЛЕНОВ ИНТЕРПЕРТАЦИИ АРЕСТОВАНЫ ПО ЗАПРОСАМ НАРКОТИКОВ, КИНГСЛИ И ТИСДЕЙЛ БЫЛИ В БОРЬБЕ, ГЕРОИ РОК-Н-РОЛЛА ПРЕДСТАВЛЯЛИСЬ ДЕСЯТЬ ДО ДВАДЦАТЬ ЗА ПРОДАЖУ НАРКОТИКОВ, ИНТЕРМЕРАНТ ОТКЛЮЧЕНЫ ПО ЗАПРОСУ ПОСЛЕ СЕКСОРГИИ, ВСЕ ЗАПРОСЫ ПРОТИВ НАГРУЗКИ были на первых страницах по всей стране, пока разворачивалась недельная сага. Блестящие описания оргии, которые полиция обнаружила при входе в комнату, повторялись снова и снова, как и перечень наркотиков, обнаруженных у них. Когда последовали увольнения, представители правоохранительных органов разразились криками возмущения по поводу либеральных ограничений на обыск и конфискацию в конституции Соединенных Штатов.
Грег, конечно, любил все до мелочей. «Вы не можете заплатить за такую ??рекламу! Клянусь Небесным Отцом, вам, мальчики, даже не нужно ставить музыку на эти записи, чтобы они продавались!» Его отношение, несомненно, было отражением остальных руководителей National Records.
Через два дня после просмотра по телевидению извинений комиссара полиции Нью-Йорка перед участниками Intemperance , Джейк лежал в своей кровати в отеле в Бостоне. Они только что насладились одним из редких выходных дней в пути, и он впервые за две недели хорошо отдохнул и протрезвел. Его телефон начал звонить. Он поднял его, ожидая, что это Грег, или Дженис, или, может быть, Мэтт, но это не так. Это была Минди.
“Как ты узнал, где меня достать?” - спросил он ее, удивленный и немного тревожный, услышав ее голос.
“У меня есть копия твоего графика гастролей, помнишь?” спросила она. «Я знал, что у тебя только что был выходной, и, вероятно, ты расслабляешься, и у меня были знакомые, чтобы узнать, где ты остановился».
«Понятно», - медленно сказал он.
“Так как у тебя дела?” - спросила она его. «Похоже, у тебя там, в Нью-Йорке, возникла небольшая неприятность, а?»
«Это хороший способ выразиться», - допустил он.
«Я слышал, что тебя немного избили копы. Ты в порядке?»
«Я лечу», - сказал он. «Мэтт хуже меня, но нам все равно удается выходить на сцену каждую ночь».
«Шоу должно продолжаться», - сказала она, произнося священный указ исполнителей.
«Шоу должно продолжаться», - согласился он. «Так как у тебя дела? Ты получил ту роль, которую искал? Этот кровосмесительный фильм о путешествиях во времени?»
«Нет, они отказали мне в этом. Я отлично прошел прослушивание, но они решили сыграть неизвестную роль. Они сказали, что не хотят затмевать Майкла Дж. Фокса. Это понятно, я полагаю. Я пытаюсь на этих выходных сниматься в другом фильме. Этот выглядит намного лучше “.
«Я рад это слышать», - сказал он ей.
«Послушайте, - сказала она, - я позвонила по той причине, что я собираюсь дать интервью для The Tonight Show ».
“С Джонни Карсоном?” - удивился он.
“Единственный и неповторимый”, - хихикнула она. «Я намечен на следующую пятницу. Будет обсуждаться тема наших отношений».
«Понятно», - медленно сказал он.
«Ни один из нас не говорил о нашем разрыве или наших отношениях со средствами массовой информации. Я просто хотел, чтобы вы знали, что я собирался сказать, прежде чем я это скажу. Ничего плохого или что-то в этом роде».
«Хорошо, - сказал он. “И что ты собираешься сказать?”
«Что мы сильно влюбились друг в друга и попали в горячий, жаркий роман».
«Все начинается хорошо», - сказал ей Джейк.
“И правдиво”, - сказала она. “В любом случае, я собираюсь сказать ему, что мы просто несовместимы в долгосрочной перспективе и что мы оба это понимали. Мы не могли проводить достаточно времени вместе, мы оба были слишком заняты своей карьерой, чтобы приносить жертвы ради другого , и, поскольку мы знали, что вы собираетесь отправиться в тур, мы подумали, что с этого момента лучше всего просто дружить. Звучит хорошо? “
«Звучит более чем хорошо, - сказал он. «Звучит идеально».
Они поговорили еще несколько минут и попрощались. В ту пятницу вечером, после шоу в Монпелье, Джейк покинул вечеринку в номере Билла, наслаждаясь лишь быстрым минетом от рыжеволосой поклонницы, и вернулся в свой номер один. Он настроился на «Вечернее шоу» на большом экране телевизора и наблюдал, как Джонни продолжил свой монолог, а затем представил своего первого гостя вечера: Минди Сноу. На ней было платье с блестками, и она выглядела совершенно потрясающе. Он почувствовал оттенок черного желания к ней, глядя, как она села на свое место. И, как обычно, она не рассказала ему всего о своих намерениях.
В начале обсуждения Джонни спросил ее, что привлекло ее в Джейке. «Что заставляет красивую, невинную, успешную молодую актрису встречаться с такой неряшливой рок-звездой, как Джейк Кингсли?»
«Страсть», - сказала она ему. “Джейк опасен и оказывает ужасное влияние, и все остальное, в чем его обвиняют. Он слишком много пьет, слишком много курит, принимает наркотики и временами становится иррациональным, иногда даже агрессивным, но он невероятно страстный, живой человек все такой же.”
“Он оскорбляет?” - спросил Джонни.
«Ну … я бы не стала использовать это слово», - сказала она, показывая своим лицом, что что-то скрывает. «Я имею в виду, что иногда он может быть совершенно уродливым, особенно когда он пил, но он не бьет или что-то в этом роде».
«Что ж, это облегчение», - сказал Джонни.
«Это образ плохого парня, который привлекает нас, девочек, к таким людям, как Джейк», - сказала она. «Ты знаешь, твоя мать не одобрила бы его, так что это своего рода бунт. Однако в конце концов ты понимаешь, что, возможно, твоя мать все-таки была права».
Публика засмеялась. Джонни тоже.
«По правде говоря, - продолжила Минди, - я не жалею о своем маленьком эксперименте с Джейком. Я всегда буду вспоминать его с нежностью, даже если он иногда пугал меня, понимаете? Я желаю ему только самого лучшего и надеюсь. он берет под контроль свои проблемы с наркотиками и алкоголем, пока не стало слишком поздно. Я имею в виду, мы все видели, что с ним случилось в Нью-Йорке, верно? Он должен понять, что он никуда не идет, и очень торопится. “
Остальная часть интервью заняла всего десять минут. Тема Джейка была отброшена в пользу предстоящих прослушиваний Минди и ее надежды вскоре появиться в крупном художественном фильме.
На следующее утро заголовки в развлекательных разделах гласили: НАРКОТИКАЛЬНАЯ НАРКОТИКА И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ДЖЕЙКА КАК ПРИЧИНА ДЛЯ РАЗРЫВА.
Две недели спустя Минди снова появилась в новостях. В газетах и ??развлекательных шоу по всей стране было объявлено, что ей отвели главную роль в новом фильме « Обращаться с осторожностью» , в котором рассказывалось о жене, подвергшейся насилию, пытающейся вырваться из жестоких отношений. Процитировали Минди, сказав, что она идеально подходит для этой конкретной роли, поскольку у нее был близкий опыт работы с такой темой. Через неделю после этого было объявлено, что Минди и Джон Карлайл - двадцативосьмилетний актер, который годом ранее был номинирован на «Оскар» за роль крутого уличного полицейского, - неоднократно видели в компании друг друга. К концу месяца оба актера подтвердили прессе, что у них романтические отношения.
2 мая, когда Intemperance подошла к середине второй части их тура, альбом The Thrill of Doing Business стал золотым. В то же время сингл The Thrill of Doing Business достиг восьмого места в рейтинге сорока лучших и начал постепенно спускаться вниз. Crossing the Line стал следующим синглом, выпущенным в продажу. Он быстро начал распродаваться с полок, поскольку радиостанции по всей стране начали транслировать его шесть-десять раз в день.
4 мая колонна прибыла в Детройт и дала три концерта подряд. Вместимость арены составляла почти двадцать две тысячи человек, а акустика была одной из лучших в стране. Кроме того, болельщики Детройта слыли одними из самых восторженных в стране. По этой причине Детройт часто выбирался как излюбленное место для записи живых выступлений для последующего выпуска в качестве концертных альбомов. Бог Сегер записал здесь свой знаменитый концертный альбом, также как и Journey , Peter Frampton и даже Kiss (хотя, надеюсь, читатель не будет возражать против этого). National Records, предвкушая такой концертный альбом своей новой хит-группы Intemperance, решил последовать их примеру и записать живые треки всех трех дней. Для качественной записи привезено дополнительное звуковое оборудование. Были наняты съемочные группы, и их оборудование было разбросано по всему залу.
Когда подошло время, когда они вышли на сцену для первого записанного шоу, уровень напряжения среди пяти участников группы был значительно выше обычного. За пятнадцать минут до выступления, когда они сидели в гримерной, крутили медиаторы и барабанные палочки, пили из Gatorade и курили сигареты, Даррен внезапно усилил напряжение, вытащив косяк и зажег его.
Все смотрели на это с полным недоверием, когда он принял огромную порцию зеленого бутерброда, который им давали для праздничных мероприятий после шоу, и держал его с вызывающим выражением лица. Мэтт отреагировал первым. Он вскочил со стула, уронил медиатор и сигарету, сделал три шага через комнату и выбил косяк из руки Даррена.
“Какого хрена ты делаешь, dickweed?” - потребовал ответа Мэтт. “Кашляй, черт возьми!”
Даррен отказывался откашляться, поэтому Мэтт подошел к нему сзади и проделал с ним маневр Хеймлиха, который заставил его выдохнуть, причем довольно сильно. Едкий дым распространялся по комнате со скоростью более или менее звука.
“Ублюдок!” - закричал Даррен, быстро оборачиваясь. Он грубо толкнул Мэтта, толкнув его обратно на сиденье. «Никогда больше не возлагай на меня свои гребаные руки!»
Мэтт внезапно вскочил, его рука сжалась в кулак. Он откинулся назад и сильно ударил Даррена прямо в лицо. Джейк добрался до него прежде, чем он успел попасть. Он аккуратно поймал его правой рукой, звук удара эхом разнесся по комнате. Затем он встал между коллегами, не давая им продолжить насилие.
“Садись нахуй!” - крикнул Джейк. “Вы оба! Прямо сейчас!”
Потребовалось мгновение, чтобы бросить гневный взгляд взад и вперед, но оба сделали, как он приказал. Затем Джейк повернулся к Даррену, глядя на него глазами.
«Хорошо», - сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. “Что, черт возьми, ты делаешь?”
«Меня побивают камнями», - упрямо сказал Даррен. “Какого хрена я делаю?”
«У тебя много чертовых нервов, чтобы разжечь это дерьмо прямо передо мной!» - крикнул Мэтт сзади. “Где, черт возьми, ты выходишь …”
Он остановился, когда Джейк поднял руку.
«Объяснись, Даррен, - сказал Джейк. «Вы знаете, что у нас есть правило, как получить кайф в любом качестве до того, как мы выйдем на сцену. Так почему вы вдруг бросили вызов этому правилу, вырубив долбанный сустав за пятнадцать минут до того, как мы продолжим?
«Это твое гребаное правило», - сказал Даррен. «Твой и Мэтт. И я устал жить этим. Я играю лучше, когда меня побивают камнями, чувак. Ты, блин, этого не знаешь?»
«Разве ты не споткнулся о свой проклятый гитарный шнур, когда тебя побили камнями?» Мэтт сплюнул.
«Я тогда не был побит камнями», - сказал Даррен. «Если бы я был, я бы никогда этого не сделал!»
На эту тему развернулась еще одна кричащая схватка, в которой тоже участвовали Куп и Билл. Это продолжалось большую часть минуты, прежде чем Джейк крикнул всем, чтобы они заткнулись. Неохотно все сделали.
«Почему ты споткнулся о свой шнур, сейчас не имеет значения», - сказал Джейк. «Неважно, играете ли вы лучше, пока вы под кайфом. Дело в том, что у нас есть правило употребления наркотиков или алкоголя перед выступлением. Это правило действует с тех пор, как вы присоединились к этой группе, с тех пор, как я присоединился к группе как на самом деле. У нас с вами были проблемы по этому поводу раньше. Вам не разрешается курить травку до того, как мы выйдем на сцену. Период. Конец обсуждения ».
«Нет, - сказал Даррен. «Это не конец рена обсуждения. Я хочу , чтобы побить камни , прежде чем пойти дальше , и я собираюсь получить кайф , прежде чем я продолжу. Это конец гребана обсуждения!» Он направился к суставу, который лежал на полу примерно в пяти футах от него.
“Мудак!” - крикнул Мэтт. «Я вышибу тебе задницу из этой гребаной группы, если ты возьмешь этот косяк».
Даррен не колебался ни секунды. Он взял косяк и повернулся к Мэтту. «Ты больше не мой босс, Мэтт», - сказал он. «Все это время ты притворялся таким, каков ты, но это не так. Ты не можешь меня уволить. Грег сказал мне это пару дней назад. Что касается звукозаписывающей компании, то здесь мы все равны, мы это все их гребаные сотрудники! А поскольку мой босс не против, если я выкурю, я курю, и вы не можете меня остановить! “
Грег - без сомнения, предупрежденный службой безопасности о назревающей проблеме - появился как по волшебству, проходя через дверь в раздевалку. “Есть ли здесь проблема?” он спросил.
Ему не ответили устно. В ответ на это Мэтт руки схватили его за рубашку и полностью оторвали от земли. Прежде чем он даже успел издать испуганный писк, он летел по воздуху с величайшей легкостью и врезался в ванну со льдом и Gatorade в углу комнаты. Мэтт подошел и снова поднял его, ударив о ближайшую стену и выбив его из легких. Рука Мэтта поднялась, чтобы ударить еще раз, и единственное, что помешало Грегу врезаться носовыми костями в мозг, - это Джейк схватил руку Мэтта, прежде чем она успела ударить. Тем не менее, это было похоже. Джейка подняли на шесть дюймов над землей, прежде чем его вес прекратил движение вперед.
«Отпусти меня, Джейк», - сказал Мэтт, пытаясь освободиться. «Пора мне послать этого урода, нюхающего кокаин, увидеть его долбаного Небесного Отца!»
«Расслабься, Мэтт», - успокаивающе сказал Джейк, отказываясь отпускать. «Расслабься. Это не ответ».
“Какая разница, какой будет ответ?” Мэтт ответил. “Я просто хочу увидеть, как его зубы торчат из моих суставов!”
Джейку с помощью Купа, наконец, удалось вырвать Мэтта и толкнуть его обратно в кресло. Грег, все еще пытаясь отдышаться, впился взглядом в гитариста, его глаза горели огнем и серой.
«Больше никогда не прикасайся ко мне, Мэтт», - наконец выдохнул он, когда смог заговорить. «Вы можете быть в состоянии уйти с много здесь , на дороге, но я исполнительный Национальные отчеты и вы будете держать свои грязные руки от меня !»
«Ты сказал этому засранцу, что он может курить травку, прежде чем мы продолжили?» - потребовал ответа Мэтт. “Ты, блин, ему это сказал?”
«Да, он, блин, сказал мне это!» - сказал Даррен, все еще держа косяк в одной руке, а зажигалку в другой. «Скажи им, Грег. Скажи им, кто гребаный босс этого шоу».
«Я босс этого шоу», - сказал Грег. «И я не вижу проблем с …»
“Я босс этой долбанной группы!” - крикнул Мэтт, снова вставая. Джейку и Купу пришлось столкнуть его с ног.
«Нет, - сказал Грег. «Мне очень жаль, но это не так. Вы все сотрудники National Records одинакового статуса. Стив Кроу - ваш непосредственный начальник, а в дороге я - ваш контролирующий агент, обладающий полномочиями принимать решения и высшим голосом. -Так что о повседневных делах. Проверьте свой контракт, Мэтт. Боюсь, что так оно и есть ».
«Итак, - сказал Мэтт, - используя свое право принимать решения, вы подумали, что было бы неплохо сказать Даррену, чтобы он пошел и выкурил, прежде чем выйти на сцену для живого видео и аудиозаписи? Вы сказали ему это, несмотря на то, что давнее правило группы, которое конкретно запрещает это? Какого черта вы пытаетесь сделать? “
«Я не пытаюсь ничего сделать, - сказал Грег. «Я здесь только для того, чтобы все шло гладко. Даррен сказал мне, что он будет лучше, если сначала выкурит немного марихуаны. Я не вижу в этом никакого вреда».
Мэтт действительно стал бессвязным, он был так зол. «Ты не …» - пробормотал он. «Он не … ты не …» Он повернулся и взмахнул кулаком, чтобы удариться о стену раздевалки. И снова Джейк прыгнул вперед и схватил его, предотвратив на этот раз сломанную руку вместо сломанного басиста или мертвого тур-менеджера.
“Отпусти меня!” - крикнул Мэтт. “Мне нужно что-то ударить!”
«Я сейчас что-то бью», - вызывающе сказал Даррен. «К черту все это дерьмо». Он засунул косяк в рот.
“Не бей эту гребаную штуку, Даррен!” - крикнул на него Мэтт.
«Даррен», - сказал Джейк. «Пожалуйста. Не начинай делать то, что хотят эти гребаные звукозаписывающие компании. Это нехорошо для нас».
«Да, чувак, - сказал Куп. «Нам нужно держаться вместе».
«Вы движетесь в совершенно противоположном направлении, Даррен, - сказал Билл.
Даррен с минуту смотрел на них всех. Секунду или две казалось, что он может это отложить. А потом заговорил Грег.
«Делай, что хочешь, Даррен», - сказал он. «Если вам нужно что-то смягчить, прежде чем мы продолжим, это ваше дело».
«Я делаю то, что, черт возьми, хочу», - сказал Даррен. С этими словами он зажег свою одноразовую зажигалку и получил сильный удар.
Через несколько минут они вышли на сцену, едва справившись с демонстрацией товарищества перед выступлением, все были угрюмы и необщительны. Но когда они начали играть, когда они услышали впечатляющий рев кричащей на них толпы Детройта, они приступили к работе и проявили себя как можно лучше.
Даррен играл отлично, как и все остальные.
Глава 13а »
Остин, штат Техас,
7 июня 1984 г.
Они двигались по сцене, их движения были пульсирующими, неистовыми, когда они закрылись почти слишком легко . Когда последние доли достигли тщательно рассчитанного крещендо, Джейк, Мэтт и Даррен отошли назад, войдя в периметр безопасности, который не затронет их приближающимся взрывом. К настоящему времени они хорошо отработали этот маневр, и неудач не было. Последний удар прозвучал, последние струны зазвенели, и две канистры взорвались, послав грохот и вспышку света. Публика из 11224 человек бурно аплодировала.
“Спасибо, Остин!” - закричал Джейк, отступив к микрофону. До него еще дымились пиротехнические канистры. “Спасибо и спокойной ночи!”
Он положил гитару и отступил назад, позволяя овладеть аплодисментами, наслаждаясь ею, купаясь в ней. Даррен и Мэтт появились по обе стороны от него, положив руки ему на плечи. Билл и Куп выстроились снаружи. Один раз они поклонились толпе и ушли со сцены, выйдя через левую дверь сцены.
На самом деле это был не конец шоу, и толпа это знала. Еще был бис. Они кричали об этом, топали ногами, посылая шум и вибрацию по арене.
Роуди поставили холодные литровые бутылки Gatorade на стол прямо у входа на сцену. Все пятеро участников группы взяли один и сильно выпили, горло отчаянно работало, зеленая жидкость стекала по их подбородкам на грудь. Они глубоко вздохнули после первого долгого глотка, а затем выпили еще немного. Джейк заставил себя остановиться, выпив половину бутылки. Он не хотел, чтобы у него свело живот, когда он вернулся туда на последние две песни.
Грохот толпы был слишком громким для разговора, тем более что в ушах группы все еще звенело после семидесяти восьми минут перед усилителями и от сотрясения взрыва. Но Бобби Лоренцо, личный помощник Даррена, без проблем понимал язык жестов. Даррен изобразил, как зажег зажигалку, и Бобби принес ему одну, а также мраморную трубку, начиненную зеленым бутоном. Даррен сунул трубку в рот и загорелся, глубоко и искусно вдохнув. Затем он передал трубку и зажигалку Купу, который взял их и сделал то же самое.
Прошел месяц с тех пор, как Грег, используя полномочия, предоставленные ему по контракту о невоздержанности с National Records, отменил давний запрет на кайф перед выступлением. В тот месяц все привело именно к тому, чего Мэтт и Джейк всегда опасались, если бы это правило было ослаблено. Сначала Даррен просто сделал несколько хитов перед началом вечернего выступления, а затем он начал ускользать во время перерывов в выступлении - расширенное гитарное соло Мэтта, барабанное соло Купа и дуэт Джейка и Билла - и подкреплял свой кайф с помощью еще несколько хитов. Затем последовали новые хиты во время перерыва на бис. Затем, начиная примерно шесть концертов назад, Куп, не в силах больше терпеть это, начал присоединяться к нему в потакании своим слабостям.
«Послушайте, ребята», - сказал Куп, когда Мэтт и Джейк позвонили Купу после первого разговора. «Я могу справиться с этим так же, как Даррен. Это просто травка. Не то чтобы мы напивались перед тем, как продолжить».
Но, конечно же, как только прецедент был создан, ни Даррен, ни Куп не видели необходимости прекратить употребление алкоголя за четыре часа до выступления или воздержаться от нюхания нескольких строк кока-колы, когда последствия употребления алкоголя в течение всего дня заставили их остановиться. немного устал. В результате всего этого между участниками группы возникла напряженность, и на сцене произошли некоторые провалы. За неделю до этого в Сан-Антонио Даррен попытался проделать необычный поворотный маневр и опрокинул свою микрофонную стойку. На последнем концерте в Эль-Пасо Куп фактически начал играть не ту песню в какой-то момент выступления, вынудив остальную часть группы быстро переключить передачи и сыграть не в той последовательности, которую они репетировали. Когда после шоу рассерженные Мэтт и Джейк столкнулись с этими ошибками,
“Это чертовски чушь, и ты это знаешь!” Мэтт оба раза прогремел. «Есть проклятая причина, по которой у нас было это правило, и это хреново!»
К сожалению, всякий раз, когда они пытались спорить, или требовать, или даже умолять вернуться к правилу трезвости, Грег вмешивался и напоминал двум участникам ритм-секции, что они могут делать то, что хотят, до выступления или даже во время Это. «Я ваш босс», - говорил он им. «Мэтт и Джейк - ваши ровесники. Вам не нужно поддаваться давлению сверстников. Вы можете просто сказать им нет».
«Не думаю, что это именно то, что имела в виду Нэнси Рейган, когда писала эту крылатую фразу», - кисло сказал Джейк в первый раз, когда услышал это.
Даррен и Куп определенно отказались от наркотиков в эту ночь. Прибыв в Остин в два часа дня, они отказались от кофе в пользу трех полосок кокаина. В течение дня, когда группа разъезжала с места на место, раздавая автографы и приветствуя фанатов, разговаривая с диск-жокеями Остина на местной хард-рок-станции, они вдвоем пили пиво, принимали трубку и нюхали кокаин. После саундчека, когда час до выхода на сцену приближался, они продолжали его, осушая бутылки с пивом и бросая их в мусор, ударяя по трубе всякий раз, когда их кайф начинал рассеиваться, и каждый раз прося у Грега еще одну строчку от этих первых двух послаблений они начали чувствовать усталость. К тому времени, как они вышли на сцену, они оба были возбуждены и вспотели, их глаза расширились и стали вялыми. их движения то неуклюжие, то слишком быстрые. Они были, мягко говоря, испорчены до неузнаваемости в стратосфере, уничтожены до жабр.
Куп трижды испортил барабанную дробь во время выступления. Дважды остальным участникам группы удавалось сделать кавер на это незаметно для публики, но в третий раз он сыграл барабанную дробь до бриджа песни после первого куплета, а не после второго, отбросив всю песню. вышли из строя и заставили всех возиться в течение большей части десяти секунд, их инструменты звенели в противоположных направлениях, когда Билл и Мэтт пытались смешать и проследить за ошибкой, в то время как Джейк и Даррен пытались вернуть их в нужное русло. Публика издала шокированный смех и даже несколько раз освистала, прежде чем они смогли собраться с силами и продолжить песню. Аплодисменты после этой песни были самыми приглушенными, какие они когда-либо слышали.
Однако более смущающим был Даррен. Хотя он не допустил ошибки в своей реальной игре, он все еще создавал из себя настоящее зрелище, пробуя новые танцевальные движения к своему распорядку. Он прыгал вверх и вниз, выбивал ноги, корчил глаза толпе, кружился взад и вперед и вообще делал все, что мог, чтобы привлечь к себе внимание. Джейк предположил, что он думал, что ведет себя круто, но на самом деле он выглядел как опьяненный придурок - вариант сценического искусства надевания абажура на голову на вечеринке.
Когда крики на бис достигли своего пика, Джейк и Мэтт обменялись взглядами гнева и беспомощности, зная, что они показали некачественное исполнение из-за двух неудачников, и оба ненавидели тот факт, что мало что могли с этим поделать. . Никто не мог знать, что худшее еще впереди.
Даррен получил последний удар по трубке, фактически сжег смолу в стержне трубки, поскольку горшок был полностью выкурен. Он протянул его и зажигалку обратно Бобби, затушил его, а затем сделал последний глоток своего Gatorade. Он улыбнулся, когда почувствовал, как последний прилив ТГК пробирается через его мозг, возвращая желанный максимум. Да, он был готов записать последние две песни. И он был полон решимости показать этим фанатам из Техаса, что он собой представляет. Джейк и Мэтт думали, что у них есть какие-то ходы? У них не было дерьма. Он был действительно важным человеком в группе, он и его бас. В конце концов, без баса у остальных из них не было бы ритма для игры, не так ли? Почему эти два засранца примадонны - трое, если включить этого ботаника Билла - получили всю заслугу за невоздержаниеуспех?
Он был настолько поглощен этими мыслями, что не заметил, что остальные четверо уже вернулись через левую дверь сцены и вышли на сцену. Даже аплодисменты, разразившиеся в толпе, не указали ему на это. Бобби хлопнул по спине и крикнул: «Вперед!» в ухо, чтобы заставить его двигаться. Он шагнул в дверь и обнаружил, что остальные участники оркестра уже встали на свои места с инструментами в руках. Толпа снова рассмеялась по поводу его позднего прибытия, и Мэтт и Джейк уставились на него.
Он не признал их. Он просто взял свой бас и поставил его на место. Чтобы показать настоящий талант группы, он сыграл быстрое басовое соло из двенадцати нот, что определенно не было частью выступления на бис. Он ожидал аплодисментов, но вместо этого получил вздох замешательства в толпе. Очевидно, его талант был слишком изощрен для этих техасских засранцев.
Куп попал в счет четырех, и они запустили первую песню на бис: Rules of the Road., из нового альбома. Это была одна из песен Джейка и одна из самых нелюбимых для исполнения Даррена. Джейк любил смену темпа в своих песнях, и в этой песне их было абсолютно полно. Он начался быстро, замедлился во время первого куплета, ускорился до почти хэви-метала во время припева, а затем снова замедлился для второго куплета и бриджа. Самому Джейку постоянно приходилось переключаться с акустического звука во время медленных частей обратно на искажение в более быстрых частях, указанное переключение выполнялось нажатием одной из педалей эффектов, расположенных вокруг его микрофонной стойки. Быстрое и постоянное изменение темпа означало, что Даррен не мог выполнять многие новые крутые движения, которые он пытался включить в свое мастерство.
Когда Правила дороги закончились, Даррен заметно оживился. Последняя песня была его абсолютным фаворитом: Who Needs Love?Это был настоящий рок-шедевр с быстрым, тяжелым и довольно последовательным битом, который он действительно мог отбивать на своем басу, как рок-музыка должна была быть выбита. Они бросились в него с одобрительным ревом толпы. Руки Даррена делали свою работу автоматически, его левая рука давила на лады и двигалась вверх и вниз по грифу, а левая с безупречной точностью перебирала толстые струны. Он подпрыгивал во время игры, двигался взад и вперед, корчил суровые лица, которые, по его мнению, были просто самой крутой вещью на свете. Дважды по ходу песни он был настолько поглощен прыжками, движениями и гримасой, что забыл вернуться к микрофону и спеть аккомпанемент припева. Ой , подумал он, когда это случилось. Так что, блядь, подай на меня в суд. Не то чтобы его голос вообще был нужен, когда Мэтт, Куп и Билл играли в своих партиях. На самом деле, может быть, он поговорит с Грегом о полном отстранении его от пения. Необходимость постоянно бить в микрофон отвлекала от его сценического мастерства.
Когда Мэтт начал основное соло песни, а Джейк отступил, чтобы привлечь к нему внимание, Даррен остался в авангарде сцены, решив, что нужно сделать еще несколько ходов. Он подпрыгнул еще несколько раз, а затем прыгнул вправо, чтобы оказаться рядом с Мэттом. Его намерением было столкнуться с гитаристом плечом, одно из тех движений товарищеского типа, которые выглядели так круто, но вместо этого он врезался в Мэтта со значительной силой. Мэтт от удара отлетел вбок, дважды споткнулся и чуть не упал. В последнюю секунду ему удалось удержаться на ногах, и, хотя он бросил на Даррена убийственный взгляд, его пальцы ни разу не пропустили струну, и соло не прервалось.
«Ой , - снова подумал Даррен. Вероятно, это выглядело не очень хорошо . Но тогда, если бы Мэтт не был таким чертовски неуклюжим на ногах, он, вероятно, был бы настроен немного лучше. Надеюсь, он извлечет уроки из этого. Может, если бы он немного покурил и позволил себе остыть, как мы с Купом, ему здесь было бы лучше .
Даррен вернулся к микрофону, прыгая до упора. На полпути он пересек гитарный шнур Джейка, поймал его ногой и аккуратно вырвал его из гитары Джейка, мгновенно заглушив фоновый рифф как раз перед концом соло и началом двойной риффовой части песни. Он даже не заметил, что сделал это. Когда он услышал, как гитара Джейка затихла, он обернулся и увидел, как певец лихорадочно двигается по сцене, чтобы подобрать конец шнура и снова подключить его, и пришел к выводу, что Джейк сам виноват.
«И мне дерьмо за то, что я однажды наступил на мой шнур» , - подумал Даррен. Я никогда непозволю его заднице услышать конец этого .
Мэтт исполнил кавер для Джейка, насколько мог, продлив соло еще на десять секунд, достаточно долго, чтобы Джейк снова подключился. Затем он повторил концовку, возвращая их к реплике для следующего раздела песни. Они взяли двойной рифф, а затем снова разделились на соло и бэк. Джейк спел третий куплет и заключительную группу припева, и они пробились к финальному крещендо. Именно этого и ждал Даррен.
Даррену очень хотелось довести до совершенства последние моменты последней песни. Он хотел сделать двойной прыжок, а затем сделать поворот на триста шестьдесят градусов по кругу на третьем прыжке. В первый раз, когда он попробовал это, он был слишком близко к микрофонной стойке и опрокинул ее. Во второй раз, когда его три шестьдесят оказались сто восемьдесят, он смотрел не в том направлении. На этот раз он был полон решимости сделать все правильно. У него был ритм, он был достаточно далеко от своего микрофона, и это было похоже на то, что должно было произойти. Он делал это незадолго до финальной кульминации взрывов, и толпа сходила с ума, выкрикивала его имя, а на следующий день в газетах Остина это было бы его имя, которое обозреватели концерта упоминали бы вместо Джейка, Мэтта или Билла. .
Момент настал. Справа от него Мэтт и Джейк записали последние ноты. Он дважды прыгнул с завершающим ударом, а затем высоко поднялся в воздух для третьего прыжка. Как только его ступня оторвалась от земли, он резко повернулся влево, приложив достаточно силы, чтобы пройти весь круг, прежде чем его ноги снова опустились. Маневр мог пройти, как и планировалось, но он забыл одну мелочь. Он забыл убедиться, что он сам очистил свой гитарный шнур. Он аккуратно обвился вокруг его ног, эффективно связав их вместе, и когда он вернулся, он не смог раздвинуть их, чтобы сохранить равновесие. Он качнулся вперед, чувствуя, как падает к сцене. Инстинктивно он попытался противостоять этому, сделав еще один прыжок вперед и тем самым он прыгнул прямо в самый центр опасной зоны, окружающей пиротехнический заряд, расположенный перед его микрофоном. Шнур натянулся туго, когда он достиг конца своего провисания, и он снова наклонился вперед, шейка его баса опрокинулась над стойкой микрофона, его тело приняло горизонтальное положение. Он обнаружил, что смотрит прямо на пиротехнический заряд, и, внезапно испугавшись, сумел повернуть голову влево.
Он услышал грохот, громче, чем когда-либо прежде. Яркая вспышка света ослепила его даже сквозь его закрытые веки, а жгучая боль обожгла правую часть его тела. Воздух вылетел из его легких, и он почувствовал, что летит по воздуху, крутится вокруг и вокруг, как футбольный мяч, брошенный по неуклюжей спирали. А потом он рухнул на море человеческих тел, слыша слабые звуки крика через сильно звенящие уши.
Святое дерьмо ! Разум Джейка кричал, когда он смотрел, как Даррен взлетал на восемь футов в воздух, кружился по спирали и приземлялся где-то в темноте мошпита перед сценой. Аплодисменты публики мгновенно оборвались, как если бы была нажата кнопка отключения звука. Из самого мошпита он мог слышать крики сквозь звон в ушах.
Он повернул ручку регулировки громкости на своей гитаре в нулевое положение и уронил ее на землю, бросился вперед, хватая главный микрофон, когда он проходил мимо. Он посмотрел вниз, но не увидел ничего, кроме извивающейся массы тел в темноте.
«Все, - сказал он в микрофон, - пожалуйста, отойдите от него. Дайте нам немного места. Держитесь!»
Справа от него промчался Мэтт. Он спрыгнул со сцены в мошпит и начал пробиваться сквозь него.
“Домашние огни!” - сказал Джейк в микрофон. «Включите в доме свет, пожалуйста. Нам нужно посмотреть там, внизу».
Включились огни, освещая хаос внизу. Джейк уронил микрофон и тоже спрыгнул со сцены, оказавшись в окружении вспотевших тел. Он начал проталкиваться. «Назад», - сказал он. «Отойди. Дай мне пройти».
Он прокладывал себе путь к позиции Даррена, толкаясь и пробиваясь сквозь собравшуюся толпу, ни один из которых не направлял его мольбы отступить. Наконец он встал и посмотрел на басиста. Он лежал на спине с закрытыми глазами, дым поднимался от его тела, особенно от его головы, где значительная часть его волос была сожжена. Правая сторона его лица, его правая рука, части его обнаженного правого бока и живота и значительная часть его правой ноги были ярко-красного цвета, как солнечный ожог, только намного хуже. Его бас-гитара лежала рядом с ним, шея сломана пополам, струны порвались и свисали свободно, тело обуглено и дымилось. Мэтт стоял рядом с ним на коленях и тряс его.
“Он умер?” - крикнул Джейк.
«Если он не будет, я убью его, черт возьми!» - крикнул в ответ Мэтт. Он очень сильно встряхнул. “Даррен!”
Глаза Даррена распахнулись, он смотрел по сторонам, не видя. “Мой член!” - крикнул он в панике. “Это слетело с моего гребаного члена?”
Он не сорвался с его гребанного члена. Кожаные шорты, которые он носил, защищали эту часть его тела. У него не было сломанных костей ни от сотрясения мозга, ни от захватывающего полета по воздуху (хотя трое из зрителей былибыл ранен, когда его двести тридцать фунтов, дымящаяся масса приземлились на них). Он действительно пострадал от ожогов второй степени по всей правой ноге, правой руке, правой груди и брюшной стенке, а также правой стороне лица и шеи. У него также был массивный разрыв правой барабанной перепонки, из-за чего сомнительно, что он когда-либо восстановит полный слух на этой стороне. Его волосы были распущены, большая их часть сгорела во время взрыва, остальные были сбриты в ожоговом центре Остина позже той же ночью. Следующие сорок восемь часов он пролежал на больничной койке, капелька морфия сдерживала сильнейшую боль, в то время как волдыри поднимались и падали на его обожженную кожу.
Они выписали его с рецептом на сильнодействующие обезболивающие и строгими инструкциями менять повязку раз в день и сохранять постельный режим до заживления кожи. Они хотели, чтобы он проходил осмотры каждые три дня в течение следующих двух недель. Но этого просто не могло быть.
«Нам пришлось отменить первые два концерта в Далласе, - сказал Грег, когда они забрались в автобус на стоянке больницы, - но они готовятся к третьему прямо сейчас. Мы должны приехать к трем часам». сегодня днем. У нас не будет времени на обычные интервью и автограф-сессии, но мы сможем провести проверку звука вовремя ».
«Подожди минутку», - сказал Джейк, услышав это. “Вы говорите, что мы не пойдем домой?”
«Шоу должно продолжаться», - ответил Грег. «Достаточно плохо, что нам пришлось отменить две встречи в одном из наших крупнейших городов. Вы хоть представляете, сколько доходов мы потеряли?»
«Даррен не может так играть, - сказал Мэтт. «Он выглядит как чертов мультипликационный персонаж, которого застрелили из пушки».
«И его барабанная перепонка разорвана», - добавил Джейк. «Разве они не сказали ему избегать громких звуков, пока он не пройдет?»
«Он может навсегда потерять слух в этом ухе, если не сделает этого», - сказал Куп.
«Я действительно не думаю, что смогу играть», - согласился Даррен. «Эти ожоги очень больно. Все чертовски время, чувак».
«Вздор», - снисходительно сказал Грег. «Я позабочусь о том, чтобы все прошло хорошо. Я куплю ему беруши для этого уха и закрою его раны влажными бинтами, когда он выйдет на сцену».
“Но мои волосы!” - воскликнул Даррен. “У меня нет гребаных волос!”
«Мы принесем вам шляпу», - сказал Грег. «Поверьте мне в этом. Я знаю, что делаю».
«Нет, - сказал Мэтт. «Это уже слишком, Грег. Мужчина обгорел, и все его тело покрыто волдырями. Мы больше не будем выступать, пока он не выздоровеет».
«Тогда вы будете нести ответственность за весь упущенный доход за любые пропущенные даты», - сказал Грег. «Все это. Это включает в себя продажи товаров и все неудобства, связанные с продажей билетов с возвратом средств. Вы думаете, что сейчас в минусе? Если вы выберете двух-трехнедельный перерыв в туре, вы потратите еще полмиллиона или около того. дыра. Это то, что вы хотите? “
“Какая чертова разница?” - крикнул Мэтт. «Мы уже на четверть миллиона в дыре. Что еще на полмиллиона сверху? Отвезите нас домой, пока Даррен не выздоровеет. Если вы не хотите этого делать, разместите нас в отеле здесь, в Остине. Вы можете зафиксируйте это и на нашем счету “.
«Почему бы нам не позволить Даррену решать это?» - спросил Грег. «В конце концов, ты говоришь на его имени». Он повернулся к Даррену и улыбнулся своей лучшей улыбкой. «Даррен? Что ты думаешь? Если я смогу устроить тебя достаточно комфортно, как ты думаешь, ты сможешь продолжить?»
«Скажи ему нет, Даррен», - сказал Джейк. “Это ерунда!”
Даррен выглядел несчастным. «Я хочу, - сказал он, - но не думаю, что смогу. Мне действительно больно, понимаете?»
«Я дам тебе обезболивающее, прежде чем ты продолжишь», - пообещал Грег.
«О, это чертовски блестящая идея», - сказал Мэтт. «Разве не из-за этих гребаных наркотиков мы в первую очередь оказались в этой ситуации?»
“Что это должно означать?” - потребовал ответа Даррен.
«Это означает, что вы были разгромлены там, на сцене, и именно поэтому вы споткнулись о собственный шнур и приземлились на взрывной заряд!» крикнул Мэтт. «Если бы мистер Я хочу отсосать член Джозефа Смита здесь не сказал тебе, что ты не должен больше меня слушать, ничего бы из этого дерьма не случилось!»
“Это гребанная ложь!” - крикнул Даррен. «Он просто сказал мне, что я могу делать то, что хочу. Курение травки не имеет ничего общего с тем, что произошло!»
«Я согласен, - сказал Грег. «Я более склонен думать, что авария была вызвана отсутствием хореографии в ваших сетах. Если бы вы позволили нам обучить вас этим танцевальным движениям, прежде чем мы отправимся в путь, Даррен не стал бы импровизировать. движется самостоятельно “.
«Боже», - сказал Мэтт. «Мы идем по кругу с этим дерьмом».
«Если я продолжу, - сказал Даррен, - я вообще не смогу делать никаких движений. Это будет нормально?»
«Сделай нам одолжение, Даррен», - сказал Мэтт. «Держите свои шаги при себе в будущем».
Даррен выглядел обиженным, а затем рассерженным. «Что не так с моими движениями? Ты просто завидуешь, потому что не можешь их делать? Публика любит их, чувак. Они, черт возьми, их любят!»
«Да, - сказал Мэтт. «Особенно те три человека, на которых ты приземлился после того, как один из твоих движений заставил тебя разлететься по воздуху, как гребаный артист цирка».
«Это была хорошая демонстрация баллистической дуги», - серьезно сказал Билл.
«Послушайте, - сказал Грег, - я понимаю, что вы не сможете делать свои движения какое-то время. Аудитория тоже это поймет. Во всех газетах говорилось о том, как вы были сожжены в результате несчастного случая с пиротехническими зарядами. Все, что вам нужно сделать, это встать у микрофона и сыграть на басу. Попробуйте сделать резервную копию, когда Мэтт играет соло. Важно, чтобы вы продолжали. Только за это вам будут аплодировать. Они поймут, почему ты не можешь двигаться со своим обычным энтузиазмом “.
«Хорошо, - сказал Даррен. “Я попробую.”
Сначала это выглядело сомнительно. Во время проверки звука Даррену пришлось сидеть на стуле и держать свой новый бас Brogan подальше от своего тела. Тыльная сторона его правой руки была обожжена, и от каждого прикосновения струн по руке хлестала боль. И даже с затычками для ушей на месте звук концертного уровня, исходящий из усилителей, создавал впечатление, будто кто-то воткнул ледоруб в его правое ухо.
«Я не знаю об этом, Грег», - сказал он, когда проверка звука была завершена. Даже после таблеток, которые я принял, это чертова агония, чувак “.
«Не волнуйся», - сказал ему Грег. «Вам будет удобнее для шоу».
И он был. Его обожженная лапа и рука были перевязаны влажными бинтами, пропитанными лидокаиновым желе. На нем были свободные черные спортивные штаны и свободный белый свитер. Они накинули ему на голову, ухо и шею бандану, пропитанную лидокаином, а затем накрыли ее бейсболкой Intemperance из запасов товаров.
“Каково это?” - спросил его Грег.
«Лучше», - сказал Даррен. «Мне все еще больно, когда я двигаюсь, но не так плохо».
«Что ж, давай займемся этим прямо сейчас», - ответил Грег, открывая свою маленькую черную сумку. Он вытащил шприц и пузырек с лекарством.
«Чувак», - сказал Даррен, наблюдая, как Грег набирает прозрачную жидкость в шприц. «Знаете, я действительно не копаю иголки».
«Это просто иголка», - сказал Грег. «Это будет через секунду».
“Что именно вы ему даете?” - спросил Мэтт.
«Это стандартное фармацевтическое обезболивающее», - ответил Грег, доставая тампон со спиртом. Он спустил с плеча свитер Даррена, обнажив свою необожженную левую руку.
« Имя , Грег», - настаивал Мэтт. “Какое дерьмо называется?”
«Демерол», - ответил Грег. «Как я уже сказал, стандартное обезболивающее, используемое в больницах по всей стране».
«Ах, Демерол, - понимающе кивнул Мэтт. «Один из наиболее сильнодействующих наркотиков, имеющихся в продаже». Он посмотрел прямо на Даррена. «Это похоже на героин, но действует дольше».
Даррен перевел взгляд с иглы на лицо Мэтта на лицо Грега. “Как героин?” он сказал. «Я не знаю об этом дерьме, чувак. Я не хочу употреблять героин».
«Это не похоже на героин», - настаивал Грег. «Демерол - обезболивающее, производимое на лучших американских фармацевтических заводах и используемое врачами по всей стране для облегчения боли. Героин - это незаконный уличный наркотик, который вы растапливаете в ложке и вводите себе в вены. Они совсем другие. “
«Но …» - начал Даррен.
«Просто расслабься», - успокоил Грег. “Я знаю, что я делаю.” Он воткнул иглу в плечо Даррена и нажал на поршень. Даррен все время держал глаза закрытыми. Наконец, он позволил им со скрипом открыться.
«Я не чувствую разницы», - сказал он.
«Я ввел его вам внутримышечно, а не внутривенно», - сказал Грег. «Чтобы начать работу, потребуется пятнадцать или двадцать минут, но это продлится дольше - вероятно, на все шоу».
Даррен выглядел сомнительным, но по мере того, как минуты тянулись все ближе и ближе к шоу, и лекарство просачивалось в его вены и капилляры, постепенно проникая через кровоток к рецепторам в его мозгу, выражение сомнения сменилось чем-то вроде экзальтации. «Вау», - сказал он, улыбаясь и кивая головой. «Это какое-то крутое дерьмо».
“Да уж?” - спросил Куп. “Лучше, чем травка?”
«Не лучше, - ответил Даррен, - но по-другому».
«Неважно, каково это, - сказал Мэтт. “Сможете ли вы так играть?”
Даррен встал. Сначала он был немного неустойчивым, но когда он привык к этому, он смог легко ходить взад и вперед. Он несколько раз согнул обожженную руку. «Мне все еще немного больно, - сказал он, - но меня это не так сильно беспокоит, ты копаешь?»
«Это именно то, что он должен делать», - сказал Грег с улыбкой. «Я думаю, у тебя там все будет хорошо».
«Просто хорошо», вероятно, не лучшее описание того, что сделал Даррен, но ему удалось пройти через шоу. Он неуклонно подошел к микрофону, взял бас, и когда загорелся свет, когда первый взрыв ночи пронесся по сцене, он даже не вздрогнул. Публика громко закричала, даже громче, чем обычно. И он играл. Его руки двигались так, как должны были, ударяя по нужным струнам в нужном порядке в нужное время. Он спел подтекст, который должен был петь. Он не делал ошибок. Но на протяжении всего шоу он почти не двигался. Он не раскачивал свое тело в такт, который помогал задавать. Он не шаркал ногами, не пожимал плечами и не вертелся взад и вперед. Он определенно не прыгал, не вертелся и не корчил рожи. Когда пришло время соло Мэтта, он отступал на несколько шагов, освобождая место прожектора. Когда пришло время взрывов, он попятился немного быстрее. По сути, он казался не более чем аниматронным басистом или, возможно, голографическим, в то время как остальная часть группы двигалась, вертелась, раскачивалась и играла свое обычное восторженное исполнение. Это было некрасиво, но шоу продолжалось, и когда оно, наконец, закончилось, публика приветствовала, как обычно.
«Хорошая работа, Даррен», - поздравил его Грег, когда они покинули сцену после последнего выхода на бис. «Ты просто великолепно там выступил».
Даррен просто кивнул, его лицо было залито едким потом. «Тот выстрел, который ты мне дал, прошел, - сказал он. “Могу я получить еще один?”
Он получил еще один. Грег подстрелил его и отправил обратно в отель на лимузине, арендованном специально для этого случая. В то время как остальные участники группы занимались своим обычным делом после шоу, Даррен вылетел в постели и проспал до восьми утра следующего дня.
Следующие две недели прошли в тумане свиданий подряд. Они проложили свой путь из Техаса в Нью-Мексико, Аризону и Колорадо. Постепенно ожоги Даррена зажили, и он стал еще немного двигаться по сцене. Бинты, пропитанные лидокаином, исчезли, но затычка для ушей, бандана и шляпа остались. Так же поступили уколы демерола. Несмотря на то, что волдыри на его коже лопались и исчезали, он настаивал на том, чтобы ему делали «укол от боли», как он это называл, до и после каждого выступления.
“Какого хрена тебе нужно это дерьмо?” - потребовал у него Мэтт, когда Грег определил правильную дозировку перед первым из трех шоу в Денвере. «Ты больше не горишь. Твои гребаные волосы даже снова отрастают!»
«Это мое ухо» , - настаивал Даррен. «Мне чертовски больно, когда я слышу что-то громкое. Я не смогу пройти через шоу, если что-то не ослабит боль».
- Господи, - с отвращением сказал Мэтт. «Твое гребаное ухо, моя задница. Ты становишься зависимым от этого дерьма, Даррен. Разве ты не понимаешь, что этот мудак делает с тобой? Он превращает тебя в гребанного героинового наркомана».
“Это не героин!” - крикнул Даррен. «И я не пристрастился к этому. Это только от боли. Это гребаное шоу должно продолжаться, чувак. Ты это знаешь!»
Шоу продолжались. Вскоре волосы Даррена отросли достаточно, чтобы он потерял шляпу и бандану. Но он продолжал жаловаться на слух и требовать снимков до и после каждого выступления. В дополнение к уколам от боли, он снова начал пить пиво, курить марихуану и нюхать кокаин перед выходом на сцену. Куп присоединился к нему во всех этих начинаниях, за исключением уколов боли. В результате всего этого на сцене случались случайные ошибки, но они оставались незначительными, поскольку оба, казалось, научились держать вещи на определенном уровне. Тем не менее, ошибки были ошибками, и каждая из них вызывала яростные крики и вопли в ответ Мэтта и мольбы Джейка воздержаться от опьянения перед выступлением. Однако мольбы и крики остались неуслышанными,
Тур Thrill of Doing Business завершился 3 сентября 1984 года последним из четырех аншлаговых концертов в Лос-Анджелесе. Intemperance отыграли 126 шоу в 96 американских городах, прежде чем в сумме приняли участие 1 308 297 владельцев билетов. Тем временем альбом The Thrill of Doing Business стал платиновым и продолжил свое существование , стремительно приближаясь к дважды платиновому статусу, которого можно было бы легко достичь - если текущие темпы продаж сохранятся - к Рождеству. Crossing the Line - второй выпущенный сингл - быстро поднялся в чартах и ??попал в десятку лучших, а затем потратил почти месяц, пробираясь оттуда вверх. Как тур завершился CTL-как его называли профессионалы в области музыки, связанные с ним, - был вовлечен в яростную битву за номер один с тремя другими песнями - все они были главными элементами поп-музыки в чарте Top Forty. «Охотники за привидениями » Рэя Паркера-младшего, « What Love Got To Do With It » Тины Тернер и самая жесткая из участниц - песня I Love To Dance группы La Diferencia , поп-группы из Венесуэлы, которая выпустила американский альбом на лос-анджелесском лейбле Aristotle Records. Когда Intemperance провели первую неделю в Лос-Анджелесе, переезжая в свои новые квартиры и восстанавливаясь после долгого и мучительного путешествия, которое только что завершилось, CTLнаконец-то занял второе место в чартах, уступив первое место I Love To Dance . Он продержался там еще две недели, пытаясь и пытаясь выбить хит венесуэльской группы - в течение второй недели разница в единичных продажах составила менее пятисот - но в конечном итоге им это не удалось. CTL начал падать, а I Want To Dance держались, оставаясь на первом месте еще шесть недель.
«Что, черт возьми, не так с потребителями музыки в наши дни?» - сказал Мэтт в тот день, когда CTL начал падать. Он, Билл и Джейк потягивали напитки на балконе новой квартиры Джейка, вне пределов слышимости Мэнни, который снова работал слугой Джейка. “Я имею в виду, на самом деле, я мог бы понять, если бы Тина Тернер вывела нас из первого места, потому что Тина, по крайней мере, настоящий музыкант с потрясающим голосом, и в той песне, которую она собиралась, есть какая-то гребаная душа, вы понимаете, о чем я ? “
«Я знаю, что вы имеете в виду», - сказал Джейк, и он фактически согласился с этой оценкой.
«Но что это за чушь, которую я хочу танцевать ? Так она хочет, блять, танцевать? Кому на хрен? Я говорю вам, что MTV сделал с нами это дерьмо. Это и восхищение публики проклятыми странами третьего мира».
«На самом деле, - сказал Билл, - уровень жизни в Венесуэле довольно близок к уровню жизни США и Канады».
“Какой?” спросил Мэтт.
«О да, - сказал Билл. «У них огромные запасы нефти. Они были крупнейшим поставщиком иностранной нефти в Соединенные Штаты со времен арабского нефтяного эмбарго 1973 года. Они также являются единственным членом ОПЕК в западном полушарии. Все эти доходы от нефти составляют валовой внутренний продукт, который почти достигает … “
«Невероятно», - сказал Мэтт, глотая сигарету.
“Какой?”
«Мне плевать на их доходы от нефти».
Билл выглядел обиженным. «Я просто пытался сказать вам, что Венесуэла не является страной третьего мира», - сказал он.
Лицо Мэтта несколько искривилось, когда образовались вспышки гнева, а затем он исчез. Наконец он кивнул. «Прошу прощения, - сказал он. “Можем ли мы тогда назвать их страной второго мира?”
«Это было бы более точное изображение», - согласился Билл.
«Хорошо», - сказал Мэтт. “Так или иначе, эта венесуэльская сучка с ее хриплым акцентом и гребаным распятием на шее выходит из этой страны второго мира, поет о том, как она хочет танцевать, снимает видео, где ее сиськи подпрыгивают повсюду под тугой рубашку, и все ее съедают. Никто не замечает, что сама песня кусает задницу ».
“Как ее сиськи выглядят на видео?” - спросил Джейк, который на самом деле не видел ее - поскольку он презирал всю концепцию музыкальных клипов - и не слышал ничего, кроме отрывков самой песни, поскольку она не игралась на станциях, которые он обычно слушал.
«У них хорошие сиськи», - признал Мэтт. «Что-то вроде грейпфрута, с хорошей отдачей от них. А сама сука выглядит экзотически. Темные волосы, светлая кожа. Та кожа, на которой ты хочешь сходить».
“Светлая кожа, да?” - подумал Джейк. “Она на самом деле уроженка Венесуэлы или они все это дерьмо придумывают?”
«Я уверен, что они искренне говорят о ее географическом происхождении», - сказал Билл. «Светлый оттенок кожи не так уж необычен для венесуэльцев. Как нация, они сохраняют гораздо более высокий процент испанской крови среди своих граждан, чем более знакомые латиноамериканские страны, такие как Мексика и Куба».
“Так ты бы тоже на нее сошел?” - спросил его Джейк.
«Все ли молекулярные движения останавливаются на абсолютном нуле?» Билл ответил.
Джейк секунду смотрел на него. “Значит ли это, что да?” он спросил.
«Fuckin ‘A», - согласился Ботаник.
«Я так и думал», - сказал Джейк.
«Хорошо, - сказал Мэтт. “Теперь, когда мы все согласны с тем, что мы бы сходили с ума от нее, давайте продолжим нашу дерьмовую беседу о ней и ее дерьмовой поп-группе и о том, как глупость и полное отсутствие музыкального вкуса у американской публики позволили им удержать нас от нашего законного места на вершина проклятого музыкального чарта “.
«Ты уже знаешь ответ, Мэтт», - сказал Джейк. «Это демографическая вещь. Они поют поп-музыку. Вы помните, что означает« поп »? Это означает популярность. Дерьмо, которое они производят, рассчитано на охват всего демографического спектра. Это не жестко, как рок и хэви-метал, это не звучит как кантри “.
“Страна?” - сказал Мэтт. «Даже не упоминай это слово в моем присутствии!»
«Простите меня, - сказал Джейк. «Но в любом случае поп-группы специализируются на запоминающихся мелодиях, которые неискушенные в музыкальном плане - которые, к сожалению, составляют большинство американской публики - могут подпевать и подпевать. У них не обязательно должны быть сильные тексты или хорошие гитаристы или музыкальная глубина любого рода. У них просто должен быть ритм, под который вы можете танцевать, и запоминающийся припев, который будет звучать у вас в голове. Если они смогут понять эту формулу, две трети проклятой страны купят их дерьмо , и это пересекает практически все демографические данные. У них так же вероятно, что двенадцатилетний мальчик купит их дерьмо, как и шестидесятилетняя женщина. Удивительно, что мы держались выступаем против них с таким количеством песен, сколько у нас. Вы спросите меня, это свидетельство наших музыкальных способностей, что мы »
«Вы хотите сказать, что мы попадаем в категорию поп-музыки?» - спросил Мэтт, потрясенный самой этой мыслью.
«Нет, совсем нет», - сказал Джейк. «Я хочу сказать , что наша основная аудитория конце подростков к середине двадцатых толпа - в средней школе и колледже возраст демографическую Это те , кто , как жесткий рок - музыки , и мы доминировали , что демографические с тех пор они начали играть. Спуск на радио. Однако наш материал настолько музыкален, что его так приятно слушать, что мы перешли демографию в сторону традиционной поп-музыки. Большинство из этих людей, покупающих синглы CTL , никогда не купят синглы Van Halen , никогда даже не слышали Led Zepplin или мелодия AC / DC , и мы покупаем наши песни только потому, что не по нашей вине наша формула лирики и бэкбита отвечает требованиям, которые они хотят в поп-музыке ».
«Значит, вы говорите, - сказал Мэтт, - что люди, играющие« Пересечение черты » и« The Thrill of Doing Business » , играют потому, что им нравится ритм и припев?»
«Большинство из них, вероятно, даже не слушают стихи», - сказал Джейк. «А если да, то они не понимают их значения. Наша основная демографическая группа улавливает наше значение и ценит нас как в музыкальном, так и в лирическом плане, но тогда наша основная демографическая группа - это люди, покупающие весь альбом, а не синглы».
И до сих пор эта демографическая группа удерживала альбом « The Thrill of Doing Business» на первом месте в альбомных чартах девятую неделю подряд, и в ближайшее время не было никаких признаков его снижения. Они аккуратно вытеснили альбомы, выпущенные Тиной Тернер и Лайонелом Ричи, которые раньше занимали первое место.
«Синглы не означают дерьмо по большому счету», - сказал Джейк. «Я имею в виду, конечно, они зарабатывают немного денег для National, и они составляют престиж для отдельных песен, но в первую очередь здесь идут продажи альбомов. К Рождеству мы продадим два миллиона копий Thrill and почти три миллиона копий Descent . Вот где хард-рок окупается. Наши фанаты - не педики поп-музыки, которые покупают синглы, - а настоящие фанаты, парни и девушки в джинсах и коже, с длинными волосами, курящие Они покупают альбомы, а не синглы. Наша сила в том, что наш первый альбом был полон хорошей музыки. В нем были не просто две или три песни, которые были хороши, а остальные - дерьмо.песню, затем они услышали Who Needs Love . Именно тогда продажи альбомов начали расти в городах, в которых мы не гастролировали. Теперь, когда мы зарекомендовали себя как группа, которая делает хорошую музыку, наши основные поклонники схватили копии Thrill - альбома - в тот момент, когда он вышел. продажа. Thrill тоже полна хорошей музыки. Основные фанаты будут создавать фавориты из треков, которые даже не транслируются по радио. Вот на чем нам нужно сосредоточиться в будущем. Делать счастливыми наших основных фанатов, а не поп-фанатов ».
«И способ сделать основных фанатов счастливыми, - сказал Мэтт, видя, откуда он пришел, - это продолжать делать альбомы, полные хорошей музыки, вместо альбомов с парой запоминающихся треков, которые будут продавать синглы».
«Совершенно верно, - сказал Джейк. «Худшая ошибка, которую мы могли бы сделать, - это начать угождать поклонникам поп-музыки. Если мы начнем создавать запоминающуюся музыку, а не глубокую, если мы начнем писать песни с мыслью о том, как будет выглядеть видео после его создания, или с мыслью как это будет звучать по радио, мы собираемся раствориться в безвестности еще через два альбома. Я не хочу этого ».
«К черту это», - сказал Мэтт, ужаснувшись самой этой мысли.
«Я согласен, - сказал Билл. «Мы должны сами осуществлять контроль качества. Но как мы это делаем?»
«Нам нужно продолжать делать то, что мы делали до появления Shaver и National Records», - сказал Джейк. «Нам нужно писать наши песни и создавать нашу музыку без помех, чтобы делать это от всего сердца, как мы это делали раньше».
«Вороне это не понравится, - сказал Мэтт. “Это займет слишком много времени”.
Они знали, что это правда. У них была встреча с Кроу буквально за день до этого, и он уже начал подталкивать их к тому, чтобы как можно скорее попасть в студию звукозаписи для их следующего альбома.
«Если мы сможем пригласить вас туда к первому декабря, - сказал он им, - мы действительно могли бы ожидать выпустить следующий альбом к первому апреля».
“Первое декабря?” - недоверчиво спросил Джейк. “Ты серьезно?”
“Это проблема?” Ворона ответила. «Я уже работаю над резервированием студийного времени».
«Есть мелочь в том, что у нас нет никакого гребаного материала для записи», - сказал Мэтт. «Поскольку вы не позволите нам записать« It’s In The Book », а остальные четыре мелодии, которые у нас есть в бункере, не являются альбомными, я бы сказал, что это довольно большая проблема».
«Мы не работали ни над чем новым с тех пор, как подписали с вами контракт», - сказал Джейк. «Чтобы придумать десять мелодий, нужно время».
«Скорее пятнадцать, так как вы, придурки, отвергаете по крайней мере треть того, что мы придумали», - сказал Мэтт.
«Что ж, - задумчиво сказал Кроу, - всегда есть те числа, которые наши команды сочинителей придумали в качестве дополнения к последнему альбому. Их восемь, включая Embrace of Darkness , что действительно хорошая мелодия. песни пока доступны для всех, поэтому все они доступны для вас. Это означает, что вам нужно будет придумать только две собственные песни “.
«Ааа, - сказал Мэтт, - мне было интересно, когда мы вернемся к этому».
«Послушайте, ребята, - сказал Кроу, - я знаю, что вам не нравятся мелодии. В прошлый раз мы уступили вам - очень вопреки нашему здравому смыслу, уверяю вас - но на этот раз нам придется твердо стоять на своем». это. Нам нужно от вас десять песен к 1 декабря. Если вы не можете придумать их самостоятельно … “
«Мы не исполняем твои песни», - прервал его Джейк. «Период. Конец истории. Это последнее слово. Я думал, мы установили, что в прошлый раз мы бодались с вами, люди. Мы бы предпочли, чтобы вы подали на нас в суд за нарушение контракта, разрушили всю нашу карьеру и гарниши за каждую зарплату, которую мы когда-либо зарабатывайте всю оставшуюся жизнь, чем записывайте песню, которую написал и сочинил кто-то другой, кроме меня или Мэтта “.
«Этого не произойдет», - согласился Мэтт. «Давай просто закончим чушь и не будем снова перефразировать этот глупый аргумент, ты с этим покончишь?»
Кроу вздохнул, умудряясь выглядеть так, будто его чувства задели. «Хорошо, - сказал он. «Просто подумал, что брошу это там. Но факт остается фактом: мы должны пригласить вас в студию в начале декабря. Это означает, что вам нужно представить как минимум двенадцать песен на наше одобрение к середине ноября. Это немного больше через месяц “.
«Это также немного невозможно», - сказал Мэтт. «Ни за что, черт возьми, мы не сможем сочинить двенадцать мелодий к тому времени. Нам повезет, если получится три или четыре».
«Это еще одна причина рассмотреть возможность использования некоторых из наших заранее написанных материалов», - сказал Кроу.
Мэтт рассердился. Он встал и ударил руками по столу Ворона с такой силой, что эхом разнеслось по комнате и заставило Ворона от страха вскочить. “Слушай, ублюдок!” - крикнул на него Мэтт. «Кажется, вы не понимаете, что здесь написано об этом заранее написанном дерьме, которое ваши хакеры подбадривали для нас. Это никогда не будет записано Воздержанием ! Никогда! Клянусь перед всем, что я считаю святым и священным, я клянусь своим долбаный Страт! Мы никогда этого не сделаем. Никогда! Теперь ты уловил мою гребаную мысль? “
«Хорошо, хорошо», - сказал Ворон, его руки немного дрожали. «Не надо кричать. Я думаю, вы довольно хорошо изложили свою точку зрения».
Мэтт снова сел. Он вытащил сигарету и загорелся. Ворона сделал то же самое, его рука все еще дрожала.
«Теперь, когда мы это уладили, - сказал Джейк. «Мы остаемся с проблемой нехватки времени, чтобы придумать новый материал. Как сказал Мэтт, вы требуете невозможного. Вам нужно продлить срок».
«Теперь вы просите невозможного», - ответил Ворон. «Мы не можем допустить никакой задержки между упадком Thrill и выпуском следующего альбома».
“Почему бы нет?” - спросил Джейк.
“Ну … потому что ты просто не можешь!” - сказал Ворон. «Все это знают. Если ты не будешь постоянно держать свое имя на верхних строчках хит-парадов, ты мгновенно скроешься в безвестности. Нам нужно выпустить следующий альбом не позднее середины апреля».
Они обсуждали этот вопрос в течение следующих двадцати минут, но в конце концов Кроу - после личного разговора с Дулиттлом, как продавец автомобилей, консультирующийся со своим менеджером по продажам, - неохотно уступил.
«Хорошо, - сказал он. «Обычно мы этого не делаем, но мистер Дулиттл согласился дать вам немного больше времени, чтобы придумать новый материал».
“Сколько еще времени?” - спросил Джейк.
«Дополнительный месяц», - сказал Кроу. «Мы отложим начало записи до первой недели января. Это означает, что мы ожидаем от вас двенадцать новых песен к середине декабря. Как вы думаете, сможете ли вы уложиться в этот срок?»
«Это все еще немного жестко», - сказал Джейк.
«Мы работаем с вами изо всех сил, Джейк, - сказал Кроу. «На самом деле да. Но это лучшее, что мы можем сделать. Теперь все песни не обязательно должны быть шедеврами. Просто дайте нам два или три качественных произведения для радиопередачи и видеопроизводства, а остальное может быть второстепенным. Помните, ваше изображение сейчас продается для вас “.
Мэтт открыл рот, чтобы сказать что-то - что-то, что, несомненно, было бы нагруженным ненормативной лексикой и злостью, - но Джейк положил руку ему на плечо, удерживая его.
«Посмотрим, что мы можем сделать», - сказал Джейк.
Встреча подошла к концу через несколько минут.
«Гребаный наполнитель», - сказал Мэтт, когда они потягивали свежие напитки, которые им принес Мэнни. «Я ненавижу само звучание этого слова. Я не создаю наполнитель. Я не буду играть на гитаре в песне, которая является просто наполнителем».
«Я согласен», - сказал Джейк. “Я наделал много дерьма во имя продвижения своей карьеры. Я надел обтягивающие кожаные штаны, чтобы играть перед публикой. Я синхронизировал губы под свою музыку перед камерами, чтобы сделать дерьмо Музыкальные видеоклипы. Я отказался от своего Les Paul в пользу Brogan. Но ничего из этого на самом деле не повлияло на саму музыку. Выкачивание мелодий или игра дерьма, написанного другими людьми, пересекают черту, которую я не хочу переходить. “
«Это был бы неприемлемый компромисс», - сказал Билл. «Абсолютно и совершенно прискорбно».
«Давай заключим договор», - предложил Джейк.
“Пакт?” спросил Мэтт.
«Ага», - сказал Джейк. «Мы основные члены этой группы, верно? Мы с тобой пишем мелодии и придумываем базовые мелодии. Как ни странно, ты единственный, кто знает лучший способ довести эти мелодии до совершенства. Мы - Невоздержанность . Мы те, кто контролирует музыку, которую мы выпускаем, согласны? “
«Согласен», - сказал Билл.
«Черт возьми, - сказал Мэтт. «Эти два гребанных наркотика в ритм-секции - заменяемые активы. Я бы давно заменил Даррена задницу, если бы они позволили мне».
«Я понимаю», - сказал Джейк. «И поскольку мы являемся ядром группы и поскольку мы контролируем музыку, нам необходимо заключить этот договор между нами троими. Мы должны поклясться, что будем придерживаться наших музыкальных идеалов в создании новой музыки. Нет. Допускаются мелодии-наполнители. Мы не позволим нашей музыке быть скомпрометированной из-за ограничений времени или вмешательства звукозаписывающей компании. Помните стандарт, который мы использовали перед использованием нового материала на D Street West? “
Оба кивнули. Стандарт тогда был таков, что если бы три основных участника не пускали слюни, чтобы сыграть мелодию перед публикой в ??первый раз, она бы не сыграла. Любых сомнений в качестве новой песни Билла, Мэтта или Джейка было бы достаточно, чтобы запретить ее. Это было неписаное и не обсуждавшееся правило, но оно имело такой же вес, как и Десять заповедей для библейских толкователей.
«Если бы мы не сыграли песню перед D Street West», - сказал Джейк. «Это не входит в альбом Intemperance . Таков договор. Любой из нас имеет неоспоримое право вето на мелодию. Это должно быть единодушное одобрение, иначе мы ее сраним. И никакого давления со стороны Кроу, Дулиттла или кого-либо из них. Ублюдки передумают. Согласны? “
«Согласен», - сказал Мэтт.
«Согласен», - сказал Билл.
Они скрепили пакт так же, как скрепили любое соглашение между ними. Они выпили, а затем выкурили косяк на празднике.
Глава 13b »
В ту ночь, после того, как Мэнни съел ужин, который приготовил для него - что-то с труднопроизносимым французским названием, сделанное из куриной грудки и жирной подливки из белого вина - Джейк вошел в офис своего нового дома. Там, рядом с компьютерным столом и шкафом для документов, был черный ящик, который был перенесен из его квартиры в Наследии в его квартиру в Голливуде в складское помещение во время его первого тура в свою первую квартиру, после этого в другое хранилище во время второго тура и теперь здесь, в его офисе в его второй квартире. Дело не открывали более двух лет.
Он взял его и сел на диван напротив компьютерного стола. Он поставил чемодан рядом с собой и открыл его. Внутри была его старая акустическая гитара - подделка Fender, которую он купил в музыкальном магазине Heritage еще в 1977 году. Конечно, гитарная компания Brogan - его официальный спонсор - подарила ему несколько высококачественных акустических гитар, а также пять электрики, но он даже не открывал коробки, в которые они входили. Эта гитара была той, на которой он всегда сочинял, той, на которой он всегда бренчал для чистого удовольствия от игры, для острых ощущений от создания музыку, чтобы передать ритм и мелодию в его голове в воздух вокруг него. Он посмотрел на это сейчас. Несмотря на корпус, он был покрыт слоем пыли. Он бренчал большим пальцем по струнам. Звук был приглушен и расстроен. Он чувствовал себя ужасно, глядя на его состояние, когда он прислушивался к его несовершенству. Это было почти так, как будто он бросил ребенка.
Он осторожно вынул его из футляра и положил на диван. Следующие тридцать минут он полировал его, чистил изнутри и снаружи и натягивал набором шнурков, которые были заткнуты в коробку. Затем он вынул камертон и потратил еще пятнадцать минут на его доведение до совершенства. Он снова сыграл на нем, с удовлетворением слушая, как изливается богатый, совершенный звук.
«Ты говоришь хорошо, старый друг», - сказал он с улыбкой, не подозревая, что говорит вслух. «Я обещаю никогда больше не бросать тебя в этом деле».
Он откинулся на кушетке и положил гитару себе на колени, левая рука прижалась к шее, а правая крутил медиатор. В комнате было тихо, единственный звук - это приглушенный рев пылесоса откуда-то еще в квартире, пока Мэнни делал свою работу по дому. Он бренчал несколько раз, а затем взял аккорд G - свой любимый для импровизации - и выбрал короткий ритм. Он вздрогнул, услышав это.
«Это действительно отстой», - пробормотал он.
Он откинулся назад, глядя на пустой компьютерный монитор на столе в другом конце комнаты. Неужели он потерял способность сочинять музыку? Неужели он так долго не практиковался, что у него больше не хватило сноровки? Как он начинал раньше, еще до появления National Records, до Шейвера и его боливийского кокаина в виде хлопьев, до национальной известности и поклонниц в каждом городе?
«Концепция», - сказал он. «Я начал с концепции».
Он позволил своим мыслям облететь все, через что он прошел за последние два года, все, что происходило в мире, справедливое и несправедливое, хорошее и плохое. Мелькали образы и эмоции, словно проецированные калейдоскопом, образы Энджи и их кратких отношений, эмоции от того, что она бросила ее в тур и никогда больше не разговаривала с ней, никогда больше не контактировала с ней. Он подумал о головокружительном восторге от ухода из Heritage, чтобы отправиться в Лос-Анджелес и записать свой первый альбом, о мысли, что они на самом деле подписали контракт с лейблом, что они действительно собираются стать звездами рок-н-ролла. Он думал о постепенном осознании, которое было жестоко подавлено, когда образ жизни рок-звезды оказался далеким от того, чего он ожидал. Он думал о долгих поездках на автобусе и о скуке,которая их сопровождает. Он подумал о дорожной усталости, которая наступила после нескольких недель в турне, когда вы больше не могли вспомнить, где вы были и какой сегодня день. Он думал об абсолютном волнении от выступления на сцене перед тысячами, иногдадесятки тысяч людей, слышащих их аплодисменты и восхищение. Он думал о поклонницах, с которыми сталкивался там, о том, как трудно противостоять первобытным побуждениям при виде их молодых тел и о вызываемой добровольной сексуальности. Он подумал об ужасном похмелье, вызванном усталостью после вечеринок после шоу, похмелье, которое можно было прогнать только за счет шерсти собаки, еще нескольких напитков, нескольких строк, нескольких ударов. Он думал о Минди и о грубом сексуальном влечении, которое она все еще вызывала в нем по сей день, об изнуряющем, наркотическом соблазне быть с ней, прикосновением к ней, знанием того, что она хотела, чтобы он прикоснулся к ней, что она жаждала его как он жаждал ее, славного знания, что он трахал женщину, которую большая часть Америки убьетебать. А потом его разум переключился с собственной жизни на другие вещи. Он думал о морских пехотинцах в Бейруте, разнесенных террористом-смертником. Он подумал о морских пехотинцах, переживших эту бомбардировку, которых в ответ выводят из Ливана. Он подумал о других морских пехотинцах в другой части мира, приземляющихся на вертолетах на острове Гренада. Он подумал о 747 корейских авиалиний, сброшенных с неба российскими реактивными истребителями, о том, как испуганные пассажиры, должно быть, пережили пять или шесть минут все еще живого, ужасно сознательного ужаса, прежде чем вращающийся самолет милостиво рухнул в море. Он подумал о протестующих, выстраивающихся в очередь перед атомными электростанциями и предприятиями по производству ядерного оружия. Он думал о постоянной угрозе внезапной ядерной войны на уровне полного исчезновения, которая нависла над миром, как пелена.
«Слишком много», - сказал он, покачивая головой и разочарованно закрывая глаза. «Там слишком много всего».
Он зажег сигарету и медленно закурил, держа гитару на коленях, но не касаясь ее руками. Да, было слишком много концепций для рассмотрения, слишком много идей, чтобы он мог сосредоточиться на одной. Может, ему стоит просто бросить это на ночь и попробовать завтра снова. Было очевидно, что условия для композиции не подходят.
Но он не встал. Вместо этого он позволил своему разуму пойти немного дальше, сняв с него тормоза и ограничения, позволив ему перейти в режим, в котором он не находился уже два года. И вскоре, как это всегда бывало раньше, он выбрал концепцию из водоворота мыслей и начал сосредотачиваться на ней.
Это была приятная мысль, одна из наиболее приятных, возможно ,самое приятное, что он испытал за последние два года, то, что он испытывал каждую ночь в дороге. Это был момент, когда они впервые выходили на сцену на каждом выступлении, когда зажигался свет, когда толпа впервые их увидела, и они начали играть. Для Джейка аплодисменты, крики, одобрительные вопли и свистки, которые раздавались в этот момент представления, были лучшими, самыми приятными. Это были крики, крики и аплодисменты людей, которые днями, даже неделями ждали этого момента. И каждую ночь, когда он это слышал, не имело значения, насколько он устал, насколько он был с похмелья, разозлился или выгорел, это всегда возвращало его к жизни. Это было как … как … как будто он снова нашел себя, свою цель, причину своего существования.
«Нашел себя», - пробормотал он, кладя недокуренную сигарету в пепельницу. “Да уж.”
Он взял гитару и снова взял аккорд G. Он начал ковырять в струнах, выбрасывая простую мелодию, которая складывалась у него в голове.
«Нашел себя», - сказал он, на этот раз напевая эти слова.
Но дело не только в том, что он нашел себя в данный момент, не так ли? Нет, совсем нет. Это происходило каждую ночь - по крайней мере, на каждом спектакле. И сколько бы раз это ни происходило, ощущение оставалось сильным, чувство нахождения своей цели.
«Опять», - сказал он. «Found себя снова. Я нашел себя снова .»
Он повторил эту фразу, полностью пропев ее сейчас, подчеркнув последнее слово и играя при этом развивающийся ритм. «Я нашел себя снова .»
Ему нравилась эта мысль, он видел потенциал, в котором она была. Его разум сосредоточился на ней более пристально, и пока он это делал, его пальцы продолжали бренчать мелодию снова и снова, немного скручивая ее, внося некоторые изменения аккордов, укрепляя ее. И, как всегда, музыка еще больше сфокусировала его разум, позволив ему вспомнить все об этом моменте, позволив ему выразить словами, что именно он чувствовал.
«Свет включается …» - пропел он, немного замедляя мелодию. «Свет загорается, я слышу этот рев … и я снова нашел себя». Разъяренный немного гитары бренчал , а затем, «Я нашел себя снова !»
Он остановился, сделав несколько вдохов, слова, которые он только что сочинил, снова и снова звучали в его голове вместе с мелодией.
«Ага», - прошептал он, улыбаясь, фактически улыбаясь от уха до уха. ” Бля да!”
Он поставил гитару и подошел к столу, открывая один из ящиков. Он достал ручку и блокнот и нацарапал слова, которые придумал до сих пор. Правда, это было всего тринадцать слов, но скоро к ним присоединятся и другие, в чем он был полностью уверен. Он, конечно, знал, что его усилия могут быть напрасными, что песня, концепция, над которой он сейчас работает, может в конечном итоге высосать задницу, когда все будет сказано и сделано, может оказаться скомканным клочком бумаги в мусорную корзину, но это не имело значения. Он сочинял. В конце концов, он не потерял его.
Он вернулся к дивану, положил блокнот и ручку рядом с собой и взял гитару. Мелодия и слова все еще занимали переднюю часть его мозга. Он снова начал играть, распевая слова, которые у него были до сих пор.
«Свет загорается, я слышу этот рев, и я снова нашел себя. Я снова нашел себя!»
Когда он наконец лег спать, было двенадцать тридцать. Последние три часа он сидел на кушетке, бренчал и пел, думал и сочинял, менял и возвращался. Все это время он не курил, не вставал, чтобы сходить в ванную, не пил и не ел. В записной книжке, которую он запер в сейфе рядом с марихуаной и кокаином, теперь были первые три страницы, покрытые текстами песен и нотами. Уже написаны первый куплет, припев и начало моста.
Пока Джейк снова очутился в шестнадцати кварталах от него на двадцать восьмом этаже другого высотного многоквартирного дома, Мэтт делал то же самое. Он делал вещи немного иначе, чем Джейк. Во-первых, в трезвом состоянии он не мог сочинять новый материал. Чтобы подготовиться к этой первой попытке за два года, он выкурил шесть порций крепкого зеленого бутерброда из старого пластикового бонга, которым он пользовался, когда был подростком.
«Хорошо», - сказал он, ухмыляясь на диване в гостиной, когда почувствовал, как массивный выброс ТГК уничтожает его высшие функции мозга. «А теперь давайте напишем гребаную музыку!»
Инструмент, на котором он играл, тоже отличался от инструмента Джейка. Все мелодии Джейка были основаны на акустической гитаре, и при желании любая из них могла быть переведена обратно в исходную форму. Даже самый тяжелый рок из песен Джейка, таких как Descent Into Nothing или Living By The Law , можно было спеть у костра одним гитаристом или даже сыграть на пианино. С другой стороны, все песни Мэтта были основаны на пауэр-аккордах на искаженной электрогитаре, и практически ни одна из них не могла быть переведена в акустический формат без аккомпанемента, по крайней мере, без изменения основной мелодии.
Все это означало, что пока Джейк сидел в относительной тишине со своей старой акустикой на коленях, Мэтт снял свой любимый Stratocaster, подключил его к усилителю на тридцать пять ватт и подключил несколько педалей эффектов. Он провел почти тридцать минут, играя с уровнями дисторшна и эффектами, а затем увеличил громкость усилителя до восьми. Он начал играть, разогреваясь серией риффов и соло, которые были достаточно громкими, чтобы картинки на его стене завибрировали на крючках.
Его новый слуга Эмиль (его последний слуга отказался снова служить ему) выбежал из спальни через несколько секунд после первого соло Мэтта. Ему пришлось кричать «Мистер Тисдейл!» шесть раз, прежде чем его голос наконец дошел до ушей Мэтта.
“Какого хрена ты хочешь?” - спросил Мэтт, заставив гитару замолчать. “Разве ты не видишь, что я сочиняю?”
«Прошу прощения, сэр, - сказал Эмиль, - но шум! Соседи будут жаловаться».
«К черту соседей», - сказал Мэтт. «И никогда больше не называй мою музыку шумом , ты копаешь?»
«Э … да, я копаю», - сказал он. “Но, сэр, … э … музыка, которую вы пишете, обязательно …”
«Я остановлюсь, когда появятся полицейские», - сказал Мэтт. «Это правило всегда работало для меня в прошлом. А теперь скажи мне, что ты думаешь об этом риффе. Слишком тяжелый? Или недостаточно тяжелый?»
И с этим он выдал хрустящий многогранный риф, который отразился на полу над и под ним.
Эмиль не ответил. Он просто сбежал обратно в свою спальню, беспокоясь о своем иммиграционном статусе, когда, наконец, прибыли копы.
Мэтт тихонько усмехнулся и продолжил играть. Он играл с разными риффами, пытаясь придумать что-то новое, что-то оригинальное, что-то, что не звучало бы так, как ни он, ни кто-либо другой. Минут через двадцать он наткнулся на такую ??вещь. Это был сложный рифф с пятью аккордами, который вырвался из усилителя, как молния из грозовой тучи. Он немного подправил его здесь и там, уточняя и модифицируя, увеличивая мощность в одних частях и уменьшая в других, играя с уровнями искажения, пока он не получил что-то, что заставило его улыбнуться от достижения.
«Ага», - сказал он, в ушах у него звенело от усилителя, а голова удовлетворенно кивала. «Вот о чем я, черт возьми, говорю!»
Он снова начал играть, повторяя это снова и снова, снимая, навсегда запечатлевая это в своем мозгу. Как только базовый рифф появился, он снова начал его модифицировать, чтобы сделать еще более сложным. Во всем этом он мысленно представлял себе, как будет звучать рифф в сопровождении гитары Джейка, фортепьяно Нердли и с соблюдением ритма ударных и баса. Как только это было сделано, он знал, что получил еще один удар по рукам, о чем кричала толпа. Теперь пришло время придумать к нему текст.
О чем писать ? - подумал он, кладя гитару и делая еще три глотка зеленого бутерброда. О чем писать ? Его разум автоматически переключился на три вещи, о которых он любил писать больше всего на свете: секс, сильное опьянение и насилие. Как и Джейк, он оглядывался назад на последние два года, пытаясь сосредоточиться на концепции, которая вписывается в одну из этих категорий. И, как и Джейк, он в конце концов сосредоточился на аспекте, который имел отношение к жизни в дороге.
Поклонницы. Для него это было одним из самых приятных моментов в дороге. Он любил играть перед толпой, любил аплодисменты - начальные и заключительные - и любил обожание, охватившее его в такие моменты, но ему также нравился бесплатный секс, который ему в конце каждого выступления обеспечивали молодые распутные, и великолепно привлекательных групп, выбранных командой службы безопасности и допущенных за кулисы. Он любил все в них - их безымянность, их молодость, их готовность делать все и вся, вплоть до того, что ныряли друг с другом или даже писали друг на друга для его удовольствия.
«Они служат мне», - сказал он, снова вырывая свой новый рифф. “Они, черт возьми, служат мне!”
Он сыграл рифф еще несколько раз, вариации этой фразы проносились у него в голове, ища лирический ритм, который подходил бы к музыке. Наконец он придумал один.
«Ты здесь, чтобы служить мне», - пропел он, когда рифф затих. «Вы здесь, чтобы обслуживать меня. Вы здесь, чтобы обслуживать меня! Вы здесь, чтобы обслуживать меня!»
Он с трудом мог слышать собственный голос из-за звука гитары, но это не имело значения. Он услышал это в своей голове, и ему это понравилось. Он представлял эту фразу как повторяющуюся лирику, которую пели в основном бэк-вокалисты - он сам, Билл, Куп и Даррен. Джейк пел другие тексты между повторениями. Другой текст … другой текст … как …
«Я хочу, чтобы ты встал на колени», - пропел Мэтт, представив себе голос Джейка, а затем снова представив свой собственный, смешанный с другими. «Вы здесь, чтобы обслуживать меня». Он удовлетворенно кивнул, а затем остановился достаточно долго, чтобы записать это на листе бумаги. Затем он начал работать над лирикой Джейка, чтобы она находилась между служебными строками.
«Приведи, пожалуйста, свою подружку, - пел он. «Только не приноси болезней. Да, ты здесь, чтобы обслуживать меня! Ты здесь, чтобы обслуживать меня! Не разговаривай, не называй имен, пожалуйста! Вы здесь, чтобы обслуживать меня! Понимаете, хотите очиститься! Вы здесь, чтобы меня обслужить! “
Он играл и пел, делая паузы каждые несколько минут, чтобы записать конкретные тексты, которые, по его мнению, были хранителями (он отвергал те, что о «без творога» и «следите за зубами, пожалуйста»). К тому времени, когда полиция Лос-Анджелеса, наконец, вошла в квартиру - с помощью управляющего зданием (который стучал в дверь, неслыханное более двадцати минут) и его ключа доступа - у него были написаны все последовательности припева, и он начал основная лирика.
Спустя два дня вся группа собралась на свой первый официальный джем-сейшн за более чем два года. Они встретились на репетиционном складе, где все их гастрольное оборудование было установлено и прикреплено к деке и основной записывающей аппаратуре. Джейк подключил свой старый Les Paul к усилителям, а Мэтт подключил одну из подделок Stratocaster от Brogan, которые ему предоставили. Пианино Билла было электрическим, а не роялем, идея заключалась в простоте воспроизведения звука, а не в зрелищности.
Даррен опоздал на десять минут и выглядел немного изможденным. Большая часть его волос отросла, хотя они были не такими длинными, как раньше, и у него были лишь минимальные шрамы от столкновения со взрывчаткой. Однако он все еще носил затычку для ушей в правом ухе, поскольку его якобы все еще беспокоил громкий шум, равно как и безудержный хронический тиннитус (звон в ухе) из-за поврежденной барабанной перепонки. Он также был совершенно очевидно забит камнями и находился под действием наркотических обезболивающих. Ни Джейк, ни Мэтт это не комментировали, да и вообще все равно. В конце концов, это был джем-сейшн, а не репетиция, и во время джем-сейшна интоксикация марихуаной не только разрешалась, но и была обязательной.
Они закурили, передавая старый пластиковый бонг Мэтта по своему маленькому кругу, как в старые времена. Когда они были достаточно побиты камнями, они забрались на свою импровизированную сцену и начали играть со своими инструментами.
«Зацените это, ребята», - сказал Мэтт, когда, наконец, настроил свою гитару на звук, который он хотел. «Это то, над чем я работал последние два дня. Это называется« Слуги меня ».
«Классное имя», - сказал Даррен, сидя в кресле, положив бас на колени.
«Похоже на гребаную рекламу Tune-up Masters», - сказал Куп.
«Но это не так, - сказал Мэтт. «Теперь посмотри на это. Вот рифф, который я придумал для этого».
Он начал играть рифф снова и снова, выжимая его из усилителей и позволяя им поглотить его. Им понравилось то, что они слышали - чего не было со всеми риффами, которые он придумал - и они начали кивать в такт. После десяти или пятнадцати повторений он остановился и спросил мнения.
«У этого есть хороший поток», сказал Джейк. «Это громко и авторитетно, но совсем не жестко».
«В самом деле», - согласился Билл. «Мне нравится прогрессирование от четырех до пяти».
«Мне нравится», - сказал Даррен. «Давай попробуем это с некоторым бэк-битом. Он будет хорошо звучать с хэви-битом».
«Ты всегда так говоришь, черт возьми, - сказал ему Куп. «Давайте сначала попробуем с умеренным бэк-битом, а затем мы сможем увеличить или уменьшить его».
«Хорошо, - сказал Мэтт. «Похоже, это хранитель. Давайте сделаем сведение».
Он снова запустил рифф, повторяя его снова и снова. После третьего повтора Даррен начал играть на басовых струнах, подстраиваясь под ритм рифа, а затем усиливая его. Затем Куп начал бить по барабанам, играя смещенную от ударов баса Даррена. Они немного поигрались, экспериментируя с разными форматами и мощностями, с различными комбинациями ударов барабанов и последовательностями басовых струн, но, наконец, смогли зафиксировать то, что звучало правильно.
«Вот и все», - с энтузиазмом кивнул Мэтт. «Это черт возьми! А теперь давайте пообщаемся с Джейком и Ботаником. Как ты думаешь, Джейк? Слишком тяжело для сильного акустического сопровождения?»
«Ага», - согласился Джейк. «Для этого вам нужно, чтобы я использовал дисторшн. Акустические удары ничего не сделают, кроме как затеряться за басом и барабанами, и, похоже, что-то нужно между двумя и тремя и между пятью и одним».
“Как насчет трехаккордного макета основного рифа?” - предложил Билл.
«Хм», - подумал Джейк. Он подошел к своим педалям эффектов и наступил на одну из них. Он взял открытый аккорд и прислушался к исходящим искажениям. Кивнув, он приложил ладонь к струнам, заставляя их замолчать. “Как насчет этого?” - сказал он, а затем начал играть. Получившийся рифф был гораздо более простой версией того, что делал Мэтт. Он немного поиграл с ней, увеличив темп и уменьшив общую мощность.
“Как вы думаете?” он спросил.
«Я думаю, это сработает», - сказал Мэтт. «Давай попробуем».
Мэтт снова начал играть рифф. Даррен и Куп вернулись в ритм, который они выработали. Джейк позволил им повторить несколько повторов, а затем тоже начал играть, вставив свой минус-рифф прямо под все это. Это звучало хорошо, но не великолепно. Джейк немного изменил свой рифф, играя его сильнее в начале, немного слабее в смещении, и, похоже, это помогло.
«Да черт возьми, - сказал Мэтт в микрофон. «У этого есть яйца. Мне это нравится».
«Занимайся этим, Ботаник, - сказал Джейк в микрофон. «Давай нанесем на это немного глазури».
Никто не потрудился предложить Биллу, как ему включить свое пианино в микс. Джейк и Мэтт оба были мастерами игры на пианино, а Даррен неплохо играл на нем, но ни один из них не мог даже приблизиться к уровню мастерства Билла в игре на инструменте и его наилучшему использованию в хард-роковой песне. Билл всегда мог найти способ подключиться, вложить свою игровую душу, и он сделал это сейчас, выбрав несколько клавиш на мгновение, но, наконец, полностью выложился и микшировал слоновую кость под звуком основного рифа и чуть выше звук минусовки.
«Да блин, Ботан, - сказал Мэтт. «Вот это дерьмо».
«Гребаная глазурь, чувак», - сказал Джейк, улыбаясь, очарованный музыкой, которую они создавали. “У тебя есть сноровка”.
Они сыграли еще немного, укрепляя звук до тех пор, пока все они не могли делать это, не задумываясь. Затем пришло время представить тексты песен.
«Хорошо», - сказал Мэтт в микрофон, пока они продолжали играть. «Вот что у меня есть для слов. Когда вы улавливаете основные строки припева, все поют их вместе. Между строками переходите на ведущую. Понятно?»
Они все это получили. Мэтт на время взял на себя ведущую роль. «Это припев», - сказал он, ожидая, пока рифф снова вернется в начало. Когда это произошло, он запел: «Вы здесь, чтобы обслуживать меня. Вы здесь, чтобы обслуживать меня!»
После пяти повторений этой песни Джейк, Даррен, Куп и Билл начали петь ее в унисон. Когда они набрали его, Мэтт начал петь промежуточные слова для первого припева.
«Я слышал, ты хочешь встретиться со мной».
«Ты здесь, чтобы обслуживать меня», - пели дублеры.
«Так что возвращайся, детка, и посмотри».
«Вы здесь, чтобы обслуживать меня».
“Просто опустись на колени …”
«Вы здесь, чтобы обслуживать меня».
«… И покажи, как ты свой SG заработал».
Им пришлось остановиться на несколько мгновений, поскольку Джейк и Куп оба начали громко смеяться над последней лирикой, которую спел Мэтт. SG, о которых он имел в виду, были большими синими буквами на пропусках за кулисы специальных гостей, которые обычно выдавались поклонницам. И все, конечно, знали, как заработали эти путевки.
«Боже мой, Мэтт», - сказал Джейк. «Это классические тексты Мэтта Тисдейла, которые ты там собрал».
«Становится только лучше», - пообещал Мэтт. “Сверху?”
«Сверху», - согласился Джейк.
Они снова начали играть.
Следующие два часа они работали стабильно, сначала оттачивая припев песни - всего их было пять, и у всех были разные тексты, - а затем перешли к куплетам. После того, как вся песня была представлена ??всем, Джейк взял на себя работу ведущего вокала, а Мэтт вернулся к пению. Джейк прочитал текст на листке бумаги, приклеенной к нижней части его микрофона, но к концу второго часа ему вообще не пришлось к нему обращаться.
Песня была далеко не вместе, когда они наконец решили сделать перерыв. Напротив, у них были только основные риффы, мелодия и основная лирическая формула. Им все равно придется поработать над бриджем, вступлением, заменами и слияниями. Но все это должно произойти позже. Они выдохлись на « Service Me» на весь день, и пришло время заняться чем-то другим.
Они выкурили еще несколько бонгитов, усиливая свою манеру джема, а затем Джейк познакомил их с новой песней, над которой он работал. Как и в случае с исходным составом, вступление было другим. Джейк снова переключил свою гитару в акустический режим и сыграл для них песню точно так же, как он практиковался дома на своей гитаре. К этому моменту у него уже был полный набор текстов для базовой мелодии, а также сильная бридж-часть. Ему все еще приходилось обращаться к своим нотам, чтобы не наткнуться на куплеты, но сама гитарная работа была запомнена. Это был черновик, в этом не было никаких сомнений, но консенсус был единодушен. Им понравилось.
«Классическая лирика Джейка Кингсли затрагивает новую тему», - сказал Мэтт.
«Это глубоко, чувак, - согласился Куп. “Я сильно с этим справляюсь, понимаете?”
Джейк был доволен их похвалой. Его мнение о песне, конечно, было таким же, но всегда нужно было одобрение других, прежде чем можно было наверняка понять, что он не обманывает себя.
«Сделай для меня мелодию снова», - сказал Мэтт. «Давайте переведем его в рок-режим».
Джейк повторил это снова, назвав изменения аккордов и прогрессию, как он это делал. Мэтт несколько минут поиграл с уровнями искажения на своей гитаре, отрегулировав звук и добавив еще одну педаль эффектов.
«Хорошо, посмотрим, как это выйдет», - сказал Мэтт. Он начал играть, переводя мелодию в искаженную электрическую. Поначалу это прозвучало как дерьмо, но, учитывая их предложения, они немного увеличили темп и в конце концов выбрали то, что всем понравилось. Так родился рифф.
«Я думаю, что для поддержки будет сильная акустика», - предложил Билл, когда этот процесс был завершен.
«Определенно, - сказал Мэтт. «Единственный гребаный выход. Играйте на оригинальной акустической базе, но в ускоренном темпе, чтобы соответствовать искажениям».
Джейк нажал на другую педаль и переключился на звук, который по-прежнему был акустическим, но на грани достижения электрических искажений. Это был тот же звук, который он использовал для поддержки нескольких других песен Intemperance , таких как Point of Futility и Crossing The Line . Он начал играть оригинальную партитуру все быстрее и сильнее, и звук был хорош. Через мгновение к ним присоединился Мэтт, сыграв поверх него новый рифф - который был другой версией того, что сейчас делал Джейк. Комбо понравилось всем сразу.
«Плохая задница», - сказал Мэтт. «Теперь давайте добавим ритм-секцию, а затем Nerdly сможет подключиться к ней».
Они работали над этой песней в течение следующих трех часов, меняя и модифицируя, предлагая и отвергая, но, в конечном итоге, придумали самую тонкую мелодию, которую они знали, что с гордостью сыграют перед аудиторией D Street West или поставят альбом. . Когда они проходили через все это, когда они пели и играли, когда они хвалили, высмеивали и время от времени спорили, все они забывали обо всем остальном, что происходило в их жизни. В их мыслях они снова оказались в гараже Мэтта в Heritage, готовясь поставить еще одно выступление для своей небольшой группы поклонников.
Однако эта амнезия к их нынешнему образу жизни длилась недолго. Они назвали это днем ??незадолго до четырех часов пополудни, планируя снова встретиться в девять утра, чтобы еще немного поиграть. Джейк и Билл снова жили в том же здании, поэтому они забрались на Корвет Джейка и отправились домой. Мэтт сел в лимузин, чтобы пойти домой, принять душ, понюхать несколько дорожек кокаина, а затем отправиться на ночь, чтобы выпить и поваляться в ночных клубах. Даррен и Куп, которые, как и раньше, вместе работали в одном здании, забрались в свой лимузин.
«Я не знаю об этом, чувак», - говорил Куп, пока они ползли по переполненным улицам центра города. «Я имею в виду … Я хочу попробовать и все такое, но я не хочу играть без обезьяны, понимаешь, о чем я, черт возьми?»
«Это не гребаная обезьяна», - усмехнулся Даррен. «Я говорю вам, если вы сделаете это так, как я, это безвредно. Это не что иное, как курение травки».
Они приехали домой незадолго до пяти часов. Оба отправились в свои отдельные квартиры и наслаждались едой, которую предоставляли их слуги. В шесть часов Даррен позвонил Купу по телефону.
“Ты идешь, что ли?” он спросил. «Для меня это не имеет никакого значения».
«Ага, - сказал Куп. «Я подойду».
Он поднялся. Там он нашел Даррена, сидящего на диване перед MTV, слугу, уволенного на ночь. На столе перед ним лежал комплект из полированной нержавеющей стали, известный на улицах как «наряд». Его вынули из футляра с войлочной подкладкой, и все его части сияли стерильностью и видом медицинской необходимости, но на самом деле он ничем не отличался от принадлежностей бездомного уличного бомжа с той же привычкой. Это был набор, который использовался для приготовления и введения героина.
«Сначала я приведу себя в порядок, чтобы ты увидел, как это работает», - сказал Даррен, когда Куп сел.
У Даррена теперь была неделя опыта в этом процессе. Когда они вернулись домой из тура, Грег исчез из своей жизни, как и Демерол, который он вводил басисту, чтобы «держать боль под контролем». Даррен просил Кроу снабжать его лекарством, чтобы пережить день, но Кроу отказался.
«Теперь ты поправился, Даррен», - объяснил он. “Тебе это больше не нужно”.
Это привело к сеансу попрошайничества, мольбы и угроз, в котором Даррен сделал все возможное. “У меня все еще болит ухо!” он скулил. «Все, черт возьми, чувак. Ты этого не понимаешь?»
«Таблетки викодина и кодеина в вашем сейфе должны решить эти проблемы на данном этапе», - ответил Кроу. «Демерол - дорогое удовольствие, и его трудно достать. Мы можем дать вам только то, что вам нужно.
Он страдал неделю. Таблетки помогли облегчить симптомы отмены, но они все еще сохранялись. У него были постоянные боли в теле и безудержный понос. Его аппетит был почти нулевым, как и потребление жидкости. Его вырвало все, что ему удалось засунуть в желудок. Даже марихуана - его предыдущий лучший друг - казалось, не помогает от боли и депрессии.
А затем Седрик, его верный слуга, познакомил его с волшебным белым порошком, который вскоре поглотит его жизнь. Он не называл это героином, он называл его «Китайским белым», подразумевая, что это древний естественный заменитель наркотических обезболивающих.
«Разве China White не является разновидностью героина?» - спросил его Даррен, чувствуя себя неловко при мысли о том, чтобы ввести ему в вены наркотик, вызывающий привыкание.
“Ну … я полагаю, что технически это так”, - ответил Седрик. «Он производится из опийного мака, как и героин, как и сам морфин, но он так же отличается от черного липкого героина, который используют уличные бомжи, как прекрасный каберне из Mad Dog 20/20».
«Понятно», - мудро сказал Даррен. В конце концов, Джейк все время говорил о тех прекрасных винах, которые он любил пить - почти так же, как Мэтт говорил о гребаном дерьме глубоководной рыбалки, - поэтому он знал, что каберне считается дерьмом высшего класса. Премиум хижина. То, что потребляли только люди со вкусом и классом. Это было примерно так же, как «Бешеный пес» - которого Даррен, как известно, иногда проглатывал, - как день и ночь.
«Хорошо», - сказал он в тот момент, взволнованный тем, что он будет наслаждаться наркотиком элиты. “Я попробую.”
Однако он не осознавал, что независимо от классового различия между каберне и Mad Dog 20/20, оба были вином, активным ингредиентом оставался алкоголь, и эффект от употребления алкоголя был идентичным. Так было с дегтярным героином и China White.
“Тебе не нужно вкладывать это в мои вены, не так ли?” - спросил Даррен Седрика, наблюдая, как он вылил небольшое количество белого порошка - более тонкого по консистенции, чем самый тщательно измельченный боливийский кокаин в виде хлопьев - в резервуар из нержавеющей стали и зажег бутановую зажигалку.
«Конечно, нет», - усмехнулся Седрик. «Это то, что делают наркоманы. Вы получите это так же, как и Демерол - внутримышечно».
И с этим он ввел Даррену в плечо. Двадцать минут спустя спазмы и тошнота прошли, как и тряска, диарея, тоска и страх.
Куп теперь наблюдал, как Даррен со знанием дела проделывал этапы подготовки китайского белого к инъекции. Он отмерил небольшую часть - очень маленькую, не больше горошины - и положил в овальное приспособление, похожее на ложку. Плита, как ее называли, располагалась на подставке, так что ее нижняя часть находилась примерно на четыре дюйма над поверхностью стола. Даррен приложил бутановую зажигалку ко дну и зажег искру, удерживая пламя устойчивым. Белый порошок медленно разжижается и закипает. Когда она достигла идеальной консистенции, он уронил зажигалку и взял шприц, втягивая в тело до последней капли щедрости.
«Это, черт возьми, для меня похоже на героин», - сказал Куп, который смотрел на всю операцию со смесью ужаса и восхищения.
«Это не героин», - настаивал Даррен. «Героин для отморозков. И вы не можете привыкнуть к нему, когда принимаете его вот так». С этими словами он закатал рукав рубашки и воткнул иглу себе в плечо. Он вздохнул, улыбаясь, хотя знал, что лекарство не подействует еще минут двадцать или около того. Он был в пути, и это было важным.
“Ты уверен в этом, мужик?” - спросил Куп.
«Чувак, я занимаюсь этим уже неделю, и я не пристрастился или ничего подобного. Это все равно, что кайфовать, только лучше, да черт».
Куп позволил себя убедить. Он смотрел, как Даррен готовит еще один удар, его глаза все вглядывались. Когда Даррен использовал тот же шприц, чтобы нанести удар, Куп снова усомнился.
«Чувак, ты только что применил эту гребаную иглу на себя», - сказал он. “Я не должен использовать ту же иглу, не так ли?”
«Чувак, - сказал Даррен, - мы все время трахаем одних и тех же сук. У меня нет СПИДа или другого дерьма, и ты тоже. Это ничем не отличается от того, что ты пьешь одно и то же пиво».
«О … я полагаю», - сказал Куп, все еще ища способ выбраться из этого.
Но Даррен не дал ему шанса. Он протянул руку и закатал Купу рукав. Еще до того, как барабанщик осознал, что происходит, игла вошла в его бицепс и поршень был вдавлен.
«Я не чувствую разницы», - сказал Куп.
«Подожди», - сказал ему Даррен. «Это займет немного времени. Примерно через двадцать минут вы будете чувствовать себя хорошо».
И конечно он был прав. Наркотик подействовал, и Куп получил огромное удовольствие. Следующие четыре часа они провели, сидя на диване бок о бок, курили сигареты и смотрели мультфильмы Багза Банни и Roadrunner на видеомагнитофоне Даррена.
Глава 14A »
Лос-Анджелес, Калифорния,
19 ноября 1984 г.
J«Корвет» Аке медленно двигался по Голливудскому бульвару, застряв в плотном движении в понедельник днем. Джейк сидел за рулем, чувствуя обычное разочарование, возникающее при вождении высокопроизводительного автомобиля, который он редко мог выйти из второй передачи. Билл сидел рядом с ним, его очки с толстыми стеклами плотно прилегали к лицу, его рука играла с его короткой стрижкой, пытаясь определить, пора ли сделать еще одну прическу. Они только что закончили джем-сейшн, вернее, их насильно вытащили из джем-сейшна раньше сусликом из National Records, который явился на их склад, чтобы передать им сообщение. Теперь они были на пути к зданию National Records в Голливуде. В нескольких кварталах позади них стояли два лимузина с остальными участниками группы. В повестке просили всех, ссылаясь на “статусное собрание”.
«Этот засранец Ворон продолжает давить на нас, чтобы мы работали усерднее, работали дольше, работали быстрее», - пожаловался Джейк, когда они во второй раз сели на красный свет. “Он кричит на нас за то, что мы хотим взять выходной в четверг и пятницу, чтобы мы могли пойти домой на День Благодарения. А теперь, что он делает? Он приказывает нам закончить сегодня рано, чтобы он мог сказать нам на официальной встрече, что мы работает недостаточно быстро “.
«У него есть явная склонность к обратному результату наших усилий», - согласился Билл.
«Мы могли бы набрать эту новую мелодию, если бы сыграли ее еще немного. Мы приближались, вы понимаете, о чем я? Теперь нам придется потратить час, чтобы снова включить ее завтра». Он вздохнул. «Ну что ж. Какого хрена ты умеешь делать?»
«Ага», - кивнул Билл. «Иногда мы беспомощны перед действиями осмотической миграции».
Джейк мысленно интерпретировал это в течение нескольких секунд и, наконец, решил - в основном благодаря долгому опыту перевода заявлений Билла для других - что это означает «что, черт возьми, ты умеешь?» также. «Черт возьми, Билл, - сказал он. “Хорошо сказано.”
Свет стал зеленым, и они снова устремились вперед, как раз преодолев перекресток, прежде чем свет снова стал желтым. Однако почти сразу же они оказались в ловушке другого участка тупика, ожидая, когда включится следующий свет.
«Купу и Даррену становится хуже, - сказал Билл.
«Ага», - согласился Джейк. «Да. Я не думаю, что кто-то из них сказал ни черта на протяжении всей сегодняшней сессии. Они просто делали то, что им сказали, и играли так, как им велят. Из-за этого становится труднее набрать эти мелодии».
За последние несколько недель, так как группа пыталась лихорадочно придумать больше мелодий и усовершенствовать их до окончания срока в середине декабря, для представления, Coop и Даррен стал постепенно, но настойчиво менее участие в каждой сессии. Они опаздывали, двигались медленно, их действия были вялыми и механическими, их слова были редкими и непостоянными. Они почти перестали вносить предложения о том, как музыку следует играть и микшировать, и, когда их просили придумать бит или ритм, чтобы поддержать конкретный бит, они неизбежно выбирали самый простой, наименее сложный бит или ритм.
«Я никогда не понимал, насколько мы полагались на этих двух ублюдков, чтобы они помогли нам задавать ритм, пока они не прекратили это делать», - пожаловался Мэтт во время одного из многочисленных дискуссий на эту тему между основными участниками группы. «Достаточно сложно придумывать риффы и миксы. Теперь мы должны двигать их гребаные пальцы и руки, чтобы задать ритм».
Оба столкнулись с проблемой, и оба отрицали, что проблема существует.
«Мы делаем все, что делали всегда», - отвечал Даррен.
«Ага», - соглашался Куп. «Я не вижу проблем. Мы делаем эти мелодии, не так ли?»
Да, но качество начинало ухудшаться, как и скорость продвижения. Также было коварное снижение чувства командной работы и товарищества, которое всегда было отличительным признаком их джем-сейшнов в прошлом. Началось ощущение, что начинается битва - битва между ядром и ритмом.
«Я думаю, что они употребляют тяжелые наркотики», - сказал Билл, когда свет стал зеленым, и они прокрались вперед еще ярдов на пятьдесят, прежде чем он снова стал красным.
“Наркотики?” - спросил Джейк, глядя на него. “Почему ты это сказал?”
«В основном так они себя ведут», - ответил Билл. “Мы все много раз видели друг друга забитыми камнями, закоксованными и пьяными, поэтому я думаю, мы все знаем, была ли проблема в одном, двух или трех из этих вещей. Вместо этого они действуют довольно нетипично для обычные интоксиканты, которые мы используем. Но помните, когда Даррену вводили демерол перед концертом? “
“Как я мог забыть?”
«Вот как они сейчас действуют», - сказал Билл. “Они двигаются медленно и мало разговаривают. Иногда они почти засыпают, в то время как остальные из нас спорят о чем-то. Когда вы говорите с ними, создается впечатление, что они не совсем понимают слова, которые вы разговаривая с ними “.
«Хммм», - сказал Джейк, размышляя о том, что говорил Билл, и - теперь, когда ему на это указали - обнаружил, что был прав. Они очень часто так себя вели .
«А еще есть физические симптомы наркотического опьянения», - сказал Билл.
“Физические симптомы?”
Он кивнул. «Их зрачки теперь всегда точного размера», - сказал он. «На складе ни в коем случае не темно, но и не ярко. Их зрачки должны быть нормального размера, как у вас и Мэтта - около трех миллиметров, верно?»
«Вы знаете, какой размер нормального зрачка в миллиметрах?» - спросил Джейк.
“Конечно. Разве не все?”
Джейк отпустил это. «Давай, - сказал он.
“Ну … я хочу сказать, что ваши ученики и ученики Мэтта, и, предположительно, мои тоже, как правило, колеблются около трех миллиметров в условиях освещения, преобладающих на складе. Однако ученики Даррена и Купа, как правило, остаются полтора миллиметра независимо от освещения. Это довольно мало. Это также побочный эффект употребления наркотиков “.
Джейк никогда раньше этого не замечал, но теперь, когда ему об этом упомянули, он вспомнил, как Куп и Даррен в разное время жаловались, что свет на складе был слишком тусклым, что им было трудно видеть вещи из-за этого. . Следуя собственной логике, он пришел к выводу, что, если ваши зрачки будут вдвое меньше, чем должны были быть, они будут казаться тусклыми, хотя на самом деле это не так. Это было бы похоже на выход из яркого солнечного света в нормально освещенную комнату, только это никуда не делось.
«Есть еще несколько вещей», - сказал Билл.
“Такие как?”
«Я заметил, что у них обоих есть ожоги на пальцах и дыры в одежде. Это из-за сигарет, о которых они забыли, потому что они были слишком тусклыми, чтобы помнить, или из-за которых они уронили угли. Я не замечаю этого сразу из-за болеутоляющего эффекта наркотика и седативного действия препарата, и они заканчиваются ожогами. Держу пари, если вы поднимете их рубашки, вы увидите дюжину ожогов от сигарет на их животах и грудь “.
«Хм», - сказал Джейк. Опять же, не то чтобы об этом упоминалось, он заметил несколько неприятных ожогов на обеих руках, в том числе почти идентичные ожоги с пузырями между указательным и средним пальцами правой руки - прямо там, где обычно держали сигарету.
«А еще есть их рубашки», - сказал Билл. «Вы заметили, что они оба теперь всегда носят рубашки с длинными рукавами?»
«Ага», - сказал Джейк. “Я думаю, что да”.
«Они носят их, хотя на складе становится немного жарко. Они не хотят, чтобы мы видели их руки».
«Итак, когда ты говоришь здесь о тяжелых наркотиках, - сказал Джейк, - ты говоришь не только о таблетках, не так ли?»
Билл покачал головой. «Героин», - сказал он. «Это единственное, что имеет смысл».
«Господи, черт возьми, Христос», - сказал Джейк. «И вы можете поспорить, кто им это поставляет».
«И кто в конечном итоге за это платит», - добавил Билл.
Впереди показалось здание National Records, возвышающееся над бетоном Голливудского бульвара. Они прошли следующий свет и затем устроились ждать следующего.
«В группе есть пара наркоманов», - сказал Джейк. “Это просто красиво”.
«Я просто подумал, что тебе следует знать, что, как я подозреваю, происходит», - виновато сказал Билл.
«Да, я знаю», - ответил Джейк. «И мы тоже ничего не можем с этим поделать».
К тому времени, когда все пятеро из них собрались в офисе Кроу на встречу, Даррен и Куп были немного оживленнее, чем на джем-сейшне. Хотя они все еще были в некоторой степени летаргическими, они по крайней мере разговаривали сейчас, и даже в предложениях из более чем шести слогов. Их бодрость повысилась на несколько ступеней, когда Кроу, как это было принято перед любой встречей, предложил им несколько строк кокаина. Мэтт, Джейк и Билл уважительно отказались - как это было обычно во время официальных встреч любого рода с любым представителем звукозаписывающей компании - но Куп и Даррен оба фыркнули.
«Черт побери, Стив», - похвалил Даррен, когда препарат начал действовать.
«Черт возьми, - согласился Куп. “У вас есть что-нибудь выпить в этом месте?”
Купу и Даррену подали двенадцатилетний скотч над кубиками льда с кокаином. Мэтт, Джейк и Билл принимали безалкогольные напитки, даже не удосужившись бросить на своих товарищей унылые взгляды. Теперь дело зашло гораздо дальше.
«Прежде всего, - сказал Кроу, когда предварительные выступления были завершены, - позвольте мне поздравить вас всех с продолжающимся успехом альбома Thrill . По состоянию на десять часов утра общий объем продаж был всего на сто пятьдесят тысяч меньше два миллиона. Я предполагаю, что вы станете дважды платиновым в конце следующей недели или в начале следующей недели ».
“Нет дерьма?” сказал Мэтт.
«Ни хрена», - подтвердилВорон.
«Вау, - сказал Мэтт. «И ты сказал нам, что наши песни - отстой, не так ли? Готов поспорить, мы бы уже получили четырехкратную платину, если бы просто слушали тебя и использовали эти хакерские песни».
Кроу бросил на Мэтта слегка презрительный взгляд, но не стал ему отвечать. «А что касается пересечения черты », - продолжил он. «Он по-прежнему занимает тридцать два места в Top Forty и по-прежнему входит в десятку самых популярных рок-радиостанций по всей стране. Есть даже разговоры о том, что он был номинирован на запись года».
«Мы никогда не выиграем», - считает Джейк. «Это у Тины Тернер в сумке».
«Тем не менее, - сказал Кроу, - для меня было бы большой честью просто быть номинированным, не так ли? Сама по себе реклама будет почти бесценна».
«Разве Crossing The Line не из тех песен, которые вы изначально отвергли?» - спросил Мэтт. «Вы знаете? Один из тех, с кем мы боролись, боролись и выставляли ультиматумы, чтобы быть включенными?»
«Кажется, я припоминаю нечто подобное, - сказал Джейк. «Я не уверен. Иногда моя память становится нечеткой».
«Да», - подтвердил Билл. «Это определенно входило в число запрещенных художественных работ, которые мы изначально представили на рассмотрение».
Кроу вздохнул, покачал головой и почувствовал, как язва в его желудке начала разгораться - как всегда, когда ему приходилось иметь дело с этой хлопотной, но чрезвычайно прибыльной группой музыкантов. «Хорошо, ребята, - сказал он. «Вы четко изложили свою точку зрения. Мы ошибались насчет этих мелодий. Вы счастливы?»
«Восторженный», - сказал Мэтт. “Так что еще происходит?”
«Ну, как вы знаете, - сказал Кроу, - Rules Of The Road тоже поднялись в чартах. На этой неделе они вошли в десятку лучших на девятом месте».
” Правила дорожного движения ?” спросил Мэтт. «Дерьмо? Эй, Джейк, а разве это не еще одна из тех песен, которые они изначально отвергли? Я имею в виду, их было так много, что я не могу уследить. Освежи мою память».
«Да», - сказал Джейк. «Я считаю, что они сказали, что это слишком сложная песня, что было слишком много изменений в темпе, чтобы средний потребитель мог это оценить».
«Там является много трахать темп изменения в нем,» пробормотал Даррен.
На этот раз Джейк и Мэтт бросили на него неодобрительный взгляд, но в остальном проигнорировали его. Ворона тоже.
“Можем ли мы позволить прошлому упасть?” - спросил их Ворон.
“Кто это поднимает?” - невинно спросил Джейк.
«В любом случае», - сказал Кроу, позволяя себе немного ускользнуть от раздражения, « Rules оказались в такой же жесткой конкуренции, как и Thrill . А именно, мелодия La Diferencia просто так случайно продвигается вверх по таблице. время.”
Это было неприятное место для Мэтта. «Опять эта гребаная венесуэльская сука. Ее и ее дерьмовая задница - счастливые мелодии».
«Э-э … пожалуйста, не говорите что-то подобное перед представителем прессы, Мэтт», - предупредил Кроу. «Но да, La Diferencia, кажется, снова вытаскивает вас из позиции. Их новая мелодия называется Young Love, и поп-демографы скупают ее как сумасшедшие. Ее крутили по радио только последние три недели, и уже она в первой десятке - на восьмом месте, могу добавить. Это один из самых продаваемых синглов за все время ».
«И это дурацкая песня», - сказал Мэтт. “Черт возьми, ты слышал это?” Он пел, злобно имитируя акцент вокалистки. «Юная любовь горит, как быстрое пламя. Горячо и сильно, но умирает, не заботясь».
Джейк не слышал песни, но он должен был согласиться с тем, что текст - если Мэтт спел их точно - был довольно упрощенным. Но ведь поп-музыка была упрощенной, не так ли? Тем не менее, он наконец-то послушал первый хит La Diferencia , I Love To Dance , который в сентябре вывел CTL из первой позиции. Как бы он ни ненавидел признаваться в этом (а он не признавался в этом, по крайней мере, никому, кроме себя), на самом деле мелодия ему немного понравилась. Не только не ненавидеть, но и любитьон подпевает ему после нескольких повторений и даже оценивает некоторые его музыкальные качества. Самым поразительным в мелодии стал вокал, записанный солисткой Селии Вальдес. Ее голос был прекрасен. Другого способа описать это не было. Это было богатое и чистое, сладкое звучание с широким диапазоном для поп-певца. У нее был сильный латиноамериканский акцент, который был заметен в ее вокале, но не настолько, чтобы отвлекать внимание. Этого было достаточно, чтобы напомнить вам, что она не американка или англичанка. И хотя остальная часть песни состояла из мягкого формулистского бэкбита, сносного фортепиано, слабой соло-гитары и неизбежных синтезаторов, там была сильная акустическая гитара, которая говорила о том, что кто-то с некоторым талантом играет на струнах.
“Что мы знаем об этой группе?” - спросил Джейк. «Откуда они взялись? Как они сюда попали? Они действительно венесуэльцы или все это дерьмо придумывает Аристократ?»
«Нет, - сказал Кроу, - насколько я понимаю , La Diferencia на самом деле из Венесуэлы. Они родом из какого-то маленького городка в глуши и были замечены венесуэльской музыкальной индустрией. Они выпустили альбом традиционных латинских мелодий. в год, и он достаточно хорошо продавался в Венесуэле, что некоторые руководители звукозаписи из Aristocrat решили встретиться с ними. Они написали несколько мелодий на английском языке с более американизированной музыкальной поддержкой, а остальное в значительной степени стало историей. Они стали хитом ».
«Это просто малая удача», - считает Мэтт. «Так же, как и большую часть остальной чуши, которую вы записываете, люди выставляют».
Кроу даже не стал отрицать этого. В конце концов, «флешки на сковороде» принесли музыкальной индустрии кучу денег, так что они не считались чем-то плохим.
“А как насчет самой группы?” - спросил Джейк. «Сколько людей в нем? Кто что играет?»
«Почему тебя так интересуют эти засранцы из поп-придурков?» - спросил Мэтт.
Джейк пожал плечами. «Знай своего врага», - сказал он.
«Что ж, - сказал Кроу, - должно быть совершенно очевидно, что талант группы - это Селия Вальдес. Без нее остальные все еще пасли бы скот, перерабатывали кокаин или что-то еще, чем они занимаются в этом месте. Она поет. и играет на акустической гитаре. Ее брат - я не знаю его имени - соло-гитарист ».
«Проведи гитару в мою задницу», - сказал Мэтт. «Он даже не может сыграть простой трехаккордный рифф. Это куча повторяющегося двухаккордового дерьма, которое просто поддерживает пианино и синтезаторы. Он не играет ни соло, ни вступлений, ни даже миксов. настоящий лидер в этих мелодиях, а электрика - поддержка “.
“Он ее брат?” - спросил Джейк.
«О да, - сказал Ворон. «А пианистка - ее сестра. Понимаете, это своего рода семейная группа».
«Они держат ту сестру за пианино на заднем плане в видео, - сказал Мэтт. «У нее неплохое лицо - хотя и не такое хорошее, как у суки-вокалистки - но они вообще никогда не показывают ее тело. Держу пари, она гребаный кит».
«И у нее, конечно же, нет большого таланта в игре на фортепиано», - вставил Билл. «Она похожа на студентку первого курса, читающую книгу по фортепиано».
«Это как соло-гитара», - согласился Мэтт. «Простые, повторяющиеся мелодии снова и снова».
“Остальные участники группы родственники?” - спросил Джейк.
«Парень, играющий на барабанах, - троюродный брат, насколько я понимаю, - сказал Кроу. «Басист - друг семьи, и колонки сплетен намекают, что у него и Селии романтические отношения».
«Вы должны уважать его, если он вмешивается в это дерьмо», - сказал Мэтт.
«Черт возьми, - сказал Куп. «Я бы купил ему выпить за это».
«Синтезатор - единственный, кто не входил в состав группы. Они взяли его из какой-то группы в Каракасе, когда с ними подписал контракт Aristocrat. Изначально у них было два акустических гитариста и бонго, которые шли вместе с барабанщиком. Они пинали его. их и заменил на синтезатора, чтобы преобразовать мелодии в американский стиль ».
«Значит, их материал дал им Аристократ?» - спросил Джейк.
Кроу не очень понравилась эта терминология, но он кивнул. «По большей части», - согласился он. «Я думаю, что в альбоме у них есть две собственные песни, а остальные написаны американскими авторами песен, которые работают на Aristocrat».
“Включая два хита, которые у них были до сих пор?”
«Совершенно верно», - сказал Ворон, улыбаясь. «Теперь вы понимаете, почему мы призываем вас использовать наших авторов песен для некоторых из ваших материалов? Посмотрите, что они делают для La Diferencia ».
«Давайте даже не будем снова идти по этой долбаной дороге», - сказал Мэтт. «Если Джейк закончил собирать информацию о бобовом оркестре, может, мы сможем поговорить о причине, по которой ты вытащил нас из довольно продуктивной репетиции?»
«Я закончил», - сказал Джейк.
«Хорошо, - сказал Ворон. «Давайте перейдем к сути дела. Как мы продвигаемся с новыми композициями? У вас уже написано как минимум десять песен?»
«Вряд ли», - сказал Мэтт. «На сегодняшний день у нас есть три мелодии, которыми мы очень довольны, хотя мы все еще немного подправляем их здесь и там, и еще три мы находимся в начальной стадии».
Лицо Ворона мгновенно превратилось в несчастье. “Всего три?” он спросил. “И только с тремя вы работаете?”
«Мне кажется, я там говорил по-английски, не так ли?» Мэтт вернулся.
Ворона покачал головой. «Джентльмены, - сказал он. «Боюсь, это неприемлемо. Вам нужно работать быстрее. До вашего крайнего срока всего три недели».
«Мы делаем все, что в наших силах, Стив, - сказал Джейк. «Мы сказали вам в ответ, когда начали это дело, что вы слишком быстро нас подталкивали».
«Но вы также согласились, что уложитесь в срок», - сказал он. «С такой скоростью у вас будет что? Может, шесть песен закончено? Этого просто недостаточно».
«Мы можем работать только так быстро», - сказал Мэтт. «Мы не машины».
«Я уже зарезервировал для вас студийное время», - сказал Кроу. «3 января вы должны отправиться в студию для записи на полную ставку. И даже с учетом этого позднего срока и работы по шесть десятичасовых дней в неделю, завершить альбом к середине апреля будет непростой задачей. . “
«Мы могли бы глушить прямо сейчас, - сказал Мэтт, - но вместо этого мы здесь и слушаем, как вы говорите нам, что мы делаем это недостаточно быстро».
«Я не думаю, что три часа отклонения от вашего графика - причина такой задержки», - сказал Кроу. «Вы должны работать дольше и быстрее. Вы просто обязаны. Боюсь, мне придется настаивать на том, чтобы вы работали в праздничный период Дня Благодарения. Я знаю, что у всех вас есть планы, но шоу должно продолжаться. Нам нужно эти мелодии к середине декабря, чтобы мы могли начать работать над порядком записи и темой альбома ».
«К черту», ??- сказал Мэтт. «Последние три недели мы работали по восемь часов в день без перерыва. И это не считая времени, которое мы с Джейком проводим по ночам, сочиняя новые мелодии. Я даже не набрал любая киска за неделю, а Джейк здесь не спал Бог знает сколько времени ».
«Три с половиной недели», - кисло сказал Джейк. «Я должен был прибегнуть к порнографическим журналам.»
«Я тоже», - сказал Билл. «Вы видели Hustler в этом месяце ? Эта модель в стиле панк-рок на обложке - превосходное изображение для самостимуляции».
«О, черт возьми, - сказал Куп. «Я получил ту. Она горячая».
“Вы видели там ту другую суку?” - спросил Даррен. “Тот, кто может завязать узлом свои половые губы?”
«Это какая-то серьезно излишне используемая киска, если она может это сделать», - сказал Мэтт.
“Господа!” Ворона раздраженно закричал. “Можем ли мы продолжить здесь тему?”
«Простите нас, - сказал Мэтт. «Но я уверен, что вы видите по нашему разговору, что мы все серьезно нуждаемся в перерыве. Нам нужен перерыв, и мы собираемся его взять».
«Я запрещаю это», - сказал Кроу.
“Да уж?” - сказал Джейк. «И я запрещаю распространение ядерных боеголовок, но знаете что? Они все равно продолжают распространяться. Извини, Стив. У нас с Биллом уже оплачены билеты на самолет - я мог бы добавить - из нашей суммы - и мы уходим. Наши семьи собираются вместе на праздник в доме моих родителей, и мы будем там ».
«И у меня есть заказ на частный двухдневный чартер для глубоководной рыбалки из Марины Дель Рей», - сказал Мэтт. «У меня также есть отличный кусок киски, который должен пойти со мной. Так что ты можешь отсосать мою волосатую задницу, если думаешь, что я собираюсь тусоваться на складе».
«Ага», - сказал Даррен, ободренный неповиновением своих сверстников. «У нас с Купом тоже есть дела».
Ворона на мгновение взглянул в потолок и сделал несколько вдохов. Наконец он посмотрел на своих музыкантов. «Хорошо, - сказал он. «Думаю, я не могу помешать тебе взять свой небольшой отпуск. Но нам все еще нужны эти мелодии. Три, которые у тебя есть, готовы. Они достойные мелодии?»
«Они более чем порядочные», - сказал Джейк. «Они плохие задницы».
«Это единственное, что мы сделали, - сказал Мэтт.
«Достаточно хорошо», - сказал Ворон. «Как насчет того, чтобы сконцентрироваться на совершенствовании этих мелодий перед отъездом в отпуск. Когда вы вернетесь, отработайте остальные три как можно быстрее. Они не обязательно должны быть идеальными, они просто должны быть приемлемыми».
“Вкусный?” - спросил Мэтт, ненавидя это слово.
«Три основных мелодии могут быть релизами - если они так хороши, как вы утверждаете. Остальные три могут быть дополнением. Для остальных четырех …»
«Даже не думай снова предлагать свои хакерские мелодии», - предупредил Мэтт.
Ворона поднял руку в знак мира. «Я понимаю вашу позицию по этому поводу и уважаю ее. Я собирался предложить вам сделать несколько кавер-версий, чтобы заполнить остальную часть альбома».
“Кавер-мелодии?” - спросил Джейк.
«Верно», - сказал Ворон. «Вы даже можете выбрать их сами. Нам все равно, какие они. Выберите три или четыре мелодии из старых времен и переработайте их во что-то новое. Сделайте какой-нибудь кантри и превратите его в рок-н-ролл. Сделайте немного польки. и превратить это в рок. Нам все равно. Просто дайте нам знать, что они из себя представляют, как только вы выберете их, и мы начнем работать над законностью разрешения вам их исполнять. Есть несколько песен, которые вам не разрешают нужно сделать - Лестницу в Небеса , Отель Калифорния и тому подобное - но можно устроить почти все остальное. Это приемлемо? “
«Нет», - хором ответили Джейк и Мэтт.
Ворона уронил голову на стол. Он медленно поднял ее. “Почему бы нет?” - устало спросил он.
«Мы не делаем каверов, - просто сказал Мэтт. «Мы не об этом».
«Все делают каверы, когда им не хватает материала!» Ворона закричала. «К черту всех! Посмотрите на Ван Халена ! У них были каверы на их самый первый альбом! Diver Down был полон ими! Посмотрите на Motley Crue ! Они сделали кавер на Helter Skelter на Shout At The Devil ! Даже AC / DC и Led Цепплин делал каверы! В этом мире нет ничего плохого! “
Джейк и Мэтт покачали головами.
«Извини, Стив», - сказал Джейк. «Мы не делаем каверов».
«Ничего, кроме оригинального материала Джейка Кингсли или Мэтта Тисдейла, никогда не появится на альбоме Intemperance» , - сказал Мэтт. «Я поклялся в этом на своем страте, чувак! Ты этого не понимаешь?»
«Боже», - простонал Кроу, чувствуя, как снова вспыхивает его язва. “Вы, ребята, знаете, что делаете со мной?”
Никто из них не извинился. «Я почти уверен, что никого из нас не волнует, что мы делаем с тобой», - сказал Мэтт.
«Мы просто придерживаемся наших идеалов, Стив, - сказал Джейк. “Вы когда-нибудь слышали об идеалах?”
«Может быть, я однажды ходил на какой-нибудь урок философии», - сказал он. «Так в чем же здесь решение, ребята? Вы скажите мне, как мы собираемся решить эту проблему. У меня есть студийное время, зарезервированное на 3 января, и это конкретно указано. У вас есть крайний срок, чтобы предоставить мне как минимум двенадцать мелодий до 15 декабря. Как вы собираетесь это сделать? “
«Мы дадим вам то, что получили, 15 декабря», - сказал ему Мэтт. «Как я уже сказал, мы работаем здесь так быстро, как только можем».
«Но мы также не собираемся торопиться и придумывать некачественный материал», - сказал Джейк.
«Совершенно верно, - сказал Билл. «Не торопитесь ли инженер-строитель с преждевременным возведением стальных балок?»
“Преждевременная эрекция?” - спросил Даррен. “Что-то подобное существует?”
«Ага», - сказал Куп. «Я думаю, что чем раньше вы поднимете балку, тем лучше».
«В противном случае это могло бы вообще не возникнуть», - сказал Даррен, у которого была именно эта проблема с собственной балкой с тех пор, как он начал употреблять героин более трех раз в день.
Кроу был теперь на грани своего остроумия. «Смотри», - сказал он. «Я не знаю , как поставить его какой -то более ясно , чем это мне нужны эти мелодии от вас -.. Никаких мелодий не волнует , если они crappier чем Queensrhyche покрытие Scarborough Fair Вы можете кричать” ебать учреждение. снова и снова, пока Билл играет мелодии Бетховена, а Мэтт играет на чертовой электрической арфе. Просто сделай дерьмо, чтобы мы могли запустить этот альбом. Если мы будем ждать слишком долго, ты исчезнешь, и все забудут о тебе. Я не хочу этого, Нэшнл этого не хочет, и я чертовски уверен, что вы, ребята, этого не хотите. Я ясно выражаюсь? “
«Совершенно ясно, - сказал Мэтт.
“Так ты сделаешь это?” - спросил Ворон.
Мэтт улыбнулся. «Мы сделаем все, что в наших силах».
На самом деле это не был ответ, и Кроу знал это, но из-за язвы у него в животе было ощущение, будто в нем зажжена паяльная лампа, и он знал, что дальнейшее обсуждение ничего не даст, только усугубит жжение. «Хорошо, - сказал он. “Я буду держать тебя в этом”.
«Сделай это», - сказал Мэтт.
Они прошли несколько предварительных расставаний - в том числе Даррен и Куп безуспешно пытались забить еще несколько строк кокаина от Ворона - и встреча подошла к концу. Пятеро участников группы встали, чтобы уйти.
«О, кстати, ребята», - сказал Ворон, когда они направились к двери. «По пути остановитесь у стола Дарлин. У нее есть для вас несколько конвертов».
“Какие конверты?” - спросил Мэтт.
«Ничего особенного, - сказал Кроу. «Просто краткое изложение вашего финансового положения в конце тура. То же, что и в конце последнего тура».
Они открыли конверты в лифте, спускаясь в вестибюль. Каждый содержал пачку финансовых ведомостей, в которых перечислялись расходы и доходы во время тура, и они соотносились с общими расходами и доходами. Все они немного различались - Джейк и Мэтт заработали немного больше доходов, так как были авторами песен, Куп, Мэтт и Даррен - все потратили немного больше на «расходы на развлечения» во время вне тура - но все они были напечатаны жирным шрифтом красных чернил. . Это были общие итоги, которые шокировали.
Джейк ошеломленно посмотрел на него. Это было хуже, чем он предполагал. «Черт, - сказал он.
«Черт возьми», - сказал Мэтт, сердито покачивая головой, глядя на свою.
“Это дерьмо точное?” - спросил Куп.
«Это примерно то, что я рассчитал, - сказал Билл.
«Они собираются продолжать давать нам выпивку и дерьмо?» - спросил Даррен.
Лифт поднялся в вестибюль. Вместо того, чтобы выйти к своим ожидающим лимузинам и машине, они сели на стулья вокруг фонтана в вестибюле, где, не обращая внимания на показания и жесты туристов, фотографирующих их, сравнили простыни друг друга.
Джейк посмотрел на чистую прибыль, не обращая внимания на все остальное. С момента подписания контракта с National Records и записи своего первого альбома Intemperance продали в общей сложности 4 608 279 альбомов и 6 356 721 сингл. Это принесло группе почти 5,2 миллиона долларов гонорара, или около миллиона долларов на каждого участника группы. Однако между Шейвером, который собрал двадцать один процент, и основными возмещаемыми расходами, такими как плата за запись, плата за поломку, расходы на туры и расходы на продвижение, этот доход был сокращен в общей сложности до 240 000 долларов, или около 48 000 долларов на участника группы. .
Но затем начали приходить другие расходы. «Расходы на развлечения», которые означали наркотики и алкоголь для группы, роуди и менеджмента во время турне; «судебные издержки», которые означали оплату адвокатов, залог, штрафы и полет на вертолете; «расходы на жилье», которые заключались в аренде квартиры, бакалеях, наркотиках, алкоголе и прислуге во время поездки; и, конечно же, печально известные “ разные расходы ”, которые включали билеты на самолет, отпуск, лимузин, их надбавки, предоплаченные расходы в посещаемых ими ночных клубах и сотни других вещей, которые они нашли способ зарядить группу. Общая сумма этих других расходов, значительную часть которых составляли «расходы на развлечения», составила чуть более 900000 долларов, или около 180 долларов. 000 на участника группы. В результате у каждого из них было около 132 000 долларов, и они падали с каждым днем.
Куп и Даррен, преодолев первоначальный шок, увидев шестизначное число со знаком минус перед ним, казалось, приняли его спокойно.
«Ну, это не значит, что мы не знали этого дерьма», - сказал Даррен. «Теперь у нас есть подробный список».
«Ага», - пожал плечами Куп. «Это не значит, что это что-то значит».
“Что значит это ничего не значит?” - спросил его Джейк. «Вы почти сто пятьдесят тысяч в яме. Как это может ничего не значить?»
«Но я все еще живу в чертовом кондоминиуме в центре Лос-Анджелеса, не так ли?» - возразил Куп. «У меня до сих пор есть дворецкий, который готовит для меня еду и очищает от дерьма пятна с моего нижнего белья, не так ли? Я все еще получаю тысячу долларов каждые две недели, чтобы подуть на сук и выпивку, не так ли? И я до сих пор приходится ездить на лимузине везде, где я иду, не так ли? Так мы в дыре? Что в этом такого? “
«Ага», - сказал Даррен. «Не похоже, что есть выход из этого, не так ли? Можно просто наслаждаться всем дерьмом, которое они нам дают, и не беспокоиться о кучке гребаных цифр на листе бумаги».
“Разве ты не хочешь иметь собственное дерьмо, Даррен?” - спросил его Джейк. “Ваш собственный дом, ваша собственная машина?”
«У меня есть собственный дом», - сказал Даррен.
«Нет, - напомнил Джейк, - вы живете в квартире, арендованной National Records, и все, что внутри нее, мебель, телевизор, звуковая система, гребаные продукты в холодильнике, - все это дерьмо тоже принадлежит National». “
«Это просто означает, что нам не нужно платить, чтобы починить дерьмо», - сказал Даррен.
Джейк разочарованно покачал головой.
Мэтт дружелюбно похлопал его по плечу. «Ты ведешь здесь проигрышную битву, брат», - сказал он Джейку.
«Нет битвы, за которую нужно сражаться, - сказал Куп. «Почему вы, ребята, вообще спотыкаетесь об этом дерьме? Разве вы оба не всегда говорите нам не беспокоиться о вещах, которые мы не можем изменить, потому что это чертовски бессмысленно. Ну, разве это не одна из них? Мы можем». Мы можем изменить это дерьмо? “
«Это еще предстоит выяснить», - сказал Джейк.
«В моем доме, - сказал Даррен, - всякий раз, когда мой отец говорил такое дерьмо, это означало« нет »».
«Моя тоже», - сказал Куп.
Даррен встал. «Слушайте, ребята, - сказал он. “Мы испортились с нашим контрактом, и мы не зарабатываем никаких денег. Так оно и есть. Теперь я пойду домой и буду наслаждаться всем дерьмом, которое они мне дают, так что я не думаю об этом, ты копаешь ? “
Они копали, особенно Куп, который встал и последовал за ним к дверям вестибюля и их ожидающему лимузину.
«Овца», - презрительно сказал Джейк. «Эти двое всего лишь пара овец».
«Ага», - согласился Мэтт. Он с отвращением перевернул пачку финансовых бумаг. «И это так же, как этот придурок Ворон, когда его гребаная секретарша дает нам все это, когда мы уезжаем. Он такой киска».
«Привет, ребята», - сказал Билл, который яростно нажимал на клавиши карманного калькулятора (он обычно носил его с собой везде, кроме сцены) на протяжении всего обсуждения. «Вы хотите услышать что-то, что действительно вызовет в вас гнев?»
«Не совсем так, - сказал Джейк, - но я уверен, что ты все равно нам расскажешь».
«Из калькулятора идет дым, Ботаник, - сказал Мэтт. «Что вы делали? Вычисляли число Пи до десяти до двадцатого знака после запятой?»
«Нет, - сказал Билл. «Этот калькулятор не является достаточно большим для этого, хотя я сделал вычислить его до десяти в десятой на моем Commodore в моей квартире, просто чтобы увидеть , если статистическая случайность числовых заданий выполняется постоянно.»
«Ты гребаный тусовщик, Ботаник, - сказал Мэтт.
“Так что ты делал?” - спросил Джейк. «Давай, удари нас этим».
«Я пытался дать приблизительную оценку того, что делают на нас National Records и Shaver, в то время как мы все глубже и глубже погружаемся в минус».
“А также?” спросил Мэтт.
«С бритвой было легко», - сказал Билл. «Мы заработали 5,2 миллиона долларов в виде гонораров. Шейвер получил 21 процент от этой суммы. Это 1 092 000 долларов, которые пошли его агентству только с продажи альбома Intemperance и синглов».
- Господи, - с отвращением сказал Мэтт. «И все, что он сделал для нас с тех пор, как мы подписали контракт, это выступил в качестве официального представителя Джейка, когда он начал кормить своей говядиной Минди Сноу».
«И он действительно работал против нас по нескольким вопросам», - сказал Джейк. «Он пытался уговорить нас записать заранее написанные дерьмовые песни, он пытался заставить вас сыграть на этой гитаре Брогана во время первого тура, и он пошел против нас и по всему вопросу хореографии».
«Хотя бритва - ничто», - сказал Билл. «National - настоящий барон-грабитель здесь. Было немного сложнее понять, что они делают, поскольку наши гонорары основаны на розничной цене в пять долларов за альбом, верно?»
«Верно, - сказал Джейк. «Это означает, что мы получаем гонорар по 50 центов за каждый проданный альбом».
“Но это была договорная ставка, помнишь?” сказал Билл. «Фактическая розничная цена альбома больше равна восьми долларам. Так что на самом деле наши гонорары составляют всего около шести процентов от реальной розничной ставки».
«Значит, они действительно получают девяносто четыре процента денег?» спросил Мэтт.
«Нет, все не так уж плохо», - сказал Билл. «Помните, они не продают альбомы и синглы по розничной цене. Это то, что берут за это музыкальные магазины. National продает их музыкальным магазинам, Wal-Mart и другим местам по оптовой цене, которая, на мой взгляд, понимание, на самом деле это больше похоже на четыре доллара за альбомы и шестьдесят центов за синглы “.
«Похоже, что мы на самом деле переборщили с ними», - сказал Мэтт. «Если они получают только четыре доллара за каждый альбом и им приходится платить пятьдесят центов из них в качестве гонорара, разве это не значит, что мы действительно получаем двенадцать с половиной процентов?»
«Да, - согласился Билл, - но не позволяйте этому вводить вас в заблуждение. Это по-прежнему означает, что National собирает три доллара пятьдесят центов за каждый проданный альбом и пятьдесят центов за каждый сингл. Теперь я пошел дальше и скинул десять процентов с каждого проданного альбома. общие продажи альбомов и синглов для моих расчетов, чтобы учесть такие вещи, как поломка, кража и раздача. Даже с учетом этого они выручили около 14,5 миллионов долларов от продаж альбомов и 2,9 миллиона долларов от продаж синглов. Это почти семнадцать с половиной миллионов долларов они заработали с нас до сих пор исключительно в виде доходов от музыки ».
“Семнадцать с половиной миллионов долларов?” - сердито сказал Мэтт.
“А как насчет накладных расходов?” - спросил Джейк. «Они должны съесть немало этого».
«К сожалению, - сказал Билл, - у меня нет разбивки их накладных расходов, связанных с нашими альбомами и синглами, но я не думаю, что они слишком высоки. Помните, они заставляют нас платить за большую часть Традиционные накладные расходы из наших гонораров. Наша часть денег, уплаченная за запись альбомов, упаковку альбомов, маркетинг альбомов и доставку альбомов. Это также включает синглы. Мы оплачиваем половину тура и половина затрат на создание этих отвратительных видеороликов, которые они настаивают на выпуске. Если бы их общие накладные расходы составили более пятнадцати процентов, я был бы удивлен ».
«Так что они разгребают все, пока мы приближаемся к тому, чтобы оказаться на миллион в яме», - сказал Джейк.
«Теперь мы знаем, как они могут позволить себе это громоздкое здание», - сказал Мэтт.
«Это не единственный доход, который они получают», - сказал Билл. «Давай поговорим немного о турах».
“А как насчет туров?” - спросил Джейк.
«Они тоже зарабатывают на них значительную сумму денег. Тур Descent закончился тем, что принес прибыль в размере более трех миллионов долларов только от продажи билетов. Тур Thrill был немного дороже в организации, но все же был прибыльным. Это принесло около миллиона доходов от продажи билетов. Несмотря на то, что мы оплатили половину затрат на организацию туров, они не обязаны делиться с нами прибылью. А еще есть мерчандайзинг. Все эти шляпы, футболки , свитера, медиаторы и другие безделушки, которые они продают на концертах или в универмагах. У нас нет ни малейшего представления об этом. Это полностью отделено от нашего контракта во всех отношениях ».
“Как вы думаете, сколько они зарабатывают на этом?” - спросил Джейк.
Билл пожал плечами. “Твоя догадка так же хороша как и моя.”
«Я так не думаю», - сказал Джейк. «Давай, скажи мне, что, по твоему мнению, они затягивают».
«Хорошо, - сказал Билл. «Имейте в виду, это всего лишь оценка».
“Конечно.”
«Те футболки, которые они продают, стоят восемь долларов. Я был бы удивлен, если бы они на самом деле платили за них больше доллара за штуку оптом. Шляпы идут за двенадцать и, вероятно, стоят около двух долларов оптом. Предположим, что сорок процентов чистой прибыли идет на операционные расходы, такие как доставка и оплата работникам, которые продают товары. Это будет означать, что они получают около 4,20 доллара за каждую футболку, 6 долларов за каждую шляпу и 5,20 доллара за каждый свитер. А теперь давайте начнем с футболок, так как они самые продаваемые. Как вы думаете, сколько футболок они продают на каждом шоу? “
Джейк подумал об этом несколько секунд. «Я бы не подумал, что будет неразумно сказать, что они продают около пятисот штук на каждой выставке».
«Для меня это звучит правильно, - согласился Мэтт.
«Хорошо, - сказал Билл. «Тогда мы подключим эту цифру». Он нажал несколько клавиш на калькуляторе. «Это означает, что с каждого шоу они зарабатывают 2100 долларов на продажах футболок. Это чистая сумма , помните. Мы отыграли 126 концертов в туре Thrill . Мы сыграли 110 в туре Descent . 2100 долларов умножить на 236 шоу…» Он нажал на кнопки. «Только чистая прибыль от футболок составляет 495 600 долларов, из которых мы никоим образом не делимся. Сейчас свитера и шляпы тоже не продаются, но я думаю, что сто штук на каждом показе - это консервативная оценка, верно ? “
«Верно», - согласился Джейк.
Билл набрал на калькуляторе еще несколько чисел. «Если предположить, что сто каждого предмета умножить на 236 всего шоу, это означает, что они собрали 264 320 долларов на шляпы и свитера - плюс-минус несколько долларов из-за неопределенных переменных».
«Таким образом, мы говорим о почти трех четвертях миллиона или около того чистой прибыли от продажи товаров», - сказал Джейк.
«Я уверен, что общая сумма приближается к миллиону», - сказал Билл. «Может быть, даже немного больше. Мы только что подсчитали итоги по футболкам, шляпам и свитерам. Не забывайте, они продают десятки других вещей с надписью Intemperance . Зажигалки, наклейки, рубашки для кукол и т. Д. бумажки, пепельницы, брелки, фотографии, на которых мы изображены с автографами, скопированными машиной, членство в фан-клубах. Все это приносит дополнительный доход. И мы также занимались только продажей концертов. Мы продаем все эти товары в торговых центрах и универмагах по всей стране. Я уверен, что прибыль от продаж в торговых центрах снизилась, но вы можете поспорить, что ваш транспортир по-прежнему значительный, иначе они бы этого не сделали ».
“Так что же здесь в итоге, Ботаник?” - спросил Мэтт. “Сколько в общей сложности денег получила от нас National?”
«Что ж, - сказал он, - как я уже сказал вам, есть ряд переменных, которые я просто не могу подтвердить, но я думаю, что где-то около двадцати миллионов долларов будет примерно точным».
«Двадцать миллионов долларов», - сказал Мэтт, его глаза сузились от гнева.
«Это нечестно, - сказал Джейк.
Билл и Мэтт странно посмотрели на него.
«Ну, черт возьми, это несправедливо», - сказал Мэтт. “Теперь вы можете сказать что-нибудь конструктивное?”
«Вы не понимаете, - сказал Джейк, - я имею в виду, что это несправедливо. С нами здесь несправедливо обращаются». Он посмотрел на них обоих. «Я не могу мириться с несправедливым обращением».
“Так какое же тогда ваше решение?” - спросил Мэтт. «Должны ли мы маршировать туда и сказать Кроу и Дулиттлу, что мы не любим, когда с нами обращаются несправедливо, и что им следует изменить наш контракт, чтобы они могли дать нам немного большую долю из тех чертовых двадцати миллионов, которые они сняли с нас? “
«Мы заключили контракт еще на четыре альбома, ребята, - сказал Джейк. «Вы знаете, что это значит? Если дела будут идти такими темпами, у нас останется около пяти миллионов, а National заработает более ста миллионов». Он сердито покачал головой, пока это крутилось в его голове. « Сто миллионов долларов», - сказал он. «Я отказываюсь соглашаться с этим. Я отказываюсь ! Это недопустимо».
Мэтт разочарованно застонал. «Но это же реальность, с которой мы сейчас столкнулись, не так ли?»
«Реальность можно изменить», - сказал Джейк. «Я думаю, пора попытаться это изменить».
“Как?” - спросил Билл. «Мы подписали контракт. У нас нет ног, на которых можно стоять».
«Сто миллионов долларов - большие деньги», - сказал Джейк. «National не захочет рисковать потерять это».
“Что вы говорите?” - спросил Мэтт.
«У меня возникла идея, которую я долго мечтал», - сказал Джейк. «Я думаю, что пришло время немного укрепить его, начать думать о том, чтобы привести его в движение».
“Какая идея?” спросил Мэтт.
«Это довольно резко, - сказал Джейк. «Но если это сработает, у нас будет новый контракт, условия которого будут гарантировать некоторый положительный денежный поток для нас, участников группы, и вернут нам немного контроля над нашей судьбой».
“Что это такое?” - спросил Билл.
«National не захочет ставить под угрозу будущий поток доходов, который им даст Intemperance ».
“И как мы это поставим под угрозу?”
«Просто из-за того, что они его потеряют», - сказал Джейк.
Мэтт хмыкнул. «Говори, Джейк. Говори, черт возьми. Перестань говорить на таинственном языке Дзен Будды и переходи к делу».
«Это просто, - сказал Джейк. «Национальные пещеры для нас каждый раз, когда мы требуем чего-то, чего мы действительно хотим, и угрожаем сделать что-то, что помешает выпуску их альбомов, их турне или чему-то еще, что приносит им доход. Брогана. Они сдались, когда мы отказались исполнять эти хакерские песни. Они сдались, когда мы отказались выполнять их небольшие хореографические движения в туре Thrill . В каждом случае они могли бы подтолкнуть проблему и, возможно, выйти победителями - особенно с вашим Strat и хакерские мелодии - но они этого не сделали. И знаете, почему они этого не сделали? “
«Потому что, делая это, они потеряли бы деньги», - сказал Билл. «Они могли бы добиться нарушения условий контракта против нас с помощью хакерских мелодий, но они знали, что в конечном итоге потеряют деньги».
«Верно, - сказал Джейк. “Они не заботятся о том, чтобы потерять лицо, о том, чтобы быть униженными, о мести, о том, чтобы показать свою точку зрения. Все, что их волнует, это чистая прибыль. Они будут пытаться запугать нас, угрожать нам, манипулировать нами и делать тысячи других вещей чтобы контролировать то, что мы делаем, чтобы они могли приносить нам больше дохода, но когда дело доходит до крайности, они всегда выбирают вариант, который приносит им больше всего денег. Всегда “.
«Это правда», - согласился Мэтт. «Но я не понимаю, как это нам поможет. Каков именно план?»
Джейк посмотрел на них обоих, его лицо было смертельно серьезным. «План, - сказал он, - состоит в том, чтобы мы пересекли черту».
Ни Билл, ни Мэтт сначала не ответили. Они оба знали концепцию его песни, и оба точно знали, что он имел в виду. Он хотел объявить забастовку, прекратить сочинение песен и запись до тех пор, пока National не согласится пересмотреть свой контракт.
«Я не знаю, Джейк, - сказал Мэтт. «Вы говорите здесь о вопиющем нарушении нашего контракта».
«У нас действительно не было бы ноги, если бы они решили подать против нас судебный иск», - сказал Билл.
«Я не думаю, что они обратятся в суд», - сказал Джейк. “Они будут угрожать этому, и они будут бахвалиться, и они заставят нас встретиться со своими адвокатами, и они сделают все, что в их силах, чтобы заставить нас уступить им, но если мы будем твердо стоять на этом - если мы твердо стоим и едины - они в конечном итоге придут к выводу, что будут зарабатывать больше денег, делая то, что мы хотим, чем они, подав иск о нарушении контракта и разорив нас. Помните, все, что их волнует, - это деньги, а не сохранить лицо или подать пример “.
«Мы будем рисковать всем, Джейк», - сказал Мэтт. «Буквально все».
Джейк кивнул. “Вот что такое пересечение черты, не так ли?”
Мэтту и Биллу эта идея явно не понравилась. Джейк мог сказать по взглядам, которые они переводили взад и вперед. Сам он уже решил по этому поводу. Он не собирался выпускать еще один альбом для National в рамках их текущего контракта. С ними обращались несправедливо, и он не собирался мириться с этим, что бы ни решили делать его товарищи по ядру. Если они захотят продолжить работу над этим альбомом на своих нынешних условиях, им придется делать это без него. Но он не хотел говорить об этом Биллу и Мэтту, если только не пришлось. Было бы намного проще, если бы он смог убедить их пойти на этот дерзкий план по собственному желанию.
«Слушайте, ребята, - сказал он. «Мы рок-звезды, верно? И не просто рок-звезды, но и входящие в пятерку лучших в стране прямо сейчас. Мы делаем классную музыку и продаем миллионы пластинок и синглов. Мы распродаем каждую аудиторию, которую мы забронировали. в. Скальперы берут от восьмидесяти до ста долларов за билет, и люди платят это только за то, чтобы увидеть нас. Не думаете ли вы, что мы заслуживаем получать свою справедливую долю этих денег? Разве вы не устали жить в предоставленных нам квартирах звукозаписывающей компании, ожидая вашего еженедельного пособия, чтобы вы могли отправиться на рыбалку или в клубы? Разве не было бы неплохо купить себе дом, нанять собственных слуг, возможно, купить себе рыболовную лодку? “
«Моя собственная рыбацкая лодка», - сказал Мэтт, обдумывая эту мысль.
«Разве не было бы неплохо сказать, какие мелодии мы ставим на альбомы? В том, как мелодии микшируются и мастерируются? Разве не было бы неплохо сказать, как будет выглядеть наше живое выступление. ? Или как насчет наших музыкальных клипов? Мы могли бы перестать позволять этому педик-продюсеру снимать видео о том, о чем он думает, о наших песнях и начать снимать их о том, что они на самом деле представляют ».
“Как насчет звука нашего концерта?” - спросил Билл. «Сможем ли мы заставить их позволить мне отвечать за это?»
«Все возможно, - сказал Джейк. «Это будет полный пересмотр контракта».
«Награды будут отличными, - сказал Мэтт.
«Да», - согласился Билл. «Я должен сказать, что он приводит интригующий аргумент».
“Так что ты думаешь?” - спросил Джейк.
«Давай сделаем это», - сказал Мэтт. «Давайте пересечем черту».
«Да, - сказал Билл. «Пришло время действовать».
Глава 14Б »
Во вторник и среду они проводят свои обычные джем-сейшны, и никто из основных участников не говорит о заговоре, который они вынашивают, Даррену или Купу. Не то чтобы это имело значение. Барабанщик и басист были настолько увлечены тем, что Мэтт, Джейк и Билл все чаще подозревали в героине, что этого было достаточно, чтобы они могли сосредоточиться на своих музыкальных задачах. В среду Куп несколько раз засыпал - можно сказать, просто клевал - во время некоторых длительных периодов обсуждения джема.
«Если эта ваша схема действительно работает, - сказал Мэтт, когда они, наконец, собрались и собрались покинуть склад, чтобы начать свой перерыв в День Благодарения, - первое изменение, которое мы сделаем, - это вернуть дисциплину участников группы в наши руки».
«Согласен», - сказал Джейк, наблюдая, как Даррен и Куп, спотыкаясь, залезли в свой лимузин.
Джейк и Билл сели в собственный лимузин, их чемоданы уже были загружены в багажник водителем. Их отвезли в Лос-Анджелес, где они ждали час в зале ожидания первого класса, прежде чем сесть на самолет 737, направляющийся в аэропорт Херитэдж Каунти. Они приземлились в 19:10 и покинули самолет с багажом в 7:25. Когда их узнали в терминале, вокруг них образовалась небольшая толпа, и они провели еще пятнадцать минут, раздавая автографы, отклоняя вопросы и игнорируя едкие замечания о сатанизме и сексизме.
Когда им наконец удалось вырваться на свободу, они расстались. Билл пошел с матерью, а Джейк - со своим отцом. Они не увидятся снова, пока семья Арчеров неприедет в дом Кингсли поздно на следующее утро на ежегодный праздник Благодарения.
Джейк обнял своего отца, когда они, наконец, прошли через толпу и вышли в относительное убежище гаража аэропорта. Как и прежде, эмоции от фактического видения члена семьи, знакомого лица, которое не принадлежало кому-то, кто жил в Голливуде, были сильными, и он почти расплакался. Его отец казался столь же рад видеть его живым и невредимым. Они болтали, пока не сели в машину. Именно тогда Том Кингсли повернулся к нему и спросил: «Как дела, Джейк? Серьезно?»
Джейк знал, что этот вопрос влечет за собой гораздо больше, чем простое исследование его здоровья и благополучия. Они не виделись с тех пор, как тур The Thrill Of Doing Business сделал единственную остановку в Heritage полтора месяца назад, и даже тогда это было всего на несколько минут во время хаоса за кулисами после выступления. За последнюю неделю он несколько раз разговаривал со своими родителями по телефону, но это было сделано только для того, чтобы договориться о возвращении домой. Он не сидел в одной комнате и не разговаривал с ними после того хаотичного визита Минди более года назад.
Его родители беспрерывно беспокоились за него - он не без оснований должен был это признать. Поскольку Intemperance был первым музыкальным коллективом Heritage, получившим национальную известность, практически все, что делал или в чем был вовлечен их сын, в конечном итоге попало в заголовки The Heritage Register . Когда Джейка и остальных участников группы арестовали в Нью-Йорке по обвинению в хранении кокаина и непристойном поведении, все подробности были раскрыты, включая отчеты полиции. Когда Даррена сбило со сцены в Остине, все об этом инциденте также было сообщено, включая тот факт, что Даррен, как сообщалось, находился «под воздействием алкоголя и кокаина».
«Я в порядке, папа», - сказал Джейк. «На самом деле, я».
“Вы уверены?” - спросил он, немного пытаясь понять, в его голосе было недоверие.
Джейк ободряюще улыбнулся. «Что ж, мы все еще заключены в дерьмовый контракт, который не позволяет нам зарабатывать реальные деньги …»
«Да. Полина рассказывала нам об этом. Тебе действительно следовало заставить ее это просмотреть, прежде чем подписывать это».
Джейк горько рассмеялся. «Ага», - сказал он. «В любом случае, у нас есть некоторые проблемы с этим, но, надеюсь, мы скоро их решим».
“Что вы имеете в виду?”
«Что ж, теперь у нас есть небольшой вес, который нужно качнуть. Мы думаем, что, может быть, пора начать его качать».
«Понятно», - задумчиво сказал Том. “А как насчет наркотиков?”
Джейк смущенно посмотрел себе под ноги. “Что насчет них?”
Они подошли к парковочному киоску. Том остановился перед закрытыми воротами и протянул свой билет длинноволосому служителю. Дежурный, слушавший на магнитофоне третий трек из альбома The Thrill Of Doing Business, взял его и запустил. Он назвал цену, и Том ее заплатил. Когда дежурный взял деньги, он внимательно посмотрел в машине на пассажира.
«Привет, чувак, - сказал он. «Кто-нибудь когда-нибудь говорил вам, что вы похожи на Джейка Кингсли?»
Джейк покачал головой. «Нет, - сказал он. «Никто никогда этого не говорил».
«Это правда, чувак, - заверил его дежурный. «Ты мертв на него. Ты мог бы забить несколько малышек, которые так выглядят».
«Я буду иметь это в виду, - сказал Джейк.
Том уехал, прекратив разговор. Он выключил подъездную дорогу , которая привела к шоссе и продолжил свой разговор. «Послушайте, - сказал он, - мы с вашей матерью знаем, что вы стали взрослыми, и вы делаете свой собственный выбор. Но мы также все еще ваши родители, и мы всегда им будем. Родители не любят открывать газету и прочитал, что их сын был арестован в гостиничном номере Нью-Йорка с кокаином в его владении и в процессе оргии “.
«По сути, это не было оргией» , - сказал Джейк.
«Определение оргии это немного зависит от интерпретации участников и наблюдателей,» Том позволил.
«Совершенно верно, - сказал Джейк.
«Но определение кокаина - нет».
«Нас подставили, папа», - сказал Джейк. «Они бросили дело и заставили комиссара полиции извиниться перед нами».
«Да, я читал подробности об этом. Это была, пожалуй, самая вопиющая фальсификация вероятной причины, которую я когда-либо видел, и, поверьте мне, я видел много сфабрикованных судебных исков».
«Черт возьми, - сказал Джейк. «Они все придумали».
“Но ведь в комнате был кокаин, не так ли?”
«Ну … эээ … да, - признал Джейк.
«Около восьми граммов, если я правильно помню». Он повернул голову и пристально посмотрел на сына. «Это сильный удар, Джейк. Чертовски сильный удар».
«Ага», - мягко сказал Джейк, чувствуя, что ему снова пятнадцать лет, и его только что поймали за курением сигарет на заднем дворе. “Это.”
“Ты кокаиновый наркоман?” - спросил его Том. «Не давай мне ответа, который, как ты думаешь, я хочу услышать, скажи мне правду».
«Нет, папа», - сказал он.
«Нет, ты не скажешь мне правду или нет, ты не кокаиновый наркоман?»
Это немного сняло напряжение. «Нет, я не кокаиновый наркоман», - сказал он.
“Вы уверены в этом?”
«Я уверен», - сказал Джейк. “Я не собираюсь говорить вам, что не использую его, потому что, очевидно, я использую, особенно когда мы в турне. Иногда мы устраиваем вечеринки после наших шоу … ну, вы читали отчеты . “
«Я надеюсь, что они несколько преувеличены прессой», - сказал Том.
«В некоторой степени», - сказал Джейк, хотя на самом деле пресса и половины этого не знала. «Это рекреационный наркотик, точно так же, как травка и алкоголь. Немного опаснее, согласен, и намного дороже, но это все, для чего я его использую. Когда мы не в турне, я в значительной степени оставляю его в покое. “
“Это правда?”
Не совсем. Джейк по-прежнему фыркал один или два раза в неделю во время перерывов - обычно, когда выходил из дома, - но его отцу не нужно было об этом знать. «Это правда», - сказал он. «По крайней мере, для меня и Билла. Мэтт использует его значительно чаще, даже вне тура, но затем Мэтт выходит гораздо чаще, чем Билл и я».
“А что насчет Даррена и Купа?” - спросил Том. «Я так понимаю, Даррен был в состоянии алкогольного опьянения, когда он был ранен в результате взрыва».
Джейк кивнул. «Он был. Это одна из проблем, с которыми мы сталкиваемся в связи с нашим контрактом. Сейчас он и Куп увлекаются вещами немного хуже, чем кокаин».
Том выглядел шокированным. “Героин?” он спросил.
«Мы так думаем».
«Джейк, ты ведь не используешь эти штуки?»
«Нет», - сказал Джейк. «Абсолютно нет. Я могу быть немного безрассудным, но я не полный идиот».
“А Билл?”
«Он тоже этого не делает. И Мэтт, если на то пошло. Это те два идиота. Все началось с обезболивающих, которые они сделали Даррену после того, как он получил ожог. В конце концов, они застрелили его перед каждым концертом после этого. они начали заменять демерол героином ».
«Звукозаписывающая компания на самом деле поставляет им этот наркотик?»
«Они снабжают нас всем, папа. От еды, которую мы едим, до домов, в которых мы остаемся, до выпивки, которую мы пьем. Сейчас мы принадлежим фирменному магазину».
“И ты собираешься попробовать это изменить?”
«Мы собираемся это изменить», - твердо сказал Джейк. «Будь то ад или паводок, я не собираюсь продолжать так жить. Это обещание».
Том уважительно улыбнулся своему сыну. «Хорошо», - сказал он.
Мэри Кингсли обнимала своего единственного сына большую часть минуты, как только он вошел в дверь. Она плакала у него на плече, она была так рада видеть его живым и невредимым, в его семейном доме, без каких-либо вертолетов, летающих над головой, и без журналистов, заглядывающих в окна.
Когда она наконец отпустила его, Джейк увидел обмен взглядами между двумя своими родителями, форму безмолвного общения, которую могли осуществить только пары, состоящие в долгом браке. Джейк, который вырос, наблюдая за такими взглядами, мог свободно интерпретировать то, что они не говорили друг другу.
Ты с ним разговаривал? - спросила его мать.
Да , ответил отец, и все не так плохо, как мы думали .
Он отнес свой багаж наверх, оставив их одних в гостиной, чтобы подтвердить их безмолвное общение реальным общением. Когда он вернулся, им обоим стало немного легче. Слезы матери исчезли, и отец вручил ему бутылку холодного пива. Они сели на диван и разговаривали, Том и Джейк курили сигареты, а Мэри по-матерински осуждала то, что она считала мерзкой привычкой. Теперь, когда Том затронул тему злоупотребления наркотиками, Мэри постепенно вернула разговор к другой проблеме, которую внушали им местные СМИ: к теме жестокого обращения с девушкой.
“Что именно произошло между вами и Минди Сноу?” - спросила она его. «Она казалась такой милой девушкой, когда ты привел ее домой, чтобы встретить нас».
«Мы расстались, мама», - сказал Джейк, пожав плечами. «Было весело, пока это длилось, но этого не должно было быть».
«В газетах и ??новостях, - сказала Мэри, - все писали, что вы… знаете… не очень любезны с ней. И она сказала Джонни Карсону, что вы… эээ… оскорбляли. «Разве … ты знаешь … ударил ее или что-то в этом роде, Джейк? Потому что мы определенно не воспитывали тебя таким».
Джейк вздохнул. Он надеялся, что его мать оставит эту тему, но, очевидно, она не собиралась этого делать. «Нет, мама», - сказал он. «Я никогда не бил ее или любую другую женщину. И я никогда не оскорблял ее».
“Ну, почему она сказала такие вещи?”
Итак, Джейк объяснил ей это, рассказав ей о важности имиджа в сознании Минди, о том, как она начала отношения в первую очередь, чтобы она могла избавиться от своего образа хорошей девочки и получить больше взрослых ролей, о манипуляциях, которые она ему навела. через, о том, как она предупредила фотографа, чтобы он смог сфотографировать их в компромиссных положениях.
“Она сказала тому фотографу, где ты будешь?” - потрясенно спросила Мэри. “А потом она подтолкнула тебя к тому, чтобы ты был … ну … голым?”
«Она сделала», - подтвердил Джейк. “А потом, когда для нас настало время вернуться в тур, она решила, что пришло время расстаться со мной. Думаю, она решила, что это поможет ей получить свою роль в” Обращаться с осторожностью “, если бы она сама стала жертвой о жестоком обращении, поэтому она намекнула, что я оскорблял ее “.
“Почему эта маленькая сучка-манипулятор!” - воскликнула Мэри.
Джейк кивнул. «Так это история Минди», - сказал он. «Она сейчас в процессе съемок своего фильма, и я не разговаривал с ней ни слова с того последнего телефонного разговора, пока мы были в туре. Она все еще встречается с Джоном Карлайлом и, вероятно, манипулирует им так же сильно».
«Какой ужасный человек», - сказала Мэри.
«Она типичная для Голливуда», - сказал Джейк.
«Я очень надеюсь, что ты никогда не будешь таким, Джейк», - сказала она.
«Я тоже, мама», - сказал он. “Я тоже.”
Встреча в честь Дня Благодарения наполнила Джейка сильной приятной ностальгией. Это был первый раз за четыре года, когда он смог принять участие в праздновании со своей семьей, и все было так, как всегда, когда он рос. Стэн и Лоррейн Арчер были там с Биллом. Полина была там. Мужчины смотрели футбол и пили пиво, а женщины сплетничали и готовили еду. В 14:00 индейку вынули из духовки, и Том тщательно вырезал из нее все до последнего кусочка мяса, оставив измельченную тушу. Они ели мясо, домашнюю начинку из кукурузного хлеба Мэри, картофельное пюре и домашнюю подливку, засахаренный батат Лотарингии и запеканку из свежей кукурузы и зеленой фасоли, фруктовый салат Полины. Они выпили несколько бутылок дорогого Шардоне, которое принес Джейк, и поставили в холодильник, чтобы остыть накануне вечером. И они участвовали в приятном семейном обмене, рассказывая о приближающемся рождественском сезоне, прошедшем году и обо всех хороших вещах, которые он принес.
И только когда тусовка подходила к концу, после того, как блюда были приготовлены и они сидели в гостиной, ели домашний пирог с тыквой и вишневым сливочным сыром с крепким кофе, тема профессии Джейка и Билла вошла в разговор .
«Ваш успех как рок-музыкантов сделал чудеса для филармонии», - сказала Лоррейн.
“Ой?” - сказал Джейк.
«О да, - сказала Лоррейн. «За последние два года посещаемость наших выступлений выросла более чем на сто двенадцать процентов. Мы фактически распродали зрительный зал более десятка раз».
«Это потрясающе», - сказал Билл. И это было. Сколько их дети помнят, Мэри и Лоррейн жаловались на отсутствие интереса общества к филармоническому оркестру и на то, что угроза банкротства и роспуска всегда нависала над их головой.
“Что мы имеем с этим делать?” - спросил Джейк.
«Да, - сказал Билл, - я думаю, что недавно достигнутое вами улучшение посещаемости было результатом вашего собственного обращения к музыкальным вкусам населения».
«Нет, - сказала Мэри, - это в основном потому, что я мать Джейка Кингсли, а Лоррейн - мать« Ботаника »Арчера, который этим занимается».
«О, пожалуйста, не называй его так, Мэри», - вздрогнув, сказала Лоррейн. Она ненавидела прозвище Билла.
«Извини, - сказала Мэри, - но ты понимаешь, о чем я».
«Да», - сказала она с ноткой горечи. «Я думаю, что знаю».
Ни Джейк, ни Билл не удосужились спросить, откуда народ узнал, что ведущий скрипач и пианист Филармонического оркестра Heritage были матерями Джейка Кингсли и Билла «Ботаник» Арчера соответственно. Это стало общеизвестным во всем регионе северной Калифорнии благодаря многочисленным статьям реестра наследия , Sacramento Bee и San Francisco Chronicle . Репортеры всех этих изданий, а также всех новостных программ местных телеканалов во всех этих городах знали адрес каждого невоздержанногородители участника, а также их номера телефонов, независимо от того, сколько раз был изменен указанный номер телефона. Хотя родители Купа и Даррена были в значительной степени сэкономлены, с родителями Билла, Мэтта и Джейка часто связывались по телефону или лично различные репортеры, желавшие сделать побочные сообщения по каким-либо вопросам семейной жизни или узнать реакцию группы или группы. участник сделал что-то возмутительное. Тема музыкальных корней Билла и Джейка была загублена еще в первые дни успеха Descent Into Nothing .
«Так что заставляет вас думать, что посещаемость увеличилась из-за нас?» - спросил Джейк.
«О, это не так уж сложно понять», - сказала Мэри. «Каждый раз, когда мы проводим шоу в наши дни, половина аудитории - молодые студенты колледжа и подростки с длинными волосами и в футболках Intemperance ».
“В самом деле?” - спросил Джейк, удивленный мыслью о том, что их поклонники идут на представление классической музыки.
“О да,” согласилась Лоррейн. «И до тех пор, пока вы, ребята, не добились успеха в своей группе, во время нашего выступления над залом никогда не было тумана дыма марихуаны.
«Они тоже держат свои зажигалки для нас», - сказала Мэри.
Джейк не был уверен, извиняться за это или нет, но обе матери заверили его, что не возражают, что они на самом деле ценят странный переход музыкальной оценки.
«Насколько я понимаю, вы оказали нам большую услугу», - сказала Мэри. «Все, что помогает знакомить молодых людей с классической музыкой, для меня хорошо».
«И мы также впервые за десять лет работаем в плюсе», - сказала Лоррейн.
Позже, когда посуду для пирога мыли, а остатки распределяли между двумя семьями, Джейк нашел повод отвести Полину в сторону.
“Ты завтра делаешь что-нибудь?” - спросил он ее.
«Ну, - сказала она, размышляя, - учитывая, что мой социальный календарь почти так же заполнен, как всегда … нет, я ни черта не делаю. Почему?»
“Вы не возражаете, если мы с Биллом зайдем ненадолго к обеду?”
«Конечно», - сказала она. “Что происходит?”
«У нас есть небольшое представление о том, как мы можем изменить наш контракт. Мы хотели бы провести его с вами».
Взгляд ее сразу стал циничным. «Невозможно изменить ваш контракт, Джейк. Я уже говорил вам об этом раньше. Вы заперты в нем, пока он не истечет».
«Если National не решит возобновить переговоры с нами», - сказал он.
“Почему они это сделали?”
«Это то, о чем мы хотим поговорить с вами. Мы думаем, что нашли способ».
Циничный взгляд никуда не делся. «Я должна это услышать», - сказала она. “Как насчет полудня?”
«Нет», - сказала Полина на следующий день в 12:10. «Это не сработает».
Они сидели за ее обеденным столом, перед ними были разложены бутерброды с индейкой и бутылки импортного пива. Потертый экземпляр их контракта лежал в центре стола, но Полина даже не сверилась с ним, прежде чем дать оценку их плану. Лицо Джейка упало, когда он это услышал. Он был уверен, что его план не только достоин, но и безупречен.
“Почему бы нет?” он спросил. «Если мы откажемся сочинять или записывать для них, у них останется только два выбора: либо подать на нас в суд за нарушение контракта, либо открыть повторные переговоры. Их история доказывает, что они пойдут с вариантом, который приносит больше всего денег для их.”
Полина покачала головой все его заявление. «Вот где ты ошибаешься», - сказала она. «В таких обстоятельствах у них есть третий вариант, и я могу гарантировать вам, что они воспользуются им».
“Каков третий вариант?” - спросил Билл.
«Они могут заставить вас писать для них музыку», - сказала она. «В вашем контракте недвусмысленно указано, что вы обязаны придумывать новый материал на каждый период контракта или вы нарушаете условия контракта. Вы не можете просто отказаться делать музыку для них».
Теперь это был Джейк, который качал головой. «Может быть, ты не поняла, о чем я говорю», - сказал он своей сестре. «Я знаю, что этим мы нарушаем контракт. В этом весь смысл. Мы бросаем им вызов. Мы бросаем им вызов. Мы объявляем забастовку. Они могут либо подать на нас в суд за нарушение контракта, что мы понимают, что они выиграют, если выберут этот вариант - или они могут прийти к соглашению с нами и продолжать зарабатывать на нас деньги ».
«Просто не так много, как сейчас, - сказал Билл.
«Верно, - сказал Джейк. «Но они по-прежнему будут получать миллионы долларов за альбом. Это лучше, чем подавать на нас в суд, разорять нас и получать только то, что им удастся получить от нас в будущем».
«Джейк, Билл, - сказала Полина, - я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Чего вы не понимаете, так это того, что это не сработает. Если ты проделываешь такой трюк, тебя схватят за яйца “.
“Что вы имеете в виду?” - спросил Джейк.
«Вы помните, когда вы спорили с ними о постановке ваших концертов?» спросила она.
«Да», - сказал Джейк. «Это часть того, на чем я основываюсь».
«Ты был прав, - сказала Полина. «Нигде в вашем контракте не сказано, что они могут диктовать танцевальные движения и хореографию для ваших шоу. Возможно, они могут аргументировать, что пункт о порядке музыкального исполнения допускает такой диктант, но это в лучшем случае сомнительный аргумент. скорее всего, судья постановил бы, что они не имеют этого права на основании формулировки вашего контракта. В любом случае бремя доказывания будет лежать на них. Вы сказали их адвокатам, что вы подчинитесь хореографии, если они получат судья прикажет тебе, верно? “
«Верно, - сказал Джейк. «Это было по твоему совету».
«И это был хороший совет», - сказала она. “Они прогнулись, не так ли?”
«Верно, - сказал Джейк. «Так разве они не уступят и в этом вопросе?»
“Нет”, - сказала она. «Вы не видите здесь разницы. Что касается проблемы с хореографией, не было конкретно указано, что они могут заставить вас сделать это. Проблема передать это судье было хорошей задачей, потому что они знали, что если они это сделают , он бы , скорее всего , сказать им , чтобы взять летающий ебать. Но ваш контракт делает конкретно заявить , что вы должны придумать новый материал для каждого периода действия контракта. Если вы откажетесь сделать это, они будут идти к судье , и он будет приказать вам выполнить условия вашего контракта. У него не будет выбора. Условия четко изложены “.
«А что, если судья прикажет нам представить новый материал?» - спросил Джейк. «Это по-прежнему оставляет нас в том же сценарии, с которого мы начали. Мы отказываемся, и National вынужден выбирать между повторными переговорами и предъявлением нам иска за нарушение контракта. Я не понимаю, как участие судьи что-то меняет».
«Это потому, что вы не юрист и не понимаете, как работает система», - сказала Полина. «Вы не можете отказаться делать то, что говорит судья. Если он прикажет вам выступить с новым материалом, вы должны придумать новый материал».
“Или что?” - спросил Джейк, все еще не понимая, откуда она.
«Или вы неуважительно относитесь к суду», - сказала Полина. «Он посадит тебя в тюрьму, пока ты не согласишься подчиниться. Ты будешь гнить в какой-нибудь камере округа Лос-Анджелес в течение нескольких месяцев».
“Месяцы?” - медленно спросил Билл.
«По крайней мере», - сказала она. «Теоретически он мог бы держать вас там годами, пока вы не согласитесь сделать то, что вам было приказано».
“Все мы?” - спросил Билл.
«Все вы», - подтвердила Полина. «Вы все являетесь соавторами контракта».
«Я не хочу гнить в какой-нибудь тюремной камере, Джейк, - сказал Билл. «Вы знаете, что происходит в этих местах. Там есть люди, которые занимаются анальным сексом с помощью силы и страха».
«Ага», - сказал Джейк. «Я слышал это».
«Я не хочу заниматься анальным сексом, с силой или страхом или без них», - сказал он. «До сих пор я оставил это отверстие только как выходное отверстие».
«Ну, кроме той одной поклонницы в Цинциннати, - сказал Джейк. «Помнишь, она сделала это с тем дилдо, которое у нее было?»
«О … да, - сказал Билл, покраснев.
“Мне действительно не нужно слышать об этом, не так ли?” - сказала Полина, закатывая глаза.
«Нет, наверное, нет», - сказал Джейк.
«Определенно нет, - согласился Билл.
«Значит, вы говорите, - резюмировал Джейк, - что, поскольку это грубое нарушение нашего контракта, они могут принудить нас посредством судебного постановления продолжать создавать музыку?»
«Вот что я говорю», - сказала Полина. «Я не вижу другого выхода».
«Но что насчет того, когда Мэтт отказался играть на гитаре Брогана на сцене?» - спросил Джейк. «А что насчет того, когда мы отказались исполнять те хакерские песни, которые они хотели, чтобы мы исполняли?»
«Давайте рассмотрим эти вопросы один за другим, - сказала Полина. «Что касается гитарного вопроса, Мэтт явно ошибался. В вашем контракте прямо указано, что вы будете играть на инструменте той марки, на которой вам велят играть. Они могли обратиться к судье, и они могли получить постановление суда, чтобы Мэтт сыграть Брогана, если они так решили. В этом случае они уступили ему из-за денежной проблемы, которую вы используете, чтобы оправдать этот план. В этом случае вы были правы. По большому счету, они решили, что на самом деле это не так уж и важно, поэтому они отпустили это во имя того, чтобы не оттолкнуть вас слишком сильно ».
«Хорошо, - сказал Джейк. «Я могу это купить. А как насчет хакерских песен?»
«По этому вопросу все было не так ясно», - сказала она. «В вашем контракте не говорится, что они могут заставить вас исполнять определенную песню, он просто говорит, что у вас должно быть определенное количество материала для записи к определенной дате. Другими словами, у вас должно быть« разумное количество ». новых записей, доступных для утверждения »к крайнему сроку для каждого контрактного периода. Теперь, поскольку у вас были песни для этого, а именно те мелодии, которые они отклонили, что они имеют право делать, их позиция была не столь ясна. Они могли нарушить вас за то, что у вас нет приемлемых материалов, но они не смогли бы получить постановление суда, требующее, чтобы вы представили что-то еще, поскольку у вас были материалы для них ».
«Хммм», - медленно сказал Джейк. «Думаю, я начинаю это понимать».
«Итак, вы начинаете понимать, что не можете этого добиться?»
«Может быть», - сказал он, его мысли вращались со скоростью милю в минуту. «В какой момент песня становится официально представленной в National? Когда она становится их собственностью и, следовательно, считается материалом, предложенным для них?»
С минуту она странно смотрела на него. “Почему вы спрашиваете?”
«Я скажу тебе, когда ты мне ответишь», - сказал он. “Итак, каков ответ?”
Она впервые взяла контракт и начала его листать. Джейк и Билл молча наблюдали за ней. Джейк закурил и сделал несколько затяжек. Билл отпил пива и грыз ногти. Наконец, она нашла раздел, который искала.
«Когда вы отправляете официальную демо-запись в National, - сказала она, - мелодия официально становится их собственностью, и они могут приказать вам записать ее или отклонить ее».
«Итак, как только мы сделаем недолгую запись песни на складе и отдадим ее Вороне, - сказал Джейк, - это будет считаться отправкой на рассмотрение?»
“Верно”, - сказала она.
«И когда мы спорили с ними из-за хакерских мелодий, - сказал Джейк, - именно эти записи наших ранних вещей - вещей, которые им не нравились, - не позволяли им добиться от судьи приказа. придумать новый материал? “
“Верно”, - сказала она. “Вы предприняли добросовестные усилия, чтобы уложиться в срок. Пока вы это делаете, они все еще могут отклонять мелодии, и они все еще могут нарушить вас, если вы не придумаете мелодии, приемлемые для них, но они не смогут чтобы судья приказал вам сделать что-то еще “.
Джейк теперь улыбался. «Последний вопрос», - сказал он. «Что именно составляет« добросовестное »усилие?»
Она начинала понимать, откуда он. Она тоже улыбнулась. «Это термин, который очень широко интерпретируется», - ответила она.
«Я так и думал», - сказал Джейк. «Как вы думаете, сколько из этих судей высшего суда в районе Лос-Анджелеса являются поклонниками современной рок-музыки?»
«Я могу получить список имен и возрастов, - сказала Полина, - но я бы не думала, что кто-то из них есть. Если бы был единственный судья моложе сорока лет, я был бы удивлен».
«Ты думаешь о том, о чем я думаю?» - спросил Билл, наблюдавший за разговором, как будто он смотрел теннисный матч.
«Думаю, да», - сказал Джейк.
«Да», - согласилась Полина. «И я думаю, ты что-то намекаешь».
Глава 15A »
17 декабря 1984 г.,
Лос-Анджелес, Калифорния.
Было утро понедельника, и Стив Кроу просматривал отчеты о продажах музыки за прошлую неделю. Он был встревожен, увидев, что дебютный альбом La Diferencia The Difference переместился на второе место по продажам альбомов, продав всего на шестьсот копий меньше, чем The Thrill Of Doing Business , который держался на первом месте восемнадцатую неделю подряд. При таких темпах было вполне возможно, что The Difference займет первое место в течение нескольких недель, вытеснив альбом Intemperance так же аккуратно, как I Love To Dance вышел Crossing The Line, а Young Love - Rules Of The Road.в одиночных продажах. На самом деле Young Love все еще держалась на первом месте в чарте синглов и, вероятно, продержится еще несколько недель. И, судя по тому, что он слышал, La Diferencia планировали выпустить еще один сингл - Serenade Of The Heart - в тот момент, когда Young Love начал падать.
«Я бы хотел, чтобы мы подписали эти гребаные шутки», - с завистью сказал Кроу, мысленно подсчитывая, какой доход это принесло бы, и представляя, насколько меньше заноз в заднице венесуэльских музыкантов третьего мира можно было бы сравнить с низкорослые антагонисты , за управление которыми ему платили.
И, говоря об этих болях в заднице, где, черт возьми, они были? Было десять минут десятого. Они пообещали ему, что будут в его офисе с демонстрационной записью в руке ровно в девять часов. Это было похоже на их опоздание на встречу. В эти дни они, казалось, делали все, что в их силах, чтобы рассердить его или вообще рассердить. Он задавался вопросом, действительно ли у них есть демо-запись для него или они просто пускали дым ему в задницу.
У Кроу была респектабельная сеть шпионов, которые следили за членами Intemperance.для него. Были слуги, которые жили с каждым участником группы, и были водители лимузинов, которые возили их с места на место (кроме Джейка, с тех пор, как эта добродушная сучка Минди Сноу купила ему Corvette, этот конкретный канал информации был сильно урезан). Были вышибалы и бармены в клубах, в которых они зависали. А совсем недавно были сами Даррен и Куп. В эти дни оба были настолько увлечены героином, что рассказывали ему все, что угодно, только для того, чтобы запасы поступали. Из этой сети пришла информация, что, вернувшись из отпуска в честь Дня Благодарения, Джейк, Мэтт и Билл внезапно решили отказаться от шести песен, над которыми они изначально работали, и начать все заново. Это сильно встревожило Ворона, настолько, что он позвонил Джейку и потребовал объяснений.
«Они просто были недостаточно хороши», - сказал ему Джейк, даже не потрудившись спросить, откуда Кроу узнал, что они отказались от шести песен - это сразу вызвало у Кроу подозрения, что игра идет.
«Вы сказали, что это качественные мелодии», - сказал Кроу. «Лучшее, что ты сделал до сих пор. Ты сказал, что это те песни, которые мы, вероятно, хотели бы выпустить как синглы».
«Мы были слишком самоуверенными в них», - сказал Джейк. «Вы знаете, как это бывает. Когда мы отошли от них и провели честный анализ, мы обнаружили, что они действительно отстой».
«Но Куп и Даррен сказали, что это плохие мелодии», - возразил Кроу, даже не заботясь о том, что он назвал один из своих источников информации. «Они сказали мне, что я буду любить их».
«Ну… ты же знаешь, что Куп и Даррен в последнее время страдают… о… так сказать, нарушением рассудительности».
Кроу пришлось признать, что это правда. Поскольку он позволил Седрику познакомить Даррена с действием героина China White - этого волшебного белого порошка, который держал под контролем многих рок-музыкантов, - и он, и Куп восприняли это, возможно, с немного большим энтузиазмом, чем хотелось. Теперь они оба занимались дерьмом и проводили весь день, каждый день, в состоянии, близком к кататонии, состояние, которое быстро становилось контрпродуктивным для музыкального производства. А Джейк и Мэтт, два участника группы, которых ему действительно нужно было взять под контроль, вообще не использовали это дерьмо, несмотря на неоднократные попытки познакомить их с ним.
«Я понимаю, - сказал он Джейку, - но крайний срок приближается, и нам нужно как минимум три качественных мелодии из вас для выпуска сингла и еще семь для наполнителя. Разве вы не можете использовать хотя бы шесть, которые вы начали, как мелодии наполнителя? “
«Они даже для этого недостаточно хороши», - сказал ему Джейк. «Поверьте мне, они действительно отстой».
“Но…”
«Не волнуйся», - заверил его Джейк. «У нас будет для вас двенадцать мелодий по расписанию. Мы знаем, как работать под давлением».
И, если верить телефонному звонку в прошлую пятницу, они ответили. По словам Джейка и Мэтта, у них было записано и готово к отправке тринадцать оригинальных песен. Разговоры с Дарреном и Купом, похоже, подтвердили это, хотя оба они были разбиты по жабры, когда разговаривали.
«Да, чувак, это как хорошее дерьмо», - сказал ему Даррен в какой-то момент по телефону. «То есть, сначала я не был так уверен в этом - это немного отличается от нашего обычного дерьма, понимаете, но чем больше мы играли, тем больше мне это нравилось».
«Это другое дело», - сказал Куп позже в тот же день. «Но прогрессивный, понимаете? Это следующий уровень в музыке Intemperance ».
Кроу не был так уверен, что ему так нравились термины «прогрессивный» и «другой». В конце концов, формулировка была главной задачей, когда вы хотели сохранить последовательные альбомы на графике. К экспериментам относились с неодобрением, поскольку общее правило гласило, что основные фанаты группы не любят перемен в музыкальном стиле (продолжающийся успех Van Halen ‘s 1984альбом был исключением из этого правила). Но на этом этапе игры он все равно приближался к отчаянию. Группе нужно было быть в студии менее чем через три недели, и поскольку они отказались делать каверы или заранее записанный материал (и потому что никто не подумал включить в свой контракт пункт, конкретно требующий права National на музыкальный диктант), Кроу был симпатичным очень застряли в принятии того, что они придумали.
“Насколько это могло быть плохо на самом деле?” - спросил он себя. В конце концов, они были талантливыми музыкантами и композиторами, несмотря на то, что они были большими болями в заднице и несмотря на их бунтарские поступки. Даже их худшие усилия по-прежнему будут казаться приемлемыми, не так ли?
Его интерком зажужжал, и его секретарь сообщила ему, что Мэтт, Джейк и Билл наконец прибыли. Кроу не заставил их войти сразу. Вместо этого он сказал, что чем-то занят, и заставил их подождать десять минут, чтобы показать им, что его время тоже важно. Он провел время, листая фотографии Джейка и Минди, обнаженных в лодке и в воде. Он использовал одно из своих связей, чтобы получить набор дубликатов отпечатков Пола Петерсона - отпечатков, на которых не было черной линии на хороших частях. Будучи убежденным бисексуалом, он был одинаково возбужден как Джейком, так и Минди. Наконец он положил фотографии обратно в конверт и снова убрал их к себе на стол. Когда его стояк стал нормальным, он позвонил секретарше и попросил ее прислать их.
Трое участников группы, казалось, были в веселом настроении, когда они вошли в его офис и заняли места перед его стулом. Он приветливо их поприветствовал, задавал обычные вопросы об их здоровье и благополучии, и они давали ему нормальные дурацкие ответы. Он предложил им выпить и несколько строк кокаина, как обычно, и на этот раз они удивили его, приняв его предложение.
«Это не официальная встреча, - сказал Мэтт, - так почему, черт возьми, нет? Я выпью Chivas с колой, сильно на Chivas».
“У тебя есть вино?” - спросил Джейк. «Я мог бы съесть немного французского Шардоне».
“Как насчет коньяка?” - спросил Билл. “У вас есть что-нибудь из этого?”
«Конечно, - сказал Ворон.
“Copacetic”, сказал Билл. «Я сделаю двойную порцию коньяка на камнях с семеркой и вишней».
Ворона действительно вздрогнул от этого последнего приказа, но он передал его, как и другие, своему секретарю.
“Как насчет этих строк?” - спросил Мэтт, когда заказали напитки. “Давайте взорвемся, ладно?”
«Э-э… ??конечно», - сказал Ворон и начал наносить им по две линии полноценного удара. К тому времени, как все они фыркнули, их напитки подали, и все они сделали несколько глотков.
«Вот, - сказал Джейк, кладя на стол большой коричневый конверт. «Последний сборник шедевральных мелодий любимой группы».
Кроу вскрыл верхнюю часть конвертов ножом из стерлингового серебра. Он потянулся и вытащил кассету и лист бумаги с названиями треков на кассете. Он немного нахмурился и снова заглянул в конверт, но не увидел ничего, кроме пустоты. “Где лирические листы?” он спросил.
“Их там нет?” - спросил Мэтт.
«Нет, это просто трек-лист».
«Ну, трахни мою мать два на четыре», - сказал Мэтт. «Я, должно быть, забыл их вставить».
«Вы ведь писали лирические листы, не так ли?» - спросил Ворон. «Они нужны нам для защиты авторских прав».
«Да, мы их сделали», - сказал Мэтт. «Бьюсь об заклад, я оставил их сидеть на моем столе дома. Я пришлю их к вам с водителем лимузина, когда он меня высадит».
Кроу пожал плечами и взял путевой лист. Он посмотрел на названия там. Самая первая привлекла его внимание: « Fuck The Establishment » Джейка Кингсли. “К черту заведение?” он спросил.
«Черт возьми, да», - сказал Джейк. «Это круто, чувак. Это одна из наших самых крутых мелодий. И ты дал мне идею. Помнишь, когда мы были здесь в прошлом месяце, и ты сказал, что тебе все равно, если мы снова и снова кричим« к черту истеблишмент » «Ну, это меня вдохновило».
«Мы не можем написать« ебать истеблишмент »на обложке альбома», - сказал Кроу. «И если вы на самом деле скажете это в мелодии, они не будут включать это по радио».
«Мы можем написать F, звезда, звезда, звезда, не так ли?» - спросил Мэтт. «И если вы действительно хотите выпустить его как сингл, они могут отредактировать его, чтобы« бля »не прозвучало».
«Ага, - сказал Джейк, - как та хакерская группа WASP сделала с этим хреном, как звериную мелодию».
«Ну … посмотрим», - сказал Кроу, уже пройдя три четверти пути к тому, чтобы отвергнуть Fuck The Establishment, даже не услышав этого. Он посмотрел на следующий заголовок. Это был еще один, написанный Джейком. « Так много вариантов . Теперь это звучит лучше … во всяком случае, в названии».
«Это чертовски круто», - согласился Мэтт.
«О да, - сказал Джейк, - я думаю, что на самом деле это одна из моих лучших работ. Это исследование дилемм, с которыми мы все сталкиваемся ежедневно, не только сложных, но и простых».
Ворона кивнул. Ему было наплевать, о чем эта песня, до тех пор, пока она нравится людям. «Как вы думаете, у него есть потенциал для выпуска как сингла?»
“Это больше, чем это”, - сказал Мэтт. «Я думаю, что в следующем году он может получить Грэмми».
Кроу действительно понравился этот звук. Он посмотрел на остальные заголовки, но не увидел ничего, что бы касалось его хоть как-то. Ему хотелось, чтобы они не забыли принести листы с текстами песен, чтобы он мог лучше понять, что его ждет. Ну что ж. Что ты мог сделать? По крайней мере, они запомнили кассету, и это была важная часть.
Группа допила напитки и попрощалась. Кроу, чувствуя себя великодушным теперь, когда у него была кассета, сказал им взять следующие два дня отдыха и расслабиться.
«Спасибо, Стиви, - сказал Мэтт. «Мы сделаем это. Я думаю, нам стоит еще одна рыбалка».
«Думаю, я просто напьюсь», - сказал Джейк.
«И я собираюсь вернуться к CompuServe», - сказал Билл. «Вы не поверите, что можете там делать».
“CompuServe?” - спросил Мэтт, качая головой. “Ты все еще играешь с этим дерьмом?”
«Я ботаник, - сказал Билл. “Что еще мне делать?”
“Так тебе нравится эта услуга?” - спросил Кроу, который санкционировал покупку программного обеспечения и ежемесячные платежи, когда Билл запросил это две недели назад.
«О да, - ответил Билл. «Это волна будущего».
«Волна гребаного будущего», - усмехнулся Мэтт. Он посмотрел на Ворона. «Nerdly здесь считает, что в ближайшие десять лет каждый чертов компьютер в мире собирается быть соединены друг с другом, и что мы будем иметь возможность отправлять почту друг другу таким образом, и оплатить наши чертовы счета, и получить порно.»
«Получить порно?» - спросил Джейк.
Билл торжественно кивнул. «Исторически порнография промышленность была быстро воспользоваться зарождающейся технологией и, в некоторых случаях, даже способствовал успеху этой технологии. Посмотрите на фотографиях. Не успели камера была изобретена, что первые Nudie журналы и взрослые nickelodeons вступили в существование. Посмотрите на кинокамеру. Прежде чем они даже разработали практическую координацию аудио для секс-фильмов технологии циркулировали через черный рынок. и с компьютером, я думаю, что порнография будет то, что диски успеха и делает это глобальное явление. Никто не признает, что они подписались на CompuServe или эту новую службу, которая выходит, Prodigy, для фотографий обнаженных женщин, но именно поэтому они будут это делать ».
«Ну, теперь ты говоришь на моем языке, Ботан, - сказал ему Мэтт. «Когда доходит до того, что я могу включить свой компьютер и при желании выстрелить в бобра, дайте мне знать. Тогда я присоединюсь к технологической революции».
«Согласен», - сказал Билл.
Они вышли из кабинета Вороны минуты спустя, все еще болтали о преимуществах и недостатках компьютерного порно и в какой момент они могли бы ожидать, чтобы начать встречая его. Как только за ними закрылась дверь, Кроу позвонил Дулитлу. «Я получил кассету», - сказал он. «Они забыли дать мне листы с текстами песен, но я сделаю копии с титульных листов».
«Хорошо», - ответил его босс. «Я позову Бейли, и мы встретимся в моем офисе через двадцать минут, чтобы послушать эти мелодии».
Как только перед ними закрылись двери лифта, Билл, Джейк и Мэтт начали трещать. Это продолжалось большую часть тридцати секунд, после двадцати минут борьбы, столь необходимого для разрядки, чтобы сохранить невозмутимость.
«О боже», - сказал Мэтт, когда лифт достиг уровня вестибюля, и они направились к дверям. «Ты убивал меня там, Джейк. Гребаное« исследование дилемм, с которыми мы сталкиваемся каждый день »? Иисус Христос».
«Ну, что это то , что песня о» , сказал Джейк, в результате чего еще один раунд смеха извергаться.
«Я хотел бы быть мухой на стене этого офиса, когда он впервые слушает эту запись», - сказал Билл.
«Ты не говнюк», - согласился Мэтт. «Шок может просто убить его».
«Но помните, - предупредил Джейк. «Это было добросовестное усилие по созданию музыки для следующего альбома. Они позвонят нам по этому поводу в течение следующих двух часов, и они действительно собираются выдвигать обвинения. Что бы ни случилось, не важно что они говорят, мы не можем признать, что это было чем-то меньшим, чем наши самые лучшие усилия. Если мы это сделаем, вся концепция добросовестности рушится, и они могут заставить судью избить нас “.
“К черту заведение, да?” - сказал Дулиттл, впервые просматривая свой экземпляр путевки.
«Ну … да», -виновато сказал Ворон. Он подключал магнитофон к электрической розетке рядом с столом Дулитла. “Я немного подозрительно отношусь к этой песне, о которой никто не слышал. Если она в каком-то смысле не является новаторской, я склонен думать, что включить ее в альбом - даже в качестве мелодии-наполнителя, не предназначенной для трансляции - было бы лучше. проблемы , чем его ценность. Эти цензурные группы уже нюхают вверх невоздержанности задницы с довольно трудно. Положив песню со словом „ебать“ в названии могут просто дать им боеприпасы , они должны получить какое - то юридического решения в пользу свои цели “.
«Я согласен», - сказал Дулитл. «Но все же, давайте послушаем. Может быть, это новаторский».
«И даже если это не так, - сказал Бейли, - может быть, мы сможем заставить их изменить текст, чтобы« облажаться с истеблишментом »или что-то в этом роде».
«Удачи в этом», - кисло сказал Ворон. Он был ветераном многих битв с Джейком и Мэттом из-за их песен, и до сих пор они не вызвали у него ничего, кроме язвы.
Ворона вставил кассету в бумбокс и закрыл дверцу. После проверки, чтобы убедиться, что он правильно перемотан (это было так), он нажал кнопку play. Из динамиков доносилось легкое шипение, а затем началось вступление к песне. Это было басовое вступление, начинающееся медленно и постепенно набирающее темп. Как и все записи, которые группа давала им в прошлом, качество было весьма впечатляющим, учитывая примитивное оборудование, которое использовалось для его создания.
«Пока все хорошо», - сказал Дулиттл, когда бас достиг максимальной интенсивности и заиграла гитара Мэтта. Он выдавил яростный, быстрый вступительный рифф, а затем приспособился к тому, что казалось основным риффом, с Джейком и Биллом. только между ними. А затем голос Джейка запел гневным и ненавистным тоном.
” Приходит время, когда вы должны сказать “
«К черту это дерьмо, я делаю по-своему ».
” Приходит время, когда вы должны сказать “
«К черту это дерьмо, я делаю по-своему !»
«Вау», - сказал Дулитл, снова и снова слушая этот вступительный куплет. “Это довольно жестко, не так ли?”
“А что с повторяющейся лирикой?” - спросил Бейли. «Я думал, Джейк и Мэтт оба ненавидят эту формулу?»
Джейк спел вступительный куплет в общей сложности двенадцать раз, в то время как гитары и фортепиано исполнили гневную, злобную, повторяющуюся, но странно привлекательную мелодию. В конце концов темп замедлился, и лирика сменилась стилем, но не менее гневным.
« Ты трахал меня, ты меня сильно трахал ».
« Ты не обращаешь внимания на мое чувство собственного достоинства ».
« Ты обманываешь меня вслепую, ты эксплуатируешь мое имя ».
” Мои надежды и мечты, ты зажег !”
После этого была мощная инструментальная сессия в стиле хэви-метал, за которой последовал переход обратно к основному риффу и тому, что, по-видимому, было главным куплетом - строка о том, что наступает время, когда вы должны сказать: «К черту это дерьмо, я делаю» это мой путь! Это повторилось еще двенадцать раз, а затем последовало почти минутное гитарное соло. После этого еще один куплет.
« Так пошли вы всех, пора делать по-моему ».
« Выходи из дворца, сегодня День взятия Бастилии !»
“К черту истеблишмент! К черту вас всех !”
” Я увижу твои головы на шипах на стене !”
С этого момента темп снова увеличился, гитары скрежетали парным риффом, барабаны стучали, клавиши фортепьяно стучали. И Джейк теперь выкрикивал одни и те же слова снова и снова.
“К черту истеблишмент! К черту вас всех !”
“К черту истеблишмент! К черту вас всех !”
“К черту истеблишмент! К черту вас всех !”
Всего он спел это двадцать восемь раз. На последнем концерте он растянул «Fuck you all» на добрых двадцать секунд, сильно подчеркивая каждое отдельное слово, поскольку крещендо барабанов и тарелок, а гитарные соло завершали мелодию. Когда последний звук стих, Кроу протянул руку и нажал кнопку остановки. Он посмотрел на своего босса, который выглядел немного ошеломленным тем, что он только что услышал.
«Это очень мощная песня, - сказал Дулиттл.
«Я согласен, - сказал Бейли».
«Я имею в виду, вы слышали гнев и ненависть, которые удалось передать Джейку? Не только в текстах, но и в том, как он их пел. Он действительно звучал так, как будто был в ярости».
«Даже инструментальные секции казались злыми, - сказал Кроу.
«Как вы думаете, на кого они так злятся?» - спросил Бейли.
«Не знаю, - сказал Кроу, - но мне бы очень не хотелось подвергаться такой враждебности».
«Без шуток, - сказал Дулитл. “Так в любом случае, что мы думаем об этом?”
«Это было бы безумно продаваться, если бы мы действительно выпустили его, - сказал Кроу, - но я склонен согласиться со своим первым впечатлением и отвергнуть его».
«Я неохотно согласен, - сказал Дулиттл. «Я имею в виду, он, должно быть, сотню раз произнес слово« ебать ». Это намного больше, чем у Блэки Лоулесса в« Трахни как зверь » . Если бы мы на самом деле поместили это в альбом, фанаты цензуры убили бы нас. Они бы получили Закон принял, что только восемнадцать и старше могли купить альбом, и это убило бы продажи значительной части основной аудитории Intemperance ».
«Не говоря уже об открытии двери для цензуры других альбомов», - сказал Кроу.
«Я тоже с тобой согласен, - сказал Бейли. «И даже если бы мы заставили его изменить текст на« к черту истеблишмент »и« к черту вас всех », это лишило бы мелодию ее грубой силы и заставило бы ее звучать фальшиво».
«Что ж, это очень плохо, - сказал Дулитл. «Может быть, в более прогрессивную эпоху мы сможем его использовать. Давайте обязательно сохраним в архиве».
«Верно», - сказал Ворон. “Мы можем послушать следующий?”
Дулитл взял титульный лист и посмотрел на него. «Хм», - сказал он. «Еще один от Джейка.« Так много вариантов »». Он кивнул. «Звучит более разумно».
«Джейк сказал, что дело в дилеммах, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни», - сказал ему Кроу.
«Ага, - сказал Дулитл, - Джейк хорошо пишет о таких вещах. Давай послушаем. Если в нем такая же сила, как в первой мелодии, я уверен, что она нам понравится».
Ворона нажала кнопку воспроизведения. Раздалось еще одно шипение, а затем песня началась со стандартного трехаккордового рифа, подкрепленного акустическим звуком Джейка и твердой фортепианной мелодией.
«Пока все хорошо», - сказал Дулиттл, которому понравился ритм.
И тут началось пение. Их рты опустились, когда они это услышали.
” Я сегодня сходил в магазин “,
« Мне нужно было поесть суп ».
« Мне нравится вид в красной банке ».
« Легко открывается, легко нагревается ».
« Но есть много красных банок »,
« В обычном проходе продуктового магазина ».
« Сверху вниз, из стороны в сторону ».
« Я знал, что буду здесь какое-то время ».
“Что за хрень?” - сказал Дулитл.
Ворона и Бейли изумленно покачали головами.
Был короткий инструментальный бит, а затем, по всей видимости, прозвучал припев мелодии.
« Есть так много вариантов, слишком много, чтобы сосчитать ».
« Это одно из жизненных препятствий, которое я должен преодолеть ».
” Что лучше: куриная лапша или бекон с фасолью ?”
« Что я должен делать: удовлетворение или тот, который здоров и поджар ?»
Дулитл протянул руку и нажал кнопку остановки. Некоторое время они все смотрели друг на друга.
«Я сошел с ума, - спросил Дулиттл, - или он поет о том, как выбирает банку супа в продуктовом магазине?»
Ворона нервно облизнул губы. «Это действительно похоже на то, о чем он говорил», - допустил он.
«Может быть, это глубокий символизм», - предположил Бейли. «Джейк иногда так пишет. Может, суп представляет … ох … решение страны идти на войну или не воевать».
“Символизм в супе?” - спросил Дулитл. “Ты смеешься?”
«Это могло быть так», - настаивал Бейли. «Помните, как Джейк рассказывал обо всем этом дерьме, происходящем в Бейруте? Может быть, куриная лапша представляет собой решение вывести морских пехотинцев после бомбежки. Она здоровая и тощая, не так ли? Но, может быть, фасоль и бекон олицетворяют идею оставаться верным своим идеалам “.
Дулитл уставился на него. «Я думаю, что ты гребаный идиот», - сказал он. «Мужчина говорит о покупке супа в продуктовом магазине. Суп!»
«Может, нам стоит послушать оставшуюся часть песни», - предположил Кроу.
Дулитл закатил глаза и нажал кнопку воспроизведения. Песня продолжалась. Второй куплет был не о супе. Речь шла о том, какой хлеб покупать - белый или пшеничный, каменный или ржаной, вы не можете решить, пока не узнаете, какое мясо использовать.
“Гребаный хлеб?” Дулитл зарычал. «Что это значит, Ворон? Это шутка?»
«Я не знаю», - сказал Кроу. «Я впервые слышу об их материалах».
Это был мост к песне, посвященной соотношению стоимости и питательности, приятной упаковке и качеству, а также дилемме выбора ингредиентов для приготовления полноценного блюда. Затем был третий стих. Это касалось вопроса о том, как выбрать подходящее мясо для ланча к хлебу и супу.
Дулитл снова нажал кнопку остановки. «Эта песня не о гребанных морских пехотинцах в Бейруте! Это песня о том, чтобы пойти в гребаный продуктовый магазин! В продуктовый магазин! Мы не можем поместить что-то подобное в альбом! Это даже не хороший материал для наполнения!»
Ворона была озадачена. «Я не уверен, о чем думали мальчики, когда придумали это», - признался он. «Но я согласен, что это категорический отказ».
«Я все еще думаю, что это может быть о Бейруте», - сказал Бейли.
Они проигнорировали его. «Давай посмотрим, о чем будет следующий», - сказал Дулитл, снова сверяясь с титульным листом. «Трек третий называется The Switch ».
«Это может быть интригующим», - сказал Бейли.
Ворона нажала кнопку воспроизведения. Песня началась. Они сразу поняли, что с этим что-то ужасно не так. Он начинался с фортепианного соло, но это было довольно далеко от обычного стиля Билла. Это звучало почти так, как если бы новичок пытался следовать листу песни - и часто не делал этого. Затем включился бас. Он тоже звучал натянуто, не по привычке, с частыми ошибками. Заиграла соло-гитара, и она звучала ужасно, хотя это был всего лишь двухаккордный рифф. Еще хуже звучала бэк-гитара. Барабанная дробь была медленной и несогласованной с басовой долей и общим ритмом.
“Это ужасно!” - воскликнул Дулитл. “Что, черт возьми, они делают?”
Начался вокал. Однако из динамика раздался не голос Джейка. Это был высокий, резкий голос, нестандартный, с ровным монотонным тембром.
“Это Билл поет?” - спросил Ворон.
«Похоже на него», - согласился Бейли.
«Он ужасен в этом», - сказал Дулитл. «Какого черта он поет соло?»
«Думаю, я понял», - сказал Кроу, просматривая титульный лист. «Посмотрите на эти крошечные обозначения, которые они добавили внизу листа».
Дулитлу и Бейли приходилось держать лист очень близко, чтобы прочитать крохотный отпечаток в правом нижнем углу. Он был написан аккуратным почерком Джейка и гласил: « В соответствии с духом лирики The Switch, эта песня была исполнена, когда участники группы поменялись ролями следующим образом. Джейк Кингсли на бас-гитаре, Даррен Эпплман на соло-гитаре, Билл Арчер на вокале и ритм-гитаре, Джон Купер на фортепиано и Мэтт Тисдейл на барабанах .
“Они поменяли инструменты местами?” - крикнул Дулитл. “Что, черт возьми, это о чем?”
“Могут ли они это сделать?” - спросил Бейли.
«Ну … в их контракте нет ничего, что говорило бы, что они не могут» , - признал Кроу.
“Они не могут играть на инструментах друг друга!” - сказал Дулитл. «Это звучит как дерьмо. Билл не умеет петь, Куп не умеет играть на пианино, Даррен уверен, что, черт возьми, не умеет играть на соло-гитаре, а Мэтт никогда в жизни не держал в руках палочки! Я уверен, что Джейк мог бы сыграть на бас-гитаре, если бы он действительно захотел, он, кажется, не прилагает здесь особых усилий ».
«Нет, на самом деле не знает», - сказал Кроу.
«Вы действительно думаете, что они думали, что это хорошая идея?» - спросил Бейли. “Они что, взятые с собой?”
«Нет, - сказал Дулиттл. «Они не такие. Они трахаются с нами намеренно».
“Что вы имеете в виду?” - спросил Бейли. “Почему они это сделали?”
«Их контракт», - сказал Кроу.
«Верно, - сказал Дулитл. «Они стреляют по нашему луку».
“А?” - спросил Бейли, не совсем уловив аналогию.
«Они дают нам дерьмовые мелодии, зная, что мы их отвергнем», - сказал Дулитл. «Они недовольны своим контрактом, и они думают, что игра с нами в эту маленькую игру заставит нас пересмотреть договор с ними».
“Они не могут этого сделать!” - воскликнул Бейли. «У нас запланировано их прибытие в студию в первую неделю января».
«И они пойдут в студию в первую неделю января», - сказал Дулиттл. «Вы можете отметить мое гребаное слово на этом».
«Давайте послушаем остальные мелодии», - предложил Кроу. «Может быть, мы делаем поспешные выводы».
«Я так не думаю, - сказал Дулитл, - но продолжайте». Он помахал магнитофону.
Кроу нажал кнопку воспроизведения и быстро перешел к следующей песне. Он был написан Мэттом и назывался «Открытие» . Инструменты были наполовину выбиты, и тексты, казалось, имели дело с предметом поиска ворса в пупке. Следующей песней была еще одна песня Мэтта под названием Lighting Up.. Это была длинная диссертация с четырьмя стихами и двумя перемычками по механике зажигания сигареты. Следующие четыре песни были в том же жанре. Джейк сказал, что он взбил подушку перед сном. Мэтт сказал, что первым делом утром опорожняет кишечник. Другой, написанный Джейком, касался вековой концепции ковыряния в носу и того, что делать с бугером после его извлечения. Затем Мэтт затронул тему правильного избавления от презервативов после полового акта. На последних трех песнях, две из которых принадлежали Мэтту, а одна - Джейку, они вернулись в жанр Fuck The Establishment.отправляя сердитые, нецензурные мелодии о том, как меня трахают корпорации, контракты и богатые белые парни в костюмах. Хотя в этих мелодиях была приличная инструментальная составляющая, тексты песен находились далеко за пределами того, что можно было бы разумно поместить на выпускаемый серийно винил, который будет продаваться подросткам.
«Ага», - сказал Кроу, когда последняя песня - White Suits - наконец была закончена. «Они хорошо играют с нами в игры».
«Они пожалеют об этом», - поклялся Дулиттл. Он снял трубку и позвонил своему секретарю.
“Да, мистер Дулиттл?” спросила она.
«Я хочу знать, где сейчас каждый член Intemperance», - сказал он ей.
«Да, мистер Дулитл», - ответила она.
Ей потребовалось меньше двух минут, чтобы проверить различные ресурсы, которые у них были для отслеживания этой информации, а именно водителей лимузинов и швейцаров домов, в которых они жили, и особенно слуг. Зазвонил телефон, и Дулитл снял трубку.
“Где они?” он спросил.
«Даррен и Куп находятся в доме Даррена», - сообщила она. «Они только что накололи героин и смотрят MTV».
“И остальное?”
«Они все в доме Джейка, в пуле», - сказала она.
“Они в состоянии алкогольного опьянения?”
«По словам Мэнни, они ничего не делали, кроме как пили газировку и выкуривали много сигарет. Они холодно трезвые».
Дулитл кивнул. «Ага, - сказал он. «Они знают, что мы скоро им позвоним». Он поблагодарил свою секретаршу и повесил трубку. Затем он заглянул в свою картотеку и нашел телефонный номер Джейка. «Давай покончим с этим дерьмом», - сказал он. Он снял трубку и начал набирать номер.
«Клянусь Богом, Ботан, - сказал Мэтт. «Ты чертовски неестественен в этом дерьме».
Билл улыбнулся. Он только что успешно загнал восьмой шар в угловую лузу, заставив биток трижды сойти с рельсов, аккуратно скользнув между группами твердых тел Мэтта, все еще оставшихся на столе, проходя мимо одной, у которой оставалось меньше четверти дюйма. , но ни к чему не прикасайтесь, пока не коснетесь восьмерки с достаточной силой, чтобы запихнуть ее в карман. «Все дело в простой геометрии», - сказал ему Билл. «Видите ли, углы бильярдного шара, отскакивающего от перил и сообщающего импульс другим шарам на столе, являются прекрасным примером как геометрической формулы, так и принципов Ньютона в действии. Когда я делаю бросок, я просто проверяю свои углы, вычисляю действие и противодействие сфер и соответствующим образом отрегулируйте. Это математическая уверенность в том, что мой выстрел будет верным. Единственная реальная переменная - это моя цель, что, как вы видели, тоже совершенно верно. Ты должен мне пять баксов. Платить.”
«Я понял твои чертовы ньютоновские принципы, - пробормотал Мэтт. Он вытащил из бумажника пятидолларовую купюру. Он потер им заднюю часть джинсов, как будто вытирал им задницу, а затем протянул.
«Спасибо», - сказал Билл, кладя его в карман. Он повернулся к Джейку. “Готовы к другому?”
“Что за черт?” - спросил Джейк, закуривая еще одну сигарету. «У меня все еще есть двадцать баксов. Это еще четыре игры, которые я могу проиграть».
В то время как Мэтт - как проигравший - собирал шары и толкал их к центру стола, а Джейк - как претендент - рассказывал о том, как собирать их, чтобы Билл мог прерваться для новой игры, они говорили о запись, которую они только что передали, их голоса были низкими, чтобы их не услышал шпион Мэнни.
«Я думаю, что Switch будет их ключом к разгадке», - сказал Джейк. «Это была абсолютно ужасная песня».
“Кроме пения, верно?” - спросил Билл. “Я имею в виду, что мой голос не так уж плох, не так ли?”
«У тебя хороший запасной голос, Ботаник, - сказал Мэтт, - но когда ты поешь свинец, ты звучишь как гребаный поезд, полный скота, сталкивающийся с грузовиком для кур».
Билл обиделся на это.
«Конечно, вы пытались плохо звучать на записи, не так ли?» - спросил Джейк. “Как я играл на бас-гитаре?”
«Мм … да, конечно, - сказал Билл, который думал, что пел как можно лучше.
«И вам это удалось, - сказал Мэтт. «Но в любом случае, я думаю, ты отдаешь им больше уважения, чем они заслуживают, Джейк. Они, вероятно, дойдут до« Ритуала на ночь », прежде чем им начнут приходить в голову, что что-то не так».
«Вы когда-нибудь задумывались о том, что произойдет, если им действительно понравятся эти песни?» - спросил Билл. «Что, если они действительно хотят, чтобы мы их записали?»
“Как они?” - сказал Джейк. «Я серьезно в этом сомневаюсь».
«Ну, может быть, не такие, как они», - сказал Билл. «Но что, если они думают, что они приемлемы?»
«Я написал песню о том, как насрать, Nerdly», - сказал Мэтт. «И Джейк написал один о том, как швырнуть зеленый бугер об стену. Ты действительно не думаешь, что они сочтут это записываемым, не так ли?»
«Я полагаю, ты прав, - признал Билл.
У всех троих кружилась голова, пока они ждали телефонного звонка от Ворона или Дулитла, который, как они знали, должен был прийти. Линия пословиц была пересечена, и их боссы наверняка разозлятся, когда они поймут, что происходит. В то же время они абсурдно гордились значительными усилиями, которые были затрачены на сочинение и продюсирование таких ужасных песен, в первую очередь, при сохранении генерального плана того, что они делали, в секрете от Даррена и Купа, которые, как они знали, теперь были не чем иным, как еще один набор шпионов для National Records.
Первая часть плана была легкой. Мэтт и Джейк - авторы песен и композиторы группы - с большой радостью сочинили мелодии. После того, как план был согласован после того, как Джейк и Билл вернулись из визита с Полин, каждый из них сели и просто начал бренчать и играть, придумывая в среднем две песни за ночь, просто выбирая случайную тему из воздуха. и установил его на музыку. Они отвергли все, что можно было бы отдаленно классифицировать как музыкальное, глубокое или приемлемое, и использовали ритмы и риффы, охватывающие все, что они ненавидели в поп-музыке.
Вторая часть плана - не дать Даррену и Купу осознать, что они делают - была немного сложнее, но ей помогал тот факт, что они оба были настолько увлечены героином, что не обращали внимания на такие вещи, как музыка. качество и лирическая глубина. Всем троим было больно видеть барабанщика и басиста в таком состоянии - в конце концов, они были очень близкими друзьями, которые через многое с ними прошли - но они воспользовались этим состоянием в полной мере, на что были способны.
“Это песня о том, чтобы выбрать суп, мужик?” Даррен спросил, когда впервые было представлено « Так много вариантов» .
«Нет, - сказал ему Джейк. «Это просто так кажется . На самом деле, это глубоко символическая пьеса о дилеммах жизни, как мы ее знаем, транскрибированная в дзен-подобном представлении упрощенных задач».
«Оооо», - мудро кивнув, ответил Даррен. «Это чертовски круто, Джейк. Очень круто. И не так много изменений темпа».
«Ага», - сказал Куп. «Ты действительно становишься зрелым в музыкальном плане, Джейк. Серьезно, чувак».
«Спасибо», - сказал Джейк. «А теперь давайте пройдемся через это снова».
Именно благодаря таким обсуждениям им удалось донести до Кроу и Дулиттла, что они на самом деле работают над новым материалом в бешеной скорости и что они считают его “прогрессивным” в музыкальном плане. Что касается фактических деталей песен или их композиции - таких как тот факт, что они менялись ролями для The Switch , или что Fuck The Establishment был полон гневной ненормативной лексики, - они просто попросили Даррена и Купа сохранить эту информацию при себе. время.
«Мы хотим, чтобы они ощутили весь эффект нашего нового стиля, когда они впервые слушают кассету», - объяснил Джейк. «Если они узнают об этом заранее, это испортит сюрприз».
«Я могу это докопаться», - согласился Даррен.
«Да, я тоже», - сказал Куп. «Это похоже на вечеринку-сюрприз и все такое».
Предположительно, поскольку ни один из руководителей звукозаписывающей компании не позвонил им во время репетиции и записи и не спросил, что, по их мнению, они делают, этот план сработал. Они знали, что Кроу имел привычку звонить Купу и Даррену хотя бы раз в день, и что их слуги, вероятно, допрашивали их каждый раз, когда они приходили домой, но их ответы о музыкальном качестве и содержании, должно быть, были достаточно расплывчатыми, чтобы их не пролили. фасоль до того, как кастрюля закипела.
Но теперь горшок наверняка закипел, и когда Джейк услышал телефонный звонок, когда Билл выстроился в очередь, чтобы сделать свой перерыв, он понял, что он наконец-то вскипел.
Дверь открылась, и Мэнни заглянул внутрь. Он выглядел обеспокоенным. «Джейк, - сказал он, - говорит мистер Дулитл. Он хотел бы поговорить с тобой».
“Мистер Дулиттл?” - удивился Джейк. “Почему все, что он мог хотеть?”
«Да, - сказал Мэтт. «Ворона сказал нам, что у нас следующие два выходных, не так ли?»
“Он сделал,” сказал Джейк. Он повернулся к Мэнни. «Возьми сообщение», - сказал он ему. «Скажи ему, что мы заняты».
Это взволновало Мэнни. «Джейк, - сказал он ему, - я думаю, это может быть важно».
“Тебе не платят за то, чтобы думать сейчас, не так ли?” Джейк ответил. “Принять сообщение.”
Его волнение усилилось, но он откинул голову от двери и исчез. Он вернулся менее чем через тридцать секунд. «Джейк, - прошипел он, - мистер Дулитл настаивает на том, чтобы поговорить с тобой прямо сейчас. Он не принимает отрицательный ответ».
“О, он не, не так ли?” - сказал Джейк. «А что, если я категорически откажусь подойти к этому телефону? Разве тогда он не будет вынужден принять ответ« нет »?»
Мэнни действительно задрожал, его лицо стало ярко-красным. «Мы говорим о мистере Дулиттле», - сказал он. «Он второй по значимости человек в National Records. Ты не можешь сказать ему нет, Джейк. Ты не можешь!»
“Я не могу?”
«Нет, - сказал Мэнни. «Я должен настоять на том, чтобы вы подошли к телефону и немедленно поговорили с ним».
Джейк на мгновение взглянул в потолок, словно задумавшись. Наконец он снова посмотрел на Мэнни. «Ну … если вы настаиваете, - сказал он. Он повернулся к Биллу и Мэтту. “А не ___ ли нам?”
“Мы будем”, сказал Мэтт.
Они последовали за Мэнни обратно в гостиную, где на одном из крайних столиков стояла телефонная трубка. Джейк сел на диван. Мэтт и Билл сели рядом с ним. Джейк взял телефон и поднес к уху.
“Что случилось, босс?” он сказал.
«Джейк», - сказал Дулиттл низким и сдержанным голосом. «Мы только что закончили слушать демо-запись, которую вы нам прислали».
“Вы знали?” - спросил Джейк. «Мы довольно гордимся нашими усилиями над этой записью. Что вы думаете?»
«Я думаю, вы знаете, что мы думаем», - сказал он. «Это было ужасно. Каждую из этих песен нельзя записать, но ведь это именно то, что вы хотели, не так ли?»
“Без записи?” - спросил Джейк, не пытаясь казаться удивленным. “Что ты имеешь в виду?”
«Давай закончим, Джейк. Твой маленький план не сработает».
«Маленький план? Что это может быть за план?»
«Вы отправляете нам ужасные песни, зная, что мы отклоним их и попытаемся заставить нас пересмотреть ваш контракт на запись. Это не сработает. Вы застряли в контракте, который вы подписали, и будете в этой студии звукозаписи по расписанию. с песнями, которые мы действительно можем продать “.
«Мы дали вам все песни, которые у нас есть, босс», - сказал ему Джейк. «Если вам не нравятся те, которые мы прислали, мы можем придумать еще кое-что, я полагаю, но это займет довольно много времени. Может быть, три или четыре месяца».
«Вы будете в этой студии звукозаписи 3 января», - решительно сказал Дулиттл. «И к тому времени у вас будут песни, которые приемлемы для нас. Если вы этого не сделаете, вы нарушите контракт».
«Думаю, тогда нам придется нарушить контракт, мистер Дулитл, - сказал ему Джейк, - потому что мы дали вам песни, которые у нас есть, а у нас больше нет».
«Джейк, это не сработает», - сказал ему Дулитл. “Я знаю, о чем вы думаете. Я имею дело с такими панк-музыкантами, как вы, в течение двадцати пяти лет, и нет ничего, что бы не пробовали. На какой гитаре играет Мэтт или какие песни ты собираешься исполнять, или какие движения ты делаешь на сцене, мы тоже об этом позаботимся. Но на этот раз это не сработает. Это слишком серьезная проблема. Вы подписали этот контракт и застряли в нем. Мы не будем пересматривать с вами условия или изменять какие-либо условия этого контракта, и мы разрушим вашу музыкальную карьеру, если вы не приедете в эту студию в срок ».
«Мы никогда не говорили, что не будем в студии в срок», - сказал Джейк. «Мы только что представили целую кассету с музыкой, которую мы полностью готовы записать».
«Вы прислали кассету с полным дерьмом», - сказал ему Дулитл.
«Дерьмо в глазах смотрящего, - сказал Джейк. «Мы приложили добросовестные усилия, чтобы предоставить вам материал для нашего следующего альбома. Мы приложили эти добросовестные усилия в срок, установленный в контракте. Мы готовы записать эти мелодии, которые мы прислали, и поставить на них свое доброе имя. “
«Эти мелодии для нас неприемлемы, - сказал ему Дулитл. «Ваш контракт требует, чтобы мы принимали мелодии, чтобы избежать нарушения условий контракта».
«Что ж, я думаю, тогда тебе просто придется пойти вперед и обвинить нас в этом», - сказал ему Джейк. «Мы приложили добросовестные усилия, а вы его отвергли. У нас нет возможности придумать что-то еще до крайнего срока».
«Джейк, это не сработает!» - крикнул Дулитл, впервые теряя хладнокровие. «Мы не собираемся отказываться от этого! Если мы будем пересматривать контракты каждый раз, когда какая-нибудь панк-группа пробует подобный трюк, мы будем банкротами в мгновение ока. Вы можете подумать, что мы решим уладить с вами договор, чтобы мы можем продолжать зарабатывать на вас деньги, но мы не будем. Мы потеряем миллионы, разорив вам задницу, просто чтобы не создать прецедент эффективности такого рода поведения “.
Эта речь на самом деле немного задела Джейка - он не подумал, что они могут упасть на стену, чтобы избежать создания прецедента, - но он не позволил Дулиттлу знать об этом. Он стоял твердо. «Вы делаете то, что вам нужно, босс», - сказал он ему, - «но мы приложили все усилия, мы отправили вам запись, и мы ни за что не придумаем что-нибудь еще. в течение как минимум трех месяцев. И даже если мы создадим новый материал, он, вероятно, будет очень похож на тот, который у вас уже есть. Нам вроде как нравится этот наш новый стиль, понимаете, о чем я? “
«Ты совершаешь большую ошибку, Джейк, - предупредил Дулитл. “Самый большой.”
Джейк ничего не ответил. Он просто повесил трубку.
Глава 15Б »
Джейк, Мэтт и Билл получили несколько телефонных звонков в течение следующих двух дней. Они получили их от Дулитла, от Кроу, от Шейвера, даже от Уильяма Кастинга, генерального директора National Records - самого большого парня. Все эти телефонные звонки были в одном ключе - требования представить музыку для записи к установленному сроку, угрозы того, что могло бы произойти, если бы они этого не сделали, обещания, что National не уступит в этом вопросе, несмотря ни на что, что они пожертвуют миллионы, которые они стоило сделать, даже если они пересмотрят Невоздержанностьконтракт только для того, чтобы избежать создания прецедента, которым другие группы могут попытаться воспользоваться в будущем. В дополнение к телефонным звонкам они начали получать одни и те же речи от Даррена и Купа, которым Дулиттл и Кроу сказали, что их использовали для организации коварного заговора против звукозаписывающей компании, которая снабжала их едой. кров, а главное - героин.
«Чуваки, это было совершенно не круто с вашей стороны - заставить нас представить эту дрянную музыку», - сказал Куп Джейку и Мэтту.
«Да, парни», - согласился Даррен. «Мы не пешки на шахматной доске и все такое. Я думал, мы друзья!»
Через все это Билл, Джейк, и Мэтт стоял твердо в своих убеждениях и отказались даже признать , что был сюжет продолжается. Они не предъявляли требований National Records и не признавались в намеренном саботаже своей музыки Даррену или Купу. Это разрушило бы правовую основу их аргументов о «добросовестности». Требования, когда они поступят, должны исходить не из их уст, и даже в этом случае они должны быть осмотрительными.
Однако у National определенно не было проблем с требованиями. В четверг днем ??Мэнни снова передал телефон Джейку.
“Кто это на этот раз?” - спросил Джейк. “Дулиттл, Ворон, Бритва или Кастинг?”
«Это мистер Кастинг», - прошептал Мэнни, явно испытывая трепет от разговора с главой одной из крупнейших звукозаписывающих компаний в мире.
Джейк кивнул и взял телефон. Он зажег сигарету, сделал несколько затяжек и, наконец, поднес ее к уху. “Wassup, Кэсси?” - спросил его Джейк.
«Это мистер Кастинг для вас, Кингсли», - ледяным тоном сказал Кастинг. “Что ты делаешь дома?”
«Ну, - сказал Джейк, - сейчас я наслаждаюсь сигаретой. После этого я пойду в свою спальню, посмотрю новый выпуск Hustler и, вероятно, дрочу. Что ты делаешь?»
«Почему ты не записываешь для нас новую музыку на складе?» - спросил Кастинг.
“Зачем нам это делать?” - спросил Джейк. «Мы отправили вам новый материал, вы его отклонили, и вы не хотите ждать три или четыре месяца, чтобы мы придумали что-то еще. У нас нет причин оставаться на складе».
«О, но есть», - сказал Кастинг. «Мне сказали, что у вас в разработке было шесть песен, прежде чем вы решили проделать этот маленький трюк».
«Мы не делаем никаких трюков», - ответил Джейк, - «но ваши шпионы достоверно подтверждают факты о шести песнях. Мы работали над ними, но решили, что они засранцы, и отказались от них».
«Двое из ваших коллег по группе сказали мне, что они не« засосали », как вы выразились. На самом деле, мне сказали, что они были довольно хороши».
“Как я уже говорил, сосать задницу - в глазах смотрящего. Даррен и Куп настолько увлечены этим героином, что вы, придурки, им навязываете, что они не узнали бы хорошую песню, если бы она протянула руку и забрала их шприцы. подальше от них “.
«Тем не менее, - сказал Кастинг, - я хочу, чтобы вы на этом складе репетировали эти шесть мелодий. Мы собираемся их записать».
“О, мы, не так ли?” - спросил Джейк.
«Да», - сказал Кастинг. «Поскольку вы отказываетесь предоставить нам приемлемый материал для вашего следующего альбома, мы собираемся попросить вас записать все отклоненные вами ранее отклонения - за исключением этого антибиблейского фрагмента - и эти шесть песен. дайте нам десять за альбом “.
«Извини», - сказал Джейк. «Мы отвергли эти шесть песен. Мы не собираемся их исполнять».
«Я приказываю вам сделать это», - сказал Кастинг. «У вас есть доступный материал, и мы имеем право приказать вам его записать».
«Это было бы правдой, если бы мы когда-либо записали эти шесть песен и отправили их вам и вашим мальчикам на аудиокассете. Однако мы этого не сделали, поэтому эти песни еще не принадлежат вам».
«Вы репетировали их на нашем складе», - сказал Кастинг. «Мы знаем, что вы их составили и что они жизнеспособны. Это делает их нашей собственностью».
“В самом деле?” - спросил Джейк. “У вас есть листы с текстами песен?”
«Нет, - сказал Кастинг. «Но это не имеет значения».
«У вас есть письменное сочинение основной мелодии?»
«Нет, но это тоже не имеет значения».
«Хорошо, - сказал Джейк. «Вот самый важный вопрос. Записывали ли мы когда-нибудь эти мелодии в какой-либо форме?»
«Вы знаете, что не сделали».
“Затем, согласно моему легальному источнику - вы можете проверить у своего, чтобы подтвердить это - эти мелодии не принадлежат вам, они все еще принадлежат нам - авторам песен. Они становятся вашей собственностью только тогда, когда мы фактически записываем их и отправляем Вам или одному из ваших представителей. Мы этого не сделали, поэтому мы по-прежнему сохраняем за собой права на эти песни. И как авторы песен, не представленных на рассмотрение, мы по-прежнему сохраняем за собой абсолютное право делать с нашими композициями все, что нам заблагорассудится. И что нам нравится, так это не записывать их и не предлагать их какой-либо организации. Мы их отклонили ».
«Джейк, я приказываю тебе записать эти песни!» - завопил Кастинг.
«И я приказываю тебе оторвать свой член и засунуть его себе в задницу», - ответил Джейк. Затем он покачал головой. «Господи, я слишком много болтаю с Мэттом».
Его примирительное заявление не очень успокоило Кастинга. Он был в ярости. «Хорошо», - сказал он так, словно говорил сквозь стиснутые зубы. «Хочешь поиграть в хардбол? Мы будем играть в хардбол. Мы закончили с тобой лажать. С этого момента твое еженедельное пособие отключено, лимузин отключен, твои привилегии в ночном клубе отключены, все отрезать! Ты меня слышишь? “
«Я тебя слышу», - мягко сказал Джейк. Он повесил трубку.
Когда Кастинг сказал «все», он имел в виду буквально все. Телефон зазвонил снова менее чем через минуту после того, как Джейк повесил трубку, и Мэнни ответил на добавочный номер на кухне, но он не сказал Джейку взять трубку. Вместо этого, минут через десять, Джейк услышал, как он шаркает вокруг, производя много шума. Он пошел на кухню и обнаружил, что он вынимает еду из холодильника и складывает ее в коробки.
“Что ты делаешь, Мэнни?” - спросил его Джейк.
Мэнни был в полном порядке. «Я забираю из дома всю еду», - ответил он.
“Зачем тебе делать что-то подобное?” - спросил Джейк.
«Мистер Кастинг приказал мне сделать это», - сказал он. «Очевидно, он хочет заставить вас подчиниться голодом». Он раздраженно покачал головой. «О, это просто беспорядок. Прости, Джейк. Почему бы тебе просто не сделать то, что они хотят?»
«По той же причине, по которой ты не идешь и не забиваешь себе киску», - сказал ему Джейк.
“А?” - спросил Мэнни.
«Потому что мне это просто не нравится», - пояснил Джейк. “Если вы понимаете, о чем я?”
Мэнни не понимал, что он имел в виду. Он взял банку с майонезом и положил в коробку.
«О, и Мэнни, - сказал Джейк.
“Да?”
«Убери все это дерьмо прямо сейчас».
Мэнни покачал головой. «Джейк, я должен забрать все отсюда. Мистер Кастинг приказал мне сделать это. Вся еда, весь алкоголь, все сигареты, все вещи в сейфе - наркотики и тот конверт с деньгами, который у тебя там . “
Джейк не спросил, откуда Мэнни узнал, что находится в сейфе. У него была комбинация, и, несомненно, частью его повседневных обязанностей было прочесать его и сообщить о его содержании. Зная об этом (хотя и не подозревая, что National действительно попытается убрать еду из здания), Джейк сэкономил большую часть своего содержания за последние несколько недель. В конверте, о котором говорил Мэнни, было почти три тысячи долларов наличными.
«Ты ничего этого не принимаешь», - сказал ему Джейк. «Нет, вы меня слышите? Особенно содержимое сейфа».
«Джейк, мне приказали», - настаивал Мэнни. «Все в этой квартире было получено от National, и теперь они хотят это вернуть».
«Жаль, - сказал Джейк. «Они не могут этого иметь».
«Я беру это, Джейк», - нервно сказал Мэнни. «Национальный - мой босс, а не ты».
«Но я тот, кто сбросит твою задницу с гребаного балкона, если ты положишь хотя бы еще один контейнер для приправ в эту коробку».
«Джейк, - сказал Мэнни, его нервозность усилилась, но его решимость была непоколебимой, - я вызову полицию, если придется».
Джейк улыбнулся. Он ни в коем случае не был экспертом по правовым вопросам, но, вырос в семье, возглавляемой юристом ACLU, он действительно обладал немного большим, чем обычное знание законов, касающихся личной жизни, обыска и изъятия, а также споров между арендодателем и арендатором. «Почему бы тебе не сделать это, Мэнни? Давай приведем их сюда, чтобы мы могли решить эту проблему должным образом».
Мэнни посмотрел на него, как будто это была какая-то уловка. «Я сделаю это, Джейк, - сказал он. «Я не шучу. У меня есть приказы, и я намерен им следовать».
«И я намерен твердо надрать тебе задницу и, возможно, сбросить тебя с балкона, если ты попытаешься убрать еще одну вещь из этой квартиры. Так что вместо того, чтобы прибегать к физическому насилию, как насчет того, чтобы получить юридическое заключение? Позвоните им».
Мэнни вздохнул. «Хорошо, - сказал он. «Думаю, ты меня заставляешь. Но не говори, что я тебя не предупреждал».
«Я бы никогда не сказал этого, Мэнни».
Мэнни прошел через кухню и взял добавочный номер. Пока он набирал номер, Джейк быстро вошел в офис и открыл сейф. Он оставил конверт с деньгами на месте, но достал пакеты с марихуаной, набор для кокаина и все бутылки с таблетками. Он отнес это в свою спальню и положил в обувную коробку в шкафу. Когда он вернулся на кухню, Мэнни все еще разговаривал по телефону, его разговор указывал на то, что он только что связался с диспетчером полиции. Джейк подозревал, что он не звонил в полицию напрямую, а сначала позвонил Кастингу, чтобы выяснить это с ним.
“Они в пути?” - спросил Джейк, закуривая сигарету.
«Да», - ответил он. «Мне очень жаль, что до этого дошло, Джейк. Было бы намного проще, если бы ты просто сделал то, что они тебе сказали».
«Ага», - ответил Джейк. Он вернулся в гостиную и сел ждать.
Менее чем через пятнадцать минут в дверь постучали. Мэнни ответил на него, и вошли двое офицеров полиции Лос-Анджелеса, их манеры и выражения лиц говорили Джейку, что они были не в восторге от присутствия здесь.
“В чем проблема?” - спросил главный полицейский, которого звали офицер Ямата.
Мэнни рассказал свою версию истории, а затем Джейк рассказал свою. Копы внимательно выслушали, а затем задали несколько вопросов о том, кому на самом деле сдана квартира. Джейк достал документы со своего стола и показал им.
«Значит, он арендован National Records, и они платят за него, - сказал Ямата, просмотрев документы, - но мистер Кингсли здесь указан как арендатор, занимающий резиденцию».
«Ага, - сказал Джейк.
«И нигде здесь не упоминается твое имя», - сказал Ямата, глядя на Мэнни.
«Это правда, - сказал Мэнни, - но я сотрудник National Records, и они уполномочены ими контролировать все, что происходит в этой квартире. По сути, я непосредственный руководитель Джейка».
«Об этом ничего не говорится в договоре аренды», - сказал Ямата. «Вам нужно оставить его вещи в покое. Вы не можете убрать ничего из этого дома, кроме содержимого вашей спальни».
«Но все здесь является собственностью National Records!» - настаивал Мэнни.
«Но это в резиденции мистера Кингсли», - ответил Ямата. «Если National Records хочет вернуть что-нибудь здесь, им придется обратиться в суд и заставить судью сказать, что они могут вернуть это».
«Привет», - сказал Джейк, когда ему что-то пришло в голову. «Поскольку это моя резиденция и все такое, могу я надрать ему задницу отсюда? В конце концов, он здесь против моей воли».
Ямата покачал головой. «В этом случае законы о домовладельце / арендаторе работают в его пользу. Он установил здесь место жительства, поэтому, если вы хотите его выгнать, вам придется пройти процесс выселения. Это может занять до шести месяцев».
«Ну что ж, - сказал Джейк. «Это была мысль». А потом ему пришло в голову кое-что еще. «На той же ноте, разве это не означает, что National не может просто выгнать меня отсюда? Если они хотят меня выгнать, им придется пройти через тот же процесс выселения?»
«Очень интересно», - задумчиво сказал Джейк.
«Хорошо, - сказал Мэнни, - я действительно надеялся, что до этого не дойдет, но у меня не осталось выбора».
“О чем ты говоришь?” - спросил Ямата.
Мэнни глубоко вздохнул. «У мистера Кингсли есть наркотики в этой квартире», - сказал он. «В сейфе. У него кокаин, марихуана, незаконно приобретенные лекарства по рецепту и большая сумма денег».
Ни Ямата, ни Роган никак не отреагировали на эту информацию. Если уж на то пошло, то Джейк тоже.
“Это правда, мистер Кингсли?” - спросил Ямата.
«Там пара тысяч наличными, - сказал Джейк, - но это не деньги на наркотики. Я богатая рок-звезда, помнишь?»
«Я говорю вам, что там есть наркотики», - сказал Мэнни. «Я открою для тебя сейф». Он пошел в том направлении.
«Мистер Кингсли, - сказал Роган, - вы хотите, чтобы он открыл ваш сейф? Он действительно не имеет права доступа к нему по этому договору аренды».
“Это так?” - спросил Джейк.
«Это так, - сказала она.
«Если я скажу« нет », а он все равно попробует, ты его пристрелишь?»
Роган улыбнулся. «Если необходимо», - сказала она.
«Тогда нет, я не хочу, чтобы он открывал сейф».
Два полицейских пошли за Мэнни и поймали его как раз в тот момент, когда он начал крутить диск.
“Что, черт возьми, ты делаешь?” - спросил Мэнни. «У него здесь наркотики! Я пытаюсь вам их показать».
«Это сейф мистера Кингсли», - сказал Ямата. «Он сказал нам, что не хочет, чтобы вы открывали его».
“Но там есть наркотики!” - крикнул Мэнни. “Разве тебя это не волнует?”
«Не совсем», - сказал Роган. “И даже если бы мы это сделали, вы не имеете права открывать этот сейф. Так что, если бы вы это сделали, и там были наркотики, мы не смогли бы использовать это в качестве доказательства против мистера Кингсли, потому что он не разрешал вам открыть сейф для нас. Это будет незаконный обыск и конфискация “.
“Это безумно!” - сказал Мэнни.
«Это американская система правосудия», - сказал Роган.
“Почему у него есть доступ к вашему сейфу?” - спросил Ямата Джейка.
«Национальные рекорды суют свой нос там, где ему не место», - сказал Джейк. «Они предоставили мне сейф, и он здесь, чтобы шпионить за мной. Вы знаете, как это бывает».
«Почему бы тебе просто не изменить комбинацию, чтобы он этого не знал?» - спросил Ямата.
“Я могу это сделать?”
«Ну, я не уверен, юридически вы или физически говорите, - сказал Ямата, - но ответ на оба вопроса - да. Это ваш сейф в вашем доме. Вы можете делать с ним все, что захотите».
“Вы, ребята, знаете, как это сделать?” - спросил Джейк.
Они посмотрели друг на друга и пожали плечами. «Я уверен, что мы сможем это выяснить», - сказал Роган. «Вы должны сначала открыть его для нас, чтобы мы могли увидеть механизм».
«Верно, - сказал Ямата. «И если у вас там было что-то незаконное, и мы увидели это после того, как вы добровольно открыли его для нас … ну … тогда мы будем вынуждены действовать в соответствии с этим».
«Понятно», - сказал Джейк, задумавшись. Он посмотрел на Мэнни. «Мэнни, давай, открой эту штуку».
Мэнни уже понял, что Джейк совершил нечто компрометирующее. «Открой сам», - сказал он, отступая.
Джейк пожал плечами и открыл сейф. Как только она открылась и Мэнни увидел, что наркотики действительно пропали, он сказал: «Наркотики, вероятно, сейчас где-то в его комнате».
«Очень хорошо», - сказал Ямата, подходя к механизму сейфа.
«Если бы вы посмотрели, я уверен, вы бы их нашли», - прошипел Мэнни.
«У нас нет причин обыскивать спальню мистера Кингсли», - сказал Роган. «Мы могли бы заглянуть туда только в том случае, если бы мистер Кингсли дал нам добровольное согласие на обыск».
“Вы действительно хотите обыскать мою комнату?” - спросил Джейк.
«Не совсем», - сказал Роган.
«Хорошо. Тогда я не дам тебе согласия».
Мэнни бросился к двери. Прежде чем он добрался до места, Роган остановил его. “О, кстати”, - сказала она. “Если бы вы сами зашли в спальню мистера Кингсли и выйдете с наркотиками в руке, вы не только подвергнетесь обвинению в незаконном проникновении, но мы, вероятно, сделаем вывод, что любые обнаруженные наркотики на самом деле были вашими и что вы пытались подставьте его “. Она улыбнулась. “Запомни.”
Шея Мэнни стала ярко-красной. Он вышел из офиса и исчез.
«Так вот на что похоже быть рок-звездой, а?» - спросила Роган, ее голубые глаза сияли на Джейка.
“Не совсем то, что вы ожидали, а?” - спросил он ее.
«Вовсе нет», - сказала она. «И между прочим …» Она немного покраснела. “Мне нравится твоя музыка.”
«Спасибо, - сказал он.
Им потребовалось меньше пяти минут, чтобы выяснить, как изменить комбинацию на сейфе. Джейк выучил процедуру и затем последовал ей, изменив ее на то, о чем Мэнни никогда не догадался.
“Чем еще мы можем вам помочь?” - спросил Роган, когда они закончили.
«Ага», - сказал Джейк, глядя на нее. “Вы когда-нибудь встречались с музыкантом?”
Она покачала головой. “У меня никогда не было.”
«Я тоже никогда не встречалась с копом. Может, нам стоит сделать пару первых?»
Теперь она довольно сильно покраснела, ее уверенное поведение ускользнуло от нее. «Я бы не возражала против этого», - сказала она.
Перед тем как уйти, она вручила ему визитку с напечатанным на ней своим именем и текущим заданием. Ниже аккуратным женским почерком она напечатала номер своего домашнего телефона.
Джейку удалось вовремя позвонить Мэтту и Биллу, чтобы помешать их слугам вывезти все имущество из своих квартир. В случае с Биллом потребовался еще один звонок в полицию, чтобы физически усилить профилактику. В случае с Мэттом было достаточно угрозы выполнить экстренную трахеотомию слуге с помощью ножа для масла, а затем прелюбодействовать с образовавшейся дырой. Джейк также позвонил Купу, но Купа не было дома, он был у Даррена. Когда Джейк позвонил Даррену, он получил Седрика, который, несомненно, уже все убирал. Седрик сообщил ему, что и Даррен, и Куп в данный момент «нездоровы», что означало, что они взлетали на свои последние прививки героина. Независимо от того, как сильно Джейк угрожал и кричал, Седрик отказывался звонить кому-либо из них.
«Это противозаконно, когда ты убираешь что-либо из их квартиры, Седрик», - предупредил Джейк. «Тебе лучше оставить их дерьмо в покое».
«Я буду иметь это в виду, мистер Кингсли», - ответил Седрик своим культурным, напыщенным тоном. Затем он повесил трубку. И, конечно же, он удалил все, что ему было велено удалить - все продукты, всю выпивку и все наркотики, включая их любимый China White.
Прошло всего двенадцать часов, когда Джейку позвонили. Это было от Даррена, и он был зол - смертельно зол, - что действия Джейка привели к потере «всего моего дерьма». Он пригрозил прийти и надрать Джейку задницу, если тот не согласится немедленно урегулировать этот спор со звукозаписывающей компанией и убедить Билла и Мэтта сделать то же самое.
«У нас не будет споров со звукозаписывающей компанией, Даррен», - сказал ему Джейк, придерживаясь плана ничего не признавать. «Им не нравились наши мелодии, и теперь они играют с нами в игры».
Было еще несколько угроз, и Даррен повесил трубку. Через несколько минут Куп позвонил и пригрозил надрать задницу Джейку.
Через двенадцать часов после этого ни один из них не был в какой-либо форме, чтобы надрать кому-нибудь задницу. В течение следующих трех дней они оба пережили ад героиновой отмены. Их тела болели, дрожали, дрожали и вспотели. У них случился взрывной понос. Их вырвало все, что они пытались засунуть себе в желудок - что было немного, поскольку у них не было никакого аппетита, и у них не было много еды в их квартирах. На четвертый день эти физические симптомы начали немного уменьшаться, но психические симптомы - депрессия, суицидальные мысли, жалость к себе, гнев, стыд - только начинались. Телефонные звонки начались снова, оба по очереди звонили Джейку, Мэтту и Биллу. Они жалобно умоляли своих товарищей по группе прекратить это дело, а затем гневно угрожали, когда им говорили, что конец уже ничему. Три основных члена сделали все, что могли. Они потратили часть вырученных денег на покупку основных продуктов для Даррена и Купа, чтобы, по крайней мере, они не умерли от голода. Они проинструктировали их вызвать полицейских, если кто-либо из их слуг попытается вывезти или саботировать эти продукты. Но что касается возврата их героина, марихуаны, выпивки и лимузинов, они просто сказали им держаться там, пока National не закончит свою маленькую припасу. Даррену и Купу от этого не стало легче. Но что касается возврата их героина, марихуаны, выпивки и лимузинов, они просто сказали им держаться там, пока National не закончит свою маленькую припасу. Даррену или Купу от этого не стало легче. Но что касается возврата их героина, марихуаны, выпивки и лимузинов, они просто сказали им держаться там, пока National не закончит свою маленькую припасу. Даррену или Купу от этого не стало легче.
Настало Рождество. Вся группа провела это вместе в квартире Джейка. Они съели обед из жареной индейки, который Джейк купил и приготовил сам (звукозаписывающая компания запретила Мэнни пошевелить пальцем, чтобы сделать какую-либо уборку, приготовление еды или другие домашние дела - он проводил большую часть дня в своей комнате). Они потягивали из бокалов белое вино и пили ликер из еще достаточно заполненного бара. Куп и Даррен ели мало, и оба немного плаксивили, но по большей части придерживались своих манер. Это было не самое лучшее Рождество, которое Джейк когда-либо проводил, но и не самое худшее.
На следующий день была среда, и во всем Лос-Анджелесе дела возобновились. Ровно в 9:00 в дверь Джейка постучали. Это было необычно само по себе, поскольку швейцары внизу должны были контролировать доступ к жилым этажам и звонить ему, когда появлялись неожиданные посетители. Джейк был небрит, слегка опущен, на нем были рваные спортивные штаны и не было рубашки. Его длинные волосы были растрепаны и растрепаны. Он прошел через гостиную и открыл дверь, обнаружив, что снаружи стоит аккуратно одетый мужчина лет тридцати.
“Я могу вам помочь?” - спросил его Джейк.
“Вы Джейк Кингсли?” - спросил мужчина.
“Я.”
Мужчина уронил конверт к его ногам. «Тебя обслужили, мой друг. Хорошего дня».
«Но…» - начал Джейк, но мужчина уже повернулся и пошел прочь.
Джейк наклонился и взял конверт. Он открыл его и обнаружил официальный документ, уведомляющий его о том, что он был вызван в суд к достопочтенному Джозефу Крэнфорду 3 января 1985 года в связи с нарушением контракта, предъявленным корпорацией National Records Corporation.
Он позвонил всем остальным участникам группы и обнаружил, что их всех тоже обслужили, почти в тот же момент, что и он. Затем он позвонил в офисное здание в Heritage и попросил поговорить с Полин Кингсли. Его приостановили и заставили в течение следующих трех минут слушать версию «Музака» Дэниела Элтона Джона . Наконец его сестра подошла к линии, и он объяснил, что только что произошло. Она заставила его прочитать ей повестку в суд.
«Именно то, что я думала, они сделают», - сказала она. «Они будут пытаться заставить этого судью объявить вас нарушителем контракта и потребовать от вас выпускать приемлемую музыку. Невыполнение этого требования приведет к неуважению к судебному нарушению».
«Так вот где добросовестное усилие спасает наши задницы, верно?» - спросил Джейк.
«Да, - сказала она, - если предположить, что этот судья сочтет музыку, которую вы прислали, добросовестной. Если он считает, что вы намеренно создавали некачественную музыку, то добросовестность улетучивается».
“И насколько это вероятно?”
Она вздохнула в свой телефон. «Из всех потенциальных судей, которые будут рассматривать это дело, Джозеф Крэнфорд - худший».
“Он?”
«Да», - сказала она. «Ему всего сорок пять. Самый молодой судья высшего суда в районе Лос-Анджелеса. Если и есть кто-то, кто хоть отдаленно может оценить рок-музыку, то это он. Это вызывает беспокойство».
“Какое беспокойство?”
Она не ответила на этот вопрос. «Это тоже немного подозрительно», - сказала она вместо этого.
“Что вы имеете в виду?”
«Из всех судей высшего суда округа Лос-Анджелес, как он - единственный, о ком я действительно беспокоился - случайно оказался выбран для этого? Это кажется более чем совпадением».
«Вы думаете, что у National было какое-то влияние на то, какой судья был выбран?» - спросил Джейк. «Я думал, что это невозможно».
«Нет ничего невозможного, когда у тебя достаточно денег», - сказала ему Полина. «В конце концов, это Америка. Послушайте, позвольте мне немного углубиться в это дело. Я вернусь к вам, как только смогу».
“Как мы должны быть обеспокоены этим?” Джейк хотел знать.
Тишина, растянутая почти на десять секунд. Наконец, «Я вернусь к тебе, Джейк».
Она вернулась к нему в следующий понедельник, 31 декабря, последний рабочий день 1984 года. Она позвонила в 10:30 утра, и Джейк знал по тону ее голоса в ее первом приветствии, что у нее не было хорошего. новости поделиться.
“Что не так?” - спросил он ее.
«Судья Крэнфорд ошибается, - сказала она ему. «Это даже хуже, чем я думал».
“Что вы имеете в виду?”
«В последние несколько дней наш отдел расследований занимался поиском Крэнфорда для меня».
“Вы вели расследование в отношении судьи вышестоящего суда?” он спросил. «Господи, Полина. Разве ты не можешь попасть в беду из-за этого?»
«Мы делаем это постоянно», - сказала она. «Для этого и создан наш отдел расследований. Они исследуют судей и членов присяжных, а также оппонентов и клиентов. В этом нет ничего противозаконного - ну, во всяком случае, обычно - большая часть того, что они собирают, является публичной документацией. Все юридические фирмы делают это . “
«Хорошо», - сказал он, чувствуя себя немного лучше - немного - теперь, когда он знал, что она не прослушивала телефонные разговоры и не беспокоила судью. “Так что ты узнал?”
«Что ж, думаю, я решил загадку того, как именно его выбрали для этого конкретного дела. Он вызвался на это».
«Вызван добровольцем? Он может это сделать?»
«Не в общем», - сказала она. «Но он предложил взять его у судьи Стинсона, который изначально был назначен для этого. Никаких объяснений не было дано или запрошено».
«Хорошо, - сказал Джейк. “Так что это значит?”
«Это ничего не значило, пока наши ребята не копнули немного глубже. Но когда они это сделали, они узнали, что Джозеф Крэнфорд учился в юридической школе с человеком по имени Эрик Фроули».
Это имя показалось Джейку знакомым, хотя сначала он не мог точно определить его. Однако Полина быстро дала ему ключ к разгадке.
«Эрик Фроули - ведущий советник National Records», - сказала она.
«Черт возьми», - сказал Джейк, внезапно вспомнив. Он был одним из юристов, с которыми они встречались во время их последнего крупного спора - из-за хореографии концертов. На своем столе Мэтт скрутил косяк, и Джейк раскритиковал его инженерные решения.
«Они были братьями по братству в дельте Пхи-Пхи», - сказала ему Полина. «Раньше они вместе тряслись по кругу и насиловали на свидании первокурсниц. А теперь он - судья, ведущий ваше дело».
“Разве это не незаконно?” - спросил Джейк. «Я имею в виду, не должен ли он отказаться от дела, потому что он знает этого адвоката?»
«Нет», - сказала Полина. << Судья не обязан заявлять самоотвод только потому, что он знаком с одним из адвокатов, участвующих в деле. Он должен сделать это только в том случае, если у него есть какой-то деловой интерес в деле или есть некоторые доказательства беспристрастности. И в данном случае у нас даже нет никаких доказательств того, что эти двое все еще знакомы. Насколько нам известно, они не разговаривали друг с другом со времен юридической школы “.
«Но разве то, что он лично попросил взять это дело, ничего не значит?» - спросил Джейк.
«Ну, это касается нас с тобой», - сказала она. «Здравый смысл говорит, что совершенно очевидно, что они знают друг друга, и что это подстава, но с точки зрения законности нет, это ничего не значит».
“Так что же нам делать?”
Долгая пауза. Наконец, «я не знаю».
Это было, пожалуй, самое печальное, что Джейк когда-либо слышал от нее. “Вы не знаете?”
«Послушайте, - сказала она, - я прилету и буду с вами, когда придет время идти в суд. Я сделаю все, что в моих силах, и я чертовски хорош, но …»
“Но?”
«Но я думаю, что, возможно, они перехитрили нас», - сказала она. “Мне жаль.”
Джейк вздохнул. “Да, я тоже.”
У Джейка не было настроения на новогоднюю вечеринку в ту ночь, но, тем не менее, он надел праздничную одежду в 20:30, положил 400 долларов из быстро истощавшейся наличности в свой кошелек и спустился на стоянку, чтобы получить его Корвет. Он пообещал Келли Роган - офицеру полиции Лос-Анджелеса, которая пришла к нему домой в ночь, когда National их отключила, - что он возьмет ее на ежегодный новогодний гала-концерт Flamingo Club, и он был человеком, который гордился тем, что сдерживает свои обещания.
Он уже знал, что отношения с Келли не работают и не работают на многих разных уровнях - политическом, личном и даже сексуальном. Она, как и большинство полицейских, была стойким ультраконсервативным правым, а он кричащим либеральным левым музыкантом. Он употреблял запрещенные наркотики, а она арестовывала людей, употреблявших запрещенные наркотики. Он считал, что всем частным лицам следует запретить владение огнестрельным оружием, и она считала, что каждому законопослушному гражданину следует разрешить владеть своим штурмовым оружием, если они того пожелают. Он считал, что религиозным учениям нет места в государственных школах, и она считала, что худшая ошибка, которую когда-либо совершала эта страна, - это исключение молитв из государственных школ. Он считал, что правительство слишком глубоко засовывает свой длинный нос в дела своих граждан, а она считала, что они этого не сделали. Не вставляю его почти достаточно далеко. Их разговоры обычно были не более чем спорами по политическим вопросам, вежливо замаскированными под дружеские дебаты. Их второе свидание, по сути, состояло в основном из продолжительной дискуссии о его аресте в Нью-Йорке по обвинению в хранении кокаина.
«Я рада, что вы закончили, вы знаете, потому что вы мне нравитесь», - сказала она им, когда они потягивали напитки за столиком Flamingo Club, - «но эта формальность, которую вы использовали, является прекрасным примером того, что не так с нашим система “.
“Техничность?” - спросил Джейк, приподняв брови. «Они полностью сфабриковали свой судебный иск. У них не было никаких юридических оснований для обысков в нашем гостиничном номере, поэтому они сочинили кучу чуши, чтобы судья разрешил им это».
«Да», - согласилась она. «Они действительно переступили черту, но у вас было восемь граммов кокаина, не так ли?»
«Дело не в этом», - сказал он. «У них не было причин заходить в нашу частную зону и искать ее. Они вторглись в нашу частную жизнь».
«Но вы делали что-то не так, и они поймали вас на этом. Просто потому, что их причины для доступа в ваш номер в отеле были немного сомнительными, не означает, что доказательства вашего проступка должны быть исключены».
«На самом деле, это действительно так , - сказал Джейк. «У меня есть разумные основания ожидать уединения в моем гостиничном номере. Как то, что мы там делали, могло кому-то повредить?»
«Вы употребляли наркотики», - сказала она. «Это всем больно».
Это было типично для их разговоров. Джейк никогда не обвинял ее в неправоте, и она никогда не обвиняла его в неправоте, но они просто находились на разных концах спектра, не в силах даже надеяться сходиться во взглядах по большинству вопросов.
Этого беспокойства само по себе было бы недостаточно, чтобы Джейк начал презирать ее так же сильно, как начал бы презирать ее, если бы это было единственной проблемой. В конце концов, ему действительно нравилось обсуждать свои политические взгляды с теми, кто умел и умел спорить - что иногда удавалось Келли. Истинной причиной, по которой он считал все свое общение с ней большой ошибкой, было ее отношение к нему. Она встречалась с ним не потому, что он был Джейком Кингсли, человеком, с которым она любила разумно спорить. Она встречалась с ним, потому что он был Джейком Кингсли, известным музыкантом, и она хотела быть с ним только на этом основании, независимо от его различных мнений. На втором свидании она знала так же хорошо, как и он, что они несовместимы как пара, но все же продолжала преследовать его, потому что хотела, чтобы ее видели с ним. чтобы газеты и таблоиды печатали о них рассказы, потому что она думала, что он был богатым и известным человеком, и хотела, чтобы ее ассоциировали с ним, несмотря на кажущиеся недостатки характера, которые, по ее мнению, у него были. Фактически, она была именно той женщиной, от которой он всегда старался держаться подальше.
Она не прилагала особых усилий, чтобы скрыть, что собой представляла. У нее не было желания проводить с ним время наедине, на пикниках, в кино или гуляя по пляжу. Для нее такие вещи были недостаточно публичными. Она хотела, чтобы ее отвели в клуб «Фламинго» или в один из других клубов, часто посещаемых звездами. Она хотела разоблачения. Она хотела, чтобы ее видели в компании Джейка Кингсли, сфотографировали в компании Джейка Кингсли и чтобы ее обслужил Джейк Кингсли.
«Почему нас никто не фотографирует?» она попросила менее чем через тридцать минут их первого свидания, поскольку они впервые вышли на танцпол «Фламинго».
«Они больше не так уж интересны мне, - пояснил Джейк, пожав плечами. «С тех пор, как мы расстались с Минди Сноу, фотографы даже не взглянули на меня».
«Это ужасно», - сказала она искренне потрясенная.
«Не совсем», - честно ответил Джейк. «Я предпочитаю уединение».
Это была идея, которую Келли совершенно не могла понять. Почему бы не захотеть, чтобы его фотография постоянно появлялась в национальных синдицированных изданиях?
Она трахнула его после того первого свидания, в основном потому, что, казалось, считала себя обязанной. И обязательство было именно тем, как она относилась к нему. Они вернулись к Джейку после того, как «Фламинго» закрылся, она поцеловала его несколько минут, а затем машинально сняла одежду и легла на его кровать. Джейк считал себя любовником лучше среднего. У него было много практики в этом искусстве на протяжении всей своей жизни, и он всегда считал удовольствие своего партнера (или партнеров) своей главной заботой. Но Келли просто лежала на месте в течение всего мероприятия, механически стонала, когда это казалось ожидаемым от нее, и двигалась таким образом, чтобы как можно быстрее со всем покончить. Он лизал и сосал ее влагалище почти двадцать минут, но не смог добиться от нее ничего, кроме нескольких явно фальшивых оргазмов. Он врезался в ее тело своими лучшими движениями, используя все полученные знания, и все, что ему удалось, это еще несколько фальшивых оргазмов. Наконец, когда казалось, что она действительно собирается заснуть от скуки, он сдался и позволил себе уйти. Очень редко был сексуальный эпизод, когда он чувствовал, что ему было бы лучше просто мастурбировать, глядя на ее тело, но это был один из таких случаев. когда казалось, что она действительно собирается заснуть от скуки, он сдался и позволил себе уйти. Очень редко был сексуальный эпизод, когда он чувствовал, что ему было бы лучше просто мастурбировать, глядя на ее тело, но это был один из таких случаев. когда казалось, что она действительно собирается заснуть от скуки, он сдался и позволил себе уйти. Очень редко был сексуальный эпизод, когда он чувствовал, что ему было бы лучше просто мастурбировать, глядя на ее тело, но это был один из таких случаев.
Она трахала его после каждого свидания, которое они разделяли, почти одинаково, хотя казалось, что ее нетерпение по поводу этого действия росло с каждой встречей. Во время их последней встречи - после того, как они боролись с ней больше двадцати минут и пережили шесть фальшивых оргазмов - он просто сдался. Он остановился на полпути, вытащил ее, сорвал презерватив, швырнул его через всю комнату и начал дрочить над ее вздымающейся грудью.
“Какого хрена ты делаешь?” - крикнула она с отвращением.
Он не ответил, он просто обрызгал ее спермой, что привело ее в ярость и заставило броситься в душ, чтобы очиститься. Она вылетела, не сказав ни слова, и Джейк подумал, что видел ее в последний раз, но она позвонила ему позже тем же вечером, ведя себя так, как будто ничего не случилось, и спросила, собираются ли они еще к Фламинго для новогодняя вечеринка. Он сказал, что будет. В конце концов, он обещал.
Он въехал на своем «Корвете» в место для посетителей перед ее комплексом в Западном Голливуде, тщательно заперся и направился к ее квартире наверху. Она открыла дверь на его стук и вежливо поприветствовала его, коротко, бесстрастно поцеловав в губы и пригласив внутрь.
«Ты выглядишь очень хорошо сегодня вечером», - сказал он ей. И она это сделала. На ней было королевское синее платье без бретелек, которое очень аппетитно облегало ее пышное тело и демонстрировало немного больше декольте, чем это было бы модно.
«Спасибо», - сказала она, фальшивая улыбка. «Как вы думаете, сегодня вечером там будут фотографы? Я имею в виду, что это будет канун Нового года и все такое?»
«Вероятно», - сказал он, и так и было. Конечно, они, вероятно, не были бы так заинтересованы в Джейке Кингсли или милом полицейском, с которым он был. В данный момент Джейк был вне поля зрения и будет оставаться таковым до тех пор, пока с ним не случится что-нибудь интересное.
«Я очень на это надеюсь», - фыркнула она. «Я сказал всем своим друзьям, что собираюсь быть там сегодня вечером с вами, так что на следующей неделе лучше несколько фотографий этого в развлекательных журналах».
«Все возможно», - сказал он, подавляя вздох, желая, чтобы вечер уже закончился.
«Не забудьте поцеловать меня ровно в полночь», - сказала она. «Может, они это сфотографируют».
«Может, они и сделают».
Она подошла к телевизору и взяла соответствующую ей королевскую синюю сумочку. Когда она взяла его себе на плечо, ей показалось, что что-то пришло ей в голову. «О да», - сказала она, открывая его. «Я получил ту информацию, о которой ты меня просил. Материал об этой суке Хэдли».
Интерес Джейка сразу же возрос. “Ты сделаешь?”
Та «сука Хэдли», о которой она говорила, была Анджелина Хэдли, или Энджи, как он ее знал. Хотя он не разговаривал с ней и ничего не слышал от нее с того дня, когда он сел в автобус для Спуска в ничто.тур, она никогда не покидала его памяти. Она была кем-то, кого он любил, кем-то, с кем ему нравилось быть, кем-то, кого он бросил без объяснения причин, и он всегда чувствовал себя виноватым из-за этого, никогда не мог успокоить ее память. Когда он начал встречаться с Келли, ему пришло в голову, что она является потенциально ценным источником информации о текущем местонахождении Энджи. В конце концов, Келли была офицером полиции Лос-Анджелеса и имела доступ к компьютеризированной информации, которую простые граждане - даже известные - никогда не могли надеяться увидеть. Итак, на их третьем свидании, во время одного из наиболее спокойных вечеров (которое было сразу после того, как они закончили трахаться) Джейк спросил Келли, может ли она найти Энджи в этой системе и узнать, о чем можно было узнать. ей.
“Кто она такая?” - спросила Келли, лежа обнаженной на его кровати, курила сигарету и потягивала пиво из бутылки.
«Просто кто-то, с кем я тусовался», - ответил он. «Я давно ее не видел, и мне просто любопытно, что она делает».
Келли пожала плечами. «Конечно. Почему нет? Как ее имя, дата рождения и последний известный адрес?»
Он дал ее ей и до сих пор почти забыл о просьбе, полагая, что Келли только что дрочила ему, когда она сказала, что сделает это. Но очевидно, что это не так.
«Ага», - сказала Келли. «Она настоящая шалава, не так ли? Ты ведь раньше ее не ебал, да?»
“Сканк-о-рама?” - спросил Джейк. “Что это значит?”
«Это означает, что она шлюха», - сказала Келли. «И наркоманку тоже. Ее трижды арестовывали за проституцию и дважды за хранение рок-кокаина, все за последние шесть месяцев».
Джейк сглотнул, чувствуя почти тошноту в животе. “Вы уверены, что у вас правильная Анджелина Хэдли?” - медленно спросил он.
«Все в порядке с ней», - сказала она. “Коричневый с коричневым, один двадцать, дата рождения того, что вы мне дали, предыдущий адрес, который совпадает с тем, что вы мне дали. У них был тот ресторан, о котором вы мне рассказывали, указанный в системе, но она там больше не работает, не правда ли? Прошло больше года. Примерно месяц назад она жила в каком-то дерьмовом мотеле, а теперь живет в окружной тюрьме. Ее последний бюст принес ей сто двадцать дней в суде ».
Джейк почувствовал, что кто-то ударил его кулаком в живот. На мгновение он забеспокоился, что его действительно стошнит. «Боже мой», - прошептал он.
“Подумаешь?” - спросила Келли. «Я имею в виду, ты знал, что она шалава, верно?»
Джейк онемевший покачал головой, все еще пытаясь осмыслить это.
“Итак, мы идем, что ли?” - сказала Келли. «Я хочу приехать достаточно рано, чтобы посмотреть, как входят все остальные».
«Нет», - сказал Джейк. “Мне нужно идти домой.”
Келли посмотрела на него, как будто он шутил. “Ты серьезно?”
«Я серьезно», - сказал он. «До свидания, Келли».
Он вышел за дверь и вернулся к своей машине, едва слыша ее крики и проклятия позади себя.
Глава 16A »
Наследие, Калифорния,
2 января 1985 г.
Было уже далеко за девять часов вечера, и Полина сидела за своим столом на шестнадцатом этаже здания Маркли. Ультрасовременное 32-этажное здание было самым высоким и самым эксклюзивным высотным зданием в Наследии. Расположенный в непосредственной близости от реки Сакраменто, его офисы, выходящие на запад, открывали захватывающий вид на набережную. Ни одного из этих офисов у Полины не было. Фактически, у нее вообще не было обзора. В ее офисе не было окон, и он был меньше двухсот квадратных футов, но, по крайней мере, теперь у нее был офис. Восемь месяцев назад, после четырех лет девяностачасовой рабочей недели, фирма вознаградила ее за самоотверженность, заменив ее кабину четырьмя стационарными стенами и дверью. Теперь у нее был собственный помощник юриста и секретарь, которого ей оставалось только поделиться с тремя другими юристами.
Она устала и не в себе. Она также была в депрессии, потому что знала, что ей нужно еще как минимум два часа поработать над проектом контракта, который ей был назначен, прежде чем ее босс будет достаточно смягчен, чтобы не обвинять ее в том, что она уходит завтра. Это означало, что она ляжет спать не раньше полуночи и ей придется вставать в 5:30, чтобы вылететь в 7:20 в Лос-Анджелес, где она будет представлять своего брата и его группу перед судьей Крэнфордом в час дня. Часы.
И более чем вероятно проиграть , - настаивала на напоминании часть ее мозга. Вы напрасно надираете себе задницу .
Она вздохнула, делая глоток из своей одиннадцатой чашки кофе за день. Это была слишком удручающая мысль, чтобы обдумывать ее глубоко, но она едва могла с собой поделать. У нее не было опыта работы с музыкальными контрактами, и ей пришлось бы вступить в схватку с опытными юристами музыкальной индустрии, защищающими саму жизнь своих клиентов. А если и этого не было достаточно, то судья, который должен был выносить решение по делу, в лучшем случае был приятелем главного адвоката другой стороны, в худшем случае - владельцем замка, приклада и ствола другой стороны.
Чем больше она позволяла этому управлять своим вниманием, тем меньше выполнялась работа, за которую ей фактически платили, и тем дольше у нее оставалось время до сна, что означало меньшее количество сна, прежде чем она столкнется со своими врагами. Но она была ничем, если не предана своей работе, даже если это была работа, которую она делала бесплатно, и ее решимость оставалась сильной. Она пойдет туда завтра и сделает все возможное, и кто знает? Может, это было не так уж плохо, как она думала. Может быть, Крэнфорд не был коррумпирован и не знал разницы между хорошей музыкой и дрянной музыкой. Все возможно, не так ли?
Стук в дверь ее кабинета отвлек ее от этих мыслей. Дверь, как обычно, была открыта, и там, без пиджака и галстука, висевшего свободно, стоял Стив Маршалл, глава следственного отдела Стэндфорта и Брекмана. Стиву было сорок пять лет, и он работал заместителем шерифа округа Херитедж и следователем в прокуратуре округа Херитедж, прежде чем шесть лет назад его привлекли к частной практике. Он был опрятен, всегда ухожен, очень хорошо делал то, что делал, и больше всего любил Полину. Он также был очень женат - с детьми и всем остальным - фактор, который не мешал Полине бесстыдно флиртовать с ним, но мешал отношениям развиваться дальше. Конечно, это было решение Полины, а не Стива.
«Эй, красавица», - крикнул он. “Не возражаете, если я войду?”
«Конечно», - сказала она. «Я все равно не добьюсь большого прогресса. Что вы все еще здесь делаете?» В отличие от большинства молодых юристов, которых можно было найти за их столами в любое время дня и ночи, Стив обычно строго придерживался девяти до пяти.
«Я ждал, пока офис опустеет достаточно, чтобы мы могли подкрасться к офису Брекмана и устроить горячую половую связь на его столе».
Она улыбнулась. «Мне нравится, как ты думаешь. Почему бы тебе не подбежать и не начать без меня? Я встану в мгновение ока».
«Аааа, как ты меня отвергаешь», - сказал он, делая несколько шагов в ее кабинет. «Когда-нибудь ты пожалеешь».
“Буду ли я?”
«Ты будешь. На самом деле, когда-нибудь, возможно, наступит сегодня, когда я расскажу тебе, почему я действительно задержался допоздна».
“Ой?”
«Я проделал некоторую дополнительную работу по тому маленькому делу, которое вы поручили мне проверить для вашего брата. Дело судьи Крэнфорда».
Она была удивлена. «Ты остался на четыре дополнительных часа, чтобы кое-что обсудить для меня?» спросила она.
Он пожал плечами. «Мой настоящий рабочий день сегодня был занят реальным корпоративным бизнесом - странно, но это правда - и я очень не хочу оставлять нити висящими на чем-либо, даже если я делал это под столом. Вся эта работа с этикой».
« И ты хочешь залезть мне в штаны», - сказала она небрежно.
«Ну … да, это тоже есть». Он широко ухмыльнулся. «И то, что я обнаружил сегодня вечером своим хитрым, закулисным способом, может привести меня туда».
“Что вы обнаружили?” - заинтригованно спросила она, уловив немного его энтузиазма.
Он сказал ей. Она не пустила его в штаны - тем более, что на ней было платье - но поцеловала его прямо в губы.
Заседание было проведено с опозданием на пятнадцать минут в почти пустом зале суда. Судья Крэнфорд, красивый мужчина с аккуратно уложенными волосами цвета соли и перца, великолепный в своем черном халате, сидел на высокой трибуне и объявил, что слушание продолжается. Судебный репортер сидела перед своей машиной прямо перед ним. В углу стоял заместитель шерифа Лос-Анджелеса, исполнявший обязанности судебного пристава. За столом ответчика сидели Джейк, Мэтт и Билл, все они были одеты в свои лучшие костюмы. Полин сидела между Джейком и Биллом, одетая в консервативное деловое платье, ее темные волосы были туго связаны в пучок. За столом истца сидели четыре адвоката в костюмах, в том числе Эрик Фроули. Никто из тех, кто действительно работал с National Records, не присутствовал.
«Насколько я понимаю, - сказал судья Крэнфорд, - National Records подала иск против музыкальной группы Intemperance по обвинению в нарушении контракта. Это правильно, адвокат?»
«Да, ваша честь», - ответил Фроули.
«И, кроме того, - продолжил его честь, - так как этому иску потребуется некоторое время, чтобы пройти через систему, и поскольку National Records считает, что невоздержание ведет к явному и преднамеренному замедлению работы в нарушение их контракта, вы просили об этом». услышав, что я мог бы издать постановление суда, требующее от группы прекратить и воздержаться от этого незаконного действия и предпринять добросовестные усилия для создания приемлемой музыки “.
«Верно, ваша честь, - согласился Фроули. «Мы покажем, что группа в настоящее время намеренно грубо нарушает контракт и не действовала добросовестно, как от них требовалось, когда они производили и отправляли демо-запись музыки в National Records».
«Хорошо, - сказал Крэнфорд. “Достаточно хорошо.” Он посмотрел на стол подсудимого. “Добро пожаловать в мой зал суда, джентльмены. Надеюсь, вы не сочтете это неуместным, если я скажу вам, что мне понравилась музыка, которую вы записали до сих пор, и я искренне надеюсь, что смогу облегчить этот спор, чтобы вы могли продолжать создавать такую ??прекрасную музыку. в будущем.”
«Спасибо, ваша честь, - сказал Джейк, - но на самом деле нет никаких споров, в которых можно было бы выступить посредником».
Крэнфорд слегка нахмурился, но ничего не сказал. Он посмотрел на Полину. «Мисс Кингсли, позвольте мне воспользоваться этой возможностью, чтобы поприветствовать вас в Лос-Анджелесе. Всегда приятно видеть свежие, молодые лица в моем зале суда».
«Спасибо, ваша честь», - ответила она.
“Какие-нибудь вступительные замечания, прежде чем мы начнем?”
«Да, ваша честь», - сказала Полина. «Боюсь, я должен уважительно потребовать, чтобы вы отказались от участия в этом деле на основании конфликта интересов».
Ее слова за столом истца подняли некоторый шум, но сам Крэнфорд лишь моргнул. “Конфликт интересов?” он спросил. «Это довольно серьезное обвинение, мисс Кингсли. Возможно, вы объяснитесь?»
«Конечно», - сказала она. «У меня есть информация, что у вас есть финансовые интересы в National Records Corporation, в частности, что вы владеете более чем одной тысячей акций National Records».
И снова Крэнфорд лишь моргнул. «А где, - спросил он, - вы могли получить такую ??информацию?»
“Мой источник предпочитает оставаться анонимным”, - сказала ему Полина. «Фактически, он откажется свидетельствовать об этом знании».
«Это смешно, - сказал Фроули. «Она любитель, пытающийся предъявить требования, основанные на непроверяемых слухах».
«Верно, - сказала Полина. «В данный момент я не могу представить ни одного документа, чтобы подтвердить свое обвинение. Но мы ведь не говорим здесь о допустимости доказательств, не так ли? Я просто заявляю о проблеме, которая была доведена до моего сведения. Если это беспокойство безосновательно чем я не возражаю против того, чтобы судья Крэнфорд оставался ответственным за это дело. Но если это правда, то я бы совершенно правильно попросил, чтобы Его Честь отводил самоотвод, как того требует закон “.
Крэнфорд улыбнулся и с невозмутимым видом сказал: «Насколько мне известно, я не владею акциями National Records и не имею финансовых интересов в National Records».
Джейк видел, как Мэтт напрягся, знал, что он вот-вот закричит: «Ты гребаный лживый кусок дерьма!» или что-то столь же презренное. Он положил руку Мэтту на запястье и крепко сжал его. Мэтт промолчал.
«Хорошо, - вежливо сказала Полина. «Я отзову свой запрос».
«Я буду считать его отозванным», - сказал Крэнфорд.
«Однако, - добавила она, - учитывая серьезность решений, которые могут быть приняты по этому делу - как на этом слушании, так и в долгосрочной перспективе, - и, поскольку у меня есть информация, хотя и не подтвержденная, вы, возможно, владеете акциями National Записей нет, я считаю необходимым запросить официальное расследование этого вопроса судебной комиссией “.
“О, ты будешь, не так ли?” он спросил.
«Да, ваша честь», - сказала она. «Я сделаю это. И я уверен, что мне не нужно объяснять вам, что если бы вы действительно владели акциями National Records и если бы вы не отказались от участия в этом деле на основании этого, вы бы оказались в вопиющее нарушение раздела 170.3 Гражданского процессуального кодекса Калифорнии и подлежит суровым санкциям со стороны совета, вплоть до удаления со скамейки запасных “.
Крэнфорд действительно побледнел, когда она сделала это заявление. Фроули и его коллеги сделали то же самое. Джейк просто смотрел на сестру с трепетом, видя ее такой, какой никогда раньше не видел. Конечно, он знал, что она юрист, подозревал, что она хороший юрист, получил от нее больше, чем свою долю юридических советов, но это был первый раз, когда он когда-либо видел, как она действует как юрист. Она только что запихнула его домой к судье - гребаному судье высшего суда! - в его собственном зале суда, и она сделала это таким образом, чтобы не подвергнуть ее обвинению в неуважении, неправомерном поведении или непрофессионализме.
«Что ж, - медленно произнес Крэнфорд, - я бы определенно не хотел, чтобы мое имя было внесено в судебный надзорный совет, и, поскольку у меня есть биржевые маклеры и бухгалтеры, которые обрабатывают большую часть моих инвестиционных денег за меня, я полагаю, что теоретически возможно возможно, в какой-то момент неосознанно приобрел несколько акций National Records. В интересах справедливого и беспристрастного разбирательства я объявлю небольшой перерыв и наведу справку у своего бухгалтера, чтобы убедиться в этом ».
Он ударил молотком и удалился в свои покои. За столом истца шептала яростная дискуссия. Застолом подсудимого Мэтт ухмылялся и удерживался от выкрикивания оскорблений в адрес Фроули и его мальчиков рукой Джейка на его руке. Полина, которая уже знала, что выиграла этот раунд, твердо сохраняла свое игровое лицо. Билл что-то написал в одном из ее блокнотов. Он сорвал его и передал ей. Там было написано, что я никогда в жизни не был так возбужден. Ты со мной спаришься? Она взяла ручку из его руки и пролистала назад: « Спроси меня еще раз, когда мы оба разбогатеем» .
Прошло пять минут, и судья Крэнфорд снова вышел из своих комнат. Он откинулся на скамейку и ударил молотком, официально завершив перерыв и заставив судебный регистратор возобновить расшифровку.
«Ну что ж, - сказал он, - я определенно хотел бы поблагодарить мисс Кингсли за то, что она обратила мое внимание на этот вопрос. Я поговорил с моим бухгалтером, и оказалось, что я действительно владею несколькими акциями National Records. акций. Думаю, это научит меня немного внимательнее следить за своими инвестициями. В любом случае, поскольку у меня есть так называемый “деловой интерес” с одним из руководителей, в этом случае я должен, по закону, отводить я от него. Дело будет передано на новое рассмотрение, а официальные поверенные будут уведомлены о новом судье, а также о новом времени и месте слушания “. Он ударил молотком и покинул зал суда.
Эрик Фроули и его соратники не проявили никакого выражения, когда они собрали свои бумаги и записные книжки, положили их в портфели и вышли из зала суда.
Джейк, Полин, Билл и Мэтт собрали свои собственные материалы и последовали за ними. Оказавшись в коридоре, Мэтт крикнул вслед отступающей группе. “Эй, Фроули!”
Фроули повернулся и посмотрел на них. Его товарищи сделали то же самое.
“В лицо, задница дыхание!” - закричал Мэтт, торжествующе сжимая промежность. “В твоё гребаное лицо!”
Лицо Фроули потемнело, но он ничего не сказал. Он повернулся и вышел за дверь, исчезнув.
Достопочтенный Энтони Ремингтон был выбран, чтобы взять на себя дело National Records vs. Intemperance . Новое слушание назначено на 11 января, в следующую пятницу.
“Хорош он или плохой?” Джейк спросил Полину, когда она позвонила ему в понедельник после отказа Крэнфорда сообщить ему эту новость.
«Он лучше, чем Крэнфорд, так что тут есть победа, но он не так хорош, как Алланстанд. Алланстанду семьдесят восемь лет, и он вырос в эпоху, когда оригинальный фонограф Эдисона все еще был в моде».
“Сколько лет Ремингтону?”
«Шестьдесят два», - сказала она. “Родился в 1923 году, вырос в Реддинге, штат Калифорния, в среде представителей высшего среднего класса. Окончил среднюю школу с отличием и поступил в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе до Перл-Харбора, после чего записался в морскую пехоту. Он с отличием сражался на Иводзиме и Окинаве. Во время войны он вернулся в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и получил степень бакалавра, а затем поступил в Стэнфордскую юридическую школу. Он прослужил десять лет в окружной прокуратуре округа Лос-Анджелес и пять лет занимался частной практикой, прежде чем был назначен на должность губернатора Рональда Рейгана. Он очень консервативен. и считается сторонником приличия и дисциплины в зале суда. Он проявил больше неуважения к судебным решениям, чем любой другой судья в регионе, включая Алланстанда, который был в суде более тридцати с лишним лет. Это означает, что нам нужно оставить Мэтта.
«Скреплен скрепками. Понятно. Как насчет склонности к звукозаписывающей компании?»
«Он никогда раньше не носил костюм для музыкальной индустрии», - ответила она. «По крайней мере, то, что мы смогли раскрыть. Что касается его взглядов, однако, его решения, как правило, опираются на строгую букву закона. Короче говоря, если он считает, что вы намеренно производили суб-стандартная музыка, он удовлетворит просьбу National о возвращении к работе, и он жестоко обрушится на вас, если вы откажетесь или если вы будете выпускать такую ??же музыку. Однако, если он считает, что вы действительно приложили добросовестные усилия, есть вероятность, что он отклонит эту просьбу и скажет National подождать до суда “.
“Так что это хорошо, правда?” - спросил Джейк.
“Я полагаю,” сказала она. «По крайней мере, это справедливо, и это все, что мы можем спросить на данный момент».
Слушание состоялось точно в срок. Судья Ремингтон был суровым мужчиной, олицетворением боевого морского пехотинца, которым он когда-то был. Его лицо было суровым, а глаза неумолимыми. Когда Джейк восстал в честь Его Чести, он подумал, что никогда не видел человека, который выглядел бы менее взволнованным, столкнувшись с кучкой длинноволосых, придирчивых рок-н-ролльных музыкантов.
«Вы можете сесть», - проворчал Ремингтон, усевшись в собственное кресло.
Они сели в той же группе, что и на предыдущем слушании: Джейк, Мэтт, Билл и Полин за одним столом, Фроули и его свита - за другим. Ремингтон никого не приветствовал и никого не приветствовал в зале суда. Он не участвовал ни в каких подшучиваниях, дружеских или недружелюбных. Он просто прочитал свое краткое изложение дела и цели этого экстренного слушания и спросил Фроули, верна ли информация.
«Да, ваша честь», - ответил Фроули.
«Значит, вы утверждаете, - сказал Ремингтон, - что эти … музыканты , которые находятся здесь по контракту, чтобы предоставить вам новый материал на следующий контрактный период, намеренно предоставили материал, не соответствующий стандарту, с намерением, что он будет отклонен? “
«Это правильно, ваша честь».
Ремингтон кивнул, сделал короткую запись в блокноте перед ним и сделал глоток из стакана с водой. Он посмотрел на Полину. “Мисс … Кингсли, не так ли?”
«Да, ваша честь».
«Вы родственник мистера Кингсли, который указан как один из главных в этом деле?»
«Да, ваша честь. Он мой брат».
Ремингтон неодобрительно нахмурился. «Я вижу, что вы, по крайней мере, член Коллегии адвокатов», - сказал он. “Вы хоть немного знакомы с предметом закона о развлекательных договорах?”
«Не закон о развлекательных договорах как таковой, - сказала она. «Но я специализируюсь на праве корпоративных договоров».
Ремингтон зевнул, видимо, устав от этой темы. «Хорошо, думаю, тебе придется обойтись. Давайте перейдем к сути этой маленькой ссоры. Ваши клиенты намеренно создают некачественную музыку?»
«Мои клиенты решительно отрицают это, Ваша честь. Они долго и упорно работали и под постоянным давлением со стороны руководителей национальных рекордов, чтобы составить этот новый материал, записать его в форме основания, и представить его на национальных рекордов в срок, наложенного на них. Работа над записью, которую они прислали, представляет собой их самые лучшие музыкальные усилия. Они потрясены и встревожены тем, что National считает, что это недобросовестная работа ».
- Ага, - проворчал Ремингтон. «Значит, ваши клиенты не делают музыку некачественной музыки намеренно?»
«Нет, ваша честь, это не так».
«Это все, что я спросил. В следующий раз, когда я задам вопрос« да »или« нет », избавь меня от длинных объяснений и просто ответь« да »или« нет ».
Полина немного покраснела. «Да, ваша честь».
Ремингтон снова посмотрел на стол истца. «Мистер Фроули, что заставляет ваших клиентов полагать, что музыка, представленная ответчиками, не является добросовестной попыткой?»
«Ваша честь, это совершенно очевидно, если вы ее послушаете. Есть песни, полные неприемлемой ненормативной лексики, песни о дефекации и удалении слизи из ноздрей. Есть даже песня о том, как выбрать банку супа в продуктовом магазине».
“Что плохого в песне о том, как выбрать банку супа?” - осведомился его честь.
«Это заметное отклонение от того материала, которого ожидают фанаты Intemperance ».
- Ага, - снова проворчал Ремингтон, делая еще несколько заметок. Он вздохнул. «Ну, как бы я ни надеялся этого избежать, думаю, нам придется послушать. Надеюсь, вы принесли с собой копию?»
«Да, ваша честь, - сказал Фроули. «У меня есть копия демонстрационной ленты, представленной ответчиками, и копии листов с текстами песен. Чтобы вы могли сравнить недавно представленный материал с их предыдущим материалом, я также принес кассеты с первыми двумя альбомами Intemperance ».
“Ваша честь, если можно?” - сказала Полина.
“Да, мисс Кингсли. Что это?”
«Кассеты, которые мистер Фроули предлагает использовать для сравнения с усилиями, которые недавно представили мои клиенты, - это коммерческие аудиокассеты, сделанные из мастер-записей, сделанных в студии National Records. Другими словами, они являются высококачественными качественные ленты, которые покупают фанаты “.
«Да, я так понимаю», - сказал Ремингтон. “Что насчет них?”
«Если это будет угодно суду, я принес копии оригинальных демо-кассет, представленных моими клиентами в National Records для этих первых двух альбомов. Я считаю, что эти кассеты будут лучшим сравнением с нынешней лентой, поскольку обе были произведены с использованием такое же примитивное оборудование “.
«Я не понимаю, почему метод записи имеет значение, консультант».
«Разница, ваша честь, заключается в том, что коммерческие кассеты производились с использованием всех ресурсов студийного оборудования и технических специалистов National Records в течение нескольких месяцев. Они подвергались микшированию, перезаписыванию, фильтрации и повторному микшированию каждой записи. индивидуальный инструмент и вокализация. Вполне естественно, что это будет звучать намного лучше, чем демонстрационная кассета, созданная за считанные дни на маленькой микшерной доске ».
Джейк подумал, что это железный аргумент. Однако на его честь это не произвело впечатления. На самом деле он выглядел оскорбленным.
«Вы предлагаете, - спросил он, - что я позволю себе повлиять на суждения с помощью нескольких причудливых ухищрений, добавленных техниками студии?»
«Нет, ваша честь», - ответила Полина. «Вовсе нет. Я просто предполагал, что сравнивать выпуск альбома коммерческого качества и грубую демонстрационную кассету - все равно, что сравнивать яблоки с апельсинами. Сравнивать демо-кассету с демо-лентой - значит сравнивать яблоки с яблоками».
«И я не согласен, - сказал Ремингтон. «Я большой любитель музыки, мисс Кингсли, и я не думаю, что меня впечатлит техника записи, используемая для представления мне этой музыки. Вы можете хранить свои демо-записи в своем портфеле».
Джейк увидел, как Мэтт напрягся, увидел, как его рот открылся, чтобы что-то крикнуть. Он быстро и осторожно толкнул его локтем в бок, держа рот на замке.
«Да, ваша честь», - профессионально сказала Полина.
«Хорошо, - сказал Ремингтон. «Давай покончим с этим». Он повернулся к заместителю шерифа в форме. «Тим, давай сначала послушаем новую демо-запись».
Тим забрал кассету у одного из помощников Фроули и перенес ее на небольшой стереокассетный плеер на стенде для свидетелей. Вставил и включил. На мгновение вышло только шипение. Затем последовало вступление к Fuck The Establishment .
Господи , подумал Джейк, когда инструментальное вступление набрало обороты. Это не копия демо, это копия копии копии - по крайней мере . Это действительно прозвучало ужасно, намного хуже, чем они предполагали изначально, став очевидной жертвой записи нескольких поколений. Ремингтон прослушал первые две минуты песни, достаточно долго, чтобы двадцать четыре раза услышать слово «ебать». Затем он перерезал горло Тиму. Была нажата кнопка остановки.
“Кто из вас написал эту песню?” - спросил Ремингтон, глядя на музыкантов.
«Да, ваша честь, - ответил Джейк.
«А ты? Назови себя для протокола».
«Джейк Кингсли, ваша честь. Ведущий вокалист Intemperance ».
«Вы считаете, что это честное усилие по продюсированию музыки, мистер Кингсли?» он спросил. «И я мог бы напомнить вам, что вы были приведены под присягой».
«Да, ваша честь», - сказал Джейк с совершенно невозмутимым лицом. «Я считаю« Fuck The Establishment » одним из моих лучших проектов».
Взгляд продолжался. «Вы будете воздерживаться от ненормативной лексики в моем зале суда, мистер Кингсли, - сказал он. «Если вы сделаете это снова, я обвиню вас в неуважении к суду и брошу вас в окружную тюрьму на тридцать дней, где вы сможете ругаться сколько угодно».
Джейк побледнел. Похоже, все шло не очень хорошо. «Мои извинения, Ваша честь, но что это название песни.»
«Я не думаю, что« песня »- подходящее слово для этой разглагольствованной, с примесью непристойности композиции. Это, возможно, была самая ужасная музыка, которую я когда-либо слышал».
Джейк больше ничего не сказал. Казалось безопаснее. Вскоре Ремингтон приказал сыграть следующую песню. Он слушал это до последнего куплета, прежде чем снова перерезать горло.
«По крайней мере, это не было непристойным», - сказал он. «Хотя называть это музыкой все же довольно сложно. Далее».
Тим играл в The Switch . Фроули ненадолго объяснил, что группа решила поменять инструменты для этой конкретной пьесы.
“В самом деле?” - спросил Ремингтон, похоже, его сейчас стошнит. “Как ты мог сказать?”
Они прошли остальные, один за другим, а Его Честь каждый раз слушал в среднем по девяносто секунд, прежде чем сделать саркастический комментарий и приказать следующий. Когда демо-запись наконец закончилась, он испытующе посмотрел на Джейка.
«Это было гротескно», - сказал он. «Абсолютно и совершенно гротескно. Вы действительно считаете этот аборт псевдомузыкальной композиции, эту симфонию всего ужасного и омерзительного - своим лучшим музыкальным усилием?»
«Да, ваша честь, мы знаем», - ответил Джейк.
Ремингтон с отвращением покачал головой. «Этот шум не подходит свиньям во время брачного сезона».
Джейк не знал, как ответить. В конце концов он просто сказал: «Я не согласен, ваша честь».
«Ага, - сказал Ремингтон. «Давай послушаем твои предыдущие работы. Тим, принеси, пожалуйста, кассеты».
Тим получил их. Джейк без удивления увидел, что это были безупречные копии « Спуска в ничто» и «Волнения ведения бизнеса» , все еще в заводских обертках.
“Имеет ли значение, какой из них идет первым?” - спросил Ремингтон.
«Нет, ваша честь», - ответил Фроули. «Я думаю, вы найдете любую песню на любой из этих кассет, которая резко контрастирует с зверствами, которые вы только что слышали».
«Ага, - сказал Ремингтон. «Давай сначала сделаем первый альбом. Тим, давай, сыграй его».
Тим ввел « Descent Into Nothing» в игру. Богатое, мелодичное звучание первого хита Intemperance разлилось в зале суда во всей красе. Ремингтон прослушал ее полностью, а затем прослушал следующую песню. Он прервал это на тридцать секунд, а затем послушал Who Needs Love? полностью. Затем он жестом попросил Тима остановить запись.
«Вставь следующий альбом», - сказал ему Ремингтон.
Вскоре из спикеров загорелась радость от ведения бизнеса . Ремингтон прослушал около трех четвертей сокращенного заголовка, а затем приказал остановиться.
“Кто это написал?” он потребовал.
«Да, чувак … э-э … я имею в виду, ваша честь, - сказал Мэтт. “Что-то не так?”
На этот раз взгляд Ремингтона был почти убийственным. “И вы?”
«Мэтью Тисдейл. Ведущий гитарист Intemperance ».
«Ясно, - сказал Ремингтон. «И эта песня была о покупке запрещенных наркотиков и связях с проститутками?»
«Да, ваша честь», - гордо сказал Мэтт. “Это было.”
«И вы считаете это приемлемой темой для сочинения музыкальных текстов и распространения в формате СМИ?»
«Да, ваша честь», - ответил Мэтт. Он пожал плечами. «Я имею в виду, мы все делаем эти вещи, не так ли? Я имею в виду, мы можем не говорить о них, но, знаете ли, это часть повседневной жизни в Америке».
Ремингтон на этот раз действительно покраснел. “Я женат, мистер Тисдейл, и тоже христианин. Если вы сделаете еще какие-нибудь предложения в этом зале суда, что я участвую в недобросовестности или незаконном употреблении наркотиков, вы обнаружите, что гниете в тюремной камере для следующие два месяца. Это ясно? “
«Э-э … конечно, - сказал Мэтт.
“Э-э … уверен что?” Ремингтон плюнул.
“Э … конечно, ваша честь?” - пискнул Мэтт.
Глаза Ремингтона продолжали впиваться в глаза Мэтта еще несколько секунд. Наконец он вернулся к столу истца. «Мистер Фроули, - сказал он, - правда ли, что эти два альбома, которые мы только что послушали, разошлись тиражом более двух миллионов копий каждый?»
«Да, ваша честь, - сказал Фроули. « Сошествие в ничто сейчас приближается к трем миллионам».
Ремингтон покачал головой. «Это лучший аргумент в пользу цензуры, который я когда-либо слышал в своей жизни. Я не слышу заметной разницы между этой демо-записью, которую представила так называемая группа, и ранее выпущенными отрывками. Все они ужасный мусор и когда эта великая страна наконец рушится в руины, как Римская империя, каждый из вас, стоящих сегодня передо мной, будет частично ответственен. Музыка? Это мусор! Все это! Я не нахожу никаких доказательств того, что группа Intemperance не смогла предпринять добросовестных усилий для создания нового Материал. Ходатайство истца о вынесении судебного постановления о повторном представлении отклонено. Если вам не нравится то, что они вам дают, вам просто придется подождать до суда, чтобы разрешить его “.
Фроули позволил своему игровому лицу немного поскользнуться. Он нахмурился, его лицо покраснело. «Ваша честь, я должен с уважением не согласиться».
«Вот что делает нашу страну великой, советник», - сказал Ремингтон. «У вас есть право не согласиться со мной. Это не меняет моего решения, но у вас есть право. Есть ли что-нибудь еще?»
«Да, ваша честь», - сказала Полина. «Есть еще одна вещь».
Ремингтон вздохнул. “Придется ли мне еще слушать этот шум?”
«Нет, ваша честь», - сказала она. «Это связано с положениями контракта, которые National Records не выполняет».
“Что это за положения?”
“Вы заметите в разделе шесть, подразделах с восьмого по двенадцатый, что National обязана предоставить необходимые продукты питания, одежду, жилье и транспорт каждому участнику Intemperance, если они не получают достаточного финансирования от лицензионных платежей для самостоятельного осуществления таких приобретений. “
Ремингтон пролистал этот раздел в своей копии контракта и прочитал его несколько мгновений. «Да», - наконец сказал он. «В нем говорится, что National предоставит жилье, аналогичное общественному мнению, всю необходимую еду, всю необходимую одежду и все необходимые транспортные расходы в соответствии с требованиями успешных музыкантов. Разве они этого не делают?»
«Это не так, ваша честь. National Records отключила участников группы от их продуктов, одежды и лимузинов с самого начала этого спора. Это вопиющее нарушение контракта, и сейчас я прошу вас заказать National Записи о немедленном восстановлении этих пособий в том порядке, в котором они были распределены ранее “.
«Возражение, ваша честь», - почти крикнул Фроули. «Это было слушание для определения добросовестных усилий, а не распределения еды и одежды».
«Отменено», - сказал Ремингтон. “Это слушание, чтобы определить, имеются ли достаточные доказательства нарушения контракта и следует ли издавать судебное постановление, чтобы помочь устранить такое нарушение. Если я не вынесу решения по этому поводу сейчас, г-жа Кингсли будет прямо здесь завтра подаю заявление на другое экстренное слушание, и мне придется тратить больше драгоценного времени на судебную систему и на себя, составляя расписание для этого и выслушивая его. Давайте просто покончим с этим сейчас “.
«Но, ваша честь …» - начал Фроули.
«В моем зале суда нет« но », советник. Мое слово окончательное. Понимаете, это одно из преимуществ этой работы. Теперь скажите мне, прекратила ли National Records еду, одежду и транспортные расходы, которые они предусмотрели по контракту? требуется предоставить членам невоздержания ? “
«Ваша честь, - сказал Фроули, - члены Intemperance нарушают договор. В данных обстоятельствах …»
«Нарушают ли члены Intemperance или нет, решать присяжные, - вмешался Ремингтон. - Я полагаю, что уже вынес решение по этому поводу. Теперь я спрошу вас еще раз, советник, и если вы не дадите Я отвечу просто “да” или “нет”. Я обвиню вас в неуважении к суду. Прекратила ли National Records требуемые по контракту продукты питания, одежду и транспортные расходы для участников Intemperance ? “
Фроули вздохнул. «Да, ваша честь. Они сделали».
“Это было не так уж сложно, не так ли?” - спросил Ремингтон. «Я приказываю National Records немедленно восстановить эти надбавки, к концу рабочего дня сегодня, на уровнях, на которых они были ранее установлены». Он посмотрел на Фроули. «И не пытайся играть со мной в игры по этому поводу. Игры меня не забавляют. Ни в коей мере».
«Это будет сделано, ваша честь», - сказал Фроули сквозь стиснутые зубы.
«Я полностью в вас верю, - сказал Ремингтон. “Итак, есть ли что-нибудь еще?”
Больше ничего не было.
«Хорошо, - сказал Ремингтон. «Это слушание отложено. И я попрошу обе стороны в этом споре прийти к соглашению, прежде чем дело дойдет до суда. Я искренне желаю больше никого из вас в зале суда». Он ударил молотком и покинул зал суда. Оказавшись в своих покоях, он включил альбом Гершвина из своей коллекции и следующие двадцать минут провел, очищая свой слуховой проход от рок-н-ролльного мусора, которым они были заражены.
Тем временем в коридоре Мэтт решил снова позвать Фроули.
“Второй раунд группе, сука!” Мэтт крикнул на него, показывая оба средних пальца. “В гребаную группу!”
Глава 16Б »
спустя. Ей пришлось вынести пятиминутную лекцию об отсутствии приличия и грубом поведении, а также о надлежащих юридических процедурах и судьях, которые не знали свою задницу из дыры в земле.
«Это все очень интересно, Фроули», - сказала она, когда он, наконец, свернул. “Теперь, можем ли мы перейти к сути моего телефонного звонка?”
“Что ты хочешь?”
«Я хотел бы организовать встречу между вами, мной и, по крайней мере, одним членом руководства National Records, способным принимать решения. Я хотел бы, чтобы эта встреча состоялась сегодня, желательно до закрытия рабочего дня».
«Ты в своем уме», - ответил он. «Мы встретимся с вами в суде. Второй раунд мог достаться вам, но бой достанется нам, и вы это знаете».
«Эта встреча, - сказала Полина, игнорируя его предположения о том, что она знала или чего не знала, - будет обсуждать возможное урегулирование этого вопроса, то, что вернет группу к работе и возобновит производство следующего альбома Intemperance . “
Был долгая пауза. Наконец, «если ваше урегулирование предполагает изменение контракта группы, вы можете забыть об этом».
«Я буду обсуждать условия урегулирования во время встречи и только во время встречи, и только при наличии национального руководства».
На своем конце телефонной линии Фроули открыл рот, чтобы сказать Полине, чтобы она трахалась на лету. Он закрыл ее прежде, чем что-нибудь могло выйти. Что-то ему пришло в голову. Если бы они встретились, и этот так называемый адвокат из бездельника Египта на самом деле признал, что группа продюсирует некачественный материал - вполне вероятно, что она будет достаточно тупой, чтобы сделать - они смогут вернуться к судье Ремингтону и получите постановление суда. Он улыбнулся. «Дай мне посмотреть, что я могу сделать», - сказал он ей. “Есть ли номер, по которому я могу вам перезвонить?”
Они встретились в здании National Records в четыре часа. В надежде произвести впечатление и ошеломить Полину - которую они рассматривали как маленького городка, маленького, нездорового юриста, похожего на персонажа Грегори Пека в « Убить пересмешника», встреча состоялась в комнате для брифингов для руководителей на верхнем этаже. Присутствовали и Кастинг, и Дулитл, за которыми поддерживали Фроули и все его свиты. Юристы и руководители были одеты в свои лучшие официальные костюмы. Они тепло поприветствовали Полину и усадили ее в маленький стул, который стоял напротив них в приподнятых стульях, заставляя ее смотреть вверх, чтобы просто поговорить с ними.
“Есть ли что-нибудь, что мы можем вам предложить, прежде чем мы начнем?” спросил Кастинг, всегда идеальный хозяин. “Может быть, выпить?”
«Нет, спасибо», - ответила Полина.
«Как насчет нескольких нашивок нашего лучшего кокаина? Я обнаружил, что эти вещи иногда проходят гладко, если все немного расслаблены».
«Опять же, нет, спасибо», - сказала Полина. «У меня девять часов обратного рейса в Херитаж, так что я полагаю, что покончим с этим».
«Как хотите, - сказал Кастинг.
“Есть ли у вас возражения против записи встречи?” - спросил Фроули.
«Вовсе нет», - сказала Полина. «Фактически, я собирался спросить у вас то же самое». С этими словами она открыла свой портфель и вынула небольшой магнитофон с микрокассетой. Она быстро проверила его, включила и тихо заговорила в нем, называя время, дату, место, участников и цель встречи. Затем она поставила его на стол перед собой, оставив работать.
Фроули посмотрел на нее не очень мило, а затем повторил процедуру со своим собственным микрокассетным магнитофоном.
«Итак, - сказал Фроули. «Насколько я понимаю, вы пришли сегодня сюда с предложением об урегулировании. Это правильно?»
«Да, это так, - сказала Полина.
«Что ж, давайте послушаем, что вы хотите сказать, и мы это рассмотрим».
“Очень хорошо.” Она глубоко вздохнула. Ее формулировка здесь должна быть очень осторожной и очень точной. Любое признание того, что группа делала что-либо из этого целенаправленно, означало бы автоматическое исключение из игры, которая сейчас идет. Тем не менее, ей все же пришлось передать им свои требования и заверить их в том, что, если они сыграют в мяч, все вернется на круги своя. Таким образом, она тщательно продумала и отрепетировала способ, которым она собиралась представить им свое дело. «Кажется, мои клиенты страдают от очень тяжелого креативного блока, не так ли?»
Фроули выставил ее подачу и аккуратно послал ей обратно. «Это один из способов выразиться», - сказал он.
«Я не могу придумать другого пути», - сказала ему Полина. «Та пленка, которую они прислали вам, была ужасной. Это было худшее, что они когда-либо делали».
Фроули слегка приподнял брови. Неужели все будет так просто? «Так вы признаете, что они намеренно саботируют свою музыку?»
Она улыбнулась, давая ему понять, что на самом деле это будет не так просто. «Нет, конечно, нет», - сказала она. «Они не намеренно саботируют свою музыку. Скорее наоборот. Они честно изо всех сил старались проявить творческий подход в своем последнем начинании. Они очень расстроены, что вы не считаете это приемлемым. Боюсь, они потеряли доверие к их способности создавать больше музыки “.
«Ясно, - сказал Фроули. «Так это кризис доверия?»
«Частично», - сказала она. «Хотя я думаю, что нынешний кризис - просто симптом гораздо большей проблемы».
«А что может быть в этой гораздо большей проблеме?»
«Стресс», - сказала Полина. «Стресс вызван тем, как к ним отнеслись National Records в рамках их текущего контракта».
Фроули закатил глаза. «Стресс, вызванный контрактом, да? Я знал, что все сводится к этому. Мои клиенты не будут пересматривать условия контракта о воздержании ни в каком виде, ни в какой форме. в котором это один из условий “.
Полина просто пожала плечами. «Ваш контракт ужасно эксплуатирует группу. Вы зарабатываете миллионы долларов на продаже альбомов, продаж синглов, доходов от концертов и мерчендайзинга, в то время как группа закладывает вам долги на сотни тысяч долларов. Это ужасно несправедливо, и они возмущены этим. Я, например, знаю, что Джейк, мой брат, особенно ненавидит несправедливое обращение “.
«Значит, он решил саботировать свою музыку в ответ на эту кажущуюся несправедливость?» - спросил Кастинг.
«Нет», - сказала Полина. «Я вообще не верю, что это так. Я считаю, что стресс и унижение, вызванное тем, что быть немногим лучше, чем наемные слуги жадной корпорации, привели к тому, что группа потеряла свое творческое преимущество».
Фроули еще раз закатил глаза, на этот раз еще больше. «И что мы можем сделать, мисс Кингсли, чтобы вернуть этим бедным мальчикам их творческое превосходство?»
«Это довольно просто», - сказала она. «Вам нужно начать относиться к ним справедливо».
“И как, могу я спросить, мы можем это сделать?”
Полина сладко улыбнулась. «Что ж, я думаю, что пересмотр их контракта может помочь».
Кастинг и Дулиттл застонали. Фроули с отвращением покачал головой.
«Эта встреча окончена», - сказал Кастинг. «Я должен был знать лучше, чем соглашаться с этим в первую очередь».
«Я полностью согласен, - сказал Дулитл.
«У ваших клиентов есть два варианта, мисс, - сказал Фроули. “Они могут представить приемлемый материал в течение следующих двух недель и записать его по указанию National, или им могут предъявить иск за нарушение контракта. Я уверен, что даже такой мелкий работник, как вы, знает, что у них нет шансов на победу. иск о нарушении контракта в суде “.
«Да», - сказала Полина. «Я знаю об этом. Но если это произойдет, они теперь не будут единственными проигравшими, не так ли?»
«Мы не обсуждаем новые условия», - сказал Фроули.
Полина посмотрела на Кастинг. “Мистер Кастинг, если вы подадите в суд на Intemperance за нарушение контракта и выиграете, вы почти ничего не получите от них. Они музыканты и только музыканты. Они не умеют ничего делать. Если они не могут играть свою музыку , они не собираются становиться биржевыми маклерами и зарабатывать миллионы на покупке и продаже. Они не собираются ходить в медицинский, юридический или инженерный институт. В конечном итоге они будут работать на заправках и в круглосуточных магазинах, получая минимальную заработную плату. их зарплата до конца их жизни, и вы не получите достаточно, чтобы заплатить месячный гонорар на фирме мистера Фроули. Вы понимаете это, не так ли? “
«Мы понимаем», - сказал Кастинг. «И нам все равно».
“В самом деле?” спросила она. «Вам все равно, что вы потеряете где-то около восьмидесяти миллионов долларов дохода?»
«Этот аргумент не работает», - сказал Кастинг. «Мы уже рассказали об этом твоему младшему брату, но он, похоже, не понял этого. А теперь мы скажем тебе. Ты, кажется, самый умный в семье, так что, может быть, ты сможешь это понять. Если дело дойдет до предела, мы съедим эти восемьдесят миллионов долларов и навсегда уничтожим невоздержание . Мы сделаем это без колебаний, чтобы не создать прецедент. Вы знаете, что такое прецедент, дорогая? юридический факультет, который вы посещали? Если мы пересмотрим договор о невоздержанииКонтракт из-за этой глупой и незаконной уловки, которую устраивают ваши клиенты, у нас здесь будет еще двадцать полос, прежде чем чернила даже высохнут, пытаясь вытянуть то же самое. В конечном итоге это обойдется нам намного дороже, чем в восемьдесят миллионов. Так что ответ - нет. Ни в коем случае, как мы позволим группе - независимо от того, насколько они успешны или прибыльны - шантажировать нас подобным образом. Этого не будет. Никогда!”
Полина сидела, ничего не выражая, всю эту тираду. Она надеялась, что они сдадутся, как только поймут, что Джейк, Мэтт и Билл, сердце, душа и творческий потенциал группы, были действительно готовы бросить вызов стеной в этом вопросе. В конце концов, восемьдесят миллионов долларов - это большие деньги для корпорации. Но теперь казалось, что «Нэшнл» тоже была готова к стенке. Пришло время разыграть ее последнюю карту, карту, которая - по крайней мере отчасти - блеф и бахвальство.
«Похоже, вам нравится слово« прецедент », мистер Кастинг», - сказала она. «Давай поговорим об этом минутку».
«Мне больше не о чем говорить», - сказал Кастинг. «Как я уже сказал, эта встреча окончена».
«О, я думаю, ты, возможно, захочешь послушать то последнее, что я должен сказать. После этого я уйду спокойно и тихо».
«Прекрасно», - сказал Кастинг. «Но мы не меняем своей позиции».
“Понятно”, - сказала она. «Теперь мы говорили о прецеденте, не так ли? Они научили меня этому слову в той маленькой старой юридической школе, которую я посещал, и это очень хорошее слово, очень хорошая концепция. В этом конкретном вопросе оно аккуратно увязывается с другим маленьким Юридический термин, который я узнал там, называется «невыполнимые положения». Вы когда-нибудь слышали об этом, мистер Кастинг? “
Кастинга не было, а у Фроули было. «О, пожалуйста, - сказал он. «Ваша бесхитростность в изучении закона сейчас действительно проявляется. На зеленой земле Бога в этом случае не может быть неисполнимых запасов. Даже с этим пускающим слюни придурком, который сидел сегодня утром на суде».
“Не думаю?” - спросила Полина.
«Я знаю» , - сказал Фроули.
«О чем конкретно мы говорим здесь за неисполнимые положения?» спросил Кастинг.
«Ничего подобного, сэр», - сказал Фроули. «Абсолютно ничего, кроме этой машины скорой помощи, хватающейся за соломинку. Его нельзя применить здесь даже отдаленно».
«Скорее всего, не по первоначальному мнению», - допустила Полина. «Но по апелляции … ну, это могло бы стать интересным, не так ли?»
«Вы бы смеялись вне зала суда», - сказал Фроули.
«Простите, - сказал Кастинг, - но о чем именно мы здесь говорим?»
«Это несбыточная мечта», - сказал Фроули. «Область закона, не имеющая отношения к музыкальному контракту».
«Поскольку мистер Фроули, кажется, не хочет объяснять вам« невыполнимые положения », - сказала Полина, - возможно, вы позволите мне?» Она сделала паузу, и когда никто не заговорил, чтобы сказать ей «нет», она объяснила это. “Не имеющее исковой силы положение - это пункт или положения, включенные в письменный договор, которые считаются настолько противоречащими допустимому поведению, что даже если сторона договора добровольно подписала его и поняла это, закон не позволит обеспечить его исполнение. Фактически по самой своей природе это положение считается не имеющим исковой силы. Наиболее очевидное применение этой концепции - это когда кто-то включает незаконное действие в договор. Например, если вы добавили это, если Intemperance не продает достаточно альбомов, чтобы покрыть ваши первоначальные затраты средств, им придется переправить через границу двести фунтов кокаина для вас “.
«У нас нет такого пункта в нашем контракте», - сказал Кастинг.
«Это был просто упрощенный пример незаконных положений», - сказала Полина. «Я сделал это так, чтобы вы поняли эту концепцию. Другой пример - возмутительные действия. Пример, который они любят приводить в юридической школе - по крайней мере, в той школе права, которую я посещал, - это компания добавляет пункт, в котором говорится, что если поставщик не выполняет поставку по графику, ему приходится отрезать себе правую руку. Тот факт, что поставщик подписал и согласился с таким положением, не делает его применимым “
« У нас нет ничего подобного , что в нашем контракте либо,» сказал Кастинг.
«Конечно, нет, - сказал Фроули. «Я же говорил, что она хватается за соломинку».
Поставщик потребовал полную оплату по контракту. Конгломерат отказался, и я оспорил это положение на том основании, что это возмутительная концепция, когда клиенту приходится платить за отсутствие доставки, ни в коем случае не по его вине. Судья согласился, и это положение было исключено из контракта “.
Фроули презрительно хлопнул в ладоши. «Браво вам. Вы устранили несправедливость в руках этих ужасных картелей по производству удобрений и сделали государство безопасным для хорошего сельского хозяйства. Но это не имеет абсолютно ничего общего с контрактом о невоздержании ».
“Это больше связано с этим, чем вы думаете, мистер Фроули, но позвольте мне рассказать вам о другом деле, в котором я судился - и проиграл. Возможно, это произойдет чуть ближе к дому. Понимаете, один из наших клиентов - большой складской магазин - я уверен, что вы бы знали это название, если бы слышали его. Ну, в северной Калифорнии несколько лет назад жил изобретатель-любитель, который спроектировал и построил эти маленькие коричневые садовые тележки “.
“Садовые тележки?” - воскликнул Фроули. «Сколько еще мы должны слушать этот псевдоконкурс?»
«Только еще один», - сказала Полина. “Обещаю.”
«Сэр, - сказал Фроули Кастингу, - она ??пытается вас обмануть, потому что это все, что у нее осталось».
«Может быть», - задумчиво сказал Кастинг. «Но давайте выслушаем ее. Продолжайте, мисс Кингсли».
«Спасибо. Во всяком случае, этот изобретатель-любитель показал свою коричневую садовую тележку некоторым людям в местном складском магазине, и они согласились продать его для него. Он доставил десять из них, и, очевидно, людям они очень понравились. Они схватили их внутри в неделю. Магазин был заинтригован, и они попросили его сделать еще десять. Они тоже были схвачены. Менеджер магазина понял, что он что-то здесь зацепил, поэтому он рассказал своему боссу о маленькой коричневой садовой тележке. Его босс рассказал своему боссу, и вскоре этот складской магазин предложил изобретателю контракт на производство шестидесяти таких вагонов в неделю для продажи в восьми магазинах по всему региону. Затраты изобретателя на материалы для каждого вагона в то время составляли шесть долларов. Магазин обещал заплатить ему двадцать. долларов за каждый вагон, и они продали их по сорок пять долларов.
“Это продолжалось почти год, а затем возникла целая проблема с пятнистой совой. Я уверен, что вы слышали об этом. Пятнистая сова - вымирающий вид, и она просто живет в одних из самых продуктивных лесных массивов в Соединенные Штаты. Обширные участки этого лесного массива были запрещены для лесозаготовок, что привело к тому, что на рынке не было так много древесины. Это, в соответствии с законом спроса и предложения, привело к росту цен на древесину, в частности Первоначальные сокращения, в которых нуждался наш изобретатель, теперь обходились ему почти в двенадцать долларов, чтобы производить каждый вагон вместо шести. Это снизило норму прибыли изобретателя с 840 долларов в неделю до 420 долларов. Этого изобретателю было недостаточно для существования.Он попросил складской магазин увеличить его удельную плату, чтобы он мог компенсировать стоимость древесины, но они отказались, заявив, что это не входило в его контракт.
что составляло 42 доллара прибыли на единицу по всей стране. Хороший ход для складского магазина, не так ли? “
Никто ничего не сказал. Они просто продолжали смотреть на нее.
«Иногда, - сказала она, - я не очень горжусь тем, чем я зарабатываю на жизнь. Это был один из таких случаев. Есть причина, по которой нас, юристов, унижают в нашем обществе. Есть причина, по которой мой брат написал песню под названием Living By The Law - песню, которую вы, ребята, включили в первый альбом Intemperance, - критикуя все, за что выступают юристы. Видите ли, когда мы писали этот контракт с этим мелким изобретателем - кем-то, кто просто хотел продать одну из своих изобретений, чтобы вывести на рынок то, что он создал собственными руками и мозгами - мы помещаем эти статьи туда с явной надеждой и намерением, что что-то вроде роста цен на древесину, болезни или усталости от работы на “ Человека ” сделать его брешь. Мы хотелиего нарушить, чтобы мы могли получить права на его изобретение, продать его на Тайване и заработать на этом миллионы вместо сотен. Вот почему мы не позволили ему поднять цену. Мы намеренно исказили этот контракт, так что он был возмутительно в нашу пользу, и поэтому мелкий изобретатель, не зная лучше и не имея другого выбора, подписывал его, независимо от того, что мы туда вкладывали. Что-нибудь из этого начинает звучать знакомо, господа? “
«Нет, - сказал Фроули. «Вы облажались с маленьким таймером в глуши. Браво вам. Вы действительно являетесь заслугой профессии. Ваш брат и его группа, однако, подписали стандартный контракт на звукозапись, ничем не отличающийся от контракта, подписанного первыми группами на протяжении более тридцати лет. . “
«Совершенно верно, - сказала Полина. «Вы делаете мою точку зрения для меня».
“Извините меня?” - сказал Фроули, не понимая ее.
«Мы вернемся к этому», - сказала Полина. «Позвольте мне сначала закончить свой небольшой рассказ. Видите ли, этот мелкий изобретатель вскоре обнаружил, что данный складской магазин продавал его изобретение и продавал его по всей стране. Он протестовал. Мы сказали ему, что ему не повезло, и указал на контракт, который он подписал. Итак, этот изобретатель пошел и взял себе одного из тех юристов, которые размещают рекламу на желтых страницах телефонной книги Heritage. Теперь вы можете шутить сколько угодно, мистер Фроули, о моем городе, моей фирме, У меня есть образование, но факт в том, что я учился в первоклассной юридической школе, получил высшее образование и работаю в самой престижной юридической фирме в северной Центральной долине Калифорнии. Мы принимаем только лучшее из лучшего из нашего маленького леса, и мы ежегодно выставляем счета на сотни миллионов от некоторых из крупнейших корпораций на планете. Мы олицетворяем корпоративную юридическую фирму, и мы чертовски хороши в том, что делаем. А вы знаете, что случилось? Этот застенчивый юрист, окончивший сто двенадцатое в своем классе, настоящий охотник за скорой помощью, который за год до этого дела собрал меньше десяти тысяч в грязных поселениях, он подал на нас в суд на основании невыполнимых положений, утверждая, что это возмутительно для склад,чтобы не позволить изобретателю повышать цену в ответ на рост стоимости материалов, и что для нас было особенно возмутительно требовать, чтобы он подписал права на свое изобретение, если он не доставит его »
“И что случилось?” - спросил Кастинг.
«Он проиграл, как ублюдок, когда дело дошло до суда», - сказала Полина.
«Господи Иисусе», - сказал Фроули. “Она бессвязна”.
“Нет, я не”, - сказала она. «Потому что он тогда подал апелляцию, и апелляционный суд вынес решение в его пользу. Этот склад-магазин был вынужден заплатить этому изобретателю и его неряшливому адвокату двести двадцать тысяч долларов и дать ему довольно большую долю от любых будущих продаж».
«И вы думаете, что то же самое здесь сработает?» - спросил Фроули. «Я думаю, что нет. Как я уже говорил вам раньше, ваш брат и его банда дегенератов подписали стандартный отраслевой контракт. Мы не просто вытащили эту штуку из воздуха только для них».
«Это правда, - сказала Полина. «Но ведь никто никогда раньше не оспаривал один из ваших стандартных отраслевых контрактов на основании невыполнимых положений, не так ли?»
«Нет, - сказал Фроули, - они этого не сделали, и это потому, что сама идея абсурдна».
“Это?” спросила она. «Я думаю, что контракт, который фактически гарантирует, что группа, подписавшая его, окажется в долгах, в то время как корпорация, спонсирующая их, принесет огромную прибыль, что контракт, который заставляет группу оплачивать все затраты на производство альбома и его маркетинг, контракт, который позволяет использовать название группы в целях мерчендайзинга, но не разделяет прибыли от таких усилий, так что такой контракт станет основным кормом для неисполнимых положений, действующих в случае его оспаривания ».
«Он никогда не полетит», - сказал Фроули. «Никогда. Ты бы так проиграл, что больше никогда не показываешься в зале суда».
«Я не сомневаюсь, что мы легко проиграем на судебном уровне», - признала Полина. «У меня есть разумные основания полагать, что мы проиграем и при первой апелляции. Я уже исследовал судей Апелляционного суда этого округа, и они, безусловно, являются скупой и ультраконсервативной группой. Но как насчет следующей? Апелляция? Она направляется непосредственно в Верховный суд Калифорнии “.
Фроули громко усмехнулся над этим предложением. «Они никогда бы не услышали ничего подобного».
“Вы уверены, что?” - спросила его Полина. «Помните, о ком мы здесь говорим. Верховный суд этого великого штата возглавляет Роуз Берд, возможно, самый либеральный и антикоррупционный судья, когда-либо надевавший мантию. Ее соратники - Крус Рейносо и Джозеф Гродин, оба из которых были обвинены в том, что они настолько левы, что они могут быть членами коммунистической партии. Я думаю, что широкомасштабное дело, касающееся грубой эксплуатации популярных артистов, может быть для них как нельзя лучше, тем более что мы будем делать все, что в наших силах чтобы привлечь внимание к этой проблеме, пока мы ждем, пока она пройдет через систему “.
Кастинг впервые выглядел встревоженным. “Внимание?” он спросил. “Что ты имеешь в виду?”
«Внимание СМИ, конечно, - сказала Полина. «Кажется, в вашем стандартном отраслевом контракте нет какой-либо оговорки о неразглашении, не так ли? Мы поговорим с каждым репортером, которого сможем найти, и расскажем им, сколько денег вы зарабатываете и сколько группа делает. Мы дадим им копии квартальных отчетов группы. Мы расскажем им о распространении наркотиков, проституции, выделенном жилье и шпионах. Мы расскажем им все маленькие грязные секреты, свидетелями которых была группа. с момента подписания до настоящего времени “.
«Мы получим приказ о запрете на кляп, - сказал Фроули. «Они не смогут ничего сказать».
«Это может сработать», - пожала плечами Полина. «Я бы дал вам примерно пятьдесят на пятьдесят, что Ремингтон удовлетворит такую ??просьбу, чтобы избежать заражения пула присяжных. Ремингтон - своего рода дикая карта во всем этом, не так ли? Но даже если бы он сделалпредоставить судебный приказ об отказе от правосудия, он будет действовать только до тех пор, пока жюри не вынесет вердикт в ходе первоначального судебного разбирательства. Мы в любом случае полностью готовы проиграть начальное испытание. Как только начнется процесс апелляции, больше не о чем будет беспокоиться присяжных, и приказ о замалчивании больше не будет действовать. Мы будем свободны начать ртывать кому угодно о чем угодно. Общественность будет возмущена тем, как вы действуете. Они потребуют реформы. И к тому времени, когда дело упадет на стол нашей хорошей подруге Роуз Берд, она, вероятно, будет очень склонна его услышать “.
Кастинга теперь явно беспокоило то, что он слышал. «Фроули», - сказал он. «Что произойдет, если Верховный суд вынесет решение в пользу невоздержания ? Что это будет значить для нас?»
«Ничего», - сказал Фроули. «Она пытается задуть нам задницу. Ничего подобного не может быть».
«Возможно, он прав, мистер Кастинг», - сказала Полина. «Я буду первым, кто признаю, что с моим маленьким планом многое может пойти не так. Верховный суд может отказаться его слушать. Их состав может измениться на что-то более консервативное, прежде чем дело дойдет до них. Роза Берд и ее соратники должны быть подтверждены избирателями в 1986 году, и жители Калифорнии немного недовольны их решениями о смертной казни. На самом деле, моя собственная юридическая фирма вносит изрядную сумму денег в кампанию по их устранению. Их решения, связанные с бизнесом, вызывают такое же бешенство для крупных корпораций штата, как их решения о смертной казни для обычных представителей закона и порядка. Так что да, есть много вещей, которые могут сорвать нас, прежде чем дело дойдет до такого уровня.рассмотрите дело, и оно действительно вынесет решение в пользу невоздержания … “Она улыбнулась.” Что ж, тогда произойдет то, что весь контракт о невоздержании будет признан недействительным, и вы, вполне возможно, подвергнетесь серьезному денежному штрафу. После этого группа могла бы пересмотреть новый контракт с кем угодно. Вы больше не будете обладать правами на любую песню Intemperance ».
“Это правда, Фроули?” - спросил Кастинг.
«Ну … теоретически», - сказал он. «Но ничего подобного не произойдет. Она просто пытается вас напугать».
«Действительно, я», - сказала Полина. «И я еще даже не сказал вам действительно страшную часть. Вы хотите услышать действительно страшную часть, мистер Кастинг?»
«Нет, не знает», - сказал Фроули. «Это длилось достаточно долго».
«Заткнись, Фроули», - сказал Кастинг. Он снова повернулся к Полине. “Преуспевать.”
«Спасибо, думаю, сделаю», - сказала она. «Вы помните, как несколько минут назад мы говорили о прецеденте? Кажется, я помню, как вы спросили меня саркастическим тоном, знаю ли я, что это значит, и я объяснил вам, что я действительно знаю, что это значит. вопрос в том, действительно ли вы знаете, что это значит? Видите ли, когда Верховный суд Калифорнии принимает решение по делу, это решение устанавливает прецедент. Это означает, что если они в конечном итоге постановят, что договор о невоздержании недействителен согласно невыполнимые положения и, следовательно, должны быть аннулированы, каждый аналогичный контракт, который был подписан с любой другой группой в штате Калифорния, также будет аннулирован. Сколько ваших контрактов было подписано в штате Калифорния, мистер Кастинг ? Может быть,все они были? Сколько из ваших зарабатывающих денег групп все еще работают по этим контрактам? Будет ли сорок процентов реальной оценкой? “
«Это не ваше дело», - сказал Фроули.
Полина пожала плечами. «Я могу думать о десяти или так просто с верхней части моей головы. Невоздержанность , Earthstone , Бирмингем , Роб Стинсон, Пуэрто - Вальярта , Люси Любящее, The Buttmen , RHIANNON Джордж, Ground Zero - потребность я продолжу , я уверен, десятки других, одни из самых прибыльных рок-, поп-и кантри-исполнителей в мире. Если они подпишут с вами контракт в последние пять лет, этот контракт окажется под угрозой, все права на все эти песни будут в опасности вся музыкальная индустрия Калифорнии окажется в опасности. Теперь мы начинаем говорить о чем-то более значительном, чем просто восемьдесят миллионов долларов, не так ли? “
«Да», - медленно сказал Кастинг, его лицо было бледным, а разум, несомненно, выполнял молниеносные арифметические вычисления - все это отрицательно.
«На самом деле, - сказала Полина, слегка повернув нож, - разве простая возможность того, что значительная часть вашей прибыли будет направлена ??в пресловутый мусор, не повлияет на цену акций National Records? если бы Верховный суд действительно согласился рассматривать это дело? Он действительно потерпит крах, если бы они действительно приняли решение в нашу пользу? “
«Да», - сказал Кастинг. Теперь он выглядел физически больным, как будто кто-то ударил его ногой в пах. “Было бы”.
«Ничего из этого не произойдет, мистер Кастинг», - сказал Фроули, хотя даже он больше не выглядел так уверенно.
«Как я уже сказала, - сказала им Полина, - это вполне возможно, скорее всего, даже. Я буду честен с вами - я знаю, что это большая редкость для юриста, - и признаю, что у нас, вероятно, не более тридцати процентов Успех во всем этом. Это дает вам шансы немного выше, чем два из трех. Для азартного человека это не так уж плохо. На самом деле, это чертовски хорошо. В казино вы не получите таких шансов. Но Мы ведь здесь играем не на фишки казино, не так ли? Вы можете очень много потерять, играя с такими шансами, а не чертовски много, чтобы выиграть. Вы уверены, что хотите рискнуть? “
«Шансы не так высоки», - сказал Фроули. «Она пытается вас обмануть».
“Каковы, по вашему мнению, шансы?” - спросил его Кастинг.
«Один из ста», - сказал он. «Наверное, меньше».
«Один из ста», - спросил Кастинг. “Что случилось с невозможным?”
«Вы не можете полностью исключить что-либо», - сказал Фроули. «Было бы лукавством с моей стороны сказать это. Но мой совет как ведущего юрисконсульта этой корпорации - отклонить ее предложение и назвать ее блефом. Она знает, что шансы сильно складываются в нашу пользу, и я считаю, что группа остановит эту нелепую работу действия и вернуться к работе, как только они поймут, что мы не собираемся сдвигаться с места ».
«Группа переживает творческий кризис», - напомнила Полина. «Я совершенно уверен, что ничто не сломает этот блок, пока с ними не будут обращаться немного более справедливо. Совершенно точно».
«А что именно означает« немного более справедливо », мисс Кингсли?» - спросил Кастинг.
«Это означает именно это», - ответила она. «Они не просят здесь мир, просто иллюзию справедливости, чтобы просто потерять подавляющее ощущение, что вы, люди, трахаете их без смазки фаллоимитатором из наждачной бумаги - если я могу процитировать мистера Тисдейла».
“Иллюзия справедливости, а?” - сказал Кастинг, обдумывая это.
«Мне сказали, что такая иллюзия может способствовать большому творчеству».
Кастинг хмыкнул. «Нам нужно обсудить это наедине», - сказал он. “Где мы можем связаться с вами?”
«Я буду в доме Джейка, пока не придет время ехать в аэропорт. Тебе нужно будет обсудить это подольше?»
«Наверное, нет», - сказал ей Кастинг. “Возможно нет.”
«Великолепно», - заявил Джейк. «Абсолютно круто, сестренка». Он, Билл и Мэтт только что прослушали магнитофонную запись встречи, проведенной от их имени. Его снова почтительно трепетало то, что его сестра действительно адвокат, и чертовски хороший.
«Бля, да», - согласился Мэтт, подняв тост за нее с пивом. «Знаешь, Полина, я всегда думала, что ты строгая ханжа».
“О, да?” спросила она.
«Ага, - сказал он. «И я до сих пор так думаю, но, по крайней мере, теперь знаю, что ты наша строгая ханжа. И ты, блядь, рок».
«Мм … спасибо, Мэтт, - сказала она. «От вас, я уверен, это самый глубокий и искренний комплимент, на который вы способны».
«Вот как я это имел в виду, дорогая», - заверил он ее.
«Я тоже должен согласиться с оценкой ваших коллег по группе вашего юридического маневрирования, - сказал Билл. «Это было одновременно эффективно и эротично».
“Эротический?” - спросила Полина.
«Да, действительно, - сказал Билл. «Я, со своей стороны, полностью намерен мастурбировать под ваш образ при первой же возможности».
«Э … спасибо тебе тоже, Билл, - сказала она. «Дай мне знать, как я делаю».
«Если хотите, я напишу для вас краткое описание занятий», - предложил он.
«Спасибо, но в этом нет необходимости».
“Уверен?” - спросил Джейк. «У него наверняка есть несколько напечатанных заранее».
«Возможно, в другой раз», - сказала она. “Как насчет еще одного напитка?”
“Fuckin ‘A,” сказал Мэтт. «Моя пуста почти две минуты».
«Я в этом», - сказал Джейк. Он повернулся к кухне. «Эй, Мэнни! Убирайся отсюда! Мои гости хотят пить!»
Мгновение спустя появился Мэнни с осунувшимся лицом, скрывавшим значительное несчастье. В соответствии с постановлением суда, изданным Ремингтоном, все услуги и принадлежности были восстановлены в тот же день, включая алкоголь и наркотики - которые они легко могли избежать, не восстановив на работе - и использование Мэнни в качестве слуги. Он потратил весь день на закупку продуктов и уборку, останавливаясь только на то, чтобы принести свежие напитки или поработать с куриным качиаторе, которое он подал на ужин. Джейк уже давно отказался от всякого видения вежливости по отношению к нему.
«Еще один раунд», - сказал ему Джейк. «И поторопись. Пока мы говорим, наши шумиха пытается утихнуть».
«Да, сэр», - ответил Мэнни. “То же самое для всех?”
«Нет, слишком просто, - сказал Мэтт. «На этот раз зажги мне двойной мартини. С двумя оливками и ломтиком лука».
«Я возьму шардоне Джейка», - сказал Билл. «Залить лед с 7-up и вишенкой».
«Невероятно, - сказал Мэтт, - это, наверное, самая дурацкая вещь, о которой я слышал, что ты заказываешь».
Билл просто пожал плечами и взял трубку с марихуаной на столе. Он получил большой удар.
Джейк и Полин прервали Мэнни небольшой перерыв и просто попросили еще пива. Мэнни подошел к бару и начал смешивать. Примерно в середине процесса зазвонил телефон. Мэнни посмотрел на Джейка.
«Не стой там, - сказал ему Джейк. “Убери свой гребаный телефон!”
Мэнни напрягся, но сделал то, что ему сказали. Он подошел и взял трубку, которая находилась менее чем в четырех футах от дивана, на котором сидел Джейк. «Резиденция Кингсли», - сказал он. “Я могу вам чем-нибудь помочь?”
«В наши дни так трудно получить хорошую помощь», - прокомментировал Джейк, беря трубку у Билла и создавая собственный хит.
«Да, мистер Кастинг», - сказал Мэнни в трубку. «Она здесь. Хотите с ней поговорить?» Он помолчал, скривился, а затем посмотрел на Полину. «Это мистер Кастинг, мисс Кингсли. Он хотел бы поговорить с вами».
Полина улыбнулась и забрала у него телефон. Она была в напряжении и старалась этого не показывать. Согласится ли он с условиями? Сказал бы он ей отвали? Удалось ли Фроули убедить его, что шансы на успех ее схемы на самом деле намного выше, чем она предполагала? «Мистер Кастинг», - сказала она спокойным и профессиональным голосом.
«Мисс Кингсли», - сказал он тем же голосом. «Я рад, что смог поймать тебя до того, как ты ушел».
“Так каков приговор?” - спросила она, переходя к делу.
«Мой советник - отклонить ваше предложение и бороться с этим вместе с вами», - сказал он.
«Вот что я собрал. Будете ли вы следовать совету своего совета?»
«Я руководитель крупной прибыльной корпорации, мисс Кингсли, - сказал он. «Моя работа состоит в том, чтобы зарабатывать деньги для этой корпорации, а не терять ее. Как вы так красноречиво отметили, мне следовало бы не вкладывать активы моей корпорации, а именно контракты на запись, которые приносят значительную часть нашего дохода. чрезмерный риск. Если есть хотя бы мизерная вероятность реализации описанного вами сценария, я должен выбрать вариант, который защищает эти контракты ».
«Итак, вы соглашаетесь пересмотреть контракт о невоздержании ?» - спросила она, осмеливаясь немного надеяться.
«Если бы я действительно согласился на такое, - сказал он, - я потенциально мог бы подвергнуть те же самые контракты на запись еще большему риску, если бы узнали, что мы передали вам и позволили прекратить действие первого контракта. Я был бы затоплен другими группами, пытающимися сделать то же самое. Я тоже не могу этого допустить “.
“Так что вы говорите?” спросила она.
“Если мы это сделаем, это должно быть полностью секретно. Полностью. Если выйдет хоть одно слово, хоть один слух, мы категорически это опровергнем, немедленно прекратим все переговоры и продолжим рассмотрение иска о нарушении контракта в лучшую или худшую сторону. . Как вы думаете, вы и ваши клиенты сможете сохранить это в секрете? “
«Я гарантирую это», - сказала она, показывая вверх большие пальцы Джейку, Биллу и Мэтту, которые внимательно слушали.
«Ладно, - сказал ей Кастинг. «Судебный процесс продолжается до тех пор, пока мы не придем к взаимному соглашению - если такое возможно. Я предупреждаю вас, однако, мы не собираемся уступать много оснований».
«Я понимаю», - сказала Полина. “Когда вы хотите начать переговоры?”
«Как можно скорее», - сказал он ей. «Мы хотим покончить с этим и вернуть этих парней в студию, где им место».
Глава 17A »
Задняя часть растянутого лимузина была заполнена густым, едким дымом марихуаны, облаком настолько плотным, что пассажиры едва могли видеть от одного конца до другого. Все пять участников Intemperance вернулись туда, а также Дженис Боксер, их менеджер по рекламе, и Стив Кроу, человек, который был идентифицирован как продюсер альбома The Thrill Of Doing Business и всех песен, представленных на нем. Вокруг было два толстых косяка, участники группы с энтузиазмом курили их, два типа менеджеров старались изо всех сил, чтобы их остановить.
«Это действительно неуместно», - воскликнула Дженис, которая никогда в жизни не курила марихуану (хотя она внезапно начала чувствовать легкое головокружение и жажду). «Мы едем на вечеринку« Грэмми »! Одно из самых престижных и эксклюзивных мероприятий в Голливуде!»
«Мы одеты в черные галстуки, не так ли?» - спросил Джейк, забрав у Купа остатки первого косяка и вставив их в серебряный зажим для тараканов. Он поднес его к губам, глубоко вдохнул, а затем намеренно выпустил большую часть дыма в замкнутое пространство, подержав его менее пяти секунд.
«От нас всех будет пахнуть этим хламом», - сказал Кроу. «Они будут думать, что я тоже курил».
«Ты говоришь так, как будто кто-то дает обезьяне член, кто ты есть», - сказал Мэтт.
«Я продюсер Crossing The Line », - сердито сказал Кроу. Очевидно, это было его больное место. «Я также номинирован на« Рекорд года », как и вы».
«Да, - сказал Мэтт. «Да. И это просто показывает, насколько гребаный фарс - это вся концепция премии Грэмми».
Дженис и Кроу ахнули, как будто его слова были богохульством, что, по их мнению, так и было.
“Фарс?” - сказала Дженис. «Как вы можете сказать такое? Премия Грэмми - самая желанная и самая священная из всех музыкальных наград!»
«Это всего лишь куча дерьма», - настаивал Мэтт. «Это большой рекламный гамбит, который устраивают, запускают и голосуют вы, придурки из звукозаписывающей индустрии. Артисты, пишущие песни, не имеют в нем никакого участия, как и фанаты, покупающие музыку».
«Мэтт правдиво говорит», - сказал Билл, потягивая второй коньяк и семёрку (с двумя вишнями и оливкой). «Если бы процесс номинации и отбора на премию действительно отражал популярность музыки исполнителя среди американской публики , альбом Thrill был бы номинирован на премию« Альбом года ». В конце концов, это был третий самый продаваемый LP из 1984 год, не так ли? “
«Можно было бы подумать, что вы были бы благодарны за то, что вас номинировали на что угодно, - заявила Дженис. « Crossing The Line номинирован на« Песню года »и« Рекорд года ». Это высшие награды!
«И, черт возьми, мы не сможем их победить», - сказал Джейк. “Вы действительно знаете это, не так ли?”
«Я допускаю, что бюллетени, вероятно, пойдут либо на Тину Тернер, либо на La Diferencia », - сказала она. «Но у Джейка есть хорошие шансы на лучшее рок-вокальное исполнение. Очень хорошие шансы».
“Из-за Брюса Спрингстина?” - спросил Джейк. «Сам господин Патриотизм? Я так не думаю».
«Все это дерьмо уже решено», - сказал Мэтт. «До гребаной церемонии еще неделя, а вы уже выбрали, какие отстойные группы вы собираетесь продвигать в следующем цикле, не так ли?»
“Вы, ребята, так расстраиваете!” - внезапно закричал Ворон. «Почему вы так негативно относитесь ко всему, что имеет какое-либо отношение к нашей индустрии? Почему вы думаете, что все является заговором?»
«Репутация вашей отрасли заслуживает подозрения, что все является заговором», - сказал Билл.
«Ага», - справедливо согласился Куп. “Так устроен гребаный мир, чувак!”
«Чертовски верно», - сказал Даррен, который только что получил здоровую дозу героина тридцать минут назад и понятия не имел, о чем вообще говорят.
«Это просто смешно, - сказал Кроу. «У нас не меньше шансов получить эту награду, чем у Тины Тернер или этих невероятно успешных мексиканцев».
«Они венесуэльцы, - сказал Билл.
“Бобер - это бинер!” - крикнул Ворон. «Я даже не знаю, почему они были номинированы! Это не американская группа. Почему они участвуют в шоу американских наград?»
«Потому что их альбом записал американский лейбл, - сказал Джейк. «Господи, разве ты не знаешь, как работает твой собственный бизнес?»
“И что случилось с этим дерьмом” мы “?” спросил Мэтт. «Какого хрена ты попал вместе с нами в номинацию« Рекорд года »? Что, черт возьми, ты сделал?»
“Я продюсировал пластинку!” - воскликнул Ворон.
«Вы имеете в виду, что угрожали и пытались запугать нас на протяжении всего процесса», - сказал Джейк. «Это и есть продюсирование? И если вы помните, вы изначально отказались от этой песни в пользу той чуши, которую придумали ваши сочинители-песенники».
«Несмотря на это, - сказал Ворон. «Я продюсер пластинки и имею такое же право на награду, как и вы, а может, даже больше».
«Как бы то ни было, - сказал Билл.
“Какой?” - спросил Ворон.
«Безотносительно» - это не слово. То, как вы его используете, означает то же самое, что и «независимо». Надеюсь, вы не вставили это слово в свою благодарственную речь ».
“Безразличный - это тоже слово!” - сказал Ворон. “Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь …”
«Вот бальный зал», - прервала его Дженис. “Мы почти там.”
«Дерьмо», - сказал Мэтт. «Нам лучше быстрее прикончить этих тараканов».
«Верно, - сказал Джейк.
Он и Мэтт получили последний удар, а затем выпустили дым, добавляя новый слой дымки в отсек. Затем они извлекли тлеющие останки тараканов из зажимов и сунули их в рот, проглатывая.
“Это отвратительно!” - сказала Дженис.
«Эй, - сказал Мэтт, - нет смысла тратить впустую даже кусочек хорошего бутона. Помните это, и вы далеко продвинетесь в жизни».
Лимузин въехал в круглый подъезд к Большому бальному залу Голливуда, где проходила вечеринка перед Грэмми 1985 года. Это было мероприятие только по приглашениям, и, поскольку большинство номинантов должно было присутствовать, большой отряд прессы разбил лагерь впереди, чтобы снимать прибывающих звезд. Когда лимузин остановился, на него было нацелено более сотни видео и фотоаппаратов. Лампы камеры ярко вспыхнули, освещая их, как будто они были на сцене. Репортеры, снимавшие в прямом эфире, говорили в свои микрофоны, размышляя о том, кем может быть это последнее прибытие.
«Теперь вспомни, - сказала Дженис. «Там будут репортеры и операторы как внутри, так и снаружи. Это событие очень высокого уровня. Никаких махинаций, подобных твоим на премьере фильма».
«Конечно, нет», - пообещал Джейк.
«С тех пор мы повзрослели», - сказал Мэтт.
Водитель открыл заднюю дверь лимузина, и большое облако дыма, хорошо заметное в свете, вырвалось наружу. Мэтт первым вышел из машины. Он кивнул собравшимся СМИ, а затем повернулся, чтобы подняться по красной ковровой дорожке к входу. Когда он сделал свой первый шаг, он изрыгнул, и большой столб дыма марихуаны, образовавшийся в его желудке после того, как он проглотил все еще горящего таракана, с силой вылетел из его рта.
«Ой», - сказал он, ухмыляясь. “Извините меня.”
Дженис закрыла голову руками и гадала, насколько плохой все это будет.
Джон Денвер, который в этом году будет хозяином премии Грэмми, также был хозяином вечеринки перед Грэмми. Он стоял в приемной главного бального зала, одетый в идеально подогнанный смокинг, и его фирменные очки в проволочной оправе падали на лицо. По бокам его окружала стайка репортеров и операторов. Группа была проведена прямо к нему для официального представления и приветствия. Все они пожали ему руку, когда он поздоровался с ними по имени. Он немного наморщил нос, когда почувствовал запах, который они источали.
«Пахнет так, будто вы, мальчики, этим вечером гуляли в своей собственной маленькой Скалистой горе», - сказал он легко.
“Fuckin ‘A,” сказал Мэтт. «Тоже хорошее дерьмо. Хочешь сжечь его вместе с нами?»
“Черт возьми!” - сказал Куп. «Это была бы поездка, не так ли? Побить камнями с Джоном Денвером?
«Э-э … возможно, в другой раз», - сказал Денвер. «Я слышал несколько отрывков из твоего альбома. Я не большой поклонник хард-рока, но должен сказать, Джейк, ты играешь впечатляющую акустическую гитару».
«Спасибо», - сказал Джейк. «Ты и сам в этом неплох. Мои мама и папа все время слушают твою музыку».
«Понятно», - медленно сказал он. “Что ж, добро пожаловать в …”
«Привет, - сказал Куп. «Расскажи нам несколько историй из Вьетнама, чувак».
“Вьетнам?” - сказал Денвер.
«Ага, когда ты был снайпером. Кто бы мог подумать, что кто-то такой засранец, как ты, раньше убирал гуков в джунглях?
«Ну, вообще-то …» - начал Денвер.
«Вы и мистер Роджерс раньше были в одном отряде, не так ли?» - спросил Даррен. “Кто из вас убил больше?”
«Чертовы идиоты, - сказал Мэтт. «На самом деле он не был снайпером во Вьетнаме. Это просто одна из тех городских легенд». Он посмотрел на Денвер. “Э … не так ли?”
«Я никогда не был снайпером во Вьетнаме», - заверил их Денвер.
“Нет дерьма?” - разочарованно спросил Куп.
«Ни хрена», - сказал Денвер.
“А как насчет мистера Роджерса?” - спросил Даррен. ” Он был снайпером, не так ли?”
Денвер задумался на секунду, а затем кивнул. «Да», - сказал он. «Мистер Роджерс был одним из лучших».
“Э … почему бы нам немного не пообщаться?” спросила Дженис, которая покраснела ярко-красным. «Спасибо, мистер Денвер. Было приятно познакомиться с вами». С этими словами она увела своих музыкантов прочь, и они быстро нашли ближайший бар.
В течение следующих двух часов они общались, иногда вместе, иногда по отдельности. Дженис пыталась следить за ними - и, таким образом, держать их в узде, - но эта задача была затруднена из-за внезапного, но настойчивого интереса, который она проявляла к столу с закусками. Первые двадцать минут она складывала тарелку за тарелкой салями, сыра, крекеров и фаршированных грибов на фарфор и пожирала их.
Джейк поговорил с несколькими музыкантами и другими знаменитостями, которые были либо номинированы на премию «Грэмми», либо должны были стать гостями на церемонии вручения. Странный Эл Янкович, который лично показался Джейку явно необычным, обсуждал с ним политику почти двадцать минут. Он провел пятиминутную беседу с Лайонелом Ричи на тему платья, которое было на Шейле Э. В какой-то момент он оказался рядом с Би Би Кингом, и они более получаса говорили о гитаре Les Paul и лучших средствах воспроизведения звука через усилитель с ней.
После того, как ВВ извинился и направился в мужской туалет, Джейк закурил сигарету и направился в бар, чтобы налить себе еще выпить. На середине комнаты его остановила высокая, сильно накрашенная брюнетка. Он узнал в ней Одри Уильямс, репортера новостного шоу Hollywood Reporter . За ней следовали оператор и звукооператор, снимая и записывая.
«Джейк? Как твои дела?» - спросила она, аккуратно ступая перед ним и преграждая ему путь.
«Прекрасно», - сказал он, пытаясь обойти ее. Она этого не допустила. Она просто двигалась, чтобы оставаться перед ним.
“Как насчет коротких слов о предстоящих наградах?” спросила она.
Он подавил вздох. Он действительно ненавидел иметь дело с репортерами любого рода, а эти репортеры сплетен были худшими. «Конечно», - сказал он. “Что ты хочешь знать?”
«Есть много людей, которые говорят, что такой поступок, как ваш - вы знаете, с тем, как вы безудержно пропагандируете аморальную сексуальность и употребление наркотиков - должен быть запрещен для участия в награждении. Что вы думаете об этом?»
Он пожал плечами. «Я думаю, что некоторые люди слишком беспокоятся о подобных вещах. Очевидно, двум миллионам человек понравился наш альбом настолько, чтобы купить его».
«Так вы думаете, что у вас есть шанс уйти с одним из желанных граммофонов 26 февраля?» спросила она. «Вы были номинированы на троих, но у вас довольно жесткая конкуренция».
«Я не знаю», - сказал он. «Вы мне скажите. Как вы думаете, каковы наши шансы?»
Это сбило ее с толку. Она не привыкла, что люди задают ей вопросы.
«Ну, если ничего другого нет», - сказал Джейк, когда она не ответила ему, - «зов духов манит меня».
“Зов духов?” - сказала она, сморщив лоб от замешательства.
«Бар», - пояснил он, протягивая ей пустой стакан.
«О … Я поняла», - сказала она и послушно хихикнула. «На самом деле, есть еще одна вещь».
«Конечно, есть», - подумал Джейк. С этими людьми всегда есть что-то еще. “А что это может быть?”
«Речь идет об иске, который подала National Records против вас и вашей группы, - сказала она.
Джейк вздохнул, совершенно не удивившись. План о том, что спор между Intemperance и их лейблом останется в секрете, оказался довольно наивным. Как только стало известно, что группа не вошла в студию звукозаписи в день, на который, по словам национальных публицистов, они собирались, репортеры начали собираться вокруг, требуя знать, почему. Хитрый ответ - что группа недовольна некоторыми из своих песен, и мы не торопимся, чтобы переработать их - удовлетворил запросы меньше чем на неделю. В этот момент репортер-расследователь журнала American WatcherТаблоиды каким-то образом узнали об иске (вероятно, от секретаря суда, предположила Полина, они были печально известны тем, что болтали репортерам за деньги). После предупреждения о возможности того, что National подала в суд на свою самую прибыльную группу, репортеру потребовалось меньше дня, чтобы выкопать фактические документы для подачи документов, что, конечно же, было публичным документом. В первую неделю февраля они обнародовали эту историю, разместив копию иска на своих страницах. К счастью, они не смогли достать фактическую стенограмму состоявшихся слушаний, так как обе стороны согласились держать их закрытыми.
Как только стало известно, что подан иск, репортеры и папарацци начали преследовать группу почти так же сильно, как и во время пика отношений Джейка и Минди. “Нэшнл” крикнул о фоле еще до того, как переговоры о новом контракте могли начаться должным образом. По их словам, теперь, когда о споре стало известно, вести переговоры нет смысла, так как было нарушено одно из ключевых условий соглашения. Фроули сказал Полине, что они вернулись к исходной точке - либо группа немедленно выполнит свой существующий контракт, либо они подадут на группу в суд за нарушение контракта. Полина вернула их к столу, указав, что средства массовой информации, обнаружившие судебный процесс, не были виной ни нее, ни группы, а только потому, что они знали, что судебный процесс не произошел. Это означает, что они знали, что группа и лейбл пересматривают переговоры, и, что наиболее важно, что, если они все же вернутся к исходной точке, по-прежнему существует значительная вероятность того, что в будущем Верховный суд Калифорнии вынесет решение в пользу группы. Этот аргумент не повлиял на Фроули, который с самого начала был против пересмотра условий договора и до сих пор был, но он повлиял на Кастинга, генерального директора National Records, который опасался такого прецедентного постановления Верховного суда, как средневековые европейцы боялись черных. чума.
Состоялась пресс-конференция, на которой присутствовали Джейк, Мэтт и Полин, а также он сам, и было объявлено, что да, есть некоторые разногласия по поводу нового материала, который будет записан для следующего альбома.Невоздержание альбома, и да, эти разногласия привело к подаче иски , когда группа сделала достаточно , отсутствующий приемлемого материал их договорным сроком, но обе стороны работали трудно урегулировать эти разногласия , так что судебный процесс может быть отброшен и группа может вернуться в студию.
«Это должно задержать их на некоторое время», - сказал Кастинг после пресс-конференции. «Но лучше не было никаких утечек о переговорах, которые мы ведем. Если они получат подтверждение, что мы делаем это, вся сделка сорвана, и мы рискнем с Рози и The Supremes».
И пока ни слова не просочилось. Сплетни почти ежедневно спрашивали, что именно происходит между враждующими группировками, но им не давали ничего, кроме расплывчатых ответов и заверений в том, что примирение «продвигается». Ходили слухи о пересмотре контракта - это было практически неизбежно в данных обстоятельствах - но обе стороны категорически отрицали это, когда их спросили. Даже Куп и Даррен, оба потенциальные слабые звенья в соглашении о секретности, сумели сохранить это при себе, в основном потому, что оба вернулись к героину и проводили большую часть своего времени заткнувшись в одной из своих квартир, а не выходили напиться. клубы, где хитрый репортер, изображающий из себя фанатку, может разжать губы.
Сам Джейк вряд ли считал это ложью, когда отрицал, что пересмотр контракта находится в разработке, потому что ему казалось, что все это в любом случае было фарсом, огромным упражнением в разочаровании, которое, вероятно, ни к чему не приведет. Дважды в неделю Полин, он сам, Мэтт и Билл встречались с Кастингом, Дулитлом, Кроу и Фроули в течение восьми часов и обсуждали условия соглашения. Это продолжалось почти месяц, и пока обе стороны не пришли к единому соглашению. Ни одна из сторон еще даже не дошла до добросовестного торга. Полина потребует, чтобы гонорар группы был увеличен с десяти до тридцати процентов. «Нэшнл» назвал бы это смешным и предложил бы повысить ставку до одиннадцати процентов. Полина потребует группу ‘ гонорары основаны на полной розничной цене альбома плюс два доллара. National сказал бы, что, поскольку они были готовы увеличить размер гонорара до одиннадцати процентов, группа должна принять оптовую цену альбома в качестве основы. National потребует, чтобы любой новый подписанный контракт был продлен еще на восемь контрактных периодов, а Полин сказала, что они примут только один альбом и контракт на турне. Они спорили и препирались по этим вопросам в течение всего дня и вообще ни к чему не приводили, а на следующей встрече они делали то же самое.
“Почему?” Джейк спросил Полину после последнего сеанса отрицательного прогресса всего два дня назад. «Почему вы оба делаете такие нелепые предложения? Вы знаете, что они не собираются принимать тридцать процентов гонорара. Они знают, что мы не собираемся принимать оптовые ставки на альбомы. Так почему, черт возьми, один из вас даже делает эти предложения «Мы ничего не сделали, кроме зря тратим время».
«Так устроена игра, Джейк», - сказала ему Полина, ее глаза были покрыты большими мешками, а цвет кожи был неестественно бледным от постоянной усталости, которую она заставляла себя заставлять. «Наберитесь терпения. В конце концов, мы сможем бросить на стол реальные цифры. Вот тогда-то и начнется самое интересное».
“Сколько?” - спросил Джейк. «Господи, посмотри, что ты делаешь с собой. Ты никогда не спишь, ты летаешь туда и обратно дважды в неделю, чтобы пойти на эти бесполезные собрания, и ты, вероятно, бесишь своих боссов из-за чего-то ужасного».
«Это не дерьмо», - сказала она. «Они определенно недовольны мной в последнее время».
«Полина, тебя уволят», - сказал он. «Я не хочу, чтобы это было на моей совести. Я ценю все, что вы делаете для нас, но вы разрушаете свою карьеру».
«Я делаю это не только по доброте сердца, маленький брат», - сказала она. «Ты забыл об этом? Если все пойдет так, как я надеюсь, мне все равно больше не понадобится эта карьера».
«Но ты сжигаешь за собой мост», - сказал он ей.
«Иногда это единственное, что вы можете сделать», - сказала она. «Не беспокойтесь обо мне или моей работе. Мы начали это дело и так или иначе доведем его до конца».
И она улетела, чтобы поработать еще семьдесят часов в своей корпоративной адвокатской конторе и провести еще двадцать или около того самостоятельно по вопросу о законах о развлекательных договорах.
«Мне нечего добавить к иску, поданному против нас», - сказал Джейк Одри Уильямс, его голос звучал немного более язвительно, чем обычно, когда имел дело с такими людьми. «Мы работаем над решением этой проблемы и добиваемся прогресса».
«Значит, в этом году будет еще один альбом Intemperance ?» спросила она.
«Да», - сказал он. “Там будет.”
«Приятно знать», - сказала она, а затем резко переключила передачу. «Вы еще не видели« Обращаться с осторожностью » ?
Она была первым репортером, задавшим ему этот вопрос. «Обращаться с осторожностью» был принятый критиками фильм, вышедший на экраны на прошлой неделе, в котором Минди Сноу в главной роли сыграла оскорбленную жену, пытающуюся разорвать отношения. Джейк на самом деле надеялся, что средства массовой информации с их объемом внимания, подобным тому, которое уделяется обычному комнатному растению, могли действительно забыть, что он встречался с Минди Сноу. Видимо, такой удачи не было.
«Нет, - сказал он. «В последнее время я был довольно занят, и у меня не было возможности сниматься в фильмах».
«Тебе было больно, что тебя не пригласили на премьеру?» спросила она. «В конце концов, у вас со звездой фильма были интимные отношения, и сама Минди сказала, что ее опыт с вами помог ей подготовиться к роли. Не думаете ли вы, что вам должны были получить приглашение?»
«Нет, я совсем не пострадал», - сказал Джейк. “Ты видел этот фильм?”
И снова, задав ей вопрос, она сбила с толку. «Э-э … ну … нет, вообще-то, не видел». На этот раз она поправилась быстрее. «А как насчет новостей о помолвке Минди и Джона Карлайла? Есть какие-нибудь комментарии по этому поводу?»
«Вовсе нет», - сказал он. «Я желаю им всего наилучшего. Теперь, если вы меня извините, бар звонит».
Прежде чем она смогла сформулировать еще один надоедливый, назойливый вопрос, он быстро обошел ее и сбежал. Однако до бара он не добрался. Прежде чем он успел туда добраться, Даррен жестом указал ему в угол комнаты, где они с Купом разговаривали с двумя другими музыкантами. Джейк подошел к ним.
«Чувак, - сказал Даррен, - ты же помнишь Майка и Чарли, не так ли?»
«Конечно», - сказал Джейк, пожимая им руки. Майк Лэндри и Чарли Мейер были вокалистом и бас-гитаристом Birmingham , южной рок-группы, которая открывала для них концерт в турне The Thrill Of Doing Business . “Как у вас дела, ребята?”
«Неплохо», - сказал Майк, потягивая что-то из минеральной воды.
«Тусуюсь здесь», - сказал Чарли.
«Поздравляю с выдвижением, - сказал Джейк. Бирмингем был номинирован на премию «Лучший новый артист». Тот факт, что их альбом почти не стал золотым, для Джейка стал еще одним доказательством деспотичного участия звукозаписывающих компаний во всем процессе Грэмми. Правда, их сингл « Техасский холдем» имел неплохие успехи, оставаясь на первом месте в течение одной недели и продавая более миллиона копий, но он был далеко не так хорош, как другие номинанты в группе. National просто дернул за ниточки, за которые им пришлось тянуть, чтобы одно из их выступлений появилось на шоу, то же самое, что они сделали с Intemperance .
«Спасибо», - сказал Чарли, который неумело курил сигарету и потягивал фруктовый напиток. «Я очень надеюсь, что мы выиграем».
«Я тоже», - сказал Майк. “Вы думаете, у нас есть шанс?”
Джейк знал, что у них нет ни единого шанса получить эту Грэмми. «Что ж, - сказал он, - конкуренция за эту награду довольно жесткая. У вас есть Синди Лаупер, Шейла Э., Джаддс , даже этот чудак с MTV Кори Харт, все они против вас за это. Они все продали довольно много. альбомы “. Гораздо больше, чем вы , он не добавил.
Уныние на их лицах было немного больше, чем он ожидал.
“Подумаешь?” он спросил. «Это просто глупая награда, которая на самом деле ничего не значит. По крайней мере, я так понимаю все это».
«Они должны получить награду, если хотят записать еще один альбом», - сказал Даррен.
“Как это?” - спросил Джейк.
«National сказал, что мы продали недостаточно нашего первого альбома», - объяснил Чарли. «Они сказали, что получили от нас небольшую прибыль, но не ожидают, что второй альбом сделает то же самое, если мы не получим одну из наград Грэмми».
“Они не собираются использовать второй контрактный период?” - спросил Джейк. На самом деле это было в пределах их прав, если предположить, что Бирмингем подписал тот же контракт, что и Intemperance .
«Нет, если мы не получимГрэмми», - сказал Майк.
«А если мы этого не сделаем, - сказал Чарли, - и они не возьмут нас на новый альбом, мы не сможем подписать контракт с другой звукозаписывающей компанией. На самом деле, они сказали нам, что мы не будем иметь возможность работать музыкантами до истечения срока контракта ».
«Эти шесть лет, чувак, - сказал Майк. «Шесть гребаных лет. Это дерьмо законно?»
«К сожалению, на данный момент это так», - сказал Джейк. «Эти контракты на звукозаписи похожи на кабальное рабство, не так ли?»
«Ага», - сказал Чарли, делая глоток. «Это то, что мы выясняем».
«Тебе следует делать то, что мы делаем», - внезапно выпалил Даррен.
“Что вы имеете в виду?” - спросил Чарли.
«Мы угрожали этим ублюдкам…» Он не продвинулся дальше, потому что локоть Джейка вонзился ему в бок с такой силой, что сломало ребро. “Черт, Джейк!” он закричал. “Какого хрена ты это сделал?”
Джейк отвел его в сторону, чтобы не могли слышать два бирмингемских музыканта. «Ты должен молчать о том, что происходит между нами и National», - прошептал он ему. «Вы не можете никому ничего рассказывать. Я думал, вы это поняли».
«Ой, чувак», - усмехнулся Даррен. «Это просто репортеры и все такое, не так ли? Майк и Чарли классные. Они братские участники группы, чувак! Их трахают так же, как и нас».
«Это означает всех» , - сказал Джейк. «Неважно, крутые они или нет. Ты даже маме не можешь сказать об этом».
«Это пиздец», - сказал Даррен, качая головой из-за несправедливости всего этого.
«Кроме того, - сказал Джейк, - им все равно это не принесет никакой пользы. Они почти не делали золота. У нас двойная и тройная платина, понимаете, о чем я? Это только потому, что мы чертовски хороши, что мы» смогу это осуществить “.
Этот аргумент казался более весомым для Даррена. «Оооо, - сказал он. «Я думаю, в этом есть смысл. Ты должен быть важен для Человека, прежде чем Мужчина начнет воспринимать тебя всерьез. Так всегда говорил Куп».
«Куп действительно мудрый человек, - сказал Джейк. «А теперь молчи об этом, иначе ты рискуешь все испортить. Копать?»
«Я копаю», - сказал Даррен. «Но тебе не нужно было меня так сильно бить. Это дерьмо больно, чувак».
«Извини», - сказал Джейк, заканчивая успокаивать его.
Они вернулись к Чарли и Майку, которые посмотрели на них странно.
«Простите нас», - сказал Джейк. “Небольшой разговор о группе, понимаете?”
«Нет проблем», - сказал Майк.
“Что ты говорил, Даррен?” - спросил Чарли. “О чем ты им угрожал?”
«Ничего подобного, - сказал Даррен. «Забудь, что я сказал что-нибудь».
“Но…”
«Ничего подобного, - сказал Джейк. «Вообще ничего».
«Да, - сказал Даррен. «И мне снова нужно в ванную. Ты идешь, Куп?»
«О … да, - сказал Куп. «Хорошая идея. Мне действительно нужно идти».
Они пошли прочь, несомненно, чтобы выстрелить в вены еще одной порцией китайского белого в одном из киосков.
“Вы, ребята , пересматриваете свой контракт, не так ли?” - спросил Чарли.
«Нет», - сказал Джейк. «Вовсе нет. Вы должны знать, что National никогда бы этого не сделал».
Чарли, похоже, не верил ему, но больше ничего не сказал. Джейк пожелал им удачи, а затем извинился. Он снова направился к бару, на этот раз благополучно и без приставаний.
“Еще один тройной ром с колой?” - спросил бармен более чем снисходительным голосом. Он, как и большинство обслуживающего персонала, был разочарованным актером (хотя некоторые были разочарованными музыкантами). Он также, казалось, думал, что его назначили блюстителем этикета, и его неодобрение по поводу членов Intemperance, пахнущих марихуаной и заказывающих огромные напитки в стаканах для воды, было совершенно очевидным в каждом произнесенном им слове, в каждой части языка тела, которую он говорил.
Джейку было все равно, одобряет его мужчина или нет. «Вы это знаете, - сказал он. “Это ночь празднования, не так ли?”
«Черт возьми, это так», - сказал голос позади него. Это был Мэтт, который только что появился из толпы, чтобы выпить себе что-нибудь. «Эй, неудачник», - сказал он бармену. «Зажги меня еще одним четверным чивасом с колой, хорошо? И на этот раз не так много гребаного льда».
«Ты хоть представляешь, - сердито спросил бармен, - насколько дорого стоит этот чивас, который ты пьешь?»
«Есть ли у вас есть какие - либо идеи,» Мэтт вернулся, «насколько я собираюсь надрать тебе задницу задиристый если пить не сидит передо мной в следующем сорок пять секунд?»
“Ты мне угрожаешь?” - потребовал ответа бармен.
«Да, - мягко сказал Джейк, - это так. И он выполнит эту угрозу».
Бармен посмотрел Джейку в глаза, бросил быстрый взгляд на Мэтта, а затем, очевидно, решил, что они двое говорят правду. Он пробормотал что-то себе под нос и вынул два стакана с водой. Он наполнил их льдом, налил четыре стопки чиваса в одну, три стопки ямайского рома в другую, а затем долил обе стопки коксом из крана. Он налил напитки двум музыкантам, а затем направился к другому концу бара, чтобы обслужить одного из участников E Street Band Брюса Спрингстина.
«Укол», - сказал Мэтт, отпивая из своего бокала. «В любом случае, я должен надрать ему задницу просто ради удовольствия».
«Похоже, он действительно из тех, кто умеет хорошо надрать задницу», - согласился Джейк.
«Представьте себе это дерьмо, официант, который свысока надменно смотрит на нас ». Он с отвращением покачал головой. «Ну да ладно. К черту». Он просиял. “Эй, ты знаешь, с кем я только что разговаривал?”
“ВОЗ?” - спросил Джейк.
«Сэмми Хагар. Теперь есть чувак, который умеет веселиться. Мы разговаривали почти полчаса».
“Он крут?” - спросил Джейк. С тех пор, как он стал знаменитым и познакомился с другими известными людьми, он обнаружил, что многие знаменитости не крутые, а на самом деле высокомерные и надменные придурки.
«Круто», - заверил его Мэтт. «Он, как и я, увлекается рыбной ловлей. Он рассказывал мне об этом месте, которое он нашел в Мексике на полуострове Баха. Оно называется Кабо-Сан-Лукас».
«Кабо-Сан-Лукас? Никогда об этом не слышал».
«Я тоже», - сказал Мэтт. «Он сказал, что это небольшая деревушка прямо на берегу океана, где сливаются Тихий океан и море Кортеса. Погода хорошая и теплая зимой, и у них лучшая спортивная рыбалка, которую он когда-либо видел. Марлин размером с гребаные фольксвагоны . Как только это дерьмо с контрактом будет улажено, и мы начнем покупать какое-то законное платежное средство, я прилетю и проверю его. Черт, если он так хорош, как он говорит, может быть, я куплю себе дом там внизу ».
«Похоже на ваше место», - сказал Джейк.
Женщина подошла и остановилась у бара рядом с ними. Джейк впервые увидел ее периферийным зрением, и даже с его помощью он мог сказать, что она привлекательна. Он повернулся, чтобы взглянуть на нее более подробно, и узнал в ней Селию Вальдес, солистку и акустическую гитаристку La Diferencia , группы, чьи синглы помогли им выйти из двух первых мест за последний год и чей альбом поднялся над The Thrill Of Doing. Бизнес с вершины альбомного чарта.
Она была больше, чем он ожидал, ни в коем случае не жирной и не непропорциональной, но определенно не миниатюрной. Она была почти шести футов ростом, всего на несколько дюймов ниже самого Джейка, и, в отличие от многих знаменитостей, которые в реальной жизни были похожи на жертв анорексии, на костях у нее было аппетитное количество мяса. Она была одета в консервативное королевское синее платье, ее темные волосы соблазнительно ниспадали на плечи, открывая лишь самую верхнюю часть ее обширного декольте. В ее мочках были скромные бриллиантовые серьги, а на левом запястье красовался дорогой браслет с бриллиантами. Джейк уловил исходящий от нее запах ванили, заметный в основном потому, что это не был аромат Chanel № 5 или какой-то другой роскошный аромат, любимый богатыми и знаменитыми.
Бармен увидел, что она стоит там, и практически повалился на себя, бросившись ей служить. “Да, мисс Вальдес?” - любезно сказал он. “Что я могу для тебя получить?”
«Стакан шардоне», - сказала она с более сильным акцентом, чем в ее альбоме. “У вас есть виноградники Сноквалми?”
«Конечно», - сказал он. «Позволь мне открыть тебе бутылку».
«Спасибо», - сказала она. Он исчез, почти побежав к задней комнате. Она повернулась и посмотрела на Джейка и Мэтта. На ее лице появилась улыбка. «Привет», - сказала она, обращаясь к ним обоим. «Вы Джейк Кингсли и Мэтт Тисдейл, не так ли?»
«А ты нынешняя, хотя, несомненно, недолговечная королева поп-музыки, не так ли?» - спросил Мэтт голосом, очень похожим на голос бармена, когда он разговаривал с Джейком.
Улыбка исчезла с ее лица, ее сменила легкая нахмуренность. «Я полагаю, вы могли бы меня так называть», - сказала она. «Хотя это было бы довольно грубо с вашей стороны, вам не кажется?»
Мэтт пожал плечами, не сводя глаз с нее. “Разве тебе не следует танцевать?” он спросил. «Поскольку ты ее так сильно любишь. О … верно, ты ведь не писал эту песню, не так ли? Какой-то хакер из Aristocrat Records сделал ее для тебя».
Она нахмурилась сильнее, в глазах вспыхнул гнев, но всего на короткую секунду. «Вы и ваша группа сочиняете свою музыку, не так ли, мистер Тисдейл?» спросила она.
«Черт возьми, - сказал он. «Мы настоящие музыканты».
«Насколько я помню, - сказала она, - наши песни« I Love To Dance » и« Young Love »и« Crossing The Line » и« Rules Of The Road » превзошли и превзошли чарты . Наш альбом также был продан на четверть миллиона копий больше, чем ваш. наши песни были написаны хакерами, что это значит для вас и вашей группы? “
Мэтт фактически потерял дар речи. Он спотыкался и запинался, его лицо стало ярко-красным, но он не мог сформулировать ни единого слова. Наконец он глубоко вздохнул и успокоился. «Увидимся позже, Джейк, - сказал он. «Здесь что-то воняет». Сказав это, он ушел, взяв с собой свой стакан и быстро потерявшись в толпе.
«Вау», - сказал Джейк, когда он ушел. «Я не думаю, что когда-либо видел, чтобы кто-нибудь так тянул его за цепь, даже когда те полицейские в Тексаркане лечили его по телефонной книге».
“Обработка телефонной книги?” - спросила Селия.
«Неважно, - сказал Джейк. Он протянул ей руку. «Я рада познакомиться с тобой, Селия, даже если мой товарищ по группе нет».
Она тряслась вместе с ним. Ее рука была больше, чем у средней женщины, но не менее мягкая, за исключением кончиков пальцев, которые были покрыты твердыми мозолями, свидетельствующими о том, что она давно играет на гитаре.
«Спасибо», - сказала она. «Кажется, ваш гитарист не очень уважает группу, которая исполняет песни, написанные другими?»
«Что ж, Мэтт вроде музыкального пуриста. Он считает, что ты не настоящий музыкант, если только не сочиняешь свой собственный материал».
«Понятно», - сказала она, опустив глаза и глядя на бар. “И вы чувствуете то же самое?”
«Возможно, не так глубоко, как чувствует Мэтт», - ответил он. «Но да, я склонен предвзято относиться к классической комбинации певец / автор песен».
- Полагаю, вы не слишком заботитесь о нашей музыке?
«Это цепляет», - сказал он. «Я действительно несколько раз пел вместе с I Love To Dance ».
“В самом деле?”
«Действительно», - подтвердил он. «В композиции есть впечатляющие элементы».
“Такие как?”
Он посмотрел на нее. Ее карие глаза снова смотрели на его лицо, любознательное, умное. «У тебя прекрасный голос», - сказал он ей.
«Спасибо», - сказала она. «Я думаю, я довольно хорошо владею им».
“Это преуменьшение”, - сказала она. «Вы от природы талантливы в своем пении, и это очевидно, когда вы слушаете свои песни, которые вы также прошли серьезную подготовку».
Она снова улыбнулась. «Я польщена», - сказала она. «И да, я прошел значительную подготовку. Я начал петь в церковном хоре в Баркисимето, когда мне было всего одиннадцать лет».
“Бар-что?” - спросил Джейк.
«Баркисимето», - сказала она, медленно и фонетически произнося его как «Бар-ключи-а-мето». «Это город, в котором я вырос. Это столица венесуэльского штата Лара, в основном фермерский город. Моя семья очень активна в церкви, и моя мать поставила меня в хор в раннем возрасте. Именно там я впервые научился эффективно использовать свой голос. С тех пор я получил несколько профессиональных уроков “.
«Они окупились», - сказал он ей. «Твой певческий голос хорошо отточен. Он напоминает мне Карен Карпентер с акцентом».
“Тебе нравится Карен Карпентер?” - удивленно спросила она.
«Ну, музыка The Carpenters сама по себе сахарин, не так ли?»
«Возможно», - согласилась она.
«Но не обязательно любить их, чтобы оценить, что голос Карен Карпентер был изысканным, почти идеальным».
“И ты сравниваешь меня с ней?” спросила она. “Похоже на линию пикапа”.
Он улыбнулся. “Я не могу сказать, что я не пытаюсь понять вас, потому что вы сами так же красивы, как и ваш голос, и я не могу сказать, что я раньше не рассказывал случайные выдумки по поводу подбирая кого-то. “
“Нет?”
«Нет, - сказал он. «Я чаще всего поражаю их тем, что я богат. С этим легко справиться, когда вы известный музыкант, не так ли? Однако, поскольку вы, несомненно, впервые работаете в рамках стандартной индустрии. контракт, как и я, я уверен, ты уже знаешь, что я не очень богат, не так ли? На самом деле, я в настоящее время в значительных долгах ».
Она снова улыбнулась. «Господи, разве я этого не знаю».
«Но в любом случае, я не лгу в одном, о чем я бы никогда не лгал, даже ради собственного сексуального удовлетворения, - это чьи-то музыкальные способности. Я искренне оцениваю ваш голос. идеальное контральто, которому позавидовала бы сама Карен Карпентер “.
На этот раз она действительно улыбнулась ему. «Вы действительно умеете говорить», - сказала она.
“Спасибо. Я подействую?”
«Незначительный», - признала она. «Если бы у меня еще не было парня, и если бы вы не работали в конкурирующей звукозаписывающей компании, и если бы я хоть немного был склонен встречаться с плохими парнями с репутацией организаторов оргий и вечеринок с наркотиками, я мог бы согласиться. пойти с тобой “.
«Я уже упоминал, что у тебя первоклассная игра на гитаре?»
Она смеялась. «Нет, но я не буду подвергать сомнению вашу искренность по этому поводу и просто благодарю вас».
«Не за что», - сказал он, отпивая из своего напитка. «И не волнуйся. Я знаю, когда меня сбили».
“Вы?” спросила она. «Это определенно редкость среди мужчин, особенно мужчин, которые являются известными музыкантами, привыкшими к тому, что женщины удовлетворяют все их прихоти».
«Я должен признать, что меня не часто сбивают, так что опыт, вероятно, положительно влияет на мой фактор смирения. Я очень ценю вашу доктрину использования силы при выполнении стрельбы».
“Моя доктрина применения силы?”
«Вы пошли с пушками вместо ракет с ядерными боеголовками», - сказал он. «Мое эго ценит это».
«Ваше эго тоже приветствуется. И пока мы говорим о вашем эго, могу я его немного погладить?»
«Уходи прочь», - сказал он, полу-похотливо ухмыляясь.
Она весело покачала головой. «Я не большой поклонник хард-рока, - сказала она, - но я нахожу твой голос и игру на гитаре также весьма впечатляющими. Ты также неплохо разбираешься в текстах. Я слушал только песни. которые конкурировали с нашими, но они мне нравятся. Тебе следует делать больше баллад и меньше тяжелых вещей “.
«Наши фанаты любят тяжелые вещи, - сказал он. «Нам это тоже нравится. Наше участие в этой небольшой постановке премии Грэмми почти случайно».
«Кажется, если вы сделаете это более целенаправленным, у вас будет больше шансов получить номинации».
«Это будет распродажа», - сказал он. «Мы стараемся делать нашу музыку от сердца, а не из бумажника».
Она уважительно кивнула на это. “Что ж, я думаю, это ставит меня на место, не так ли?”
«Осторожно, надеюсь, - сказал он. «Мы очень серьезно относимся к нашей музыке, и я думаю, что именно поэтому мы так популярны. Это усилие любви, которое в конце концов окупается».
“Хорошо сказано”, - сказала она.
Бармен вернулся, поставив перед ней бокал вина Селии. «Приношу свои извинения за так много времени, мисс Вальдес», - сказал он. «Мне пришлось пойти в нижнее складское помещение, чтобы найти одну из охлажденных бутылок Snoqualmie Vineyards. Это восемьдесят четыре, к сожалению, не так хорошо, как восемьдесят три. Все в порядке?»
«Я думаю, что смогу подавить это», - сказала она. «Спасибо, что подарили мне это». Она уронила долларовую купюру ему в банку с чаевыми.
«Спасибо, мисс Вальдес», - сказал он. Затем он бросил противный взгляд в сторону Джейка. «Я очень надеюсь, что вы не сочли компанию, которую вы были вынуждены составлять в мое отсутствие, слишком неприятной?»
Селия на мгновение перевела взгляд с Джейка на бармена, а затем сладко улыбнулась. Она вытащила долларовую банкноту из банки. «Мне было намного приятнее, чем когда вы были здесь», - сказала она. «Мистер Кингсли просто пытался меня подцепить. Он не такой глупый сноб, как вы».
Претенциозная улыбка на лице бармена увяла и умерла. “Хорошо!” - сердито сказал он. «Я вижу, как некоторые люди благодарны, когда ты изо всех сил стараешься ради них!» Он умчался прочь, зайдя как можно дальше на другую сторону бара.
«Гребаный укол», - сказала Селия.
Джейк рассмеялся. «Я вижу, что ваше впечатляющее владение английским языком также включает некоторые из наших наиболее популярных сленговых терминов».
Она смущенно покраснела. «Английский язык происходит из системы государственных школ Венесуэлы», - сказала она. «Это требование для подготовительных классов к колледжу. Ненормативная лексика … ну … это из-за тусовки с американскими роуди в турне. Из-за латиноамериканского темперамента, которым мы так славимся, иногда это ускользает».
«Я ценю, что ты позволил этому ускользнуть от моего имени. У меня была собственная остроумная и столь же профанная реплика, готовая, конечно, к делу, но ты опередил меня».
«Не говори моей матери, что я это сказала», - сказала она. «Она вымыла мне рот с мылом. Как и Бобби».
“Ваш менеджер?” - спросил Джейк.
Она кивнула. «И парень, о котором я упоминал ранее. Он действительно ненавидит, когда я ругаюсь на публике. Это портит здоровый имидж I Love To Dance ».
«Да, - сказал Джейк, - наш менеджер такой же, но он ненавидит, когда мы не ругаемся публично».
«Так ты на самом деле не сексуальный маньяк, наркоман, плохой мальчик, каким должен быть?»
«Вовсе нет», - сказал он. «Я чист, как занесенный снег. В свободное время я люблю изучать Священные Писания и писать карточки на выздоровление детям-инвалидам».
«Конечно», - сказала она с улыбкой. “А эта история о тебе и о заднице, наполненной кокаином?”
«Все для улучшения имиджа», - сказал Джейк. «Мой пастор был шокирован этим».
Она снова рассмеялась, ее карие глаза сверкнули. «Ты забавный», - сказала она.
“И милый?”
«Мягко», - сказала она. «Как альпака сразу после стрижки».
Эта фраза произвела на Джейка впечатление. “Это венесуэльское оскорбление?” он спросил.
«На самом деле перуанский, но, поскольку он, казалось, соответствовал ситуации, я позаимствовал его».
«Ты тоже забавный», - сказал он.
“И милый?” - спросила она, на ее лице появились ямочки.
«Почти тошнотворно мило», - признал он.
Она улыбнулась и сделала глоток вина. Джейк сделал глоток рома с колой. Оба поняли, что другой продемонстрировал немного больше характера, чем ожидалось, что встреча между ними была немного более приятной, чем можно было бы подумать. Повисла тишина, не совсем неудобная, но и не совсем комфортная.
«Так серьезно», - сказала она, наконец нарушив его. “Вы действительно это сделали?”
“Я действительно сделал что?”
“Нюхать кокаин из задницы девушки?”
Джейк никогда не отвечал на этот вопрос правдиво ни одной женщине, кроме Полины. Ни даже Минди, в которого он когда-то думал, что влюблен, ни даже его собственная мать, в которую он действительно был влюблен, никогда не получал от него признания по вопросу о заднице. Но по какой-то причине он обнаружил, что откровенно говорит Селии. «Ага», - сказал он. “Я сделал. Виновен по обвинению”.
“Понятно”, - сказала она. «Это интересное развлекательное занятие. Вам удалось объединить девиантный сексуальный аспект вашего образа с аспектом безудержного употребления наркотиков в одном единственном действии. Полагаю, вас следует поздравить».
Джейк пожал плечами. «В то время это казалось хорошей идеей».
«Полагаю, я вижу в чем-то подобное привлекательность для пьяной мужской психики. Полагаю, вы были пьяны в то время?»
«Оштукатурены», - сказал он. «Это то, что мы делаем после наших концертов».
“Чтобы улучшить свой имидж, верно?”
«Конечно», - сказал он. «Вы же не думаете, что нам действительно нравится все это делать, не так ли?»
«Нет, - сказала она, смеясь, - я бы никогда не подумала о таком».
“Что ты делаешь после концертов?” - спросил ее Джейк. «Просвети меня на вечеринке после выставки La Diferencia ».
«У нас есть разумный ужин, мы делим бутылку охлажденного шардоне, читаем вечернюю молитву Деве Марии, а затем ложимся спать в десять тридцать».
“В самом деле?” он спросил. Она сказала это с видом предельной искренности.
Она сохраняла серьезное выражение лица секунд шесть, прежде чем смех вырвался из ее рта. “Нет”, - сказала она. “На самом деле, нет.”
Джейк засмеялся вместе с ней, обнаружив, что ему это нравится. “Так что же тогда делать?” он спросил. «Не говори мне, что у них есть группа поклонниц мужского пола, встречающая тебя в душе?»
У нее не было возможности ответить. Рядом с ней внезапно появился высокий, аккуратно ухоженный мужчина. Он улыбался - фальшивая улыбка менеджера, если Джейк когда-либо видел такую, - но его глаза смотрели на Джейка с явным подозрением и отвращением.
«Привет, Бобби, - сердечно сказала Селия. «Вы знаете Джейка Кингсли по« Невоздержанности » ?
«У меня никогда не было такого удовольствия», - сказал он. «Как дела, Джейк? Я Бобби Макинтайр».
«Приятно познакомиться, Бобби», - сказал Джейк, протягивая правую руку для встряски.
Они тряслись. Бобби, казалось, чувствовал, что чем сильнее он сжимает руку человека, тем большее уважение он получит. Он шел ва-банк в отделе уважения.
«Эй, Бобби, - сказал Джейк, выкручивая руку и вынимая ее из захвата. «Мне нужна эта рука, чтобы иногда держать медиатор».
«Извини», - сказал Бобби каким-то тоном. Он повернулся к Селии. «Почему бы нам еще немного не пообщаться? Пресса начинает замечать ваше расширенное обсуждение с Джейком здесь. Скоро они начнут спекулировать на эту тему».
“Бобби!” - сказала Селия, и в ее глазах блеснула ярость.
«Я уверен, что Джейк понимает необходимость защиты своего имиджа», - сказал Бобби. “Не так ли, Джейк?”
«Да, конечно, - сказал Джейк. «Мы не можем допустить, чтобы они думали, что королева поп-музыки и король похоти обсуждают».
“Вы видите?” - спросил ее Бобби. «Даже Джейк соглашается. Минуту назад я видел, как Тина Тернер направлялась в ванную. Давайте займемся позициями, чтобы мы могли поговорить с ней, когда она вернется».
“Мы собираемся застолбить ванную комнату?” спросила она.
«Я бы не стал так говорить», - сказал он.
“Как бы вы это выразились?” она ответила.
Он покачал головой, и теперь в его собственных глазах вспыхнуло раздражение. «Просто следуй за мной», - сказал он ей. «И оставь это вино там. Сколько раз я тебе говорил, что тебя нельзя видеть пьющим алкоголь на публике?»
Она пошла с ним, но вина не оставила. Когда они ушли, она остановилась и снова повернулась к Джейку. «Приятно поговорить с тобой, Джейк, - сказала она. «Удачи на следующей неделе».
«То же самое и с вами», - сказал он.
Бобби чуть не оттолкнул ее, уведя в толпу. Джейк смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Казалось, что запах ее ванильных духов остался позади.
Глава 17Б »
Двадцать седьмая ежегодная церемония вручения премии «Грэмми» состоялась 26 февраля 1985 года. Воздержание снова залило лимузин дымом марихуаны, когда они совершали поездку, и были побиты камнями, когда поднялись по красной ковровой дорожке и вошли в здание.
Всего было три номинации, связанных с невоздержанием . Сама группа и Кроу, продюсер, были номинированы на «Рекорд года» за « Пересечение черты» . Джейк был номинирован на «Песню года» за сочинение « Пересекая черту» . И одна только группа была номинирована на «Лучшее рок-исполнение дуэтом или группой с вокалом» за « Crossing The Line» .
В общем, церемония показалась Джейку невероятно скучной и бесконечной. В течение нескольких часов они просидели такие приземленные награды, как лучшая запись разговорного слова, лучшая запись регги, лучшая постановка и инженерия. Только частые походы в туалет, чтобы поправить марихуану, поддерживали его в здравом уме. И в итоге « Невоздержанность » не получила ни одной награды. Хотя в глубине души он знал, что это будет именно так, Джейк был удивлен, обнаружив, что находится на краю своего сиденья, когда конверт открывали во время каждой из наград, на которые они были номинированы. Его также удивило черное разочарование, которое он испытал, когда принц и революциястал Лучшим рок-исполнением дуэта или группы, когда Терри Бриттен и Грэм Лайл стали песней года, и когда Тина Тернер и Терри Бриттен получили высшую награду в номинации «Рекорд года» за « Что с ней связано с любовью?».
«Исправлено», - говорил Мэтт, сидевший рядом с ним, каждый раз, когда их не объявляли победителями. «Все это не что иное, как большая гребаная проблема».
«Ага», - согласился Джейк.
Синди Лаупер взяла награду в номинации «Лучший новый артист», едва разыграв «La Diferencia» и полностью разбив последнюю надежду участников « Бирмингема» . La Diferencia также была номинирована на “Рекорд года” и “Альбом года”. Селия Вальдес была номинирована на лучшее вокальное поп-исполнение - женское. Их команда авторов песен была номинирована на премию «Песня года» в номинации « I Love To Dance» . Они тоже ушли ни с чем.
Две группы столкнулись друг с другом после церемонии, ожидая в очереди на посадку в свои лимузины. Все началось достаточно вежливо, когда Селия и Джейк поприветствовали друг друга и сочувствовали взаимным потерям. Она и Мэтт свирепо посмотрели друг на друга, но в остальном держали свои комментарии при себе, по крайней мере, до тех пор, пока она не представила остальных участников группы.
«Это Эдуардо, мой брат, - сказала она. «Он наш ведущий гитарист».
Эдуардо, как и его сестра, был довольно высоким, ростом около шести с половиной футов. «Приятно познакомиться», - сказал Джейк, дрожа вместе с ним.
«Я тоже рад познакомиться», - сказал он, а затем повернулся к Мэтту. Он протянул ему руку. «Вам не нужно представление, мистер Тисдейл. Я большой поклонник вашей техники».
Мэтт не дрожал вместе с ним. «Тогда, может быть, вы захотите услышать один из секретов электрогитары», - сказал он. «Посмотри, это круто». Он наклонился ближе, как будто передавал конфиденциальную информацию. «Есть более двух аккордов, которые вы можете сыграть на гитаре. Я знаю, это звучит безумно, но это правда. Вы должны изучить это, и когда-нибудь вы можете стать настоящим хакером».
Лицо Эдуардо потемнело, но он ничего не сказал. Он подставил другую щеку и немного отступил.
Селия нахмурилась и бросила на Мэтта еще один взгляд. Она повернулась к более низкому мужчине, стоящему рядом с ней. «Это Мигель», - сказала она, обращаясь к Джейку. «Он бас-гитарист. Мы вместе ходили в школу и сформировали нашу первую группу».
“Ты басист?” Мэтт заговорил, переступая порог. «Я встряхнусь с тобой, мой друг. С тобой все в порядке».
«Э … спасибо, - удивленно сказал Мигель. Они тряслись.
“Пожалуйста,” сказал Мэтт. «Эй, ходят слухи, что ты вставляешь чоризо в« Мисс Поп Куин ». Это правда?»
Лицо Мигеля покраснело. Его глаза на мгновение вылезли из орбит. «Ты отвратительная куча дерьма», - сказал он Мэтту с сильным акцентом.
«Ага», - согласился Мэтт. «Так в любом случае, как она в мешке? Она глотает, как хорошая маленькая сеньорита?»
Это довело Мигеля до крайности. ” В бой за комбинезон эль орто !” - сердито крикнул он. Его кулак поднялся, направляясь к голове Мэтта. Мэтт легко заблокировал удар, но прежде чем он смог нанести контрудар, другой кулак, на этот раз принадлежавший Эдуардо, пролетел с его слепой стороны. Он попал Мэтту в левый висок, откинув его голову в сторону и заставив его налететь на Дайану Росс и ее окружение, стоявших в очереди за ними.
“Ублюдок!” - крикнул Мэтт, отряхиваясь от Дианы. “Вы умерли!”
“Мэтт!” Джейк, Ворона и Дженис закричали одновременно.
Мэтт их не слышал. Он пробрался внутрь и нанес удар прямо в живот Эдуардо, заставив его согнуться. Прежде чем он успел приземлиться, Джейк схватил его сзади, потянув назад. Селия и Бобби схватили Эдуардо, не давая ему снова атаковать Мэтта. Но никто не схватил Мигеля. Он шагнул вперед и нанес еще один удар Мэтту в лицо. Мэтт пригнулся, и вместо этого он попал в Джейка, врезавшись чуть выше его правой щеки с достаточной силой, чтобы на мгновение ошеломить его. Перед его глазами вспыхнули звезды, и он упал назад, ослабив хватку на Мэтте. Он с глухим стуком ударился об пол.
“Хорошо, сборщик чили!” - крикнул Мэтт. “Это твоя задница!” Он пошел за Мигелем и дважды ударил его по лицу, прежде чем трое охранников схватили его и стащили. Еще двое схватили Мигеля и потащили в другую сторону.
” Chinga tu madre, cabron !” Мигель крикнул Мэтту. ” Chinga tu madre !”
“Что, черт возьми, это значит?” - крикнул в ответ Мэтт. «Ты в долбаной Америке, засранец! Говори, черт возьми, по-английски!»
«Это означает« трахни свою мать », - крикнула ему Селия. “Вы не хотите знать, что означает” каброн “, каброн !”
“Я убью его задницу!” - крикнул Мэтт. “Отпусти меня, ты, блядь!”
Его не отпустили, его утащили в одном направлении, а Мигеля - в другом. Вскоре они скрылись из виду. К этому моменту прибыло еще несколько охранников и ловко встали между Джейком, который как раз поднимался на ноги, и Эдуардо, которого освободили Селия и Бобби.
«Это круто», - сказал Джейк, умиротворяюще подняв руки. «Я ни за кем не пойду».
Эдуардо пристально смотрел на него несколько мгновений, а затем, наконец, кивнул, что он тоже крут. Он повернулся и направился к двери, коридор был расчищен, чтобы позволить им выйти наружу и скрыться из виду. Бобби, остальные участники группы и их окружение последовали за ним - все, кроме Селии. Она подошла к Джейку.
“Ты в порядке?” - спросила она его.
«Думаю, да», - сказал он, потирая щеку и немного морщась. «Это не первый раз, когда меня бьют по лицу Мэтта, и, вероятно, не последний».
«Он засранец», - сказала она. “Вы знаете это, не так ли?”
Джейк пожал плечами. «У него действительно бывают моменты. Твой парень там неплохо справляется. Не так хорошо, как полиция Нью-Йорка, но респектабельный».
«Он не мой парень», - решительно сказала она. «Он всегда был влюблен в меня, но это никуда не делось. Бобби - мой парень».
«Понятно», - сказал Джейк. «Может, тебе стоит пересмотреть свой выбор. Я заметил, что Бобби был единственным, кто не защищал твою честь».
«Он любовник, а не боец», - сказала она.
Джейк усмехнулся. «Конечно», - сказал он. «Что ж, было приятно снова увидеть тебя, Селия. Ну… не совсем, но ты понимаешь, о чем я».
«Ага», - сказала она. “Я знаю, что Вы имеете ввиду.”
“Селия!” - рявкнул Бобби. «Отойди от этого … этого человека ! Давай. Они вывели наш лимузин, чтобы мы могли выбраться из этого сумасшедшего дома».
“Я иду!” - крикнула она ему в ответ. Она снова повернулась к Джейку. “Увидимся здесь в следующем году?”
«Вы уверены, - сказал он ей. «Нас снова отвергнут вместе. Это будет весело».
Она улыбнулась и отвернулась.
«Привет», - крикнул ей вслед Джейк. Она повернулась. “Что вообще означает” cabron “?”
«У этого есть много разных значений, - сказала она, - ни одно из них не вежливое. Я считаю, что Мигель использовал тот, который говорит вашему другу, что он кровосмесительный рогоносец, который не может добиться эрекции».
«Вау, - сказал Джейк. “Все это одним словом?”
«Это очень разностороннее оскорбление», - сказала она. «До свидания, Джейк».
«До свидания, Селия», - сказал он.
Она одарила его последней улыбкой и отвернулась. Через мгновение она ушла.
Рейс Полины приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса на следующее утро в 7:05. Джейк - одетый в свои темные очки, его волосы заправлены под бейсболку - был там, чтобы забрать ее. Он сразу заметил, что она везла два больших чемодана вместо обычной ручной клади.
“Что с багажом?” - спросил он ее.
«Я расскажу тебе в машине», - сказала она. «А вот и ваши фанаты».
Как обычно, повседневная одежда с шляпой и солнцезащитными очками не позволяла его узнать только на короткий период времени. Через несколько минут его заполонили обожающие фанаты и враждебные религиозные деятели. Он подписал несколько автографов, отразил несколько оскорблений и, наконец, вытащил их и вывел на стоянку. Багаж Полины с трудом поместился в «Корвет», но каким-то образом им это удалось.
«Извини, что ты не выиграл Грэмми», - сказала ему Полина, когда они выезжали на подъездную дорогу. “Что случилось с твоим глазом?”
Он снял солнцезащитные очки и показал ей черно-синий светильник, созданный ударом Мигеля. «Хорошая, правда? Не такая впечатляющая, как в Тексаркане, но там, наверху».
“Что случилось?” спросила она.
«О … ну, как обычно, - сказал он. «Мы поссорились с La Diferencia после вручения Грэмми».
“Вы подрались с поп-группой?” - спросила она, недоверчиво качая головой.
«На самом деле, Мэтт. Я только что попал под перекрестный огонь. Но теперь это круто».
“Это круто?” - недоверчиво спросила она. «Джейк, что, черт возьми, случилось?»
«Это будет во всех колонках сплетен сегодня утром, если ты хочешь прочитать об этом. Давай поговорим о тебе минутку. Что с багажом? Ты останешься ненадолго?»
«Похоже на это», - сказала она. «Вчера меня вызвали на встречу с тремя партнерами. Они поставили мне ультиматум. Либо я прекращаю свою внешнюю работу и возвращаюсь к тому, чтобы отдавать всю свою энергию фирме, либо меня увольняют».
Джейк вздохнул. “А вы выбрали второй вариант?”
Она кивнула. «Пришло время сжечь этот мост позади меня. Как ты думаешь, я могу остаться с тобой, пока мы не разобрались с этим?»
«Полина, почему бы нам не остановить это?» он сказал. «Вы вернетесь к своей работе прямо сейчас, сегодня, и мы найдем юриста по развлекательным вопросам, который будет представлять нас на переговорах».
Она покачала головой. «Вы нарушили бы наше соглашение, просто посоветовавшись с другим юристом. Меня ждут надолго, Джейк. Ничего не изменилось, кроме времени, которое мне придется посвятить вам, ребята».
“Но…”
«Никаких но», - сказала она. «Я принял свое решение и ни капли не жалею об этом. Это сработает, и я получу свою награду, когда это произойдет. Кроме того, они не просто выгнали меня на улице. Я получил выходное пособие. Шесть тысяч долларов и пособия выплачиваются до 1 июня. Вы не можете победить это, не так ли? “
«Занятость лучше этого, - сказал он.
«Не в моих глазах, братишка. Теперь я могу остаться с тобой, что ли?»
«Ага», - сказал он. «Вы можете спать в офисе. Диван раскладывается в кровать».
Неудивительно узнать, что «Нэшнл» уже знала, что Полин переехала к Джейку, к тому времени, когда они добрались до переговоров в девять часов утра. В конце концов, Мэнни видел, как она несла два чемодана в квартиру и ставила их в офисе, а Мэнни все еще оставался источником информации. Что было удивительным и немного сбивающим с толку, так это то, что они также знали, почему Полина перевезла свои вещи. Они высмеяли объяснение, что она взяла отпуск до завершения переговоров, и прямо сказали ей. что они знали, что ее уволили.
«У вас очень хорошие источники», - ответила Полина, не отрываясь от покерного лица. «Но все это не имеет никакого отношения к нашим переговорам. Так как насчет того, чтобы приступить к делу?»
Они не дошли до этого. Вместо этого они потратили первые четыре часа на споры о том, позволяет ли текущий контракт Полине остаться в квартире Джейка. National утверждала, что она не могла, что Джейк, разрешивший ей остаться на ночь, в прошлом был техническим нарушением правил, которые они любезно не хотели игнорировать, но о переезде не могло быть и речи. В ответ Полина сказала им, что в контракте ничего не говорится о гостях в квартире Джейка, и поэтому по закону то, что не запрещено, было безоговорочно разрешено.
Они ходили туда-сюда, иногда вежливо, иногда грубо, никогда не приближаясь к какому-либо соглашению по этому вопросу. Было очевидно, что Фроули и его акулы чувствовали запах крови в воде и надеялись обанкротить адвоката группы, заставив ее остаться в отеле и сжечь свои сбережения. Именно Джейку наконец удалось выйти из этого тупика.
«Послушайте, - сказал он Фроули и Кастингу, - мы уже установили, что моя квартира - это мой дом. Мы установили это еще тогда, когда ваш шпион пытался вытащить все дерьмо, помните? Теперь, поскольку эта квартира - мой дом, я имею право приглашать всех, кого захочу, в свой дом. Я пригласил сюда свою сестру, и она останется там, нравится вам это или нет ».
“Она не будет !” - сказал Фроули. «Если она поселится там, вы нарушите …»
«Если тебе не нравится, что она там остается», - прервал Джейк, - «тогда вызови полицию и попытайся ее выгнать. Когда это не удастся, ты можешь попытаться выселить ее в рамках обычного судебного процесса. Для этого потребуется что? шесть месяцев? Если вы даже добьетесь успеха? Так почему бы нам не принять как данность, что она останется там в течение следующих шести месяцев, а тем временем продолжит переговоры? “
Спустя всего двадцать минут обсуждения они наконец решили, что сказанное Джейком имеет смысл. Они сделали небольшой перерыв, а затем возобновили переговоры. Как и раньше на каждой встрече, они никуда не ушли.
В течение следующих двух недель они продолжали никуда не ехать, хотя и увеличили количество дней собраний до трех раз в неделю вместо двух. Обе стороны бросали на стол нелепые требования, отвергали, а затем отвечали столь же нелепыми требованиями.
“Иисус, блядь, Христос!” - крикнул Джейк, когда они вошли в здание National Records в последний понедельник марта. «Мы никуда не денемся! Восемь долбаных недель этого дерьма, а мы все еще находимся на первом месте!»
«Это требует времени», - сказала Полина, наверное, в тысячный раз. «Поверь мне. Мы доберемся туда».
“Когда?” - спросил Джейк. «Ни черта еще не было сделано. Вы продолжаете ставить одни и те же цифры на стол, а они продолжают ставить одни и те же цифры на стол. Почему бы вам просто не прекратить чушь и не сделать им законное предложение? ? “
«Мы не можем», - сказала она. «Нет, пока они не сделают это первыми. Вот о чем все это».
“Какой?” - спросил Джейк.
«Кто бы ни отказался от первого законного компромисса на переговорах, тот откажется от инициативы».
“Что, черт возьми, это значит?” - спросил Мэтт. Если терпение Джейка испытывали, Мэтта сжигали и содрали кожу заживо.
«Да, - сказал Билл. Даже он начал нервничать из-за отсутствия прогресса, несмотря на то, что каждая сессия поддерживала его тесный контакт с женщиной, на изображение которой он чаще всего мастурбировал. «Я не вижу пользы от того, чтобы сидеть здесь день за днем, никоим образом не продвигая нашу повестку дня».
«Слушайте, ребята, - сказала Полина. «Это похоже на состязание пристальных взглядов, хорошо? Мы и National смотрим друг на друга с открытыми глазами, пытаясь пристально смотреть друг на друга. Кто бы ни моргнул, тот уступит преимущество в оставшихся переговорах. Мы не можем быть теми, кто моргните, иначе они поймут, что мы в более отчаянном положении, чем они “.
«И разве они там не говорят то же самое?» - спросил Джейк.
«Да, они есть», - сказала она. «Это то, что делает игру такой интересной. Это корпоративное право в лучшем виде».
“Моргать?” - сказал Мэтт. «Это то, что вы хотите, чтобы они сделали? Я заставлю их моргнуть! Я брошу им чертов кулак в лицо! Это должно сделать это!»
«Терпение», - сказала Полина. «Продолжайте играть со мной, и мы справимся с этим в кратчайшие сроки».
«Чертовы адвокаты», - пробормотал Мэтт. «Все вы должны были быть объявлены вне закона конституцией в самом начале».
Они поднялись наверх и еще один день ничего не добились. Следующая сессия была примерно такой же. Но, наконец, в пятницу, 1 апреля 1985 года, в День дураков, National моргнул.
Это было не так уж и важно. Джейк, Билл и Мэтт даже не заметили этого, когда это произошло. Это было поздно, как раз перед тем, как они объявили о конце дня. Они вернулись после перерыва, и Фроули попросил и получил слово.
«Что касается ставки роялти, - сказал он, - National Records готов предложить невоздержанию ставку в двенадцать процентов».
“Двенадцать процентов?” - сказала Полина, закатывая глаза. «Ты предлагал это раньше, Фроули, но всегда в сочетании с оптовой оценкой альбомов для расчета. Как я уже говорил, этонедопустимо. Это меньше, чем они зарабатывают сейчас».
«Мы дадим им двенадцать процентов гонорара и сохраним расчетную ставку на прежнем уровне, предполагаемую розничную ставку в пять долларов за альбом».
Полина не дала никакого выражения лица. «Мы примем это к сведению», - сказала она. «Теперь о расходах на тур. Давайте еще раз рассмотрим это. Мы хотим, чтобы National оплатила сто процентов затрат, включая расходы на развлечения для группы и команды, и отдавала группе восемьдесят процентов прибыли от турне».
«Это не является добросовестным предложение,» сказал Frowley. “Сколько раз мы должны повторять это?”
Остаток дня они спорили о расходах на тур и ничего не добились. Когда они объявили об окончании сеанса, Полина не скрывала своего игрового лица, пока они не оказались в лифте. В этот момент она торжествующе закричала.
“Да!” она сказала. «Мы сделали это. Мы, блядь, сделали это!»
“Что мы сделали?” - спросил Джейк. “Какого черта ты несешь?”
«Они уступили нам преимущество», - сказала она.
“Они сделали?” спросил Мэтт. “Когда это произошло?”
«Когда они предложили нам двенадцать процентов гонорара по пять долларов за альбом», - сказала она. «Они изменили свое предложение! Они моргнули!»
«Двенадцать процентов роялти - это не дерьмо», - сказал Мэтт. «Не по оптовой цене в пять долларов за альбом».
«Этого недостаточно, чтобы повернуть вспять долговой цикл, в котором мы находимся, - сказал Билл.
«Конечно, нет, - сказала Полина, - но дело не в этом. Они изменили предложение! Конечно, это все еще недобросовестное предложение, но это больше, чем они предлагали раньше. Это первая брешь в их доспехах. Теперь мы можем начать любопытствовать “.
“Так что, теперь дела пойдут на поправку?” - спросил Джейк.
«Это было самое сложное», - сказала Полина. «Остальные переговоры практически пролетят незаметно».
Джейк должен был знать, что «практически пролететь мимо» - это относительный термин, который для юристов означал нечто совершенно иное, чем для профессиональных музыкантов. На следующем сеансе Полин, действуя в соответствии с неписаным сводом правил, регулирующих такие переговоры, парировала моргание National одним морганием. Она допустила, что группа будет готова принять гонорар в размере двадцати пяти процентов от розничной стоимости альбома плюс один доллар. Это привело к еще двум сессиям споров, прежде чем National повысил свое предложение до тринадцати процентов по розничной цене в четыре доллара пятьдесят центов.
«Господи, черт возьми, Христос», - сказал Джейк. “Мы вернулись туда, откуда начали!”
«Это действительно кажется совершенно контрпродуктивным», - согласился Билл.
«Терпение», - сказала Полина. «Мы движемся вперед. Поверьте мне в этом».
Как оказалось, она была права. Обе стороны полностью сосредоточились на размере гонорара и рейтинге альбома, на котором он будет основан, и перестали говорить ни о чем другом. Предложения ходили туда-сюда, медленно, но верно приближаясь к середине. Наконец, 17 апреля 1985 года они объявили о соглашении о 18-процентном гонораре по действующей розничной ставке, которая в настоящее время составляет восемь долларов за альбом и один доллар за сингл. После тридцати семи сессий, после 260 часов переговоров они достигли своего первого соглашения. Осталось только шестьдесят или семьдесят других пунктов, которые нужно было прояснить.
Скука затягивалась, с каждым новым выпуском весь процесс начинался заново. Обе стороны кладут на стол нелепые предложения, и часы, не считая их, будут потрачены на ожидание, пока кто-нибудь моргнет первым. Однако, как сказала им Полина, как только прецедент был создан, большую часть времени первым моргнул National. Затраты на производство альбомов и расходы на продвижение, которые были полностью окупаемы в соответствии со старым контрактом, постепенно сокращались до 50 процентов. Десятипроцентная плата за поломку и двадцать пять процентов платы за упаковку были полностью отменены, хотя и не без ожесточенной борьбы.
Однако “Нэшнл” категорически отказалась уступить место в вопросе о 50% стоимости тура и 50% стоимости видео. Группе придется и дальше оплачивать половину всего. Тем не менее, группа добилась некоторых неденежных уступок по этим вопросам. После долгих споров и множества бесполезных сессий они добились от National согласиться предоставить им гораздо больший вклад как в производство туров, так и в видеопроизводство. Как формулировка получилась в итоге Невоздержанностьбудет иметь творческий контроль как над правом вето, так и за самой группой. Другими словами, если обе стороны не пришли к соглашению о содержании видео или о том, как будут представлены туры, любой из них может убить его. Что касается «расходов на развлечения» для гастролирующей группы, National не пошла бы с места на стопроцентно возмещаемой ставке. Группа наконец согласилась на это с условием, что «расходы на развлечения» для команды будут возмещены только на пятьдесят процентов, а «расходы на развлечения» для руководства National, а именно Грега и его триста долларов в день кокаиновой зависимости, будут полностью оплачиваться за счет Сам национальный. Они неохотно согласились на это, а затем перешли к теме доходов от туров и мерчандайзинга.
Все эти вопросы были согласованы относительно своевременно и цивилизованно, а это означало, что все это было решено к середине мая. С этого момента они начали работать над пунктами, которые действительно вызывали интерес.
Первый из этих пунктов был связан с одобрениями. На протяжении первых двух альбомов National собирала значительную сумму гонораров за поддержку, заставляя группу играть на инструментах на сцене и в студии, которые поставлялись компаниями, с которыми у них были контракты. Группа не было дано никакого выбора в любом из этого (за исключением упорной настойчивости Мэтта играть его Strat на сцене), и не было дано ни одного дохода. Они хотели это изменить. National не хотел, чтобы это изменилось. На протяжении более пяти сессий они обсуждали эту конкретную тему, прежде чем наконец пришли к соглашению, что группа будет играть на любых инструментах, которые они пожелают, на сцене, если они предоставят их сами. Они будут вправе собирать любые вознаграждения за одобрение, которые они могут получить от любой компании, от которой они смогут их получить. Однако в студии National настаивали на сохранении за собой прав на оплату рекламных услуг и выбор инструментов. Они категорически отказались отказаться от каких-либо прав или денег. Неохотно и после долгой борьбы между собой группа согласилась на это, и это вошло в контракт.
Это была лишь разминка для разногласий. Следующее было связано с творческой лицензией и тем, как будет решаться, какие песни появятся на альбомах Intemperance . Именно здесь Фроули и его команда по-настоящему пытались обмануть Невоздержанность.в меру своих возможностей. Они попытались вставить язык, который позволил бы National выбирать, какие песни будут в альбомах, отклонять любую песню, которая им не нравится, требовать новые песни, если заявки были сочтены неприемлемыми, заставлять группу принимать песни из других авторов песен или делать каверы на существующие песни. Они думали, что, поскольку Полина была новичком в этом развлекательном контракте и была придурком, она не заметит языка. Она сделала. Она ловила и отклоняла каждую попытку что-то вставить, и в конце концов, после более чем восьми сессий переговоров, ей удалось убедить их, что весь процесс был бы напрасным, если бы группе не была предоставлена ??большая часть контроля над тем, что будет поставлено. в своих альбомах. В итоге они получили язык, очень похожий на формулировки статей о видео и турах. Группе будет предоставлен творческий контроль над содержанием своих альбомов, она будет решать, какие песни в конечном итоге появятся там, в каком порядке, какое будет название альбома и из чего будет состоять обложка альбома. National сохранит право вето на любую песню, которую группа предложила включить в альбом, но они откажутся от права подавать в суд за нарушение контракта, если отклонят слишком много песен. Когда этот вопрос был проработан, было начало июля. National сохранит право вето на любую песню, которую группа предложила включить в альбом, но они откажутся от права подавать в суд за нарушение контракта, если отклонят слишком много песен. Когда этот вопрос был проработан, было начало июля. National сохранит право вето на любую песню, которую группа предложила включить в альбом, но они откажутся от права подавать в суд за нарушение контракта, если отклонят слишком много песен. Когда этот вопрос был проработан, было начало июля.
Это привело их к последнему важному вопросу - дисциплине группы. Это было то, что Полин и Джейк думали, что это можно сделать за полсессии или около того. Как оказалось, National не хотела отказываться от удушающего захвата, фактически сделав каждого члена группы равным и сохранив за собой полномочия работодателя над всей группой. Долгое время они отказывались сдвинуться с места в этом вопросе.
« Невоздержанность останется нашими сотрудниками, а дисциплина будет нашей ответственностью», - настаивал Кастинг. «Мы не можем, чтобы группа сама решала, кто уйдет, а кто останется. Если с кем-то нужно поговорить или даже убрать, мы будем теми, кто принимает это решение».
«Группа работает лучше всего так, как они были до подписания с вами контракта», - возразила Полина. «Я даже не могу сказать вам, насколько вы навредили их производительности, лишив Мэтта возможности контролировать других участников».
«Мэтт - тиран-садист, наркоман», - парировал Кастинг. «Он склонен к иррациональным припадкам гнева и даже к насилию. Вы же видели, что произошло на церемонии вручения Грэмми, не так ли? Мы те, кто должен держать эту группу под контролем, а не он».
«И вы те, кто превратили Даррена и Купа в чертовых героиновых наркоманов!» Мэтт закричал в ответ, едва сдерживая те склонности к насилию, о которых они говорили. «Прямо сейчас они в своей квартире, не обращая внимания на все, что происходит в этой комнате, из-за того белого порошка, которым вы их наложили. Сомнительно, что они когда-либо снова будут продуктивны по вашим правилам».
«Мы не откажемся от контроля над группой», - сказал Кастинг. «Этого не произойдет. Мы выбросим весь этот контракт, прежде чем сделаем это!»
«Вы можете отказаться от этого долбаного контракта, - сказал Мэтт, - потому что мы все равно не сможем создавать новую музыку, если не сможем вернуть этих наркоманов под контроль».
Июль тянулся к августу. National предложила ввести правила, аналогичные тем, что существовали раньше, но группа отклонила это на том основании, что они не доверяли National в их применении.
«Ваш послужной список не так уж велик, - сказал Джейк. «Вы были теми, кто в первую очередь побудил Даррена и Купа начать употреблять наркотики перед выступлениями. Именно вы отправили этого лицемера, нюхающего кокаин, в тур вместе с нами, чтобы организовать все эти наркотики. Вы издевались над наши правила по какой-то извращенной причине, и теперь вы ожидаете, что мы поверим, что вы их соблюдаете? Нет, не бойтесь. Нам нужна реальная власть над нашими членами, власть, которая полностью отделена и независима от любого вашего или вашего вмешательства »
«Мы не собираемся давать Мэтту право увольнять кого-то только потому, что он поругался с ним», - сказал Кастинг. «Это создает слишком большую нестабильность в группе. Что, если он уволит тебя, Джейк? Или тебя, Билл?
Постепенно, как поток, размывающий скалу, они пришли к соглашению по этому поводу. Было решено, что дисциплина в группе будет ответственностью всей группы. Никто не мог уволить участника группы, но это могло сделать большинство голосов всех пяти участников. National попыталась добиться включения положения о вето, но оно было решительно отклонено. Сама National могла уволить всю группу, если бы захотела, но не могла уволить отдельного участника без согласия большинства участников группы. И затем был вопрос о замене члена, если он был уволен, уволился или умер. National хотел получить право самим найти нового члена. Невоздержанность хотела того же. В конце концов они согласились, что группа наберет любого нового участника, но National должна будет согласиться с выбором заранее.
Это был последний важный вопрос, над которым нужно было бороться. Хотя они еще не закончили, все они начали видеть свет в конце туннеля. В течение следующих нескольких сессий они выработали остальные детали. Группа получит аванс в размере полумиллиона долларов, который будет выплачен сразу после подписания контракта. Пятьдесят процентов долга по предыдущему контракту будут прощены, остальные пятьдесят процентов будут выплачиваться ежеквартальными платежами за счет вычета двадцати процентов из их гонораров. Не было необходимости в оговорках о жилье или транспортировке, или положениях о продуктах питания, или положениях о служебных обязанностях, поскольку группа могла бы обеспечить все это для себя, как только начнут поступать деньги. Группа сохранит за собой право проводить аудит National Records в любое время по любой причине или без таковой в отношении продаж их альбомов и расходов. “Нэшнл” немного боролась и пинала по этому поводу, но в конце концов сдалась. И затем возник вопрос о том, сколько контрактных периодов будет заключаться в контракте. Полина изо всех сил пыталась удержать только два, но в конце концов согласилась на четыре, что позволило ему продвинуться на один альбом дальше, чемПервоначальный контракт невоздержания имел.
«Что ж, - спросила Полина. “У нас есть контракт?”
«Похоже, да, - сказал Фроули.
«Давайте напечатаем и подпишем», - сказала Полина.
На это потребовалось еще два дня, но 28 августа 1985 года они вытащили Даррена и Купа из наркозависимости и отвезли их в здание National Records. Все пятеро поставили свои подписи на бумаге, и она стала официальной.
После церемонии подписания они пошли в квартиру Джейка и открыли несколько бутылок шампанского, чтобы отпраздновать это событие. Однако праздничное настроение длилось недолго. Предстояло еще заняться серьезным делом. Джейк и Мэтт позвали Даррена и Купа в офис Джейка и усадили их.
«Нам нужно поговорить, ребята», - сказал им Джейк.
«Без проблем, Джейк, - сказал Даррен. «Ты скажешь нам, когда придут наши деньги?»
«Черт возьми, - согласился Куп. «Они на самом деле собираются выписать нам гребаный чек на восемьдесят тысяч? Я имею в виду, правда?»
«Это не чек», - сказал Мэтт. «Они собираются перевести деньги на ваш счет. Должно быть сделано к завтрашнему утру».
«Это чертовски круто», - сказал Даррен. «Я пойду и куплю себе новую машину, первое, черт возьми!»
«Я тоже», - сказал Куп. «Я хочу Порше девять-два-хренов-четыре».
“Бля да!” - сказал Даррен. «С одним из них новые CD-плееры!»
“Да уж!”
«Э-э … ребята», - прервал его Джейк.
Они посмотрели на него.
«Вы понимаете, что завтра вам нужно начать искать собственное жилье, не так ли? Теперь, когда мы подписали новый контракт, National больше не платит за вашу квартиру».
Их лица упали. «Ни хрена? Вы имеете в виду, что мы должны платить за квартиру и все такое?»
«Вот почему у вас теперь есть свои деньги», - сказал им Мэтт. «Аванс должен покрыть ваши расходы до тех пор, пока не начнут поступать гонорары».
“Это пиздец!” - сказал Даррен.
«И они больше не будут платить за вашу еду или напитки», - сказал Джейк.
“Они не?” - спросил Куп.
Даррену в голову пришла ужасная мысль. «А как насчет нашего … я имею в виду … обезболивающего, которое мы принимаем? Они будут продолжать платить за это?»
«Вы имеете в виду свой гребаный героин», - сказал Мэтт. «Это дерьмо, которое ты вкладываешь в руку три или четыре раза в день. И ответ на это - нет, они больше не собираются за это платить».
Даррен и Куп в панике посмотрели друг на друга.
«Чувак, - сказал Даррен, - какой, черт возьми, контракт мы подписали? Что это за хрень?»
«Я думал, ты сказал, что это лучший контракт!» - сказал Куп.
«Мы держали вас в курсе все время, пока мы вели переговоры, - сказал Джейк. «И мы также дали вам его копии два дня назад. Вы их читали?»
«Нет, - сказал Даррен. «Какого хрена мы их читаем? Вы сказали нам, что это хороший контракт!»
«Это хороший контракт», - сказал Мэтт. «Это позволит нам взять под контроль нашу собственную жизнь и разбогатеть в процессе … пока мы делаем хорошую музыку».
«И это то, о чем нам нужно поговорить с вами сейчас», - сказал Джейк.
“Что вы имеете в виду?” - спросил Куп.
Мэтт и Джейк посмотрели друг на друга, черпая силы друг у друга. Оба поклялись придерживаться своего мнения в этом вопросе, но это было сложно. Несмотря на весь хаос, который эти двое вызвали за последний год, они все еще были близкими друзьями и товарищами по группе. Между ними была глубокая связь, и было трудно разорвать эту связь и рискнуть разорвать ее.
«Вот так, ребята, - сказал Джейк. «Новый контракт вернул дисциплину в руки группе. National больше не имеет права отменять решения, принятые группой, или изменять правила группы. С того момента, как вы поставите свою подпись на этом фрагменте paper, теперь вы можете быть исключены из группы большинством пятерых голосов “.
“О чем ты, черт возьми, говоришь?” - потребовал ответа Куп.
«Это означает, что если Билл, Джейк и я все скажем, что вас следует уволить, вы, блядь, уволите, и мы заменим вас кем-то другим».
Они были шокированы этим заявлением.
“Уволен?” - сказал Даррен. “Что, черт возьми, ты имеешь в виду?”
“Почему вы уволили нас?” - спросил Куп.
«Потому что вы пара наркоманов, - сказал Мэтт. “Какого черта ты думаешь?”
«Мы не наркоманы!» они оба плакали в унисон.
«Не будем обижаться», - сказал Джейк. «Вы оба вводите героин в вены по крайней мере три раза в день. Если вы не сделаете этого, вас начнет рвать и трясти. В моей книге это определение героинового наркомана».
“Это от боли , мужик!” - воскликнул Даррен. «После того взрыва на сцене у меня все время болит ухо».
“Ага,” сказал Мэтт. «А что ты оправдываешь, Куп? У тебя тоже плохой слух?»
«Нет, - сказал он. «Я просто использую это, чтобы получить кайф, но это не так уж плохо. Я взял это под контроль».
«У тебя нет дерьма под контролем», - сказал Мэтт. «Либо один из вас. Когда мы репетировали, вы, ребята, приходили нагруженные этим дерьмом и засыпали за своими инструментами. Вы перестали вносить свой вклад в продюсирование. Вы были бесполезны».
«Мы не можем создавать музыку таким образом, - сказал Джейк, - и мы не можем исполнять музыку таким образом. Это должно прекратиться. Вам обоим нужно сделать выбор».
“Какой выбор?” - спросил Даррен.
«С этого момента, - сказал Мэтт, - мы восстанавливаем правила группы, которые существовали во времена D Street West. Больше не будет употребления наркотиков или алкоголя за четыре часа до репетиции или выступления. “
Даррен и Куп посмотрели друг на друга, оба нервно облизывая губы.
«Думаю, мы сможем с этим жить», - сказал Куп.
«Ага», - пробормотал Даррен. “Я думаю.”
«Но это еще не все, - сказал Мэтт.
“Это не?” - спросил Даррен.
«Нет, - сказал Мэтт. «Это относится только к обычным наркотикам, таким как кока-кола и травка, а также к выпивке и пиву. Вы можете продолжать делать эти вещи сколько угодно в свободное время. Если это станет проблемой, мы обсудим это тогда. Но героин, тебе нужно полностью отказаться от него “.
“Полностью?” - сказал Даррен.
“Ты имеешь в виду, типа, навсегда?” - спросил Куп.
«Навсегда», - сказал Джейк. «Это слишком тяжелый наркотик. Вы, ребята, не можете контролировать себя, когда принимаете его. Он должен уйти».
«Но боль в ухе…» - начал Даррен.
«Примите долбаного аспирина, как все, - сказал Мэтт.
«Аспирин не помогает!»
«Смотри», - сказал Джейк. «Это очень просто. Вы можете продолжать принимать героин, если хотите, но вы не собираетесь быть участником этой группы, если вы это сделаете. Мы кое-что добавили в новый контракт с учетом вас двоих. National заплатит для реабилитации любого члена группы, который в этом нуждается. Вам двоим это определенно понадобится. Мы договорились, что вы оба зарегистрируетесь в Центре Бетти Форд послезавтра и пройдете их героиновую программу. Они дадут вам метадон и отучить вас от худшего отказа.Когда вы выйдете, вы можете вернуться к курению травки, нюханию колы и выпивке, вы даже можете бросить кислоту, если хотите, если вы не делаете этого в четырехчасовом окне перед репетицией или шоу. Но тебе нужно держаться подальше от героина. Навсегда. Если ты вернешься к этому, мы » Узнаем, и мы тебя вышвырнем. Вот в чем дело “.
“Это полностью облажалось!” - закричал Даррен в ярости.
«Ага», - сказал Мэтт, - «но тогда жизнь изрядно испорчена, не так ли?»
На следующее утро Джейк поехал в квартиру Мэтта и забрал его для следующей постконтрактной миссии, которую они оба с нетерпением ждали. Джейк обнаружил, что Мэтт пил из бутылки пива и запивал ею полдюжины маленьких оранжевых пилюль.
“Что ты говоришь?” - спросил он, слегка встревоженный огромным количеством таблеток, которые Мэтт проглотил.
«Я не ухожу», - сказал Мэтт. «Это обезболивающее для мочевыводящих путей».
«Обезболивающее для мочевыводящих путей? Зачем ты это принимаешь? Опять хлопок?»
«Нет, мне хреново хлопать. Я научился с первого раза. Хотя это дерьмо - действительно интересный наркотик. Он называется пиридий».
“Пиридий?” - спросил Джейк. “Что оно делает?”
«Я получил это от этой суки, которую трахал в прошлом месяце», - сказал он. «У нее была инфекция мочевого пузыря».
«Ты трахал девушку с инфекцией мочевого пузыря?» - потрясенно спросил Джейк.
Мэтт пожал плечами. «Какая разница? Киска - это киска. Ее просто не съешь».
“Я полагаю,” сказал Джейк. “Так она заразила тебя инфекцией мочевого пузыря?”
«Нет, я использовал резину, как всегда. Это побочный эффект таблетки, которую я ищу».
«Какой побочный эффект? От него кайф?»
«Нет, - сказал он. «Это делает твою мочу ярко-оранжевой».
Джейк медленно кивнул. «И по какой причине вы хотите, чтобы ваша моча была ярко-оранжевой?»
«Вот увидишь», - сказал он. «Со вчерашнего дня я принимаю шесть из них каждые четыре часа. Это очень хорошо работает».
«Ага», - сказал Джейк, качая головой. Иногда ход мыслей Мэтта был слишком запутанным, чтобы он мог уследить за ним. “Ну, тогда пойдем?”
«Ага», - согласился Мэтт. «Давай, блядь, сделаем это».
Они поехали в Голливуд, припарковавшись перед зданием Hedgerow Building, где работал их так называемый менеджер Рональд Шейвер. Они поднялись на двадцать второй этаж и зарегистрировались у Трины, его красивой секретарши. Она сказала им войти. Мистер Шейвер ожидал их.
«Мальчики», - приветствовал он, когда они закрыли за собой дверь офиса. «Рада тебя видеть. Я была немного удивлена, когда Трина сказала мне, что ты попросил о встрече. Так что же привело тебя сюда сегодня?»
Они не разговаривали с Шейвером несколько месяцев, с тех пор как он звонил им несколько раз по просьбе National, чтобы попытаться убедить их отказаться от своего небольшого плана шантажа звукозаписывающей компании и заставить его пересмотреть условия. Как только началось реальное пересмотр условий, они не слышали ни слова от него.
«У нас хорошие новости, Шейвер, - сказал Джейк. «Мы только вчера подписали новый контракт с National Records».
“Новый контракт?” - удивился он. Затем он улыбнулся. «До меня доходили слухи об этом, но каждый раз, когда я звонил своим контактам в National, они отрицали их. Так это правда? Вы действительно заставили их пересмотреть условия?»
«Мы действительно это сделали», - сказал Мэтт. «Они врезались в нас и переделали всю эту гребаную сделку».
«Ага, - сказал Джейк. «Мы собираемся получить восемнадцать процентов роялти сейчас, исходя из полной розничной ставки. Что вы думаете об этом?»
“Замечательно!” - сказал Шейвер в восторге, его разум, несомненно, уже перебрал его версию. “Когда это вступит в силу?”
«Это вступило в силу вчера днем», - сказал Джейк. «Наши авансы должны быть переведены на наши счета к полудню».
“Какой аванс вы получили?” - спросил их Шейвер.
«Полмиллиона», - сказал Мэтт. “Неплохо для группы любителей, а?”
Шейвер одобрительно кивнул. «Совсем неплохо», - сказал он. “Хотя мне очень хотелось бы, чтобы я присутствовал на ваших переговорах. Я знаю, что у нас были разногласия, но если бы они были готовы дать вам полмиллиона авансом без моего присутствия, они могли бы пойти на миллион с моим присутствием “.
«Что ж, - сказал Мэтт, - мы бы пригласили тебя поучаствовать, но все дело в том, как ты трахнул нас в первый раз. Ты это помнишь?»
«Да», - сказал Джейк. «Похоже, вы больше заботились о своих интересах, чем о наших».
«А теперь, ребята, - сказал Шейвер. «Я уже говорил вам об этом раньше, контракт, который вы подписали со мной, был стандартным контрактом на промышленное представительство. Я знаю, что он вам не понравился, но он ничем не отличался от того, который я подписал с Earthstone или The Two Lips . “
«Да, теперь мы хорошо разбираемся в этой стандартной отраслевой концепции», - сказал Джейк. «Но знаете что? Все прощено».
“Это?” - спросила Шейвер.
«Ага, - сказал Мэтт. «Потому что это уже не имеет значения».
“Что вы имеете в виду?”
«Я скажу вам через минуту», - сказал Мэтт. «Но сначала, у тебя есть что-нибудь из этого премо-удара? Я мог бы сказать пару строк о тебе. Как насчет тебя, Джейк?»
«Определенно, - сказал Джейк. «Я не ел кокаина уже неделю».
«Э … конечно, - сказал Шейвер. Он быстро собрал свою установку и начал складывать строчки. “Хотите выпить?”
“Fuckin ‘A,” сказал Мэтт. «У нас будет как обычно».
Шейвер кивнул и нажал кнопку внутренней связи. «Трина, - сказал он, - два чива с колой для моих гостей, пожалуйста?»
«Сделайте их двойниками», - сказал Джейк.
«Двойники», - покорно повторила Шейвер.
Пока они ждали, Джейк и Мэтт по очереди разъясняли только что подписанный контракт. Шейвер с уважением слушал, как он слышал некоторые из наиболее прибыльных терминов. Вошла Трина и дала им выпить. Затем она отступила. Шейвер поставил перед ними зеркало, и каждый фыркнул по две строчки плюс одну строчку Шейвера, оставив его ни с чем. Он нахмурился, но промолчал.
«Черт побери», - сказал Джейк, принюхиваясь, чувствуя, как наркотик ударил ему в голову. «У тебя всегда был лучший удар, Шейвер».
«Ага», - сказал Мэтт, выпив три четверти своего напитка залпом. «Я всегда буду помнить это о тебе».
“Помнить?” - спросил Шейвер, вылил еще немного кокса и делал для себя несколько свежих строк. “Что вы имеете в виду?”
«Ааа, - сказал Джейк, - вот для чего мы на самом деле сюда приехали. Видите ли, ваш контракт с нами действовал на срок действия контракта, который мы подписали с National, помните?»
«Э … да, - сказал Шейвер, его глаза немного потемнели.
«Наш контракт с National», - сказал Джейк, - «тот, который мы подписали с вашей помощью, тот, который связывал нас с вами, ну … он больше не имеет силы. Он был заменен новым контрактом. Это означает, что мы теперь могут подписать контракт с другим менеджером “.
Шейвер остановился на полпути. «О, понятно, - сказал он. «Вы здесь, чтобы пересмотреть свои условия со мной».
«Нет, не совсем так», - сказал Джейк. «У нас уже есть другой менеджер».
Шейвер покачал головой. «В чем он вас обвиняет? Давайте поговорим об этом, ребята. Я готов к переговорам. Я готов снизить за вас всего пятнадцать процентов».
«Она берет с нас двадцать процентов, и мы рады ее заплатить», - сказал Джейк. «Видишь ли, мы знаем, что она не собирается трахнуть нас так, как ты».
“Она?” он спросил. “Женщина? Женщина хочет быть вашим менеджером?”
« Это наш менеджер, - сказал Мэтт. «Это сестра Джейка, Полина. Злая сука, которая помогла нам заключить этот новый контракт, которая, черт возьми, боролась за нас, потеряла для нас работу и поддержала нас».
«Но она ничего не знает об управлении группой!» - сказал Шейвер. «Ты утонешь, если меня не будет!»
«Ты никогда не делал нам дерьма, Шейвер», - сказал Мэтт.
“Я заключил с тобой тот первый контракт!” - крикнула Шейвер. «Если бы не я, ты бы до сих пор играл в этих дерьмовых клубах Heritage!»
«Это правда, - признал Джейк, - и мы благодарны вам за то, что вы предоставили нам этот первый шанс, но вы также нас обманули. Нам не нравится, когда мы облажались. наше имя - это больше, чем компенсация за то, что вы привели нас в бизнес “.
«Кроме того, вы по-прежнему будете зарабатывать на нас», - с горечью сказал Мэтт. «Вы по-прежнему будете получать двадцать процентов наших гонораров за первые два альбома».
«Джейк, Мэтт, - сказал Шейвер, - мы можем решить это, не так ли? Тебе не нужен неопытный менеджер. Я тебе нужен».
«Нам не нужно дерьмо», - сказал Мэтт. «А теперь, если вы не возражаете, я сейчас официально объявлю о разрыве наших отношений друг с другом».
“Какой?” - спросил Шейвер. «Пишу? О чем ты говоришь?»
Мэтт не ответил. Вместо этого он встал и сделал два шага к стене. Он расстегнул джинсы и вынул член. Он начал мочиться, моча стала неестественно яркой, почти флуоресцентной оранжевой окраской. Он брызнул на белую стену Шейвера, запачкая все, к чему прикасался. Мэтт начал двигаться вверх-вниз, назад и вперед, формируя слова из струйки оранжевой мочи. Когда он закончил, сообщение появилось ясно: УР СТРЕЛ.
Глава 17C »
Двумя днями позже Джейк сидел в своей гостиной, потягивая ром с колой и листая присланную ему коллекцию рекламных брошюр. Мэнни уже ушел, его судьба была неизвестна Джейку и о нем не заботился. У самого Джейка было тридцать дней, чтобы найти новое жилье.
Теперь на его банковском счете было 79 780 долларов, его доля в авансе в 500 000 долларов за вычетом двадцати процентов Полины и суммы, которую он потратил на продукты для себя и ежемесячную страховую выплату за свой Corvette. По совету Полины он уже рассматривал возможность исчезновения еще тридцати тысяч из них, предназначенных для уплаты федерального подоходного налога и налога штата, который он один должен будет рассчитывать и платить. В результате у него осталось около пятидесяти тысяч на оплату жилья, бензина, страховки, продуктов, одежды и всего остального, что ему нужно было купить до тех пор, пока не начнут поступать их первые выплаты роялти. Лучшее, на что они могли надеяться, было в июле следующего года, если предположить они выпустили альбом к декабрю, и если предположить, что он очень быстро стал платиновым. Если нет, то это будет после третьего квартала следующего года, в октябре, прежде, чем они увидят больший доход, поскольку их аванс и все другие расходы будут возмещены в первую очередь. Эти пятьдесят тысяч должны были растянуться на тринадцать месяцев.
Конечно, это оставляло ему около 3800 долларов в месяц, которые он мог тратить бесплатно. Это было значительно больше, чем у среднего гражданина Соединенных Штатов из среднего класса в данный момент истории, но средний гражданин среднего класса не жил в Лос-Анджелесе и не привык жить в роскошных кондоминиумах. У Джейка просто не было достаточно денег, чтобы продолжать вести привычный образ жизни. Сопоставимые квартиры стоили около 2500 долларов в месяц. Он подсчитал, что его бюджет позволяет на жилье всего около 1500 долларов, самое большее 1700 долларов. В этом ценовом диапазоне он не мог найти ничего в центре города, пригодного для жизни по его стандартам. Если он хотел сохранить что-то вроде роскоши, ему пришлось бы выехать за границу, в пригород.
«Ну что ж, - сказал он себе, закуривая сигарету и делая глоток из своего напитка. «Я полагаю, есть люди, которые готовы убивать ради моих проблем».
На мгновение он забеспокоился о Даррене и Купе. Оба зарегистрировались в Центре Бетти Форд, как и было запланировано, и в настоящее время наслаждаются своими первыми двадцатью четырьмя часами без героина. Он надеялся, что они выйдут чистыми и останутся чистыми, но даже если они это сделают, они уже создают для себя большие проблемы в будущем. Джейк и Билл оба предлагали найти им новое жилье, пока они будут в реабилитационном центре, но оба отказались. National засунула нос и предложила продолжать сдавать им в аренду свои нынешние квартиры, что съело бы их аванс задолго до первого чека на лицензионный платеж, даже если бы он действительно поступил в июле. Эти квартиры продавались за три штуки в месяц плюс взносы.
Телефон зазвонил, прерывая его мысли. Он действительно просидел три звонка, прежде чем вспомнить, что Мэнни больше нет, чтобы выполнять функции телефонного секретаря. Он встал и ответил.
“Мистер Кингсли?” - сказал смутно знакомый голос.
“Кто спрашивает?” - спросил Джейк.
«Тед Перкинс», - сказал голос. «Я отвечаю за отдел поддержки Brogan Guitars. Мы познакомились несколько лет назад, когда вы записывали свой первый альбом, помните?»
«Да, знаю», - сказал Джейк, и он так и сделал. Перкинс был тем представителем, который поставил на них гитары Brogan во время записи и гастролей Descent Into Nothing . Он также был одним из тех, кто звонил и угрожал Мэтту нарушением контракта, когда тот отказался играть одного на сцене. “Откуда у тебя мой номер?”
«Мистер Кроу из« Нэшнл »дал мне его, - сказал он. «Насколько я понимаю, контракт, который мы заключили с National в отношении гитары, на которой вы играете на сцене во время вашего тура, больше не действует».
“Это ваше понимание, а?” - подозрительно сказал Джейк, больше ничего не предлагая. В контракте, который они только что подписали, содержалось строгое положение о неразглашении самого его существования.
«Это информация, которую мне дал мистер Кроу, - сказал Перкинс. «Мне сказали, что вы и все остальные гитаристы группы теперь являетесь независимыми агентами по подписанию контрактов с туром».
«Да», - осторожно сказал он. “Я полагаю, что да. Что именно вы хотите, мистер Перкинс?”
«Пожалуйста, - сказал он, - назовите меня Тедом».
«Тед», - сказал Джейк. “Что вы хотите?”
«Что ж, я хочу предложить вам контракт на одобрение», - сказал он. «Я знаю, что вам нравятся наши гитары, мистер Кингсли, и мы надеемся, что вы продолжите играть на них на сцене».
“Что за договор одобрения?” - спросил Джейк.
«Вероятно, нам следует обсудить это лично. Будет ли удобнее девять часов утра?»
“Завтра?”
«Я могу отправить лимузин к вам домой, чтобы забрать вас, если хотите».
«Э … почему бы вам просто не рассказать об основах того, что вы предлагаете прямо сейчас?» - спросил Джейк. «А потом мы пойдем оттуда».
Перкинсу это, похоже, не понравилось, но он все равно пошел дальше. «Мы готовы предложить вам рекомендательный взнос в размере пятисот тысяч долларов, если вы согласитесь играть исключительно на гитарах Brogan в своем предстоящем туре, и еще пятьсот тысяч долларов в любых последующих турах. Кроме того, мы предоставим вам бесплатные инструменты на время этого контракта “.
“Полмиллиона долларов за тур?” - спросил Джейк. «Это то, что вы раньше платили National?»
«Боюсь, мне не разрешено обсуждать детали контрактов с другими клиентами», - сказал Перкинс.
“Когда я получу эти деньги?” - спросил Джейк.
«Он будет выплачен после подписания контракта», - сказал Перкинс. «Конечно, если вы по какой-то причине не поедете в тур или будете играть на разных гитарах на сцене, вы будете обязаны вернуть нам эти деньги вместе с умеренным нарушением оплаты контракта».
«Конечно», - сказал Джейк. «Послушай, Перкинс, дай мне немного подумать над этим. Я вернусь к тебе».
«Э … ну … конечно, - сказал он. «Но как насчет завтрашней встречи? Мы все еще готовы?»
«Я дам тебе знать», - сказал Джейк. “Какой у тебя номер?”
Он назвал свой номер телефона, и Джейк записал его. Прежде чем он успел что-то сказать, Джейк повесил трубку. Он сверился с листом бумаги и набрал номер отеля Hyatt. Полина переехала туда в тот момент, когда ее сто тысяч были внесены на ее счет. Теперь она тоже искала роскошные апартаменты в районе Лос-Анджелеса.
“Что происходит?” - спросила она, когда подошла к линии.
«Я только что получил этот телефонный звонок», - сказал Джейк. Затем он рассказал ей о своем разговоре с Перкинсом.
“Полмиллиона баксов, а?” - сказала она, благодарно насвистывая. «Неплохо для того, чтобы просто сыграть на определенной гитаре. Могу поспорить, у тебя получится лучше».
“Ты так думаешь?”
«В любом случае, стоит попробовать. Разве вы не всегда говорили, что любите свой Les Paul, но вам нравится только Brogan?»
«Ага», - сказал он. “Я сказал это”. Это тоже было правдой. Хотя Brogan на самом деле был немного прочнее инструмента с более современными компонентами, Les Paul был классикой, гитарой, с которой музыкант мог бы привязаться.
«Почему бы нам не позвонить Гибсону и не узнать, не заинтересованы ли они в соглашении об одобрении? Это не повредит, не так ли?»
«Нет», - согласился Джейк. “Я думаю, это не может. Ты поговоришь с ними от меня?”
“Зачем нужны старшие сестры?”
Как оказалось, Гибсон был очень заинтересован в контракте с Джейком Кингсли. Они предложили ему миллион долларов за тур и пожизненные бесплатные инструменты, если он будет играть исключительно на Les Paul на сцене. Полина сказала им, что они свяжутся с Броганом, чтобы узнать, готовы ли они сделать встречное предложение. Затем Гибсон увеличил предложение до 1,5 миллиона долларов за тур, и, кроме того, они пообещали выпустить для продажи широкой публике модель Les Paul, подписанную Джейком Кингсли, и заплатить Джейку комиссию в размере двадцати долларов за каждую проданную.
“Где подписать?” - спросил Джейк.
«Но, Джейк, - сказала Полина, - не следует ли нам сначала провести это предложение через еще нескольких производителей гитар? Есть хороший шанс, что Броган или Фендер могут его поддержать».
«Нет, - сказал Джейк. «Сделка не могла быть лучше для меня. Я все равно планировал бесплатно сыграть на своем Les Paul на сцене. Давайте подведем итоги и подпишем».
Они завернули его и подписали. С тех пор, как Полина выступила посредником в сделке, она получила 300 000 долларов из 1,5 млн долларов и по четыре доллара за каждую проданную гитару. Джейк посмотрел на свой банковский счет в тот день, когда деньги были переведены, и смотрел на сумму почти пятнадцать минут. Теперь там было 1 279 203 доллара. Теперь это было официально. Он был миллионером.
Мэтт стал следующим миллионером. Изучая опыт Джейка и используя навыки ведения переговоров Полины, он подписал контракт с Fender, чтобы делать именно то, что он уже делал: играть на своем Stratocaster на сцене. Они дали ему два миллиона долларов за тур и пообещали по тридцать долларов за каждую фирменную модель Мэтта Тисдейла, которая будет продана публике.
Это привело к тому, что остальные участники группы подписали собственные рекламные контракты. Билл принял 750 000 долларов, чтобы сыграть на рояле Steinway Concert во время турне. Сотрудники Steinway даже пообещали установить высококачественные звукосниматели для оптимального воспроизведения звука. Куп, находясь в стенах Центра Бетти Форд, фактически устроил войну между Людвигом, Перлом, Лексингтоном и Yamaha, когда Yamaha наконец предложила ему полмиллиона за тур и дала ему комиссию в размере двенадцати долларов за Джона Купа “Продан фирменный стартовый набор Cooper. Даррен был единственным, кто не заключил шестизначную сделку. В итоге Броган предложил ему относительно ничтожные 75 000 долларов за то, чтобы он продолжал играть на бас-гитаре во время турне и появлялся в рекламе в различных журналах о рок-музыке. Фирменный бас Даррена Эпплмана не предлагался и, Таким образом, без комиссии. Одна из причин, по которой Даррену не так хорошо, как другим, в игре за одобрение, было то, что он был басистом, и это просто не воспринималось как такое гламурное, как другие должности в группе. Однако в большей степени причина заключалась в том, что он решил не использовать Полину в качестве переговорщика и рупора при заключении сделки.
«Я не плачу ей двадцать процентов, чтобы заключить чертову сделку с гитарной компанией», - упрямо сказал он, когда Джейк - во время одного из своих визитов в Центр Бетти Форд - предположил, что это может быть хорошей идеей. «Это достаточно плохо, что мне пришлось отдать ей двадцать процентов от ста тысяч, которые мы получили за подписание контракта».
Это было типичным отношением Даррена к остальной группе в тот период. В то время как Куп, казалось, хорошо реагировал на лечение и был искренне счастлив избавиться от героиновой зависимости, Даррен был полон отговорок и негодования. Консультанты несколько раз говорили Джейку, что он даже не осознал первый и самый важный шаг терапии, а именно признание того, что он зависим и у него есть проблема. В результате этого упрямства Тед Перкинс встретился с Дарреном на 24 день своего пребывания в Центре Бетти Форд и представил ему контракт на одобрение, который предлагал, возможно, половину того, что он получил бы с помощью Полины, и был полон лазеек. например, требование к рекламе в журнале, гонщик, который диктовал, что ему не заплатят, пока тур не начнется,
«У нас и дальше будут проблемы с ним», - высказал мнение Джейк на тридцать день реабилитации, последний день.
«Ага», - согласился Мэтт. «Лучшее, на что мы можем надеяться, это держать его в курсе во время процесса записи итура».
3 октября 1985 года Intemperance вошли на свой репетиционный склад (арендная плата за который теперь полностью выплачивалась National Records, а не возмещалась из прибыли группы) впервые с момента записи ужасной демо-записи, которая положила начало спору и, в конечном итоге, пересмотру переговоров. . Их инструменты были пыльными и расстроенными, им требовалось два часа чистки и ухода, прежде чем они смогли даже начать играть.
«Джейк и я оба работали над новыми мелодиями на протяжении всего этого процесса, через который мы прошли», - сказал Мэтт. «У меня их около шести, а у Джейка семь или восемь, верно, Джейк?»
«Наверное, семь», - сказал Джейк. «Я не совсем уверен в том последнем, над которым я работал».
«Достаточно честно, - сказал Мэтт. «Но пока, как насчет того, чтобы начать с того, что освежимся тремя основными мелодиями, которые мы сделали до того, как все это началось? Все их помнят?»
“Ты имеешь в виду те, кого ты сказал, отстойные задницы?” - спросил Даррен. «Те, которые ты заменил на то дерьмо, которое мы записали на пленку?»
«Вы знаете, почему мы это сделали, - сказал Джейк. «Это принесло нам новый контракт, помнишь?»
«Мне вроде как понравился старый контракт, - сказал Даррен. «Никто не спрашивал меня или Купа, хотим ли мы это изменить».
«Тебе понравилось, потому что это позволяло тебе употреблять героин сколько душе угодно», - сказал ему Джейк. «Тебя даже не волновало, что это тебя разоряет».
“Эй, отвали, Джейк!” - крикнул Даррен. «Тот факт, что ты получил гребаные полтора миллиона контрактов на одобрение этой новой сделки, не означает, что остальным из нас она должна понравиться!»
“Привет!” - крикнул Мэтт. «Постойте, вы оба. Мы туда не пойдем. Мы здесь, чтобы сыграть музыку и записать альбом, так что давайте, блядь, сделаем это».
Джейк и Даррен на мгновение посмотрели друг на друга, а затем кивнули.
«Давай сделаем это», - сказал Даррен.
«Ага», - согласился Джейк. “Посмотрим, есть ли у нас это еще”.
«Это чертов дух», - сказал Мэтт. “Давай сначала займемся служением мне .
У них его еще не было, по крайней мере, сначала. Один или другой из них постоянно пропускал реплику, играл не ту часть или напрочь забывал, что они должны были делать. Джейк испортил текст, оставив целые разделы невоспетыми. Гармония остальных участников во время припева была в лучшем случае негармоничной. Но они продолжали это делать, ссылаясь на ноты и тексты песен, и начинали снова и снова. Наконец, спустя почти два часа, им удалось полностью сыграть всю песню, не допуская ошибок.
«Хорошо», - сказал Мэтт, удовлетворенно кивнув. «Это было почти не дерьмо. А теперь давайте сделаем это снова. С самого начала».
Они сделали это снова, почти безупречно. А потом сделали это снова. И пока они играли и пели, хватаясь за свои инструменты, стуча по барабанам и клавишам пианино, позволяя своим голосам быть услышанными, магия создания музыки медленно настигала их. Они позволяют своим страхам и обидам, своим тревогам и тревогам ускользать от них, плывя в потоке электронов по проводам, выбиваясь в виде колебаний в воздухе, испускаемых усилителями. Они снова стали группой и занимались тем, что делали лучше всего: играли свою музыку. К тому времени, когда в шесть часов вечера они кончили, они набрали две из своих предыдущих мелодий и уже почти начали набирать третью. Они покинули склад в гораздо лучшем настроении, чем вошли, даже Даррен,
Не прошло и дня, чтобы Стив Кроу не вызвал ни Джейка, ни Мэтта, чтобы преследовать их, когда он мог ожидать демонстрационную запись на своем столе.
«У нас уже нет премии« Грэмми »на следующий год, потому что, черт возьми, мы не собираемся выпустить альбом к 1 января», - пожаловался он однажды Джейку. «И эта гребаная группа спиков, с которой ты поссорился, выпустила свой новый альбом три недели назад. Вы слышали это дерьмо? Они уже рвут чарты! Они собираются стать золотыми менее чем через два месяца!»
“Какое это имеет отношение к нам?” - спросил Джейк.
«Это означает, что они будут в наградах, а вы нет», - сказал Кроу. «Вы хоть представляете, сколько бесплатной рекламы мы упускаем из-за того, что не участвуем в наградах?»
«Мы идем так быстро, как можем, Стив, - сказал Джейк. “Иметь терпение.”
«Если бы вы работали над этим новым материалом во время переговоров по контракту, вы могли бы пойти прямо в студию, как только он будет подписан».
«Стив, подумай об этом на минутку», - сказал ему Джейк. «Если бы мы сделали это, вся наша позиция на переговорах была бы скомпрометирована. Вам повезло, что мы с Мэттом даже сочиняли новые мелодии во время всего этого. Мы могли бы просто сидеть на задницах».
«Я полагаю, - сказал он. «Я просто сообщаю вам, что вы находитесь в опасности остаться безвестной. Прошло почти два года с момента выхода Thrill . Многие ваши фанаты могли забыть о вас».
«Вот почему Thrill все еще входит в десятку лучших альбомов?» - спросил Джейк. «Не поэтому ли три песни с Thrill до сих пор пользуются наибольшим спросом на рок-радиостанциях по всей стране?»
«Это сейчас», - сказал Ворон. «Все равно потребуется как минимум три месяца, чтобы записать ваши мелодии после того, как они будут представлены. За три месяца многое может измениться».
«Мы не будем записывать мелодию раньше времени, Стив, - сказал ему Джейк. «Мы приближаемся, хорошо? Когда у нас будет для вас демо-запись, мы ее отправим».
«Три хороших песни и семь мелодий, - умолял Кроу. «Это все, что мы просим, ??Джейк».
«Мы не занимаемся наполнением», - ответил Джейк. «Вы получите десять хороших мелодий, и альбом будет продаваться как сумасшедший. Не волнуйтесь».
Но, конечно, он продолжал волноваться и продолжал преследовать. Группа изо всех сил старалась не обращать на него внимания и продолжала сочинять, работая не менее шести часов пять дней в неделю, сочиняя и совершенствуя, оттачивая и отвергая. К середине октября они, даже Даррен и Куп, вошли в ритм своих сессий, и это было почти как в старые добрые времена. Предложения полетели, изменения были опробованы и включены. Новые песни вводились одна за другой, а затем доводились до совершенства. Наконец, 7 ноября у них было готово к отправке двенадцать песен - пять Мэтта и семь Джейка. Под руководством Билла они записали демо-запись в течение трех дней, работая все выходные. 11 ноября, в следующий понедельник, они положили демо-запись, тексты песен и ноты на стол Стива Кроу.
“На этот раз это настоящая вещь?” - спросил он, открывая конверт и вынимая содержимое.
«Настоящая гребаная штука», - сказал Мэтт. «Некоторые из лучших песен, которые мы когда-либо записали, записаны на этой ленте».
«Хорошо, - сказал он. «Давайте послушаем».
Они его послушали. Впервые с тех пор , как Стив Кроу был назначен на « Воздержание» , он испугался их. Богатая, мелодичная и, прежде всего, сложная рок-н-ролльная музыка лилась из его динамиков более пятидесяти минут, и он впитывал ее. Когда запись наконец закончилась, он взглянул на них с уважением в глазах.
«Этот альбом будет продаваться очень много копий», - сказал он.
«Это идея», - сказал Джейк. “Когда мы пойдем в студию?”
«Скоро», - сказал он. «Как только я забронирую время. А пока давайте пригласим сюда Дулитла, и мы начнем работать над производственным списком».
National так отчаянно пыталась запустить альбом в производство, что очень мало спорила с группой, какие песни будут включены и в каком порядке они будут исполняться. Единственный раз, когда они использовали свое право вето, Джейк предложил записать « It’s In The Book» и назвать альбом так. Группа не боролась с проблемой. В конце концов они остановились на десяти новых песнях, шести на Джейка и четырех на Мэтте. Две песни были балладами, которые особенно нравились National, поскольку из них, как правило, создавались бестселлеры. Название нового альбома должно было быть ” Balance Of Power”., одна из песен Джейка, которая касалась темы самоутверждения и взятия под контроль своей судьбы - тема, которую никто в National, похоже, не осознавал, касалась всего спора, который они только что имели со своей самой продаваемой группой.
Они вошли в студию звукозаписи 6 декабря на фоне множества сплетен в СМИ. На протяжении всего переговорного процесса репортеры продолжали преследовать и группу, и руководителей National по поводу слухов о новом контракте и о том, что судебный процесс все еще находится в ведении. Это внимание возросло до безумия, когда стало известно, что National прекратил судебный процесс. Теперь, в тот день, когда группа фактически начала запись, National триумфально объявил об этом факте всему миру, заявив, что, поскольку двое из участников успешно прошли курс реабилитации в Центре Бетти Форд от наркозависимости, группа теперь на правильном пути и ожидает окончания своего новый альбом к весне.
«А как насчет слухов о новом контракте?» спросили несколько репортеров.
«Нового контракта нет, - ответил Кроу. «Группа работает в соответствии с их текущим контрактом и останется таковым до истечения его срока».
Запись, включая ремиксы, дабы и наложения, для Balance Of Power была завершена 3 марта 1986 года. National ускорила производство альбома в максимально короткие сроки, с планами выпустить первый сингл - I’m Found Myself Again - на сайте радио к первому дню весны и поставить сам альбом в магазины звукозаписи к 1 апреля.
« Пришло время запустить видео на Found» , - сказал им Кроу 4 марта. Он должен появиться на MTV одновременно с выпуском сингла. Это не дает нам много времени “.
Съемка видео стала первой серьезной проверкой нового контракта и полномочий, которые были предоставлены Intemperance по нему. Группа встретилась с Норманом Рутгером, человеком, который продюсировал и написал все их предыдущие видео. Его идея заключалась в том, чтобы продолжить сатанистскую тему, начатую в других видео. Он представил себе группу, одетую в черную кожу, бродящую по сырым подземным катакомбам, обыскивающую комнаты, заполненные оборудованием для пыток и залитые кровью. Во время припева песни Джейк находил улыбающуюся копию себя в объятиях с крылатым демоном в одной из самых ужасных комнат.
«Ни хрена», - сказал Джейк, впервые услышав это. «Песня не об этом, и я не буду подписывать видео, в котором одна из моих песен представлена ??неправильно».
Рутгер, конечно же, начал всю свою болтовню о том, как он не может работать в таких условиях и что у «слепых шутов» было много нервов, ставящих под сомнение его вдохновенные воображения.
«Мы сделаем это по-своему, или воспользуемся своим правом вето», - сказал Джейк Ворону и Дулиттлу, когда его вызвали в их офис.
«Но Рутгер - главный видеопродюсер», - сказал Дулитл. «Он отказывается подчиняться указаниям музыканта».
«У него есть хорошее представление о том, что зрители ищут в видео», - сказал Кроу. «Два других ваших видео почти были номинированы на награды».
«Мне плевать на видео или награды за видео», - сказал им Джейк. «Я считаю, что видео разрушают музыку и извращают всю эту индустрию. Музыкальный мир был бы намного лучше без них. Но если вы настаиваете на том, чтобы мы снимали его, это будет видео, которое соответствует смыслу песни. Я не буду идти на компромисс в этом. Я нашел себя снова - это песня о поездках, разочарованиях, скуке и эмоциональном выгорании, а также о том, как все это исчезает, когда мы выходим на сцену каждую ночь. Мы снимаем видео о или мы вообще не снимаем видео. Это ваш выбор “.
«Но Рутгер отказывается принимать во внимание содержание своих видео, - сказал Кроу.
«Тогда найди кого-нибудь, кто продюсирует это», - сказал Джейк. «Тот , кто делает принимать входной сигнал.»
Не имея другого выбора, они сделали , как спросил Джейк (проклиная новый невоздержанности контракт все время). Они нашли неизвестного продюсера по имени Эрика Уайлд, женщина лет тридцати с небольшим, получившая диплом в престижной киношколе, но всю свою карьеру провела в рекламе для автопроизводителей и производителей мыла. Раньше она никогда не снимала видео, но ей очень хотелось его попробовать.
Эрика была толстой женщиной в очках, похожей на библиотекаря, и очень слабо разбиралась в моде. Но она оказалась умным и открытым режиссером. “Что мы собираемся здесь?” - спросила она Джейка при их первой встрече. «Насколько я понимаю, у вас есть определенные образы, которые вы хотите передать с помощью этого видео, и что я должен следовать вашим предложениям в меру своих возможностей. Так о чем мы говорим?»
«Послушайте, - сказал Джейк, - я не пытаюсь контролировать вашу работу над видео. Я музыкант и почти ничего не знаю о кинопроизводстве. Все, что мне нужно, это видео, которое соответствует теме песни. Как ты думаешь, ты сможешь это сделать? “
“О чем песня?” спросила она.
Джейк вставил расширенную копию основной записи в кассетный плеер. «Просто так получилось, что эта песня была со мной», - сказал он. Он нажал на игру. «Вы скажите мне, о чем он».
Она послушала его, а затем попросила его перемотать его и снова послушать. «Неплохо», - сказала она. «Я больше фанат софт-рока, но это хорошая музыка».
«Спасибо, - сказал он. “Так о чем это?”
«Что ж, это, очевидно, дорожная песня. Это довольно распространенный элемент музыкальных записей, не так ли? Wheel In The Sky от Journey , Homeward Bound от Саймона и Гарфанкла, Turn The Page Боба Сигера. Это в том же жанре. как эти мелодии. Твой немного отличается. Он описывает скуку, долгие часы, усталость и безымянных поклонниц, но он также разъясняет причину, по которой вы находитесь там, в первую очередь, острые ощущения, которые вы испытываете, когда ступаете выйти на сцену и услышать крики толпы “.
Джейк ухмылялся, слушая ее слова. «Я думаю, ты знаешь о музыке немного больше, чем позволяешь», - сказал он ей.
«Может быть», - сказала она. “Так я могу пройти твой маленький тест?”
«Да, - сказал он. «Так давай поговорим о том, что мы будем делать с этой песней, ладно?»
Они поговорили, и по мере того, как они разговаривали, Джейку все больше и больше нравилась эта мышиная, непритязательная женщина. Когда Джейк сказал ей, что у National было около пятидесяти часов видео, которое было снято во время тура Thrill , кадры, включающие действия во время поездок на автобусе, действия за кулисами и действия на сцене, ее интерес значительно оживился.
«Я бы хотела посмотреть все эти кадры», - сказала она. “Как вы думаете, они позволят мне?”
«Если они снимут видео до 20 марта, они позволят тебе», - сказал ей Джейк.
Они ей позволили. И из этих случайно снятых лент она легла в основу видео, взяв вырезанные сцены реальной гастрольной жизни и смешав их с другими сценами, которые она тщательно сняла на видеостудии, арендованной для нее. Конечным результатом было трогательное и очень глубокое представление суровости жизни в дороге и анимация, которая наполняла группу, когда они фактически выходили на сцену каждую ночь.
«Это чертовски произведение искусства», - заявил Мэтт, когда им показали копию фильма 16 марта.
«Ты настоящий талант, Эрика, - сказал Джейк. «Вы идеально передали суть моей песни».
Даже Даррен согласился, что это потрясающе, хотя он жаловался, что было недостаточно отснятого материала с его участием и его басом.
Однако, когда они показали его для Ворона и Дулитла, они только хмыкнули.
«Думаю, сойдет», - сказал Кроу.
«Да», - согласился Дулитл. «Это лучше, чем ничего, но вы позволите мистеру Рутгеру продюсировать видео для Service Me, когда придет время?»
«Нет, - сказал Мэтт. «Я хочу, чтобы эта прекрасная сучка снимала здесь и все клипы на мои песни. Она чертовски крута».
Эрика сияла от его похвалы. Два руководителя закатили глаза, но не возражали. В конце концов, альтернативой было вообще отсутствие видео.
Планирование тура началось за два дня до выхода первого сингла Balance Of Power . Группа и Нэшнл столкнулись головами в первые десять минут.
“Что за хрень это дерьмо?” - спросил Мэтт, глядя на первую переданную ему бумагу.
«Это расписание тура», - сказал Кроу. “Что-то не так?”
«Мы начинаем с западного побережья, - сказал Мэтт. «Это все круто. Это означает, что нам не придется ехать через гребаную страну, чтобы попасть на первое свидание, но Наследия в этом списке нет».
«Мы ожидаем гораздо большего отклика на этот альбом, чем на предыдущий», - сказал Кроу. «Это означает, что в туре вы будете выступать на лучших площадках. У Heritage нет достаточно большой арены, чтобы останавливаться на ней».
«Наследие - это наш родной город», - сказал Джейк. «Мы должны играть там».
«Поклонники Heritage могут прийти на одно из концертов в Сакраменто, - сказал Кроу. «Мы делаем два из них там, и это всего в шестидесяти милях от нас».
«Мы будем выступать в Heritage или нигде не будем выступать», - сказал Джейк. Он подтолкнул листок бумаги через стол. «Это наш родной город, и люди, которые там живут, сделали нас теми, кем мы были, когда мы впервые подписали контракт. Мы никогда не пропустим их ни в одном туре. Добавьте сюда Наследие».
«Желательно сначала», - добавил Мэтт. «Я думаю, они должны получить эту выгоду».
Ворона взбесился, побледнел и несколько секунд стиснул зубы, но, наконец, взял бумагу. «Я посмотрю, что я могу сделать», - наконец сказал он. «Теперь давайте пройдемся по остальной части производства».
Они это сделали, и группе не понравилось то, что они услышали. «Нэшнл» предлагала экстравагантную постановку, включающую в себя несколько пиротехнических средств, шесть отдельных лазерных шоу, а также систему ремней и шкивов, которая заставила бы Джейка пролететь над аудиторией во время заключительного номера. Вдобавок в гардеробе они были одеты в ту же кожаную одежду, которую они так ненавидели в первый тур.
“Нет нет нет!” - сказал Мэтт. “Мы не делаем ничего из этого дерьма!”
“Ни чего дерьма?” - воскликнул Ворон.
«Ни лазеров, ни шкивов, ни гребаной кожи, ни пиротехники», - сказал он.
«Особенно никакой пиротехники», - с содроганием добавил Даррен.
«Это стандартная отраслевая продукция!» - воскликнул Ворон. «Твои фанаты ожидают увидеть тебя в коже! Они ожидают увидеть лазеры и взрывы! Вы не можете сделать это в прошлом туре, а затем не сделать это лучше в следующем!»
“Почему бы нет?” - спросил Джейк.
“Потому что ты не можешь!” - сказал Ворон. «Каждый тур должен быть лучше предыдущего».
«И так и будет», - сказал Джейк. «Это будет концерт, как мы делали раньше».
«Вы правильно поняли, - сказал Мэтт. «Ни кожи, ни лазеров, ни гребаных бомб, разносящих людей по воздуху, только музыка. Вот что мы делаем».
«Мы сделаем 90-минутный сет», - сказал Джейк. «Мы начнем с Found и закроем с CTL . После этого будут две мелодии на бис. Освещение будет стандартным, и не будет никаких лазеров, пиротехники или любого другого причудливого высокотехнологичного дерьма. Это не что приходят посмотреть фанаты “.
«И никакой гребаной кожи», - добавил Мэтт. «Я никогда не надену еще одну пару кожаных штанов, пока жив. Я начал свой бизнес в джинсах Levi 501 на сцене, и именно так я закончу свою карьеру».
«Ребята, - сказал Кроу, - я думаю, что вы позволяете прибыли от турне всколыхнуть голову. Конечно, неплохо, если вы зарабатываете деньги на турне, но цель гастролей - заставить людей покупать ваши альбомы. Дон» Я не пытаюсь избавиться от дорогих предметов вроде лазеров и пиротехники во имя прибыли. Это большая ошибка ».
«Мы делаем это не для этого», - сказал Джейк. «Концерт посвящен музыке и группе, которая его играет. Мы устраиваем хорошее шоу. У нас всегда было. Люди не будут приходить к нам из-за лазеров или света, они будут приходить, чтобы увидеть нас потому что мы Невоздержанность “.
«И они знают, что Intemperance умеет гребаный рок», - добавил Мэтт.
Они ругались и препирались из-за этого почти два дня, но, в конце концов, у National не оставалось другого выбора, кроме как уступить. В конце концов, с новым контрактом группа имела право наложить вето на любой график тура или детали производства, которые им не нравились. Альтернативой было вообще не турне.
«Вы разрушаете свою карьеру», - предупредил их Кроу. «Я просто хочу, чтобы вы это знали».
«У нас все еще есть возможность не забирать вас на следующий контрактный период», - предупредил Дулитл, немного повысив ставку.
«Когда все закончится, ты съешь свои гребаные слова», - ответил Мэтт. «Так мы должны начать собирать это вместе, или как?»
Ворона вздохнул. «Ага», - сказал он. “Я думаю, мы должны”.
Начались репетиции. Шоу, которое группа планировала дать в городах по всей Америке и Канаде с 1 мая по 11 ноября, было простым шоу, состоящим из немногим больше, чем группа, выходящая на сцену и разыгрывающая свои задницы. У них был список песен и список для выхода на бис, которому они неукоснительно следовали, но кроме этого, не было отрепетировано никаких световых эффектов, акробатики или хореографии. Они просто продолжали светить ярко светом и использовали свои инстинкты, когда выходили на сцену.
21 марта 1986 года сингл « Я нашел себя снова» был выпущен на радиостанциях по всей стране. В течение двух дней это была самая востребованная песня в стране. 1 апреля 1986 года альбом Balance Of Power поступил в продажу в музыкальных магазинах. Он установил небывалый рекорд по наибольшему количеству продаж за сутки: было куплено ошеломляющее количество экземпляров - 83 429 копий.
«Кажется, люди не думают, что это слишком хреново», - сказал Мэтт Вороне после репетиции 2 апреля.
«Будем надеяться, что ты прав», - ответил Ворон.
Он был. За тридцать дней между выпуском альбома и началом тура я снова поднялся в чарте синглов до шестой позиции и продемонстрировал все признаки продолжения своего восхождения, а альбом Balance Of Power фактически дебютировал. под номером один. Были опубликованы обзоры, и альбом был объявлен «лучшим альбомом Intemperance ». Билеты на предстоящие концерты поступили в продажу по всему западному побережью и были раскуплены в считанные минуты. Сообщается, что скальперы просили более девяноста долларов за билет на самые дерьмовые места. Даже Мэтт, Джейк и Билл были удивлены.
Пришло 30 апреля, и группа села в тот же старый гастрольный автобус. Они поехали на север штата в Heritage и вечером 1 мая вышли на сцену, зная, что родители и сестра Джейка, родители Билла и многие тысячи людей, которые раньше вносили плату за покрытие и приходили на их концерты на D Street West. там наблюдали за ними.
Загорелся свет, и заиграла музыка. Джейк знал, когда он услышал аплодисменты, что он снова нашел себя.
Начали играть.
Конец (Тома 1)
Последние комментарии
3 часов 11 минут назад
3 часов 14 минут назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 16 часов назад