Мы 1990 №1 [журнал «Мы»] (pdf) читать онлайн

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Вот. наконец, и вышел в свет
первый, долгожданный номер
журнала «Мы».
Долгожданный для подписчиков,
читателей — вы надеялись,
что он будет в январе или.
во всяким случае, в ничале года.
Поверьте, мы тоже очень хотели
этого, но., не все в наших силах.
Конечно, ложно найти много причин,
в том числе объективных и достаточно
убедительных, чтобы оправдаться.
Наверное, все же будет более
правильно просто принести всем вам
свои извинения и попросить вас
помочь нам — набраться терпения
поверить нашему честному слову,
что в1 е запланированные двенадцать
номеров, как и положено,
выйдут в этом году.
Вы оказали нам большое доверие,
подписавшись на журнал, который
еще только создавалоч. поверили
в него и отдали ему свои симпатии.
Вас много — почти два мил шона.
— молодых, юных, тех. кому нужен
свой журнал. За вами будущее.
А значит, будет будущее и у вашего
журнала Потоми что «Мы»
тто жирна i для вас

Гл авны й редактор
Геннадий Б У Д Н И К О В
М акет и оформ ление
Г р и ю р и н Т е р тн б а ш ья н ц
Т ехн и чески й редактор
О л ы а Л азарева

СОДЕРЖАНИЕ
РАЗМ Ы Ш ЛЯЕМ ВМ ЕСТЕ
«Ты м о ж е ш ь п о м о ч ь с е б е т о л ь к о с а м ...» Б е с е д а
с м а те р ь ю А н д р е я С т е б у н о в а , п о ги б ш е го в А ф ­
га н и с та н е
.
. .

4

П РО ЗА , П О ЭЗИ Я
В а л е р и й А л е к с е е в . П а р о в о з и з Г о н к о н га . П о в е с ть
В а л е н ти н Б е р е с т о в . « Ц в е т ц в е ты ю н о с ти м о е я ...»
С ти хи
.............................................................. .......
Л и д и я Н а р е ка я. Р а д и с е м ь и . П о в е с ть
.
. .
М а р и н а М о с к в и н а . С е й ч а с он п р и д е т и б у д е т в е ­
село . Рассказ . . . .
П р о б а п е р а . В и к а В е т р о в а . «Я б о л е ю с т и х а м и ...»
Борис Б уко вски й . Кно п ка. Р ассказ

20
74
88
170
1 29
132

ВЕЧНАЯ КНИГА
Вавилонская б аш н я. Б и б лей ски е л е ге н д ы . П р е д и сл о ­
вие К о р н е я Ч у к о в с к о г о

135

ГО В О РЯ О ТКРО ВЕН Н О ...
« В о -п е р в ы х » и « в о -в то р ы х » А л и н ы И л ь и ч е в о й
79
П исьм а в «М ы »
.......................................................................
86
И нна Р у д е н к о « М н е т р и д ц а т ь п я ть л е т , я у ж е ...»
Р а з м ы ш л е н и я о м и ф а х и р е а л и я х т в о е го п о к о л е ­
ния
......................................................................................................................................148

ЗАМ ЕЧАТЕЛЬНЫ Е СУДЬБЫ
В о л ь д е м а р Б а л я з и н . О т к р о в е н и я п р о с т а к а -Р и ч а р д а .
М а л е н ь к и е и с то р и и и з ж и з н и В е н и а м и н а Ф р а н к ­
лина
......................................................................................................................................173

РОК-ЭН Ц И КЛОПЕДИ Я

............................................................................................... 160

Т У С О В К А ......................................................................................................................................183

ОБРАЩЕНИЕ
К ВАМ
«М Ы »?

Альберт ЛИХАНОВ,
писатель,
председатель Правления
Советского
детского фонда
имени В. И. Ленина

Кто такие МЫ?
Или. вернее, кто такие ВЫ?
Вы — которым сегодня 13 14. 13
16, 17...
Вы — которые твердо верят, что
они уже взрослые, мудрые, само­
стоятельные, все на свете постиг­
шие, все на свете умеющие, все­
знающие, всеведущие Вы — для
кого мир открыт с четырех сторон,
а ветры в нем дуют молодые и
резкие, пропахшие бензином и всетаки лесом, дымом заводов и все
таки свежей травой, канцерогена­
ми и все таки цветами.. Вы — кому
входить в этот мир и брать его
в свои руки...
Нам — старшим, взрослым ва
шим ощам и дедам — совсем небез­
различно, какими они будут — ру­
ки, которые возьмут мир
Сильными — несомненно.
Уверенными — обязательно.
Умелыми — иначе быть не должно.
Чистыми— да, да, да' Извечное
желание отцов пусть дети станут
лучше нас, пусть пойдут дальше
поймут точнее, сделают больше
Пусть не повторят тех ошибок, что
сдетали мы, и своих поменьше
натворят, хорошо бы так
А еще очень хочется, чтобы ВЫ
были добрыми. Сказано классиком
красота спасет мир Позволю себе
добавить: его не спасти без доб
роты, без милосердия. Слишком

много зла — и наша в том вина!
знает он, хрупкий наш мир, слиш­
ком много горя пережили мы за
минувшие долгие и непростые деся­
тилетия, и плохо, коли горе озло­
било людей, заставило забыть, что
они— люди. Очень хочется, чтобы
ВЫ всегда помнили о том.
Старая-престарая книга, из­
вестная сотням поколений под
кратким именем «Библия», несет
в себе — коли отрешиться от креп
ких атеистических шор! — вечные,
непреходящие нравственные устои,
соблюдая которые, человек умеет
остаться человеком,несмотря ни на
какие испытания, человеком муд­
рым и сильным, надежным и здра­
вым, но, главное, добрым и мило­
сердным. Заметьте: я назвал «Биб­
лию» — именно книгой, можно до­
бавить— для чтения, для учения,
для повторения, даже для покло­
нения, ибо человеку — если он, по­
вторяю, человек! - - всегда свойст­
венно поклоняться книгам, которые
учат добру. Не кривитесь при слове
«учат». Лишь скверные книги ела
щавы и назидательны, хорошие же
умеют учить исподволь, ненавязчи­
во и, главное, увлекательно...
Есть расхожее мнение, что ВЫ
не любите читать, что кино и телевидение-заменило ВАМ журнал и
книгу, слово написанное вытеснено
из ВАШЕЙ жизни словом произ­
несенным. Не верю, не хочу верить!

Значит, просто ВЫ еше не нашли
с в о ю литературу, с в о е слово,
написанное, а оно давно написано
для ВАС и еше много раз б',дет
написано, и наша обязанность
помочь ВАМ обрести его. А \ж
полюбить его, не расставаться с
ним — ВАШЕ дело...
Для того и рожден журнал
«МЫ», названный ВАШИМ име­
нем. За минувшие семь с лишним
десятилетий истории страны и ее
литературы читатели - реальные и
потенциальные, чей возраст издав­
на назывался отрочеством, впервые
получают собственный толстый ли­
тературный — еще раз подчеркну:
именно литературный! — жернат.
Убежден, что в нем ВЫ
любой
из ВАС! — найдете для себя то
самое слово, которое тронет душу,
не оставит равнодушным сердце,
а стало быть, сделает ВАС чуточк\
добрее, мудрее, взрослее. Пусть
так. .
А что это будет: роман или
повесть, рассказ или стихи — ВАШ
выбор.
Вот и выходит: счастливого
ВАМ выбора!..

Вы т о л ь к о
пр ед ста вьте себе
о б щ е с т в о , в к о т о р о м все л ю д и
д об ро во л ьн о и осознанно заним а­

И чтобы они не п р о сто жалели
н а с, с о ч у в с т в о в а л и , н о и п о с т а ­
рались по ня ть, к а к э то стр а ш н о
и несправед ливо — бессм ы сленная
в о и н а , с м е р т ь на ч у ж б и н е .

ю тся
сам осове рш е нствованием .
Э то в о в се не у т о п и я , не ф антас­
ти ч е ски й « Г о р о д солнца» Ка м па неллы . И з л и ч н о го с а м о ув а ж е н и я
к а ж д о г о О тд е л ь н о го гр а ж д а н и н а
склады вается ув а ж а ю щ е е себя о б ­
щ е ство . А это о сн о ва е го п р о ц в е ­
тан и я В едь н и к т о т о гд а не с о гл а ­
сится п л о х о ра б отать, д у р а ч и ть
д р у ги х
или
бы ть
одураченны м
са м о м у, просл ы ть нечестны м , о ка ­
заться и ж д и в е н ц е м .
С ч е г о ж е , на м о й в з г л я д , н а­
чинае тся с а м о со в е р ш е н ств о в а н и е ?
С а м о в о сп и та ни е че л о ве ка п р е д п о ­
л а га е т п р е ж д е в с е г о в ы р а б а т ы в а ­
ние в себ е п о тр е б н о сти труд иться,
со зд а в а ть ч т о -т о с в о и м и р у к а м и ,
к л ю бой работе по дходить твор­
че ски . И б о т о л ь ко тв о р ч е с тв о с п о ­
соб н о пр евра ти ть тр у д в уд о в о л ь­
ствие, а нам — о б р е с т и кр ы л ь я ,
зар азиться м е ч то й . Н а ко н е ц , за ­
с та в и ть л ю б и т ь
ж изнь
вопреки
всем б о л я м и тя го т а м , н е с м о т р я
на р а з о ч а р о в а н и е и о т ч а я н и е .
В д о к а з а т е л ь с т в о с о ш л ю с ь на
со б ств е н н ы й о п ы т. К о гд а п о ги б
м о й с ы н , я с л е гл а на ц е л ы х в о с е м ь
м е с я ц е в , я н е с о гл а ш а л а с ь л е ­
читься, с о з н а т е л ь н о о тка за л а с ь от
операции. И в д р уг од наж ды м не
з а х о т е л о с ь к а к - т о в ы р а з и т ь в с е то ,
ч т о т в о р и л о с ь у м е н я в д у ш е ...
И я — п р е д с т а в ь т е с е б е 1— ста л а
п и са ть с т и х и . Н е у м е л ы е , м о ж е т
б ы ть , н е с к л а д н ы е . Н о э т о т а к з а ­
хватило м е н я 1 Я к а к бы п р и о б щ и ­
л ась к г о р ю и с т р а д а н и я м н е и з ­
вестны х м н е м а те р е й п о ги б ш и х
в то м ж е А ф га н и с т а н е м а л ь ч и ш е к.
И я поняла, ч то не и м е ю права
с ч и та ть с в о ю ж и з н ь б е с с м ы с л е н ­
ной, что о наш ей б ол и д о л ж н ы
узнать к а к м о ж н о б о л ь ш е л ю д е й .

О тц ы и м а те р и п о ги б ш и х
на ч у ж б и н е
Х о те л и б знать, п о чьей вине
П р и д е тся д о ж и в а ть свой век
в чручине,
И б е зза щ и тн ы м и нам б ы ть
п о ч ь е й вин е ?..
Э то с е го д н я м ы см е л о , б ез
о гл я д ки го в о р и м о то м , что ги ­
бел ь наш их д е те й в А ф га н и с та н е
была
варварским
ж ертвоприно­
ш ением
А т о гд а , в в о с е м ь д е с я т
т р е т ь е м ... Р а з м ы ш л я т ь o b э ю м
всл ух р е ш а л и с ь л и ш ь те, к т о в о з ­
вращ ался оттуд а .
К ч е м у я это? А к т о м у , ч т о
л ично сть ана л и тич ески отн оси тся
не т о л ь ко к с о б с тв е н н ы м п о с ту п ­
ка м . Л и ч н о с ть н и ко гд а не п р е в р а ­
щ ается в б е з д у м н о го и сп о л н и те л я
ч у ж о й воли, ч у ж и х и н те ре сов —
и в р а м ка х д во р о в о й ком па нии,
и в м а сш та б а х го с у д а р с тв а . Н е вы­
по лняе т сл епо ко м а н д ы и призы вы
Н о эти м ка ч е с тв о м д у ш и и с е р д ц а
н е о в л а д е в а ю т с р а з у , в д р у г ...
Корреспондент
П редвижу
в о з р а ж е н и е ваш ей ю н о й а у д и то ­
рии. Д ействительно, как м о ж н о
с та ть л и ч н о с т ь ю в о б щ е с т в е т р а ­
д и ц и о н н о го об езличивания? Ведь
м ы в о с п и т ы в а л и с ь в д е т с к и х с а д а х,
об уча е м ся в ш кол ах, нам п р е д сто ­
ит сл уж б а в ар м и и , и везде, как
и зве стн о , д ел а ется не м а л о , чтобы
эту
сам ую
личность
подавить,
сн и велировать, пр иве сти к о б щ е м у
знам енателю . П окол ение, и м ею ­
щ е е ж и зн е н н ы й о п ы т и реаль­
н у ю в л а сть , н о д о с и х п о р н е с у ­
м е вш е е о сущ еств ить кард и н ал ь­
ны е п е р е м е н ы в ж и з н и общ ества,

6

ли все это э го и з м о м или ж е л а ­
нием изм енить си туа ц и ю к л уч ш е ­
му?
П о в е р ь те , что, н а у ч и в ш и с ь са­
м о сто я те л ьн о анализировать, д е ­
л а ть
вы воды ,
извлекать
опы т,
м о ж н о пр ине сти стране куда б о л ь­
ш е пользы , неж ел и д е м о н с тр и р у я
свой пе сси м и зм , я р о с тн о д е б а ти ­
р уя по к а ж д о м у п о в о д у. Да, м ы
не д о сти гл и то го , о че м м ечтали,
ч т о о б е щ а н о б ы л о е щ е на з а р е
эпохи.
Более
то го — откатил ись
назад. С р а з у в о м н о го м . Н о р а ­
з у м н о ли п е р е ч е р к и в а т ь все п о д ­
р я д , не о тд е л я я з е р н а о т плевел?
Н е л у ч ш е ли искать а л ь те р н а ти в у,
достойны й
вы ход?
О злобление,
а то и злорадство по поводу бед,
неудач в о те ч е с тв е е щ е н и к о гд а
не п р и н о с и л и п о л ьзы как с а м о м у
о те ч е ств у, так и е го гр а ж д а н а м .
К о р р е сп о н д е н т: Д ум а ю , Вален­
ти н а Ф е д о с е е в н а , з д е с ь б ы вам
тож е возразили. П риблизительно
так. К а ко й п р о к д а ж е о т с а м о го
гл у б о к о го анализа и о б ъ е кти в н ы х
вы водов, если нет р е а л ьн о й воз­
м о ж н о с т и ч т о -л и б о изм ен ить? Ч то­
б ы м е н я т ь , н у ж н ы п р а в а на с а м о ­
стоятельность ре ш е н и й и д е й ст­
вий, в с в о ю о ч е р е д ь п о р о ж д а ­
ю щ и х ини ц и а ти ву, с м е л о сть . Н е­
о б х о д и м ы с в о б о д н ы й в ы б о р в з гл я ­
дов, п р о гр а м м , об ъ е д и н я ю щ и х си­
лы с о ю з о в .
В зять т о т ж е к о м с о м о л . С о гл а ­
ситесь, ав то р и те т е го у ж е д а л е к о
не тот, что б ы л во д н и ваш ей
ю ности.
И
небезо сно ва те льно .
И м е нн о о б м а нуты м и считаю т себя
те , к т о е щ е н е т а к д а в н о о т к л и ­
к а л с я с э н т у з и а з м о м на к а ж д ы й
призы в « п о м о щ н и ка партии». И се­
го д н я нам т р у д н о в е р и ть в е го
« в е д у щ у ю р о л ь » , п р и н и м а т ь на в е ­
р у п р е д л а га е м ы е им а в то р ите ты .
П о то м у и р а стут, как гр и б ы ,

дает
нам
се го д н я
реком енда­
ц и и — как ж и ть п о -н о в о м у !

Д а, м н е з н а к о м ы п о д о б н ы е
возраж ения, уж е не о д н а ж д ы слы ­
ш ала все э то в б е с е д а х с те м и
ж е р е б я т а м и -и а ф г а н ц а м и » . Ч т о ж ,
вы в п р а в е п р е д ъ я в л я т ь н а м с е ­
го д н я св о й с ч е т: в ы р а ж а ть н е д о ­
в е р и е , с п р а ш и в а т ь за о ш и б к и ..
Н о то л ько не вправе, уб е ж д е н а ,
зараж аться н е в е р и е м , ц и н и з м о м .
Тем , к то го то в и сп р а в л я ть и ве­
ри ть, с е го д н я п о н а д о б я тся не то л ь ­
ко реш ительность и новое м ы ш ­
ление. В аж но взращ ивать в себ е
м илосердие, снисхож дение. М ило­
с е р д и е к нам , к о б м а н у т о м у п о ­
к о л е н и ю . Да, м ы м н о го го не с у м е ­
ли, не п о н я л и , о м н о го м л и ш ь д о ­
га д ы в а л и с ь . И э т о н е т о л ь к о в и н а ,
н о и б е д а наш а, б о л ь! П р о с ти те
на с, м ы н е с м о г л и д а т ь в а м т о г о ,
ч то д о л ж н ы б ы л и бы дать. Н ам
б ы л о о ч е н ь т р у д н о . Э то с е го д н я
так о т к р о в е н н о и с м е л о в с к р ы в а ­
ю тс я « б е л ы е пятна» и с т о р и и , ана­
лизируется политика то го врем ени,
критикую тся ош ибки
и н е ко гд а
н е пр и касае м ы е авторитеты . М ы ж е
то гд а д а ж е в ш ко ле боялись о м н о ­
го м го в о р и ть вслух.
О б в и н я т ь нас? Д а , м ы п о з в о л и ­
ли о д у р а ч и ть се б я , не р а сп о зн а в
зл а и н е п р а в д ы , з а т м и в р а з у м ф а ­
натичны м
«уря — уря,
с л а в ь с я !»
Н о сп р а в е д л и в о и то, что м ы и сто в о
верил и! С ейчас вот ины е из м о ­
л о д ы х п р я м о го р д я т с я св о и м ц и ­
н и з м о м . А вы с п р о с и т е : и м х о р о ­
ш о, устойчиво в этом м ире?
И тут ж е ка ж д ы й д о л ж е н п о ­
м о чь се б е сам . Ведь о тр и ц а н и е
ав тор ите то в,
протест
в равной
сте п е н и м о гу т стать как р а з р у ш и ­
т е л ь н о й , та к и с о з и д а т е л ь н о й с и ­
лой. Д аж е по отн о ш е н и ю к сам им
себе,
к
собственной
личности.
В зависим ости от то го — р о ж д е н о

7

в се в о зм о ж н ы е «сам од еятельны е»
сою зы . С пестры м и п р о гр а м м а м и ,

р а н ь ш е , те м л у ч ш е . С с а м о го ма­
л о го и п р о сто го . С повседневья.
В с е м ь е с в о е й . О п е к а я к о г о -т о ,
заботясь о н у ж д а ю щ е м с я в этом ,
б е р я на с е б я ч а с т ь е г о б о л е й
и тр уд н о сте й . С тре м ясь доста­
вить е м у р а д о с ть , у д о в о л ь с т в и е
. .К о г д а с ы н м о й б ы л е щ е м а ­
л е н ь к и й , гд е -т о ч е ты р е х с п о л о ­
в ин о й лет, я в д р у г т я ж е л о з а б о ­
л е л а , о т н я л и с ь н о ги . М у ж т о г д а
уч и л ся в а ка д е м и и и поехал сд а ­
вать о ч е р е д н у ю с е с с и ю . Л о ж и т ь с я
в
больницу
мне
не
хотелось,
сры вать м у ж а с экзам ено в — тож е.
И т о г д а м о й м а л ы ш ста л м н е о п о ­
рой: еж едневно, триж д ы в день
п р и х о д и л за п о л т о р а к и л о м е т р а
из сада д о м о й , ч то б ы р а з о гр е ть
еду и п о ко р м и ть м еня О н и слы ­
ш а ть н е х о т е л ни о к а к о й п о м о щ и
со се д о к, стр а ш н о го р д и л ся своей
с а м о с т о я т е л ь н о с т ь ю . И ни р а з у не
о п о з д а л , не н а р уш и л м о е го б о л ь ­
н и ч н о го р е ж и м а !
Вначале я возра ж а ла , у го в а р и ­
ва л а е г о « н е о т п р а ш и в а т ь с я с р а ­
б о т ы » (т а к А н д р ю ш а н а з ы в а л с в о е
п о с е щ е н и е д е т с к о го сада — « п о й ­
д у с х о ж у на р а б о т у » ), п е о е ж и в а л а .
д е р га л а сь . Н о п о то м в д р у г ро няла
это ж е з д о р о в о 1 И не тол ько по­
то м у, что д ает м н е право го р ­
диться сы ч о м , а в п е р в у ю о ч е р е д ь
д л я с а м о г о м а л ь ч и к а н е на с л о ­

с расплы вчаты м и ид е ям и, н е р е д ко
с экзо ти ч е ски м и внеш ним и аксес­
с у а р а м и и р и т у а л а м и . И ... на нас
тут ж е веш аю т ярлы ки, стараю тся
вы см еять, закл ейм ить. Еще л уч­
ш е — з а п р е ти ть ! А нам все р а вн о
х о р о ш с в эти х о б щ е с тв а х , гр у п п а х
и гр у п п к а х : в том , что они сущ е ст­
в у ю т , о б ъ е д и н я ю т нас п о на ш е й
ж е — н е п о ч ь е й -т о ч у ж о й , н и к о м у
не в е д о м о й — во л е , есть частица
н а ш е го
сердца,
наш ей
м ы сли,
с т р а с т и , н а д е ж д ы ...

И это п р е кр а сн о ! — отвечаю
в а м я .— Н о р а з в е д е л о т о л ь к о
в том , чтобы п р о ти во п о ста ви ть —
в о ч т о б ы т о ни с т а л о ! — с в о ю
и д е ю « о ф и ц и а л ь н о й » , с к о т о р о й ты
не со гл а се н . Л и ш е р а зо б р а в ш и сь
в себе, утве р д и в ш и сь в зад ум ан­
ном , уб еж д ай те своих оп по не нтов
д е л о м И если в этой б о р ь б е п о ­
б е д и т, с к а ж е м , не к о м с о м о л , то
п о ч е м у б ы и нет? Т о л ь к о о б я з а ­
тел ьн о ве р ь те ! Н е м о ж е т е в е р и ть
в и д е ю — ве р ь те в себя, в д р у га ,
в л ю б и м о го , в д е л о свое, на ко­
н е ц 1 То е с т ь в н е ч т о к о н к р е т н о е ,
зрим ое, осязаем ое
И делайте,
д е л а й те ч т о -н и б у д ь во и м я этой
веры своей. Вера без дела — ни­
что , п у с т о т а !
Н у а ч го
касается к о н к р е т ­
ности, то он а о б я з а те л ь н а в о в с е м :
в м ы слях наш их,
побуж дениях,
в делах и чаяниях. П очем у? Да п о ­
то м у, что то л ь ко ч е тко е п р е д ста в ­
ление,
ради
ко го ,
ради
ч е го
мы призы ваем д р у г д р у га к то м у
и ли и н о м у д в и ж е н и ю , п о б у ж д а е м
так и ли и н а ие м ы с л и т ь , ч е г о - т о
ж е ла ть, д о б и в а й с я , — не п р е в р а ­
ти т с а м у и д е ю в а б с т р а к ц и ю , н е
разорит ж изнь поколений об м а­
нуты м и н а д е ж д а м и .
И н а ч и н а ть д е л а т ь н у ж н о ч е м

вах и д а ж е н е в и г р е — х о т я д л я
н е г о эта с и т у а ц и я в с е р а в н о б ы л а
с в о е го р о д а и гр о й — р е б е н о к о щ у ­
ти т в с ю х л о п о т н о с т ь и в т о ж е
в о е м я ни с ч е м н е с р а в н и м у ю р а ­
д о с т ь о т в е т с т в е н н о с т и за д р у г о г о
человека!
Я с н о е д е л о , ч т о в э т о м м о гл и
б ы п о м о ч ь р о д и т е л и . И, к о н е ч н о
ж е, не но тациям и, не упрекам и,
а своим д о ве р и е м , серьезны м от­
н о ш е н и е м к вам — как к ра вн ы м .
Д а п р о с т о в о с п р и н и м а я вас ка к

8

■ полноправны х
чл ен о в
сем ьи!
И м е н н о та к я п о с т у п а л а >за дело — из опасения, как бы не вышло какого-нибудь скандала
Пришлось маме Люде искать машинистку в Москве. Свое веское слово
сказала и городская медицина: вначале Настю объявили малокровной,
затем Ивана Петровича отказались признать «поактически здоровым —
на том основании, что он гипертоник, о 1ем он даже и не подозревай...
И это были еще только цветочки Коллеги с кафедры, побрюзжав
и посетовав, что вот, мол, серьезный человек, нет чтоб Форсировать
свой научный рост, занимается вместо этого ерундой, опрот-с гоеывать
.хямакгеристику не стали, но на факультетском уровне нашлось много
пыт ивых людей. «Простите, а почему, собственно, Тюрин А чем он
знаменит, этот Тюри-iJ Он что, лауреат Нобелевской премии^ И кто его
п р о д в и г а в Почему коллектив не проинформировали, что существует
вот такая интересная вакансия? Мы обсудили бы выбрали бы достой­
нейшего — и не исключено, что им оказался бы именно Тюрин V эн Пет­
рович русский, беспартийный, старший преподаватель, не ^еющии уче­
ной степени. А может быть, такая вакансия не одна -1 Может быт
через меенц-другой нас вновь поставят перед фактом что некий Сидоро
оформляется за рубеж? И мы опять дотжны будем голосовать «за»?
^ п о ч е м у бы не объя ить с рь ыи конкурс и не составить nepenefl
тив ый спи: эк, пять фамилий, одобрен"Ык всем ко^ ективом/ ^ ™ с
Иван Петрович осунулся и пожелтел лицом, в глазах е.о появилс
нехороший готовый отсвет, левая щека все время румянилась |ка
припеченная, а молодцеватая шевелюра потускнела. От второй его моло

32

дости не осталось и следа А Людмила Павловна, напротив, сияла,
радость жизни играла в ней прозрачно и чисто, как в тонкостенном
стакане играет минеральная вода. «Знаем мы эту гласность для горло­
панов! Знаем мы эти пять фамилий: двое из парткома, двое из профкома
да еще какого-нибудь страхагента пристегнут для толпы. Нет, голубчики,
не для вас я это дело затеяла, и этот номер у вас не пройдет!» Чтобы про­
мыть кое-кому мозги, она совершила еще один наезд на столицу, к Роза­
нову,— и всем недовольным было дано понять, что Тюриных просто хочет
МОСКВА.
Сидя за своим ученическим столом и подзубривая английский, Андрей
с тревогой прислушивался к родительским разговорам. У него-то с вы­
ездным делом все было в полном порядке. В характеристике, выданной
Андрею Тюрину школой № 2 (бывшее реальное училище, непременно
прибавил бы любой житель Щербатова), указывалось, что он «успешна
занимается по предметам гуманитарного цикла, но в то же время
серьезно интересуется предметами точных наук, с похвальными грамотами
переходит из класса в класс, весьма начитан, регулярно посещает
библиотеку, театр и- краеведческий музей, прилежно выполняет общест­
венные поручения, рисует и редактирует стенные газеты, пользуется
уважением учителей и товарищей по школе, хорошо воспитан, морально
устойчив, старательно относится к своим обязанностям в семье, любит
Родину, принципиален». Во всем этом не было ни единого слова натяжки,
и если этот текст с большими муками составлялся при участии ди­
ректора, завучей, старшего пионервожатого, классного руководителя
и вообще половины педагогического коллектива школы, то потому лишь,
что никто из школьников города Щербатова еще ни разу за границу
не выезжал. Матери Андрей запретил даже появляться возле школы:
«Сунешь нос в мои дела — уеду в Новороссийск». В Новороссийске
жила младшая сестра Ивана Петровича, незамужняя тетя Наташа.
Андрея она любила без памяти и была симпатичная, добрая, но не склады­
валась у нее судьба. Мама Люда Андрея к ней ревновала и называла
ее «тетя Монаша». Так что не внять угрозе сына она не могла. Само­
стоятельно, без ее помощи, Андрей провел свою характеристику через
все инстанции, выхлопотал справку о досрочном окончании седьмого
класса с одной только четверкой— по физкультуре (физрук, которого
за небольшой рост и гнусный характер все звали Клоп, поставил условием,
чтобы Андрей подтянулся на турнике пятнадцать раз, а получилось
двенадцать) и выложил свои бумаги перед матерью со словами: «Ну вот,
я готов. Не то что вы».
Раз в две недели, а то и чаще Людмила ездила в Москву и
возвращалась оттуда, обвешанная, словно дед Мороз,
покупками.
«Как люди выедем, чтоб не стыдно, жаться не будем!» Несколько
противоречили этим декларациям массированные закупки тушенки, кото­
рую тетя Клава доставала ей через свой торг Но что тушенка! Вещь
куда более предсказуемая, чем оконные шпингалеты, электрические про­
вода или, скажем, возмутивший даже кроткого Ивана Петровича гвоздо­
дер. Так за несколько месяцев сформировался багаж, загромоздивший
всю комнату и казавшийся Андрею безобразным. Чемоданы хоть и новые.
33

ио бесстыдно раздувшиеся, перевязанные веревками,
ощерившиеся
по углам Андрей ни разу еще не видел, как собираются за границу,
но убежден был, что так уезжают только дураки. Формированию багажа
он сопротивлялся, как мог, бранился с матерью из-за каждого лишнего
места, бесновался даже: «Ты оголтелая, о-гол-телая, вот ты кто! Совер­
шенно утратившая чувство меры!» — «Сыночек,— отвечала ему мама Лю­
да, сомнамбулически на него глядя и не реагируя на оскорбления,— все
беру доброе, все нужное, таит — как найдем'»
Щербатов с любопытством наблюдал, как суетятся Тюрины, как сидят
на чемоданах посреди разоренного своего жилища с упакованным по­
стельным бельем в ожидании виз . половина города у них перебывала,
просто так, поглядеть на невиданный выездной багаж да поохать,
повздыхать вместе с хозяйкой. Все эти мытарства примирили город
с Тюриными, земляки опять стали по-человечески им сострадать, и
когда наконец Москва сообщила, что визы получены, Щербатов рас­
прощался с ними сердечно и тепло. Городская газета поместила со­
общение об их отъезде с пожеланиями успехов в выполнении интер
национального долга, среди провожавших на вокзале были такие большие
люди, как директриса «реального училища», декан физмата и даже кто-то
из горисполкома. Только от маминой библиотеки под арками щерба
товского вокзала не появилась ни одна живая душа. «Ты там, Иван Петро­
вич, скажи, скажи в министерстве,— внушал декан отцу,— пускай не вол­
нуются, замену к нужному сроку мы тебе подошлем». Андрей никак
не мог понять, о какой замене этот старик печется, да и сам отец
слушал и мелко кивал, ничего, должно быть, не слыша и не понимая.
Цветов принесли мало, какие в мае цветы, но оркестр от института
был заказан Правда, музыкантов 1де то задержали, и «Прощание
славянки» загремело на перроне, когда поезд уже набирал ход...
3

Иван Петрович вернулся с двумя багажными тележками, Андрею
тоже удалось прихватить две, и вот так, обозом, Тюрины въехали
в здание международного аэропорта: первую тележку катила мама
Люда, вторую — Андрей, третью — дядя Сережа, а последнюю, на­
груженную выше головы, толкал, упираясь, Иван Петрович Замыкала
шествие «мама кока», она вела за руку многажды оплаканную ею
Анастасию Запрокинув голову, Настя со страхом глядела на медно­
трубчатый потолок. Зал наполнен был гулом, не имевшим отношения
к летному полю казалось, воздух сам подвывает как в кино, когда зрите­
лей готовят к приближению жуткого чуда
- Ну, и где тут весы? — остановившись и тыльной стороной кисти
руки утирая лоб, спросила Людмила
Были в ее голосе особые обертоны: что бы она ни промолвила
всем вокруг казалось, что обоащаются именно к ним. Для работы
в детском абонементе это свойство было очень полезным, но уже для взрос­
лого читательского зала оно не годилось.
И возникший рядом с нею пассажир, мелкорослый мужичок в нарядном
золотистом костюме, притормозил свою легкую коляску (там лежали два
34

клетчатых чемоданчика на «молнии» и дорожная дамская сумка), повер­
нул к Людмиле голову и с любезной улыбкой осведомился:
— Простите?
Остроносый и розовокожий, с пышно взбитыми мелкокурчавыми
белыми волосами, мужичок произнес это слово, интонируя его не вполне
по-русски, да и склад его губ выдавал привычку к иностранному языку.
А главное — как бесшумно он подкрался, буквально материализовался
из пустоты, причем с таким видом, как будто с юных лет следовал
по пятам семейства Тюриных... именно так, неназойливо и в то же время
настойчиво, обыкновенно действуют британские агенты.
«Начинается»,— с удовольствием подумал Андрей. В то, что путь их
следования до самой страны назначения будет обозначен цепочкой
подсадных агентов и провокаторов, он, конечно, не верил, все это были
стариковские страхи, но правила игры в Эндрю Флэйма предполагали
кишение агентуры врага.
— До весов еще нужно дойти,— сказал британец, когда Людми­
ла Павловна повторила свой вопрос.— На весы вы повезете только то,
что соизволит оставить вам вот эта дама.
И он показал на барьер, за которым у стола с повернутым наискосок
интроскопом стояла крупная чернобровая женщина в униформе.
— Как это «соизволит»? — спросила мама Люда.— Какое она имеет
право?
— Имеет, сударыня, имеет,— со вздохом ответил ей агент.
Он окинул опытным взором сбившийся в кучу тюринский обоз и, по­
клонившись Ивану Петровичу, подкатил свою тележку к барьеру. Нарочи­
то небрежно пихнул под интроскоп чемоданчики и. поставив на при­
лавок свою овальную сумку, приготовился ее расстегнуть. Однако черно­
бровая таможенница лишь скользнула безразличным взглядом по теле­
экрану и, не удостоив сумку вниманием, сказала:
— Проходите.
Золотистые плечики агента едва заметно шевельнулись, и по этому
движению облегчения Андрей понял, что агент волновался.
— Ванюшка,— громко зашептала, озираясь, Людмила,— поехали
к другому столу.
— А почему? — с недоумением спросил Иван Петрович.
— Да тише ты...— Людмила замахала на него руками.— Дуда волынская! Там мужчина работает. Женщины на таможне очень лютуют.
Многие начитанные люди нетверды в ударениях и перед какимнибудь «феноменом» пасуют: так или так? Слово «таможня» Людмила
произнесла с усилием, чувствовалось, что она борется с мучительным
желанием отбить ударение на первом слоге. Это сын ее отучил «Таможня,
да? Тутожня, да? — грозно говорил он.— Только попробуй нас опо­
зорить!»
— В чем дело, граждане? — поторопила их таможенница,— Ставь,
паренек, вот сюда.
Вздрогнув от неожиданности, Андрей вопросительно посмотрел
на мать. Мама Люда и сама не знала, что делать.
— Ладно,— буркнул Андрей, подхватил первый чемодан, поставил его
35

у подножия интроскопа и. обойдя таможенницу с другой стороны,
вытянул шею и взглянул на экран. Там, как и следовало ожидать,
появилась путаная рентгенограмма
— Что здесь такое металлическое? — вглядываясь в мешанину кон­
туров, таможенница нахмурила свои красивые черные брови.
— Н не знаю...— жалобно проговорила мама Люда, пытаясь при
кинуться школьницей.— Кастрюльки, может быть... уже и не помню.
«Врешь, помнишь,— с горестным злорадством подумал Андрей,—
у тебя цепый каталог Начинается вранье, начинается мерзость ..»
— Откройте,— скомандовала таможенница, и чемодан, вздрогнув, как
будто его напугали, выехал из-за стола с телевизором.— Мальчик,
не пыхти мне в плечо. Мешаешь работать.
«Вот оно,— весь дрожа, как от восторга, сказал себе Андрег и от­
ступил от прилавка,— вот оно, я же предупреждал! Сочли достойными!
Сочли достойными! Сочли достойными!»
Ему казалось, что он кричит эти слова на весь зал, дергаясь и при­
плясывая под медленно проворачивающимся органным потолком. Если бы
он видел со стороны, насколько рарнодушно его лицо, насколько за­
медленны и ааже развязны движения, он не поверил бы своим глазам.
Здоровый белобрысый парень в дешевом клетчатом пиджаке, презритель
но дернув щекой, отошел на два шага и отвернулся... А тот, охваченный
пламенем, беснующийся и кричащий от стыда, существовал только
в его воображении. Но — существовал, и ему было больно.
Дядя Сережа и мама Люда принялись ставить на конвейер один
чемодан за другим.
— Этот откройте, этот тоже откройте, этот тоже,— командовала
таможенница и вдруг, раздосадовавшись, воскликнула
— Нет. это прос о безобразие' Открывайте все подряд.
Иван Петрович в растерянности стоял по ту сторону барьера держа
в руках невесть откуда взявшиеся ножницы, ножницы тоже растерянно
раскрыли ро-1— Да, да, и иеревочку режьте, и веревочку, — сказала таможениица.— Не я же буду это делать.
Она вышла из-за своего пульта и направилась к Ивану Петровичу
Людмила побежала следом.
— Чго безобразие? Почему безобразие? — на ходу^ повторяла она
_ Безобразие вести с собой целый продовольственный склад, строго
ответила ей таможенница.— Вынимайте1
— Это возмутительно! — в отчаянии выкрикнула. 1юдмила — Это из­
девательство над пассажирами! Я буду жаловаться!
- Володя — обратилась чернобровая таможенница к напарнику, не
возмутимо стоявшему за соседним телевизором. — Позови начальника
гены, гражданочка хочет жаловаться. Будем : рейса снимать.
_ Мама' — грубым низким голосом крикнул Андреи.
Перестан .
Доля о быть мама Люда и сама поняла, что занимает проигрышную


Послушайте, женщина,— тихо сказала она таможеннице, при
36

жимая стиснутые кулачки к груди,— товарищ диспетчер, это ж питание,
у нас двое детей, пожалейте!
В глазах у нее и в самом деле заколыхались слезы.
— Куда летите? — сухо спросила таможенница.— Ах, да... Это не я,
это вы своих детей не жалеете. Для чего вы с ними? Зачем?
Андрей затравленно обернулся. Дама и девушка с ирисами, свобод­
ные от всего земного, стояли вдалеке, по ту сторону весов. Они смотрели
на Тюриных и злорадно, торжествующе хохотали. А может быть, и не хо­
хотали: выражения лиц на таком расстоянии невозможно было раз­
глядеть.
Оттуда крикнули:
— Кто там остался на досмотре? Побыстрее нельзя?
— Ладно,
ступайте,— помедлив,
проговорила
таможенница.—
Но в следующий раз...
— Спасибочко вам! — воскликнула Людмила и тут же, понизив голос,
спросила:
— Мы из Щербатова, может, слышали? Небольшой сувенирчик на па
мять., о нашем городе.
— Уходите с моих глаз немедленно! — грозно сдвинув брови, сказала
таможенница.— И чтоб я вас здесь больше не видела!
И мама Люда, всхлопнув локотками, побежала.
— Что, получила? — гневно отчитывал ее, едва поспевая за нею,
Андрей.— Взяткодательница! Позорница ты! Сорока-воровка! Скажи
спасибо, что пощадили твою глупую голову!
Анастасия, точно клетчатая кукла, покорно тряслась у Бати на руках,
мама Люда в распахнутом бордовом пальто, шагая слишком крупно
для своего роста, резкими, как робот, рывками катила тележку с рас­
тормошенными баулами, в стороне отец, словно маневровый паровоз,
толкал впереди себя сразу три тележки..
Тюрины бежали наискосок по просторному залу с плавающими по­
толками, скрытыми источниками света и совершенно межпланетными
указателями, которые, требуя к себе внимания, выразительно, как глухо­
немые, гримасничали и, казалось, на все лады призывно мычали. Медные
трубы глядели на Тюриных сверху, то ли укоризненно выпятив губы,
то ли округлив от деланного удивления глаза... Скорее, скорее, скорее,
торопил себя Андрей. Чтобы эта пытка стыдом поскорее окончилась
(не могла же она продолжаться бесконечно), нужно было совершить
над собою усилие, а какое именно — он не знал.
И вдруг это случилось само собою: время и пространство схлопнулись
вокруг него, как фотокамера с черной гармошкой, мама Люда и Настя,
вспорхнув, исчезли, сгинули и постылые тележки с багажом, и Андрей
увидел себя стоящим возле отца в узком шкафчике паспортного контроля.
Было тесно и холодно, дул темный ветер с тревожным запахом эскалатор­
ной резины. Оба, старый и малый, тряслись от волнения, словно преступ­
ники, намеревающиеся совершить угон. Если при этом применялись на­
тельные датчики, полиграф, несомненно, показал бы: виновны. И в самом
деле, отец и сын охвачены были в эту минуту могучим чувством вины
37

перед своим государством
вот только в чем заключалась эта вина
они не могли бы высказать ради спасения души.
Но никаких детекторов лжи в том шкафу не имелось. Чистенький
молодой пограничник, сидя за стеклом, поднял ярко освещенное лицо
внимательно и странно посмотрел сперва на сына, потом на отца и, вы­
ложив на полочку их общий паспорт, негромко сказал:
— Проходите, пожалуйста Следующий.
Тюрины вышли в длинный односветный зал, окнами глядевший в пас­
мурную сторону неба, на фоне которого леденисто белели самолеты
с высокими хвостами. В широких креслах, просторно расставленных
по всему залу, расслабленно и покойно расположились люди Кареглазку и ее мамашу видно было издалека Обе ярко желтые, расшитые,
точно камергерши какого го птичьего двора, они сидели напротив входа,
одинаково сдвинув колени, хотя брючная мать могла бы этого и не делать,
но она, должно быть, показывала пример дочери юбка которой и на чет
верть не прикрывала ее мощные взрослые бедра. «Москва»,— сказал бы
любой мальчишка в Щербатове, где все большое и красивое называли
именно так «Гля, красноперку какую вытянул! Москва!» Впрочем, дама
не снисходила до того, чтобы смотоеть по сторонам, она читала журнал
«Иностранная литература», держа его несколько на отдалении и как будто
мысленно произнося текст нараспев и в нос. Кареглазка через голубую
соломинку пила из бутылочки пепси-колу и бездумно глядела своими
яркими глазами на сидящих, стоящих и прогуливающихся по залу
пассажиров. Британский агент куда-то исчез: выполнял, должно быть,
разведывательно-диверсионную работу
И тут Анастасия, терпевшая все утро, не выдержала.
— Мы уже приехали? — спросила она рыдающим голосом, обнимая
своего Батю за шею — Знаю, знаю, все я знаю!
Никто, и Батя в том числе, не понимал, что творится в бедной
этой головке. «Большой лопух», явившийся из недопонятой телепередачи
и широко раскрывший сочный рот где-то за дверью, был одновоеменно
и плотоядным цветком, и желтой женщиной с ирисами, и приемным
покоем Настя, лежавшая прошлый год в январе с дифтеритом, терзалась
подозрением, что все это громоздкое мероприятие затеяно с единст
венной целью — обманом завезти ее в инфекционную больницу
— Мама, у нее начинается,— сказал Андрей, чувствуя, что сестренка
все крепче прижимается к нему своим трясущимся тельцем — Зака
чивай, пока не поздно!
Людмила схватила Настю на руки и принялась исступленно трясти,
часто и резко наклоняясь вперед, точно кланяясь проносящимся перед нею
вагонам От прически «Николь» не осталось даже воспоминаний: теперь
это была просто влажная спутанная грива неровно подстриженных
темных волос. Многие сидевшие в зал*3 заинтересовались этими тело
движениями Кареглазка тоже долго и сосредоточенно глядела на Люд­
милу Павловну, покусывая свою голубую соломинку, потом досадливо
шевельнула плечом и отвернулась. Так москвичи смотрели вчера, когда
на раззолоченной станции метро появились в своем пестром тряпье
цыгане
38

— Ванюшка,— прошептала Людмила, не переставая кланяться,—
а как же Сережа и Клава? Надо с ними попрощаться!
Иван Петрович всплеснул руками, заметался, побежал назад, к барь­
ерам зоны спецконтроля, и возвратился, растерянно улыбаясь:
— Поздно, Милочка. Оказывается, мы уже пересекли государст­
венную границу.
Последние слова его покрылись черным ревом, по стеклам высоких
окон до самого потолка пробежала мелкая дрожь — и словно льдина
откололась, толсто повторяя очертания госграницы, и медленно сдвину­
лась с места, оставляя за полоской темной воды и «маму-коку», и дядю
Сережу, и чернобровую таможенницу с ее интроскопом, и обросшие
лопухами желтые заборы Щербатова, и большую, лиловую, продроглую
Москву...
4

Вождь всемирной герильи еще ни разу в жизни не летал на само­
лете: некуда было, даже к «тете Монаше» в Новороссийск он ездил
на поезде. Поэтому, оказавшись в длинной алюминиевой трубе, сплошь
уставленной рядами зачехленных кресел, он оробел, ноги его стали
подгибаться, как будто вылеплены были из теплого пластилина. Все во­
круг, от ребристого потолка до глухо подрагивающего пола, неумело
прикрывало угрозу, страшно пахнущую кислыми леденцами Полукруглые
спинки кресел незряче белели, словно лица погибших и давно позабытых
людей Ступни ног неприятно покалывало, как во сне, когда чудится,
что падаешь с большой высоты. Мальчик остановился в проходе и, под­
талкиваемый сзади нетерпеливыми пассажирами, даже обрадовался,
когда перехватил взгляд Кареглазки, которая, сидя у иллюминатора,
спокойно за ним наблюдала. Кукольно-красивое личико ее было так вос­
хитительно невозмутимо, она так уютно устроилась в кресле с высокой
спинкой, что Андрей устыдился своего страха.
— А вот и Ба-атя наш идет! — услышал он воркующий голос мамы
Люды.— Скажи ему, доченька: «Иди к нам. Батя!»
Мать с сестренкой сидели через ряд позади Кареглазки и глядели
на него снизу вверх, как из снежной ямы. мама черненько и умильно
смеялась. Настя — запрокинув бледное, страдальчески улыбающееся ли­
цо. Кепку с нее мама Люда уже сняла, сверху виден был жесткий
пробор в ее туго натянутых белесых волосенках.
«Ну уж нет»,— сказал себе Андрей и, насупившись, сел впереди,
хотя рядом с Настей было свободное место. Он еще не забыл и-не простил
матери унижения, пережитого на таможне, а впереди был первый в его
жизни полет, и ему не хотелось ни с кем разговаривать и ни о чем
думать.
Мама Люда не стала настаивать. Поворочавшись, она притихла
у него за спиной, и мальчик облегченно перевел дух, вытянув ноги,
насколько позволяло пространство, и огляделся.
Увы, облегчение было преждевременным: рядом с ним возле ил­
люминатора'сидел британский агент с мелко взбитыми бело-розовыми
волосами. Он покосился на Андрея и слегка отодвинулся. Но Андрея
39

обмануть было нельзя он знал, что такие щуплые дядьки хищно раз­
говорчивы, они буквально впиваются в собеседника и обожают подначки,
от них только и жди шутейного тычка под ребро: «Ну, так как же это
все таки у вас получилось?» Андрей заколебапся: не пересесть ли назад,
к своим? Но по проходу в это время вперевалку прошел огромный,
как слон, человек с лицом кофейного цвета и с толстыми губами,
он без раздумий уселся рядом с Настей, Андрей и не оглядываясь
это понял, когда его собственное кресло от тяжких толчков сзади
заходило ходуном.
А на свободное место слева от Андрея опустился отец Иван Петрович
был замордован посадкой: волосы его разлохматились, бледно-желтое
лицо блестело, как намазанное кремом, стекла очков захватаны пальцами,
глаза воспалились и были подернуты стариковской слезой. Мельком,
как на чужого, взглянув на сына, отец стал усердно запихиваз ь под кресло
объемистый рюкзак: занятие совершенно бессмысленное, поскольку там,
под ногами, нельзя было бы поместить даже кота.
— Отдал бы матери,— не выдержав, сварливо сказал Андрей,—
Пускай сама и везет. Русским языком было сказано: ручная кладь
только зонт и портфель. А с рюкзаками за границу не ездят
— Да вот, пони иаешь,— как бы не утруждая себя переводом его слов
на свой кроткий язык, отозвался отец,— хотел оставить в тамбуре,
но разве дш оворишься?
Отец хотел еше что-то добавить, но не успел. Услышав, что мужички
разговаривают, мама Люда почти просунула между спинками кресел
свое обострившееся, похудевшее от переживаний, но счастливое лицо.
__ А мы тоже тут1 — голосом шаловливой синеглазок девочки про­
говорила она.— А у нас все в порядке, мы смотрим в окошко и спать
не хотим.
В минуты семейной радости все матери на свете страстно желают
чтобы их дети слились с ними в общем экстазе и залепетали слова
благодарности и любви
ц
— У-тютю! — пробормотал Андрей, не терпевший, когда мама Люда
начинала щебетать нарочито детским голоском.
А впереди Кареглазка оживленно разговаривала с расписной мама­
шей, и в прогале между креслами Андрей видел пушистый уголок рта
своей сверстницы и прозрачно-карий глазок цвета вишневой смолы.
Похоже, она говорила по-английски, хотя о том, что па девочка —
наша, свидетельствовал каждый взмах ее русых ресниц. Этого зрели
должно было хватить на всю дорогу
еслч^ Кареглазка тоже летит
до конца «Все правильно» — таков был тайный шифр, обозначавшей дощение третьего уровни, о котором не должен знать ни один британским
aicTT да что там — мать с отцом, друзья-товарищи — ни одна живая
душа’ не должна знать о том, что все на свете ровесницы с карими
гл аз’ ми возникают из небытия для него одного, для безвестного пока!-ест
Андрея Гюрина из Щербатова .. что, стоит ему пожелать, на страницах
чу сих пас портов жирнопроступят любые визы, г падкой туше ю впишутся
любые имен-, и люди с радостью забудут прошлое и беспечно полет*”туда, где и не помышляли оказаться и где их не ждали, а теперь
будут с нетерпением ждать.
40

Взлет был ужасен. Казалось, самолет никогда не оторвется от полосы,
цепляясь колесами за каждую щербинку, за каждый камешек. Стиснув зу­
бы. Андрей неотрывно глядел на световое табло, как будто там должны
появиться слова: «Мы гибнем, граждане пассажиры!» Но вот всколых­
ну.,'ось в животе — и деревья за круглым окошком сразу превратились
в мелкорослый бурьян Самолет накренился на крыло — внизу, словно
кости в разверстой могиле, рассыпаны были белые длинные корпуса
жилых домов, они торчали из черной, развороченной, подернутой зеленой
ряской земли. Похолодев, Андрей бросил взгляд на отца. Отец дремал,
свесив голову на грудь, с очками, сползшими, как у энтомолога, на кончик
тонкого блестящего носа, с улыбкой страдальческой и в то же время
стыдливой.. Это не успокоило мальчика, а, напротив, повергло его
в смятение «Да, ему-то что,— в припадке младенческого ужаса думал
он,— ему-то хоть бы что, это мне нельзя умирать!..»
Андрей не успел еще прийти в себя, когда услышал сзади за­
хлебывающийся кашель и не без труда сообразил, что у Насти на­
чалась морская болезнь. Карий глазок между кресел мигнул на Андрея
и исчез, как погас.
Невыносимо долго самолет тянул вверх, жужжа и содрогаясь, как
дрель, косо вгрызающаяся в дымное небо, внизу проворачивались
поля и леса, на которые была наброшена прозрачно-зеленая весенняя
марля. Потом в иллюминаторах побелело, машина вошла в толщу
облаков и застыла на одном месте, продолжая безнадежно гундеть,
словно муха, влипшая в молочный кисель.
Беловолосый сосед поднял бледную резидентскую руку (в манжеты
у него были вставлены золотые запонки с янтарем), покрутил черную
головку на потолке — и перед лицом Андрея повисла невидимая ледяная
кисея.
— Не беспокоит?— любезно, как парикмахер, спросил Андрея,
Голубые глаза его, водянистые, но казавшиеся ясными на розовом
лице, смотрели приветливо и неостро. Андрей покачал головой.
— Ну что, брат Тюрин? — с улыбкой произнес британец.— Натерпе­
лись мы с тобой страху? Я тоже боюсь взлетать.
Андрей решил, что ослышался: так было проще. В смутной ситуации
вообще нужно действовать так, как если бы ничего особенного не про­
исходило. Но на лице его, видимо, все же промелькнула растерянность,
потому что беловолосый сухонько, через «хе-хе» засмеялся.
«Нет, дорогой,— насупившись, подумал Андрей,— не втянешь ты нас
в разговор. У тебя в запонках микрофоны».
— Да, перемещаться по воздуху верхом на канистре с бензином
не пристало разумному человеку,— с удовольствием откинувшись к спинке
кресла и положив обе руки на подлокотники, продолжал беловолосый.—
Когда-нибудь, лет через триста, люди будут нам удивляться: «Как они
могли рисковать? И куда они, собственно, летали? Что им не сиделось
на месте, не ходилось пешком?» И что самое удивительное,— тут британец
придвинул к мальчику свое розовое лицо и доверительно понизил голос,—
там, куда мы летим, нам решительно нечего делать. Баловство одно,
кажимость, не более того.
41

«Почему он со мной говорит? — маш инально о то д ви га ясь с тревогой
думал мальчик.— М о ж е т быть, он действительно к нам приставлен?
И л и просто тихопом еш анны й. Ьолтун П атолог».
Год назад по Щ ер б а тову, если верить слухам, ш атался один патолог,
все ходил по дворам, по песочницам, вертелся возле детских садиков,
приставал к маленьким девочкам, звал их в какой-то ш алаш . М ам а Люда
очень боялась за Н астю , гул ять ее отпускала только с Батей, все лето
оказалось испорченным из-за этого больного козла. М естны й свихнулся,
до л ж н о быть, приш лецы в Щ ербатове все на виду. Андрей возомнил,
что поймает его, са ж ал Н астасью вместо приманки на солныш ко, а сам
где нибудь прятался и наблюдал Н астасья беззаботно играла: про пато­
лога она слы ш ала но уверена была, что Б атя ее за щ итит: Батя — самый
сильный и самый грозны й на свете. В от она бы третий допуск приняла
на веру безоговорочно.
Андрей прислуш ался — сзади доносилось ум иротворяю щ ее бормота­
ние мамы Л ю д ы
— Н у, вот так. ну, вот и ладно, дочка моя умная, разумная, а головочку
теперь сюда положи
Андре , обернулся, взглянул в шель между креслами
кофейного
человека как ветром сдуло, вон он сидит позади, у прохода, надутый,
руки все в кольцах, аристократ, вож дь, наверное, племенной, а мама Л ю та
уклады вала Н астасью на двух свободны х местах, укры вая ее коротень­
ким аэрофлотовским пледом. Н астасья мучилась, лицо ее с прилипшей
ко лбу челочкой и с заж м уренны м и глазами было белее наво точки.
«О о х»,— простонала она неож иданно взрослым женским голосом. И Анд­
рей поспешно отвернулся.
Видя, что мальчик не склонен поддерж ивать разговор, подсадной
агент угом онился. О твалив назад спинку кресла, он достат ж срнап
«Крокодил», надел очки (это были замечательные, наверняка дорогие
очки в массивной оправе с затемненными коричневатыми стеклами)
и принялся сосредоточенно и серьезно изучать карикатуры , время от вре
мени брезгливо отстраняясь, как 6 vato бы там изображ алась интимная
ж изнь земноводных.
М е ж д у тем т уга я щечка ровесницы снова выступила из за высокой
спинки кресла гладкая, как молодой месяц, и на поручне п о к а з а х я
снисходительный голый локоток Сердце у Андрея вздрогнуло, как по­
плавок от первой поклевки: простая пробка, проткнутая куриным пером,
только что стояла неподвиж но на зеленой воде — и вдруг стеклянно
и тоненько тю кн ула. Д ля кого — мелочо, а для него это был знак,
что все правильно, что Кареглазка согласна лететь с ним до конца и что
там ее уж е ж дут.
Это не noMt шало Андрею ревниво отм етить чго Кареглазка говорит
на чужом языке легко, будто воду пьет, та ко го легкого английского
Андрей еще не слы хал: скиталец и з института М ориса Тереза кичившииея
своим американским произношением, вы пячивал н и ж н ю ю челюсть и шам­
кал ртом, как будто ел г орячую перловую ка ш у С обственно, этот оболтус
и не учил ничему, только сквернословил по английски да пел дифирамбы

42

«штатникам», и Андрей терпел его лишь из уважения к его бедности
и бездомью, а языком занимался сам, идя первобытным путем и за
тверживая по десять слов в день.
То, что мальчик в клетчатом пиджаке завистливо прислушивается
к разговору, Кареглазке было, несомненно, известно, и она слегка
манерничала: выпячивала губы больше, чем следует, и, произнося меж­
зубные, дразнила ярким кончиком языка. Мать нехотя отвечала ей
грудным меццо, потом вдруг зашевелилась, повернулась - и Андрей
даже испугался, увидев так близко ее желто-пегие глаза В каждой
человеческой физиономии зашифрована морда животного, в это! корот­
коносой, щекастой и зобастой, деформированной возрастом, явственно
проглядывал недружелюбный мопс Дама холодно оглядела Андрея,
потом перевела взгляд на резидента. Британец, словно этого и до­
жидался, с непостижимой быстротой совершил несколько телодвижений
свернул в трубочку свой «Крокодил», запихнул его за прижимную
сетку, сорвал с носа очки и, резко выгнув спину и подавшись вперед,
осклабил в любезной улыбке ровные лошадиные зубы. При этом кожа
головы у него дернулась вместе со всеми наросшими на ней волосами.
Улыбка агента осталась, однако же. без ответа. Дама лишь скользнула
по нему взглядом, и лицо ее исчезло. Минуту спустя исчез и локоток
Смутившись, Андрей покосился на отца. Иван Петрович спал, свесив
голову уже набок, в проход, и стюардесса, как раз проходившая мимо,
бесцеремонно потеснила его бедром. Андрей снял с отца очки, сунул их
ему в нагрудный карман пиджака, потом обнял его за плечи и по­
пробовал усадить подостойнее. В конце концов это ему удалось, потому что
отец, как тряпичный, согласен был принять любую позу.
— Это ж надо так спать,— проворчал Андрей, приглаживая ему во­
лосы и поправляя галстук.
— Притомился Иван Петрович? — раздался за его спиной скрипучий
голос.
Это было уже чересчур. Покраснев от испуга (и отчасти от негодова­
ния), Андрей обернулся. Агент глядел на него в упор, губы его морщились
в сатанинской улыбке, змеившейся пороками того мира, где. в отличие
от нашего, все покупается и все продается.
— Не бойся, юноша,— сказал беловолосый,— мы с твоим батюшкой
будем работать в одном университете. В министерстве нас знакомили,
но сегодня он не соизволил меня признать
И изящным жестом засунув два пальца в жилетный карман, бе­
ловолосый достал и протянул мальчику щегольскую визитную карточку
с золотым обрезом, на которой золотыми же буквами по-английски
(а на обороте по-русски) было написано, что Ростислав Ильич Дицкин
является профессором, доктором наук, специалистом в области между­
народного права, членом каких-то там коллегий, корпораций, ассоциаций.
Союза журналистов и прочая, прочая... Пристыженный Андрей смотрел
на эту острую, как лезвие, картонку и не знал, что с нею делать.
— Оставь себе на память,— сказал Ростислав Ильич.— И не при­
нимай на веру все, что там написано. Визитная карточка — это еще
не документ. Не профессор, а преподаватель, не доктор, а кандидат.
43

я бы мог объявить себя академиком, многие так и делают Там, куда мы
с тобою летим, все заказывают такие карточки, быстро и дешево, а глав­
ное — никто не допытывается, верно ли то, что ты хочешь изобразить
Просто повальная мода, и пана твой закажет, и ты, я полагаю, не устоишь
Будь я мальчишкой — не стал бы мелочиться, сделал бы себе визитную
карточку императора южных морей или скажем..
Он пошелкал пальцами подыскивая подходящий титул.
- Великого Инквизитора Обозримой Вселенной,— подсказал Андрей.
Он сделал это из сострадания, чтобы облегчить жизнь беззлобному
человеку. Навыка разговаривать с подростками Ростислав Ильич не имел:
он не то чтоб фальшивил и лебезил, но — неестественно форсировал
оживление. Примерно так же вел себя выступавший в «реальном учили­
ще» детский писатель из Москвы, Андрей с трудом досидел до конца
мероприятия: сил не было смотреть, как человек мучается.
— Ого! — сказал Ростислав Ильич с одобрением и, прищурясь, по­
глядел Андрею в лицо.— Вот аТо заявка. Откуда родом'*
— Из города Щербатова
ответил Андрей и напрягся, уловив в этом
невинном вопросе хитрый подход к теме «Как же это у вас получилось ».
«Вот-вот, сейчас»,— думал он, чувствуя как все поры его кожи вы­
деляют тревожное вещество, вроде даже с острым запахом муравьиного
спирта.
Из города Щербатова!— mhoi о.значительно п о в т о р и л Рости­
слав Ильич
Совершаем путешествие в землю Офирскую?
Намек Ростислава Ильича был понятен каждому грамотному щербатовцу: экскурсоводы краеведческого музея квалифицированно разъясняли
всем желающим, что название их старинного города не имеет ни малей
шего отношения к мракобесу, сенатору и тайному советнику князю
Мих. Мих. Щербатову, типичному представителю реакционной аристо­
кратии XVIII века, автору трактата «О повреждении нравов России»
и «Путешествия швецкого офицера в землю Офирскую», последователь
ному отрицателю равенства людей как такового. Впрочем, творения
бранчливого князя были в музее представлены (титульные листы, во вся­
ком случае), им отведен был специальный стенд Красовался там и портрет
безбородого аристократа в жидких кудельках ео спесивым и вместе
оскорбленным лицом, на груди его сияла звезда, вызывающая споры
щербаговз ких мальчишек то ли вышита то ли приколота В доме Тюри­
ных имелась скверно выполненная ксерокопия статьи князя Щербатова
под названием «При мерное времяисчислительное положение, во сколь­
ко бы лет при благополучнейших обстоятельствах, могла Россия сама
собою, без самовластия Петра Великого, дойти до того состояния,
в каковом она ныне есть в разеуждении просвещения и славы» Эта статья
считалась крамольной, и говорили о ней вполголоса. Иван Петрович
не лишен был вкуса г старинным речениям и в свободное врс мя для души
занимался шербатоведением. надеясь в будущем ак нибудь написать
книжку о «врс мяисчислительном положении» В хорошем настроении отец
не упускал случая щегольнуть словечками князя Мисайлы Михайловича,
каI будто это был его закадычный друг
Та . что ошибка Ростислава Ильича была для иногороднего вполне
44

! простительна, а воодушевление, с которым он поспешил щегольнуть
, своей эрудицией перед подростком, очень к нему располагало. Нет, по
ь думал Андрей, это не подсадной провокатор: на подвох такой человек
не способен.
Он стал разъяснять Ростиславу Ильичу его заблуждение, говоря
путанно и многословно — из деликатности, разумеется, не каждому
профессору понравится, когда его поправляют, но тут в разговор вмеша
, лаеь Людмила Павловна, с материнской гордостью прислушивавшаяся,
как ее старшенький на равных разговаривает со взрослым.
,
— А вы не по-английски случайно беседуете? — вновь высунувшись
I между спинками кресел, спросила она,— У Андрюши очень хорошо
получается, заслушаться можно.
Ростислав Ильич обернулся и ответил в том смысле, что у них еще вс
впереди.
— А, так вы тоже с нами? — жгуче заинтересовавшись, проговорила
Людмила Павловна.^ Вы, извините, наверное, дипломат? Из посольства'-»

Андрей внутренне застонал: о господи, можно ли быть такой глупой-»
, Знающие люди, чтоб им гореть, помимо прочих иллюзий, внушили маме
^ Люде, что за рубежом нудкно обязательно завести дружбу с каким-нибудь
с нашим дипломатом, он и поддержит, и растолкует, и отведет неприятно­
сти. через него можно выписать из третьей страны разные товары
< по низким ценам, поскольку дипломатические выписки пошлиной не об­
лагаются. А дипломаты там, в стране назначения, только и ждут, когда
s прибудет Людмила Павловна Тюрина, в девичестве Минаева, им без нее
]i так одиноко.
it
Ростислав Ильич отклонил лестное для себя предположение и сообщил,
к что университетский преподаватель, не более того,
э
Людмила Павловна так и вскинулась
»
— Ой, да это просто замечательно! — вскрикнула она и замахала
ь ручками.— Мы тоже, мы тоже университетские! Ванюшка, Ваня! Проw снись! Надо же, какое невероятное совпадение! Мой муж — математик,
я и у меня самой гуманитарно-техническое образование!
е
Говоря так, она протянула руку и энергично потрясла отца за плечо,
и Однако Иван Петрович не проснулся, лишь промычал что-то невнятное.
)ь Вообще спал он тяжело и шало, свои ночные бреды Анастасия унаследои вала от него
вй
— Ну, зачем так жестоко будить! — укоризненно проговорил белоь волосый.— Две посадки впереди, из самолета не выпускают, успеем
и еще наговориться. И никакого совпадения нет, я неделю назад уже знал,
я что со мной вылетает замена Сивцова
а
— Да, да, мы замена, математики мы1 Представляете, летим совершенно вслепую, без группы, без старшего, как сироты, инструктажа с нами
]" настоящего никто не проводил... Вы уж станьте, пожалуйста, нашим
гь куратором! Андрюша! Мальчик мой, пересядь на мое место, золотко!
Андрюша заметил, что на лице Ростислава Ильича проступило не3 удовольствие, и хотел было воспротивиться, но в это время дама с ириса­
ми, негромко произнеся что-то похожее на «невыносимо», поднялась
II и, рывком подхватив сумку, зашагала по проходу так целеустремленно.
45

г
Рисунок
Валерия СМ ИРНОВА

V

как будто вознамерилась сойти на ходу. Следом зашевелилась и дочка.
(.-■ оче ты меня слышишь5 — поторопила его мать
Андрей и Кареглазка встали одновременно и оказались лицом к ли— так близко, что он почувствовал, как пахнет кожа ее шеи. Каре­
глаза р;к кованно взглянул, Андрею в глаза, и губы ее шевельнулись
в ус лешке, которую можно было толковать как угодно Потом ока шралась из кресел и, придерживая локтем свою белую мягкую сумочку
на длинном ремне, пошла „след за матерью по проходу. Такая между ними,
должно быть, велась семейная игра: дочку устраивало выгодное сравнение
с увядшей мамашей, а та, в свою очередь, полагала, что это сходство
освежает ее самое
..Сереодеваться пошли,— решил Андрей и успокоился — Надевают же
халаты в поездах дальнего следования».
— I >ввый раз выезжаете? — спросил Ростислав Ильич, когда Люд­
мила Павловна, дрожа от ррсторга и нетерпения, опустилась в кресло

с ним рядом.— Ясно, первый. Ну, что я могу вам сказать? Будет плохо.
То есть очень плохо
— Климат? — с надеждой спросила Людмила.
Ее терзало подозрение, что в результате всяческих
махинаций
им, Тюриным, подсунули не ту, не настоящую заграницу. Суроьые слова
Ростислава Ильича вроде бы подтверждали это подозрение, но оставалась
еще надежда на то, что он имеет в виду всего лишь погоды к плохим
погодам щербатовцы были готовы.
— Да нет, климат там приятственный,— ответил Ростислав Ильич,—
я бы сказал — курортный
— Вот видите! — с ревнивым укором сказала Людмила,— Что же
тогда 3
— Ну, не стану пугать заранее...— уклончиво проговорил Рости­
слав Ильич — Увидите все на месте, Одна подробность мясо завозят
раз в месяц, и очередь надо занимать в три часа утра.
— Этим нас не удивишь,— храбро ответила Людмила.— Мы в Щерба­
тове мясными продуктами не избалованы. Зато, когда озера облав
ливают, нам рыбка перепадает Не через магазины, конечно, а так,
вы меня понимаете. Вдруг начинают вялить в каждом доме, на каждой
улице Значит, беги по своим каналам. Ну, а там, наверно, просто
рыбное изобилие?-Океан есть океан.
Лучше бы она не забегала вперед со своим океаном, но уж очень
хотелось получить утвердительный ответ.
— Изобилие — сильно сказано,— с удовольствием проговорил Рости­
слав Ильич.— За два года вкус рыбы я там успел позабыть.
— А что, разве местные не ловят3 — не удержавшись,
спросил
из за спинки кресла Андрей.— Табу какое-нибудь?
Ростислав Ильич посмотрел на него через плечо.
— Будет лучше, юноша,— дружелюбно сказал он,— если ты станешь
говорить не «табу», а «табу». Нет, никакого табу не имеется. Ловят
местные жители, но не продают. Сами потребляют Я как iO на пдяже
спросил одного рыбака, не продаст ли он мне свой улов. Так, десяток
рыбешек в переднике. «Пафинг»,— ответил он мне Знаете, категорически,
с пренебрежением: «Н на финг!» И прошел мимо.
Эту сцену Андрей отчетливо увидел белый пляж, зеленые волны —
и свирепый рыбак в мокром переднике с ослепительной улыбкой на тем­
ном лице.
— Ну, если за ценой не постоять..— с сомнением
промолвила
Людмила.
— Все равно не получится,— ответил Ростислав Ильич.— Продавать
им невыгодно. Не знаю, как проще объяснить...
— Да понятно! — вновь не утерпев, высунулся Андрей.— Развиваю­
щаяся страна Инфляция. Долги. Стихийные бедствия.
Рости! лав Ильич помолчал, то ли выжидая, что Андрей скажет еще
то ли давая ему время осознать дурость уже сказанного
— Большой у вас мальчик,— проговорил он со странной интонацией
насмешливого почтения.^ И как только пустили?
Вот это была уже настоящая поклевка. Крлсно-белый поплавочек
48

дернулся два раза, распуская несерьезные круги, и вдруг его так круто
повело на дно, что Андрей даже не успел покраснеть, он просто сомлел,
и лоб его покрылся каплями пота. «Все-таки спросил, гад ползучий,
тоскливо подумал он, отворачиваясь к иллюминатору.— Уж если и этот
спросил, то все будут спрашивать, все, все. Не убережешься».
«Горькое разочарование...» Вкус этих слов Андрей почувствовал
на языке. А он-то, чудак, надеялся, что его стыд, его тайная хворь
останется там, в аэропорту, у выхода на летное поле... Не тут-то было,
он везет этот свой невидимый горб с собою, в точности как улитка
повсюду таскает на себе свою раковину Но в раковине хоть убежище,
а здесь — наоборот, даже слова такого в человеческом языке не придума­
но.. Неужели это навек?
Все стало пасмурным и неуютным вокруг, не на что было смотреть,
не о чем думать. Надежд на возвращение Кареглазки больше не остава­
лось. «Ну и черт с нею,— вяло сказал он себе.— Другую придумаем».
Андрей осоловело поглядел в иллюминатор, там было все-белым-бело,
и веки его стали слипаться.
Сквозь дремоту он все же прислушивался к голосам взрослых.
Чувствовалось, что Ростислав Ильич утомился от расспросов: голос
его стал металлическим, интонации — раздражительными
и даже
агрессивными.
— А я вам говорю: в убыточное дело вы ввязались, и ничего,
кроме потерь, оно вам не принесет. В профессиональном плане вы,
Иван Петрович, отброшены на годы назад, по возвращении вам при­
дется все начинать, как молодому, а заработать на всю жизнь вам все рав­
но не удастся. Просидите вы свои три-четыре года, жить будете
впроголодь, на всем экономя... Сколько вам лет, коллега?
— Сорок пять,— глухо ответил Иван Петрович.
— Вот такие дела,— заключил Ростислав.— В пятьдесят вы остане­
тесь камер-юнкером. Порча жизни, одна только порча. И дети ваши тоже
будут испорчены, всю свою дальнейшую жизнь они будут маяться,
никакая внутрисоюзная работа, никакие совденьки их уже не порадуют.
«Вкушая вкусих...»
— А вы-то как? — после долгой паузы осторожно спросила мама
Люда.
— Ну, во-первых, детей у меня, хорошо ли, плохо ли, нет,— голос
Ростислава Ильича приобрел мужественный и даже горделивый отте­
нок,— супруга моя Катерина Михайловна не желает, как она выражается,
плодить ублюдков...
—- Молодая? — со странной полуутвердительной интонацией произ­
несла мама Люда.
— Да, в значительной степени,— неохотно признал Ростислав Ильич
и резко переключился на другой разговор.— А кстати, друзья дорогие,
знаете ли вы, чье неудовольствие вызвали? Я имею в виду хорошо одетую
даму, сидевшую впереди нас.
— Это которая с дочкой? — без всякой необходимости уточнила
мама Люда, и Андрей, прислушиваясь, подался вперед.
— Именно, с дочкой-красавицей,— подтвердил Ростислав Ильич,—
49

с очаровательной Женечкой, на которую ваш юноша глаз положил.
Наступила тишина, мама Люда то ли зашуршала чем го таким, то ли
предостерегающе зашипела. Ростислав Ильич обернулся и весело взгля
нул на Андрея. Мальчик поспешно откинулся к спинке кресла но было
уже поздно... Ему хотелось вцепиться ногтями в свои собственные щеки
и содрать с себя подлую румяную кожу: как его мучила, как мешала
ему жить эта мерзкая привычка краснеть! Предатель, подлый предатель
подкрался, застал врасплох, плеснул кислотой — и доволен, смеется
морщит от смеха свой бледный конопатый нос... а он не в состоянии
просто посмотреть ему в глаза... О, как хотел бы Андрей иметь смуглое,
нет — матово смуглое лицо, неподвижное, как маска, выдающее чувства
лишь мертвенной бледностью, которая пугает окружающих, но уж никак
не смешит! Только бы отучиться краснеть, только бы отучиться краснеть!
Как можно управлять всем ходом событий, если не умеешь управлять
своим собственным лицом?
- Так вот, юмористически понизив голос, продолжал Рости­
слав Ильич,— это сама Надежда Федоровна, наша советница... в смыс­
ле — супруга советника Букреева Виктора Марковича. Бывшая стюар­
десса.
— Красивая женщина,— сказала мама Люда, подумав
— Это верно,— согласился Ростислав Ильич.— Красивая, богатая
всесильная и свободная.
— А чем мы ей помешали? — спросила мама Люда.
— Шут ее знает
отозвался Ростислав Ильич каким го удаляющим­
ся голосом.— Прошу прощения, я немного подремлю. И вам настоятельно
рекомендую
...Последний час пути был самый тяжкий. Казалось, самолет так и бу­
дет гудеть всю жизнь, вытянувшись длинной очкастой кишкой от горизон­
та до горизонта В иллюминатор смотреть было невозможно: внизу тяну­
лась ровная, белая, как заснеженная тундра пелена облаков а над нею
в ярко-синем небе космически пылало жгучее солнце.
— Господи,— тоскливо проговорила Людмила,- И правду сказать,
куда летим? Даль несусветная..
— Да, Таймыр будет ближе.— пошутил Иван Петрович Он шутил
редко, и всегда его шутки требовали комментариев
— При чем тут Таймыр, тюря'* — рассердилась Людмила
— Туда тоже на заработки ездят,-- серьезно объяснил он
Вдруг все иноземные пассажиры оживились стали радостно кричать,
смеяться, полезли к иллюминаторам. Андрей очнулся от унылого оцепене
ния, взглянул в окошко. Самолет лениво и плавно двигался наа мутноголубой вотои, склозь которую виднелись разноцветные донные плитки.
Так это ж не вода, сообразил Андрей, это воздух такой И не плитки,
конечно: огороды просвечивают и поля. Высокие кучевые облака сидели
в воздушной мути грузно, как плавучие сугробы Все яснее проступали
серо голубые и розовые участки земли, они перемежались ржавой зе­
ленью. Целая страна которой полчаса назад еще не было на свете,
возникла из ничего, из полупрозрачного воздуха, словно бы выдумывае
мая на лету, вся в неясны* еще пятнах и контурах вот дорога бежит.
50

j
м
,1
I
:1

)(
в
а,
п,
it

■к
к
1

длинная, узкая, красновато-лиловая, а куда бежит, что связывает
ей самой пока неизвестно.
И тут между низко стоящими и как бы подтаивающими облаками
проплыл город — высокий, уступчатый, серокаменный и в то же время
прозрачный, словно мираж: этакий Щербатов, украшенный флагами,
вознесенный в небеса и колышущийся в мутном мареве. Проплыл - и исчез под крылом, а когда самолет накренился — ничего, кроме бледных
полей, уже не было видно.
Андрей еще пытался сообразить, привиделось ему это или не привиделось, как вдруг между спинками кресел показалось лицо Ростислава Ильича — розовое, белобровое, улыбающееся,
— Видал? — спросил он Андрея, сам радуясь, как мальчишка
Столица земли Офирской.
Нет, на него невозможно было долго сердиться.
— Где столица, где? — спохватилась Людмила Павловна, но тут как
Раз вспыхнуло световое табло, все послушно пристегнулись к сиденьям,
и старый авиалайнер, громыхая как пустой комод, из которого выдергивают ящики, пошел на снижение.
5

Со страхом и радостью спускались Тюрины по трапу, они жмурились
от налитой солнцем небесной синевы и жадно вдыхали горячий, пахнущий
больничными бинтами воздух. Горизонт на краю темного щербатого
f' бетона колыхался, вместе с ним зыбились и низкорослые мохноногие
’■ пальмы с поседелыми на концах жесткими веерами листьев.
— Ух ты, сказал Андрей. Ну и теплынь.
Все поплыло у него в голове .. А может быть, это вовсе не он ступает
* сейчас по горячей земле, это совсем другой парень, а тот, из Щербатова,
} ради которого все и было затеяно, так и остался в той рубчатой кишке,
опоясавшей земной шар А может быть, та кишка вспыхнула, как цирковой
обруч, и теперь, обожженные и слепые, они бредут по горелой земле.
г Красно глазам, горячо щекам, а все остальное им только мнится
Иван Петрович, с рюкзаком за плечами и с хозяйственными сумками
в обеих руках, потопал ногами по бетонной чужеземной плите и про­
бормотал:
г
— Прилетели, провалиться мне на этом месте!
Отец единственный из всех оставался при чиновном параде, в ужасаю­
ще теплом костюме. Андрей избавился наконец от тесного пиджака
и был в розовой рубашке с закатанными рукавами. Настасью одели
в порошковое зеленое платье с оборочками, и мама убрала подальше
свое бордовое пальто, переоделась по-курортному и была сейчас в голубом
крепдешиновом платье какого-то опереточного покроя, с легкомыслен­
ным подолом и -лихим декольте.
За пальмами густо, темно и в то же время молочно синел океан.
( Оттуда тянуло прохладой, но прохладой не нашенской, а размазанной
по поверхности жары, растекшейся, как по краюхе черствого хлеба
тонким слоем растекается мед.
Господи, хорошо-то как...— прошептала Людмила и потянулась
51

поцеловать мужа в щеку. Он этого не заметил, повернулся неловко,
и поцелуй пришелся в рюкзак.
Все-таки в больницу меня привезли,— обхватив маму Люду за шею
и сумрачно глядя на брата поверх маминого плеча, сонным голосом
сказала Настя.
Вереница пассажиров тянулась к зданию аэропорта. Здание это,
черно-серое, словно слепленное из горячего шлака, тоже как бы излучало
невидимый, но ощущаемый на расстоянии жар. У его подножия шевели­
лась пестрая полоска встречающих.
Мадам Букреева с Кареглазкой стремительно прошли мимо Тюриных,
не глядя по сторонам, двигаясь как по облицованному гладким мрамором
туннелю. Они были облачены в белые марлевые хламиды, развевавшиеся
на ветру, лица Их были наполовину закрыты круглыми радужными
противосолнечными очками, их сандалии звонко щелкали по одинаковым
розовым пяткам. На сей раз Кареглазка даже бровью не повела в сторону
мальчика из Щербатова, а ведь это он ее выдумал, дал ей имя и привез
с собой в Офнр, мог бы поматросить и бросить на полдороге. Рости­
слав Ильич тоже умчался вперед, привставая на цыпочки и преувеличенно
радостно помахивая кому-то рукой.
Далеко же остался старый добрый Щербатов... Андрей любил свой
родной город и никому не дал бы его в обиду, но про себя подумывал
иногда, что родители могли бы подобрать себе место для обитания и по­
лучше, поближе к центру мировых событий. Не сейчас, разумеется,
когда они утратили азарт, а в молодости, когда им открывались все
на свете пути. Как-то не так они распорядились отпущенными им годами,
поленились, успокоились— и осели в Щербатове. Дядя Сережа, хоть
и нанаец, а не усидел в своих Ченцах, и «тетю Монашу» поиски
лучшей доли занесли в город Новороссийск. Мама Люда еще иногда
тосковала по несостоявшейся жизни, если бы не эта тоска — разве
решилась бы она разыгрывать выездной вариант? А вот отец
он совсем
не тяготился ни бедностью, ни неустроем: обсыпанный перхотью темносиний пиджак с рукавами и лацканами, вечно седыми от меда, и серые
брюки «из другой оперы» его вполне устраивали, и за кафельной
плитой на кухне ему было уютно, и Щербатов ему был по плечу. У отца
имелась собственная историко-географическая концепция, и он охотно
своим гостям ее излагал. Когда в эпоху великого переселения народов
человеческие орды шли из Азии на запад, самые несерьезные элементы,
верхогляды, авантюристы и искатели легких побед, уходили все дальше
вперед, не сиделось им на месте — и все тут. Вон куда умахалн ланго­
барды, к Атлантике, и вестготы, и даже остготы не успокоились, пока
не вышли к морским берегам. А наши кривичи не пожелали сделать
еще три шага - да так и осели среди своих мелколесных болот То ли ру­
ководство оказалось философски настроенное, то ли порешила так сама
народная масса: «Да ну, да куда, да не все ли равно, где жить?»
Могли бы и мы купать своих саврасок в Бискайском заливе. Но тогда бы
это были не мы.
Внутри аэропорт оказался пустынный и как будто недостроенный,
с неоштукатуренной кладкой стен, с голыми бетонными колоннами,
сохранившими отпечатки опалубки, с обнаженными перекрытиями крыши.
52

Под потолком, свешиваясь на длинных штангах, медленно крутились
десятки огромных вентиляторов, похожих на самолетные пропеллеры,
однако толку от них было мало. Воздух был густ и тяжел, как цементный
раствор, его нужно было не вдыхать, а захлебывать
Иван Петрович присел за каменный столик, поправил очки, потом
снял их, протер, снова надел, вытер платком лоснящееся от пота лицо.
На столе были рассыпаны пустые бланки, нужно было их заполнять.
— Иди помоги папе,— сказала сыну Людмила,— а я буду караулить
багаж.
Сквозь пролом в стене, прикрытый брезентовой попоной, в зал про­
совывался багажный транспортер, вдоль него, нетерпеливо приплясывая,
выстроились женщины и дети — в то время как отцы семейств заполняли
бумажки. Мадам советница и Кареглазка, обе с отчужденными и даже
вроде бы оскорбленными лицами, стояли в стороне, к багажу и к анкетам
они не проявляли интереса, всеми их делами занимался шустрый молодой
человек в белой рубашечке с короткими рукавами при широком расписном
галстуке. Вряд ли это был сам Букреев, слишком молод для такой
взрослой дочки, да и поглядывал он на советницу подобострастно.
Андрей подошел к отцу, сел с ним рядом. От волнения Иван Петрович
плохо понимал, что требуют бланки, и вид у этих бумажек был не
привычный: черные жирные линии, белые и заштрихованные клеточки,
каждую букву следовало писать в печатном виде в отдельной клетке,
так во всяком случае делали окружающие.
— Черт его знает,— беспомощно сказал Иван Петрович,— какой-то
кроссворд.
Вдвоем с Андреем он испортил несколько бланков, набрали новых
Это было позорно, мальчик украдкой оглядывался, не видит ли кто
Но все были заняты своими делами. Ростислав уже справился с этой ра­
ботой и, изящно облокотясь о барьер, беседовал с солдатами, караулив­
шими выход в город Солдаты в оплетенных касках, увешанные оружием,
фляжками и подсумками и потому имевшие устрашающий, совершенно
мезозойский вид, дружелюбно скалили зубы, и аккуратные таможенники
в кремового цвета мундирчиках прислушивались к разговору и улыбались
эклерными улыбками. Андрей с укором посмотрел на отца и отвернулся.
Дальнюю стену огромного зала украшала символическая карта мира.
Контуры континентов, весьма приблизительные, сделаны были то ли
из гнутых медных труб, то ли из толстой проволоки, прикрепленной
кронштейнами к шершавой поверхности. Что-то в этой карте было
пугающе не такое, смещенное, вызывавшее смутную мысль: «А туда ли
мы прилетели?», но разобраться в этом как следует Андрею не удалось:
зарокотал транспортер-, мама Люда окликнула мальчика, надо было под­
хватывать чемоданы и оттаскивать их в сторону, иначе под попоной
возникал затор
Шалея от жаркого стука крови в ушах, чувствуя, как по спине и животу
под рубахой текут струи пота, Андрей работал, как каторжник,- мама Люда
тоже надрывалась, таская чемоданы к колонне, возле которой, осоловело
опустив голову в белой панамке, сидела на каменной скамеечке гОрошковая Анастасия.
53

■ '* * ts*'•

•♦V Дл ULU
O'
og*»


-

e—
м

n b

мм' - — _
i i


-






.

-


i— „
1 - дт н в а



*

я 1рэтивоположные

~
- - с ».— имея в виду,
т-е- ж
тался кипятку^*» —
_> П:
' з А-„рей определял
» - те.
бый склад ума,

- т ес. ;- _ :'Ыи КЭК И ПОЛОал .ь и Анастасия

» -


-- ..•?» -Т
. .

wsms Люда повернув
• - f д - j воспазен-

> — ■■ '|-T V 'i .■
г т а е т карманный
:
'
■’ь этца читать
-aers.'r.£ - Акзрею не так эй уж

>•

>

-

-

«t

d jw

Н м о п -т о i

— вче:то ■просну-

а у щ/л. %

>.
f . », , „. - ,

!л.ле
. s ? ' i . c f ' - j i i i ' »с-:ов»».з

Андрей.— Данетрепе-

- •• деоед ними материа
й
- ке м у зы к а н т п р и зн ал ся,
что д л я н е го м н е н и е « Р И О » зв уч и т го р а з д о б о л ь ш е , н е ж е л и д есято к
с та те й в о ф и ц и а л ь н о й п р е с с е , н е с м о т р я д а ж е на то , что в
е го п о к р и ти к о в а л и , а га з е ты и ж у р н а л ы н а о б о р о т, б е з о гл я д н о хвалят.
В чем ж е дело ?
М н е к а ж е т с я , что б е д а о чень м н о ги х , д а ж е честно п и ш ущ и х о р о ке
(и не о р о к е т о ж е ) ж у р н а л и с то в — п о в е р хн о стн о е зн ани е п р е д м е то в ,
в ч а с тн о с ти , р о к -м у з ы к и , н е п о н и м ан и е е е с у т и . Ф р а з а о то м , что рок —
не с т о л ь к о и с к у с с тв о , с к о л ь к о о б р а з ж и зн и , д ав н о ста л а о бщ и м м е с ­
то м в с т а т ь я х о н е м Я бы п р о д о л ж и л э т у ф р а з у так не сто л ько
о б р а з ж и з н и , с к о л ь к о о б р а з м ы с л и , м и р о в о ззр е н и е , к о то р о е м о ж е т
быть о б л е ч е н о в л ю б у ю , в то м чи сле и м у з ы к а л ь н у ю , ф о р м у . О тс ю д а
н е с к о л ь к о п а р а д о к с а л ь н о е с л е д с т в и е : о д н о и то ж е п р о и зв е д е н и е м о ж е т
и б ы ть и не б ы ть р о к о м — все зависи т о т то го , кто и как е го и спо л­
н я е т! П о э то м у б е с с м ы с л е н н ы м е ха н и ч е с к и е то л ко в ан и я типа « р о к это м у з ы к а ги та р н ы х а н с а м б л е й » (а Э л то н Д ж о н или « К р а ф т в е р к » ’ )

160

,
:
)
,,
,

или «рок — э то п р е ж д е в се го э л е к т р о у с и л е н и е » (к а к т о г д а б ы ть с а к у с ­
тикой Г р е б е н щ и к о в а и Ш а х р и н а ? ). Н е с р а б а т ы в а е т и м у з ы к о в е д ч е с к и й
анализ, п о зв о л я ю щ и й с ап те ч н о й т о ч н о с ть ю в ы д е л и ть н а б о р п р и зн а к о в ,
«с гар анти ей » о тл и ч а ю щ и х р о к -н -р о л л о т, с к а ж е м , р о м а н с а или д ж а ­
зовой п ь е с ы . Р а зл и ч и е л е ж и т в иной п л о с к о с ти и о ц е н и в а е тс я с к о р е е
качественно, ч е м к о л и ч е с тв е н н о . М о ж н о с ы г р а т ь «по п р а в и л а м » и
оставить за л р а в н о д у ш н ы м , а м о ж н о , не у м е я и гр а ть и не зн а я п р а в и л ,
десять р а з в ы х о д и ть на « б и с » . В с е д е л о в и с к р е н н о с т и .
А и с к р е н н о с ть — п о н я ти е т у м а н н о е , д а л е к о не в с е г д а о ч е в и д н о е
и уж со в се м не п о д д а ю щ е е с я р а ц и о н а л ь н о м у а н а л и з у , п о э т о м у в о п р о с
о то м , и с к р е н е н или н е т к о н к р е тн ы й ав то р в к а ж д о м к о н к р е т н о м
случае, п о в и са е т в в о з д у х е . О т в е т на н е го м о ж е т д а т ь л и ш ь и н ту и ­
ция, то е с ть с у м м а р н ы й о п ы т п о и с к а о тв е то в на п о д о б н ы е в о п р о с ы .
И это го -то о п ы та к а к р а з и не хв а та е т м н о ги м и з т е х , к то п ы та ­
ется с е го д н я го в о р и ть о р о к е !
Все эти т у м а н н ы е р а с с у ж д е н и я п о н а д о б и л и с ь м н е , в с у щ н о с т и ,
для то го , ч то б ы с к а з а т ь о д н у о ч е н ь п р о с т у ю в е щ ь : ч то б ы п и са ть
о ж иво писи, н у ж н о зн а ть и л ю б и т ь е е , ч то б ы п и са ть о р о к е , н а д о
знать и л ю б и ть м у з ы к у , н а д о ж и ть в н е й . И м ы ж и в е м . А и зн у тр и
все в и ди тся не т а к , к а к с н а р у ж и . К о н е ч н о , у к а ж д о й то ч ки з р е н и я
есть свои п л ю с ы и м и н у с ы , н о ... В о з м о ж н о , наш в з г л я д на р о к б .уд е т
интересен не то л ь к о « п р о ф е с с и о н а л а м » .
Вот п о э т о м у -т о с е г о д н я на э т и х с тр а н и ц а х м ы н а ч и н а е м с в о е го
рода э к с п е р и м е н т : н а ш у р о к - э н ц и к л о п е д и ю . Э к а н е в и д а л ь , с к а ж е т
кто-то. О тч а с ти в е р н о : у м е н я с а м о г о на п о л к а х с т о я т р о к -э н ц и к л о педические с л о в а р и на а н гл и й с к о м , н е м е ц к о м , ч е ш с к о м , в е н ге р с к о м
и д аж е го л л а н д с к о м я з ы к а х . Но во т к а к о е д е л о : они все — о за­
падной м у з ы к е , с о в е т с к о е и зд а н и е п о д о б н о го р о д а п о к а т о л ь к о в п л а­
нах и, б о ю с ь , у с т а р е е т е щ е д о в ы х о д а и з п е ч а ти . М ы п о п ы та е м с я
восполнить э т о т п р о б е л . Н а д е ю с ь , что к р у г и м е н , к о т о р ы е в не е
войдут, п о м о ж е т е о п р е д е л и т ь вы с а м и . С п р а ш и в а й т е — а м ы о т в е т и м .
Вот пока и в с е . Д о в с тр е ч и на с т р а н и ц а х ж у р н а л а !

Андрей БУРЛАКА
161

...У ж е в своей первой Гфогрампоказанной в Р ок-клуб е в но­
ябре 1983 года, « А укц ион» предI принимает по пы тку создать на сце
I не настоящее рок-ш оу, яркое и
I захваты ваю щ ее зрелищ е, в ко то ­
ром м узы ка, тексты песен, грим
костю мерия, декорация и элементы
театрализации по замы слу авторов
■ и исполнителей склады вались бы
в единый образ, о казы ваю щ ий на
зрителя мощное воздействие. О д н а ­
ко первый блин к а к водится, вы­
ходит комом: несмотря на красоч
ность костю мов и оригинал ьную
сценограф ию, дебют [р уппы прохоj дит незамеченным. П ричины неу\ дачи? Извечные проблемы с аппа
ратурой и — увы! - элементарный
непрофессионализм...
Неудача заставила участников
«Аукциона» серьезно задуматься.
Полтора года провели они в почти

I ме,

полной изоляции от мира на своей
репетиционной площ адке, испы ты ­
вая новы , м узы кантов, апробируя
свежие музыкальные идеи. Вот тогда-то своеобразный а укционовский
стиль и начал приобретать з р и ­
мые черты
Первое ж е появление обновленного «А укциона» стало событием
на ленинградской рок-сцене: о ней
заговорили — теперь уж е всерьез,
и если раньше творчество группы
оценивалось лиш ь в сравнении то
с «Клэш », то со «Странными и г­
рами», теперь за ними было п р и ­
знано право на собственное слово.
Триумф альным успехом на Ч етвер­
том Л е н ин гра д ском рок-ф естивале
началась новая эра в истории « А у к ­
циона». В ней значатся впечатляю ­
щие выступления на рок ф естива­
лях в Киеве
Вильнюсе, Сверд
лов 1 ке. Горьком, в культурной про-

162

I
I

]

|

|

грамме Московского международ­
ного кинофестиваля, следствием
чего стали многочисленные пригла­
шения от зарубежных менеджеров.
В начале 1989 года «Аукцион»
дал серию концертов в Западной
Германии, в марте побывал в Гол­
ландии, а чуть позже стал одной
из главных сенсаций престижного
европейского рок-фестиваля в Бур­
же (Франция). По такому случаю
французская фирма «Антенн» даже
выпустила пластинку группы, в ос­
нову которой лег материал их магнитоальбома «Так я стал преда­
телем». После этого от желающих
пригласить «Аукцион» уже не было
отбоя, и группа уверенно включи­
лась в «Красную волну», вот уже
третий год омывающую европейс­
кие берега.
Мозг группы, ее главная твор­
ческая сила — гитарист Леонид
Федоров. Его музыкальный язык
складывался под влиянием мно­
жества факторов, среди которых
и рэггей, и панк-рок, и новая волна,
и даже советская эстрада 60-х го­
дов. Для его песен характерна ка­
кая-то внутренняя упругость, цеп­
ляющие риффы и ударная фраза
в припеве.
Используя тексты партнеров по
группе — Олега Гаркуши и Димы
Озерского, Леня написал практи­
чески все песни, которые принесли
«Аукциону» популярность: «День­
ги — это бумага», «Несчастная лю­
бовь», «Волчица», «Нэпман», «Кни­
га учета жизни», «Банзай», «Я ро­
дился под колпаком» и т. д.
Основная тема в творчестве
группы — маленький человек в
жерновах урбанистической цивили­
зации, противостоящий благопо­
лучному, но мертвому обществу
чудак-одиночка.
В последнее время в творчестве

«Аукциона» появились интонации
джаза, сложная ритмика, обилие
инструментальных, тщательно аран­
жированных фрагментов.
Группа не раз выходила на ки­
ноэкран, снялась в фильмах
«Взломщик», «Рок» и «Давай рокн-ролл» (ФРГ). А Олег Гаркуша
помимо этого «сделал» и собствен­
ную карьеру, выступая с «Попу­
лярной механикой» Сергея Курехина, сыграл также роль в худо­
жественной ленте В. Татарского
«Презумпция невиновности» и под­
готовил к изданию сборник стихов.
Состав «Аукциона» — до недав­
них пор весьма изменчивый — ка­
жется, обрел стабильность. Сейчас
в группу входят Леонид Федоров
(гитара, вокал), Олег Гаркуша (во­
кал,танцы), Дмитрий Матковский
(гитара), Виктор Бондарик (бас),
Дмитрий Озерский (клавишные,
вокал), Николай Рубанов (саксо­
фон), Павел Литвинов (перкус­
сия), Борис Шавейников (бара­
баны), Владимир Веселкин (танцы
на грани). Сценическое простран­
ство группы (декорации, костюмы
и т. п.) формирует известный ху­
дожник, «Брейгель— Босх эпохи
развитого социализма» Кирилл
Миллер.
Магнитоальбомы: 1.
Рио-деШушары
(1987)
2. Вернись в
Сорренто
(1988.)
3. Так я стал
предателем
(1988)
4. Дупло
(1990)
Пластинки: 1. Так я стал пре­
дателем (1989)
2. В Багдаде все
спокойно
(1990)

тглшзо?\
С и м ^ ^ ч н а я молодая группа с
неоромантическим имиджем и иро­
ничными текстами в 1984-м, ката
лизатор и провозвестник неизбеж ­
ных перемен в общественной ж и з ­
ни, взбудораж ивш ий и едва не
взорвавш ий изнутри Л е н и н гр а д с­
кий рок-клуб в 1986-м, популярный
не только у себя на Родине, но
и за рубежом ансамбль, проводя­
щий по нескольку месяцев на га ст­
ролях
по Западной
Европе в
1989-м. — таковы в общ их чертах
основные ипостаси ленинградской
группы «Телевизор», которая вот
уже несколько лет привлекает к се­
бе внимание любителем
д ум а ю ­
щего» роки
Еще на заре своей музьп аль
ной карьеры лидер «Телевизора»
позт певец и автор песен М ихаил

Борзыкин так сф ормулировал свое
поэтическое кредо: «Петь о том
что волнует». Эта позиция осталась
неизменной на всем протяж ении с у ­
щ ествования группы ..
Первый состав «Телевизора»
М ихаил Борзыкин (клавиш и, во­
к а л ). Александр Беляев и И горь
Петров (ги та р ы ) И горь Копылов
(бас) и Вячеслав А рхипов (ударньи ) — собрался на обломках с т у ­
денческих групп «И кар» и «Озеро»
в феврале 1984 года П очти сразу
группа вступила в Р ок-клуб и очень
скоро обратила на себя внимание
оригинальны ми песнями своего ли
дера, в которых свежие и вы рази­
тельные мелодии, близкие г тр а д и ­
циям «новой романтики» (Н и к Кершоу Ховард Д ж о н с , «Д ю ран Д ю ­
р а н » ), сочетались с меткими и ос164

троумными зарисовками из жизни
тогдашней молодежи («М ани я ве
личия», «До мажор») или лиричес­
кими экскурсами во внутренний мир
автора («Вчера было слишком мно­
го меня», «Цветные сны», «Я не ви­
новат»)- В том ж е году «Телеви­
зор» стал лауреатом Второго ле­
нинградского рок-фестиваля, а еще
через год повторил успех, выступив
с программой, позднее положенной
в основу его альбома «Ш ествие
рыб». В июне 1986 года «Телеви
зор» произвел сенсацию, выступив
на фестивальной сцене с серией
остропублицистических песен пам
флетов («М ы идем», «Выйти из-под
контроля»), во многом оказавш их­
ся созвучными идеям перестройки
и демократического переустройства
общества.
К этому времени в рядах «Теле
визора» произошли существенные
перестановки: его покинули Архи
пов, Копылов, Петров которых за
менили барабанщик Алексей Рацен
и клавишник Игорь Бабанов, в
прошлом коллега Борзыкина по фи
дологическому факультету Л Г У .
В своей следующей программе
(1987) «Телевизор» еще дальше
продвинулся в исследовании исто
рических
корней
тоталитарного
мышления и связанных с ним со­
циальных процессов («Отечество
иллюзий», «3 — 4», «Твой п а п а —
фашист») Именно в этот период
группа нашла адекватное своему
смысловому
ряду
музыкальное
оформление: короткие, почти риффовые мелодические фразы, чекан­
но-размеренные ритмы, аскетичные
и скупые аранжировки, в которы
главная роль отводится вокалу, л а ­
коничная декоративная работа ктавишных.
Несмотря на прстиволеиствие
разнс'боазны
: ц»ционецов от

культуры, с одной с т р о п ы , и об­
винения в «немузыкально! ти» и но
литнзаиии своего творчесгна, е гр\ гой. группа сохранила свою л\ ш
торию, и в 1987
1989 годах «Тслевизор» м н и т гастролировал, с
успехом выступал на Ингом и П кч
том ленинградских рок фес гивалях,
причем в песнях, прижучивш их в
июне 1988 года со сцены Зимнего
стадиона, стала явственно о б и т . г
чаться тяга к более глубокому фи
лоеофскому осмыслению явлении
действительности, ы л с к о м у ш при
молинейных «черно белых • оценок
их ранних работ. В том же m iy
группа впервые проникла ж
же
лезный занавес» и дала по нисколь
ку концертов в Польше и I о глин
дии, а такж е приняла учас'гиг в
двух советско-итальянских к ль
турных
акциях
фестивале
н
Мельпиньяно и программе (дюна
в С С С Р » , проходившей в Риме и
Падуе.
В ноябре 1989 года, вскоре нос
возвращения из длительной поезд
ки по странам Европы, «Телеви гор»
покинул один и* его основагс пей
гитарист Александр Велиев, кого
рый принял участие в со дянии но
вого
ленинградско-свердло кого
состава «Наутилу< а Помнили^ а »
Его место занял гитарип «При
сутствия»
Максим
К ни
В 1990 году «Телевизор» собира
ется записать ■вой новый альбом
Магнитоатьбомы: 1
НЕ
чи<
рыб» (1 9 *'о
2 «От - е г

в

и

юши д

д»|я мерт аых»

( 19*91
Пластинка

1 «Ш
если он обучен управлять ы
ина С7[шегч.мо вопреки Uit
Шениям, быть справедлив*
в твоих dencttutxs быть и
щрЖанным в своих идовп
€твиягпстоике переносить и

ечастыч благоразумна вес
гп\ч « о всех делал t во вс

Iкиэненны* обстоите лы тле

Я считаю, ян* быть этану об
ченныц соралдо лучш е

ш

моем гран всех искусt
и НФ/К в мире *■

В. ФРАНКЛИН,
написавший это,
когда ему было 19 лет,
и следовавший этому
всю свою жизнь

у-» 1771 году, на шестьдесят шее
D том году жизни, Вениамин
Франклин, один из самых великих
американцев, достигнув всемирной
славы, а у себя на родине - в Се­
верной Америке — не просто у ва­
жения и почета, а беспредельного
трепетного почитания, решил напи
сать «Автобиографию».
К работе над «Автобиографией»
он приступил, находясь в Англии,
на родине своих предков. Из цер­
ковных книг, хранившихся в храме
деревни Эктон графства Нортхемп
тоншир, узнал, что его прароди­
тели жили здесь не менее трехсот
лет, испокон века занимаясь куз­
нечным ремеслом и передавая его
в наследство от отца к сыну.
Он узнал также, что на протя­
жении по крайней мере пяти по­
следних поколений в его роду по
мужской линии неизменно повторя­
лась удивительная последователь­
ность: его пращур, прадед, дед,
отец и он сам непременно оказы­
вались младшими сыновьями млад­
ших сыновей, какими бы многодет
ными ни были их семьи
Он часто задумывался над тем,
почему, родившись в бедной и не­
знатной семье, он достиг выдающе­
гося положения, и его слава, пере­
шагнув через океан, оспаривала
пальму первенства у коронованных
особ и властителей душ Старого
Света
Может быть, странная генеало­
гическая повторяемость послужила
некоей таинственной причиной его
удивительной судьбы? Как получи
лось, что он — бедняк и простолю­
дин — стал просветителем своего
175

народа и государственным мужем,
одним из тех, кто создал Консти­
туцию, основал первую в стране
библиотеку, первую Академию, пер­
вый общественный госпиталь?

дости и следовал им всю жизнь».
И работая над автобиографией,
он находил множество доказа­
тельств, подтверждающих это.

* * *
Он был верующим человеком и
с восьми лет ходил в граммати­
ческую школу, готовясь стать свя­
Вениамин Франклин, как мы
щенником Проучившись в школе уже знаем, был младшим сыном
совсем немного, он все равно оста
в очень большой семье.
вался верующим и уже в зрелом
Его отец Джозача Франклин
возрасте писал, что без благосло­ имел в первом браке семь чело­
вения неба может быть разрушено век детей, а во втором — с Абией
все, что создано человеком, хотя бы Фолгер
еще десять. Из них чет
в основе его благополучия лежали веро умерли в детстве, а тринад­
трудолюбие, бережливость, предус­ цать дожили до старости.
мотрительность и благоразумие.
Вениамин был восьмым ребен­
Однако же Франклин был не ком Абии. (После Вениамина она
только верующим в бога, он был родила еще двоих девочек).
и великим естествоиспытагелем.
Джозайа Франклин обладал яс­
Достаточно сказать, что именно он ным умом, крепким здоровьем и
первым «приручил молнию», изо­ большой физической силой. Он хо­
бретя громоотвод, и тем самым за
рошо рисовал, играл на скрипке
нял одно из почетнейших мест сре­ и знал множество ремесел Он при­
ди самых знаменитых физиков учил сына к труду и чтению с самых
XVIII столетия. И потому, скорее ранних лет, и Вениамин писал в
всего, Франклин мог ответить на «Автобиографии», что он выучился
волнующий его вопрос, признавая читать так рано, что не «помнит
и волю небес и более земную при­ того времени, когда не умел чи­
чину: собственные многолетние тать»
усилия, направленные на достиже­
«Отец,— писал
Франклин, —
ние высокой цели, поставленной им
любил
видеть
у
себя
за столом
перед собою еще в юности.
какого нибудь разумного приятеля
И потому, задумываясь над уда­ или соседа и сам заводил речь о ка­
чей, сопутствовавшей ему в жизни, ком-нибудь замысловатом или по­
он отвечал себе так «Я, Вениа­ лезном предмете, дабы дети его,
мин Франклин, добился богатства, слушая беседу, учились уму-ра­
почета и славы только потому, что зуму. Так он привлекал наше вни­
старался быть нравственным и доб­ мание к тому, что есть в жизни
родетельным и по мере своих сил доброго, справедливого и благора
старался следовать принципам, ко­ зумного, снеди же, поданной на
торые выработал в ранней моло­ стол, почти не уделялось внима
176

ния.. Я с детства пристрастился
чтению и все деньги какие по­
падали мне в руки, тратил на чте­
ние».
Мать Ф ранклина, так же как
и ее муж, обладала превосходным
здоровьем. Она была трудолю бива,
добросердечна и когда умерла, то
Вениамин поставил на могиле сво
их родителей мраморное надгробие
со следующей надписьюt Д жозайа Ф ранклин
И Абия, ж ена его.
Погребены здесь.
Они счастливо про ж или в суп р у­
жестве
Пятьдесят пять лет.
Не имея ни поместья, ни вь.годной
должности.
Посредством труда и прилеж ания,
(С благословления бо ж ь е го )
Они содержали больш ую семью
В достатке.
И вырастили тринадцать детей
И семь внуков
Достойным образом.
Пусть этот пример, читатель.
Поощрит тебя к прилеж анию в тво­
ем деле.
И надейся на провидение.
Он был благочестивым и бла го ­
разумным человеком.
И она скромной и добродетельной
женщиной.
Их младший сын
Из сыновнего почтения к их памяти
Поставил этот камень
Дж. Ф. родился в 1655 г. — скон­
чался в 1744 г. — возрасте 89 лет,
А.Ф. родилась в 1667 г. — сконча­
лась в 1752 г. — 85 лет.»

Сам Д ж о за й а Ф ранклин з а р а ­
батывал на ж и зн ь тем, что делал
свечи. К этому ремеслу он стал
приучать и Вениамина, но тому
это занятие было не по иутру. Тогда
отец стал знаком ить своего млад­
шего сына с разными ремеслами плотницким , токарны м , медницким
и другим и. Вениамин быстро схва ­
ты вал все новое и вскоре вы учил­
ся сам делать в доме много полез
ного, если не оказы валось мастераспециалиста.

Итак, почтение к родителям бы ­
ло одной из первых добродетелей

О днако, в конце концов,
дьба
мальчика определилась Следмя его

Вениамина Ф ранклина и частично
за эту добродетель он был вози.и
ражден успехами и уд Ячей в своей
ж изни, ибо научивш ись лю бить и
ува ж а ть родителей, он гн рснес по­
том такое отнош ение на всех чюдси,
достойны х лю бви и уваж ения, ка
кис встречались ему на его долгом
и непростом жизненном пути.
И одним из правил он сделал
для себя следующее: «С тарайся ни­
когда нс говорить плохого, о ком бы
то ни было, если это не вызвано
крайней необходимостью, или же
мешает то р ж е ству истины».
Второй его добродетелью было
трудолю бие. Вениамин начал помо­
гать отцу в работе с десяти.пет
него возраста. Отец очень не хотел,
чтобы его младш ий сын со време­
нем покинул его и уехал из роди­
тельского дома и потому всячески
отвращ ал мальчика от профессии
моряка, поощ ряя его занятия лю
бым ремеслом, которое могло бы
удерж ать Вениамина возле отца
и матери.

177

неуемной любви к книгам, отец от­
дал Вениамина в обучение к стар­
шему брату Джеймсу, владельцу
типографии, где он не только быст­
ро освоил профессию типограф­
щика, но и получил возможность
прочесть множество книг по самым
разнообразным предметам
Летом 1721 года Джеймс начал
издавать газету, а весной и летом
1722 в ней появилось четырнадцать
удивительно интересных статей, на­
писанных некоей вдовой пастора
Сайленс Дугуд, из-за которых ти­
раж газеты сильно вырос Вскоре
откпылось, что статьи эти написал
16 летний Вениамин, желая улуч­
шит! финансовые дела своего стар­
шего брата — издателя газеты
Однако этот успех стал для
мальчика и большой неудачей —
брат, скорее всего из зависти, стал
придираться к нему и даже бить,
а для Вениамина все это, конечно
же, оказалось совершенно непере­
носимым, и он счел для себя не­
возможным оставаться в прежнем
состоянии.
Он продал часть своих книг,
тайно пробрался на корабль, ухо­
дящий в Нью-Йорк и беж эл из до­
ма навстречу судьбе

*

*

*

В Нью-Йирке для Франклина
работы не нашлось, и он почти сра
зу же отправился в Филадельфию,
где, по слухам, в одной из типо­
графий была возможность устро­
иться подмастерьем. Франклин
пришел в Филадельфию пешком,
проплыв перед тем несколько часов
на веслах в небольшой лодке.

Он был голоден, оборван и гря­
зен и вскоре уснул мертвым сном
во время службы в одной из церк­
вей Филадельфии.

*

*

*

Потом — трудом, трудом и тру
дом — он завоевывал себе доброе
имя среди горожан, а непрерыв­
ным самосовершенствованием и са­
мообразованием— уважение у про­
свещеннейших граждан Филадель­
фии и самого губернатора Пен­
сильвании Уильяма Кейта Губер­
натор отправил Вениамина в Лон
дон, и Франклин, прожив и прора­
ботав там полтора года, вернулся
на родину, сильно преуспев и в по­
знании тонкостей своей профессии,
и в изучении множества интересо­
вавших его проблем.
Вернувшись в Филадельфию,
Франклин со временем открыл
здесь собственную типографию и
стал лучшим типографщиком го
рода. Постепенно вокруг него
сгруппировались молодые люди, ко­
торых также занимала идея умст
венного и нравственного совершен­
ствования. Вместе с Франклином
их было двенадцать и они учре­
дили первый в Америке (да и в мире
тоже) клуб, названный ими «Хун­
та», что означало «Сообщество».
Каждый, кто пожелал бы стать
членом клуба, дол . ен был ответить
на четыре вопроса:
1. Питаете ли вы какое-нибудь
особенное неуважение к любому из
нынешних членов?
Ответ: Нет, не питаю
2. Искренно ли вы утверждаете.

178

что любите вообще человечество,
независимо от профессии и рели­
гии людей?
Ответ: Да, искренно.
3. Думаете ли вы, что можно
нанести ущерб имени любого чело­
века, его имуществу и ему самому
только лишь за его воззрения и
за религию, которую он испове­
дует?
Ответ: Нет.
4. Любите ли вы истину ради
истины, и будете ли вы стараться
беспристрастно искать и призна­
вать ее для себя и передавать ее
другим?
Ответ: Да.
Нет нужды говорить о том, ка­
ких взглядов и принципов придер­
живались эти молодые люди
Каждую пятницу, вечером, со­
бирались они вместе и обсуждали
все, что их интересовало. Друзьями
Вениамина были землемер, сапож­
ник. столяр, механик, типограф­
щики, приказчики, купцы, но объе­
диняло их одно — любовь к знанию.
(В то время ученых-профессионалов было мало. Например вели­
кий математик Ферма был юрис­
том, философ Декарт — офицером,
астроном Гершель — учителем тан­
цев). Собираясь вместе, молодые
люди должны были ру кое дствоваться «Правилами клуба, учреж­
денного 1 ?я взаимн гс
аершенствоваиия».
«Правила» эти были составлены
Франклином и состояли з следую­
щем: члены клуба должны были
сообщать собраэшимся
всем
замечательном
с-и узнали за
179

последнюю неделю в области исто
рии, морали, поэзии, физики, пут*
шествий, механики и в других об­
ластях знаний; они должны были
рассказывать друг другу о неуда
чах какого-либо гражданина или
же, наоборот, о преуспевании дру­
гого гражданина, анализируя при­
чины удач и неудач, чтобы члены
клуба могли сделать из случив
шегося и рассказанного полезные
для себя выводы. Собравшиеся
должны были рассказывать и о том,
что, если кто-либо из членов клуба
болел, то какие лекарства помог ти
ему? Узнал ли кто-либо из них о
чем-то таком, что может стать по
лезным для человечества, для стра
ны и для нас самих?
Прибыл ли в город достойный
чужестранец, и если да, то не может
ли Сообщество помочь ему?
Нуждается ли какой-либо дос­
тойный человек в помощи и под­
держке Сообщества?
Наблюдали ли вы в последнее
время какое-нибудь нарушение- за
конов, о котором следовало бы со
общить властям для исправления
этого?
Можете ли вы предложить ка­
кой-нибудь полезный закон в кото
ром ощущается потребность''
А кроме того, несколько п нктов «Правил» были посвяишиы
взаимопомощи членов К.т. ба и