Бейбарсов Карибского моря (СИ) [Рената Рахимова Dea S-Asherr] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

====== Краткий экскурс по персонажам ======

Корабль «Страж мрака»

Глеб Бейбарсов – капитан и судовой врач

Гуня Гломов – старший помощник

Виктор Шилов – квартирмейстер

Готфрид Бульонский – старший боцман

Ягун – младший боцман, любит выступать парламентером

Арей – канонир

Соловей Разбойник – штурман

Кузя Тузиков – кок

Петруччо – плотник

Матвей Багров – мастер парусов

Евгеша Мошкин – клерк

Вольдемар Ржевский – парламентер

Матросы (всего 33):

Генрих (Безглазый Ужас)

Синий дядя

Демьян Горьянов

Жора Жикин (Красавчик)

Семь-Пень-Дыр (Скряга)

Генка Бульонов (Бульон)

Юра Идиотсюдов

Рома Кисляков

Шурик Чпуриков

Юнги / «пороховые обезьяны»:

Коля Кирьянов

Андрей Рахло

Боря Горлопуз

Корабль «Ведьма Тартара»

Улита – капитан

Эссиорх – старший помощник

Гробыня Склепова – квартирмейстер

Рита Шито-Крыто – судовой врач

Татьяна Гроттер – второй судовой врач

Ловус – боцман

Аспурк – боцман

Мамай – рулевой

Прасковья – младший рулевой

Зигя

Хнык – матрос

Тухломон – матрос

Маракаратма – матрос

Адольфий – матрос

Корабль «Кводнон»

Спуриус – капитан

Хоорс – старший помощник

Тарлантур – квартирмейстер

Вильгельм

Гопзий

Джаф

Мефодий Буслаев – законный претендент на английскую корону

Лигул – нынешний правитель Англии

Бессмертник Кощеев – судья

Малюта Скуратофф – плантатор с Барбадоса

Поклеп – губернатор Тортуги

Гурий Пуппер – аналог командора Норрингтона из «Пиратов Карибского моря»; капитан английского судна «Магфорд», впоследствии командор и командующий эскадрой

*список будет постоянно дополняться и редактироваться

====== Пролог ======

Глеб Бейбарсов, капитан пиратского судна «Страж мрака», внимательно рассматривал в подзорную трубу город, по которому буквально через час собирался открыть огонь, если ему не выплатят контрибуцию.

Высокий, стройный, широкоплечий, одетый в черный щегольский костюм, подобранный с безупречным вкусом, Глеб сильно походил на испанского гранта — да и все его манеры, изящные и элегантные, куда больше соответствовали дворянину, чем заправскому корсару… Смуглое от загара лицо было чисто выбрито, широкий рот кривился в вечной усмешке. В руках мужчина сжимал трость-шпагу с круглым посеребренным набалдашником в виде розы.

Пожалуй, он чем-то смахивал на демона. Мрачный, решительный, с исходящей от него аурой силы и ледяного спокойствия, он внушал окружающим трепет и уважение — потому под его начало и рвалась половина Тортуги…

На борт поднялся парламентер, и всеми правдами и неправдами принялся уговаривать капитана лично прибыть для переговоров. Одна и та же песня, из раза в раз, и все, как обычно, просят о милости. Милосердия! Чести!

— Зачем мне спускаться со своего пьедестала к побежденным?.. — низкий голос Бейбарсова звучал скучающе и лениво.

Пират, прозванный «Некромагом» — повелителем живых мертвецов из мифологии, выглядел поразительно расслабленно. Вот спалит город, и успокоится, пронеслось в голове у переговорщика.

— Ага. Нашли идиотов. Не успеем сойти на берег, как нас тут же под белы ручки примут ваши люди, — с насмешкой произнес Гломов.

— Ваша Милость, — взмолился мужчина, — да ведь если с капитаном что-то случится, его люди до основания разнесут все поселение!

Что да, то да. Пушечное оснащение у «Стража» было превосходным, одним из лучших на Тортуге, а команда за своего предводителя могла перегрызть глотку любому. Так уж себя поставили…

Бейбарсов хмыкнул. Сидящий перед ним мужчина отчаянно пытался сыграть на его гордости, превознося бесстрашие капитана, а заодно здравый смысл горожан.

Ну что ж… Послушаем, о чем с ним хотят поговорить лично.

— Глупо, — заметил Игнат, — захотят жить, принесут все сами. Доведет тебя до беды твое великодушие однажды.

Некромаг только отмахнулся.

...Пираты вылезли из шлюпки и направились к поджидающему его мужчине средних лет. Бейбарсов по традиции шествовал впереди, чуть в отдалении, свитой — наиболее отчаянные головорезы, которых он обычно использовал для устрашения.

— Капитан… — залебезил губернатор города.

Мужчина что-то бормотал, рассыпаясь в хвалебных одах, взывая к чести. О чем он говорил, пират не слушал — вот закончит паниковать, тогда и разберемся. Все, что обычно говорится до слова «но», не стоит внимания, а слово это пока сказано не было.

Бейбарсов почувствовал на себе чей-то взгляд и оглянулся. Издали, с балкона высокого дома, за ними с интересом наблюдала молодая рыжеволосая девушка. Удивительно, но природное женское любопытство оказалось куда сильнее страха перед нападением на город…

— Какая красавица, — произнес вслух пират, и Гломов тут же обратил внимание на заинтересовавший его капитана предмет.

Его внимание привлекла… женщина? Ты, оказывается, тоже не железный, Бейбарсов?

Заметив взоры мужчин, незнакомка обхватила себя за плечи, прикрывая свое домашнее одеяние, и тут же скользнула в дом.

— Я принимаю Ваше предложение, — усмехнувшись, сказал Глеб, более внимательно выслушав губернатора, — выполните честно свою часть обещания и, даю слово, мы не тронем город. Считайте это подарком на мой День рождения… Надеюсь, моя команда не перемрет от яда.

Вместо одной доли золота — полное оснащение провиантом, медикаментами и вином. Не сравнится по стоимости с золотом, зато не надо тратить время на заходы в порты… Продешевил, скажет команда — но она тут же объяснит все великодушием своего предводителя.

Удивленный неожиданной сговорчивостью пирата, губернатор бешено затряс его руку.

— Как можно! Мы честные люди… Полгода назад пришли испанцы, и мы до сих пор не можем восстановить положение… Если я что-то могу сделать для Вас…

Глеб отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

Когда Бейбарсов вышел в соседнюю галерею и принялся рассматривать картины, к губернатору Фудзию расхлябанной походкой моряка приблизился Гломов.

— А вот у меня есть просьба, — осклабился гигант, и невысокий человек дрогнул, — касающаяся нашего капитана…

Демьян и Петруччо с интересом прислушались.

— …Но у нее есть жених! — донеслось до матросов.

— И что?

Действительно, и что?

— Я не могу дать на это прямое согласие, — дрожащим голосом отозвался мужчина.

— Мы пираты. Мы берем то, что нам нравится, не спрашивая, — усмехнулся Гуня, — я бы и в этот раз не спрашивал. Если же все дело в том, что о Вас скажут люди, могу сделать все по-тихому. Свалите все на нас.

— Если только так… Но, умоляю Вас, строго между нами!

Золото, головы скота да девушка — невелика цена, пронеслось в голове у Фудзия. А что до девушки, то поплачет да смирится. Про Бейбарсова ходили самые разные слухи, но все они были схожи в одном: этот пиратский капитан был джентльменом до мозга костей со своеобразным кодексом чести. Интересно, насколько пострадает эта самая честь от похищения понравившейся девицы? Наверное, нисколько, раз это инициатива команды…

Мужчина видный… Куда интереснее ее белобрысого ветеринара. Может, еще «спасибо» скажет.

— Вот мы и решили вопрос с подарком нашему дражайшему капитану, — сообщил Гуня, — двадцать семь лет — отличная дата, не так ли?

— Главное, что без финансовых затрат, — хмыкнул Демьян.

Все хохотнули.

Четыре года назад

— Глеб Бейбарсов! За помощь, оказанную мятежникам, Вы приговариваетесь к двадцатилетнему пребыванию на каторге…

Бакалавр медицины, лучший в своем деле в этом городе, криво усмехнулся.

— Вам есть, что сказать в свое оправдание? — вопросил судья, Бессмертник Кощеев.

— Когда вашего короля, наконец, сменит Буслаев, прошу пересмотреть мой приговор. Уверен, к этому времени сей славный городишко как раз изголодается по профессиональному врачу.

Все, что Бейбарсов мог сказать, он уже сообщил дознавателю. Его вызвали посреди ночи к человеку, которому требовалась срочная медицинская помощь. То, что в эту ночь произошел мятеж против короля Лигула, а сам человек оказался его активным участником, Глеба волновало мало. Он выполнял свой профессиональный долг — и, когда солдаты Его Величества ворвались в дом, «огреб» вместе со всеми.

Не поддерживал сторонников Буслаева, не знал, не вмешивался… Все было бестолку. Изменник — дело решено.

Язвительный, ироничный, презрительный, Бейбарсов не пользовался популярностью горожан, и вступиться за него никто не пожелал. Он не заискивал, не посещал церковь, не угождал… Просто лечил всех без исключения и даже в совершенстве оперировал самые сложные случаи, — а теперь вот поплатился за отличное знание своего дела.

Пожалуй, поступая в медицинскую академию, он был идиотом. Следовало податься в военные: человеческих созданий следовало не лечить, а уничтожать на корню.

…Выслушав окончательный приговор, Бейбарсов разразился громким, леденящим душу смехом.

Комментарий к Пролог Чтобы отвлечься от других своих работ и сформулировать мысли, начинаю еще одну.

Это не клин мозга... Это творческая импровизация)

====== Часть 1. Подарок ======

Таня отчаянно сопротивлялась, когда ее схватили в крепкие мужские тиски. Проклятые пираты… Как они только умудрились бесшумно попасть в дом?! Она видела этого гиганта на пристани, и он ей сразу не понравился. Будь проклято ее чертово любопытство… Говорили ж умные люди, сиди тихо, так нет, надо посмотреть на пиратов! Посмотрела…

Девушка попыталась закричать, но на рот ей легла крепкая мозолистая ладонь, которую она с готовностью прокусила.

— Стерва… Да помогите же вы…

А вот и компания его, зло отметила Гроттер, принимаясь лягаться с новой силой.

Пока матросы с рабами грузили на «Страж» сундуки и провиант, Глеб неторопливо прогуливался по пристани. Кое-кто уже занимался на берегу разделкой скота и засолом мяса. Помогали те же самые рабы — никого не вдохновляла мысль, что отвратительные пираты могут задержаться на этом гостеприимном острове.

— Отвлеки капитана, — шепнул старпом Ягуну.

— А?

— Без вопросов, просто отвлеки… — яростно зашептал гигант.

— Какую контрабанду мы берем в этот раз? — весело вопросил младший боцман.

— К его именинам контрабанду!

— Так бы и сразу…

Вопрос «что дарить капитану» был для всех больной темой, и раз Игнат этот вопрос решил, следовало оказать максимальное содействие.


— А теперь, коль все так удачно закончилось — выпьем! Капитан, ну по бокалу всего…

Гломов почти силой вытащил его с капитанского мостика к команде. Со всей этой возней они вышли в море только на закате — впрочем, необыкновенно быстро, с учетом взятого добра…

— Поздравляем тебя с круглой… почти круглой… датой! — начал Ягун, — в этот крайне знаменательный день, озаренный получением очередной неплохой добычи, мы, твоя верная команда, самым преданнейшим образом…

Некромаг поморщился.

— Ягун, без лишней болтовни.

— Скучно без болтовни, — тут же сник Ягун, — в общем, мы крайне рады, что ты с нашей нелегкой профессией умудрился дожить до двадцати семи. В честь этого мы дарим тебе… Так, что мы ему дарим? Старпом? Где старпом?!

— Твой подарок у тебя в каюте, — сообщил вместо старпома Петруччо и гоготнул, — надеюсь, оценишь. Мы его лишь чудом дотащили. Извини, досюда бы точно не доперли, оставили прямо там…

Бровь капитана в недоумении приподнялась вверх. В прошлом году «коллеги», подговоренные одной не в меру талантливой особой, презентовали ему роскошный позолоченный скелет — в память о былом медицинском прошлом. При сильном шторме черепушка постоянно отваливалась, а в обычное время Глеб использовал дар как вешалку для одежды…

Интересно, что в этот раз?

Он бы вообще предпочел забыть этот день, вот только Ягун с Гломовым о нем ежегодно напоминали и подзуживали всю команду. Именины капитана — прекрасный способ поиздеваться над капитаном за все запреты, за железную дисциплину.

— Тебе понравится, — хлопнул его по плечу вынырнувший из толпы Гуня, — пользуйся на здоровье. Потом посмотришь…

Вид Гломов имел достаточно интересный. Через всю щеку красовался длинный порез, оставленный ногтями, на руке сиял здоровенный синяк от укуса.

— Твои походы в бордели до добра не доведут, — сообщил Глеб, — когда только успел? Не боишься, что Склепова прознает?

— Не прознает. О, если бы это был бордель… — и гигант предпочел доблестно смыться от дальнейших вопросов и нравоучений.

Войдя в свою каюту, заинтригованный Бейбарсов обнаружил там связанную по рукам и ногам девицу с мешком на голове. Услышав шаги, пленница забилась… Присев на кровать рядом, он ловким рывком снял с нее грубую мешковину и извлек кляп. Никакой изящности, усмехнулся Глеб: типичное похищение по всем законам пиратства.

Бери все, не отдавай ничего.

Перед ним была рыжеволосая особа, на которую он имел несчастье засмотреться на пристани. Гломов особо не церемонился, обеспечивая ему этот «сюрприз»: судя по виду, девушку просто вытащили из дома в чем она была — ночной рубашке да халате.

В этот раз, стремясь обрадовать капитана, команда превзошла саму себя. Гениальная идея — притащить на корабль понравившуюся ему женщину, да еще и в постоянное личное пользование.

Рассмотрев вошедшего, девица, извернувшись, попыталась сесть и чуть не свалилась с кровати.

— Меня зовут Глеб Бейбарсов, я капитан этого судна. Судно это называется «Страж мрака»… А что касается Вас… то Вас, мадемуазель, мне подарили мои подчиненные, — со вздохом сообщил мужчина, — и, поскольку общение нас ждет самое тесное, не хотите представиться?

Девушка молчала, и ее огромные изумрудные глаза, казалось, метали от гнева молнии…

— Вы немая? — поинтересовался Глеб.

— Я не горю желанием разговаривать с вором и пиратом, — выплюнула девушка, — вдобавок, похитившим меня.

— Допустим, похитил Вас не я, но Вы правы. Я вор и пират, — в голосе брюнета звучало сожаление, — и «подарком» вполне доволен.

Не будь это так, он бы уже лично снял скальп со всех, кто это придумал.

— Мадемуазель, у Вас есть выбор. Каюта капитана с одним-единственным капитаном, либо трюм и все остальные обитатели корабля. Высадить Вас за борт, как джентльмены и истинные ценители красоты, мы попросту не можем.

Чертов ублюдок.

— Татьяна Гроттер, — произнесла девица после долгого молчания.

— Приятно познакомиться. Я вас развяжу… Надеюсь, дурить не будете — выхода у Вас особого нет. Вы, конечно, можете попытаться сбежать из каюты… — насмешливо произнес Глеб, — но на корабле еще три десятка матросов, которые с удовольствием с Вами пообщаются. Да и мы посреди моря, так что спрыгнете за борт, плыть придется долго.

Пока он перерезал путы, девушка скрипела зубами.

— Я оставлю Вас ненадолго.

Можете вообще не возвращаться, прочитал он в зеленющих глазах.

Когда мужчина вышел, Гроттер с наслаждением потерла затекшие запястья и огляделась. Вскочив и чуть не свалившись — ноги от долгого лежания казались каменными, она подскочила к небольшому окну. Пират не соврал: суши не было видно…

«Подарок»?! Ее умыкнул косяк головорезов и преподнес в «подарок» своему предводителю?! Нет, она привыкла постоянно ждать от судьбы подлостей — в особенности, после смерти родителей, но к такому была совершенно не готова.

«Подарок»! Какого черта?! И что эти мерзавцы себе позволяют?!

Взгляд ее упал на висевшее на стене оружие. Можно попытаться пристрелить Бейбарсова — но за это ее сразу разорвут, и ладно, если сразу. Можно попытаться застрелиться самой; можно попробовать сбежать, спрыгнуть в воду и сразу пойти вниз топориком. Плавать она, ко всему прочему, не умела. Можно совместить первые два варианта действий — по крайней мере, будет не так обидно…

Гроттер вдруг отчаянно захотелось жить. Следовало сесть и спокойно обдумать ситуацию, что она и сделала.

Таня огляделась. Каюта оказалась довольно просторной. У дальней стены кровать, на которой она уже имела «счастье» отдохнуть, у противоположной стены — секретер и… позолоченный скелет. В углу шкаф с книгами, рядом платяной шкаф и пара сундуков. Обеденный стол, четыре резных стула, под потолком светильники. На стенах разнообразное оружие… В самом дальнем углу узкая дверь… гальюн, видимо.

Какая ее ждала судьба?

Перспектива греть постель капитана, как заправская шлюха, восторг не вызывала, но трюм с командой не радовал еще больше. Нужно было как-то дотерпеть до прибытия в любой порт — а там можно попытаться смыться.

Таня старательно пыталась успокоить себя. Женщины же живут с этим, нет? Из века в век живут, такова судьба. Служить мужчине, греть его постель... Мерзко-то как звучит. Чем она лучше представительниц древнейшей профессии, если размышляет об этом так спокойно?!

Боги, у нее же свадьба планировалась... Как она после всего сможет смотреть в глаза Ваньке?!

— Как тебе сувенирчик? — хмыкнул Гуня, — три раза укусила, пока «упаковывал». Дважды пнула… Руки и лицо поцарапала. Нрав гремучий — но ведь тебе такие и нравятся?

— Дорога длинная.

— Я о том же. Поартачится и утихнет. Пользуйся на здоровье и знай, как тебя любит твоя преданная команда…

Гломов, Демьян и Петруччо дружно заржали, а Бейбарсов ухмыльнулся.

Разворачивать корабль, чтобы вернуть домой эту девицу? В иной ситуации он так бы и сделан, только...

Пожалуй, пришел конец его кристально чистой репутации.

Что ж… Даже опытный и легендарный капитан корабля с черными парусами имеет права на слабости. За три года плаваний эта слабость будет первой.

— Налет налетом, а ужин по расписанию. Хочу разделить трапезу со своим «подарком», — сообщил Глеб, — можете выпить в честь меня еще по бокалу рома. Не более!

Команда переглянулась, но наткнулась на ледяной взгляд квартирмейстера. Спорить и выяснять отношения с Шиловым не испытывал желания ни один из них… Но, не соблюдай они железную дисциплину, не стали бы одной из наиболее известных морских легенд.

Когда Бейбарсов вернулся и один из его прихвостней внес поднос с пищей, Таня инстинктивно отшатнулась к окну.

— Всего лишь ужин, дорогой мой «подарок». Плыть долго — Вы же не хотите умереть от голода до того момента, как представится возможность удрать?

Воистину, перед ней был демон. Весь его вид говорил об этом — вдобавок, этот человек видел все ее мысли и помыслы… Увидев смятение девушки, капитан хохотнул.

— У Вас все на лице написано.

Всю трапезу он задумчиво наблюдал за ней, а Тане кусок не лез в горло. Потом юноша пришел вновь — забрать пустую посуду, и долго шептался о чем-то с капитаном.

Бейбарсов, не торопясь и не стесняясь, скидывал костюм прямо при ней. Его тело было мускулистым и поджарым — и, чтобы не смотреть на то, что находится ниже пояса, все еще сидящая за столом девушка отвернула голову.

Интересно, есть смысл умолять и закатывать истерику? Поможет это, или только развеселит?

Для того, чтобы умолять, Таня Гроттер была слишком гордой.

Внизу живота медленно холодело, и этот ледяной холод распространялся по всей ее крови, заставляя трястись мелкой дрожью.

— Снимайте одежду, мадемуазель, или я разрежу ее прямо на Вас, — произнес мужчина, устраиваясь под одеялом.

====== Часть 2. Сцилла и Харибда ======

— Женщина на корабле — к беде. Если, конечно, она не сама «беда», типа Аннушки, — хмыкнул Вольдемар.

— Не вспоминай, — закатил глаза штурман.

Гробыня Склепова, девица-пират, плавала под началом Улиты — воспитанницы их канонира, на корабле под названием «Ведьма Тартара». И та трехдневная стоянка в Тортуге, когда сия особа под предлогом романа с Гломовым свободно шаталась по судну, стала худшим временем за весь флибустьерский период Соловья.

— Я не одобряю этого «подарка», — прямо сообщил он, — старпом с плотником перегнули палку.

— Капитан доволен, — Арей потер проходящий через весь нос шрам, — остальное нас волновать не должно. Женщина есть женщина, для того и созданы.

Штурман от его слов взвился.

— Ты, видимо, забыл, что у тебя тоже есть… была дочь. Желал бы для нее такое?

— Сомневаешься в капитане? — усмехнулся канонир, — напомню, мы могли бы сейчас все гнить на Барбадосе.

Пожалуй, если кому этот ироничный, мрачный и суровый мужчина мог простить все грехи, то только Глебу. Но сугубо по личным причинам, корни которых стоило искать во временах задолго до попадания на тот проклятый остров…

Барбадос…

История легендарного капитана «Стража мрака» сохранилась только благодаря его младшему боцману, испытывающему страстную тягу к писательскому делу.

Будучи ярым сторонником Буслаева, Ягун оказался среди каторжников, попавших на Барбадос вместе с Бейбарсовым, и отлично знал все события жизни своего предводителя начиная с вынесения приговора вплоть до его утверждения как губернатора. О прошлом Глеба он знал лишь урывками — но эти «урывки» вполне позволили создать полноценный портрет легенды морей, наравне с Морганом, Бартоломью, Эвери и Тичем.

Разумеется, как ближайший приятель Глеба, боцман был в курсе всех перипетий бурного любовного романа мужчины с рыжеволосой красавицей, которую ему «подарила» преданная команда… По иронии судьбы, эта красавица впоследствии стала одной из знаменитых «морских ведьм» Улиты. Девица, которая нахваталась тактических и медицинских знаний от Бейбарсова, обучалась ближнему бою у Арея и переняла лучшие черты его воспитанницы и ее квартирмейстерши…

Нет, нельзя сказать, что Ягун одобрял выходку старпома, Петруччо и Горьянова, но и не бушевал, как Соловей. Пожалуй, он разделял позицию Арея — если капитану приволокли девицу, пусть пользуется. Глеб не был плохим человеком, и, определенно, заслуживал хотя бы толики любви. Он был умен, красив и обходителен — что еще требовалось, чтобы покорить женское сердце?

«Стерпится — слюбится».

В конце концов, и Ягун, и Шилов, тоже были обязаны Некромагу жизнью. Ему так или иначе оказались обязаны все пятнадцать человек, бежавшие вместе с ним в тот памятный день…

Почему, кстати, «Некромаг»?

В период обучения в медицинской академии его чуть не исключили за постоянное препарирование трупов и изучение нетрадиционных видов медицины, в результате чего, как поговаривали, при желании он мог поднять на ноги и мертвеца. А Шилов и Ягун, помнится, почти таковыми и стали — спасибо их великодушному плантатору Скуратову.

Три года назад

Глеб Бейбарсов прожил на плантациях Скуратова год, и по сравнению с участью других осужденных его судьба казалась раем. Его не заставляли работать в полях и рубить лес, не били плетьми… У него даже была отдельная хижина, более-менее чистая. Профессия, которая упекла его в это место, стала для него и спасением. Скуратов позволял Бейбарсову выполнять его профессиональные обязанности и неплохо получал за это.

Но, как бы хорошо ни жилось, тюрьма есть тюрьма — и в один прекрасный день его вместе с двумя другими осужденными поймали за подозрение в организации побега. Не будь Глеб одним из лучших медиков в городе, он бы, без сомнения, тут же разделил участь Ягуна и Виктора, вот только его разбирательство отложилось… А потом его неожиданным спасением стал корабль испанцев.

Когда испанцы громили город, Глеб появился на пороге хижины, в которой проживали сразу несколько осужденных. Его взгляд, мрачный и решительный, столкнулся со взглядом Арея. В хижине ощутимо похолодало, а потом последний кивнул.

Нечего было объяснять, им и так все было понятно.


— Снимайте одежду, мадемуазель — или я разрежу ее прямо на Вас. Вор и пират не обязан быть деликатным, не так ли?

— Я… — Таня закусила губу.

И чего ее тогда черт дернул, это ляпнуть. Видно же, что задело.

— Хотите сказать, что собираетесь кричать? — усмехнулся мужчина, — давайте, повеселим народ. Если, конечно, кто-то что-либо услышит — море сегодня волнуется…

Скрипнув зубами, Таня стащила с себя все одеяние. Взгляд капитана заинтересованно скользнул по формам и изгибам ее тела, и девушка зябко поежилась. Черные, холодные, затягивающие глаза… Сцилла и Харибда: других ассоциаций попросту не возникало. Всепоглощающая морская пучина. Глаза из преисподней, глаза истинного демона ада.

Кивком головы Некромаг указал на место рядом с собой — ложе было достаточно широким, и, мысленно выругавшись, она послушно скользнула под одеяло, натянув его почти до самых ушей.

— А вот это лишнее, — заметил Глеб, спуская материю обратно до пояса.

Таня вздрогнула, когда горячие пальцы протанцевали по ее шее вниз и скользнули в ложбинку между полушариями. Обведя полукруг у каждого соска, он задумчиво наблюдал, как те твердеют и набухают — и только усмехнулся, прислушавшись к бешеному грохоту в клетке.

Потом, склонившись над ней, капитан запечатал ее рот поцелуем, диким и жадным. Лобзание — то страстное, то изучающее и нежное, длилось несколько минут… И эти несколько минут падения в бескрайнюю бездну показались ей вечностью.

Руки Бейбарсова исследовали ее всю, и не осталось ни единого сантиметра, которого бы он не коснулся.

Трофей. Вещь…

Господи, как же мерзко.

Затаив дыхание, девушка судорожно вздрагивала от каждого его действия. Если бы не угроза «либо капитан, либо команда», она, без сомнения, уже сделала все, чтобы ее честь оказалась продана максимально дорого — вот только сила была на другой стороне, а она слишком хорошо помнила рассказы старых горожанок о давнем нападении испанских тварей…

Внезапно из ее горла вырвался сдавленный звук. Мужчина потер пальцами, растирая липкую влажность, стертую с промежности «подарка»…

Рыжая лежала на постели, боясь шелохнуться, отведя красное от смущения лицо.

— Вино перед розливом выдерживают, — сообщил Бейбарсов, отодвигаясь на пару десятков сантиметров.

Его «подарок» колотило крупной дрожью, и Татьяна поспешила отвернуться. Перед тем, как оставить ее в покое, он провел пальцами вдоль гибкой спины — и только хмыкнул, услышав, как из груди красавицы вырывается тяжелый вздох.

Постучавшись, в каюту вошел вчерашний юноша. Целомудренно отведя глаза от Тани, он оставил рядом с кроватью ворох одежды.

— Извините, женской у нас нет, — сообщил паренек, — а Вашего размера только это. Рубашки, сказал капитан, можете брать его.

По крайней мере, чистое и почти не ношеное, подумала Таня, когда вновь осталась одна и принялась разбирать тряпье. Две пары штанов да крохотные сапоги — как только нашлись такие, что пошли на женскую ногу… С одного из юнг сняли, что ли? Шелковую рубаху — ослепительно белую, она вытащила из шкафа капитана. Тот, похоже, все равно предпочитал черный цвет, так что невелика потеря: у него одежды был целый шкаф, у самой Тани дома и половины этого тряпья не набралось бы.

Когда принесли завтрак, она сидела в кресле с книгой. У Бейбарсова обнаружились классические произведения — многие из них она уже читала, но кое-что оказалось интересным. Все, чтобы себя отвлечь. Все лучше, чем постоянные нервы, скука и качка…

Качка. Качка, что б ее!

— Не хотите рассказать о себе? — изрек Некромаг, пришедший составить ей компанию за трапезой.

Как будто похоже, что она испытывает одиночество…

— Зачем? Меня к Вам для постели приволокли. Ничего другого Вас интересовать не должно, — съязвила рыжеволосая.

— Значит, Вас куда больше устроит вариант, в котором мы всего лишь делим ложе — причем так, как нравится мне?

Его ухмылка была бы красивой, не будь она такой самодовольной.

— Мне двадцать. Отец доктор, погиб с матерью во время кораблекрушения год назад. Есть дядя с тетей и кузина, сейчас они в Порт-Рояле. Жених… видимо, был, — произнесла Таня.

— Какое проницательное уточнение, мадемуазель.

Горел бы ты в аду, мерзкий ублюдок, подумала девушка. Она сбежит от него, и сбежит обязательно — а что до девичьей чести, которая рано или поздно отойдет этому головорезу, то Господь простит. В конце концов, живут и без нее…

С Ванькой… С Ванькой жалко. Обидно. Она его, наверное, любила, вот только Валялкин никогда не примет назад «надкусанный пирожок».

— Здесь много книг по медицине, — констатировала она, только чтобы перевести тему разговора.

— Прежде чем удариться в пиратство, я был врачом, — прозвучал ответ капитана.

====== Часть 3. Начало ======

Бейбарсов счел, что вино достаточно настоялось, на третью ночь.

Все было просто и без прелюдий — он просто толкнул ее спиной на кровать, развел в сторону бедра и одним быстрым движением сделал своей. Из губ Тани вырвался не то стон, не то всхлип, и, пожалуй, это был практически единственный звук, который она издала за ночь.

Происходящее воспринималось ею, как данность. Гроттер не относила себя к категории сопливых девиц, любящих убиваться и страдать… Кричать и сопротивляться — «веселить народ», как сказал пират, было глупо, бесполезно и ниже собственного достоинства. Лучше один, чем вся команда, старательно успокаивала себя Таня, ощущая мужчину глубоко в себе… За последние три дня эта фраза стала единственным ее утешением, позволявшим не впасть в полное и окончательное уныние.

Боль оказалась минимальна, зато осознание того, что ее «подарили» и пользовали, точно вещь или шлюху, острым клинком резало по ее самолюбию.

…А ведь то, что делал с ней Бейбарсов, плохо соотносилось с рассказами старых вешалок. Видимо, безупречные манеры Некромага распространялись и на постель, и даже в создавшейся ситуации он пытался вести себя если не как джентельмен, то схожим образом.

Ему «подарили», и он взял. Невежливо отказываться от подарка, даже если сам подарок против.

Он не был грубым — напротив, даже деликатным: не избивал, не выворачивал руки… Просто двигался, насаживаясь все глубже и глубже. Черные глаза напряженно смотрели в зеленые, взиравшие равнодушно и отстраненно.

Можете брать, сколько хотите, только взаимности не ждите, думала Таня, соблюдая лучшие традиции английской сдержанности. Некромаг удовлетворял потребности тела, а она покорно терпела, как и было положено девице ее подчиненного положения.

Ритмичные движения бедрами становились все быстрее. Он погружался в нее вновь и вновь, Таня дышала тихо, пусть и судорожно — и, когда он, казалось, нанизал ее на себя и излился в нее семенем, ощутила его пульсацию.

А если будет ребенок? Об этом Гроттер как-то не подумала… Это станет проблемой. Большой проблемой.

Детей она не хотела, особенно от вора и пирата.

Бейбарсов целовал ее оголенные плечи, и кожа, которой он касался, горела, точно заклейменная. Он зарывался носом в ее волосы и нежно, даже дразняще прикусывал шею. Девушка не реагировала — а когда он вновь и вновь пытался что-то рассмотреть в изумрудных очах, то читал там усталость и безразличие.

Таня смогла подавить подступающие к горлу эмоции, и теперь не испытывала ничего, кроме гадливости. Главное, чтобы не стошнило.

А ведь красивый мужчина, горько усмехнулась она. Капитан корабля, пусть и пиратского. Джентльмен.

Мерзко…

Когда рассветные лучи осветили каюту, Некромаг поднялся с постели, достал из шкафа небольшой сундучок с кучей склянок и начал что-то смешивать, — а после отлил часть содержимого в золотой кубок.

— Пейте, — протянул он его Тане, — Вы же не хотите ребенка от вора и пирата?

— Что за отрава? — раздраженно вопросила Таня, однако, принимая в руки предложенное.

— Какая разница? Отрава, которая помешает Вам зачать. Не волнуйтесь, от этого не умирают и даже не страдают.

— Что-то я не слышала про такие микстуры у медиков.

— А кто сказал, что я занимался одной лишь традиционной медициной? — парировал Глеб, — не собираюсь я Вас травить. Ничего личного, но Ваш труп представляет для меня ровно такой же интерес, как и Ваше беременное тело. Что-что, а обрюхатить и бросить Вас я не планирую, это нечестно и некрасиво по отношению к Вашей персоне.

Какой заботливый… Надо же.

Гроттер выпила. Пряные травы… Непривычный горьковатый привкус.

— Вы еще и колдун? — с ядом вопросила она.

— Лет двести назад меня бы точно сожгли, к Вашей вящей радости.

Она, пожалуй, с удовольствием посмотрела б.

Что такое насыщенная пиратская жизнь, девушка имела счастье пронаблюдать на следующий день, когда его фрегат встретился с вражеским судном.

«Испанские псы», — донесся до Тани чей-то злобный вопль. Жаль, что не англичане, — подумала рыжеволосая. Испанцы были во много раз хуже, чем Некромаг… Вряд ли они бы согласились помочь несчастной жертве похищения. Вот пустить ее по кругу, или на дно, вместе со «Стражем» — это пожалуйста… В гуманизм испанцев, в то, что кто-то войдет в ее положение, Таня не верила.

Пока громыхали пушки и корабль качало, она старательно пыталась читать. Получалось плохо. Сверху раздался оглушительный грохот, точно упало что-то тяжелое — и корабль совершил резкий разворот, отчего в комнате посыпалось все, что не было прикручено или прибито.

Потом началась пальба. Судно столкнулось с судном, раздался громкий крик «На абордаж»… Вот бы все переубивали друг друга!

На крики и ожесточенную возню Гроттер внимания не обращала. Толку?

Стихло все внезапно.

Тихо было очень долго — час, два, три, а потом «Страж» вновь начал стремительное движение. И снова был грохот пушек…

Девушка осторожно выглянула в окно. Огромный корабль испанцев, расстреливаемый фрегатом Некромага, медленно опускался на дно морское…

Когда он ворвался в каюту, Татьяна пыталась прибраться. Поразительное самообладание, отметил капитан. Ни намека на страх или истерику… Всем бы такую выдержку.

— Раны перевязывать умеете? — вопросил Некромаг, вытаскивая из шкафа огромный ящик.

— Я… помогала отцу. Как и Вы, он был бакалавром медицины, — помедлив, ответила она.

Бейбарсов кивнул.

— Значит, от вида крови сознание не потеряете. Идемте, поможете. Действовать нужно быстро — чревато, а я один не успею.

Отлично, теперь еще и помогать этим выродкам, подумала девушка, но выбора не было. Сейчас главное — выжить.

На палубе творился бедлам. Стояли сундуки — видимо, с захваченным добром, провиант и бочки, валялась обломанная мачта… Сновали матросы. Приземистый молодой мужчина спешно раздавал приказы по ремонту. Кажется, один из ее похитителей.

Этот корабль, «Страж»… Он был с черными парусами, внезапно отметила Таня, которая все, что за границами ее темницы, видела впервые.

— За мной.

Она медлила, заходя в кают-компанию. Там находилось слишком много мужчин, и все они были в брызгах крови, мокрыми от пота и морских брызгов.

— Да не мнитесь же Вы! — рявкнул Глеб, — никто Вас тут и пальцем не тронет, Вы капитанская собственность. Займитесь Ягуном — подготовьте все, остановите кровь, зашью сам. Затем Бульоновым.

— Я умею, — покачала головой девушка, — но кто из них…

— Я.

Рубашку парня пришлось разрезать. Лопоухий пират — как выяснилось, боцман — наблюдал за ее действиями с вежливым интересом и лишь героически морщился, когда та касалась глубокого пореза. Затем пришла очередь «Бульона» — высокого долговязого парня.

Когда она закончила, Бейбарсов все еще возился с красивым юношей, отличительной чертой которого был чересчур идеальный нос. Опоенный маковым отваром, красавец находился без сознания. И к лучшему — выдерживать такую боль достаточно сложно…

— Здесь держите, — приказал Некромаг, и Таня перехватила зажим, — не шевелитесь. У меня несколько минут, прежде чем он истечет кровью.

— Но это же…

От таких ран не выживают, подумала Таня, а мужчина продолжал деловитую возню, в которой, на ее взгляд, не было смысла, в попытке собрать то, что находилось внутри обладателя красивого носика… Под конец девушку даже начало мутить, но с недомоганием удалось справиться.

— Ну, Красавчик, не помрешь от сепсиса — встанешь на ноги, — пробормотал Некромаг, накладывая последний стежок.

— Это же невозможно, — пробормотала Таня, — у него повреждены органы и артерии…

— Я был ОЧЕНЬ хорошим хирургом, — бросил Глеб, — и, поверьте, в совершенстве знаю не только женскую анатомию.

Находящиеся здесь хохотнули, и рыжеволосая залилась краской.

Бейбарсов был прав. Она являлась собственностью капитана, и никто на нее не посягал, даже не смотрел, как на женщину. В плавании сколько времени — но священный авторитет капитана…

Через неделю она сама начала выходить из каюты: сразу, как перечитала те немногочисленные книги, которые нашлись в комнате.

Работы по медицине стали слишком сложными для понимания, и шли тяжело. Навигация оказалась куда интереснее, но тоже восторга не вызывала… Если позволяла погода, она сидела в уголке на капитанском мостике с очередным трактатом. Команда к ней не лезла — но пару раз высокий грузный мужчина с разрубленным носом приносил ей новое «чтиво»: видать, из личных запасов.

Ей нравилось наблюдать, как тот тренирует в фехтовании наиболее молодых членов пиратской команды, и она жадно запоминала каждое его замечание.

— Арей, да возьми ты ее в ученики, — не выдержал как-то раз Ягун, — видишь, как смотрит. Все равно — скучно тебе…

— А капитана не прирежет ночью? — осторожно поинтересовался Евгеша, служивший клерком.

— Его-то?

Услышав эту нелепость, Гломов громко заржал, а с ним и остальные.

Глеб проводил со своим «подарком» только ночи, а все остальное время, спасибо Господу, она была предоставлена сама себе. Через месяц после того, как Таня попала на корабль, Некромаг совершил налет на одну из испанских колоний. Девушка упорно ждала захода в порт — но таковой все откладывался и откладывался…


— У Вас есть последняя просьба или последнее слово?

— Не закрывайте мне лицо, — произнесла Таня, — хочу видеть небо.

Палач пожал плечами и молча накинул на ее шею петлю.

Девушка повернула голову в сторону моря. Водная гладь и небеса были насыщенно-лазурного цвета…

Могла ли она предположить, что все будет именно так?

Разумеется. Если идешь на корабль к головорезам, следует быть готовой к тому, что рано или поздно тебя повесят. Расплата за грехи…

Интересно все вышло. Вся ее короткая жизнь.

«Подарок» и шлюха Некромага, судовой врач и «морская ведьма» Улиты, прозванная Рыжей Бестией… Отъявленная головорезка и одна из легенд Тортуги. Сама виновата. Заигралась.

Перед глазами мелькнуло самое яркое ее воспоминание — то, которое она так отчаянно пыталась забыть: образ Глеба Бейбарсова.

Резким быстрым пинком палач выбил бочку из-под ее ног.

А как все начиналось?.. Тогда, три года назад?

Комментарий к Часть 3. Начало В целях творческого эксперимента решила поделить события, происходящие в фанфике, на две линии. В первой события происходят в «настоящем» времени, в другой – примерно год-полтора спустя (различать линии буду курсивом). Ближе к середине-окончанию эти линии пересекутся

====== Часть 4. Ревность и тоска ======

Жикин медленно, но шел на поправку, и Таня начинала задумываться, что Некромаг не зря получил свое прозвище. Не будь она свидетелем операции, то, услышав об этом «исцелении» назвала бы сие чудом или колдовством, — вот только видела, что ни тем, ни другим здесь и близко не пахло… Это быломастерство — чистое мастерство, риск и упрямое нежелание подчиняться законам старухи с косой. И особенно странным стало присутствие такого дара у человека, избравшего для себя столь постыдный род деятельности…

Команды она по-прежнему сторонилась, хоть и перестала ее бояться: капитан капитаном, а береженого бережет сам Господь, ни к чему нарываться на неприятности. Несмотря на это, к ней на мостик частенько заглядывал кто-то из пиратской братии, питавший познавательный интерес к благовоспитанному женскому обществу. Чаще всего таковым выступал Ягун, реже — тихий Евгеша Мошкин, которого невесть как занесло в головорезы, изредка — кок Кузя. От скуки девушка несколько раз штопала одежду юнг, и чаще всего — приставленному к ней Коле.

С равнодушного согласия Бейбарсова, Таня уже почти три недели по четыре часа в день трудолюбиво размахивала шпагой или саблей под руководством сурового канонира, не делавшего ни единой поблажки ее полу. Как-то, интересу ради, он выставил против нее проходящего мимо квартирмейстера… Чтобы выбить из ее рук шпагу, молодому мужчине со взглядом маньяка понадобилось около двадцати секунд, из которых восемнадцать он ждал ее выпада.

— Нормально у тебя получается, не комплексуй. Просто Шилов лучший, — пояснил Ягун, — он так же хорош, как и Бейбарсов. У нас на корабле вообще все офицеры — чертовы рубаки…

— А лучший — Арей?

— Мы не сравнивали. Но дай Арею зубочистку и выстави против медведя, я посочувствую медведю. Он пятнадцать лет проходил в ландскнехтах…

— Сурово. У тебя почитать, кстати, есть чего? — грустно спросила Таня младшего боцмана.

Тот покачал головой.

— Спроси у Соловья, я все ему отдал… Стой! — глаза молодого пирата внезапно загорелись, — кое-что, все же, есть.

Он удрал и примчался через несколько минут, с огромным тяжелым рукописным фолиантом.

— Держи. Биографический художественный роман, — гордо сообщил Ягун.

— «Плавание Черной розы: Хроники Некромага»? Автор — Ягуний П.С. Первый? — переспросила Таня.

— Птолемей Селевк, — расшифровал боцман.

— А почему «Первый»?

— Потому что прежде никому не приходило в голову назваться таким именем… Бери-бери! Потом оценишь мои таланты. «Черной розой», кстати, называется наша эскадра… Когда мы о ней вспоминаем, — хихикнул лопоухий, — о ее существовании. Ради особенно крупных рейдов.

— Я в каюту… Ветрено сегодня, Ягун, холодно. Почитаем продукт твоего творчества…

«Без всякого сомнения, этот человек был великолепен во всем. При всей своей внешней сдержанности он обладал деятельным характером, и умел увлечь новым предприятием каждого, кто записался в его команду и подписал с ним Договор.

Чаще всего мы планировали дерзкие операции, связанные с крупным риском и огромной наживой — вроде атак приисков и налетов на города, но периодически промышляли и шантажом… Но, разумеется, истинный флотоводческий талант нашего предводителя проявлялся в сражении с судами, значительно превосходящих нас по боевой мощи…».

Периодически Ягун давал небольшие экскурсы о жизни Некромага до начала его «пиратского периода», составленные на основе личных воспоминаний капитана — и они казались девушке наиболее интересными. Но таковых, к сожалению, было крайне мало…

Таня с интересом прочитала о грабительском налете на Пуэрто-дель-Принсипе, совершенном в память о Генри Моргане — когда Некромаг возглавил эскадру из пяти примерно равных по боевой мощи кораблей, о долгой экспедиции в Африку, о многочисленных «мелких» стычках с испанцами, к которым Бейбарсов питал особую неприязнь, поскольку просидел в их плену почти два года…

О. А это что?

«…Как рассказывал его старший помощник, в момент, когда Некромаг увидел на балконе дома рыжеволосую красавицу, в его черных глазах сверкнула странная искра. Ноздри Бейбарсова хищно дернулись, а потом он впервые на памяти старпома сделал комплимент в адрес женщины.

Даже Маланья Нефертити, связь Некромага с которой была бурной и кратковременной, не вызывала у него подобной реакции…».

Отлично. В пиратской хронике капитана Бейбарсова ей даже посвятили целый абзац. Теперь, если ее жизнь внезапно прервется, Таня точно будет жить вечно на страницах рукописи, — невесело хохотнула она.

— Кто такая Маланья Нефертити? — поинтересовалась девушка, когда капитан вернулся в каюту.

— Простите?

— Читаю Ваши жизнеописания, — сообщила Гроттер.

Просмотрев глазами указанный ему отрывок текста, Бейбарсов тяжело вздохнул.

— Как бы странно это не звучало, Ягуну следует оторвать руки за чересчур длинный язык… О некоторых вещах он мог бы и не писать.

— Вы не ответили.

— О! — оживился мужчина. — Наконец хоть какое-то проявление чувств в мой адрес, а то я уже начал думать, что Вы бревно не только в постели, но и в жизни…

— За страстными любовницами извольте оправляться в бордель, — голос девушки был полон яда и язвительности.

— Подождите-ка… Неужели я слышу в Вашем голосе ревность?

— Всего лишь женское любопытство, — парировала Гроттер, — и ничего более.

Капитан опустился в кресло и взглянул на нее с неожиданно веселым интересом.

— А сдается мне, что как раз-таки ревность и чувство собственности…

— Вам кажется, — вспыхнула Таня.

— Ну да… Разве можете Вы ревновать из-за вора и пирата?

— Именно. Можно ли?

— Дорогая, не прекратите бушевать почем зря — я Вас выпорю. И, поверьте, после пятого или седьмого вопля Вам это даже понравится.

— Что?!

Таня чуть не задохнулась от возмущения. Еще и… это?!

— Вы отрицаете, но Вам очень нравится язык силы и вся эта ситуация в целом.

— Вы бредите, — презрительно бросила рыжеволосая.

Быть на положении домашнего зверька капитана, которого, вдобавок, можно пользовать в постели… Подобное кому-то может нравиться?!

Да она даже с Ягуном больше разговаривает, чем с этим ублюдком…


С морскими ведьмами они столкнулись на высоком променаде, вьющемся вдоль скал. Улита в окружении своей женской «свиты» попросту вынырнула из-за беседки. Девочек надо выгуливать, считала капитанша, девочек надо защищать — пусть эти девочки и сами могут начистить физиономию практически любому обитателю Тортуги…

— О, какие люди! Господин Некромаг! Снимаю шляпу и икаю от восторга… — хмыкнула воспитанница Арея.

Бейбарсов не ответил. Его внимание было приковано к рыжеволосой девице, сопровождавшей Улиту.

Эта девушка совершенно не походила на ту особу, с которой он некогда коротал ночи. За прошедший год она повзрослела и, казалось, стала еще красивее; ее облик стал завершенным, и теперь отчетливо проявилась главная его черта.

Дерзость.

Таня была разряжена под стать Склеповой — изящно, картинно и элегантно, с толикой разврата, вот только… во все черное. Блузу с рюшами подпоясывал широкий ремень с изысканной пряжкой, облегающие брюки были заправлены в высокие ботфорты. Накинутый сверху камзол подчеркивал осиную талию, а роскошную гриву рыжих кудрей венчала щегольская широкополая шляпа с разноцветными перьями. На поясе висела знакомая шпага с инструктированными камнями эфесом…

Бейбарсов одевался похожим образом, и любой видевший эту картину мог бы рассмеяться — Некромаг и Некромагиня, учитель и ученица, супруг и супруга.

Лицо Глеба было непроницаемо, но его глаза смотрели на Рыжую Бестию так, будто хотели сожрать — а вот в зеленых очах, распахнутых столь широко, что они напоминали две огромные тарелки, читался суеверный ужас…

Сумеречный воздух, казалось, дрожал от бешеного напряжения, зависшего между этими двумя.

— Un grande amore, — неожиданно изрек Петруччо.

Черные очи сверкнули хищнически. Их обладатель сделал шаг по направлению к Гроттер — а та, внезапно потеряв все свое самообладание, с тихим вскриком бросилась к ограждению. Несколько секунд, и ее шпага, камзол и шляпа оказались отброшены к Склеповой, а сама Татьяна, рывком взлетевшая на каменный парапет, красивой ласточкой прыгнула в воду. Ее прыжок был грациозен, точно у акробата или ныряльщика, и в морскую гладь она вошла, точно пущенная из лука стрела… Перед тем, как прыгнуть, девица успела обернуться на Некромага, и в ее взгляде отразился целый спектр чувств: страх, отчаяние и безумная тоска.

Хмыкнув, Гробыня собрала вещи боевой подруги, пробурчав что-то про горе-носильщиков.

— А ведь год назад эта девка не то, что высоты боялась, так еще и плавать не умела, — хмыкнул Готфрид, наблюдая, как та бодро рассекает волны по направлению к своему кораблю.

Или, быть может, Некромага она пугалась много больше высоты и водной стихии?

— Так то у вас, — хмыкнула Улита, — а у нас эта девка — настоящая морская ведьма. Судовой врач преотменный — без обид, Крыто. А уж как шпагой машет… Сразу чувствуется школа моего наставника.

— Я могу подняться на ваш корабль? — вопросил Глеб.

Он все еще наблюдал за тонкой фигуркой Бестии.

Улита точно ждала этого вопроса.

— Пошли, поговорим, друг сердешный… — и, когда они отошли на несколько шагов, молодая женщина продолжила, — у меня в команде четыре бабы, и за каждую я сердце выдеру обидчику. Не знай мы друг друга несколько лет, Глебушек, я бы тебя оскопила за одно то состояние, в котором нашла эту девку… Уж не в курсах, что между вами было, да только она три месяца в себя приходила. И еще трех таких месяцев мне не надо.

— Уйми свои материнские чувства, Улита, — поморщился Некромаг.

— Девка часть моей команды, — отрезала воспитанница Арея, — и под моей защитой. Хочешь на корабль — пожалуйста, но Таньку мы тебе не отдадим.

— Ты стала неожиданно заботливой, — усмехнулся Бейбарсов.

— Дай мне слово, что не попытаешься вернуть девку.

Будь ты проклята, Улита. Не лезла бы, куда не просят.

— Даю… слово.

Ответ Глеба прозвучал после долгой паузы. Капитаны какое-то время молчали.

— Слухи ходят, что корабли Ост-Индской компании скоро кое-что доставят в Бриджтаун, — тихо произнесла Улита, — и неплохо было б нашей эскадре вновь объединиться. Спуриус готов, мы ждем только твоего решения.

— Что за груз?

— Обсудим завтра… Все вместе, всей «Черной розой». В полдень, на «Страже», как и всегда?

Некромаг кивнул.

====== Часть 5. Будь ты проклят ======

Первыми прибыли Спуриус, Тарлантур, Вильгельм, Гопзий и Джаф. Затем, с легким опозданием, в кают-компанию вошла Улита в сопровождении Ловуса, Аспурка, Гробыни и Татьяны… Взгляд Некромага задержался на последней, но виду он не подал. Зато его офицеры «прекрасный пол» вниманием не обделили: младший боцман даже приветливо помахал Тане рукой…

Лучшие умы команд оказались в сборе, и собрание под девизом «голь на выдумку хитра» начало свою работу.

— Корабли Ост-Индской компании что-то везут, — расположившись в кресле, сообщила Улита, — четыре тридцатипушечных фрегата охраняют пятый. Что на судне, неизвестно, но те, кто видел его, говорят, что это просто конфетка… Баснословно дорогой корабль. Каким может быть груз, если о его сохранности так трясутся? Сейчас эскадра стоит в Порт-Рояле, суда все время чем-то оснащают и загружают… Как докладывают наши люди, через три недели «конфетка» с «оберткой» поплывет на Барбадос.

— Сто двадцать пушек, четыре фрегата и неизвестное количество человек на этих судах, — протянул Глеб, — и абсолютное неведение, из-за чего мы рискуем… У «Стража» сорок пушек, у «Кводнона» и «Ведьмы» по двадцать шесть. Три корабля против пяти…

Воцарилось молчание.

— Это будет сложно, — произнес Бейбарсов, — но мы участвовали в авантюрах и похуже.

— Самоубийство, — сказал капитан «Кводнона».

— Да. Необоснованный риск… — вторил ему Вильгельм.

— Но Вы, все же, сидите здесь и выражаете заинтересованность предприятием, — криво улыбнулась Улита, — из чего можно сделать вывод, что жажда наживы порой сильнее чувства безопасности.

Выпад Ведьмы был действенен. Ее слова оказались сродни публичному обвинению в трусости — а трусость для авантюриста есть величайшее оскорбление…

— У нас есть неделя на то, чтобы полностью укомплектовать суда и набрать дополнительных людей в команды. Мы встретим их здесь, — указал Глеб на карте, — ночью.

— Почему здесь? — вклинился в разговор Ягун.

— Этот путь — самый безопасный на Барбадос… Если бы я вел эскадру с ценным грузом, то повел ее именно данным курсом. В этом месте много скал, но мы поставим лучших из рулевых. Я получше поразмыслю над тактикой сражения, и представлю свой план битвы, скажем… через три дня. Выступим заранее. Подождем их на одном из небольших уютных необитаемых островов к северу от места «встречи»…

Некромаг вновь показал на карту.

— Мы знаем, где это. Отличный островок с пресной водой и фруктовыми деревьями. Мы там частенько культурно «отдыхаем», — хмыкнула Склепова.

— Хорошо. Знаешь, Улита, — протянул Бейбарсов, — думаю, в наш план необходимо сразу внести небольшую ясность. В лучших пиратских традициях — сугубо, чтобы избежать лишнего риска.

Молодая женщина пытливо взглянула в черные очи и довольно ухмыльнулась.

— Да, это неплохая идея, но выполнить ее — сложнее, чем разгромить из пушек всю эскадру.

— Кто-нибудь пояснит, о чем они? — возмутился Гуня.

— Пока основное внимание англичан будет отвлечено морским сражением, мы пошлем на «конфетку» особую группу головорезов, которая перед началом атаки должна аккуратно ликвидировать команду и в процессе заварушки угнать корабль, — сказала воспитанница Арея.

Спуриус ухмыльнулся. Такое положение дел ему нравилось куда больше — и правда, по «лучшим пиратским традициям»… Намного надежнее «классического» налета.

— Мы проворачивали подобное на заре нашей карьеры, — протянул капитан «Кводнона», — задумка хорошая, но самая большая сложность заключается в том, чтобы попасть на корабль, охраняемый до самых зубов.

— Эскадрой англичан командует Гурий Пуппер, — сообщила Улита, — мы просто подкинем ему кое-кого, кого он не сможет не «спасти» из плавающей в море шлюпки… Женские чары, умелая помощь от сильной стороны… Да, чистой воды авантюризм — но я уверена, что моя ведьмочка справится.

— И кого же мы пошлем? — хмыкнул Вильгельм.

— Меня.

Взгляды присутствующих сосредоточились на сидевшей в дальнем углу и прежде молчавшей Тане.

— Может получиться, — оценивающе посмотрев на девушку, ухмыльнулся Джаф, — но сможете ли Вы угнать корабль, мадемуазель?

— Одна — нет, — согласилась с ним ведьма по прозвищу Рыжая Бестия, — но если со мной пойдут Шилов и кто-то такой же опытный с «Кводнона», почему нет? Небольшой беспорядок мы вполне устроим. А где есть беспорядок, англичане бессильны.

— Именно. Нет ничего опаснее женской логики, — хмыкнула Гробыня, — мышление у нашей Таньки весьма нестандартное…

— Итак, успех нашей операции зависит от бабы, — весело заявил Спуриус, — и от того, сумеет ли она склеить командира английской эскадры.

— Нашей же склеила в свое время, — глубокомысленно заявил Ягун, — тем более, они с Пуппером знакомы.

Офицеры «Черной розы» расхохотались. История любовных отношений Бейбарсова с его «подарком», пусть и не афишировалась, успела обрасти слухами и легендами: а поскольку половина членов «Берегового братства» в душе была неисправимыми романтиками, каждый выдумывал то, что ему больше нравилось. Согласно последней вариации, девушка, влюбленная в Некромага, не смогла смириться с тем, что его наипервейшей любовью оказались море и корабль — и потому сбежала, поклявшись никогда более не испытывать привязанности к мужчине…

Безумие. Откровенное безумие. Что ж, у них вся команда авантюристов… Начиная с сумасшедшего на всю голову предводителя и заканчивая его бывшей любовницей.

— Предлагаю выпить за успех предприятия, — произнес Спуриус, и его поддержали безоговорочно.

— Почему ты выбрала Шилова? — с легкой обидой вопросил Ягун, пока все поднимали бокалы.

— И это — все, что ты можешь сказать подруге после годовой разлуки? Ни «как дела», ни «я соскучился», ни «тоже рад тебя видеть»…

Голос Гроттер звучал так насмешливо и укоряюще, что у лопоухого боцмана проснулась совесть.

— Ну, Танька, симпатии симпатией, а…

— Ты мне сам когда-то сказал, что Шилов — один из лучших, — улыбнувшись, перебила девушка, — пойти может три человека, больше будет подозрительно… Значит, нужны самые опытные. Команда должна быть сбалансированной. У меня есть дерзость и внешность, Шилов в бою стоит десятерых… Третий должен быть ни чуть не хуже. Главное, чтобы никого из нас не узнали, тогда пропало все и сразу. Но, насколько я слышала, Виктор не вступал в контакт с англичанами, а в период пребывания Пуппера на «Страже» и вовсе пролежал больным… В отличие от тебя. Ты неплохо с ним пообщался, а у Гурия не такая уж плохая память.

Таня осеклась. Все это время к их разговору прислушивались члены других команд.

— С нашей стороны пойдет Гопзий, — сообщил капитан «Кводнона».

Манерный красавчик из его окружения приветственно помахал рукой. Красив, как Жикин, вот только глаза смотрят намного опаснее — с коварным кошачьим блеском и характерным многим пиратам намеком на тщательно скрываемую подлость.

Что ж, подлость в их деле — наипервейший залог победы.

— Что ты сделал с девчонкой, Глеб? — спросил его Арей, наблюдая, как рыжеволосая холодно и деловито общается со Склеповой и Гопзием, — совершенно на себя не похожа, и дело не во влиянии моей воспитанницы. Девка точно ломаная.

Мужчина долго молчал, прежде чем ответить.

— Я в нее влюбился.


— И как тебе? — ненавязчиво поинтересовался Ягун, когда Таня вернула ему рукописную собственность.

— Когда ты решил уйти в пираты, мир потерял великого литературного деятеля… — со смехом ответила она, опираясь на борт.

— Еще не потерял. Надоест бороздить моря — куплю на Тортуге маленький домик и буду выращивать герани… Жену себе найду…

Младший боцман казался весел, но в глазах его затаилась тень, и Гроттер вспомнила, что на одной из страниц он описал светловолосую девушку — «прекрасную, точно сама любовь».

— О, Тань, кстати… А где Танька? — громко спросил Ягун, — только что тут стояла.

Бейбарсов, Арей и Соловей, обсуждавшие что-то у капитанского мостика, прервали разговор и оглянулись, а затем Некромаг просто спрыгнул в воду.

...Она сидела на палубе, старательно выкашливая воду из легких, а с ней и сами легкие. Капитан же, стащив рубаху, тем временем отжимал ее прямо за борт.

— Плавать… не умею, — призналась девушка, — не научилась.

— Более водоплавающее создание вы притащить не могли? — вопросил канонир высунувшегося на вопли «капитан за бортом» Гломова, и гигант горестно пожал плечами.

Обошлось же.

Ну, зато теперь ясно, что точно не сбежит…

— Выпейте вина, Вам сегодня хватило впечатлений.

Бейбарсов был необычайно любезен — настроение у него оказалось чрезвычайно приподнятое. Спас даму, почувствовал себя героем… Что еще нужно для полного счастья и чувства собственного величия?

— Вы не говорили, что не умеете плавать, — утвердительно произнес он, — впрочем, Вы вообще говорите мало. Не могу сказать, что не люблю тишину, но с Ягуном Вы достаточно словоохотливы.

— А вот теперь, кажется, ревнуете уже Вы, — усмехнулась девушка.

— Да, — просто ответил Глеб.

Таня не нашлась, чем возразить.

— Быть может, я больше разговариваю с Вашим боцманом потому, что он видит во мне человека, а не шлюху, — произнесла она после долгой паузы.

— Хорошего же Вы обо мне мнения, Татьяна… Знаете, я, быть может, очень хотел бы увидеть в Вас человека, вот только Вы слишком упорно играете в жертву.

Бейбарсов не сказал «в подарок», и, пожалуй, она была благодарна за это.

А чего он хотел?!

— Ваше упрямство просто поражает, — хмыкнул он, — знаете, вообще-то, все несколько нечестно. Вы читали мои «жизнеописания», а я по-прежнему жадно ловлю каждую крупицу сведений о Вас и Вашей жизни…

— Мне не о чем рассказывать. В моей истории не наберется и абзаца, а у Вас уже целый талмуд.

— Истории могут быть разными, и менее ценными они от этого не станут… Ну что ж. Раз рассказывать нечего, предлагаю сыграть в вопросы — один Ваш, один мой. Отвечаем честно. Идет?

— Идет.

Таня вытянулась на кровати, Некромаг расположился в кресле рядом. Вино оказалось легким, приятным и баснословно дорогим — такого напитка не позволяли себе даже Дурневы, а ведь бедными людьми их назвать никак было нельзя…

— Как прекрасной даме, уступаю Вам право начать.

— Кто такая Маланья Нефертити? — тут же выпалила девушка, и капитан расхохотался.

И это все, что Вас волнует, милая мадемуазель?

— Интересно, что именно этот вопрос стал у Вас первым… Маланья — дальняя родственница губернатора Тортуги, с которой я имел крайне бурный роман вскоре после того, как затесался в пираты. Роман достаточно страстный, но непродолжительный.

— И она Вам нравилась?

— Это уже второй вопрос… Хорошо, я удовлетворю Ваше любопытство — а потом ночью и Вас саму… — при этих словах рыжеволосая дернулась и покраснела, — да, она мне нравилась, но не так, как Вы. Теперь моя очередь. Вы меня ненавидите?

Его черные глаза смотрели с обычным любознательным интересом, а сам он больше наблюдал ленивого расслабленного кота.

— Нет, — поразмыслив, ответила девушка, — и это настораживает меня более всего. Вы… мерзавец, проходимец, головорез и насильник, но Вы не вызываете ненависти.

— Ах, дорогая, Вы не знаете, что такое насилие!

— Любой плен — всегда насилие, — парировала Гроттер, — Вы, кажется, просидели в испанском плену, а потом на Барбадосе — Вам ли не знать.

— Что ж… Ваша правда. Мой второй вопрос. Я вызываю у Вас отвращение?

— Нет, — вновь ответила Таня.

Бейбарсов ухмыльнулся своим темным мыслишкам, и эта улыбка ей не понравилась. Хотя, кому она врала? Улыбка у него была обаятельная.

— К чему Вы задаете эти вопросы? Вы же догадываетесь, какими будут ответы.

— Хочу, чтобы Вы признались в них самих себе. И снова моя очередь… – изрек он.

— Но…

— Вы спросили, я ответил. Моя очередь.

Таня мысленно выругалась. Воистину, с ним даже играть было опасно — а ведь все правила игры выглядели соблюдаемыми…

— Вы тоскуете по своему бывшему жениху?

— Временами. Я просто стараюсь о нем не думать…

Бейбарсов вновь ухмыльнулся. Поднявшись с кресла, он пересел на ложе рядом, и, опрокинув девушку на спину, задрал белую блузу — единственную деталь ее одежды.

Недолго же длилась их «игра»…

— Вы чего?! — покраснела Таня, ощутив, как его пальцы раздвигают ее плоть между бедрами.

— Хочу проверить, как у Вас сегодня получится изображать бездушное, бесчувственное бревно — теперь, когда Вы достаточно пьяны… Вы не внушите мне отвращения или скуку, даже если продолжите эту бессмысленную игру в бревно. А вот себя много чего лишаете…

Таня прежде практически не пила на корабле — и следовало придерживаться этого правила и впредь, поскольку контролировать свое тело вмиг стало намного сложнее. Черные глаза смотрели глубоко и, казалось, видели самые темные стороны души. Эта тьма, которая есть в каждом… Бейбарсов умело пробуждал ее, и бороться с этой тьмой было невозможно.

В ней хотелось тонуть и наслаждаться этим. Особенно теперь, после вина.

Внутри были его пальцы, а на губах — его губы. Таня дышала часто-часто, все тело колотило, а пульс и биение сердца, казалось, отзывались даже в горле, на котором сейчас ощущались скользящие поцелуи. Проводя языком по мягкой коже, он точно слизывал ее желание. Поцелуи спускались все ниже и ниже, а вскоре она ощутила его язык между бедрами…

— Мой вопрос, дорогой «подарок». Вам нравится? — спросил Глеб, заведя ее руки за голову.

— Не заставляйте меня отвечать…

— Мы договорились не врать. Отвечайте!

Гори в аду, ублюдок…

— Да, нравится, — выдохнула Таня, — будьте Вы прокляты. А теперь спрошу я. Я внимательно прочитала произведение Ягуна. И тот благородный человек, которого он описал, рыцарь и джентльмен, не стал бы пользовать в постели «подаренную» ему девушку… Не стал бы закрывать глаза на это воровство… Но Вы закрыли, и «пользуете». Почему?

— Я, все же, вор и пират, дорогая. И Вы мне нравитесь…

Некромаг вошел медленно — даже, скорее, «вдвинулся», и каждое его последующее движение отдавалось где-то в середине живота.

Он дразнил, каждым своим действием — дразнил и наслаждался реакцией на это. Барьеры, выставленные в голове этой девицы, с треском рушились, и она ничего не могла с этим сделать. Ее единственным спасением был рассудок — но теперь тот оказался затуманен призрачной винной дымкой… И потому она с невольным отчаянием отвечала на страстные горящие лобзания, чувствуя при этом, что предает саму себя.

Будь ты проклят, Бейбарсов, будь ты проклят... Что ты творишь, что ты... Таня вскрикнула и сама испугалась своей реакции.

Нельзя испытывать к своему похитителю никак положительных чувств — в особенности, вожделения. Но сейчас ее предавало собственное тело, уставшее бороться со вполне здоровыми потребностями.

В какой-то момент напряжение стало совершенно невыносимым — все мышцы судорожно напряглись, и она обмякла в его руках.

Сцилла и Харибда, два чудовища в черных очах, разодрали ее на части.

У губ Некромага внезапно оказался другой вкус — вкус торжества.

Будь ты проклят...

Комментарий к Часть 5. Будь ты проклят Вот примерно так

====== Часть 6. Аннушка ======

Несколько недель плавания спустя

— Ну, вот мы и в порту, — произнес Глеб, — только порт этот — Тортуга. Можете попробовать удрать — почему нет…

— ...На всякий случай, мадемуазель. Я пришел к выводу, что не могу лишиться Вашего общества.

— Немедленно освободи меня, мерзавец, — прорычала Таня.

— А темперамент у Вас бурный… Соответствует Вашим ярким волосам, — хмыкнул капитан и прикрыл дверь в каюту.

Девушка дернула рукой и поморщилась. Перед тем, как корабль причалил, ее попросту приковали к кольцу на одной из стен, длинной, тонкой, но очень прочной цепью. Передвигаться по комнате она могла. Могла дойти до шкафа с книгами, до стола, до гальюна. А вот покинуть корабль — нет…

Таня лежала и читала огромный рукописный анатомический атлас — составленный, вероятно, самим Бейбарсовым. К написанию этого труда он подошел со всей тщательностью и педантизмом: рисунки внутренних органов были выполнены весьма подробно и сопровождались обширнейшим описанием. Безусловно, жаль, что этот прекрасный атлас впоследствии затонул вместе со «Стражем» — какую пользу он мог бы принести для развития медицинской науки!

Наверное, не зря Бейбарсов безбожно, презрев все нормы морали, ковырялся в трупах… Он изучил человеческое тело лучше, чем кто-либо другой. О, Гроттер отлично знала, насколько хорошо он применял эти знания анатомии на практике…

Имела «счастье» убедиться.

Следующий раздел рукописи был посвящен тонкостям сшивания артерий и способам быстрой остановки крови — даже прилагался рецепт зелья для замедления кровообращения…

Еретик или кудесник?

...Ближе к вечеру в каюту заглянула красивая девица вполне пиратской наружности.

Удобное мужское облачение, на поясе — сабля… Щегольская шляпа со страусиными перьями и вплетенные в густую шевелюру цветные ленточки. Интереснее всего оказались глаза незнакомки: один глаз был наивно-голубого цвета, другой — карим и раскосым.

— О, — только и произнесла девица, прикрывая за собой дверь.

Под взглядом Тани пиратка невозмутимо прошла в комнату и опустилась на кровать рядом с ней.

— Значит, правда. Наш Некромаг завел себе… подругу, — произнесла дама.

Могла бы и скрыть свое любопытство, хотя бы ради приличия, только пираты и приличия – вещи нечто диаметрально противоположное. Если, разумеется, это не касалось Бейбарсова.

— Вы хотели сказать «наложницу»? — поинтересовалась Таня, откладывая книгу.

— Давненько мне не «выкали»… Странно-то как! Приятно. Я Гробыня Склепова, квартирмейстер Улиты на «Ведьме Тартара».

— Таня Гроттер.

— Ну, вот и познакомились…

Разномастные глаза изучали пленницу так внимательно, что последняя начала кипеть.

— Чем обязана, мадемуазель?

— Давай на «ты»… Видишь ли, мне дико интересно, что из себя представляет девица, на которую обратил внимание сам Некромаг. Прежде он женский пол не баловал…

— И как, удовлетворена?

— Вполне.

Склепова упорно продолжала рассматривать ее так, будто выбирает себе невольницу на рынке рабов — разве что в рот не полезла зубы смотреть…

Что она видела? Хрупкую стройную девицу вполне кукольной наружности. Грива крупных огненных локонов, огромные зеленые глаза в обрамлении густых ресниц, маленький пухлый рот. Пальцы — длинные и тонкие, более подходящие музыканту. На такую дунешь — сломается. Но, противоположности притягиваются… Чего удивительного в том, что высоченный и мощный мужчина выбрал в качестве объекта для симпатии фарфоровую статуэтку? Фигуристая, но тощая, еще «мельче» квартирмейстерши. Вечные эти мужские комплексы, фыркнула Склепова.

— Выпить хочешь? — задумчиво предложила Аннушка.

— Я не… А давай, — внезапно согласилась рыжая.

После второго же бокала общаться стало куда легче и проще. Настолько проще, что, казалось, они были знакомы уже как минимум пару лет…

— Расслабься, — хмыкнула Склепова, — разумеется, в нашей среде не принято брать на борт женщин — разве что в качестве служанок-наложниц, и то, как правило, общего пользования… Но ты — собственность Бейбарсова, а его авторитет в команде таков, что тут скорее все от томления помрут, чем просто посмотрят на тебя. Ему на это недвусмысленно и намекнули, когда тебя притащили. Потому что женщин в море не берут!

— Но ты-то плаваешь, – резонно заметила Таня.

— Мы с Улитой — другое дело. Мы… — Склепова сделала очередной глоток, — эту профессию выбрали добровольно и себя в ней показали. У нас на корабле еще две дамы есть — Шито-Крыто и Адская Праша. Последняя вообще всем мужикам нос утрет! Да успокойся ты… Не так уж и плохо, быть любовницей Некромага.

— Чего ты его хвалишь третий час… Он что, бог?!

Пиратка засмеялась.

— Неа. Он — легенда, и стал ей еще после налета на Кюрасао… Джентльмен среди нашего брата. Так что надоешь ему — просто так не выкинет за борт. Закончишь свои дни с неплохими деньгами…

Склепова захихикала, и Таня забрала у нее бутылку.

— Я тоже хочу. Ты пьешь, как…

— Пират. А тебе слабо, ты столько не можешь…

— Я-то?!

— Фарфоровая кукла!

— …Это что за звуки? — мрачно вопросил капитан своего квартирмейстера.

— Сам посмотри, — Шилов, пресекающий любое пьянство на судне, отчего-то был спокоен, как удав.

Гломов прыснул.

Когда Бейбарсов зашел в каюту, то обнаружил там Аннушку, залихватски распевающую песню про сундук мертвеца, и неумело подтягивающую ей Таню. Бровь мужчины приподнялась вверх: на полу валялись три пустые бутыли, а четвертую квартирмейстерша сжимала в руках.

— Склепова, иди к нашему старпому. Он уже заждался.

— А? – осоловело отозвалась дамочка.

— Гломов жаждет пообщаться с тобой, а ты уже лыка не вяжешь.

— Я-то?! – в голосе Склеповой звучало искренне возмущение. — Я еще как огурчик…

— Соленый.

— Извини, подруга… — вздохнула пиратка, хлопая ее по плечу, — выгоняют! Завтра увидимся, я пришлю тебе подарок… А то этот мужлан о тебе совсем не заботится…

— И как Ваше самочувствие, мадемуазель? — ехидно поинтересовался мужчина, едва Таня распахнула глаза.

Голова раскалывалась, а его голос отзывался в ушах, точно пушечный грохот. По прикроватному столику маршировала муха, и даже ее движения, казалось, били по нервам…

— Убейте муху, она идет слишком громко, — только и пробормотала Таня, и мужчина засмеялся.

— Пить мы не умеем, это ясно.

Девушка застонала. Вспомнить бы, что было вчера…

Бейбарсов привычно намешал ей травяную бурду.

— Мы… — и она покраснела.

— Да. Хотел бы извиниться перед Вам.

— За что именно?

— Я ошибся, называя Вас бревном.

Перед глазами мелькали обрывки происходящего, никак не желавшие складываться в единую картину.

Кажется, едва дверь за Склеповой закрылась, Таня жадно впилась в губы Бейбарсова. Она прежде никогда не напивалась, и не знала, что может вести себя ТАК постыдно, что это легко и просто, — а Некромаг попросту не ожидал от нее такого натиска.

Кажется, она накинула на него собственную цепь, которую с нее предусмотрительно не снимали, а потом потащила мужчину к ложу.

Кажется, в какой-то момент ее ноги оказались на его плечах, и кто-то безудержно стонал от удовольствия, и этим кем-то была она…

— Вам, — он положил рядом с ней шпагу, рукоять которого была богато инструктирована драгоценными камнями, — хотел подарить вчера вечером, но не успел раскрыть и рта — Вы тут же накрыли его своим.

Знаешь, мог бы и не уточнять, но ты же не можешь отказать себе в возможности поиздеваться.

— Благодарю… — выдавила Таня, стараясь не смотреть на капитана «Стража».

— Гроттер, кое-что еще…

— Да?

Бейбарсов сходил к шкафчику со снадобьями, покопался там, а после протянул ей тряпочку и небольшой флакон из мутного стекла.

— Смажьте мне спину, — попросил он, — и, упреждая следующий неудобный для Вас вопрос, сообщаю: да. Это Ваша работа.

Спину мужчины покрывали многочисленные глубокие царапины от ногтей. Их было столько, что, казалось, на коже не было живого места…

Допилась.

— О Господи, — пробормотала Таня, выхватывая бутылочку.

— Господа Вы ночью тоже вспоминали, — ухмыльнулся Бейбарсов, — но немного в других интонациях. Поверьте, кого-кого, а Бога в нашей постели точно не было, только мы с Вами.

— Хватит… — выдохнула Таня, — мне и так стыдно…

— Стыдно должно быть Склеповой, споившей практически невинную девицу, а к Вам претензий нет. Можем преотлично все повторить — разве что, попросил бы временно припрятать коготки — по крайней мере, пока не заживут предыдущие царапины.

— Прошу Вас, прекратите! — взвыла Таня, — нижайше прошу простить за то, что вела себя столь бесстыдным образом… Надеюсь, это не окажет никакого влияния на…

— Не надейтесь, — ухмыльнулся Глеб, — за эту ночь я многое окончательно уяснил относительно Вашей личности.

— И что же?..

— Вы прикидываетесь спокойной и благовоспитанной леди, но нрав у Вас намного более бурный, чем Вы то демонстрируете — даже в моменты, когда срываетесь на эмоции. Вы страстная, ревнивая, упрямая, азартная, бесстрашная, живая и крайне любознательная… Не будь это так, Вы бы не прыгали с таким удовольствием со шпагой, не прислушивались с интересом к моим разговорам о планировании операций, не расспрашивали членов команды о тонкостях управления кораблем, морском ориентировании и чтении карт… Вам нравится здесь.

Что... Что ты несешь?!

— Мне не…

— Нет, нравится, — перебил Глеб, — как и то, что происходит по ночам. Но Вы слишком горды, чтобы признать, что испытываете тягу к вору и пирату, разве нет?

— Не выдумывайте себе…

— Посмотрите на мою спину, дорогая, — с усмешкой произнес Бейбарсов, — и на мою шею.

Шею капитана покрывала дорожка багровых пятен.

— И это, заметьте, оставили Ваши губы, — сообщил очевидное Некромаг.

Гори в аду.

— И что теперь? — морщась, спросила Таня.

— Теперь я жду, когда одна рыжеволосая особа перестанет себе врать.

— Врать? В чем же?

— В том, что Вы не любите меня, — дерзко сообщил Некромаг.

— И вовсе не…

— Тогда почему Вас так волновал мой роман с Маланьей?

— Любопытство, — выдохнула рыжеволосая.

— Ревность! Вы краснеете, когда я смотрю на Вас — а когда прикасаюсь, и вовсе дрожите…

— Зачем Вы все это говорите? — не выдержала Таня, — что хотите услышать?! Я была пьяна. Для Вас что, принципиально — сделать так, чтобы Ваш «подарок» не только отдавался Вам телом, но и любил Вас?!

— А что странного в желании любить и быть любимым, Таня?

— Ничего, за исключением тех случаев, когда тебе его навязывают из-под палки.

— Вы рассудительны… Но слепы и недалеки, — внезапно произнес Некромаг, — а вернее, хотите казаться таковой, ведь так удобнее.

Что?!

Как ни странно, положение спасла внезапно появившаяся Склепова, разразившаяся громким хохотом при виде голой спины капитана «Стража».


Несколько лет назад

Бейбарсов собирался было завтракать, как его прервал неожиданно громкий стук в дверь.

На пороге стоял высокий грузный мужчина с разрубленным носом, держащий на руках темноволосую девушку, в которой не сложно было узнать его дочь.

— Я студент, — возразил Бейбарсов, — Вам следует обратиться к профессионалу.

Лицо девицы было мертвенно-бледным, почти синюшным, с платья стекала кровь.

— Профессионал меня не обнадежил.

— А с чего Вы взяли, что мои усилия окажутся эффективны?

— Я знаю, ЧЕМ Вы занимаетесь, — бросил мужчина, отстраняя его от порога, проходя в дом и опуская свою ношу на обеденный стол, — слухи гремят на весь город.

— Риск велик, — сообщил Глеб, внимательно оглядев рану.

— Она все равно умрет. Почему не попытаться?

Он долго молчал, прежде чем дать ответ.

— Ваше право… Я предупредил.

Бейбарсов достал чемодан с инструментами, вымыл руки и взял скальпель.

— Будете ассистировать, — произнес он, глядя на мужчину.

Студент отмывал руки от крови.

— И что теперь? — спросил мужчина.

Глеб пожал плечами.

— Что мог, я сделал. Если не будет заражения, должна выжить. Все последующие проблемы связаны с заживлением…

— И чем можно помочь?

Он домыл инструменты, и только потом принялся писать на бумажке пространный список.

— Найдите вот это, — сказал он, передавая испещренный символами кусочек.

— Но это же?..

— Какая разница, если может помочь?

Визитер кивнул и вышел из дома. Вернулся он часа через три — и с интересом пронаблюдал, как молодой студент, смешивая аптекарские составы с нетрадиционными травами, творит «магию».

Проблемы не заставили ждать себя долго. Если б через неделю Бейбарсов не провел похожую операцию на сыне одного из пэров, его обязательно вышибли бы из колледжа…

А та девушка? Что девушка... Выжила.


Пользуясь шумихой, Таня тихо выскользнула из кают-компании. Не следовало ей здесь задерживаться — эта атмосфера и эти люди вызывали воспоминания, все еще остававшиеся слишком болезненными.

— Ты совсем не следишь за своей одеждой, — как-то грустно сообщила Татьяна, поднявшись на палубу, — почему ворот порван?

Коля вздохнул. Вопрос был риторическим…

— Ты вырос за год. Почти мужчина, — улыбнулась Гроттер.

— А Вы и есть та Рыжая Бестия? Вам идет, — покраснев, сказал паренек, и младший судовой врач «Ведьмы» улыбнулась.

— Отвезешь меня к пристани? Мои здесь, кажется, надолго, а мне еще надо на рынок за травами. Если отпустят, можешь составить компанию…

Коля смылся — а ведь Гроттер всего лишь повернула голову на десять секунд… Поганец.

Поганец! Авпрочем, сама виновата, надо было сидеть в кают-компании, а не пытаться сбежать. Здесь вотчина Бейбарсова, чего ожидать, что он вездесущ и только и ждал, пока она останется без присмотра…

Он стоял на почтительном расстоянии, просто рассматривал ее и пока что не делал никаких попыток приблизиться. Черные глаза гипнотизировали; Таня не могла сдвинуться с места, а Некромаг этим пользовался…

Татьяна была рядом, и он, связанный словом, данным Улите, даже не имел возможности к ней прикоснуться. Или… имел? Он обещал, что не будет пытаться ее вернуть, не более.

Шаг, другой, третий... В какой-то момент расстояние между ними стало не более полуметра.

Его большой палец коснулся ее губ, потом скользнул вниз, миновал углубление между ключицами и остановился на крошечном крестике почти у самых полушарий.

Дыхание Бейбарсова обожгло ее уста, но поцелуя не было. Была близость — отчаянная и такая гнетущая, что трепетало все существо.

Нет, поцелуя не было, но от уже упомянутого дыхания, казалось, у Тани даже задергался живот.

Ей более всего на свете хотелось, чтобы этого ненавистного расстояния не стало. Хотелось оказаться в его каюте, и там избавиться от ненужной одежды — а потом ощущать стоящего перед ней мужчину каждой клеточкой кожи.

Бейбарсов чувствовал ее желание, тоску и страх обжечься. Он слышал бешеный стук женского сердца — молодого, горячего и страстного. Пиратка, истинная пиратка, ему под стать — а может, еще похлеще.

Прежде, чем его губы коснулись ее рта, Таня сделала шаг назад.

Если она снова поддастся этому безумию, то уже никогда из него не вылезет. Если она вновь утонет в бездне под названием «Глеб Бейбарсов», то будет сожалеть об этом всю вечность.

Хватит. Она не для того пыталась забыть его весь этот год.

Хватит…

— Могу я лишь поцеловать Вашу руку? — спросил Глеб.

Девушка не ответила. Сочтя молчание за согласие, он коснулся тонкой кисти, и от этого прикосновения по всему ее телу точно потек ток… Его губы обожгли ее пальцы, а потом, приложив их к собственной щеке, Бейбарсов целовал вены на хрупком запястье, точно пытаясь попробовать на вкус бешеное биение пульса.

А затем из-за поворота крайне вовремя появилась Улита, и девушка ужом шмыгнула за ее спину.

— Эх, Гроттер-Гроттер… — хмыкнула воспитанница Арея, — пока я выгораживаю тебя перед Бейбарсовым, ты безбожно с ним кокетничаешь.

— Я не…

Таня замолчала. В ее глазах отразилось такое страдание, что капитанша смягчилась.

— Сердце бабское не железное, из него просто так не выкинешь…

Ох, как бы дорого Рыжая Бестия отдала, чтобы забыть произошедшее год назад…

====== Часть 7. Судьба ======

— Чем обязан, Склепова?

Аннушка швырнула в капитана его же рубашкой, поднятой с пола.

— Прикройся, а то я снова начну ржать от восторга… Я вчера обещала Гроттерше прогулку. Прошвырнемся по уютным улочкам Тортуги, заглянем в пару десятков лавок… Да присмотрю я, чтоб не убежала! Не веришь, так охрану дополнительную приставь! Ты же врач, сам понимаешь, столько месяцев качки… Ну Глебушек, пусти свою даму развлечься!

Бейбарсов перевел взгляд на рыжеволосую, страдающую разом от похмелья, стыда и собственного любовного пыла, ставшего для нее полной неожиданностью.

— Даю слово, что не сбегу и не попытаюсь, — слабым голосом пообещала та, — только выпустите из каюты.

Подальше от Вас, хоть ненадолго, прочитал он в огромных изумрудных глазах.

— Предлагаете поверить слову женщины? Вам одно имя — вероломство, особенно, если это женщины с пиратских кораблей… — Глеб неожиданно смягчился, — ну что ж, идите, коли так хотите, Таня. Не такая уж и замечательная идея, держать Вас на привязи все три недели, что мы пробудем здесь.

Девушки одновременно и весьма многозначительно посмотрели на цепь на Танином запястье, и Бейбарсов разомкнул тяжелый браслет одними пальцами.

— Вы дали слово, Гроттер — не разочаруйте, — произнес он, растирая след от оковы и касаясь нежной кожи губами.

— Э, Некромаг, а на прогулочные расходы? Нет, если не хочешь, то сам занимайся этим, просто почему б не совместить приятное с приятным…

Прерывая треп, Глеб бросил Аннушке увесистый мешочек.

— С вами отправятся Мошкин и Бульонов — Тортуга не лучшее место для женщины, даже если одна из них прожженная Склепова.

У самого Бейбарсова сегодня было много дел. Посещение с дружеским визитом губернатора Тортуги, заказ трав и медикаментов, встреча с капитанами кораблей с его бывшей эскадры… К тому же, к вечеру придут Ягун, Петруччо и Багров со сметами на закупку ремонтных материалов.

Едва Таня ступила на пристань, то чуть не свалилась от внезапно непривычного отсутствия качки. Голова кружилась, ноги не держали… От морской болезни она, к слову, не страдала — а как называется «обратный эффект»?

— Тяжко тебе, подруга? — хмыкнула пиратка, — сейчас пройдет. А ну вставай! Э, не падай! Молодца. Я знаю лавку с лучшим шелком, и она недалеко… В чем положительные стороны Глебушки — он не скупится.

— Ты планируешь спустить всю эту сумму? — хмыкнула Гроттер, продолжая пошатываться.

Земля… Наконец-то, земля.

— И почти всю — на тебя, хочу только небольшой подарок в качестве компенсации за потраченное время… Танька, после всего произошедшего ты еще печешься о его кошельке?! Сначала мы заглянем к портному, потом к сапожнику, следом пробежимся по местному рынку… А послезавтра я, пожалуй, познакомлю тебя с Риткой и Прашей — заскучала, небось, в мужской компании…

Три года до основных событий, месяц после испанского нападения на Барбадос

Губернатор Тортуги, господин Поклеп, с интересом рассматривал капитана судна, причалившего на остров сегодня утром. Корабль был испанским, флаг — пиратским, а его экипаж — англичанами…

Беглые каторжники. Вот только эти лихие люди умудрились выбраться с колонии невредимыми, угнать корабль и «реквизировать» выкуп, полученный испанцами за отказ от разрушения Бриджтауна. Английские и испанские суда уже рыщут по всему Карибскому региону в поисках этих наглецов — одни, чтобы покарать за бегство и вернуть награбленное, другие — за нанесенное оскорбление.

Сидящий перед Поклепом молодой мужчина, разряженный почище испанского гранта, более напоминал короля в изгнании — что видом, что манерами. Интересная личность… И сотрудничество с ним выйдет интересным, понимал прожженный губернатор. О, он много лихих пиратов повидал на своем веку, и умел видеть перспективу.

— Итак, Вы просите о ссуде на оснащение корабля и набор команды… — произнес Поклеп, — полагаю, Вы знаете условия нашего сотрудничества?

Капитан кивнул. Уста разомкнул сидящий рядом с ним гигант.

— Десять процентов от добычи за французское покровительство и все сопутствующие обязательства нас вполне устраивают.

— Мой старший помощник, Игнат Гломов, — представил Бейбарсов своего спутника, — разумеется, мы будем неукоснительно соблюдать законы Берегового братства. С каждым членом моей команды будет заключен договор, четко определяющий условия «службы» и получения добычи. Моим условием для команды станет лишь абсолютное послушание и железная дисциплина — мы же умные и цивилизованные люди…

Уже одной этой фразой Глеб расположил к себе губернатора — Поклеп любил дисциплину. Самым сложным было навести ее на Тортуге, но пожилой француз не унывал…

— Вы получаете возможность захода в любой французский порт, чтобы отремонтировать суда и пополнить запасы. Изредка могут возникать поручения от короны, но на моей памяти это было считанные разы… Сейчас у нас официальный мир только с Голландией — Британия считается нейтральной державой, что предоставляет нам право для маневров, а про Испанию и говорить не нужно, не так ли?

Гости с довольством переглянулись. Мало у кого сегодня не было счетов с Испанией...

— Я вижу, что Вы серьезный человек, капитан Бейбарсов, — произнес француз, — могу я для укрепления нашей дружбы посоветовать Вам каперов, сотрудничество с которыми может стать плодотворным для всех сторон?

— Я буду премного благодарен за это, — наклонил голову визитер.

Поклеп сделал слуге жест, чтобы тот вновь разлил вино. Отличное вино — «Слезы Эдема»…

— Что ж, Вы, я вижу, серьезный человек, и среди всего нашего сброда Вам будет наиболее приятно иметь дело с капитаном фрегата «Ведьма Тартара» — Улитой и командиром «Кводнона» Спуриусом. Ни одного из этих прожженных головорезов сейчас нет на Тортуге, но, коли Вы покажете себя, они сами Вас найдут…

Беглый каторжник вновь улыбнулся — самодовольно и насмешливо. Боги, да он уже продумал свою первую операцию, восхитился Поклеп! Посмотрим, не ошибся ли он в этом мальчишке.

— Тогда, капитан Бейбарсов, давайте оформим ссуду и лицензию на каперство — а потом поднимем бокалы за наши свершения…

…Он набрал шестьдесят человек за три дня, и решил временно ограничиться этим количеством. А мог бы с легкостью набрать две сотни — один его вид внушал пиратскому братству странное доверие.

Его корабль получил громкое название «Страж мрака».

Так, быстро и просто, и началась карьера пиратского капитана, прозванного Некромагом.


…Вернулись Бульонов и Евгеша под вечер, навьюченные, точно два грузовых ослика.

— А Гробка пошла в разнос… — фыркнул Гломов, — твоя Танька ей понравилась.

— Для Аннушки это развлечение, — хмыкнул Бейбарсов.

Упомянутые дамы, несмотря на то, что были знакомы меньше суток, уже вели себя, точно закадычные приятельницы.

— Я могу поинтересоваться, на что вы спустили две тысячи песо? — с веселым равнодушием вопросил Бейбарсов, когда те поднялись на борт.

При себе Гробыня имела бутыль вина, а Таня — стопку книг. Каждому свое, как говорится…

— Она тебе покажет, — хмыкнула Склепова, — сейчас, кстати, принесут немного ее шмотья от портнихи… А то не дело — капитану «Стража» одевать свою полюбовницу в костюмы юнг! Гуня, кто сегодня обещал мне ужин при свечах?! «Ведьма» уходит уже через неделю, у нас крайне мало времени на непристойные излишества! Я специально все свои дела закончила еще вчера!

Бейбарсов только хмыкнул, наблюдая, как огромный старпом прыгает вокруг хрупкой, но крайне самоуверенной особы. Не будь эта дама такого характера, она бы попросту не выжила на пиратском корабле в должности квартирмейстера… Склепова была больной на всю голову: имел он счастье видеть, как та ведет в бой абордажную команду. Впрочем, «левая рука капитана» всегда представляла собой наиболее жесткого и решительного человека, и лучшим примером тому был Виктор Шилов.

«Немного» заняло почти половину его шкафа, и состояло в основном из брюк и неприлично коротких юбок, шелковых блузок, тонких сорочек и обуви. Женщины есть женщины, усмехнулся Бейбарсов, видя, как его каюта захламляется вещами.

Большая часть команды гудела в кабаках да борделях, остальные занимались делами на судне. Шилов, следивший за порядком и не допускавший никаких инцидентов, ушел с ними «портить вечер» — именно так это обозвал поникший Демьян.

Нет, ни на одном корабле, ни в одном «пиратском коллективе» прежде не было такой жесткой дисциплины, ни один капитан не пресекал обычных в этой среде грабежей и разбоев в повседневной жизни. Бейбарсов и его «руки» — Гломов да Шилов, считались на Тортуге местными тиранами, поскольку все подписавшие о службе на «Страже» договор ходили по струнке и представляли собой образцы пиратской нравственности, прививающейся кнутом и железной рукой. Тем не менее, сегодня всем было позволено поразвлечься «в разумных пределах» — и корабль стоял практически пустым.

— Мы не закончили утренний разговор.

А она-то наивно надеялась, что его продолжения не состоится…

Не обращая внимания на сидящего за столом мужчину, Таня скинула одежду и натянула одну из обновок — сорочку такого тонкого и нежного шелка, что ткань казалась полупрозрачной. Она планировала лечь спать, но вопрос Глеба поставил крест на этих намерениях…

— Я думал, Вы покажете мне эту тряпку поближе.

— Я думала, Вы рассмотрите ее сами, когда окажетесь под одеялом, — съязвила в ответ Таня, но к Некромагу подошла.

Бейбарсов сделал приглашающий жест, и она покорно опустилась на его колени. Взгляд его был наблюдательным, сравнивающим, пронизывающим, а пальцы, меж тем, перебирали на ощупь плетение шелка…

— Почему Вы так смотрите?

— Думаю, как можно покорить не только Ваше тело, но и Вашу душу.

Опять двадцать пять! Сколько можно?!

На его губах плясала чарующая улыбка развратника. Воистину, когда природа решила наградить этого мужчину подобной красотой, обаянием и темной иронией, она посмеялась над всем прекрасным, чем только могла…

— Вы слишком многого хотите, — раздраженно заметила рыжеволосая, — неужели Вам недостаточно осознания того, что с Вами я теряю контроль над собой?

— Всего лишь над своим телом.

Сколько притворной горечи в этом возгласе… Вам вообще ни капли не стыдно?

— Вчера Вас вполне удовлетворяло и это, а уже сегодня Вы хотите еще больше, — выдавила девушка, — не кажется ли, что Ваша жадность и неуемные аппетиты мало, что растут так быстро, так еще и границ не знают?

— А чего ожидать от пирата, как не желания получить все и сразу?

Гроттер закатила глаза.

— Вы рассматриваете меня в качестве добычи, Глеб. Почему Вас так раздражает тот факт, что я еще и человек — со своими мыслями и чувствами?

— Я не рассматриваю Вас в качестве добычи.

— Рассматриваете, — возразила Таня, — иначе вели бы себя по-другому.

— Как же? — мужчина наклонил голову в сторону, и она вдруг испытала огромное желание коснуться его волос.

Наслаждаясь тем, что ее зрачки казались расширенными до предела, по коже плясали мурашки, а сама красавица вновь почти забыла, как дышать, он спустил с одного плеча тонкую лямку и очертил розовую ареолу на груди.

— Не как… Вы поняли. К примеру, как сейчас!

— Гроттер, Вы молоды и дьявольски красивы. Неужели думаете, что можно отказаться от счастья быть с Вами? — с притворным вздохом отозвался мужчина, наблюдая, как сидящая на нем девица трясется от внезапного холода, а на ее лбу при этом выступает испарина.

— О. Сейчас Вы начнете обвинять меня саму, — усмехнулась рыжеволосая, — потом скажете, что я сопротивлялась недостаточно отчаянно, хотя, вообще-то, единственной тому причиной было нежелание веселить Вашу команду и злить Вас. А вскоре снова переведете все на издержки «профессии», накладываемой отпечаток на характер…

Глеб рассмеялся.

— Ну что ж, продолжайте.

— Мне кажется, все было иначе. Несмотря на то, что Ягун описал все как досадные обстоятельства и невозможность иного пути… Думаю, именно Ваш характер заставил Вас выбрать этот род деятельности. Вы эгоист, Глеб. И в глубине души рады, что жизнь сложилась именно так… — с удовольствием сообщила рыжая.

— Как и Вы, Гроттер. Когда Вы признаетесь себе в этом, думаю, мы оба будем счастливее.

Пальцы мужчины вновь скользнули по ткани, оценивая ее тонкость, ну, а Гроттер в кои-то веки позволила себе сделать то, что хотелось: запустить руки в его вороные волосы, густые и непослушные.

Может, Бейбарсов прав? Какая разница, какие у них отношения…

С каждым днем Таня все больше и больше запутывалась, а эти беседы и вовсе подливали масла в огонь. И во всех она неизменно выходила виноватой, поскольку из собственного упрямства «упорно не желала искать приятности в ее положении»…

Много хотите, уважаемый. А чего он ожидал? Что она с восторгом рухнет в его крепкие страстные объятия и будет радоваться, что стала пиратской подстилкой?!

Безумно красивое лицо. Манящие глубокие глаза с тлеющим огоньком грустной иронии, морщинка у плотно сжатого рта — обычно кривящегося, застывшего в вечной усмешке над собой и окружающим миром, ямочка на подбородке, острые скулы. Властность. Скептицизм, горечь, знание… Порок и эгоизм, присущие всем представителям «Берегового братства». У всего этого были причины — Таня читала рукопись Ягуна и отлично ее помнила.

Гипноз, настоящий гипноз.

Девушка коснулась его гладко выбритой щеки. И правда, острые скулы — порезаться можно…

Несколько месяцев уже плавают. Столько же делят ложе, но подобные смешанные чувства у нее впервые. И ТАК касается его она тоже впервые.

Таня медленно провела указательным пальцем по крошечной морщинке у губ, появившейся от постоянной ироничной улыбки, горькой, как морская соль. Осторожно перекинула ногу через его колено, оседлав мужчину… Подалась вперед, продолжая при этом осторожно касаться смуглого от загара лица…

— Неправильно, — тихо сказала она, — все это. Вы корсар, я — собственность, подарок и часть «выкупа»…

Неправильно. Но, может, к черту гордость?..

— Жизнь дана, чтобы прожить ее, как хочется, Гроттер. А не по каким-то правилам.

Таня почти поцеловала его, сама и вполне осознанно — не в пьяном угаре страсти, впрочем, послужившей катализатором всему… Поцеловала бы, вот только в дверь постучались и на пороге возник Ягун.

— Ой… Прошу прощения, я загляну потом…

Девушка отшатнулась, в два прыжка добираясь до кровати и кутаясь в одеяло.

Судьба, подумала она. Наверное, Бог сам знает, когда послать знак. Таня не была набожной, но в некоторые вещи верила…

Если провидение послало младшего боцмана, чтобы уберечь ее от падения, пусть будет так.

====== Часть 8. Мало ======

Несколько дней до начала операции пиратской эскадры, небольшой островок в Карибском море

Встретить Бейбарсова второй раз оказалось менее болезненно, чем там, на променаде, когда все вышло слишком неожиданно… Ее реакция — дикий ужас и последовавшее за ним бегство, теперь вызвали недоумение даже у нее самой, но иного выхода в тот момент не было. Она видела глаза Глеба, она знала, что в них отражалось.

Жажда, жадность, желание властвовать и получать свое… Может, он и джентльмен среди пиратов, но, все же, пират, и зря она тогда пыталась не обращать на это внимания и искала слова в его оправдание.

Да, в тот момент она запаниковала, но на следующий день пришла на его корабль уже готовой и собранной — и вновь лишь чудом не угодила в его крепкие объятия.

— Все еще страдаешь, Гроттерша? — спросила Склепова, вылезая из озера и устраиваясь на траве рядом.

— О чем?

— О ком. О Некромаге, разумеется… Да не отнекивайся ты. Там, на прогулке, вы так друг на друга смотрели, что воздух трещал. На собрании он тебя взглядом сожрать пытался — и это, кстати, наблюдала вся эскадра! А уж невинный поцелуй руки! Я его тоже видела… О, сколько чувств… С Вас стоит писать романтические романы — куда там Ягуну с его биографической драмой!

— Склеп! — поморщилась Таня.

— Что — Склеп? Я дала бы тебе один хороший совет, но ты ему не последуешь…

— Большая часть твоих советов связана с похабщиной, — парировала Бестия, — ты априори не можешь сказать ничего путного.

Склепова захихикала и швырнула в нее флягой с вином.

— Эх, Гроттер… Все тебе надо объяснять, как ребенку! Иди сюда.

Пододвинувшись к рыжеволосой, пиратка впилась в губы ошарашенной подруги поцелуем — страстным, сухим, но достаточно умелым.

— Вот. Чувствуешь чего-нибудь? — весело спросила она, отстраняясь обратно, — уф, да не возбуждают меня твои голые телеса, я тоже мальчиков предпочитаю! Я спрашиваю, чувствуешь чего-нибудь? Честно.

Таня пожала плечами.

— Не знаю, а что должна? С женщиной я прежде не целовалась.

— Ты ни с кем, кроме Бейбарсова, больше не целовалась! Я не об этом. Вот тебе — пикантный поцелуй. Две голые бабы, обе красавицы и отменно целуются… Любую, даже самую благовоспитанную леди, возбудило б, но не влюбленную тебя. Теперь представь на моем месте любого незнакомого мужика. Понравилось?

Таня покачала головой.

— Не могу себе это вообразить. Дико…

— Фи! Святоша. А теперь нарисуй тут Некромага. О, как покраснела… А все почему? Чуйвства! Я о том, Гроттерша, что у вас даже обычный взгляд — это нечто большее, чем секс. Скорее, соприкосновение душ…

— И к чему ты клонишь? — вздохнула Таня.

— К тому, что ты — часть «Ведьмы Тартара», и умыкнуть твою тушку мы Глебушке не позволим. У тебя, в конце концов, контракт с Улитой. Но если тебе не хочется отказывать себе в определенных вещах — зачем? Мы с Гуней спокойно плаваем на разных кораблях, и ничто не мешает нам проводить время в свое удовольствие.

— Я не собираюсь снова прыгать в яму под названием «Глеб Бейбарсов», — покачала головой Гроттер, — даже для «определенных вещей». То бишь, в его постель. Любить его — значит, страдать.

Воистину, эта рыжая невыносима…

— Ну и дура! Зачем любить и страдать, если можно переспать, и уже потом со вкусом предаваться страданиям?

— Я вообще страдать не хочу…

Аннушка пожала плечами и принялась одеваться.

— Идешь? — спросила она.

— Нет, я хочу достирать вещи. Присоединюсь к нашим на пляже позднее… Как раз успею к обеду.

Черта нельзя поминать. Когда Склепова оказалась на берегу, «Страж» уже вошел в бухту, и часть его команды высадилась на островок к «коллегам». Оставалось дождаться только Спуриуса…

— О. Некромаг! Какие люди, — ухмыльнулась Склепова, — мой Глом, разумеется, остался на корабле?

Бейбарсов кивнул, Аннушка судорожно соображала… Нет, не совсем по-дружески, зато сама потом «спасибо» скажет… Злиться перестанет — шутка ли, год без мужчины?

— Ну, тогда мне к нему. А тебе туда, — показала она в сторону, — полмили, дальний водопад… Поторопился бы, а то птичка вновь улетит. Пусть у этой птички будет, о чем вспоминать на корабле Пуппера! В его славных надежных объятиях…

Некромаг кивнул и ускорил шаг.

— Хоть бы поблагодарил. Вот как всегда! — проорала Склепова, — никогда не ценишь!

Бейбарсов вышел к озеру, в которое впадал небольшой водопад. На густой зеленой траве, спиной к нему, сидела Рыжая Бестия, вычесывающая влажные кудри. Девушка была совершенно обнаженной — стопка черной одежды и небольшая корзина с ворохом мокрых вещей лежали рядом.

На шорох шагов она повернула голову, а увидев мужчину, вскочила на ноги и отшатнулась. К груди Таня прижимала блузку, мало что прикрывающую…

Гроттер рванулась в сторону, он бешеным рывком преодолел разделяющее их расстояние и сжал в тисках… Бестия выворачивалась ужом и пыталась драться, только вот Бейбарсов был сильнее как минимум в три раза, а потому ничего удивительного, что вскоре она ожидаемо оказалась на траве.

— Отпустите меня, — потребовала Таня, дергая запястьями, намертво прижатыми к земле.

— Нет, Гроттер. Сегодня я тебя никуда не отпущу.

— Нет… Не смейте! — вскрикнула девушка, а потом его жадные губы накрыли ее рот.

Татьяна отчаянно билась в его объятиях, и он только поражался, откуда в этом хрупком теле столько силы и упрямства.

Бейбарсов вошел в нее сразу, как только расстегнул брюки — единым бешеным рывком, нанизывая резко, быстро и глубоко… Ее спина выгнулась, бедра приподнялись навстречу, а из горла неожиданно вырвался жадный хриплый стон.

Она сдалась — а может, только и мечтала, чтоб сдаться.

То, что творилось между ними, совершенно не походило на долгожданную близость двух влюбленных людей. Это была страсть — дикая, бешеная и первобытная, и кровь от этой страсти вскипала, точно греческий огонь.

Стремясь еще больше сократить расстояние, она обхватила его ногами. Бейбарсов отпустил ее руки, и они тут же скользнули под его рубашку, которую он снял, не прекращая движений… Таня села, стремясь вжаться в Некромага и слиться с ним в одно существо. Прижимаясь к нему обнаженной грудью, царапая его спину, оставляя укусы на шее…

Мужчина заткнул ее рот поцелуем — жестким и бескомпромиссным, полного неистовства.

Сплетенные тела долго катались по траве. Некромаг позволял ей быть сверху — только для того, чтобы вскоре опрокинуть обратно наземь и оказаться еще глубже, вызвав очередной полный болезненного удовольствия возглас.

Резко отстранившись, он толкнул Бестию на колени и вошел сзади, вновь заставляя издать не то крик, не то стон. Крепко удерживая девушку за бедра, он двигался взад-вперед, подминая навстречу своим рывкам. Он излился в нее с яростным рычанием — зажав в кулак копну рыжих локонов, вонзив зубы в нежную кожу шеи… А потом, тяжело дыша, навалился сверху, сжимая тонкую фигурку так крепко, как только мог, а та жадно вдыхала его запах — морской соли, лекарственных трав и каких-то благовоний.

Бейбарсов внимательно следил, как, она пошатываясь, на дрожащих ногах подходит к озеру. Как попросту падает в воду, смывая с себя пот, как отчаянно пытается охладиться…

Бестия медленно одевалась, а Некромаг лежал рядом, наблюдая, как грациозно она движется.

— Гроттер, — произнес он, когда девица застегнула ремень и потянулась за шляпой.

— Вы получили, что хотели. Оставьте меня в покое, — произнесла Таня, — прошу Вас.

Мужчина поднялся. Схватив девушку за локти, он привлек ее себе.

Судорожно всхлипнув, Таня ткнулась ему в грудь, и ее хрупкие, но сильные руки обхватили его за плечи… Ее поцелуй был со вкусом горечи и соли — отчаянный, полный безудержной нежности и щемящей тоски.

— Все это время я отчаянно пыталась Вас забыть, — тихо сказала Таня, — а когда, наконец, почти получилось, Вы снова о себе напомнили. Знаете, Глеб… Теперь все намного хуже, чем-то, что было год назад, когда я была лишь Вашей игрушкой.

— Почему Вы сбежали, Гроттер?

— Неужели не ясно… Отношения с Вами — это тюрьма и плен, и дело не в том, что Вы удерживали меня на корабле силой, делая при этом в постели все, что было угодно… Дело в Вас. Вы собственник, и быть с Вами — значит, сидеть запертой в клетке. И пусть эта клетка удобная, я предпочитаю свободу. Даже если эта свобода душит и не приносит ничего, кроме пустоты.

— А я считал, Вы напугались тем, что я сделал со Скуратовым.

— Вы поступили так, как должны были поступить, капитан Глеб Бейбарсов. Иначе быть не могло, — ответила девушка, — но… Если в Вас осталась хоть капля человеческого… Оставьте меня в покое.

Гроттер сделала шаг назад, подхватила с земли вещи и направилась прочь, а Бейбарсов смотрел и ничего не мог с этим сделать. И все было не в обещаниях, данных Улите, не в ее капитанском протекторате над Рыжей Бестией, не в том, что эта девушка больше не считалась его пиратской собственностью…

Возможно, теперь Гроттер принадлежала ему даже больше, чем год назад, когда жила в его каюте — теперь в его власти оказалось не тело, но душа этой девицы.

Либо одно, либо другое. Она приняла свои чувства, но отказывалась от них, потому что так казалось ей правильнее.

И Глеб Бейбарсов, капитан фрегата «Страж мрака», корсар по прозвищу Некромаг, в кои-то веки оказался бессилен… Он хотел эту девицу полностью. Добровольно и по ее согласию. Иного было мало. Теперь — мало.

Всегда — мало.

Комментарий к Часть 8. Мало Завалили работой, не могу писать, как прежде...

====== Часть 9. Еще одна черта ======

— Сегодня обратимся к братьям итальянцам, — произнес Арей, — хотя немецкую школу я предпочитаю больше… Гроттер, почему ты не берешь новую шпагу? Пора привыкать к своему оружию.

— Но…

— Перед тем, как презентовать ее тебе, капитан на целых три минуты отвлек меня от порохового склада! Должен же я знать, что время, потраченное на оценку этой палки и убитое на твои уроки, не прошли бесцельно?! Синьорита, если ты продолжишь филонить, я расстроюсь, а расстроенный я — это грусть и печаль для всей команды. Живо за шпагой…

Проходящий мимо Ягун был отловлен и поставлен против девушки.

— Что ж, против боцмана ты продержалась десять минут. Улучшения есть… Гроттер, я похвалил тебя только потому, что бабу надо хвалить, дабы она не загрустила, так что не радуйся особо. Шилов, поди сюда, все равно заняться нечем.

Виктор пожал плечами. Заняться было, чем, но уделить время на избиение женщин и детей он вполне мог… Чего не сделаешь для драгоценного канонира, являвшего собой самую большую ценность на их великолепной посудине?

Из груди Тани вырвался тяжелый вздох. С тех пор, как уплыла Склепова, жизнь девушки вернулась в прежнее русло. Ей нельзя было привыкать к хорошему — она быстро хамела…

А еще Бейбарсов, казалось, совершенно свихнулся на желании подчинить ее себе целиком и полностью. Помимо идеального выполнения всех своих капитанских обязанностей, он умудрялся за ней ухаживать — причем так красиво, что Таня чуть ли не выла. Раньше, по крайней мере, он удовлетворялся ночами, а теперь от него не было спаса и днем…

Они все еще пребывали на Тортуге. Слово Таня держала и сбежать не пыталась — она вообще носа с корабля не высовывала в одиночку, только с Бейбарсовым да его офицерами…

Месяц спустя

На горизонте показались очертания острова, и Матвей поднял французский флаг.

— Голландская колония, — сообщил Бейбарсов, — дружественная нам. Хотите прогуляться по городу? У нас на берегу кое-какие дела.

Таня с радостью кивнула. В настоящий момент она готова была бегать по палубе с воплями «Земля» — уже настолько изголодалась по берегу…

— Надеюсь, без глупостей? Или, все же, следует оставить Вас на корабле и вновь посадить на цепь?

— Это лишнее.

— Ну-ка, посмотрите на меня… — Некромаг осторожно коснулся ее подбородка, — что ж, я, наконец-то, не вижу в Ваших глазах предвкушения бегства… Вероятно, Вы решили усыпить мою бдительность, только это признание из Вас даже под дулом оружия не выбить… Позволите самому выбрать Вам одежду?

Я на что угодно пойду, только выпусти меня отсюда…

Если ты с пиратами, можно особо не задумываться на тему своего внешнего вида, думала Таня, тихо костеря капитана на чем свет стоит. Она отлично знала, как выглядит: уж не как приличная благовоспитанная леди, и спасибо за это Склеповой, набравшей ей костюмов в своем эксцентричном стиле.

Белая блузка из тончайшей кружевной ткани, подпоясанная ремнем — и чего стоит вырез на груди и намек на полное отсутствие нижнего белья… Голые ноги, высовывающиеся из-под высоких сапог и искусственно «огрызочной» юбки, едва прикрывающей колени. Роскошная кричащая шляпа со страусиными перьями. Нет, Тане шло, но так одевались разве что пиратки да обитательницы борделей… В Порт-Рояле ее бы за подобное мигом упекли в темницу за оскорбление нравов, и не зря. И зачем она пошла на поводу у Глеба, которому несказанно нравилось, когда девушка обряжалась подобным образом?! Что он там говорил? «Красивая женщина должна выглядеть красиво»?! Да это не красота, это бесстыдство! — а еще показатель принадлежности корсару. «Ему подобная», его собственность, и она на это согласилась: в противном случае так бы и сидела на корабле взаперти.

Возможно, следовало взять пример со Склеповой: та просто получала от жизни все возможные удовольствия, мало задумываясь, почему это происходит, с какими последствиями, и что при этом на ней надето.

Пока Некромаг разговаривал с подчиненными, она отошла к перилам высокого ограждения, и с наслаждением оперлась на согретый лучами камень.

Бело-серое оформление города, цветущие клумбы, слабый аромат наливающихся яблок. Земля. Суша… Легкий бриз, и никакой качки.

Все бы прекрасно, но на променаде стоял Валялкин в обнимку с Зализиной. Вид оба имели самый что ни на есть довольный.

Какие люди. Как интересно!

Ты — и здесь? На голландской земле?..

Взгляды бывших жениха и невесты пересеклись, и девушка поморщилась.

Она знала, что видел Ванька: шлюху. Не грех такую променять на «тихую» Лизон!

К Тане подошел капитан «Стража». Девушка с Валялкиным продолжали мерить друг друга взглядами.

— Ваш жених? — спросил Глеб, оценивающе созерцая новообразованную пару.

— Был таковым, — охрипшим голосом ответила Таня, — и подруга, видимо, тоже была.

Коротка же у Ваньки оказалась память! Полугода не прошло, а он уже с другой девушкой — да еще и с близкой приятельницей Гроттер. Ну да, зачем искать…

Сама Татьяна тоже молодец, но у нее-то выбора не было. Что ей оставалось, кроме как научиться испытывать симпатию к своему «хозяину», дабы все не казалось настолько мерзким, каковым являлось по сути?! В чем ее вина, если ей просто хотелось жить?!

— Пойдемте отсюда, — выдавила рыжеволосая, касаясь локтя мужчины.

Высокомерно дернув подбородком, она направилась к офицерам «Стража».

Эти ребята — головорезы, разбойники, пираты, вдруг показались ей намного честнее, чем некогда любимый жених. Они, по крайней мере, говорили, что думали, и делали, что хотели. У них был кодекс чести, законы «Берегового братства», контракт с капитаном, которому они высказывали абсолютную преданность, да товарищеская взаимовыручка — а на остальное они плевали с высокой колокольни и не скрывали этого! И уж точно не врали, никогда не врали, если только этого не требовала погоня за наживой.

Разумеется, Таня не строила себе иллюзий о возможности возобновления отношений с Ванькой, отпусти ее вдруг Бейбарсов. И не вовсе не в «надкусанном пирожке» — прежде всего потому, что ей бы попросту не захотелось быть с другим мужчиной… С мужчиной вообще. Она вообще в монастырь бы ушла, только скучно там.

Забавно — ведь в чем-то Некромаг ей даже нравился. Высокий, статный, вежливый, ироничный, насмешливый… Властный, уверенный в себе, всегда расслабленный, он внушал трепет от своей внутренней силы — а уж что он делал с ней по ночам… Щеки краснеют от одной мысли.

Почему все не сложилось по-другому? Почему этот человек был бессовестным головорезом?..

После такого человека добрый и милый Ванька — лишь блеклое пятно, и сожалеть о нем не стоит. Но как быстро он нашел ей замену — и из кого! Из ее подруг! Выбрать Лизу?!

— Вы в порядке? — спросил Бейбарсов, не сводя глаз со своей дамы.

— Более чем, — ровным голосом отозвалась Таня.

В кои-то веки решив проявить деликатность, Некромаг молчал — а может, все просто казалось ему очередным развлечением.

— С Вами, кажется, хотят иметь беседу, — сообщил Глеб.

Таня обернулась. Ветеринар стоял в стороне, его спутницы рядом не было. И не побоялся же приблизиться к головорезам, отметила девушка.

— Не особо горю желанием. А впрочем… Вы позволите отлучиться на несколько минут? Я буду рядом. В пределах Вашей видимости.

— Воля Ваша.

Хоть бы насмешку скрыл, чуть не сорвалась на мужчину Таня, но вовремя прикусила язычок.

Ну да, куда ей теперь сбегать… Даже волноваться не стоит, что пташка улетит — пташке сейчас вот вообще не до побега! Этот черноглазый тип знал ее слишком хорошо, так что в том, что задетое самолюбие лишило способности мыслить трезво, не сомневался.

— Ты что-то хотел? — холодно отозвалась девушка вместо приветствия, едва Иван приблизился к ней.

— Таня… — ветеринар мялся, — ты пропала так внезапно, что…

— Что ты вынужден был искать утешения в объятиях моей подружки, — насмешливо произнесла девушка, — лишь бы склеить разбитое утратой сердце. Все в порядке, Ванька. Никаких претензий.

Да, вообще никаких.

— Ты якшаешься с пиратами? — неодобрительно спросил парень после долгого тяжелого молчания.

— Я любовница их главаря, — прозвучал ее прямой и бесстыдный ответ, — ты его видел.

Рыжеволосой очень сильно хотелось задеть бывшего — казалось, яд из ран ее задетого самолюбия просто лился, не остановишь…

— Ты пропала вскоре после… — и Валялкин умолк, а Таня громко фыркнула.

— О, сообразил, наконец? Да, женишок. Меня выкрали и преподнесли в «подарок» тому господину, а все потому, что я имела неосторожность попасться ему на глаза. Но я не в обиде. Сейчас даже все устраивает — более чем.

— Но…

— Что «но»?! Не успела я исчезнуть, как ты спутался с первой попавшейся блондинистой выдрой! — рявкнула Таня.

— Но Фудзий сказал, ты собиралась в Порт-Роял для заключения возможного брака. И я решил не мешаться… Дурневы вернулись только месяц назад, они слыхом об этом браке не слышали, тогда мы и начали поиски!

— Брак в Порт-Рояле?! — взвилась рыжая. — Наложничество на Тортуге! Именно Фудзий согласовал меня как часть «выкупа»! Неужели ты думал, я не сообщила б тебе об изменении жизненных планов? Мы были обручены. Нет, Ваня, ты, похоже, с радостью уцепился за эту жалкую ложь…

— Я вызову этого головореза на дуэль, — только и ответил Иван, — по всем законам чести. Ты человек, и никто не имеет право распоряжаться твоей свободой. Особенно таким образом.

Таня расхохоталась.

— Ты не видел, что он делает в бою. Извини, Ванька, ты не простоишь против него и двух минут, да и то будет со стороны Глеба милостью… Повторяю: меня все устраивает. Быть любовницей такого мужчины достаточно приятно, ты не думал?

Васильковые глаза смотрели с недоумением и осуждением, а Таню все несло и несло. Бейбарсов все равно ее не отпустит — да и как получится вернуться, с такой-то славой… Еще одна дорожка к прежней мирной жизни отрезана, теперь если получится когда-нибудь смыться, то уж точно не в родные пенаты.

— Со мной обращаются очень бережно и деликатно, — сообщила девушка, — чуть ли на руках не носят. Глеб не скупится на мои книги и тряпки, да и в постели весьма нежен. Хорош во всем. Как ни странно, он джентльмен — пусть и вор и пират.

— Но закон…

— А что закон? Глеб — корсар, и соблюдает все стороны договора с губернатором Тортуги. По сути, он французский подданный, а что до его отношений с испанским и английским правительством, то… Так вышло.

— Ты закончила расхваливать своего головореза? — холодно спросил Валялкин.

В зеленых очах вновь полыхнула ярость.

— Я и не начинала. Понимаешь, женишок, он, по крайней мере, не врет и не врал о чувствах! Вожделение, вожделение, снова вожделение и стремление разнообразить досуг. А вот кто клялся мне в любви так, что уши медом текли?!

— Таня…

— Гроттер, шпагу одолжить? — глумливо крикнул Горьянов. — Опять свою не взяла.

Девушка стояла достаточно далеко, чтобы ее претензии можно было расслышать, зато жестикулировала очень бурно… Она сделала отрицательный жест, и продолжила высказывать недовольство Валялкину — а закончив, покачивая бедрами, вернулась к Бейбарсову; тот только что оправил большую часть «свиты» по поручениям.

— Что за спектакль Вы устроили, любимая? — лениво поинтересовался Некромаг.

Любимая… Давай, еще ты посмейся.

— Какая разница? — процедила пиратская наложница.

— Собственно, и никакой, но я по-прежнему укрепляюсь во мнении, что Вы ревнивая стерва. Нет, не знаю, что Вы ему наговорили, только… — Глеб ухмыльнулся, — а знаете, Вам было бы с ним скучно.

Зато с тобой весело, не соскучишься.

— Не лезьте не в свое дело, — раздраженно бросила девушка, на ходу останавливая Колю и протягивая ему платок.

Паренек снова умудрился где-то «изгваздаться». Но в одиннадцать лет это проще простого, не так ли?..

— Мэмэ, — спародировал детский акцент кто-то из команды.

С некоторых пор Таня и вправду стала «мамозаменителем» для всех трех юнг. А если учесть, что в свободное время она преподавала им литературу, историю, этикет и читала мальчикам классические романы, которые находились на судне, — неудивительно, что вскоре все трое начали ходить за ней гуськом. Служить на пиратском корабле было интересно, но они, все же, оставались детьми. К тому же, устав от постоянной пыли, она сама стала убираться как в капитанской каюте, так и в кают-компании, сняв эту обязанность с «пороховых обезьянок».

Офицеры смотрели на возню с юнгами с интересом, Глеб руководствовался принципом «чем бы не тешились, лишь бы проблем поменьше», а еще на «вечерние чтения» регулярно заглядывала треть команды — и ничего не мешало Шилову полировать любимое оружие в тишине и покое… Так что, девушка почти не врала, доказывая Ваньке, что жизнь на пиратском корабле не так уж плоха.В конце концов, она была собственностью Некромага, с рангом «принцессы», и относились к ней с уважением. А как иначе, если ты этакая «морская супруга», избранница живой легенды?

Картину портил только сам Некромаг, требовавший от нее любви. А это, по сути, было не так уж и много, если учесть, как могла сложиться ее жизнь, окажись на его месте другой корсар.

— Глеб, я хочу обратиться к Вам с просьбой, — на что-то решаясь, внезапно произнесла Таня.

— Буду счастлив Вас порадовать, — усмехнулся Некромаг.

Девушка редко просила, предпочитая держать дистанцию.

— Я хочу скрипку.

— Вот как! А уши моей команды не пострадают?

— Я не так уж плохо играю. Дома у меня был контрабас, своего рода семейная реликвия. Надеюсь, мои родственнички не выкинули его как бесполезный хлам.

— Хотите скрипку, будет Вам скрипка, желание прекрасной дамы закон. В конце концов, Бартоломью, говорят, и вовсе держал на судне живой оркестр — так сильно он любил музыку.

— А когда его схватили, музыкантов утопили вместе с ним? — заинтересовалась рыжая.

— Его так и не схватили, тело обернули в парус и сбросили в море. А уже что стало с его людьми, история умалчивает.

Таня порывалась спросить, не боится ли тот повторить его судьбу, но вопрос сей был лишен смысла и даже наивен. Медик и головорез, он привык видеть смерть вокруг себя, привык играть с ней, бороться и даже презирать.

— Знаете, мне дико интересно, во что превратится моя команда через полгода, — произнес Некромаг.

— Простите?

— Шилов сообщил, что сегодня пятнадцать человек почти полностью опустошили книжную лавку, скупив Тацита, Гомера, мифы и, кхм, детские сказки с учебными пособиями… Все, что представляло какой-либо интерес. Что ж, не могу жаловаться — это намного лучше пьянства.

Гроттер отметила, что глаза капитана смеялись.

— Завтра будете учиться у меня смешивать целебные мази и настойки.

— Это еще зачем?

— Вам все равно нечем заняться, а этого добра никогда не помешает. По традиции, весь месяц после очередного захода в порт почти вся команда лечит последствия посещения борделей, — прямо ответил мужчина…

Они так прогуливались по променаду. Тане Бейбарсов успел презентовать букет, купленный у ближайшего торговца, и теперь вел познавательную лекцию про целебные свойства каждого цветка.

…День постепенно близился к своему завершению. Обойдя половину города — к Бейбарсову постоянно подлетал кто-то из пиратской братии и отчитывался, они вновь вернулись на променад.

Таня откинула голову на плечо мужчины, любуясь закатной линией на морской глади. Почти как настоящая влюбленная пара, вот только он пират, а она — его собственность, пусть и выглядит все достаточно неоднозначно.

— Вы весь день со мной, — заметила Гроттер.

— Мои люди свое дело знают; я их предводитель, а не нянька, и для насущного у них есть Виктор и Игнат.

— И все в Вас поголовно влюблены, — съязвила рыжая.

— Почти. Вы жертвой моих чар падать упорно отказываетесь. За Вами, между прочим, следят, — с усмешкой сообщил Глеб, — слева, в отдалении.

Рыжеволосая осторожно скосила взгляд — со стороны за ними наблюдали Валялкин и Лизавета…

— Хотите, помогу утешить Ваше задетое самолюбие? — в голосе мужчины звучало веселье. — Мне без разницы, а Вам не так обидно.

— Простите?

В следующий миг ее рот накрыли поцелуем, страстным и жадным, и ноги девушки чуть не подкосились от этого напора. Его поцелуи были подобны утягиванию в бездну, и, чтобы не свалиться в нее, Таня ухватилась за широкие плечи, выронив при этом букет.

— Зачем Вам этот спектакль? — спросила она, отдышавшись.

— Мне нравится доставлять Вам маленькие приятности.

С этими словами Некромаг попросту перекинул ее через плечо и понес к пристани на глазах у всех благодарных и неблагодарных зрителей.

— Бейбарсов! — вскрикнула Таня, ощутив, как его рука скользит под юбкой, — умоляю, не на людях… И, кстати, мы забыли букет…

— Если он Вам так понравился, куплю Вам новый. Хоть на всю каюту.

Променад оставался пустым — прослышав о причалившем пиратском корабле, многие местные жители благоразумно смылись.

— Да уберите вы руки, — прошипела Таня, ощущая в себе его пальцы.

Нынешний ее наряд не подразумевал даже намека на нижнее белье.

— Не будете реагировать так бурно, никто ничего и не заметит, — хмыкнул пират, — да успокойтесь Вы.

Когда они пересеклись с офицерами Глеба, девушка все еще висела на его плече и сжимала в руках шляпу. В процессе дороги она пыталась слезть, но, после очередного весьма недвусмысленного шлепка, стала достаточно покорной.

«Руководящий состав» не скучал. Матвей Багров достаточно бурно выяснял отношения с Петруччо: чего-чего, а общих тем для разговора у мастера парусов и плотника всегда было предостаточно. Арей распивал благородное вино в компании Готфрида и Соловья, а вот Ягун отчаянно грустил, и появление капитана с любовницей воспринял, точно второе пришествие…

— Танька, смотри, что приобрел, — обойдя Бейбарсова со стороны, похвастался младший боцман висящей девушке и заботливо перевернул ей книгу вверх ногами, — Ржевский точно оценит…

— Так… Верни обратно, перелистни страницу… Ягун, но это же похабщина! — ахнула Гроттер, упираясь руками в спину Некромага.

Волосы нещадно лезли на лицо. Очень, очень неудобно, только Бейбарсова таскать ее, похоже, забавляло.

— Зато весело.

— Сборник анекдотов?! Да с вас самих их можно писать, займись на досуге… С того же Ржевского, он всегда мечтал быть героем, так пусть и будет героем анекдотов…

— Не разлагайте команду, — Глеб тряхнул даму, — очередной бурной фантазии Яра «Страж» не переживет… Хотя, поздно, он уже загорелся…

А цветы Тане действительно принесли. На следующее утро, в каюту — огромную корзину черных роз, с дивным, воистину божественным ароматом. И, как на все это реагировать, девушка попросту не знала… Играть в жертву и дальше не выходило с тех пор, как ее взяли на обучение Арей со штурманом, а для ее нужд приставили в личное услужение Колю. Парень все равно выполнял обязанности слуги капитана, и девушка особой погоды не сделала.

Таня все время ловила себя на том, что следит за Бейбарсовым — за его деловитыми разговорами с офицерами, за обсуждением очередных маневров и вылазок, за его возней с приготовлением медицинских препаратов… И все чаще понимала, что перед тем, как он сбрасывает с себя одежду и ложится в их постель, в ее горле замирает дыхание, а пониже живота что-то болезненно сжимается. И стоны сдерживать все тяжелее и неохотнее…

Еще одна черта к прежней жизни была пересечена, и дальше становилось лишь тяжелее. Бейбарсов, зараза такая, оказывался прав: все происходящее начинало ей нравиться, и это ее злило.

Комментарий к Часть 9. Еще одна черта Ну вот не нравится мне что-то в этой части, ну упорно не нравится, чего-то в ней не хватает, – но дальше тянуть не буду, выкладываю, как есть. Может, она однотипная?

С другой стороны, к написанию фанфиков я подошла с позиции Бориса Акунина с его «Фандориным»: у него каждый роман написан в определенном жанре. И это – просто бабский приключенческий любовный романчик и требования к нему никакие.

Теперь надо сбить те части, что есть, и будет красота.

====== Часть 10. Неприкасаемая ======

— Все готовы? — деловито поинтересовалась Таня, глядя на подельников.

Гопзий ухмыльнулся. Флагманский корабль был уже близко — и с тех пор, как тот показался на горизонте, из роли девушка не выходила. Она и позу приняла самую беззащитно-соблазнительную — даже во взгляде Шилова мелькнула невольная заинтересованность, не говоря уже про Руриуса, который просто жрал глазами ее искусственно порванное декольте и все его содержимое.

Когда флагман наткнулся на обломки лодки, начался спектакль, который Шилов потом скупо пересказал Ягуну — и тот не поленился разукрасить его новыми красочными подробностями, так, что над рассказом этим потом не один год хохотала вся Тортуга.

— Может, не стоит? — спросил старпом своего командора, и тот лишь презрительно сдвинул брови, — наша миссия…

— Мы не испанские ублюдки, — ответил Гурий, — поднять этих людей наверх.

Мужчины выглядели слабыми, но еще держали себя в руках, а вот их спутница…

В изорванном во всех местах платье, в полубессознательном состоянии, на палубу вытащили обессиленную Татьяну Гроттер. В изумрудных глазах отражалось истинное страдание, и сердце благородного англичанина дрогнуло.

Татьяна?! И в таком состоянии?..

Такое обращение с женщиной?!

— Гурий, — прошептала девушка, отчаянно пытаясь подняться, — Гурий… Какое счастье! Друзья, наши муки закончены…

Прежде, чем Пуппер успел раскрыть рот, рыжеволосая картинно лишилась чувств, и подхватить девушку он успел только в самый последний момент.

Шилов, наблюдавший эту картину, мысленно ржал, но старательно изображал страдальца наравне с Гопзием. Как бодро Гроттер скакала по палубе со шпагой, он видел еще год назад, и, насколько это было возможно для женщины, потенциал у нее был — девка не зря плавала на «Ведьме», ведьмой по духу она и была. Измором в лодке такую не возьмешь, эта будет барахтаться в обстоятельствах, сопротивляясь до последнего.

— Гурий, — простонала она, утыкаясь лбом в его плечо.

Жест этот был таким усталым, таким небрежным… И ткань на груди обнажилась еще сильнее, и молодой мужчина, опомнившись, отвел глаза, и Прун, верно растолковав ее взгляд, набросил на даму свой камзол.

Для спектакля девицу обрядили в легкое кремовое платье, выгодно подчеркивающее ее хрупкость и молодость. Чтобы найти подходящее одеяние, пришлось перерыть гардероб всех «ведьм» — и, обнаружив эту невзрачную на первый взгляд тряпку в шкафу Праши, Гробыня лишь взвизгнула от восторга: дальше дело было за ней. Она целый час колдовала над Гроттершей, и столько же над ее нарядом. В целях достоверности платье старательно подорвали, волосы отмыли и уложили в три раза искуснее, затем растрепали, подмазали лицо…

— В кают-компанию, — произнес Прун, помогая одному из мужчин.

— Год назад… — прошептала Татьяна, кутаясь в военный мундир, — я ведь могла быть свободна год назад, и Некромаг бы отпустил, но мерзкие твари, с которыми мы столкнулись после… Я выпала за борт, этого никто не видел, и «Страж» ушел — и весь последующий год…

Девушка всхлипнула и благодарно посмотрела на Гурия, подавшего ей бокал с вином: в ее глазах он выглядел небожителем.

— Что Вы делали в шлюпке? — вопросил старший офицер.

Джаф и Виктор медленно пили, а Таня, укутанная мундиром, облизывала пересохшие губы. «Мозгом» операции выступала девушка, и корсары сознательно не вмешивались, чтобы не мешать.

— Я… — девушка густо покраснела и практически выкрикнула, — я понесла от одного из этих мерзких выродков, и их вожак решил «повести себя, как джентльмен»: тут же отпустить меня на все четыре стороны! А эти двое, пленники с уничтоженного голландского судна, решили вступиться… Нас высадили четыре дня назад, позавчера закончилась вода, а я… Гурий, Вы же знаете, я никогда не хотела себе такой судьбы, я всегда хотела быть достойной отца… И такой позор, такое… осквернение…

Прикрыв глаза, рыжеволосая откинулась на тахту, и в разорванном подоле мелькнули стройные ноги.

— Все закончилось, — выдавил Пуппер, вновь целомудренно отводя глаза.

Глупец, мелькнуло в голове у Шилова. Смотри, пока дают — подобного зрелища лишь один прежде удостаивался, и никто на это право не покушался. Себе дороже, связываться с Бейбарсовым.

Не сказать, что она была настоящей красавицей — из «морских ведьм» ему более всех импонировала молчаливая Прасковья, но изюминка в ней присутствовала; будь иначе, легендарный Некромаг на нее и не взглянул.

— Правы… Да, Вы правы! — и Татьяна, упав на подлокотник, беззвучно зарыдала, и гибкая ее спина лишь подрагивала.

Переигрываешь, подумал Шилов, только девица, похоже, знала, что делала. И ей… верили.

— А что Бейбарсов?

— Бейбарсов?! — воскликнула Таня. — Без сомнения, он думает, что я утонула, ведь в противном случае он пришел бы за мной даже в ад! Разумеется, по сравнению с тем, что было после, Бейбарсов — цветочки, но… Гурий, и все, кто слышит эту постыдную историю… Я прошу, я умоляю Вас: если ваши пути вновь пересекутся, не сообщайте, что видели меня!

— Но…

— Я умоляю Вас, я не хочу снова на его корабль! Если он узнает, я вновь буду наложницей, и мой ребенок не помеха, я вновь… Я так хочу домой! Я просто хочу домой… — и она вновь упала на подлокотник, и разрыдалась уже вслух, — прошу Вас, простите эту слабость, я всего лишь слабая женщина… Будьте милосердны!

Гурий и его офицеры переглянулись.

Действительно, что взять от женщины?..

— Мы оставим вас ненадолго, — изрек Пуппер, — сейчас вам принесут еды, а после разместят в каютах. Мне нужно поговорить со своими людьми, имеются кое-какие насущные вопросы. Господа, — и он учтиво поклонился переодетым пиратам, — благодарю вас, что вступились за даму. Татьяна… В Вашем положении Вам стоит больше отдыхать.

Его слова должны были прозвучать как утешение, но лишь спровоцировали новые рыдания.

— Врач…

— Не стоит. Это женская доля, и я с ней справлюсь. Гурий, правда… Я не хочу вновь чувствовать не то что руки, но даже взгляды еще одного мужчины! Мне не больно… Уже не больно.

Девушка прикрыла глаза, и англичане, наконец, вышли.

Едва дверь за ними закрылась, Таня вновь согнулась и затряслась — и теперь было видно, что трясло ее сугубо от смеха…

— Ты нечто, — хмыкнул Гопзий, а вот Шилов промолчал.

К чему говорить очевидное?

Пуппер сам принес ей обед — сам командор! Да он как наседка вокруг нее был готов носиться, и ее якобы «тяжелое положение» не помеха.

Старая любовь никогда не забывается, особенно если эта любовь была несчастной.

— Гурий, — пробормотала Таня.

Не стоило тебе меня провожать, — мелькнуло в ее голове.

Тонкие пальцы скользящим движением пробежали по щеке англичанина, и, охнув, она отдернула руку и отшатнулась.

— Простите, — сказала она, — слишком многое случилось. Мне сложно находиться рядом с мужчиной.

— Я понимаю Вас, Таня, — выдавил Пуппер.

Он явно не знал, как себя вести: такая Татьяна, беззащитная и испуганная, была для него непривычна.

— С моими защитниками все в порядке?..

— Всего лишь усталость. Мы выделили им отдельную каюту. Могу я задать Вам один вопрос?

— Хоть сотню — в конце концов, Вы мой спаситель. Не появись Вы, наша шлюпка так и бороздила б бескрайние просторы, без надежды… и воды.

— Год назад мы, помнится, почти заключили соглашение с Бейбарсовым.

Гурий был деликатен, как и всегда; он не договаривал, но слова и не требовались.

— Да… Вы почти подчинили его английской короне, — медленно произнесла рыжеволосая, — вернее, ее узурпатору. Я его не оправдываю, вовсе нет… Он пират, и ничего с этим не поделаешь, Вы знаете! Но мы разговаривали после; и он признался, что пиратская жизнь ему осточертела, и он верой и правдой служил бы любому королю, кроме Лигула.

Гурий не ответил.

— Касательно Ваших планов… Куда плывет эскадра? — небрежно спросила девушка.

— На Барбадос. Развернуть корабли ради вас я не могу — везем ценный груз. Мы, конечно, можем оставить вас на острове, но я хотел бы предложить поплавать еще… Я верну вас в Порт-Ройял, Ваши родственники как раз должны быть там.

— У меня не очень хорошие отношения с родней, — нехотя призналась Гроттер, — но, безусловно, рядом с пиратами они и близко не стояли.

Они вышли на палубу. Кутаясь в мундир, Татьяна восторженно смотрела на четвертый корабль, корабль-конфетку, плывший немного в отдалении. Ее голова сама собой касалась его плеча, а руки с трудом цеплялись за борт.

— Господь! Как красиво, — потрясенно пробормотала она, — без всякого сомнения, это судно самого губернатора Ямайки? На таком и самому королю не стыдно плавать.

Пуппер на ее слова только фыркнул. Он отчего-то несказанно развеселился…

— Да, это и есть наш ценный груз, но он не для губернатора, моя дорогая Таня.

— Но почему, в таком случае, эскадру возглавляет не этот корабль? — в голосе несчастной звучало искреннее удивление, — мне казалось, командор должен плавать на лучшем!

Слишком грубая лесть, слишком неприкрытая, но влюблённый мужчина слеп. Если он захочет, он обманется — и Пуппер с готовностью обманулся, потому что он хотел обмануться.

— Несмотря на отделку, этот корабль лишь груда пушек и пороха. Если дойдет до боя с пиратами, «Магфорду» он уступит как в быстроходности, так и в маневренности. Но — да, Вы правы: он украшение моей скромной флотилии.

Стоял штиль. Корабли рассекали морскую гладь, матросы сновали, только… В воздухе застыло ожидание. Что-то упорно не сходилось, что-то было не так, подсказывала внутренняя «чуйка», но что, Таня пока не понимала.

— Вы… Не могли бы распорядиться принести мне какую-нибудь одежду? Может, у юнг найдется что-то подходящего размера… Мне не стыдно носить мужское, Вы… знаете.

Гурий кивнул, Татьяна вернулась в свою каюту, а когда несколько минут спустя пришел к ней, то закашлялся.

Изумрудные глаза смотрели недоуменно, и, опомнившись, «невинная жертва обстоятельств» схватила со стула камзол и обернула его вокруг себя. Целомудренный англичанин в который раз за день отвел очи, и Шилов был прав — зря! Посмотреть, и правда, стоило; что у Гроттер идеально сложенное тело, признавала даже Гробыня, которая редко какую особь своего пола удостаивала комплиментами. Излишне худощавая, быть может, зато все аккуратно и, что называется, «при ней».

— Не кажется, что ты перегибаешь палку? — отозвался из самого темного угла Шилов, когда Пуппер стыдливо пожелал спокойной ночи и откланялся.

Гроттер невесело засмеялась.

— Пусть его голова будет занята моими формами — бдительность и притупится, — хмыкнула она, поднимая оставленную рубашку, — будет легче развести его на сведения. И кстати, отвернись.

Виктор равнодушно пожал плечами и выполнил, что от него требовалось. Он появился прямо перед Гурием — и все, что успел, это шмыгнуть в самый темный угол за шкафом, где и наблюдал бенефис с переодеванием.

— Тебе тоже что-то не нравится, не так ли?

Шилов ответил кивком.

— А что Гопзий?

— Говорит, пахнет жареным. Он постарается узнать побольше через матросов.

— Я тоже попытаюсь… Через их руководство.

Следующий день прошел «никак»: команда упорно молчала, Гурий был достаточно скуп на слова — и пришлось пойти на более крайние меры.

Пуппера, который после ужина проводил ее в каюту, она поцеловала первой — сначала робко и неумело, а потом так страстно и чарующе, как только могла, а потом вновь отшатнулась.

— Простите. Всего лишь хотелось… Тепла, — изрекла она, отворачиваясь, — Вы всегда были ко мне уважительны. Случись все иначе… Как же я могла быть счастлива! Жаль, что судьба сложилась именно так.

— Жаль, — выдавил англичанин.

Взгляд девушки был… затравленным.

Боги святые, да что должна была пережить та храбрая и отчаянная Таня, которую он когда-то знал? Что случилось, чтобы эта девушка, живое воплощение бушующего огня, сломалась и стала… обычной?!

Ведьма отвернулась. Едва дверь за ним закрылась, она набрала в рот вина, основательно прополоскала и с отвращением сплюнула в стакан, а после покосилась на часы, отсчитывая время. Он вернулся через полчаса — робко постучался, Таня впустила, и далее они имели продолжительную беседу о делах в родной Англии… И не только об Англии.

Если ты — женщина, если ты красивая женщина, управлять мужчиной несложно. Она знала лишь одного человека, который мог играючи сопротивляться чарам — и Пуппер этим человеком не был. Из любого разговора можно сделать необходимые выводы так, что твой собеседник ничего не заметит, была б голова на плечах.

— Корабль заминирован, — тихо сказала Таня, едва пираты появились на ее пороге, — это ловушка для всех нас. Нужно как-то предупредить «Черную розу».

— Уверена?

— Там лишь шесть человек и полный трюм пороха. Как только кто-то из наших войдет на судно, оно полыхнет, как спичка… Все золото на «Настурции». Сколько, я не знаю, но очень много.

— Нужно передать сведения, — кивнул Шилов, — возьму на себя. Главное — отвлеки внимание Пуппера этой ночью.

Гопзий лишь гоготнул.

— Гроттер?

— М?

— Когда я говорил про отвлечение внимания, ты знаешь, что я не имел ввиду то, что можно было подумать.

Таня невесело фыркнула. Что бы не случилось, у кого бы она не служила, навеки вечные она собственность капитана Глеба Бейбарсова; она неприкасаемая для любого пирата — хотя в Индии это термину, кажется, придавали другое значение…

— Мог и не уточнять. В таком случае и ты знаешь, что я не дура, чтобы перегибать палку.

Себе дороже, и дело не в страхе перед Глебом, но за других людей. Глеб был и оставался джентльменом, но враждовать с ним было… опасно.

Держать его в союзниках, но никак не во врагах.

Кто тебя знает, — читалось в глазах Руриуса…

— А как вы смотрите на то, чтобы немного подкорректировать план?

Девица выглядела необычайно вдохновленной; подобное выражение Шилов видел на лице своего капитана лишь в самых сложных ситуациях, и было не привыкать — если б на ее месте был сам Некромаг, но никак не женщина.

— …Безумие, — сообщил ставленник Спуриуса, выслушав то, что она предлагала, — но смысл есть.

— Вся наша затея — безумие, — парировала Таня, — причем изначально. Так какая уже разница? Обстоятельства изменились, всего-то.

Всего-то…

«Береговые братья» скрылись, а вскоре зашли Гурий и Прун, и все трое прошли в кают-компанию, где Гроттер пела веселые народные песенки и играла на скрипке. Когда же в помещение заглянул Шилов, взгляд которого сообщил ей все, что нужно, она пожаловалась на усталость.

— Зеркало? — только и спросила она у самых дверей, — шифр?

Виктор кивнул.


— Дело дрянь, — только и заметил Спуриус, — уверены, что они справятся?

— Не знаю насчет Гопзия, но Шилов — лучший человек Бейбарсова, а Танька лучшая у меня, — только и ответила Улита.

Некромаг молчал.

Комментарий к Часть 10. Неприкасаемая Примерно так. В сл. части снова будет Пуппер, но уже знакомство – это, все же, эксперимент с двумя временными периодами)

Хз, получится ли это сделать полноценным женским приключенческим романом, но постараюсь.

====== Часть 11. Принятие ======

Они еще долго плавали, но что такое истинные «прелести» пиратской жизни, она по-настоящему узнала лишь еще месяц спустя. А заодно, кто такие пираты…

С судном Скуратова они столкнулись на рассвете; куда плыл плантатор, так и осталось вопросом, но больше он никуда не поплывет, прекрасно понимали все: бриг медленно опускался под воду, отпущенная команда неприятеля спешно отплывала на шлюпках, а сам Малюта, а равно и два его помощника, связанные, стояли на палубе «Стража».

Бейбарсов с мрачным равнодушием рассматривал пленников.

— Возможно, Вы меня не помните, — произнес он, восседая в своем резном кресле на капитанском мостике, — или предпочли забыть. Зато я преотлично помню Вас, господин плантатор, как и моя славная команда.

О, уж команда-то на память не жаловалась! На спинах двадцати навсегда отпечатались превосходные напоминания о каторге на Барбадосе. Они бы давно разорвали эту скотину на части, давно бы вздернули всех трех, только капитан запретил… А руки чесались…

— Терпение, — рявкнул Соловей, и самые отчаянные унялись.

Все сегодня получат то, о чем давно мечтали. Аромат обещания, аромат свежей крови тяжелым комом висел в воздухе, и азарт недавней битвы все еще кипел в них самих.

— Ягун, Игнат, — леденящим голосом произнес Бейбарсов, — вы знаете.

Вперед выступил Гломов. Мужчина отбросил со лба прядь мокрых от пота волос, стер с щеки чью-то засохшую кровь…

— Почту за честь, — и губы гиганта скривились, — у Шилова, конечно, прав куда больше, но чертова лихорадка… Кирьянов, а приведи-ка Виктора, он себе не откажет в удовольствии взглянуть.

В этом бою абордажной командой руководил сам Гуня — квартирмейстер слег с достаточно тяжелой формой простуды, и по причине практически полного бессилия все, что он делал, так это помогал Арею с пушками. Он ненавидел беспомощность, и остаться в каюте, как приказывал его капитан, попросту не смог, за что и поплатился новым обмороком.

Ягун лишь молча прошествовал к мужчине, по вине которого некогда чуть не умер.

Личные счеты… Личные счеты присутствовали и у него, и у половины команды. А ведь несмотря на свою внешнюю веселость и оптимизм, он тоже был корсаром и головорезом — убивать для него отнюдь не в новинку, думала Таня, наблюдая из дверей капитанской каюты за творящейся экзекуцией. Наблюдая, как пленников связывают, как привязывают к канату, как из раза в раз сталкивают в воду, и старательно пытаясь не слушать их стоны и проклятия.

Вы же врач, Глеб, читалось в ее взгляде.

Я вор и пират, — ответил ей Некромага, когда их глаза случайно встретились.

Виселица на нок-рее оказалась бы куда милосерднее, нежели то, что сделали с этими людьми: и Скуратова, и его ближайших помощников протащили под килем три раза, и после под мрачное улюлюканье спустили оставшееся от них мессиво в шлюпку помирать на зное. И все творилось с молчаливого согласия Некромага, смотревшего на эту картину с отстраненным равнодушием — рядом с ним на ступенях восседала его «правая рука».

Глеб…

А ведь этот мужчина целовал ее по ночам так, что она сознание теряла, целовал со всей нежностью и страстью, и она с трудом удерживала на губах его короткое имя. Всегда собранный, разодетый почище гранта или лорда, всегда безукоризненно вежливый и благородный…. А впрочем, чего ты хотела, Таня Гроттер? Или думала, в пиратской жизни не бывает без грязи? Он, конечно, рыцарь среди пиратов, но всему есть предел.

Он — их предводитель. Положение обязывает, иначе и не скажешь… Поморщившись, рыжеволосая отступила вглубь помещения и прикрыла за собой дверь.

…Глеб вошел в каюту — поздним вечером. И он… был пьян в стельку, и от него за версту разило ромом, медицинскими благовониями и потом. Порванная рубашка оказалась забрызгана кровью — после битвы он по традиции лично лечил команду: к Тане сегодня если обращались, то лишь с царапинами. А зря: до уровня Бейбарсовской хирургии ей, конечно, далеко, только от капитана она немало знаний нахваталась.

— Как же приятно возвращаться не в пустую обитель, — с усмешкой заметил мужчина, чарующей походкой хищника подходя к ее креслу, — вижу, Вы оценили зрелище? Еще как оценили! Весь день из каюты не выходили.

Зато ты весь день сюда даже нос не совал. Некромаг ее молчание, однако, растолковал по-другому…

— Боитесь? Не волнуйтесь, даже пьяным я не бью женщин.

— Я Вас не боюсь, — соврала Таня.

Бейбарсова она боялась, как огня, еще как, и дело не в том, что опасалась участи испытавших килевание. Да, жить хотелось — очень хотелось, только этот человек проникал в душу, а сие было куда страшнее. Он отравлял и разум, и сердце, и все существо.

— Мы с Вами когда-то договорились не врать друг другу, не так ли?

— На период «игры». А сейчас мы, кажется, не играем.

Брезгливым движением он отбросил порванную рубашку на пол, и Гроттер, соскочив с кресла, сделала шаг поближе к столу: там, кажется, лежала дареная шпага.

— Глядите… Кому-то надоело быть покорной жертвой обстоятельств? — в голосе Бейбарсова звучала насмешка, — решили оказать сопротивление?

— А кому-то, видать, захотелось вспомнить, что, не смотря на всю показуху с благородством, он сущий мерзавец, — в тон ему ответила Гроттер.

Оба мерили друг друга напряженными взглядами, а потом Таня малодушно проиграла. Пьяным она видела Бейбарсов в первый раз — и если обычно его «демоническая» аура умело скрывалась под маской джентльмена, теперь она отлично понимала, почему команда единодушно выбрала его своим предводителем.

Да по нему же… действительно виселица плачет! Это же истинный обитатель преисподней!

Да плевать, что она не умеет плавать. Главное — добраться до борта, а потом… Научится, а если и утонет, тоже не так уж плохо — да что угодно лучше, чем такой Бейбарсов! Такого Бейбарсова она не хочет, такого не любит, такого… Боже праведный, спаси от лукавого, что у нее за мысли?! А главное, какого черта так рвется сердце?!

…В дверь ее буквально вжали; Глеб заломил ей руки за спину, и девушка извивалась всем телом, пытаясь освободиться, и потом ее толкнули на ложе, а запястья сковало что-то крепкое и жесткое.

— Вас что, нужно полностью связать, чтобы прекратили рыпаться? — услышала Таня, упираясь носом в дорогую шелковую простынь. — И кстати, почему Вы еще в одежде? Или что, расслабились и потеряли всякий страх?!

Капитан немного отстранился. Прохладное лезвие ножа, с треском разрезавшего ее рубашку на спине, на мгновение коснулось кожи, и девушка вздрогнула и напряженно замерла.

— Знаете… — шепнул он ей на ухо, пока его руки спускали вниз ее брюки, — вот это мне и нравится в пиратстве. Возможность брать все, что тебе нравится. И как нравится…

Он вошел резко и быстро; и если обычно мужчина «подготавливал» ее к процессу, то теперь было сухо и больно.

— Оказывается, когда женщина кричит, это достаточно… соблазнительно, — он подлил масла в огонь ее отвращения.

Сегодня он поступал, как капитан пиратского судна. Положение обязывает...

Рывок, рывок, еще рывок… А самым неприятным было то, что она получала от этого насильственного процесса странное удовольствие. С тихим ужасом девушка осознавала, что происходящее ей… нравится, и от этого становилось мерзко и стыдно.

Заметивший ее реакцию Некромаг только засмеялся — тихо, неприятно и…

Он замедлился, отстранился… Девушка тут же дернулась прочь, и тут же ощутила, как кожу ягодиц обожгло точно огнем — а потом ее с еще большей силой надели на себя, и ничего не оставалось, кроме как вскрикнуть, только не от боли, а удовольствия. Что-то оборвалось; Таня стонала, и позорно скулила от каждого его толчка, выгибаясь, точно довольная кошка и пьянея от причудливого сочетания его запаха.

Они оба были пьяны перед тем, как уснуть — он от рома и пролитой крови, она от его запаха и презрения к самой себе.

— Прошу прощения, если был вчера излишне груб, — произнес Бейбарсов.

Он проснулся на рассвете; Таня рассматривала один из его рукописных анатомических атласов; на тонких запястьях зрели синяки от кожаного ремня, использованного вчера в качестве подручного средства.

Девушка посмотрела на него — внимательно, пытливо, сравнивая, и, поразмыслив, просто кивнула. Ее напугало иное — ее реакция на произошедшее; на казнь, на грубую силу, на то, как легко она восприняла изуверство над плантаторами. Да, — наверное, они заслужили, но милосердие… человек должен испытывать сочувствие, но никак не равнодушие.

— Мы плывем очень медленно, — только и сказала Гроттер.

— Вчерашняя победа далась нам достаточно тяжело. У них, и правда, был неплохой канонир, лишь немногим хуже Арея: сильно повреждена мачта, и пока мы ее не починим, наш корабль — бесполезная посудина.

Бейбарсов знал, о чем говорит; когда к вечеру они встретились с огромным английским фрегатом, то не стали вступать в бой. Они дождались парламентера — и вся команда с отвращением следила, как на палубу ступает высокий молодой человек со шрамом на лбу… Он пришел, чтобы диктовать условия, понимали все.

А как ты поведешь себя, наш капитан? — спрашивали они. Что сделаешь ты, легенда?

— Полагаю, это и есть тот самый «Страж Мрака», — произнес незнакомец, с интересом разглядывая пиратский корабль, — а Вы, вероятно, знаменитый Некромаг.

Глеб скривился, но молодой мужчина никак не отреагировал презрение в глазах корсаров. Много чести.

— Я давно Вас разыскиваю, господин Бейбарсов, — продолжил капитан «Магфорда» собственной персоной.

«Магфорд», «Магфорд»… Жемчужина английской эскадры!

— Да. Нас многим не терпится вздернуть, — тихо ухмыльнулся Демьян.

Нападайте, — читалось в глазах команды. Нападайте, только знайте, что первая пушка, которая выстрелит в сторону «Магфорда», будет заряжена Вашей головой — и даже с поломанной мачтой, с полным отсутствием маневренности, «Страж» будет стоять до последнего… Не стоило демонстрировать бесстрашие и лезть на пиратский корабль. Чревато. У пиратов нет чести, мальчишка — мы не побрезгуем парламентером.

— Вздернуть? Да, но не в этот раз. Видите ли, господа, у меня патент на имя Глеба Бейбарсова — и королевское помилование при условии, что и корабль, и все члены его команды переходят на службу Его Величества Лигула.

Как интересно пляшут девки, подумал Гломов. Некромаг — и с Лигуловским патентом?!

— Татьяна? — вдруг удивленно спросил молодой человек, созерцая рыжеволосую девушку.

Пожалуй, она впервые была искренне рада видеть Пуппера. Он ухаживал за ней два года, и с регулярным упорством из раза в раз делал предложения руки и сердца — ей порой даже на край света хотелось сбежать от его внимания…

 — Что Вы тут… — и он вздрогнул, заметив, как в черных глазах капитана мелькнул странный огонек, — значит, Валялкин не врал, — пробормотал он уже тише.

Что ж…


Пуппер вернулся на свое судно, чтобы дать «береговым братьям» обсудить все и принять единственное верное, на его взгляд, решение. Он хозяин положения, считал он — и мог позволить себе любое благородство.

— Гурий изъявил желание взять Вас в жены, — сообщил Бейбарсов, оказавшись в капитанской каюте, — и увезти в Порт-Роял.

— И Вы меня отпустите? — невесело усмехнулась Таня.

— Да.

— Что?!

Она чуть не подавилась — неужели ей послышалось?!

— Пожалуй, после всего произошедшего это лучшее, что я могу для Вас сделать. Если Вы хотите спокойной жизни, которую предлагает Пуппер — пожалуйста.

Бейбарсов стоял у окна и на девушку не смотрел; куда больше его занимало вино в золотом кубке да серебрящаяся морская гладь.

— А что же с Вами?

— Я временно принимаю патент, любезно предлагаемый Его Величеством. Выбора особо нет, не так ли?

— Вы и на законной службе у Лигула?! Вы?!

Воистину, звучит, как анекдот.

— А что Вас смущает? Мне как-то нужно спасать команду. Не приму патент — нас расстреляют из пушек, а пока мы не починим мачту, не спасет никакая быстроходность и никакие таланты рулевого.

Патент, не патент… За инцидент со Скуратовым и его прихвостнями Некромага все равно ждет если не виселица, то новая каторга. Сразу, как только об этом узнают, Глеб… А почему ее вообще это волнует?! Какая ей разница, что с ним будет?!

— Так что мне передать Пупперу?

— Что я подумаю, — сдержанно сообщила Таня.

— Думайте поскорее, — поторопил мужчина, — приняв патент, я…

— Вы! Вы отпускаете меня так легко?! — почти что прокричала Таня.

Бейбарсов внимательно взглянул в изумрудные глаза, полыхающие от праведного гнева. Так вот, что Вас заботит, дорогая… Ваше задетое самолюбие — а может, Вы просто хотите, чтобы я свалил все на Ваше самолюбие, попустив кое-что другое?

— Наигрались — а теперь появилась замечательная возможность меня сплавить?!

— Таня… — он устало поморщился.

И почему все выглядит, будто он оправдывается?

— Как отлично все складывается, не так ли?! Взяли девицу силой, побаловались, а теперь такой славный вариант ее пристроить — а главное, перед девицей не стыдно! Жених-то именитый!!! Вы отвратительны в высшей степени…

— Не желаю я Вас сплавлять. Всего лишь не хочу, чтобы Вы пострадали в очередной стычке. Пойти на дно с пиратским кораблем — много ли чести?

— Раньше Вы об этом не задумывались, — с резоном заметила рыжеволосая.

— Беды не могут обходить стороной вечно, Таня. Я не Морган — если суждено кончить, как уже не раз обсужденный нами Бартоломью, лучше сделаю это один.

— Славная игра в благородство! Что ж, Вы свое сказали, скажу и я: я не выйду замуж за Гурия — хотя бы потому, что он не заслуживает супруги из-под вора и пирата. Если Вы наигрались, то высадите меня близ английской колонии — или пусть это сделает сам Пуппер. Я хочу вернуться домой.

— Кто Вам сказал, что я «наигрался»? Дорогая, я вовсе не готов лишать себя Вашего общества.

— Но… — рыжая сглотнула.

— Если бы Вы захотели стать супругой Пуппера, я бы отпустил Вас. Но раз Вы отказываетесь — продолжите плавать на «Страже».

— Я…

— Вы. Вы решили. Ваше слово сказано, мое тоже. В следующий раз, прежде чем говорить, определитесь, чего Вы по-настоящему хотите: быть со мной или оказаться как можно дальше.

Ублюдок! Возможно, стоило соврать, что она принимает предложение… Но потом пришлось бы объясняться с Гурием. Ну, что же… По крайней мере, перед собой она чиста — даже выйди за этого дворянина, чище она не станет, невинность ее телу ничто не вернет, и к прежней жизни пути не будет. У шлюх, как правило, только один путь.

А Бейбарсов… он просто притянул и поцеловал ее, и целовал, пока у нее окончательно не подкосились ноги.

Постойте-ка…

— Если Вы подпишете контракт с Пуппером, то будете выполнять его приказы — а он меня тут не оставит, даже откажи я ему в браке… — медленно произнесла девушка, отстраняясь, — обдурить меня хотели?!

Некромаг вновь засмеялся; он взглянул за окно, и что-то в его глазах изменилось. Мужчина ринулся к выходу, недоумевающая Таня поспешила за ним… К ним приближался корабль — и если на «Страже» его узнали, то на «Магфорде» не могли никак, да еще и поднятый английский флаг преотлично вводил в заблуждение. Петруччо, Ягун, Матвей и матросы спешно возились с мачтой, все сновали и сновали…

— Подготовиться! — услышала Таня крик Бейбарсова.

Мелькнули черные паруса, и «Страж» совершил крутой разворот. Английский флаг с приближающегося судна был спущен, и на его месте возник черный…

«Ведьма Тартара» обстреливала неподготовленный «Магфорд» из всех пушек… И Некромаг демонстративно выбросил в море патент и отсалютовал Пупперу флягой.

— В лучших пиратских традициях, — усмехнулся Глеб.

Они с канониром всегда отлично понимали друг друга: последний залп «Стража» начисто снес грот-мачту Пупперовского судна. Петруччо с Ягуном отчаянно командовали матросами, Соловей надрывался над штурвалом… И свершилось чудо, а вернее, мастерство: «Страж», заботливо прикрываемой «Ведьмой», стремительно уходил прочь. Теперь главным было добраться до Тортуги или любой дружественной земли, и там спокойно закончить ремонт.

— Я твой должник, Улита, — сообщил Бейбарсов несколько часов спустя, когда английский фрегат остался далеко позади, сами они находились на вполне безопасном расстоянии и на борт «Стража» ступила воспитанница его канонира.

— Свои люди. Сочтемся, — довольно хмыкнула ведьма, — мы поможем тебе с материалами. Надеюсь, за день управимся — дела не ждут ни нас, ни тебя.

— Куда планируешь?

— Небольшая вылазка к берегам Африки.

Корабли шли рядом, практически соприкасаясь. Таня наблюдала за командой «Ведьмы» отстраненно; на нее накатило полное равнодушие. Девушка кивнула Склеповой, внимательно посмотрела на Улиту… И, приблизившись к Бейбарсову, с каким-то отчаянием ткнулась носом в его плечо.

Она отказывалась принимать то, что с ней происходило. Нет, только не это, только не к «вору и пирату», это неправильно, так нельзя!!! Ради него ее выкрали. Он взял ее силой, и продолжал брать каждую ночь, даже не задумываясь, что у нее могут быть свои желания! Он заставлял ее одеваться так, как ему нравилось, он прививал ей свои интересы, он… Требовал еелюбви, захватил ее мысли и тяготил сердце, и никуда от него было не деться. Нет-нет-нет, ЭТО принимать она отказывалась... Ни за что и никогда.

Капитан уткнулся подбородком в ее затылок.

Пожалуй, сегодня мифам о его непобедимости пришел конец: эпоха «легенды» завершилась — теперь он обычный человек… Ради собственной мести он поставил под удар всю команду; он поддался страстям и просчитался. Интересно, а как все это представит в своей рукописи Ягун, внезапно стало интересно беглому каторжнику.

Комментарий к Часть 11. Принятие Вотъ

====== Часть 12. Побег ======

Таня молча смотрела на канаты, скреплявшие два дрейфующих судна. Рассвет нежно золотил палубы… Все спали — все, кроме двух дозорных да зевающего Соловья, все еще не подпускавшего никого ко штурвалу: черновой ремонт корабля благодаря плотникам с «Ведьмы» был закончен почти за полночь. До ближайшей голландской колонии дотянут — но, черт возьми, ещё требовалось дотянуть! Всего несколько часов! И тогда старый рулевой, наконец, позволит себе отдых…

— Разведываем обстановку? — хмыкнул подошедший Арей.

— Просто прогуливаюсь, — тут же с вызовом ответила Таня.

Канонир медленно почесал разрубленный нос.

— Знаешь… Смываться надо в самую последнюю очередь, перед этим показавшись всем и удалившись, чтобы тебя не искали.

— Не понимаю, о чем Вы.

Бывший ландскнехт, казалось, что-то для себя решал.

— Доставай шпагу, — произнес он, — и смотри внимательно.

Его движения были замедленны, и Таня успевала прослеживать их и парировать.

— Запомни: вот ТАК надо действовать. В морском сражении эта техника самая полезная.

— А… Спасибо, — непонимающе произнесла Таня.

— Удачи — думаю, Бейбарсов как-то переживет твое исчезновение… Улита хороший капитан. Не такой талантливый, правда, как господин Некромаг, но тебе понравится. Это по-настоящему ее дело, хоть мне и жаль, что она тогда оказалась втянута в восстание Буслаева — жила б сейчас мирной и спокойной жизнью и проблем не видала. Иди, Гроттер. Суда расходятся через пару часов, и он не должен ничего заподозрить.

— Почему Вы…? — напряженно спросила девушка.

— Потому что задумался над словами товарища, спросившего, хотел бы я такой судьбы для родной дочери.

— Благодарю.

— Не за что благодарить. До любой любви надо «дорасти» — пока наш капитан не научится ценить то, что имеет, страдать будут все, кто его любит.

А с Бейбарсовым она, все же, попрощалась, только он этого не понял.

Кусая губы, Таня косилась на штурмана.

— Эй, Кирьянов! — рявкнул Соловей, — какого черта вся палуба грязная?!

— Так не успели еще…

— Через два часа, к распрощанию с «Ведьмой», чтобы все блестело! И ты, Рахло — швабру в зубы, да поживее!

Юноши опрометью бросились в кладовку; на «Ведьме» тоже никого не было видно. Соловей буквально силой толкнул Таню к борту и придержал канат, пока та перебиралась на плывущий почти что впритык корабль канонирской воспитанницы. Убедившись, что никто ничего не заметил, он принялся неспешно прогуливаться по палубе. Таня успела юркнуть куда-то за снасти прямо перед появлением старпома Улиты — высокого мускулистого мужчины, которого, кажется, звали Эссиорхом…

Старший помощник набросил на гору веревок, в которой закопалась Гроттер, огромное полотнище, поправил его и невозмутимо прошел мимо. Девушка успела благодарно ему кивнуть — и тот на мгновение прищурил глаза…

«Ведьма Тартара» скрылась за горизонтом, и Соловей направил свое судно к голландскому порту.

— Слушай, Бейбарсов, а где Танька? — спросил Ягун, — в твоей каюте она отсутствует.

— С утра тренировалась. Позже не видел, — произнес канонир.

Младший боцман подозвал Колю и Андрея и отдал распоряжение о поиске — только Бейбарсов знал, что на «Страже» Гроттер нет. Нет ни в трюме, ни где-либо еще… Эта особа, все же, была весьма целеустремленной — стоило лишь на мгновение потерять бдительность, как она тут же осуществила задуманное. Наверное, следовало обратить внимание на ее утренние поцелуи, более горячие и отчаянные, нежели обычно. Он списал их на вчерашнее волнение, а следовало задуматься!

Да, «Ведьма Тартара» исчезла, а с ней из жизни Некромага исчезла и рыжеволосая девица, несколько месяцев согревавшая его постель.

— Ой. А кто это у нас тут?

Раскинув снасти, на свет божий явилась стройная рыжеволосая девица весьма привлекательной наружности. Видели они вчера эту девицу — шлюха Бейбарсова.

— Капитан! — крикнул юноша, и к ним приблизилась дородная дамочка лет двадцати восьми.

— Новые люди… — присвистнула Улита, разглядывая «находку».

«Находка» высокомерно дернула подбородком, не смущаясь всеобщего внимания.

— Кажется, среди моих ведьмочек пополнение, — хмыкнула воспитанница Арея, — да какое! У Некромага вкус-то отменный. Ну, добро пожаловать на судно…

— Я помогу освоиться, — руки обнаружившего ее Хныка с готовностью легли на пятую точку девицы, и он тут же получил нехилый удар по переносице.

Улита и ее команда расхохотались.

— Пошли, Гроттерша, — вперед вышла Гробыня, — со мной жить будешь.

Разумеется, Склепова сегодня забыла про правило хорошего квартирмейстера — «трезвенность», и напоила ее, только вино не помогло; с каждым бокалом Таня лишь еще больше отстранялась, а под конец вечера и вовсе рыдала у нее на коленях, безостановочно шепча про Некромага что-то бессвязное.

— Да тихо ты, тихо… Хорошо все будет, — неумело утешала Гробыня, — жизнь человека длинна. Ваши пути не раз пересекутся.

— Но я… этого не хочу!

— Ври самой себе, если так проще, только не изменится ничего, ты навеки его собственность. А он — твой.

— Именно что «собственность». Нет, я так не хочу, Склепова!

— Стерпится… Ты влюблена в него, как кошка, потому и сбежала, — безжалостно произнесла Аннушка, — стыдно любить мерзавца, не так ли?

— Склеп…

— А я не осуждаю, Гроттерша. Любить такого человека и быть им любимой — сущее наказание. Несмотря на благородство, он эгоист во всем, что касается лично его — и потому любовь его темна и мучительна.

— Да с чего ты взяла, что он вообще ко мне испытывает что-то, кроме собственничества?!

— Взять предложенную командой бабу, предать свои принципы, очернить репутацию? Некромагу?! Он тебя любит, Гроттер… По-своему.

— А я хочу не «по-своему», а «нормально».

— Если б хотела нормально, не подписала контракт с Улитой — он капитан нашей эскадры, и тебе об этом отлично известно. Но ты не знаешь, чего хочешь, и боишься не Бейбарсова, а себя и того, что к нему испытываешь.

— И что теперь?..

— А что теперь… — в разномастных глазах отразилась усмешка, — готовься к встрече на Тортуге, рано или поздно она произойдет.

Через несколько месяцев в Береговом братстве начали ходить слухи о некой Рыжей Бестии, служащей у Улиты судовым врачом. И, услышав эти новости, Бейбарсов только усмехнулся… Таланты у этой девушки всегда были. С ее характером, и вернуться к обычной мирной жизни?! Да он никогда ничего более нелепого не слышал!

Оба корабля совершили несколько дерзких операций; Ведьма» неплохо поживилась в Африке, а вот «Страж», казалось, отчаянно пытался взять реванш за инцидент с командой «Магфорда».

Да еще Ягун и тут неплохо постарался: и былое поражение, по сути, стало для Бейбарсова своего рода победой.

«Томимый благородной местью — за собственную изломанную судьбу, за искореженных товарищей, Некромаг вступил в бой с кораблем, оснащенный намного лучше «Стража», и ценой ужасных усилий взял верх. Стремясь спасти своих товарищей от виселицы или гибели от английских пушек, он почти дал согласие на то, чему предпочел бы смерть…

Но все мы — «Береговые братья»! И, не смотря на Кодекс, у нас тоже есть то, что дворяне именуют честью: и в неожиданной помощи воспитанницы нашего канонира, проплывавшей рядом и заметившей бедственное положение товарищей, не было ничего удивительного.

В том бою он потерял слишком много — рыжеволосую красавицу, унесшую вместе с собой его сердце…

Следует отдать капитану должное: он не демонстрировал ни капли сожаления по своей возлюбленной. Он не совершил ни единой ошибки в своих последующих операциях, чем не мог бы похвастаться ни один другой влюбленный… Нет, нет! Лицо великого Некромага было сдержанно и хладнокровно, как и всегда — и лишь изредка я, верный его товарищ, замечал в его черных глазах несвойственное ему выражение странной тоски…».

— Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — мрачно поинтересовался Некромаг, прочитав написанное в талмуде, — сделал из меня… романтического рыцаря! Мне теперь вся Тортуга, знаешь ли, сочувствует! В перерывах между смехом!

— Я создал тебе такой образ, каким мало кто похвастается, — запротестовал боцман, — мало, что гроза морей, так еще и романтик! Да брось, Бейбарсов, народ такое любит!

— По-твоему, я нуждаюсь во всеобщей любви?

— Ну да, тебе кроме Гроттер никого и не надо. Да не волнуйся ты, Танька в это ни за не поверит!

Бейбарсов многозначительно посмотрел на лежащий перед ним револьвер, и боцман, показав язык, тут же подхватил труд своей жизни под мышку и благоразумно смылся.

— О твоем Некромаге снова поют по Тортуге, — хмыкнула Склепова, — новые подвиги.

— Он не мой, — ровным голосом возразила Таня.

Она вот уже третий час старательно молола травки в каюте-лазарете: Рита с утра занималась закупкой медикаментов, а вот «нетрадиционной медициной» по обыкновению маялась Гроттер, спасибо одному знакомому за экспресс-курс обучения…

— Где он, кстати?

— Танька, — Склепова тяжело вздохнула, — бегать долго от него ты не сможешь, не выйдет, ну никак.

— Знаю. Просто пока не готова.

— Почти год прошел.

— Ты не ответила, где «Страж».

— Скоро прибудет в порт. Пошли прогуляемся, Гроттер — капитан хочет пройтись со своей бабской свитой, выгулять нас да покрасоваться эффектностью.

Ну да. Эффект они производили, еще какой — дородная Улита в окружении своих «ведьмочек», и все пятеро разряжены так, что люди оборачиваются…

— О господи! Мне что, снова наряжаться, как куртизанка?

Гробыня только закатила глаза.

— Вот знаешь, вот не надо! Я тебя одевала, только когда ты на корабле у Крушискелетова плавала… Нынешний гардероб себе выбирала ты, а что он представляет собой сочетание стиля Некромага с моим, так простите!

— Склеп!

— Что — Склеп?! Я по жизни Склеп! Ты же хочешь нормально посмотреть Тортугу?!

— Я ее уже смотрела.

— Оставляй свои травки и давай «для параду»!

— У меня еще куча дел на сегодня.

— Плавание длинное, успеешь.

— Успею?! — взвилась Таня, — а ты знаешь, что едва мы отойдем в море, ко мне тут же прибежит Хнык с французской болезнью и жалобами?! Я уже устала его лечить! Из раза в раз, одно и то же! Улита, вроде, неплохо ему платит, так какого черта он вечно цепляет таких шлюх, что потом «страдает»?!

Квартирмейстерша расхохоталась и лишь потащила подругу к двери, в их общую каюту…

«Я убью тебя, Склепова», — мелькнуло в рыжей голове прежде, чем на нее накатил ужас и она столкнулась взглядом с Некромагом.

Комментарий к Часть 12. Побег Микро-часть

====== Часть 13. Равные ======

Да поможет нам Посейдон, подумала Таня, прежде чем перелезть за борт и уцепиться за канаты. Хотя, кажется этот зловредный бог благоволит самоубийцам и авантюристам… Тихий всплеск, — и вот она уже следует за квартирмейстером «Стража».

Каюты высших офицеров они предусмотрительны заперли; свеча в выделенной ей каюте вот-вот догорит и захватит пламенем ворох бумаг, да и парни неплохо постарались, чтобы отвлечь внимание… Теперь главное — успеть незаметно добраться до кораблей, прежде, чем начнется заварушка. Теперь нужно, чтобы Гопзий успел уворовать золото с «Настурции»; и уж в этом они ему поспособствуют.

Тьма тьмущая — разглядеть бы судно… Плыть следовало очень, очень быстро, но в этом она уже напрактиковалась.

— Знаешь, начинаю понимать, что в тебе нашел наш капитан, — неожиданно хмыкнул Шилов.

Таня ухмыльнулась в ответ и продемонстрировала ему кулак: взгляд квартирмейстера с интересом скользил по ее мокрой рубашке, облепившей все формы. До, он все рассмотрел еще на днях, вместе с Пуппером, но ох уж эта влажная одежда… Общеизвестно, что мужчине куда интереснее «недосказанность», нежели полная откровенность.

Виктор помог ей забраться на борт «конфетки» — как выяснилось, носящей гордое название «Великолепный»: ну право, никакой фантазии! Грубо, грубо…

Таня отдышалась. Оба извлекли шпаги, затем Виктор выследил и вырубил часовых — несколько быстрых, умелых движений, и путь к трюму свободен, а у них появились пистолеты. С «Настурции» сигнализировал Гопзий, сообщая, что все находится под его контролем.

— Для корабля, перевозящего баснословное количество золото, он слишком плохо охраняется, — заметил Виктор, — слишком уж легко у него все вышло.

— Если бы судно охранялось, как следует, это было слишком подозрительно. Прежде всего, это ловушка — сам видел, что люди на «Магфорде». А так… Господа! — распахнув дверь, Таня оказалась в кают-компании. — Если вы хотите выжить, настоятельно рекомендуем вам проследовать за борт. Сопротивление бесполезно — прежде, чем вы начнете рыпаться, мы вполне успеем положить большую вашу часть.

— Вы не слышали даму? — мрачно поинтересовался Шилов, демонстрируя, почему его как огня боялась вся его команда.

— ...Пираты!!! — раздался крик откуда-то со стороны — с «Магфорда», на котором, судя по огням, их стараниями уже творилась сущая неразбериха.

К ним приближался «Страж», прекрасный и молниеносный. И, направив «конфетку» на одно из судов Пуппера, прежде чем то совершило разворот, Шилов намертво закрепил штурвал. Перед тем, как наживка столкнулась с английским кораблем, Таня схватила огромный полыхающий факел и зашвырнула его в трюм, последовал бешеный бег, и оба злоумышленника спрыгнули в воду… Прошло несколько долгих секунд — оба корабля потряс огромный взрыв, а затем превратились в огромный полыхающий костер.

Два корабля английской эскадры быстро выходили из строя еще до начала боя, а оба пловца уже быстро гребли в сторону. В это же время, с другой стороны, к «Ведьме» тихо плыла маленькая лодочка с Гопзием и несколькими сундуками… Далее дело было за Бейбарсовым и его флотоводческим талантом. И в этом он был… прекрасен: истинный гений морской стратегии, и тьма для него не помеха. А уж если учесть, что численное преимущество кораблей теперь на его стороне… Исход был очевиден, не так ли? Англичан даже их пушки не спасут.

Главное, не попасть под перекрестный огонь и продержаться на воде, пока их не подберут…

— Э! — сквозь бешеный грохот донесся до них крик Гопзия, — вы двое! А ну в сторону!

«Кводнон» атаковал «Настурцию», с которой уже вытащили все ценное, «Страж» и «Ведьма» вступили в тесное противоборство с «Магфордом» — а Руриус старательно отводил свою лодчонку как можно дальше.

Пушки громыхали, черная ночь освещалась лишь светом луны да полыхающими кораблями…

Пуппер проводил Татьяну долгим сожалеющим взглядом, отложил трубу и вернулся к командованию остатками флотилии.

— Пушки!!! — скомандовал он.

Лишив англичан возможности передвигаться, пираты последовали одной из лучших пиратских традиций — своевременному отступлению. И, хоть они могли продолжить бой и захватить «Магфорд», это не требовалось: цель была достигнута, а лишней крови не хотел никто. Рассвет уже поднимался за горизонтом…

«Страж» подхватил крошечную лодочку с Гопзием — и, заметив, что Таня с Виктором уцепились по бокам корабля, все три судна направились прочь.

Все три корабля пришвартовались друг к другу.

— Твоя жена, — выдавил Шилов, глядя на капитана, едва оказался на палубе родного фрегата, — такая же больная, как и ты.

Улита расхохоталась.

— Триста тысяч песо. Улов неплохой…

Вскоре на палубе появилась и пошатывающаяся Таня, с которой ручьями стекала вода. От рубашки ее почти ничего не осталось, и перед Некромагом, а равно и всей его командой, она предстала полуголой, но сверкать телесами ей явно было не привыкать — тем более, что стыдиться фигуры повода не было.

Стащив с себя кожаный планшет, она протянула его Улите.

— Позаимствовала у Гурия…

«Жена».

Она ведь и не заметила, что приняла предложенный Некромагом плащ так свободно, точно это было абсолютно естественным явлением…

...Когда Таня вернулась в кают-компанию «Стража», уже переодевшаяся и высушенная, капитаны с их офицерами с интересом изучали принесенные бумаги, подмокшие, но достаточно читаемые. Карты, списки, планы…

Дележка добычи состоялась: и, получив необходимые сведения, Спуриус поспешил откланяться.

— Встретимся на Тортуге, — произнес он, — с вами было приятно иметь дело, господа.

— А вот мы, пожалуй, еще пообщаемся, — весело сказала Улита, — как насчет небольшого празднования? Завтра, как все отдохнем?

— По бокалу рома. Не более, — отрезал Глеб, и девушка только фыркнула, — но праздничный ужин для команд, как и ты, считаю необходимостью.

— Отлично. Все слышали? Доведите до своих, а пока свободны!

— …Благодарю, — Таня положила перед Глебом его одеяние, — полагаю, просушить Коле труда не составит.

Мужчина привычным жестом поправил ее локоны. Наблюдая, как от взглядов, которыми обменивались Некромаг с его бывшей любовницей, начинает накаляться воздух, Ловус заинтересованно ткнул старшего помощника в бок.

— Слых, а что было-то на самом деле? Наши бабы упорно молчат, мол, женская солидарность и все такое.

— Ну, что… — тихо пробасил Гуня, — любил, цветы дарил, на руках носил, на корабле позволил развести «интеллектуальную деятельность» — тьфу! Мы даже убираться стали в два раза чаще. А она все равно сбежала.

— Ну, как и всегда. Мои бабы от меня тоже вечно сбегают, — заметил боцман «Ведьмы», — натура у них такая. Им одного и надо — чтобы за ними носились, в противном случае они чувствуют себя глубоко несчастными и, что называется, «дурят».

— Ну не знаю, с Гробкой такого нет.

— Твоя Гробка и есть живое воплощение дурости, ей это не требуется.

Гломова, как ни странно, такой ответ вполне удовлетворил.

…Пили разбавленный ром, — матросы на палубе, офицеры в кают-компании «Стража». Кузя постарался на славу, и все сегодня казалось много вкуснее, нежели обычно; а быть может, лучшим ингредиентом был привкус победы. Первый тост подняли за успех, второй — за Шилова и Гроттер, третий — за Бейбарсова, Арея и Соловья, проведших военное сражение практически в полной тьме, а после третьего все высшее руководство заявило, что алкоголя на сегодня хватит, к великому разочарованию обеих команд…

— Почему Спуриус смылся так быстро? — вопросила Таня, стоявшая около Ягуна.

— Ну… Не сказать, что у них с Бейсбарсовым разборки, но что-то очень похожее. Спуриусу все не дает покоя слава Некромага и военная мощь его корабля — первое время по нашему прибытию на Тортугу он не оставлял попыток выкупить «Страж», на тот момент «Разящий» — разумеется, через подставных лиц, только сути это не меняет. А потом, после приисков, с капитаном стало крайне выгодно иметь дело, так что открыто Спуриус ничего не сказал. Для всего братства они верные союзники! Только отвернись, оба вцепятся друг другу в глотки…

— Пираты, — только и добавила ведьма

— Но-но! Откуда такое презрение в голосе? Ты теперь тоже член Братства!

Объяснения Ягуна казались логичными, но что-то было странно, и девушка поделилась беспокойством со своим капитаном.

— Так вот, почему он так быстро отчалил, — презрительно произнесла Улита, — Спуриус умыкнул некоторые бумаги…

Гломов разразился отменной бранью, а Таня неожиданно для себя хихикнула.

— А ты тут чего смешного нашла, Гроттер? — сорвался на девушку обычно сдержанный Багров.

— Вы же помните, что карты были зашифрованы, — отсмеявшись, пояснила Таня, — без пояснений на полях они бесполезны. А у меня мало того, что хорошая память… Я еще и «ключик» сохранила, — и она сняла с шеи крошечный тубус… Есть какие-нибудь карты? — она беспомощно посмотрела на Некромага. — Желательно, пустые… И хоть отдаленно похожие на те, что принесла я.

— Будут: у меня тоже хорошая память, дорогая… Правда, художественного толка. Коля, — окликнул он мальчика, — возьми у Евгения бумагу и набор для рисования.

— Кажется, наше совместное плавание немного затянется, — с удовольствием заметила Склепова, довольно глядя на Гуню, — дня на три так точно. Пока они все восстановят, пока расшифруют… Э, вы двое! Вы же все тщательно будете делать, не так ли?

Губы Бейсбарсова скривились.

— Главное, чтобы этим тщательным делом, и правда, были карты и шифр, — только и хмыкнула Улита.


— …Здесь еще что-то было, — подсказал Некромаг, когда Таня закончила наносить все основные символы.

— Да, я вспоминаю, что именно… Вы не могли бы немного отодвинуться? — сдержанно поинтересовалась ведьма, — мешает сосредоточиться.

Тот стоял за спинкой ее кресла, склонившись и внимательно следя за ее действиями — и его подбородок почти касался ее плеча.

— Где Вы научились так рисовать? — прозвучал ее небрежный вопрос.

— Обучение на бакалавра медицины предполагает постоянные зарисовки по анатомии.

— Вот как… Что же. Все, — проронила Таня, поднимаясь и отходя в сторону.

Офицеры пиратских кораблей одновременно склонились над картой.

— Это бессмыслица, — запнувшись, выдавил подозванный Евгеша, — такой язык, такие символы не используются нигде. Числа, буквы, рисунки…

— Но они же как-то этим пользуются!

— Я не знаю, как, — признался юноша, – с точки зрения логики, все это глупо.

— Все должно лежать на поверхности. Думай, Гроттер, — и Некромаг обернулся к названной, — какие книги стояли у Пуппера?

— Отпустите меня… Да ничего там не было, кроме книг по навигации! Словарь морских терминов, вроде…

— Зачем командору словарь морских терминов? — с резоном вопросил Глеб, — если учесть, что он в совершенстве должен знать мореходство? Кирьянов! У тебя был словарь, я знаю.

Юноша опрометью бросился в трюм.

— Да, такой же, — подтвердила Таня, и все облегченно вздохнули.

— Теперь этот ключ надо соотнести с данными из книжонки. Видите? Если присмотреться…

— Для этого я слишком глупа. Это не женское дело, — малодушно сообщила Таня и удалилась спать.

— Да… Все позже, после отдыха, — пробурчала Улита.

— А что ты тут делаешь, Гроттер? — ехидно вопросила Шито-Крыто, едва та перелезла на «Ведьму».

— А где мне быть?

— Ну, не знаю… Может, в каюте капитана «Стража»?

— И что я там забыла?

Шито-Крыто многозначительно хихикнула.

— Марго, иди к дьяволу! — выругалась Бестия. — У них там сложный мыслительный процесс с расшифровкой, вот им пусть он и занимается. Один или с Улитой. А я отвлекать никого не хочу и не буду.

— Мда? Только расшифровкой? А Бейбарсов с тобой много чем бы с удовольствием занялся… Гроттер, да не хватайся ты за шпагу сразу-то, что, пошутить нельзя? Всегда так болезненно реагируешь, когда дело Некромага касается… — с обидой произнесла старший судовой врач.

…Отоспавшись и кое-как отмыв голову, Гроттер вернулась на «Страж» и осторожно заглянула в кают-компанию. Все уже были тут, все офицеры с обоих кораблей. Стояла необыкновенная тишина: все ждали, а черноглазый брюнет корпел над картой.

— Ну, как тут что? — шепотом спросила она у Улиты.

— Бейбарсов почти закончил.

— И?

— Что «и»… Спуриусу хана, — неожиданно жестко заявила девушка, — а что касается сведений, то это записи по рейдам Ост-Индской компании. Перевозка ценностей…

— И они теперь бесполезны?

— Почему же? Вряд ли англичане сразу поймут, что мы смогли разгадать шифр, так что несколько рейдов, прежде чем они свернут намеченные планы, у нас есть. И это мы дружно и обсудим!

Обсудили… Много чего — дальнейшие операции, стратегии… Все обсудили.

— …Улита, я хотел пригласить твоего второго судового врача отужинать и выпить вина, — сказал Глеб, когда обсуждать стало нечего, — а заодно прояснить некоторые вопросы медицины.

Теперь это так называется?..

— Только если сам судовой врач не против, — хмыкнула капитанша, — мы уплываем завтра утром — имей ввиду, Гроттерша! И ты, Склепова, тоже! Ждать никого не будем! А ты, Некромаг, не лови на слове!

Если мысль попытаться вновь запереть Татьяну на корабле Бейбарсову понравилась, то факт, что в дополнение к ней он может получить еще и ее подружку, вводил в состояние тихого ужаса не только его самого, но и половину команды.

…А вино, действительно, оказалось неплохим — иного Некромаг не держал. Таня сидела в резном кресле и вертела бокал, а капитан «Стража» примостился на столе напротив. Все было чинно и очень прилично — он действительно всего лишь угостил ее легким ужином, и теперь, когда Коля убрал посуду и безмолвно затворил дверь каюты, они просто разговаривали.

К Бейбарсову она пришла в одной ослепительно белой рубашке, доходящей ей практически до колена — имела обыкновение носить вместо платья: и не жарко, и удобно, и широкий пояс выгодно подчеркивает осиную талию. А стыд… Что стыд? Пираты к понятию стыда относятся куда проще, портить приставаниями отношения с судовым врачом не желал ни один из матросов «Стража». Девушка поджала стройные ноги — взгляд брюнета, любующегося ею, был слишком уж бархатным.

— Еще раз за успех операции, — произнес он, — без Вас ничего бы не вышло… И за Вашу прекрасную память.

— Ничего не вышло бы без Виктора и умелого командования «Черной розой», — поправила Таня, — к тому же, карту расшифровали именно Вы.

— Ну что ж… Уговорили. Мы неплохо действуем вместе, не так ли?

— Не начинайте!

— Я беседовал с Шиловым. План Ваш, он лишь исполнитель. Знаете, сказал бы, что из Вас вышел капитан не хуже Улиты, но, во-первых, Вам это ни к чему, а во-вторых, Вас это не прельщает.

— Четвертый корабль в Вашу эскадру, — пробормотала Таня, — звучит крайне соблазнительно, но Вы мне этого не позволите, не так ли?

— Почему так думаете? — теперь черные глаза скользили по обнаженным в расстегнутом вороте ключицам.

А что? Сама виновата. Жара жарой, а… Иной реакции ты и не хотела, не так ли? Сама дразнишь.

— Потому что мне понадобятся свои помощники… И желательно мужского пола, а этого Вы никак не допустите. Даже с учетом того, что я буду находиться поблизости.

Да; единственное, что тебя устроит в этой ситуации — то, что я бы находилась рядом, и после пиратских «советов» ты обладал бы регулярной возможностью меня трахать. А впрочем, чем эта перспектива так сильно отличается от происходившего прежде и происходящего сейчас? За исключением того, что в данный момент все напоминает скорее затянувшую прелюдию?

Может, стоило сразу приступить к делу, чтобы не тратить времени?..

— А Вы стали проницательны, — и Некромаг вновь отсалютовал ей бокалом.

— Скорее, лучше узнала Вашу персону. Никто из пиратов, как бы хороша не была добыча, не пойдет служить ко мне, зная, что его отношения с легендарным Некромагом могут быть испорчены.

— Однако! Вы меня описали так будто я обитатель Преисподней, поголовно вызывающий ужас!

А ведь и у нее Бейбарсов был единственным, кто вызывал суеверный страх; единственным, кто подчинял себе ее волю. Даже ее капитан, Улита, заставляла испытывать лишь уважение, но никак не первобытный ужас.

А все потому, что он единственный, кто мог смирить ее буйный нрав…

— Вы на меня странно смотрите, — заметил мужчина, разглядывая Ведьму в ответ.

— Приятно удивлена течением вечера, — спохватившись, произнесла ведьма.

— Ожидали, что я вновь попытаюсь посадить Вас на цепь?

Скорее, соблазнить.

— Опасалась — пока не осознала, что Вы не станете портить из-за меня отношения с Улитой.

— Вы так считаете? — ухмыльнулся Некромаг.

— Вы — капитан Глеб Бейбарсов. И на такую глупость не способны.

— А теперь Вы пытаетесь сыграть на моей гордыне...

— Как знать… — и она пригубила напиток в ответ, с легким вызовом глядя в черные очи.

— Что же Вы пытаетесь разглядеть, любовь моя? — с какой-то болезненной насмешкой вопросил Глеб.

— В Вас стало куда больше тьмы.

— А в Вас появилась сталь, свойственная искателям приключений. И не могу сказать, что мне это не нравится. Очень… возбуждает.

Почти так же, как Ваши голые ноги — не хотите, кстати, закинуть их мне не плечи?

— Почему Вы сбежали, Таня?

А я уж думала, не спросите…

— Мне никогда не нравился… плен.

— Предлагать Вам бороздить моря в должности того же младшего судового врача, со всеми правами члена команды, уже на моем корабле, полагаю, поздно, не так ли?

— Да, – Гроттер на мгновение прикрыла дьявольские глазки, – у меня контракт с Улитой и мне нравится служить ей.

— А если я попрошу ее отпустить Вашу персону?

— Я не хочу обратно на «Страж».

— Я предложил Вам обычную службу.

— С проживанием в Вашей каюте. С приложением в виде «особых» обязанностей, — усмехнулась девушка, — это само собой разумеющееся.

— Неужели Вы до сих пор меня боитесь, Таня? Да, у меня пару раз свинчивало крышу… Но я всегда старался относиться к Вам с уважением.

— Взять девицу силой — это уважение?! — вспыхнула ведьма.

— Вам нравилась сила.

— А Вам непокоренность: наслаждайтесь же ею теперь в полной мере.

— ...И, несмотря на все сказанные слова, Вы, все же, здесь.

— Да, Глеб. Так что — попытаетесь вновь запереть меня?

Теперь, ощущая заступничество Улиты, получив независимость, набравшись уверенности в многочисленных «предприятиях», ты можешь позволить себе дерзость, Гроттер. Не боишься?..

А ведь боялась бы, не пришла.

— Как бы сильно не хотелось отрицать, Вы не вещь. Хотя, безусловно, обладать Вами было счастьем, — с расстановкой произнес мужчина, — и я рад, что этот вечер проходит в Вашей компании.

А знаете, я ведь ждала этих слов. Год назад. И, пожалуй, была бы счастлива, услышь их хоть немного раньше — но, как говорится, ложка дорога к обеду… Теперь же в них мало смысла: ты заговорил по-другому лишь теперь, когда я — свободный человек и член «Берегового братства», с которым необходимо считаться!

— Взаимно.

Черные глаза мерились силами с зелеными, неожиданно отказывающимися сдаваться — и это казалось… интересным. Она читала, что было в этих глазах, читала эти мысли: в этих мыслях она вновь была его, его до последней капли. А впрочем… почему только в мыслях? Склеп ей тогда все правильно сказала…

К ее глубочайшему удивлению и облегчению, Некромаг отошел к окну. Он слышал, как Татьяна поднялась с кресла, как прошла по каюте, как скрипнула дверная ручка…

Когда Бейбарсов обернулся, она все еще была здесь: стояла у кровати и неторопливо расстегивала рубашку.

— Мы оба ждем сегодня именно такого финала, не так ли? — поинтересовалась Таня. — Все должно идти своим ходом… И, безусловно, я пожалею об этой слабости, но только завтра утром. Это будет в последний раз, Глеб — более такое не повторится.

— Без всякого сомнения, — усмехнулся Бейбарсов.

Повторяйте себе это как можно чаще, милая — может, и сами поверите.

…У нее, все же, было совершенное тело — от постоянного загара ставшее золотисто-оливковым, причудливо сочетающееся с ее роскошными огненными волосами и дьявольскими очами.

Обнаженная, на его постели, с сомкнутыми над головой руками и бесстыже разведенными бедрами… Прекрасная в своем ожидании, гибкая и соблазнительная. Когда мужчина склонился, она обняла его за плечи, притягивая ближе, и с готовностью приоткрыла рот, впуская в себя его язык.

Равные. Теперь не пират и наложница — нет, нечто другое.

Девушка, которую для некогда выкрали, выросла и стала прекрасной женщиной, рассудительной, хитрой и уверенной в себе. Такую сложно было брать силой — она сама выбирала, что хочет, и кому подчиняться. Он и раньше считал, что ее невозможно покорить, а теперь это ощущение превратилось в твердую уверенность.

Кожа Татьяны была солоноватой от морской воды, а губы — сладко-пряными от винного привкуса, и этот контраст пьянил ни чуть не хуже алкогольного напитка. Ее страсть отдавала азартом приключения, которое они сегодня пережили — очередного их пиратского «предприятия»… Неудержимость, безудержность, огонь, пыл, — вот, чем она была для «легенды морей». Он уже чувствовал подобное — неделю назад, перед операцией, когда силой взял ее у водопада, но то было лишь отголоском происходящего сегодня.

…На рассвете, после того, как он по старой памяти смешал ей травяную бурду — она могла и сама, но это стало своего рода их ритуалом, Гроттер ушла, оставив свой запах на смятых простынях. Помимо аромата дорогих духов остался бокал недопитого вина да крошечный нательный крестик — Таня забыла под подушкой, а Некромаг не стал напоминать. В сундуке, где-то под кроватью, все еще хранились ее немногочисленные вещи, на шкафу лежал деревянный гребень, в ящике стола — жемчужные четки и маленькое зеркало в коралловой оправе.

Все на этом корабле ждало ее возвращения, только он больше не может ей приказывать, да и не хочет.

Капитан сидел в резном кресле и легкими неторопливыми штрихами делал карандашный набросок.

— Не знал, что ты настолько хороший художник, — заметил Ягун, заглядывая за его плечо.

Мужчина поморщился; он настолько увлекся, что не заметил появления друга, а не заметить боцмана умудрился б только слепоглухонемой!

— Если ты хотел ее вернуть, то это был самый подходящий случай, и ты его упустил. Корабль Улиты отчалил.

— Я ее отпустил, как Таня и хотела.

Бейбарсов внимательно оглядел получившийся рисунок. Чего-то в нем не хватало…

— Иногда женщины хотят немного другого проявления любви, — философски заметил молодой человек, — к примеру, банального признания. Это порой упрощает, но Некромаг не ищет легких путей, не так ли?

— Она сама не знает, чего хочет.

— И такой ты ее и любишь. Кольцо так и не подарил, как понимаю?

— Какое кольцо?

Ягун хмыкнул.

— Которое ты приобрел на Тортуге еще полгода назад по баснословной цене. Помощник ювелира тогда трепался, что некий пиратский капитан не поскупился заказать у них настоящее произведение искусства, да еще по собственному наброску. И описание этого капитана как две капли воды соотносится с твоим. Алмазная россыпь, белое золото… Хоть бы посмотреть дал, а то мы уже от любопытства помираем!

Некромаг проигнорировал слова лопоухого и просто вернулся к рисованию.

— Знаешь, Бейбарсов, может, ты и морская легенда, только в отношениях с женщинами дурак дураком, — сообщил Ягун, оставляя капитана одного.

В следующий раз они встретились еще через год. А кольцо… Что кольцо? Так и осталось лежать в столе.

Комментарий к Часть 13. Равные На ближайшие три дня, наверное, все. По сути, осталось не так уж и много – разборка со Спуриусом, немного совместного плавания, немного трагедии, развязка, финал.

Надеюсь, часть Вам понравилась – но перед выкладкой следующего фрагмента по традиции, все же, внесу коррективы в уже выложенные)

P.S. Временные отрезки пересеклись, со сл.части деления курсивом не будет.

====== Часть 14. За приключениями ======

Завтрак офицерского состава и «приближенных» проходил без капитана, и потому было непривычно тихо.

— Танька, Улите нездоровится, — произнесла Склепова, — я говорю, что это все позавчерашнее вино — переусердствовали с именинами, а она — что просто переела!

— Знаю, что не здоровится… Сказала б она еще, какие симптомы! Попыталась спросить — меня обложили такими непечатными выражениями, что только стой и записывай. Даже в каюту не пустила.

— Ходила я к ней… Все, как всегда! Она, кстати, дозрела, чтобы тебя принять.

— Жалуется на жар и общее недомогание, — скупо сообщил старпом.

Таня встретилась глазами с Гробыней, и та сделала упреждающий взгляд в сторону Эссиорха. Не сказать, что тот выглядел взволнованным — у Улиты регулярно случались приступы бешенства, и виноватыми выходили все и вся.

— Знаю я это недомогание. Она же сама призналась, что ест безо всякой меры, — со вздохом произнесла Гроттер, поднимаясь на ноги, — пойду посмотрю, что там с ее жаром.

Едва она покинула кают-компанию, к капитанше бросилась практически бегом.

— Отвлеките его и на подольше, — шепотом приказала Склепова, глядя на Риту.

Та, пожав плечами, кивнула.

— Слушай, Светлый, — насмешливо крикнула Шито-Крыто, — мы высадиться хотим. Я тебе как медик заявляю, что у нас вода в бочках подтухает! А потом народ лежит во главе с капитаном! Ты же старпом, а на корабле срач!

— Мы на прошлой неделе убир…

— Только гальюны так и не отмыли, да и на складе надо разобраться! Слушай, мне надоело всех лечить! Рану заштопать это да, а вот травки с Танькой молоть!

Шито-Крыто немного кривила душой: да, молоть травки ее бесило, но вот смешивать эти травки…

…Они встали у их любимого острова три дня назад, и со вчерашнего дня бравая капитанша отсиживалась в каюте, костеря всех направо и налево. Гроттер только что закончила осмотр своей предводительницы. Что либо пояснять было лишним — та уже все знала, потому и согласилась на визит Бестии.

— Ты знаешь, чего я хочу, — покусав губу, выдавила Улита.

Практически вся команда пребывала на острове или возилась с генеральной уборкой, а Рита ходила и старательно пугала всех дизентерией, — так что никто не мешался. Нагнетать обстановку старший судовой врач умела мастерски, даже Склепова порой завидовала.

— Ты уверена?

— Гроттер, а какие варианты?

Таня только пожала плечами. Прожив несколько месяцев с Бейбарсовым, она привыкла, что вариант есть всегда — либо самый щадящий вариант.

— Я капитан, Гроттерша! И у меня ответственность перед командой!

— Это… дороже команды.

— Клад самого Бартоломью!

— И намного дороже какого-то клада!

— Отступать? Сейчас? Наши ребята мне этого не простят, и будут правы. Тань… — девушка смягчилась, — ну как ты себе это представляешь? Домик на Тортуге, в окружении мерзавцев похуже нас? Мирная жизнь, каши на завтрак, обед и ужин?! Мы преступники, все и поголовно, даже французское покровительство не спасет от виселицы! Покровительство-то не вполне официальное!

— А Эссиорх что?

— А некоторые вещи о капитане старшему помощнику знать не обязательно.

Второй судовой врач молчал. Да уж… Не одобрит. Не зря у него прозвище «Светлый», за «высокий морализм» — а это не самое лучшее качество для пирата, особенно, старшего помощника. Но что уж поделаешь…

— Делай, что требуется, — изрекла Улита, — сама понимаешь, так правильнее… Ничего хорошего этого ребёнка не ждет.

— Твое право, — Таня пожала плечами.

Указ капитана — закон. Воля пациента для врача — закон…

Она возилась около получаса, смешивая и тщательно выверяя дозы; Улита скривилась на поставленную перед ней муть, но выпила предложенное.

— Чтобы впредь такого не повторялось, обращайся ко мне, после… ночей. Я знаю некоторые рецепты, научилась у Бейбарсова. А теперь вот это выпей.

— А это что?

— Обезболивающее. Ничего хорошего, если будешь орать — не знаю, конечно, как это проходит, но уж явно не безболезненно.

Улита покорно приняла и второе зелье.

— Тряпкиподложи, — рыжая подала ей простынь, — скоро… начнется.

К вечеру Рита, Прасковья и Склепова забрели в каюту капитана… И все бы нормально, но вместе с ними вошел и старпом, и воспитаннице Арея пришлось моментально взять себя в руки.

— Обычная лихорадка, — с насмешкой заявила Таня заглянувшему Эссиорха, — сдобренная отравлением и дизентерией. Я же говорила. Ты меня прости, друг, но давайте, и правда, хоть просто бочки прополощем, а то чревато повторениями. Ритка права.

— Когда я встану? — недовольно вопросила Улита.

Рядом с Эссиорхом она строила из себя сильную и независимую женщину — не сказать, что безуспешно.

— Нужна неделя полного покоя, минимум две, а лучше все три.

— У нас совместная операция. Через три дня сюда прибудут наши! Мне на ногах надо стоять!

— Если сейчас не отлежишься, то уже не встанешь! Давайте перенесем…

— Никакого переноса.

— А совет эскадры? — ровно спросила Рита, — прости, Улита, но вряд ли ты оклемаешься. Я знаю, я через это проходила. Нет в… дизентерии ничего приятного.

— Она, — и Улита указала на Гроттер, — к активным действиям как раз приду в себя, но на совете представлять «Ведьму» доверяю Таньке.

Рыжеволосая моментально взвилась.

— Я не… Улита, я медик! Вернее, знахарь! Я не… У нас есть старший помощник и квартирмейстер, почему я?!

— Прошлой операцией мы обязаны тебе. Выполнять приказ!

На прошлой серьёзной операции от меня требовалось играть роль, и ничего более. Причем из зрителей были только Пуппер с командой, а сейчас — Некромаг собственной персоной, а у него требования к театральным действам много выше будут. Как я предводительницу пиратов сыграю?

— Хорошо. Я схожу за водой. И… обдумаю все заодно.

Гроттер вышла.

— Что с Улитой? — схватив Таню за плечо, Эссиорх развернул ее к себе, — честно и прямо!

— Выкидыш, — не моргнув глазом, сообщила Таня: иногда, чтобы отстали, нужно сообщить лишь часть правды, — и ей действительно нужно отлежаться. Не подходи к ней пока, — добавила девушка, — она ко мне никогда не обращалась за травами, я и не предлагала — думала, знает, что делает.

— И от чего?

— А ты не понимаешь? Не тот образ жизни… К лучшему это все — не волнуйся, дети у вас еще будут. Она сильная, оклемается. Главное, прежде, чем сделаете следующего, завяжите с пиратством…

Когда Таня вернулась — слава господу, без Эссиорха, Рита старательно упихивала под кровать ворох окровавленных тряпок, а Улита рыдала. Сдерживаясь, тихо, но рыдала… И утешала ее Прасковья — неловко гладя по голове, а Склепова стояла у окна каюты и кусала губы.

Гроттер внезапно начала испытывать к Бейбарсову, следившему, чтобы она не понесла, чувство, отдаленно похожее на благодарность.

Все должно быть в радость — в особенности, дети. Не в помеху. И отвратительно, когда все выходит…. так.

Историю Улиты можно было бы назвать почти такой же драматичной, как и у Некромага — но если тот пострадал, поскольку оказался не в том месте и не в то время, будущая капитанша «Ведьмы Тартара», как и человек, ее воспитавший, непосредственно участвовали в мятеже против Лигула. Когда правительственные войска ворвались в город, Арей успел организовать «отход» как родной дочери, так и сироты, взятой им на воспитание, но сам угодил на каторгу.

Как и у будущего костяка команды «Стража», у Улиты и других бунтовщиков отсутствовал иной выход, кроме как Тортуга — и когда корабль Некромага вошел в порт французской короны, девушка уже много месяцев, как командовала своим судном и даже снискала определенную славу.


— Улита словила лихорадку и слегла, — сообщила Склепова, едва они зашли в кают-компанию «Стража», — скоро встанет на ноги, а пока она доверяется Таньке.

Ягун присвистнул, наблюдая, как его подруга устраивается за противоположным от Бейбарсова концом стола.

— А квартирмейстер на что?

— Дело квартирмейстера — вести на абордаж, а не планы продумывать, — отрезала Склепова, — так что, лопоухий, не выпендривайся.

Боцман обиделся, но ненадолго. Ему внезапно пришло в голову, что это было бы весьма интересное развитие сюжета: Некромаг и Ведьма, Рыжая Бестия, вновь встретились… И теперь последняя, по сути, исполняет обязанности капитана корабля. А что временно, не важно; и так выйдет красиво. О, он постарается!

Гроза морей и некогда его трофей встретились, и ведут свои суда навстречу опасностям…

— Ягун, — лениво произнес Бейбарсов, прерывая его творческие планы — мысленно тот дописывал уже третий том «Черной розы».

Зачем утомлять себя разговорами, если есть тот, кто жить без них не может?

— Итак! С тех пор, как Спуриус доказал нам, что он отъявленный мерзавец, — с готовностью взял слово боцман, — состав нашей эскадры малость урезался. «Страж» с «Ведьмой» остались наедине — заметьте, кстати, как звучит! Всеми правдами и неправдами мы добыли половину карты с указанием местонахождения клада Бартоломью. И теперь все, что осталось, это найти вторую половину. Где она, мы знаем — на островке, который так любила наша пиратская легенда. Проблема в том, что там сейчас форт испанцев…

— Разгромим все, и дело с концом, — фыркнул Гломов, — делов-то?

— Форт неплохо охраняется.

— Пуэрто-дель-Принсипе…

— На Пуэрто-дель-Принсипе с нами были Спуриус и «Валькирия»! Первый нас предал как союзников, вторые отошли от дел! И тот план мы планировали три месяца!

— Я второй раз через отстойник не полезу, — мрачно сообщил Багров из угла каюты.

— Я тоже, — подтвердил Мошкин, — не полезу же, да?

Чтобы добыть первую половину карты, они лично проползли половину городской канализации, пока не вышли к библиотеке с архивами Ост-Индской компании, куда после битвы на мысе Лопес свезли все записи Робертса.

— Если надо, полезешь, — обломала клерка Гробыня, и юноша горестно вздохнул.

— Пока что просто сходим на разведку, — изрек Некромаг, — а кое-кто по традиции «пошумит».

— Устроим сражение, пока остальные будут тырить? — обрадовался Гломов.

Эту тактику он любил; очень по-пиратски. В лучших пиратских традициях, и всем хорошо.

— Зачем же? Для начала отправим им наших парламентеров, пусть чешут языком. Часов на шесть отвлечете внимание?

— На шесть много. Но с Ржевским невозможного нет!

— Тогда обсудим остальное. Высадим инициативную группу здесь, — Глеб склонился к карте, — подойти к форту можно только через залив, и залив этот, как любезно пояснил наш боцман, охраняют сотни пушек. Но если пробираться по суше, через скалы… У нас мало народа, но правильная тактика и яростный натиск…

— Я могу внести пару предложений? — Бестия наклонила в сторону свою очаровательную головку.

— …От «Стража» отправятся Багров, Петруччо и лично я, — сказал Глеб.

— Но капитан… Не лучше ли тебе…

— Я должен посмотреть сам, стоит ли игра свеч. Тайник еще нужно найти. Кто идет от «Ведьмы»? — Некромаг выжидающе посмотрел на Таню.

— Ловус, Аспурк и я сама. Как и Вам, мне тоже нужно посмотреть самой, прежде чем докладывать все Улите.

— А если это вновь ловушка? — поинтересовался Петруччо.

— Клад Робертса считается мифом. Когда строили крепость, — Некромаг презрительно скривился, — об этом острове вообще ничего не слышали.

— Почему именно такой состав? Не лучше ли было взять Шилова и Гломова?

Гроттер все еще сидела напротив мужчины.

— Квартирмейстер и старпом нужны на корабле, Ягун будет отвлекать внимание, а Багров умен и отлично действует в нестандартных ситуациях. Что касается Петруччо… Он один из лучших учеников нашего канонира, и неплох в мясорубке. А почему Вы выбрали этих двух?

— Как и Багров, они прекрасны в нестандартных ситуациях, а больше и не надо.

И когда все успели смыться из каюты?.. Не одна она это заметила, мелькнуло в голове у Тани.

— После операции, — дрогнувшим голосом отрезала она, понимая, что отшатнуться не успеет, — все после операции. Бейбарсов!!!

Бейбарсов уже был в шаге от нее… Уже рывком выдернул из кресла и толкнул прямо на разложенные на столе карты, уже задрал и без того короткую юбку, а ей разве что и оставалось, как отпихивать его руки…

— Я не Ваша собственность! Более того, я представляю другой корабль… Прошу, не ломайте мой авторитет, как меня будут слушаться, когда… — и она умолкла, — Глеб, пожалуйста!

Не хочу сновать быть… шлюхой.

Его губы сомкнулись на ее груди, его пальцы были внутри нее, и она задыхалась — не зная, от чего больше, от страха, страсти или отчаяния. Сил сопротивляться не было — она могла навалять практически любому, но рядом с Некромагом ощущала себя абсолютно беззащитной.

Яростный натиск, и в этом весь Некромаг.

Она не хотела стонать, так вышло — слишком уж громко и бесстыдно.

— Я тоже этого хочу, — проклиная себя, призналась Таня, — но если это произойдет сейчас, я уже не смогу думать ни о чем другом. Не могу я своих подвести… Не надо!

Не останавливайся… Пожалуйста, выло ее тело и умоляло сердце, а рассудок кричал другое.

— Не нужно. Не сейчас. Все… после.

— После я Вас так просто не отпущу, — сообщил мужчина, с сожалением убирая руки из-под ее юбки, — хорошо. Вы хотите золото Бартоломью, Вы его получите. А я получу Вас, пусть вновь всего лишь на одну ночь — прежде, чем Вы вновь героически смоетесь под крылышко своей капитанши.

Их губы встретились. Обещание на вкус имеет привкус морской соли, вы знали?

— Пойдемте к Вам, посмотрю, что там с лихорадкой Улиты, — он отстранился и подал ей руку.

— Глеб, — она закусила губу, спешно завязывая шнуровку на рубахе, — не так все просто…

— Я догадался. Не существует такой лихорадки, что помешала бы Ведьме заявиться на совет.

Улита встретила его мрачным взглядом.

— Успокойся, — остановил ее Некромаг, — все, что я обсуждаю со своими пациентами, остается между мной и этими пациентами. Рассказывайте.

Таня поморщилась.

-…Нормально все, — сообщил он, осмотрев «коллегу по цеху» — в некоторых вещах нет места смущению, — пей и дальше кровоостанавливающие. Что ты смешивала, Гроттер?

Та покорно перечислила.

— Кое-кто, я смотрю, активно читал мои записи, да, дорогая?

— У меня было крайне много свободного времени.


Пару месяцев спустя

Лодочка пристала к скалам. Все шло по плану Некромага, итеперь «инициативная группа» пробиралась по неприступным камням. Что-то почувствовав, Таня повернула голову назад: Бейбарсов, шедший позади, с вежливым интересом разглядывал ее облепленную намокшей тканью брюк пятую точку.

— Господа! — радостно выпалил Ягун, едва их корыто пристало к берегу. — Мы имеем честь Вас атаковать!

— Ты с кем говоришь? — насмешливо поинтересовался Ржевский. — С трупом?

Все на этом острове были мертвы, и уже несколько дней как. Все планы Бейбарсова, все сложные схемы, все оказались бесполезным.

— Это не похоже даже на старый форт, — пробормотала Таня, оглядывая местность, — это на склеп похоже…

Живых здесь не было — не было на всем острове.

— Меня больше интересует другое, — Багров указал на знак, оставленный на стене, — что здесь делал Спуриус, и как он узнал про клад. Что думаешь, капитан?

— Что ушел наш товарищ без улова, — усмехнувшись, ответил его предводитель.

— С чего ты так решил?

— Спуриус не стал бы убивать всех этих людей кроме как от гнева. Здесь же он гневался и доказывал мне, что, несмотря на поражение, он был первым.

— И все же…

— Зная Спуриуса, он пришел, потребовал, перерыл все, что мог, ничего не обнаружил и покарал неугодных. Посмотри, как убивали тех людей, — Глеб показал на замученных, — долго выспрашивал, добивался… Они сами не знали, что где-то тут спрятана карта. Петруччо, найди наших парламентеров, и приступайте к поискам.

— А где искать?

— Если уж Спуриус не нашел, то точно где-то не на виду.

Очевидно, не так ли?

— Может, передать сигнал нашим, чтобы присоединялись?

— Передай, лишние силы не помешают.

Знать бы еще, где искать…

Она шаталась по острову полтора часа как — все присутствующие разошлись малыми группами; и поиски, и правда, были безуспешными. Но едва Гроттерша подошла к небольшому старому амбару, земля обвалилась, и Таня с воплем рухнула в глубокую яму; вернее, пещеру.

— Гроттер, ты жива? — у края появился Аспурк, с которым она и «разбилась» на группу.

— Жива, — раздраженно отозвалась девушка, оглядываясь.

Крохотная пещерка. Интересно, а как сюда попадали ранее? А… Навес под толщей земли, и доски прогнили — только и ждали, чтобы прогнить, и как удачно, что не при Спуриусе!

Под ногами что-то ожидаем хрустнуло. Наклонившись, она извлекла из завала небольшую шкатулку красного дерева, достаточно старую.

— Глеб! — забывшись, крикнула она.

Черт… И сорвалось же…

Подошедший вскоре Бейбарсов спрыгнул вниз.

— Ну, вот Ваша неуклюжесть и помогла нам, — сообщил он, оглядевшись, — сильно ушиблись? Аспурк сказал, Вы тактильно познакомились с местностью.

— Все прекрасно.

— Вот и славно… Удача нам благоволит, Гроттер.

— Да… Это, и правда, удача.

— Вы крайне удачливый член «Берегового братства», дорогая. Крайне… Едва Вы пополнили наши ряды «на полных правах», удача особенно благоволит «Черной розе».

— Не начинайте…

— Как можно?

Положение спас младший боцман.

— Капитан! — рядом появился Ягун. — Все, находящиеся на острове… А впрочем, ты и сам все отлично видишь.

— Да. Осталось понять, как об этом месте узнал наш старый приятель, — протянул Некромаг, вскрывая шкатулку.

Какой-то медальон, пара перстней, и — вторая половина карты…

— Возвращаемся? — вопросил Багров.

Брюнет что-то для себя решал.

— Петруччо успел вызывать наших?

— Да. «Страж» и «Ведьма» заходят в залив. Только смысл? Может, сигнализировать, чтобы просто выслали за нами шлюпку?

— Задержимся здесь, складируем трупы. Ни к чему им гнить на солнце, — прозвучал ответ пиратского предводителя.

Таня удивленно посмотрела на Некромага.

— Врач… Прошлое не отпускает, да, капитан? — наклонив голову, Аспурк, не спускал внимательного взгляда с мужчины.

— А ты бы хотел вот так же разлагаться?

«Уборкой» руководил Эссиорх, несмотря на чин, крайне трепетно относящийся к человеческой жизни. И пусть они всего лишь сложили тела в одном помещении, они провозились они почти до заката, и новый совет офицеров собрался уже затемно — никому не хотелось задерживаться на острове мертвецов. Даже прожженные пираты чувствовали себя здесь не в своей тарелке.

Корабли вновь пришвартовались друг к другу; вести так суда требовало искусства, только штурманы у них были не лыком шиты. Соловей, Мамай — при всей разниц в темпераментах, в бою они друг друга отлично понимали.

— Значит, Спуриус знает про клад? — в кают-компанию вошла Улита, все еще белая, как мел, — Ловус мне все доложил…

— Если и да, карта все равно у нас.

— И что теперь?

— Что теперь… Плывем на поиски сокровищ, в лучших традициях баек на пиратскую тематику, — ответил Некромаг.

Из угла помещения раздалось торжествующее хрюканье, и все невольно оглянулись.

Пачкая носом чернилами, практически повизгивая от восторга, Ягун строчил очередную главу трактата, который должен был окончательно его прославить…

Солнце скрылось за горизонтом, и два судна плыли рядом. Было только море — бескрайнее Карибское море, была свобода, была тишина, плеск волн о борт да легкий ночной бриз. Штиль… Море было спокойно. Все благоволило их операции — и чувство подсказывало лихим корсарам, что удача будет на их стороне. Благоволила Фортуна, благоволил Посейдон, благоволил Спаситель… Кто во что верит — все было… мирно.

Все расходились по каютам и кораблям.

— Не хотите задержаться, Гроттер? — весело поинтересовался Некромаг, наблюдая, как та собирает бумаги и карты, — обсудим некоторые практические вопросы медицины.

— После завершения операции, — голос девушки дрогнул, — мы с Вами, кажется, договорились.

— Не всей операции, а одного лишь ее этапа.

— Вы не обговаривали таких подробностей!

— Вы своих тоже. Но Улита чувствует себя превосходно, корабль на совете Вы представили, никого никуда вести не надо… Лицо ни перед кем не потеряете… Карту-то мы добыли.

— Нет.

— Жаль, — искренне вздохнул корсар, — теряем драгоценное время, которое могли бы провести в свое удовольствие. Много времени… Не один месяц — пока доплывем, пока что. Что ж, предлагаю просто пройти в мою каюту — Вы оставили там кое-какие вещи.

Бейбарсов переодевал рубашку на более светлую прямо при ней, и девушка нехотя сглотнула. Размах плеч… Рост… Торс… Смуглая от загара кожа…

Отвратительное тянущее ощущение в нижней части живота напомнило, что они слишком давно не были вместе, что она давно не невинная наивная девушка.

— Отчего Вы так стыдливо отводите взгляд, дорогая? — слишком уж много усмешки было в этом голосе. — Уж чего-чего, а голых торсов Вы давно перестали смущаться. Еще до «Ведьмы».

— Застегнитесь.

— И нравится Вам себя мучить…

— И Вам — тоже меня, — огрызнулась Таня, — так какие вещи я тут забыла?

— Посмотрите под кроватью.

Ее старое барахло…

— Это все мне уже ни к чему, — изрекла она, обозрев содержимое сундука.

— Дело Ваше, дорогая.

Он потерял к ней интерес, и девушка поспешила смыться.

— Эссиорх, на ночь швартоваться так и будем? — выпалила Таня, едва оказалась на пустынной палубе — все давно спали.

Старпом, прохаживающийся вдоль борта, кивнул.

— Я буду на «Страже», — сообщила она.

— Да, я уже понял. Не волнуйся, без тебя не уйдем — по крайней мере, до клада. Даже если корабли разойдутся, пункт назначения все равно один.

Девушка кивнула и полезла «домой»; следовало переодеться, прежде, чем…

— Тань, — окликнул ее старший помощник.

— А?

— Думай, что делаешь.

К чему ты, Эссиорх? Да, ты когда-то помог мне от него сбежать, и теперь… Мы пираты. Мы живем одним днем, мы сами так выбрали.

Когда она вернулась, Некромаг что-то писал, сидя за своим огромным столом.

— Вина? — предложил он, отложив перо.

Ждал, не так ли? Ждал, точно ждал… Я слишком хорошо тебя знаю, Бейбарсов.

— «Эдемское розовое» имеется? — вопросила Гроттер, присаживаясь на столешнице напротив.

— Ваше любимое у меня всегда имеется.

А приятно, когда тебя ждут. Хранят вещи, держат баснословно дорогое вино…

— Ваш кубок, — мужчина протянул ей золотую посудину, и пальцы их на мгновение соприкоснулись.

Подавив свои порывы безудержной жажды обладания этим телом, теперь он наблюдал уже за ее муками — и то, как дернулась тонкая рука и чуть не расплескался напиток, не осталось для него незамеченным.

— Почему Вы распорядились о «похоронах» для стражей крепости? Гуманизмом Вы не особо отличаетесь.

Любой вопрос, только чтобы скрыть смятение.

— Поступаю с людьми так, как хотел бы для себя.

Да, истинный Рыцарь среди пиратов… Ягун много об этом писал, и не зря: я на многих на Тортуге насмотрелась.

Ты стоишь так близко… Слишком близко.

— Да, как Ваш кумир Робертс. Я могу задать Вам странный вопрос?

В морскую бездну, так в морскую бездну.

— Отчего нет? Буду рад удовлетворить Ваше любопытство.

Таня сделала еще один глоток, прежде чем собралась мыслями.

— Если бы я оказалась на месте Улиты — Вы бы что-нибудь предприняли?

Раньше он бы смутилась, только среди корсаров смущение не в моде.

— Вы о беременности? — и Некромаг присел рядом с ней — на идеально убранном столе места было предостаточно. — Я не дубина Эссиорх, я врач, и Вы бы никогда не оказались на ее месте. Но… хорошо, допуская такую возможность… Поговорил бы с Поклепом, выправил кое-какие бумажки. Вы прожили бы безбедную жизнь на одной из голландских или французских колоний в заботе о нашем ребенке — я спрятал бы Вас от правосудия так, что не смог найти даже морской черт.

— Еще бы, ведь если б не Вы, проблем с законом у меня бы не было никогда… А если бы я не захотела этих колоний?

Черные и зеленые, зеленые и черные… И не отвести, не разорвать, не забыть.

Взгляды… Все равно выдают.

— А какие другие варианты? — протянул Бейбарсов. — Вы не Улита, у Вас иное телосложение и особенности здоровья, имел возможности изучить с медицинской точки зрения. Это она может хлестать зелья, подобные Вашему, хоть при каждом «курьезе», и ей хоть бы хны — но Вы, с Вашими бедрами и непереносимостью некоторых травок, и одного раза вряд ли переживете.

— Вы считаете, что я такая слабая? — возмутилась девушка.

Как же мало между ними расстояния.

— В другой ситуации я бы радовался, что Вы, наконец, задумались о детях, да еще и от меня, — глаза Бестии при этих словах сверкнули очень ярко, — но у нас у всех та же проблема, что и у Улиты: мы пираты, по которым плачет виселица, безопасная мирная жизнь нам не светит хотя бы до тех пор, пока на троне Лигул.

— Прекрасно, что Вы ее не осуждаете.

— Кто я, чтобы судить? — невесело засмеялся Некромаг. — Она капитан. Еще вопросы?

— Всего один.

— И какой же? — глаза гипнотизировали, и Гроттер поспешила допить вино и торопливо отодвинуть бокал подальше.

— Какого черта мы все еще треплемся?

Она успела лишь ослабить завязки на вороте рубашки, — потом хлопок потянули вверх с такой силой, что нитки чуть не лопнули.

Таня самозабвенно целовалась с ним; задранная юбка, сомкнувшиеся за его спиной ноги, горячие ладони, выгнутая спина… Она дразняще куснула косточку у ключицы — и, когда ее рот вновь накрыл другой, когда они были единым целым на этом же столе, кто-то заглянул в каюту и так же запер дверь обратно.

…Бейбарсов вытянулся на широком ложе; Гроттер сидела рядом, боком к нему, и вычесывала роскошные рыжие локоны своим старым деревянным гребнем, обнаруженном на полке. Где-то над горизонтом небо окрашивалось рассветом. Царил штиль, и молчали ветра…

Сев, он притянул к себе девицу, и с наслаждением впился поцелуем в ее шею, стремясь оставить собственнические следы.

— Мне надо помочь Рите поменять повязки, — шепнула она, пытаясь вывернуться из объятий, — у нас Тухломон ранен. Сверзнулся с мачты и теперь страдает.

— С ним Шито-Крыто справится и сама, — сообщил Некромаг.

— Бейбарсов! У меня тоже есть обязанности… Не говоря уже про Вас…

— Несколько недель, и я снова лишусь твоего общества.

— Недель. Не дней…

— Тобой невозможно насытиться, Гроттер. Тебя мне всегда будет мало.

Рита, действительно, справится и сама.

…Корабли все еще плыли рядом.

— Нагулялась? — хором вопросили друг друга врач и квартирмейстерша, едва Таня перешагнула порог каюты, и обе дружно хмыкнули.

— Вполне, — ответила Гроттер, падая на свою койку.

Вид у нее был донельзя мирный и удовлетворенный: несмотря на нелюбовь связывать себя отношениями со слабым полом, дамский угодник из Бейбарсова был самый что ни на есть выдающийся.

— Кто-то, помнится, говорил, что не желает лезть в яму «Глеб Бейбарсов», только все равно регулярно оказывается в этой яме. Вернее, в постели «ямы».

— Он слишком хорош, — нехотя призналась Таня.

— Может, тебе просто вернуться на «Страж» и прекратить мучить обоих?

— Прелесть наших отношений в разлуке, — покачала головой Бестия, — мне нравится спать с Некромагом, нравится терять в его руках контроль над собой, но не более: я счастлива здесь, под началом Улиты… И пусть Бейбарсов предложил мне все те же блага, я не хочу.

— Все еще боишься? — в разномастных очах прочиталась насмешка.

Таня не ответила.

— Ну и мучайся теперь, Гроттерша.

— Я уже.

— За время нашего плавания многое может поменяться.

— Не настолько.

====== Часть 15. Бартоломью ======

Несколько дней спустя

Таня молола травки, когда Некромаг вошел в их «корабельный госпиталь» — обещал как-то посетить-посмотреть, обещание сдержал.

— У вас тут все неплохо устроено, — изрек он, оглядываясь.

С потолка свисали пучки самых разных трав. Куча сундуков со склянками, бочки с лечебными смесями, порошки… Многочисленные банки и емкости, заполненные самой разной бурдой, практически по всему небольшому помещению. Кое-кто подходил к сбору трав с не меньшим упорством и педантизмом, чем он сам, отметил Бейбарсов.

— Не так продумано, как у Вас. Прежде это была самая обычная лазаретная с несколькими койками, но мы достаточно быстро превратили ее в аптеку.

— Впечатляет. Не думал, что Вы можете быть такой способной ученицей… и так внимательно меня слушали.

— Все дело в учителе, — заметила Таня, — и в избытке свободного времени. Я тогда все Ваши рукописи прочитала.

Слова Эссиорха ее отчасти… успокоили. Она знала, что ее не бросят, — да и как это можно, в разгар операции? Бейбарсов не Спуриус, чтобы предавать своих и уплывать с картой. Да, она успокоилась, — и потому без зазрения совести сбегала на ночь на соседний корабль. О, Таня даже позволяла себе кокетство: наконец, можно было быть самой собой. Не запертой в клетке девчонкой, не жертвой, не чьей-то собственностью…

— Что есть хороший учитель без желания ученика? Вы теперь разбираетесь во всех этих травах — может, расскажете, что от чего?

Бейбарсов продолжал рассматривать пучки.

— Проверяете мои знания? — Гроттер остановилась рядом. — Что ж… Эта снимает воспаления. Эта неплохо помогает при кашле; эта — от цинги, эта от головной боли… А эта… — закусив губу, она коснулась крошечного пучка.

— Продолжайте, — усмехнулся собеседник.

— Эта, кроме устранения проблем с желудком, при правильном приготовлении способна вызывать у мужчины влечение.

Обломив крошечную веточку, Таня задумчиво провела ей по скуле капитана, а после отбросила. Некромаг с интересом следил за каждым ее движением — как она отходит к столу с банками с сушеными травами, как медленно начинает смешивать ингредиенты.

— Я немного усовершенствовал заживляющий настой, который Вы готовите, — он остановился за ее спиной, протянул руку к очередной емкости, понюхал содержимое и всыпал в котелок, — эффект намного лучше.

— Правда? — поражаясь собственному безрассудству, девушка повернула голову к его лицу, оказавшемуся чуть выше ее плеча.

— Правда.

— И какие еще советы можете дать?

Его смешок она почувствовала виском. С ним она так себя вела, пожалуй, впервые, и ему это понравилось.

Ей тоже.

Когда Шито-Крыто приоткрыла дверь в крошечный лазарет, то, тихо присвистнув, тут же вернула ее обратно. Рита была девушкой сообразительной и знала, когда людям уж точно не следовало мешать.

Эти двое по-прежнему стояли у стола, по-прежнему смешивали травы… Близко-близко, практически в объятиях друг друга. Губы мужчины практически касались шеи Гроттер, а та открыто наслаждалась и его близостью, и процессом «приготовления».

— Я хотел… — к ней приблизился Хнык, и Ритка злобно шикнула.

— А ну брысь отсюда! Мы тебе вчера утром целую миску мази дали, она послезавтра должна закончиться!

— Но…

— Действовать на нервы Гроттерши сейчас не самое подходящее время, — хмыкнула она.

— Я…

— Солнышко, если ты влезешь в эту каюту сейчас, точно пожалеешь, что не помер от французской болезни. Что Гроттер тебя таки вылечила, и никто лишь чудом не заразился — потому как в противном случае то, что с тобой могла сделать команда, будет цветочками по сравнению с тем, что с тобой в данный момент могут совершить там!

Слишком много «что», мелькнуло в голове юноши, прежде чем он предпринял еще одну попытку получить заветное лечение.

— Это лазарет…

— Ну, я предупредила, — произнесла Рита, — хочешь узнать на себе гнев капитана «Стража», пожалуйста.

— Да? И что тут делает капитан «Стража»?

Из каюты раздался хриплый женский стон и до парня, наконец, дошло.

— Вот и карауль тут, — распорядилась девушка, — а то, не дай бог, еще кого в этот закуток занесет, а мне потом раны лечить. Они ж оба ненормальные! Или не хватило прошлого раза, когда Танька тебе зад прострелила за все хорошее?!

…Когда мимо Хныка, заседающего у лестницы, прошел поправляющий камзол Бейбарсов, матрос нервно дернулся. Сегодня он был очень благодарен судовому врачу, в очередной раз спасшему его никчемную жизнь. Вскоре из лазарета выглянула и Гроттер — необычайно мирная и спокойная; Хнык хихикнул бы, но ему очень хотелось остаться живым и относительно здоровым.

— Ты опять за мазью? — равнодушно поинтересовалась она. — Можешь успокоиться, даже для профилактики уже не нужно.

— Я за зельем от головной боли, — только и выдавил юноша.

Голова у него разболелась сильно-сильно, более, впрочем, от нервов.

— Тогда заходи.

Пораженный Хнык шагнул в гостеприимно распахнутую дверь — обычно ему этой дверью хлопали по носу, потому что «задолбал», теперь же банально было не до него.

Гроттер рассеянно перебирала склянки в сундучке. Наконец, найдя нужную, она просто протянула ее Хныку, — и, на мгновение как-то мечтательно улыбнувшись, вернулась обратно к котлу. На Рыжую Бестию она сейчас никак не походила, лишь на обычную, по уши влюбленную девушку.

Когда дверь закрылась, Таня устало опустилась на табурет. В голову лезли самые разные мысли — к примеру, ей вдруг очень расхотелось, чтобы это их предприятие когда-нибудь закончилось. И пускай, пока они доплывут до Африки, пока вернутся, пройдет минимум полгода… Затем все вновь станет по-прежнему.

И почему Бартоломью не устроил свой тайник еще дальше, — с сожалением подумала она.


На «Страже» все шло своим чередом. Соловей лениво рулил штурвалом, Арей скучал и тренировал команду, Ягун безостановочно болтал и доводил своей болтовнёй сдержанного Шилова — и, судя по прищуру глаз последнего, тот уже пребывал в состоянии, близком к кипению. Петруччо с Багровым обсуждали ремонт, при этом нет-нет, но срываясь на ругань…

— Вы не приходили уже несколько дней, — заметил Бейбарсов, когда она оказалась в его каюте.

— Были причины.

— К примеру?

— Так сложно догадаться? — фыркнула Таня.

— Для меня это никогда не было препятствием, Вы знаете. Я медик.

— А Вы никогда не задумывались, что для меня было? Вы просто никогда не занимались стиркой.

Господи, как мерзко это обсуждать…

Бестия присела на самом уголке стола и тяжело вздохнула.

— Я всего лишь не хочу привыкать к Вам, — нехотя призналась она.

— Да… Как можно забыть? Вы же так любите независимость.

— Вы крайне проницательны.

За окном сверкнуло, и на палубе началась обычная возня.

— Шторм грядет, — пробормотала очевидное Таня.

— Небо с вечера заволокло.

Корабли, судя по звукам, спешно отсоединяли друг от друга, а последующее движение и резкий разворот сообщили, что рулевые еще и спешно отводили суда как можно дальше, чтобы, не дай бог, не столкнулись.

— Улита меня убьет, — пробормотала Таня, — я должна быть с командой…

— От Вас там сейчас никакого толку. Вы медик, а не…

— Вы тоже должны быть на палубе. Не хотите отлучиться?

Дождь начался уж слишком внезапно, и налетевшие порывы ветра с силой качнули корабль.

— Гломов знает, что делать в шторм.

— А приличия?

— О. Вы все еще о них думаете? — весело поинтересовался Некромаг, вспоминая их давний разговор.

— Я о них всегда думаю… В отличие от Вас.

Быстро поцеловав мужчину, Таня попросту выпихнула его из каюты. Вернулся капитан через час, мокрый, разгоряченный, в порванной рубашке — когда доходило до дела, он не гнушался тяжелой работой, пусть и не подходящей капитану. На разряженного гранта он в данный момент был похож мало…

Корабль вновь накренился, и все неубранные вещи попадали на пол.

Едва Таня коснулась шнуровки на своей рубахе, Некромаг отвел ее пальцы и принялся за это сам. Раздевать ее всегда доставляло этому человеку какое-то своеобразное удовольствие, а вот она в этот момент чувствовала себя… куклой? Выбросив предмет одежды куда-то в сторону, мужчина толкнул ее на кровать.

Практически вся не прикрученная мебель в каюте сейчас находилась в движении.

— И как оно? — краем глаза Таня отметила, как мимо проехало резное кресло.

— Все, что можно было убрать, убрали, мачты…

Судно вновь с силой качнуло.

— Да черт с этими мачтами, — хмыкнул мужчина, стаскивая с себя рубашку.

С его волос на выгнутую спину упали несколько холодных капель, моментально вызвавшие дрожь. Таня ощутила, как Бейбарсов стер с нее влагу и надавил на поясницу, заставляя выгнуться и уткнуться носом в простынь.

…На рассвете, когда шторм закончился, «Страж» и «Ведьма» вновь плыли бок о бок к берегам Африки.

— Я надеюсь, Вы поможете все это убрать, прежде чем сбежать к Улите? — разомкнул уста капитан.

Таня устало кивнула.


— Набрали, называется, пресной воды, — стенал Хнык, — и что теперь?

— Бейбарсов, да. Что ты ответил переговорщикам?

— Что если они не заплатят выкуп и не обеспечат выход в море, я разнесу их город, а затем уничтожу корабли, — прозвучал ленивый ответ, который все слышали из раза в раз.

— А. Ну, значит, как обычно… — пробормотала Улита. — Только давай без энтузиазма, а то тратить время… Нас ждет клад Робертса!

— Не позднее завтрашнего вечера мы продолжим путь.

— Интересно, как, — пробормотал Хнык, продолжавший вносить уныние в массы.

Удавалось ему это не так уж и безуспешно — прозвище он свое получил не просто так.

Они оказались заперты в заливе — кругом были одни скалы, и у единственного выхода благополучно курсировали три испанских корабля. Что касается форта… Тихий городок, никогда не охранявшийся, неожиданно превратился в западню — небось, ловили ох Береговую Братию. Поймали, что еще сказать.

— Гроттер, — толкнула Таню Склепова, — на совет!

— О господи… Я-то там что забыла?

При всей опасности, девушка еще и умудрялась спокойно спать. Бейбарсов вылезал и не из таких передряг, поэтому она с самого утра удалилась в свою лазаретную готовить новую порцию заживляющих мазей — чем все закончится, Таня прекрасно знала. И, пока все не началось, следовало отдохнуть…

— У них пушек в два раза больше, а еще поддержка с берега. Наши сто пятьдесят человек против их тысячи…

Врагов по традиции целое сборище, положение, как всегда, безвыходное, и дела полная задница.

— Завтра к ним прибудет подкрепление — действовать нужно сегодня ночью.

— А ты откуда знаешь? — Глом подозрительно покосился на капитаншу.

— Логика, мой мускулистый друг. Логика.

Пираты препирались, Бейбарсов флегматично пил вино и разглядывал карты, Склепова цапалась с Шиловым, Гуня предлагал перевешать всех испанцев на нок-рее, чтобы «дело с концом», забыв, что сначала этих испанцев нужно разгромить, чтобы было, кого вешать. Эссиорх, как личность наиболее гуманная и потому при планирующейся резне не особо полезная, был отправлен «вдохновлять команду» и нести им слово божье — за капитанов, Братство и свободу.

— Маракайбо, — тихо произнесла Таня, направляясь к выходу. Досыпать.

Совет офицерского состава проходил по типичному сценарию.

— Читаете мысли? — Некромаг отсалютовал рыжей. — Именно Маракайбо.

— Мы это уже проворачивали.

— А в этот раз провернем уже с другой стороны. Высадимся с берега. Захватим укрепления, охраняющие вход в озеро, откроем выход в море, и с помощью их пушек и уничтожим испанскую эскадру. От нас все время ждут подвоха — поступим как можно более банально.

Как и обещал Некромаг, эскадру они просто потопили, ни каком о захвате кораблей мысли ни у кого даже не возникло. Команде противника позволили героически проследовать за борт — крови всем хватило, кровью они умылись…

За месяцы службы судовым лекарем Таня привыкла к ее виду, но сегодня все равно было слишком… много. Поначалу она реагировала на все спокойно и деловито; потом, в процессе помощи оперирующему Бейбарсову, ее мутило; потом пришло равнодушие — блаженное, прекрасное равнодушие, из которого ее выдернул последний пациент. Внесли его уже полумертвым, и тут выдержка подвела девушку, и она позорно склонилась к ведру с красной от крови водой, выблевав свой без того скудный завтрак.

— Маковый отвар? — спросила она Глеба, отдышавшись.

— Уже не нужно.

Да, она видит…

— Хорошо.

Поскольку «Ведьма» отличалась куда более скромными размерами, нежели «Страж», лазарет было решено устроить на последнем.

— Мне нужно на переговоры, — сообщил Некромаг, поднимаясь на ноги. — Парламентеры вот-вот прибудут.

— Идите. Я… присмотрю за всеми, — выдавила Таня.

Она осторожно покосилась на последнего пациента, и, вздохнув, набросила на него тряпку.

— Красавчик, Скряга, — она выглянула за дверь, — унесите отсюда, к остальным.

Жикин хотел было возразить, что подстилка Бейбарсова — не Бейбарсов, командовать им не может, но, во-первых, портить отношения с капитаном ему не хотелось, во-вторых, она, все же, офицер, пусть и с «Ведьмы». В-третьих…

— Я и один донесу, — возразил Дыр. — Ты узнай пока у старпома, когда да что.

— Этим уже занимаются.

Выкуп доставили ближе к вечеру, а равно и продовольствие и пресную воду. Часть экипажа занималась сортировкой провизии; Петруччо с Багровым и матросами спешно чинили повреждённую грот-мачту — будучи основной военной силой, «Страж» пострадал больше корабля Улиты. Ремонтная возня шла и на «Ведьме», куда Таня и перемахнула.

Ритка начала отмывать больных от лишней крови, помогала ей молчаливая Прасковья — и Таня, сославшись на необходимость принести свои мази, улизнула.

— Я вернусь к больным, — сообщила она Склеповой, направляясь в свою лекарскую. — Ты знаешь, где меня искать.

Та кивнула — девушка была занята организацией похорон. Прозвище предполагает, только гробов этим несчастным в море априори не светило… Обычно данным процессом занимался Эссиорх, но сейчас старшему помощнику просто было не до этого.

На обратном пути Таня остановила подругу и, не взирая на протесты, обработала ее рассеченную губу — а после усадила прямо на снасти и рванула за рубашку, обнажая глубокий рваный порез через все плечо.

— Это прованские кружева, между прочим! — попыталась возмутиться Склепова.

— Тебе все равно эту блузку уже не носить, — заметила Таня, начиная обрабатывать рану, — а шрам останется.

— Она мне нравилась.

— Мне твое целое плечо тоже. Это ты сейчас, все еще в угаре злости, не чувствуешь, а к ночи взвоешь, как всегда, и начнешь причитать про израненную нежную кожу королевы Склепы.

— За кружевами и спрячется, — небрежно отозвалась квартирмейстерша. — Вот однажды завяжем с Гломом с пиратством — заведем домик на берегу моря, родим пятерых или шестерых детей… Тогда и залечим старые раны. Разумеется, если оба выживем. А пока… Ноблесс облидж, Гроттерша.

Ноблесс облидж ноблессом облиджом, но если она и дальше будет так рьяно вести людей на абордаж или штурм, вряд ли данные планы сбудутся, невесело подумала Таня. То,что Гробыню сегодня не пришибли при взятии укреплений, было истинным чудом, многим повезло намного меньше. На штурм пошли самые свихнутые, самые отчаянные — и, ожидаемо…

— Почти тридцать человек, — с какой-то горечью отозвалась Таня, наблюдая, как тела заворачивали в парусину.

— Половина из тех, кто пошел на форты, — сплюнул спрыгнувший на палубу «Ведьмы» Багров.

Эта победа была с привкусом поражения. Готфрид, Ужас, Синий Дядя, Идиотсюдов, Кисляков… Слабоумный гигант Зигя на границе со смертью — Некромаг его вытянет, знала рыжая, но…

Повреждения на обоих кораблях.

— И зачем полез… Дурак! — воскликнула девушка, глядя, как в воду спускают личного слугу Бейбарсова. — Было же сказано, сидеть смирно, так нет… Он совсем мальчишка был.

— Был. Он к нам на корабль сам пришел, кстати — осознавал риск.

— Да что он мог осознать?! Ему тогда было одиннадцать! И мозгов за эти пару лет не прибавилось, — пробормотала Таня.

Застенчивый Кирьянов всегда нравился ей более прочих юнг.

Остаток пути прошел без приключений. Обычный морской быт — штормы, заходы на необитаемые острова, засолка рыбы… Пару раз, правда, они сталкивались с испанскими судами, закончившихся для последних плачевно.

А Таня… Что Таня?

Все ее дни — ленивая возня с членами команды, ночи — бешеный секс с Некромагом.


— Это и есть тот самый остров? — с недоверием произнесла Склепова, шагая по песчаному берегу.

— Судя по всему…

Несколько месяцев спустя они, наконец, высадились на небольшом островке близ берегов Африки.

— Не вдохновляет, — изрекла Шито-Крыто, разглядывая обилие скал и тропических деревьев.

— Он и не должен вдохновлять.

— Ну, и где искать? Э, Некромаг!

— Для начала ищем пещеры.

— А потом?..

— А потом суп. За неимением кота с Тузиковым — или кто там у вас поваром?

— Неудачная шутка, Ржевский!

-…Кто-нибудь что-нибудь нашел? — поинтересовалась Улита.

В пещерах обе команды ковырялись уже два дня.

Бейбарсов, восседающий в кресле и от поисков по-королевски дистанцировавшийся, покачал головой.

— И что будем делать? Мы тут почти все уже перерыли, даже стены начали долбить.

Мужчина в задумчивости пригубил вино.

— Пол нужно простучать, помянуя прошлый опыт. Есть у меня одна идея… Позовите Аспурка, пусть приведет Гроттер. Он поймет, зачем.

Сама Гроттер в данное время благополучно собирала травки поблизости: Таня «крайне вовремя» вспомнила, что в первую очередь является судовым врачом, а не кладоискателем.

— В смысле «просто пройтись, с моим везением точно что-то найду»?! — возмутилась она, когда Аспурк внес ее на плече в пещеры. — Ай… Да чтоб вас всех!!!

— Вытащите Гроттер из провала, — лениво произнес Некромаг. — А впрочем, я сам… Таня, не ругайтесь, Вы приличная девушка, такой отменной бранью даже мои матросы не изъясняются. В этот раз Вы превзошли саму себя — всего тридцать секунд. Следовало сразу Вас сюда запустить, сэкономили бы два дня поисков.

— Мы нашли его, — удивленно пробормотала Шито-Крыто, — легендарный клад Робертса. Мы его нашли! Вернее, нашла пятая точка Гроттерши. Ну, как обычно, ей всегда везло на приключения.

Бейбарсов свесился над ямой. Как и в случае с картой, Бартоломью не особо парился с устроением тайников.

— Я же говорил, что Вы приносите удачу, Таня, — усмехнулся он.

Изумрудные очи были слишком уж злыми…

— А если бы я упала более глобально?! — возмутилась она, оглядывая спрятанные в провале сундуки, на которые и приземлилась.

Таня чихнула и отряхнулась от пыли.

— Вы?! Любовь моя, да что Вам сделается? Пострадает скорее вся окружающая среда, нежели Вы. Вас не берет даже черт.

Я тебе это ночью припомню, зло подумала Таня.

Сундуки передали клеркам на пересчет и оценку ценностей — и обеим командам, впервые плюнув на все правила и дисциплинарные взыскания, в кои-то веки позволили «надраться», что все с наслаждением и делали прямо на берегу. На страже был только Шилов, уже готовившийся раздавать люли наутро, а заодно следивший за сохранностью золота.

Улита хохотала с Эссиорхом и поднимала бокал за бокалом, Гробыня напропалую гоняла Гломова, Шито-Крыто издевалась над всеми, кем могла. Ягун «хороводил» и подрабатывал шутом на пару со Ржевским. Тихо было только в уголке, где восседали Арей, Соловей и Мамай — эта молчаливая троица, крайне самодостаточная, свой пыл и авантюризм демонстрировала разве что в битве.

В данный момент та благополучно распивала вино с Гробыней и Аспурком, дружно восхваляющими ее тощий зад, не только любящий собирать приключения, но и способный обнаруживать ценности.

— А я, все же, поражаюсь Робертсу.

— С чего это?

— Какие, к чертям, клады?! Мы все тратим сразу по приходу в порт! Скопить, спрятать, да еще подсказку оставить в виде карты… С чего щедрость такая? — Ритка толкнула Таню в бок, и та поморщилсь.

Ответил ей, как ни странно, Бейбарсов.

— Бартоломью всегда верил в предзнаменования и отличался склонностью к романтизму. Он хотел быть легендой и делал все для этого — возможно, потому и спрятал свою долю сокровищ. Мы не знаем, как все было, вся его команда погибла с ним.

— Ну да, Вы его историю изучили только так… Он же Ваш кумир.

— Выпьем же за легенду! — заорала Склепова, обрывая реплику подруги.

— Прогуляться не желаете? — поинтересовался Бейбарсов, склоняясь к уху Бестии.

— Зачем?

— Здесь весьма красивые пейзажи. Пройдем, обсудим биографию Бартоломью…

— Бейбарсов!!! — вопль Гроттер был слышен на половину берега — под оглушительный хохот Склеповой и членов обеих команд некромаг просто поднял ее на руки и потащил в сторону джунглей.

Имел право, да.

…Припомнила все хорошее, думала Таня, упираясь коленями в песчаную почву.

— Да ладно тебе, Гроттер, — фыркнула Склепова, когда девушка, наконец, вернулась на место подле нее. — Ну спишь ты с Некромагом, и что? Мы все отлично понимаем…

— Не делать же это достоянием обоих кораблей!

— Это и так всеобщее достояние и «Стража», и «Ведьмы». А благодаря нашему общему другу, — Гробыня кивнула в сторону Ягуна, — еще и всей Тортуги.

Рыжеволосая скривилась. Хорошо, что дедушка не дожил до ее «позора»… Потомственная дворянка с отличной родословной и превосходным образованием официально признана преступницей, носила прозвище Бестии, рядилась в развратную одежду и жила «во грехе» с беглым каторжником. И все об этом знали.

А самое печальное, что такая жизнь пришлась ей по душе.

Комментарий к Часть 15. Бартоломью Связка

====== Часть 16. Предпоследняя ======

— Ваша Десятая часть, как причитается, — пояснил Бейбарсов недоумевающему Поклепу. — И, кроме этого, мы хотели бы обсудить еще некоторые вопросы…

Губернатор Тортуги и капитаны остались одни — повинуясь негласному приказу черных глаз, все сопровождающие удалились.

— Тебе неинтересно, о чем они собрались вести беседу? — вопросил Ягун, едва оказался в фойе.

Бестия покачала головой. Она вольготно расположилась в кресле, закинула одну стройную ножку на другую, расправила огрызочные складки короткой юбки и принялась чистить мандарин.

— Тогда поговорим о тебе. Ты его сопровождаешь, как и раньше, — хмыкнул боцман.

— Улита всегда берет нас со Склеповой, когда идет «по делам», — парировала девушка. — И прекрати выманивать новые откровения для своей рукописи. Новой главы с романтическим оттенком не будет, дорогой друг.

— С чего это?

— Едва я захожу в любое заведение на Тортуге, тут же становлюсь предметом всеобщего внимания. Это надоедает, Ягун. Потому что первое, что ты делаешь, едва «Страж» заходит в порт — тут же бежишь зачитывать свой судовой журнал!

— Люди имеют знать правду, — парировал парень.

— А как же понятие личной жизни?

— У вас личная жизнь носит общественный характер, никаких других развлечений в море все все равно нет. Таков удел знаменитостей!

Таня закатила глаза. Толку спорить, если все точно об пол горох?

— Ну, вот мы и морские легенды, — заметил лопоухий, когда офицеры обоих кораблей вышли из дома губернатора Тортуги. — Идем праздновать? Не знаю, что там организовала Склепова, но все должно быть по высшему разряду. Забыл! Она сказала, причалить в соседнюю бухточку… Э, капитан! Так, капитан занят…

— Да как всегда, — заметил Горьянов. — А пока не встретил эту, нормальный был человек. Вот, почему женщин на корабль не берут. И чем мы думали, когда ее тащили? Все зло от баб!

Праша помахала перед ним пистолетом и Демьяну пришлось заткнуться. Выяснять отношения с Адской Прашей было себе дороже — хорошо она относилась разве что к слабоумному Зиге и мрачному Шилову. Первый более походил на ребенка, второй… Что у них было со вторым, никто выяснять не горел желанием, Шилов не Бейбарсов. Второму просто на все наплевать — первый же приложит, не задумываясь.

— Наше предприятие подошло к логическому концу, — заметил Бейбарсов, неторопливо шествуя по променаду.

Татьяна шла рядом. Разряженная — по иронии судьбы, в тон ему, дерзкая и прекрасная.

— Да. Улита планирует задержаться здесь на пару месяцев — у «Ведьмы» обросло дно, да и пока Поклеп переведет всю добычу в бумаги… Кому я говорю, у Вас те же проблемы и задачи!

Некромаг кивнул.

— Чем хотите заняться? С такими деньгами Вы вполне можете попытаться вернуться к нормальной жизни.

Таня меланхолично пожала плечами.

— Вы когда-то сказали: «Мы все преступники, по которым плачет виселица», и никакие деньги не помогут. И Вы снова были прав, Глеб… Все это мне нравится. Очень нравится.

— Тогда оставайтесь на «Страже», Гроттер, — услышала она, — Вы же сами этого хотите.

— Нет, — твердо возразила девушка, — у меня контракт с Улитой, сколько раз говорила!

Вновь — одно и то же… Из раза в раз, и конца этим уговорам не будет!

— Вам, как всегда, мало того, что есть сейчас.

— И я повторяю, что это черта любого вора и пирата. Я, в отличие от Вас, знаю, чего и кого хочу.

— Я, по-Вашему, не знаю?!

— Именно. И Ваши вечные сомнения однажды сведут в могилу не только Вас, но и меня.

Взглянув на Бейбарсова Бестия отметила, что тот ни капли не злится, и разговор этот происходит лишь потому, что происходит. Прокатит, не прокатит… Почему бы не попытаться?

— Что ж… Воля Ваша. Увидимся вечером, Таня. Надеюсь, Вы не планируете пропускать торжество.

— Вы никогда не любили толпу.

— Никогда не видел смысла в посещении подобных сборищ, но положение обязывает.

Положение, положение… Мы рабы нашего положения! Вечно вынуждены играть те роли, которые нам предназначены люди. Даже ты, Некромаг — тот, кто принципиально подчеркивает свое равнодушие ко всему, раб положения.

Пару недель спустя

Бейбарсов скинул камзол и лишь потом обратил внимание, что в каюте есть кто-то, кроме него.

На его постели спала рыжеволосая девица: непослушные волосы разметались по постели, закрыв не только лицо, но и всю подушку.

Поначалу у него мелькнула мысль, что Ягун с Гломовым таки сдержали обещание и притащили девочку в его вкусе — только на лопатке вырисовывалась знакомая родинка, а на кресле, рядом с небрежно брошенной одеждой, лежала шпага с инкрустированным камнями эфесом.

Присев на кровать, он отбросил с лица девушки пряди, и та, зевнув, перевернулась на спину и приподнялась на локтях. Она ему ни слова произнести не дала, — просто потянула к себе за плечи.

— С днем рождения, — шепнула Гроттер.

— …Запомнили этот день? — с насмешкой спросил Глеб пару часов спустя.

Рыжий затылок смешно щекотал его нос, но Некромага все устраивало.

— Сложно не запомнить день, когда сломалась твоя жизнь, — съязвила в ответ Татьяна.

— Все еще в обиде?

— А Вы как думали?

— Думаю, раз пришли… «поздравить» меня, то… Зачем, кстати?

— Это и мой праздник — «праздник новой жизни». Обычно я в этот день каждый год напиваюсь, но в этот раз предоставился другой вариант. Поэтому решила пожалеть печень.

Некромаг фыркнул.

— Вы тогда очень быстро ушли с попойки — признаться, даже немного оскорбился, что ушли не со мной.

— Спать очень хотелось.

Она поцеловала его — поцелуи спустились на шею, вниз по ключицам, по животу.

— Вот, значит, как, мадемуазель Гроттер…

Почувствовав ее губы много ниже, он не смог сдержать хриплого выдоха.

— Не так быстро. С каких пор Вы ведете себя в постели так развратно? — поинтересовался Некромаг, отстраняя девицу.

— Не Вы ли неоднократно намекали, что я напоминаю бревно? — огрызнулась девушка и застонала, ощутив его пальцы сначала между бедер, затем между ягодиц.

— Мне больше интересно, где Вы нахватались таких знаний, дорогая. До прибытия на Тортугу…

— Просвещаюсь от Склеповой! И… ах! Уберите руки, немедленно!

— Лишь от нее?

— Я что, похожа на самоубийцу, чтобы даже просто посмотреть на другого мужчину?! — возмутилась Гроттер. — Особенно, зная, что в этом же порту швартуется Ваш корабль?! Знаете что… Отпустите меня!

— И Вы правда этого хотите? — мурлыкнул мужчина, в то время, как его руки легли на округлые бедра и потянули к с себе.

— Нет… — громко выдохнула морская ведьма.

Все равно завтра будут коситься, смысл сдерживаться?..

— Вы так хотели от меня сбежать, что всегда, всегда возвращаетесь.

Бейбарсов задумчиво водил рукой по ее спине — гибкой, оливкового цвета.

— Однажды уже не вернусь.

— Потому что будете висеть в петле. Охоту на нашу братию ужесточили — я планирую переговоры с Поклепом насчет официального подданства.

Тане неожиданно стало смешно.

— Вы? Вы и слуга короны?!

— Не английской же.

— Скорее мир рухнет, чем Вы завяжете с пиратством, — фыркнула Гроттер и отвернулась на другой бок.

Немыслимо! Бред!

Когда Бестия проснулась, Некромага рядом не было. Она неторопливо оделась, коснулась ручки… Дверь ожидаемо оказалась заперта, и Таня хмыкнула.

— Мы ее забираем, — услышала она равнодушный голос Некромага где-то в отдалении.

— А Улита что? — узнала она голос Ягуна.

— Улита поартачится, но согласится разорвать контракт.

— Танька?

— Подпишет его со мной.

— А ты ее спросил?

Ответ девушка не дослушала.

Бейбарсов, скотина…

А впрочем, сама виновата.

Скрипнув зубами, Бестия спешно схватила с кресла шпагу и скользнула в гальюн — там имелось крошечное окошечко… Прежде она бы ни за что не рискнула лезть в него, но теперь бояться было нечего. Плавать умеет, все умеет…

— Спасибо за отличную ночь, Бейбарсов, — пробормотала Таня перед тем, как оттолкнуться и отпустить веревки, — ты прав. Я слишком много раз к тебе возвращалась, пора уже «завязать», и вот последний фортель точно творить не следовало. При всей симпатии, при том, что ты красив, как Аполлон и в постели сущий дьявол, этот же дьявол меня и пугает… Все правы, я заигралась. Ни к чему хорошему это привести не может. Уже не привело.

— Что, Гроттерша, поплавала? — глумливо поинтересовался Тухломон, когда девушка вскарабкалась на палубу.

— Поплавала, поплавала…

Не обращая внимания на стекающие с себя струи воды, она направилась на капитанский мостик.

— Рада тебя видеть, подруга.

Склепова, судя по ее виду, сама недавно вернулась на «Ведьму».

— Взаимно. Планы не изменились, отплываем через два месяца?

Квартирмейстерша кивнула.

— Отлично. Тухломон, — улыбнулась Гроттер, едва тот вновь раскрыл рот, — если ты что-нибудь вякнешь, я тебя просто пристрелю, — с нежностью пообещала она, — ты уже достал, всех и достаточно давно. Так что совершу благое дело.

А с корабля пока лучше ни ногой.

Возможно, Гроттер и сама была не против вернуться к Некромагу. Страх вновь стать его собственностью давно отступил — на его место встал другой страх. Было упрямство, был оттенок обиды за давнее похищение, было нежелание скупиться даже толикой свободы, предоставленной Улитой… Свобода превратилась для нее в ценность, значащую много больше даже сердечного счастья. Быть с Бейбарсовым для Гроттер значило лишиться этой свободы, потому что как только она его видела, ее мысли более не принадлежали ей. С ним она теряла себя, с ним забывала обо всем на свете.

— Гроттерша, я тут имела крайне интересный разговор с Бейбарсовым, — ухмыльнулась Улита после ужина.

Бестия прокляла собственную нерасторопность — следовало удалиться из кают-компании как можно быстрее, а она мало, что задержалась, так еще и наедине осталась с пираткой!

— И?

— Предлагает свой контракт, на куда более выгодных условиях… Знаешь, — взгляд капитанши стал очень хитрым, — я бы сама на такие условия согласилась. Загляденье, а не условия.

— И что ты ему ответила? — сдержанно произнесла девушка более для приличия.

Улита своих не бросает, а за своих «ведьмочек» и вовсе горой.

— Как обычно — что решать тебе и исключительно тебе, ты полноправный член «Братства».

— Спасибо.

Улита бросила перед ней свиток.

— Прекращай мучить обоих, Танька. Если ты его любишь, то возвращайся к нему. Если же сомневаешься, то прекрати постоянные постельные встречи!

— Инициатор почти всех он сам, — мрачно заметила девушка.

Про последнюю она малодушно умолчала, ибо нарвалась.

— А кое-кто и рад, потому что совсем не против, ведь решать самой надо, все за тебя решают! Наберись уже духу, прими решение. Пока он сам его не принял — не играй с Некромагом, он будет деликатен лишь до поры до времени.

Таня выбросила «условия» Бейбарсова в открытое окно, не читая, и предводительница вздохнула: такой исход событий она и предполагала. Капитанша видела этот контракт: всего одна фраза, всего один вопрос. Задай он его лично, Бестия бы перепугалась, потому он и отправил письмо.

Кольцо белого золота, безумно дорогое, лежало на ладони у Улиты, и та, покачав головой, убрала его в карман «до лучших времен».

— Маракаратма! — рявкнула она. — Позови Склепшу, нужно обсудить насущные вопросы.

— Гроттер, тебя на палубу, срочно! — в каюту заглянул Тухломон.

— Я сплю…

— Срочно!

Выругавшись, Таня натянула рубаху и покосилась на койку Гробыни. Видимо, та вновь проводила время с Гломовым — «терять время» девушка не любила.

Последнее, что запомнила Гроттер перед тем, как свет померк, было лицо Хныка и смешок Тухломона.


Очнулась она на деревянном полу, в крошечной каюте с полным отсутствием мебели. Тело затекло от долгого лежания, затылок немилосердно саднило — похоже, ее от всей души приложили чем-то тяжелым. Рука девушки оказалась прикована цепью к стене; в голове мелькнула нехорошая мысль, только…

Это точно был не Бейбарсов, да и не наличествовало на «Страже» такого помещения. Бейбарсов, как бы ни был зол, всегда носил ее чуть ли не на руках, отыгрываясь за все «хорошее» разве что в постели — да так, что она и сама против не была.

— Эй! — пересохшее горло першило, а до двери цепь не доставала. — Эй, кто-нибудь!

Таня крикнула еще пару раз, потом за дверью раздался шум шагов, кто-то что-то сказал…

— Спуриус, — пробормотала Таня несколько минут спустя, рассматривая вошедших, — и как это понимать?

— Принесите лежанку и ужин — мы же не изверги, так обращаться с дамой, — укорил мужчина своих спутников, — здравствуйте, Татьяна.

— Не могу пожелать того же самого и Вам.

Пират засмеялся.

— Вас, вероятно, интересует, что Вы тут делаете?

— Буду премного благодарна, если поясните, — поддержала она игру в любезность.

Не будь Таня прикована, даже книксен, быть может, сделала.

— Ну что ж… Возможно, Вы слышали, что у нас с Бейбарсовым существуют личные счеты. К сожалению, период нашего взаимовыгодного сотрудничества завершился, и…

— Благодаря Вам завершился, — перебила Бестия. — Кажется, это Вы украли карты, чем нарушили договор. Любой, кто утаит хоть песо добычи перед членом эскадры, должен быть повешен — не так ли? При нарушении этого условия договор считается разорван.

— К чему поминать старое?

— О да. К чему?..

Ей хотелось смеяться. Беседа велась чинно и вежливо, только от Спуриуса это был дурной знак.

— Видите ли, я считаю, что пиратство себя изживает, и пора бы найти покровителя получше Поклепа. Более законных, более… коронованных.

— И как?

И что на них нашло? Какая муха «праведности» их всех кусает?!

— Да, Татьяна.

— И что теперь? — Таня в очередной раз дернула запястьем. — Я-то что здесь делаю?

— Знаете… — мужчина затворил дверь в каюту и прошел по комнате, — мне всегда хотелось войти в историю. Стать легендой морей благодаря Вашему любовнику не вышло, пришлось искать другие варианты. Превратиться в человека, который уничтожит пиратство — почему нет?

Таня рассмеялась, только смех сей отдавал оттенком горечи.

— Вы и сами пират. Ближе к делу, Спуриус.

— Неужели не ясно? Вы — способ давления на Бейбарсова. Не больше и не меньше.

— Это ясно, но я не верю, что все настолько мелко. Вы сказали, что собираетесь уничтожить пиратство. Как Вы намерены это сделать?

— Узнаете позднее.

Они мерили друг друга глазами.

— И как реагирует на это решение Ваша команда? — рыжая попыталась подойти к сведениям с другого бока. — Все их товарищи — пираты!

— О. Команде я сказал, что все — ради клада Бартоломью. Танечка, моих людей заботит лишь нажива, и ничего, кроме нее!

— Клад Робертса полностью поделен, обращен во французское золото и отправлен по банкам. Вы его не получите — да и не так уж много там и было, честно говоря!

— Моя команда об этом не в курсе. А попытаетесь трепаться языком — сверну Вам шею.

Этот свернет, понимала Гроттер. Большинство пиратской братии были примитивами, но от них, по крайне мере, примитива и следовало ожидать! Бейбарсов, морской дьявол, у нее хоть и вызывал ужас, всегда относился к ней с уважением, потому она и разбаловалась. Но Спуриус…

— Что Вы хотите? Думаете, Бейбарсов придет меня спасать и сдастся?!

Враг вздохнул.

— Вы мне всегда были интересны, хоть я и не понимал, что Бейбарсов в Вас нашел. Внешность? Вы привлекательны, но на него вешались красавицы и поинтереснее. Ум? Вы хитры и изворотливы, но недалеки, происходящее ныне тому подтверждение: полезны при захвате добычи и бесполезны в мирской жизни. Возможно, нрав и живой характер?

Спуриус равнодушно оглядел и вырез на хлопковой блузке, и коротковатую юбчонку.

— Я Вас убью у него на глазах, дорогая, после того, как Вас поимеет вся команда. Вопросы?

— Да. Пока момент моего группового изнасилования не наступил, не могли бы Вы поставить под дверью каюты часового?

Спуриус расхохотался, и Бестия вздохнула.

То, чего она опасалась, произошло посреди ночи: дверь приоткрылась и на пороге возник молодой человек, насквозь пропахший ромом и потом. Бестия прищурилась: парень, гадливо ухмыльнувшись, прошел в каюту и чуть ли не рухнул на пол рядом.

— Давай познакомимся поближе, — хрипло шепнул визитёр. — Будь уверена, я не хуже Некромага!

— Пошел к черту, — с презрительной улыбкой отозвалась Таня.

Внутреннее напряжение она не выдавала.

— Со своим любовником ты так же груба? Хотя, знаешь… Это так заводит.

Она подпустила паренька к себе, потянулась к висящему на его поясе кинжале…

— Стерва!!! — истошно завопил пират, и Таня с удовольствием провернула рукоять, после чего с силой пнула ногой по ране, вызвав новый поток ругани.

В дверях возник Спуриус и Вильгельм; девушка прищурилась и метнула кинжал, вонзившийся в стену в десяти сантиметрах от плеча капитана. Весь ее облик воплощал оскорбленное достоинство.

— Она меня порезала, — пожаловался юноша, и его предводитель хохотнул. — Перо в бок воткнула!

— Я запретил лезть к девке до поры до времени. Она должна дожить до встречи с Некромагом целой и невредимой, поразвлечься с ней вы сможете и позже. Повесить этого придурка за нарушение капитанского приказа!

— Но капитан…

— Выполнять!

Юношу уволокли, и Таня мысленно взвыла.

Ягун, «глашатай» Некромага, сделал последнего ходячей легендой, а ее саму — живой ее подтверждением. Их история была прекрасна и до одури романтична, но что произошло на самом деле? Хитроумный капитан, не проигравший ни одного сражения, эталон пиратского благородства, решительности и отваги, пал перед чарами девки! Он размяк, он стал слаб, — а раз так, напрашивался вопрос: а достоен ли он быть вожаком?

Что сделал бы «правильный» головорез? Поразвлекся с девчонкой, а после отдал на потеху команде, выбросил в море или, на худой конец, высадил на сушу — отпустил куда глаза глядят, продал в бордель… Если же так хотел оставить при себе, то мог запереть в каюте, чтобы трахать всякий раз, как ему вздумается, или превратить в личную служанку.

Вариантов было много, но Некромаг поступил иначе: он воспользовался правом на «жену», дал ей свободу передвижения, цацки, тряпки… Не стал преследовать, когда та сбежала. Дал ей возможность играть с его репутацией, насмехаться над ним…

Большая часть Братства закрыла на это глаза — Бейбарсова слишком уважали и слишком боялись, но присутствовали и те, кто считал, что Некромаг «сдает позиции». Великим мира сего не позволена слабость. Великим мира сего не позволяются сердечные привязанности, ибо уязвим тот, кто слаб.

Пиратство — это свобода от моральных норм, это грязь и кровь, это череда грабежей, убийств, интриг и изнасилований, а на «Страже» мало, что всегда стояла железная дисциплина — их даже на берегу заставляли «вести себя прилично»! Никогда не позволяли превратиться в отребье, в «лучшие образцы» их профессии. А Улита что? За ней шли лишь потому, что она была умна и удачлива. Ее уважали, с ней хотели сотрудничать, но… Не признавали как истинного авторитета. С ней приятно иметь дело, но она являлась женщиной, а жили они не в женский век. Грей постель, сиди на заднице ровно, веди дом да расти детей — вот, что все думали, когда Улита заходила в порт с еще одним ценным грузом. Ее команда практически полностью состояла из бунтовщиков, попавших в опалу из-за несогласия с государственным режимом. Не за убийства, кражи или что-то другое…

Все хорошее однажды заканчивается, думала Таня, мрачно созерцая прикованную руку. Пиратство — не романтика. Настало время платить и почувствовать на себе истину… И странно, что все не случилось раньше.

Где-то на палубе грянула залихватская песня, и девушка поморщилась.


— Гроттерша исчезла, — объявила Гробыня, когда офицерский состав собрался на ужин.

— Так она ж давно спит и видит, что б только удрать! — хмыкнула Рита. — Может…

— Без своей драгоценной шпаги, подаренной ей мсье Некромагом? — насмешливо приподняла бровь квартирмейстерша. — Она слишком романтична. Не, Ритка… Если бы Танюха пожелала свинтить, она забрала бы оружие, сбережения и цацки.

— Опросите команду, — распорядилась Улита, глядя на боцманов, — может, кто и видел чего.

— Маракаратма заметил, как Тухломон с Хныком что-то тяжелое грузили в лодку, — отчитался спустя час Аспурк, — они вечно промышляли контрабандой, так что…

А еще они славились прекрасными отношениями со Спуриусом. Они даже в его команде плавали когда-то, только вылетели оттуда, потому что достали весь офицерский состав! На них всегда думали, когда на «Ведьме» происходила очередная пакость, только подловить ни в чем не представлялось возможным, хитрые твари всегда оказывались не при делах — да и не допускали их ни до одного военного совета и серьезного дела…

Улита промолчала о своих подозрениях, которые, как выяснилось позднее, оказались недалеки от истины.

— Ну что ж… Маракаратма пусть и навестит «Страж Мрака». Сотню раз говорила, что вся контрабанда по согласованию со мной, как будто я что-то сильно запрещала! Пусть сам проинформирует Бейбарсова относительно его бабы.

Дорогу Улите преградила Прасковья.

С Танькой у нее никогда не было особо теплых отношений. Присутствие Шито-Крыто Адская Праша воспринимала, как данность, Склепова с ее живым характером младшему штурману импонировала, пусть они и цапались постоянно — впрочем, Склепова со всеми цапалась, они только с Гроттер нормально уживались… С Гроттер ей было… комфортно — а еще именно Гроттер лечила рулевую от воспаления легких, просиживая с ней ночами и затем буквально выкармливая с ложечки.

— Где я ее теперь буду искать? И как?! Мы пираты, Прашка! Я не могу устраивать шумиху ради какой-то судовой врачихи, невелика птица. И Некромаг не сможет, это подорвет его легенду.

— Ему плевать на легенду. Он напишет новую.

— Не в таких обстоятельствах.

— Каких?! Мы нашли клад Робертса! Скажи он, что огонь зеленого цвета, ему поверят абсолютно все!

— Мне тоже дорога Танька, но… Я слышала, что вещают в кабаках.

— Улита сказала, что не могут только она и Некромаг, — заметила Склепова, — про нас она ничего не говорила. Прах, пошли-ка навестим лопоухого боцмана и Шилова.

— Спуриус, — произнес Виктор.

— Ходили слухи, что «Кводнон» видели в соседней бухте.

— И вы молчали? — вспыхнул Гломов. — Найду эту заразу…

— Вот поэтому и молчали, — заметил Ягун.

— Поймать эту заразу, вздернуть и дело с…

— Дело с концом, да, дорогой. Повесим на нок-рее «Ведьмы», и красота, — пробормотала Склепова.

— На нок-рее «Стража»!

— Гломчик, а ты не…

— Братья-сестры, а давайте сначала его выловим и спасём Таньку, а уже потом будем решать, где его повесим? — нежно поинтересовался лопоухий боцман.

Склепова вздохнула.

— И как мы это будем делать?

— Интересно другое — зачем Спуриусу Гроттер.

Последние слова принадлежали Аспурку.

— А то не ясно!

— Ясно-то ясно, только почему именно сейчас?

— Да все логично. Авторитет наших капитанов взлетел до небес, и самое время, чтобы не дать емк взлететь еще больше.

— Знаешь, что… Сходите-как по борделям да кабакам, узнайте слухи относительно нашего общего друга. Не может быть, чтобы никто ничего не слышал.


— Вы врач. Помогите этому человеку, — требовательно произнес Спуриус.

Гроттер не знала, с кем пару часов назад столкнулся «Кводнон», но очень сочувствовала, что этому неизвестному не повезло. Когда-то она уже была в такой же ситуации — почти три года назад, когда Гломов и его дружки умыкнули ее для своего капитана.

— С чего это я должна? — девушка даже не пошевелилась. — Вы, кажется, обещали, что перед смертью меня поимеет вся Ваша команда. И если, когда до сего дойдет, будет на одного или двух меньше, я только обрадуюсь.

— Если Вы ничего не сделаете, чтобы спасти его, все начнется прямо сейчас, — пообещал ублюдок.

Рыжая перевела взгляд на раны… Гопзий, ты ли это? Собаке собачья смерть, с тихим удовлетворением подумала она.

— Я не могу помочь этому, — скривилась Таня. — Не те раны.

— И кто может?

— Такое — только Бейбарсов.

— Вы у него, кажется, учились.

— Не хирургии. Я лекарь! Правильнее сказать, знахарь. Но не Некромаг — мертвых не поднимаю. Могу облегчить его муки, не более. Вон тому, — она кивнула в сторону юноши, — могу оказать помощь. А этот уже труп.

— Приступайте.

— Медикаменты…

— Сейчас принесут.

— Поторопитесь.

— Вам следует лежать, — заметила Гроттер, когда закончила возиться с раной.

Не такой уж серьёзной, к слову сказать.

Молодой человек вел себя уж слишком… живо и нагло.

— Меня еще никогда не «чинила» такая красавица, — весело заметил парень, — я, кстати, Ург.

— Закончили рассматривать?

— Нет. У господина Бейбарсова хороший вкус. Знаете, когда он надает люлей нашему капитану…

— Вас за такие слова на нок-рее повесят — я б повесила, — фыркнула девушка, спихивая его руку с колена.

Пират притворно вздохнул.

— Спуриус тронулся умом. Половина команды разделяет мое мнение, а уж его союз с испанцами!

— С какими испанцами?

— Мы планируем совместный рейд на Тортугу, — кисло отозвался парень.

Таня закашлялась.

— Он совсем ополоумел? Там сейчас…

— С ним испанская эскадра в двенадцать кораблей. Мы как раз плывем на встречу с ними.

— И зачем?..

— Он говорит, клад Бартоломью и личные счеты. Но, сдается мне, только последнее.

Таня закатила глаза.

— С кладом распорядились, как нужно…

— Я догадывался. Помните то, что случилось в «озере», когда вы оказались в ловушке? И последующие столкновения с испанцами? Это Спуриус. Он откуда-то знал, где вы будете останавливаться, поэтому вас и ждала засада.

— И почему Вы мне это рассказываете?

— Вы красивая, — прямо сообщил матрос, — давно не видел красивых женщин. Да и… Кто знает — выживете, замолвите за меня словечко Некромагу, авось и возьмет к себе. Если тоже будет жив.

Тане срочно требовалось сбежать. Предупредить Глеба, Улиту… Поклепа, в конце концов! Рейд на Тортугу — не просто предательство из предательств, это… Ей выть хотелось от бессильной злобы. Она три часа расшатывала кольцо от цепи, только все бестолку.

Она отлично знала Бейбарсова и его тактику боя. Ловушки, уловки, прочее будут иметь место, но, так или иначе, Глеб встретит старого союзника лицом к лицу, и тут придет ее звёздный час. Скорее всего, Гроттер выведут прямо на палубу, в зону видимости подзорной трубы Некромага, а потом… Пронаблюдав все, он разозлится, а злость — плохой союзник в битве, и все будет решено. То, что могут с ней сделать эти люди, девушку не пугало: она все еще надеялась вывернуться, а если что… В конце концов, некоторые из них ее знали, а половина команды, по словам Урга, не одобряли новых союзников, а человеческий фактор еще никто не отменял.

Когда на следующий день какой-то матрос внес тарелку с малосъедобной бурдой и потянулся за ведром, Таня выглядела самой невинностью и беспомощностью, самим страданием.

— Если тем троим не поменять повязки, пойдет заражение, — равнодушно произнесла она и отвернулась.


Через пару дней в каюту влетел Ург.

— Вы, как я вижу, полностью встали на ноги?..

Метнувшись к кандалам, парень принялся возиться с замком.

— Я отлично себя чувствую! Вы сами видели, что это просто царапина и воспаление хитрости.

— А…

— Выходите немедленно! Да не тупите Вы, я пытаюсь помочь!

Ург воровато оглядывался, пока тащил ее вверх — самостоятельно двигаться было крайне сложно, сказывался недостаток движения. На «Кводноне», Таня ориентировалась крайне плохо — она здесь была прежде всего один раз, и то, когда в последний совместный рейд осматривала кого-то из матросов.

— Плавать, как я помню, умеете, — с этими словами матрос просто выкинул ее за борт и спрыгнул следом.

— Да что…

Таня вынырнула и откашлялась.

— «Кводнон» плывет на встречу с испанцами, это последняя возможность выбраться, отсюда до Тортуги три дня пути. Вас хватятся завтра к обеду, когда придут кормить. Рейд их запланирован через две недели. Пока доплывут, пройдет и вовсе месяц. Если хотите предупредить наших…

— Я не могу столько времени держаться на воде, — проклиная себя, призналась Таня, — у меня нет такой выносливости…

— А, ну да. Пиратская принцесса, все же, неженка. Бейбарсову следовало тренировать Вас, а не носить на руках, вышло б куда больше пользы.

Волны. Много волн… Вода. Бесконечная жажда.

«Страж» возвращался в порт с дальнего побережья — «проверяли быстроходность судна после килевания», на деле же…

— Танька за бортом, — раздался где-то на корабле гулкий голос Гломова, — такие волосы только у нее. И с ней какой-то хрен.

— Спуриус… — рыжая холодно цыкнула зубами, когда ее втащили на корабль, — рехнулся.

По всему телу прошла дрожь. Силы ее покинули, и Бестия бессильно опустилась прямо на палубу — кажется, прежде, чем у той состоялся поцелуй с досками, девушку поймал Шилов.

— Я объясню, — с готовностью сообщил Ург.

— …Пейте, — Бейбарсов влил ей в рот какое-то снадобье, — и спите.

Мир померк.

— Пейте, — доносилось сквозь сон. — Пейте, — и горло вновь и вновь обжигало какой-то дрянью. — Пейте, Гроттер!

Сквозь забытие Таня периодически ощущала прикосновения мокрого полотенца ко всему телу; кажется ей даже мыли волосы — и постоянно вливали в рот муть. Из раза в раз, постоянная горечь…

Очнулась она в знакомой, до боли родной капитанской каюте, одна. Обнаженное тело было укрыто пропитанными тряпками — она разобрала запах мяты, розового масла и множества примесей вроде ромашки, чабреца и прочих «базовых» лечебных трав.

Одежда, судя по всему, присланная Склеповой, обнаружилась на прикроватной тумбе, черепаховый гребень — на столе.

— Оклемалась? — вопросил Ягун, едва она поднялась на палубу. — Если да, через несколько часов смогу переправить тебя на «Ведьму».

— И Глеб позволит?

— Глебу не до сердечных дел.

— Сколько я провалялась в отключке?

— Четыре дня.

Девушка огляделась.

— Что происходит, Ягун?..

За «Стражем» шла целая флотилия кораблей с «Веселым Роджером». Грозная флотилия — целый десяток кораблей: Таня рассмотрела и величественную «Валькирию», и «Древнира», и «Тибидохс», и «Чуму», и даже «Скаредо»…

— Что… Все, как описал твой новый друг, — голос парня звучал с толикой горечи.

— Поясни. Господи, Ягун! Почему когда следует промолчать, ты не умолкаешь, а во всех противных случаях из тебя слов не вытянешь?!

— Бейбарсов единогласно признан адмиралом пиратской эскадры — тех, кто откликнулся. Мы встретим их как можно дальше от острова… Было решено, что Поклепа сюда уж точно вмешивать не следует, хоть тот и вопил про угрозу французскому суверенитету. Нам нужен Поклеп, и нужна Тортуга, посему решено сделать сие обычной пиратско-испанской заварушкой. Тем более, Спуриус предал всех нас. Он оскорбил Братство, и теперь должен понести за это наказание.

— Вот как…

— Я говорила: он рехнулся, Ягун! Просто рехнулся. Что у Спуриуса случилось с Глебом?.. Честно.

— Я уже рассказывал тебе, Танька. Спуриус всегда мечтал о власти. Мечтал быть первым, плавать с лучшей командой, на лучшем корабле… А потом появился Некромаг. На сорокапушечном испанском фрегате, с горсткой беглых каторжников, из которых всего пятеро знали военное дело. Он набирает команду, проводит несколько операций, одну круче другой, и вот о нем говорят уже во всем Карибском регионе; еще пара лет — и он уже легенда. Как же Спуриус радовался, когда мы приволокли тебя! Он считал, что Некромаг размякнет и начнет совершать ошибку за ошибкой… Только послужной список последнего все рос и рос, а романтические россказни и вовсе сделали его рыцарем. Мы превратили его в героя, которым мечтали быть сами: уважаемого, бесстрашного, любимого женщинами, грозу короны — и морского дьявола, которым праведные горожанки пугают своих детей по ночам. На сегодняшний день авторитет Бейбарсова таков, что предложи он хоть прямо завтра плыть в Вест-Индию или к берегам Англии свергать режим — все опустошат склады, забьют трюмы порохом да двинутся за ним. Капитан «Кводнона» ненавидит Бейбарсова больше всех на свете, но убить его ему мало. Ипотому он пошел против всех.

— Как его признали адмиралом?.. Это же из-за их… вражды.

— Вот им и разруливать, — жестко ответил Ягун. — Проще было б повесить обоих, но проблемы от этого никуда не денутся. Не Бейбарсов предал Братство — все сделал Спуриус, а что стало тому мотивом, уже не имеет смысла: все мы в одной яме. Бейбарсов самый талантливый из нас, никто не проведет морское сражение лучше него.

Глеб изучал карты, когда она зашла в кают-компанию.

— Как себя чувствуете? — спросил он, поднимая голову.

— Уже хорошо. Я благодарна Вам за… все, — произнесла Таня, останавливаясь по другую сторону стола.

Лечил ее, даже мыл… Там, в беспамятстве, она ощущала его прикосновения, его заботу — сдержанную, нежную, отчасти равнодушную, с привкусом властности. Таким уж был Бейбарсов…

— На «Кводноне» Вас не тронули?

И это все, что Вас волнует?..

— Нет. У Спуриуса хватило мозгов этого не делать.

Он всего лишь хотел изнасиловать меня у Вас на глазах, подумала Таня, но благоразумно промолчала. Ни к чему это — она видела Глеба в гневе, и это оказалось страшно. Разозленным Некромаг превращался в истинного демона, от которого не было спасения.

— Хорошо. Значит, он умрет быстро, — изрек Глеб, возвращаясь к бумагам. — Всего лишь за предательство Братства, а не за мое личное оскорбление.

Возникло желание возмутиться, что оскорбляться стоило ей, а не ему, но было не до препираний — у Бейбарсова, и правда, возникли дела поважнее ругани.

Он все еще считал своей собственностью, пусть и позволял играть в право выбора, — и, сдавалось Тане, только потому, что Улита была женщиной… Ни на один корабль, управляемый мужчиной, он ее бы не пустил из обычной ревности.

Бейбарсов был сегодня… молчалив. Дела никогда не мешали ему посвящать ей время, и теперь Бестия недоумевала. Женское самолюбие есть женское самолюбие — отрицай, не отрицай, что между вами только постель, истина никуда не денется: если ты делишь с человеком ложе, то стремишься присвоить его.

— У меня к Вам просьба — надеюсь, не откажете. Возьмите в команду того парня, который меня вытащил.

— Это все?

— Почти. Не все на «Кводноне» разделяют точку зрения относительно правильности союза с Испанией.

— Я узнаю их имена.

— Благодарю Вас.

Когда она вышла, Некромаг молча уставился на дверь. Что читалось в прищуре этих колдовских глаз, не смог бы ответить никто, — даже его собственная мать…

— Ягун… Я хочу на «Ведьму», — выдала Таня, едва оказалась рядом с боцманом.

Кому она врала, собственно? Да не хотела, ни капли, только ее все не оставляло ощущение, что она точно что-то сделала не так.


— Слухи облетели уже весь Карибский регион.

— Да?

Таня только что закончила полировать шпагу и принялась точить саблю. Когда дойдет до дела, на счету окажется каждый человек.

— Ходят легенды о пиратском адмирале. Он выше любого мужчины практически на голову, глаза его чернее ночи, и когда он смотрит на тебя — ты проваливаешься в морскую бездну, — с пафосом изрекла Склепова.

С ним опасно враждовать, потому что разгневанный Некромаг хуже дьявола. Ему всегда сопутствует удача — и горе, если вы перешли ему дорогу, если вы нарушили кодекс, если оскорбили его. Спуриус виноват перед всем братством, и теперь адмирал жестоко отомстит ему.

Мы идем, Спуриус… Мы скоро встретимся, бывший союзник. Битва, что решит все, грядет.

Комментарий к Часть 16. Предпоследняя Лично мне часть кажется суховатой и «быстрой», да и характеры на первый взгляд конкретно ООСшные, но я подвожу к финалу, и пытаюсь описать общий накал происходящего. Бейбарсов задолбался, поэтому конец будет ожидаем.

Не знаю, когда смогу выложить следующую часть – не сильна в описании морских сражений.

Спасибо тем, кто читает этот фанфик) Популярностью он не пользуется, но я хочу завершить)

====== Часть 17. Время ведьмы ======

Улита нащупала в кармане нечто постороннее и, фыркнув, протянула это Бейбарсову.

— В письмах подобные вопросы не задают, — сообщила она. — Крайне плохая идея. Впрочем, понятие романтики у тебя всегда было весьма своеобразное — Гроттер рассказывала, как ты, пытаясь впечатлить, пригласил ее на бои без правил.

— Думаешь, на Тортуге имелись иные развлечения? — парировал Глеб. — Сама знаешь, что нет.

Капитанша расхохоталась и хлопнула его по спине — могла себе позволить, тот только ей да Гломову со Склеповой прощал подобную фамильярность в свой адрес.

— Я тебя обожаю, Некромаг. С одной стороны, ты всегда прав, с другой, это понятие правды такое своеобразное… Скажешь, и не поспоришь! И это касательно всего. Я, собственно, пришла сообщить, что мы можем начать.

— Так начинайте — главное, сверьтесь с моими расчетами.

— А ты сам-то готов?..

— Да. Я имел беседу с мальчишкой с «Кводнона», так что знаю, чего ожидать.

— Я о душевной составляющей.

— «Душевной составляющей»? — усмехнулся Бейбарсов. — Парень намного говорливее Гроттер. Я знаю все, о чем она умолчала или не могла знать, и теперь несколько… зол.

— Злым ты не выглядишь, — протянула капитанша.

Губы мужчины скривились.

— Гнев уже подставил меня один раз — предпочитаю учиться на ошибках.

— Только на кого ты больше злишься, Некромаг? На Спуриуса, Таньку или себя самого?

То, что женщина прочитала во взгляде собеседника, ей не понравилось. Она слишком, слишком хорошо его знала — за годы совместного промысла он стал для нее не просто деловым партнером или другом, но кем-то вроде названого брата.

— Сделай так, чтобы мы выжили и победили. Я хочу выжить и обзавестись детьми с Эсечкой: не разочаруй, адмирал.

— Абордаж я сам поведу, — произнес мужчина. — Когда дойдет до дела.

Слишком много ненависти накопилось, просто так жажду крови не утолить. Шилов это прекрасно понимал, все понимали. Они и сами были полны презрения к бывшему союзнику, с такой легкостью предавшему их из-за собственных амбиций и жажды призрачной наживы. Чем стали для него украденные бумаги? Лишь поводом для общего раздора… Пусть даже Спуриус смог разгадать шифр, у него не было Бейбарсовского везения, не было поддержки команды и… карты он захватить тоже не успел. По крайней мере, остановился вовремя — на тот момент. И что теперь? Теперь он тронулся рассудком, и его люди настолько слепы, что еще верят, что клад Робертса еще можно вернуть.

Квартирмейстерша и младший судовой врач молча смотрели, как по приказу Бейбарсова три наиболее слабых корабля, взятых в довесок к их эскадре, топят в заливе. Понимая, что расклад не в пользу пиратов, Некромаг готовился ко встрече со всей основательностью и собирался использовать любые тактические хитрости: не воспользоваться относительным мелководьем было глупо, особенно, если на стороне врага численное превосходство!

Все составляющие пиратской эскадры стояли вблизи от друга — «Страж» с «Ведьмой», по старой традиции, и вовсе швартовались.

— Завтра в обед нас, возможно, уже не будет, — заметила Склепова. — По крайней мере кого-то из команды точно. И вообще, все наутро будет по-другому, в этом я уверена.

— И?

— И… Пока стыковка, я к Глому, вернусь под утро. Ритка с Улиткой в курсе, где меня искать, так что…

Анна выглядела непривычно серьезной.

— А ты разве не навестишь корабль союзника напоследок? — в разномастных глазах отразилась насмешка. — Приготовления сделаны, осталось лишь скоротать ожидание.

В битве пугает не сама битва, не кровь и опасность, не боль — нет, пугает именно ожидание, ей предшествующее.

Бестия покосилась на Бейбарсова, который стоял на капитанском мостике и что-то скупо объяснял пиратским вожакам.

— Я… Нет, пожалуй. У нашего адмирала есть дела поважнее меня.

В последние дни Бейбарсов, казалось, прекратил ее замечать. Он на нее даже не смотрел лишний раз, не то что поговорить — и пусть подобного Таня когда-то и добивалась, теперь сие стало… болезненным. Бойтесь своих желаний, бойтесь получать, что хотели! Гроттер получила, и теперь не знала, куда деваться от этой радости. Понять бы еще, что послужило катализатором Бейбарсовской обиды, вот чисто из интереса.

...Некромаг пришел ближе к полуночи, когда она собиралась переодеваться к завтрашнему дню: с утра ей явно будет не до этого, проще сразу лечь в одежде. Затворил дверь, остановился у крохотного окна… Прищурился и дернул подбородком. Пока Глеб созерцал обнаженное тело, на лице его не дрогнул ни один мускул; его вообще не представлялось возможным прочитать.

Потупив глаза, девушка отложила рубаху обратно на кресло. Необъяснимое чувство вины противно грызло где-то за ребрами.

— Глеб… — куснув губу, выдавила Бестия.

Он пересек каюту в три размеренных шага, толкнул любовницу на стол и рванул завязки на брюках. Даже раздеться не потрудился, — и Рыжая предпочла списать это на страсть и волнение.

Только страсти в их акте не было ни капли. Бейбарсов… брал ее, всего лишь брал. Это не любовь, даже не секс — только грубый, деловитый сброс напряжения, а еще стремление если не причинить боль, то выплеснуть ярость и поставить в себе какую-то точку.

Гроттер попыталась отстраниться, но ее еще сильнее вжали в столешницу, и заскулила, когда он намотал рыжие волосы на руку и потянул назад.

Он отстранился сразу, как только кончил. Таня развернулась; неудовлетворенная, растерянная, она смотрела на него снизу вверх —

Бейбарсов осторожно отцепил ее пальцы от собственной рубашки, и, вздохнув, поцеловал их, прежде чем отпустить.

— Несмотря на отказ, оставьте себе, — произнес он, опуская на стол рядом с нею крошечный блестящий предмет. — Это делали Вам.

Отказ?

Некромаг вышел, а Таня, с удивлением подняв с деревянной поверхности кольцо, только расхохоталась. «Условия» контракта, про которые намекала Улита и которые Бестия в силу собственной глупости и упрямства даже не прочитала.

Она смеялась — долго, очень долго, пока в горле не запершило и из глаз не потекли слезы. Смех перешел в глухой стон; медленно выдохнув, Таня направилась к стопке с одеждой.

Следовало поспать перед схваткой, хотя бы немного. Пряный вкус травяного зелья, предотвращающего беременность, остался на языке вместе с легким оттенком соли, только в этот раз не морской…


Я не помню, когда в последний раз видел Бейбарсова таким сосредоточенным. Как и всегда, тот выглядел уверенно и расслабленно, но ненависть... Его тихая сдержанная ненависть лилась через край и придавала сил и нам.

Мы ждали испанцев в том проклятом заливе — заливе, в котором впоследствии осталось слишком много наших братьев, собранные и готовые. Адмирал заставил нас выучить все варианты боевых действий на случай непредвиденных обстоятельств; у каждого корабля была своя роль — нет, для каждого из нас нашлась своя роль…

Мы поверили в него в тот день, мы всегда верили в Некромага за самого Некромага.

— За что вы сражаетесь? — мрачно вопросил команду Бейбарсов. — Не за золото Бартоломью или Тортугу. Сегодня вы сражаетесь за себя и тот образ жизни, что вам дорог. Тот, что вы, быть может, хотели бы оставить… Вы сражаетесь за честь против тех, кто вас предал и тех, кто убивал ваших родных. Нам пора все закончить, господа. Поднять паруса.

Черные полотнища взвились над кораблем: если по старой традиции традиции остальные суда всего лишь украшались флагом с «Роджером», Некромаг, из его скрытой любви к пафосу, вместо черного флага предпочел черные паруса. Мы были самим символом пиратства! А уж сколько психовал Матвей, всякий раз вынужденный перекрашивать парусину! Впоследствии, когда старые друзья собирались на посиделки, он не раз со смехом проклинал нашу общую любовь к показухе…

— Расчеты по правому борту, — скомандовал Бейбарсов, когда «Кводнон» приблизился на достаточное расстояние.

Следом, чуть в отдалении, шла одна из жемчужин испанской короны.

Три корабля из Бейбарсовской эскадры стояли стеной, поджидая испанскую флотилию, и были готовы открыть дальнобойный огонь. «Страж» выполнял роль наживки и брал на себя основное внимание; прочие корабли, стоявшие по правому и левому флангу, с обеих сторон приближались к испанскому «клину». Среди таковых кораблей находилась и «Ведьма»…

Пушки, которыми оснастили «Страж», предоставил сам Поклеп — разумеется, все было «строго между ним и Бейбарсовым». Отличные пушки повышенной мощности численностью шесть штук, плюсом к обычным сорока.

— Лево руля!

Соловей быстро разворачивал корабль.

Отлично памятуя, где и что они затопили, он старательно выдерживал расстояние, дабы не натолкнуться на свою же ловушку. Нет, в нее стоило заманить «Кводнона»…

— Пли!

Арей умудрился снести мачты еще и плывущему на подмогу «Кводнону» испанскому галеону, а следующий залп пушек угодил туда, где, по его расчетам, находился пороховой склад…

Следует отдать должное и Спуриусу, и испанцам: от его выстрелов нам пришлось несладко, только мы следовали плану Некромага, предусмотревшего любой вариант действий.

— Поднять паруса, — раздалась команда Улиты.

Ведьма стояла на капитанском мостике и следила за ходом сражений. Пока Бейбарсов будет развлекаться, а они громить «Сан Фелиппе», следовало захватить небольшой испанский бриг, взятый, видимо, для «поддержки штанов».

— Гроттер! Твой выход.

Таня и братья-боцманы переглянулись.

— Маракаратма, Адольфий, — скомандовал Аспурк.

— Маловато нас, — заметила девушка.

— Нас и так слишком мало.

Тоже верно.

Пятеро авантюристов, нырнув в воду, устремились к кораблику. Затея была самоубийственной, только удача сопутствует безумцам.

Испанцы их не ждали, и появление девицы в мужской одежде, злой, дико мокрой и при сабле, ввело их в определенное недоумение. И, если палить в женщину для кого-то поначалу и показалось кощунством, когда рядом с нею возникли четверо кровожадного вида спутника, отношение их несколько поменялось.

Таня взмахнула саблей и шпагой одновременно и ринулась на врага.

Ловус, пересказавший впоследствии Бейбарсовскому летописцу подробности захвата суденышка, сказал, что Танька — та Танька, что привлекла внимание капитана «Стража», проявилась именно в тот день. Бесстрашная, жесткая, сильная, и безумно красивая в азарте битвы. Как они выжили, так и осталось загадкой; пусть людей на бриге было не более пятнадцати, и каждый пират стоил минимум трех испанцев…

Когда и с какой стати на палубе появился Эссиорх, девушка упустила, но его помощь оказалась крайне своевременной.

— Левый борт, пли! — крикнула Таня, и старпом с боцманами, продолжая рукопашный бой, открыли огонь по одному из фрегатов.

— Расчеты отменить, к отступлению, — услышала девушка трусливую команду на испанском.

Все смешалось и на какое-то время воцарился хаос. Казалось, Таня даже прекратила понимать, что происходит…

Корабль Спуриуса шел тараном прямо к центру «Стража» — и вскоре то, на что рассчитывал некромаг, наконец-то случилось: «Кводнон» встретился днищем с одним из потопленных судов и застрял. Фрегат с оглушительным грохотом развернулся, рухнула и без того подломанная мачта, и в ту же секунду по команде Некромага Арей открыл огонь…

В это время юркая быстроходная«Ведьма», превосходившая в маневренности громоздкие вражеские суда, развлекалась тем, что обстреливала бриги. Мамай был больным на всю голову и умудрялся вытворять то, на что из благоразумия не шел даже Соловей.

— Право руля… На «Кводнона», Аспурк! Проломим его!

Запах пороха, гари и древесины разъедал ноздри.

Пока бриг шел на корабль Спуриуса, «Страж» огибал ровную дугу вокруг потопленных кораблей.

Перед тем, как вражеские суда столкнулись, Таня схватилась за снасти у борта, и вовремя — от последующего толчка ее чуть не снесло с палубы.

Братья успели дать залпы, «Кводнон» ответил, и, когда Бейбарсов приблизился, оба судна были неплохо покорежены — но если бриг держался на воде лишь чудом, посудина Спуриуса являла собой отличный военный корабль.

— Пли! — вновь крикнула Таня.

Ловус успел выстрелить из пушки прежде, чем ему прострелили плечо — легко еще отделался. Кто это был — Тухломон, Хнык или кто-то из матросов, Гроттерша не видела.

С другой стороны, тем временем, причалил «Страж мрака»…

— Крюки готовь! — голос Некромага звучал мрачно и страшно.

То, что творилось в заливе — их последнюю пиратскую схватку — присутствующие вспоминали еще очень долго. Выстрелы пистолетов, гневные вопли… Ренегаты не собирались отдавать жизни просто так.

Старый рулевой внезапно крякнул, схватился за грудь и медленно опустился на колени. В последний момент, выполняя приказ капитана, Соловей успел развернуть судно, и команда пошла на абордаж — и, хмыкнув, он устало привалился к рулю. Теперь он, наконец, отдохнёт.

Подскочивший к нему Боря Горлопуз, чье лицо исказилось истинным страданием, схватился за штурвал вместо него…

Кровь, пот, гарь, дым…

Перебравшаяся на «Кводнон» Таня орудовала саблей так, как учил ее когда-то Арей. Где-то неподалеку пиратские суда сражались с испанскими: ад, происходивший там, не уступал местному.

Глаза Бейбарсова прожгли ее насквозь, — чего было в этих глазах больше, Бестия не разобрала, холодной сосредоточенности на битве, боли или скрытого восхищения ею. Фыркнув, Гроттер обрушила очередной удар сабли на кого-то из отребья; не сейчас, не до переглядываний.

Поединок... Враги встретились. Она и прежде видела его в бою — всего несколько раз: Глеб редко вступал в сражение сам, только в «крайних» случаях, и отнюдь не из трусости. Если он дрался, он всегда убивал своего противника.

Не так уж долго этот поединок длился. Может, Спуриус и был хорош, да только в подметки Бейбарсову не годился…

...— Хватит! — прогремел над палубой голос Некромага.

Члены обеих команд замерли. Таня огляделась.

Острие Бейбарсовской сабли застыло в считанных миллиметрах от шеи Спуриуса; примерно в том же положении находились его наиболее ярые соратники.

Гроттер перешагнула через труп Тухломона, брезгливо покосилась на агонизирующего Хныка, пронаблюдала, как Шилов вытирает оружие о кафтан Вильгельма, как Багров заканчивает мучения Тарлантура.

— Хватит крови, — спокойно произнес Бейбарсов, но голос его в звенящей тишине был слышен на обоих кораблях. — Наших братьев погибло предостаточно. За ошибки капитана не обязана платить вся команда.

— Снова играешь в благородство, Бейбарсов? — весь вид Спуриуса являл собой отвращение. — Вы — худшее отребье среди пиратов, — сплюнул он сквозь зубы. — Посмотрите на себя! Разве так выглядят истинные береговые братья?! Разве задумываются они о морали? Мы делаем то, что хотим! Мы свободны! А ваш предводитель и вовсе позор пиратства. Мало, что возомнил себя рыцарем да влюбился в девку… Вы слабы, и причина в вашем вожаке.

— Он привел нас к кладу Бартоломью — и каждый, кто пошел с ним, богаче половины вас вместе взятых, — неуверенно произнес… Евгеша.

— Да, — громко произнес Гломов, — мы отличаемся от вас. Мы давно больше, чем команда. Мы братья. Но почему ты слушаешь его, капитан? — вопросил старпом. — Эту псину давно стоит вздернуть…

— И дело с концом, да, — усмехнулся Бейбарсов. — И я в кои-то веки согласен с тобой, Игнат.

— А может, килевание? — раздалось из толпы.

— Чтобы превратить его в мученика? — мрачно засмеялся Некромаг. — Нет. Счет закрыт. Выполняйте.

Все закончится быстро и сейчас.

Матросы спешно сооружали эшафот. Кто-то — кажется, молчаливый Бульонов, закрепил петлю…

— Ты позор среди пиратства! — не выдержав, — крикнул Спуриус, — помяните мои слова…

Его шея не сломалась, и теперь мужчина медленно задыхался. Как же, все же, у висельника ноги смешно дергаются, подумала Гроттер, внимательно следя за казнью…

Ее береговые братья смотрели на происходящее с не меньшим интересом. Кто-то равнодушно, как Глеб и Улита, кто-то — мысленно закрывая счеты, как Шилов, Глом и Гробыня, кто-то с тихим торжеством; некоторые, вроде Гопзия и бывших приспешников Спуриуса, анализировали и делали выводы.

— Мы собирались поиметь твою девку всей командой, — выплюнул личный слуга Спуриуса. — Она рассказала?

Взгляд Бейбарсова вперился в Таню, являющую собой саму невозмутимость.

— Да, я в курсе, — сухо ответил он. — Повесить рядом со Спуриусом.

— Может, обсудим дальнейшее сотрудничество, капитан? — ухмыльнувшись, вопросил Гопзий. — У нас больше нет поводов для раздора.

Удачно все вышло. Тяжело, дорогими потерями, но… удачно. Половина из них живы, испанцы повержены, Спуриус вздернут, только вкус победы все равно горчил.

— В «Страже» пробоина, — доложил Рахло, — Петр и Ягун пытаются сделать все возможно, но признают, что это ненадолго.

— Сколько?

— Пара часов.

Выжившие спешно перетаскивали свое добро на корабль Улиты.

— Прежде было принято, что капитан остается с кораблем, — сообщил Бейбарсов.

В следующее мгновение стоящий позади Гломов с нежностью приложил своего предводителя по затылку и подхватил обмякшее тело под белы рученьки.

— Любому рыцарству есть разумный предел, — назидательно произнес Гуня на взгляды команды. — Э! Да чего вы все?

— Ну да. Танька все равно не оценит, — пробормотала Склепова.

— Так! Продолжаем спасать имущество и себя любимых, — громогласно приказал старпом.

— А ничего, что он сказал слово «прежде»? Ничего же, да? — встрепенулся Мошкин. — Может…

— Ты с ним сколько плаваешь, солнце? Думаешь, не последовало б продолжение?! — рявкнула Улита. — Поднимай этого умника и тащи на «Ведьму»!

— Доплывем до Тортуги, а там будем думать, что делать дальше, — сообщила капитанша, наблюдая, как ее коллегу по должности устраивают в кресле на капитанском мостике.

Черные глаза нехорошо прищурились. Ощупав пострадавший затылок, Некромаг перевел ясные очи на старпома, в данный момент времени переправлявшего на палубу дареные Поклепом пушки и орет про провиант.

— Твое барахло захламляет мою каюту, — сообщила Улита, — что там конкретно, не знаю, Танька собирала, ее спрашивай.

— Где она сама?

— Черт знает. Видимо, делает то же, что и все — спасает добро из вашего трюма, его медленно заливает водой.

— К нам плывут английские корабли, — мрачно сообщил Багров. — И с белыми флагами.

— С белыми?

— Один из них точно «Магфорд». Другой… Другой не видно.

Судно, подошедшее к ним, по иронии носило название «Страж света»… И мужчина, поднявшийся к ним в качестве парламентера, являл собой благовоспитанного господина средних лет, невысокого и в очках.

— Ваши милости, — невозмутимо поздоровался он со всеми головорезами сразу, — я разыскиваю человека по имени Глеб Бейбарсов. Это, я так понимаю, Вы? Меня зовут Троил, и я новый представитель Ост-Индской торговой компании в этом регионе. Помимо этого поста, я имею поручение от короля Мефодия предложить Вашим командам помилование и патенты на службу, а Вам, господин Бейбарсов, пост генерал-губернатора Ямайки.

Не обращая внимания на саркастический взгляд капитана, визитер извлек из кожаного тубуса свиток, и, развернув, продемонстрировал ему текст и все печати.

— Че? — не понял Гломов. — Бейбарсов сядет в Порт-Рояле?

— С тех пор, как в Англии произошел переворот, приведший к власти законного наследника, мы искали надежного, сильного человека, который сможет защитить регион от опасностей. В настоящее время подобной славой обладает лишь один — беглый каторжник и капитан пиратского судна, прославившийся не одним десятком блестяще проведенных операций и доказавший великолепные способности. Мы решили вспомнить опыт с Морганом и рискнуть.

— Когда произошел переворот? — вопросил Арей, приближаясь к ним. — Когда?!

— Две недели назад. Узурпатор Лигул казнен. На троне Буслаев — и все пострадавшие в том бунте помилованы. Вы больше не государственные преступники, господа — вы можете вернуться к обычной жизни. Правда, помилование распространяется лишь на все преступления, совершенные до дня его получения… Если Вы, приняв его, продолжите пиратствовать, вас вынуждены будут разыскивать и дальше. У меня на корабле лежит триста помилований для всех, кто пожелает оставить пиратский промысел или поступить на службу Его Величества… Я жду Вашего ответа, господин Бейбарсов, — сказал Троил. — Подумайте пару часов и дайте знать. Полагаю, Вам стоит обсудить все со своими людьми — как решите, просто отправьте парламентёра.

Таня не дождалась этого ответа. Пользуясь, что на нее никто не смотрит, она позорно смылась в свою каюту, забрать кое-что.


Бейбарсов наблюдал, как мачта «Стража Мрака» окончательно опускается под воду. Судно с черными парусами, — этакий символ пиратства, наконец, завершило свою одиссею, и мы знали, что это предзнаменование…

Некромаг принимал решение, сложное и судьбоносное.

— Труби совет эскадры, Склеп, — наконец, произнес он.

Из десяти кораблей, отправившихся в эту авантюру, уцелело только пять. «Страж» затонул, захваченный «Кводнон» вот-вот готовился идти ко дну, и из старой гвардии на ходу оставалась только «Ведьма Тартара». От команд, являвшими собой основу пиратства — сущие единицы…

Добавляло дегтя и предложение, простившее всех преступников.

Час пробил, и глупо было сопротивляться фортуне.

— Я принимаю пост губернатора и оставляю промысел, — сообщил он людям с мостика «Ведьмы»: то, что корабль капитанши стал резиденцией Некромага, признавала даже сама Улита.

— Как и я, — поддакнула пиратская предводительница. — Если кто-то из присутствующих желает продолжать, лучше убраться сейчас, пока мы никому ничего не должны.

Бейбарсов согласно кивнул.

— Принимаем и мы, — решила за Гломова Гробыня.

Шилов, Прасковья, Арей, Мошкин, моя скромная персона… В тот день принять помилование согласилась вся наша «гвардия». Мы не сможем пиратствовать вечно, сказал наш предводитель — и потому отказались лишь несколько самых упорных, вроде Мамая, Ржевского и еще парочки товарищей. Первый более всего мечтал умереть в морском сражении, второй еще не наплавался, остальные… Остальные просто не видели смысла возвращаться. Среди таковых оказался и Дыр, сообщивший, что желает вернуться на Тортугу и заняться сбытом контрабанды: мы не удивились. Как не удивились и последующим известиям.

Я неплохо узнал эту неуёмную особу за последние три года, и Танька б не была Танькой, поступи она иначе! За это я ее и полюбил, за это и назвал лучшим своим другом. Тяжко не восхищаться человеком, чье упрямство превосходит твое.

Когда крошечная лодчонка пристала к «Ведьме», и командор Пуппер передал Бейбарсову бумаги, мы, наконец, осознали, что все. Что с короной вражды больше нет. Что мы можем вернуться домой или выбрать себе новый — и этим домом не обязательно должна являться Тортуга.

— Надеюсь, теперь мы вместе послужим на благо достойного короля, — изрек Пуппер и пожал руку человеку, что прежде звался нашим капитаном.

— Я отказывался служить лишь Лигулу. Будем надеяться, мальчишка оправдает наше доверие.

— Вы о короле говорите! — возмутился Пуппер.

— И это не делает поблажек на его возраст.

Гурий вздохнул.

— И все это было зря, да? — с каким-то внутренним надрывом спросил Евгеша. — Если бы мы просто подождали, а не мчались на разборки со Сприусом… Если бы Троил нашел нас чуть раньше… Все они были живы? Живы же?

— Нет. Мы бы так же сражались с ним, но уже под королевскими знамёнами, — возразил Багров. — Только поддержки Братства бы уже не было. Спуриуса следовало убрать, иначе он доставил бы нам много, много проблем.

...Два пиратских корабля, на которых собрались те, кто отказался служить короне, отчалили около часа назад.

— Ищешь Гроттершу? — поинтересовалась Склепова. — Зря. Птичка вновь упорхнула — думаю, она на пути к Тортуге.

Некромаг усмехнулся; иного он и не ожидал. И как только умудрилась? А главное, когда? Вероятно, заранее спряталась на одном из судов.

— Кстати, предложение руки и сердца. «Условия». Она их не читала, — добавила Улита. — Выбросила, как только получила.

— Вот как… Что ж, это в духе Таньки. Сказать об этом раньше ты, разумеется, не могла?

Капитанша не выглядела виноватой; напротив, она была уверена в собственной правоте.

— Ты должен был победить, Бейбарсов, а для этого требовалась злость и сосредоточенность. Никаких отвлечений, в том числе и на Таньку! И не говори, что я сделала что-то не верно. Я тоже жертвовала ценным ради команды — помнишь. У вас еще будет время разобраться и все исправить.

— Так значит, наше плавание закончилось? — с недоверием спросил Ягун. — Все? Конец?

— Отчего же конец? — фыркнула Склепова, сидевшая рядом. — Скорее, начало новой жизни! Можешь вернуться домой, жениться на своей… Как там зовут ту девушку, что «прекраснее, чем сама любовь»? Да, я помню! Твои «Хроники» уже десятки раз переписаны и по всей Тортуге гуляют!

— Катериной ее звать, — и уши боцмана чуть покраснели.

— Но, сдается мне, вы еще поплаваете. Вы — точно поплаваете.

— С чего это?

Склепова извлекла из камзола крошечную флягу с ромом, отхлебнула и протянула ее другу.

— Да хотя бы с того, что Гроттерша таки смылась и примкнёт к какой-нибудь новой команде. А в обязанности нового губернатора Ямайки входит защита региона от потенциальных опасностей, в том числе от пиратов… Так что допишешь ты свою главу, допишешь.

— Арей, Улита, Эссиорх уже заявили, что по прибытию в Порт-Роял отбывают на… Короче, куда-то там они отбывают, не помню, где проживает родная дочь нашего канонира. Мамочки моя! Это ж был наш костяк!

— Ну, а мы с Гломом за Бейбарсовым в Порт-Роял. Куда же я без Гроттерши! Подожду ее там, Гломчик все равно от своего поводыря ни ногой.

— Танька упрямая.

— А Ваш капитан в три раза хуже!

Склепова рассмеялась, а за ней и Ягун.

Да, Некромаг ее найдет. Этот всегда получает то, что хочет… Это лишь вопрос времени, но теперь все будет куда интереснее! Губернатор Ямайки и пиратка, прозванная Рыжей Бестией…

Таня проводила взглядом исчезнувшие за горизонтом «Ведьму» и королевские корабли.

— Хочу предложить Вам услуги судового врача, — произнесла она, глядя на молоденького старпома, который после гибели капитана принял его должность.

— Вы Рыжая Бестия? Но ведь…

— Я выбираю промысел, — оборвала Гроттер. — И готова подписать с Вами контракт на тех же условиях, что и вся команда. Единственное мое пожелание — пусть и крошечная, но своя каморка: женщине не пристало делить каюту с мужчинами.

Парень покраснел. Как и все молодые корсары, он восхищался Некромагом, а теперь в его команду пришла связанная с ним легенда… Живая легенда.

— Мне еще нужен старший помощник. Если Вы согласитесь, госпожа…

— Да.

— Значит, до Тортуги, старпом? — тут же поинтересовался Дыр. — Обещаю, что твой корабль я буду обслуживать в первую очередь — сразу, как обоснуюсь.

— Это не мой корабль.

— Разве? — дождавшись, пока паренек отойдет, ухмыльнулся Скряга. — А вот мне кажется, что капитан тут не будет играть особой роли…

— Почему? — отстраненно вопросила рыжая.

Мысли ее пребывали где-то вдалеке, с кем-то другим. Кольцо из белого золота висело на длинной цепочке на ее шее, бедра касалась шпага, инкрустированная камнями: расстаться с этими подарками она так и не смогла. Она унесла их с собой, как память о человеке, навсегда завладевшим ее сердцем.

— Из мужчин ты подчинялась только Бейбарсову, детка — ни один другой мужчина твоего уважения не заслуживает. Я всегда видел твой потенциал… И теперь, Гроттерша, абсолютно уверен, что пришло время уже твоей истории. Так что мы отлично посотрудничаем!

Рыжая Бестия тихо вздохнула. Она не станет ее писать — нет, ни за что не станет… Она не хочет.

Она не хотела, но время решило за нее. Пришло время ведьмы — морской ведьмы, Татьяны Гроттер.

Год спустя

— У Вас есть последняя просьба или последнее слово?

— Не закрывайте мне лицо, — произнесла Таня, — хочу видеть небо.

Палач пожал плечами и накинул на ее шею петлю. Гроттер, все же, схватили — новый ее капитан не блистал талантами, и всех ожидаемо отправили на виселицу. Она последняя осталась, к слову.

Девушка повернула голову в сторону моря. Водная гладь и небеса были насыщенно-лазурного цвета… Штиль. Покой. Как же спокойно!

Могла ли она предположить, что все будет именно так?

Разумеется. Если идешь на корабль к головорезам, следует быть готовой к тому, что рано или поздно тебя повесят. Расплата за грехи…

Интересно все вышло, ее короткая жизнь. Шлюха Некромага, судовой врач и «морская ведьма», прозванная Рыжей Бестией… Поначалу жертва обстоятельств, затем преступница, которую никто на последний путь не толкал, ибо она сама отказалась от спасения.

Резким быстрым пинком палач выбил бочку из-под ее ног.

Перед глазами мелькнуло самое яркое ее воспоминание — то, которое она так отчаянно пыталась забыть, от которого пыталась сбежать: образ Глеба Бейбарсова.

…Четыре года назад с ее лица снимают грубую мешковину, и она видит перед собой безумно красивого мужчину с очами чернее ночи и невеселой улыбкой порочнее самого порока. Она — его «подарок» от команды, и более всего на свете ей хочется удрать куда подальше не только от него, но и от своих предательских мыслей.

Она читает его историю, она видит его равнодушную игру в благородство и рыцарство — чтобы дистанцироваться от сброда, именуемого пиратами. Рыцарь среди пиратов… Да, это было так, как бы она не пыталась очернить этого мужчину в собственных глазах. Таня влюбляется в него, но вновь бежит — бежит, чтобы вернуться вновь, потому что без его объятий жизнь уже невозможна.

Он — Некромаг, она морская ведьма… Бесстрашный капитан, не проигравший ни одного сражения и и хитрая девица, спланировавшая для своей предводительницы ни одну операцию. Все меняется, судьбы иные, имен много, но суть одна: он все тот же беглый каторжник, а она — похищенная девчонка.

Она видит его силуэт в толпе — но то лишь галлюцинации.

«Я тебя люблю, — признает Бестия прежде, чем из-под ее ног выбивают бочку. — Люблю, но предпочитаю остаться свободной».

Где-то вдали кричат чайки, но ей их уже не слышно.

====== Эпилог ======

Прогремел выстрел.

Связанная, Таня лежала под помостом.

Веревка лишь оцарапала шею, и все, от чего пострадала Бестия — от ушибов из-за резкого падения.

— Прекратить казнь, — к помосту неторопливо шел высокий человек в черном, — вот помилование, подписанное королем.

Бейбарсов всегда отличался молниеносной реакцией и поразительной меткостью — прострелить верёвку для него ничего не стоило.

— Но, Ваша Милость…

— Вы не подчиняетесь губернатору Ямайки?

Кое-как сев, Рыжая Бестия равнодушно посмотрела в черные очи вышеназванного.

Допрыгалась, что еще сказать.

— Взять, — скомандовал Глеб, и Гуня с готовностью закинул девицу на плечо.

— Ну, здравствуй, Танька, — хмыкнул гигант, — сколько лет, сколько зим…

Всего год с последней встречи.

— Игнат, — на губах девушке возникла грустная улыбка, — тебя я рада видеть…

— Склепова тоже будет рада. Она теперь моя жена!

— Долго же вы шли до алтаря…

— Раньше было никак, — неожиданно серьезно ответил бывший старпом, — сама понимаешь.

— Да, Глом… Разумеется.

Брюнет шествовал рядом. Ни на Гроттер, ни Игната он не смотрел...

Несколько часов спустя, дворец генерал-губернатора Ямайки, покои вышеназванного

— Все, Таня, хватит. Наигралась, пора и честь знать, — сказал мужчина, входя в огромную спальню, куда ее сопроводили практически сразу после ванны и легкого ужина слуги, и одновременно конвой. От них она бы с легкостью сбежала, если б не последние две недели в трюме на голой похлёбке и не последующее — правда, кратковременное — тюремное заключение. Может, она и из головорезов, но, в первую очередь, женщина — на «Страже» жила на положении принцессы, на «Ведьме» служила в первую очередь судовым доктором, что тоже относилось к элите. Даже ее последний капитан не позволял девушке утруждаться, полагая, что даме, в особенности, избраннице легендарного Некромага, положены почести.

— Прости?

— Это твой последний шанс вернуться к мирной жизни. Шанс выжить. Другого такого не будет.

— И что, по-твоему, дальше? — усмехнулась Таня, отходя как можно дальше к окну.

Губернатор запер дверь на ключ и двинулся вглубь комнаты.

— Дальше? Станешь женой губернатора. И все у тебя будет преотлично.

Просто замечательно, да!

— А меня ты спросил? Хочу ли я?

— Ты бы предпочла виселицу? — его бровь саркастически изогнулась.

— Тебе — да.

— Проверяешь на слабость? — он подходил все ближе и ближе. — Думаешь, не смогу разорвать помилование и лично отправить тебя на эшафот? Кому ты врешь… Взойти на эшафот вновь у тебя не хватит духу, на такое женщина может решиться лишь раз, и свой лимит ты уже исчерпала.

— Я видела немногим меньше тебя, — отрезала Таня. — На выдержку не жалуюсь!

— Человеку противоестественно желать себе смерти.

— Ты же знаешь. В противном случае я все равно сбегу, — с усмешкой заявила девушка.

— Куда? Улита и Гопзий приняли патенты. Они помилованы и давно состоят на королевской службе. Членам их команд также позволено вернуться к мирной и безопасной жизни… Как и всем, кто был с нами в тот день. Тебе некуда возвращаться, Гроттер. Можешь вновь попробовать сбежать на Тортугу и купить свой корабль, Поклеп даже даст тебе на это ссуду и в команду отбоя не будет, только Золотой век пиратства завершается. С Францией мир. На престол вошел Буслаев — пара лет, и за моря возьмутся уже мечом. Нужно вовремя останавливаться. Это не предательство Братства — это спасение собственных шкур.

Бейбарсов сбросил сюртук куда-то на пол и остановился всего в полуметре. Страх к этому мужчине — тот, от которого она, казалось, избавилась за месяцы совместного плавания к кладу Робертса, вспыхнул с новой силой и осел на коже.

— Просто отпусти меня… Я оставлю эту жизнь и уеду.

Позади была стена, слева — Бейбарсов, справа — кровать, на которую она и смотреть-то боялась, а ведь давно не девственница.

— Ты? Не ври, как прежде, ты уже не сможешь, поэтому однажды тебя все равно повесят, Гроттер. Я следил за тобой после очередного побега. Старпом, судовой врач и мозг всех операций — у кого там, напомни? Как зовут это ничтожество, что завело вас на виселицу? Говорят, он тебя боялся больше, чем всю свою команду вместе взятую.

— Говорят многое.

— Хочешь жить — выйдешь за меня замуж: супруга губернатора Ямайки неприкосновенна.

— Я не…

— Венчание через три дня.

— Я не выйду за тебя замуж!!! — вскрикнула Бестия.

— Выйдешь, Гроттер.

— Отпусти меня немедленно, — прорычала девушка, но Бейбарсов уже заломил ей руки и толкнул на ложе, — как ты планируешь меня удержать?!

Как будто ты не знаешь. Как и всегда…

— Очень просто, — доверительно сообщил он ей прямо на ухо, прикусывая мочку, — запру в очень комфортабельной комнате, где мы будем весьма неплохо проводить время. У тебя будут лучшие тюремщики, выполняющие любую твою просьбу. Ты пробудешь в этом заточении, пока не понесешь — и, так и быть, я выпущу тебя ближе к родам.

— Ты не… — в груди у Тани похолодело.

— Ты не сможешь пиратствовать всю жизнь. Если это единственный способ обуздать твой бурный нрав, которому я, на свою беду, помог проснуться — пусть так… Свои ошибки надо исправлятьсамостоятельно, я и исправлю. Я хотел получить тебя добровольно и по твоему согласию, но, кажется, это невозможно, а потому будет силой.

— Глеб… Глеб, не надо, — взмолилась девушка, — не хочу так. И детей тоже не…

Каким же раем по сравнению с этой перспективой выглядели давнее «заточение» на «Страже» в качестве его любовницы, его дорогой игрушки! Еще бы снова на цепь посадил, только этого и не хватает для полноты картины.

Таня невольно вскрикнула — дернулась, а Бейбарсов сжал руки сильнее — казалось, чуть не вывернул…

Ей после ванной дали какой-то легкий халат, подобие одежды, моментально задранный.

Ощутив прикосновения его тела сзади, Гроттер заметалась с новой силой, только вывернуться уж никак не получалось — и, осознав полную бессмысленность сопротивления, сдалась.

Как и всегда в случаях с Бейбарсовым, тело ее предало. Сердце предало… Вопил только рассудок, только чувство самоуважения, в данный момент рассыпающееся осколками.

— Я все равно сбегу, — упрямо заявила она, много времени спустя лежа под мужчиной.

Сбегу… И способ приготовить снадобье найду. Ты меня не удержишь.

Он поцеловал ее в шею и вдохнул запах рыжих волос. В этом новом запахе — запахе благовоний, не хватало главных его составляющих: трав, морской соли и пороха.

— От себя не убежишь, Гроттер, — криво усмехнулся Глеб, — можешь бегать всю жизнь, только знай две вещи. Пока я дышу, то не оставлю ни единой попытки найти тебя, даже если придется спуститься в самые глубины морской бездны… Ты принадлежишь мне, ты всегда принадлежала мне. Можешь сбегать и сбегать, только меньше любить меня ты от этого не станешь. От чувств не смыться, неужели не знаешь?

— Ты бредишь…

— Именно. Брежу тобой с того момента, как впервые увидел. Тогда мне было достаточно твоего тела, но этого быстро оказалось мало. Но, в момент, когда ты, наконец, осознала свою влюбленность, каким был твой поступок? Побег, Гроттер. Трусливый побег. С тех пор, как ты сбежала, я так и не научился жить без тебя. Я мотался за тобой по всему Карибскому морю и его окрестностях, и мне надоело.

— Бейбарсов…

Губернатор Ямайки поднялся, отошёл к столу и наполнил бокал водой.

— Я тебя люблю, Татьяна Гроттер. С первой нашей встречи. Можешь пытаться сбежать от своих чувств. Изображай бесстрашную морскую ведьму, только один страх ты никогда не сможешь побороть — страх любить и быть счастливой.

— Выпусти меня. Я не убегу, — тяжело вздохнула Таня.

Не смогу… Теперь, после сказанного, попросту не смогу. Ты всегда обладал надо мной странной, необъяснимой властью — ты всегда был тем, кому я хотела и могла подчиняться.

— Тебе нельзя верить, Гроттер. Я помню каждое твое слово; и повторяю: имя женщинам, как сказал один поэт — вероломство…

— Семейная жизнь невозможна без доверия.

— Значит, нашу нам придется начать без негл.

Обычная, спокойная жизнь… Четыре года назад она так хотела к ней вернуться, что теперь не знает, что делать с этим «счастьем».

Для нее ли эта жизнь? Теперь?..


Огромный особняк генерал-губернатора Ямайки светился от всепроникающего солнечного света.

Как и всегда, Татьяна обнаружилась на балконной террасе с видом на море, и в ее изумрудных глазах сквозила нескрываемая тоска по бескрайним просторам. Бейбарсов понимал эту тоску — очень часто она посещала и его, но, в отличие от более молодой супруги, он умел отстраняться.

Оба скучали по тем временам. Предложи он, Гроттер с удовольствием уплыла бы — вместе с ним, с их старой командой, бороздить моря, вот только…

Вот только на коленях спал темноволосый годовалый младенец, а у нее самой вновь вырисовывался живот.

Со свадьбы прошло два с половиной года. Глеб сдержал обещание и посадил ее в новую золотую клетку — к которой она медленно, но привыкала, и даже пыталась быть в ней счастливой: Бестия всегда умела приспосабливаться. Клетка эта была не так уж и плоха. Шутка ли! — жена губернатора Ямайки, одна из морских легенд!

О них все еще перешептывались — Бейбарсов повторил путь Моргана, она… Она до сих пор предпочитала носить мужскую одежду — брюки, сапоги, простую полотняную рубаху да не то куртку, не то камзол, а Глеб не протестовал, только смеялся, глядя, какое выражение лица возникает у чопорных куриц из высшего света.

Бейбарсов поцеловал супругу в огненно-рыжую макушку, а затем поправил одеяльце на сыне.

— Все еще караулишь? Как я теперь сбегу… — с отчаянием отозвалась Таня.

— Ты можешь. Кто знает, вдруг в один день я проснусь и обнаружу нашу постель холодной, детскую пустой, и твой корабль, скрывающийся за горизонтом? — невесело усмехнулся Глеб.

— К сожалению, от себя не убежишь. Сам говорил. Ну что, теперь успокоился? После того, как покорил и смирил?..

— Тебя не покорить, Гроттер. Никогда не покорить — если только ты сама этого не захочешь.

Таня вздохнула и передала младенца отцу, после чего закрыла лежащую перед ней книгу в роскошном кожаном переплете.

Индивидуальное издание — подарок на последнюю годовщину свадьбы.

Ягуний Птолемей Селевк Первый. «Плавание «Черной розы»: хроники Некромага», значилось на обложке. В книге даже были картинки — как выяснилось, перед гибелью корабля Ягун умыкнул из каюты Бейбарсова его наброски…

Море… Над морем парили чайки, крикливые и свободные.

Как-то все вышло… романтизированно, что ли? Не зря их историей, наверное зачитывалась вся Тортуга, а с некоторых пор и Европа: вернувшись домой и женившись на своей белокурой красавице, Ягун размножил свое рукописное детище на печатных станках.

Женщины, по рассказам Склеповой, тихо завидовали ее судьбе, а Таня не понимала, чему завидовать. Спасибо Ягуну — он, и правда, написал романтическую легенду.

Молоденькую девчонку выкрали для постельных нужд заправского головореза — выдранной из привычной жизни, ей ничего не оставалось, как разделить его судьбу, пополнив состав Берегового Братства. Да, была страсть, азарт, были… приключения, но была и свобода — настоящая, без которой нынешнее существование казалось немыслимым. Головорез заслужил прощение короны и даже стал губернатором Ямайки, а она его женой… И все казалось хорошо, да так хорошо, что ее даже тошнило порой от всей этой «хорошести»!

Плен есть плен, только другого пути уже нет, Бейбарсов был прав. Все, что у нее осталось от жизни, которую она полюбила, остался он, только любовь эта была слишком отравлена горечью.

Плен — всегда плен, каким бы комфортным он не казался.

Море, лазурное, бескрайнее, было спокойно.

...В этом море навсегда останется корабль-призрак наподобие легендарного «Летучего голландца»: слишком уж много произошло на том корабле.

Слишком много любви, слишком много счастья, слишком много крови пролилось на нем — и слишком много боли впитали те доски… В народе ходили слухи, что в самую лунную ночь этот корабль можно увидеть плывущий за горизонт. Что по палубе снуют люди — высокий громила, разряженная в пух и прах девица, дородная дамочка, мужчина с кровожадным взглядом, манерный красавчик… Рыжая девушка, которая все пыталась рассмотреть что-то на горизонте, и высокий, похожий на морского дьявола, капитан. Был там и ваш скромный рассказчик, и старый канонир, и рулевой, и два брата-боцмана… Мы там все встретились, вне времени и пространства, ведь иного быть попросту не могло. Часть каждого из нас затонула в тот день вместе со стражем, часть каждого из нас вернулась.

Мы искренне любили ту жизнь — свободную и полную приключений, но Золотой век пиратства закончился, и потому мы выбрали служение короне. И не один десяток лет прослужили новому, достойному королю…

Конец.