Пески Офира (СИ) [Resurgam] (fb2) читать онлайн

========== Первые ростки зла ==========

Редания. Октябрь 1261 года.

Руны, нанесенные на лезвие меча, мягко светились в полумраке.

Геральт осторожно провел по холодному металлу рукой. От столь лёгкого, едва контактного прикосновения глифические письмена внезапно вспыхнули, и его лицо озарилось ярким синим светом.

— Хорошая работа, — коротко похвалил ведьмак.

Он взмахнул мечом, со свистом рассекая воздух. Вереница рун, густо покрывавшая добрую половину металла, прочертила тонкую синюю полосу от рукоятки.

В шатре мастера рун было темно и спокойно. Немногочисленные предметы обихода давали Геральту пространство для движения. Офирец внимательно следил за ним из темного угла.

— Это я должен тысячекратно благодарить тебя, — произнес он. — Ты не представляешь, с каким удовольствием я вернулся к своему занятию.

Геральт не ответил. Ему хотелось думать, что это была обоюдно-выгодная сделка. Он встретил мастера рун недалеко от Новиграда. В то время офирец был в весьма жалком состоянии: без денег и без каких-либо перспектив. Все его бесценные товары пропали, когда корабль, на котором он плыл до Редании, утонул в море. Ведьмак не пожалел средств и вложился в покупку новых инструментов, привлеченный возможностью зачаровать и укрепить свои доспехи и оружие. Надо сказать, что сильно об этом не пожалел.

Мастер рун жестом подозвал к себе кого-то снаружи. Две девушки, одетые необычно, видимо, по офирской моде, в длинные расшитые кафтаны и шаровары, внесли в шатер тщательно завернутый сверток.

— Это мой подарок, — пояснил он ведьмаку. — Я настаиваю.

Геральт скептически посмотрел на внушительных размеров сверток. Плотная ткань не просвечивала и не давала возможности догадаться, что внутри. Медальон молчал.

Помнится, как-то в бытность его в Венгерберге Йеннифер пыталась научить его ощущать магические предметы на расстоянии.

— Попытайся мысленно проникнуть внутрь, — советовала она ему. — Почувствуй исходящую силу, ощути насыщенность ауры.

Геральт напрягся, не отрывая взгляда от свертка. Ничего.

— Спасибо, — он со вздохом принял подарок и понадеялся, что его не убьет первая же молния.

Предмет оказался достаточно тяжелым и в то же время мягким на ощупь. Офирец загадочно улыбался:

— Открой его только тогда, когда тебе понадобится помощь.

Ведьмак кивнул, продолжая медлить с уходом. Его внимание приковала к себе одна из девушек. Полупрозрачная ткань закрывала нижнюю половину ее лица. Однако темные глаза, подведенные угольком, насмешливо блестели в свете канделябра.

— Ты можешь задержаться, если пожелаешь, — мягко сказал мастер рун, когда проследил направление его взгляда. — Зарема и Саламат с удовольствием составят тебе компанию.

Обе его помощницы склонились в глубоком поклоне.

— Спасибо. Как-нибудь в другой раз, — решительно попрощался Геральт.

— Если захочешь снова посмотреть на мои творения, милости прошу, — поклонился ему в ответ мастер рун.

Геральт поспешно вышел из шатра, чувствуя, что еще одна минута, проведенная там, сможет окончательно поколебать его твердость.

На улице противно моросил дождь. И хотя осень еще не успела полностью вступить в свои права, от холода уже начинали мерзнуть ноги и руки. Обратная дорога до Новиграда не доставила Геральту абсолютно никакого удовольствия. Скользкая, покрытая грязью земля мешала пройтись галопом. Плотва слушалась его плохо и все норовила повернуть не в ту сторону. Настроение Геральта заметно упало. Когда он наконец добрался до города, то промок буквально до нитки.

Он привязал Плотву у корчмы «Зимородок», стараясь найти ей место под крышей и укрыть от холодного ветра и дождя. Расседлал, расчесал, укутал попоной и даже подложил ей свежего сена, однако она капризно повернула свою шею в другую сторону.

— Не время быть такой привередливой, — пробурчал себе под нос Геральт.

Плотва, конечно, не снизошла до прямого ответа, и ему осталось только вернуться обратно в корчму.

В «Зимородке» сегодня было особенно много народу. После прошлого летнего урожая пиво щедро лилось рекой, и шло представление заезжих музыкантов. В такую промозглую погоду никто не захотел торчать на улице. Ведьмака, впрочем, все это веселье абсолютно не интересовало. Он поднялся к себе наверх, избегая пристальных взглядов, и уже предвкушал горячую ванну, бокал-другой вина и крепкий сон. Однако его планам не суждено было сбыться. Ну, не до конца.

— Геральт! — громогласно провозгласил франт в фантазийной шапочке, ожидавший его под дверью. — А вот и ты наконец!

Его ниспадающие на плечи волосы были туго завиты в локоны. Небесно-голубые глаза смотрели шаловливо. Перо цапли совершенно намокло от дождя и свисало сейчас тонкой ниткой где-то в районе уха.

— Забыл чего-то, Лютик? — вместо приветствия спросил Геральт и открыл дверь.

Бард улыбнулся и тут же угрем протиснулся внутрь.

— А живешь ты, однако, небедно! — присвистнул он.

Большая комната под самым потолком таверны была разделена перегородками на три неравные части. Небольшой круглый стол, диванчики и шкаф с книгами составляли импровизированную гостиную. Ближе к окну стояла широкая двуспальная кровать и несколько сундуков. Вот и вся спальня. В углу примостились принадлежности для туалета: кувшин с водой, таз и ванная неправильной овальной формы.

— Зачем явился? — недовольно поинтересовался ведьмак. Он сбросил мешки с пожитками на диван и налил себе вина.

— Соскучился по твоей кислой роже, — ответил Лютик ему в тон. Он последовал примеру Геральта и скромно вылил себе в бокал все вино из бутылки. — Вообще-то я отбываю на зиму в Туссент. Еще вино есть?

— Нет.

— Надо заказать, — тут же нашелся он. — В «Зимородке», между прочим, отличнейший выбор.

— Отвали, Лютик. Денег сейчас в обрез.

Бард звонко рассмеялся:

— Не будь скрягой. Я знаю, сколько ты заработал за это лето. Да и такую комнату тоже надо оплачивать.

— Я здесь всего на два дня. Уезжаю из Новиграда завтра.

Геральт достал из сумки полупустой кошель и выразительным жестом бросил его на стол.

— И куда ты потратил все деньги? — удивленно воскликнул бард. Он подозрительно прищурился.

— На руны, — не очень охотно пояснил Геральт.

Лютик не смог сдержать недовольного возгласа:

— Опять ты спустил весь заработок на этого офирского шарлатана!

— Руны этого офирского шарлатана могут спасти мне жизнь, — сухо парировал Геральт.

Бард упал на диван и расстегнул свой бархатный дублет. Аккуратно поправил модную рубашку с кружевным жабо.

— Сегодня я чувствую себя особенно щедрым. И мне позарез как хочется выпить. Так что ладно. Угощаю.

— Если позаботишься о горячей воде, то можешь оставаться, — кивнул ему ведьмак.

Заручившись его поддержкой, Лютик не стал мешкать. Когда он этого хотел, то умел управляться с делами очень быстро. Не говоря уже о такой мелочи, как организовать небольшую попойку. Поэтому он сбегал к помощникам корчмаря, заказал еду, выбрал вино, а также распорядился о горячей воде для Геральта.

Звонкая монета сделала свое дело, поэтому вскоре довольный ведьмак уже отмокал в ванне. Лютик сидел на диване в импровизированной гостиной, лениво отщипывал теплый хлеб и попивал вино прямо из бутылки.

— Куда отправляешься? — живо поинтересовался бард, повышая голос настолько, чтобы его было слышно с другого конца комнаты.

— Собираюсь перезимовать в Каэр Морхане. Надо добраться туда, пока дороги не замело.

От воды поднимался белый пар, Геральт чувствовал себя все лучше и лучше.

— Экая радость сидеть в полуразвалившемся замке! — донесся до него громкий голос Лютика.

— Лучше чем бренчать всю зиму на лютне.

Бард ничего на это не ответил. Видимо, вспомнил про свою бесценную лютню. Или испугался, что докричится до хрипоты.

Спустя мгновение из-за решетки послышались звуки лютни и негромкий голос Лютика, что-то напевавшего себе под нос. Геральт позволил себе еще немного расслабиться и даже задремал чуток, убаюканный плавной мелодией. Когда вода совсем остыла, он вылез из ванны уже совсем в другом настроении.

— Значит, решил податься в теплые края? — поинтересовался он у барда. — И по какому поводу пьем?

Распаренный и довольный, Геральт закутался в грубую белую ткань и уселся на диван напротив Лютика. Тот как раз пытался откупорить вторую бутылку.

— Князь Раймунд, правитель Туссента, любезно пригласил меня присоединиться ко двору, — не без самодовольства произнес Лютик. — Его жена, достопочтенная княгиня Анна-Генриетта обычно страдает острыми приступами меланхолии в холодное время года.

Бард шаловливо стрельнул глазками. Геральт поморщился:

— Оставь вино. Пусть немного подышит.

Засмеявшись, Лютик убрал свои руки с бутылки.

— Князь прислал мне неплохой аванс. Его мы сейчас и пропиваем. Еще он пообещал полное содержание во дворце. Только представь: в Боклере такой мягкий климат, вино льется рекой, а еще и красавица-жена в придачу.

— Которая страдает острыми приступами меланхолии, — устало добавил ведьмак.

Бард мечтательно облизнул губы и причмокнул языком. Геральт едва не закатил глаза.

— Я бы на твоем месте был более осторожным, Лютик. Как бы князь не снял с тебя твою надушенную шкуру.

— Подумаешь! — фыркнул бард. — Это не первый раз, когда мне придется обманывать коварного мужа. Как говаривал один мой хороший знакомый, с нами лучше не балуй, лишь бы цел остался…

За окном громко заржала Плотва. Геральт вздохнул и покачал головой. Он был сыт по горло любовными историями Лютика. Тем более, что Лютик обычно привирал с три короба.

— Я буду рад, если ты поедешь со мной, — внезапно признался бард. — Что тебе делать в Каэр Морхене? Читать свои чародейские книжки? Гонять мух и томно смотреть в окно? В Туссенте теплый климат, и к тому же там всегда найдется для тебя работа.

Геральт всерьез задумался над его предложением. Обычно у Весемира зимовали сразу несколько ведьмаков. Так что у него были все шансы свидеться с Эскелем или Ламбертом. Однако, в это время года в горах было нечего делать. Упражнения, книги и периодические вылазки на охоту — вот и все веселье. А касательно алкоголя Весемир всегда был достаточно строг. Обычно Геральту это даже нравилось. Он отдыхал в Каэр Морхене за зиму, а порой восстанавливался там от ран и снова приходил в форму. Однако в этом году он боялся пустых каменных стен замка, завывающего ветра и жарко растопленного огня в камине. Он снова останется там наедине со своими мыслями. А были вещи, о которых он совсем не хотел вспоминать. Например, о маленькой девочке с пепельно-русыми волосами.

— Заманчивое предложение. Правда. Но, пожалуй, я все-таки откажусь. Не представляю, что буду делать в Туссенте между заказами. Даже если они у меня и будут. Шляться с тобой по королевскому двору?

— Ну как хочешь. Все лучше, чем безвылазно торчать в Венгерберге. Помню, как ты жил у Йеннифер в прошлую зиму… — Лютик осекся, заметив, как мгновенно изменилось лицо ведьмака. — Вот всегда так. Стоит только упомянуть ее, и у тебя сразу меняется настроение.

— Ты слышал какие-нибудь новости? — осторожно поинтересовался Геральт. Внутри него все неприятно застыло.

— Она уехала из Аэдд Гинваэль. Если ты об этом, конечно. А больше я ничего не знаю.

Геральт какое-то время задумчиво смотрел в одну точку. Он не видел чародейку с прошлой зимы. Когда она металась между ним и Истреддом.

— Ладно, Лютик, давай не будем об этом.

— Понял. О бабах ни слова, особенно о чародейках, — согласился бард и достал из-за пазухи бутылку. — Смотри, что я выиграл в картишки, пока ждал тебя.

Он протянул свой приз Геральту.

Бутылка была сделана из черного толстого стекла и к тому же необычайно плотно запечатана. Геральт разглядел на печати какие-то неизвестные ему символы.

— И что там внутри?

Ведьмак осторожно потряс бутылку, проверяя ее содержимое. Увы, внутри ничего не плескалось.

— Вино какое-то. Похоже, заморское. Выиграл у одного купца.

— Хватит с меня подарков на сегодня, — проворчал Геральт. Он отдал бутылку обратно Лютику и тот легкомысленно бросил ее на диван.

Дверь открылась, и показались помощники корчмаря. Вдвоем они осторожно внесли целого поросенка, зажаренного с травами и чесноком. Блюдо было украшено запеченными яблоками и распространяло такой аппетитный аромат, что у Геральта и Лютика мгновенно потекли слюнки.

— Угощайся, — весело произнес бард, наливая еще вина. — Голодать будем как-нибудь потом.

Геральт не заставил упрашивать себя дважды. Впрочем, когда он проснулся на следующее утро, то чувствовал себя отнюдь не так хорошо, как накануне.

Его голова буквально раскалывалась. Так, что он с трудом смог подняться с кровати, потому что ноги болели, а в груди слегка покалывало. Все тело, казалось, нещадно ныло после вчерашней попойки. Во рту был привкус чего-то кислого и крайне неприятного.

Геральт поспешно натянул штаны, практически на ощупь добрался до столика с умывальником. Сначала глотнул немного воды из кувшина, поморщился и плеснул себе еще немного на руки, потом на лицо. Обернулся и в ужасе застыл.

Лютик, абсолютно голый, свернулся калачиком и спал в ванне. Выглядел он сейчас как большой волосатый младенец. Попа барда совершенно не романтически сморщилась.

Все, что произошло вчера, завертелось перед Геральтом калейдоскопом воспоминаний, которые, увы, сливались воедино. Он смутно помнил, как они жадно взялись за поросенка и между делом допили третью и четвёртую бутылку. Дальше дело пошло веселее, и они выпили еще вина и поиграли в гвинт. А потом, кажется, Лютик напился до таких чертиков, что спустился вниз и танцевал в одних шелковых трусах на сцене с музыкантами. Геральту с трудом удалось увести барда обратно, пока он с кем-нибудь не подрался. Он помнил, как Лютик блевал, перевесившись через перила веранды. Но не помнил, как тот потерял последнюю часть своей одежды и уснул в пустой ванне. Приятное завершение ночи. Ничего не скажешь.

— Зараза, — проворчал Геральт.

Он взял сумку со своими вещами и вышел на балкон. Поежился от окутавшего его холода.

Было только раннее утро, однако все его надежды уехать из города с первыми лучами солнца растаяли как дымка на ветру.

Надо привести себя в порядок, а заодно и разбудить Лютика. Так решил про себя ведьмак. А для начала Геральт предпочел отлить. Причем намеревался сделать это прямо с балкона. Он не терпел ночных горшков, да и смутно помнил, что Лютик вчера использовал эту емкость для совершенно других целей. Поэтому старая добрая привычка пустить струю с высоты импонировала ведьмаку гораздо больше. В такой ранний час народу на улице было немного. Главное, чтобы стражники сейчас не проходили.

Одной рукой Геральт развязал тесемки на штанах, другой достал завалявшуюся в седельной сумке бутылку. Сковырнул ногтем упругую печать. Возился достаточно долго, пока слегка покачивался на ветру и отдирал воск с горлышка. Наконец он удовлетворенно вздохнул. Необходимо было срочно опохмелиться.

Ведьмак поднес бутылку ко рту и тут же удивленно отпрянул. Вместо вина из бутылки вырвались клубы темного дыма. Геральт перевел взгляд на останки печати, валяющейся на полу. На белевшие на черном воске непонятные символы. Это была та самая странная бутыль, которую Лютик выиграл в карты. Видимо, вчера он по ошибке сунул ее в сумку ведьмака.

— Зараза! — снова ругнулся Геральт. Он аккуратно поставил бутылку на перила и потянулся за мечом. Медальон на шее ведьмака резко задрожал.

Густой дым, однако, совершенно не собирался рассеиваться от порывов ветра. Наоборот, он собрался в некое подобие физиономии. Еще мгновение, и в воздухе уже четко вырисовывался большой нос, похожий на спелый баклажан. Две узкие щелочки хитрых глаз и рот, растянувшийся в кривой усмешке.

— Блять! — произнес уже во весь голос ведьмак, рванув на себя сумку вместе с мечом.

Однако загадочное существо оказалось гораздо проворнее. Лицо растаяло, а темный дым молниеносно обволок Геральта. Проник в горло, глаза и нос. Забрался в легкие и внутренности. Ведьмак начал задыхаться.

— Скотина, — прохрипел он из последних сил, чувствуя, как его ноги отрываются от пола.

Мир перевернулся , и Геральт потерял всякую ориентацию. Он кружился в пространстве, не переставая. Так, что его внутренности стремительно вертелись и грозились выпрыгнуть прямо через горло.

Казалось, что кто-то схватил его и сильно сжал своими невесомыми пальцами. Отнял всю волю и хотел забраться в голову. Осторожно перебирал воспоминания. Заковал в драгоценные кандалы.

Дикий пробирающий до костей холод внезапно охватил Геральта. Бесцветная пустота давила на каждую клеточку тела. Его сильно затошнило, перед глазами плясали черные точки. В какой-то момент он почувствовал, что какая-то сила протискивает его через невероятно узкое горлышко бутылки. И он был бы рад ей помочь и выбраться оттуда поскорее, однако он застрял и никак не мог вывернуться на встречу свободе.

Все неприятные ощущения закончились в один миг. Так же внезапно, как и появились. Он упал и зарылся носом во что-то мягкое. Горячий песок наполнил его рот и нос и попал в горло.

Геральт поспешно выбрался на поверхность, отплевываясь и жадно ловя ртом воздух. Тошнота накатила вновь, усилилась, и его обильно вырвало. Испытав хоть какое-то подобие облегчения, он едва нашел в себе силы, чтобы оттолкнуться и упасть рядом, а не на содержимое своего желудка. Он пролежал так достаточно долго, постепенно восстанавливая дыхание, пока наконец черные точки перед глазами не исчезли. Несмотря на то, что он был одет только в одни штаны, солнце безжалостно жгло.

Геральт приподнялся на одном локте и оглянулся. Он понятия не имел, где сейчас находится. Вокруг был только песок. Море горячего на ощупь песка, которое плавно уходило за горизонт.

Геральт разжал скрюченные пальцы. Он даже не осознавал, что все это время цеплялся правой рукой за свою седельную сумку. Сперва он проверил ее содержимое. Сменная одежда, кое-какие туалетные принадлежности, пара эликсиров и стальной меч в ножнах. Вид оружия придал ему больше уверенности.

Геральт поднялся с песка и снова оглянулся вокруг. Куда бы ни падал его взгляд, везде простирались одни лишь дюны. Солнце по-прежнему палило его кожу. Он рассмотрел очертания гор на востоке и решил пойти в ту сторону.

Песок под ногами был таким горячим на ощупь, что ведьмак периодически обжигался. Только через час с лишним он сумел добраться до горной местности, утопая в дюнах и двигаясь очень медленно. Сейчас невысокая цепь гор представлялась ему настоящим оазисом.

Спотыкаясь, он пошел вдоль каменистого склона, пока наконец не набрел на небольшой грот, и с облегчением укрылся там в долгожданной тени.

Природа, в которую он попал, значительно отличалась от Редании. Геральт знал лишь одно место с таким жарким климатом. Пустыня Корат, которая располагалась на юго-востоке материка. Между Нильфгаардом и Зерриканией. И это было очень и очень далеко от Новиграда.

Геральт взглянул на песок, выстилающийся до самого горизонта. Холера! Всего его остальные вещи остались в корчме. Серебряный меч, еще две седельные сумки с вещами, сундучок с эликсирами и практически вся одежда. Лютик и Плотва. Арбалет и доспехи.

Ведьмак углубился в грот, насколько смог, и уселся там около каменной стены. Надо было отдохнуть в дали от солнца и подумать, что ему следовало делать дальше.

Его точное местоположение оставалось неизвестным. Он был в начале или, быть может, в самой середине этой пустыни. Сколько дней придется идти до ближайшего поселения, он не знал. Как долго протянет он по такой жаре без еды и воды? Необходимо было забраться на возвышенность и осмотреться. Может, ему повезло и его выкинуло у самого края. И за этими горами лежит чудесная прохладная долина с ручейками.

Геральт облизнул засохшие губы. Во рту у него невыносимо першило. Он осмотрелся вокруг и почувствовал слабое излучение. Короткий магический импульс, исходящий от стены. Его медальон завибрировал.

Ведьмак поднялся, ощупывая каменную стену. Шершавая поверхность не поддалась и осталась неподвижной. Геральт отошел чуть дальше, внезапно ему в голову пришла одна идея. Он сложил пальцы знаком Аард и послал в стену всю энергию, которую ему удалось сконцентрировать. Телекинетическая волна ударила прямо в цель. Отчего на стене внезапно отобразились очертания двустворчатой двери.

Геральт подошел ближе и осторожно коснулся стены рукой. На камне высветились руны Старшей Речи. Впрочем, ему удалось разобрать далеко не все. Часть текста была на непонятном языке. Но он понял главное — как открыть эти двери. Судя по всему, для этого надо было произнести особое заклинание.

Ведьмак был слишком хорошо знаком с магическими ловушками, которые сопровождали запечатанные входы. Поэтому он осторожно вышел из грота.

Снаружи воздух дрожал, нагретый ослепительным солнцем, а песок под ногами буквально плавился. Геральт отошел немного влево, туда, где горный склон был особенно пологий, и полез вверх по камням.

Он поднимался очень осторожно, стараясь не поскальзываться. Песок и мелкие камешки крошились и перемешивались под его ногами. Спину и ноги как будто жгло невыносимым огнем. Когда он наконец добрался до вершины, то уже весь обливался потом. Впрочем, то, что он увидел, подтвердило его опасения. За неширокой цепью гор снова продолжалась пустыня. Бесконечное золотое море окружало его со всех сторон. Другого выхода не оставалось.

Ведьмак вернулся обратно в грот и снова активировал магическую дверь. Он внимательно прочитал короткое заклинание и повторил его, стараясь произносить слова на Старшей Речи правильно. Ему пришлось повторить свои манипуляции несколько раз прежде, чем заклинание наконец заработало. Очертания двери как будто стали еще более яркими. Послышалось странное скрипение, словно ото сна пробуждался какой-то механизм. Трещина прошла по абсолютно цельной до этого стене и начала стремительно расширяться, образуя темный проход.

Геральт вытащил меч из сумки. Приготовился. Когда две половинки стены разошлись настолько, чтобы в ширь смогло пройти несколько человек, движение наконец остановилось. Ведьмак внимательно всмотрелся в глубь прохода, в абсолютно бездонную черноту.

Там не было ничего. Никто не двигался. Никто не шевелился. Он достал эликсир и сделал приличный глоток из бутылки. А потом еще один. Уселся в позу для медитации и закрыл глаза. Он внимательно прислушивался к каждому шороху и держал меч наготове, однако из прохода не доносилось ни звука.

Геральт почувствовал, будто его внутренности на мгновение скрутило тугим узлом. Кровь в венах вскипела, Кошка постепенно начала действовать. Ведьмак открыл глаза, и мир вспыхнул для него яркими и необычно светлыми красками. Теперь он гораздо лучше видел и очертания прохода, а в глубине и широкую каменную арку.

Геральт поднялся, повесил сумку на плечо и осторожно вступил в проход. Тьма на мгновение расступилась перед ним, пропустила насыщенно синие руны, украшавшие лезвие его меча, а потом также внезапно сомкнулась и полностью поглотила ведьмака.

========== Плачь и плати ==========

Офир. Ноябрь 1261 года.

Вода в озере заманчиво блестела на полуденном солнце. Деревья, тесно обступавшие берег со всех сторон, покачивались от малейшего дуновения ветра. Самый легкий, прохладный бриз лениво шевелил кроны деревьев, стремительно проносился вдоль широких кустов и выгоревшей травы. Покой и тишина царствовали над чащей этого леса, непрерываемые почти ничем, кроме мелодичного пения птиц.

Ближе к берегу темная гладь озера внезапно забурлила, вспенилась. Пошла волнами. Из глубины сначала показалась голова в ореоле черных мокрых волос, потом плечи, руки, а постепенно и все стройное тело. Женщина, столь эффектно вышедшая из озера, была абсолютно голой и, очевидно, нисколько этого не стеснялась. Она медленно побрела по мелководью, рассеянно напевая какую-то песню без слов.

Ведьмак внимательно следил за ней из своего укрытия. Он старался не шевелиться и затаил дыхание. Молодая женщина была очень хороша собой. Длинные черные волосы змеились по ее спине, опускаясь ниже лопаток. Идеальная по форме грудь, с которой соблазнительно падали капли воды, тонкая талия и стройные длинные ноги.

Геральт не мог видеть сейчас ее лица, так как она чуть отвернулась в сторону и взяла с куста свои красные шелковые шаровары. Он по-прежнему старался не двигаться и продолжал просто наблюдать за молодой женщиной.

Она натянула темно-красный лиф прямо на голое и мокрое тело. Тонкая материя оканчивалась под грудью и не скрывала плоского живота. Широкие рукава наряда закреплялись на запястьях специальными браслетами. А блестящие золотые монеты опоясывали талию.

Ведьмак дал ей полностью одеться и только потом вышел из своего укрытия. Женщина нисколько не удивилась его внезапному появлению. Лишь на мгновение застыла, услышав чужие шаги. Казалось, в каком-то смысле она давно его ожидала.

— А я все думала, когда же ты осмелишься подойти, — игриво бросила женщина через плечо.

Геральт не сомневался в том, что она уже давно почуяла его присутствие в чаще. Он не ответил. Тогда она взяла свою легкую красную накидку в руки и медленно повернулась к нему. Впервые за долгое время ведьмак увидел открытое лицо женщины без покрывала. Она была одета очень нарядно, как танцовщица или как наложница знатного вельможи. Наклонив голову в бок, она внимательно рассматривала его. С ещё большим интересом. От ее пристального взгляда не укрылись ни его белые волосы, ни вертикальные узкие зрачки глаз. Внезапно красивые черты лица женщины неприятно исказились.

— Что ты такое? — осторожно спросила она, чуть прищурившись.

Геральт молча обнажил меч.

— А ты не похож на остальных мужчин, которые изредка сюда забредают, — она говорила абсолютно правильно. Без малейшего акцента. — И ты не здешний. Так что же ты такое?

Он видел, как ее губы двигались. Хотя знал, что ее голос скорей всего звучит только в его голове. Женщина холодно улыбалась.

— Ведьмак.

— Ведьмак? — переспросила она, явно не понимая значение этого слова. — Чародей?

Тяжелый взгляд ее черных глаз прожигал его насквозь.

— Нет, я охочусь на таких, как ты.

— За деньги?

— За деньги.

Она обошла его полукругом. И он развернулся вслед за ней, держа свой меч наготове. Ведьмак знал, что она ищет, откуда сможет достать его когтями.

— За меня тебе тоже заплатили?

Геральт медленно кивнул. Ее мелодичный голос был таким умиротворяющим.

— Ты разочаровываешь меня, ведьмак. Ты не человек, но ты не слишком отличаешься от остальных людей. Большинство бед исходят именно от денег.

Она не спускала с него внимательного взгляда. Легкая красная накидка, которую она только что держала в руке, была равнодушно отброшена.

— Разве я виновата, что мой отец был жадным человеком? — вкрадчиво спросила она. — Жадным до такой степени, что продал меня богатому торговцу. А когда я ослушалась и сбежала, он вернулся за мной, — она посмотрела на озеро. — Он утопил меня именно здесь. А закопал на том берегу.

Женщина снова повернулась к нему. В свете солнца она была так прекрасна. Белая кожа, совершенно не тронутая загаром, казалась нежнее персика. Стоило только прикоснуться. Попробовать на вкус. Однако ведьмак видел слишком много. То, чего не могла скрыть от него ни одна иллюзия. Даже самая хорошая. Неестественные темно-серые и коричневые пятна, порой проступавшие на теле женщины. Ее настоящая кожа.

— В наших краях отцы имеют право поступать так с непокорными детьми, — в ее глазах зажглись красноватые огоньки, не предвещавшие ничего хорошего. — Поэтому мое убийство тоже осталось безнаказанным.

Ведьмак крепко сжал рукоять меча. Он был наслышан о трупах, которые она оставила после себя. Он не верил ни единому слову.

— Так скажи мне, какой смысл в золоте, если оно приносит только смерть?

Она внезапно кинулась на него, не дожидаясь ответа. Иллюзия, покрывавшая ее от макушки до кончиков ногтей, пропала в одно мгновение. И перед Геральтом теперь предстал ее истинный облик. Скелет, обтянутый свисающей лохмотьями кожей. Вздувшиеся вены по темному морщинистому телу, в котором осталось так мало человеческого. Гниль, смерть и рваные лоскуты. Останки одежды неопределенного цвета, обмотанные вокруг странных костяных наростов.

Красные угольки глаз хищно смотрели на ведьмака из практически голого черепа. Она выставила вперед руки с длинными острыми когтями. Целилась прямо в грудь.

Геральт отскочил в сторону и рубанул мечом чуть выше ее спины. Попал прямо по шее, отчего она зашипела, молниеносно развернулась и снова ринулась на него. Ее острые зубы издавали нетерпеливые клацающие звуки, явно предвкушая свежее мясо. Ведьмак отбил несколько прямых атак, однако сокращение дистанции не сулило ему ничего хорошего. И он решительно перешел в нападение. Ускорился, нанося ей короткие непредсказуемые удары и оттесняя обратно к воде. Она внезапно взвыла от ярости, растопырила свои когти и принялась махать ими уже вслепую, и яростно щелкать зубами. Геральт понял, что она не привыкла получать такой отпор, и это несколько ошеломило ее.

Он воспользовался этим моментом, чтобы бросить ей под ноги бомбу, и отскочил в самое время, когда раздался оглушительный хлопок. Песок завихрился у его противницы под ногами, обсыпал и частично ослепил ее. Ведьмак молниеносно занес меч над головой и нанес сокрушительный удар. Будь в его руках серебряный клинок, этого оказалось бы достаточно. Однако чистая сталь наносила меньше урона.

Его противница издала противный визжащий звук. Отскочила, опустилась на четвереньки, практически припав к земле. На ее спине зияла глубокая рана. Геральт встал в защитную стойку и терпеливо ожидал, когда она нападет снова. Брать инициативу в свои руки было сейчас крайне опасно. Она клацнула зубами, разбрызгивая вокруг себя жёлтую слюну, но пока не решалась снова пойти в атаку. Ведьмак изобразил на лице свою самую гнусную усмешку и попытался немного подстегнуть ее:

— А я все жду, когда же ты осмелишься подойти.

Она внезапно прыгнула на него. Он ожидал этого и отскочил кувырком назад. Однако она выиграла несколько секунд времени и тут же предприняла новую атаку. Он не успел уйти в сторону и только смог поставить блок в последнюю минуту. Его противница со всем размаху врезалась в него и надавила всем своим мощным телом. Так, что они пропахали вместе несколько метров земли. И Геральт оказался прижатым к стволу дерева.

— Зараза! — выругался Геральт.

Это было скверно. Даже очень скверно. Он смог заблокировать мечом только одну ее руку. Когти другой руки остервенело скребли кору дерева.

Геральт смотрел в красные угольки ее глаз, которые теперь были так близко. Она беспрестанно щелкала зубами в воздухе, пытаясь до него дотянуться, и он упорно не давал ей этого сделать. Ведьмак почувствовал, как трещит по швам его новая кожаная куртка. Она разодрала ему рукав и плечо, оставила глубокую и длинную царапину на коже. Кровь тут же хлынула из прорехи, и его противница радостно взвыла. Она уже предчувствовала скорую победу. И это было ее главной ошибкой. Нельзя было отвлекаться даже на секунду. Потому что этого мгновения вполне хватило ведьмаку, чтобы быстро сложить пальцы в знаке Аард и откинуть свою противницу от себя. Она описала красивую дугу над берегом озера и со страшным треском врезалась в кусты. Геральт встал и снял свою куртку. Его левая рука стремительно немела. Пора было заканчивать этот бой.

Когда она вылетела из кустов и снова помчалась к нему на четырех лапах, он уже успел окружить себя защитным барьером с помощью знака Квен. Ведьмак бесстрашно бросился ей навстречу, и они столкнулись где-то посередине. Она снова попыталась достать его своими когтями, и когда у нее это не получилось, издала пронзительный визг. Встала на задние ноги для следующей атаки. Безусловно, чтобы снова наброситься на него всем своим телом. Геральт тут же ушел в сторону, перекатился и рубанул по ее ногам, целясь в первую очередь в сухожилия. Его противница взревела от боли, покачнулась и оказалась совершенно открыта для атаки. Следующий точный удар распорол ей живот до самых внутренностей. Она отчаянно замахнулась и попыталась пронзить его насквозь круговой атакой. Однако он ловко отпарировал удар и использовал инерцию от него, чтобы перескочить ей за спину. Она еще не успела сориентироваться в пространстве, как он коротко ударил мечом и разрубил ей позвоночник. Издав последний булькающий звук, она повалилась на песок. При этом часть ее внутренностей, отвратительного темно-фиолетового цвета, выпало наружу.

Геральт отошел от монстра и аккуратно вытер свой меч. Красная накидка, которую она оставила, все-таки пригодилась. Убедившись, что его противница больше не движется, ведьмак занялся своей рукой. Из разорванной рубашки продолжала капать на песок кровь. Царапина, в целом, выглядела пустячной. Когти рассекли мясо и кожу, однако не проникли слишком глубоко и не задели ничего важного. Геральт достал из поясной сумки спирт и залил им рану. Выругался. Прижал чистый лоскут, чтобы остановить кровь. Перевязал, чтобы не занести заразу. После чего подошёл к своей поверженной противнице и перевернул ее, внимательно изучая.

Внешне она чем-то походила на трупоеда. От цвета кожи до острых зубов и когтей. Только была одета в свалявшиеся и рваные лохмотья. Однако трупоеды не обладали примитивными магическими способностями, чтобы поддерживать иллюзии. Они не могли ходить на задних лапах, хотя их строение и напоминало человеческое. И тем более, они не были настолько разумны, чтобы поддерживать разговор. Даже при помощи зачатков телепатии.

Холера, горько подумал ведьмак, все в этом Офире было не так, как в Северных Королевствах.

Он медленно прошелся вдоль озера. Ориентировался преимущественно на запах. Скоро отвратительный смрад гниющих тел привел его прямо к гнезду. Видимо, сюда она притаскивала своих жертв, которых заманивала иллюзиями на тракте. Судя по оторванным частям тел и обглоданным костям, здесь она их и доедала. Определенно, трупоед. Демоническая разновидность джиннов. Офирский гул, так кажется его здесь называли. К счастью, всего лишь джанна низшего ранга.

Ведьмак достал последнюю песочную бомбу и кинул внутрь гнезда. Пламя вспыхнуло, песок взметнулся вверх. Огонь весело заплясал на сухих веточках и принялся жадно пожирать разделанные на куски трупы.

Геральт вернулся обратно. Кровь из его раны снова пошла. Он снял повязку, наложил целебную мазь и снова перевязал. Потом принес из своего укрытия мешок и аккуратно завернул в него джанну. Закинул ее себе на здоровое плечо и двинулся в сторону тракта. Ему потребовалось немало времени, чтобы выследить монстра. И столько же ушло, чтобы добраться с грузом обратно. Жара и липкая влажность леса мешали ему двигаться быстро. Он весь покрылся потом, хотел пить и тяжело дышал.

Ведьмак оставил пастись свою лошадь у дороги. Не Плотва, конечно, однако в Офире эта низкая коренастая масть была очень популярна. Он закинул мешок с джанной на широкий круп лошади, одним рывком забрался в седло и пустился галопом по направлению к городу. От обещанной награды его отделяла теперь самая малость.

Если бы у Геральта был его привычный набор: серебряный меч, масло против трупоедов и пара бомб Северный Ветер, он бы справился с джанной гораздо быстрее и без увечий. Однако снаряжение ведьмака осталось в Новиграде. Геральт даже боялся думать, что с ним стало. С того момента, как он смог выбраться из пустыни, он выполнял заказы один за другим, чтобы собрать деньги на путь обратно. К счастью, работы для него хватало, так как офирцы и раньше нанимали заезжих ведьмаков. А также хорошо знали, какие монстры обитают в соседних лесах и деревнях. По большей части это были обычные трупоеды. Гнильцы или утопцы. Ничего сложного. Геральт смог разобраться с ними даже с помощью стального меча, усовершенствованного новыми рунами. За джанну полагались приличные деньги. В Офире ему платили щедро, так что он наконец смог найти себе место на корабле, который скоро отплывал обратно в Новиград.

Лес сменился выжженной на солнце равниной. Вдалеке белели стены города Пасаргад. Небольшого портового поселения, в котором он обосновался.

Геральт кивнул стражникам, когда подъехал ближе к воротам, и показал им свою охранную грамоту. Они лишь мельком взглянули на бумагу и пропустили его внутрь. Здесь беловолосого ведьмака уже хорошо знали.

Пока Геральт еще не освоился в Офире, он опасался того, что станет слишком приметным чужаком среди смуглых и бородатых граждан, а то и сразу угодит за это в темницу. Однако страна процветала благодаря торговле, и в портовые города Офира ежедневно приплывали десятки кораблей из других государств. Так что ведьмак вызывал здесь не больше любопытства, чем обычно. Тем более, что женщины Офира закрывали нижнюю половину лица тканью и обычно смотрели себе только под ноги.

Геральт проехал ряды белых домов и свернул на узкую улочку, за которой располагался главный базар в Пасаргаде. Самое оживленное место города. По принципу рынков Северных Королевств здесь собирались жители, чтобы купить различные товары. Однако офирские рынки были на порядок больше, чем в Новиграде. Они занимали значительную территорию города. И здесь можно было купить абсолютно все: еду, одежду, драгоценности, оружие и доспехи. И даже выпить прохладного щербета и поиграть в карты. Геральт провел здесь немало времени. Как только у него появлялись хоть какие-то деньги, он задумчиво бродил мимо многочисленных прилавков, вдыхая запахи специй и корицы. Здесь он находил ингредиенты для своих бомб, которые изготовлял теперь из огня и песка. Благо, последнего в Офире было предостаточно. Товары из других государств, особенно из Северных Королевств, стоили здесь гораздо дороже.

Геральт пересек многолюдный базар и углубился дальше в город. Сейчас ему был нужен дом Бахрама, главы этого города. Обещанная награда ожидала ведьмака именно там. После еще нескольких пустынных улиц Геральт наконец-то оказался в престижной части Пасаргада.

Высокий кованый забор полностью закрывал дом, утопающий в тени огромных деревьев. Стража у ворот отобрала у ведьмака все его немногочисленное оружие и только тогда решила впустить внутрь. Геральт всегда неохотно расставался с мечами, воспоминания о Коралл и о Кёраку были все ещё свежи в памяти.

Он прошел через живописный сад мимо прозрачного бассейна, лежаков с подушками и журчащих фонтанчиков. Деревья окружали шестиугольный дом со всех сторон, они закрывали его от солнца и даже давали определенную прохладу. Именно так офирская знать обычно спасалась от вездесущей жары.

Ведьмак вошел в дом с парадного входа. Две служанки, закутанные с головы до ног в темные покрывала, проводили его в небольшую богато обставленную комнату, где его ожидал уже глава города.

— Да славится вечное дело сотворения мира, — поздоровался он с ведьмаком привычным для Офира способом.

— Приветствую, — кивнул Геральт.

— Я давно ожидал тебя, ведьмак, — произнес Бахрам с сильным акцентом. — Ты разобрался с этой бестией, убивавшей купцов на тракте?

— Да, это был офирский гуль. Я оставил тело твоей страже.

Геральт усмехнулся. Подобных трупоедов, умеющих столь ловко накладывать магические иллюзии, он видел в первый раз в жизни. До этого ведьмак встречал лишь упоминание об офирском гуле в книгах и думал, что это скорее легенда, не имеющая ничего общего с реальностью. Он не мог не представить, как сильно удивился бы Весемир.

— Прекрасно, — Бахрам открыл ящик стола и достал кошель, туго набитый золотом. — Ты оказываешь этому городу неоценимую услугу.

Это тоже было в новинку для ведьмака. В Офире в него не кидались камнями, не шарахались в разные стороны и не обзывали мутантом. Видимо, это было связано с культурой этой страны. Любой специалист, хорошо знающий свое дело и приносивший благо обществу, вызывал здесь определенное уважение.

Перед Геральтом сейчас лежал последний кошель, который ему еще надо было собрать. Это открывало перед ним возможность долгожданной дороги домой.

— Тебя хочет видеть один господин, — сообщил ведьмаку Бахрам, сплетая свои цепкие пальцы. — Он приехал в Пасаргад специально ради встречи с Геральтом из Ривии. Видимо, кто-то уже успел порекомендовать тебя.

Прежде чем Геральт успел что-то ответить, Бахрам позвонил вколокольчик. Незаметная между книжными шкафами дверь открылась, вошла еще одна служанка и отвесила глубокий поклон сначала своему хозяину, потом ведьмаку.

— Проводи моего гостя к Искандер-хану, — велел Бахрам.

Поднявшись на ноги, Геральт обменялся любезным поклоном с главой города. Больше всего на свете ему хотелось улизнуть отсюда, собрать свои немногочисленные пожитки и поскорее сесть на корабль. Однако он знал, что оскорблять хозяина дома не стоит. Отказываться от любой услуги в гостях было крайне невежливо. Поэтому он нехотя прошел в соседнюю комнату, где его уже ждал загадочный господин.

На вид Искандер-хану было не больше сорока лет. Он был очень худ и мускулист. И, как и большинство знатных офирцев, носил густую бороду и белые одежды.

— Добро пожаловать, Геральт, — поздоровался он с ведьмаком и вежливо указал на кресло напротив него. — Присаживайся.

Льдисто-голубые глаза Искандера не спускали с него внимательного взгляда. Шпион или начальник тайной полиции, решил Геральт.

— Надо сказать, что я весьма наслышан о тебе, — спокойно произнес Искандер. — Я лишь пару раз в жизни видел живого ведьмака. Так что мне было, чему удивляться. Белый Волк внезапно объявился в Офире. Чем обязаны такой чести, не подскажешь?

— Занесло попутным ветром, — процедил сквозь зубы Геральт.

Искандер усмехнулся, однако веселье не затронуло его холодных глаз. Честно говоря, Геральт и сам желал бы знать, у какого такого купца Лютик выиграл в карты этого проклятого джинна, который в одно мгновение перенес его в Офир. Причем эффект от этого перенесения был гораздо хуже любого портала.

— Ладно, мы еще вернёмся к этому, — пообещал Искандер.

Геральт нахмурился. Начало этого разговора ему совсем не нравилось.

— У меня есть для тебя заказ. Думаю, не надо говорить, что хорошо оплачиваемый.

Ведьмаку сразу захотелось рубануть с плеча и признаться, что он вообще больше не намерен брать заказы в Офире. Однако профессиональная привычка возобладала над желанием.

— О чем конкретно идет речь?

— О драконе.

Геральт усмехнулся:

— Тогда ты зря приехал в город. Я не убиваю драконов.

— А я и не сказал, что его надо убить.

Теперь его усмешка не выражала ничего кроме презрения.

— Если тебе захотелось домашнюю зверюшку, то рекомендую вилохвоста. Не так экзотично, конечно. Однако проблем с содержанием будет поменьше.

— Очень забавно, — холодно ответил Искандер. — Мы не почитаем драконов так, как это делают в Занзибаре. Однако эти существа являются для нас священными животными. И если они случайно залетают с гор на людные территории Офира, то наши чародеи прекрасно знают, как их отпугнуть.

— Тогда не понимаю, зачем тебе нужен я, — пожал плечами ведьмак.

Искандер чуть подался вперед.

— Я хочу, чтобы ты выследил его. Речь идет не о совсем обычном виде. Это золотой дракон.

Ведьмак некоторое время молчал, размышляя, что ответить. Он знал только одного такого дракона. И тот вряд ли бы захотел привлекать к себе внимание. Даже в Офире.

— Эта красивая легенда, не имеющая ничего общего с правдой.

— Я видел его собственными глазами.

Геральт снова замолчал. Искандер терпеливо ждал его реакции, больше не вступая в разговор.

— Знаешь что, — наконец сказал ему ведьмак. — Мне наплевать, какой это дракон. Я не хочу ни выслеживать его, ни тем более убивать. Я достаточно погостил у вас и собираюсь сесть на ближайший корабль и покинуть Офир.

Искандер и бровью не повел.

— Я не успел представиться, Геральт, — спокойно сказал он. — Тяжкое упущение вежливости с моей стороны, которое, я надеюсь, ты мне простишь. Если о твоей деятельности мне все известно, то моя, увы, до сих пор осталась тайной. А ведь мы в чем-то даже похожи, я тоже занимаются устранением редких и опасных для общества личностей.

— Дай угадаю: если я откажусь, то сгнию в темнице, — ответил ведьмак.

— Я больше предпочитаю яды, — любезно пояснил Искандер. — Впрочем, в этот раз я готов быть более изобретательным. Ты просто не уплывешь отсюда ни на одном корабле. Не перейдешь ни через один портал. И не пересечешь границу Офира с другими государствами.

Ведьмак не ответил. Он прикидывал свои шансы на то, чтобы выйти из этого дома живым и успеть добраться до порта прежде, чем его схватят.

— Пока ты размышляешь над моим предложением, я хочу попросить тебя присоединиться ко мне на время короткой прогулки. Давай вместе осмотрим ближайшую деревню, которую сжёг дракон. Твое время и твой совет, ведьмак, в обмен на все золото, которое ты сможешь унести.

Геральт молчал.

— Я не убиваю драконов.

— Я знаю.

— Ладно, когда ты хочешь отправиться? Мне надо забрать свои вещи, — нехотя согласился ведьмак.

— Уже сделано. Мои люди принесли их прямо сюда.

Геральт вздохнул. Похоже, у него не оставалось иного выбора. Искандер сделал знак кому-то за спиной ведьмака и в комнату вошла дюжина человек вооруженных до зубов.

— Давай без сюрпризов, — настойчиво попросил офирец.

Геральт оглядел кривые сабли стражников и подумал, что Искандер явно делает ему комплимент. Разобраться с ними голыми руками представлялось нелегкой задачей. Да даже если ему и удалось бы выиграть эту схватку, он не поставил бы много на свою жизнь.

Искандер медленно поднялся из своего кресла. По его команде стражники окружили ведьмака и вывели его из комнаты обратно в покрытый мрамором холл. Там их уже поджидал Бахрам.

Ни один мускул не дрогнул на его лице при виде плененного ведьмака. Он мог с удовольствием пользоваться его услугами и щедро их оплачивать, однако Геральт все равно оставался для него чужаком. Он сдал его не моргнув и глазом.

Когда Искандер проходил мимо главы города, тот поспешно склонился в глубоком поклоне. Геральт не мог этого не заметить.

— Спасибо тебе за все, ведьмак, — спокойно поблагодарил его Бахрам и кивнул.

Геральт воспользовался этим моментом и немного задержался около главы города. Похоже, Искандер был какой-то важной шишкой.

— Окажи мне еще одну услугу, — тихо попросил ведьмак. — И развей мои сомнения. Кто он такой?

Бахрам глянул на стражников и наклонился к Геральту.

— Один из Вазир-е Азам нашего падишаха, — шепнул он ведьмаку. — Глава секретной службы.

Плохо. Очень плохо. Из всех возможных влиятельных должностей это была самая мерзкая. Ну и влип же ты, подумал про себя Геральт. Он нагнал Искандера в саду. Мешок ведьмака был уже распорот, и визирь внимательно изучал тело джанны.

— Еще одна легенда, — с нехорошей усмешкой сказал он ведьмаку. — Заверните с собой, — велел он стражникам.

Геральт, по-прежнему окружённый со всех сторон, забрался на свою низкорослую лошаденку и отправился вслед за Искандером. Путь через Пасаргад был не очень долгим, и вскоре они оказались в порту. Ведьмак был здесь только сегодня утром, когда договаривался с капитаном, чтобы уйти из Офира с первым ночным приливом.

Корабль «Вечность» стоял совсем недалеко от Геральта. Поэтому он воспользовался своей относительной свободой, чтобы задержаться и бросить на него прощальный взгляд. Сильный ветер, бушующий на пристани, пытался развеять сложенные паруса на мачтах. Маленькие темные фигуры матросов сновали по палубе.

Стражники окружили его плотным кольцом и отконвоировали к военному коггу, на палубу которого уже взошел Искандер. Геральта провели в большую красивую каюту, меблированную в офирском стиле. Невысокий столик и разбросанные подушки занимали центральное место в помещении. Искандер уселся на одну из самых больших подушек. Стража осталась стоять за дверью.

— Что-нибудь желаешь, Геральт? — поинтересовался великий визирь. — Может быть щербета или вина?

Любой вид алкоголя был большой редкостью в Офире. Религиозные граждане отказывались от него добровольно. И весь выращенный виноград шел на торговлю с другими странами. Помимо щербета, одним из любимых напитков в этой стране был травяной отвар, который остужался специальным образом и подавался очень холодным.

— Предпочитаю думать на трезвую голову.

Искандер налил светлую янтарную жидкость в две маленькие фарфоровые плошки. Поставил одну из них перед ведьмаком. Потом достал из кармана свиток с печатью и развернул его на столе. Геральт внимательно посмотрел на карту Офира. На густую россыпь городов. На юго-востоке огромным желтым пятном была обозначена пустыня.

— Здесь отмечены места, которые подверглись нападению, — пояснил ему Искандер.

Геральт сосчитал на карте шесть точек.

— Я смотрю, все деревни расположены на севере. Недалеко от столицы.

— Да, дракон перемещается очень хаотично. В этом-то и проблема.

Геральт задумался над его словами.

— Первый случай произошел здесь, — Искандер указал на точку на карте. — Потом здесь и здесь. Как видишь, в совершенно разных местах. Стражники прочесали всю местность, однако не нашли никаких следов кроме пары очевидцев. Пришлось разослать наблюдателей во все близлежащие деревни, и только тогда нам наконец-то удалось узнать, что это точно дракон.

— Драконы, в особенности золотые, — задумчиво проговорил Геральт. — Если, конечно, предположить, что это все-таки золотой дракон, намного превосходят людей своим интеллектом. Так что он может водить вас за нос очень долго.

— Я уже смог убедиться в этом на собственной шкуре, — кисло заметил Искандер. — Из шести нападений нам повезло лишь дважды. За дело лично взялся верховный чародей Нияз. Он рыскал по деревням со своими лучшими людьми. И в конечном итоге ему удалось найти дракона. Обратно живым не вернулся никто. Поэтому в последний раз я сам отправился на поиски.

— Могу представить, что из этого вышло.

Искандер согласно кивнул.

— В живых осталась лишь горстка моих людей.

— Какие твои выводы?

— Дракон летает очень высоко, ни арбалетами, ни другой техникой до него не добраться. Пламя монстра способно плавить песок и достанет тебя даже, если ты находишься далеко. А уж поверь мне, я не подходил к нему близко. Он явно обладает какими-то магическими способностями, так как без труда отразил все наши атаки. Мы даже установили «стрекозу», но ни один гарпун так и не пробил его чешую.

— И ты все равно не хочешь убивать его? — иронично переспросил ведьмак.

— Убийство — это крайняя мера. Но я ее не исключаю. Поэтому тебе надо привести нас к логову монстра. Мы сделаем все остальное. Поставим там магическую ловушку или зачаруем дракона, если удастся застать его в врасплох.

— Мне слабо верится, что моя роль ограничится только выслеживанием.

— Расслабься, Геральт, — фыркнул Искандер. — Ты не единственный чужестранец, которого мы привлекли к этому делу. В столице собрана коллегия из чародеев Северных Королевств. Твоих земляков, между прочим. Да и мои люди тоже знают, что делать.

Ведьмак снова задумался над словами Искандера. Он не хотел признаваться, что ему стало интересно, кто именно из чародеев прибыл в Офир. Возможно, что… Возможно, что и сама Йеннифер.

— Мне понадобятся оружие и доспехи, — быстро ответил ведьмак прежде, чем успел себя остановить. Достаточно было одной и мысли о Йеннифер, и он как всегда начал действовать опрометчиво. — Я попал в Офир случайно, так что все мое снаряжение осталось в Новиграде.

Искандер довольно улыбнулся и махнул рукой.

— Следуй за мной, Геральт.

Они прошли в соседнюю каюту, которая была увешана разнообразным оружием. На манекенах вдоль стены висели начищенные латы. Изогнутые мечи, луки, палицы и арбалеты были прочно закреплены на стенах. Пушистый ковёр под ногами скрадывал шаги.

— Моя личная оружейная, — кратко пояснил Искандер. — Думаю, что вот это тебе особенно понравится.

Внимание Геральта приковал к себе манекен посередине каюты. Доспех был выполнен в офирском стиле. Однако несмотря на загнутые кверху носки сапог, острые наплечные пластины или синий шелковый пояс что-то неуловимо напоминало о броне школы Медведя, которую Геральт потерял в Новиграде. То ли искусно выделанные коричневые наручи, закрепляемые одновременно несколькими ремешками, то ли синий шарф, который надо было повязывать вокруг горла, то ли легкая кольчужная сетка на предплечьях рук или нижней части кафтана. Он заметил, что два меча были прикреплены к доспеху ремнем со стороны спины. Искандер неплохо подготовился.

Геральт аккуратно достал оба меча из ножен. Стальной клинок, украшенный синей кисточкой, раздваивался на конце. Серебряный меч представлял из себя цельный и невероятно острый клинок. В обоих случаях гарды мечей были выполнены в виде скорпиона.

— Что это за школа? — спросил ведьмак.

Искандер пожал плечами.

— Я люблю собирать разное оружие. Дорого, конечно, но, как видишь, есть свои плюсы. Эти мечи и доспехи выполнены по чертежам, которые я выкупил на одном аукционе. Их нашли в древних развалинах.

— Я слышал, что в ваших землях раньше была школа ведьмаков, — задумчиво сказал Геральт. — Но никогда не встречал ничего подобного.

— Эти доспехи будут твои, если согласишься мне помочь, — заверил его Искандер. — Деньги можем не обсуждать. Я заплачу, сколько скажешь. Что касается твоего возвращения в Северные Королевства, то этот когг доставит тебя куда пожелаешь после окончания контракта. Хоть до самого Новиграда.

Геральт вернул мечи обратно в ножны и ничего не ответил. Когда они вернулись на палубу, то оказалось, что корабль уже практически покинул залив. Искандер снова улегся на расшитые подушки. Геральт остался стоять, не спуская глаз с удалявшегося города и вдыхая свежий морской бриз.

— Скажи мне, Искандер, — хрипло сказал он после продолжительного молчания. — С чего главе секретной службы заниматься каким-то монстром?

Визирь молчал, сверля внимательным взглядом спину ведьмака.

— Только не говори, что речь идет о спасении мирных людей. Не поверю.

— А это имеет значение? — нарочито мягко поинтересовался Искандер.

— Имеет. Если ты хочешь, чтобы я взялся за дело.

— Хорошо, я удовлетворю твое любопытство. Что ты знаешь о политической жизни в Офире?

— Ничего. Я здесь недавно. Но могу сказать, что людям здесь живётся не в пример лучше, чем в Северных Королевствах.

— Интересное мнение. Особенно ввиду того, что мы пережили гражданскую войну. Впрочем, это не относится к делу напрямую. Офиром уже несколько лет правит сын падишаха — наш достопочтенный шахзаде Фархад. Он большой поклонник Северных Королевств и даже совершил небольшое путешествие по Редании. Оттуда и привез с собой нескольких полуэльфок.

Геральт понимающе хмыкнул.

— Не пойми меня неправильно, для мужчины в Офире нормально иметь столько наложниц, сколько он может себе позволить. Однако крепкие связи являются противоестественными. Особенно когда дело касается гарема знатных вельмож. У Фархада нет детей. Что является большой проблемой для правителя. Я бы сказал, даже очень большой. Поэтому в народе поговаривают о том, что шахзаде бездетен из-за этих полуэльфок. Когда начались нападения на деревни, религиозное волнение только усилилось. Нашлись предсказатели, которым не успели вовремя отрезать языки. Они утверждали, что дракон ниспослан высшими духами в качестве наказания за грехи шахзаде.

— Вот оно что, — усмехнулся Геральт. — Значит, причина все-таки политическая.

— Как ты сам понимаешь, чем быстрее мы разберемся с этой проблемой, тем будет лучше. Новому верховному чародею нет до этого дела, он занят призывом своих коллег по цеху.

— Кто из чародеек Северных Королевств сейчас в столице?

— А я не говорил, что Миргали пригласил именно чародеек. В основном только чародеев. Я не могу представить, чтобы он позволил женщинам командовать над собой.

Геральт почувствовал укол разочарования. Сейчас он молча наблюдал за первыми огоньками, появившимися на горизонте. Рыбаки охотились за косяками рыб, выметывая сети.

— А теперь, когда я ответил на твой вопрос, будь добр и удовлетвори и мое любопытство, — Искандер поднялся с подушек, подошёл к нему и задумчиво облокотился на перила. — К нам и раньше иногда заезжали ведьмаки, но, ты сказал, что попал в Офир абсолютно случайно.

Геральт кивнул.

— Скажем так, мне повезло столкнуться с джинном, который доставил меня сюда. Путешествие было коротким, зато крайне неприятным. А вот дорога домой, похоже, растянется на несколько месяцев.

— Вот оно что… Должно быть, это был силат. Один из низших видов джинна. Весьма проказливые существа на деле. Уж не думаю, что это был ифрит. Он бы от тебя сухого места не оставил.

— Джинн выбросил меня в пустыне. Я чудом выжил.

— Неудивительно, ведь джинны предпочитают жить подальше от цивилизации. А это как раз самое необитаемое место в Офире. Когда ты его освободил, он, очевидно, решил вернуться домой. А заодно и прихватил все, что находилось поблизости. У тебя не осталось емкости, в которой он содержался? Нужна печать, скреплявшая сосуд. А лучше предмет, в котором он содержался.

— Нет, не осталось.

— Жаль, я мог бы попросить Миргали вызвать этого джинна и запечатать его обратно.

Ведьмак вздрогнул от одного воспоминания о хитрой роже, возникшей из темного дыма.

— Спасибо, но я больше не хочу с ним встречаться.

Искандер ничего не ответил и только понимающе усмехнулся.

Ночью Геральт опять вспоминал про пустыню. Про обжигающий раскаленный песок под босыми ногами. Яркое желто-оранжевое море, уходящее под самый горизонт. Он шел целый день, может, даже два. Возможно, целую вечность. Спал, укрывшись грубой тканью от холода. Игнорировал голод, понемногу лишающий сил. Его запасы драгоценной воды таяли прямо перед глазами. Хотя он пытался использовать их разумно, одна фляга уже была выпита. В другой осталась лишь половина.

Воспоминания налетели на Геральта волной. Так внезапно. Охватили, не дали отодвинуть в сторону и забыться. Неумолимое солнце пустыни пекло голую спину, плечи и руки. Жаркий климат переносился так же тяжело, как и лютый холод, приходящий ночью. Он шел медленно, так как частенько просто утопал в песке. Уходил в него практически с головой. Осторожно шел сквозь бесконечные песчаные дюны и мечтал только об одном — достичь края этой проклятой пустыни. Ведьмак ещё долго лежал и смотрел в деревянный потолок каюты, пока судно плавно качалось на волнах офирского моря.

Увеселительная прогулка, которую Искандер пообещал ему и на которую он согласился с легким сердцем, на деле оказалась далеко не такой короткой. Они прибыли к деревне только рано утром. После того, как высадились с когга у ближайшего причала и проскакали еще несколько часов подряд. Впрочем, от поселения осталось только одно название на причудливом офирском языке. Просто область по середине леса. Прожженная насквозь подпалина, покрытая пеплом. Геральт начал ощущать запах гари задолго до того, как увидел останки домов. Обугленные, черные, сильно покореженные огнем. Вряд ли кто-то смог уцелеть.

— Мы хотели оставить трупы до твоего приезда, — заметил Искандер. — Однако я решил, что это будет слишком мелодраматично.

Геральт долго ходил между домами и внимательно осматривал окрестности. Иногда он останавливался и приседал, внимательно рассматривая горсти пепла. Одна из них, по-видимому, раньше была какой-то деревянной фигурой. Геральт внимательно изучил все детали. Использовал ведьмачье чутьё.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался Искандер, чуть погодя. — Какие твои первые выводы?

— Начинаю понимать, отчего твой чародей занят сбором собратьев по цеху, — задумчиво ответил ведьмак.

Драконы были не теми существами, которые так просто нападали на людей. Они если и спускались с гор, то только потому, что на это их вынуждал голод. А если и нападали на человека, то, значит, не могли по-другому его утолить. То, что произошло здесь, было сделано не из-за голода. Это было сознательное уничтожение всего живого в деревне. Смертельный огонь, который не оставил после себя ничего, кроме тлена и пепла.

Геральт выпрямился и холодно посмотрел на Искандера.

— Этим драконом кто-то управляет.

========== Кто сеет ветер, тот пожнет бурю ==========

Огромный базар столицы Офира мог поразить любое воображение. Тем более воображение ведьмака, который оказался в Мараканде впервые.

Многочисленные лавки торговцев выстраивались в целые широкие улицы. Точнее, в лабиринты улиц, в которых можно было заблудиться. Каменные плиты были устланы расшитыми коврами. А от вечного ослепительно-жаркого солнца покупателей спасали навесы из полупрозрачных пестрых тканей, натянутых прямо между лавками.

Но больше всего Геральту нравились запахи. Ароматные нотки шалфея, корицы и лаванды. Разнообразных эфирных масел, курительных смесей и специй, столь повсеместных для любого офирского базара. Они впитывались в кожу, отвлекали от грустных мыслей, обволакивали невесомым облаком.

— Не понимаю, что мы здесь ищем, — недовольно сказал Искандер, пока они бродили от лавки к лавке.

Один из главных визирей Офира не любил тратить свое время зря. Для него оно было на вес золота. И все-таки Геральт не звал его пройтись по базару. Искандер вызвался сопровождать его сам. Поэтому ведьмак был отчасти ему признателен. Офирец хотя бы предпочел одеться очень просто.

— Мне нужны ингредиенты для масел и зелий. Если мы собрались искать дракона, они мне ещё понадобятся. И не только мне, — еле слышно закончил ведьмак.

— Бери все, что надо, — равнодушно согласился Искандер. — Я хочу, чтобы ты был готов к встрече с драконом. Поэтому оплачу любые расходы. Прими мою щедрость в качестве аванса.

— Ну уж нет, — отрезал Геральт. — Я здесь уже достаточно времени, чтобы не брать авансов. В Северных королевствах если не потребуешь задаток, то ни хера не получишь, а в Офире хер получишь, но уже после. Однако броня и оружие понадобятся мне сейчас. А оплату я потребую только после выполнения контракта.

Визирь не смог сдержать ехидной улыбки:

— Ты либо не доверяешь мне, либо не хочешь оставаться в долгу.

— И то, и другое, Искандер, и то, и другое.

Впрочем, казалось, что офирец нисколько не обиделся на него и даже, наоборот, одобрял это решение:

— Тогда позволь мне угостить тебя щербетом. Я настаиваю.

Геральт грустно посмотрел на связку лаванды и кивнул. А почему бы и нет?

Они зашли в одно из увеселительных заведений на базаре, где жители Офира обычно занимались тем, что прятались от солнца под шелковыми дымчатыми занавесями и курили ароматические смеси.

Искандер тут же лениво разлегся на подушках и вытянул ноги в туфлях с традиционными для Офира загнутыми носами. Причем загнутыми настолько остро, насколько требовала этого дань местной моде. Великий визирь вообще казался человеком медлительным и неторопливым. И очень спокойным на вид. Как думалось Геральту, это внешнее впечатление было весьма обманчиво.

Им сразу принесли холодного щербета из фруктов, а также всевозможных сладостей, маленьких рассыпчатых пирожных, которые буквально таяли во рту, и легких мясных закусок. Всего по чуть-чуть.

Ведьмак медленно попивал отвар из своего кувшина и лакомился виноградом. Он внимательно смотрел на молодых девушек, которые то исполняли зажигательные танцы, то прохаживались между завсегдатаями этого заведения. Все офирские невольницы обладали одной яркой особенностью. На них всегда было очень мало одежды. Короткий лиф не скрывал практически ничего. Ни грудей, упругих как яблочки, ни плоского живота. И лишь подчеркивал всю тонкость и гибкость талии. Шаровары уравновешивали фигуру, сужаясь к щиколоткам, на которых висело сразу несколько браслетов. Казалось, смотреть, как танцуют женщины в Офире, можно было бесконечно.

— Нравится? — насмешливо поинтересовался Искандер. Он не преминул проследить за тем, куда так внимательно смотрит ведьмак. — Можешь получить любую из них в подарок.

— Уж больно ты щедрый, — решительно отказался Геральт.

— Бери, когда пустыня дает, и не жалей, когда забирает. Так гласит мудрость моего народа.

Ведьмак вздохнул и не стал ничего отвечать.

— Я рассчитываю на то, что мы пришли к пониманию.

Офирец не изменил расслабленной позы, а его веки были сейчас полуопущенны.

— Знаешь, что я думаю о твоем заказе? — слегка вспылил Геральт. — Я думаю, что он очень мерзко пахнет. И проблема тут не в драконе. А в том, что это чье-то намеренное истребление.

Ни один мускул не дрогнул на лице Искандера. Его выражение лица оставалось все таким же непроницаемым.

— Кто бы это ни был, чародей или кто-то другой. А поверь мне, я пришел к похожим выводам. Найти его — это работа для меня и Миргали. А твое дело — выследить чудовище.

— Кто настоящее чудовище, мне ещё только предстоит выяснить, — хмуро подытожил ведьмак.

Между мужчинами воцарилось напряженное молчание. В заведении тихо заиграла музыка для следующей танцовщицы. Девушка появилась из тумана словно джинн и проплыла между мужчинами подобно русалке. Напряжение чуть спало.

— Ладно, Геральт, — вздохнул Искандер, — давай-ка отвлечёмся на более интересную тему. Что ты знаешь о дворце нашего падишаха?

— Ничего, кроме того, что ты успел мне рассказать.

— Тогда мне стоит немного подготовить тебя. Сегодня у нас будет аудиенция с шахзаде Фархадом.

На этот раз Геральт не смог подавить тяжелый вздох. Неприятных сюрпризов становилось все больше.

— А нельзя ли избежать пустых формальностей?

— Нет, нельзя. Шахзаде очень интересуется этим делом. И надо сказать, что политическая обстановка в Офире сейчас достаточно напряженная. Не так давно мы пережили гражданскую войну. Так что нам не нужны лишние проблемы. Особенно в виде дракона около столицы.

— Со стороны и не скажешь, что у вас тут неспокойно. Ты, наверное, не видел настоящую разруху, — ведьмак не удержался от того, чтобы поддеть его. — Советую съездить за ней в Северные Королевства.

— Можешь шутить, сколько тебе угодно. Однако всего полвека назад эта страна была просто кочевым племенем с амбициями великого завоевателя. Наш достопочтенный повелитель Шахмардан подарил Офиру годы мира и процветания. Он продолжил реформы своего отца и верно рассудил, что за торговлей будущее. Офир — выжженная земля. И наши возможности в земледелии крайне ограничены. Зато мы производим все остальные товары и делаем это по последнему слову ремесленного искусства. Специи, дорогие ткани, духи и ювелирные украшения, оружие и доспехи. Даже вина, которые мы не пьем. Все идет на продажу. У нас лучшие ученые, инженеры и математики. Своему ремеслу мы стараемся обучать с малолетства. Так что все офирцы, побывавшие в землях нордлингов, хором твердят, что Северные Королевства слишком от нас отстали.

— И я могу тебя в этом заверить, — спокойно проговорил Геральт.

Он еще не перестал удивляться ни идеальной чистоте городских улиц, ни сказочной архитектуре. Ни ловким ирригационным системам и методам растительных насаждений, позволявшим использовать каждый клочок земли. Ни точным прогнозам, касавшимся предсказанию погоды. Ни разнообразию усовершенствованных инструментов. А сколько сил и воды в Офире уходило на создание раскидистых парков и скверов. Здесь люди боролись не друг с другом, а с безжалостной пустыней.

— Когда подошло время выбирать преемника, падишах решил, что им должен стать тот из его сыновей, кто сможет провести новые реформы. По его мнению, для дальнейшего роста Офира

необходимы крупные социальные преобразования и изменения в общественном строе жизни. Однако он сам был не готов их провести и возлагал надежды на своих детей. К тому времени четверо наследных шахзаде пережили совершеннолетний возраст. И все четверо, один за другим, были отправлены на учебу заграницу. В один из лучших университетов на Континенте — Оксенфуртскую академию. Да-да, Геральт, не удивляйся. Все сыновья падишаха попутешествовали по землям нордлингов. Повелитель был уверен, что либеральное образование позволит им лучше понимать, какие именно реформы будут необходимы. По своему возвращению в Офир, каждый из шахзаде получил в свое управление санджак*. Самый старший сын падишаха, его первенец Мухамметджан вернулся прямиком в столицу. Повелитель здраво рассудил, что его остальные сыновья склонятся перед правом старшинства. И посему именно шахзаде Мухамметджана готовили взойти на престол. Однако планам падишаха не удалось сбыться. Он неудачно упал с коня на охоте и так и не смог прийти в себя.

Геральт и не подумал сдержать саркастичной усмешки:

— Прям именно так неудачно?

Искандер чуть отвернулся. Похоже, последнее замечание ведьмака задело его.

— Любые сомнения здесь неуместны. Я был рядом с падишахом в тот день и видел собственными глазами, как у его коня подломились ноги. Высшие пути бывают иногда неисповедимы. Великий Шахмардан чудом остался в живых. Однако сотрясение головы оказалось настолько сильным, что он уже ведет себя не так, как прежде. Уже несколько лет падишах находится между жизнью и смертью.

Искандер отпил щербета из своего кувшинчика. Прочистил горло перед тем, как продолжить дальше:

— Место регента должен был занять шахзаде Мухамметджан. Однако не все наследные принцы с этим согласились. Второй сын повелителя Надиршах и вовсе поднял бунт против старшего брата. Он собрал войско и двинулся к столице. В тот момент я занимал другое место во дворце и имел мало реальной власти. Моей основной задачей было обеспечивать охрану падишаха. Чтобы на него не было совершено покушения и чтобы страна окончательно не впала в политический хаос. Я много раз пытался втолковать моему предшественнику, что ему надо вмешаться в конфликт между братьями. Однако тот не знал, какую сторону ему следовало занять, и боялся вызвать неудовольствие каждого из наследников. Все кончилось печально, как ты понимаешь. Шахзаде Надиршах еще не успел дойти до Мараканды, как его брат Мухамметджан был отравлен вместе со своей семьей. В народе и среди знати начались нешуточные волнения. Два младших шахзаде были возмущены такой жестокостью. Они договорились между собой и тоже собрали войско.

«Еще бы!» — невольно подумал ведьмак. — «Наверняка испугались, что кончат также.»

Однако вслух он этого не сказал.

— Шахзаде Надиршах едва успел занять офирский престол и уже был вынужден за него бороться. Битва между братьями состоялась недалеко от Мараканды. И хотя королевское войско численно превосходило силы противника, Надиршах вместе со своими сыновьями был убит. Его труп еще не успел остыть в земле, как третий сын нашего падишаха Фархад заточил своего союзника и младшего брата в темницу. Он провозгласил себя повелителем Офира.

— Значит, регент пересидел всех своих братьев, — задумчиво откликнулся Геральт. — Это я постараюсь запомнить. А еще он большой любитель полуэльфок. У тебя осталось что-то еще, что мне следует добавить к этому портрету?

— Я не настолько наивен, чтобы говорить тебе мое личное мнение, — отрезал Искандер.

— Ну что ж. Значит, пока я удовольствуюсь лишь этим, — Геральт поднялся с мягких подушек. — Надеюсь, я смогу запомнить все имена. Ну может, не сразу, но как зовут принца-регента я все-таки запомнил.

Ведьмак улучил минуту, пока Искандер расплачивался за их роскошный стол, и решил вернуться обратно в ту лавку, которую заприметил раньше. Офирец был настолько любезен, что не отрядил с ним своих охранников. Хотя они страшно мешали Геральту, пока толклись рядом с ним и с Искандером на базаре.

Впрочем, ведьмаку только показалось, что он легко сможет вернуться обратно к нужному месту. Едва ему стоило снова выйти на длинную и широкую улицу базара, как калейдоскоп товаров завертелся у него перед глазами. Десятки корзин с оливками, гранатами, фисташками и лимонами. Позолоченные фигурки, браслеты и ожерелья из полудрагоценных камней. Пушистые охапки мирта, эстрагона и базилика. Пока он безнадежно блуждал от лавки к лавке, его окликнул мужчина с бритой головой, одетый на манер Северных Королевств.

— Ты заблудился? — вежливо спросил он даже без намека на акцент. — Я хорошо знаю этот базар. И если желаешь, то могу тебе помочь.

Нечасто, однако, Геральт видел своих земляков в последнее время. Незнакомец был в одет в желтый камзол с синими полосками и такого же цвета рубаху. Через его плечо были перекинуты две торбы. Одна из них — до краев набита свитками. Он выжидательно смотрел на ведьмака и поигрывал мешочком, висящим на шее.

Геральт не мог сказать точно, что именно показалось ему подозрительным. Должно быть, что-то в карих глазах незнакомца, либо в выражении его улыбчивого лица с чуть выступающими скулами. Однако что-то однозначно его оттолкнуло. Ведьмак нахмурился и пошел прочь. Когда он оглянулся, таинственного незнакомца уже не было.

После непродолжительных поисков Геральту все-таки удалось найти нужную лавку. Он купил у торговца все необходимые травы. Аренарию, мышехвост и даже переступень. С помощью Искандера он уже обзавелся желудком куролиска и печенью накера. Так что теперь у него имелись все ингредиенты для создания отличного масла против драконидов. Если учитывать, что на деревни действительно нападал драконид, в чем Геральт очень сомневался.

Офирец с охранниками вскоре нагнал его. То, насколько легко он нашел ведьмака на многолюдном базаре, не оставило у Геральта никаких сомнений. Все это время за ним продолжали следить.

Искандер любезно предложил ему покинуть базар, и они отправились пешком по главной улице. Сейчас вся процессия скорее удалялась от королевского дворца, чем приближалась к нему. Однако ведьмак не задавал лишних вопросов, а Искандер по-прежнему хранил молчание. Так они прошли несколько кварталов, пока офирец не свернул вправо, к одному из изящных невысоких особняков.

Они свободно прошли сквозь полуоткрытые кованые ворота. Видимо, Искандера здесь хорошо знали. Потому что стража не стала их останавливать. Все, кого визирь встречал на своем пути, склонялись перед ним в глубоком поклоне.

Геральт старался не отставать и меньше смотреть по сторонам. Они миновали небольшой дворик, весь засаженный причудливыми растениями, зашли с парадного входа в холл и сразу поднялись на второй этаж. Там их встретил высокий седовласый старец. И Геральту было достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто сейчас стоял перед ним.

Несмотря на жару, чародей был одет в легкий плащ, расшитый мерцающими на темной ткани звездами. Его густая борода ниспадала практически до пола. В руке он держал посох, настолько тонкий, что больше смахивал на палку.

Искандер быстро сказал ему что-то по-офирски. Чародей певуче ответил. Видимо, они обменялись обычными приветствиями.

— Верховный чародей Офира, — кратко представил Искандер. — А тебе, Миргали, не надо рассказывать, кто это такой.

— Нет, пожалуй, не надо. Добро пожаловать, Белый Волк, — спокойно ответил чародей.

Миргали внимательно рассмотрел Геральта. Однако его лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Так что сложно было сказать, какое впечатление на него произвел ведьмак.

— Мы уже начали, — несколько туманно выразился верховный чародей Офира и пригласил своих гостей пройти за ним.

Комната, в которую вошел Геральт, была абсолютно пуста, если не считать большого овальной формы стола, над которым склонились сразу несколько чародеев. Они изучали мерцающую проекцию, зависшую прямо в воздухе. Какого-то человека без нижней части тела. Судя по подведенным угольком глазам и пышной густой бороде, это была проекция незнакомого Геральту офирца.

При виде вошедших все чародеи как по команде развернулись к ним. Большинство присутствующих здесь Геральт знал лишь понаслышке. Кардуина из Лан Эксетера, Браса из Бан Арда, Августу Вагнер и Арториуса Виго. И лишь двоих он встречал раньше лично.

Трисс Меригольд не скрыла своего удивления, однако все же приветливо улыбнулась ведьмаку. Истредд из Аэд Гинваэля изменился в лице, однако сделал вид, что не узнал его. Ведьмак отплатил ему той же монетой.

— Мы с Геральтом побывали на месте последнего нападения, — объяснил Искандер верховному чародею.

— Хотелось бы услышать ваши выводы, — обратился к ним Миргали.

Сам Геральт, впрочем, не спешил с ответом. Он молча покосился на проекцию. Не без определенной доли скепсиса.

— Да, ведьмак, не стесняйся, — побудил его к действию Кардуин из Лан Эксетера. — Мы все очень хотим услышать твое мнение. Как знать? Может, ты уже все понял, и тогда мы сразу разойдемся.

Геральт сделал вид, что не заметил эту открытую насмешку.

— Если исходить из естественных причин, — сказал он верховному чародею, — то их можно пересчитать по пальцам. Возможно, кметы разворовали кладку с яйцами. Драконы очень сильно пекутся о своем потомстве. Возможно также, что это самец, чья самка или выводок по случайности погибли от рук людей, и поэтому он оставил свою территорию. Я не исключаю, что он может быть ранен или болеет чем-то, что привело его в такое бешенство.

— То есть, — задумчиво отозвался Миргали, — должно было случиться что-то достаточно необычное, чтобы он надолго спустился с гор.

— Определенно, — подтвердил ведьмак.

— Хорошо. А если это неестественная причина? — хрипло спросила Августа Вагнер.

— Тогда его кто-то контролирует.

— Есть еще один вариант! — раздался звонкий голос Трисс. — Если сам дракон настолько уникален, что обладает сильными магическими способностями. Тогда он может обращаться в человека.

Геральт вздрогнул незаметно для остальных.

— Вы слишком много увлекаетесь красивыми легендами, госпожа Меригольд, — насмешливо проговорил Кардуин.

Его ироничный тон явно свидетельствовал о том, как именно он относится к высказыванию чародейки. Ведьмаку показалось, что Трисс слегка покраснела. Однако она все равно упрямо продолжила:

— Мы не должны упускать ни одной возможности.

— О чем конкретно мы сейчас говорим? — спросил Арториус Виго. — О полном превращении в человека или об иллюзии? Какими бы магическими способностями не обладал этот монстр, невозможно долго поддерживать такую маскировку.

Чародей махнул рукой. Проекция, зависшая над столом, замигала, увеличилась в размере. Офирец пропал, и вместо него появился огромный дракон, чешуя которого отливала непонятным серебристым оттенком. Геральт какое-то время разглядывал эту проекцию. Ему хотелось видеть в ней побольше настоящих красок.

— Это портрет, составленный по воспоминаниям очевидцев, — пояснил ему Миргали.

Впрочем, больше он ничего не добавил. И Геральт понял, что чародей ждет от него, чтобы он опять поделился своими выводами.

— Я смогу определить вид монстра, только когда встречусь с ним лично.

Миргали, казалось, был несколько разочарован его последним замечанием. Он снова повернулся лицом к проекции.

— Не каждый маг способен полностью подчинить себе живое существо, — медленно проговорил он. — Мы уже несколько дней отсеиваем тех кандидатов, кто, по нашему мнению, мог бы это сделать.

— И как успехи? — без энтузиазма спросил Искандер.

Миргали отвел его в сторону и вполголоса стал рассказывать ему что-то более подробно. Остальные чародеи снова склонились над столом, потеряв к ведьмаку всякий интерес. И проекция дракона снова сменилась офирцем.

Геральт воспользовался этой паузой, чтобы незаметно покинуть комнату. Слишком много раздутых эго для одного помещения.

Он вышел на широкий балкон второго этажа и, задумавшись, облокотился на перила. Отсюда открывался вид на сад позади особняка. По офирскому обычаю зажиточные горожане всегда устраивали небольшой бассейн рядом с домом. И сейчас прозрачная вода мягко блестела на солнце и призывно манила ведьмака спуститься в живописный сад. Геральту страшно захотелось смыть с себя всю липкость здешней жары, а потом прилечь на ближайший топчанчик и задремать под мелодичное журчание фонтанов.

— Мне следовало догадаться, — раздался за его спиной знакомый голос. — Там, где появился монстр, там обязательно объявится и ведьмак.

Геральт не обернулся. Он и так знал, что Истредд из Аэд Гинваэля стоял сейчас в проеме двери и буравил его недобрым взглядом. Мягко говоря, ведьмак надеялся увидеть здесь не его.

— Не ожидал, что встречу тебя вновь. Причем так скоро, — отрывисто заметил чародей, подходя к нему ближе.

— Верно подмечено, — спокойноответил ему Геральт. — Не могу с тобой не согласиться.

— Какими судьбами тебя занесло в такие далекие края? Хочешь, чтобы твоя слава докатилась и до Офира?

— Маловероятно, что ты мне поверишь. Но я здесь не по собственной воле.

— Ах, ну да, — холодно сказал Истредд. — Как я мог забыть? Ты всегда идешь на поводу у кого-то другого.

Геральт не ответил. У него не было абсолютно никакого желания пререкаться с чародеем. Причина, по которой он делал это раньше, была уже потеряна. Поэтому он просто ждал, когда Истредд даст волю всей своей желчи и наконец уйдет. Однако за его спиной воцарилась тишина. Геральт заставил себя оглянуться.

Зараза! Чародей внимательно смотрел на него, как будто не решаясь что-то спросить. Красивое лицо Истредда уже утратило прежнюю жесткость, взгляд серых глаз несколько смягчился.

— Не надо, Истредд, — сквозь зубы сказал ведьмак. — Лучше не спрашивай об этом.

Сирень и крыжовник. Он подумал о Йеннифер и был невероятно рад, когда Искандер и Миргали появились на балконе, тем самым положив конец этому неприятному для него разговору.

— Мы выступим завтра, — объяснял чародею Искандер. — Моя разведка докладывает, что дракона несколько раз видели недалеко от города Сузы. Должно быть, следующей его целью станет одно из близлежащих поселений.

— Надеюсь, вы оба присоединитесь к нам, — обратился чародей к Геральту и Истредду. По решительному виду визиря было понятно, что Геральт отправится в путь в независимости от того, хочет он этого или нет. — Я думаю, у нас собралась неплохая компания. Даже очень неплохая. И вместе мы наконец решим эту проблему.

— Ну как сказать, Миргали, как сказать, — усмехнулся Истредд. — Я бы непременно заменил некоторых практиканток.

Геральт проследил за направлением его взгляда. Трисс Меригольд как раз осчастливила своим присутствием живописный сад внизу. Впрочем, рыжеволосая чародейка сделала вид, что не заметила их присутствия на балконе.

Лошади для Геральта и Искандера были уже готовы, и как только великий визирь переоделся в свои нарядные белые одежды, украшенные золотой тесьмой, они оба покинули дом чародея. Геральт сделал это без особенных сожалений. Им предстояло отправиться в королевский дворец на аудиенцию к принцу Фархаду. Для этого были выбраны лучшие офирские кони. Ведьмаку достался чудесный образец самой чистокровной породы. Резвый, молодой и полный сил. Особенно если учесть его прежнюю низкорослую лошаденку, на которую он едва наскреб денег в Пасаргаде. Ведьмаку только и оставалось, что наслаждаться быстрой ездой.

— Ну и сборище, — поморщился Искандер, когда они отъехали от дома чародея.

По его тону было понятно, как он на самом деле относится к Миргали.

— Августа и Арториус раньше состояли в Совете Чародеев, — сказал ему ведьмак. — И я весьма наслышан об Арториусе Виго, как об очень искусном специалисте. Однако в последнее время он в основном развлекает своими иллюзиями нильфгаардскую знать.

— В нашей стране женщинам запрещено практиковать магию, — добавил офирец. — Поэтому наши отношения с чародейками Северного Королевства остаются, скажем так, весьма натянутыми. Если кто и приезжает в Офир, так это в основном исследователи, интересующиеся древними манускриптами и раскопками эльфских развалин.

— То есть теоретики, — подсказал ему Геральт.

Искандер коротко рассмеялся.

— Хорошее ты слово подобрал. Теоретики. Да, именно так получается. Маги Офира заняты конкретными исследованиями либо состоят на военной службе. Так что помощь свободных чародеев нам все-таки понадобится.

— Я думаю, насколько это эффективно, искать иголку в стоге сена.

— Не особо эффективно, — снова поморщился Искандер. — Однако Миргали упорно считает, что нас предал кто-то из своих. Наши маги подконтрольны государству и лично падишаху. Такое стечение обстоятельств не может не создавать недовольных.

— И кто-то из них воспользовался шаткостью верховной власти, — задумчиво протянул Геральт. — А в этом есть смысл. Особенно после гражданской войны.

— Да, такое вполне вероятно. И я сейчас внимательно слежу за всеми офирскими чародеями.

Геральту снова захотелось повторить свою шутку про иголку в стоге сена. Однако он передумал. За оживленным разговором они почти не заметили, как подъехали прямо к внешним воротам дворца.

Обитель падишаха в Мараканде выглядела именно так, как ее описывали в офирских сказках. Два кольца стен и глубокий ров с водой окружали огромный песочного цвета дворец. Раскидистый парк занимал больше половины этого искусственно вырытого острова. Зеленые насаждения обступали почти все шарообразные здания с синей крышей. Отчего создавалось ощущение, что на территории дворца растений было больше, чем во всей Мараканде вместе взятой. Каскад ручейков и небольших водопадов начинался с самой вершины острова и постепенно спускался вниз по парку. Сеть гигантских акведуков отходила от дворца обратно к городу. Так, будто казалось, что обитель падишаха протянула свои щупальца во все стороны света.

«Впечатляюще,» — подумал ведьмак. — «Однако совершенно не практично».

Когда они проезжали по раздвижному мосту, еще одному чуду техники в Офире, Искандер на мгновение остановился.

— Наша главная достопримечательность, — с гордостью сказал он, указывая на голубоватую и прозрачную воду. — Этот ров рыли несколько поколений офирцев. Все водные ресурсы дворца подпитываются от подземной реки. Ради этого ее русло специально изменили. А там, где она выходит из-под земли, стоят очищающие фильтры.

Стоило им въехать за первый круг стен, как Геральт словно очутился в другом мире. Сейчас его снова окружали прохлада и свежесть. И куда ни падал его взгляд, везде он натыкался на изумрудные растения и яркие экзотические цветы.

Они поднялись выше в гору, проехали череду красивых фонтанов. Вода вырывалась из величественных золотых статуй, сошедших прямо со страниц офирской сказки.

Ведьмак внимательно посмотрел на статую молодой девушки, расположенной посередине одного из фонтанов. Девушка была молода и прекрасна, однако ее глаза были похожи на два красных рубина, а из острых когтей на ногах и руках били струи воды. Несомненно, эта статуя изображала офирского гула.

Они забрались еще выше и миновали второй круг стен. Широкий мраморный бассейн вел прямиком к главному зданию дворцового комплекса. Здесь они оставили лошадей и пошли пешком.

— Не хочешь поделиться со мной очередной мудростью своего народа? Перед моей встречей с падишахом, — ведьмак внимательно глянул на Искандера. Возможно, ему показалось, что визирь едва заметно улыбнулся в ответ.

— Не говори слишком много и только тогда, когда тебя попросят. Но с этим, я думаю, ты вполне справишься. Самое главное, не поворачивайся к шахзаде спиной. Никогда.

— Ясно, — чуть иронично произнес Геральт.

У входа во дворец их поджидал офирец в белых одеждах. С широким тюрбаном на голове. Он был чем-то похож на Искандера, однако уже далеко не молод. Его короткие волосы и густую бороду обильно покрывала седина. Искандер склонился перед ним в очень глубоком поклоне. Геральт поспешно последовал его примеру. Хотя весь этот вежливый этикет начинал ему надоедать, он понимал, что перед тем, кому кланяется сам Искандер, нужно было склониться и ему самому.

Безмолвный пожилой офирец повернулся к ним спиной и стал вальяжно подниматься по мраморной лестнице. Быстро переглянувшись, Искандер и Геральт последовали за ним.

— Это регент? — шепнул ведьмак.

Искандер натянуто улыбнулся.

— Это наиглавнейший из всех великих визирей. Почтенный Мирза-хан.

Геральт был абсолютно уверен, что ни за что не запомнит это имя.

Они прошли через массивный главный вход вслед за наиглавнейшим визирем Мирзой.

Внутри обитель падишаха поражала своим богатством и великолепием не меньше, чем снаружи. Стены были отделаны мрамором, а все предметы мебели украшены золотом и драгоценными камнями. Небольшие комнаты, соединенные двустворчатыми дверями, украшали предметы искусства. Большие картины в тяжелых рамках, мозаика и позолоченные статуи, и даже декоративные фонтанчики. Пушистый ковер под ногами скрадывал шаги.

В каждой комнате у дверей стояли слуги. Они несли свою неподвижную вахту и не обращали никакого внимания на гостей. Медальон ведьмака неожиданно дернулся и задрожал, пока они шли по длинному коридору. Главный из всех великих визирей вывел их к богато разукрашенной двери, около которой дежурили сразу несколько стражников. Словно из ниоткуда появился еще один слуга.

Наиглавнейший визирь что-то сказал ему на офирском. Поклонившись, слуга поспешно удалился через боковую дверь, которую Геральт сразу и не заприметил. Слуга не вернулся, однако через несколько минут створки двери наконец открылись, и стражники с поклоном пропустили их внутрь. Они оказались в огромном зале, надежно укрытом от солнца. В прохладном и абсолютно пустом.

Фархад восседал на троне с противоположного конца зала. В окружении своей немногочисленной свиты и стражников. Когда Геральт и его спутники приблизились к нему, ведьмак смог хорошенько рассмотреть регента сквозь стоящую на пути стражу.

На вид Фархаду было не больше тридцати лет. Очень смуглый, как и все офирцы, он обладал красивыми, даже несколько женственными чертами лица и приятными манерами. Одет он был роскошно, как и подобает правителю Офира: в расшитый молочного цвета кафтан и халат, подбитый горностаевым мехом. Его тюрбан с высоким синим пером возвышался на добрых полметра над троном и был украшен огромным сапфиром в обрамлении более мелких драгоценных камней. В правой руке регент держал посох, заканчивающийся полумесяцем. Символом Офира.

Фархад также пристально рассматривал всех вошедших, особенно Геральта, и едва с этикетом было покончено, как он живо заговорил:

— Это первый раз, когда я вижу ведьмака вблизи. Однако я слышал про ваш вид и раньше, когда путешествовал по Темерии и Редании. Я, видишь ли, хорошо знаком с историей нордлингов. А также и с твоей историей, Белый Волк.

Фархад говорил очень правильно и с мягким, почти незаметным акцентом. Повинуясь интуиции, ведьмак слегка поклонился ему.

— Я знаю, в чем суть твоего предназначения, — негромко произнес Фархад. Геральт вздрогнул. — И не удивляюсь тому, что ты присоединился к нашей великой миссии.

У ведьмака язык чесался сказать, что он и не думал ни к чему присоединяться и что он сделал это исключительно под внешним давлением.

— Если ты разочаруешь меня, — тем временем продолжил Фархад, — то я сварю тебя в кипятке и отрублю голову. Но если ты сразишь чудовище, то я осыплю тебя золотом и почестями. И отдам тебе в жены мою любимую сестру Нилюфер. Мою кувшинку**.

«Если расскажу Лютику, то он никогда не поверит», — подумал Геральт.

Регент поднялся с трона. За ним поспешно встала и молодая женщина, сидевшая слева от него. Она нарочито покорно вложила свою маленькую ручку в широкую ладонь Фархада. Геральт покосился на нее с некоторым интересом.

Принцесса была одета в длинное платье из красного бархата, на которое накинула верхний кафтан из тяжелой фиолетовой парчи. Такое сочетание красок не могло не привлекать взгляд. Нилюфер была до того увешана золотом и драгоценностями и смотрелась настолько грузно в своем одеянии с горностаевой мантией, что казалась едва ли толще Фархада. По офирским обычаям Геральт не мог увидеть ее лица, нижняя половина которого была закрыта от него полупрозрачной накидкой. Со своего места он лишь видел блестящие антрацитовые глаза на практически не тронутой загаром коже. К тюрбану молодой женщины было приколото огненно-красное перо.

— Таково мое слово, — торжественно закончил свою речь Фархад.

Он жестом отпустил их от себя. Однако наиглавнейший визирь Мирза все-таки остался. Искандер и Геральт медленно отошли обратно к дверям, стараясь не поворачиваться к принцу спиной.

— Все прошло прекрасно, — заметил офирец, когда они вышли из зала.

Геральт кивнул. На протяжении этого короткого визита ему даже не пришлось говорить.

— Ты не сказал, что за дракона полагается еще и рука принцессы.

Искандер вдруг остановился и повернулся к ведьмаку. Выглядел он сейчас очень серьезным.

— Женитьба на дочери падишаха сделает тебя визирем и одним из самых могущественных людей в Офире. Я уверен, что тебя это не особо интересует. И все же должен предупредить: откажись от этого права при первой же возможности. Нилюфер крайне опасна.

— Она прячет острые кинжалы под юбкой? — саркастично пошутил ведьмак.

— У меня имеются неопровержимые доказательства, что именно она отравила первенца нашего падишаха. Шахзаде Мухамметджана и всю его семью. А так как шахбану*** не очень хочет уезжать из дворца, то я бы много не ставил на жизнь ее будущего мужа. Шахзаде Фархад просто пытается избавиться от нее.

— А так сразу и не скажешь.

— Не дай себя обмануть, Геральт. Он, может, и кажется привязанным к своей ненаглядной кувшинке, однако прекрасно знает, какая она на самом деле. Нилюфер имеет на него определенное влияние, и это никому не нравится. Однако только поэтому она до сих пор еще не была выдана замуж. В отличие от ее остальных сестер. Ей слишком нравится управлять гаремом. И единственное, чего она хочет — это еще больше власти.

Геральт только усмехнулся в ответ. Одну такую женщину он уже встретил. Впрочем, ему неожиданным образом выпала возможность испытать характер принцессы на самом себе.

Это случилось тем же вечером, когда Искандер отправился по своим делам, а Геральт остался один на военном когге. С ним обращались как с почетным пленником. То есть он мог свободно передвигаться между каютами. Однако выйти на берег, а тем более пройтись по городу ему запрещалось. Ведьмак воспользовался этой передышкой, чтобы сделать необходимые эликсиры и пополнить свой запас бомб. А также отдохнуть от напряженного дня.

Его медитация была вскоре прервана слугой, который сообщил о том, что шахбану Нилюфер ожидает его на причале. Геральту ничего не оставалось, как прервать свое занятие и последовать за ним.

Стража не без некоторых сомнений выпустила ведьмака с корабля. Однако воля дочери падишаха главенствовала и над приказаниями его визиря. Не ожидая ничего хорошего от этой встречи, Геральт забрался в широкие носилки, и сейчас же четверо невольников подняли их, удерживая на своих плечах. Многочисленные стражники принцессы окружили их со всех сторон. Вся процессия медленно двинулась в сторону пляжа, и ведьмак наконец-то остался с Нилюфер один на один.

В этот раз она не была одета в тяжелые одежды. Лишь в типичный для офирских наложниц короткий светло-синий лиф и такого же цвета шаровары. Тонкая ткань была разрезана в нескольких местах так, чтобы сквозь нее было видно округлые бедра и стройные ноги. Густые черные волосы принцессы были заплетены в длинные косы и украшены живыми цветами. А шею, грудь и кисти рук покрывали роскошные драгоценности. Полупрозрачная накидка закрывала нижнюю половину ее лица, впрочем, настолько полупрозрачная, что Геральт без труда смог рассмотреть все, что захотел. Это, однако, его частенько изумляло. Как ни мало порой было одето на офирских женщинах, они всегда закрывали свои лица.

Нилюфер потянулась среди мягких подушек всем своим гибким и стройным телом. Как и в прошлый раз, Геральт обратил внимание, что ее кожа была гораздо светлее, чем это принято у офирцев. Она словно угадала его мысли, потому что внезапно заговорила практически без акцента:

— Не смущайся так. Моя мать была родом из Северных Королевств.

На самом деле ведьмака нервировало совершенно другое. Он прикидывал, какая казнь ему светит за нахождение в приватной обстановке с полуголой принцессой. Он молча смотрел на нее, вопрошая взглядом, чего она от него хочет. Нилюфер верно распознала его настроение и тут же отреагировала:

— Сколько ты возьмёшь за то, чтобы не убивать этого дракона?

Геральт промолчал.

— Я дам тебе столько золота, сколько ты только можешь себе представить, — пообещала ему Нилюфер. — И даже больше этого.

Она чуть изменила свою позу. Так, что вырез ее лифа оказался прямо на уровне глаз ведьмака. Геральт нервно сглотнул. Воистину, гибкая как кувшинка.

— Ваше высочество, — хрипло сказал он, не совсем уверенный, как именно нужно к ней обращаться. — Могу я узнать, почему вы хотите, чтобы я не убивал этого монстра?

— Все очень просто, — спокойно ответила Нилюфер. — Мой брат уже давно не занимается ничем кроме увеселений и охоты. Страной правят его визири. И Фархад остается лишь номинальной фигурой в Совете. А теперь, из-за народных волнений, из-за напряжения в рядах знати он наконец-то вынужден интересоваться государственными делами. И я не хочу, чтобы ты или его визири помогали ему в этом.

— Я сомневаюсь, что это дракон, — честно признался Геральт. Эта фраза давно уже просилась с его языка. И он рад был сказать это даже принцессе. Тем более, что Нилюфер, похоже, это абсолютно не волновало. — Однако не столь важно, что это за монстр. Он намеренно убивает мирных жителей. Я был на месте последнего нападения и видел, что стало с погибшими людьми. Это ужасные муки.

Одним легким движением плеча Нилюфер остановила его на полуслове.

— Это неважно, — мягко сказала она. — Фархаду нужно преподать урок.

Лицо ведьмака осталось непроницаемым.

— Не смотри на меня так, — вздохнула принцесса. — Знаешь ли ты, что такое гражданская война? Когда один народ, одна кровь убивают друг друга. Я вволю насмотрелась на это, пока за престол боролись мои братья. Фархад должен изменить порядок вещей. Он должен продолжить реформы моего отца. Если этого не случится, и он останется слабым правителем, Офир захлебнется от крови. Брат пойдет войной на брата. Вот почему несколько спаленных деревень не имеют никакого значения.

— Меньшее зло, — прошептал в ответ Геральт.

— Что ты говоришь? — не расслышала принцесса. Ее прекрасные черные глаза сузились в щелочки. — Так каков твой ответ, ведьмак?

— То, что ты имеешь в виду — это меньшее зло.

— И что, это твой отказ? — угрожающе поинтересовалась Нилюфер. Несмотря на всю серьезность ситуации, злость сделала ее еще более прекрасной. И сейчас она почему-то до боли напоминала ведьмаку о другой опасной женщине.

— Мне надо подумать, — уклончиво ответил Геральт. Он знал, что ему следует занять оборонительную позицию и применить всю свою дипломатичность. — Искандер думает по-другому.

Нилюфер отмела визиря в сторону нетерпеливым жестом руки:

— Искандер-хан не имеет никакого значения. Лучше бойся моего гнева, который обрушится на твою голову, если ты откажешься.

Принцесса достала из-под подушки колокольчик и позвонила. Едва громкий звук прервался, как носилки резко покачнулись. Видимо, невольники остановили свой ход.

— Хорошенько подумай, ведьмак. Потому что когда мы встретимся в следующий раз, ты будешь вынужден дать мне свой ответ.

Геральт понял, что аудиенция окончена. Он отвел плотные занавеси в сторону, радуясь про себя, что так легко отделался. Однако Нилюфер быстрее молнии подалась вперед и схватила его за запястье. Окутала терпким сладковатым запахом. Ведьмак невольно подумал о сочных и спелых фруктах. Теперь блестящие антрацитовые глаза оказались совсем рядом. Их разделяли какие-то сантиметры.

— Хорошенько подумай, — повторила она. — Я смогу дать тебе гораздо больше, чем Фархад или Искандер. Еще ни один мужчина не уходил от меня разочарованным.

Нилюфер отпустила его также внезапно, как и схватила. Грудь принцессы бурно вздымалась под драгоценностями. И Геральт нехотя отвел взгляд от этого прекрасного зрелища.

Ведьмак бесшумно соскользнул с мягкого бархатного ложа, прыгнул прямо в горячий песок и был таков. На прощание он услышал лишь звон серебряного колокольчика. Могучие невольники осторожно двинулись с места и понесли свой драгоценный груз дальше по пляжу.

*Санджак — административная единица в Офире. Соответствует округу страны.

**Нилюфер в переводе с фарси — кувшинка.

***Шахбану в переводе с фарси — шахиня/царица. В Офире обозначает титул правительницы гарема или дочери падишаха.

========== Игра с огнем ==========

Трисс Меригольд не так давно получила желанную независимость и ценила свою свободу превыше всего. После однообразных и весьма скудных на события годов учебы, о которых она еще помнила, Трисс находилась в том приятном состоянии, когда все было интересно, все волновало и горячило кровь. Когда богатство и сопутствующие ему увеселения еще не успели ей приесться, и она не распробовала до конца вкус власти, этого непреодолимого наркотика, и когда каждый новый любовник по-прежнему возбуждал в ней страсть.

В отличие от своей закадычной подружки Йеннифер, Трисс привлекало лишь физическое влечение, и она не стремилась к долгосрочным связям. Так что, по сути, ей двигало лишь чистое любопытство. Неутолимая жажда нового опыта, кидавшая ее периодически и в объятья женского пола. А Йеннифер была совершенно другой. Гораздо более опытной и холодной. И она уже давно тяготела к чему-то более серьезному, чем просто короткий роман.

Когда две подруги только познакомились, Йеннифер уже состояла в отношениях с Истреддом. Насколько вообще два чародея могли иметь прочные и незамутненно-близкие отношения. Их спорадическая связь то внезапно усиливалась, то также внезапно охладевала. Впрочем, без особых нервных метаний, покусанных до крови губ и горьких слез в подушку. Просто Истредд периодически уезжал на свои любимые раскопки, а Йеннифер погружалась с головой в политику.

Трисс давно не могла отделаться от ощущения, что чем дольше на свете жили ее собратья по цеху, тем меньше чувствовали они вкус к жизни и тем больше их волновала лишь власть, поэтому она вполне заслуженно стремилась попробовать все. Ведь даже по людским меркам чародейка была очень молода, и в ней еще бурлили необузданная страсть и чрезмерное любопытство.

Йеннифер лишь покровительственно посмеивалась в ответ, но не пыталась спорить и не препятствовала духовным метаниям подруги. Когда Истредд неожиданно пропадал, она довольствовалась более короткими и менее обременительными связями. А потом появился ведьмак.

Серьезно, Трисс делила дружбу с Йеннифер на два отрезка: до и после Геральта. Так сильно изменилась жизнь ее подруги с появлением ведьмака. Сначала это было едва заметно. Он просто возник из ниоткуда. История их знакомства оставалась для нее темной тайной. По какой-то причине чародейка совершенно не желала распространяться об этом. Поэтому однажды Трисс была застигнута врасплох, когда приехав погостить в Венгерберг, обнаружила, что у Йеннифер живет беловолосый ведьмак.

Трисс и сейчас с улыбкой вспоминала свою первую реакцию. Где Йеннифер вообще умудрилась его подобрать? И какой такой интерес толкнул ее дорогую подругу в постель к этому странному типу? Не-человеку и не-чародею. Созданному магией орудию, которому положено только одно — убивать и быть убитым.

Существа вроде Геральта вызывали в Трисс жалость. Их мутация препятствовала самой возможности нормальной жизни. Вечно гонимые отовсюду изгои, услугами которых пользовались лишь нехотя и по крайней необходимости. Годы тяжелых тренировок и испытания травами, в ходе которых выживал лишь один мальчик из четырех. И все это ради лишений и полунищенского существования. Да, быть может, когда-то давно, когда чудовищ на Континенте было особенно много, ведьмаки и вели другой образ жизни. Но не теперь, когда этот эффект от Сопряжения Сфер остался позади. Теперь ведьмаков презирали абсолютно все. И люди, которые считали их мутантами и выродками. И чародеи, которые насмехались над их примитивными магическими способностями.

Ведьмаки, по мнению Трисс, застряли где-то на середине пути между людьми и чародеями. Она не сомневалась в том, что они не доживают до старости, впрочем, как и все остальные наемники. Поэтому она не могла не удивляться, какая нелегкая потянула Йеннифер к нему. Ведь Трисс едва понимала и ее отношения с Истреддом. Все наверняка объяснялось очень просто — пресыщенностью. Пресыщенностью с толикой извращенного любопытства.

Однако несмотря на все Геральт прижился. Крепкий оказался ведьмак. Живучий. Он довольно долго, едва ли не год терпел непростой характер Йеннифер. А потом сбежал от нее. Трисс уже и забыла о нем, когда прошёл слух, что у Литты Нейд появился ведьмак. Геральт угодил в объятья новой чародейки. Литты Нейд по прозвищу Коралл.

Чувства Йеннифер были задеты. Она была в бешенстве. Тогда общение с Йеннифер напоминало хождение по тонкому льду. Хоть ее подруга и старалась ничего не показывать, однако она с трудом сдерживала ненависть и метания, одолевающие ее. Поэтому через некоторое время она отправилась прямиком к Истредду. Зализывать свои раны в Аэдд Гинваэле. Вернулась она, мягко говоря, ещё менее счастливая и удовлетворенная.

Впрочем, как и догадывалась Трисс, время все равно сыграло свою роль. Прошли годы, и ей уже начало казаться, что ведьмак остался глубоко в прошлом. Как вдруг все неожиданно повторилось. На этот раз она не приезжала к Йеннифер. Ей было достаточно видеть, как Сабрина Глевиссиг бьется об заклад с Маргаритой Ло-Антиль, насколько Геральта хватит в этот раз. Литта Нейд участвовать не стала, хотя во время прошлого пари она едва не сорвала весь банк.

Среди чародеев этим романом не слишком интересовались. Разве что в контексте азартного увлечения. Хотя новый виток этой истории все-таки вызвал определенный ажиотаж. Йеннифер была настолько недальновидна, что притащила ведьмака прямо в Аэд Гинваэль. К Истредду.

Трисс терялась в догадках, чего именно она хотела добиться: таяла от зависти и втихаря надеялась на тройничок. Спросить боялась, так как Геральт был больной темой для ее подруги.

Кончилось все именно так, как должно было кончиться, когда любовников, которых следует держать по раздельности, неожиданно сводят вместе. В итоге каждый остался с носом. Даже сама Йеннифер.

Последующая депрессия ее подруги говорила сама за себя. Ведьмак снова пропал, и в этот раз она пострадала куда серьезнее. Настолько, что в магических кулуарах начали перешептываться. Истредд из Аэд Гинваэля встал на одну ступеньку с Геральтом из Ривии. Невероятно. Неслыханно. Ведьмак. И это не могло не усилить интереса. Так что же такого особенного было в этом беловолосом? Трисс была сильно заинтригована. Признаться честно, у нее все дымилось, до того она хотела это разузнать. А лучше всего, опробовать лично на себе.

Теперь, когда она вновь пересеклась с Геральтом, пусть и спустя годы после их первой мимолетной встречи, она нет-нет да и поглядывала на него.

Они выехали из Мараканды на рассвете. Пока ослепительное офирское солнце еще не успело побороть всю свежесть и прохладу раннего утра. Ведьмак держался чуть впереди чародейки. Его белые волосы были забраны в хвост. А голова чуть склонена, словно он пребывал сейчас в состоянии глубокой задумчивости. Поворачивался Геральт крайне редко, так что по большей части Трисс приходилось созерцать его гордый профиль и прямую спину. А ведь ей так хотелось, чтобы он повернулся. Чтобы снова позволил погрузиться в свои животные глаза. Так похожие на сладкий и гречишный мед. Нечеловеческие, фосфоресцирующие, с вертикальными зрачками. Как у кошки.

Геральт чуть наклонился вперед и ласково потрепал своего коня. Трисс не смогла отвести от него пристального взгляда. Ей было крайне любопытно.

Ведьмак не производил впечатление выдающегося красавца. Однако она не находила в его внешности и ничего отталкивающего. У Йеннифер было бесполезно спрашивать. Поэтому как-то раз Трисс поинтересовалась у Литты. Та лишь причмокнула губами и будто вспомнила что-то забавное. А после продолжительного молчания неожиданно сказала:

— Если у тебя были настоящие мужчины, то ты легко представишь, что такое Геральт из Ривии.

Трисс оскорбленно надула губы:

— Ну конечно же были.

Литта Нейд по прозвищу Коралл одарила ее покровительственно-скептической улыбкой:

— Это вымирающий вид, дорогая. Впрочем, как и все ведьмаки.

Трисс не могла сказать точно, была ли Литта Нейд действительно серьезна или только шутила. Она ясно видела, что каждая из этих женщин хранила какие-то личные и весьма пикантные воспоминания, и они совершенно не желали делиться с ней. Однако слухи распространялись быстро, поэтому со временем ведьмака овеял ореол таинственности и тайной страсти.

Загадочный Геральт из Ривии. Знаменитый Белый Волк, Мясник из Блавикена, о котором слышали во всех Северных Королевствах благодаря балладам Лютика. Пару раз Трисс лично видела, как менялось выражение Йеннифер, стоило ей услышать какую-то песню из этого репертуара. Бедные барды просто оказывались не в том месте и не в то время.

Неудивительно, что госпожа Меригольд была столь заинтригована. Если бы ей, конечно, выдалась такая возможность, она бы не стала испытывать угрызений совести. Она и не планировала отбивать у Йеннифер ее ведьмака. Ей лишь хотелось удовлетворить свое неподдельное любопытство. Просто попробовать, совсем чуть-чуть.

Сегодня они провели верхом практически весь день, позволяя себе лишь короткие передышки. Когда на землю опустились сумерки, вся процессия наконец решила остановиться на постоялом дворе. Люди Искандера заранее оцепили несколько невысоких каменных домов у дороги и развели на поляне костры.

По ночам в Офире было холодно. Настолько, что трава покрывалась инеем, а изо рта вырывалось облачко пара. Геральт и Искандер уселись поближе к одному из костров. Мышцы ведьмака приятно ныли после долгой поездки верхом. Для него это был привычный способ передвижения по Северным Королевствам, но не для чародеев, путешествующих с помощью порталов. Дорога утомила практически всех. И только Истредд из Аэд Гинваэля и Трисс Меригольд еще бодрствовали и оставались на ногах.

В свете пламени, разгоняющего ночную тьму, Геральт заметил, как два чародея едва не столкнулись у одного из обозов и тут же предпочли проигнорировать друг друга. Трисс скрылась внутри одного из каменных домов, Истредд подсел к Искандеру и ведьмаку. Красивое лицо чародея презрительно сморщилось.

— Я не в восторге от нашей компании, — пожаловался он офирцу. — Женщин можно было и не брать.

Великий визирь бросил на него слегка удивленный взгляд.

— Не ожидал от нордлинга таких нелиберальных взглядов. У нас в Офире женщины сидят дома и занимаются хозяйством. Брать их с собой на мужское дело считается плохой приметой.

— Я не говорю, что это предназначение каждой женщины, — возразил Истредд. — Есть и достойные представительницы этого пола. Однако лишь способные кандидатки должны практиковать магию.

Искандер ухмыльнулся.

— В нашей стране любой женщине запрещено заниматься этим ремеслом. И не без причины. Не понимаю, как вы можете терпеть их превосходство хоть в чем-то.

— Так сложилось естественным образом. Мальчиков и девочек обучают отдельно. И из Аретузы выпускаются более сильные чародеи, чем из Бан Арда.

Искандеру явно не понравилось, как легко нордлинг признавал такое неравенство.

— Женщины слишком эмоциональны и расчетливы. Они принимают решения под действием чувств, они не способны поступиться сиюминутной выгодой. Я понимаю, что настоящие чародеи ценятся, и даже нам иногда приходится пользоваться вашими услугами. Однако мы делаем это сознательно. Влияние, которое получает женщина, практикующая магию, извращает ее природу. В Офире всякая неспособность иметь детей считается крайне противоестественной.

Истредд задумался.

— В чем-то, пожалуй, я соглашусь с тобой, о великий визирь. Селекция должна быть обязательным критерием. Особенно это должно сказываться на качестве получаемого образования. Магия стала слишком доступна. И даже ведьмаки могут пользоваться простейшими заклинаниями.

Геральт криво ухмыльнулся, однако не стал вступать в разговор. Чародеи всегда презирали ведьмаков.

— Раньше чародей брал себе несколько учеников за раз, — горячо добавил Истредд. — И такой подход считался даже более успешным, чем обучение в Аретузе или Бан Арде. Теперь же, прельстившись золотом, они набирают себе учеников десятками. И что мы имеем в итоге? Жалкое сборище недоучек и практикантов среди крупиц золота. Я не могу назвать ни одного молодого и подающего надежды неофита, который не провел бы молодость среди книг академии.

Искандер ободрительно кивнул.

— В Офире дети отдаются на обучение, если только проявляют к магии определенные способности. Неважно в целом, кто этот человек. Выходец из знати или же из народа. Магия для нас очень почитаемое ремесло.

Истредд только фыркнул:

— У нас это способ пристроить младших сыновей. Или дочерей, негодных для того, чтобы выдать их замуж. Особенно когда стало известно, что с помощью магии можно исправить определенные физические недостатки.

— Бракованный товар, — чуть иронично улыбнулся офирец.

— Мы понижаем цену из-за собственной жадности, — распалялся все больше чародей. — Столько учеников ежегодно набираются в академию, что настоящим талантам уделяется слишком мало времени. Взять хотя бы госпожу Меригольд, закончившую свое обучение в очень юном возрасте. Ее нога никогда не переступала порога Аретузы ради знаний. Гораздо приятнее заниматься связями и проталкивать себя в королевском совете через одно место.

Искандер понимающе хмыкнул, однако ничего не ответил.

— Значит, через одно место, — тихо, однако очень отчетливо повторил Геральт.

Он не смог удержать себя от язвительного замечания:

— То, что Истредд из Аэд Гинваэля пытается донести таким элегантным образом. Я объясню в двух простых словах. Как и следует ведьмаку, умеющему пользоваться исключительно примитивными заклинаниями. Кажется мне, что Истредда из Аэд Гинваэля больше раздражает молодое поколение, которое обучается магии очень быстро. Это сводит на нет все его собственные мученические усилия. Истредд из Аэд Гинваэля не хочет признавать, что прогресс не стоит на месте и подталкивает его не в одно конкретное место, а прямо в жопу.

Его последняя фраза явно повеселила Искандера.

— Как заговорил-то, а? — тотчас вспыхнул чародей. — Ты — осел, который смотрит в пруд и думает, что видит звёзды. Я знаю, кто вбил тебе эти мысли в голову. Ты цитируешь одну знакомую мне чародейку. Впрочем, она хорошо знакома и тебе.

Офирец быстро перевел свой взгляд с Истредда на Геральта.

— Я вижу, вы давно знаете друг друга.

Ведьмак хмыкнул и отхлебнул немного травяного настоя из кувшина. Последнее время воспоминания о чародейке всегда пробуждали в нем жгучую потребность выпить. На лице Истредда появилось саркастическое выражение.

— К несчастью, нас представила одна особа. Если так можно выразиться.

— Баба, — холодно усмехнулся Искандер. — Все проблемы нордлингов из-за баб. Вы уделяете им слишком много внимания. Вот почему система гаремов более эффективна. Это не только приумножает шансы на появление наследника, но и не позволяет одной бабе иметь всю власть.

— И я опять с тобой соглашусь, великий визирь. На этот раз абсолютно полностью, — довольно подытожил Истредд.

— Не понимаю, что заставляет вас концентрироваться на одной бабе. Даже самый простой купец в Офире может позволить себе хотя бы пару наложниц. А чтобы знатный вельможа делил свою жену или любовницу с кем-то.

На этот раз Геральт не захотел вступать в разговор.

— Если бы знал, чем окончится эта история. Поверь мне, я бы хорошенько подумал, стоит ли игра свеч, — признался чародей.

— Неудивительно. Ваши яйца в ее руках. Так чего же вы хотели?

Истредд коротко рассмеялся. Однако его серые глаза сделались ещё более печальными. Он едва ли с ненавистью глянул на ведьмака.

— Я уехал за тридевять земель на раскопки, чтобы быть подальше от этой парочки. И вот тебе, на, пожалуйста. Тут ошивается этот хрен.

Геральт снова промолчал.

— Ты выбрал совершенно правильное место. Когда увидишь, какими могут быть офирские женщины, то расстанешься со всеми своими предрассудками, — Искандер повернулся к Геральту. — Однако меня удивляет, что твоим соперником стал именно ведьмак. Не скажу, что сильно разбираюсь в ведьмаках, однако знаю, что их пичкают специальными зельями, чтобы подавить эмоции.

И Истредд, и Искандер пристально посмотрели на хранившего молчание Геральта.

— А не пошли бы вы нахрен, — коротко ответил Геральт и поднялся.

— Ну вот оно! — не без иронии отозвался Истредд. — А я все думал, когда ты слиняешь. Не удивляйся, Искандер-хан. Это обычное состояние для ведьмака. Показать хрен, а потом слинять в кусты.

Ведьмак уже успел удалиться от костра и поэтому не услышал, что ответил ему великий визирь. Впрочем, сейчас это едва его занимало.

Геральт вернулся в комнату, которую ему отвел вездесущий помощник великого визиря. Открыл небольшой сундучок с эликсирами и маслами. Конечно, не чета тому, которым он пользовался раньше. Однако в Офире вечно приходилось довольствоваться малым.

Ведьмак достал из сундучка несколько склянок и переложил их в поясную сумку. Один эликсир, Ласточку, выпил до дна. Затем аккуратно смазал маслом серебряный меч и приставил его к стенке. Проверил крепления всех ремней и застежек на своих доспехах. Отошел к низкому топчанчику, уселся на него, поджав под себя ноги, и медленно погрузился в медитацию.

Ослепительное офирское солнце смотрело на него сквозь нагретый и дрожащий воздух. Жадно протягивало к нему свои лучи. Искажало все пространство вокруг.

На грани какого-то безумия и невероятного физического истощения, которое давно бы свалило менее подготовленного человека, он внезапно увидел на песке следы. Четкие отпечатки ног на поверхности золотого моря. Вереница следов изгибалась меж высоких дюн и уходила куда-то в тонкую линию горизонта.

Ведьмачье чутье позволило ему определить, что люди были здесь совсем недавно. И он побрел, ориентируясь по слегка занесенным песком отпечаткам. Когда он поднялся на очередную песчаную дюну, то наконец увидел цепь торгового каравана, растянувшегося по всей низине. Люди были одеты в легкие светлые одежды. Они восседали на странных горбатых животных, некоторых вели под уздцы.

Ведьмак кубарем спустился с горы, причем так поспешно, что едва не утонул прямо в песке, потом громко окликнул незнакомца. От неожиданности тот вздрогнул и резко обернулся к нему.

Лицо мужчины было закрыто светлым платком. Черные глаза на едва видневшимся из-под тюрбана загорелом лице смотрели удивленно. Ведьмак что-то сказал. Кажется, спросил в какой стороне расположен край этой пустыни и как долго ему еще брести до конца.

Мужчина не спешил с ответом и продолжал непонимающе разглядывать беловолосого незнакомца. Словно видел человека впервые. Он открыл свое смуглое, совсем нетипичное для Северных Королевств лицо только тогда, когда подошли остальные.

Неужели я в Занзибаре, подумал ведьмак. Мужчина быстро затараторил на непонятном ему языке. Произносил незнакомые ведьмаку фразы звонким и немного певучим голосом. Его спутники были более конкретны в своих действиях и тут же вытащили из ножен свои кривые сабли.

Точно в Занзибаре, решил ведьмак. Острые лезвия, обступившие его со всех сторон, ярко блестели. Загадочное животное с двумя горбами подошло ближе. Изогнуло длинную шею так, что Геральт смог рассмотреть светлую курчавую шерсть, покрывающую все длинное и мощное тело. Нагруженный мешками зверь не переставал мерно жевать губами и равнодушно смотрел на ведьмака в ответ.

Когда Геральт снова открыл глаза, за окном уже рассвело. Он беззвучно вышел из своей комнаты, предварительно захватив снаряжение. Во дворе сейчас не было никого кроме стражи Искандера и еще одной такой же ранней птички.

Трисс Меригольд задумчиво натягивала длинные изумрудного цвета перчатки. Ее лошадь была полностью оседлана.

— Куда-то собралась?

Женщина вздрогнула. Геральту удалось застать ее врасплох.

— Хочу собрать кое-какие травы, — уклончиво ответила Трисс.

— Одной здесь может быть опасно.

— Я могу постоять за себя, — самоуверенно возразила чародейка.

— Я и не сомневаюсь.

Геральт мгновение смотрел на неё, а потом пожал плечами и уже собрался отправиться восвояси, когда Трисс неожиданно для себя сказала:

— Если хочешь, то можешь поехать со мной.

Ведьмак остановился. Чародейка от досады закусила губу. Так как привыкла, что мужчины обычно проявляютбольше настойчивости, чтобы добиться ее внимания. Впрочем, Геральт не стал противиться внезапному приглашению. Не то чтобы возможность провести время с Трисс его сильно прельщала, но уж лучше с ней, чем слушать Искандера или бесконечные жалобы Истредда. Так что едва ему подвели коня, как Геральт без долгих раздумий последовал за Трисс. Ведьмак не оглядывался, однако знал, что от постоялого двора их отъехало как минимум четверо. Включая шпионов, которых Искандер приставил следить за ними.

Какое-то время Геральт и Трисс ехали молча. Ведьмак смотрел вперёд, а Трисс иногда незаметно поглядывала на него. Молчание тяготило ее, поэтому чародейка попыталась растопить лед между ними:

— И долго нам еще придется колесить по Офиру? — она поморщилась и с трудом разогнула спину. — Я уже задницы не чувствую.

— Я и забыл, что чародеи привыкли пользоваться только порталами.

— Какое ужасное упущение с твоей стороны, — улыбнулась Трисс. Геральт промолчал. — Великий визирь не спускает с нас пристального взгляда и не дает свободно телепортироваться. Поэтому мы вынуждены трястись вместе с остальными. Ладно, я еще привыкла. Однако Августа и Кардуин уже явно на пределе.

Ведьмак бросил на нее быстрый взгляд и хмыкнул, однако ничего не сказал.

— Ну же, Геральт, будь смелее, — лукаво подбодрила его Трисс, почувствовав на себе его внимание.

Он с минуту молчал, но потом все-таки заговорил:

— Остальные чародеи не слишком высокого мнения о тебе.

— О да! — засмеялась Трисс. — Как и о тебе.

Геральт хмыкнул.

— Хоть что-то нас объединяет, - чародейка шкодливо улыбнулась.

Геральт ничего не ответил, но по его взгляду она поняла, что растопить лёд ей удалось.

— Под остальными чародеями ты, очевидно, подразумевал одного конкретного, — заметила Трисс.

Геральт кивнул.

—Истредд, мягко говоря, недолюбливает меня, потому что я никогда не училась в Аретузе, — просто объяснила она. — Он считает, что я ни на что не способна. Сколько помню его, он всегда любил пожаловаться. Как сильно ему доставалось от своего учителя и сколько лет он потратил на изучение магии. И так до бесконечности.

Геральт улыбнулся. На этот раз понимающе.

— Его способности, конечно, очень велики. Глупо это не признать. Я слышала, что в молодости Истредд подавал большие надежды и мог стать могущественным чародеем. Однако политика и интриги его никогда не интересовали. Вместо того, чтобы возглавить Капитул, он закрылся в Бан Арде. А потом и вовсе перебрался в Аэд Гинваэль. С тем пор он колесит по Континенту и занимается лишь исследованиями. Мне кажется, что Истредд похоронил свой талант, оттого он и бесится. Он сноб, если честно. Я никогда не понимала, что Йеннифер в нем нашла. А Истредд не понимал, что она нашла во мне.

Ведьмак вздрогнул при звуке этого имени, так просто слетевшего с уст чародейки. Трисс снова улыбнулась.

— Да ладно тебе, Геральт. Кто-то из нас двоих должен был произнести ее имя.

Больше они не говорили, пока наконец не доехали до небольшой полноводной речки. Ведьмак сейчас был задумчив и казалось витал где-то далеко.

— Покараулишь? — внезапно попросила Трисс и, не дожидаясь ответа, спешилась.

Прежде, чем Геральт успел среагировать, она коснулась своей одежды руками. Ее винно-красный корсет, черная хлопковая безрукавка и такого же цвета штаны с сапогами буквально растворились в воздухе. На чародейке осталась лишь короткая рубашка с глубоким вырезом. Невесомый шелк едва прикрывал стройные бедра. Трисс сняла сеточку, удерживающую прическу, и тяжелые рыжевато-каштановые волосы рассыпались по ее плечам и спине. Геральт залюбовался длинными горящими золотом локонами. А также тоненькими бретельками рубашки, которые все пытались сползти вниз.

— Я рассчитываю на твоё благородство, — игриво проговорила чародейка и медленно пошла к воде.

Ведьмак осмотрелся вокруг. Он заметил неподалеку незнакомых ему офирцев, шпионивших за ним от самого лагеря. Геральт сделал им знак не приближаться.

Откуда-то сбоку раздался шумный плеск. Трисс с головой занырнула в прозрачную воду. Тут же вынырнула, создав вокруг себя фонтан брызг и весело отфыркиваясь, поплыла дальше брассом.

Геральт привязал лошадей к дереву и присел на песчаный бугор недалеко от самого мелководья. Он старался не смотреть в сторону чародейки.

— Вода замечательная! — крикнула ему Трисс. — Не хочешь поплавать?

Ведьмак вежливо улыбнулся, однако присоединяться не стал. Вместо этого он удобно расположился на своем месте, оторвал стебель камыша и задумчиво его закусил.

Трисс плескалась довольно долго. Несмотря на то, что ранним утром вода была не особенно теплая. Когда она наконец вышла из речки, стряхивая с себя капли воды, то короткая кремово-белая рубашка плотно облепила ее тело. Геральт с трудом отвел от нее взгляд. Сейчас он мог бы рассмотреть все, что хотел, но не стал. Трисс словно и не замечала своей наготы. Она выжала длинные волосы и села рядом с ним на песок. Она пахла, как летнее утро.

— Я рада, что ты здесь. Не буду спрашивать, как ты оказался в Офире, — сказала она. — Я, конечно, очень удивилась, когда увидела тебя здесь. Однако охота на монстров может привести не только в Офир. Хотя я подозреваю, что Искандер не просто так пристально следит за тобой. Очевидно, что выбора у тебя особо не было.

— Не было, но я тоже рад тебя видеть, Трисс. Правда я не понимаю, что делаешь здесь именно ты.

— Фольтест желает расширить торговлю с Офиром. А я, так сказать, вызвалась ему помочь.

— Очевидно Фольтест хочет расширить не только торговлю, если ему понадобились деньги.

Трисс сделала вид, что не расслышала ведьмака.

— А что будет с драконом? — поинтересовался ведьмак.

Трисс легла спиной на песок. Она и не думала одеваться. Вместо этого чародейка закинула руки над головой, и ее мокрая рубашка опять натянулась. Причем так, что на этот раз он смог ясно увидеть и волнующие очертания ее большой груди, и даже проступившие сквозь мокрую ткань соски. Зараза. Геральт нервно сглотнул. С чародейками всегда так.

— Дракон поможет наладить отношения, — спокойно объяснила она. — Ты не представляешь, как тяжело приходится молодым чародейкам среди более опытных собратьев по цеху. Я уже не говорю о таких, как Истредд. Тем более в Офире столько магических артефактов, сколько нет даже в Северных Королевствах. Я уже мечтаю наложить свои лапки на одну только королевскую библиотеку. Если для этого надо притвориться слабой и послушной, то я готова принести эту жертву. Разве я виновата, что остальные чародейки слишком горды или просто осторожнее и глупее меня.

— Осторожность - это не глупость, — колко ответил Геральт. Он заставил себя отвести взгляд от безупречного, по его мнению, тела чародейки. Тяжело говорить с ней, когда она лежит вот так. Геральт заставил себя сосредоточиться на другом. — То, что ты говорила… про дракона, который может перевоплощаться в человека. Ты действительно в это веришь?

Трисс потянулась:

— Какое-то время Йеннифер была помешана на драконах. А я кое-что взяла из ее длинных монологов. Возможно, золотой дракон — это красивая сказка. Однако нельзя сбрасывать со счетов даже такую возможность.

Геральт задумался. Стоит ли Трисс рассказывать о Борхе. Сейчас ему нужен союзник, а чародейку дракон интересует в последнюю очередь.

Трисс в свою очередь почувствовала, что ведьмака что-то гложет, поэтому не преминула воспользоваться своими женскими чарами и повернулась к нему всем своим соблазнительным телом, вопрошающе коснувшись его плеча. Геральт сдался.

— Я встречал такого дракона, — хрипло проговорил ведьмак. — Такого, что способен превращаться в человека. Поэтому я и согласился на этот контракт. Если дракон и правда золотой, как утверждает Искандер, то это скорей всего именно тот, кого я знаю.

Трисс нахмурилась и печально вздохнула.

— Вот и верь после этого, что золотые драконы не существуют.

— Только я не понимаю, почему он целенаправленно сжигает деревни, — Геральта словно прорвало. Он был рад высказать все свои догадки. — Для драконидов это слишком неестественное поведение. И я не могу понять, чем ему так сильно насолили люди. Тот дракон, которого знал я, не убивал людей без причины. Тем более в чужой стране.

— Это плохо, если он действительно умеет перевоплощаться в человека. Тогда у нас почти нет шансов. Так мы его никогда не поймаем.

Геральт согласно кивнул.

Вдруг в кустах раздался сильный треск, от неожиданности ведьмак и чародейка подскочили одновременно. Через секунду из зарослей вылетел невысокий щуплый офирец на коне. Один из главных помощников Искандера.

— Дракон, — прохрипел Маарал из последних сил. — Там, — он указал рукой на запад. — Господин требует вас обоих.

Одним коротким взмахом руки Трисс материализовала на себе одежду, еще мгновение понадобилось ей, чтобы собрать свои густые волосы на затылке в узел. Геральт тем временем уже отвязал коней. И как только Трисс была готова, они оседлали коней и помчались обратно.

По пути ведьмак достал из сумки свои эликсиры. Несмотря на бешеную скачку, он все же умудрился выпить сначала Лес Марибора, а потом и зелье Петри. Его интоксикация приблизилась к максимальному значению. Хорошо, что он подготовился заблаговременно.

Когда они наконец добрались до лагеря, там уже царила полнейшая суматоха. Искандер ждал их вместе со своими людьми и верховным чародеем. Он был полностью экипирован и гордо восседал на коне в своей легкой боевой броне.

— Дракон уже тут, — быстро пояснил великий визирь. — Сжигает соседнюю деревню.

Без лишних слов они снова пустили коней вскачь. Продираясь сквозь лес и даже не замечая бьющих по лицу веток. Едва вся процессия выехала на просеку, как они увидели столб плотного дыма на горизонте, который, казалось, поднимался до самого неба. Небольшая едва заметная черная точка постепенно удалялась от него.

— Вон он! — крикнул Искандер и пришпорил коня.

Геральт бросился за ним. Как и все остальные. С каждой секундой точка, пикирующая в небе, росла и становилась все больше. Вскоре он уже смог рассмотреть огромные перепончатые крылья, отливающие золотом. Геральт почувствовал, как внутренности завязываются узлом. Борх? Холера!

Дракон планировал. Правда, на достаточно большой высоте. И это единственная причина, почему они смогли так быстро приблизиться к нему.

— Нужен залп! — скомандовал великий визирь, вновь среагировав быстрее, чем все остальные.

Прильнув к спине коня, Миргали пустил в монстра сноп света. Люди великого чародея, чуть отставшие в этой бешеной гонке, последовали его примеру. Даже Трисс вытянула руку вперед и прошептала заклинание. Красный луч, вырвавшийся из ее ладони, смешался с разноцветными лучами остальных чародеев. Радужный столб света врезался прямо в дракона.

На секунду показалось, что монстр просто поглотил всю магию. Однако его начало тянуть в бок, внезапно дракон сложил свои огромные крылья и камнем полетел вниз. Трисс охнула, весь отряд замедлился, наблюдая за ним. Дракон спланировал практически у самой земли и сел где-то среди леса.

Искандер подал знак своим людям и пришпорил коня. Геральту приходилось прикладывать усилия, чтобы не отставать от них. Он чувствовал, как вскипела кровь в его жилах. И понял, что эликсиры достигли пика своего действия. В составе отряда он быстрее молнии въехал на лесную поляну. Дракон уже поджидал их, грузно опершись на все свои когтистые конечности и выставив вперед свою узкую треугольную голову. Его чешуя красиво переливалась золотом.

Ох, ебись оно всё в три прогиба… Неужели Борх? Выругался Геральт и с досадой плюнул в сторону.

Верховный чародей подал своим людям сигнал, и они рассыпались по всему периметру поляны. Геральт аккуратно достал из ножен серебряный меч. Он не успел толком спланировать с Искандером их действия на случай боя с драконом. Однако ведьмак прекрасно понимал, что у офирцев должен быть собственный план.

— Не надо идти в лобовую атаку, — на всякий случай предупредил он визиря. Геральт искренне надеялся, что тот его услышит. — Если, конечно, не хотите, чтобы он сжег вас.

Искандер и Миргали переглянулись и кивнули друг другу. Искандер достал из ножен ятаган из офирской стали, а чародей выставил посох вперёд. Они атаковали одновременно.

— Зараза! — ругнулся Геральт, однако было уже слишком поздно.

Он мог просто смотреть, как офирцы под предводительством Искандера пересекли половину поляны и попали в радиус поражения. Дракон тут же выдохнул длинную струю пламени. Как по команде все чародеи в группе выставили свои посохи перед собой и поглотили бушующую огненную лавину. В следующее мгновение они уже были под лапами дракона, нанося ему короткие удары. Монстр зашевелился, махнул хвостом. Попытался развернуться.

— Не смотри на меня так, — буркнула Трисс, поймав на себе пристальный взгляд ведьмака. — Я не смогу справиться с огнем дракона.

Вид Геральта ее сейчас немного пугал. Из-за эликсиров радужки его глаз стремительно потемнели. Зрачок неестественно расширился. А на бледной коже проступила сеть уродливых сосудов. Такого же неприятного темного оттенка.

Геральт и Трисс по-прежнему находились на краю поляны вместе с остальными чародеями из Северных Королевств. Практически все офирцы уже вступили в бой. Лишь несколько чародеев разбрелись в разные стороны. Геральт заметил, как один из них, самый близкий к ведьмаку, поднял руку вверх и произнес длинное заклинание. Остальные последовали его примеру.

Что-то вспыхнуло в воздухе, и над серединой поляны зажглась яркая звезда. Она начала постепенно увеличиваться в размере, пока не коснулась всеми своими лучами земли и не охватила собой все вокруг. Вспышка белого света на мгновение ослепила Геральта и остальных. Когда к ведьмаку вернулось зрение, оказалось, что звезда и ее лучи превратились в огромный белый купол, накрывший собой все пространство над поляной.

Дракон взмыл воздух, однако почувствовал, что это ловушка, и не стал прорываться сквозь молочно-белую стену. Вместо этого он снова спланировал и приземлился посередине, замахав своим длинным хвостом и раскидывая офирцев в разные стороны. Монстр снова пустил струю пламени, которую частично отразили чародеи и частично поглотил сам купол.

— Да когда ж вы, блять, научитесь! — выругался ведьмак. Он пришпорил своего коня и рванул вперед. Под этим куполом они сгорят заживо.

Он не оглядывался и скорее почувствовал, что все чародеи теперь последовали за ним. Однако он мало рассчитывал на их поддержку. Дракон ловко перемещался по поляне, раскидывая офирцев хвостом или давя их лапами. Геральт маневрировал, приближаясь к дракону и одновременно стараясь не быть для него легкой мишенью. В последний момент монстр резко развернулся и вытянул свою шею вперед. На секунду их глаза встретились. Геральту показалось, будто его внезапно обожгло резким холодом. От чьей-то несокрушимой злой воли, светившейся в глазах дракона, он буквально прирос к своему месту. Медальон ведьмака с ощерившейся волчьей головой неистово завибрировал.

Монстр выдохнул мощную и смертельную струю пламени. Трисс Меригольд прокричала заклинание, ведьмак поспешно сложил пальцы в знак Аард и совместными усилиями им удалось увести большую часть огня в сторону. Однако в итоге их все-таки задело. Чародейка страшно вскрикнула. Ее лошадь вдруг споткнулась и упала на землю, увлекая за собой и саму Трисс. Геральту лишь оставалось надеяться, что скачущие следом чародеи не затоптали ее. Его самого и коня тоже слегка обожгло пламенем, однако ведьмак сумел удержаться в седле и не потерял контроля, быстро применив к животному знак Аксий. Он пружинисто спрыгнул вниз и мягко перекатился, только когда уже оказался прямо перед самым монстром.

И все-таки это был не Борх. Геральт теперь ясно это видел. Хотя чешуя дракона действительно была золотой.

Прицельным ударом, он обрушил свое оружие на заднюю лапу монстра. Теперь без всяких терзаний совести. Однако острый металл со звоном отскочил от мощной брони. Меч неприятно завибрировал в руках. Геральт ударил снова, на этот раз целясь прямиком в брюхо. Опять ничего не вышло. Меч лишь со скрежетом проехался по чешуе, слегка ее поцарапав. Холера, подумал про себя ведьмак. Дракон внезапно припал к земле. Так что Геральт едва не оказался раздавлен его туловищем. А потом поднялся на задние лапы и замахал своими когтистыми крыльями.

Устраивает магический смерч, с ужасом осознал ведьмак. Но понял это слишком поздно. Его самого подняло в воздух, закрутило, и он несколько раз перекувырнулся. Ощущения были такие, будто он снова оказался во власти джинна, который перенес его в Офир. Геральт захлебнулся собственной слюной, перестал ориентироваться в пространстве. И был отброшен на землю с чудовищной силой. Мягкая выгоревшая на солнце трава немного смягчила удар, как и щит Квена, которым он окружил себя несколько раньше. По какому-то счастливому стечению обстоятельств его ребра хоть и треснули, однако не сломались окончательно. Вот она и осторожность.

Он задыхался, натужно кашлял и ловил ртом воздух, ослепленный поднявшейся от смерча землей. Рядом с ним кто-то упал. Геральт смутно различал очертания грязных доспехов и когда-то белый тюрбан со звездой. Искандер. Он дополз до него и развернул к себе офирца лицом. Тот еще дышал и обливался потом, нянча травмированную руку.

— Убери этот купол, — прохрипел Геральт. — Сейчас же. Иначе мы все здесь сдохнем.

Он несколько раз тряхнул офирца, приводя его в чувство.

— Ты слышишь, что я сказал? Сейчас же отдай приказ, если хочешь жить.

Придя в себя Искандер кивнул и, пригнувшись, побежал в сторону своих людей. Дракон снова выпустил струю пламени, на этот раз ее смогли сдержать только чародеи из Северных Королевств. Они были единственными, кто еще оставался прочно стоять на ногах. Кардуин из Лан Эксетера, Брас из Бан Арда, Августа Вагнер и Истредд из Аэд Гинваэля встали плечом к плечу и закрыли всех, кто был в их досягаемости, большим мерцающим экраном. Драконье пламя разбилось о него и не смогло проникнуть внутрь. Однако не оставалось сомнений, что и эти чародеи не смогут выдержать следующую атаку. Воздух вокруг нагревался все быстрее, некоторые бойцы уже чувствовали нехватку кислорода. У них не было сил стоять не то что сражаться.

Ведьмака вдруг накрыла большая тень. Монстр, перемещавшийся так ловко по поляне, оказался совсем рядом. Его яркие глаза с вертикальными зрачками опять встретились с глазами Геральта. И снова ведьмака пробрал холодный озноб. Его медальон усиленно завибрировал. Дракон открыл свою пасть, полную острых зубов. Сомнений в его намерениях не оставалось. Геральт, с трудом собравший свои кости, еще не успел встать на ноги. Да и сейчас это было бесполезно. Он сложил пальцы в знак Квен, надеясь, что ему снова удастся сконцентрировать энергию для магического щита. Позади него Арториус Виго выкрикнул какое-то заклинание. Зубы дракона клацнули совсем недалеко от Геральта, однако не задели. Понимая, что иллюзия не продержится долго, ведьмак сделал кувырок назад. И едва он смог распрямиться, то принял одно единственно верное решение. Бежал.

Пространство вокруг начинало напоминать жерло вулкана. Люди ещё не до конца понимали, что происходит и что их ждёт. Они напоминали стадо баранов на краю пропасти.

В этот момент верховный чародей поднял свой посох к куполу, и шарообразная стена, закрывающая всю поляну, мгновенно растаяла в воздухе. Дракон победно взревел и ринулся ввысь. За считанные секунды он достигнул приличной высоты, взмахивая своими огромными кожистыми крыльями. Геральт увидел, как посреди облаков внезапно открылся охваченный огнем портал. Дракон влетел прямо в него, и магическая завеса тут же закрылась.

Выжившие на поле боя растерянно смотрели по сторонам и постепенно поднимались на ноги. Все, кто мог стоять на своих двоих, настороженно взирали на небо, протягивали вверх свои посохи. Однако проходили минуты, легкие пушистые облака плыли по яркой синеве. Дракон не появлялся.

Ведьмак тяжело вздохнул, достал из-за пазухи баночку с целебной мазью и подошёл к Трисс Меригольд, которая сидела на траве, обхватив себя руками, и слегка покачивалась. Чародейка чудом уцелела. Геральт присел рядом и аккуратно смазал ожог на ее щеке. Потом занялся ее красными обожженными руками, на которых уже проступали первые вздувшиеся волдыри. Трисс смотрела сквозь него невидящими красными глазами. Когда он наложил повязки на ее запястья, она даже не обратила на это внимание. Геральт молча встал и оставил чародейку на попечении Августы Вагнер, вернувшись обратно к выжившим чародеям.

Миргали отделался лишь парой незначительных царапин. Истредд помогал великому визирю подняться на ноги. Искандер был чуть бледен и держал ушибленную руку у груди. Ведьмак не мог не заметить, что и чародею из Аэд Гинваэля сильно досталось. Ожоги обильно покрывали его красивое лицо, глаза были красные, как у и всех. Отчего он периодически морщился.

Истредд был одним из тех чародеев, которые прикрывали ведьмака и остальных во время атаки на дракона. И поэтому он сам оказался уязвимой мишенью. Геральт молча протянул ему баночку с целебной мазью, Истредд мгновение колебался, однако потом также молча взял ее. Ведьмак с благодарностью кивнул Арториусу Виго. Нильфгаардец, по сути, спас ему жизнь. Арториус не ответил, не спуская с него внимательного взгляда. Геральт понимал, как он выглядит под действием эликсиров. Бледное лицо, темный янтарь глаз. Зрачок, раздувшийся практически до размеров радужки. Уродливые темные вены.

— Я не знал, что дракон неуязвим для обычного оружия, — хрипло заметил Искандер, с досадой отбрасывая от себя поломанную саблю. — Никто не выжил в предыдущих столкновениях и не предупредил меня об этом.

— Монстры не предупреждают, они убивают, - холодно подытожил ведьмак.

Геральт знал, что если бы чародеи из Северных Королевств не вступили в бой, то они все уже были бы мертвы.

— Я смотрю, ты тоже не имел успеха, — кивком головы великий визирь указал на пустующие ножны. Его взгляд на мгновение задержался на лице Геральта. Ведьмак потерял в сражении оба меча.

Геральт вспомнил желтые глаза дракона. Злую волю, которую он увидел сквозь них, пробирающую до костей. Вспомнил он, и как сильно дрожал его медальон.

— У нас не было шансов, — спокойно ответил ведьмак. — Золотая чешуя дракона непробиваема, потому что она усилена магией.

— Магией, значит, — задумчиво произнес Искандер.

— Ведьмак прав, — добавил Арториус Виго. — Броню дракона сложно пробить, однако его можно ранить, как и любое существо из плоти и крови. А не усовершенствованное с помощью магии. Тот портал, через который он улетел. Я отследил его перемещение. Пока не могу сказать точно, но другая сторона находится недалеко от столицы.

— Я же говорил тебе, — взволнованно проговорил Миргали, обращаясь к великому визирю. — Нас предал кто-то из своих.

Он быстро затараторил по-офирски, однако Искандер прервал его на полуслове:

— С этим разберемся потом. Нам нужно собрать выживших и вернуться в лагерь. Здесь нам больше нечего делать.

Геральт отошел обратно к Трисс и помог ей взобраться на своего коня. Чародейка уже успела несколько успокоиться и даже выдавила из себя благодарную улыбку.

Ведьмак прошелся среди обгоревших трупов. Раненых было очень мало. В основном убитые. От некоторых остались только тлен и пепел. Вокруг пахло гарью напополам с вонью, исходившей от зажаренных человеческих тел. Незабываемое зрелище. Как и в той деревне, где ранее побывал ведьмак.

Люди Искандера принесли его потерянное снаряжение. К счастью, серебро выдержало. И его меч не выглядел так же плачевно, как ятаган великого визиря.

Они медленно отправились обратно, стараясь поддерживать раненых. Чародеи наколдовали носилки прямо из воздуха.

Вся процессия объехала стороной сожженную деревню. Великий визирь отрядил часть своих людей, чтобы они помогли выжившим, если такие были. Дорога в лагерь заняла у них гораздо больше времени, чем когда они неслись в бешеной скачке наперерез дракону. Вернувшись обратно, пострадавшими занялись офирские целители. Для начала Геральт убедился, что Трисс оказывают всю необходимую помощь, и когда заметил, что чародейке немного полегчало, только тогда он наконец решил пойти к себе.

Вещи в его комнате лежали именно так, как он их и оставил сегодня утром. Тяжело поверить, что он ушел отсюда всего несколько часов назад. Решив прокатиться с Трисс и помочь ей собрать некие специфические травы.

Геральт достал из своего сундучка еще одну склянку с эликсиром. На этот раз Ласточку, ускоряющую регенерацию. Выпил огненно-красную жидкость до дна. Количество эликсиров в его крови достигло запредельного уровня. Он упал на кровать, не раздеваясь, и мгновенно провалился в сон.

Ему снилась она.

Девочка из Брокилонского леса. Подавленные волей воспоминания, над которыми он сильно потрудился, снова начали развертываться перед ним.

Она пила зачарованную воду и глядела на него пустыми ядовито-зелеными глазами. Равнодушная и холодная дриада. Она источала апатию, пустоту и мертвенность. И больше ничего.

Он вспомнил, с каким облегчением вступил на каменистую почву. Почувствовал приятную твердость под ногами, а не вечный золотистый рассыпчатый песок. Перед ним расстилались невысокие горы. Там, прямо за равниной, слегка подернутой выгоревшей травой. Маленькие островки жухлой зелени, которые были так прекрасны после вечного желто-оранжевого моря.

Позади него шел торговый караван, направляющийся в гавань Офира. Купцы собрались продать там свои дорогие ткани и мягкие прохладные на ощупь шелка. Геральт снял повязку, закрывающую его лицо от песка и солнца. Вдохнул воздух полной грудью и не смог сдержать улыбки. Верблюд, на котором он выехал из пустыни, равнодушно шевелил своими твердыми губами. Искал чем бы поживиться среди камней.

Когда ведьмак проснулся, то почувствовал, что кто-то сильно трясет его за плечо. Одной рукой он схватил человека, осмелившегося к нему подкрасться, другой наполовину обнажил меч. Правильный меч. Стальной.

Он несколько удивился, когда осознал, что незваным гостем оказался Истредд. Геральт мгновенно пришел в себя, осторожно отпустил чародея и привстал со своей кровати. Истредд сложил руки на груди и холодно улыбнулся. Выглядел он несколько лучше, чем на поле боя, благодаря ряду наложенных на него заклинаний.

— Собери свои вещи, — коротко сказал он. — Великий визирь ждет тебя во дворе.

Геральту совсем не хотелось куда-то идти. Однако он знал, что послать Искандера куда подальше он так просто не может. Поэтому он быстро собрал свои немногочисленные пожитки и выпил Белый Мед для устранения остатков интоксикации. Видимо, он проспал до самой ночи. Потому что во дворе было темно и холодно. Миргали и Искандер уже ждали его. Великий визирь носил повязку, плотно охватывающую его левую руку.

— Готов? — обратился он к ведьмаку.

Геральт кивнул. Хотя и не слишком понимал, к чему он должен быть готов посреди ночи.

Миргали поднял свой посох над головой, коротко взмахнул им и открыл большой светящийся портал. Искандер шагнул в проход первым. А Истредд тут же последовал за ним. Однако Геральт колебался. Он не любил порталы и помнил про последнюю магическую телепортацию с помощью джинна.

Миргали нетерпеливо махнул своим посохом, и у ведьмака не осталось другого выбора. Он набрал побольше воздуха в легкие и шагнул внутрь. Те неприятные ощущения, которые он испытывал и раньше, собрались воедино. Его обдало резким холодом, не имеющим ничего общего со здешним климатом. Он ощутил легкое покалывание во всем теле и понадеялся, что выйдет из портала целым и невредимым. Слишком часто ему доводилось видеть обратное. Когда он снова мог видеть что-то, кроме слепящей темноты, он осознал, что находится рядом с Истреддом и Искандером.

В свете практически полной луны Геральт увидел перед собой красивый мраморный дворец, будто сошедший со страниц офирской сказки.

— Добро пожаловать ко мне домой, — с усмешкой сказал ему великий визирь.

Нарядно одетые слуги, дежурившие у главного входа, тут же подошли к Искандеру, глубоко поклонились и обменялись с ним несколькими фразами по-офирски. Видимо, великий визирь довольно часто появлялся здесь прямо из портала, потому что внезапному появлению хозяина никто особо не удивился.

Дворец Искандера не был таким грандиозным сооружением, какой показалась Геральту обитель падишаха. Однако сравнительно небольшой комплекс из белого мрамора выглядел более элегантным и гораздо менее претенциозным. Оконные переплеты и сквозные перегородки главного дома были украшены ажурным орнаментом, представляющим сложные растительные композиции. Входную арку обвивали каллиграфические письмена. Символы на офирском языке были инкрустированы черным сланцем на ослепительно белом камне.

Впрочем, внутреннее убранство дворца оказалось гораздо более скромным, чем представлялось по его внешнему виду. Искандер был явно сторонником минимализма, и внутри главный дом дворцового комплекса не был отягощен ни многочисленной мебелью, ни лишними предметами искусства. Пушистые ковры не покрывали стены, как требовалось по офирском обычаю, ни даже холодный мраморный пол. Вместо украшений повсюду были живые цветы и приятная прохлада.

Они миновали череду одинаковых комнат в сопровождении слуг и дворцовой стражи. По пути Искандер быстро раздавал подчиненным указания на офирском. Однако сквозь большие инкрустированные ажурным узором двери прошли только визирь и его гости. Они оказались в небольшом внутреннем дворике, который был засажен экзотическими цветами и яркими зелеными растениями. В центре каменных плит мелодично журчал большой декоративный фонтан.

Двор был полон весело смеющихся молодых женщин. Они сидели на мягких лежаках среди подушек, вкушали сладости и переговаривались между собой. Перебирали струны арфы и других музыкальных инструментов. Однако стоило мужчинам появиться, как весь шум разом утих. Женщины поспешно закрыли лица полупрозрачными накидками, поднялись с подушек и склонились в глубоком поклоне перед своим хозяином и его гостями.

— Мы останемся здесь на ночь, — негромко сказал Искандер, обращаясь к Геральту и Истредду.

Он прошелся среди своих наложниц и занял место на одном из особенно пышных лежаков. Сделал знак рукой, приглашая своих гостей присоединиться. Геральт и Истредд переглянулись между собой и последовали его примеру. И только тогда строй молодых женщин снова пришел в движение. Одни наложницы сели полукругом за музыкальными инструментами, другие принялись сервировать низкий столик перед гостями фруктами, офирскими сладостями и холодным щербетом. Нарядная и очень молодая девушка присела рядом с Искандером и подала ему курительную трубку. Визирь не преминул сделать длинную затяжку и выпустил в воздух ароматный дым.

— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — сказал он.

Искандер налил своим гостям какой-то ароматной жидкости. На вкус она была как сладковатая вода, а пахла летними цветами. От нее сразу закружилась голова и сильно захотелось спать.

Великий визирь отдал какое-то приказание по-офирски, и сейчас же ведьмака окружили несколько наложниц. Прежде чем он успел как-то отреагировать, а реагировать сейчас получалось крайне медленно, они принялись развязывать ремни и тесемки его доспехов. Причем, делали это весьма ловко и кропотливо. Когда из верхней одежды на нем осталась только рубашка, Геральт было хотел воспротивиться. Однако чьи-то крайне настойчивые руки принялись ласково растирать и массировать его плечи. Ведьмак почувствовал, как легкость медленно растеклась по всему телу. Впервые за этот день, мягко перетекший в ночную пору, он смог наконец немного расслабиться. Искандер снова выпустил струю ароматного дыма и весело посмотрел на него.

— Отдыхай, Геральт. Давай возрадуемся, что сегодня мы остались живы. Я знаю, что сегодня мы все обязаны тебе жизнью.

Ведьмак повернул голову, Истредда рядом с ним уже не было. Его уводили в боковые двери несколько наложниц. Он шел за ними, не оборачиваясь и обнимая руками двух стройных молодых женщин. Геральт собрал остатки мыслей в голове.

— Нам надо будет поговорить, — предупредил он Искандера.

— Поговорим, Геральт, — негромко произнес в ответ великий визирь. — Обязательно поговорим. Как говорят у нас в Офире, утро вечера мудренее.

Ведьмак не стал с ним спорить и позволил настойчивым рукам увлечь себя с лежака. Молодые девушки тотчас прижались к нему, улыбаясь одними глазами в обрамлении полупрозрачных накидок. Они ласково взяли его под руки и повели куда-то в сторону. В другую сторону от Истредда. Ароматная жидкость, которой напоил их великий визирь, начинала действовать. Геральт перебирал ногами, словно пьяный. Наложницы провели его через боковые двери, а затем через прохладную анфиладу дворца. Здесь не было никого, даже слуг или стражей.

В маленькой отделанной мрамором комнате, куда они его завели, отсутствовала мебель помимо высокого лежака. На выдолбленных в стене полках горели ароматные свечи. Наложницы положили Геральта прямо на этот лежак, и как только он уткнулся лицом в мягкие ткани, принялись аккуратно массировать его.

Мир поплыл перед глазами Геральта, толстые свечи раздваивались, и сейчас он не смог бы сосчитать количество наложниц вокруг него. Поэтому он просто отдал себя в распоряжение этих заботливых и нежных рук. Он чувствовал, как постепенно расслабляются мышцы и как его тело становится мягким и податливым. Девушки, вьющиеся вокруг лежака, медленно раздевали его, массировали, тщательно прорабатывая каждую часть тела, смазывали его кожу и шрамы специальным успокаивающим маслом.

Ведьмак настолько разомлел под действием массажа, что даже позволил снова напоить себя сладковатой на вкус и ароматной жидкостью. Это тебе не какой-то бордель в Северных Королевствах, думал ведьмак. Видимо, после этого он сразу уснул, потому что когда в следующий раз открыл глаза, в комнате остались только три наложницы, а толстые свечи уже практически догорели.

Девушки помогли ему осторожно подняться с лежака. Хотя Геральт и ощущал себя намного более отдохнувшим, чем раньше. Одежды на нем практически не осталось. Лишь вокруг бедер была обернута тонкая белая ткань. Впрочем, также были одеты и девушки вокруг него. Они любезно проводили его в соседнюю комнату с небольшим бассейном, выполненным в форме неправильного сердца.

Геральт и раньше не мешал наложницам поступать так, как им заблагорассудится. И сейчас не стал сопротивляться, когда они завели его в обжигающе горячую воду и принялись аккуратно мыть. Одна из них поливала его черпаком, другая втирала ему в волосы что-то очень приятно пахнущее. Третья намыливала спину. Геральт закрыл глаза, морщась от удовольствия и лишь отфыркиваясь, когда вода попадала ему в нос и рот. Широкие двустворчатые двери, ведущие в бассейн, внезапно распахнулись. Вошел Искандер в сопровождении девушки, закутанной с головы до ног в тончайшие темно-синие покрывала. По знаку визиря наложницы вышли из воды и покинули мраморную комнату. Геральт остался стоять один посередине неглубокого бассейна.

— Это мой подарок, — с улыбкой сказал ему Искандер. — Пока ты восстанавливаешься, Ясмин не даст тебе заскучать.

Он снял с наложницы верхнее покрывало. Теперь голова и плечи девушки были полностью открыты. Так, что можно было рассмотреть длинные черные волосы, уложенные в высокую прическу. Темные глаза, горевшие на смуглом лице. Визирь снова улыбнулся ему и, не сказав ни слова, удалился.

Едва дверь за ним закрылась, как девушка потянула за следующее покрывало, завязанное вокруг ее шеи. И обнажила всю верхнюю часть своего прекрасного тела. Ее кожа была покрыта золотыми мерцающими блестками. Геральт взглянул на ее упругую грудь. Нервно сглотнул и едва заметно подался вперед. Наложница погрузила в воду сначала одну стройную ножку, потом вторую. Нижнее покрывало намокло, и прилипло к бедрам.

Не спуская с ведьмака внимательного взгляда, она подошла ближе. Почти вплотную. И какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Она была красива той особенной офирской красотой, выражавшейся в правильных чертах лица, больших волооких черных глазах и идеальных скулах, которые хотелось потрогать. Воля Геральта окончательно ослабла.

Ведьмак обнял ее и припал губами к ее шее. Как будто долго страдал от жажды и наконец ему представилась возможность насытиться. Они медленно закружились в горячей воде, нижняя накидка девушки развязалась сама собой и мягко скользнула на дно. Туда же была отброшена и белая тонкая ткань, повязанная на бедрах Геральта.

Мягкие теплые губы девушки раскрылись навстречу ведьмака. Ее тело с готовностью отвечало на ласковые прикосновения. Лишь раз она чуть отстранилась от него, вырвав из его груди разочарованный вздох. Однако лишь для того, чтобы подвести его к краю бассейна.

Он по-прежнему не сопротивлялся и послушно лег на широкие мраморные ступеньки, уходящие под воду, позволив наложнице оказаться сверху.

От горячей воды поднимался густой белый пар. Тяжелые сережки в ушах девушки двигались в такт ее движениям.

========== Сезон гроз ==========

Хамам во дворце Искандера был украшен сиреневой мозаикой и богато отделан холодным на ощупь мрамором. Причудливый растительный орнамент покрывал высокий купол, не давая влажности скапливаться под потолком.

Геральт уже прошел практически через все стадии релаксации и физического омовения. Хорошенько распарившись, он вернулся к Ясмин в купальню, уселся на небольшую деревянную скамейку и позволил ей аккуратно поливать себя тёплой водой из черпака.

Казалось, его компания доставляет Ясмин одно неподдельное удовольствие. Хотя вероятней всего, она была просто хорошо обучена. Он не видел в ней ни капли страха или смущения при виде его желтых глаз, уродливых шрамов или необычных для Офира белых волос. Ни боязни или любопытства. Будто все это подразумевалось само собой. До того Ясмин была проста и естественна в своем обращении. Так не вели себя даже самые дорогие куртизанки в Северных Королевствах. Впервые женщина, которой он ни гроша не платил, заботливо и вместе с тем трепетно ухаживала за ним.

— Зараза! — ругнулся ведьмак, когда целый водопад воды неожиданно обрушился на него.

— Очень по-взрослому, — буркнул он, однако не выдержал и тут же улыбнулся, видя, как девушка заливается смехом.

На вид Ясмин была очень молода. Внешне она даже напоминала немного сестру Фархада. Возможно, своими густыми волосами, заплетенными в длинные косы. Или такими же темными с поволокой глазами. Конечно, она была более смуглой и не такой красивой, как принцесса. Однако по-своему казалась даже более соблазнительной. В ней не было той властности и решительности, которыми отталкивала от себя Нилюфер. Только мягкость и утонченная покорность.

— Если пожелаешь, то можно искупаться в бассейне, — сказала Ясмин хоть и с акцентом, но правильно, почти не исковеркав слова.

Геральт невольно подумал, что он единственный не понимает ни слова по-офирски. В то время как все офирцы, которых он повстречал, достаточно просто изъяснялись с ним на языке Северных Королевств.

— Только если ты пойдешь со мной, — ухмыльнулся он и посадил девушку к себе на колени.

Ее тело было прикрыто такой же тонкой белой тканью, как и его, и это позволило свободно дотрагиваться до всего, чего он только хотел. Ясмин не протестовала особо, лишь так, для пущей видимости, и смотрела на него с загадочной и игривой полуулыбкой.

Вместе они вернулись обратно в комнату с бассейном. Пока Геральт парился в самой горячей части хамама, здесь уже навела порядок чья-то невидимая рука. И сейчас мраморный бассейн был заполнен прохладной и чистой водой.

Ведьмак нырнул в нее прямо с самой кромки, поднял фонтан брызг и окатил Ясмин с головы до ног. Она покачала головой в притворном осуждении и спокойно спустилась в воду по мраморным ступеням.

— Не хочешь подкрепиться? — лукаво поинтересовалась она, обнимая Геральта за шею одной рукой, а другой лаская низ его живота.

Ведьмак издал звук, который он надеялся, можно было принять за отрицательный ответ. Обнял Ясмин, зарывшись в ее густые волосы лицом. Вдохнул сладковатый приторный запах.

Казалось, что только часы спустя она принесла ему новую рубашку и штаны. Взамен его собственных, которые были выстираны и уже сушились. Сама наложница оделась очень просто. В темно-синий лиф и тонкие с вырезами шаровары. Она прикрепила к своим волосам такого же цвета накидку, удерживаемую заколками из полудрагоценных камней.

— Завтрак сервирован в саду, — объяснила она, когда они наконецсоизволили выйти из хамама.

Неужели уже утро, невольно подумал ведьмак, или даже полдень. Сколько точно времени прошло с их схватки с драконом, он не знал. Может, только ночь. А может, еще и целый день. Время потеряло свое значение внутри дворца Искандера. Здесь оно шло совсем по-другому.

Пройдя через анфиладу полупустых комнат, они вернулись обратно во внутренний дворик главного здания. Сейчас там не было никого, если не считать группы полуобнаженных наложниц, сидящих полукругом. Геральт заметил Истредда среди них.

Чародей выглядел отдохнувшим. Целебная мазь покрывала ожоги на его лице. А на руках виднелись свежие повязки. Он курил одну из тех длинных трубок, которые вчера видел Геральт. И выпускал в воздух густой белый дым, что-то увлеченно рассказывая наложницам собравшимся вокруг.

Женщины, окружавшие его вниманием, были похожими на Ясмин. Очень молодые, привлекательные, загорелые и смуглые, с длинными черными волосами и манящими глазами.

Когда Истредд заметил Геральта, то даже соизволил поприветствовать его. Взгляд его серых глаз чуть смягчился. И казалось, что прежняя холодность между ними несколько улетучилась.

Ведьмак вышел в сад в сопровождении Ясмин. И по ослепительности здешнего солнца тут же понял, что уже было далеко за полдень.

Отсюда открывался прекрасный вид на Мараканду, расположенную в долине. Геральт понятия не имел, что сейчас они находились высоко в горах. Завтрак был накрыт прямо на мягкой траве, практически у самого обрыва, обнесенного каменной балюстрадой. Так, что они смогли лечь на широкие подушки, вкушать сладости и фрукты, запивать их холодным щербетом и не отрываться от живописного вида на столицу.

— Что это было за зелье, которым меня поили вчера?

Геральту не терпелось узнать ответ на этот вопрос.

— Розовая вода, — улыбнулась Ясмин. — В Офире в нее иногда добавляют… — Она запнулась, подбирая нужное слово. — Как это по-вашему… А, вспомнила. Немного порошка для расслабления.

Ведьмак уже начал проникаться определенным уважением к офирцам, не употреблявшим ни капли спиртных напитков. Однако теперь он решительно пересмотрел свое мнение. Не вино, значит. Зато курительные смеси и легкие наркотики.

Вслух он, правда, сказал нечто совсем иное:

— Ты очень хорошо говоришь на моем языке.

Ясмин зарделась, явно довольная его похвалой.

— В гареме не так много развлечений. И потом, иностранные языки — едва ли не единственное образование, которое может получить женщина. Для нас быть гостеприимным значит хорошо понимать своего собеседника.

— И как часто тебе приходится развлекать гостей Искандера?

— Время от времени, — уклончиво ответила она.

Геральт не стал развивать эту тему дальше. Вместо этого он задумчиво проговорил:

— Это, наверное, не та жизнь, которую ты бы выбрала сама. Я знаю, что офирцы угоняют невольников из соседних стран и даже порой из собственных деревень.

— О нет, это я решила пойти в гарем. Когда у тебя столько братьев, это естественно. За вырученные от моей продажи деньги они смогут получить достойное образование и профессию.

— Не вижу в этом ничего лично для тебя.

— Все не так уж и плохо, — снова улыбнулась Ясмин. — Если бы я осталась дома, то была бы выдана замуж против воли. За какого-нибудь торговца или ремесленника. И все равно делила бы его с несколькими женщинами. А здесь мне не надо никого делить. Я не вхожу в узкий круг фавориток господина. Так что я и мои подруги в основном предоставлены только сами себе.

— Значит, ты не наложница Искандера?

— Нет. Во всяком случае не в том смысле, в котором ты понимаешь. Господин никогда не станет делиться с гостями. Да и боюсь, что я не слишком темпераментна для него.

— Не могу утверждать за других, — заметил ведьмак. — Но мне показалось, что в темпераментности тебе не откажешь.

От пристального взгляда Геральта она покраснела. Но не смутилась.

— Господин ценит мою образованность и ум. И я была выбрана для тебя, потому что смогла бы развлечь и поддержать беседу на языке нордлингов.

Геральт подумал о том, что она уж точно развлекала его по-всякому прошлой ночью.

Ясмин окунула кусочек сыра в мед и предложила это утонченное кушанье ведьмаку. В ответ он не удержался от того, чтобы обхватить ее запястье рукой, прикоснувшись к ее нежной коже сладковатыми губами.

Теперь Геральт заметил тонкие белые шрамы, густо покрывавшие ее запястье. Его лицо сразу изменилось.

— Значит все не так плохо? — хмуро поинтересовался ведьмак.

Ясмин попыталась убрать руку, однако Геральт удержал ее.

— Ты не понимаешь, — испуганно пролепетала она. — Сначала я была продана во дворец падишаха. А там правит гаремом его дочь Нилюфер. После этого ада любая жизнь покажется сказкой.

Геральт не ответил, ее глаза рассказали ему остальное.

Он был вынужден отпустить Ясмин, когда заметил, что Искандер идет к ним по усыпанной гравием дорожке. Наложница поспешно встала и поклонилась великому визирю. Он что-то коротко сказал ей по-офирски. Видимо, отдал какое-то приказание. Потому что она поклонилась в ответ. И удалилась обратно во дворец.

— Не переживай так, она еще присоединится к тебе, — пообещал Искандер, заметив как Геральт проводил ее взглядом. — Если ты, конечно, захочешь.

Офирец разлегся на подушках рядом с ним. Выглядел теперь он гораздо лучше. Его рука все еще была перебинтована, однако он уже свободно двигал ей.

— Я вижу, ты распробовал наших женщин, — довольно произнёс он. — Истредд уж точно.

Геральт понимающе хмыкнул.

— Мне кажется ты прекрасно знал, что мы с Истреддом знали друг друга. И даже больше — тебе было известно и имя той чародейки, касательно которой мы не сошлись во мнениях.

Искандер коротко хохотнул. Однако его глаза по-прежнему оставались непроницаемыми.

— Не скрою, наша вчерашняя беседа доставила мне определенное удовольствие. Ты же понимаешь, мы поддерживаем связи с реданской разведкой и стараемся не пускать иностранцев дальше портовых городов. А уж тем более, никто не попадает во дворец падишаха без предварительной проверки.

Геральту не хотелось продолжать эту тему. Тем более у него были и иные причины, чтобы перевести разговор в другое русло.

— Я хотел поговорить, — кратко напомнил он визирю.

— Я здесь именно за этим, — невозмутимо ответил офирец. — Чародеи выслеживают дракона, пока мы зализываем раны. Однако времени у нас не так много.

Ведьмак кивнул. Он вспомнил желтые горящие глаза монстра. И чью-то злую волю, скрывавшуюся за ними.

— Нам надо найти мага, который управляет драконом. А ещё лучше того, кто отдает приказы.

Искандера, кажется, позабавила его решительность:

— В гостях хорошо, а дома лучше. Так кажется, Геральт?

— Я настроен серьезно, — отрезал ведьмак. — Как в сказке. Чем дальше, тем страшнее. Я начинаю подозревать, что здесь замешана большая политика.

Великий визирь не ответил. Он вдруг заинтересовался живописным видом на город. Геральт решил, что надо рассказать ему о встрече с Нилюфер. О том, что принцесса была против ловли дракона. Хотя возможно, офирец и так все прекрасно понимал.

— Если ты собираешься гоняться за драконом, — не вытерпел Геральт, — то это твое право. Однако я подставлять свою шкуру больше не намерен. Может, мы сумеем пробить его чешую. А может, он прибьет нас раньше. Как знать.

— Если размышлять о политике, — внезапно произнёс Искандер, чуть понизив голос. — То есть два человека, которым это выгодно. Младший шахзаде и дядя Фархада. Им обоим на руку все, что произойдёт дальше. Народное недовольство, напряженность в рядах знати. Недоверие к власти, которая проявила слабость.

Геральт заметил, что он ни разу не упомянул принцессу Нилюфер. Или он не видел в этой женщине угрозы или он что-то скрывал.

— Я бы хотел узнать побольше о родственниках регента, — заметил ведьмак.

— У тебя скоро будет такая возможность. И даже раньше, чем ты думаешь. Завтра мы отправляемся на королевскую охоту. Да-да, не кривись, Геральт. Я должен там быть. Для тебя это возможность увидеться с почетными пленниками. И шахзаде Ардэшир, и дядя Фархада Ильфар, оба содержатся во дворце падишаха. Так что охоту на дракона оставим пока в руках чародеев. Кто знает на какую ещё дичь мы наткнёмся во время охоты.

— Учитывая ваши обычаи, очень сложно поверить, что регент оставил кого-то из родственников в живых.

— У него связаны руки, — буркнул Искандер. — Вероятно, он спит и видит как умертвить брата, однако у него самого нет детей. Даже девочек. Так что шахзаде Ардэшир и его сыновья — это прямые наследники офирского престола.

Геральт нахмурился.Плохо, когда принцев много. Жди беды.

— И давно принц сидит под замком?

— С тех пор, как шахзаде Фархад пришел к власти. Сначала его брат содержался в тюрьме для политических преступников. Это весьма примечательное место находится прямо в пустыне. Однако он умудрился сбежать оттуда. Так что после этого шахзаде Фархад решил держать его рядом с собой.

— Не могу поверить, что ты потерял такого важного пленника. Или же…

— Да, Геральт, — вздохнул Искандер. — Это была моя ошибка. Хотя я предлагал совету визирей перевести его в другой дворец. Кто знал, что шахзаде помутится рассудком и решит покончить с собой? Другого варианта я не видел. Мы нашли его спустя две недели. Обезвоженного и оголодавшего. Кожа да кости. Он чудом выжил.

Ведьмак вспомнил, как сам пробирался сквозь пустыню.

Монотонное брожение среди моря горячего песка. Ослепительное солнце, которое жгло ему кожу. Холодный пробирающий до костей лед ночи. То, что принц продержался так долго, его крайне заинтересовало.Ведь он выжил только благодаря тому, что он — мутант. И его тело было готово к таким испытаниям.

— Ардэшир весьма популярен в Офире, — продолжал рассказывать Искандер. — Когда он вернулся из Оксенфурта, то навел порядок в своем санджаке. Провел первые реформы по либерализации общества. Именно так, как и это задумывал его отец. Ардэшир дал женщинам право на образование и даже возможность заняться некоторыми ремёслами. Он разрешил разводы и прерывание беременности в некоторых случаях. Но особенно популярными стали его налоговые послабления для ремесленников, земледельцев и иностранных торговцев. Среди знати шахзаде не нашел особой поддержки. Совет визирей посчитал его слишком молодым.

Геральт подумал, что, наверняка, и слишком упертым. Не интересующимся государственными делами Фархадом было управлять гораздо проще.

— А дядя регента? Он может представлять угрозу?

— У Ильфара немного другая история. Брат падишаха официально отрекся от любых притязаний на престол, еще когда повелитель только пришел к власти. Поэтому его гарем состоит из бездетных женщин. Ильфару запрещено иметь наследников мужского пола. Если его наложницы и беременели раньше, то в живых оставляли только девочек.

— Я смотрю, обычные методы не в чести у падишахов, — холодно сказал Геральт. — Сначала нарожать детей, а потом по-садистски от них избавляться.

Искандер внимательно посмотрел на него.

— Такова расплата за власть в нашей стране. Только не говори, что в Северных Королевствах детей не убивают. Не поверю.

Ведьмак не ответил. Он долго разглядывал белые стены видневшейся в дали Мараканды.

— Если предатель среди нас, — наконец произнес Геральт. — Им запросто может оказаться и кто-то из визирей. Или даже твой чародей.

— Это исключено, — возразил Искандер. — Каждый правитель в Офире выбирает себе новый Совет. Когда шахзаде Фархад только взошел на престол, все визири нашего падишаха были отправлены в отставку. И я, и другие министры получили свое место в результате дворцового переворота. Поэтому никто из нас не заинтересован в том, чтобы что-то подобное произошло еще раз. Мы можем лишиться не только своего имущества, но и головы.

— Ну что ж, — вздохнул ведьмак. — Если тебе надо во дворец, то я отправлюсь прямиком к принцу.

— Я позабочусь о твоем пропуске, — согласно кивнул Искандер.

Больше к этой теме они не возвращались.

Младший сын падишаха Ардэшир оказался именно таким, каким и представлял его Геральт. Очень молодым человеком, на щеках которого пушился скорее намек на бороду.

Принц был высок ростом и невероятно худ. Неестественная бледность проступала даже сквозь его смуглую кожу. Видимо, долгое нахождение в неволе, даже в качестве почетного пленника, давало о себе знать.

Его внешность была весьма типичной для Офира. Черные, украшенные густыми ресницами, глаза и такие же темные вьющиеся волосы. Своими тонкими красивыми чертами лица принц скорее походил на свою сестру Нилюфер. Одет он был очень просто. В легкий темно-зеленый приталенный кафтан и такого же цвета шаровары. Бархатный пояс и серебряная вышивка на тонкой ткани были единственными украшениями его наряда. Больше никаких драгоценностей. В особенности по сравнению со своими блистательными родственниками.

Ардэшир ожидал ведьмака у фонтана. Он сидел с книгой в руке и следил за тем, как играют его малолетние сыновья под присмотром наложниц.

— Приветствую тебя, Геральт из Ривии, — спокойно сказал принц, когда ведьмак приблизился к нему. Он не стал пользоваться традиционным офирским приветствием и не делал вид, будто не знает об этом визите. — Весьма наслышан о тебе. О тебе здесь только и шепчутся.

Надо отдать должное Искандеру, ему пришлось немало потрудиться, прежде чем Геральта наконец пустили на закрытую территорию дворца, где содержался Ардэшир. Словно в золотой клетке. Маленький сад, который ему разрешалось посещать, был обнесен высокой каменной стеной с железными пиками. А рядом постоянно находились стражники.

Геральт не знал, как ему следует вести себя с принцем. Определенно офирский этикет начал его утомлять, поэтому он не стал кланяться, а просто присел на край фонтана.

Ардэшир, видимо, и не ожидал ничего другого. Он с треском захлопнул свою книгу и отложил ее в сторону.

— Дай угадаю: мой дражайший брат очень беспокоится, что я как-то связан с волнениями, охватившими столицу. И поэтому он прислал тебя ко мне.

Геральт промолчал. Он мало что знал о волнениях в Мараканде. Поэтому просто не сводил глаз с двух чернявых мальчишек, которые весело копошились в траве недалеко от фонтана.

— Смотри внимательно, Геральт. Смотри и не упусти ничего из этой золотой клетки. Пусть тебя не обманет мой спокойный вид.

— Видал я тюрьмы и похуже, — буркнул ведьмак, заметив красивую ажурную беседку в саду. И мраморные статуи, расставленные по периметру.

Принц натянуто улыбнулся. Забарабанив тонкими аристократическими пальцами по гранитному краю фонтана.

— В Офире породистых скакунов очень хорошо содержат. Считается, что тогда от случки родятся здоровые жеребята. А так как я здесь именно для этого — для приплода, неудивительно что мое содержание весьма сносно.

Геральт искоса посмотрел на Ардэшира. Ирония про породистого скакуна его позабавила.

— Я здесь, чтобы узнать твою точку зрения. Подозреваю, что ты все-таки слышал про монстра, который держит в страхе всю столицу.

— Никому неинтересно, что я думаю, — спокойно ответил принц. — Мои слова имеют значение постольку, поскольку они отражают повиновение моему брату. Во дворце слишком много шепчутся. А я это прекрасно слышу. Моя жизнь имеет значение лишь для моих детей.

Ардэшир внезапно нахмурился.

— Знаешь, в чем парадокс, Геральт? Каждую ночь мне присылают новую наложницу. И если я отказываюсь разделить с ней ложе, то меня и моих близких морят голодом. За время плена у меня родилось еще трое сыновей и две дочери. Так что моя семья становится все больше, а мой брат все сильнее и сильнее давит на нас. А я охотно пляшу под его дудку, потому что теперь у меня целых девять детей.

Геральт по-прежнему хранил молчание.

— Мараал, помощник нашего великого визиря, был у меня сегодня и предупредил, что если я не стану отвечать на твои вопросы, то меня снова будут морить голодом. Но ты ничего не спрашиваешь. Поэтому спрошу я. Ты уже встречался с кем-нибудь из моих ближайших родственников? Например, с моим великолепным братом Фархадом или с драгоценной сестрой Нилюфер.

Ардэшир произнес имя своей сестры с особенной неприязнью в голосе. Геральт кивнул в ответ.

— Тогда ты без труда составишь о них мнение. Я почему-то нисколько не сомневаюсь в твоей проницательности. Бойся моей сестры даже больше, чем брата. Это все, что я могу тебе посоветовать.

Принц внезапно замолчал и внимательно посмотрел на ведьмака.

— Твои глаза… Я вижу, что радужка полностью сменила цвет.

Геральт с повышенным вниманием разглядывал несуществующую точку на траве.

— Прости мое любопытство и мою настойчивость, просто я никогда раньше не встречал ведьмака. Даже пока учился в Оксенфурте. Помню по книгам, что вертикальный зрачок помогает вам лучше ориентироваться в темноте. А вот твоя седина, — принц скользнул взглядом по белым собранным в пучок волосам, — вероятно, указывает на необычную мутацию. Ты явно прошел дальше, чем остальные ведьмаки.

Геральт не любил говорить на эту тему, но все же не смог удержаться от ехидного замечания:

— Да, я — мутант, если ты об этом. Изменённый благодаря магии и зельям. И я лишен всяческих эмоций.

— Видимо, не всяческих, — тонко заметил принц. — Я бы подобрал другое слово. Сверхчеловек. Профессионал своего дела. Выживальщик. Физически более совершенный, чем обычные люди.

— Видимо, в Оксенфурте ты все-таки учился, а не плодил наследников, принц.

Лицо мужчины на мгновение прояснилось.

— Несмотря на все твое ерничество, честно признаюсь, что по-своему проникся культурой нордлингов. Было время, когда ваши обычаи и женщины серьезно увлекли меня. На Северные Королевства пришлось самое мирное и счастливое время в моей жизни. Однако что-то подсказывает мне, что я уже никогда туда не вернусь.

Геральт пожал плечами:

— Я сам когда-то любил посещать лекции в Оксенфурте, — вспомнил он. — Не как студент, конечно. Как вольный слушатель.

— Ведьмак с тягой к знаниям, — слабо улыбнулся Ардэшир. — Кто бы мог подумать? Но давай не будем крутить лампу в руках. И ты прямо скажешь мне, зачем ты сюда пришел. Я окружен одними женщинами, и долгие прелюдии меня утомляют.

Геральт улыбнулся.

— Твой побег.

— Разве Искандер-хан не рассказал тебе об этом? Я уверен, что у него где-то завалялся подробный отчет моему брату.

— Без деталей, — уклончиво ответил ведьмак.

— Ну тогда я могу в красках расписать тебе это еще раз. Я месяцами расшатывал ржавые прутья решетки. Голодал, чтобы пролезть через совсем небольшое отверстие и спустился по практически отвесной стене…

— Мы можем пропустить детали, — оборвал его Геральт. — И перейти к самому интересному. Как ты выжил в пустыне?

— Как и все остальные люди, которые там живут, — кратко ответил Ардэшир.

В память врезалось светлое обжигающее море. Волдыри на пятках и кожа, стертая в кровь.

Когда воды осталось совсем мало. Так что он едва ворочал сухим шершавым языком и потрескавшимися губами, он упал прямо там. На горячий песок. И едва не зашипел от резкой боли.

Большой черный скорпион, потревоженный шумом, вылез из песка и прополз рядом с ним.

Ведьмак, чье сознание было уже несколько притуплено, сонно наблюдал за прямым как стрела сегментированным хвостом. За загнутой вверх иглой с ядовитыми железами, которая проползла совсем недалеко от его носа. Он сжал зубы и заставил себя подняться. Совсем скоро он выйдет на след торгового каравана. </I>

Геральт посмотрел на принца в упор и сухо проговорил:

— Я был в пустыне и знаю, что это невозможно. Я сам остался жив только потому, что я — мутант, который набрел на источник воды. И теперь я задаюсь лишь одним вопросом: как человек, проведший не менее года в тюрьме. Слабый от недоедания, вынужденный держаться подальше от поселений. Как он выживал в самом центре пустыни целых две недели?

Ардэшир ответил далеко не сразу. Его лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

— Видимо, так же как и ты, — наконец сказал принц. — Нашел необходимый источник.

Вода маняще блестела в полутьме пещеры.

Геральт кинулся к ней изо всех сил, которые у него еще оставались. Он жадно зачерпывал прохладную жидкость руками и набивал ей рот. Глотал судорожно, рывками и все не мог напиться. Он даже не подумал, насколько чистым был этот водоем. Или что чуть сладковатая жидкость могла быть заколдована.

Как и все остальное в этой странной пещере.

В этой полу-магической сокровищнице.

Геральт вспомнил то, чего не хотел вспоминать, и сильно усомнился в словах принца.

— Я остался жив, потому что так пожелали высшие силы, — коротко добавил Ардэшир.

Он снова замолчал и этим дал понять, что аудиенция совершенно окончена.

На обратном пути, пока ведьмак проходил через анфиладу многочисленных и одинаково роскошных, но пустых комнат, он снова почувствовал, как завибрировал его медальон. Сильно. Не переставая. Настороженно.

У входа во дворец, куда стражники любезно отконвоировали Геральта, было сейчас не протолкнуться. Многочисленная свита регента оказалась практически в сборе. И каких только цветов и оттенков не было в этой пестрой толпе. Каждый вельможа норовил обскакать другого и облачился в свои самые дорогие и нарядные ткани. Несколько боевых слонов ожидали Фархада и его приближенных. Геральт не смог сдержать очередной усмешки. А регент, оказывается, любил путешествовать с помпой.

Ведьмак заметил в толпе великого чародея. Миргали не сменил своего наряда даже по случаю охоты, оставаясь верным плащу, который был расшит мерцающими звездами. Выглядел он весьма устало. Видимо, только что вернулся обратно в столицу. Он помахал рукой Геральту и подозвал его к себе после того, как ведьмаку подвели его коня.

— Рад видеть тебя в добром здравии, — поприветствовал его Миргали. — Хотелось бы мне сообщить тебе хорошие новости, однако, их нет. Мои люди обыскали всю территорию вокруг столицы и опросили всех, кого могли. Однако дракона никто не видел. Пройдя через портал, он просто растворился в воздухе и не оставил после себя никаких следов.

Ведьмак только задумчиво хмыкнул в ответ. Огромный дракон просто растворился. Вскоре показался Фархад, и внимание всей толпы сейчас же обратилось на него.

Регент вышел из внутренних ворот дворца в сопровождении главного визиря и Искандера. Чуть в отдалении от него шла со своими телохранителями Нилюфер. Сегодня она была одета в расшитый жемчугом пурпурный костюм, который полностью прилегал к ее стройному телу. В руках принцесса держала длинный хлыст, это явно свидетельствовало о том, что она намерена принять участие в сегодняшней охоте. Ее слуги шли чуть позади, ведя на цепях огромного зубастого тигра. Определенно, все это было сделано для усиления эффекта. Принцесса не могла просто так появиться на глазах у знати. Однако Геральт не без удовольствия отметил, что Нилюфер посматривает на могучего зверя с некоторой опаской.

Едва все особы королевской крови и все великие визири были рассажены по боевым слонам, как процессия покинула дворец падишаха и медленно двинулась по пустынным улицам Мараканды, оцепленных стражниками, чтобы регент со своей свитой мог беспрепятственно проехать.

Ставни всех домов были закрыты. А на главной улице не было не души. И Геральт невольно задался вопросом, кого так боится принц Фархад. Он вспомнил, что его младший брат упомянул о народных волнениях. Вспомнил он и те мрачные косые взгляды, которые бросали друг на друга на улице простые эфиры. Как они настороженно оглядывались на базаре и как, склонив головы, что-то живо обсуждали.

Ведьмак еще никогда в жизни не двигался так медленно и с такой помпой. Казалось, у них ушло полдня, чтобы выехать из города и добраться до первой кромки леса. Когда они въехали на широкую поляну, где их уже ожидали слуги принца и ловчие, он не мог сдержать определенного облегчения. Процессия наконец остановилась, и вельможи разошлись по своим лежакам, обильно устланным вдоль высокой травы.

Улучив минуту, Геральт подъехал к тому месту на поляне, где расположился дядя Фархада — наследный принц Ильфар. Последний не выразил никакого удивления, когда заметил ведьмака. Видимо, вездесущий помощник Искандера уже успел побывать и здесь.

— Ведьмак, — кратко поприветствовал его офирец, указав на невысокий топчан рядом.

Геральт спешился и присоединился к Ильфару.

Брат великого падишаха был грузным мужчиной с огромным животом, выпирающим из его светлого парчового кафтана. Абсолютно седая борода принца спускалась ниже пояса. Толстые мясистые пальцы были обильно украшены драгоценными камнями.

— Искандер предупредил меня, что твое присутствие обязательно, — недовольно поморщился Ильфар. — Однако я считаю это унижением. Чтобы мне задавал вопросы какой-то нордлинг.

Он плохо говорил на языке Северных Королевств и поэтому периодически дублировал слова и предложения на офирском.

—Я не буду спрашивать. Только слушать, — терпеливо заверил его Геральт.

— Ну так слушай внимательно, ведьмак. Искандер ищет совсем не там, где надо.

Геральт сделал вид, что рассматривает слуг. Он не стал спрашивать, где надо. Он просто слушал:

— Я не боюсь ни тебя, ни Искандера. Я буду даже рад, если ты передашь эти слова моему племяннику. Потому что его малодушие грозит развалить всю страну. Мой брат Шахмардан был великим правителем. Он сделал мне много зла, это правда, но отрицать то, что он привел Офир к золотому веку, было бы глупо и недальновидно. И мне грустно смотреть, как его дети губят это наследие.

Геральт старался не упустить ни слова, чтобы не запутаться в именах. Однако офирец говорил чересчур быстро и с сильным акцентом:

— Его первенец был слишком благороден, чтобы поднять руку на свою семью. И чем это кончилось? Такую парочку, как Нилюфер и Надиршах еще надо поискать. Если второй сын падишаха был просто жаден до власти, то она… по части кровожадности даст фору любому из братьев. Во дворце всякому известно, что она отравила не только своего старшего брата, но и его наложниц, и малолетних сыновей. Присмотрись к ней хорошенько, ведьмак. Нилюфер поворачивается в ту сторону, куда дует ветер. Когда ее любимый братец Надиршах сложил голову на поле боя, она тут же примчалась к Фархаду и убедила его занять престол, и заключить Ардэшира в тюрьму. Она очень хорошо знает слабый характер Фархада и вертит им, как ей угодно.

Даже отсюда Геральт мог видеть шатер регента, который слуги установили на другом конце поля. Среди придворных то здесь, то там мелькала его несравненно-прекрасная сестра, поигрывающая хлыстом в своих ярких пурпурных одеждах.

— Значит, у Ардэшира есть серьезный повод ненавидеть принцессу.

— Что толку в его ненависти? — фыркнул Ильфар. — Я думал, что моя участь заслуживает печали. Из детей у меня осталось лишь две дочери. Однако это лучше, чем все время жить в страхе. А ведь Ардэшир справился бы с государственными делами куда лучше, чем его брат. Во всяком случае, он не стал бы так попустительствовать своим визирям и презренной во всех отношениях женщине. И не стал бы проводить все свое время на охоте и среди фавориток. Поэтому оставь в покое тех, кто сидит в клетке, и присмотрись лучше к власти, так сказать.

— Сомневаюсь, что принцесса, при всех ее многочисленных достоинствах, смогла бы зачаровать дракона.

Ильфар коротко хохотнул:

— Ты слишком наивный для убийцы чудовищ. Магия в Офире давно уже преподается не в том виде, к которому привыкли нордлинги. Она подчинена государству, а за практикующими магию внимательно следят. Так что офирские чародеи делают только то, что скажут им вельможи. — Он поднялся. — Мне пора, ведьмак. Я сказал тебе все, что хотел сказать. И больше мне нечего добавить.

Геральт предусмотрительно не стал его задерживать и удалился, сохраняя все то же глубокомысленное молчание. Он размышлял о том, как сильно дворцовые интриги его начали утомлять. Особенно в абсолютно чужом для него государстве. И как быстро он увяз в этом, словно в трясине. Хотя Искандер посвятил его далеко не во все и без сомнения вёл собственную игру.

Едва он отошел от свиты Ильфара, как чей-то звонкий и до боли знакомый голос окликнул его по имени. Откуда-то сбоку на него едва не наехала Трисс Меригольд. Верхом на молодом и явно норовистом офирском жеребце.

— Что ты делал рядом с братом падишаха? — с любопытством поинтересовалась она. — Все продолжаешь свое расследование?

Ведьмак просто кивнул в ответ. Ему не хотелось вдаваться в подробности.

— И как прошла встреча?

— Интересно, — буркнул он.

Трисс засмеялась. Выглядела она не в пример лучше, чем при их последней встрече. Вид побитой собаки наконец исчез, уступив место обычной живости и уверенности. Геральт боялся признаться себе, насколько рад ее видеть.

— Угощайся, — она бросила ему тяжелый бурдюк. — В Офире всегда хочется пить.

Геральт отхлебнул немного и от непривычки даже закашлялся. Он не помнил, когда в последний раз пил вино.

Алкоголь приятно обжег горло и растекся мягкой теплотой внутри. Трисс заговорщически ему подмигнула:

— У меня есть еще. Если хочешь, конечно. Можем немного отстать от остальных.

— А я думал, ты приехала сюда ради охоты, — лукаво отозвался ведьмак.

Чародейка притворно закатила глаза.

— Я здесь, чтобы представлять Фольтеста. Однако, думаю, ничего страшного не случится, если я пропущу самое начало.

— Веди, — кивнул Геральт и одним махом забрался в седло.

— Мне нравится твой настрой! — весело крикнула ему Трисс.

Она пришпорила своего коня и галопом понеслась с поляны. Геральт последовал за ней, стараясь по-возможности не отставать. Чародейка не стала выбирать легкого пути, так что им пришлось продираться через густую чащу. Ведьмак чувствовал, как ветки хлестко бьют его по лицу. Несколько раз Трисс оглянулась, припав к спине коня и словно проверяя, следует за ней Геральт.

Разгоряченные от быстрой езды, они выехали на небольшую просеку. Спешились и повели своих коней под уздцы.

— Давно ты в Мараканде?

Геральт взял из рук чародейки кожаный бурдюк и снова отпил вина.

— Телепортировались, как только меня немного подлатали, — Трисс показала ему свежие повязки на запястьях. Ожог на ее щеке немного затянулся. — У меня была встреча во дворце. Надо было обсудить торговые условия с главным визирем. Боюсь, Фольтест будет недоволен результатами. Иногда я устаю от того, что женщин здесь не воспринимают всерьез.

— Бросил бы Фольтест эту затею, - хмуро произнёс Ведьмак.

— Не бросит, - тихо ответила Трисс.

Геральт тяжело вздохнул и решил сменить тему. Слишком много политики.

— Они просто еще не знают, что ты хочешь наложить свои лапы на королевскую библиотеку.

Трисс тихо рассмеялась и достала еще один бурдюк с вином.

— Хочешь меня напоить? — уточнил на всякий случай Геральт.

— Ну разве только слегка, — иронично ответила чародейка.

Они допили еще один бурдюк, и жизнь заиграла новыми красками. Трисс оглянулась:

— Мне кажется или за нами в этот раз никто не следит. Сложно поверить, что великий визирь стал таким беспечным.

Геральт думал наоборот: скорее Искандер был занят более важными делами. Или может, перестал бояться, что ведьмак сбежит при первой же возможности.

Сейчас Геральт ощущал приятную слабость во всем теле. Они снова углубились в лес, пока не вышли на небольшую поляну, где и привязали своих коней к дереву.

— Что ты делал все это время, Геральт? — Трисс обошла его полукругом и лукаво улыбнулась. — Я совсем потеряла тебя в лагере.

— Был на важном задании. По защите чести Офира.

— О, в этом я нисколько не сомневаюсь!

Она вытянула руки вверх и закружилась, неуверенно перебирая ногами.

— Хорошо-то как! — воскликнула она.

И Геральт был с ней абсолютно согласен.

Внезапно Трисс остановилась и повернулась к нему. Несколько ударов сердца они просто смотрели друг на друга. Несколько медленных ударов сердца ведьмака. Геральт, сам того не замечая, тонул в ее нежных голубых глазах.

Они бросились друг к другу одновременно. Притянулись магическим образом.

Словно два магнита. Словно два встречных порыва ветра. Налетели друг на друга. Смешались. В одно бурное непонятное торнадо. А дальше — ослепительная молния, за которой — раскатистый удар. Озон в воздухе. Темное небо. Признаки наступающей грозы.

Трисс обвила его шею руками, прижалась всем своим телом. И он попытался было сопротивляться, даже, показалось, что на мгновение выкарабкался, но только лишь затем, чтобы его окончательно засосало в этот омут с головой.

На вкус чародейка была как вино. Сладкое, терпкое и манящее. Окутывающее его теплом со всех сторон. А пахла она так приятно. Летними цветами, розой и шафраном, немного ванилью и даже горьковатым миндалем.

Они слегка покачивались на ветру. Искали опору друг в друге и не находили. Не прерывали жадного просящего о многом поцелуя. Словно и не смогли бы насытиться.

Геральт прижал Трисс к стволу дерева. Закинул ее стройную ногу себе на бедро. Сорвал с ее уст первый приглушенный вздох. Она не сопротивлялась, полностью подчинившись этому бешеному темпу.

Неподалёку от них вдруг раздался оглушительный треск. Кусты зашевелились. Задрожали. Геральт сразу замер, настороженно прислушиваясь к шуму.

— Не двигайся, — шепнул он.

Послышалось низкое раскатистое рычание.

Ведьмак медленно отошел от вжавшейся в дерево Трисс подошёл к лошади и достал из ножен серебряный меч.

Из кустов сначала показались длинные козлиные рога, потом голова, похожая на рысь или скорее на дикого кота в обрамлении густой львиной гривы. Геральт сразу напрягся.

Существо снова издало приглушенный раскатистый рык. Лошади, привязанные к дереву, нервно заржали, принялись ходить из стороны в сторону, переставляя ноги.

— Стой на месте и не делай лишних движений, — процедил сквозь зубы ведьмак, снова обращаясь к чародейке.

Трисс не ответила. Она была насторожена, но в целом спокойна.

Монстр припал к земле, внимательно оценивая ситуацию. Потенциальных жертв было несколько. Его желтые люминесцентные глаза метались от цели к цели. Потом остановились на самой опасной из них — на ведьмаке, который вытянул меч.

Мантикора расправила кожистые крылья и по по-кошачьи мягко прыгнула. Геральт перекатился и снова выставил меч, чтобы нанести удар. Однако острое лезвие лишь со свистом рассекло воздух.

Раздалось дикое и полное боли ржание. Конь Трисс обезумел настолько, что вырвал поводья с мясом и умчался в чащу. Геральту повезло меньше. Его лошадь была завалена на бок. На ее брюхе зияла огромная рваная рана, из которой на землю вывалились розовые внутренности.

Мантикора победно стояла над трупом, а с ее морды капала горячая кровь. Не спуская с Геральта внимательного взгляда, она медленно вонзила свои острые когти в подрагивающее в предсмертной агонии животное.

— Геральт, — одними губами прошептала Трисс.

Чародейка вытянула свои руки вперед.

— Я разберусь, — коротко ответил он.

Ведьмак достал бомбу. В Офире он смог изготовить несколько новых видов оружия, содержащих в себе смертоносную смесь песка и огня. Магию двух стихий.

Они среагировали одновременно. Мантикора рванула навстречу ведьмаку с оглушительным ревом. Геральт бросил в нее бомбу и отскочил в бок.

Песочное торнадо разорвалось у мантикоры под ногами. Обсыпало ее мощное тело песком. Оглушенное и ослепленное чудовище притормозило, отчаянно качая головой. Заработало своими передними лапами, чтобы очистить морду. Геральт сложил пальцы в знак Игни. Струя пламени окутала мантикору, мгновенно обратив песок в стекло.

Тело монстра превратилось в гладкую сверкающую статую. Немедля ведьмак нанес свой первый удар. Мантикора попыталась выбраться. В ответ стекло заскрежетало и рассыпалось прямо на глазах.

— Давай! — крикнул ведьмак чародейке и нанес еще один удар. Прямо между козлиных рогов.

Трисс действовала по наитию. Она произнесла короткое заклинание и махнула рукой. Потрескавшееся стекло на монстре снова срослось, оно стало даже более прочным. И это подарило Геральту еще несколько драгоценных секунд.

Он рубил остервенело, так что брызги крови летели во все стороны. Монстр протяжно завыл, уже от боли, пытаясь метаться внутри своей стеклянной клетки.

Раздался треск. Хвост, оканчивающийся жалом как у скорпиона метнулся вверх, а потом попытался обрушиться на ведьмака. Геральт поспешно отскочил в сторону. Статуя треснула, а осколки разлетелись во все стороны. Ведьмак закрыл лицо рукой, защищая глаза.

Мантикора резко подскочила к нему, взмахнула лапой с острыми когтями. Не дотянулась, потому что ведьмак отпрыгнул в сторону. Острые зубы чудовища угрожающе клацнули.

Она развернулась, однако, вместо того чтобы снова напасть на ведьмака, кинулась на этот раз прямо к чародейке. Хотя Трисс и стояла от нее достаточно далеко, мантикора в два прыжка преодолела расстояние между ними.

— Блять! — выругался Геральт.

Он понял, что ему не успеть, и достал еще одну бомбу. Однако чародейка отреагировала раньше. Она прошептала заклинание, вскинула руки и отбросила монстра.

Мощный магический поток поднял чудовище в воздух и закружил. С жалобным воем, больше похожим на мяуканье дикой кошки, мантикора пролетела несколько метров. Геральт увидел летящего на него монстра и замешкался всего лишь на секунду, отчего тут же оказался сбит с ног мощным хвостом.

Ведьмак почувствовал, словно из легких выбили весь воздух. После чего он распластался по земле, не переставая кашлять.

— Геральт! — чародейка с криком бросилась к нему.

Однако монстр оказался проворней. Он встал на ноги раньше, качая своей рогатой головой, быстро сориентировался на местности и мгновенно оказался рядом. Геральт перекатился на бок, сложил пальцы в знаке Квен и выкинул руку вперед. Магический щит принял основную силу удара, но не защитил полностью. Монстр все-таки достал ведьмака своим жалом. Правое бедро взорвалось от боли.

Желтые люминесцентные глаза оказались совсем близко. С такими же по-кошачьи вертикальными зрачками. Геральт ощутил знакомый холод. Глаза излучали недобрую ауру. Очень недобрую. Этот взгляд. Простая мантикора так смотреть не смогла бы.

Трисс снова выкрикнула заклинание, на этот раз это была молния, которая шипя вырвалась с ее пальцев и поразила монстра. Чародейка с необычной для нее мощью отбросила мантикору прямо от ведьмака. Однако было уже поздно.

Ядовитое жало успело проткнуть кожу и ранить. Геральт чувствовал, как жгучая боль постепенно разливается по всей ноге, как пульсирует рана. Трисс подбежала и склонилась над ним, не спуская с мантикоры пристального взгляда, поднесла свою руку к рваной отметине, из которой сочился зеленый яд, отчего кровотечение остановилось, а его нога хотя бы перестала стремительно неметь.

Чародейка покачнулась и осела. На эту магическую манипуляцию у нее ушли последние силы.

Геральт понял, что дела совсем плохи и воспользовался всеми эликсирами, которые у него были.Иволга должна была замедлить распространение яда, Ласточка ускорить регенерацию, а Филин придать сил для финального боя. Трисс была белее снега и с ужасом наблюдала за ведьмаком.

Мантикора быстро оправилась от удара, расправила свои кожистые крылья, намереваясь атаковать с воздуха. Геральт осторожно оттолкнул чародейку и вскочил на ноги.

Они снова бросились друг на друга. Мантикора оттолкнулась в прыжке и взлетела в воздух. Геральт разогнался, чувствуя, как подкашивается правая нога. Мягко повалился на спину, как раз в тот момент, когда мантикора уже была рядом с ним. Монстр, выставивший вперед свои лапы с длинными когтями, промахнулся, приземлился и попытался снова задеть его хвостом. Однако Геральт уже был готов. Он быстро перекатился и в два сильных удара перерубил его пополам.

Мантикора взвыла, однако прежде чем она успела нанести следующий удар, ведьмак уже был рядом с занесенным мечом над ее головой.Руны на его серебряном мече ярко вспыхнули, усиливая следующую атаку. С коротким свистом острый металл обрушился на шею мантикоры. Монстр издал противный предсмертный хрип. Геральт взмахнул мечом еще раз и сильным ударом отрубил голову. Тело мантикоры рухнуло в предсмертных конвульсиях, фонтаном разбрызгивая темную и мерзкую на вид кровь.

В то же мгновение меч выпал из ослабевших рук ведьмака. Его зрение стремительно расплывалось. Он едва рассмотрел Трисс. Кажется, она спешила ему навстречу. Геральт потерял сознание.

<Он снова лежал на столе в Каэр Морхене. Связанный по рукам и ногам. Дикая боль раздирала все его тело на маленькие части. Он открыл глаза, однако ничего не увидел. Попытался крикнуть, однако лишь беззвучно разинул рот. Внутренности скрутило, словно тугим узлом. И его обильно вырвало одной лишь мутной желчью. А так как его окружали лишь колбы, с варящимся в них зеленым булькающим зельем, никто не пришел ему на помощь, и он едва не задохнулся от блевоты.

Теперь перед ним была чародейка. Он понял это с первого взгляда на неё.

На ее бледную кожу и иссиня-черные волосы, ниспадающие каскадом тугих локонов до лопаток. Практически почувствовал запах сирени и крыжовника.

— Правда, — сказала женщина, сверкнув фиолетовыми глазами, — это всего лишь осколок льда.

Он снова лежал, связанный по рукам и ногам. Они пришли за ним, чтобы влить в вены зеленое булькающее зелье. Они решили продолжить испытание травами. Ведьмаки остановились около его кровати. Он поднял голову. Увидел Искандера и почему-то стоящего рядом Лютика.

Бард подошел к нему вплотную, сел на кровать. Достал склянку с какой-то жидкостью. Попытался влить ему в рот, однако Геральт нетерпеливо мотнул головой. Лютик, однако, был очень настойчив. Искандер крепко придерживал голову ведьмака своими сильными руками.

Видение сменилось. Перед ним была девочка с пепельно-русыми локонами. На ее левой щеке, под глазом виднелся большой уродливый шрам, который она все пыталась скрыть под густой копной волос. Геральт удивился, откуда у маленькой и нарядной девочки могло быть такое ранение. Пока не увидел, что ее руки и ноги тоже были в крови.

— У Меча Предназначения два острия, — прошептала она. — Одно из них — ты. Другое — смерть.

Из клубов дыма на него смотрели фиолетовые глаза, горящие на бледном лице. Черная буря локонов пахла сиренью и крыжовником.

— Слишком мало, — по бледной щеке покатилась одинокая горькая слеза. Быстро, все быстрее, быстрее и быстрее. — Нужно нечто большее.

Он очнулся и едва ли не с криком подскочил с кровати. Перед ним сидел принц Фархад. Геральт моргнул, подозревая, что это очередное видение. Фархад на секунду расплылся, однако затем снова собрался воедино. Принц не спускал с него внимательного взгляда.

— Не вставай, — мягко приказал он, хотя Геральт даже и не думал. Он медленно приходил в себя, пока боль растекалась по всему телу. Бедро напряженно пульсировало под повязкой. — Тебе надо отдыхать.

Ведьмак внимательно посмотрел на стоящего рядом с принцем Искандера. Однако офирец был невозмутим.

— Скажи, великий визирь, а для чего ведьмакам делают такие глаза?

Принц облокотился на изножье кровати. Казалось, он только сейчас хорошенько рассмотрел Геральта.

— Для того, чтобы лучше видеть во тьме, повелитель, — кратко ответил Искандер, он чуть скривился.

— Вот оно что, — задумчиво протянул Фархад.

Регент плавно и весьма грациозно обогнул кровать, оказавшись совсем рядом с Геральтом.

— Ты порадовал меня, ведьмак, — спокойно сказал он. — Тем, что оказал мне ценную услугу. Как знать, эта бестия могла бы напасть и на меня.

Геральт вздохнул и потер повязку на бедре, аккуратно дотронувшись до ужаленного места.

— Мантикоры охотятся на своей территории, — хрипло проговорил он. — Их жертвами в основном становятся одинокие путники или другие звери. Сомневаюсь, чтобы вы, ваше величество, смогли бы наткнуться на нее, если бы только не отправились, как я, в дикую чащу.

— Одной бестией меньше, — философски заметил принц. — В моих охотничьих угодьях должно быть совершенно безопасно.

Геральт криво улыбнулся. И не стал возражать.

— Проси все, что хочешь, — великодушно решил Фархад. — Золота, драгоценностей или невольниц. Все, что тебе угодно. Хочешь, подарю тебе должность при дворе? Скажем, сделаю главным распорядителем охоты.

— Вы слишком щедры, ваше величество, — ведьмак с трудом наклонил голову. — У меня есть одно небольшое пожелание, которое вам будет совсем нетрудно исполнить.

Искандер чуть напрягся.

— Ну же, говори, — нетерпеливо произнес принц.

— Кодекс ведьмаков запрещает мне убивать драконов. Как и в Офире, мы считаем их разумными и почти священными существами. Я хотел бы попросить вас освободить меня от этой ноши. Я готов выследить монстра, но убить его никак не могу.

Это было ложью. Однако, по мнению Геральта, ложью во спасение.

— Я не знал об этом, — Фархад бросил недовольный взгляд на Искандера. Великий визирь молча поклонился ему. — Никто не поставил меня в известность про кодекс. Конечно, если таково твое желание, то я не имею никаких возражений. Слышишь, Искандер? Не имею.

— Как вам будет угодно, мой повелитель, — ответил визирь и снова поклонился.

— Однако ты останешься в Офире до тех пор, пока дракон не будет пойман, — добавил Фархад. — Так что отдыхай, ведьмак. Тебе ещё понадобятся силы.

Принц подошел к дверям и громко постучал. Перед ним сейчас же открылись обе створки. Фархад бросил последний прощальный взгляд на ведьмака, заложил руки за спину и вальяжно вышел из комнаты.

— Ловко, Геральт, очень ловко, — сквозь зубы процедил великий визирь, убедившись, что Фархад его уже не слышит. — Я рад, что ты не доверяешь мне и по-прежнему ищешь обходные пути.

— Где мы?

Ведьмак предпочел сменить тему. Даже короткий разговор с принцем давался ему с трудом.

— Во дворце падишаха, — коротко ответил Искандер.

— И давно я тут?

— Несколько дней. Тебе хорошенько досталось. Чародейка смогла переместить тебя во дворец. Однако не смогла нейтрализовать яд. Хорошо, что виконт подоспел с твоими ведьмачьими эликсирами.

— Виконт? — недоуменно переспросил Геральт.

Офирец подошел к двери, ведущей в соседнюю комнату, и подал кому-то знак приблизиться. В проёме появился чей-то стройный силуэт.

— Ну и долго же ты спал! — раздался до боли знакомый голос. — А какой бледный был. А как кричал поначалу, что аж жуть! Я уж было решил, что ты того… Копыта откинешь.

Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф весело подмигнул ведьмаку.

========== Роза на красном поле ==========

Офир. Декабрь 1261 года.

Главная площадь офирского города Хамадан купалась в лучах горячего полуденного солнца и клубах пыли. Колонна невольниц поднялась на небольшой деревянный помост в самом центре рынка.

У загорелых, изможденных на вид девушек из одежды были только набедренные повязки. И больше ничего. Руки всех пленниц оставались скованными одной цепью, конец которой в своих руках держал толстый офирец в разноцветных одеждах и большой чалме. Рабыни пытались закрыться от палящего солнца и поднимали вверх свои израненные кровоточащие руки, насколько вообще позволяла железная цепь.

— Что это? — с любопытством спросил Лютик. — Набег стражников на бордель со шлюхами?

Ведьмак бросил тяжелый взгляд на невольниц. Никому из этой жалкой оборванной колонны не было больше двадцати.

— Это рабыни, которых привезли на продажу, — кратко пояснил он, когда они уже миновали рынок. — В Офире нет борделей.

— Все в этой стране не так, — недовольно вздохнул бард. — Вино не пьют, баллады не слушают, борделей не содержат и бесконечно молятся. А женщин считают низшими существами.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда тебя окружит стая любезных наложниц.

— Мужчина должен быть как дорогое вино — недоступный и не для всех, — наставительно заметил Лютик. — Его крепость и вкус должны ценить единицы, если любят все, то это уже не вино — а пиво.

Ведьмак едва сдержал улыбку.За это он и любил Лютика.

— Прибереги эту херню для ушей туссентской княжны.

— Ладно-ладно. Я все равно не скоро окажусь при дворе. И это по твоей вине, между прочим.

— Мне очень жаль, — вздохнул Геральт. — Правда.

Бард закатил глаза и принялся рассказывать всю историю в десятый раз:

— Просыпаюсь я как-то по утру в корчме, значит. Глянь, а тебя и след простыл. Потом чувствую что-то не то, холодно как-то, оказалось у меня жопа голая. Тут, знаешь ли, всякое можно подумать.

— Хорош пиздеть, Лютик, — отмахнулся ведьмак.

— Хм, ближе к телу, как говорится… — совершенно не обиделся тот.— Когда я увидел твои вещи, то понял сразу, что-то случилось. Меня бы ты оставил без зазрения совести, а вот свой серебряный меч — никогда. Самое главное, не было никаких следов. Только эта открытая бутылка, которую я нашёл на балконе.

Лютик достал из седельной сумки знакомую Геральту емкость из черного стекла и обугленные останки печати. Ведьмак почувствовал, как его сразу слегка замутило.

— Убери это с глаз моих, — проворчал он.

Лютик пожал плечами и спрятал всё обратно.

— Оббегал я весь «Зимородок», а потом и весь Новиград. Где только не смотрел, даже у баб под юбками. Однако ты как сквозь землю провалился. И за комнату, между прочим, не заплатил. Так что теперь ты кругом мне должен, Геральт. Поистратил я на тебя и твои поиски весь свой туссентский задаток.

— Я понял. Как вернемся обратно, я с тобой сразу расплачусь.

— Что толку? Новиградские шпики так ничего и не нашли. Ни тебя, ни следов. Когда я остался без денег, то пришлось обращаться к Йеннифер, — Лютик внимательно глянул на ведьмака, проверяя его реакцию. Однако Геральт остался невозмутим. Впрочем, он слышал эту историю уже не в первый раз. — Чародейку оказалось найти не так просто, а еще сложнее уговорить ее со мной встретиться. Когда я уже совсем отчаялся, пришлось использовать свою фирменную маскировку.

— Служанка из корчмы?

— Все-то ты знаешь, - хмыкнул бард.

— Вот смеху-то, наверное, было.

— Спасибо, что ты так ценишь мои усилия, — кисло продолжил Лютик. — Уверяю тебя, Йеннифер было не до смеха, не знаю почему она была в таком скверном настроении, однако она прекрасно знала о том, где ты находишься. За пару дней она тщательно изучила печать и догадалась о том, что произошло. Мало того, она сказала, что при помощи этой печати она сможет телепортировать меня прямо в Офир. Хорошо, что ей потребовалось время, чтобы сделать такой мощный портал, иначе чувствую прилетел бы я к тебе с голой жопой.

— Если хочешь, я попрошу Искандера, чтобы он отправил тебя обратно.

— Нет. Раз уж ты тут, то и я останусь. Всегда мечтал побывать за морем. Ты слышал местные струнные инструменты, они звучат совсем по другому. Да и материала для баллад надо бы подыскать.

Геральт не стал настаивать. По-своему он был даже рад видеть Лютика. И явно не имел ничего против, чтобы тот еще немного погостил в Офире.

— Так вот, выхожу из телепорта, — продолжил бард, — а ты лежишь на кровати бледный как поганка и не дышишь. Ни жив, ни мертв. Ну и представь себе, как вытянулось лицо у этого визиря, когда он меня увидел. А дальше была одна сплошная возня. Пока меня скрутили его стражи, пока я объяснял, кто я такой и как я сюда попал. Как смог телепортироваться в пределы дворца. Хорошо хоть, что при мне был твой сундучок с эликсирами. Ну и когда я понял, что дело совсем плохо, принялся заливать тебе их в рот один за другим.

— Холера, Лютик. Ты мог меня убить. Ты знаешь это? Достаточно просто не рассчитать дозу или перепутать зелья.

— Не бубни, Геральт. Я серьезно. Не убил же. А полностью нейтрализовал действие яда мантикоры и помог быстрее восстановиться.

Геральт не стал спорить, так как отчасти это было правдой. Его тело еще до сих пор страдало от последствий отравления. Ужаленное место крайне плохо затягивалось. Даже несмотря быструю регенерацию ведьмака и его стойкость к различным ядам.

Вскоре они добрались до лагеря, где пребывали последние недели и где восстанавливался Геральт после отравления.

По всей поляне в лесу были разбросаны шатры. Самых немыслимых цветом и размеров. В самом центре, в специально расчищенном месте суетились офирцы, одетые в легкую металлическую броню и узкие, почти прилегающие к телу шаровары. Солдаты разводили костры, носили воду, делая приготовления к обеду.

На одном из лежаков, среди многочисленных подушек, сидел неподвижно великий визирь. Перед Искандером стояла вытянутая колба, обильно украшенная пестрыми узорами. Железный наконечник этого поистине странного сооружения оканчивался чашей с едва тлеющими угольками. От колбы отходил кожаный конец с трубочкой. Офирец периодически прикладывал трубочку ко рту и выдыхал ароматный белый дым. Еще одно неизвестное Геральту приспособление, коим он не переставал удивляться в Офире, было специальное средство для курения табака.

Лютик тут же присоединился к великому визирю. Он вальяжно разлегся на свободном лежаке и подставил свое белое личико солнцу, после чего взял свободный кожаный конец и принялся пускать белые колечки в воздух. Искандер лениво наблюдал за ним.

Несмотря на расслабленный вид визиря, Геральт знал, что он только что вернулся из Мараканды. В последнее время Искандер принимал активное участие в подавлении народных волнений, которые совсем некстати разразились в столице. Великий визирь осунулся и похудел. Его слегка бледное лицо (насколько вообще лицо офирца могло быть бледным) с красными от недосыпа глазами говорило о том, что дела идут не очень хорошо.

— Да славится вечное дело сотворения мира, — пропел Лютик обычное офирское приветствие.

— Оставь это, — Искандер устало поморщился. — Слушать уже не могу. Как твое здоровье, Геральт?

— Пошаливает, — ответил ведьмак. Правое бедро по-прежнему болело. — Какие новости из столицы?

Искандер грустно хмыкнул в ответ.

— Тяжелые и кровавые.

— Все настолько плохо?

— Скажем так, — визирь выругался по-офирски. — Когда в пустыне буря, змея прячется в песок, а не борется со стихией.

— Скоро у меня наберется целая серия цитат от Искандера великого визиря Офира, - хмыкнул Геральт.

Искандер устало улыбнулся.

Религиозные волнения в Мараканде достигли своего предела. Народ был недоволен политикой Фархада и его правительством. Бездетный и слабовольный любитель полуэльфок не вызывал у своих подданных особого трепета. И если в портовых городах было слишком много иностранцев, то в глубине, особенно в столице, напряжение и недовольство постепенно росли, и теперь грозили вырваться наружу. Много деревень подверглось нападению, а монстр, при этом, так и не был пойман.

Геральт ощущал эти настроения даже здесь. В обычном провинциальном городе Хамадане, куда Искандер отослал его и остальных чародеев из Северных Королевств.

—Завтра я возвращаюсь обратно, — объяснил великий визирь и выпустил очередную струйку дыма. — И не знаю, когда опять смогу приехать. Поэтому постарайтесь зарыться поглубже, пока не минует буря.

— А как же дракон? — разочарованно воскликнул Лютик. — Мы что, не пойдем в поход на дракона? Мы ведь как-то с Геральтом уже ходили.

Офирец бросил на барда внимательный взгляд. На мгновение в его глазах вспыхнул интерес, но потом быстро угас. Как обычно, Геральт искренне пожалел, что Лютик говорил больше, чем следовало.

— Он всегда такой балабол? — поинтересовался Искандер.

— Практически, — кратко подтвердил Геральт. — А когда напьется, то ещё хуже.

Лютик хмыкнул и провел рукой по струнам своей лютни.

— Как-то бравый бард, - тихо запел он. — С сердцем, как у льва. Спас в последний миг, волка-ведьмака.

Геральт подложил руки под голову. Под песни Лютика можно было и подремать.

Однако не успел ведьмак погрузиться в сон, когда мелодия внезапно оборвалась. На самой критической ноте. Лютик откровенно сфальшивил, а такое за ним водилось редко. Недовольный, Геральт открыл глаза и посмотрел на удивленного барда.

— Развлекаемся? — раздался знакомый голос позади. — Песенки слушаем?

Геральт обернулся и обомлел.

Это была Трисс Меригольд. На ней был длинный халат яркого лазурного оттенка, с широкими рукавами и расшитый золотой тесьмой. Выполненный скорее по офирской моде, хотя прежде чародейка одевалась так, как было принято в Северных Королевствах.

Халат скреплялся на талии медным поясом. А в остальном не скрывал ни короткой нижней юбки, отделанной золотой тесьмой, ни стройных ног Трисс. Сверху одеяние практически ничего не скрепляло, так что вырез получился глубокий настолько, что ведьмак мог без лишних усилий рассмотреть соблазнительные очертания красивой груди Трисс прямо со своего места. Шею чародейки украшало причудливое ожерелье, сделанное из того же металла, что и пояс. Заколки из полудрагоценных камней удерживали густые рыжевато-каштановые волосы. А в завершении образа на лбу Трисс сияла очаровательная фероньерка.

— В Офире женщинам так одеваться не положено, — поспешил осудить ее Искандер.

— И при этом, ваши наложницы всегда ходят полуголыми, — безапелляционно заявила чародейка.

— Но не на людях и не с вырезом до пупа, — Искандер снова окинул недовольным взглядом ее наряд. — Твоя удача, что я слишком устал и хочу спать. Иначе бы приказал запереть тебя в шатре. Постарайся не разгуливать в таком виде среди моих людей. Иначе могут быть проблемы.

Лютик бросил дымить, поднялся и галантно поклонился чародейке. Казалось, что похотливый взгляд барда проник уже везде.

— Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф, — представился он. — Всегда к вашим услугам, о прекрасная и несравненная госпожа.

Трисс равнодушно кивнула. В случае Лютика ей хватило одного взгляда. Даже так — полувзгляда, чтобы точно определить, в ее ли вкусе этот мужчина и что потенциально у них может быть.

— У госпожи чародейки имеется какое-то предложение, — сказал Искандер. — Может быть, ты сможешь помочь ей, Геральт. А мне надо поспать хотя бы несколько часов.

— Вы помните, о чем я говорила? — мгновенно откликнулась Трисс. — Мне нужно свободное перемещение по окрестностям. И для ведьмака в том числе.

Визирь подозрительно зыркнул на нее.

— Только верни его на место. В противном случае — ответишь за побег головой.

— Ну, а как же иначе? — холодно поинтересовалась она.

Искандер никак не отреагировал на ее последнюю реплику и только устало махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

— Чародейка, значит, — повторил Лютик и паскудно ухмыльнулся.

Ведьмак, впрочем, не снизошел до ответа.

Неделя после битвы с мантикорой прошла для него как в тумане. Он боролся с последствиями своего отравления и практически не видел Трисс. Со слов Искандера он знал, что чародейка телепортировала его сначала обратно на поляну, а потом и прямиком во дворец. Однако впоследствии она почему-то избегала встречи с ним и только прислала эликсир, который подавлял боль от яда. Когда Геральт снова увиделся с Трисс, он не мог не заметить, какое виноватое лицо было у чародейки. Должно быть, она полагала, что они забрались на территорию мантикоры из-за нее.

Трисс совершенно проигнорировала Лютика. Она непринужденно села и потянулась к свободной трубке с курительной смесью, затем глубоко вдохнула дым. Даже не закашлявшись. Челюсть Лютика снова отвисла.

— Я буду рада, если ты проводишь меня, Геральт, — очаровательно улыбнулась чародейка. — Хочу опробовать одно заклинание.

— С удовольствием, — ведьмак с готовностью поднялся. — Только скажи куда.

Он был не прочь развеять эту новую скованность между ними.

— Хочу посетить ту деревню, на которую напал дракон. Помнишь, около нее мы недавно сражались. Мне очень-очень надо попасть в это место. Желательно сегодня же вечером.

Геральту пришло на ум только заклинание поиска. Однако его не раз применяли офирские чародеи. Они тоже пытались найти дракона таким образом. Причем, крайне безуспешно. Вслух он этого не сказал и расспрашивать не стал. Он уже давно понял, что задавать вопросы чародейкам бесполезно. Особенно женщинам чародейкам.

— Хорошо, тогда я подожду, пока ты соберешься и переоденешься.

— О нет, — загадочно улыбнулась Трисс. — Сегодня слишком жарко. Да и отправимся мы туда через портал. Никаких скачек по открытой местности наперегонки. Как знать, может, нам опять попадется речка и лично я совсем не против искупаться.

Геральт старался смотреть прямо в голубые глаза. А не в соблазнительный вырез халата.

— Я с вами, — с готовностью сказал Лютик. — Я тоже не прочь поплавать в прохладной водичке.

Геральт и Трисс удивленно посмотрели на Лютика. Как будто только что его заметили. Чародейка казалась крайне недовольной.

Геральту же оставалось только надеяться, что Лютик, как обычно, заснет после обильной офирской трапезы или же засядет в общем шатре за свою драгоценную лютню. И в том, и другом случае бард не мешал бы ему до рассвета. Но сегодня он был на удивление бодр и полон энергии.

Едва стемнело, и первые яркие звезды зажглись на офирском небе, как Лютик уже вовсю караулил под шатром чародейки. Трисс заметила его сразу и разочарованно вздохнула. Но так, чтобы обязательно услышал Геральт.

Она специально не пользовалась магией сегодня и поэтому без видимого труда открыла огромный светящийся портал. Ведьмак осторожно оглянулся. Видимо, Искандер был чрезвычайно занят, либо действительно предоставил им желанную свободу. В любом случае за ними никто не следил.

— Идем, Геральт, — прозвенел голос чародейки за его спиной.

Трисс скрылась в подсвеченной огнем темноте. Следом за ней сквозь портал прошел весело насвистывая Лютик, которому явно не хватало приключений на свою незагорелую задницу.

Геральт вздохнул. Он страшно не любил порталы. Однако его идею добраться до места привычным способом никто не поддержал. Даже Лютик.

Ведьмак выругался и нехотя последовал за бардом, пока портал еще не закрылся. На другой стороне его встретила абсолютная темнота. Они оказались прямо посреди леса. Геральт с трудом различал широкие стволы деревьев и густую листву.

Трисс поспешно зажгла два факела и передала один из них Лютику. Затем взмахнула рукой, материализовав перед собой прозрачный шар. Через некоторое время перед ними появились покореженные очертания глиняных домов, утративших свой изначальный облик и цвет.

Они медленно прошли через мертвое поселение, с осторожностью ступая по выжженной земле. Временами Геральт прислушивался, однако руины молчали.

Факелы в руках Лютика и чародейки то и дело выхватывали глиняные и каменные очертания домов. Все, что было из дерева, давно сгорело. Вокруг до сих пор витал пепел и запах горячей плоти. Геральт помнил, что за ад устроил дракон. Безжалостный огонь на поражение. Вряд ли кому-то удалось выжить в этой бойне. Хотя трупов и не было видно, так как всю территорию методично зачистили. Останки жертв похоронили на кладбище, вещи и другие уцелевшие предметы убрали. Во всем чувствовалась аккуратная рука Искандера. Разве что воздух по-прежнему был пропитан смертью.

Они дошли до места, где раньше находилась ратуша. Чуть на возвышенности по сравнению с остальной деревней. Видимо, вокруг неё было особенно много деревянных построек. Так как после нападения дракона здесь осталось лишь пепелище. Трисс удовлетворенно вздохнула.

— Отвернитесь, — коротко приказала она и направилась прямо к руинам.

Геральт и Лютик молча переглянулись. Трисс остановилась прямо посреди груды обгоревших камней. Плавно повела плечами, отчего лазурный халат свалился с ее плеч и обнажил грудь. Именно такую, какую и представлял себе Геральт. Упругую, большую и соблазнительную.

Лютик охнул. Это было несколько неожиданно. Чародейка бросила на них недовольный взгляд и чуть нахмурилась.

— Я же сказала, отвернитесь!

Впрочем, Трисс не выглядела особо смущенной. Геральт потянул Лютика за плечи и заставил его развернуться. Но Лютик вывернул шею так, что буквально грозил сломать себе хребет. В ответ на настойчивый взгляд Трисс, ведьмак развернулся и вперился глазами в беззвучную темноту леса.

— Не нравится мне это, Геральт, — занервничал бард.

— В чем дело? Мне всегда казалось, что ты любишь полуобнажённых женщин.

— Женщин, Геральт, — уточнил тот, — а не чародеек. Последний раз, когда ты встретился с полуголой чародейкой, закончилось все, мягко говоря, не очень.

— Это другое, — буркнул в ответ ведьмак.

— Расскажи это моей лютне.

Геральт не нашёлся, что сказать, поэтому просто поджал губы и зло глянул на барда. Ситуация и вправду была необычная. Ведьмак в компании Лютика и полуголой Трисс. В разрушенной и необитаемой деревне в Офире посреди леса. Глубоким темным вечером.

Все мысли, терзавшие его, испарились, когда медальон усиленно завибрировал. Ведьмак не смог подавить искушения и оглянулся. Трисс сидела на коленях и бормотала слова на Старшей Речи, обмазывая свою кожу землей и остатками пепла.

— Что она творит? — громким, почти театральным шепотом поинтересовался бард, который конечно же последовал примеру Геральта и тоже повернулся.

— Не сейчас, Лютик, — оборвал его ведьмак.

Геральт мог только догадываться о том, какое это было заклинание. Что-то, выбранное из онейромантии. Безусловно. Трисс Меригольд не была одарена возможностью снить, но, как и всякая чародейка, могла попытаться вызвать мимолетные видения с помощью зацепки. Поэтому он просто наблюдал за тем, как она монотонно раскачивается взад и вперед и шепчет длинное заклинание. Большой прозрачный шар, летающий над ней, высвечивал ее пепельно-серую кожу.

Внезапно чародейка вздрогнула, остановилась и изогнулась всем своим телом. Она встала на четвереньки, тяжело дыша и зарылась пальцами в землю. Ее глаза были плотно закрыты. А зубы судорожно сведены.

Геральт и Лютик переглянулись. Однако не стали вмешиваться.

— Я все вижу, — сказала Трисс, не открывая глаза. — Я вроде бы не говорила, что можно поворачиваться.

Темноту прорезала зеленая вспышка света. И чародейка сразу замолчала. Судя по настороженному лицу Трисс, это было совсем не ее рук дело. Медальон ведьмака сильно завибрировал. Холера, ругнулся про себя Геральт, предчувствуя опасность. Вокруг Трисс появилось несколько расплывчатых фигур, с каждой секундой они становились все более и более четкими. Это были призраки с мерцающими фонарями.

— Ой-ей-ей! Я же говорил, — нервно воскликнул Лютик, которому вдруг стало не до разглядывания красивой груди чародейки.

Однако Геральт уже достал серебряный меч из ножен и загородил барда собой. Он знал, что им обоим несдобровать, если призраки подойдут слишком близко. Мгновенная реакция и профессиональная выучка не подвели. Не успел Лютик ещё толком испугаться, а ведьмак уже достал из поясной сумки отвар из упокойника и выпил полную зелья склянку залпом, приготовившись к бою.

Впрочем, призраки совершенно не заинтересовались им. Они направили свои сияющие во мраке мечи прямиком на чародейку. Трисс поспешно создала вокруг себя защитную сферу. Однако настолько слабо мерцающую, что не оставалось никаких сомнений, ее барьер очень быстро пробьют.

Геральт вовремя подоспел, ему едва удалось сконцентрировать энергию для знака Ирден. Он сразу начертил несколько светящихся кругов на земле. Так, чтобы внутри них оказалась и сама Трисс Меригольд. Едва призраки разобрались с защитой чародейки, как тут же телепортировались прямо к ней, угодив в расставленную для них ловушку. Дождавшись своего момента, фиолетовые знаки ярко вспыхнули и замедлили движение внутри колец. Короткие фиолетовые молнии начали прицельно бить по по призракам.

Геральт перекатился к ближайшему от него существу в полусгнивших одеждах и разрубил его пополам одним мощным ударом. Второго, звенящего в цепях монстра, он разделал также быстро. Несколькими короткими и эффективными ударами меча. А вот с третьим и четвертым противником пришлось немного повозиться. Потому что они наконец обратили на него внимание и начали атаковать одновременно. И хотя знак Ирден и замедлил их, они все равно продолжали хаотично перемещаться.

Геральт ловко закрутился между призраками, нанося как можно больше ударов и одновременно отбивая все атаки сияющих мечей. Трисс чуть вжала голову в плечи. Так как боялась попасть под раздачу и получить ведьмачьим мечом прямо по своей красивой шее.

Геральт использовал в основном круговые атаки, а потом пружинисто отскакивал назад. Хорошо, что Лютик привез из Новиграда его пропавшее снаряжение. Теперь он смог воспользоваться Лунной Пылью, чтобы потусторонние существа не стали снова невидимыми и не смогли быстро перемещаться. Едва бомба осыпала их серебряной пылью, как Ирден вкупе с отваром из упокойника сделали остальное. Геральт быстро разобрался с оставшимися призраками.

Едва последний из его противников растаял. Оставляя после себя лишь глухой потусторонний стон, от которого веяло бесконечной печалью и невыразимой тоской. Как чародейка наконец встала, отряхнулась от земли и поправила на себе халат.

— Спасибо, Геральт. Я как чувствовала, что ты мне еще понадобишься, — невозмутимо поблагодарила она.

Ведьмак хмыкнул. Стоило ожидать, что посреди ночи в заброшенной безлюдной деревне они обязательно натолкнутся на какие-то неприятности. Тем более там, где сам воздух был пропитан насильственной и жуткой смертью.

Видимо, люди Искандера учли далеко не все. Например, похоронили погибших жителей совсем недалеко отсюда. И устроили кладбище, полное свежих тел.

Ведьмак подумал о том, что на этот раз он не отказался бы от портала. Стоило вернуться обратно до того, как их решились бы поприветствовать трупоеды. Или того хуже — нагрянула бы полуночница. А ведь он по-прежнему восстанавливался от яда, а его правая нога еще плохо слушалась.

Лютик, очевидно, полностью разделял его мнение. Потому что когда запыхавшийся бард сумел наконец-то дойти до них, то настороженно оглянулся и хрипло сказал:

— Скорее валим отсюда.

Его модная фантазийная шапочка съехала немного набекрень. Перо цапли печально поникло возле уха. А туго завитые локоны у висков пропитались потом, и выглядели крайне некрасиво.

Геральт и Трисс поняли друг друга без лишних слов. Достаточно было одного короткого взгляда. Чародейка создала еще один портал. На этот раз ей понадобилось больше времени и усилий. Трисс явно устала.

Один за другим они покинули темную и нелюдимую чащу леса, пройдя через обрамленный огненным кольцом портал.

Едва оказавшись в лагере, Лютик тут же кинулся в свой шатёр, даже не попрощавшись. Он был рад вновь оказаться среди огня, света и людей. Приключениями на сегодня ему хватило. Настолько, что он даже не проявил обычного для него любопытства. Геральт, напротив, задержался, не отпуская от себя и чародейку.

— Ничего, — Трисс покачала головой в ответ на его немой вопрос. — Ничего не увидела. Кроме пары размытых картинок.

— И все же, — ведьмак помедлил.

Чародейка откликнулась далеко не сразу. А когда заговорила, лишь сухо выдавила из себя:

— Приемные покои. Я видела главный тронный зал во дворце падишаха. Я проходила через него, когда встречалась с главным визирем.

Геральт вспомнил, как вибрировал его медальон во дворце. Опять Мараканда. И дворец падишаха.

Все нити, похоже, вели к столице Офира, как огромные каменные акведуки, которые отходили от самого дворца. Туда, по мнению Арториуса Виго, пролетел через портал дракон. И там он таинственным образом растворился.

— Если это все, то я тебя не задерживаю, — сказала Трисс, отряхиваясь. — Я устала и безумно хочу привести себя в порядок.

Не дожидаясь ответа, она просто ушла, и Геральту не оставалось ничего другого, как тоже отправиться восвояси. Он делил палатку вместе с Лютиком. А так как бард любил раскидывать везде одежду, то ведьмака встретил невообразимый бардак.

Сам Лютик уже успел обрести прежнюю уверенность. Он удобно устроился в кресле и попивал вино, которое умудрился достать неизвестно откуда.

— Проходи, Геральт, садись. Я рад, что ты не задержался у чародейки. Как говорит наш приятель Золтан Хивай, пить в одиночку — все равно что срать в компании.

Геральт снял свою легкую куртку и швырнул ее на сундук, стоящий в углу. С досады (то ли на себя, то ли на несравненную госпожу Меригольд) он залпом опорожнил протянутый ему кубок и улегся на кровать.

— Не вышло, однако, — то ли спросил, то ли заметил Лютик. Он хорошо чувствовал настроение Геральта и понял всё без объяснений. — Зато на сиськи посмотрели. И на какие! Давно таких хороших сисечек не видел. Теперь я даже понимаю, почему ты так любишь чародеек. Формы-то у них, и правда, безупречные. Но сулят проблемы.

Ведьмак не ответил, только устало прикрыл глаза.

— Да что с тобой такое творится? — проворчал бард. — Хочешь, отправимся обратно в Новиград.

— Это каким таким способом интересно?

— Очень простым.

Лютик достал из кармана медальон в виде нефритовой звезды, подошел к Геральту и повертел им перед носом у ведьмака. Геральт почувствовал слабый запах сирени и крыжовника. И этого было достаточно, чтобы поднять его обратно с кровати.

— Да-да, — бард закатил глаза. — Твоя дама сердца дала мне это. А еще вот что она сделала, — Лютик закатал рукав своей изящной хлопковой рубашки. На внутренней стороне правой руки была начертана руна. — Все это опознавательные знаки для ее подружки. Я ведь правильно понимаю? Она — ее подружка. Трисс сможет вернуть нас обратно в Новиград.

Геральт не отрываясь смотрел на магический знак, который сильно выделялся на слегка загорелой коже Лютика, на насыщенно-черные полосы, складывающиеся в причудливую руну.

Он не решился сказать барду, насколько это маловероятно. За ним постоянно следили, и если бы Трисс и смогла телепортировать его обратно, то скорее всего Искандеру не составило бы труда догадаться, по чьей вине пропал его ведьмак. В лучшем случае, чародейку просто бы выслали из страны. И тем самым положили конец всем ее амбициям. Про худший случай Искандер прозрачно намекнул сегодня утром.

— Я ничего не говорил, пока ты приходил в себя и вокруг нас крутился этот подозрительный офирец. Мало ли, что он мог бы унюхать. Признаюсь, я и ни сном, ни духом не ведал, что Трисс живет вместе с нами в одном лагере. А теперь, оказывается, мы с легкостью можем слинять отсюда и отправиться обратно. Кстати, Йеннифер попросила меня держать это в тайне, пока ты сам не захочешь вернуться в Новиград.

Лицо ведьмака приняло странное отсутствующее выражение. Он тихо ругнулся сквозь зубы. Зараза…

Что бы ни значила это простая любезность со стороны Йеннифер, даже искреннее и добровольное желание помочь ему, это уже не имело никакого значения. Он вдруг понял, что вопреки всему он хочет остаться в Офире, и причин для этого было сразу несколько.

— Эй, ты куда? — удивленно воскликнул Лютик.

Геральт, словно молния, вылетел из палатки и целенаправленно ринулся по поляне мимо попадавшихся на пути офирцев, даже не замечая, что грубо расталкивает некоторых из них руками. Солдаты, в свою очередь, тут же хватались за свои ятаганы, однако быстро убирали офирскую сталь обратно в ножны, едва признав в грубияне беловолосого иностранца, которому покровительствовал сам великий визирь, и только удивленно смотрели ему вслед.

Перед палаткой чародейки Геральт внезапно остановился. Буквально прирос к своему месту, напряженно разглядывая плотную натянутую ткань. Он стоял так очень долго. Даже слишком долго. Пока не выругался опять. Ведьмак решил больше не медлить, и наконец преодолел то огромное напряжение, которое сковывало его тело лишь мгновение назад.

Внутри палатка была отделана в темно-бордовых приглушенных тонах. Прямо у входа стояло трюмо с большим круглым зеркалом.На столике из красного дерева — в беспорядке лежали туалетные принадлежности. Куча неизвестных ведьмаку баночек с различными мазями и склянок с яркими разноцветными жидкостями. Малахитовые шкатулки, доверху наполненные драгоценностями. Рубины и изумруды величиной с яйцо, которые были разбросаны то тут, то там.

Геральт заметил большую расческу, инкрустированную панцирем черепахи, и вспомнил о прекрасных густых волосах Трисс. Ее особой гордости. Наобум открыл одну из высоких тонких склянок. Аромат розы и шафрана приятно щекотал нос. А еще немного ванили. И совсем чуть-чуть горького миндаля. Чтобы не было слишком сладко.

Геральт услышал короткий всплеск за перегородкой у дальнего конца палатки. На красивую ажурную ширму был небрежно наброшен лазурный халат, рядом валялись засыпанные пеплом и землей сандалии.

Не сомневаясь более ни секунды, он прошел дальше. Мимо шкафов, набитых свитками и книгами, еще одного изящного столика, на этот раз с исключительно письменными принадлежностями. Мимо высоких подставок, украшенных офирскими сладостями и фруктами, мимо удобных бархатных лежаков и корзинок с кореньями и травами. Мимо кувшинов с вином и резных сундуков с одеждой. С длинными замшевыми перчатками. Любимым аксессуаром Трисс.

Сама чародейка сидела в большой деревянной ванне. Окруженная мыльной пеной, которая прикрывала ее соблазнительные формы. При виде ведьмака Трисс тут же поднялась из ванны, но не произнесла ни слова. Мокрые рыжевато-каштановые волосы облепили ей руки и спину.

Геральт остановился, как вкопанный, и молча взглянул на обнаженную чародейку. Она не была слишком худой и поэтому могла похвастаться весьма приятными формами. Большой грудью и стройными округлыми бедрами. И вместе с тем она была так молода, что ей не надо было пользоваться магическими ухищрениями, чтобы сохранить упругость и молодость тела. А Геральт знал и о таких тонкостях из жизни чародеек. Трисс радовала глаз своей естественностью и свежестью. Кожей нежной как персик. Благодаря колдовским мазям едва тронутой загаром. Россыпью веснушек на руках и плечах. Еще не скрытых магией.

Капли воды соблазнительно скатывались с красивой груди чародейки. Геральт ощутил нарастающее в нем возбуждение. Испепеляющую жажду, с которой не смог справиться, и страсть, которая зрела в нем очень долго. С каждым вздохом это напряжение все больше усиливалось, давило тяжким грузом и вгрызалось в чресла.

Он поднял Трисс на руки прямо из ванны. Мокрую, распаренную и такую податливую. Впился в ее мягкие губы жадным настойчивым поцелуем. Потому что так давно этого хотел. А возбуждение в нем только нарастало, стоило ей обвить его шею руками и прижаться к нему всем своим телом. Он не выдержал, когда она вся открылась ему навстречу и скользнула своим языком ему в рот. Охотно отдавшись поцелую.

Он посадил ее прямо на умывальный столик, сметая все туалетные принадлежности. Трисс не возражала, она увлеклась другим делом и буквально рвала тесемки на его штанах.

Они оба счастливо вздохнули, когда чародейка направила его в себя. Геральт уткнулся носом ей в шею. Снова вдохнул запах розы и шафрана. А умывальный столик дрожал и раскачивался от их мерных движений. Которые, впрочем, быстро перестали быть такими. Усилились, убыстрились, стали хаотичными и рваными. Отчего резко заплясали те предметы, что каким-то чудом еще оставались на поверхности.

Трисс не просила с ней нежничать. Совсем наоборот. Они оба так давно ждали этой минуты. Так жаждали этих прикосновений. Что их физическое слияние получилось скорее грубым, коротким и примечательно жестким. И именно поэтому совсем скоро они выбились из сил. Вспотевшие и разгоряченные, упали на пол около ванны. Среди разбросанных предметов и туалетных принадлежностей.

Наблюдая, как колышется от ветра бордовая ткань палатки, Геральт выравнивал свое дыхание и готовился к новой схватке. На этот раз более долгой. Ему хотелось доставить ей такое же удовольствие, какое она только что доставила ему. Они оба по-прежнему ничего не говорили, просто лежали и смотрели друг на друга. Трисс провела пальцем по его щеке. На этот раз более нежно. Ее ладошка игриво обогнула бицепсы. Коснулась мышц на животе, а потом опустилась ниже.

Геральт почувствовал, как напряжение нарастает в нем снова. И потянул чародейку на себя. Прошептал ей что-то на ухо. Что-то такое, отчего Трисс игриво улыбнулась в ответ. Переместила в пространстве своестройное тело и оказалась сверху.

Геральт внимательно смотрел в ее голубые глаза. Наслаждался каждым вздохом. И движением. Впитывал в себя аромат розы и шафрана.

В этот раз они добрались до кровати только под утро. Когда уже начало светать. Кажется Трисс удалось прикоснуться к тайне.

Ему снилась груда золота в таинственной пещере. Поблескивавшие в мягком свете кованые сундуки, а внутри них горы звенящих монет. С чеканным профилем какого-то незнакомого падишаха Офира.

Сокровища, наполнявшие пещеру, манили его к себе. Призывно и весьма настойчиво. Отвлекали от едва заметной темной ауры над ними. Ауры, что указывала на наложенное проклятие.

Он не будет брать все, так он решил. Только горсточку монет. Самую маленькую горсточку, что позволит ему выйти из этой пустыни и решит все его проблемы. Он хотел зачерпнуть золото, как зачерпывал до этого воду. Погрузить свои пальцы в твердый металл, как погружал его в прохладный и подземный водоем. Захотел дотронуться до одной монеты, но чьи-то цепкие пальцы не позволили. Вовремя схватили за руку и потянули в сторону. Отвели от беды.

Он увидел над собой знакомые ядовито-зеленые глаза. Девочки из рощи Брокилона. Равнодушной дриады с пепельными волосами.</I>

Проснулся Геральт от сильного шума и внезапного грохота. Дорожала земля. Трисс спала, положив голову на изгиб его локтя. Она не удерживала его во сне, но и не пыталась отвернуться. Просто приткнулась рядом и позволила обнять себя.

Следующий удар разбудил и её. Она привстала, когда Геральт уже подскочил с кровати. Шелковая простыня мгновенно слетела с нее, обнажив покрытую потом грудь. Ведьмак выругался, натягивая штаны. С внешней стороны палатки доносились крики и вопли полные боли.

Трисс одним движением руки материализовала на себе одежду. Геральту потребовалось на это несколько больше времени. Пока он обувался, чародейка уже выбежала из палатки. Земля снова содрогнулась. Ведьмак поднял с пола скомканную рубашку и бегом последовал за Трисс.

Снаружи творился хаос. Огонь, дым, пепел и бегущие в разные стороны горящие люди. Огромный золотой дракон разворачивался над поляной. Он готовился зайти на следующий круг и снова атаковать.

Холера, выругался про себя ведьмак. Несколько больших палаток уже полностью сгорело. Офирские чародеи рассыпались по все периметру лагеря и метко стреляли в дракона из своих посохов. Особого вреда они не причиняли, однако град призрачных стрел, осыпавший монстра со всех сторон, сбивал его, не давая полноценно атаковать. Дракон ошибался и промахивался.

Великий визирь предвидел возможность внезапного нападения на лагерь. Поэтому чародеи, совсем как лучники в строю, не растерялись и поспешно встали на защиту. Только благодаря им дракону не удалось спалить весь лагерь дотла.

— Трисс! — крикнул Геральт. — Можешь достать мои мечи?

Она кивнула и замахала рукой, едва слышно выговаривая какое-то заклинание. Сначала ничего не произошло, но потом Геральт заметил свой серебряный меч, пулей несущейся к нему и каким-то чудом огибающий палатки и людей. Он охнул, когда твердый эфес ткнулся ему прямо в живот. Не удержался на ногах и больно приземлился на пятую точку.

Чародейке было не до Геральта, так как Дракон пролетел прямо над ними, с такой силой размахивая своими перепончатыми крыльями, что создал мощный магический поток. Трисс попыталась защититься, однако в конечном итоге была отброшена обратно в палатку. Из-за воздушных завихрений крюки, державшие тяжелую ткань, были вырваны из земли, поэтому вся конструкция не выдержала и под своей тяжестью обрушилась прямо на чародейку.

— Трисс! — крикнул Геральт и кинулся к останкам палатки.

Он тянул на себя тяжелую неподдающуюся ткань и пытался добраться до чародейки. Чувствовал, как бьется его сердце и забыл о том, что происходит вокруг.

Среди плотных бордовых складок он наконец нащупал задыхающуюся Трисс. Она была жива. И самое главное, невредима. Совершенно. Ведьмак помог ей подняться на ноги.

— Геральт! — к ним присоединился запыхавшийся Лютик.

На лбу барда алел широкий порез. Кровь проложила дорожки по его красивому лицу.

— Я тебя везде искал, — Лютик согнулся в три погибели, пытаясь восстановить дыхание. — На, держи.

Бард сунул ему склянку, внутри которой плавало нечто в ядовито-зеленой густой жидкости. Потом еще одну. Геральт одобрительно кивнул, пряча зелья в поясную сумку. Несмотря на всё, Лютик не растерялся.

Дракон сел на землю совсем недалеко от них и подмял под себя еще одну палатку. Грациозно вытянул вперед длинную шею и внимательно осмотрелся. Повернул свою змеиную голову полукругом. Нашел глазами ведьмака.

Геральт мгновенно почувствовал, как завибрировал его медальон. И как кожу обволокло холодом.

Дракон немного прополз в его сторону. Остановился, однако не спускал с ведьмака пристального взгляда. Его немигающие желтые глаза с вертикальными зрачками внимательно следили за ним. И тут Геральт начал кое-что понимать.

— Отойдите! — велел он Лютику и Трисс.

И под недоуменными взглядами своих друзей ведьмак внезапно развернулся и побежал обратно. Ему даже не надо было оглядываться. Он догадывался, что буквально через мгновение дракон и сам взмоет в воздух.

Он погонится за ним, именно так и подумал ведьмак, и поэтому захотел увести монстра как можно дальше от лагеря. Геральт побежал изо всех сил, направляясь к лесу и слыша шум могучих крыльев за своей спиной. Ведьмак окружил себя знаком Квен, так как ждал атаки с воздуха, и лишь надеялся, что стрелы магов несколько задержат дракона. Ему удалось достичь края поляны, не будучи остановленным никем, и даже немного углубиться в лес. Но дальше его расчеты совершенно не оправдались. Потому что дракон быстро нагнал его и послал вниз мощную струю пламени. Лишенные влаги деревья мгновенно вспыхнули вокруг ведьмака, как сухие щепки. Геральт старался маневрировать, однако огонь распространялся очень быстро. И ведьмак явно уступал ему в скорости.

Дракон выдохнул пламя вновь. В этот раз Геральт с трудом ушел от атаки. Он закрыл лицо рукавом рубашки и начал продираться сквозь кусты. Позади и вокруг него была сплошная стена огня. Глаза щипало от едкого дыма, Геральт начал задыхаться и натужно кашлять. А дракон все не останавливался. Нападал на него снова и снова. Ускорялся, пролетал вперед и выжигал деревья целыми рядами. Только благодаря своей нечеловеческой реакции и скорости ведьмак оставался жив. Он бегал по лесной чаще, то возвращаясь назад, то продвигаясь вперед. Когда уже весь лес вокруг него был объят пламенем, Геральт понял, что если он ничего не предпримет, то либо сгорит заживо, либо окончательно задохнется. Позади него резко затрещало и обрушилось горящее дерево туда, откуда он только за мгновение до этого успел отскочить.

Ведьмак упал, дым полностью наполнил его легкие, не оставив места для кислорода. Глаза нестерпимо слезились. Геральт каждой клеточкой своего тела ощущал ползущий к нему жар. Но уже не мог ничего поделать.

Он почувствовал, что кто-то обнял его. И как в кровь влились живительные силы. Йеннифер? Губы чародейки скривились в презрительной улыбке. Черные локоны коснулись его плеча. И он ощутил слабый запах сирени и крыжовника. Нет, не черные. Пепельные. Девочка с пронзительными зелеными глазами грустно смотрела на него и протягивала к нему свои руки. Нет, не пепельные. Рыжие. Густые, рассыпавшиеся по ее плечам и спине локоны были каштаново-рыжими.

Он ощущал, как сильные руки заботливо подняли его. Кто-то позволил ему опереться на свое плечо и Геральта обдало холодом от открывшегося портала. Он буквально влетел в слепящую черноту, впервые с восторгом приняв ее холод, и внезапно оказался на просеке. Вне огненного леса и дыма. Тут же свалился на пожухлую выгоревшую траву и жадно втянул ртом воздух. Каким-то чудом он по-прежнему удерживал в правой руке свой серебряный меч, подаренный ему Искандером.

Когда ведьмак смог снова чувствовать что-то кроме дикой раздражающей боли в горле, то заметил Трисс, склонившуюся над ним. Недалеко, над верхушками деревьев, плавно разворачивался золотой дракон. Он взмахнул крыльями, выравнивая свой полет, поменял траекторию и нацелился прямо на просеку, на которой они находились.

Геральт попытался что-то прохрипеть и схватил чародейку за руку. Трисс неожиданно грубо отпихнула его. Она вытянула руку, проговорила какое-то заклинание и отбросила его телекинетической волной. Настолько мощной, что рядом с ней не стоял ни один его знак Аард. Вряд ли бы он сумел сконцентрировать столько энергии, ведьмак просто пропахал носом землю, и оказался в добрых пятидесяти метрах от Трисс.

А дракон все приближался, все увеличивался в размере, становясь все более зловещим и пугающим. Шатаясь, Геральт с трудом поднялся. Может, он еще успеет доковылять до чародейки, явно решившей сражаться в одиночку, однако на этом все. Дракон был уже слишком близко. Едва силы оставят Трисс и она не сможет далее поддерживать защитное заклинание, как они оба просто сгорят в бушующем пламени.

Подтверждая его мысли, дракон вытянул вперед свою изящную шею и выдохнул мощную струю огня. Геральт не успел бы добежать. Прицельный залп полностью поглотил Трисс, и из груди ведьмака вырвалось что-то похожее на вопль отчаяния и злости. Немой вопль застрял в горле, словно ком.

Трисс… Геральт еще не успел осознать до конца. Как мерзкая липкая волна страха затопила его и прошлась по позвоночнику.

Однако огонь рассеялся и Геральт увидел чародейку. Она удерживала прямо перед собой огромный светящийся шар, висевший прямо в воздухе. Внутри него бушевало только что поглощенное пламя. Прежде чем дракон успел произвести свою следующую атаку, Трисс резко развела руки, шар взлетел и врезался прямо в монстра.

Раздался оглушительный хлопок, и дракона поглотило его же пламя. Он весь загорелся начиная от хвоста заканчивая змеиной головой. Взревел, пролетая над чародейкой, развернулся в небе. Пламя не причинило ему видимого вреда, однако при контакте с его броней гореть оно почему-то не переставало. Наоборот, только усилилось от мощных взмахов его крыльев. Трисс по-прежнему не сводила с дракона внимательного взгляда. Ее руки были сжаты в кулаки, она цедила сквозь зубы заклинания, не позволяя яростному пламени погаснуть и удерживала монстра в этом огненном кольце при помощи магии.

Дракон снова взревел, снизился и буквально рухнул недалеко от них, сметая своим длинным хвостом оставшиеся деревья. Он извивался всем своим телом, пытаясь унять раздражающий его огонь. Возможно, на этот раз магия причиняла ему вред. Так как Трисс держала его очень крепко, однако с каждой секундой становилась все слабее. Ее лицо сделалось мертвенно-бледным, а из носа пошла кровь от нечеловеческого напряжения.

— Сдохни, мразь, - прошептала она. Обращая всю свою ярость на дракона.

Геральт понял, что пора действовать. Он окружил себя защитным знаком Квен и бросился вперед. Трисс заметила это движение краем глаза, оглянулась и разорвала зрительный контакт с драконом всего на мгновение. Однако этого хватило, чтобы огонь вокруг монстра значительно ослаб. Дракон победно взревел и приготовился снова взлететь. Однако Геральт уже был около него. Он вытащил из-за пазухи склянку и бросил ее в левую заднюю лапу монстра. Вторая склянка угодила прямо в брюхо. Осколки стекла посыпались на землю. А яркая зеленая жидкость густо обмазала золотую чешую.

Яд мантикоры, синтезированный из ее желез, в составе более сложного зелья начал быстро разъедать внешнюю чешую, подбираясь к плоти монстра. Дракон взревел. На этот раз отнюдь не победно. Он взмахнул своим длинным хвостом, однако Геральт с ловкостью ушел от атаки и вонзил клинок прямо туда, где в золотой чешуе уже зияла большая прореха.

Новый рев, полный дикой боли, заполнил собой всю просеку и разнёсся далёким эхо. Дракон взмахнул крыльями, и ведьмак едва успел от него отскочить. Однако теперь монстр и не думал нападать. Он тяжело поднялся в воздух и полетел совсем низко над землей. Низко и грузно.

Геральт не удивился, когда в воздухе возник магический портал и тотчас поглотил дракона. Он был уверен, что яд мантикоры если и не убьет монстра, то точно выведет его надолго из игры. И магу, который им так ловко управлял, придется поломать голову, чтобы вылечить эту рану.

Геральт пошатнулся. На этот рывок у него ушла вся оставшаяся энергия. Он успел заметить только, как Трисс подскочила к нему и, не рассчитав скорость, врезалась в него настолько сильно, что он не удержался и упал на колени, увлекая за собой и саму чародейку.

Ее плечи тряслись, хотя в глазах и не было видно слез. Она часто и глубоко дышала и все не могла успокоиться. Геральт обнял ее и прошептал приободряющие слова. Какие только смог придумать. Сказал все то, что было на сердце. Что она блестяще справилась и что спасла ему жизнь. В ответ Трисс просто прижалась к нему крепко-крепко.

Ведьмак осторожно высвободил свою правую руку, распустил кое-как забранные волосы Трисс, и они легли ему на руку каштаново-рыжей волной. Прекрасными горящими золотом локонами. Он зарылся лицом в густую копну. Потому что так давно хотел. Ощутил ее нежный запах и постарался раствориться в нем.

Роза и шафран.

Ваниль и нотка горького миндаля. Совсем чуть-чуть. Чтобы не было слишком приторно.

Этот аромат увлекал.

Этот аромат нравился ему все больше и больше.

========== Сезам, откройся ==========

Январь 1262 года.

Сезон дождей, нагрянувший в Офир так внезапно, принес с собой долгожданную прохладу. Потрескавшаяся от жары почва увлажнилась и превратилась в месиво из комьев песка и грязи.

Всего две недели благодатного дождя, после которого природа воспрянула вновь и распустилась режущей глаз зеленью и экзотическими сладко пахнущими цветами.

Для Геральта это была счастливая пора. Пора обновления.

Когда он проснулся и приоткрыл глаза, то первое, что увидел — каскад блестящих каштаново-рыжих волос, небрежно рассыпавшихся по подушке. Гибкий силуэт Трисс, накрытый легким шелковым одеялом. Мокрые пряди, прилипшие к вискам. Бисеринки пота на шее. Чародейка повернулась на спину и одеяло чуть сползло вниз.

Легкий, почти невесомый шелк протек по холмикам грудей, обнажил тонкую талию и упругий живот, собрался на треугольнике темно-рыжих волос и заструился вниз. Трисс подложила руку под голову. Мягко причмокнула губами, однако не проснулась. Геральт не смог отказать себе в удовольствии и провел пальцем по ложбинке между ее грудей, в легкой ласке потрогал нежную кожу. Сначала хотел разбудить чародейку, но потом все-таки передумал.

Теперь он засыпал вместе с Трисс почти каждую ночь. Держал ее в своих крепких объятьях и тонул в невесомом запахе розы и шафрана. Трисс этому ничуть не противилась. Она вообще была очень покладистой. И это сильно отличало ее от тех чародеек, которых он встречал раньше.

Смеялась она настолько искренне, что ей нельзя было не поверить. Так, что веселые искорки загорались в голубых глазах. Без кривых улыбок, холодного взгляда и губ, растянутых в саркастической усмешке. От Трисс веяло приятным теплом, летними садовыми цветами. Порой от нее исходили бурные, льющиеся через край чувства. Неподдельность и свобода. Она не обдавала холодом, не пыталась манипулировать и никем не помыкала. Во всяком случае, так думал Геральт.

— А вот и наш герой-любовник, — ехидно произнёс Лютик, едва завидев его.

Ведьмак пропустил укол мимо ушей. Он много, что пропускал в последнее время.

Лютик восседал на подушках в своем новом шатре. Он важно надувал щеки и курил трубку в компании Мараала, вездесущего помощника визиря. Щуплый офирец хитро стрельнул глазками в сторону ведьмака и удалился прежде, чем Геральт успел что-то ответить.

— У тебя такая рожа, что ты распугиваешь всех вокруг, — лениво заметил бард.

Геральт понимающе хмыкнул.

— Что-то ты сегодня не в духе, Лютик?

— Ну как тебе сказать. Ты тут наслаждаешься всеми благами офирской жизни. Ни в чем себе не отказываешь. И пребываешь, так сказать, в постоянном удовольствии от регулярного соития с чародейкой. А я веду полувоенный образ жизни.

Геральт хотел едко ответить, что для полувоенного образа жизни Лютик слишком увлекался вином, которое любезно поставлял ему хитрый Мараал. А порой и розовой водой с той чудесной примесью растительного наркотика, который уже успел испробовать на себе и сам ведьмак. Ему хотелось добавить, что с этим офирцем надо быть поосторожнее, так как Мараал шпионил за ними по приказу Искандера. Но внезапно передумал, настроение у него было самое что ни на есть благодушное.

— Я уже промолчу про то, что ты бросил меня ради женщины, — недовольно продолжил Лютик. — Променял мою достойную во всех отношениях компанию ради очередной чародейки. Ты ходишь по тонкому льду, Геральт. Нельзя просто так взять и подкатить яйца к очередной чародейке, особенно если они подруги.

— Вот не надо заливать, Лютик, — отмахнулся ведьмак.

Раньше он бы наверняка вспылил и даже попробовал резко оборвать барда, однако обстоятельства сделали его более терпеливым. Поэтому он просто набил свою трубку ароматным табаком и с наслаждением закурил. С каждым месяцем своего пребывания в Офире он начинал все больше перенимать местные традиции и проникаться этим иностранным образом жизни.

Лютик, между тем, явно не понимал намеки и не стал молчать:

— Я лишь ставлю тебя в известность, что ты близок к тому, чтобы наломать дров. Если, конечно, хочешь снова показаться на глаза Йеннифер. Как ты сам понимаешь, трахать ее закадычную подружку — это не лучший способ вернуться.

Янтарно-желтые глаза ведьмака как-то сразу погасли.

Йеннифер.

Впервые за месяцы, прошедшие с их расставания, он перестал чувствовать пустоту внутри. И ноющую боль в сердце. Он перестал вздрагивать от самого звука этого имени, которое отдавалось неприятным эхом. Клонило его к земле и не давало подняться. Йеннифер даже перестала приходить к нему во сне по ночам.

— Ты же понимаешь, что она обо всем узнает, — вздохнул Лютик. — Просто поймет по выражению лица или того хуже прочитает в мыслях. Она уже знает, что ты тут. Что Трисс тут. Так что ей не составит труда догадаться про остальное. А там останутся от тебя только портки. Ты не порвал с одной чародейкой, а уже играешь в отношения с новой.

Трисс.

С ней было так легко и просто. Не надо было думать над каждым словом и ждать колких фраз в ответ. С ней можно было расслабиться и забыться. Веселая рыжеволосая хохотушка. Знающая столько пикантных анекдотов из жизни. Высмеивающая королей, с которыми встречалась. Она была непохожа на остальных чародеек. Она брала не опытностью и навыками, а свежестью и молодостью. Брала своей очаровательной неподдельностью. Беззаботностью. И радостью к жизни. Когда он стал к ней так сильно привязываться? Он и не мог сказать точно.

Он все еще помнил, как она цеплялась за него там, на просеке. Как дрожали ее плечи и бурно вздымалась грудь. Она спасла ему жизнь, выстояла против дракона и показала себя сильной. Она же не скрывала от него и своей слабости. И как это было приятно, когда в тебе действительно нуждались. Когда ты не чувствовал себя бессильным, а мог понять, помочь и утешить. Мог сделать хоть что-то путное.

А может, он стал привязываться к Трисс, когда переехал к ней в шатер. И в его жизни появилась эта странная рутина. Теперь он просыпался утром, чтобы приникнуть к ее теплым жадным губам и испытать на себе ее крепкие объятья. Завтракал вместе с ней, весело болтал о том, о сем. Отправлялся на охоту или на рыбалку с Лютиком. Или же выслеживал трупоедов. В столичном регионе монстры попадались ему редко. Но все-таки, бывало.

Когда жара наконец спадала, он сопровождал Трисс к ближайшей речке. Они купались вместе, не спеша обсыхали на солнце, а потом занимались любовью прямо на песке. Под едва слышный мелодичный плеск волн.

Поздно ночью, окутанный ее длинными каштаново-рыжими волосами, которые забирались и пролезали повсюду, Геральт медленно засыпал рядом с ней и чувствовал себя совершенно счастливым. На удивление спокойным и полным.

А ведь его дела были очень плохи.

Искандер покинул их вскоре после нападения дракона на лагерь. Он приказал колесить поблизости от столицы и не останавливаться нигде больше чем на сутки. Они перебирались с места на место. Под проливным дождем и холодом, под невыносимой жарой и душной влажностью. С личной гвардией великого визиря и оставшимися в живых чародеями.

— Я убежден, что заказчика надо искать во дворце, — настаивал Геральт при последней встрече с Искандером. — Он знает, что я его ищу. Более того, я уверен, что последние два раза он охотился именно на меня. Я говорил тебе, это не только дракон, но и мантикора.

Искандер задумался над его словами. И долго молчал, ничего не говоря в ответ.

— Надеюсь, что ты смертельно ранил его, — наконец-то произнес офирец. — Потому что сейчас мне совершенно некогда этим заниматься.

Геральт кивнул.

— Этот яд способен причинить вред даже дракону.

— Экстракт из желез мантикоры, — усмехнулся Искандер и покачал головой. — Умно, Геральт, очень умно. Я признателен тебе за смекалку. Я бы никогда не догадался синтезировать ядовитые вещества. Да и не смог бы приготовить такое зелье. Меня радует уже то, что новых нападений пока нет.

Геральт потер подбородок рукой.

— Я думал, мы хотим добраться до тех, кто стоит за этим.

— Хотим. Однако, как я уже говорил, найти предателя — это мое дело. А ты будешь вознагражден в соответствии со своими заслугами. За это можешь не переживать.

Геральт помедлил. Искандер то воспламенялся, то терял к этим нападениям всякий интерес. А возможно, просто не доверял ведьмаку. Или же действительно был занят другими более важными обязанностями при дворе. Тяжело было до конца понять этого странного офирца.

— За себя я не переживаю. Я уверен, что ты — человек слова. Но меня удивляет, что мы топчемся на месте, когда нам следует быть в столице и искать заказчика.

— Этим я и занят сейчас. Нам надо, чтобы все было спокойно в Мараканде, и тогда мы сможем продолжить поиски. Поэтому я предлагаю не высовываться, во всяком случае пока тебя не попытаются убить вновь.

— То есть ты предлагаешь мне сидеть и ждать до тех пор, пока меня не убьют. Прекрасно. А не пошёл бы ты в жопу, Искандер. Я не собираюсь ждать. Просто дай мне ресурсы и людей. И доступ во дворец.

Офирец неприятно скривился.

— Ты вроде бы говорил, что держишься вдали от политики. И что дворцовые интриги тебя не интересуют.

— Я также говорил, что не убиваю драконов. Однако, как видишь, мне все-таки пришлось вмешаться.

— Оставь эту сказочку для ушей Фархада, — безапелляционно заметил великий визирь. — Я знаю, что кодекса ведьмаков не существует. Уж поверь мне, я сумел проверить. Мы сразу же с тобой договорились, что ты разбираешься с монстром, а я — со всем остальным. Так что сейчас тебе лучше всецело положиться на меня.

— Холера, - выругался Ведьмак и вышел.

Искандер вскоре уехал и даже не сказал, когда вернется. Шансы Геральта попасть в Новиград по-прежнему оставались крайне туманными. Он застрял в этой стране на несколько месяцев, и дело постепенно шло к тому, что он проведет здесь еще столько же. Однако в глубине души он совсем не возражал. Он оставался в Офире по собственной воле. И у него под рукой имелось все, что было необходимо для жизни.

— Кстати, — недовольно заметил Лютик. — Ты оставил тут кое-что из своих вещей.

С прыткостью, достойной великих атлетов, бард пошарил в углу палатки и отдал Геральту большой плотно запечатанный сверток.

— Что это? — уточнил ведьмак на всякий случай.

Лютик пожал плечами.

— Не знаю, это было в твоих седельных сумках.

Геральт аккуратно повертел сверток в руке и внезапно вспомнил про подарок мастера рун. За всеми последующими событиями он уже успел позабыть о своей прошлой встрече с офирцем. Сверток остался в Новиграде вместе с остальными вещами. А Лютик заботливо притащил все ведьмачье добро сюда — в загадочную страну Офир.

— Откроешь или как? — невинно поинтересовался бард и с любопытством вытянул шею.

— Я должен развернуть его только тогда, когда мне понадобится помощь, — вспомнил о наставлении Геральт.

— А нам и нужна помощь, — нетерпеливо сказал Лютик. — Мы тут застряли непонятно насколько.

Ведьмак не стал упрашивать себя дважды и развернул мягкую на ощупь ткань. Внутри оказался тщательно сложенный ковер. Старый и немного проеденный молью. Большой с выгоревшим фиолетовым оттенком. На нем были причудливые рисунки в виде офирской вязи с желтыми кисточками на концах.

Геральт аккуратно разложил ковер на полу и чихнул от поднявшейся пыли. Бард отложил трубку. Встал и прошелся по ковру в своих новых расшитых туфлях. С настолько лихо загнутыми носами, насколько это требовалось по последнему писку моды. Впрочем, Геральт не обратил на него никакого внимания. Он пристально разглядывал сложные офирские узоры, вышитые на фиолетовой ткани.

Не удержавшись, Лютик громко фыркнул:

— Видал я ковры и получше. Вряд ли с помощью такого подарка мы сможем добраться туда, куда нам сейчас нужнее всего.

Внезапно медальон ведьмака пришел в движение. Сначала коротко, а потом интенсивно завибрировал. Ковер вдруг затрепыхался. Выгоревшая фиолетовая ткань заходила волнами и оторвалась от пола. Сначала невысоко. На каких-то полметра. Не больше.

— Вот же черт! — удивленно воскликнул Лютик.

Он едва не потерял равновесие и теперь размахивал своими руками, чтобы окончательно не упасть. С учетом того, что новый бархатный дуплет барда сидел на нем практически в обтяжку, с балансом у него сейчас было явно неладно.

Геральт ловко запрыгнул на ковер и тут же оказался рядом. Он схватил Лютика за рукав, удерживая его на месте. Однако едва ноги ведьмака коснулись плотной фиолетовой ткани, как ковер внезапно рванул в сторону, так что оба — и Лютик, и Геральт кубарем повалились друг на друга.

Оглушительный бьющий по ушам треск не замедлил возвестить о том, что рукав изящной шелковой рубашки Лютика безнадежно порвался. Однако им было уже не до этого.

Они буквально молнией вылетели из палатки. Магическим образом описали плавную дугу и почти под вертикальным углом рванули прямо вверх. К кучевым облакам.

— Геральт, — натужно прохрипел Лютик.

Какая-то невидимая сила удерживала его на ковре. Как и ведьмака. И только по этой причине они до сих пор отсюда не слетели. Геральт прижался щекой к грубой фиолетовой ткани и грустно смотрел за тем, как они удаляются от лагеря. Холера… У него не было сил даже на то, чтобы пошевелиться.

Внезапно их стремительный полет несколько замедлился. Ковер выровнял траекторию и принял горизонтальное положение. Ведьмак осторожно глянул вниз. Под ним была пропасть в добрую сотню метров.

— Геральт, — едва слышно прошептал Лютик. Его голос очень сильно дрожал. — Я боюсь высоты. Сделай что-нибудь.

— Что? — сквозь зубы процедил ведьмак. — Предлагаешь подпалить ковер?

Он был уверен, что не сможет так просто воздействовать на этот магический предмет. Какая-то неумолимая сила удерживала их на месте. Словно склеила друг с другом.

Они пролетели так достаточно долго. Наверное, несколько часов, не меньше. Все это время ведьмак внимательно разглядывал местность внизу. Это единственное, на что он был сейчас способен. Геральт все пытался понять, где они находятся. Но безуспешно. Леса сменялись горами, долины — городами. Однако они по-прежнему двигались вперед на бешеной скорости и даже не думали снижаться. И только магическое сияние, окутывавшее весь ковер, прозрачная сфера, которая укрывала их с Лютиком от внешнего мира, не позволяла им слететь с ковра.

Устав созерцать Офир с высоты птичьего полёта, Геральт откатился обратно на спину. Поближе к Лютику. Тот сначала лежал на самой середине ковра и цеплялся побелевшими пальцами за все, что только можно. Но за пару часов полёта он наконец смирился со своей участью и теперь просто вытянулся в струнку, сложив руки на животе и опасливо поглядывая на раскинувшуюся вокруг него синеву. Смотреть вниз он по-прежнему боялся.

Лютик был невероятно бледным на вид. Тщательно завитые волосы растрепались. Он беззвучно шевелил губами. Видимо, шептал про себя какие-то молитвы.Затем он принялся раздавать команды ковру, чтобы тот опустился, полетел в Новиград, Туссент, но несмотря на все, ковёр следовал неизвестным курсом.

Геральт не стал отвлекать его от этого занятия. Просто закрыл глаза и постарался представить что-нибудь приятное, и отогнать мысли о том, какой смешной и бессмысленной будет их смерть, если невидимая сфера вдруг пропадет, и они сразу же свалятся вниз. И тем более отогнать мысли о неизвестной конечной цели их путешествия.

Ему сразу вспомнилась Трисс. Во время их последнего купания. И тогда яркая сочная картинка предстала перед его глазами.

Они лежали на берегу озера, на аккуратно расстеленной Геральтом попоне. Трисс была в своей любимой кремово-белой рубашке. Той, что едва прикрывала бедра и соблазнительно прилипала ко всему телу, едва ткани стоило хоть чуть-чуть намокнуть.

Геральт оперся на руку и поигрывал тонким ободком бретельки, все норовившей как бы невзначай свалиться с плеча Трисс. Наблюдал за тем, как бурно вздымается грудь чародейки. Она с улыбкой повернулась к нему.

— Как насчет того, чтобы всегда лежать и греться на солнышке? — задумчиво поинтересовалась Трисс. — Вести такую вот беззаботную жизнь?

Геральт тщательно обдумал ее вопрос. Рассмотрел со всех сторон, аккуратно взвесил и вынес свое решительное заключение:

— Нет, это точно не по мне.

— А вот с тобой, я почему-то хотела бы попробовать.

Она перевернулась на живот, отчего ее рубашка чуть задралась вверх и Геральт смог по достоинству оценить показавшиеся из-под белой ткани упругие ягодицы.

— Чтобы молодая и перспективная чародейка оставила политику, — ведьмак усмехнулся. — Никогда не поверю.

— Вот именно, молодая, — Трисс слегка поморщилась и шепнула ему на ухо ее истинный возраст.

— Я удивлен. Однако, ты прекрасно сохранилась.

— Не подтрунивай надо мной, Геральт. Я имею дело с чародеями, которые прожили в три, а то и в четыре раза дольше, чем я. Неудивительно, что они обращаются со мной так высокомерно, — Трисс положила голову на сложенные руки. — Не скажу, что это сильно меня беспокоит. Однако все время, что я нахожусь около Фольтеста, я только и делаю, что разгребаю какой-то политический бардак. Прославленная подтирательница королевской задницы, не иначе.

Геральт опять подумал о том, как сильно она отличалась от других чародеек. Обычно политика возбуждала их, становилась самоцелью. И в понимании ведьмака, они делали всё , чтобы получить больше власти. Трисс же казалась совсем другой. И Геральт начинал понимать, почему к ней так сильно привязалась Йеннифер. Именно за это странное отличие.

Он вздрогнул и решительным жестом прогнал мысли о Йеннифер. Пока Трисс не догадалась, что он опять вспомнил о её подруге. Поэтому он быстро добавил:

— Мне сложно поверить, что ты так просто откажешься от всего. Не представляю, что Фольтест будет без тебя делать.

— Как-нибудь проживет. В его Совете трое чародеев.

— Угу.

Геральт уже сконцентрировал свое внимание на другом предмете. А именно — на ягодицах Трисс. Он тут же пустил в ход свои руки и придвинулся к ней ближе. Чародейка понимающе ему улыбнулась, потянула мокрую ткань на плечах, чуть приподнялась и проворно сняла с себя рубашку.

Ведьмак счастливо вздохнул. Она предстала перед ним во всей своей слепящей соблазнительной наготе. Поэтому он не стал медлить.

— Геральт, — Лютик потряс его за плечо.

Ведьмак снова открыл глаза. Казалось, он уже успел немного задремать. Горизонтальное положение ковра изменилось. Они снижались прямо в море песка. В ослепительно золотую пустыню Офира.

Ковер опять описал дугу и спустился на высоту каких-то десяти метров. Теперь они летели мимо высоких дюн. И со всех сторон их окружал один только горячий песок.

— Где мы? — поинтересовался Лютик.

— На востоке Офира.

Геральт осмотрелся вокруг и вспомнил, как он прошагал по этому морю несколько долгих дней. Бард наконец пододвинулся ближе к краю ковра и прищелкнул языком.

— Если опустимся еще ниже, то сможем спрыгнуть.

Ведьмак выдавил из себя кривую улыбку. Возможно, он нашел бы в себе силы, чтобы повторно пересечь эту пустыню. Но явно не Лютик. Так что лучше им оставаться на месте и увидеть конечную точку их полета. Пока Геральт продолжал задаваться вопросом, куда именно несет их магический ковер.

Сейчас они летели в самую глубь пустыни. И это не могло не беспокоить ведьмака. Им все реже попадались жилые поселения и яркие наполненные зеленью оазисы. Все меньше становилось караванов, медленно бредущих вдоль высоких песчаных дюн.

Бард снял свой бархатный дублет и устало вытер пот с лица. Потом подумал и расстегнул рубашку. Ослепительное и неумолимое солнце сильно грело беззащитную кожу. Впрочем, чем дальше они летели, тем менее ощутимым было его влияние. В пустыне стремительно темнело и становилось все холоднее.

Горячее офирское солнце постепенно шло к своему закату, а значит, они пролетели на этом ковре едва ли не целый день. И поэтому оба сейчас устало потирали затекшие мышцы и запястья. Казалось, что Лютик настолько свыкся с мыслью об их полете, что даже перестал бояться высоты.

На горизонте показалась невысокая цепь гор. Ведьмак различал ее темные очертания даже в сгустившихся сумерках. Это место было ему до боли знакомо. И чем ближе они становились, тем отчетливее Геральт понимал, что он уже здесь был. Причем, совсем недавно.

Волшебный ковер стал плавно снижаться. И по мере их приближения к каменистой местности, Геральт ощущал, как тяжесть, которая давила на него все это время и не позволяла подняться, постепенно отпускает его.

Он наконец смог встать на ноги. Как раз тогда, когда ковер почти достиг нагретого солнцем золотистого песка и резко остановился, завибрировал. Часть плотной фиолетовой ткани как бы образовала собой лесенку, гостеприимно приглашая их спуститься.

Геральт удивленно хмыкнул. Сейчас они находились около того самого таинственного грота, в котором он побывал однажды. А оказался он здесь впервые из-за проказливого джинна. С каждой минутой эта ситуация становилась все интересней и интересней.

Стоило Геральту и Лютику спуститься, как ковер тут же перестал парить и упал. Опять прикинувшись обычным предметом интерьера. Ведьмак аккуратно сложил его и передал Лютику на хранение. Теперь это был единственный путь обратно, может быть даже домой.

— Где мы? — поинтересовался бард.

Однако на этот раз Геральт не ответил. Он вытащил серебряный меч из ножен и медленно, взвешивая каждое движение, зашел внутрь грота. Лютик осторожно последовал за ним.

Как и в прошлый раз, внутри никого и ничего не было, только веяло прохладой. Особенно приятной после долгой дороги. Геральт подошел к каменной стене и начал ощупывать ее кончиками пальцев. Он удовлетворенно кивнул, когда почувствовал, что его медальон слабо завибрировал, отвечая на магический призыв.

— Отойди подальше, — бросил он Лютику через плечо.

Бард знал его не первый год, поэтому сразу послушался и не стал задавать лишних вопросов. Геральт чуть поддался назад, сконцентрировал энергию для знака Аард и послал в стену заряд телекинетической волны. Сквозь камень сразу проступили очертания магической двери.

— Ух ты! — недоверчиво воскликнул Лютик. — И как ты узнал, что здесь есть проход?

— Я уже был здесь. Именно сюда меня перенес джинн.

Лютик тихо присвистнул, однако воздержался от дальнейших расспросов. Геральт подошел ближе к высветившимся на камне письменам. Теперь он знал, что часть знаков, которые он не понимал раньше, была написана на офирском. Из того, что ведьмак успел выучить, ему удалось разобрать, что причудливые письмена были не чем иным, как предостережением для путников, которые хотели попасть внутрь пещеры. Впрочем, это совершенно не удивило ведьмака. Он и так знал, что в сокровищнице было небезопасно.

Геральт снова сконцентрировался и направил в стену новый поток энергии. Отчего и дверь, и символы на ней внезапно зажглись ярче. Ведьмак перечитал заклинание и несколько раз произнес его вслух. Громко и отчетливо. Лютик смотрел на его манипуляции с трепетом.

Снова послышался неясный шум. Будто от пришедших в жизнь механизмов. В середине стены образовался проход, внутри которого зияла пугающая темнота.

— Идем, — коротко сказал Геральт.

— Может я тебя здесь подожду, - неуверенно ответил бард.

Геральт сурово посмотрел на Лютика через плечо.

— Ясно, - коротко ответил он.

Руны на ведьмачьем мече распространяли слабое сияние. Геральт был полон решимости и действовал скорее по наитию, по какому-то странному предчувствию.

Лютик грустно посмотрел на выход из грота. Снаружи было так же темно, как и внутри, и оттого не менее зловеще. Он обреченно вздохнул, закинул ковер поудобней на плечо и последовал за Геральтом.

Темный проход, выбитый прямо в камне, вскоре сменился аркой, которая была украшена растительным орнаментом и, казалось, вела в самую толщу горы. Невидимые механизмы вокруг пришли в движение. За спиной Лютика громко заскрежетало, отчего бард подскочил и испуганно оглянулся.

— Что это за шум? — чуть не наложил в штаны Лютик.

— Ничего особенного, просто дверь закрылась обратно, — кратко пояснил ему Геральт.

Ведьмак уже принял Кошку, поэтому совершенно спокойно ориентировался в темноте. В отличие от Лютика, который действовал вслепую, следуя за сверкающим ведьмачьим мечом.

Бард замолчал и больше не задавал вопросов. Магический проход сросся обратно, и теперь надо было двигаться только вперед.

Пройдя через арку, они попали в небольшой каменный зал. По старой памяти ведьмак сложил пальцы в знак Игни и зажег единственный, чудом уцелевший факел, который был прочно закреплен в специальном отверстии на стене. Тусклое пламя осветило новый широкий проход в самом конце зала, а также каменные статуи вдоль стены. Громадных стражей этой пещеры. Лютик охнул. Пол был буквально усыпан человеческими останками. Белеющие в темноте кости неприятно хрустели под ногами.

Геральт не без некоторого труда снял зажжённый факел и передал Лютику.

— Жди меня здесь, — приказал он.

Ведьмак аккуратно обогнул несколько упавших на пол статуй, и осторожно, стараясь не наступать на кости под ногами, начал обходить некоторые плиты. Он знал, что от одного неверного движения мог активироваться древний защитный механизм. Поэтому двигался сейчас крайне осторожно.

В прошлый раз ему помогло ведьмачье чутье, и ни один из этих стражей его так и не тронул. Когда Геральт достиг конца зала, то сейчас же повернул обратно, тщательно запоминая дорогу.

— Следуй за мной. По тем же плитам, что и я, — велел он Лютику. — Шаг за шагом.

При помощи эликсира Геральт прекрасно ориентировался в темноте и не нуждался ни в чем другом, что могло дополнять его нечеловечески острое зрение. Поэтому хлипкий факел остался в руках у барда. Слабое дрожащее пламя кое-как освещало пространство вокруг. Геральт сделал пару шагов и оглянулся на Лютика.

— Запомнил? — напряжённо поинтересовался ведьмак.

Тот едва не закатил глаза.

— Кто я, по-твоему? Забулдыга из Новиграда, которой не помнит, как его зовут или великий бард, который знает сотни песен и может с первого раза повторить любую, повторяю, любую мелодию, если ее, конечно, вполне достойно исполнили.

Лютик в точности проследовал за ведьмаком. И прыгнул на плиту рядом, отвесив в итоге изящный реверанс. Внутри Геральта все похолодело, барду надо было прыгнуть на то место, где стоял он.

Раздался щелчок, плита чуть осела, и невидимые механизмы быстро и шумно заработали. Бард непонимающе уставился на ведьмака.

— Алкаш, ты, сука, Лютик, — грустно покачал головой Геральт и приготовился сражаться.

Светло-зеленые руны, вырезанные прямо на лапах у монстров, тут же опасно мигнули в темноте, а потом ярко загорелись. Раздалось противное скрежетание камня о камень. Один за другим големы начали постепенно оживать и приходить в движение.

Сколько их тут? Хватит ли пальцев, чтобы сосчитать?

Геральт хладнокровно начал просчитывать варианты. Он достал из поясной сумки масло против магическихтварей. Хорошо, что ковер унес его, когда он уже подготовился к охоте на трупоедов, а не валялся в одних портках с Трисс.

— Видимо, дело плохо, — нарочито спокойно сказал Лютик.

Он пережил достаточно оттенков страха за сегодня, и чувство опасности в нем уже несколько притупилось. Геральт не успел ничего ответить. Потому что оторвавшиеся от стены големы начали рассыпаться один за другим. Они грузно падали на колени, пригибались к полу и больше не двигались, а магия, приводившая их мощные тела в движение, испарялась прямо на глазах ведьмака. Скоро от стражей этой пещеры не осталось ничего, кроме безмолвных и коленопреклонных идолов. Лишь в одном особо упертом големе, ещё теплились остатки магии.

Повинуясь чутью, Геральт откупорил склянку и вылил на лезвие темное масло. Этого должно было хватить, чтобы ранить голема, но не больше. Синие руны жадно впитали вязкую и густую жидкость. На мгновение ярко вспыхнули, разогнав тьму по углам своим холодным магическим светом.

— Не буду мешать, — философски заметил Лютик и ретировался ближе к следующей каменной арке, через которую им еще предстояло пройти.

Геральт встал в оборонительную стойку. Начертил на полу знак Ирден и приготовился. Перед его глазами пронеслась выученная назубок лекция Весемира. Он помнил, что големы практически неуязвимы к мечам, так как созданы из камня. Поэтому, если бы ожили абсолютно все монстры в этом зале, то они с Лютиком закончили бы своё приключение так же, как и все остальные искатели — грудой белевших на полу костей. Однако с одним единственным големом он вполне мог бы справиться. Особенно благодаря маслу, предусмотрительно нанесенному на серебряный клинок, его шансы на победу значительно увеличились.

Голем отошёл от стены, распрямился и сразу понесся на непрошенных гостей всем своим высоким и мощным телом. При этом он активно размахивал каменными кулаками, сшибая все на своем пути. Однако страж был до того неповоротлив и медлителен, что Геральт без труда ушел от его атаки ловким перекатом в сторону. Ирден сработал безупречно. Замедлил голема и обстрелял разрядами коротких фиолетовых молний. Большого вреда они не принесли, но отвлекли гиганта.

Пока монстр выбирался из этой ловушки, Геральт воспользовался небольшой передышкой и окружил себя знаком Квен, достав из-за пазухи двимеритовую бомбу, Геральт снова пошёл в атаку. Под ногами у монстра раздался оглушительный хлопок и его плотно обсыпало искрящимися осколками. Голем взвыл и принялся размахивать кулаками из стороны в сторону, совершенно не ориентируясь в пространстве.

Ведьмак же ловко уворачивался. Он был предельно сконцентрирован и понимал, что стоит попасть хотя бы под один такой удар, и его просто размажет по стенке. Поэтому сейчас он принял защитную позицию и только уклонялся от мощных атак, быстро перекатываясь по залу. Иногда он менял свою тактику и стремительно нападал. Осыпая голема серией коротких и хлестких ударов. А потом также стремительно отступал назад эффектным сальто и снова лавировал между упавшими на пол каменными истуканами в попытке избежать нападения. Должно быть, со стороны это смотрелось игрой в салки.

Он методично наносил голему удары и терпеливо изматывал его, оставляя после себя только ловушку - знак Ирден. Яркие раздражающие монстра фиолетовые молнии. И чем чаще голем натыкался на расставленные то тут, то там ловушки, тем больше тускнело обсидиановое сердце внутри каменного изваяния.

— Эй, ты! Сюда! — привлек к себе внимание Лютик.

В этот момент голем ударил своим мощным кулаком о каменный пол и вызвал оглушительное землетрясение по всему залу. Ведьмак воспользовался этой ситуацией, чтобы быстро исчезнуть в темноте, прямо за спинами павших стражей. Монстр потерял свою цель и грузно развернулся, решив напасть на маячившего впереди Лютика, однако Геральт тут же вынырнул из темноты и напал на него. Он нанёс несколько мощных и точных ударов, прямо в сверкающее сердце голема.

Светло-зеленые руны, пронизывающие все тело монстра, ярко и ослепляюще вспыхнули, а потом лихорадочно замигали и потухли. Последний страж этой пещеры грузно осел на пол и больше не двигался. Геральт медленно подошел к нему, аккуратно осмотрел каменного истукана и только потом спрятал меч в ножны.

— Ха! — не удержался от торжествующего восклицания Лютик.

Ведьмак лишь покачал головой.

— Я знал, что ты справишься, — немного приободрился бард.

— Иди ты в жопу, — хмуро ответил Геральт и пошёл дальше. — Не трогай ничего руками. Ничего, вообще ничего. Даже, если очень хочется.

— Я что по твоему, - Лютик остановился на полуслове. Суровый взгляд Геральта задержался на барде.Поэтому Лютик больше ничего не сказал и молча последовал за ведьмаком.

Они оставили големов в этом зале и преодолели следующий проход. Едва они миновали широкую арку, как оказались в кромешной темноте. Хлипкий факел в руках Лютика благополучно погас от резких порывов воздуха, вырывавшихся из самых глубин этой пещеры. Что-то неведомое отчаянно влекло Геральта вперед. Буквально зазывало к себе.

Лютик не успел ещё набрать в грудь воздуха для следующего вопроса, как один из факелов, висевших на стене рядом с ним, внезапно зажегся. Абсолютно самостоятельно. А за ним последовали цепочка из других огоньков.

Короткие яркие вспышки зажгли эти факелы один за другим. Скоро весь огромный зал, представший во всем своем великолепии перед Геральтом и Лютиком, осветился сине-зеленым магическим пламенем.

— Укусите меня за жопу, — прошептал пораженный бард.

Везде, куда только падал его взгляд, он видел золото. Груды сверкающего золота. Драгоценности и ожерелья. Алмазы, сапфиры и изумруды всех цветов, размеров и каких только угодно оттенков. Сверкающие медальоны, неогранённые камни величиной с яйцо. Кольца, браслеты и серьги, утопающие в золотых монетах. Кованые сундуки, пузатые амфоры, медные чаши. Искусно обработанные оружие и доспехи. Лихо загнутые кривые ятаганы из превосходнейшей офирской стали. С эфесами, украшенными драгоценными камнями. И одежда. Море волнующей одежды. Шелк, бархат, дорогие ткани. Легкий струящийся атлас. Тяжелая парча и вышитая кожа. Мягкие пушистые ковры. Картины, мраморные статуи и золотые статуэтки. Разнообразные произведения искусства.

Казалось, что вся сокровищница была наполнена мягким золотым сиянием. Каждый дюйм пещеры покрывала какая-то удивительная, единственная в своем роде вещь. За исключением узкой, петляющей между грудами золота и сундуков дорожки, ведущей к небольшому чистому водоему на другом конце зала.

— И ты знал про сокровища все это время? — недоверчиво поинтересовался Лютик, осматривая горы золота широко распахнутыми глазами.

Геральт посмотрел на манящую к себе воду и почувствовал, как сильно у него пересохло в горле. Он осторожно вступил на узкую дорожку и направился прямиком к водоему, посматривая по сторонам и не теряя бдительности. Бард не спеша следовал за ним.

— Даже и не думай ничего трогать, — спокойно ответил ведьмак. — Все эти сокровища зачарованы.

Лютик уж было протянул руку к горсти монет, но после слов Геральта пугливо отдернул руку.

— Откуда ты знаешь?

— Мой медальон реагирует на магию. И он вибрирует, не переставая, все время, пока мы здесь.

— А вдруг ты ошибаешься?

Геральт глянул на картины, чьи краски абсолютно не выцвели. На прекрасно сохранившиеся ткани и золото, не потемневшее от времени. На свежие цветы в вазах, с которых, он мог поклясться, капала роса. Он усмехнулся и заметил:

— Есть очень хороший способ это проверить. Давай-ка опробуем на тебе.

Лютик фыркнул и бросил последний грустный взгляд на красивую золотую статуэтку с рубиновыми глазами. Впрочем, охота дотронуться до чего-нибудь, даже до статуэтки обнаженной женщины, у него вдруг резко пропала.

Убедившись в относительной безопасности этого места, Геральт подошел к водоему. Он умыл лицо и выпил немного прозрачной воды. Без опаски. Так как делал это и раньше. Да и сейчас его чутье молчало. Так что он просто воспользовался этой возможностью, чтобы немного успокоить першение в горле.

— Вода, значит, не зачарована? — не без скепсиса осведомился бард.

Он последовал примеру Геральта, ощущая всю наполнявшую его жажду.

— Было бы здесь еще чего-нибудь съестного. А то мне страшно хочется есть.

— А ты, однако, поправился на офирских харчах, — не удержался Геральт.

— Ничего подобного! — тут же возмутился Лютик.

После длинной и не слишком приятной дороги из лагеря они с наслаждением омылись в чистой и прохладной воде.

— И что, ты просто шатался тут среди всех этих гор золота? — спросил Лютик, отряхиваясь и заходя в водоем практически по колено.

— Шатался — это сильно сказано. Я попал сюда случайно и взял отсюда только воду. Потому что без нее я бы наверняка умер где-нибудь в пустыне. А потом я просто запечатал пещеру обратно.

— Не могу поверить, что ты бросил все это золото и драгоценности здесь. Ты знал про эти сокровища, и неделями копил на корабль в Новиград.

Геральту тяжело вздохнуть.

— Я видал такие сокровищницы и раньше. И знаю, что стало с людьми, которые попытались что-то взять себе. Как правило, они умирали в страшных муках. Я и без медальона чувствую то проклятье, что наложено на золото.

— А Трисс ты об этом месте рассказывал?

— Нет. Никому, кроме тебя.

Лютик довольно улыбнулся и зачерпнул еще воды.

— Странное стечение обстоятельств, не находишь? Мастер рун дарит тебе подарок, который оказывается магическим ковром. И этот ковер переносит нас в пустыню, куда тебя телепортировал джинн. Именно к той пещере, где ты побывал раньше.

Ведьмак внимательно изучал круги на воде.

— Странно, конечно, это все, — пробормотал бард.

— Ты помнишь? — внезапно спросил Геральт. — Что сказал перед тем, как ковер унес нас из лагеря?

— Конечно нет, — устало фыркнул Лютик. — Поэзия льется из меня рекой и большую часть моих гениальных фраз я не запоминаю. Если только не записываю.

Геральт никак не отреагировал на его последнюю реплику. Сейчас он пребывал в состоянии глубокой задумчивости.

— Ты пожелал, чтобы мы добрались туда, куда нам нужнее всего. Точнее выразил сомнение в том, что ковер сможет помочь нам в этом.

— И что? — Лютик пожал плечами, не понимая, куда именно он клонит.

— Я слышал кое-что о магических коврах. Точнее прочитал о них в одной офирской сказке. Стоит только произнести место, в котором хочешь оказаться, как он доставит тебя туда.

— Хочешь сказать, — бард чуть помедлил. — Всего нужнее нам было оказаться именно здесь?

— Возможно.

— Но почему?

— А вот это нам еще предстоит узнать.

Лютик вздохнул и покосился на фиолетовый ковер, который все это время лежал у него на плече.

— Плут этот твой офирец, — недовольно заметил он. — Ты мог бы просто продать эту вылинявшую тряпку или того хуже, использовать ее в качестве лежака на ночь.

— Это вряд ли, — не согласился с ним Геральт. — Магические предметы часто находят способ, чтобы проявить себя.

— Ха! — не удержался бард. — Унес бы в покои какой-нибудь чародейки. Или того хуже: представляю твою рожу, когда ты бы развернул сверток посреди боя, а внутри оказалась только эта тряпка.

Желтые кисточки слабо трепыхнулись на его плече.

— Смотри, ковру не очень нравится, когда ты обзываешь его вылинявшей тряпкой. Не забудь, что пока это наш единственный путь обратно, может быть даже в Новиград.

Бард снова фыркнул и оглянулся вокруг. Он устал как собака, однако стоило ему увидеть сверкающие драгоценности, как он сразу оживился и потянулся к ближайшей груде золота.

— Лютик! — предостерегающе крикнул Геральт. Лицо ведьмака сразу приняло строгое выражение.

— Ну не может быть здесь все заколдовано, — сказал разочарованный бард.

Геральт только пожал плечами. Наклонился и зачерпнул новую пригоршню воды. Он почувствовал, как какой-то холодный металлический предмет скользнул к нему прямо в руки. Геральт опустил голову и рассмотрел в своей ладони тяжелый перстень с овальным темно-синим камнем.

— Что у тебя там? — с любопытством поинтересовался Лютик.

Ведьмак осторожно поднял руки над водой. Кольцо едва ощутимо дрогнуло, и из камня повалил едкий удушающий дым.

— Ох ты ж блять! — рявкнул Геральт.

Но было уже поздно. Клубы дыма вырвались наружу и окружили ведьмака с Лютиком. Геральт молнией выскочил из воды и схватился за меч. Лютик же остался стоять на месте.

— Встань за моей спиной, — тут же скомандовал ведьмак.

Однако Лютик словно его не слышал. Он стоял по колено в воде и опасливо озирался вокруг. Казалось, что бард всерьез старался ужаться в размере, чтобы дым, расстилавшийся по поверхности водоема, его не коснулся. Геральту пришлось в буквальном смысле схватить Лютика за разорванный рукав рубашки и вытащить из воды. Ведьмак сложил пальцы в знак Квен, и сияющий магический щит тотчас образовался перед ним. На это у Геральта ушла почти вся концентрация энергии.

Тем временем густой дым собрался в небольшое темно-синее облако, висевшее в точности по середине водоема. Сила, заключенная внутри кольца, не застыла на месте. Она все время двигалась, хаотично пульсировала, то резко увеличивалась, то уменьшалась в размере.

Ведьмак с силой сжал рукоятку меча и приготовился отбить атаку. Он не льстил себе возможностью победить это существо. Кем бы оно не было. Лишь надеялся успешно отпугнуть.

Неожиданно хаотичное облако упало вниз и с плеском ушло под воду. Оставило после себя фонтан брызг и волну, взметнувшуюся на несколько метров. Причем капли воды не вернулась обратно. Они стеной зависли в воздухе и постепенно образовалась в большую длинную фигуру.

Перед Геральтом и Лютиком появилась молодая женщина с кудрявыми волосами до плеч и стройными ногами. Увешанную переливающимися в свете факелов драгоценностями. На ней не было одето ничего кроме темной безрукавки, едва прикрывавшей грудь, и трусиков в золотую сеточку. Полунагое синее тело женщины напоминало собой перетекающие между собой волны.

— Ущипните меня за ляжку! — выдавил из себя Лютик.

Существо, зависшее в полуметре над водой, поклонилось и заговорило глубоким женственным голосом. На абсолютно чистом и правильном диалекте Северных Королевств.

— Раб кольца у твоих ног, о прекрасный и грозный повелитель. Я готова выполнить все твои самые сокровенные желания.

Ее слова отдавались гулким эхом в освещенной пещере. Поднимались сразу к высокому каменному своду и терялись где-то под потолком.

— Неужто джинн? — шепнул Лютик на ухо Геральту.

Ведьмак пока и сам терялся в догадках.

— А сколько желаний-то? — крикнул бард из-за спины ведьмака. — По-прежнему три?

Женщина не снизошла до прямого ответа. Она вперила свои глаза-жемчужины прямо в ведьмака.

— Так какие будут желания, о всемогущий повелитель?

Геральт по прежнему был наряжен и готов атаковать. На Квен уходили все запасы сил.

— Тебе нечего опасаться, — сказала она. — Я не трону ни тебя, ни твоего спутника.

— Я понимаю. Ты жаждешь исполнить мои желания. А взамен хочешь что? Получить свободу?

Джинн чуть развел свои руки в сторону. Вода поднялась из водоема и образовала арку вокруг него.

— Я — марида. Гений воды и раб кольца. Я могу выполнить любое твое желание, о прекрасный из прекраснейших повелитель, — ее жемчужины-глаза ярко сверкнули. — Я вижу, что ты не похож на остальных. Тебе не нужны ни золото, ни власть. Ну что ж, знай, что я могу изменить тебя. Могу направить твою мутацию вспять и снова сделать тебя человеком.

Геральт скептически хмыкнул.

— Дай догадаюсь. Ускоришь мое старение и превратишь меня в немощного старца. Я уверен, в чем-то да подвох будет. Ваша эдакая злая каверза. Видал я тех людей, кто велись на ваши посулы. Чего не захочешь, все равно окажешься с перерезанным горлом в сточной канаве.

Марида как будто не слышала его. Она монотонно продолжила говорить:

— О, грозный из самых грозных, я могу освободить тебя от предназначения и подарить новую жизнь.

— У меня нет предназначения, — отрезал ведьмак.

Марида холодно усмехнулась.

— В этом ты сильно ошибаешься.

Геральт протянул руку вперед. На его ладони лежало кольцо с синим камнем.

— Забирай. У меня нет никаких желаний. Я уже сталкивался с такими существами, как ты.

Глаза мариды снова сверкнули. Водяная арка внезапно пропала. Вода обрушилась вниз, залив Лютика и Геральта по самые уши. Знак Квен не выдержал такого напора, мигнул и сразу пропал. Лютик был сейчас необычайно тих и с настороженностью следил за каждым движением мариды. Видимо, все еще помнил, как ему досталось в прошлый раз.

— Я вижу, — на этот раз более мягко сказал джинн. — Вижу, что ты уже встречался с моими собратьями раньше и загадывал желания. Вижу все последствия от этого. Хочешь, я уберу твою боль? Абсолютно бесплатно. Считай это проявлением уважения от моей гильдии к твоей. Я не смогу отменить последнего желания, но могу приглушить твои муки. И ты перестанешь вспоминать о той женщине, с которой связал себя по собственной воле.

— Благодарю покорно, — процедил сквозь зубы ведьмак.

Он положил перстень на круглый мокрый камень почти у самого водоема.

— Стой, — властно сказала марида.

Она снизилась и вступила прямо на воду. Прошлась по зеркальной глади так, словно это была твердая поверхность. По мере приближения к ведьмаку, она становилась все меньше и меньше, пока не достигла обычного человеческого роста. Когда ее маленькая босая ножка аккуратно коснулась камня, Лютик чуть поддался назад и в немом ужасе схватился руками на горло. Мгновенно напрягшийся Геральт выставил меч перед собой. Внутренне сконцентрировал энергию для нового знака Квен.

Марида словно этого не заметила или не захотела заметить. Она подошла еще ближе, посмотрела немигающим взглядом на Лютика, оценивая, стоит ли игра свеч. Потом перевела взгляд на ведьмака. Ее жемчужины-глаза снова странно блеснули.

— Не так давно в эту пещеру попал еще один путник, — негромко сказала она. — Он тоже искал помощи, и раб лампы откликнулся на его зов. Они заключили между собой сделку. Свобода для ифрита в обмен на власть и офирский престол для человека. Раб лампы недостаточно могуществен, чтобы зачаровать абсолютно всех, поэтому должен устроить переворот в пользу младшей королевской крови. И для знамени своего восстания они выбрали дракона.

— Дракона, — осторожно повторил Геральт, начиная понимать куда она ведет. — Хочешь сказать, за драконом стоит джинн?

Марида холодно улыбнулась. Точнее растянула свои темно-синие губы в подобие жутенькой улыбки. Ее глаза снова сверкнули.

— Людские чародеи слишком слабы, чтобы полностью контролировать дракона. Нет, поймать и подчинить себе существо, столько близкое к стихии огня, смог бы только ифрит. Я могу помочь вам разобраться и с ним, и с его драконом.

Геральт понимающе хмыкнул.

— Вот оно что… Предлагаешь убить другого джинна?

— Нет, этого я не смогу сделать, — равнодушно ответила марида. — Наше открытое столкновение непредсказуемо. Мы не похожи и черпаем свою магию из разных стихий. Именно поэтому мы призваны дополнять друг друга и быть хранителями этой сокровищницы.

Геральт на мгновение оторвал взгляд от джинна и оглянулся на блестевшее в свете факелов золото. Но только на мгновение.

— Кому принадлежит эта пещера?

— Уже никому. Она была создана очень давно, еще до твоего появления на свет, группой чародеев для семьи падишаха из Мараканды. Сюда свозили награбленное золото и драгоценности, и здесь они были защищены от набегов соседей. Так что все это, — марида повела рукой, — часть резерва из казны падишаха. На саму пещеру были наложены очень сильные заклинания. А вход охраняли магические стражи. Но с тех пор прошло много лет. По человеческим меркам, конечно. И магия, охраняющая эти сокровища, со временем ослабла. Вы, люди, так недолговечны. Все, кто знал, как обойти охрану пещеры, уже давно мертвы. Именно поэтому вы смогли попасть сюда, пользуясь простейшим заклинаниям. Да и мне самой теперь позволено выходить на свободу.

— Интересно, — заметил ведьмак. — В первый раз я попал в эту пещеру благодаря джинну.

Жемчужные глаза мариды снова сверкнули.

— Опиши его. А лучше — скажи, в какой предмет он был заключен.

— В бутылку из темного стекла, — подсказал Лютик. — А сверху была печать с офирскими символами.

— Дэва, — холодно улыбнулась марида. — Гений земли и воздуха. Он наверняка пытался завладеть тобой и когда не смог, вернулся обратно к пещере.

— Завладеть?

— Высшие гении не могут принимать материальной формы. Для этого им надо вселиться в подходящее тело. Как правило, с разрешения человека. Однако более слабые души можно попытаться взять силой. Дэва тоже хранитель этой пещеры. Его извлекли отсюда последние чародеи, которые заходили в сокровищницу.

— На вид он был не слишком дружелюбным, — проворчал ведьмак, вспоминая о своем перемещении.

— Что ты сделал, чтобы он так осмелел? Сломал печать? Тебе надо было оставить ее целой. Без печати он не подвластен магическому контролю. Именно поэтому он и стал неуправляем. И пока с печати не будет снято заклятие, он будет метаться недалеко от места своего призыва и не сможет покинуть этот мир.

— Учту в следующий раз. Полагаю, что в твоем случае лучше не раскалывать камень на перстне.

Марида не ответила. Однако ее синее тело вдруг заволновалось. Заходило волнами.

— Мы немножко отошли от темы, ведьмак, — она разом утратила всю поэтичность речи и перестала называть Геральта повелителем. — Так между нами есть соглашение?

— Я не совсем понимаю, что ты предлагаешь, — уклончиво ответил он.

— Я помогу тебе разобраться с ифритом. Подскажу, как можно будет изгнать его из этого мира.

— Большое спасибо за консультацию, — внезапно подал голос Лютик. — Но мы, пожалуй, пойдем.

Марида перевела на него тяжелый взгляд. Ее лицо снова пошло волнами. Казалось, от того, что она чуть поморщилась.

— Вы не сможете победить его без меня. Раб лампы слишком силен и опасен. И вы оба еще живы только потому, что не мешаетесь ифриту под ногами.

— А что ты хочешь взамен? Чтобы я избавил тебя от оков, конечно.

— Нет, — насмешливо проговорила марида. — Я помогу тебе, но не стану исполнять твои желания. И поэтому не потребую свободы взамен.

— Так чего же тебе надо? — Геральт был настойчив.

Марида чуть помедлила, как бы оценивая ситуацию.

— Ты передашь мое кольцо на хранение. В сокровищницу во дворце падишаха.

— В чем подвох?

— Ни в чем. Там у меня будет больше шансов, чтобы привлечь внимание какого-нибудь человека.

— И соблазнить его желаниями, я полагаю.

— А это уже не твоя проблема.

Они оба замолчали. Ведьмак всерьез обдумывал ее предложение.

— Значит, золотишко уже никто не охраняет, — сказал Лютик будничным тоном и пристально посмотрел на особенно высокую гору монет.

— Не советую, — усмехнулась марида. — Проклятие, может, и ослабело. Так что не убьет тебя сразу. А вот ослиные уши точно отрастут. Ну, или какая-нибудь другая часть тела.

Геральт едва сдержал улыбку. А ей нельзя было отказать в определенном чувстве юмора. Впрочем, он достаточно знал о гениях воздуха, чтобы предположить, что даже такая простая сделка может выйти ему боком. Однако если за драконом действительно стоял джинн, то ведьмак сомневался, что справится с ним без посторонней помощи.

— Кто заключил сделку с ифритом?

По тону, которым Геральт задал этот вопрос, марида сразу поняла, как важно было не уходить от ответа.

— Это особа королевской крови, не выезжающая за пределы страны. Привести его на офирский престол не окажется слишком сложным делом. Достаточно просто устранить старшего сына падишаха.

Ведьмак вложил свой меч в ножны. Он знал лишь одного человека из королевской семьи, кто несколько недель скитался по этой пустыне.

— Геральт, —настойчиво позвал его Лютик. — Можно тебя на секунду?

Он буквально оттащил ведьмака подальше от гения воды и жарко прошептал на ухо:

— Надеюсь, ты не собираешься заключать с ней сделку.

— Я еще ничего не решил, — спокойно ответил ему Геральт.

— Ты в своем уме? Ты что, забыл, что было в прошлый раз?

— Успокойся. Пока я хочу только слушать. Если драконом действительно управляет ифрит, то мне пригодится любая помощь.

— Джинны опасны. Я думаю, тебе не надо объяснять это, — не унимался Лютик.

— Ладно тебе, — с некоторой досадой осадил его ведьмак. Он устал, и у него заканчивалось терпение.

Лютик вздохнул и поднял руки вверх:

— Ну как знаешь. Я пытался тебя предупредить.

Геральт кивнул ему и вернулся обратно к мариде. Впрочем, Лютик не захотел присоединяться к ним. Вместо этого, он упрямо разлегся на ближайшем камне, подстелив себе ковер вместо лежака, и закинул руки за голову. Уставился в темный каменный потолок пещеры и постарался не думать о том, что лежит сейчас рядом с кучей золота и драгоценностей. Больше, чем он смог бы заработать в своей жизни.

Периодически до него долетали обрывки разговора между маридой и ведьмаком. Джинн говорил, Геральт в основном слушал. О том, что бесплотный ифрит с самого начала захотел покинуть свою лампу и найти себе другое пристанище. Ведьмак рассказал о странных глазах дракона и холоде, пробирающем до костей, марида предположила, что ифрит вселялся в монстра и таким образом непосредственно контролировал его. Она подтвердила, что джинн был вполне способен открывать порталы и что необычная золотая окраска дракона служила еще одним подтверждением тому, что он находится под внешним управлением.

Геральт тут же упомянул мантикору. Однако Лютик, к сожалению, не разобрал, что марида ему ответила, так как несмотря на все свое любопытство, чувствовал, что его веки неумолимо слипались, а зрение становилось все менее и менее четким. Он не удержался и закрыл глаза. Всего лишь на одно мгновение. Не дольше. Так он сонно пообещал себе. Однако, на самом деле быстро провалился в темноту и когда вынырнул из нее вновь, то сначала почувствовал, а потом увидел, что он завис на ковре примерно где-то в метре от пола. Геральт сейчас сидел на камне недалеко от него и спокойно медитировал. Самой мариды уже нигде не было видно.

— А ну-ка опусти меня обратно, — решительно велел бард.

Однако ковер остался глух и к его просьбам и приказаниям. Поэтому Лютику пришлось грузно и некрасиво слезать вниз, в процессе чего он пребольно стукнулся копчиком о камень и громко выругался. Ведьмак наконец-то открыл глаза и посмотрел на него.

— Долго я спал? — поинтересовался Лютик, собирая ковер прямо в воздухе.

— Предполагаю, что снаружи уже полдень, — ответил Геральт и поднялся с колен. — Так что да, не менее десяти часов.

Бард тихо присвистнул.

— Что ты делал все это время? И куда подевался джинн?

— Марида ушла, и нам, кстати, тоже пора. Если ты, конечно, не хочешь оставаться в этой пещере и дальше.

Лютик уже без всякого энтузиазма посмотрел на золото вокруг него. На сияющие драгоценности и яркие картины. Что толку испытывать жажду и не иметь возможности напиться?

— Я надеюсь, ты проявил стойкость духа и не дал опутать себя коварными обещаниями.

Ведьмак чуть дернул головой. Вышло у него это довольно нервно.

— Дай мне руку, — настойчиво попросил он.

Лютик удивился такой просьбе, однако все-таки послушался. Сразу почувствовав легкую едва ощутимую щекотку.

— Что марида тебе рассказала? — поинтересовался он.

Однако Геральт не успел ответить, потому что их сразу заволокло сизым дымом, появившимся словно из ниоткуда. Лютик заметил, как из плотных темных клубов, подбирающихся к ним со всех сторон, нарисовался большой похожий на баклажан нос и хитрые узкие глазки. Потом закашлялся, так как дым попал ему в легкие, и перестал что-то замечать. Его ноги оторвались от пола, а мир совершенно перевернулся.

За сотни миль от пустыни, близ маленького провинциального города Кезвин было сейчас тихо и спокойно. Пожухлая трава приникла к земле от сильного неожиданного порыва ветра. Совсем внезапно поднялся магический вихрь. Завертел, закружил листья и землю. Иссиня-черный ураган с ревом пронесся по поляне и разметал концы единственной палатки, которая там еще оставалась.

Словно из ниоткуда в воздухе появились неясные очертания фигур. Зависли на мгновение прямо над землей, а потом грузно свалились друг на друга.

— Ненавижу джиннов, — сдавленно прохрипел Лютик, не понимая, где кончалась земля и начиналось его тело.

Геральт пришел в себя гораздо быстрее, чем во время первой телепортации в Офир. Он отряхнулся и решительно встал на ноги. Прямо перед ним плавало приплюснутое носатое лицо, состоявшее исключительно из темного дыма. Складочки глаз дэвы превратились в ехидные полоски.

— Я так понимаю, это еще один джинн, — удивленно пробормотал Лютик, однако дэва тут же исчез. Видеть теперь его мог только ведьмак.

— Гений земли и воздуха, — без всякого энтузиазма произнес Геральт. — Тот самый, который обитал в твоей бутылке и телепортировал меня в Офир.

В этот раз джинн обращался с ним куда деликатнее. Марида вызвала его в пещеру и строго наказала слушаться ведьмака, если дэва хочет получить останки печати. Однако Геральт все равно не испытал от этого перемещения ровно никакого удовольствия. Проще было воспользоваться ковром.

Поляна встретила их необычной тишиной. Шум, голоса и смех людей совершенно пропали. Здесь не осталось никого и ничего, кроме одной единственной одинокой палатки.

Геральт и Лютик быстро переглянулись и почти одновременно зашагали в ту сторону, откуда шел дым и виднелся свет от костра. Дэва медленно плыл рядом с ними в воздухе, по-прежнему оставаясь видимым только для своего временного хозяина.

Геральт с тревогой смотрел на поднимающийся вверх дымок и понадеялся, что чародеи и гвардия великого визиря перекочевали на новое место и просто не стали их дожидаться.

Около костра сейчас сидел только один человек. Мараал. Вездесущий помощник Искандера.

— Я ждал вас! — нетерпеливо воскликнул офирец, как только заметил их. На его лице отразилось что-то вроде облегчения. — Господин приказал мне оставаться тут на случай, если вы вдруг объявитесь.

— Все в порядке? — с ходу поинтересовался Лютик.

— Не совсем. Вчера на Мараканду было совершено нападение.

Бард тихо охнул.

— Неужели снова дракон?

Офирец подтвердил его догадку простым кивком головы. Геральт не стал перебивать. Очень хотел услышать, что будет дальше.

— Чародеи телепортировали всех в столицу, — кратко пояснил Мараал. — Там сейчас хватает работы для всех. Дракон сжег окрестности города, но и самой Мараканде тоже досталось.

Геральт не спускал с офирца внимательного взгляда. Значит, вопреки всем его ожиданиям, дракон напал снова. Причем, на этот раз прямо на столицу.

— Где Искандер?

Мараал как-то сразу сделался мрачным при одном только звуке этого имени.

— После того, как удалось потушить большинство пожаров, началось волнение в самом городе. Судя по последнему донесению, которое мне удалось получить, сейчас там царит настоящий хаос. Поэтому королевская гвардия временно заняла Мараканду. А визири ждут подкрепления с юга. Несколько полков из армии Офира должны скоро подойти к столице. На случай если поднимется настоящее восстание.

Геральт едва сдержал ругательство. Видимо, деревни были только началом. Вишенкой на торте послужила сама Мараканда. И перепуганный народ, который был неуправляем из-за гнева и страха, и слухов, передаваемых из уст в уста. Как дракон так быстро восстановился от яда, даже при помощи гения огня, оставалось для ведьмака загадкой.

Помощник визиря устало потер красные от недосыпа глаза и закончил свою речь:

— Господин приказал мне доставить вас в свой дворец, если вы все-таки появитесь. Поэтому нам надо спешить. В Кезвине есть чародей, который перенесет нас обратно в столицу.

Геральт остановил его одним широким жестом руки.

— В этом нет никакой необходимости. Мы сможем телепортироваться и без чародея.

Мараал бросил на него удивленный взгляд. Лютик едва подавил тяжелый вздох и печально осмотрелся вокруг. Невидимая для них темная фигура дэвы заходила в воздухе ходуном. Заволновалась.

Когда сизый дым наконец-то оставил их в покое, Геральт очутился прямо перед знакомым ему дворцом из белого мрамора. Обителью Искандера. Точнее во внутреннем саду дворца. Солнце было сейчас в самом зените, так что жарило весьма неслабо. Его спутники стояли на коленях у небольшого декоративного фонтанчика и вовсю пытались откашлять едкий дым из легких. На глазах офирца даже выступили непрошеные слезы.

— А я думал, — едва слышно просипел он, — что ведьмаки не умеют колдовать.

Геральт подошел ближе к обрыву, откуда, как он помнил, открывался отличный вид на долину Мараканды. На белый каменный город, ярко освещенный солнцем. Однако сейчас его красота была обезображена плотным дымом, почти смогом, поднимавшимся с центральной площади, сгоревшими дотла деревянным постройками и черной выжженной землей.

Ведьмак скрипнул зубами от досады.

— Искандер здесь?

— Нет, господин сейчас находится в городе. Вместе со своей гвардией и чародеями.

Мараал поднялся с земли.

— Я должен послать гонца и сообщить господину, что вы вернулись обратно и уже прибыли во дворец.

— У меня будет к тебе одна просьба, — Геральт повернулся к нему. — Позаботься о Лютике в мое отсутствие.

Бард наконец-то смог встать на ноги и с трудом присел на край фонтана.

— Собираешься покинуть нас, — осторожно заметил Мараал. — Так скоро? Могу я хотя бы узнать, когда именно?

— Сегодня ночью.

Геральт был необычайно краток.

— Полагаю идешь выслеживать дракона?

— Можно и так сказать.

Офирец потер подбородок рукой и на секунду задумался.

— Мой господин распорядился о том, чтобы вы оставались во дворце. Я должен получить дальнейшие инструкции.

— Я уверен, сейчас Искандеру хватает забот и без меня.

Мараал улыбнулся.

— Я не стану пытаться мешать тебе или расспрашивать, куда вы пропали на целые сутки. Притворюсь, что я не видел, как вы вылетели из шатра на ковре и телепортировались во дворец.

Ведьмак чуть наклонил свою голову в знак благодарности.

— Я могу распорядиться насчет твоего коня. Хотя и не слишком понимаю, зачем он может тебе понадобиться. Что касается твоей просьбы, то не беспокойся. Я присмотрю за твоим другом.

Офирец ему глубоко поклонился.

— Чародеи, — сказал напоследок Геральт. — Так все чародеи из Северных Королевств сейчас находятся в столице?

Несмотря на стремительно развивавшиеся события, его снедала неподдельная тревога за одну рыжеволосую чародейку. В особенности за ее местонахождение. В глазах Мараала сразу зажглись веселые огоньки. Он непринужденно ответил:

— Господин собрал всех чародеев вокруг себя. Включая и ту особу, которая вас интересует. Сейчас ему необходима любая помощь, чтобы предотвратить столкновения между народом и солдатами.

Мараал еще раз поклонился ведьмаку и отошел к слугам, которые собрались у внутреннего входа во дворец и удивленно смотрели на появившихся прямо из воздуха чужаков. Они переминались с ноги на ногу и думали позвать стражу.

— Что, черт возьми, происходит? — резко спросил Лютик, едва офирец исчез.

Ведьмак задумчиво смотрел на Мараканду в долине.

— Ты что, правда, собираешься пойти на дракона один? А меня оставишь здесь?

— Почему-бы и нет. Я не знаю более безопасного места в Офире, чем дворец Искандера. У него прекрасный гарем наложниц. Я уверен, что Мараал подберет тебе парочку достойных женщин и ты даже не заметишь моего отсутствия.

— Да чтоб тебя, Геральт! Я не буду сидеть тут и лапать баб, пока ты разыгрываешь из себя самоубийцу. Хорошо придумано. Ничего не скажешь.

— Дракон не опасен, — попытался успокоить его ведьмак. — Проблема не в самом монстре, а в том, кто им управляет.

Он сильно сжал свой медальон в руке, и это не укрылось от внимания Лютика.

— У меня есть все основания полагать, что ифрит находится во дворце падишаха. И сегодня ночью я попытаюсь туда попасть. Мой медальон мне в этом поможет.

Бард не сдержал возглас удивления.

— Ты, что думаешь, что тебя так просто туда пропустят? Особенно когда на улицах неспокойно.

— Нет, но у меня есть джинн. Точнее два джинна.

Лютик пораженно уставился на него.

— Вот оно что, — с горечью произнес бард. — Ты все-таки поверил обещаниям мариды и заключил с ней сделку.

Геральт вздохнул.

— Этих джиннов призвали офирцы, — спокойно объяснил он, — которые специализировались на магии воздуха. Им нужна была охрана от других чародеев, способных легко пройти големов и даже снять проклятие с сокровищ в пещере. Бесплотных духов пустыни невозможно убить. Их можно только изгнать обратно в другое измерение. У меня, при моих самый простейших магических способностях, нет ни единого шанса выйти из столкновения с ифритом живым.

— Если знаешь, что поражение неизбежно, тогда следует отступить, — твердо возразил Лютик. — Это не твоя драка, и ты не обязан в ней участвовать. Давай просто уедем отсюда, пока у нас еще есть такая возможность, и позабудем все это как страшный сон.

Геральт невесело ему улыбнулся.

— Я уже зашел слишком далеко.

— Я заметил, — взгляд Лютика упал на кольцо с большим овальным камнем на левой руке ведьмака. — Видимо, я пропустил много из того, что навешала тебе на уши эта марида.

Геральт с трудом подавил грустную усмешку.

— Она сказала мне, что единственная слабость джинна — это нежелание сидеть в лампе. Поэтому он захотел получить не только свободу, но и возможность вселиться в человеческое тело. Жить чей-то жизнью, пока он находится в этом мире.

Лицо барда сразу изменилось.

— Дракон, как и мантикора, лишь временные пристанища для этого джинна. Его настоящий сосуд — это человек.

Геральт еще раз внимательно глянул на город в долине.

— И я подозреваю, что этот человек находится в королевском дворце.

========== Ясная полночь ==========

Дворец падишаха в Мараканде, эта великолепная масса из камня, драгоценностей и золота, сейчас казался каким-то пустым и до безобразия серым в неясном свете луны. Изящные произведения искусства и дорогая резная мебель утопали в полночной темноте. Бесконечная анфилада комнат, сквозь которую шел ведьмак, словно вела в никуда.

Все обитатели дворца сейчас крепко спали. Слуги лежали на полу, свернувшись калачиком. Стражи стояли, прильнув к дверям и стенам. Немногочисленные придворные, которые еще оставались в комнатах в столь поздний час, покорились действию магического сна и разлеглись на диванах среди широких подушек.

Геральт осторожно шел мимо спящих. Больше боясь задеть кого-то ненароком, чем разбудить. Времени у него было немного. Заклинание дэвы, окутавшее эту часть дворца, должно было продержаться недолго.

Проходя мимо величественного главного зала, ведьмак на мгновение остановился и посмотрел в окно. Отсюда открывался завораживающий вид на город. На спалённые и покореженные драконом дома, утопающие в темноте, и на десятки маленьких огонечков между ними. Эти яркие точки сливались в одно бушующее пламя на каждой площади или рынке. На каждом открытом пространстве. Волнение и напряженность, так долго сдерживаемые в Мараканде, все-таки прорвались. Народу надо было немного, чтобы восстать. Под покровом ночи жители вышли на улицы и взбунтовались против регента и правительства, поэтому надо было торопиться.

Дрожание медальона то усиливалось, то снова ослабевало. Геральт старался ориентироваться по вибрации ощерившейся волчьей головы, просчитывая в уме всевозможные варианты. Все, что планировалось загодя, уже было сделано. Подготовка закончилась: все эликсирыбыли выпиты, масло против магический тварей нанесено на серебряный клинок. Теперь ему оставалось только рассчитывать на собственные силы и удачу.

Он не удивился, когда медальон повел его в другую сторону. Не в комнаты к мятежному принцу или дяде Фархада. Нет, он повел его внутрь жилых помещений дворца. В самое сердце королевского гарема. Мимо роскошных залов, отделанных золотом и мрамором, мимо просторных внутренних двориков и кадок с экзотическими цветами. Мимо разгуливающих павлинов, ажурных фонтанов и прохладных хамамов с чистой водой. Мимо комнат наложниц Фархада и его фавориток. В самое сокровенное место дворца.

Принцесса ждала его в своих роскошных покоях. В большой просторной комнате для приемов, отделанной в темных пурпурных тонах. Она расслабленно лежала на великолепном бархатном ложе и поигрывала концом своего расшитого пояса.

Геральт молча остановился в нескольких метрах от неё. Нилюфер бросила на него задумчивый взгляд. Казалось её мало шокировало появление ведьмака и его зловещий вид из-за действия эликсиров.

— Твоих рук дело? — поинтересовалась Нилюфер, кивком указав на служанок, спящих прямо на полу.

Ведьмак не ответил, погруженный в собственные мысли.

Здесь Нилюфер не пользовалась своей обычной полупрозрачной накидкой, закрывавшей всю нижнюю половину лица. Поэтому теперь Геральт смог по достоинству оценить ослепительную красоту принцессы. В своих личных покоях она выглядела несколько по-домашнему. С распущенными волосами, покрывавшими практически все ее круглое ложе. Одетая только в синий расшитый кафтан и такого же цвета шаровары. Никаких украшений, если не считать сапфира на золотой цепочке вокруг шеи. Большой тяжелый камень опускался аккурат в ложбинку между грудей.

Геральт внимательно осмотрел её, стараясь не упустить ни малейшей детали. После чего бросил пространное замечание:

— Значит, это все-таки ты.

— Я? — насмешливо переспросила Нилюфер. Она не поменяла своей расслабленной позы. — Ты в своем уме, ведьмак? В этой части дворца не может быть никого кроме Фархада и тех, кто получил на это специальное дозволение. Думаешь, какое-то простенькое заклинание тебя спасет? Едва ты выйдешь отсюда, ты — труп.

— Ваше высочество желали, чтобы я дал вам ответ, — нарочито спокойно сказал Геральт. — Я здесь именно за этим.

После недолгих раздумий он решил немного подыграть Нилюфер. Однако принцесса абсолютно не прониклась его словами. Казалось она уже не помнила о том, что предложила ему сделку.

— Ты, наверное, безумец, если думаешь, что можешь просто так взять и войти сюда в любое время. Свидания назначаются только тогда, когда я этого пожелаю.

— Очень жаль. Потому что я пришёл сказать, что решил, принцесса.

Нилюфер нехорошо усмехнулась. Очень нехорошо. Что совсем не сочеталось с ее миловидным кукольным личиком. Медальон ведьмака снова завибрировал.

— А тебя, похоже, не слишком беспокоят мои угрозы. Ну что ж, выкладывай, зачем пришел. Пусть это будет твоим последним желанием.

Геральт подумал, что про последнее желание она невольно попала в точку.

— Я не буду убивать дракона. Даже больше того, я не считаю, что это необходимо. Этим драконом управляет демон, которого я и пришёл убить. Это злая сила пришла к нам из другого измерения, и она способна подчинять себе живых существ. Будь-то дракон, мантикора или даже человек.

Он заметил, что глаза Нилюфер загорелись чуть ярче, однако не подал виду. Он продолжил говорить как ни в чем не бывало:

— Я уверен, что жертвой этой силы стала и одна принцесса. Демон смог вселиться в неё и подчинить.

— Ты, должно быть, бредишь, — презрительно ответила Нилюфер. — Может, я ещё и пожираю маленьких детей?

Геральт пропустил эту самоиронию мимо ушей.

— Мой медальон никогда не врет.

Он взял в руки ощерившуюся голову волка и показал её принцессе.

— Тебе удалось зачаровать медальон и подавить его вибрацию. Однако не до конца. Иногда твое внимание ослабевало, и тогда он начинал дрожать снова. Я чувствовал это каждый раз, когда бывал во дворце. Однако все не мог понять, где находится источник. Именно медальон и привел меня сюда.

Принцесса не шевелилась на её лице заиграла зловещая улыбка.

— И кто же снял заклятие с медальона? — поинтересовалась она. — Соблаговоли удовлетворить мое любопытство, ведьмак.

— Дэва, гений земли. Один из твоих собратьев. Впрочем, я знаю и о твоем происхождении.

Возможно, ему показалось или бездонно-черные глаза Нилюфер засияли ярче. Обрамленные густыми длинными ресницами они манили к себе странными мерцающими огоньками.

— Не удивляйся, — добавил Геральт, чувствуя, как тяжелый взгляд принцессы все больше и больше проникает под кожу. — Я побывал в пещере и, как видишь, осведомлен, кто там обитает. Я знаю какие духи, призванные из другого мира, охраняют эту сокровищницу. Когда все люди, знающие о вашем существовании, умерли, то чары стали постепенно ослабевать. Теперь любой человек, обладающий небольшими способностями к магии, может попасть туда. И такой человек в конечном итоге появился. Принц Ардэшир, наследник офирского престола.

Нилюфер внезапно поднялась с подушек. Так резко, что ведьмак едва успел уследить за этим молниеносным движением и отступить назад. Казалось, в одно мгновение она расслабленно лежала перед ним, а в другое уже стояла прямо на бархатном ложе в своих расшитых золотом туфлях и красивых винного цвета башмачках с сильно загнутыми носами. Благодаря низкой высоте ложа она оказалась практически одного роста с ведьмаком.

— Весьма забавная у тебя история получается, — негромко проговорила она. Ее красивое лицо снова неприятно исказилось. — Всегда думал, что дэвы слишком болтливы.

Такой знакомый озноб пробрал все напряженное тело ведьмака. Обдал острым вызывающим мурашки холодом.

— Я знаю, что ты такое, — осторожно сказал Геральт, не сводя с неё внимательного взгляда. — Джинн. Гений огня и воздуха. Хранитель сокровищ падишаха.

Он не договорил, потому что Нилюфер внезапно кинулась на него, вытянув руки вперёд. В ее глазах зажглось истинное пламя, которое перешло сначала в скрюченные пальцы, а потом волной устремилось к ведьмаку.

Броня, покрывавшая тело Геральта, сработала молниеносно. Бушующее пламя столкнулось с переливающейся водяной стеной и тут же погасло, оставив после себя только густой пар и шипение.

— А ты подготовился, — холодно произнесла Нилюфер. В ее глазах горела ненависть, пронизывающая и прожигающая все насквозь. — Впрочем, иначе я был бы очень разочарован.

Принцесса махнула рукой, и вокруг ведьмака поднялось высокое кольцо пламени, отрезавшее все пути к выходу. Мелодичный голос пропал, уступив место холодному потустороннему гулу. Прекрасная молодая девушка с распущенными волосами, которые доходили ей почти до колен, все меньше и меньше напоминала человека.

— Значит, ты повстречал не только дэва, но и мариду, — Нилюфер медленно обходила ведьмака. Присматривалась. — Я не вижу кольца на твоем пальце. Но ощущаю ее магию. Где она? Внутри? Нет, она бы не осмелилась. Сопряжение наших стихий привело бы к невиданным разрушениям. Так где же она?

Ведьмак молча достал серебряный меч.

— Ты думаешь, меня это остановит? — презрительно поинтересовалась принцесса. — Меня, ифрита. Огненного духа пустыни. Ты просто жалок!

Джинн продолжал кружить вокруг, стараясь обойти Геральта. Ведьмак медленно двигался за ним и не упускал из виду ни одного движения.

— Все-таки Ардэшир оказался прав. Ты действительно опасен. Это я вселился в мантикору. Однако сделал я это только по просьбе принца. Я не думал, что ты причинишь столько проблем.

— Зачем принцесса приезжала ко мне? — Геральт решительно тянул время, чувствуя, как кольцо пламени вокруг него постепенно сужается. — Неужели вы серьезно думали, что сможете уговорить меня? Вы только навели на себя лишнее подозрение.

Ифрит коротко рассмеялся. Пламя в его глазах яростно бушевало. Окатывая Геральта то невыносимым жаром, то острым холодом.

— Я не всегда контролировал ее. И в те моменты, когда она снова обретала себя, то действовала по собственной воле. Ваша встреча состоялась в тот момент, когда я покинул ее тело.

— Значит, все это время брат и сестра были заодно…

— О, она так думала, — подтвердил джинн, продолжая злобно улыбаться. — Ардэшир соблазнил ее властью и могуществом, которые я могу дать. Обещаниями исполнить все её сокровенные желания и разделить офирский престол вместе. Ну и еще кое чем. Чтобы впустить меня.

Геральт предпочел не конкретизировать.

— Ты проницателен, ведьмак. Очень. Когда чары ослабли, то люди действительно стали находить пещеру. Некоторые умирали прямо при входе, другие оказывались слишком жадными до золота. И лишь призыв тех, кто устоял против всех соблазнов, получал свой отклик. Я и дэва далеко не первые из гениев, кому удалось покинуть нашу тюрьму. И, я думаю, далеко не последние. Принц нашел меня, освободил и заключил сделку. Он попросил престол Офира в обмен на мою свободу.

Джинн поднял руки вверх и показал свои невидимые кандалы.

— Ты мог бы мгновенно исполнить его желание.

— Джинны всесильны только в офирских сказках, — усмехнулся ифрит. — Это не в моей власти — зачаровать абсолютно всех. Но ты прав, я мог бы просто убить Фархада. Однако принц оказался умнее. Он попросил меня, чтобы народ и знать отвернулись от его брата и признали права Ардэшира на престол. Сделать это было гораздо сложнее. Видишь ли, поначалу слабый и безвольный Фархад абсолютно устраивал офирскую элиту.

— И тогда ты поймал дракона.

Ифрит снова издал короткий злобный смешок.

— Ардэшир не искал легких путей, а я не смог отказать себе в удовольствии. Наивный принц. Его было несложно убедить. Немного суеверия и крови и целая страна охвачена страхом и праведным гневом.

— Ты его обманул, - холодно произнёс Геральт.

— Разве? Он получил то, что хотел. И прошу заметить, пока не заплатил. Я горжусь проделанной работой, ведьмак. Ты не поверишь, сколько возможностей может создать хаос. И как мало нужно для того, чтобы улицы вспыхнули, словно звёзды. Достаточно заразить людей страхом и отчаянием. И они сами сделают все остальное.

Геральт старался внимательно следить за всеми передвижениями ифрита.

— Полагаю, принцессу тоже выбрал ты.

— Нет, здесь ты ошибаешься. Я лишь желал получить человеческое тело. Приговор своей сестре подписал Ардэшир. Ты не знаешь, как сильно он её ненавидит.

— Могу себе представить, — процедил сквозь зубы ведьмак.

Тугой, холодный и склизкий комок, сидящий где-то внутри него, едва заметно шевельнулся.

— Нилюфер оказалась идеальным кандидатом. Благодаря слабости Фархада, она пользовалась полной свободой. Она покидала город и встречалась с знатью. Её связи с элитой были просто бесценны. А благодаря её прелестному телу мне удалось уговорить многих визирей. Как вы, люди, оказывается, падки на свежую плоть. Я почти даже не пользовался магией.

Ифрит снова обошел ведьмака. Кажется, он усердно размышлял над чем-то.

— Я мог бы просто подождать, пока ты устанешь. Чары мариды в итоге рассеются. Однако я не знаю, какого рода сделку ты с ней заключил, поэтому мы поступим иначе.

Джинн взмахнул рукой. Огненный круг, практически не дававший ведьмаку дышать, мгновенно исчез.

— Я дам тебе уникальный шанс. Раз ты неуязвим для огня, то я буду пользоваться только магией воздуха. Как знать, возможно, ты даже сможешь достать меня этой серебряной иголкой.

Ифрит развел руки в стороны, и тело принцессы озарилось мягким белым светом. Ее длинные локоны заволновались и принялись извиваться словно змеи. Казалось, на них налетел внезапный и очень сильный порыв ветра.

Ножки Нилюфер, одетые в туфельки с лихо загнутыми носами красивого винного цвета, стремительно оторвались от пола, и принцесса зависла в воздухе. Яркое пламя в ее глазах сменилось белым колдовским огнем. Геральт сложил пальцы в знак Квен, приготовился.

Щит принял на себя первую и самую яростную атаку. От второй силовой волны пришлось быстро уворачиваться. Тонкий световой луч в воздухе прочертил белую полоску и коснулся пола там, где всего секунду назад был ведьмак. Уворот — кувырок — поворот. Совсем немного времени, чтобы передохнуть и не сбиться.

Раскатисто хохоча, ифрит с удовольствием гонял ведьмака по просторным покоям принцессы. Геральт не мог даже ответить. Пару раз он попробовал перейти в яростное нападение и даже один раз ударил мечом по едва заметному мерцающему куполу, окутавшему джинна, но одним взмахом руки ифрит быстро залатал прореху.

Измотай его, сказал холодный голос внутри ведьмака. Вынудил раскрыться.

Как бы не довести себя до того же, с некоторой досадой подумал Геральт. Тугой, холодный и склизкий комок внутри него зашевелился. Он мгновенно почувствовал прилив сил и начал быстро перемещаться по комнате. Ловко уходил от слепящих молний и силовых волн, мягко перекатывался и оставлял на куполе все новые прорехи. Отчего едва видимая прозрачная стена мерцала все чаще и чаще.

Джинна все это безумно веселило. Ифрит ловко провел Геральта во время следующей атаки. Послал две параллельные волны, столь мощные, что у ведьмака зашевелились волосы на голове. И добил его шаровой молнией. Водяная броня, до сих пор покрывавшая все тело Геральта, приняла на себя большую часть удара. Однако он все равно оказался сбит с ног. Из легких как будто выбили весь воздух. Он прокатился по полу и замер у противоположной стены. Геральт едва успел собрать силы для знака Квен, чтобы отбить следующую атаку. Недалеко от него лежали обуглившиеся тела двух служанок Нилюфер. Какое-то из многочисленных заклинаний джинна попало в них. И убило сразу, наповал. Так, что они и не успели даже прийти в сознание.

Геральт ощутил запах горелой плоти. Внезапный прилив ненависти и жалости к ещё совсем молодым девушкам придал ведьмаку сил. Он интуитивно увернулся от мерцающего луча и поднялся на ноги эффектным сальто вперед. Ифрит по-прежнему парил в воздухе. Из глаз и рук принцессы вырывался слепящий белый свет.

Геральт немедленно сложил руки в знак Гелиотроп и значительно смягчил следующую атаку. Чары собрались вокруг него, напружинились, впитали в себя часть входящей энергии и ответили обратно такой же силовой волной. Возможно, не такой мощной, чтобы нанести серьезный урон ифриту. Однако достаточно сильной, чтобы разнести в дребезги его защитный купол. Тело принцессы неуверенно закачалось в воздухе.

Геральт тяжело дышал. Он потратил на последний знак практически все свои силы. Злость заволокла его разум так некстати. Теперь он был не в состоянии сконцентрировать энергию даже на самое простейшее защитное заклинание.

Неизвестно, чем бы закончился бой, если бы ифрит внезапно не спустился вниз. Белое свечение пропало, и перед ведьмаком сейчас стояла совершенно обычная девушка. Без безумного белого пламени в глазах.

— Это было неожиданно, — сказала она. — Надо же. Ты умеешь делать нечто большее, чем просто фокусы.

Принцесса сделала в его сторону маленький шаг, потом еще один. Ведьмак осторожно попятился, не переставая следить за каждым движением джинна. Теперь Геральт мог рассчитывать только на магическую броню мариды.

Он медленно двигался назад, пока наконец не наткнулся на что-то твердое. Красивое бордового цвета ложе. Геральт едва успел уловить то быстрое молниеносное движение, которое сделал джинн. Мир стремительно перевернулся, и через мгновение он оказался совершенно прижатым к мягкой бархатной обивке. Принцесса сидела сверху и смотрела на него победным демоническим взглядом.

Он попытался вырваться, однако это оказалось совершенно невозможным. Мощная древняя как мир сила давила на него и не позволяла подняться. Нилюфер наклонилась к нему и шепнула что-то на ухо. Кажется, ласково позвала его по имени.

— Геральт.

Они снова сидели в носилках. Как тогда. В их первую встречу. Они мягко качались на синем бархатном ложе словно на волнах. Ведьмак отвел тяжелые занавеси в сторону. Услышал шум прибоя и вздохнул свежий морской воздух.

— Геральт.

Нилюфер полулежала среди расшитых подушек и ласково улыбалась ему. Она снова была одета в роскошные одежды и усыпана драгоценностями. Сейчас ее черные глаза были такими осознанными. И в них отсутствовало то безумие, которое он видел прежде.

— Я рада, что ты пришел.

Она потянулась к нему всем своим гибким стройным телом. Обняла крепко-крепко и обдала пряным цитрусовым ароматом.

— Помнишь это место?

Ее нежные и вместе с тем настойчивые губы сильно опьяняли. Гибкая, как кувшинка, подумал Геральт. И попытался собрать свою волю в кулак.

— Где дракон?

Это единственное, о чем он мог сейчас думать.

— Дракон, — рассеянно повторила принцесса. — Тебе незачем волноваться об этом, дракон уже мертв, — пояснила она, отрываясь от его губ и прокладывая дорожку поцелуев на шее.

— Невозможно, — выдохнул он.

Она взглянула на него с некоторой укоризной.

— Ты же сам отравил его с помощью яда мантикоры. Помнишь?

Геральт покачал головой, изо всех сил сопротивляясь её чарам. От настойчивых прикосновений Нилюфер внутри него все теплело. Возбуждалось.

— Дракон напал на столицу, — с трудом выговорил он.

— Напал, — сонно повторила Нилюфер. — Потому что джинн замедлил действие яда. Ровно настолько, чтобы дракон выполнил своё предназначение.

Геральт перебирал руками ее шелковистые волосы. Пытался думать.

— Ты же сделаешь то, что он хочет? — ласково попросила она. — Ты же покоришься мне?

Принцесса толкнула его в грудь рукой, и он послушно упал на бархатное ложе. Тяжелые синие занавески качались в такт движениям носильщиков. Отсюда Геральт мог чувствовать запах моря. Солоноватый вкус ветерка, прилетевшего с песчаного берега.

Нилюфер разделась так быстро, что он едва успел это заметить. И также ловко избавила от доспехов и его. Ее тело было безупречно. Молодое, красивое, гибкое. Небольшая, но идеальная по размеру грудь. Упругая, красивой формы. Нежная кожа. Голубоватые вены, проступавшие сквозь нее.

Когда принцесса наклонилась к нему, то он уловил в ее глазах едва заметный фиолетовый оттенок. Черные густые волосы напомнили ему бурю непослушных локонов. Кожа такая гладкая на ощупь. Будто наэлектризованная. Фиолетовые глаза холодные как лед.

И тонкий, едва уловимый запах сирени и крыжовника.

— Я буду такой, какой ты пожелаешь, — шепнула ему на ухо Нилюфер.

Он видел ее одновременно в разных местах. И в носилках на берегу моря, и в том бардаке, в который превратились ее покои во дворце. И там, и тут на ней практически не осталось никакой одежды. Кроме драгоценностей.

— Только впусти меня, — приказала она, в ее руке оказалась заколка со сверкающими камнями. — Иначе убью.

Та принцесса, что удерживала его во дворце на ложе, развернула заколку острым концом вперед, острым металлическим лезвием, и прочертила у него на груди длинную красную полосу. Он вздрогнул.

— Слышишь? Впусти!

Она слизнула капли проступившей крови. Не удержалась и надавила на рану. Припала красными губами к его груди.

Тугое, холодное и скользкое существо внутри Геральта пришло в движение. Заволновалось.

Внезапно Нилюфер неестественно выгнулась и схватилась руками за горло. Начала натужно кашлять и задыхаться. Видение растворилось, носилки сильно закачались из стороны в стороны, увлекая принцессу и ведьмака.

— Спаси меня, — взмолилась Нилюфер и посмотрела на него умоляющими глазами. — Спаси меня! — повторила принцесса, прижимаясь своими жадными губами к его холодным губам. — Любая жизнь драгоценна. Даже моя.

Сейчас, властно произнес холодный голос внутри. Ведьмак сложил руки в знак Аард и с силой отбросил от себя Нилюфер. Уже здесь. В настоящем.

Он поднялся со своего ложа и запахнул рубашку, которая тут же окрасилась в красное на месте пореза.

— Что это? — хрипло спросил ифрит, ощупывая свое горло. — Что такого в твоей крови, ведьмак?

Он с некоторым трудом поднялся с пола. Скорчился и по-прежнему держался руками за шею. Но все-таки поднялся.

— Приманка для таких дураков, как ты.

Черная кровь была предназначена для вампиров. Однако ее отравляющий эффект на человека оказался еще более сильным. И Геральту представился шанс убедиться в этом.

На руках, груди и шее Нилюфер проступили темные уродливые вены. Глаза налились кровью, а изо рта пошла густая белая пена. Эликсир стремительно вступал в свое безжалостное действие.

— Это меня не остановит, — яростно прошипел джинн, зависимый от тела принцессы. — Думаешь, я не смогу нейтрализовать яд?

— Сможешь, — подтвердил Геральт. — Однако вопрос в том, насколько быстро.

В глазах ифрита вновь вспыхнуло пламя. Между его ладоней возник белый огненный шар. Ведьмак еще не успел решить, как будет уворачиваться от этой атаки, как вспыхивающий поток магии едва не снес ему голову. Шар бешено вращался, пуская лучи во все стороны и оставляя после себя на полу черные подпалины. Очередной луч грозил серьезно задеть ведьмака. Однако вместо того, чтобы увернуться, Геральт сложил пальцы в знак Игни. Холодное и скользкое существо внутри него подсказало, как надо сделать. Придало сил и помогло сконцентрировать энергию для атаки.

Белое и красное пламя смешались между собой в одно бушующее нечто. Следующий знак, знак Квен, помог ему закрыться за стеной света. Холодное и скользкое существо внутри него опять помогло. Сконцентрировало магию. И на мгновение усилило его способности.

Огненная волна мягко отпружинила от световой преграды, разбила ее вдребезги и понеслась обратно. Навстречу ифриту. И то ли джинн совсем ослаб и не успел выставить защиту, то ли не ожидал нападения.

Волна накрыла Нилюфер с головой. А когда схлынула, белый шар в ее руках распух и взорвался. Магическое пламя стремительно распространилось по всему телу принцессы. Она истошно закричала. Не потусторонним, а совершенно обычным человеческим голосом. Как кричала бы девушка, охваченная пламенем.

Не надо, предостерег холодный голос внутри, не трогай. Густые прекрасные волосы Нилюфер, достающие практически до колен, вспыхнули и сгорели в один миг. Ведьмак подскочил к окну и одним махом содрал тяжелые портьеры. Набросил бархатную массу на тело принцессы. Из-за чего она упала, продолжая истошно вопить. Геральт повалился вместе с ней, пытаясь затушить и сбить огонь с ее тела.

Когда ему это наконец удалось сделать, принцесса перестала двигаться и затихла. В ответ мощная силовая волна отбросила Геральта от неё. Ведьмак больно ударился затылком о что-то твердое. В глазах сразу потемнело.

Из тяжелого пурпурного бархата, плотно окутывающего все тело Нилюфер, вырвался большой огненный шар и преобразовался в мерцающую фигуру джинна.

Ифрит в своем истинном облике представлял из себя сгусток красноватой массы, временно принявший очертания стройного мужчины. Он завис в нескольких метрах от пола, сложив руки на груди и пристально глядя на ведьмака. Воздух вокруг него наэлектризовался. Закусив губу, Геральт приготовился защититься от следующей атаки. Если это вообще было возможно. Джинн все ещё двоился в его глазах.

Холодное склизкое существо внутри него протянуло свои многочисленные лапы во все стороны. Закрыло собой сознание.

— Стой, — внезапно произнес Геральт.

Сейчас он смотрел на себя как бы со стороны. И чувствовал, как шевелятся его губы, когда он говорит эти слова, на неизвестном языке.

— Уходи или будешь иметь дело со мной.

Марида холодно посмотрела на джинна глазами Геральта, броня вокруг ведьмака вновь проявилась. Безупречной сине-зеленой волной.

Ифрит не ответил, продолжая висеть в воздухе. Эта равнодушная и почти бесчувственная реакция так странно контрастировала с его прежним поведением.

— Вспомни, что я знаю твое настоящее имя.

Фигура джинна стала медленно расплываться, пока снова не превратилась в мерцающий и постоянно двигающийся красно-оранжевый сгусток. Ифрит еще какое-то время повисел в комнате, как бы раздумывая, следует ли ему остаться, а потом стремительно вылетел в окно и исчез в небе.

Гнетущая тягостная тишина наконец-то воцарилась в покоях принцессы. Едва Геральт снова обрел контроль над собственным телом, то со всех ног кинулся к Нилюфер и принялся раздирать обмотанную вокруг неё ткань. Оставь, велел холодный голос внутри, ты уже ничем не поможешь.

Однако ведьмак не спешил останавливаться, пока наконец не добрался до неподвижной принцессы. В отчаянии он разжал ей челюсть и влил белый мед в попытке остановить действие эликсира. И только потом заметил широко открытые стеклянные глаза. Она уже умерла то ли от действия яда, то ли от сильных ожогов.

Геральт почувствовал подступающую к горлу тошноту. Прожил короткий неприятный спазм, в глазах снова потемнело. Когда он наконец откашлялся, буквально выплевывая свои внутренности, и пришел в себя, то марида уже висела в воздухе перед ним. Переливалась всеми оттенками синего.

— У тебя получилось, — спокойно резюмировала она. — Ифрит ослаб и еще не скоро сможет вернуться.

Какой ценой? Геральт старался не смотреть на обугленных служанок принцессы, по-прежнему распространяющих запах горелой плоти. Перед ним распростерлась и сама Нилюфер на изорванных остатках пурпурной ткани. И мало, что теперь могло напомнить о ее прежней красоте. Роскошные длинные волосы сгорели, практически полностью обнажив череп. Нежную и слишком светлую кожу густо покрывали уродливые ожоги. На лице проступили темные вены, совершенно исказившие красивые черты. Нилюфер смотрела стеклянными глазами куда-то вбок. Равнодушно и совершенно отрешенно от реальности.

Геральт аккуратно разорвал золотую цепочку, обвивавшую ее шею, и взял сияющий сапфир в руки.

— Как ты узнала? — ведьмак не смотрел на мариду, словно обращаясь в пустоту. — Как ты узнала, что джинн станет пить мою кровь?

Он принял эликсир без особого энтузиазма, не слишком полагаясь на ее слова. Тем более, что токсичность Черной Крови была очень высокой.

— Знала, вот и все, — просто ответила марида. — Кому как не мне разбираться в привычках джиннов.

Геральт усмехнулся. Там, в пещере, они продумывали три возможных варианта. Первый — что он сам победит ифрита. Однако этот план с треском провалился. И ни магические эликсиры, ни знаки ему особо не помогли. Второй — что ему удастся значительно ослабить джинна и вынудить его покинуть обитаемое тело. Ну и третий — что сама марида вступит в бой и поэтому её сопернику придется отступить. Геральт не стал спрашивать, что случилось, если бы джинн принял другое решение.

— Помни, если мы столкнемся напрямую, то, вероятно, уничтожим все вокруг, — сказала марида перед тем, как ведьмак дал ей разрешение вселиться в свое тело. — Хранители этой пещеры были призваны дополнять друг друга. А не сражаться.

Однако было непонятно, кто вышел бы из этого боя победителем. Ифрит имел реальные шансы на свободу только в том случае, если бы Ардэшир остался жить.

Геральт подобрал свое оружие и доспехи, порывшись в остатках разрушенной мебели. На принцессу он старался не смотреть. Так как злился на себя, что не смог её спасти. Он ведь даже взял с собой склянку белого меда. Наивный. Несмотря ни на что.

— Ты зря винишь себя в её смерти, — сказала ему марида. — Люди, которыми овладевает ифрит, обычно долго не живут.

Геральт не ответил. Он сильно жалел, что так вышло. И знал, что еще не скоро сможет отделаться от чувства вины. Даже несмотря на то, сколько людей умертвила сама принцесса.

— Не забудь про лампу, — напомнила ему марида.

Ведьмак молча кивнул в ответ, достал из-за пазухи кольцо и одел его себе на палец. Переливающийся синими оттенками джинн растворился прямо в воздухе. Геральт остался наедине с собой и тут же испытал дикое желание побыстрей покинуть это место.

Напоследок он не удержался и бросил взгляд на одинокое тело принцессы. С трудом подавил в себе порыв вернуться и перенести ее обратно на уцелевшее ложе. Вспомнил, как встретил ее впервые во дворце. Буквально укутанную в роскошные одежды. С горностаевой мантией за плечами. С признаками власти.

— Нилюфер, моя кувшинка, — ласково сказал тогда Фархад.

Его кувшинка, гибкая и переменчивая как текучая вода.

Остатки этой кувшинки сейчас печально белели среди тяжелого бархата. Геральт отвернулся и больше не смотреть назад. Не всех принцесс можно спасти.

Когда он возвращался обратно, то проходил через безлюдные помещения дворца. Порой она натыкался на безмятежно спящих стражников и слуг, ориентируясь по памяти. Кольцо на его руке то разогревалось, то снова остывало. Прокладывая ему путь вперед, насылая сонные чары. И опять никто не остановил его теперь уже перед покоями принца. Неусыпный караул, стерегущий почетного пленника, заснул еще до его появления прямо на мраморном полу.

Геральт нашел Ардэшира в его личных покоях. Принц стоял на широком балконе и наблюдал открывающуюся перед ним панораму ночной Мараканды. Сотни быстро перемещающихся маленьких огней. Зарево от пожаров. Столбы дыма и пепел. Ведьмак на секунду остановился, также увлеченный этим странным зрелищем. Где-то там, на улицах столицы пытался подавить восстание Искандер. Возможно, где-то там вместе с ним сражалась и Трисс Меригольд. Истредд, Брас и Кардуин. Августа Вагнер и Арториус Виго.

— Геральт из Ривии, — задумчиво произнес Ардэшир, едва завидев ведьмака. — Не ожидал. Совсем не ожидал.

Геральт хмуро посмотрел на него. И кивком приказал вернуться в спальню. Принц неохотно прошёл внутрь. Ведьмак неторопливо сел за низкий красного дерева столик. Вынул из ножен стальной меч и поставил его около тахты так, чтобы видел принц, а затем положил на столик сапфир с золотой цепочкой.

Принц молча посмотрел сначала на меч, потом на прекрасный сияющий сапфир. Вытер испарину со лба.

— Где Нилюфер? — немного резко спросил он.

— Она мертва, — ответил ведьмак.

Ни один мускул ни дрогнул на лице принца при этой новости. Ардэшир присел напротив ведьмака и взял камень в руки. Сапфир красиво блестел в свете канделябров. Принц какое-то время внимательно разглядывал его, не нарушая молчания. Геральт терпеливо ждал.

— Полагаю, ты пришел ко мне за ответами, — наконец сказал ему Ардэшир.

— Я хочу узнать о твоей сделке с ифритом. И да, я знаю о ней, поэтому советую мне не врать. Так как я успел побеседовать с джинном, пока он ещё был в теле твоей сестры.

Ардэшир одеревенел настолько, что какое-то время просто молча смотрел на ведьмака неверующим взглядом. Однако достаточно быстро взял в себя в руки и глянул на дверь, видимо, лихорадочно размышляя о том, стоит ли ему позвать стражу. Однако в итоге не стал.

— Моя мать обладала способностью к магии, — нарочито спокойно начал он. — Но, как ты сам, наверное, уже знаешь, в Офире женщинам запрещено практиковать. Поэтому ее ожидала простая жизнь наложницы во дворце, в качестве фаворитки падишаха. Я унаследовал часть ее таланта, поэтому она обучила меня тому, что умела сама, строго настрого запретив рассказывать кому-либо о моих способностях.

— Значит никто не знал?

— Никто в Офире, - холодно ответил принц. - Я редко практиковал магию. Только раз, когда путешествовал по Северным Королевствам, я побывал инкогнито в Бан Арде и лишь там открыто проявил свои способности. Тамошние чародеи сказали мне, что я абсолютно бездарен. Впрочем, за чеканную монету они были готовы предложить мне место в академии, — принц усмехнулся. — Но тогда я грезил о другом. Я хотел продолжить дело моего отца. Поэтому закопался в Оксенфурте среди книг и древних свитков. А не среди вина, фисштеха и красивых женщин, как сделали мои ненаглядные братья. Я вернулся в Офир, полный идей о том, как надо реформировать наше общество. Начиная от положения женщин в обществе заканчивая военным флотом. Мне не терпелось проявить себя в своем санджаке. Но, к сожалению, я так ничего и не успел. Мой отец отошел от дел, а я оказался втянут в войну за офирский престол. Впрочем, ты и так уже все это знаешь.

— Не твою версию, — хмуро ответил ведьмак.

В этот раз Ардэшир не стал увиливать от ответа.

— Я никогда не был близок с моими братьями. В Офире есть традиция. Если наложница беременеет, то падишах удаляет ее от себя и больше никогда не делит с ней ложе, — принц поморщился. — Пережиток прошлого, направленный только на то, чтобы у одной наложницы был только один сын и как можно меньше власти. В результате я и мои братья имеем кровные узы только по отцу. Но мы были воспитаны совершенно в разных местах и разными матерями. И каждая из них вскормила в нас презрение и ненависть к друг другу.

Ведьмак молча слушал.

— Я никогда не хотел престол, я хотел реформ. Но как наследный шахзаде, я не мог остаться в стороне. Поэтому вскоре решил, что лучшим решением будет объединиться с Фархадом и выступить на столицу против старшего брата. У нас была общая цель — выжить. Кто займёт трон, решили бы потом. Я был наивен. Накануне решающей битвы я не спал всю ночь. Предчувствовал, что шансы на победу невелики. Я думал, что погибну, но несмотря на численный перевес королевских войск, мы все-таки взяли верх. Как думаешь, почему, ведьмак? Потому что я лишил королевское войско командующего.

Принц с отвращением посмотрел на свои руки.

— Я воспользовался магией и убил своего брата Надиршаха.

Он на мгновение замолчал, а потом с горечью продолжил:

— Фархад по достоинству оценил мои усилия. Этот трус решил, что я приду и за ним. Моя драгоценная сестра Нилюфер позаботилась об этом. Я выиграл сражение, но проиграл войну. Из победителя я превратился в узника. К несчастью для меня, мой брат не мог убить меня сразу. Я был его единственным совершеннолетним наследником. Поэтому он меня просто мучил. Первые годы, когда Фархад еще не оставлял надежды зачать преемника, меня содержали хуже бродячего пса. Не выпускали из темницы, морили голодом, приносили объедки. В моей камере было жарко и душно. Спал я на ледяном полу и настолько оголодал, что едва мог стоять. И знаешь, Геральт, постепенно я действительно начал сходить с ума. Однажды я не выдержал и с помощью магии погнул прутья решетки и пролез через маленькое оконце. Настолько я был худ и истощён.

— Теперь понимаю, — тихо сказал ведьмак. — И даже попытался бы тебе посочувствовать. Но если ты ждёшь от меня жалости, принц, то не получишь её. После того количества трупов, что ты оставил, ты не чем не лучше.

Ардэшир криво улыбнулся ему и снова глянул на меч, приставленный к низкой тахте.

— Тем более, — Геральт обвел взглядом богатые покои принца, — сейчас ты живешь не как бродячий пёс.

— Это золотая клетка, в которой я буду сидеть, пока мои сыновья не повзрослеют.

Принц выпил из кувшина немного щербета и прочистил горло.

— Мне было двенадцать, когда мне привели мою первую наложницу. Я был глупым юнцом и не понимал, что меня просто используют. Внимание женщин, их готовность исполнять любое мое желание очаровали меня. Сделали всесильным. Тогда я еще не знал, что обладание женщиной не даёт мне никакой истинной власти и пока я не переберусь в санджак, то не имею право заводить наследников. Поэтому девушки, которых присылали ко мне, пили специальные отвары или отсылались к чародеям, чтобы прервать нежеланную беременность. Лишь моя возможность зачать ребенка была важна. С годами это мнимая лицемерная покорность стала раздражать меня все больше и больше. А вот обладанием вашими женщинами — это вызов, ведьмак. Свобода позволяет им быть естественными и не скрывать своих чувств, это и привлекало меня в женщинах Северных Королевств.

— Пока я руководил своим санджаком, у меня уже было четверо детей. Еще пять родилось в этом самом дворце. Две мои наложницы сейчас беременны. И каждую ночь мне присылают новую девушку. Фархад бездетен, а я исполняю эту функцию за него. Сижу здесь запертый в клетке. Обрюхачиваю совершенно чужих мне женщин, как племенной жеребец, и не покидаю комнат дворца.

Геральт кашлянул.

— Бедный принц, я понял, что ты только ешь, срешь и трахаешься, как и большинство принцев в Северных Королевствах. Но я хочу знать, что ты сделал, когда покинул свою темницу.

— Я прыгнул. Я хотел покончить с жизнью.

— Видимо, недостаточно хотел, - едко заметил Геральт.

— Да, каким-то чудом я открыл телепорт и оказался в пустыне. Дальше я просто шёл, куда глаза глядят.

— Истощенный и без воды? — холодно поинтересовался ведьмак.

— Я брел три дня и три ночи. Натыкался на одиночные караваны и поселения. Крал еду и воду, если мог. Но все равно был слишком слаб, чтобы выжить. Однажды я забрел очень далеко и просто упал посреди песка, и понял, что больше не встану. Я покинул свою семью и своих детей, чтобы подохнуть, как собака. Мне оставалось только читать молитвы и взывать к отмщению. О, как сильно я ненавидел Фархада и Нилюфер в тот момент, как мечтал, чтобы мой брат никогда не зачал наследника, а моя сестра умерла в страшных муках. И чтобы мой старший сын когда-нибудь взошел на престол. И вдруг я увидел на горизонте горы.

Геральт чуть подался вперед. Однако постарался скрыть свое напряжение.

— У меня мелькнула безумная мысль, что я добрел до края пустыни. Не помню точно, как я добрался до гор. Мне кажется, я просто шел на какой-то странный призыв. Очнулся уже в прохладном гроте. Думал, что умру прямо там. Среди тени. Однако мои молитвы были услышаны.

— Ты почувствовал место силы и нашел пещеру, — подсказал ему ведьмак.

Принц не смог сдержать жеста удивления.

— Откуда ты знаешь?

Геральт чуть помедлил.

— Потому что я сам побывал в сокровищнице.

Он заметил едва уловимый блеск в глазах Ардэшира. Словно принц понял кое-что для себя и сложил кусочки пазла. Было видно, что ему не терпится расспросить ведьмака, однако он снова покосился на меч и воздержался.

— Как ты открыл вход в пещеру? — спросил Геральт.

— Просто прикоснулся к стене. А когда появились белые письмена, то прочитал выбитое в камне заклинание.

Ведьмак вспомнил, сколько энергии ему пришлось сконцентрировать самому. Усмехнулся и покачал головой. Какими бы бездарными не были магические способности Ардэшира, они явно превосходили то, что мог сделать он сам.

— Тогда мне не надо рассказывать тебе, что я нашел в этой сокровищнице. Золото меня не интересовало, а вот вода. Я долгое время просто не вылезал из воды, не мог напиться. Золото я не трогал, я чувствовал, что оно проклято. Я только пытался найти какую-то емкость или кувшин, в который смог бы набрать воды. Но не нашел ничего подходящего, кроме лампы. Она просто торчала из песка.

— Лампа, значит, — задумчиво проговорил ведьмак.

Пока рассказ принца с точностью совпадал с тем, что поведала ему марида.

— Я очистил ее от грязи и меня сразу поглотил красный туман. Вскоре из лампы появился джинн. Я думал, что он просто убьет меня на месте, я был готов. Но оказалось, что я нужен ему, и он предложил сделку. Мое заветное желание в обмен на его свободу.

— И ты конечно же согласился.

— Да, согласился.

Геральт какое-то время молчал, глядя в сторону балкона. В кромешную тьму и далекие огни Мараканды.

— Я вот что не могу понять, — хрипло произнес он. — Как принц, получивший лучшее образование в Северных Королевствах и, имевший доступ ко всем книгам в Офире, которых только мог пожелать. Как принц, наверняка читавший офирские сказки и заложенное в них предостережение, по собственной воле связался с джинном? Неужели ты не понимал, что твое желание будет выполнено в угоду джинну?

Ардэшир спокойно пожал плечами.

— А какой у меня был выбор? Сдохнуть? Запастись водой и попробовать вернуться обратно? Зачем? Чтобы снова голодать и сидеть в тюрьме. Или ждать, пока у моего брата появится сын, и Фархад наконец позволит умереть мне, а потом моим детям.

— Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что любая сделка с джинном несет с собой серьезные последствия. Тем более с таким, какой помог тебе. Ифрит — огненный дух. Демон пустыни, призванный в наш мир против своей воли и плененный группой чародеев. Поэтому он жаждет сеять смерть и разрушение. Или ты по-прежнему надеешься, что он просто исполнит твое желание и вернется в свое измерение как ни в чем не бывало?

— Это неважно. Если бы мне выпал шанс вернуться в прошлое, я бы все равно поступил также.

class="book">— Вот как.

— Тебе этого никогда не понять. Даже и не пытайся. Я — отец девятерых детей, и только я один способен их защитить. И я сделаю для этого все, что от меня только потребуется.

— Прикрываешься детьми, — съязвил ведьмак. — Офирский престол тут как бы совершенно ни при чем.

— Конечно, ни при чем. Я говорил, что не желаю трона, я хочу реформ. Однако у меня нет другого выбора.

— Ну да, я помню, все ради безопасности твоих детей.

Геральт даже и не старался скрыть презрение в голосе.

— Я не жду, что ты меня поймешь, — спокойно заметил принц. — Вырасти хотя бы одного ребенка, тогда посмотрим, на что ты будешь готов ради него.

Ведьмак не удержался, чтобы не ответить:

— Ну конечно, куда уж мне, стерильному мутанту до твоих высоких и сложных чувств? Когда по твоей вине оказались спаленными целые деревни. Сколько при этом погибло маленьких детей, а? Думаю побольше, чем ты успел наплодить. Ты приказал ифриту убивать своих собственных подданных и прекрасно жил с этим во дворце. Не надо заговаривать мне зубы. Ты убийца.

Геральт жестом попросил принца не прерывать его, хотя было видно, что Ардэширу не терпится ему ответить.

— Вот только не надо рассказывать мне про концепцию меньшего зла. Я уже и так сполна нахлебался этого говна и не только в Офире. Так что просто рассказывай дальше. И желательно побыстрее, принц.

Ардэшир продолжил свою историю с каменным лицом:

— Я разрешил джинну вселиться в мое тело. Лампу замаскировал так, чтобы она сливалась с предметами одежды. И двинулся обратно. Из сокровищницы я благоразумно не брал ничего. Ифрит подтвердил мои опасения и сказал, что золото опасно. Я шел обратно несколько дней и ночей. Пока запасы воды совсем не истощились. И тогда стражники моего брата нашли меня в пустыне. Фархад был в ярости и лично примчался в тюрьму, чтобы решить мою участь. Видимо, мой вид его несколько растрогал, потому что он отказался от казни и перевел меня во дворец. Поближе к себе. Или джинну все-таки удалось зачаровать его. В любом случае это значительно упростило ситуацию. Все время с моего переезда в Мараканду, я занимался тем, что восстанавливал утраченные связи и настраивал знать против Фархада. И эти семена упали в благодатную почву. Поначалу всем нравилось, что мой брат давал собой помыкать. Но послабления для элиты вызвали недовольство в народе. Конечно, не обошлось без помощи ифрита. Я не мог привлекать к себе внимание. Зато он прекрасно справился.

— В облике твоей сестры, — прервал его Геральт. — Ты насильно отдал ее джинну.

— И нисколько об этом не жалею, — в голосе Ардэшира зазвучала чистая и ничем не прикрытая ненависть. Он посмотрел на ведьмака горящими глазами. — Это она убедила Фархада посадить меня в тюрьму. Она отравила законного правителя Офира, моего старшего брата Мухамметджана и всю его семью. Это она науськивала нас, своих кровных братьев друг на друга. Если бы Фархад слушался ее абсолютно во всем, я был бы уже давно задушен шелковым шнурком или отравлен вместе со своими сыновьями. Вся эта война исключительно из-за ее амбиций. Из-за любимой кувшинки моего отца. Из-за ее желания оставаться свободной женщиной и царствовать в Офире.

Геральт не ответил. Любое упоминание о Нилюфер глухо отдавалось в его сердце. Он понимал, что бесполезно говорить Ардэширу, какой мучительной смертью она умерла.

— Я так понимаю, ты изгнал ифрита из ее тела, — негромко сказал Ардэшир. — Я почувствовал, что он вернулся обратно в лампу.

Ведьмак утвердительно кивнул ему.

— Тогда я знаю, зачем ты пришел ко мне, — принц бросил очередной внимательный взгляд на меч, прислоненный к тахте. — И я отдам тебе лампу, даже ничего не прося взамен.

Геральт холодно усмехнулся.

— Ты не в том положении, чтобы о чем-то меня просить.

— Если ты думаешь, что я боюсь смерти, то ошибаешься, — Ардэшир говорил совершенно спокойно или старался казаться таким. — Это было бы глупо — не признавать того, что мне хочется жить. Однако я живу по соседству со смертью слишком долго.

Принц произнес короткое заклинание и махнул рукой. Геральт чуть напрягся и сжал рукоятку меча. Сапфировый браслет на запястье принца. Выполненный в том же стиле, что и кулон принцессы, превратился в большую золотую лампу. Обшарпанную и очень неказистую на вид. Как будто даже грязную. Ардэшир молча протянул ее ведьмаку.

— Я не собираюсь тебя убивать, — сказал Геральт, принимая лампу из его рук. Кольцо на его пальце раскалилось, оставив красное пятно на коже, и также внезапно остыло. — Я охочусь на монстров, а не за головами.

Принц ничего не ответил. Ведьмак поднялся и молча вложил в ножны свой стальной меч. Синие руны, украшавшие острое лезвие, призывно вспыхнули.

— При твоем приближении я почувствовал сильные сонные чары. Неужели моя стража спит? Именно так ты свободно попал в мои покои?

— Если хочешь бежать отсюда, то я не стану тебя задерживать, — заметил ведьмак и снова взял в руки лампу.

— Если ты не против, я хотел бы, чтобы ты сопроводил меня кое-куда, — сказал принц. —Я подожду тебя снаружи.

Не дожидаясь ответа, офирец бесшумно вышел за дверь. Геральт без энтузиазма посмотрел ему вслед и направился вместе с лампой к балкону.

Сейчас на небе сияла яркая и почти полная луна. Зажжённые факелы разгоняли бездонную ночную тьму. Геральт вгляделся вдаль, осознал всю высоту дворца и всю пропасть, раскинувшуюся прямо перед ним. Всю бездну между ведьмаком и жизнью Офира. Кольцо на его пальце снова раскалилось и в воздухе материализовалась фигура мариды. Темный дым, возникший словно из ниоткуда, проявился в виде носатого лица дэвы.

— Что ты сделаешь с лампой? — поинтересовался ведьмак, передавая магический предмет в невесомые руки мариды. Казалось, обитель ифрита зависла прямо в воздухе.

— Утоплю в море, — бесстрастно ответила она. — Выберу самую глубокую впадину, которую найду.

— Это поможет?

— Не навечно. Хотя что такое время в понятии смертного человека?

Геральт не ответил. Он прекрасно понимал, что не справился бы без помощи джиннов. Ифрит просто испепелил бы его.

— Не забудь о своем обещании.

Марида обвила лампу синими руками и крепко прижала к себе. Рядом с ней мелькнули хитрые глазки дэвы.

— Не забуду, — подтвердил ведьмак. Он снял кольцо и убрал его в поясную сумку. Туда, где лежали сломанные останки печати.

Марида и дэва не стали прощаться. Просто внезапно взмыли вверх, унося вместе с собой пузатую золотую лампу. Геральт остался.

— Не забуду, — тихо повторил он. — Так как знаю, что бывает с тем, кто не выполнил свою часть сделки.

Когда он вышел из спальни, то оказалось, что Ардэшир действительно ждал его в соседней комнате. Принц задумчиво рассматривал спящих стражей, привалившихся к стене.

— Недурно, — скупо похвалил он, едва заметив Геральта.

Ведьмаку захотелось вернуться во дворец Искандера. Схватить Лютика за шкирку, притащить к Трисс и телепортироваться из этой страны раз и навсегда. Но он заставил себя шагать рядом с принцем. Было много еще всего, что он хотел прояснить. Просто для себя.

— Где вы прятали дракона?

Сейчас они шли бок о бок через бесконечные комнаты обители падишаха. Ардэшир внимательно осматривал спящих офирцев. Кажется, не особо переживал из-за того, что его могут схватить или что он лишился своего джинна. Проходя мимо широких окон дворца, Геральт видел охваченную огнями Мараканду. Понимал, что желание принца уже было наполовину выполнено.

— В пещере, высоко в горах. Не так далеко отсюда.

Принц махнул рукой в ту сторону, где располагался дворец Искандера. Забавно, не мог не признать ведьмак, дракон все это время был рядом.

— Не понимаю, как вам удалось скрывать его так близко от многолюдного города. Разве что ифрит совсем не давал ему летать.

— Дракон был все время под чарами джинна, — кратко пояснил принц. Впрочем, без особого удовольствия.

Геральт подумал еще об одном разумном существе, которое было жестоко замучено и убито ради высших устремлений принца. Ардэшир как будто прочитал его мысли, потому что внезапно сказал:

— Мне очень жаль, что так вышло с Нилюфер. Как она умерла?

Ведьмак не смог сдержать саркастической улыбки.

— Хочешь, чтобы я тебя порадовал?

— Хочу понять, кто конкретно убил мою сестру. И надеюсь, что это был ифрит.

Геральт не знал точного ответа, поэтому угрюмо добавил:

— Ты и твоя сестра не очень-то различаетесь в выборе средств. Для вас обоих важна только цель. И крови на твоих руках не меньше, чем на ее. Так что Нилюфер заслужила такую смерть ничуть не больше, чем ты сам.

Ардэшир не ответил и, казалось, погрузился в невеселые раздумья. Из которых его вывело следующее замечание Геральта:

— А ты не кажешься благодарным тому, кто сделал за тебя всю грязную работу.

— Я ведь знаю, с кем связался, — философски заметил принц. — Ты вряд ли поверишь, но по-своему я даже рад, что ты изгнал джинна.

Ну конечно, скептически подумал ведьмак. Ты думаешь, что получил все, что хотел, и без всяких последствий для себя.

— Я как раз собираюсь проследить за тем, чтобы ифрит не выполнил свою часть сделки, — закончил принц.

Геральт не стал уточнять, куда они идут. Но он был несколько заинтригован.

— Я так понимаю, бесполезно спрашивать, откуда ты узнал о том, что драконом управлял именно ифрит и что он вселился в тело принцессы.

Ведьмак мог проигнорировать этот вопрос. Однако у него имелось очень изящное решение. Он просто показал ощерившуюся голову волка принцу.

— Мой медальон среагировал на его магию.

— А как ты? — было начал принц.

Однако Геральт грубо его прервал:

— Я знаю, что это ты приказал ифриту вселиться в мантикору. И полагаю, это из-за тебя дракон напал на лагерь, где я жил.

Ардэшир снова усмехнулся.

— Ничего личного, Геральт. Если бы я не жил некоторое время в Северных Королевствах, то наверняка бы не отнесся к тебе серьезно. Но я знал, что ведьмаки специализируются именно на охоте за монстрами. И когда Искандер нанял тебя, то я всерьез забеспокоился и велел ифриту убить тебя при первой же возможности. А после личного разговора с тобой я и вовсе убедился в острой необходимости тебя устранить. Как видишь, я оказался абсолютно прав.

— Я не убиваю драконов, — отрезал ведьмак. — А ты вынудил меня это сделать. И я не убиваю принцесс.

— И судя по всему принцев, — усмехнулся Ардэшир.

Геральт хмуро посмотрел на него.

Принц больше не стал дразнить ведьмака и внезапно отклонился от прямого пути, подойдя к стене в одной из комнат. Он осторожно сдвинул одну из картин и нажал на невидимую кнопку. Часть стены тут же отъехала в сторону. Геральт пропустил безоружного принца вперед, не спуская с него пристального взгляда.

Их путь по узкому тоннелю в стенах дворца был недолгим. Зажжённые факелы освещали дорогу. Завывал ветер. Видимо, это был один из тех коридоров, которым пользовались слуги. Когда дорогу им преградила стена, то Ардэшир ощупал шероховатый камень и снова нажал на невидимую пружину.

— Я часто пользовался этим путем, когда был ребенком, — сказал принц, когда они поднялись по каменным ступеням и вышли в сад. — Любил сбегать сюда от моих наставников.

Сухой климат Офира предполагал большие колебания температуры в течение дня и ночи. Поэтому сейчас в саду было очень прохладно. Настолько, что Геральт даже невольно поежился от налетевшего на них ледяного порыва ветра. Ардэшир ничего не почувствовал, хотя одет был очень легко. В светло-зеленый шелковый костюм, вполне вероятно предназначенный для сна. Черные глаза принца лихорадочно горели на смуглом лице. И несмотря на внешнее спокойствие, было видно, что он очень взволнован.

В глубине сада стоял небольшой красивый домик, украшенный ажурными вставками на растительный манер и с крышей, покрытой красной черепицей. Несмотря на декоративный вид, окон совершенно не было, только массивная двустворчатая дверь.

По стенам домика, между искусно выделанной лепнины, были повешены горящие факелы. Они освещали многочисленную стражу, целый полк солдат. Они развалились прямо на земле и спали крепким беспробудным сном. Причем, некоторых из них заклинание застало врасплох, и они свалились прямо со своих лошадей.

Ардэшир решительно прошел мимо спящих офирцев, даже не беспокоясь о том, что может кого-то задеть, и открыл двустворчатые двери. Внутри домик состоял из несколько богато украшенных комнат до предела заполненных мебелью. Слуги спали на низких диванах и на полу. Геральт прошел за Ардэширом в единственную спальню таинственного домика и остановился на пороге как вкопанный.

В маленькой комнате, покрытой золотом от пола до потолка и выглядящей настолько роскошно, что это было даже несколько безвкусно и крикливо, стояла огромная двуспальная кровать под горностаевым балдахином. На кровати спал какой-то незнакомый Геральту офирец. Большой пузатый мужчина преклонного возраста. Абсолютно седой и побритый практически наголо. С длинной белой бородой и такими же длинными усами. Его когда-то мощное тело раздалось вширь и обросло жиром. Пузо под молочно-белым кафтаном едва ли не свисало вниз.

Мужчина крепко спал, укрываясь тонким подбитым горностаевым мехом одеялом.

— Познакомься с моим отцом, — негромко сказал Ардэшир. — С великим падишахом Офира.

С лица человека, о котором так много слышал Геральт, не сходило блаженное выражение. Шахмардан томно причмокнул во сне губами, и белая клейкая нитка слюны оторвалась и повисла в уголке его рта.

— Не удивляйся, — спокойно объяснил Ардэшир. — Мой отец ведет себя странно с тех самых пор, как повредил голову.

Геральт и не думал удивляться правителю Офира. Скорее он удивлялся тому, что принц привел его сюда.

— Мой отец — без сомнения великий падишах, — гордо добавил Ардэшир. — Именно благодаря ему произошел расцвет нашей страны. А нашу династию, династию Аридов, запомнят, как самую великую на этом континенте. Попомни мое слово, Геральт. Когда-нибудь мы пересечем море и завоюем земли нордлингов.

Принц прошел ближе к усыпальнице своего отца. Геральт молча последовал за ним. Его снедало какое-то не очень хорошее предчувствие.

— Тем печальнее, что этот когда-то непревзойденный и великий ум оказался во власти недуга, — с горечью сказал Ардэшир. — Я не знаю, было ли это несчастное происшествие подстроено кем-то заранее или это просто злая шутка судьбы. Однако тучи закрыли офирское солнце в тот день, когда падишах получил сотрясение головы и потерял разум. И теперь мой отец лишь бледная тень самого себя.

Принц на секунду закрыл глаза, а потом открыл их снова. С шумом вздохнул.

— С того самого момента прошло уже много лет. Мы пытались вернуть отца к жизни. Приглашали врачей со всего мира. Однако никто не смог вылечить нашего повелителя. Никакой надежды уже не осталось. Только посмотри, — Ардэшир с презрением указал на падишаха. Шахмардан принялся пускать слюни во сне. — Знаешь, Геральт, в каком-то смысле это унижение, что они позволяют этому человеку и дальше влачить столь жалкое существование. Я бы не хотел так жить. Знаешь, что сказал джинн, когда я попросил его помочь отцу. Я не могу вернуть мертвых, — прошептал последние слова принц. — Моя семья просто не может смириться с тем, что его великий ум уже никогда не вернется, и не могут принять столь необходимое и важное решение.

Принц взял в руки одну из расшитых подушек, окружавших падишаха.

— Зато я могу.

Геральт наконец-то осознал, зачем они здесь. И не поверил собственным глазам.

— Ты можешь остановить меня, если хочешь, — спокойно заметил Ардэшир. — Но для этого тебе понадобится убить меня. Я не шутил, когда говорил, что у меня есть способ стать падишахом и без помощи ифрита. И если ты думаешь, что я намеренно позволял джинну делать за меня грязную работу, то ты ошибаешься. Я хочу остановить все это кровопролитие и взойти на престол Офира. И я сделаю это собственными руками.

Геральт посмотрел на Шахмардана, безмятежно пускающего пузыри. Не почувствовал ничего кроме огромной и смертельной усталости, которая давила на его плечи.

— Я смотрю, тебе недостаточно твоей сестры, — хрипло сказал он. — Тебе еще хочется запятнать себя кровью отца. Кто следующий, Ардэшир? Твой единственный брат, сын?

Геральт подчеркнул два последних слова.

— Если не хочешь, чтобы ифрит вернулся, это единственный выход, — черные глаза принца ярко горели. Ярче всех канделябров в маленькой комнате. — Или ты думаешь, что я горд тем, что мне предстоит сделать? Ничуть. Это мой родной отец… И ты ошибаешься, я не стану трогать Фархада, просто сошлю его куда-нибудь с глаз долой. Но я просто обязан стать падишахом. Большая часть пути уже пройдена, и я не могу остановиться. Это сделает все остальные жертвы напрасными и бессмысленными. Попытайся понять меня, Геральт. Если хочешь, останови. Как видишь, я совершенно безоружен перед тобой. И я полностью в твоей власти. Но ты меня не переубедишь, и я знаю, что мой отец хотел бы этого.

— Ифрит еще вернется, Ардэшир. Вне зависимости от того, что ты сделаешь, тебе не уйти от последствий. Я изгнал его, но это невечно. Он вернется и, боюсь, его гнев обрушится не только на тебя, но и на твоих детей.

Принц усмехнулся и развел руками:

— Это мало, что меняет. Видимо, за все надо платить.

Геральт безуспешно искал в нем какое-то фанатичное отклонение. Признаки надвигающегося и вполне понятного безумия. Искал и не находил. Он видел лишь одну холодную и твердую волю. Длинные аристократичные пальцы, вцепившиеся в подушку. Решительный, готовый на всё взгляд.

Ведьмак поднес руку к лицу и устало потер глаза. Череда дворцовых переворотов его утомила. Эта маленькая душная комната без окон была ему неприятна. Хотелось побыстрее выбраться наружу и вдохнуть свежий ночью воздух полной грудью. Отмыться от грязи, что омрачила душу.

— Я не стану вмешиваться, — наконец сказал он. — Поступай, как знаешь. С меня хватит того, что мне пришлось убить твою сестру, — ведьмак кивнул в сторону крепко спящего падишаха. — Я и так оказался втянут в вашу игру. И не намерен быть свидетелем еще одного убийства.

— Ты здесь, потому что ты единственный, кто может меня остановить, — едва слышно ответил Ардэшир. — Я хочу, чтобы ты понял, что присутствуешь при великом моменте. При смене власти в Офире и при наступлении долгожданного мира.

— В этом нет ничего великого. Ты убил своего брата, обдурив его при помощи магии. Ты самым подлым образом обманул сестру и отдал ее тело на растерзание джинну. А теперь ты тайком пробрался сюда и пытаешься задушить подушкой отца.

Он заметил, как яростно сверкнули глаза принца. Однако не стал останавливаться.

— Как думаешь, власть стоит этого? Искренне надеюсь, что стоит. Надеюсь, что до конца своей жизни, ты будешь просыпаться в холодном поту, будучи глубоко уверенным, что поступил правильно. Что спас себя и своих детей. Потому что если ты хоть на мгновение дашь сомнениям пробраться в твое сердце, они сожрут тебя живьем. Ты сказал, что просил ифрита помочь отцу и он тебе отказал. Хочешь знать почему? — холодно поинтересовался ведьмак.

Ардэшир молчал.

— Ифрит никогда не лгут, он просто видел твою чёрную душу насквозь и отгадал твои истинные желания. Прощай, принц.

Геральт развернулся и стремительно вышел из комнаты. Он покинул и домик, и сад, и королевский дворец. Он буквально не шел, а летел вперед. И не смотрел назад. Не оглядывался. Единственное, о чем он сейчас мечтал, это чтобы заклинание добралось и до него, и чтобы он побыстрее забылся в крепком и безмятежном сне.

========== Кредит доверия ==========

Золотая чешуя дракона переливалась яркими красками. Огромное тело монстра так резко контрастировало с окружающей действительностью, что казалось нереальным. Почти сказочным. Так сильно оно выделялось на фоне земли и выгоревшего леса.

Холодные змеиные глаза уже успели затянуться пленкой и остекленеть, а пасть приоткрылась ровно настолько, что являла миру ряд очень острых толстых зубов и длинный наполовину раздвоенный язык.

Там, где дракон упал и оставил борозды в земле, там, где его настигли первые судороги, эти признаки наступающей агонии, там трава совсем почернела и покрылась уродливыми подпалинами.

Геральт внимательно осмотрел дракона. Все мощное покрытое природной броней тело. Старался не упустить ничего важного из виду. Темные зеленые чешуйки, проступавшие сквозь золото то тут, то там. Теперь он ясно видел подделку.

— Осматриваешь трофеи? — раздался грубый голос позади него.

Ильфар, наследный принц и брат падишаха, величественно проплыл мимо него и остановился около дракона. На сей раз грузный офирец был одет весьма просто и хрипло отрывисто дышал как будто после бега. Его многочисленная свита и несколько больших обозов и карет остались у дороги, в стороне от ведьмака.

— Твоя работа, не так ли? — Ильфар кивнул на меч, торчащий из брюха дракона. Подарок Искандера, который Геральт всадил в дракона при их последней встрече и который, видимо, оставался в ране вплоть до самой смерти.

Похоже, дракон издох сразу после своего нападения на Мараканду. Как только оказался бесполезен. Ифрит просто перестал поддерживать в нем жизнь и хладнокровно загасил угольки жизни, которые еще тлели. Бедное животное не дотянуло совсем немножко до гор. До своего безопасного убежища. Дракон упал недалеко от торгового тракта и распростер свои кожистые крылья в предсмертном порыве. Уже околевшего, его обнаружили пастухи из деревни.

— Решил вот заехать и поглядеть на причину всех наших несчастий, — сказал Ильфар. — Собираюсь уехать от дворца, как можно дальше.

— Убегаете? — Геральт даже и не пытался скрыть своего презрения. Он уже был сыт по горло дворцовыми интригами и лицемерием.

Однако офирец и ухом не повел.

— Ты, наверное, слышал, — осторожно заметил он, — о том, что случилось во дворце прошлой ночь. Мой брат, великий падишах Офира, скончался от сердечного приступа. Да будет земля ему сокровенным пухом. Его дочь, драгоценная кувшинка, не выдержала такой утраты и покончила с собой. Совершила, так сказать, акт самосожжения вместе со своими служанками, — в последних словах офирца звенела неприкрытая ирония.

Несмотря на то, что он лишился одновременно двух родственников, Ильфар был настроен крайне миролюбиво.

Геральт заметил мельтешащих вокруг обозов личных охранников принца. И даже наложниц, закутанных с головы до ног в разноцветные шелка. Воспользовавшись передышкой, женщины покинули свои носилки и вышли прогуляться на свежем воздухе. Приподняли полупрозрачные накидки и открыли внимательному взгляду остроконечные ушки, бледную, совсем не похожую на Офир кожу и тонкие эльфийские черты лица.

— В столице сейчас слишком опасно. Уж я-то точно знаю, когда это так. Поэтому вернусь к себе в охотничий дом и пересижу бурю в тихом месте. Желательно как можно ближе к границе, — Ильфар невесело усмехнулся. — Чего искренне желаю и тебе, ведьмак. Не хочешь присоединиться ко мне? Я сделаю тебя капитаном своей личной охраны. Твои достоинства нынче в цене.

Геральт сделал вид, что не расслышал. И мысленно послал его в жопу. Чтобы он еще раз повелся на посулы этой семьи…

Сам Ильфар расценил его молчаливый отказ по-другому:

— Я слышал, Искандер-хан высоко взлетел, так что если хочешь выплыть из этого водоворота обращайся к нему. Что касается меня, — офирец грустно вздохнул, — дяде опального шахзаде и его фавориткам придется явно очень несладко. Уведу бедных девочек подальше отсюда, пока Фархада еще не казнили.

Геральт нахмурился.

— Не понимаю, о чем ты.

— А… так ты знаешь далеко не все! — Ильфар коротко хохотнул и довольно потер свои толстые руки, разом позабыв про всю меланхолию, что овладела им. — Разве ты не слышал, что вчера ночью произошел дворцовый переворот? Пока визири воевали против народа, а народ — против визирей, сидящий под замком Ардэшир смог освободиться. Вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят, шахзаде прорвался к спящему брату вместе со своими людьми перебил всю его стражу и чародеев. На тот момент, когда я проснулся, Фархад уже благополучно сидел в темнице.

Геральт на мгновение забыл про дракона и впервые с начала разговора начал внимательно слушать Ильфара.

— Между нами говоря, — шепнул ему Ильфар, — смерть моего брата и моей племянницы произошла как раз тогда, когда сам Ардэшир чудесным образом оказался на свободе. На дворец были спущены сонные чары, настолько сильные, что стража и слуги еще не успели от них очухаться. Так что он задумывал это давно. Молодец, парень. Ничего не скажешь. Разом устранил всех соперников. Достойный сын своего отца.

Однако Геральт его уже не слушал.

— Где Искандер? — едва сдерживая злость поинтересовался он.

— В своем дворце, я полагаю, — осклабился принц. — Готовится принять новые регалии. Как никак, он был одним из первых, кто поддержал переворот. Ардэшир не терял времени даром и казнил первого министра. Кому, думаешь, он отдал это место? Да-да. Правильно. Искандеру. Так что твой покровитель теперь самый главный и первый из всех визирей, — Ильфар пристально взглянул в лицо ведьмака. — Очевидно, об этом ты тоже не знаешь.

Геральт не ответил. Впрочем, ему абсолютно нечего было добавить.

— Такова цена за власть в Офире, — задумчиво продолжил Ильфар. — Не удивлюсь, если окажется, что Искандер с самого начала знал про восстание и тайно поддерживал моего младшего племянника. Видимо, он сумел провести нас всех.

Ведьмак отвернулся от него, чтобы еще раз взглянуть на мертвого поверженного дракона. Не такого красивого и не такого золотого, как Борх.

— Мое предложение остается в силе, — заверил его офирец. — Если хочешь бежать, то самое время.

Впрочем, Геральт уже потерял к наследному принцу всякий интерес. Он достал небольшой ножик, который обычно использовал при сборе трофеев, и захотел окунуться в работу с головой. Однако едва дотронулся рукой до чешуи, горящего на солнце золота, как развернулся и резко пошел назад. Не замечая ни обозы, ни остальных людей вокруг него. Долго еще он чувствовал на своих губах тлетворный горький вкус поражения. И долго ещё не мог избавиться от щемящей боли в груди…

Дворец Искандера встретил его зловещей тишиной. Ни слуг, ни наложниц, ни прежней бурной жизни. Только вооруженная до зубов стража, которая еще утром выпустила ведьмака наружу. Однако долго и упорно не хотела пускать внутрь.

Геральт быстро миновал анфиладу мраморных комнат, проигнорировал стражу, пытавшуюся его остановить, и громко стукнув дверью, прошел без приглашения в кабинет нового визиря. Искандер сидел за большим овальным столом и разбирал кучу разбросанных свитков и донесений перед ним. Вокруг суетились помощники и гонцы. Поток людей не останавливался ни на секунду. Офирцы входили и поспешно выходили из кабинета. Что-то спрашивали, получали приказания и тотчас бросались их исполнять или ждали возможности донести о выполненной работе. В отличие от остальной части дворца, здесь, в личных покоях Искандера, жизнь била ключом.

Геральт сложил руки на груди и вперил холодный взгляд в визиря. Позади него маячила растерянная стража. Все не решаясь скрутить драгоценного гостя.

Мараал, стоявший за спиной у своего господина, подал знак, чтобы они увели Геральта, однако Искандер заметил ведьмака и резко поднялся. Голоса людей мгновенно смолкли, все движение в кабинете замерло.

Геральт и визирь обменялись молчаливым приветствием. Тяжелым, двусмысленным и много объясняющим. Что-то такое, отнюдь не дружелюбное в лице ведьмака заставило Искандера более не медлить.

— Все вон, — негромко сказал он. — И не беспокоить меня до тех пор, пока не позову.

Присутствующие в кабинете офирцы низко поклонились Искандеру, а потом быстро и организованно вышли. Когда за последним из помощников визиря закрылась дверь, то Искандер сел обратно, а Геральт наконец соизволил подойти к овальному столу. Сейчас его взгляд был холоднее офирской ночи.

— Ты знал? — коротко спросил ведьмак. — Ты знал о том, что принц готовит переворот?

Лицо Искандера мгновенно изменилось.

— Давай для начала ты присядешь, Геральт, — нарочито любезно предложил он. — Хочешь чего-нибудь выпить? Щербета или, может, пряного вина?

— Ответь на мой вопрос, — медленно проговорил ведьмак, делая ударение на каждом слове. До того он был зол, что ему хотелось хорошенько врезать офирцу. — Ты знал о том, что против Фархада планируется дворцовый переворот?

Визирь не сдержал тяжелого вздоха.

— За кого ты меня принимаешь? Я не предатель и никогда им не был. И до последнего добросовестно выполнял свои обязанности. Я нанял тебя, чтобы поймать дракона. А сам в последнее время только и делал, что вешал бунтовщиков. Я был верен этой власти до последнего её вздоха.

— Хочешь сказать, ты ничего не знал? — спросил Геральт, чувствуя, как внутри него разливается холодная убийственная ярость. Ярость и злость. — Что ты не догадывался о том, что сестра и брат были все это время заодно. Что принцесса разъезжала по визирям и пыталась настроить их против Фархада. А Ардэшир тайно готовил своих людей.

— Кто тебе сказал об этом?

— Неважно. Отвечай на вопросы, которые я задал.

— А если бы я знал, то что мог бы сделать? — вкрадчиво поинтересовался Искандер. — Пересажал бы половину правительства? Спрятал в темницу талантливых людей, способных поднять эту страну на небывалые высоты? Когда в пустыне буря, умная змея зарывается в песок, а не сражается с бурей. Тебе следовало внимательнее меня слушать, ведьмак.

— У краснолюдов есть премудрость специально для тебя. Как пиз…, — за дверью кто-то уронил книги, — не назови, она хуем не станет, — закончил Геральт.

Искандер внезапно рассердился.

— Тебе легко говорить, это не твоя страна, — вспылил он. — Фархад был слаб. Он не любил править, но и не давал никому другому. Последнее время совет визирей бездействовал. Шахзаде патологически боялся заговоров, и все нововведения принимались только с его личного одобрения. Он был ленив и нерешителен, мы просто плыли по течению, паразитируя на том, что создал его отец. Рано или поздно это бы нас погубило.

— Ну конечно, — холодно усмехнулся Геральт. — Я думаю, что Регент просто не давал разгуляться тебе и твоим дружкам. Поэтому вы и решили поменять одного брата на другого.

— Ты не представляешь, каково это! — не сдержался офирец. — Любить свою страну и видеть, как её медленно разваливают на части. Как рост торговли и ремесленничества существенно замедляется и как Офир прозябает, подобно его правителю.

— Не надо заговаривать мне зубы. Уже поздно для этого.

Визирь устало потер переносицу.

— Честь для меня не пустой звук, ведьмак. Ты рискуешь угодить в зыбучие пески. Я никогда не обманывал тебя.

— Неужели? — с сарказмом поинтересовался Геральт. — И какая же роль была уготовлена мне? Бесславно погибнуть от лап дракона и тем самым доказать его неуязвимость?

— Я всегда был верен трону и своим обещаниям. Моим долгом было поймать дракона, и я встал с тобой плечом к плечу и сам едва не погиб.

— Дай догадаюсь. И теперь ты тоже верен тому, кто занял трон.

Искандер исподлобья глянул на ведьмака.

— Осторожно подбирай выражения, Геральт. Слишком много всего произошло за прошлую ночь. То, чего я так боялся, наконец случилось. Умер наш великий падишах. Насколько это была естественная смерть, нам еще предстоит выяснить. Умерла и его младшая дочь. Принцесса Нилюфер. Причем, при весьма загадочных обстоятельствах. Ее обезображенный труп нашли на полу. Она лежала на содранных с окна занавесях. Абсолютно голая. Мы еще не знаем, что именно случилось. Однако и так очевидно, что смерть была насильственной.

Геральт не отвел взгляда. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Я уже не говорю о том, что кто-то навел сонные чары на дворец. Столь мощные, что под их действие попала добрая половина стражи и придворных. Видишь, как много всего произошло вчера. И я даже не спрашиваю тебя, где ты был. Хотя мне доподлинно известно, что ты покинул мой дворец, едва стемнело. Я не спрашиваю тебя, где ты и твой бард шатались задолго до этого. Хотя мои люди видели собственным глазами, как вы вылетели из шатра верхом на ковре, а потом пропали на целые сутки. И я совершенно не интересуюсь твоим участием в этой саге, Геральт, хотя у меня есть все основания полагать, что ты не просто так прохлаждался прошлой ночью.

— Ясно. А в ответ ты хочешь, чтобы и я ни о чем не спрашивал.

— Ну почему? — Искандер пожал плечами. — Я могу рассказать тебе, где был я. Большую часть ночи я провёл на улицах города, расчищая баррикады и пытаясь загнать жителей обратно по домам. А до этого я тушил пожары и вывозил раненых вместе с остальными. Я понятия не имел, что происходит во дворце. Мне, как и остальным, было совершенно не до этого. На рассвете я услышал, что во дворце что-то неладно, что половина стражи едва отошла от сильного заклинания, и тут же поспешила туда. Однако Фархада в его покоях уже не было. Шахзаде Ардэшир воспользовался сумятицей во дворце и в городе. Он слишком хорошо знал все входы и выходы и смог сбежать из плена. Однако вместо того, чтобы покинуть Мараканду, он решил дать бой. Провел внутрь дворца своих людей. К моему приходу Фархад уже был схвачен и арестован, его охрана, которая уснула вместе с ним, была перебита, а главный визирь Мирза лишился своей головы. Едва я зашел в королевские покои, как меня тут же скрутили, а Ардэшир просто протянул мне отрубленную голову Мирзы и пригрозил тем, что если я не подчинюсь, то стану следующим.

— И ты тут же выбрал сторону принца.

— Что толку, если бы я отказался? Окончил бы эту ночь на плахе, как и все остальные. Играть в благородство было бесполезно, и я решил потянуть время.

— Да ты просто спасал свою шкуру, — резко отреагировал ведьмак. — Признай это наконец и хватит разыгрывать комедию.

— Я вижу, тебя ничем не переубедить, — мрачно заметил Искандер. — Я тут распаляюсь и оправдываюсь перед тобой, а все без толку.

— Твои патриотические интересы могут идти в одно место. Не надо изображать из себя верного служаку. На кону стояла твоя собственная жизнь, и только это имело для тебя значение.

— Да что ты понимаешь? — вспылил визирь. — Думаешь, все уже решено? Ардэширу еще надо заручиться поддержкой армии и флота. Чтобы знать открыто признала его. Чтобы офирцы ему подчинились. Это только самое начало пути. Фархад еще жив и может вернуться обратно.

Геральт не смог сдержать своего сарказма:

— О, я уверен, все только этого и ждут.

Его бледное лицо чуть скривилось.

— Мне стоит поздравить тебя. Как я слышал, ты получил важное повышение. Надеюсь, это льстит твоим патриотическим чувствам.

На скулах Искандера заиграли желваки. Эта беседа выходила крайне эмоциональной для него.

— Я принял этот пост под давлением и все еще могу от него отказаться.

— Ну, конечно. Нисколько в этом не сомневаюсь, — Геральт постарался вложить в свои слова столько яда, сколько смог. — Как и в том, что вчера ты услышал о предложении Ардэшира впервые. Принц и принцесса вели подрывную деятельность за спиной Фархада, но тебя они конечно же обошли.

Судя по тому, как сжались в одну полоску губы великого визиря, ему это в общем-то удалось.

— Я был слишком близок к падишаху, чтобы они пытались заигрывать со мной. Я мог закрывать глаза на многое, и я сожалею о смерти принцессы, однако она всегда оставалась для меня не более, чем презренной женщиной.

— А как же те мирные жители, которых убил Ардэшир? На них ты тоже решил закрыть глаза? Только не говори, что не подозревал принца. Что когда все сложилось в один пазл, ты веришь, что это был не он.

Визирь бросил взгляд на дверь за плечом ведьмака.

— У меня нет никаких доказательств, — отрывисто произнес он.

— Ну конечно. Кто бы сомневался? А раз так, то можно не мучить свою совесть мыслями о ни в чем не повинных мужчинах, женщинах, детях и стариках, которые оказались убиты во имя переворота. Можно не думать о том, кого ты согласился посадить на трон. Ардэшир абсолютно не ценит простую жизнь. Он готов по-садистски жертвовать своими собственными людьми ради власти.

Искандер снова посмотрел на дверь в кабинет. На этот раз несколько тревожно.

— Сейчас не время и не место, чтобы вести такие разговоры. Опасно обсуждать причастность будущего падишаха к нападениям.

— Да плевал я на твою осторожность, — процедил сквозь зубы ведьмак. Ярость внутри него поднялась и буквально клокотала. — Я доверял тебе, а ты все это время обманывал меня. Возможно, ты и нанял меня из чувства долга, но при этом умолчал о самом главном.

Он на секунду замолчал. Однако Искандер не думал прерывать его.

— Знаешь, мне осточертела эта страна, — сказал Геральт уже более спокойно. — Я достаточно нахлебался здесь говна и больше не хочу слышать ни о тебе, ни о тех, кому ты служишь. Считай, что на этом мы с тобой закончили. Дракона больше нет, так что этот контракт выполнен. Мою награду ты можешь оставить себе. Я бы и так ничего не взял, но после этого разговора мне от тебя ничего не надо.

Искандер вспыхнул, однако удержался от опрометчивых слов. Только сильно, до побелевших костяшек сжал руки в кулаки. Геральт уже дошел до дверей кабинета, когда до него донесся хриплый голос визиря:

— А ее ты тоже не сможешь простить?

Первым порывом ведьмака было проигнорировать его непонятные слова и уйти. Однако он заставил себя обернуться.

— О чем ты?

— О госпоже Меригольд, конечно. И о её участии в этом деле.

Геральт сложил руки на груди. Как бы он не хотел побыстрее покинуть этот дворец, любое упоминание о чародейке заслуживало внимания. Особенно в контексте её безопасности.

— Не надо испытывать мое терпение. Причем тут Трисс?

— При том, — нарочито мягко заметил визирь, — что если разбираться в том, кто обманул тебя, то это прежде всего чародейка. Она не только знала о готовящемся восстании, она тайно поддерживала его.

Геральт внимательно посмотрел на Искандера. В его глазах отразилось нечто большее, чем ярость. Он вернулся к овальному столу и сел напротив визиря.

— Хорошенько взвесь каждое слово, прежде чем продолжить дальше, — спокойно предупредил он. Прежняя ярость, бушевавшая внутри него, как будто разом растворилась. Уступила место угрюмой решительности. — Хорошенько взвесь.

Визирь выдержал паузу.

— Она прибыла в Офир с конкретной целью. С самого начала ее участие в расследовании было лишь для отвода глаз. У неё были другие цели. Вся информация о тебе, обо мне и о наших поисках просачивались именно через неё.

— Это всего лишь слова, — отрезал ведьмак. — Набор ничего не значащих обвинений. Где доказательства?

Искандер достал из кипы бумаг несколько тщательно сложенных листов и аккуратно развернул их.

— Доказательством может послужить донесение реданской разведки. Старая утерянная бумажка, о том, как принц Ардэшир проводит свой досуг, пока учится в Оксенфурте. Например, наведывается к одной юной рыжеволосой чародейке, которая живет поблизости.

Искандер аккуратно разложил исписанные листы перед ведьмаком.

— Они были любовниками, пока учились в Оксенфурте.

Геральт даже не взглянул на пожелтевшие бумаги. Казалось, внешне он оставался таким же спокойным, как и прежде.

— Рассказывай, что знаешь, — негромко попросил он.

Искандер понимающе кивнул и продолжил:

— Я тщательно проверяю всех, кто попадает в Офир, особенно тех, кто оказывается во дворце падишаха. Но с ней, признаться честно, оплошал. Никогда серьезно не рассматривал женщину как угрозу, и поэтому чародейка меня благополучно обдурила. Когда вы стали близки, я заинтересовался ей и перечитал на досуге её досье. И, представь себе, обнаружил весьма любопытный факт. Она посещала лекции в Оксенфурте примерно в одно время, что и принц Ардэшир. Интересное совпадение, не правда ли? Это не могло не привлечь мое внимание, так как я не верю в совпадения. Я приказал своим людям копнуть поглубже и на некоторое время позабыл об этом. А потом это, — визирь указал рукой на досье. — Оно попало ко мне буквально пару дней назад. Старое донесение разведки о том, что Ардэшир тайком ходит к госпоже Меригольд. Пока принцы учились за морем, мы обеспечивали им надлежащую охрану и сотрудничали с Реданией. Поэтому я могу поручиться за них. Имнезачем лгать.

На протяжении всего монолога лицо ведьмака оставалось невозмутимым. Сложно было сказать, что он сейчас реально чувствует.

— Мне следовало помнить, что женщинам нельзя доверять. Тем более чародейкам из Северных Королевств. Если тебя интересует её роль в этом деле, то у меня пока нет никаких конкретных доказательств. Просто не было времени, чтобы докопаться до правды. Но я уверен, что раз они с Ардэширом знали друг друга и раньше, то она оказалась здесь отнюдь неспроста. Пока это всего лишь мои догадки.

Геральт заставил себя прочитать первую строчку донесения. Через мгновение буквы расплывались у него перед глазами. Память услужливо подсунула ранее забытые слова, которым он не придал никакого значения.

— Несмотря на все твое ерничество, честно признаюсь, что по-своему проникся культурой нордлингов, — сказал ему Ардэшир при их первой встрече. — Было время, когда ваши обычаи и женщины серьезно увлекли меня. На Северные Королевства пришлось самое мирное и счастливое время в моей жизни.

Перед ним возникло напряженное лицо принца:

— Я редко практиковал магию. Только раз, когда путешествовал по Северным Королевствам, я побывал инкогнито в Бан Арде и лишь там открыто проявил свои способности. Тамошние чародеи сказали мне, что я абсолютно бездарен.

Ему внезапно стало понятно, как Ардэшир переместился тогда в Бан Ард. И даже не было нужды спрашивать об этом у Искандера.

— А вот обладание вашими женщинами — это вызов, ведьмак. Свобода позволяет им быть естественными и не скрывать своих чувств, это и влекло меня в женщинах Северных Королевств.

Геральт едва не скрипнул зубами от досады. Перед ним предстала и сама Трисс. В своей любимой кремовой рубашке на берегу реки.

— Дракон поможет наладить отношения, — спокойно объяснила она. — Ты не представляешь, как тяжело приходится молодым чародейкам среди более опытных собратьев по цеху. Я уже не говорю о таких, как Истредд. Тем более в Офире столько магических артефактов, сколько нет даже в Северных Королевствах. Я уже мечтаю наложить свои лапки на одну только королевскую библиотеку. Если для этого надо притвориться слабой и послушной, то я готова принести эту жертву.

Как же, только на королевскую библиотеку?

Трисс улыбалась ему и увлекала подальше от тропы. Все глубже от лес. Все дальше от охоты. Все более бешеной становилась их скачка. Все более страстным — их первый поцелуй. А потом снова вернулся принц, и все встало на свои места.

— Ничего личного, Геральт. Правда. Если бы я не жил какое-то время в Северных Королевствах, то наверняка бы не отнесся к тебе серьезно. Но я знал, что ведьмаки специализируются именно на охоте за монстрами. И когда Искандер нанял тебя, то я всерьез забеспокоился и повелел ифриту убить тебя при первой же возможности. А после личного разговора с тобой я и вовсе убедился в острой необходимости тебя устранить.

Мантикора, подумал ведьмак. В памяти возникла заученная на зубок лекция Весемира. Мантикоры одиночки. У них собственные территории, охотничьи угодья, которые они яростно охраняют. Детали пазла наконец сошлись воедино, и правда вспыхнула в его мозгу подобно молнии среди ясного неба.

— Мантикора, — хрипло сказал он. — Она заманила меня к мантикоре по просьбе принца.

— О чем ты? — не сразу понял визирь.

— Ты хотел доказательства того, что они работали вместе. Так вот тебе одно из них. Это Трисс увлекла меня тогда подальше в лес. Именно по ее желанию мы оказались там, где обитала мантикора.

— Очень интересно, — визирь записал что-то на клочке бумажки. — Ты уверен? Она же спасла тебе жизнь. Впрочем, не совсем она. А эликсиры твоего вовремя появившегося друга. Очень интересно, — повторил он. Однако осекся, увидев лицо ведьмака, и поспешно проговорил: — Мне очень жаль, Геральт. Правда.

Йеннифер. Размышлял ведьмак. Его спасла Йеннифер.

Переливающееся голубое тело мариды зависло над блестевшими сокровищами. Геральт рассеянно наблюдал за тем, как храпит на ковре уставший Лютик. Разбросанные вокруг драгоценности его совершенно не интересовали. Несмотря на то, что этого бы с лихвой хватило, чтобы начать новую жизнь.

— Дракон, нападения, трон Офира, — сказал он, словно обращаясь к самому себе. — Как-то сложно получается. Тем более для джинна.

Марида утратила на секунду свое равнодушие. Глянула несколько свысока. Как будто даже снисходительно.

— Важен не дракон. А. то, что он несёт с собой. Хаос — это лестница. Запомни это. Чем больше напуганы люди, тем легче ими управлять.

— Помню, — усмехнулся ведьмак. — Это из лекций в Оксенфурте. Ещё профессор говорил, что большие состояния делаются либо на кризисе, либо на росте. Только в его бытность ни кризиса ни роста не случилось и профессор напился и утопился.

Тело мариды заколыхалось в воздухе. Утратило на мгновение свою прозрачность. Заходило волнами.

— Не нужно жить вечно, чтобы понять ваш мир, ведьмак. Достаточно сменить пару хозяев и выполнить пару желаний.

Лютик всхрапнул. Перевернулся в воздухе и подложил под голову руки.

— Поцелуй меня в правое полужопие, в левое полужопие, лишь бы не в жопу! Такова твоя позиция?

Юлиан Альфред Панкрац виконт де Леттенхоф нервно расхаживал из угла в угол.

— Знаю я таких любительниц потрясти сиськами перед мужиками. А в голове-то совсем другое!

Геральт лежал на своей кровати и внимательно изучал потолок. Вступать в разговор ему совершенно не хотелось. Он ждал, когда Лютик перебесится и успокоится. Но барда словно прорвало, и он продолжал возмущаться уже битый час.

— И опять чародейка. Мало тебе было Йеннифер? А я предупреждал тебя, чем может кончиться заигрывание с чародейкой. Тем более с подругой Йеннифер. То, что она охотно легла к тебе в постель и показала сиськи, еще не говорит о том, что у нее не было скрытого мотива.

Геральт упорно молчал. Казалось, его интересовали только узоры на потолке. Растительные мотивы и причудливые офирские письмена. И то, и другое так часто попадалось во дворце Искандера.

— Предлагаю валить отсюда побыстрее, — сказал Лютик. — У меня припасены кое-какие деньжата. Выполнишь пару заказов по дороге в порт и оглянуться не успеешь, как мы сядем на какой-нибудь корабль в Новиград… — он осекся. — Эй, ты куда?

Геральт встал с кровати и решительно оправил на себе куртку. У него не было никакого желания слушать лекции и дальше.

— Куда собрался? — бард преградил ему путь.

— Отойди, Лютик.

— Нет уж. В прошлый раз ты сразу помчался к ней.

— Я сказал, отойди.

— Ты совершаешь большую ошибку.

Что-то в глазах ведьмака заставило Лютика отступить в сторону. На прощание он только грустно покачал головой и едва слышно вздохнул.

Трисс Меригольд в развевающихся зеленых одеждах буквально влетела, а не вошла в новый кабинет принца. Едва она появилась на пороге во всей прелести того цвета, который так ей шел, как Ардэшир смог оценить и длинное шелковое платье с запахом, облегающее стройную фигуру чародейки, и густые каштаново-рыжие волосы, распущенные по плечам и спине. Грудь Трисс бурно вздымалась при каждом вздохе, а глаза гневно сверкали. Принц невольно залюбовался ей и не мог не признать, как она была прекрасна.

— Что ты наделал? — холодно спросила чародейка. — Мы же договаривались.

— Да, все пошло не по плану, — спокойно подтвердил Ардэшир. Он поднялся со своего кресла, быстро обогнул стол и встал напротив Трисс. И одновременно очень близко к ней. — Однако вчера мне представился шанс, который было глупо упускать.

— Совсем не по плану, — Трисс в упор смотрела на него. — Твоего брата должны были арестовать на глазах у знати. Не тайком и не под покровом ночи. А на очередной охоте. После того, как совет визирей вынес бы ему вотум недоверия.

— Что толку об этом вспоминать? — нарочито мягко заметил Ардэшир. — Все уже свершилось. Конечно, не так изящно, как мы задумывали. Однако итог получился именно таким, как было необходимо. Фархад в тюрьме, а трон теперь мой. И как видишь, пока еще никто не взбунтовался.

— Разве ты не понимаешь, насколько важно было сохранить легитимность происходящего? Попрание закона может обернуться проблемами. Меня удивляет, что тебе приходится объяснять такие простые вещи.

— Ты зря беспокоишься, — улыбнулся Ардэшир. — Закон теперь я. Мое слово — гарант легитимности в этой стране. Тем более, престол Офира принадлежит мне по праву крови. Я — шахзаде и ближайший наследник моего брата. Никто и не подумает оспаривать мои притязания.

Однако Трисс абсолютно не прониклась его словами.

— Твой отец и сестра погибли прошлой ночью, — резко сказала она. — Это тоже пошло не по плану?

— Что именно ты хочешь узнать? — ответил вопросом на вопрос Ардэшир. Он не избегал ее пристального взгляда. Наоборот, смотрел прямо и открыто. — Отец был очень дорог для меня, и я искренне горюю о его смерти. Ты даже не можешь представить насколько. Однако такое бывает при дворцовых переворотах, люди становятся жертвами обстоятельств и погибают.

— Особенно когда эти обстоятельства делают тебя не просто временным регентом, а падишахом Офира. Не так ли?

Трисс прижала руки к вискам как от внезапного приступа головной боли и отвернулась от Ардэшира.

— Я знала, что тебе нельзя доверять, — с горечью сказала она. — Это ты навел сонные чары на дворец? Признайся. Ты продумал все заранее.

— Нет, не я. Ты же знаешь мои способности к магии. Я просто не смог бы поддерживать такое сильное заклинание.

Трисс кивнула.

— Ты не смог бы. А вот кто-то из твоих людей - да. Скажем, группе офирских чародеев вполне по силам провернуть такое.

Принц протянул к ней руку, намереваясь дотронуться до плеча чародейки. Но потом передумал и отдернул ее обратно словно обжегшись.

— Могу поклясться тебе на имени своей матери, что я не имею к этим чарам никакого отношения. Зато теперь ты можешь ясно представить, как близко ко мне подобрались наши враги. Вчера ночью я был на волосок от смерти.

Трисс Меригольд подняла на него блестевшие глаза.

— И к дракону ты тоже не имеешь никакого отношения, да? Только не лги мне. Прошу тебя. Я была в руинах одной из деревень. Я давно подозревала неладное и вызвала образы из пламени. Пусть нечетко, но я увидела дворец падишаха. Кто бы ни был тем чародеем, который управлял драконом, он имеет связь с твоей семьей.

Ардэшир заложил руки за спину и подошел к окну.

— И мантикора, — добавила Трисс. — Мантикора тоже находилась под чьим-то контролем. Не пытайся отрицать этого.

— Давай ты не будешь спрашивать меня о том, чего ты не хочешь знать, — в голосе принца впервые зазвучала сталь. — Сейчас ты находишься под действием чувств, а не разума.

— Сколько людей погибло, — Трисс словно не слышала его. — Сколько деревень было разрушено. Да и я сама едва не оказалась среди обгоревших трупов. И все, что ты можешь сказать на это — не задавай лишних вопросов?

— Это необходимые жертвы. Если бы мы столкнулись с Фархадом напрямую, была бы война. И сколько деревень мы бы разрушили тогда? Сколько мирных жителей погибло бы?

— Я уже давно поняла, что ты не такой, как прежде. Все это время ты вел двойную игру. Я даже хотела уехать из Офира. Однако Кейра и Филиппа уговорили меня остаться.

— Кто бы говорил про двойную игру, — холодно процедил Ардэшир.

— Я приехала в Офир ради тебя. Разве не ты связался со мной и едва ли не плакал, умолял помочь тебе? Говорил, что все эти годы ты провел в тюрьме, и что тебе и твоим детям грозит опасность. Ты посоветовал мне присоединиться к ловле дракона, потому что это давало мне шанс попасть в Офир. А когда мы наконец-то встретились, оказалось, что твои дела не так уж и плохи. Ты принялся уверять меня, что не забыл прежние чувства и что теперь я должна следить за этим расследованием, чтобы ничто не могло помешать твоему восстанию. Ты обманул меня.

— Как ты ловко перекраиваешь факты, — усмехнулся Ардэшир. — Раз ты хочешь поговорить об этом, ладно. Только не притворяйся, что это не твои драгоценные подружки убедили тебя приехать сюда. Филиппа Эйльхарт и Кейра Мец, которых ты только что так опрометчиво упомянула. Ты решилась на этот шаг, когда я пообещал тебе, что с моим приходом к власти положение женщин в Офире изменится. Что я кину все магические ресурсы моей страны к ногам чародеек Севера. Только тогда ты приехала. И я рисковал всем, решившись на встречу с тобой. Это было чистым безумием, так как моя стража сменялась ежечасно. И ты воспользовалась этой возможностью, чтобы соблазнить меня. Не потому, что так сильно по мне соскучилась, а потому что подружки надоумили тебя, как следует обращаться с мужчиной. Я не ожидал такого с твоей стороны, однако закрыл на это глаза. Отдался возможности вернуться на мгновение к прежним временами и поностальгировать. Так что кто кого использовал, это еще очень большой вопрос.

— Ради тебя я втерлась в доверие к Искандеру и Геральту, — бросила в ответ чародейка. — Я лгала обоим и делала вид, что хочу помочь. Чего стоит один спектакль с перемещением к разрушенной деревне. Я не думала, что я что-то увижу. И не должна была, не будь у меня с тобой определенная связь.

— Я уверен, что этот эпизод, как и многие другие моменты, дал тебе возможность побыть с Геральтом наедине, — принц не сдержал сардонической улыбки. — Ты же этого хотела.

— Я заманила его к мантикоре ради тебя. Хотя ты знаешь, я предлагала, чтобы твои люди просто скрутили Геральта и посадили на корабль в Новиград. Но ты убедил меня, что яд мантикоры не смертелен для ведьмака. Хотя я наблюдала обратное.

— Но ты же спасла его, — Ардэшир пожал плечами. — Мало того, ты помогла ему победить дракона. Так что мы квиты.

— Если он узнает о моей роли во всем этом… — Трисс не договорила.

— С этого и надо было начинать, — Ардэшир снова повернулся к ней. — Тебя не столько злят мои действия. Ведь они соответствуют твоим целям. Сколько тебя беспокоит то, что ты можешь упасть в глазах своего драгоценного ведьмака.

— Ты глубоко ошибаешься.

— Не волнуйся, я приложу все усилия, чтобы он ничего не узнал. Я не трону его и позволю беспрепятственно покинуть Офир. Слово будущего падишаха.

Трисс не ответила.

— Впрочем, я не отказываюсь и от других своих обещаний. После официального вступления на престол я выполню все, что требуется и даже больше. Я разрешу женщинам в Офире практиковать магию. Впущу твоих ненаглядных подружек в страну и даже готов сменить верховного чародея.

Трисс по-прежнему ничего не говорила. Ардэшир трактовал это как хороший знак.

— Кстати, о вступлении на престол, — он взял с кресла большой сверток, обернутый в ткань, и протянул его Трисс. — Это тебе, чтобы ты подготовилась к официальной церемонии.

Чародейка молча развернула сверток.

— Это парча, обитая горностаем, — пояснил ей принц. — Символ власти Офира. Я хочу, чтобы ты сама придумала, что из него сшить. Плащ или даже платье. Как и выбрала свою будущую должность, — он подошел ближе и провел пальцем по щеке Трисс в самой нежной искренней ласке. — Оставайся рядом со мной. В качестве верховной чародейки или советницы падишаха или даже спутницы жизни. Реши это сама.

Он в упор посмотрел на нее. Внутренне весь напрягся и ждал ее реакции. Трисс задумчиво погладила приятный на ощупь мех и гладкую парчу. Снова встретилась взглядом с черными бездонными очами Ардэшира и вздрогнула.

— Как же сильно ты изменился, — наконец сказала она. Тихо, едва слышно. — Никогда бы не подумала, что умный образованный юноша, который писал прекрасные стихи и находил отдых в поэзии, однажды станет способен на такое. Я с горечью вспоминаю, каким талантливым ты казался мне в Оксенфурте. Какой возвышенной была твоя душа.

Казалось, Ардэшир никак не отреагировал на ее слова. Однако он как-то разом утратил прежнюю мягкость и очарование.

— Мы оба изменились, — холодно ответил он. — И когда я вижу, как на тебя влияют твои подружки и прочие собратья по цеху, мне становится очень грустно.

— Видимо, наши чувства наконец-то взаимны. Помнишь, как когда-то были взаимны и раньше.

Ардэшир невесело усмехнулся.

— Тебе надо выбрать сторону, Трисс. И чем раньше ты это сделаешь, тем меньше друзей потеряешь. Большая игра всегда требует жертв. Невозможно удовлетворять свои амбиции и не запачкаться кровью. Ты можешь быть такой же благородной, как Геральт, но тогда прими тот факт, что ты подчиняешься ударам судьбы, а не вершишь свою историю. Иначе займись исследованиями и не суйся в политику.

— Это предупреждение или приказание? — холодно поинтересовалась чародейка.

— Это совет неравнодушного друга. Я вижу, как тебя разрывает между тем, что ты считаешь правильным, и тем, что тебе нашептывают остальные чародейки.

Трисс решительно завернула ткань и протянула сверток обратно принцу.

— Прости, но я не могу принять ни твой подарок, ни твое предложение.

Она не стала задерживаться возле Ардэшира и вскоре покинула его новый кабинет. Пока Трисс уходила от принца и шептала про себя как мантру «Что было между нами, то быльем поросло», столицу раздирали интриги и противоречия.

Однако на дворец Искандера наконец-то снизошел мир и покой. Едва только стемнело, как стайка наложниц высыпала наружу и окружила своим вниманием и Лютика, и великого визиря.

Внутренний сад дворца, куда недавно телепортировался ведьмак вместе со своими спутниками, сейчас выглядел очень уютно. Сотни горящих факелов освещали разбросанные по траве лежаки и подушки. Низенькие столики, усыпанные яствами. Разные принадлежности для курения табака и кувшины с розовой водой.

Девушки соревновались друг с другом и пускали бумажные фонарики с обрыва. Маленькие плавающие огонечки быстро растворялись в стремительно наступавшей черноте. Другие наложницы зажигательно танцевали в центре сада, перебирая босыми ногами по мягкой траве. Лютик даже залюбовался изящными щиколотками офирок и множеством браслетов, навешанных на них.

Он сидел перед Искандером, одурманенный вином напополам с розовой жидкостью, обнимал одновременно трех женщин и шептал каждой из них на ухо всякие непристойности. Сам визирь был тих и задумчив. По его приказанию и слуги, и наложницы вели себя так, будто ничего не случилось. Однако все в Искандере: в позе, в движении головы — явно указывало на ту перемену, которая произошла в его душе. Он не замечал своей любимой фаворитки. Очень нарядной и совсем юной наложницы, которая все не решалась коснуться его или заговорить. Просто сидел, смотрел вдаль и курил трубку. Выпуская ароматный белый дым.

— Где Геральт? — осторожно поинтересовался бард.

— У чародейки.

— Ёбушки-воробушки, — выругался Лютик и сразу перестал обнимать наложниц, вьющихся вокруг него.

— Каждый волен проводить последнюю ночь в Офире так, как пожелает, — философски заметил Искандер.

— Но почему с ней, после всего, что она сделала. Я бы бежал от неё как можно дальше, впрочем, зачем я спрашиваю, если и сам знаю ответ.

— А, так Геральт тебе рассказал.

На губах Искандера появилась понимающая улыбка.

— Конечно рассказал. Я ведь его друг. Если бы не я, довели бы его эти бабы.

— Молодо-зелено, — лениво отозвался визирь. — Вот когда созреешь до сильной привязанности к кому-то, тогда и посмотрим, как быстро ты совладаешь с этими бабами.

Лютик гордо ответил:

— Это бабы должны совладать со мной, а не я с ними. Я как стих. Прочитать может каждый, но не все поймут.

Искандер засмеялся и выпустил новую струю дыма.

— Боль от того, что она сделала, уже прокралась в его сердце. Я так понял это уже не в первый раз.

— Не в первый, — разочаровано вздохнул бард. — С ним всегда так, падок он на зачарованные сиськи. На бумаге вроде как две бабы, две чародейки, а по факту ни одной.

Чувствуя, что трезвеет об одном только упоминании о ведьмаке, Лютик налил себе еще розовой воды и с досады опустошил бокал одним залпом.

========== Сирень и крыжовник ==========

В новом 1261 году маскарад в Вызиме удался на славу.

Отмечали Имбаэлк. Праздник, позаимствованный из эльфийского календаря. Разгар зимы, после которого холод обычно шел на спад, а ночи становились более короткими.

Внутри дворца Фольтеста в Темерии сейчас яблоку было негде упасть. Кавалеры и дамы в ярких костюмах не спеша прохаживались по душным залам. В своих пестрых украшенных перьями масках они казались похожими на друг друга. Они ни на секунду не умолкали, разнося по кругу одни и те же сплетни, или с восторгом разбрасывали конфетти.

Йеннифер из Венгерберга оставалась в стороне от безудержной какофонии и веселья и производила впечатление абсолютно незаинтересованной особы на этом празднике жизни. Одета она была очень изящно: в черное бархатное платье, расширяющееся прямо от талии, и накидку с белыми рукавами-буфами, на которую магическим образом не попала ни одна блестка с маскарада. Вырез затянутого шелком лифа открывал лебединую шею и кожу, бледную, гладкую, словно наэлектризованную, но был недостаточно глубоким, чтобы одеяние чародейки казалось безвкусным и пошлым. Бриллианты осыпали запястья и пальцы Йеннифер, сдерживая в строгой прическе буйство крутых черных локонов. Бархотка с обсидиановой звездой неизменно облегала шею чародейки. А маска, в тон ее платью, была небрежно отброшена на столик.

Йеннифер рассеянно крутила в руке письмо и вполуха слушала своего нового избранника — Гийома де Наваретта. Граф был молод, красив и до безобразия богат. Он происходил из древнейшей аристократической семьи Редании, свободно вращался в кругах знати, а главное, по долгу службы много ездил в Темерию и Аэдирн. Связь с ним могла дать Йеннифер немало полезных контактов. Чародейка знала, что клиенты не бывают лишними.

Впрочем, у графа де Наваретта имелся один значительный недостаток, который затмевал прочие достоинства. Он был невероятно скушен и не умел развлечь. Прельстившаяся его внешним обликом чародейка с трудом подавила невежливый зевок. Что забавного мог рассказать ей человек, который прожил в этом мире от силы лет тридцать пять. Не больше. Учитывая, что вся его жизнь протекала среди знати и стен фамильного поместья.

— Вы обязательно должны попробовать этот рулет из лепестков роз, — настойчиво уговаривал ее граф. — Он так сладок, что буквально тает во рту.

Однако Йеннифер уже обратила внимание на письмо, которое попало к ней утром. Не успев толком проснуться, она увидела на туалетном столике знакомую печать, скреплявшую одинокий лист бумаги. Раньше один только вид печати мог привести ее в восторг и предвкушение новой встречи. Однако на этот раз она не почувствовала ничего кроме усталости. Лаконичность письма выражалась в нескольких строчках, написанных мелким почерком с завитушками. «Дорогая Йенна, — гласило оно. — Я уехал за тридевять земель, чтобы больше не видеть тебя и все равно не могу забыть прежнее счастливое время. Я ошибался. Если только пожелаешь, то дай мне знать, и я примчусь к тебе с края света».

Послание, безусловно, было сделано в крайне эмоциональный для отправителя момент жизни. Оно не было подписано, однако в этом не было нужды. Лишь один мужчина и чародей (а печать не оставляла сомнений, что письмо было именно от него) имел право называть ее Йенной. Поэтому она невнимательно слушала потенциального любовника и раздумывала над тем, что делать с другим. С прошлым.

Как ни странно, из этого состояния ее вывела еще одна чародейка. Кейра Мец, советница короля Фольтеста, появилась среди толпы в своем воздушном светло-синем платье. Она не подходила близко и даже не смотрела в ее сторону, однако четко обозначила свое присутствие.

Решение Йеннифер не заставило себя ждать и далось ей на удивление легко и просто. Что было, то быльем поросло, философски подумала она.

Чародейка едва слышно произнесла заклинание, отчего записка Истредда вспыхнула и сгорела в один миг. Зачарованный огонь сожрал изящный почерк и дорогую бумагу и не оставил никаких следов на бархатной перчатке Йеннифер, отороченной черным мехом. Казалось, что Гийом де Наваретт совершенно ничего не заметил. Он продолжил свой увлекательный монолог даже после того, как его собеседница присоединилась к Кейре. Причем, чародейка была уверена, что она успеет вернуться прежде, чем ее иллюзия вконец рассеется.

Пока Йеннифер аккуратно прокладывала себе путь в толпе, обсидиановая звезда разогрелась и таинственно вспыхивала. Помогала накладывать чары и отводить от себя слишком любопытные взгляды, отчего люди вокруг с уважением расступались перед чародейкой и тотчас забывали о ней.

— Я рада, что ты смогла найти время для встречи, — сказала ей Кейра чуть погодя. — Ведь все произошло так быстро.

Пройдя через несколько наполненных битком залов, они свернули влево и оказались в более безлюдной части дворца.

— Ну еще бы, — не удержалась от сарказма Йеннифер. — Я не могла лишить Сабрину удовольствия лицезреть мою реакцию лично. Уверена, она явилась сюда исключительно ради этого.

Кейра нахмурилась. Ее тонкие губы сжались в одну полоску. Словно колкий ответ Йеннифер ей совершенно не понравился.

Комната, куда они вскоре зашли, была достаточно мала размером. И что самое главное — до сюда не долетали ни звуки музыки, ни шум толпы. Удобные позолоченные кресла были расставлены неправильным полукругом. В каждом из них, словно на троне, восседала чародейка. В парадном платье из дорогой ткани (бархата, шелка или парчи) и с глубоким соблазнительным декольте, которое слегка прикрывали самые разнообразные драгоценности. Красные словно кровь камни у Филиппы Эйльхарт, чистые сияющие бриллианты у Сабрины Глевиссиг, светло-зеленые украшения у Маргариты Ло-Антиль.

Взгляды всех присутствующих дам обратились сейчас к Йеннифер. И если у Маргариты был слегка смущенный вид, то Сабрина прямо так и лучилась ехидством. Филиппа хоть и не спускала глаз с вошедших, со стороны казалась скорее нейтральной.

— Наконец-то все в сборе, — живо отозвалась Сабрина, когда Йеннифер и Кейра заняли два пустующих кресла по обе стороны от нее. — Надеюсь, ты не против, Трисс, — сказала она, обращаясь к прозрачной фигуре чародейки. Ее проекция виднелась в большом мегаскопе, расположенном ровно в центре полукруга. — Я позвала Йеннифер, чтобы она получила всю информацию, так сказать, из первых рук.

Трисс Меригольд, находящаяся за тридевять земель от королевского замка Вызимы, не удержалась от того, чтобы не вздрогнуть. Ее голубые глаза скрестились с бездонным взглядом ее подруги будто в немом поединке.

— Ну здравствуй, дорогая, — усмехнулась Йеннифер. И у Трисс не осталось никаких сомнений, что она уже обо всем знает.

Ведьмак нагрянул к ней ранним вечером. Причем, настолько неожиданно, что она остановилась как вкопанная посреди комнаты, в которой обычно принимала посетителей. Геральт, однако, не был для нее обычным посетителем. Он молча смотрел на нее с порога и дальше пока не продвинулся.

Сейчас их разделяла не только пара шагов, но и несколько суток, за которые изменилась вся жизнь в Офире. Это время не прошло бесследно и для них обоих.

С тех пор как Трисс узнала, что Геральт жив и здоров, она старалась не думать о новой встрече с ним. Казалось, что с того момента, как они проснулись в ее палатке, прошло не несколько дней, а несколько месяцев или даже лет.

Их сильно разделяли произошедшие события. Поэтому Трисс просто застыла на месте и терпеливо ждала. Она не имела никакого понятия, что Геральт знал о происходящем здесь сумбуре. Слишком мало прошло времени, чтобы она могла об этом догадаться. Неизвестно, что именно заставило ведьмака пошевелиться. Нечто такое в образе чародейки, в ее позе, наклоне головы или взгляде, однако ее осторожная реакция была полностью вознаграждена. Он сделал один маленький шажок ей навстречу, и этого оказалось достаточно. Потому что она сделала все остальное. Стремительно бросилась к нему, обняла и прижалась всем телом.

— Больше я тебя никуда не отпущу, — жарко прошептала ему на ухо.

Они стояли так долго, словно ища опору друг в друге и не прерывая затянувшееся молчание. Геральт ответил не менее крепкими и пылкими объятьями. Пока дрожь, которая сотрясала все тело Трисс, наконец не прошла.

— Давай уедем отсюда, — сказала она ему. — Вместе.

Ведьмак не ответил. Он о чем-то напряженно раздумывал.

— Можем отправиться в Темерию или куда-нибудь в новое место. Например, на Скеллиге. Давай просто наплюем на все остальное и уедем. Я уже об всем подумала.

Она не успела сказать, как сильно горела желанием покинуть Офир. И чем быстрее, тем лучше. Она лишь надеялась, что ее молящие глаза сказали за нее все, что было необходимо. Какой путь она проделала от той женщины, которой была раньше, к той, что перед ним полностью раскрылась. Однако она не успела сказать ему, что их отношения вовсе не должны быть коротким романом, потому что Геральт прижался к ее губам в мягком успокаивающем поцелуе. И все прочие мысли просто растворились у нее в голове.

Трисс обняла его за шею, по-новому, более трепетно и устанавливая свои права. Почувствовала, как возбуждение растекается в ней чудесным теплом. Увлекла, очаровала, соблазнила. Совершенно. Так, что буквально минуты спустя они уже срывали с себя одежду.

Тот дивный миг в лесу. Их первый поцелуй. Он повторился вновь, когда они накинулись на друг друга. Под вой попутного ветра. Грохот волн. И солоноватый вкус штормящего темного моря на израненных губах.

Поздно ночью, когда шум прибоя уже стих, а буря исчезла бесследно, Геральт уснул мирным сном на плече Трисс, а она лежала и боялась пошевелиться. Смотрела на него совсем другими глазами. И ясно понимала, как соскучилась, даже несмотря на то, что у нее не было ни минутки свободного времени, пока она лечила раненных, тушила пожары и помогала вытаскивать людей из завалов. Искандер и его люди почему-то отказывались оставлять ее одну, и давление со стороны визиря за последнее время только усилилось. Но она все равно находила минуты, чтобы тосковать и беспокоиться о Геральте даже посреди всего этого хаоса.

Трисс рассеянно провела пальцем по шрамам на руке и ключицах ведьмака. Попыталась представить, что они будут делать, когда вернуться в Северные Королевства. Но не решилась заходить так далеко. Поэтому как можно незаметнее выскользнула из кровати. Мегаскоп в соседней комнате мягко светился в темноте. С Кейрой, еще одной советницей короля Фольтеста, у Трисс было много, что обсудить. Например, свое скорейшее возвращение в Вызиму.

Тот факт, что рядом с чародейкой оказались еще и Сабрина, Маргарита и Филиппа ее несколько озадачил. Но не сильно. А вот внезапную встречу с Йеннифер она совсем не ждала. И конечно же не подготовилась к этому. Появилась в мегаскопе как была — растрепанная и закутанная в тонкий шарф, накинутый поверх пеньюара, прямо с кровати и из объятий ведьмака.

Хотя Геральт крепко спал в соседней комнате, Трисс защитила себя двойной сферой секретности. И все равно она чувствовала себя крайне неуютно и едва могла скрыть свое внутреннее замешательство. Тем более, что все остальные чародейки были при полном параде со всем спектром доступной им косметики и искрящихся драгоценностей. Они уставились на непричесанную и раздетую Трисс практически с одинаковым градусом интереса в глазах и с понимающими улыбками касаемо тех занятий, которыми она, видимо, вот только недавно закончила заниматься.

Чтобы привлечь к себе внимание, Кейра Мец нарочито громко кашлянула.

— И так, приступим. Трисс, я понимаю, что ты отчитываешься на следующей неделе перед Капитулом и что мы собирались поговорить с тобой в более приватной обстановке. Однако узкий круг собравшихся здесь дам пожелал узнать подробности заранее и решил, кхм, несколько фасилитировать события и присоединиться к нашему обсуждению. Надеюсь, ты не против. Я сама не ожидала, что все присутствующие здесь дамы смогут отложить дела и так быстро собраться.

— Нет, что ты, никаких неудобств, — расплылась в улыбке Трисс. Она решила делать то, что в текущих условиях получалось у нее лучше всего. Прикинуться не понимающей контекста ситуации и оставаться просто вежливой и милой.

Сабрина тут же не преминула криво ухмыльнуться. Она бросила внимательный взгляд на Йеннифер, чье лицо сейчас не выражало ничего кроме внешнего равнодушия.

— Как обстоят дела во дворце? — поинтересовалась Филиппа.

— Ардэшир сейчас не покидает пределы Мараканды, — пояснила Трисс. — Он разослал своих людей с письмами к знати и пытается договориться со всеми визирями. Когда ему присягнут армия и флот, тогда он назначит дату официального вступления на престол.

— Это правильно, что он отсиживается в столице, — одобрила Филиппа. — Сейчас ему надо быть осторожным, как никогда. Что он будет делать, есть армия и флот останутся верными прошлому правителю?

— Это маловероятно. Он — принц крови и первый наследник. Тем более страна только приходит в себя после нападений, и серьезной оппозиции у него нету. Перевороты для Офира — дело достаточно обычное.

— Уже есть какие-нибудь результаты? Кейра сказала, что тебе удалось обозначить наши требования на бумаге.

— Ардэшир подготовил целый ряд новых указов, — Трисс окончательно перешла на деловой тон. — Все, что касается либерализации магии в Офире. В столице будет создана первая академия для женщин. Им снова будет разрешено практиковать. Заброшенные эльфийские развалины на севере страны станут доступны для наших исследователей. По приказанию падишаха новым верховным магом Офира станет женщина. А из королевской библиотеки будут изъяты все интересующие нас книги. Ардэшир отменил обязательную воинскую повинность для всех чародеев страны. Он уже подписал все необходимые документы и передал мне их на хранение. Они вступят в силу сразу же после того, как новый падишах Офира взойдет на престол.

— Очень недурно.

Если бы Трисс была в другом настроении, даже эта короткая и сухая оценка ее действий пришлась бы ей по вкусу. Именно рука Филиппы Эйльхарт и направила ее в Офир.

— Почему бы нам не поставить эксперимент? — предложила Маргарита. — Пусть девочки и мальчики обучаются вместе. Раз нам представилась такая возможность, давайте посмотрим, что из этого выйдет.

— Исключено, — отозвалась со своего места Кейра Мец. — Офир слишком религиозная страна. Давайте не будем вызывать недовольство больше, чем следует. Так легко потерять контроль над ситуацией.

— Ардэшир собирается проводить социальную реформу, — добавила Трисс. — В его планах разрешить аборты и разводы. И дать женщинам право голоса. Хотя с последним скорей всего будут проблемы. Именно из религиозных соображений.

— Эмансипация, — Филиппа с удовольствием попробовала это слово на вкус. — Заманчиво, хотя, конечно, это дело нового падишаха. На данном этапе главное, чтобы он впустил нас в страну. А дальше уже разберемся на месте. Думаю, Капитул будет очень доволен тобой, Трисс.

— Никогда не следует недооценивать силу былой связи, — ехидно заметила Сабрина.

Вроде бы она говорила про Трисс и Ардэшира, а все присутствующие здесь чародейки знали, что в прошлом они были любовниками, однако на самом деле как бы намекала на другую пару. Лицо Йеннифер оставалось на редкость бесстрастным.

— Что там с требованиями Фольтеста? — спросила Кейра.

— Да ладно тебе, — Сабрина едва не закатила подведенные угольком глаза. — Эти мелочи можно решить и потом. Никому, кроме тебя и Трисс, они не интересны.

Однако Кейра сделала вид, что не расслышала ее. Тронутые карминовой помадой губы чародейки опять сжались в одну полоску.

— Подписание торговых соглашений с Темерией назначено сразу после того, как падишах официально вступит на престол, — ответила ей Трисс. — Я уже успела обсудить все требования с Ардэширом и рассчитываю значительно расширить наши текущие условия.

— То, что надо. Если Фольтест и теперь не удовлетворится, то это уже его проблемы. Он наконец-то получит деньги на свою войну.

Филиппа и Йеннифер многозначительно переглянулись. Да все чародейки Севера сразу почувствовали себя как-то неуютно. Непонятно было против кого конкретно играет Фольтест. Он не собирался на войну против соседей, скорее наоборот, укреплял собственные границы. Говорили, что он придавал большое значение усилению нильфгаардцев на юге. Мол, отсутствие у них очередного переворота и крепкая централизованная власть всерьез беспокоили короля Темерии. А так как Фольтест, несмотря на все свои недостатки, был дальновидным политиком, тяжело было списать это беспокойство на простую истерию.

— Помню, что смена власти в Офире планировалась не раньше Беллетэйна — подала голос Йеннифер. — А вовсе не сразу после Йуле. Совет визирей должен был арестовать прежнего правителя, а вместо этого сам принц устроил резню во дворце.

Трисс избегала прямого взгляда фиолетовых глаз. Знала, что это только подтверждает и усугубляет ее вину.

— Ардэшир решил действовать раньше, чем планировалось. Дракон совершил очередное нападение, на этот раз уже на столицу. И ему представилась возможность, которую было глупо упускать.

— Дракон? — не поняла Маргарита.

— Побочные проблемы в Офире, — пояснила Сабрина и мотнула ножкой, обутой в туфельку из змеиной кожи. — Они никак не связаны с нашим делом.

— Проблемы пора решить, — твердо сказала Филиппа. — Теперь эта смута нам абсолютно не выгодна.

Сабрина широко улыбнулась Трисс. Она давно ждала этого момента.

— Слышала, что сказала сейчас Филиппа? Право, я удивляюсь твоему терпению. Разве ты не можешь отправить своего карманного ведьмака на поимку этого дракона?

В комнате повисла напряженная тишина. Все чародейки кроме Сабрины сейчас старались не смотреть на Йеннифер. Трисс покраснела. Впервые при упоминании его имени. И порадовалась тому, что мегаскоп не показывает цвета.

— Геральт из Ривии почтил Офир своим личным присутствием, — сказала Сабрина, обращаясь только к Маргарите. — Мы все знаем ведьмака, как большого профессионала своего дела. Хоть некоторые — только понаслышке. Поэтому ему не составило большого труда уговорить Трисс на взаимовыгодную помощь.

Кейра едва слышно вздохнула. Тот факт, что между Трисс и Геральтом вспыхнул бурный роман, донесли до широкой общественности те чародеи из Северных Королевств, которые жили вместе с ними в одном лагере. Кто проштрафился конкретно, оставалось неизвестным. Похоже, этот слух имел сразу несколько источников, одним из которых был Кардуин из Лан Эксетера. Кейра не могла исключить и того, что сам Истредд пожелал бы донести эти сведения до своей бывшей любовницы. Так сильно он по слухам горевал. Сабрину, впрочем, интересовало совершенно другое — возможность позлить Йеннифер и посмаковать эту новость прямо перед ее глазами.

— Дракон уже элиминирован.

Трисс старалась изо всех сил, чтобы не терять самообладание и оставаться спокойной. Хотя бы внешне.

— Не могу не оценить твою ловкость и гибкость, — ядовито заметила Сабрина. — Уверена, что ценю их не одна я. Как там поживает, Геральт?

Трисс не ответила. Мегаскоп не передавал цвета. Однако в этом не было никакой нужды. Йеннифер и так видела, как пылали ее щеки. Видимо, Геральт хорошо постарался на этот раз, не без цинизма подумала она. Видимо, хорошенько ее оттрахал, заключила чародейка не без некоторой ревности.

Сабрина было открыла рот, чтобы исторгнуть из себя очередное колкое замечание.

— Угомонись уже, — холодно попросила Филиппа. — Свои личные проблемы решите в другое время.

Руки Трисс чуть дрожали от напряжения. Хорошо, что мегаскоп не передавал и этого. Сабрина сконцентрировала все свое внимание на туфельке из змеиной кожи. Однако больше не пыталась ерничать.

— И все-таки, мне не нравится, что принц не предупредил тебя о своих намерениях, — сказала Йеннифер, совершенно проигнорировав Сабрину и обращаясь только к Трисс. — Настолько ли он доверяет тебе, насколько ты сама думаешь?

— Соглашусь, — активно поддержала Филиппа. — Мы должны контролировать смену власти от начала до конца. Даже если не слишком принимаем в ней участие. Реформы реформами, однако будь внимательна. Не дай принцу себя обдурить. Ты должна манипулировать им, а не наоборот.

— У нас уже был обстоятельный разговор на эту тему, — призналась Трисс. — Я не обольщаюсь насчет отношения Ардэшира ко мне и прослежу, чтобы такого больше не повторялось.

«Ой ли?» —говорило лицо Сабрины. Однако чародейка все-таки смогла промолчать. Вслух она заявила совершенно другое:

— Как по мне, так все равно, каким способом случилась смена власти.Главное, что это произошло. И что теперь Офир и его ресурсы будут открыты для нас.

— Легитимность — штука тонкая, — возразила ей Маргарита. — Как бы не было нового переворота или восстания.

— Он — принц крови, а не какой-то там разбойник.

— Соглашусь с Маргаритой, — вклинилась в их спор Кейра. — Когда есть возможность, то надо сохранять видимость до последнего. Соблюдение порядка полезно для самого народа. Но что сделано, то сделано. Переворот совершен. Пусть и не без крови и грязи. Теперь будем пожинать плоды.

Филиппа кивнула Трисс, как бы давая понять, что она выяснила все, что хотела.

— Не будем больше спорить, — предложила Маргарита. — Давайте вернемся к празднику, пока наше отсутствие не осталось незамеченным. Все остальное сможем обсудить на официальной аудиенции у Капитула.

— Кстати, — вдруг сказала сама Трисс, — я хочу уведомить Капитул о моем желании вернуться обратно в Темерию. Сразу после восхождения Ардэшира на престол.

Маргарита и Кейра едва заметно переглянулись. Филиппа чуть нахмурилась.

— Что тебя так торопит?

Трисс помялась, однако ответила решительно:

— Ты сама понимаешь. Офир — чужая для меня страна.

— Нет, не понимаю, — в голосе Филиппы проскользнули холодные нотки. — Революция лишь полдела, твоя обязанность — проследить за тем, чтобы все наши требования были выполнены. И кто сможет сделать это лучше, чем ты? Особенно в первые годы, пока в памяти падишаха еще будет свежо воспоминание о том, что именно мы помогли привести его к власти.

— В первые годы? — не удержалась от восклицания Трисс. — Я не думала, что мне придется задержаться в Офире надолго!

Идеально ровные брови Филиппы чуть приподнялись от удивления.

— Мне казалось, что ты сама этого хочешь. Я даже думала ходайствовать перед Капитулом, чтобы именно ты стала главной чародейкой при офирском дворе. Если принц хочет видеть на этом посту именно женщину, то ты — лучшая кандидатка.

— О, нет-нет! Я хочу как можно быстрее вернуться обратно, — выпалила Трисс и тут же закусила губу от досады, понимая, что проявила никому ненужные эмоции. — Жизнь в Офире будет подобно ссылке.

Филиппа натянуто улыбнулась.

— На мой взгляд, рано об этом говорить, — уже более мягко добавила она. — Но если ты настаиваешь, то ладно. Не буду настаивать на этом.

Чтобы несколько снизить градус напряжения, Кейра открыла несколько бутылок игристого вина и разлила светлую жидкость по узким бокалам.

— Дамы, предлагаю на этом закончить, — торжественно объявила она. — Иначе нам не останется, что обсудить с Капитулом.

На лице Филиппы Эйльхарт было красноречиво написано, что она бы с удовольствием ограничилась лишь этой беседой и решила все прямо здесь. Без Капитула и остальных чародеев. Однако она приняла бокал из рук Кейры и даже пригубила игристое вино.

Трисс распрощалась с присутствующими чародейками очень быстро. Едва ей представилась такая возможность, как она поспешила удалиться, по-прежнему избегая пристального взгляда своей подруги.

— Смотрю, ты прямо расположена к ней, — сказала Маргарита Ло-Антиль Филиппе, когда проекция чародейки мигнула и исчезла из мегаскопа.

— И не скрываю этого, — безапелляционно заявила та. — Трисс славно потренировалась в Офире и посадила на трон нужного нам человека, который, к тому же, обучен основам магии. Я уверена, что она применит свои способности с умом, когда вернется обратно. Если продолжит в том же духе, то когда-нибудь окажется в Совете.

Йеннифер тотчас же поднялась со своего кресла. Она оставила свой бокал нетронутым и уже хотела удалиться, когда Сабрина ловко опередила ее. Она буквально ужом проскользнула мимо Маргариты и загородила дорогу Йеннифер.

— Дорогая моя, мне так жаль, — сказала она настолько фальшивым голосом, что это резало слух все остальных чародеек. Не говоря уже о самой Йеннифер. — У нашей братии, конечно, нет запретов. И всякое случается. Кто, как говорится, не без греха, тот пусть бросит в меня монетку. Мы все склонны воровать амурные интересы друг у друга, но когда твоя закадычная подружка вот так легко предает тебя, то это трудно пережить. Никогда бы не подумала, что Трисс рискнет спать с ведьмаком, пока у тебя еще есть к нему чувства. Тем более, мы-то знаем, как он тебе дорог.

Филиппа снова поморщилась и отвернулась. Кейра и Маргарита сделали вид, что увлечены вкусом игристого вина. Все три чародейки прекрасно сознавали, что Сабрина питает болезненную зависть к тем искренним близким отношениям, которые сложились между Трисс и Йеннифер. Не осознавала это только сама Сабрина.

— О чем ты говоришь, милая? — насмешливо переспросила ее Йеннифер. — Совершенно не понимаю. Ты слишком веришь каким-то досужим сплетням.

— Я бы хотела, чтобы это были только сплетни. Но говорят, что у них все очень серьезно. Что ведьмак каждую ночь проводит с Трисс уже на протяжении целого месяца. Ты ведь сама слышала. Она рвется обратно. Наверняка, из-за него.

Губы Йеннифер не покидала равнодушная улыбка. И никто не знал, чего на самом деле ей это стоило.

— Ах, ты про мелочь, о которой даже говорить не стоит, — нарочито мягко ответила она. — Уверена, что мы еще успеем посмеяться об этом с Трисс, как только нам представится такой случай. Очередной мужчина никогда не может испортить настоящей дружбы. Ты-то должна об этом помнить, Сабрина. Как-никак и мы с тобой в период нашей молодости и учебы в Аретузе питали друг к другу самую взаимную приязнь. Впрочем, это было так давно. Как говорится, что было, то уже быльем поросло.

Не тратя больше времени попусту, Йеннифер оставила Сабрину с остальными чародейками и гордо, не опуская головы вышла из комнаты. Где-то там, на маскараде, ее ждал очередной мужчина.

***

Ночь совсем незаметно опустилась над крышами Оксенфурта. Прокралась на тихие улицы города и поглотила главную площадь и рынок.

В саду, полном аромата летних цветов, сидели принц и чародейка.

— Ветер мой, прохладный, но в то же время огненно-обжигающий, — с улыбкой проговорил юный Ардэшир. — О, какие глаза, которые убивают, манят и завораживают. Сердца моего госпожа. Сколько счастья в прикосновениях твоих. Как мне тепло и радостно от улыбки твоей, моя лучезарная пэри.

Трисс звонко рассмеялась в ответ на столь возвышенные слова принца.

— А ты, оказывается, еще и поэт.

— Принц-поэт, — с улыбкой поправил Ардэшир. — Хотя как поэта в Офире меня знают под другим именем. Зовут меня Бехруз, что значит счастливый. Именно так я подписываю свои стихи.

Он, ничуть не смущаясь, придвинулся к Трисс ближе. Очень решительно для столь молодого человека.

— Ах, эти руки, руки, что так обнимают, ласкают, увлекают в свои объятия. И что же делать мне, как совладать со своим разумом. Как, скажи? Заворожила, и вот — мой плен это ты. Самый сладкий плен.

Новоиспеченная чародейка шумно вздохнула. Цветы вокруг нее распространяли чудесный аромат. От него кружилась голова и сильно пересохло в горле.

Трисс записалась на курсы в Оксенфурт непосредственно после окончания своего обучения. Просто не знала, что делать со всем этим свободным временем, которое так неожиданно свалилось на ее плечи. Остальные студенты обходили ее стороной. Как чародейку и нездешнюю. Поэтому обычные для университета радости продолжали оставаться для нее недоступным удовольствием.

Ардэшир был её ровесником. И он тоже вел нетипично студенческую жизнь. Наследника Офира постоянно охраняли. Денно и нощно стояли около него смуглые грозные воины с кривыми саблями. Следила за ним и реданская разведка. Молоденькая и еще не совсем опытная Трисс об этом даже и не догадывалась. Она видела только то, что студенты университета обходят принца стороной еще больше, чем ее.

Неудивительно, что при таких обстоятельствах они познакомились и быстро сдружились. Они оба могли часами разговаривать о поэзии, философии или политике. И теперь еще и о романтике. Ардэшир произносил слова неправильно и с акцентом, однако Трисс находила это даже забавным. Никто никогда не говорил с ней на языке поэзии. Она уже попала под чары принца, однако все еще активно сопротивлялась им.

— Ты всем своим женщинам читаешь такие красивые стихи?

Улыбка принца отчего-то сделалась печальной.

— В Офире нет настоящих женщин. У нас обитают лишь покорные наложницы.

***

Трисс Меригольд поспешно выключила мегаскоп и одним взмахом руки потушила свечи в канделябрах. Сняла с себя двойную сферу секретности и плотнее закуталась в легкий шарф. Она посидела в темноте еще пару минут. Пока не почувствовала, что собралась с мыслями и совсем успокоилась. Она была полностью готова вернуться обратно. В постель. И в объятья Геральта.

С единственной горевшей свечкой в руках Трисс бесшумно вернулась в спальню. Она остановилась как вкопанная напротив едва видимого отпечатка на простынях, в котором еще угадывались знакомые контуры тела. И не поверила своим глазам.

Кровать была пуста.

***

Военный когг Искандера плавно покачивался на волнах. Крик чаек и скрип дерева о дерево едва ли не заглушали весь остальной шум в порту. Жизнь в пограничных с морем городах Офира была настолько насыщенной, что не останавливалась ни на секунду.

На самом главном причале Мараканды, где сейчас был пришвартован когг, остановилось несколько больших паланкинов. По приказанию Мараала, вездесущего помощника Искандера, невольники, которые удерживали носилки на своих плечах, осторожно опустили их прямо на мокрые доски. Сам великий визирь даже не соизволил обернуться, однако одобрительно хмыкнул и заложил руки за спину. Вслух сказал следующее, обращаясь только к ведьмаку:

— Я велел капитану следовать твоим указаниям. Он доставит тебя в Новиград или же в любое другое место. Тебе остается только распорядиться, куда именно поплывет этот когг.

— Благодарю, — коротко ответил Геральт.

Искандер невесело усмехнулся.

— Ты не взял с меня денег. Так что это самое малое, что я могу сделать.

Геральт ему не ответил. Он внезапно заинтересовался высокими мачтами и сложенными парусами когга.

— Хотя достаточно было одного твоего слова, и Миргали отправил бы тебя обратно.

— Не люблю порталы, — поморщился ведьмак. — Предпочитаю по старинке. Своим ходом. Тем более для того, чтобы добраться до Новиграда через порталы, мне надо будет телепортироваться в десяток разных мест.

— Я бы сказал, даже побольше, чем десяток, — встрял в разговор Лютик. — У меня все нутро скрутило, пока я прыгал из одного портала в другой.

— Ну что ж, — загадочно улыбнулся Искандер. — Значит, так тому и быть.

Повинуясь молчаливому приказанию своего хозяина, Мараал дошел до паланкинов и коротко сказал что-то по-офирски. Сейчас же из носилок вышли девушки, закутанные с головы до ног в пестрые шелковые покрывала.

Наложницы склонились в глубоком поклоне, а потом одна за другой беспечно просеменили мимо ведьмака с бардом и поднялись по трапу на борт. Последняя девушка, которая замыкала эту молчаливую процессию, на мгновение приподняла свою верхнюю накидку, когда проходила мимо Геральта. И тот к своему изумлению увидел смеющиеся глаза Ясмин. Она приложила палец к губам, как бы давая ему понять, чтобы он сохранил эту тайну. А потом также быстро опустила накидку на свое лицо.

— Это мой прощальный подарок, — сказал по-прежнему улыбающийся Искандер. — Чтобы вам обоим было не слишком скучно на пути обратно.

Казалось, Геральт едва расслышал его. Он внимательно следил взглядом за удаляющейся от него Ясмин и снова обрел ясность мысли только тогда, когда девушка вместе с остальными наложницами скрылась от него в трюме. Впрочем, Лютик едва не сломал себе шею и даже привстал на цыпочки.

— Не слишком раскатывай губу, — проворчал Искандер, заметив реакцию барда. — Они довезут вас до Северных Королевств и вернуться обратно вместе с остальной командой.

— Конечно-конечно, — не очень разборчиво ответил Лютик. — Ну, я пойду. Хватит натирать жопку ромашковым маслом. Надо показать девушкам их каюты.

Он кивнул Искандеру на прощание. Ловко и проворно забрался по трапу корабля и был таков. Мараал по-прежнему оставался около паланкинов, и, таким образом, Геральт и Искандер наконец-то остались наедине.

— У меня будет к тебе просьба, — сухо сказал ведьмак, чтобы хоть как-то сгладить то неловкое молчание, которое сразу же воцарилось между ними.

Он достал из поясной сумки потертый кожаный мешочек и протянул его визирю.

— Передай это принцу от меня. Я хочу, чтобы он поместил мой подарок в сокровищнице дворца.

Искандер взвесил предмет на ладони и осторожно ощупал его.

— Могу я посмотреть, что внутри? При всем уважении, Геральт, я не способен доставить твое послание к шахзаде без того, чтобы хотя бы примерно представлять, что оно содержит.

— На другое я и не рассчитывал, — криво ухмыльнулся ведьмак. — Впрочем, у меня будет одно условие. Заглянешь в мешок уже после того, как мы простимся. И сам решишь, что будешь делать дальше.

— Могу я также поинтересоваться о твоих намерениях.

— Намерения мои таковы, — отрезал Геральт, — что эти предметы должны быть отправлены на хранение. Желательно в хорошо защищенное место, куда до них никто не доберется.

Искандер на секунду задумался.

— Только падишах может свободно распоряжаться относительно своей сокровищницы. Иначе долгий путь проверок среди чародеев Офира и ювелиров.

Визирь снова покрутил мешочек в руке.

— Хорошо, я выполню твою просьбу, — наконец решил он. — Если не найду в ней какой-либо угрозы.

Геральт слегка наклонил свою голову в знак благодарности. Отчего офирец сделался мрачнее тучи.

— Перестань, — глухо сказал Искандер. Выглядел он сейчас гораздо более серьезным, нежели раньше. — Это я должен быть признателен за все, что ты для меня сделал. И если бы ты только разрешил мне, я бы отсыпал тебе столько золота, сколько ты смог бы увезти.

— Давай не будем, — резко попросил ведьмак. Словно этот разговор был ему крайне неприятен.

— Ладно, я рад уже тому, что ты сменил гнев на милость.

Геральт снова заинтересовался мачтами корабля. Причем, на этот раз сильнее, чем раньше. Ему казалось невероятным, что он сошел на берег Мараканды всего несколько месяцев назад. Казалось, что он провел в Офире целый год. Не меньше.

Он сошел на этот самый причал под конвоем вооруженной до зубов стражи и мало зная самого Искандера. Впрочем, он также мало понимал офирца и сейчас. Однако глупо было отрицать тот факт, что ведьмак успел проникнуться к нему определенной долей симпатии и уважения. Пока они сражались вместе плечом к плечу и вели расследование. И эти чувства явно были обоюдны.

— Я не жалею о том, что попал в Офир, — сказал Геральт вслух. — И тем более о том, что познакомился с тобой, Искандер. Я могу жалеть о многом, но только не об этом.

Лицо визиря скривилось, и он как-то странно посмотрел на ведьмака.

— Ты вряд ли мне поверишь, но я раздумываю о досрочной отставке. Не сейчас, конечно, но может, когда ситуация утихомирится и падишах перестанет сильно нуждаться во мне, это будет возможно. Теперь, когда мне не грозит опасность лишиться головы, у меня было время поразмышлять на досуге. И буду с тобой честным, Геральт, я не очень хорошо исполнял свои обязанности при Фархаде и не уверен, что смогу быть беспристрастным и к его брату. Если мне представится такая возможность, я предпочел бы со временем уступить свою должность кому-нибудь другому.

Геральт хмыкнул, однако не стал комментировать последние слова Искандера. Непонятно было, поверил ли он в искренность признаний со стороны визиря или нет. Вместо этого ведьмак спросил:

— Чем планируешь заняться, если расстанешься с политикой?

— Еще не знаю. Приведу в порядок дела, а потом, наверное, поживу в своем южном поместье. И как знать, может, даже выберусь попутешествовать. Я ведь никогда не был за пределами Офира, ну и еще одной страны, где родился и вырос, и откуда уехал с родителями, еще когда был маленьким ребенком.

Геральт, впрочем, совершенно не удивился. И Искандер это сразу же заметил:

— Я смотрю, ты не слишком взволнован тем, что я не коренной офирец.

— Я понял это еще при нашей первой встрече.

Великий визирь коротко рассмеялся и покачал головой.

— Правду говорят: ведьмаки не похожи на обычных людей. Не буду спрашивать, как ты догадался, это уже неважно. Надеюсь, что когда-нибудь доеду и до Северных Королевств. Мне страсть как хочется побывать на вашей земле. Так что, возможно, когда-нибудь еще свидимся.

— Определенно, свидимся, — кивнул Геральт. — Ну, бывай, визирь.

— Бывай, ведьмак.

Искандер крепко пожал протянутую ему руку.

Мараал, помощник великого визиря, подошел к своему господину, когда Геральт уже поднялся на борт и исчез из виду. Матросы сновали туда-сюда по широкой палубе когга. Пополняли провизию, таскали сундуки с грузом и постепенно готовились к тому, чтобы скоро выйти в море.

— Если господин позволит, то я могу сопроводить наших гостей до самого Новиграда, — заметил офирец, хитро поблескивая своими глазками. — Если есть такая необходимость, конечно.

Он делал вид, что наблюдает за матросами, и гладил небольшого черного скорпиона, которого аккуратно держал в своих руках. Причем, без каких-либо опасений, что это животное перестанет вести себя смирно.

Искандер развязал тугие тесемки мешочка, который передал ему ведьмак, и высыпал себе на ладонь его содержимое. Перстень с круглым синим камнем и разломанные останки печати.

— Господин? — переспросил Мараал, когда ответа на его предложение не поступило, и удивленно оглянулся на визиря.

Искандер, не отрываясь, смотрел на останки печати.

— Господин?

Визирь снова не ответил. Прошло еще несколько томительных минут, и наконец он оторвал свой взгляд от предметов на ладони и соизволил поднять голову.

— Ну что тебе? — недовольно спросил он.

Искандер окинул быстрым взглядом своего помощника и заметил скорпиона в его руках. Когда наконец до него дошло то, что именно предлагает ему офирец, то он неприятно скривился.

— А ну-ка убери это с моих глаз, — сквозь зубы процедил визирь.

— Я подумал, что господин захочет подчистить концы.

— Чтобы я этого больше не видел.

Искандер отвернулся от него, однако скорпион уже исчез из рук его помощника.

Великий визирь был так поглощен своими мыслями, что не заметил одного странного мужчину, внимательно наблюдавшего за ним.

Незнакомец с бритой головой и темными глазами был одет на манер Северных Королевств: в желтый камзол с синими полосками и такого же цвета рубаху. Через его плечо были перекинуты две торбы. Одна из них — до краев набита свитками.

Мужчина сидел на грубо сколоченных досках и тихо насвистывал зловещую мелодию, поигрывая мешочком, висевшим у него на груди. Он находился достаточно далеко, чтобы не попадаться охранникам Искандера, но достаточно близко, чтобы различать великого визиря на пристани. На самом деле со своего места он видел даже те предметы, которые Искандер исследовал сейчас на своей ладони.

— Дела-дела, — задумчиво произнес незнакомец. — Никак не думал, что все закончится именно так.

Казалось, что он обращается к самому себе, потому что вокруг него совершенно никого не было. Однако вскоре в воздухе около него нарисовался из дыма большой нос, похожий на спелый баклажан. И две узкие щелочки хитрых глаз. Рот, сжатый в гневном порыве.

— Ну полно тебе, — проговорил незнакомец, обращаясь к джинну. — Этот мир совсем не так уж и плох. Здесь даже повеселее, чем дома.

Дэва не ответил, просто замигал в воздухе, оставаясь невидимым для всех в порту. Впрочем, как и сам незнакомец.

— Когда найдем тебе подходящее тело, то ты и не захочешь обратно, — заверил его мужчина на непонятном языке, который больше напоминал птичий свист. — Что касается печати, то не беспокойся.

Незнакомец внимательно посмотрел на Искандера. В его руках само собой возникла тонкая шелковая нить. А в глазах зажегся опасный огонь.

Дэва вновь замигал.

— Значит Геральт, говоришь, — незнакомец зловеще улыбнулся и продолжил. — Теперь я знаю твоё имя ведьмак, - таинственно проговорил мужчина начал тихо насвистывать.

Налетевший сильный порыв ветра заставил дэву раствориться на мгновение. А потом джинн снова появился из воздуха.

Гюнтер о’Дим натянул шелковую нить между руками. Так сильно, словно уже примеривался к чей-то конкретной шее и прикидывал, как именно ему следует удушить. Натянул до предела. До побелевших костяшек пальцев, если бы его смуглые пальцы могли побелеть. Холодная полная презрения и вместе с тем самая искренняя усмешка не покидала его губ, пока он внимательно, очень внимательно смотрел на Искандера.

***

Всякому жителю Офира, молодому или старому, богатому или бедному, было известно, что состоятельность человека в этой стране определялась не столько количеством денег, земельными владениями или даже размером дома, сколько обширностью и величиной сада, который он поддерживал. А содержать в Офире собственный сад было делом крайне затратным, хлопотным и абсолютно невыгодным. А посему — считалось чистой роскошью.

В выжженной на солнце и обдуваемой ветрами местности плодородной почвы было крайне мало. В основном ее сюда завозили. А так как на дождливую погоду приходилось всего пару недель в году, то поливать любые цветы и растения приходилось часто и в основном вручную. Поэтому вельможи Офира соревновались между собой в выращивании самых экзотических и капризных цветов и ярких вечнозеленых растений. И конечно, венцом всего творчества в Офире считался придворцовый сад Мараканды. Зеленая обитель падишаха, питаемая подземной рекой.

Сегодня принц Ардэшир и его свита спасались от жары в этих буйных зарослях. Водный каскад осыпал будущего повелителя Офира мелкими брызгами и дарил столь приятную свежесть. Принц сидел совсем близко к искусственному водопаду, внимательно слушал доклад первого министра и посматривал на своих старших сыновей, играющих недалеко от воды.

— Значит, уехал, — пробормотал он себе под нос. — Что ж, как говорится, скатертью дорога.

Искандер не поднял головы и терпеливо ждал, что будет дальше.

— А ты и рад стараться, — недовольно заметил принц. — Отправил ведьмака как можно дальше отсюда. Подальше от беды, я полагаю.

Великий визирь едва заметно вздрогнул, что не укрылось от внимания Ардэшира.

— Тебе сильно повезло, Искандер. Потому что твои действия совпали с моими намерениями. Но впредь я хочу, чтобы подобные вещи ты для начала обсуждал со мной. Я дал тебе эту должность, но я могу ее и забрать. А заодно и все твои земли, дворцы и состояние в придачу.

— Как вам будет угодно, повелитель, — Искандер сдержанно поклонился.

Ардэшир выпил немного холодного щербета из кувшина. Полюбовался красотой стремительно падающей воды. Визирь по-прежнему разглядывал свои расшитые туфли.

— Но не буду, — внезапно сказал принц. — Не буду, потому что умею быть благодарным. И прекрасно понимаю, что если бы ты и твои соратники сдали бы меня Фархаду, то я бы уже давно лишился головы. Так что можешь не беспокоиться, Искандер. Жизни не лишу, даже за серьезные проступки. И земли твои останутся при тебе.

Визирь снова поклонился принцу и наконец решил поднять голову.

— Ведьмак оставил вам подарок, — хрипло пояснил он.

По молчаливому согласию Ардэшира он подозвал к себе одного из слуг и выложил на блестящий серебряный поднос содержимое мешочка. Офирец в нарядной ливрее тут же отошел к принцу и склонился около него.

Ардэшир приподнялся на своем кресле, чтобы хорошенько рассмотреть вещи на подносе, и внезапно замер. В отличие от Искандера его не столько заинтересовала печать, сколько перстень с круглым синим камнем. Искандер внимательно наблюдал за его реакцией.

Смуглое лицо принца слегка побледнело и сделалось каким-то напряженным. Казалось до него доносится далекий свист или это ветер. Он протянул руку и было коснулся перстня, однако в последний момент передумал.

— Что именно сказал тебе Геральт? — резко спросил он.

— Чтобы я передал эти вещи на хранение. В сокровищницу дворца. И что вы знаете, что с ними делать.

Принц внимательно посмотрел на перстень и так и не решил к нему притронуться. Интуитивно чувствовал исходящую от него опасность.

— Так тому и быть, — едва слышно отозвался он. — Значит, делай так, как сказал тебе Геральт.

Искандер снова поклонился и сделал знак слуге, повелевая ему унести и перстень, и останки печати. Он едва сдержал саркастическую улыбку.

— Папа! Папа! — раздался звонкий голос от воды.

Маленький черноволосый мальчик, на вид не старше шести лет, подбежал к Ардэширу и попробовал забраться ему на колени. Когда у него это не получилось, он начал дергать принца за расшитый кафтан.

— Папа! Папа! Ну пойдем со мной! Хочу тебе кое-что показать!

Две наложницы, присматривавшие за ним, остановились перед принцем в некотором беспокойстве. Однако Ардэшир улыбнулся своему сыну и легонько шлепнул его. Прежнее напряжение, охватившее принца при виде подарка ведьмака, как будто сразу несколько спало.

— Я занят делами. Разве ты не видишь? И это невежливо вот так влезать в разговор даже не поздоровавшись.

Мальчик смущенно потупился.

— Ну же, Сирват, веди себя как следует, — строго сказал ему Ардэшир.

Его сын с некоторой опаской взглянул на высокого Искандера, но все же отвесил ему глубокий поклон. Визирь поклонился в ответ и дружелюбно улыбнулся мальчику.

— Мой старшенький, — небрежно бросил принц. — Если ты еще не успел с ним познакомиться.

— Не успел, — Искандер покачал головой. — И как же тебя зовут, о юный шахзаде?

— Сирват, — бойко ответил ему мальчик. — И я уже большой.

Ардэшир тихо рассмеялся. При взгляде на сына в его глазах светились радость и гордость. И несвойственная ему мягкость, которую до этого он проявлял только рядом с Трисс.

— Конечно, большой, — подмигнул ему Искандер. — Когда вырастешь и станешь еще больше, то будешь управлять этой страной.

— И поедешь учиться в Оксенфурт, — добавил принц, целуя своего старшего сына в лоб. — Как и твой папа когда-то.

— Поеду, — важно ответил мальчик, совершенно не понимая, где находится Оксенфурт.

— А пока иди, поиграй со своим братом. Да, кстати, что ты хотел мне показать?

— Мы поймали большую жабу в камышах, — разом повеселел мальчик. — Она так смешно дрыгает ножками, что обхохочешься. Вот думаю, в какой кувшин ее посадить.

Ардэшир серьезно посмотрел на сына.

— Не надо. Лучше отпусти ее обратно.

— Но отец…

— Сирват, ты слышишь, что я сказал? Запомни, особенно если вырастешь и действительно когда-нибудь будешь управлять этой страной. Не надо никого мучить, если без этого можно обойтись.

— Хорошо, — плечи мальчика несколько поникли, однако он беспрекословно послушался.

Доковылял в сопровождении наложниц до воды. Там, где сидел его младший брат и с любопытством тыкал в жабу палкой. Она все никак не могла выбраться из большого и очень глубокого ведра.

— Хватит, — властно сказал ему Сирват. — Не надо никого мучить.

Он отобрал у брата палку, несмотря на все его протесты. И когда тот залился слезами, аккуратно взял желто-зеленую жабу в руки. На ощупь она была не очень приятной — скользкой, холодной и шершавой. Пучила свои глаза на выкате и глухо квакала.

Сирват с легким сердцем опустил ее на землю около воды и посмотрел, как она весело поскакала в заросли.

***

Красивый покрытый лаком нос корабля разрезал изумрудно-синие волны. Ведьмак стоял на корме и рассеянно наблюдал на удалявшимся городом. Вдыхал полной грудью терпкий морской запах.

— Куда дальше? — спросил бард, перебирая струны лютни.

— В Новиград. Куда же еще?

— Можешь высадить меня по дороге. В том порту, откуда я смогу добраться до Туссента.

— Все-таки поедешь…

— Ну, конечно. Надо будет развеять меланхолию княгини, — Лютик провел рукой по своей драгоценной лютне. Даже слегка погладил ее. А потом неожиданно достал увесистый мешочек и улыбнулся.

— Что это? — настороженно поинтересовался Геральт.

— А ты как думаешь, мой дорогой друг? Наша награда, ты отказался от золота, поэтому я взял камни.

— Зараза, Лютик! Я ведь не хотел ничего брать.

—Бла-бла-бла. Ты наверное забыл, но мы истратили весь мой аванс, между прочим. И ты мне должен. Да и с голой жопой возвращаться к женщине, тем более княгине просто бестактно.

Геральт сдержанно улыбнулся и покачал головой.

— Не ворчи, — Лютик достал большой зелёный сапфир и кинул ведьмаку. Он поймал его и покрутил. Его цвет напомнил ему глаза Трисс.

Геральт рассеянно наблюдал за удалявшимся от него городом и старался не думать, свидится ли он еще с людьми, которых в нем оставил.

Лютик решил его не тревожить. Он не стал говорить Геральту о том, что намеревался сочинить новую балладу. На этот раз об их приключениях в Офире. Сейчас он как раз пытался подобрать мелодию и сочинить подходящие слова

О новом полном опасностей и монстров мире. Бескрайней пустыне, выжженной земле и горячем солнце. Блистательных сражениях и золотом драконе. Великолепных дворцах и роскошных гаремах. Прекрасных принцессах и вероломных принцах. О волшебных коврах и зачарованных сокровищницах. И конечно, о чародейке и ведьмаке. О том, как они встретились посреди этой офирской сказки. Полюбили друг друга и больше уже никогда не расставались. О двух сердцах, навеки соединенных вместе.

Военный когг несся вперед на всех парусах. Резал изумрудно-зеленые волны напополам. Увозил и Геральта, и Лютика далеко-далеко от Офира. Обратно в Северные Королевства и туманный Новиград. Навстречу новым приключениям.