Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
Обычно, уходя в Н–поле для поединков с Соусейсеки, я не замечал момента перемещения — словно шагнул в открытую дверь, но сейчас все было иначе — переход был вязким и голова закружилась, как у пьяного. Все было словно в багровом тумане, а в ушах повис навязчивый звон.
Зеркало привело нас в необычное место. Я почти наткнулся на Соу, стоящую совсем недалеко и смотрящую куда–то вдаль. Пана Анжея нигде не было, да и вряд ли он мог бы скрыться здесь. Но был некто другой.
Вымощенная грубыми плитами огромная площадь посреди неприступных горных вершин была усыпана снежной крупой, и ветер рисовал сложные узоры на неровностях камня. Низкие серые тучи давящим сводом двигались над нами, и солнце рвалось сквозь их края слепящим ореолом. Это место казалось пустым, но впечатление было обманчиво — мне все время хотелось обернуться, потому что нечто на грани чувств носилось вокруг. Впрочем, секреты могли подождать, потому что на другом конце площади нас ожидал знакомый силуэт во фраке. Бесспорно, этот наряд мог принадлежать многим джентльменам, но только один из них мог похвастать кроличьей головой. Нас ждал демон Лапласа.
Мы шли молча, бок о бок, и я думал о том, как поговорить с Соу о словах Энджу. Кроме всего прочего, он озвучил и некоторые из давно вертевшихся у меня на уме вопросов, причем сделал это так, как будто ему известна истина. Я мог бы оставить их при себе, но теперь в этом не было смысла.
Белые перчатки Лапласа поднимались и сталкивались — он аплодировал, прищурив красные глаза. Его улыбка была неприятной, хотя, возможно, он просто не умел иначе. Мы остановились в пяти шагах, ожидая конца этой одинокой овации.
- Вы определенно умеете удивлять, молодой человек! Я в восторге от этого небольшого представления — но знаете ли, с самого начала я верил, что из вас выйдет великолепный актер!
- Не могу сказать, что рад видеть вас снова, Лаплас. Я ожидал встречи с кое–кем другим, более…
- Дурно воспитанным? Пробежал мимо и даже не поздоровался, вот как. Но не спешите, он уже далеко.
- Тогда, быть может, задать предназначавшиеся ему вопросы вам?
- Я с радостью бы выслушал вас, юноша, но боюсь, мне они уже известны. В этом вы все еще очень предсказуемы, увы.
- Постараюсь не разочаровывать ваше любопытство в дальнейшем, Лаплас.
- О, это так любезно! Я, собственно, мог бы снова предложить вам ту сделку…
- Не стоит.
- Не торопитесь! Сейчас наши интересы совпадают, а я не торгуюсь с союзниками. Вы найдете дорогу в мир юной леди, и, возможно, обретете искомое, а я буду наслаждаться вашим представлением.
- Прежде чем мы расстанемся, позвольте полюбопытствовать, Лаплас, зачем вам все это?
- О, это долгая история, молодой человек, а здесь совсем неуютно. С вашего позволения, я предпочту рассказать ее позже, за чашкой чая у камина, например.
- Не смею настаивать и не совру, если признаюсь, что буду ждать этой встречи. А теперь, если моя спутница не желает поговорить о чем–либо еще, я был бы признателен…
- Желаю. — Соу шагнула вперед, — Скажи, ведь ты помог Энджу бежать, Лаплас?
- Вы так же проницательны, как и раньше, четвертая дочь Розена. Да, я указал ему путь — но надо ли так серьезно это воспринимать?
- Ты можешь кружить своими сладкими речами голову моему медиуму, но не пробуй сбить с толку меня. Мы давно знакомы, демон Лапласа.
- О, это верно. И вам стоило бы привыкнуть к тому, что я помогаю любимым актерам в трудных ситуациях — и это касается ваших противников не менее, чем вас, верно?
- Ты играешь с нами ради того, чтобы не скучать и хочешь, чтобы это спокойно принимали, как должное?
- Как будто у вас есть выбор. Злиться на меня не менее глупо, чем злиться на грозу или ураган — это ничего не меняет. Только вот я играю не с вами.
- Надеюсь, когда–нибудь у кого–то получится сорвать с тебя эту приторную маску.
- Вы для такого слишком прямолинейны, Соусейсеки.
- Довольно пустой болтовни. Ты обещал указать нам путь — так действуй!
- Вам стоило бы тоже кое–чему поучиться у вашего…медиума. Но раз вам недосуг беседовать с одиноким кроликом, перейдем к делу. Молодой человек уже почувствовал кое–что, верно?
- Здесь есть нечто большее, нежели площадь в горах, верно? Я слышу что–то вокруг, чувствую… Кажется, еще чуть–чуть, и удастся понять…
- О, впечатляет. Но не буду вас интриговать. Это место действительно наполнено прошлым, и бурным прошлым. Здесь перекресток, тропинка, перевал между мирами — немногими из существующих, конечно же. Отсюда вы сможете попасть в нужное место, и довольно скоро, надеюсь.
- Что мы должны сделать?
- Увидеть истину. Это непросто, ведь тут столько всего произошло… Вам, людям, известна столь малая часть настоящей истории, что иногда становится любопытно, как вы собираете цельную картину из этих обрывков. Но я отвлекаюсь.
- Я обдумаю ваши слова, Лаплас, но позже. Все же, что нужно искать?
- Ваша спутница узнает эти места, ну а вам надо позволить ей видеть, не более. Если не получится, возвращайтесь. Я побуду здесь некоторое время, полюбуюсь пейзажами.
- На всякий случай, до свидания, и спасибо.
- В следующий раз я бы предпочел услышать иные слова в качестве благодарности.
- Но…а, понимаю, понимаю.
Смутные тени за спиной и звуки на грани слышимости заставляли меня непроизвольно оглядываться. Беспокойство нарастало и нарастало, а Соу, казалось, ничего не замечала. Позволить ей увидеть, позволить…и как?
- Соу, есть мысли насчет перехода?
- Думаю, нам намекали на кольцо. Я должна взять у тебя жизненной силы, чтобы увидеть нечто знакомое.
- Что ж, рано или поздно это случилось бы, верно?
- Это уже случалось — в лавке Энджу.
- Значит, ничего страшного в этом нет.
- Полтора часа жизни — не так уж и мало для смертного.
- Мелочи, всего–то.
- Из мелочей могут собираться горы.
- Можно попробовать иначе, ведь мы не спешим.
- Если есть варианты, я только за, мастер.
- Тогда мне придется взять тебя на руки для начала.
- Это нужно для твоего плана?
- Мне будет проще, — солгал я.
Какой–то звон на грани слышимости и едва ощутимый толчок в плечо заставили меня поспешить. Следовало поскорее убираться из этих мест, непригодных для путешественников вроде меня.
- Помнишь, как ты управляла мною, когда мы рисовали черное плетение?
- Конечно, помню. И что ты предлагаешь теперь?
- Попробуй использовать мои чувства, чтобы подсказать мне, если я увижу те самые «знакомые места»
- Интересно, почему ты думаешь, что они совершенней моих собственных?
- Ну это только предположение, не более, — я не упомянул шумы и тени, зная, что Соу не будет спорить попусту.
Она действительно не стала — и ее рука легла в центр красного уверенно, как будто все это уже происходило сотни раз. Знакомое ощущение тепла — без тех побочных эффектов, которых я ждал. Соу прикрыла глаза, словно прислушиваясь, и я постарался сконцентрироваться, чтобы помочь ей.
- Вокруг действительно что–то есть, но оно за гранью восприятия. Я использую твою силу, но немного иначе — истрачу ее в тебе. Это будет гораздо экономнее.
- Хорошо, действуй. Не терпится убраться отсюда.
- Теперь и мне тоже.
Кольцо потеплело, но в то же время жар растекся и по красным знакам, а затем тяжелая волна наполнила голову, лицо и уши вспыхнули багрянцем, а кровь молотами застучала в висках. Зрение многократно обострилось, уши, казалось, улавливали скрип снежинок о камень, а каждая клеточка тела была чувствительна, словно тонкая кожа едва затянувшихся ран.
Длилось это недолго, а затем кровь схлынула, возвращая меня к обычным, показавшимся тусклыми, чувствам. Соу открыла глаза и разочарованно сказала:
- Нет, не то, неправильно. Я только что истратила впустую полчаса твоей жизни, мастер.
- Мы истратили. Идея была моей, и, согласись, небезосновательной. Просто плетение не то. Проход скрыт не чем–то материальным, и как ни вглядывайся, не различишь.
- Что же тогда не дает нам увидеть происходящее?
- Быть может, время?
- Время? В этом есть нечто правдоподобное, но как его увидеть?
- Если предположить, что разные переходы сюда открывались в разное время, то это объясняет причину, по которой Энджу скрывался именно в моем мире. И теперь он смог войти сюда и уйти — а значит, мы сможем отправиться следом и попасть именно туда, куда нужно.
- Сперва скажи, как ты собираешься найти проход, мастер.
- Это место полно призраков. Все, что случалось здесь, имеет больший…вес, чем где–либо еще. Я не знаю, как это объяснить. Стоит только прислушаться к ним и представить — и среди прочего мы отыщем и бегущего Энджу.
- Кажется, я поняла, что ты хочешь сделать, мастер. Что ж, если я увижу что–то знакомое, то сразу дам знать.
Ветер все так же напевал свои песни, но было и другое. Шумы и…стоны? Я сделал несколько шагов, не открывая глаз. Скрежет металла? Далекий крик? Грохот падающих камней? Воображение рисовало происходящее, позволяя улавливать все новые детали. Кровавые детали.
Когда–то здесь была не просто площадь в заснеженных горах. В снегу под ногой вдруг хрустнуло что–то и от неожиданности я открыл глаза. Под моим сапогом были кости. И рядом. И дальше. Повсюду.
- Здесь же был только снег и камень, Соу? Откуда все это?
- Вот и еще кое–то. Следы, вон там, видишь?
- Думаешь, это…
- Да, он бежал здесь. Вперед.
Я закрыл глаза и продолжил идти. Звон металла, лязг оружия. Кем были сражавшиеся здесь? Армией, собравшейся в поход сквозь чародейское зеркало? Жертвами чужих ловушек, обреченными биться друг с другом за право прожить еще несколько дней? Один из призраков толкнул меня, совсем слабо, но все же прерывая концентрацию.
Вокруг видны были прозрачные фигуры, яростно бьющиеся между собой. А впереди тропинка из заснеженного камня переходила в зелень идеальной лужайки, и следы уводили туда.
- Узнаешь это место, Соу?
- Это похоже на воспоминания из далекого прошлого. И следы вели туда, верно?
- Тогда идем.
- Будь осторожней, мастер. Ты оживляешь весь перекресток, и скоро он сможет стать большим, чем воспоминания.
- Я постараюсь.
Призраки все чаще задевали меня, а некоторые даже начинали оглядываться, ища тревожащего их. Капли крови одного из них вполне явственно стекали по щеке. Я ускорил шаг, и впереди показались поля алых роз. Что–то белело вдалеке, рядом с деревьями.
- Дом Отца! — воскликнула Соусейсеки, и я понял, что мы почти у цели.
- Мы пришли?, — один из призраков уже явно заинтересовался нами.
- Еще немного, мастер!
Удар в спину заставил меня дернуться, второй выдавил стон. Но третий уже был совсем слабым, а четвертый — царапиной. Аромат роз показался мне удушающим, и в голове мутилось, но я продолжал идти, пока красные знаки могли удерживать кровь и боль.
Сны и галлюцинации смешивались, и жар не давал понять, где заканчивались видения и начиналась реальность. Я знал, что лежу на чем–то неудобном, твердом, но эта поверхность слишком часто менялась. Где–то рядом была Соусейсеки, то и дело появляясь и исчезая, принося короткие минуты покоя. Раны на спине были сшиты серебром — и только она могла справится с этим. Были и другие — но были ли? Но какими бы ни были иллюзии, красное сражалось и побеждало. Я видел, как тонут в огненном море черные тупоносые корабли, как легионы красных латников под предводительством белых великанов неистово рубятся со странными уродами, как зарастают почему–то по–осеннему окрашенными лесами трещины оврагов, как свора рыжих псов рвет обезумевшего кабана, как лекарь в вороньей маске каленым тавром выжигает чумные бубоны с деревьев… Под багряным небом, в облачении кардинала я шел по бесконечным розовым полям, и сладкий аромат не давал вдохнуть достаточно воздуха. И повсюду смотрели с высоты две луны — зеленая и красная, следуя за мной по изменчивому миру.
Не знаю, много ли времени прошло, но однажды, проснувшись, я понял, что дальше все будет лучше. Видения ушли, остались только слабость и ноющая боль. Я лежал на чем–то довольно низком и жестком, посреди незнакомой комнаты, и чувствовал, как рядом тикают тысячи часов — словно тысячи насекомых, бесконечным потоком движущиеся куда–то.
Я понял, куда меня привела — или принесла? — Соу. Дом стариков, которые когда–то были медиумами садовниц. Да, пожалуй, это было единственное место, где мы могли бы найти приют теперь.
- Мастер, ты очнулся?
- Кажется, да. Долго я бредил?
- Более трех дней. Старики хотели отправить тебя в больницу, и пришлось кое–что им рассказать.
- Почему не все?
- Сам расскажешь, когда познакомитесь. Все равно тебе еще долго отлеживаться.
- Тяжело было меня вытаскивать?
- Гораздо легче, чем лечить. Почему ты позволил им так себя ранить? Мне пришлось нелегко, даже несмотря на помощь знаков — один из ударов почти попал в позвоночник.
- Я до конца не верил, что призраки опасны. А потом спешил прорваться, чтобы не остаться с ними навсегда.
- Обещай, что больше так не подставишься, мастер! Мне…
- Она все три дня от тебя не отходила, парень, — я и не заметил, как вошла старушка, — как мы ее не уговаривали, ни разу глаз не сомкнула.
- Твои глаза, Соу. Я все время видел их, пока бредил.
- Мастер…
- Ну хватит, позже наговоритесь, ты обещала, что поспишь, когда ему станет легче. Я о нем позабочусь, не беспокойся.
- Да, Мацу–сан, обещала. Поговорим утром, мастер.
- Отдыхай, Соу. Со мной все уже в порядке. Вот только…
- Что?
- С каких пор я понимаю японский?
- Прости, что снова трогала твою память без разрешения, но мне показалось, что без языка тебе будет слишком сложно.
- Спасибо, что позаботилась, я–то совсем этого не учел. А что–нибудь пропало из старых воспоминаний?
- Толком не поняла, что, но там была уйма знаний о какой–то местности и воюющих на ней существах. В основном это были воспоминания о удачном применении ими способностей для убийства других.
- Э, что бы это могло быть–то?
- Очень часто повторялись неясные, но явно значимые слова вроде «ультимейт, ганг, нубы собрали рапиру, тавер снесли, дабл, трон ломают» и много других. Ничего важного?
- Да это же…черт, забыл! Все забыл!
- Прости, мастер, но другое казалось еще важнее!
- Ох, я теперь…, — и смех начал колоть мои заживающие раны, — все в порядке, это мне уже не пригодится…надеюсь!
Старики заботились обо мне гораздо больше, чем того требовала болезнь, и иногда мне даже было неловко. Впрочем, я начал подозревать, что им просто интересно послушать рассказы о нашей с Соу жизни.
Как мы и договаривались, наше появление пока оставалось секретом. Не то, чтобы я ожидал толпы желающих отправить Соу обратно в небытие, но все же хотелось иметь на руках все козыри для такого случая. Долго скрываться все равно не вышло бы — на выходных стариков обычно навещала Суисейсеки, а в ее реакции стал бы сомневаться только параноик. Но мне стоило остерегаться, чтобы не попасть под спонтанный выброс ее непредсказуемых эмоций. К тому же стоило помалкивать о том, что не должно быть известно возможным противникам, хотя бы оттого, что проговориться для Суисейсеки было так же естественно, как для меня дышать. К моей радости, Соу отнеслась к этим рассуждениям с пониманием и не стала обижаться за сестрицу — видимо, зная особенности ее характера получше меня.
Как водится, планы пошли наперекосяк. Я дремал, а Соу со стариками возилась на кухне, когда гладь зеркала пошла кругами, превращаясь в проход. Сквозь сон я почувствовал взгляд на затылке, и повернулся, ожидая увидеть Соу с долгожданным обедом.
- Ай, ай, он на меня смотрит же!!, — попятившись, закричала стоявшая уже совсем близко Суисейсеки и выбежала из комнаты.
Я с интересом прислушивался к происходящему, ожидая, когда сестры встретятся, но вместо особо громких криков вдруг стало подозрительно тихо. Впрочем, причин волноваться не было — умереть от радости вряд ли бы у них получилось.
Стоило слабости снова заставить глаза закрыться, как в комнату снова вошли.
- Не шуми, Суисейсеки, он все еще очень слаб.
- Какой–то он у тебя худой и бледный совсем же. Наверное, ты его не кормишь?
- Не говори глупостей. Мы немало пережили, прежде чем попасть домой, и ему нужно время, чтобы поправиться.
- Он тебя не обижал, Соусейсеки? Если он тебя обижал, я его никогда не прощу же!
- Вовсе нет, ничего такого не было. Он всегда обо мне заботился, может, больше, чем о себе.
- Это правильно же! Кому, как не медиумам, помогать нам жить так, как мы того заслуживаем?
- Думаешь? И Шинку так думает, наверное…
- О, точно так же! Джун и Нори хорошо справляются со своими обязанностями, хотя коротышка все еще иногда вредничает!
- Может быть…когда–нибудь я познакомлю вас с ним. Когда все будет хорошо.
- Но, сестра, что может быть не так? Игра сменила правила же, Отец воскресил тебя и…
- Нет, Суисейсеки. Не Отец.
- Но…как же? Кто тогда?
- Мой новый медиум. Точнее, мой мастер.
- Что ты такое говоришь же?! Может, он тебя заколдовал?
- Нет, сестрица, нет. Но мое настоящее тело все еще лежит у вас, а Лемпика — у Суигинто.
- Настоящее… Но ты и сейчас настоящая же!
- Не совсем, не такая, как раньше. Посмотри — у меня даже шарниров нет.
- Как, как, как же так?! Не мог же он тебя…
- У меня нет ничего от меня прошлой…кроме меня самой. Для этого мира я все еще далеко, там где темно, холодно и очень одиноко.
- Что ты такое говоришь, Соусейсеки! У тебя же осталась твоя Роза Мистика!
- Нет, Суисейсеки, даже Роза теперь другая.
- Но, но как же это? Ты призрак? Может, это какая–то западня?
- Успокойся, Суисейсеки, я все еще твоя младшая сестра, четвертая кукла Розена. И я верну все, что мне принадлежит по праву, а он…он мне поможет.
- Я должна рассказать остальным же!
- Да, так будет лучше. Расскажи им, что Соусейсеки вернулась.
- Ну, кажется, все начинается именно сейчас. — сказал я после того, как зеркало закрылось за растерянной Суисейсеки.
- Так ты не спал, мастер?
- Не хотел вам мешать. Хорошо, что ты рассказала сестре о том, что я собрал тебя заново, разве только о Розе Мистике упоминать, наверное, не стоило.
- Не хочешь ли ты, чтобы я обманывала Суисейсеки?
- Умолчать можно было бы. Впрочем, врать — это моя работа.
- Обязательно ли это, мастер?
- Боюсь, что да. Нас попытаются втянуть в старые игры — собственно, для этого и Лаплас помог нам сюда попасть. Возможно, в некоторых даже стоит поучаствовать, или начать собственные.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы сейчас можем противопоставить любым противникам только хитрость. — Нам стоило бы попробовать вернуть твое настоящее тело и Лемпику, а, быть может, и Розу Мистику.
- Не могу не согласиться. Было бы неловко встретить Отца не такой, какой он меня создавал.
- Хочу предупредить заранее — если мы говорим не наедине, не стоит абсолютно доверять словам. Слушай не разумом, а сердцем, Соу, и мне будет проще обвести противников вокруг пальца.
- Мастер, у нас пока нет врагов, так зачем тогда все эти предосторожности?
- Твое появление, твоя цель…наша цель совершенно не вписываются в планы твоих сестер. Думаешь, они будут ждать, пока ты встретишься с Отцом раньше, чем они?
- Я не думала о таком, но в твоих словах есть логика. Но я же отказалась от Игры, и не смогу стать Алисой, так зачем им…
- Во–первых, ты пытаешься получить приз просто так — ведь встречи с Отцом все вы ждали так долго, а Игра была способом ее достижения. Во–вторых, Розен непредсказуем и может вдруг отказаться от Алисы, заменив ее тобой.
- Но зачем ему несовершенная кукла?
- Это гипотеза, не более. Но для большинства одной такой возможности достаточно, чтобы пытаться помешать.
- Понимаю. Так ты предлагаешь скрывать наши намерения?
- По возможности да. Хотя бы до тех пор, пока мы не решим текущие проблемы — с Лемпикой и телом, татуировками и способом искать Отца.
- Кажется, это может затянуться, мастер.
- Впереди вечность, по крайней мере у тебя.
- Не говори так! Я…вряд ли справлюсь сама…
- Ну не завтра же мне умирать, Соу! Мы, скорее всего, справимся быстрее, чем рассчитываем, верно?
- Постараемся. А потом, когда я найду Отца, я попрошу его поделиться с тобой секретом долголетия! Он его точно знает, и может и тебя научить…
- Соу, не думай о таких мелочах. Даже если он его не раскроет, всегда можно попробовать спросить Энджу.
- Он точно не расскажет после всего произошедшего.
- Ну зависит от того, как спрашивать, знаешь ли. Впрочем, это не актуально! Лучше поговорим о делах насущных!
- О каких, мастер?
- Например, о моем обеде, который уже скорее всего остыл, — улыбнулся я.
- Ох, прости, мастер, сейчас все принесу!
- Спасибо, что так беспокоишься обо мне, Соу.
- Ну что ты, мастер, разве можно иначе?
В этот день я все же решил выбраться за общий стол, благо, раны уже хорошо затянулись.
- Странный ты человек, медиум–сан, — сказала старушка Мацу, глядя, как я ем рис чем–то вроде ложки, свитой из серебряных нитей, — даже не представился нам.
- Имя мое несущественно, да и стоит сменить его поскорее. От меня старого совсем немного осталось.
- Молод еще, не знаешь, как глубоко сам в себе сидишь. Или думаешь, что если из дому сбежал, и имя сменил, так уже и новый человек? Эээ, прошлое все равно догонит, от него хуже, чем от тени своей прятаться.
- Ваша правда, не поспорю. Вот только сейчас не время о таком вспоминать. Как мы с Соу тут закончим все, так и можно будет думать о таких мелочах.
- Ну думай, думай. Жить–то вы у нас останетесь?
- Если не прогоните, — улыбнулся я, — идти–то нам особо и некуда.
- Что ты говоришь такое, как мы вас прогнать–то можем? Соусейсеки–то нам как дочь, а куда ты, туда и она, вот оно как вышло.
- Постараемся вам не мешать по возможности.
- Соусейсеки всегда тихоней была, да и ты, медиум–сан, вроде как человек серьезный. То ли дело сестрица ее — даже скучаю по тем временам, когда мы все вместе жили.
- Попросили бы ее навещать почаще, разве она отказалась бы?
- Да что уже, у нее новый медиум, хороший парень, да и компания своя. И так она нас не забывает, вот сегодня приходила как раз.
- А, а я проспал, вот незадача, — не обращая внимания на рассерженный взгляд Соу соврал я, — надеюсь, еще встретимся с ней.
- Конечно, встретитесь, теперь–то, когда Соусейсеки вернулась, она почаще приходить станет, да и вы могли бы их навестить, наверное.
- Да, да, это хорошая мысль. Как только сможем, так и заглянем…на чашечку чая.
Несколько дней прошли, а никто не спешил нарушать наше спокойствие. Более всего удивляло то, что до сих пор не появлялась Суисейсеки, да и Шинку не спешила навестить воскресшую сестрицу и убедиться в том, что она вернулась. С другой стороны, это явно пошло на пользу моим ранам, которые наконец–то стали поддаваться влиянию красных знаков и затягивались с неестественной скоростью.
Еще неделя, и можно было бы нанести очередной узор — но все вышло иначе.
В какой–то момент зеркало стало меня беспокоить. Не было явных поводов, но нечто в нем было не так. Тени были неестественными или свет преломлялся неправильно — не знаю.
Впрочем, разгадка не заставила себя ждать. Тихий смех посреди ночи моментально заставил проснуться, и я чудом сдержался от того, чтобы не выдать себя резким движением. Кто бы мог сомневаться в личности ночной гостьи? Не нужно было смотреть назад, чтобы понять — к нам явилась первая дочь Розена.
Соусейсеки, как назло, мирно спала в своем призрачном подобии чемодана. Беспокоиться, конечно, было рано, ведь Суигинто никогда не упускала возможности поговорить с противником, будучи уверенной в победе. Да и за этим ли она пришла?
До боли напряженные уши пытались уловить каждый шаг, и только знаки помогли оставаться неподвижным, когда на щеку упало черное перо. Суигинто обошла меня и остановилась, глядя на спящую сестру.
Знаки дрожали от напряжения — я был готов ударить всем доступным арсеналом, если бы Суигинто попыталась предпринять что–либо подозрительное. Но она просто стояла — и ожидание становилось невыносимым. Казалось, прошло несколько часов, но ничего не менялось.
- Хватит прожигать мне спину, медиум, — неожиданно сказала она, — и не делай глупостей.
- Приятно познакомиться, — ответил я, не убирая силу из знаков, — надеюсь, взаимно.
- Не говори глупостей, человек. Я могла бы разнести на кусочки и тебя, и этот дом, и эту…подделку, но сегодня настроение не то. Живите пока.
- И на том спасибо. Все это так знакомо…
- Знакомо?!, — Суигинто резко повернулась, — Что значит «знакомо»?
- Ты довольно знаменита, Первая. Слава о тебе разнеслась дальше, чем ты думаешь.
- Не понимаю, о чем ты. И лучше помолчи, пока я не рассердилась.
- Хорошо, — я поудобней улегся, продолжая держать ее на виду.
- Нет, все же расскажи, как ты стал медиумом проигравшей куклы?, — долго играть в молчанку у нас не получилось.
- Мы встретились при странных обстоятельствах. Я помог ей вернуться сюда, но не более.
- Отец все же оживил ее?
- Нет. Она вернулась сама.
- Что за глупости! Ты совсем дурак, человек, если серьезно говоришь такое.
- Но я не вру. Спроси ее, если хочешь.
- Спрошу, перед тем, как забрать Розу Мистику. И лучше бы тебе не тратить понапрасну свою и без того короткую жизнь, сопротивляясь неизбежному.
- Не ожидал такой заботы от тебя, но это так мило!
- Заткнись, пока я не начинила тебя перьями, как подушку.
- Молчу, молчу.
Суигинто постояла еще немного, глядя на переливающиеся линии чемодана. Я догадывался, что она более удивлена, нежели раздосадована такой неожиданностью, а ее тон был не более чем привычкой. И именно тогда, глядя на нее со стороны, я впервые подумал о том, что не обязательно уничтожать тех противников, которые могут стать союзниками. План начал приобретать первые черты.
Я готов был выдохнуть с облегчением, когда опасная гостья пошла к зеркалу, но тут все пошло наперекосяк. Еще минута — и Суигинто ушла бы с миром. Но нет.
- Что же ты не поздоровалась со мной, Суигинто?, — голос Соу звучал необычно холодно, — Неужели тебе не интересно, зачем я здесь?
- Не хотелось опускаться до болтовни с беспомощными призраками прошлого.
- Мне все равно пришлось бы тебя навестить, рано или поздно. Тебя и твоего милого медиума.
- С каких это пор ты стала интересоваться чужими медиумами? Раньше от тебя такого ждать не приходилось.
- Раньше все было иначе. Но все же — у тебя хранится кое–что, принадлежащее мне.
- Хранится? Принадлежащее тебе? Полно, что за глупые шутки? Я забрала Лемпику в честном поединке вместе с твоей Розой Мистикой, и несмотря на обстоятельства, сумела сохранить — для себя.
- Ты же понимаешь, что Лемпику придется вернуть.
- Ты серьезно, что ли? С какой стати мне вдруг отдавать дар Отца, рукотворный дух какой–то жалкой подделке? Мало того, что ты и забрать его не в силах, так и прав на него имеешь не больше, чем вот этот человек, например.
- Не будь так самоуверенна, Суигинто. Мне приходилось побеждать тебя и раньше, получится и сейчас.
Я мысленно взялся за голову, представляя себе последствия этой катящейся в совершенно неприемлемом направлении беседы. Какого, собственно, дьявола, Соусейсеки так опрометчиво задирается? Слишком самоуверенна? Или слишком уверена во мне? В любом случае, дело пахнет жареным и нужно срочно что–то предпринимать.
- Без ножниц, без настоящего тела, с одной только Розой Мистикой? Как наивно! Или ты думаешь, что я стала такой же мягкосердечной трусихой, как Шинку и Суисейсеки? Пусть Отец сказал, что можно стать Алисой иначе, но и первый способ он не отрицал, верно?
- Боюсь, даже если тебе удастся победить меня сейчас, это ни на шаг не приблизит тебя к цели. Мне нечего терять.
- Как это понимать? Роза уже ничего не значит для тебя, проигравшая сестрица?
- У меня нет той Розы, которую дал Отец.
- Что?, — Суигинто вдруг стала выглядеть растерянно, — Тогда как ты живешь?
- У меня новая Роза Мистика, более подходящая этому телу.
- Да ты смеешься надо мной!!? Зачем Отцу давать тебе новую Розу?
- А никто и не говорил о Розене. Впрочем, я спрошу его и об этом при встрече.
- Да как ты смеешь говорить о встрече с Отцом, еще и в таком тоне? Даже если твоя Роза — не настоящая, тебя все равно стоит прикончить за дерзость!
- Повторишь это в Н–поле, сестренка.
- Что ж, будь по–твоему. Сейчас я заберу твою «Розу» и быть может, отдам ее кому–либо более достойному.
- Пойдем же, так и быть, дам тебе шанс попробовать.
И почему на этот раз все идет так неудачно? Все планы коту под хвост и остается только молиться о том, чтобы вывернуться из этой ситуации живыми. О том, чтобы противостоять Суигинто в открытом бою, речи не шло. Значит, нужна хитрость. Попробовать остановить их? Нет, слишком завелись (как двусмысленно это не звучало бы в отношении кукол), без крови не разойдутся. Впрочем, кое–какие идеи у меня все же появились.
Н–поле Соусейсеки изменилось. Огромный круглый зал, освещаемый только витражами, со множеством колонн, поддерживающих стены контрфорсов и паутиной аркбутанов наверху мог бы заворожить меня сам по себе, но сейчас я лишь отметил, насколько верным решением было принимать бой с крылатой противницей именно в таком месте. Впрочем, я не надеялся, что Суигинто будет достаточно слаба даже в такой неудобной обстановке. Хотя…на что–то же Соу рассчитывала, ввязываясь в этот нелепый поединок?
От размышлений меня оторвал рой черных перьев, от которого пришлось скрыться за колонной. Кажется, началось.
Соусейсеки оказалась права, когда говорила, что я не готов к сражению с любой из кукол Розена. В аниме все действительно было предельно упрощено. Сейчас я с трудом мог уследить даже за основными атаками соперниц, не говоря о ускользавших от меня тонкостей техники. Соваться в эту мясорубку было не то, что бессмысленно, а просто безумно. Я мог бы попробовать сковать движения Суигинто серебром или метнуть черный знак, надеясь на удачу, но это вряд ли переломило бы ход сражения. Несмотря на все мелкие преимущества, Соусейсеки уступала напору крыльев, не имея возможности их как–то ослабить. Впрочем, она сумела удивить противницу, блокируя выпады меча и ножниц чем–то незнакомым ни мне, ни Суигинто. И еще — она не использовала мое кольцо. Я попробовал влить в него силы, но без ее воли оно оставалось полоской металла.
Ситуация стремительно ухудшалась. Соу пропустила тяжелый удар крыла, буквально впечатавший ее в стену. Улыбающаяся Суигинто рассмеялась и занесла клинок, готовясь закончить схватку.
- Постой, Суигинто, — сказал я, делая вид изможденного схваткой человека, — постой.
- Будешь просить пощадить ее, человечек?
- Нет, — хрипло рассмеялся я, — вовсе нет.
- Тогда зачем ты остановил меня?, — стараясь не выказывать удивления, спросила Суигинто.
- Помоги мне разорвать контракт.
- Что?, — рассмеялась она, — ты предашь свою куклу? Ты еще более жалок, чем я думала сперва.
- Она не моя кукла, — стараясь не смотреть в глаза Соу, ответил я, — Контракт был заключен обманом, и все это время она пила мою жизнь, чтобы вернуться и отомстить. Я ненавижу ее.
- Вот так новость!, — Суигинто просто сияла от радости, — Так вот до чего скатилась наша правильная и преданная Соусейсеки! Что ж, мне будет приятно посмотреть, как она теряет силы и медленно умирает!
- Заставь ее поцеловать мое кольцо, и я буду вечно тебе обязан!
- Хорошо. Подойди поближе, чтобы она не вздумала убежать.
Я поплелся к ним, стараясь изображать упадок сил. Суигинто обеими крыльями удерживала перед собой переставшую сопротивляться Соу, которая только смотрела на меня. Эти глаза будут долго преследовать меня в кошмарах — настолько глубоки в них были отчаяние и боль от предательства. Но иного пути не было. Словно идя на эшафот, я продолжал двигаться к ним, а черное плетение просто трепетало от близости таких сильных эмоций. И очутившись перед ними, я медленно поднял руку с кольцом…
- Прежде чем все это закончится, позволь задать два вопроса, Суигинто?
- Спрашивай, конечно, это так затягивает ее агонию!
- Мог бы я надеяться стать твоим учеником?
- И чему я могу научить жалкого человека?
- Управляться вот с этим, — и я выпустил серебряные нити, приближая их к Суигинто.
- Нет, я не знаю, что это, и успею убить тебя трижды, если ты рискнешь коснуться меня.
- И второй вопрос — неужели тебе не стыдно было делать все это?
- Что именно?, — она пыталась удержать на виду колышущееся серебро, ожидая подвоха.
- ЭТО, — и черное плетение молнией скользнуло к ее вискам.
Стоит отдать Суигинто должное — она успела всадить в меня не менее двадцати перьев, но я знал, что делаю. Сквозь знаки я вбросил в ее разум весь хентайный арт с ее участием, который я когда–либо видел на АИБ, преломленный призмой излишне живого воображения. Эффект был просто поразителен!
Суигинто задергалась, словно пытаясь отмахнуться руками и крыльями от льющейся со всех сторон грязи. Глаза закатились, руки бешено оттирали с платья иллюзии чего–то. Я подхватил Соусейсеки на руки и рванул наутек. Масштабы ярости обманутой и оскорбленной невиданным образом Суигинто представить было легко. Свежие порезы с перьями внутри болели так сильно, что даже красное плетение не удерживало всего.
Мы влетели в комнату, словно вырвавшись из ада, а за спиной все еще кричала попавшаяся в ловушку собственной мстительности Суигинто.
Было совсем не весело возвращаться к лежачему образу жизни, но после того, как Соусейсеки достала из меня последнее перо, сил на споры не оставалось. Ей досталось, наверное, еще больше, чем мне, но тем не менее, она не использовала кольцо. Последний стежок серебряной нити — и Соу устало опустилась рядом.
- Тебе, может быть, поспать стоит?, — спросил я.
- Нет, мастер, сон не лечит меня так, как людей. Не беспокойся, я скоро буду в порядке.
- Не стоит снова сутками сидеть надо мной, на этот раз залечить порезы будет проще, и ты, должно быть, очень устала.
- Гонишь меня?
- Разве я могу, Соу? Зачем ты говоришь такое?
- Я…я пойму. Ведь из–за меня мы чуть было не погибли сегодня. Из–за моей глупости.
- У тебя должны были быть причины поступать так. Но я не могу назвать их глупостью, не зная о них. Одного не пойму — почему ты даже не пыталась использовать наш контракт?
- Мастер.., — Соу вздрогнула, ее глаза заблестели, — так ты все время врал ей?
- Ну конечно! Неужели ты забыла наш разговор? Неужели поверила, что я так просто сдамся?
- Прости меня, прости, — дорожки слез прочертили ее лицо сверкающими линиями, — но ты был так убедителен там, что я…поверила…
- Глупенькая, — скрипнув зубами от боли, я приподнялся, чтобы обнять плачущую Соу, — мне пришлось сыграть эту роль до конца, чтобы использовать оружие последнего шанса. А ты…могла бы и не играть в благородство в такой обстановке. В конце концов, я знал, на что иду, когда одевал это кольцо.
- Нет, нет, это не игра. Я не стану тратить твою жизнь для себя. Не стану, потому что ничего не могу дать взамен.
- Разве нужно отплачивать за подарки? Которые принадлежат тебе еще и по праву?
- Останови свою щедрость, пока не поздно, мастер. Жизнь слишком дорогая цена за что бы то ни было.
- Иногда и она соразмерна, тем более что я отдаю тебе не ее, а лишь время.
Соусейсеки затихла, уткнувшись лицом в плечо, а ее слезы жгли свежие швы…и сердце. Глупая кукла, почему она с таким упорством отказывалась принять то, что я готов был отдать? Неужели ей казалось, что годы старости, болезней и воспоминаний о ней предпочтительнее более короткой, но настоящей жизни? Более того, и ею можно было бы пожертвовать — при необходимости выбирать. В конце концов, без Соу она была бы совсем тоскливой.
- И все же, почему ты решила сразиться с Суигинто сейчас?
- Я пыталась поступать так, как ты, мастер.
- Не понимаю. Разве я бросаюсь на более сильного врага, если есть другой путь?
- Нет, я не об этом. Я пыталась поверить.
- Вот как. Поверить в свои силы, чтобы получить их?
- В моем Н–поле нас было всего трое. Я думала, что наша вера сможет ослабить ее и мне удастся победить.
- Тогда я должен просить прощения за эту неудачу. У меня была только надежда на то, что ты сумеешь устоять, не более.
- Не извиняйся, мастер. Ты прав в своей оценке, да и сама я не верила до конца. Но скажи мне, как все–таки тебе удалось одним ударом ошеломить такого противника? Чем было твое «оружие последнего шанса»?
- Я…я показал ей черные глубины человеческой порочности. Отдал то, о чем хотел бы забыть сам.
- Наверное, мне еще много придется узнать о людях.
- Лучше бы тебе не пришлось этого делать. Тебе ли не знать, какими могут быть люди, садовница душ?
- Даже во снах они способны скрывать многое за непроницаемой пеленой метафор. Впрочем, я вижу, что тебе непросто говорить об этом. Забудем.
- Нет, чуть позже. Знаешь, мне сейчас жаль Суигинто, хоть она и получила по заслугам. Все–таки это было…грязным приемом. Ни одна из вас не заслуживает такого.
- Только не говори, что хочешь помочь ей.
- Не скажу, ведь ты и так поняла. Но не сейчас — слишком опасно.
- Я…я не буду тебя останавливать, мастер. Ты действительно удивителен.
- Ох, не стоит воспринимать это так. Может, я просто тряпка и не могу проявить нужную жесткость даже к врагу.
- Нет, не говори так. Жестоки только трусы, слабые сердцем, а ты, жалеющий врага, стал гораздо сильнее.
- Ну, ну, я вот даже сижу с трудом. Ты должна будешь помочь мне, Соу.
- Что я могу сделать, мастер?
- Ты же понимаешь, что подобный трюк теперь годится для любой из вас? Помоги мне забыть — навсегда.
- Ты уверен, мастер? Что бы это ни было — сегодня оно нам очень помогло!
- Абсолютно уверен. И…еще просьба…не смотри.
- Не хочешь, чтобы я приберегла этот прием? Ну так и быть, не буду.
- Просто покажи, как. Дальше я справлюсь сам.
Эксперименты с памятью все же пришлось отложить. Мы слишком устали, да и подлечится было просто необходимо. Красный растекся по ранам, пульсируя теплой болью в такт сердцу. Глаза закрывались, но сон упорно отказывался унести меня в свои чертоги. Я думал о том, что мне пришлось сделать, и о том, как все исправить.
Заслуживает ли такой противник жалости? Не совершаю ли я ошибку, собираясь помочь ей — да и нужна ли моя помощь? Но вдруг подобное со временем только придаст ей сил, которые она и без того черпала в ненависти?
Нет, стоило попробовать обратить ситуацию в свою пользу. Если она забудет случившееся, быть может, мир будет восстановлен? Ведь она не собиралась нападать первой…или собиралась?
Слишком много вопросов. И единственный ответ — нужно пробовать. В конце концов, мы не слишком рискуем, ведь у нас теперь есть повод верить в ее слабость. Пронесет, не впервой. И медлить не стоит — несколько часов для нас многого не изменят, а для нее это, наверное, схоже на несколько часов в аду. Но сможем ли?
- Соусейсеки.
- Что, мастер?
- Пойдем, попробуем помочь твоей сестренке.
- Как, сейчас? Ты же на ногах не стоишь! Да и что, собственно, ты собираешься делать?
- Встану, не в поход же идем. Нет времени ждать, пока все заживет.
- Почему это нет? Мы в безопасности, Суигинто, наверное, не скоро оправится от поражения…
- Боюсь, все на самом деле сложнее. Я должен забрать то, что показал ей, иначе… последствия непредсказуемы.
- Вижу, спорить бессмысленно. Ты уверен, что нас не ожидает еще один бой?
- Не полностью. Но вероятность невелика. К тому же, теперь вера на нашей стороне.
- Не думаю, что стоит так на нее полагаться. Все же подумай еще раз, действительно ли ты хочешь помочь такой…как Суигинто.
- Тогда, в начале, я показал тебе не все, что знал. Было еще кое–что.
- Вовремя вспомнил, мастер. И что же?
- История появления черных крыльев.
- Мне ли не знать ее?
- Розен не создавал ее такой, какой она стала сейчас. Хотя…если быть честным, он вообще не слишком тщательно с ней работал.
- Говори начистоту — бросил недоделанной.
- Но теперь–то доделал и признал, верно? Быть может, в ней есть часть Алисы, а?
- Вот уж не знаю, что, кроме Розы Мистики, там можно найти хорошего.
- Я готов поискать. Просто это же можно было сказать и обо мне.
- Ошибаешься. Ты никогда не был злобным, иначе преуспел бы в жизни. А она была — и есть.
- Пойдем, я расскажу кое–что по пути, — сказал я, стараясь подняться и не потревожить ран.
- Хорошо, будь по–твоему, мастер. Я слушаю, — Соусейсеки открывала проход в Н–поле.
- Когда я был маленьким и у меня болел зуб, я не мог вести себя, как обычно. Все вызывало раздражение и злобу, и я сжег бы мир, если бы это прекратило боль.
- Хочешь сказать, у Суигинто зубы болят?
- Хуже. Она постоянно мучает себя воспоминаниями. Ей кажется, что ее всегда пытались оскорбить или унизить — изначально. Даже Отец отвернулся от нее, оставил на полке, в забвении. Человеку, ведущему себя так, наши врачи сказали бы, что у него комплекс неполноценности.
- Это все правдоподобно, но что ты предлагаешь делать?
- Да ничего.
- А зачем идем в Н–поле?
- Ты там шляпу обронила.
- Мастер!
- Ну хорошо, хорошо. Я попрошу тебя помочь мне с серебром.
- Это может быть непросто. Я разбиралась в твоей памяти с помощью красного, но мы устроены иначе.
- Тогда можешь запечатать воспоминания сегодняшнего дня где–нибудь в глубине.
- Поможет до первого сна в чемодане, а там ее настигнут кошмары.
- Еще варианты?
- Учитывая то, что ты просил меня не смотреть, у меня выйдет не так уж и много.
- Уточни, пожалуйста.
- Я могу соединить вас, но тебе может прийтись несладко. Вообще не хочется так рисковать.
- Посмотрим, что еще удастся придумать.
Мы нашли Суигинто под одним из витражей. Она не напала на нас, да и вообще, кажется, не заметила. Сидящая в углу,уткнувшись лицом в колени, укрываясь крыльями, теперь она казалась совсем не такой опасной, как при первой встрече. Её волосы растрепались, черное платье посерело от пыли. Казалось, ее оставили здесь много лет назад и так и не вернулись.
Соусейсеки явно нервничала, когда я приблизился к Суигинто. Мне и самому было страшновато, но знаки придавали некоторую уверенность. Осторожно коснулся ее серебром, но реакции не последовало. Неужели было поздно? Опустившись рядом на колени, я, затаив дыхание, убрал скрывавшие лицо пряди — и она дернулась, словно защищаясь от удара. Плохо было дело.
Я собрал остатки самообладания и попытался сконцентрироваться. Получалось плохо.
- Соу, помоги.
- Все–таки иногда я не понимаю тебя, мастер.
- У нас еще будет время для этого, обещаю.
- Надеюсь…надеюсь.
Соу привычным жестом влила в меня силы Розы Мистики, но, пошатнувшись, сама чуть было не упала. Я успел подхватить ее, но у нее не оставалось сил даже на столь привычные ей слова благодарности. Определенно, сегодня был дурной день.
Сидя в полумраке Н–поля, с обессилевшей Соусейсеки на руках, я впервые по–настоящему засомневался. Но отступать не было смысла.
Закрыть глаза. Сосредоточиться. Представить…
Тихий голос поющей Мегу…Нежность пальцев Розена…Его взгляд, каким он мог бы быть на самом деле…Легкая мелодия, обещавшая покой… Сон, в котором наконец–то все будет хорошо…
Серебро порхало вокруг Суигинто, звеня тончайшими колокольчиками, пульсируя и переливаясь в каком–то ритме, и к Соу протянулись паутинки. Сквозь этот своеобразный транс я ощутил, что все получилось. Куклы спали.
Я поднялся с коленей, чувствуя, что еще придется заплатить за такие шутки со своим здоровьем. Машинально поднял нитями шляпу Соу. Подумал, что не смогу унести на руках обеих сразу — о том, чтобы обращаться с ними, как с куклами, и мысли не было. Суигинто спала, как ребенок, расслабившись и тихонько посапывая. Ей определенно стало лучше — но надолго ли? Я сумел заколдовать их своим представлением о их счастье, пусть и иллюзорном, а вот как быть дальше, не знал.
Какое–то время можно было удерживать Суигинто во сне, но лишь пока я сам не свалюсь от усталости.
Но прежде всего стоило выбраться из Н–поля. Одиночке в нем совсем неуютно, хотя и угрозы ждать не приходится. Что поделаешь, я все еще был трусоват, наверное.
Всем серебром я потянулся к Суигинто и неожиданно легко поднял ее, даже не потревожив. Теперь, с Соу на руках и ее противницей в нитях, можно было уходить.
- Какое трогательное представление, сэр медиум, — раздался знакомый голос из сумрака, — впервые за долгое время я вижу настоящего рыцаря на этом поле боя.
- Мне тяжело будет беседовать с вами, Лаплас, я несколько устал за сегодня.
- Ваша скромность — это просто нечто, сэр! Я позволил себе насладиться сегодняшними событиями, но пришлось подождать, чтобы иметь возможность побеседовать тет–а–тет.
- Был бы вам очень благодарен, если бы вы помогли мне понести одну из…
- Нет, нет, я вынужден отказать. У меня обет — не взваливать на себя чужую ношу.
- Понимаю. Тогда, быть может, поговорим позже?
- Боюсь, другой шанс представится нескоро. Кстати, мне интересно — кого из них вы бы мне доверили, если бы я согласился?
- Это так важно?
- Очень важно, сэр. В кои–то веки у вас появился выбор, который может сыграть немалую роль во всей этой истории.
- Не уверен, что правильно понял вас, Лаплас.
- Сильнейшая — не побоюсь этого слова, сильнейшая из Дочерей Розена сейчас у вас на поводке. Неужели вы не оценили ее по достоинству? Не спешите возражать! Я же видел, как вы на нее смотрели. Она прекрасна!
- Вы увлекаетесь, Лаплас. Я уже заключил свой контракт.
- Как можно, сэр! Совесть не позволяет мне вас недооценивать! Даже малыш Джун оказался способен быть медиумом двух кукол, что же говорит о вас? Или вы не рассматривали такую возможность?
- Суигинто уже связана контрактом и вам это известно, не правда ли?
- Более любопытно то, откуда это известно вам. Но впрочем, это не проблема. Полагаю, используя это…чародейство, которым вы ее сразили, можно заставить ее расторгнуть контракт — хитростью или силой.
- Не вижу поводов делать это.
- Ну зачем же вы меня разочаровываете? Я ведь знаю, что вы к ней неравнодушны — иначе бросили бы здесь, а потом добили и забрали уйму полезных вещиц, вроде Лемпики. Вместо этого вы уносите ее в свой дом, убаюкивая сладкими грёзами, и что я должен думать?
- Тем не менее, придется вас разочаровать. Второго контракта не будет.
- Ой–ой, не будьте столь категоричны. Обстоятельства часто играют с людьми злые шутки.
- И с кроликами все обстоит так же.
- Как грубо! Но на этот раз я склонен не принимать это близко к сердцу — все же нелегко стоять здесь с таким грузом и оставаться джентльменом. Простите, что задерживал вас — и до встречи!
- И вы простите, Лаплас. Увидимся.
- Всенепременнейше, сэр!
- Одну секунду.
- Я вас слушаю.
- Почему вы перестали называть меня «юным»?
- Ах, вы заметили! Все просто — вы выросли в моих глазах, сэр. До свидания!
Серебро не хотело отпускать Соусейсеки из сладких грёз. В другое время я не стал бы настаивать, но сейчас медлить было бы слишком опасно. Пока что спящая на моей подушке Суигинто оставалась врагом.
- Мне…мне привиделись хорошие сны, мастер. Это то, чем ты коснулся ее?
- Да, пришлось постараться. Если хочешь, я могу показать тебе их снова — когда закончим с делом.
- Н..нет. Сны должны оставаться снами, не более. Иначе к ним можно привыкнуть.
- Понимаю. Ты в порядке? Справишься с серебром?
- Этот вопрос стоило бы задать мне. В конце концов, не я иду в гости к Первой.
- Во сне я более в себе уверен. Да и отступать некуда.
- Хорошо. У тебя должно получиться…хотя это все же напрасный риск. Ты хочешь заполучить союзника, но она не из тех, кому стоит доверять.
- Быть может, это даст нам время на то, чтобы вернуть тебе силы.
- Да, мастер. И…удачи.
- Если что…береги себя, Соу.
- Не будет никаких «если что». Приступим?
- Действуй.
Я успел отметить, насколько увереннее Соусейсеки обращалась с нитями на этот раз — с трудом удавалось следить за плетущими пальцами. Легкость и дрёма стали проникать в измученное тело — серебро начинало действовать. Соу плела, и все меньше нитей удерживало грёзы в действии. Я постарался собраться и приготовиться к переходу — и когда последние из них покинули волосы Суигинто, от очарования не осталось ни следа. От живота к горлу поднялся тугой комок, глаза попыталась открыться шире, и наши взгляды встретились — серый и фиолетовый, встретились и скрестились в поединке. Но и Соу была начеку, и не успела Первая и пальцем двинуть, как серебряное клеймо с тянущимися к нему нитями скользнуло у нее по шее и впилось в затылок. Тяжелый удар, который, наверное, сломал бы мне челюсть, я получил уже во сне.
Мир свернулся и потемнел, нас швырнуло в разные стороны, и пока я летел куда–то в темноту, мысли стремительно метались в поисках выхода.
Перед падением, как ни странно, удалось сгруппироваться, и хоть это было скорее привычкой, нежели необходимостью, я кубарем прокатился по пыльному полу какого–то явно заброшенного здания.
Серебро действовало отлично. Даже сейчас я чувствовал ее эмоции, переливающиеся оттенками злости, обиды, презрения, мечущиеся от грусти к отчаянию и от ярости к холодному безразличию. И местом встречи стало пространство, собранное из фрагментов наших снов. Честный поединок — вот только драться я не хотел.
Сквозь оскалившиеся клыками битых стекол окна внутрь лился холодный свет — вроде того, который можно видеть на пустынных улицах зимних городов, усыпанных снегом. Я поднялся, проверяя, подчиняется ли мне этот полусон — но как и ожидалось, он был относительно стабилен. Впрочем, от ран остались только шрамы, и одежда изменилась — как в тот раз, когда мы штурмовали проклятого сыноубийцу. Что ж, не так уж и плохо, пожалуй.
Все улицы этого города вели в одно место — обычное дело для географии необычных пространств. Хотелось мне или нет — но встреча была неминуема.
Я шагал мимо осыпающихся стен с глухой темнотой окон, по осколкам фарфоровых кукол, вдоль жгутов кабелей и теплотрасс. Миры переплелись, и ржавеющие пальцы механизмов тянулись к висящим в небе башенкам и шпилям, сквозь которые мерцало звездное небо.
Суигинто ждала меня посреди круглой площади, в центре которой стоял одинокий фонарь. Она не напала сразу — что не могло не радовать, но и в разговор вступать не спешила. Что ж, поиграем в гляделки — спешить уже некуда.
- Твоя смелость граничит с наглостью, медиум. Признаться, несколько часов назад я бы и говорить с тобой не стала — просто разорвала бы на части.
- Моя наглость ничто по сравнению с твоей самоуверенностью, Суигинто. Но…
- Надеешься на свои трюки? Ты показал мне хороший урок недоверия, человек.
- Слабым приходится полагаться на обман, или погибать. Врать просто так мне не по душе, тогда вы вынудили меня.
- Ты еще и оправдываешься, надо же!!, — перья засвистели рядом со мной, но ни одно не коснулось тела, — Хотя раз уж ты здесь, я всегда успею поиграть.
- Вообще–то, я пришел, чтобы обсудить возможность перемирия.
- После того, что сделал? Ну и нахал! Твой яд едва не свел меня с ума, и даже сейчас он…
- Я подожду, пока ты разберешься в ситуации. В конце концов, мои предложения должны звучать реалистично.
- Мы…в Н–поле? В твоем сне? Но…нет, не может быть!
- Почти угадала. Мы в нашем сне — и самое время обсудить планы на будущее.
- Невероятно… Хотя теперь детали этой головоломки становятся на место. Что ж, рассказывай, раз уж ты почему–то не прикончил меня сразу.
- Где же ставшие почти привычными насмешки и угрозы? Мне даже кажется необычным общаться с…такой Суигинто.
- Не стоит быть слишком едким, человек. Я, кажется, не так много говорила с тобой, чтобы давать повод к иронии. Но сейчас…твое волшебство усыпляет эмоции, а без них нет повода разыгрывать истерики. Или стоит?
- Нет, конечно же. Такой ты мне нравишься гораздо больше.
- Оставь свои симпатии при себе, медиум. Впрочем, понятно, как вы спелись с Соусейсеки — она всегда была такой рассудительной, иногда до тошноты. Ближе к делу, я начинаю скучать.
- Предлагаю размен: Лемпику в обмен на очищение от моего…приема. Ну и перемирие — до особых обстоятельств.
- Смешной человек. Вместо того, чтобы забрать Лемпику, Мей–мей и мою Розу Мистику, а заодно избавиться от врага, он предлагает такой глупый размен. Даже тело мое могло бы вам пригодиться — но нет. Почему же? Выкладывай начистоту.
- Такие мотивы, как честность или… нет, не стану даже упоминать. Ладно, не буду врать.
- Хорошо, что ты вовремя остановился. Некоторые слова мне…особо ненавистны.
- О, да. Я в курсе. Так что насчет сделки?
- Для медиума Соусейсеки ты слишком много знаешь и умеешь. Интересно, откуда. Но я не соглашусь ни на что, пока ты не расскажешь о ваших планах и о моей роли в них.
- Я подумал о том, что твоя помощь может быть неоценима, если нам придется конфликтовать с Пятой.
- Шинку!? Но она же отказалась сражаться в Игре Алисы! Решила отсиживаться за чаем с этой слабачкой Суисейсеки!
- Обстоятельства меняются. Согласится ли она оставаться в стороне, если у кого–то другого появится шанс встретить Отца раньше?
- Встретить Отца!.. Отец… Нет, не думаю, что ее гордость позволит ей ждать очереди. Но зачем ты спрашиваешь?
- Не знаю, стоило ли говорить тебе об этом, но мы ищем способ встретить Розена.
- Вы ищете встречи с Отцом? Проигравшая кукла и ее медиум хотят сделать то, что не удалось ни одной из нас? Смешно!
- Это не так невероятно, как кажется. Соусейсеки не станет Алисой после этой встречи. Скорее это…прощание? Я не знаю. Но откажет ли он во встрече той, которая утратила шанс разделить с ним вечность? Ведь он так любит вас…
- Медиум! Ты действительно уверен в своих словах? И не побоялся рассказать о них врагу?
- Не полностью уверен, да и не совсем врагу. Но почему такая реакция? Неужели одна встреча что–то изменит?
- Ты притворяешься или действительно не понимаешь? Лишь Алиса достойна встречи с Отцом — таковы правила священной Игры! Это награда и величайшая честь, а не визит на чай!
- А ты чего–то не договариваешь. Откуда столько экспрессии? Если твои слова верны, то у нас ничего не получится, только и всего. Стоит ли так волноваться?
- Волновался бы ты, если бы кто–то из твоих врагов вдруг заявил, что ищет возможности заполучить самую ценную для тебя вещь, за которую ты боролся с самого рождения?
- Хорошая попытка. С тобой интересно поговорить, когда эмоции не затуманивают тебе разум. Но сейчас и я свободен от них. И вот что мне кажется — ты опасаешься, что Алисой может оказаться та из вас, которая сумеет встретиться с Отцом первой. А что? Он так давно ждет ее визита, что может и принять его за победу. Ведь священные правила уже успели измениться — так изменятся еще раз.
- НЕ СМЕЙ, — я ощутил, как натянулось в напряжении серебро, — ТАК ГОВОРИТЬ!
- Хорошо. Не буду. Но, кажется, я достаточно четко ответил на твой вопрос.
- Цена кажется мне излишне высокой. Отдать Лемпику за то, с чем я сама почти справилась, было бы глупо. Предложи что–то еще.
- Неужели тебе не хотелось бы избавиться от того, чем я тебя ударил тогда? Неужели чужой дух–помощник ценнее внутреннего спокойствия?
- Твое оружие действительно мучительно — грязно и непонятно отвратительно. Но Лемпика нужна мне для одного дела, от которого я не хочу отказываться даже такой ценой. А с ядом я справлюсь и сама — не привыкать.
- Все же напрасно ты так себя мучаешь, Суигинто. Думаешь, все это делает тебя сильнее? Но гордость не позволит тебе забыть обиды и недоразумения.
- Не тебе говорить о мучениях, человек. Что ты знаешь о них? Сколько насмешек и предательств ты пережил за свои годы? Как часто понимал, что был брошен на произвол судьбы самым дорогим существом в мире? Сколько усилий приложил для того, чтобы стать лучшим, прежде чем правила изменились и сделали все напрасным? Не тебе учить меня, медиум.
- Зря ты решила тягаться с людьми в этом деле, Суигинто. Но зачем пустословить? Серебро дает нам исключительную возможность для сравнения. Лети сюда и покажи мне, что я был неправ!
Губы Суигинто изогнулись в лукавой усмешке, и фиолетом сверкнули колдовские глаза. Она легко порхнула вниз с фонаря и застыла в воздухе, держа ладони у меня на висках. Ее лицо оказалось так близко, что я бы мог чувствовать дыхание, если бы не носил маски.
- Глупый медиум, — сказала она, глядя в мои расширившиеся глаза, — добро пожаловать в мой ад!
Серебро жалобно застонало, ослабляя печати, и я успел пожалеть о своей выходке, хоть и недолго. Первым пришло испуганно–горькое удивление малыша, которого оставляет посреди дороги мать. Затем беспомощность, от которой хотелось выть в голос и страх. Ревность и зависть отвергнутого…или брошенной? Уязвленное самолюбие гордеца. Тугая, глубокая, черная ненависть, от которой горло свели спазмы. Бурлящая, рыком исходящая ярость. Скука и тоска. «Только не поддаваться, только выстоять» — вертелось в голове, а все внутри переворачивал этот адский коктейль. Из закушенной губы потекла кровь, вены на висках грозили лопнуть от напряжения, но внезапно холодные пальцы словно прошлись под черепом, скользнули по артериям, коснулись сердца и позволили легким снова вдохнуть. Соусейсеки! Эмоции по–прежнему переполняли меня, но тело уже не реагировало на них гормональным взрывом — Соусейсеки взялась за красное плетение, помогая мне устоять. Понемногу контроль возвращался, и наконец, я смог расслабиться и снова взглянуть в глаза своей мучительнице.
- Я впечатлён, Первая, — снимая маску и вытирая кровь с лица, сказал я, — если ты все это время держишь такое в себе — мне с тобой не сравниться.
- Нет, человек, это мне нужно удивляться. Будь все это внутри, я сошла бы с ума. Но это не более, чем сила моих крыльев, которую я приручила давным–давно. А ты оказался крепче, чем я думала.
- Что ж, теперь мне не кажется, что тебя будет легко удивить. Но быть может, это покажется интересным — ты ведь не слишком хорошо знаешь людей?
- Достаточно для того, чтобы держаться от них подальше.
- Что ж, понимаю. Но ты напрасно их недооцениваешь. Каждый из нас — химера, зверь и бог в одной оболочке, тесно сплетенные и бесконечно сражающиеся за право управлять этой слабой и смертной плотью. Обычно все силы их теряются в этом поединке, но бывают и исключения.
- Себя ты относишь к исключениям, наверное?
- О нет, отнюдь. Мне просто повезло, не более. Быть может, когда–нибудь у меня и будет такое право…но не сейчас. Так вот, я хотел показать тебе изнанку мира, в котором я жил до встречи с Соусейсеки.
- До встречи…или это была не совсем встреча?
- Ты проницательна, Суигинто. Да, я собрал ее тело, чтобы призвать блуждавший где–то дух. Назначил свидание, можно сказать.
- Наверное, даже Отец взял бы тебя в ученики, медиум. Но ты хотел что–то показать?
- Да, конечно. Погоди, надо сперва это достать, — я приложил руки к груди, вспоминая ощущение свинцового шара с бурлящей темнотой внутри, — неудобно–то как!
- Что ты делаешь?
- Сей…аргх..чассс, — и с хрустом выдранный из тела шар пудовой тяжестью лег на ладонь, — еще секундочку…
Черное плетение лишило воображаемый металл веса, поползло по идеальной сфере кривыми насекомыми знаков, взлетело в воздух дорожками непонятного даже мне чертежа и вонзилось в податливую поверхность, протапливая путь внутрь. Я протянул Суигинто свободную руку, тоже покрывающуюся черной зернью.
- Теперь моя очередь побывать Вергилием в темнице, имя которой — общество.
- Веди.
Я закрыл глаза и погрузился в мягкую темноту, готовясь воплотить в живые образы скрывавшееся так долго откровение моего прошлого мира. Томительные секунды, за которые знаки преодолевали преграды забвения, дали мне срок для того, чтобы еще раз обдумать свое маленькое представление, у которого будет единственный зритель.
Руку обожгло, сдавило, но теперь я был лучше подготовлен к этому, чем в прошлый раз. Серебро легким звоном отозвалось на мои мысли, и взметнувшиеся нити издали протяжный звук, когда мы провалились в очередной сон — на этот раз исключительно мой.
Мы парили над городом, полным людей. Он жил своей жизнью, обычный и ничем не примечательный. Лабиринт асфальта, камня и бетона, муравейник жизни, одно из многих тысяч покрывших планету сердец единого организма — цивилизации. У нас под ногами рождались, жили и умирали в бесконечном цикле люди, но труд их был пуст, а жизни лишены смысла. Спроси каждого — зачем живет он, и не ответил бы внятно.
- Скажи, Суигинто, знаешь ли ты, почему Отец искал Алису, создавая вас, а не среди людей?
- Не скажу точно, но скорее всего мы совершенней вас.
- Вы чище. На каждом из людей — печать тления, и время быстро обратит его в прах. Наш путь к совершенству не так ясен, а многим и не виден совсем. Люди цепляются за ложные ориентиры, не упуская случая пожертвовать другими ради возможности ненадолго оказаться счастливыми. Но каждый из них — винтик и шестеренка общего механизма, и никому не удастся прожить без слез.
- Намекаешь на то, что они сродни мне?
- Не совсем. У тебя есть цель, Суигинто, высокая и благородная, обещающая вечное блаженство. А у них цели — нет.
- То есть…
- Они жили напрасно и напрасно умрут. Время властно над ними.
- Напрасно и бессмысленно… но почему? И ты тоже?
- Мне удалось ненадолго ускользнуть. Позволь показать тебе, куда мне придется однажды вернуться.
Я позволил ей увидеть историю, рассказанную темнотой, так, как она была видна мне. Черные нити связывали всех плотным клубком — лицемерие, обман, предательство, зависть, гнев дергали за ниточки человеческих марионеток. Каждый ненавидел и презирал многих других, а те, в кого он верил, запросто могли использовать его. Каждый гнался за призраками и иллюзиями, рассыпающимися в руках, корчился под мучительным грузом последствий и обстоятельств. Каждого в конце ждали агония и гибель. И вся эта возня походила на копошение сражающихся муравейников, над которыми навис пылающий молот огненного апокалипсиса.
- А ты? Ты такой же, медиум?
- Я был еще хуже.
- Хуже? Возможно ли?
- Смотри.
Нет смысла, нет целей, нет воли продолжать жить. Будущее, кажется, окончательно загублено и стерто в пыль — да и могло ли быть иначе? Обет, выполнять который мне слишком легко; бессмысленные занятия; беспочвенные споры; комплексы — удобные для поддержания в целости хрупкой конструкции надежд и иллюзий. Собственная ущербность оставила мне лишь природу и пейзажи, слова и книги. Очень много, не спорю, но отчего тогда горечь поражения на губах и камень в груди? Жив ли до сих пор я сам? Сомнительно. Как ни странно, я все еще не разучился любить людей. Не всех, вовсе нет — этих я скорее игнорирую или ненавижу, но знакомые…точнее, мой представления о них. Ведь я точно знаю, что они окажутся такими же пустышками, как и остальные. И все же горько, горько. Время вытекает сквозь пальцы, не принося утешения. Кто сказал, что оно лечит? Лечат события, не время. Оно лишь дает понять, как глубоко я пал, как много утратил, сколько упустил..или все это выдумки? И не стоит врать себе, что я когтями и клыками бился бы за свою мечту, которой нет. Не стал бы. Мое место ясно определено — в стороне от мира, откуда можно смотреть на толпу и воображать себя на месте каждого. Представлять. Разум мой — враг мой, так как представит мне всегда было легче, нежели осуществить. В мечтах я мог быть тем, кем не стану никогда, и не оттого,что не хочу, а потому что купаться в грезах слаще. Да, выходит, что я горд и тщеславен, наверное, но при этом иллюзии тешат эти пороки сильнее данной реальности. Ад ждет меня за то, как бездарно и бесславно я транжирю жизнь — упиваясь испорченностью, кичась недостатками в свете других, обвиняя тех, кто быть может, лучше меня — или когда–либо станет лучше.Впереди лишь смерть и это прекрасно. Если я никому не нужен здесь, остается надеяться, что от меня не отвернутся там. Я видел ценности этого мира и они оставили меня равнодушным. Но и замены нет.
Дни сливаются воедино, и завтра будет таким же, как вчера. И не забыться в общем круговороте, и выхода не найти. Все суета и все обратится в прах.
- Наверное, я поняла, почему ты стал ее медиумом. Это смысл?
- Да. Это способ жить дальше. Жить, вместо того, чтобы существовать.
- А если бы не удалось?
- Покончил бы с этим. Впрочем…нет, не смог бы. Я был слаб.
- Ты похож на нее. На Четвертую. Она тоже разучилась жить ради себя.
- Нет, что ты. Я гораздо хуже — просто немного повезло.
Суигинто замолчала, слушая хор стонов умирающих и криков новорожденных, вдыхая черный пар наркотических видений и ломок, оценивая привкус беспомощной ненависти друг к другу, страха и зависти, голода и безысходности.
- Откуда у тебя все это? Ведь ты не мог прожить все эти жизни сам?
- Спящие поделились со мной. Более всего терзало их одиночество, и спросившему — мне — выкрикнули многое в ответ.
- И только это нашлось в их сердцах?
- Нет, не только. Но я отдал все остальное — чтобы наполнить для Соусейсеки Розу.
- Неужели и Отец…
- Не знаю. Я дилетант, а он Мастер. Быть может, все было иначе.
Когда мрак в глазах рассеялся, я вернул на место заново опечатанный шар. Когда–нибудь получится избавиться от этого груза, но не сегодня. Суигинто молчала, задумавшись.
- Ты говорила, что Лемпика нужна тебе для дела, и я догадываюсь о нем. Ты хочешь попасть в сон девушки, которая носит твое кольцо.
- Девушки?
- Мегу.
- Откуда ты знаешь ее имя, медиум?
- Не только имя. Ты хочешь вылечить ее изнутри, силами Роз, и Лемпика нужна тебе, чтобы попасть в ее сон.
- Ты начинаешь меня удивлять. Тебе подозрительно много известно — причем вряд ли Соусейсеки могла рассказывать тебе подобное. Хоть она и садовница душ, но очень консервативна.
- Если Лемпика нужна тебе только для этого, условия сделки можно изменить.
- И что же ты предлагаешь?
- Я забираю свои воспоминания и мы с Соусейсеки помогаем вылечить твоего медиума. Некоторый опыт в этом у нас есть.
- За Лемпику?
— Не только. За союз и…несколько уроков.
- Уроков? Ты хочешь у меня учиться?
- Соусейсеки превосходный боец, но мои возможности…несколько иного рода. Если не ты, то кто? Шинку?
- Из нее уж точно вышел бы учитель!
- Ты хотела сказать воспитатель. А тебе известно, насколько неприятны бывают те, кто учат жить «правильно».
- И не напоминай. Знаешь, а твои условия…неполны.
- В чем же?
- У Соусейсеки есть шанс встретиться с Отцом. Теперь я уже не могу сказать, что это невозможно. И получится, что я ей помогаю!
- Мне нужно будет поговорить с ней об этом. Я знаю, что она мечтает об этой встрече, но ни слова не слышал о том, что она думает насчет вашего в этом участия.
- Но…она не согласится, и…это не по правилам!
- Возможно. Да ты и сама не знаешь, нужна ли тебе эта встреча, если она может оказаться альтернативой победы.
- У меня будет время подумать.
- Так что с моим предложением?
- Ты уверен, что вы способны вылечить Мегу?
- Если ты поможешь — справимся.
Молчание было совсем недолгим
- Ладно, медиум, ты меня убедил. Снимай свое проклятие…и если снова попробуешь меня обмануть, разговаривать мы больше не будем.
- По рукам!
Две фигуры, замершие в тусклом свете ночника. Такие разные — но ненадолго ставшие едины. Замершая Первая — ее широко раскрытые глаза, казалось, светились фиолетовым, и склонившийся над ней медиум…нет, мастер. Паутины серебра, мерцающие искорками, капля пота на его виске, упорно не желающая ползти вниз… Что происходит там, внутри их сна? Удастся ли ему задуманное? Уже пришлось помочь ему справиться с чем–то страшным, и значит ли это, что они все же сражаются? Мастер, мастер, ну зачем было так рисковать ради этой заносчивой и злобной куклы, зачем спасать поверженного врага?
- Это же очевидно, садовница.
- Демон Лапласа?
- Собственной персоной. Разве я могу пропускать такие представления?
- Не вижу здесь ничего любопытного.
- Неужели? Но ведь это так чувственно, так драматично — верная спутница сторожит покой хозяина, пока он уединился с ее злейшим врагом!
- Говори что хотел и убирайся.
- Вижу, даже рядом с таким вежливым медиумом ты не научилась сдерживать свой острый язык. А может, и не научишься уже.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты и сама догадалась, пожалуй. Твой медиум завел новую подружку и рано или поздно заключит контракт уже с ней.
- Что за невероятный бред, демон.
- Как будто неясно, что он в нее влюблен. Сама посуди, кто привлекательнее для молодого человека — парнишка в шляпе или такая, как она?
- Берегись, кролик. Однажды я до тебя доберусь и ты за все ответишь.
- Ну, ну, я же добра тебе желаю. Как и всем вам. Оттого и предупреждаю заранее.
- Ты забываешь, что я буквально держу руку у него на пульсе. Если бы ты был прав, его тело выдало бы чувства тысячей признаков.
- Ну, ну, я всегда заглядываю немного вперед. Стоит ему ненадолго задуматься — и ты проиграешь.
- Лаплас!
- Неужто начинаешь понимать? Ты была нужна ему раньше, и он мог действительно быть верным тебе, но теперь–то он может идти дальше?
- Я не собираюсь выслушивать твои безосновательные выдумки.
- Что ж, закрывать глаза — твое право. Но сама подумай, как долго можно терпеть рядом ту, у которой и тела–то своего нет.
- Убирайся вон.
- Вижу, твое упрямство не знает границ. Или ты слишком меня недолюбливаешь. Впрочем, мне пора. Лучше пусть сестрица попытается тебя образумить.
- Суисейсеки?
- Я посмотрю, как ты будешь объяснять ей то, что она сейчас здесь увидит.
- Будь ты проклят, Лаплас!
- Давно уже. Увидимся, Четвертая!
Соусейсеки сжала зубы, стараясь не заплакать. Разве можно было сказать, что демон неправ? Разве была возможность возразить? Мастер…ее мастер, как же все так вышло, почему? Отдавать ему все, что можно, помогать и защищать, заботиться…мало? Но ведь нет других объяснений, нет поводов, кроме очевидных. И жаловаться не на что — он так много сделал, что заслужил счастья, пусть даже и с ней… Нет, нет, нельзя так думать! Ведь еще ничего не случилось!…но вот они, сплетенные серебром, и нужны ли другие доводы? Что, что теперь делать…
- Соусейсеки, что случилось? Почему…А ЭТО ЧТО ТАКОЕ ЖЕ?!!
- Если ты не будешь шуметь, я попробую объяснить.
- Это же Суигинто…и твой новый медиум! Что тут происходит?
- Мы сражались, и она почти убила меня. Снова. Медиум обманул и победил ее.
- Человечишка победил злобную Суигинто же?! Но почему она здесь?
- Его оружием было нечто непростое. Я не знаю, что, но она почти лишилась рассудка.
- Как будто он у нее раньше был! Но все равно…
- Дай мне закончить. Победа осталась за нами, но он не смог бросить ее там.
- Глупый человечишка! Принес в дом такого врага!
- Он сказал, что попробует договориться с ней и забрать свое…оружие. И вот сейчас, связанные его чарами, они ведут переговоры — во сне.
- Суисейсеки совсем запуталась же! О чем с ней говорить, зачем спасать — не понимаю!
- И я…не понимаю. Но так решил мастер.
- Ты всегда позволяешь своим медиумам слишком много же! Не будь такой послушной, поставь этого дылду на место и пусть на коленях выпрашивает прощение!
- Знаешь же, что я не могу так, Суисейсеки. Мне так много нужно вернуть…
- Пойдем, пойдем со мной к нашему медиуму! Шинку будет рада встретить тебя снова, и Нори приготовит цветочных гамбургеров! Все будет как раньше!
- Не могу. Я должна помочь мастеру…я обещала. Но мы обязательно зайдем, может быть, завтра!
- Соусейсеки, ну вот всегда так же! Суисейсеки совсем не расстроена, и вовсе не собираюсь на тебя обижаться, но…
- Не дуйся так, Суисейсеки. Все будет хорошо.
- Я…я…я никогда–никогда тебя не брошу, сестрица! Будь ты призраком или еще кем угодно, мы все равно будем вместе! — Суисейсеки крепко обняла Соу, — Обещай, что больше никогда не будешь так вести себя, как тогда, раньше!
- Обещаю. Игра для меня закончилась, и…
- Тогда и для меня закончилась! Не нужна Суисейсеки эта глупая игра, если тебя не будет!
- Ты еще станешь…Алисой, сестрица. Кто, если не ты?
- Ну конечно же!..Но постой…
- Нет, все хорошо. Все верно.
- Я..я бы осталась тут дольше, но Шинку и остальные…
- Понимаю. Передавай им привет.
- Обязательно же! Скоро увидимся, и надеюсь, твой дылда уже перестанет якшаться со всякими…
- Надеюсь.
Медленные движения пальцев плели сети мерцающих знаков, проникали вглубь пластов чужой и чуждой мне кукольной памяти, чувствительными черными кончиками светящихся нитей погружались в лабиринты ассоциаций и трещины самоограничений. Странно было воспринимать это так, но пульсация нитей сливалась в тихую мелодию, а следы моего оружия казались диссонансом. Неторопливо, но верно, я шел по следу собственноручно выпущенного хищника, отыскивая все его норы и логова. Все сложнее было удерживать необходимую концентрацию. Теперь звук уступил место обонянию — и порчу приходилось буквально вынюхивать изнутри, что не добавляло особой радости.
Суигинто честно старалась не сопротивляться, но иногда ее острые мысли больно задевали расплевшиеся пучки серебра. Теперь я понимал, что Лаплас не соврал, когда говорил, что возможно стать ее медиумом. Но долго эта мысль не продержалась — очередные искрящиеся плети провалились в особо крупную каверну — по–видимому, тот самый слой памяти, в который я тогда вторгся.
Необычно было чувствовать, как серебро проникает и в мой собственный разум, стараясь и там найти следы воспоминаний. Не знаю, как долго длилась эта кропотливая работа, но наступил момент, когда стало ясно, что на большее сил не хватит. Теперь со стороны мы выглядели пушистым комком паутинок — и каждая удерживала под контролем свою мысль.
«Сейчас может быть больно» — при таком контакте говорить вслух было излишне. Собственно, и мысль эта передалась быстрее, чем фраза, и ответ на нее, но без слов было неудобно. «Заканчивай, что начал, я не неженка». Что еще можно было ожидать–то?
Где–то изнутри клубка, там, где билось его призрачное сердце, стал пробиваться багровый свет. Нити краснели, нагревались, дымили. Словно диковинный механизм, пульсировали знаки, прижигая гниль раскаленными печатями. Я стирал свое «оружие последнего шанса», стирал, быть может, грубо и по–варварски, но основательно и безвозвратно.
После первой волны жара мне удалось собраться с мыслями и обезболить остальные. После пятой я поймал себя на том, что удивляюсь живучести собственных представлений о физических реакциях — расширившиеся зрачки, холодный пот, бледность были не более чем данью человечности во сне.
После двадцатой мы уже спали, спокойно, словно уставшие дети. Договор вступил в силу.
Соусейсеки помогла мне не упасть, когда я снова вернулся в реальность. Руки онемели и свисали двумя колодами, глаза слезились и жгли от пересыхания.
- Все улажено. Вражды не будет, — успел сказать я, прежде чем последние силы покинули меня.
Суигинто, хоть и выглядела уставшей, не спешила падать с ног и засыпать. Первым делом она принялась поправлять растрепанные волосы, с кислым лицом поглядывая на испачканное платье и демонстративно не замечая склонившуюся над медиумом Соусейсеки. Справившись кое–как с прической, она попробовала отряхнуться, но пыль Н–поля ничем не отличалась от настоящей и упорно не хотела покидать насиженные места.
Начинайте готовиться, когда отдохнете и восстановите силы.
- К чему готовиться? — подозрительно равнодушно спросила Соусейсеки, глядя, как по комнате разлетаются перья и облака пыли, — Может, тебе щетку дать?
- А, ты же не знаешь. Ну мне лень все пересказывать, расспросишь у своего медиума потом.
- Придется расспросить, раз уж первая сестрица такая лентяйка. Кстати, со щеткой как хочешь, а веник я тебе в любом случае дам.
- Это еще зачем? — возмутилась Суигинто.
- От тебя пыли и перьев больше, чем от порванной подушки.
- Сама виновата, что у тебя Н–поле в таком запустении!
- Кто бы говорил, Суигинто, кто бы говорил.
- Я уже начинаю жалеть, что так легко согласилась на этот союз. Мое терпение точно дороже.
- Значит, союз? Может, и еще что–нибудь?
- Лови!, — небрежным движением Суигинто выпустила Лемпику к хозяйке.
- Лемпика! Неужели…
- Скоро увидимся, Соусейсеки. И прибери тут, — со смехом сказала Первая, исчезая в зеркале, — тебе ведь это нравится.
- Не все так нахальны и неряшливы, как ты, — ответила ей в спину Соусейсеки, не отрывая взгляда от Лемпики.
Туманная воронка раскрылась посреди темной комнаты, усыпанной ржавыми деталями полуразобранных машин. Откуда–то доносился ровный машинный гул, и кажущаяся тишина была наполнена сотнями звуков на грани восприятия. Соусейсеки осторожно подошла к дверному проему, рядом с которым лежала массивная, почти сейфовая дверь, погнутая невероятными ударами и, видимо, ими же сорванная с петель. За ней открывалось слабо освещенное далеким светом солнца гулкое пространство огромного колодца. Вдоль стен тянулись металлические переходы, с уходящими вниз трубами и жгутами кабелей. Откуда–то капала ржавая вода, и запах сырости витал в воздухе.
«Это его настоящий сон?» — думала Соусейсеки, осторожно поднимаясь по слишком большим для нее ступеням, — «Тут и заблудиться можно.»
Словно в ответ на ее мысли сзади послышался странный звук. Металлический лязг и какое–то хлюпающее сопение. Соусейсеки нырнула в просвет между трубами, стараясь не выдать себя и глядя, как мимо волочится какая–то полубесформенная дрянь. «Это тебе не говорящие глупости цветочки» — подумала она, и в тот же момент существо остановилось и стало прислушиваться. «Оно слышит мысли??» — не сдержалась Соусейсеки и этим мысленным возгласом выдала себя.
Скрипящее плохо смазанными частями и заросшее диким мясом тело согнулось, пытаясь рассмотреть источник мыслей. Соусейсеки приготовилась достать ножницы и попробовать прорваться, но…
- Сколько же вас тут, мрази? — знакомый голос заставил ее помедлить.
- Мастер?
- Кто здесь? — конец вопроса утонул в металлическом скрежете. Существо грузно откатилось в сторону, в нем появилась вмятина, из которой проступила черная маслянистая кровь.
- Соусейсеки. — в голосе слышались какие–то незнакомые интонации, — Тебе здесь не место.
- Мастер?!
- Беги, пока я могу их сдержать.
- Но мастер!
- Беги!
Еще несколько похожих гигантов приближались с нижних уровней галерей. Соусейсеки не стала спорить — времени все равно оставалось немного, а мастер, кажется, совсем не нуждался в помощи и даже не боялся этих тварей.
Убегая по звенящим лестницам, она видела, как один из них проломил хрупкие перила и полетел вниз, в темные глубины, как тяжелые кулаки высекали из стен искры, как черной пружиной ускользал из–под них кажущийся слабым и хрупким человек. Сон мастера оказался куда хуже, чем она представляла.
- Значит, мы теперь должны научиться лечить смертельно больных девушек, чтобы ты мог брать уроки у Суигинто? Ты умеешь удивлять, мастер.
- Стоит упомянуть вероятность союза против Шинку и возвращение Лемпики.
- Все никак не пойму, почему ты упорно представляешь Шинку нашим противником. Суигинто успела тебя переубедить?
- Не она лично. Скорее ее реакция на задуманное нами предприятие.
- Так она серьезно считает, что Отец может сделать Алисой первую нашедшую его куклу? — удивленно воскликнула Соу.
- Не исключает такой возможности. Даже спрашивала, может ли она тоже в этом участвовать.
- А ты что думаешь, мастер? Согласишься помогать каждой из нас, стоит только попросить?
- Вижу, тебе это не нравится. Скажем так — твое слово будет решающим. Не захочешь, не буду, — я решил не настаивать до поры до времени.
- То есть если я…попрошу тебя оборвать связи с Суигинто, ты не будешь против?
- Хотелось бы думать, что ты руководствуешься чем–то другим, кроме личной неприязни. Но так и быть, после выполнения нашей части сделки все можно закончить…если ты не передумаешь.
- Думаешь, я стану указывать тебе, с кем дружить? — ее тон меня насторожил.
- Знаешь, Соусейсеки, ты как–то изменилась за последние дни. Сама на себя не похожа…что–то случилось?
- Н..нет, с чего ты взял? Все в порядке…, — Соусейсеки отвернулась, пряча глаза.
- Это носится в воздухе. Стоит ли объяснять очевидное? Мы достаточно долго были вместе, чтобы я мог разбираться в таких вещах.
- Мне…нужно кое–что обдумать. Это не срочно…и я обязательно скажу…позже.
- Ты, наверное, о том сне?
- О сне… — Соу облегченно выдохнула, — О сне надо поговорить отдельно.
- В последнее время я перестал пытаться строить его. Я учусь удерживать хрупкий баланс между осознанным поведением и правилами той реальности.
- Ты пробуешь исследовать свой настоящий сон?
- Вроде того. Знакомлюсь с тамошней топографией, пробую противостоять его обитателям.
- Я никогда не видела подобных мест в других снах.
- У меня есть некоторые предположения по этому поводу, но это лишь гипотезы.
- Обычно ты оказываешься прав, мастер.
- Не стоит на это полагаться, — улыбнулся я, — удача не всегда будет на моей стороне.
- Так что ты скажешь насчет необычности своего сна?
- Мне кажется, что он растет из обрывков реальности, которые по каким–либо причинам близки духу спящего. Соответственно, чем больше он видел и чем больше вещей его впечатлило, тем богаче реальности снов.
- Продолжай, это любопытно.
- Конечно же, доминировать будут те вещи или события, которые были яркими, остальное может быть лишь эпизодическим материалом.
- А как насчет конкретно твоего случая? Ты же не видел всего этого наяву?
- Разумеется, нет. Но части любого тамошнего целого мне знакомы, и при должном усердии можно даже проследить их истоки.
- Теперь расскажу то, что известно мне, мастер. Твое объяснение верно, но поверхностно. Внутренней силой, движителем этих явлений всегда было влияние Моря.
- Некоторые ученые нашего мира придерживались подобного мнения.
- Дело в том, что в каждом сне есть частица Моря бессознательного. Мне тяжело объяснить…представь, что Дерево растет в кипящем котле, а сны — пустые холодные шарики.
- Хочешь сказать, что бессознательное поднимается и скапливается внутри нас?
- Не только. Каждый вкладывает в него частицу себя, словно дух — тающая льдинка. Как у каждого моря, у него есть и приливы с отливами. Их тоже…надо учитывать.
- Все оказалось гораздо сложнее…
- Просто слова здесь неудобны. Какими словами можно верно описать смерть?
- Смерть? — я даже привстал от удивления, — Что ты имеешь в виду?
- Когда Дерево перестает удерживать вес скопившегося во сне Моря, легкого толчка достаточно, чтобы созревший плод сорвался в бездну. Так собирается внутри вас человеческая смерть.
- Соусейсеки, ты хоть понимаешь, что только что рассказала?
- Мастер?
- Это ключ, — мои глаза, наверное, светились ярче тусклого ночника, — Это ключ к первой тайне твоего Отца!
- Ключ? Что ты имеешь в виду, мастер?
- Это первая подсказка в наших поисках. Отец ведь до сих пор жив, верно?
- Ну конечно же жив!
- И живет он явно дольше, чем должен был бы прожить обычный человек.
- К чему ты клонишь?
- Во–первых, это значит, что он сумел оградить свой сон от Моря.
- Не могу не согласиться, — Соусейсеки даже придвинулась ближе, увлеченная разговором.
- Во–вторых, как тебе кажется, не должно ли Море уже затопить те уровни Древа, где должен был расти его сон?
- Столько лет прошло…да, Море уже поднялось гораздо выше.
- Сделаешь выводы сама или мнепродолжать? — улыбнулся я.
- Хочешь сказать, что мы можем отыскать его сон в глубинах Моря?
- Если только он не отправился в свободное плавание. Учти, я не так много знаю о возможностях Отца, чтобы говорить наверняка.
- В любом случае это зацепка, улика, как сказал бы Кун–кун.
- Кун–кун? Плюшевый пес–детектив?
- Шинку и Суисейсеки без ума от него, вот и вспомнился.
- Кстати о птичках…
- Канария?
- Нет–нет, это просто такое выражение. Как думаешь, не пора ли тебе забрать свое настоящее тело?
- Ты прав, мастер, стоит сделать это в ближайшее время.
- Дай мне пару дней и…
- Нет, этим же утром. Я сама пойду туда — незачем терять время понапрасну. В том доме мне ничего не угрожает, а тебе нужно набраться сил. Думаю, все будет просто — разве что поужинать могут пригласить.
Что ж, тебе видней. Только не рассказывай о наших планах — они как–то неадекватно воспринимаются остальными.
- Не стоит судить о всех по одной…еще и такой, как Суигинто. У нее всегда было плохо с пониманием.
- Может быть, спорить тут не приходится. В любом случае, если получится решить все миром, я буду только рад.
- Не могу не заметить, что твоя подозрительность странно избирательна, мастер. Опасаешься друзей, ищешь поддержки врагов…
- Можешь объяснять ее личной неприязнью к властным характерам. К тому же, проще предотвратить нападение, держа противника на виду, а удары в спину всегда болезненны и неожиданны.
- Не говори ерунды, мастер. Даже если Шинку вдруг меня не узнает, — Суисейсеки–то всегда готова поддержать сестру.
- Да, ты права. Наверное, я действительно зря ищу всюду подвох. Ты все же лучше знакома с ними и твои выводы вернее. Прости.
- Зачем же извиняться, мастер? Ты ведь беспокоишься обо мне, верно?
- Очень беспокоюсь. Наверное, даже чересчур. Ты–то на самом деле сильнее и старше меня, и можешь за себя постоять.
- Конечно, могу…но гораздо спокойней, когда спину прикрывает кто–то вроде тебя.
- Можешь всегда на это рассчитывать. До тех пор, пока тебе нужна моя помощь, я всегда буду готов, — улыбнулся я.
- Я…рада, что у меня есть такой медиум, — наконец–то потеплел голос Соу, — это честь для меня, мастер.
- Нет, это честь для меня — быть твоим медиумом, Соу.
- Вот я подумала.., — замялась Соусейсеки, — хотела спросить…
- О чем, рассказывай.
- Ну…нет, пустяки. Когда ты собираешься наносить следующий узор?
- Как только затянутся все эти шрамы, пожалуй. Рисовать этими красками по ранам было бы неразумно.
- Хорошо. Тогда выбирай цвет, пока есть время этим заниматься.
- Так и быть, почитаю Либер Кламорис, пока ты будешь пить чай в гостях. — - Впрочем, я собирался подобрать что–то, что может понадобиться во сне Мегу.
- Задачка–то непростая. Придется подумать, как выкручиваться из такой ситуации. А теперь будем спать, уже очень поздно.
- Тогда спокойной ночи, Соу.
- И ты постарайся…видеть сны поспокойнее, мастер.
Я проспал уход Соусейсеки — видимо, она решила не будить меня попусту. Красное плетение отлично поработало, пока я спал, и после недолгих колебаний я распустил сшивавшие края порезов нити. На этот раз все заживало гораздо быстрее, но я не знал точной причины такого неожиданного эффекта. То ли плетение училось работать быстрее, то ли перья были менее опасны, чем оружие призраков, кто знает.
Мысли лениво кружились от ставшего уже непривычным одиночества. Чужая страна, чужой дом…даже интернета нет. Потренироваться? Ну разве что разминку, чтобы стариков не напугать ненароком, да и швы стоит поберечь.
И все же скука не отступала. Хоть и болели от усталости ноги и руки, которые я не побоялся нагрузить, делать все равно было нечего. Соусейсеки, наверное, уже третьи чаи допивает в веселой компании, а я вот… Да что, собственно, такого? Надо бы не воспринимать это так серьезно.
Немного времени помог убить обед, и мне даже удавалось веселить стариков какими–то полувыдумаными историями из прошлой жизни. Хотя не стоит исключать того, что они могли смеяться из вежливости, чтобы не обидеть странного гостя. Как бы там ни было, я был благодарен хотя бы за то, что они не спешили снимать на камеру, как гайдзин–колдун использует вместо палочек растущие из тела нити. Что–что, а огласка нужна была нам в последнюю очередь — но люди, у которых много лет в доме жили куклы, наверное, привыкли к чудесам.
После обеда время потянулось еще медленней. Задумавшись, я вертел в руках флаконы с красками, рассматривая переливающиеся в глубине оттенки. Лазурная, оранжевая, фиолетовая. Черную, заботливо завернутую в мягкую замшу, я трогать не стал.
Что же выбрать первым? Какая из них пригодится во сне Мегу? А что толку гадать, если нужно сперва узнать, что нам предстоит встретить? Либер Кламорис тоже не хотел делиться секретами, словно чувствовал неискренность моего интереса.
Вот и солнце зашло, а Соусейсеки все не было. «Наверное, они дожидались Нори, чтобы она приготовила угощение» — успокаивал себя я. Но когда луна заглянула в окно, мое терпение дало трещину.
В самом деле, о чем я думал, отпуская Соусейсеки одну? Что ей проще будет договориться без меня за спиной? Но как я мог не не придумать запасного плана? Да, она была убедительна, когда говорила, что опасаться нечего. Но неужели она не видит, как все изменилось? Священные Правила оказались неполными — или были изменены под ситуацию. Кролик и Энджу обманули всех однажды, так что мешает если не выбывшему — временно? — из игры пану Анжею, так Лапласу снова устроить себе представление? Точнее, он уже начал — когда указал нам путь сюда и когда говорил со мной о Суигинто. Может быть, он и остальных успел навестить?
Нет, не стоит паниковать. Скорее всего, Соу пробует вернуться в старое тело…а вдруг не получится? Вдруг ей нужна помощь, на которую не приходится рассчитывать там? Да, тот малец, Джун, может чинить кукол — во сне, но это не то, не то! Помню, сколько проблем у них было с одним–единственным пером!
Я кружил по комнате, словно запертый в клетку. Не зная адреса и телефона, не имея возможности открыть проход через Н–поле…я и был в клетке. Кольцо было прохладным, но это не успокаивало. Упрямая Соусейсеки могла снова рисковать собой из глупых принципов.
- Какой–то ты сегодня нервный, медиум, — раздался насмешливый голос из зеркала, — Потерял что–то важное?
- Ты не представляешь, как я рад видеть тебя именно сейчас, Суигинто!, — отозвался я, — У меня плохие новости, наверное.
- Рад видеть, но начинаешь с плохих новостей, — засмеялась она, — Неужели тебе понадобилась чья–то помощь?
- Не чья–то, нет, а именно твоя. Наш договор под угрозой, — моя кривая усмешка многократно отразилась в колеблющейся поверхности зеркала, — и только ты можешь ее предотвратить.
- Говори точнее, не зли меня, — веселье мигом исчезло с лица Суигинто.
- Помоги мне пройти к зеркалу в доме Джуна. Пора навестить чайную компанию.
Не дожидаясь ответа, я вошел в Н–поле. Черный город, с небом из перевернутых башенок, пустой и тихий, никогда не знавший жизни. Н–поле Суигинто, ее идеальный мир, отражение ее сущности — или красивая декорация? Ведь мой сон тоже оказался ненастоящим — так почему бы и ее полю не быть послушной игрушкой разума?
- Ты, кажется. куда–то торопился, медиум?, — насмешливый голос вернул меня на землю.
- Веди. Соусейсеки снова попала в беду.
- Неужели? Почему я не удивлена? Наговорила лишнего за чашечкой чая?
- Откуда мне знать, что именно пошло не так? — я ускорил шаг, не успевая за летящей Суигинто.
- Знаешь же, что надо идти на помощь. Или это…
- Ее слишком долго не было. Учитывая цель ее визита, проблемы более чем вероятны.
- Цель? — Суигинто вспорхнула на крышу, оставляя меня в тупике, — Она решила вернуть тело?
- Да, и убедила меня в том, что это легко и безопасно, — я соображал, как идти дальше.
- Не стой на месте, взлетай, — Суигинто словно потешалась надо мной, — а то твоя кукла лишится и второго тела.
- Оставь прогнозы при себе, — рыкнул я, пытаясь сконцентрироваться, — они мешают думать!
- Как же ты собрался учиться магии, если невинная беседа уже сбивает тебя с толку?
- Да помолчи же ты!, — и тут меня осенило…это же был урок!
- Ты не кричи без толку, а взлетай, пока хруст ее трескающегося тела не…
- Спасибо, Суигинто, — обливаясь холодным потом, я медленно, но верно отрывался от земли, — я понял, что ты от меня хочешь.
- Смотри–ка, человек–то не последним дураком оказался! — деланно удивилась она, — Лететь сможешь?
- Веди. Соусейсеки действительно заждалась.
Парить над городом действительно было проще, чем пробираться по извилистым тупикам улиц. Как обычно, сложно было именно начать, а дальше все шло само.
- Мы почти на месте. Подумай еще раз — достаточно ли ты силен, чтобы врываться в их дом? На меня не рассчитывай, это не мое дело.
- Я мог бы начать спор, но это бессмысленно. Об одном попрошу — войди со мной. Быть может, драки удастся избежать, если они посчитают силы равными.
- Твои долги растут, медиум. Я не против развлечься, посмотрев на их лица, тут тебе повезло. — Суигинто рассмеялась, словно это было забавной шуткой, — да и на хитрости ты горазд.
- Хотелось бы, чтобы все оказалось ложной тревогой.
- Это будет невероятно комично, если ты ворвешься к ним с таким лицом, когда они будут пить чай. Не обижайся, если я буду смеяться громче всех.
- Ты не поверишь, я и сам посмеюсь. Только вот вряд ли все будет именно так.
- Ладно, увидим. Хотя я бы лучше взглянула на Шинку после твоих штучек…тех, ну…
- Не пытайся вспомнить, я постарался как следует. Так что придется выдумывать новые.
Чулан встретил нас темнотой и тишиной. Я не спешил выбегать в неизвестность, предпочитая прислушаться и понять ситуацию. Ближе к двери стал слышен разговор внизу — громкий, почти срывающийся на крик голос Суисейсеки и почти неслышный отсюда…Шинку?
Я вздрогнул, когда шеи коснулось горячее крыло — Суигинто тоже хотела послушать. Внизу, кажется, разгорался нешуточный скандал.
- Быть того не может же, чтобы Суисейсеки не узнала собственную же сестру!
- Успокойся…обман…очередная подделка… — слова Шинку почти невозможно было разобрать.
- А Лемпика тоже обман же?! Или призрак сумел отобрать ее силой же?
- Дух ушедшей мог и ошибиться, сделана она…качественно.
- Но почему, почему же ты так уверена, что это не Соусейсеки?
- Пойдем, время уходит.
- Я и не собираюсь сражаться. Кража и бегство будут гораздо уместней.
- Пока у нее нет тела, она может говорить что угодно. Я не поверю очередной лжи.
- Джун, где мой чай?! — Шинку явно не собиралась продолжать спор.
- В ней чужая душа. Чужая Роза Мистика. Что в ней от нашей сестры, внешность?
- Не спеши выходить из себя, Суигинто! Слушай дальше. Брошь она скорее всего не примет. Да и не затем она нужна. Я собираюсь выдать себя за ученика Отца.
- Опасная идея, особенно после того, как настоящий ученик и его кукла чуть было не выиграли священную Игру.
- Что ты задумал, медиум?
- Но она пришла не для Игры же!
- Мне нужен металл, совсем немного. Надеюсь, часы у тебя не деревянные?
Мои опасения подтвердились. Шинку не поверила в чудо, и основания у нее были веские. Вряд ли возможно убедить ее в обратном, но пытаться противостоять ей еще безумнее. Суигинто отказалась помочь, да и без того она сделала достаточно…но нужно кое–то еще.
- Это поможет выиграть время. Мне нужно увидеть, как они удерживают Соусейсеки, а дальше придется импровизировать. В любом случае, вы ведь не убиваете людей, верно?
- Кража? Ты самый беспринципный человек на моей памяти, медиум. — засмеялась Суигинто.
- А кто говорил, что красть буду я? Я буду занят внизу, разбираясь с парой кукол и их медиумом. Дай–ка подумать, кто же сможет унести чемодан из комнаты Джуна, пока меня будут бить?
- Люди никогда не вмешивались в наши дела. Но ты прав, просто так никто тебя не тронет.
- Ты должна помнить одну вещицу, которая очень дорога для Пятой. Брошь.
- Мне понадобятся более ранние воспоминания.
- Н..но она же…
- Ушам своим не верю, — она догадалась не шуметь, — ты же так сюда рвался!
- Мне проще будет работать с более прочным материалом, чем сны.
- Не выводи меня из себя! Что ты собрался делать?
- Суигинто, — прошептал я, — возвращаемся.
- Но она говорит, что мастер сумел дать ей новое тело, пока она была за гранью…
- А вдруг ты ошибаешься? Вдруг Соусейсеки действительно удалось вернуться же?
Мертвый город снова встретил нас тишиной. Без лишних объяснений я полетел к громаде башенных часов, подпиравшей каменное небо угрюмым столпом.
- Конечно, я помню, — скривилась от ярости Суигинто, — помню, как она хрустела и лопалась у меня в руке. Но откуда ты знаешь о ней?
- Ты хочешь вернуть ей подарок Отца?! Сделав его в МОЕМ Н–поле?!!
- Бедная Суисейсеки! Как ты можешь быть такой доверчивой? Барасуишио тоже говорила, что она Седьмая, и что из этого вышло?
- Снова хитрости? Радует, что ты достаточно умен, чтобы не идти напролом.
- Мы вернемся, когда я прихвачу одну вещицу. Надеюсь, она сможет сыграть свою роль.
- Как ты себе это представляешь? Без тела и без Розы Мистики? Опомнись! А то, что она якобы собирается найти Отца, не играя — это похоже на настоящую Соусейсеки?
- Бронзовые, но причем тут это?
- Нет, ну это уже совсем никуда не годится. За кого ты меня принимаешь?!
- Я и забыл, что по таким вопросам лучше обращаться к Канарии. Она с таким шутя бы справилась.
- Канарии?! Ты и с ней знаком?
- В одностороннем порядке. Но уверен, что она не откажется от такой потехи, если хорошо попросить.
- Ты настоящий дьявол, медиум. На этот раз я помогу тебе, лишь бы не видеть эту маленькую…
- Вот видишь, я всегда знал, что мы подружимся!, — закрываясь от ударов крыльев, пробормотал я.
- Ты будешь делать то, за чем пришел или продолжишь играть с огнем, пытаясь меня разозлить?
- Конечно же, буду. Вот, кое–что уже есть, — я показал ей тускло поблескивающую золотом заготовку, восстановленную по памяти. — но нужна твоя идеальная память, чтобы она была правдоподобна.
- Когда ты успел? Мы же разговаривали? — Суигинто забыла о том, что надо злиться.
- Здесь это совсем не сложно. Так я войду?, — серебро потянулось к ее волосам.
- Ты слишком много себе позволяешь, челове…уже?
- Просто вспомни ее, так будет проще. Обещаю, ничего лишнего я не увижу.
- Как только вы вылечите Мегу, я припомню все, что ты делал, медиум.
- Буду готовится, буду готовится… а вот и она!
Образ броши легко перетек на металл, словно она ожидала этого. Мне повезло, что Суигинто не сомневалась в моих способностях, отвлекаясь разговорами. Я машинально погладил холодную эмаль. Вот, значит, как выглядел Розен — да и сейчас все по–прежнему, пожалуй. Суигинто отвернулась — то ли ей слишком неприятно было вспоминать, то ли она опасалась того, что сломает брошь снова.
- Ты закончил? — даже голос ее изменился.
- Да, все готово. Пойдем.
- Постой…ты просто вынесешь ее отсюда?
- Она недолго протянет в настоящем мире. Это не тот случай…
- Как и Соусейсеки? Ты ведь оживил ее так же?
- Да, ты права. Если бы не силы ее Розы Мистики и контракт, она бы уже вернулась.
- Вот как. Теперь я понимаю, почему так нужно забрать ее тело. И сколько ей осталось?
- Я не знаю. Ваш бой сильно вымотал ее, а кольцом она не пользуется. Жалеет.
- Глупая кукла. Медиумы нужны именно…
- Ты понимаешь, Суигинто. Теперь понимаешь.
- Да, ты прав. Вы, люди, очень странные. Очень.
На этот раз скрываться мне не стоило. Собравшись с мыслями, я спокойно вышел из чулана и пошел туда, откуда до сих пор доносились голоса. Суигинто осталась позади, выжидая момент, когда все внимание сосредоточится на моем появлении.
Первой меня заметила Суисейсеки, с которой мы практически столкнулись на самом входе в гостиную.
- Ай–ай–ай, Шинку, помоги, спаси, это же тот страшный медиум!! Он пришел нас убить же!! Не подходи к Суисейсеки же!, — пятясь и размахивая руками, кричала она.
- Успокойся, Суисейсеки. Он всего лишь человек, что он тебе сделает? — Шинку даже не повернулась с нашу сторону.
- Он–он–он идет за мной же!! Суидрим!, — в ее руках появилась лейка, — Стой, а то растения Суисейсеки тебя раздавят!
- Как уже раздавили твою сестру? — я не останавливался, — Тогда продолжай, убей и меня, Третья!
- Что ты говоришь такое, дылда!! Я не убивала Соусейсеки же!! Да как ты смеешь такое говорить о Суисейсеки же?!
- Тогда где она? Не вижу, чтобы с ней все было в порядке!
- Это призрак, обман же! Шинку сказала, что это все ловушка же!
- Шиинку сказааала, — передразнил я ее, — ты же говорила с Соусейсеки раньше Шинку, и что — не верила?
- Суисейсеки не будет разговаривать с дылдами–обманщиками, которые к тому же знаются с Суигинто! Ты жалкий врунишка же!
- Правда глаза колет? Надо же — убить сестру из–за того, что так сказала Шинку!
- Ах ты!!! — зеленые лозы охватили меня с ног до головы, — Умри же!
- Не успевшие зажить раны раскрылись, и кровь начала просачиваться из–под одежды. Я терпел, зная, что этим она нанесла себе сокрушительный удар.
- Потеря крови давала о себе знать, но красное плетение не позволило бы мне умереть так просто.
- Скажи мне, Третья, — прохрипел я, выпуская из уголка рта кровавую слюну от прикушенного языка, — станет ли Алисой та, что убила человека?
- Охватившая меня лоза распалась, и мне пришлось потрудиться, чтобы не упасть. Красное плетение разогрелось, почти обжигая кожу, но раны закрылись и слабость прошла. Суисейсеки этого не видела — она осела на пол, рыдая от страха и стыда. Кажется, она даже не замечала, что я все еще жив и не собираюсь умирать.
- Хватит! От вас слишком много шума. — Шинку решила не оставаться в стороне, — Зачем ты пришел, человек?
- Я пришел за Соусейсеки.
- Здесь нет Соусейсеки. Она умерла.
- Не думал я, что леди могут так беззастенчиво лгать. Соусейсеки здесь, и в беде.
- Думай, прежде чем бросаться словами, человек. Или она и тебя обманула?
- Обмануты здесь только вы — собственным недоверием. Мне ли не отличить реальность от выдумки?
- Смелые слова, но где доказательства? Кто ты, чтобы говорить такое?
- Что ж, придется представиться. Я Коракс, третий ученик кукольных дел мастера Розена.
- Ученик Отца?! И ты пришел сюда, зная, что случилось?
- Не все мы такие, как Энджу. Но на этот раз случай особый. Мастер поручил мне помогать Соусейсеки вернуться в этот мир.
- Лжешь и не краснеешь. Соусейсеки…та, что называет себя Соусейсеки…успела многое рассказать и ваши слова не сходятся ни в чем.
- Ей не обязательно было знать правду. Я не хотел, чтобы мой экзамен что–то для нее значил. — я чувствовал, что завираюсь.
- Но почему я должна тебе верить? Думаешь, я глупа?
- Мастер…Розен просил передать тебе одну вещь при встрече. Жаль, что обстоятельства сложились именно так.
- Отец…мне?
- Вот, держи. Он сказал, что ты потеряла ее в бою, но заслуживаешь возвращения. — и я протянул Шинку брошь.
- Отец…он так сказал… — Шинку держала мою поделку, словно величайшую драгоценность, — он починил ее…для меня?
- Многое изменилось с тех пор, как вы расстались. Ты, наверное, чувствуешь, что она сделана не так, как первая.
- Да…в ней есть что–то особенное. Отец…
- Та брошь была сделана руками. Эта — мыслью. Она и есть мысль — воспоминание мастера, которому он дал форму. Береги ее. — мне даже стало жаль Шинку, которая так легко отказалась от своей недоверчивости при виде старой реликвии.
- Я сберегу. Спасибо, Коракс.
- И все же, где Соусейсеки?
- Мы с Суисейсеки решили, что она не настоящая. Суисейсеки заперла ее в лозе — и она даже не попыталась сопротивляться. Но почему? Настоящая Соусейсеки с легкостью выбралась бы…
- Где она?
- Там, за диваном, у стола. Она просила нас вернуть тело, а потом замолчала.
Я не стал дослушивать и бросился туда, куда показала Шинку. Лоза рассыпалась, но Соусейсеки лежала неподвижно, словно… Нет, не может быть, не верю! Слишком рано!
Ее пальцы уже были полупрозрачны, и лицо побледнело, как будто… Я подхватил ее на руки, замечая, насколько легче она стала. Сквозь грудь видна была Роза Мистика, пульсировавшая голубоватым светом, словно бьющееся сердце. Сотканная из сна, Соусейсеки потеряла слишком много сил и теперь развоплощалась. Я провел рукой по все еще непослушным волосам, пытаясь не впадать в отчаяние. Ее ресницы задрожали, прозрачные капли стекли по щекам. Из последних сил Соусейсеки взглянула на меня и прошептала:
- Ты все же пришел…мастер.
Даже сейчас она не использовала наш контракт, сопротивляясь моим попыткам перелить силы в кольцо. Маленькая упрямица, зачем мне твое самопожертвование, если тебя не будет рядом? Серебро бессильно металось, рассыпая медленно гаснущие в воздухе искры, тускло рдели соскальзывающие на пол капли багрянца, струйками ядовитого тумана таяли черные закорючки знаков.
- Нет, Соусейсеки, ты не уйдешь так просто. У меня еще есть, что отдать ради этого!
Внутри нее что–то хрустнуло, звякнуло. Механизм тоже исчезал, теряя реальность, и времени оставалось совсем мало. Собрав последние остатки самообладания, я ждал, когда Соусейсеки перестанет блокировать нашу связь. Она все еще пыталась что–то сказать, но силы стремительно покидали призрачное тело.
Роза Мистика пульсировала все медленнее, и, кажется, мое сердце билось в такт ей. Удар…удар…томительное напряжение…удар…вот оно!
- Не пущу, — прошептал я и продавил защиту кольца.
Видения вертелись в голове, образы потерянных навсегда дней, недель, лет. Терявшееся безвозвратно будущее показывало мне себя на прощание. Но было ли оно настоящим? Не знаю. Да и стоило ли мне знать, что теряю? Стиснув зубы, я отогнал сомнения, продолжая сливать годы в раскаленный металл, вдыхая запах горящей кожи. Нужно совсем немного, совсем чуть–чуть, ведь тело совсем рядом…
Знаки удерживали меня в сознании достаточно крепко, помогая не терять концентрацию. Не так уж и много пришлось потратить, чтобы она пришла в себя.
Канал закрылся так резко, что я застонал от боли. Но главное, главное было позади.
- Что же ты наделал, мастер! Зачем?! Сколько лет ты отдал, чтобы удержать меня здесь?
- Шесть–семь, не больше, — улыбнулся я, — мы успеем раньше.
- Как ты можешь так спокойно говорить об этом, — Соусейсеки едва удерживалась, чтобы не разрыдаться, — ты же не вечен!
- Успокойся, Соу, успокойся, — сказал я, обнимая ее, — я же говорил, время без тебя мне не нужно. Но нужно спешить. Чем раньше ты вернешь свое тело, тем меньше шанс того, что придется повторить эту процедуру.
- Мастер…у тебя седина в волосах…и морщины…сколько ты отдал? Сколько на самом деле?
- Ты все равно заметила бы, наверное. Восемнадцать.
- Нет…нет, не может быть! Как ты мог! Зачем? — крупные слезы градом катились из разноцветных глаз, обжигая раны.
- Я знаю, что делаю, Соусейсеки. Просто поверь — так нужно было. Просто поверь.
- Но…но…как же…мастер… — всхлипнула Соу, борясь с собой, — Хорошо. Я буду верить, раз ты так сказал.
- Пойдем. Нас уже ждут. — я поднял все еще слабую Соусейсеки на руки и, шатаясь, пошел к выходу.
- Постой, человек, — раздался позади голос Шинку, — и ни слова о теле не скажете?
- Что толку надоедать недоверчивым леди, которые равно стойки и в убеждениях, и в заблуждениях? — отвечал я, не останавливаясь, — До свиданья, Шинку.
- Вижу, не за манеры ты стал учеником Отца, Коракс, — съязвила она напоследок.
- Спасибо за комплимент, алая леди.
Суигинто ждала нас за зеркалом, сидя на знакомом чемодане с золотой розой. Увидев Соу у меня на руках, она презрительно усмехнулась, но потом ей бросились в глаза мои морщины и седина.
- Ты не так долго был там, чтобы постареть, медиум.
- Дурное дело нехитрое, как говорили у меня на родине. Вижу, у тебя все удалось?
- Это было совсем просто. Было бы интересно посмотреть на твое лицо, если бы я принесла Хинаичиго, но вы слишком много мне должны, чтобы так шутить. Ты справился с Шинку?
- Мы договорились без драки — это подождет до лучших времен. Сейчас у нас нет времени на поединки.
- Я слышала, как ты обманул глупую Суисейсеки. Неплохо для человека.
- Это было довольно просто. Ты не обидишься, если мы продолжим позже? У нас действительно мало времени.
- Даже не поблагодарил, невежа. На этот раз я не буду мелочной — это слишком скучно, но при случае все припомню.
- Спасибо, Суигинто. Я привык платить по долгам.
- Лети уже, ученик. У меня…у нас тоже кончается время.
Н–поле встретило нас гулкой тишиной и полумраком. К Соусейсеки, казалось, вернулись силы и я отпустил ее с рук. Чемодан был довольно тяжелым, и замки не хотели подчиняться моим ослабевшим пальцам. Наконец, крышка откинулась, скрипнув петлями, и Соу прикоснулась к настоящей себе.
- Так странно видеть себя со стороны.
- Скоро все будет как раньше. Ты знаешь, что делать?
- Я…почувствую. Отдыхай, мастер. Здесь я справлюсь сама.
Соусейсеки легко достала себя из чемодана. Я отошел в сторону и блаженно опустился на пол у колонны, позволяя красному плетению делать свое дело.
В глазах расплывалось…нет, расплывалась Соу. Я на мгновение испугался, но потом понял, что все было в порядке. Она возвращала настоящее тело, растворяясь в нем без остатка. Переливающееся перламутровыми разводами лазурное облако повисло вокруг парящей в воздухе Соусейсеки, тонкими струйками просачиваясь внутрь. Застрекотали шестерни механизма, вздрогнули руки, из шарниров проступила призрачная плоть, наливающаяся жизнью. Лемпика закружилась в странных узорах, словно приветствуя новое воплощение хозяйки и, наконец, сияющий синим кристалл Розы Мистики погрузился в новый дом. — Я вернулась, мастер. — сказала Соусейсеки, открывая глаза.
Последние комментарии
2 дней 5 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 12 часов назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 14 часов назад