Королева Ступеней [СИ] [Lutea] (fb2) читать онлайн

Lutea КОРОЛЕВА СТУПЕНЕЙ

У Серсеи Ланнистер не было подруг. «Как львице дружить с курами?» — спрашивала она себя с детства и относилась к навязанным родителями компаньонкам в лучшем случае со снисхождением. Став же королевой Вестероса, Серсея перестала утруждать себя учтивостью вовсе. Куры квохтали за спиной, в лицо улыбались и недолюбливали её всё сильнее. Львице было плевать.

Поэтому, когда очередная из её придворных дам была отозвана отцом обратно в свой вонючий замок на краю королевства для замужества за таким же жалким и вонючим лордёнышем, Серсея лишь подняла бокал дорнийского красного.

— Пусть Семеро даруют им долгий и плодородный брак, — сказала королева и забыла о дурёхе. На замену ей скоро придёт следующая, и всё повторится вновь.

Как и зачем привязываться к тем, кто ниже тебя и, пресмыкаясь, завидует? Пустая трата времени и сил. Серсея безразлично улыбалась своим дамам, а глубоко в душе мечтала, как бросит всех этих кур в чёрные камеры под Красным замком и будет пытать, пытать, пытать — пока сладкие крики не разольются под сводами…

— Леди Мей Теруми из Волантиса! — доложили королеве, вырывая из грёз.

«А вот и новая курица», — подумала Серсея и чуть приподняла уголки губ — хватит с неё и такой вежливости.

Вот только когда волантийка вошла в солярий королевы, натянутая улыбка Серсеи спала.

Леди Мей оказалась прекрасна. Её длинные каштановые волосы свободно струились по плечам, обнажённым платьем из тёмно-синего шёлка. Подвижная и быстрая, заморская леди приблизилась без деревянного подобострастия, которое королева привыкла видеть от других. Встретившись с нею взглядами, Серсея на мгновение потеряла дар речи — изумрудные глаза волантийки отчаянно напоминали королеве её собственные.

— Ваша Милость, — волантийка мягко присела перед Серсеей в книксене, который могли себе позволить при обмене приветствиями принцессы. Никак не чужеземная леди в сторону королевы.

— Леди Мей, — растянула Серсея губы в положенной улыбке, думая про себя: «Значит, на сей раз попалась курица с большим самомнением? Ну ничего, она ещё узнает своё место. А после я сосватаю её самому толстому, вонючему и бедному лорду всех королевств». Представляя это, Серсея повеселела и приказала подать вина, усадила волантийку рядом с собой и стала расспрашивать ту о родине.

Так леди Мей стала частью двора. Её появление в свите Серсеи не прошло незамеченным: рыцари и придворные лорды независимо от возраста и наличия жён провожали чужестранку жадными взглядами, искали встреч с ней. Когда она приходила мимо, даже Джоффри отрывался от своей новой любимой игрушки — арбалета с золотым украшением и исподлобья наблюдал за леди Мей. Маленькая шлюшка Тирелл ловила эти взгляды с бессильной злобой и пыталась ещё больше открыть свои прыщики, не шедшие ни в какое сравнение с роскошными грудями волантийки.

«Как жаль, что Роберт не дожил, — думала Серсея, следя, кто удостаивает вниманием Теруми и её глубокий вырез. — Он бы уже затащил её в постель. Вот было бы замечательное наказание для волантийской шлюхи — быть придавленной к простыням этим боровом!»

Даже Джейме, мало чем интересовавшийся помимо сражений и сестры (а с недавних пор и тартской коровы), на этот раз заметил:

— Твоя новая дама очень даже красива.

— И что из того? — спросила Серсея, потягивая арборское золотое. — В мире полно красивых женщин.

Джейме посмотрел на неё так, что захотелось немедленно его ударить.

— Хотя бы передо мной не прикидывайся, сестрица. Ты ей завидуешь.

— Вовсе нет, — отчеканила Серсея и разозлилась, когда брат рассмеялся.

Нет, она не завидовала Мей Теруми. Нечему было.

Она, Серсея Ланнистер — королева, а эта «леди» — пустое место. Поэтому-то она и носит постоянно ужасные откровенные шелка, скрывающие неприлично малую часть фигуристого тела.

— Мне жарко, — отвечает Теруми, когда Серсея ехидно интересуется её выбором платьев. В солярии полно других дам, и все они с нетерпением ждут, как королева поставит на место волантийку, которую курицы отказываются принимать за свою.

— Жарко? — иронично переспросила Серсея, улыбаясь так, словно ничего наивнее и глупее в своей жизни не слышала.

— Всё верно, — пропела Теруми. — Моё тело вечно как будто раскалено. В Волантисе я и вовсе хожу дома исключительно нагишом.

— Ах! — раскудахтались куры, прикрывая рты ладонями. — Как так можно?!

— А кого мне стесняться? — повернулась к ним Мей, и по её пухлым губам скользнула змеиная улыбка.

На этот раз вместо шпильки Серсея задумалась. Если волантийской леди некого стесняться, то королеве — тем более. Поэтому вечером в своих покоях Серсея разделась донага и уселась так перед окном пить вино.

Тёплый ветер, приносивший солёный запах моря, приятно гладил светлую кожу королевы, играл с золотыми волосами. Вино добавляло изюминки, и впервые Серсея подумала, что от Мей, в отличие от остальных, может быть толк — сумела же присоветовать недурное средство для расслабления!..

Само собой, никому о своём опыте королева не рассказала. Её персональные радости — для неё одной, и даже Джейме вовсе не обязательно о них знать. Маленький интимный секрет вернул Серсее благодушное расположение, которое не поселялось в ней с самого начала подготовки свадьбы Джоффри и хайгарденской шлюшки.

Никто не понимал, что заставило её изменить отношение. Безрадостный сир Лорас стал бояться будущего ещё пуще. Тирион смотрел подозрительно и шептался с Варисом по углам. Джейме удивлялся, но, казалось, радовался переменам в сестре. Отец, как и зачастую, не замечал в ней ничего нового.

Так продолжалось до тех пор, пока в один из вечеров одиночество королевы не нарушил стук в дверь.

— Войдите, — не обернувшись, сказала она, подозревая в пришедшем Джейме.

Вот только шаги звучали слишком легко для брата. Нахмурившись, Серсея развернулась одновременно с хлопком закрывшейся двери и увидела Мей на полпути к столу с вином.

Волна смущения всколыхнулась и была задушена королевой. Ей некого смущаться.

— Что вам? — потребовала Серсея, вскидывая острый подбородок.

— Лишь хотела узнать, не будет ли пожеланий у Вашей Милости, — произнесла словно пропела Мей. Как всегда в невесомых шелках, она пробежала пальцами по горлышку графина с вином.

— Мой кубок пуст, — заявила королева и вновь отвернулась к городу, простёршемуся за окном.

Благородная вестеросская леди её возраста сочла бы подобное требование за наказание или даже оскорбление. Мей мягко приблизилась, держа обеими руками графин. Когда она наклонилась, чтобы наполнить кубок королевы, её длинные волосы скользнули по обнажённому плечу Серсеи. В глубоком вырезе мелькнули полукружия грудей.

— Налейте и себе, — распорядилась Серсея, не глядя волантийке в лицо. — И сядьте.

— Как угодно, — вновь раздался плеск вина, и Мей опустилась на край лежанки, занимаемой Серсеей. — Вашей Милости стало жарко?

— Нестерпимо душно, — ответила королева. Её взгляд больше не хотел держаться на городе — его привлекало то, что скрывал синий шёлк. — Вам, должно быть, тоже.

— Невыносимо, — мурлыкнула леди Мей и пригубила вино, глядя на королеву из-под ресниц.

Серсея усмехнулась и милостиво сообщила:

— Можете снять платье, если хотите.

— Хочу, — ни тени, казалось, сомнения не посетило волантийку. Поставив кубок на каменные плиты пола, она поднялась и выгнулась, выскальзывая из шелков. Это заняло секунды, но Серсея успела отметить и стройность, и гибкость, и томную изящность леди Мей.

Та вновь опустилась на край лежанки и подняла бокал. Её груди, отметила Серсея, выглядели слишком тяжёлыми для худого тела и без должной поддержки наверняка ощутимо тянули вниз.

Женщины сидели рядом и пили вино до самого тёмного часа ночи.

Очень быстро подобные вечера стали для Серсеи едва ли не более частыми, чем проведённые с Джейме. Свадьба Джоффри неумолимо приближалась, отец продолжал настаивать, что вскоре после неё сама Серсея должна выйти замуж за сира Лораса, и королеве хотелось покоя. Леди Мей давала его куда больше, чем объятия Джейме.

— У тебя есть любовник? — спросила Серсея в один из тихих вечеров.

— Постоянный? Нет, — ответила Мей без смущения. — Я не вижу смысла ограничивать себя.

— С кем при дворе ты спишь?

— Я провела по ночи со многими лордами и рыцарями, и никто из них меня не впечатлил.

— Даже мой брат?

Мей посмотрела на неё бархатно и темно.

— В моей постели ещё не было Ланнистера.

— А хочется заполучить одного? — вытянулась Серсея.

Лукавая улыбка стала ей ответом. Она и аккуратное прикосновение к голени.

Серсея откинулась на спинку лежанки и провела стопой по бедру Мей. Та перехватила ногу королевы, аккуратно подняла и коснулась губами щиколотки. От места касания её полных губ по ноге вверх, по позвоночнику прокатилась волна удовольствия — Серсея криво улыбнулась и закинула другую ногу на плечо Мей, зарылась пальцами в каштановые волосы. Мей потёрлась о неё щекой, словно кошка.

Поцелуями она прошлась от щиколотки до колена, языком расчертила узор на внутренней стороне бедра. Каштановые волосы змеились и щекотали, и в какой-то момент королева вскинулась и намотала тяжёлые пряди на руку. Подумав миг, требовательно потянула.

Мей подняла голову. В зелёных очах бесновали демоны, жаркий румянец залил щёки, а влажный язык скользил по губам в предвкушении.

И Серсея понимала, что выглядит в точности так же.

* * *

На поверхности ничего не изменилось, но в омуте знойных вечеров кипела страсть. Серсея брала всё, что любовница могла ей предложить, насыщалась умелыми ласками. Мей ей рассказывала, каков тот или иной придворный в постели, смеялась вместе с королевой над всеми этими глупцами, мнящими себя богами плотских утех, а после доставляла Серсее удовольствие, несравнимое с любыми прочими. Когда же королева, бессильная и счастливая, шумно дышала на кровати, Мей устраивалась рядом с ней и шептала о ядах, об убийствах, о пытках. Полный вязкого дурмана разум Серсеи откликался на эти рассказы яркими картинами, на которых хайгарденская шлюшка вопит под ударами плетей, её брат мучается на дыбе, а старый ублюдок Пицель силится сделать вдох и царапает горло до крови. Ах, сладкие мечты о блаженстве!

Но боги злы и коварны. На глазах королевы вместо Пицеля царапал горло, задыхаясь, Джоффри.

Всё случилось так быстро, Серсея не смогла ничего предпринять. Её золотой мальчик, её первенец погибал кроваво и жутко у неё на руках, а королева рыдала и билась в истерике. Джейме насилу оттащил её от Джоффри, и тут же ловкие руки Мей сомкнулись вокруг стана Серсеи.

— Они все заплатят, — горячо прошептала ей на ухо Мей, прижимая голову королевы к своей, не давая смотреть, как Джейме накрывает Джофа белым плащом.

— Это он! — завывала Серсея, призывая кару небес на голову Тириона, которого стража уводила прочь. — Он мстит мне!..

— Я выясню это наверняка, — пообещала Мей.

И она выяснила, рассказала, подготовила. Когда вслед за Мей Серсея спускалась в подземелья двумя неделями позже, её раненное сердце горело в предвкушении мести.

Хайгарденская шлюшка, железными цепями подвешенная к потолку за руки, извивалась и силилась избавиться от кляпа. Рядом с ней в таком же положении находился сир Лорас. Перед обоими в массивном деревянном кресле — старухе не сдвинуть! — сидела привязанная Королева Шипов.

— Серсея! — воскликнула она, когда истинная королева и леди Мей вошли в подземелье. — Что за безумие ты затеяла?!

— Безумие? — улыбнулась Серсея, для которой всё встало на свои места. — Нет-нет, леди Оленна, всего лишь месть за моего мальчика, — она сжала кулаки, — за моего Джофа.

Как она пела. О боги, как старуха срывала голос, когда леди Мей, прекрасная в своей жестокости, пытала её прекрасных внуков. Оленна Тирелл плакала и надрывалась, проклинала, молила — и это доставляло Серсее даже большее удовольствие, чем истерические вопли хайгарденской шлюшки, когда Мей проверяла, как широко сможет раскрыть «грушу» внутри неё.

Мей стегала шлюшку плетьми, рвала молочно-белую кожу стальным когтем — но ни разу не коснулась смазливого личика, перекосившегося от боли, но всё того же, что очаровывало придворных. Всё время пытки Оленна смотрела в лицо своей любимой внучке. И в этом была такая выверенная, сокрушающая жестокость, что Серсея не удержалась — притянула к себе и поцеловала Мей прямо при этих Тиреллах.

Но они, казалось, и не заметили. Они умирали.

* * *

Отец что-то кричал о том, что Серсея не имела права поступать подобным образом. Королева лениво улыбалась и пропускала его слова мимо ушей. На удачу, неделей позже отца поразила болезнь, от которой он скоропостижно скончался.

Джейме это разбило — брат никогда не предполагал, что их отец, великий Тайвин Ланнистер может умереть как простой смертный от какой-то болезни. Какой именно, знала лишь Мей. Ещё, по всей видимости, вызнал Пицель — и отправился в могилу следом за лордом Тайвином. Серсея пила вино и торжествовала.

Не успел отец оказаться в земле, Тирион покинул город, прихватив с собой Вариса.

— Куда они направляются? — полюбопытствовала Серсея. По правде говоря, её мало заботили Тирион и Варис — куда больше волновали руки Мей, мягко скользившие по телу.

— Пентос, — ответила Мей, от которой не скрыть ничего. — У Вариса есть друзья в том городе. Вашему брату будет где загнать себя алкоголем в гроб.

— Не послать ли нам кого-нибудь, чтобы ускорить процесс? — лениво предложила Серсея, ловя каштановые локоны Мей, переплётшиеся с её золотыми.

— Какой смысл тревожиться? — Мей пожала плечами, улыбаясь. — Уверена, Тирион сумеет допиться до гроба самостоятельно.

— Если в чём-то маленький бес и хорош… — протянула Серсея и вычеркнула младшего брата из своей жизни.

Вскоре прочь из Королевской Гавани отправился и Джейме. В один из дней Серсея услышала, как брат громко оспаривает право леди Мей находиться при королеве и буквально пару часов спустя имела подписанный детской ручкой короля Томмена документ, направляющий отряд под началом лорда-командующего Королевской Гвардией на помощь войскам Ланнистеров в борьбе с мятежниками.

— Передай наши с Томменом наилучшие пожелания дяде Кивану, — поцеловав напоследок брата в щёку, напутствовала Серсея. Когда Джейме попытался дотянуться до её губ, королева уклонилась и отступила назад.

И до того безрадостный, Джейме помрачнел.

— Вместо меня тебе следовало отослать эту женщину, Серсея, — сказал он так, что все во дворе Красного замка, от леди Мей до последнего солдата на воротах, могли услышать его. — Она принесёт тебе беды.

— Пока она приносит лишь пользу короне, — вскинула подбородок Серсея, метая гневные взгляды на своевольного брата. — Вам тоже стоит начать, лорд-командующий. Да хранят вас Семеро, — и, развернувшись на каблуках, она вернулась в замок, ни разу не обернувшись.

Когда отбыл Джейме, королева всерьёз занялась проблемой поредевшего Малого совета. На место Вариса она назначила Квиберна, оказавшегося самой большой пользой, которую Джейме принёс за последние пару лет. Кресло сбежавшего в Долину Мизинца занял чахоточный лорд Росби, новым мастером над законами стал лорд Мерривезер — обоих контролировать проще простого. Кроме того, Цитадель обещала прислать нового великого мейстера на замену Пицелю, а в роли десницы — по крайней мере, на время — Серсея утвердила притихшего после убийства Джофа Оберина Мартелла. В условиях, когда половина королевств в отрытом мятеже против неё, королева видела важным привязать к себе Дорн, тем более что смерть лорда Тайвина и выдача для суда Горы примирила Оберина с львиным троном. К тому же — на удивление — он, казалось, искренне проникся горем Серсеи как матери. В общем, Серсея решила, что пока он не доставляет проблем, может оставаться десницей; в противном случае… Что ж, в коллекции Мей достаточно ядов.

Королева была довольна своим советом. Ей осталось только дождаться нового мейстера и назначить мастера над кораблями, чтобы за рутину руководства страной можно было не волноваться.

— Кого ты видишь в роли мастера над кораблями? — спросила Мей, втирая благоухающие масла в натруженные за день стопы королевы.

— Я думала об Ауране Уотерсе, — изрекла Серсея, не уточняя, в каком именно контексте думала о мужчине. Бастард Веларионов, он обладал валирийской внешностью, к которой у королевы лежало сердца ещё со времён ранней юности и восхищения принцем Рейгаром. И пусть Ауран и вполовину не так красив, как Рейгар, для удовлетворения давней фантазии может сгодиться.

Мей улыбнулась так, словно знала её мысли как собственные.

— Он привлекательный кандидат, не спорю, — мягко сказала она, проводя тонкими пальцами по щиколотке Серсеи. — Однако достойный ли? Этот юноша ещё зелен и, кроме того, не слишком выдающийся командир, раз уж я не могу вспомнить ни единой крупной битвы, из которой он вышел бы победителем.

— А ты разве знаток сражений? — досадливо бросила королева, забирая ноги из-под ласки.

— Морских — да, — Мей откинулась на постель, потянулась, перевернулась на бок и опустила голову на согнутую в локте руку. — Я с детства грезила морем. Оно, необъятное и переменчивое, являлось пределом моих мечтаний. Ради него я сбегала из дома, пробиралась на суда в волантийском порту и отправлялась в захватывающие дух путешествия по заливу Работорговцев, на север, в Браавос, и на юг, на Летние острова. Я знала всё о море; носила воду гребцам на великолепных галерах из Нового Гиса и Астапора, помогала на кухнях торговых судов Лиса и Мира, училась фехтовать у браавосийских капитанов, чтобы после применить знания во время атак пиратов. Когда мне исполнилось пятнадцать, отчаявшийся отец подарил мне собственный корабль. Он сейчас должен быть в Вольных городах, искать новые яды и драгоценности для моей коллекции.

— Удивительно, что я узнаю об этом только теперь, — проговорила Серсея, не в силах понять, что за чувство в груди пылает ярче: досада, зависть или же чистый восторг.

— Не приходилось к слову, моя королева, — Мей подобралась ближе и поцеловала руку Серсеи. Чуть помедлив, скользнула губами к запястью. — Но не думай, что я скрывала намеренно. Более того, сейчас, когда в этом есть смысл, я предлагаю тебе свои знания и ресурсы.

— Ресурсы? — Серсея поймала каштановые пряди любовницы, заставила ту встретиться взглядами. — Свой корабль?

— Он лишь один, быстроходный и лёгкий, а тебе нужны большие боевые суда, — не смутилась Мей. — Нет, не корабль, хотя для меня будет честью пригласить тебя отправиться на нём в небольшое приключение, — она заговорщицки блеснула глазами.

— Об этом я подумаю, — кивнула Серсея. — Что ещё ты мне предложишь?

— Человека на должность адмирала.

— Что за человек?

— Надёжный и преданный, — ответила ей Мей. — Из породы тех, кто не обсуждает приказы, кто с готовностью умрёт за свою королеву.

— Как его зовут? Он лорд или рыцарь?

— Его зовут Кисаме Хошигаке. Он бывший пират.

— Пират? — переспросила Серсея, не скрывая удивления и в то же время тоном давая понять, что ждёт пояснений.

— Он лучше кого бы то ни было знает, как сражаться против флотов вестеросских лордов.

— Прячась от них?

— Расставляя западни. Он потопил немало кораблей, моя королева. Даже не имея больших ресурсов, он прославился как гроза морей. Представь, что он сможет сделать с целым королевским флотом.

Пела она сладко, без спору. Вот только…

— Где гарантия, что он не предаст нас?

— Ты веришь мне? — нежно, проникновенно спросила Мей, придвигаясь ближе. Аромат её кожи дурманил. — Я даю тебе гарантию. Я уже очень давно и хорошо знаю Кисаме. Как и то, что ему нужно.

* * *

— Пират в королевском совете?! — восклицал мастер над законами на следующий день. — Ваша Милость, это неслыханно!

— У вас имеются более предметные возражения, лорд Мерривезер? — обманчиво терпеливо осведомилась королева. Лорд Росби закашлялся и спрятал глаза. Квиберн нечитаемо улыбался.

— Негоже вводить преступника, безродного ублюдка, в орган правления! — ответил Мерривезер, слишком разгорячившийся, чтобы внимать голосу разума. Хотя, как внимать тому, чего нет?

— Я вас услышала, — подняв руку, сообщила Серсея и отвернулась, оставляя мастера над законами надсадно пыхтеть и рождать в голове Её Милости приятные сцены пыток. — Лорд-десница?

Оберин отнял ото рта кубок с водой, поморщился, щеголяя глубокими тенями под сонно-похмельными глазами, и негромко произнёс:

— Я слышал об этом Хошигаке в Вольных городах. Его слава громка. Такое назначение может оказаться и благом, и нет. Если вы знаете, как контролировать этого человека, я не против.

— Я знаю, — улыбнулась королева, ведь знания Мей целиком и полностью принадлежат ей.

Оберин ограничился медленным, словно боялся делать чересчур резкие движения головой, кивком. А что, пьющий и гуляющий ночь напролёт десница — это очень даже удобно.

* * *

Обещанный пират прибыл в Королевскую Гавань три недели спустя. В то время Мей впервые на памяти Серсеи проявляла нетерпение — осведомлялась каждое утро о письмах, ездила в порт и доки, где начались работы по возведению десяти боевых кораблей, могла подолгу стоять на замковых стенах и вглядываться в горизонт. В такие моменты Серсея почти ревновала. Однако же днём ей было не до любовницы, а когда на столицу спускалась ночь, Мей появлялась в её покоях и полностью отдавала себя королеве. Её ласки оставались отменны, а советы — мудры, и Серсея прощала Мей её жажду видеть кого-то ещё.

Когда же он, наконец, появился и преклонил колено в тронном зале Красного замка, Серсея едва не рассмеялась вслух. Кисаме Хошигаке оказался огромным, размером с Гору воином в просоленной кожаной броне, некрасивым, грубым и неотёсанным даже на вид — отличный выйдет контраст жеманным напудренным идиотам при дворе! Томмен пялился на склонившегося перед ним пирата со страхом и восторгом, в то время как принц Оберин, занимавший положенное деснице место подле короля, разглядывал Хошигаке со жгучим интересом.

— Ваша Милость, я прибыл служить, — лаконично объявил Хошигаке, когда король тоненьким голоском разрешил ему подняться и приблизиться к трону. Серсея, сидевшая по левую руку от сына, учуяла исходивший от мужчины запах моря и пота.

— Б-благодарю вас, сир, — пробормотал Томмен, вжимаясь в Железный трон. В нём нет запала Джоффри — Серсея вздохнула, бесконечно горюя о первенце.

— Я не сир, — поправил Хошигаке с оскалом, от которого похолодела и королева.

— Зато с этого дня вы — адмирал, — ухмыльнулся Оберин, непонятно Серсее довольный, но и явно чувствующий себя в компании пирата более чем комфортно. Лёгкость его тона принесла успокоение двору, и напыщенные лорды заперешёптывались между собой, а их куры закудахтали. Холодное оцепенение спало.

— Д-да, — выдохнул Томмен и, выпрямив спинку, огласил королевский указ — под надзором матери заучивал его два дня и ни разу не сбился.

Слушая его, Хошигаке опять ухмылялся, но низко склонил голову, чтобы Томмен смог надеть ему на шею адмиральскую цепь.

Сразу же после пира, устроенного в его честь, новоиспечённый адмирал отправился в доки, отмахнувшись от едкого замечания сира Меррина Транта, что ночь на дворе, и на пристанях в такой час можно найти разве что пьянчуг.

— Зачем он пошёл туда? — спросила Серсея у Мей, пившей вино из её бокала.

— Завтра Кисаме будет разговаривать со строителями и, я думаю, хочет заранее проинспектировать стройку кораблей, выявить недочёты, — ответила Мей, казавшаяся куда более заинтересованной принцем Оберином, усадившим на колени свою дорнийскую шлюху и жарко её целовавшим. — Он не любит тратить время понапрасну.

— Хорошее качество, — забрав бокал из её рук, отсалютовала Серсея и больше в тот вечер о новом адмирале не думала.

Да и в следующие недели, стоит признать, тоже. Хошигаке исправно посещал заседания Малого совета, но почти неизменно молчал, вставляя слово лишь когда его спрашивали о чём-то напрямую. При дворе его было не застать, но Серсея слышала, что он нередко присоединялся к солдатам в казармах и выпивал с ними. Также, исходя из донесений Квиберна, адмирал нашёл общий язык с десницей — иногда ужинал, при каждой встрече с ним обменивался шутками (мастер над шептунами озвучил кое-какие из них Серсее, все как одна похабные), а также сопровождал на проверках, которые десница и мастер над монетой регулярно устраивали в доках. И если лорд Росби беспокоился о том, чтобы бывший пират не клал в карман часть королевских денег, предназначенных для возведения кораблей (чего он, к удивлению многих, не делал), принц Оберин явно наслаждался возможностью покинуть дворец и менее захватывающие дела совета вроде военных нужд и подготовки к зиме. Об этом Серсее рассказывала Мей и смеялась:

— Может статься, Оберин не выдержит рутины и ускользнёт обратно в Дорн!

— Туда ему и дорога, — улыбалась в ответ Серсея, а про себя добавляла: «И когда он уползёт обратно в свою пустыню, я сделаю десницей тебя».

Из Мей в самом деле вышла бы прекрасная десница. Преданная, что важнее всего. Но и способная — не только возвышенно говорить и завоёвывать уважение масс, но и читать врагов, как открытую книгу, предугадывать их шаги, выстраивать изощрённые контратаки. Исключительно благодаря ей Серсея смогла отомстить настоящим убийцам Джоффри и не забывала об этом.

Как и все Ланнистеры, Серсея платила долги, а потому давала Мей всё, что та просила: изящные украшения с лучшими самоцветами, платья от тех же мастериц, что шили для королевы, и средства на покупку новых ядов. У Мей очень понятные вкусы, полностью сочетавшиеся со вкусами Серсеи.

* * *

Когда до спуска новых боевых кораблей королевы на воду оставалось всего ничего, в прекрасную головку Мей закрался интересный план.

— Как ты смотришь на то, чтобы наведаться в Дорн? — спросила она.

— Зачем? — не поняла поначалу Серсея, но Мей пояснила:

— Чтобы повидать Мирцеллу, конечно, — и сузила лисьи глаза. — Но также — чтобы продемонстрировать принцу Дорану замечательный новый флот и мощь Ланнистеров.

Серсея кивнула, серьёзная, как давно не была.

— Я очень хочу увидеть дочь.

Это была чистая правда. Мирцеллу услали в вонючий Дорн, не спросив королеву, и Серсея тосковала по своей девочке. Особенно теперь, когда Джоффри…

— Я знаю, — Мей обняла её, нежно и поддерживающе, погладила по спине. — Я знаю.

— А ещё я хочу показать Дорану Мартеллу, что ему не стоит злить меня, — Серсея стиснула плечи Мей, и шёлк зашуршал под её пальцами. — Если он хоть словом обидел Мирцеллу…

— Мы уничтожим его, — отстранив её, пообещала Мей. — Участь Тиреллов покажется милостью.

— В этом я доверяюсь тебе, — без тени шутки усмехнулась Серсея. В очень многом она безгранично доверяла этой женщине и впервые в жизни не боялась положиться. Мей не из числа идиотов, все действия которых контролируют гордыня и член. Мей другая — как и Серсея. И вместе они поставят на колени весь Вестерос.

* * *

Они отплыли спустя неделю, в тот же день отправив весть о королевском визите в Солнечное Копьё. «То-то змеи засуетятся», — злорадно думала Серсея, через высокие окна капитанской каюты наблюдая за эскадрой, следовавшей за личным кораблём Мей, вызванным ради королевского похода из Волантиса. Мей исполняла очередное своё обещание.

— Всё ли тебе по душе? — спросила Мей, неслышно проникнув в каюту, принадлежавшую ей, но вежливо уступленную Её Милости. Впрочем, по итогу женщины занимали её вместе.

— Да, мне всё нравится, — уронила Серсея, разлёгшаяся на подушках под кормовым окном.

Позади следовала эскадра — десять больших боевых кораблей, каждый из которых как минимум в полтора раза превосходил волантийское судно размерами. Серсее сей факт доставлял удовольствие. Впрочем, «Тень Воды» способна была дать фору королевскому флоту по части быстроходности.

— Почему ты дала своему кораблю такое странное имя? — спросила Серсея Мей, которая, отойдя к столу, лакомилась виноградом из серебряной миски. На море Мей преобразилась — скинула шелка и облачилась в грубую мужицкую одежду и поношенные сапоги, забросила драгоценности в ларь и скрыла нежные руки в перчатках. И только манеры Мей остались прежними — переменчивыми, как море. — Разве у воды может быть тень?

Пьянящие губы Мей разошлись в улыбке.

— Всмотрись в море, королева, опусти взгляд на глубину, и ты увидишь её, — произнесла Мей и приблизилась к Серсее с гроздью винограда в руке. Опустившись на подушки рядом, оторвала от ветки и угостила Серсею тёмно-синей ягодой. Королева приняла угощение из её рук — так же, как и всегда; только на сей раз ощущалось это неуловимо иначе.

— Где мы сейчас? — решила сменить тему Серсея.

— Далеко к югу от Эстермонта, — ответила Мей и бросила взгляд за окно, где королевский флот уверенно рассекал лазурные глади. — К вечеру должна показаться земля.

— Дорн?

— Верно. Ещё пара дней, и мы будем в Солнечном Копье, и ты наконец сможешь обнять Мирцеллу.

Серсея улыбнулась и сама взяла виноград из её руки.

— По пути в Солнечное Копьё мы ведь пройдём через Ступени, так? Почему бы не опробовать наши корабли и не поохотиться на пиратов в архипелаге?

Смотревшая на корабли Мей вздрогнула и взглянула на королеву так, словно не могла поверить в услышанное. Какое-то желание, глубинное, потаённое, вспыхнуло на миг в её глазах, но затем Мей сморгнула его и ответила:

— Не думаю, что это разумно. Эскадра такой величины распугает пиратов, они затаятся по скрытым от глаз лагунам, которых в избытке на Ступенях. В таких закутках сложно вести бой, а пиратов оттуда не выманить. Мы лишь потратим время и силы.

— Ну ладно, — проговорила Серсея, которой не терпелось испробовать свой флот в действии. Отправить, что ли, адмирала Хошигаке после экспедиции в Дорн на Железные острова, чтобы приструнить их обитателей?..

Взгляд зацепился за самый большой корабль, королевский флагман, который Томмен попросил назвать именем брата. То есть, Серсея сказала ему, что это замечательный жест, достойный Его Милости. И Томмен последовал совету матери, но после того, как одно из меньших судов ему разрешили назвать в честь придворного шута Лунатика.

— Томмен должен быть здесь, со мной.

— Место Его Милости на флагмане вместе с лордами и советниками, — мягко сказала Мей, оглаживая бедро Серсеи. — Посмотри, как захватывающе гордо реет его знамя над «Королём Джоффри»! Поистине, сошедший с такого корабля король будет внушать восторг люду и ужас недругам.

Серсея не ответила, не желая спорить — уж больно умело руки Мей сбивали её с мысли. Когда же Мей завалила королеву на подушки, в Серсее осталось место лишь для блаженства.

* * *

Дорн встретил их удушливой жарой, яростным солнцем и песком, проникающим всюду. Серсея едва заставила себя натянуто улыбнуться кастеляну Солнечного Копья, встречавшему королевских особ на причале, и поспешила сесть в паланкин. Через минуту к ней присоединился Томмен, восторженный и любопытно выглядывающий в окно — Серсея посоветовала ему прекратить делать так, ведь это не очень по-королевски.

— Прости, мама, — пробормотал Томмен, краснея и опуская глаза. Серсея вздохнула, но наклонилась и погладила сына по голове.

— Всё хорошо, мой дорогой мальчик. Тебе многому предстоит научиться, прежде чем начнёшь править сам.

— Я не так для этого подхожу, как Джоф, — пробормотал Томмен, рассматривая коленки. В алом парчовом камзоле, с короной в золотых волосах он казался неожиданно маленьким. То, что придавало Джоффри стати и внушительности, его брата делало крошечным и беззащитным. — Но я буду стараться, мама! Я очень постараюсь тебя не разочаровать!

— Ну что ты, что ты? Как можешь ты меня разочаровать? — произнесла Серсея, прижимая сына к груди. Томмен тут же обнял её в ответ, и Серсея подумала, что должна отучить маленького короля от нежности.

И обняла ещё сильнее. Он не должен был надеть корону, не должен. Томмен должен был навсегда остаться её милым мальчиком.

Тем временем носильщики опустили паланкин на землю, и сир Меррин, неуместный в своём белом плаще в сердце желтовато-песчаного Дорна, отогнул занавеску. Бросив взгляд на мать, Томмен поправил корону и вышел из паланкина. Опёршись на руку сира Меррина, Серсея ступила на территорию змей.

А вот и они — принц Доран в своём кресле, его дочь-наследница и младший сын, смазливый юнец, плеча которого касалась своим плечиком Мирцелла.

Сердце Серсеи озарилось счастьем.

Но жило оно лишь миг — в следующий королевскую свиту взяли в кольцо воины Дорна, ощерились копьями.

— Добро пожаловать в Дорн, — ровно произнёс Мартелл. — Вам предстоит провести здесь немало времени.

* * *

Подготовка к отплытию началась, едва королевский паланкин и свита скрылись на узких улочках Тенистого Города. Приказы были заблаговременно отданы, старший помощник извещён, и лорд-адмирал прибыл на «Тень Воды».

Пройдя по начищенной до блеска палубе, Кисаме взошёл на квартердек, где возле руля стояла Мей.

— Моя королева.

Она повернулась, усмехнулась стилю обращения и не стала поправлять.

— Всё прошло как по маслу, — произнесла она, улыбаясь свободно и впервые за долгое время искренне.

— Главное, чтоб Мартеллы не напортачили, — скептично заметил Кисаме, поднимая взгляд на высившееся над городом Солнечное Копьё.

— Они слишком заинтересованы в успехе плана, чтобы испортить его в последний момент, — Мей прервалась, чтобы послушать перекрики матросов, сновавших по реям, после чего добавила: — Оберин написал мне, что Тирион уже в Миэрине, говорил с малышкой Таргариен. Знаешь, Кисаме, у неё в самом деле есть три дракона.

— Это может стать для нас проблемой в будущем, — проговорил Кисаме с полувопросом.

— Нет, ну что ты, — ответила Мей, любовным взглядом обводя эскадру, разворачивавшую свои ещё свежие, не видавшие штормов паруса. — Посмотри — королева Серсея построила для меня эти корабли, сама того не подозревая. Неужели ты думаешь, что я позволю их сжечь королеве Дейнерис? Неужто полагаешь, что я не найду управу на девочку?

Кисаме усмехнулся и приблизился.

— Ты укротила львицу — сможешь и дракона, если задашься целью.

— Ты хорошо знаешь меня, — вновь улыбнулась, на этот раз лично ему, Мей и вдруг, сняв перчатку, протянула руку.

Ради того, чтобы она и впредь улыбалась только ему, Кисаме опустился на одно колено и коснулся губами бархатной кожи.

— Ты поможешь мне захватить Ступени, Кисаме? — спросила Мей величественно, и лукаво, и нежно.

— Если прикажешь, — ответил он, встречаясь с ней взглядом.

— Я приказываю тебе, — корабль с колебанием сдвинулся с места, и Мей сама встала к рулю. — У меня есть собственный флот, — сказала она поднявшемуся с колена Кисаме. — Теперь я хочу королевство.

* * *

Из окна своих покоев-клетки в высокой башне замка Серсея наблюдала, как десять её кораблей под предводительством волантийского устремляются на северо-восток. Душу терзала тревога за детей и злость на себя, а в голове набатом звучали слова пророчества:

…Но однажды придёт другая королева, моложе и красивее тебя…

— Стало быть, это ты, Мей, — пробормотала Серсея. — Ты — моя погибель.