Раз-два и готово! [Сергей Анатольевич Иванов] (fb2) читать онлайн

Рина Зелёная, Сергей Иванов Раз-два и готово!

Короткие ручки

Его попросят что-нибудь сделать, он никогда не откажется:

— Ладно, конечно!

Например, сестра сидит за рукодельем и просит его:

— Принеси мне со стола коробочку. Такую, с собакой…

Он стоит.

— Ну, так что ж ты?

— А где она? Коробка?

— На столе…

— На каком столе?

— У меня один стол!

— Да я знаю, что один. А где лежит-то?

— Да на столе, я же сказала!

— Хм, на столе… А справа или слева? Или в ящике?

— Слушай, ну принеси, пожалуйста. Там прямо на столе.

— А какая она?

— Да простая коробка. Обыкновенная!

— А там что?

— Это неважно. Ты принеси всю коробку!

И так ещё и ещё, пока сестра не снимает с колен всё, что она осторожно держала, чтобы не спутать, и бежит за коробкой сама.

А он говорит:

— Ну, чего ты? Я бы принёс.

В поход с таким человеком лучше не ходить… Его попросят воды принести, он постоит, подумает и спросит — а какой: сырой, кипячёной, горячей или холодной… А в котелке или в чашке?..

Ребята его называют «Короткие ручки». Говорят: «Этого никогда ни о чём не проси!»

Или вот к ним приехал в гости двоюродный брат из Иркутска, и папа вечером говорит:

— Ты постели Виктору на диване… мама позже придёт, а мне надо работать… Бельё во втором ящике, подушку возьми с дивана. Наволочку… тоже из ящика. Сделай всё как следует. Понятно я объяснил?

— Чего ж, понятно, — он отвечает. И медленно идёт в другую комнату.

Через минуту возвращается:

— В каком ящике, ты сказал?

— Во втором. Теперь запомнил?

— Конечно!

— А чего стоишь?

— Сейчас иду… А наволочку, её что?..

Тут папа не выдерживает, сам идёт к шкафу, берёт всё, что нужно, стелет постель. Говорит:

— Нет, с тобой каши не сваришь!

А он смотрит на всех спокойными и добрыми глазами: за что вы меня — я не понимаю!

Но если заглянуть в эти глаза поглубже, то можно увидеть там лень и равнодушие!

Ну и пускай

Одна девочка всегда, везде на всё отвечала:

— Ну и пускай!

Ей говорят:

— Марина, у тебя расплелась коса, сейчас ленту потеряешь.

— Ну и пускай, — отвечает она.

А немного погодя… правильно: теряет ленточку, причём самую любимую!

Ей говорят:

— Смотри… у тебя пуговица отрывается.

— Ну и пускай!

И вот Марина гуляет сама но себе, а пола без пуговицы — тоже сама по себе. А ветер и холод, конечно, тут как тут…

Экскурсия в лес. Надо перебираться через ручей.

— Осторожней, ребята! — говорит Екатерина Васильевна. — Когда идёте по досточке, помогайте друг другу… Марина! Дай руку! Ведь упадёшь!

— Ну и пускай! — она отвечает. И — плюх в воду. Полные кроссовки воды!

Как-то раз Алёша попросил у неё книжку.

— Возьми, — она отвечает, — можно на два дня!

Но вдруг на следующее утро вспомнила: «Самой надо!» И отобрала. Потом Наташа ей говорит:

— Зачем же ты так делаешь! Алёша обиделся!

— Ну и пускай!

Но потом подумала… Ладно, когда попросит, я ему сразу дам!

А он не просит. Уже целых четыре дня!

На переменке Марина сама подошла:

— Я тебе книжку обещала… На, возьми.

— Да нет, оставь себе. Я уже в библиотеке взял, — и отвернулся, стал разговаривать про шахматы…

Идёт Марина домой. И всё ей кажется, будто у неё что-то где-то ноет. Зуб заболел, что ли? Дома взяла мамино зеркальце, открыла рот. Все зубы пере¬трогала — никакой не болит… А внутри ноет и ноет… Не в животе, не в горле… неизвестно где.

На другой день она бежала на тренировку, и чужой мальчишка вдруг ей кричит:

— Эй, в красной шапке! Шнурок завяжи! Брякнешься!

А она вместо своего обычного «нуипуская» присела и послушно завязала шнурок на крепкий бант. Даже чуть «спасибо» не сказала, да мальчишка убежал.

Вот как в жизни бывает…

«Раз, два и готово!»

Его так и прозвали: «Вова-раздваиготово».

Чаю сам сумеешь налить? Конечно, запросто! Раз-два, и готово!

Хватает чайник — раз-два, чашка полна коды, блюдце переполнено, вода льётся на скатерть… Зато быстро!

И так всегда. Например, надо форточку открыть.

— Форточку? Сейчас. Одну минуту!.. Эх, лучше бы подойти с другой стороны. Ну да ладно. Подставляем скамеечку, раз-два… хорошо… дотянулся до занавески…

Но не дотянулся, сковырнулся со скамейки, успел локтем сломать ветку герани — маминой, любимой, белой. Растянулся на полу, прислушался вроде жив, лежит носом вниз, обдумывает, что же произошло. Ага, понятно, просто одна нога у скамейки была подломлена это он отлично знал… но забыл, потому что побыстрей хотелось.

Так лежит он носом вниз и вдруг: а под шкафом-то ножницы! Когда носом вниз лежишь, всё, что под шкафом, видно очень хорошо.

Прекрасно ножницы! Которые позавчера потерялись. А ещё дальше, у самой стенки, стеклянный шарик! Вова его давным-давно ищет… Значит, вот ты где!.. Нет, ножницами тебя не зацепишь, рука не достанет…

Стоп! В углу же Андрейкина клюшка из восьмой квартиры. Вова обещал её починить.

Берём клюшку… Прицеливаемся, бах! Отличный удар!

Шарик вылетает и через всю комнату несётся под бабушкин комод, куда нельзя ничего забрасывать: он тяжёлый, его не сдвинуть, мама предупреждала… Теперь пропал шарик! А клюшка — надо же — от удара совсем раскололась…

И сидит Вова на папу, держит в руках палку (бывшую клюшку) и думает: как все было хорошо десять минут назад — и герань мамина цела, и дошкольник Андрейка из восьмой квартиры не плакал бы… А теперь… Эх!

И сидит бедный Вова.

И ничего не готово!

Кастрюля

А папа иногда её ласково называл Катюля.

Однажды младшая сестрёнка так назвала ее в школе. Отчего-то все повернули головы: это что ещё за Катюля?! А один мальчик — то ли не расслышал, то ли нарочно — и назвал её Кастрюля.

Мы прямо так расхохотались, ну, буквально до ужаса. И с тех пор пошло.

— Кастрюля, ты примеры все решила?

— Какое на завтра стихотворение задано, Кастрюля?

Сначала она сердилась и поправляла, а потом просто перестала обращать внимание… Как-то к нам в класс пришла проверяющая из роно.

— Как, — говорит, — твоё, девочка, имя?

А она громко и охотно отвечает:

— Кастрюля.

Ну тут уж все отвели душу! И причём она нисколько не обиделась…

А потом было так: в наш класс перевели мальчика из 19-й школы. И он сел за парту так, будто сидел здесь всегда. У него волосы были медно-рыжие, прямо золотые, как из проволоки. Он сразу всем понравился! Его все что-то спрашивали или все что-то ему рассказывали:

— Это Ванька Матвеев, который по ГТО лучше всех. А это Таня Домашина, которая упала с брусьев. А это Кастрюля…

— Кто?

— Ну Кастрюля Егорова… Катька…

И тогда этот рыжий Павлик, который всем так понравился, вдруг сказал:

— А я её буду звать Катя!

Девочки сразу обрадовались и стали возмущаться:

— Правда! Какое безобразие! Какой-то дурак придумал, а мальчишки уж и рады…

И стали с тех пор Катю звать Катей и даже Катериной, а иногда, особенно по дружбе, и Катюлей.

Так и вернулось к человеку его имя.

Ворона

А другой храбрец — сам не умеет плавать, но как бросится за утопающим чужим человеком. И одной тётеньке по¬том его самого пришлось доставать и откачивать… Ну и так далее.

А Митя тоже хотел рассказать — он был тут единственный первоклассник, меньше всех. Но только открыл рот… и замолчал. Саша говорит:

— Что ж ты? Рассказывай!

Митя ещё сильнее застеснялся.

— Не, — говорит, — это про другое…

Но все на него так начали смотреть, что он — делать нечего — стал рассказывать… Один раз шли они с поезда. А надо было идти по шоссе. Машины проносятся, и они с бабушкой поэтому шли осторожно, с краешку.

И вот видят издалека — летит: то ли МАЗ, то ли КамАЗ. Бабушка Митю потянула ещё сильнее в сторону. А тут ни с того, ни с сего на самую дорогу выходит ворона. И топает, как глупая!

Митя ей кричит:

— Ты что, с ума сошла? Быстрей кыш отсюда!

А бабушка его крепко держит и не пускает ворону спасать.

Машина близко, а ворона все идёт, одно крыло по асфальту тащит. Она оказалась не глухая, а подбитая.

Ну, ей сейчас и конец будет!

Митя даже зажмурился.

И вдруг тишина, машина не рычит. Митя глаза открыл — ворона идёт дальше, а в трёх вороньих шагах от неё здоровенное чёрное колесо и весь автомобиль стоит, и шофёр ждёт.

Ворона уже прошла полдороги и дальше спокойно идёт. И когда она слезла на траву, водитель как помчится дальше — видно, торопился. Но Мите всё-таки махнул рукой на прощанье.

— Если я его где-нибудь встречу, — сказал Митя, — я его обязательно узнаю: у него зубы такие белые, а глаза добрые. Я теперь птиц тоже стал уважать. И если кто-нибудь камнем кинет в ворону, я ему так кину!

Оглавление

Короткие ручки

Ну и пускай

«Раз, два и готово!»

Кастрюля

Ворона