Библейские игры [Стивен Дж. Брамс] (fb2) читать онлайн

Стивен Дж. Брамс Библейские игры

Предисловие

С тех пор как более двадцати лет назад появились «Библейские игры», я внимательно перечитал множество исследований иудейской Библии, уделяя внимание тем, которые предлагают политико-стратегическую интерпретацию ее историй. Хотя я и не знаю ни одной из последующих теоретико-игровых экзегез библейских историй, большинство новых научных направлений исследуют мотивы библейских персонажей, анализируют рациональность их действий и обсуждают мораль их поведения, но без явного использования теории игр.

Поэтому кажется уместным задать вопрос в свете этих новых научных направлений и в свете новых достижений в теории игр, было ли оправдано новое издание «Библейских игр»? Я думал именно так частично потому, что новая работа подтвердила выводы, к которым я пришел в «Библейских играх», и частично потому, что существует множество новых вопросов, которые стоит рассмотреть. Соответственно, это новое переработанное издание включает оригинальное издание 1980 года, к которому я добавил заключительную главу, в которой я выхожу за пределы «библейских игр».

В этой новой главе я цитирую те работы, которые я нахожу особенно полезными для нового осмысления библейских историй. Однако две игры, которые я анализирую в этой главе, не просто объясняют стратегический выбор библейских персонажей. В игре с вовлечением я спрашиваю, мог ли, в противоположность тому, что утверждает Библия, Авраам отказаться принести в жертву Исаака — как Бог приказал ему сделать — и избежать Божьего гнева за отказ. В игре с откровением я не моделирую никакой конкретной библейской истории, я, наоборот отвлекаюсь от центральной темы многих историй, чтобы задать вопрос о рациональности веры в Бога (или другое высшее существо), и следует ли высшему существу открывать себя людям.

В обеих играх я ввожу новые теоретико-игровые понятия, основанные на работах, которые я выполнял в 80-х и 90-х годах. В работе «Высшие существа: как бы мы узнали об их существовании?» (1983) я анализировал философию религии и вопросы теологии, которые частично были поставлены «Библейскими играми». Наделяя высших существ сверхъестественными качествами всеведения, всемогущества, бессмертия и непостижимости, я исследовал последствия игр высших божеств с обычными людьми.

В «Теории ходов» я расширил формальный анализ, принципиально применяя его к решению светских стратегических вопросов. Среди других вещей я предположил, каким образом различные виды сил могут действовать в подвижных рамках, позволяющих игрокам продумывать и совершать серию ходов и контрходов.

В обеих играх с вовлечением и откровением теория игр объясняет условия, в которых игроки отклоняются от «эквилибриума Нэша», стандартного решения в некооперативной игре. Но моя главная цель в новой главе — не объяснить новую стратегическую теорию, части которой я лишь иллюстрирую в этой главе. Вместо этого, цель — показать, что иудейская Библия имеет как историческую уместность, что можно проследить на примере противоречивого анализа истории Авраама, так и современную уместность, так как она учит нас вере в высшее существо.

Я признаю, что мой подход к изучению и пониманию Ветхого Завета будет противоречивым. Однако я пытался избежать того, чтобы быть умышленно слишком резким в суждениях. Подходя к изучению Библии с тем, что я называю разумно открытым сознанием, я верю, что данные интерпретации и полученные выводы в большой степени основаны на библейских текстах.

Конечно, никто ничего не читает с абсолютно необученным разумом. В моем случае, «стратегический анализ» в подзаголовке книги порожден теорией игр и теорией решений, о которых мне придется много рассуждать в первой главе.

Сделав этот анализ, я более чем когда-либо убежден, что современную научную теорию можно применить к классическим гуманитарным данным. Она может не только осветить эти данные с широтой и глубиной, с которой их не могут объяснить менее систематичные и точные подходы, но и может быть использована другими исследователями. Это позволяет проверить альтернативные интерпретации на вероятность и достоверность и обеспечивает возможность их сравнения.

Вместо того чтобы поклоняться богу науки или бичевать мой подход, я предоставляю читателю судить, какие плоды может принести стратегическая теория в применении к Ветхому Завету. Для удобства я далее буду использовать только форму местоимения мужского рода — за исключением случаев, особенно относящихся к женщинам, и это не следует считать пренебрежением к женщинам, которые очень ярко фигурируют во многих библейских играх.

Введение

Догмы спокойного прошлого уже не соответствуют бурному настоящему.

Абрахам Линкольн

Никто ничего не поймет в творениях Бога, пока не начнет исходить из принципа, что Бог хотел сделать слепыми одних и просветить других.

Блез Паскаль

Описание Бога как Личности незаменимо для каждого, кто, как и я, подразумевает под «Богом» не принцип… не идею… но кто, как и я, подразумевает под «Богом» того, кто, какой бы он ни был, входит с нами в непосредственные отношения…

Мартин Бубер. «Я и Ты, Послесловие»

Математика — не более, чем символизм. Но это единственный символизм, изобретенный человеческим сознанием, который упорно противостоит постоянным попыткам этого сознания поменять и исказить значение. Это единственный точный символизм, который будучи точным, способен к самокорректировке.

Дж. Броновски и Брюс Мазлиш. «Западная интеллектуальная традиция»

Библия — священный документ для миллионов людей. Он выражает сверхъестественные элементы веры, которые не признают никакого натуралистического объяснения. Однако в то же самое время некоторые великие повествования Библии не кажутся невероятной реконструкцией событий. В самом деле, в ряде случаев библейских персонажей постигают обычные человеческие неудачи в поведении друг с другом.

Возможно ли примирить естественные и сверхъестественные элементы в Библии? Это не кажется легкой задачей, ведь Бог, в ряде невыразимых проявлений, делает свое присутствие ощутимым практически во всех библейских сказаниях. Натуралистическая интерпретация Библии тут же противостоит Его требовательному присутствию и уникальности.

В любом библейском анализе или интерпретации Богу должно отдаваться должное. Он — центральный персонаж Библии. Соответственно, таким я Его и рассматриваю, но мое рассмотрение предполагает больше, чем Его всеприсутствие. Я также предполагаю, что у Бога есть мотивация совершать деяния — у него есть цели, которых Ему хотелось бы достичь.

Я не считаю, что Бог всемогущ. Наверняка, он может творить чудеса и даже наделять других великой силой. Но из Библии ясно одно — человеческие существа обладают свободной волей и пользуются ею, даже если это навлекает гнев Божий. (Причины, почему Бог предпочел не создавать человека марионеткой, даны во второй главе.) Соответственно, Богу, какой бы всемогущий он ни был, иногда препятствуют в Его желаниях.

Поскольку Бог не всегда действует по-своему, он вполне может рассматриваться как участник или игрок в игре. Это так, потому что игра — как этот термин используется в теории игр — это ситуация с взаимозависимыми решениями, чей исход определяется выборами всех игроков.

Когда Бог разочарован своей неспособностью предрешить исход, потому что его желания отклоняются выбором других игроков, Библия сообщает нам, что он может быть злым, ревнивым или мстительным — и Его действия призваны отражать эти эмоции. Рассмотренный в этом свете, Бог — очень человеческий персонаж, несмотря на его уникальное присутствие и внушающие благоговение силы. Конечно, большинство религий рассматривают Бога далеко не таким образом. В самом деле, Библия постоянно изображает его не только как внушающего благоговение, но и непознаваемого, то есть абсолютно за пределами нашего восприятия. Само собой разумеется, Он не способен вычислять или потворствовать или снисходить до уровня «игр».

При всем при этом, это не то впечатление, которое создает большинство действий Бога. На самом деле, так как Бог сам часто предоставляет причины действия именно таким, а не другим способом, трудно утверждать, что Его мотивы и планы непостижимы.

Не разумно ли будет тогда представить Бога как игрока, который выбирает из различных способов действия один для достижения цели? Аналогично, не разумно ли предположить, что более ординарные персонажи Библии, зная о присутствии Бога, делают свой выбор в свете возможных последствий, которые, как они догадываются, могут наступить?

Хотя идея, что Бог и ряд человеческих персонажей играют в игры, может показаться странной, если не абсурдной, я попытаюсь показать на разнообразии библейских историй, что это не только разумная интерпретация, но и что игроки в этих играх, включая Бога, действовали разумно. А именно, имея свои предпочтения и зная предпочтения других игроков, они делают стратегический выбор, который приведет скорее к лучшему, чем к худшему исходу. Более точное определение рациональности будет дано позднее.

Математическая интерпретация игр родилась после публикации «Теории игр и экономического поведения» в 1944 г. и с тех пор послужила стимулом для десятков книг и тысяч статей на тему теории игр и ее интерпретации. Однако теория игр редко применяется к гуманитарным данным, главное ее применение в социальных науках, в основном в политических и экономических. Насколько мне известно, до этого не существовало ни одного рассмотрения гуманитарной или литературной работы длиною в полноценную книгу, в которой бы использовалась теория игр.

Конечно, правда, что язык «игр» часто свободно использовался в изучении Библии. Но догадки в таких изучениях были именно догадками в поисках теории. Поэтому далее в этой главе я утверждаю, что хорошие идеи или догадки, даже если и необходимы, недостаточны, чтобы внести ясность в такую глубокую и сложную работу как Библия.

В самом начале мне хотелось бы подчеркнуть, что я не претендую на то, что каждая история в Ветхом Завете вписывается в рамки теории игр. (Я бы сделал подобное отречение и для Нового Завета, но это совершенно другая работа, от сравнения с которой я бы воздержался в течение дальнейшего исследования.) Наиболее подвержены этому подходу библейские истории, в которые вовлечены значительные конфликты и интриги, в то время как персонажи, вероятно, могут продумать последствия альтернативных действий, которые они могут совершить еще до того, как выберут их. В самом деле, многие из этих историй именно поэтому и являются частями так называемой литературы мудрости в Библии, потому что служат дидактической цели воспевания вдохновленных Богом добродетелей ума и здравомыслия в сложных и щекотливых ситуациях.

В противоположность общепринятому понятию игры, выбор в теории игр не считается произвольным. Как раз наоборот, предполагается, что игроки в играх тщательно продумывают свой выбор и возможный выбор других игроков. Комичен или трагичен исход игры, забавен или серьезен, справедлив или несправедлив, он зависит от индивидуальных выборов.

Я выделяю выборы курсивом, так как хочу использовать теорию игр, чтобы объяснить принятые решения и предпринятые действия в особых ситуациях, основанных на предпочтениях игроков. Так, предпочтения используются, чтобы объяснить выбор; если предпочтения не совсем ясны, я допускаю дополнительные классификации и определяю, какие последствия они имеют для рациональных выборов. Как станет очевидно далее, это исследование может привести к значимым дополнительным толкованиям библейских выборов.

Но нужно ли еще одно толкование Библии, особенно несущее груз математической теории, столь непростой для понимания? Если вопрос подразумевает, что мистическая теория, взятая из одной области и применимая к другой, может оказаться несоответствующей, я настоятельно соглашаюсь. Глубокая интуиция определенно лучше, чем строгая теория, примененная сухо и без воображения. В изучении Библии, как и где бы то ни было, нет замены для освещения идей, хорошего знания предмета изучения и хорошей интуиции. Но какими бы восхитительными ни были эти качества, их недостаточно, когда материал обладает избыточной сложностью. Если количество написанного о Библии — показатель ее сложности, тогда Библия и в самом деле чрезвычайно сложна.

Теория игр, по моему мнению, это инструмент, идеально подходящий для проникновения в сложные ситуации, требующие принятия решения, столь часто описываемые в Библии. Так как его применение требует тщательного распутывания сложных мотивов персонажей и их результатов, это направляет дисциплину на изучение этих ситуаций, что обычно отсутствует в более традиционных литературно-историко-теологических анализах Библии. Эти анализы, по моему мнению, часто страдают от своей неограниченной предвзятости в нахождении связей, проведении параллелей и попытке связать факты вместе, часто без смелого полета фантазии. Собрания случайных догадок, не связанных каким-либо логически структурированным мировоззрением, которое можно было бы назвать рамками теории, недостаточно для скудных данных или недоступной интеллектуальной организации Библии. Понимание требует организации, а организация дается теорией.

Несколько слов об элементах теории игр, которые я использовал в этой книге. Я почти полностью полагался на так называемую «некооперативную» теорию, используя как «экстенсивную» (игровое древо), так и «нормальную» (матричную) формы игры при анализе. Я также отдавал предпочтение порядковым данным (игроки могут классифицироваться по-разному, но не влиять численно на результаты) и не делал приблизительных вычислений, за исключением случаев, когда нужно было обозначить «вероятность» как игрока с неопределенными возможностями.

Я избегал кооперативной теории, количественных данных и оценочных размышлений, потому что я думаю, что Библия не дает достаточной информации для применения подобных концептов. Как заметил Эрик Ауэрбах, в Библии недостает деталей, касающихся мыслей и чувств персонажей; истории часто разворачиваются без выражения мотивов и целей. При этом, хотя «передний план» незначителен, «задний план» глубок и имеет много уровней, делая возможными предположения о персонажах, чьи ситуации «нагружены этим задним планом». Хотя Ауэрбах считает, неоправданно, по моему мнению, рационалистическую интерпретацию Библии «психологически абсурдной», он также говорит, что повседневная жизнь персонажей «пронизана сущностью конфликта», что я, в свою очередь, считаю именно теми исходными данными, к которым уникально применима теория игр.

Если более эзотеричные и математически глубокие аспекты теории игр мало объясняют эту конфликтность, справедливо спросить, обладает ли элементарная, неколичественная теория силой и глубиной для того, чтобы пролить новый яркий свет на старый предмет. Я считаю, что да, но больше в смысле унифицированной теоретической перспективы, о которой я говорил раньше, чем в смысле выведения тонких и хитрых связей. Для создания этой строгой перспективы я часто прибегал к вербальному выражению стратегической ситуации, которая использует идеи теории игр, но не ее формальные инструменты, когда механическое использование теории кажется глупым или вынужденным. Теория игр определенно не «бог из машины», особенно в контексте работы, уже имеющей одного Бога.

В анализируемых библейских повествованиях я сначала суммирую подходящую историю, а затем пытаюсь моделировать ее, под этим я подразумеваю создание упрощенной репрезентации стратегической ситуации, которая, тем не менее, обладает всеми ее существенными чертами. Если в книге будут введены новые технические понятия, я буду определять и объяснять их в конкретном контексте моделируемой истории. Я полагаю, это сделает их более реальными и даст читателю, не знакомому с этими понятиями, лучшее интуитивное понимание их значения и значимости.

За исключением истории Адама и Евы, раскрытой во второй главе, все главы развиваются вокруг определенных тем. В каждой главе я строю повествование хронологически, начиная с историй из ранних книг или частей Ветхого Завета и переходя к историям из более поздних частей. Я был чрезвычайно избирателен в выборе историй, в целом концентрируясь на хорошо известных повествованиях, найденных в ранних источниках. Этот эклектичный выбор отчасти обусловлен тем фактом, что многие из самых интересных и значительных конфликтов случаются в первой части Ветхого Завета, и отчасти потому, что я подумал: я смогу лучше проиллюстрировать полезность теоретико-игрового анализа, если большинство историй будут знакомыми, что обеспечит возможность сравнения с традиционными интерпретациями.

Я много цитировал Библию на протяжении этой книги, чтобы передать читателю вкус ее четкого, живого и драматического языка. Все абзацы взяты из недавнего перевода Еврейского публикационного сообщества Америки, который я считаю наиболее точным современным английским переводом Ветхого Завета.

Позвольте мне дать несколько советов для прочтения этой книги тем, кто не знаком с теорией игр. Большинство базовых понятий определены и проиллюстрированы в главе 2. Я настоятельно рекомендую их тщательное изучение на примерах этой главы. Если они будут поняты, я полагаю, что остальную книгу можно будет прочесть безболезненно. Тем не менее, я понимаю, что итоговые матрицы и игровые деревья не подлежат пониманию с первого взгляда, так что в иллюстрациях я попытался сделать их секреты максимально доступными с помощью описаний. Так как Библия сама по себе не очень легка для прочтения, было бы неразумно ожидать, что любая попытка истолковать ее трудные идеи станет образцом легкости. Понимание сложного документа требует серьезности цели, но неотъемлемое условие прочтения этой книги в том, что не следует быть чрезмерным ханжой при изучении Библии.

Мой анализ библейских игр и мои рациональные объяснения выборов игроков могут в некоторых случаях быть противоречивыми. Если читатель не соглашается с некоторыми выводами о том, кем являются игроки в данной игре, какие стратегические выборы им доступны или их предпочтения для исхода, я призываю его к различным выводам. Мне кажется, не следует отрицать рамки теории игр просто потому, что есть дополнительные, если не лучшие, стратегические репрезентации ситуаций, которые я представил.

Равно противоречивыми, если не шокирующими, могут быть философские, религиозные и теологические выводы, которые я получил в ходе анализа. Я не избегал их, потому что я верю, что особенная значимость этого анализа состоит в разнообразии мнений о Боге и его отношении к миру, который он создал. (Эти вопросы обсуждаются в последней главе, куда могут перескочить некоторые читатели, чтобы посмотреть к чему ведет стратегический анализ, прежде чем углубленно изучить его.) Так как место Бога в схеме бытия помогает понять место мужчины и женщины, я полагаю, что игры, которые я анализировал, содержат нечто обучающее для человеческого опыта и духовных связей.

Эта связь определяется играми, в которые играют Бог и человеческие персонажи. Только детальное и научное изучение отдельных стратегий, которые выбирают игроки и результаты, которые они получают, дают критерий для сравнения и понимания значимости собственного выбора и жизненного опыта. В этом и состоит одно из преимуществ очередного изучения Библии.

2. Сотворение мира и его последствия

2.1. Введение

Историю Адама и Евы знает каждый. Их искушение змеем и последующее изгнание из рая кажется довольно простой сказкой, которая вряд ли требует расширенного теоретико-игрового анализа. Тогда зачем посвящать целую главу играм, сыгранным во время сотворения и сразу же впоследствии?

Я могу дать ответ по трем пунктам. Во-первых, то, что случилось во время сотворения и последовало за ним, подготавливает сцену для всех будущих событий в Библии, кажется уместным предпринять подробный анализ мотивов и действий основных игроков — включая Бога — в самом начале. Более того, из всех частей Ветхого Завета именно сотворение служит первопричиной этой работы: натуралистические, если не сказать рационалистические, толкования сотворения и начала истории всегда были крайне противоречивыми. Так, если действия игроков в самом начале могут быть рационально объяснены удовлетворительным способом, сцена лучше будет подготовлена для последовательного и унифицированного анализа других историй. С другой стороны, если то, с чего все начиналось неловко игнорируется, это упущение будет в лучшем случае смущать, а в худшем бросать сомнения на полезность всего исследования.

Во-вторых, анализ сотворения дает перспективу, с помощью которой можно обозревать действия и мотивы игроков в последующих библейских играх. Эта перспектива важна, потому что действия некоторых игроков, особенно Бога, могут предполагать смещение, тогда как внешние обстоятельства остаются прежними. Обозначает ли эта очевидная непоследовательность иррациональное поведение, или она рациональна в свете новых целей или предпочтений? В общем, я придерживаюсь второго взгляда и постараюсь поддержать его на особых примерах.

Третья причина для начала анализа сотворения — это необходимость показать, что сотворение и его последствия — гораздо более сложная ситуация, требующая принятия решений, чем обычно принято считать. Несколько взаимосвязанных решений было принято различными рядами игроков. Хотя, если изображать эти решения как последовательность выборов в совокупности игр, мне кажется, эта сложность воспринимается ясно.

О сотворении мира и истории Адама и Евы были написаны горы материала. Однако ни одна из работ, включая очень обширную археологическую литературу, не касается проблем выбора, перед которым стоят библейские персонажи в начале истории. В этой главе я попытаюсь показать, что выбор Адама и Евы, змея и Бога образуют связи в логической цепочке, возникнуть которой помогает теория игр.

2.2. Сотворение мира

Глава 1 Книги Бытия описывает, как мир был сотворен за шесть дней. Когда мир был «неоформленный и пустой» (Бытие 1:2),

Бог сказал, «Да будет свет», и стал свет. Бог увидел, что свет хорош и отделил свет от тьмы.

Бытие 1:3-4

Не даны причины, почему Бог предпринял сотворение неба и земли; но то, что первоначальный результат (свет) понравился ему — ясно: Он «увидел, что свет хорош».

На всех последующих стадиях сотворения, после оценки плодов своих усилий, Бог повторяет, что «это хорошо» (Бытие 1:10, 12, 18, 21, 25); в самом деле, после сотворения мужчины и женщины на шестой день Бог нашел, что это хорошо (Бытие 1:31). Явно довольный собой, Бог прекращает работу на седьмой день, благословляя его и объявляя святым.

Бог не только прекращает работу на седьмой день, но Библия также сообщает, что Он «завершил работу по сотворению» (Бытие 2: 3). Так, получается, что у Бога был определенный набор задач, каждую из которых Он оценивал, прежде чем перейти к новой задаче. Так как все шло хорошо на каждой ступени сотворения, у Бога был мотив продолжать до тех пор, пока Он не закончил.

Это звучит как разумная стратегия: разбить большую работу на ряд более мелких задач; после завершения каждой — оценка результатов; если оценка благоприятная — продолжать, если нет — остановиться. Конечно, невозможно сказать в гипотетическом случае неблагоприятной оценки, насколько плохими должны были быть результаты, чтобы Бог решил остановить свои потери (имеются в виду, потери во времени и затраченных усилиях). Но так как это не тот случай, я прихожу к выводу, что Бог планировал рационально, выбрав возрастающую стратегию, которая не повлекла за собой ненужный риск.

Сказать, что Бог был рационален в смысле избегания ненужного риска и возможных больших потерь, если бы дела пошли не лучшим образом, не значит ответить на вопрос, почему Он предпринял работу по сотворению мира в первую очередь. Одно дело тщательно распланировать работу, и совсем другое решить, стоит ли работа выполнения. Хотя Библия просто сообщает, что Бог действовал, не объясняя причин почему, Лесжек Колаковски думает, что причина очевидна:

Бог сотворил мир себе во славу. Это неоспоримый факт и, более того, весьма понятный. Величие, которое никто не в состоянии увидеть, обречено быть неуместным. На самом деле в таких обстоятельствах, никто не испытывает желания быть великим. Величие было бы бессмысленным, если бы не служило определенной цели… Святость и величие возможны только в конкретной обстановке… И только потом (после сотворения мира) Он действительно стал велик, ведь теперь у Него был кто-то, кто мог Им восхищаться и с кем Он мог себя сравнивать — и с какой пользой для себя же!

2.3. Вопрос свободной воли

Только ли одиночество и желание, чтобы им восхищались, побудило Бога сотворить мир? На это нет намека в Библии, где говорится, что «не было человека, чтобы обрабатывать почву» (Бытие 2:5). Очевидно, Богу не надо было творить человека «по образу и подобию своему» (Бытие 1:27), чтобы выполнить такую тривиальную сельскохозяйственную задачу.

У Бога явно было припасено нечто лучшее для мужчины и женщины, когда он повелел им плодиться и размножаться, наполнить землю и обрабатывать ее, повелевать рыбой в море, птицами в небе и всеми живыми существами, что ползают по земле (Бытие 1:28).

Как если бы этого было недостаточно, Бог посадил сад в раю, на востоке, и поместил туда человека, которого он сотворил. И повелел Бог расти из земли каждому дереву, что услаждало взор и было пригодно в пищу, вместе с деревом жизни в середине райского сада и древом познания добра и зла (Бытие 2:8-9).

Однако ни Эдемский сад не был настолько идилличен, ни его человеческие обитатели настолько чисты сердцем, чтобы не мог возникнуть конфликт. Фактически, Бог сам подготовил почву для вызова своему авторитету, когда приказал человеку:

С каждого дерева в саду ты волен есть, что же касается дерева познания добра и зла, с него ты не должен есть, ибо как только вкусишь с него — умрешь.

Бытие 2:16-17

Этот запрет вряд ли был бы необходим, если бы мужчина (а позднее и женщина) были просто марионетками Бога, слепо внимающими каждому Его желанию и приказанию.

Как я уже показал, Бог был очень осторожный планировщик, так что кажется невероятным, чтобы он создал человека со свободной волей, которого Он не мог бы контролировать, если бы на то не было Его воли. Я предполагаю, что Бог предпочел сотворить человека со свободной волей, если бы ему это не удалось, человек-марионетка был бы предпочтительней, чем отсутствие человека вообще. После всего, если Бог искренне желал поклонения, как настаивает Колаковски, было бы лучше внушать благоговение высшей личности, сотворенной по своему подобию, чем обычным животным.

Хуже было бы, я полагаю, не творить человека вообще и иметь только растения и животных для созерцания. Более того, без человека некому было бы править остальными живыми существами. Еще хуже было бы оставаться одиноким Богом, не имеющим даже мира, на который можно было бы взглянуть, не говоря уже о ком-нибудь для провозглашения Его славы. Суммируя альтернативы Бога от лучшей к худшей, получаем следующее:

1. Сотворить человека со свободной волей.

2. Сотворить человека-марионетку.

3. Сотворить мир без человека.

4. Не творить мир вообще.

Выбирая наиболее предпочтительную альтернативу, Бог действовал рационально.

То, что Бог предпочел человека со свободной волей человеку-марионетке, требует дальнейшего оправдания, особенно в свете горя и гнева, которые человек впоследствии причинил Богу. (Если Бог был всеведущ, неужели этого нельзя было предвидеть?) Начнем с того, что, так как Бог желал славы и заслуживал хвалы, Он понял, что это было бы невыполнимым, будь человек Его марионеткой. Бог хотел, чтобы человек воздал Ему должное, но это воздаяние должно быть искренним, не вынужденным или предписанным. Как сказала Эли Визел: «Бог хочет, чтобы человек был проницательным и откровенным, а не слепо раболепным». Эта точка зрения подтверждается свидетельством, помещенным в последних главах, ведь Бог получал удовольствие от непоколебимой веры, особенно когда человек находился в затруднительной ситуации. В таких обстоятельствах и можно проверить человека, не марионетку.

Бог безжалостно испытывает человека на протяжении всей Библии, давая ему многочисленные возможности согрешить. Результаты смешанные: иногда человек впечатляюще преуспевает, иногда не справляется, а иногда колеблется прежде, чем обрести веру. Если бы человека ждал чистый успех во всех этих испытаниях, мир был бы скучным местом — как кажется, Бог прежде всего пытался избежать именно этого, сотворяя мир.

Чтобы сделать мир менее предсказуемым и, следовательно, более живым и увлекательным, в интересах Бога было наделить человека свободной волей. Цена, которую он заплатил за это — необходимость мириться с существом, которое постоянно разочаровывает Его и время от времени приводит на грань отчаяния. Но когда человек преуспевает, Бог не может не чувствовать гордость и почивать на лаврах, зная, что вера человека искренна, а не льстива, что вынуждает смиряться с недостатками человеческого характера.

Не удивительно, что Бог избирателен в том, каких мужчин и женщин Он поддерживает. Как и подобает требовательному Создателю, Он постоянно делает суждения о поступках и проступках Своих подданных. Определившись, Он не может не иметь фаворитов, как я позднее покажу на примере многих историй.

2.4. Наложение ограничений

Чтобы решить, кому помогать и кого поддерживать, для Бога представляется разумным наложить ограничения на деятельность людей. Как сказано в разделе 2.3, первое ограничение, которое Бог наложил на человека — не есть с дерева познания добра и зла в саду Эдема.

Чтобы продемонстрировать ценность ограничений для человека, и — как ни удивительно, для Бога — смотри исходную матрицу в таблице 2.1. У Бога, изображенного обычным игроком, есть две стратегии в игре из двух персон:

1. Наложить ограничения: I.

2. Не налагать ограничения: I'.

Хотя я позднее буду различать игры, сыгранные отдельно Адамом и Евой, в данном анализе удобно собрать их как одного коллективного игрока. (Игрок это просто актер или актеры, которые могут делать стратегические выборы в игре, определенной в таблице 2.1 стратегиями игроков и результатами, к которым они приводят.)

Таблица 2.1. Исходная матрица для игры с ограничениями

Ключ:

(x, y) = (Бог, Адам и Ева)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Как и у Бога, у Адама и Евы две стратегии:

1. Подчиняться ограничениям: А.

2. Не подчиняться ограничениям: A'.

Кто-то может спросить, что это значит для Бога — не налагать ограничения и для Адама и Евы подчиниться несуществующим ограничениям. В этой ситуации я полагаю, что Адам и Ева знали о предпочтениях Бога, то есть каких ограничений они могут добровольно придерживаться. Точно так же, Бог знает о предпочтениях Адама и Евы. Игра, в которой каждый игрок знает предпочтения другого игрока (игроков), называется игрой с полной информацией. Следовательно, игры, представленные в этой книге, можно считать играми с полной информацией, другие случаи будут отмечены.

Последствия, вытекающие из стратегических выборов обоих игроков, вербально суммированы в исходной матрице, показанной в таблице 2.1. (Пары чисел, ассоциируемые с различными исходами, определяют предпочтения игроков и могут быть мгновенно объяснены). Однако у Адама и Евы не было выбора безусловно «кооперативного» варианта (А) и «некооперативного» (А'). Их ходы делались после Бога, в полном осознании стратегического выбора (I или I'), который сделал Бог.

Таблица 2.2. Игровое древо для игры с ограничениями

Ключ:

(x, у) = (Бог, Адам и Ева)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Репрезентация этой последовательности ходов показана с помощью игрового древа в таблице 2.2 (читать сверху вниз): Бог сперва выбирает, налагать или не налагать ограничения; только потом Адам и Ева выбирают, подчиняться или не подчиняться этим ограничениям. Тот факт, что ход Бога предшествует ходу Адама и Евы, и Адам и Ева знают о предыдущем выборе Бога, означает, что игра не может быть представлена как игра 2×2 (два игрока с двумя стратегическими выборами, которые они делают одновременно), как проиллюстрировано исходной матрицей в таблице 2.1. Скорее, правильной репрезентацией игры между Богом и Адамом и Евой в матричной форме, будет игра 2×4 (у Бога две стратегии, у Адама и Евы четыре), которую я и буду обсуждать.

С целью оценки четырех возможных исходов, которые могут случиться, может быть использована форма 2*2. Это форма, которая будет использована во многих последующих играх на две персоны, чтобы объяснить исходы, которые могут получиться — независимо от последовательности ходов — когда игровое древо опущено.

По моим подсчетам, я только предпринимаю попытку классифицировать исходы для каждого игрока от лучшего к худшему, не добавляя особых оценок или количественных данных к этим классификациям. В репрезентации, показанной в таблицах 2.1 и 2.2, «4» считается лучшим исходом для игрока, «3» наименее лучшим, «2» худшим, и «1» самым худшим. Так, чем выше цифра, тем лучше исход.

Первая цифра, x, в каждой паре обозначает предпочтения Бога (игрок по горизонтали в таблице 2.1); вторая цифра, у, обозначает предпочтения Адама и Евы (игрок по вертикали в таблице 2.1). Так, например, исход (2, 3) обозначает почти худший вариант для Бога и почти лучший вариант для Адама и Евы.

Заметьте, что то, что является лучшим (4) для одного игрока, является худшим (1) для другого; и то, что является почти лучшим вариантом (3) для одного игрока, является почти худшим (2) для другого. Подобные игры, в которых предпочтения игроков диаметрально противоположны, называются играми тотального конфликта (или игры с нулевой суммой, если задействовать количественные данные).

Теперь рассмотрим классификацию возможных исходов для Бога. Я считаю, что Бог очень доволен (4), когда Он не налагает ограничений, а Адам и Ева добровольно ограничивают себя; одобряет (3), если они подчиняются ограничениям, не одобряет (2), если они не подчиняются; и очень недоволен, если Он не налагает ограничений и они ничем не ограничены.

В последнем случае, вероятно, Бог бы проклял день, когда Он не наложил ограничений, ведь Он не может легко наказать Адама и Еву в ответ за невыполнение несуществующего приказа. Хотя это может показаться для Бога более серьезным предательством, если бы Адам и Ева, действуя без ограничений, намеренно преступили Его запрет, мне кажется, Бог предпочел бы, чтобы Его ослушались, чтобы Он позднее мог покарать, не боясь оказаться предвзятым. Так, в таблице 2.1 я считаю IA' лучшим вариантом для Бога (2), чем I'А' (1).

Как я уже показал, предпочтения Адама и Евы диаметрально противоположны предпочтениям Бога в этой игре. Их два наилучших результата получаются, когда они не подчиняются ограничениям; между тем, они, очевидно, предпочли бы не ослушаться Бога (если Он не налагает ограничений), чем ослушаться, (когда Он налагает ограничения). Два худших для них исхода получаются, когда они подчиняются ограничениям Бога; причем добровольное подчинение наименее привлекательно, потому что они с таким же успехом могут предпочесть ослушание без страха возмездия.

Предположение, что Адам и Ева должны получить свободу от ограничений, требует дальнейших объяснений. Предпочли бы они испытать гнев Божий и возможное наказание, которое последует за этим, чем принять некоторое ограничение своей деятельности? Конечно, можно поспорить, что угроза смерти за вкушение плода с дерева познания добра и зла является достаточным средством устрашения.

Теперь рассмотрим, как змей, «самое проницательное из всех диких зверей, которых создал Бог», эффективно притупил эту угрозу, когда противостоял Еве. Сначала он лицемерно спросил ее,

Действительно ли Бог сказал: Вы не должны есть с любого дерева в саду?

Бытие 3:1

Заметьте, что змей включил в вопрос заведомо ложную информацию, что (возможно) был запрет есть с любого дерева. Когда Ева ответила, что запрещены только плоды с единственного дерева «в середине сада» (Бытие 3:3), змей пролил свет на этот запрет:

Вы не умрете, но Бог знает, что как только вы отведаете его плодов, ваши глаза откроются, и вы будете как божественные существа (Бог), которые знают добро и зло.

Бытие 3:4-5

Фактически, действуя наивно — не как самое проницательное существо, как было сказано читателю, — змей показался Еве более достойным доверия и более способным рассеять ее страхи.

Но, успокоив страхи Евы, змей также предложил хорошую причину отведать запретный плод: это сделает ее божественной или богоподобной. Эта причина была подкреплена тем фактом, что «плоды с дерева были пригодны в пищу и приятны для взора и …желанны как источник мудрости» (Бытие 3:6).

Принимая во внимание эти аргументы (которые я более подробно рассмотрю в разделе 2.5), не было бы разумным для Евы преступить ограничение Бога и для Адама поступить подобным образом? Если так, то какие последствия для рациональной игры с ограничениями повлечет это предпочтение преступления (3) подчинению (2)?

Как было замечено ранее, игра 2×2, показанная в таблице 2.1, не изображает игру с ограничениями, которая была разыграна на самом деле, хотя она полезна для изображения четырех различных исходов, которые могут возникнуть, и предпочтения двух игроков в случае каждого из них. Так как Бог сделал первый стратегический выбор, как показано с помощью игрового древа в таблице 2.2, правильной репрезентацией игры с целью определения наилучших и наихудших стратегий для игроков будет игра 2×4, в которой у Бога две стратегии, а у Адама и Евы — четыре.

Таблица 2.3. Итоговая матрица для игры с ограничениями

Ключ:

(x, у) = (Бог, Адам и Ева)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Исход, обведенный кружком, рационален.

Репрезентация игры показана в таблице 2.3. Она отражает тот факт, что, так как Бог сделал первый ход, он может выбирать, налагать или не налагать ограничения. С другой стороны, у Адама и Евы, чьи ходы совершаются только после того, как Бог сделал выбор, есть четыре возможных выбора, зависящих от того, что выберет Бог. Так, у Адама и Евы четыре стратегии или полных плана, которые описывают их возможный выбор, зависящий от предыдущих выборов Бога:

1. А/А В любом случае подчиниться ограничениям: Подчиниться, если ограничения наложены, подчиниться, если нет.

2. А'/А' В любом случае не подчиниться: не подчиниться, если ограничения наложены, не подчиниться, если нет ограничений.

3. А/А' «Око за око»: Подчиниться, если ограничения наложены, не подчиниться, если нет ограничений.

4. А'/А «Зуб за зуб»: Не подчиняться, если ограничения наложены, подчиняться, если нет.

Заметьте, в случаях А/А и А'/А Адам и Ева подчинились бы ограничениям, которые не были бы наложены. Принимая во внимание положение о неполной информации, я интерпретирую эту ситуацию, как если бы Бог умолчал об ограничениях, Адам и Ева все равно знали бы о Его предпочтениях (4) и ограничили бы себя добровольно, и Бог знал, что это было бы проклятием (1) для них. Однако для Адама и Евы спорным является их осознание предпочтений Бога, ведь эти и другие результаты не материализуются до тех пор, пока они не попробуют с дерева познания добра и зла и их глаза не откроются на последствия нарушения запрета.

Но принять эту точку зрения значит, что Бог угрожал впустую, и подтекст угрозы не мог быть понят Адамом и Евой. Мне это кажется невероятным — Бог, по причинам уже упомянутым, не мог получать удовольствие от слепого подчинения своим предписаниям. Однако, если верить, что Адам и Ева не знали последствий своих действий, я бы утверждал, что у Бога была задумка преподать еще несуществующим потомкам Адама и Евы урок насчет неповиновения. Но это значит — забегать вперед игры, которая была сыграна на самом деле.

Итоговая матрица 2×4 в таблице 2.3 дает результаты, которые каждый игрок получает за каждую пару стратегических выборов (два для Бога и четыре для Адама и Евы) двух игроков. Так, например, если Бог выбирает наложить ограничения (I), а Адам и Ева выбирают вариант «зуб за зуб» (А'/А), то результатом будет исход IA', ведь выбор Богом варианта I предполагает выбор Адамом и Евой варианта А' в рамках ситуации «зуб за зуб». Как можно увидеть из таблицы 2.1, это ведет к исходу (2, 3) — почти худшему варианту для Бога и почти лучшему варианту для Адама и Евы — как показано в ряду I и колонке А'/А в таблице 2.3.

Каков же подтекст предположенных мной предпочтений Бога и Адама и Евы? Заметьте сперва, что стратегия Адама и Евы быть неограниченными независимо (А'/А') доминирует: их итог, ассоциируемый с этой стратегией, по меньшей мере так же хорош, как, а иногда и лучше, как итог, ассоциируемый с другими тремя стратегиями, независимо от выбора Бога. Особенно, если Бог выбирает I, А'/А' дает Адаму и Еве итог 3, который лучше, чем А/А и А/А', дающие (2), и хорош, как то, что дает вариант А'/А, с другой стороны, если Бог выбирает I', А'/А' дает Адаму и Еве итог 4, который не может быть одобрен. Так, А'/А', безусловно, является лучшей стратегией Адама и Евы, независимо от того, какую стратегию (I или I') выберет Бог — и это, вероятно, выбор, который бы сделал рациональный игрок в этой игре. Фактически, я определяю рационального игрока как игрока, который выбирает доминирующую стратегию, если таковая имеется.

В отличие от Адама и Евы, у Бога нет лучшего выбора в игре с ограничениями. Если бы Адам и Ева выбрали А/А или А'/А, Богу следовало бы выбрать I', потому что эта стратегия обеспечила бы ему лучшийитог (4); однако, если Адам и Ева выбрали бы А'/А' или А/А', Богу следовало бы выбрать I, ведь эта стратегия предохранила бы его от получения наихудшего результата (1) в обоих случаях. Тот факт, что ни I, ни I' не являются, безусловно, лучшим выбором для Бога — «лучший» зависит от того, что впоследствии сделают Адам и Ева — показывает, что у Бога нет доминирующей стратегии в игре с ограничениями.

Какую же стратегию выберет Бог как рациональный игрок? Так как стратегия Адама и Евы А'/А' (независимо неограниченны) является доминирующей, Бог мог бы предположить, что, как рациональные игроки, они выберут именно ее. Предвидев их выбор А'/А', Бог выберет наложение ограничений (I), потому что это дает Ему высший исход (2), чем I' (1). (В общем, игрок без доминантной стратегии рационален, если из-за выбора доминантной стратегии другим игроком он выбирает стратегию, которая дает ему высоко оцениваемый результат из всех ассоциируемых с доминантной стратегией другого игрока).

Выбор Богом I и Адамом и Евой варианта А'/А' дает результат (2, 3). Так как это результат, которого добились бы рациональные игроки (определенные ранее), я определяю его как рациональный результат.

Хотя это почти наилучший результат для Адама и Евы, это почти наихудший результат для Бога. Тем не менее, это продукт рациональной игры двух игроков и, фактически, результат, выбранный в этой библейской игре.

Может показаться странным, что такой низкий результат для одного игрока (особенно Бога!) может быть назван рациональным. Однако, как я покажу позднее, Бог частично отыгрывается в финальной игре с наказанием, в которую Он играет с Адамом и Евой, осознавая свой почти лучший результат. Игра с ограничениями и сразу же две следующие игры (игра с искушением и игра с разделением ответственности) — прелюдии к этой финальной игре, которую я считаю наилучшим критерием оценки действий Бога и других игроков после сотворения. Как я покажу в последующих разделах, когда Ева поддалась искушению змея, успех змея обеспечил Богу оправдание «беспристрастного» правосудия — добившись от Адама и Евы признания греха с просьбой оправдания в силу смягчающих обстоятельств.

Принимая во внимание установленные мною предпочтения игроков, анализ этого раздела демонстрирует, почему в интересах Бога было наложить ограничения на поведение Адама и Евы, и почему было в интересах Адама и Евы проигнорировать подобные ограничения. Однако особые причины почему Ева поддалась соблазну змея — чем предпочла своим умом ослушаться Бога — можно лучше понять в контексте игры, в которую она сыграла со змеем, у которого, как и у других игроков, были предпочтения.

2.5. Искушение Евы змеем

Я уже описывал обмен, который совершили Ева и змей. Змей, кажется, хотел управлять лишением Евы небесной милости, хотя его мотивы для подобного желания никогда не были явными. Будучи проницательным животным, как признает Библия, мне кажется, змей отлично знал последствия ослушания Бога и предпочел бы не искушать Еву, если бы она в любом случае съела запретный плод. Фактически, вопрос, который змей первоначально задает о том, какой плод Бог запретил есть Адаму и Еве, был вполне безобидный — очевидно, змей всего лишь искал информацию.

Как я предположил в разделе 2.4, этот вопрос казался тщательно продуманным, чтобы выудить из Евы признания, что только плоды одного дерева были запретными. Очевидный подтекст этого вопроса был в том, что запрет Бога нельзя считать серьезным, если он касается только одного дерева во всем Эдемском саду.

Но, к несчастью для змея, Ева не пришла к этому выводу; вместо этого она закончила свой ответ, сказав, что если она или Адам тронут или съедят плод с этого дерева, они умрут. Интересно заметить, что Бог до этого не запрещал Адаму и Еве «трогать» плоды. Поэтому ответ Евы фактически усиливает запрет Бога: было бы опасно даже приближаться к запретному дереву из страха дотронуться до него, тем более съесть его плоды. Ева почти буквально описала пределы приближения к запретному дереву, стоящему в середине сада.

Это оставило змею небогатый выбор. Если бы Ева восприняла запрет Бога серьезно, она бы столкнулась не только с угрозой Бога, но и обещанием чего-то большего. Это и сделал змей, как я показал ранее, сначала устранив угрозу Бога, а затем пообещав превосходящую награду божественности, если она попробует плод.

Если бы змей только высмеял угрозу Бога, не превознося якобы положительные эффекты от вкушения запретного плода, я думаю, его вызов Богу был бы менее зловещим. Но, поняв, что безобидного вопроса или просто устранения угрозы будет недостаточно для искушения Евы, змей почувствовал себя вынужденным сделать подобный исход неизбежным как только возможно.

Как сообщает Библия, змей действительно был настойчив. Ева не только была привлечена к плоду и ела его сама, но она также дала его Адаму, который также ел его. (В разделе 2.6 я буду анализировать игру, разыгранную между Адамом и Евой для того, чтобы Адам съел плод.)

Таблица 2.4. Исходная матрица для игры с искушением

Ключ:

(x, y) = (Змей, Ева)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Чтобы смоделировать игру, разыгранную между Евой и змеем, я предполагаю, что наилучший для змея результат (4) получается, если Ева ест плод, не будучи искушенной, потому что змей не делает ничего, чтобы ослушаться Бога. (Хотя Бог и не является игроком в этой игре, он очевидная сила, определяющая структуру результата для остальных игроков.) С другой стороны, наихудший результат для змея (1) получается, если Ева не поддается искушению, потому что тогда вызов змея авторитету Бога безуспешен. Между успешным искушением Евы — и ослушанием Бога — и не предпринятой попыткой соблазнить решительно богобоязненную Еву, я думаю, змей предпочел бы первый вариант (3) последнему (2). Противостояние с Богом, хотя и серьезное, могло быть сведено к минимуму, потому что Бог никогда особенно не запрещал змею приближаться к Еве. Более того, змей, который видел обнаженных Адама и Еву, вполне мог быть охвачен похотью к Еве, которая превзошла его опасения насчет вызова авторитету Бога.

Оправдав классификацию результатов змея в матрице таблицы 2.4, я теперь попытаюсь показать, что предпочтения Евы частично совпадали, а частично противоречили этим исходам. Так, в противоположность предыдущей игре с ограничениями, сыгранной между Богом и Адамом и Евой, эта игра не является игрой с абсолютным конфликтом. Я буду называть игры, в которых предпочтения игроков ни диаметрально противоположны, ни полностью совпадают, играми с частичным конфликтом.

Я думаю, что исход, которого достигли змей и Ева в игре с искушением, был почти наилучшим для каждого: успешное искушение Евы змеем ((3, 3) в исходной матрице в таблице 2.4). Они были на пересечении целей. С другой стороны, принимая во внимание то, что Ева могла съесть плод не будучи искушенной, это был бы самый лучший исход для змея (4), как я уже доказывал ранее, но самый худший исход для Евы (1), ведь тогда она бы ослушалась Бога без видимой на то причины. Почти наихудший вариант для Евы (2) был бы устоять перед искушением змея, что определенно было бы очень сложно для нее. Самый лучший исход для Евы (4) был бы вообще не подлежать искушению и самостоятельно выполнять просьбу Бога.

Так как змей сделал первый ход и только потом Ева ответила, эта игра, как и предыдущая (и несколько последующих), правильно смоделирована как игра 2×4, в которой у Евы четыре стратегии, которые зависят от одного из двух предыдущих выборов змея. Итоговая матрица для этой игры с частичным конфликтом показана в таблице 2.5 и обнаруживает, что доминантная стратегия Евы — «око за око» (Е/Е': есть, если искушают, не есть, если не искушают). Если бы змей предвидел этот стратегический выбор, он определенно искушал бы Еву, ведь эта стратегия предлагает высший результат (3), чем не искушать Еву (2) в колонке Евы Е/Е'. Следовательно, рациональный исход этой игры — это исход, который фактически и произошел, как и в игре с ограничениями. Но это исход, последствия которого Ева немедленно попыталась уменьшить в глазах Бога, сделав Адама соучастником в грехе.

Таблица 2.5. Итоговая матрица для игры с искушением

Ключ:

(x, y) = (Змей, Ева)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

2.6. Предложение Евы Адаму

Библия немногословна в описании того, что последовало за тем, как Ева съела запретный плод:

Она также дала немного своему мужу, и он ел. Потом глаза обоих открылись, и они поняли, что они обнажены; и они связали вместе фиговые листья и сделали себе набедренные повязки.

Бытие 3:6-7

Прежде, после того как Ева была сотворена из ребра Адама, но до ее искушения змеем, Библия говорит:

Оба они были голыми, мужчина и его жена, но они не чувствовали стыда.

Бытие 2:25

Очевидно, если глаза Адама и Евы открылись после вкушения запретного плода — как и предсказывал змей, — их открытие не сделало Адама и Еву богоподобными. Вместо этого их нагота стала постыдной как последствие их греха против Бога.

Затем происходит интересное взаимодействие между Адамом и Евой и Богом:

Они (Адам и Ева) услышали Бога в саду в прохладное время дня; и мужчина и его жена спрятались от Бога в саду среди деревьев. Бог позвал мужчину и спросил его: «Где ты?». Он ответил: «Я услышал Тебя в саду и испугался, ведь я наг, и я спрятался». Тогда Он спросил: «Кто сказал тебе, что ты наг? Ты ел с дерева, с которого я запретил тебе есть?» Мужчина сказал: «Жена, которую ты поместил рядом со мной, дала мне с дерева, и я ел». И тогда Бог сказал женщине: «Так вот что ты сделала!» Женщина сказала: «Змей обманул меня, и я ела».

Бытие 3:8-13

Тогда Бог обрекает змея пресмыкаться и есть грязь всю жизнь, Еву страдать при родах и чтобы муж, к которому она привязана, управлял ею, а Адама тяжким трудом добывать себе пищу и вернуться в землю прахом.

Только что процитированный отрывок содержит несколько фактов:

1. Пытаясь спрятаться от Бога, Адам и Ева явно обнаружили свою вину.

2. Если Бог не мог найти их саду, значит Он либо не всеведущ, либо играет в игру с Адамом (мужчиной).

3. Если Бог играет в игру, Его цель извлечь признание Адама, что Он и делает.

4. Однако признание Адама выдает Еву, которая в свою очередь выдает змея.

Несомненно, эта последовательность выборов может быть смоделирована как формальная игра, но, я думаю, то, что случилось, ясно и без формализации. Адам и Ева, согрешив, сделали явно рациональный выбор, пытаясь спрятаться от Бога. В какой-то степени они преуспели, если Бог действительно был озадачен, но, естественно, в конце концов, правда выходит наружу. Однако, не желая брать на себя всю вину, Адам действует разумно, пытаясь разделить ее с Евой, а Ева, понятное дело, в свою очередь, хочет сказать, что была обманута змеем.

Таблица 2.6. Исходная матрица для игры с разделением ответственности

Ключ:

(x, y) = (Ева, Адам)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Разделение вины в ретроспективе кажется умеренно разумной стратегией, потому что на кону оказываются жизни всех игроков. Так как Бог отказывается от прежней угрозы убить каждого, кто попробует запретный плод, я прихожу к выводу, что Адам и Ева действовали довольно разумно. Насчет змея я не так уверен, но, принимая во внимание его предпочтения, я бы признал, что он тоже действовал разумно, хотя мы больше никогда не слышим о нем. Судя по предыдущему поведению змея, я бы предположил, что, как и Адам и Ева, он бы помедлил, если бы у него была возможность.

Учитывая неудачный поворот событий, последовавший за съедением запретного плода, вопрос, который я хочу поднять — почему Адам принял плод от Евы. Конечно, он мог предвидеть, что Бог будет недоволен, если он нарушит Его запрет. Более того, Адаму не пришлось противостоять искушению очень хитрого змея.

Объяснение, я полагаю, лежит в желании Адама остаться неограниченным и его любви к Еве. Первый мотив очевиден из игры с ограничениями. Если этот мотив еще был усилен любовью к Еве, то, когда Ева предложила ему плод, он не мог так легко отказаться, несмотря на жестокость наказания за ослушание, о котором объявил Бог.

Чтобы сделать это аргумент более точным, рассмотрим классификацию исходов Адама от лучшего к худшему, как показано в матрице в таблице 2.6: он больше всего хотел остаться неограниченным и угодить Еве, приняв ее предложение насчет плода, раз уж она его ела (4); если же она бы не предложила плод, он все равно ценил свою свободу (3); он все равно был бы несчастен, если бы она не предложила ему плод, а он все равно бы ел его (2); хуже всего для него было бы, если бы она предложила ему плод, а он не ел его (1).

Ева, я полагаю, согласилась с Адамом насчет высшего исхода (4) — для нее предложить плод, а для него съесть его. Если бы даже она не предложила его, она бы предпочла, чтобы он съел плод (3). Если бы Адам отказался принять ее предложение, она была бы расстроена, но наихудшим вариантом для Евы было бы предложить Адаму плод, от которого он потом бы отказался (1). В последнем случае Еве пришлось бы всегда винить себя за отказ Адама съесть плод, который она так и не предложила ему.

Несмотря на очевидную любовь Адама и Евы друг к другу, их игра — игра с частичным конфликтом. Однако, ее правильной репрезентацией будет игра 2×4, в которой Ева делает первый ход и которая показывает, что у Адама доминантная стратегия «око за око» (Е/Е'): есть плод, который предлагает ему Ева, либо не есть его вообще (смотри таблицу 2.7). При условии такого выбора Адама лучший выбор Евы — предложить плод (О), что дает лучший исход обоим игрокам.

Хотя это фактический выбор, который сделали Адам и Ева, может показаться странным рассматривать результат как «лучший». Тем не менее, я бы утверждал, что их выбор не только был рациональным, но и справедливо назвать то, что Адам принял предложение Евы «лучшим» вариантом при условии их желания быть неограниченными и определенной любви друг к другу.

Эта точка зрения подтверждается тем фактом, что если бы Ева (нерационально) предпочла не предлагать плод (О'), лучший последующий ответ Адама был бы или Е'/Е', или Е/Е', как видно из итоговой матрицы в таблице 2.7. В обоих случаях для Адама было бы рационально не есть плод, что было его почти лучшим результатом (3) и наихудшим для Евы (1).

При условии их желания независимости и любви друг к другу было бы для Евы лучше не предлагать плод и для Адама позволить Еве столкнуться с последствиями ее греха одной? Я думаю, нет: зная предпочтения Адама, для Евы было явно рациональным предложить ему плод, а для Адама принять его.

Но, спора ради, давайте представим, что Ева, поддавшись змею, больше всего хотела, чтобы Адам не следовал ее плохому примеру. Ее любовь к Адаму и желание не вводить его в грех сподвигли ее пожелать исхода, при котором она не предложила бы плод, а он не принял бы его. Это предположение насчет наиболее предпочитаемого Евой исхода меняет (1, 3) на (4, 3) в исходной и итоговой матрицах в таблицах 2.6 и 2.7.

Таблица 2.7. Итоговая матрица для игры с разделением ответственности

Ключ:

(x, y) = (Ева, Адам)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Если предпочтения Адама остаются неизменными, его доминантная стратегия все равно «око за око».

Теперь, однако, Ева, предвидя доминантный стратегический выбор Адама, выбрала бы не предлагать плод, неважно, насколько низко классифицировались бы ее предпочтения. Адам не съел бы плод, и результат (4, 3) был бы лучшим для Евы и почти лучшим для Адама.

Проблема в этой новой игре в том, что рациональный исход, который она предсказывает — это не тот исход, который происходит по Библии. Следовательно, я прихожу к выводу, что, если бы игроки были рациональными и обладали полной информацией о предпочтениях друг друга, Ева не предпочла самоотречение, чтобы спасти Адама. Вместо этого ее любовь приняла более эгоистичную форму — разделить плод с Адамом, и она предложила его ему. (Предпочтения Адама также были эгоистичны в выборе доминантной стратегии «око за око».) Если на момент предложения Ева знала, что была обманута змеем и согрешила — что не совсем ясно, — ее любовь к Адаму не распространялась на то, чтобы защитить его.

Наиболее вероятно, что Ева не вполне понимала в тот момент последствия своих действий и просто хотела угодить Адаму. Если допустить, что она знала о его предпочтениях, это предполагает неэгоистичную Еву. В этой интерпретации Адам хотел показать свою благодарность, принимая плод. Эгоистично или нет, поступок Адама и Евы был очевидным нарушением предписаний Бога.

2.7. Наказание Адама и Евы

Я уже описывал в разделе 2.6 наказание, которое Бог наложил на змея за искушение Евы и попрание Его авторитета, и на Адама и Еву за игнорирование Его угрозы не есть с дерева познания добра и зла. После объявления наказания Бог объяснил, почему знания, полученные от вкушения плода с этого дерева, составили проблему:

Теперь, когда человек стал подобен нам, зная добро и зло, что если он протянет руку и возьмет также с дерева жизни, съест и будет жить вечно!

Бытие 3:22

Другими словами, человек, став божественным по своей способности отличать добро от зла, как и предсказывал змей, вполне мог угрожать авторитету Бога, если он также получит бессмертие, вкусив с дерева жизни. Соответственно, Бог выбирает единственную возможную альтернативу:

Так Бог изгнал его (мужчину) из Эдемского сада обрабатывать почву, из которой он был взят. Он выгнал человека и поставил на востоке от Эдемского сада херувима с огненным мечом охранять путь к дереву жизни.

Бытие 3:23-24

Теперь была установлена иерархия с Богом на вершине, что при этих обстоятельствах являлось лучшим для Него исходом.

Я говорю «при этих обстоятельствах», потому что, если бы Адам и Ева не вкусили с дерева познания добра и зла, Бог, вероятно, не ощутил бы нужды изгонять их из рая. Изгнание стало рациональным выбором Бога только после того, как Адам и Ева познали добро и зло. Если бы они не получили это знание, вкусив запретного плода, тогда бы дерево жизни не представляло для них угрозы: только бессмертие — без знания добра и зла — было бы неосведомленным и бессильным присутствием. Очевидно, Бог счел нестерпимой комбинацию бессмертия и знания, так что он принял соответствующие меры, чтобы оградить бессмертие от уже знающих Адама и Евы и сохранить Свое собственное уникальное и привилегированное положение.

Этот вывод довольно прямолинеен и поэтому, по моему мнению, не требует дальнейшей разработки. Что кажется более проблематичным, так это почему Бог не осуществил наказание за вкушение с запретного плода — смерть, которой он прежде и угрожал Адаму и Еве.

Объяснение, я думаю, состоит в факте, что Адам, после недолгой попытки отклониться, признал свою вину. Более того, как я обозначил в разделе 2.6, оба они, он и Ева, умоляли рассмотреть смягчающие обстоятельства, что кажется приемлемым, ведь Библия не сообщает о змее, выдвигающем контраргументы в свою защиту.

Более формально Адам и Ева могут первоначально считаться выбирающими между подчинением и неподчинением Богу. (Смотри игровое древо в таблице 2.8.) После того как они ослушались Бога и вкусили запретный плод, Бог допросил Адама, который мог либо отрицать свою вину, либо признать ее: в последнем случае, я думаю, Адам бы попытался предоставить веские причины для неповиновения Богу. Столкнувшись лицом к лицу со смертельным приговором, дерзкое признание вины не было бы стратегическим выбором, который предпочел бы Адам.

Таблица 2.8. Игровое древо для игры с наказанием

Ключ:

(x, y) = (Адам и Ева, Бог)

5 = наилучший вариант; …; 1 = наихудший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Бог, после того как Адам сделал выбор, мог выбирать из трех ответных вариантов: убить Адама и Еву, как и было обещано, наказать, но не убивать их; или проигнорировать их неповиновение. В таблице 2.8 рассматриваю такое развитие событий как худший вариант (1) для Бога; было бы унизительным для Бога проигнорировать неповиновение Адама и Евы, ведь Его могли счесть слабым. В возрастающем порядке предпочтений, я думаю, следующим возможным вариантом Бог бы предпочел отрицание вины, которое Он счел бы лживым и за которое Он определенно убил бы Адама и Еву (2); затем признание вины, за которое Он тоже убил бы их, несмотря на явный обман Евы змеем (3); затем наказать их, но не смертью, за неповиновение (4); и, наконец, заставить их повиноваться ему и первоначально не есть запретный плод (5).

Я предполагаю, что предпочтения Адама и Евы восходят по возрастающей: быть убитыми за неповиновение после признания вины (1); безуспешно отрицать свою вину и смерть как следствие своей лживости (2); подчиниться Богу (3); быть наказанными, но не убитыми за неповиновение после признания вины (4); не быть наказанными за неповиновение (5). Наиболее противоречива моя классификация повиновения только в середине («Адам и Ева верны, Бог доволен»), ниже наказание за неповиновение («Адам и Ева честны, Бог беспристрастен»). Я делаю это, потому что я верю, что Ева, услышав убедительные аргументы змея, и Адам, после того как ему предложила плод женщина, которую он определенно любил, не чувствовали серьезной угрозы в том, чтобы съесть плод с дерева познания добра и зла. В их понимании в момент выбора неповиновение Богу, несмотря на весь риск, казалось менее пугающим в свете окончательной награды стать богоподобными вместе.

Необходимо помнить, что Бог никому не угрожал до этого и, следовательно, ему не делали вызовов, тем более неудачных. Так как твердость Его слова еще не была установлена, как это случилось позднее, Адам и Ева были оправданы за то, что не восприняли Его угрозу в полной мере. Кроме того, в том, чтобы стать богоподобными, съев запретный плод, как и обещал змей, не было ничего подлого.

Я мог бы расписать матричную форму игрового древа для таблицы 2.8 в той же манере, как игровое древо таблицы 2.2 было трансформировано в итоговую матрицу в таблице 2.3 в игре с ограничениями. Однако, так как у обоих игроков больше стратегий для перетасовки, чем в предыдущих играх, матричная форма становится сложной и громоздкой. Кроме того, выборы, которые бы сделали рациональные игроки, могут считываться прямо с игрового древа, так что необязательно разрабатывать матричную форму, чтобы определить рациональный исход. (Тем не менее, в использовании матричной формы есть свои преимущества, которые я буду обсуждать в разделе 3.2.)

Определение рациональных выборов из игрового древа основано на обратном процессе определении причин. Можно спросить, что бы выбрал игрок, делающий выбор последним (Бог), если бы игра дошла до Его хода в самом низу дерева. Так как лучший выбор Бога в этой точке — наказать Адама и Еву (4), я думаю, он бы выбрал эту стратегию, дойди игра до его хода. Так что я отмечаю его пунктирной, а не сплошной линией.

Первичный выбор Адама и Евы лежит между отрицанием и признанием вины. Если они признают вину, они знают, что Бог как рациональный игрок впоследствии выберет наказание, ассоциирующееся с вариантом (4, 4) — по причинам, рассмотренным в предыдущем абзаце, — так что это итог, который они могут разумно ассоциировать с признанием вины. Из вариантов (2, 2) и (4, 4) Адам и Ева предпочли бы (4, 4).

Возвращаясь назад, я обозначил вертикальной линией допрос Адама Богом. Так как я считаю, что этот ход Бога не влечет за собой никакого выбора среди возможных альтернатив, предыдущий ход, который должен был сделать игрок — это выбор Адама и Евы между повиновением и неповиновением Богу. Я снова ассоциирую «рациональный» результат (4, 4) с вариантом (неповиновение), который случайно повлечет за собой этот результат. Так как Адам и Ева предпочли его варианту (3, 5), ассоциируемому с повиновением Богу, я считаю неповиновение рациональным выбором.

Забегая вперед от их первого хода и предвидя дальнейшие ходы всех игроков (включая самих себя), Адам и Ева могут прийти к выводу, что их выбор не повиноваться, вероятно, приведет к обведенному в кружок варианту (4, 4) внизу игрового древа при условии рациональности всех игроков в момент каждого хода. Так, рациональный исход игры обнаруживается, если рассмотреть рациональные выборы каждого игрока с учетом будущих выборов, мысленно заменяя результаты (только (4, 4) в этой игре), ассоциируемые с этими выборами, на ветви предыдущего хода, и возвращая этот процесс обратно к первому ходу игры.

При таком рассмотрении выбор Адама и Евы не повиноваться и их наказание Богом — рациональны. Адам и Ева должны предвидеть, что выбор будущего наказания будет не в пользу смерти, чтобы оправдать неповиновение Богу, так что у них нет доминантной, или, безусловно, лучшей, стратегии.

Так как у Бога не было реального стратегического выбора, который можно было сделать до последнего хода игры, у Него была более легкая задача придавать значение только трем вариантам на этой стадии, которые я называю «суровым», «беспристрастным» и «слабым» в таблице 2.8. Я действительно считаю, что убить Адама и Еву и свести к нулю Свой великий план по сотворению, для Бога худший вариант, чем снисходительное наказание Адама и Евы, которое сохраняет в силе Его план. Какое-то наказание определенно необходимо, чтобы его не посчитали слабым и чтобы не потерять твердости в последующих играх.

Так, выбор Бога в игре с наказанием частично зависит от выбора, который Он совершил при сотворении. В дополнение кажется вероятным, что Бог знает, что Его выбор создаст прецедент для Его действий в последующих играх. В то время как существуют другие соотнесенные во времени взаимозависимости между играми, которые я уже проанализировал, между ними также существует существенная независимость, я полагаю, чтобы сделать индивидуальные игры разумными моделями ситуаций выбора, изображать которые они и предназначены.

Главная проблема с этим видом анализа, возможно, в знании о том, какая игра разыгрывается: кто игроки? Какова последовательность их стратегических выборов? Каковы возможные исходы игры? Как игроки оценивают эти исходы? Могли ли, например, Адам и Ева действительно предвидеть, что в игре с наказанием их накажут не смертью, или что их грех вообще будет обнаружен Богом? Следует ли включать змея как игрока в эту игру? Я обращаюсь к этим и другим соотнесенным вопросам в финальном рассмотрении игр, разыгранным в самом начале.

2.8. Заключение

Я проанализировал в этой главе пять игр:

1. «Игра» с сотворением (игрок: Бог).

2. Игра с ограничениями (игроки: Бог против Адама и Евы).

3. Игра с искушением (игроки: змей против Евы).

4. Игра с разделением ответственности (игроки: Ева против Адама).

5. Игра с наказанием (игроки: Адам и Ева против Бога).

В случае с сотворением я ставлю слово игра в кавычки, потому что это игра самого низкого уровня — игра одного игрока против природы, в которой Бог единственный игрок. Такая игра предполагает, что игрок выбирает лучшие из набора альтернатив, которые предлагает «природа». В игре с сотворением следует напомнить, Бог не только единственный игрок, но также и Высшее существо, которое по возрастающей выстраивает мир, который затем становится природой, с человеком в центре мироздания.

В этой игре я предположил, что Бог ввел в мир человека со свободной волей и с истинной мотивацией; и это лучше удовлетворило Его потребность в похвале и уважении, чем другие альтернативы. Но это было рискованно: человек, наделенный свободой, мог не устоять перед мировыми соблазнами и действовать свободно — особенно, как и хочет Бог, в сложных обстоятельствах. Однако, если Бог также желал избавиться от скуки, создавая мир менее предсказуемым и, следовательно, более волнующим и вызывающим, как аргументировал Колаковски, тогда, возможно, и стоило пойти на риск избавить человека от ниточек марионетки.

Уже после сотворения весь риск, связанный со свободно действующими библейскими персонажами, быстро сказывается и на Боге. Ограничения свободы, которые для Бога вполне рационально установить, немедленно преступаются Адамом и Евой. Игра с искушением, разыгранная между змеем и Евой, устанавливает рациональность последующей капитуляции Адама. В конце концов, игра с наказанием показывает, что Адам и Ева должны признать вину — умоляя рассмотреть смягчающие обстоятельства — а Бог должен наказать, но не убить их.

По моему мнению, игры, которые я анализировал в этой главе, обладают существенными чертами различных конфликтов в самом начале и логически перетекают друг в друга. Не только их игроки пересекаются, но и сами игры также пересекаются во времени; одна игра не обязательно заканчивается прежде, чем начинается следующая. Например, вполне логично предположить, что, когда Ева играет со змеем, она также думает о будущей возможности разделить плод со своим мужем и о возможном наказании, которое она может понести. Тем не менее, я смоделировал эти положения в разных отдельных играх.

Это разделение игр оправдано, как и любое теоретическое упрощение сложной социальной ситуации, в которой не все параметры определены или известны. Анализ демонстрирует, что стратегическая ситуация в самом деле сложная — действительно более сложная, чем предлагают большинство традиционных толкований истории Адама и Евы — что, я полагаю, определяет необходимость установления рамок, в которых анализ Библии может выполнятся систематически.

В этой истории, как и во всех последующих, я не пытаюсь предложить окончательное мнение по поводу того, как и почему игроки действовали так, как действовали. Бесспорно, существуют другие вероятные рассмотрения этого вопроса с точки зрения теории игр, включающие не только различные предположения о предпочтениях, но и различные предположения о сыгранных играх и их последовательностях. Трудно придумать пример однообразия в любой последующей организации социальной реальности.

Возможное решение проблемы разнообразия — попытка сконструировать один масштабный вид игры, который заключает в себе все мыслимые выборы игроков на различных временных отрезках. Проблема с конструированием такой игры не только в том, что такая игра была бы безнадежно сложной и, следовательно, трудно анализируемой. Более серьезная проблема состоит в том, что мало вероятно, чтобы реальные игроки и, возможно, даже Бог, так далеко заглядывали в будущее и мысленно проигрывали сложные сценарии. Например, даже в сравнительно простой игре с наказанием не очевидно, что Адам и Ева предвидели, что Бог может смягчить Свое наказание, если они объяснят Ему, с какой проблемой столкнулись и что именно это предвидение стало основой признания ими вины. Это разумное предположение, но никоим образом не неопровержимое.

Как бы то ни было, я бы признал, что теория игр обеспечивает рамки, в которых настоящий стратегический анализ при необходимости может быть модифицирован или улучшен. Одна модификация предпочтений была предложена и отклонена в игре с наказанием. В главе 3 я покажу, как несколько альтернативных интерпретаций предпочтений персонажей при наличии двусмысленности могут быть систематически исследованы и оценены.

3. Значение веры

3.1. Введение

В этой главе я покажу, как предпринятая Авраамом попытка принести своего сына Исаака (как говорится в Книге Бытия) и фактическое принесение Иофетом в жертву своей дочери (как говорится в Книге судей), могут быть рассмотрены как игры на две персоны, сыгранные их отцами с Богом. Различные интерпретации этих игр предполагают, что существует компромисс между «верой» и «рациональностью»: чем более изощренные рациональные размышления предпринимают библейские персонажи, тем меньше слепой веры в Бога им нужно для достижения целей. Так, когда вера персонажа колеблется, его рациональность может поддержать его, но не обязательно, если он серьезно отрекается и Бог недоволен.

Из этих историй я делаю вывод, что «рациональная» интерпретация библейских событий не более натянута, чем интерпретация с точки зрения «веры». Фактически, я бы поспорил, что более светское, рациональное объяснение, именно потому, что оно не признает сверхчеловеческую праведность библейских героев при наступлении бед, более достоверное. Это не значит, однако, что вера иррациональна. Наоборот, быть верующим значит иметь такие предпочтения, при которых рациональная стратегия одного игрока независима от стратегий других игроков — когда чьи-то собственные ценности полностью определяют его действия.

Другой вывод, к которому я прихожу при анализе, что Бог может простить некоторое отклонение, но не полное отречение. Зная проступки своих подданных, Он способен на (но не всегда желает выказывать) милосердие. Это отношение разумной терпимости, по моему мнению, совместимо с концепцией Бога как игрока, всеприсутствующего, но не всемогущего, рационального, но не лишенного эмоций. По всем оценкам с огромной силой и присутствием, Он не так уж сильно и отличается от большинства из нас.

В двух историях о человеческих жертвах из Ветхого Завета, которые я буду анализировать, мотивы Бога вполне ясны. Тем не менее, я рассмотрю альтернативные интерпретации Его предпочтений, так же как и альтернативные предпочтения Его противников, чтобы смоделировать их поведение как поведение игроков в игре. Так как у двух историй разные исходы, они отлично показывают зависимость исхода игры от предпочтений игроков. Я буду делать вывод, сравнивая теоретико-игровые объяснения выбора игроков в этих играх с нерациональными интерпретациями этих историй.

3.2. Жертва Авраама

С характерной экономией языковых средств глава 22 Книги Бытия начинает повествование: «Некоторое время спустя Бог решил подвергнуть Авраама испытанию». Затем, всего лишь в восемнадцати стихах, рассказывается одна из самых великих и наиболее пикантных историй Библии. Значимость этой истории и ее взаимосвязанные темы веры, жертвы и убийства подлежали тщательному анализу и интерпретациям, некоторые из них я кратко освещу в разделе 3.4.

В истории Бог приказывает Аврааму:

Возьми своего сына, Исаака, которого ты больше всех любишь, и иди с ним в землю Морийскую и принеси его в жертву сожжением на одном из холмов, который я укажу тебе.

Бытие 22:2

Будучи преданным слугой Бога, Авраам садится на своего осла, его сопровождают Исаак и двое слуг с дровами для жертвоприношения.

На третий день пути Авраам видит место для жертвоприношения и оставляет своего осла и слуг позади. Он заставляет Исаака нести дрова, а сам несет огниво и нож. Когда Исаак спрашивает: «Вот огниво и дрова, но где же овца для сожжения?» (Бытие 22:7), Авраам отвечает: «Бог выберет овцу для своей жертвы, сын мой» (Бытие 22:8).

Авраам строит алтарь и раскладывает дрова, после чего связывает Исаака и кладет его на алтарь на дрова. Как только он заносит нож, чтобы убить своего сына,

Ангел Господень воззвал к нему с небес: «Авраам! Авраам!». И он ответил: «Я здесь». И ангел сказал: «Не поднимай руки на мальчика и не причиняй ему вреда. Теперь я знаю, что ты боишься Бога, если не пожалел своего самого любимого сына для Меня». Когда Авраам поднял взор, он увидел барана, привязанного в роще за рога. Так что Авраам пошел и привел барана и принес его в жертву вместо своего сына.

Бытие 22:11-13

После Авраам был вознагражден за свою веру, когда ангел вторично воззвал к нему с небес:

Я Сам клянусь, Бог заявляет: так как ты сделал это и не пожалел своего любимого сына, я дарую тебе Свое благословение и сделаю твоих потомков столь многочисленными, сколько звезд на небе и песков на морском берегу, и захватят твои потомки врата врагов своих. Все народы на земле будут благословлять себя именем твоих потомков, потому что ты подчинился Моему приказу.

Бытие 22:16-18

Если рассматривать эту игру как сыгранную между Богом и Авраамом, у Авраама есть два стратегических выбора:

1. Принести в жертву Исаака: О.

2. Не принести в жертву Исаака: О'.

У Бога в свою очередь есть два стратегических выбора:

1. Изменить своему слову (если Исаак принесен в жертву) / смягчиться (если нет): R.

2. Не изменять своему слову / смягчиться: R'.

Первый выбор Бога — это кооперативный ответ, подразумевающий — что бы ни сделал Авраам, — что Он всего лишь намеревался испытать его. С другой стороны, второй выбор Бога обозначал бы, что Он очень серьезно настроен насчет принесения Исаака в жертву. Последствия этих стратегических выборов для обоих игроков вербально суммированы в исходной матрице, показанной в таблице 3.1. Например, если Авраам не предпринимает попытки принести в жертву Исаака и Бог немилостив, судьба Исаака (так же как и Авраама) неясна. (Смотри таблицу 3.1.)

Таблица 3.1. Исходная матрица для жертвы Авраама

Ключ:　

(x, y) = (Авраам, Бог)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

a. Авраам верен независимо: предпочитает «принести в жертву», чем «не принести».

b. Авраам слегка колеблется: предпочитает, чтобы Бог «изменил своему слову / смягчился», чем «не изменил своему слову / смягчился».

c. Авраам серьезно колеблется: жизнь Исаака выше всего — то же, что и в (b), кроме того, что если Бог немилостив, предпочел бы «не приносить в жертву».

Так как ход Бога происходит после хода Авраама, в полном осознании стратегического выбора Авраама (О или О'), правильная презентация игры в матричной форме будет как игра 2×4 (у Авраама две стратегии, у Бога четыре), которые я буду анализировать вкратце. Однако с целью оценки четырех возможных исходов, которые могут произойти, будет использована форма 2×2.

Как и в главе 2, при попытке оценки я буду классифицировать, но не буду прилагать количественную ценность, исходы для каждого игрока от лучшего к худшему, считая «4» наилучшим и «1» наихудшим. Я считаю, что Бог предпочитает, чтобы Авраам доказал свою веру, принеся в жертву Исаака, так что OR и OR' в первом ряду исходной матрицы в таблице 3.1 являются двумя наиболее предпочитаемыми Им исходами. Если допустить, что Авраам выбирает О, я считаю, что Бог предпочел бы подвергнуть Авраама испытанию (R) — как и говорит Библия, — но не позволить принести в жертву Исаака (R’), так что для Бога OR = 4 и OR' = 3. Если бы Авраам не принес в жертву Исаака (О'), я считаю, что Бог предпочел бы не смягчаться, так что O'R' = 2 и O'R = 1. Принимая во внимание эти предпосылки, я хочу показать, какие последствия эти варианты могут иметь для рационального рассмотрения игры, когда вера Авраама колеблется.

Таблица 3.2. Итоговая матрица для жертвы Авраама

а. Авраам верен независимо: что бы Бог ни выбрал впоследствии — изменить слову, смягчиться (R) или наоборот (R'), — Авраам предпочитает (О).

b. Авраам слегка колеблется: что бы ни выбрал Авраам — принести в жертву (О) или не принести (О'), — он предпочитает, чтобы Бог впоследствии изменил своему слову / смягчился (R).

с. Авраам серьезно колеблется: так же, как и в (b), кроме того, что если Бог беспристрастен (R'), Авраам предпочитает не приносить в жертву (О').

Ключ:

(x, y) = (Авраам, Бог)

4 = наилучший вариант, 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

В ключе к таблице 3.1 и 3.2 я кратко охарактеризовал три различных мнения о предпочтениях Авраама. Также в таблице 3.2 я привел соответствующую репрезентацию в форме 2×4. Она отражает тот факт, что, так как Авраам делал первый ход, он может выбирать, приносить или не приносить в жертву Исаака. Бог, с другой стороны, чей ход происходит только после того, как выбор делает Авраам, имеет четыре стратегических выбора, зависящих от выбора Авраама:

1. R/R Быть милостивым независимо: изменить своему слову, если Исаак приносится в жертву, смягчиться, если нет.

2. R'/R' Быть непреклонным независимо: не изменять своему слову, если Исаак приносится в жертву, не смягчаться, если не приносится.

3. R/R' «Око за око»: изменить своему слову, если Исаак приносится в жертву, не смягчаться, если не приносится.

4. R'/R «Зуб за зуб»: не изменять своему слову, если Исаак приносится в жертву, смягчиться, если приносится.

Как и игровое древо для игры с ограничениями, данное в таблице 2.2, игровые деревья могут быть сконструированы для различных предположений о предпочтениях Авраама. Используя аргумент «обратной рациональности», примененный к более сложному игровому древу в игре с наказанием в таблице 2.8, можно было определить рациональные исходы для каждого предпочтения, вместо того чтобы искать доминантные стратегии итоговых матрицах 2×4 в таблице 3.2.

Однако я предпочитаю анализировать итоговые матрицы по двум причинам: (1) они не слишком сложные и (2) они немедленно раскрывают, есть ли у одного игрока доминантная стратегия или у обоих; и таким образом, должны ли быть сделаны игроками условные стратегические вычисления. В игровом древе нельзя различить эту возможную зависимость без выполнения вычислений с обратной рациональностью, поэтому взаимозависимые вычисления легче освещаются с помощью матричной формы. С другой стороны, когда существует более двух игроков или два стратегических выбора в одном ходе, итоговая матрица тут же становится громоздкой, а анализ игрового древа легче. Так что я буду выбирать между матричным анализом и анализом игровых деревьев в зависимости от их сложности.

Какое значение можно придавать трем различным предположениям о предпочтениях Авраама? Как я обозначаю в таблице 3.2, кажется разумным признать, что Авраам может быть (а) независимо верным, (b) слегка колебаться или (c) серьезно сомневаться. Практически у этих трех предположений есть следующиеинтерпретации:

a. Что бы впоследствии ни выбрал Бог, Авраам предпочитает принести Исаака в жертву (О). Конечно, Авраам предпочел бы, чтобы Бог изменил свой приказ, чтобы Исаака принесли в жертву (R), так что OR = 4, a OR' = 3, что делает первые два предпочтения Бога и Авраама идентичными. Если Авраам не приносит в жертву Исаака (О'), он бы предпочел сделать так, чтобы Бог смягчился (R) и поэтому Исаак спасен, так что для Авраама O'R = 2 и O'R' = 1.

b. Что бы ни выбрал Авраам, он предпочитает, чтобы Бог впоследствии изменил свое слово / смягчился (R). Так как Авраам предпочел бы доказать свою веру и принести Исаака в жертву (О), OR = 4 и O'R = 3. Если Бог непреклонен (R'), Авраам предпочел бы принести Исаака в жертву для подтверждения своей веры (О), то OR' = 2 и O'R' = 1.

с. То же, что и (b) выше, кроме того, что если Бог непреклонен (R'), Авраам предпочел бы не приносить Исаака в жертву (О') — возможно, надеясь, что это спасет жизнь его сына, даже если он сам будет наказан — так что O'R' = 2 и OR' = 1. Это предположение фактически говорит, что жизнь Исаака первостепенно важна — худший исход для Авраама получается, если Исаак принесен в жертву, а Бог не останавливает принесение его в жертву.

Каковы же теоретико-игровые предпосылки этих предположений о предпочтениях, которые я постулировал для Авраама? Сперва заметьте, что в случае всех трех итоговых матриц 2×4 в таблице 3.2, стратегия Бога «око за око» — доминантная или, безусловно, лучшая. Только при варианте (а) у Авраама тоже есть доминантная стратегия — принести в жертву Исаака. Пересечение доминантной стратегии Авраама (О) и доминантной стратегии Бога (R/R') дает лучший вариант для обоих игроков [(4, 4)]. Конечно, это и был вариант, фактически выбранный в игре.

Лучший исход для обоих игроков при вариантах (b) и (c) также (4, 4), но у сомневающегося Авраама в этих случаях уже нет однозначного выбора. Поскольку у него нет доминантной стратегии при вариантах (b) и (c), Авраам должен предвидеть стратегию, которую выберет Бог, чтобы определить свой собственный выбор.

Какую же стратегию выберет Бог как рациональный игрок? Так как стратегия Бога «око за око» R/R' остается доминирующей при вариантах (b) и (c), я считаю, что Он выберет ее. Предвидя выбор Бога «око за око», у Авраама в обоих случаях получился бы высший исход при выборе О, чем О', что привело бы к исходу 1 и 2 при вариантах (b) и (c).

Будучи рациональным, Авраам определенно выберет О. При выборе Авраамом О и Богом R/R' оба игрока получают лучший результат (4, 4), однако, процессы, при которых это достигается, различны. Особенно сомневающийся Авраам при выборе вариантов (b) и (c) должен сначала предвидеть рациональную (доминантную) стратегию Бога, прежде чем решить, что лучше для него самого. Наоборот, при варианте (а) у Авраама нет нужды выполнять такое вычисление, так как у него у самого есть доминантная стратегия — лучший выбор, не зависимый от того, что впоследствии выберет Бог, — и он может действовать рационально, не зная ничего о предпочтениях Бога и выборах, которые они могут повлечь за собой.

Вывод, который я делаю из этого анализа жертвы Авраама, — вера в Бога может часто облегчать выборы, с которыми сталкиваются библейские персонажи. Вера, по крайней мере, в случае Авраама, означает, что ему не нужно было рассматривать возможные реакции Бога на свой лучший выбор действий, который и состоял в повиновении Богу.

Слепо повиноваться Богу — фактически действовать так, как если бы у кого-то была доминантная стратегия — безусловно, лучший выбор, — которая не требует детальной информации о предпочтениях другого игрока и еще меньше предвидения того, какую стратегию он может выбрать. С другой стороны, если вера персонажа не слепа, ему нужно произвести более тонкие вычисления, чтобы выяснить, как действовать рационально. Хотя его стратегический выбор может быть одинаковым в любом случае, логический процесс, к которому нужно прийти во втором случае, будет более требовательным в отношении информации о предпочтениях и тонкости, необходимой для обработки этой информации.

Чтобы доказать, что Авраам действительно действовал рационально, важно выявить, что он знал или имел слабое представление о предпочтениях Бога в трех играх, в которые он мог играть, согласно моим выводам. Чтобы быть уверенным о предпочтениях Авраама (а), неважно, знает ли Авраам о предпочтениях Бога, ведь у него есть доминантная стратегия, которая по определению рациональна вне зависимости от того, какую стратегию впоследствии выбирает Бог. Но имеет значение, что Авраам знает предпочтения Бога в случаях (b) и (с), чтобы играть рационально в игры, которые определяются этими вариантами. Фактически, для слегка или серьезно сомневающегося Авраама достаточно того, что он верит, что отношение Бога будет прощающим независимо от (R/R) или стратегии «око за око» (R/R'), ведь оба этих отношения подразумевают, что Исаака нужно принести в жертву (О).

По моему мнению, у Авраама есть хорошая причина, чтобы иметь подобные верования. В нескольких предыдущих случаях, Бог был великодушен с Авраамом, говоря ему помимо других вещей,

Я сделаю из тебя великий, народ;

И я благословлю тебя;

Я сделаю твое имя великим;

И ты станешь благословением.

Бытие 12:2

Я сделаю твоих потомков подобными пыли на земле, так что, если можно будет посчитать всю пыль земли, то можно будет посчитать и твоих потомков.

Бытие 13:16

«Взгляни на небо и посчитай звезды, если ты способен посчитать их». И Он добавил: «Так будет и с твоими потомками».

Бытие 17:5-7

Я сделаю тебя отцом неисчисляемого количества народов. Я сделаю тебя чрезвычайно плодородным и произведу из тебя народы; и короли произойдут от тебя. Я соблюду соглашение между тобой и Мной и последующими потомками как вечное соглашение на века, и буду Богом для тебя и последующих потомков.

Бытие 17:5-7

Говоря о жене Авраама Саре, которая была много лет бесплодной, Бог сказал Аврааму:

Я благословлю ее; я дам тебе сына от нее. Я благословлю ее, чтобы она дала начало народам; правители людские произойдут от нее.

Бытие 17:16

Сыном, конечно, был Исаак, которого Сара родила в возрасте девяноста лет (Аврааму тогда было сто). Дальше Бог сказал:

Я соблюду Мое соглашение с ним, как вечное соглашение с его последующими потомками.

Бытие 17:19

При всех этих заверениях мыслимо ли, что Авраам мог поверить, что Бог хотел, чтобы он принес в жертву Исаака, прародителя многочисленных потомков?

Мой ответ, что это возможно, при условии, что человек праведен и легковерен, а Авраам был именно таким человеком. Но также возможно, что Авраам подозревал, что его всего лишь испытывают, и вычислил, что при таком повороте событий для него было рациональным принести в жертву Исаака.

То, что Авраам мог думать подобным образом, иллюстрируется историей из его ранней жизни, в которой он выдал Сару за свою сестру. Так как Сара была очень красива, Авраам боялся, что если узнают, что он ее муж, египтяне могут убить его, чтобы фараон мог взять ее в жены. На самом деле фараон и взял ее в жены из-за этого недоразумения, но когда правда вышла наружу после всех несчастий фараона, он в гневе приказал лицемерной паре покинуть Египет.

Я привожу эту раннюю информацию, чтобы объяснить, почему сложно сказать наверняка, в какую игру играл Авраам, конечно, можно представить, что Авраам знал кое-что о предпочтениях Бога и, следовательно, был уверен, что он на самом деле играет в игру. В трех играх, связанных с жертвоприношением, я постулировал вероятные теоретико-игровые объяснения жертвоприношения Авраамом Исаака. Одно основано на слепой вере не сомневающегося Авраама, два других на более изощренных вычислениях озабоченного отца. Так как все игры предписывают тот же самый рациональный выбор для Авраама (О), они не проверяют «безоговорочность» веры Авраама.

Так, хотя душераздирающее испытание Авраама Богом показало, что Авраам выполнит Его приказ — каким бы страшным он ни был, — Авраам мог поступить так и по причинам, отличным от веры. Следовательно, испытание Авраама не совсем рассеивает сомнения насчет веры Авраама, при условии, что Авраам знает о предпочтениях Бога и рационален. На примере другой игры с жертвоприношением, но с другим исходом, я покажу, что вера отличается от более тонких теоретико-игровых размышлений одним сомнительным предположением, а не другим.

3.3. Жертва Иофета

Как говорится в главе 11 Книги Судей, Иофет, способный воин и сын проститутки, был изгнан из дома в Гилеаде законным сыном своего отца. В стране Тоб, где он поселился, «люди сомнительных качеств собирались около Иофета и совершали с ним набеги» (Книга Судей 11:3). Старейшины Гилеада, столкнувшись с атакой аммонитян, отозвали его обратно и искали его помощи, которую он согласился предоставить при условии, что они назначат его командиром Гилеада после победы.

Старейшины согласились, и тогда Иофет попытался вести переговоры с аммонитянами, но переговоры ни к чему не привели. Вынужденный вступить в бой, Иофет воззвал к Богу:

Если ты отдашь в мои руки аммонитян, то что бы ни вышло из дверей моего дома встретить меня по моем счастливом возвращении из битвы с аммонитянами, будет принадлежать Богу и будет сожжено мною как жертва Богу.

Книга Судей 11:30-31

Дав этот роковой обет, Иофет обратил аммонитян в бегство, которые потом подчинились израильтянам. По возвращению домой Иофет, к своему крайнему испугу, был приветствован своей дочерью и единственным ребенком, которая «била в бубен и плясала» (Книга Судей 11:34)! Сердце его было разбито, он раздал свои одежды и сказал своей дочери: «Я дал обет Богу и не могу отречься» (Книга Судей 11:35).

Смирившись со своей судьбой, дочь Иофета скорбно попросила, чтобы ее жертвоприношение было отложено на два месяца, чтобы она со своими подругами могла «стенать на холмах и оплакивать свое девичество» (Книга Судей 11:37). Иофет исполнил это ее желание, но в конце этого периода он мрачно исполнил свой обет. Библия говорит, что с тех пор и пошел в Израиле обычай среди девушек отмечать это трагическое событие пением панихиды по дочери Иофета во время ежегодного четырехдневного траурного периода.

В случае с Иофетом Бог определенно был не в настроении для испытаний и вместо этого играл наверняка. Но что говорит о Его предпочтениях, и как истолковать выбор, который сделали Он и Иофет в сыгранной игре?

Я бы предположил, что существует как минимум две интерпретации предпочтений Бога в этой игре. Одну я называю доказательством веры, вторую мстительной. Если вспомнить, в случае с жертвой Авраама Бог предпочитал, чтобы Авраам доказал свою веру, принеся в жертву Исаака, но если бы тот сделал это, Бог предпочел отказаться от своего приказания. Теперь при интерпретации доказательства веры, я думаю, Бог хотел, чтобы Иофет принес в жертву свою дочь и выполнил таким образом свой обет; но при условии, что Иофет принесет дочь в жертву, Бог предпочитает, чтобы жертвоприношение было совершено (смотри таблицу 3.3). Заметьте, что единственная разница между этими играми и играми, показанными в таблице 3.2, та, что «4» и «3» для Бога взаимозаменимы в первом ряду итоговых матриц.

Почему происходит эта перемена в настроении Бога? Со времен Авраама израильтяне принесли Богу много огорчений, как до, так и после завоевания Ханаана (обсуждаемого в главах 5 и 7); следовательно, Бог не был склонен сочувствовать людям вроде Иофета, которые были скоры на торжественные обеты. Мог ли Иофет предвидеть эту проблему или всего лишь вспомнил испытание Авраама, трудно сказать. (Так как есть точка зрения, что история Иофета была написана до Авраама, можно усомниться, имели ли значение эти прецеденты.) В любом случае, чтобы провести анализ последовательности, я должен предположить, что Иофет предвидел, что Бог может быть менее сочувствующим в его ситуации, так как я уже анализировал в истории Авраама, какие последствия вытекают из милостивой точки зрения на намерения Бога.

Я привожу три различных рассмотрения предпочтений для Иофета, которые дублируют приведенные ранее для Авраама: (а) независимая вера; (b) некоторое сомнение и (c) серьезное сомнение. Эти разные интерпретации предпочтений Иофета показаны в таблице 3.3 для интерпретации доказательства веры и предпочтений Бога, описанных ранее.

При трех интерпретациях предпочтений Иофета у Бога есть доминантная стратегия — не смягчаться в любом случае. Пронаблюдайте, что при исходе, при котором Иофет приносит жертву и Бог принимает лучший вариант (4) больше, чем почти лучший (3), стратегия рационального выбора у Бога меняется от условной кооперативности («око за око») на безусловную некооперативность (не смягчаться в любом случае).

Таблица 3.3. Итоговые матрицы для жертвы Иофета: интерпретация доказательства веры в предпочтениях Бога

а. Иофет верен независимо: что бы Бог ни выбрал впоследствии — изменить слову / смягчиться (R) или наоборот (R'), — Иофет предпочитает (О).

b. Иофет слегка колеблется: что бы ни выбрал Иофет — принести в жертву (О) или не принести (О'), — он предпочитает, чтобы Бог впоследствии изменил своему слову / смягчился (R).

c. Иофет серьезно колеблется: так же как и в (b), кроме того, что если Бог беспристрастен (R'), Иофет предпочитает не приносить в жертву (О').

Ключ:

(x, y) = (Иофет, Бог)

4 = наилучший вариант; 3 = менее лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Когда Иофет верен независимо при интерпретации (а), у него, как и у Авраама, есть доминантная стратегия принести в жертву своего ребенка и получить почти лучший результат (3), если Бог примет жертву. И как и Авраам, Иофет сделает хуже, если будет слегка сомневаться и Бог не смягчится (2); чтобы избежать худшего исхода (1) при интерпретации (b), он должен предвидеть доминантный стратегический выбор Бога, ведь у него самого его нет.

Так, если вера не поддерживает Иофета, его поддержит теоретико-игровая рациональность, если не будет слишком сильно сомневаться. Однако, если Иофет сомневается сильнее — при интерпретации (с), — его рациональный выбор — не приносить в жертву свою дочь. Ни Бог, ни Иофет не будут счастливы при исходе (2, 2), особенно если оба поступили бы лучше, если бы они выбрали стратегии, ассоциируемые с одним из исходов (4, 3).

Проблема этой игры заключается в том, что рациональные выборы обоих игроков ведут к исходу [(2, 2)], худшему для обоих игроков, чем другой исход(ы) [(4, 3)]. Лучшие исходы в таблице 3.3 итоговой матрице (с), Однако, нестабильны: если выбран либо исход (4, 3) у Бога есть стимул поменять стратегию на R'/R' или R'/R, результатом которой будет (1, 4). Его лучший исход будет худшим для Иофета. Так что Иофет не выбрал бы стратегию О прежде всего.

Эта игра отличается тем, что в ней один игрок (Бог), имеет доминантную стратегию. Иофет, у которого нет доминантной стратегии, должен предвидеть выбор Бога по доминантной стратегии, чтобы избежать худшего исхода (1), результатом которого было бы, что он принес в жертву свою дочь, а Бог не смягчился бы.

Хотя Иофет не отказался сдержать свой обет, интерпретация (с) не обеспечивает объяснение фактического выбора игроков в этой игре. Интерпретации (а) и (b) срабатывают, что значит, что у жертвы Иофета есть два объяснения с точки зрения «веры» и «рациональности», когда Бог предпочитает доказательство веры — и предпочитает пожертвование «непожертвованию». Эта интерпретация доказательства веры в предпочтениях Бога не работает в случае с Авраамом, потому что рациональный стратегический выбор Бога при всех трех интерпретациях в таблице 3.3 — не смягчаться независимо, чего Он, конечно, не сделал, когда Исаак должен был быть принесен в жертву.

Таблица 3.4. Итоговые матрицы для жертвы Иофета: интерпретация мести в предпочтениях Бога

а. Иофет верен независимо: что бы Бог ни выбрал впоследствии — изменить слову / смягчиться (R) или наоборот (R'), — Иофет предпочитает (О).

b. Иофет слегка колеблется: что бы ни выбрал Иофет — принести в жертву (О) или не принести (О'), — он предпочитает, чтобы Бог впоследствии изменил своему слову / смягчился (R).

с. Иофет серьезно колеблется: так же как и в (b), кроме того, что если Бог беспристрастен (R'), Иофет предпочитает не приносить в жертву (О').

Ключ:

(x, y) = (Иофет, Бог)

4 = наилучший вариант; 3 = менее лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Если Бог более мстителен, Он поступает лучше, когда Иофет колеблется серьезно, как показано в интерпретации (с) в таблице 3.4 (сравните обведенный в кружок исход (2, 3) в этой таблице с обведенным (2, 2) в таблице 3.3 для этой интерпретации). При мстительной интерпретации предпочтений Бога я больше не считаю, что Он скорее предпочитает, чтобы Иофет принес в жертву своего ребенка, как я делал в таблице 3.3 (3.2). Вместо этого, я полагаю, что Бог скорее предпочитает не смягчаться (R'), с почти лучшим исходом (4), получающимся, когда Иофет приносит жертву (О), его почти лучший исход (3), когда Иофет не приносит жертву (О'). Заметьте, что единственная разница между играми в таблицах 3.3 и 3.4 таковы, что предпочтения Бога «3» и «2» взаимозаменяемы в итоговых матрицах.

Что касается интерпретации доказательства веры в таблице 3.3, у Бога всегда есть доминантная стратегия — не смягчаться независимо (R'/R'). Слепо верящий или слегка сомневающийся Иофет принесет в жертву свою дочь, подтверждая выбор, о котором говорится в Библии, но если Иофет слегка сомневается, он должен предвидеть доминантный стратегический выбор Бога, чтобы сделать свой собственный рациональный выбор. Что касается интерпретации предпочтений Бога с точки зрения доказательства веры, серьезно сомневающийся Иофет, играющий против мстительного Бога, не принес бы в жертву свою дочь, так что вариант (с) для обеих интерпретаций не обеспечивает рационального объяснения библейского исхода в этой игре.

В заключение, действия менее милостивого Бога, чем в случае с Авраамом, должны быть объяснены, чтобы объяснить выбор Бога и Иофета при жертвоприношении дочери Иофета. Не обязательно, однако, считать, что Бог чрезвычайно мстителен — потому что Его два наилучших исхода получаются при выполнении Иофетом своего обета, — чтобы объяснить рационально выбор игроков в этой игре. В самом деле, отсрочка в два месяца, дарованная дочери Иофета, поддерживает предположение, что Бог мог вытерпеть некоторую задержку.

Как и в случае с Авраамом, и «вера», и «рациональность» образуют альтернативные объяснения жертвы Иофета. В случае Иофета, рациональное объяснение работает, только если Иофет немного сомневается: он предпочитает принести в жертву свою дочь, если Бог непреклонен, и не принести обратном случае. Так, пока сочувствующий Бог ослабляет контроль над библейским персонажем (Авраамом), даже не сочувствующий Бог предоставляет сомневающемуся персонажу (Иофету) возможность сделать рациональные вычисления, которые могут предотвратить худший исход.

3.4. Другие интерпретации и выводы

Вряд ли нужно доказывать, что не все аналитики видят вычисляемую рациональность в работе в библейских историях, которые я анализировал в этой главе. Кьеркегор, например, в удивительно многословном и неловком толковании истории Исаака утверждает, что Авраам, не имея никакой авторитетной основы для выбора подчиниться Богу или отказаться пожертвовать жизнью сына, был охвачен страхом, который сделал его выдающийся акт веры более смелым и впечатляющим. Колаковски, с другой стороны, пренебрежительно отзывается об этой интерпретации и говорит, что Авраам просто следовал приказам Бога:

Стоящие выше не всегда обладают привычкой объяснять приказы подчиненным. Суть приказа в том, что он должен быть выполнен, потому что это приказ, а не потому, что он разумен, обещает успех или хорошо продуман. Не требуется, чтобы исполнитель понимал его значение; будь это так, это неизбежно привело бы к анархии и хаосу. Подчиненный, который спрашивает о значении приказа, сеет смуту, является чистейшим спорщиком. Будучи внизу, он является выскочкой, врагом власти, социального порядка и государственного устоя.

Колаковски, в своей обычной непочтительной манере, умудряется приукрасить историю Исаака, добавляя, что Авраам небрежно произвел жертвоприношение. После того как Исаак обнаружил намерение своего отца, настаивает Колаковски, он «никогда так и не оправился от шока».

Кьеркегор также предлагает сценарий, по которому Авраам и не скрывал своего намерения. В самом деле, еврейский толкователь Раши, не стесняясь говорит, что, когда Авраам отвечал на вопрос Исаака о жертвенной овце, говоря, что «Бог сам выберет себе овцу для жертвоприношения, сын мой» (Бытие 22:8), Исаак понял, что его должны убить.

Если Исаак знал о своей надвигающейся судьбе, возможно, он мог бы быть включен как игрок в более сложную игру на три человека с Богом и Авраамом. Однако я считаю, что если Исаак знал о намеченной жертве, игра адекватно — и более скупо — смоделирована как разыгранная между двумя основными игроками, Богом и Авраамом.

Я бы также поспорил, что жертва Иофета действительно была игрой на две персоны, хотя в этой истории не возникает даже вопроса, что дочь Иофета не только знала о своей судьбе, но и даже смогла получить временную отсрочку. Но ее предвидение не повлияло на конечный результат.

В каком свете теория игр выставляет эти истории с пожертвованием из Ветхого Завета и природу игроков? Я полагаю, что теоретико-игровые интерпретации, которые я привел, обеспечивают вероятные альтернативные объяснения выборов, сделанных библейскими персонажами, основанных на их предпочтениях и воспринимаемых предпочтениях другого игрока, Бога. В особенности, если Авраам и Иофет были абсолютно преданными слугами Бога, их собственных предпочтений хватало, чтобы управлять их действиями. Но если Авраам и Иофет сомневались, у них больше не было доминантной стратегии и они должны были предвидеть выбор Богом доминантной стратегии — основанной на его предпочтениях, — чтобы самим действовать рационально.

Если Бог сочувствует, как в случае с Авраамом, Авраам может серьезно сомневаться, но при этом действовать рационально, принося в жертву своего сына. Легкое сомнение возможно, если Бог менее сочувствующий, как в случае с Иофетом, но если Иофет ценит жизнь своей дочери превыше всего, для него не рационально приносить ее в жертву, принимая во внимание обозначенные мною предпочтения Бога и знание их Иофетом. Так как Иофет фактически выполнил свой обет, теоретико-игровой анализ предполагает, что у него было больше веры — или страха — перед Богом.

Что касается Авраама, при условии различных указанных мною человеческих предпочтений, невозможно установить, были ли библейские персонажи слепо верующими или сомневались. Так что главное альтернативное объяснение их действий в том, что они действительно сомневались, но, предвидя рациональную стратегию Бога, в силу собственной рациональности они были вынуждены демонстрировать свою веру, принося в жертву собственных детей. В одном случае исход был благоприятным для отца, но в другом — душераздирающе болезненным.

Нельзя сказать, что действия Иофета были иррациональными. Скорее, он оказался втянут в действительно ужасную игру. Возможно, история Иофета «исключительная и не может рассматриваться как показатель нормы человеческого жертвоприношения в Израиле. Однако, если бы Иофет не дал столь рискованный обет, он, вероятно, был бы убит в битве с аммонитянами. Однако он не только прожил несколько лет после жертвоприношения, но одержал другие военные победы и правил как судья (военно-политический лидер в библейские времена) до самой смерти. В сходной греческой легенде, переложенной в пьесе Еврипида, Ифигения в Авлиде, Агамемнон тоже (временно) пережил жертвоприношение своей дочери Ифигении.

Бог, как следует из историй, которые я анализировал, может быть милостивым, мстительным или даже противоречивым. Какими бы ни были его настроение или предпочтения, однако в наших возможностях интерпретировать его выбор, как если бы Он был игроком в игре. Когда Ему противостоит игрок, которому сообщаются Его предпочтения, или он частично понимает их, образуются условия для моделирования выборов в игре.

Большинство интерпретаций, которые я предложил для Бога и его противников как рациональных игроков, совместимы с исходами жертвоприношений, которые я анализировал. Только когда Иофет серьезно сомневается, теория игр предсказывает исход, отличный от того, который произошел на самом деле, независимо от того, рассматриваются ли предпочтения Бога как доказательство веры или месть. Это значит, что серьезно сомневающегося Иофета нужно отрицать, но не обязательно серьезно сомневающегося Авраама, при условии обозначенных предпочтений Бога и их осознании Его человеческими противниками. В любом случае, обоим библейским персонажам не обязательно нужно слепо верить, чтобы объяснить выбор, который они делали в чрезвычайно трудной личной ситуации.

То, что настроение Бога меняется от истории к истории, заставляет Его выглядеть противоречивым — прощающим и сочувствующим в одном случае, разгневанным и мстительным в другом. Если Бог не всегда оказывается хладнокровным и сдержанным, я не думаю, что это оказывает влияние на Его рациональность. Вопрос в том, при учете Его настроений и предпочтений — какими бы странными они ни были, — делают ли Он и Его противники выбор, совместимый с их предпочтениями в игре?

Как свидетельствуют проанализированные истории, поддерживаемые аргументами «веры» и «рациональности», делают. Разница между этими аргументами в том, что вера, хотя и рациональная, не имеет отношения к теории игр в смысле вычислений: верующему персонажу, благодаря наличию доминантной стратегии, не нужно рассматривать, что делают другие игроки, но иметь в виду свои предпочтения. Выражает ли вера доверие персонажа к Богу или страх перед ним, это позволяет ему действовать вслепую, избавившись от бремени утонченных размышлений. Но мы не можем быть уверены, что отцы в двух проанализированных историях не делали именно таких размышлений.

4. Семейный конфликт

4.1. Введение

Вероятно, не существует более мучительного испытания веры библейского персонажа, чем доказательство веры принесением в жертву собственного ребенка. Это невыносимый выбор для родителя, но, будучи вынужденными, Авраам и Иофет были готовы сделать этот выбор. Как я показал, их доказательство могло уходить корнями скорее в рациональность, чем в слепую веру.

Хотя это были дети Авраама и Иофета, которые сделали конфликт в этих историях столь острым, эти конфликты не были семейными конфликтами. Это были скорее конфликты их отцов с Богом, инициатором многих, но, конечно, не всех конфликтов в библейских играх.

Все истории, которые я буду анализировать в этой главе, взяты из Книги Бытия и касаются конфликтов между братьями. Но это их единственное сходство. Первый конфликт, который я обсуждаю, между Каином и Авелем, ведет к братоубийству, но убийца играет в игру не со своей жертвой, а, как и в предыдущих историях, с Богом. Но конфликт, дающий начало этой игре, хотя и вдохновлен Богом, случается в семье, и по этой причине я рассматриваю его как семейный конфликт. Здесь не тот случай, как в двух историях с жертвами, рассмотренных в главе 3: интересы отцов не сталкиваются с интересами детей, отодвигая в сторону требования, выдвигаемые Богом.

В двух других историях роль Бога менее выдающаяся. Конфликт между Исавом и Иаковом состоит из двух частей, первая просто вовлекает в конфликт двух братьев, вторая и родителей. Конфликт между Иосифом и его братьями также вовлекает отца, Иакова, но это в основном история предательства и обмана братьями друг друга.

Я концентрируюсь на семейном конфликте в этой главе не только из-за его значимости в Ветхом Завете, но из-за его непосредственности — он затрагивает семейный очаг в буквальном и переносном смысле. Конфликты в наших собственных семьях не достигают той интенсивности, которая привела к убийству Авеля или изгнанию Иосифа, но нельзя отрицать, что конфликты в семье оказывают мощное эмоциональное воздействие на жизнь членов семьи. Вопрос, который я хочу исследовать, следующий: имел ли этот эмоционально-нагруженный конфликт, по крайней мере, в Библии, также рациональную основу?

4.2. Каин и Авель

После изгнания из рая Адам и Ева стали родителями сначала Каина, а затем Авеля. Каин был пахарем, а Авель пастухом. Как если бы Он был не способен позволить всему идти своим ходом после изгнания Адама и Евы из рая, Бог подготавливает условия для нового конфликта:

Однажды Каин принес Богу жертву из плодов земли, Авель в свою очередь принес в жертву избранного первенца из своих питомцев. Бог обратил внимание на Авеля и его подношение, а на Каина и его подношение — нет. Каин был очень огорчен и поменялся в лице.

Бытие 4:3-5

В отличие от игры с ограничениями между Адамом, Евой и Богом, которая обсуждалась в разделе 2.4, на этот раз Бог не налагает ограничений на человеческий выбор и ждет, что они будут нарушены; Он прямо вмешивается в дела братьев, выбирая фаворитов, и, естественно, настаивая против того, кто не стал любимчиком.

Конечно, подношение Каина явно не идет в сравнение с жертвой Авеля, потому что она была просто из «плодов земли» (Бытие 4:3), а не «избранная», как у Авеля (Бытие 4:4). Хотя если Бог был разочарован ее скудостью, почему Он так и не сказал об этом вместо того, чтобы не уделить внимание Каину? Бог ведь не молчал о своем разочаровании при преступлении Адама и Евы.

Фактически, я верю, что превалирующий мотив Бога был не столько подвергнуть Каина наказанию, сколько развеять свою скуку, разжигая ненависть между братьями, а потом ожидая взрыва. Если это была его цель, он не должен быть разочарован.

Как подтверждение этого, рассмотрим невероятный вопрос Бога, после того как Он отказался принять жертву Каина и увидел его гнев:

Почему ты расстроен,

И почему лицо твое осунулось?

Бытие 4:6

Не дожидаясь ответа, который Бог знал и так и даже не хотел услышать, Он предлагает свою версию поэтизированной справедливости, которая может выпасть на долю таких непокорных, как Каин:

Знай, если будешь поступать правильно,

Наступит духовный подъем.

Но если ты поступаешь неправильно,

Грех притаился у твоего порога,

Он владеет тобой,

Но ты можешь стать его хозяином.

Бытие 4:7

Высказав это предупреждение, Бог немедленно пронаблюдал за божественными последствиями своего подстрекания Каина:

Каин сказал своему брату Авелю «Пойдем, прогуляемся в поле»… и когда они были в поле, Каин набросился на своего брата Авеля и убил его.

Бытие 4:8

Далее следует еще один невероятный вопрос от Бога, напоминающий риторический вопрос, заданный Адаму о его местонахождении, после того как тот попробовал запретный плод (раздел 2.6): «Где твой брат Авель» (Бытие 4:9). Памятный ответ Каина был вполне предсказуем: «Я не знаю. Разве я слежу за своим братом?» (Бытие 4:9).

Этот язвительный ответ в форме вопроса дает нам более глубокое проникновение в стратегические вычисления Каина, так же как и в его неустойчивую моральность. Прежде всего, кажется сомнительным, что убийство Авеля было продуманным, ведь он набросился на него «в поле» (Бытие 4:8), в которое они, кажется, пошли вместе. Во-вторых, предупрежденного Богом о присутствии греха у своего порога Каина нельзя оправдать тем, что он не знал, что его преступление может иметь такие последствия, даже если их точную природу нельзя предвидеть.

Глядя с ревностью и гневом на благосклонность, оказанную Авелю, не способный выступить непосредственно против Бога (даже если бы он и хотел), Каин совершил почти лучший для него поступок — он убил явного фаворита Бога. В этих обстоятельствах, такой ответ на язвительные насмешки Бога над рассерженным человеком отнюдь не кажется мне нерациональным.

Что труднее понять, так это ответ Каина насчет того, что он не следит за своим братом. Мне кажется, это можно воспринять, как умно выстроенный вызов собственной морали Бога во вмешательстве в дела братьев. Не то что бы Каин обязательно знал, что Бог разжигал проблемы, чтобы испытать устойчивость Каина к греху или просто замутить воду. Кто бы ни был виноват, Каин почувствовал себя несправедливо обиженным и вынужден был мстить.

Но как можно оправдать братоубийство и как нужно действовать после содеянного, чтобы смягчить наказание за преступление? У Каина было по меньшей мере три хода действий, доступных ему:

1. Признаться в убийстве.

2. Отрицать убийство.

3. Защищать свою мораль.

Очевидно, третий курс действия кажется нелегким для выполнения без стыда, кроме того, если вспомнить, условия, которые привели к преступлению, не оставили нетронутой и добродетель Бога.

Оправдывает ли одно вероломство другое или нет, явным фактом является то, что Каин не считал свой поступок неоправданным. Даже если у него и не было подозрений насчет добродетельности Бога, он все еще мог защищать себя, отказываясь от ответственности за благополучие своего брата.

Защита Каина на самом деле более хитра, чем заявление о невиновности. Сначала он говорит, что не знает, где его брат. Не подразумевает ли это, что Бог знает или должен знать и что Он тоже несет определенную ответственность за Авеля? Мысль, что за Авеля ответственен не только Каин, далее усиливается знаменитым вопросом Каина.

Это, по моему мнению, блестящая защита, потому что она красноречиво противопоставляет ответственность Бога и его собственную ответственность, негласно предполагая, что под вопросом стоит моральность обеих сторон. Бог, в ответ на непризнанное преступление Каина и риторическую защиту, начинает со своего собственного риторического вопроса, за которым следует строгий приговор для пахаря:

Что ты наделал? Слышишь, кровь твоего брата взывает ко мне из-под земли! Поэтому ты будешь еще больше проклят, чем земля, которая открыла свое чрево, чтобы принять кровь твоего брата из твоих рук. Если ты будешь обрабатывать почву, она больше не будет поддаваться тебе. Ты станешь вечным странником на земле.

Бытие 4:10-12

Выступая собственным защитником, Каин отвечает на приговор Бога прошением о помиловании:

Мое наказание слишком невыносимо! С сегодняшнего дня, когда Ты изгнал меня от земли и я должен избегать Твоего присутствия и стать вечным странником на земле, каждый, кто повстречает меня, может убить меня!

Бытие 4:13-14

Заметьте, что суть жалобного возражения Каина в том, что его можно убить, а не в том, что сам приговор несправедлив, или не соответствует вине. Вспоминая об этом последствии своего приговора, Бог находит это неприемлемым и отвечает Каину:

«Я обещаю, что если кто-нибудь убьет Каина, семикратная месть падет на него». И Господь пометил Каина, чтобы никто из тех, кто встретит его, не убили его.

Бытие 4:15

Я полагаю, что причина, по которой Бог находит смерть Каина неприемлемой, в том, что только «вечный странник на земле» (Бытие 4:12) может донести во все концы весть о Божьей каре за братоубийство. Если бы Каин быстро исчез, мир не узнал бы о великой силе Бога — и даже великой милости, если бы Он пощадил убийцу.

Я считаю, что Бог рассматривал две стратегии в ответ на убийство Авеля Каином:

1. Убить Каина.

2. Наказать Каина.

Если бы Каин признал свою вину либо отрицал ее, я полагаю, Бог, возможно, предпочел бы убить его. Убийство, особенно собственного брата, слишком серьезное преступление, чтобы игнорировать или покрывать его. Зато казнь убийцы составила бы впечатляющий прецедент.

С другой стороны, если бы были смягчающие обстоятельства, наказание, иное, чем смерть могло бы быть рассмотрено. Однако здесь не было змея, как в истории с Адамом и Евой (раздел 2.5), которого нужно было бы принимать во внимание и использовать как оправдание греха Каина. Единственным возможным смягчающим обстоятельством было соучастие Бога — или по меньшей мере Его неудачная попытка принять какую-либо ответственность за разжигание всех бед — и то, что Бог не пришел на помощь Авелю непосредственно перед убийством.

Этот провал и, возможно, последующая вина, которую чувствовал Бог, и было именно тем, на что был рассчитан ответ Каина Богу. Это как если бы Каин сказал: «Ты тоже несешь за него ответственность. Почему же ты не защитил его от моей ярости после всего, что ты натворил?». Если Бог не обеспокоен этим подразумевающимся вопросом, почему Он тогда говорит, что кровь Авеля «взывает ко Мне из-под земли» (Книга Бытия 4:10; мой курсив) — не к Каину, не к миру, но к самому Богу. Бог тоже несет ответственность.

Вряд ли Бог может обречь на смерть человека, когда Он сам виновен. Следовательно, Он только изгоняет Каина с земли, где была пролита кровь его брата и щадит его жизнь. На самом деле, как я уже указывал, Каин способен получить больше от теперь уже обеспокоенного Бога: метку, сообщающую каждому, кто его встретит, что его нельзя убивать. Если бы Бог не был обеспокоен, был бы ли Он так внимателен к мольбам убийцы, которого Он предупреждал заранее? В сочетании с желанием Бога провозгласить всему миру свою силу и милость, смягчение наказания Каина кажется Богу разумным.

Таблица 4.1. Игровое древо убийства Каином Авеля

Ключ:

Рациональные выборы для Каина и Бога обведены кружком.

Мое толкование истории Каина и Авеля в терминах рационального выбора суммируется как игра, сыгранная между Богом и Каином в таблице 4.1. Очень кратко, двигаясь в обратном порядке от самого низа дерева, я бы классифицировал все исходы как «средние» и «плохие» для Бога, за исключением наказания Каина после того, как он предпринимает попытку защитить свою мораль, что косвенным образом затрагивает и Бога. Даже если эта защита вызывает у Бога стыд или вину, я думаю, что, взвесив все, он бы предпочел действовать милостиво (при наличии достаточных оснований), чем действовать слишком жестоко, убивая Каина — «средние» итоги в таблице 4.1, — или слишком милостиво, щадя его (без достаточных оснований) — «худшие» итоги. (Эти «средние» и «плохие» итоги для Бога внизу дерева могут быть пересмотрены без изменения результатов анализа.) Кроме того, живой Каин, странствующий по земле, может рассказать миру, что Бог наказал его, но милостиво пощадил его жизнь. Это пошло бы на пользу для создания образа Бога — успокоило бы Его смятенные чувства, вызванные этим эпизодом.

Двигаясь вверх по дереву, Каин предпочел бы такой итог, который Бог рассматривает как «хороший», а он сам как «средний», — быть убитым за простое признание или отрицание своей вины («плохой» для Каина, «средний» для Бога). В свою очередь Каин должен убить Авеля, чем жалеть себя из-за того, что не смог отомстить за унижение, ведь этот «плохой» исход не сочетается со «средним» исходом, вытекающим из убийства Авеля, защиты Каина и Божьего наказания. Если взглянуть на вершину дерева, для Бога определенно рационально, предвидя будущие рациональные выборы, разжечь ненависть между братьями с крайне «хорошими» последствиями для образа, который Он хочет сотворить, чем ничего не делать и скучать, после того как утихло волнение, порожденное Евой, Адамом и змеем.

Как происхождение, так и разрешение конфликта между Каином и Авелем явно были вызваны тяжелой рукой Бога. На самом деле, я даже не считаю Авеля игроком, способным делать выбор в моем теоретико-игровом рассмотрении его убийства и его последствий. В следующем семейном конфликте рука Бога менее тяжела, но на Его месте находится отец, чье присутствие провоцирует конфликт поколений на месте того, что на первый взгляд кажется лишь простым соперничеством между отпрысками.

4.3. Иаков и Исав

Исаак, если вспомнить (раздел 3.2), был сыном Авраама. Его жена Ревекка была бесплодна, и Исаак обратился к Богу от ее имени. Она зачала и выносила близнецов, которые тесно прижимались друг к другу в ее утробе. Приняв это за знамение, Ревекка спросила Бога, что бы это значило. Он ответил:

Две нации в твоем чреве,

Два разных народа выйдут из твоего тела;

Один народ будет могущественнее другого,

И старший будет служить младшему.

Бытие 25:23

Это таинственное толкование предопределяет будущие взаимоотношения между близнецами и игры, в которые они будут играть в последующих столкновениях.

Библия предлагает живое описание рождения близнецов, а потом описывает их развитие:

Первый появился рыжий, словно покрытый мантией из волос по всему телу; так что его назвали Исав. Потом появился его брат, держась за пятку Исава; так что его назвали Иаковом.

Бытие 25:25-26

Зачатки семейного конфликта, который превзошел соперничество близнецов, определяются в следующем абзаце:

Исаак больше любил Исава, потому что он хорошо охотился на дичь, но Ревекка больше любила Иакова.

Бытие 25:28

Первый конфликт, который возникает между братьями, не включает в себя их родителей:

Однажды, когда Иаков готовил жаркое, Исав вошел снаружи, умирающий с голоду. И сказал Исав Иакову: «Дай мне поесть красного, красного этого, ибо я устал» — вот почему имя ему было Едом. Иаков ответил: «Сначала продай мне твое право первородства». И Исав сказал: «Я на краю гибели, так какой мне прок от моего права первородства?». Но Иаков сказал: «Сперва поклянись мне». И он поклялся ему и продал право первородства Иакову. Тогда Иаков дал Исаву хлеба и жаркого из чечевицы; и он ели пил, а потом поднялся и ушел прочь. Так Исав пренебрежительно отказался от права перворожденного.

Бытие 25:29-34

Таблица 4.2. Исходная матрица для игры с правом первородства

Ключ:

(x, y) = (Исав, Иаков)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Этот конфликт может быть описан в исходной матрице в таблице 4.2. Исав может либо продать свое право первородства, либо не продать; Иаков также может либо дать ему еды, либо не дать. Итоги, которые получаются из этих стратегических выборов, следующие:

Обмен завершен (3, 4): Исав продает свое право первородства за еду, получая свой почти наилучший итог; Иаков сдерживает свое обещание и дает Исаву еду, получая свой наилучший результат.

Исав отказывается, Иаков сдается (4, 1): наилучший итог для Исава, потому что он ставит на место Иакова и получает еду; наихудший итог для Иакова, потому что его угроза не имеет действия.

Иаков не сдерживает слова, Исав умирает (1, 3): наихудший итог для Исава, потому что после выполнения требования Иакова он не получает еды и соответственно умирает почти наилучший итог для Иакова, потому что он получает право первородства, но потом изменяет своему слову без причины.

Обмен не завершен (2, 2); почти наихудший результат для обоих игроков, потому что никто не получает желаемого, однако Иаков не сдается, а Исав сохраняет право перворожденного. Хотя Исав, вероятно, умрет, он сделает это с незапятнанной гордостью, в то время как Иаков, даже если он и унаследует право первородства, будет охвачен чувством вины.

Так как Исав делает первый ход после того, как Иаков объявляет свои условия, игра должным образом моделируется как игра 2×4, итоговая матрица которой показана в таблице 4.3. У Исава нет доминантной стратегии, предвидя выбор Иакова и его доминантную стратегию «око за око», он бы выбрал продать свое право первородства, ведь для него вариант «3» лучше, чем «2» в колонке Иакова «око за око». Таким образом, обмен завершается так, как и указано в Библии, и Иаков «выигрывает».

Таблица 4.3. Исходная матрица в игре с первородством

Ключ:

(x, у) = (Исав, Иаков)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Библейский комментарий «так Исав пренебрежительно отказался от права первородства» (Бытие 25:34), предполагает, что Исав проиграл в этой игре. Я, однако, отвергаю эту интерпретацию, потому что это не было игрой с тотальным конфликтом: оба игрока проиграли бы, если бы обмен не был завершен. Спасти свою жизнь, поев, было бы предпочтительней для Исава, чем умереть, а это, вероятно, и произошло бы, если бы он отказался продать свое право первородства, а тогда Иаков, следуя своей стратегии «око за око», не дал бы ему еды. Для Иакова ценность права первородства Исава не совсем ясна на данный момент, хотя получить его для него было бы бесценным в только что описанной игре. Оно напрямую связано с другим правом перворожденного, которого ищут оба брата в следующем конфликте, который возникает между ними.

Этот конфликт случается, когда Исав женится на ханаанке, по поводу которой Исаак и Ревекка чувствуют только «горечь» (Бытие 26:35). Тем не менее, Исаак, уже очень старый и неспособный видеть, все еще хотел дать Исаву благословение перед смертью и сказал ему об этом. Когда Ревекка подслушала этот разговор, она пошла на хитрость, чтобы Иаков появился вместо Исава и мог получить благословение своего отца:

Она покрыла его руки и безволосые части шеи шкурами ягнят. Потом вложила в руки своего сына Иакова блюдо и хлеб, которые она приготовила.

Он пошел к своему отцу и сказал: «Отец». И он ответил: «Да, который из моих сыновей ты будешь?». Иаков сказал отцу: «Я Исав, твой первенец: я сделал, как ты сказал мне. Садись и поешь моей дичи, чтобы ты мог дать мне свое сердечное благословение».

Бытие 27:16-19

Исаак, не совсем веря тому, что он услышал, проверил «Исава» (Иакова):

Подойди ближе, сын мой, чтобы я мог чувствовать — действительно ли ты мой сын Исав или нет.

Бытие 27:21

Результаты проверки весьма сомнительны, но, в конце концов, Исаак благословил «Исава» (Иакова):

«Голос — голос Иакова, хотя руки — руки Исава». Он не узнал его, потому что его руки были волосатые, как у его брата Исава, и он благословил его.

Он спросил: «Ты действительно мой сын Исав?» И когда тот ответил «Да», он сказал: «Подай мне, я поем дичи моего сына, чтобы я мог дать тебе мое сердечное благословение».

Бытие 27:22-25

Явная ложь Иакова о том, кто он такой, недолго оставалась нераскрытой. Едва Иаков ушел, вернулся Исав и тоже захотел получить благословение своего отца. Поняв, что он был обманут, Исаак «был охвачен свирепой дрожью» (Бытие 27:33), а Исав «разразился диким и горестным плачем» (Бытие 27:34), говоря:

«Благослови и меня, отец!». Но тот ответил: «Твой брат пришел с вероломством и унес твое благословение». Исав сказал: «Так он поэтому был назван Иаковом, что смог вытеснить меня два раза? Сначала он забрал мое право первородства, а теперь он унес мое благословение!» И он добавил: «Неужели ты не оставил никакого благословения для меня?» Исаак сказал, отвечая Исаву: «Но я сделал его хозяином над тобой; я дал ему в слуги всех его братьев и подкрепил его зерном и вином. Что я после этого могу сделать для тебя, сын мой?» А Исав сказал отцу: «Разве у тебя только одно благословение, отец? Благослови и меня, отец!».

Бытие 27:34-38

Но благословение, уже произнесенное, не может быть снято и передано другому, так что Исав жаждал мести. Здесь Ревекка опять пришла на помощь Иакову и помогла ему убежать в Харан к своему брату Лавану.

Нелегко понять, почему Исаак, несмотря на явные сомнения по поводу личности «Исава», все же пошел дальше и благословил его. Самое лучшее объяснение, которое я могу предложить, то, что он в основном ценил Исава за его охотничьи и кулинарные способности, об этом свидетельствует просьба к Исаву после того, как Исаак объявил, что смерть его близка:

Возьми свои орудия, колчан и лук, выйди и добудь мне дичи. Затем приготовь еду так, как мне нравится и принеси мне поесть, чтобы я мог дать тебе мое сердечное благословение, прежде чем умру.

Бытие 27:3-4

Этот взгляд на привязанность Исаака к Исаву подчеркивается восклицанием Исаака после того, как он понюхал одежду «Исава»:

А, запах моего сына как запах полей, которые благословил Господь.

Бытие 27:27

Для отца, который уделяет так много внимания жизни вне дома и вкусовым удовольствиям, неудивительно, обмануться и благословить сына, который источает такие обманчивые сигналы.

Не следует также забывать, что Исаак был расстроен по поводу женитьбы Исава на ханаанке. Даже после обмана Иакова Исаак все еще пытался поучать Иакова «не избирать жены среди ханаанских женщин» (Бытие 28:1).

Если привязанность Исаака к Исаву не заходила далеко, этого нельзя сказать о заботе Ревекки об Иакове. Она делала все, что в ее силах, чтобы возвысить положение Иакова над Исавом, сначала провоцируя его обмануть ее мужа, а затем помогая ему совершить побег. Можно быть уверенным, Иаков не был сообщником, но Ревекка была значительным игроком за кулисами.

Причины, лежащие в основе действий Ревекки, трудно выделить. Ее фаворитом явно был Иаков, но почему? Библия об этом умалчивает. Можно, конечно, предположить, что мужественность Исава приходилась не настолько по сердцу его матери, сколько более женские качества Иакова.

Немногим больше нравились Ревекке и ханаанские женщины:

Мне жизнь не мила из-за ханаанских женщин. Если еще и Иаков предпочтет ханаанку местным женщинам, какой смысл в моей жизни?

Бытие 27:46

Довольно существенно для материнских чувств по отношению к потенциальной невестке!

Несмотря на огромную привязанность к Иакову, Ревекка небезразлична и к Исаву. Возможно, самые интересные стратегические вычисления во всей истории могут быть почерпнуты из откровенного совета Ревекки Иакову при подготовке к побегу:

Оставайся пока у него (Лавана), пока ярость твоего брата не утихнет — пока не утихнет гнев твоего брата на тебя — и он не забудет, что ты ему сделал. Потом я заберу тебя оттуда. Не дай мне потерять вас обоих в один день!

Бытие 27:44-45

Действительно, Ревекка может оказывать огромное влияние, если она помогает обеспечить побег Иакова после того, как он получил благословение, приберегаемое для перворожденного, добивается того, что он вряд ли женится на ханаанке, и сдерживает Исава в течение периода ожидания, во время которого он свирепствует, пока его гнев не утихает. Так что Ревекка вовлечена в хитрую и сложную игру, включающую и ее сыновей, косвенно ее мужа и будущую невестку. Я не буду формально моделировать ее вычисления, потому что ее игра лишь дело одного человека, включающее сначала обман Исаака, а потом сокрытие Иакова.

То, что Ревекка — полноценный игрок, подтверждается тем, что происходит позднее. Иаков благополучно сбежал к своему дяде Лавану и после ряда неудач с двумя дочерьми Лавана, случайно женился на той, которую любил. Самым удивительным, однако, было его воссоединение с Исавом:

Подняв глаза, Иаков увидел Исава, идущего в сопровождении четырех сотен людей… (Иаков) семь раз кланялся до земли, пока не оказался подле своего брата. Исав подбежал, чтобы приветствовать его. Он обнял его, и, повиснув у него на шее, поцеловал его, и они заплакали.

Бытие 33:1-4

В самом деле, какой благоприятный исход!

Иаков, активный игрок в первом конфликте с Исавом и пассивный игрок во втором, превосходно преуспел в получении прав перворожденного: права первородства и благословение отца. В итоге Исав не держал зла по причинам, которые менее чем ясны. Наилучшая догадка, которую я могу сделать, это то, что у него был весьма непостоянный темперамент — на что и намекала его мать, когда говорила, что его гнев утихнет какое-то время спустя, — что и позволяло ему быстро забывать причиненное ему зло. Семейная верность и, косвенно, подчинение Богу и Его законам, направленным на сохранение семьи, также могли сыграть роль.

Кажется, Бог вполне предвидел борьбу между братьями, выраженную в самом начале проявлением силы по отношению друг к другу еще в материнской утробе. Но, вычислив их конфликт и его исход, Бог не выходит на сцену, как Он делает это в попытке заставить Каина сказать правду об убийстве своего брата, а затем подвергая его мукам. Скорее это была мать братьев, Ревекка, которая сыграла значительную роль заднего плана во втором конфликте между Исавом и Иаковом и — почти как Бог — манипулировала событиями, чтобы упрочить положение своего любимца, Иакова. В последнем семейном конфликте, который я буду анализировать, интрига закручивается вокруг сына Иакова, Иосифа.

4.4. Иосиф и его братья

В Библии ничего не упоминается о семейном конфликте между сестрами, вроде того, в который были вовлечены Иаков и обе дочери Лавана, слабая глазами Лия и прекрасная Рахиль, которые соперничали за любовь Иакова и замужество. Более распространен тип конфликта, который описан в третьей главе, в которой родители страдают из-за детей или конфликт между братьями в этой главе, с Богом, играющим роль противника и проверяющим игрока (Авраам), заставляющим сдержать обет (Иофет) или наказывающим его (Каин). Вариации на эту тему будут исследованы в последующих главах.

В семейный конфликт, который я буду анализировать, снова вовлечены братья. Но на этот раз он включает более двух человек, а также отца, который усложняет обычные двусторонние отношения, обсуждаемые в предыдущих историях.

Как и в истории с Каином и Авелем, основной конфликт между отпрысками подогревается предпочтением, оказываемым одному брату в семье. Теперь, однако, это не Бог, а Иаков — переименованный в Израиля, потому что он «боролся с людьми и богами» (Бытие 32: 29), кто высекает искру ревности:

Теперь Израиль любил Иосифа больше всех своих сыновей, ведь он был дитем его старости; и он подарил ему разноцветную одежду. И когда его братья увидели, что отец любит его больше, чем всех остальных братьев, они возненавидели его так, что едва могли сказать ему ласковое слово.

Бытие 37:3-4

Иосиф тогда увидел два сна, оба из которых означали, что он будет править над членами своей семьи, которые низко склонятся перед ним. Это еще больше разъярило десятерых его братьев, которые задумали убить его:

Они сказали друг другу: «Вот идет сновидец! Давайте убьем его и бросим в одну из ям, и мы сможем сказать «Дикий зверь сожрал его». Посмотрим, что получится из его снов!»

Бытие 37:19-20

Но один из братьев Рувим выступил на стороне Иосифа:

Когда Рувим услышал об этом, он попытался спасти его от них. Он сказал: «Давайте не будем отнимать у него жизнь». Затем Рувим продолжил: «Не проливайте крови! Бросьте его в яму в безлюдном месте, но не трогайте его сами».

Бытие 37:21-22

После того как братья Иосифа сняли с него его вышитую тунику, он был брошен в яму.

Но Иосиф был спасен торговцами, проходящими мимо, которые в свою очередь продали его измаильтянам, следующим в Египет. Тем временем, братья придумали умную отговорку, чтобы скрыть предательство ими Иосифа:

Они взяли одежду Иосифа, забили ягненка и вымазали тунику в его крови. Они принесли разноцветную тунику отцу и сказали: «Мы нашли вот это. Посмотри, не одежда ли это твоего сына?» Он узнал ее и воскликнул: «Одежда моего сына! Свирепый зверь сожрал его! Зверь разорвал Иосифа!».

Бытие 37:31-33

Охваченный горем Иаков дал обет «сойти, скорбя по сыну, в преисподнюю» (Бытие 37:35).

Но Иосиф был жив. После того как измаильтяне привезли его в Египет, они продали его Потифару, главному управляющему фараона. Библия сообщает, что «Господь пребывал с Иосифом, и ему сопутствовал успех» (Бытие 39:2).

Однако после фальшивого обвинения в том, что он соблазнил жену Потифара, Иосиф был брошен в тюрьму. В тюрьме он успешно разгадал сны главного виночерпия фараона и пекаря, а затем был призван разгадать два сна самого фараона. Его разгадка — что грядет семь лет полного изобилия, которые сменятся семью годами голода — так впечатлила фараона, что он сделал Иосифа ответственным за постройку амбаров с зерном, чтобы страна могла пережить предсказанный голод. Когда на самом деле случился голод и люди почувствовали его разрушительное воздействие, «весь мир пошел к Иосифу в Египет, чтобы добыть продовольствие, ибо жестокий голод бушевал по всему миру» (Бытие 41:57).

Воссоединение братьев намечалось уже когда Иаков просит своих сыновей добыть продовольствие в Египте, чтобы предотвратить голодную смерть в земле Ханаанской. Однако он настаивает, чтобы его самый младший сын Вениамин остался с ним, так как «он боялся, что тот может попасть в беду» (Бытие 42:4).

Братья Иосифа пришли в Египет и повстречались с Иосифом, который как визирь страны «раздавал продовольствие всем людям» (Бытие 42:6).

Братья Иосифа пришли и низко поклонились ему, опустив лица к земле. Когда Иосиф увидел братьев, он узнал их, но вел себя с ними как незнакомый человек и резко разговаривал с ними. Он спросил их: «Откуда вы?» И они ответили: «Из земли Ханаанской, добыть пропитание». Ведь хотя Иосиф и узнал своих братьев, они не узнали его. Вспоминая сны, которые он видел о них, Иосиф сказал им: «Вы соглядатаи, вы пришли сюда увидеть страну во всей ее беззащитности».

Бытие 42:6-9

Братья пытались доказать, что они невиновны, но без толку. В конце концов, узнав от братьев о том, что Вениамин остался в Ханаане со своим отцом, Иосиф сказал, что испытает их:

Вы будете испытаны следующим образом: пока ваш младший брат не придет сюда, к фараону, вы не уйдете из этого места! Пусть один из вас идет и приведет сюда вашего брата, пока остальные останутся в тюрьме, чтобы можно было проверить ваши слова и есть ли в них правда. Иначе для фараона вы всего лишь соглядатаи!».

Бытие 42:15-16

Настаивая на том, что он «богобоязненный человек» (Бытие 42:18), Иосиф смягчил свое требование и сказал, что оставит в заложниках только одного брата:

Если вы честные люди, пусть один из вас останется в неволе, пока остальные пойдут и отвезут домой еду для ваших умирающих от голода семей, но вы должны привести мне вашего младшего брата, чтобы ваши слова можно было проверить и чтобы вы не умерли.

Бытие 41:19-20

Братья почувствовали себя виноватыми и сказали друг другу:

Увы, сейчас мы наказаны за нашего брата (Иосифа), потому что мы смотрели на его мучения и не обратили на него внимания, когда он умолял нас. Вот почему эта беда постигла нас!

Бытие 42:21

Симеон был братом, которого оставили заложником, но Иосиф сыграл шутку с возвращающимися братьями: он не только наполнил их сумы зерном, но и проследил, чтобы деньги, которые они принесли как уплату за зерно, также были возвращены в их мешки:

Их сердца замерли, и, дрожа, они повернулись друг к другу, говоря: «Что это Господь делает с нами?».

Бытие 42:28

Иаков был разгневан на своих сыновей, когда они сообщили о результатах своего путешествия:

Вы лишили меня детей: Иосифа больше нет и Симеона больше нет, а теперь вы хотите забрать еще и Вениамина. Все это на меня!

Бытие 42:36

Между Иаковом и его сыновьями разгорелся спор о том, возвращаться ли с Вениамином. Особенно аргумент Иуды был наполнен разумным реализмом:

Тот человек (Иосиф) предупредил нас: «Не показывайтесь мне на глаза до тех пор, пока с вами не будет вашего брата (Вениамина)». Если ты позволишь брату идти с нами, мы вернемся и добудем для тебя еду, но если ты не позволишь ему идти, мы не вернемся, потому что тот человек сказал: «Не показывайтесь мне на глаза, пока с вами не будет вашего брата».

Бытие 43:3-5

Позже, в раздражении, Иуда добавил:

Пошли мальчика под мою ответственность и позволь нам идти своим путем, чтобы мы могли жить и не умереть — ты, мы и наши дети. Я сам буду для него залогом безопасности; считай меня ответственным: если я не приведу его обратно и не поставлю перед тобой, я буду вечно виноват перед тобой. Ведь мы уже дважды могли сходить туда и вернуться, если бы не слонялись без дела.

Бытие 43:8-10

Чтобы подкрепить заявление, что братья просто так не бросят Вениамина (как Иаков мог подозревать, они раньше сделали с Иосифом), другой брат, Рувим, который до этого спас Иосифа от смерти, вступившись перед братьями, пообещал своему отцу, что убьет обоих своих сыновей, если не вернется вместе с Вениамином. В конце концов, Иаков сдался, и Вениамин вернулся с братьями в Египет.

При рассмотрении стратегической ситуации, у Иакова и его сыновей, которых я моделирую как двух игроков из-за их внутренних различий, есть три варианта. Братья могли:

1. Вернуться с Вениамином.

2. Вернуться без Вениамина.

3. Не вернуться.

В ответ на вариант 1, Иосиф так же мог:

1. Удержать Вениамина.

2. Позволить Вениамину вернуться.

Эти последовательные выборы и описание и классификация исходов показаны в игровом древе в таблице 4.4.

Таблица 4.4. Игровое древо угрозы Иосифа

Ключ:

(x, y, z) = (Иаков, сыновья, Иосиф)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Чтобы проанализировать это древо, прежде заметьте, Иаков и его сыновья в корне не согласны насчет трех из четырех возможных исходов. Если оставить в стороне исход (4, 4, 4) — наилучший для всех трех игроков (Иакова, сыновей, Иосифа) — рассмотрим три других исхода в игре на троих игроков:

(3, 1, 1) Что является почти наилучшим для Иакова (3) является наихудшим для его сыновей (1): Иаков умирает от голода, но не один, а в компании Вениамина; остальные сыновья также умирают.

(1, 3, 3) То, что является почти наилучшим вариантом для сыновей (3), является наихудшим для Иакова (1): судьба сыновей не ясна; Иаков умирает, покинутый вместе с Вениамином.

(2, 2, 2) Почти наихудший вариант для Иакова и его сыновей (2): Иаков и Вениамин умирают от голода, но остальных его сыновей заключают в тюрьму; их заключение лучше, чем смерть от голода, но хуже, чем их неопределенная судьба, в случае, если бы Иосиф удержал Вениамина.

Если бы Иосиф удержал Вениамина, братья могли бы почувствовать ужасную вину, подведя своего отца, но я полагаю, они считали, что оставлять Вениамина дома нельзя. Да, Иосиф туманно выразился насчет последствий невыполнения его приказа вернуться вместе с Вениамином, сказав только «Не показывайтесь мне на глаза» (Бытие 44:23). Эта угроза подразумевала, по меньшей мере, их заключение в тюрьму, а, возможно, и казнь.

Даже если бы братья и не знали об исходе (4, 4, 4), они бы предпочли вернуться вместе с Вениамином (3), чем не вернуться (1) или вернуться без него (2). Хотя у Иакова противоположные предпочтения — по крайней мере первоначально, — выбор сыновей был решительным, и в конце у них получилось убедить обеспокоенного отца в логичности своих выводов.

Хотя Иосиф не делал выбора в отношении возвращения Вениамина, он предпочитал, чтобы его угроза не оказалась совсем пустой (1: если бы братья не вернулись), но чтобы она хотя бы частично сработала (2: если бы они вернулись без Вениамина). В последнем случае Иосиф хотя бы мог отомстить своим братьям, а не только единственному заложнику Симеону, хотя он мог никогда и не намереваться убить кого-нибудь из братьев, раз они подарили ему жизнь ранее.

Что, кажется, больше всего беспокоит Иакова, так это умереть одному в Ханаане, особенно после того, как пропал его бывший любимец Иосиф. Но, возможно, он предвидел, хотя бы смутно, что семья могла бы воссоединиться в Ханаане и не умереть от голода, несомненно, лучший исход для всех игроков (4, 4, 4), после того, как Иосиф открывается, кто он такой. Но не зная, кто Иосиф на самом деле, для братьев трудно предсказать, как он поступит с Вениамином. Но так как он сказал, что он богобоязненный человек, а Иуда пожелал быть залогом безопасности для Вениамина, а Рувим убить своих сыновей, если братья не вернутся с Вениамином, чаша весов перевешивает на сторону доверия слову Иосифа. Так, даже если братья и не видят настоящих мотивов Иосифа и его выгоды в этой ситуации, аргумент Иуды, что вернуться с Вениамином, значит спасти всех — «тебя, нас и наших детей» (Бытие 43: 8), окончательно убеждает отца.

Другими словами, игра сыграна, как если бы классификации, приведенные мной в таблице 4.4, были известны. Перевес свидетельств, доступных братьям, способствовал предпочтению Иосифа отпустить Вениамина. Что им было менее всего ясно, так это то, что это все обернется лучшим исходом также и для них, ведь они не знали, что Иосиф — их давно пропавший брат и что семья может воссоединиться. Но опять же я верю, что братья чувствовали, что вернуться без Вениамина для них будет катастрофой, так что они предпочли пойти на продуманный риск, что Иосиф останется верным своему слову. Приняв это во внимание, им следует вернуться с Вениамином, а Иосифу в свою очередь следует выполнить то, что он пообещал.

То, что случилось дальше, после того как братья вернулись с Вениамином, причинило им немало беспокойства. Помня о деньгах, которые они нашли в своих мешках, братья, трепеща, вошли в дом Иосифа и ввели Вениамина. Иосиф, однако, сразу же избавил их от страха:

Все в порядке, не бойтесь. Должно быть, ваш Бог и Бог вашего отца положил сокровища в ваши мешки. Я получил вашу плату.

Бытие 43:23

Так было устранено одно препятствие.

Увидев своего младшего брата Вениамина, которого еще не было, когда братья бросили его в яму, Иосиф чуть не потерял контроль над собой. Придя в себя в другой комнате, Иосиф вернулся, но не смог устоять, чтобы не проверить братьев еще раз: на этот раз он не только приказал вернуть деньги в мешки братьев, но и дал управляющему указание подложить свой серебряный кубок в мешок Вениамина.

Затем последовал новый виток испытаний. Вскоре после того, как братья отправились в путь, Иосиф приказал своему управляющему перехватить братьев и сказать:

Почему вы отплатили злом за добро? Он (серебряный кубок) — тот самый, из которого пьет мой хозяин и использует его для гаданий. Поступить так было подло с вашей стороны!

Бытие 44:4-5

После такого обвинения братья были поставлены в тупик. Все еще не веря, они ответили:

Тот ваш слуга, у которого он будет найден, умрет, более того, остальные из нас станут рабами твоего господина.

Бытие 44:6

Однако управляющий потребовал значительно меньше:

Только тот, у кого он будет найден, станет моим рабом, остальные из вас свободны.

Бытие 44:10

Когда кубок был найден в сумке Вениамина, братья были поражены; они возвратились к дому Иосифа и умоляли его не удерживать Вениамина. Иуда рассказал Иосифу о великой любви их отца к младшему сыну, особенно после того, как он уже потерял единственного полнокровного брата Вениамина (Иосифа, все остальные братья не были детьми Рахиль) — и о том, что он точно умрет в отчаянии, если Вениамин не вернется. Говоря, что он служит залогом безопасности Вениамина, в заключение своей речи Иуда предложил следующее:

Пожалуйста, позволь твоему покорному слуге стать рабом моего господина вместо мальчика, и позволь мальчику вернуться обратно вместе с братьями. Ибо как я могу вернуться к отцу, если со мной его не будет? Позволь мне не быть свидетелем горя, которое охватит моего отца!

Бытие 44:33-34

Глубоко тронутый и более не способный контролировать себя, Иосиф приказал своим помощникам уйти. Громко плача, он открылся своим братьям, в то же время освобождая их от ответственности за совершенное ранее предательство:

«Я Иосиф. Жив ли мой отец?» Но братья не могли отвечать ему, так они онемели при этих словах.

Тогда Иосиф сказал своим братьям: «Подойдите ко мне». И когда они подошли, сказал: «Я ваш брат Иосиф, тот, которого вы продали в Египет. Теперь же не печальтесь и не корите себя, потому что вы продали меня сюда, Бог послал меня впереди вас, чтобы спасти ваши жизни».

Бытие 45:3-5

В финальной эмоциональной сцене Иосиф, не без оттенка хвастливости, сказал:

«А теперь вы должны все рассказать отцу о моем высоком положении в Египте и обо всем, что вы видели, и привести сюда моего отца как можно скорее».

С этими словами он обнял за шею своего брата Вениамина и заплакал; и Вениамин плакал у него на плече. Он поцеловал всех своих братьев и плакал с ними; только тогда его братья смогли говорить с ним.

Бытие 45:13-15

После того как семья радостно воссоединилась в Египте, Библия сообщает, что Иаков, воспрянув духом, прожил еще семнадцать лет и умер в возрасте ста сорока семи лет.

Как мне кажется, есть в этой истории два главных стратегических элемента, после того как Вениамина привели к Иосифу. Первый касается того, будет ли Иосиф продолжать свой обман и снова проверять братьев. Рациональность этого, я полагаю, частично зависит от того, как он думает, поступят его братья: предадут ли они Вениамина, как когда-то предали его, или останутся верными и попытаются спасти своего младшего брата, чтобы успокоить своего безутешного отца.

Если бы это была безличная проверка, в которой у Иосифа не было бы материальной ставки, это не было игрой. Но у Иосифа определенно есть ставка и он сильно заботится об исходе, особенно когда дело касается Вениамина — который не принимал участия в его предательстве и является его единственным полнокровным братом — и его отца. Если бы Иосиф действительно верил, что его братья могут не пройти проверку, он определенно попробовал бы что-нибудь еще, чтобы обеспечить безопасность отца и Вениамина.

Так что для Иосифа вопрос стоял так: бросят ли братья Вениамина и примут ли его предложение об освобождении? По мере развития истории этот выбор пал на волнующегося Иуду, чье решение после предложения Иосифа может быть смоделировано первым разветвлением игрового древа, показанного в таблице 4.5.

Таблица 4.5. Игровое древо для предложения Иосифа своим братьям

Ключ:　

Выбор исходов для Иуды.

Я предполагаю, что без предварительного знания, что Иосиф — его давно потерянный брат и он может в любой момент открыться (как показано нижними ветвями игрового древа), для Иуды все же лучше предложить себя в качестве замены за Вениамина и стать рабом Иосифа, чем уйти свободным человеком. Ведь его свобода будет куплена высокой ценой: при условии данного обещания быть гарантом безопасности Иосифа, не выполни он его, его отец будет винить его всю свою жизнь, а его брату Рувиму придется убить своих сыновей.

Так, в таблице 4.5 я посчитал принятие Иудой предложения Иосифа о свободе «наихудшим», а отказ «наилучшим» вариантом. Для Иуды (так же как и для Иосифа) «наилучший» вариант получается, когда Иосиф открывается и семья воссоединяется. Я не обозначил продолжение обмана как вариант в таблице 4.5 потому, что, как сообщает Библия, Иосиф был так тронут верностью Иуды Вениамину и их отцу, что, возможно, он никогда больше и не думал проверять своих братьев.

В начале этой второй игры Иосиф не знал, насколько далеко готов зайти Иуда и его братья, чтобы успокоить отца, что в их сопровождении Вениамин в безопасности. Так что для него все же было рискованно предпринимать вымышленное обвинение против Вениамина, чтобы во второй раз проверить своих братьев. Почему Иосиф считает этот риск приемлемым, может быть выявлено из его размышлений в конце:

Бог послал меня впереди вас, чтобы помочь вам выжить на земле и спасти ваши жизни необычным избавлением. Так что не вы послали меня сюда, а Бог, он и сделал меня советником фараона, господином в его доме и правителем Египта.

Бытие 45:7-8

Отличный урок морали, которым заканчивается эта история, но мне кажется, в скрытых стратегических выборах, которые сделал Иосиф, не хватает логики.

4.5. Заключения

Я нахожу голословное утверждение Иосифа о том, что ясновидящий Бог сделал его процветающим и управлял его примирением с братьями — чтобы семья по меньшей мере выжила — неубедительным. С другой стороны, достаточно свидетельств, что конфликт между Каином и Авелем был вдохновлен Богом — Бог создал ситуацию, которая должна была повлечь беду. Борьба между Иаковом и Исавом находится где-то между ранними и поздними конфликтами по степени участия в них Бога: Он был способен предсказать кое-что насчет природы конфликта на начальной стадии развития, но после оставался недосягаем, очевидно, довольный, что можно позволить Ревекке манипулировать событиями.

То, что единственная история (Каина и Авеля), в которой Бог четко фигурирует и явно является игроком — не имеет счастливого окончания для семьи, может сообщить кое-что о последствиях его участия. Но, прежде чем обвинять Бога в ухудшении семейных отношений, вспомним две истории с жертвами в главе 3: из роли, которую Он сыграл в каждой из них, следует, что Его участие может быть более или менее благоприятным для его противников, в зависимости от силы их веры (как я определяю это). Если даже персонажи преуспевают, не будучи слепо верующими, можно понять, что они страдают от мучительных размышлений, касающихся их детей — и они не скоро смогут забыть эти кошмары.

Конфликт внутри семьи свойственен Ветхому Завету, и в этой главе для анализа я выделил только три хорошо известных истории из Книги Бытия. Судя по выборам, сделанным персонажами этих историй, их действия кажутся рациональными, если не всегда ответственными, в такой эмоционально накаленной обстановке. Фактически, именно эмоции могут в конце концов сгладить разногласия — как это было в случае с двумя последними историями, указывающими на двойственную роль эмоций как разъединителей и объединителей. Другие семейные конфликты, в которых муж и жена, отец и сын, дядя и племянница, будут проанализированы в последующих главах.

Следует заметить, что конфликт, в котором пересекаются поколения, присутствует и в истории Иосифа, когда умирающий отец ссорится с сыновьями по поводу положения своего любимчика. В самом деле, этот конфликт выходит за пределы обычных семейных взаимоотношений, как я покажу позднее (раздел 7.3), когда старое поколение борется за то, чтобы удержать последние остатки былой власти. Однако прежде всего я буду анализировать масштабную борьбу, которая началась между Богом (и его человеческой персонификацией) и непримиримым фараоном, а потом переросла в конфликт между Богом и людьми, с которыми Он первоначально состоял в союзе.

5. Затяжной конфликт

5.1. Введение

В некотором смысле любой конфликт в Библии затяжной, ведь там, где заканчивается один конфликт, из него тут же вытекает другой или в игру вступает новая разрушительная сила. Фактически весь Ветхий Завет может быть рассмотрен как нагромождение конфликтов, с битвами, войнами и семейными междоусобицами, что является скорее нормой, чем исключением.

Что делает конфликт «затяжным», а я использую именно этот термин, это не только то, что он охватывает промежуток времени, измеряемый поколениями, но и вовлекает один или несколько тех же самых персонажей на этом растянутом промежутке времени. Определенно, старые персонажи могут исчезнуть, а новые появиться, но существует основная протяженность, состоящая из испытаний и несчастий, по меньшей мере, одного персонажа.

Самый типичный персонаж на протяжении всей Библии это, конечно, Бог, так что я буду настаивать, что затяжной конфликт требует продолжительного присутствия кого-то еще. То есть, конфликт затяжной, если он вовлекает одного (или более) человеческого персонажа(ей) в игры, которые охватывают два или более поколения. По этому определению, Адам и Ева, хотя и являются игроками в нескольких играх, не играют в эти игры достаточно долгое время, чтобы назвать их конфликт затяжным. С другой стороны, Иаков был вовлечен в ранние конфликты со своим братом Исавом и (косвенно) со своим сыном Иосифом, когда он был уже стариком, так что его семейный конфликт явно растянут во времени. Хотя характер этого конфликта менялся так драматично, и в конце Иаков был настолько отдаленным игроком, что я бы не спешил назвать его семейные затруднения одним затяжным конфликтом.

В затяжной конфликт, который обладает большей внутренней однородностью, вовлечен Моисей от рождения до смерти. Принимая сторону Бога, Моисей сначала долгое время боролся с фараоном за судьбу израильских рабов, принадлежащих последнему. После смерти фараона Моисей был занят успокоением людей от имени Бога около сорока лет, в течение которых они странствовали по пустыне.

Проблемы лидерства Моисея были с самого начала осложнены нестабильностью его отношений с Богом и растущей независимостью, а затем и уходом от Бога. Хотя Моисей никогда не был открыто неверен Богу в последние годы своей жизни, ему постоянно приходилось испытывать на себе Его гнев на его подданных, израильтян. Тому, что Моисей значительно преуспел в смягчении Божьего гнева, он обязан своей находчивости и проницательности Бога в формировании Моисея как лидера.

На самом деле, как я покажу, Бог и Моисей прекрасно дополняли друг друга: смягчая гнев Бога, Моисей был превосходен; используя примиряющие таланты Моисея, Бог был исключителен. Но, будучи более чем хорошим знатоком характера, Бог был способен просмотреть, а потом дополнить сценарии игры — сначала с непокорным фараоном, а потом с мятежными израильтянами — что с большим преимуществом показало Его внушительную силу. Бог может быть и не всеведущ, но в отдельных случаях Он выказывает замечательное предвидение.

Эта картина сильно отличается от иногда изображаемой картины Бога Исхода, Чисел и Второзакония, который часто кажется сильно расстроенным суматохой, которая продолжалась с неволи израильтян в Египте до их вхождения в землю обетованную. Но я верю, что, хотя и страдая от препятствий на одном уровне, Бог чрезвычайно развлекался на другом — в своей мастерски организованной кампании по самопрославлению, которую он не смог бы организовать, если бы ему постоянно не бросали вызов. Подлый и бездуховный, каким Он может показаться, Бог справляется с многочисленными противниками в этом затяжном конфликте, я полагаю, он на самом деле ищет хорошее оправдания для проявления своей мощи. В них нет недостатка, и Бог, правящий и непобедимый, рьяно использует их.

5.2. Приход Моисея

После того как Иосиф и его братья уходят со сцены, появляется новое поколение израильтян, которое составляет серьезную угрозу существующему порядку в Египте:

Израильтяне были многочисленны и плодовиты, число их множилось так быстро, что очень скоро они заполнили всю страну.

В Египте появился новый правитель, который не знал Иосифа. И сказал он своим людям: «Смотрите, израильтяне слишком многочисленны для нас. Давайте поступать с ними по строгости, чтобы число их не увеличивалось, иначе в случае войны они могут присоединиться к нашим врагам и бороться против нас и поднять восстание».

Исход 1:7-10

Чтобы справиться с угрозой возможного свержения, египтяне

поставили над ними надсмотрщиков, чтобы подавлять их тяжелым трудом; и они построили два гарнизонных города для фараона: Пифом и Раамзес. Но чем больше их подавляли, тем больше росло их число, и они распространялись повсюду, так что египтяне стали бояться израильтян.

Исход 1:11-12

Египтяне стали еще более жестокими и безжалостными, но все без толку. В отчаянии фараон решил, что нужны поистине чудовищные меры, так что он приказал, чтобы иудейские повитухи убивали новорожденных мальчиков, в основном потому, что девочки лучше ассимилировались с египетским населением, а мужчины всегда представляли угрозу восстания. Однако, будучи богобоязненными женщинами, повитухи ослушались приказа фараона, под предлогом того, что иудейские женщины более энергичные, чем египтянки, и во время работы рожали быстрее, чем повитухи могли добраться до них.

Тогда расстроенный фараон приказал, чтобы каждого новорожденного иудейского мальчика бросали в Нил. Но эта жертва оказалась непереносимой для одной левитянки, которая родила сына:

Когда она увидела, какой он красивый, она прятала его целых три месяца. Когда она уже больше не могла его прятать, она сделала для него плетеную корзину и обмазала ее смолой. Она положила в нее ребенка и поставила ее в камышах на берегу Нила. А его сестра осталась неподалеку, чтобы наблюдать, что с ним станет.

К Нилу пришла искупаться дочь фараона, пока ее служанки прогуливались по берегу. Она заметила корзину среди камышей и послала свою рабыню принести ее. Когда она открыла ее, она увидела в ней плачущего мальчика. Ей стало жаль его, и она сказала: «Должно быть, это иудейское дитя».

Исход 2:2-6

К счастью, когда сестра мальчика спросила дочь фараона, не нужна ли ей помощь, та ответила «да»; тогда сестра позвала свою мать, стоящую неподалеку, чтобы заботиться о сыне. Дочь фараона усыновила мальчика и назвала его Моисей.

Эта трогательная история не только говорит о разногласиях в доме фараона, но, как литературный прием, отлично дополняет иронию следующего эпизода в жизни Моисея. Уже будучи взрослым, Моисей увидел, как египтянин бил иудея:

Моисей посмотрел в одну сторону, посмотрел в другую, и, не увидев никого вокруг, забил египтянина до смерти и спрятал его в песок. Когда на следующий день он увидел двух дерущихся иудеев, он спросил напавшего: «Почему ты бьешь своего товарища?». Тот огрызнулся: «А разве ты главный над нами? Хочешь убить меня, как ты убил того египтянина?».

Исход 2:12-14

«Напуганный» (Исход 2:14) этим ответом, Моисей, который думал, что убийство египтянина прошло незамеченным, быстро сделал здравомыслящий вывод: «Значит, обо всем известно» (Исход 2:14)!

Как игрок Моисей был прав: фараону донесли об убийстве, и он попытался убить Моисея. Но Моисею удалось бежать в Мадиам, где он по случаю женился и завел семью. Хотя он сожалел, что стал «странником в чужой стране» (Исход 2:22).

Прошли годы, старый фараон умер, но

израильтяне стенали под гнетом и плакали, и их крик о помощи поднялся к Богу. Бог услышал их стенания и вспомнил свое обещание Аврааму, Исааку и Иакову. Посмотрел Бог на израильтян и обратил на них свое внимание.

Исход 2:23-25

Тогда Бог призвал Моисея, чтобы он избавил израильтян от рабства, но Моисея нужно было еще убедить. Бог терпеливо предлагал различные свидетельства: Он появился в виде куста, обьятого пламенем, но не тронутого огнем, Он сказал недовольному Моисею: «Я пребуду с тобой» (Исход 3:12) и «Я обратил на вас внимание и на то, что с вами делают в Египте» (Исход 3:16), и Он дал Моисею детальные указания, что именно сказать фараону, когда он предстанет перед ним.

Но Моисей все еще не мог поверить, что он призван выполнить эту задачу. Так что Богу пришлось сотворить еще несколько чудес, которые, как Он сказал Моисею, тот потом сможет повторить, чтобы убедить фараона — так же как и свой народ, — что он действительно избран представлять Бога. Богдаже облегчил страх Моисея по поводу того, что тот «не красноречив» (Исход 4: 10), сказав ему:

Кто дает человеку речь? Кто делает его немым или глухим, зрячим или слепым? Разве не я, Господь? Теперь иди, и я пребуду с тобой, и научу тебя, что сказать.

Исход 4:11-12

Когда Моисей все же попытался отговориться тем, что он негодный оратор, Бог потерял терпение и рассердился. Наконец он предложил прагматическое решение:

Вот твой брат Аарон Левит. Он, Я знаю, всегда говорит с готовностью. Сейчас он собирается повидаться с тобой и будет счастлив видеть тебя. Ты будешь говорить с ним и вкладывать слова в его уста — Я пребуду с тобой и с ним, пока ты говоришь, и скажу вам обоим, что делать, — и он будет говорить за тебя с людьми. Так он будет говорить, пока ты будешь играть для него роль Бога. И возьми с собой эту палку, с помощью которой ты сотворишь знаки.

Исход 4:14-17

Возникает портрет Моисея как человека смиренного, страдающего от почти изнуряющих сомнений по поводу собственной силы характера и физических способностей. Он постоянно обеспокоен и нуждается в успокоении. Я сужу о Моисее на данном этапе развития его карьеры как о человеке нерешительном с ужасным отвращением к тому, чтобы быть вовлеченным в ситуацию, которая может содержать существенный риск. В целом он кажется неподходящим человеком.

5.3. Бог как великий провокатор

В конце концов, старательные увещевания Моисея Богом и впечатляющие демонстрации Его чудотворных сил способствовали тому, что страхи и сомнения Моисея рассеялись. Но прежде чем послать Моисея в путь, Бог считает, что нужно дать последнее напоминание своему озабоченному слуге:

Когда вернешься в Египет, ты должен сотворить перед фараоном все чудеса, власть над которыми я даю тебе.

Исход 4:21

Заметьте, что это напоминание дано после предыдущего напоминания взять с собой посох, который Бог при сотворении чуда превратил в змею и обратно.

Если Моисей — малодушный человек, которому постоянно нужны подбадривания и напоминания, то этого никак нельзя сказать о Боге. Кажется, что он даже жаждет противостояния. Более того, Он не гнушается манипулировать ситуацией так, чтобы повысить драматическое напряжение. Сказав Моисею продемонстрировать все чудеса перед фараоном, он выбирает явную стратегию ухудшения конфликта с фараоном: «Однако я ожесточу его сердце так, что он не отпустит людей» (Исход 4:21).

Это явная манипуляция. До этого я показал (раздел 4.2), что Он подтолкнул Каина к убийству Авеля, приняв подношение Авеля и отказавшись от Каина, тем самым взращивая ужасную ревность в сердце Каина. Но это была манипуляция физическими обстоятельствами ситуации. Теперь же Бог готов попробовать ментальную манипуляцию в противовес тому, что человек обладает свободной волей (раздел 2.3).

У меня нет объяснения этой новоприобретенной способности Бога, хотя причины для ее использования довольно ясны (и будут обсуждаться позже).

Фактически ментальная манипуляция фараоном — один из нескольких примеров, которые я обнаружил в Ветхом Завете, в которых человеческий персонаж лишается свободной воли и, как таковой, способности делать собственный выбор (в качестве примеров см. Иисус Навин 11:20).

Хотя в конце фараон меняет свое решение и вполне действует по своей воле, так что Бог не обладает абсолютным контролем. Так же и Моисей, который вначале лишь изъявляет волю Бога, позднее приобретает независимость, так что он тоже является не просто устами Бога. Тем не менее, нужно подчеркнуть, как и в истории с Каином и Авелем, что изначально все находится в руках Бога, и только позднее его противники становятся полноценными игроками. Бог дает понять, что он властен над всем, но неподвластен никакой другой силе, когда дает ответ на вопрос Моисея о том, что сказать израильтянам, если те спросят имя Бога: «Аз есмь Господь» (Я тот, кто я есть) (Исход 3:14). Бог усиливает это довольно таинственное заявление, говоря:

Так и скажешь израильтянам «Сущий.» послал меня к вам». Затем Бог сказал Моисею: «Так и скажешь израильтянам: Господь, Бог ваших отцов, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова послал меня к вам.

Таким и будет мое имя во веки веков.

Исход 3:14-15

Если законные основания власти Бога не совсем ясны из его заявления «Я тот, кто я есть», следующий этап развития истории дает некоторые намеки. Если Бог и может отделаться от экзистенциальных вопросов, вроде того, который задал Моисей, таинственными ответами, то у Него не получается скрыть свою роль в человеческих делах, когда он начинает действовать.

Это очень хорошо иллюстрируется на примере прибытия Моисея и Аарона к фараону, когда Моисей передает ему слова Господа, Бога Израиля (Исход 5:1):

Позволь моим людям уйти, чтобы они могли устроить для меня праздник в пустыне.

Исход 5:1

Язвительный ответ фараона был следующим:

Кто такой Господь, что я должен послушаться Его и отпустить Израиль? Я не знаю никакого Господа и не отпущу Израиль.

Исход 5:2

Фараон подтверждает свой ответ приказом о том, чтобы израильтянам больше не давали соломы для изготовления кирпичей, но ежедневная норма кирпичей должна оставаться прежней. Если дневная норма кирпичей уменьшится, израильские мастера должны быть наказаны, а фараон в гневе обвиняет их в уклонении от работы.

Выходя от фараона, израильские мастера встречают Моисея и Аарона, которые ждут их. Они проклинают своих незадачливых благодетелей и отворачиваются от них:

Пусть Бог накажет вас за то, что вы сделали нас неугодными фараону и его слугам и вложили в их руки мечи, чтобы убивать нас.

Исход 5:21

У Моисея и Аарона вполне есть причина задать вопрос о противоположном эффекте их действий.

В довольно мрачной ситуации Моисей вопрошает Бога:

Господи, почему Ты причиняешь зло этим людям? Почему Ты послал меня? Как только я пришел говорить с фараоном от Твоего имени, он стал более жестоким с людьми, так что ты не избавил Свой народ.

Исход 5:22-23

Ответ Бога немного объясняет Его великий замысел:

Вскоре ты увидишь, что я сделаю с фараоном: он позволит им уйти благодаря огромному могуществу, воистину из-за моего огромного могущества он сам прогонит их из своей земли.

Исход 6:1

Так что суровый фараон и безуспешные призывы Моисея и Аарона только подготовительные действия к главному событию.

Прежде чем начнется главное событие, Библия дает основное понимание мотивов Бога о необходимости этих подготовительных действий, которые я описал. Повторив свое раннее обещание возобновить уговор с Авраамом, Исааком и Иаковом и обещание спасти израильтян от рабства, Бог сообщает о своей роли в этой спасательной операции:

Я Господь. Я освобожу вас от бремени египтян и избавлю вас от их гнета. Я протяну над вами руку и освобожу вас с помощью невиданных наказаний. Я сделаю вас своим народом и буду вашим Богом. И вы будете знать, что Я, Господь, ваш Бог, который освободил вас от тяжкого труда в Египте.

Исход 6:6-7

Отметьте связь между подлежащими этих двух стихов — шесть личных местоимений первого лица, модифицированных самоидентификацией Бога дважды как «Господь» и дважды как «Бог», употребляются с глаголами «освобожу», «искуплю», «избавлю». Не только не может быть сомнений, кто совершает все эти деяния, но Бог также и не скрывает, что его наказания будут «необычными», что «вы узнаете» о Его стараниях. И если Его место во Вселенной еще не совсем очевидно, Бог завершает последний стих финальным «Я Господь» (Исход 6:8).

Почему же Бог так безжалостно продолжает играть придуманную им самим роль спасителя израильтян? Я думаю, на это есть по меньшей мере две причины. Во-первых, Он, возможно, предвидит — и не без причины — будущие проблемы с людьми, которых избрал в качестве своего народа, и процитированное заявление помогает утвердить Его великодушие, в то время как они находятся в затруднении. Во-вторых, что более важно, Бог, как я уже указывал, постоянно ищет похвалы и поклонения, а есть ли лучший способ достичь этого, чем «освободить… искупить… избавить» отчаявшихся людей?

Ясно, что чем ужаснее условия, в которых находятся израильтяне, тем достойнее похвалы и восхищения за их спасение. Моисей и Аарон необдуманно способствовали ухудшению этих условий. По моему мнению, в замыслы Бога входило сначала ухудшить и без того невыносимое положение избранного Им народа, а затем галантно прийти на помощь.

В теоретико-игровых терминах Бог играет с фараоном в игру тотального конфликта (см. раздел 2.4), которую я не буду рассматривать на данном этапе, так что, что лучше для фараона, то хуже для Него. Фараон может временно причинять зло израильтянам, Моисею и Аарону, может издеваться над рабами, которых он боится, но игра, которую Бог непременно хочет выиграть, имеет и другую цель, нежели просто освободить рабов — Бог хочет возвести свои достижения в n-ю степень.

В этой интерпретации есть один не дающий покоя вопрос. За исключением причин глубокой незащищенности, неясно, почему Бог не позволяет своим великим деяниям говорить самим за себя, вместо того чтобы суетиться по поводу этих деяний. Единственное объяснение, которое я могу дать, соотносится с ранним: предвидя, что израильтяне позже отойдут от Бога, он хочет, чтобы о Его «необычных наказаниях» помнили.

Какими бы ни были причины того, что Бог так беззастенчиво настаивает на Своей власти и славе, очевидно, что Он подготавливает сцену для итогового противостояния, которое, как он думает, укрепит Его образ. В дальнейшем я покажу, насколько тонко Бог управляет событиями, чтобы добиться своей цели.

5.4. Главное событие

Я утверждал, что Бог выражает в своих словах больше, чем простое уважение к условиям соглашения. Он делает безошибочно ясным то, что только Он один Господь и только Он определяет правила игры.

То, что Бог — единственный последовательный игрок в этой игре, выражается в дополнительных инструкциях, которые Бог дает Моисею перед тем, как он и Аарон встречаются с фараоном:

Знай же, Я ставлю тебя вместо Бога перед фараоном, а твой брат Аарон будет пророком. Ты повторишь все, что Я скажу тебе, а твой брат будет говорить с фараоном, чтобы тот позволил израильтянам покинуть землю свою. Но Я ожесточу сердце фараона, чтобы Я мог умножить Мои знаки и чудеса в земле Египетской. Когда фараон не послушает тебя, Я протяну руку над Египтом и избавлю Моих подданных, Мой избранный народ, израильтян, от земли Египетской с небывалыми испытаниями.

Исход 7:1-4

Заметьте повторение фразы, говорящей сама за себя, — «путем небывалых наказаний».

Когда фараон оказывается «упрямым» (Исход 7:14) — несмотря на демонстрацию Аарона своей способности превратить посох в змею, которая пожирает змей, заговоренных жрецами фараона, Бог усложняет конфликт. С помощью Моисея и Аарона он насылает все более и более жестокие бедствия на египтян. Хотя египетские маги с помощью своих заклинаний и преуспели в повторении первых двух бедствий — обращении воды в Ниле в кровь и нашествии на Египет лягушек, — после второго бедствия фараон признает существование Бога и избавляется от лягушек, только пообещав отпустить израильтян для жертвоприношения своему Богу.

Однако фараон успевает передумать и снова становится упрямым. Последовательные нашествия вшей, личинок насекомых, мора среди скота, пыли, которая дает гром и град, саранчи и тьмы, которую жрецы фараона не в силах были воспроизвести, каждый раз убеждали фараона уступить, но лишь временно. Потом фараон снова становится несговорчивым — как Бог и предсказывал, — и таким образом навлекает на себя и египтян еще более непереносимые испытания.

Град из седьмого испытания, который сравнял с землей все живое на открытом пространстве, уничтожая «и человека, и зверя, и все травы в полях» (Исход 9:22), вселяет страх даже в некоторых слуг фараона. Это первый признак того, что их готовность переносить невзгоды не безгранична. Тьма из девятого испытания, «которую можно было потрогать» (Исход 10:21), подразумевает, что в ощутимом мраке было трудно даже дышать, приводит фараона в такую ярость, что он угрожает Моисею смертью:

Уйди от прочь меня! Постарайся никогда не видеть меня снова, ибо в минуту, когда ты взглянешь на мое лицо, ты умрешь.

Исход 10:28

Ответ Моисея говорит о том, что развязка уже близится:

Ты верно говоришь. Я больше никогда не увижу твоего лица!

Исход 10:29

Развязка наступает с десятым испытанием, о котором Бог говорит Моисею, что оно будет последним:

Ближе к полуночи я пройду среди египтян, и каждый первенец в Египте умрет, начиная с первенца фараона, который сидит на своем троне, и заканчивая первенцем последней рабыни за мельничными жерновами, а также скотом. И наполнится земля египетская плачем, неслыханным доныне, но ни одна собака не зарычит на израильтянина, будь то человек или зверь, чтобы все знали, что Бог делает различие между Египтом и Израилем.

Исход 11:4-7

И согласно Его слову, «был плач великий в Египте, ибо не было дома, где бы кто-нибудь не умер» (Исход 12:30). Фараон больше не мог выдерживать опустошающий эффект испытаний и призвал Моисея и Аарона:

Прочь, уйдите от моих людей и вы, и израильтяне! Идите и поклоняйтесь вашему Богу, как и собирались! Заберите с собой также своих домочадцев и стада и уйдите! И пусть за это и мне будет благословение.

Исход 12:31-32

Подходящее свидетельство того, что Бог, наконец, одерживает верх над своими врагами.

Но какова на самом деле игра, в которую Бог играет с фараоном? Прежде я раскрывал, как он играл с Моисеем в игру с успокоением, чтобы укрепить храбрость последнего и заставить решиться действовать. После того как Моисей и Аарон ухудшают положение израильтян, Бог также приносит им успокоение. В решающей борьбе с фараоном вопрос, который нуждается в ответе, — почему Бог насылает эти испытания. В конце концов, если Он полностью контролировал сознание фараона, не легче ли было для Него заставить фараона поскорее сдаться, чем переносить ужасы десяти испытаний?

На причину, по которой Бог желает затянутого конфликта, содержится намек в нескольких хвастливых заявлениях, в которых Бог обещает стать спасителем израильтян в минуту кризиса (который Бог сам же помог углубить и продлить). Но у Бога была на уме и другая цель, о которой он сообщил Моисею и Аарону перед их визитом к фараону (первая часть инструкций Бога цитировалась в самом начале этого раздела):

И египтяне узнают, что я Господь, когда я протяну руку над Египтом и выведу израильтян из Египта.

Исход 7:5

Другими словами, Бог не просто хочет спасти избранный народ, что Он мог бы сделать, просто сделав фараона менее упрямым и более сострадательным.

Он также хочет преподать урок фараону и египтянам, что у него и получилось после десятого испытания. В самом деле, фараон не только попросил благословения Бога, как я уже обозначил ранее, но и египтяне сами ускорили исход:

Египтяне поторапливали людей (израильтян), чтобы побыстрей заставить их уйти, и говорили: «Иначе мы все умрем»… И Господь расположил египтян к своему народу, и они выполнили их просьбу, так они одержали верх над египтянами.

Исход 12:33-36

Так они поменялись ролями с египтянами.

Таблица 5.1. Итоговая матрица для игры Бога с фараоном (на одного игрока)

Ключ:

Итоги только для Бога:

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный итог обведен кружком.

Игра на одну персону, сыгранная Богом с фараоном, может быть смоделирована, как показано в таблице 5.1. Два стратегических выбора Бога — прекратить или продолжить испытания. У фараона, на самом деле, нет стратегических выборов, как в настоящей игре на двух игроков. Скорее, из-за того, что Бог контролирует его поведение, его можно рассматривать как «состояние природы» и его два возможных состояния или быть «подчиняющимся» или «непокорным» (в зависимости от смысла).

Однако эти состояния не возникают случайно, как принято считать в теории решений; они тоже выбраны Богом. Так, Бог фактически может выбрать как стратегии — прекратить или продолжить испытания, так и состояния природы — сделать фараона подчиняющимся или непокорным (в зависимости от смысла).

Последствия каждой пары Его выборов (одной стратегии и одного состояния природы) кратко описаны в таблице 5.1. Если Бог прекратит испытания, Он получит Свой почти наилучший исход (3), когда фараон сотрудничает, будучи послушным, или Свой худший результат, когда фараон остается непокорным. Последний исход получается потому, что Бог показан бессильным перед лицом сопротивления фараона.

С другой стороны, продолжая испытания, Бог представляется жестоким, его почти наихудший исход возникает, когда фараон подчиняется, но он бы получил свой лучший результат (4), если бы фараон сопротивлялся (до определенного смысла). Я утверждаю, что этот исход самый лучший для Бога, потому что Его возможности и сила полностью раскрываются в продолженном наказании непокорного фараона; если фараон подчинятся в конце — как оно и случилось — тогда этот незабываемый урок о тщетных попытках противостоять Богу будет передаваться следующим поколениям.

Бог преподает этот болезненный урок фараону, сделав верный выбор по вертикали и горизонтали в таблице 5.1 (второй ряд, вторая колонка). Из отрывков, процитированных ранее, ясно, что этот урок был близко принят к сердцу и фараоном и его египетскими подданными. Но, как я покажу далее, игра с фараоном не окончена, потому что фараон вскоре меняет решение и предстает новым игроком, вне ментальной досягаемости Бога.

5.5. Новый вызов

В разделе 5.4 я рассматривал противостояние Бога и фараона чисто с точки зрения Бога, на том основании, что все козыри были у Бога. Но эту историю также можно интерпретировать как историю, в которой фараон все-таки достигает момента, когда ожесточенное сопротивление кажется бессмысленным, не лучше, чем самоубийство в рассрочку. В этой интерпретации фараон, хотя именно Бог делает его упрямым, в конце получает независимость от контроля Бога и приходит к выводу, что в его же интересах позволить израильтянам уйти.

Вот почему в таблице 5.1 я наделяю Бога властью сделать фараона упрямым, но только до определенной степени. Способность Бога управлять ситуацией теряет свою силу, когда фараон сдается, и эта интерпретация согласуется с фактом обладания фараоном свободной воли и возможности делать свой собственный выбор.

Но предусмотрительно ли действует фараон или это часть более великого замысла Бога, позволить фараону потерпеть временное поражение, чтобы потом проявить себя более упорным противником Бога, которого Бог может наказать раз и навсегда, не боясь прослыть немилосердным? В этом Библия противоречива. С одной стороны, когда израильтяне бегут из Египта, Бог манипулирует ситуацией так, что

фараон скажет об израильтянах: «Они сбились с пути; пустыня поглотила их». Тогда я ожесточу сердце фараона, и он будет преследовать их, чтобы я мог распространить свою власть на фараона и его людей, и египтяне узнают, что я Господь.

Исход 14:3-4

С другой стороны, в следующем стихе Библия сообщает, что у фараона были свои причины, кроме той, что он видел, в каком трудном положении оказались израильтяне, чтобы преследовать их:

Когда египетскому царю сказали, что народ ушел, фараон и его люди изменили мнение и сказали: «Что мы наделали, отпустив Израиль из-под нашей власти?»

Исход 14:5

Не зная, является ли фараон инструментом Бога или нет, я предлагаю взглянуть на игру с преследованием по-разному. Во-первых, рассмотреть игру, как если бы фараон был независимым игроком, который должен решить, преследовать ему израильтян или нет. Тогда Бог/Моисей должны решить, помогать или не помогать израильтянам. Исходная матрица для этой игры показана в таблице 5.2, я варьирую ее следующим образом:

Таблица 5.2. Исходная матрица в игре с преследованием

Ключ:

(x, y) = (Фараон, Бог/Моисей)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Новое противостояние (2, 4): почти наихудший исход для фараона, ведь хотя потеря израильских рабов и может обернуться катастрофой для Египта, он больше рискует, вступая в конфликт с Богом/Моисеем; наилучший итог для Бога/Моисея, ведь они (особенно Бог) наслаждаются возможностью показать свою власть.

Отсутствие помощи (4, 1): наилучший вариант для фараона, ведь он получает легкую победу над безоружными израильтянами, наихудший вариант для Бога/Моисея, ведь они не приходят на помощь израильтянам в беде.

Помощь, которая не нужна (3, 2): почти лучший исход для фараона, потому что он бы предпочел не преследовать израильтян, когда их защищает Бог/Моисей, почти наихудший исход для Бога/Моисея, потому что они будут помогать людям, вполне способным постоять за себя (если их не преследовать).

Успешный побег без помощи (1, 3): худший исход для фараона, потому что он мог бы вернуть израильских рабов без серьезного противостояния; почти лучший исход для Бога/Моисея, потому что израильтяне сбегают, хотя и без пользы для Бога/Моисея, которые могли бы показать свою власть.

Так как фараон делает свой выбор, преследовать или не преследовать израильтян до того, как Бог/Моисей решают, приходить ли им на помощь, правильной репрезентацией игры с преследованием будет итоговая матрица 2×4 (Таблица 5.3). В этой игре стратегия Бога/Моисея «око за око» является доминантной; предвидя этот выбор, фараон преследовал бы израильтян, даже если он получает только почти худший свой результат.

Таблица 5.3. Итоговая матрица к игре с преследованием

Ключ:

(x, у) = (Фараон, Бог/Моисей)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

«Рациональность» этого исхода для фараона кажется сомнительной в свете того, что на самом деле произошло в игре с преследованием. Когда египтяне догнали израильтян, Моисей ответил на их крик:

Не бойтесь! Стойте и будьте свидетелями избавления, которое Бог дарует вам сегодня; ибо египтян, которых вы сейчас видите, вы больше не увидите никогда. Господь сражается за вас, вы же сохраняйте свой мир!

Исход 14:13-14

В самом деле, с помощью Бога Моисей разделил Красное море перед израильтянами, и как только они безопасно перешли его, приказал, чтобы вода текла вспять. Целая египетская армия была поглощена его водами.

В ретроспективе упорное преследование фараоном израильтян было для него большим бедствием, но я бы поспорил, что он не мог предвидеть такой итог, когда делал свой выбор. По меньшей мере, фараон мог бы предвидеть что-то вроде уже насланных бедствий, каждое из которых и так было предупреждением. Для фараона было бы рискованней потерять рабов без боя, что могло в гневе подтолкнуть египтян на то, чтобы свергнуть или убить его.

Наоборот, перспектива вернуть израильтян не предвещала ничего дурного. Фактически, когда египтяне настигли ошеломленных израильтян, израильтяне были на грани того, чтобы покинуть своего лидера:

Ужасно напуганные израильтяне возопили к Господу. И сказали Моисею: «Неужели в Египте было мало могил, что ты привел нас умирать в пустыню? Что ты сделал с нами, забрав нас из Египта? Разве мы не говорили тебе в Египте: «Оставь нас в покое, и мы будем служить египтянам, ибо для нас лучше служить египтянам, чем умереть в пустыне?»

Исход 14:10-12

Более того, когда Бог поверг египтян в панику, остановив колеса их колесниц, пока они пересекали разделенное море, они вполне смогли трезво поразмыслить над тем, что могло бы спасти их:

Давайте убежим от израильтян, ибо сам Господь сражается за них против Египта.

Исход 14:25

Но тогда для них уже было поздно.

Теперь противопоставьте эту интерпретацию разумного фараона и размышляющих египтян тому, что Бог предвидел весь ход событий:

И я ожесточу сердца египтян, так что они пойдут за ними: и я возымею власть над фараоном и его воинами, колесницами и возничими. Пусть египтяне знают, что я Господь, когда я возымею власть над фараоном и его колесницами и возничими.

Исход 14:17-18

Не оспаривая собственных мотивов Бога в поиске славы, которые вполне согласуются с его предыдущим поведением, нужно спросить, согласуется ли интерпретация игры с преследованием как игры на одного игрока, где Бог единственный игрок, с ее исходом. Особенно, если Бог делал стратегический выбор за фараона, сделал ли Он тот же выбор, который бы сделал сам фараон в игре с преследованием?

На этот вопрос можно ответить, если удалить предпочтения фараона из исходной матрицы в таблице 5.2. Тогда, считая «выборы» фараона состояниями природы, которые контролирует Бог, как и в таблице 5.1, что сделал бы Бог? Вероятно, основываясь на собственных предпочтениях, Бог позволил бы фараону преследовать израильтян — в Его терминах, сделал фараона и египтян «упрямыми», — а затем помог бы израильтянам, как и случилось на самом деле, что привело бы к новому противостоянию, которое бы закончилось в Его пользу. Таким образом, манипулирующий Бог, эффективно контролирующий мысли и действия фараона, объясняет, что происходит в игре с преследованием.

Так, теоретико-игровой анализ не различает, принадлежал ли фараон самому себе, как это предполагает рассмотрение игры как игры на двоих игроков, или был марионеткой Бога, как при игре на одного игрока. Обе интерпретации «работают» при объяснении исхода игры с преследованием.

Сам я больше склоняюсь к игре на двоих игроков, которая наделяет фараона свободной волей, так как это согласуется с местом человека в мире, в самом начале сотворенном Богом (см. раздел 2.3). Тем не менее, возможна и интерпретация, рассматривающая фараона как марионетку, особенно в ранней игре с продолжением бедствий. Возможно, правда кроется где-то в середине: хотя фараон и не совсем владел собой, он проявил огромную независимость в своем последующем противостоянии с Богом/Моисеем. Я бы добавил также, что его возрастающей самоуверенности немного недоставало строгой рациональности.

5.6. Разделение власти

Фараон не был единственным, кто стал более уверен. В то же время Моисей, имея дело с фараоном, преодолел сомнения и страхи, от которых страдал раньше. Но только после смерти фараона и египетской армии Моисей столкнулся с неожиданным внутренним сопротивлением и оказался сильной и независимой личностью.

Как обычно, Бог подготовил сцену для последующих проблем, установив «строгий закон» (Исход 15:35) придуманный, чтобы испытать израильтян, странствующих по пустыне:

Если вы будете послушно повиноваться вашему Господу Богу, поступая праведно в Его глазах, прислушиваясь к Его заповедям и соблюдая Его законы, тогда я не нашлю на вас беды, насланные на египтян, ибо я ваш Господь избавитель.

Исход 15:26

Моисею не пришлось долго ждать, прежде чем израильтяне начнут роптать насчет условий в пустыне. Сначала не хватало хлеба, недостаток которого Бог восполнил, даровав им манну небесную. Затем, когда не было воды, Бог через Моисея добывает ее. Бог также помогает Иисусу, близкому помощнику Моисея, победить напавших на них амалекитян.

Хотя израильтянам свойственно неподчинение, как, например, когда некоторые не соблюдают субботу, нет никакого серьезного вызова Богу, лишь через три месяца после исхода из Египта, когда они приходят к горе Синай:

Гора Синай вся была окутана дымом, ибо Господь сошел на нее в огне, дым поднимался как дым из плавильной печи, и вся гора грозно сотрясалась. Рев трубы все нарастал. Когда Моисей говорил, Бог отвечал ему громом. Господь сошел на вершину горы Синай и позвал Моисея на вершину, и взошел Моисей.

Исход 19:18-20

Моисей, а позднее и Аарон, единственные люди, которым дозволено всходить на гору. В дыме, окружающем гору, говорит Бог, Его слова становятся Десятью заповедями, основными законами, которым Он требует подчиняться, чтобы соглашение соблюдалось и Израиль стал «священным народом» (Исход 19:6).

Бог в деталях передает Моисею правила, которым нужно следовать, и наказания за неповиновение. Моисею также даются дотошные инструкции по постройке скинии, священного святилища для поклонения Богу.

Только после того, как Моисей еще раз восходит на гору, чтобы остаться там сорок дней и сорок ночей, народ становится неспокойным:

Когда люди увидели, что Моисей так долго не спускается с горы, они собрались вокруг Аарона и сказали: «Дай нам бога, который поведет нас, ибо Моисей, который вывел нас из Египта — мы не знаем, что случилось с ним».

Исход 32:1

Тогда вера Аарона пошатнулась, и только позднее он попытался укрепить ее. Он сказал людям:

«Снимите все золотые кольца из ушей ваших жен, сыновей и дочерей и принесите их мне». И люди сняли все золотые кольца, что были у них в ушах, и принесли их Аарону. Он взял их и отлил в форму и сделал золотого тельца и они воскликнули: «Вот твой Бог, о Израиль, который вывел тебя из земли египетской!». Когда Аарон увидел это, он построил перед тельцом алтарь, и объявил Аарон: «Завтра будет чествование Бога!».

Исход 32:2-5

Празднество людей у подножия горы разъярило Бога, который приказал Моисею:

Поспеши вниз, ибо твой народ, который ты вывел из земли египетской, поступил плохо. Они сбились с пути, который я указал им. Они сделали себе золотого тельца, и поклоняются ему, и приносят ему жертвы, говоря: «Вот твой Вог, о Израиль, который вывел тебя из земли египетской!»

Исход 32:7-8

Последующее взаимодействие Бога и Моисея явно выдают в Моисее человека, владеющего собой:

И сказал Господь Моисею: «Я вижу, что это твердолобый народ. Что ж, пусть будет так, Мой гнев падет на них и я уничтожу их, и сотворю из тебя великий народ». Но Моисей умолял Господа Бога своего, говоря: «Не дай Своему гневу, о Боже, пасть на твой народ, который Ты Своей великой властью и могущественной рукой вывел из земли египетской. Не дай египтянам сказать: «Он освободил их со злыми намерениями, чтобы убить их в горах и стереть их с лица земли».

Исход 32:9-12

Действия Моисея подчеркивают, что Бог, выступая в роли судьи, должен решать. Принимая во внимание, что Бог дал обещание Израилю и что это обещание уже хорошо известно, будет ли рационально для Бога на этом переломном этапе уничтожить творение рук Своих из чистого раздражения?

Такова суть дела для Бога, как точно подмечает Моисей. Именно на этом Моисей и строит свои неоспоримые доводы:

Смири Свой кипящий гнев и придумай план, как наказать Твой народ. Вспомни Своих слуг Авраама, Иакова и Исаака, как Ты поклялся им Собой и сказал им: Я сделаю ваших потомков многочисленными как звезды на небе, и я отдам вашим потомкам землю обетованную в вечное владение.

Исход 32:12-13

Бог, который ранее напоминал Моисею в божественной метафоре, «как Я нес вас (детей Израиля) на крыльях орлов и вознес к Себе» (Исход 19:4), не мог отвергнуть эту просьбу и смягчился.

Таким образом, Бог предстает вспыльчивым, но отнюдь не немилосердным. По его собственным словам, Он — «беспристрастный Бог» (Исход 20:5), но Он также сострадателен и даже сентиментален. Нужно подчеркнуть, что при учете огромного вклада Бога в Свой избранный, но «твердолобый» народ, и нежелания нарушать свое слово, отказываясь от соглашения с этим народом, это «милосердное» решение никак нельзя назвать глупым.

Но Моисей оказывается загнанным в угол. После своего заступничества перед Богом он приблизился к лагерю израильтян, неся скрижали, на которых были начертаны десять заповедей. Когда он увидел «тельца и празднество» (Исход 32:19), он впал в ярость:

Он отшвырнул скрижали и растоптал их у подножия горы. Он взял тельца, которого они сделали, и сжег его, растер его в пыль и развеял над водой и так заставил израильтян выпить его.

Исход 32:19

Затем Моисей вырвал у Аарона признание о его роли в этом акте идолопоклонничества. Затем увидев, что люди «вне себя» (Исход 32:25), Моисей попытался предотвратить катастрофу, перехватив инициативу: «Кто здесь за Господа, пусть выйдет вперед!» (Исход 32: 26).

Риск Моисея оправдался, по крайней мере, в отношении одного племени во всем сборище:

И все левитяне собрались около него. Он сказал им: «Так говорит Бог Израиля: Пусть каждый из вас повесит меч на бедро и пройдет от лагеря от ворот до ворот и убьет брата, соседа и родню». Левитяне сделали как приказал Моисей; и около трех тысяч людей погибло в тот день. И сказал Моисей: «Посвятите себя Господу в этот день — ибо каждый из вас пошел против сына и брата, — чтобы Он мог благословить вас сегодня».

Исход 32:26-29

Когда затем Моисей попросил Бога простить людей за их грехи, Бог прощал, но не без того, чтобы пообещать последующее возмездие.

При моем рассмотрении конфликта у горы Синай, он включает Бога, Моисея и израильтян в игру на троих игроков, чьи ходы изображены в игровом древе в таблице 5.4. Игра начинается с мольбы Моисея к Богу быть милосердным, и если Он будет, таковым Моисей должен решить, действовать ли с позиции силы, уничтожив скрижали и потребовав жертв, или свести к минимуму отступничество израильтян. При условии, что Моисей действует решительно, израильтяне — с левитянами, выделившимися среди прочих, — должны решить, согласиться ли с требованиями Моисея или отклонить их.

Таблица 5.4. Игровое древо для разделения у горы Синай

Ключ:

(x, у, z) = (Бог, Моисей, израильтяне)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

В четырех крайних точках игрового древа в таблице 5.4 я рассмотрел исходы, ассоциируемые с выборами каждого игрока от лучшего к худшему. Для удобства принятия решений, относительные классификации те, которые ассоциируются с игроком, принимающим решение на каждом разветвлении дерева.

Начиная с израильтян (левитов) внизу дерева, мне кажется, что они предпочтут подчинение (3), даже если оно повлечет жертвы, чем отступничество (2), которое может привести к их полному уничтожению, которым Бог ранее угрожал Моисею. Они бы, конечно, предпочли, чтобы Моисей свел к минимуму их отступничество и чтобы против них не принималось никаких ответных мер в дальнейшем (4), и менее всего предпочли бы, чтобы Бог уничтожил их как нацию (1).

При условии, что израильтяне выполняют требование Бога насчет жертв, Моисей предпочел бы действовать решительно и уничтожить скрижали (4), чем свести к минимуму их отступничество (2), особенно после того, как он защищал их перед лицом Бога. Наихудший исход для Моисея был бы, если бы израильтяне ослушались его (1), а его почти наилучший результат получился бы, если бы он позволил Богу осуществить свою первоначальную угрозу (3); в последнем случае Моисей мог бы успокоиться, уверенный, что сделал все, что мог, чтобы спасти свой народ, и ожидать, что он станет основателем нового «великого народа» (Исход 32:10) после того, как их уничтожат.

В конце концов, Бог, предвидев, что Моисей будет действовать решительно — и израильтяне (левитяне) выполнят его требования насчет жертв, — предпочел бы быть милосердным (4), чем уничтожить свой избранный народ (3). Наихудшим исходом для Бога было бы наблюдать дальнейшее отступничество (2), или увидеть, как Его верный слуга Моисей пытается свести к минимуму это отступничество израильтян (1).

Что касается предпочтений, я полагаю, что игра на троих игроков, сыгранная у горы Синай, была рациональной для всех сторон. Я бы назвал игру Моисея особенно мастерской прежде всего из-за его продуманной защиты своего народа перед Богом, и потому, что он преуспел в том, чтобы привлечь левитов па свою сторону после поразительной демонстрации своего гнева.

5.7. Чем больше разделение, тем страшнее возмездие

Какой бы сильной личностью ни представлялся теперь Моисей, однако без помощи Бога он не может восстановить стабильный порядок или добиться раскаяния своих людей. Бог с некоторым злорадством не всегда помогает ему решить задачу, и в этот раз Он учит его, что именно сказать израильтянам:

Вы твердолобый народ. Если бы Я хоть на мгновение сошел к вам, Я бы уничтожил вас. Теперь же уберите свое убранство, и Я решу, что делать с вами.

Исход 33:5

За этой неявной угрозой Бога последовало более великодушное заявление:

Вся Моя милость предстанет перед вами, и Я провозглашу перед вами имя Господа, и всю милость, что я дарую и все сострадание, что Я выказываю.

Исход 33:19

Однако, он показывает, насколько глубоко простирается Его злость, когда Он говорит, что Он, тот, кто

возложит возмездие за беззаконие отцов на детей и детей детей, до третьего и четвертого колена.

Исход 34:7

Так что Бог, будучи «милостивым» и «сострадательным», больше готов полагаться на угрозы, чем на обещания.

Несмотря на осмотрительность и цинизм Бога, Он возобновляет соглашение с израильтянами, и Моисей доставляет Десять заповедей невредимыми. Израильтян попросили принести жертвы и совершить подношения Богу, и была построена Скиния.

Странствия израильтян по пустыне далее описываются в Числах, где в характерной для Библии манере сообщается:

Люди принялись горестно взывать к Богу. Господь услышал и разъярился: огонь Господень был брошен на них, пожирая окраины лагеря. Люди воззвали к Моисею. Моисей помолился Господу, и огонь утих.

Числа 11:1-2

Дальнейшие проблемы возникают, когда затаенный гнев Бога растет, и обеспокоенный Моисей вопрошает:

Почему Ты плохо поступаешь со Своим слугой, и разве я не заслужил Твоей благосклонности, что Ты перекладываешь бремя этих людей на меня? Разве я задумал все это, разве я вынашивал их, чтобы Ты мог сказать мне «Неси их на груди, как кормилица носит младенца», в землю обетованную, которую ты пообещал их отцам?

Числа 11:11-12

Как Каин отказался от братской ответственности (раздел 4.2), теперь Моисей отказывается от, выражаясь метафорично, материнской ответственности. Однако Моисей — это не несдержанный Каин, готовый навлечь гнев на все общество. Скорее, его печальное решение направлено на то, чтобы уйти от этого:

Я не могу нести всех этих людей на себе, это слишком много для меня. Если Ты поступаешь так со мной, лучше убей меня, умоляю Тебя, и не дай мне видеть моей слабости!

Числа 11:14-150

Угроза ухода Моисея убеждает Бога в том, что Его благочестивым слугам тоже нужна помощь, и он приказывает Моисею выбрать семьдесят старейшин, чтобы разделить с ним бремя власти. Бог также подавляет ропот в отношении Моисея, в том числе и исходящий от Аарона и сестры Моисея Мириам.

После того как достигнута земля Ханаанская, с «молочными реками и кисельными берегами» (Числа 13:27), люди собираются занять эти земли, но они населены великорослыми людьми, живущими в больших и укрепленных городах. И снова люди приходят в отчаяние от предводительства Моисея и Аарона:

«Лучше бы мы умерли в земле Египетской, — кричали им все, — или лучше бы мы умерли в пустыне! Почему Господь привел нас в эти земли, чтобы пасть от меча? Наших жен и детей отнимут! Лучше бы мы вернулись в Египет».

Числа 14:2-4

Именно Бог прежде всего обеспокоен, что люди «пренебрежительно откажутся» (Числа 14:11) от него, и именно Моисей еще раз заступается за людей, уповая на свой аргумент, что твердость слова Божьего будет под сомнением, если Бог откажется от Своей клятвы, данной избранному Им народу. На этот раз Бог, хотя и прислушивается к мольбе Моисея пощадить израильтян, недвусмысленно заявляет о Своем наказании:

Ни один из тех, кто видел Мое. Явление и знаки, которые Я сотворил в Египте и в пустыне, и кто сомневался во Мне много раз и ослушался Меня, не увидит земли, которую Я пообещал их отцам.

Числа 14:22-23

Более того,

ни один не войдет в землю, в которой Я пообещал поселить вас — за исключением Халева, сына Иефонниина и Иисуса, сына Навина. Ваши дети, которых, вы говорите, отнимут, — им я позволю войти, они узнают землю, от которой вы отказались. Но ваши тела сгниют в этой пустыне, пока ваши дети будут странствовать по пустыне сорок лет, страдая за вашу безбожность, пока тело последнего из вас не ляжет в пусты не. Вы будете сносить наказание сорок лет — соответствующих числу дней — сорока дней — что вы рыскали по земле: год за каждый день.

Числа 14:30-34

Это кажется достаточным возмездием, чтобы доказать, что «вы узнаете, что значит нарушать Мои планы» (Числа 14:34).

Но это наказание не решает проблем Бога или Моисея. Некоторые израильтяне продолжают высказывать жалобы — даже снова бросают вызов авторитету Моисея — ив итоге устраняютсяразмышляющим Богом. Что касается Моисея и Аарона, так как Бог считает их не верными ему, ибо в пустыне Цин, пока народ роптал, вы ослушались Моего приказа» (Числа 27:14), им также не дано войти в землю обетованную. Из всех людей двадцати лет или старше, изначально бежавших из Египта, только Халеву и Иисусу, которые «оставались верны Господу» (Числа 32: 12), позволено пересечь реку Иордан и вступить в Ханаан. Именно Иисус с благословения Моисея вводит израильтян в землю, что была обещана Богом их отцам.

Возможно, главная загадка странствий израильтян в пустыне, это то, как они вообще умудрились выжить. Почти с самого начала Бог, расстроенный их неправедными поступками, постоянно готов уничтожить их. Их величайший проступок у горы Синай при соучастии Аарона случился всего лишь через три месяца после их бегства из Египта и содержал в себе нарушение двух первых заповедей из десяти:

Да не будет у вас богов иных, кроме Меня.

Не сотворите себе кумира или подобия того, что в небесах, на земле или в водах под землей.

Исход 20:3-4

Мое объяснение терпимости Бога к неоднократно повторяющимся преступлениям израильтян имеет мало общего с великой сострадательностью, которую Он чувствовал по отношению к ним. В то же время, хотя они были Его избранным народом и Он пообещал их предкам защитить их, Бог находит потомков упрямыми и неприятными, если и не совсем испорченными.

Что же следует делать при таком неблагоприятном повороте событий? В случае Бога, я полагаю, Он искал решение в самом лучшем из всех — Моисее — в надежде сделать его их защитником.

Однако, как я показывал, Богу пришлось постараться, чтобы в самом начале убедить неохотного Моисея, что он подходит для этой роли. В конце концов, с характером, укрепленным в борьбе с фараоном, Моисей был готов и способен выступать в роли буфера между Богом и Его избранным, хоть и неблагодарным и падшим духовно, народом.

Так, я считаю, что Моисей выступает в роли фона для Божьего гнева и вспыльчивого темперамента. Мне кажется, что Бог понял, что Его терпение будет испытано до предела постоянно жалующимися израильтянами, и Он хотел дать им достойного защитника, чтобы противостоять крайним мерам, на которые он захочет пойти или даже пойдет. Как я уже говорил, Моисей — до самого конца — отлично выступал в этой роли, несколько раз заступаясь перед Богом, чтобы отклонить его сокрушающий гнев и ревность. Обычно он добивался этого, играя на тщеславии Бога, напоминая Ему о том, как много Он потеряет в вере в Себя в будущем, если сейчас отступится от своей клятвы и уничтожит израильтян.

Хотя Бог не может угрюмо сидеть и бездействовать, когда вера людей дает трещину, соответственно, Он наказывает отступников, предварительно покрыв их позором, но всегда, подталкиваемый уже харизматичным Моисеем, он убежден сбросить груз старых ошибок.

Часто Бог пытается искоренить только плохих людей, но так как они встречаются повсеместно, эта работа никогда не может быть доведена до конца. Даже Моисей со всей своей цельностью не остался незапятнанным в глазах Бога, но вполне возможно, что это типичный риск публичного защитника, который принимает сторону — или, по меньшей мере, ассоциируется с криминальными элементами в лице такой внушительной власти, как Бог. Тем не менее, как сообщается во Второзаконии, Моисей уникально сыграл свою роль:

Никогда больше не было в Израиле пророка, подобного Моисею, которого бы Бог выделил из остальных, подобного тому, кого Бог послал в Египет творить разные знаки и предзнаменования, противостоять фараону и его слугам и всей стране, обладающего огромной мощью и величайшей силой, которую Моисей выказал перед всем Израилем.

Второзаконие 34:10-12

Я думаю, что загадка ревнивого, но терпеливого Бога, раскрывается, если понять, что Бог избирает Моисея для разрешения трудной ситуации, с которой, Бог знает, Он не сможет справиться сам. Тем более, что, зная о собственном вспыльчивом темпераменте, Бог намеренно избирает человека, способного охладить Его пыл. Так что Моисей действовал не только как своего рода спаситель своего народа от неминуемого притеснения в Египте, что также важно, как и то, что именно он вел народ в пустыне в течение сорока лет. Хотя Моисею было отказано в награде войти в Ханаан, он был «приближен к Богу, лицом к лицу» (Второзаконие 34:10), что, как считают некоторые, означает, что Моисей был единственным смертным, кто видел Бога.

В заключение я рассматриваю всех главных игроков в игре, разыгранной в пустыне, как действующих рационально: Бога, потому что Он вдохновил Моисея выступить на стороне израильтян, чтобы выявить в Нем самое лучшее и в то же время не подорвать будущее доверие к Нему; Моисея, потому что он принял эту роль, хотя и временами неохотно и, наконец получил свою награду, и наконец, израильтян, потому что они бунтовали, когда условия оказывались слишком трудными, и иногда добивались улучшения, но даже если нет, всегда были спасены от полного уничтожения.

В разделе 5.8 я сделаю выводы и попытаюсь показать, как затянутый конфликт, который начинается с рождения Моисея и заканчивается его смертью, включает в себя ряд игр, связанных общим набором стратегических вычислений.

5.8. Заключение

Если в Библии и есть хоть один персонаж, обладающий непомерным предвидением, то это, безусловно, Бог. Определенно, библейские персонажи не глупы, однако у Бога особое место в схеме бытия, потому что Он, больше чем любой другой персонаж, способен создавать игры, в которые Он хочет сыграть. Как я предполагал до этого, Он не кажется абсолютно всеведущим, но Он однозначно уникален в своей способности планировать свои ходы в целой серии игр.

Эта способность более очевидна в затянутом конфликте, изученном в этой главе, чем во всех остальных проанализированных играх, начиная от сотворения. Моисей дожил до ста двадцати лет и был благословлен с самого рождения. Это не значит, что Бог контролировал его раннюю жизнь, но тот факт, что Моисей справился с рядом трудностей, включая убийство, обозначает, что судьба — или руководящая рука Бога — была милостива к нему.

Библия не объясняет причин, по которым Моисей был избран возглавить исход из Египта, хотя это не значит, что Моисей был несчастлив в ссылке в чужой земле. Какими бы ни были причины подобного выбора Бога, Он усердно тренировал робкого и абсолютно не талантливого Моисея.

Возможно, Бог вычислил, что слишком грозный персонаж мог заставить фараона отдать своих рабов без борьбы. В любом случае, упорно старающийся Моисей с поддержкой Бога и навыками Аарона преуспел после нескольких неудач в борьбе с фараоном, в которой власть Бога была выявлена до конца, пока на непримиримых египтян насылалось бедствие за бедствием.

То, что насылаемые Богом испытания возымели желаемое действие, понятно; что не совсем ясно, так это почему Он впоследствии заставил фараона преследовать Моисея и израильтян. Наиболее похоже на правду то, что фараон решил, что у него есть отличный шанс перехватить рабов, пока они совершают побег; даже если Бог снова выступит на стороне израильтян, возможно, он не предвидел, что Бог уничтожит его одним ударом. Так что мне кажется, что после того, как Бог установил правила игры, фараон действовал вполне рационально, в соответствии с правилами, в той мере, в какой он воспринимал их.

Потребность Бога в самопрославлении не ограничивается уничтожением фараона; это только прелюдия. В решающей фазе затянутого конфликта, сторонами которого являются Бог и Моисей, наблюдается различный набор игроков и совершенно другой тон.

Теперь, когда Моисей уравновешен и силен в политике, он делает все, что в его силах, чтобы контролировать неуправляемых и неблагодарных людей. Со временем он теряет иллюзии, сожалеет о своей роли посредника и хочет выйти из игры. Но как Моисей управляет несдержанными пристрастиями Бога, умоляя спасти израильтян, так и Бог платит ему тем же, облегчая нелегкое бремя своего последователя.

Самый поразительный факт в финальной фазе конфликта это не союз Бога и Моисея. Этот союз всегда существовал во время их долгих взаимоотношений. Но природа их взаимоотношений предполагает то, что Моисей становится человеком, вполне владеющим собой. Трансформация вечно сомневающегося Моисея в сильную и волевую личность и есть то, к чему стремился Бог. Это делает Моисея не только служителем Бога, но и независимо действующим лидером своего народа, который так расстраивал Бога, хотя у них и было оправдание в том, что они заставили Его потрудиться, чтобы подчеркнуть свою гегемонию.

Если Моисей преуспел в том, чтобы в итоге спасти свой народ, Бог все равно может отлично продемонстрировать свою власть и мощь, чтобы удержать этот народ в узде. Мне кажется, Он нуждается и хочет этой демонстрации — и в этом основное сходство финальной фазы конфликта с предыдущим противостоянием с фараоном. Меняется состав персонажей, но не цели Бога и суровые методы, которые Он использует, чтобы достичь этих целей. Вот в чем постоянство затянутого конфликта, которое прежде всего бросается в глаза, по крайней мере в том, что касается Бога.

Если и наблюдается новый виток во второй фазе конфликта, то он происходит по мере трансформации Моисея из запинающегося слуги в самоуверенного и находчивого человека, выражающего волю Бога, что вполне в интересах Бога, но Он не может спокойно жить после такой перемены. Так что Бог, хотя и признает праведность Моисея и его величайшие достижения, отказывает ему в последнем прибежище в Ханаане.

6. Справедливые соглашения и мудрый суд

6.1. Введение

В этой главе я буду исследовать на примере трех историй некоторые стратегические аспекты справедливых и мудрых решений в Библии. Довольно интересно, что в двух из этих историй задействованы блудницы, которые кажутся последним средством, к которому можно прибегнуть, чтобы осветить вопросы мудрости и справедливости. Но довольно часто подобные персонажи знают цену тому, что они выбирают, пока пытаются ужиться в мире, в котором не очень-то жалуют их услуги.

Проституция не является центральной темой этих историй. Скорее, это рациональность достижения соглашения с другой стороной или рациональность того, чтобы передать решение в руки судьи в попытке добиться правды. На самом деле недостаток честности у некоторых персонажей из трех обсуждаемых историй делает проблематичным вынесение справедливого и мудрого решения.

Стратегические вычисления, подразумевающие честность, не только трудно выполнить, они предполагают определенные этические дилеммы. Например, когда очевидно, что один персонаж лжет, этично ли использовать обман, чтобы выяснить правду? Если одна сторона обманута, есть ли у него или у нее право отменить соглашение, заключенное в результате обмана?

Истории, проанализированные в этой главе, поднимают вопросы такого рода и демонстрируют тесную связь между этикой и стратегией. Две истории происходят после смерти Моисея, когда предводителем израильтян становится Иисус. Третья происходит во времена правления Соломона, который стал царем израильтян несколько поколений спустя. Я считаю, что во всех трех историях стратегический анализ проясняет вопросы, поднимаемые действиями противников. Я также затрону философскую основу этих вопросов в последнем разделе этой главы.

6.2. Раав и шпионы

После смерти Моисея Иисус приготовился к заселению Ханаана, выслав двух соглядатаев, чтоб разведать обстановку в стране:

Они пришли в дом блудницы по имени Раав и расположились там. Царю Иерихона сказали: «Какие-то израильтяне пришли сюда сегодня, чтобы шпионить в нашей земле». Тогда царь Иерихона послал Раав приказ: «Выдай людей, которые пришли к тебе и вошли в твой дом, ибо они пришли шпионить за целой страной».

Иисус Навин 2:1-3

Раав призналась, что видела двух человек, но они уже ушли. Она утверждала, что не знает, куда они ушли, но настаивала на том, что их нужно преследовать.

Преследование не принесло никаких плодов, потому что на самом деле Раав спрятала людей на чердаке среди стеблей льна. Причина, которую она привела для объяснения того, почему она обманывает своего царя, была основана на такого же рода информации, которую я приводил в пятой главе, что Бог намеревался открыть своими карающими действиями:

Я знаю, что Господь отдал вам эту страну, потому что от вас свалилась тьма на нашу голову, и все население страны трепещет перед вами. Ведь мы слышали, как Господь осушил для вас воды Красного моря, когда вы покидали Египет, и что вы сделали с Сигоном и Огом, двумя царями за Иорданом, которых вы обрекли на гибель. Когда мы услышали об этом, мы пали духом, и из-за вас люди не знают покоя: ведь ваш Господь Бог — единственный Бог на земле и на небе.

Иисус Навин 2:9-11

Как блудница (и деловая женщина), Раав, конечно, знала много об обмене услугами. Не собираясь прятать соглядатаев безвозмездно, она сделала им следующее предложение:

Теперь, когда я доказала вам свою верность, поклянитесь мне именем Господа, что вы докажете свою верность моей семье. Дайте мне надежный знак, что вы пощадите жизни моих отца и матери, братьев и сестер, и всех, кто принадлежит им, и спасете нас от смерти.

Иисус Навин 26:12-13

Они охотно согласились, но при условии, что Раав будет поддерживать их и дальше.

Наши жизни обещаны, за ваши, вплоть до смерти! Если ты не откроешь нашу миссию, мы докажем тебе свою верность, когда Господь отдаст нам землю.

Иисус Навин 2:14

Способствуя побегу соглядатаев со своего чердака, Раав дает им несколько советов:

Идите в холмы, чтобы преследователи не вышли на вас. Прячьтесь там три дня, пока не вернутся ваши преследователи; а потом продолжайте путь.

Иисус Навин 2:16

Соглядатаи в свою очередь напомнили Раав, что их сделка остается в силе, только пока она делает то, что ей было сказано, и сказали:

Когда мы завоюем страну, привяжи алую ленту к окну, через которое ты нас выпускаешь. Собери отца, мать, братьев и всю свою семью в своем доме.

Иисус Навин 2:18

Раав досконально выполнила их инструкции, так же как и соглядатаи последовали ее совету. Спрятавшись в холмах на три дня, они избежали преследования и благополучно вернулись к Иисусу, доложив ему, как было дело.

С непоследовательной помощью Бога Иерихон был захвачен, после того как от звуков барабанов и труб и криков израильтян рухнули его стены. Прежде чем город был разрушен огнем, два соглядатая вывели Раав и ее семью, «ибо она спрятала посланцев Иисуса, посланных шпионить за Иерихоном» (Иисус Навин 6:25).

Как показано в исходной матрице в таблице 6.1, кажется, нет ничего сложного в игре, разыгранной между Раав и шпионами. Раав могла либо спрятать, либо не спрятать шпионов; они могли либо спасти, либо не спасти Раав после того, как Иерихон был взят (при условии, что он будет взят). Так как первый выбор делала Раав, правильной репрезентацией игры будет итоговая матрица 2×4, в которой у соглядатаев есть четыре стратегии, зависящие от двух выборов Раав.

Проблема с такой репрезентацией в том, что она не принимает во внимание несколько существенных этапов в последовательности ходов, включая сделку, заключенную между Раав и шпионами, и тот факт, что она все еще могла предать шпионов, даже согласившись не делать этого; и они так же могли предать ее после того, как она спасла их. Так же, если бы Раав не спасла соглядатаев, у них никогда бы не было возможности сделать выбор — спасать ее или нет, как показано в таблице 6.1 и в расширенном варианте 2×4 этой же исходной матрицы. (Например, в расширении 2×4 стратегия «око за око» обозначала бы, что после того, как Раав отказывается спрятать шпионов, они бы спасли ее, что было бы совершенно невозможно, ведь они были бы мертвы!).

Таблица 6.1. Исходная матрица для игры Раав

Более реалистичная репрезентация игры Раав — это два игровых гнезда, показанных в переработанной репрезентации в таблице 6.2. В первой части игры Раав и соглядатаи должны решить, стоит ли ставить на карту свои жизни. (Так как этот важный выбор они делают одновременно, это должно быть представлено как игра 2×2). Если никто не ставит на карту свои жизни, я считаю, что оба игрока получают почти худший результат (2). Если один ставит, а другой нет, тот, кто не рискует жизнью, все равно получает почти худший результат (2), потому что сделка ничем не подкрепляется; надежды на лучшее того, кто рискует, разбиваются другим игроком, и он получает наихудший итог (1).

Таблица 6.2. Игра Раав (переработанная)

Ключ:　

(x, у,) = (Раав, соглядатаи/Иисус)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Если оба игрока соглашаются на сделку, начинается второй этап игры с определяемым исходом (x, у). Теперь Раав делает первый ход: она может либо выполнять соглашение, либо нарушить его. Если она выполняет соглашение и шпионы уходят живыми, они в свою очередь могут либо спасти ее, либо убить, выполнив или не выполнив свою сторону соглашения.

Если они сдержат слово, я считаю, что и они, и Раав получают наилучший результат (4), если они предают Раав, они выживают, но становятся обесчещенными, позволив убить того, кто был им верен и признал их Бога единственным, и это будет их почти наилучшим исходом (3). Тогда у Раав, которую перехитрили, получается наихудший итог (1).

Если бы Раав не выполнила свою часть соглашения, соглядатаев бы убили и Иисус стал бы перед выбором, спасать Раав или нет (при условии, что он узнал о том, что их предали). Если бы он не отомстил за предательство своих шпионов, он получил бы свой наихудший результат (1), ведь его посчитали бы слабым за то, что он не осуществил возмездие; Раав получила бы почти лучший результат (3), но жила бы с ощущением вины за предательство шпионов и, возможно, в ожидании возмездия. (Такое возмездие могло последовать, если бы Иисус узнал о ее предательстве, потому что Раав и ее семья, как и все остальные, были бы убиты при разрушении Иерихона). Я думаю, что оба игрока добились бы почти наихудшего результата, если бы нарушили соглашение, ведь это было бы равносильно тому, что они не заключили бы сделку в самом начале.

Так как исход, выбранный во второй части игры, определяет рациональность сделки в первой части игры, предусмотрительно, чтобы каждый игрок сначала определил рациональный исход во второй части игры. Включая этот ход в матрицу первой части игры в таблице 6.2, игроки могут лучше определить рациональный стратегический выбор в этой части игры.

Начиная с нижних выборов игрового дерева в таблице 6.2, шпионы могли бы предпочесть вариант (4, 4) варианту (1, 3), а Иисус предпочел бы вариант (2, 2) варианту (3, 1). Продвигаясь выше по дереву, Раав выбрала бы из вариантов (4, 4) и (2, 2) вариант (4, 4), так что рациональный выбор каждого игрока во второй части игры делает честь соглашению, которого они достигают. Тогда возникает вопрос: следует ли им сначала заключить соглашение?

При условии, что исход второй части игры будет (4, 4), этот исход можно заменить на (x, y) в матрице, определяющей первую часть игры в таблице 6.2. Однако, если эта замена дает обоим игрокам их лучший результат (4), когда они соглашаются поставить на кон свои жизни, она не ассоциируется с доминантной стратегией обоих игроков, которой они не имеют в этой части игры после замены варианта (4, 4) на (x, y). Так, например, если «предлагать» для Раав лучше, чем «не предлагать», особенно, если соглядатаи предпочитают «предлагать», то все иначе, если соглядатаи выбирают «не предлагать», ведь для Раав лучше «2», чем «1» во второй колонке шпионов в таблице 6.2.

Определим преобладающий исход, который могут предпочесть оба игрока любому другому исходу в игре, рассчитанной на двоих игроков.

В игре с таким исходом, в которой ни у одного игрока нет доминантной стратегии, я считаю такой исход рациональным исходом всей игры.

Однако он рационален в более слабом смысле, чем исход, ассоциируемый с доминантной стратегией игрока. Проиллюстрируем этот момент игры в таблице 6.2, если один игрок действует нерационально и не отвечает на предложение другого или не выполняет свою часть соглашения, другой игрок получает наихудший результат (1). (Если у другого игрока есть доминантная стратегия в первой части игры, он может достичь почти наихудшего результата (2)). Зная об этой проблеме, я тем не менее мог бы поспорить, что в объединенной игре, состоящей из двух частей, для обоих игроков рационально ставить на кон свои жизни — и делать это, веря в лучшее, придерживаясь соглашения, которое они заключили.

Понятие о том, что составляет «справедливое соглашение», может быть получено из игры с Раав. Во-первых, оно должно быть заключено добровольно, а во-вторых, оно должно быть стабильным — защищенным от нарушения той или иной стороной. Под защищенным я подразумеваю, что ни у одного из игроков нет выгоды в том, чтобы нарушить договор, если уж он был заключен, потому что так он получил бы худший результат при его нарушении, либо сам, либо с другим игроком.

В случае с Раав эти условия справедливого соглашения определенно соблюдаются: оно было заключено добровольно, и было стабильным, потому что, как продемонстрировало игровое дерево, любому игроку будет хуже, если он нарушает договор. Фактически, оба игрока сделали бы только хуже, потому что результат (4, 4), если был бы упущен во второй части игры, потому что один или оба игрока нарушили условия соглашения, был бы упущен и в предыдущей первой части, при условии, что в первой части игры оба игрока согласились поставить на кон свои жизни.

Легко увидеть, что если игроки в объединенной игре рациональны, их согласие заключить договор в первой части игры подразумевает, что этот договор стабилен в последующих частях игры. Если бы это было не так, по меньшей мере, у одного игрока был бы стимул нарушить его; при условии, что это нарушение затронет другого игрока, и тогда другой игрок не дал бы согласия на заключение договора с самого начала. Следовательно, возможно определить справедливое соглашение как соглашение, на которое пойдут рациональные игроки. Если они не пойдут на соглашение, то потому, что предвидят, что нарушение этого соглашения доставит им неприятности и тем самым лишит их желания даже вести переговоры.

Вспомним, что для того, чтобы добиться согласия Раав, соглядатаи решили поставить свои жизни на кон только при условии выполнения ею их инструкций. Действительно, сказав, чтобы Раав и ее семья оставались внутри дома во время осады Иерихона, они повторили свои условия, с которыми согласилась Раав:

«Если ты расскажешь про нашу миссию, мы будем освобождены от клятвы, которую ты заставила нас дать». Она ответила: «Пусть будет так, как вы говорите».

Иисус Навин 2:20-21

Так что соглашению в игре с Раав была обеспечена стабильность не только благодаря обещанию соглядатаев, но и благодаря угрозе мести с их стороны, если они будут преданы. Тонко связав свои жизни с жизнью Раав, шпионы сделали так, что ей невозможно было обмануть их безнаказанно, даже если она нанесет первый удар, выдав их.

Дальше я буду рассматривать случай соглашения, которое содержало обман одной стороны. Без этого обмана договор не был бы заключен, так что это соглашение несправедливо уже по определению. Но в конце обманутая сторона смогла повернуть договор таким образом, чтобы максимально смягчить последствия обмана.

6.3. Обман Иисуса евреями

После разрушения Иерихона Иисус разрушил Гай, что напугало жителей Гаваона, близлежащей местности, которая определенно должна была подвергнуться разрушению со стороны завоевателей-израильтян. Пытаясь добиться мирного договора с израильтянами, смышленые евреи притворились жителями отдаленной страны, путешествующими очень далеко. У израильтян возникли подозрения из-за их внешности, особенно когда им было позволено заключать мир только с теми, кто живет далеко от них:

Но возможно вы живете среди нас; как тогда мы можем заключить с вами договор?

Иисус Навин 9:7

Евреи, столкнувшись с уступкой — желанием быть подчиненными, — повторили свою ложь:

Они сказали Иисусу: «Мы будем твоими подданными». Но Иисус спросил их: «Кто вы и откуда вы пришли?» Они ответили: «Твои слуги пришли из очень далекой страны из-за славы вашего Господа Бога».

Иисус Навин 9:8-9

Затем евреи открыто добавили, что не только слава вдохновила их, но и то, что они слышали «обо всем, что Он (Бог) сделал в Египте» (Иисус Навин 9:9).

Евреи объявили, что у них есть доказательство того, что они прошли огромное расстояние:

Этот наш хлеб, который мы взяли для еды из наших домов, был еще горячим, когда мы пошли к вам; видите, каким он стал сухим и ломким. Эти меха с вином были новыми, когда мы наполняли их, посмотрите, как они потрескались. Наша одежда и сандалии износились в долгом пути.

Иисус Навин 9:12-13

В конце Иисус поверил им:

Иисус установил с ними дружбу; он заключил с ними договор, что пощадит их жизни, и вожди (израильтяне) дали им клятву.

Иисус Навин 9:15

Но спустя три дня после заключения договора израильтяне узнали правду. Хотя и будучи в ярости, они

не стали атаковать их, так как вожди поклялись им именем Господа, Бога Израиля.

Иисус Навин 9:18

Таковы были моральные наставления в то время, что клятва, даже данная по ошибке, не может быть нарушена.

Чтобы умиротворить своих людей, израильские вожди сказали, что евреи будут «валить лес и носить воду для всей общины» (Иисус Навин 9:21). Озадаченный Иисус собрал евреев и спросил их:

Почему вы обманули нас и сказали, что живете очень далеко от нас, когда на самом деле вы живете среди нас? Теперь будьте прокляты! Никогда ваши потомки не перестанут быть рабами, а будут валить лес и носить воду для Дома моего Бога.

Иисус Навин 9:22-23

В одном из самых откровенных в Библии признаний евреи ответили Иисусу:

Пойми, твои слуги услышали, что ваш Господь Бог пообещал Своему слуге Моисею отдать вам всю страну и стереть с лица земли всех жителей страны; так что мы испугались за наши жизни. Вот почему мы так поступили. Теперь мы в вашей милости, поступайте с нами как считаете нужным и верным.

Иисус Навин 9:24-25

Слова «нужным и верным» выдают надежду евреев, что справедливое решение будет найдено. Действительно, сделать евреев рабами кажется более или менее приемлемым и для тех, и для других, но это не «справедливое соглашение» в том смысле, который используется в разделе 6.2. Чтобы показать, почему это так, необходимо прежде всего смоделировать игру между еврееями и Иисусом и израильтянами (которых я в дальнейшем соединяю с Иисусом и воспринимаю как одного игрока — «Иисуса»).

Как изображено на игровом древе в таблице 6.3, евреи сначала должны выбрать между тем, чтобы сражаться с израильтянами или добиваться мирного договора, исказив ситуацию. При условии, что они хотят мира, Иисус может или выполнить, или отклонить просьбу.

Таблица 6.3. Игровое дерево обмана Иисуса

Ключ:

(x, у) = (Евреи, Иисус)

3 = лучший вариант; 2 = средний; 1 = худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком (в зависимости от случая).

Если Иисус выполняет просьбу евреев, возникает новый игрок, не смоделированный ранее. Этот игрок, которого я называю Случай, конечно, не настоящий игрок, способный делать выбор в соответствии с предпочтениями. Скорее, Случай определяет, будет ли раскрыт обман евреев, что я рассматриваю как вполне вероятное событие.

Случай становится известен Иисусу, только когда обман евреев раскрыт. Когда это происходит, у Иисуса появляется шанс нарушить клятву, данную евреев или сдержать слово. Если он выбирает последний ход событий, он может поработить евреев и не убивать их.

Для Иисуса и евреев я определяю трехуровневую классификацию исходов: (3) наилучший, средний (2) и наихудший (1). Начиная с евреев, я считаю, что их наихудший исход получается, когда возникает одна из трех следующих вероятностей: они сражаются с израильтянами; Иисус отказывается заключить договор; или израильтяне убивают их после того, как раскрыт их обман. Так как евреев уничтожат во всех трех случаях, я классифицирую их как одинаково неудачные. Для них будет лучше, если их пощадят после того, как их обман будет раскрыт (2), и наилучшим вариантом будет, если их обман вовсе не будет раскрыт (3) — если это вообще возможно.

Для сравнения, менее всего Иисусу хотелось бы нарушать свою священную клятву и убивать евреев, после того, как обнаружен их обман (1). Он бы предпочел пощадить их или сначала отказать им в заключении мира (2).

Я классифицирую последний исход для Иисуса не настолько высоко, как борьбу с евреями с самого начала (3), потому что — при отсутствии просьбы заключить мирный договор — его нельзя будет обвинить в том, что он отверг разумное предложение от далеко живущего и безобидного народа. Несколько парадоксально, но я, возможно, поспорил бы, что Иисусу понравился бы его лучший результат (3), если бы обман не был раскрыт, потому что тогда он не стал бы мудрее от того, что его обманули. (Я косвенно предполагаю, что Иисус бы предпочел, чтобы его репутация не была подмочена оттого, что его обманули.) К несчастью для Иисуса, Случай дал ему только три дня, прежде чем он узнал о мистификации, совершенной с ним.

Фактически, Библия намекает, что если бы Иисус больше уважал Бога, ему не пришлось бы столкнуться с этой мистификацией:

Люди поверили (словам евреев), потому что те показали им свою еду, и не спросили Бога.

Иисус Навин 9:14

Это, вероятно, можно интерпретировать и так, что Случай является Богом, который, будучи проигнорированным Иисусом и его людьми, допускает, чтобы договор был заключен, прежде чем раскрыть истинное происхождение евреев. Другими словами, Бога нужно воспринимать как игрока, который скрывается за Случаем; в отличие от Случая, не имеющего предпочтений, Бог хочет, чтобы Иисус и израильтяне заплатили за то, что не спросили Его о евреях. Заплатив эту цену, Иисус начинает выказывать больше уважения, сделав евреев рабами, чтобы прислуживать «сообществу и у алтаря Господа, на месте, которое Он изберет» (Иисус Навин 9:27).

Управляет ли Бог Случаем или нет, но после обнаружения этой мистификации единственным рациональным действием для Иисуса было пощадить евреев. Я думаю, что он несколько утешился, зная, что они будут рабами израильтян. Тем не менее, я расцениваю итоги, ассоциируемые с этим исходом (2, 2), как однозначно худшие по сравнению с итогами, ассоциируемыми с успешной мистификацией (3).

Благодаря вмешательству Случая, рациональный, по крайней мере, для человеческих персонажей, исход (3,3) не был выбран в этой игре с обманом. Стоит заметить, что если бы игра определялась только ходом Случая, и этот ход был заменен исходом (3, 3) («обман не раскрыт»), можно было бы сказать, что Иисус и израильтяне действовали рационально, заключив договор. Возможно, такова игра, которую вел Иисус.

Но Случай нарушает планы Иисуса. Он рассматривает соглашение, заключенное с евреями, как несправедливое, ведь получаемый итог (2, 2) нестабилен по сравнению с итогом (3, 3).

Так как евреи знали, что их обман может быть раскрыт, они не унывали по поводу возможного исхода (2) и избежали уничтожения. С другой стороны, у Иисуса было больше причин пожалеть о выборе Случая, но несправедливо винить только Случай в выборе исхода (2, 2). В конце концов, прежде всего обман евреев позволил Случаю сделать свой ход, так что они тоже должны разделить ответственность за несправедливое соглашение. Даже Иисус не кажется абсолютно невиновным, ведь он не принял необходимых мер предосторожности, чтобы проверить подлинность утверждений евреев. Как и Исаак, который отказался поверить, что «Исав» (Иаков) был всего лишь имитатором, ограниченность Иисуса — и, возможно, неуважение к Богу — сказалась на нем самом.

Неважно, кого следует винить за то, что Иисус был обманут, но договор был заключен, чего бы не случилось, если бы все стороны осмысливали ходы в игровом дереве. Так как сыгранная игра была игрой с неполной информацией — по крайней мере, для Иисуса, — именно факт его неохотного согласия делает соглашение несправедливым.

Если бы Иисус действовал, исходя из своих подозрений, или хотя бы посоветовался с Богом, «несправедливость» соглашения была бы очевидной, и он мог бы с полным основанием отклонить просьбу евреев. В итоге его «полные основания» могли бы трансформировать исход (1, 2) с отказом в исход (1, 3); тогда соображения рациональности требовали бы, чтобы он отказал евреям, ведь тогда он получил бы свой лучший результат (3).

Конечно, Иисус смотрел на все иначе. Так как его подозрения были недостаточно стойкими, он позволил неуловимому игроку, которого я назвал Случаем (возможно, являющегося имитатором Бога), сделать ход. Хотя этот ход затронул Иисуса и вождей — Библия говорит, что израильтяне «роптали на вождей» (Иисус Навин 9:18), после того как обман евреев был раскрыт, — оба игрока кажутся довольными жизнью и с уже заключенным договором. Гибеонитяне сохраняют свои жизни, а у Иисуса и израильтян есть рабы, чтобы служить им, так что, в конце концов, это была не такая уж и плохая сделка.

6.4. Мудрость Соломона

Большая часть мудрости в Библии содержится в виде пословиц, которые полны советов насчет правильного поведения, наказаний за неправильное поведение и таинственных сказаний и афоризмов, которые должны многому учить. Подразумевается, что уроки должны извлекаться из историй с конфликтами и интригами, подобных тем, что я уже обсуждал, но, как правило, мораль в этих историях не так однозначна и часто подлежит различным интерпретациям.

В редкой истории содержится иной персонаж кроме Бога — или того, на чьей стороне Бог, — обладающий острым умом и глубиной проницательности, превосходящей человеческие возможности. Правда, большинство персонажей действуют рационально в соответствии со своими предпочтениями, и лишь некоторые, вроде Каина и Моисея в последние годы жизни, доказывают своими аргументами, которые они приводят Богу, что они являются блестящими стратегами. Однако трудно найти человеческий персонаж, который, пока противостоит таким же смертным, является намного превосходящей фигурой благодаря своей практически божественной мудрости.

Библейским персонажем, который является выдающимся исключением, бесспорно можно назвать Соломона, который стал царем Израиля после Давида (некоторые из подвигов которого будут рассмотрены в седьмой и восьмой главе). Его наиболее поразительным рассуждением считается суд, описанный всего лишь с помощью двенадцати стихов в Первой книге Царств.

Этот суд касается принадлежности ребенка, на материнство которого претендовали две женщины. Я смоделирую этот суд как игру, которую придумал Соломон, чтобы проверить правдивость жалоб двух женщин. Хотя сыгранная игра начинается с ходов двух женщин, Соломон мог бы установить другие правила — чтобы стали возможны одновременные ходы, — и все равно добиться того же результата. Я также покажу, как понятие «мудрого суда» в дополнение к понятию «справедливого соглашения», определенного ранее, может быть извлечено из игры с Соломоном. В отличие от справедливого соглашения, которое зависит только от выборов, которые совершают стороны, заключающие соглашение, мудрый суд зависит также от выбора не-игрока, который улаживает спор между двумя сторонами.

Игра Соломона берет начало от спора между двумя проститутками, которые предстали перед ним:

Первая женщина сказала: «Пожалуйста, мой господин! Эта женщина и я живем в одном доме; и я родила ребенка, пока она была в доме. На третий день после того, как я избавилась от бремени, эта женщина также родила ребенка. Мы были одни; никого больше не было в доме, только мы двое. Ночью ребенок этой женщины умер, потому что она легла на него и задушила. Она поднялась ночью и взяла от меня моего сына, пока твоя верная служанка спала, и положила его на грудь; и приложила к моей груди своего мертвого сына. Когда я проснулась утром, чтобы покормить моего сына, я увидела, что он мертв, но когда я пригляделась внимательно, я увидела, что это не тот ребенок, которому я дала жизнь».

Третья книга Царств 3:17-21

Другая женщина настаивала на противоположной версии происходящего:

Нет, живой это мой сын, а мертвый твой!

Третья книга Царств 3:22

Две женщины продолжали спорить в присутствии Соломона, пока он думал:

«Одна говорит: «Это мой ребенок, живой, а твой мертвый», и другая говорит: «Нет, это твой ребенок мертвый, а мой тот, который живой». Так что царь отдал приказ: «Принесите мне меч».

Третья книга Царств 3:23-24

Решение Соломона поражало своей простотой:

«Разрубите ребенка надвое и отдайте одну половину одной из них, а вторую — другой».

Первая книга Царств 3:25

Хитрость, содержащаяся в этом решении, стала очевидна по реакции двух претенденток:

Но женщина, чей сын был жив, умоляла царя, ибо была охвачена жалостью к своему сыну: «Пожалуйста, мой господин, — закричала она, — отдайте ей ребенка; только не убивайте его!» Другая настаивала: «Пусть будет ни тебе, ни мне; разрубите его надвое!».

Третья книга Царств 3:26

Тогда Соломон вынес решение:

«Отдайте ей (первой женщине) ребенка, — сказал он, — и не предавайте смерти; она — его мать».

Третья книга Царств 3:27

История заканчивается следующим наблюдением:

Когда все израильтяне услышали, какое решение вынес царь, они стали боготворить его; ибо они увидели, что он обладает божественной мудростью, чтобы, вершить справедливость.

Третья книга Царств 3:28

Так Соломона стали почитать за образцовый суд.

Исходная матрица для игры, разыгранной между двумя женщинами, которая показывает их реакцию на приказ Соломона разрубить ребенка надвое, раскрывается в таблице 6.4. Я считаю, что цель матери — спасти своего ребенка, цель мошенницы — добиться расположения Соломона, признав справедливость его суда — ведь мошенница не выказала никакой заинтересованности в благополучии ребенка и в том, чтобы оставить его себе.

Таблица 6.4. Исходная матрица для игры Соломона

Ключ:

(x, y) = (мать, мошенница)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Более того, я думаю, что мать посчитала бы лучшим исходом (4), если бы обе женщины протестовали против такого приказа Соломона, потому что их объединенный протест, по всей вероятности спас бы ребенка. Если бы мать протестовала одна, ребенок, возможно и был бы спасен, так что это почти лучший вариант для матери (3).

Эта последняя стратегия могла привести и к наилучшему исходу для мошенницы (4); она могла приобрести расположение Соломона, потому что одиночный протест матери однозначно означал бы, что мошенница поддерживает приказ царя, а мать нет. Следующий итог, который бы предпочла мошенница (3) — чтобы ни она, ни мать не протестовали против приказа царя, потому что тогда, хоть она и лишилась бы расположения, она не впала бы в немилость. Для матери, однако, эта стратегия привела бы к наихудшему исходу (1), ведь ее ребенок, конечно же, умер бы.

Я считаю, что чуть лучшим исходом (2) для матери было бы, если бы она не протестовала, а мошенница протестовала; ребенок был бы спасен, но не достался ей. На самом деле, я думаю, матери было бы жаль отказываться от ребенка, в то время, как мошенница не отказывалась, хотя вероятность, что ребенок может выжить при таких обстоятельствах, не делает этот исход худшим для матери. Для мошенницы, с другой стороны, исход был бы весьма одиозным (1), потому что она потеряла бы благосклонность царя, оспаривая его приказ, в то время как мать не делала этого. Как я уже доказывал ранее, мошенница предпочла бы, чтобы получилось наоборот.

Реальная игра была игрой, в которой мать, оспаривая приказ царя, первая выдала себя, а потом уже ответила мошенница. Итоговая матрица для этой игры 2×4 дана в таблице 6.5 и показывает, что у обеих женщин есть доминантные стратегии: мать протестует (Р), а мошенница не протестует (Р'/Р'), что приводит к результату (3, 4), почти лучшему для матери и наилучшему для мошенницы.

Таблица 6.5. Итоговая матрица для игры Соломона

Ключ:

(x, у,) = (мать, мошенница)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

К счастью, в поисках правды Соломон предвидел истинные предпочтения женщин. Он совершенно верно догадался, что женщины будут играть в игру так, как я смоделировал ее: наиболее желанным для матери будет спасти своего ребенка — даже ценой уступки его мошеннице. Так, Соломон играл с женщинами в своего рода игру, в которой он угадывал стратегии, которые они предпочтут, в игру, которую он придумал как доказательство того, кто из них говорит правду, в чем он и был заинтересован.

Мудрый суд требует, чтобы судья управлял ходом игры таким образом, чтобы добиться правды от скрывающих ее спорщиков. Это значит, что судья устанавливает такие правила игры, что она раскрывает, кто из игроков — обманщик (при условии, что притязания одного из спорщиков справедливы, а другого нет). Такой суд «мудр» в том смысле, что он отличает честных игроков от нечестных, выбирая ответы, которые при правильной интерпретации обозначают, кто лжет, а ктоговорит правду.

Трудно определить, что значит «правильная интерпретация», но одно необходимое условие, чтобы игроки не знали, как судья интерпретирует их стратегические выборы. Если бы они знали, тогда они бы, вероятно, играли в игру, противоположную той, на которую рассчитывает судья, и тогда он не смог бы получить такие ответы, которые открыли бы ему правду.

Например, допустим, что мошенница знала, что Соломону не нужно было ее одобрение приказа, но вместо этого он хотел благосклонно отнестись к той, которая будет оспаривать его приказ. Тогда в ее интересах также было бы протестовать, и по игре ее нельзя было бы отличить от матери.

Конечно, судья хочет, чтобы спорщики сыграли в игру, но структура их предпочтений должна быть такой, чтобы один игрок не смог предвидеть выбор другого игрока, чтобы самому сделать рациональный выбор. Этот момент в игре Соломона хорошо иллюстрируется, если заметить, что, так как у обеих женщин есть доминантная стратегия в таблице 6.5, им не нужно предсказывать выбор друг друга. Каким бы ни был выбор другого, доминантная стратегия каждой женщины отлично противостоит ему.

Легко показать, что незначительное изменение правил игры все равно выявляет правдивость ответов двух женщин. Если бы женщины были в разных комнатах, когда Соломон объявил им о своем приказе, они играли бы в игру, показанную в таблице 6.4, ведь ни одна из женщин не отвечала бы на стратегический выбор другой. Это потому, что каждый стратегический выбор был бы сделан в абсолютном неведении выбора другой женщины, и игра бы моделировалась как игра 2×2.

В игре 2×2, показанной в таблице 6.4, у обеих женщин есть доминантная стратегия — у мошенницы согласиться с царем, у матери протестовать. Таким образом, эта игра, как и игра 2×4, сыгранная на самом деле — в которой мать первая среагировала на приказ царя и мошенница знала ее ответ, — также выявила бы правду.

Чтобы продолжить дальше подобный анализ, рассмотрим гипотетическую игру, в которой предпочтения мошенницы совпадают с предпочтениями матери: обе предпочитают обоюдный протест (4, 4), чем не протестовать вообще (1, 1); обе предпочли бы протестовать (3) в то время как другая молчала бы (2). Заметьте, в этой новой игре у мошенницы больше нет доминантной стратегии соглашаться с царем; вместо этого у нее, как у и матери, есть доминантная стратегия протестовать, обеспечивая обоюдный наилучший итог (4, 4).

Однако это скорее игра, включающая не обман, а искаженную информацию о материнстве. Естественно, если бы предпочтения обеих женщин были материнскими и каждая протестовала против приказа, Соломону пришлось бы нелегко. К счастью, этого не произошло, ведь если бы обе женщины действительно верили, что являются матерью ребенка, и материнство нельзя было определить по внешним данным, одного мудрого суда было бы недостаточно, чтобы разрешить спор. Даже Соломон не смог бы выдумать игру, выясняющую правду, если бы нечего было выяснять.

6.5. Заключение

Вероятно, это не случайно, что эти истории открывают, что в большинстве случаев справедливость и мудрость в Ветхом Завете включают обман: Раав обманывает царя, укрывая израильских соглядатаев и способствуя их побегу; евреи обманывают Иисуса, что они пришли из далекой страны; и одна из блудниц пытается обмануть Соломона, что ребенок принадлежит ей.

Именно элемент обмана в каждой из этих историй заставляет персонажей делать трудный стратегический выбор и принимать этические решения:

1. Следует ли соглядатаям, которых укрывает Раав, доверяться блуднице, которая хочет обмануть своего царя? Они доверяются, но заставляют Раав, которая сначала должна доказать свою верность, болезненно осознать, что ее судьба связана с их судьбами. Это обоюдное понимание делает предательство иррациональным, а соглашение, которого они достигают, справедливым.

2. Следует ли Иисусу верить в сказку евреев и принимать доказательства их долгого путешествия? Он так и делает, несмотря на свои подозрения, заключая с ними мирный договор, чтобы через три дня убедиться в своей глупости. Договор несправедлив, потому что Случай (или Бог) делают его нестабильным при альтернативе, которую Иисус не рассмотрел — сражаться с евреями — когда отбросил свои подозрения и не посоветовался с Богом.

3. Следует ли Соломону исполнить свой приказ рассечь надвое ребенка, являющегося предметом спора? Его мудрость и проницательность видны, когда он оценивает реакцию женщин на свой приказ, основанный на игре, в которую, как он предполагает, они играют, а потом отменяет приказ, отдавая ребенка протестующей матери. Мораль, кажется, такова, что судья мудр, если обманывает тех, чей спор он пытается рассудить таким образом, чтобы выяснить, кто из спорщиков говорит правду.

Эти решения поднимают интересную этическую проблему: может ли обман служить делу справедливости и мудрости? Справедливое соглашение было заключено между Раав и израильскими шпионами, потому что она обманула своего царя; и Соломоново решение оправдало себя, потому что он обманом заставил мошенницу думать, что ждет одобрения своего приказа. Даже евреями можно восхищаться за их стратегическую проницательность, хотя они и навязали ни в чем не повинному и недостаточно богобоязненному Иисусу несправедливое соглашение.

Эти истории затрагивают сложный философский смысл, касающийся моральности обмана, особенно когда он тесно связан со справедливыми соглашениями и мудрым судом. Как я заметил, честность Соломона повсеместно превозносится, но можно представить себе и гениальные судебные игры, в которых выбирается только полуправда, или которые не помещают выбранную информацию в нужный контекст.

Предполагается, что своды законов должны уберегать от этого, но они, конечно, не совершенны. Беспринципные личности, без Соломоновой предрасположенности к судебным суждениям, могут преуспеть в подрыве соглашений и свержении тех, кто судит. Библейские истории учат нас, что при таких проблемах очень важны хорошее знание и здоровое уважение к стратегическим слабостям в конкретных ситуациях.

Мораль становится пустой, если ее не оберегать и усиливать, что к своему стыду познал Иисус. Эти стражи морали могут быть явными, как те, к которым прибегли Раав и соглядатаи, или сокрыты в самой природе игры, как в игре с блудницами, которые не были достаточно искушенными, чтобы разглядеть мотивы Соломона. Я, однако, нахожу судебные схемы, подобные Соломоновым, опасными, потому что их расчет на наивность игроков иногда может и не оправдаться.

7. Царский конфликт

7.1. Введение

Царей и цариц и им подобных, выступающих в роли игроков в библейских играх в Ветхом Завете, можно найти, начиная с Первой книги Самуила. Три основных израильских царя в Ветхом завете — это Саул, Давид и Соломон (о котором я говорил в предыдущей главе как о царе и необычайно мудром человеке). В этой главе я буду обсуждать определенный период правления Саула, включая его борьбу с Давидом, а в восьмой главе — некоторые эпизоды из жизни Давида.

В этой главе я также расскажу историю царя-неизраильтянина, чье правление было полно интриг. В центре анализа будут его взаимоотношения со своей второй царицей, Есфирь. Так развитие этих взаимоотношений зависит по большей части от борьбы за власть Есфирь со своим главным противником Аман, я считаю этот конфликт «царским». С другой стороны, я считаю, раннюю борьбу царя с первой царицей Астинь не столько борьбой за царские прерогативы, сколько борьбой между полами. Соответственно, я анализирую ее в восьмой главе.

Царский конфликт мало отличается от других форм конфликтов и интриг, проанализированных в этой книге. Приглушенный конфликт Саула с Богом и Самуилом в начале своего правления кажется больше результатом жгучей ревности, которую чувствовали к нему его противники. Это чувство сродни ревности, которая побудила Каина убить Авеля, когда его отвергли, как и Бога и Самуила, чем какой-то особенной царской эмоции.

Если царский конфликт и отличается от других форм конфликтов, то, возможно, лишь априорной законностью, которой обладает царская власть.

Можно ожидать, что особы, обладающие царской властью, вступают в конфликт с определенными преимуществами, которые делают их более могущественными игроками. Как показывает проблема Саула, эти прилагающиеся преимущества существенны только тогда, когда им не противостоит Бог.

7.2. Слабое положение Саула

Когда завоевание и заселение Ханаана завершилось, Самуил стал первым пророком и судьей Израиля. Когда старейшины Израиля попросили его назначить царя, который бы правил нами как другими народами» (Первая Книга Самуила 8:5), Самуил пришел в негодование. Именно Бог сказал Самуилу:

Слушай все требования людей, которые они высказывают. Ибо это не тебя они отвергли, это Меня они отвергли как своего царя. Как и все остальное, что они сотворили с тех пор, как я вывел их из Египта, по сей день — отказавшись от меня и почитая других богов, — так они поступают и с тобой. Выполняй все их требования; но предупреди их и расскажи, как будет поступать любой царь, что будет править ими.

1 Царств. 8:7-9

Самуил должным образом предупредил людей, что царь, по поводу которого они так докучают ему, будет призывать на службу их сыновей, возьмет их дочерей, «чтобы они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы» (1 Царств 8:13), заберет лучшие поля, виноградники и оливковые рощи и отдаст их своим придворным, и будет забирать десятину зерна и урожая. Что еще хуже,

вы станете его рабами. Еще настанет день, когда вы возопите от царя, которого вы сами выбрали; и Господь не ответит вам в тот день.

1 Царств 8:17-18

Но люди не стали слушать:

«Нет, — сказали они, — мы должны иметь царя над собой, чтобы мы были как другие народы: пусть наш царь правит нами и возглавляет нас в битвах».

1 Царств 8:19-20

И Бог недовольно сказал Самуилу: «Выполни их требование и дай им царя» (1 Царств 8:13).

По Его указанию Самуил назначил Саула правителем израильтян, поучая его:

Иди в Галгал впереди меня, а я приду к тебе принести жертвы, чтобы сопутствовала удача. Подожди семь дней, пока я не приду и не научу тебя, что делать дальше.

1 Царств 10:8

Но Самуил не пришел через семь дней, и люди «начали разбредаться» (1 Царств 13:8). Чтобы утихомирить их, Саул принес жертву, и как только он закончил, прибыл Самуил и сурово укорил его:

«Что ты наделал?» Саул ответил: «Я видел, что люди бросают меня и расходятся; ты не пришел в назначенное время, а филистимляне собрались у Михмаса. Я думал, что филистимляне выступят против меня в Галгал прежде, чем я успею обратиться к Богу.

1 Царств 13:11-12

Но этот ответ не удовлетворил Самуила, который предвидел недовольство и отчуждение Бога:

Ты глупо поступил, не соблюдая заповеди, которые Господь возложил на тебя! Будь по-другому, Бог навсегда сохранил бы твою династию над Израилем. Но теперь твоей династии не суждено быть. Господь изберет человека себе по сердцу и назначит его правителем над своим народом, потому что ты не соблюдал то, что Господь заповедовал тебе.

1 Царств 13:13-14

С таким предсказанным исходом становится ясно, что Саула сочли падшим человеком, хотя до этого о нем судили как о самом подходящем для царствования человеке,

очень красивом; не было среди израильтян человека прекраснее него; он был на голову выше, чем любой из его народа.

1 Царств. 9:2

Но, несмотря на эти впечатляющие физические данные Саула, Бог не мог просто так оставить неблагодарность народа. После того, как Он помазал Саула на царство, Самуил переложил слова Бога с собственной репризой:

«Я вывел израильтян из Египта и избавил вас от рук египтян и от всех царств, что осаждали вас». Но сегодня вы отреклись от вашего Бога, который избавил вас от всех бед и бедствий. Ибо вы сказали: «Нет, поставь над нами царя!».

1 Царств 10:18-19

Наконец, подавленные такой враждебностью Бога, люди стали умолять Самуила:

Заступись за своих слуг перед Господом твоим Богом, чтобы мы не умерли, ибо мы добавили к своим грехам еще и подлость, попросив себе царя.

1 Царств 12:19

Самуил дал людям обнадеживающий ответ, содержащий предупреждение, что «если вы будете продолжать поступать плохо и вас, и вашего царя сметут с лица земли» (1 Царств 12:25).

Что делает случай Саула еще более жалким, так это то, что он никогда и не стремился к царствованию. Он был, по его собственному самоуничижительному свидетельству

всего лишь потомком Вениамина, из самого маленького племени израильтян, и мой клан был мельчайшим из всего племени Вениамина!

1 Царств 9:21

До этого Самуил сказал ему, что все израильтяне желали видеть его царем. После отказа Саула он недоверчиво спрашивает: «Почему ты (Самуил) говоришь мне такое?» (1 Царств 9:21).

Бог помог Саулу и израильтянам победить аммонитян и филистимлян. Тем не менее, в дополнение к тревожным знакам случайного падения Саула, у Бога есть кое-что в запасе. Например, когда Саул спросил Бога, преследовать ли ему обращенных в бегство филистимлян, разбив их в битве, он не получил никакого ответа.

С другой стороны, у Саула ничего не было за спиной. Он делал титанические усилия, чтобы засвидетельствовать свое почтение Богу, даже предлагал принести в жертву собственного сына, Ионафана, за нарушение поста. Но Ионафан, признавший, что был слегка неправ, «попробовав немного меда палочкой, которую держал в руке» (1 Сам. 14:43), был спасен взбунтовавшимся народом.

Бог, испытывающий противоречивые чувства к человеку, которого он неохотно сделал царем, сам вымостил дорогу для его проступка и окончательной деградации. Самуил, верный послушник, передал Саулу слова Бога:

Я наказываю Амалик за то, что он сделал Израилю, за нападение на них по дороге из Египта. Теперь иди,-напади на Амалика и убей все, что принадлежит ему. Не щади ни мужчин, ни женщин, ни младенцев, ни грудных детей, ни быков, ни овец, ни верблюдов, ни ослов.

1 Царств 15:2-3

Довольно суровый приговор, особенно если учесть, что уже несколько поколений сменилось с тех пор, как израильтяне сбежали из Египта. Но Бог никогда не отличался забывчивостью, особенно в делах, которые считал личными.

Саул должным образом привел в исполнение этот суровый приговор, за исключением того, что не оставил в живых Агата, царя амаликитян, и пощадил

лучших овец, быков и все, что имело какую-то ценность. Их они не убили, убили только дешевых и бесполезных.

1 Царств 15:9

Звучит как разумное размышление, кроме того, что это противоречило беспощадному вердикту Бога и заставило Бога «пожалеть, что я сделал Саула царем, ибо он отвернулся от Меня и не выполнил Моих приказов» (1 Царств 15:11).

Самуил, чьи отношения с Саулом никогда не были простыми, тоже был зол. Его гнев усилился, когда он узнал, что Саул воздвиг памятник самому себе. Еще больше ухудшало дело то, что Саул не выказывал никакого раскаяния, когда приветствовал Самуила и сказал, что выполнил приказ Бога. Самуил жестко оспорил это заявление, указывая на овец и быков, которых взял себе Саул, но Саул возразил, что животных сохранили, чтобы принести в жертву Богу.

Оба они долго спорили по этому поводу, пока Самуил не был вынужден безошибочно высказать, чего хочет Бог:

Приносят, ли Богу такую же радость жертвоприношения,

Какую приносит ему выполнение его приказов?

Конечно, послушание лучше, чем жертвоприношение,

Повиновение лучше, чем бараний жир.

1 Царств 15:22

Саул, внезапно раскаявшись, признал, что согрешил потому, что «боялся солдат и подчинился им» (1 Царств 15:24).

Я считаю, что игра, которую вели Бог/Самуил против Саула, с самого начала была нечестной. Саул был взят из ниоткуда и возведен на царство, так же как и Моисей ранее, был поставлен в роли предводителя израильтян (раздел 5.2). Но между этими двумя персонажами есть существенное различие: Бог хотел оказать Моисею любую помощь, которая ему требовалась, включая брата, который стоял рядом и говорил за него; с другой стороны, Саул получил гораздо меньше помощи от Бога, который очевидно был расстроен, что Его избранный народ так сильно желал себе царя, более того, даже требовал его. Будучи крайне удрученным такой неосмотрительностью, Бог избрал Саула в качестве мишени, на которой можно сорвать гнев.

Из-за натянутых отношений Самуил также не очень-то помогал Саулу, хотя, выступая в роли судьи, он мог бы стать идеальным учителем для новоиспеченного царя. Однако Самуил таил свою собственную злобу: его сыновья были отвергнуты старейшинами Израиля, хотя уже в старости Самуил пытался назначить их судьями себе на замену. Старейшины просто сказали Самуилу, что его сыновья «не берут с него (Самуила) пример» (1 Царств 8:5), но Библия также сообщает, что его сыновья «склонны к наживе, принимали взятки и искажали справедливость» (1 Царств 8:3).

Не удивительно, что удрученный Бог и его огорченный подхалим Самуил ополчились на незадачливого Саула. Что удивительно, так это то, что сначала они тщательно скрывали свою вендетту и по большей части использовали различные инсинуации. Они даже решились на поддержку царя, которого не переносили, чтобы их не обвинили в отказе удовлетворить желания людей.

Возможно, именно народ играет наиболее значительную роль в подъеме и падении Саула. Когда они упорно требовали царя, Бог неохотно выполнил их желание; когда они отрекаются — частично, чтобы угодить Богу — Он пользуется их отвращением. Является ли Бог в этих примерах демократом или самодержцем, я затрудняюсь сказать.

Несмотря на все уважение, у людей нет веских причин, объясняющих их первоначальное желание — всего лишь желание быть как все, с царем, который будет водить их в битвы. Неудивительно, что Бог почувствовал негодование, что Его избранный народ не очень то разбирается в предпочтениях лидерства!

Но когда люди признают, что зашли слишком далеко в своей просьбе насчет царя и выражают желание взять ее обратно, Бог и Самуил готовы вступить в игру и обеспечить падение Саула. Неспособность Саула выполнить приказ Бога и уничтожить амаликитян в ужасной бойне — всего лишь отговорка, которая нужна Самуилу, чтобы оправдать конец правления Саула:

Из-за того, что ты отверг приказание Господа, Он отвергает тебя как царя.

1 Царств 15:23

Почему бы Саулу сразу не подчиниться приказу Бога? Как только Саул узнал от Самуила, что Бог больше не на его стороне (1 Царств 13:13-14), он мог решить, что у него нет выбора, кроме как постоять за себя — и прислушаться к народу (1 Царств 15:24) так же как к Богу. Таким образом, то, что Бог отвернулся от Саула, могло уменьшить веру Саула, что в свою очередь спровоцировало его неповиновение и падение, исполняя раннее пророчество Самуила.

Финальный разрыв Саула и Бога символично отражается в сцене прощания Самуила с Саулом:

Когда Самуил повернулся, чтобы уйти, Саул схватил его за край одежды, и она порвалась. И сказал ему Самуил: «В этот день Господь оторвал от тебя царство над Израилем и отдал его другому, который достойнее тебя. Больше того, слава Израиля не обманет Его и не изменит Его решения, ибо Он не человек, чтобы менять решения».

1 Царств 15:27-29

По моему мнению, заявление Самуила не согласуется с фактами правления Саула и событиями, которые предшествовали ему. Бог изменил свое решение насчет царя, когда народ потребовал его. Кроме того, когда Саул был возведен на престол, божественная поддержка, которую он получал, быстро испарилась. Когда у самих людей появились иные мысли насчет того, чтобы иметь царя, Бог более чем хотел превратить все инсинуации в полную противоположность того, что сам утверждал до этого. Хотя Саул определенно выказал признаки слабости, потакая людям и не подчиняясь строго Богу, его бичевание со стороны Бога/Самуила имеет сомнительные отголоски, попахивающие фальшью.

Действия Бога и Самуила в этом грязном деле полностью, как мне кажется, согласовываются с их мотивами, которые во многом направлены на отмщение за обиду, которую люди нанесли им, потребовав себе царя. (Непонятно, почему непосредственно люди не наказаны за свое отступничество, но, вероятно, Бог и Самуил сочли, что легче направить свой гнев на живое воплощение их недовольства.) Уязвимый для их все более агрессивной и двуличной тактики, невезучий Саул становится беспомощной пешкой, и его царствование становится безрадостным.

Я нахожу, что трудно не симпатизировать Саулу, пока он пытается избежать поражения в несправедливой игре против враждебных сил, которые не подлежат его контролю. Нельзя, однако, игнорировать тот факт, что если Бог и Самуил позорно ведут себя в этом деле, за ними стоят люди, на которых нельзя полагаться, и которые влияют на их выбор так же, как и на выбор Саула. Они очень значительные закулисные игроки в этой печальной истории.

7.3. Конфликт с Давидом

Хотелось бы сказать, что обязательства Саула заканчиваются, когда Бог отвергает его. Но это не так, ведь Богу недостаточно просто покинуть Саула; сообщается также, что «злой дух, насланный Господом, начал терзать его (Саула)» (1 Царств 16:14).

Чтобы изгнать этого духа, слуги Саула нашли «храброго человека и воина, разумного в речах и приятного на вид» (1 Царств 16:18). Его звали Давид; играя на лире, он приносил облегчение Саулу. Саул полюбил Давида и сделал его своим оруженосцем.

Давид вскоре приобрел славу, убив огромного филистимлянина Голиафа. После этой победы он так преуспевал в любом рискованном мероприятии, которое предпринимал для Саула, что Саул сделал его командиром над всеми своими воинами.

Дальнейшее отличие было пожаловано Давиду, когда он убил великое множество филистимлян. Фактически, по его возвращении домой с армией, женщины, танцуя, приветствовали его успех дерзкой песенкой:

Саул убил тысячи,

А Давид десятки тысяч!

1 Царств 18:7

Зависть, которая ранее руководила Богом и Самуилом, теперь Саул направил на новую звезду, восходящую в его царстве:

Саул был очень расстроен всем этим и раздражен. Ибо он сказал: «Давиду они приписали десятки тысяч, а мне лишь тысячи. Все, чего ему недостает, это царство!» С этого дня Саул ревностно следил за Давидом.

1 Царств 18:8-9

Когда злой дух от Бога снова завладел Саулом, он больше не мог сдерживаться и метнул копье в Давида, который пытался облегчить его муки, играя на лире. Давид дважды уклонился от копья, которое должно было пригвоздить его к стене, что еще больше разозлило Саула, который усмотрел в этом знак, который Бог предназначал для него. Чтобы поставить Давида в безвыходное положение, он удалил его от дома и дал ему в командование тысячу человек. Давид «преуспевал во всех рискованных делах, ибо Бог был с ним» (1 Царств 18:14).

Теперь в знамениях нельзя было усомниться. Поскольку звезда Давида все еще светила людям, Саул предложил отдать свою старшую дочь в жены Давиду, если он пообещает бороться с филистимлянами. Этот план не удался, но, когда другая дочь Саула, Мелхола, влюбилась в Давида, Саул понял, что ее свадьба с Давидом тоже может способствовать его планам:

Я отдам ее ему, и она послужит ловушкой для него, так чтобы филистимляне убили его.

1 Царств 18:21

Но Давид не умер, на самом деле он переплатил назначенную за невесту цену — убить сто филистимлян и принести их отрезанную крайнюю плоть, — убив двести. Как следствие, Саул «стал еще больше бояться Давида, и еще больше стал его врагом» (1 Царств 18:29). Разрыв, кажется, стал неизгладимым.

Страх Саула вскоре приобрел более угрожающий тон:

Саул заставлял своего сына Ионафана и всех своих слуг убить Давида. Но сыну Саула Ионафану нравился Давид, и Ионафан сказал Давиду: «Мой отец Саул намеревается убить тебя».

1 Царств 19:1-2

Ионафан храбро упрекнул отца в злых намерениях, напоминая ему, что Давид никогда не подводил его, а, напротив, не жалел жизни в борьбе с филистимлянами. Смущенный аргументами Давида Саул поколебался и снова приветствовал Давида в своем доме.

Но злой дух, насланный Богом, снова вернулся к Саулу, и он снова безрезультатно попытался насадить Давида на свое копье. После того как Давид спасся от него, он бежал, и Саул еще раз задумал убить его. Но жена Давида Мелхола расстроила планы отца, спустив его из окна их дома и подложив в его постель манекен. Тогда Саул язвительно спросил Мелхолу:

Почему ты сыграла со мной эту шутку и позволила скрыться моему врагу? «Потому, — ответила Саулу Мелхола, — что он сказал мне: «Помоги мне выбраться или я убью тебя».

1 Царств 19:17

Это была ложь, ибо именно Мелхола убедила Давида бежать. Будучи верной Давиду, Мелхола была не так честна со своим отцом, как ее брат Ионафан.

Давид еще несколько раз близко соприкасался с Саулом. В одних приключениях беглецу помогал пророк Самуил, старый противник Саула, в других Ионафан. На самом деле верность Ионафана Давиду, которого он любил «как себя самого» (1 Царств 18:1), заставила Ионафана порвать с отцом в момент, когда они оба обменивались язвительными и злобными ремарками в адрес друг друга:

Саул разгневался на Ионафана. «Ты сын развратной и вздорной женщины! Доставь его (Давида) мне, ибо он помечен смертью». Но Ионафан сказал отцу: «Зачем нужно убивать его? Что он сделал?» При этих словах Саул швырнул в него копье, чтоб разделаться с ним, и Ионафан понял, что его отец настроен покончить с Давидом. Ионафан встал из-за стола в ярости.

1 Царств 20:30-34

Сцена, когда Ионафан увидел Давида, очень эмоциональна:

Они поцеловали друг друга и плакали вместе; и Давид плакал больше.

1 Царств 20:41

В отличие от семейных конфликтов, обсуждаемых в главе 3, резкий конфликт между Саулом и Ионафаном, также включающий Давида, вышел за пределы непосредственно их семьи.

Со временем Давид собрал шайку людей, чтобы постоять за себя в пустыне, борясь с филистимлянами, в то же время спасаясь от Саула. В это время он сговорился с Ионафаном, который увещевал его:

«Не бойся: рука моего отца никогда не дотронется до тебя. Ты станешь царем Израиля, а я буду вторым подле тебя; и даже мой отец Саул знает, что будет так». И они оба заключили соглашение перед Богом.

1 Царств 23:17-18

Таким образом, очевидно, что его поддержка Давида объясняется надеждами Ионафана на будущий пост и дружбу Давида.

До этого момента преследование Давида Саулом можно смоделировать как игру абсолютного конфликта (смотри раздел 2.4), в которой у каждого игрока есть две стратегии. Саул может преследовать или не преследовать Давида, который должен решить бежать от Саула или не бежать, как показано в исходной матрице в таблице 7.1.

Таблица 7.1. Исходная матрица для побега Давида

Ключ:

(x, y) = (Саул, Давид)

3 = лучший вариант; 2 = средний; 1 = худший вариант.

По трехуровневой шкале, я считаю, что два исхода, ассоциируемые с побегом от Саула, являются средними (2) для обоих игроков. Это так, потому что если Давид убегает от преследующего его Саула и остается в бегах, нет решения их конфликта. С другой стороны, я считаю, что Саул выигрывает (3), если Давид не убегает и, как следствие, пленен (1); если Саул не преследует Давида и Давид остается в царстве, Давид будет прославлен (3), и Саул проиграет (1). Так что это игра, в которой есть либо победитель и проигравший, либо нет решения конфликта, в случае чего игра повторяется.　

Так как стратегический выбор Давида в этой игре следует за выбором Саула, их игра моделируется как игра 2×4, в которой Саул выбирает первым. Итоговая матрица для этой игры, показанная в таблице 7.2, обозначает, что у обоих игроков есть доминантная стратегия — преследовать (для Саула) и «око за око» (для Давида), и оканчивается отсутствием должного решения, что, как я полагаю, в точности описывает то, что на самом деле произошло в этой библейской игре.

Таблица 7.2. Итоговая матрица для побега Давида

Ключ:

(x, y) = (Саул, Давид)

3 = лучший вариант; 2 = средний; 1 = худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Решение конфликта Давида и Саула было близко. Саул и три тысячи человек в пылу преследования остановились неподалеку от пещеры; без их ведома Давид и его люди прятались внутри. Развернулась странная сцена:

Саул вошел внутрь, чтобы успокоиться. Давид и его люди сидели теперь в конце пещеры.

Люди Давида сказали ему: «Это день, о котором Господь сказал тебе: «Я доставлю врага твоего в руки твои; можешь сделать с ним все, что захочешь».

1 Царств 24:4-5

Давид не дал этой возможности ускользнуть:

Давид подошел и воровато отрезал полу одежды Саула. Но после Давид раскаивался в том, что отрезал полу одежды. Он сказал своим людям: «Господь запретил, чтобы я творил такое со своим господином — которого помазал Господь, — чтобы я поднимал на него руку, ибо он помазан Богом». Давид укорил своих людей и не дал им напасть на Саула.

1 Царств 24:5-8

После того как Саул вышел из пещеры, Давид окликнул его: «Господин мой царь!» (1 Царств 24:9). Саул оглянулся, и Давид распростерся перед удивленным Саулом:

Почему ты слушаешь людей, которые говорят: «Давид хочет причинить тебе зло»? Взгляни сам, как сегодня Господь доставил тебя в мои руки в пещеру. И хотя мне говорили убить тебя, я пожалел тебя; ибо я сказал: «Я не подниму руки на моего господина, ибо он помазан Господом». Пожалуйста, господин, взгляни внимательно на полу одежды в моей руке; ибо, когда я отрезал край твоей одежды, я не убил тебя. Ты просто должен увидеть, что я не сделал ничего дурного или мятежного, и я никогда не поступал с тобой дурно. Однако ты хочешь лишить меня жизни. Пусть Господь рассудит нас!

1 Царств 24:10-13

В конце Давид пообещал: «Моя рука никогда не поднимется на тебя» (1 Царств 24:13), и Саул с благодарностью ответил:

Ты прав, не я, ибо ты щедро поступил со мной, а я с тобой подло. Да, ты только что доказал, как щедро ты поступил со мной… Теперь я знаю, что ты будешь царем, и царство Израиля останется в твоих руках.

1 Царств 24:18-21

Так Саул, которого превзошел Давид, оказался способным достойно проигрывать. Однако в то же время он взял с Давида клятву, что тот пощадит его потомков, что отнюдь не делает его проигравшим!

Таблица 7.3. Игровое дерево противостояния Саула/Давида в пещере

Ключ:

(x, y) = (Давид, Саул)

3 = лучший вариант; 2 = средний; 1 = худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Финальный эпизод в конфликте Саула/Давида лучше всего смоделирован как игра с частичным конфликтом. Игровое дерево для этого эпизода показано в таблице 7.3. Давид сначала должен выбрать: убить ли или пощадить Саула; затем, отрезав полу его одежды, он может открыться Саулу и показать полу или не открываться; наконец, Саул может признать свою неправоту и попросить прощения для своих потомков, или снова искать отмщения.

При трехуровневой классификации лучший исход для обоих игроков — явно забыть о своих разногласиях (3, 3). Конфликт может продолжиться в двух случаях: если Давид не сможет открыться, показав Саулу край одежды; или Саул, осознав великодушие Давида, продолжит преследовать его. В обоих случаях я классифицирую исход как худший (1) для Давида, средний (2) для Саула, так как конфликт остается нерешенным. Это особенно чревато последствиями для Давида, который точно не хочет повторения игры.

Средний исход для Давида был бы убить Саула (2). Это решило бы конфликт, но Давид бы убил царя, который, как ему кажется, должен жить. Естественно, для Саула умереть от меча Давида было бы наихудшим исходом (1).

Двигаясь в обратном направлении от последнего хода Саула, его рациональным выбором будет признать свою неправоту, ведь вариант (3, 3) для него лучше, чем (1, 2). Давид, предвидя этот выбор, предпочел бы отрезать край одежды Саула и показать ему, ведь вариант (3, 3) предпочтительней для него, чем (1, 2) или (2, 1). Таким образом, вариант (3, 3) — это рациональный исход в этой игре, наиболее предпочитаемый ее игроками.

Только что описанный эпизод в конфликте Саула и Давида сигнализирует о важной перемене в самой природе игры, в которую они играют. Из-за театральных действий Давида в пещере, которыми он точно продемонстрировал, что не имеет желания убивать Саула, игра трансформировалась в игру с твердым соглашением, в которой игроки соглашаются на лучший (3) исход. Так что действия Давида повлекли удачный поворот событий для игроков, на который ни Бог, ни Самуил не хотели — или не могли — повлиять в ранней игре, в которую они играли против Саула. На самом деле эта ранняя игра отдавала клеветой и мстительностью, но сквозь настоящую игру проступает тепло и уважение со стороны Давида к пожалованной Богом царской власти (возможно, частично мотивированное страхом Божьего наказания за убийство царя). Ирония заключается в том, что Бог не ценит так же высоко святость Его пожалования Саулу царской власти, как Давид.

Есть нечто удивительное в том, что, в то время как Саул тяжело проклят Богом и Самуилом, Давид склоняется к тому, чтобы выказывать ему уважение, которого, как он думает, Саул заслуживает, несмотря на многочисленные покушения Саула на его жизнь. Почему же Давид так уважителен, даже подобострастен, по отношению к Саулу? В альтернативном варианте эпизода в пещере Давид, найдя Саула спящим в его лагере, более открыт в том, почему он хочет пощадить жизнь Саула:

«Не причиняйте ему зла! Никто не может безнаказанно наложить руки на избранника Господа». И Давид продолжил: «Если Бог есть, Он сам низложит его, или его время придет, и он умрет, или пойдет в битву и погибнет в ней».

1 Царств 26:9-10

Опрометчивое предсказание Давида оказывается абсолютно точным, потому что Саул в битве с филистимлянами, в которой Давид не принимал участия, был ранен лучниками. Ионафан и два других его сына были убиты, и Саул в отчаянии говорит своему оруженосцу:

Принеси свой меч и вонзи в меня, чтобы филистимляне не нашли меня и не надругались надо мной.

1 Царств 31:4

Когда оруженосец отказывается, Саул последним героическим жестом «схватил свой меч и упал на него» (1 Царств 31:4).

7.4. Заступничество Есфирь

Более спокойный вид конфликта показан в финальной истории царского конфликта, который я буду анализировать. В этом конфликте нет вызова царю Богом или человеческим соперником. Скорее, конфликт закручивается вокруг махинаций и мошенничества амбициозного придворного при царском дворе, настроенного разделаться с врагами.

После того как Артаксеркс, царь Персии, низложил царицу Астинь (их конфликт описан в разделе 8.4), в царстве был объявлен поиск красивой молодой девственницы, которая бы стала женой царя. Есфирь, которая потеряла обоих родителей и была воспитана своим дядей Мардохеем, была «ладно сложена и красива» (Есфирь 2:7). Когда ее привели к царю Артаксерксу, он

полюбил Есфирь больше всех других женщин, и она удостоилась его милости и благосклонности больше остальных девственниц. Так что он надел ей на голову царскую корону и сделал царицей вместо Астинь.

Есфирь 2:17

Есфирь была еврейкой, но по настоянию Мардохея она не открыла этого Артаксерксу. С другой стороны, когда Мардохей раскрыл заговор против царя, Есфирь не только рассказала об этом царю — что закончилось казнью заговорщиков, — но и что Мардохей был источником ее осведомленности; это «было записано в памятную книжку по желанию царя» (Есфирь 2:23).

Следующим появляется на сцене Аман, которому царь дал самый высокий пост при дворе. Все кланялись ему и выказывали почтение, кроме Мардохея.

Разгневанный Аман

побоялся поднять руку на одного Мардохея; когда ему сказали, к какому народу принадлежит Мардохей, он задумал разделаться со всеми иудеями, народом Мардохея, по всему царству Артаксеркса.

Есфирь 3:6

Рассказывая о своей обиде Артаксерксу, Аман превратил личное публичное оскорбление в общее обвинение всех иудеев в неповиновении:

Есть некий народ, распространенный и рассеянный среди других народов по всем провинциям твоего государства, чьи законы отличаются от законов других народов и которые не подчиняются царским законам; и не в интересах твоего величества терпеть их. Если это порадует твое величество, пусть издадут указ об их уничтожении, и я заплачу управляющим царской казной десять тысяч талантов серебром.

Есфирь 3:8-9

Царь не взял серебра, но позволил издать указ об уничтожении иудеев в назначенный день.

Великий плач поднялся среди иудеев. Мардохей в послании Есфири умолял ее «пойти к царю и воззвать к нему и заступиться перед ним за свой народ» (Есфирь 4:8). Но Есфирь испугалась за свою жизнь, потому что, как она объяснила Мардохею,

все придворные царя и все люди в царских провинциях знают, что если какой-нибудь человек, будь то мужчина или женщина, войдут к царю без приглашения, закон для него будет только один — его казнят. Только если царь протянет ему золотой скипетр, он может выжить. Последние тридцать дней меня не вызывали к царю.

Есфирь 4:11

Мардохей стал насмехаться, что Есфири действительно стоит бояться, но не по названным причинам:

Не думай, что из всех иудеев ты одна сохранишь жизнь, находясь во дворце царя. Наоборот, если ты будешь молчать, облегчение и избавление для иудеев при- , дут из другого места, в то время как тебя и дом твоего отца уничтожат.

Есфирь 4:13-14

К этому язвительному предупреждению Мардохей добавил, что возможно божественное провидение сыграло роль в том, что у Есфири сейчас царское положение:

И кто знает, может, ты достигла царского положения именно для того, чтобы помочь теперь в бедствии.

Есфирь 4:14

Прося о духовной помощи со стороны своего народа, Есфирь дала стоический ответ:

Иди, собери всех евреев которые живут в Сузахе (столице) и поститесь вместе со мной, не ешьте и не пейте в течение трех дней ни днем, ни ночью. Я и мои служанки будем соблюдать тот же пост. Потом я пойду к царю, хотя это и не по закону; и если мне суждено умереть, я умру.

Есфирь 4:16

Таблица 7.4. Исходная матрица для вмешательства Есфири

Ключ:

(x, y) = (Есфирь, Артаксеркс)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Стоицизм Есфирь, я должен признать, не лишен логики. Рассмотрим результаты игры, в которую она играла с Артаксерксом, которые показаны в исходной матрице в таблице 7.4. Очевидно, заступаясь перед царем, она выбрала рискованную стратегию. Но даже если она проиграет и будет убита царем, ее нельзя будет обвинить в том, что она не пыталась спасти свой народ. На самом деле для них она была бы мученицей, так что я рассматриваю неудачное вмешательство Есфири как почти лучший для нее вариант (3), ее наилучший исход, конечно, будет, если вмешательство закончится успешно (4).

Почти наихудший вариант (2) для Есфири был бы подвести своего дядю, при условии, что Амана остановят, ибо тогда она будет считаться трусливой за то, что не попыталась спасти иудеев. Наихудшим вариантом (1) для нее будет позволить свершиться уничтожению иудеев, ибо она не только впадет в немилость, если Амана не остановить, но и сама будет убита, как напомнил ей Мардохей.

Я думаю, что Артаксеркса не беспокоило бы уничтожение иудеев, если бы не вмешалась Есфирь, потому что у него не было особых сведений об иудеях. Конечно, если ему было известно о религии Есфири, Артаксеркс столкнулся бы с пугающим решением, позволить ли казнить ее или сделать для нее исключение. Но это не обеспокоило его, когда Аман пытался провернуть свой план, потоку что если бы Есфирь не вмешалась, он так и не узнал бы об истинном положении иудеев, тем более о том, что его царица одна из них. Соответственно, я расцениваю какое положение, когда Есфирь не вмешивается и Артаксеркс не отменяет приказ Амана, как лучший вариант для царя (4) — хотя бы пока он не узнает об истинном происхождении Есфири.

Почти лучшим вариантом для Артаксеркса (3) было бы поддержать Есфирь, которую он любил, после того, как она заступилась за иудеев. Почти худшим (2) было бы просто отменить приказ при отсутствии заступничества Есфири, ведь тогда царя сочли бы непоследовательным и слабым. Худшим вариантом для Атаксеркса (1) было бы не поддерживать Есфирь после вмешательства, потому что тогда он потерял бы не только вторую царицу, но и женщину, которую любил. Так в открытом противостоянии с Аманом, спровоцированным вмешательством Есфири, Есфирь выиграла бы — получила бы наилучший итог (4), — потому что для Артаксеркса вариант (3) в исходной матрице в таблице 7.4 лучше, чем (1).

Проблема с такой репрезентацией — или репрезентацией итоговой матрицы 2×4, в которой Есфирь действует первой (что не показано) в том, что если царь откажется протянуть Есфири золотой скипетр, для нее это будет концом игры. Так что несколько опрометчиво давать Есфири выбор: вмешиваться или нет, потому что этот выбор зависит не только от нее.

По этой причине, я полагаю, Есфирь попросила иудеев поститься за нее. Если она получит аудиенцию у царя,она не сомневается в своей способности убедить его в весомости причины, побудившей ее к этому. Однако она беспокоится, что он может не удостоить ее аудиенции, а может даже и убить ее за дерзость.

Я также думаю, что Есфирь беспокоилась, что, если она не будет действовать, иудеев могут спасти без ее помощи, как и предсказывал Мардохей, в случае чего ее промедление будет выглядеть эгоистичным и трусливым. Случись так, вторую колонку исходов в таблице 7.4, ассоциируемую с тем, что Артаксеркс не останавливает Амана, можно удалить из исходной матрицы. Можно сказать, что у Есфири были веские причины рассчитывать, что заговор Амана не удастся, даже если она промолчит. Имея выбор между вариантами (4) и (2) в первой колонке, Есфирь, очевидно, выбрала бы свою стратегию вмешаться, ассоциируемую с вариантом (4), впоследствии пожиная плоды того, что она действовала храбро и спасла свой народ и себя.

Но это вычисление, как и то, в котором Есфирь могла предвидеть итог открытого противостояния с Аманом, не совсем раскрывает всю сложность выбора Есфири. Как я уже обозначал, она не могла быть уверена даже в том, что царь удостоит ее аудиенции. В конце концов, уже прошло тридцать дней с тех пор, как она последний раз видела Артаксеркса.

То, что Есфирь, в конце концов, преодолела свои опасения, может быть приписано не столько ее характеру, сколько ее хитроумному расчету. Хотя ее оценка всей ситуации была верной, Есфирь была осторожна и сдержанна в применении своей стратегии:

На третий день Есфирь облачилась в царские одеяния и стояла во внутреннем дворе царского дворца, лицом к дворцу, пока царь сидел на троне в тронном зале лицом к входу во дворец. Как только царь увидел царицу Есфирь, стоящую во внутреннем дворе, она получила его благосклонность. Царь протянул ей золотой скипетр, который держал в руке, и Есфирь приблизилась и дотронулась до верхушки скипетра. «Чем ты обеспокоена, царица Есфирь? — спросил царь. — И какова твоя просьба? Даже если ты хочешь полцарства, ты получишь его». «Если это порадует ваше величество, — ответила Есфирь, — пусть ваше величество и Аман придут ко мне на пир, который я приготовила для него!».

Есфирь 5:1-4

Все еще отказываясь открыть свои желания, Есфирь шла окольными путями:

На пиру царь спросил Есфирь: «Чего ты хочешь? Ты получишь это. Какова твоя просьба? Даже если это полцарства, она будет исполнена». «Мое желание — ответила Есфирь, — моя просьба — если ваше величество милостиво ко мне, если ваше величество хочет выполнить мою просьбу и исполнить мое желание — пусть ваше величество и Аман придут на пир, который я для них приготовлю, и завтра я последую велению вашего величества».

Есфирь 5:6-8

Так нагнетается напряжение, пока Есфирь напитками и очарованием готовит основу для унижения Амана. Аман сначала польщен, потом рассержен:

В тот день Аман ушел счастливый и беззаботный. Но когда Аман увидел Мардохея у ворот дворца, и Мардохей не поднялся и даже не пошевелился при его приближении, Аман преисполнился ярости. Тем не менее, Аман овладел собой и пошел домой.

Есфирь 5:9-10

Несмотря на гнев на Мардохея за его грубость и высокомерие, Аман похвастался своей жене приглашением на пир к царице Есфирь. Она и друзья Амана посоветовали ему Поставить кол высотой в пятьдесят локтей и посоветовать царю в день пира посадить Мардохея на кол.

Затем, возможно, благодаря божественному вмешательству, произошло замечательное совпадение. Царь не мог заснуть, и приказал, чтобы ему почитали памятную книгу записей, ему было сказано, что Мардохея не почтили за спасение его жизни от заговорщиков.

Когда Аман на следующий день пришел ко двору, царь спросил его:

«Что должно быть сделано для человека, которого царь желает почтить?» Аман сказал себе: «Кого мог бы желать почтить царь, кроме меня?».

Есфирь 6:6

Тогда Аман ответил, что такого человека нужно одеть в царские одежды и корону и провезти на царской лошади по городской площади, провозглашая:

Вот какая честь человеку, которого царь хочет почтить!

Есфирь 6:9

Тогда царь сказал ошеломленному Аману:

Возьми наряд и лошадь, как ты сказал, и поступи так с Мардохеем, который сидит у царских ворот. Не пропусти ничего из того, что ты предложил.

Есфирь 6:10

Конец Амана был близок. На втором пиру за вином царь повторил свой вопрос о желании Есфири. Наконец она была готова сбросить бомбу:

Если ваше величество сделает мне одолжение, и если ваше величество не против, пусть мне и моему народу подарят жизнь. Ибо нас продали, меня и мой народ, чтобы убить, уничтожить, стереть с лица земли. Ибо если бы нас просто продали как невольников и невольниц, я бы молчала, ибо противник не стоит того, чтобы беспокоить из-за него царя.

Тогда Артаксеркс спросил Есфирь: «Кто он и где он, тот, кто посмел сделать это?» «Противник и враг, — ответила Есфирь, — это злобный Аман!».

Есфирь 7:3-6

Царь в ярости покинул пир, оставив перепуганного Амана вымаливать жизнь у Есфирь. Когда царь вернулся, Аман по неосторожности подорвал свое и без того шаткое положение:

Аман распростерся на ложе, на которое облокотилась Есфирь. «Он, что, хочет надругаться над царицей в моем же дворце?» — закричал царь. Слова царя еще не успели слететь с губ, как лицо Амана побелело от страха. Тогда Гарбона, один из евнухов царя, сказал: «Больше того, у дома Амана стоит кол высотою в пятьдесят локтей, который Аман соорудил для Мардохея — человека, чьи слова спасли царя». «Посадите его на этот кол!» — приказал царь. И они посадили Амана на кол, который он поставил для Мардохея, и ярость царя утихла.

Есфирь 7:8-10

Для любого человека с чувством юмора этот сорт библейской справедливости — попасться в собственную ловушку — трудно оспорить. Но как часто случается в Библии, дело не заканчивается счастливо для евреев.

В то время как Мардохей «имел большую власть во дворце» (Есфирь 9:4), сообщается, что

иудеи подняли меч на врагов, убивая и разрушая; они дали волю своим чувствам.

Есфирь 9:5

В бойню были вовлечены десять сыновей Амана, которых посадили на кол, который воздвиг Аман.

Закрученный сюжет и жестокая ирония этой истории слишком удивительны, чтобы верить ей — и, следовательно, моделировать серьезную игру, разыгранную рациональными игроками. Я не могу найти никакого теоретико-игрового объяснения тому, например, что Мардохея с самого начала не наградили за хороший поступок в отношении царя, чтобы вспомнить о нем в тот день, когда Аман наметил его казнь. Так же как нет ничего рационального в наставлении Мардохея утаить еврейское происхождение Есфири в тот день, когда она стала новой царицей. Определенно, сюжет строится на незнании Артаксерксом до самого конца положения Есфири, но причина такой скрытности Мардохея остается тайной.

Необъяснимые совпадения и случайные события в истории Есфири могут быть следствием божественного вмешательства. Однако Бог нигде не упоминается в ветхозаветной версии Есфири, хотя менее светская греческая вер сия в Апокрифах к Библии неоднократно ссылается на Него.

Что подлежит естественному объяснению в Книге Есфири, так это решение Есфири приблизиться к Артаксерксу. Я употребляю слово «приблизиться» вместо «заступиться», как используется в таблице 7.4 в исходной матрице, потому что Есфирь благоразумно ждала во дворе, чтобы Артаксеркс заметил ее и пригласил предстать перед ним.

С ее стороны это кажется мне хорошо продуманным ходом, убедиться, что царь не будет оскорблен, если она войдет к нему. Только после того, как она скромно вошла, Есфирь решила, что «заступничество» будет уместным, и решила, как подготовить его.

Царь казался очарованным и Есфирью, ее деликатным приближением. (Для сравнения, именно дерзость Астинь, как я раскрою в разделе 8.4, Артаксеркс не мог выносить в своей бывшей царице.) Приняв Есфирь, Артаксеркс тут же пообещал ей все вплоть до половины царства, но Есфирь мягко отказалась от этого. Позволив Артаксерксу несколько раз повторить свое предложение, когда Есфирь, наконец, сообщила, от какого подлеца она желает избавиться, отказаться уже не представлялось возможным.

Таким образом, Есфирь мастерски использовала свое женское очарование. Она знала, что царь предпочитает покорную царицу, и она в совершенстве сыграла эту роль. В глубине души, мне кажется, что Есфирь была хитра и была твердым орешком, и царь, как мне кажется, ценил и эти качества.

После того как она попотчевала царя вином и приятными разговорами, трудно представить, чтобы заступничество Есфири не удалось. Я нахожу не таким уж невероятным предположение, что Есфирь сама подставила Амана по возвращении царя после второго пира, поощряя его принять компрометирующее положение на ее ложе рядом с ней.

В таком случае, обожаемая Артаксерксом царица также была коварным игроком, глубоко продумывающим свои ходы. В отличие от бестактного Мардохея, который продолжал постоянно насмехаться над Аманом, Есфирь продемонстрировала, как тактичность может взять верх, подготовив путь для заступничества за себя и свой народ иудеев. Таким образом, Есфирь получила и независимость от своего дяди, придерживаясь его наставлений и следуя его совету заступиться за иудеев.

7.5. Заключение

В начале этой главы я предположил, что нет ничего отличительного в царских конфликтах: человеческие эмоции одинаковы и у царей, и у особ нецарского происхождения. Я бы только добавил здесь, если мораль еще не ясна, что Бога — по крайней мере, когда речь идет о Его эмоциях — не стоит исключать из царского или нецарского конфликта.

Яростная ревность Бога к Саулу, получившему доступ к царству Израиля, была бы более понятной, если бы Он противостоял Саулу с самого начала. Но ведь на самом деле Саул был избран Богом за его общее превосходство и впечатляющие физические данные. Очевидно, эти качества сделали его реальной угрозой для обоих — Бога и Самуила, чьих сыновей отвергли и не избрали в качестве судий. Примечательно, что, когда Бог позднее избирает Давида для наследования трона, Самуил высказывается по поводу неблагородных внешних качеств:

Не обращай внимания на его внешность или положение, ибо я отклонил его. Ибо не так, как видит человек, (видит Господь); человек видит только видимое, А Господь смотрит прямо в сердце.

1 Царств 16:7

Любопытно, что чистое сердце Саула не принимается во внимание, когда он нарушает закон, но не дух приказа Божьего уничтожить амаликитян.

Бог также чувствует себя отвергнутым, потому что в первый раз Его избранный народ попросил себе царя. Более того, то, что они высказали эту просьбу просто, чтобы подражать другим народам, отнюдь не льстило Богу.

Высказанное желание израильтян иметь царя и их последующие мысли также вдохновили Бога и Самуила на заговор против Саула. Если бы мысли израильтян были постоянными, или если бы они были не так переменчивы, они могли бы удержать или помешать ухищрениям против нового царя.

Ко всем горестям Саула добавлялось также его собственное беспокойство о том, чтобы угодить народу. Пойманный в западню между недовольством зарода и приказаниями Бога и Самуила, он находился в особо сложном положении.

В своей затяжной борьбе с Давидом всплывает наружу собственная ревность Саула. Хотя Давид пытался держать под контролем насланного Богом на Саула злого духа, его военные подвиги еще больше разъяряли Саула. То же самое было и с его сыном Ионафаном, который разрывался между семейной верностью и крепкой дружбой с Давидом. Что меня удивляет, так это то, что во всех этих разъедающих отношениях и всех последующих трудностях Давида все конфликтующие стороны были примирены одним (не фатальным) ударом его меча. Неудивительно, что Бог был благосклонен к нему, возможно, Он видел в нем второго Моисея!

В истории с Есфирью нет Моисея, или какого-нибудь злого и мстительного Бога. Вместо этого есть женское воплощение красоты и очарования — а также тактичности и смелости. То, как тонко Есфирь использует эти качества в отношениях с Артаксерксом и борьбе с Аманом, оставляет Амана уничтоженным. Ирония того, как Артаксеркс расправляется со своим любимым придворным, делает сюжет еще более сказочным. Но, как я попытался показать, скрытое объяснение действий Есфири не трудно понять и признать возможным.

Если царский конфликт и отличается чем-то, то это тем, что он более последователен, чем обычные конфликты, которые выпадают на долю некоторых людей. Вот почему я думаю, что его стоит отличать, даже если это лишь еще одно проявление обычной борьбы, которую ведут люди.

8. Конфликт между полами

8.1. Введение

Все примеры конфликтов, которые я анализировал в главе 4, включали единоутробных братьев, за исключением конфликта поколений братьями Иосифа и их отцом Иаковом (раздел 4.4). Другие примеры семейных конфликтов, которых я касался, включают конфликт между двумя братьями Моисеем и Аароном (раздел 5.6), отцом и сыном, Саулом и Ионафаном, и дядей и племянницей, Мардохеем и Есфирью (раздел 7.4).

Семейные конфликты между мужем и женой также обычное явление для Ветхого Завета; я уже обсуждал одно проявление такого конфликта в различных играх, которые вовлекали Адама и Еву (глава 1) и Есфирь и Артаксеркса (глава 7). Однако семья это не только сцена, на которой возникают конфликты между полами. Такой конфликт может также включать и неженатых мужчин и женщин, или третью сторону, которая разрушает отношения между мужем и женой.

Побуждение к борьбе между полами может не иметь ничего общего с различиями между полами. В двух из трех конфликтах, проанализированных в этой главе, подстрекательство к конфликту происходит из отношений между мужчиной и женщиной, в одном случае включающих требование платы за услуги, в другом предложение денег за некоторые сведения. Даже третий конфликт мог возникнуть по другим причинам, чем несовместимость полов, ведь в него также вовлечены царские прерогативы.

Одно общее свойство у всех трех конфликтов, которые я буду анализировать в этой главе, кроме того, что они все включают мужчин и женщин, которые не в ладах друг с другом, это явное притяжение полов. Это притяжение может быть обоюдным, как в случае между Давидом и Абигаль, у которых получилось уничтожить мужа Абигаль Навала, в любовном треугольнике, в котором любовники противостоят мужу. Но любовь может быть и неразделенной, как любовь Самсона к Далиле и Артаксеркса к Астинь. Примечательно, что в последних двух битвах между полами именно женщины провоцируют конфликт и побеждают в нем, во всяком случае временно.

Но существует также более долгосрочная справедливость и для мужчин: Самсон отомстил своим противникам, а Артаксеркс, как я уже показал (раздел 7.4), нашел новую, более приятную жену в Есфири, после наказания Астини. В последнем разделе этой главы я дам оценку применения этих исходов к рациональному ходу игр, в которых выборы зависят от связей между полами, превратности которых связывают персонажей.

8.2. Любовный треугольник: Навал, Абигаль и Давид

После примирения с Саулом в пещере Давид вернулся в пустыню и познакомился с очень богатым человеком, чьих пастухов он и его люди оставили в покое:

Имя человека было Навал, а его жену звали Абигаль. Женщина была умная и красивая, но мужчина, потомок Халева, был грубым человеком и злодеем.

1 Царств 25:3

Давид послал десять молодых людей, чтобы поприветствовать Навала. Но Давид также попросил что-нибудь взамен за то, что он будет защищать его пастухов, или, по крайней мере, за то, что он не будет трогать их:

Прими этих молодых людей любезно, ибо мы пришли по торжественному поводу. Пожалуйста, дай твоим слугам и твоему сыну Давиду, что сможешь.

1 Царств 25:8

Когда Навал проигнорировал эту просьбу, Давид собрал четыре сотни людей и приготовился к битве. Хотя сначала один из его людей подошел к Абигаль, проклиная ее «отвратительного» (1 Царств 25:17) мужа, и пообещал, что его семью уничтожат. Перепуганная Абигаль без ведома Навала спешно собрала подарки для Давида, который поклялся, что не оставит к утру «ни единого живого человека» (1 Царств 25:22) Навала.

Когда Абигаль пришла к Давиду, она

быстро спешилась с осла и склонила лицо до самой земли, кланяясь Давиду. Распростершись у его ног, она взмолилась: «Обвиняй меня, мой господин, но позволь твоей служанке говорить с тобой; выслушай мольбу твоей служанки. Пожалуйста, мой господин, не обращай внимания на этого дерзкого Навала. Ведь он лишь то, что говорит за него его имя. Его имя означает «невежа», невежа он и есть».

1 Царств 25:23-25

Абигаль отдала Давиду подарки и сказала ему, что поскольку Бог хранит его, кровопролитие излишне. Давид возблагодарил Бога за то, что Он послал ее к нему, и поблагодарил Абигаль за «предусмотрительность» (1 Царств 25:33), отменив свою атаку:

Благословен будь Господь, Бог Израилев, который сегодня послал тебя ко мне на встречу! Да благословенна твоя предусмотрительность, и ты сама, за то, что удержала меня от поисков возмездия в крови моими же руками… Смело возвращайся домой. Знай, я внял твоей мольбе и уважил твое желание.

1 Царств 25:32-35

Следующий этап игры происходит, когда Абигаль предстает перед мужем с правдой о своем появлении перед Давидом:

Когда Абигаль пришла домой к Навалу, он как раз обедал дома, и его обед был достоин царя; Навал был в веселом расположении и сильно пьян, так что она ничего не говорила ему до утра. На следующее утро, когда Навал протрезвел от вина, его жена рассказала ему обо всем, что произошло; и его веселье умерло в нем, и он стал как камень. Через десять дней Господь поразил Навала, и он умер.

1 Царств 25:36-38

Если это не выглядит как божественное вмешательство, то как относиться к сказочному концу этой истории:

Давид послал посланцев с предложением женитьбы, чтобы взять Абигаль в жены.

1 Царств 25:39

Я рискну сказать, что никто не был бы в восторге от того, как Абигаль приняла предложение Давида:

Она тут же склонилась до земли и сказала: «Твоя служанка готова служить тебе и омывать ноги слуг моего господина».

1 Царств 25:41

Если можно отбросить самые фантастичные элементы этой истории, я полагаю, что под ее поверхностью лежит серьезная игра. Несомненно, Абигаль несчастна в своем браке. Она питает отвращение к Навалу. Так что услышав, что Давид собирается отомстить Навалу за нанесенную обиду, она не задумывается над тем, чтобы взять дело в свои руки. Без согласия Навала она предугадывает первый ход Давида — внять ее просьбе или нет, — показанный в игровом древе в таблице 8.1.

Таблица 8.1. Игровое древо сговора Давида и Абигаль

Ключ:

(x, y) = (Давид, Саул)

3 = лучший вариант; 2 = средний; 1 = худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Если Давид прислушивается к просьбе Абигаль, она может либо поставить Навала в известность о своем заступничестве перед Давидом или молчать. В то время, как Абигаль знает, что Давид уже согласился спасти ее, ее «отвратительный» (1 Царств 25:2-17) муж остается для нее занозой в боку. Выставляя напоказ свой успех с Давидом и умаляя достоинства Навала, я считаю, что Абигаль пыталась спровоцировать его смерть.

В конце концов, когда Навал сходит со сцены, Давид мог выбирать, делать ли ему предложение красивой женщине, которая так очаровала его, или нет. Поскольку та была вдова, такое поведение больше не было непристойным, тем более, не было непристойным для Абигаль принять предложение Давида.

Я полагаю, что предпочтения Давида и Абигаль из четырех различных исходов, показанных в таблице 8.1, совпадали. Они оба больше всего предпочитали женитьбу (4), если бы Давид не сделал предложение, тогда их перспективы были бы менее определенными, так что я рассматриваю этот исход как почти лучший (3). Хуже было бы, если бы Абигаль не поставила Навала в известность о своей неверности ему (2); хотя для Навала было не самым страшным быть обманутым таким образом, это не было бы лучшим вариантом и для Давида и Абигаль, которым пришлось бы иметь с ним дело.

Я думаю, наихудший вариант для Давида и Абигаль получился бы, если бы Давид отверг просьбу Абигаль с самого начала, потому что Давид был бы охвачен чувством вины за то, что «искал возмездия в кровопролитии» (1 Царств 25:33), что могло бы омрачить его последующее царствование. Абигаль, вероятно, была бы убита вместе с Навалом за высокомерие своего мужа, и, естественно, Давид не смог бы жениться на женщине, которая увлекла его.

Поднимаясь вверх по игровому древу в таблице 8.1, легко вычислить, что рациональный исход для Давида и Абигаль — пожениться, который также является наилучшим вариантом (4) для обоих игроков в этой игре с абсолютным соглашением (сравните с игрой абсолютного конфликта и частичного конфликта, определение которых дается в разделах 2.4 и 2.5). Выборы, которые привели к этому блаженному, хотя и зависимому, состоянию Абигаль, включают также то, что она обвела Давида вокруг пальца, заставив отказаться от уничтожения Навала и его семьи, а затем и уничтожение самого Навала.

Библия особенно не сообщает, что Давид был соблазнен Абигаль, но сама она не кажется далекой от такой затеи. То, что она управляла Давидом, становится ясно из его заявления:

Ибо так же верно, как то, что есть Господь, Бог Израиля — который удержал меня от причинения тебе зла, — если бы ты не пришла ко мне так быстро, ни один человек из колена Навала не дожил бы до рассвета.

1 Царств 25-34

Что в итоге завоевывает Давида, я думаю, это умелая комбинация мольбы и лести со стороны Абигаль при их первой встрече. Особенно после того, как Абигаль сказала Давиду, что Бог «отшвырнет жизни твоих врагов как из пращи» (1 Царств 25:29), для него было логичным поверить, что Навала, которого Абигаль уже окрестила «отвратительным», скоро не станет. (Таким образом, Давид мог предугадать последующие ходы в игре, что лежит в основе моего предположения о рациональном выборе, показанном в таблице 8.1.) Абигаль оставалось только нанести смертельный удар гордости своего мужа.

Хотя красота Абигаль была фактором, способствующим завоеванию Давида, она все еще была вынуждена прояснять ситуацию и напоминать Давиду, что его будущее процветание и ее спасение были неразрывно связаны.

И когда Господь будет благоволить к моему господину, вспомни свою служанку.

1 Царств 25:31

В совокупности, я думаю, ошеломляющая красота Абигаль и вынужденная логика сломили сопротивление Давида.

Когда все успокоилось после смерти Навала, ничто не стояло на пути Давида и Абигаль. Я считаю, что несправедливо характеризовать их как «заговорщиков», потому что они действовали окольными путями. Разве предложение Давида о «защите» Навала не вежливая форма вымогательства? Навал, несмотря на известную темную репутацию, не нарушал никакого предыдущего соглашения.

Что касается Абигаль, если она буквально и не убила Навала, то сделала почти все, чтобы выставить его слабаком и глупцом. Пораженный осознанием этого, Навал должен был почувствовать себя так, как и рассчитывали Давид и Абигаль. Я думаю, что Навал имел смысл в том, чтобы в самом начале спросить людей Давида:

Должен ли я взять свой хлеб и воду и мясо, которое я забил для своих собственных стригальщиков, и отдать их людям, которые пришли, я даже не знаю откуда?

1 Царств 25:11

Хотя Навал, возможно, и был пьяницей и плохим мужем, по моему мнению, с ним подло поступили, когда он отказался подчиниться недоброжелательному Давиду, а позднее пал жертвой расчетливой Абигаль. Бог ничего не говорил сам по этому поводу, но Давид видит Его влияние в счастливом разрешении проблемы с Навалом:

Когда Давид услышал, что Навал мертв, он сказал: «Благословен будь Господь, который рассчитался с Навалом за его обиды и удержал Своего слугу от дурного поступка. Господь наказал Навала за его дурной поступок.

1 Царств 25:39

Я не могу сказать, что эта лесть Богу заслуженна, но я бы также поспорил, что факты этой истории согласуются с существованием любовного треугольника, в котором для двух (потенциальных) любовников рационально избавиться от мужа — независимо от роли, которую мог играть Бог.

8.3. Месть Самсона

Как и рождение Исава и Иакова (раздел 4.3), рождение Самсона тоже прошло при участии Бога, чей ангел предсказал:

Он будет первым, кто избавит Израиль от филистимлян.

Книга судей 13:5

Это чудесное рождение произошло, когда израильтяне были в обычном бедственном положении, с ожидаемыми результатами:

Израильтяне снова сделали то, что было обидно для Бога, и Бог отдал их в руки филистимлян на сорок лет.

Книга судей 13:1

Когда Самсон вырос, он быстро выказал плотские желания, которые были вполне обычными:

Однажды Самсон пошел в Гимну; и пока он был в Гимне, он заметил одну девушку среди филистимлянок. По возвращении он сказал отцу и матери: «Я заметил одну девицу среди филистимлянок в Гимне; пожалуйста, посватайте ее мне в жены». Отец и мать сказали ему: «Разве нет никого среди дочерей твоего собственного народа, что ты должен идти и выбирать жену среди подлых филистимлян?»

Книга судей 14:1-3

Самсон очень сердито вел себя с отцом, хотя Библия объясняет, что Бог определенно управлял событиями:

Но Самсон ответил отцу: «Приведите мне эту, ибо она та, кто мне по сердцу». Отец и мать не знали, что этого хотел Бог: Он искал повод против филистимлян, ибо филистимляне правили израильтянами в то время.

Книга судей 14:3-4

Женщина действительно понравилась Самсону, и он взял ее в жены. На пиру Самсон загадал загадку, которая всех озадачила, и гости обратились к жене Самсона за помощью:

Заставь своего мужа дать разгадку; иначе мы подожжем тебя и дом твоего отца; разве вы пригласили нас сюда, чтобы обобрать?

Книга судей 14:15

Жена Самсона была напугана и обвинила мужа в том, что он не любит ее, и даже ненавидит. Сначала Самсон отказывался сказать жене отгадку, но так как она

продолжала изводить его слезами… на седьмой день он сказал ей, потому что она его вынудила.

Книга судей 14:17

Рассерженный всей суматохой, Самсон «в ярости ушел в дом своего отца».

Книга судей 14:19

По иронии судьбы

Жена Самсона впоследствии вышла замуж за одного из его друзей, бывших на свадьбе.

Книга судей 14:20

Самсон второй раз задумался над тем, чтобы уйти от жены. Когда отец жены сказал ему, что уже поздно переигрывать, Самсон впал в ярость и объявил:

Теперь филистимляне не должны винить меня за зло, которое я причиню им.

Книга судей 15:3

Опустошив их поля и виноградники, Самсон выиграл пару битв с ними. Среди жертв этих зверств были бывшая жена Самсона и тесть, которых сожгли сами же филистимляне.

Самсон вышел из этих битв с репутацией жестокого воина нечеловеческой силы. Это помогало ему как судье Израиля двадцать лет. Самсон также укрепил свою репутацию плотского человека связями с проститутками и постоянными флиртами.

Эти факты ранней биографии Самсона помогают понять его необдуманное поведение на последней, фатальной встрече с женщиной по имени Далила. Она была филистимлянкой, в которую влюбился Самсон.

Очевидно, любовь Самсона к Далиле не была взаимной. Скорее Далила была готова послужить приманкой для Самсона за должную плату. Старейшины филистимлян предложили ей:

Заставь его и выясни, что делает его таким сильным и как мы можем победить его, свяжи его и сделай беспомощным; и мы каждый дадим тебе одиннадцать сотен шекелей серебром.

Книга судей 16:5

Согласившись, Далила спросила Самсона:

Скажи мне, что делает тебя таким сильным? И как тебя можно связать, чтобы ты стал беспомощным?

Книга судей 16:6

Самсон ответил:

Если бы меня связали семью свежими сухожилиями, которые еще не высохли, я стану слаб, как обычный человек.

Книга судей 16:7

Когда Далила связала Самсона так, как он научил ее, она спрятала людей во внутренней комнате и закричала: «Самсон, филистимляне здесь!» (Книга судей 16:9). Ложь Самсона быстро стала очевидной:

Когда он разорвал сухожилия так же легко, как пучки льна разрываются от прикосновения огня. И секрет его силы остался неизвестным.

Тогда Далила сказала Самсону: «О, ты обманул меня; ты солгал мне! Скажи же, как можно тебя связать».

Книга судей 16:9-10

Дважды Самсон давал Далиле неверную информацию об источнике своей силы, и она все больше отчаивалась от его обмана. В раздражении Далила воскликнула:

«Как ты можешь говорить, что любишь меня, если ты мне не доверяешь? Три раза ты уже обманывал меня и не говорил, что делает тебя таким сильным». Наконец после того, как она извела его и надавила на него, он до смерти устал и доверил ей все.

Книга судей 16:15-17

Секрет, конечно, крылся в длинных волосах Самсона. Когда он рассказал об этом Далиле, и она обрезала их, пока он спал, пришло время держать ответ, когда он проснулся:

Ибо он не знал, что Господь отвернулся от него. Филистимляне схватили его и выкололи глаза. Они привели его в Газу и заковали в бронзовые цепи, и он стал молотить зерно в темнице. После того как его волосы были обрезаны, они снова начали отрастать.

Книга судей 16:20-22

Так что бомба замедленного действия была запущена. Развязка наступает, когда Самсона делают объектом издевательств и насмешек на большом празднике филистимлян:

Они поставили его между колоннами. И сказал Самсон мальчику, который водил его за руку: «Отойди от меня и поставь меня к колоннам, на которых держится храм, чтобы, я мог опереться на них». Храм был полон мужчин и женщин: все знатные филистимляне были там, и около трех тысяч мужчин и женщин с крыши смотрели, как танцует Самсон. Затем Самсон воззвал к Господу: «О Господи Боже! Пожалуйста, вспомни меня, и дай мне силу хотя бы на этот раз отомстить филистимлянам за мои оба глаза».

Книга судей 16:25-28

Самсон, когда его сила вновь вернулась к нему, отомстил своим тюремщикам, и не было в Библии похожего возмездия, ведь Самсон обрек на гибель и себя вместе с филистимлянами:

Он обхватил две средние колонны, на которых держался храм, одну левой рукой, другую правой и оперся на них; Самсон закричал: «Пусть я умру вместе с филистимлянами!» и потянул изо всей силы. Храм рухнул вниз на знать и людей, которые были внутри. Те, которые были убиты им, когда он умирал, превзошли числом убитых им при жизни.

Книга судей 16:29-30

Как и в мести Есфири и Мардохея Аману (раздел 7.4), в этой смене ролей также есть ирония — жертва становится победителем. Однако я бы не предполагал, что такой заядлый воин как Самсон, планировал собственное унижение и насмешки над собой, только чтобы обеспечить себе дальнейшую возможность массовой мести филистимлянам. Возможно, это входило в планы Бога, как намекнул ангел при рождении Самсона. Это мнение укрепляет более откровенная ссылка на то, что Бог «искал повод против филистимлян» (Книга судей 14:4).

По мне так эти предзнаменования о вмешательстве созданы для дидактических целей. Они не являются центральными в повествовании, которое довольно неплохо разворачивается и без приведенных уроков.

Эти дидактические ссылки представляют другую проблему: явное вмешательство Бога еще раз вступает в противоречие со свободной волей человека, которой он обладает (см. раздел 2.3). Кроме того, если Бог играет в какую-то скрытую игру, почему Он так хочет помочь израильтянам после того, как Библия сообщает, что Он отдал их в руки филистимлян? Короче говоря, доказательства того, что Бог преследует свои цели и контролирует события, достаточно путаные. Для сравнения, я думаю, что поведение Самсона как свирепого воина и ненасытного любовника вполне вероятно и согласованно. Возможно, иногда сила Самсона преувеличена, как когда сообщается, что он убил тысячу человек челюстью осла. Другие случаи из его жизни, например, как разрывание льва на куски, также являются изумительными подвигами, но в действительности, они не больше, чем обычные гиперболы, которые можно найти в Библии. Безусловно, чудесные подвиги, независимо от того, вдохновлены они Богом или нет, добавляют драматичности в эти истории, но мне кажется, рациональная интерпретация не зависит от того, можно ли объяснить их обычными словами.

Невероятная сила Самсона и ее источник кажутся запредельными для человека, а вот в его страсть к женщинам не так уж трудно поверить. Как показывает история его взрослой жизни, Самсон желал многих женщин, и Далила была не первой, на чьи уговоры он поддался. Когда он уступил своей жене после того, как она изводила его несколько дней, модель была построена: он не скрыл бы информации, если бы поблизости оказалась подходящая женщина, чтобы выведать ее. Если с филистимлянами Самсон сражался как враг, то он готов был, чтобы его обезоруживали женщины, которых он страстно желал.

Таблица 8.2. Исходная матрица принуждения Самсона

Ключ:

(x, у) = (Далила, Самсон)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Исходная матрица игры, в которую Самсон играл с Далилой, показана в таблице 8.2. После того как она разожгла желание в Самсоне, Далила могла воспользоваться этим, чтобы выведать секрет его силы или не выведывать, надеясь, что рано или поздно все и так раскроется. Самсон, в свою очередь, мог или раскрыть секрет или не раскрыть. Рассмотрим исходы для каждой пары стратегических выборов:

Самсон неуступчив, Далила настаивает (3, 3): почти наилучший исход для обоих игроков, потому что, хотя Далила предпочла бы не выведывать ничего (если Самсон сам расскажет) и Самсон предпочел бы не поддаваться (если Далила не выведывает), Далила идет своим путем и Самсон избегает дальнейших недомолвок.

Самсон молчит, Далила расстроена (1, 1): наихудший исход для обоих игроков, потому что Самсон не признается, а Далила расстроена в попытке узнать секрет Самсона.

Самсон идет ей навстречу, Далила счастлива (4, 2): почти худший вариант для Самсона, потому что он выдает свой секрет без веских причин; наилучший исход для Далилы, потому что она узнает секрет Самсона и не надоедает ему.

Самсон не поддается, Далила несчастна (2, 4): наилучший исход для Самсона, потому что Самсон сохраняет секрет; почти худший исход для Далилы, потому что Самсон удерживает в тайне свой секрет, хотя она и не оставляет попыток узнать его.

Я вкратце рассмотрю организацию предпочтений Далилы.

Таблица 8.3. Итоговая матрица принуждения Самсона

Ключ:

(x, у) = (Далила, Самсон)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Итоговая матрица этой игры 2×4 показана в таблице 8.3, где предполагается, что Далила делает первый ход, а Самсон отвечает на ее выбор стратегии. Предвидя выбор стратегической доминанты Самсона «око за око» (Т/Т'), Далила предпочла бы выпытать у Самсона секрет (N), так как для нее вариант (3) в колонке Самсона «око за око» предпочтительней, чем (2). Это подразумевает, что Самсон предпочтет рассказать секрет своей силы, результатом будет исход (3, 3), почти лучший результат для обоих игроков, который и получился на самом деле.

Я полагаю, что в этой игре Самсон не предвидел, что ему выколют глаза и высмеют как глупца перед филистимлянами. С другой стороны, если он был способен позднее уничтожить тысячи филистимлян и положить конец своему унижению, вполне справедливо охарактеризовать развязку истории как почти наилучшую для Самсона. Возможно, Самсон и предвидел, что поддаться Далиле — значит нажить себе проблем, но он никогда не предвидел, что его выбор закончится поношением, пытками и, в итоге, смертью.

Хотя он выдал свой секрет вероломной Далиле, Самсон явно так и не добился ее любви, хотя, кажется, этого он и хотел больше всего. На самом деле, Далила аргументировала молчание Самсона тем, что он не любит ее, потому что не доверяет. Что оставалось Самсону — прекратить подобные заявления и доказать свою любовь, выполнив ее просьбу, даже если это пророчило беду?

Что же до предпочтений Далилы, я думаю, трудно не согласиться с предположением, что ее два наилучших исхода ассоциируются с тем, что Самсон расскажет свой секрет. Однако я менее уверен насчет порядка ее предпочтений среди двух наихудших исходов. Мне кажется, в противоположность репрезентациям, данным в таблицах 8.2 и 8.3, что Далила могла бы предпочесть выведать все у Самсона, чем в конце он бы отверг ее. Ведь даже если бы у нее не получилось вызнать секрет Самсона, Далила чувствовала бы себя гораздо лучше, совершив попытку, чем, вообще не предпринимая никаких попыток.

Если это так, тогда варианты (2) и (1) взаимозаменяемы для Далилы в исходной и итоговой матрицах в таблицах 8.2 и 8.3. Этот поворот ничего не изменил бы в рациональном исходе (3, 3) в итоговой матрице 8.3: стратегия Самсона «око за око» осталась бы доминирующей; Далила, однако, предвидя выбор Самсона, предпочла бы вариант (3) варианту (1) (вместо (2)). Так что альтернативное предположение о предпочтениях игроков все равно говорит о фактических выборах игроков в этой игре, делая исход (3, 3) рациональным.

Неисправимая слабость Самсона к женщинам, которых он любил, резко контрастирует с его силой как воина и судьи Израиля. В последней истории конфликта полов этот контраст не так ярко выражен, хотя любовь к женщине почти преобладает над политическими суждениями мужчины.

8.4. Низложение царицы Астинь

Прежде чем избавиться от Амана (раздел 7.4), царь Артаксеркс столкнулся с личными трудностями в своем собственном доме. В третий год его правления он и его царица, Астинь, давали пир для мужчин и женщин соответственно, в Сузахе, столице государства.

На седьмой день пира, когда царь был «пьян от вина» (Есфирь 1:10), он приказал своим семи евнухам

привести царицу Астинь в царской диадеме, чтобы продемонстрировать ее красоту людям и чиновникам; ибо она была красивой женщиной. Но царица Астинь отказалась явиться по приказу царя, переданному семью евнухами. Царь разгневался, и ярость кипела в нем.

Есфирь 1:11-12

Но прежде чем сделать что-нибудь грубое, Артаксеркс посоветовался со своими мудрецами, которые разбирались в законах. Он спросил их:

Что должно быть сделано с царицей Астинь по закону, если она не подчинилась приказу царя, переданному евнухами?

Есфирь 1:15

Один из мудрецов, Мемукан, начал с рассуждений, которые вообще не касались личной ситуации Артаксеркса:

Царица Астинь совершила преступление не только против вашего величества, но и против всех чиновников и всех людей из всех провинций царя Артаксеркса. Ибо поведение царицы, заставит всех жен презирать своих мужей, если они вспомнят, что сам царь Артаксеркс приказал царице Астинь предстать перед ним, но она не пришла. С этого же дня все жены Персии и Медии, которые услышали о поведении царицы, будут рассказывать о нем всем чиновникам вашего величества, и не будет конца брани и провокациям!

Есфирь 1:16-18

Продолжая это предсказание нарушения социального порядка, Мемукан рекомендовал, чтобы был выпущен царский указ о том, что

никогда больше не предстанет перед царем Артаксерксом. И пусть ваше величество передаст ее царский титул кому-нибудь более стоящему, чем она. Тогда, когда приговор вашего величества прозвучит на все государство, хоть оно и огромно: все жены, и низкие и благородные, будут относиться к своим мужьям с уважением.

Есфирь 1:19-20

Этот совет понравился Артаксерксу, и указ был издан. Однако, после того как гнев царя утих,

он подумал об Астинь и том, что она сделала и в чем ее обвинили.

Есфирь 2:1

Затем, как раз когда читатель ожидает, что, вспомнив Астинь, Артаксеркс призовет ее обратно, Библия сообщает, что чиновники царя предложили начать поиск преемницы. (Конечно, результатом этого поиска было восхождение Есфири на трон.) Царю понравилось это предложение, и об Астинь больше никогда не слышали.

Исходная матрица игры Астинь, начатой ее отказом выполнить приказ царя, изображена в таблице 8.4. Астинь может повиноваться или не повиноваться приказу Артаксеркса, предстать перед ним, а он может сместить или не смещать ее.

Таблица 8.4. Исходная матрица неповиновения Астинь

Ключ:

(x, y) = (Астинь, Артаксеркс)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Я полагаю, что мое размещение исходов от лучшего к худшему в таблице 8.4 не противоречиво, так что я не буду детально раскрывать всю классификацию исходов. Вместо этого я попытаюсь показать вболее качественных терминах, как я рассматриваю эту игру, сравнивая только некоторые исходы игроков.

Хотя Библия и умалчивает об этом, я думаю, разумно предположить, что Астинь не нравилась ее роль царицы. Зависимая от царя, которого она, вероятно, не особенно любила и уважала, она решила бунтовать. Хотя это может выглядеть как необдуманный поступок, я думаю, что если бы Астинь думала, что Артаксеркс действительно любит ее, он может низложить ее как царицу, но не убить. Соответственно, наихудший вариант, которого добивается Астинь своим неповиновением, это вариант (3); не будучи царицей, она хотя бы не будет в полном распоряжении Артаксеркса, к чему, я думаю, она и стремится, поскольку сама она его не любит.

С другой стороны, если бы Артаксеркс захотел простить или забыть ее неповиновение, у Астинь был бы отличный прецедент, который дал бы ей возможность в будущем противостоять посягательствам на свою свободу. Так как она все еще оставалась бы царицей, но уже с большей независимостью, я расцениваю ее успешное неповиновение Артаксерксу как наилучший для нее исход (4).

Как рассматривает игру Артаксеркс? Так как он неравнодушен к Астинь, даже после того как она отвергла его, ему нелегко дается решение прогнать ее. Вот почему он советуется с мудрецами после того, как его гнев стихает. Конечно, Артаксеркс больше всего предпочел бы, чтобы Астинь повиновалась ему (4), но если она не повинуется, он скорее бы предпочел прогнать ее, но оставить в живых (3), чем жить с мятежной и не любящей царицей (2).

То, что Артаксеркс глубоко привязан к Астинь даже после ее бунтарского поступка, очевидно из стиха «он думал об Астинь» (Есфирь 2:1), полностью процитированного ранее. В переводе этот стих означает, что Артаксеркс не мог выбросить Астинь из головы, хотя она уже была не с ним.

Артаксеркс явно опечален своим решением прогнать Астинь. Но он абсолютно убежден, я полагаю, что совет, полученный от Мемукана, был политически верным, и он хочет следовать своему указу.

Резкий переход от стиха с воспоминанием к следующему стиху, описывающему поиски новой царицы, подчеркивает противоречивые чувства Артаксеркса — его влечение к Астинь и политическую ответственность как царя. Хотя к тому времени второй мотив доминирует над первым: пришло время устраивать свою жизнь, и, следовательно, должны начаться поиски преемницы.

Таблица 8.5. Итоговая матрица неповиновения Астинь

Ключ:

(x, y) = (Астинь, Артаксеркс)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Рациональный вариант обведен кружком.

Определенно, итоговая матрица в таблице 8.5 не учитывает этих нюансов. Но она сообщает, что у Астинь, как у игрока, делающего первый ход, есть доминантная стратегия — не повиноваться, что не требует от нее предвидения стратегического выбора Артаксеркса с доминантой «око за око». Результатом является исход (3, 3), почти лучший для обоих игроков и реализованный в игре.

Низложение царицы Астинь, как показано прежде (раздел 7.4), не сказалось плохо на самом Артаксерксе. Он получил менее дерзкую, но такую же красивую царицу, которая явно любила его больше, чем Астинь. Хотя я думаю, что на внутреннем уровне Есфирь была также упряма, как Астинь, хотя она определенно была мягче и более осмотрительна. Возможно, такое высказывание обидит женщин, что они именно так и должны вести себя в мире мужчин, но, кажется, именно эту мораль и раскрывают эти две библейские истории.

8.5. Заключение

Конфликт полов имеет много форм, но я пришел к выводу, что во всех случаях он подогревается сексуальным влечением, по меньшей мере, одной стороны к другой. Это не значит, что конфликт между полами невозможен, если влечение отсутствует. Но это другой род конфликта, того, что, за исключением истории Адама и Евы, и был центром анализа всех предыдущих глав.

В чем конфликт между сексуально незаинтересованными сторонами отличается по характеру от того, в котором сексуальное желание витает в воздухе? Мне кажется, сексуальное желание создает связь, которая осложняет объективную оценку чьего-либо положения. То же самое может быть сказано о семейных связях, но сексуальное влечение может быть сильнее кровных уз.

Вот почему, я думаю, Артаксерксу было так трудно отпустить Астинь. Он изнывал по ней, когда она ушла, но ради своего царства он осознал, что у него не было другого выбора — как ни прискорбно для него, — кроме как уничтожить ее. Примечательно, что Артаксеркс не убил Астинь, что я думаю, она и почувствовала, когда боролась за свою независимость.

Самсону также было нелегко противостоять Далиле — а до нее и жене, — когда обе пользовались любовью (похотью?), которую Самсон чувствовал к женщинам. В очередной раз оказалось, что сексуальную связь так просто не разорвать, и Самсон пострадал, поддавшись своим плотским желаниям.

У Абигаль не было такой проблемы с ее отвратительным мужем Навалом, потому что там не было сексуального влечения. Она быстро избавилась от него, как только на сцене появился Давид, который, очевидно, возбуждал в ней больше желания (так же как и страха). Давид ответил взаимностью, и связь, которая между ними возникла, лишила Абигаль чувства вины, когда она избавилась от Навала, а потом установила более удовлетворительные супружеские отношения с Давидом.

Изучаемые здесь конфликты обозначают различные пути, которыми секс сводит или разводит людей, в зависимости от того, кого удерживают сексуальные связи. В целом, безответная любовь кажется разрушающей силой, по крайней мере, для нелюбимого. Но я могу утверждать, что ущерб, который она причиняет, может привести стороны к конфликту. Абигаль и Давид процветали за счет Навала; Далила получила свое серебро; а Астинь свою свободу. Артаксеркс вполне оправился от своего личного горя, и даже Самсон смог отомстить за себя. Бедный Навал оказывается единственной настоящей жертвой сексуальных битв в историях, которые я анализировал.

На основе этих наблюдений я могу заключить, что хотя сексуальная связь может осложнить некоторые отношения, она не делает библейских персонажей иррациональными. Они все равно стараются действовать в собственных интересах, как демонстрирует анализ игр, но они уже действуют в новых рамках, которые секс добавляет в смесь эмоций.

9. Теория, доказательство и открытия

 9.1. Оценка теории

В этой части я дам оценку применения теории игр и теории решений к Ветхому Завету, особенно подчеркивая преимущества, которые научная теория дает анализу Библии. В разделе 9.2 я более подробно взгляну на эмпирические доказательства, поддерживающие теорию, и подведу итог основным открытиям исследования. Наконец я подведу итог умозрительным замечаниям о Боге и причинах его поведения.

1. Весомость доказательств

Для меня доказательства огромны, детальны и, в итоге, ошеломляющие: библейские персонажи Ветхого Завета играют в игры. В истории за историей, если считать библейских персонажей игроками, можно получить естественное толкование описываемых событий.

2. Естественность интерпретаций

Можно быть уверенным, то, что я считаю «естественным», другие могут счесть в лучшем случае притянутым, если не хитросплетенным. Я симпатизирую такому критицизму, но я бы напомнил критикам, занимающимся им, что я и не претендую на то, чтобы учесть каждый нюанс в какой-нибудь итоговой матрице или игровом древе; прочесывать Ветхий Завет в поисках оттенков значений, характеристики стиля не входило в мои планы. Вместо этого я пытался обрисовать центральные стратегические элементы историй и использовать теорию игр и решений при их анализе.

3. Концентрация на стратегии

То, что я концентрируюсь на стратегии, конечно, зависит от моего понимания мотивации персонажей. Когда у меня нет теории, чтобы определить, что заставляет персонажей действовать в отдельных случаях, теория игр явно определяет рамки, чтобы связать воедино слова и действия, используя такие понятия, как «стратегия», «исход», «итог» и «рациональность». Предыдущие главы показали, что эти понятия — неотъемлемая часть мышления библейских персонажей, даже если они сами не озвучивают эти понятия.

4. Объяснение стратегии

Стратегии не возникают внезапно в головах персонажей, которые затем многословно объясняют читателю, что именно они планируют делать. В то время как персонажи ясно осознают свои предпочтения, стратегии, которые они выбирают, чтобы привести их в исполнение, часто находятся в зачаточном состоянии. Соответственно, аналитик, как детектив, должен собрать фрагменты, полагаясь на взгляды литературных, психологических и других подходов, которые могут дать ключи к пониманию того или иного отрывка или его связи с другими отрывками Библии. Я не воздержался от этой детективной работы, но был занят ею, только когда думал, что это поможет мне объяснить сюжет и стратегические размышления персонажей истории. Хотя у меня не всегда получалось отобрать единое значение из всего отрывка — и признаю это, — для меня было удивительным выяснить, как много в Ветхом Завете связано с предметом стратегии и размышлениями, лежащими в основе стратегического выбора. Не нужно ломать голову, чтобы понять все зачем и почему, как многие полагают, это делают ученые, изучающие Библию. Иногда в отрывке содержится меньше, чем попадается натренированному, но предвзятому глазу специалиста, озабоченному тем, чтобы придать ему определенный смысл, даже если доказательства необоснованны.

5. Альтернативные интерпретации

Если и существует проблема в прочтении Ветхого Завета на предмет поиска стратегического содержания, оно менее скрытое, чем когда вообще ничего не говорится. В этом случае, мне кажется, следует прибегнуть к альтернативным интерпретациям и оценить их последствия, что я и делал в нескольких примерах. Это кажется мне лучшим положением, чем настаивать на одной правильной интерпретации, какой бы закрученной и неубедительной она ни была.

6. Разграничение при использовании теории

Сила теории игр при анализе Библии кроется не только в ее способности предложить точку зрения и собрать вокруг нее информацию, но также в силе отличать лучшие и худшие интерпретации мотивов персонажей. Как я показывал на примере некоторых неоднозначных случаев, не все мотивационные предположения согласуются с тем, что сообщает Библия. Когда это так, теория дает возможность считать несостоятельными объяснения, основанные на этих предположениях.

7. Пределы объяснения

То, что составляет «объяснение», не может быть оторвано от фундаментальных постулатов теории. Так, объяснения, которые я отверг, или интерпретации, которые я не рассматривал, могут быть приняты аналитиком, который думает, что библейские персонажи не играют в игры, не рациональны и так далее. Но, как я уже аргументировал в пункте (1), перевес доказательств, как я понимаю их, говорит о том, что библейские персонажи — игроки и действуют рационально, так что, я думаю, при отрицании этого тезиса придется считаться с приведенными мною доказательствами, а не просто рассматривать концепцию «библейских игр» как абсурдную. Другими словами, объяснительная сила теоретико-игровой интерпретации Ветхого Завета может и должна отрицаться на основании доказательств — при анализе истории за историей, демонстрирующем, чего не делают библейские персонажи, или не могли сделать, при изучении рациональных выборов в играх.

8. Представительность примеров

Можно поспорить, что требовать этого слишком много — теория может сработать в одних историях, но не сработать в других. Конечно, при таком подходе, так как я отбирал для анализа только те истории, к которым применима теория, мои примеры не представительны. Адекватная проверка тезиса, что теоретико-игровая рациональность работает в Ветхом Завете, требует непредвзятых примеров.

9. Опровержение тезиса

Я с готовностью признаю избирательность в выборе истории, но вопрос предвзятости это другое дело. Я искал истории, подлежащие стратегическому анализу; я нашел, что многие не подлежат, и не утверждаю, что в них есть рациональность индивидуальных выборов. С другой стороны, есть истории, в которых стратегические размышления занимают много места, но я не анализировал их в предыдущих главах. Однако, мне кажется, что большинство тем в них повторяется и не привносят новых взглядов, и еще меньше опровергают тезис этой работы. Так что, пока я не могу доказать непредвзятость моего выбора, я полагаю, что того сорта теоретико-игровой рациональности, которой изобилуют проанализированные здесь истории, не будет недоставать в других библейских историях с выдающимися размышлениями.

10. Прочность и плодотворность теории

Если размах и организующая сила теории игр широка, и ее применение к историям Ветхого Завета естественно, остается вопрос, открывает ли она перспективы, не воспринимаемые без интеллектуального объяснения теории. Я готов поспорить, что это так, делая различия между мотивационными предположениями, которые работают или не работают — как я показал в пункте (6), синтетически обеспечивая словарь и исчисление, которые освещают общие темы в различных историях. Эта аналитико-синтетическая способность теории и есть мера ее прочности и плодотворности (или эвритической ценности), хотя я готов признать, что теория это хранилище всей глубины и тонкости, которую может дать анализ. Теория также нуждается в том, чтобы быть дополненной пониманием того, когда ее бездумное применение бессмысленно. Я не уверен, что в предыдущих главах я избежал бессмысленности, но я надеюсь, что тот, кто ее обнаружит, исправит ее с более глубоким и утонченным пониманием библейских источников, чем у меня. Библия это не хрупкий или стерильный документ, и, следовательно, таким не должен быть ее анализ.

11. Расчетливость теории

Хорошая теория должна быть не только самокорректирующейся, но и сравнительно простой и легкой в применении. Мне кажется, что теория игр и решений, использованная здесь, попадает под такое определение, хотя так может не казаться людям с сугубо гуманитарным уклоном. Я могу только сказать тем, кто находит формализм итоговых матриц и игровых деревьев невыносимым, что мой анализ будет озадачивающе не математическим для игровых теоретиков, так что подозреваю, что им я тоже не угожу. Хотя я могу утверждать, что этот формализм, простой как он есть, и много суммирует в истории и освещает центральные стратегические выборы игроков. Теория также обеспечивает рамки для оценивания рациональности этих выборов соответствующим способом. Комбинация экономичного описания и простой логической структуры, и дает теории ее расчетливость. Когда я дополнил строгую формальную теорию более неформальным литературным анализом, я отклонился от курса, которым следует строгий теоретик, выполняющий научный анализ. Но я верю, что теория игр и решений сохраняют общую суть и обеспечивают повсеместную однородность анализа.

9.2. Оценка доказательств

1. Характер Бога

Бог — это образец противоречий: мелочный, манипулирующий и мстительный, с одной стороны, и великодушный, открытый и прощающий, с другой. Каким Бог точно не является, так это скромным или непритязательным. Когда Он появляется на сцене, Он всегда впереди или в центре. Его тщеславие кажется безграничным. Даже когда Он остается за кулисами, позволяя другим говорить за Него, Его присутствие преобладает и притягивает, никогда не является сторонним.

Как если бы он был не способен сдерживать Свою неуемную энергию и быть просто сторонним наблюдателем, Бог постоянно вмешивается в дела людей, часто расстраивая гармоничные до этого отношения между людьми. (Возможно, монотонность спокойствия и есть одна из причин вторжения Бога, но я полагаю, что есть более фундаментальные стратегические и психологические причины, которые я буду рассматривать дальше в этом разделе и разделе 9.3.) На самом деле, есть истории, например, как описанные в книге Есфири, в которых имя Бога никогда не упоминается, но они являются исключением. Более того, даже в этих историях присутствует сильный намек на божественное вмешательство, как когда мудрецы давали советы Артаксерксу (их мудрость должна была иметь какой-то источник), или когда Артаксеркс не мог уснуть и вспомнил о том, что Мардохей спас ему жизнь.

2. Бог как игрок

Несомненно, Бог превосходный стратег. Всегда подозрительный и очень трогательный, Он развивает какую-то манию, испытывая израильтян. Парадоксально, но, кажется, Он втайне надеется, что они не превзойдут Его ожиданий, тем самым давая ему возможность драматизировать по поводу своей силы и своей слабости. Если именно на это Он и надеется, тогда его надежды сбываются. Но, хотя израильтяне постоянно подводят Его, Бог никогда не покидает их. Вместо этого Он делает то, что кажется вполне естественным: осуждает, наказывает, потом отступает, а потом повторяет цикл, когда обнаруживает новые преступления, которые возбуждают Его гнев.

3. Оценка политики наказания Бога

Так как ее постоянно приходится повторять, политика возмездия Бога может быть оценена только как частично успешная. Но есть ли другая политика, которую Он мог бы перенять? Если бы Бог уничтожил израильтян за идолопоклонническую практику у горы Синай, вместо того чтобы внять мольбам Моисея, сомневаюсь, что его проблемы были бы решены. В конце концов, Бог почти разрушил мир, когда посадил Ноя и животных в ковчег (эта история могла быть лучше всего смоделирована как игра на одного игрока, Бога), и какую пользу это принесло ему? Смирившись с тем фактом, что Он не сможет очистить человеческую расу от всех бунтарских элементов, Бог делает все возможное, чтобы держать всех еретиков в ежовых рукавицах с помощью политики сурового и беспощадного наказания, особенно, когда дело касается его избранного народа.

4. Выгодная сторона политики наказания

У этой политики есть определенная выгодная сторона — она избавляет Бога от скуки, которую Он мог бы ощущать в чересчур спокойном мире. Если бы люди не грешили, у Бога не было бы той возможности вмешиваться в их дела и обрушивать Свою мощь на грешников. Так что политика наказания превосходно работает на Бога: она частично держит людей под контролем и заставляет их быть почтительными, но это не искореняет всей их мятежности. Больше всего беспокоят случаи, когда Бог сам разжигает проблему или даже провоцирует восстание, только для того, чтобы потом быстренько подавить его. Не похоже, что можно служить делу справедливости с таким провокационным поведением.

5. Справедлив ли Бог?

Действительно возникает вопрос: совместимы ли цели Бога и действия, которые Он предпринимает, чтобы достичь их, с установлением справедливости в человеческом мире? Пока то, что Бог считает грешным, считается нечестивым поведением общества, наказания, которые Бог налагает на грешников, должны согласовываться с тем, что люди считают справедливым. Но люди не всегда соглашаются с Богом, или говорят единогласно, в случае чего, Богу приходиться принимать чью-либо сторону.

6. Доказательства судебности

Однозначный вывод напрашивается из сравнительного анализа историй, которые я обсуждал: Бог не беспристрастен. Он благоволит к одним персонажам и презирает других. Например, Давид — один из Его любимцев; он практически не поступает плохо, несмотря на хорошо развитый аппетит к адюльтеру. С Саулом, предшественником Давида, обходятся гнусно, потому что Бог почувствовал себя отвергнутым, когда помазал Саула на царство. Но Бог также выражает свое неудовольствие без очевидной причины, как когда принимает жертву Авеля и отвергает Каина, провоцируя Каина на ревность, которая привела к братоубийству.

7. Характер человека

Ревнивый Каин, искушающая Ева, решительный Авраам, неумолимый Иофет, лукавый Иаков, осторожный Иосиф, неуверенный, а затем могущественный Моисей, упрямый фараон, доверчивый Иисус Навин, скрытная Раав, мудрый Соломон, ненадежный Саул, мстительный Самуил, дерзкая Астинь, проницательная Есфирь, бестактный Мардохей, соблазнительная Абигаль, чувственный Давид, похотливый Самсон, продажная Далила — таков парад персонажей Ветхого Завета. Величайшие герои Ветхого Завета — люди вроде Авраама, Моисея и Давида — являются таковыми потому, что их продвигает и защищает Бог, хотя имея с ними дело, Бог часто раздражается. То, что Он отказал Моисею во входе в Землю обетованную, но подарил ему беспрецедентную встречу лицом к лицу, кажется мне весьма капризным.

8. Отношение человека к Богу

Личность персонажа частично определяет его предпочтения исходов, включая и те, в которых замешан Бог. Совпадают ли предпочтения персонажа с предпочтениями Бога или нет, их отношения определяются игрой, в которую они играют. Так что, я бы признал, что главная забота теологии — отношение человека к Богу — может найти конкретное выражение в играх, в которые человек играет со своим Создателем.

9. Вера в отношениях

Вера в Бога подразумевает особого рода совпадение предпочтений — человек, безусловно, принимает точку зрения Бога и хочет поступать соответственно. У верующего человека есть доминантная, или, безусловно, лучшая стратегия следования предписаниям Бога. Но, как я показал, даже великие личности вроде Авраама, выказывая неоспоримую веру и поступая так, как велит Бог, могут действовать не только из слепой веры. Они могли сделать более тонкое теоретико-игровое вычисление: предвидя предпочтение Бога, они вычисляют, что подчинение Богу принесет им больше пользы, чем неподчинение. Действительно, когда Библия умалчивает о вере персонажа, нельзя отличить продуманное проявление веры от слепой веры, что само по себе может быть пугающим.

10. Человеческие отношения

Человеческие взаимоотношения определяются играми, в которые играют исключительно люди, хотя Бог часто находится на заднем плане и его предпочтения определяют выбор людей-игроков. Евреи, например, вспомнили о том, как Бог уничтожил египетскую армию, когда пытались заключить мирный договор с Иисусом; Раав тоже вспомнила судьбу египтян, когда решила укрыть иудейских шпионов. Пока эти игроки были вовлечены в игру против человеческих противников, они полностью осознавали, что Бог не является сторонним наблюдателем.

11. Предательство в человеческих отношениях и его последствия

Трудно найти в Ветхом завете игры только с игроками-людьми, в которых хотя бы один игрок не предавал другого: Иаков обманывает Исава; Иосиф играет шутку с братьями; фараон тут же нарушает свое обещание; Раав лжет своему царю; евреи лгут Иисусу; Далила скрывает свои истинные намерения; Соломон скрывает смысл своего «решения». Что интересно, то что и любимые и нелюбимые персонажи не слишком идут на компромисс, скорее на крючкотворство и обман. Никто не исключение — даже у Авраама в молодости есть жилка лживости. С другой стороны, честность, подобная честности Астинь, не всегда получает по заслугам, хотя ее и не казнили за непослушание. Явно «хорошее поведение» не всегда восхваляется в Библии, так же как и не всегда осуждается «плохое».

12. Предательство Бога

Тяжелее всего наблюдать предательство Бога. Его надменное отношение к Каину до того, как тот убил Авеля, Его суровое наказание фараона, которого Он сам же и сделал непокорным, и его третирование Саула, которого Он сам же и посадил на царство — это еще самые безобидные примеры бессердечности Бога. Определенно, существуют причины для личной мести Бога, как я уже говорил, но это не спасает Его поведение от укора со стороны норм и канонов этики. Это лишь делает Его рациональным, говоря нормативно, рациональные действия могут быть более чем достойны порицания.

9.3. Заключительные замечания о Боге

У Бога есть, конечно, и другие стороны. Он периодически помогает израильтянам, когда их притесняют или они в беде, отказываясь только тогда, когда их требования чрезмерны или возмутительны. Он награждает Авраама, Исаака и Иакова за хорошие поступки и дарует Моисею непревзойденную награду, хотя и помогал ему на каждом шагу с самого рождения. Даже некоторым библейским персонажам, чье поведение Бог находит отвратительным, вроде Адама, Евы, Каина и Иофета, Бог позволяет прожить всю жизнь до конца.

Хотя нельзя упускать из виду и темные, меланхоличные стороны Бога. Он вмешивается в жизнь людей с безошибочной регулярностью, разрушая дружеские отношения, наказывая будущие поколения за грехи прошлых, предлагая, а затем отказывая в поддержке. Мне кажется, что это враждебное поведение принципиально происходит от всеобъемлющей заботы за свою репутацию.

Бог постоянно размышляет об этом. Он бесконечно беспокоится, как укрепить ее. Он не столько заботится о мире, сколько о том, как этот мир воспринимает Его. Им часто руководит месть.

Это выдающаяся точка зрения: пытаясь предвидеть поведение других, можно лучше смоделировать свое собственное. Но предсказания Бога несовершенны, потому что человек в большинстве случаев обладает свободной волей. Не имея полного контроля над ситуацией, Богу приходится быть гибким и адаптироваться к меняющимся обстоятельствам.

Проявления гибкости Бога часто встречаются в Ветхом Завете. Например, Бог часто решает спонтанно, помочь израильтянам или наказать их. Он также пытается изменять решения, когда этого требует острая необходимость ситуации. Услышав мольбу Моисея за израильтян, например, Бог отказывается от первоначального решения уничтожить их за идолопоклонничество.

Герои вроде Моисея — не единственные обладающие влиянием. Даже такая отталкивающая личность, как Каин способна получить от Бога обещание пощадить его жизнь, возможно потому, как я говорил ранее, что Бог отчасти чувствовал себя ответственным за отвратительное преступление Каина.

Бог также проявляет замечательную гибкость, когда отменяет свой приказ Аврааму принести в жертву Исаака. Конечно, если целью Бога с самого начала было испытать Авраама, тогда Его гибкость уходит корнями в стратегический выбор «око за око». То есть, эта стратегия не означает, что в последнюю минуту Бог передумал, потому что был гибким, скорее Он настроил свой ответ на ответ Авраама, это сорт продуманной гибкости, которую Он не пожелал применить к Иофету. Проще говоря, никто не может сказать наверняка, насколько далеко в будущее библейские игроки, включая Бога, планируют свои ходы, но мне кажется, что Бог показывает, что Его легко убедить и что Он адаптируется к ответам других. Он непритязателен.

Адаптивность Бога может рассматриваться как здравое мышление. Я не оспариваю эту точку зрения, но я мог бы утверждать, что причина, по которой Бог действует таким образом, это Его ярое желание управлять другими и неуверенность. Так как Он очень чувствителен к своему образу, для него рационально положиться на обратную связь и быть готовым менять свои решения, когда здравый смысл подсказывает, что Он столкнется с проблемами, которые примут непоправимый ход. Это и есть причина, по которой, выслушав от израильтян требование о царе, Он дает им Саула.

С таким гибким игроком, как Бог, неудивительно, что трудно различить неизменную модель в Его поведении. При необходимости адаптироваться к ситуации, для Него рационально поддерживать, а потом бросать таких игроков, как Адам, Иофет и Саул. Точно также рациональность может продиктовать необходимость прийти на помощь личностям вроде Авраама, Моисея, Давида и Самсона, хотя необязательно облегчать все их страдания и возмещать им все, чего они, по их мнению, заслуживают.

Как любой хороший игрок, регулирующий свои выборы и ответы, Бог экспериментирует с решениями, требующими Его поддержки. Так же как и люди-игроки, как Иосиф с братьями, Моисей с израильтянами, шпионы с Раав, и Давид с Саулом. В самом деле, как я доказывал раньше, справедливое соглашение, подобное тому, которое Раав заключила с израильскими шпионами, зависит от способности игроков заставить другую сторону соблюдать его, под угрозой отказа от соглашения, если оно не соблюдается другой стороной.

Но Бог это не просто игрок, которого можно равнять с остальными библейскими персонажами. У Него есть не только особые силы и грандиозные амбиции, но и постоянное присутствие. Как следствие Его бессмертия, у действий Бога есть как непосредственное, так и замедленное влияние на будущие поколения. Зная об этом, Он должен выстраивать свои ходы с оглядкой на образ, который они передадут потенциальным игрокам, которые, возможно еще не родились, в играх, которые еще нельзя предвидеть. Другими словами, Бог всегда играет больше, чем в одну игру, но параметры будущих игр еще не очевидны. Бог, как я подчеркивал раньше, не всемогущ и не всеведущ; так что Он должен тщательно продумывать последствия своих выборов и выборов игроков, как настоящих, так и будущих.

Я полагаю, что это объясняет, почему Бог так заботится о своем образе. Он хочет как впечатлить своих будущих соперников — и тех из нас, кто читает о Его деяниях в Библии — так и быть постоянно рациональным игроком. Бог вполне спокойно признает этот мотив в нескольких случаях, с одной стороны, повествуя о своем милостивом отношении к Аврааму, Исааку и Иакову, а с другой, о жестоком обращении с фараоном. Добро побеждает, зло погибает.

Взвесив все, я думаю, что Бог создает скорее отрицательный, чем положительный образ в Ветхом завете. Он недоверчив в принципе — Его гнев всегда близок к поверхности. Когда он прорывается — а это происходит часто, — иногда это происходит и из-за мелких обид, даже обид, к появлению которых Бог сам прикладывает руку.

Причина, по которой Бог склоняется к жесткости, в том, что как новичок в деле сотворения миров — по крайней мере, предыдущий опыт в Библии не упомянут — Он хочет быстро добиться веры в себя. Это не столь важно в непосредственном контексте, сколько в будущих играх, в которые Он будет играть или влиять.

Однако с самого начала Бог наказывает всех своих противников — Адама, Еву и змея — с пылом. Вскоре следует убийство Авеля, которое провоцирует Бог. Клеймо, которое Каин вынужден носить за свой грех, придумано не просто для того, чтобы преподать ему урок, но также служит как средство устрашения для всех людей, которых встречает странствующий Каин, или для тех, кто позднее услышит о его наказании.

Кроме случая с Каином, я проводил другие примеры зла, которое совершил Бог, чтобы укрепить свою жестокую репутацию. Хотя я думаю, что Бог не «внутренне» навязчивый и неоправданно жестокий или мстительный. Скорее, Бог — постоянный воин, который верит, что Он должен укрепить свой образ, полный строгой дисциплинированности. Он думает, что это предотвратит последующие отклонения, и так в самом деле происходит с более богобоязненными людьми вроде Раав и евреев. Это также побуждает их обманывать, что предполагает, что даже карательные действия Бога не обязательно искореняют зло в мире.

Озабоченность Бога по поводу того, чтобы не казаться слабым или нерешительным, по моему мнению, являются объяснением Его жесткости — особенно в самом начале — и озабоченности созданием собственного образа. Но Бог не хочет и казаться просто беспощадным и жестоким; как любой из нас, Он также хочет, чтобы Его любили. Поэтому Он приходит в отчаяние, когда Его отвергают, и становится ревнивым, когда поклоняются другим богам. Это именно те самые распространенные проступки — если хотите, эмоциональные проблемы — которые, как мне кажется, отражают человеческую сущность Бога.

Но человечен ли Бог, или, если нет, он продукт человеческого воображения? Я не могу сказать, но я верю, что предположение, что Бог — это вымысел не так уж несостоятельно: Он отлично отражает конфликты, чувство ненадежности в каждом из нас, что делает не таким уж невозможным предположение, что те, кто писал Библию, проецировали свои собственные страхи и надежды, — это концепция ощущения самих себя.

Вероятна или нет эта гипотеза, я не хочу признавать однозначно, что Бог не реален и не существует, кроме как вымысел. Нет неопровержимых доказательств, о которых я знал бы, — научных или других — которые бы устанавливали бы, что Бог существует или не существует. Пока я рассматривал Его как реального игрока в этой книге, я не определился насчет Его физической и духовной формы и психологического происхождения.

В какой-то мере Библия играет с нами, внедряя в умы неопределенность существования Бога, Его формы и происхождения. В то время как Его реальность не сочетается с современным, ежедневным опытом многих людей — включая меня самого — от Его явного присутствия трудно избавиться. Может ли Бог быть химерой? Могло ли Его сотворить лишь человеческое воображение, без того, чтобы случаи, о которых сообщает Библия — многочисленные и обширные — не имели основы в реальности? Это напряжение между вымыслом и фактом и делает Библию постоянно интересной; глубинные проблемы, которые она поднимает, кажутся неразрешимыми. Если бы было решение, эти вопросы уже не были бы глубинными, и постоянный интерес к ним иссяк бы.

Библия дает нам своего рода игру, но эта игра не имеет решения. Она заканчивается для нас, когда мы умираем, но это физический факт, а не решение. Религии предлагают духовные решения, но они интеллектуально не удовлетворяют многих людей. Следовательно, поиск понимания, примирения естественного и сверхъестественного, продолжается. Если бы волшебная палочка — теория, с помощью которой можно достичь этого примирения — была найдена, напряжение между естественным и сверхъестественным исчезло бы, и Библия бы потеряла для нас свою тайну.

Теория игр не является волшебной палочкой; в тайну по-прежнему не проникнуть. Но теория игр заставляет рассматривать библейских персонажей и их дилеммы в конкретном окружении — играх, в которые они играют, — помещая хотя бы часть сверхъестественного в естественный контекст. Более того, она дает теорию, с помощью которой можно объяснить поведение Бога и Его противников, что уже согласованно, расчетливо и строго.

Чтобы нарисовать более точную картину различного рода конфликтов в Библии, я использовал теоретико-игровой анализ в совокупности с психологическим анализом мотивов, особенно мотивов Бога. Следует признать, что психологический анализ, которым я занимался, требует определенных, выводимых путем умозаключения отвлечений от текста, и, следовательно, является более умозрительным, чем теоретико-игровой анализ. Хотя проникновение в первопричины предпочтений, которые выделяет теоретико-игровой анализ, помогает понять, почему игроки добивались именно тех целей, которых они добивались.

При учете этих целей — благородных или низменных, материальных или духовных — доказательства устанавливают, что библейские персонажи вполне рациональны, преследуя их. Так же и Бог, чьи цели не кажутся менее эгоистичными или не эгоистичными, чем цели других игроков. Игры, в которые они играют, — основа библейских историй, но очарование Библии заключается не только в стратегических аспектах игр, но и в наставлении, которое обеспечивают эти игры, насчет Бога и Его взаимоотношений с людьми.

Как я пытался показать, личность Бога не так уж непостижима и не так уж странны игры, в которые Он играет. Трудно сказать, делают ли Бога черты Его характера или поведение трансцендентным высшим существом или просто больше, чем человеком, или вымыслом. Загадка Бога остается, даже если Его мотивы становятся яснее, Его действия более понятными и Его характер более ощутимым.

10. За пределами библейских игр

10.1. Введение

В этой главе я выхожу за пределы библейских игр, задавая два вопроса, которые оставались незатронутыми в раннем анализе текста:

1. Противофактический: могли ли персонажи библейских историй действовать по-другому, чем они действовали («в противоположность фактам»), и таким образом лучше добиться своих целей?

2. Теологический: можно ли понять отношения личности с Богом или другим высшим существом в более отвлеченных терминах, чем те, которые предлагают библейские истории?

Я полагаю, что на оба вопроса можно ответить «да», что я и попытаюсь продемонстрировать

(I) вернувшись к одной из библейских историй, чтобы показать, что персонаж мог достичь желаемого результата, сделав выбор, который он явно отверг; и

(II) сконструировав игру, которая, хотя и никогда и не была сыграна в Библии, тем не менее, отвечает на два вопроса, которые сегодня волнуют многих людей: рациональна ли вера в высшее существо? Если высшее существо существует, должно ли оно проявлять себя?

Задавая эти вопросы, я ввожу несколько новых теоретико-игровых понятий. Например, я выявляю, как угрозы, если они вероятны, могут помешать рациональным исходам, подобным проанализированным в предыдущих главах. Я также покажу, как способность одного игрока продолжать делать ходы, когда противник должен остановиться, может пойти на пользу тому, кто делает ход.

В обеих играх, которые я предлагаю, я не просто, хотя это было бы проще, указал предпочтения игроков. Вместо этого я вывел их из первичных и вторичных целей, которые я приписываю игрокам. Если читатель не согласен с таким приписыванием, я предлагаю ему или ей предложить другие цели и переделать анализ. Таким образом, правильность выводов, к которым я пришел на основании предположений о целях игроков и их расположении, может быть проверена.

Я подчеркиваю, что это теоретический подход, и ключ к нему — теоретико-игровая методология. Если другие вероятные цели ведут к другим выводам насчет оптимальной игры и рациональных исходов, это просто игра (и это не каламбур).

10.2. Если бы Авраам отказался принести в жертву Исаака…

В разделе 3.2 я показал, что для Авраама было рациональным принести в жертву своего сына Исаака в любом случае, был ли Авраам безотчетно верующим, сомневался ли он слегка или серьезно. Этими разными уровнями веры оперировали различные предпочтения, которые я постулировал для Авраама, пока предпочтения Бога были фиксированными.

В каждой ситуации теоретико-игровой анализ демонстрировал, что рациональный исход был обоюдно лучшим (4, 4) для обоих Авраама и Бога. Однако, если бы Авраам сомневался слегка или серьезно, у него не было бы доминантной стратегии принести в жертву Исаака. Вместо этого ему пришлось бы предвидеть выбор Бога, чтобы определить, что для него является рациональным: проносить или не приносить в жертву сына.

К счастью для Авраама, даже если бы он сомневался серьезно, для него все равно было рационально принести Исаака в жертву, предвидя, что в ответ Бог отменит свой приказ. Иофет же столкнулся с более мстительным Богом, который больше всего желал, чтобы Иофет выполнил свой обет (раздел 3.3). Это не давало Иофету выбора — даже если бы он и сильно сомневался, а он, очевидно, не сомневался, — кроме как принести в жертву свою дочь.

Что делает положение Авраама «проще», чем Иофета, это то, что все три игры, в которые мог играть Авраам, содержали исход (4, 4). Правда, различные комментаторы, включая Кьеркегора (см. раздел 3.4), считают, что решение Авраама ни в коем случае не могло быть легким — наоборот, фундаментально трудным. Как мог отец принести в жертву любимого ребенка?

Некоторые современные комментаторы считают, что решение Авраама, несмотря на благоприятные последствия, отвратительным. Некоторые полагают, что Аврааму следовало вымолить жизнь Исаака, как он пытался сделать это для жителей Содома и Гоморры. Другие считают попытку Авраама принести в жертву Исаака морально достойной порицания.

Однако, прежде чем осуждать Авраама, давайте предположим, что его предпочтения несколько отличались от тех, которые я постулировал до этого. А именно давайте предположим, что Авраама волновала судьба Исаака, и он предпочел не приносить его в жертву, независимо от того, что впоследствии сделает Бог. В этом случае, мог ли Авраам выказать своего рода моральное сопротивление, которого он не выказал, как считают вышеупомянутые комментаторы? (Библия не дает ответа на этот вопрос, сообщая только о действиях Авраама.)

Рассмотрим этот вопрос в рамках терминов, раскрывающих два уровня целей, предположим, что Авраам решил не приносить в жертву Исаака, потому что его (I) первичные и вторичные (II) цели были следующими:

Авраам:

(I) предпочитал, чтобы Бог отменил приказ;

(II) предпочитал не приносить Исаака в жертву.

Что касается Бога, предположим, что его цели были похожи, но не идентичны целям Авраама:

Бог:

(I) предпочитает отменить свой приказ;

(II) предпочитает, чтобы Авраам принес в жертву Исаака. Я частично оправдаю эти цели позже.

Первичные и вторичные цели, взятые вместе, полностью определяют порядок исходов от лучшего к худшему. Первичная цель различает два лучших («4» и «3»)и два худших («2» и «1») исхода игрока, в то время как вторичная цель различает «4» и «3» с одной стороны, и «2» и «1» с другой.

Таблица 10.1. Итоговая матрица для игры с проявлением заботы

Ключ:

(x, y) = (итог для Авраама, итог для Бога)

4 = наилучший вариант, 3 - почти лучший, 2 = почти худший, 1 = наихудший.

Подчеркнута доминантная стратегия исхода по эквилибриуму Нэша.

G = исход, которого Бог может добиться угрозами.

Так в матрице 2×2, показанной в таблице 10.1 (левая сторона), (I) определяет, что Авраам предпочитает исходы в первой колонке («4» и «3»), ассоциируемые со стратегией Бога отменить приказ (R), исходам во второй колонке («2» и «1»), ассоциируемые со стратегией не отменять приказ (R’). Между двумя положениями в каждой колонке, (II) устанавливает, что Авраам предпочитал не приносить Исаака в жертву (отсюда «4» и «2» ассоциируются с О’), чем приносить его в жертву («3» и «1» ассоциируются с О).

То же самое для Бога, (I) показывает, что Он предпочитает исходы, ассоциируемые с R, исходам, ассоциируемым с R'. Однако, в отличие от Авраама, Бог предпочитает, чтобы Авраам принес в жертву Исаака, так что «4» и «2» ассоциируются с О, а «3» и «1» ассоциируются с O'. В расширенной версии 2×4 матрицы 2×2 — размышляющей над фактом, что Авраам должен действовать прежде, чем Бог отвечает — у Бога есть доминантная стратегия R/R, а лучшая продуманное действие Авраама это вариант О'. (Заметьте, что О' это не доминантная стратегия для Авраама; он должен предвидеть выбор Бога R/R, чтобы сделать собственный рациональный выбор О').

Так как Авраам выбирает О, игра с проявлением заботы 2×4, показанная в таблице 10.1, недает объяснения действиям Авраама. Хотя это может оправдывать противоречивые действия Авраама, не приносящего в жертву Исаака, как это может примириться с исходом в Библии?

Мне кажется, примирение наступает после того, как Исаак спрашивает Авраама: «Но где же овечка для заклания?» (Бытие 22:7). Ответ Авраама, что «Бог сам изберет себе овцу для заклания, сын мой» (Бытие 22:8), явно указывает на то, что Авраам знал, что Исаак не будет принесен в жертву. Как дополнительное свидетельство — Авраам сказал своим слугам, прежде чем оставить их и осла позади, «мы вернемся к вам» (Бытие 22:5). Как я показал в разделе 3.2, это явное предвидение Авраама — даже если б он слегка или серьезно сомневался — лишило его всякой причины не подчиниться приказу или вымаливать жизнь Исаака.

А теперь рассмотрим цели, которые я выдвинул для Авраама в игре с проявлением заботы. Как это было правдой с немного или серьезно сомневающимся Авраамом, чье поведение я анализировал в разделе 3.2, первостепенная цель Авраама в игре с проявлением заботы переходит в высочайшую ценность сохранения жизни Исаака. Однако, поскольку я предполагаю, что Авраам предпочитает не приносить Исаака в жертву, встает вопрос, может ли он это сделать безнаказанно.

Похоже, что ответ «да», потому что у Бога есть доминантная стратегия R/R в игре с проявлением заботы, которой у него не было в играх в таблице 3.2 (R/R' была его доминантной стратегией во всех трех играх 2×4). Но так как на самом деле Авраам не выбирал О, следует ли отрицать игру с проявлением заботы как модель того, что случилось на самом деле?

Я думаю, нет, потому что Всемогущий может угрожать выбрать R'/R' прежде чем Авраам сделает выбор, если Авраам не выберет О. Обратите внимание, что R'/R' содержит два наихудших для Авраама исхода («1» и «2»). (Они также являются худшими исходами для Бога, к чему я еще вкратце вернусь). Если Авраам верит, что угроза Бога выбрать R'/R' реальна, тогда Аврааму следует выбрать О, потому что его почти лучший исход (3, 4) более предпочтителен, чем его почти худший исход (2, 1). Поэтому Бог может склоняться к варианту (3, 4) в таблице 10.1.

Правда, Бог никогда не произносил угрозы насчет того, что случилось бы с Исааком, если бы Авраам не повиновался Его приказу принести Исаака в жертву. Но эта угроза содержалась в том, как был высказан приказ, когда Бог подчеркнул, что жертвой должен стать «твой любимый сын, которого ты больше всех любишь» (Бытие 22:2). Открыв, что Он знает, что Авраам ценит Исаака превыше всего, Бог практически побуждал Авраама ослушаться и страдать от последствий, если бы он так и сделал. Ожидая худшего, Авраам предпочел то, что вышеупомянутые комментаторы считают недостойным выходом.

Но если мы предположим, что игра с проявлением заботы — это точное наглядное представление предпочтений игроков, тогда Авраам действительно мог себе позволить проигнорировать скрытую угрозу Бога, или помолиться за жизнь Исаака. С самого начала отказавшись принести в жертву Исаака, Авраам повернул бы ситуацию так, что Богу пришлось бы выбирать между Его почти наилучшим исходом (4, 3) и наихудшим (2, 1).

Фактически, право первого хода дает Аврааму возможность заставить Бога выбирать, и если Он сделает рациональный выбор, это приведет к наилучшему для Авраама исходу (4, 3). Поэтому скрытая угроза Бога несостоятельна, и является скорее блефом, чем серьезной угрозой, если только Бог не хочет показать ужасающий пример тем, кто отрицает Его — и страдать самому оттого, что он уничтожит «великий народ» (Бытие 12:2), которому Он обещал положить начало и благословить (раздел 3.2).

Была ли тогда угроза Бога иррациональной? Я уже доказывал, что природа угрозы такова, что она дорого обходится и тому, кто угрожает, и тому, кому угрожают, если эта угроза приводится в исполнение. (Если это не тот случай, тогда бы и не было нужды угрожать — принять немедленные меры против преступника было бы рационально.) Угрозы делаются, чтобы предотвратить будущие преступления; их нерационально выполнять, если нет этого будущего. Поэтому выполнение скрытой угрозы Бога — убить Исаака и таким образом лишить будущего великий народ, которому, как Он пообещал Аврааму, он положит начало и сделает процветающим — проблематично.

Тот факт, что Бог решил проверить Авраама при таких обстоятельствах, поднимает следующий вопрос: поступил бы ли Он так же, если бы думал, что Авраам не пройдет испытание? Возможно, нет. Но вспомним, что Бог наделил людей свободной волей, заведомо понимая, что это может принести Ему немало горя впоследствии (раздел 2.3). Когда это происходит, Бог иногда находит рациональным сдержать свою гордость и не осуществлять возмездие, которым Он угрожал, в полной мере (например, против Адама и Евы, Каина, и израильтян после идолопоклонничества у горы Синай).

Так как исход (4, 4) обоюдно лучший во всех играх в таблице 3.2, его достижение не является великим подвигом для игроков. Для сравнения, в игре с проявлением заботы нет такого исхода, но вместо этого есть два равноценных, согласно Парето, оптимальных исхода — (4, 3), благоприятный для Авраама, (3, 4), благоприятный для Бога. Согласно Парето, исход оптимален, если нет другого лучшего для обоих игроков исхода, чему не соответствуют (1, 2) или (2, 1).

Теория игр предсказывает (4, 3), потому что это доминантно-стратегический исход по эквилибриуму Нэша, или исход, от которого ни один игрок не может уклониться односторонне, потому что ему или ей будет только хуже от такого уклонения. Например, если исходить от (3, 4), Авраам выиграет, если переключится с О на О', выбирая (4, 3), что не дает варианту (3, 4) стать исходом по эквилибриуму Нэша. При сравнении, если исходить от (4, 3), Бог не может улучшить свой почти лучший исход, переключившись с R/R другую стратегию.

Теперь то, что я назвал «силой угрозы» может заменить исход по эквилибриуму в этой игре. Скрытая сила угрозы — это способность одного игрока угрожать низшим исходом по Парето — исходом, худшим для обоих игроков, чем какой-нибудь оптимальный исход согласно Парето — и, если нужно, выбирать его или ее стратегию, ассоциируемую с ним.

В игре с проявлением заботы угроза Бога будет выбрать R/R'; если Авраам выбирает О', оба игрока пострадают, по сравнению с (3, 4), если Авраам выбирает О. Поскольку у Бога есть сила угрозы, эта угроза может удержать Авраама от выбора О', потому что эта сила позволит Богу легче перенести (низший по Парето) «исход распада» (2, 1), чем Аврааму.

Хотя Бог регулярно обрушивается на отступников, чтобы предотвратить будущие мятежи, мы видели, что иногда Он отступает. Я думаю, что есть две причины, по которым Он поступил бы так в случае с Авраамом, если бы Авраам отказался принести в жертву Исаака:

1. Как уже было замечено, жертвоприношение Исаака положило бы конец избранному народу, которому Бог обещал, что он будет многочисленным и процветающим. Это стало бы огромным разочарованием для Бога, сводящим на нет все, что Он сделал с момента сотворения.

2. Было бы глупо со стороны Бога позволить принести в жертву Исаака просто потому, что Авраам не прошел испытание, что скорее могло свидетельствовать о проницательности Авраама, чем об истинности его веры.

Можно быть уверенным, что Бог, зная о расчетливой натуре Авраама, знал, что Его испытание веры Авраама было не без изъяна. Тем не менее, Бог, возможно, получил удовлетворение оттого, что Авраам прошел испытание, даже если оно было фиктивным. В конце концов, оно показало, что Авраам был достаточно проницательным, чтобы предвидеть предпочтения Бога; для Бога предпринятая попытка принести Исаака в жертву была лучше, чем открытое неповиновение. Это могло также впечатлить остальных, что Авраам был нескучным человеком, и, если нужно, мог выполнить немыслимое.

Но теперь я рассматриваю заботящегося Авраама, который в противоположность тому, что произошло, предпочел бы не приносить Исаака в жертву, если Бог мог бы отменить приказ. Ведь если бы Исаак был спасен, наличие сына, травмированного знанием того, что его отец был готов пожертвовать им, вряд ли привело бы к теплым и любящим отношениям между отцом и сыном. А если бы Исаак был убит, Авраам, возможно, был бы раздавлен виной, что мог бы спасти своего сына, если бы действовал по-другому.

Мне кажется, у Авраама вполне могло получиться отказаться принести Исаака в жертву. Во-первых, угроза Бога никогда не была явной, у Бога не было большой нужды сохранять свое лицо. Во-вторых, Бог выразил желание прислушаться к мольбе Авраама за Содом и Гоморру и дать им отсрочку, даже если в итоге в этих городах не нашлось достаточно праведных жителей, чтобы их стоило спасать.

Я думаю, что Бог был бы более отзывчив на мольбу за невинного ребенка, чем за испорченных жителей Содома и Гоморры, даже если Бог и не хотел, чтобы Авраам ослушался Его. С моральной точки зрения отказ Авраам доказал бы, что у него есть храбрость отстаивать то, что представляет для него чрезвычайную ценность — так же как и Моисей, который хотя и был разгневан на израильтян, сотворивших золотого тельца (раздел 5, 6), боролся за их выживание. Но мне приходится признать, что Авраам был не Моисей, о котором было сказано, что «никогда больше не было пророка, подобного Моисею» (Второзаконие 34:10).

Игра с проявлением заботы и предпочтения, на которых она построена, предполагает, что отказ Авраама не стал бы катастрофой ни для него, ни для Бога. В противоположность тому, что случилось в одной из самых душераздирающих ситуаций, с которой только мог столкнуться персонаж иудейской Библии, я полагаю, что могло случиться и обратное. Если бы Авраам действительно был заботливым отцом — и это огромное если, — он мог бы (рационально) не обратить внимания на неявную угрозу Бога, или помолиться за жизнь Исаака, что, несомненно, усилило бы его уже внушительную репутацию как старейшины иудеев.

10.3. Игра с откровением

Использование игры 2×2, чтобы смоделировать отношения, которые могут быть у человека (Ч) с высшим существом (ВС), таким как Бог, кардинально упрощает сложный и обширный религиозный опыт для многих людей. Однако, моя цель не описать этот опыт, а абстрагироваться от него, используя особенную игру для анализа двух центральных теологических вопросов: может ли вера Ч в ВС считаться рациональным выбором? При условии, что ВС существует, рационально ли для ВС обнаруживать себя? (Я буду использовать местоимение среднего рода «оно», несмотря на определенную неловкость, чтобы рассуждать и о Ч и о ВС.)

Ответ частично зависит от того, можно ли рассматривать ВС как игрока с такими же способностями, как и у Ч, делать независимые выборы. Или ВС слишком нематериальная и метафизичная целостность, чтобы его можно было подвести под эти термины.

Рассмотрим точку зрения теолога Мартина Бубера, упомянутую в начале этой книги, о его подходе к пониманию Бога:

«Описание Бога как Личности незаменимо для каждого, кто, как и я, подразумевает под «Богом» не принцип… не идею… но кто, как и я, подразумевает под «Богом» того, кто, какой бы он ни был, входит с нами в непосредственные отношения…»

Мне кажется, это не огромный подъем веры — моделировать «прямые отношения» как игру, хотя, как указывает Реймонд Коэн, в не западном мире понятие «личных отношений без посредников между человеком и божеством непостижимо».

Игра, которую я буду использовать, чтобы объяснить рациональность веры в ВС — это игра с откровением, которая предполагает наличие специфических первичных и вторичных целей, как у Ч, так и у ВС. Забегая вперед, я покажу, что

• ход этой игры приводит к низшему исходу Парето согласно эквилибриуму Нэша; но

• и Ч, и ВС могут достичь оптимального исхода Парето, которого нет в эквилибриуме, если один или другой обладают «силой хода».

Предпочтения игроков в этой игре отражают предпочтения игроков в некоторых других библейских играх, обсуждаемых ранее. Но, выходя за пределы Библии, полезно рассмотреть, как игроки в игре с откровением могли вести себя в течение длительных периодов времени.

В игре с откровением я считаю, что у ВС есть две стратегии: обнаружить себя (R), что подтверждает его существование, и не обнаруживать себя (R'), что не подтверждает его существования. Точно также у Ч есть две стратегии: верить в существование ВС (В) и не верить (В').

Как и в разделе 10.2 я начну с определения первичных (i) и вторичных целей (II) каждого игрока:

ВС:

(I) хочет, чтобы Ч верил в его существование;

(II) предпочитает не обнаруживать себя.

Ч:

(I) хочет, чтобы вера в существование ВС (или ее отсутствие) подтвердилась доказательствами (или их отсутствием);

(II) предпочитает верить в существование ВС.

Таблица 10.2. Исходная и итоговая матрица игры с откровением

Ключ:

(x, y) = (итог для ВС, итог для Ч)

4 = наилучший вариант, 3 = почти лучший, 2 = почти худший, 1 = наихудший.

Подчеркнута доминантная стратегия исхода по эквилибриуму Нэша; стрелки обозначают направление цикла.

ВС = исход, которого ВС может достичь движущей силой.

Ч = исход, которого Ч может достичь движущей силой.

Таким образом, для ВС (I) устанавливает, что он предпочитает исходы в первой колонке матрицы в таблице 10. 2 («4» и «3»), которые ассоциируются со стратегией Ч В, исходам во второй колонке матрицы («2» и «1»), ассоциируемыми со стратегией Ч В'. Между двумя исходами в каждой колонке, (II) устанавливает, что ВС предпочитает не обнаруживать себя (отсюда «4» и «2» ассоциируются с R'), чем обнаружить себя («3» и «1» ассоциируются с R).

Аналогично для Ч, (I) говорит, что он предпочитает, чтобы его вера или неверие были обоснованы доказательствами (так что основные диагональные исходы — «4» и «3»), чем не обоснованы (так что исходы вне диагонали — «2» и «1»). Между парами основных диагональных исходов и исходов вне диагонали, (II) устанавливает, что Ч предпочитает верить (так что «4» и «2» ассоциируются с В), чем не верить (так что «3» и «1» ассоциируются с В').

Я готов признать, что в современном мире доказательства из чьих-либо наблюдений, опыта и размышлений составляют то, что предрасполагает человека верить или не верить в существование Бога или другого сверхъестественного существа или силы — либо оставляют вопрос открытым.

То, как формируется вера в божество, остается менее понятным.

Конечно, религии предрасполагают человека к определенным взглядам, и религиозные работы могут их усилить. Дальше я предлагаю несколько кратких замечаний по поводу иудейской Библии, которые могут добавить вероятности целям Ч и ВС, которые я выдвинул.

В Библии много свидетельств того, что Бог хотел, чтобы Его главенство было признано и израильтянами и не израильскими народами. Более того, библейские повествования делают ясным, что Бог добивался своих целей, не только жестоко наказывая по многочисленным поводам тех, кто не выполнял Его приказаний и предписаний, но и награждая верующих, которые демонстрировали непоколебимую веру через добрые деяния и жертвоприношения.

Хотя, кроме предоставления косвенных доказательств Его присутствия через проявление Его мощи и чудотворных сил, у Бога нет причины для открытого обнаружения себя: это подорвет любое настоящее испытание веры человека, я предполагаю, что вера в Бога не обязательно подтверждается прямыми доказательствами. Только Моисею Бог прямо доказал свое существование — «лицом к лицу» (Исход 33:11; Числа 12:6-8; Второзаконие 34:10) — но то, что Моисей видел непосредственно Бога, опровергается заявлением Бога Моисею: «Но, — сказал Он, — ты не можешь увидеть Моего лица, ибо человек не может увидеть Меня и выжить после этого» (Исход 33:20).

Так как веру человека нельзя испытать, если Бог уже подтвердил свое существование несомненным опытом откровения, я полагаю, что Бог больше всего желает от своих подданных выражения того, что они верят, основанного на чистой вере — а это вера без прямых доказательств. В самом деле, не так уж несправедливо, как я доказывал в разделе 9.2, читать Библию в качестве навязчивой проверки Богом людей, чтобы отличить верующих от тех, чьему признанию Бога недостает рвения и настойчивости. Хотя я не анализировал книгу Иова (см. главу 9, примечание 1), трудно не вспомнить тяжелое положение, в котором оказался Иов: когда он подвергся великим бедам, его вера пошатнулась; но он никогда не отрекался от Бога, и был щедро награжден в конце.

Это оправдывает цели ВС, если слова Бога и Его действия недостаточно убедительны для тех, кто считает иудейскую Библию ненадежным источником в лучшем случае, и чистым вымыслом в худшем случае. Однако это не неверующий или верующий, которого я вывожу под обозначением Ч в игре с откровением. Вместо этого, я считаю, что Ч — это тот, кто воспринимает Библию (или другую монотеистическую религиозную работу) серьезно. Хотя эти работы могут описывать случаи, которые находятся за пределами познания Ч или вне светского мира, я предполагаю, что Ч приходится принимать решение, верить ли в существование «первоначальной реальности», воплощенной в каком-нибудь ВС.

Пока Ч рассматривает возможность существования ВС, и фактически предпочел бы подтверждающие или не подтверждающие доказательства в игре с откровением (в соответствии с его вторичной целью), доказательства — главная забота Ч (в соответствии с первичной целью). Более того, Ч понимает, что то, предоставит ли их ВС или нет, будет зависеть от рационального выбора ВС в игре с откровением.

Чтобы осветить затруднительное положение, в которое игра с откровением ставит обоих игроков, обратите внимание, что у ВС есть доминантная стратегия R': эта стратегия лучшая для ВС, независимо от того, предпочтет ли Ч В (потому что ВС предпочитает (4, 2) варианту (3, 4)) или В’ (потому что ВС предпочитает (2, 3) варианту (1, 1)). При учете доминантной стратегии ВС R', Ч, который не имеет доминантной стратегии, но предпочитает (2, 3) варианту (4, 2) во втором ряду игры с откровением, выберет В' как лучший ответ. Эти стратегии ведут к отбору (2, 3), который является уникальным исходом по эквилибриуму Нэша в игре с откровением, но этот исход является низшим по Парето по отношению к (3, 4).

Даже если (3, 4) лучше для обоих игроков, чем (2, 3), (3, 4) не эквилибриум Нэша, потому что у ВС есть стимул, будучи на (3, 4) отклониться на (4, 2). Но (4, 2) также не является эквилибриумом, потому что здесь Ч может предпочесть сделать ход на (2, 3).

В соответствии с теорией ходов (см. примечание 6), игра с откровением «умеренно циклична». Это значит, что, когда игроки двигаются по направлению, указанному стрелками в таблице 10.2 (против часовой стрелки), игрок, двигающийся от одного исхода к другому, никогда не отклонится от своего лучшего исхода «4». Например, если игра начинается с крайне-правого исхода (1, 1), тогда

• от (1, 1) Ч отклоняется от своего наихудшего исхода к наилучшему исходу (3, 4);

• от (3, 4) ВС отклоняется от почти лучшего исхода к наилучшему исходу (4, 2);

• от (4, 2), Ч отклоняется от почти наихудшего исхода к почти лучшему исходу (2, 3);

• от (2,3) ВС отклоняется от почти худшего исхода к своему наихудшему исходу (1, 1).

Обратите внимание, что все эти ходы сразу же выигрышны для того, кто делает ход, кроме хода ВС от (2,3) к (1, 1). Этот ход составляет препятствие, делая игру с откровением умеренно цикличной. Если нет препятствий, игра является сильно цикличной; если есть два препятствия, игра является слабо цикличной.

Прежде чем применять понятие движущей силы к игре с откровением, позвольте мне пояснить выбор ВС стратегии R', которую я ранее интерпретировал, как «не проявлять свое существование» (смотри таблицу 10.2). С точки зрения Ч, R' может случиться по двум четким причинам: (I) ВС не существует на самом деле, или (II) ВС предпочитает не открывать себя. Ч не только не сможет сделать различие между этими двумя причинами для не обнаружения, но даже если ВС существует, Ч знает, что у ВС есть доминантная стратегия R', и, следовательно, он выберет ее в игре с откровением.

По этой причине я не считаю, что Ч будет думать, что есть какое-то доказательство несуществования, так что я не оставляю Ч этого выбора в игре с откровением. Вместо этого, Ч может сделать выбор не верить в существование

ВС и — хотя это и не показано в матрице — также не верить в то, что ВС не существует, что говорит о том, что Ч агностик. То есть, Ч откладывает принятие решения, что я интерпретирую как своего рода обязательство, не будучи обязанным.

В какой-то мере мыслящий агностик играет в игру с откровением всю жизнь, никогда не будучи уверенным насчет стратегического выбора ВС, или даже, что ВС существует. Выбирая В', я считаю, что Ч говорит, что пока не верит ни в существование ВС, ни в его несуществование, он хочет оставить вопрос открытым.

Если бы Ч наконец поверил или не поверил, он больше не терзался бы самосомнениями, отраженными в его выборах в игре с откровением. Доказательства, так сказать, были бы налицо. Я думаю, что Ч не является ни признанным теистом, ни признанным атеистом, а лишь личностью с научным уклоном, которая жаждет подтверждения или опровержения. Предпочитая первое последнему в качестве вторичной цели, Ч явно не является заядлым скептиком.

С другой стороны, трудно разобрать, чего желает ВС. Конечно, Бог иудейской Библии очень жаждал, особенно от своего избранного народа, израильтян, безграничной веры и ее проявлений. Хотя Он никогда не открывал себя ни в какой физической форме, кроме как перед Моисеем, прежде чем тот умер, Он постоянно демонстрирует свою силу разными способами, особенно наказывая тех, кого он считает преступниками.

У игрока есть «движущая сила», если он может продержаться в цикличной игре дольше своего противника. Под «продержаться дольше» я подразумеваю, что один (сильнейший) игрок может заставить второго (более слабого) остановить процесс хода-контрхода на исходе, в котором следующий ход принадлежит слабому игроку.

Более точно, Ч1 обладает движущей силой в игре 2×2, если он может заставить Ч2 остановиться в цикличном движении, на одном из двух исходов, в которых у Ч2 право следующего хода. Положение, в котором Ч2 останавливается, я думаю, Ч2 и предпочитает.

В игре с откровением движущая сила эффективна — исход, которого каждый игрок может достичь с помощью движущей силы лучше для него, чем исход, которого может добиться второй игрок с помощью своей силы. Чтобы понять это, представим, что ВС делает ход. Поскольку цикл идет против часовой стрелки, ВС может заставить Ч остановиться либо на (4, 2), либо на (1, 1), где ход должен делать Ч. Очевидно, Ч предпочтет (4, 2), который обозначен как исход движущей силы, которого ВС может достичь, с помощью верхнего индекса ВС; он дает ВС наилучший исход «4», а 4 его почти худший исход «2».

С другой стороны, если Ч обладает движущей силой, он может заставить ВС остановиться или на (3, 4), или на (2, 3), где ход должен делать ВС. Очевидно, ВС предпочел бы (3, 4), который обозначен как исход движущей силы, которого Ч может добиться, с помощью верхнего индекса Ч; он дает Ч его наилучший исход «4», а ВС почти лучший исход «3».

Заметьте, что игрок с движущей силой может обеспечить себе лучший исход (4), чем игрок без нее (или «2» или «3»). Отсюда для игрока лучше обладать движущей силой в игре с откровением, чем ею будет обладать другой игрок, что и делает эту силу эффективной.

Если у ВС есть движущая сила, он может заставить Ч поверить без всяких доказательств, что удовлетворяет обеим целям ВС. Напротив, Ч достигает только вторичной цели — поверить, но не первичной — найти доказательства, чтобы поддержать эту веру.

Наделение ВС движущей силой поднимает вопрос осуществимости: когда бы Ч ни перешел от веры к неверию, ВС следует переключиться с откровения на неоткровение. Но если ВС уже однажды проявил свое существование, открывшись, разве его можно отрицать?

Я предполагаю, что это возможно, но только если рассматривать игру с откровением как игру, играющуюся в течение долгого срока. Чтобы проиллюстрировать этот момент, рассмотрим ситуацию, подробно описанную в Исходе. После того как Бог «призвал Моисея на вершину горы» (Исход 19:20), чтобы отдать ему десять заповедей, там был «гром и молнии, и густые облака… и очень громкий рев труб» (Исход 19-16). Это дало израильтянам неопровержимые доказательства существования Бога, но для сегодняшних читателей Библии, это, возможно, не так убедительно.

Хотя даже израильтяне стали спокойнее и осторожнее после отсутствия Моисея на горе Синай в течение сорока дней и ночей (раздел 5.6). При соучастии Аарона, брата Моисея, они подняли мятеж и построили себе золотого тельца. Ранние демонстрации Богом своей мощи и доблести потеряли свою непосредственность и, следовательно, свою силу.

Перемещаясь в настоящее, основы веры кажутся еще более хрупкими. Многие люди ищут опыта более непосредственного откровения, чем чтение Библии, и некоторые находят его. Для тех, кто не находит, Бог остается скрытым или за пределами веры, если только они не постигают Его другими способами.

Вот где начинается проблема откровения. Без личного опыта откровения, или укрепления веры в Бога, которого можно достичь, читая Библию или посещая службу, веру в существование Бога трудно поддерживать.

Откровение также может стать делом степени. Если Бог предстает с громом и молнией, как Он сделал на горе Синай, Он может и испариться как утренний туман по мере того, как воспоминания о нем медленно стираются. Так прорастают ростки сомнений. Но обновление веры может произойти, если человек испытывает сорт духовного пробуждения.

Колебание между верой и неверием, порожденное колебанием ВС между откровением и неоткровением показывают, что вера Ч в ВС может иметь рациональную основу нестабильности. Иногда доказательства проявляются в игре с откровением, иногда нет. Что примечательно в этой игре, то, что тренировка движущей силы ВС согласуется с его отдельными появлениями и исчезновениями — при ответе Ч верой на откровение, и неверием на не откровение.

В Библии Бог, кажется, хочет остаться непостижимым, как предполагает следующий диалог:

Моисей сказал Богу: «Когда я приду к израильтянам и скажу им: «Бог ваших отцов послал меня к вам», они спросят меня: «Как Его имя?» и что я скажу им?» И Бог сказал Моисею: «Я тот, кто Я есть», так и скажешь израильтянам: «Аз есмъ послал меня к вам».

Исход 3:13-14

Однако как бы ни был загадочен этот ответ, Бог быстро воспевает о своих деяниях и демонстрирует свои силы, как я показал в обсуждении преследования израильтян фараоном (раздел 5.5).

То, что он полагается на одну веру, когда разум говорит, что этого недостаточно, чтобы верить, порождает очевидное напряжение Ч. Всю жизнь Ч может колебаться между верой и неверием, когда кажущиеся доказательства появляются и исчезают. Например, неописуемая трагедия Холокоста уничтожила веру в милосердного Бога во многих верующих, особенно в евреях, и для некоторых она уже не может быть восстановлена.

Но для других она была воссоздана. Более того, у многих неверующих был опыт обращения — иногда порожденный мистическими эпизодами, — и в итоге они посвящали свои жизни Богу или Христу. Для других существует более постепенный переход к или от религии и веры в ВС, который часто связан с возрастом.

Более широко, существуют периоды религиозного возрождения и упадка, которые охватывают поколения и века, что может отражать коллективное сознание присутствия или отсутствия ВС — или, может быть, того и другого. Как заметил Лесжек Колаковски: «Мир проявляет Бога и прячет Его одновременно».

Конечно, невозможно сказать, планирует ли ВС, находясь за кулисами, мастерски свои ходы в ответ на другие ходы индивидуумов или обществ, в одном или другом направлении. Но это не первый век Разума, хотя у него были разные названия в прошлом (например, век Просвещения), в котором люди жаждут рационального объяснения. И он не будет последним, вероятно, снова чередуясь с периодами религиозного пробуждения, как случалось во времена Крестовых походов и иногда сегодня, который тоже придет и уйдет. Этот прилив и отлив свойственны нестабильности ходов в игре с откровением, даже если ВС, обладая движущей силой, действует по-своему и может временно применить (4, 2).

Возможно, принципиальная трудность для ВС в попытке упрочить этот исход, в том, что воспоминания людей разрушаются после продолжительного периода не откровения. Следовательно, основания, которые поддерживают веру, могут разрушаться. Неверие порождает нужду в новых опытах откровения, иногда воплощенную в каком-нибудь однодневном мессии, за которой следует подъем, а затем очередное крушение веры.

Если считать Ч игроком, обладающим движущей силой, тогда он может установить итог (3, 4), который ВС предпочтет варианту (2, 3), при условии, что ВС должен остановиться на каком-нибудь из этих двух ходов, когда следующий ход будет его. Если идея «вынуждения» ВС открыть себя — и на этой основе вынуждения Ч поверить звучит абсурдно, будет полезно вспомнить, что Бог прилагал усилия, чтобы продемонстрировать свои внушающие трепет силы новым поколениям. Ради этого же Бог временами покидал сцену, чтобы испытать веру нового поколения, обычно вынужденный вернуться, чтобы снова насаждать веру. Последствия движущей силы, вне зависимости, обладает ли ею Ч или ВС, лучше всего интерпретируются в игре с откровением, происходящей на расширенном отрезке времени. Воспоминания увядают, заставляя ВС переходить от неоткровения к откровению, когда следующее поколение не понимает или не ценит раннего присутствия ВС. Даже когда ВС двигается в обратном направлении, от веры к неверию, его действия не кажутся несогласованными, если другой игрок — Ч. Поэтому беспокойство, которое я испытывал насчет недостижимых ходов, развеяно в расширенной игре, в которой меняется принадлежность Ч.

Так как игра с откровением — это цикличная игра с двумя оптимальными исходами Парето, один из которых может установить любой игрок, ее лучше рассматривать как игру-движение, в которой любой игрок, если он обладает движущей силой, может добиться своего лучшего исхода. Хотя обычно через это временно «проходишь», так как другой игрок может ответить сменой стратегии. Наконец, игрока без движущей силы могут заставить остановиться. Но если этот игрок — Ч и он временно верит без доказательств, тогда, вероятно, он будет заменен другим Ч, менее благочестивым перед лицом непостижимого ВС.

Осуществимость может препятствовать слишком быстрым переходам со стороны игроков, но фундаментально, игра с откровением — это игра на все времена. Ее скорее текучесть, чем стабильность низшего исхода Парето по эквилибриуму Нэша, кажется наиболее яркой чертой. Теория ходов освещает ее неустановившуюся природу, поскольку игроки колеблются между верой и неверием, когда завершают цикл через два оптимальных по Парето исходов с движущей силой (3, 4) и (4, 2).

10.4. Заключение

Я с самого начала подчеркивал, что моя интерпретация целей игроков в обеих играх с проявлением заботы и откровением далеко не ханжеская. Если читатель не согласен с целями, которые я обозначил, он или она могут предложить альтернативные цели и исследовать их разветвления, используя теорию игр и теорию ходов.

В игре с проявлением заботы есть уникальный эквилибриум Нэша, но стратегия Авраама, ассоциируемая с ним, не та, которую он выбирает согласно библейской истории. Чтобы объяснить, почему даже заботливый Авраам мог отклониться от доминантной стратегии и вместо этого принести Исаака в жертву, я рассмотрел возможность того, что Бог обладал силой угрозы, и что Авраам не желал колебаться перед ее лицом.

Но Авраам, вероятно, мог сделать выбор и не приносить Исаака в жертву, и избежать сурового наказания, потому что для Бога цена выполнения своей неявной угрозы была бы высока. Более того, как Авраам мог не знать, что у Бога был свой интерес в том, чтобы сделать его прародителем Его избранного народа, когда, как раз перед приказом принести в жертву Исаака, Бог в шестой раз пообещал ему многочисленных потомков?

Если бы Авраам действовал, чтобы спасти Исаака, в глазах кого-то он казался бы человеком, обладающим моральной стойкостью, а в глазах других ему недоставало бы веры. Но если отбросить мораль, как фактический выбор Авраама по Библии имел рациональное объяснение (на самом деле, несколько объяснений, как я показал ранее), так и его противоречащее фактом действие. Вкратце, теория игр и теория ходов помогают нам понять, что произошло — и при каких обстоятельствах могли произойти различные события.

Я установил, что игроки в игре с откровением обладали скорее движущей, чем угрожающей силой, что в этой игре устраняет низший исход Парето по эквилибриуму Нэша — в котором ВС не открывает себя, а Ч не верит — независимо от того, кто именно обладает этой властью. Можно предположить, что ВС обладал бы движущей силой и был способен добиться своего наиболее предпочитаемого исхода, заставляя Ч поверить и без всяких доказательств.

Однако так же разумно то, что, когда эстафета передается новому поколению людей, которые не помнят наказания, которое настигло их предков за недостаток веры, цикл игры завершится неверием. ВС будет вынужден открыться, возможно, через возмездие, которое он нашлет на неверующих, и вера в ВС будет восстановлена.

Колебание между верой и неверием, и откровением и неоткровением, иллюстрирует нестабильность, свойственную игре с откровением, несмотря на уникальный эквилибриум Нэша. Подобным образом сила угрозы Бога могла удержать Авраама от стратегии по эквилибриуму Нэша — отказаться принести в жертву Исаака. Но я думаю, что Авраам имел веские основания, чтобы верить, что его наказание за неповиновение будет минимальным или его вообще не последует.

Теория ходов освещает динамику развития в играх, и эффекты воздействия различных сил, чего не раскрывает стандартная теория игр. Сами игры выводят нас за пределы иудейской Библии, проливая свет на (I) то, что могло произойти, но не произошло в одной знаменитой библейской истории (игра с проявлением заботы), и (II) рациональную основу веры в высшее существо, которая абстрагирована от всяких историй (игра с откровением). В сумме стратегическая интерпретация Библии с помощью теории игр и ходов помогает нам заново подумать о старых историях — включая и те, которые произошли на самом деле, и те, которые нет — и об их огромной значимости в нашей жизни сегодня.

Оглавление

Предисловие

Введение

2. Сотворение мира и его последствия

3. Значение веры

4. Семейный конфликт

5. Затяжной конфликт

6. Справедливые соглашения и мудрый суд

7. Царский конфликт

8. Конфликт между полами

9. Теория, доказательство и открытия

10. За пределами библейских игр