МЧС для разбитых сердец [Элен Чар] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

МЧС для разбитых сердец

Глава 1

Таисия

— О чем ты думала?! — он кричал так, что у меня закладывало уши. — Ты маленькая дура! Ты представляешь, сколько раз в день мы спасаем жизни?! Ты понимаешь, жизни людей! И из-за тебя, твоей безалаберности, мы кому-то сейчас помочь не можем, ведь тут же погибает котенок! Блин, да где твой мозг вообще находится?!

Переведя дух пятерней взъерошил темно-коричневые волосы. Поморщился, перевел взгляд на руку, на ней аллели красные полосы от когтей.

— Простите, он испугался очень, — прошептала сильнее прижимая дрожащий комочек к груди. — Он не нарочно.

Тяжело вздохнул и посмотрел на меня. Усталые карие глаза взывали к моей совести, но котенка было жальче.

— Ты понимаешь, что это КОТ, и в него ПРИРОДОЙ заложена способность как залазить на деревья, так и слазить с них? — мужчина старался говорить тише, что плохо получалось. — И для этого не нужна ему помощь целой группы МЧС!

В моих глазах застыли слезы, на меня никто и никогда так не кричал, да еще и при всех. Хотелось раствориться прямо здесь и сейчас. Я не знала, что сказать и просто все ниже опускала голову, поскольку в плечи она уже не втягивалась.

— Но он маленький, испугался большой собаки и уже два дня кричит не может слезть, а я его и сосиской приманивала, — шепотом пыталась объяснить, что это не блажь, а на самом деле другого варианта не было.

Отчаявшись подняла на него глаза в надежде увидеть сострадание. Но, как моя совесть спала от его слов, так и его сострадание крепко сопело от моих.

— Прохожие не могут помочь у них нет на это времени, впрочем, у вас тоже его быть не должно, это же просто котенок. А где же такую лестницу достать, чтобы подняться на уровень третьего этажа? У соседей такой нет, — мой голос дрожал, слезы лились ручьями и капали на дрожащего котенка в моих таких же дрожащих руках.

Толпа зевак собралась и одобрительно поддакивала спасателю. А вот группа спасателей молчали, напряженно наблюдая за нами.

— Вы простите, пожалуйста, за царапины и спасибо, что помогли. Пойдем Тимочка, я тебя молочком напою, — спасатель почему-то побагровел, а его группа начала хохотать. Недоуменно посмотрев на них спросила, — Что-то не так? Разве Тимофей это смешное имя для кота? — качая головами и утирая слезы мужчины развернулись и ушли в машину махнув в мою сторону рукой.

Странные они какие-то. Обычное имя, и котенку подходит, думаю, если его отмыть, то он станет миленьким, белым котенком.

— Прежде чем вы уйдете я выпишу вам штраф за ложный вызов. Ваша фамилия, имя, отечество.

— Погодина Таисия Владимировна, — люди стоят, и никто не заступится, а ведь те бабушки так горько вздыхали с самого утра о несчастном котенке. Обидевшись на этого бесчувственного чурбана отвернулась.

— Капитан да брось ты, зачем штраф то? — парень с необычными медными волосами развернул мужчину к себе.

И ведь понимаю, что возможно был другой вариант как снять это чудо с дерева, но что же поделать, если в голову с детства вбили цифры спасателей, которые всегда готовы прийти на помощь. А еще, девушка диспетчер, также могла сказать, что это не их профиль. Почему она приняла этот вызов?

— А затем лейтенант, — кажется злость пошла на новый виток, вон даже руку в кулак крепко сжал. — Чтобы эта пигалица в следующий раз думала кого вызывает.

Резко развернулся, вложил квитанцию между мной и котенком и быстрым шагом ушел к машине.

— Не грусти, день сегодня тяжелый, — парень похлопал меня по плечу и побежал к машине.

Проводив взглядом уезжающую машину, еще пару минут постояла, пока не увидела сумму штрафа. Опять я останусь без новой обуви. Грусть сдавила грудь, но изменить что-либо я не в силах. Хорошо, что на клей хватит, подклею балетку и смогу еще какое-то время походить так.

Дома накормила оставшейся сосиской котенка, а после отмыла несмотря на его сопротивление и крики. Завернув в полотенце дрожащее чудо удобно устроилась в скрипучем кресле.

Я снимала маленькую квартиру в старой пятиэтажке, в которой уже все начинало рассыпаться от времени. Внешне она красивая, новый фасад и свежая краска, но внутри… Все также скрипит, как и кресло подомной.

Старые, пожелтевшие обои, шкаф советских времен и продавленный диван с того времени. Посеревшие от времени гардины и застиранные шторы. Лишь люстра выглядела значительно лучше, чем все в комнате.

Хозяйка, шестидесяти трехлетняя женщина, не отличалась добротой и состраданием, зато цену за эту квартирку поставила самую низкую в городе. И я смогла себе позволить здесь жить, а не в комнате общежития или вообще коммуналки.

Мысли текли вяло и дело было не в июльской жаре стоящей уже который день, просто обида душила. Вроде же молодой, не больше тридцати, а уже такой черствый. И вообще, эти мужчины все такие: холодные, бездушные и думающие лишь о себе.

Грустные воспоминания кольнули сердце. Нет, я не буду этого вспоминать. Но, когда это останавливало воспоминания? Картинки сменяли друг друга, причиняя новую боль. Слеза, скатившаяся по щеке, заставила вернуться.

Осмотрела малыша, убедилась, что он полностью высох и мы можем идти.

— Ну что ж, Тимочка, надо тебе обновки прикупить, а заодно оплатим этот штраф, — удобно перехватив котенка пошла по делам пришаркивая отклеившейся подошвой балетки.

А что делать? Зарплата не скоро, а занять не у кого, все подруги на морях, лишь я сижу в городе без денег, зато с котенком.

В зоомагазине долго провозились с подбором шлейки, ведь котенок совсем маленький около трех месяцев за время жизни на улице отощавший, одни глазища зеленые сверкают.

— Девушка, это самый маленький, — уставшая продавщица положила на прилавок зеленую шлейку.

— Ну эта уже лучше, он не так болтается.

— Да, вот здесь проколите дополнительную дырку и будет отлично. А за пару недель он у вас откормится и все будет отлично.

— Наверное, — не знаю откормится ли он у меня за такой короткий срок, главное, что не выпадает из нее. — Я ее беру и лоток с наполнителем.

— К нам недавно завезли отличный корм для котят из Германии, — счастливая улыбка трогала лишь губы, но не глаза девушки.

— Спасибо, мне пока не надо.

Из магазина вышла нагруженная вещами для малыша и опустошенная финансово. М-да, и что же теперь мне делать? Денег даже на проезд нет, хорошо, что до работы пройтись пешком можно через парк.

— Надеюсь, малыш, ты не побрезгуешь и обычной кашей. Денег на сосиски нет.


Два дня пролетели незаметно, Тимофей обвыкся, перестал дергаться от каждого резкого звука, облюбовал себе место на подоконнике, а на ночь приходил ко мне, громко мурча укладывался возле живота.

К шлейке отнесся благосклонно, позволяя себя выгуливать по вечерам. Мне показалось, что будет неправильно лишить его улицы, на которой он вырос и привык свободно бегать. Ну да, свободно бегать ему не даю, чтобы не сбежал или опять не залез куда-то, но я же как лучше хочу.

К кашам и супам отнесся с пониманием и не капризничал, вылизывая миску подчистую. До конца недели у меня выходной, и никакой подработки найти на это время опять не удалось. А это значит, что до зарплаты мы постимся.

Зато есть время на долгий сон, чтение книг и игры с котенком. Вот как сейчас с бантиком, привязанным к длинному шнурку смеюсь с еще неуклюжего Тима.

Звук открывающейся двери напряг и не сулил ничего хорошего. Потому что хозяйка в этом месяце уже была, квартиру проверила, сохранность вещей также.

— Так это правда! — тыча пальцем в недоумевающего котенка, женщина схватилась за сердце. — Ивановна была права.

— Надежда Степановна, вам плохо? — подхватив ее под локоть хотела помочь.

— Пошла вон! — резко меня оттолкнув, что я едва устояла на ногах.

— Что? — опешила от неожиданности, а Тимка с перепугу спрятался под диван.

— Да как ты посмела это облезлое чудовище с помойки принести в мою квартиру?!

— Я его вымыла и блох у него нет.

— Что?! — от визга в ушах зазвенело. — В моей ванне! Да ты с ума сошла! Она же не для животных!

— Да вымыла ее после этого, и теперь опять сияет первозданной белизной, — это любимое выражение хозяйки.

— Она уже никогда не сможет быть такой, — ее игра меня утомляла, но как говорят бывших актрис не бывает. — Я же тебе поверила, можно сказать, доверила часть своей души. А ты осквернила ее этим оборванцем.

— Надежда Степановна…

— Молчи! Молчи и слушай! Я тебе доверяла, а ты предала меня. Убирайся отсюда!

— Но… я заплатила вам до января, — перспектива оказаться выброшенной на улицу не радовала.

— Я сейчас вызову полицию, и она тебя арестует. А эти деньги пойдут как возмещение морального и материального убытка.

— Надежда Степановна, — слезы катились по щекам. — Но мне не куда идти и денег у меня нет.

— На вызов МЧС были? На штраф были? На вещи для доходяги были?

— Были, отдала все, что было. А сейчас совсем нет, даже на проезд.

— А меня это не должно касаться, ты должна была думать, прежде чем это делать.

— Но…

— Вот отсюда с этим облезлым! У тебя десять минут, чтобы собрать вещи, — с достоинством английской королевы, женщина села в кресло.

Вытерев слезы достала чемодан складывая свои нехитрые пожитки. Договора у нас нет, я тогда о таком и подумать не могла, да что тогда. Я и сейчас поверить не могу, что можно вот так просто выкинуть человека на улицу и не вернуть деньги, хотя бы половину.

— Быстрее, у меня дел уйма, — недовольно поджатые губы с морщинами скорби у рта, и словно их продолжение, вертикальные морщины на переносице.

Ничего не стала ей отвечать, но складывать стала быстрее. В ванную хозяйка проследовала за мной, чтобы не дай боже, я что-то ее не забрала. Интересно что? Зеркало или плитку отковырну.

Выманив котенка бантиком из-под дивана, надела шлейку. Еще раз окинув комнату, убедилась, что все забрала.

— Убогих подбираешь, а у самой обувь каши просит, — презрением хмыкнула, но позволила надеть резинку на отклеенную подошву балетки.

Я их подклеивала, но то ли клей такой, то ли у меня руки не те, в общем через день подошва вновь сказала громкое чвак. А я ей предложила альтернативу бельевую резинку. Пока держимся.

— Ключи от квартиры, — достав из рюкзачка связку вложила в протянутую руку.

— До свидания, — мне ничего не ответили, лишь громко хлопнули дверью.

Понуро спускалась с пятого этажа уже чужого дома. Идти мне не к кому, своего жилья нет, от комнаты в общежитии при училище отказалась.

Глупая поверила в слова и теперь на улице. Надо было, как Вика, и комната, а точнее кровать в комнате общежития, за ней числиться, и личную жизнь налаживает пять дней в неделю у Мишани. А я же по-честному хотела, была уверена, что это навсегда.

Постояв пару минут решила сходить на работу попросить аванс, чтобы снять угол хоть где-нибудь.

— Тасенька, я к тебе очень хорошо отношусь, ну ты же знаешь, — Марина, наш администратор врала, как дышала. Единственный человек, к которому она хорошо относится она сама. — Но твоя смена в понедельник, а где гарантии, что, взяв деньги ты выйдешь, а не сбежишь куда-нибудь?

— Марина, я честно выйду, ну ты понимаешь, в какой ситуации я оказалась? Мне совсем деться некуда.

— Тасенька, все понимаю, но деньгами рисковать не могу, — от сладкой приторности в ее голосе хотелось воды. — Приходи через два дня, отработай неделю и получи свои честно заработанные. А вечером в понедельник свои чаевые. Все по-честному. Ведь так?

— Так, спасибо. До свиданья.

— Удачи, милая.

Чтобы занять денег лично у нее и речи не могло быть, она никому и никогда не помогала, зато всегда повторяла: «Хочешь жить — умей вертеться».

Из сегодняшней смены в ресторане «Абажур» я никого не знаю настолько, чтобы попросить денег в долг.

Медленно бредя в сторону близлежащего парка набирала своих немногочисленных подруг в надежде, что они смогут помочь. Но увы, они или на морях, или дома у родителей. Мне сочувствуют, но помочь ничем не могут до конца августа. И что же мне делать, ведь сейчас начало июля.

Тяжело упала на скамейку, откинулась на спинку и прикрыла глаза. В банке кредит не дадут, да вообще никто не даст, я же официально не работаю, еще учусь, поручителей нет. К комендантше даже мечтать не стоит, будь ее воля поразогнала бы нас всех куда подальше.

И почему это произошло летом? Когда я одна. Совсем одна, родители погибли, да и бабушки уже нет. Не к кому голову приклонить на колени, поплакать о судьбе своей несчастной.

Вдруг тень накрыла меня, подняв голову очень удивилась и тому, что на город опустились сумерки, а я и не заметила, как, и стоящему передо мной.


Тимофей

— Давай, малышка не подведи меня, — стукнув по рулю, взъерошил волосы. — Блин, да что ж все так не вовремя то сегодня?

Повернув ключ зажигания услышал урчащий звук, бросил взгляд на часы, вроде еще успеваю. Рано обрадовался посреди проспекта моя крошка заглохла окончательно и признаков жизни не подавала.

— Черт! — в очередной раз ударил по рулю, включил аварийку.

Мысленно посылая всех, кто решил мне просигналить свое отношение к перекрытой дороге. Злясь и на утро, и на машину, и на жизнь в целом вбивал номер старого друга.

— Тимоха, неужто это ты и с утра, — громкий ржач взбесил окончательно.

— Макс, прекращай зубоскалить, — схватил свою сумку и вышел из машины, вызвав новую волну недовольных, и таких же опаздывающих на работу, водителей.

— Случилось чего? — веселье пропало и было слышно, что теперь меня готовы слушать.

— Случилось, моя малышка заглохла посреди проспекта, — громко захлопнул дверь и мысленно про себя чертыхнулся, нельзя же так злиться, а то вообще без нее останусь. — Короче, Макс, я опаздываю. Тебя ждать не могу, так что присылай кого-то за машиной. Ключи от нее у тебя есть. Вечером заскочу справиться о ней. Все я побежал. Бывай.

Бросил телефон в сумку и побежал через дворы и аллеи на работу.

— Тимыч, где тебя черти носят? — злой как черт Дмитрий Борисович стоял в дверях.

— Не шуми Борисыч, у тебя сердце, — не сбавляя скорости пробегаю мимо начальника части.

— А если бы вызов пришел, чтобы мы делали?

Ничего не стал отвечать, махнул сидящей группе и забежал в раздевалку.

— Что день не задался с утра?

— Есть такое, — прикрыл глаза делая глоток крепкого кофе.

— Ты бежал от дома, что такой мокрый был?

— Почти, с проспекта.

— Силен, — Жека хлопнул меня по плечу. — Малышка не выдержала твоей страсти.

Ребята заржали, но мне уже было все равно. Я успел и даже этот убогий кофе помог войти в поток дня.

— Тимыч, что ж ты с ней сделал?

— Ой, Владимир, чего я с ней только не делал, — подмигнул нашему старому водителю.

— Всыпать бы тебе, такую машину угробил, — горестно вздохнул и махнул рукой.

— Да ничего еще…

Сигнал тревоги оборвал наши шутки. Бегом к машине нас ждут люди. Спасти. Остановить. Ликвидировать. Вот наши задачи. Здесь нет места расслабленности и медлительности. Все должно делаться четко, быстро, эффективно.

— Клава, что там?

— Улица Светлая дом два, пожар в чердачном помещении жилого дома.

— Погнали, — за десять лет работы, резких вызовов и неожиданных трагедий, так и не смог избавиться от страха опоздать. — Блин только пробок нам не хватало. Владимир врубай сигналку и погнали через дворы.

— Небоись успеем, — лихо вывернув в ближайший двор понесся, насколько это позволяли разбитые дороги дворов.

Во дворе на улице Светлой уже собралась толпа зевак, кто-то снимает на телефон, ага, это же такое развлечение, что ютуб без него не выживет. Отдельной кучкой столпились жильцы подъезда, напряженные со страхом в глазах.

Но это все отмечаю краем глаза выискивая в окнах, кричащих о помощи и заодно оценивая обстановку. Кричащих в окнах нет и это хорошо.

— В подъезде есть старики или инвалиды, которые не могут сами выйти? — спрашиваю у бойкой бабульки, которая и вызывала нас.

— На четвертом в четырнадцатой Михайловна. Ой, что будеееет.

— Все хорошо будет. Больше никого? — главное не дать человеку скатиться в истерику сразу. Первая информация, а потом эмоции.

— Неееет, — бабулька утирала слезы, видимо ее подруга. — Славка, на четвертом в четырнадцатой бабушку вывести надо.

— Кот, разворачивай лестницу, — парень уже и сам побежал это делать. Молодец. — Жека, ты наверх.

Дымит не сильно, есть шанс справится с наименьшими потерями. Время ожидания растягивается, а время на то, чтобы обойтись наименьшими усилиями тает просто на глазах.

— Тим, мы выходим.

— Спасибо, Слав. Жека, давай теперь ты.

Струя воды ударила в чердачное окно. Из-за угла выехала скорая. Это они вовремя, и народ успокоят и бабульку проверят. Вообще дым наверх идет, но кто этих стариков знает. А вот и полиция подоспела. Всё все в сборе.

Напряженно вглядываюсь на верх, хоть бы своих сил хватило.

— Клава, что там, кто-то к нам едет?

— Да пятая в квартале от вас. Продержитесь?

— Да куда ж нам деваться.

Крепкая рука легла на моё плечо. Обернулся. Владимир кивнул, слегка сжав плечо. Да, мы не одни. С другой стороны двора въезжала пятая. Справимся. Постепенно черный дым сменился белым паром. Справились.

Сидя в машине поймал себя на том, что улыбаюсь, сердце пело, а тело, после выброса адреналина, наконец-то расслабилось. Да наша работа постоянные перегрузки, но, когда видишь радость спасенных, то трудности будней отходят на второй план.


Смена закончилась, чтобы завтра вечером вновь заставить сердце забыть о боли. Полуденная жара спала, хотя жар от раскаленного асфальта перехватывал дыхание. Хотелось свежего воздуха и покоя.

Макс не порадовал, моя малышка вернется лишь через неделю, и то, по старой дружбе, потому как ремонт редуктора дело не быстрое.

Выйдя на улицу, посмотрев на заходящие лучи солнца в отражении окон домов, идея пришла неожиданно. Быстро перебежал дорогу, еле успел на свой свет, решил пойти домой через парк, тем более до него рукой подать.

Вся моя жизнь крутилась по кругу дом-работа-дом, и лишь два раза в месяц поездка к родителям в гости. За последние десять лет я превратился в затворника. И нет, я об этом не жалею. Все правильно.

В тени аллеи блаженная прохлада подняла настроение на пару пунктов. И только здесь стали заметны лениво опускающиеся сумерки.

Я всматривался в лица прохожих так же жадно, как путник припадает к кувшину с водой в жаркой пустыне. Зачем? После смены всегда была потребность в лицах, не перекошенных болью, страданием, ужасом. Не всегда мы могли помочь, вернее не всем. И как у врачей есть личное кладбище, так и у нас незаживающая боль потерь. При виде радости, целующихся парочек, детского смеха, умиротворенной мудрости стариков, сердце начинало оттаивать и жизнь возвращалась в норму, на сколько это вообще возможно.

Взгляд неспешно скользил от одной скамейки к другой. Резко остановился, сам не понял почему, но сердце сбилось с ритма, ладони вспотели и что-то смутное, тревожное и то, о чем вообще не стоит думать, стучало в каждой клеточке.

Тряхнул головой сбрасывая наваждение. Заставляя себя идти вперед, все сильнее и сильнее всматривался в хрупкую фигурку одиноко сидящую на лавочке и в то, что она держала на коленях. Когда понял кто это, тихо застонал, помянув неудачный день и женскую глупость.

Впрочем, какое мне дело, я ей не брат, не сват и не муж. Почему меня это должно волновать и заставлять переживать о непутевой? Просто пройду мимо, тем более она смотрит на котенка, и кажется, ничего не видит вокруг. Странная она какая-то.

Дождавшись, когда меня заметят слова вылетели сами:

— Что же вы себя не бережете? — честно, я хотел пройти мимо, но поравнявшись с ней, ноги остановились, мне более не послушные. А стоять и молчать еще более глупо, чем то, что уже сказал. — И котенка подвергаете опасности.

Глава 2

— П-почему не берегу? — она сильнее прижала к себе котенка, испугано стала оглядываться. — Какой опасности?

— А вы считаете, что сидеть в темном парке безопасно для девушки? — в который раз эти невероятные темно-янтарные глаза выбили все мысли из головы.

— Нет, я так не думаю, — грусть в голосе не укрылась от меня.

— Так что же вы тут сидите? Пора идти домой, могу вас проводить, если хотите, — увидев сомнение в ее глазах продолжил. — Но, если вы искательница приключений, то думаю, та группа молодых людей вам поможет их найти.

Она посмотрела куда ей показал, через одну скамейку компания ребят громко смеялась, и поглядывала на эту… эту… неразумную, чокаясь бутылками с пивом.

— Спасибо, я согласна, — девушка поднялась, перехватила одной рукой котенка, а другой выкатила чемодан из-за скамейки. — Проводите меня, пожалуйста, до остановки.

— Вы с чемоданом гуляете? — опешил на несколько секунд, переводя недоуменный взгляд с девушки на чемодан. — Я думал, вы с котенком гуляете.

— Нет, я не гуляла, вернее не совсем… — нервно поправила лямки рюкзака, прикусив губу и нахмурилась. — Просто решила немного посидеть и не заметила, как стемнело.

Резко развернулась и пошла в сторону выхода. Хм, то есть говорить правду не хочет. Ладно. Господи, да какое мне дело до этой пигалицы, и кто меня за язык-то тянул?

Ругаясь про себя на всё и всех поспешил догнать упрямицу. Если день не задался с утра, то стоит ли ждать радостей от вечера…

— А вы приехали или уезжаете? — перехватил ручку чемодана и решил узнать, что же у нее опять случилось.

— Ни то, ни другое, — ее щеки покраснели, и она опустила голову.

Блин, да, что же за девчонка такая? Что с ней не так? Почему меня бесит ее нежелание делиться проблемами, и вдруг так стало важно докопаться до сути?

— Исчерпывающий ответ, — хмыкнул, в уме прикидывая как всё узнать. — И всё же, куда вы собрались на ночь глядя с котом и чемоданом? Что у вас случилось?

Девушка резко остановилась, отчего я по инерции прошел несколько шагов, и только после развернулся к ней.

— У меня всё отлично, — строгий голос и гнев в глазах, обескуражили. — Вам не стоит обо мне беспокоится.

Выдохнул, от такого ответа. Взъерошил волосы, пару раз сжал шею сзади. Так, главное спокойствие, она всего лишь маленькая девочка.

— Вы не похожи на человека, у которого все в порядке. Не хотите не рассказывайте, — блин, раздражение медленно поднималось, пытаясь заглушить чувство вины из-за штрафа.

Захотелось ее встряхнуть, как куклу, может тогда она очнется. Кидая не девушку быстрые взгляды посмотрел на руки, но там этот сумасшедший котенок и сгибы не видно. Ладно, вроде все чисто было. Алкоголем от нее не пахнет, да и внешне никаких порезов нет, тогда что с ее походкой?

— Спасибо, что проводили, — протянув руку забрала свой чемодан. — Дальше я сама.

Надо же не заметил, как дошли до остановки. Да и на улице порядком стемнело.

— Пожалуйста, рад был помочь.

Что-либо еще сказать не успел, так она легко забежала в подъехавший трамвай, сев у окна помахала мне рукой, впервые подарив улыбку.

Как последний идиот расплылся в ответной улыбке и ругаясь на себя, на темноту и кто знает, на что еще, перебежал дорогу.



Таисия


Фух, теперь можно выдохнуть и расслабиться. Хорошо, что этот… в общем этот из тягостных раздумий вырвал и до остановки проводил. А то и вправду нашла бы себе приключения, которые мне не нужны.

Но куда я еду? И даже на номер трамвая не глянула, так спешила от того типа избавиться. А то прицепился как не знаю кто со своими расспросами. Неужели он и в самом деле думает, что после штрафа я ему что-то рассказывать буду? Он, конечно, симпатичный, но это еще не повод.

И эта дурацкая улыбка. Вот зачем надо было ему улыбаться и махать ручкой. Глупая. Все мужики одинаковые. И этот, наверняка, такой же.

Мимо пробегал ночной город, уютно сверкая огнями витрин, окон домов и кафе. Все знали, где будут ночевать, неспешно прогуливались парочки, а кто-то спешил домой. И лишь я не знала где проведу сегодняшнюю ночь, да и завтрашнюю тоже. Послезавтра у меня смена, так что на ночь где-то хватит, а там и неделю перебиться можно будет.

Мы повернули, и привокзальная площадь распахнула перед нами свои яркие объятия. А вот и ответ, где я проведу остаток ночи.

Все-таки хорошее всегда есть, его надо просто увидеть. Приободрившись поспешила в зал ожидания, надеюсь, что меня не выгонят с котенком без переноски.

Зал ожидания встретил шумом. Огляделась, вроде никого подозрительного нет. Хотя, о чем это я? Мне жить негде, а я еще перебираю. Тряхнув головой решительно направилась к ряду, стоящему спиной к залу, думаю, что так буду незаметнее и котенок в руках не вызовет ненужных вопросов.

Устроившись насколько это возможно на жестком сиденье, задумчиво гладила котенка, который так и норовил то в рюкзак залезть, то с колен спрыгнуть. Да что ж тебе не сидится-то?

— Тимочка, ну ты чего, малыш?

В ответ котенок поднял свою треугольную мордочку и резво взобравшись на грудь стал тереться о подбородок громко мурча и заглядывая в глаза.

— Точно, прости, — легко рассмеявшись от таких нежностей, вспомнила о главном. — Я совсем забыла за своими переживаниями о еде.

Достав из рюкзака банку с кашей высыпала немного на ладонь.

— Ешь, малыш, — посмотрев недоуменно на ладонь с кашей, а затем на меня все же решил есть так, с руки. — Прости, миску доставать не буду, она где-то внизу.

Котенок так спешно ел, что дрожал его тоненький белый хвостик, чем вызывал мою улыбку. Должна отдать ему должное меня ни разу не прикусил, лишь шершавый язык щекотал ладонь.

— Ты мой хороший, проголодался, — легонько, чтобы сильно не отвлекать, одним пальцем гладила его по маленькой головке.

— Привет, давно не виделись, — подскочила, едва не закричав от испуга.

— С ума сошел? Разве так можно пугать? — хорошо, что Тимочка все поел, и едва не упал на пол, но каким-то чудом зацепился за джинсы. — Что ты тут делаешь?

Недовольно мяукнув, слез с брюк, принялся обнюхивать этого типа.

— Приехал на такси, — пожав плечами окинул внимательно зал, затем посмотрел на котенка играющего со шнурками на его туфлях, тяжело вздохнул и лишь после этого продолжил. — А делаю? Понимаешь, как я уже говорил, ты не похожа на человека, у которого все хорошо. Вот я и решил проследить и убедится, что с тобой все в порядке.

Он улыбнулся, а мое глупое сердце встрепенулось и забилось словно птица в клетке. Ему недалекому захотелось заботы и любви.

Мысленно отвесив себе подзатыльник, убрала улыбку с лица, выкинула все перья и розовые сопли в утиль. Мне этого не надо. В конце концов из-за него я сейчас на улице, а не в тепле квартиры.

— Как видите со мной все в порядке, так что можете ехать домой, — старалась говорить холодно и отстраненно. И даже преуспела в этом, улыбка с лица типа сошла, а брови встретились на переносице. — Правда, не стоит обо мне беспокоится.

Эх, все так хорошо начиналось. Мне удалось его задеть, а значит, лезть с помощью не будет, у мужчин больное эго. Он весь словно закаменел, я уже ждала, что он резко развернется и широкими шагами уйдет прочь. Но, если день неудачно начался, то и на красивый финал можно не рассчитывать. Мой желудок громко и пронзительно заурчал, а я густо покраснев опустила голову.

Тимочка расшнуровал туфли мужчины и самозабвенно грыз оба шнурка лежа между стоп, показывая всем свое тощенькое пузико. Сгорая от стыда и неудавшейся игры, не подумала о том, чтобы прекратить безобразие, сотворенное котенком.

— Правда, — протянул гласные с чувством превосходства и самодовольства, чем вызвал у меня волну гнева. — А мне так не кажется, да и организм твой говорит об обратном. Билет ты не купила, а значит никуда не едешь. И не встречаешь, иначе не села бы спиной к залу. У тебя чемодан и кот. Значит ты здесь решила провести ночь. В целом, это лучше, чем парк, но ненамного. Итак, почему ты здесь? Почему не идешь домой?

Упрямо поджав губы молчала. Не хочу ничего говорить. Да и зачем? Он же, узнав правду опять кричать начнет. А оно мне надо? Нет. И почему он встретился мне не понимаю. Вроде город большой, а такое чувство, будто в деревне в три дома живем.

— Я жду, твое молчание не поможет, — с таким голосом не спасателем быть, а допросы вести. Брр.

— Почему я должна перед вами отчитываться? — подняла голову смело глядя в его карие глаза, скрестила руки на груди, чтобы закрыться, вдруг почувствовала себя уязвимой и беспомощной. — Вы мне не папа и не муж!

— Послушай, девочка, я тебе, конечно никто, но могу помочь, — на мой выпад даже бровью не повел, говорил все также спокойно и уверенно. — Просто скажи, что у тебя случилось.

Перевела взгляд на стену, уж лучше ее рассматривать, она не заглядывает в душу. Что я хорошо усвоила за свои недолгие девятнадцать лет, так это то, что бесплатный сыр только в мышеловке, а мужская помощь оборачивается тяжелыми последствиями. Нет. Мне этого добра сейчас и так не нать и за деньги не нать. Я и сама как-нибудь справлюсь, всего-то две ночи и жизнь наладится.

— Помогу просто так, ничего не попрошу взамен, — он, что мысли читает? Удивленно посмотрела на него. — Правда.

Вновь отвернулась. Нет не верю. Все врут.

Видимо устав от моего молчания, он взял меня за плечи заставив развернуться к нему и поднял мой подбородок, чтобы смотрела ему в глаза. В них не было злости или довольства победителя.

— Ты сбежала из дома? Тебя кто-то обидел? Тебя выгнали из дома? — смотреть в его глаза, видеть беспокойство, это оказалось выше моих сил.

На последнем вопросе, я сорвалась, так жалко себя глупую стало, да еще и усталость за целый день лежала тяжелым грузом. Я позорно расплакалась. Громко и некрасиво.

Мужчина меня прижал к себе и гладил по спине давая возможность выплеснуть эмоции. Молчал и терпеливо ждал, когда успокоюсь. Почувствовав некоторое облегчение отстранилась от теплой груди, высвобождаясь из крепких рук.

— Простите, я не хотела плакать. Оно само как-то, — взяла предложенный платок, привела себя в порядок, насколько это возможно.

— Прощаю, — он по-доброму усмехнулся. — А теперь рассказывай, что у тебя случилось.

— Да, что рассказывать? — устало села на жесткое сиденье, тяжело вздохнула и глядя на стену перед собой решилась ему все рассказать. В конце конов, что я теряю? — Вы правы, меня выгнали из квартиры. Я не местная, снимала квартиру, а «добрая» соседка рассказала моей хозяйке о том, как я МЧС вызвала, чтобы котенка снять с дерева. Надежда Степановна приехала проверить слова, а котенок у меня. Ну не могла же я его на улице оставить? Я ему и лоток купила, чтобы как воспитанный ходил, отмыла и от блох избавила. Но она разозлилась и выгнала на улицу, а я ей до января заплатила, а еще штраф и денег совсем нет. На смену выходить в понедельник, подруги кто где, будут только в конце августа. Вот и идти мне некуда. Решила ночь здесь переждать. И завтрашнюю.

— Понятно. Вставай и пойдем со мной.

— Куда? — что и даже кричать не будет и обзываться?

— Ко мне.

— Зачем?

— Тебе негде спать, а оставить на вокзале, прости, уже не смогу, — он развел руками в стороны и пожимая плечами.

— Я… я не поеду с вами никуда, — и что это за предательская дрожь в голосе? Я сильная и со всем справлюсь самостоятельно.

Да и вообще, чего он ко мне прицепился, как банный лист? То же мне спасатель… хотя, спасатель и есть, это его профессия. Ничего личного. Просто привычка. Где-то взгрустнулось. С чего бы это? Он же… он… из-за него я торчу на вокзале, если бы не тот штраф, я смогла бы снять комнату или хотя бы кровать в хостеле.

— Девочка, я конечно, понимаю метания твоей нежной души. И тем не менее мы с тобой не на светском рауте, чтобы позволить себе в пустую тратить время. Скоро полночь, а я сегодня работал и еще даже не ужинал. Мне хочется принять душ и лечь спать, — он говорил мягко и спокойно, словно с маленьким ребенком.

— Послушайте, я вас не просила ехать за мной, — разозлилась из-за такого обращения. — И помогать мне тоже не просила. Вам надо домой? Прекрасно! Поезжайте! Не смею вас задерживать.

Под конец я уже почти кричала. Я тоже устала, и тоже хочу есть и спать, и чтобы мягкая кровать и свежее белье.

— Ты же тоже устала, уже кричать начинаешь, привлекая лишнее внимание, — махнул рукой в сторону.

Действительно, человек шесть внимательно смотрели в нашу сторону. Блин, вот оно мне надо? Где же ты такой на мою голову взялся? Полицейские о чем-то переговариваются, глядя на нас. Надо скорее уходить, а то у меня котенок без переноски. Чем не повод? Еще одного штрафа я не переживу.

— Простите, я не должна была кричать. Трудный день. Очень. Но принять ваше предложение не могу, — не могла смотреть на него, слезы опять просились на глаза. Это все усталость.

— Можешь мне поверить, — он поднял мой подбородок, посмотрел в глаза. — Твоей девичьей чести ничего не угрожает. У меня просторная квартира и замок на двери, который открывается только изнутри.

— Правда? — неужели мысли читать умеет или большой опыт?

— Честное слово, — он улыбнулся и протянул мне руку. — Пойдем, пожалуйста.


Тимофей


— Проходи, располагайся, — открыл дверь в комнату пропуская растерянную девушку вперед. А она молодец вопросы не задает. Возле двери поставил ее чемодан. — Я сейчас белье принесу.

Оставил это чудо, а сам все никак понять не мог, как я решился пригласить чужую девчонку в свою берлогу? Здесь даже родителей не было, не то что еще кого-то. Только я. После того случая никого близко не подпускаю. А уж в дом. Мой дом — моя крепость.

И что меня заставило это сделать? Ведь мог же просто вернуть деньги за штраф, отвезти в ближайший хостел и забыть о ней, как о страшном сне. Мог. Но не сделал.

Так что же было решающим в моем приглашении? Может ее глаза необычного темно-янтарного цвета… В тот момент чего в них только не было: страх, она наконец-то осознала, что вокзал не самое безопасное место. Отчаянье, и есть отчего, без денег даже летом трудно оказаться на улице, а уж, если ты девушка, то и подавно. Нежность, она появлялась в ее глазах, когда смотрела на котенка. Этот мелкий за пару дней стал домашним, и не скажешь, что нашли на улице.

Вера в ее глазах… Да, пожалуй, именно это стало для меня толчком, мне до зуда в пальцах захотелось защитить ее, сохранив этот лучик света. Веру в то, что всегда есть кто-то кто поможет, защитит, поддержит.

Взъерошив волосы усмехнулся. Десять лет службы в МЧС не прошли даром.

Наконец-то отыскал нужный комплект, подаренный мамой кто знает когда, мягкий беж с серебристым узором и в таком же тоне полотенца. Я им так ни разу и не пользовался, как по мне это девчонке больше подходит.

Еще тогда сильно сердился на мать и ее намеки, даже брать не хотел. Но мама не была бы мамой, если бы не придумала, как его все-таки всучить. Поэтому и засунул его в самую глубь шкафа.

Невероятно, у меня в квартире гостья. И как я до такого докатился? Как мама любит повторять: «Гость в дом — радость в дом». Ну-ну, посмотрим, что за радость это чудо принесет.

Постучав в дверь, зашел. Девчонка сидела в кресле с котенком на руках. Они настолько органично смотрелись здесь, что на мгновение опешил. Блин, да что за ерунда?

Нет-нет, это просто усталость. После Карины мне никто не нужен. Такой мастер-класс по возвращению в реальность, мне не забыть никогда. Десять лет прошло, а такое чувство будто вчера случилось.

Все же в одиночестве больше плюсов, чем минусов. И проблем меньше. Жаль, что матери этого не объяснить. А вообще я спасатель, вот и помогаю человеку, попавшему в беду.

— Вот держи, — положил стопку на комод.

— Спасибо, — пусть во взгляде все еще была настороженность, но благодарности было больше.

Смешная. Да если бы я чего-то дурного хотел, то уже бы сделал, а не бегал за бельем и вспоминая, что есть в холодильнике.

— Давай, ты в душ это по коридору налево. А я занимаюсь ужином и твоим котенком, — мелкий спокойно перешел в мои руки, громко замурчал. Возле двери обернулся. — А как котенка зовут?

— Тимофей, — сжав зубы чтобы не ругнуться, еле выдавил. — Сильно не задерживайся, уже ночь на дворе.

Не дожидаясь ее ответа быстро вышел из комнаты. Разговоры мне сейчас не нужны. Поесть и спать. Все.

На кухне первым делом налил молока в одно блюдце и в другое положил несколько кусочков мяса. Малой ел резво, громко мурчал и при этом аккуратно придерживал лапкой кусочек, чтобы удобнее было есть. Надо же какой аккуратист.

— Ну что же тезка, приятного, — на него нельзя смотреть без улыбки, такой же солнечный, как и хозяйка.

Так, стоп. Никаких хозяек. Ужин. Просто разогреть и разложить. И салат нарезать. И сок или она чай пьет, а может кофе? К черту, пусть пьет сок. Я не обязан подстраиваться под ее вкусы.

Бросил взгляд на часы. Уже час ночи, ну и, где ее черти носят? Сколько можно принимать душ? Это же дело десяти минут, а прошло все сорок. Женщины. Все они одинаковые.

— Нет, добавки не дам, — мелкий уже справился со своей порцией и смело лез по джинсам ко мне на колени. — Ты же котенок, у тебя желудок не больше наперстка, если верить рекламе.

Позволил этому нахаленку залезть на колени, но тарелки отодвинул подальше. Во избежание, так сказать. Внимательно проследив за моими действиями, тезка бросил на меня грустный взгляд, немного потоптался и свернулся клубком.

— А ты молодец, мелкий, сообразительный. Хвалю, — легонько погладил его за ушком.

Громкое мурчанье стало мне наградой, я опять улыбнулся. Хм, давно я столько не улыбался. Может народ и правду говорит про гостей и радость от них?

Поднял глаза и замер. Она стояла в дверях нерешительно переминаясь и поджав губы. Темные волосы крупными кольцами мягко лежали на ее худеньких плечах, короткое легкое платьице в мелкий цветочек не скрывало длинных ножек. А она миленькая, худая правда, но это легко исправить.

Прикрыл глаза ругая себя последними словами. О чем я думаю? Идиот.

— Проходи, чего в дверях замерла? — старался говорить спокойно и не испугать эту птичку еще больше. Даже представить не могу, что творится в ее головке.

— Я… там лоток для Тимочки поставила, — растеряно теребит платье, чудная, чего боится, я же вроде побрит и не ругаюсь. — Можно я ему покажу?

— Да забирай, конечно, — убрал руку от мягкого комочка.

— Я быстро, — обдав меня ароматом цветов и трав убежала.

Блин забыл хлеб, и салат нарезать. Помыл руки, достал доску и взял нож. Руки надо занять и дурное в голову лезть не будет.


Таисия


— Тимочка, твой туалет здесь, я тебя очень прошу быть хорошим мальчиком и ничего не испорть в этой квартире, — в который раз обвела взглядом откровенно дорогой ремонт и сантехнику. — А то я за всю жизнь не расплачусь за принесенные убытки. Ты же знаешь, как этот тип любит выписывать штраф.

Встала, умылась холодной водой. Да, что со мной в самом деле? Разве не была я в богатых квартирах? Боль острой иглой вонзилась в сердце. Была, но даже у Ярика, она была в разы скромнее и меньше.

Здесь же… каждый предмет говорит о состоятельности хозяина, при этом не бросается в глаза крича об этом, а просто молчаливо показывает статус.

Вот и как такое может быть у простого спасателя? Куда я попала? А может он… тряхнула головой отгоняя бредовые мысли. Нет ну не может человек с такими глазами быть мерзавцем.

Скорей всего это квартира его друга. А что? Сейчас лето тот уехал на моря, а квартиру оставил под присмотром. Я бы тоже в такой пожила временно, а что притворятся, я бы в такой всю жизнь прожила бы. Красиво, комфортно, стильно. Классика.

И все же двери на ночь лучше закрыть. Никогда не умела разбираться в людях. А все равно за ним пошла доверившись. И пусть я злюсь из-за штрафа, но ведь снял Тимочку, а мог бы развернуться и уехать.

— Погодина, соберись, — еще раз умылась холодной водой. Вдохнула-выдохнула. — Сегодня уже началось и надо придумать, где еще одну ночь провести, а заодно поискать предложения о съеме.

Тянуть время больше не могла. Мне было страшно. Пусть он симпатичный, но я его не знаю. Блин, я даже не знаю, как его зовут. И как я до такой жизни докатилась? Вроде же все было хорошо, пока с ним не встретились.

Тихо ступая по теплому паркетному полу медленно шла на кухню. А вот котенок, не стал медлить быстро побежал туда, где вкусно покормят. Предатель.

А он на самом деле приятный. Вновь остановилась в дверях любуясь красотой тела. А что, я художник, не могу мимо пройти. Видно, что спортом занимается, но не перекаченный, кстати, высокий, что еще приятнее.

Я и сама не маленькая, метр семьдесят пять, поэтому мужчины среднего роста не находят отклик в моей душе. А вот такие, да еще с уверенным профилем и четко очерченными губами. И руки сильные, кисти напряженные, уверенно держат нож.

Я бы его нарисовала. Правда, такие натуральные, не побоюсь этого слова, естественные натуры редко встречаются.

— Ты так смотришь, что я сомневаюсь, что тебя едой кормить надо, — резко повернул голову в мою сторону и улыбнулся. — Но учти крови в пакетах у меня нет.

— А замороженная?

— Замороженная это не вкусно.

— Эх, придется довольствоваться салатиком, — грустно вздохнула. Подняла на него глаза и одновременно мы рассмеялись. — Прости, я художник, поэтому засматриваюсь на красивые натуры.

— Даже не знаю принять это за комплимент или оскорбиться. Остается лишь радоваться, что ты не вампирша. А то мало ли… — споро разложив на тарелки салат, поставил одну передо мной. — Приятного.

— Спасибо, и тебе. М-мм, как это вкушно, — брускетту я только по телевизору видела, но попробовала только сейчас.

— Рад, что угодил гостье, — когда он улыбался на щеках появлялись маленькие ямочки.

— Слушай, я, конечно, понимаю, что это глупо… как тебя зовут?

— Тимофей.

— Как?!

— Тимофей, можно просто Тим.

— Прости. Я не знала. Ну теперь понятно, чего они ржали как кони, — неловко как вышло. — А у меня кота…

— Ага, Тимочкой зовут, — не выдержав рассмеялся. — Ты смешная, когда растерянная. Ладно не грузись, я не в обиде.

— Я могу его Феем называть, ну чтобы…

— Да как хочешь, я же знаю, что ты мелкого зовешь, а не меня. Ешь, холодное не вкусное.

Ужин закончился в тишине, а меня не покидало чувство неловкости. Посуду помыть не дал, у него посудомойка есть. А я же просто помочь хотела.

В своей комнате перестилая постель никак не могла понять, почему вроде начавшийся хорошо разговор резко оборвался. Чем я его обидела? Я же извинилась и предложила переименовать котенка. А он замкнулся.

Забравшисьпод одеяло вдохнула запах свежего белья, улыбнулась. Нет, это не его квартира. Не вяжется он у меня с этим комплектом постельного, беж, еще могу допустить, но серебристые узоры. Нет.

Котенок привычно залез ко мне, а я вздохнула. Об этом я не подумала. Вновь вздохнула и встала. Приоткрыла дверь, чтобы котенок, если ему надо будет смог выйти в туалет.

Но могу ли я быть спокойна? Тимофей непонятен, то он расслаблен и улыбчив, то закрывается в себе. Что это? Почему он так себя ведет? Если я ему неприятна, и обременительна, то зачем помощь предложил, тем более так настойчиво?

Поворочавшись еще не много, получила лапкой от котенка. Бедный, я же ему не давала уснуть. Вот он и не выдержал, напомнил о том, что я не одна в кровати.

— Прости, уже сплю, — почесав за ушком, закрыла глаза.

Глава 3

Слепящее солнце нервировало, недовольно поморщившись села прикрыв лицо руками. Тимочка тут же оказался рядом, громко мурчал и терся о руки.

— Мгм, я тоже рада тебя видеть, — не открывая глаз нехотя почесала за ушком, отчего громкость мурчанья увеличилась.

Вчерашние события медленно наваливались. Точно, а я все думаю, что не так. Диван не скрипит и места много. Так, в гостях хорошо, а день уже в самом разгаре. Открыла глаза, обвела комнату взглядом, рюкзак, как всегда, в углу. Надо же квартира другая, а рюкзак на том же месте. Привычка.

— Ты, мой, хороший, — громко чмокнув котенка в нос, отчего он фыркнул и стал вымываться лапкой, тихонько смеясь поспешила в ванную.

Да, дел много, надо успеть до того, как солнце в очередной раз сядет.

Прохладный душ прогнал остатки сна и подарил голове ясность. И чего было вчера так раскисать? Ну выгнали, ну одна и что? Все будет отлично. Выход есть из любой ситуации.

Тимофея искать не стала, если в квартире такая тишина, значит еще спит, и судя по всему та дальняя комната его, во всех остальных двери открыты, и они пусты.

Кухня встретила чистотой и сидящим у блюдца Феем.

— Ну да, ты есть хочешь, — присела перед ним, погладила по голове. — Думаешь, если мы возьмем что-то из холодильника нас ругать не будут?

— Мяяя, — отбежал от меня к холодильнику, стал тереться об него.

— Чудик, ну ладно, если что я потом возмещу убытки, — открыла дверь и замерла. Закрыла. Постояла немного и вновь открыла.

Однако. Теперь я точно уверена, что квартира не его. Вы когда-нибудь видели двойной холодильник пустым? Нет, не в магазине, а в четырехкомнатной квартире премиум класса, в которой живут люди? А я увидела. Неожиданно и странно.

— Тимочка, ой, прости, ты теперь Фей, придется подождать, пока я что-то приготовлю, — подхватила котенка на руки и посадила на табурет, чтобы под ногами не путался. — Сиди, смотри и жди.

Прошуршав по шкафчикам нашла крупу, соль и самое главное кастрюли.

— На завтрак будет каша, малыш.

Тридцать минут, и мы сытые и довольные, оставив после себя чистоту и записку с благодарностью за приют, стояли перед закрытой дверью, не зная, как выйти из этого гостеприимного дома.

— Может это покрутить? — шепча себе под нос потянулась к замку.

— Не стоит, — подпрыгнула, едва не уронив котенка. — Дверь закрыта на ключ.

Развернулась и… нет это выше моих сил, руки чесались и просили кисть и краски, и холст большой в полный рост, ну или хотя бы А1. А все почему? А потому, что кое-кто вышел в одних трусах и тело, человека, занимающегося спортом не просто в тренажерке, а по жизни, это совершенно другое тело. Красивое тело. Очень.

— Прости за такой вид, — развел руки в стороны, мол не виноват. Но довольная улыбка говорила об обратном. Ему совсем не стыдно, он наслаждается моей реакцией. Гад. — Спешил к тебе.

— Зря, я уже ухожу, — а вот не буду я отворачиваться, наоборот стала совсем откровенно разглядывать оценивая.

— Что, даже чая не попьешь? — приподнял одну бровь.

— Чай? — как не верти его, а хорош. — Нет, я уже кофе выпила, спасибо.

— Кофе?

— Ага, у тебя классная машина, прям как в ресторане.

— И давно ты встала? — растеряно взъерошил темные волосы.

— Достаточно, чтобы позавтракать и собраться восвояси.

— Это куда же интересно? — легкая ухмылка шла ему невероятно.

— Да, куда-то, — неопределенно махнула рукой.

— Хм… а чем ты завтракала? — он подошел совсем близко.

— Ну, у меня был огромный ассортимент.

— В пустом холодильнике? — улыбка стала шире.

— Нет, в шкафчике с крупами, — что-то меня его близость смущать начинает, а отойти некуда. — Я сварила рисовую кашу, там и тебе осталось. Уж прости, кушать хотелось нам двоим. Сильно.

— Да, нет, все нормально, — вновь взъерошил волосы. — Просто я надеялся, что проснусь раньше и успею в магазин сходить или заказать пиццу.

— Ты можешь все это сделать, я не против. Но мне правда пора, спасибо, что приютил, — отвернулась от него к двери. Намек не понял, пришлось сказать вслух — Открой дверь, пожалуйста.

— Погоди с дверью, — развернул меня взяв за плечи. — Дай мне десять минут и поговорим.

— Зачем?

— За надом! — легкость вместе с улыбкой исчезли, остался бездушный чурбан. — Марш в гостиную и ждите меня там.

Вот и как с ним общаться? Он же непредсказуем, как погода весной. Спустя обещанные десять минут он сидел напротив меня одетый в светлые джинсы и белую футболку, подчеркивающую его тело.

— Итак, куда ты собралась? — прищурившись смотрел, словно в мозг хотел пробраться.

— Вот давай без допросов с пристрастием ладно, ты же не прокурор.

— Тася, я серьезно. У тебя денег нет, подруги на морях, на работу завтра. Куда ты пойдешь? Опять в парке сидеть или в зал ожидания? Так учти в аэропорту не лучше, а за автобусную станцию вообще молчу.

— Но не могу же я у тебя сидеть!

— Почему? Что тебе не нравится?

— Ты не должен этого делать.

— Возможно. Но делаю, — пожал плечами. — Правда, останься. Мне сегодня в ночь заступать, вернусь только утром. Чем тебе плохо побыть одной?

— Возможно тем, что в любой момент может вернуться хозяин и не обрадуется моему присутствию. Да еще и с котенком.

— Хозяину?

— Ну да, которому принадлежит эта квартира, — обвела комнату рукой.

— Аааа, хозяинууу. Понятно, — и чему он так улыбается. Странный. — Нет, о нем можешь не переживать. Он совсем не против.

— А ты откуда знаешь? — он что уже обо мне рассказал? Неожиданно. Вот я бы промолчала. Зачем волновать понапрасну.

— Он мой очень хороший друг. Дружим буквально с пеленок.

— Мне на самом деле пойти некуда, но и твое предложение оно странное, ты не находишь? — с одной стороны мне хотелось здесь остаться, да и Тимофей, как оказалось, нормальный. А с другой — как-то неловко.

— Честно? Сам себе удивляюсь, но я же спасатель, мне по должности положено, всем помогать, — подмигнул мне и откинулся на спинку кресла. Мне все время казалось, что его забавляет сложившаяся ситуация. Но что в ней забавного? Не понимаю.

— Ага и штрафы выписывать.

— Прости. Я был не прав, что сорвался на тебя. Но и ты должна знать, что есть специальная служба, занимающаяся братьями нашими меньшими, — он погладил котенка, который сбежал к нему, стоило лишь сесть в кресло.

— Правда?

— Представь себе, при чем давно.

— Я не знала, — что-то совсем стыдно стало. И правда, почему было не погуглить этот вопрос прежде, чем МЧС вызывать.

— Забудь, и если позволишь, я верну тебе те деньги.

— Нет, не позволю.

— Почему? — своим ответом я его удивила.

— Потому, что это неправильно. Да и любой труд должен быть оплачен.

— Гордая.

— Да не особо, — пожала плечами.

— Хорошо. Я принимаю твой выбор. Итак, вопрос с хозяином квартиры улажен, у меня смена. Ты останешься?

— А мы тебе точно не помешаем?

— Точно. Ну?

— Хорошо, спасибо тебе, — возможно пожалею об этом, но он прав сейчас в самом деле идти мне не куда и жить не на что.

— Отлично. Тогда я в магазин, а ты располагайся.

— А я бы с Феем погуляла…

— Пойдем, магазин вон через дорогу, пока я там, вы и погуляете. Идет?

— Хорошо.

— Или со мной пойдете?

— Нет-нет, мы походим, воздухом подышим.

— Какие-то просьбы есть в плане еды или еще чего-нибудь?

— Эм, нет, — ну может они и есть, но кто ж в них признается. Я и так себе содержанкой начинаю казаться, а это неправильно. Каждый должен уметь обеспечивать себя самостоятельно.

— Хорошо, — поставил котенка на пол, а сам поднялся. — Тогда пойдем.

Пока Тимофей был в магазине, мы с котенком ходили по новой территории. Огороженной, как и положено, таким домам. Резвящиеся на площадке дети, у нас не вызвали желания подойти ближе, наоборот, по широкой дуге мы прошли дальше за дом.

— Вот вы где, — Тимофей улыбался так, что сердце замирало. — А я уже все купил.

— Вижу, — два огромных пакета заполненные под завязку. — Там дети, я решила от них подальше.

— То же верно, ну что нагулялись?

— Да, — взяла котенка на руки, чтобы быстрее идти, не думаю, что эти пакеты приятно держать.

Зайдя в квартиру пошла за ним на кухню.

— Тебе помочь? — спросила из вежливости, не думаю, что он согласится.

— А давай, ты доставай из пакетов, а я буду в холодильнике расставлять.

Следующие минут десять я доставала, а он расставлял. Чего здесь только не было. Интересно он один это все съест или ждет кого-то в гости? Но спрашивать не стала, в конце концов, какое мое дело, что он будет со всем этим делать.

А потом мы вместе готовили, и это оказалось забавно. Вспоминали веселые истории из жизни и свои предпочтения в еде.

— А почему у тебя нет парня?

— А почему у тебя нет девушки? — отложив вилку внимательно посмотрела на парня.

— Ладно, уела, — усмехнулся и тоже отложил вилку в сторону. — А тебе правда это интересно?

— Эм, не знаю…

— А мне на самом деле интересно, почему такая девушка одна. Расскажешь?

— Ну, если хочешь, — пожала плечами, мне было не понятно зачем это ему, ведь завтра мы расстанемся навсегда.

— Очень хочу.

— Парня нет, потому, что… скажем так, мне это не надо.

— То есть тебе девушки нужны?

— Что? Нет! Да как тебе это в голову пришло?!

— А что, я должен был подумать?

— Ну не такое же!

— Ладно, ты меня успокоила. С тобой все в порядке. Так что не так с парнями?

— Полигамость.

— Ну, говорят, что мужчина вроде как охотник…

— Вот пусть и охотятся в другом месте. Я в эту чушь не верю. Это говорит лишь о слабости не только тела, но и духа. Нет любви, есть страсть, похоть, но не любовь.

— Ну ты же сама художница, разве в вашей среде это не норма отношений? Сегодня одна модель, завтра другая, потом на пейзаж потянуло.

— Тимофей, я тебе честно скажу, может для кого-то это и норма, но не для меня. Мои родители пусть и не долго прожили вместе, но любили друг друга искренне. И папа не смотрел вслед другим женщинам, так же как и мама не засматривалась на чужих. Дело не в профессии, а в тебе самом. Есть те, кто ворует и считает это нормой, а для кого-то это недопустимо. А кто-то нос рукавом вытирает, хотя все знают, что существуют платки. Даже одноразовые придумали, чтобы стирать не надо было.

— Неожиданно. Тебе сколько лет?

— Девятнадцать.

— И давно ты так думаешь?

— О чем именно о платках?

— Нет, о парнях.

— Год примерно. А что?

— Нет, ничего. А что с родителями стало? Ты говорила, что не долго прожили вместе.

— Они погибли в автокатастрофе, когда мне было девять.

— Прости.

— Да ладно. Мы тогда возвращались с моря, провели волшебный месяц. Помню лишь сильный удар и все. Пришла в себя после недели комы, родителей похоронили, я лишь чудом выжила.

— А кто о тебе заботился?

— Бабушка, — грустно улыбнулась, вспоминая их всех, моих любимых и самых дорогих. Как же мне их сейчас не хватает. — Но и ее уже нет, год назад умерла.

— Мне жаль, — накрыл мой кулачок, легонько сжав.

— Не стоит, — надев улыбку высвободила руку. — Теперь твоя очередь.

— А так это был хитрый ход по добыванию информации, — он улыбнулся в ответ.

— А то.

— Ладно. Не только мужчины полигамны.

— Да ладно, — глядя на него поверить не могла в это.

— В жизни всякое бывает, — пожал плечами.

— И как ты справился с этим?

— Работаю в МЧС, — он вновь вернулся к еде, а я не могу, я должна все узнать.

— Это, конечно, не мое дело, но что произошло?

— Это не твое дело, — почти прорычал нависнув надо мной. Оттолкнулся от стола, широким шагом сбежал из кухни.

— Псих, — прошептала, чтобы он не услышал и не вернулся. — Можно же и по-нормальному сказать, зачем так пугать.

Чих котенка привлек мое внимание.

— Малыш ты чего? — наклонилась, чтобы взять на руки, но он вывернулся и задрав хвост побежал за Тимофеем. — Предатель. А все они предатели, хоть хвостатые, хоть нет.

Грустно поковырявшись в тарелке усилием воли заставила все съесть. Ладно, ну их, пусть убиваются от моей грубости, а у меня и своих дел полно.

Проходя мимо пустых комнат, поняла, что они сбежали в берлогу Тима. Ну что ж, тогда я в свою норку. На душе остался осадок, но и извиняться не буду. А нечего было разжигать мое любопытство.

Села в кресло достала старый ноутбук, как он еще работал для меня было загадкой, я его два года назад купила б/ушным, через неделю отнесла в ремонт и вот шумит, кряхтит, но работает.

Поиск нового жилья двигался не очень. Либо дорого, либо далеко от работы, и все хотят предоплату хотя бы за два месяца вперед. Мгм, я вот тоже хотела бы получать зарплату за два месяца вперед. Жаль не дают.

Вежливый стук в дверь и не дожидаясь ответа Тимофей вошел в комнату.

— А зачем стучал, если заходишь без разрешения?

— Привычка, — взъерошил волосы и так с рукой в волосах замер уставившись на мои колени. — Да ладно, это не может работать уже лет десять как.

— Как видишь все работает, — обиделась на такое пренебрежение. Ну и что, что старый, зато рабочий. Пусть и медленно.

— Сдай его в музей как уникальный экземпляр «Последний оставшийся в живых», — мягко улыбаясь сел на пол возле меня.

— Очень смешно и главное остроумно.

— Прости, — ни в глазах, ни в голосе сожаления не было. — Но это не может работать. Это же такая древность… Где ты его нашла?

— Купила два года назад и как видишь он прекрасно работает.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — дошло наконец.

— Ты что-то хотел? — неужели пришел извиняться за грубое поведение?

— Да, — опять взъерошил волосы. — Как-то неправильно получается, ты моя гостья, а грустишь в одиночестве.

— Не грущу, ищу новое жилье.

— А я как хозяин не оказываю тебе внимания, — он словно не услышал моих слов.

— Забей. Мне не скучно и в развлечении не нуждаюсь.

— Извиняться не буду, — ага, то есть это все типа «прости, был неправ», ладно, мужчины, что с них взять.

— Я тоже, — признаю и моя вина есть в том, но не я первой начала.

— Отлично.

— Отлично, — внимательно смотрела на него ожидая продолжения.

— Ты знаешь, что ты невыносимая?

— А ты пробовал носить?

— О, боже…, - спрятал лицо в руках, опустив голову.

— Просто Тася, — неверяще посмотрел на меня, а я подарила ему милую улыбку.

— Просто Тася, ты всегда такая язва? — и пусть лицо сохранял спокойным, глаза смеялись.

— Нет, только когда все не так как я хочу.

— То есть у тебя что-то не получается? — к нам вернулся милый Тим, интересно на долго ли.

— Вроде того.

— Может тебе помочь?

— Чем? Ты знаешь кто сдает квартиру за копейки или еще лучше за возможность любоваться моими прекрасными глазами?

— Хм, не думал, что ты глазами готова торговать, — и вновь тучи сгустились.

— Это образное выражение.

— Я так сразу и подумал.

— Перестань.

— Прости, — тряхнув головой скидывая тяжесть взял ноутбук. — Дайка, что тут у тебя? Мда, не густо, а за такую цену, Тася, это из области фантастики. А почему ты не пойдешь в общежитие, ты же еще учишься?

— Потому, что дура была наивная, написала отказ, а теперь кто меня восстановит?

— Хочешь я подойду поговорю.

— Нет, спасибо, мне там еще учиться. Да и вообще, не парся. Я сама со всем разберусь.

— Гордая.

— Самостоятельная.

— Пусть так. Но и хостел вариант не очень, — вернул ноутбук обратно.

— Почему?

— Потому, что заплатить за отдельную комнату ты не сможешь, а долго жить все время нося с собой все вещи, не только не удобно, но и напрягает.

— А ты откуда знаешь?

— Опыт.

— Хорошо, — а вот нечего мне рассказывать, что такое хорошо и что такое плохо. — Спасибо за твое мнение, но мне правда надо найти что-то за сегодня.

— Тася, мне жаль, что на кухне все так получилось. Мне бы не хотелось уходить на работу с неприятным осадком.

— И что ты от меня хочешь? — я тоже много чего не хотела бы, но ведь молчу.

— Предлагаю немного отвлечься от мыслей тяжелых за легкой и простой игрой, — ох уж эта улыбочка, ох уж эти ямочки.

— Это какой же? — главное сразу не соглашаться, а то еще подумает, чего нет.

— В города.

— Да ладно, ты и в города?

— А что тебя так удивляет?

— Всё.

— Так ты согласна?

— А в чем подвох?

— Ну, раз ты так настаиваешь, то играем на желание.

— Чур, без эротических подтекстов, — не то чтобы совсем не хотелось, да и он симпатичный, но так сразу с первым встречным тоже глупо.

— Как скажешь. Но выполнить обязательно.

— И без опасностей для тела, здоровья и жизни, — это тоже так на всякий случай, вдруг шутки у него злые бывают.

— Естественно, за кого ты меня принимаешь.

— Отлично, тогда начинай, — я еще сама не решила за кого тебя принимаю.

— Сидней…

Не знаю, как долго мы играли, но он меня порядком замотал по всему миру. И откуда он их столько знает? И если поначалу, я не очень и хотела, то чем дальше, тем больше становилось мое желание выиграть и стереть эту снисходительную улыбку с его лица.

— Франкфурт, — все больше я не могу, а так хочется выиграть.

— Т… — он задумался, ура, у меня есть шанс, надо его отвлекать, чтобы не вспомнил.

— Ну?

— Я думаю, — я вижу, вот и напряженная морщинка между бровей появилась.

— Признай свое поражение, — я почти пропела, растягивая гласные.

— У меня есть еще время, — опять теневая сторона начала выходить.

— Да ладно, минута уже прошла.

— Еще двадцать секунд.

— И?

— Ладно не знаю я больше.

— УРА!!! Я выиграла! — захлопала в ладоши, еще бы и станцевала, но сидя в кресле и с ноутбуком на коленях это не очень удобно.

— Ну и чего ты хочешь? — смех в глазах, а на лице и тени улыбки нет. И как ему это удается?

— Хочу на роликах в парке покататься, — о да мечтаю об этом давно, но вот не с кем, а идти одной не хочется.

— Ты серьезно? — мистер «каменное лицо» его не удержал и удивление читалось огромными буквами в широко раскрытых глазах, в поднятых бровях и появившихся горизонтальных морщинках на лбу.

— Ага, — все еще широко улыбаясь, даже головой качнула, подтверждая сказанное.

— Хорошо. Завтра покатаемся, — еще какое-то время смотрел на меня в ожидании чего-то, но я не собиралась ничего менять. Тяжело вздохнул, встал с пола. — А сейчас прости, мне уже собираться пора и бежать.

— Удачи.

Остаток вечера провела тихо смотрела телик, котенок где-то спрятался, и на мой зов не пришел. Возможно в обед мы его обкормили, вот и не голодный. Ну ладно, завтра утром появится. Хотя мне и интересно узнать, где он нашел себе новое место.

— Привет, что это так вкусно пахнет?

— Привет, да вот решила завтраком тебя накормить, — повернулась, чтобы его видеть.

Уставший и вместе с тем довольный, наверное, еде радуется. Я, возможно, извращенка, но такой он мне больше нравится.

— Еда — это хорошо, я в душ успею?

— Да, конечно. Тебе кофе сварить?

— Буду очень благодарен.

Накрыла для него, а сама устроилась напротив с чашкой кофе.

— Тася, иди-ка сюда, — о, гроза в голосе, что же случилось?

В комнатах его не было. И тут меня догоняет догадка.

— Фей! — влетела в комнату, единственная, куда я не заглянула в поисках этого чуда. О, а здесь и гардеробная имеется. Круто.

— Он самый, иди сюда, — вошла и замерла, этот маленький хулиган, развалился на полке с футболками, а чтобы было удобнее он их скомкал, как захотелось. И сейчас на нас смотрели чистые и наивные зеленые глаза. — Может ты мне объяснишь, что он здесь делает?

— Эм, — перевела взгляд на него и отвернулась. Нет, ну а как можно разговаривать с ним, если по телу стекает вода, а он в коротком полотенце на бедрах? Это же никакого здоровья не хватит.

— Ладно, потом объяснишь, когда я оденусь.

— Ага, — схватив возмущенно мяукнувшего котенка убежала на кухню. — Как тебе не стыдно? Я же тебя звала, а ты? Разве так можно делать в чужом доме? Вот, что мне теперь делать?

— Стирать и гладить все. Это для начала, — вздрогнула от неожиданности, не думала, что он так быстро оденется.

— Прости, я его звала и искала, но не догадалась у тебя посмотреть. Я все постираю.

— Не успеешь, у нас парк, а у тебя еще работа сегодня.

— Значит отменим парк.

— Нет, желание надо исполнить обязательно.

— Но ты после смены…

— Ничего, мы не на весь день, а на пару часиков.

— Но…

— Нет, Тася, все планы в силе, а одежду я и сам постираю. Кстати, очень вкусно, спасибо.

— На здоровье.

Иногда он может быть милым. А еще радовать глаз не только почти обнаженным телом, но и отменным аппетитом. Дальше мы молчали, он ел, а я смотрела на него.

— Теперь в парк? — встав из-за стола сложил посуду в посудомойку.

— Я готова, только рюкзак возьму.

— Ты так пойдешь?

— Да, а что? — оглядела себя короткие белые шортики, белая майка, две косички.

— Нет, ничего. Пойдем.

Пожав плечами вышел из кухни. Странный. Ну ладно, я иду в парк на роликах кататься! Пусть бубнит, лишь бы до парка дошли.

— Тася, а это что?

— Где?

— Вот это, — присев на корточки подцепил пальцем резинку на балетке. Ну да, она все еще со мной, в отличие от денег.

— Резинка?

— А зачем?

— Вариант для красоты не подойдет?

— Нет, — сжал челюсть и кулаки. Вновь холодный и отстраненный — Ладно пойдем.

Молча пошла за ним, а что делать? Объяснять что-либо глупо. Блин, ему, наверное, стыдно будет рядом со мной. Прям красавец и чудовище.

На улице уже начинал плавиться асфальт, а мне резко расхотелось куда-то идти. Стыд накрыл волной. А на смену пришла злость: «Погодина, собери сопли! В том, что у тебя такой вид есть и его вина, так что нечего строить из себя жертву невинную. Не хотел бы остались дома, он нашел бы повод для этого. А раз идете, значит и его это не беспокоит».


Глава 4

Прогулка удалась на славу, я даже перестала злиться на Тима за его своеволие. Конечно, я благодарна, за его помощь, и вместе с тем, так не делается, надо спросить готовы принять твою помощь или нет. А то, привел в обувной, выбрал похожие на мои балетки и пошел на кассу.

— А ты ничего не хочешь спросить? — преградила ему дорогу.

— Нет, а должен? — мягко улыбнулся, попытался меня обойти, но я удержала его за руку заглядывая в глаза.

— Тимофей, меня это не устраивает.

— А меня не устраивает резинка на твоей обуви, — спокойно и твердо смотрел в мои глаза, а я начинала заводиться.

— Но ты даже не спросил моего мнения!

— А зачем, если ты против?

— Вот именно, я сама справлюсь со своими проблемами! — кричать шепотом это непривычно, но не буду же я делать это громко в магазине. На нас и так стали оглядываться.

— Сидя в парке?

— Урод, — резко развернулась и выбежала из магазина.

На улице несколько раз сделала глубокий вдох и медленный выдох, пытаясь, успокоится. Гад! Просто слов нет какой же он гад! Он мне теперь этот парк будет до старости вспоминать?! Злые слезы бежали по щекам.

— Тася…

— Отвали, — быстро вытерла слезы и повернулась к нему. — А вернее нет, верни мои вещи, и я ухожу.

— Тася… — он хотел взять меня за руку, но я вырвала ее.

— Не трогай меня!

— Да угомонись, ненормальная! — он крепко прижал меня к себе, не давая пошевелиться.

— Это ты псих. Какого ты лезешь, если никто не просит? — твердая коробка больно упиралась в мою спину.

— А почему я не должен лезть. Если тебе нужна помощь?

— Ага, чтобы потом иметь возможность попрекать?! Удобно. Но меня это не интересует!

— А что тебя интересует?

— Да кто ты такой, чтобы лезть ко мне в душу? — наконец-то мне удалось высвободить руки, я со всей силы ударила его в грудь.

— Я тот, кто тебе помог, когда ты в этом нуждалась! — отошел от меня на один шаг.

— Вот именно! Это прошедшее время, а сейчас зачем ты лезешь?

— Ну ты же наверняка меня обвиняешь в том, что происходит в твоей жизни!

— Да! Если бы не тот штраф, у меня сейчас была бы новая пара обуви. За которой собиралась пойти, после того как снимут котенка, — хорошо, что мы об этом заговорили, потому что обида все еще была. А так я могу наконец-то задать терзавший меня вопрос. — Очень сложно было его не выписывать?

— Очень. Прости, ты права, я не имею права лезть в твою жизнь, но и смотреть на резинку тоже не могу. Я просто хочу тебе помочь и могу это сделать. Вот возьми, — он протянул мне коробку, правда слегка помятую об меня.

— Ты даже размера не спросил.

— Тридцать девятый.

— А как…

— Просто знаю. Тася, возьми их, пожалуйста.

— Я не могу, — ведь взять их, значит стать обязанной. Это не то что мне надо.

— Гордая, — горько ухмыльнулся.

— Да, я гордая, бедная и больная на всю голову. Но это моя жизнь, пусть я ошибаюсь, но это мои ошибки. Понимаешь?

— Понимаю.

Мы стояли посреди улицы глядя друг другу в глаза не было ни злости, ни упреков, лишь полное понимание. Это странно. Мы совсем не знаем друг друга, но сейчас понимаем все без слов.

Он тот, кто всегда протянет руку помощи, потому что по-другому не умеет. А я не верю в помощь просто так. Две жизненные позиции. Два принципа. И в то же время его принцип — мой принцип и наоборот. Как такое может быть не знаю, но это факт. Факт, который мы приняли.

— Прости, — легко погладил меня по щеке.

— И ты.

Он первым отвел взгляд. И сразу стало пусто и шум города обрушился, заставил вздрогнуть.

— Если не хочешь так взять, пусть это будет теперь твоим долгом? С зарплаты отдашь. Как тебе такое предложение?

— И ты их возьмешь, не придумывая причин для отказа?

— Что с тобой делать? Возьму.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Дальше прогулка была полна приятных сюрпризов в виде мороженого, которое я приняла благосклонно, потому что это же мороженое ничего особенного, и ничего личного. Галантно поданная рука. Мягкая улыбка. Добрые шутки. И неожиданно для меня он отлично катается на роликах. Даже пару приемам научил.

Где он так здорово научился кататься так и не рассказал, да и вообще о своем прошлом не охотно рассказывал. Больше сам задавал вопросов и внимательно слушал, поощряя рассказывать все больше и больше.

Домой возвращаться совсем не хотелось, но у меня впереди смена, да и Тимофею надо после своей отдохнуть. Он, конечно, держался, но уже было видно, что устал, движения становились замедленными.

— Я разогрею нам обед, а ты иди переодевайся.

Не стала с ним спорить. Переоделась в голубые капри и ярко-розовую майку, собрала волосы в высокий пучок. Теперь пора собирать вещи, здесь хорошо, но пора и честь знать. Еще раз проверила, чтобы после меня остался порядок и ничего лишнего. Вроде все хорошо.

— Мило, — пробежав по мне оценивающим взглядом улыбнулся.

— Спасибо.

— Надеюсь, ты не в этом работаешь.

— Нет, нам форму выдают.

— Кстати, а где ты работаешь?

— В ресторане «Абажур» официанткой.

— Ты вроде говорила, что художница.

— Ну да, только я еще учусь, никто не хочет брать. Временами бывают подработки, но больше как маляр, редко, когда на роспись берут.

— В смысле?

— На стенах рисую что попросят.

— Хм… а показать можешь?

— Да, — достала свой смартфон. — Вот смотри.

Пока Тимофей смотрел мои работы, я быстренько ела, прогулка пробудила аппетит. А на работе времени на еду не будет.

— Здорово у тебя получается.

— Спасибо. Но мне пора бежать, а то опоздаю, — похвала была приятной.

— Да, прости, не хотел задерживать.

— Да ничего, — спрятала телефон в задний карман.

В прихожей уже стоял мой чемодан и Фей играл с поводком.

— Вещи оставь здесь.

— Почему? Я тебе деньги за балетки отдам, ты не волнуйся.

— Можешь оставить себе. Тебя в хостел с котенком не возьмут.

— Но…

— Тася, ты опаздываешь. Предлагаю вернуться к этому разговору после. Удачного дня, — развернув меня к двери мягко вывел и бесшумно закрыл дверь.

Не поняла, это что сейчас было? И почему с котенком в хостел не возьмут? Полминуты постояла, смотря на закрытую дверь, осознавая произошедшее.

Он прав в одном — я опаздываю. Лифт ждать не было сил и перескакивая через ступеньки помчалась на работу. Марина весь мозг выест за опоздание.



Тимофей


— Чудная у тебя хозяйка, — подхватил котенка и пошел спать, что со всем этим делать разберусь на свежую голову. Упал на кровать мелкого положил рядом. — Ты спишь и никуда не лезешь. Понял?

Ничего не ответив котенок устроился по удобнее и закрыл глаза. Что значит мужик, коротко и ясно. Надеюсь проблем с ним не будет.

Проснулся от отчаянного мяуканья, едва раскрыл глаза, но котенка здесь нет.

— Черт, — встал и поплелся на голос. — Ну ты чего орешь?

Зашел в ванную и понял, Тася собиралась уходить и лоток мелкого, конечно же, забрала, а ему надо.

— Жди, — тряхнул головой прогоняя сонное отупение. — Все зло от женщин и их котов.

Долго искать не пришлось кошачий туалет обнаружился в отдельно стоящем кульке. Ну что ж она не безнадежна. Подготовил все необходимое и ушел к себе досыпать.

— Слушай ты же уличный кот, ты не мог так быстро перенять ее характер. Вот что тебе неймется?

И это на самом деле так, вместо того чтобы лечь и спать дальше, этот комок шерсти принялся по мне топтаться, мурчать и тереться. Посмотрел на часы двадцать один тридцать.

— Ты голодный, что ли? — мелкий замер и начал с удвоенной силой тереться. — Да понял, я понял, пойдем тебя покормим и что-то на ужин приготовим. Блин, забыл спросить во сколько она приходит и номер телефона тоже. Одичал.

С ужином решил не заморачиваться картофельное пюре и подливка, с овощным салатом, на мой взгляд самое то.

В ожидании девчонки размышлял о том, что с ней делать. То, что хочет независимости и свободы — это хорошо, а вот то, что не хватает для этого ума — плохо. Рисует классно, но вместо этого носит подносы. Хм, над этим стоит подумать, наверняка кому-то нужен такой специалист, надо поспрашивать. И перекинуть себе парочку для примера.

Зачем оно мне надо решил даже не задумываться. Спокойней буду. Да и ерунда это все. Звонок домофона отвлек от размышлений.

— Тимофей Иванович, к вам тут девушка Таисия.

— Эту девушку всегда пропускать, — надеюсь я не совершаю очередную ошибку.

— Привет, ты всегда так поздно возвращаешься? — время уже за полночь.

— Да, смена до одиннадцати, пока сдадимся, все пересчитают.

— Понятно. Пойдем кормить буду, — на нее жалко было смотреть, настолько уставшая.

— Не, я спать.

— Сначала есть, а потом спать. Наверняка как пообедала и все больше ни крошки во рту не было.

— Ну…

— Мыть руки и за стол.

— Тиран.

— Я все слышу, — и пусть говорила тихо, но слух у меня отличный.

— Не удивительно.

Через несколько минут она сидела напротив меня и активно ела, чем вызывала умиление. Да, неудивительно, что она такая худая. Но это ничего, это мы поправим. А вот как это сделать, не вызывая в ней протест, еще не знаю.

— Спасибо, было очень вкусно.

— На здоровье. Иди спать, я сам все уберу.

— Ага. Спокойной.

— И тебе тихих.

Быстро все убрал и тоже отправился спать. И каково было моё удивление увидев мелкого на кровати. На моей кровати.

— А ты что же с хозяйкой больше не спишь? — приоткрыв один глаз котенок зевнул и лег дальше спать. — Понял, типа ты мужик. Ну ладно.

Утро встретило мурлыканьем и топтанием по мне котенка. Скинул на пол, в надежде, что уйдет к своей хозяйке. Зря надеялся, этот мелкий упрямо лез ко мне, слегка выпуская когти в мои голые ноги.

— Зараза, — схватил его за шею. — Ты здесь гость, а значит ждешь, когда хозяин проснется сам. Не нравится так, иди к хозяйке. Понял?

На меня смотрели чистые зеленые глаза. Да. Дожили разговариваю с котом. На часах девять утра.

— Чудовище, пойдем уже, — весело задрав тощий хвост вверх котенок побежал на кухню, лишь цоканье по паркету разносилось по квартире.

Проходя мимо комнаты Таси не удержался и заглянул в оставленную щелку. Лучше бы этого не делал. Она лежала на животе, подмяв под себя подушку, каштановые волосы волной укрыли плечи, и лишь попка, едва ли прикрытая голубыми стрингами, манила и наводила на грешные мысли.

Закрыл глаза, отвернулся и пошел кормить маленькое чудовище. Пока он орать не начал. А ведь вначале таким тихим показался. Впрочем, я уже говорил, что все зло от женщин и их котов.

На завтрак омлет и чашка кофе. Хотя я бы и от сигаретки не отказался. Блин, десять лет даже не думал о них, а тут… махнул рукой, взъерошил волосы. Ну что в ней такого? Да ничего. Самая обычная и худая. А перед глазами аккуратная попка. Блин!

— Доброе утро, — после увиденного это сонное чудо вызывало определенные желания. — А кофе еще осталось?

— Да, — сжал руки в кулаки надо отвлечься.

— Ты чего такой напряженный, случилось чего?

— Нет. Не выспался, — запрыгнувший на колени котенок помог отвлечься и занять руки.

— А зачем тогда встал?

— Потому что этому комку шерсти захотелось кушать.

— Ой, прости, я не думала, что он тебя будет тревожить, — она так мило краснела.

— Все в порядке.

— Тимофей, я… помнишь ты вчера говорил…

— Да, нам надо поговорить. Ты хочешь сейчас?

— А почему нет? Раньше начнем, раньше закончим, — она робко улыбнулась.

— Тася, все очень просто, как я и говорил в хостел с котенком тебя не возьмут, на съем чего-то приличного у тебя еще нет денег. Предлагаю тебе здесь пожить пока не накопишь нужную сумму.

— Спасибо, — обычно теплые глаза стали холодными, словно льды Гренландии. — Предложение заманчивое.

— Но?

— Но я не могу его принять.

— Почему?

— Потому что это странно распоряжаться чужой квартирой.

— Тебя только это смущает? То есть, если бы это была моя квартира, ты бы осталась?

— Скорее да, чем нет.

— А что тебя смущало бы в этом случае?

— Ну нельзя же так взять и остаться, копить деньги и пользоваться всем.

— А как?

— Ну я бы тогда хотела вносить и свою часть.

— Хорошо, если тебе так хочется, то можешь вносить. Я этого не понимаю, но готов принять.

— Тим, но ведь квартира не твоя. О чем мы разговариваем?

— Тася, квартира принадлежит мне.

— Да ладно, ты простой спасатель, откуда у тебя такие деньги?

— Например, это может быть подарком.

— Ты альфонс?

— Что?! Совсем головой тронулась!

— А что? Ты хоть знаешь сколько такая квартира в таком доме стоит?

— Ты не поверишь, знаю. Могу и документы на нее показать. Хочешь?

— Хочу, — наивная с таким вызовом смотрит, думает, что я ее обманываю. Даже жаль ее разочаровывать. Сходил за бумагами. — Вот смотри.

— Но… этого не может быть, — растерянность делала ее еще более милой и хотелось защитить от всего плохого.

— Как видишь это правда.

— Не может быть. Но как?

— Я же говорил, что это подарок. Вот чей и от кого не спрашивай. Ничего криминального. Но, возможно, потом когда-нибудь и расскажу со всеми подробностями.

— Ты сын олигарха? — интересно, что ее в этом так пугает.

— Я точно чей-то сын. Но сейчас речь не обо мне. Тася, оставайся, пока не соберешь денег на съем квартиры. Пожалуйста.

— Мне надо подумать. Это неожиданно.

— Конечно. В таком случае, если ты не против, я пойду дальше спать.

— Ага.

Можно было бы остаться и давить аргументами в пользу пожить еще здесь, но она не тот человек. С ней чем больше давишь, тем больше сопротивляется. Упрямая.

Честно сказать, я до сих пор не могу поверить в то, что, имея возможность загадать любое желание она выбрала катание на роликах. Я даже поддался ей, думал загадает пожить здесь еще немного. Я же вижу, что ей здесь нравится и чувствует себя комфортно.

Женщины все зло от них… и их котов.

— Нет, ну это уже ни в какие ворота, — взяв за шкирку мелкого нагло развалившегося на моей кровати отправил его в коридор закрыв плотно дверь. — Мне надо выспаться, завтра на работу.

— Тим… Тимофей, — стук усилился застав поморщится и накрыть голову подушкой. — Тимофей!

Блин, да что ж такое-то? Что спокойно поспать в собственном доме не получается? Сел в кровати, растер лицо руками.

— Тимофей! — стук стал еще громче.

— Что случилось? — сдерживаю улыбку от ее смущения, ну так я же из постели, хорошо, что в трусах.

— Мне… мне на работу, а там дверь закрыта.

— Точно, прости, — открыл дверь выпуская ее. — Удачного дня.

— Спасибо, — не дожидаясь лифт побежала по ступенькам, чудная она все-таки.

Ну что ж завтра снова на работу, значит надо приготовить всего и побольше. А еще не забыть показать, как открывать замок и оставить запасной ключ. Ну что ж поехали.

Уже вечером сидя перед теликом с котенком на руках думал над тем, как изменилась моя жизнь. Я привык быть один, за редким исключением. А тут два неугомонных создания и короткие моменты покоя.

Даже не знаю рад я этому или нет. Но девчонке помочь надо, видно, что старается не ждет подарков с неба, а прикладывает свои усилия. Не то что Карина.

Звонок в дверь выводит из задумчивости.

— Привет.

— Привет, мой руки и за стол. И возражения не принимаются.

Блин, я уже как квочка над цыпленком, улыбнулся накладывая в тарелку легкий ужин. Пусть, она такая замученная, что других эмоций не вызывает.

— Ну, что ты подумала над моим предложением? — дождался, когда она справится с едой.

— Эм, нет, как-то не до этого было.

— Понятно, — не знаю, почему меня это так цепляет.

— А почему ты обманул сказав, что в хостел с котенком не пустят?

— Потому, что в тех, что ты можешь себе позволить это будет издевательство над животным. Тебя же полдня не бывает дома, кто им в этот момент будет заниматься?

— Но ты не должен был врать!

— А ты не должна быть легкомысленной!

— Да кто ты такой чтобы мне указывать?!

— Так, стоп, — поднял вверх руки, понимая, что сейчас мы говорим такого, что и за всю жизнь не отмоемся. — Уже ночь, пора спать. Мне завтра на работу с утра. Пойдем покажу как пользоваться замком.

К счастью она продолжать не стала, а внимательно выслушала и пожелав спокойной ночи ушла к себе. Гордая. Шальная улыбка растянула мои губы.

— Наконец-то спать, — радость была не долгой, вибрирующий телефон испортил настроение. — Да.

— Тимочка, помоги…


***

— Что-то ты хмурной сегодня. Случилось чего? — наш водитель обеспокоенно смотрит на меня.

— Да все нормально, — отворачиваюсь к окну. Хотя, что может быть нормального тащиться через весь город в два ночи, чтобы… даже вспоминать не хочу. И пришедший вызов помогает забыть о прошлом.

— Тимофей, вы мимо едите, там ДТП перевернулся автобус.

— Клава у нас воды нет.

— Там еще без пожара, четвертая уже едет, а вы же вот рядом…

— Уже вижу, но четвертую поторопи. Хоть бы успеть всех вытащить.

— Успеем, смотри народ только собирается, значит время есть.

Время. Никто не может быть уверенным в том, что оно есть. Толпа зевак, снова снимают на телефоны. Вдали слышны звуки сирен, надеюсь, что это к нам. Пострадавшие наверняка есть.

И лишь немногие бросаются к автобусу выбивая уцелевшие окна вытаскивая людей. Казалось бы, день, но в нем слишком много людей и они сейчас опасны друг для друга.

— Жека, Кот хватайте гидравлику будем вскрывать эту жестянку. Славка расчищай место для скорой. Владимир, проверьте чтобы топливо не текло и нам слишком жарко не стало, — подбежав к автобусу. — Всем успокоится и не давите друг друга, максимально отодвинетесь от крыши и помогите другим — мы ее будем вскрывать.

Не обращая внимание на крики и слезы, просто делать то, что должны. От нас сейчас многое зависит. Дальше время неслось, но нам надо успеть максимально открыть доступ уже подъезжающим медикам.

— Тим, с баком все в порядке утечки нет.

— Отлично, спасибо.

— Открывайте осторожно, — подбежавшие медики готовы принять всех. — Не спешите, чтобы никого не травмировать еще больше.

Какое-то время, это безумие словно лавина, сметающая все на своем пути. Давка, крики и слезы. Царапины, переломы, приступы паники. Старики, дети, взрослые и подростки. Все, кто мог выбежали, дальше помогаем медикам справляться с теми, кто не мог это сделать самостоятельно.

В очередной раз осматриваем салон. Сердце пропускает удар.

— Жека, тормози скорую, еще не все!

— Да четвертая смотрела.

— Тормози ее!!! — рев раненого животного вырвался из груди.

Сердце рвалось туда, а мне было страшно. Впервые страшно. Никогда не молился и вряд ли верил в Бога, но сейчас… Сейчас я молил чтобы, ошибся. Чтобы мне просто почудилось от переутомления.

— Что здесь? Сказали же, что все.

— В углу, — голос предал, в руках почувствовал дрожь, сжал кулаки.

Смотрю за действиями врача, боясь услышать непоправимое.

— Помоги, только аккуратно, ей повезло, переломов нет, но без сознания.

Нет это не ошибка. Это она. Но как?

— Куда вы ее?

— Вы родственник?

— Не совсем.

— В первую. Спасибо за помощь, — хлопок дверью и ее увозят.

— Тим? Тим, что с тобой? Это твоя знакомая?

— Да, — не хочу ничего говорить. Хочу бежать туда за ней. Держать за руку и защитить от всего мира.

В часть возвращались в тишине. Я не видел и не чувствовал ничего, кроме страха. Даже предположить не могу, что способен на такое.

— Тим, что случилось? Кто она? — Женька сел рядом со мной в раздевалке.

— Она… она та, кто перевернула мою жизнь с ног на голову. А тут и не знаю, что с ней.

— Врач сказал, что возможно сотрясение, но ничего угрожающего жизни.

— Ничего…

— Перестань! Девчонке повезло никаких переломов и даже царапин нет. Что согласись чудо.

— Соглашусь.

— Твоя родственница?

— А? — недоуменно посмотрел на друга. — Нет, это та пигалица, что насиз-за котенка вызывала.

— Да ладно?

— Ага. И она сейчас живет у меня.

— Да ладно!

— Честно. Ее хозяйка из квартиры выгнала, вот она и седела в парке. А я домой шел, моя малышка-то еще в ремонте.

— Ну, брат, ты даешь!

— Сам в шоке.

— Так не упусти эту птичку. Сразу видно, что хорошая. Ты знаешь ее родственников, им же сообщить надо.

— Она сирота.

— Так тебе вдвойне повезло, не будет тещи, — заливисто рассмеялся, а мне было не до смеха.

— Ты не понимаешь.

— Я все прекрасно понимаю, — он вновь стал серьезным. — Такое бывает. Говорят, что жизнь всегда дает второй шанс. Так что не упусти его.

Потрепав меня по плечу оставил одного. Второй шанс? Да нет, это все глупости. А вот то, что я не знаю, что с ней — серьезнее. Правильно надо узнать, что с ней.

Время до конца смены впервые тянулось мучительно медленно. И даже вызовы не улучшали моё состояние.

— Тимка, беги, Стас уже здесь, если что подменит, — Дмитрий Борисович положил руку на плечо, слегка его сжал.

— Но, откуда…

— Беги и цветы купить не забудь, — улыбнувшись развернулся не ответив.

Я не стал заставлять себя ждать быстро переоделся и махнув ребятам поспешил в первую, надеюсь, что Тася пришла в себя и ее можно забрать домой.

— Привет, — бледная и потерянная она лежала глядя в окно.

— Привет, а ты как здесь? — залюбовался светом вспыхнувшем в ее янтарных глазах. Блин, она мне искренне рада.

— Да, вот мимо проезжал, а там ты.

— Так ты нас сегодня спасал?

— Нас было много. Как ты себя чувствуешь?

— В целом неплохо, как говорят, мне очень повезло.

— Это факт. А что ты делала в автобусе?

— Представляешь решила «зайцем» проехать, — криво усмехнулась, опустила голову. — Хотела к одному заказчику поехать на объект, ну вдруг какая работа есть. А оно вон как получилось. Не доехала.

— Тася, все будет хорошо. Слышишь? Главное, что живая осталась.

Глава 5

— Мгм, — поднял ее голову, крупные слезинки текли по ее бледным щекам.

— Тася, ну ты чего плачешь? — я готов на все лишь бы она успокоилась, но как ее успокоить не представляю.

— Те-те-телефон разбит, — вцепившись в мою футболку стала громко плакать.

— Тасенька, успокойся, тебе сейчас нельзя волноваться.

— А у-у-у меня смена. Они же меня у-у-уволят.

— Не уволят, я все улажу, ты только успокойся.

— Не-не…

— Надо, Тася, твоя задача сейчас успокоится и отдохнуть, а завтра врач тебя отпустит домой. Ты вообще счастливица выжила и ни одной царапинки! Так, что все будет хорошо. Я вот тебе фруктов принес, — поставил кулек на тумбочку возле кровати. — Ешь и думай о хорошем. Хорошо?

— Хорошо. Спасибо тебе.

— До завтра.

— Пока.

Ну, что ж девчонку проведал, теперь зайду к ней на работу. Ресторан «Абажур» уже был полон посетителей. Несмотря на странное оформление, огромный красный абажур низко висящий над каждым столиком и декоративные перегородки, увитые искусственными цветами, готовили здесь вкусно и ценовая политика была доступна многим.

Помню когда-то мы тут неплохо гуляли. Как давно это было, но время словно остановилось в этом месте. Ничего не изменилось.

— Я могу вам чем-то помочь? — пластмассовая улыбка и уставший взгляд какой-то бесцветной рыжей девицы вызвали брезгливость.

— Да, мне нужен администратор.

— А по какому вопросу?

— По личному, — добавил стали в голос.

— Простите, пойдемте это здесь, — сжавшись под моим холодным взглядом повела к начальству.

— Добрый вечер, — сладость в голосе напрягла сразу. — Вас плохо обслужили?

— Нет, я пришел сказать, что Тася попала в аварию, сейчас в больнице и ближайшие две недели на работу выйти не сможет.

— Как жаль, бедная девочка, столько всего на нее навалилось, — но ни в голосе, ни во взгляде не было сожаления, да хотя бы простого сочувствия. — Тасенька, может не спешить, спокойно выздоравливать. Я ее уволила.

— На каком основании?

— Невыхода на работу, — она заинтересованным взглядом прошлась по мне. Правильно оценив стоимость вещей и перспективы закусила губу и села так, чтобы грудь в ее декольте была хорошо видна.

Ага, типа охотница, а по факту проститутка. Ну что ж сыграем, детка.

— Но у нее же уважительная причина и справка из больницы будет.

— Конечно, но ведь кто-то же должен работать.

У нас простои не поощряются, — призывно улыбнулась, поправила прическу и будто невзначай провела пальцем от шеи до ложбинки.

Блин, как это однообразно и скучно. Мне вот интересно баб этому где-то обучают, что они такие одинаковые? Или их куриные мозги на большее не способны? Что они смотрят, что ведут себя как дешевые шлюхи? Гнев внутри поднимался, грозя смести все на своем пути. Закрыл глаза вдохнул-выдохнул.

— А как же больничные или отпуск?

— Все возможно, но только не в свою рабочую неделю, — победно улыбнулась. Идиотка, она, что правда подумала, что ее намеки мне нравятся?

— Но сейчас же в зале кто-то работает вместо Таси?

— Да, мне пришлось заплатить незаслуженную премию, чтобы сегодня вышла другая девочка, — томно вздохнула, опустив глаза. — А теперь срочно нужно найти новую официантку.

— Я заплачу и девочке, вышедшей вместо Таисии и вам еще по столько же, а вы сохраняете место. Идет?

— Ну, дело же не только в этом, — она поднялась, показывая товар лицом и медленно шла ко мне. — Оленьке, ведь тоже отдыхать надо. Она неделю честно отработала.

— Я оплачу и зарплату новой сотрудницы на замену Тасе, — расслабился, откинувшись на спинку стула наблюдая за спектаклем. Ой, зря она это все затеяла.

— Не все решают деньги, — она села на стол напротив меня, в серо-карих глазах была похоть и холодный расчет. — Но мы могли бы что-то придумать. Вдвоем.

— Так говоришь простой у вас не поощряется?

— Именно так, — победно улыбнулась, мягко села на мои колени, расстегнув пуговку на блузке.

— И сейчас, ты следишь за тем, чтобы он не появился?

— Именно, — томно вздохнув, расстегнула еще одну.

— Мариночка, я люблю сзади, — томно прошептал рукой подтолкнул чтобы она поднялась. — Давай, детка, покажи себя во всей красе и волосы распусти.

— Конечно, сладкий, — скинув все с себя удобно устроилась на столе.

— Посмотри на меня прелесть и покажи всю свою страсть, — повернувшись ее лицо перекосило. — Отлично!

— Да как ты смеешь! — подскочила судорожно прикрываясь и собирая вещи. — Немедленно удали!

— Нет, ну что ты, детка, я это еще и Юрке покажу, думаю, он будет счастлив узнать, с каким рвением ты не допускаешь простоев в рабочем процессе.

— Ты не имеешь права! — дрожащими руками она приводила свою одежду в порядок.

— Ты тоже не имеешь права увольнять девчонку из-за того, что она попала в аварию! Но тебя же это не смущает?

— Да! Меня это не смущает! Потому что работа должна быть сделана! Я несу за это ответственность!

— То есть цель оправдывает средства?

— Да!

— Отлично! В таком случае нечего строить из себя униженную и оскорбленную, я действую твоими же методами!

— Это другое!

— Да неужели? На сколько ты меня оценила? Думаешь, я не видел в твоих глазах алчность? Ты же как машина все просчитываешь! Сколько ты с Юркой?

— Восемь лет! И ты не можешь все разрушить!

— И за эти восемь лет ты дальше подстилки не поднялась. Тебя это не заставляет задуматься?

— Это тебе легко рассуждать «золотой мальчик», а таким как я приходится каждый день сражаться за свое существование.

— А не высока ли цена?

— Не тебе меня судить! Поживи, как простые смертные и узнаешь, каково это жить в постоянном ограничении и отсутствии возможности жить лучше.

— Вместо того чтобы ныть, как тебе плохо и тяжело включи мозг и подумай, как можно получить желаемое не раздвигая ноги. Может стоит сменить работу?

— Да пошел ты! Я сюда слишком много вложила, чтобы так просто отступить.

— Зря, если мужик за восемь лет не предложил фамилию и общий счет значит уже и не предложит. А зная Юрика, забей.

— Я сама решу, что мне делать.

— Да не вопрос. Ну так, что Мариночка, местечко за Тасей оставляешь или у Юрика появится повод от тебя избавится?

— Оставлю, — она зло смотрела с силой сжимая ручку.

— И учти попробуешь отыграться на девчонке — уничтожу, — не дожидаясь ее ответа пошел на выход.

— А где гарантии?

— Гарантии? — развернулся удивленно посмотрел на нее. — Какие гарантии, Мариночка? Их нет. Нам остается поверить друг другу на слово. И да, не переживай, я найду способ убедить Тасю уволится из этого славного места.

Тихо закрыл за собой дверь, хотя очень хотелось разнести все в щепки. Глупость женщин не знает границ, впрочем, как и подлость мужчин. Махнул рукой и поспешил домой.

Хотя, не знаю, может и не стоило так спешить. Взъерошил волосы, тяжело вздохнул.

— Иди сюда, чудовище, — еле сдерживал рык. — Придешь сам наказывать не буду.

А в ответ тишина. Ну что ж, ладно, я и сам найду. И чем дальше я проходил в квартиру, тем больше злился.

Это чудовище разнес всю квартиру, всё, что можно было перевернуть или разбить лежало на полу. Из ванной белой дорожкой в комнату Таси размотан весь рулон туалетной бумаги. Здесь это монстра не было. Зато перегрызен кабель ноута, а он сам разбит, покрывало изодрано, на шторах и гардинах зацепки от его когтей.

Вдох-выдох. Я, конечно, могу свернуть ему шею, но Тася мне этого не простит. Но какого лешего он творит?!

Иду в свою комнату внутренне готовясь увидеть не менее страшное. М-да, все тоже и даже гаденыш в гардероб залез поскидывал все вещи и перекрутил как захотел. Тут тоже нет. Ладно.

В кабинете всё целое, видимо дверь не смог открыть. И это маленький, но повод для радости. В гостиной его тоже не было, лишь следы бурной деятельности. Значит кухня. И нет, он не мог больше никуда сбежать, все двери я плотно закрывал, не давая ему возможности перепрятаться.

Ну, можно сказать, что здесь ему особо и портить нечего было. Раскиданы банки со специями, полотенца. Ага, а вот и причина демарша — перевернутая миска. Но где же он сам? Поднял голову и замер. Этот монстрик, сидел на карнизе прижав уши с самым несчастным выражением морды.

— И ты думаешь, что поступил по-мужски? — кому скажи, что с котом разговариваю, и рассчитываю на его понимание — психушку вызовут. — Слезай говорить будем.

Закрыв глаза этот, разбойник сжался в комочек, отодвигаясь дальше. Ну что с ним делать? Стал на табурет и снял дрожащего монстрика.

— Страшно? Это хорошо. Ты зачем квартиру разгромил, шельмец? — мелкий еще сильнее задрожал. Тяжело вздохнул. — Эх, ты.

Крепко держал котенка одной рукой, а другой доставал для него корм. Услышав знакомой звук, мелкий широко открыл глаза и усиленно пытался вырваться с диким ором.

— О, да у тебя и голос, оказывается, есть, — посадил его на пол и высыпал в миску корм.

Достал телефон. — Доброй ночи, мне нужно пять человек для срочной уборки. Да. Хорошо.

Самому поесть и дождаться прихода клининговой службы. Я, конечно, и сам могу убрать, но слишком устал, да еще Тасю хочу с утра забрать, ведь у меня завтра ночная смена.

Как и обещали уборку сделали быстро и качественно, всего-то за час. Пустые окна удручали, но что поделать… А, впрочем, почему это меня волнует? Пусть хозяйка и ломает голову над тем где и что брать. Широко улыбнулся и упал на кровать. Спать. Завтра новый день.


***


— Тим, а что здесь случилось? — Тася растерянно оглядывала комнату.

— Да ничего такого с чем нельзя было бы справится, — улыбнулся. Блин, как же я рад ее видеть здесь.

— И все же, что случилось? — она легла в постель, а я расставлял на тумбочке ее лекарства.

— Да, мелкий устроил акцию протеста. Но это поправимо, осталось купить новые шторы и все будет как прежде.

— Как это? Подожди, ты хочешь сказать, что котенок испортил твои шторы?

— Да.

— А что еще он натворил?

— Все остальное уже убрали. Ты не волнуйся мы с ним поговорили. Очень надеюсь, что он проникся и больше чудить не будет.

— Я не знаю, что и сказать… деньги я верну, правда…

— Тася! — прикрикнул на девчонку, взбесило меня ее предложение. — Меня не интересуют деньги. Хватит мне о них говорить.

— Но, котенок испортил, — ее растерянность умиляла.

— Да, поэтому ты будешь искать и выбирать новые. Искупишь вину котенка своим трудом.

— Хорошо, подай мне, пожалуйста, ноутбук, я сейчас же займусь этим.

— Сейчас ты лежишь и отдыхаешь. А этим займешься завтра или после завтра.

— Почему?

— Потому, что он разбил твой ноутбук и перегрыз ему кабель.

— О боже, — она схватилась за голову и слезы уверенными ручейками потекли по щекам.

— Тася! Тася, успокойся, тебе нельзя нервничать, — дрожащими руками разрывал упаковку с успокоительным, хорошо, что внимательно выслушал все рекомендации врача. — Вот давай выпей это успокоительное. А теперь ложись и спокойный медленный вдох. Маленькая, ничего же страшного. Я все восстановлю, ты только не плач. И обормот этот повзрослеет.

— У меня так голова болит, — огромные глаза полные слез смотрели с такой мольбой, что мне казалось словно нож в сердце, вонзают и проворачивают. Чувство беспомощности самое страшное чувство. От него нет ни таблеток, ни микстур.

— Все пройдет, тебе надо больше спать и позитивных эмоций, — гладил ее по голове и понимал, что попал в плен этих янтарных глаз.

Отрицать дальше очевидное бессмысленно. Она мне нравится. Ее мягкий голос, необыкновенные глаза, застенчивая улыбка. Она мне нравится даже, когда сердится или упрямится.

— Прости, я тебе столько хлопот приношу.

— Не бери в голову, мне приятно о тебе заботится. Устраивайся поудобнее, а я разогрею обед и принесу, — не дожидаясь ее возражений поспешил на кухню.

В груди разливалось уютное тепло, и улыбка растягивала губы. Пока всё грелось я искал для нее подходящий телефон и ноутбук. Понимаю, что от новинок сезона она откажется, выбирал то, что попроще.

Удивительно, что Тася до сих пор не пытается мне понравится или пользуясь случаем извлечь выгоду. Мне кажется, она даже не понимает оригинал или подделка. Удивительная она. Вот также Марина практически мгновенно оценила меня. А Тася — нет. Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил, что такие девушки еще существуют. Я настолько привык, что все продается и все покупается, что перестал верить в чистоту и искренность.

Пожалуй, за это я и люблю свою работу. Да, я вижу боль, страх и отчаянье, но также есть и другая сторона, где важны люди, а не их статус, деньги, популярность. В критических ситуациях срываются маски и можно видеть человека настоящим, таким, какой он есть. Не всегда это красиво, зато правдиво.

Для меня ценна честность. Я считаю, что лучше сделать больно правдой, чем мягко врать. Обман рано или поздно раскроется, и боль все равно будет, так какой смысл оттягивать этот момент?

Горько усмехнулся. Смысл… смысл есть всегда и название ему корысть. Ради своей цели многие идут подлость. И мало кому это приносит счастье. Вначале конечно, но спустя время…

Тряхнул головой отгоняя тяжкие думы. Тасю надо накормить, дать лекарства, уложить спать и дождаться доставку.

— А теперь выпей таблетки и ложись спать, — подал ей стакан с водой.

— Светло еще, — девочка отчаянно боролась с вялостью. Все храбрилась, старалась казаться сильной. Чудо.

— С этим что-то придумаю, — сходил к себе выбрал самый темный комплект, вооружился скотчем. Завесил все окно, не оставив ни щелочки и довольный собой развернулся. — Так лучше?

— Намного, спасибо, — мягко улыбнулась и прикрыв глаза гладила за ушком мурчащего котенка, который устроился у нее на груди.

— Отдыхай.

Тихонько вышел. Посмотрел на часы и вздохнул, мне бы и самому не мешало чуток поспать. Но нет времени, надо настроить технику и приготовить что-то легкое для Таси. Мне страшно ее оставлять одну на всю ночь, но и другого выхода не нахожу. Чужого в квартиру не пущу, а мама… нет, мама не вариант. Она же надумает кто знает, чего, а мне потом разгребать все.

Вечером перед уходом еще раз ее накормил, выдал таблетки и покупки.

— Тим, спасибо, но это же дорого, — так захотелось ей сказать, что радость в ее глазах вот, что дорого, а все эти штуки так ерунда.

— Свой номер я внес в твою книгу, если что сразу же звони. Поняла?

— Хорошо.

— В ноуте долго не сидеть, а еще лучше вообще к нему не лезь сегодня.

— Хорошо.

— Мелкий ты за старшего, чтобы с нее глаз не спускал и всячески наполнял позитивом, — котенок по-прежнему терся о руку хозяйки, не обращая внимания на меня. — Тась, корма я ему там с горкой насыпал, так что голодать не должен, а ты без острой надобности не вставай. Хорошо?

— Хорошо, — вновь улыбка коснулась ее губ, а я забыл, что хотел сказать. — Удачи тебе.

— Спасибо.

На работе мое нервное состояние не осталось незамеченным. Каждый внимательно присматривался, спрашивали все ли со мной в порядке, а я просто считал часы до конца смены. И лишь звук сирены помогал отрешиться от всего сосредоточившись на настоящем моменте.

— Ладно, непробиваемый наш, рассказывай, что случилось, — Женька положил руку на мое плечо заглядывая в глаза.

— Да, все нормально.

— Ага, это ты другим рассказывай. А я вижу, что сам не свой. С девчонкой что-то случилось?

— Надеюсь, что с ней все в порядке, а я — идиот, — сел взъерошил волосы.

— Самокритично. Хвалю. А подробнее.

— Да, что рассказывать у нее сотрясение, а у меня смена. Блин. Ей больно, а у меня руки трясутся. Надо было ее в больнице еще на один день оставить. Хотя боюсь представить, что бы с квартирой этот обормот сделал бы. И ты понимаешь, я же регулярно вижу женское вероломство и расчетливость и тут она вся такая неземная. Ну это же бред! Ты понимаешь?

— Честно говоря нет. Давай по порядку. Ты, кстати, а как девочку зовут?

— Таисия.

— Ага, ты Таисию домой забрал?

— Да.

— Ну теперь понятно, она там одна, а ты здесь. А чего не попросил кого-то с ней посидеть? Хотя не отвечай, для тебя же твоя квартира неприкосновенна. Удивительно, что ее впустил. Но это потом, а что за обормот у тебя завелся?

— Да котенок тот. Веришь чудовище. Он из-за голода разнес всю квартиру, всё до чего добрался поскидывал, разбил и даже шторы пришлось выкинуть. Думал голову сверну, а он шельмец, на карнизе сжался и глазищами своими зелеными так посмотрел, что я почувствовал себя виноватым в том, что он натворил. Ну вот как это возможно?

— Да, друг, я смотрю ты не потерян для приличного общества. И ничто человеческое тебе не чуждо.

— Смешно. Я оценил.

— Да ладно, брось. Но я поверить не могу, что тот доходяга такое сотворил.

— Сам был в шоке, пришлось звонить в клининговую службу.

— А о вероломстве, что опять Карина звонила?

— Опять.

— И, что на этот раз?

— Девочки хорошо погуляли, а мальчики отказались платить.

— Тим и ты опять заплатил?!

— Жень, а что мне оставалось делать?

— Да послать ее куда подальше! После того, что она сделала!

— Жень, ты же понимаешь, что все не так просто.

— Я понимаю, что тебе к врачу идти надо и проверять голову. Потому как это ненормально!

— Это ненадолго.

— С чего такая уверенность?

— Да краем уха слышал, что ее отец замуж жаждет выдать.

— Он это делает последние десять лет.

— Уже переговоры ведутся.

— Я не понимаю, как ты все узнаешь, нигде не бывая?

— А это уметь надо мой друг.

— А если серьезно?

— А если серьезно, то я вчера ходил к Тасе на работу в ресторан «Абажур». Ты представляешь ее администратор мгновенно просчитала меня и тут же была готова раздвинуть ноги.

— А ты?

— А что я? Меня такие не интересуют, но снимок сделал, будет на девчонку наезжать отправлю фотку Юрке. И когда покидал это заведение увидел Николая Николаевича, обсуждающего с каким-то мужиком детей и перспективы от их союза.

— Этот свою выгоду чует.

— Лишь бы подальше от меня.

— И то верно. Так, говоришь Таисия неземная?

— Да чудная она, представляешь думала, что квартира моего друга, а я у него временно обитаю, — воспоминания о том дне наполнило сердце теплом.

— А чем она занимается?

— Учится. Художник. Ты представляешь у нее действительно талант, а она подносы таскает.

— Ну так помоги ей найти работу по профилю.

— Уже который день думаю и все никак.

— Ты же говорил, что Иван Петрович реконструкцию в ресторане делает.

— Точно, я как-то не подумал, правда не уверен, что согласится. Это будет выбиваться из общего стиля сети.

— Ты предложи, а он пусть сам решает.

— Спасибо.

— На то друзья и нужны. А Таисию не обижай, она славная. И да, проблема дрожащих рук бывает всегда, когда речь идет о наших близких, именно поэтому хирурги родных не оперируют, — похлопав меня по плечу ушел отдыхать. А я, облокотившись на стену закрыл глаза глупо улыбаясь. Родная. Как это сладко звучит. Но вряд ли я могу себе это позволить.

Может Тася такая пока у нее нет возможностей, а как деньги появятся, так и начнет вести разгульную жизнь, как Карина. Картинки ее жизни замелькали перед глазами, откуда я ее только не вытаскивал. И каждый раз искренне радуюсь, что не сделал ее своей женой. Так, что Тарасу можно сказать спасибо.

После смены спешил домой, как давно этого не делал, теперь там не было пустоты и одиночества. Остановился возле цветочного увидев огромные ромашки. Они так похожи на Тасю, вроде и неброские, а взгляд притягивают.

— Привет.

— И тебе, фотки я твои увидел, только не понял, что ты хотел этим сказать.

— А как ты смотришь на то, чтобы сделать подобную роспись в своем ресторане?

— Хитрец, — я слышал, как на том конце улыбнулись. — Но меня радует твое участие, сын.

— Мне же не может быть совсем все равно. Пап, так что скажешь?

— Скажу, что надо с дизайнером обсудить. А кто это у тебя художеством занимается?

— Да так, девчонка одна, но она хорошая, честная и порядочная.

— Ну, если порядочная, тогда, конечно.

— Пап, это не то, о чем ты подумал.

— Да я вообще ни о чем не думал, кроме стены и ее росписи. Ладно, сын хорошего дня. Как что-то решу перезвоню.

— Спасибо.

Глава 6

Таисия


Сегодня этот тиран мне разрешил погулять во дворе. Десять дней лежания, таблеток и ограничений. Конечно, его забота была приятна, но когда ее слишком много, то это уже проблема. Тимофей ограждал меня от всего и боялся по-мужски, через жесткий запрет и молчание.

Я испытывала неловкость от долгого пребывания на чужой территории, и в то же время кто бы знал, как я хотела остаться рядом с этим непонятным мужчиной. Характер у него непростой, но и мой не сахар.

За эти дни мы много общались, он даже купил несколько настольных игр, чтобы я не перегружалась телевизором и ноутбуком. Его выходные я и ждала, и боялась одновременно, потому как у нас будет много общения, но и чрезмерная опека тоже будет.

И вот сегодня его выходной, а, если быть более точной, он вернулся с ночного дежурства.

— О чем так задумалась?

— Да, так, — подарила ему мягкую улыбку.

И да, он решил проконтролировать мою прогулку. Не понимаю, что со мной может случится? Я уже хорошо себя чувствую, иногда от резких движений бывает нехорошо, но ведь я не собираюсь дергаться.

— У тебя на лице такое выражение, словно на плаху тебя веду. Ты не хочешь гулять?

— Почему? Хочу, но я думала, что буду одна.

— Тася, я понимаю, что ты устала и тебе кажется, что ты выздоровела. Отчасти это так. Но до конца недели лучше поберечься. Завтра к врачу тебя отвезу, послушаем, что он скажет.

— Тим, я тебе благодарна за все, я на самом деле устала, — и почему я сейчас чувствую себя так, словно конфетку у ребенка забрала? — Прости.

— Прощаю, — сжав зубы отвернулся, делая вид будто деревья вызывают интерес.

— Тим, перестань.

— Тась, я просто понять не могу что делаю не так? Почему ты ершишься, как ежик? — желваки ходили от злости и рука сжата в кулак.

— Потому, что я не верю в такую заботу и помощь. Меня это пугает до дрожи, — особенно последствия такой заботы.

— С тобой так раньше поступали? — он пытался поймать мой взгляд, но я отвернулась.

— Не лезь ко мне в душу!

— Прости, — ну вот опять, я чувствую себя виноватой. — Тась, я тут на скамейке посижу, а ты походи погуляй, только чтобы я мог тебя видеть.

— Я арестованная?

— Дура! — он подскочил и широким шагом пошел к спортивной площадке.

— Сам дурак! — обиделась по-детски и глупо. Блин, ну почему мы не можем спокойно поговорить и разобраться?

От волнения голова начала побаливать, поэтому отбросив мысли просто шла, считая шаги и любуясь красивыми клумбами. Или сильным телом злого, как черт мужчины? Тимофей, когда очень злится уходит тренироваться, а я занимаюсь самобичеванием.

Усталость накатила волной, что я едва успела сесть на скамейку. Перед глазами мелькали черные точки и легкий звон стоял в ушах.

— Что-то я и правда погорячилась с самостоятельностью, — дрожащей рукой провела по лицу, а другой схватилась за сиденье, чтобы не упасть.

— Рад, что ты это осознала, — Тим сел рядом, обнял за плечи и вложил в руку бутылку с водой. — Выпей, сейчас отпустит.

— Но по квартире же ходила и все в порядке было, — сделала пару глотков, а потом плюнула на все и положила голову ему на плечо. Так легче.

— Это разное. Не волнуйся ты быстро восстановишься. Пара дней и все в порядке будет.

— Я чувствую, как кружится Земля.

— Тогда полетели домой, тебе стоит прилечь, — подхватил меня на руки и не слушая мои возражения донес до самой кровати.

И вот, что с ним делать? Вроде и заботится и в то же время сам принимает решения. Сложно с ним. А может это я одичала?

— Я могла, и сама дойти, зачем на руках носить? — его близость меня смущает и вообще я же вроде самостоятельная, а тут даже слов нет все за меня и для меня.

— А почему нет? Отдыхай, а я тоже пойду спать. До вечера, — он просто сбежал, ну и ладно.

Удобно устроившись взяла ноутбук в надежде найти или работу, или дешевое жилье. Тимофей к разговору о том, чтобы я пожила здесь больше не возвращался, а я не решалась о нем напомнить. А потом и меня сон сморил.


***

— Тим, а это твоя машина? — удобно устроившись на переднем сиденье отметила чистоту салона.

— Моя, а что?

— Прости, может я лезу не в свое дело, просто интересно у тебя такая квартира и просто Нива?

— Почему сразу просто Нива? Между прочим, ей всего семь лет, а с учетом дружеской помощи толкового специалиста. Это не просто машина, это зверь, который пройдет всегда и везде. Даже новинка этого сезона с моей малышкой не сравнится.

— Верю, но дело не в этом.

— А в чем?

— Если у тебя квартира премиум класса, то почему машина, пусть даже новая и улучшенная модель, но это же просто Нива?

— А, вот ты, о чем, — хитро улыбнулся. — Тасенька, все просто квартиру мне подарили, а машину я купил сам, и апгрейд оплатил самостоятельно. А что ты ожидала увидеть?

— Ну что-то более презентабельное, — покраснела до кончиков ушей. И зачем я завела этот разговор, еще подумает, что я его оцениваю, а мне на самом деле это показалось странным. — Прости.

— Понимаю, но у меня другие цели в отношении машины. И не надо извиняться, мне приятен твой интерес. Предлагаю после врача погулять по парку.

— Думаешь я готова выйти так надолго?

— Не бойся я же рядом, если, что на руках донесу.

— О нет, я лучше ножками.

— Что так плохо тебя нес?

— Нет, просто неловко.

— Ну хорошо, сегодня еще по двору погуляем, а завтра выйдем в парк.

— Хорошо.

В больнице мы пробыли недолго, врач выписал дополнительно витамины и попрощался. А мы гуляли по двору, я уже не вредничала, а сразу приняла предложенный локоть. Чем быстрее я окрепну, тем лучше.

— Тася, а ты подумала над моим предложением?

— Каким? — сердце застучало быстрее, я уже и не надеялась, что он заговорит об этом.

— Пожить у меня, пока не соберешь нужную сумму.

— Думала.

— И, что скажешь?

— Скажу, что согласна.

— Я рад, что ты решилась на это, — теплая улыбка тронула его губы.

А вот я не знаю, правильно ли поступила или нет. Мне Тимофей нравится. Очень. Находится так близко к нему и радостно и страшно одновременно. Могу ли я быть уверенна, что не выдам своих чувств?

И почему все так не вовремя? Мне сейчас не чувства нужны, а крыша над головой и работа, хотя и просто от денег не отказалась бы.

— Ты пыхтишь, как ежик, что тебя тревожит?

— Я не пыхчу, это усталость, наверное.

— Мне тебя не понять, — подхватил меня на руки и быстро зашагал в сторону дома.

— Я и сама могу дойти.

— Можешь, но тебе лучше не переутомляться. Пойми, лучше три раза по тридцать минут выйти погулять, и это принесет тебе пользу, чем один раз и полтора часа.

— Откуда ты все знаешь?

— Я же спасатель, много чего знать и уметь должен, — также, как и вчера занес в комнату положил на кровать. — Отдыхай.


Говорят, что жизнь, как зебра полоса белая, полоса черная. Врут. Совсем не зебра. Это какой-то хаотичный комок из разных цветов и оттенков. Иначе как можно назвать столь трепетное отношение ко мне Марины? Вместо привычного выноса мозга, она заботливо поинтересовалась моим самочувствием, и потом в течение смены спрашивала о нем.

— А что это Марина к тебе так добра сегодня? — вот даже молчаливая Лера и то не выдержала.

— Да кто ее знает, — пожала плечами внимательно наблюдая за посетителями. — Самой интересно, что случилось. Я думала, что меня будут кушать маленькой ложечкой, а тут такая забота и внимание… О, меня зовут.

А в остальном работа, как работа, подносы, улыбки, постоянные клиенты, тяжелые подносы и неадекваты, как я их называю. А как бы вы назвали тех, кто в ваш адрес высказывает пошлости, рассматривает сальным взглядом и руки распускает? А у вас не то что правило — ЗАКОН — клиент всегда прав.

Эти у нас появились недавно, но проблем приносят много. Однажды охрана попыталась их вывести, но не смогла. Я так и не разобралась, то ли один из них «золотой мальчик», то ли вся эта четверка, в общем мы им сделать ничего не можем. Терпим.

Сегодня нам повезло они ушли раньше закрытия ресторана, и, хотя бы последние часы работы были спокойными.

А дома ждал сюрприз. Вернее, не дома, а возле дома на доске объявлений на формате А4 огромными буквами было написано «ХУДОЖНИК» мне стало интересно поэтому подошла прочитать, что там написано: «Ресторану срочно требуется художник по росписи стен. Оплата по результатам собеседования».

Воровато посмотрев по сторонам сорвала его и быстро спрятала в рюкзачок. Это такой шанс, я его никому не отдам. Ага, жадная.

— Тим, ты посмотри, что на доску повесили, — я развернула объявление.

— Хм, это, кажется, твой профиль, да?

— Я тоже на это надеюсь. Завтра же позвоню с утра пораньше, а то мало ли вдруг кто-то уже его видел.

— Тогда спать, не думаю, что твой уставший вид внушит работодателю доверие.

— Ты прав, спокойной ночи.

— И тебе.

Не смотря на усталость еще долго ворочалась, волнуясь перед возможным собеседованием. В конце концов котенок не выдержал, громко фыркнул и ушел из комнаты. Мне, иногда, казалось, что он со мной пока я не усну, а потом уходит. Интересно куда?


Звон будильника заставил сначала сесть, а потом с закрытыми глазами идти к комоду. Да, зная, что смогу его просто отключить, перестраховалась. На часах семь утра, у меня есть час на сборы, а потом звонить и ехать. Главное успеть до смены в ресторане.

Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Тима, я быстро приняла душ, переоделась, слегка подвела глаза и пошла взбадривать себя чашечкой кофе.

— Привет, малыш, ты где всю ночь провел, м? — котенок уже ждал у пустой миски свой завтрак. Так и не получив ответ на вопрос покормила его, а сама стоя у окна наслаждалась ароматом и вкусом кофе.

Волнуюсь ли я? Очень. Ресторан — это не детская комната, и даже не гостиная. Это другой уровень и новая строка в моем портфолио.

В восемь часов никто трубку не взял. И в половину девятого тоже. Нервно кусала губу и боялась, что они уже нашли художника. Понимаю, что эти переживания мне не помогут, но и остановится не могла.

— Чего хмурая? — вздрогнула от неожиданности. Тим раздражал свежестью и противной бодростью. Вот как это у него получается?

— Они трубку не берут.

— А-а-а, поэтому ты так переживаешь?

— Угу.

— Зря, наверняка у них рабочий день с девяти, — налив кофе и себе сел напротив меня. — Тася, у тебя все получится, не накручивай себя раньше времени.

— Мне бы твою уверенность. Ты понимаешь, это такой шанс, что дух захватывает от возможных перспектив.

— Понимаю. А еще понимаю, что, нервничая ты вредишь себе и своему здоровью. Так, что или сама успокаивайся, или давай таблетку выпьешь, во избежание, так сказать.

— Давай таблетку, сама не могу, слишком хочу эту работу.

— Пей. А ты подумала, как будешь совмещать работу художника и официантки?

— Еще нет, — а он прав, переживая о пустом забыла о главном. — Но вначале надо сделать подготовительную работу, а это не так чтобы и много времени, перед сменой успею. Хотя, конечно, смотря какой там объем и какие сроки. И все равно, сначала подготовка, если начать завтра, то до конца недели провожусь, а не следующей я выходная смогу весь день. Ох, Тима, ты меня еще больше пугаешь.

— Не бойся, а звони уже девять.

Подскочила и дрожащими руками нажала на кнопку вызова. После второго гудка мне ответил приятный женский голос. Стандартная процедура записи и я спешу на встречу.

— Погоди, мисс торопыжка, я тебя подвезу.

— Спасибо, — если честно, то мне так даже спокойнее, а то по дороге туда изведусь вся.

Я думала, что встреча будет проходить в офисе, но мы приехали к зданию ресторана, в котором шел ремонт. Впрочем, это даже лучше, сразу смогу все увидеть и понять сколько времени понадобится.

— Удачи, а я в машине подожду тебя.

— Спасибо, — на дрожащих ногах шла к возможной работе.

— Доброе утро, вы Таисия? — роскошная шатенка широко улыбаясь шла ко мне на встречу.

— Да, — робко улыбнулась в ответ.

— А я Наталья — дизайнер. Пойдемте покажу, где и что мы хотим сделать. А ваше портфолио? — она удивленно посмотрела на мои пустые руки.

— У меня есть снимки моих работ в телефоне, — как хорошо, что Тим перекинул к себе их, а то с поломкой телефона потеряла бы и эти крохи.

— Ох уж эти гаджеты, ну ладно, пойдемте, Таисия.

Дальше мы смотрели стены зала, в котором планировалась роспись. Ну что сказать объем не маленький, а срок до сентября. Вот, если целый день, тогда вполне успеть можно, но с моей работой…

— Ну, что скажете, Таисия?

— Скажу, что я готова взяться за этот проект.

— Отлично! В целом ваши работы меня устраивают. Тогда перейдем к следующим темам.

И мы поговорили о том, что от меня требуется, в каком стиле. Обсудили материалы и исходники. А когда назвали сумму, которую мне заплатят, меня чуть удар не хватил. Это же такие деньжищи. Но заставив себя мило улыбнуться, согласилась и подписала договор, предварительно, конечно же, его прочитав.

— Ну как?

— Взяли! Ты представляешь! Они мне столько заплатят, что я смогу скоро от тебя съехать и вернуть тишину и покой в твоей квартире.

— Я рад за тебя. Говорил же, зря переживаешь.

— Я поверить не могу в это! Аааа меня всю распирает от радости.

— Может поехали в кино? Типа отметим эту радостную новость.

— А давай. Я рекламу видела «451 градус по Фаренгейту», книга меня впечатлила, интересно на экранизацию взглянуть.

— Ты серьезно?

— А что тебя что-то смущает?

— Я думал ты романтику захочешь, мелодраму какую-нибудь.

— Это тоже хорошо, но Брэдбери лучше. Или тебе не нравится?

— Почему же? Я очень даже за! Поехали, тут кинотеатр недалеко.

Мы успели как раз к началу сеанса. Полупустой зал, все-таки рабочий день в разгаре, интересная история и рядом человек, который нравится. Будоражащий коктейль. Мурашки бегали по коже то ли от сюжета, то ли от близости Тимофея.

— Ну как впечатления?

— Я думаю, что твердая четверка. Ты обратил внимание, как она вдыхала запах книги?

— Нет, — он легко рассмеялся.

— И что смешного? — хотела было обидеться, а потом сама рассмеялась.

— Ты любишь запах книг, — он не спрашивал, а утверждал.

— Люблю, он невероятный. А тебе какой запах нравится?

— Свежий.

— Тим, я серьезно.

— Так и я серьезен, мне и в жизни разных запахов хватает, поэтому люблю свежий, ничем не испорченный.

— А ты еще удивлялся почему я не выбрала романтику. С тобой же страшно туда идти.

— Почему это?

— Нет в тебе романтики. Я так и вижу твое кислое выражение лица и такие же комментарии на все те поцелуйчики и признания в вечной любви.

— Колючка.

— Что есть, то есть.

— Но в чем-то ты права, я на самом деле вряд ли выдержал бы эти розовые сопли.

— И тем не менее спасибо за кино, мне понравилось. И, что до работы подбросил тоже спасибо, — я уже ругала себя всеми словами за несдержанность.

— Спасибо и тебе за компанию.

Выскочив из машины побежала на работу, пока еще чего-нибудь не ляпнула. Эх, а ведь все только налаживаться начало. У нас оказались общие интересы, наверняка еще можно было бы найти. Но язык мой — враг мой. Или неудачный опыт?

К счастью на работе думать о глупостях не было времени, поэтому к концу смены в голове было пусто и сонно. Пока дошла до дома единственная мысль, оставшаяся в голове была о сне и даже можно без кровати.

У вас так бывает вы уже много часов мечтаете о сне и нежных объятьях Морфея, и вдруг что-то, словно летний дождь, смывает его оставляя пьянящую свежесть?

До сегодняшнего дня, точнее вечера, или правильнее сказать ночи я такого не испытывала и считала это выдумкой. Но все бывает в первые.

После мытья рук зашла на кухню, а там меня ждало то, о чем я даже не мечтала. Или мечтала? Нет, мне на такое смелости еще не хватило.

— Проходи, не стой в дверях, — пока я пыталась найти подходящие слова, Тим подхватил меня под локоть и усадил за стол.

Нет, не так. За праздничный стол. В лучших традициях романтического кино. Блин, это его так мои слова задели или я чего-то не понимаю? Хотя, что можно не понять? Белоснежная скатерть, свечи, много большие и маленькие, и даже ароматические, полная сервировка стола на две персоны и ваза с цветами. А вот последнее стоило вручить мне, а уже после в вазу ставить. Ну да не суть.

— А по какому поводу праздник? У тебя день рождения?

— Нет, день рождения у меня в апреле. А это в честь твоей новой работы. Я подумал, тебе будут приятно.

— Ага. И почему у меня такое чувство будто ты чего-то недоговариваешь?

— Понятия не имею, — но его смеющиеся глаза подтвердили мою догадку.

— Совсем?

— Ага.

— Ну ладно, — с преувеличенным интересом рассматривала блюда, стоящие на столе. — Что-то музыки не хватает.

— Точно, — стукнув себя по лбу нажал на пульт.

Спрятала улыбку и больше ничего не говоря принялась за еду, слишком вкусно все выглядело и пахло, а на вкус… божественно. Конечно, я понимала, что Тимофей заказал все в ресторане, но разве это важно? Меня больше занимала мысль для чего он это сделал?

— Спасибо, было очень вкусно.

— Но тебе не понравилось, — прищурившись Тимофей откинулся на спинку стула.

— Отчего же? Понравилось. Только не понимаю зачем ты это сделал?

— Сделал что? — по голосу было слышно, что он начинает злится.

— Весь этот ужин, можно было ограничится просто пюре.

Резко встав из-за стола, что опрокинулся стул, Тим выскочил из кухни.

Недоуменно смотрела то на пустующее место, то на захлопнувшуюся дверь. Ничего не понимаю, я была просто уверена в том, что мне признаются, нет не в любви, в это я не поверю, но в симпатии. А тут…

Так и не поняв причины испорченного настроения Тимофея взялась за уборку. Мне этого мужчину не понять. То он заботлив до духоты, то взрывается на пустом месте.

Свечи не тушила, во-первых, с ними уютнее, а во-вторых я боюсь выйти в коридор. Не понимаю в чем именно виновата, но чувство вины разъедает и поэтому я предпочту переждать бурю на берегу.

А чтобы скрасить свое ожидание приготовила латте. Наслаждаясь мягкой пенкой прикрыла глаза. Как там в рекламе-то было? И пусть весь мир подождет. Жаль мир этого не знал.

— Тася, я не понимаю, что делаю не так? — вздрогнув от неожиданности чуть не подавилась.

— Я тебя тоже не понимаю, — поставила стакан на стол обняв его двумя руками. Согреть не согреет, а руки при деле.

— Я могу предположить, что боль прошлого мешает тебе в настоящем, но со мной можно же колючки убрать, — положил голову на сцепленные руки внимательно на меня глядя.

— Да ты сам псих! — зря он это сделал. Терпеть не могу, когда со мной включают психолога. После смерти родителей со мной работал один, до сих пор дергать начинает. — То ты душишь своей заботой, то взрываешься на пустом месте!

— У меня тоже не все сладко было в жизни, — на стол опустились крепко сжатые кулаки.

— И именно поэтому ты решил меня полечить?

— Я хочу тебе помочь! — нет мы не кричали, просто говорили громко и твердо.

— Романтическим ужином?! — чувствуя, что готова бросить в него стаканом встала и отвернулась к окну.

— Да! Нет… то есть… — в отражении я видела, как он двумя руками взъерошил свои волосы на какое-то мгновение замерев. — Я просто хотел сделать тебе приятно, но твое недовольство убивает.

— То есть я виновата?

— Да причем тут виновата или нет! — он так же поднялся и отошел к другому краю окна. Какое-то время мы молча стояли, глядя на ночной город, который, казалось и не планировал спать. — Я вообще не этого хотел, думал, что этот ужин немного нас сблизит и ты больше будешь мне доверять. Поверь, я не желаю тебе зла.

— Знаешь, сложно доверять, после того, как тебя предали те, кому ты доверял и кого любил, — город я больше не видела, я вернулась в прошлое. — Я приехала сюда после девяти классов и мне удалось не только сразу поступить, но и найти подругу. Олеся, она красавица и умница, добрая душа взялась меня опекать и рассказывать о жизни в большом городе. Тогда я была уверена, что она искренна и бескорыстна. Мы много времени проводили вместе, хоть и жили в разных местах, я в общежитии, а она дома с родителями. Счастливые два года, а потом появился Ярослав. Красивый, словно только что сошедший с обложки глянцевого журнала. Уверенный, богатый. Он красиво ухаживал, дарил цветы и игрушки. Конечно же, своейрадостью я первым делом поделилась с лучшей подругой, с той, кого считала сестрой. И она, как более опытная учила меня уму-разуму. Очень быстро мы стали жить вместе с Яриком, он мне рассказывал много красивых сказок и давал разные обещания. Я верила и доверяла. Говорил, что осенью поженимся, когда мне восемнадцать исполнится. Я уже и платье в салоне присмотрела и бабушке рассказала. А однажды, я вернулась домой раньше, а там Ярик и Олеся на нашей кровати. Им не было стыдно, наоборот, рассмеялись мне в лицо, наговорив гадостей и продолжили целоваться. Они даже простынкой не прикрылись. Никогда не чувствовала себя настолько униженно и гадко. Честно говоря, я слабо помню, как собирала впопыхах вещи, чтобы как можно скорее сбежать от той грязи. Понимаешь, я ведь видела, что он смотрит на других девушек, когда мы вместе, но не придавала этому значения, ведь он говорил, что меня любит. Я ему верила, а это объясняла тем, что он меню смотрит, а кушать ко мне придет. Глупо. В общежитие меня не приняли. Зато девчонки помогли успокоится и привести себя в порядок. Представляешь, оказывается все видели, что Олеся Ярику глазки строит у меня за спиной и он с ней флиртует. Знали и молчали. А почему молчали? Потому, что не хотели меня расстраивать. Можно подумать, что, узнав правду я на седьмом небе от счастья была. Ну да ладно, что теперь об этом. Тем же вечером позвонила соседка сказала, что у бабушки инсульт. Так, что можно сказать удачно я вещи собрала. Об учебе, конечно, уже речи не шло, я нужна была бабушке. О том, что с Яриком расстались не говорила, а вот академку в училище взяла, хоть у меня уже должна была быть практика. И дело не только в бабушке, я бы не смогла каждый день видеть Олесю. А незадолго до моего дня рождения бабушки не стало. Но к учебе я не вернулась. Мне надо было побыть с собой и понять, что делать дальше. Одно поняла тогда, никому нельзя верить и все надо делать самостоятельно. Потому что сегодня тебе помогают, а завтра уже некому. Так, что прости, но ты от меня хочешь невозможного. Не могу просто так принять и просто так поверить. Не могу.

Оказавшись в кольце крепких рук расплакалась от обиды и усталости. Тимофей молчал и лишь сильный стук сердца, и жар его рук говорили со мной, успокаивая и давая силу прожить ту боль.

Не знаю сколько мы так простояли, но в конце концов я успокоилась и решилась отстраниться от этого горячего тела. Слишком опасно и слишком хочется остаться с ним навсегда.

Возможно, это глупо, ведь я Тимофея совсем не знаю, слишком много многоточий неизвестности. Зато я знаю, что он не бросит в трудную минуту, он умеет заботится, а излишек этой заботы, скорей всего вызван тем, что давно ее не проявлял. Впрочем, я могу и ошибаться.

А еще он вкусно готовит, сильный и умеет мыслить разумно. Мне кажется, что с таким мужчиной можно быть счастливой, как в сказках про долго и счастливо.

Глава 7

Тимофей


Мне совершенно не хотелось выпускать ее, но стиснув зубы пришлось, и даже сделал шаг назад давая ей пространство. Удивительно на сколько бывают похожи люди. Мне была понятна ее боль, а сила духа вызывала восхищение. Она смогла вернуться к жизни, а я…

— Прости, что-то я сырость развела, — в свете свечей она казалась еще нежнее и красивее. Хотя куда уж больше? Весь вечер я не сводил с нее глаз любуясь.

— Все хорошо. Ты удивительная, — интересно, если я ее сейчас поцелую она ответит?

— Да нет, я обычная и глупая, — она прятала глаза, видимо стыдиться. Но чего? Ею воспользовались, а она еще и винит себя.

— Доверчивая — да, но не глупая. Тебе нечего стыдиться.

— Только не надо меня жалеть, — отвернулась, обняв себя за плечи.

— А я и не жалею. Я понимаю твою боль.

— Для того чтобы понять надо самому пережить, — резко развернулась внимательно посмотрела в глаза. — Тебя предавали когда-нибудь?

Ничего не ответив пошел делать себе кофе. Я не знаю, что ей сказать. Нет, не так. Я не знаю готов ли открыться и надо ли мне это вообще.

К счастью она не стала настаивать на ответе, вернулась за стол и ждала. Редкое качество, особенно у женщин.

Вот чего я к ней прицепился? Она, конечно, милая и тянет меня к ней. Достаточно ли этого? Легкая интрижка не для нее, а во что-то серьезное уже я не верю, да и в интрижке тоже не нуждаюсь.

Взъерошил волосы наблюдая как темная тягучая жидкость наполняет чашку. С этой девчонкой все с ног на голову перевернулось. Бросив на нее быстрый взгляд сосредоточился на кофе.

Она во мне будит то, что давно заперто и позабыто. И Карина… Что ж так-сложно-то?

— Скажи, а ты их простила? — я не поворачивался, но услышать ее ответ необходимо.

— Нет, — едва слышно прошептала.

Нет… зато честно. И что мне делать? Стать целителем или исцелиться самому? Могу с уверенностью сказать, что с Тасей не страшно было бы попробовать. Опасения есть, что деньги вскружат ей голову, но здесь никто не застрахован.

В одном она права, нельзя доверять тому, кто не доверяет тебе. Я хочу от нее невозможного. Черт! Но я хочу этого! Хочу, чтобы она мне доверяла, чтобы ее улыбка всегда украшала ее губы.

Взяв чашку стал возле окна глядя на ночной город. Какая-то странная ночь получается. Ночь откровений. А может оно и к лучшему, ночью легче открыться и остаться незамеченным.

— Мы с пеленок росли вместе, дружили семьями. Общие обеды, праздники, походы и отдых. Наша троица была не разлей вода. Нам не нужны были ни братья, ни сестры, ведь мы были друг у друга. Все делили на троих. А вот, когда подросли, и Карина превратилась в красавицу, мы с Тарасом поняли, что делиться не хотим. Несколько месяцев мы честно за ней ухаживали. Она выбрала меня. Наша дружба выстояла, мы все равно были втроем, лишь институты нас разлучили. Я пошел в экономический, Тарас выбрал международные отношения, а Карина иняз. В честь поступления родители подарили мне квартиру, куда я с Кариной переехал. Сначала я хотел закончить обучение, а потом уже жениться. Но за год совместной жизни понял, что одно другому не помешает. Мы любим друг друга, а значит со всем справимся. Ранней весной, сбежав с пар купил огромный букет любимых тюльпанов Карины и кольцо поспешил домой, чтобы к ее приходу приготовить сюрприз. Уже в прихожей увидев лишнюю обувь я напрягся. Сам себе не поверил, когда на нашей кровати увидел Тараса с Кариной. Мне повезло чуть больше, у них совести хватило разбежаться по углам и прикрыться. Цветы растоптал, кольцо выбросил в окно, Тараса вырубил, а ей ничего не смог ни сказать, ни сделать. Хлопнув дверью ушел. Забрал документы из института и пошел в МЧС. Квартиру продал и купил эту. Но сюда уже никого не пускаю. Ты первая, кто тут побывал, даже родители здесь не были. Кстати, они до сих пор не знают о том, что произошло тогда, язык не повернулся рассказать правду. Да и как скажешь, ведь Тарас с Кариной такие же их дети, как и я. Мы всё также встречаемся семьями, хоть и не так часто, как в детстве.

— Мне жаль, — она меня обняла сзади.

— А мне уже не очень, — поставил чашку с нетронутым кофе на подоконник, удерживая ее руки повернулся к ней лицом.

— Почему?

— Потому что предательство любимой больно, а предательство жены еще больнее.

— А ты их простил?

— Со временем простил, — и это на самом деле так, хотя казалось, что это невозможно простить. Но простить и исцелить сердце это разные вещи.

— Ты святой?

— Нет, у меня было много времени и отличная работа, — и я решился. В конце концов почему нет? Она сама сделала первый шаг ко мне, а значит в глубине души не против. Надеюсь, что я об этом не пожалею, и не совершаю очередную ошибку.

Медленно наклонился, давая ей возможность отстраниться. Каково же было мое удивление, когда она не только не отстранилась, но и ответила на поцелуй. Еле себя сдерживал, чтобы не испугать, а подарить всю нежность, которую к ней испытываю.

Ее мягкость и податливость кружили голову сильней вина. Я пил ее, как собирают капельки росы с лепестков, медленно и осторожно, наслаждаясь каждым мгновением. Пальцы путались в ее шелковистых волосах, поцелованных солнцем.

Наконец ее нежные руки решились обнять меня, подарив еще больше радости. Несмелые и легкие касания обдавали жаром и я, как наркоман, хотел еще и еще. Яркой вспышкой пришло осознание — я хочу ее заклеймить, пометить, черт знает еще что сделать, лишь бы все знали, что эта девочка моя.

Не сдержался усилил натиск на ее сладкие губы, а она… она словно глина мягкая, податливая, принимающая все, что дают, возвращает совершенством исполненной мечты.

Чувствуя, что теряю контроль нехотя отстранился. Прижал к себе, такую теплую и сладкую, понимая, что дальше идти не стоит. Рано. С грустью поцеловал в макушку.

— Тась, — голос сел, но это скоро пройдет, так же, как и эта ночь. За окном небо начало светлеть.

— Ммм?

— Ты мне нравишься. Очень. И я хотел бы узнать тебя лучше. Что скажешь?

— Это ты так предлагаешь мне встречаться? — она посмотрела на меня удивленно, а хриплый голос звучал музыкой, даря надежду на положительный ответ.

— Именно это и предлагаю.

— Неожиданно, — хитрый блеск в глазах и легкая улыбка пробудили желание закружить ее вызывая громкий смех.

— И какой твой положительный ответ?

— Думаешь положительный? — слегка царапая обрисовала одну сторону моего лица. — Я, если помнишь, съехать хотела. Тем более у меня такой заказ, что смогу оплачивать квартиру.

— Но ты же согласилась пожить здесь, — неужели я ошибся, и она со мной просто из страха потерять крышу над головой?

— Да, пока не накоплю денег, — прикусив губу опустила голову. Где же я ошибся?

— Прости, я видимо устал, вот и говорю ерунду, — выпустил ее и быстро пошел на выход. Блин, так лажануться! Идиот! Придумал то, чего нет! И как ей теперь в глаза смотреть после этого?

— Тим…

— Все завтра, Тась, отдыхай, — не глядя на нее постарался ответить спокойно. Сбежать мне не дал… котенок. Нет это не котенок, это чудовище, путающееся под ногами! Этот паразит неожиданно побежал мне под ноги, что, споткнувшись едва сам не упал и его не задавил. Повезло, что реакция отличная и мы все остались целы.

— Осторожно! — Тася обняла меня или схватила, чтобы не сбежал?

— Да, все хорошо. Не волнуйся, — попытался вырваться, но мне не дали, она закрыла проход гневно глядя в глаза.

— Ты сбежал, не дождавшись ответа! — еще и пальцем ткнула в грудь. Это чтобы больно сделать или чтобы показать, что обращается ко мне?

— Но…

— Не смей меня перебивать! — новый удар пальчиком. — Это что же за симпатия такая, что ты так легко отказываешься?

— А что я должен умолять?! Или может на колени стать?! — я взорвался. Нет, ну поему все бабы уверены в том, что мужик должен просить и ждать?

— Отличная идея! Можешь становиться! — ее крик немного отрезвил.

— То есть ты все-таки согласна?

— Да! — слезы потекли по ее щекам разрывая мое сердце на части.

— Малыш, ну ты чего? — обнял ее лицо большими пальцами стирая мокрые дорожки. — Прости, но я не понимаю…

— Мне страшно, — сжав футболку уткнулась мне в грудь. Подхватив на руки отнес в ее комнату, осторожно положил на кровать.

— Тасенька, чего ты боишься? — даже мелкий прибежал терся о нее и громко мурчал.

— А вдруг все повторится? Ты не представляешь, как это страшно оказаться выброшенной на улицу после теплого дома. Я не могу позволить, чтобы это еще раз повторилось. Я должна сама всего добиться.

— Девочка моя, я совсем не против. Хочешь добивайся, всегда помогу чем смогу. Но можно же сказать сразу по-человечески?

— Не знаю. Я… я не верю…

— Все свое время, — укутал ее в одеяло, положил голову себе на грудь и неспешно гладил. — Спи. День был слишком длинным и утомительным.

Такое чувство будто она ждала этих слов, практически сразу же уснула. Немного побыл с ней, такой родной и колючей, размышлял над тем, что нас ждет. Наши истории так похожи, а характеры один другого страшнее. Впрочем, трудности меня никогда не пугали. Вот только как пробиться сквозь стену недоверия? Радует, что оно распространяется на всех, а не только на меня.

За окном стало светло. Так ничего и не придумав пошел к себе спать. Пусть мне многого хотелось, но спешка лишь усугубит ситуацию затолкав ее в угол.

И все-таки она согласилась. Счастливо улыбнувшись подгреб котенка, прибежавшего следом за мной, поближе, быстро уснул.



— Тим, я… — двадцать минут назад Тася бегала с криком, что она опаздывает, еле заставил позавтракать. А теперь мучительно ищет слова. Видимо опаздывать перестала. Ох уж эти женщины. — Мне…

— Тася, а давай ты просто скажешь без подбирания слов? Обещаю ни кричать и ни ругаться.

Минуту она сидела, глядя в одну точку, словно решаясь на что-то ужасное. Неужели решила отказаться от своих слов? Что-то сердце тревожно забилось. Не к добру это.

— Я не буду с тобой спать до замужества, — она даже зажмурилась скороговоркой выдавая то, что тревожило.

— Хм… неожиданно, — блин и слов нет… порадоваться что ли тому, что не отказала в продолжении знакомства? Собрал все силы, чтобы говорить спокойно. — Но с этим жить можно. Что-то еще тебя пугает или есть пожелания какие?

— Я на работу опаздываю, — сорвавшись с места убежала, хлопнув дверью.

Несколько секунд смотрел на недоуменного котенка, который наблюдал за нами сидя на подоконнике, и рассмеялся.

— Трусишка, — подошел к котенку почесал за ушком. — Твоя хозяйка трусишка. Интересно на что она рассчитывала, говоря все это и сбегая? Что выгоню? Зря.

Глядя в след убегающей девушке понимал, что просто нам не будет, но и скучно не должно быть.

— Черт, я же сам опаздываю! — с этой девчонкой обо всем на свете забыл. Но серьезного разговора нам не избежать. Надо только к нему подготовиться.


— Ну, рассказывай, как твоя стратегия?

— Да, какая стратегия, Жень? Дождался, когда она будет возвращаться с работы, повесил объявление. Знаешь, думал, как бы потом незаметно выйти и сорвать его, чтобы лишние люди не тревожили.

— И что?

— Что. Она его сама сорвала, — мы легко рассмеялись.

— Значит это для нее важно.

— Да, у нее так глаза горели в предвкушении, а когда ее взяли… Осталось придумать как ее из ресторана забрать. Нечего моей девочке там делать.

— О-па, твоей девочке? Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее.

— Мы решили узнать друг друга получше. И хватит об этом.

— Смотрю на тебя и думаю, может мне тоже на десять лет стать отшельником, чтобы такое сокровище получить?

Ответить ничего не успел звук сирены закрутил в водоворот трагедий и боли.

Сидя вечером перед телевизором прокручивал разные варианты начала разговора с Тасей, но всё было не то. Зная ее упрямство шансы быть услышанным резко приближались к нулю.

И с работы ее забрать надо. А завтра вновь на весь день. Нет не годиться. Так за неделю угробит себя, а восстанавливаться несколько месяцев понадобится.

Я видел, как она удивилась и обрадовалась моему приезду. И какая уставшая тоже видел. Не понимаю, как меня так угораздило? В городе как минимум половина девушек были бы счастливы сесть на шею и наслаждаться беззаботной жизнью, а мне нужна та, которая хочет чего-то добиться самостоятельно. Ирония или закономерность?

— Мой руки, а я пока на стол накрою.

Смотрел как она вяло ест, борясь со сном, но и голодной отправить спать не могу. Дождавшись, когда исчезнет половина, подхватил ее на руки и отнес в спальню. Мгновение и она спит. Чудо упрямое.

Засыпать и просыпаться с улыбкой становится какой-то традицией. Все-таки ей удалось принести радость в мой дом.

— Доброе утро, — явно не выспавшаяся, но уже полностью одетая, Тася села за стол двумя руками обнимая чашку с кофе.

— Доброе, — разговор откладывать некуда. — Тася, я вижу, что две работы тебе тяжело даются. Может от одной стоит отказаться?

— Я думала над этим.

— И что?

— Ничего. Роспись стены не навсегда. А ресторан какая никакая, а стабильность, — мне понятны ее сомнения и желание стабильности. Но не такой же ценой.

— Я готов давать тебе столько денег, сколько надо. Зачем же тащить непосильное?

— Тим, — резко поставила чашку на стол и посмотрела твердо и холодно. — Пообещай, что не будешь меня содержать.

Вот эта чудовищная смесь упрямства и гордыни. Блин! Меня задевало ее желание независимости. Неужели она сомневается во мне, как в добытчике?

— Ты же понимаешь, что официантка — это не вариант, — изо всех сил сохранял спокойствие, хотя хотелось надавить и заставить принять мои деньги.

— Понимаю, но и других у меня сейчас нет.

— Так, может его стоит создать самой? — нет на нее давить последнее дело, еще больше упрется, но уже из принципа. Но как же бесит не желание посмотреть вокруг, поискать другие варианты.

— Как? — я видел, что она начала заводиться, но отступать не намерен.

— Пойти на курсы какие-то и за месяц ты расширишь свои возможности, — просто удивительно как люди этого не видят и даже не думают об этом.

— А если не получится?

— Вернуться на работу официантки всегда успеешь.

— Я не понимаю, как курсы могут мне помочь? — я все-таки молодец, сдержался и она решила подумать. Отчего же так головой о стену побиться хочется?

— Надо выбрать такие, чтобы ты сама могла регулировать количество часов работы. Я же правильно тебя понимаю, твоя мечта живопись?

— Да, правильно, — отвернувшись к окну она замолчала.

— Значит, тебе нужно достаточно времени на живопись, — не смог дождаться, когда мысль ее посетит, подскажу сам. — И такая работа, чтобы сильно не отвлекала, но приносила доход, постоянный.

— Тим, но я не знаю, что это может быть, — она растерянно посмотрела на меня.

— Да все, что угодно, — ненадолго задумался. — Массаж. Ты же художник, руки должны быть сильными и тонко чувствующими.

— А почему не маникюр?

— Потому что я мужчина. Зачем он мне?

— Не поняла.

— Тася, я готов быть твоим подопытным, для оттачивания мастерства, — я готов на многое ради ее улыбки.

— Нет. Не получится, — нахмурившись опять отвернулась к окну. — Чтобы учиться нужны деньги, а их у меня сейчас нет. Да и потом, а где клиентов брать?

— Деньги я дам, а там, думаю, и клиенты подтянутся, — я чувствовал, что она готова уступить, главное не давить.

— Я не могу у тебя брать деньги, — и снова обдает холодным голосом.

— Почему?

— Потому что я просила меня не содержать, — блин даже, когда злится она прекрасна. Дурацкая улыбка растянула губы, и я ничего не смог с нею сделать.

— А если в долг?

— И ты потом возьмешь деньги, не возражая? — недоверчиво смерила меня взглядом.

— Что с тобой делать? — тяжело вздохнул, посмотрев на нее грустным взглядом. Жаль разжалобить не получилось. — Возьму.

— Тогда я подумаю. Можно?

— Можно, но недолго, а то здоровье у тебя одно. А работ может быть много.

— Пока, — скромно опустив глаза хотела сбежать, но я не дал.

— Раз уж мы теперь пара, то и прощаться хотелось бы соответственно, — наклонился и поцеловал.

Эта девчонка невероятная. Никогда я не испытывал такую бурю чувств от поцелуя. Совершенно не хотелось отпускать ее, но сам же согласился на ее условия. Любуясь легким румянцем и слегка припухшими губами думал о том, как сдержать обещание. Не целовать ее не могу, а от поцелуев теряю голову.


***


— Ты чего хмурая сегодня?

— Сама не знаю… тревожно как-то. Ты осторожнее на работе.

— Я всегда осторожен. Тася, неужели ты грустишь о последнем рабочем дне в ресторане?

— Нет, о нем совсем не грущу. Сам знаешь насколько устаю от нее. А последние две недели были сложными. Подготовительные работы закончены и надо бы больше времени на роспись уделить, а я от усталости едва шевелюсь. Вчера с оттенком намудрила, теперь не знаю, что и делать. Попробую, конечно, исправить, но что-то мне подсказывает, вряд ли получится. А там краска дорогая. Ну да ладно, деньги есть куплю новую.

— Не грусти, все наладится, — я погладил ее по руке. — Может поехали в строительный возьмем сразу эту краску?

— А мы успеем?

— Если сейчас выйдем — да.

— Только за нее я сама заплачу.

— Тасяяя, — эта упрямица ни в какую не брала у меня денег. Две недели пытаюсь это сделать, но все попытки терпят фиаско.

— Тим, ты обещал, — дурак потому что вот и пообещал, а надо было на плечо в пещеру. Теперь вот расплачиваюсь за опрометчивость.

— Жестокая. Поехали. У меня сегодня тоже рабочий день.

И пусть проблему с краской мы решили, но непонятное волнение передалось и мне. С чего бы это вдруг?

Ближе к вечеру тревога накрыла волной. Позвонил Тасе, но у нее все в порядке, долго говорить не получилось у нее много клиентов. Вроде бы все как всегда, а мне хочется сбежать к своей девочке и спрятать.

— Тим, да что с тобой сегодня?

— Сам не пойму, вроде все нормально, а тревожно как-то…

— Что-то с Тасей?

— Нет у нее все в порядке, я ей только что звонил.

— Так расслабься, о чем твои печали? — Женька пытался меня подбодрить, но меня это больше раздражало, чем помогало.

— Такое чувство будто что-то упускаю из вида, что-то важное, — посмотрел на часы до конца смены сорок минут.

— Что-то я…, - договорить он не успел новый вызов — нам надо бежать.


Горело офисное здание, к счастью в нем мало кто остался, ведь рабочий день давно закончен. И тем не менее нас тут собралось много и каждый действовал четко и быстро. Обошлось без пострадавших и это радовало.

Но судьбе словно мало было, не возвращаясь в часть, поехали на следующий пожар. Когда нас наконец-то отпустили, время приближалось к двенадцати ночи.

Сам не понимая почему, я собрался в рекордные сроки и побежал к Тасе. Пусть голос ее звучал обычно, но я был уверен, что нужен ей там.

И не прогадал. Еще издали увидел ее в окружении неизвестных. В тишине я хорошо слышал их громкий разговор

— Куда же ты спешишь малышка? — гадкий смех эхом разнесся по округе.

— Дайте мне пройти, я спешу.

— А мы нет, верно Сань? — и вновь заржали словно лошади.

— Ага.

— Впереди вся ночь, детка.

— Руки убери! — я услышал звук удара. Этому руку сломаю, а может и обе.

— А то что? Завтра в кофе плюнешь?

— Я буду кричать.

— Кричи милая, кричи. Тебе никто не поможет. Люди все спят, а Марина не против.

— По…

— Я предпочитаю другие крики. Тащи ее в машин…

Договорить ему не дал. Пелена ярости закрыла глаза, и я бил, не заботясь о сохранности, и не думая о последствиях. Единственное желание чтобы эти уроды умылись кровью. За каждую слезинку любимой, за каждое мгновение ее страха и отчаянья.

— Тим, Тимочка, остановись. Ты же убьешь их, — моя смелая девочка висела на мне пытаясь остановить. Бережно придерживая ее поставил на ноги.

— Тасенька их убить мало.

— Не надо, пожалуйста, — слезы текли рекой, смывая мою ярость.

Посмотрел на лежащих, кто мог пытался уползти. Я их узнал. Блин, знал бы, что эти тут ошиваются давно бы все решил. Мягко улыбнулся своей девочке, в телефоне нашел нужный контакт:

— Паша, тут твой младшенький попал под мою горячую руку со своими шавками.

— Надеюсь он жив? — ему не удалось скрыть страх.

— Пока да. Ресторан «Абажур» задняя аллея.

— Тим, я не знаю, что он сделал, но приношу свои извинения, уверен он ошибся.

— Я тебе верю, а твоему мелкому — нет. Еще раз увижу рядом со своей девушкой сломаю шею.

— Я понял. Прости, — мне не интересны его извинения, но теперь Тасю будут десятой дорогой обходить. Сбросил вызов.

— Ты как? — руками провел по ее рукам внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Нормально, — ее улыбка получилась натянутой. — Поехали домой.

Спорить не стал, обняв ее за плечи повел сторону машины. Я запрещал себе думать о том, что могло бы произойти, если бы я поехал домой. Ну что ж долги надо отдавать, а обещания исполнять.

— Постой минутку, — не дал Тасе сесть в машину, достал телефон и отправил фотку Марины Юрке, пусть порадуется ее трудовому рвению.

— Тим? — как не пыталась, но я не дал ей увидеть, что делаю. Зачем? Лишний раз расстроится, а может и то хрупкое доверие, что между нами появилось исчезнет, как туман с рассветом. Нет, я не готов так рисковать.

Взъерошил волосы. Посмотрел вдаль с надеждой. Сомнений в правильности не было, но почему же все не так как надо? Блин!

— Тим? — заглянул в ее взволнованные глаза и улыбнулся.

Маленькая, что же ты так переживаешь? Всё хорошо, я вдруг понял, что ты стала слишком дорога, чтобы потерять тебя. И мне жаль, что всё так неправильно, не красиво. Не стал больше пугать свою девочку. Взял ее лицо в ладони и теряясь в янтарных водах ее глаз решился:

— Тася будь моей женой.

Глава 8

Таисия


— Что? — согретая жаром его рук и глаз, после пережитого мне послышалось что-то невероятное. Мы молча смотрели друг другу в глаза. Все-таки у меня глюк на нервной почве, этого не может быть.

— Да точно, — словно опомнившись он в очередной раз взъерошил волосы и опустился передо мной на колено. — Тася, выходи за меня замуж.

И что ответить? За последние полтора месяца этот мужчина проник в каждую клеточку моего тела и в каждый уголок моей души. Но мы же разные, я бедная, как церковная мышь, а он явно из обеспеченной семьи, хоть и не рассказывает об этом. Это же мезальянс. Вряд ли его родители согласятся.

Господи, о чем я думаю? Наверняка это из-за драки, он еще не остыл после нее, и я тут совершенно ни при чем.

— Тим, может потом?

— То есть ты мне отказываешь? Я недостаточно хорош для тебя? — ну вот он начал злится.

— Почему?

— А в чем причина отказа?

— То есть ты серьезно предлагаешь мне выйти за тебя?

— Да, Тася, я очень серьезно прошу тебя стать моей женой.

Сердце бешено стучало, от волнения перехватывало дыхание. Но ведь так не бывает. А в прочем, что я теряю? В конце концов почему бы мне и не помечтать о прекрасном принце? А там будь, что будет. Уж я-то точно знаю, что обещать не значит жениться.

Он мне очень нравится, но любовь ли это? Не знаю. Истинность чувств открывается со временем, а сейчас, как говорят умные люди — это просто гормоны. И они быстро проходят.

— Тась? — ой, точно я же так и не ответила.

— Я согласна, — от страха, накрывшего волной зажмурилась, чтобы через мгновение широко их раскрыть и рассмеяться от кружения раскинув руки в стороны. Тим подхватил меня и кружил, так же счастливо смеясь. И, кажется, он рад больше, чем я. Но разве это возможно?

— Спасибо, — осторожно поставил меня на землю и поцеловал.

Кто бы знал, что со мной происходит от его поцелуев. Я растворялась в нем и была цельной одновременно. Чувство полноты и правильности, словно пазл занявший свое место в картине.

И как же хотелось большего, и лишь память о прошлом помогала взять себя в руки, не переходя черту. Я не хочу чувствовать себя использованной. Это гадко. В конце концов, если я на самом деле нужна этому мужчине, то он найдет в себе силы ждать.

— Поехали домой? — в ответ я лишь кивнула.

А дома нас встретил хаос и обиженный Фей.

— Ну в этот раз он ничего так, по скромному.

— Фееей, — я разве, что не рычала, а этот… слов нет, чтобы его назвать, сидел посреди коридора в ворохе покрывала с моей! кровати прижав уши и зажмурив глаза. — Убью!

— Нет, Тася, малыш все перевернул не потому что хотел сделать гадости, а потому что испугался, — взяв в руки дрожащего котенка мягко улыбнулся. — Эх ты, трусишка.

Честно сказать, я обалдела от этой картины. Тим никогда при мне так себя с ним не вел. Я думала, что он его просто терпит, а между ними оказывается такие дружеские отношения.

— Я сейчас всё уберу, — нагнулась к покрывалу, с ужасом прикидывая сколько же времени на это надо. Он же все разворошил до чего дотянулся.

— Оставь, сейчас мы все идем спать, а завтра я позвоню в клининговую службу и все будет красиво.

— Но…

— Тася, отдыхать, — взяв меня за руку завел в мою комнату и положив котенка на кровать ушел, тихо прикрыв дверь.

— Фей, как ты мог?! — на что мне ответили жалобным мяу и поспешил спрятаться за шторой на подоконнике.

Махнула рукой на все это и упала спать. В конце концов день выдался слишком насыщенным, чтобы продлевать его и дальше.


Дни летели стремительно, вот уже и завершающие штрихи в моей работе на стене ресторана. Могу сказать без ложной скромности, что работа удалась. Часто ловила себя на желании пройтись вверх по этой улочке и посмотреть, что же там дальше.

— Тасенька, до чего же реально получилось, — Наталья восхищенно смотрела на мою работу.

— Спасибо, я старалась, — покраснела от похвалы.

— Уверена, что Иван Петрович, когда увидит это захочет так же сделать и в других ресторанах, — на это я лишь пожала плечами.

А что тут скажешь? Конечно, я бы не отказалась и в других подобное нарисовать, но вот уж вряд ли человек будет закрывать из-за одного рисунка весь ресторан.

— Наталья, я на сегодня закончила, пусть краска сохнет. Можно я домой пойду?

— Да-да, конечно, как твои курсы продвигаются?

— В целом не плохо, — я криво усмехнулась. — Правда руки иногда болят.

— Ну да, у тебя сейчас большая нагрузка на них идет, — рассеяно осмотрела мои перепачканные руки. — Кстати, за сколько планируешь завершить работу?

— Думаю, что к концу недели успею.

— Отлично. Тогда до завтра, — улыбнувшись она ушла проверять работу дальше.

Не стала долго копошиться, быстро отмывшись поспешила на те самые курсы. И как я могла на это согласиться? Тим, конечно, правду сказал о силе моих рук, за годы рисования и лепки натренировалась, но с тем, что требуется массажистке — явно погорячился. И это я изучаю классический массаж.

Скажу честно я даже не представляю, как буду этим зарабатывать себе на жизнь. И пусть Тим бесится сколько угодно, но у него денег не возьму. И расходы на свадьбу делить будем напополам.

Свадьба. В жизни каждой нормальной девушки это должно быть радостное событие, а у меня… Из-за отсутствия у меня денег свадьбу мы отложили. А просто поставить подписи не хочу. У меня и так всё неправильно в жизни, так пусть хоть свадьба с положенным белым платьем будет.

А на следующей неделе начинается учебный год, что тоже спокойствия не добавляет. В общем-то суета сует.


— Тася, а где бы ты хотела провести медовый месяц? — этот хитрец уже который день осаждает меня свадьбой.

— Тим, ну какой медовый месяц, если у меня практика начнется? Ложись буду отрабатывать движения, — за неимением у меня массажного стола обходимся широким диваном в гостиной.

— А если бы ее не было, то где?

— Мне денег хватит на дом отдыха за городом.

— Тася, ну я как жених должен же сделать своей любимой невесте свадебный подарок? — каждый раз слыша от него «любимая» мое сердце пускается вскачь, и те самые бабочки, волнительно щекочут.

— О да, сделай мне свадебный подарок не засни пока я тренируюсь, — удобно устроившись на полу перед мужчиной разогревала руки.

— Я же не специально.

— Я, конечно, верю, но у меня такое чувство, что вместо объявления об услуге классического массажа, я дам объявление о сто процентном средстве от бессонницы.

— Так это даже лучше, денег больше заработаешь! — он рассмеялся, за что получил легкий шлепок по спине.

— Не смешно, а я могу и обидеться, и бросить всю эту учебу.

— Ты? — повернув голову посмотрел в глаза. — Нет не бросишь.

— Почему это?

— Во-первых, ты заплатила свои деньги. Для тебя это слишком важно, чтобы легко отмахнуться. Во-вторых, ты не тот человек, который бросает на полпути что-либо. И в-третьих, ты сама понимаешь, что этот вариант лучше официантки.

— Ну в чем-то ты прав, — просто удивительно, как он за такой промежуток времени меня изучил, а вот я о нем по-прежнему мало что знаю, а о родителях его можно и не заикаться.

— И где же я допустил ошибку?

— Я не такая жадная до денег, как ты описал.

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Только это не жадность, а практичность, что мне в тебе нравится. Знаешь, приятно видеть юную девушку, которая думает на что тратить деньги, а не сорит ими направо и налево.

— Правда?

— Конечно, ты же знаешь, что с комплиментами у меня не очень, да и вообще… — за попытку взъерошить волосы получил по руке.

— Не дергайся, я же работаю, — старалась говорить строго, но в внутри все пело от радости. Он не считает меня жадной.

— Тасенька, и все же куда бы ты хотела поехать, м?

— Тимочка, какой ты вредный.

— Зато весь твой. Признайся, пожалуйста.

— В Грецию, в детстве я взахлеб читала Мифы Древней Греции и всегда мечтала там побывать. Походить по развалинам, вдохнуть запах моря и маслин. Своими глазами увидеть невероятные храмы и это чарующее сочетание белых домов, спускающихся к синему морю.

Какое-то время я молча разминала его мышцы, пока не поняла, что он опять бессовестно заснул. Ну как он может?! Я же стараюсь изо всех сил. Не быть мне массажисткой. Не быть.

Встала принесла плед и накрыла этого бессовестного человека. То иди на курсы, то, когда нужен спит. Как после такой практики можно идти к людям? Точно дам объявление о курсе от бессонницы.


***


— Тася, спасибо за работу, — Наталья довольно улыбалась и трясла мою руку. Вроде бы я не мужчина, а она все равно мне руку жмет. Видимо привычка. — Невероятно красиво. Если ты не против, то я тебе позвоню на подобные проекты?

— Буду только этому рада, — конечно, придется поделиться деньгами, зато получу заказ. Это важнее, особенно с учетом возможной свадьбы. От воспоминаний настроение упало. Я не нормальная девушка.

— И да, мой тебе совет, обзаведись достойным портфолио. Эти ваши гаджеты хороши на улице, но, когда идешь к заказчику бери папку со своими работами в высоком качестве. Не поскупись. Это твоя визитка, это то, что может перевесить чашу весов в твою сторону. Поверь моему двадцатилетнему опыту.

— Хорошо. Спасибо большое.

— Приятно было с тобой поработать, до скорой встречи, — она, меня крепко обняла, обдав удушающе-сладким ароматом духов. — Деньги уже на твоей карте.

Сделав еще несколько снимков, но теперь на фоне итальянской улочки за ажурным столиком сидела элегантная женщина неспешно пьющая кофе. Да, определенно эта фотка пойдет в мое портфолио.

Не откладывая столь важное дело в долгий ящик, поспешила в студию. Мое портфолио влетело мне в копеечку, но что поделать, Наталья права, это моя визитная карточка и она должна быть достойной.

— Привет, — счастливая улыбка на моем лице пробыла недолго.

— Тася, это что? — он не стал входить, облокотился об косяк двери, оставшись на пороге кухни.

— Разное, в основном еда, а что? — нет, ну чего он так злится, мы же столько раз об этом говорили.

— Зачем? — плотно сжатые губы и колючий взгляд. А еще меня ёжиком называет. Сам он… игольчатый.

— Чтобы есть? — не давая больше ничего сказать, подбежала к нему поднявшись на цыпочки поцеловала в щеку. Почему не в губы? А потому что я считаю, что решать вопросы с помощью поцелуя неправильно. Только диалог поможет найти решение. Жаль, что наш до сих пор не решен. — Ты смотри, что у меня есть!

Легко улыбнулась и взяв за руку хмурого и все равно такого родного, и теплого мужчину, повела в коридор, где на пуфике оставила свою папку.

— Наталья, сказала, что надо иметь достойное портфолио, мол гаджеты снижают баллы у заказчика. И вот какая теперь у меня есть прелесть. Я даже папку купила дорогую, — открыв папку вложила опешившему Тимофею в руки и перелистывала фотографии. — Ну как? Здорово, правда?

— Ты знаешь, да. Наталья правильно сказала, и ты молодец, что сразу сделала портфолио. Только я бы фото с рестораном первым поставил.

— Почему?

— Потому что это первое, что увидит потенциальный заказчик, и эта работа совсем другой уровень.

— Да? — хм, я как-то не подумала об этом. — Ну хорошо, давай поставим ее первой. Я вообще в хронологическом порядке размещала фото.

— Лучшие работы ставь вперед, мало кто до конца будет его просматривать, — он разжал кольца вытащил нужно фото.

— Так тут всего шесть фотографий.

— Это сейчас у тебя всего шесть, а через время их станет гораздо больше, — нажав на кончик моего носа закрыл папку. Смерив меня строгим взглядом продолжил. — А теперь вернемся к твоим другим покупкам.

— Тим… — отвернулась и пошла в гостиную. И как ему объяснить?

— Тася, вот я просто не понимаю твоего упрямства, — развернув меня за плечи посмотрел в глаза. — Тебе настолько противно, что я тебе кормлю?

— Что?

— Или сама мысль о том, что я состоянии обеспечить любимую претит тебе?

— Тим… это… это абсурд! — от негодования даже слова позабывала. Как только это могло в его голову прийти.

— Правда? Так может ты объяснишь зачем ты все те пакеты принесла? — махнул в сторону кухни рукой и тут же вернул ее на мое плечо.

— Да я просто не хочу быть содержанкой!

— Солнышко, с содержанками занимаются сексом, — заправил прядь мне за ухо и взяв за руку подвел к дивану и посадил к себе на колени. — А я о тебе забочусь.

— То есть ты считаешь, что я настолько безнадежна, что опека превыше всего?! — поерзав удобно устраиваясь.

— Что за глупости ты несешь! — и в этом он весь, чуть что сразу ругается. — Тася, не надо путать божий дар с яичницей!

— Да? А почему же тогда ты не можешь спокойно принять мой вклад в наш совместный быт?

— Да потому что я мужчина! — взъерошил волосы, ненадолго закрыв глаза, видимо успокаиваясь. — И моя задача обеспечивать свою женщину, защищать ее и радовать.

— Вот и порадуй меня спокойным принятием того, что я купила, — сделала самое жалостливое выражение лица, на которое только была способна.

— Ты не выносима, — крепко меня обняв спрятался в волосах.

— Да? А я помню, как ты меня на руках носил и даже не жаловался.

— Тась, ну может ты позволишь мне выполнять свои обязанности? — теперь пришла его очередь делать несчастное выражение лица.

— Конечно, милый, выполняй, — поцеловала его в кончик носа и пригладила взъерошенные волосы. — Но не надо из меня делать аморфно-инфантильную-ни-на-что-не-способную.

— Все зло от женщин и их котов, — обреченно вздохнул, ненадолго признавая поражение в этом споре.

— Да ладно, мы же такие милые и пушистые, — игриво улыбнулась и подмигнула.

— Ага, особенно мелкий. Ну раз уж мы заговорили о самостоятельности и способностях, — его коварная улыбка напрягла, и вдруг убежать куда-то захотелось. — Тасенька, солнышко мое каштановое, когда свадьбу играть будем?

— Ой… — точно, надо было сразу сбегать.

— Неет не ой, а называй дату, — его довольная улыбка стала раздражать.

— А как же знакомство с родителями?

— На свадьбе и познакомишься, — улыбка пропала и в какой-то степени почувствовала себя отомщенной. Ну а что, не все же мне печалится?

— Тим, ты честно скажи, ты меня стесняешься? — вот этот вопрос я задавала много раз и ни разу не получила на него внятного ответа.

— Почему ты так решила?

— Потому что у меня такое чувство будто ты меня прячешь.

— Нет, я не стесняюсь тебя и не прячу. Но с родителями познакомишься на свадьбе, — вновь довольно улыбнувшись легко поцеловал меня. — Кстати, чем быстрей поженимся, тем быстрее познакомишься.

— Ну вот совсем не смешно.

— Тась, а я и не смеюсь.

— Я не понимаю причину твоего отказа, — я решила обидеться отвернулась и сложила руки на груди.

— Солнышко, просто поверь мне, — легко поцеловал сначала в висок, а потом в основание шеи, вызвав волну мурашек и улыбку. — Я не стесняюсь и не прячу тебя. Но есть вещи, которые лучше узнавать позже.

— Ты меня запутал… — грохот на кухне заставил вскочить с колен мужчины и побежать на звук. — Фей! Ах ты ж негодник!

Этот паразит стащил сосиски, перевернул пакеты на пол, а сам сбежал. Ну вот как ему это удается, а? Вроде же еще маленький, а такое чувство будто слон прошелся.

— О, хищник вышел на тропу охоты, — Тимофей даже не попытался скрыть довольства котом и это стало последней каплей.

— И разбил… — шмыгнула носом, но слезы все равно побежали.

— Тасенька, не плачь, он же еще маленький, а мы можем новое купить, — обняв меня нежно гладил по спине.

— Я же так старалась, а ты отругал… и… и даже котенок на твоей стороне… помог избавиться от покупок, — ну да мне было очень обидно от его нежелания принимать мои покупки, нежелания знакомить с родителями и эта свадьба…

— Тшш, все будет хорошо. Я тебе обещаю. Ты просто устала, — подхватив меня на руки понес в мою комнату. — Ложись отдохни немного, а мы с Феем Ивановичем поговорим по-мужски.

— Он же маленький… — не знаю почему, но вдруг за него тревожно стало и жалко тоже.

— Да, я помню, — подоткнув со всех сторон плед поцеловал в висок и ушел. А я неожиданно для себя уснула.

Выходные пролетели как одно мгновение, Тим работал, а я бесцельно слонялась по квартире временами впадая в ленивую спячку, будто пытаясь накопить отдых впрок. Конечно же это не было правдой, просто правда оказалась печальней.

Мои подружки, с которыми вместе три года учились, созванивались, гуляли, которые обещали помочь в конце августа исчезли. Мои попытки поговорить встречали односложные ответы и «ой, у меня вторая линия я тебе потом перезвоню». Надо ли говорить, что никто не перезвонил? А повторные звонки либо сбрасывались, либо механическая тетка сообщала, что абонент вне зоны.

Мне было сложно это принять и понять, поэтому я и спала, видимо защитная функция организма. Интересно кто-нибудь может объяснить почему уходят подруги?

Новый учебный год также не приносил радости, новые люди, а после такого странного поведения бывших подруг, к новым людям идти не хочется. Единственное, что меня радует, это последний год, и диплом будет у меня на руках. Что с ним делать я еще не придумала, но бабушка говорила, что он должен быть.


— Чего грустишь? — Тим так тихо подошел, что я не услышала и чуть не прыгнула с балкона. — Прости не хотел пугать.

— Да так, — потянулась за поцелуем к самому лучшему мужчине.

— Рассказывай, — нежно потерся о мои волосы глубоко вдыхая их аромат.

— Все плохо и жизнь дала трещину, — невесело усмехнулась. — Подруги разбежались, как тараканы, и я совершенно не понимаю причин для этого. Учебный год ничего хорошего не сулит, ну кроме диплома в конце. А еще курсы массажа, где занятия в дневной группе, а в вечернюю перевестись не могу потому что там нет мест. И да, работы нет. А в остальном все прекрасно.

— С подругами ничем не помогу, могусказать из своего опыта, если разбежались, то никогда и не были подругами, так знакомые. Учебный год он не навсегда, пролетит и не заметишь. Ты уже решила где будешь практику проходить?

— Эм, нет, я думала нас распределять будут.

— Может и будут, но лучше сама подумай где бы хотела ее пройти.

— Хорошо.

— А сколько занятий по массажу у тебя осталось?

— Четыре. Это еще две недели.

— И чего ты грустишь, подойди к преподавателям и объясни ситуацию. Думаю, что четыре занятия они потерпят твое отсутствие. А нет, то спокойно иди на курсы из училища не отчислят, а сниженный балл хоть по всем предметам сразу для работодателя не имеет никакого значения. Ему что важно? Чтобы ты знала и умела, а оценка последнее на что он посмотрит.

— Почему у тебя все всегда так легко?

— Может потому что я самый лучший и великолепный? — легко рассмеявшись подхватил меня на руки. — А теперь пойдем будешь меня кормить и восхищаться своим героем.


Тимофей, в который раз оказался прав. Все учителя отнеслись с пониманием, но, чтобы все было совсем по-честному, за каждое пропущенное занятие я писала реферат. Мне, конечно, хотелось бы без них обойтись, но зато ни у кого не возникнет вопросов о моих пропусках.

Вот и сейчас я спешила на курсы, пока Элеонора Михайловна не остановила в коридоре.

— Тасенька, как хорошо, что я тебя встретила, — взяв меня под руку отвела к окну. — Я только что узнала о конкурсе молодых художников в столице. Там не только призовой фонд, но и возможность работы. Ты должна в нем участвовать.

— Но…

— Никаких «но»! Участие бесплатное, информация о предыдущих твоих выставках не нужна, формат свободный, но нужна оригинальность и современность. Тут у тебя проблем не должно возникнуть. Ты талантлива.

— Спасибо, только…

— Пойдем канцелярию, информация о конкурсе там. Ноутбук с тобой?

— Да.

— Отлично, сразу же при мне и зарегистрируешься на сайте.

Спорить с этой милейшей женщиной бесполезно. Если она что-то решила, то лучше уступить сразу, потому что хоть с боем, но своего добьется. В такие моменты я догадывалась почему она не замужем, кто же такой напор выдержит?

Поэтому все, кто ей, по каким-то лишь ей одной известным причинам, понравился становились кем-то вроде ее детей. Над нами она тряслась и с нас же требовала больше, чем с остальных. Не могу сказать, что это легко или приятно, но сравнивая нас с другими видела, что наш уровень выше. Возможно поэтому мы молча терпели и до боли оттачивали свое мастерство.

Увидев в канцелярии еще двоих «детей» Элеоноры Михайловны совсем не удивилась. Проконтролировав нашу регистрацию и дав напутствия в поиске вдохновения и идей нас отпустили.

Идеи, идеи, идеи и где взять идею? Фраза: «Идеи вокруг нас каждое мгновение» звучит феерично, но совершенно не понятно где эти идеи. Нет, если просто для души и рук, то абсолютно любой предмет сгодиться. Но тут же конкурс, и возможность работы. А еще свадьба.

Занятия массажа прошли мимо, мысли упрямо возвращались то к свадьбе, то к конкурсу. И пусть где-то в глубине души я понимала, что вряд ли его выиграю, тем не менее хотелось что-то такое чтобы «ух!».

Надежда, что Тимофей поможет с идеей провалилась. То ли он не хотел помочь, то на самом деле не знал. Только с тех пор прошло две недели, а он все какой-то смурной ходит. Ходит и молчит.

И кто этих мужчин поймет? Что опять не так? Свадьба в начале ноября. Все как он хотел, ну в плане скорой свадьбы. Может предсвадебный психоз не только у невест бывает? Тогда почему меня это не волнует?

Конкурс… все волнения связаны с ним и отсутствием идеи. Последний срок подачи работы пятнадцатое ноября. Боже, меня Элеонора каждый день третирует, а что я могу сделать, если не вижу ни идей, ни вдохновения, ни хоть чего-нибудь хотя бы отдаленно похожего?

Эти вопросы меня скоро с ума сведут.

Глава 9

— Где взять идею для конкурса, может ты знаешь, а? — котенок все утро крутился возле меня играя с ленточкой, не знаю где он ее взял, но у меня таких не было. Вот и сейчас пока я перед зеркалом наводила последние штрихи своего образа, он крутился рядом.

Подняв на меня заинтересованный взгляд схватил свисающий с комода шелковый шарфик и убежал из комнаты. От неожиданности и наглости я опешила.

— Фей, отдай немедленно! — побежала за ним с ужасом понимая, что скорей всего мой единственный, любимый шарфик после этого можно будет только выбросить. Но вот так просто отдать этому вандалу его не могла.

Я его никогда не била, лишь строго разговаривала, только сейчас, догоняя поняла, что впервые его ударю и даже стыдно за это не будет.

— Фей! — увидев его свившим гнездо из шарфика с самым честным взглядом, зашипела. — Ты что творишь?! Это же мой единственный и любимый шарфик!

Наклонилась чтобы отобрать свою вещь и так и замерла. Когда бежала за ним не понимала куда именно я врываюсь. А вот сейчас… медленно выпрямляюсь и… вас когда-нибудь била молния? Меня тоже нет, но сейчас я в этом не уверена. Удар молнии, вспышка озарения… да все, что угодно, это не важно.

Запотевшее стекло, по которому медленно стекают капли, образовывая кривые дорожки, клубы пара, словно туман окутывают мужскую фигуру, оставляя место для фантазий. Сильная кисть с идеальными пальцами проводит по стеклу открывая взгляд. Пронзительный, словно в душу смотрит и темный, поглощающий в свои омуты, не давая и шанса на спасение.

Боже, это невероятно, столько раз слышала об этом, но никогда прежде не испытывала ничего подобного. Глупая улыбка и азарт предвкушения наполнил каждую клеточку моего тела, сладостной музыкой отозвался в моем сердце.

— Тася! Тася, тебе плохо? — меня слегка тряхнули, сбрасывая наваждение. Пару раз поморгала, растерянно посмотрела в такие родные глаза, а после сама не пойму зачем, посмотрела вниз, там было полотенце, пусть короткое, но было. Даже не знаю, что испытала в этот момент облегчение или досаду. — Тася, что случилось?

— Тим, будь моей моделью, — голос как-то охрип, наверное, от волнения.

— Что? -

— Ты тот, кого я столько времени искала.

— Тася…

— Ну я давно хотела тебя нарисовать, но сейчас поняла, что ты и есть мой герой.

— Неожиданное признание.

— Так ты согласен?

— Я…

— Отлично! Всё, иди в душ включай воду, мне нужен пар и твой пронзительный взгляд, — выбежав из ванной поспешила за своим эскизником. Уже в дверях комнаты вспомнила, но не стала возвращаться, а крикнула — Полотенце не снимай или белье надень!

Мне нужно поймать идею, а не отвлекаться. Он и так каждый день соблазняет и манит, а в этой ситуации не уверена, что смогу устоять перед таким искушением. Но и отказаться от этой идеи уже не смогу. Он совершенный.

— Тася, только не долго у меня смена.

— Ага, — послушно покивала и принялась за работу. Сегодня в училище не пойду, а впереди два дня выходных. Волшебно.

Рука быстро штриховала, отмечая главное. Я смотрела на мужчину и не видела, перед глазами стоял тот, первый, образ.

— Тасенька мне пора, — понимающая улыбка и теплый взгляд.

— Ой, прости, — я настолько погрузилась в себя и тот образ, что не заметила, как он вышел и даже оделся, готовый уходить на работу.

— Все хорошо, — мягко поцеловал и погладил по щеке. — Будешь работать с красками делай это в гостиной.

— Хорошо. Удачного дня и береги себя, — надо же даже не спросил пойду ли я в училище, наверное, мой вид сказал за меня.

— Обязательно, — сладкий поцелуй и я осталась одна. Почти. С котенком.

День пролетел как мгновение. Перенесла набросок на холст и все шло как по маслу, а потом будто выключили и я без сил опустилась на диван. Время позднее и Тим давно должен был вернуться, а его все нет. Странно.

Сразу же вспомнила о том, что до сих пор ничего не ела, зато котенку еще с утра целую гору насыпала, чтобы не отвлекал от работы. Сделав пару бутербродов и сладкий чай вернулась в пропахшую красками гостиную, открыла окно, о котором забыла с утра. Но что поделать, хорошо, что сейчас вспомнила. Включила телевизор, удобно расположилась на диване.

— …как сообщалось ранее. Сейчас на месте находится десять единиц пожарно-спасательной техники и более пятидесяти человек личного состава. По предварительным данным погибших нет.

Выключила телевизор и отбросила от себя пульт словно тот был ядовитой змеей. Страх ледяными щупальцами проникал под кожу. Обняв себя руками подошла к окну всматриваясь в темноту на горизонте.

Теперь стало понятно почему Тимофея до сих пор нет, эти жуткие кадры пожара из новостей упрямо всплывали в памяти. Хоть бы с ним ничего не случилось. Я металась по гостиной раненной птицей. Неизвестность убивала.

В конце концов не выдержав решилась включить новости.

— Огонь вспыхнул в доме отдыха «Терем». Возгорание началось на первом этаже деревянного дома. Огонь распространился быстро, захватив площадь больше трехсот квадратных метров. Как пожарные предполагают, причиной трагедии стало короткое замыкание. Двадцать человек отправлены в больницу с разной степенью тяжести в результате возникшей давки и отравлении угарным газом. Двоих спасти не удалось.

— О, Боже, — выключила телевизор, обняв себя за плечи подошла к окну.

Город жил своей жизнью: кто-то спал, кто-то развлекался, а у кого-то трагедия. Удивительно, как в одно и тоже мгновение можно жить совершенно разные жизни.

Я хотела дождаться Тимофея и…, и не знаю, что. Мои утренние проблемы с конкурсом и свадьбой отошли на второй план. Наверное, впервые за все время я увидела свою возможную будущую жизнь с этим мужчиной. Он спасатель, который постоянно рискует своей жизнью, ради спасения других. Это его выбор. Но готова ли я изо дня в день к его риску? Смогу ли каждый раз отпуская его на работу не думать о том, что он может не вернуться?

Чудовищные кадры из новостей услужливо напомнили, что происходило там. Горящий трехэтажный бревенчатый дом, к которому никто не может близко подойти настолько огромное пламя. Я всегда думала, что деревянные дома чем-то обрабатывают чтобы уберечь от пожара, а тут… или с деревянными постройками все бесполезно и они будут вспыхивать как спички?

Хлопок двери вернул меня в реальность. Побежала чтобы встретить своего мужчину, но так в дверях и остановилась.

— Тася иди к себе, — этот потемневший лицом и цедящий сквозь зубы слова мужчина не был моим Тимом.

Не стала спорить и что-либо говорить, подняв прибежавшего котенка ушла к себе плотно закрыв дверь. Я таким его никогда не видела. Стало страшно. Нет, я не боюсь за себя, ведь он меня не обидит. Я боюсь за него.

Звенящую тишину разорвал звук разбившегося стекла. Вздрогнула от неожиданности и побежала туда. К нему.

Запах водки наполнил гостиную. Осколки от бутылки валялись на полу, игриво мерцая в луже. Тим сидел, уткнувшись взглядом в одну точку сильно сжав кулаки и зубы. Взгляд полный отчаянья и боли разрывал мое сердце.

Пусть говорят, что опасно подходить к людям в таком состоянии, но ведь это мой Тим как к нему не подойти?

Медленно подошла и ничего не говоря обняла его. Мгновение и сильные руки вцепились в меня, как в спасательный круг, крепко до боли. Вдавив лицо в мой живот закричал. Как я осталась спокойной не знаю, лишь в ответ мягко гладила его по непослушным волосам. Его рыдание разрывало мое сердце от сострадания и невозможности ему помочь, облегчить боль. Боль утраты. Видимо у всех, кто спасает жизни людей, есть свое кладбище, которое не забыть.

Постепенно он успокаивался, и хватка также становилась мягче.

— Тим, мне так жаль, — Тимофей посмотрел на меня так, что захотелось провалиться, но сказанного не воротишь. Лучше бы промолчала.

— Ты можешь понять, что я чувствую? — пусть он говорил тихо, но мне казалось, что каждое слово било.

— Нет. Я могу только видеть, как тебе плохо, — это был честный ответ и видимо правильный, потому что, кивнув он прижался щекой к животу и крепче обнял, но на этот раз без того отчаянья.

— Мать была без сознания, когда ее нашли на первом этаже, — голос звучал глухо. — Понимаешь даже мы, рискуя собой ограничены в риске. Есть определенные моменты, когда нам запрещено входить в здание, потому что и человека не спасем и сами погибнем.

Понимала ли я? Я вообще не понимаю, как можно рискуя собой входить в горящий дом, лезть по отвесной стене, вскакивать среди ночи и прочее, прочее. Наверное, я эгоистка, раз этого понять не могу. Зато я очень рада, что оказывается есть граница у этого, на первый взгляд, безумного риска. И испытала облегчение.

— А когда женщина пришла в себя оказалось, что наверху остались ее отец и сын, — хватка вновь стала стальной. — Только в дом уже входить нельзя и огонь отпускать свою жертву не хочет. Тася, это страшно чувствовать себя беспомощным, видеть истерику, отчаянье и боль матери. Знаешь, в какой-то момент я даже радовался тому, что сквозь шум огня звуки не слышны. Я чувствую себя убийцей.

— Нет, Тим, не говори так, — крепко прижала его к себе. — Ты, и вы все, сделали все, что могли. И нет вашей вины ни в чем. Но это дерево, а оно легко горит, даже, если его и обработали от пожара.

— В этом у нас есть большие сомнения кто и чем его обрабатывал. Но это уже дело полиции. Прости, я тебя испугал.

— Ну, может, самую капельку, — я улыбнулась и решила, что с вопросами лезть не буду. Пожалуй, на сегодня хватит. — Пойдем спать.

— Ты иди, а я осколки уберу.

— Э, нет, молодой человек, осколки не убегут, а я поспать нам всем надо.

— Тась…

— Не спорь, — напустив в голос строгость взяла его за руку и повела в спальню. — Раздевайся и ложись. Так вот, где ты нашел себе пристанище. Значит мне не зря казалось, что котенок со мной пока я не засну.

На кровати растянувшись спал котенок и даже ухом не пошевелил, когда мы зашли, значит привык и опасности не видит. Маленькая иголочка ревности неприятно кольнула, но у меня другая сейчас задача.

Легонько погладила мурлыку за ушком и залезла под одеяло.

— Тась… — слегка улыбнулась, увидев растерянность на лице Тимофея, но быстро стала серьезной.

— Тим, я видела новости и видела тебя, и я боюсь, что меня будут мучить кошмары.

— Вот зачем ты эти новости смотришь? Все равно ничего хорошего не показывают, — ворча и не раздеваясь он лег рядом. Поцеловал в кончик носа, повернул к себе спиной и зарылся в волосы. — Спокойной ночи.

— Спокойной.


Тимофей

— Уйди, чудовище, — скинул котенка прыгающего по мне на пол. Но разве от него так просто отделаешься?

События вчерашнего дня пронеслись перед глазами. Отупевший от боли потери, даже не помню, как зашел и купил бутылку водки. Был уверен, что напьюсь до беспамятства. Не смог. И дело не в том, что десять лет не пью вообще ничего алкогольного. Дело в том, что расстроил свою девочку, а она молча ушла и даже слова не сказала. Упав в кресло и не смог заставить себя даже открыть бутылку. Бушующее пламя и крики убитой горем женщины стояли в ушах. И эта боль. Боль разъедала мою душу и в надежде остановить этот кошмар бросил бутылку в стену. А потом почувствовал тепло и нежным запах любимой. Она ломает все мои границы и принципы с легкостью фокусника вытаскивающего белого кролика из шляпы. Я кричал и рыдал, как меленький ребенок не в силах справиться с виной, болью и отчаяньем.

Застонав открыл глаза. Таси рядом не было, а жаль, пальцы колит от желания к ней прикоснуться, вдохнуть пьянящий запах ее волос и забыть обо всем на свете. Такая смешная влезла в мою кровать придумав кошмары.

Как ей удается одновременно быть и девчонкой и мудрой? В любом случае я ей благодарен. Без нее не смог бы уснуть, а как раненный зверь ходил бы по комнате до тех пора, пока не свалился бы от усталости.

— Ну что ты ко мне лезешь? — мелкий тыкался ко мне в лицо и сегодня это раздражало. — Неужели Тася тебя не кормила?

Мелкий активнее завертелся и мне пришлось встать. Посмотрев на часы тяжело вздохнул. Время обеда, а я все еще сплю.

Стоя под теплыми струями душа вспомнил вчерашнее утро, ее негодование и обиду на котенка. А какой у нее был ошарашенный взгляд увидев меня. Как она замерла, словно провалилась в другое измерение, даже не заметила, как я вышел и подошел к ней.

Ее слова и благоговейное обожание во взгляде с легким оттенком одержимости, сперва напрягли, а потом я понял, что это момент вдохновленного озарения. Тася часто о нем говорила, но я никак понять не мог как это. А тут такое наглядное пособие.

Таси дома не было, а я не помню, чтобы она собиралась куда идти. Хотя вчера не до разговоров было.

На кухне миска, традиционно, была перевернута. И почему он ее переворачивает? Насыпал корм коту и увидел дожидающийся меня завтрак. Блин, как же это приятно, засыпать рядом с любимой, а утром есть завтрак, приготовленный ее руками. О, и записка

«Жду возле художественного музея в 13.00. Целую, Тася».

Быстро поев, поспешил на встречу. Неожиданно. Обычно я ее куда-то приглашаю, а тут она решилась. Надеюсь это не из-за вчерашнего. Так стыдно за свою слабость мне давно не было. В конце концов я мужчина и должен быть сильнее.

Наш художественный музей сочетание классики и барокко. Два этажа картин, икон и предметов быта. В детстве родители часто нас сюда водили, прививая культуру. Интересно чем меня хочет удивить Тася?

— Привет, мой хороший, — глаза закрыли тонкие руки, а голос вызвал раздражение.

Сорвал с глаз холодные пальцы, но думаю, у нее не только руки холодные, но и сердце.

— Ты совсем не рад меня видеть? — Карина капризно надула губы, а я молился чтобы Тася где-нибудь задержалась, пока я избавлюсь от этой занозы. Пусть между нами ничего давно нет, но ведь моя девочка расстроится.

— Нет не рад. Что тут делаешь? — в очередной раз отцепил ее руку от своей.

— Ехала мимо, смотрю, а тут ты стоишь. Одинокий. Дай, думаю подойду, поговорю, — ее улыбки на меня давно не действуют. И она это знает, и все равно стоит улыбается. В глазах такой же холод, как и в руках и сердце.

— Езжай дальше мимо, Карина. Здесь стоянка запрещена.

— А что так? — интерес в ее глазах мне совсем не понравился. — Ты кого-то ждешь?

— Меня.

— Привет, любимая, — обняв Тасю поцеловал в висок. Блин как же все не вовремя.

— А это кто? — она посмотрела на Карину, а та оценивающе прошлась по ней.

— Это Карина, я тебе о ней рассказывал. И она уже уходит, — последнее я выделил в надежде, что Каре хватит мозгов просто уйти. Зря, дурь бабская неистребима.

— О, Тимочка, тебе обо мне рассказывал, — приторно улыбаясь и растягивая слова прищурилась и шепотом продолжила. — И о том, что по ночам приезжает мне на помощь тоже рассказывал?

Вот же ж … слов нет, чтобы сказать. Не понимаю зачем она это делает? Что ей с этого?

— И о том, как ты по койкам прыгаешь тоже, — ее острые коготки вонзились мне в поясницу, но голос оставался спокойным. Разговора нам не избежать.

— Что?! Да кто ты такая чтобы судить меня! Голодранка!

Резко шагнул к Карине вынуждая ту попятится и замолчать.

— Закрой рот. Ты не имеешь никакого права оскорблять мою невесту.

— Невесту? Ты серьезно? Да ее же нельзя в приличное общество пускать.

— Кара, это тебя ни в какое общество нельзя пускать. Ты же позоришься на каждом шагу. Не устала, нет?

— Тимочка, ты же не можешь на этой жениться. Это же…

— Хватит! Тебя моя личная жизнь не касается.

— Да? А твои родители в курсе на ком ты собрался жениться? А может она из-за денег с тобой. Ты же…

— Кара, иди отсюда пока я еще могу себя контролировать, — я не дал ей договорить и окончательно испортить этот день. — Не нарывайся на грубость.

Кто бы знал, как мне хотелось подержать ее за шею, чтобы не то что говорить, дышать не могла. Может тогда дурь из головы выветрится.

— Ты как был наивным и доверчивым, так им и остался. Дурак, — резко развернувшись поспешила к своей машине.

Взъерошил волосы, ругая и Карину, и себя, и этот неудачный день. Как теперь повернуться к Тасе и смотреть ей в глаза?

Только сейчас до меня дошло, как я ошибался на счет Карины. Каждый раз срываясь среди ночи, оставляя спящую Тасю одну, я собственными руками рушил свое счастье.

Я же на самом деле относился к ней как к младшей сестренке, пусть и не путевой, но такой какая есть. И что в результате?

— Тим, — мягкая ладошка легла на мое плечо.

Господи, если ты есть, дай один шанс исправить и сохранить наши отношения с Тасей.

Приложив усилия повернулся к своей девочке, я хочу надеяться, что она все еще моя. В ее глазах поселилась грусть и боль. Она же думает, что я ей изменял, но это же не так.

— Тася, — голос охрип, а в голове пусто. Вот как, как ей доказать, что для меня лишь она одна?

— Это правда, — она не спрашивала, утверждала.

— Всё не так, как ты думаешь, — взял ее ледяные ладошки боясь, что она сейчас сбежит. — Позволь мне всё объяснить. Пожалуйста.

— Я… я, — слезы побежали по ее щекам. Обнял крепко не давая вырваться, но позволяя бить меня по спине. Она имеет на это право. Я заслужил.

— Тасенька, для меня есть только ты. Между нами ничего не было и быть не может. Пожалуйста, поверь мне.

— Предатель!

— Ай, — она укусила меня, но свою хватку я не ослабил. Не дам ей сбежать. — Тасенька, любимая, я совершенно не вкусный, готов искупить свою вину сладким тортом.

— Подлый!

— Милая, ну не кусайся, пожалуйста, я же мокрым буду, не красивым.

— Ага, тебе Карины мало, да? — острые коготки вонзились в спину. Ладно это лучше, чем укусы.

— Мне тебя мало, солнышко. Ну сама подумай, если бы ты мне была не нужна, разве я бы женился на тебе?

— А ты еще не женился.

— Но я же собираюсь! Мы уже и заявление подали!

— Но с родителями не знакомишь!

— Не знакомлю. Любимая, ты им уже нравишься. На свадьбе сама убедишься.

— Не хочу никакой свадьбы.

— Тася…

— Как тебе можно верить, сколько у тебя этих Карин, Марин, Ирин? Все как сестренки?

— Нет, Тася, кроме тебя никого не было и быть не может. Ты лучик моего сердца, ты та, кто наполняет мою жизнь смыслом. Я хочу быть с тобой всегда и всю жизнь. Ты моя единственная.

— Врешь, — наконец-то она притихла и даже ноготки не вонзала в меня.

— Нет, это правда.

— Говоришь так, чтобы я простила.

— Я хочу, чтобы ты меня простила и дала шанс показать, как ты мне дорога. Тасенька, ну прости меня дурака.

— Не знаю, — почувствовав, что она мягко хочет отстраниться дал ей это сделать, продолжая удерживать за плечи. — Мне сложно, понимаешь?

— Понимаю. Пойдем в кафе?

— Пойдем.

Устроившись за столиком в ближайшем кафе, я никак не мог подобрать нужные слова. Да и вообще слова не шли. Смотрел в потемневший янтарь ее глаз и чувствовал себя уродом.

— Тась, я был неправ. Я должен был тебе рассказать о том, что до сих пор помогал Карине. Но я не придавал этому значения, думал, что ты спишь и зачем тебе это. Прости.

— Я не понимаю, почему ты ездишь к ней? И чем ты помогаешь среди ночи?

— То они с девочками погуляют хорошо, а мальчики отказываются платить. То она напьется. То глазки строила, а… в общем отправил всех по домам.

— А почему ты не откажешься?

— По началу я перестал отвечать на ее звонки, так она позвонила моей маме. А мои родители не в курсе всего произошедшего. Для них Карина чудесная девочка, с которой у нас не сложилось, но это не повод оставлять ее в беде. Прости я так увлекся своим страхом причинить боль родителям, что причинил боль тебе.

— И что же теперь делать?

— Я тебе обещаю, что больше не буду к ней ездить. Поверишь?

— Тим, но она снова сможет позвонить твоим родителям.

— И с родителями я также поговорю. У меня есть ты и это лучшее, что случалось со мной. Тася, пожалуйста, прости меня.

— Мне нужно время, это неожиданно. Я слышала, как ты уходил среди ночи, но и подумать не могла, что ты едешь к другой, а не на работу.

— Маленькая моя, прости, я даже не догадывался об этом, — взяв ее руку поцеловал каждый пальчик. — Спасибо, любимая.

Как же мне повезло с моей девочкой. Пусть не сразу, но все забудется, она дала мне шанс, и я его использую. Удивительно, что остались еще такие чистые и светлые девушки. Ну надо же думала, что среди ночи на работу вызывают. Чудо просто.

После Карины я уже не верил в чистоту и бескорыстие, да и как в них поверить, когда видишь противоположность.

— У тебя такое выражение лица, еще чего-то не знаю? — она легонько сжала мою ладонь.

— Нет, просто…

— Договаривай, а то я спать спокойно не смогу.

— Просто я рад, что ты не такая, как Карина. Ты удивительная, — не могу сказать, что мне стыдно, что не увидел корысть в Карине, не почувствовал ее фальшь и игру. Стыдно, что столько лет считал всех девушек такими, как Карина. Стыдно, что вначале также думал и о Тасе.

— Да, тебе со мной повезло. Поехали домой, что-то я устала за сегодня.

Глава 10

Чувство вины грызло и царапало. Сославшись на усталость Тася спряталась в своей комнате. Я же ходил по комнате раненым зверем, даже котенок, фыркнув поднял хвост и ушел к хозяйке.

А сегодня на работу. Что-то совсем не хочется расставаться на такой ноте. Возникшая идея подарила маленький лучик надежды. Может это и банально, но почему бы нет? Надеюсь, что хуже не сделаю.

— Тась, к тебе можно? — вот она жизнь семейная, даже в своей квартире чувствуешь себя гостем, потому как у пространства есть хозяйка, от настроения которой все зависит.

— Ой… — в ее глазах вновь появились солнышки.

— Это тебе, прости меня, — стоя с протянутым букетом боялся, что откажется, мол банально, а раз даришь цветы, значит виноват. И да, я виноват в том, что молчал и жил привычной жизнью.

— Спасибо, — все же мне повезло с ней, взяв цветы поцеловала меня. — А конфеты тоже мне?

— А? Да! Это все тебе, любимая, — отдал и коробку ее любимых конфет с медвежонком, держащим сердце.

Я знаю, что банально. Знаю, что обмен не равноценный. А еще лучше знаю, что драгоценности не возьмет. Как я заметил, Тася готова принимать скромные подарки.

Как-то купил для нее огромный букет из роз. И что она сделала? Одну у себя в комнате поставила, а остальные игнорировала. Вот и кто этих женщин поймет?

— Спасибо, хотя и не стоило, но мне приятно.

— Поужинаешь со мной?

— С удовольствием, только цветы в воду поставлю.

Надо же оставила у себя в комнате, значит ли это, что я прощен не знаю, но точно знаю, что подарок пришелся ей по душе. А это уже не мало, верно?

Ужин прошел привычно. Жаль, что сегодня на работу, я бы предпочел провести вечер с любимой.

— Береги себя.

— Ты тоже никому не открывай, — сладкий поцелуй совершенно не хотелось прерывать.

Кто бы знал сколько нужно сил чтобы сдержать себя и не вести как дикарь. Рядом с ней я теряю голову и обретаю крылья.


Тихое начало смены напрягало, как правило, то, что тихо начинается приносит массу проблем.

Сирена и мы мчимся как можно скорее добраться до места аварии. Время на нашей стороне вечерний город расступается, не мешает пробками и заторами.

Старое здание мебельной фабрики собрало пять машин скорой помощи и шесть пожарных. Судя по звукам к нам еще, кто-то спешит.

— О, наконец-то, так Тимофей, Евгений вы в левое крыло, там люди. И чтобы постоянно говорили. Никаких молчанок и геройств! — старый вояка Дмитрий Егорович, как старший не только по званию, но и опыту взял руководство в свои крепкие руки. — Константин, Вячеслав…

Мы уже бежали туда, где нас ждали, и куда мы не имели права опоздать. И кто бы мог подумать, что у нас люди на мебельной фабрике работают ночью. Я думал, что это пережиток прошлого.

Из-за дыма практически ничего не было видно и даже нашего света едва хватало. На полу среди обрезков лежала женщина.

— Жека, хватай ее и на улицу быстро. Тут должны еще быть.

— Тим…

— Бегом! Быстро ее вынесешь и ко мне вернешься, — на спор времени нет, и он подчиняется. С Егорычем потом как-нибудь договоримся.

В углу нахожу мужчину тоже без сознания. Надел маску. Закинув руку себе на плечо волоку в сторону выхода. Спуск по лестнице. Черт, как же не удобно-то. Рядом что-то обваливается и придает мне ускорение.

— Тимофей идить твою налево! Ты что творишь!

— Егорыч, спокойно мы выходим уже по лестнице спускаемся.

— Ты у меня машины драить будешь!

— Как прикажете, — мы с ним давно и безуспешно меряемся силой. Я знаю, что мы должны быть вместе с Женькой и находить людей, и выводить. Но не сейчас, когда счет на минуты. Да и я не в первый раз на пожаре.

До выхода осталось всего ничего, даже Женьку вижу спешащего ко мне. Резкое движение привлекает мое внимание, и я вижу, как горящая балка летит прямо на нас. У меня есть одно мгновение чтобы, вложив все силы оттолкнуть от себя мужика как можно дальше.


Таисия


Что лучше всего помогает отрешиться от боли и мира? В моем случае рисование, убийственный запах растворителя вмиг выветривает дурь из головы. Сейчас я рисовала чтобы занять руки и успокоить ум и сердце.

Я не понимаю, как он мог признаваться мне в любви и тут же ехать среди ночи к другой. Карина красива той роковой красотой, от которой мужчины теряют головы, а женщины зеленеют от зависти.

Не верить Тиму у меня нет оснований, но это не означает, что легко забуду произошедшее. Да и гонять по кругу одни и те же мысли ни успокоения, ни понимания не принесет.

На холст ложились грязные и темные цвета, смешивались хаотично, резкими и ломанными линиями. Боль и сомнения поселились в моем сердце, а мне нужно доверие и любовь.

Сама не заметила как погрузилась в себя отрешившись от всего. В реальность вернул звонок. За окном ночь непроглядная, а на часах час ночи.

— Привет, милый, — не ожидала, что Тим позвонит среди ночи.

— Эм, Таисия, простите это не Тим, я его друг и напарник, Евгений, — сердце ушло в пятки и стало как-то трудно дышать. Чувство беды проникло в каждую клеточку моего тела.

— Да, — голос охрип от страха.

— Таисия… простите, что с плохими новостями…

— Да говорите, что случилось! — сейчас попытка подобрать слова бесила и была неуместна.

— Тим в больнице, в неотложке. На операции. Несчастный случай на работе.

— Еду, — голос звучал глухо, был каким-то чужим. Сбросила звонок и пустым взглядом уперлась в стену. Приоритеты мгновенно поменялись, и, если минуту назад, мне казалось, что хуже быть не может. Зря. Может.

Сорвалась с места побежала судорожно надевая куртку и одновременно с этим вызывая такси. Час ночи должны приехать очень быстро.

Чем ближе к больнице, тем страшнее. Я не знала, что именно случилось, но если делают операцию, то точно не царапина. День не заканчивается с полночью. Этот ужасный день все еще продолжается. Может надо было лечь спать вовремя?

Перед дверями остановилась. Я не знаю куда идти. Набрала номер Тима и Евгений рассказал куда идти.

Тяжелый запах больницы, серые стены и удушающий запах хлорки и лекарств, легли тяжелой плитой на меня. Кусая губы чтобы не расплакаться от страха, вонзала ногти в ладони.

Нет, нельзя думать о плохом. С Тимом все будет хорошо. Он молодой, сильный и у него доброе сердце. Все будет хорошо.

— Таисия? — молодой парень с огненно-рыжими волосами слегка улыбнулся.

— А вы Евгений?

— Да.

— Что с ним? Спасибо, что позвонили.

— Давайте немного подождем, сейчас подъедут родители Тима, и я все расскажу, — пожала плечами на большее не хватает, слезы душат.

В голове наступило какое-то отупение, все казалось дурным сном. Не бывает так, чтобы столько проблем в один день и на одного человека. Отчаянно хотелось проснуться.

— Таисия, — вздрогнула от легкого прикосновения. — Пойдемте, родители Тима приехали.

Повернулась и сразу увидела немолодую пару. Тим явно в отца и рост и стать.

Седина укрыла волосы отца, но это не портило его, наоборот добавляло шарма. Те же, что и у Тима черные пронзительные глаза, волевой подбородок. А вот мама невысокая, стройная женщина, с яркими серыми глазами и копной коричневых волос.

— Знакомьтесь это Иван Петрович и Надежда Егоровна — родители Тимофея, а это Таисия — невеста Тима.

— Вот и познакомились, — мужчина пожал мою руку. М-да не так я представляла наше знакомство. Уж лучше бы на свадьбе. Честное слово.

— Очень приятно, — хотя, если честно, мне сейчас все равно кто и что обо мне подумает. Мне важно, что с Тимом.

— Жаль, что при таким обстоятельствах, — мама еле улыбнулась, страх за сына замер в ее глазах.

— Жень, рассказывай, что произошло.

— Нас вызвали на аварию на заводе…

— Да я знаю про аварию, мне Димка звонил. Ты скажи, как это произошло, — зря я на любимого наговаривала. Вот уж чей рык пробирает до косточек.

Ой, а ведь точно! Любимый! Я его люблю, но боль от прошлых отношений не давала мне признать это. Пряталась за симпатией, боясь увидеть очевидное. А Тим он видел, хотя, наверное, ему было больно не слышать в ответ мое признание. Но не вынуждал, а ждал. Еще и замуж позвал. Надеюсь, что еще не поздно сказать ему о том, что люблю.

— Тим, как обычно, отправил меня с пострадавшей, а сам принялся искать дальше. Они уже выходили. Я видел их. И тут балка сорвалась. Вдвоем никак не успели, вот он мужика того оттолкнул, а сам…

— Господи, — мать заплакала, прижимаясь ближе к мужу.

— Ну-ну, Надюша, нам еще повезло, что, Женя быстро освободил сына и то, что до больницы живым довезли, — пойдем присядешь, я тебе чай принесу.

На Женю было больно смотреть. Хотелось что-то сказать подбадривающее, но слова не шли. Зато подошел отец Тима и прошипел:

— Жень, вот какого … ты оставил Тимку одного?! Вы, что не знаете инструкций и правил?! Куда Димка смотрел?!

— Дядя Ваня, вы же знаете своего сына. А Дмитрий Егорович… ну… в общем он тоже…

— Знаю, — прикрыл глаза потрепал перепуганного парня по плечу. Вмиг потерял строгость и злость, превратившись в испуганного за ребенка отца. — Спасибо, что спас его. Пойду чай Наденьке принесу.

Странно, но в этот момент Иван Петрович мне кого-то напомнил. Но вот кого?

— Таисия, может вам тоже чай или кофе?

— Нет, Жень, спасибо, — зябко обняв себя за плечи отошла к окну. — и зови меня просто Тася, полное имя пробирает до мурашек.

Сегодня моя очередь узнать, каково это, когда город продолжает жить своей жизнь, спит или веселится, а у меня трагедия. Смотреть со стороны легче, чем видеть изнутри.

Густая темнота разбавлялась желтым светом фонарей. Машины скорой помощи в странном, рваном ритме приезжали и уезжали. Очень скоро я перестала их видеть.

Перед глазами мелькали картинки: первая встреча, обида на штраф. Парк. Зал ожидания. Приезд на квартиру Тима. Авария в автобусе. Палата. Забота Тима, тогда выводящая из себя, а сейчас вызывающая грустную улыбку и желание вернуть все назад.

— Пойдем нечего стоять, — вздрогнула от неожиданности, настолько ушла в себя. Быстро вытерла слезы, даже не почувствовала их. — Операция — это не быстрое дело. Присядем, Женька чай для тебя принес. Пойдем.

Спокойный голос Ивана Петровича, помог быстро прийти в себя. Даже представить не могу, что сейчас чувствуют родители. А я эгоистично погрузилась в свои переживания, вместо того, чтобы утешить и поддержать их.

— Спасибо, — взяла чай в бумажном стаканчике. Меня посадили в кресло рядом с Надеждой Егоровной. Мама легонько сжала мою руку давая свою поддержку.

Сделала маленький глоток обжигающего чая, даже его вкус такой же горький, как и мое состояние.

Минуты текли настолько медленно, что казалось будто время остановилось. И мы все словно мухи, увязшие в янтаре.

— Я видела твою работу в ресторане Ванечки. Очень красиво и настолько реально, так и хочется пройти дальше по улице.

— Наденька, — Иван Петрович поджал губы и махнул рукой.

Так вот почему мне отец Тима показался знакомым. Когда-то видела в новостях рассказ об открытии нового ресторана и еще подумала, что дядька колоритный, таких рисовать сплошное удовольствие. Сеть его ресторанов лучшая в городе, поэтому и мелькает на экране телевизора часто. Многие события города проходят именно там.

— Спасибо, — стало неловко от пришедшей догадки.

Это что же получается, меня взяли на работу художником потому, что Тим попросил, а не я такая талантливая. Ой, так это же и деньги, тоже не мои, а Тима, вернее его родителей. То есть в любом случае Тим, как и хотел, за все платит самостоятельно. Теперь понятно почему он нас скрывал друг от друга.

Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Главное, чтобы он жил. А со всем остальным справимся. Я на это надеюсь.

За окном стало совсем светло, но принесет ли новый день радостные события? Очень хочу в это верить. Но почему же операция так долго идет? Ожидание и неизвестность пугают.

— Вы родители Тимофея? — мы подскочили и подошли к крепкому мужчине, наверное, он ровесник родителей Тима. Вид у него был уставший и печаль в глазах болью отозвалась в сердце. — У него множественные многоуровневые повреждения позвоночника, приведшие к сдавлению магистрального сосуда спинного мозга. Плюс ожог второй степени. Предварительный прогноз на полное выздоровление двадцать-тридцать процентов.

Мама заплакала, спрятавшись на груди мужа. Я сжала руки, вонзив ногти в ладони, сдерживая слезы.

— Доктор, но может можно что-то сделать? — Иван Петрович бережно гладил жену по спине. — Вы не стесняйтесь у нас деньги есть.

— Все, что вы можете сделать, кроме назначенного лечения — вселить веру и желание встать на ноги. Процесс выздоровления длительный и болезненный. Надо набраться терпения и упорства. Вы воспитали героя, которым можно гордиться.

— Мы можем его увидеть? — Надежда Егоровна взяла себя в руки.

— Сейчас нет. Он спит. Приходите завтра к обеду, к тому времени все процедуры и осмотр будут завершены.

— Спасибо, доктор.

— Всего доброго, — резко развернувшись поспешил дальше.

— Таисия, поедемте к нам, — улыбка мужчины была на губах, но не касалась глаз.

— Нет, спасибо. Я лучше к себе, — надеюсь родители не в курсе, что мы с Тимом живем вместе.

— Вы уверены, что стоит оставаться одной сейчас? — вкрадчивая интонация напрягла не только меня и Надежда Егоровна, и Евгений смотрели на него недоуменно.

— Да. Мне нужно побыть одной, — спасибо, что подсказали вежливую причину для отказа. Хватит и того, что живу за их счет, как оказалось. Еще и в их дом ехать, ну ж нет.

— Таисия, то, что сказал врач…

— Я верю в то, что Тимофей встанет на ноги, — знаю, что перебивать не хорошо. Но и молчать не могу. — Он сильный и слишком любит свою работу.

— А вот на работу он уже вряд ли вернется, — цепкий взгляд не отпускал ни на мгновение, внимательно отмечая все детали.

— Что? — внутри все похолодело от ужаса. Для Тима работа слишком важна, чтобы легко от нее отказаться. Но, если все так, как говорит его отец, то у него не будет выбора.

— Такая травма бесследно не проходит, уж поверьте бывшему пожарному, — а вот этого я не знала. Это что же у них семейная традиция такая?

— Но… боже, когда Тим узнает…

— Да, это подорвет его. И я хочу верить, Тасенька, что домой вы едете исключительно чтобы отдохнуть, а не собрать вещи и сбежать, — последнее он сказал на столько жестко, что я вздрогнула.

— Что?! Да как вы можете?! Я люблю Тима! — он что же на самом деле думает, что я с его сыном из-за денег?

— Хочу на это надеяться.

— То есть ваше приглашение всего лишь желание не дать мне сбежать, а не забота о моем душевном состоянии? — его недоверие больно ударило. Мне захотелось ответить тем же.

— Я не… — приятно было увидеть растерянность, не все же мне.

— Да ладно, что у ж там. Тимофей ваш сын, я все понимаю. Извините, но я хочу поскорей закончить этот кошмарный день и хоть несколько часов поспать, — конечно, портить отношения с родителями будущего мужа неразумно, но и терпеть необоснованные подозрения не улучшат их.

— Таисия, если хотите могу до дома подвезти, такси вот-вот подъедет, — Евгений вмешался в наш разговор останавливая конфликт. Думаю, что, как и я, Иван Петрович был благодарен за это.

— Спасибо, с удовольствием. До свидания, — не дожидаясь ответа поспешила на улицу. Вдохнуть свежий воздух с терпким запахом осени.

Евгений оказался сообразительным мужчиной, с разговорами не лез, до дома не провожал. Но на прощание сказал, что в случае чего могу ему звонить и всунул в руку обрывок бумажки с номером телефона.

Дома перепуганный Фей сидел посреди коридора. Чистого коридора. Пока поднималась вспомнила, как Тим рассказывал о разгроме, устроенном котом, и где-то в глубине души молилась, чтобы было чисто. Молитва была услышана.

Не успела закрыть дверь, как он в три прыжка подбежал ко мне и запрыгнул на руки дрожа и мурча, или он от мурчанья дрожал.

— Ну что ты маленький, я тебя не брошу. Откуда в тебе такие страхи, м? — ничего не ответив малыш начал облизывать мою шею и лицо до куда мог дотянуться. — Ну-ну, хватит, мой хороший, пойдем я тебя покормлю и ляжем спать. Устала так, что еле говорю.

Удивительно, но к еде он едва притронулся, побежав следом за мной в спальню. Я же ничего не хотела, кроме сна. Столько потрясений за сутки. Мне нужно время чтобы все переварить.

В обнимку с котом провалилась в сон.


Утро встретило головной болью и мокрой подушкой, наверное, во сне плакала, но что снилось совсем не помню.

— А не плохо это мы поспали, а Фей? Сутки почти. Ох, черт! — вскочила с кровати побежала в коридор в поисках телефона.

К счастью мне звонила лишь Элеонора Михайловна. Точно, я же занятия пропускаю. А еще конкурс. Придется сегодня поехать с утра поговорить с ней. Я уже могу ее обрадовать тем, что идея есть и модель тоже. Надо взять эскиз показать ей.

— Вот. Поэтому, Элеонора Михайловна, мое обучение опять откладывается на неопределенный срок, — пока все рассказала устала.

— Эскиз покажи, — ее сдержанность помогала мне держать себя в руках, не опускаясь до соплей и слез. В самом деле, чем они помогут? — Идея мне нравится. Но, Тасенька, уход в академку — это неправильно.

— Но почему? Врач же сказал…

— Я помню, что он сказал. Но у меня к тебе вопрос, чем лично ты поможешь своему жениху?

— Эм, не знаю… буду рядом. О, я же курсы массажа окончила, буду ему делать! — как я могла о них забыть-то. Поговорю с врачом и помогу любимому.

— Сомневаюсь, что тебе это позволят делать. Но, даже, если предположить такой вариант, это не будет у тебя занимать столько времени. Ты спокойно сможешь совмещать и учебу, и помощь жениху.

— Но…

— Тася, ты уже взрослая и должна понимать, что травмажениха — это не шутки. Ему нужна квалифицированная помощь, которую ты дать не можешь. Прости, что говорю так грубо, но лучше это сделаю я, чем другие. Твой Тимофей сильный мужчина и он себе не простит тебя прикованной к его кровати. Так, что моя дорогая, подбирай сопли и работай над конкурсной картиной и над эссе за пропущенные занятия.

— Элеонора Михайловна.

— Нет, Тасенька, второй раз терять время я тебе не позволю. Сегодня, конечно, езжай в больницу, а завтра — на занятия и два эссе. Я лично проверю.


В больницу приехала не в самом радужном настроении. Пусть Элеонора Михайловна была во многом права. Но как она не понимает, что сейчас у меня нет сил на учебу и работу?

В коридоре к родителям и Евгению добавилось еще четыре мужчины, если я правильно понимаю, то это его коллеги. Окинув всех взглядом поздоровалась. На родителей было стыдно смотреть. Вчерашние эмоции улеглись, зря я так нагрубила, можно было и мягче сказать.

— Таисия, — Иван Петрович выглядел так же, как и я, растеряно. — Прости, я вчера наговорил лишнего. Был не прав. Перенервничал. Я очень рад, что ты здесь.

— И вы меня простите, — робко улыбнулась и осмелилась посмотреть ему в глаза. В них не было вчерашнего холода, лишь тепло и усталость.

— Вот и славно. Сейчас доктора дождемся и, надеюсь, увидим Тимофея.

Ожидание затягивалось, впрочем, доктор точного времени и не назначал. Все молчали и старались друг на друга не смотреть. Только Иван Петрович что-то шептал жене на ухо, наверное, успокаивал, выглядела она не очень. Мне даже хотелось у пробегающих медсестер успокоительного попросить, но не решилась.

Из палаты Тимофея вышел доктор.

— Доктор, скажите, а Тимофей уже знает? — Надежда Егоровна озвучила и мои мысли.

— Конечно, он же не чувствует ног. Я не стал ему врать и сказал тоже, что и вам вчера, — окинул нас внимательным взглядом. — Всей толпой к нему идти не надо, сначала родители, потом невеста, а потом друзья.

Вновь ожидание. Господи, но сколько можно-то? Я так хочу к нему, сказать, что люблю и буду рядом, чтобы ни случилось. Вместе мы обязательно со всем справимся. Иначе и быть не может.

В конце концов дверь открылась, и я увидела Надежду Егоровну еще более бледной, а Иван Петрович сжал губы в одну линию и смотрел так, словно вся жизнь рухнула в один момент.

Взяв себя в руки прошмыгнула в не успевшую закрыться дверь. Слова застряли в горле. И дело не в обстановке палаты и капельницы. И даже не в невероятной бледности любимого. Тимофей лежал на боку с пугающей решимостью в глазах.

Сердце ухнуло в пятки. С таким выражением к смертной казни приговаривать, а не любимую встречать.

— Привет. Ты здорово нас напугал, — медленно прошла вперед села на стул.

— Я теперь инвалид, — его голос звучал глухо с надрывом.

— Не говори так, — погладила его руку. Мне было страшно к нему прикасаться, потому что боюсь причинить боль. — Ты обязательно встанешь на ноги. Я в интернете читала…

— Тася, какой интернет?! Я ног не чувствую! — рука начала движение к волосам, чтобы взъерошить их, но вспомнив о капельнице вернул ее обратно сжав руку в кулак. — Даже врач не дает гарантии!

— Не правда! — подскочила на ноги. — Тридцать процентов это больше, чем ничего!

Как же он не поймет, что надо бороться? Почему не хочет верить в хорошее? За десять лет работы он же стольких спас, почему же сейчас пасует?

— Тася, я не встану на ноги… да и не зачем теперь.

Видеть таким, всегда сильного и активного мужчину, было больно. Работа в МЧС из лекарства превратилась в потребность, которой болезнь лишила. Но как же мы?

— Что? Тим, о чем ты говоришь? У нас свадьба в ноябре… — из последних сил сдерживала слезы.

— Тася, никакой свадьбы не будет. Я тебя отпускаю, — закрыл глаза, и если бы мог, уверена отвернулся бы.

— Тим, я люблю тебя! — упала на колени перед кроватью не в силах больше держать слезы. Взяла в руки его лицо, упрямо сжатые губы, острые скулы и морщинка между бровей. — Посмотри на меня. Зачем ты это говоришь?

— Оказывается, чтобы услышать о твоей любви мне надо было стать инвалидом, — боль и тоска смешались в его глазах, горькая улыбка тронула губы. Покачал головой. — Уходи Тася.

— Нет, я тебя не брошу! Мне все равно будешь ты ходить или нет!

— А мне нет! Мне не все равно! И жалость твоя мне не нужна! — от резкого движения его тело дернулось и застонав спрятал лицо в подушке.

— Но…

— Девушка, да что ж вы делаете?! — я не заметила, когда он успел вызвать медсестру. Девушка быстро искала нужное на тумбочке, заставленной лекарствами. — Больному нервничать нельзя, а вы!

— Тася уходи! — я стояла оглушенная, не в силах пошевелиться. Медсестра, поняв, что меня видеть не желают, крепко взяла за локоть и вывела в коридор.

В коридоре ко мне подбежал Евгений, он что-то говорил, но я едва различала его из-за слез и совершенно не слышала из-за шока.

Я не могла поверить, что Тим от меня отказался, просто взял и выкинул, как уличного котенка. Он посчитал мою любовь жалостью. Но ведь это не так.

Сейчас остро пожалела, что не вышла за него сразу, без пышных торжеств и никому не нужного платья. Была бы его женой не смог бы прогнать, а теперь, что мне делать теперь?

Чужой запах ворвался в сознание отрезвляя. Отшатнулась. От падения меня удержали чужие руки. И тут же в мои вложили бутылку с водой.

— Пей, — Женя говорил строго, но у меня и мысли не было ослушаться. После истерики хотелось пить, умыться и заснуть, чтобы проснуться, когда все опять будет хорошо.

— Спасибо. Прости за истерику, я тебе рубашку намочила, — хорошо, что не красилась, а то испачкала бы так, что не отстирается.

— Что случилось?

— Тим меня прогнал, сказал, что свадьбы не будет. А он мне любой нужен, понимаешь?

— Понимаю, — светло улыбнулся, отчего не сердце стало чуточку светлее. — Но и ты его пойми. Дай ему время успокоиться и принять ситуацию. Я уверен, что сейчас в нем говорят эмоции. Позже все наладится.

— Спасибо.

— Рад помочь, если что мой номер у тебя есть. Правда, звони не стесняйся, — на минуту отвлекся на пришедший вызов. — Я для тебя такси вызвал. Пойдем провожу и может успею Тимку проведать.

— Прости, со мной одни проблемы.

— Да все в порядке.

Как добралась до дома не помню. Кот. Кровать. Темнота.

Глава 11

Тимофей


— Сынок, ты не прав, — родители узнали, что я прогнал Тасю, и теперь мама пыталась наставить меня на путь истинный.

Может запретить ко мне всех пускать? Почему-то все решили, что я должен бороться, должен быть сильным, должен… И никто не спросил, чего хочу я. Никто не спросил, что я чувствую в данный момент. Никто ни поинтересовался мной, как личностью.

Ты должен. Да никому я ничего не должен!

Я хочу тишины и покоя. Не хочу слышать о своих обязанностях и недостойном поведении. Можно подумать, что раз я мужчина, то не могу чувствовать боль и отчаянье. Не имею право на слабость и трусость. Но ведь я пока еще живой. И да, одиночество мне быстрей поможет, чем постоянное кудахтанье надо мной.

Взывают к силе и тут же забирают последние крохи своими причитаниями. Но я точно знаю, что сила — это не лицо кирпичом и отсутствие эмоций. Сила — это позволить их себе. Мужчины не плачут, ага, жаль, что у нас не спросили. Но зачем у нас спрашивать, когда мы должны, верно? Но кому я должен?

Тася… огромные глаза полные боли и слез. Прощай, моя девочка. Ты должна быть счастливой несмотря ни на что. Ты достойна лучшего.

— Сынок, мы все хотим тебе помочь, — мои бедные родители, они постарели лет на десять за эти два дня.

— Я знаю, мама.

— И Тася. Зачем ты ее прогнал? Она хорошая девочка, и за тебя переживает.

— Вот потому что она замечательная я ее и прогнал.

— Сынок…

— Тимофей Иванович, к вам там девушка пришла, Таисия, — новенькая медсестра еще не знала о вчерашнем, либо сделала вид.

— Ее запомнить и ко мне не впускать! — девчонку как ветром сдуло от моего рыка. Это невозможно, я как зверь в клетке ничего не могу и это убивает. В один момент лишиться всего. Да лучше бы я умер, чем так. И Тася… Нет, моя хорошая, тебе здесь делать нечего. Твоя жизнь должна идти другой дорогой.

— Сыночек, но тебе же плохо без нее, как и ей без тебя. На девочке лица нет. Зачем же так? Любящая женщина рядом в трудную минуту половину боли забирает.

— Да у меня такое чувство будто из меня выдавливают сок, мама! Я дышу с трудом! А вы мне рассказываете о великом, — мама, зажав рот рукой выбежала из палаты. Ну да, я не должен был кричать на нее.

— Прости, — виновато посмотрел на отца до этого молча стоящего за спиной мамы.

Отец смотрел прямо, без упреков и жалости. Вот, кто меня сейчас понимал, он сам прошел через подобное. Но вернуться на работу не смог. Я тогда был слишком мал чтобы помнить. Знаю из рассказов.

— Я понимаю тебя, сын. Нужно время. Ладно отдыхай, а на мать не сердись, мы все за тебя переживаем, — слегка сжал мою ладонь вышел, тихо прикрыв дверь.


Таисия


— Надежда Егоровна, — на слезы матери Тима невозможно смотреть. Обняв женщину за плечи протянула свой стакан с чаем.

— Ох, девочка, моя, — грустно улыбнулась сделала глоток невкусного чая. — Я не знаю, что делать. Когда Ванечка также после пожара с переломом был, он злился, конечно, но держался за меня, понимаешь? Мы стали как одно целое, я всегда была рядом. Я же с работы ушла чтобы помогать ему во всем. И это во время развала Союза, с маленьким сыном на руках. Но ничего дома шила ерунду всякую, правда, тогда родители наши были живы, они здорово нам помогали. Но мы были вместе, понимаешь? Ванечка не отказывался от нас с сыном. А Тимофей он другой, такое чувство, будто нас с отцом едва терпит рядом. Солнышко, как же больно на вас смотреть. Любящих и несчастных.

— Надежда Егоровна, у вас сильный сын, он привык все делать самостоятельно. Вот и сейчас хочет так же поступить. Сам со всем справиться.

— Да, он с детства стремился к независимости. Но сейчас другое.

— Другое, но он справится. Он сможет.

— Прости, Тасенька, вместо того чтобы тебя утешить, утешаюсь в твоих объятьях, — отставила стаканчик с чаем и обняла меня крепко-крепко, словно боялась потерять. — Все у вас наладится, я в этом уверена.

Находясь в теплых руках этой женщины, я вдруг поняла, почему Тим не смог рассказать правду о Карине и Тарасе. Я бы тоже не смогла предать это тепло и эту любовь. Все что угодно, лишь сохранить это чистым.

— Таисия, — отец Тима подошел так тихо, что мы вместе с мамой дернулись. — Простите, не хотел пугать и, может зря я это скажу, но… в общем Тимофей вас не пустит к себе. Не тратьте время на бессмысленное сидение под дверью. Мне жаль.

Мужчина говорил искренне, подобрал самые мягкие слова, чтобы сильно не травмировать. От этой заботы на сердце потеплело. Мне казалось, что я не понравилась ему с первой встречи. Сейчас вижу, что ошиблась в своих суждениях.

— Я знаю, спасибо, — мои слова вызвали удивление.

— Знаете?

— Да, Тимофей упрям и категоричен, иногда. Приняв решение его не отменяет, — мужчина одобрительно кивнул.

— И что же вы тогда здесь делаете?

— А я такая же, — улыбнулась, увидев очередное удивление на лицах родителей. — Пусть он не пускает, но ему обязательно скажут, что я здесь. А я, я найду способ быть рядом. Обязательно найду.

— Надеюсь на это, Таисия. Вы удивительная девушка, таких единицы, — подал руку жене помогая подняться. — Всего доброго.

— До свиданья.

Проводив взглядом удаляющуюся пару счастливо улыбнулась. Пусть это было неуместно, но сдержаться не было сил. Родители фактически меня благословили, значит можно переходить к следующему пункту.

Сердце в груди билось с такой силой, словно хотело вырваться на свободу. Ладошки вспотели от волнения. Я не знала получится у меня или нет. Вполне возможно, что меня развернут на сто восемьдесят градусов и отправят восвояси. Но не попробовать тоже не могла.

— Можно? — три пары глаз посмотрели на меня.

В небольшом кабинете с белыми стенами за тремя столами заваленными бумагами и снимками, я почувствовала себя не уютно. Вся атмосфера давила, вон даже цветы на подоконнике и те листья повесили.

На секунду смалодушничала, хотела развернуться и уйти, сделав вид, что это была не я. Вдруг мое желание показалось глупым и бессмысленным.

— Да, чем могу помочь? — мужчина показал на стул стоящий перед его столом, приглашая присесть. Ну что ж со мной готовы поговорить, а это уже хорошо. — Вы невеста Тимофея, если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь, — слегка улыбнулась, если он и знает, что Тим меня выгнал, то либо не придает этому значения, либо мне просто везет. — Я хотела узнать ваше мнение о состоянии Тима.

— Мое мнение не изменилось. Вы поймите… — он сделал паузу намекая, что надо представиться.

— Таисия.

— Вы поймите, Таисия, сейчас я не могу дать сто процентных гарантий и диагнозов. Еще рано. У Тимофея все сложно, но более точная картина будет ясна к концу недели. Вы же знаете, что у него к множественным переломам еще и ожог. Да вторая степень не так страшна, но вместе они осложняют его ситуацию.

— Олег Юрьевич, я не прошу гарантий, я прошу ваше мнение. Тим считает, что он не встанет на ноги, а что вы думаете?

Доктор несколько минут смотрел на меня молча, словно обдумывал что сказать и как. Я старалась дышать и не думать о плохом. Почему-то такие паузы часто бывают перед тем, как сказать что-то плохое и неприятное.

— Таисия, у него сейчас так называемый спинальный шок, который может продлиться до нескольких месяцев, из-за которого он может не чувствовать ног. Ваш жених довольно упрям и сейчас не может слушать, он не верит, потому что его чувства говорят об обратном.

— Но…

— Но я считаю, что у него есть шанс встать на ноги. Это сопровождается болью и кропотливым трудом. Но в мире все происходит через боль и страдания. Нужно время, для того чтобы организм Тимофея оправился от шока, а пока это происходит проходить терапию, массаж, лекарства опять же положительные эмоции, свежий воздух и режим питания. Чуда, что он за один день встанет не произойдет. Чудо то, что он остался после всего жив и доехал до нас. Если бы вы знали сколько не доезжает, — он махнул рукой не желая договаривать.

Скажу честно, даже не хочу об этом знать. Я сама до их пор не отошла от пережитого ужаса.

— Олег Юрьевич, я… — замялась, опустила голову судорожно сжав руки в кулаки. Да что ж так страшно-то? Ну пошлет, ну с кем не бывает. Я же уже здесь. Резко вдохнув и выдохнув подняла голову посмотрев в глаза доктора. — Я хочу научиться делать массаж для Тима. Вы не подумайте, я окончила курсы классического массажа.

— Таисия, — снисходительная улыбка и резкое покашливание за спиной крылья моей надежде подрезали. — Для того чтобы помочь Тимофею поглаживаний мало.

— Но…

— Вот вы знаете строение позвоночника? А какие мышцы где проходят?

— В общих чертах, — опустила голову понимая абсурдность своей просьбы. Нам рассказывали, но не углублялись в эту тему, так по верхам прошлись и все. Нас обучали техникам, как оказалось нужна еще и теория.

— Даже не сомневался в этом, — тяжело вздохнув устало потер переносицу. — Массажем можно не только принести пользу, но и непоправимый вред. Вы же взрослая девушка, должны это понимать.

— Я понимаю, поэтому и хочу научиться, — послала доктору самый жалостливый взгляд, на который была способна.

— Таисия, — покачав головой доктор встал отошел к окну. Так стоя ко мне спиной и глядя куда-то вдаль он молчал, а я сидела и ждала его решения.

Это мой шанс быть рядом с Тимом. Это пока он здесь я могу приехать и посидеть в коридоре несколько часов в надежде на его милость. Но скоро его выпишут и у меня не будет к нему доступа.

Да и потом, если так ему надоедать изо дня в день, то ничего кроме раздражения я не добьюсь. Может такая осада с кем-то и сработает, но только не с Тимом. Он упрям и в конце концов просто из принципа не подпустит к себе.

— Вы еще здесь? — доктор даже не скрывал своего удивления.

Ой, это получается, что таким образом он дал мне понять, что разговор окончен, а я сижу, как дура? Хотя почему как…

— Олег Юрьевич… — сама не знаю на что я рассчитывала, но неожиданно это сработало.

— Ладно, — махнув рукой сел за стол, на листе начал что-то писать, а после долго что-то искал в ящике стола. — Вот держи, если кто-то и сможет тебе помочь, то это он.

— Спасибо большое, — дрожащей рукой взяла лист бумаги и визитку.

— А теперь иди, а?

— До свидания, — со счастливой улыбкой выскочила за дверь.

От радости хотелось петь и танцевать, а еще расцеловать весь мир. У меня есть шанс. Аж не верится.

Легко сбежала со ступенек вдохнула полной грудью свежий осенний запах. У меня все получится. Я не упущу свой шанс. Не теряя времени поехала по адресу, указанному на визитке.

Реабилитационный центр «Жизнь» расположился в одном из тупиков исторического центра города, рядом парковая зона, а широкие аллеи радовали глаз яркими красками осени. В общем то, что надо для поднятия эмоционального фона больного и удобства посещений для родственников.

На ресепшине спросила, где мне найти Задорного Яна Викторовича, милая девушка указала в правый коридор.

Здесь приятная атмосфера, много зелени, а стены обшиты метровыми деревянными панелями мягкого цвета топленого молока, а выше выкрашены в легкий беж. И, если в холле на стенах висели фотографии счастливых выздоровевших людей, то здесь награды, дипломы, сертификаты.

По обе стороны располагались двери разных специалистов. На мой взгляд удобно все на первом этаже не надо бегать по всему центру в поисках нужного. А вот как самим врачам — не знаю.

Наконец я нашла нужную дверь постучала и очень удивилась, услышав женский голос. Робко заглянула и удивилась еще больше. Это приемная, а нужный мне человек оказался главным врачом.

На мое счастье у Яна Викторовича оказалось «окно», а так ждать неделю пришлось бы, настолько занятой человек оказался.

— Чем могу помочь? — мне на встречу поднялся довольно молодой мужчина, от улыбки на щеках появились ямочки. Средний рост, светлые волосы и глаза.

Я растерялась. Ну правда, я же ехала к массажисту и ровеснику Олега Юрьевича, так рисовало мое воображение. А тут мало того, что главврач так еще и на вид от тридцати пяти до сорока. Не думала, что такую должность можно занять так рано.

— Ну что же вы замерли? Проходите. У меня времени не так много осталось, — показал на стул, а сам сел внимательно на меня глядя.

— Эм, — откашлялась, нашла время удивляться, все потом. Сейчас то, ради чего я здесь. — Простите. Ян Викторович, мне порекомендовали вас, как человека способного научить меня делать массаж моему жениху.

— Вот как. Интересно и кто же это мог быть?

— Вишняков Олег Юрьевич, он…

— Я знаю кто это. Странно, что вообще обо мне вспомнил это же столько лет прошло. Теперь все понятно. Только я уже больше по бумажным делам, — вновь улыбнулся, разводя руки в стороны.

— Ян Викторович, пожалуйста, вы моя последняя надежда, — неужели я зря сюда ехала.

— Последняя надежда в другом месте находится, а здесь все научно обоснованно, — кажется мои слова его задели.

— Но вы же не можете так просто отказаться! Вы же врач! — отчаянье затопило душу.

— О как, и почему же? — откинувшись на спинку кресла наклонил голову. — Позвольте полюбопытствовать.

— Потому что ваша задача спасть людей, — ну а зачем еще идти работать врачом, если не для этого.

— Милая незнакомка

— Таисися, — этот снисходительный тон раздражал.

— Милая, Таисия, моя задача руководить этим центром, перебирать кучу бумаг, встречаться с нужными людьми и убеждать их помогать нам. Лично я давно никого не спасаю. И вообще таким не занимался. И вам не советую, — и если в начале он говорил мягко, словно с ребенком, то последнее сказал так жестко, что я вздрогнула.

— Но…

— Для любителей спасать других есть отдельная профессия, она так и называется спасатель. Но насколько я помню девушек туда не берут.

— Но врач он же… — я окончательно растерялась.

— Спасает? Нет, Тасенька, мы никого не спасаем, мы помогаем. Если вспомните даже на машинах пишут хоть и скорая, но помощь, а не спасение.

— Ян…

— Викторович, да я помню, как меня зовут.

— Вы издеваетесь?

— Разве самую малость, — широко улыбнулся, мечтательно прикрыл глаза. — Так редко встречаю наивных девочек. Видимо старею.

— Зачем вы так?

— Как? — ему в театре работать, настолько искренне удивился. — Я только правду говорю, прям как на суде. А вот зачем вы, юная барышня, заявились сюда это еще вопрос.

— У моего жениха…

— Перелом я знаю и то, что он вас выгнал то же знаю.

— Тогда к чему весь этот цирк?

— Осторожнее со словами, ребенок, — маска весельчака и паяца слетела, оставив холодного и расчетливого. — Цирк сейчас устраиваешь ты. И вот вопрос: «Зачем?».

— Я хочу помочь любимому, — захотелось исчезнуть от этого сканирующего взгляда.

— То есть ты считаешь, что люди, работающие в больницах или в таких вот центрах, — он обвел кабинет рукой. — Идиоты ни на что не способные?

— Нет, — я уже начала сомневаться и в себе, и в главвраче.

— Согласен, есть среди нас и такие, но это везде есть. Так что же ты хочешь?

— Я хочу научится делать массаж нужный моему жениху, — мне с трудом удавалось сохранить хотя бы видимость спокойствия. Хотелось стукнуть его, чтобы он стал фиолетовым в крапинку и перестал надо мной издеваться.

— Бывшему.

— Нет! — аж со стула подскочила. Я отказываюсь в это верить. Тим не может так легко меня бросить. Мы должны быть вместе, потому что это правильно. — В нем сейчас говорят эмоции.

— И в тебе тоже, — этот невозможный тип довольно улыбнулся, развалившись в кресле.

— Да вы просто бесите! — слова вылетели быстрее, чем я прикусила язык.

— А ты, наверное, думаешь, что жених от радости такой будет сладким как шоколадка?

— Что? — по-моему, когда я от сюда выйду, а я надеюсь, что я выйду, мне самой понадобится врач и не один. Он же псих. Никогда бы не подумала, что бумажная работа такая нервная.

— Да то! Если ты хочешь кому-то помочь забудь об эмоциях! В тебе должно остаться только то, что ты должна сделать. И сделать должна хорошо. Иначе и смысла нет браться.

— Ян… — признаю, идея прийти сюда была плохой. Очень плохой. Где выход из этого дурдома?

— Викторович. Если ты думаешь, что я буду тратить время на твои эмоции, то можем прощаться прямо сейчас.

— То есть вы мне поможете? — либо я уже сошла с ума, либо этот человек любит издеваться над окружающими.

— Я уже тебе помогаю, только ты этого до сих пор не видишь.

— Я… — не нашла слов чтобы передать всю гамму своих чувств и понимания. Но я на самом деле не вижу его помощи. Он поиздевался надо мной. А помощь в чем была?

— Мне Олег рассказал о ситуации, — вновь вернулся спокойный мужчина, слегка уставший, но все равно мягко и доброжелательно улыбающийся. — Кстати, давай бумажку, что он тебе дал. Прочитал и несколько минут молча смотрел в окно, постукивая пальцами по столу. — И все же почему ты решила, что справишься, а профессионалы, специально обученные нет?

— Потому что любящая женщина половину боли забирает? — я не знаю почему. Чувствую, что могу. И все.

— И ты решила эту боль забрать? — снисходительный тон напряг.

— Что я опять делаю неправильно?

— Всё, — довольно улыбнулся, видимо я правильно поняла его манеру общения. Потому что продолжил серьезно и спокойно. — Понимаешь, люди, они не идиоты и твоя жалость унизительна. Не смей ее показывать и даже чувствовать. Тем более, если речь идет о твоем якобы женихе. Ты правда думаешь, что мужчине радостно видеть жалость?

— Я не жалею! Я сочувствую! — я же не жалею?

— Хрен редьки не слаще. Мужчине это не надо. Ему твоя вера нужна. Вот, что дает мужчине силу. А ты его как котенка уличного хочешь обогреть. И где же тогда эта твоя любовь? Он не ребенок! А значит сам может решить свою проблему.

— Он отказывается ее решать!

— Значит это его решение, и ты должна его уважать. А не строить из себя Мать Терезу. Кстати о ней, она не лезла со своей помощью к тем, кто был не готов. Она помогала тем, кто нуждался в помощи, кто принимал ее. И если твой мужчина не хочет помощи, то и не лезь к нему с ней. Помоги себе пойди прическу сделай, мороженое поешь в кафе, погуляй в парке в конце концов.

— Да, и позволить ему остаться инвалидом?! — как он может так говорить, он же совсем ничего не знает. Как, как можно идти есть мороженое, когда любимый прикован к кровати?

— Он не инвалид! Вот твоя проблема Таисися, ты уже считаешь его убогим и обездоленным. И он тебе этого не простит.

— Но… нет… это не так. Я не могла…

— Да, это пролезает в нас незаметно, но люди не идиоты, они все видят и все чувствуют. Иди и искореняй эти мысли из своей чудесной головки. Как справишься возвращайся.

— Но почему?

— Потому что у тебя не правильная мотивация, она не принесет успеха. А на изначально провальное дело я не хочу тратить свое время.

— Ян Викторович, к вам Игорь Сергеевич, — секретарь вошла без стука испугав меня.

— Минутку. И наше время вышло. Всего доброго, — он поднялся, провожая меня до двери.

— До свидания.

Глава 12

Тимофей


Наконец-то моя двух недельная пытка закончится. Это не выносимо каждый день знать, что она сидит под дверью и не иметь возможности ее увидеть и обнять.

Моя упрямая девочка, приходила и ждала. Я знаю это, потому что сам жду ее. Это бред нельзя так отчаянно нуждаться в ком-то. До боли сжимая кулаки и кусая одеяло, только чтобы не позвать ее. Такую родную, любимую, до боли необходимую.

Я не имею права ломать ее жизнь.

Какое счастье, что мы не успели пожениться. Я не помню, но мама рассказывала, что период болезни отца был самым тяжелым. Нет, моя девочка не должна через такое проходить. Пусть ее свет не будет омрачен отчаяньем и болью за меня.

Страшно подумать, что она могла бы оказаться прикованной ко мне, инвалиду. Ее верность не позволила бы ей уйти, я это знаю. Она бы сражалась до конца, сцепив зубы и сжав кулаки.

Я горжусь моей упрямой девочкой. Она достойна лучшего, сильного и здорового мужчины. И это уже не я. Как жаль, что мы так и не поженились.

— Ну вот, сынок, все бумаги оформлены, мы можем ехать домой. Я тебе приготовила комнату на первом этаже, чтобы ты мог и на улицу выйти.

— Мам, ну какая улица? — жаль, что не в мою комнату на втором этаже.

— Сынок, но нельзя же все время в комнате сидеть. И доктор сказал, что тебе нужен свежий воздух и прогулки…

— Дорогая, прогулки позже, когда к Тиму вернется чувствительность и он сможет сидеть.

— Да-да, конечно. Я помню.

Мои родители так верят тому, что говорит врач. Зря. Но я уже не пытаюсь их образумить и что-то доказать. Хотят верить — пусть. Возможно, им так легче жить. Я уже смирился. Чуда не будет.

Выезжать в коридор было страшно. До боли, до крика, я хотел в последний раз увидеть темный янтарь любимых глаз. И в то же время боялся этого. Я смогу научиться жить без ног и без нее, но я не смогу видеть жалость в теплом море ее глаз. Только не это.

Сердце бешено стучало, болью отзываясь в висках, когда мы выехали. Ее нет. Облегчение и отчаянье затопили, не давая возможности понять, чего же больше. На улице ее тоже не увидел. Да, я ее искал на сколько позволяло мое положение.

Сумасшествие. Я ее гоню и нуждаюсь в ней, как в воздухе. Наваждение.

Неужели она не пришла? Я же слышал, как вчера она с врачом за дверью разговаривала, и он сказал, что меня сегодня выпишут. Неужели, она послушалась меня и оставила? Почему же я не рад этому, почему от боли трудно дышать и слезы ищут выход?



Прошел месяц



Говорят, время лечит. Врут. Иголка в сердце никуда не делась. Да и есть ли оно у меня? Нет. Я труп. Мое сердце осталось рядом с гордой девочкой, в море темного янтаря ее глаз.

Каждую ночь я вижу это море. Каждую ночь тихо вою от тоски и боли. Я готов все отдать лишь иметь возможность хоть на мгновение прикоснуться к ее бархатной коже, вдохнуть цветочный аромат, утолить жажду сладкими губами и утонуть в ее янтарных глазах.

Но я не имею права ломать ее жизнь. Я хочу, чтобы она была счастлива, чтобы каждый день глаза сияли, как солнце. Горько осознавать, что уже не я зажгу в ней свет, что не я наполню ее дни счастьем.

Горько.

— Сын, пора делать процедуры.

— Хорошо.

Родители перестали со мной разговаривать после того, как я выгнал очередную медсестру. Теперь все делает отец как может, он единственный кого к себе подпускаю.

Отчаянье охватило мою душу. Оказывается, там, в больнице я жил, потому что слышал ее голос. А здесь. В тишине дома я гибну без нее.

Все зло от женщин и их котов. Даже по тому мелкому гаденышу скучаю. Они проросли в меня так крепко, что жить без них тоже самое, что умереть.


Таисия


Волнение и страх вновь в моей душе, даже руки легка подрагивают. Сегодня, уже совсем скоро я узнаю стоило ли мне все это начинать или нет.

На следующий день я вновь пришла к Яну и не потому, что смогла искоренить из себя мысли о жалости, а потому, что не понимала, как это сделать. Тот страшный день я не забуду никогда. У этого мужчины не только манера общения странная, но понятие о помощи.

Вместо того, чтобы на словах все объяснить, он устроил мне экскурсию по больницам и моргу нашего города. Последнее явно было перебором, но Ян, как танк, шел, вперед не заботясь о моей тонкой душевной организации.

— Ты пойми, — он заботливо придерживал волосы пока меня рвало в заботливо предложенное им же ведро, после увиденных трупов. — Это как в спасении утопающего, будешь много думать и переживать, то вдвоем на дно пойдете. Нужна холодная голова и четкие действия.

— А сюда-то зачем надо было?

— Зачем? — ненадолго задумался, а потом лучезарно улыбнулся. — А для закрепления эффекта.

Гад. Какой же он гад. Я после той экскурсии две ночи плохо спала, ругая себя за доверчивость и Олега Юрьевича за рекомендацию, и конечно же, Яна с его странным представлением о помощи.

Сколько я плакала от отчаянья и жестоких слов Яна, когда не получалось сделать так он говорил. Каждый день по несколько часов занятий с Яном, потом, через неделю под его внимательным надзором несколько часов работы с пациентами. Конечно, он мне не давал тяжелых, лишь тех, кто скоро выпишется, мол им-то я навредить не должна.

Первые недели у меня болело все: и руки, и спина, и ноги, а главное у меня болела душа, сердце разрывалось на части от невозможности увидеть Тима, услышать его голос.

Та даже кот и тот страдал. Не знаю, как он пробрался в гардеробную Тима, но факт он устроил себе лежбище на полке с футболками. На мои попытки забрать его шипит так, что я его боюсь, вдруг кинется.

Так и живем в квартире Тимофея, я в своей комнате, а кот на полке с футболками. Пока я дома он ко мне не приходит и даже поесть не выходит. Что это значит? Не знаю. Да и некогда мне разгадывать его ребусы.

Моя жизнь превратилась в колесо дом-учеба-центр реабилитации-дом. Как белка в колесе, но я не жалуюсь. Нет. Я готова терпеть и дальше, лишь бы моя задумка исполнилась.

Собственно, сейчас я и узнаю был ли смысл во всем этом или нет. Сидя за столиком в лучшем ресторане города, в который раз пыталась подобрать слова и объяснения своей просьбе.

— Добрый вечер, Таисия.

— Здравствуйте, Иван Петрович, Надежда Егоровна.

— Как ты? Давно не видела тебя, — мама Тимофея, как всегда, согревает своим теплом. — Как твоя учеба?

— Спасибо, хорошо, — с ней мы созванивались каждый после, после выписки Тимофея.

— Три чая и десерт, — отец Тима сделал заказ подошедшему официанту. — Ну-с, Таисия, мы вас слушаем.

— Ванечка, не пугай девочку, на ней и так лица нет. Что-то случилось? Тебе нужна помощь?

— Да. То есть нет. То есть…

— Таисия, просто скажи, что ты хочешь, — весь вид Ивана Петровича говорил о его недовольстве.

— Разрешите мне делать массаж Тимофею, — проговорив все скороговоркой замерла как мышь перед котом.

Реакция родителей меня честно говоря не порадовала. Они переглянулись и напряглись. Иван Петрович открыл рот, но ничего сказать не успел.

— Добрый вечер, не помешаю? — от неожиданности я даже рот открыла. Знаю, что не красиво, но сдержаться не смогла.

— Ой, Ян, как же я рада тебя видеть, — мама встала чтобы обнять и поцеловать в щеку, словно сына.

— Где же ты пропадал так долго? — отец пожал руку, при этом тепло улыбаясь. А мне даже подобия улыбки от него не досталось.

— Да вот, воспитывал вам невестку, — этот тип нагло мне подмигнул и уселся за наш столик. — Ох и сложно же вам с ней придется. Упрямства на десять осликов хватит.

— Ян, ты видимо не в курсе, но Тимофей разорвал отношения с ней, — холодный цепкий взгляд разве, что не разрезал меня.

— Да? Солнышко, так что ж ты молчала? Выбирай меня, мы же с тобой как ниточка с иголочкой. Такой тур по больницам города сделали, — мечтательно прикрыл глаза, а мне от воспоминаний тошно стало.

— Ян, ты, о чем? — мама нервничала не понимая, что происходит.

— А вы не знаете? Приходит ко мне этот ребенок, мол научи меня хорошему. А я что, мне не жалко.

— Тебе слово жалость вообще не знакомо, — отец хмурился и сжимал руки в кулаки.

— Да, поэтому пришлось помучиться с этим чудом. Больницы достойно выдержала, ага, а вот в морге почему-то плохо стало. Может потому что художница, натура тонкая и чувствительная?

— Ян, — рык отца заставил не только нас вздрогнуть, но и сидящих за соседними столиками.

— Иван Петрович, вот вечно вы не даете душе развернуться, — он состроил такую обиженную мордочку, что я чуть не рассмеялась в голос. Так захотелось ему поаплодировать. Стоя.

— От разворачивания твоей души у людей аппетит пропадает. Говори, ты сюда зачем пришел или вы сговорились?

— Таисия, не знала, что я приду, — теперь перед нами был взрослый мужчина, собранный и уверенный. — Но немного узнав ее, я понимал, что вы вряд ли ее слушать будете. Я прав?

— Допустим.

— Иван Петрович, я же вас со своих пеленок помню. Но не суть. Я пришел потому, что у девочки есть талант, она любит вашего сына и я ее научил всему, что знаю сам.

За столом повисло молчание. Отец сжал губы и отвернулся. А мама, не выдержала заплакала.

— Надежда Егоровна, Иван Петрович, да что у вас происходит?!

— А то у нас и происходит, — нежно обняв жену налил в стакан воды. — Тимофей всех выгнал. Понимаешь всех! Никого не слушает. Вбил в свою голову, что инвалид и… Да что там.

— И кто же ему процедуры делает?

— Я, как могу, — этот грозный мужчина сейчас выглядел растерянным. — Но ты же сам понимаешь, что я дилетант.

— Понимаю. А лекарства пьет?

— Пьет, я даже рот у него проверяю. Будто жизнь из него ушла. Мне кажется, что в больнице он был более живым.

— Ну, что ж. Тасенок, ты родилась под счастливой звездой, — о боже, уберите от меня этого паяца. — Ты нужна Тимофею, и ты готова чтобы ему помочь. Теперь у тебя есть еще одна дополнительная задача — уговорить этого упрямца принять помощь профессионалов. Сама знаешь, что ты не всесильна.

— Ян, ты не понял, он даже мать не пускает в комнату.

— Как раз я все понял. В больнице у него под дверью Тася сидела, вот он и жил. А дома то ее нет. Вы на девчонку посмотрите во что она превратилась за это время. Но если кто и сможет с упрямством вашего сына справится, так эта упрямица. Они друг друга стоят.

— Сын запретил даже имя ее упоминать.

— А вы и не говорите. Между прочим, Таисия, сотрудница моего центра реабилитации. А он лучший не только в нашем городе.

— Думаешь, Тимофей, увидев Таисию обрадуется и тут же примет ее?

— Конечно, нет, Иван Петрович. Он будет орать как кот в марте. Но. Я уверен, что Таисия сможет убедить его.

— Я не знаю.

— Дайте девочке шанс. Хуже уже точно не будет.

— Хорошо. Приезжайте завтра вот адрес, — достал визитку и с обратной стороны написал его.

— Таисия будет приезжать два раза в день утром и вечером в восемь часов. Вы же сможете организовать для нее транспорт, Иван Петрович? Утром из дома, а вечером из центра.

— Хорошо, — он встал из-за стола и помог жене. — Завтра утром я пришлю за вами машину, Таисия. Всего доброго.

— До свидания, — растерянно хлопала глазами переваривая услышанное.

— Ну-с Тасенок, я ли не герой?

— Ты? Ты зачем сюда приперся? — злость бурлила в венах.

— И это твоя благодарность?

— Да за что тебя благодарить? За то, что выставил полной дурой? — я злилась и кричала шепотом, и не потому что Ян в чем-то виноват, а потому что один упрямый ослик бесит даже на расстоянии.

— За то, что я тебе помог убедить Ивана Петровича. Уж поверь мне, увидев тебя, даже я засомневался.

— Почему?

— Потому что человек, который уверен в себе и своих силах не будет заикаться, прятать глаза и нервно дрожать.

— Но…

— Без «но». Допустим тебя выслушали и, даже, сразу согласились. Чтобы ты делала?

— Ну как что? Два раза в день ездила бы к ним домой делать массаж.

— На свои деньги, в общественном транспорте.

— Да, а что в этом такого?

— В общем ничего. А благодаря мне тебя будут привозить и увозить с комфортом в теплой машине. Это плохо?

— Нет.

— В таком случае благодари меня за мою чудесность и неотразимость, — раскинув руки в стороны довольно улыбался.

— Паяц. Спасибо.



Тимофей



— Сын, нам надо поговорить, — в комнату вошли родители. Как говорят вечер перестает быть томным.

— Я слушаю, — выключил телевизор.

— Нас беспокоит твое состояние и нежелание лечиться.

— Я пью все таблетки, ты же сам проверяешь.

— Речь не только в таблетках. Тебе нужен массаж, позже упражнения.

— Мне и тебя хватает.

— Нет! Не хватает! В общем в нашем городе есть центр реабилитации. Это лучший центр не только в нашем городе, но и стране. У тебя есть два варианта либо ты едешь туда на полный курс лечения, либо два раза в день будет приезжать массажистка.

— Отец…

— Нет, Тим!

— Сынок, я тебя очень прошу, — смотреть на слезы матери было выше моих сил.

— Я инвалид.

— Нет. Я встал на ноги, и ты сможешь! Завтра начнем курс массажа. И не смей отказываться!

— Это пустая трата времени и денег.

— Об этом мы узнаем, когда пройдет время.

Не дожидаясь моего ответа ушли. Блин. Я, конечно, знал, что однажды их терпение лопнет. И даже подумывал как с ними помириться. Для этого просмотрел каталог всех возможных инвалидных кресел. Кто бы мог подумать, что однажды оно мне понадобится.

И тем не менее не ожидал, что это произойдет так скоро. Я никого не хочу видеть и слышать. Но и мучить родителей также не хочу.

Посмотрим, что там за специалист будет, особенно от Яна, этого балагура и бабника. Не понимаю, как ему удается столько лет держать первое место и дружный коллектив. От него же сбежали три жены. Сам по себе он ничего, но шутки… даже меня мороз пробирает.

Ладно завтра все узнаю. Очень надеюсь, что массажистка будет адекватной и без дурного юмора. В прочем, нам же не обязательно разговаривать.


— Войдите, — как отец и говорил в восемь часов ко мне пришли. Медленно открылась дверь, и я забыл, как дышать.

— Привет, — эта робкая улыбка, сводящая с ума. А может я на самом деле сошел с ума? Этого не может быть. Или может?

Моя девочка стояла на пороге не решаясь войти. Песочного цвета вязанное платье подчеркивало ее ладную фигурку, делая хрупкой. Огромные темно-янтарные глаза смотрели с тоской и радостью. А шелковая волна каштановых волос сейчас была собрана в пучок.

— Ну что же вы, Таисия, проходите, — надо же отец все еще дома.

Нет это не сон. Моя девочка здесь. Сжал руки в кулаки вспомнив, что прогнал ее. Отказался. Столько дней я мечтал ее увидеть, услышать ее голос. А оказался не готов к этому.

— Так, сын, у меня времени уже в обрез. Слушай и запоминай. Это твоя массажистка. Она делает свою работу, а ты тихо лежишь и не мешаешь ей. Понятно?

— Что-то еще? — бесит, как же меня бесит эта его манера говорить указаниями.

— Да, — присев на стул возле кровати посмотрел уставшим взглядом и тихо, чтобы слышал лишь я сказал. — Сделай это ради матери.

— Хорошо, — блин как же они намучились со мной. Зря я не поехал в центр. И пес с ним с полным курсом реабилитации, хотят деньги на ветер выбросить, почему нет? Зато сейчас я бы не видел их глаза полные боли и затаенной надежды.

— Ну-с, Таисия, надеюсь, что Ян не преувеличил ваши возможности и вы на самом деле поможете моему сыну, — ему даже не интересно было услышать, что скажет Тася. Просто развернулся и быстро ушел.

Сжал одеяло, чтобы не протянуть к ней руку. Ни к чему это. Не надо ей строить планы и лелеять надежды. Я не приму ее больным. А в то, что смогу выздороветь — я не верю.

Смотрел, как она открывает окно на проветривание. Выключает телевизор. Сосредоточено что-то ищет в телефоне.

— И что ты здесь делаешь? — я готов любоваться ею бесконечно. Эти легкие движения, такое чувство, будто она тут давно жила и все ей знакомо.

— Как что? — подняла на меня удивленный взгляд. — Работаю.

— А почему здесь? — неужели она специально сюда приехала. И как только отца уговорила?

— Ну ты же сам меня на курсы массажистки отправлял, помнишь? — из телефона полилась спокойная, расслабляющая мелодия.

— И что?

— И все, — пожала плечами. — Ты меня бросил, работу официантки бросила я. Поговорила с Олегом Юрьевичем, он дал координаты Яна. Ну, а там слово за слово и взял он меня в свой центр массажисткой. Не могу сказать, что было просто, но я справилась. Теперь вот утром учеба, днем работа.

— А что других мест не было? — так она специально здесь или просто случайность?

— Это лучший центр в городе. Почему нет?

— Конечно, вам же все лучшее подавай, — это простая случайность, а я уже на придумывал себе кто знает, чего. Дурак. Конечно, зачем ей инвалид. Она молодая, красивая, добрая и… Не важно.

— А почему нет? Ты же сам сказал, что я достойна лучшего, — а я до сих пор так считаю. И бешусь от того, что не могу больше быть лучшим.

Тася вытащила из рюкзака сверток. Надела желтый халат, который ей очень шел, оттеняя темные волосы и делал глубже глаза. Взяла простынь подстелила под мои ноги.

— Тасенька, солнышко, тебе чем-то помочь, может надо чего? — мама заглянула, не решаясь войти в комнату.

— Нет, Надежда Егоровна, спасибо, я со всемсправилась. Не в первый раз, — мягкая улыбка осветила комнату.

— Как закончишь приходи чай пить будем, — интересно как у них все, то есть они общались все это время, а мне ничего не говорили.

Правильно делали, что не говорили. Я сейчас еле сдерживаюсь чтобы не начать ругаться. Вот зачем они общались все это время? Неужели поговорить больше не с кем? Они точно спелись за моей спиной. И что решили брать штурмом? Не дамся. Пока я инвалид, Тасе рядом со мной не место.

— У тебя такой вид, будто у палача, — нежный взгляд топил мое сердце, как солнце шоколад. Надо собраться и не дать даже повода ей подумать, что между нами что-то может быть.

— Мне больно на тебя смотреть, — вот и зачем это ляпнул? Надо было другие слова подобрать. Что она подумает?

— Так не смотри, — быстро отвернулась от меня, но я успел увидеть боль на ее лице. Упрямица моя родная. Достала из рюкзака маску для сна и бросила мне на грудь. — Как знала, что пригодится. И раз уж ты не настроен на приятное общение, то можешь молча терпеть муки и с закрытыми глазами.

Смял маску в руке, но промолчал. И где только этого ехидства набралась? Ха! Знаю, конечно же, у Яна. Это его стиль. Но, если она уже разговаривает, как он… это сколько же времени они проводят вместе? А может они вообще вместе, а тут… а что тут? Я? К черту все!

Закрыл глаза, чтобы не показать, как дорога она мне. Блин, знать, что она рядом и не видеть — это сильнее меня. Немного приоткрыл глаза наблюдая за любимой сквозь ресницы.

Не догадываясь о моих терзаниях и сомнениях, она разогрела между ладоней масло. Маленькие ладошки прикоснулись ко мне. Черт ни хрена не чувствую. Вижу скользящие руки на ногах, но не чувствую! От боли захотелось выть, как волк на луну. Это пытка. За что мне все это?

И как с этим жить? Моя любимая здесь, касается меня, а я ничего не чувствую. Пустота. Словно и нет меня. Сжал руки в кулак от отчаянья. Безысходность липкими щупальцами пробиралась под кожу.

Все зря. Это в книжках любовь преодолевает все препятствия. В жизни такого нет. Да и есть ли любовь между нами? Бред. Конечно есть. Иначе Таси здесь бы не было.

Вот не верю я, что она здесь случайно. Наверняка ее идея. Но как она попала в центр Яна? Неужели и в самом деле Олег Юрьевич помог?

Время массажа закончилось слишком быстро. Я ничего не успел, ни насмотреться, ни надышаться ее волшебным цветочным ароматом.

— До вечера, — тепло мне улыбнулась и подхватив рюкзак, легкой походкой скрылась за дверью.

Я как идиот промолчал, не сумев выдавить ни слова, лишь впитывал ее образ боясь упустить хоть что-то.

Глава 13

Таисия


От Надежды Егоровны сбежала, сославшись на спешку. Впрочем, это так и есть. На первую пару теперь не успеваю, а значит придется каждый день писать эссе. Неприятно, а что делать? Тим важнее.

— Тасенька, как твоя работа? — Элеонора Михайловна поймала меня на входе. Она, что следит за мной? — Срок сдачи работы все ближе. Уже ноябрь.

— Здравствуйте, Элеонора Михайловна. Я работаю над картиной.

— И сколько тебе надо времени чтобы ее завершить?

— Эм… не знаю, но я ее сдам вовремя.

От дальнейших расспросов меня спас звонок на урок.

— Ладно, беги. Опаздывать не хорошо.

— Спасибо, — и со всех ног побежала на третий этаж. Хорошо, что сегодня нет у нее занятий.

А картину надо бы дописать, но кто бы знал, как у меня болят руки после рабочего дня, что даже стакан с водой кажется ужасно тяжелым. И если в начале, я хотела участвовать в конкурсе. Да что там участвовать, я хотела выиграть его. То сейчас я боюсь его выиграть, ведь, как говорила Элеонора Михайловна, да и в условиях конкурса об этом также написано, победитель не только деньги получит, но и возможность работы в столице.

Я не хочу бросать Тима ради столицы. И почему я об этом не подумала раньше? Так стоп. Почему я решила, что выиграю этот конкурс? Уверена, там будут работы получше моей. А с другой стороны призовое место добавит плюсик в мое резюме. А он, как известно, на дороге не валяется.

Как все запутано. И времени совсем нет. Хочу быть рядом с Тимом, а он гонит. Хочу быть подальше от Яна, а он встречает на крыльце центра. Посмотрела на время, я вовремя. Даже слишком вовремя. Вот ему, что заняться больше не чем как меня выслеживать?

— Свет мой, неужели ты до нас дошла? — его улыбка ослепила и напрягла.

Вообще заметила, если Ян на крыльце, значит жди разговор. И скорей всего он мне не понравится.

— Добрый день, Ян…

— Викторович, пойдем, — резко развернувшись пошел в свой кабинет. А что я? Я отправилась следом. Эх, а день так хорошо начинался, я ехала на встречу к любимому.

— Рассказывай, как тебя встретили, — вальяжно развалившись в кресле крутил в руке карандаш.

— Кто? — попробовала сделать вид, что не понимаю о ком он говорит. Вот не хочу говорить об этом. Да и толку в этом?

— Белочки в лесу, — карандаш быстро мелькал между пальцами, а его пристальный взгляд пробирал до мурашек.

— Хоровод водили…

— А ты ждала цветы и банты? — карандаш отлетел в сторону, а он подался вперед.

— Я ждала человеческого отношения, — потупилась потому как выдержать его препарирующий взгляд я, так и не научилась.

— М-да, над твоим ожиданием мы как-то не поработали, — задумавшись потер подбородок.

— Но ничего, я придумаю как тебе в этом помочь.

— Не надо! — я подскочила со стула, едва не перевернув его.

— А что так? — лицо сохранял спокойное, но глаза смеялись. Ну да, наверное, смешно выгляжу со стороны перепуганная и практически на все согласная.

— Я сама. Не ждать. Не надеяться и не мечтать.

— Слушай, а может мне метод свой запатентовать? Смотри-ка я еще ничего не успел сделать, а ты так славно все поняла.

Кто бы знал, как он бесит. Согласна методы его работают, но нервов же на них никаких не хватит.

— Его не пропустят.

— Почему? — такое искреннее удивление каждый раз восхищает. В первое время я даже верила, что он не понимает.

— Издевательство над человеком порицается законом.

— Я к тебе со всей душой, а ты… неблагодарная.

— Тебе испортили настроение, и ты пришел ко мне оттачивать свое мастерство?

— Слушай, откуда ты такая взялась, а? — скука отразилась на его лице, значит скоро отпустит. Вот уж не знаю, что ему за радость такая играть на нервах окружающих.

— Какая?

— Вредная! Впрочем, меня все устраивает. Так говоришь тебе не рады и всячески это демонстрируют.

— Я не говорила, — вот всегда он понимает больше, чем говорят.

— Ага, ты хоровод водила. Помню.

— Да ты поэт.

— Моя душа многогранна, как бриллиант. Хочешь покажу?

— Ян, можно я работать пойду? — честно говоря устала от этого словесного пинг-понга. — У меня через пятнадцать минут первый пациент.

— Иди, конечно, боевой дух я тебе поднял. Могу теперь и своими делами заняться.

Ничего не ответила, поспешила переодеваться и работать. Этот Ян такой Ян, что иногда, слов нет для выражения всей глубины чувств.

Мне сложно с ним общаться, потому как не понятно он сейчас серьезно или шутит. Как он делает выводы из трех услышанных слов — тайна покрытая мраком. И вот эти заигрывания, по сути пустые и не нужные. Почему он так себя ведет?

Долго думать не пришлось, пациенты от долгого нахождения в центре и скуки с удовольствием присаживались на мои уши. Хоть я и не смотрела телевизор, но была в курсе всех событий в мире, шоу-бизнеса и бесконечных сериалов.

Главное было кивать головой и даже не пытаться высказать свое мнение. Почему? Многие после ловили меня в коридоре и жарко продолжали объяснять почему я не права.

Сидя в машине искренне поблагодарила Яна за заботу. Не представляю, как бы я сейчас уставшая тряслась в общественном транспорте сначала к Тиму, а потом домой. Жуть. Несмотря на свой непонятный характер он умеет заботиться и помогать. Жаль, что сразу это больше похоже на издевательство, а не помощь.

Не ждать. Не надеяться и не мечтать. Именно эти слова я повторяла, входя в дом. Ян прав, хоть и не говорит это открытым текстом. Чем больше ждешь и надеешься, тем больнее сталкиваться с реальностью.

— Привет, — я не могу не улыбнуться такому родному и любимому. Хоть он и хмурится, и смотрит так, словно в мыслях копается.

А ведь и в самом деле, чего я ожидаю, что он будет счастлив в такой ситуации? Нет, это не про Тима. Он привык быть сильным и все решать самостоятельно. Он привык помогать другим. А сейчас его жизнь поставила в другие условия. Условия не для него.

Это женщины гибкие и легко подстраиваются под ситуацию, а для мужчин это трудно. Мы же их с пеленок учим тому, что «мужчины не плачут», «мужчины сильные», «мужчина сам решает свои проблемы», «мужчина должен обеспечивать себя и свою семью» и столько всего, что голова кругом идет. Но почему же мы никогда не учим их тому, что нет ничего стыдного принять помощь другого, когда тебе тяжело?

Я настолько погрузилась в свои размышления, что вздрогнула от вопроса:

— На улице темно, как ты будешь добираться домой?

— Твой отец выделил мне машину с водителем. Так, что езжу с комфортом, — вновь улыбнулась его заботе, а рука чуть не потянулась разгладить морщинку между бровей.

В этом весь Тим, он подумает обо всех, только не о себе. Зачем же, любимый, ты крест на себе поставил? Почему за других ты готов жизнью пожертвовать, но ради себя даже верить не хочешь?

И вновь между нами стена молчания. Тим закрыл глаза. Неужели так неприятно на меня смотреть?

— Как мелкий?

— Устроил лежбище среди твоих футболок в гардеробе.

— Ты все еще у нас? — искренне удивился. А это «нас» так греет сердце. Может еще не все потеряно, и мы будем вместе?

— Прости, я хотела съехать, но Фей, он не подпускает к себе шипит и орет так, что я его боюсь.

Это чистая правда. На следующий день, после того, как Тим меня выгнал и отменил свадьбу, я решила, что жить здесь не буду. Найду новое жилье. И все было хорошо, пока не пришло время забирать кота.

Фей нашелся в гардеробной Тимофея. На меня смотрели огромные зеленые глаза полные тоски и боли. Когда я хотела взять его в руки зашипел, шерсть дыбом встала и заорал с такой болью, что я отшатнулась испугавшись. А потом села под стенкой и расплакалась. Но Фей ко мне так и не подошел, зато сразу успокоился и начал громко мурчать.

Вот так кот стал вожаком. И что мне так на упрямых везет?

— Живи, это лучше, чем по съемным таскаться, — пусть прозвучало пренебрежительно, но морщинка между бровей разгладилась и в глазах довольство.

— Спасибо. Но как только кот успокоится, сразу же съеду, — ну а что остается делать, если он не хочет меня видеть.

— Сказал же живи! — и чего злиться-то? Впрочем, это же Тимофей.

Улыбнулась, всё как всегда, сначала проконтролирует, а потом рыкнет, наверное, чтобы не слишком радовалась и помнила, кто в доме главный.

Больше мы с ним не разговаривали. Но я все равно была счастлива, ведь даже эти крохи общения сближают нас. А как известно капля камень точит.

В квартире как всегда тишина и пустая миска Фея.

— Привет, мой хороший, — близко не подходила, кот этого не любит. — У тебя всё хорошо?

Кот принюхался, широко раскрыл глаза и настолько резко прыгнул, что я испугалась и отшатнулась от него. А он меня нюхал и терся громка мурча.

Слезы потекли, сама не знаю от чего, слишком много чувств намешено в них. Присела и наконец-то смогла погладить его. Я уже и забыла какая у него мягкая шерсть, как это чувствовать под ладонью урчанье.

— Да, я была у Тима, ты же его запах услышал, поэтому и спрыгнул, да? Соскучился по своему хозяину? Ты, знаешь, мне кажется, что и он по тебе скучает. А еще разрешил нам здесь жить.

Фей еще немного потерся об меня и высоко подняв свой пушистый хвост гордо удалился на кухню ужинать.

— Вот тебе и котейка, — махнула рукой на странности его поведения и пошла спать. Слишком устала за сегодня.


Тимофей


Сегодняшней ночью я спал плохо. Да практически не спал. Воспоминания не отпускали вновь и вновь кружились хороводом.

Первая встреча какой она была испуганной и в то же время ее сострадание к уличному котенку трогало за душу. А как она переживала, увидев царапины на моей руке. Ее искренность подкупала, жаль, что она не смогла справиться с моей усталостью и злостью. А может и, наоборот, как хорошо, ведь иначе я не выписал бы ей штраф, и она не сидела бы в парке не зная, где провести ночь.

Я каждый раз восхищался ее способностью удивляться, верить в светлое и ее умению доверяться, при этом, оставаясь собой.

Даже представить не могу скольких сил и смелости ей стоило принять мое предложение сначала поехать ко мне домой, а потом и остаться жить. Моя маленькая, смелая девочка.

Улыбнулся, когда вспомнил утро и ее фразу: «Я не буду с тобой спать до замужества». Господи, как же я ей благодарен за это. Если бы я узнал ее, то сейчас мне было бы намного хуже, а когда-то думал, что хуже быть не может.

В день аварии, когда увидел ее в перевернутом автобусе. В тот момент я едва не сошел с ума. Вот так в секунду понимаешь, насколько человек тебе дорог. В один момент вся шелуха слетает, оставляя лишь чистую истину. Я готов умереть, лишь бы она жила.

Я знал, что моя забота ее душит, но не мог остановится. Для меня жизненно важно знать, что она в безопасности, что у нее есть крыша над головой и она не голодает. Я готов весь мир бросить к ее ногам, но не готов позволить ей прозябать рядом с калекой.

Только не она.

Даже сейчас, когда понимаю, что веду себя как последний идиот, отталкивая ее, молча или грубо отвечая. Я знаю, что делаю ей больно. И ненавижу себя за это.

Фильмы и книги больше не помогали мне забыться и отбросить воспоминания. До дрожи я хочу прикоснуться к ней и почувствовать мягкость ее кожи, вдохнуть полной грудью аромат ее волос.

— Не спишь? — отец вошел и сел на стул рядом с кроватью.

— Только проснулся…

— Не ври. Не люблю этого. Как массаж?

— Ни как. Я ничего не чувствую.

— Я и не надеялся за один день. Тимофей, ты ведь любишь ее. Нет, не спорь. Я вижу. Понимаю, что не должен вмешиваться в твою жизнь, но ты, сынок, подумай над тем, что девушка, которая убедила таких людей ей помочь — редкость. Я понимаю твои чувства, ведь сам через это проходил. Не отталкивай тех, кто тебя любит. Погоревал и хватит. Пора двигаться вперед. Евгений очень хочет тебя проведать. Мать боится к тебе заходить. Сын, что ты готов сделать для тех, кто тебя любит?

— Дать им возможность счастливо жить без меня.

— Ты в нашей системе счастливой жизни, — улыбнулся, потрепал по голове, как в детстве. — Так, мать может заходить и не услышать ругань в свой адрес?

— Прости, — стало стыдно за свое поведение. — Конечно, может.

— Вот и отлично, — похлопал меня по руке и уже у двери добавил. — Евгений сегодня после массажа приедет. Хорошего дня.

И вот как с ним общаться? Все решил, а меня перед фактом поставил. Как же хорошо было жить отдельно, своей жизнью и по своим правилам.

— Тимошка, я тебе завтрак принесла, твои любимые блинчики.

— Мама, ты прости меня, я…

— Т-ш-ш не надо я все понимаю. Главное, что ты идешь вперед. Я горжусь тобой. Все наладится, вот увидишь.

Мама немного посидела со мной, а потом ушла провожать отца. А я после бессонной ночи и сытного завтрака уснул.

Ее приход почувствовал раньше, чем проснулся. Сердце ускорило бег, и каждая клеточка меня потянулась к ее теплу, к легкому аромату цветов.

— Привет, — мягкая улыбка и солнышки в глазах. Какая же она красивая. Никогда не переставал любоваться ею.

— Привет. Как ты? — сегодня на ней зеленое платье и я, кажется, в который раз теряю голову. Вот как, как она может каждый день очаровывать своей красотой и сводить с ума искренним непониманием своей власти надо мной?

— Хорошо, — вновь желтый халат, легкая музыка и плавные движения, которые я не чувствую.

Боль от осознания своей ущербности отрезвляет. Все, что я могу сейчас позволить себе — это поклоняться и восхищаться ею. Не больше.

Тася не зная о моих терзаниях продолжала:

— Ты представляешь, вчера вернулась домой, и как обычно, пошла проведать Фея, а он услышал твой запах и сам пришел терся об меня. Я думаю, что смогу съехать на квартиру. Только ее еще найти надо.

— Нет! — от резкого окрика она вздрогнула. А у меня все внутри перевернулась. Так сладко слышать, когда она говорила «домой». Казалось, что и не было ничего. Что все как прежде.

— Почему?

— Тася, тебе же кот ясно дал понять, что уезжать не намерен. Он выбрал себе дом. Начнешь собирать вещи и все вернется.

— Да, но ведь я его хозяйка, — она так мило растерялась.

— Это кот, а не собака. Понимаешь? Котам важен дом, а собакам хозяин.

— Не правда. Коты точно также привязываются к хозяевам.

— Хорошо. Тогда Фей не твой кот.

— Как это?

— Ты же сама сказала, что, когда он услышал мой запах спрыгнул к тебе.

— Да… а… а как же я?

— А ты присматриваешь за котом, пока хозяин в отъезде.

— Так может тебе его сюда привести?

— Нет, сюда не надо. Ему в квартире лучше.

— Тут есть сад, Фей сможет бегать.

— И носить грязь, которую потом моей матери убирать. Нет, уж лучше пусть в четырех стенах посидит.

— Но я не должна жить у тебя.

— Тася, ну в сам деле, в чем проблема? Квартира пустая. Кот из нее не уедет, во всяком случае, добровольно. Зачем тебе другая квартира? Или у тебя кто-то есть и тебе неудобно его приводить?

— Что?! Да как ты можешь обо мне такое говорить?!

— Прости, я просто предположил, — еле сдержал шальную улыбку, понимая, что нет у нее никого. Что она все еще моя. — Оставайся, пожалуйста.

В ответ она промолчала, лишь легкий румянец окрасил ее щеки. Удивительная.

— А как твоя конкурсная работа?

— Ну…

— Тася, ты не должна забрасывать рисование, — блин, неужели она решила все бросить из-за меня. Нет. Только не это. — Ты же мечтала стать художницей.

— Да, но все слишком закрутилось у меня нет ни сил, ни вдохновения, — опустила голову так низко, что сразу стало понятно виновата и не раскаивается.

— Тася, ты должна в первую очередь рисовать. Понимаешь? Не подносы носить и спины чужим людям рихтовать, а рисовать.

— Тим, все не просто…

— Нет, Тася, все очень просто. Если у тебя есть цель — иди к ней. Ставь ее на первое место, чтобы ни случилось. Проснулась и первым делом рисуешь, а потом уже все остальное.

Как же ей объяснить, что проблемы будут всегда и много, и разных, а мечта она хрупкая, легко теряется в суете дней. А потом, спустя много-много лет приходит осознание и сожаление об упущенных возможностях и времени.

— Тим, но…

— Нет, Тася, пообещай мне, что свой день будешь начинать с рисования, а не с забега по квартире и помощи всем страждущим.

— Тим…

— Пообещай! — я знаю, если она пообещает, то будет делать. И ругаться будет, и злиться, но делать, а потом она вспомнит зачем она это делает. И все у нее будет хорошо. Я знаю.

— Хорошо, я обещаю, что свой день буду начинать с рисования. Но, я тогда везде буду опаздывать.

— И черт с ним со всем. Мечта важнее. Помни, ты обещала, — накатила усталость. Давно не было столько впечатлений. Отвык от долгих разговоров и споров, от эмоций и жизни.

Да, Тася, всегда приносила жизнь в мое серое уныние. Она раскрашивала все вокруг в яркие цвета и наполняла звонким смехом пространство вокруг себя.

— Сынок, к тебе Женя пришел, — резко открыл глаза, за окном было совсем светло.

— Черт, я что уснул? — растер лицо руками сбрасывая сон.

— Ты устал, ничего удивительного, — мама раздвинула шторы и яркий свет ослепил. — Так, Женя может войти?

— Да, конечно. Черт. Почему меня никто не разбудил?

— Таисия запретила, сказала, что тебе выспаться надо, — очень интересно и когда же это Тася успела такой авторитет у мамы заработать?

— Таисия… Ладно, где там рыжий?

— Привет, — друг открыто улыбался.

— Садись, — блин, как же я соскучился по нему, да и ребятам тоже. Как же это так получается? Столько времени был один и меня все устраивало, никто не был нужен. И вдруг оказывается я скучал.

— Что это день за окном, а ты спишь? Случилось чего?

— Да ничего ночь не спал, а Тася не разбудила. Блин, заснуть во время массажа, — я уже и забыл, как засыпал, а она обижалась.

— Так это же отлично, что уснул! Я уж было подумал случилось что. И как Тася?

— Не знаю. Наверное, хорошо, — все-таки я одичал за это время. Раньше мне было легче с Женей обсуждать свою жизнь.

— Все еще гонишь ее?

— Ты не удивлен? Ты знал, что она задумала? — я зло уставился на друга. Да что ж такое все всё знали и молчали? Неужели они все сговорились?

— Я не знал, что она задумала, — мой взгляд выдержал, даже бровью не повел. — Не удивлен, ведь целый час провел в обществе твоей мамы за чаем с блинчиками. Так, что я в курсе внешних событий.

— Все зло от женщин… — ну вот скажите зачем мама всем всё рассказывает? Ей что больше поговорит не о чем? Боюсь представить, что она себе на придумывала и что по на рассказывала.

— Да ладно, тебя любят две потрясающие женщины. Чем ты не доволен?

— Тем, что инвалид! — крик сорвался раньше, чем смог себя остановить. Женя оказался тем, на кого вылилась вся моя злость и отчаянье.

— Это временно, — удивительно, но Женька даже глазом не моргнул, спокойный и уверенный. Он тепло смотрел на меня позволяя самому решить продолжать или нет.

— Знаешь, чего я боюсь? — в конце концов, если не выговориться другу, то кому тогда? — Что все это зря, и я никогда не встану на ноги. И что тогда будет делать Тася? Она пока упрямится и хочет доказать обратное. Но, что, если я не попаду в те счастливые тридцать процентов?

— Тим, этого никто не знает. Но ты должен верить и прилагать усилия. Я рад, что ты начал делать к этому первые шаги.

— Вчера заказал себе кресло. Блин, никогда не думал, что оно мне понадобится, — обещали на днях доставить. Мне хочется вместе с Тасей погулять по нашему саду. Может ноябрь и не самый романтичный месяц, но скоро пойдет снег. Хотя и не уверен, что решусь ее попросить о прогулке.

— Тим, это временно. Ты же сильный и всегда добиваешься желаемого. Я верю, что ты справишься.

— Спасибо. Мне бы твою веру.

— Значит Тасю гонишь из-за страха?

— Она достойна лучшего, понимаешь? Если мужчина не может обеспечить и защитить свою женщину, то накой такой мужчина? Да и мужчина ли это?

— Ну с обеспечением у тебя проблем нет. Ты вообще можешь не работать и прекрасно жить. А защита она же не только физическая может быть.

— Жека, ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Понимаю и не понимаю. Я не понимаю зачем отталкивать ту, что любит? Зачем бездарно терять время?

— Да потому что. Если я приму Тасю, а потом окажется, что я неудачник. Знаешь, что она сделает?

— Нет.

— Она не уйдет. Она будет преданно и верно сидеть у моей постели.

— Она будет преданно и нежно тебя любить.

— Да не любовь это! Любовь — это свобода. А какая может быть свобода рядом с инвалидом?!

— Если это не любовь, тогда что?

— Жалость. Обычная жалость.

— Ты видел жалость в ее глазах?

Задумался вспоминая.

— В тот день, когда она зашла в палату. Да тогда я видел жалость в ее глазах. И страх.

— А сейчас?

— Нет. Она спокойна и уверенна. Она не рисует!

— О да, это проблема, — он легко рассмеялся, совсем не обидно.

— Да, Жень, это проблема. Ты понимаешь у нее же мечта стать художницей, а она то с подносами носится, то с чужими людьми в центре Яна. Блин!

— О, Тася у Яна. Интересно. И как она там выживает? — азартный блеск появился в его глазах.

— Да сам не знаю. И главное она же туда пробралась как-то! Уму не постижимо.

— Да ладно, это не самое страшное.

— А что по-твоему страшное?

— Страшно будет, когда Таисию уведут у тебя из-под носа. Пока ты строишь из себя благородного, кто-то менее замороченный вскружит голову девчонке и все. И что ты будешь тогда делать?

— Она же не лошадь чтобы ее уводили, — иголочка недовольства больно кольнула. Одно дело самому гнать, но я никогда всерьез не думал о таком варианте.

— Не придирайся к словам. Ты понимаешь, о чем я говорю.

— Женя, я не знаю. Боюсь ошибиться, боюсь дать шанс там, где, возможно, его не стоит давать.

— Тим, ты взрослый мужик, если Таисия тебе дорога, то держись за нее. А там время рассудит кто прав, а кто нет. Даже, если твои страхи окажутся верными. Ты сможешь это пережить. И у тебя будут воспоминания о том, когда вы были вместе.

— У нас должна была бы свадьба в пятницу быть.

— Поздравляю. Но это ерунда, Тим. Она от тебя не отказалась, а наоборот, нашла способ чтобы быть ближе к тебе. Не гони ее. И знаешь, я тебе честно скажу, она на тебя хорошо влияет. В тебе пробудилась жизнь, только лишь от одного ее присутствия рядом. Ты стал похож на человека и даже, несмотря на усталость, все еще меня слушаешь и не прогоняешь. Она дает тебе силы. Держись за нее, — похлопал меня по руке и пошел на выход.

— Спасибо, Жень.

— Пока, — теплая улыбка придала сил и пробудила надежду.

Глава 14

Четыре месяца спустя


Черт, я волнуюсь. Не знаю, как на это отреагируют и что мне потом скажут. Стыдно признаться, но я врал. Врал всем.

Не буду ждать восьмого марта. Ну его. Вдруг мой сюрприз не получится и испорчу праздник. Сегодня третье число, по-моему, очень милое. И есть время успокоится до восьмого.

Пересел в кресло и поехал. Сейчас утро и родители в столовой. Таси еще нет, а значит есть шанс отделаться легким испугом и подзатыльником от отца.

Долго я стоять еще не могу, а хожу так совсем плохо. Блин! Но ведь могу же!

Покрепче взялся за ручки. Ну, что пора.

— Тасенька, мы так рады за тебя.

Что? Тася здесь? Но ведь еще рано. И чему родители радуются интересно?

— Значит в столицу вместе с Яном едешь?

Я не знаю, что на меня нашло. Взрыв. Со всей силы ударил креслом о двери столовой и быстро, как мог, вошел. Шок на лицах меня уже не трогал. Я услышал страшное. То, о чем когда-то предупреждал Женька и чего я так боялся. Она с другим!

— Так значит все-таки с Яном, — от злости меня трясло. Как, как она могла так поступить со мной? Ведь знала же, что для меня значит.

— Тим… — шок сменился страхом на ее лице.

— Конечно, зачем тебе инвалид, когда вокруг полно здоровых. Верно?

— Да как ты можешь?! — она подбежала ко мне резко вырывая коляску из рук и насильно усаживая в нее. — Тебе нельзя так напрягаться! Ты дурак?! Хочешь все лечение пустить псу под хвост?

— Да какое тебе дело до моего лечения? Так и знал, что при первой же возможности убежишь к другому! — звонкая пощечина стала неожиданностью.

— Не смей говорить обо мне так. И хватит меня путать с Кариной!

— Вот именно хватит делать из меня идиота! Зачем ты ходишь ко мне, если крутишь с другим?

— Ты ничего не знаешь!

— И не хочу знать. Я достаточно услышал. Уходи и не возвращайся. В твоих услугах я больше не нуждаюсь. Так Яну и передай.

— Дурак! — она убежала, слезы текли по ее щекам, но я оставался глух к ним. Не глядя на родителей развернул кресло и уехал к себе.

Вот и сюрприз. Почти удался. Только не пойму кто и кому его сделал.



Таисия


Слезы текли ручьем, мне никак не удавалось их остановить. Господи, но почему сейчас? Столько сил было вложено на восстановление наших отношений. И вот услышал, не разобрался и вновь руины.

Не могу больше. Я устала.

Попросила водителя отвезти меня домой. На практику не пойду — надо в дорогу собираться. А ведь я надеялась, что Тим порадуется вместе со мной. Но видно не судьба нам вместе радоваться.

Из-за этой глупой вспышки ревности я толком с Надеждой Егоровной не поговорила. Ну и ладно, главное мы по телефону еще вчера обсудили.

Не нуждается он в моих услугах. Гад! Ну и не нуждайся. Хочется верить в ерунду — верь. Не буду мешать!

Стоп. Так это что же получается, он нам врал столько времени? На чтобы встать и начать делать первые шаги не день и даже не неделя пройдет. Лжец! Гад гадский! Вот чтобы я ему хоть когда-нибудь поверила — да никогда!

Я носилась по квартире собирая вещи. На этот раз все. Пришлось купить огромные коробки для картин. Спасибо Элеоноре Михайловне, что разрешила у нее в кабинете оставить на время.

Фей ожидаемо спрятался на полке с футболками. Жаль, что он выбрал квартиру, а не меня, или он выбрал Тимофея? Все равно жаль. Но, что поделать насильно забирать не буду.

— Тася, я внизу жду, — Ян приехал раньше и помог с вещами, а ведь я даже не просила об этом. Приятна такая забота. — Постарайся не задерживаться, хочу приехать засветло.

— Хорошо. Мне две минутки.

Зашла в гардеробную, кот сидел и исподлобья смотрел на меня огромными, грустными глазами.

— Фей ты свой выбор сделал, я его уважаю. Мама Тимофея будет приезжать и кормить тебя, если захочешь отвезет к нему. Прошу веди себя тихо и ничего не порть. Я вряд ли вернусь. Прощай.

Развернулась и убежала из квартиры слыша протяжный мяу кота. Да-да малыш, я понимаю, мы все друг к другу прикипели, но жизнь такая штука, что разбросит по разным углам и не найдешь больше.

Слезы еще долго текли, и где только брались? Ян молчал. Также молча помог донести коробку с картинами в кабинет к Элеоноре Михайловне. Женщина окинула, меня внимательным взглядом, но то же промолчала.

Мы уже давно покинули город, пейзажи однотипно грязные. Начало марта встретило небольшой оттепелью, но синоптики говорят к концу недели вновь морозы и снег.

На душе гадко и тоскливо, что хоть самой вой. Но ведь это не поможет. Слезы тоже не помогут, но от них чуточку легче делается.

Не знаю, сколько прошло времени, наконец-то слезы прекратились, оставив после себя тупую пустоту.

— Зря ты так плачешь, ничего не случилось.

— Случилось, — коротко пересказала события утра.

— И тем не менее, зря. Я Тима всю жизнь знаю. Да он упрямый, как… как его отец, вспыльчивый, но за свое будет держаться до последнего вздоха. А ты его.

— Я увидела, как он держится. Прогнал.

— У тебя были комплексы?

— Были, а кто без них?

— Сразу от них избавилась?

— Нет, — опять начал загадками говорить.

— А есть те, которые все еще с тобой?

— Ну…

— Есть. С Тимофеем что-то подобное происходит. В один момент вся его жизнь изменилась и он, по большому счету, не сильно может влиять на нее. Прибавь к этому неизвестность. И нашу мужскую гордость.

— И что? Ян да у всех есть комплексы и сомнения, но это же не значит, что надо так себя вести.

— Не значит. Но это значит, что нужно время на то, чтобы Тим привык, почувствовал свои ноги и поверил, что он еще может ходить. Ты вообще представляешь через какую боль он прошел чтобы встать? А сделать первый шаг?

— Нет. Но я точно знаю, что это показательное выступление могло свести на нет все усилия последних месяцев!

— Только не кричи. Он мужчина и сделал так, как посчитал нужным. А как ты думаешь почему он именно так поступил?

— Потому что дурак! — ох, уж эта мужская солидарность. И это после всего, что я вытерпела.

— Не совсем. Он боится давать вам надежду. Ему проще стать отшельником, чем зависеть от вас. Все у вас наладится. Вернешься домой…

— Я не вернусь.

— Что? — резко повернувшись ко мне ошеломленно смотрел некоторое время. Хорошо, что мы за городом и трасса пустая.

— То. Я устала, Ян. Только не говори, что все устали, что надо быть сильной. Мне плевать кто и что сделал. Я готова терпеть и ждать, при условии обратной отдачи. Ты же сам знаешь сколько сил я вложила в наши отношения. И что в результате?

— Что?

— Услышал, что я еду с тобой в столицу и выбросил меня, как котенка. Не разобравшись, не выслушав. Все! Хватит! Я не железная! Не нужна ему, ну и отлично!

— Решать тебе, но ты делаешь ошибку, Таисия.

— Ян, вот только не начинай, пожалуйста. Сил нет ни слушать, ни думать.

— Да не вопрос, отдыхай. Нам еще долго ехать, — достал с заднего сиденья плед, слегка откинул мне спинку и включил тихую музыку.

— Спасибо, — зарывшись с носом в плед прикрыла глаза. Все пройдет, и это тоже пройдет. Нужно время, а его у меня в изобилии.

Сама не заметила, как уснула. Проснулась, когда сумерки опускались на землю. А на горизонте появились первые дома столицы.

— Удалось отдохнуть?

— Да, спасибо.

— Ты где жить будешь?

— В хостеле, не далеко от выставки, — достала блокнот с записанным адресом. — Знаешь, где это?

— Навигатор поможет.

Я впервые оказалась в столице. Ну что сказать? Если одном словом — Много. Много людей, много машин, много домов и небоскребов. Всего много. А вот воздуха, наоборот, мало.

От шума хотелось спрятаться. Как люди в этом живут? Я думала, что у нас в городе много машин и людей. Нет. У нас деревенская тишина.

— Тась, предлагаю поехать поесть нормально, а потом будем прощаться. Что скажешь?

— Я за. А ты знаешь, где тут можно поесть?

— Знаю.

В небольшом ресторанчике играла спокойная живая музыка. Приглушенный свет, расслаблял. Улыбчивые официанты с тихими голосами и военной выправкой. Изобилие цветов и приятных ароматов.

Утолив первый голод Ян перешел к расспросам:

— Ты точно решила остаться здесь?

— Если честно, то останусь, если работу предложат. Ты же меня отпустишь без отработки?

— Я-то отпущу. Не имею привычки держать насильно. Но… а ладно то все лирика. А как же твоя учеба и прохождение практики?

— Если я буду работать здесь, то это засчитают, как практику. Просто приеду на защиту диплома и все. Надеюсь это не вызовет затруднений на работе.

— Меня всегда в тебе восхищало упорство, но иногда, оно переходит в никому не нужное упрямство.

— Ты, о чем?

— О том, что смени город, страну, часовой пояс и даже время года, но это не поможет решить проблему. Она в твоем сердце. И куда бы ты ни отправилась, чтобы ни делала, она всегда рядом.

— Ян…

— Нет, Таисия, я циник и скептик…

— А еще бабник.

— Да, — довольная улыбка растянула его губы, а глаза мечтательно закрылись. — Но речь не обо мне. Ты не сбежишь от самой себя. А с Тимофеем тебе придется поговорить рано или поздно. Но лучше рано, поверь моему опыту.

— Думаешь?

— Знаю. Циником не рождаются, им становятся.

— Я не знаю… Да и о чем с ним разговаривать? Комплексы, ревность, мужская гордость, я не хочу распутывать не распутываемое. Зачем оно мне надо?

— Ты женщина, когда-нибудь станешь женой и это будет твоей ежедневной работой обходить острые углы мужа, сохраняя мир и гармонию в семье.

— Так это с мужем, а Тим сам от меня отказался.

— Дурак. Понимаю и разделяю твое негодование и злость по этому поводу. Но кто-то же должен быть мудрее и мягче?

— Нет. Я не хочу. Когда женщина нужна мужчине, то он горы сворачивает ради нее. А что Тим сделал? Выгнал? Обвинил в том, чего и быть не может? Нет, я не буду больше к нему приближаться.

— Он встал на ноги, а это уже не мало, — я молчала. Не дождавшись ответа Ян зашел, с другой стороны. — А как же кот?

— Он выбрал себе дом и хозяина, — вонзила ногти в ладошки чтобы не заплакать от боли и обиды.

— Нельзя бросать тех, кто нас любит. Карму плохую зарабатываешь.

— Глупости.

— Возможно, но по факту ты их предала.

— Нет.

— Да. Бросить все, уехать жить в другой город, отключить телефон. Это предательство.

— Я не отключала телефон.

— Но, если Тим позвонит, что ты сделаешь, ответишь?

— Нет, — опустила голову.

— Таисия ты совершаешь ошибку. Получи свое призовое место и возвращайся домой. Я уверен, что Тимофей захочет с тобой поговорить. Ты прекрасно знаешь его взрывной характер.

— Не факт, что у меня будет призовое место. Но я надеюсь, что кто-то предложит работу в своей студии.

— А если нет?

— Тогда вернусь. Я считаю, что в столице оставаться можно, имея работу. А так, — пожала плечами. — Нет. Я не рисковый человек и совсем не авантюристка.

— Рад слышать, что обида не полностью заслонила твой разум.

— Ян, может поехали, а то мне заселяться надо. Волнуюсь, чтобы другому не отдали.

Хвала всем небесам, он не стал настаивать, а молча расплатился и отвез к временному жилищу.

— А когда объявят результат?

— Послезавтра. Завтра последние приготовления.

— Желаю тебе занять первое место. Твоя работа стоит этого.

— А ты придешь? — как-то вдруг пришло осознание, что я одна в большом городе. Страшно.

— Нет, с утра у меня встреча с инвестором и днем уезжаю обратно. Дела не ждут. Прости.

— Я тебе так благодарна, просто представить не могу как бы с картиной в поезде ехала б.

— Ерунда. Ты обязательно звонишь и говоришь, что здесь происходит. Поняла?

— Хорошо. Спасибо.

Хостел оказался довольно чистым и заполненным такими же, как и я участниками конкурса. Вот, когда порадовалась дельному совету Ивана Петровича: «Не важно, пригласят или нет. Уже сейчас бронируй место. Лучше потерять пятьдесят процентов на возврате денег, чем переплачивать втридорога из-за нехватки мест».

Перезнакомилась с соседками, но даже не пыталась запомнить имена. Зачем? Через два дня разбежимся в разные стороны. Да и желания общаться нет. Устала.

Быстро приняв душ, переоделась в мягкую пижаму и уснула. События последнего дня калейдоскопом сменяли один другой.

Проснулась разбитая и, кажется, еще более уставшая. Пока все спали привела себя в порядок и поспешила в галерею.

Организаторы не только конкурс, но и своеобразную выставку для нес сделали. А что это значит? А это значит дополнительный пунктик в резюме. Мне, как начинающей, очень важен каждый пункт, каждая галочка и каждая бумажечка.

Суета в галерее будоражила и волновала. Все придирчиво осматривалось, что-то перевешивалось, что-то размещалось на мольбертах, тяжелые кадки с цветами перетаскивали с места на место.

Я почти поднялась на второй этаж. Замерла на ступеньках не в силах поверить в увиденное. Пристальный взгляд таких любимых глаз выбил воздух из легких. Прикусила губу чтобы не заплакать.

Словно вернулась в тот день, когда, погнавшись за котенком застала Тима в душе. Словно и не было всех этих дней и вчерашней ссоры.

Придя в себя медленно поднялась на второй этаж и, как зачарованная, шла к своей работе. Блин, я влюбилась в свою работу. Разве так бывает?

Здесь суеты не было, видимо начали со второго этажа. Поэтому могла спокойно пройтись посмотреть другие работы.

— Да в этом году выбор победителей не простой, — вздрогнула и повернулась назад на голос. — Простите не хотел вас пугать.

— Да ничего. Все в порядке, — рядом со мной стоял пожилой мужчина в сером костюме и светлым взглядом. Интересно кто он?

— Волнуетесь?

— Есть немного, — и я никому не скажу, что у меня паника от ужаса.

— Не стоит. Нервы беречь надо смолоду, в старости уже не чего, — тепло улыбнулся и пошел дальше.

Чудной какой-то.

После обеда, когда собрались все потенциальные победители, нам рассказали, как все будет проходить. Что нам делать, о чем говорить, если спросят. И главное улыбаться. Потому как будет телевидение и постные лица никому не нужны.

Мы все дружно покивали, потренировались улыбаться и были отпущены до завтрашнего вечера, когда состоится официальное открытие.

Быстро улизнув от своих соседок пошла смотреть столицу. Может и надо было идти всем вместе, но они такие шумные, а у меня не то настроение. Далеко решила не ходить, а то заблужусь, а тратить деньги на такси не хочется. Вдруг я останусь здесь, мне каждая копейка пригодится.

Честно говоря, сама не знаю, что хотела увидеть. Город как город, только большой и шумный. И чего все сюда так стремятся?

Я не стремлюсь сюда, но в своем не могу остаться. Там все напоминает о Тиме. И может Ян и прав, что проблема в моем сердце, но и народ не зря говорит, что сглаз долой из сердца вон.

Я смогу его забыть. Я же сильная и целеустремленная.

Так и гуляла до ночи, любуясь архитектурой города.

Соседки во всю тарахтели, рассказывая по каким магазинам прошлись, что интересного купили, даже показывали. Я, как болванчик, кивала головой и при первой же возможности сбежала в душ, а потом спать.

На утро меня с собой уже никто не звал, видимо поняли, что хочу одиночества. Я была им благодарна. Ну в самом деле у меня душа болит, мне эти улыбки веселый щебет, как соль на рану.

Вечером надела коктейльное платье, волосы собрала в ракушку, легкий, едва заметный макияж и пара капель духов.

Волнуюсь? Еще как. Хоть бы мне работу предложили. А еще было бы не плохо хоть какое-то призовое место занять.

Мы, как участники, пришли раньше открытия стали на свои места и улыбаемся. Как оказалось, первый этаж заняли те работы, которые не прошли отбор, но для фона отобрали лучшие.

А вот второй этаж для нас, номинантов. Все волновались, улыбались и рассматривали друг друга и картины.

Наконец-то произошло открытие, организаторы сказали речь. Аплодисменты. Легкая музыка и зрители разошлись по залам. Смотрели, что-то между собой обсуждали увиденное и шли дальше.

Нам пока никто вопросов не задавал. Люди с камерами бегали по этажам. Ноги в туфлях начинали болеть. М-да, это не привычные балетки. Но вроде на смотр отвели два часа времени, а потом объявление победителей.

Два часа это же не много? Надо отвлечься от ног, подумать о чем-то сложном. Есть ли жизнь на Марсе, сколько песчинок в море или сколько волос на голове? Глупости какие-то в голову лезут.

Так и не придумав, о чем умном подумать, рассматривала гостей. И было на что посмотреть женщины в дорогих платьях, в не менее дорогих украшениях сверкают словно елки. У всех умное выражение лица, кому-то оно идет, а кому-то — нет.

— У вас интересная работа, — ко мне подошла женщина в черном вечернем платье, с короткой стрижкой белых волос и цепким взглядом.

— Спасибо.

— Я хозяйка художественной мастерской «Винтаж», — она протянула мне визитку. — Мне нравится ваш стиль. Не хотите поработать у меня? Сначала, как помощница, а там посмотрим.

— Спасибо. Я могу подумать?

— Конечно, мои координаты у вас есть, надумаете — звоните.

Ну надо же, мне предложили работу! Сохранять вежливую улыбку едва удавалось. Хотелось запрыгать и захлопать в ладоши. У меня есть шанс задержаться в столице.

Неожиданно быстро пролетело время. Уже организаторы собираются на небольшой сцене.

Вступительные слова, шутки и прочее прошли мимо, сердце стучало так громко, что казалось вот-вот выпрыгнет. Коленки стали предательски дрожать. Скоро совсем скоро начнут называть победителей.

Хочу ли я выиграть? Глупый вопрос. В такой момент все хотят выиграть и, конечно же,занять первое место.

— А сейчас мы узнаем имена наших победителей. Третье место занимает Пьянков Денис и его работа «Утреннее чаепитие», — под аплодисменты вышел высокий темноволосый парень. Мне понравилась его работа, особенно, то как он изобразил игру света в воде в вазе с цветами и на поверхности чая. Талантливо. Я бы так не смогла. Да и пока поняла, как он это сделал. Я его работу разве, что через лупу не смотрела.

— Второе место занимает Погодина Таисия и ее работа «Мгновение тишины», — на дрожащих ногах подошла к сцене, где мне вручили диплом и сертификат на скромную сумму. — Поздравляем. Вам удивительно точно удалось передать первый импульс. Надеемся в скором времени услышать о вас.

— Спасибо, — улыбаюсь уже автоматически, а в душе и радость и боль разочарования. Радость от призового места, но так обидно быть второй. Понимать, что не хватило совсем чуть-чуть. Но, если в спорте видно, чего не хватило, например, скорости или силы, то как понять, чего не хватило моей работе?

— И первое место занимает Игнатьева Ирина и ее работа «Рассвет в лесу». И также по условиям конкурса ей предоставляется место работы в нашей галерее, — бурные аплодисменты, счастливая девушка, кстати, моя соседка. Достойная победа, на ее работу я долго смотрела и все ждала, когда же пролетит мимо птица, настолько живым у нее получился лес и легкий утренний туман.

После оглашения к нам, победителям, подошли журналисты, расспрашивали обо всем на свете. В который раз поблагодарила организаторов за готовые ответы. В первое мгновение я растерялась, а потом вспомнила, что учила и дальше пошло легче. Потом обязательно фотографирование общее и по отдельности.

Наконец-то нас отпустили и вернувшись в комнату скинула это орудие пыток, по какому-то недоразумению названное туфлями. Ужас, как же у меня ноги болят.

— Тася, ты останешься здесь или вернешься? — Ира сидела на своей кровати все еще держа в руках диплом и сертификат.

— Останусь, мне работу предложили.

— Может вдвоем будем квартиру снимать?

— Нет, Ир, моя работа на другом конце города. Я буду там что-то искать.

— Жаль. Ну удачи тебе, — потеряв ко мне интерес девушка спрятала все в чемодан и ушла в душ.

У меня сил на душ не было. Устала. Да и ждать пока освободиться. Нет. Утром рано встану и начну новую жизнь. Да.

Глава 15

Квартиру удалось найти сразу же. И то, что окраина города существенно снизило ее стоимость. Маленькая однокомнатная квартира в старой пятиэтажке. Такая же старая мебель. И это вызывает чувство дежавю. Правда в этот раз с хозяйкой повезло больше. Тихая и спокойная.

И редкая удача, мой дом в двух кварталах от работы. Так что два раза в день у меня неспешная прогулка.

Ян, как и обещал, меня отпустил без отработки, но мои координаты записал и велел каждый день звонить, мол столица не лучшее место для маленьких и наивных девочек. Но я не маленькая мне скоро двадцать. Впрочем, спорить с ним не стала.

Звонила Надежде Егоровне, кот грустит, Тимофей грустит. Она зовет обратно.

Я тоже грущу и очень, но не вернусь. У меня тоже есть своя женская гордость. Если мужчина так легко отказывается от женщины или не хочет меняться — значит не его это женщина. Так бывает. Хоть и больно об этом думать.

Время лечит. Прошло всего две недели. Скоро станет легче. Я на это надеюсь.

По ночам снятся наши дни с Тимом, как гуляли по заснеженным дорожкам, как справляли новый год, а после рождество. Просыпаюсь в слезах и тупой болью. Но я выдержу. Я смогу.

В мастерской меня приняли хорошо, работой не загружают. Но это пока я стажер. Мне надо быстро войти в курс дела, понять, что, где и как. Поэтому сейчас больше езжу с Ольгой Ивановной к заказчикам, слушаю как она с ними разговаривает.

И в самой мастерской на подхвате у всех. То на мастер классах, то на поиске натуры, один раз ездила к поставщикам материалов улаживала не стыковку. И да, можно было бы и не ехать, но Ольга посчитала нужным, чтобы и это я знала, как делается. Зачем не знаю. Но кто же с начальством спорит?

На днях ездила за город снимала поля, дорогу, рассвет и закат. Замерзла как цуцик, синоптики не обманули, холода вернулись и даже снегом всю грязь припорошило. Но что не сделаешь ради заказчика.

Сегодня холодное утро. Иней укутал каждую веточку. Стою пью растворимый кофе. Не вкусный. Но привычка срабатывает даже на такой заменитель. Город спешит по делам. И судя по сему мне тоже стоит поспешить.

Сполоснула чашку. Надела пуховик, шапку, обмоталась огромным шарфом по самый нос. Перепрыгивая через ступеньки вспоминаю, что надо сделать в первую очередь и взяла ли я свой ежедневник.

На мгновение задерживаюсь перед железной дверью. Не хочу на холод. Сильнее прячусь в шарфе. Вперед.

Сделав два шага замерла. Разве так бывает? А может глюк? Да нет, от растворимого кофе не может быть. Еще два шага.

Мир замер. Чувство будто секунда превращается в бесконечность. Как зачарованная медленно спускаюсь. Пять ступенек. Всего пять. Но для него они непреодолимое препятствие.

— Тим… — сорвалась, сняла перчатки ощупывая лицо и руки этого сумасшедшего. — Боже, ты же ледяной. Ты, что здесь делаешь? Зачем на морозе сидишь?

Беспомощно оглядываюсь по сторонам. Как он сюда приехал? Знакомых машин или людей не вижу.

— Ты что один здесь? Кто тебе помогает? Да, что ты улыбаешься?! Тебе в тепло надо срочно! — мир перед глазами расплывается от слез, руки дрожат от волнения.

Я же не смогу его одна на пятый этаж поднять. Да мне просто силы не хватит. Черт, что же делать?

— Подожди я соседа позову он поможет.

— Ты еще МЧС вызови, — хватает меня за руку. — Тасенька, любима, я такой дурак. Прости, я настолько боюсь тебя потерять, что гоню сам. В каждом шорохе мне слышится твой уход. А без тебя жизнь теряет смысл, а мир краски. Я не могу без тебя.

— Тим…

— Ты столько для меня сделала, а я боюсь. Боюсь, что не встану и обреку тебя на жизнь с инвалидом. Ты достойна лучшего, а я не могу им сейчас быть. И смогу ли когда-нибудь неизвестно. Я знаю, что ты мне очень нужна и я люблю тебя. Люблю до иголочек в пальцах и желания спрятать от всего мира в своей пещере. Тасенька, любимая, прости меня. Я хочу быть с тобой.

— Тим…

— Ну не плач, мороз же на улице. Я тебя никуда больше не отпущу.

— Не отпускай, — стоять в его крепких объятьях уютно. — Я не смогу. Понимаешь? Я тебя так люблю, что мне проще отказаться, чем приносить каждый день боль своим присутствием. Я не выдержу больше. Я не могу без тебя.

— Тась, мне больно не потому, что ты рядом, а потому, что я неполноценный, — он заглянул в мои глаза ища в них подтверждение своим словам. Глупый ты его не найдешь.

— Глупости! У тебя все целое. Нужно время, понимаешь? И забудь о своих геройствах, столько специалистов готово тебе помочь, а ты молчишь и все делаешь сам! Так нельзя, Тим. Если хочешь встать на ноги — прими помощь. Только вместе мы все преодолеем, понимаешь? Хочешь ругаться — ругайся, хочешь все крушить и ломать — ломай, только возьми и меня с собой.

— Тасенька, все, что угодно, только вернись домой, — крепко сжал мои руки и поцеловал. Невероятное сочетание холодных губ и жаркого дыхания.

— Точно, тебя надо срочно домой к родителям. Сейчас такси вызовем, в машине отогреешься, — хлопаю себя по карманам в поисках телефона.

— Нет, Тася, мой дом там, где ты, — он вновь завладел моими руками. — И, если ты решила остаться здесь, то и я тут буду. Столица не самое худшее место.

— Это плохое место, — неужели это правда? Что в самом деле все бросит и останется? Проверять не буду, потому что хочу обратно. Домой. К нему. Если бы не он, то я сама бы вернулась. Без него все теряет смысл. — Здесь шум никогда не стихает, слишком много людей и машин. Пробки. Напряжение и спешка. Видимо, я человек небольшого города.

— Тогда домой?

— Сначала надо в мастерскую заглянуть, сказать Ольге Ивановне, что ухожу. Как хорошо, что не успела договор подписать, а то пришлось бы неустойку выплачивать. И еще хозяйку квартиры предупредить.

— Тасенька, деньги — это не проблема.

— Проблема, что я тебя одна на пятый этаж не подниму.

— А зачем на пятый этаж?

— Ну не будешь же ты ждать меня на улице, ты и так холодный. Как ты вообще сюда приехал? И как узнал, где я?

— Да, вот приходится феем подрабатывать. Надеюсь, дети, вы в последний раз такую чехарду устроили. Стар я стал для таких волнений.

— Ян! — подбежала и крепко обняла этого странного, но такого заботливого мужчину. — Я так рада тебя видеть.

— Я тоже, малыш. Вещи собраны?

— Нет. Я же не знала. Мне еще на работу надо.

— Тогда поехали на работу, а потом быстро собираем вещи и домой. Из-за вас три встречи отменил сегодня.

— Ты такой милый, когда бурчишь. Кстати, а что ты тут делаешь?

— Этот псих примчался с утра начал требовать выдать твой адрес, сорвал мне встречу. Думаешь это смешно? — и пусть он говорил строго, но в глазах плескался смех. — Так ему этого оказалось мало, он еще и спецмашину захотел.

— Варвар.

— Хоть ты меня понимаешь, — горестно вздохнул. — И вот пришлось мне ехать с этим сумасшедшим.

— Зачем? Отправил бы одного.

— Ага, и пропустить такой момент? Нет. Я люблю за всем наблюдать с первого ряда. Буду вашим детям рассказывать, как их отец гордо мерз на улице в ожидании своей принцессы. Хоть бы веник какой купил по дороге. Никакой романтики.

Не сдержалась и рассмеялась в голос, а потом и мужчины присоединились ко мне. Как же хорошо, когда мы все вместе. Даже холодная столица вдруг потеплела.

— Загружаемся и поехали, — Ян пошел в сторону машины.

И как я такую не заметила не понимаю. Хотя, как-как? В шоковом состоянии и слона можно не увидеть. Погрузили Тимофея, а потом втроем устроились на сиденьях. Ян к водителю не пошел, мол с нами интереснее.

К счастью с Ольгой Ивановной проблем не возникло. Грустно повздыхала, но что поделать, если у меня любовь?

И с квартиры быстро съехала, в этот раз мне даже деньги вернули за два месяца. Неужели жизнь ко мне светлой стороной повернулась?

Всю дорогу домой мужчины задавали мне вопросы, едва ли не поминутно узнавая мои дни. А я просто радовалась тому, что пытка разлукой закончилась. И очень надеюсь, что больше такого у нас не будет.

Я поняла, как Ян был прав, можно уехать, но проблема она в сердце и ее надо решать, а не убегать. Любить это не просто, это не только цветы и мечты, чаще это трудности и их надо проходить вместе, держась за руки.

Родной город. Родная квартира. И ошалевший от радости кот. Фей носился между нами, не зная кого выбрать. В конце концов победила еда. Да, первым делом, я накормила нашего уже совсем не котенка, а довольно-таки упитанного кота.

Мы решили устроится здесь же, на кухне, тем более, что кофе машина рядом, а еду нам заботливо упаковали в одном из ресторанов отца Тимофея. Здесь же никто не жил, еды нет.

— Ну что ж, дорогие мои, — Ян отодвинул от себя чашку, после вкусного позднего обеда он позволили себе развалиться на диванчике. — Теперь поговорим о более важных вещах. Тим, тебе нужен курс реабилитации, серьезный.

— Я готов.

— Я бы не советовал его проходить на дому.

— Почему?

— У меня в центре поймешь, — посмотрел на меня долгим взглядом, а я поняла, что вот он момент истины, когда или я выдерживаю испытание жалостью, либо утоплю своими слезами нас с Тимом. Слегка кивнула, давая понять, что поняла его. — Так, что сегодня можешь отдохнуть с дороги здесь, а завтра в девять утра милости просим.

— И на долго это?

— Месяца на три, может четыре. Многое будет зависеть от тебя.

— Хорошо. Спасибо, Ян.

— Ерунда.

— Ян, а я могу…

— Нет, Таисия, ты не можешь. Все, что ты могла уже сделала. Теперь займись своими картинами и котом. К Тимофею приходишь строго в часы посещений. Понятно?

Да что ж тут не понять? Мужчины. Я много раз слышала и видела, как тяжело дается победа. Может, Ян и прав, запрещая мне все это видеть.

— Понятно. Спасибо тебе.

— Все голубки, воркуйте, а я поеду проверять свой центр. Работы валом.

Неловкая тишина разбавлялась громким урчаньем кота развалившегося на коленях Тимофея. Как давно это было. Кажется, что в прошлой жизни.

Вот так сидеть, молчать и смотреть друг другу в глаза. Уютно. Спокойно.

Неожиданный звонок вернул нас на землю. Поспешила открыть дверь.

— Девочка, моя, как же я по тебе соскучилась, — Надежда Егоровна крепко меня обняла, поцеловала в щеку.

— Здравствуйте, Надежда Егоровна, Иван Петрович.

— Здравствуй, пропажа, — надо же меня сегодня одарили теплой улыбкой. Как говорят не прошло и полгода? Точно не прошло.

А после были долгие беседы, поздравляли меня с маленькой победой на конкурсе. Пришлось показывать свою работу. Честно говоря, мне было не ловко ее показывать родителям. Все-таки их сын в душе. Боже, что они обо мне подумают. Краснея и пряча глаза сдернула ткань с картины. И пусть ничего, кроме мутного силуэта и ярких глаз нет, но все равно…

Неестественная тишина заставила поднять глаза на зрителей. У всех открыты рты. Интересно это плохо или хорошо?

Первой в себя пришла мама, подошла дрожащей рукой провела по лицу на картине.

— Невероятно, он же как живой, — она почему-то шептала.

— Таисия, у вас действительно талант, — отец прежде, чем говорить откашлялся. — Мне стало интересно, что же изобразил победитель?

— У меня в телефоне есть, — пальцы слегка подрагивали от волнения. Если не ругают, значит ли это, что все хорошо? Или это просто деликатность? — Вот эта работа заняла первое место. А эта третье. А дальше все остальные работы.

Пока родители склонились над телефоном я посмотрела на Тима. И пропала в его горячем, тягучем взгляде, в котором смешалось так много всего, что не понимаешь, лишь чувствуешь.

— Наденька, что-то мне кофе захотелось, пойдем поможешь с той машиной разобраться, — все это отмечаю где-то там вдалеке, фоном.

Даже протянутую мне руку Тима не столько вижу, сколько чувствую движение. Вложила свою и мир перевернулся.

Тим целовал словно пил и не мог напиться. Сильные пальцы сжимали мое тело, а мое сердце вторило им, также сжимаясь и на мгновения замирая, чтобы вновь сжаться.

Как же давно я не чувствовала этих требовательных губ. Последний поцелуй был тогда, в далеком сентябре, когда провожала Тима на работу.

Голова кружилась от понимая, что не только я скучала, но и он не меньше. Нам столько надо было сказать друг другу, но вместо слов был поцелуй, наказывающий и дарящий освобождение. Нежный и собственнический. Его руки были везде и мне было мало. Хотелось раствориться в нем, стать одним целым.

Сладкая дрожь бежала по венам, вспыхивала ярким пламенем расплавляя мое тело, делая его послушным своему творцу. О да, он меня творит, меняет, делает лучше. Заставляет идти к мечте. Сгорая в огне любви и возрождаясь в нем же. Невероятный мужчина. Только мой. Никому не отдам.

— Тася, Тасенькая, маленькая моя, — ласковые поцелуи и нежный шепот. Мое лицо покоилось в его ладонях, пальцы нежно поглаживали, успокаивали. — Как же я люблю тебя, девочка моя. Ты лучшее что есть в моей жизни.

— И я тебя люблю, очень, — прикоснулась к своим губам, все еще не веря, что этот поцелуй мне не показался. — Неужели ты меня поцеловал?

— Да и буду теперь это делать постоянно, — вновь легкий, сладкий поцелуй. — Я не знаю, что будет завтра или через год. Я хочу сейчас чувствовать тебя и радоваться каждому мгновению с тобой. Я был таким идиотом отталкивая тебя. Целую волшебную осень и зиму потеряли.

— Есть возможность сделать весну незабываемой.

— И я даже знаю, как, — вновь головокружительный поцелуй уносящий за пределы Вселенной.


Глава 16

Прошло полгода

Тимофей


— Тим, мне жаль, — старый вояка, выглядел словно нашкодивший ребенок.

— Дмитрий Борисович, — даже не знаю на что я рассчитывал приходя сюда.

— И не смотри так, — отчаянно махнул рукой. — Ты сам прекрасно знаешь, что приказ не обойти и не объехать. Особенно, когда такое заключение.

— Но я не инвалид, — сжал кулаки и зубы чтобы не сказать лишнего.

— Не инвалид. И мы все тобой гордимся. Хочешь с общественностью общаться?

— Я хочу пожары тушить, людей спасать, завалы разгребать!

— Не кричи. Я понимаю твою боль и разочарование. Но всё, сынок, свое ты отбегал. Теперь лишь бумажная работа тебе по плечу. Прости.

— Ладно. Пойду я. До свиданья, — глупо было и надеяться. Уже возле двери меня нагнал голос начальника.

— Тим, не грусти, людей не только по вызову спасть можно.

— Ага, — не оглядываясь вышел, тихо закрыв дверь.

— Тимка, ну как? — все ребята собрались вокруг меня.

— Всё. Я больше не герой, — с трудом удерживал беспечное выражение лица.

— …

— И что совсем никак?

— Нет, — выдавил улыбку. — Ладно, ребята, пойду искать себя в мире. Удачи.

Отошел от части на двадцать метров все еще не веря. Блин, а ведь я так старался даже не прихрамывал. И все равно нашли травма не простая и показатели не те. Блин! Блин! Блин! Да как же это, а? Взъерошил волосы.

— Тим, — рука друга легла на плечо. — Мне жаль.

— Мне тоже, — хотелось выть и крушить все вокруг.

— Знаешь, все это ерунда. Спасатель не спасатель. Чтобы помогать людям не обязательно в МЧС служить. У тебя есть Тася и кот, которые от тебя зависят. У тебя есть родители, которые тоже на что-то надеются. Ты не один и ты нужен. Ты герой навсегда. И заметь не посмертно.

— Да, это утешает, — скупая улыбка появилась против воли.

— Тебя может и не очень, но тех, кто тебя любит, радуются этому от всего сердца.

— Я знаю, — даже вспоминать не хочу через что мы все прошли. Тогда в марте, я понял, что любимых не гнать надо, а держаться за них. Что вместе все преодолимо.

— Значит, пришло время дать другим возможность стать героем. Свое разбитое сердце ты исцелил. И теперь тебя ждут новые горизонты и новые победы.

— Спасибо, Жень, — обнялись и он убежал в часть. А я все стоял и смотрел ему вслед.

Звук сирены и тоскливо провожаю выехавшую машину. Ну вот и все. Кончен бал и кончен вечер. И я неудачник. И понятно, что рано или поздно с этой работой пришлось бы расстаться. Но ведь лучше позже. Или не так…

Смотрел на здание части, вспоминал трудовые будни, как с ребятами отдыхали. Сколько всего видели эти стены. И радость побед, и одинокие слезы поражений. Громкие крики поздравлений и молчаливые хлопки поддержки по плечу.

— Тимочка! — вздрогнул от неожиданности.

Оглянулся в надежде, что показалось. Но нет. Блин! Беда не приходит одна?

— Тимочка, я так рада тебя видеть! — повиснув на шее громко чмокнула в щеку. — Ты не представляешь, я во всех церквях свечки за твое здоровье поставила. Но я верила, что ты поправишься.

— Карина, что ты тут делаешь? — наконец мне удалось отцепить ее от себя. Еще и шаг назад сделал.

— Мимо ехала, смотрю ты или нет. Решила подойти. Я скучала, — хищная улыбка довольно расплылась на губах.

— А я нет, — посмотрел на ее правую руку. — Ты почему не замужем?

Я же помню разговор в ресторане Николая Николаевича.

— Тебя жду. Понимаешь, мне же никто другой не нужен. Никто с тобой не сравнится.

— Зря. Ты мне не нужна, — отвел в сторону ее протянутые руки.

— Да, ладно, Тимочка. Чего ты упрямишься? Лучше меня в нашем городе нет. Да и Иван Петрович будет рад породниться.

— Карина, ты не поверишь, но в нашем городе полно тех, кто лучше тебя.

— И кто же это? Банкир свою единственную еще семь лет назад пристроил. Местный медиа и бла-бла-бла уже внуков нянчит. В политику мы не лезем, там свои слияния. К криминалу ты не полезешь, да там и без нас все расписано. Ты же сам знаешь, что девочки в наших кругах редкость. У тебя нет выбора.

Среди состоятельных в нашем городе и вправду дочери большая редкость, все сыновья. Наследники.

— Выбор есть всегда, Карина. И я свой давно сделал. Так что не трать время, пока молодость с тобой окольцовывай другого.

Развернулся и поспешил от нее куда подальше. Уже не скрывая свою хромоту.

— Да ты просто инвалид! Еще пожалеешь, что отказался!

Не останавливаюсь. Просто иду дальше. Вот оно как, не прошло и двух минут, как из долго ожидаемого превратился в презренного инвалида. А Тася даже не видит, что я прихрамываю. Она вообще плохого не видит, смотрит на меня так словно кроме меня никого в мире нет.

А Карина обычная пустышка. И как много таких пустых кукол ищущих лишь выгоду…

Мне повезло, что мои родители, отец в частности, не стремится укрепить свои позиции выгодным союзом. И пусть на дворе двадцать первый век, договорные браки такая же норма, как восход на востоке.

На упрямстве дошел до парка и рухнул на первую же скамейку. Блин. Правы как же все правы. МЧС уже не для меня. И как же больно это осознавать и вот так обессиленно падать на скамейку.

Столько мечтать о своем возвращении. За десять лет я прирос к этой работе. Женька прав, она меня вытащила из депрессии и отчаянья. Но я не готов с ней расстаться, но и на бумажную работу не соглашусь.

И опять эта Карина, как черт из табакерки. Надо окольцовывать Тасю и выходить из списка завидных женихов. К черту этот племенной отбор родителей, дохода и престижа.

Немного отдохнув вызвал такси и поехал домой.

Рухнул на диван. Как хорошо. Чертовы лестницы и долгий лифт. Кот тут же пришел ко мне тяжело запрыгивая.

— Ну что, толстый скучаешь? — после кастрации он стал не просто толстым, а очень толстым, и тяжелым соответственно. — Давай скучать вместе.

Мысли текли лениво. В конце концов я стал перед очевидным, кроме как спасать людей другого не умею. И хочу ли, тоже вопрос. Хотя нет, не вопрос. Я мужчина, а значит должен обеспечивать свою женщину.

Ладно, с обеспечением у меня все в порядке, сеть ресторанов приносит стабильный доход и его более, чем достаточно. Но не могу же я весь день лежать на диване?

Но и идей куда себя применить тоже пока не нахожу.

— Тим, что-то случилось? — смотреть в ее глаза, наполненные тревогой невозможно. Улыбаюсь, делая вид, что все отлично.

— Нет, любимая все хорошо. Как день прошел? — главное переключить внимание с себя на что-то другое.

— Чудесно, готовим выставку для Островского, — она пытливо заглядывала в глаза, и что-то, мне кажется, поняла. Кивнула. Мягко улыбнулась. — А как у тебя день прошел?

— Нормально. Гулял, дышал свежим воздухом. Вот с Феем думам предаемся.

— Пойдем ужинать?

— Пойдем, — кот услышав о еде тут же спрыгнул и побежал к миске. Я старался не припадать на ногу.

Но разве от Таси что-то укроется? После ужина, сидя с чашкой кофе в руке посмотрела на меня и строго сказала:

— Тим, выбери себе трость. Пока. Я догадываюсь, где ты сегодня был и почему так припадаешь на ногу, — взяла меня за руку, потерлась щекой, словно котенок и уже мягко продолжила. — Я тебя очень прошу, трость — это же не навсегда. Временно. Пока не окрепнешь.

— Я молодой и буду, как старик с палкой ходить? — ну разве можно на нее такую злится? Нет. Только видимость создать.

— Нет, не с палкой, а с тростью. Между прочем когда-то каждый уважающий себя мужчина ходил с ней. И ничего. Обычный аксессуар, как перчатки или портмоне.

— Тася, сейчас другое время. Всем сразу будет понятно зачем мне она, — не то чтобы я стеснялся этого, просто бесит показывать свою слабость всем. Не по-мужски.

— А какая разница, кто и что думает? Разве не ты мне об этом всегда говорил? Главное, чтобы тебе нагрузку снизить.

— Тась, ну ты понимаешь, что вряд ли эта хромота пройдет, — заправил ей выбившуюся прядь за ушко.

— Да какая разница что она сделает? Ты не стал из-за этого хуже. Все с тобой и при тебе. А хромота временна. Олег Юрьевич и Ян уверены в этом. Прошел всего год.

— Тася, не всего, а уже год, — нажал не кончик ее носа, отчего она смешно поморщилась. Чудесная моя, как же ты красива. — И раз хромаю, значит и дальше буду.

— Если будешь так к своему здоровью относиться, то да, она с тобой навсегда. Ты пойми перенапряжение также вредно, как и недостаточная нагрузка.

— Да какая уже разница, в МЧС я уже не гожусь, — ну вот, я сказал, что у меня болит.

— Зато для многого другого годишься, — ни капли унижающей жалости лишь вера в меня и мои способности.

— Тась, я не знаю, чего хочу, чем заняться, куда вообще идти! — взъерошил волосы отстранился от нее.

— Тем более, хорошо, что это узнал сейчас, а не спустя много лет, когда отправился бы на пенсию. Сейчас с тобой молодость и сила, а значит и возможностей проявить себя больше.

— Тась, ты меня вообще слышишь? — как можно оставаться такой беззаботной и уверенной, что все будет хорошо?

— Отлично слышу.

— Я не-зна-ю что де-ла-ть! — это злит. Очень. Ну почему надо было об этом говорить сейчас, когда и так тошно?

— А ты не знай, ты просто делай. Неужели ты настолько плох, что совсем ничего не умеешь?

— Представь себе, — отвернулся к окну наблюдая за ней в отраженье.

— Да, проблема. Но ничего и не такие высоты брали, — удивилась. Пожала плечами и вновь теплая улыбка, растапливающая мой лед. Нежно поцеловала. — Ты только руки не опускай, и все будет хорошо. Я завтра с раннего утра убегаю и буду поздно.

— Зря ты согласилась на просьбу отца. У тебя и до этого времени не особо было, а теперь так вообще нет.

— Ты же сам знаешь, что в галерее мне редко удается рисовать. А я этого хочу, понимаешь?

— Нет, котенок, не понимаю. Я сколько раз тебе предлагал открыть свою студию и твори себе на здоровье. А ты?

— А я девушка самостоятельная, — подошла поцеловала в нос взъерошила мои волосы.

— Таська, ты меня с ума сведешь, — эта простая ласка зажгла внутри тысячи солнышек.

— Да? А я думала, что уже это сделала, — легко рассмеялась упорхнула в ванную.

И что тут скажешь? Конечно свела, и, конечно, давно. Но что же у меня язык деревенеет, когда хочу замуж позвать?

Стыдно, что один раз позвал, а потом отказался? Есть такое. И, что теперь мы не поженимся? Глупости. Я никого кроме нее не хочу.

Да что со мной не так?! Эта девчонка все в моей жизни с ног на голову перевернула. И я рад этому. Только опять упускаю возможность.

До самой ночи сидел на кухне смотрел в окно, а мысли таранили мозг. В конце концов устав от них ушел спать. Завтра новый день и я придумаю, что делать или услышу подсказку.

Утро. День вроде и новый, а мысли старые. Ночные посиделки привели к тому, что я не готов сделать предложение красиво. Тася достойна чтобы это было красиво и торжественно, а не тупое: «Тебе пора сменить фамилию».

Звонок в дверь прервал мысли.

— Привет, сын. Как ты тут? — отец выглядел бодрым, свежим и довольным.

— Тася? — взъерошил волосы, что за неугомонная девчонка раздувает панику на пустом месте. Хотя. Она умница, мне и в правду стоит поговорить с отцом. Он сможет меня понять и подсказать как быть, ведь он и сам через это прошел.

— Она, — довольно улыбнулся, но тут же принял строгий вид. — Но я этого не говорил. Девочка волнуется за тебя. Что случилось?

Сев на диван обеспокоенно всматривался в мои глаза, пока я подбирал слова.

— Я не годен спасать людей, — облокотившись на колени опустил голову двумя руками зарылся в волосы крепко их сжал. — Я и работать там не могу и простится с ними тоже не могу.

— Тимофей, — отец слегка сжал мое плечо. — Рано или поздно это случилось бы. Сам понимаешь на пенсию там уходят рано. Некоторые слишком рано, и не редко, посмертно. Тебе повезло ты жив, здоров…

— Я хромой, — отец все верно говорит, черт, но больно-то как от осознания, что слишком рано я ухожу.

— Это временно. Через полгода-год и следа не останется. А если и останется, то это не будет так явно бросаться в глаза. Сын, что тебя тревожит? — он как всегда, понимает глубже, чем поверхности слов.

— Я не знаю, что мне делать. Десять лет спасал людей, и это единственное, что умею. Неожиданно, — криво ухмыльнулся.

— У тебя есть еще экономическое образование, помнишь? — не это мне хотелось бы услышать, но что поделаешь.

— И что толку, если я этим не занимался, — и честно говоря не горю желанием. Когда-то я мечтал встать во главе нашей сети, но прошли годы и теперь не хочу.

— Вот и займись. Стар я стал ресторанами управлять. Принимай эстафету. В конце концов ты мой единственный наследник.

— Пап, ну ты же знаешь…

— Я знаю, сын, что наша сеть — это то, что всегда, пока она существует, будет содержать тебя, твою женщину и ваших детей, — добрый отец исчез на его место вышел строгий начальник, привыкший командовать. — А то, что нравится-не нравится, глупости. Мне тоже не всегда это нравилось, но ничего привык.

— А…

— А, если найдешь то, что тебе по душе — отлично, занимайся им параллельно с ресторанами. Кто ж против-то? Сегодня пришлю тебе курьера, почитаешь, по изучаешь что у нас к чему.

— Кстати, ты зачем Тасю просил очередной ресторан расписать? — лучше перейти на другую тему, а то чует мое сердце, что в офисе сегодня начну работать. Нет. К такому надо подготовится. — У нее и так времени нет, а теперь уходит чуть свет и приходит к ночи.

— Прости, — голос сразу смягчился, и легкая улыбка тронула губы. Удивительно за этот год от холодной отстраненности перешел к теплой отцовской заботе. Умеет же она людей располагать к себе. Впрочем, после всего, что она для меня сделала не стоит удивляться. — У девочки талант, который должны видеть все. А что она в своей галерее делает? Помогает другим устраивать вставки, продавать? Нет, это не ее, хоть и получается отлично. Так, что я ей дал возможность выразить себя, показать свой талант людям. Заметь богатым людям, которые смогут сделать ей заказ. Я не понимаю, почему ты не купишь ей студию-мастерскую, чтобы она самостоятельно работала и творила?

Никто не понимает. Только Тася. Я могу лишь догадываться до истинной причины.

— Пап, тут все сложно, — взъерошил волосы неловко признаваться. — Я ей предлагал не единожды, но она не принимает. Уже и место отличное нашел в центре на углу Пушкинской и Сумской, третий этаж, панорамные окна, солнце весь день.

— И почему она отказывается? — по глазам вижу, что все понимает, но хочет услышать от меня.

— Потому, что самостоятельная девушка, — я передразнил ее.

— Хм. Уважаю. И почему она до сих пор самостоятельная девушка, а не замужняя женщина?

— Потому что я идиот, — ну а что тут еще скажешь? — Никого кроме Таси рядом не вижу, но, когда надо сказать, слова разбегаются как мыши, при виде кота. И хочется, чтобы красиво было. Она этого достойна.

— Красиво и романтично, — ненадолго задумался. — Да, я согласен с тобой. Так в чем проблема у нас в городе романтики нет?

— Еще не придумал, — а если совсем честно, до вчерашней встречи с Кариной всерьез не задумывался над этим.

— В таком случае езжайте-ка вы отдыхать на недельку. Тур по Европе или на острова. Девушки любят все красивое. Да хоть тот же Париж и ресторан на башне. Закажи музыкантов и в окружении огней ночного города зови замуж. Чем не романтика?

— А ты прав, Тасе нравится Европа и она хотела по старым улочкам походить, — когда-то она делилась со мной мечтами, а я и забыл. Тогда не мог, был прикован к коляске. Но ведь хотел, как только встану на ноги сразу же повезу свою девочку смотреть старые города и дышать европейским воздухом.

— Вижу, что цели поставлены, — отец довольно кивнул. Поднялся. — Тогда не мешаю, да и на работу пора. Только документы не забудь изучить. Как вернетесь сразу ко мне, думаю, за месяц ты вникнешь в курс дела, и я смогу передать управление тебе.

— Спасибо, пап.

— Обращайся, — тепло обнялись, он взъерошил мои волосы, как в детстве, думаю, что и моя привычка привита отцом.

Ну что ж пора заняться поиском подходящего тура. Вечером любимую ждет сюрприз. И пусть только попробует не согласится.

— Привет, — как и обещала, Тася пришла поздно.

— Привет, как день? Устала?

— Немного, — присела чтобы погладить кота, требующего внимания и ласки. — Выставка требует много сил.

— Или работа в ресторане? — если бы мог запретил бы так надрываться, но она же упрямая никого не слушает.

— И там тоже, — легко согласилась, я бы сказал слишком легко. А это значит, что она не просто устала, а вымоталась. — Почему у меня такое чувство, будто ты что-то задумал?

— Сначала ужин, а потом разговоры, — и ничего от нее не укроется, хотя вроде все как обычно делаю. Или что-то не так?

Интересно за ней наблюдать. Любопытство терзает, но стойко держится, даже не пытается есть быстрее. Лишь время от времени поднимает на меня напряженный взгляд. Да, родная, я знаю, что ты сделала, но не буду об этом говорить, потому что все правильно. Я благодарен тебе за заботу.

— Рассказывай, что ты задумал, — откинулась на спинку стула грея руки о чашку с чаем.

— Ничего такого. Мы едем в тур по Европе, — напряженно вглядываюсь пытаюсь понять ее реакцию.

— Эм. Мило. А меня спросить? — излишне ласковая интонация — злится, температура приближается к кипению. Ну что-то подобное я ожидал.

— Тась, а что спрашивать, когда есть горящий тур, — злость на мое самоуправство и возможность исполнить давнюю мечту. Да, за этой борьбой можно наблюдать вечность. Время для вишенки. — Послезавтра выезжаем.

— Тим, но у меня выставка и ресторан, — столько растерянности в моей девочке, но я рад — желание победило доводы разума.

— Выставка не у тебя, а у Островского. На счет ресторана — папа не против, сроки сдвинут, — внутренне согласна, но внешне надо соблазнить. Ладно. — Тась, ну ты же сама мечтала пройтись по старым улочкам, пропитаться атмосферой.

— Хотела. Хочу. Но у меня же обязательства…

— Тась, ну без тебя они столько выставок подготовили, что и с этой справятся, — вот же упрямица моя. — Решайся.

— А, если меня уволят? — переходим к страхам — это хорошо. Немного обидно, что она на меня не рассчитывает, все считает себя одинокой. Ну ничего и с этим справимся.

— Ну и пес с ними. Ты же сама говорила, что рисовать хочешь, а там практически такой возможности нет, — взял ее тонкие пальчики, согрел поцелуем. Последний мой аргумент. Снижаю голос до вкрадчивого шепота. — Представь сколько набросков ты привезешь из поездки? М?

— Тиииим, но это же искушение в чистом виде, — я ли не герой? Крепость пала, выброшен белый флаг.

— Это твое «да»? — целую каждый пальчик нежной руки.

— Да, — взъерошила мои волосы тепло улыбаясь.

— Отличный выбор! Иди сюда, — забрал к себе на колени чтобы утонуть в сладком поцелуе. И я буду не я, если из Парижа не привезу невесту.

Глава 17

Таисия


Я злилась на Тимофея за самоуправство? Забудьте. Была недовольна, что едем автобусом? Глупость. Как можно на него злиться и отказываться от автобуса, когда вокруг такой красоты? Нет, в поезде таких видов не найти, а в самолете и подавно. На машине вариант хороший, но я водить не умею, а Тиму еще рано так напрягаться.

Будапешт. Первый город, в котором мы остановились. Пока все ходили организованной группой мы гуляли самостоятельно. И это было лучшее решение.

Набережная, красивые мосты, тенистые аллеи, а какие виды. Я как ненормальная все фотографировала, пытаясь запомнить каждый миг этого удивительного города.

Площадь Святой Троицы, церковь, замок и, конечно же, Рыбацкий бастион. Мне нравятся их названия, сохранившие суть и назначение. Вид открывшийся со смотровой площадки на Дунай и Пешт надолго сохранится в моем сердце и на страницах скетчбука.

О, да, я делала зарисовки, стоя, сидя или в кольце рук Тимофея, удобно облокотившись на его широкую грудь. Каждый раз я говорила себе: «Это последняя зарисовка. Хватит. Такими темпами мы вообще ничего не увидим и нигде не побываем», но видя узкую улочку сохранившую историю или очередной памятник архитектуры не могла сдержаться, чтобы не запечатлеть.

— Смотри это церковь Святой Анны, — голосом искусителя шепчет мне на ушко распахивая объятия давая возможность сделать эскиз.

— Тиииим, как же это красиво. Просто слов нет, чтобы описать свой восторг от этого города.

— С тобой слова не нужны, все написано на твоем лице и в твоих глазах, — легкий поцелуй в висок. — А на том берегу здание венгерского парламента.

— Откуда ты все знаешь, ты уже здесь бывал?

— Нет, я здесь тоже впервые, просто я готовился, выбирал для тебя самое интересное.

К сожалению, Орсагхаз на меня не произвел впечатления. Совсем. И к моему удивлению, Тим не огорчился, наоборот, обрадовался.

— У нас есть шанс успеть побывать в нескольких местах. Там, я уверен, тебе очень понравится.

Базилика Святого Иштвана. Мы до нее еще не дошли, а у меня уже восторг от самой улицы ведущей к ней, от аккуратных деревьев, фонарей, улыбчивых прохожих, многие из которых такие же, как и мы туристы.

— Тим, здесь невероятно красиво. Нам пора отдохнуть. Может в кафе зайдем или в парке посидим?

— И этот пункт есть в нашей сегодняшней программе, — хитро улыбнулся и повел меня в метро.

Мне легко с ним, даже не зная куда он меня ведет, иду без сомнений и страха. Я знаю, что он все продумал и обо всем позаботился. Кроме себя и своего здоровья. И я тоже хороша, знаю, что ему тяжело долго ходить, но так увлеклась красотами города, что напрочь об этом забыла.

— Ты хотела отдохнуть? — Тим хитро улыбался, показывая на очень красивое здание.

— Да, а что там?

— О, тебе понравится. Жаль, что не смогу тебя провести закрытыми глазами и ты быстро поймешь. Придется довольствоваться тем, что я могу завести тебя внутрь с закрытыми глазами. Готова?

— С тобой всегда, — закрыла глаза и честно не подсматривала, хоть и хотелось это сделать. Любопытно же. Что же это за место может быть, столько людей, и внутри шумно.

— Открывай.

Я потеряла дар речи. Невероятно красивые росписи на стенах, высокий потолок, лепнина. Минут десять открыв рот я впитывала как губка всю красоту в себя. Потом опомнилась и начала фотографировать.

— Нет, солнышко, — Тим мягко перехватил мою руку, потянувшуюся к скетчбуку. — Свои зарисовки чуть позже будешь делать, хорошо? Нам еще идти и идти.

— А где мы?

— В волшебном месте купальни «Сечени», пойдем брать отдельную кабинку и переодеваться.

— Тим, тут волшебно. Ну надо же купальня под открытым небом в центре города. Я в восторге.

Мы сидели в теплой воде подставив спины солнышку. Большое количество людей немного напрягало, и это в будний день, но что поделать, все хотят насладится таким чудом. Я их понимала.

— Да, и таких купален здесь много. Будапешт не зря назван городом-курортом. Все в одном, прям как мы любим. А после отдыха тебя ждет последнее место, недалеко отсюда.

— Заинтриговал.

Мы долго сидели, потом немного ходили, подставляли свои спины под фонтан. Здорово находится в окружении довольных и расслабленных людей. Атмосфера отдыха пропитывала каждую клеточку тела, наполняла душу праздником.

А после был замок Вайдахуняд.

— Смотри это памятник монаху Анонимусу, он летописец. Существует поверье, что если прикоснуться к перу, то сможешь раскрыть в себе новые таланты, а может и стать гением.

— Не уверена, что хочу новые таланты, мне бы со своим справится. А вот гением точно не хочу стать. А вот ты потри его перо, а я посмотрю какие таланты откроются.

— Ладно, сама попросила, — лукаво улыбнулся и потер его. Прикрыл глаза раскинув руки в ширь. — Мммм, я чувствую, как во мне начали бурлить все таланты мира.

— Паяц. Это же серьезное поверье. Ты представь сколько людей сюда приходили и с верой прикасались.

— Думаешь и вправду работает?

— Все зависит от веры и того, что человек делает. И ты сам это знаешь лучше меня.

— Пойдем смотреть все достопримечательности Венгрии в одном месте. И если ты думаешь, что это старые здания. Ошибаешься. Им всего лет сто, может чуть больше.

— А зачем его построили?

— Чтобы помнить и иметь возможность в любое время посмотреть, или, как вариант, объединить страну? Можешь выбрать любой.

Я выбирать не стала, а достала фотоаппарат, а после скетчбук. Время пролетело незаметно, и вот пора ехать дальше.

— Тим, это ужасно, — с тоской смотрю в окно.

— Что случилось?

— Я не готова расстаться с Будапештом. Смотри сколько еще не увиденного нами осталось, по скольким поверхностям не скользила моя рука.

— Зато купила новый скетчбук, — мягко поцеловал, заправил прядь волос за ушко. — Не грусти у нас впереди еще четыре города. Давай мы их посмотрим, а потом как-нибудь вернемся в понравившиеся? На долго. Пока не удовлетворишь свой художественный вкус.

— Я о таком даже не мечтала, спасибо тебе, — потянулась за новым сладким поцелуем.

Так приятно закончившийся день, к сожалению, не нашел такого же приятного продолжения на следующий день.

Небо над Прагой хмурилось, и такая же пасмурность нависла над нами.

— Нет, Тимофей, это не обсуждается, — я упрямо настаивала на своем, не позволив ему увести себя далеко от автобуса.

— Я взрослый мужчина и сам знаю, что я могу, а что нет, — он отвечал тем же упрямством и сжатыми кулаками, и недовольным взглядом.

— Знаешь, иногда, я сомневаюсь в том, что ты взрослый, — вообще-то я устала с ним спорить. Сколько можно уже полчаса ходим по кругу, как ослики. — Неужели так трудно было сказать, что тебе нужен отдых. Я понимаю, конечно же, это я виновата, увлеклась красотами города и не должна была соглашаться на поездку в автобусе…

— Нет, Тась, твоей вины нет, — взяв меня за плечи заглянул в глаза. Не знаю, что он в них увидел, но обнял так крепко, что стало трудно дышать. — Просто я… блин, я до сих пор не смирился с тем, что уже не тот. Понимаешь? Самонадеянный дурак. Но это не отменяет нашу прогулку по Праге.

Последнее предложение он уже говорил с радостной улыбкой и болью в глазах.

— Тимофей, просто удивительно, что ты никак не поймешь очевидного, — нет, любимый, в этот раз ты сделаешь как я хочу.

— И что же я не понимаю? — сложил руки на груди, хмуро смотрит из-под лба. Можно подумать, будто любимую конфету отняли.

— Зачем мне Прага, когда тебе плохо? — мягко улыбнулась, погладила сложенные руки. Ну же не упрямься. Это совсем не больно и не страшно. — Поэтому прогулка отменяется и судя по всему наш тур тоже.

— Нет, — мотнул головой, не соглашаясь с очевидным.

— Да, Тимофей, и хоть сейчас не спорь со мной, пожалуйста, — взяла его лицо в руки заставляя смотреть на себя. — В моих глазах ты всегда герой, даже не сомневайся в этом. Не надо меня впечатлять своей силой и мужественностью. Во всяком случае ближайшийгод-два. Хорошо?

— А как же Париж? — вот уж не думала, что о Париже могут мечтать мужчины.

— Ты так хочешь в Париж? — что ему там делать решила не спрашивать, а вдруг это на самом деле его мечта? Таким вопросом я его обижу.

— Очень.

— Когда мы там должны были быть?

— Через два дня.

— Чудесно. Два дня ты лежишь, отдыхаешь, и, если все будет хорошо полетим туда на самолете. Сколько туда час-два лететь?

— Два.

— Отлично. Тогда за билетами и в ближайший отель?

— Что ж с тобой делать? Поехали, — скрыть огорчение Тиму не удалось.

Самой грустно, но взрослые люди должны вести себя по-взрослому, а не как дети. И мы обязательно этому научимся. Вместе.

Погода Праги отвечала нам взаимностью, хмурые тучи пролили на нас свои холодные воды. Правильно говорят, все, что не делается — к лучшему. Я дождь люблю, а еще больше люблю, завернувшись в теплый плед сидеть с чашкой горячего чай и читать увлекательную книжку и слушать музыку дождя. А вот знакомится с городом в дождь — это не лучшая идея.

Собственно, именно этим я и занимаюсь, сижу на широком подоконнике завернутая в плед смотрю на город и вместе с Тимом хмурюсь.

— Тим, что случилось? — уже несколько часов он читает какие-то бумаги, что-то смотрит в ноутбуке и хмурится.

— Все нормально, котенок, — устало улыбнулся.

— Тим.

— Упрямица, — вроде ворчит, а не скрывает, что ему приятно мое внимание. — Сам не пойму, что за ерунда. Дядя Коля всегда поддерживал отца, делал ему скидки. А сейчас, то, что я вижу говорит об обратном. Тут не только скидок нет, но и цена явно завышена. Я не понимаю, почему отец все еще с ним сотрудничает.

Взъерошил волосы, пустым взглядом смотрел перед собой.

— А ты уверен, что цена завышена? — пусть я ничего не понимаю в этом, но вопросы-то задать могу.

— Конечно, котенок, смотри это срез цен по нашему городу, — развернув ко мне ноутбук с таблицей показал на столбец зеленого цвета. — Здесь цены дяди Коли, а все последующие цены по городу, поставщиков ты видишь.

— М-да, действительно можно купить дешевле, а если учесть объемы ресторанов… Подожди, если это так, тогда почему Иван Петрович не найдет другого поставщика?

— Вот и мне интересно почему.

— А почему ты раньше у отца не спросил?

— А потому, Тасенька, что я в дела ресторанов не лез. Всем занимался отец. А сейчас он хочет, чтобы я занял его место. Вот и вникаю в эту «кухню».

— А чего хочешь ты? — что-то то, с какой интонацией он это сказал мне не понравилось. Глухо и как-то безжизненно.

— Не знаю. Я много об этом думал, но так и не нашел ответа. Понимаешь, МЧС был моей жизнью, смыслом. Я просыпался понимая, что нужен, что сегодняшний день пройдет не зря. Но… Я больше не могу спасать людей. И это бред, конечно, но я и работать там не могу и проститься с МЧС не могу.

— А может…

— Нет, Тась, если я не могу спасать людей, то и делать мне там нечего. Ходить и что-то рассказывать с умным видом — это не для меня. Ты не представляешь десять лет: пожары, завалы, взрывы, затопления. Все это звучит страшно, выглядит еще страшнее, но это давало мне возможность жить. А сейчас, я как рыба, выброшенная на берег. Мне дышать тяжело, да и нечем.

Мы замолчали каждый думая о своем. Я его в чем-то понимала, вот, если меня лишить возможности рисовать зачахну. Уже это делаю в своей галерее, занимаясь чем угодно, только не тем, чего просит душа.

— Тим, может я, конечно, глупость скажу. Но ведь спасать людей можно не только в МЧС.

— Это не глупость, — укутал мягкостью своего голоса и нежностью глаз. — Мне об этом и Женька, и отец сказали. Только не легче мне от этого, понимаешь?

— Понимаю, прости, — нежно поцеловала своего потерянного мужчину. — Работай, не буду отвлекать.

— Ты не отвлекаешь, спасибо, любимая, — вновь погрузился в мир цифр и договоров.

Что делать в отеле? Правильно нечего. Поэтому вернулась обратно на подоконник и смотрела вниз на пустую улицу. Редкие прохожие спешили по своим делам. Чем помочь Тиму я не знаю.

Рестораны хорошо, но Тимофей уже грустит от них. А что же будет, когда он займет место отца? Вариант стерпится слюбится не то чтобы я не верила совсем, но лучше иметь запасной вариант. Так на всякий случай.

Я повторяла слова Тима вновь и вновь, как карусель пустила их по кругу: «Пожары… завалы… взрывы… затопления… спасать людей… жить…». Скользя взглядом по улице вдруг поняла.

— Тим! Я знаю! — едва не упала с подоконника так хотела поделиться своей идеей. — Это же так просто!

— Тася, ты меня пугаешь, что случилось? — устало потерев переносицу сфокусировался на мне.

— Я знаю, как ты можешь спасать людей. Ты им нужен! И у тебя есть все для этого возможности!

— Заинтригован, — и блеск в глазах был тому подтверждением.

— Благотворительный фонд для работников МЧС!

— Тась…

— Погоди, ты послушай. Ты же хочешь спасать людей? Хочешь! А сколько вас уходят из профессии по состоянию здоровья? Много. Но тем, кто ушел уже никто не поможет, на них же, как обычно, недостаточно финансирования. А у тебя есть возможности, связи, круг состоятельных людей, которые могли бы вносить посильную помощь.

— Тась…

— Ну погоди! Не отказывайся сразу. Подумай, ведь это твой шанс по-прежнему спасать людей. Вспомни в каком ты был состоянии, после аварии. И ведь ты не одинок в этом, — я говорила так быстро, как могла, чтобы не потерять мысль, чтобы не смутиться от, в некотором роде, безумной идеи. Мне важно, чтобы он меня выслушал до конца.

— Тась, успокойся, я не собираюсь отказываться, — мягко улыбнулся, закрыл ноутбук. — В твоей идее что-то есть. Во всяком случае она отзывается во мне. Спасибо, любимая.

— Прости, я тебя опять отвлекаю, — если он сразу не отказался, значит подумает.

— Это ты прости, совсем тебе внимания не уделяю. Иди сюда, — отложил ноутбук в сторону, притянул меня ближе крепко обняв. — Может пойдем погуляем?

— Нет, там дождь. Мне и здесь не плохо. Просто тревожит твое хмурое лицо. Хочу помочь, а не знаю, чем.

— Солнышко, так это просто поцелуй меня, — обняв его за шею потянулась к его губам даря нежный, манящий поцелуй.

Тим крепко прижал меня к себе зарываясь рукой в волосы. Каждый раз, когда мы целуемся я теряю себя в водовороте его нежной страсти.


***


Уже обед, а мы в Париже. Фух, не люблю самолеты, и вообще замкнутые пространства. Поэтому радовалась как будто впервые увидела землю. Впрочем, отчасти так и есть. Землю Парижа я увидела впервые.

Первое место куда мы поехали был Нотр-Дам-де-Пари, история благодаря которой о нем узнали все печальна, впрочем, как и сам собор. Не знаю почему, но рядом с ним не было легко, например, как в Будапеште возле Базилики Святого Иштвана. А может это просто устойчивая ассоциация с произведением Виктора Гюго. Кто знает.

К счастью мы не стали заходить внутрь. Обошли здание и пошли на другой берег Сены.

Прошли по мосту Сен-Мишель, остановились возле одноименного фонтана. Я вновь не смогла удержаться чтобы не зарисовать это то ли слияние двух улиц, толи их развилку. Мне больше нравится думать, что это все же слияние.

Французы любят есть. Определенно. На каждом углу ресторан, кафе, кондитерская, а также Макдональдс.

Перекусив в одном из многочисленных ресторанчиков, неспешно поднимались вверх по теперь уже бульвару Сен-Мишель.

— Здесь мы остановимся.

— А что здесь? — мы проходили мимо забора с одной стороны и остановки с другой. Честно сказать я растерялась, не понимая, что является нашей целью.

— Музей Средневековья, — Тимофей показал вверх за забор, откуда виднелось здание. — Думаю, внешний вид тебе понравится больше, чем внутри.

— О, тогда пойдем смотреть, — надеюсь, что он не будет угнетать.

Да, Тим, в который раз был прав. Снаружи мне этот замок с тяжелыми воротами и высокими каменными стенами понравился больше.

Мой скетчбук неожиданно закончился.

— Не грусти у тебя еще один есть, — Тим меня обнял за плечи и поцеловал в макушку.

— Есть, но он же остался в аэропорту, — и как я не додумалась с собой его взять? Эх, жаль.

— Это ты так думаешь, — хитро улыбнулся, снял свой рюкзак и достал мой новый скетчбук. — Держи и всегда носи с собой.

— Но, как? Я же точно помню, что положила его чемодан.

— Пока в очередной раз носилась по номеру в поисках забытых вещей, я его переложил к себе. Догадывался, что Париж захочет, чтобы ты его запечатлела.

— Спасибо, — крепко его обняла. — Ты лучший.

— Временами бываю. Пойдем у нас впереди кое-что интересное.

Идя по бульвару Сен-Мишель, я любовалась аккуратными домами приятного песочного цвета, ажурными балкончиками и удобной дорогой.

В сентябре хорошо, уже нет летней жары, можно не бояться обжигающих лучей солнца. А просто наслаждаться прогулкой. Когда с правой стороны увидела много деревьев за забором, начала догадываться, что нам туда.

— Да, ты права, нам туда.

— А что там?

— Люксембургский сад. Тебе точно понравится.

Я думала, что меня уже трудно впечатлить. Как же я ошибалась. Мой восторг открыл второе дыхание. Небольшое озеро и аллеи с ровно подстриженными деревьями, сам дворец и множество стульев, чтобы можно было сидя наслаждаться красотой.

И мы посидели, пока я рисовала. Неспешно гуляли переплетя пальцы рук. Все было хорошо, кроме одного момента. Тим будто был напряжен, словно ждал чего-то. Не понимаю. До самолета домой еще уйма времени. Все документы с нами. О чем переживать?

— Ты устал?

— Я? Нет. С чего ты так решила?

— Ну не знаю, у меня такое чувство, будто ты ждешь нападения.

— Нападения? Нет, котенок. Все хорошо.

— Но ты чего-то ждешь?

— Тась, ну что я должен ждать? Ты здесь со мной, а больше никто и не нужен.

— Ты точно не устал?

— Точно. Мы же два часа сидели, пока ты дворец зарисовывала.

— И все же…

— И все же нас ждет впереди еще одно интересное место. Но туда мы уже на метро поедем. Ты же не против?

— С тобой куда угодно и на чем угодно. Тим, только когда устанешь говори об этом сразу, хорошо?

— Хорошо.

Выйдя из метро первое что попалось на глаза — очередное место, где можно поесть. Удивительно, что на улицах нет ожиревших людей. Или французы не едят в таких местах? Или они не ходят по улицам?

— О, а это что за здание? Музей? — очередное творение архитектуры, вызвало зуд в кончиках пальцев.

— Нет, это военная школа. У тебя есть минут тридцать чтобы зарисовать ее.

— Ты не знаешь, почему меня не покидает чувство…

— Будто я чего-то жду? Нет не знаю. А ты теряешь время.

— О боже, это она, да? Это же она! — я едва не прыгала, увидев настоящую Эйфелеву башню.

— Она. Не волнуйся, туда мы тоже сегодня попадем, — видя мою растерянность и желание сорваться с места, крепче обнял. — Можешь сначала сделать зарисовку.

— Вредина.

— И весь твой.

Стоять в его объятьях невероятно спокойно, уютно и приятно. Как будто весь мир тебя обнимает, даря защиту и нежность. Справилась я на удивление быстро, всего за сорок минут. Но Тимофей сохранял спокойствие.

Может мне и вправду мерещится то, чего нет. Может я боюсь, что опять увлекусь и не замечу его усталость и боль?

— Тебе нужно платье, а мне костюм или хотя бы брюки с рубашкой, — уверенно обнимая меня за талию, этот неугомонный повел меня в одному ему известном направлении.

— Зачем? — по-моему в джинсах и футболке удобнее, во всяком случае практичнее. Не представляю, как бы я лазила везде в платье. Во чтобы оно уже превратилось.

— Так в ресторан же идем. Не то чтобы нас в джинсах туда не пустят, но лучше перестраховаться.

— Где? На Эйфелевой башне? — башня и ресторан в моей голове не соединялись категорически.

— Да, ты представляешь есть там и такое для уставших и голодных туристов.

— Но это, наверное, слишком…

— Тась, ничто не слишком, если есть возможности. Иначе зачем они нужны?

В чем-то я с ним даже согласна, но ведь возможности не только для себя надо использовать. Есть другие кому можно помочь. А вообще я просто не могла понять почему не сказать сразу, что нужно будет платье, я бы его сразу надела. И пусть испачкалось бы и помялось. Это же лишние деньги тратить. Мы в Париже. Я даже не берусь представлять какие здесь цены.

Тимофея мои переживания совершенно не тревожили. И все же меня не покидает ощущение, будто он чего-то ждет. Или ожидает?


Сердце отчаянно стучало. Мы подходим к мечте многих людей, к самому сердцу Парижа. Эйфелева башня. Восторг разве что их ушей не лился. Хотелось прыгать, пищать и размахивать руками, словно пятилетней девочке.

Тимофей шел как ледокол, спокойно, уверенно, решительно. Я же изо всех сил старалась соответствовать, но огромные глаза наполненный восторгом и широкая улыбка все портили.

Ну и ладно. Я красивая, платье нежно-розовое с открытой спиной завязывается на шее, мы даже в салон красоты зашли, чтобы мне прическу сделали. Такое чувство, что не в ресторан идем, а на какое-то официальное торжество. Опять это чувство.

Чем дольше мы путешествуем, тем больше я понимаю, что, надо хотя бы английский выучить. Это же невозможно, я ничего не понимаю. Вот Тимофей может донести свои мысли на трех иностранных языках, и французский среди них. А я?

За своими размышлениями, сожалениями не заметила, как поднялись и вот он ресторан во всей своей красе.

Навес над входом в ресторан меня слегка рассмешил. Такое чувство будто к ступенькам может подъехать такси, и гости не промокнут под дождем. Зато красиво, и вроде как не на высоте многих метров.

Белые скатерти, необычные тарелки вулканы, которые официанты споро переворачивают. Оранжевые стулья, тихая музыка и много, слишком много людей. Свободных мест практически нет.

— Я не понимаю, как мы сюда попали? — умом понимаю, что нас вряд ли кто-то поймет, но все равно шепчу.

— Ногами? — мягко улыбнулся, принимая мое не высказанное восхищение.

— Тим, я серьезно. Ты посмотри мест свободных практически нет, а мы прошли без заминок и задержек. Как так?

— Вот так, — легко пожал плечами, словно я говорю о какой-то незначительной ерунде. — Тась, тебе здесь не нравится?

— Дело не в этом. Нравится, конечно, просто чувства у меня странные, непонятные. Надеюсь ты никого не убил, чтобы нам места нашлись?

— Что за мысли? Художница останавливай свою фантазию с воображением. Это может испортить аппетит. Ты посмотри какой вид за окном.

Ну да, вид потрясающий. Город как на ладони. И все еще не верится, что мы здесь. Волнение не хотело уходить. Это странно. Но я всю жду, когда подойдут и скажут, что произошла ошибка и здесь занято.

Чтобы хоть как-то отвлечь себя стала рассматривать посетителей:

— Тим, а вон там сидит пара обычно одетая, и вон там, — я, конечно, не показывала пальцем, лишь головой кивала, но Тим даже не пытался посмотреть в ту сторону, пристально смотрел на меня.

— Тась, неужели тебе не нравится, как ты сейчас выглядишь? Пока мы шли к столику на тебя все обратили внимание. Потому, что ты красивая. Это плохо?

— Вот кстати о внимании, не люблю, когда его много. Неловко.

— К сожалению, тебе придется к этому привыкать, — плохую тему я выбрала для беседы, Тим напрягся.

— Почему?

— Потому что я больше не простой спасатель. Наша тихая и размеренная жизнь завершилась. Рестораны будут требовать много внимания и придется бывать на многих мероприятиях. А если получится еще и фондом, то…

— Ты же можешь и один туда ходить, — я бы отпустила, а сама спокойно ждала дома с вкусным ужином.

— Могу, но это не комильфо. У меня есть пара, а если она со мной не ходит, значит не поддерживает и у нас все плохо. Сама понимаешь, доверия я не вызову.

— Почему все так сложно? — что за бред, а если мне это не нравится, что теперь погибнуть всем.

— Тась, а где легко? Может тебе было просто, продавая домик за копейки, чтобы снимать квартиру в городе, а после учебы работать официанткой? Там было легко и просто?

— Нет, но…

— Тась, вот не думай пока об этом, — легонько сжал мою руку. — Мы сейчас здесь на кто знает какой высоте. Вдвоем. Смотрим как ночь опускается на Париж. Романтика?

— С тобой и на кухне романтика, что уже говорить о Париже? — и это правда, мне с ним везде хорошо.

— Вот и думай обо мне, — мягко улыбнулся. — А все остальное оставь мне.

— Прости, мне правда здесь очень нравится. Просто много людей и все близко.

— Тогда пойдем наверх, — от удивления открыла рот.

— А что можно еще выше подняться?

— Не только можно, но и нужно, — взяв меня за руку повел к лифту.

— О боже, интересно, а можно расправить руки и взлететь? — оказавшись на самой высоте почувствовала свободу, аж дышать стало легко.

— Нет, лететь никуда не надо. Я…

Развернул меня за плечи и глядя в глаза опустился на одно колено.

— Тасенька, я знаю, что часто веду себя как идиот. Знаю, что со мной чаще трудно, чем радостно. А еще я знаю, что только ты способна наполнить меня жизнью, подарить смысл и ради твоей улыбки я готов на все. Ты завладела моими мыслями, моим сердцем и моей душой, и я рад этому. Потому что никого и никогда не любил так, как тебя. Я хочу всю жизнь прожить с тобой, держа за руку, защищая и оберегая. Я люблю тебя, Тасенька. Будь моей женой.

— Тим… — слезы лились, не желая останавливаться, это было так трогательно, что от переизбытка чувств не могла сказать ни слова. Только глупо улыбаться.

— Тась, я понимаю, что ты мне не веришь, ведь однажды уже просил тебя об этом и оттолкнул. Прости. Я понял, что только ты мне нужна. Я…

— Тим, ну что ты такое говоришь, ты лучший из всех мужчин, которых я когда-либо знала. Я уже давно не сержусь на тебя.

— Но ты не соглашаешься.

— Да конечно я согласна! Как ты можешь сомневаться в этом? Я же без тебя как без воздуха.

— Ты свет моей души, любимая, спасибо, — быстро поднялся, одновременно с этим надевая кольцо на мой палец. Обнял мое лицо руками, большим пальцами стер мокрые дорожки слез.

Медленно, как же медленно, он наклоняется чтобы поцеловать меня. Мои губы раскрылись на встречу, желая поцелуя. А сердечко стучит часто-часто то ли от пристального взгляда, то ли в предвкушении.

Неужели Тим еще сомневается во мне или в моем ответе? Это была последняя связная мысль.

Наши губы встретились, словно впервые знакомились, нежно, невесомо прикасались, словно боясь спугнуть. Что может быть слаще поцелуя после сказанного «да»?

Ласковые руки продолжили свое путешествие и зарылись в прическу, выбрасывая все шпильки, давая волосам долгожданную свободу. Тимофей не спешил, словно смаковал каждое мгновение. Наполняя им и меня. В какой-то момент я почувствовала внутри пустоту.

Все бабочки разлетелись, не выдержав накала чувств и жара, поднимающегося из глубин. Он словно лава медленно заполнял каждую клеточку тела, словно клеймя одним мужчиной. Моим мужчиной.

Голова кружилась, ноги подгибались, но крепкие, горячие руки не давали упасть. Все теснее и теснее прижимая меня к себе. А и не против. Мне хочется прорасти в него каждой клеточкой.

Между нами словно разряд тока прошел. Прижав меня еще сильнее, через мгновение Тимофей отступил.

Все еще держа меня, давая время вернуться на землю, лбом уперся в мою макушку:

— Тасенька, спасибо, любимая. Ты сделала меня самым счастливым мужчиной на всей планете.

Глава 18

Тимофей


Можно ли быть счастливее человека, услышавшего «да» от любимой? Вряд ли. Что с этим может сравниться? Раньше думал, что полное счастье — это когда кого-то спасаешь. Теперь сомневаюсь. Это здорово, это радостно. Но счастье вот оно, тихонько сопит у меня на плече на высоте многих километров над землей.

Замучил я ее сегодня. Блин, я не так представлял нашу поездку. Так хотел показать красивейшие города, но спина, чтоб она здорова была, так не вовремя потребовала покой.

Тасенька, расстроилась, хоть и старалась держать все в себе. Но с ее живой мимикой разве можно скрыть очевидное? И Париж уже не так ее впечатлял, как Будапешт. И рисунки уже не такими эмоциональными были.

Да, она в них погружалась ненадолго, а после как потревоженный зверек испуганно вскидывала голову пристально глядя на меня.

Кто бы мне сказал, что буду понимать эмоции рисунка. Рассмеялся бы в лицо. Это же бред. Что по той краске можно понять? Вот лица живых людей — это да. Это можно. Глупец. Я и без красок по одному лишь карандашному наброску все понимать стал.

И вот о какой романтике можно говорить в таких условиях? Весь день, как на иголках. В последний момент даже передумать хотел. А смысл? После такого ужасного путешествия признание выглядело дурацким.

Но ее чувство свободы, там на смотровой площадке, подстегнуло меня. И как же я этому рад. Не представляю, когда бы смог решиться на это снова.

Хотел привезти из путешествия невесту и везу. И первым делом в ЗАГС подавать заявления. И так из-за моей глупой гордости целый год потеряли.

— Привет, мой хороший, — Тася сидела посреди прихожей не в силах оторваться от этого уже не комка, а мешка шерсти. — Как ты тут?

— Тась, да все с ним в порядке. Ты посмотри он еще толще стал. Скоро лопнет.

- Это ты из зависти так говоришь, — показала язык и спряталась в густую шерсть питомца.

— Вот еще, — фыркнул и ушел на кухню разобрать пакеты с едой из ресторана.

— Не обижайся, я по нему соскучилась, — теплые маленькие ладошки мягко скользнули, обняли меня за талию.

— Солнышко, я не обижаюсь. Я и сам по нему немного скучал. Привык, что вечно под ногами путается.

— Я поняла, ты голоден. Хочешь кофе тебе сварю?

— Хочу. И да, ты права. Поэтому едим и хоть пару часиков поспать. Впереди масса дел.

— И чем ты займешься?

— Для начала мы едем в ЗАГС и подаем заявление, потом поедем к родителям. Порадуем их приятной новостью. А потом… — ненадолго задумался.

— Да, что потом? — божественный аромат кофе наполнил кухню

— Вы будете с мамой обсуждать подготовку к свадьбе, а мы с отцом уйдем беседовать. Долго. И вернемся к вам, скорей всего, не очень счастливыми.

— Почему? — она не донесла чашку ко рту. — Ты откажешь отцу?

— Нет. Я возьму на себя управление ресторанами. Тасён, давай потом об этом поговорим. Хорошо?

— Конечно, — встала собрала посуду со стола, отвернулась к раковине.

Я видел грусть в ее глазах, но у меня нет ни малейшего желания обсуждать дела. Не сейчас. Я потом все ей расскажу, чтобы не думала глупости и не волновалась.

А еще занять ее надо чем-то полезным. Островский оказался важнее Таси, и сейчас, моя девочка, безработная. Я понимаю, что с ее способностями это ненадолго. Но лучше ее в какое-то нужное русло направить. Чтобы и делом занята была и в семье. Не хочу ее делить ни с кем.


На удивление в ЗАГСе мы все решили быстро. День не выбирали, в первый свободный записались. Мне кажется, что я могу бесконечно смотреть в счастливые глаза моей девочки.

— Тасенька, как же я тебя люблю, — не сдержался остановился, выйдя из ЗАГСа и поцеловал сладкие губы, так доверчиво тянущиеся за лаской. — Теперь к родителям?

— Поехали. Думаешь они обрадуются?

— Я в этом просто уверен, солнышко. Ты очень им нравишься. Впрочем, ты всем нравишься.

— Не всем, из галереи меня уволили, — ее грусть болью отозвалась в моем сердце.

— Тасёнок, это они из зависти. Все наладится, вот увидишь.

— Ага, — больше она ничего не сказала до самого дома родителей.

Нас ждали и готовились к встрече. Мама расстаралась нас угостила от души. Я решил сразу не говорить о том, что мы женимся. А то, поесть мама не даст спокойно сразу начнет о приготовлениях переживать.

— Мам, пап, у нас хорошие новости, — после плотного обеда сидя в гостиной и держа Тасю за руку я решил, что пришло время.

— Наконец-то. Я так рада за вас дети, — мама даже договорить не дала.

— Мам, я еще не сказал, что за новость.

— И не надо, я сразу по колечку на пальце догадалась, — она обняла Тасю поцеловала. — Все ждала, когда же признаетесь.

— От тебя ничего не скрыть, — блин не приятно, когда попадаешься на простейшем.

— Просто я мама. И когда свадьба?

— Пятнадцатого ноября.

— Ох, времени же совсем нет, — она вновь подскочила с дивана, взволнованно заламывая руки. — Платье-то приличное не успеют пошить. А приглашения?

— Наденька, вот об этом вы с Тасенькой сами думайте, — папа поднялся, я последовал его примеру. Что главное в общении с женщиной? Правильно, вовремя унести ноги. — А мы с Тимофеем пойдем о своем поговорим.

— Ладно, толку от вас в таком деле и вправду нет, — взяв блокнот и ручку мама села на диван к Тасе.

Мы с отцом поспешили выйти, пока наши женщины не вспомнили что-нибудь очень важное.

— Ну, что ты решил, сын? — отец сел в свое кресло за большим дубовым столом.

— Я нашел чем бы хотел заниматься, — ну да, это не то, что хотел он услышать, но для меня это важно. Я хочу, чтобы он понял, что будет для меня на первом месте.

— Вот как? И что же это? — отец правильно понял мой посыл, благосклонно кивнул одобряя. Ну что ж это уже хорошо. Если честно, волновался, думал, что будет настаивать на своем.

— Благотворительный фонд помощи работникам МЧС.

— Хорошее дело. Главное нужное. Но, сын, это не то, что сможет кормить тебя и твою семью.

— Не то, — согласен с отцом полностью, поэтому и возьму рестораны на себя.

— И? — он в нетерпении постучал пальцами по столешнице.

— Конечно, я соглашусь на твое предложение, отец. Как бы мне не хотелось, но я понимаю, что однажды это станет моей заботой.

— Правильно, лучше раньше начать и во всем разобраться без спешки и суеты, — расслабленно откинувшись на спинку кресла, положил руки. — Завтра и приступишь.

— Пап, я хотел спросить, что это за цены на продукты? — теперь можно поговорить и о делах.

— А что с ними не так? — расслабленность как рукой сняло. Он подобрался в любой момент готовый дать отпор.

— Сам смотри, — достал флэшку и передал отцу.

— М-да, — устало потерев глаза, закрыл свой ноутбук. — Ну я, конечно, знал, что, Коля завысил цены, но не думал, что на столько. Все руки не доходили просмотреть.

— И давно это у вас?

— Да лет десять. Вот как ты в МЧС ушел, тогда еще кризис грянул, если помнишь, и мы пересмотрели наши отношения с Колей. Хм, не думал, что он на такое способен. Мы же с ним столько лет вместе, семьями дружим.

— Да, ладно, пап, не бери дурное в голову. Значит пересмотрим наши договора. Не захочет — найдем других поставщиков.

— Мне нравится твой настрой, сын. Вот ты этим и займешься. А я все голову ломал куда бы тебя поставить, чтобы опыта набирался. А оно видишь, как, сам нашел себе задачку.

— Хорошо, — не стал спорить. Какая разница с чего начинать? Меня другое тревожило. — Знаешь, мне твой совет нужен.

— Давай, чем могу помогу.

— Тасю уволили. А я никак придумать не могу чтобы и рисовала и в семье была.

— Хм, задачка, — потер подбородок на время погрузившись в размышления. — Мы же общепит, а не мастерская. Надо подумать. Из ближайших занятий у нее свадьба. А еще можешь ее приобщить к оформлению твоего фонда. Пусть проявит свое чутье. А дальше. Ты не можешь ее запереть в доме. Она будет в искусстве. Купи ей помещение под мастерскую.

— И она будет целыми днями общаться с непонятно кем, — понимаю, что глупо, а остановиться не могу.

— Сын, да ты ревнуешь к призракам, — он едва сдерживал улыбку.

— Пап, совсем не смешно. Ты же видишь, какая Тася неземная. И я, — взъерошил волосы, так и не смог сказать о своей хромоте. — Да еще с ресторанами и светскими раутами, которые она терпеть не может.

— Ты первый мужчина, который недоволен своим состоянием, и считает это скорее недостатком, чем достоинством. Наденька тоже не любит их, но ходит же. Зато у меня всегда есть веская причина поскорее решить все дела и сбежать оттуда. Ищи плюсы, сын. Если жизнь дала лимон…

— Сделай лимонад. Я помню, пап. Но не легче.

— Тимофей, я понимаю твое волнение, но поверь оно напрасно, — он встал из-за стола подошел ко мне положил руку на плечо. — Рестораны — это не так сложно, как тебе может показаться, и на раутах со временем можно будет изредка появляться. А вообще, что женщину привязывает к дому?

— Что? — я поднял голову чтобы посмотреть отцу в глаза.

— Дети, сын. Дети, — мягко улыбнулся и взъерошил мои волосы. — Свадьбу сыграете и займись вопросом наследника вплотную. А лет через пять следующим, а потом еще одним.

— Пап, Тася девушка, а не…

— Да ладно, раньше и по десять рожали. Ты же сам хочешь, чтобы она дома сидела. Кот тебе в этом не поможет, хотя он лучше собаки.

— Почему?

— Его выгуливать не надо, — громко рассмеялся потрепал меня по голове. — Ладно пойдем к нашим девочкам. Заждались небось.

И вот как с ним серьезно разговаривать? Впрочем, он прав, я зря волнуюсь о том, чего нет. Мы любим друг друга и это главное, а все остальное как-то сложится. И с ревностью что-то делать надо.

У родителей мы не задержались, хотелось домой и спать. Эти перелеты выматывают.

— Тим, как разговор с отцом? — Тася сидела в своем любимом кресле поджав ноги, а я лежал на диване, спина опять дала о себе знать.

— Нормально. Идея с фондом ему понравилась.

— Да? Неожиданно. — рассеяно крутила в руках скетбук.

— Почему?

— Ну Иван Петрович кажется строгим и человеком правил. Я думала, он будет против всего, что может отвлечь тебя от ресторанов.

— Это только кажется. На самом деле он всегда готов к диалогу.

— Это хорошо, — грустно вздохнула и вновь уткнулась в свой скетчбук.

— Тась, а у тебя что? Мама сильно давила? — она может спешить причинить добро окружающим, от чистого сердца.

— А? Нет, у тебя замечательная мама. Завтра ведет меня к какой-то швее.

— Котенок, что случилось? Ты замуж не хочешь? — не понимаю, что случилось. Еще ночью все было хорошо, а сейчас как будто жизнь из нее ушла. Неужели она жалеет о своем решении?

— Я? Хочу. Почему ты спрашиваешь? — оторвала рассеянный взгляд от скетчбука.

— Я не понимаю, на тебе лица нет. Ты где-то далеко.

— Нет, Тим, ты не причем. Это так, — слабо улыбнулась и сделала витиеватый жест рукой.

— Тась, говори, что значит «так», — внутренне сжался, готовясь услышать все, что угодно.

— Грущу, что нет работы.

— И все? — что правда, девушка у которой через месяц свадьба может грустить о том, что нет работы? То ли я не понимаю девушек, то ли у меня самая невероятная девушка. Черт, да я счастливчик. Только не понятно, отчего на душе так неприятно. Задела за живое.

— Ага. Даже придумать не могу к кому пойти пробовать свои силы, — вновь уткнулась взглядом в скетчбук.

— Я знаю одно место, где твои таланты будут оценены по достоинству, — как удачно я подготовился. Как чувствовал, что надо это сделать.

— Да? И где это? — огонь любопытства зажегся в ее глазах.

— Наш фонд, — да, именно наш, я хочу, чтобы она в этом участвовала, чтобы была рядом.

— Я не понимаю, — любопытство сменилось удивлением, даже села ровнее.

— Тась, ну что тут понимать? Завтра займемся поиском помещения, а тебе надо будет продумать оформление. Мне бы хотелось, чтобы те, кто к нам обращался чувствовали себя спокойно и комфортно.

— Эм, Тим, но ведь это не мой профиль, — она потерла переносицу. — Я, если честно, не знаю, что делать.

Ага. И это говорит человек разрисовавший много офисов, квартир и даже рестораны отца.

— И это хорошо, что не знаешь. Сделаешь не по шаблону, а от души. Людям это больше нравится.

— Ну я не знаю. Ты уверен? — попалась моя птичка, вижу же, что азарт в глазах зажегся.

— Конечно уверен, соглашайся.

— Хорошо, я подумаю над этим, — довольно улыбнулась и принялась что-то рисовать в скетчбуке.


Утром бодрый и полный сил поехал в ресторан. Настроение не то чтобы отличное — сносное. Тася из-за подготовки к свадьбе волнуется, растеряна из-за оформления помещения. И во всем этом виноват я.

— Черт, — взъерошил волосы, пнул колесо своей малышки и пошел к отцу.

Поднялся по ступенькам, Макс услужливо открыл двери с дежурной фразой. На первом этаже за стойкой администратора уже приветливо улыбалась Ольга. Просто кивнул ей. Интересно, ресторан откроется через два часа, а уже все здесь и на своих местах.

— О, а вот и Тимофей, — отец широко улыбнулся, когда я вошел в конференц-зал, где собрался весь управленческий состав.

— Прости, я опоздал? — посмотрел на часы, нет я вовремя.

— Нет, ты вовремя, это мы собрались раньше. Итак, все в сборе, и я наконец-то рад сообщить, что мой сын, моя гордость и мой наследник согласился взять управление в свои сильные руки.

По залу пронесся гомон, все переглядывались, бросали на меня кто заинтересованные, а кто злые взгляды. Как здесь интересно.

— Я думаю, что за месяц Тимофей сможет вникнуть в суть работы, а каждый из вас ему в этом поможет. Знакомство с работой начнет с отдела закупок. Так что Семен Петрович, принимайте в свои ряды Тимофея. Прошу любить и жаловать.

— Новым кадрам мы всегда рады, — вежливая улыбка тронула губы, но не глаза.

— Особенно, когда эти кадры приходят с пониманием, что надо делать, — отец внимательно посмотрел на мужчину.

— Тимофей, у вас есть идеи? — мой будущий начальник удивленно на меня посмотрел.

— Идеи? Нет идей у меня нет. У меня есть разговор о нашем поставщике Николае Николаевиче.

— И что с ним не так? — его глаза забегали на недоуменном лице.

— Цены выше, чем средние по городу в два раза, — вновь гул пронесся по залу, но на этот раз внимания удостоился Семен Петрович.

— Ну, это особенный клиент, — поправил галстук. — Давние договоренности…

— Которые я намерен пересмотреть. Вы можете себе представить наши убытки?

— Не уверен. На мне доставка качественного товара, а не экономические показатели.

— Хватит, — отец чуть повысил голос. — Это вы уже между собой обсудите. Главное помните, что мы все здесь для того, чтобы накормить людей вкусно и качественно. Качество — это наша основа.

Отец, как всегда, прав. Одно не понятно, почему Семен Петрович нервничает? Ну завышены цены, но их же и пересмотреть можно. Не так я себе представлял первый день. Ясно одно легко не будет, да я и не рассчитывал на это.

После совещания, в которое я не только не вмешивался, но даже не слушал. Мы с моим новым начальством пошли в его кабинет чтобы детально поговорить.

— Располагайся, Тимофей. Можно я на «ты» буду? — вальяжно откинулся на высокую спинку кожаного кресла.

— Конечно, Семен Петрович, — в конце концов он ровесник моего отца, да и вообще к этому выканью я не привык.

— Тимофей, ты молодец, провел глубокий анализ рынка. Но пойми, у нас большая сеть, клиенты вип уровня, для нас качество важнее цены. А Николай Николаевич, в некотором роде, свой человек.

— Я понимаю Семен Петрович, именно поэтому мы не только можем, но и должны решить вопрос по снижению цены. Тем более, как вы верно заметили, у нас большая сеть.

— Тимофей, ты прав. Сеть большая и вопрос непростой. Мы же не хотим, чтобы пострадало качество из-за снижения цены?

— А почему оно должно пострадать? — на стуле для посетителей было крайне неудобно, и судя по легкой ухмылке он об этом знает и пользуется.

— Ну как же, качество стоит дорого, — на меня смотрели на столько честные и искренние глаза, что в какой-то момент захотелось поаплодировать.

— Дайте-ка подумать, — нахмурил брови, потер подбородок. Ну а что игра, она везде игра. — То есть Николай Николаевич будет поставлять нам товар низкого качества?

— Я не думаю, что он на такое решится, все-таки они друзья с Иваном Петровичем, но…

— А вы пробовали обсуждать этот вопрос с ним?

— Нет. Зачем? У нас достаточно средств, чтобы платить, и клиенты не оставались без своих любимых блюд, — со мной разговаривали как с ребенком. Бесит.

Мне надоела эта игра в недомолвки, поэтому дальше я продолжил твердо и уверенно:

— Значит, вы не будете возражать, если я все же пообщаюсь с Николаем Николаевичем?

— Отказать вашему отцу я не могу, — Семен Петрович поморщился, но отступил.

— Прекрасно. В таком случае именно этим я и займусь, — встал с неудобного стула.

— Буду признателен, если будешь держать меня в курсе происходящего.

— Конечно, Семен Петрович, вы же мой непосредственный начальник.

Сидя в своем отдельном кабинете я радовался предусмотрительности отца. Находиться в каждом отделе постигая его дзен, я бы не смог. Если до этого у меня еще были сомнения, то после разговора с Семеном Петровичем они отпали. Не пойму еще как, но обязательно выясню.

А еще надо проверить, что с любимыми блюдами. Не зря же о них упомянули. Открыл файл с контактами всех сотрудников. Все-таки быть сыном большого начальства имеет массу преимуществ. Отправил запросы нужным людям. К вечеру все данные будут у меня. А пока…

— Здравствуйте, Николай Николаевич. Мы могли бы сегодня с вами встретится и обсудить вопрос цен? — то, что он уже в курсе моего назначения я не то чтобы не удивился, но напрягся. Не помню, чтобы отец говорил, что поделился с ним этим. — Хорошо. Я там буду в это время. Спасибо. До встречи.

Прояснить ситуацию может лишь один человек:

— Отец, а скажи ты говорил в последние дни с дядей Колей? Нет. А? Нет, ничего, просто интересно. Мы с ним сегодня встречаемся буду знать, что он не в курсе последних новостей. Спасибо. Пока.

Интересно чего не хватает людям, с приличной зарплатой? Или она не приличная? Да не, быть не может, отец сам из низов поднялся, он не будет прижимать деньги. Но запрос в бухгалтерию лучше сделать.

В суете и графиках день прошел незаметно. Даже обед пропустил. Не вспомнил. Зато картинка приобретает объем. И шерстить надо много чего. И как об этом сказать отцу не представляю. Это его детище. Его гордость. И тут такое.

Ладно с отцом потом, сейчас пора на встречу ехать. И Тасю предупредить, что задержусь сегодня. А может сразу сказать, что задержки на работе станут для меня нормой на неопределенный срок?

Так ведь расстроится. А я хочу ее радовать, а не огорчать. Купить цветы в знак сожаления? Блин, как отец сохранил отношения с матерью? Он же практически жил в ресторанах.

А еще фонд. Мы же должны были помещение посмотреть. Тася точно расстроилась. И даже не позвонила, не уточнила. Вот, что она за чудо такое? Да и я хорош. С завтрашнего дня ставлю себе будильники. А то такими темпами я рискую потерять свою девочку.

Ехать вечером в пробках то еще удовольствие. Надеюсь с дядей Колей мы быстро поговорим, и я смогу сегодня взять все необходимые данные по ресторану. Не хотелось бы завтра сюда еще раз ехать.

В ресторане меня уже ждали. Бросил быстрый взгляд на часы — я вовремя.

— Добрый вечер…

— Да, ладно, Тимошка, чай не чужие люди. Обойдемся без официоза, — он похлопал меня по спине. — Я после работы и голоден, как волк. Делами за чаем займемся.

Спорить не стал, потому что и сам голоден. А так может что интересного узнаю.

Зря я на это надеялся. Этот хитрый лис, довольно жмурился от еды и хитро улыбался, глядя на меня. Это нервировало, но не так, как когда-то. После МЧС меня таким не пронять. И аппетит не испортить.

Вообще дядя Коля, как и отец поднялся с низов. В лихие девяностые из обычного торговца он превратился в директора рынка. Как ему такое удалось провернуть не знаю. И если честно, предпочту и дальше оставаться в неведении.

Одно знаю точно, что этот коренастый мужчина, с замашками Наполеона, своей выгоды не упустит. Ни разу такого не было. Он, как прирожденный охотник, отрезал все пути побега у своей жертвы, гоня ее в нужном направлении.

Да, он мог просчитать всё и всех, кроме своей дочери. Кариночка, была его светом и болью одновременно. Его железная воля таяла словно воск, стоило той надуть губки и жалобно глянуть.

Поэтому, я хоть и ел с аппетитом, но внутри ждал подвоха. Не может этот человек ничего делать просто так, по доброте своей душевной. Он даже из своей благотворительности шоу делает.

Только холодный расчет и понимание своей выгоды. Шансы на то, что у меня получится договориться о снижении цены мизерны. Но ведь пока не попробуешь не узнаешь. В любом случае я нашел трех возможных новых поставщиков. Так что рестораны продолжат работу в обычном режиме.

Но мы же почти как семья, вот и хочу все решить по-человечески. Мирно. Получится ли? Все-таки почти не значит семья. Деньги Николай Николаевич любит, ценит и тщательно считает. А мое предложение снизит его прибыль.

Глава 19

— Ну что ж, сытый мужчина — довольный мужчина. Теперь можно и о делах поговорить, — Николай Николаевич говорил лениво, покровительственно. Откинулся на спинку стула. — Так что у нас случилось с ценами?

— Случилось их завышение, — и ведь все знает, но продолжает вести свою игру, по только ему понятным правилам.

— В мире инфляция и все такое, — неопределенно махнул рукой. — Ну ты и сам знаешь, в магазины-то ходишь.

— Дядь Коля, мы же не чужие люди, давайте все решим мирно, — не люблю я эти игры. Все-таки в МЧС проще. Там все ясно и понятно, а тут туманы и намеки. Утомляет.

— Так я только за, мальчик мой, — и так радостно мне улыбнулся, что на миг показалось, что все решится быстро и в нашу пользу.

— То есть вы готовы снизить цены до приемлемых?

— Конечно, готов. Ты только сделай такое предложение, от которого невозможно отказаться.

— Эм, я не понимаю.

— А что тут понимать, Тимошка? Ты купец, а у меня товар, — чувство нереальности накрыло меня. То ли я что-то не понимаю, то ли еда здесь с ерундой смешена.

— Боюсь…

— А ты не бойся, — он ласково мне улыбнулся, аккуратно складывая салфетку. — Я же всегда буду рядом. Кариночка, не простая девочка, но очень добрая и тебя до сих пор любит.

— Николай…

— Мы же договорились без официоза, — поморщился словно лимон съел.

— Я не люблю вашу дочь, — что за бред? Причем тут одно к другому?

— А кому она нужна? Это все женские сопли. Нам мужикам что надо? Чтобы было за что подержать, и чтобы не лезла куда не надо. Верно?

— Ээээ, — вот лично мне все равно за что держать. Главное, чтобы человеком была, чтобы спиной повернуться не страшно было.

— Да, ладно, что ты как ребенок в самом деле. Это даже хорошо, что не любишь. Значит будешь в рамках держать. Вон видишь, что со мной делает? Знает, что люблю и отказать не смогу. Вся в мать.

— И тем не менее у меня скоро свадьба с другой девушкой, — он же не знает об этом, вот и строит планы.

— Тимошка, и что тебе даст та другая? Любовь? Брось. Это все сказочки. Через пять лет станете в лучшем случаедобрыми соседями. В худшем она высосет из тебя все, что только можно и махнув хвостом умчится в поисках новых приключений. Я же тебе предлагаю стабильность.

— О какой стабильности идет речь, если Карина в любой момент готова высосать из меня все финансы и махнуть хвостом в поисках новых приключений? — я еле сдерживался чтобы не послать его куда подальше.

Перед глазами пронеслась картинка ее измены с моим другом, почти братом. Нет, Карина последний человек, которому я поверю. И недавно брошенные слова о том, что я инвалид яркое тому подтверждение.

— Э, нет, тут ты не совсем прав. Я понимаю, что она девочка ветреная. Но у тебя есть преимущество. Ты ее не любишь, а она только о тебе и говорит. Да, дочка любит деньги. А кто их не любит? Думаешь, твоя художница их не любит?

Я открыл рот от удивления. Откуда он все знает? Неужели следил за мной?

— Не делай такие большие глаза. Я люблю чтобы все было четко и понятно. Держу руку на пульсе, так сказать. Как мужик мужика я тебя понимаю. Девочка милая и вся такая неземная, но она из другого мира. Нам он не понятен и эфемерен. Вдохновение, охи, вздохи, восхищение. Блажь. Кого и когда это могло прокормить? А вот семьи распадаются на раз. Это же искусство, сегодня с одним, завтра ветер переменился с другим. Я же, как сыну, предлагаю выгодное предложение со всех сторон. Карина земная и любит деньги. Через карточку ее можно контролировать, и она будет послушно выполнять все, что скажешь. Естественно мы заключим брачный договор, и поверь, тебя я не обижу.

— За что мне столько почестей, дядя Коля?

— Ну мы же не чужие люди. Что ты, что Тарас, вы мне как сыновья. А семью я не обижаю.

— Не думаю, что это для меня выгодное предложение.

— Понимаю. Чувствуется в тебе рука хозяина, — он довольно крякнул. — Да, Кариночка много хлопот принесет. Но и это я готов компенсировать.

— Интересно как? — чувство, что в еду что-то подмешали стало сильнее.

— К снижению цены, я добавлю еще, в будущем разумеется, свой рынок. И это будет оговорено в договоре.

— Когда это еще будет, — мне надо понять зачем ему это надо. Нет у Карины любви ко мне. Нет и не было никогда. — Да и будет ли тоже не факт.

— Не факт. Я готов заплатить.

— Даже так? — это бред, как можно свою любимую дочь продавать как лошадь?

— А почему нет? Приданое и все такое, — довольно улыбнулся, думая, что я согласен и на все готов. Ну да в его мире все любят деньги и ради них готовы на всё.

— И сколько? — мне просто интересно во сколько отец оценивает свою дочь.

Николай Николаевич на салфетке написал сумму. Наверное, впервые в жизни я четко понял, что никогда не знал этого человека. И никто его не знает. Даже семья, которую он не обижает.

— И все?

— Хочешь сказать, что мало? — прищурил глаза и поджал губы.

— А вы считаете, что за Кариночку этого достаточно?

— Я уверен в этом.

— Зря. Ваша дочь раздвигает ноги перед первым попавшимся.

— Не смей так говорить о девочке, — лицо пошло красными пятнами, кулаки сжались.

— Как? Я еще даже не начинал. Или вы не знаете о ее похождениях? — понимаю, что зря его злю, а сделать ничего не могу. Противно. — Рука на пульсе не дрожит?

— Щенок!

— Возможно, но и оленем с ветвистыми рогами становится не желаю. Кариночка переспала со всем городом. И вы хотите, чтобы я согласился на ваши условия?

— Хорошо, — он еле сдерживался, слова цедились сквозь зубы с присвистом. — Я увеличу сумму вдвое.

— Да хоть в десятеро. Я не соглашусь на это. В моем доме грязи не должно быть.

— Да как ты смеешь, гаденыш! — резко вскочил, перевернув стул.

— Смею, Николай Николаевич, — внутри слово пустота образовалась и стало все равно правильно это или нет. Я никак не мог понять причины всего этого цирка. — Мне интересно, а вам самому не противно продавать дочь? Скольким вы ее уже предлагали? Почему она до сих пор не замужем? Неужели денег не хватило?

— Да потому что я хочу объединить свой рынок с твоими ресторанами! — резко поднял в верх руки с сжатыми кулаками тряся ими в воздухе. — Я ждал гребаных десять лет, пока ты наиграешься в спасателя! Год, пока ты встанешь на ноги! И больше не намерен ждать! Тебе лучше согласиться на мои условия, если хочешь, чтобы это все работало! — громко стукнул кулаками по столу и только теперь понял, что сказал лишнего и слишком громко. В зале повисла тишина. Посетители с интересном смотрели на нас.

— Это угроза? — теперь все понятно. Но глупо-то как.

— Это добрый совет от опытного человека, — взял себя в руки, улыбнулся. — Подумай над моим предложением.

— А тут и думать нечего. Мы разрываем наши договоренности.

— Это вряд ли. Читай внимательно условия, — рассмеявшись он ушел.

— Черт! — взъерошил волосы достал телефон. — Отец, ты где? Надо срочно поговорить. Еду.

— Тимофей Иванович, вот документы, что вы просили.

— Спасибо, — не глядя взял папку и поспешил к отцу. На мое счастье он был все еще в ресторане.

Ногу уже ощутимо тянуло. И это добавляло злости. Пришлось доставать трость, чтобы снизить нагрузку и идти быстрее. Блин. Каждый встречный одарил сочувствующим взглядом. И в кабинет отца я ворвался злой как демон.

— О, какой ты грозный, — твердый взгляд мне в глаза, ни на мгновение не перевел его на палку. Впрочем, этого не надо делать, ведь ее стук слышно за километр. — Ложись на диван.

Не стал спорить, потому как устал. И боль отупляла, а нам надо подумать и найти наилучший выход.

Отец сам сходил за кофе. Из шкафа достал подушку и плед.

— Ого, у тебя тут сервис, — удобно утроился на подушке. — Не знал, что ты тут ночуешь.

— Нет, сынок, первое правило долгой и счастливой семейной жизни — всегда ночуй дома.

— А зачем тогда это тут?

— Ночевать дома не всегда означает там спать. Бывали дни, когда дома всю ночь работал, приезжал на работу несколько часов спал и дальше переговоры, поездки.

— Интересная меня жизнь ожидает.

— Скучать не придется — это факт. Что у тебя с Колей случилось?

— Боюсь отец не у меня, а у нас. И это серьезнее, чем я думал в начале.

— Даже так? Рассказывай.


Таисия


— Тасенька, что случилось? Чего расстроенная? — Надежда Ивановна обняла меня за плечи и поцеловала в макушку. Я сидела на кухне и пустым взглядом смотрела в окно. — С Тимофеем поссорились?

Уже месяц как мы живем у родителей Тимофея. Почему? Он не объяснил, сказал:

— Любимая, пока идет подготовка к свадьбе, оформление фонда и мое вступление в должность — нам лучше пожить с родителями. Далеко ездить не надо и в любой момент все можно обсудить. После свадьбы мы живем отдельно, так что готовься.

— Тим, я не понимаю.

— Тась, просто поверь мне. Все хорошо. До свадьбы так будет лучше. И опять же котику хорошо, будет где гулять и бегать. Фей, ты со мной согласен, — этот предатель всегда был согласен с Тимом, поэтому мы услышали громкое «мяу». И как только понимает его? Загадка природы. — Вот слышала, наш толстячок хочет на природу.

Для меня родители выделили отдельную комнату под мастерскую. Правда с подготовкой к свадьбе я там редко бываю. Тяжело вздохнула.

— Тасенька, да что случилось? — Надежда Ивановна взволнованно смотрела то на меня, то на руку помешивающую сахар в пустой чашке.

— Простите, — сложила руки на столе, как примерная ученица. Мама Тимофея и для меня стала мамой и подругой в некоторой степени. Во всяком случае я могла с ней поделиться и не услышать упреков или странных советов.

— Рассказывай, — женщина тоже отодвинула свою чашку с чаем.

— Вы понимаете, Тим хочет, чтобы я сделала оформление фонда. А я не вижу ничего. Вот совсем. Одно дело, когда рисуешь четко обозначенное и совсем другое, когда надо создать располагающую атмосферу для спасателя. У меня нет идей. Тимофей молчит. Но это же пока. Открытие запланировано на десятое ноября. Мы не успеем.

— Понимаю. Сложно угодить всем, особенно не зная привычек и предпочтений для кого это делаешь.

— Да, — слезы набежали на глаза, почувствовала себя маленьким ребенком, который так хотел порадовать родителей, что все испортил и их расстроил. — Я не знаю, что рисовать.

— Тасенька, а всегда надо что-то рисовать? Чего бы тебе самой хотелось?

— Так в том-то и дело, Надежда Ивановна, что я не вижу, что рисовать. И люди, которые спасают других ценой своего здоровья, а иногда, и жизни вызывают во мне глубокую благодарность и восхищение. Я бы хотела, чтобы, приходя в фонд, они видели, понимали и чувствовали свою значимость, что все было не зря и каждый из них герой.

— Прекрасное желание.

— Прекрасное, но его нельзя нарисовать.

— А что можно?

— Что? — встала из-за стола включила кофе-машину.

Какой верный вопрос мне задали. А что можно? Пока я размышляла Надежда Ивановна терпеливо ждала. Удивительная женщина, она умеет ждать: мужа, ответа, подходящего времени. Никогда не спешит и всегда вовремя. Рядом с ней я и сама замедляюсь.

Аромат кофе вернул меня к вопросу. Взяла чашку и села на место.

— Я не знаю, что можно придумать. Нарисовать мужчину в каске и с рукавом? Бред. Дело же не в каске и даже не в рукаве или лестнице. Все приходящие к нам, все кому мы сможем помочь — это люди, спасшие кого-то. И не единожды. Мне бы хотелось, чтобы они могли расслабиться и гордиться собой.

— А что бы могло помочь им гордиться?

— Эм… Это точно не огнетушитель, — улыбнулась сделала маленький глоток кофе. — Ой, так вот же оно! Вместо росписи стен повесить фотографии спасенных людей. А стены пусть остаются однотонными. Надежда Ивановна, спасибо!

Подскочила с места и обняла женщину крепко-крепко. Как же нам повезло с мамой.

— Ну что ты, солнышко, это все ты сама, — она погладила меня по рукам. — А фотографии где будешь брать?

— Ой, — вернулась на место и задумалась. — Может в части есть какой-то архив?

— Время до открытия еще есть. Ты обязательно все найдешь. А сегодня нам надо поехать в цветочный и наконец выбрать цветовую гамму букета и оформления зала.

— Точно. Мы не опаздываем?

— Еще нет, ты можешь успеть позавтракать. И не спорь, я знаю, что ты Тима накормила, а сама свой кофе пьешь. Желудок портишь. Так что завтракай и приходи. Я в гостиной жду.

Спорить не стала. Она права. На нервной почве я с трудом заставляю себя есть. Свадьба дело ответственное, хотя мне не нужное. Я и на штамп согласна без платьев и кружев. Но традиция.

От услуг профессиональных организаторов мы с Надеждой Ивановной отказались дружно, в один голос. Пусть это и хлопотное дело, но лучше сделать самим. Да свадьба не будет такой впечатляющей, как у профессионалов, но нас и не надо впечатлять.

С местом проведения все было ясно — один из ресторанов семьи. Главный, если быть более точной. Список гостей, приглашения, тамада, фото и видеосъемка, оформление, блюда… От всего кружилась голова, но я стойко шла вперед, чувствуя поддержку Надежды Ивановны. Мужчины отстранились, предоставив нам полную свободу действий и средств.

Добавляло беспокойство не знание, что делать с оформлением фонда. В свободную минутку я рисовала наброски. Комкала. Выбрасывала и начинала с начала. Идей не было.

Гугл также оказался не помощником в этом нелегком деле. Все, что мне удалось найти было не то. Я понимала в какой гамме все хочу, но что именно… Зато сейчас у меня есть четкое видение что надо сделать. Осталось найти способ как.

Быстро позавтракав пошла к Надежде Ивановне. Что ни говори, а котику здесь и вправду лучше. Много места в доме, большая территория на улице, где он может бегать без поводка. А главное всегда готовая к его услугам Надежда Ивановна.

Вот и сейчас он, как барин, развалился раскинув лапы и подставив свое пузико под нежные руки женщины. Услышав мое приближение лениво приоткрыл один глаз, нервно дернул хвостом и громче замурчал.

— Какой он у вас ласковый, — мама потрепала кота за ушко. — Целыми днями готов чтобы его гладили и чесали.

— Он такой. Хорошо ему здесь, — не сдержала улыбки от этой картины.

— Есть где побегать?

— Есть вы — всегда готовая его гладить.

— Да как же ему откажешь, когда так смотрит?

— С трудом, — в этом я ее понимала, сама пока научилась прошло много времени. — Но нам пора ехать.

— И то верно. Все, мой хороший, теперь отдыхай. А мы по делам поехали, — недовольно фыркнув кот повернулся набок и демонстративно закрыл морду лапой.

Мы еле сдержались чтобы не рассмеяться и тем самым обидеть нежную душу котика.

Утренние пробки исчезли, и мы быстро доехали до нужного нам магазина.

— Надежда Ивановна, Таисия, — девушка встречала нас как родных. Мы уже три раза приезжали, и я каждый раз не могла определиться. Но сегодня оттягивать не куда. — Рада вас видеть. Каталог смотрим?

— Смотрим, — я обреченно села на диванчик.

Кто бы знал, как это сложно. Я люблю простые цветы: ромашки, васильки. А тут… Розы, каллы, орхидеи, герберы… И это пиршество никому не нужное.

— Тасенька, что случилось? — Надежда Ивановна, отложила каталог в сторону, внимательно посмотрев в глаза. — Говори.

— Я… — опустила голову потому как стыдно стало. Мне столько внимания, участия, а я розы не хочу. Это лучший магазин в городе, и это видно не только по ценам, но и по товару и обслуживанию. Неудобно-то как.

— Тась, не молчи. Скажи, как есть.

— Мне не нравятся эти цветы, — вся сжалась, ожидая негодования и слов о моей неблагодарности.

— А какие вам нравятся?

— Ромашки, васильки, маки. Полевые в общем.

— Так это прекрасно, — девушка улыбнулась. — Минутку подождите.

— Тесенька, солнышко, что ж ты молчала? Ты сама как полевой цветочек. Конечно, как я сама не догадалась, что эта напыщенность, не для тебя.

— Вот посмотрите этот каталог, — передо мной раскрыли страницу с невероятно нежным букетом невесты — васильки, ромашки, пушистые колосья и длинная тонкая травка.

— Это он! — еле сдержалась чтобы не начать прыгать от радости.

— Анечка, вы волшебница, — Надежда Ивановна облегченно выдохнула.

— Спасибо, но должна предупредить, что сейчас не сезон и эти цветы будут доставляться из других стран, поэтому цена значительно увеличивается.

— Это не страшно, мужчины дали нам полную свободу.

— В таком случае предлагаю определиться с оформлением зала и столов. Я так понимаю, что свадьба будет голубых оттенках?

— Но это будет мрачновато, разве нет? — я прям представила голубые, синие тона. Холодно как-то. А букет мне уже понравился.

— В целом да, это холодная гамма. Предлагаю разбавить его ярко-розовым, — Анна показала фотографию композиции на столе: скатерть цвета слоновой кости, синие салфетки, небольшой букет в высоком бокале ярко-розовых цветов, с нежными васильками и ромашками. Все это смотрелось ярко, мягко, а главное тепло. Хотелось смотреть и смотреть на него.

— Как это мило, — Надежда Ивановна, провела рукой по фото. — Тасенька, как тебе?

— Это… это именно то, что я хотела, — бывает же так, что мечты становятся реальностью.

— Прекрасно, а что насчет зала?

— Зал, тоже оформляем. Там есть перила, колонны, — проговаривая Надежда Ивановна достала фотографии зала, в котором мы будем гулять. — Вот. Но думаю, что лучше туда подъехать и на месте все осмотреть.

— Да, Надежда Ивановна, вы правы. Подъехать обязательно чтобы снять все размеры и воочию увидеть объем работ. И зал надо будет закрыть хотя бы за пару дней до события.

— Анечка, нам дали один день. Справитесь?

— Если надо, то справимся. Тогда сейчас навскидку покажу вам варианты оформлений. А когда мы сможем поехать осмотреть зал?

— Сегодня мы уже не успеем, рабочий день начался. А вот завтра с утра можем поехать. До открытия.

— Чудесно, а заодно предлагаю взять образцы, они хоть и искусственные, зато помогают наглядно увидеть, как будет смотреться готовая композиция.

— Отлично.

Дальше мы углубились в выбор подходящих композиций, и чтобы созвучны были с моим букетом, и чтобы громоздко не выглядели. Отдельное внимание уделили, конечно же, столу жениха и невесты.

А также месту церемонии. Да, регистрация пройдет не в ЗАГСе, а в ресторане. Не надо будет спешить и переживать, и все гости смогут на ней присутствовать.

От арки я отказалась, не пойму ее смыла совершенно. Решили сделать небольшой цветочный сад, с высокими решетчатыми стенками увитыми цветами. В конце концов на этом фоне все желающие смогут сфотографироваться и это будет красиво, а арка… Нет мне ее не понять.

За обсуждением пролетело полдня, когда мы вышли на улицу, легкие сумерки начали окутывать город.

— Тасенька, я проголодалась, может зайдем куда-нибудь перекусим?

— А давайте, — у меня у самой в животе уже урчало. Видимо решив одну проблему организм воспрял духом и вспомнил, что еда ему также необходима.

— Смотри торговый центр, я точно знаю там есть миленькое кафе, где на удивление вкусно кормят. Пойдем?

— С удовольствием, — честно сказать боялась, что поведут меня какое-нибудь виповское заведение. Мне казалось, что, имея свою сеть ресторанов нельзя есть в простых заведениях. И ошиблась.

— Не удивляйся, мне до сих пор сложно в этом мире фальшивых улыбок и голодных глаз.

— Звучит удручающе.

— Ничего, поначалу будет сложно, а потом научишься отгораживаться от всего этого. Главное помни, что ты и твоя поддержка очень нужны Тимофею.

— Спасибо, Надежда Ивановна.

Тихое кафе на третьем этаже на самом деле порадовало вкусной едой и приятной музыкой. Мы долго не рассиживались, нам еще своих мужчин встречать вкусным ужином. На улице уже было темно.

— Тасенька, что думаешь…

Я ничего не успела подумать, резкий рывок и меня ударяют головой о стену. Толком не успела почувствовать боль, а нападавшего от меня отцепили, заломив руки и уложив на грязный асфальт лицом.

— Таисия Владимировна, как вы? — мужчина внимательно вглядывался в мои глаза, а у меня шумело в шах.

— Да, так.

— Потерпите, сейчас в больницу поедем, — подхватив меня на руки быстро понес в машину.

— А вы кто? Где Надежда Ивановна? — головой вертеть не могла, становилось хуже.

— Не волнуйтесь, — открыл дверь машины бережно посадил на заднее сиденье.

— Тасенька, солнышко, — теплые дрожащие руки Надежды Ивановны обхватили мое лицо. — Голова сильно кружится?

— Терпимо, но лучше не двигаться, — я попыталась улыбнуться и судя по испуганному взгляду мамы мне это не удалось.

— Саша, давай быстрее, — это было последнее, что я услышала. Темнота забрала меня.


Глава 20

Приходить в себя оказалось неприятно, голова болела, но уже не так, видимо обезболивающее. Приоткрыла глаза и зажмурилась свет ослепил.

— Тася, любимая, как ты? — слезы потекли из глаз, я так была рада его слышать. — Маленькая моя, не плачь, тебе это вредно. Прости, что не уберег тебя. Не надо было разрешать выходить из дома, пока все не улажу. Это я виноват.

— Тим, что происходит? — наконец-то открыла глаза за плотно задернутыми шторами было совсем светло. Видимо наступило утро или даже день. Черные круги под глазами Тимофея подтвердили мою догадку. Бедный почему же не спал сам?

— Где? — он посмотрел по сторонам. — Тебя что-то тревожит? Свет слишком яркий? Что-то болит или позвать доктора?

— Я под наблюдением? — нет доктора не хочу. Хочу понять, что происходит.

— Ты всегда под ним, — бережно взял мою руку и поцеловал каждый пальчик. — Что тебя удивляет?

— То, что раньше его не было, — сил на него злится не было, но и отступать не буду.

— Солнышко, у них работа такая — быть невидимыми.

— Тимофей, они же не просто так появились.

— Тасенька, милая, может потом, когда выздоровеешь?

— Нет, любимый, сейчас. Я не болею, а вполне себе здорова и даже жива.

— Тась.

— Тим.

— Вредина. Котенок, это мои проблемы.

— Тимофей, мы вновь возвращаемся к тому с чего начали. Через две недели мы поженимся. Поэтому предлагаю забыть «мое» «твое» и сделать все нашим.

— Ты не успокоишься?

— Нет. Я должна знать, что происходит и почему непонятно кто чуть голову мне не разбил.

— Мы знаем кто, знаем почему и зачем, но у нас нет доказательств, — взъерошил волосы и отвернулся к окну.

— Тим, я пока ничего не поняла. Можно чуть больше подробностей?

— Это Николай Николаевич.

— Отец Карины?

— Да.

— И почему он это делает?

— Я не хочу тебя во все это вмешивать.

— Тимочка, я уже вмешена, тебе так не кажется? Рассказывай, обещаю в обморок не падать, — пошутить не получилось, он совсем осунулся и морщинки разделили его лоб. — Начни с начала, так я быстрее пойму.

— Да нет особо и начала. Помнишь, мы уже разговаривали о том, что цены на продукты завышены? Как оказалось, это сделано специально. Одна из причин — Николай Николаевич мечтает поженить нас с Кариной, чтобы объединить наши рестораны со своим рынком. Мне это не понравилось, и я отказался. Зачем мне Карина, когда есть ты настоящая, искренняя и любящая?

— Ты не отвлекайся, — мне, конечно, приятно это слышать, но важно сейчас другое.

— Так все. Вот причина вчерашнего нападения.

— Тим, я конечно, мало что понимаю во всем этом. И все же, — я села повыше, чтобы удобнее смотреть было. — Если цены нельзя пересмотреть, то можно разорвать договор.

— Можно, но не в нашем случае.

— Почему? — что он за человек такой? Все приходится буквально по слову выуживать.

— Если мы его разорвем раньше завершения срока, то должны будем заплатить такую неустойку, что рискуем остаться без штанов.

— А куда ваши адвокаты смотрели? — это странно, как такое может быть, Иван Петрович опытный человек и такое просто в голове не укладывается.

— Никуда. Николай Николаевич, пользуясь отцовским доверием все сделал по-тихому на одном из праздников у себя дома.

— А Иван Петрович?

— Отец пожалел своего друга, тогда кризис случился, и решил ему помочь впервые, не читая подписал договор.

— Но как?

— Да как. Просто, — он взъерошил волосы. Отошел к окну, повернулся ко мне спиной. Да понимаю я, что неприятно об этом говорить, и что язык мой не о том лопочет. Но и разобраться хочу, что случилось и почему. — Изначально он был подписан на пять лет, но с условием автоматической пролонгации еще на пять лет, если отец не уведомит о своем решении разорвать его за месяц до окончания срока договора.

— И?

— И отец, конечно же, не вспомнил об этом. С ресторанами все в порядке, доход стабильный. А отдел закупок, подкормленный Николаем Николаевичем, деликатно молчал. Все, кто хоть как-то могли понять, что происходит и сообщить были подставлены по всем параметрам и уволены по статьям.

— Хорошо, когда заканчивается срок договора? — неприятно конечно, но у всего же имеется конец.

— Через четыре года.

— Черт, — ну да, могла бы, и сама подсчитать.

— Ага, — Тим развернулся ко мне грустно улыбнулся и сел на свое место.

— Но должен же быть какой-то выход?

— Наши юристы его не смогли найти. Так что, либо он от нас отказывается, либо ждем четыре года.

— Мне жаль, — легонько сжала его руку.

— Мне тоже. Но из-за этого ты оказалась под ударом. Прости, Сашка уже получил свое.

— Что?! — от громкого возгласа и резкого движения голова разболелась с новой силой. Застонав упала на подушку.

— Тасенька, ну что же ты, — помог лечь и нажал на кнопку вызова. — Говорил же, что не надо. Тебе нельзя нервничать.

— Тим, но он же не виноват, — голова кружилась и подташнивало.

— Его задача охранять тебя, чтобы даже волосок не упал с твоей головы. А он?

— А он меня спас, не думаешь же ты, что не останови Саша нападающего, я бы отделалась одним ударом?

— Тась, это ты сейчас о другом беспокоишься? — чертыхнулся и опять нажал на кнопку вызова.

— Тимофей, только не ревнуй, — поймала его руку, поцеловала и потерлась щекой. Может кому-то ревность и приносит удовольствие, но точно не мне. Она меня пугает. — Мне никто кроме тебя не нужен, но и ни за что наказывать человека тоже не стоит.

— Хорошо. Только не нервничай, — дверь открылась в палату вбежал доктор и медсестра.

— Тимофей, что случилось? — быстро осматривал меня недовольно поглядывая на него.

— Нервничает много, — поджал губы, но взгляд не прятал.

— Ну что ж, Таисися, нервничать вам нельзя, в целом все нормально. Пару дней у нас полежите, отдохнете и можно домой, — перебрав лекарства на тумбочке что-то дал медсестре.

— Я не могу, у меня же…

— Все подождет — здоровье важнее, — повернулся к Тиму. — А вы, молодой человек, зайдете ко мне. Сейчас.

Наблюдая за этими двумя не заметила, как мне что-то вкололи и уснула.

Просыпаться было приятно, чувствовала себя отдохнувшей и готовой сворачивать горы. Открыла глаза и память услужливо подкинула воспоминания. Закрыла глаза досчитала до десяти.

— Тась, — теплые руки бережно подняли мою и поцеловали. — Как ты?

— Пока не вспомнила о случившемся была отлично, — открыла глаза посмотрела на моего охранника. — Ты почему все еще здесь? И совсем не отдыхаешь. Зачем всю ночь сидеть в неудобном кресле?

— Все подождет. Вот тебя домой привезу и отдохну. Ты важнее.

— Тимочка, но со мной все в порядке, — я погладила его по руке. — Если правильно помню, то завтра выпишут.

— Вот завтра и отдохну.

— Упрямец.

— В этом мы похожи, — довольно улыбнулся и потерся щекой о мою руку, а я не смогла сдержаться запустила руку в его волосы.

Так мы и провели день держа друг друга за руку и разговаривая ни о чем. А на утро меня выписали.

— Тасенька, как ты? Эти мужчины меня к тебе не пускали, представляешь? — мама жаловалась на самоуправство наших мужчин, а я сидела на диване в обнимку с котом и балдела. Как же хорошо быть дома, там, где тебя любят.

— Да, все хорошо, Надежда Ивановна. Вот Тим отоспится и еще лучше будет.

— Как Ванечка, не ругался, а он возле тебя.

— А почему Иван Петрович ругался?

— Так он же у меня трудоголик, и сына таким хочет сделать. Но, если Тимофей что решил, то все. Стоять насмерть будет.

— Я не хотела…

— А ты и не виновата, милая. Это все мужское, нам там делать нечего. Они как поругалась, своими эго померились, так и успокоились. Он, завтра Тимочка на работу выйдет и все забудется, как страшный сон. Или до открытия вашего фонда.

— О, точно. Фонд. Как я могла забыть об этом?! — подскочила с дивана, уронив кота побежала за телефоном. — Женя, привет. Слушай у меня к тебе просьба…

Взяла ноутбук и спустилась обратно к маме.

— Спасибо, что напомнили, а то из-за нападения совсем забыла о фотографиях, — устроившись за столом на кухне, где Надежда Ивановна готовила ужин, открыла ноутбук и занялась поиском подходящих рамок для фото и салона, где все сделают в лучшем виде. — Вы же не рассказывали об этой идее Тиму?

— Нет, солнышко, я так и подумала, что ты хочешь сюрприз сделать. Даже, когда сын вздыхал грустно и говорил, что не получилось у тебя сделать роспись стен. Молчала.

— Он сильно расстроился, да?

— Я думаю, что его не так расстроило, что ты не нарисовала, как то, что ты не можешь заниматься любимым делом.

— О, я даже не думала о таком. Но он зря так тревожится. У меня для грусти и времени особо нет.

— Это хорошо, — мы вздрогнули от неожиданности и посмотрели назад, где в проеме двери стоял, улыбаясь самый лучший мужчина в мире.

— Тимка, — соскочила со стула и подбежала крепко его обняв. — А ты давно нас подслушиваешь? Неужели тебя не учили, что это не хорошо?

— А как бы я узнал, что ты не грустишь и все хорошо?

— А просто спросить, нет? — быть в кольце его рук так приятно.

— Нет, ты же, скажешь, что угодно, лишь бы я не огорчался.

— Так же, как и ты, — я ткнула его пальцем в грудь.

— Да. Но я ведь признаюсь во всем, — перехватил руку и поцеловал пальчик.

— Ага, после того, как выбора не осталось?

— Люблю, — сладкий поцелуй прекратил нашу перепалку. — Ты готова к открытию фонда? Платье есть? И да, Тасенок, до свадьбы ты сидишь дома. Если нужны специалисты — вызываешь на дом. Не важно сколько это стоит. Ты дороже. Хорошо?

— Совсем-совсем?

— Да.

— Хорошо, — и как мне осуществить задуманное? Мне же надо и фотографии сделать, и рамки заказать и развесить по стенам. Ладно, что-нибудь придумаю.



Тимофей


То, что Тася что-то задумала понял сразу, потому и приказал Саше глаз с нее не спускать и охранять так, чтобы подойти никто не мог и даже видно, чтоб не было ее.

А чтобы все было по-честному, и меня не обвинили в недоверии или еще в чем — не спрашивал куда, моя девочка ездила и что делала. Могут же у девочек быть свои секретики? Тасе я верю, знаю, что не предаст и нож в спину не воткнет.

— Сын, волнуешься? — отец слегка сжал мое плечо.

Мы стояли у лестницы ожидая, когда наши женщины спустятся и мы поедем на открытие нашего фонда.

— Есть немного. Сам понимаешь, что не всегда планы осуществляются.

— Понимаю. Но ты сделал все, что мог. Нужные люди будут. Реклама и приглашения разосланы.

— Дело же не в рекламе, — вообще меня коробила идея рекламы, но пришлось принять доводы отца. Нужные люди придут только, если им это выгодно. А что может быть выгодней бесплатной рекламы в телевизоре?

— И тем не менее она важна, особенно на первых порах.

Ответить я не успел, наверху появилась моя девочка. Вот как можно быть такой красивой? Хрупкая, маленькая и невыносимо нежная. В синем платье мягко обрисовывающем ее фигурку, с собранными в затейливую прическу темными локонами, она была похожа на богиню.

— Выдыхай, — отец толкнул меня в бок и рассмеялся. Точно я и не заметил, как задержал дыхание.

Жадно смотрел как она медленно спускается по ступенькам, все большее краснея и оттого становясь еще красивее. Блин, когда уже наша свадьба? Ее же нельзя выводить в люди — уведут.

— Мы готовы, — я вздрогнул, стыдно сказать, но мать не заметил. Видел лишь Тасеньку.

— Вы прекрасны, мои дорогие, — отец подал руку маме, и они пошли вперед.

— Ты невероятно красива, — легкий поцелуй чтобы понять, что это не сон, и она на самом деле здесь.

— Спасибо. Ты тоже. И спасибо, что согласился выполнить мою просьбу.

Просьба была проста не ездить в фонд и приехать аккурат к моему выступлению.

— Для тебя все, что угодно, любимая, — мне было очень интересно, что она задумала. И уже не терпелось побыстрей оказаться в фонде. — И все же не очень хорошо, когда гостей встречают не хозяева вечера.

Да я бурчал, но делал это любя, больше для порядка. В конце концов кто в доме хозяин?

— Там специально обученные люди. Все будет хорошо, — хитро улыбнулась и легко поцеловала.

Перед зданием уже было много машин, но наше место было свободным. Волнение накатывало, заставляя ежится. Сделал резкий вдох и выдох. Вперед. Шум голосов, легкая музыка, много людей нужных и тех, для кого это все организовано.

Но не это меня поразило. Стены, вернее фотографии на них. Тася сжала мою руку и я, как зачарованный шел за ней никого не замечая. Фотографии. Поднялся на небольшую сцену, сделанную специально для открытия.

— Друзья, спасибо, что проявили интерес… — я говорил, а сам глазами переходил от одного снимка к другому. Я помню каждый. Черт, хотелось расплакаться и задушить в объятьях свою девочку. Как, как можно было до этого додуматься? Как можно проникнуть в душу и проявить то, что скрываешь от себя самого?

Не знаю, что чувствовали люди, бывшие сотрудники МЧС, но я вдруг понял четко и ясно, что десять лет они были не зря. Неважно, что пришлось уйти не по своей воле, но все, кто говорил мне были правы: «Людей не только по вызову спасают». Да. Это так.

Я гордился каждым из сотрудников, каждым из спасенных людей. Каждый из нас герой. Наверное, только сейчас я окончательно осознал свою миссию, ее важность и нужность. А еще я горжусь своей любимой, она мягко и ненавязчиво помогла мне расставить приоритеты и понять самого себя. Найти свой баланс.

— … Благодарю за внимание, — громкие аплодисменты вновь дали ход времени. Как же я хочу зацеловать любимую. Не хватит и тысячи слов, чтобы описать мою благодарность ей. Так тонко почувствовать могла лишь она.

Спустился вниз и крепко ее обнял. Жадно вдыхал аромат ее волос повторяя «Спасибо».

Весь вечер к нам кто-то подходил, делал предложения, благодарили за нужное дело, кто-то, как и я понял, что все годы работы были не зря. И все это благодаря такой маленькой и хрупкой, совсем юной девочке, которая скромно молчала, прячась за моей спиной.

— Таська, ты даже представить себе не можешь, что ты сделала, — улучив момент пока никого с нами нет, я обнял ее так сильно, насколько позволяли приличия.

— Ребята вы порвали город, — Ян ослепительно улыбался и подмигивал моей девочке, отчего хотелось его подержать за шею и желательно двумя руками. Но сдерживался. Тасенька всегда жалеет всех обиженных. — Хочу и я свою лепту внести в это благое дело. Мой центр дает пятидесятипроцентную скидку на реабилитацию.

— Спасибо, — заторможено пожал руку, и Ян ушел опять, подмигнув Тасе. Я даже предположить такого не мог.

К счастью вечер не затянулся, а легкий фуршет стал приятным бонусом вечера.

— Тасенька, ты не представляешь, что говорили люди, некоторые даже плакали, — мы сидели дома переводя дух после вечера. Отец нежно держал маму за руку, а я обнимал Тасю. — Да что там некоторые, сам еле сдерживался. И как тебе такая идея в голову пришла?

— Да я вообще ничего не сделала. Мне все помогали.

— Если бы не твоя идея, то и помощников бы не было. Тася учись принимать похвалу и благодарности. Вы с Тимофеем становитесь публичными людьми и это надо уметь делать. Красиво и с достоинством.

— Да хватит тебе, Ванечка, они молодцы.

— Так я ж о том и говорю, — он поднес руку мамы к губам и поцеловал. — Вы молодцы, дети, нужное дело затеяли и правильное. Дай Бог чтобы хорошо шло и приносило пользу.

— Спасибо, пап, твоя поддержка неоценима.

— Но расслабляться еще рано. У вас свадьба на следующей неделе. Все готово?

— Вроде да, — Тася задумалась что-то вспоминая. — Да точно.

— Вот и славно.



Таисия



— Тасенька, какая же ты красивая, — мама кружила вокруг меня восхищенно рассматривая.

— Спасибо, Надежда Ивановна, — я и сама себе нравилась. А как может быть иначе?

Сегодня я невеста, и как положено, самая красивая. Благородный цвет слоновой кости в сочетании с темно-синим подчеркивал красоту моей кожи, делая еще более хрупкой, нежной и вместе с тем изысканной.

Плотный корсаж цвета слоновой кости украшен темно-синим кружевом подчеркивает тонкую талию, и мягко очерчивает плавный изгиб бедра подчеркнутый широкой атласной темно-синей лентой, сзади завязанной в пышный бант с длинными, до самого пола, хвостами. Юбка платья аккуратным колокольчиком лежала у моих ног, а по подолу в тон верхнему кружеву шла вышивка.

С прической сильно не мудрили, свободный пучок с выбившимися локонами украшен васильками.

— Тасенька, но теперь-то можно и мамой меня звать, — она еще раз проверили насколько хорошо держится прическа. Мне и самой казалось, что волосы вот-вот рассыплются по плечам. — Все хорошо, только чего-то не хватает.

— Чего? — я обеспокоенно осмотрела себя еще раз, ну мало ли может и вправду что-то забыла. Но нет, все на месте.

— Драгоценностей, — мама широко улыбнулась, протягивая бархатную коробочку. И как я ее сразу не увидела? — Надеюсь тебе понравится.

— Над… мама, у меня нет слов, спасибо большое, — дрожащими руками провела по этому произведению искусства. — Я сейчас заплачу.

— Стоп. Никаких слез. У тебя макияж. Лучше давай мы это наденем, — мама осторожно взяла серьги-васильки вделала мне в уши, а затем застегнула подвеску.

Синие сапфиры в белом золоте завершили мой образ. Идеально. Еле сдерживала слезы, настолько меня тронула забота Надежды Ивановны. Мамы.

— А я даже не подумала об украшениях.

— Это потому что ты их не носишь, но всему свое время. Ты готова? Нам пора выходить.

Из-за происходящего у нас не будет и привычного приезда жениха за невестой. Мы в одном доме. И регистрация в ресторане. Но это даже к лучшему, потому что никто не волнуется, что опоздает или будут пробки. Какая разница, если мы рядом?

— Готова, — хотя сердце билось часто-часто то ли от волнения, то ли от предвкушения.

Тимофей не знает о нашей задумке, хотя мог и догадаться, ведь у него костюм также цвета слоновой кости и темно-синий галстук с платком паше. И тем не менее я волнуюсь, а вдруг ему не понравится или окажется слишком просто?

— Не дрожи так, а то можно подумать, что замуж не хочешь, — мама поддерживала меня под локоть.

— Я замуж хочу. Очень. Я боюсь, а вдруг Тимофею не понравится, вдруг все это слишком просто или… — договорить не успела, мы подошли к лестнице, а внизу замерев стоял Он, мой самый лучший, самый надежный и самый желанный мужчина в мире.

Страх куда-то улетучился, и будто время остановилось. Наши взгляды встретились, не знаю, что он увидел в моем, но его обжигал и будоражил, пронизывал и обволакивал, обещал и манил. Голова кружилась от такого коктейля чувств, а улыбка расцветала на моих губах.

Как мало женщине надо для счастья, видеть не прикрытое восхищение и желание в глазах любимого мужчины. Выдохнула. Теперь можно идти навстречу своему счастью.

Медленно спускалась по лестнице, все же ноги подрагивали, но это уже от ожидания церемонии и толпы незнакомых мне людей, но нужных для бизнеса. С Иваном Петровичем никто не спорил, ведь по сути он прав, мы входим в бизнес, а там свои законы, которым надо подчиняться, если хочешь процветать и здравствовать. А мы хотели. Впрочем, если Надежда Ивановна смогла выжить там, то почему у меня не получится?

— Ты невероятно красивая, — Тим притянул меня к себе и поцеловал, страстно, нежно и многообещающе.

— Но-но дети, еще рано, у вас церемония, — родители рассмеялись, а я смутилась.

— Тогда поехали скорее.

Возле ресторана нас ожидала съемочная группа, конечно, ведь сегодня завидный жених города прощается с холостяцкой жизнью. Можете вычеркнуть его из своих списков.

Меня смущало такое внимание. Не привыкла к нему.

— Тимофей, скажите, Вы понимаете, что сегодня разбиваете сердца многим девушкам нашего города? — журналистка бегала вокруг нас, нервно улыбаясь.

— Меня интересует лишь одно сердце и сегодня мы соединим их навсегда, — Тим злился и это чувствовалось по вмиг напрягшемуся предплечью под моей рукой. Не дожидаясь следующего вопроса, отодвинул надоедливую женщину в сторону повел меня внутрь зала.

А там, ой-ой-ой, нет, я знала, что будет много людей, но даже не подумала, какие это будут люди. Глупо, знаю. Но что ж поделать, если я на Тима смотрю как на простого парня, а он совсем не прост.

С нашим появлением зал взорвался аплодисментами. Перед нами расступались, кричали поздравления, поднимали бокалы, щелкали вспышки. Мороз шел по коже от всего этого.

Наконец зазвучала музыка. Совсем не торжественная музыка, а Bryan Adams — Everythin I do I do it for you (перевод Все, что я делаю, я делаю для тебя).

— Я решил, что эта песня расскажет больше слов, — тепло улыбнулся, поцеловал руку и мы пошли по дорожке к месту церемонии.

От волнения я не находила слов. Но выбор песни, причем тайный выбор, не смог оставить меня равнодушной. Все-таки Тимофей очень романтичный мужчина.

— Дорогие друзья, родные и близкие, — женщина регистратор одетая в синее платье (мне вот интересно это так совпало или ее мама предупредила?) белозубо улыбалась. — Я рада приветствовать вас сегодня в этот знаменательный день. День бракосочетания Тимофея и Таисии.

Дорогие жених и невеста, сегодня — самое важное и прекрасное событие в вашей жизни. Этот день вы запомните на всю жизнь. Потому что это первый день вашей совместной супружеской жизни. И он по праву может называться Днем рождения вашей семьи. С этого дня вы пойдете по жизни рука об руку.

Перед началом регистрации прошу вас подтвердить является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить Вас жених

— Да.

— Прошу ответить Вас невеста

— Да

— Прошу обменяться вас кольцами, символом бесконечности вашей любви, — от волнения руки подрагивали, но мы это сделали, не уронив колец. — Отныне вы — муж и жена. Можете поздравить друг друга.

Первый поцелуй семейной жизни оказался нежным, мягким и неспешным. Хотелось еще и еще, но Тимофей отстранился, обжигая жарким взглядом.

— Сохраните дар первых счастливых дней и пронесите их чистоту и верность через долгие годы жизни. Пусть ваше счастье будет светлым и чистым, долгим и прекрасным. Сегодня в этот торжественный день пришли поздравить вас самые близкие и дорогие люди. Дорогие гости, пожалуйста, присоединяйтесь и вы к нашим поздравлениям.


Глава 21

Таисия


Люди пошли кто со своей парой, а кто сам по себе. Мы улыбались, благодарили. Спасибо Надежде Ивановне, которая избавила нас от принятия подарков — организовала отдельный стол куда их все складывали, прикладывая карточку дарителя. Если я правильно понимаю, то нам предстоит ответить каждому благодарностью.

— Тимошка, поздравляю от всей души, — вот этого человека никто не ждал. Я растерянно смотрела на уже мужа не понимая, что происходит.

— Спасибо, Николай Николаевич, — напряженный, как стрела, протянутую руку не пожал.

— Да, ладно, малыш, кто старое помянет… Я собственно и пришел чтобы зарыть топор войны. Нет, цены не снижу, все-таки договор есть договор. Но сам его расторгну через четыре года. Тимофей, прости меня старого, хотел, как лучше, но понимаю, что сердцу не прикажешь. В общем совет да любовь. Будьте счастливы, — широко улыбаясь ушел.

Вот так радостный день превращается в не очень, чувство будто грязными сапогами прошлись по чистому полу. Сейчас мы с Тимом напоминали китайских болванчиков радостно улыбающихся и кивающих головой, а сами следили, на сколько это было возможным, за незапланированным гостем.

И не поговоришь, не спросишь, что он тут делает и как сюда вошел. Я думала, что этот человек больше не сможет сюда прийти. Видимо, не о том думаю.

Наконец, с поздравлениями закончили, и я облегченно выдохнула. Все-таки это утомительно. Захотелось присесть и перевести дух, но не тут-то было. Нас сразу отправили на первый танец.

— Позволишь? — муж вновь улыбался искренне и открыто, в глазах любовь, а в моем сердце весна.

— Конечно, — улыбаясь вложила свою руку. Мы неставили танец, потому как оба не поняли зачем это делать. Кого-то поражать своими умениями нам не надо, судорожно вспоминать то или не то делаешь тоже не хотелось.

И вновь зазвучала не та песня. Что значит, мама, мне и слова не сказала, что Тимофей решил принять участие таким незаметным образом. Признаюсь, я рада, что он это сделал и дело не в самой песне, хотя она чудесная Alsy and Enrique Iglesias — You are my number one. Дело в том, что Тимофей думал, выбирал — значит для него это также важно, как и для меня.

— Тим, а что тут делает Николай Николаевич? На сколько я помню на него приглашения не было, — я больше не могла терпеть. Хочу все выяснить.

— Не было. Но и запрет на посещение наших ресторанов тоже не было. Отец не хочет выносить сор из избы. А ведь все знают об их дружбе, поэтому и приглашение ему ни к чему.

— Теперь я понимаю в кого ты такой благородный. Это наследственная черта, — тепло улыбнулась понимая, что есть вещи, которые не изменятся никогда. Возможно это странно, но мне нравится.

— Я тебе говорил, что ты самая красивая?

Ответить не успела. Вдруг наступила неестественная тишина. Улыбки медленно сползали с наших лиц от пронзительного женского крика, замершего на самой высокой ноте. Крика замораживающего все внутри и делящего время на ДО и ПОСЛЕ.

Тим крепко прижимает меня к себе, пытаясь спрятать. А я ищу причину крика. Оглушенная неотвратимостью беды.

— Не смотри туда, — муж прижал мою голову к своей груди.

Знаете, как оно бывает что-то происходит, и первая реакция у большинства людей отойти в сторону. И сейчас я успела заметить, как на полу корчась от боли, судорожно пытаясь вздохнуть, с текущей слюной изо рта, мужчина царапал горло.

— Скорую! — крик Яна словно запустил все звуки и время. Раздались женские крики, рубленные приказы мужчин, топот ног.

— Тимофей Иванович.

— Держать крепко и ни на мгновение не отпускать, — меня словно куклу передал в руки быстро появившегося охранника и был таков.

— Саша, пусти, там же помощь нужна, — я пыталась вырваться из крепкого захвата, но все зря. У него силы явно больше.

— Нет, Таисия Владимировна. Там Ян Викторович уже оказывает первую помощь. Скорую вызвали. Полицию тоже.

— Тасенька, дочка, — мама обняла меня успокаивающе погладила по спине. — Наши мужчины все решат и во всем разберутся.

Нас окружили еще четыре человека из охраны. С ума сойти. Откуда они все здесь? Неужели моя жизнь теперь будет проходить так, в кольце телохранителей?

Все попытки увидеть, что происходит были пусты. Дело не только в широких спинах, люди столпились вокруг пострадавшего. В голове тысяча вопросов, как рой пчел жужжали нервируя.

Скорая и полиция приехали одновременно. Сама не заметила, как мы с мамой оказались сидящими возле стены. Говорить не хотелось, а хотелось понять, что происходит и почему это происходит именно сегодня.

— Это все Николай Николаевич виноват, — слова сорвались раньше, чем поняла, что говорю вслух.

— Тасенька, ну что ты такое говоришь, — мама гладила меня по руке. — Коля, конечно, вспыльчив и бывает необъективным, но отравить человека. Нет. Тем более на свадьбе своего почти сына. Тимочка же на его глазах рос.

Ох, и что ту скажешь? Я просто кивнула и промолчала. Все-таки это удивительная женщина, во всех готова видеть свет. А вот я уже ничему не удивлюсь.

— Саша, я не могу тут больше сидеть, — мне кажется, то прошла целая вечность. Неведение убивает. — Тут уже полиция есть. Пойдемте ближе, чтобы узнать, что происходит.

— Таисия Владим…

— И правда, Сашенька, пойдемте, — я была благодарна маме за поддержку и понимание.

И хозяйке перечить никто не стал. Близко нас не подпустили — место преступления. Нельзя. Мужчины на полу уже нет, как нет и врачей.

Как же дико звучит «место преступления». Так и хочется закричать: «Это место свадьбы!». Но молчу и со страхом смотрю в любимые глаза, наполненные болью. Я не могу подойти к нему, потому что туда не пускают.

Наконец, наших мужчин отпускают, и мы оказываемся в окружении теплых и родных рук. Суета людей вокруг проходит фоном до тех пор, пока не слышу:

— Кто хозяин? — следователь подошел к нам

— Я, — твердый и уверенный голос прошелся холодом.

— Что? — высвободилась из объятий, удивленно переводила взгляд с мужа на свекра.

— Прости дочка, — Иван Петрович горестно вздохнул. — Буквально вчера вечером мы все оформили. А знакомство и официальное вступление решили отложить до вашего возвращение из путешествия.

— Вы задержаны до выяснения обстоятельств, — следователь услышал, что хотел, а остальное его не касалось.

— Нет! — вцепилась в руку Тима, тряся головой. — Нет! Нет!

Вдвоем с отцом они разжали мои пальцы. Я сопротивлялась отчаянно и, наверное, глупо, но опять потерять уже мужа я просто не могла. Мне казалось, что я схожу с ума, и это все какой-то страшный сон.

— Саша, Тасю на плечо и домой, — приказ начальника выполнили мгновенно и уже болтаясь спиной вниз, что сил колотила по спине предателя. — Наденька, будь умницей и береги себя. Адвокат уже едет. Доктор будет ждать вас дома. Не волнуйся, мы все выясним, и сын вернется домой.

Я впала в истерику. Слезы лились, дыхания совершенно не хватало, но остановиться не могла. Даже теплые объятья мамы не помогали. Словно сквозь вату едва слышала: «Все будет хорошо. Надо подождать».

Ждать. Я не хочу больше ждать. Я хочу быть там, рядом с мужем, где угодно, лишь бы с ним. Это же бред обвинять Тима в произошедшем. Он спасает людей, а не наоборот. Неужели они этого не видят?

Меня кто-то взял на руки, сознание путалось, а потом пришла не нужная темнота.


Проснулась резко, словно включили. Я лежала, судя по ощущениям в свое кровати. Провела непослушными руками по телу в ночнушке. Открыв глаза убедилась в правильности своих предположений.

За окном темно, и не ясно то ли уже вечер, то ли новый день. Медленно села, голова слегка кружилась, а в теле слабость. Схожу на кухню водички попью и все пройдет. А потом позвоню Ивану Петровичу и все узнаю.

Спустившись вниз увидела сидящую маму, такую одинокую, полную боли и отчаянья. Даже Фей свернувшийся на ее стопах выглядел грустным и потерянным. Значит все еще сегодня и уже вечер.

— Мама, ну что же вы, — упав перед ней на колени, дрожащими руками вытирала ее слезы. — Все будет хорошо. Тимка ни в чем не виноват. Его выпустят, а виновного накажут.

— Доченька, как ты? — она слабо улыбнулась, погладила меня по голове. — Прости мы тебе успокоительного вкололи, просто другого выхода не было.

— Хорошо, спасибо. Это вы простите… — кот поняв, что мама его заметит запрыгнул с другой стороны громко замурчал и усиленно начал тереться, требуя ласки.

— Не извиняйся, я понимаю твои чувства. У меня есть Ванечка, он моя опора. И я знаю, что он все сделает. То твоя опора Тимофей, которого отобрали, а нам ты еще не доверяешь настолько, чтобы принять и поверить.

— Есть какие-то новости? — мама права, я на самом деле еще не доверяю им. Понимаю, что глупо, а сделать пока ничего не могу. Нужно время. Мне не вериться, что эти люди смогли принять выбор своего сына, когда вокруг столько выгодных партий.

— Ох, я не знаю, — мама вновь заплакала и зарылась руками в густой мех кота. — Ваня собирает видео из ресторанов. Оказывается, у Коли с сыном был конфликт. У меня в голове не укладывается, как же можно с ребенком войну устраивать. Ваня тоже считает, что, Коля во всем замешан. Но как он мог что-то сделать, если пришел вас поздравить и ушел, не дождавшись первого танца.

— Полиция во всем разберется, а Иван Петрович им поможет, — я поднялась с пола протянула руку — Пойдемте-ка пить чай. С ромашкой.

На кухне мама с котом устроились на диванчике, а я хлопотала, заваривая чай. Говорить не хотелось. Всё казалось пустым и напрасным. Мне было жаль эту светлую женщину, видевшую лишь хорошее в окружающих. Такой удар и от кого, того кто был для нее семьей.

А еще не понятно, что за видео собирает свекор. Остается лишь молится, чтобы все получилось и любимого выпустили, сняли с него все обвинения.

Время тянулось медленно, казалось, что прошла целая вечность, когда за окном начало светать.

— Мама, вам надо отдохнуть, — погладила неожиданно холодную руку. — Пойдемте я вас провожу.

— Что? Нет, Тасенька, я не устала, да и какой отдых, когда неизвестность убивает. Надо завтрак готовить. Ванечка может в любую минуту вернуться.

— Вы отдыхайте, а я сама приготовлю.

— Солнышко, — мама встала обняла меня. — Лучше вместе, я так смогу немного отвлечься, а потом обещаю пойду отдыхать.

Спорить не стала. Каждый со стрессом справляется по-своему. Не сговариваясь решили приготовить что-то особенное. И за нехитрыми женскими занятиями мы возвращались к обычной жизни

— Как думаете орегано или базилик?

— И то, и то, только базилик свежий бери и его в самом конце.

— Пробуй удалась начинка или чего добавить?

— М-м-м-м мама это бошественно…

Мы так увлеклись готовкой, что вздрогнули, уронив ложку и стакан услышав:

— М-м-м, сын, ты слышишь как любимые готовятся к нашему возвращению?

— Тимка!

— Сынок… — мама села на табурет взявшись за сердце.

А я с разбегу запрыгнула на любимого обвив его крепко сжимая. И не важно, что это не прилично и не при родителях. Важно, что он здесь.

— Тасенька, уже все хорошо, что ты плачешь? — слезы вновь хлынули, но это были слезы радости.

— Я так тебя люблю, — еще сильнее прижалась к нему поцеловала шею.

— А я тебя сильнее.


Эпилог

Пять лет спустя


Тимофей


— Котенок, ты не выносима, — застонал, понимая, что уступлю. Все-таки воевать с женой последнее дело. А когда она сидит на моих коленях, нежно обнимая, то шансов устоять у меня нет.

— Ну вот не правда же, — легкий смех разнесся колокольчиком по гостиной. — Буквально час назад ты носил меня на руках и говорил, что я пушинка.

— Люблю тебя, — нежно поцеловал свою девочку, а потом большой и круглый живот, моей богини.

Мы ждали появления маленькой принцессы в следующем месяце.

— Ну ладно тебе, Тимоша, я быстренько, — отдал ей пульт от телевизора, смерившись с очередной кулинарной передачей.

Да, это у Таси беременный бзик, смотрит все кулинарные передачи, а потом то ли творит эти шедевры на кухне, то ли вытворяет. Чаще, конечно, творит, но и то, что вытворяет, как любящий муж, нахваливаю. А что? Мне не сложно порадовать любимую жену.

Не успела она порадоваться честно отобранной добыче, как я остановил ее руку услышав:


— Срочные новости, как стало известно несколько часов назад сотрудникам Интерпола удалось задержать Серебрянского Николая Николаевича на Мальдивах. Пять лет назад он успел сбежать из страны избежав заключения. На днях он будет экстрадирован на Родину.


— Тим, неужели это случилось? — на меня смотрели огромные янтарные глаза, наполненные сомнением и радостью.

— Кажется да. Таська, — крепко обнял ее, жадно вдыхал аромат ее кожи и волос ища в нем успокоение.

Пять лет. Пять лет страха и отчаянья. Мы знали, где он находится, причем на вполне законных основаниях, но арестовать не могли. Каждый раз получали вежливый отказ.

Карина вышла замуж за Тараса, который уже много лет живет и работает в Великобритании. Вот и дядя Коля устроился рядом с детьми.

Пять лет мы ждали, когда он расслабится и совершит ошибку. При этом сами ждали удар в любой момент.

Во всей этой истории был один хороший момент — мы смогли расторгнуть договор раньше срока. И прибыль от ресторанов возросла в несколько раз.

— Наконец-то он заплатит за все, что сделал. Одного понять не могу, как он все сделал, ведь был на виду у всех.

— Солнышко, ты только не волнуйся. Нам еще рано рожать.

Я ей так и не рассказал о том, что Николай Николаевич, под видом своей спутницы, привел на свадьбу наемницу, которая и отравила еду, пока все нас поздравляли и смотрели на наш танец. Это зафиксировали камеры расставленные по всем залам ресторана. И что через неделю ее нашли мертвой в заброшенном доме на окраине.

То, что тогда пострадал лишь один инвестор — удача. Если бы он решил дождаться официального приглашения к праздничному столу… Мне до сих пор страшно подумать, чем все могло закончиться. Одно знаю точно кто-то обязательно бы умер.

— Да еще рано. Тем более, что у меня завтра урок, а еще заказ на иллюстрации к книге.

После того, как мы вернулись из свадебного путешествия, я подарил жене мастерскую. По странному стечению обстоятельств находящуюся этажом выше, нашего фонда. О своей ревности решил молчать, понимал, ведь, что это пройдет. Как только привыкну к мысли, что она моя жена, так и отпустит страх потерять ее.

Безумная ревность прошла, а страх остался. Тасенька — все для меня. И поэтому то, что они с детьми под круглосуточным присмотром тоже не скажу. Пусть сейчас ничего не угрожает, но я лучше перестрахуюсь, чем потом буду сожалеть.

— Пап, пап, я лесил, когда стану больсим буду позарником, — Ванька смотрел на меня серьезными карими глазами, взъерошивая, как я, волосы. Тася правду говорила — это наследственное. Огромная пожарная машина спешила на помощь к такому же огромному кукольному домику.

— А я буду плинцессой, — Софийка тряхнула упругими темно-каштановыми локонами.

Через девять месяцев после свадьбы у нас появились неугомонные двойняшки. И папа был прав, когда говорил, что дети лучше кота. Тася посмотрела на жизнь богемы, на мир больших денег, сравнила с семейной жизнью, и как только узнала, что беременна бросила все отдавшись материнству.

Лишь через год после рождения детей, она задумалась над тем, чем заняться, чтобы и дома, и работа. Первым пришло предложение сделать иллюстрации к детской книжке. А еще через два года, она решила обучать детей рисованию.

А я только рад этому. Она слишком нежная, чтобы толкаться локтями отвоевывая свое место под солнцем. Лучше ее солнцем буду я. За меня не надо бороться, сам готов это делать за нее.

— Ты уже наша принцесса, — Тася нежно улыбнулась, глядя на играющих детей. В который раз отважный пожарный Иван спасает нежную принцессу Софию от коварного толстого кота, который позволяет этим проказникам делать с собой все, что угодно. — А Ванечка будет самым лучшим пожарным.

— Потому что у вас дети, самая лучшая мама.

— И самый лучший папа.

Конец



Оглавление

  • МЧС для разбитых сердец
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  •   Эпилог