Три желания (СИ) [blackberry.pie] (fb2) читать онлайн

========== Сыграй для меня ==========

Жёсткие пальцы неумело касаются струн, лютня не поддаётся, зубы стиснуты от раздражения.

Чёртов Лютик.

Геральт поднимает голову и смотрит в сторону мирно спящего музыканта.

Ему самому не спится.

Он клянётся себе, что никогда больше не станет спорить на желания.

Неделю назад был вечер в таверне, несколько кружек эля и ещё какого-то пойла покрепче.

Лютик был слишком пьян, и Геральт сказал ему, что больше он выпить не сможет, и пора бы пойти спать.

И тут же пожалел об этом, потому что бард заплетающимся языком предложил пари: он пьёт ещё три кружки, ведьмак выполняет три любых его желания.

Геральт был уверен, что этого не случится. И сухо кивнул с едва заметной ухмылкой.

Лютик выпил всё.

Ведьмак надеялся, что утром музыкант ничего не вспомнит.

Но он помнил.

Первое желание - Белый Волк должен сыграть на лютне чёртову балладу про чеканную монету.

Юлиан озвучил это сегодня утром, показал несколько аккордов и потом весь день без умолку трещал о том, как будет весело, если ведьмак не осилит это задание и за целый месяц.

«Не дождёшься» - думает Геральт, вспоминая эти слова.

Струны врезаются в пальцы, доставляя странные для ведьмака и неприятные ощущения - такая нудная точечная боль, которой не почувствуешь в боях с чудовищами.

Порой мутант даже задумывается: как Лютик - такой маленький, хрупкий и нежный - терпит это?

Он не знает, что со временем пальцы грубеют и перестают чувствовать боль.

И не понимает, почему такие эпитеты приходят ему в голову, когда он думает о друге.

Ведьмак сидит на берегу реки, а там, в нескольких метрах от него, видит десятый сон проклятый музыкант.

Он хочет выучить балладу за ночь.

Чтобы хоть на время избавиться от надоедливой болтовни барда, конечно же.

Зачем ещё?

Не впечатлить же его, в конце концов.

***

Лютик сонно потягивается и открывает глаза.

Утреннее солнце ласкает его кудри и заставляет жмуриться от яркого света.

— Геральт?

Музыкант беспокойно оглядывается вокруг.

Лошади привязаны к дереву на том же месте, где и были вчера.

Ведьмака нет.

Лютни тоже.

Юлиан встревоженно встаёт с подстилки, на которой лежал, и на берегу реки замечает знакомую копну белых волос.

Геральт спит, обнимая лютню, прижимая её к груди и щеке, вторую руку подложив под голову, едва касаясь губами струн - ровно на том месте, где обычно оказываются пальцы Лютика.

Бард улыбается - совершенно не так беззаботно, как делает это при друге, - ошарашенно и влюблённо, с замирающим сердцем.

Подходит ближе.

Осторожно садится на траву рядом и молча смотрит на ведьмака.

Потом резко срывается куда-то и возвращается через считанные секунды, держа в руках подстилку, на которой спал.

Бережно укрывает спящего друга.

Геральт просыпается спустя час.

Лютик возится возле их лагеря, собирая какие-то ягоды.

Ведьмак молится всем богам, чтобы они оказались съедобными.

— Зачем укрыл меня?

Геральт подходит к барду со спины и еле заметно улыбается.

Щёки музыканта резко заливаются краской, он делает глубокий вдох, прежде чем повернуться к ведьмаку, успеть придумать шутку и нацепить невозмутимую улыбку.

— Утром было холодно. А лютню на ледяной земле держать нельзя. Ты так прижимал её к себе, что пришлось укрыть вас обоих.

Лютик смеётся.

Геральт предпочитает промолчать, успешно пряча странное смущение.

Ягоды оказываются съедобными.

***

По лесу расползается седой туман, тишина изредка нарушается криком ночной птицы.

Лютик ёжится от прохлады и лёгкого страха.

Путники разбивают лагерь.

Геральт привязывает к дереву Плотву и Ночку - вороную кобылу своего спутника, которую он недавно купил у какого-то фермера.

Музыкант сидит на траве и с замиранием сердца смотрит на то, как белые волосы ведьмака серебрятся в лунном свете. Эти сильные руки, закатанные рукава, потрясающая фигура, так изумительно обтянутая…

— Лютик, какого чёрта?!

Геральт перехватывает взгляд Юлиана и вопросительно смотрит на него, слегка нахмурив брови и скрестив руки на груди. Любой другой уже давно сбежал бы от этого взгляда, но только не Лютик.

Он лишь инстинктивно вжимается в траву и лихорадочно придумывает отговорку. Он знает, что Белый Волк никогда не сделает ему больно. По крайней мере, физически.

— Какого чёрта ты так на меня пялишься? - вопрос повторяется всё тем же раздражённым тоном, - У меня что, две головы? Зелёная кожа?

— Н-нет, всё в порядке, я просто… Оу, хотя, с зелёной кожей ты выглядел бы ещё страшнее.

Лютик, как всегда, пытается отшутиться.

Геральт в два шага оказывается с ним лицом к лицу и замирает, смотря ему в глаза, ожидая, когда тот отведёт взгляд.

Но он не отводит. Только улыбка постепенно сползает с его лица, губы взволнованно приоткрываются, зрачки почти полностью затапливают собой радужные оболочки глаз, на щеках проступает румянец, заметный даже в свете луны. Дыхание учащается.

Они играют в гляделки с минуту, затем Геральт поднимается с земли, не отрывая взгляда от Лютика.

— Пора спать, - произносит он почему-то охрипшим голосом.

***

От Лютика пахнет вином, полевыми цветами, преданностью и… желанием.

Геральт обнаружил это случайно в тот самый момент, когда они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

Начинает светать, но ведьмак всё ещё не спит, сидя у кромки воды.

Вторую ночь подряд.

Берег реки, вдоль которой они держат путь, затянут молочной дымкой.

Лютня снова в его руках, звуки становятся куда увереннее, но пальцы всё ещё не привыкли к такой аккуратности, аккорды получаются фальшивыми, и подушечки раздражающе ноют.

Одной ночью отделаться не удалось, но уже завтра он сыграет для музыканта эту проклятую балладу, и его мучения на этом кончатся.

Геральт невольно вспоминает, каким вдохновлённым выглядел бард, когда пел на смотринах в Цинтре, и улыбается.

А потом осознаёт, что почти всё время своего выступления Лютик смотрел только на него.

Улыбка становится шире.

Ведьмаки лишены чувств: Геральт с удовольствием поддерживает этот миф. Отлично помогает в общении с людьми.

Однако сейчас, когда он сидит на берегу реки с лютней своего музыканта, - с каких пор он вообще стал считать его «своим»? - и лишь ветер и лунная дорожка могут услышать его мысли, все маски сорваны, потаённые желания обнажены, и…

Геральт трясёт головой, чтобы выгнать из неё чёртова барда.

Не получается.

***

Их пальцы переплетаются между собой, губы сминают губы, сердца бьются в бешеном ритме, тела сливаются в единое целое.

— Геральт…!

Лютик вздрагивает и просыпается.

Утренний туман расползается по роще, первые солнечные лучи уже пробиваются сквозь облака.

Ведьмак поднимается из-за берега, держа в руках лютню, и встречается взглядом с музыкантом.

— Ты звал меня?

Прямой вопрос, жёлтые глаза выжидающе смотрят на него, невозможно уйти от ответа.

Юлиан вспоминает сон и стремительно краснеет. В который раз за последние дни.

Лихорадочно трёт лицо, делая вид, что приводит себя в порядок, бормоча что-то вроде «нет, нет, тебе послышалось».

Лютик прекрасно знает, что ведьмак никогда не назовёт его даже другом. Что уж говорить о большем?

Он просто хочет быть рядом. Ловить случайные взгляды, любоваться его исполосованным шрамами телом, сильными руками.

Слышать его голос.

Видеть о нём сны.

— Пойдём купаться, — неожиданно говорит Геральт.

========== Жизнь или смерть ==========

От ледяной утренней воды сбивается дыхание, но Лютик рад этому - мысли быстро обретают ясность, и наваждение после утреннего сна улетучивается.

Он стоит в воде в нательном белье, от холода не решившись раздеться полностью и не сообразив, что в одежде будет ещё холоднее.

Светлая ткань прилипает к его стройному телу, отчётливо виден каждый изгиб, и ведьмаку требуются немалые усилия, чтобы скрыть внезапное возбуждение.

Что, чёрт возьми, с ним творится?

Геральт молча заходит в воду под бесконечную болтовню Лютика, при этом не слыша ни единого его слова.

Он вспоминает, как первый раз увидел барда в таверне и почувствовал мимолётное лёгкое тепло в груди.

Как впервые за много лет ощутил страх, - не за себя, а за другого человека, - когда их поймали эльфы.

Хотя, казалось бы, был знаком с ним около двух часов.

Как постепенно стал понимать, что уже не представляет своих странствий без сладкого голоса и вечного щебетания музыканта, хоть, признаться, оно иногда порядком раздражало.

Геральт внезапно соображает, что уже пять минут глупо пялится на друга.

Хорошо, что по пояс в воде стоит, иначе эффект от вида чертовски прекрасного Лютика в прилипшей к телу одежде стал бы слишком заметным.

Ведьмак наконец приходит в себя, окунается в ледяную воду, смывая с себя грязь, пот и мешающие мысли.

У ведьмаков нет чувств - и тема закрыта.

«Нет. никаких. чувств.» - словно мантру, мысленно повторяет Геральт, и, кажется, даже начинает в это верить.

Он не может признаться себе в страхе быть отвергнутым.

Убийцу и мутанта никто не полюбит.

***

К вечеру они добираются до деревни и постоялого двора.

Берут одну комнату на двоих - так дешевле.

Им не привыкать.

Сколько раз они ночевали вместе и под одной крышей, и без крыши над головой вообще. Иногда даже спали на голой земле, прижавшись друг к другу, чтобы не замёрзнуть.

Но вряд ли кто-то узнает о том, что в такие ночи Лютик слишком тяжело дышал во сне, закусывая губу и растворяясь в запахе Геральта, который был так близко.

— Не хочешь выпить? — ведьмак прищуривает жёлтые глаза, вопросительно смотря на барда.

Юлиан пожимает плечами. Настроение не радужное. Выпивка уж точно не сделает его паршивее, а вот приподнять может. А если он сыграет пару своих баллад, может найти приключение на ночь, чтобы, как обычно, забываться в девичьих объятиях и представлять, что под его пальцами - не шевелюра красавицы, а белые волосы ведьмака.

Они оставляют вещи в комнате и спускаются в трактир.

Геральт, по обыкновению, находит самый дальний угол и молча садится за стол.

Лютик подходит к хозяину и перебрасывается с ним парой слов, затем возвращается к другу.

— Я договорился насчёт музыки. Я пою и завлекаю народ, а владелец трактира угощает нас выпивкой.

Хорошенькая шатенка услужливо ставит на их стол две кружки вишнёвого эля, пока бард начинает петь первую балладу.

Публика, на удивление, собирается благодарная, и вокруг Юлиана начинают виться девушки, а людей в трактире всё прибавляется.

Геральта это бесит.

Но когда кто-то кричит что-то про Мясника из Блавикена, указывая на него пальцем, он пропускает выпад мимо ушей.

Потому что бесит его не толпа и не прикованные к нему взгляды, а рыжая девица, которая подобралась так близко к сияющему Лютику, что успела обнять его за шею и теперь целует его где-то за ухом, пока он распевает очередную мелодию.

Геральт сжимает кулаки и делает над собой усилие, чтобы тут же не схватить барда за шкирку и не утащить в комнату, чтобы…

Чтобы что?

Эль ослабил контроль над мыслями, и ведьмак ясно понимает, зачем он хочет утащить Лютика.

Последней каплей становится то, что рыжая девушка кладёт ладони на щёки барда, поворачивает его лицо к себе и глубоко и развязно целует под улюлюканье публики.

Геральт молча встаёт из-за стола, подходит к сладкой парочке, гораздо сильнее, чем нужно, сжимает музыканта за запястье и тянет за собой.

Лютик успевает галантно раскланяться и ласково помахать красотке, пока ведьмак тащит его за руку по лестнице.

Как? Загадка.

***

— Какого чёрта ты творишь, Геральт?!

Как только дверь за ними захлопывается, праведный гнев музыканта вырывается наружу.

— Я мог бы столько ещё там заработать, — сокрушается он, выворачивая карманы и высыпая горсть монет, брошенных ему здешней публикой.

— И с девкой развлечься, да? — язвит Геральт.

Лютик ошарашенно смотрит на него.

В нём просыпается желание дать себе по щекам: либо это он сходит с ума, так как в здравом рассудке такое не привидится, либо ведьмак… ревнует?

Слушатели угостили барда несколькими кружками эля, и, несмотря на то, что он твёрдо держится на ногах, в его достаточно захмелевшей голове рождается страшная мысль.

Это игра не на жизнь, а на смерть.

Потому что, если он всё-таки сошёл с ума, и ведьмак утащил его из трактира просто потому, что ему надоело слушать его пение, то…

План не сработает.

И лучше больше не жить.

С ведьмаком - уже не получится.

Без него - невозможно.

— Геральт, — бард слышит свой голос словно со стороны. — У меня осталось ещё два желания. И вот второе.

Он набирает воздуха в грудь, стараясь унять предательскую дрожь, но затем произносит твёрдо, как человек, которому больше нечего терять:

— Поцелуй меня.

========== У ведьмаков есть чувства ==========

Геральта словно бьёт обухом по голове. Из неё испаряются все мысли, он не понимает, что происходит, а единственная оставшаяся частичка рассудка отчаянно тянет его к Лютику, и он впервые больше не в силах ей сопротивляться.

Он делает шаг навстречу барду, заставляя того вжаться в стену и зажмуриться, ожидая удара или ругательств, но вместо этого…

…касается ладонью его лица.

В распахнувшихся глазах Юлиана разливается чернота: зрачки стремительно расширяются. На щеках проступает румянец. Он буквально забывает, как дышать.

Совсем как той ночью, когда они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

Геральт мягко и задумчиво проводит пальцами по виску музыканта, чувствуя его прерывистое дыхание, замечает следы помады на волосах за ухом, и злость вперемешку с желанием снова сжигает его изнутри.

Мой. Только мой.

Катись оно всё к чертям.

Поддавшись порыву, ведьмак грубо стирает помаду с головы парня, и, не дав себе опомниться, резко целует его в губы.

Лютик с тихим стоном отвечает на поцелуй, подаётся вперёд всем телом, запускает пальцы в спутанные белые волосы.

Геральт вжимает его в стену, целует глубоко и грубо, распалённый ревностью и жгучим желанием - он хочет растерзать его и одновременно присвоить себе, покрыть следами от засосов и укусов каждый сантиметр этого хрупкого тела, оставить на нём свой запах.

Острые зубы ведьмака впиваются в нижнюю губу Лютика, и тот издаёт сдавленный стон, особенно когда после болезненного укуса кожу мягко зализывает горячий язык.

Геральт прижимается пахом к бедру музыканта, он подаётся вперёд, и их возбуждённые члены прижимаются друг к другу сквозь одежду.

Лютик мягко и потрясённо стонет в поцелуй.

Ведьмак думает, что это самые прекрасные звуки, которые способен издавать музыкант.

Его колено проскальзывает между ногами барда, тот вздрагивает, но не сводит ноги, давая доступ к промежности.

Геральт разрывает поцелуй и нетерпеливо расстёгивает камзол, а за ним и рубашку своего любовника, покрывая поцелуями и укусами молочно-светлую кожу.

Юлиан вцепляется в его плечи, запрокидывает голову и жадно хватает ртом воздух, когда горячий язык ласкает его ключицы, а через секунду острые зубы сжимают затвердевший сосок.

Музыкальные пальцы дрожат от возбуждения и волнения, стягивая одежду с ведьмака.

Лютик не может поверить в реальность происходящего, но, даже если это сон, бред, сумасшествие, - что угодно, - он хочет, чтобы это никогда не заканчивалось.

Оба остаются только в нижнем белье, ладони ведьмака скользят по телу барда, гладят его обнажённую спину, сжимают ягодицы, затем мягко очерчивают напряжённый член сквозь тонкую ткань.

А следом происходит то, что Юлиан не мог вообразить даже в самых смелых фантазиях.

Геральт опускается перед ним на колени.

Развязывает шнуровку, сдёргивает бельё и на пробу касается розовой головки кончиком языка, слизывая выступившую капельку смазки и вызывая у парня хриплый стон.

Губы обхватывают член, он погружается в восхитительную горячую тесноту и влажность - сначала медленно, затем быстрее; Лютик цепляется за волосы ведьмака, издаёт невероятно возбуждающие рваные всхлипы, мечется, упираясь спиной в стену, и Геральт жёстко фиксирует его бёдра руками, не давая вырваться из сладкого плена его рта.

Кажется, он вот-вот кончит, по телу пробегает дрожь, стоны перемешиваются со словами.

— Геральт… пожалуйста…

— Пожалуйста что? — ведьмак выпускает его и целует в бедро.

Затем, не дожидаясь ответа, поднимается, подхватывает дрожащего юношу на руки и переносит на кровать.

Они освобождают друг друга от остатков одежды, и Лютик охает, глядя на внушительный член ведьмака. Затем облизывает губы и наклоняется к нему, проводит языком по всей длине и вбирает его в себя до основания.

Хриплые стоны Геральта, пошлое причмокивание и губы Лютика, сжатые вокруг его члена, тонкие музыкальные пальцы на его бёдрах. Невыносимо прекрасно.

Пара секунд - и ведьмак прижимает барда к кровати, нависая над ним, а затем впивается поцелуем в его рот.

Языки соприкасаются, губы втягивают чужие губы, не давая им вырваться.

Ладонь Геральта скользит по животу барда, на мгновение обхватывает сочащийся смазкой член, заставляя парня вскинуть бёдра и застонать, а затем опускается ниже, впервые прикасаясь ко входу между ягодиц.

— В моей сумке есть масло с ромашкой, — неуверенно произносит Лютик и из просто румяного становится пунцовым.

Геральт ухмыляется, затем встаёт с постели и достаёт из сумки прозрачный пузырёк.

Музыкант сидит на кровати, поджав колени к груди, и так преданно и ожидающе смотрит на него, что у ведьмака перехватывает дыхание.

Первое, что он делает, когда возвращается к Лютику - глубоко целует его в губы. Затем опускается ниже, проводит языком по груди, обхватывает губами один сосок, сжимает пальцами второй. Бард выгибается ему навстречу и стонет.

Белый Волк отрывается от него, зубами открывает пузырёк и выливает масло на ладонь. Опускает руку вниз, разводит бёдра Юлиана в стороны и осторожно смазывает вход, затем мягко толкается внутрь одним пальцем.

Лютик ужасно мило хмурится, пытаясь привыкнуть к ощущениям, и ведьмак выливает остаток масла на головку его члена, затем обхватывает его второй рукой и медленно ласкает. Он хочет не дать ему кончить и довести до изнеможения.

Рваные всхлипы и стоны музыканта заполняют комнату, уже два пальца двигаются внутри, растягивая его, задевая простату; в такие моменты по телу проходит крупная дрожь, а стоны почти превращаются в крики.

Геральт добавляет третий палец. Лютик впервые издаёт по-настоящему болезненный звук, но ведьмак действует нежно. Вторая рука скользит по его члену, оглаживает головку и отвлекает от боли.

Три пальца сгибаются внутри, упираются в простату, и сквозь стоны звучат слова:

— Геральт… ради всего святого, сделай это.

Ведьмак прекрасно понимает, о чём идёт речь, но лукаво вскидывает бровь и произносит:

— Что сделать? Это? — рука на его члене сжимается сильнее.

— Пожалуйста… трахни меня.

Земля уходит из-под ног. Прямо сейчас перед ним обнажённый Лютик - возбуждённый, раскрасневшийся и так восхитительно умоляющий его трахнуть.

— Это твоё желание? — с улыбкой спрашивает Геральт, сжимая пальцами бёдра любовника.

Лютик открывает рот, чтобы ответить, но с губ срывается только стон, потому что ведьмак приставляет головку члена к его входу и произносит:

— Это моё желание.

Он толкается в горячую тесноту. Лютик до невозможности узкий, и медленные движения распаляют всё сильнее.

Геральт даёт ему привыкнуть некоторое время, покрывая поцелуями его тело.

Скоро на нём проступят метки: засосы, укусы, синяки от пальцев, стискивающих его бёдра. Отныне бард будет принадлежать только ему.

Ведьмак начинает двигаться всё быстрее, выбивая из Юлиана громкие стоны, тяжело дыша, прижимаясь к нему всем телом.

Член музыканта зажат между их телами, и это ещё один источник наслаждения.

Оба они близки к разрядке, Геральт ускоряется и доходит до бешеного темпа, Лютик двигается навстречу, хватается за его спину, покрывает поцелуями его шею, тянется к его губам, впивается в них, затем выгибается, запрокидывает голову и с протяжным криком кончает.

Из груди ведьмака вырывается глубокий стон, он изливается внутрь, падая на грудь барда и целуя его в шею.

Несколько минут они тяжело дышат и приходят в себя, даже не меняя позы, в которой лежат.

— Я люблю тебя, — хрипло говорит Геральт куда-то в ключицу Лютика.

Музыканту в сотый раз за вечер кажется, что он сходит с ума.

— Ч-что?

— Что слышал, - недовольно бурчит Геральт. Затем приподнимается и мягко целует его в губы.

У ведьмаков, безусловно, есть чувства. Но кто сказал, что о них легко говорить?

***

— Так ты сыграешь мне её?

Лютик подходит к Геральту со спины, обнимает его и вдыхает до безумия родной запах.

— У меня не было на это времени. Я был слишком занят тобой, — ведьмак улыбается и сжимает его ладонь.

— Да брось, ты две ночи просидел с лютней, — смеётся Юлиан. — Думаешь, я не заметил?

***

— Да, вот так, правильно. Чуть-чуть расставь пальцы. А правой рукой - движение сверху вниз.

Солнце заходит, река затягивается дымкой. В воздухе повисли влажность и аромат травы.

Лютик держит руку Геральта в своей, фиксируя её на грифе лютни, показывая, как зажимать струны.

Впервые ведьмак не хочет, чтобы он прекращал болтать.

Как послушный ученик, он берёт пока ещё фальшивый аккорд и наблюдает за тем, как Юлиан расставляет его пальцы.

— У тебя было три желания, — внезапно вспоминает Белый Волк и улыбается. — Какое будет третьим?

— Я просто хочу быть с тобой, — отвечает Лютик.

И Геральт целует его в губы.