Кот по имени Лютик (СИ) [blackberry.pie] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

— Геральт! Геральт! ГЕРАААЛЬТ! — ныл Лютик, хватаясь за виски. Голова адски болела, и бард пришёл в комнату к ведьмаку, чтобы выклянчить у него какое-нибудь зелье.

— Что? — раздражённо спросил ведьмак, не поднимая головы от меча, рукоятку которого начищал.

— Ты не видишь, как я страдаю?! Так сложно предложить лучшему на свете другу руку помощи и лекарство? — страдальчески закатил глаза музыкант. — В твоих запасах полно эликсиров. Есть хоть что-нибудь от головной боли?

Геральт тяжело вздохнул. Как бы он ни был раздражён, как ни старался быть бесчувственным бревном, эта заноза в заднице с лютней наперевес была ему отнюдь не безразлична.

— Возьми в сумке. Жёлтый флакон. Зелёный трогать не смей.

Лютик собрался выдать поток искренней благодарности, но не успел, потому что в дверь постучали.

На пороге стоял хозяин гостиницы, говоривший что-то про завтрашний вечер и ну очень необходимое выступление барда на нём.

Юлиан стиснул зубы от боли, но терпеливо выслушал просьбу: как-никак, это неплохой заработок, а раз уж они всё равно остаются здесь ещё на пару дней из-за работы ведьмака, то почему бы и не выступить перед честной публикой.

Геральт уже собирал вещи сегодня утром, но к нему подскочил рыбак, умоляя убить кикимору, которая наводила панику на местных жителей, и он, недолго думая, согласился, заплатив за комнаты вперёд за двое суток.

Тем временем хозяин благодарно кивнул, договорившись с музыкантом, и вскоре покинул комнату.

А Лютика одолел новый приступ мигрени.

Морщась, он подошёл к сумке ведьмака, висевшей на крючке.

Что он там говорил? Жёлтый не трогать, а зелёный выпить? Или наоборот?

Лютик открыл было рот, чтобы уточнить этот момент, но наткнулся на суровый взгляд, а затем ведьмак просто повернулся к нему спиной, оставив наедине с двумя чудодейственными пузырьками.

В висках пульсировала нестерпимая боль. Спрашивать Геральта было страшно: того и гляди, даст по башке так, что болеть уже будет нечему. Когда он готовится к охоте, лучше его не трогать.

Мигрень доканала барда и лишила здравого рассудка.

Жёлтый… зелёный… Лютик, хоть убей, не помнил, какой из эликсиров нужно было выпить.

И поступил как последний идиот - выпил оба. Какой-то из них ведь должен сработать.

По телу мгновенно разлилось приятное тепло.

— Как ты? — неожиданно спросил Геральт.

Музыкант опешил от такой заботы.

— Мне не послышалось? Тебя это волнует? — с удивлением поинтересовался он, и его щёки порозовели.

— Не хочу, чтобы я ушёл на охоту, а ты здесь сдох от головной боли, — пробурчал ведьмак, пряча улыбку.

***

Охотника на чудовищ не было уже около часа, и Юлиан, борясь со сном, сидел на его кровати, подтянув колени к груди, сжимая в руках одеяло, уткнувшись в него носом и вдыхая запах Геральта.

В такие моменты он мог быть самим собой и не прятать своих чувств к ведьмаку за весёлостью и вечными шутками.

На небольшой подушке остался длинный белый волос. Лютик осторожно коснулся его кончиками пальцев и горько улыбнулся.

Он отчаянно пытался не уснуть и дождаться, когда ведьмак вернётся, чтобы быть уверенным, что с ним всё в порядке, однако действие эликсиров оказалось сильнее, запах Геральта обволакивал, погружая в странное оцепенение.

Голова давно не болела, но веки с каждой секундой становились всё тяжелее, барда невыносимо клонило в тягучий сон, руки безвольно опустились вдоль тела, он беспомощно рухнул на подушку и провалился в темноту.

Ведьмак был крайне удивлён, вернувшись с успешно выполненного заказа и найдя музыканта спящим в его, Геральтовой, постели: если он и оставался в гостинице, а не тащился следом, что происходило крайне редко, то всегда дожидался его, и затем уходил к себе. Впрочем, вероятно, всё из-за головной боли.

Умывшись, Геральт присел на край кровати.

Лютик на редкость крепко спал, и ведьмак решился провести ладонью по его бедру, а затем, когда реакции не последовало, осмелел, и его рука скользнула по ягодицам, слегка сжимая.

Бард, конечно, та ещё зараза. Иногда хочется его задушить. А иногда - выебать, жёстко вдавливая в кровать.

Геральт почувствовал нарастающее напряжение в штанах и решил, что пора заканчивать с этим.

Он встал с кровати, накрыл музыканта одеялом, и, не оборачиваясь, направился в его комнату.

Быстрые и привычные движения рукой по члену, всплывающие фантазии об обнажённом Лютике, его запах на простынях и долгожданная разрядка.

***

Геральт проснулся ближе к полудню,

но не услышал обыкновенного бренчания струн и суетливой возни барда, хотя тот всегда был на ногах с самого утра.

Почувствовав странную тревогу, он толкнул дверь в свою комнату, и…

не поверил своим глазам.

Юлиан всё так же крепко спал в его постели, видя, наверное, уже тридцатый сон, а на его голове, помимо растрёпанных каштановых волос, торчали два серых кошачьих уха. Они шевелились во сне.

Они были живыми.

Картину дополнял кончик хвоста, выглядывающий из-под одеяла.

Тоже серый и тоже живой.

— Твою мать… — вырвалось у ведьмака.

Он подскочил к спящему созданию и с силой потряс его за плечо.

— Лютик, блядь! ЛЮТИК!

Мягко и совсем по-кошачьи потянувшись, бард с довольной улыбкой открыл затуманенные глаза и уставился на ведьмака расфокусированным взглядом. Зрачки были вертикальными, но радужки остались голубыми.

— Что ты вчера выпил? Отвечай, мать твою! — Геральт потерял остатки самообладания, и в безмятежное лицо музыканта впечаталась несильная пощёчина, призванная привести его в чувство.

Лютик растерянно похлопал глазами, открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого сдавленно мяукнул, обнажив острые кошачьи клыки.

— Блядь… — сквозь зубы процедил ведьмак.

***

Юлиан смотрел в мутное зеркало и не мог прийти в себя от шока. Пара живых и тёплых ушей, длинный хвост, клыки, кошачьи вертикальные зрачки.

И мяуканье вместо человеческой речи впридачу.

Какой чёрт дёрнул его выпить оба грёбанных пузырька?

Дурман от зелий сошёл на нет. Он прекрасно осознавал, кто он такой, и соображал абсолютно всё: рассудок колдовство не затронуло, в отличие от возможности говорить.

Бард вспомнил о вечернем выступлении и застонал, осев на кровать и уронив голову на руки.

Серые уши печально поникли.

— Собирайся, — голосом, не терпящим возражений, скомандовал ведьмак, войдя в комнату.

На вопросительный взгляд кошачьих глаз и тоскливое «мрр?» пояснил:

— Мне сказали, что в городе есть чародейка.

***

Городской «чародейкой» оказалась обычная бабка-ворожея, с которой уже давно сыпался песок.

Она посмотрела на Лютика и покачала головой:

— Действие зелья можно только ослабить. Постараюсь вернуть ему речь, но не обещаю. Возможно, начнёт говорить, но и мурлыкать не перестанет. А уж со всем остальным - не ко мне. Я не настолько сильна.

Лютик жалобно и протяжно мяукнул, глядя на Геральта, и, несмотря на далеко не радужную ситуацию, ведьмаку стало весело.

Невыносимо болтливая заноза в заднице сейчас взирала на него с видом оленя под дулом ружья, и не могла издать ни единого звука, кроме «мяу» и «мур».

Давясь смешком, ведьмак обратился к бабке:

— Верните ему голос. С остальным разберёмся.

Ворожея согласно закивала и удалилась в кладовую за каким-то зельем.

Существо с кошачьими ушами с надеждой и преданностью посмотрело на ведьмака, и тот едва удержался, чтобы не потрепать его по этим самым ушам.

Старуха вернулась с тремя склянками, в одной из которых был порошок, подозрительно похожий на растолчённую плесень.

Колдунья поймала настороженный взгляд барда, и сочла нужным предупредить:

— После зелья может стать плохо. И может пойти кровь. Но иначе голос не вернуть.

Лютик недовольно заворчал, шерсть на ушах и хвосте встала дыбом, но, когда Геральт властно положил руку на его плечо, издал что-то похожее на мурчание и покорно прикрыл глаза, ожидая, когда бабка приготовит снадобье.

Спустя минуту колдунья подошла к нему с пиалой, в которой было нечто в высшей степени омерзительное:

тёмно-зелёная густая жидкость, пахнущая какой-то дрянью вроде болотной тины, с маленькими вкраплениями непонятно чего.

Геральт нахмурился, когда музыкант замотал головой и попытался отстраниться, затем положил руку на его голову, проведя по тёплой шерсти на ухе, и твёрдо сказал:

— Пей.

Лютик помялся секунду, посмотрел в жёлтые глаза ведьмака и подчинился, по-кошачьи лизнул языком «лекарство», ужасно смешно сморщился, но затем выдохнул, зажмурился и в два глотка выпил всё.

Голова закружилась, барда нестерпимо затошнило, он попытался зацепиться взглядом за ведьмака, но комната поплыла, он упал на деревянный пол и закашлялся, на губах выступила кровь.

Геральт присел рядом и крепко сжал его руку.

Прошло две-три минуты. Кашель постепенно сходил на нет, тошнота прекращалась, дыхание восстанавливалось. Лютик поднял на него полные слёз глаза и наконец хрипло произнёс:

— Геральт… Спасибо.

По его подбородку с губ стекала тонкая струйка крови, смешиваясь со слезами, и ведьмак мягко стёр её тыльной стороной ладони.

========== 2 ==========

— Да прижми ты их к голове, мать твою!

— Походил бы с такими сам, прежде чем выёбываться!

Они переругивались уже минут десять, пытаясь нацепить на голову барда щегольскую шляпу с пером, чтобы скрыть пушистые уши.

После визита к колдунье и возвращению голоса Лютику прошло несколько часов, гортань полностью зажила и перестала болеть, потому что Геральт напоил его одним из ведьмачьих эликсиров, предусмотрительно выдав пузырёк самостоятельно, из своих рук.

Сладкоголосый певец, торопясь, готовился к позднему выступлению, и, если хвост спрятать получилось, засунув его в правую штанину и заткнув кончик в сапог, то с ушами дело обстояло сложнее: полностью прижать их к голове было проблематично.

Геральт и сам не понимал, почему он так возится с этим придурком: легкомысленно смешал два зелья и тем самым вляпался в проблемы, заодно утянув с собой и ведьмака.

Но абсурдная ситуация с вычурной шляпой и пушистыми ушками его ужасно забавляла.

— Может, тебе их отрезать? — с наигранным равнодушием протянул он и наткнулся на зловещее шипение.

— Оу, ещё не разучился болтать по-кошачьи? — Геральт смотрел на ходячую катастрофу с весёлыми искорками в глазах и ехидной ухмылкой.

— Заткнись, — беззлобно оборвал Лютик. И, запрокинув голову, тепло рассмеялся.

Всё происходящее было абсолютным бредом.

Хоть у него и появилась возможность говорить, и горло ни капли не болело, остальные эффекты от смешавшихся эликсиров никуда не делись и доставляли немалые неудобства. Особенно то, что готовые вылететь слова против его воли периодически заменялись мяуканьем, ворчанием и шипением.

Впрочем, в данный момент это было неважно.

С ним был Геральт.

Он улыбался, глядя на него, и трубадур не мог не ответить ему тем же, стараясь игнорировать тепло, разливающееся внизу живота.

Шляпу, к слову, нацепить получилось, и выступление менестреля произвело неизгладимое впечатление на публику.

А на ведьмака - и подавно.

Особенно ему запомнились моменты, когда Лютик пытался заглушить своё внезапное «мяу» игрой на лютне.

***

Музыкант с мурчанием потянулся, открыл глаза, и вертикальные зрачки сузились от яркого утреннего света.

Геральт бесцеремонно вошёл в его комнату и сообщил:

— Собирайся, скоро выезжаем.

Будем искать сильного чародея, который снимет с тебя заклятие.

Бард с недоверием посмотрел на ведьмака.

— Мррр?

— Извини, кошачьего не понимаю, — ухмыльнулся Геральт.

— Блядь, — не сдержался Лютик. Потом помолчал и с опаской проговорил:

— Не думал, что ты станешь обо мне заботиться.

— Надоело всё время ржать над твоим мяуканьем и ушами.

— То есть, мой хвост тебе нравится? — Юлиан ехидно улыбался.

— Отвали, — бросил ведьмак, успешно спрятал смущение, повернувшись к собеседнику спиной, и вышел из комнаты.

Комментарий к 2

Да, я знаю, что эта часть очень короткая, но следующая будет длиннее и ИНТЕРЕСНЕЕ, обещаю )

========== 3 ==========

Они были в пути уже третий день. До ближайшего крупного города ехать долго.

За время, проведённое в дороге, выяснились новые подробности Лютиковского превращения: он не мог перебороть себя и подавить кошачьи инстинкты, вследствие чего периодически начинал уморительно играть с ветками и охотиться на редко попадающихся птиц. Безуспешно, кстати.

После очередного такого развлечения с веткой Лютик отдышался, выпуская изо рта облачки пара, поплотнее завернулся в одеяние и поспешил за Геральтом, который сейчас шёл слегка впереди и вёл под уздцы уставших лошадей - красавицу Плотву и сивого мерина, принадлежавшего барду.

Начинался март. Зима понемногу отступала.

Путники были одеты в плотные мантии и делали всё, чтобы не мёрзнуть: с собой были даже откуда-то взятые перьевые одеяла, но вечер был слишком холодным, шерсть на ушах и хвосте барда встала дыбом, и он тоскливо поёжился.

— Мы можем остановиться на ночлег в ближайшей деревне, — предложил Геральт, заметив дрожь музыканта.

— Было бы неплохо, — он благодарно закивал и снова вздрогнул, кутаясь в плащ.

До постоялого двора добрались за пару часов. Поселение было крохотным: несколько домиков, старая покосившаяся мельница и харчевня, она же гостиница.

Тем не менее, ведьмачье чутьё подсказывало, что здесь вполне реально найти работу: подозрительно тихо было вокруг, и люди передвигались по улицам с какой-то опаской.

Лютик влетел в харчевню первым, по умолчанию оставив Геральта привязывать лошадей (и параллельно бороться с желанием дать ему по шее за эту наглость), и, старательно прикрывая ушки капюшоном, договорился о комнате.

Одной. На двоих.

Ибо второй не было.

Ведьмак тяжело вздохнул, узнав об этом. Придётся терпеть всю ночь не только невыносимо беспокойную и иногда мяукающую заразу, но и собственный стояк и желание эту самую заразу трахнуть.

Геральт это уже проходил.

Каждый раз, как только Лютик раздевался до белья, а то и вовсе оставался без него, мысли устремлялись вниз, а член - вверх.

Однако выбирать не приходилось. Всё лучше, чем спать под открытым небом в такой холод.

Комната оказалась довольно просторной, в паре метров друг от друга стояли две кровати, застеленные тёплым и на удивление свежим бельём, пара керосиновых ламп, умывальник и зеркало.

Прекрасно. Большего и не надо.

Геральт разделся и забрался в постель. Лютик суетливо стягивал одежду, больше всего на свете мечтая согреться.

Смотреть на это было невыносимо. Невыносимо прекрасное зрелище, граничащее с бредом. Тонкую стройную фигуру облегала светлая рубашка и такие же светлые бельевые брюки, которые так умопомрачительно обтягивали ягодицы, на голове красовались неизменные ушки, а сквозь сделанную на штанах прорезь торчал пушистый хвост.

Лютик сладко и с мурчанием зевнул, и Геральт успел обратить внимание на клыки.

У него проснулось жгучее желание почувствовать их остроту на своей шее, член начал твердеть, и ведьмак, злой на самого себя, отвернулся к стене, чтобы не видеть виновника своего стояка.

Прошло около часа. Виновник чем-то шуршал, ворочался в кровати, периодически муркал и невероятно бесил.

— Да угомонись ты наконец! — не выдержал Геральт и швырнул в него подушкой.

Лютику стало весело. Он ухмыльнулся и сказал:

— Не может быть! Сам Геральт из Ривии снисходит до того, что бросается подушками в какого-то там музыканта. Может, я всё-таки сплю?

— Заткнись, — отрезал ведьмак. Хорошо, что в темноте не видно его идиотской улыбки.

— Мууррр, — прозвучало в ответ. Геральт не стал допытываться, что это должно было значить.

***

Лютик беспокойно ворочался. Стояла глухая ночь, по ощущениям, до рассвета было ещё часа три.

На соседней кровати мирно сопел ведьмак.

Кошачьи инстинкты рождали в нём два желания: поохотиться и потрахаться.

И, если с первым можно было как-то жить, то последнее сжигало изнутри.

Запах Геральта был повсюду. Несмотря на то, что между их кроватями было метра два, обострённое обоняние ощущало его так, будто они лежали в обнимку, и бард утыкался носом в его шею.

Лютик мучился от невероятного желания, вцеплялся в простыни и закусывал губу. Прежде такого не было.

У него явно начиналась мартовская течка.

Прикасаться к себе было страшно. Геральт мог проснуться в любую секунду, и, если бы Лютик это не сразу заметил… в общем, лучше было бы умереть.

Но инстинкты оказались сильнее.

Бард запустил руку под пояс штанов и облегчённо выдохнул, сжимая в ладони член, будто готовый взорваться от возбуждения.

Несколько минут рваных движений вниз-вверх, сто и одна фантазия о Геральте, его запах, растекающийся повсюду, сбитое дыхание, - Лютик выгнулся, зашёлся в беззвучном крике и содрогнулся в оргазме, забрызгав свою ладонь, бельё и простыни.

Геральт уже давно не спал.

И слышал абсолютно всё.

И не сказал ни слова.

А когда музыкант засопел, мгновенно уснув после долгожданной разрядки, ведьмак не выдержал, сам опустил руку в штаны и удовлетворённо зашипел, лаская себя с бешеной скоростью. Произошедшее будоражило кровь и разжигало воображение всё больше и больше. Сдержаться и не прикоснуться к себе было просто нереально.

Ведьмак представил, как потрясающе было бы ощутить язык и губы Лютика на своих губах. А на члене - тем более.

С губ сорвался тихий вздох.

Лютик его ужасно бесил.

И так чертовски возбуждал, что с этим невозможно было бороться.

========== 4 ==========

На следующий день выяснилось, что в этой глуши можно найти не только работу, но и чародейку. Настоящую.

Рано утром в харчевне к ведьмаку подошёл старый фермер и сказал, что на местном кладбище завелись гули, наводящие ужас на сельчан.

— Гули - падальщики, — нахмурился Геральт. — они редко нападают на людей.

— Так могил-то мало осталось. Поселение крошечное. А они ещё и стаей там живут. Мы заплатим. Сколько попросите. Помогите нам, сударь.

— Полторы сотни.

Фермер кивнул, достал откуда-то из-под куртки кожаный мешочек с деньгами и протянул ведьмаку. Затем добавил:

— Мы, было, хотели чародейку просить о помощи, но она всё-таки женщина. Нехорошо это. Опасные они, эти твари.

— Здесь есть чародейка? — Геральт искренне удивился. Откуда ей взяться в такой дыре?

— Есть. Помогает нам с мелкими неприятностями. И личного характера, и не только. Виленой зовут.

Немного поговорив с деревенскими, ведьмак понял, что магичка действительно была настоящей. По крайней мере, всё, что ему рассказывали, не было похоже на слабое колдовство бабки-ворожеи.

Лютик всё ещё сладко спал, иногда муркая во сне. Кошки проводят во сне около двадцати часов в сутки, и это тоже передалось музыканту.

Геральт, войдя в комнату, долго смотрел на него, в красках вспоминая то, что было ночью, и чувствуя, как в штанах снова становится тесно.

Через некоторое время он потряс головой, чтобы выкинуть из неё идиотские фантазии об этом придурке.

Затем подошёл к нему и потряс за плечо.

— Мррр? — Лютик с довольной улыбкой открыл глаза и по-кошачьи потянулся.

— Вставай уже, — ведьмак в глубине души умилился, но сохранил флегматичное выражение лица.

К чародейке приехали спустя пару часов, по адресу, данному старым фермером.

Вилена оказалась милой брюнеткой с карими глазами, чуть пухленькой и очень смешливой.

Когда Лютик снял капюшон мантии, являя миру серые уши, она не сдержала хихиканья.

— Ну и как это случилось? — с улыбкой спросила девушка.

Геральт со вздохом поведал о приключениях шила в заднице по имени Лютик.

Вилена выслушала, затем, вмиг став серьёзной, стала расспрашивать барда о том, что он сейчас чувствует и какие происходят изменения.

Юлиан спокойно рассказал всё начистоту. И про игру с прутиками в пути, и про охоту на птичек, и про долгий сон, но, когда хотел сказать про необычайно сильное половое влечение, запнулся, посмотрев на Геральта.

Больше всего на свете он боялся, что ведьмак услышал его этой ночью.

— Ну и… ещё… есть некоторые

м-моменты…

— Течка, понятно, — Вилена явно не обладала чувством такта.

Лютик мгновенно стал пунцовым.

Геральт едва заметно ухмыльнулся, снова вспомнив сегодняшнюю ночь.

— Это обычное дело, — продолжила магичка. — Если ты начинаешь превращаться в животное, течка неминуема.

— Начинаешь превращаться? То есть, превращение не завершено? — насторожился ведьмак.

— Нет, и, если дальше так пойдёт, то он будет приобретать всё больше кошачьих черт, и со временем окончательно обратится в кота.

Лютик в ужасе мяукнул и зашипел, потом раздражённо выдохнул и с надеждой в голосе спросил уже по-человечески:

— Это же можно как-то остановить?

Чародейка нахмурилась.

— Перевоплощение началось не в результате проклятия или обычного волшебства, а от смешивания двух эликсиров. Магией или зельем такое не снимешь, так как полученный эффект не изучен.

Эти снадобья не были предназначены для употребления вместе.

На этих словах ведьмак многозначительно посмотрел на растерянного барда, и тот прочитал по его губам беззвучное «придурок».

Тем временем Вилена продолжала:

— Если человек превращается в животное по иной причине, чем проклятие или заклинание, есть только один способ это предотвратить. Это смешно, но должно сработать, — сказала она и смущённо хихикнула.

— Говорите, — одновременно откликнулись Геральт и Лютик.

— В период течки нужно найти партнёра. В результате… кхм… определённых действий и с определёнными жидкостями эффект от зелий выходит из организма, — она снова не сдержала смешок и хитро улыбнулась.

— А другого способа нет? — Лютик шокированно уставился на неё.

— Нет. Говорю же - крайне необычное превращение.

***

Юлиан рухнул на кровать и застонал.

Ведьмак рядом молча собирался на ночной заказ - стая гулей никуда не делась.

Они вернулись в гостиницу полчаса назад, бард нервничал и тараторил:

— Геральт, ну что мне делать? Какая девушка захочет лечь со мной сейчас? Любая за оборотня примет или засмеёт.

А если расскажет кому? А если за мной придут с вилами, как за нечистью? И как быть? Что теперь будет?

Просто ужас, Геральт, просто ужас.

Ведьмак тяжело вздохнул. Лютика было жаль, но он трещал без умолку с того момента, когда за ними закрылась дверь дома Вилены.

Геральт стиснул зубы, напомнил себе, что людей убивать не стоит, мысленно сосчитал до десяти, чтобы успокоиться, и повернулся к Юлиану.

— Мы разберёмся с этим, Лютик. Сейчас тебе лучше отдохнуть.

— Что, блядь?! В смысле - отдохнуть? Ты издеваешься?! Я превращаюсь в кота, а ты считаешь, что всё замечательно, и лучшее, что можно придумать - ОТДОХНУТЬ?!

Ты, Геральт, бесчувственное бревно!

Ведьмак со вздохом понял, что его последняя фраза была лишней. Теперь барда хватит ещё на пару часов нервной болтовни.

— Успокойся. Я с этим разберусь. Ты мне веришь? — Геральт смотрел прямо в глаза.

Истерика мгновенно прекратилась, кошачьи зрачки расширились.

— Верю, — тихо ответил Лютик, сказав чистую правду. Ведьмак был единственным, кому он по-настоящему верил и подчинялся беспрекословно.

Геральт был уверен, что всё сказанное Виленой было сущим бредом, и она только строила из себя чародейку.

Ну вот как это - нет другого способа?

Магия, конечно, штука сложная, но чтобы её мог снять только половой акт во время течки? Херня какая-то.

Нет, ну серьёзно.

— Сегодня я отправлюсь на заказ, вырежу пару-тройку гулей, и на вырученные деньги мы продолжим путь, найдём ещё какого-нибудь чародея с бóльшим количеством знаний, и он поможет. Обязательно поможет, — сказал он Лютику и посмотрел на него с какой-то странной лаской во взгляде.

— А я? Я тоже пойду с тобой! Я же должен всё видеть своими глазами, чтобы воспеть твои подвиги. В прошлый раз не получилось из-за чёртовой мигрени, но сейчас я могу… — начал было музыкант, но замолчал, поймав суровый взгляд ведьмака.

— Нет, Лютик. Ты никуда не пойдёшь, — с нажимом проговорил Геральт. — Ты как минимум можешь случайно мяукнуть и привлечь внимание гулей.

Ты будешь сидеть здесь и ждать меня.

Бард вздохнул, прекрасно понимая, что ведьмак прав. Ушки печально опустились.

— Хотя бы расскажи потом, как всё было, — грустно протянул он.

***

Ведьмака не было уже пару часов. Стояла тёмная ночь, полнолуние, и Лютик с тревогой смотрел в затуманенное окно, надеясь на скорое возвращение друга.

Он попробовал прилечь, но как только его голова коснулась подушки, запах Геральта от соседней постели донёсся до его обострённого обоняния, член мгновенно начал твердеть, и всё тело снова охватило жгучее возбуждение.

Коснуться себя - временное облегчение.

Быстрые движения, фантазии, два оргазма подряд, которые, увы, не спасли от слова совсем.

Желание становилось только сильнее и мучило так, что хотелось кричать. Теперь Лютик понимал мартовских котов, на которых хозяйки выливали помои с балкона - только бы заткнулись. Сейчас, когда он превращался в одного из них, он и сам готов был лезть на стену от похоти.

Чтобы хоть как-то успокоиться и отвлечься, он вытащил из дорожной сумки моток верёвки, который всегда мог пригодиться в пути, размотал его и стал вспоминать, какие морские узлы учился вязать в далёком детстве, наслушавшись рассказов о моряках и отважных капитанах.

Геральт вернулся спустя час. Без единой царапины, уставший и разгорячённый после боя.

— Как дела? Всё в порядке? — спросил Лютик с дальней кровати. В его голосе слышалось странное смущение.

— В полном, — ведьмак спокойно подошёл к умывальнику и плеснул себе в лицо холодной водой, обтёр влажными ладонями шею, затем снял амуницию и стянул рубашку.

Пальцы скользнули по груди, смывая пот.

Лютик бесстыдно пялился, подбирая слюну. Член стоял колом, доставляя немалые неудобства.

Когда Геральт отошёл от умывальника, бард наконец отбросил одеяло, поднялся с кровати, подошёл к ведьмаку, отчаянно пытаясь скрыть возбуждение, и смущённо произнёс:

— Геральт… слушай, только не смейся. Я тут вязал морские узлы, ну и… запутался. Правда, не знаю, как это вышло. Развяжешь, а?

Он доверчиво протянул к собеседнику запястья, крепко связанные между собой длинной тугой верёвкой.

Ведьмак собирался обозвать его идиотом, поржать над ним или послать к чёрту, а может, и то, и другое, и третье, но внезапно почувствовал запах, который исходил от барда.

Запах невероятного желания.

Взгляд скользнул по выпуклости в штанах музыканта.

В его собственных брюках моментально стало тесно.

Лютик так похабно облизывал губы, беззастенчиво пялясь на его обнажённую грудь почти чёрными от расширенных зрачков глазами, так загнанно и возбуждённо дышал, что у Геральта самого перехватило дыхание.

Он шагнул навстречу музыканту, потрогал кончиками пальцев пушистое ухо, затем наклонился к его губам, почти касаясь их своими, отстранился и с похотливой ухмылкой ответил:

— Нет.

========== 5 ==========

— Г-Геральт ? Что ты творишь? — По телу Лютика прошёл жар, когда дыхание ведьмака опалило его губы. Он просто сходил с ума от желания.

— Ничего такого, что тебе бы не понравилось, — ведьмачья ладонь скользнула по его паху и слегка сжала.

Музыкант отозвался звучным стоном. В нём смешались опьяняющее возбуждение и невозможность поверить в происходящее.

— Геральт… — Лютик запрокинул голову, уже не имея сил сдерживаться и инстинктивно подставляя шею под жаркие поцелуи мужчины. — Стой, подожди.

Он усилием воли отстранился и, как мог, оттолкнул ведьмака связанными руками.

— Перестань издеваться надо мной. Ты же знаешь, что я себя не контролирую, — тихо сказал бард и добавил совсем убитым голосом: — Не хочу, чтобы ты пожалел об этом.

Геральт вмиг стал серьёзным. Он оперся ладонью на стену, к которой прижался бард, заглянул ему прямо в глаза.

— Запомни, Лютик. Я никогда не стану делать того, о чём пожалею, — твёрдо сказал он, его рука легла на вихрастый затылок, пропуская сквозь пальцы каштановые волосы. Он резко притянул парня к себе и впился в его губы.

Поэт, задыхаясь, ответил на поцелуй, подался вперёд, кусая острыми клыками губы Геральта, втягивая их своими, проникая языком в его рот.

Только сейчас ведьмак с удивлением отметил, что язык Лютика тоже претерпел изменения: стал шершавым, как у кошек.

От желания почувствовать эту шероховатость на своём члене у него едва ли не подкашивались ноги.

Он на секунду отстранился от барда, хрипло сказал «я сейчас», подошёл к лютне и открепил от неё длинный кожаный ремешок.

Затем вернулся к Юлиану и осторожно, но крепко затянул ремень на его шее.

— Всегда хотел взять тебя на поводок.

Бархатный голос пробирался в самое сердце, улыбка на лице Геральта, смешанная с похотью, сводила с ума.

Кошачьи синие глаза полыхнули огнём, от этих слов внутри будто что-то взорвалось. Лютик беспорядочно шептал пошлости, целуя ведьмака повсюду, куда попадёт, его хвост обвивал широкую спину, гладил мускулистые ноги - он хотел его всего, хотел, как никогда в жизни.

И не только течка была тому виной. Перед ним был Геральт. Он хотел именно его. Тот, о ком он не смел и мечтать, сейчас покрывал засосами его шею и ключицы, держа его в плену своих крепких рук.

Геральт потянул за ремень, заставляя барда опуститься перед ним на колени.

Лютик поднял на него глаза, глядя сквозь пелену возбуждения.

От такого зрелища по телу ведьмака пробежали мурашки. Он развязал шнуровку, спустил брюки вместе с бельём и притянул барда к своему члену, провёл пальцами по его макушке и произнёс:

— Давай. Сделай всё, чего ты так хочешь.

У Лютика перехватило дыхание. Шершавый язык на пробу коснулся ствола, затем проскользил от самого основания вверх и прикоснулся к крупной чувствительной головке.

Геральт вздрогнул. Это было потрясающе.

Музыкант осторожно облизал головку, несколько раз прикоснулся к ней губами, затем кончик его языка проник в уретру, чем вызвал у ведьмака хриплый стон.

Лёгкие поцелуи пробежали по стволу члена - сверху вниз и обратно.

Лютик словно издевался. Это было слишком хорошо и слишком мучительно.

Геральт не выдержал сладкой пытки, натянул поводок и приказал:

— Отсоси мне.

Бард подчинился, с тихим стоном вбирая в себя член, лаская его языком внутри, упираясь связанными запястьями в бедро ведьмака.

Он двигался всё быстрее, принимая его всего, шершавость языка добавляла остроты ощущений, а когда острые клыки несколько раз осторожно коснулись нежной кожи, Геральт толкнулся навстречу и тяжело задышал.

Движением поводка он заставил Лютика подняться, когда почувствовал, что вот-вот кончит.

Ведьмак не собирался так быстро останавливаться.

Музыкант целовал везде, где только мог дотянуться. Геральт подхватил его на руки, сделал пару шагов и уложил спиной на кровать.

Связанные запястья барда он поднял вверх и концом верёвки привязал к изголовью кровати.

Затем задрал его рубашку и сдёрнул штаны, заодно освободив и себя от остатков одежды. Лёгкими поцелуями проложил дорожку от самых губ до лобка, затем замер и отстранился, в свою очередь мучая Лютика и желая довести его до изнеможения.

— Пожалуйста… — простонал Юлиан, вскинул бёдра и нетерпеливо заёрзал.

— Ммм? — протянул Геральт, накрывая губами напряжённый сосок.

Ответить музыкант уже не смог - из него один за другим вырывались сладкие стоны, смешанные с мурчанием, когда ведьмак покусывал и затем горячо зализывал нежную кожу, второй сосок теребя пальцами.

— Ты был хорошим мальчиком, Лютик, — поцелуи спускались всё ниже и ниже. — Ты заслужил награду.

Возбуждённый шёпот Геральта утонул во всхлипе парня, когда мужчина наконец коснулся кончиком пальца головки его члена, по которой каплями стекала тягучая смазка.

За пальцами последовали губы, обхватившие чувствительную плоть.

Лютик метался по кровати, толкался в горячий податливый рот, твердил имя ведьмака, как в бреду.

Геральт, почувствовав, что парень близок к оргазму, выпустил его член изо рта, подставил пальцы к его губам, приказывая:

— Оближи.

Лютик с мурчанием ласкал пальцы языком, покусывая острыми клыками, увлажняя их слюной.

Когда влаги оказалось достаточно, ведьмачья ладонь проскользнула между бёдёр музыканта.

Послышалось недовольное кошачье ворчание, но Геральт мягко поцеловал припухшие влажные губы менестреля, а затем прошептал ему на ухо:

— Не бойся. Я буду нежным с тобой. Тебе понравится. Ты этого хочешь?

— Боже, да… — выдохнул Лютик, забывая обо всём на свете, когда ведьмак прижался к нему всем телом, и, как мог, попытался выгнуться ему навстречу. Шероховатый увлажнённый палец надавил на его вход и осторожно проскользнул внутрь.

Было неприятно, но не больно. Лютик дышал как можно глубже, покрывал поцелуями Геральта.

Жар, стоны, острые клыки на ведьмачьей шее.

Напряжение, мягкие губы на чужих губах.

Два пальца.

Лютику стало невтерпёж.

Он скулил, закусывая губы, беспорядочно метался по кровати и умолял не тянуть.

Третий палец.

Боль. Шипение.

Успокаивающие поцелуи, нежная рука на головке члена - отвлекающий манёвр, заставляющий вскидывать бёдра и издавать странные всхлипы вперемешку с мурчанием.

Пальцы внутри согнулись, задевая какую-то точку. У Лютика земля ушла из-под ног, он протяжно и громко застонал, в голове словно взрывались фейерверки.

— Ты готов? — жёлтые глаза ласково смотрели на него, бархатный голос возвращал в реальность.

— Геральт… умоляю, пожалуйста… Я хочу, чтобы ты меня выебал… — Лютик задыхался от похоти.

Пошлости из уст менестреля звучали невероятно возбуждающе.

Ведьмак не смог больше сдерживаться.

Он отвязал запястья Лютика от изголовья кровати, перевернул его на живот, приставил головку к растянутому входу и толкнулся внутрь, медленно подбирая удобный для обоих темп.

Лютик прижимал хвост к спине, скулил, насаживаясь на член, жадно хватая ртом воздух. Желание растекалось по телу жарким огнём.

Толчки становились всё глубже. Стоны, мурчание, шлепки кожи о кожу - всё смешалось в этот момент, и мир взорвался. Ничто не существовало больше - только двое, слившиеся в единое целое.

Геральт потерял над собой контроль, увеличивая темп, втрахивая Лютика в постель, кусая его за шею, оставляя на нём свой запах.

Лютик кричал и извивался под ним. Ведьмак обхватил ладонью его член, лаская так же бешено, как и вколачивался в него.

Парень задрожал, закусил губу, выгнулся и кончил с именем ведьмака на губах, забрызгивая постель и его ладонь.

Геральт излился следом, прямо внутрь, прикусив его спину между лопаток.

***

Лютик сонно открыл глаза. Мартовское солнце пробивалось сквозь мутное окно, в редких лучах кружили пылинки.

Он лежал на руке Геральта, уткнувшись в его грудь и закинув одну ногу ему на бедро.

Ведьмак обнимал его во сне, и от этого было чертовски хорошо.

У Юлиана возникло странное чувство. Он посмотрел вниз, на свои ноги, и понял, что чего-то не хватает.

Хвоста же, ну!

Он осторожно, не веря своему счастью, поднёс руку к голове.

Пушистые уши тоже исчезли.

— Геральт, — тихо позвал он и осторожно потряс ведьмака за плечо.

— Мм? — тот нахмурился во сне, затем пошевелился и всё-таки открыл глаза.

— У меня больше нет хвоста, — Лютик сиял. — И ушей тоже нет.

Геральт улыбался. На него смотрели потрясающие синие глаза с абсолютно человеческими круглыми зрачками.

Он сгрёб менестреля в охапку и прижал к себе, целуя его лицо.

Затем, вдруг окончательно проснувшись, слегка нахмурился и пальцем приподнял верхнюю губу барда. Клыки были на месте.

— Что такое? — смутился Лютик. — Они остались?

— Остались, — ведьмак ласково потрепал его по макушке. — Но теперь-то мы знаем, как тебя лечить, — он лукаво усмехнулся.

— А что, если они всё равно не исчезнут? — парень забеспокоился.

— Я в любом случае буду как можно чаще подставлять шею под твои укусы. Кстати, с ушами ты мне нравился больше, — с ухмылкой добавил он.

— Зараза! — Лютик рассмеялся, не успев толком разозлиться.

Ему было невероятно хорошо.

Он перекатился на Геральта и запустил пальцы в его волосы.

Ведьмак, улыбаясь, притянул Лютика к себе и поцеловал его в губы.