Разум и энергия (СИ) [Анна Евтушенко (Белкина) Anka Belka-Nekromantka] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Пролог ==========

Человек тащил по песку лёгкую тростниковую лодку. Спотыкаясь, отирая рукавами пот, он спешил спустить её на воду — нужно переплыть озеро до темноты. Человек был измучен, обгоревшая на солнце кожа клочьями слезала с лица, царапины на руках воспалились. Его одежды запачкались и выцвели, давно превратились в жалкие лохмотья. Ветер трепал их, всё больше раздирая ветхую ткань, в которой уже невозможно узнать платье бенедиктинца.

На полпути человек замер, натужно перевёл дух и взглянул перед собой, приложив ладонь ко лбу козырьком. В нескольких шагах от него тихо плескалась озёрная вода, медленно сползало к горизонту красное солнце — пряталось в дымку. Темнели вдалеке скалы, причудливо изъеденные пустынными ветрами. С озера наползал туман, воздух из знойного быстро становился холодным и влажным. Нужно спешить: ночевать на берегу — значит, быть заживо съеденным. Львы и гиены по ночам спускаются к озеру Дебо на водопой, крокодилы выходят на берег.

Человек, в который раз смахнул пот со лба, отогнал назойливых насекомых. Вцепившись в лодку, он упрямо поволок её дальше. Протяжные песни птиц и стрекотание цикад заглушил истошный вопль. Под сенью пальм метался в лихорадке второй человек. В таких же истлевших лохмотьях и такой же худой, он пропадал от недуга и орал молитвы в последней надежде на исцеление. Но Господь давно отвернулся: оба пришли в неизвестные земли вовсе не с миссией веры.

— Сейчас, Гюсто, потерпи, — закряхтел Мартин, столкнув, наконец, лодку в озеро.

Огромные яркие лягушки заткнулись, разбегаясь в стороны, грузно шлёпаясь в воду. Взлетела в воздух длинноногая птица и унеслась, сверкая алыми перьями. Мартин не мог больше слышать крики Гюсто — они не давали ему уснуть по ночам, не давали молиться и думать. Снадобий Мартин не знал, не умел собирать травы, и помочь другу ничем не мог, а Гюсто становилось всё хуже. Ещё третьего дня он сам ковылял, опираясь на палку, но теперь обе ноги Гюсто почернели и вздулись, он постоянно орал от этой адской боли. Бедняге лучше бы поскорее предстать перед богом, но тогда Мартин останется совсем один.

— Пошли, Гюсто, — Мартин закинул его ослабевшую руку за шею и помог подняться.

Гюсто очень лёгкий, исхудал до костей, потому что не мог есть ни зачерствевшие лепёшки, ни жёсткое засоленное мясо. Он навалился на Мартина и беспомощно висел: боль не давала наступить.

— Я… не могу, — прошептал он, оступаясь. — Иди без меня.

Сделав единственный шаг, Гюсто вскрикнул и осел на землю. Он кричал и плакал от боли, но Мартин отвернулся, упёрся лбом в шершавую кору ближайшего дерева. По его щекам катились бессильные слёзы, Мартин стискивал и разжимал кулаки. Выхватить меч, и разом избавить Гюсто от мучений… Но, нет: тогда он сам потеряет душу и попадёт в ад, как убийца. Солнце всё ниже, уже почти коснулось далёких скал. Где-то посреди озера есть остров — несколько раз Мартину чудилось, что он видит его, вглядываясь в горизонт. Но, может быть, никакого острова нет, и легенда о нём — бестолковое враньё бродяги.

Бродяга. Мартин корил себя за то, что не убедил брата настоятеля вышвырнуть безумного странника, который заглянул к ним в обитель в одну из ночей. Диковинный тип был обряжен в изорванный, запылённый плащ, из-под которого зловеще сверкали доспехи, похожие на мелкую чешую непонятного цвета. Казалось, она меняется от матово-чёрной до глянцевитой, серебряной. Седые волосы незнакомца свисали космами, почти полностью закрывая лицо, но всё равно, Мартин заметил тёмную повязку через левый глаз. Гость стоял прямо, горделиво вскинув голову, как дворянин, и держал под уздцы высокого вороного коня. Брат настоятель Кальбер хотел его прогнать, очень уж незваный гость походил на колдуна. Однако, тот быстро уговорил его себя впустить: вынул увесистый, туго набитый монетами кошель.

От неожиданной лепты брат Кальбер весьма подобрел. Сам собрал для гостя на стол и ещё — спустился в погреба за вином. Бродяга оказался охоч до вина, а напившись, сделался болтливым и шумным. Опрокинув очередную кружку, он утёр рот рукавом. Тогда Мартин удивился: куда подевались его доспехи? Гость оказался одетым в простую изношенную рубаху, а чешуя полностью скрывала только левую руку.

— Ложь и злоба миром правят, — шепеляво от выпитого пропел гость и отставил кружку подальше в знак того, что больше не будет пить.

Кто он такой, узнать так и не удалось. Брат Кальбер пару раз попытался спросить его имя, но бродяга сначала сказал, что он — Жак, а потом назвался Пьером. Он всё не выходил из-за стола, таращился в потолок единственным глазом и самозабвенно вещал о дальних странствиях и неизведанных землях, о летучих кораблях, подводных королевствах и чудищах, против которых церковь бессильна. Монахи слушали его с разинутыми ртами — особенно, когда гость упомянул о земле чёрных людей и острове, куда те отвозят несметные богатства.

Наутро бродяга исчез. Никто не видел и не слышал, как он забрал с конюшни жеребца и как уехал. Куда уехал — никто не знал. О нём и забыли бы, если бы братом Кальбером не владел порок. С юных лет Кальбер боролся с алчностью, но демон взял над ним верх, убедив, что на острове веками копятся груды золота. Брат Кальбер загорелся идеей разыскать этот остров и перевезти с него всё золото в обитель. Десять отчаянных и таких же алчных братьев отправились вместе с ним, наспех собрав нехитрые пожитки в дорожную суму. Но над землями чёрных людей витала смерть. Каждый день в гиблых песках они теряли по человеку. Кто-то не вынес жары, кого-то укусила мелкая ядовитая тварь, а кто-то просто исчез, заблудившись среди одинаковых дюн. Еды и воды оставалось всё меньше, но брат Кальбер упрямо шёл вперёд, и за ним тянулись Мартин и Гюсто. Мартин молился и проклинал демонов. Бродягу проклинал: не колдун это был, а настоящий демон, которому не нужно было рвать и пожирать тела. Хватило лишь посеять зёрна алчности в душе, и люди убили себя сами.

Мартин не знал, для чего отнёс в лодку несчастного Гюсто. Тот уже не кричал и не бился, а лежал на дне без сил и тяжело, со свистом дышал. Даже если и есть на острове золото, оно уже никого не спасёт. Брат Кальбер погиб на рассвете — спустился к озеру за водой и не заметил крокодила на берегу. А к закату, скорее всего, умрёт и Гюсто. Зачем Мартин взял шест и отпихнул лодку от берега?

— Мне нужна эта лодка, — внезапно за спиной Мартина раздался чужой голос.

Мартин застыл, упустив шест, в лицо бросился мучительный жар. Низкий голос незнакомой женщины перепугал его до дрожи в коленях. Откуда она тут взялась?

— Ну что же ты, человек? — обладательница голоса бросила едкий смешок. — Невежливо стоять спиной!

— Отче наш… — из спёртого горла Мартина вырвался хрип.

Может быть, и он уже при смерти, и бредит? Или с ним говорит ангел? Медленно-медленно Мартин обернулся. Рука сама собой легла на рукоять меча: страх клокотал в груди, заставив ударить наугад. Лезвие лязгнуло о металл, и его что-то отбросило — меч вырвался из рук Мартина и исчез на дне озера. Усилием воли Мартин заставил себя посмотреть перед собой. Она стояла против солнца, в изголовье Гюсто — дама, почти на голову выше его самого. Ветер колыхал её длинные волосы и развевал полосатый плащ, такой же, какие носят туземные вожди. На бледном лице играла ехидная улыбка, а глаза были скрыты за широкой повязкой. Сколько лет ей — непонятно, то гляделась она юной девой, то старухой, похожей на скелет. Мартин отступил, заметив пристёгнутый к её поясу меч, и едва за борт не упал, увидав её руки: их покрывала матово-чёрная чешуя.

— Ведьма! — воскликнул Мартин и от ужаса перекрестился наоборот.

— Ты ищешь остров, — вздохнула дама, пропустив возглас Мартина мимо ушей. — Там нет сокровищ, там только смерть. Тебе надо повернуть назад, если хочешь жить.

Мартин торчал, разинув рот. Все мысли исчезли, он словно повис в толще воды и через пелену видел, как дама присела над Гюсто, провела по его лбу острым чёрным когтем. Один раз, второй — она начертила крест, обведя его в круг, и что-то сказала, шевельнула губами едва заметно. По тыльной стороне её ладони пробежал ручеёк голубоватого света, разделился на пять поменьше, пройдя через пальцы. Над головой Гюсто мелькнула вспышка, свет завис лёгкой дымкой над его лицом и быстро впитался в кожу, угаснув. Гюсто прекратил дрожать и затих, а потом открыл глаза. Сев, он огляделся с глупым видом, медленно перевёл взгляд с Мартина на собственные ноги. Он больше не чувствовал боли, и это его напугало. Гюсто лихорадочно распутал повязки, расшвырял их, чёрные от крови и гноя. Не веря собственным глазам, он ощупывал теперь уже здоровые ноги и бормотал о смерти, рае и избавлении.

— Да кто же т-ты? — заикаясь, выдавил Мартин.

— Малена, — дама который раз ухмыльнулась и взмахнула рукой, сбросив ещё одну вспышку.

Резкий хлопок оглушил, плотная волна воздуха швырнула лодку на левый борт, выбросив в озеро обоих людей. Они вынырнули, отплёвываясь и поднимая тучи брызг, сминая листья гигантских кувшинок. Воды им оказалось едва ли до пояса, люди хлюпали по мелководью и громко кричали, но лодка стремительно уплывала без парусов и вёсел. Ведьма вела её колдовством.

Лодка подскакивала на низких волнах, разбивая их в пену. Прохладные брызги летели в лицо, а вспугнутые птицы уносились в разные стороны, свистя крыльями. Малена спешила, бросая все силы на то, чтобы гнать утлое судёнышко к острову Бинну. Она уже чувствовала его энергетику — остров точно горел, излучая всё более мощные волны. Ближе и ближе, на горизонте уже показались пики из вулканического стекла. На солнце они сверкали и переливались всеми цветами радуги, бросали яркие блики на воду. Малена не могла видеть, как человек, но через энергетику ощущала всё: форму, цвет, температуру, и даже то, что скрыто внутри.

Но с каждым мигом Малена слабела. Седина всё ярче проступала в иссиня-чёрных волосах, лицо покрывалось сетью тонких морщин. Женщина исчерпала себя, сотни лет вышвыривая чудовищ во вложенные миры, закрывая разломы и возвращая заблудшие души домой. Два глупых кладоискателя — последние существа, которым она помогла. Её энергоконтур рассеялся практически полностью и, дабы не растерять остатки, Малена вынуждена была спать и есть человеческую пищу. Но самое отвратительное — уязвимость. Без подпитки энергией экзоскелет Малены осыпался — вот, ещё одна чешуйка отслоилась и упала кусочком неподатливого, мёртвого металла. На её месте осталась прореха: Малена больше не могла заставить квазиживые клетки делиться.

Одышка и усталость мучали её, как обычного человека, который налегал на вёсла. Вот бы остановиться и передохнуть, но Малена знала, что застрянет посреди озера на веки, стоит только дать слабину. Усевшись на дно лодки, она крепко вцепилась пальцами в борта и стиснула зубы, с болью сбросив толику скудеющего энергоконтура. Вода плеснула, толкнув лодку вперёд. Осталось совсем немного проплыть: высокий крутой берег уже вставал впереди, ослепительно искрясь. Легенда гласит, что сотни лет назад перводемон Ого столкнул небесное святилище Арххе, и оно упало в озеро Дебо. Вода вскипела, а песок на дне вздыбился расплавленными брызгами, расплескался и застыл, сотворив стеклянные скалы.

Озеро мельчало, острые камни то тут, то там выглядывали из-под воды. Малена сбавила скорость, аккуратно их обходя, но и это ей давалось с трудом. Ещё одна чешуйка оторвалась и упала в воду, а кожу на её месте по-настоящему обожгло. Малена даже вскрикнула от человеческой боли, принялась тереть пострадавшую руку. И тут же жёсткий толчок чуть не выбросил её за борт: оставшись без управления, лодка вылетела на отмель и стукнулась о камень. В пробоину хлынула вода и быстро дошла до лодыжек, покрытых тускнеющей чешуёй.

Малена собралась выпрыгнуть — воды здесь будет едва по колено. Но вдруг почувствовала живых. С проворностью горных козлов со склона к ней спускались два человека. На каждом из них трепетал полосатый плащ, а головы украшали высокие шапки в виде ползущих ящериц. Спрыгнув на зеленоватый песок, оба замерли, приглядываясь к гостье, но, узнав Малену, вбежали в воду, не жалея ритуальных рисунков на ногах. Малена тоже узнала обоих: Инекузо и Мгвана, жрецы двуединства. Оба — люди из местного племени, при рождении отмеченные звездой Изиги. Близнецы, но один из них — альбинос, а второй — чернокожий, точно покрытый копотью.

Альбинос Мгвана ловко набросил на нос лодки верёвку, Инекузо подхватил, и они проворно вытянули судёнышко на пологий берег. Жрецы неукоснительно соблюдали ритуал. Смешно танцуя вокруг лодки, они затянули заунывную песнь. В безжизненной тишине острова их осипшие старческие голоса звучали особенно громко и скорбно. Выписывая широкие круги, они, наконец, приблизились и с вычурными поклонами подали Малене руки.

Малена оказалась на песке и убрала с ног чешую экзоскелета, стремясь почувствовать его тепло — в последний раз перед тем, как холод для неё станет вечным. Жрецы напевали, ритмично ударяя в «говорящие» барабаны. Малена должна была отвечать им песней, но ритуальные фразы выветрились из головы. Вместо них сознание заполнили воспоминания далёкого детства. Такой же тёплый песок, только все её братья и сёстры живые, смеются, дурачатся и носятся по кромке воды, обсыпая друг друга. И только Малена сидит и сосредоточенно выстраивает песочный замок. Разглаживает стены, украшает башни круглыми камешками. Ищет ещё камешки, использовав все, что у неё были, и тут ей в лицо прилетает медуза.

Инекузо и Мгвана старательно выводили рулады, но без ответных фраз Малены песнь звучала рвано и бессмысленно. В минуты молчания жрецы лупили в барабаны погромче. В их ритмах и шуме ветра Малена слышала задорный голос старшего брата:

— Хоть бы разок окунулась! — крикнув, брат схватил её за руки и закружил с громким смехом.

— Кто был последним? — спросила Малена.

Жрецы замолкли на полуслове. Моргали изумлённо и оба молчали, не зная, что делать. Ведьма нарушила многолетний ритуал. Но Мгвана решился развеять молчание.

— Шестьдесят лун назад Оаннес спустился в святилище Бинну-Арххе, — сказал он тихо, чтобы его не услышали скалы.

Он верил, что с вершин стеклянных пиков сойдёт огненная волна и поразит нарушителя ритуалов. Малена видела, как жрец съёжился, и вместе с ним так же съёжился Инекузо.

— Да, — выдавила, наконец, Малена и опустила голову.

Её ноги утопали в зеленоватом песке.

Оаннес — Бледный змей, в битве с перводемоном… выжил? Словно вчера это было — руины, все в копоти, вертящийся в воздухе пепел, обломки битых камней и фигура человека — мелкая на фоне клубящейся тьмы. Демон взревел, бросившись к человеку, но тот нанёс решающий удар. Тьма накрыла обоих, и от обоих ничего не осталось: Змей рассеял Ого и рассеялся сам. Серый дым ушёл вместе с ветром, явив чёрные камни и бесформенные пятна грязно-зелёного стекла. Малена оплакала старшего брата полвека назад. Но, выходит, он всё это время скитался неизвестно где, неизвестно зачем. Но, шестьдесят лун! Столько времени прошло… А она так и не почувствовала его смерти. Всякий раз, когда уходил брат, или сестра, по телу Малены жгучей волной пробегала боль — отголосок разорванной привязки. И только Оаннес она не заметила — неужели из-за того, что оба отказались от Слияния?

— Чёрт, — невольно вырвалось у Малены.

Оаннес — редкая тварь, он, скорее начнёт пожирать чужие энергоконтуры, как демон, чем добровольно расстанется с собственным. Даже не верится, что он ушёл в святилище раньше неё.

Жрецы озадаченно переглянулись, но промолчали, следуя очередному выдуманному ритуалу. Жрецы молчат, когда одарённый уходит в Бинну-Арххе.

На песке виднелись цепочки следов, и даже прибой не мог стереть их из-за остаточных полей. Волна накатывала и отходила, оставляя нетронутыми следы тех, кто прошёл здесь до Малены, и она даже могла сказать, чьи следы кому принадлежат. Но так и не заметила следов старшего брата.

Отвесная скала вздымалась вверх непроходимой глыбой, но Малена разбила иллюзию. Склоны и выступы растаяли дымкой, в которой проступили зыбкие очертания колонн и ступеней, которые Звёздные дети о-номмо возвели здесь сотни лет назад. Малена не оглянулась, поставив ногу на нижнюю ступень: стеклянную, гладкую. Холод стекла заставил поёжиться, а всплеск энергии растрепал волосы. Воздух перед Маленой завихрился сияющей воронкой: портал открыт, назад дороги нет. Солнце уж зацепило кромку воды и опускалось в тихие волны, быстро тускнело, из ослепительно-жёлтого становилось красным. С рук Малены с тихим шелестом облетала чешуя, открывая предплечья до самых локтей. Экзоскелет перестал работать на терморегуляцию, и теперь Малена узнала, что такое — озябнуть.

Сумерки сгустились, и на сизых небесах загорались первые звёзды. Вон та, яркая — звезда Изиги, основа и жизнь «другого» дома. И где-то рядом с ней, невидимая — Дигитария, чей свет породил Звёздных детей.

Узкая световая полоска алела над горизонтом, но быстро тускнела и меркла, растворялась в наступающей темноте. Всё, для Малены это конец. Она глубоко вдохнула и заставила себя нырнуть в ревущие завихрения.

========== Разум ==========

Время и пространство сжались в ноль, реальность стёрлась, но снова вспыхнула брызгами света. Бесконечность раскинулась вокруг, прозрачное поле отделило Малену от клубящейся внизу тьмы, а над головой чернело иллюзорное небо и кружились, пылая, миллиарды звёзд. Лава пронизывала тьму сетью раскалённых ручейков и иногда вырывалась наверх, но быстро застывала наплывами. Они тускло мерцали красным, чернели и чадили, делая воздух горячим и душным.

Малена шагнула почти наугад — из пустоты всплыли полупрозрачные соты и сомкнулись там, куда она наступила. Чешуйки с тихим шелестом падали к её ногам и исчезали — с правой руки экзоскелет совсем облетел. Стрелы въелись в кожу Малены сплетениями тонких фиолетовых нитей, полностью обвив руку от кисти до плеча. Когда-то очень тёмные, почти чёрные, следы её Слияний быстро бледнели, и ближе к запястью уже чуть виднелись.

Звёзды разом ушли вверх, собрались в галактики, затанцевали, скручиваясь в одну бесконечную спираль. Слева мелькнула тень и будто бы послышался ехидный смешок. Маленой завладел страх, она прижала к груди стиснутые кулаки. Её словно бы что-то толкнуло, она развернулась и бегом рванула назад — туда, где таяла воронка портала. Внезапно лава вырвалась фонтаном огня, разметав соты и обдав удушающим жаром. Малена отскочила в последний момент, но подол её плаща успело зацепить. Ткань занялась, и женщина схватила её, сбивая пламя. Боль — Малена вскрикнула, бросив обугленный подол. Её ладонь оказалась в красных пятнах, которые уже не сошли, а покрылись мерзко саднящими волдырями.

— Чёрт! — Малена свирепо сжала больную руку в кулак.

Воронка почти исчезла — у неё всего пара секунд. Малена прыгнула, но наткнулась на невидимую преграду и неуклюже растянулась ничком. О соты она расквасила нос, и с трудом подняла голову, скривившись от боли. Прямо перед ней зависла в пустоте сияющая сфера, из которой глядела, не мигая, Звёздная мать Нинту. Четыре ярко-красных глаза уставились прямо в душу, и казалось, в них отразился немой укор. Презрев ушибы, Малена заставила себя подняться и поклониться ей, навечно застывшей в сверхплотном сгустке энергии. Белоснежные волосы матери трепетали в энергетических потоках, ослепительно-белая кожа светилась изнутри. Но длинные, тонкие руки и ноги бессильно свисали, а одеждой ей служил смертный саван. Вот уже пятьсот лет Звёздная мать мертва, а сфера вокруг неё — искусственная, создана Тайными Стражами, чтобы сохранить её тело.

Из Бинну-Арххе нет выхода: система безопасности настроена так, что куда бы ни побежал пришедший в святилище — всё равно, попадёт в некрополь. Малена смирилась, ощутив бессилие перед волей судьбы. Ей пора исчезнуть, как и другим, её миссия на земле завершена. Последний демон убит, и пространственно-временные разломы закрыты. Вложенные миры изолированы навсегда: ни одно чудовище больше не выйдет оттуда. Эра Тайных Стражей прошла, потому что паству больше не от кого сторожить.

Сияние сферы мягко освещало одинаковые тумбы с очертаниями неподвижных мёртвых тел. «Вечная лампа» горела над каждым из них — тусклый белый огонёк в чаше, простой символ того, что звёздные дети и Тайные Стражи, наконец-то, обрели покой. Все братья и сёстры Малены здесь — каждый вернулся и закончил путь в тени истока. Точнее, здесь нет никого, только пустые оболочки, а энергоконтур Бинну-Арххе поддерживает их нетленными.

Живой металл омывал основания тумб, оставляя причудливые блестящие наслоения. Питаясь энергией, священная сагала текла, будто ртуть, но, отделившись от источника, застывала так, что ни в одном горне невозможно было её разогреть. Малена положила руку на рукоять меча. Привязка сработала, как и всегда, энергия мурашками побежала по пальцам. Привычно резким движением девушка вынула его из ножен — безупречно отточенный звёздный клинок с гардой в виде раскинутых крыльев дракона. Вложенная в него часть энергоконтура до сих пор заставляла глифы на лезвии сиять — Малена ненадолго залюбовалась чистым светом.

Одна из звёзд приблизилась, показав систему планет, и вновь взмыла вверх, превратилась в песчинку и затерялась среди остальных. Малена отдала частицу себя, чтобы получить звёздный клинок, но пришло время вернуть его Арххе. Малена медленно разжала пальцы, меч выпал и растворился в потоке сагала.

Привязка разорвалась с болью, которую Малена еле стерпела. Её рука и так была обожжена, а теперь и вовсе, ладонь кровоточила, не собираясь заживать. Малена глубоко вдохнула и не спеша двинулась вдоль ряда тумб, дабы найти среди братьев и сестёр своё место. Вокруг неё вились, плясали тени, тянули невесомые руки и звали подойти, но Малена шла вперёд, не оглядываясь, не останавливаясь. Остаточные энергоконтуры опасны — так и норовят впиться и высосать остатки жизни. Тени принимали знакомые образы, и всё шептали и шептали, порождая хаос голосов.

— Мы всегда будем сёстрами? — спросила юная принцесса с длинными светлыми локонами и крепко сжала руку Малены.

Вокруг звенели птицы и благоухали цветы, а они устроились посреди поляны, прямо на густой росистой траве. Малена и одна из любимых её учениц, принцесса Беата, прозванная Ходящей за редкий дар перемещения по вложенным мирам. Малена передала ей часть своей силы, и на её руке появилась первая тонкая стрелка.

— Всегда, дорогая, — шепнула Малена, поправив розовый лотос в застывших пальцах принцессы. Свежий, словно бы только что сорванный, даже роса сохранилась на узких лепестках. Тень зашипела, когда Малена отогнала её искрой, сжалась в эфемерный комок. Из которого быстро сложился новый образ и зазвучал другой голос.

— Я умею, как матушка! — воскликнула зеленоглазая девчонка, тряхнув ярко-рыжими кудрями.

Энергоконтур вспыхнул между детских пальцев, и она сбросила его с громом и искрами. Воздух скрутился в тугой жгут, в пол ударила молния, вдребезги расквасив мрамор. Облако света превратилось в портал, и вдруг изрыгнуло полыхающий сапог. Девчонка едва увернулась от него, а то бы зарядил ей в лоб. Сапог шлёпнулся на пол, догорая с едким дымком, а девчонка разрыдалась под дружный хохот Тайных Стражей. Даже Святейший Бенедикт, Великий Наставник, и тот не сдержал смешок и опустил голову, спрятав улыбку в бороде.

Дочь принцессы Беаты — Аделин, испытание на Стража провалила с громким треском. Великий Наставник открыл, было, рот, дабы вынести вердикт: стереть девчонке память, заблокировать дурную силу и отправить домой, нянькам под крыло. Но Змей сразу его перебил.

— Ну, тут несомненный талант! — заявил он, выйдя вперёд. — Пожалуй, я возьму её в ученицы!

Аделин прекратила рыдать и недоверчиво, с долей страха покосилась на него. Лицом и повадкой Оаннес донельзя напоминал питона, волей судьбы получившего руки и ноги. Бесцветные волосы отращивал длиннющими, ниже пояса и носил черную одежду, специально, стремясь подчеркнуть нездоровую бледность. Аделин заметно его испугалась и даже попятилась, когда он к ней подошёл.

— Но зачем, Йохан? — изумилась Малена, назвав его человеческим именем. — Она совсем не владеет энергоконтуром, и никогда не сможет: её отец — человек!

Йохан взглянул на Малену в упор и ухмыльнулся, показав ряд острых змеиных зубов.

— А я научу!

Малена выдержала этот взгляд почти героически — и тоже взглянула в упор, приняв его вызов.

Гнусный шипящий смешок раздался над ухом, и тьма собралась вокруг, обволакивая неприятным могильным холодком. Монастырь, сырой и мрачный подвал. Она здесь никогда не бывала — она видела чужие воспоминания, но образ получился реальным настолько, что Малена поёжилась от промозглой сырости.

Два человека стояли друг против друга в свете единственного догорающего факела. Огонь дрожал и тускнел, бросая блики на серые лица, на тела, застывшие в болезненных объятиях. Высокий мужчина в каких-то дырявых и пыльных доспехах, с чьей головы клочьями свисали сожжённые волосы, и дева — странно нескладная, одетая в драные остатки платья. Её исхудавшие руки обвили его шею, а взгляд был пустым, отстранённым. Мёртвым. Йохан обнял за талию Аделин одной рукой, во второй же он удерживал меч — снизу и сзади, точно пытаясь спрятать. Оба молчали, пристально глядя друг другу в глаза. Но вдруг лицо Аделин расплылось демонической рожей, колени с хрустом выгнулись назад. Она была готова прыгнуть, но Йохан незримо глазу двинул мечом. Отрубленная голова покатилась по мрачным осклизлым булыжникам, а тело тяжело осело и осталось лежать. Мужчина закричал пронзительно, жутко, упал на колени, с силой вогнав в землю клинок. Волна энергии прошла по нему ослепительной вспышкой, и звездная сталь рассыпалась в пыль. Рукоять и куцый кусок клинка остались у Йохана в руке, и он, рыдая, повалился на бок рядом с телом Аделин.

«Ты ему не нужна», — мерзко шепнула одна из теней.

«Мы тебя ждём! Нам — нужна!» — зашипели другие из темноты.

«Приходи!»

«Приходи!»

«Приходи!»

Малена ускорила шаг. Лишь мельком взглянула она на Аделин, в чьих руках розовел такой же лотос, как у принцессы Беаты. Её голову положили рядом с телом и даже не спрятали уродливое лицо. Одна его половина — нежная, девичья, а вторая — чешуйчатая рожа с клыкастой пастью до самого уха. Малену куснула женская ревность: Йохан сломал меч из-за рыжей девчонки. Сломал, зная, что уже не сможет сделать другой.

«Приходи!»

Тень скользнула к Малене и сразу отпрянула, вытянулась в тонкий женский силуэт с пышными волосами. Две красные точки сверкнули там, где должны были быть её глаза, а рядом с ней сгустились ещё одна тень.

Три названных сестры сели в круг перед золотым алтарём По-толо, к которому мужчинам запрещено подходить. Ладонь к ладони, душа к душе — энергоконтур вспышками перетекал от одной ведьмы к другой, рисовал на их руках сложные узоры из Стрел. Малена делилась с сёстрами «другой» памятью — передавала возможности и знания, доставшиеся ей от Лиэн, реплики Звёздного отца Лебея. Внезапно тьма скользнула в видении пустынной ведьмы — сестры, сидящей слева от неё.

— Шахрият, ты не очистилась, — строго сказала ей Малена, но та лишь ухмыльнулась, позвякивая золотыми браслетами.

— Чем больше демонов я поглощаю — тем сильнее становлюсь! — смуглая, черноволосая ведьма лукаво подмигнула. — Тебе же нужен достойный охотник, Малена!

В глазах Шахрият сверкнул огонь — разом они выцвели из тёмно-карих до жёлтых, а зрачки разделились на два. Ведьма залилась безумным хохотом, который превратился в вой. Чёрный дым сочился сквозь её кожу, истончившуюся почти до прозрачности. Контуры громоздкой туши обозначились в дыму, а миг спустя чёрное щупальце вырвалось, схватив за ногу младшую сестру.

— Элишва! — воскликнула Малена, бросилась к ней, но щупальце взвилось высоко в воздух.

Чудовище дико визжало, разинув зубастую пасть, плевалось огнём и чем-то липким, что выжигало дыры в полу. Тело Малены разом покрылось чешуёй, защитное поле отражало удары.

— Малена, спаси меня! — Элишва кричала до хрипоты, а щупальце трепало её, швыряло в разные стороны и, наконец, подбросило над здоровенной пастью.

Малена прыгнула, схватив её за миг до того, как сомкнулись бы смертоносные челюсти. Волна огня летела ей в след, но Малена призвала звёздный клинок. Пламя рассеялось, натолкнувшись на звёздную сталь, огненный ветер опалил волосы. Элишва ныла у Малены за спиной, схватившись за раненую ногу.

— Берегись! — внезапно она закричала, и тут же суровый удар сбоку бросил Малену в колючие обломки камней.

Экзоскелет защитил, Малена вскочила, но над её головой вскинулось склизкое щупальце. И ляпнулось на пол, жестоко отрубленное, задёргалось, обливаясь липкой жижей. Невыносимый вопль вышиб витражи, демон конвульсивно отшатнулся, круша всё вокруг ударами оставшихся щупалец. Фигура человека мелькнула в дыму, — он ловко увернулся от бьющегося демона и отказался за спиной Шахрият.

— Йохан! — жутким голосом взревела ведьма.

Её руки обратились когтистыми лапами, она накинулась на Йохана, как сумасшедшая, норовя выбить глаза, а то и загрызть. Он ушёл от атаки, перехватил бешеную лапу, заломив её, после чего защёлкнул на шее ведьмы широкое металлическое кольцо.

— Открывай портал! — орала Малена Элишве. — Живо, эта тварь разнесёт всё аббатство!

Элишва возилась… Но с её рук слетали какие-то нелепые вспышки.

— Я не могу… — она всхлипнула и залезла под крупный обломок, скрывшись от града камней.

Демон вдребезги расквасил её укрытие и навис над ней, рыдающей, съёжившейся. Но внезапно пропал, развеялся серым туманом.

Ошейник на Шахрият раскалился докрасна, и её кожа дымилась, сгорая, однако, печать не треснула. Демоны снова застряли в теле пустынной ведьмы — шипели и выли, стремясь на свободу. Печать не пускала их — вспыхивала, ударяя энергией, и загоняла всё глубже. Шахрият жалобно плакала, размазывала кулаками слёзы и кровь.

— Возитесь с последствиями, когда нужно устранить причину! — плюнул Йохан, отшвырнув ведьму в угол. — Зарублю тебя, чёрт!

Йохан злобно замахнулся искрящим мечом.

— Дай ей шанс, — тихо попросила Элишва.

Она с трудом выбралась из-под обломков и хромая, приблизилась к Йохану, положила руку ему на плечо.

— Пожалуйста.

Молодые белёсые чешуйки постепенно скрывались под её кожей и причиняли боль. Элишва морщилась, то и дело потирая запястья и шею. Экзоскелет она получила недавно — ещё не успела привыкнуть.

— Хм, — мужчина сморщился, но меч убрал и поднял Шахрият на ноги, грубо схватив за плечо. — Чтобы это было в последний раз! И Бенедикту — молчок!

Малену досада грызла даже сейчас: как она не додумалась до ошейника? Влезла в драку с этим монстром, подвергла опасности младшую сестру. Тени ехидно хихикали, припомнив Малене этот провал. Имя Шахрият — Поглотительница демонов — способность запечатывать демонов в собственном теле и пользоваться их силой делала её одной из лучших охотниц. Но жадность и жажда владели пустынной ведьмой. Шахрият не знала меры в стремлении стать сильнее старших сестёр.

Никто не знает, как умерла Шахрият, вот только лотос в её руке почернел и увял. Тени плясали над ней, затмевая огонь в «вечной лампе». Малена замешкалась, непозволительно подарив секунду теням. По коже прошёл холодок, как сквозняк, за спиной обозначилось чьё-то присутствие.

— Малена, я здесь, я научилась! — голос Элишвы зазвенел почти наяву. — Посмотри…

Усилием воли Малена не оглянулась. Элишвы здесь нет, младшая сестра исчезла полвека назад, когда перводемон Ого вырвался из заточения.

— Посмотри! — голос за спиной быстро менялся — грубел, из капризного детского превращался в мужской.

Малена почти что бежала — хотела обойти святилище скорее, избавиться от испытания иллюзией и, наконец, понять, где Арххе возведёт тумбу для неё. Энергоконтура оставалось всё меньше, а тени всё прилипчивее лезли, сгущались, не давали прохода. И говорили без умолку, вызывая в ушах утомительный звон.

— Возможно ли высвободить силу Ключей без пятого? — осведомился гордый рыцарь с короткой седой бородой.

Святейший Бенедикт сокрушался. Нервно ходил вокруг массивного стола, гремя и бряцая золочёными доспехами, сминая в кулаке тяжёлый красный плащ. То и дело Великий Наставник угощал ударами столешницу, покрытую древними рунами. Четыре металлические пластинки лежали перед ним мёртвым грузом — похоже, что без пятой они просто хлам.

— Без пятого Ключа невозможно сомкнуть хронопетлю, — пробормотал его собеседник — тощий и коротко стриженный, со стёклами Армати, сдвинутыми на кончик носа.

Его рубаха в нелепую клетку была измята и кое-как заправлена в грубые голубые штаны со множеством мешковатых карманов, а сверху накинут тонкий белый плащ. Миркин Странный — так его звали, а Святейший Бенедикт называл ещё и чудным прозвищем: Профессор.

— Можно ли использовать Тайный ключ? — сухо осведомился Великий Наставник и, наконец, остановился.

Его свирепый взгляд упал на юркую ящерицу, что вцепилась Профессору в плечо.

— Да уберите же эту нехрональную пакость! — вскипел Святейший Бенедикт, отчего бедный ящер свалился Миркину в карман плаща и там исчез.

— Позвольте, — Профессор встал на защиту зверушки. — Амадеус вовсе не пакость. Гилономы, видите ли, отлично чуют разломы…

— Ладно, чёрт с ним, — Святейший Бенедикт взял себя в руки. — Так можно ли использовать Тайный ключ, Профессор?

— Тайный ключ годится только для проброса малых масс, — Миркин отрицательно покачал головой. — Боюсь, что вам он не поможет…

Тело Великого Наставника окружали сотни неувядающих роз. Его суровое лицо с густыми бровями, покрытое морщинами и шрамами, до сих пор несло печать силы и мудрости. Золотые доспехи, как прежде, сверкали, и красный плащ ничуть не выцвел. Святейший Бенедикт, Хранитель Священных ключей, пришёл из другого мира и подарил надежду тем, кого люди считали изгоями. Он странствовал по миру, искал одарённых, и приводил в орден Тайных Стражей. Он собрал звёздных детей — потерянных и лишённых цели — и дал им новую цель: защищать людей от порождений тьмы.

Миркина Странного нет рядом с Великим Наставником: Профессор ценой собственной жизни закрыл последний разлом и рассеялся, не выдержав остаточных полей.

Малена поклонилась Наставнику и заметила, как под его тумбой шмыгнул живой гилоном… Нет, этого не может быть, ей показалось. Это тени играют с разумом — стоит поверить в иллюзию, и они захватят тело и душу.

Шёпот не смолкал, темнота из бесформенных клубов сложилась в высокую фигуру юноши, который, хлопнув кулаком в дверной косяк, остановился у толстой колонны и прижался к ней лбом.

— Я не собираюсь всю жизнь гнить за книгами! — в неясном шёпоте возник его голос, и он заставил вздрогнуть Малену.

— Алистер, на чёртову мельницу пошли! — из хаоса теней выплыл ещё один силуэт и хлопнул юношу по плечу.

— Бенедикт изгонит меня, Йохан, — юноша фыркнул, в его голосе читалась опаска.

— Трусишь! — Йохан махнул рукой и сделал вид, что уходит, но Алистер окликнул его:

— Подожди!

«Подожди», — голос звучал в пустоте, отдаваясь далёким эхом. Тени вились над тумбой, которая поначалу казалась пустой — горсточку пепла и тонкую кость не заметить с первого раза. Это и есть Алистер, пасынок Святейшего Бенедикта — человек, без «другой» памяти и энергоконтура, но гениальный в науке Аль-Хорезми. Великий Наставник велел ему быть книгочеем, изучать звёздные карты и ассистировать Миркину, но Алистер упрямо стремился в охотники. Тренировался до седьмого пота, все бестиарии знал назубок… но это оказалось бесполезно.

Стремительно юркое движение уловила Малена — возле кости метнулся гилоном… Нет, не тень, не иллюзия, а гилоном — удивительным образом ящер был жив. Спрыгнув, он замер под тумбой, но скрылся до того, как Малена успела его ухватить.

— Чёрт! — вырвалось у неё.

Женщина отвлеклась на странную зверушку, остановилась и тени окружили её. Иллюзия Алистера приблизилась к ней — точно также, как в тот день — он положил руки Малене на плечи и почти закричал в лицо:

— Вот увидишь, Малена, я справлюсь!

А потом — оттолкнул её и убежал. Выскочил в окно, дабы его не заметили привратники.

С первого взгляда на чёртовой мельнице ничего особенного нет: примитивная, давно заброшенная человеческая мельница. Сгнившие лопасти тихо поскрипывали от любого дуновения, высокая, спутанная трава вокруг была всегда мокрой от росы, а деревья — искривились и скрючились. Но в воздухе витала гробовая тишина и мерзкий запах тлена от развешенных по нижним веткам кишок. Под ногами то и дело хрустели кости, а с близкого пруда наползал холодный, гиблый туман. Неподалёку от мельницы открылся разлом, и из вложенных миров постоянно приходили плотоядные твари. В основном, мелочь, сгорающая от единственного сброса энергоконтура, но иногда являлись и демоны покрупнее, способные разорить небольшую деревню.

С мельницы Йохан притащил Алистера на горбу — избитого, искусанного и всего в крови. Бедняга оступался и ныл, хватаясь за многочисленные раны, а Йохан цедил ругательства сквозь стиснутые зубы.

— Да что же ты, Йохан?! Быстро тащи его в лазарет! — перепугалась Малена.

Тот молча потащил Алистера в лазарет и сгрузил на лавку. Алистер был совсем плох: сидел, шатаясь и грозя бухнуться на пол.

— Да что же ты с ним сделал? — негодовала Малена, стащив с него в клочья изодранный дублет и рубаху, липкую от крови.

Алистера как собаки глодали: по всему телу рассыпались синяки и глубокие кровавые прокусы да царапины. Присев на корточки, возле него, Малена начала понемногу передавать Алистеру свой энергоконтур, вызывая регенерацию тканей.

— Да ничего! — отмахнулся Йохан. — Он хотел быть охотником — так хоть бы с той мелюзгой на мельнице сладил!

Они укрылись в пересохшей канаве, дожидаясь, пока выйдет луна и разлом откроется. Алистер при каждом шорохе хватался за меч, а Йохан — просто дремал, несмотря на раскиданные повсюду объедки человеческих тел и туш животных. Алистер корчился от смрада, и ждать ему уже порядком надоело, и тут Йохан внезапно проснулся и схватил его за загривок, пригнув к грязной, раскисшей земле. Алистер хотел спихнуть его руку, но замер, уткнувшись носом в траву. Из тумана, словно бы из ниоткуда, явились серые твари с тонкими длинными хвостами и мелкими рожками на ушастых головах. Они прыгали и визжали, таща за ноги голого, израненного человека. Тот не двигался и молчал: наверное, уже успели загрызть.

— Ну, вот и добыча, — Йохан несильно толкнул Алистера в спину. — Мелкие бесы для тебя — в самый раз!

Алистер покрепче сжал меч. Он не слабак и не трус, и он докажет, что ему не нужно киснуть за книгами. Выбираясь из канавы, он не заметил ветку во мгле и наступил на неё. Треск показался оглушительным в смертельной тишине — все твари обернулись на него, сверкая недобрыми красными глазками. Страх завладел душой Алистера всего на миг — он охотник, а не слабая паства. Но и этого мига было достаточно, чтобы твари кинули пленника и стремглав рванули к нему. Их оказалось дьявольски много, и они разом запрыгнули Алистеру на плечи, вгрызаясь острыми зубами. Они без труда разорвали кожаный доспех и впились в плоть, вызывая жуткую боль. Из горла вырвался вопль, Алистер закрутился на месте, выронив бесполезный меч.

— Йохан! — заорал он, отпихивая тварь, что норовила вцепиться в горло.

Они повалили его в грязь и наседали, но внезапно ударная волна снесла их, обдав жаром. Как в тумане Алистер видел Йохана, как тот с невиданной скоростью разрубает и накалывает мерзких бесов на меч, а между его пальцев сверкают разряды энергоконтура. Уцелевшие твари сбежали обратно, в разлом и исчезли. Алистер ползал в траве, ощущая слабость и боль.

— Да чёрт с тобой! — плюнул Йохан, закинув его искусанную руку к себе на шею.

Малена осторожно проводила ладонями по горящей коже Алистера, снимая лихорадку и боль. Раны затянулись, оставив по себе рубцы, но человек будет слабым ещё недели две — не меньше.

— Эй, а почему меня не исцелишь? — Йохан скорчил обиженную рожу.

— А на тебе заживёт как на собаке! — огрызнулась Малена. — Лучше отнеси его в постель. Смотри, Бенедикт об этом узнает — изгонит тебя!

— А меня-то за что? — Йохан стащил Алистера с лавки и собрался перебросить через плечо — так легче. — Ну не хочет он быть ни книгочеем, ни звездочётом! И я понимаю его — это очень скучно!

— Я сам дойду… — подал голос Алистер, попытался встать, но неуклюже повалился Йохану на руки.

— Знаешь, — буркнул ему Йохан. — Из тебя охотник не получится, потому что ты человек!

Малена гнала тени и уже бежала от них вприпрыжку. Она и половины святилища не обошла, а уже измоталась, как раб на галерах. Ни на одно лицо она уже не смотрела, плюнула на гилонома — пускай, бегает, если уж сюда попал. Тени закрыли всё вокруг, и Малена чувствовала, как они забираются под остатки экзоскелета,как цепляются за неё, учуяв бреши в энергоконтуре. Своего места она не нашла до сих пор: святилище Арххе почему-то не хотело её принимать, а всё насылало иллюзии, воскрешало давно забытое и сводило с ума гулом навязчивых голосов.

— Я докажу, что не хуже вас! — жарко воскликнул Алистер и вскочил с упавшего ствола, на котором они сидели с Маленой вдвоём.

Вокруг всё тот же сад, и те же цветы, но только птицы пели протяжно и жалобно, предрекая беду.

— Ты куда? — Малена опешила, когда Алистер вдруг сорвался и побежал прочь.

— Тебе не нужно Слияние с человеком! Человек бесполезен! — Алистер остановился и обернулся, до бела сжав кулаки. — Человек — просто паства!

— Постой, я согласна! — Малена решила его удержать: дурное предчувствие больно кольнуло, подсказав, что Алистер в сердцах натворит бед.

— Что? — он был обескуражен, опустил руки и медленно побрёл назад, к ней.

Ветер трепал его мягкие, вьющиеся волосы, а на лице застыло замешательство.

— Ты согласна на Слияние с человеком? — Алистер взял её за руку.

Малене было приятно: просто тёплая человеческая ладонь — в мозолях от тренировок с мечом, с самой простой царапиной на большом пальце, и безо всяких импульсов и колебаний энергоконтура. Малена не понимала, что с ней творится: человеческая часть её сущности тянулась к нему и той, прошлой жизни, где она — всего-то, маленькая крестьянская девочка… Но другая часть, намного более сильная — отвергала и заставляла метаться.

— Давай попробуем, — шепнула Малена, положив руку на его затылок и притянув к себе.

Её захлестнуло странное чувство, кончики пальцев стали холодными. Алистер вздрогнул и отстранился, потирая смешно покрасневшую щёку. Но Малена снова притянула его так, что их лбы коснулись друг друга.

— Так будет легче, — шёпотом пояснила она, открывая сознание, готовая и ему передать толику наследия Звёздных творцов.

Неожиданно Малена наткнулась на блок в его мыслях. Алистер вскрикнул и отскочил от неё, а на его лбу загорелся след от ожога. Он схватился за него и выкрикнул с безумным видом:

— Я не могу, да? Не могу!

Малена не нашлась, что сказать, а лишь глупо стояла, как бестолковая девица. Да, он не может, «другая» память оказалась выше его понимания, а энергоконтур только обжёг.

Алистер попятился, а потом — со всех ног кинулся прочь от неё.

— Вот увидишь, я вернусь к тебе одарённым! — выкрикнул он и исчез среди пышной зелени.

«Не могу!» Звон в ушах повторял и повторял эти слова. Малена споткнулась и чуть не хлопнулась со всего маху. Нинту взирала из сферы пустыми глазами — Малена мысленно спросила её, когда закончится испытание, но Звёздная мать осталась глуха и нема.

Алистер вернулся — спустя сотню лет, когда его уже признали погибшим и оплакали. Кудлатое чёрное чудище с толстым рылом свиньи и рогами ступило в сад, поджигая копытами траву.

— Малена! — заревел Алистер, пуская из пасти дым и искры. — Я сдержал клятву! Малена!

В глазах Алистера плескалась алчность и злоба. Неистовая страсть пожирать затмила в них всё человеческое и разожгла адский огонь.

— Теперь я знаю, что значит — Слияние! — возопило чудовище, срываясь на мерзкое хрюканье. — И перводемон не так уж и плох!

Тускло блестящие чёрные латы покрывали его огромное, пузатое тело, и чёрный плащ трепетал и хлопал на ветру. Волосы превратились в спутанную гриву, рассыпались по плечам тяжёлыми сальными космами.

— Дар Ого прекрасен, Малена! — зашипел Алистер. — Гораздо лучше, чем у ваших Звёздных творцов!

Со свистом и грохотом он выхватил длинный кривой барзай и взмахнул, разом снеся нетолстое дерево. Ствол вспыхнул, словно от удара молнии, и от него остался лишь пепел. Синеватый свет, как дым, струился с чёрного лезвия, на котором вспыхивали и гасли «другие» письмена.

Малена стояла в ужасе, братья готовы были ринуться в бой, но явился Святейший Бенедикт.

— Алистер! — отец-настоятель едва ли не плакал.

— Я стану убивать вас, букашки! — чудовище оскалило кабаньи клыки, довольное тем, что Стражи опасливо пятятся. — Попробуйте, лучше, поохотиться на меня!

Расхохотавшись с дьявольским хрюканьем, Алистер разрубил воздух, открыв здоровенный портал, и ввалился в него с размаху.

«Это ты!» «Из-за тебя!» — шептали тени, отчего плечи Малены прижимало гнетущее чувство вины. Она свернула — сделала к тумбе Алистера пару шагов, но близко не подошла. Алистер похоронен, как Тайный Страж, и ему отданы все почести: Великий Наставник простил нерадивого пасынка.

«Это всё — ты!»

Чёрная туша падала, пробивая собой трухлявые перекрытия, и наконец, ввалилась в груду обломков. Чудовище заворочалось, изрыгая нечленораздельное урчание. Сквозь дыры в крыше хлестали потоки дождя, сполохи молний освещали замшелые дырявые стены и хлам.

Сил у Алистера почти не осталось, сломанный экзоскелет не слушался и искрил, обжигая. Он пытался встать, но скользил, снова и снова валясь. Гулкий шаг по булыжнику заставил Алистера замереть и обернуться рывком.

Молния вспыхнула, осветив того, кто возвышался над ним.

— Йохан! — злобно хрюкнул Алистер, шаря ручищей в поисках барзая.

Квазиживые крылья с лязгом сложились и исчезли у Йохана за спиной, энергия текла по его экзоскелету голубоватыми ручейками. Четыре глаза жутко светились на покрытом копотью лице, Йохан взмахнул мечом…

— Не убивай меня! — вскрикнул Алистер почти человеческим голосом. — Мы же братья!

Йохан шагнул вперёд и закрыл «лишние» глаза, спрятал меч.

— Братья, — повторил Алистер, состроив жалкую мину, но из-за спины пустил сверхплотный сгусток энергии.

Резкая боль и затмение — Малена снова споткнулась и уже растянулась бы, но её поддержала… тень.

— Прими как должное, — сказала ей сестра Эсклармонда. — Стражи погибают…

Сестра поблекла и снова стала безликой. Полумрак Бинну-Арххе обернулся тихой летней ночью, а шёпот теней — шелестом свежей листвы. Соловьиные трели рассеяли тишину, мягкая, росистая трава щекотала ноги. Малена отогнула разлапистую ветку и заметила человека, одиноко сидящего на стволе упавшего дерева. Уныло понурив голову, он опёрся о ладони подбородком и что-то пинал у себя под ногами.

— Йохан, — тихо сказала Малена, положив руку на его плечо. — Тебе не нужно было драться с Алистером в одиночку.

Йохан посмотрел на неё отрешённо и отвернулся. В нём не осталось и следа былого пафоса: потухший взгляд, дешёвая рубаха крестьянина, обрывки сгоревших волос.

Малена сначала хотела уйти, оставить Йохана наедине с раздумьями, но…

— Дай мне взглянуть, — попросила она, присев рядом с ним.

Йохан молча кивнул, позволив ей развязать шнурки и спустить рубашку со своих плеч. Всю левую сторону его тела уродовали глубокие свежие шрамы, и сквозь них проступали очень яркие и резкие Стрелы. Сплетения острых ломаных линий с груди переходили на руки и шею, даже на подбородке виднелась тусклая, почти незаметная Стрела.

— У тебя дыра в энергоконтуре, — заметила Малена, прижав подушечки пальцев к его ключицам.

— Исцели, — Йохан взял её за запястья и прикрыл глаза.

Его защитный барьер рассеялся — Малена поняла, что Йохан готов к Слиянию. Малена начала урежать пульс, но это оказалось намного труднее обычного: её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Лебей и Нинту обладали Саа-дайи — возможностью разделить энергоконтур и обрести почти неисчерпаемые силы. Они были назначены друг другу, Йохан и Лиэн были назначены друг другу… А Малена — прямое продолжение Лиэн.

Малена медленно повела ладони вниз, отдавая ему энергию частыми слабыми импульсами. Йохан запрокинул голову, а на его коже проступали новые стрелы — другие, похожие на сплетённые тонкие стебли. Это не просто исцеляющий жест — это уже откровенная ласка. И Йохан понял, почувствовал, крепче сжал её запястья. Малена не удержалась — подалась к нему и поцеловала в уголок губ.

Внезапно короткий, но болезненный удар чуждой энергии обжёг её палец, Малена отпрянула, прикусив губу. Металл — у Йохана ещё осталось это отвратительно вульгарное украшение: кольцо, продетое через правый сосок. Не просто украшение, а очень сильный амулет, способный даже разорвать Слияние.

— Сними его, — Йохан улыбнулся, и от его улыбки лицо Малены покрылось испариной.

Он просит её убрать блокировщик, он разделит с ней энергоконтур. Пальцы Йохана впились в её спину, когти даже надорвали ткань платья. Но он не посмел нарушить оптимальный пульс — Малена чувствовала практически единичное сердцебиение, остановившееся дыхание и при этом — пугающе нечеловеческую страсть. Он возьмёт её тело сразу после ритуала Саа-дайи. Прямо здесь, на траве — разорвёт несчастное платье и не остановится до утра.

— Он тебе нравится! — Йохан как бы невзначай коснулся блокировщика.

Малену бросало в пот и дрожь: он просто сожжёт её и уничтожит, Саа-дайи доступно только Творцам… И она не готова к связи со Змеем. Вернее, старшая ведьма жаждет, но глупая крестьянская девочка боится до чёртиков. Малена отрицательно мотнула головой и попыталась отодвинуться, но Йохан резко притянул её к себе. Малена не смогла противиться исступлённым глубоким поцелуям — её «другая» сущность с удовольствием отвечала, играя с его волосами и царапая спину. Ликовала, наслаждаясь близостью с тем, кого изначально считала своим по праву Саа-дайи, но Йохан сам разорвал поцелуй.

Он отстранился и встал, надел рубаху обратно и нервно завязал шнурки на два грубых узла.

— Нет! — Йохан завыл, жутко скрежеща зубами, злобно пнул какую-то ветку, и она сломалась с громким треском.

Саа-дайи доступно только Творцам, а у них с Йоханом — всего лишь, иллюзия. Передавая «другую» память, Творцы ошиблись и наделили многих Детей чувствами, которых по-настоящему нет. О-номмо посланы нести на Землю свет Дигитарии. Но что есть свет снаружи, когда внутри — темнота, и нет возможности разобраться даже в себе?

— Ничего нет, чёртов сбой! — Йохан рычал и затыкал уши, стремясь заглушить голоса у себя в голове.

Малена тоже их слышала, голоса Творцов, что говорили о сбое… «Сбой». Это слово страшило: сбой — значит, смерть. Обрывки памяти Лиэн преследовали Малену с тех пор, как она получила дар. Она видела «другой» дом и других Творцов, которые выбраковывали Детей, говоривших о чувствах — особенно тех, кто стремился к Саа-дайи. И тогда Оаннес повелел всем молчать.

— Нельзя слепо надеяться на «другую» память, — цедил Йохан отрешённо и сухо. — У каждого из нас есть собственный выбор.

Малена не знала, что отвечать. Застряла, пропадая от ужаса чужих воспоминаний. Йохан ещё что-то говорил ей, но Малена не слышала, да и не слушала. А есть ли у неё этот выбор? Она — продолжение Лиэн, продолжение Отца, одарённая, Тайный Страж и старшая ведьма… Крестьянской девочке здесь больше места нет, и её выбор — ничто против воли Звёздных творцов.

Йохан топтался, бранился, проклиная себя за малодушие. Творцы ушли столетия назад — бросили этот мир и всех Детей, но он всё равно считал, что нужно молчать.

— А кого выбираешь ты? — Малена бросила вопрос в лоб, но Йохан, отвернувшись, ушёл от ответа.

— Алистер сломал мой экзоскелет, — проворчал он совсем невпопад. — Я не могу вырастить новый, теперь мне придётся в человечьих доспехах ходить.

Йохан быстро шагал прочь — прямо по траве, сминая её сапогами. Малена смотрела ему в след и видела свирепые вспышки. Она молчала, а когда он почти скрылся среди листвы, закричала, срываясь на слёзы:

— Ты его ненавидишь?

— Кого? — Йохан осведомился, не оборачиваясь — сделал вид, что не понял.

— Алистера! — ещё сильнее разозлилась Малена: как тут можно не понять?

— Нет, — бросил Йохан без единой эмоции, и это испугало похуже дикого крика. — Теперь он — просто ещё одно чудовище.

Он ушёл — растворился в клубах тьмы, которые быстро поглотили и стёрли траву, и небо, и это проклятое упавшее дерево.

Из тьмы теперь вставали щербатые стены разрушенной церкви, обвитые диким виноградом, поросшие старым, коричневым мхом. Луна вставала из-за близкого леса, а тишину распорол истошный, отчаянный вой. Точно несколько разных голосов возопили все разом, но это всего лишь, один, дьявольский голос. Алистер был отброшен к стене, которая под его весом пошла мелкими трещинами. Сразу оба меча пробили его доспехи и с чавканьем вонзились в тело, пригвоздили к мёртвому камню. Энергия хлынула по клинкам огненной волной, но Йохан ещё сильнее сжал рукояти, приняв на себя удар демонического энергоконтура. Его плащ вспыхнул и обратился в пепел, занимались кончики волос, обугливалась кожа. Йохан до скрежета сжимал зубы, но и сам завопил, заглушив вой Алистера. Одинаково нестерпимая боль сжигала обоих, Алистер бился в агонии, принимая облики тех, чьи души сожрал, дабы поддерживать силы и жизнь. Любой звёздный клинок он мог бы расплавить, но барзай Ого не оставил ему шансов. Очередное фальшивое лицо растеклось, обратилось в свиное рыло, но и оно оплыло, и последний, чей облик принял Алистер — это его собственный, человеческий. Моментально старея, он принялся безумно просить пощады, однако Йохан так и не выпустил мечей. Его руки до костей обгорели, расплавились доспехи, выкрошились зубы, но это только телесная боль. Алистер же потерял все чужие души, а теперь и собственной лишился — последняя капля энергии вышла, и он рассыпался в кости и прах.

Прах поднимался из-под под ног серым дымом. Святейший Бенедикт Алистера простил, велел называть Стражем, и даже Йохана не винил в его смерти. Винил только себя, до конца своих дней — за то, что позволил человеку расти вместе со звёздными детьми.

«Ты потеряла обоих! Из-за тебя!» — ехидное шипение теней и дым, что поднимался, собираясь у Малены над головой, закрывал мерцание ненастоящих звёзд. Тьма обрушилась сплошной пеленой, из которой то и дело вырывались огненные сполохи. Лава хлестала из расщелин и трещин, а дым вызывал мучительный кашель. В дыму вокруг исчезали руины, и камень плавился, стекал грязными ручейками. Малена с трудом приподнялась на локте — удар перводемона отнял все силы, а из-за чада и пепла она не могла отдышаться. Темнота и редкие вспышки — это всё, что её окружало. Рука вляпалась во что-то липкое — кровь, а бесформенная груда неподалёку — это наваленные друг на друга тела. На груде тел устроилось чёрное чудище и хватало их, рвало несколькими пастями одновременно.

Среди хаоса мелькнул свет — светлая точка ринулась из дымных клубов к чудовищу и загорелась ещё ярче. Малена ощутила старшую сестру, Эсклармонду — она собирала энергию, готовясь нанести удар.

— Стой! — Малена закричала, но её голос затерялся в вое ветра.

— Подожди! — Малена поползла вперёд: у неё есть то, что поможет запереть перводемона и остаться в живых.

Но сестра не услышала. Всплеск её энергоконтура потопил плотный выброс темноты, и Эсклармонда исчезла. Чудовище издало гадкий звук, мотая огненной гривой, и отшвырнуло недоеденное тело. Сложив за спиной острые крылья перводемон спрыгнул с груды и рванул туда, где угасали остатки света.

— Сестра! — Малена поняла, что кричит наяву.

Её крик затих и рассеялся в бесконечности… Из которой Малена внезапно выпала, оказавшись в хаосе теней. Они добились своего: она остановилась. Тени набросились, впиваясь почти что физически, выпивая остатки сил. Малена стиснула зубы, отчаянно закрываясь, и сбросила всю энергию, которая у неё была…

Огонь и беспорядочные вспышки, топот бегущих ног, крики в жуткой темноте и колоссальное давление полей. Лиэн бежала — не помня себя, наугад в меркнущем свете, а пол уходил у неё из-под ног. Перводемон нанёс удар, небесное святилище сбито и неумолимо падает, сгорая в атмосфере.

Дым и жар проникали сквозь повреждённый защитный барьер и наполняли коридоры — от них не спасал даже экзоскелет. Лиэн кашляла, вытирая кулаками глаза, оглядывалась, словно пыталась кого-то, или что-то найти. Повсюду вокруг неё лакали младшие — сбивались в кучки, жались в углы. Лиэн заметила сестру Эсклармонду, как она мечется, хватает их и открывает порталы.

Воронка распахнулась у Лиэн за спиной, жёстко сбив её с ног. Пол и стены содрогнулись, откуда-то раздался протяжный, низкий гул.

— Собирай младших, чего ты лежишь? — сестра пнула её, и Лиэн вернулась в реальность.

Она спасать должна, а не валяться бесполезным мешком. Эсклармонда протянула ей руку, и Лиэн вскочила, побежала туда, откуда слышались крики. Младшие глядели с надеждой, и их взгляды пугали… Лиэн принялась их собирать, выталкивать из фальшивых укрытий. Хотя знала, что почти все обречены. Младшие не готовы выдержать искривления пространства-времени, в порталах бесследно сгорят самые слабые, а остальные потратят весь энергоконтур на то, чтобы выжить. Но Лиэн верила — как Эсклармонда — что хоть кому-то из них повезёт. А они всё также глядели с надеждой, по её приказу прыгая в воронки и исчезая в завихрениях.

Лиэн отвлеклась, ощутив энергоконтур одной из старших сестёр. Зара-кии, реплика Матери, одна из сильнейших — она где-то поблизости, но с ней что-то не так. Нуждается в помощи! Забросив в портал последнего из найденных младших, Лиэн рванула на безмолвные «крики» сестры. Всё в дыму, откуда-то сыпались искры, а на пути постоянно вставали иллюзорные стены, которые приходилось сбивать импульсами.

Шаг — и Лиэн вырвалась в широкое пустое пространство. Тут всегда царил чистый свет, однако, Лиэн оказалась посреди почти что кромешного мрака снопики искр то и дело срывались с тихим треском, но их мигание не освещало ничего.

— Зара-кии! — Лиэн позвала её в голос.

Тишина, а святилище будто зависло. Не дрожали стены, выровнялся пол. Всё затихло, замерло время… А в следующий миг — удар, оглушительные волны света и шума. Лиэн на секунду зажмурилась, а когда открыла глаза — сестра стояла прямо перед ней, в светящемся вихре, и по её экзоскелету стремительными голубыми потоками, стекала энергия, убегая через ноги и руки. Потоки мерцали и гасли — силы покидали её, и сестра кричала, но почему-то не пыталась вырваться.

— Я сейчас! — Лиэн бросилась к ней — вырвать из ловушки и увести в спасительный портал.

Резкий крен швырнул Лиэн вправо, но на этот раз она устояла на ногах. Она прыгнула к сестре, но неожиданно повисла в воздухе. Зара-кии умолкла, а после — громко сказала, пронзив тишину:

— Достойная копия.

Силовое поле ударило Лиэн и выбросило в распахнувшийся портал.

========== Энергия ==========

Малена «смотрела» на себя. Вернее, на Лиэн — на то, что от неё осталось. Изломанное, изувеченное тело, укутанное в полосатый плащ по самую шею. Ожоги превратили в месиво когда-то нежную кожу, а на месте глаз чернели рваные раны. Малена помнила боль… Лиэн помнила, а Малена старалась забыть: загоняла всё дальше, в уголки подсознания, дабы не сойти с ума.

Зара-кии тоже здесь. Звёздный ребёнок навечно — она свернулась на тумбе калачиком, подогнув ноги и окружив себя длинным хвостом. Она точно спала, по-детски, светло, и на белом нечеловеческом лице застыло умиротворение.

«Ты её не спасла!» — за спиной Малены хищно хохотнула тень. И пихнула в спину — больно, тощей костлявой рукой. Малена сделала шаг, прогоняя гнетущее чувство вины. «Не спасла!»

— Прости, — прошептала Малена, коснувшись серовато-белых волос — невесомых, как сухая трава, заплетённых множеством мелких косичек.

Волна энергии отдалась мурашками в кончиках пальцев — Стрелы Малены вспыхнули ярче прежнего, но сразу растаяли, как только она отдёрнула руку.

Детские пальцы Зара-кии, похожие на тонкие ветки, утонули в широкой мужской ладони — исцарапанной и грязной, расцвеченной особенно яркими и резкими «стрелами». Её держал за руку брат-близнец.

Малена невольно шагнула назад. Жрец не ошибся. Смятение, страх и удушливый ком в горле… Пятьдесят лет. А они встретились только сейчас, когда для обоих уже всё потеряно. Малена подошла к нему медленно, пытаясь мучительно сглотнуть, но ком прочно застрял, почти перекрыв дыхание. Йохан мёртв, но по какой-то случайности сохранил человеческий облик. Его одежды превратились в нищую рвань: плащ истрепался до дыр, грубые штаны густо заляпаны грязью, рубаха вдребезги разорвалась, обнажив левое плечо и часть груди. Тело Йохана до сих пор оставалось пёстрым от Стрел, а левая рука — покрытой мелкими и уже потускневшими чешуйками. Очень плотно и густо покрытой: прилегая, чешуйки повторяли очертания мышц, а на плече пугающе заходили под кожу. Металлические ключицы выступали, жутко поблескивая, и вокруг них Стрелы разбегались мелкими острыми веточками.

Меч, который Йохан сжал металлическими пальцами, отливал блеском сагала, и его рукоять украшала человеческая фигурка с раскинутыми в стороны руками, распятая на гарде. Люди, замечавшие её, считали, что это их бог, но Малена знала, что фигурка изображает Звёздную Мать, дарящую свет Дигитарии. Йохан совершил невозможное: во второй раз разогрел обломок и сделал новый клинок… Но почему он не вернул его потоку? И почему не зажёг «вечную лампу»?

Малена не хотела видеть его лицо, но что-то заставило, толкнуло взглянуть — и Малена больше не смогла оторваться. Левый глаз Йохана был завязан куском тряпки, и из-под него Стрелы ползли по его впалыми щекам, по острому подбородку, по губам, застывшим в странной гримасе. Как будто бы Йохан прятал ухмылки.

«Ты даже не попыталась его найти! — в сознание врезался ехидный шёпот. — Даже не подумала, что это возможно!»

— Я не искала бы, даже если бы знала! — крикнула Малена в пустоту, отчаянно разгоняя тени, что собирались вокруг неё тёмными тучами.

Они бесновались подбрасывали воспоминания, заставляя Малену чувствовать себя виноватой, но она воскликнула в надвигающуюся тьму:

— Нет!

Бесцветные ресницы над единственным глазом Йохана вздрогнули. Разом Малена замерла и воззрилась на него, закрыв ладонями рот. В её голове всё прояснилось: меч, яркие Стрелы, нет лампы и эта рука: вся чешуя должна была облететь, как только его энергоконтур исчез. Йохан вовсе не мёртв, а нагло валяется здесь, оскверняя святилище. Боль Малены сменилась яростью, она злобно пихнула его коленом в бок.

— Ты кощунствуешь, Йохан! — негодуя, зашипела Малена. — Как ты посмел?

Йохан зашевелился на тумбе, заворочался и попытался усесться, но неуклюже свалился на пол.

— Ой-й!

Он возился там, чертыхаясь, гремел рукой в чешуе, лязгал шпорами, бряцал мечом.

— Эти люди всё время твердили мне, что я — ведьмак, — кряхтел Йохан, вставая с трудом и снова валясь. — Поэтому я веду себя, как свинья.

— А может быть, наоборот? — Малена агрессивно подпёрла кулаками бока, дожидаясь, пока этот обманщик, наконец, водворится на ноги.

Вышло у него далеко не сразу. Поднявшись, Йохан навалился на тумбу, будто стоять разучился за месяцы лежания. Он уставился на Малену, ехидно прищурив глаз: красный, с узким вертикальным зрачком. Над уцелевшей бровью темнел маленький дополнительный глаз-тепловизор, который Йохан даже не думал скрывать.

— Без него я бы натыкался на стены, — пробормотал он чужим каркающим голосом, и почесал этот глаз, как самый обычный. — Извини, но у меня до сих пор больше глаз, чем у тебя.

Малена скрежетала зубами: он ещё и глумится! Издевается, как будто бы они расстались только вчера! Как будто бы не было всех этих лет.

— И это твоё!.. — выдохнула она.

— Здравствуй! — буркнул Йохан, откашливаясь по-старчески сипло. — Вообще-то, я пришёл сюда умирать, как и ты.

— Ложь!.. — перебила Малена.

— Но что-то пока не получается, — добавил Йохан, потирая затылок, которым, наверняка, приложился, свалившись. — Или тебе сложно заметить мою погребальную тумбу?

— Глаза для меня — такая же проблема, как для тебя — меланин, Бледный змей! — Малена попыталась глумиться в ответ, но её душу кошки терзали.

Пятьдесят лет. Ничто для Вселенной, Творцов и Звёздных детей, но вполне достаточно для одного признания.

— Энергозрение куда эффективнее обычных глаз: я вижу тебя насквозь!

Малена кричала, браня его так, что даже тени улетали с испуганным писком. Смятение, наконец, взяло над ней верх и заставило выплеснуть всё, что накопилось за эти чёртовы пятьдесят лет.

— Ненавижу!

— Ты даже не заметила, что я жив! — Йохан негромко, но желчно хохотнул и уселся на свою «погребальную тумбу».

Заболтал ногами, дожидаясь от Малены ответа. Но та замолкла, подавившись словами и злостью. Она не уловила жизнь в том, с кем должна была разделить энергоконтур по воле Творцов. Или не должна, и Саа-дайи для них — всего лишь, досадная ошибка репликации?

— Ненавижу, — повторила Малена.

Тихо, неуверенно. И втайне радуясь тому, что у нее нет слёз. Да, она ненавидит его — он бросил сестёр и братьев, предал Орден и нагло сбежал, ренегат… Нет, он бросил её, Малену, и предал самого себя, а не какой-то там Орден. Остался глух к её чувствам, а свои, и вовсе — отсеял. Грешил со всеми подряд: и с ведьмами, и с нечистью, и с человеческими девицами, которые его не боялись. Ренегат.

— Ренегат? Отнюдь! — хмыкнул Йохан, картинно пожав плечами, и Малена в который раз осеклась: она не произносила вслух этого слова.

— Я вижу тебя насквозь, — Йохан передразнил её, специально повторив интонацию. — У меня тоже есть энергозрение. И оно, пока ещё, не сломалось.

Он пошевелил левой рукой — пальцы сгибались и разгибались с тихим жужжанием. Это никакая не рука, а квазиживой протез, напрямую соединённый с нервной системой. Как и эти ключицы, и может быть, и что-то ещё.

— Ты даже не представляешь, скольких органов и систем у меня нет, — задумчиво цедил он, искоса поглядывая на Малену, как та ёжится, растеряв весь глупый пыл.

С её лица сползла гримаса злости, сменилась отчаянием, сожалением.

— Как ты выжил? — она подошла к нему и взяла за эту ненастоящую руку. Не отвернулась, когда Йохан взглянул на неё в упор.

Из-под ветхой повязки виднелись ожоги и шрамы, буграми уродующие всю щёку, а холодный, жёсткий металл был теперь частью его тела. Малена явно ощутила покалывание — колебания энергоконтура. Слишком отчётливые для умирающего, но какие-то другие, не такие, как раньше.

— Какая разница, как выжил, если я победил? — Йохан воскликнул нарочито громко и соскочил с тумбы, со свистом выхватил меч.

— С одной рукой?

— Мастерство не зависит от количества рук! — Йохан смеялся, ловко играя оружием. — Можно быть сторуким Шивой и позорно сдуть безрукому… Ну же, победи калеку!

Внезапно он прыгнул к ней и замахнулся, а Малена едва увернуться успела — меч свистнул над её головой, обрезав кончики волос.

— Мой меч вернулся к истокам, — Малена отскочила подальше, однако он не отстал.

— Мы оба знаем, что на этой стадии ты можешь его призвать! — Йохан возник у неё перед носом и рубанул наотмашь.

Искры брызнули в лицо, лязг и скрежет резанули слух — Малена крепко сжала рукоять меча, отбив шальную атаку, и тут же ударила, прыгнув вперёд. Йохан мгновенно ушёл, но Малена почувствовала движение слева — развернулась в прыжке, рубанув сверху вниз.

— Черепаха быстрее тебя! — смех раздался уже сзади — Малена сделала выпад.

Мимо. Грязный плащ промелькнул и пропал из виду.

— До первой крови! — крикнули слева. — Книжный червь! — и тут же справа.

Малена вертелась вокруг себя, нанося удар за ударом. Меч рассекал воздух со свистом и рёвом. И лишь один раз она попала в цель. Лоскут дырявого плаща свалился на пол, а Малена оступилась и неуклюже наткнулась на тумбу. Лотос выпал из рук лежащей на ней Аделин и растворился в потоке сагала. Прочь кинулась мелкая тёмная тень: гилоном. Малену внезапно сковала адская слабость, меч показался очень тяжёлым. Энергоконтур тает…

— Сдаёшься? — Йохан торчал с другой стороны тумбы, подпирая бок настоящей рукой. — Тем, кто сдался — несладко, заметь!

Он кивнул на Аделин. Чудовищная сторона её лица была обращена к Малене, скалила клыки: острые, чёрные. Зачем он взялся её обучать, когда сам Святейший Бенедикт запретил?

— Что ты с ней сделал?! — Малена перескочила тумбу, резко выбросив клинок.

— Я обещал Беате, что её дочь не будет демоном.

Резкая боль одновременно пронзила обоих — они застыли лицом к лицу, проткнув друг друга насквозь. С лезвий стекала кровь — соты сразу поглощали упавшие капли и вспыхивали, получив толику пищи.

— До первой крови! — Йохан выдернул клинок с болью и кровавыми брызгами, принялся обтирать его о плащ.

— Демоном, — повторила Малена, пошатнувшись.

Её пальцы бессильно разжались, она выронила меч и отступила, зажимая рану. Кожа вокруг жгла и чесалась — начиналась регенерация.

— Держи! — Йохан протянул Малене её меч. — С таким задором тебе ещё жить и жить!

Малена забрала оружие механически. Неужели, Аделин была демоном? Силы покидали — ноги Малены подкосились, и она навалилась на Йохана. Оба осели на пол, держась друг за друга. Малена слышала, как Йохан пыхтит, натужно отдуваясь, и сама пыхтела точно так же. Она опёрлась спиной на его спину, и он на неё тоже опёрся. Раны заживали, но куда медленнее, чем они привыкли, да ещё и саднили, болели. А соты светились, впитывая их кровь.

— Что ты говорил об Аделин? — спросила Малена, наконец-то, справившись с одышкой.

— Её горящие сапоги — признак демонического энергоконтура, а не бездарности, — нехотя ответил Йохан. — Я забрал её, пока Бенедикт этого не заметил.

— Но тогда её нужно было убить, — Малена разозлилась: восемнадцать лет демон жил среди обычных людей. — Опасно…

— Я обещал, — повторил Йохан, и в его голосе скользнула тоска. — И облажался, не нашёл возможности их исцелить: ни её, ни Алистера.

— Алистера? — вырвалось у Малены, а по телу прошла нервная дрожь.

Она ждала, что Йохан снова начнёт глумиться над её нелепой попыткой переступить через себя: ведьма — и вдруг, хотела полюбить человека. Но он уныло вздохнул и так же, нехотя, продолжил:

— Бенедикт верил, что его можно было спасти, и я — вместе с ним. Я взял на себя демонический энергоконтур, но тело не выдержало разъединения.

— Йохан, — Малена повернулась, но Йохан всё так же сидел к ней спиной.

Не оборачиваясь, он буркнул нечто, вроде «чего?» — и двинул ногой, будто бы что-то пинает.

— Где ты был, когда твоя сестра пыталась удержать святилище в воздухе?

Малене хотелось упрекнуть его с тех пор, как она получила энергоконтур от Лиэн. Что он сделает? Станет отрицать, или оправдываться?

— Мы посадили его в озеро, — отрешённо бросил Йохан и в который раз что-то пнул. — Если бы Арххе ударилось о землю, здесь нигде не осталось бы жизни лет на восемьсот.

Малена собиралась упрекнуть его ещё и в трусости — она давно уже подобрала слова. Но ответ Йохана её обескуражил.

— Нам… пора, — Малена решилась-таки разбить напряжённую, неприятную тишину, осторожно напомнила, что обоих ждёт вечность. Миссия на Земле завершена.

— Уверена? — Йохан повернулся к ней, скептически подняв уцелевшую бровь. — Барзай Алистера утерян, пятый ключ Бенедикта утрачен. Да и Тайный ключ тоже неизвестно где. Нам ещё есть над чем поработать, тебе не кажется?

Малена покачала головой и опустила лицо. Сняла с шеи тяжёлый амулет: металлическую пластинку с круглыми отверстиями и угловатыми, несимметричными краями.

— Пятый ключ вернулся к истокам. Я нашла его, Йохан.

Сагала вздыбливалась, точно тянулась к Ключу, и Малена бросила его в металлический поток.

— А барзай и Тайный ключ ты сам рассеял, — она грустно улыбнулась. — Я, всё-таки, вижу тебя насквозь.

— Малена… прости, что кидался в тебя медузами, — Йохан состроил виноватую мину и мягко взял её за руку.

Холодный, мёртвый металл вместо привычной ей тёплой ладони. Но всё равно, кольнуло в груди: чувство, которое она пыталась отсеять, снова заявило о себе. Это не просто сбой.

— Пока ты сидела в крепости и переписывала замшелые свитки…

— Я систематизировала тайные зна… — возмутилась, было, Малена, но Йохан шикнул.

— Я много странствовал и размышлял, — он улыбнулся, убрав с лица Малены упавшую прядь волос, совсем седую, почти такого же цвета, как у него самого. — Я понял толику из того, что Творцы не успели нам объяснить.

— А? — Малена изумлённо вскинула голову.

— Саа-дайи — это не сбой, это дар Творцов, Малена, — он прошептал ей это на ухо, почти коснувшись губами. — Нас создавали друг для друга: они продолжили себя в нас до конца.

Малена чувствовала, как мучительно горят её щёки. Каждое его прикосновение вызвало новую горячую волну и это покалывание: сначала в кончиках пальцев, и постепенно — во всём теле, с головы до пят.

Йохан легко поцеловал её шею, но Малена оттолкнула его.

— Почему тогда их выбраковывали? — Малена была уверена, что уличила его во лжи и в новом кощунстве. — Я помню намного больше, чем ты думаешь!

— Но ты переписывала замшелые свитки, — Йохан ткнул Малену пальцем в кончик носа, от чего та сердито фыркнула. — И тебе и в голову не пришло, что это был тест не наличия, а возможности.

— Возможности? — Малена вытерла нос истёртым рукавом.

— Возможности хранить тайну, — в его хриплом шёпоте и каких-то лихорадочных, дёрганных движениях сквозило безумие.

Йохан попытался обнять её, но Малена с силой вырвалась и вскочила на ноги. Она медленно пятилась, не упуская из виду меч. Малена не знала, что произошло с ним за эти пятьдесят лет, но он изменился. Настораживало даже то, что Йохан больше не скрывал тепловизор, хотя он никак не заменит привычного многим бинокулярного зрения. Меч лежал от неё в паре шагов… Но Йохан не подходил. Только смотрел, пронзающе-пристально. Одним глазом: лишь сейчас Малена заметила, что тепловизор наполовину закрылся бельмом и глядит куда придётся. Скорее всего, Йохан просто не может его закрыть, и не хочет в этом признаться.

— Зачем всё это, Йохан? — выдавила Малена.

Она не находила сил справиться с дрожью, её уже начало колотить. Почему он не желает просто совершить ритуал и вернуться к истокам, как все?

— Зачем всё это? Нам пора!

— Чтобы жить! — Йохан улыбнулся совсем как человек, и его лицо посветлело. — Ты хочешь и можешь жить, я это понял, когда ты влезла со мной в драку!

«Жить!» — это слово болью отдалось в висках. Малена хотела жить, и до дрожи и криков боялась отдавать Арххе энергоконтур. Её пугала седина и потеря экзоскелета. В некрополь она ушла только потому что ушли все остальные, и ей самой больше не с кем сражаться. В любой момент Малена готова была бежать отсюда прочь. Из ямы — к солнцу, к звёздам, к ветру.

— Зря мы с тобой отказались от Слияния, — Йохан шагнул к ней, и Малена осталась, позволила ему дотронуться до своего лица.

Он дал ей призрачную надежду на жизнь — сознание Малены сразу ухватилось за тонкую соломинку.

Квазиживые пальцы прошлись по коже весьма неприятно — от виска к затылку. Малена коснулась лбом его лба и поняла, что ей ужасно мешает эта его повязка — из какой-то жёсткой рогожи, пропитанная маслянистыми снадобьями с резким запахом мяты.

— Можно? — Малена не ждала от него разрешения — просто развязала грязную тряпку и сбросила.

Малена едва задавила испуганный вскрик, не отступила только потому что Йохан крепко держал её затылок. Половина его лица оказалась сурово разворочена, раны срослись грубыми рубцами, а вместо глаза зияла дыра. От щеки практически ничего не осталось, из-под кое-как прижившихся лохмотьев кожи торчали стиснутые острые зубы и обломки костей. Но Малена не чувствовала отвращения — только жалость и боль. Он получил этот страшный удар, защитив её.

— Тебе больно?

Глупый вопрос, вырвавшийся сам по себе. Удар Ого мог бы стать смертельным, если бы у него не хватило сил его пережить.

— Уже нет, — Йохан хохотнул так, будто бы ничего особенного не произошло и снова притянул её к себе. — Не смотри в прошлое, иначе не будет будущего.

— Будущего? — Малена изумилась: о чём он говорит? Какое будущее, когда в обоих уже меркнут жалкие крохи энергоконтура?

— Будущего, Малена. Давай, попробуем ещё раз.

Малена попыталась выбросить из головы все мысли и подалась к нему. Но волнение, страх не давали ей полностью открыться. Никогда ещё Малена не брала чужой энергии — только передавала свои возможности ученикам. Сердце мучительно колотилось, щёки горели — Малена испугалась реакции женского тела на объятия, которые могли бы показаться жаркими. Ни с кем она ещё ничего подобного не испытывала и не прилагала усилий лишь для того, чтобы восстановить дыхание. Довериться и раствориться друг в друге, как это делали Творцы… Глубокие вдохи с медленным выдохом, постепенное снижение пульса. Для Слияния необходим минимальный пульс.

— Малена, — прошептал Йохан, осторожно взяв её правую руку.

Малена ничего не успела ответить — Йохан убрал ее руку с головы и прижал к груди — к обнаженной коже сквозь дырку в рубахе.

— У меня нет не только глаза, — сказал он, немного сдвинув руку Малены так, чтобы она оказалась точно над сердцем. — Помоги мне.

Малена кивнула, осторожно прощупывая просветы между его рёбрами. Она поняла, что не может найти сердце из-за металла, который напрочь блокировал энергоконтур.

— Я понимаю, — шепнул Йохан, и его шёпот перешёл в стон, который он безуспешно попытался скрыть.

Его лицо покрылось испариной, но преграда для Малены исчезла.

— Я нашла, Йохан, — тихо сказала она, легко преодолев кожу и мышцы.

Его сердцебиение оказалось таким же частым, как и у неё — Малена легко подстроилась и начала осторожно замедлять пульс, блокируя по одному удару. Йохан сдавленно шипел и скрежетал зубами: воздействие энергоконтура на органы очень болезненно. Малена не спешила, чтобы не навредить ни ему, ни себе.

Её сознание расширилось, обострились чувства, тепло волнами разливалось по телу — Малена передавала ему остатки энергии взамен на… Боль внезапно пронзила голову раскалёнными иглами, Малену швырнуло назад жёстким толчком. Йохан удержал её от падения, но Малена уже не могла встать. Равновесие потерялось, пропало ощущение верха и низа. В голове жгло и пульсировало так, что Малена невольно всхлипнула.

— Блокировщик, — простонала она, цепляясь за его лохмотья непослушными, холодеющими пальцами.

Да как же она забыла о нём? Отвратительное кольцо до сих пор оставалось у Йохана — Малена прекрасно различила его сквозь дыру в рубахе. Йохан что-то говорил ей, но Малена слышала только невнятное, глухое бормотание. Вокруг неё собиралась мгла — пропало энергозрение, Малена стала беспомощной, как слепой человек.

— Прости меня, — вынырнуло из гула и звона — чужим, безжизненным голосом, словно послышалось.

— Блокировщик, — повторила Малена, едва выговаривая дрожащими губами.

Темнота становилась кромешной, плотной, почти осязаемой, а тело быстро теряло чувствительность. Не было ног, руки отнимались, начиная с кистей.

— Йохан!

Малена поняла, что это конец: она отдала остатки жизни, а от него ничего не сумела принять — из-за проклятого блокировщика, с которым она не справилась. Настоящий о-номмо её блокировщик сразу обошёл, а она… Она — всего лишь, крестьянская девочка, которой по ошибке достался этот самый «свет Дигитарии».

Из небытия явилась её родная, человеческая мать — вернее, её тёплые руки — которые вдруг грубо рванули куда-то вверх. Холод таял, сменялся приятным теплом, а темнота наполнилась вспышками, которые быстро складывались в яркие, странные образы. Битвы, пьянки, чудовища, походы неизвестно куда, неизвестно зачем. Лязг металла и дым костра, крики какие-то и брызги морских волн. Всё это происходило будто бы с ней, но Малена не владела собой — её вела чужая воля. Малена не успевала ничего рассмотреть и понять — картинки менялись с головокружительной скоростью. От дикого леса до бесконечности, усеянной чуждыми звёздами. Холодными, страшными, которые вдруг собрались в шар нестерпимого света и обрушились…

Дым и пыль, мертвецы и осколки битого камня под грязными ногами, изодранными в кровь. Горячий ветер хлещет, треплет остатки белёсых, местами обгоревших волос. По лицу стекают отвратно-тёплые ручейки, металлически-солёные на вкус. А впереди — клубы абсолютной тьмы.

Жуткий образ задержался намного дольше других, не пронёсся, а всё ярчал и ярчал. Дым резал глаза, вышибая слёзы, забивался в лёгкие, мешал дышать. Из тьмы летели искры и тлеющие угли, а иногда слышались надрывные крики.

Чужая воля толкнула вперёд, и тьма ринуласьнавстречу. Она менялась, клубилась, являя беспорядочные россыпи глаз и горящие пасти, изрыгающие оглушительный вой.

Земля под ногами расселась, лава полыхнула, поджигая ресницы и драные остатки одежд. Но чужая воля заставила прыгнуть. Ноги оторвались от края очень легко… И тьма накрыла. Раскалённые когти насквозь пронзили грудь и плечо, чуждый энергоконтур с дикой болью прошёл сквозь тело, жестоко разрывая кожу и мышцы. Трещали кости, разодранная плоть повисла клочьями, толчками хлестала кровь.

Тьма обретала и теряла форму, только глаза собрались зловещим кругом и уставились, сжигая душу. Горящие пасти сложились в одну — огромную, словно пылающий кратер.

— Несъедо-обноеее! — оглушительно взвыл перводемон, пасть клацнула перед лицом, испустив волну жара и смрада, и с лязгом захлопнулась.

Чудовище крякнуло и с размаху швырнуло ненужную добычу.

Живой металл пронизывал искалеченное тело, стремительно заменяя вырванные кости и мышцы, восстанавливая сосуды и нервы. Новое плечо, локоть, кисть, пальцы…

Ноги крепко упёрлись в кусок разбитого мрамора, в ненастоящей руке появился меч. Кровь стекала по лезвию и капала в пыль.

— Сто-ой! — голос превратится в чудовищный рёв, сродни рёву самого перводемона.

Тьма накрыла опять… Но стёрлась и растворилась серым туманом.

Малену мелко трясло, пылало лицо, стучало в висках. Она очнулась внезапно. И не сразу поняла, что стоит, одной рукой вцепившись Йохану в волосы, а другую прижав к его груди. Йохан не шевелился, обняв её достаточно крепко, и его сердцебиение было ровным и медленным — таким, какое Малена ему задала.

У Малены не было глаз, но ей вдруг захотелось проморгаться… всеми четырьмя. Изумлённая, она рванула руки к лицу, сдвинула повязку на взмокший лоб. Ресницы, мелко подрагивающие веки — два глаза, а не четыре. Четыре — это просто иллюзия, пришедшая от Йохана. Малена решилась их приоткрыть.

Яркий свет заставил её сразу зажмуриться — вот, как оказывается, сияет сфера Нинту: острым светом, который зрячие зовут «ослепительным».

— У меня есть глаза.

Этого не может быть. Это сон? Но точно не смерть. Энергия переполняла её, но какая-то непривычно чужая. Всё тело гадко чесалось: новый экзоскелет появлялся, но как-то странно, пятнами. И — раньше Малена совсем по-другому чувствовала энергоконтур.

— Нравится?

Мягкий полушёпот и лёгкий поцелуй в уголок губ. Точно такой же поцелуй, как той единственной ночью, когда они с Йоханом… так и не стали Саа-дайи.

— Теперь получилось!

Малена рывком распахнула новые глаза и не поверила им. На неё с улыбкой глядел совсем молодой мужчина, почти юноша. От страшных увечий не осталось и следа: оба глаза на месте, и обе руки. Тепловизоры Йохан полностью скрыл, он выглядел совсем как человек, если бы не заметно заострённые зубы и экзоскелет, ложащийся на кожу серебристыми чешуйками.

— Я не могу в это поверить! — оглядев его, Малена прыснула, и, не сдержавшись расхохоталась, прикрыв ладонью рот. — Йохан, ты рыжий и весь в веснушках!

— Что? — Йохан и сам удивился, принялся рассматривать руки, убрав экзоскелет. — Да как это… Чёрт!

Малена хотела отпустить шуточку про меланин, но умолкла, заметив краем глаза движение. Гилоном выпрыгнул из темноты и ловко взобрался Йохану на плечо, устроился там, зацепившись за шею длинным хвостом. Ящер вытаращился на Малену большими круглыми глазами и, ей показалось, что ухмыльнулся. В человеческом спектре он виделся немного другим: изумрудно-зелёным, с чёрными разводами вдоль спины и хвоста.

В голове неприятно кольнуло — Малена теперь понимала, что это за тварь, и взглянула на Йохана испытующе.

— Зачем тебе Миркин?

Профессор подчинил время… но героически пал, и его оплакали. Для чего было сохранять его сознание в гилономе?

— Только он в полной мере знал тайну Ключей, — Йохан ухмыльнулся и дёрнул плечами, отчего экзоскелет полностью скрыл шею и кисти рук, превратив пальцы в острые когти.

Чешуя сделалась матово-чёрной, энергопотоки заструились по ней ярко-голубыми ручейками.

— Я мог бы подыскать для него человеческое тело, но некоторые свойства гилономов убедили меня в том, что этого делать не надо, — добавил он, насмешливо взглянув на ящера. — К тому же, в таком виде он далеко не убежит.

Гилоном раскрыл неожиданно большущую пасть и зло зашипел, за что Йохан скинул его с плеча унизительным щелчком. Миркин свалился и сразу сбежал, затерявшись где-то среди одинаковых тумб.

— Глупый Профессор! — Йохан зло хохотнул ему вслед. — Всё, время пришло! — заявил он и замер, раскинув руки в стороны.

Энергопотоки стали пугающе красными и горячими настолько, что чешуя под ними подплавлялась с тихим писком. Ветхий плащ Йохана занялся, и он бросил его на пол.

— Что ты де?.. — начала, было Малена, но Йохан собрал энергию и с грохотом сбросил в некрополь сверхплотную вспышку.

Его толкнуло обратной волной, и Малена тоже ощутила этот удар, хоть и была далеко. Сагала расплескалась горящими брызгами, охватила тумбы, растворяя их, поглощая вместе с телами, добралась до Сферы и захлестнула её, вмиг погасив.

— Что ты наделал? — только и смогла выдавить Малена, оказавшись во мгле, где бесполезны глаза.

— Получилось, — пробормотал Йохан. — Знала бы ты, сколько энергии сжирали эти трупы: вполне достаточно для загрузки стартовых параметров.

— Что? — Малена ужаснулась: он вмиг разрушил некрополь

Человеческие глаза различали его лишь по тускло краснеющему свечению экзоскелета. А перейти на привычное энергозрение Малена почему-то не могла, стоял какой-то блок, который не давал ей полностью управлять собой.

Резкий толчок из-под земли едва не сорвал с ног, а потом ещё один и ещё. Гул и грохот прошлись волнами вместе с противным дрожанием. Соты разорвались и растворились в пустоте, а на месте Сферы зародился неясный, мистический свет. Миг — и он пронизал всё вокруг сетью тонких ручейков, рассыпался вихрем холодного белого пламени.

— Это не могила, а звёздный фрегат! — выкрикнул Йохан с ноткой безумия. — Мы сохранили его совсем не для того, чтобы складировать оболочки!

Его голос потонул в нарастающем гуле и реве свежего ветра, который вдруг хлынул плотным потоком. Из пламени всплывали новые соты — жёсткие, густо усеянные искусственными нейронами. Нейроны собирались в сияющие сгустки — Йохан без раздумий наступил в один из них. Нейроны сияющими нитями потянулись к его ногам и быстро покрыли всё тело, от шеи поползли к голове. Нити заходили под экзоскелет, соединялись с нервами и, вспыхивая, выступали на груди и ладонях.

Малена опомнилась слишком поздно, бросилась к нему, как когда-то бежала к Зара-кии, но её жёстко отбросило полем. Только Творцы были способны слиться со святилищем и остаться в живых.

— Ты погибнешь! — Малена закричала в отчаянии, но Йохан, взглянув на неё, улыбнулся.

Сагала поднималась вокруг него волнами, закручивалась, образуя концентрические окружности, испещренные сложными глифами. Глифы ярчали — загорались пронзительно-синим. Йохан оказался в круглой рамке, и окружности вращались вокруг него всё быстрее, совмещались и расходились, порождая мелкие разряды. Рамка поднималась всё выше, и вокруг неё кружились иллюзорные звёзды.

— Я — реплика Нинту! Я могу им управлять! — это уже был не его голос, Йохан слился с Арххе, и теперь святилище говорило за него.

В его глазах вспыхнули синие искры, а ноги оторвались от твёрдой опоры — теперь Йохана удерживала нейронная сеть. На внешней окружностей показались Ключи: все пять, точно вынырнули из сагала и раскрылись, сцепились между собой. Разряды по ним пробегали особенно яркие, на что камни внутри Ключей отвечали цветными сполохами.

Арххе ожил… Но первым порывом Малены было — бежать. «Деструктивный посыл», — выдала «другая» память. Ведь вовсе не Ого столкнул небесное святилище.

— Деструктивный посыл! — Малена закричала во всё горло, стараясь разглядеть Йохана на высоте, среди ослепительных вспышек.

— Я обошёл его! Верь мне, Малена! — громыхнуло в ответ.

И тот час же силовое поле толкнуло её и сжало, лишив возможности пошевелиться. В ноги точно иглы вонзились: нейроны, часто мерцая, сомкнулись на лодыжках, как кандалы. Экзоскелет Малены вышел из-под контроля: заставил её раскинуть руки и сам по себе вспыхнул энергопотоками. Помимо её воли энергия заструились вниз, по ногам. Сначала светло-голубые, потоки быстро темнели, меняли цвет до кроваво-красного.

Волна сагала окружила Малену и застыла идеальным блестящим кольцом. Глифы на нём сложились в бесконечный ряд, и кольцо сдвинулось, закрутилось, со свистом разрезая воздух. Понимание ворвалось в разум вместе с болью и звоном чужих голосов. Йохан возвращает святилище в небо…

— Дигитария погасла, — Малена едва услыхала собственный голос. — Зачем?..

— Я знаю, как пройти дорогой Бенедикта, Малена! — грохот теперь стоял у неё в голове.

И понимание накрывало обжигающими волнами: Йохан идёт сквозь время. Назад, куда под страхом смерти запретил Святейший Бенедикт.

— Причина, а не следствие! — кричало, кажется, со всех сторон. — Мы столетиями боролись со следствием: закрывали разломы, убивали чудовищ! А надо было только устранить причину!

— Следствие чего? — пыталась добиться Малена. — Какая причина?

Энергопотоки доставляли ей боль — разогревались, обжигая и расплавляя жалобно пищащую чешую. Нейроны жадно поглощали её, сияя, разнося алое зарево по огромному пространству святилища. Арххе качнуло — Малена почувствовала, как раскинулся над ним энергетический щит, как бьют осколки стекла, осыпаясь с потолка пещеры Бинну. Святилище вставало на ноги, и потолок трещал, готовый обрушиться в любой момент.

Кольцо вокруг Малены загорелось чистым племенем, что опалило ресницы и волосы. Боль сделалась невыносимой: сходило то чужеродное, что не давало покоя. Малена закричала, рефлекторно пытаясь вырваться из круга огня, но тело уже не принадлежало ей.

«Предатель, подлец, ренегат. Обманул, сыграл на чувствах и запитал Арххе за счёт Саа-дайи, дабы не тратить себя», — Малена не могла говорить, но мысли бились, причиняя ещё больше боли.

Зара-кии была в той же ловушке — и погибла, отдав весь энергоконтур.

«Угробил сестру, чтобы посадить чёртово корыто! Да чтоб его хоть в дребезги разорвало!»

— Он должен весь сойти, иначе ты умрёшь! — вынырнуло из мучительного звона. — Скоро всё закончится, и ты больше не будешь страдать!

Соты сорвались и ушли в бездну, укрытую белым туманом. Окружности ускорялись, а потом — резко встали и закрутились обратно, бросая снопы искр. Арххе приседал с громким шипением, готовясь к прыжку в небеса.

Он собрался изменить то, что уже свершилось, а значит — изменить и всё грядущее. Уничтожить всё.

«Мы оба умрём, остановись!»

— Мы будем такими, какими должны были быть изначально! Ты не увидишь больше чудовищ и кошмаров про выбраковку!

Малена корчилась от боли и безотчетного страха. Чужого страха: чужеродное цеплялось за неё, рвало изнутри, но квазиживые нейроны неумолимо вытягивали его, казалось, вместе с душой. Малена кричала, нет беззвучно разевала рот: её голос затерялся в лязге, скрежете и треске искр.

— Ты проживёшь жизнь человека, как и должна, и никогда не узнаешь, что такое Саа-дайи!

Малена оставила попытки концентрации: Арххе гораздо сильнее её. Энергия уходила вспышками, импульсами, но чуждое отпустило её и исчезло, боль таяла, по телу разлилась невиданная лёгкость.

— Верь мне, Малена!

Хлопок — и Малена перестала слышать, видеть, перестала чувствовать. Она будто зависла в пустоте: ни верха, ни низа, ни света, ни тени. Исчез страх и отступила боль. И самой Малены — тоже нет…

— Вези меня на Дигитарию! — голос, глухой и утробный поднялся откуда-то из тёмных глубин, распорол тишину и утих постепенно, будто уполз.

Чуждое говорит с ней. И теперь Малена знала, чей это голос.

Всё больше знания просачивалось в её разум, Малена поняла: Арххе должно остаться под землёй. Вместе с Йоханом и вместе с ней. Вернее, больше никакого Йохана нет. Сразу после Слияния всё стало на свои места: Йохан — полный альбинос, он никак не смог бы сделаться рыжим. Тогда, пятьдесят лет назад он не победил и не выжил: Ого забрал себе его тело и скрылся. А проявился только сейчас, когда нашёл способ разделить энергоконтур — через неё. Йохан никогда не уничтожил бы память о Матери, но Ого оживил Арххе и рвётся поглотить Дигитарию.

Вокруг всё ещё было темно, но Малена ощущала себя в полной мере. Её способности и самоконтроль вернулись, тело слушалось. Но это больше не она — пройдя Саа-дайи, Малена стала частью перводемона. Она остановит и его, и себя. Вот она, её последняя миссия.

Малена собрала энергию и вынырнула из тёмной пучины под дождь из чистого света. Она оказалась с Йоханом лицом к лицу — на жуткой высоте, над пламенем и хлопьями тумана. Рамка с воем вертелась вокруг неё и держала в невесомости — как и Йохана. Йохан выглядел мёртвым: висел неподвижно, его рот перекосился в жуткой гримасе, помутневшие глаза налились кровью, а зубы начинали крошиться — с такой силой он их сжимал. Однако Малена знала, что он жив.

Она шевельнулась — и едва не лишилась руки: полоснула острая, как бритва, окружность. Поле держало её внутри рамки, нейроны опутали ноги. Малена чувствовала пульсацию Арххе и знала: с минуты на минуту святилище рванёт в небеса.

«Надо чем-то жертвовать!»

Малена рванулась, бросив все силы, чтобы сбить дьявольское поле. Нейроны впились — её кожа рвалась и ломались кости, но Малена заблокировала боль. Окружность свистнула у самого носа, полыхнула огнём, но Малена увернулась и выпрыгнула в искрящуюся бездну, оставив в рамке собственные ноги. Её экзоскелет застыл, не раскрывались крылья, но соты сомкнулись, сейчас же её подхватив. Малена встала на вновь отросшие ноги — босиком на холодный и скользкий металл. Йохан дёрнулся, синевой вспыхнул демонический взгляд. Малена вскинула руку — плотный поток энергии слетел с её пальцев и обратился в огненную плеть. Которая разом прошила вертящуюся рамку, разбила сагала, сорвала нейроны. Йохан издал визг и метнулся прочь, на развороченную рамку упали кончики белых волос. Повреждённые нейроны сгорали с истошным писком, окружности тут же застопорились, искря, расплескались блестящими брызгами.

Гул снизу оборвался, и в звенящей тишине Малена осталась одна. Йохан исчез, скрылся, включив блокировщик на полную. Она не ощущала совсем ничего, и не слышала, не видела. Ни глаза, ни энергозрение не помогли. Малена бесполезно вертелась в пустоте, бросала плеть, но тщетно.

Лёгкий холодок прошёл по босым ногам. Вроде за спину… Малена ослабила блокировщик, направила поток энергии к голове. Череп пронзило точно раскалённой иглой — тепловизоры прорезались над бровями — и тот час же Малена заметила тёмное пятно. Змей — хладнокровный, когда не маскируется под человека… И Ого — тоже.

Она резко развернулась и швырнула плеть себе за спину. Вспышка рассыпалась облаком искр, в котором проступила тускло мерцающая фигура. Она ушла в сторону, но Малена снова бросила плеть.

Йохан перехватил её конец и дёрнул, да с такой силой, что Малена не удержалась на ногах из-за скользких сот. Плеть погасла, оставив на ладони ожог, а сама Малена оказалась в жёстком захвате.

— Что ты творишь? — Йохан зарычал ей в лицо и встряхнул, как котёнка. — Какого чёрта?

Он быстро оглянулся на остатки рамки и снова уставился ей в душу. Малена билась, силилась освободиться, но хватка оказалась стальной. Держал её не Йохан, а собственный экзоскелет, которым он теперь мог управлять.

— А доступ к твоему экзоскелету — очень приятный бонус! — чудовище ухмыльнулось совсем как настоящий Йохан, и Малену захлестнула ярость.

Её импульс отшвырнул их далеко друг от друга. Малена получила контроль над экзоскелетом и успела покрыть ступни чешуей за миг до того, как налетела бы на бьющиеся обломки окружностей. Её бы изрезало в клочья, но Малена сбросила новый импульс и расплавила их.

— Да это похоже на пощёчину! — гад хмыкнул, картинно потерев щёку.

— Считай, что так и есть, Ого! — рявкнула Малена.

Между её ладоней зародился светящийся сгусток — он вырос в огромный шар света, и Малена с силой метнула его в бегущий к ней силуэт. Страшный удар снёс её с места и стукнул обо что-то твёрдое. Вверх? Вниз? Малена ударилась… Но не ощутила никакой боли — только толчок, будто отнялись и спина, и затылок. Уши заложило, а глаза она открыла с трудом. Йохан широко шагал к ней, и Малена видела, как тает вокруг него защитная сфера. Вокруг Малены такая же таяла… хотя она не успела защититься.

— Сумасшедшая! — он схватил её за плечо и поднял над сотами.

Ноги Малены задёргались в воздухе, а пальцы сами собой вцепились в его руку, покрытую чёрной чешуёй. Он больше не был рыжим, а был таким, как всегда был Йохан: бледным, с бесцветными волосами. И — Малена больше не видела демона.

— Да что на тебя нашло? — он рявкал голосом Йохана и тряс её, а на его лице читался… страх.

Малена запуталась — слова не могла сказать дрожащими губами, а только глотала слёзы. Непривычные, мокрые, противно солёные.

— Если ты — не Ого — зачем тебе нужно прошлое? — она едва пролепетала, но не совсем то, что хотела сказать, а то, что получилось.

— Сумасшедшая! — Йохан бросил её и присел, свирепо нависнув. — Если бы я не успел — ты бы сгорела ко всем чертям!

Сгорела. Малена так и хотела — сгореть, сжечь себя с перводемоном вместе.

— Я слышала Ого, — призналась Малена, цепляясь за остатки его ветхих лохмотьев — чёрных, обугленных.

Она всё смотрела и не видела ничего, будто бы смотрела сама на себя. Один энергоконтур — конечно, она и видит себя.

Её повязка сгорела, полностью открыв лоб, крепко сжатый широким обручем. На его глянцевой поверхности сияли, пульсировали глифы, а иногда и вспыхивали, бросая искры.

— Блокировщик, — вздохнул Йохан. — Ты отсеяла больше половины данных и чуть нас обоих не угробила! Зачем он тебе, если ты не умеешь им пользоваться?

Он всё ещё злился, сбрасывая с себя её руки, но всё равно, сидел рядом.

— Видишь, что ты натворила? — он махнул в сторону разрушенных рамок.

Сагала капала с них, нейроны шевелились и вздрагивали, не получая команд.

— Придётся начинать всё сначала!

— Я слышала Ого, Йохан! — повторила Малена, перекричав его.

Когда же он, наконец, прекратит думать о себе и услышит её? Да, она ошиблась, Йохан — это Йохан. Но перводемон, всё равно, где-то здесь.

— Знаешь, зачем я соврал Младшим про Ого? — Йохан немного смягчился и взял её за руку.

Да, это его рука, те же колебания, как будто бы и не было пятидесяти лет. Малена душила в себе чувство вины: ведь не только она не сняла блокировщик.

— Младшие бы утратили веру, если бы узнали, что их уничтожил их же Творец, — сухо буркнул Йохан. — Я говорил уже, что мы боролись с последствиями, забыв о причине. А причина в том, что Лебей заключил договор с Ого и отправил на Арххе деструктивный посыл. Ты всё кричишь мне, что я чёрствый молчун, но я молчал, чтобы они не догадались, что я знаю об этом. Теперь ты видишь суть выбраковки? Это не смешная сказка о чувствах! Границы сбоя гораздо шире, Малена!

— Нет, — вместо крика у Малены вышел сдавленный шёпот, хотя всё её существо кричало о том, как он ошибся.

После первых трёх выбраковок он «замолчал», ограничил Слияния и так и не узнал главного.

— Это было прощание, Йохан, — за Малену будто бы говорил кто-то другой, даже голос её поменялся. — А ты просто спрятался за блокировщиком…

Лиэн пробудилась в ней, подбрасывая новые и новые воспоминания. Многие из них «съедал» блокировщик — и они обращались в серые бесформенные кляксы. Она спряталась точно так же, и её блокировщик сильнее.

Йохан отодвинулся, сморщился, втянув голову в плечи.

— Откуда тебе это знать? — он плюнул, указав ей, что она просто крестьянка, а все её силы — случайность.

— Я… — начала Малена, но осеклась, подавилась собравшейся липкой слюной. — Лиэн… была репликой Отца, и чувствовала то же, что и он. А я — продолжение Лиэн. Она успела…

Разогретый блокировщик вплавился в кожу, стирал нужные слова и забивал голос Лиэн пустотой. Раньше Малене от этого было спокойнее, но только не теперь. Йохан уничтожал её неверием, скептическим взглядом и хмыканьем, винил в глупости. Малена захотела сорвать блокировщик, потянулась к нему, но сработала защита, и она невольно отдёрнула руку.

— Я не могу его снять.

Слёзы душили её, заливались в горло, вызывая кашель и хрип.

Йохан молчал. Кивнув, он схватил этот мерцающий, разогретый докрасна обруч и грубо дёрнул вверх. Болезненный укол в виски, вспышка перед глазами — и Йохан отшвырнул его прочь, искрящий, разломанный.

— Они разделили энергоконтур, Йохан, — выкрикнула Малена то, что столетиями превращалось в пустоту.

— Что?

Йохан кусал губы и стискивал кулаки, корчился, морщился. Всё не верил, а Маленой завладела лёгкость, почти эйфория, и она говорила.

— Лебей не отправил бы Нинту деструктивный посыл, потому что сам бы сразу погиб.

— Кто? — Йохан схватил её за плечи, но Малена вырвалась и встала на ноги.

— Кто? — теперь он глядел на неё снизу вверх.

— Синод, Йохан, — произнесла Лиэн у Малены в голове. — Коллективный разум уничтожил Арххе, когда узнал, что Ого идёт за ним к Земле.

— Ого здесь, — засипел Йохан, сглотнув с заметным усилием. — Но теперь он — тень, я запитал Арххе его энергоконтуром.

— Ты носил его в себе, — прошептала Малена, невольно закрыв руками рот.

Йохан всё сидел на полу, и она присела рядом с ним, осторожно взяла ладонями лицо, заглянула в глаза. Влажные, человеческие голубые глаза, за которыми он всегда скрывал истинные. Во всём его облике сквозило смятение — он не знает, что ему делать. Лишился цели, к которой шёл почти всю жизнь. Всё, что он делал, было ради того, чтобы шагнуть во времени и не дать уничтожить о-номмо.

— Поэтому я ушёл, — голос Йохана дрожал.

Он пытался унять эту дрожь, или хотя бы, спрятать, отвернуться, но его самоконтроль явно дал сбой.

— Взять Ого было очень трудно, и ещё труднее — удержать. Мне понадобились способности Шахрият и энергоконтур Алистера — как вакцина против деструкции.

— Ты их убил ради мести Отцу, — заключила Малена и поймала себя на том, что не жалеет.

Ни Шахрият, от которой вреда было больше, чем пользы, ни человека, что желал странного.

— Ради шанса для нас.

Малена оживилась, услыхав от Йохана эти слова. Нет, оживилась Лиэн — Звёздная дочь хотела бы получить шанс, а не становиться придатком к девчонке, из которой и ведьма-то вышла не лучшая. Освободившись от блокировщика и полностью проникшись Саа-дайи, Малена стала другой. Расширилось сознание, исчезали из памяти серые «пятна»… И ворвались кошмары, скрытые от самой себя — от которых и спасал её обжигающий обруч.

— Отдай их мне, — сквозь пелену пробился голос Йохана, и сильные руки сжали её обмякшие запястья.

Удар — обо что-то неровное, твёрдое. Дыхание сбилось, а вокруг — темнота и хаос чуждых звуков. По лицу стекает липкая кровь, всё тело, как сгусток андской боли. Но в ней вдруг появилось живое тепло. Лиэн, как могла, уменьшила боль и взглянула «другими» глазами. Какая-то перевёрнутая повозка, а возле неё — два здоровенных зверя терзают мёртвые тела. Питаются, с брызгами выдирая внутренности, раздирая в клочья то, что осталось.

Но жизнь теплится совсем близко. Создание мелкое, в грязных лохмотьях и с рваной повязкой, закрывшей голову до самого носа. Живой ребёнок — живой шанс спастись. Лиэн собрала остатки сил.

Малена съёжилась, слыша вокруг себя звериное рычание и ещё какие-то шорохи, стоны. И вдруг её левую лодыжку пронзила боль. Лиэн сразу обездвижила существо и слилась с его нервной системой. Страх Малены медленно проходил, а боль, поднявшись к голове, превратилась в тепло и покалывание, в мягкое забытьё. Лиэн торопилась перенести себя в новое тело: её старое давало сбой за сбоем. Вытесняла то крохотное никчёмное сознание, что трепетало в этом практически здоровом теле изначально.

И внезапно — тьма. Которая отползла, превратив реальность в рой мелких огоньков. Они складывались в образы… «Энергозрение» — слово всплыло в голове Малены. «Малена», эти несколько слогов — её имя. Огоньки сложились в две оскаленные зубастые морды, массивные лапы, серые тела. «Серые» — их цвет. Слепая с рождения, Малена поняла, что знает, как это — цвет. Зверюги громадными прыжками бросились к ней, но замерли в паре шагов, опустили морды и поджали хвосты. «Энергоконтур» — новое странное слово, и именно это их испугало. Хищники давно убежали, но Малена всё сидела росистой траве, обхватив себя грязными руками. Её колотил озноб…

Не в воспоминаниях колотил, а в реальности, и она невольно прижалась к Йохану. Малена снова этим ребёнком: напуганным, потерявшим родителей и самоё себя.

Лиэн не успела перенести себя до конца, а Малена пережила сразу две смерти, прежде чем обрести дар и новую жизнь. Блокировщик ей нужен был совсем не для того, чтобы спрятать послание Лебея, а чтобы самой спрятаться от обеих смертей и не сойти с ума.

Йохан мягко обнял её, дрожащую, всхлипывающую, провёл ладонью по волосам. Малена уткнулась носом в его шею… В детстве он всегда так делал: гладил по волосам, когда она плакала. Как настоящий старший брат, которого у Малены никогда не было в человеческой жизни.

— Теперь ты отдай, — шепнула Мелена ему на ухо. — Я знаю: ты тоже прячешься за блокировщиком.

Её рука скользнула вниз по его груди, чешуйки экзоскелета исчезли от слабого импульса. Пальцы коснулись горячей кожи, нащупали блокировщик — тоже невероятно горячий. Йохан позволил ей: кольцо поддалось и свалилось, брякнулось о соты.

Она схватила в кулак волосы на его затылке, крепко прижав к себе его голову. Малена была готова увидеть что угодно: хуже, чем у неё, уже не будет.

Лес — бесконечная зелень и мокрая, вязкая грязь. Оаннес бежал — ловко перескакивал кусты и низко пригибался, когда люди пускали стрелы наугад. За ним гнались: люди устроили травлю существу, которого не понимали, и собрали в лесу всех охотников. Их голоса и фырканье их животных долетало до слуха, но Оаннес бегает намного быстрее.

Лес, тишина — только пение птиц. Люди потеряли его, когда он ушёл в режим невидимости. Но это ненадолго: ест энергоконтур. Без надёжной мимикрии в этом мире даже ему придёт конец.

Пыхтение, треск сучьев — и из ближайших кустов косолапо вывалилась здоровенная бурая зверюга. Мохнатая, она встала на задние лапы и раскрыла пасть, заходясь рычанием.

«Теплокровное, хищник, съедобно, пригодность для мимикрии — ноль процентов. Опасно».

Оаннес сбросил совсем слабенький импульс, и хищник обрушился, подняв грязные брызги. Он был мёртв, и со шкуры летел сероватый дымок.

«Уничтожено».

Мальчишка, от роду не больше двенадцати лет, сжался под деревом, держа перед собой простой человеческий меч. Он уже побывал в грязи: комья налипли на его кожаные доспехи и волосы — бесцветные, почти прозрачные.

— И зачем только Готфрид взял тебя, Йохан? — хмыкнул рядом с ним взрослый мужчина с клоками чёрной бороды на остром подбородке и худых щеках.

Он тоже в грязи побывал и теперь — зло скрипел зубами, коря мальчишку за неуклюжесть. Плюхнулся, мелочь, в болото — вылавливай его, отмывай!

— Я смогу быть охотником, Гюнтер! — фыркнул Йохан — неуверенно, тихо.

Каждый шорох его пугал. Пугало неизвестное чудище, которое сжигает зверей перед тем, как пожрать. Не иначе, как новый демон завёлся, и не ровен час, когда он начнёт сжигать и пожирать людей.

— А как же! — съязвил мужчина и взглянул на вечернее небо.

Солнце ещё не зашло, но над верхушками деревьев уже появилась бледная луна — полная, круглая. Гюнтер хлопнулся на четвереньки, поднял голову и протяжно завыл, как дворовой пёс. Его лицо вытянулось, заострились зубы, уши сместились на макушку, волосы превратились в серую шерсть. Йохан жалел, что так не умеет: он человек, а помощник дядюшки Готфрида — настоящий вервольф. Чёрт, и повезло же ему провалиться в разлом вместе с волком!

— Укуси меня, а? — попросился Йохан. — Я знаю, что вервольфы это умеют.

— Ещё чего! — Гюнтер по-звериному фыркнул. — Не хватало, чтобы твой дядюшка меня зарубил!

Вервольф встал на мощные задание лапы и повёл волчьим носом, нюхая воздух. Он уже весь оброс и стал кудлатым, на руках отросли острые когти. Распахнул пасть — ещё мог говорить — и вдруг неестественно дёрнулся, захрипел. Из широкой груди Гюнтера торчало нечто острое: лезвие длинное и тонкое, похожее на огромное жало.

«Метаморф, хищник, теплокровное, несъедобное, пригодность для мимикрии — ноль процентов. Уничтожено».

Оаннес шевельнул хвостом, сбросив на землю бесполезное существо. Второе топталось у дерева и выглядело ещё более бесполезным. Хилое, больное на вид, какое-то мокрое и с отвратительной координацией.

Йохан едва не заорал: бледная чешуйчатая тварь с четырьмя красными глазами и змеиным хвостом приблизилась, выгибая назад острые колени. Он замер, безмолвно взирая на это… чудовище. Сознание человека восприняло существо, как «чудовище». Руки мелко тряслись, но Йохан всё же, ударил мечом. Чудовище сделало короткий, быстрый шаг, и клинок просвистел мимо отвратной башки. Тварь растянула зубастую пасть, издав резкий щелчок. Хвост взметнулся, сверкнув жалом, и мгновенно ударил в грудь. Пробил насквозь, пришпилил к древесному стволу.

«Теплокровное, сверх хищник, отсутствует меланин. Пригодность для мимикрии — сто процентов».

Оаннес нашёл идеальный объект, а незадачливый глупый охотник — повстречал того самого «демона».

Йохан от боли и ужаса страшно кричал, выгибался, руки сами собой хватались за чудовищный хвост. По телу струился адский огонь, плавил внутренности и выжигал душу. Крики перешли в хрипы и бульканье, из ушей, изо рта, из носа, из глаз — ручейками стекала кровь. Отравленная, горячая до невозможности, она обжигала взмокшую кожу. Йохан судорожно смахивал желтовато-алые капли и уже безмолвно разевал перекошенный рот, а непрочные щёки рвались с каждым разом всё больше. Сквозь смертельный туман Йохан видел довольную тварь: её клыки вытянулись ниже подбородка, и в следующий миг она вонзила их в его беззащитную, вялую шею.

По телу струился адский огонь — смещались суставы, изменялись ткани и органы, принимая новые функции и признаки, которые могли бы принести пользу. Ненужный человеку хвост исчез, колени с хрустом изогнулись вперёд — он упал бы потеряв равновесие, но мышечная память мальчишки «подсказала», как правильно стоять. Экзоскелет скрылся под кожей, скрылся выпирающий острый хребет и шипы на локтях. Почти человек, но поза — неуверенно-угловатая, шаткая, черты лица острее и тоньше. Четыре глаза резко выделялись, но тепловизоры скрылись и стали незаметными, радужки посветлели до бледно-голубых, а зрачки из вертикальных сжались в круглые, человеческие.

— Йохан!

Слово знакомо из воспоминаний человека. В которых практически всё — хлам, на отсев. Полезна лишь толика знаний о мире и личности.

— Йохан! Да где ж тебя носит, чёртов щенок?!

«Дядюшка», — нужное воспоминание, наконец-то, нашлось. Этот голос, похожий на рык бурой зверюги, принадлежит дядюшке Готфриду.

— Иду, дядюшка! — скопировать ломающийся голос подростка получилось лишь с третьего раза.

Дядюшка же в ответ выдал бранные слова.

Теперь Оаннес был точной копией мальчишки, и даже неуклюжую походку вразвалочку и бегающий взгляд повторил. Он передумал показывать людям экзоскелет и схватил обляпанные, пахнущие торфом вещи человека. Очень мягкие и непрочные, ни от чего толком и не защитят. Они промокли, пропитались грязной водой, а кое-где и прорвались. Но выбора не было, пришлось надевать.

Малена видела, чувствовала за обоих сразу: боль, страх, надежду и смерть мальчишки, которую сознание теперешнего Йохана приняло за свою собственную. Ошибка копирования памяти, и Йохан загнал её глубоко в подсознание — так же, как и Малена.

— Я не знаю, что делать дальше, — Йохан отпустил её и грузно поднялся.

Сломанные рамки и нейроны на них вспыхнули, как обиделись — ярко и коротко.

— Я не смогу изменить решение коллективного разума Дигитарии. Прости.

Йохан сделал пару шагов — просто так, в никуда. Соты смыкались у него под ногами, а вокруг мерцала бездна, медленно кружились звёзды и ненужные больше рамки опускались вниз, плавились, утекали потоками.

Цепочка странных тёмно-красных следов тянулась за ним. Они разливались кровавыми пятнами, между ними сочилась живая тьма. Малена закричала, и её крик потонул в ревущем хохоте. Миг — и тьма сорвалась, накрыла всё вокруг, стёрла и соты, и звёзды. Только нейроны мигали — тонкая, тускло-красная сеть, клочками отпадающая от искореженных остовов рамок.

Тьма собиралась в бесформенную чёрную массу, и в ней появлялись и исчезали щупальца, когти и пасти, полыхали злые огни.

— Сбой — это лучшее, что может случиться! — прорвалось сквозь хохот, и в нём же исчезло.

Огни собрались в круг и все разом моргнули, а в центре круга загорелся здоровенный красный глаз.

Малена призвала звёздный клинок, и искрящее лезвие вонзилось в клубы тьмы по самую гарду. Хохот сорвался на пронзительный визг…

В одной из лап синим пламенем вспыхнул барзай и взметнулся с чудовищным рёвом. Страшный удар вышиб из рук Малены клинок, а её саму далеко отшвырнул. Улёгся звон в ушах, и Малена поняла, что лежит на боку… В соты возле её лица упирались крепкие ноги. Йохан удерживал меч Ого своим, и из-под клинков летел адский огонь. С шипением перводемон вцеплялся в длиннющую рукоять тремя и четырьмя лапами, налегал, наседал.

— Ты — жалкое искусственное создание! — Ого шипел и рычал, булькал мерзкими пастями. — Этой железкой меня не победить!

— Я создал его твоим энергоконтуром, Ого! — Йохан отбросил демона ударом ноги и рубанул, пропустив импульс через клинок.

Вспышка рассеяла тьму, громадная туша врезалась в соты, выламывая их внушительным весом. Острые, когтистые лапы вцепились — демон вскочил, полыхая огнём из всех пастей за раз.

— Жалкие смертные! — он впился в пол, погрузив когти в скопления нейронов. — Я — это Арххе!

Красные сполохи прошли по бугристым лапам, сагала окружила тушу кольцом… Которое Малена сразу срезала плетью. Живой металл брызнул в стороны, чудовище изогнулось, воя от боли. Малена прыгнула, нацелившись выбить его здоровенный глаз.

Клинок царапнул по сотам — демон рассеялся, как не бывало. Только красные пятна вспыхивали и гасли, скользя под ногами. Малена растерялась, шагнула назад и спиной наткнулась на Йохана.

— Он прямо здесь, — шепнул он, с размаху всадив меч в самое большое из пятен.

Чешуя Йохана вспыхнула синим, покрылась светящейся сетью: нейронная сеть осталась на нём. Сеть скользнула вниз по клинку, и ярко-голубые нити смешались с красными. Йохан дёрнулся, неестественно выгнувшись, его лицо исказилось болью. Боль пробрала и Малену, но сразу же стёрлась и сошла на нет: Йохан её заблокировал.

Малена, бросилась, было, к нему — разрезать сеть, освободить! Но чужая воля заставила её стоять. «Не подходи!» — голос оборвался в её голове. Снизу ударило — Арххе будто качнулся, и пространство снова наполнил навязчивый гул. Рамки со скрежетом шевелили остатками колец — вперёд-назад. Тяжело, точно их с трудом перетягивали. Глифы постоянно менялись, потоки сагала то восстанавливали сломанное, то откатывали, оставляя острые края.

Красные пятна стекались в одно, тьма, как дым, стелилась над ним, окутывала Йохану ноги. Йохан стоял неподвижно и молча, иногда мелко вздрагивал, и по его экзоскелету скользили нити света. Голубые, и одна — пронзительно-красная. Она поднялась почти к голове, и лицо Йохана покрылось испариной. Он снова дёрнулся — жутко, как в судороге — раскрыл обе ладони, и соты все разом рухнули вниз.

Крылья спасли Малену от гибели, а под ней выли вихри, пронизанные лучами нестерпимого света. Жар поднимался волнами, и Малена стремилась вверх, пока не расплавился экзоскелет. Боролась с тугими, горячими потоками воздуха, но один из них швырнул её прямо на рамку. В последний момент она отвернула — и заметила на ней человека. Йохан висел, одной рукой вцепившись в одну из окружностей, а другой сжимая подплавленный меч. Он легко подтянулся и запрыгнул в рамку, спрятал меч и схватился за обломки рядом с собой. Нейроны поползли вниз по его рукам, и рамка раз обернулась.

— Йохан! — Малена крикнула ему, приближаясь.

За её спиной вдруг раздался свист, и когти внезапно и жёстко схватили за плечи — проткнули бы насквозь, если бы не чешуя.

— Теперь у тебя есть круг уязвимости! — вой оглушил, смрад вызвал тошноту.

Малена выхватила меч и ударила, но перводемон тут же разбил её защиту. Меч расплавился, привязка разорвалась, обжигая ладонь.

— Ты умрёшь, Оаннес, как червяк! — Ого довольно хрюкнул и захохотал.

Щупальце пробило экзоскелет Малены и впилось в спину, в основании шеи.

Для Малены замедлилось время — звуки растянулись в низкий гул, вспышки сделались бесконечными. Рамка чуть сдвигалась, медленно выступали очертания Ключей… На ней уже не было Йохана.

Внезапный удар — и гул взорвался диким гвалтом, Ключи загорелись, свет почти ослепил. Мощный импульс снёс перводемона прямо на рамку, и она захватила его, вмиг облепляя нейронами. Йохан поймал Малену в падении и резко ушёл вверх — чуть не попался бьющимся щупальцам. Ого рвал себя на части, отшвыривал куски пронизанной нейронами плоти, а рамка раскручивалась, вытягивая его энергоконтур.

Прозрачный воздух наполнил туман — и закрутился вихрем, замерцал разрядами молний. Малена была сама не своя — голос пропал, и всё тело обмякло, будто чужое. Йохан держал её, унося всё выше, а потом вдруг отпустил, однако она не упала, а зависла над его руками. Йохан тоже застыл, замерло время.

— Пуск! — выкрик Йохана рассыпался звоном, и Малену затянуло в сияющий вихрь.

Ветер ударил в лицо, от высоты захватило дыхание. Яркая вспышка моргнула рядом и стремительно ушла в небеса, затерялась среди звёзд. Малена безвольно падала, но экзоскелет среагировал, квазиживые крылья раскрылись сами собой, с лязгом, который вернул её в реальность. Она глубоко вздохнула свежий воздух, и ей стало намного лучше. Малена смогла оглядеться. Прямо под ней плещется озеро — серебрится, отражая лунный свет — и темнеет маленький остров.

***

Ого бился и кричал, рычал, визжал, вырываясь из нейронной сети, а она оплетала его гуще и гуще. Раздувался облаком тьмы и сжимался карликом, но Арххе проникало в него, питалось энергоконтуром, медленно убивая. Окружности вертелись над ним, срезая те щупальца, которые перводемон выбрасывал, стремясь на свободу. Злыми искрами вспыхивали Ключи, передавали разряд за разрядом.

— Отпусти меня! — Ого уже не рычал, а скулил и просился. — Я уйду, найду себе новый мир, только отпусти!

Йохан присел под основанием рамки.

— Нет, — безразлично сказал он и плюнул вниз. — Это уже невозможно. Я запитал Арххе тобой, и оно войдёт в коридор Бенедикта. А потом ты закончишься, и Арххе упадёт на Изиги, потому что до Дигитарии мало только тебя.

Ого выл, и его вой переходил в рыдания, но Йохан его не слушал. Все стены исчезли — их окружала бесконечность и россыпь неподвижных белых точек. То тут, то там зарождалось свечение, вились в нём мелкие искры. Гул утих, улеглась дрожь. Арххе идёт в коридор Бенедикта. Пора.

Йохан выпрыгнул и импульсом разбил внешнюю окружность. Ключи повисли на нейросети, и Йохан схватил их. Рука прогорела до костей, жар плавил экзоскелет, и раскаленная сагала сжигала заживо. Вихрь внизу медленно таял, нарастало свечение. Не осталось ничего, кроме как сложить крылья и отдаться падению в бездну.

========== Эпилог ==========

Малена лежала на мёртвом стеклянном песке — в полном бессилии, в отчаянии. С каждой секундой всё острее она ощущала, как рвётся Саа-дайи и вместе с ней угасает и её энергоконтур. Смерть одного — означает смерть для обоих… И всё теперь — эфемерно, как сон. Плохой. Который хочется поскорее забыть. «Куда ночь — туда и сон», — так говаривали люди, когда видели плохие сны.

Тихо плескалась вода, мыла песок, точила стёклышки, делала круглыми, гладкими. Огромное озеро, почти что бескрайнее, и лишь на самом горизонте темнела полоска плато Бандиагара, иогни деревни Сонго тускло мерцали. Бесчисленные звёзды глядели с небосвода со угрозой и злобой. Вон там, среди них — и Изиги.

Всё — как сон. Куда ночь…

Какой-то треск и шорох внезапно ворвались в мёртвую тишь, мерцающее зарево разбило темноту. Пять амулетов вонзились в песок у самой головы Малены — раскалённые докрасна — и песок тут же потёк. Малена вскочила…

Йохан остановился шагах в десяти от неё, и Малена с ужасом взирала на то, как горит, плавится на нём экзоскелет, как падают в песок раскалённые капли. Судорожным движением он сбросил крылья, и они разлетелись сотнями пылающих брызг. Пошатнувшись, Йохан рухнул на колени, упёрся ладонями в песок. От его правой руки остались только обугленные кости, но она регенерировала на глазах.

— Йохан! — воскликнула Малена и рванула к нему, осторожно подняла его голову так, чтобы увидеть лицо, убрала налипшие клочья волос.

Сгоревшая кожа Йохана быстро разглаживалась и светлела, затягивались раны. Кровь стекала по подбородку, и Малена не замечала, как размазывает её.

— Меня создавали, чтобы я его убил, — выдавил Йохан сквозь изводившую его одышку.

— Тише, — Малена коснулась пальцами растрескавшихся, кровоточащих губ.

Она на себе чувствовала, как ему больно, как сердцебиение учащается, а потом резко падает, как дышит он рвано и тяжело. Малена убрала экзоскелет с его груди и прижала ладонь, поддерживая и восстанавливая ритм.

Йохан обнял ее за талию, сладкий вкус его губ смешался с солёным — крови. Малена целовала его с нездоровым азартом: только что чуть не потеряла и никак не могла отпустить. Чешуя медленно сходила с её шеи, ключиц, плеч, спины. Малена подставляла их поцелуям и ласкам — ключицы особенно, её аж трясло, когда он трогал их и проводил языком.

От ямки между ключиц Йохан медленно спускался к груди. Экзоскелет остался только на сосках и немного на бёдрах, Малена наслаждалась дыханием ветра на обнаженной коже. Она ловко вывернулась из его объятий, но Йохан её сразу поймал и прижал к себе, глубоко целуя в губы. Свой экзоскелет он полностью убрал, и Малена, лукаво подмигнув, обхватила пальцами возбуждённый член, принялась ритмично массировать, с удовольствием отмечая, как он наливается всё больше и встаёт под острым углом.

Йохан сжимал ладонями её груди, проводил языком вокруг маленьких островков металла, а потом убрал их, освободив затвердевшие тёмные соски. Один из них он взял губами, осторожно покусывая и оттягивая, а другой ласкал пальцами. Малена давила стоны, вцепившись в его волосы, но тихо вскрикнула, когда он приподнял её и уложил на песок. Стон сам собой вырвался у неё, едва она почувствовала, как исчезла чешуя вокруг бёдер, как Йохан раздвинул её набухшие, влажные половые губы, и кончик нечеловеческого раздвоенного языка прошёл по промежности. Сначала легко и почти неощутимо, но потом всё настойчивей. Малена уже не сдерживала ни стонов, ни криков, когда он касался клитора и проникал в лоно. Малена выгибалась, загребая руками песок. Она была уже почти на пике, когда он вдруг замер и навис над ней, медленно облизывая губы, как настоящая змея. Его глаза горели в темноте, но в Малене это только разжигало желание. Ее новые глаза точно так же горели, и она глядела на него не отрываясь. В лицо Малене бросался жар, а внизу живота ныло и скручивало. Чего же он медлит?

Она вздрогнула, почувствовав, как головка члена дотронулась до неё и надавила на вход в вагину. Малена подалась вперёд — хотела ввести его в себя на всю глубину, но Йохан схватил её за руку. Он приподнял её бёдра и медленно вошёл. Начал двигаться, постепенно увеличивая темп и глубину. Малена прижалась к нему, двигаясь навстречу, но Йохан отстранялся, дабы не увеличивать глубину раньше времени. Однако ему и самому не терпелось — вскоре он уже входил на полную, придерживая Малену за бёдра. Но перед самой разрядкой вдруг останавливался, заставляя её завывать, и начинал сначала.

Малена с силой сбросила его с себя и тут же оказалась сверху. Йохан смеялся и ласкал её грудь, но сейчас ему будет не до смеха. Малена провела пальцем по его шее, сбросив толику энергоконтура, и полоска чешуи сдавила ему горло. Теперь и Малена рассмеялась, когда напряглись его мышцы и перекосилось лицо. Сейчас она задавала темп, а Йохан только сипел и стонал, когда прочная металлическая лента затягивалась всё туже. Малена наклонялась к нему, облизывая его пересохшие губы, выпивалась ногтями в грудь и бёдра. Она знала его слабость, чувствовала его наслаждение и не давала кончить, всякий раз пережимая основание члена.

Йохан вскочил, и Малена полетела в песок. Она вскрикнула, когда он забросил её ноги к себе на плечи и резко вошёл, сразу взяв хороший темп. Малена моментально достигла пика и изогнулась, крича от удовольствия, которое волнами, разрядами дрожи разошлось по всему телу. Её дрожь передалась и Йохану — пару резких, глубоких движений, и он так же выгнулся, давясь криком. Малена ощутила пульсацию внутри, и как её лоно наполняется горячим и вязким, как вытекают излишки.

Йохан стоял перед ней на коленях, шумно дышал и сглатывал, запрокинув голову. Малена приподнялась на локте, бесстыдно разглядывая его тело — привлекательное даже с тем, что у него нет пупка, и между рёбер темнеют заметные борозды: следы дыхательных щелей, закрывшихся при мимикрии. Стрелы, раньше хаотично разбросанные, теперь собирались узорами на груди и плечах, плавно переходили на руки. Капельки пота стекали по крепким рельефным мышцам, волосы налипли на подбородок и щёки.

Малена поняла, что именно таким он ей нравится больше всего — уставшим после любовных утех. С ней.

— Ну что, великий победитель себя, мне кажется, или ты поплыл по течению? — она подмигнула ему, играя с прядью собственных волос.

— Иногда это лучшее, что может случиться, — Йохан подался к ней и растянул на песке, заведя запястья за голову.

Коснулся лёгким поцелуем только нижней губы, свободной рукой аккуратно сжал ягодицу.

— Ещё далеко до рассвета.

***

Звёзды бледнели и таяли, на горизонте брезжил рассвет. Вода — тёплая, как парное молоко и такая прозрачная, что виднеется дно. Малена вышла на берег и села на песок, отжимая волосы. Чешуйки ложились на её кожу и играли в лучах восходящего солнца, отливали золотом. Она ещё чувствовала их — так же, когда только получила экзоскелет. От Йохана. Шкодливый юнец просто подбежал к ней и что-то сунул в руку. Разжав кулак, Малена поняла, что это — небольшая металлическая пластинка-ромбик, которая вдруг разогрелась, покрылась множеством мелких и острых ресничек. Пластинка быстро зарылась в её кожу, и всё тело начало гореть и чесаться. Малена заплакала от боли и страха, но Йохан подошёл к ней и с улыбкой прижал её лоб к своему. «Бионический симбионт, — услышала она голос у себя в голове. — Ты знаешь, как он работает». Действительно, Малена теперь знала: что такое «бионический симбионт», и как работает. Она лишь подумала, и с головы до ног покрылась золотистой чешуёй. Йохан сдёрнул лук с плеча и выстрелил ей в грудь. Стрела отскочила, а Малена даже ничего не почувствовала. Только на лбу у неё остался след — и пришли кошмары. Вот оно, её первое Слияние, именно тогда Йохан пробудил в ней «другую» память. Малене было десять, а Йохану — было бы тринадцать, если бы он был человеком.

Дядюшка Йохана, граф Готфрид Кудрявый фон Кам, однажды привёз Йохана в Рен ле Шато и молча оставил Святейшему Бенедикту. Решил, что «неудачный» племянник-альбинос рождён ведьмаком, и он сам не сможет его воспитать. Граф, хоть и был охотником на нечисть, водился с вервольфами и вампирами, не представлял, кто такие о-номмо.

Волосы Малены оставались мокрыми и липли к спине. Они слишком густые, сохнуть будут очень долго — и Малена высушила их энергоконтуром. Волосы рассыпались по плечам иссиня-чёрной волной — ни единого седого волоска. Её молодость и силы вернулись: Саа-дайи намного сильнее обычных Слияний. И почему Йохан так долго тянул?

— Ты же слышала Ого, — Йохан шепнул на ухо, и его руки нежно легли на плечи Малены.

Прикосновение заставило Малену положить голову ему на плечо. Тело помнило ласки — ей хотелось ещё… Но память воскресила слова перводемона.

— Что? — Малена обернулась и встретилась с ним взглядом.

Йохан улыбался ей, а на его плече расположился живой и невредимый гилоном. Хитрюга Профессор сбежал ещё до того, как Йохан оживил Арххе, и, благодаря этому, выжил.

— Круг уязвимости, да? — запальчиво воскликнула Малена и даже влепила Йохану звонкую пощёчину. — Ты думал, что я погибну и разрушу твои планы?

Гилоном отрывисто шипел, будто смеялся, а с лица Йохана улыбка спозла.

— Нет, — серьезно сказал он и покачал головой.

Йохан обнял её несмотря на то, что Малена его толкала и продолжил — опять же, на ухо:

— Я боялся, что первым буду я, Малена. А ты должна была жить: ты была необходима людям.

Малена фыркнула. В ней всё ещё плескалась злость, и она сбросила его руку.

— И всё-таки, я тебя раскусила! — заявила Малена, ткнув его пальцем в кончик носа.

— Да-а? — Йохан изобразил удивление — Малена почувствовала эту фальшь. Он ещё и смеётся! Как всегда, смеётся над ней.

— Ты соврал, — буркнула она и отвернулась.

Уставилась на воду, чтобы не видеть его улыбки и глаз.

— Ты не мог ходить дорогой Бенедикта без Ключей.

Малена торжествовала победу: смогла-таки, уличить его в хвастливом вранье. Никакими дорогами Бенедикта он не ходил, а выдумал всё, чтобы она живее сбросила на Арххе демонический энергоконтур.

— Ведь так? — добавила Малена для пущей уверенности.

— Смотри, — Йохан подставил ей левую руку — так, чтобы Малена видела запястье.

Чешуйки потекли и сложились в сплошную пластинку — с неровными краями, с круглыми бугорками и отверстиями.

— Тайный ключ! — шепнула Малена, прикрыв ладонью рот. — Но…

На Ключе не было ремешка, которым Миркин пристёгивал его к руке — этот Ключ заходил Йохану прямо под кожу.

— Я смог его скопировать, — пояснил Йохан. — А Миркин обучил меня открывать коридоры. Я был в будущем и видел своего потомка…

— Потомка? — перебила Малена, вцепившись в этот самый Ключ.

Ключ тоже был его частью: Йохан изучал настоящий достаточно долго и смог заставить экзоскелет повторить его в точности.

— Потомка, — Йохан кивнул, перебирая её волосы. — Я разочаровался: он — ассимилированный человек, желающий странного.

Он подносил пряди к лицу и вдыхал их запах — с удовольствием, которое ощущала Малена. Но в ней снова вспыхнула ревность: эти его женщины! И какая-то даже от него понесла. А может быть, и не одна, просто Йохан смог найти только одного потомка…

Их отвлёк плеск, и оба взглянули на воду. Здоровенный крокодил вальяжно плыл к берегу и тащил в пасти искусанный труп в данных остатках белых одежд. Внезапно он замер и так же внезапно ушёл на дно, выпустив добычу, и труп перевернулся лицом вверх.

— Знаешь, Малена, — пробормотал Йохан, присмотревшись к нему. — Ты ведь видела этого человека на берегу.

— Да, — согласилась Малена.

Она его вспомнила: это один из тех кладоискателей, которым она помогла. Тот, у которого были здоровые ноги.

Йохан встал и задумчиво прошёлся вдоль кромки воды. Труп прибило к берегу, и он отпихнул его ногой.

— Я был в их обители, — начал он, остановившись. — Всего раз сболтнул о сокровищах, и они пришли за ними.

— Ты искушал их! — вырвалось у Малены.

Женщины отошли далеко и забылись: Йохан носил в себе энергоконтур Ого и сам начал вести себя как демон. А что, если бы она пришла в некрополь немного позже?

— Нет, я просто травил пьяные байки, — отказался Йохан. — А эти люди искушали себя сами: им хотелось дармового богатства и они решили, что смогут его получить. Из разломов выходили чудовища, но истинные демоны — внутри, Малена. Это наши недостатки и слабости, именно они формируют желания.

Он стоял боком к Малене и глядел на воду, рисуя ногой на песке неровные круги. Малена глаз не могла оторвать от его точёного профиля… Тело помнило ласки. Он прав, слабости формируют желания. Малена подошла к нему и обняла сзади. Противный гилоном на неё зашипел, и Малена выкинула его, схватив за длинный хвост. Она медленно убирала чешуйки и касалась его обнаженной кожи — всегда прохладной, даже когда он пытался быть тёплым. Особенно ей нравились углубления на месте дыхательных щелей: нравилось, как он дорожит, когда она проводит вдоль них подушечками пальцев.

Йохан повернулся к ней лицом, взял за талию, притянув поближе. Медленно провёл пальцем по её переносице, губам, подбородку.

— Возьмём, к примеру, тебя, — произнёс он, коснувшись губами её губ, но не целуя. — Ты пришла умирать совсем не потому что стала слабой, а потому что стала ненужной. Внушила себе, что стала ненужной.

Малена быстро взглянула на него и опустила глаза. Он снова прав: после того, как не стало демонов и разломов, Малена заперлась в опустевшем аббатстве и перебрала свитки, тщательно переписала все повреждённые. А когда последний свиток занял место на полке, лишилась цели и поверила в то, что ей пора умереть.

— А ты? — спросила она, глядя на чистый стеклянный песок под ногами — Зачем ты пришёл в некрополь?

Йохан мягко взял её подбородок и поднял лицо.

— Чтобы дождаться тебя. Ты поспешила с ненужностью.

Он трогал языком её губы, но снова-таки, не целовал. И отстранился, когда Малена сама потянулась за поцелуем.

— Согласись, что мало кто способен сражаться с собой, — Йохан не спрашивал, а утверждал, зная, что она согласна. — Но миру всё равно, необходимы герои. А чтобы герои были героями — без монстров не обойтись.

Он кивнул ей, и Малена кивнула в ответ. Она не достигла цели, уничтожив последнего демона, а потеряла её.

— Иллюзия битвы держит в тонусе, иллюзия победы — поднимает самооценку, — Йохан выдержал паузу и ухмыльнулся. — Так что, вполне возможно открыть разлом и выпустить на свободу парочку монстров.