Когда цветут лилии (СИ) [Chat Curieux] (fb2) читать онлайн

========== Предисловие ==========

— Я сожалею, господа, но у меня назначена на вечер встреча с одним аббатом. При нашей последней встрече мы не сошлись во мнениях в одном месте святого писания, но, так как было очень поздно, я перенес наш спор на сегодня. Так что, прошу меня извинить.

С этими словами человек, сидящий с края стола, встал и, кивнув всем оставшимся, молча одел шляпу и вышел, прикрыв за собой дверь.

— Господа, наш Арамис опять ведет богословские беседы с одним весьма привлекательным аббатом! Бьюсь об заклад, что сегодня уж он запрячет свою сутану поглубже в самый темный шкаф!

— Мой любезный дʼАртаньян, — с усталым видом произнес человек, сидящий в тени так, что лишь одна часть его лица была освещена пламенем камина, а вторая же находилась в полутьме, и эта игра света причудливо сказывалась на воображении нашего юноши, которого назвали дʼАртаньяном. — Арамис сам вам не раз повторял, что мушкетер он лишь временно. И вы, наверно, сами могли бы догадаться, что пока он мушкетер, он с усердием будет пользоваться всеми привилегиями этого звания.

ДʼАртаньян весело крякнул, сразу уцепившись за этот намек.

— Значит, вы, любезный Атос, утверждаете, что все мушкетеры имеют женщин?

— Как неловко вы выразились, мой юный друг. Я не говорил, что все мушкетеры обязаны заводить себе любовниц.

— И вы тому исключение, да, Атос?

В ответ на это человек, названный Атосом, невозмутимо пожал плечами.

Увидев, что его друг не желает распространяться на эту тему, дʼАртаньян перевел ход своих полупьяных мыслей на другой объект, сидящий в противоположном углу.

— Ну, а вы, любезный Портос, вы, чьи отношения с герцогиней вызывают зависть, что скажете?

Портос вздрогнул и перевел сонный взгляд на юношу.

— Я скажу, что ваша наглая рожа гасконца чрезвычайно вам подходит к характеру… Нет, это характер подходит к роже… Нет…

ДʼАртаньян, нисколько не обидевшись на комплимент друга, весело расхохотался.

— Мне пора. — Портос встал (стол при этом опасно накренился) и, позвав Мушкетона, вышел из помещения.

— Ну что ж, — вздохнул Атос, в свою очередь поднимаясь из-за стола. — Я тоже пойду, и вам советую, мы завтра дежурим в Лувре. И, к сожалению, с заспанной и полупьяной физиономией туда не пустят. Всего доброго.

И он, кивнув дʼАртаньяну, ушел, оставив того в полном одиночестве.

========== Глава 1 ==========

«Lʼaide vient dʼoù tu nʼattends pas»

«Помощь приходит, откуда ее не ждешь». (фр.)

Как и предполагал Атос, выспаться друзьям так и не удалось.

— Эх, говорил мне кардинал! Предупреждал! Вы только пить и спать можете! Дорогой Арамис, я думал, вы окажетесь благоразумнее! Вы снова задержались после разрешенного времени! Про вас, Портос, я вообще молчу. Мало того, что вы напились… Но такого я не ожидал даже от вас! Уснуть на своем посту, в двадцати пяти шагах от покоев королевы… Последний раз вас предупреждаю: если вы еще раз, хотя бы один-единственный раз дадите кардиналу шанс упрекнуть мушкетеров в бездельничестве, в трусости, в бахвальстве… — Этот яростный монолог де Тревиля был прерван внезапным стуком в дверь, смежную с приемной и кабинетом капитана мушкетеров.

— Одну минуту, — уже спокойнее произнес де Тревиль, но в голосе его еще слышались нотки негодования.

Арамис, Атос и Портос переглянулись. Капитан, резко повернувшись в порыве недавней ярости, открыл дверь и, немного постояв на пороге, вышел. Спустя несколько минут он вернулся.

— Арамис, Портос, вы свободны… Атос, а вы задержитесь.

Арамис на выходе искоса взглянул на оставшегося в кабинете друга. Даже если тот и был немного удивлен, но вида не подал.

Как только за мушкетерами захлопнулась дверь, де Тревиль протянул Атосу белый чистый конверт. Атос принял его и, прежде чем открыть, повертел в руках. Конверт был без подписи, без адреса и без печати, лишь в верхнем левом углу было написано: «г. Атосу», что можно было расценивать, как адресата. По-обыкновению с бесстрастным лицом Атос вскрыл конверт и достал оттуда аккуратно сложенный лист бумаги. Не решаясь, впрочем, прочитать послание при капитане, он взглянул на него и, увидев утвердительный кивок, разрешающий прочитать, развернул письмо.

Де Тревиль деликатно сел за стол и, взяв в руки перо, стал искоса наблюдать за мушкетером, по-прежнему не желая отпустить его. Гасконский любопытный нрав пересилил в борьбе с приличиями, и он, удивляясь странному посланию, решил, что это письмо очередной воздыхательницы, обреченной сохнуть по Атосу в одиночестве до конца своих дней или просто пока не надоест, и твердо вознамерился прочитать по лицу мушкетера содержание этой записки.

Атос пробежал глазами письмо. Оно не было по стилю похоже ни на официальное, ни на любовное. Для официального оно было слишком просто написано, для любовного — слишком сухо.

Де Тревиль, наконец, поняв, что его поведение бестактно, разрешил Атосу уйти, оставив себя заинтригованным. Сочтя, что это его не касается, капитан мушкетеров немного успокоился и принялся за свое собственное письмо.

***

Атос, выйдя на улицу, взглядом отыскал своих друзей и направился к ним. Арамис и Портос, что неудивительно, оказались неподалеку. С противоположной стороны к ним приближался дʼАртаньян.

— Атос, друг, как спалось? — весело поприветствовал Атоса юноша.

— Мало, — ответил Атос.

Друзья, весело беседуя, шли длинной шеренгой в гости к Атосу.

ДʼАртаньян со взглядом и повадками влюбленного, мечтательно закатывая глаза, вертелся рядом.

— Мой юный друг, — обратился к нему Атос. — Я рад, что вы пользуетесь успехом у женщин, но позвольте мне вставить пару слов в ваш занимательный рассказ… — С этими словами Атос вынул из кармана письмо и протянул его дʼАртаньяну. — Прочтите это вслух, пожалуйста.

ДʼАртаньян рассеянно взял письмо и развернул.

-Но, дорогой Атос, — произнес он, пробежав глазами строчки. — Дорогой Атос, что это? И от кого столь странное послание?

— Прочитайте, — повторил Атос свою просьбу.

— Тут написано: «Вас будут ждать сегодня в девять вечера у ворот Конферанс на выезде из Парижа.»

Арамис многозначительно поглядел на Атоса.

— И от кого это послание? — С живейшим интересом спросил он друга.

— Не имею ни малейшего представления, — пожал плечами тот.

-И вы пойдете на встречу с этим сомнительным лицом? — впервые подал голос Портос.

— Да, — был лаконичный ответ.

— Ну что ж, — произнес дʼАртаньян. — Но мы будем неподалеку.

***

На часах башни пробило девять. Атос, оставив своих друзей у небольшого трактира, пришел на место встречи к воротам Конферанс. Еще издали он заметил фигуру человека, держащего под уздцы двух лошадей. Когда мушкетер приблизился к нему, человек спросил:

— Господин Атос?..

Голос его был очень тихий и дрожал. Вблизи Атос смог рассмотреть лицо этого человека: оно не было красивым, но вызывало расположение; его прямой открытый взгляд смотрел твердо; у него был высокий лоб — признак ума; черные волосы с проседью падали до плеч. На вид ему было лет пятьдесят.

— Да, это я, — ответил Атос. — Сегодня утром я получил странную записку, и мне бы очень хотелось, чтобы вы растолковали мне значение оной.

— Ах, сударь, не будем тратить времени! — воскликнул человек, — Прошу вас, садитесь на лошадь и поедем с вами…

— Куда и зачем? — резко перебил его Атос.

— Я всего лишь посредник, мне велено было передать вам, что вам угрожает серьезная опасность в Париже. Пока лицо, представляющее для вас опасность, находится в Лондоне, вам необходимо как можно скорее покинуть Париж…

— Ах, вот оно что, — бесстрастным голосом произнес Атос. — мне угрожает опасность? Ну что ж, вы очень выручили меня и успокоили, мне угрожает опасность от некоего лица… Ну что ж, это очень проясняет дело…

В его голосе слышалась ирония.

— Вы мне не верите! — воскликнул человек.

— Вы не назвали имен.

— Поверьте, сударь, я сам не знаю ее имени…

— Значит, это женщина?

— Да, сударь… Но поедемте скорее, нас ждут!

— Прошу меня извинить, но меня тоже ожидают, и сегодня я не планировал устраивать конную прогулку. Всего хорошего.

И, приподняв в знак прощания шляпу, Атос развернулся и, не говоря больше ни слова, ушел.

Человек, оставшись в полном недоумении, горько вздохнул и, оседлав одну лошадь и беря поводья другой, выехал из Парижа и пустил лошадь рысцой.

Все это немало взволновало и удивило Атоса, однако, когда он подошел к друзьям, складка недоумения на его лице разгладилась, и оно вновь приняло свое привычное выражение.

Однако позже, когда, оставшись один, мушкетер собирался спать, он более внимательно просмотрел записку и уловил тонкий аромат духов, как если бы письмо писала женщина.

========== Глава 2 ==========

«Le malheur ne vient pas seul»

«Беда не приходит одна»(фр.)

— Друзья, мы едем в Лондон! — в трактир весело ввалился дʼАртаньян и с размаху приземлился на скамью рядом с Атосом.

— Какая радость, — проворчал сонный Арамис.

— С какого перепугу? Чтобы нам Тревиль потом навешал… Э. За самовольные выходные?..

— Мой дорогой Портос! — воскликнул дʼАртаньян и протянул ему письмо. — Арамис, Атос!

— ДʼАртаньян, вы устроились послом? — спросил Арамис, вскрывая свой конверт. — О, что я вижу! Отпуск… От господина де Тревиля!..

— Но как вам удалось, черт возьми? — удивленно воскликнул Портос. — Дорогой Атос, мы едем не в Англию, а на море, лечить вашу рану!

— Нет, мы едем в Англию! Друзья, нам предоставился шанс спасти королеву и хорошенько проучить его высокопреосвященство!

— ДʼАртаньян, это нужно королеве или вам? — впервые подал голос Атос, глядя на дʼАртаньяна одним из своих пронзительных взглядов.

-Ну… — замялся дʼАртаньян. — От этого будет зависеть честь еще одной женщины… Это нужно мне, Атос.

— Тогда в чем же дело? Я с вами, дʼАртаньян!

-И я, — протянул руку Арамис.

-И я, — повторил за ним Портос.

-Тысяча чертей! — воскликнул дʼАртаньян и бросил на стол увесистый мешок. — Здесь триста пистолей, пусть каждый возьмет себе по семьдесят пять — и в путь!

Друзья собрались, и уже в девять вечера маленький отряд из восьми человек тронулся в путь.

Надо сказать, что этот отряд терпел потери. Уже в Шантильи Портоса оставили с дуэлью на носу, Мушкетон при первой же засаде получил пулю в мягкое место, а Арамис остался в Кревкере с Базеном и пулей в плече.

Атос и дʼАртаньян прибыли в Амьен в полночь. Сняв общую комнату и оставив слуг — одного стеречь лошадей, другого сторожить вход — легли отдыхать.

На следующее утро после завтрака дʼАртаньян ждал Атоса на выходе трактира, пока тот расплачивался. Бросив хозяину гостиницы два экю, Атос уже собирался уходить, как вдруг хозяин пронзительно вскрикнул за его спиной:

— Фальшивомонетчик! Держите его! Монеты фальшивые!

Откуда ни возьмись, со всех сторон на Атоса налетели люди с палками. Выхватив пистолет, Атос двумя выстрелами уложил двух нападавших и крикнул дʼАртаньяну во всю силу своих легких:

— Я в ловушке! Скачите во весь опор!

ДʼАртаньян, мигом сориентировавшись, вскочил на запряженную лошадь, стоящую неподалеку, и галопом помчался прочь.

Положение Атоса внушало опасения. Не в силах противостоять натиску дворовых мужиков, он стал отступать. Его шпага сломалась об металлический брус хозяина, которым он весьма ловко орудовал, при первом же выпаде.

Атос схватил с барной стойки пыльную тяжелую бутылку и со всего размаха опустил на голову особенно назойливого противника. Тот, охнув, тяжело осел на пол.

— Эх, это вино было Анжуйское… — произнес Атос и схватил вторую бутылку, огрев ею также нападавшего слева. — Эх, а это Бургундское…

Он сделал еще шаг назад и тут же почувствовал, что падает. В следующую минуту он оказался в горизонтальном помещении на сыром полу. Услышав грохот, он поднял голову. Это захлопнулась дверь погреба (а именно в погребе он и оказался).

Воспользовавшись этой шикарной возможностью, Атос немедленно придвинул к двери большую бочку. Теперь он мог вздохнуть свободно.

Атос огляделся. Он находился в невысоком помещении, вдоль стен которого стояли длинные полки с винами, колбасами и всевозможными закусками. Решив, что он устроился довольно удобно, мушкетер сел на большую корзину и прислушался к звукам снаружи. За дверью, очевидно, происходила оживленная борьба. Вслушиваясь в удары, крики и стоны, Атос пришел к заключению, что дверь довольно крепкая. Но вместе с этой мыслью к нему пришла и другая: эти неотесанные мужланы могли до смерти забить его верного слугу Гримо.

Атос зарядил свой пистолет, отодвинул бочку и открыл дверь с криком:

— Одно движение — и я стреляю. Бью редко, но метко. Гримо, ко мне.

Сделав приглашающее движение рукой, он с самым любезным видом пропустил Гримо в погреб и, приподняв шляпу, отвесил поклон хозяину с самым невозмутимым видом. После этого он неспешно закрыл дверь и вернул бочку на место. Лишь после этого за дверью спало недоумение и возобновились яростные крики.

***

По прошествии трех дней (все эти дни, надо сказать, хозяин пытался вытащить Атоса из своего погреба: сначала угрозами, потом уговорами, потом мольбами.) Атосу пришло письмо. Причем пришло оно весьма необычным способом: прошло под дверью. Это снова был белый конверт без печати, лишь только прибавился адрес: «г. Атосу, Амьен. Трактир. Погреб трактира.».

Атос вскрыл конверт и прочитал письмо.

Вот оно:

«Господин Атос, для вас из Лондона был отправлен ящик с вином. Если вы уже получили эту посылку, немедленно разбейте все бутылки, в ней содержащиеся. Вино отравлено.»

Словно в подтверждение этого письма, снаружи опять раздались крики. Хотя они были не редкостью с тех пор, как Атос вынужден был поселиться здесь, он все равно прислушался.

— Лекаря, лекаря! — надрывался голос хозяина за дверью.

— Очевидно, вино все-таки пришло, пусть до меня и не дошло… — произнес Атос, задумчиво оглядывая полки с закусками. — Но оно и к лучшему, да, Гримо?

За спиной Атоса упало что-то тяжелое. Верный слуга хотел подойти поближе к своему господину, но, не устояв на пьяных ногах, упал.

— Вот скажи мне, Гримо, — обратился к нему мушкетер, прекрасно понимая, что разговаривать с человеком в таком состоянии, что Гримо — все равно что разговаривать со стеной. Хотя даже у стен есть уши. — Скажи мне, от кого идут мне эти письма? Я получил уже два… и оба они весьма странного содержания. Однако этот некто, по-видимому, заинтересован в том, чтобы я остался жив…

Атос замолчал и не произнес больше ни слова. Атос вообще был человеком весьма немногословным. Говорил он мало и редко, каждое слово его было к месту. Он редко улыбался и почти никогда и никто не слышал его смеха.

Он отличался редким мужеством и самообладанием, на его бесстрастном лице невозможно было прочитать никаких эмоций, иногда оно казалось даже отрешенным.

Хотя ему было около тридцати лет, он по-прежнему оставался красив. Многие девушки отдали бы все на свете, лишь бы уловить мимолетную улыбку или хотя бы теплый взгляд, обращенный к ним. Надо признать, все их старания покорить сердце мушкетера не могли увенчаться успехом. Даже в общении с самой симпатичной дамой Атос оставался лишь холодно-учтивым, и только.

Но оставим же нашего Атоса в размышлениях, ему есть о чем подумать.

========== Глава 3 ==========

«à la guerre tous les moyens sont bons»

«На войне все средства хороши»(фр.)

«Благородная, изысканная внешность Атоса, вспышки душевного величия, порой освещавшие тень, в которой он обычно держался, неизменно ровное расположение духа, делавшее его общество приятнейшим в мире, его язвительная веселость, его храбрость, которую можно было бы назвать слепой, если бы она не являлась следствием редчайшего хладнокровия; он был среднего роста, но так строен и так хорошо сложен, что не раз, борясь с Портосом, побеждал этого гиганта, физическая сила которого успела войти в пословицу среди мушкетеров; лицо его, с проницательным взглядом, прямым носом, подбородком, как у Брута, носило неуловимый отпечаток властности и приветливости, а руки, на которые сам он не обращал никакого внимания, приводили в отчаяние Арамиса, постоянно ухаживавшего за своими с помощью большого количества миндального мыла и благовонного масла; звук его голоса был глубокий и в то же время мелодичный. Но что в Атосе, который всегда старался быть незаметным и незначительным, казалось совершенно непостижимым — это его знание света и обычаев самого блестящего общества, те следы хорошего воспитания, которые невольно сквозили в каждом его поступке.

Шла ли речь об обеде, Атос устраивал его лучше любого светского человека, сажая каждого гостя на подобающее ему место в соответствии с положением, созданным ему его предками или им самим. Шла ли речь о геральдике, Атос знал все дворянские фамилии королевства, их генеалогию, их семейные связи, их гербы и происхождение их гербов. В этикете не было такой мелочи, которая была бы ему незнакома; он знал, какими правами пользуются крупные землевладельцы, он был чрезвычайно сведущ в псовой и соколиной охоте и однажды в разговоре об этом великом искусстве удивил самого короля Людовика XIII, который, однако, слыл знатоком его.

Как все знатные вельможи того времени, он превосходно фехтовал и ездил верхом. Мало того, его образование было столь разносторонне, даже и в области схоластических наук, редко изучавшихся дворянами в ту эпоху, что он только улыбался, слыша латинские выражения, которыми щеголял Арамис и которые якобы понимал Портос; два или три раза, когда Арамис допускал какую-нибудь грамматическую ошибку, ему случалось даже, к величайшему удивлению друзей, поставить глагол в нужное время, а существительное в нужный падеж. Наконец, честность его была безукоризненна, и это в тот век, когда военные так легко входили в сделку с верой и совестью, любовники — с суровой щепетильностью, свойственной нашему времени, а бедняки — с седьмой заповедью господней. Словом, Атос был человек весьма необыкновенный.»

А.Дюма «Три мушкетера»

Однако, несмотря на все эти качества, Атос оставался всего лишь человеком. А все люди, как известно, имеют свои слабости.

В одно утро он проснулся из-за яркого света, который бил ему в глаза. Ничего не понимая, он сел и открыл их.

Атос осмотрелся. Он находился в достаточно уютной и чистой комнате, в которой имелся стол, два стула и кровать, на которой он сидел. На стене висело зеркало, в котором отражалось взъерошенное и заспанное лицо самого Атоса.

Однако в этой лохматой голове было совершенно пусто. Абсолютный провал в памяти, вплоть с того самого момента, как он очутился в погребе.

Недолго думая, Атос сполз с кровати и, кое-как пригладив волосы, спустился вниз. Еще издали он заметил дʼАртаньяна, который сидел за столом, а еще подальше, за сломанной барной стойкой стоял хмурый хозяин. При виде мушкетера он нахмурился еще больше и отвернулся.

— Доброе утро, Атос! — поприветствовал его дʼАртаньян. — как спалось?

— Спасибо, неплохо, — рассеянно ответил Атос, присаживаясь на скамью рядом с другом.

ДʼАртаньян улыбнулся и продолжил завтрак. Спустя минуту Атосу принесли тарелку яичнецы и бутылку вина.

— Ох, господин, и разорили вы меня… — стонал за стойкой хозяин. — Все бутылки побили, все колбасы понадкусали…

— Цыц! — пригрозил ему дʼАртаньян. — За все тебе было заплачено еще вчера.

— И в погребе у тебя полно крыс, — мрачно добавил Атос, к которому потихоньку возвращалась память. Немного помолчав, он добавил, обращаясь к дʼАртаньяну: — Мой милый друг, скажите, вчера я, по всей видимости, наговорил вам кучу всякой ереси…

ДʼАртаньян, словно не услышав ничего, продолжал за обе щеки уминать свой завтрак. По его отменному аппетиту и усердию, с каким он запихивал себе в рот шпинат, Атос понял, что вчера он сболтнул много лишнего, и сделался еще мрачнее.

— Дорогой Атос, — сумев-таки проглотить внушительный кусок хлеба, произнес юноша. — Хозяин вчера мне поведал о том, что вы отравили четырех его людей… Вином.

— Хм…

— И застрелили трех, — добавил дʼАртаньян.

— К сожалению, всего лишь двух, — поправил его Атос. — и двух прибил… кажется, бутылкой…

С этими словами он выудил из кармана недавно пришедшее письмо от загадочного инкогнито и передал его дʼАртаньяну.

Тот прочитал его и в задумчивости уставился на друга.

— Что вы собираетесь делать, Атос? — спросил дʼАртаньян, свернув записку и возвращая ее владельцу.

— Определенно не знаю.

ДʼАртаньян молча встал, кинул хозяину экю и они с Атосом вышли во двор.

— Тогда давайте не будем терять времени и поскорее вернемся в Париж.

Друзья сели на лошадей и пустились в обратный путь. По дороге дʼАртаньян рассказал другу обо всем, что происходило во время его отсутствия.

Они проехали уже три или четыре лье и оказались в Кревкере. Там они сошли с лошадей, чтобы дать передышку благородным животным.

Было около одиннадцати часов дня.

ДʼАртаньян зашел в придорожный трактир, чтобы отдать приказание накормить лошадей, Атос остался ожидать его у дверей.

Внимание его привлекла карета, мчавшаяся по дороге в Париж. Взмыленные лошади нуждались в отдыхе, поэтому, как и полагал Атос, карета остановилась у того же самого трактира.

Атос инстинктивно отошел в глубь зарослей дикого винограда, полностью скрывшись от любопытных глаз, и стал наблюдать.

Из кареты вышла, по-видимому, женщина, закутанная в плащ. За ней спустилась молоденькая девушка, придерживая длинный шлейф ее плаща. Дамы зашли в трактир. Атос, закутавшись поплотнее в свой дорожный плащ, проследовал за ними.

Войдя в помещение, он решил, что дама в плаще прошла сразу к себе в комнату, потому что застал там только ту девушку, которая ее сопровождала. Она о чем-то договаривалась с хозяином гостиницы.

Атос присел за крайний столик, не спуская с нее глаз. Девушка вытащила из кармана кошелек и передала его в руки хозяину. Но, вопреки ожиданиям Атоса, не прошла вслед за своей госпожой, а присела за самый дальний стол и, оглядевшись по сторонам, нырнула под него.

Это странное поведение совершенно сбило Атоса с толку. Но его размышление прервал подошедший дʼАртаньян.

— Вот вы где, а я вас искал! — с этими словами он уселся рядом и подозвал к себе хозяина. — Обед, — коротко приказал ему юноша и повернулся к другу.

В следующую секунду как раз из того угла, где сидела таинственная незнакомка, раздался оглушительный крик. Друзья резко вскочили на ноги.

Два человека, неопрятные на вид и, по-видимому, хорошенько пропитые, вытянули девушку из-под стола и пытались утащить с собой.

ДʼАртаньян, чья горячая гасконская кровь сразу ударила ему в лицо, вскочил и кинулся на помощь даме, но ему наперерез кинулся какой-то человек в плаще, перекрыв дорогу. ДʼАртаньян вынужден был вступить с ним в схватку.

Атос неторопливо встал и подошел к той куче человеческих тел, в какую превратились нападающие пьяницы и отбивавшаяся девушка.

— Нехорошо женщину обижать, — почти ласково произнес он, схватив одного за шиворот. — Она и так слабая.

В следующую минуту тот уже летел вверх тормашками за дверь.

Мушкетер повернулся к второму обидчику. Тот, узрев противника и мигом оценив его силу, поспешил ретироваться.

— Трус! — крикнул почтенный господин в плаще, наступая на дʼАртаньяна. — Трус! — повторил он и кинулся вслед за ним.

Атос подошел к распластанной на полу девушке и, молча вернув ей вертикальное положение, попытался отряхнуть, за что получил весьма чувствительный шлепок по рукам. Удивленно подняв на нее глаза, он обнаружил, что маленькая бестия яростно взирает на него своими большими глазами, в которых не было ни капельки признания.

— Я вижу, вы в порядке, — холодно уточнил Атос и развернулся, намереваясь уйти.

Чего-чего, но такого он точно не ожидал.

Подобрав по дороге рассыпавшего угрозы дʼАртаньяна, он вышел за дверь и велел привести лошадей.

Через несколько часов друзья въехали в Париж.

========== глава 4 ==========

«prenez soin de lʼhonneur de la jeunesse»

«Береги честь смолоду»(фр.)

Следующие дни вернули Атосу неторопливую и размеренную жизнь. Он вышел на службу, проел все свои оставшиеся деньги и пробовал играть. Вот что из этого получилось.

Атос, вместе со своими друзьями приглашенный на вечер к одной знатной особе (как полагал он сам, хорошей знакомой Арамиса), сел играть в кости с одним малознакомым ему господином. Благополучно проиграв около ста пистолей, он, дав слово, что эти деньги будут в кармане выигравшего не позднее семи часов утра, вернулся домой.

Через час раздался стук в дверь, и Гримо, зайдя в комнату своего хозяина, постучал костяшками пальцев себе по голове и скорчил рожу. Атос понял, что пришел дʼАртаньян, и приказал Гримо открыть ему.

ДʼАртаньян ввалился в комнату друга слегка помятый, но чрезвычайно довольный.

— Вы не поверите, дорогой мой друг! — я отыграл все ваши долги и еще привел вам подарок! — с этими словами он ввел в комнату что-то маленькое и растрепанное.

— Зачем ты ее сюда привел?! — воскликнул Атос, мигом узнав в этом существе ту миниатюрную дамочку, что вызвала переполох, остановившись со своей хозяйкой тогда в трактире.

— Мне проиграли ее в карты! — гордо сообщил юноша и добавил: — только я играл от твоего имени, так что это теперь твое…

С этими словами он развернулся и ушел, оставив Атоса одного справляться с этой проблемой.

— Гримо, — позвал его мушкетер. — Проводи мой «выигрыш» в какую-нибудь комнату.

Решив разобраться со всем завтра, Атос вернулся к себе в комнату.

***

Около полуночи мушкетер проснулся от странного звука, как будто кто-то пытался открыть ставни окон.

Он вскочил и прошел в комнату, где поселили гостью. Девушка стояла на коленях на подоконнике и явно собиралась спуститься.

— Доброй ночи, — спокойно поприветствовал ее Атос, отчего она вздрогнула и боязливо передернула плечами.

— Действительно, холодно, — сказал мушкетер, заметив это ее движение, и в голосе его сквозила ирония.

С этими словами он подошел к окну и без труда закрыл тяжелую раму.

После этого он позвал Гримо и приказал ему отвести девушку в маленькое помещение, служившее чуланом, в надежде сохранить этот ценный экспонат хотя бы до утра.

Гримо в точности исполнил указание.

Девушка подчинилась безропотно, лишь опустила голову.

***

— Женщину и слугу, дорогой мой дʼАртаньян, нужно сразу поставить на то место, на котором хочешь ее видеть, — поучал Атос дʼАртаньяна, недоумевавшего странным жилищем несчастной, когда они выходили из дома Атоса.

— Сударь, подождите!

За ними вдогонку бежал хозяин дома, размахивая в руках чем-то белым.

— Господину Атосу, — запыхавшись, произнес он и вернулся обратно.

На этот раз записка оказалась без конверта, написана она была на листе, судя по всему, вырванном из какой-то книги, и содержание было такое:

«Ни под каким предлогом не выходите из дома, пока у меня не появится возможности предупредить вас, чего именно стоит опасаться. Остерегайтесь всего и помните: даже у стен есть уши.»

Предупрежденный таким странным образом, Атос молча сунул записку в карман, не сказав ничего дʼАртаньяну, который с любопытством пытался заглянуть ему через плечо, и друзья продолжили свой путь.

***

Однако день только начался.

Друзья, собравшиеся по обыкновению у Атоса, были немало удивлены поведением Гримо. При приходе хозяина он подскочил и кинулся к нему, протягивая увесистый кошелек, в котором было никак не меньше двухсот пистолей.

— Болван, что опять произошло? — спросил его Атос, взвешивая на руке кошелек.

— Ее купили, — коротко пояснил слуга, выразительно вращая глазами.

— Как выглядел этот человек? — спросил Атос.

Гримо показал рукой выше своей головы, указательным пальцем сделал вид, что подкручивает ус, другой рукой подбоченился.

— В фиолетовом костюме, — добавил Гримо. — Со шрамом.

— Друзья, а наша гостья отнюдь не простая девушка, — сообщил, повернувшись к мушкетерам, Атос. — Если ее выкупил сам граф Рошфор.

ДʼАртаньян, как всегда в таких случаях, воскликнул: «Я убью его!», а Арамис задумчиво взял в руки кошелек и открыл его.

— Дорогой друг, — произнес он, обращаясь к Атосу, — Кроме денег он прислал вам в этом кошельке записку.

С этими словами он выудил ее из кошелька и прочитал:

— «Одна знатная особа желает встретиться с вами сегодня у монастыря Дешо, в половине одиннадцатого. Будьте одни.»

Друзья переглянулись. Ситуация начинала внушать опасения.

Часы пробили десять.

========== Глава 5 ==========

«face-à-face avec la mort»

«Лицом к лицу со смертью»

«—… Опасайтесь всех: друга, брата, любовницы… Особенно любовницы.

ДʼАртаньян покраснел.

— Любовницы?.. — машинально повторил он. — А почему, собственно, я должен опасаться любовницы больше, чем кого-либо другого?

— Потому что любовница — одно из любимейших средств кардинала, наиболее быстро действующее из всех: женщина продаст вас за десять пистолей.»

А. Дюма «Три мушкетера».

У монастыря было тихо и мрачно. Звук копыт по вымощенной булыжником площади гулко раздавался эхом. Атосу показалось, что отголосок этих шагов будет услышан за милю отсюда.

Монастырь темной громадой выделялся на фоне темно-серого мрачного неба.

Пробило половину одиннадцатого. Черной тенью перебежала дорогу кошка, и чей-то крик оборвался в тишине и эхом взлетел, прокатившись по стенам монастыря на самый его верх.

— Ты, как всегда, вовремя, граф, — раздался со стороны лукавый голос. — Не заставляешь смерть дожидаться тебя.

Атос вздрогнул. Этот голос… Его не могло быть.

Из тени собора выступила женщина. Она была одета в черный дорожный костюм для верховой езды. Ее волосы длинными локонами опускались на плечи и волнами спадали с них. Вся она походила на мраморное изваяние, сошедшее с постамента, чтобы вершить свои грешные дела.

Атос невольно отпрянул, решив, что сам лукавый играет с ним.

Холодок пробежал по его спине, но, надо отдать мушкетеру должное, Атос и вида не подал, что взволнован или, тем более, напуган. Его зрение и слух обострились до предела.

Атос взвел курок пистолета, и, словно это была его собственная тень, умеющая копировать звуки, кто-то рядом тоже взвел курок своего пистолета, а, возможно, то была игра его напряженного воображения.

Внезапно тишину разорвал выстрел. Атос, почти неосознанно, поднял лошадь на дыбы. Пуля, пролетев в нескольких дюймах от шеи животного, насквозь пробила левую руку ее хозяина.

Испуганное животное метнулось в сторону, издав протяжное ржание, и раненый мушкетер, не в силах удержаться в седле, соскользнув с лошади, тяжело упал на землю. Пистолет выпал из его руки и откатился в сторону.

Казалось, падение выбило весь дух. Завязки плаща обмотались вокруг его шеи, и Атос тщетно пытался вздохнуть. Из его груди вырвался сдавленный стон, похожий на стон умирающего, и он остался лежать на земле, без движения.

— Стареешь, граф, — произнесла женщина, подходя к нему и прислоняя пальцы к шее. Не уловив пульса, она добавила, обращаясь к спутнику: — Он мертв.

========== Глава 6 ==========

«à l’étape de lʼabîme»

«В шаге от пропасти»(фр.)

Несколько дней прошли для Атоса, словно в тумане. Он смутно видел чьи-то лица, иногда различал какие-то голоса.

Он лежал на широкой кровати. Судя по звуку, на улице шел дождь: по оконной раме стучали мелкие капли.

Голова гудела, казалось, она вот-вот разорвется. Веки словно налились свинцом, они были настолько тяжелые, что мушкетер еле-еле смог их поднять. Все тело болело.

Он попытался приподняться, но тут же снова упал на подушки. Послышались шаги — кто-то спешно подошел к нему.

Над Атосом склонилось красивое женское лицо. Оно очень лаково улыбалось ему, пока руки, принадлежавшие хозяйке этого очаровательного лица, поправляли подушки.

Атос набрал в грудь воздух, собираясь что-то спросить, но молодая женщина, уловив это движение, лишь приложила палец к своим губам и кокетливо подмигнула ему.

Она вышла из комнаты и, сказав кому-то пару слов, вернулась не одна, а в сопровождении мужчины, в котором Атос признал того самого посредника, с которым он виделся после получения самого первого письма.

Мужчина подошел к постели раненого и сел на стоящий рядом стул.

— Слава Богу, вы пришли в себя! — воскликнул этот почтенный господин, вздохнув с облегчением. — Вы, сударь, чуть душу ему не отдали. А забрать ее хотел, по-видимому, дьявол, и очень сильно хотел… Пуля-то отравлена была, н-да…

Девушка, стоя у окна, внимательно смотрела на Атоса, бледность которого не давала ей покоя.

— Хорошо, что пуля навылет прошла, яд впитаться не успел, — продолжал мужчина. — Иначе мы бы с вами сейчас не говорили.

Надо сказать, этот словоохотливый человек действительно спас Атосу жизнь, сейчас чуть снова не утомив его до смерти. Девушка выпроводила его за дверь и подошла к Атосу, присев на краешек его кровати.

Атос закрыл глаза, чувствуя непреодолимое желание уснуть и проспать как можно дольше.

***

Через несколько дней ему стало лучше, еще через неделю — совсем хорошо. В таком приятном обществе, какое составляли ему девушка и ее отец, невозможно было не идти на поправку.

В один из таких дней, когда Атос, сидя у окна, скучал в одиночестве, потому что Жаклин, а именно так звали прелестную дочь хозяина, приютившего у себя Атоса, выполняла свою работу в саду, строго запретив Атосу хоть чем-то помочь ей, к нему зашел ее отец и с порога заявил:

— Господин Атос, вам уже лучше?

— Да, спасибо. И в этом ваша заслуга.

— Вы сможете сесть в седло, как думаете?

— Думаю, что да, — удивленно ответил мушкетер.

— Тогда завтра мы трогаемся в путь. В Париж вам путь заказан, — произнес хозяин дома и добавил, увидев, что Атос пытается возразить: — Хотя бы до тех пор, пока вы убедитесь, что человек, стрелявший в вас, мертв. Поймите, все считают, что вы покойник.

Атос мрачно согласился с убедительными доводами хозяина, лишь прошептав про себя: «Я и так почти не живу.»

Однако хозяин продолжал:

— Но и оставаться вам здесь дольше нельзя. До моей дочери дошли сведения, что ваш враг достанет вас даже из могилы… Это она вас всегда предупреждала. Даже ваша мнимая смерть вашего врага не убедила. Завтра на рассвете мы уезжаем.

Атос молча кивнул. Значит, этот таинственный доброжелатель был не кто иной, как сама Жаклин. Совершенно не зная Атоса, хоть и испытывая к нему симпатию, она несколько раз пыталась вытащить его из беды.

Атос лег отдыхать с твердым намерением завтра расспросить ее обо всем, что ей может быть известно. Увы, наш мушкетер не испытывал к ней ничего большего, кроме признательности и дружеского расположения.

***

Утром Жаклин не оказалось ни дома, ни в саду, где она, по обыкновению, проводила свободные часы.

Атос с сопровождавшим его гостеприимным хозяином (об его имени история умалчивает), выехали из дома около пяти утра и уже около полудня добрались до Менга. Чтобы не сильно утомлять лошадей, мужчины спешились и зашли в гостиницу под названием «Одноногий мерин». Они планировали продолжить путь вечером, ближе к девяти часам, чтобы к утру прибыть в Кале.

Сняв разные комнаты, каждый поднялся к себе, договорившись встретиться у входа в трактир без десяти девять.

Атос прошел к себе. Комната была обставлена богатой мебелью, в углу стоял камин, что совершенно развеяло предубеждения, возникшие у Атоса, когда он увидел название гостиницы.

Он сел в кресло перед камином, вспоминая события прошедших дней. Мушкетер узнал ту женщину, которая намеревалась его убить на площади у монастыря Дешо, он не мог ошибиться, это была она. Словно восставшее из могилы привидение, она преследовала его все последние дни с того самого злополучного момента и не давала покоя.

Расслабившись в кресле, утомленный дорогой, Атос, нежась в тепле, исходившим от камина, кажется, задремал.

Пробуждение было резким и неприятным. Этот кошмар, терзавший его воспаленное воображение, возобновился. Атосу снова казалось, что он слышит Ее голос. Прислушавшись, он действительно различил женские голоса, слышавшиеся из камина. Мушкетер вскочил с кресла и подошел к нему. На этот раз ему не показалось.

========== Глава 7 ==========

«temps pour avoir le bonheur pour le bonheur ici»

«Время для счастья — сейчас. Место для счастья — здесь»(фр)

«ДʼАртаньян смотрел поочередно на этих двух женщин и вынужден был признать в душе, что, создавая их, природа совершила ошибку: знатной даме она дала продажную и низкую душу, а субретке — сердце герцогини.»

А.Дюма «Три мушкетера»

— Мерзавка! Ты предала меня!

— Миледи…

— Молчать! Ты, жалкое существо, не имеешь права говорить, пока я тебе не прикажу! Да твой отец продал тебя, продал, как вещь. Как ненужную вещь! Теперь ты — моя собственность.

— Миледи, — снова раздался голос, робкий и дрожащий от слез.

— Сколько писем ты ему уже отправила? Впрочем, теперь это не столь важно… Хорошо. Я тебя прощаю. Пока прощаю.

Атос, услышав звук шагов, метнулся к окну. Через некоторое время из дверей трактира вышли две закутанные в плащ фигуры. Они подошли к подготовленному для них экипажу. Фигура, что была повыше, сразу нырнула в карету, а та, что пониже, напротив, вернулась в гостиницу.

Атос, догадавшись, что этот человек возвращается в свою комнату, поспешил оказаться там раньше.

Эта комната, как и полагал мушкетер, должна была находиться точно над его комнатой.

Дверь заскрипела. Фигура в плаще проскользнула в комнату, закрывая за собой дверь, повернулась лицом к Атосу, откинула капюшон, являя свету свое смертельно бледное лицо, и обомлела. Атос не мог скрыть своего изумления и удивленно поднял брови: перед ним стояла девушка, онемевшая от страха и недоуменно смотревшая на него, та самая девушка, первая встреча с которой сопровождалась нападением на нее гвардейцев и не была приятной для Атоса. Эта странная девушка, словно рок, преследовала его, каждый раз представая перед ним во все более нелепых ситуациях. Придя в себя от изумления, девушка вскрикнула и отшатнулась.

— Что вы здесь делаете? — вскричала она, поднимая к лицу руки, словно хотела таким образом спрятаться от мушкетера.

Атос, глядя на это беззащитное существо, спросил:

— Кто вас так напугал?

Девушка отняла руки от лица и посмотрела на него заплаканными глазами.

— Почему вы меня преследуете? — тихо спросила она, подходя поближе к камину. Свет от огня мерцал в полумраке, освещая девушку. Теперь Атос смог ее разглядеть: она была среднего роста, очень худенькая, хрупкая и нежная, словно цветок лилии. Это сравнение пришло Атосу на ум и его передернуло: больше всех цветов в мире он ненавидел именно этот. У девушки были большие карие глаза, обрамленные длинными ресницами, маленький алый ротик с пухлыми губками на бледном лице, на котором лежала тень волнения и даже обреченности. На плечи спадали волнистые пряди волос густого шоколадного оттенка, которые при свете мечущегося пламени принимали оттенок меди. В целом, это хрупкое создание было очень милым, словно фарфоровая куколка.

Атос пришел в себя, осознав, что выглядит странно, любуясь девушкой. Вспомнив, что это не в его правилах, он перевел взгляд на огонь и тут же вспомнил разговор, который он услышал благодаря камину.

— Я хочу вас всего лишь спросить, — начал он, задумчиво вглядываясь в языки пламени. — Ваша хозяйка — это женщина лет двадцати пяти с длинными белыми волосами? Поистине, это просто дьявол, сошедший наземлю, чтобы создавать хаос и приносить смерть…

Девушка еще больше округлила глаза, которые стали похожими на два чайных блюдца, возможно, чуть меньше.

— Да, — еще тише ответила она и стала еще белее. — Это она.

Атос закрыл глаза и пробормотал: «мое преимущество лишь в том, что я умер… для нее. Однако и мертвецы воскресают…».

Девушка вскрикнула и побелела настолько, что привела в волнение самого мушкетера.

— Как! — вскричала она. — Вы — господин Атос?!

Она пошатнулась, и Атосу показалось, что она вот-вот лишится чувств. Он подхватил ее, когда она уже медленно сползала по стенке на пол, и посадил в кресло, поближе к огню, присаживаясь рядом.

— Вас это удивляет? — с несвойственной для его голоса мягкостью спросил Атос.

Девушка мотнула головой, словно желая прогнать дремоту. Она все еще была бледна.

— Письма, — как сомнамбула, произнесла она спустя минуту и, вскочив, принялась за поиски.

— Эти? — насмешливо произнес Атос, сжимая в руке пачку писем, перевязанных атласной ленточкой, которые только что взял с дубового комода.

— Отдайте мне их! — охнула бедная девушка, подбежав к мушкетеру и пытаясь дотянуться кончиками пальцев до ценных бумаг, которые он с самым серьезным видом поднял над головой.

Внезапно внизу раздался выстрел. Девушка, словно почуяв неладное, кинулась вниз, перепрыгивая через одну ступеньку. Атос проследовал за ней.

Спустившись, он не сразу сориентировался, что произошло и кто стрелял. Внимание его привлек крик новой знакомой. С воплем, полным отчаяния, она кинулась вперед. Атос перехватил ее за талию на полпути и оттащил в сторону. В гостинице творилось что-то неладное…

Девушка застонала и повисла на его руках, лишившись чувств. Атос перехватил ее поудобнее и, пользуясь суматохой, вышел с нею на руках на улицу через задний ход. Сев на уже оседланную лошадь, он посадил ее впереди себя, крепко держа бесчувственную девушку за талию, и пустил лошадь рысцой, оставляя позади себя «Одноногого мерина».

Атос понял, что этот выстрел был предназначен именно для его спутника. Он был убит.

Атос понял также, что все письма с предостережениями, посылаемые ему таинственным инкогнито, были написаны рукой девушки, что распласталась сейчас на его груди.

А еще Атос явственно осознал, что пока миледи жива, пути в Париж ему нет.

Они оставили за спиной Менг, шум смолк.

На землю опустилась ночь.

========== Глава 8 ==========

«donnant la bienvenue»

«Дающая добро»(фр.)

«23 мая.

Мы с любимым сидим у пруда. Нет счастливее минуты, когда мы вместе. За что мне такое счастье? Мой граф… Жизнь моя, счастье мое! Я вспоминаю, как мы встретились… Он был в камзоле из синего бархата, на белой лошади. В тот день я, по обыкновению, сидела в саду своего старого дома, а он проезжал мимо. По воле рока, такого беспощадного обычно, ветер вырвал из моих рук атласную ленточку, которую я вплетала в волосы, и Он меня заметил… Я влюбилась в него с первого взгляда! И сама очаровала его.

Мой милый граф!.. Сейчас он сидит рядом и щекочит мою щеку длинной былинкой…»

«27 мая.

Он меня любит! Вчера он признался мне в этом. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного!.. Это словно туго затянутый корсет: все внутри сжимается, но ты счастлив. Это словно предвкушение чего-то нового, радостного!..

Это что-то — любовь!..»

«15 июня.

Я — графиня де Ля Фер!

Мой граф попросил моей руки! Это был самый счастливый день в моей жизни.

Несмотря на то, что мы знакомы уже несколько месяцев, его любовь ко мне не остывает. На сегодняшний день запланирована охота в мою честь. Мы будет вместе: только я и Он.

Подумать только, я -графиня!..»

Атос отложил письма, которые были подписаны Анной де Бейль и не были отправлены, потому что и написаны-то были для себя, в порыве счастья, и откинул голову назад, прижавшись затылком к большой липе и закрыв глаза. Все эти события всплывали в его памяти. Атосу казалось, что все эти события были похоронены навсегда в самых затаенных уголках его памяти. Но недавно пережитые события заставили воскресить прошлое.

Вчера он вернулся сюда. Трудно было даже представить, что он сможет так просто взять и вернуться в это место, место, в котором он был самым счастливым человеком, пока не стал самым несчастным. Атос полагал, что никогда больше не сможет жить здесь — и вот он сидит у того самого пруда, с которым связаны самые счастливые воспоминания. Они были одним целым, одной душой, одним сердцем. А теперь они враги. И ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой.

Вчера он вернулся сюда. Один бы он не смог, но от его решения зависела жизнь девушки, которая была теперь совсем одна, и Атос был вынужден вернуться сюда. По крайней мере, здесь его искать не будут.

Много лет мушкетер даже не вспоминал о том, что у него есть другой дом помимо «дома мушкетеров». Много лет он прятал свою тоску в глубину сердца. Много лет прошло…

Сзади раздались шаги. Атос вздрогнул и обернулся. К нему подошла та самая девушка.

— Вам плохо, сударь? — Спросила она и, потоптавшись на месте, присела рядом с ним на траву. Ее глаза были красными и опухшими от слез.

— Мне очень жаль, — произнес Атос. — Это был ваш отец?

Девушка кивнула, всхлипнув и закрывая лицо руками.

— Знаете, теперь я совсем одна…

— Скажите, та девушка, Жаклин, ваша сестра?

— Сводной, — вздохнула девушка. Внезапно она вскочила и воскликнула: — Боже, что мне делать? Прости меня, Боже, за грешные мысли! Как бы я желала, чтобы она умерла! Она — чудовище! Как я ее ненавижу…

Девушка схватилась за голову, и из ее глаз снова хлынули слезы.

Атос внимательно посмотрел на девушку: ей было не больше семнадцати, она, в отчаянии заламывая руки и поднимая глаза к небу, была похожа на ангела. «Да она же совсем ребенок!..» — горько подумал Атос, немного растерявшись, и подошел к ней, приобняв за плечи.

— Тише, успокойся, — прошептал он, гладя ее по голове.

Девушка трепыхнулась в его руках и замерла, уткнувшись носом в его шею.

========== Глава 9 ==========

«et seulement ponts brûlent derrière le dos»

«И лишь мосты сгорают за спиной»(фр.)

«Бывают часы, которые длятся годы…»

А.Дюма «Три мушкетера».

Два совершенно одиноких человека сошлись вместе, объединенные тяжелым ярмом своих бед и общим врагом, обратив все свои силы против него. Однако встречались они лишь на пару часов, в те послеобеденные часы, когда Атос учил Адель (а именно так звали девушку) фехтованию. Да-да, вы не ослышались, ежедневно они упражнялись в фехтовании, потому что, как полагал Атос, Адель нажила себе смертельного врага, и без умения постоять за себя девушка просто не выживет.

Я думаю, настало время набросать более четкий портрет этой юной особы.

Адель родилась в Беарне, в старинной дворянской семье, корни которой уходили в далекое прошлое. Ее мать умерла, когда малышке было всего пять лет, и она со своей сводной старшей сестрой воспитывалась тем уважаемым человеком, с которым мы имели честь познакомиться. Он не был ей кровным отцом, своего родного отца она совсем не помнила, мать говорила ей, что он погиб, когда она только появилась на свет. Но Адель искренне любила отчима, заменившего ей родного отца. В четырнадцать лет ее судьба круто изменилась. Отчим влез в долги и разорился. Чтобы не висеть на шеях отца и сестры, как ласково она их называла, Адель поступила на работу к одной из самых знатных дам в Париже, имени которой, однако, никто не знал. Все шло хорошо, пока миледи (именно так называли знатную даму все ее слуги) не прознала про проблемы в семье девушки. Прислав к отчиму Адель одного из своих людей, она выдвинула условие: Адель поступает к ней на вечную службу и уезжает с ней жить в Англию, взамен чего она погашает все долги почтенного господина. Именно так девушка попала в рабство к этой тиранше, сама не догадываясь, по какой причине ею так заинтересовалась миледи.

Что же касается самой Адель, то внешность ее мы описывать снова не будем. Повторим лишь, что она была очень хороша собою.

Поначалу, девушка была очень угрюмая и замкнутая, часами просиживала у окна, задумчиво и печально глядя вдаль. По прошествии нескольких дней Атос несколько раз заметил на ее губах легкую мечтательную улыбку, которая проскальзывала сквозь тоску и тут же снова слетала с ее лица. Пару раз замечал бросаемые на него взгляды, задумчивые и заинтересованные. В такие минуты она обычно прикусывала губу и смешно морщила носик. По характеру это был чистый ангел: она была приветлива и внимательна, умна и проницательна, вела себя благоразумно, в отличие от многих других девушек, которые напрямую говорили о своих чувствах и строили глазки всем красивым мужчинам; от нее исходило чувство покоя и уравновешенности, общение с ней было приятным. Вероятно, значительный отпечаток на ее характер наложила жизнь, отнявшая у нее детство слишком рано и приучившая к самостоятельным решениям, которые порой давались нелегко.

Атос и Адель встречались лишь за завтраком и во время фехтования. Обед им подавали каждому в свою комнату.

Однажды после завтрака они, как всегда, встретились на просторном балконе, выходившем на пруд, где обычно, в погожие дни, проходили занятия. Став в стойку и поприветствовав друг друга, они начали занятие.

— Готова? — спросил Атос и, не дожидаясь ответа, сделал выпад.

Вместо шпаг они использовали рапиры. Пораниться ею было сложно, поэтому Атос, не приняв во внимание такое обстоятельство, что Адель была маленькая и хрупкая, со всей силой хлестнул ее по руке. Адель вскрикнула и схватилась за рану.

Атос, испугавшись, что нанес вред девушке, подошел к ней и взял ее руку в свою. Рана была неглубокая, но протягивалась от локтя до запястья. Достав из кармана платок, он перевязал предплечье Адель и поднял выроненную ею рапиру.

— Я сама виновата, — произнесла Адель. — Простите.

— Ничего страшного, — кивнул ей мушкетер и отпуская ее руку. — Но сегодняшнее занятие придется отложить.

Адель виновато поглядела на него. Внезапно Атос почувствовал, что его руку сжали маленькие пальчики. Удивленно взглянув на девушку, он встретился взглядом с глазами Адель. В уголках ее глаз блестели слезы.

— Больно? — заботливо спросил мушкетер, имея в виду поврежденную руку девушки.

— Больно, — прошептала она и, прижав правую руку к груди, выдохнула: — Здесь больно…

Атос побледнел. В последние дни ему все чаще требовалось прилагать усилия, чтобы отвести взгляд от девушки, или просто промолчать в такие моменты, как этот… И все реже ему это удавалось. Он заметил, что его мысли постоянно вертятся вокруг нее. Адель странным образом попала в его жизнь. Их судьбы тесно переплелись по воле случая. Недаром значение имени Адель было «приносящая радость»: девушка пыталась спасти человека, которого совершенно не знала и никогда в жизни не видела, посылая ему письма с предостережениями.

Атос вздрогнул, вынырнув из омута воспоминаний и противоречивых чувств, лишь когда почувствовал сначала легкое дуновение ветерка, а потом нежное прикосновение губ к своей щеке. Его лицо, столь бесстрастное всегда, осветилось недоумением. Адель, увидев это и осознав, что только что произошло, ахнула и отстранилась, намереваясь уйти. Однако Атос, сам не понимая, что делает, нежно притянул девушку к себе и поцеловал.

Адель была той особенной, ради которой он изменил своим принципам. Адель была той, за которую он, не раздумывая, отдал бы жизнь.

========== Глава 10 ==========

«pardonnez-moi ces caprice dʼenfant »

«Прости мне эти детские капризы»(фр.)

«Все это были лишь химеры и иллюзии, но разве для истинной любви, для подлинной ревности существует иная действительность, кроме иллюзий и химер!»

А.Дюма «Три мушкетера»

Утро было чудесным. Ясное голубое небо, легкие курчавые облака, неспешно плывущие по небу, и это странное чувство, когда хочется петь, танцевать и вообще перевернуть весь мир! Это чувство свободы, дарующее уверенность в себе, мысль, что все получится и обязательно будет хорошо.

С этими мыслями Адель проснулась и стояла сейчас у распахнутого настежь окна, вдыхая теплый июньский воздух. Она уже забыла чувство покоя, когда ты просыпаешься и чувствуешь себя защищенной, в безопасности. Внезапный порыв ветра сорвал с ее руки платок, которым Атос вчера перевязал ее руку. Адель невольно улыбнулась, вспомнив произошедшее накануне, и щеки ее залил предательский румянец.

Девушка подобрала платок и положила его на стол. Взгляд ее упал на большой платяной шкаф, который стоял в углу комнаты и был покрыт слоем пыли. Адель подошла к нему и, ради интереса приоткрыв дверцу, замерла в восхищении. Столько нарядов она не видела никогда в жизни: потрясающие платья, всевозможные шляпки, перчатки и туфли, разных видов ленты и кружева — все это было в этом старом шкафу, мятое и запыленное. Адель, словно ребенок, нашедший новую игрушку, потянула одно платье за краешек и восхищенно вздохнула. Легкий батист, окаймленный по краям шелковой лентой небесно-голубого цвета, на корсете переливался белый жемчуг… Этот наряд был достоин королевы!

Внезапно скрипнула дверь. Девушка вздрогнула и обернулась. В комнату вошел Атос, который по-видимому, заметил девушку. Лицо его нахмурилось, словно то, что Адель нашла платья, его невероятно раздасадовало. Пробежав беглым взглядом по содержимому шкафа, он перевел глаза на девушку.

— Я не вовремя, — сухо произнес он и, развернувшись, вышел, оставив Адель в растерянности.

Девушка густо покраснела, поняв, что вела себя чересчур нескромно. Бросив влюбленный взгляд на платья, она стремительно захлопнула дверь и тоже вышла из комнаты.

***

— Господин Атос, — произнес вошедший в гостиную, где находился мушкетер, слуга. — Вам прислали письмо.

— Кто прислал? — живо спросил Атос, оторвавшись от своих мыслей.

— Молодой человек, сударь. Он прискакал и, вручив послание, сразу же умчался…

Атос взял письмо и вскрыл конверт, на котором было написано: «Лагерь роты де Тревиля».

Письмо было очень коротким, его содержание было таким:

«Дорогой Атос! Арамис тяжело ранен, возможно, смертельно.

Наш лагерь располагается под Ла-Рошелью.

ДʼАртаньян.»

Атос несколько раз перечитал записку и, убедившись, что почерк действительно принадлежит дʼАртаньяну, ни на шутку разволновался.

Адель, наблюдавшая за ним из-за угла двери, заметила, что лицо его по мере прочтения письма принимало оттенок, схожий с цветом только что отштукатуренной белой стены.

Когда мушкетер наконец отложил письмо, девушка, подойдя к нему, заботливо спросила:

— Милый Атос, что-то случилось?..

Атос молча протянул ей письмо и отошел к окну. Девушка пробежала письмо взглядом и тихо охнула, приложив руку к губам.

Неожиданно Атос заговорил:

— Адель, я должен ехать. Пообещай мне, что ни на шаг не выйдешь из замка, даже в сад… Пойми, ты очень дорога мне, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось…

— Атос…

— Молчи, пожалуйста, молчи!..

— Но я не могу остаться…

— Клянусь честью! — воскликнул мушкетер, взмахнув рукою. — Я почти уверен, что все это не случайно!..

— Тогда возьми меня с собой! — выпалила на одном дыхании девушка, вставая и решительно глядя прямо ему в глаза. Прочтя в этих глазах внутреннюю борьбу, с которой мушкетер тщетно пытался справиться, она взяла его руку в свои и горячо зашептала:

— Дорогой, милый мой Атос, я буду во всем тебя слушаться, я правда хочу помочь. При миледи я научилась сидеть в седле, я не буду тебе обузой. Ты научил меня фехтовать: вот скажи, разве я плохо упражнялась? Разве не старалась? Полагаю, что я достаточно хорошо справляюсь… Хочешь, я возьму с собой рапиру?..

Все эти доводы отнюдь не убедили Атоса. Он решительно высвободил руку и приказал седлать лошадь. Адель взглянула на него. Их глаза встретились; в глазах девушки читался упрек. Внезапно ее поразила страшная мысль: вдруг все, что произошло между ними, было игрой воображения или всего-навсего сном?.. Вдруг ей всего лишь показалось, что мушкетер смотрит на нее благосклонно?.. О, какая страшная минута — осознавать, что все, на что ты надеешься — всего только ошибка!..

Не в силах справиться с нахлынувшими на нее чувствами, Адель взбежала по лестнице к себе в комнату, в твердом намерении покинуть эти места, и, распахнув дверь, замерла.

На ее глазах выступили слезы счастья; небо, упавшее на нее несколько минут назад, вновь было высоко над головой.

На ее кровати лежало то самое платье.

========== Глава 11 ==========

«ne tourne pas le à lʼennemi le dos»

«Не поворачивайся к врагу спиной»(фр.)

Атос, получивший послание от дʼАртаньяна, немедленно покинул замок и тронулся в путь. Из письма было ясно, что лагерь располагался под Ла-Рошелью, а то обстоятельство, что на конверте было написано: «рота де Тревиля», доказывало, что, помимо мушкетеров, под крепостью разбили свои лагеря и гвардейцы. Это означало, что началась война.

Атос в мрачных раздумьях после двухчасовой езды остановился в маленьком придорожном трактире, чтобы дать отдохнуть лошади. Поднявшись по ступеням на крыльцо, он услышал сзади себя глухой звук, будто на пыльную дорогу упало что-то большое. Он обернулся и увидел, что его лошадь лежит на земле, а из глаз и ноздрей у нее фонтаном льется кровь. Атос подскочил к животному, опустившись перед ним на колени, и заметил торчащий из ее шеи дротик. Мушкетер выпрямился и зарядил пистолет. Было очевидно, что тот, кто отравленным дротиком убил его лошадь, заинтересован в том, чтобы Атос не доехал до места.

Мушкетер огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, поднялся на крыльцо и постучал в дверь, которая от ударов его ладони накренилась и, заскрипев, открылась сама.

Атос заглянул внутрь. Здесь царил полный погром: столы были опрокинуты, стулья сломаны, на полу лежали осколки битой посуды. Оставив дверь открытой и сделав пару шагов внутрь, Атос убедился, что трактир совершенно пуст.

Внезапно, позади него захлопнулась дверь. Мушкетер резко развернулся, и вовремя: в следующую секунду на него налетел человек с обнаженной шпагой. Атос выхватил свою и, отскочив в сторону, сделал выпад. Клинки скрестились, послышался звон металла. Атос, глаза которого с яркого света не успели привыкнуть к темноте, отбивался вслепую. Он уже начал притеснять нападавшего, как вдруг откуда-то справа до него донеслось щелканье заряжаемого пистолета. Атос мгновенно выхватил свой пистолет и наугад выстрелил. Послышался звук падающего тела, и в следующую минуту его противник был проткнут шпагой. Атос огляделся и выдохнул. Нападавшие лежали на полу. Опасаясь повторного нападения со спины, он спешно вышел на улицу и обошел трактир вокруг. Со стороны черного входа он увидел двух оседланных лошадей, принадлежавших, по-видимому, тем людям, что напали на него в трактире. Времени терять было нельзя. Атос сел на ближайшую к нему лошадь и пустил ее галопом по дороге, ведущей к Ла-Рошели.

Смеркалось, когда мушкетер заметил впереди огни. Через несколько минут езды он смог различить палатки и ходивших между ними людей.

Прискакав к одной из них, он увидел двух мушкетеров, спешащих к нему навстречу. Подойдя поближе, оба удивленно вскрикнули, узнав Атоса.

— Как?! — воскликнул один, обращаясь к товарищу. — Это же Атос!

— Не может быть, — удивленно ответил второй, почесывая затылок и глядя на Атоса. — Это действительно он…

— Мне нужно видеть господина де Тревиля, — сказал Атос, спешившись и отдавая поводья только что подошедшему конюху.

— Это никак не возможно, — ответил ему первый. — Господин де Тревиль у его величества.

— Тогда мне нужно видеть дʼАртаньяна, — поменял решение мушкетер и, не дожидаясь ответа, прошел мимо них.

— Я вас провожу! — воскликнул первый и кинулся за ним вдогонку.

Доведя Атоса до нужной палатки, он вернулся к своему товарищу.

Атос поднял полог и вошел внутрь, застав там всех своих друзей, которые обернулись при звуке его шагов.

— Атос! — воскликнул дʼАртаньян, подскочив к нему и нежно обнимая.

Мушкетер отстранил дʼАртаньяна и подошел к углу, в котором у чьей-то постели сидел Портос. Посмотрев на то место, на которое ему указал дʼАртаньян, Атос заметил Арамиса. Он лежал на постели, и цвет его лица почти полностью слился с цветом простыней.

Атос опустился на колени перед его постелью. Внешний вид друга необычайно его взволновал: лицо похудело и было мертвенно-бледным. Казалось, что он почти не дышит.

— Что с ним случилось? — шепотом спросил он дʼАртаньяна.

— Ах, бедный Арамис, — воскликнул юноша. — В него попала пуля. Она пробила ему грудную клетку, чудом не задев сердце…

Больной судорожно вздохнул. Портос замахал на своих друзей руками и шикнул на них:

— Идите отсюда… ДʼАртаньян все тебе на улице расскажет!..

Атос и дʼАртаньян вышли из палатки.

— Милый друг, — произнес Атос после молчания, длившегося несколько минут. — Позвольте поинтересоваться, как вы нашли меня?

Юноша поколебался несколько секунд и заговорил.

— Понимаете, все думали, что вы мертвы… Все мы были убиты горем, де Тревиль был сам не свой: он полагал, что вас убили гвардейцы по приказу кардинала…

— Почти так оно и было… — пробормотал Атос и устремил взгляд на друга, требуя продолжения.

— Однако спустя несколько дней ко мне пришла девушка и сказала, что вы живы, и что сейчас вам необходимо скрыться…

— Как выглядела девушка? — взволнованно спросил мушкетер.

Юноша немного помолчал, после чего ответил:

— Она была очень красивая. Еще она сказала, что вы отправились с ее отцом куда-то, и что от вас давно нет известий…

У Атоса словно камень с души упал, когда он понял, что той девушкой была Жаклин.

— А как же вы узнали, где я? — удивленно спросил он друга.

— Помните, в том трактире, где не очень любезный хозяин… ну, э… запер вас в погребе… — промямлил дʼАртаньян и выпалил на одном дыхании: — Там вы рассказывали мне про одного графа, который… Ну, э, неважно… И вот я подумал…

— Вы подумали, что этим графом был я? — спросил Атос, косо взглянув на дʼАртаньяна. — Что ж, вы были правы.

— Так вот, — продолжал юноша. — Я и подумал, что, если вы родом из Берри, то ваш замок может находиться где-то поблизости…

— Вы были совершенно правы, друг мой, — расхохотался Атос, сам не понимая причины своего веселья. — Ай и ум у вас, дʼАртаньян!.. Острый…

Юноша смутился.

— А скажите мне, это вы были тем молодым человеком, который привез мне записку?

— Нет… А, вот и он идет.

Навстречу друзьям шла фигура в плаще. Подойдя ближе, она скинула капюшон, и Атос, к своему немалому удивлению, узнал в ней Жаклин. Девушка, в свою очередь узнав графа, изумленно вскрикнула и прижала ладонь к губам.

========== Глава 12 ==========

«donne-moi la main»

«Дай мне руку»(фр.)

«— Встречусь ли я с ней когда-нибудь?

— Помните, что только с мертвыми нельзя встретиться здесь, на земле.»

А.Дюма «Три мушкетера».

Жаклин молча стояла и смотрела на Атоса: злобно и неприязненно, как смотрят на ядовитую змею. Все это немало удивило мушкетера, ведь при последней их встрече девушка была мила и приветлива. Однако долго недоумевать над этой разительной переменой ему не пришлось: дʼАртаньян вдруг схватил его за руку и потянул в сторону пустой палатки. Пихнув его в самый темный угол, юноша замер, приложив палец к своим губам. Атос прислушался и различил какие-то голоса, которые приближались к этой самой палатке.

— Вы пьяны, де Пруассо, — произнес голос капитана мушкетеров. — Повторяю вам, вы выпили и вам померещилось. Атос, как это ни печально, мертв, а мертвые, как известно, не воскресают… — голос смолк, послышался тяжелый вздох.

— Но, капитан, я сам его видел! Я разговаривал с ним!.. — воскликнул голос одного из мушкетеров, встретивших Атоса.

— Идите спать, де Пруассо, — произнес усталый голос капитана. — Идите спать… Эй, а что там такое?..

Внезапно дʼАртаньян сорвался с места, метнувшись к выходу из палатки, и, просунув руку наружу, втянул внутрь обескураженную Жаклин, к губам которой прильнул, обхватив девушку за талию.

В эту минуту в палатку заглянул де Тревиль. Он стоял на пороге, вглядываясь в темноту.

ДʼАртаньян нежно провел рукой по плечу девушки, которая положила свои руки ему на плечи, и внезапно ущипнул. Жаклин охнула ему в губы от неожиданности. Капитан, разглядев наконец целующуюся пару, покраснел и стремительно вышел. Атос услышал, как его удаляющиеся шаги затихли вдалеке.

Как только за ним задернулся полог, дʼАртаньян оторвался от девушки, которая, как показалось Атосу, была совершенно обескуражена.

— Прошу прощения, сударыня, — произнес дʼАртаньян, даже не глядя на девушку, и продолжил, обращаясь к Атосу: — Друг мой, можно вас на пару слов?..

Атос, выходя вслед за дʼАртаньяном, искоса взглянул на девушку и понял по выражению ее лица, что дʼАртаньян нажил себе смертельного врага.

Друзья вышли из палатки, дʼАртаньян нырнул в свою, выудив оттуда черный длинный плащ. Он развернул его и встряхнул, вызвав этим целое облако пыли. Юноша вручил плащ Атосу и толкнул его в спину.

— ДʼАртаньян, объясните наконец, что…

— Тише, — зашептал дʼАртаньян. — Молчите и слушайте. Я только теперь понимаю, что оказал вам медвежью услугу… Поезжайте сейчас же назад, и постарайтесь, чтобы ни одна живая душа не узнала, кто вы. Запомните раз и навсегда: пока дело не решится, вы — мертвы… Ступайте, прошу вас!

С этими словами дʼАртаньян схватил друга за плечи и, развернув лицом в противоположную сторону от лагеря, подтолкнул в спину. Краем глаза Атос заметил, как по дороге, которой он примчался в лагерь, уноситься всадник в плаще, оставляя после себя лишь облако пыли. В его голове возникли смутные опасения; с недавнего времени всадники в плащах внушали ему недоверие. Поэтому он согласился покинуть лагерь, и юноша пошел забрать его лошадь.

Атос отошел в сторону, став под развесистое дерево и таким образом спрятавшись от любопытных глаз. На небе расплывчатым пятном, то появляясь, то исчезая, мерцала одинокая луна. Было очень тихо, лишь караульные проходили между палатками, да стрекотали насекомые.

Внезапно Атос почувствовал, как тело его содрогнулось, и по коже пробежал холодок. Это странное чувство, пришедшее откуда-то изнутри, сильно встревожило мушкетера. Это было словно во сне: когда ты не понимаешь своего беспричинного страха и не можешь от него убежать… В голове всплыл образ Адель; Атос представил, что, наверно, она сейчас сидит где-нибудь у окна и ждет его, волнуется…

Страшная мысль пронзила все его сознание: вдруг с девушкой случилось что-то страшное?

Издали завидев дʼАртаньяна, он стремительно пошел ему навстречу и, поравнявшись с ним, вскочил на лошадь. Кивнув другу, мушкетер стремительно помчался назад. Подгоняя лошадь бежать все быстрее и быстрее, он был похож на ветер, ураган, который несется, почти не касаясь земли, преследуя только ему известные цели. В голове его копошились мысли, одна страшнее другой: заплаканное лицо Адель; вот она раненая лежит на полу, заливая кровью ковер; вот ее широко открытые мертвые глаза, в которых навсегда запечатлелось последнее ее чувство — страх…

Он был уже совсем на подходе к дороге, ведущей в замок, когда его лошадь упала, и не смогла больше подняться. Скинув плащ, чтобы было удобнее бежать, Атос напролом помчался сквозь заросли вереска, окружавшие его замок. Вот и он: ее окно не было освещено…

Атос стремительно взбежал по ступенькам и заколотил в дверь. Словно в кошмаре он заметил, что она открыта. Распахнув ее настежь, мушкетер вошел внутрь. Везде было темно и тихо. Пытаясь отдышаться и унять сильно бьющееся сердце, Атос поднялся в комнату Адель и открыл дверь.

В комнате был ужасный погром: с кровати было содрано и разрезано на куски покрывало, стол опрокинут, окно было разбито, и осколки его рассыпаны по всему полу, комод изрешечен пулями, в камине тлели еще не успевшие остыть угли, на полу валялась переломленная пополам рапира. Комната была пуста.

Словно весь мир рухнул на Атоса, который, скованный страхом, стоял на пороге и неотрывно глядел на сломанную рапиру. Она пыталась защитить себя в то время, когда он был неизвестно где и зачем… Он вспомнил, как девушка просилась взять ее с собой, возможно, предчувствуя беду… А его не было рядом, когда она была в опасности…

В груди его разрасталось странное чувство. Это не было похоже ни на боль, ни на пустоту; это было что-то среднее между отчаянием и безысходностью.

Он потерял самого дорогого человека, самое драгоценное, что у него было. Атос готов был отдать все на свете, лишь бы девушка была сейчас рядом с ним — живая и невредимая. Но Адель не было ни в этой комнате, ни в этом замке и, возможно, ее не было уже и на этом свете…

Он потерял ее.

Он потерял себя.

========== Глава 13 ==========

«les rebondissements de la vie»

«Повороты жизни»(фр.)

«Всегда наступает такая минута, когда однажды сделанное нами добро становится нашим ходатаем перед богом.»

А.Дюма «Три мушкетера».

Адель открыла глаза. Голова гудела, будто в ней поселился рой пчел. От яркого света, ударившего ей в глаза, девушка зажмурилась и попыталась поменять позу. Она лежала на полу в странной комнате без потолка. Это помещение было очень высоким, не имело ни дверей, ни окон, лишь квадратный проем в потолке.

Адель села и потерла рукой ушибленную ногу. В ее памяти возникали странные образы: сестра, человек в фиолетовом костюме… Внезапно яркой вспышкой в ее сознании мелькнула картинка: она летит вниз, глухой удар — и темнота… Девушка догадалась, что ее скинули сюда сверху и удивилась, что осталась жива: над ее головой высота была не меньше трех метров, а то и больше. Не считая ноги, которая, по-видимому, была сломана, Адель чувствовала себя вполне сносно.

Девушка села и огляделась: четыре каменные стены, по которым вполне можно было подняться наружу, не беря в расчет ее поврежденную ногу, земляной пол.

— Н-да, поживем пока без роскоши, — невесело усмехнулась она и попыталась встать, тут же падая обратно.

Мысли ее приняли другой оборот. Ее очень сильно волновало, что сталось с Атосом, ведь, как полагала девушка, им нужен был именно он.

И еще было одно странное обстоятельство… Адель, перед тем, как ее столкнули в эту яму, увидела знакомое лицо сестры, но сочла, что ей всего лишь померещилось от страха. Жаклин не могла ее предать, не могла…

Ее размышления прервали голоса, раздавшиеся сверху. Адель подняла голову и прислушалась.

— Она мертва, граф, я уверен. Мало кто сможет остаться живым, упав с высоты четырех метров, особенно хрупкая девушка, почти ребенок.

— Необходимо убедиться в этом, — ответил второй голос, по-видимому, принадлежавший этому самому графу. — Проверьте, и, если она окажется живой, вы знаете, что надо делать.

Адель похолодела. Не придумав ничего лучшего, чем лечь обратно и закрыть глаза, она скрестила пальцы, спрятав их за юбкой.

Над ее головой послышались шаги, и спустя минуту ее головы коснулся конец веревочной лестницы. По ней спускался человек, раскачиваясь на ней из стороны в сторону, словно парусник на волнах. Спрыгнув рядом с девушкой, он грубо схватил ее руку, намереваясь проверить пульс, но его остановил чей-то голос. Не выпуская ее руки, мужчина крикнул тому, что был наверху:

— Граф ушел?

В ответ на это сверху раздалось пьяное пение, подтверждавшее, что дисциплина людей таинственного графа поддерживалась только его присутствием.

Бросив руку девушки, мужчина решил, что, даже если бедняжка и жива, то ненадолго, и поспешил подняться наверх, в надежде, что ему оставили хоть что-нибудь.

Шаги и голоса затихли, и Адель осмелилась поднять голову. Увидев, что лестница все еще висит, девушка попыталась подняться, в надежде выбраться по ней отсюда. Превозмогая боль, она встала, опираясь рукой на стену, и попыталась дотянуться до верхней ступеньки. Неловко подпрыгнув на одной ноге, Адель повисла на ней и подтянулась, чуть снова не упав на землю. Нога разболелась еще сильней и из глаз бедной девушки брызнули слезы.

Адель взяла конец веревочной лестницы и обмотала его вокруг себя, чтобы, если вдруг ее руки не выдержат, девушка не упала обратно.

Каждая ступенька давалась ей с трудом. На каждый подъем, хотя бы на дюйм, уходили все ее силы. Наконец — долгожданная последняя ступенька! Адель ухватилась слабеющими пальцами за край земли и приподнялась на локтях, положив на них голову и собираясь с силами, чтобы сделать последний рывок. Внезапно в ее голову пришла страшная мысль: вокруг было очень тихо, ни пьяных голосов, ни смеха, ни песен.

— Куда это мы собрались? — раздался над ее головой спокойный голос, отчего девушка вскрикнула. Ее перенапряженные руки соскользнули, и больная нога предательски запуталась в лестнице. Если бы не руки, неожиданно подхватившие ее за ворот платья, девушка сорвалась бы вниз головой и уж тогда точно никогда бы не встала.

Сильные руки без труда вытянули ее на землю. Адель, судорожно глотая ртом воздух, опустилась на колени и потерла пальцами виски. Отдышавшись, она подняла голову и увидела этого человека, неожиданно пришедшего к ней на помощь. Девушка без труда узнала его: это был граф Рошфор, которого она неоднократно видела вместе с миледи. Решив, что настал ее последний час и что граф специально спас ее, чтобы самолично с немалым удовольствием скинуть ее обратно, Адель устало положила голову на руки и закрыла глаза. Последние события окончательно вымотали ее, и она решила, что будет лучше, если все побыстрее закончится. Но граф, судя по всему, считал иначе.

— Этот склеп предназначен не для вас, — сухо ответил он, не глядя на девушку. — А для особы позначительнее, которая уже мертва, в отличие от некоторых.

Адель рывком подняла голову, испугавшись, что граф намекает на Атоса.

— Не волнуйтесь, — все тем же бесстрастным голосом продолжал мужчина, заметив ее испуганный взгляд. — С ним пока все в порядке.

Адель вздохнула с облегчением и снова похолодела, осознав, что провела ночь в могиле.

Это новое потрясение лишило ее последних сил, и, когда граф подошел к ней и, подхватив под руки, поднял, девушка безвольно повисла на его руках, словно тряпичная кукла, почти потеряв сознание. Вздохнув, Рошфор закинул ее себе на плечо и пошел к карете, стоящей неподалеку.

— Куда вы меня несете? — еле шевеля языком, промолвила Адель.

— Куда-нибудь подальше, — пробурчал себе под нос граф, но бедняжка его уже не слышала. Измотанная свалившимися на нее бедами, девушка просто-напросто уснула.

========== Глава 14 ==========

«le prix du papier la vie des gens»

«Цена бумаги — жизнь людей»(фр.)

Атос провел ночь, сидя у камина и меланхолично глядя на огонь, и думал о том, что вот точно так же, как пламя дрова, жизнь сжигает людей: будь это вызвано счастьем или горем — все сгорит, исчезнет, и не останется даже следа после многих исхоженных людьми судеб.

Он очнулся, лишь когда остыло тепло в камине и забрезжил рассвет. Тогда мушкетер встал и подошел к окну. После встречи с Адель он чувствовал себя настоящим, каким был лет пять назад. Теперь, когда он потерял ее, он стал никем.

Но… вдруг она еще жива? Вдруг она нуждается в помощи?

Атос стал лихорадочно соображать, что ему делать. Он принялся восстанавливать в памяти все их встречи, случайно оброненные фразы, случайно названные имена… Затем он встал и достал из ящика стола пачку писем, которые он забрал из трактира «Одноногий мерин» в Менге. Что, если зацепка именно в них?..

Он развязал атласную ленту, которой были перевязаны письма, и с горечью подумал, что Адель, как и все молоденькие девушки, любила красивые кружева и шелковые ленты…

Атос взял первое попавшееся письмо и, надеясь найти в этих письмах, таких важных для миледи, хоть какую-то зацепку, развернул.

В письме было написано следующее:

«Леди Винтер ни о чем не догадывается. Полагаю, что она все еще в Лондоне.»

Письмо было подписано некой Жаннет.

Атос взял следующее письмо, которое, как и предыдущее, было вскрыто и, по-видимому, уже кем-то прочитано.

Его содержание было таким:

«Бедный Луи! Он даже не догадывается, какой опасности подвергает себя, принимая ее помощь!».

Атос пересмотрел еще несколько писем и, не найдя в них ничего полезного, сложил их в стопку и вновь перевязал лентой. На всякий случай он положил их во внутренний карман своего плаща и принялся лихорадочно соображать, воскрешая в памяти события, предшествующие страшному часу.

Его осенила внезапная мысль: всадник, умчавшийся из лагеря в ту роковую ночь, вполне мог оказаться женщиной, а именно — Жаклин.

Атос поднялся и быстрыми шагами пересек гостиную. Его ум лихорадочно соображал: возможно на дороге остались следы… Ну почему он не додумался проверить это вчера?..

Спешно выбежав на улицу, мушкетер опустил взгляд на дорогу и, к своему изумлению, заметил на ней след от колес кареты. Рядом с ним были следы от копыт лошади. По всей вероятности, этот всадник прибыл на это место уже после того, как карета умчалась; это доказывали следы: там, где проезжала карета, лошадь всадника потопталась на месте и вернулась немного назад, пока ее хозяин, вероятно, вглядывался в окна замка. Видимо, таинственный всадник заметил следы, оставленные каретой, и поехал вслед за ней. Атос собственноручно запряг лошадь и, оседлав ее, не мешкая, поехал той же дорогой.

Спустя несколько часов он оказался на развилке, где следы кареты сворачивали влево, а следы всадника пропадали вовсе. Из этого напрашивались два вывода: либо всадник, по одной известной ему причине, пустил свою лошадь напролом через поле, либо попусту пересел в ту карету. Тем не менее, когда Атос свернул влево и не успел проехать и ста шагов, следы от копыт одинокой лошади вновь появились на пыльной дороге.

Атос остановился в недоумении. Он оказался на просторной поляне с вытоптанной на ней травой; с левой стороны ее окружал лес. Место чем-то напоминало собой погост, а именно тем, что вдалеке маячили старые покосившиеся деревянные палки, напоминающие могильные кресты.

Здесь карета и всадник расходились в разные стороны: след от колес уходил вперед, а следы лошади — направо. Сам не зная почему он решил проследовать за таинственным седоком, Атос повернул направо и пустил лошадь рысцой.

Спустя четверть часа он оказался на узенькой тропинке, петляющей сквозь дикие, давно заброшенные сады. За ними он заметил небольшой дом с покосившимся крыльцом и оторванными ставнями. Спешившись, он подошел к дому и без труда открыл гнилую дверь.

Дверь вела сразу в маленькую круглую и очень грязную гостиную. Атос, обойдя ее вокруг, уже пришел к выводу, что дом пуст и давно заброшен, как вдруг услышал чей-то испуганный голос, а за ним быстрые шаги. Мушкетер быстро обернулся и заметил чью-то тень, нырнувшую в маленькую комнатку, которую он даже не заметил. Атос прошел за ней следом и увидел там Жаклин. Подозрения мушкетера превратились в уверенность, едва он заметил девушку. Вся злость, кипевшая в нем с того самого момента, как кто-то неизвестный похитил Адель, выплеснулась наружу.

Атос грубо схватил девушку за руку и швырнул на кровать так сильно, что девушка перелетела через нее и упала на пол.

— Где она? — рявкнул на испуганную Жаклин мушкетер, не в силах совладать с собой. Он слишком долго терпел, слишком долго был безучастен к жизни, чтобы найти в себе силы подавить возраставшее в нем отчаяние.

Жаклин, испуганно выглядывая из-за спинки кровати, отвела взгляд и ответила:

— Мы опоздали, граф. Уже поздно.

— Что это значит? — обескуражено спросил Атос, прекрасно понимая смысл сказанного. Эти слова словно подвели черту под его приговором.

Он замер, глядя прямо в глаза девушки, отчего той стало не по себе. Она осмелилась встать и подойти к нему, лишь когда он тяжело опустился на стул, опершись локтем о старый стол. Жаклин положила руку ему на плечо и тихо сказала:

— Женщины оплакивают мертвых. Мужчины мстят за них…

Атос, словно не услышав ее слов, скинул ее руку и встал. Надежда,тлеющая в его душе, погасла совсем, оставив после себя лишь пустоту. Внезапно он все понял: Анна де Бейль, миледи и загадочная леди Винтер, о которой упоминала в своих письмах неизвестная ему Жаннет — все эти имена принадлежали Ей, которую он считал мертвой, и которая убила его на площади у монастыря Дешо. Мушкетер зарядил пистолет, заткнул его за пояс и глухо спросил:

— Как мне найти леди Винтер?

Жаклин словно пришла в себя. Она помолчала с минуту, после чего ответила:

— Ищите ее там, где скрывается граф Рошфор. Больше я ничего не могу вам сказать.

Атос решительно вышел во двор. Едва за ним захлопнулась дверь, Жаклин подошла к большому шкафу, стоявшему в углу, и произнесла:

— Можете выходить. Он ушел.

========== Глава 15 ==========

«à deux pas»

«В двух шагах»(фр.)

«— Печально все же, — вновь заговорил де Тревиль, — что в такое злосчастное время, как наше, самая чистая жизнь, самая неоспоримая добродетель не может оградить человека от позора и преследований.»

А.Дюма «Три мушкетера»

— Убейте его…

Ресницы девушки дрогнули, и Адель открыла глаза. Она не сразу поняла, где находится: девушка лежала на мягкой постели, где ей было уютно и тепло. В окно светило солнце, уже заходящее за горизонт. На пол ложились причудливые солнечные блики, пробившиеся в пыльную комнату сквозь открытое окно, от которого дул прохладный ветерок.

До Адель не сразу дошел смысл фразы. Как только она поняла, что голос, приказавший кого-то убить, принадлежит Рошфору, девушка вскочила с постели и подбежала к двери. Подергав ручку, она убедилась, что дверь заперта, и огляделась в надежде как-то по-другому выбраться наружу. Заметив, наконец, окно, Адель подошла к нему и посмотрела вниз. Комната находилась на втором этаже, под окном разросся дикий виноград, по которому вполне можно было спуститься.

Девушка уже закинула ногу, чтобы встать на подоконник, как вдруг обнаружила, что на ней одна сорочка. Адель вернулась в комнату, лихорадочно соображая, кто и зачем мог ее раздеть. Оглядевшись по сторонам, она не увидела ни платья, ни туфель. Схватив с кровати простыню, девушка обмоталась ею и кое-как закрепила на себе. Собираясь уже было вернуться к намеченному ею плану, Адель внезапно услышала шаги, приближающиеся к ее комнате, и поменяла ход действий. Заметив стоявшую в углу шпагу, неосторожно оставленную кем-то, девушка подбежала к ней и схватила ее. Шаги подошли вплотную к комнате и дверь распахнулась.

На пороге стоял граф Рошфор, к горлу которого тут же было приставлено опасное оружие. Граф, казалось, совсем не удивился. Он равнодушно посмотрел на полуголую девушку и бесстрастно произнес:

— Сударыня, вам лучше опустить шпагу, если не хотите оказаться одной среди людей, жаждущих, вы уж мне поверьте, убить вас.

Адель нисколько не смутилась. Лишь дрогнувшая в ее руке шпага показала графу, насколько девушка взволнована.

— Вы приказали убить его!.. — прорычала девушка, обнажив свои маленькие белые зубки и тут же напомнив Рошфору маленькую злую кошку.

Несколько секунд он смотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит, после чего громко расхохотался, одной рукой вытирая выступившие от смеха слезы, а другой отстраняя от себя клинок.

— Ты про того гугенота? — отсмеявшись, спросил граф и, пройдя мимо нее, закрыл окно.

Адель растеряно опустила шпагу. Словно тяжелый камень упал с ее сердца. Дышать сразу стало легче. Это был всего лишь несчастный гугенот, оказавшийся не в то время не в том месте. Атос жив, с ним ничего не могло случиться…

Девушка устало опустилась на стул, стоявший рядом с кроватью. Рошфор, с интересом поглядев в ее сторону, спросил:

— И сколько же тебе лет, вояка?

Адель помолчала, словно раздумывая, можно ли доверить ему этот секрет, и, смешно фыркнув, ответила:

— Шестнадцать.

Граф усмехнулся. Чем этот ребенок так помешал миледи?

Внезапно у Адель закружилась голова и к горлу подступила тошнота. Рошфор, заметив, что девушка побледнела, вышел и, спустя минуту, вернулся, неся в одной руке поднос с ужином, а в другой — ее платье.

Поставив поднос на стол и придвинув к нему девушку, мужчина вышел, оставив платье на спинке кровати. Адель благодарно взглянула на него и принялась за еду.

Сытая и довольная, девушка надела платье и подумала, что до полного счастья ей не хватает одного: знать, что с Атосом, жив ли он?..

Ее размышления прервал вновь появившийся в дверях граф. Он подошел к ней и шепотом сказал:

— Возьми плащ и следуй за мной.

Адель удивилась, но безропотно подчинилась, накинув плащ и выходя из комнаты вслед за спутником. Спустившись по лестнице, они пересекли большую комнату, переполненную народом.

В углу, куда практически не проникал свет, вдали от всех, сидел человек, опустив голову на сложенные на столе руки. Он, вероятнее всего, спал. Девушка мысленно пожалела беднягу, утомленного, наверно, долгой дорогой. В последний раз взглянув на эту обреченную фигуру, девушка вышла из трактира и села в карету рядом с Рошфором. Кинув взгляд на вывеску у входа, Адель подивилась странному названию трактира. Большими красными буквами на ней было написано: «ОЛОКО». Не придав этому большого значения, Адель задернула занавеску, и карета тронулась.

Солнце почти закатилось за горизонт; его последние лучи подсвечивали кроны деревьев, отчего казалось, что лес объят пламенем. Летний знойный день, сгорая, подходил к концу.

По пыльной уходящей в даль дороге неслась карета, удаляясь от Парижа и увозя с собой одну из многих тайн, окутывавших историю Франции.

========== Глава 16 ==========

«le nœud est serré»

«Узел затягивается»(фр.)

«Смерть — это врата, ведущие к погибели или к спасению.»

А.Дюма «Три мушкетера».

Атос проснулся от навязчивого крика. Открыв глаза, он увидел перед собой хозяина трактира, который тряс его за плечо и безбожно громко орал. Заметив вопросительный взгляд мушкетера, хозяин выдохнул и пояснил:

— Я…это…ну, проснулся, а вы, сударь, тут…лежите на столе, как и вечером… Ну я и это…подумал, что вы того…ну, померли…

— Спасибо за заботу, — хмуро ответил Атос. — К сожалению, я еще жив. Прошу меня простить…

Мушкетер встал и, взяв шляпу, собирался уже уходить, как вдруг услышал за спиной возмущенный ропот достопочтенного господина:

— Как, сударь, вы изволите уходить? Не заплатив?..

— Да за что ж я заплатить должен? — удивился Атос, грозно надвигаясь на этого маленького человечка.

— Как это — за что? — растерялся тот, рассеянно хлопая глазами.

Видя, что мушкетер вновь повернулся к выходу, он жалобно запричитал, качая головой и горько вздыхая:

— Тот не заплатил, этот уходит…

Атос грозно сдвинул брови и пристально посмотрел на стоящего перед ним и жалко причитающего трактирщика.

— Эге, да я тебя узнал! — хорошенько присмотревшись к нему, произнес мушкетер. — Это ты тот самый невежа, что обвинил меня в фальшивомонетчестве, там, в Амьене!.. А, позволь поинтересоваться, что ты делаешь здесь? — спросил Атос, делая ударение на последнее слово.

Трактирщик замялся, переступая с ноги на ногу. Теперь и он узнал этого дворянина, отчего побледнел и неуверенно залепетал:

— Ах, господин Атос!.. Какая честь для меня!.. — его глаза забегали из стороны в сторону. — Как я мог не признать вас сразу!.. — тут он, напоровшись на один из таких взглядов Атоса, после которых хочется поскорее умереть, спешно продолжил: — Вы ничего мне не должны, сударь, я перепутал вас с тем дворянином грозного вида, что был здесь вчера, вот и все…- Тут трактирщик, поняв по изменившемуся выражению Атоса, что сболтнул что-то лишнее, вконец смутился и залепетал, еле дыша: — Нет-нет, вы с ним совсем не похожи, мало того, что у него цвет костюма фиолетовый, как оперение у попугая, так еще и этот малоприятный шрам на лице…

Трактирщик нервно хохотнул, тут же осекшись, встретив взгляд Атоса.

— Как? Он был здесь? — воскликнул пораженный мушкетер.

— Д-да, с-сударь, — ответил, заикаясь, до смерти перепуганный грозным видом Атоса бедняга. — Не далее, как вчера вечером уехали, с-сударь… на закате уехал, с барышней…

— Куда они поехали? — быстро спросил Атос.

— Н-не имею чести знать, сударь, — ответил белый, как полотно, трактирщик.

— Болван, — раздраженно воскликнул мушкетер. — В какую сторону?..

— В сторону, противоположную от Парижа, — прошептал еле живой от страха хозяин гостиницы и беспомощно закрыл голову руками.

Атос махнул на него рукой и, пробормотав себе под нос: «Они едут в Англию», вышел во двор, отдав распоряжение седлать его лошадь.

Спустя полчаса он выехал в путь.

Дорога, пролегавшая от трактира «ОЛОКО» была всего лишь одна: она вела прямо к английскому порту, не разделяясь ни на развилки, ни на другие дороги.

Атос задумался о том, что мог Рошфор делать в этой глуши вместе с миледи? В том, что его спутницей была именно она, мушкетер не сомневался. Внезапно его мысли переметнулись в лагерь под Ла Рошелью, и Атос подивился превратностям судьбы: забавно было думать, что ты мертв для всех, исключая нескольких людей. Мушкетер горько усмехнулся и пустил лошадь галопом, надеясь нагнать нерасторопную карету.

Спустя несколько часов езды, вдалеке он заметил что-то большое, перегородившее дорогу. Подъехав поближе, Атос убедился в том, что это та самая карета, которая лежала, опрокинутая, на дороге и не нуждалась теперь в преследовании. Мушкетер спешился и обошел ее вокруг.

Карета упала и перевернулась оттого, что кто-то стрелял в кучера; недалеко лежало его тело.

Земля вокруг кареты была словно вспахана копытами лошадей. Могло ли это быть вызвано тем, что на карету напали, или же это всего лишь впряженные в карету лошади пытались вырваться на свободу, обезумев от страха?..

Оглядевшись, Атос заметил невдалеке еще одно тело. Человек лежал на земле, закутанный в плащ. Мушкетер подошел к нему и перевернул лицом вверх, не сдержав изумленного восклицания. Перед ним на земле лежал граф Рошфор.

Атос приложил пальцы к его шее и уловил еле слышный пульс. Тогда мушкетер подхватил его под руки и перетащил поближе к карете, прислонив его к ней спиной, после чего осмотрел его рану.

Стреляли в упор. Атос понял это сразу. Пуля прошла навылет сквозь его левый бок, и Атос только удивился, что граф, потерявший столько крови, все еще жив. Мушкетер похлопал его по щекам, пытаясь привести в чувство, но все было бесполезно: Рошфор лишь дернулся в его руках в предсмертной судороге и, последний раз вздохнув, умер, так и не придя в себя.

Атос огляделся вокруг. Что бы ни произошло здесь, это произошло недавно. С такой раной долго не живут, мушкетер это понимал, и поэтому у него были все основания полагать, что все случившееся здесь произошло не позже, чем час назад.

На земле он увидел чьи-то следы, уходящие в лес. Присмотревшись, он понял, что следы эти принадлежат женщине. Атос зарядил пистолет и пошел в ту сторону, куда уводили следы, но, не сделав и десяти шагов, остановился, как вкопанный. За его спиной, в противоположной стороне раздался выстрел, и в небо взметнулась стая потревоженных птиц.

========== Глава 17 ==========

«la poussière des routes»

«Пыль дорог»(фр.)

«Время, милый друг, время доставит удобный случай, а случай дает человеку двойные шансы на выигрыш: чем больше вы поставили, тем больше выиграете, если только умеете ждать.»

А.Дюма «Три мушкетера».

Карета мчалась по дороге. Лишь пыль из-под ее колес взметалась в воздух.

Выехав около девяти вечера, она ехала вот уже несколько часов. Летние ночи короткие: не успеет стемнеть, как уже вновь светает. Рассвет поднимался над землей; легкой дымкой стелился туман, оставляя после себя росу на сонной траве.

Было около трех часов утра. Адель находилась в том состоянии полусна, когда сознание плавает на той незримой грани между сном и явью, в тот момент, когда мир вокруг нее завертелся и полетел куда-то в пропасть…

Девушка открыла глаза и, не до конца понимая, где находится и что происходит, испуганно схватилась за дверцу кареты. В следующий миг карета перевернулась, завалившись на бок, и девушку отбросило в сторону.

— Что за черт? — Воскликнул Рошфор, выбираясь из кареты и помогая девушке вылезти.

Лишь стоило только Адель поднять голову, как тут же у ее левого уха просвистела пуля, отчего по ее шее пробежал холодок и сперло дыхание. Повинуясь руке графа, который надавил ей на голову, побуждая спрятаться, девушка послушно нырнула под карету.

— Ну что ж, Рошфор! — раздался прямо над ее головой звонкий голос, который она узнала бы из тысячи других голосов, и от которого волосы на ее голове зашевелились, а сердце гулко застучало в груди, ударяясь о стенки грудной клетки и отдаваясь в висках. Этот голос принадлежал миледи.

Миледи помолчала, выдержав эффектную паузу, и заговорила вновь:

— Значит, вы, граф, предали меня? Снова? А я думала, что у вас в душе есть хоть какое-то понятие чести или хотя бы простая привязанность ко мне. Неужели вы все еще не простили мне то маленькое преступление, свершившееся около пяти лет назад? А, возможно, ты наконец-то догадался обо всем? — ехидно добавила она, кинув ненавидящий взгляд в сторону Адель.

— С каких это пор ты заговорила о чести? — горько усмехнулся Рошфор, незаметно взводя курок и обходя вокруг кареты, приближаясь к миледи и отвлекая ее внимание на себя. — Ты права, я все понял. Я был глупцом все это время, когда верил тебе. Но ты больше никому не причинишь вреда!

Миледи, заметив в его руке пистолет, поменялась в лице, которое приняло хищное выражение. Она стремительно выпрямила руку, в которой находился заряженный пистолет, и выстрелила в Рошфора, не успевшего вовремя сориентироваться.

Адель затрепетала от ужаса. Словно во сне она видела, как граф медленно опустился на землю, держась рукой за левый бок. В этом месте его фиолетовый костюм принял насыщенный вишневый цвет, и это кровавое пятно, расползавшееся на его камзоле, словно сковало девушку. Поймав взгляд Рошфора, Адель осознала, что ему уже никто не поможет. Она прочитала в его глазах странные чувства: боль, удивление, горечь и… сожаление? Прочитав по его губам «беги», девушка, словно доселе ее сдерживала неведомая сила, теперь отпустившая ее, сорвалась с места и побежала в лес. Не чувствуя под собой ног, Адель, вне себя от ужаса, придававшего ей силы, неслась по колючей траве, петляя между деревьями, словно заяц.

Внезапно за своей спиной она услышала шаги.

— Стой, глупая! — раздался за ее спиной запыхавшийся голос, и Адель, сделав неудачную попытку оглянуться, споткнулась о торчащий из земли корень и растянулась на мокрой от росы траве, пропахав носом землю.

Тут же сверху на нее навалилось что-то тяжелое, схватив одной рукой за горло, другой приставив дуло пистолета к ее виску, и зашептало ей на ухо:

— Молчи и слушай, или ты погибла!

Адель узнала голос сестры. Действительно, верхом на ней сидела ни кто иная, как Жаклин.

Адель похолодела, вспомнив, что именно ее лицо она видела, прежде чем упасть в могилу, и со всей силы ударила ее затылком в челюсть. Девушка охнула и ослабила хватку. Адель, воспользовавшись этой возможностью, выскользнула из-под сестры и дала деру, уносясь вглубь леса.

Пока Жаклин, отплевываясь и утирая рукавом кровь, встала, девушки уже и след простыл. Жаклин заметила, куда побежала сестра; дорогу указывала и примятая трава. Однако она развернулась и побежала совсем в другую сторону.

Отбежав на достаточное расстояние, Жаклин взвела курок и пальнула в небо.

Тут же на этот выстрел прискакала миледи, сидя в седле и держа поводья второй лошади в руках.

— Садись, — приказала она девушке и тихо добавила: — Пусть сегодня она скрылась, но от судьбы не убежишь.

Жаклин послушно села на лошадь, и всадницы, выскочив на протоптанную среди деревьев дорожку, умчались, оставив после себя столп пыли.

***

Атос, увидев удаляющихся всадниц, бросился назад за своей лошадью. Вскочив на бегу в седло, он галопом помчался в погоню, перескакивая через пни и кочки. Он словно летел, почти не касаясь копытами земли, а в груди бешено билось сердце, словно птица в клетке.

Выскочив из леса на большую дорогу, мушкетер заметил петляющих между деревьями женщин, которые мчались по лесной тропинке. Атос ускорил бег и по прямой дороге выскочил на окольную, срезая путь. Опытным взглядом солдата он заметил, что лошадь одной из всадниц хрипит, припадая на передние ноги, и из ее ноздрей хлещет кровь. Это значило, что продолжить путь они не смогут и наверняка остановятся в ближайшем трактире. Атос был в этом уверен, и поэтому он направил свою лошадь к придорожному трактиру, который он приметил издалека.

Бросив поводья подбежавшему к нему слуге, мушкетер прошел в дальний угол большой комнаты, не произнося ни слова, и остановился у окна, натянув полы шляпы на глаза.

Спустя несколько минут ожидания, он заметил, как во двор трактира въехали преследуемые им женщины. Они, войдя в трактир, прошли мимо него, не заметив, и поднялись по лестнице наверх, причем одна из них сразу спустилась вниз и, пройдя мимо Атоса и почти коснувшись плечом его руки, опустилась на колени рядом со стеной под столом, что стоял в углу.

Мушкетер узнал в этой девушке Жаклин, которая своими действиями напомнила ему Адель при первой их встрече, и сердце Атоса болезненно сжалось.

Тем временем, Жаклин достала из внутреннего кармана плаща нож и, кинув осторожный взгляд на лестницу, поддела им деревянную обивку стены под столом. Девушка, достав из образовавшейся ниши какой-то сверток, сунула его за корсаж и вернула деревянную планку на место. Проделав это действие, она встала, одернула платье и, как ни в чем не бывало, снова поднялась по лестнице.

Атос проследовал за ней и увидел, как Жаклин зашла в комнату и, оставив дверь приоткрытой, произнесла, обращаясь к спутнице:

— Там ничего нет.

— Проклятье! — воскликнула миледи. — Она оказалась здесь раньше нас!..

Какое-то время в комнате хранилось молчание. После миледи произнесла усталым голосом:

— Можешь идти, ты мне больше не нужна. Мы тронемся в путь завтра, останемся на ночь здесь. По крайней мере, тут нас никто искать не будет.

Жаклин вышла и спустилась вниз. Миледи заперлась изнутри.

Атос спустился вниз к хозяину трактира и снял комнату, расположенную под комнатой миледи.

Только теперь он узнал это место. Атос оказался в Кревкере.

========== Глава 18 ==========

Комментарий к Глава 18

«Я б навеки пошел за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали…

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.»

С.А.Есенин

«le rideau sʼoffre une»

«Занавес приоткрывается»(фр.)

С позволения читателей мы проследуем за Жаклин, вышедшей из комнаты миледи и спустившейся вниз.

Девушка, подойдя к трактирщику, вынула из кармана тяжелый, наполненный звонкими пистолями кошелек и, с просьбой дать ей самую быструю лошадь, сунула его в руки оторопевшему хозяину. Тот с удивлением принял кошелек и крикнул слуге, приказывая седлать самую лучшую лошадь. Поручение было выполнено, и Жаклин, забравшись в седло, кинула опасливый взгляд на окно миледи, после чего развернула лошадь и помчалась по дороге.

Спустя несколько часов езды, девушка оказалась на окольной дороге, ведущей к лагерю осаждающих крепость Ла Рошель. Жаклин спешилась и прошла в лагерь.

Было около трех часов дня. Как раз в это время мушкетеры короля и гвардейцы кардинала делали очередной приступ, обещающий, в случае удачи, одержать победу.

Девушка отсчитала с левого края от известного ей места девятую палатку и, помедлив на пороге и глубоко вздохнув, откинула полог.

На постели в дальнем углу лежал человек с закрытыми глазами, как показалось сначала девушке, крепко спящий. При звуке ее шагов он открыл глаза и пошевелился.

— Арамис, — одними губами прошептала Жаклин и подошла к его постели, опустившись перед ней на колени. — Арамис, — чуть громче повторила она, и на ее ресницах затрепетали слезы.

Мушкетер приподнялся на локте и взглянул на девушку. Нежно проведя рукой по ее волосам, он прошептал, откидываясь обратно на подушки:

— Слава Богу, ты жива…

Девушка всхлипнула и прижалась ладонью к его руке.

— Мой милый Арамис, прости меня, прости… Из-за меня ты чуть не умер, а я была так далеко, когда ты лежал раненый, почти мертвый… Что я наделала?..

— Ты все сделала правильно, — ласково произнес Арамис, глядя на девушку самым влюбленным взглядом. — Я так сильно волновался…

Жаклин прижала палец к своим губам, побуждая его замолчать. Молодой человек послушно замолчал, не сводя с девушки глаз.

— Выслушай меня, — быстро заговорила Жаклин, понизив голос и наклоняясь к голове раненого. — Мне нужно найти ее, передать ей письма… После я должна вернуться, — увидев настороженный взгляд Арамиса, девушка тихо добавила, делая упор на втором слове: — Я должна, Арамис. Мне необходимо вернуться до утра.

С этими словами она собралась встать, но ей помешала рука мушкетера, внезапно схватившая ее за запястье. Жаклин помедлила секунду, после чего наклонилась к Арамису, поцеловав его в лоб, и спешно вышла.

Оказавшись на свежем воздухе, девушка глубоко вздохнула, словно долгое время находилась без кислорода, и дала волю слезам, которые тут же сами потекли по ее щекам. Почему так получилось? Она рисковала жизнью ради девушки, по вине которой умер ее отец и из-за которой чуть не погиб ее возлюбленный. Все эти дни после смерти отца, Жаклин, заработав доверие миледи, пыталась найти какие-то письма, очень важные для других людей и не имеющих никакого отношения к ней самой.

Жаклин медленно пошла вперед. Вспомнив, как жестоко миледи обошлась с графом Рошфором, девушка содрогнулась. В ее памяти всплыла другая картина: миледи взводит курок и целится в нее… Пуля, предназначенная ей, попала в Арамиса, который закрыл ее собой… А она была вынуждена бросить его, истекающего кровью, лишь бы получить доверие миледи.

— Жаклин, — окликнул ее мелодичный женский голос.

Девушка обернулась и заметила стоящую невдалеке фигуру, закутанную в плащ. Жаклин подошла к ней и опустила голову в знак приветствия.

Женщина сняла капюшон и взволнованно посмотрела на стоящую перед ней Жаклин. Последняя молча вытащила из-под корсажа пачку писем и протянула незнакомке.

Женщина развернула сверток и просмотрела письма. Побледнев, она подняла взгляд на Жаклин и сказала:

— Тут не все письма, — ее голос задрожал.

— Это все, что там было, — так же тихо ответила девушка, оборачиваясь назад в испуге, что они могут быть услышаны.

Женщина закусила губу.

— Скажи, милая, — обратилась она к девушке. — Граф Рошфор о чем-нибудь догадывается?..

— Граф Рошфор мертв, — ответила Жаклин и добавила: — Он понял все слишком поздно и поплатился за это жизнью…

Женщина побледнела и, помолчав несколько минут, справляясь с потрясением, горько произнесла:

— Бедная, бедная Адель… Маленькая моя девочка…

Жаклин сочувственно посмотрела на незнакомку и нежно пожала ей руку.

— Она не знала, кто на самом деле миледи, вот и все. Но, думаю, она догадалась раньше нас всех. Через моего отца она передавала некоему Атосу предупреждения… Но почему миледи была так заинтересована в том, чтобы он умер?

— Потому что Атос и граф де Ла Фер — одно лицо, — грустно улыбнулась женщина. В ее глазах стояли слезы.

Незнакомка вдруг поменялась в лице и, сунув письма в руки Жаклин, удивленной произошедшей с женщиной переменой, вскочила в седло стоящей рядом лошади и, кивнув на прощание девушке, умчалась.

Жаклин стояла и глядела вслед удаляющейся фигурке. Незнакомка исчезла за поворотом, но Жаклин долго еще стояла на обочине дороги, глядя вслед женщине, которую все, кроме нее, считали мертвой, которую по-настоящему, со всей искренностью своей души, любил граф Рошфор, и которого до сих пор любила она. Находясь в разлуке более пятнадцати лет, они смогли сохранить свою любовь; она любила его, зная, что они никогда больше не встретятся, он любил ее, зная, что она мертва и надеясь встретиться с ней, пусть уже не в этом мире.

========== Глава 19 ==========

«clatera le tonnerre et éclate de ténèbres»

«И грянет гром, и вспыхнет тьма»(фр.)

«Анна де Бейль, леди Кларик, Шарлотта Баксон, баронесса Шеффилд, графиня де Ла Фер, леди Винтер… Видите — вас так много, а меня так мало.»

А. Дюма «Три мушкетера»

Атос вздрогнул и проснулся. За окном бушевала гроза. Ливень бил по оконной раме, и ветер угрожал снести крышу гостиницы. Тут и там порывы ураганного ветра выкорчевывали деревья. Молнии разрезали небо на части, освещая все пространство вокруг, гром сотрясал землю.

Близилась полночь.

Огонь в камине давно догорел. Атос встал с кровати и подошел к очагу, вороша в нем угли и подкидывая к тлеющим бревнам свежие дрова. Сквозь шум дождя он разобрал голос, будто бы кого-то звавший. Этот голос исходил сверху, и поначалу Атос подумал, что это кричит сатана: столько ярости и злости было в этом крике. Однако, вслушавшись, он узнал голос миледи. Она звала свою субретку.

Атос схватил длинный плащ и, спешно накинув его себе на плечи, быстрым шагом поднялся по лестнице в комнату к женщине. Приоткрыв дверь, он зашел внутрь.

— Ну и где тебя носит, негодная служанка, — услышал он раздраженный голос миледи, стоящей за прикроватной ширмой.

Мушкетер промолчал. Миледи, не услышав ответа, вышла из-за ширмы и, увидев мужчину, вскрикнула от неожиданности. Тут же взяв себя в руки, она надменно поджала губы и, поправив волосы, недовольно спросила:

— Кто вы и что вы делаете в моей комнате?

Атос откинул капюшон и пристально посмотрел на женщину. Миледи вскрикнула, по-настоящему испугавшись, и отпрянула.

Мушкетер гордо поднял голову и, не сводя своего пронзительного взгляда с женщины, тихо и спокойно произнес:

— Я тот, кого вы считали мертвым. Но, как видите, даже мертвые встают из могил, чтобы помочь Богу свершить правосудие. — Его голос не выражал ни страха, ни волнения. Может быть, немного иронии и насмешки, чуть больше горечи, чем ему хотелось показать, — и только.

Атос прошел к камину и прислонился к нему спиной.

— Знаете, графиня… Я полагал, что вы умерли пять лет назад… Однако я не был удивлен, когда увидел вас. Вы, графиня де Ла Фер, леди Винтер, Баронесса Шеффилд… Как же вас много!.. Только я не нахожу в вас ту Анну, которую когда-то любил…

Атос горько усмехнулся. Еще вчера он готов был отдать все на свете, лишь бы найти эту коварную женщину и отомстить. Отомстить за Адель, за то, что она отобрала у нее жизнь, за все, что она сделала… Теперь она стояла перед ним: жалкая и испуганная, и мушкетер чувствовал лишь пустоту внутри, которая заполнилась горечью, когда он вспомнил об Адель.

Атос выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил. В первый раз в жизни его рука дрогнула, и пули просвистела у левого уха миледи, не задев ее. Словно очнувшись, женщина вскочила с софы, на которой до этого сидела, и, резво прыгнув на подоконник, распахнула раму.

Мушкетер кинулся за ней, протягивая руку, чтобы не дать возможности ей бежать, но женщина уже спрыгнула в стог сена, находившийся под ее окном.

Атос спрыгнул вслед за ней. Поднявшись на ноги, он огляделся в поисках миледи, но тщетно: вокруг было темно, словно в склепе. Вспышка молнии, озарившая дорогу, указала Атосу на преследываемую им женщину. Беглянка была уже шагах в тридцати от него. Мушкетер кинулся за ней, не чувствуя ног.

Внезапно свернув с дороги, миледи подбежала к тропинке, уходящей под уклон, по спуску к морю. Рассчитывая на то, что, свернув с дороги, она спасет себе жизнь, женщина торопливо спускалась с обрыва. Мокрая земля скользила под ее ногами, и это значительно замедляло ее продвижение вперед. Задрав подол платья и цепляясь за выступающие камни, миледи медленно продолжала спуск.

Атос, следовавшей за ней по пятам, заметил невдалеке еще одну фигуру, словно тень, стоящую поодаль. Эта фигура приблизилась к нему и сказала, откинув капюшон и открывая лицо:

— Не стреляйте, граф, прошу вас.

Свет молнии осветил ее лицо, и Атос увидел перед собой женщину лет сорока, еще очень красивую. Ее лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами, до боли напомнило ему Адель. Все в ней было напоминанием о девушке: и губы, и брови, и большие карие глаза.

Мушкетер вздрогнул. Сквозь пелену дождя он принял ее за призрак, но его сомнение развеялось, лишь только он услышал ее голос: мелодичный, но недостаточно нежный для голоса Адель. Вместе с истиной пришло горькое разочарование.

Позади себя он услышал крик. Мушкетер обернулся и лицом к лицу столкнулся с миледи, стоящей у края крутого склона и оказавшейся в ловушке. Под ее ногами бушевало море, и спускаться было больше некуда. Назад путь был отрезан таинственной незнакомкой, увидев которую, женщина вскричала и, подняв руки к груди, прошептала:

— Ты… Умершая и спящая вот уже много лет… Ты!.. Боже, спаси меня!..

— Да, это я, — произнесла незнакомка и, презрительно глядя на миледи, четко произнесла. — Перед тобой ни кто иная, как Жаннет де Беннуа.

Атос почувствовал, что миледи мелко задрожала и протянула руки к небу. Из ее губ вырвался мучительный стон.

— Настал твой последний час, — промолвила женщина. — Помолись перед смертью, если знаешь хоть одну молитву…

В следующее мгновение миледи кинулась к Атосу, воскликнув:

— О, даже если я умру… Но я заберу тебя с собой, граф!..

Атос отшатнулся. Внезапно, словно налетевший вихрь, перед ним промелькнула чья-то тень. Мушкетер, ничего не видевший и не понимавший, что происходит, почувствовал сильный толчок в грудь, от которого у него сперло дыхание, и упал на камни. Сверкнула молния, и Атос увидел двух вцепившихся друг в друга женщин. В следующую секунду Жаннет схватила миледи за горло и, оступившись, потянула ее за собой в разверзшуюся под ними бездну.

Раздался протяжный, наполненный ужасом крик, от которого волосы на голове мушкетера встали дыбом, и замерло сердце. Этот нечеловеческий вопль скатился к морю и затих, разбившись о его волны.

========== Глава 20 ==========

«Cʼest bientôt la fin»

«Скоро финал»(фр.)

«О, женщины, женщины! Узнаю их по романтическому воображению. Все, что окрашено тайной, чарует их…»

А.Дюма «Три мушкетера»

— Адель, очнись, ради Бога…

Адель с трудом продрала глаза и увидела склоненную над ней Жаклин, которая, увидев, что девушка жива, облегченно вздохнула.

Адель совсем выбилась из сил и поэтому снова закрыла глаза, равнодушно подумав: «Будь, что будет…» В следующую секунду она почувствовала, что ее поднимают и несут куда-то. Адель снова подняла тяжелые веки и увидела юношу лет двадцати, который держал ее на руках.

— Осторожнее, дʼАртаньян! — воскликнул женский голос, в котором она узнала голос сестры.

— Не волнуйся, Жаклин. Это и есть та самая Адель? — заинтересованно спросил он, глядя на девушку в своих руках, как на любопытный экспонат в музее. Казалось, держать ее на руках было для него плевым делом. Юноша нес ее, как нес бы котенка или маленького ребенка, без малейших усилий.

— Да, это она…

Юноша усмехнулся.

— Мелковата будет… Я представлял ее куда крупнее.

Адель усмехнулась про себя, отметив, что юноша — гасконец. Его выговор сильно ее забавлял.

Наконец, девушка почувствовала, что ее кладут на что-то мягкое. Едва ее голова коснулась подушки, как Адель провалилась в глубокий сон.

***

«Бедная моя девочка, моя малышка Адель… Я знаю, что мы никогда больше не увидимся. Утешаю себя лишь тем, что, пока все считают меня мертвой, она жива… Рискованно писать эти письма. Я уверена, что они не дойдут до тебя, милый. Но я и не собираюсь их тебе отправлять. Мне просто очень тяжело…

Твоя Жаннет»

«Милый мой Рошфор! Ты ни о чем не догадываешься… Возможно, это письмо когда-нибудь попадет к тебе в руки, но тогда, вероятнее всего, меня уже не будет на этом свете. Наша дочь в опасности, леди Винтер не оставит ее в покое, пока она жива…

Жаннет»

«Милая Адель!.. Милая моя дочка! Как бы я хотела тебя увидеть, обнять, прижать к своей груди… Прошло десять лет… Я храню эти письма и верю, что с тобой все хорошо. Милая моя девочка… Тебе уже пятнадцать!.. Жаль, что в моей памяти ты так и осталась маленькой пятилетней девчушкой… Жаль, что меня нет рядом с тобой…

Я люблю тебя!

Мама.»

По щеке Адель медленно скатилась слеза. Девушка сидела на кровати в палатке и, держа письма на коленях, смотрела перед собой. Ее взгляд скользил по противоположной стене палатки. Вот луч солнца пробрался сквозь приоткрытый занавес и золотил стоявший на грубом деревянном столе кувшин; вот по полу ползет паук; вот на ее коленях лежат письма…

Внезапно в груди сильно защемило, словно сердце стиснули железные тески. Адель прижала пальцы к вискам и тяжело выдохнула.

Девушка все поняла. Проснувшись утром и услышав от проходившего мимо солдата «Все ушли на войну», Адель вернулась в палатку и наткнулась там на эти письма. Она никогда в жизни не прочитала бы их, если бы на одном конверте не было бы написано: «Адель де Беннуа»… А потом девушка просто не смогла остановиться.

Слезы нескончаемым потоком текли по ее лицу. Мама была жива все эти долгие годы, а она даже и не подозревала о том, что где-то у нее есть родная душа…

И этот граф Рошфор, которого она считала своим врагом и который спас ее от гибели… Почему он не сказал ей, что она — его дочь? Не знал? Или не хотел знать?..

Ее мысли прервал вошедший в палатку дʼАртаньян. Юноша присел перед ней на стул и положил руку на плечо. Адель подняла на него полные слез глаза. Как же она устала…

— Ты сильная, — просто произнес мушкетер. — Я знаю, что ты все сможешь.

Эта простота и искренность подействовали на Адель чудесным образом. Слезы на ее лице высохли, и она задала давно мучивший ее вопрос:

— Что с Атосом? Жив ли он?..

ДʼАртаньян удивленно поднял брови. С минуту он молчал в задумчивости, после чего ответил, тщательно подбирая слова:

— Милая моя, с ним все хорошо… Послушай, девочка… Эх, тысяча чертей, как же сказать помягче…- махнув рукой, мушкетер продолжил, отведя взгляд в сторону и не глядя на девушку, трепетавшую от волнения. — Тебе говорит о чем-нибудь имя граф де Ла Фер?

— Да, — чуть дыша, промолвила девушка. — Миледи несколько раз называла имя этого человека, и весьма нелестно о нем отзывалась… Поэтому мне кажется, что этот граф — очень порядочный человек.

ДʼАртаньян усмехнулся и посмотрел на девушку. В этом хрупком создании, сидящем перед ним, было столько силы и выносливости, что даже сейчас, в минуту тревоги, когда на нее свалилось разом столько потрясений, чувство юмора не покидало ее.

ДʼАртаньян улыбнулся, заметив ее смущение, и продолжил:

— Адель, — мягко произнес он, беря ладошку девушки в свою руку. — Однажды Атос рассказал мне одну историю, про одного его друга, который женился пять лет назад на прекрасной шестнадцатилетней девушке, что появилась в тех местах со своим братом, священником. Потеряв голову от любви, граф боготворил ее. Она одна была его Богом, его жизнью… Однажды он устроил охоту в честь своей любимой супруги, и в этот злополучный день рухнула его жизнь. Граф узнал, что его жена заклеймена. Это случилось по воле рока, или, вернее сказать, судьбы… Его жена упала с коня, и граф, пытаясь облегчить ей дыхание, разорвал платье на груди, случайно обнажив плечо…

ДʼАртаньян замолчал, нерешительно взглянув на девушку и пытаясь понять, что она чувствует. Адель заворожено смотрела на юношу, и тот вынужден был продолжить.

— Граф, увидев клеймо, повесил ее на дереве, — продолжал дʼАртаньян, понизив голос и печально вздыхая. — Но она не погибла. О, она выжила… и поднялась высоко. Слишком высоко. Сорвавшись с такой высоты, люди уже никогда не поднимаются. Но, ты наверно, сама знаешь, как высоко взлетела миледи, не без помощи кардинала, конечно.

— Так эта девушка… — Адель осеклась, вздрогнув.

— Да, — кивнул дʼАртаньян. — Эта девушка, Анна де Бейль, ставшая графиней де Ла Фер, а впоследствии и леди Винтер, ни кто иная, как миледи.

Девушка сжала пальцы в кулак.

ДʼАртаньян продолжал:

— Что касается Атоса… Знаешь, почему она так желала убить его?

Адель побледнела, словно полотно, и дʼАртаньян даже испугался, что она вот-вот лишится чувств, но девушка еле слышно вздохнула и гасконец, горько усмехнувшись, закончил:

— Потому что Атос и есть тот самый граф де Ла Фер.

Юноша пристально посмотрел на девушку. Она выглядела растерянной. Все еще белая, как мел, она сидела неподвижно, сложив руки на коленях.

— Миледи уже однажды хотела его отравить… От ее яда нет противоядия… Но граф обо всем догадался вовремя. Если бы тот случай на охоте не показал ее истинную сущность, Атос сейчас был бы мертв.

Поняв, что девушка хочет побыть одной, дʼАртаньян тихо поднялся со стула и вышел из палатки. Он прекрасно понимал, что после этой минуты откровения девушка решительно поменяла свое мнение относительно Атоса. Он понимал также, что Атос больше никогда ее не увидит. Но он знал, что на его месте Атос поступил бы точно так же. Атос любил Адель, а Адель любила его. Возможно, раньше любила…

ДʼАртаньян вдохнул свежий воздух. Завтра они возвращаются в Париж!.. Осада закончилась, Ла Рошель была взята, и мушкетеры бродили теперь по лагерю, полупьяные и чрезвычайно счастливые.

Услышав позади себя какое-то движение, юноша обернулся и заметил, как чья-то тень промелькнула мимо него и скрылась за поворотом. Юноша печально покачал головой, глядя вслед убегающей девушке, вновь показавшейся вдали.

========== Вместо послесловия ==========

Комментарий к Вместо послесловия

«Я вас люблю… что делать – виноват!

Я в тридцать лет так глупо сердцем молод,

Что каждый ваш случайный, беглый взгляд

Меня порой кидает в жар и холод…»

А.А.Григорьев

«lʼoiseau de paradis»

«Райская птица»(фр.)

Солнце светило ярко, будто бы желая до конца развеять ночную бурю. Море было тихое и спокойное, солнечные блики дрожали на волнах, облизывающих прибрежные камни. Невесомые облака плыли по небу, подгоняемые легким ветерком. От этой умиротворенной картины веяло спокойствием и беспечностью…

Атос стоял у обрыва, глядя в даль, и думал о том, что совсем недавно здесь оборвалось две жизни.

Эти две женщины были совсем разные: если первая жертвовала всем ради других, то вторая жертвовала всеми ради себя. Миледи взошла на высоту по дороге, проложенной себе ценой жизней людей, и, сорвавшись с нее, разбилась об эти, собой же разрушенные, жизни. Жаннет же родилась птицей в небе и осознанно ступила за край, унося вместе со своей жизнью жизнь врага.

Мысли Атоса снова вернулись к Адель. Он бы отдал все на свете, лишь бы она оказалась рядом, живая и невредимая. Со дня первой их встречи прошло всего две недели, но за эти две недели прошла вся его жизнь. Он словно вернулся в прошлое, испытал давно забытое чувство, впервые почувствовал себя счастливым… Но теперь он снова один.

Словно в ответ на его мысли, позади него послышались шаги. Атос обернулся и увидел Адель: она бежала к нему по дороге, маленькая и хрупкая. Освещаемая лучами солнца, она была похожа на ангела. Мушкетер шагнул к ней навстречу, и она оказалась в его объятиях. Адель прижалась к Атосу, уткнувшись носом в его плечо, и, мелко дрожа, тихо прошептала:

— Не теряй меня больше… Никогда.

========== Эпилог ==========

— Мам, а мой дедушка граф?

— Да, милый.

— И папа граф?

— И папа.

— Значит, я тоже граф?..

Молодая женщина рассмеялась и мотнула головой, отчего ее густые волосы насыщенного шоколадного оттенка волнами рассыпались по плечам. В ее карих глазах плясали смешинки.

— Нет, сынок. Ты — виконт.

Маленький мальчик, сидящий на ее коленях, потешно хмурил бровки и смешно морщил носик, точь-в-точь как делалаэто его мама. Немного помолчав, он лучезарно улыбнулся и воскликнул, спрыгивая с маминых колен и подбегая к большой липе:

— Папа! Мама, папа пришел!

Мальчуган подбежал к отцу и поднял на него взгляд своих больших, как у матери, глаз, жмуря их от яркого солнца. Отец с улыбкой потрепал его лохматую голову и подошел к молодой женщине, обняв ее сзади.

— Я буду в саду, — крикнул, убегая, мальчик родителям.

— Хорошо, Рауль. Только не опоздай к обеду! — ответила ему женщина и улыбнулась.

Атос, прикрыв глаза, зарылся носом в ее волосы.

Адель задорно рассмеялась и прижалась спиной к груди мужа. Ее макушка еле-еле касалась его подбородка.

Они стояли, обнявшись, под старой раскидистой липой.

А на пруду, впервые после многих лет, расцвели лилии.