Колдунья из Угро [Анастасия Никитина] (fb2) читать онлайн

Никитина Анастасия Колдунья из Угро

Пролог

Медленно, как из вязкой липкой паутины, я выбиралась из беспамятства. Сначала пришла боль. Тупая, ровная, словно одинаково болела каждая клетка моего тела. Постепенно она успокоилась, и на смену ей на меня обрушилась какофония громких звуков: птичий вскрик, шелест ветра в листве, скрип деревьев, и еще тысячи звуков, которые я не могла точно идентифицировать. Вскоре затихли и они, оставшись где-то на периферии. «Ха, этот гаденыш не смог меня убить, — отстраненно подумала я. — Будет для него неприятный сюрприз. Что это была за дрянь, которой он меня приложил?!»

С трудом я открыла глаза и села. И тут же со стоном свалилась обратно. Все тело затекло, а в кожу будто вонзились миллионы иголок. Скрипя зубами, я перетерпела и это и, наконец-то, смогла оглядеться. Я сидела посреди поляны в лесу. Подо мной — трава, вокруг — деревья и кусты, над головой сияет Ярум, заливая все вокруг призрачным ночным светом. Арум, видимо, еще скрыт за деревьями, на маленьком кусочке неба его не видно. Куда же это меня занесло из логова заговорщиков? На много леев вокруг Столицы лесов уже давно не было — только парки. А это был именно лес.

Подумав, я решила, что чертов заговорщик, которого я пыталась арестовать, использовал какой-то артефакт Древних. Безумцы, пять тысяч лет назад вздумавшие стать равными богам, погибли, а их поделки остались. В Академии нам рассказывали о таких артефактах, хоть в руки и не давали. Странные штуки. Никакого магического фона, линии плетения невидимы, поэтому предугадать, что для чего предназначено, невозможно, а действие чаще всего убойное. «Мерзавец предпочел самоубийство петле, — пробормотала я, припомнив, как загнанный в угол аристократ швырнул в мою сторону шкатулку с черной пылью. — Думал прихватить законницу с собой, но артефакт сработал по-своему и забросил меня… В общем, куда-то забросил. Теперь бы выбраться отсюда». У версии было полно нестыковок, но за неимением других я решила принять эту, как рабочую.

Главное, чтоб чертова поделка древних не зашвырнула меня в Пустынь. Эта плешь, которая появилась после Катастрофы, уничтожившей Древних пять тысяч лет назад, была очень опасна. Исковерканные линии силы, смертельные аномалии, измененные животные — это только малая часть ужасов Пустыни. Ее боялись, обходили стороной. Говорят, в древности оттуда постоянно перли какие-то монстры. Для защиты от них поставили форты. Но те времена давно прошли. Несколько столетий ужасные создания Пустыни не показывались на границе. Древние укрепления обросли жителями и превратились в небольшие городки. Но Пустынь продолжали бояться. Невидимую границу не пересекал никто. В приграничных тавернах шепотом пересказывали байки про идиотов, забредших в Пустынь и сгинувших там. Я проходила практику на одном из таких фортов. С самой высокой башни был виден только точно такой же лес, как и с нашей стороны. Вот только его не рассекали дороги и поля. Да еще по ночам то тут, то там над Пустынью вспыхивали разноцветные всполохи, и ветер приносил странные, пугающие звуки.

Я встряхнулась, как собака, отгоняя непрошеные размышления. Зачем себя пугать, когда и так страшно? Ночью лезть под деревья мне не хотелось, да и какая-то слабость еще чувствовалась, поэтому я решила поспать, а утром попытаться разобраться, куда меня все-таки занесло. Я раскинула защитный купол, накрыла его сигнальной сеткой и, завернувшись в плащ, залегла спать.

Разбудил меня леденящий душу вой. Я рывком села и, чувствуя, как спина покрывается холодным липким потом, прислушалась. Но все было тихо. Только какие-то птицы чирикали над головой, да шуршал листьями ветер. «Приснилось», — с облегчением выдохнула я. В животе забурчало, хотелось пить. Да и поесть бы не помешало. Я поднялась, свернула ночные заклинания и осмотрелась. При дневном свете стало понятно, что я не первая, кого приютила эта полянка. Черное пятно от костра, несколько бревен, подтащенных к большому пню, заменившему стол. Скорее всего, здесь не раз ночевали охотники. Для караванов полянка была маловата, да и дороги не наблюдалось, только тропка, которая уводила в лес. Раз здесь постоянная стоянка охотников, то и родник должен быть неподалеку, решила я и стала прислушиваться. Действительно, через несколько минут в птичьем гомоне я различила тихое журчание. Утолив жажду и умывшись, я снова пошла по охотничьей тропе. Пора было выбираться отсюда. Тропку явно протоптали не звери, а это значит, что рано или поздно я выйду либо к поселку, либо к охотничьей заимке. Тут уж как повезет с выбранным направлением.

Но мне не повезло вдвойне. Не было ни заимки, ни поселка. Вместо этого тропа вывела меня на широкую просеку. В воздухе все сильнее чувствовался какой-то странный неприятный запах. Деревья остались позади, несколько метров корявого, пропыленного кустарника, а дальше… Дальше ноги вынесли меня на середину этой странной просеки. Это была Мертвая земля. Кто-то когда-то применил на этом месте плетение Огненной стены — одно из запретных заклинаний. В своих выводах я была уверена. На последнем потоке в Академии нам показывали миражи, где были запечатлены подобные изобретения больного магического ума и последствия их применения. Только там земля после подобного становилась серой и стеклянистой, а тут была почти черной и шершавой. Наверное, какая-нибудь модификация этого поганого плетения. Применили его здесь, судя по всему, давно — кое-где я заметила трещины и провалы, а по краям прибивалась чахлая травка. Даже Эманации — следы использования магии, неизбежные при выбросах подобной силы, уже развеялись. Только это помешало мне развернуться и удрать в лес. Магу-отступнику такой мощи тень-законница вроде меня была бы на один зуб. Черная полоса уходила вдаль, насколько я могла видеть в обе стороны, скрываясь за поворотами. Но и там она, похоже, продолжалась. Я машинально посчитала, что всего моего резерва хватило бы от силы на Огненную стену лиров двадцать в длину. А след тянулся на сотни лиров только в поле моего зрения. Мда-а… И я еще считалась самой сильной на своем потоке, а мой наставник говорил, что со временем я войду в десятку сильнейших магов Ории.

И тут снова раздался протяжный вой. Я подскочила и стала озираться в поисках его источника. И это спасло мне жизнь. Из-за деревьев, в слепящих лучах восходящего светила, выскочило какое-то странное животное и с бешеной скоростью прямо по черной полосе понеслось на меня. В мгновение ока я окуталась коконом Абсолютной защиты и перекатом отлетела в кусты, мечтая только об одном — убраться от атакующего монстра как можно дальше. «Надо же… В академии на абсолютку у меня уходило мигов тридцать, а тут… Вот как надо, оказывается, тренировать студиозов — пугать их разными монстрами…» Эти несуразные мысли пронеслись у меня в голове, пока я, лежа в кустах, пыталась восстановить дыхание. К счастью, зверь не обратил на меня внимания и понесся дальше. Надеюсь, не окажется, что он удирал от какого-нибудь другого гиганта.

На всякий случай я решила больше не высовываться на открытое место. Среди деревьев больше шансов спастись. Я боялась себе признаться в том, что уже догадалась, куда меня закинул треклятый заговорщик. Это была Пустынь. Причем я оказалась очень далеко от ее границ. Только здесь могли водиться подобные монстры, только здесь когда-то применялись плетения такой мощи, как то, следы которого я осматривала перед нападением чудовища. Оставалась последняя проверка. Я закрыла глаза и расслабилась, активируя истинное зрение. Искривленные, переломанные, вросшие одна в другую, чуть ли не узлом завязанные, Струны Силы не оставляли сомнений. Это точно была Пустынь. Вот теперь самое время удариться в панику и рассмотреть самоубийство как вполне приемлемый вариант.

Глава 1

Мадам Люлю, полная, элегантно одетая женщина, внимательно оглядела новую вывеску и недовольно поджала губы. «Салон красоты мадам Люлю», — сообщали, переливаясь на солнце, золотистые буквы. «А ведь как гламурненько было, во всем Питере только у меня такая красота, кучу денег отвалила этому хлыщу в розовых портках! — думала она с раздражением. — Так, нет, эти плагиаторы все испоганили!» Женщина бросила взгляд через дорогу на соседнюю линию. «Обвесились стразами, как новогодняя елка. Банальщина… Но действенно, мать их!! Что б такое придумать, чтобы эта пошлость напротив моих клиентов не отбивала? В глаза улыбаются, а за спиной отбивают, отбивают клиентов, паразиты!! Кошкина уже третий день не заглядывает. А Ленка в курилке слышала, что видели ее вчера на улице. Точно к этой толстой корове ходила. Никакого вкуса… «Дом красоты госпожи Алексы». Фу… Похоже на бордель! Я бы от одного названия шарахнулась. Но что возьмешь с этих богатых дур? Откуда им чувства прекрасного набраться? Привыкли деньгами сорить!»

Мадам плюнула в сторону заклятых коллег и вошла в салон, слегка качнувшись на каблуках (шпильки она, обладая весом в сто двадцать кило, ненавидела еще больше, чем конкурентов, но положение обязывало). И тут же увидела грязные пятна на полу. Кто-то из утренних гостей умудрился наследить.

— Ленка! — завизжала она. В отсутствие клиентов хозяйка не утруждала себя показной вежливостью. — Ленка, дрянь! Почему полы грязные?!

Девушка с рецепшен, давно привыкшая к воплям мадам, спокойно отозвалась:

— Так поломойка же уволилась третьего дня. Я вам говорила.

— Ну, и что?! Грязью теперь зарасти?! Вас тут пять задниц баклуши бьет за мои деньги, и некому полы помыть?!

— Да, хороша будет картина: входит клиентка, а ее косметолог шваброй орудует, и потом этими же руками к ней в лицо лезет, — Елена, которая старательно стучала на коллег, ходила у хозяйки в любимчиках и порой позволяла себе говорить то, о чем другие молчали. Но на этот раз она ошиблась.

— Плевать! Сама не знаешь, что болтаешь, лишь бы не работать!!! Да я в твои годы… — но тут грозная мадам Люлю осеклась. Приехав в Питер пять лет назад, она, тогда еще просто Анька Гришаева, удачно вышла замуж, а потом еще более удачно развелась, и о своей жизни в далеком сибирском городке предпочитала не вспоминать.

— Да, мадам Люлю… — с подчеркнутой вежливостью напомнила о себе ехидная Ленка.

— Одна из лентяек пусть смотрит в окно, чтоб вас не застукали, а ты… — хозяйка злобно глянула на девушку, — швабру в руки! Чтоб через пять минут тут было чисто, или всей кодлой на биржу труда пойдете!! Совсем от рук отбились, стервы! Пользуетесь моей добротой!!! Я к вам по-людски, подарки на Новый год дарю, премию в прошлом году выписала. Хочу, чтоб мы одной семьей были… Вот уволю, узнаете, дармоедки, по чем фунт лиха!!!

С этими словами мадам хлопнула стеклянной матовой дверью своего кабинета. Створка жалобно зазвенела, а золотая табличка с надписью «Будуар мадам Люлю» полетела на пол.

Ленка показала вслед хозяйке интернациональный жест и позвала девчонку из массажного. «Толстая старая дура, — думала она, злобно размахивая шваброй. — Лимитчица хренова. Будуар с кабинетом путает, а туда же… Премию она выписала… Да твоей премии на пачку сигарет хватило, курица! Подарки на новый год… Пробники рекламные в фирменные пакетики рассовала, и довольна! Подавитесь, девочки, подарочком! И почему таким коровам, из черт знает какого Зажопинска, куда даже поезда не ходят, везет, а мне нет… Попался бы мне какой-нибудь олигарх… Хоть самый завалящий. Я бы вам показала, что такое салон красоты…» И девица погрузилась в мечты.

В это время хозяйка, сбросив надоевшие туфли и слегка успокоив расшатанные нервы глоточком коньяка, размышляла, чем бы таким заманить клиентов. Но на ум почему-то приходил только глупый рыжий клоун-зазывала. Она сделала громче телевизор, чтоб отделаться от навязчивой идеи, и с ленцой посмотрела на экран. Какой-то неопрятный мужик, обвешанный дурацкими бусами, бродил по парковке и старательно пучил глаза. Анна Олеговна припомнила, что такая бижутерия была у бабушки, и в детстве она очень любила играть пластмассовыми потертыми шариками. Улыбнувшись с некоторой ностальгией, женщина прислушалась к происходящему в кадре. Пучеглазый уже куда-то исчез, вместо него на экране появился вертлявый молодой человек.

— Орфею, знаменитому черному колдуну с Карпатских гор, не удалось определить машину, в багажник которой мы спрятали нашего курьера, — вещал он со щенячьим восторгом. — После рекламной паузы эту задачу мы предложим известной московской целительнице, ведьме в тринадцатом поколении бабе Груне! Потусторонние силы существуют, они среди нас! И вы увидите их! Оставайтесь с программой «Борьба экстрасенсов»!!!

Парень исчез, а на его месте появилась скелетоподобная девица и начала рассказывать, как новые прокладки с крылышками решили все ее проблемы. Мадам Люлю выключила телевизор и, вскочив, забегала по кабинету. Это была идея! Нет, не так. Это было откровение!!! Она выскочила в зал и, схватив пачку рекламных газет со стойки рецепшен, понеслась обратно.

— Закажи у рекламщиков большой плакат, — бросила женщина, на минуту притормозив возле Ленки. — Пусть напишут: «Только здесь знаменитая сибирская целительница избавит вас от прыщей, морщин и венца безбрачия». Смотри, не перепутай!

Девушка округлила глаза, глядя на босую хозяйку.

— Ну, что уставилась?! Звони, давай! Живо! И, кстати, объявление про поломойку напечатай и повесь на витрину. Как-нибудь не слишком заметно. Пятнадцать тысяч платить буду, надоел ваш срач до чертиков, грязнули. Ну, живо!!!

— Совсем тронулась Анна Олеговна, — протянула девица, переглянувшись с маникюршей, и пошла звонить в типографию.

* * *

Николай Корбов стоял на ступенях ЗАГСа и грелся в лучах утреннего солнца. После дождливой холодной весны природа неожиданно расщедрилась, и июнь выдался теплым и солнечным. Было немного грустно. И в то же время в душе царило какое-то облегчение. Как после экзамена, который сдал вроде бы и не очень удачно, но все-таки сдал. Он проводил взглядом теперь уже бывшую жену, которая гордо простучала каблучками мимо него. Дорогой мерс, посигналив, свернул к обочине, и она быстро нырнула в салон. «Теперь понятно, почему Марта форсировала развод. Похоже, ей попалась крупная дичь», — Николай хмыкнул и пошел к метро.

На деле они разошлись еще два года назад и жили раздельно, она у себя, он у себя. А вот официально оформить развал ячейки общества у Марты вечно не было времени. Поначалу ему даже казалось, что жена, перебесившись, вернется, и все будет хорошо. Тем более, что Марта даже иногда забегала к нему домой, привычно ворчала на немытую посуду и так же привычно укладывалась в постель… Но это только поначалу, и только казалось. Встречи становились все реже, секса не стало вовсе, и Николай понял, что у нее давно кто-то есть. Стало противно, и брезгливость быстро свела некогда «великую» любовь на «нет». Если он о чем и жалел, так это о брошенной по требованию жены любимой, но малооплачиваемой работе в МВД. Марта не выносила его контору, и таки заставила перейти в службу безопасности банка, где сама работала. Платить ему стали не намного больше, а жена через полгода сообщила, что не намерена гробить свою молодость на неудачника.

Последний год они вообще встречались исключительно в банке, и вот ни с того ни с сего Марта вдруг возникла на пороге его квартиры с требованием немедленно освободить ее от постылых кандалов брака. А ему-то что? Освободил. Благо, делить им было нечего. Жилье у каждого свое, на общего кота Маркиза она не претендовала, а детей они не нажили. На его мягкие намеки на наследников Марта отвечала своей любимой фразой про угробленную молодость. Тогда он жалел, теперь — радовался такому ее решению.

В кармане запиликал мобильный. Звонил товарищ из УГРО:

— Приветствую, холостой-неженатый! Как успехи?

— Все нормально, — улыбнулся Николай, стряхивая меланхоличный настрой. — Буржуи копят деньгу, а мы копилку охраняем.

— Как всегда, — рассмеялся Макс. — Сможешь подъехать через часок в кафешку возле нашей управы? Есть разговор. Заодно отметим твое возвращение в ряды холостяков.

— Могу. Я дежурю только послезавтра. Только недолго. Я с ночи, еще не ложился сегодня.

— Не вопрос. Жду.

Николай спрятал телефон и поспешил к метро. Добираться надо было через полгорода, а его дышащий на ладан Жигуль снова обретался в ремонте.

Знакомая кафешка встретила запахом кофе и пирогов. Раньше он часто тут бывал — пироги любил с детства, а Марта печь не умела, да и учиться не желала. Мысленно прикинув оставшуюся до зарплаты наличность, Николай заказал кофе и пирог с грибами. Как раз успел доесть, когда на пороге появился Макс и завертел головой в поисках приятеля. Минуту спустя он уже плюхнулся на пластиковый стул напротив и замахал рукой, подзывая официантку.

— У меня для тебя новость, — начал бывший сослуживец, когда девушка принесла им несколько пирогов и запотевший графинчик с водкой. — Я бы заставил тебя сплясать, но обстановка неподходящая. Наш Бурундук уходит на пенсию.

— Вот это да! — ахнул Николай. Бурундук, официально полковник Дмитрий Константинович Бурун, руководил их отделом без малого двадцать лет. Высоких кресел и чинов не искал, за подчиненных стоял горой, и потому просидел на своем месте спокойно, пока власть имущие пропускали службы МВД через мясорубку реформ. — Я уж думал, он и помрет в своем кабинете!

— Ха, все так думали. На его место пойдет его зам. Вроде, скоро приказ подпишут. А Ильин хоть со своими тараканами, но таких, как у Бурундука, не имеет.

— Да, уж, у Бурундука таракан был всего один, зато размером с лошадь! — буркнул Николай, поморщившись от неприятных воспоминаний. Старик терпеть не мог «переселенцев». Так он называл ментов, сменивших форму на теплые гражданские должности. Это бывший капитан полиции испытал на своей шкуре, когда сунулся было на прежнее место службы, сообразив, что новая работа не спасет его семью.

Макс стал разливать водку по стопкам.

— Вот-вот. Ильин этим не грешит. Ты сам-то еще не передумал вернуться в ряды?

— Еще чего! Конечно, нет! Хоть сейчас!

— Сейчас не получится. Пока Бурундук уйдет, пока Ильин вступит в должность, и все такое. Примерно через полгода все утрясется. С ним я этот вопрос провентилировал, с тобой тоже ясность внес. В общем, за это надо выпить!

Николай не скрывал своей радости. Шесть месяцев, конечно, долго, но ради того, чтоб заниматься любимым делом, а не торчать в опостылевшем банке, постоянно натыкаясь на бывшую жену, стоило потерпеть. Тут в кармане запиликал мобильный.

— Закажи нам еще по сто пятьдесят, — сказал бывший оперативник Максу, доставая телефон.

— Николай Евгеньевич? Здравствуйте, — раздался из мембраны смутно знакомый голос. — Это Иван Феликсович. Помните еще прежнего сослуживца?

— Конечно, помню, товарищ подполковник, — отозвался Николай и умолк, не зная, что добавить.

Но Ильин не ждал продолжения:

— Николай Евгеньевич, тут проблема возникла, и, возможно, вы сможете мне помочь. Помнится, у вас квартирка пустовала. А у меня одна знакомая временно без жилья осталась.

— Я развелся с женой, и мы теперь разъехались каждый на свою жилплощадь.

— Ах вот оно что… — разочаровано отозвался Ильин. — Тогда извините за беспокойство.

— Иван Феликсович, — быстро сказал Николай. Его не связывали с Ильиным дружеские отношения. Въедливый подполковник немало крови попил ему во время службы, но помочь человеку, от которого через полгода будет зависеть, возьмут ли его на прежнее место службы, стоило. — А комната Вашу знакомую не устроит? У меня двушка, а живу я сейчас один.

— Устроит. Так даже лучше будет, — обрадовался будущий начальник. — Видите ли, я ее прописал в общежитии МВД, но мест там, как всегда, нет, снимать квартиру ей не по карману, а девушка с характером, и помощь не примет. Вот я и хотел с вами договорится, что вы возьмете с нее сумму небольшую, а я доплачу, и это останется между нами. А за комнату она и сама сможет рассчитаться.

— Да не надо мне денег, — отказался Николай.

— Нет-нет, что вы. Обязательно назначьте плату, хотя бы символическую. Так я дам ей номер Вашего мобильного?

— Конечно.

— Спасибо, Николай Евгеньевич, — ответил как всегда корректный подполковник и отсоединился.

— Чего Ильину было надо? — поинтересовался Макс, разливая по стопкам водку из запотевшего графинчика.

— Какую-то знакомую пристраивал. Она у него временно без определенного места жительства. Общага, как всегда, полная, вот он и вспомнил про меня. Моя же квартира раньше пустая стояла.

— Ого, — удивился майор, — У нашего деревянного Феликса образовалась пассия? Это любопытно.

— Да нет, — рассмеялся Николай. — Скорее, протеже. Поживет, пока в общаге место освободится. Мне не жалко. Хоть Маркиза кормить будет, а то соседи говорят, что он воет, когда я на сутках. И, вообще, что нам до подполковника, когда тут водка греется?

Глава 2

Мадам Люлю ликовала. Ей все-таки удалось утереть нос конкурентам. Большой гламурный плакат (со стразиками, вот вам, вражины!) привлек нужное внимание. Отдельный кабинет оформлен в ведьмовском стиле, как его понимала мадам: свечи, хрустальные шары и много черного крепа. На прием к «сибирской целительнице» записались уже три клиентки. И Кошкина, между прочим, тоже! Женщина припомнила кислую улыбку госпожи Алексы, когда она, как бы между делом, рассказала ей об этом за утренним кофе, и радостно захихикала. Поломойка, кстати, тоже нашлась, и салон блистал чистотой. Правда, она пришла только на две недели, но мадам и сама собиралась прогнать девчонку из какой-то сибирской деревни, когда подойдет время зарплаты, потому не особо этим заморачивалась. Главное, что заклятая подруга получила достойный ответ!

Часы пробили шесть. Тетка, отозвавшаяся на звонок по объявлению в бесплатной газете, должна была вот-вот явиться. Мадам Люлю с довольной улыбкой выплыла в зал. Раскланялась с постоянной клиенткой, и тут заметила необъятную бабу перед витриной своего детища. Она чуть не взвыла от такого негламурного дополнения и выскочила на улицу:

— Что ты тут крутишься? Поломойку уже взяли, давай, иди отсюда, — с места в карьер понеслась хозяйка салона.

— Поломойку?! — бабища развернулась к ней всем телом. Ее телеса заходили волнами, как студень. Бесчисленные цепочки и кулоны возмущенно зазвенели. Рядом с ней мадам Люлю смотрелась Дюймовочкой.

— А… — поняла защитница гламура. — Вы ведьма Олеся?

— Колдунья, — недовольно поправила та, — Потомственная колдунья Олеся. Че, сразу не видно? Надо же… С поломойкой попутали. Вы тута написали про какую-то Сибирь? Это чего?

— Эмм… — замялась хозяйка салона, обходя потомственную колдунью с наветренной стороны: запах давно не мытого тела не радовал ее обоняние. — Клиентам нравится. Таинственная тайга и запретные тайны… Рекламный ход…

— Какой такой ход? Не надо никакого хода, — отозвалась тетка, обдав ее запахом чеснока изо рта. — Я коренная питерчанка!

— Коренная кто? — пискнула обалдевшая мадам Люлю.

— Питерчанка! Ужо три года коренная. Чего не ясно-то?

— Три года, да? — хозяйка салона медленно приходила в себя и начинала понимать, что это чудо показывать клиенткам нельзя. Если, конечно она не хочет кардинально сменить вид деятельности.

— Ага, — подтвердила Олеся.

— Ты вот, что, — начала Анна Олеговна, медленно оттесняя ее от дверей салона. — Давай, иди отсюда, коренная. Быстро катись, питерчанка хренова, чтоб я тебя не видела. Живо, а то охрану позову!

Мадам блефовала, никакой охраны у нее не было, но на бабищу угроза подействовала, и она быстро потопала в сторону метро. Хозяйка салона с трудом выдохнула, с вымученной улыбкой придержала двери выходящей постоянной клиентке и на подгибающихся ногах прошла в свой кабинет.

«Что делать? — лихорадочно думала она, бегая по комнате и заламывая руки, — Кошкина вот-вот явится к целительнице, а целительница того… Нет ее… Новую вызвонить? Так не успею же. А если такая же явится? Питерчанка, блин… Какое позорище. Алекса умрет от радости! А вечером еще одна клиентка к целительнице! Хоть самой в экстрасенсы записываться! Так ведь узнают. Они всех девчонок знают…»

Дверь скрипнула, открываясь.

— Кого несет?! — возмутилась женщина.

— Я прибрать у Вас хотела, пока клиентов нет, — тихо сказала новая уборщица.

Мадам Люлю медленно прошлась взглядом по пылесосу, потом по длинному шлангу со щеткой, к которому крепилась тощая девица, и неожиданно завизжала на грани ультразвука:

— Пошла вон отсюда, курица деревенская!!! Хотя, нет! Стой!

Она схватила поломойку за руку и втащила внутрь. Пылесос, подчиняясь мощному пинку, вылетел на середину зала.

Хозяйка покрутила девушку в разные стороны.

— Так, так… Пожалуй, сойдет. Как тебя там зовут?

— Агафья, — удивленно отозвалась уборщица. — Я же Вам…

— Плевать! — оборвала Анна Олеговна и потащила ошеломленную девицу в зал. — Ленка! Что глазами хлопаешь, корова?! Когда придет Кошкина, проводи ее в кабинет нашей целительницы. И пылесос убери, идиотка!!! Ну, все говорить надо! Ни хрена сами сообразить не могут!

Она приволокла поломойку в задрапированную черным комнату и решительно сказала:

— Придет клиентка, делай, что хочешь, но чтоб она поверила, что ты сибирская целительница!!! Иначе уволю!

— Да я сама уволюсь! — воскликнула пришедшая в себя девушка. — Делать мне больше нечего, клоунады тут разыгрывать! Вы меня не для этого наняли!

— Девочка, милая, — мадам Люлю моментально сменила тон. — Ну, выручи нас! Ты бы видела, какое ЧМО явилось… А клиенты — уважаемые люди, к ним подход нужен. Если все получится, я тебе зарплату повышу! В штат возьму, будешь, как сыр в масле, кататься, а не тряпкой махать. Как тебя зовут, кстати?

— Агафья, — обреченно вздохнула девушка.

— Нет, — отмахнулась хозяйка. — Ну, что за имя для сибирской целительницы? Будешь Агриппина! Ты поизображай ерунду, руками помаши, свечками. Клиенткам много не надо. Со своими болячками они к врачам ходят. А к тебе их со скуки несет. Вот и развеешь им эту скуку. Всего-то экстрасенсшу изобразить…

— В этом? — ехидно поинтересовалась Агафья, кивнув на свой голубенький халатик уборщицы.

— О, черт, — спохватилась мадам. — Пошли со мной, сейчас что-нибудь придумаем!

Едва за ними закрылась дверь подсобки, как по коридору процокали каблуки.

— Кошкина уже здесь! — засуетилась женщина. — Что же на тебя надеть-то?

На полке нашелся большой джутовый мешок. В них отправляли белье в прачечную. Три криво вырезанные дыры плюс кусок веревки, и вместо уборщицы в кладовке стоит наряженная в рубище непонятность. То ли нищенка, то ли просто чокнутая. Хозяйка задумчиво осмотрела свое творение:

— На икону великомученицы чем-то похожа. Такая же худая. Только кроссовки сними. Там ковер, не замерзнешь.

Девушка пожала плечами и послушалась.

— Иди. Если уболтаешь Кошкину — премию получишь прямо сегодня.

Агафья вошла в глупо оформленную комнату. Клиентка сидела в глубоком кресле. Босые ноги ступали неслышно, и, когда девушка поздоровалась, она вздрогнула.

— С чем пришли?

— Ммм… — женщина смешалась, разглядывая странный наряд, но постепенно оправилась от удивления. — Морщины. Вот тут у глаза… И голова опять болит. Мне порчу снимала бабушка Груня, в Москве. Сказала, что это любовница моего мужа наслала. Наверное, опять она…

— Нет на вас никакой порчи, — прервала Агафья этот бред. — А голова болит от того, что вы вчера пили что-то крепкое. И еще какой-то химии туда добавили.

— Да как Вы смеете?! — возмутилась госпожа Кошкина, покраснев. Она действительно вчера была на вечеринке и слегка перебрала с алкоголем. И не только с ним.

— А, что, я ошиблась? — невозмутимо поинтересовалась странная девица. Она прошлась вокруг молодой женщины, нагло ее разглядывая. — Встаньте-ка.

Клиентка недоуменно поднялась.

— И давно Вы… — хамоватая девчонка покрутила в воздухе кистью, пытаясь подобрать нужное слово, — …химию всякую дурманную глотаете?

— Я не наркоманка, — быстро воскликнула женщина. — Как Вам такое в голову пришло?! Да я… Я вашей хозяйке нажалуюсь, деревенщина!

— Значит, давно, — спокойно сказала Агафья и равнодушно продолжила: — Идите, жалуйтесь.

— То есть, как это? — капризная клиентка явно опешила. Уже то, что привычная угроза не сработала, было странно. Но больше всего ее поразил тон, которым это было сказано. Этой непонятной особе действительно было наплевать, куда и зачем она пойдет. Кошкина снова опустилась в кресло.

— Не надоело от дряни всякой зависеть и боятся, что кто-то когда-то об этом узнает? — так же безразлично спросила девушка.

— А что я могу сделать?! — вдруг прорвало женщину, и она, захлебываясь слезами, стала вываливать этой странной девице подробности своей жизни. Про то, как боится постареть и потерять богатого мужа, про то, как от скуки однажды попробовала героин, и чем это кончилось, и как теперь постоянно не хватает денег и страшно, что муж все узнает. Знахарка молчала. Закончив эту спонтанную исповедь, клиентка трясущимися руками полезла в сумочку:

— Я сейчас… мне надо… я только чуть-чуть. Вы же никому не скажете…

— Ну-ка дай сюда эту гадость, — воскликнула вдруг Агафья, брезгливо выхватив у нее пакетик с белым порошком.

— Отдайте… — рванулась клиентка. — Мне надо…

— Уже не надо! — отрезала знахарка, и глаза клиентки полезли на лоб. Пакетик вдруг стал плавится в руках колдуньи, а потом и вовсе вспыхнул бездымным зеленым пламенем. Потом с ее пальцев сорвалась яркая голубая искра и врезалась перепуганной женщине прямо в лоб. Но не обожгла, а будто впиталась в кожу. Худое лицо приблизилось почти вплотную. — Не надо тебе этой дряни, поняла? Уже не надо.

И госпожа Кошкина, последние два года думавшая только о том, как бы достать денег и расслабиться, вдруг поняла, что знахарка права. Ей это было не нужно. Вообще.

— О, Боже… — выдохнула она.

— Если у тебя все, то уходи, — глухим голосом проговорила Агафья, тяжело опершись о стол. — Устала я, отдохнуть надо.

— Да, да… Конечно, — засуетилась клиентка, спиной пятясь к двери. — Спасибо, спасибо…

Минут через десять мадам Люлю осторожно заглянула в дверь. Благодаря камерам видеонаблюдения она посмотрела всю сцену от начала до конца и пребывала в некоторой прострации. Девушка сидела в кресле и, казалось, спала.

— Эй, Агафья, — позвала хозяйка. — Ты что с Кошкиной сделала? Она вышла, сияя, как начищенный медный колокол, чаевые тебе хорошие оставила.

— Ничего особенного. Избавила от дурмана.

— От чего?

— От дурмана. Она какую-то гадость глотала и привыкла. Я ее от этой дряни отучила.

— Но откуда ты… — Хозяйка салона в немом удивлении воззрилась на свою поломойку. То, что Кошкина подсела, уже давно обсуждалось в свете. Пожалуй, только ее муж был не в курсе. Да сама светская львица считала, что успешно скрывает свою слабость… Но откуда об этом могла узнать какая-то работница ведра и тряпки?!

— Да это же сразу видно, — отмахнулась девушка.

— И, что? Ты действительно вылечила эту конченую наркоманку?!

— Думаю, да, — спокойно ответила Агафья. — Ее теперь только силой такой дрянью накормить можно. Но она будет очень сопротивляться.

— Так ты действительно целительница? — все еще не могла поверить Анна Олеговна. — Весь этот фокус-покус, огонь в ладонях и искры в разные стороны… А чего тогда тряпкой машешь?

— Уже не машу, — вдруг озорно улыбнулась девушка. — Вы же обещали взять меня в штат.

— Да, да. Конечно, — еще бы мадам Люлю упустила такую золотую жилу. — А откуда это у тебя?

— Из тайги, — ответила девушка. — Старая знахарка научила.

— Понятно, — протянула хозяйка. — Мы с тобой теперь озолотимся!!! К тебе очередь будет на год вперед.

— Я больше двух в день принимать не смогу. Сил не хватит. Кроме того, я же Вам говорила, еще когда уборщицей устраивалась. Это для меня временная работа. Не больше, чем на две недели. Потом я уйду.

— Как скажешь, — женщина едва не кланялась этой невероятной девчонке, которая даже не понимала, какие деньги может зарабатывать.

— А, да, — попросила вдруг девушка. — Надо сюда фикус поставить. Самый большой, какой только найдете.

— Будет тебе фикус. Еще что-нибудь? — мадам была готова перетащить сюда весь ботанический сад, лишь бы девчонка осталась довольна.

— Мадам Люлю…

— Ну, что ты, деточка? Зови меня Анна.

— Хорошо. Анна, я бы не хотела, чтобы кто-то знал про меня. Ну, кто я, где живу, и все такое…

— Да ради бога, дорогая, — обрадовалась хозяйка. Ей самой очень не хотелось, чтобы девчонку переманили. А так сибирская целительница всегда будет под присмотром. А две недели… Глупости! Как только она поймет, какие деньги может зарабатывать, сама никуда не пойдет. — Будешь уходить задней дверью, а там дворами. Только лицо прикрывай. Тогда договорились?

— Договорились, — подтвердила девушка.

— Ну, тогда ты отдыхай — я предупрежу девочек, чтобы не шумели. Следующая клиентка к тебе через два часа. А я пока поищу фикус.

Агафья кивнула и снова прикрыла глаза. Мадам Люлю, едва не вприпрыжку, по пути рявкнув на перешептывающийся персонал, отправилась обзванивать цветочные магазины.

Вторая клиентка тоже была уверена, что прыщ на подбородке — это порча. Агафья попыталась ей объяснить, что никакой порчи не существует, а прыщ — результат неумеренного потребления всяких искусственных деликатесов, но потерпела неудачу. Клиентка решила, что пресловутую порчу навели на деликатесы. Мысленно плюнув, девушка не стала ее разубеждать. Тем более, что ничего серьезного с женщиной не происходило. Новоявленная знахарка зажгла взглядом несколько свечей, изобразила иллюзию огня в хрустальном шаре, а потом, решив, что спецэффектов достаточно, быстренько свела ничтожный прыщик и отправила даму восвояси. Излишней вежливостью девушка себя не утруждала, но ее показное безразличие обе, привыкшие к всеобщему заискиванию, дамочки восприняли, как доказательство ее «настоящести». Что вполне устаивало Агафью. Лебезить перед глупыми тетками у нее не было никакого желания.

* * *

Николая атаковала туча голодных злых комаров. Он не мог понять, откуда они взялись, но их было несметное количество. Они пикировали в лицо, как маленькие самолеты, вились вокруг него, жаждали его крови. Николай отмахивался от них руками, потом побежал прочь и с разбегу врезался в дерево. Голова загудела, как колокол. И тут он проснулся. На лбу наливалась здоровенная шишка. Видимо, во сне он свалился с кровати и крепко приложился башкой об паркет. А на тумбочке надрывался противным писком мобильник. «Так вот откуда в моем сне появились эти кровососы», — подумал Николай, дотягиваясь до телефона. Голова болела невыносимо. То ли после вчерашнего возлияния с Максом, то ли после сегодняшнего полета с кровати. Он остался сидеть на полу, кое-как нашарил нужную кнопку, поднес телефон к уху и раздраженно рявкнул:

— Слушаю!

— Здравствуйте. Меня зовут Агафья Полозкова, — раздался из мембраны приятный девичий голос. — Ваш номер мне дал подполковник Ильин. Он сказал, что вы сдаете комнату. Это еще актуально?

— Что актуально? — не сразу сообразил Николай.

— То, что вы сдаете комнату в своей квартире, — терпеливо объяснила девушка.

— Я не… — начал было он, все еще чумной со сна, и тут же спохватился. — Ах, комнату! Извините, я не сразу сообразил. Да, я сдаю комнату.

— А когда можно посмотреть?

— Да хоть сейчас, — сонно выдал Николай. Тут он оглядел свой привычный холостятский бардак, вспомнил про гору немытой посуды и переполненное мусорное ведро на кухне, и энтузиазма у него быстро поубавилось.

— Если Вас не затруднит, это было бы замечательно. У меня есть свободное время. Я могу подойти через полчаса.

— Заметано. До встречи, — Николай быстро свернул разговор и рванул на кухню прибираться. Очередной телефонный звонок вернул его с полдороги.

— Слушаю! — Гавкнул он в трубку еще более злобно, чем раньше, но это снова оказалась Агафья.

— Извините, но это опять я. Вы не сказали адрес, куда подойти.

— Упс… — Николай смутился и продиктовал адрес. Даже почтовый индекс назвал зачем-то.

«Она точно решит, что у меня с головой не все в порядке, — думал он, быстро намывая посуду, — зачем я этот чертов индекс сюда приплел?! Болван!»

Николай успел минута в минуту. Даже вынес мусор, а грязное белье, которое неопрятной кучей валялось в ванне, затолкал в стиральную машину. Когда он натягивал чистые треники, в дверь позвонили.

На пороге стояла девушка.

— Здравствуйте, я — Агафья Полозкова, — начала она, но Николай прервал:

— Да понял уже. Понял. Хватит реверансов, — почему-то ее подчеркнутая вежливость его раздражала. — Проходи. Кухня — направо, дальше санузел и твоя комната. Налево — моя спальня. Там тебе делать нечего. Иди, осматривайся.

Девушка посмотрела на него удивленно, но, ничего не сказав, пошла по коридору. «Точно решит, что я псих, чокнутый. Может, и правда псих? Поэтому от меня и Марта ушла, — подумал он вдруг тоскливо и тут же сам себя оборвал, — Отставить Марту!»

Агафья осматривала квартиру, а Николай — ее: «Да, уж… Насчет пассии Макс явно погорячился: мышь серая обыкновенная». Девушка, и правда, не отличалась красотой. Хотя и ничего откровенно уродливого в ней не было: просто невыразительное все, незаметное. Темные волосы непонятной длины уложены на затылке в бабский узел. Кожа нездорового серо-зеленого оттенка. Николай даже задумался, не наркоманка ли она, но тут же отмел эту мысль: уж это-то Ильин вычислил бы в два счета. Лицо узкое, не сказать, чтоб крысиное, но где то близко. Разрез глаз немного странный, но это, видно, в предках кто-то из братских народов отметился. Губы, вроде, красиво очерченные, но блеклые, незаметные. Роста невысокого. Одета старомодно, хоть и чистенько. Фигура отсутствует как таковая — плоская со всех сторон, как доска, впрочем, из-за мешковатой одежды было не разобрать наверняка.

— Мне все нравится, — прервала девушка его размышления.

— Ну, и отлично, — обрадовался Николай. — Когда въезжать будешь? Сегодня я свободен. А вот завтра — дежурю.

— Я могу и сегодня, — спокойно заявила Агафья. — Вещей не много. Только у меня есть один вопрос, прежде чем мы окончательно договоримся.

— Давай сюда свой вопрос, — усмехнулся он.

— У меня фикус есть. Я у Вас дома комнатных растений не заметила. Вас не будет раздражать мой вазон?

Николай с трудом сдержал смех, в дополнение к внешности синего чулка еще и фикус. Интересно, а по вечерам она крестиком вышивает или носки вяжет? И почему только Ильин принимает в ней такое участие?

— Нет, не будет раздражать. У меня вот тоже питомец есть. Ты его еще не видела. Только он дрыхнет где-то.

— Да, я обратила внимание, что у Вас есть кот, — серьезно ответила девушка. — Он сейчас спит в Вашей меховой шапке в стенном шкафу.

— Ах, вот он где, бандит! Как только пролез?! — воскликнул Николай, удивляясь, как девица умудрилась вычислить хвостатого партизана, если даже он сам не представлял, куда тот зашхерился на этот раз. — Было бы неплохо, если бы ты его кормила, когда я на дежурстве.

— Хорошо, — тут же согласилась девушка. — Мне не трудно.

Тем временем Николай открыл стенной шкаф, куда складировалась зимняя одежда, и уставился на верхнюю полку, с которой свисал рыжий пушистый хвост:

— Блин, высоко забрался, не достану.

— Он сам спрыгнет, — спокойно заметила Агафья и тихонько позвала: — Кис-кис-кис.

«Ага, щаззз, — злорадно подумал Николай. — Так наше котейшество тебе и отзовется на какой-то там «кис-кис».

Но не успел он додумать эту мысль до конца, как ему на плечи обрушилась раскормленная рыжая туша. А в следующую секунду предатель-Маркиз, громко урча, уже терся об ноги Агафьи. Удивленный мужчина, потирая свежие царапины на загривке, закрыл дверцу шкафа и решил оставить странное поведение кота без комментариев.

Все формальности уладились довольно быстро. Николай получил скромную сумму в качестве платы за первый месяц, а Агафья — собственные ключи, и тут же убежала за вещами. Их оказалось совсем немного. Когда она снова нарисовалась на пороге его квартиры, то в левой руке держала небольшой потертый чемодан, а правой нежно прижимала к груди здоровенную кадку с фикусом. Николай сунулся было помочь, и чуть не уронил тяжеленный вазон. «И как его только доволокла такая пигалица», — удивился он, кое-как затаскивая растение в комнату.

Агафья установила разлюбезное растение и опять куда-то ушла. Николай охнуть не успел, как ее и след простыл. «Шустрая», — подумал он и отправился звонить Максу. Надо было сообщить ему, что появилась квартирантка. С майора станется заявиться в гости бухим и начать ругать начальство, а девица потом своему покровителю доложит. Макс пообещал учитывать наличие лишней пары ушей и попойки устраивать исключительно у себя дома. Николай сварил себе на обед пельмени, сходил за кошачьим кормом в соседний магазин, посмотрел по телевизору футбол, потом новости, потом еще какую-то муть… А потом, случайно взглянув на часы, забеспокоился. Было уже десять, а девица все не возвращалась. «Мало, ли, — успокаивал он сам себя. — На свидание ускакала. Дело молодое». В его сорок лет девица, выглядевшая гораздо моложе своих двадцати пяти, казалась чуть ли не малолеткой. Тут он припомнил совершенно не романтичную внешность Агафьи и отмел версию возможного свидания, как несостоятельную. Когда часы пробили двенадцать, Николай уже раздумывал, не позвонить ли Ильину с сообщением, что его приятельница пропала, но тут звякнул замок, и в прихожую тихо, не зажигая свет, прокралась Агафья. Николай сам щелкнул выключателем:

— Ну, и где ты была?!

Девица воззрилась на него с удивлением:

— Простите, что?

Николай спохватился, что не имеет никакого права задавать такие вопросы и тем более таким тоном совершенно чужой совершеннолетней девушке:

— Извини. Поздно уже. Я волновался, подумал, что с тобой что-то случилось.

Нахмуренные брови разгладились, и она даже слегка улыбнулась.

— Я пока на постоянную работу не устроилась. Приходится подрабатывать, где попало. Вот и задерживаюсь иногда.

— Тогда понятно. Извини. Спокойной ночи, — сказал Николай смущенно, и быстрым шагом, слегка смахивающим на бегство, удалился к себе в комнату. Он еще долго лежал без сна, размышляя о странной серой мышке, которая поселилась в его квартире. Она постоянно ставила его в тупик, ибывший мент не мог сообразить, с чего так стремительно глупеет в ее присутствии. В одном он был уверен на сто процентов — с девицей явно было что-то не так, хоть он и не понимал, что именно. Дав себе слово во что бы то ни стало разобраться в этой загадке, мужчина, наконец, заснул.

Глава 3

Из-за легкого недосыпа Николай приехал на работу несколько чумной. Минут пять он щелкал кнопками кофемашины, проклиная производителей, которые почему то считали, что черный кофе положено пить из наперстков. Наконец, ему удалось выцедить из автомата большую кружку крепкого ароматного напитка. Николай плюхнулся в кресло перед мониторами камер наблюдения и, обжигаясь, сделал несколько глотков, чувствуя, как ударная доза кофеина прочищает сонные мозги. В этот момент раздался непонятный перестук, и дверь распахнулась. По удушливому аромату дорогих французских духов он, не оборачиваясь, понял, кто его посетил. Сразу стало известным и происхождение странного стука — каблуки-шпильки. Вежливо стучалась его бывшая жена, а это была именно она, исключительно к вышестоящему начальству. Все прочие двери она широко распахивала без предупреждения, считая, что хозяева должны кипятком писать от счастья ее лицезреть.

— Здравствуй, Коля, — произнесла Марта, подходя ближе и обдавая его новой волной вонючего произведения забугорных парфюмеров. «Полпузырька на себя вылила, не меньше. Как, впрочем, всегда», — с неудовольствием подумал Николай, пряча нос в кружке с кофе, в надежде хоть как-то перебить назойливый запах, от чего его ответ прозвучал немного невнятно:

— Здравствуй. Что тебе нужно?

— Почему так грубо? — деланно возмутилась женщина. — Я, что, не могу просто так зайти?

— Потому что просто так ты уже давно не заходишь. По крайней мере, ко мне. Так что тебе нужно?

— Хам, — спокойно констатировала Марта. — Несмотря на все мои попытки сделать из тебя человека, ты так и остался неотесанным ментом.

— Ты пришла, чтобы мне об этом сообщить? — усмехнулся «неотесанный мент». — Тогда должен тебя разочаровать. Меня не интересует твое мнение. И если у тебя все, то не мешай мне работать.

Марта фыркнула, как раздраженная кошка:

— Неблагодарный, тупой амбал! Да с тобой ни одна женщина не свяжется!

— А вот это уже совсем не твое дело, — начал раздражаться Николай, с удивлением замечая все новые детали: некрасиво перекосившийся в злой гримасе рот, нервное постукивание ногой по полу, визгливые противные нотки в голосе. «А ведь она всегда была именно такой, — вдруг понял он, — странно, что я так долго этого не замечал».

— Впрочем, не смей со мной скандалить. Своим хамским поведением ты давно растоптал мою любовь, и все мои попытки спасти семью ни к чему не привели. Поэтому я развелась. И скандалами ты меня не вернешь, — резко сменила тон бывшая жена и аккуратно приложила к совершенно сухим глазам миниатюрный кружевной платочек, словно по волшебству возникший в ее наманикюренных пальцах.

— Какие еще попытки?! — возмущенно начал Николай, и тут же сам себя одернул. Чуть было не попался на любимую уловку бывшей жены. Она обожала переворачивать все с ног на голову. — Впрочем, не важно. Мы развелись, и, слава Богу, я теперь свободен для новых, нормальных отношений. Говори, зачем пришла, и уходи. Мне работать надо.

— Да кто на тебя польстится? Большой лысый шкаф с маленьким ключиком, — насмешливо заявила Марта.

— Ты знаешь, тебя это удивит, но польстились, — все-таки завелся он. И не удержался от небольшой мести. — И не старая перечница, а молодая девушка. Ей всего двадцать пять. Молодое тело, знаешь ли, всяко приятнее старого, даже если над старым поработал хороший пластический хирург.

Марта аж задохнулась от злости. Она, действительно, была старше Николая на полгода, и этот факт раздражал ее до безумия. Удар был ниже пояса, и такого от бывшего мужа, всегда терпеливо сносившего ее нападки, эта прожженная стерва явно не ожидала.

— Ты… Ты… — возмущенно шипела она, не зная, что сказать.

— Может быть, все-таки сообщишь, наконец, что тебе нужно, и оставишь меня в покое? — устало спросил мужчина. Николай уже жалел, что позволил себя втянуть в эту бесполезную перепалку. Кому, как ни ему, было знать, что ничего доказать бывшей жене невозможно: в своих глазах она всегда была права.

— Да! Надо было сразу с этого начать. Глупо с моей стороны пытаться тебе что-то объяснить. Ты не способен меня понять! — тут же подтвердила Марта его мысленные выводы. Николай хмыкнул, молча ожидая продолжения.

— Короче говоря, через месяц я выхожу замуж за Гаврюшина! Это вице-президент нашего банка, уточняю для тех, кто в танке!

— Совет да любовь, — усмехнулся Николай, вспомнив Гаврюшина, жирного, страдающего отдышкой, вечно потеющего старичка. — А я-то тут при чем? Тебе нужно мое благословение? Считай, что оно у тебя в кармане. Это все?

— Плевать мне на твое благословение! — вконец обозлилась Марта. — Мне не нужен бывший муж в моем банке!

— Ах, вот оно что. Уже в «твоем» банке? Вице-президент, к твоему сведению, не является хозяином. Хотя, юридический ты не заканчивала, и тебе позволительно этого не знать. Может, стоит сменить объект?

— Не твое ментовское дело! — от злости лицо женщины покрылось неровными красными пятнами. Равнодушие бывшего мужа бесило до крайности. По ее сценарию ему полагалось на коленях выпрашивать «последний шанс», а ей — гордо и непреклонно отказывать. По крайней мере, именно так было описано в новом любовном романе, откуда она только вчера вычитала эту сцену, а тут этот толстокожий мент испортил ей все удовольствие.

Николай смотрел на брызжущую слюной Марту, чувствуя, как остатки хорошего отношения исчезают на глазах. Он недоуменно пытался понять, а что же ему так нравилось в этой истеричной, самовлюбленной, жадной женщине, и не находил ответа. Пропуская мимо ушей поток несвязных оскорблений, он отстраненно размышлял над требованием бывшей жены. С одной стороны, идти у нее на поводу не хотелось. До означенного Максом возможного возвращения на прежнее место службы было еще полгода, и их надо было на что-то прожить. С другой стороны, выйдя замуж за вице-президента, мстительная истеричка попортит ему немало крови и все равно добьется своего. Только в этом случае о приличных характеристиках можно будет забыть. Не то, чтобы негативные отзывы его сильно беспокоили, но, мало ли, как они могут аукнуться, когда он подаст рапорт. Выбрав для себя меньшее из зол, Николай прервал визжащую Марту:

— Я сегодня же положу заявление об уходе по собственному желанию на стол твоему Гаврюшину. Две недели отработки по контракту придется перетерпеть, но потом ты меня больше не увидишь. Я, знаешь ли, тоже не горю желанием встречаться. Если это все, что ты хотела, то, может быть, уйдешь и позволишь мне заняться делом? Я все-таки пока еще здесь работаю.

— Смотри, не передумай, — фыркнула Марта, чтобы оставить за собой последнее слово, и вылетела из помещения службы безопасности.

Николай молча поднялся, закрыл за ней дверь, и, глотнув безнадежно остывший кофе, стал писать заявление.

В обеденный перерыв он отправился в отдел кадров. Но там его поджидал сюрприз. Девушка-секретарь, с сожалением поцокав языком, мол, как жаль, что такой хороший специалист уходит, сообщила:

— Николай, мне вот буквально час назад позвонили из директората. Там откуда-то уже знали о вашем решении. И мне было велено перенаправить вас туда. Вам придется лично объяснить нашему вицу, почему вы уходите.

— Да, спасибо. Я прямо сейчас так и сделаю, — скрипнул зубами Николай, догадываясь, откуда ветер дует. «Как же она тут умудрилась подгадить, — недоумевал он, поднимаясь по широкой лестнице на директорский этаж. — Нет, правильно я решил. Валить надо от этой стервы подальше». Секретарша встретила его каким-то странным взглядом со смесью жалости и презрения, и, не дав ему открыть рот, заявила:

— Вас ждут, Николай Евгеньевич.

Он пожал плечами и прошел в кабинет вице-президента.

Гаврюшин сидел за огромным письменным столом натурального дерева. Его жирная фигура квашней растеклась по дорогому кожаному креслу. Он постоянно потел и промокал багровое лицо большим клетчатым платком. Стол был девственно чист, если не считать компьютерный монитор устрашающих размеров. Николай хмыкнул, заметив в панорамном окне за спиной начальника отражение экрана: большой босс раскладывал простенький пасьянс.

— Здравствуйте, Алексей Михайлович, — поздоровался Николай, выкладывая лист с заявлением на полированную столешницу.

— Ну, здравствуй, здравствуй, Коля, — отозвался Гаврюшин, протягивая через стол пухлую ладошку. На заявление он даже не взглянул.

Николай осторожно, как бы не сломать, пожал влажные пальцы, похожие на склизкие сардельки, и с трудом удержался от того, чтобы не вытереть руку о брюки.

— Не ожидал я от тебя, Коля, — продолжил большой босс, жестом указывая на стул напротив. Николай сел, а он продолжил. — От кого-кого, но от тебя не ожидал. Вроде бы, сильный мужик, а повел себя, как тряпка. Неужели было так сложно уступить женской просьбе? Я понимаю. Семья не сложилась, ты расстроен, но к чему такая мелочная месть?

Николай сидел в полном обалдении и никак не мог сообразить, в чем, собственно, дело. Понятно, что это работа Марты, но догадаться, что хотят от него конкретно сейчас, у бывшего оперативника никак не получалось. Он так и сказал:

— Извините, Алексей Михайлович, но я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Так уж и не понимаешь, — погрозил пухлым пальцем Гаврюшин. — С мной-то мог бы быть и пооткровеннее. По-мужски, так сказать. Я, как любой мужчина, могу поставить себя на твое место. Сложно смириться с тем, что жена ушла к другому. Но это же не повод так себя вести.

— Все равно не понимаю, — упрямо повторил Николай.

Вице-директор осуждающе покачал головой:

— К тебе Марта сегодня приходила?

— Да.

— Просьбу свою тебе озвучила?

— Да.

— И, что, до сих пор не понимаешь? Тебя женщина просила не путать личные отношения с рабочими. Уговаривала тебя не бросать хорошее место из-за ревности и сиюминутной показухи. Беспокоится о тебе жена, несмотря на все прошлые обиды. Сердце у Марты доброе, котят на улице подбирает, бездомных собак подкармливает, о бывшем муже заботится. А ты что? Довел добрую женщину до слез. И все равно приволок свою бумажку. Не совестно?

Николай в прострации выслушивал эту нотацию. Котят подбирает?.. Он припомнил, какой скандал две недели бушевал дома, когда он принес Маркиза.

— Вы подпишете заявление? — выдавил он из себя, не зная, что еще можно сказать в подобной ситуации. Не объяснять же, что на самом деле из себя представляет его бывшая жена. Все равно в данный момент это будет воспринято, как глупая месть ревнивого придурка.

— М-да… — протянул начальник, которого прервали на середине слова. — Упорствуешь. А я-то думал поговорить с тобой по-мужски, отсоветовать от глупого поступка. Марту опять же порадовать. Но, вижу, что ничего другого ты не заслуживаешь. Уволен. Сейчас же. Без отработки. По обоюдному согласию. В бухгалтерии получишь расчет, трудовую, характеристику тебе напишут в отделе кадров. И благодари Марту. Не хочу ее расстраивать, поэтому не буду отражать нелицеприятные нюансы твоего характера в этой характеристике. Все. Свободен.

Вице-директор демонстративно уставился в монитор с пасьянсом, показывая, что разговор окончен.

«Как я жил с этой стервой столько лет?» — думал Николай, на деревянных ногах выходя из кабинета в состоянии откровенного ступора.

Глава 4

Николай проснулся поздним утром и, попытавшись подняться, со стоном свалился обратно. Голова трещала немилосердно, горло саднило, во рту ощущался какой-то гадкий привкус. «Это сколько же я вчера выпил? — подумал он, осторожно выбираясь из постели. — А, главное, ЧТО я пил? Глотка болит, будто кислоты наглотался».

Медленно, словно хрустальный сосуд, Николай донес себя до кухни и, обнаружив в холодильнике бутылку пива, жадно присосался к горлышку. Желудок завязался узлом в попытке выплеснуть жидкость обратно, но Николай, судорожно сглотнув, ему этого не позволил.

Он присел на табуретку и, чувствуя, как похмелье медленно отступает, попытался припомнить вчерашние события. Как он забирал свои бумаги из банка, Николай помнил четко. Потом он встретился с Максом, и они отлично посидели в пивнушке «Ягерхаус», обсуждая женскую суть. Уговорив по две литровые кружки пива и сойдясь на том, что имя женщинам вероломство, и даже слово «подлость» женского рода, они так обрадовались, что решили за это выпить водки, и выпили. А потом, кажется, еще выпили… И еще… Дальше в воспоминаниях зияла черная дыра.

Следующим, что он помнил, была бутылка какого-то дрянного пойла. Она стояла на ступенях у метро, где он сидел, а молоденький летеха-мент вежливо втолковывал ему, что здесь пить нельзя. Николай глотнул из горла, выбросил бутылку в урну, решив, что водка ему попалась невкусная, и поплелся домой. Поднявшись на свой третий этаж, он так утомился, что решил отдохнуть прямо в коридоре.

Проснулся Николай там же от того, что жиличка Агафья хлестала его по щекам и пыталась что-то втолковать про не открывающуюся дверь в туалет. Кажется, он пробормотал, что вот еще минуточку полежит, встанет и сам откроет. А дальше начиналась фантастика. Агафья шагнула в сторону и, взмахнув рукой, что-то прошептала. Черты ее лица заколебались, словно подернутые рябью. Бабий узел на затылке лопнул, и волосы пышной гривой рассыпались по плечам. Глаза заблестели травяной зеленью. Николай хотел было сказать ей, что она настоящая красавица, и тут обнаружил, что висит в воздухе. Мало того, повинуясь движению руки девушки, медленно летит в сторону своей комнаты. Он попытался дернуться и не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Мгновенье спустя мужчина уже приземлился на свою постель, а Агафья, склонившись над ним, опять что-то прошептала. Веки отяжелели, и сон навалился на него, как могильная плита.

— Приснится же такое! — воскликнул Николай вслух и схватился за голову: резкий звук собственного голоса прошелся по мозгам с грацией отбойного молотка.

Николай, скрипя зубами, полез в аптечку и успел сунуть в рот две таблетки анальгина, когда к затихающему отбойнику в голове добавился второй: в коридоре трезвонил телефон. От неожиданности он подскочил, споткнулся об табуретку, своротил со стола бутылку пива и, поскользнувшись в пенной луже, растянулся на линолеуме.

Телефон затих, чтобы через минуту затрезвонить с новой силой. Матерясь сквозь зубы, Николай дохромал до зловредного аппарата и как раз успел взять трубку, чтоб послушать короткие гудки. Борясь с желанием швырнуть телефон на пол и хорошенько потоптаться ногами по обломкам, а заодно и по упрямому абоненту, он аккуратно положил трубку на рычажки. Надо ли говорить, что телефон зазвонил снова, как только Николай дошел до туалета. Развеселые отбойные молотки в голове помешали ему просто проигнорировать этот трезвон. Пообещав себе повыдергивать шаловливые ручонки звонильщику, кто бы он ни был, Николай вернулся в коридор. Звонил Макс.

— Привет бывшим безопасникам! — раздался из мембраны его отвратительно бодрый голос.

— Привет ментам, — хмуро отозвался Николай, поглядывая на дверь в туалет — выпитое пиво просилось наружу.

— Спишь, что ли? Я звоню, звоню, а ты трубу не берешь.

— Раз не беру, значит, на это есть причины.

— Какие причины? — в момент посерьезнел Макс.

— Похмелье, блин! — рявкнул Николай и уже тише добавил. — Перезвони через полчаса. Прочухаюсь и поговорим. А то я пока слегка в неадеквате.

— Ты вчера еще догнался, что ли? — догадался Макс. — Эх, и думал же, что надо было тебя до дома довести. Хорошо. Договорились. И мобильный найди. Непривычно на домашний названивать. Еле номер нашел. Только спать не завались. У меня важная новость.

Николай несколько секунд послушал короткие гудки и, сообразив, наконец, похмельными мозгами, что эти звуки ему ни о чем не скажут, поплелся в туалет. Кое-как приведя себя в порядок, он занялся поисками мобильного. Перерыв все карманы и перетряхнув сумку с документами, он решил было, что посеял сотовый во время вчерашних шатаний по городу, и тут услышал слабый писк. Николай пошел на звук и обнаружил свою Нокию. Она почему-то валялась под тумбочкой возле двери в туалет. Николай припомнил странный сон и поежился.

— Слушаю.

— Пришел в себя? Способен адекватно реагировать на раздражители? — спросил Макс.

— Способен, — ухмыльнулся Николай. — Что у вас там?

— Интересно у нас тут. Но это не по телефону. Приезжай ко мне, побеседуем. Ты теперь птица свободная, безработная, а я человек служилый, подневольный.

— Не смешно, юморист хренов. Поиски работы в наше время не тема для шуток — в морду получить можно.

— И об этом тоже поговорим.

— О морде?

— О поиске работы, балда! Приезжай, давай.

— А Бурундук?

— Нет его. В командировку укатил, в Москву.

— Хорошо. Скоро буду. Пропуск мне выписать не забудь. А то придется стоять на пороге родной конторы, как нищему на паперти.

— Обижаешь, — рассмеялся Макс. — Считай, уже выписал, хотя мой друг перед управой с плакатом «Пустите, ироды!», это интересно. Ты, главное, паспорт дома не оставь, или заготовить плакатик-то?

— Не оставлю, не надейся, остряк-самоучка, — хмыкнул Николай.

До родной конторы Николай добрался быстро, но Макс успел, и пропуск уже ждал его на проходной. Знакомый сержант с ухмылкой напомнил ему о необходимости подписать бумагу у майора и сдать на выходе. Николай пообещал устроить особо остроумным ментам веселую жизнь и свалить через окно в туалете первого этажа. Сержант враз посерьезнел и нахмурился: Николая и его дурацкие, по мнению низших чинов, шутки он помнил еще слишком хорошо.

Поднявшись по знакомой лестнице, бывший опер столкнулся с Максом. Тот сразу потащил его к себе в кабинет:

— Что ты там наговорил на проходной? Сержант звонил и слезно умолял провести тебя до выхода, и ни в коем случае не отпускать несознательного гражданина в свободное плавание.

— Салагу развеселило, что я явился сюда по твоему вызову, — хмыкнул Николай и рассказал, как было дело.

Макс заржал и решил позвонить на проходную минут через пятнадцать, с сообщением, что ненадежный товарищ покинул его кабинет.

— А тебе потом Бурундук за таки шутки фитиля не вставит?

— Это же элементарно, Ватсон, — заявил Макс, копируя характерный, с хрипотцой голос Ливанова. — Во-первых, я ему на мобильный позвоню, с перепугу он и не заметит. Во-вторых, я же не буду говорить, что ты из конторы уходишь. Может, ты в туалет пошел?

— Ну, ну. Цирк уехал — клоуны остались.

— Самый главный клоун в отделе был ты, вне конкуренции, так сказать. Так что теперь у нас все цивильно. Да и кто тебя смог бы заменить на этом благородном поприще? Ильин, сам знаешь, редкостный зануда. Молодняк, в основном, лямку тянет, квартиру ждет, да на сторону поглядывает. Бурундук, конечно, может пошутить… Только после его, мягко говоря, своеобразных шуток впору крем от геморроя покупать. Один я тут остался, последний из могикан, — Макс с притворной грустью вздохнул и пропустил друга в небольшую комнату, заменявшую, судя по количеству столов, ему и еще двум операм кабинет. — Проходи, дорогой, гостем будешь. Сейчас я кофе организую. И побеседуем.

— А соседи? — Николай кивнул на пустующий, но явно обжитой стол.

— Сосед вряд ли сегодня появится. Переводят его. Вот и носится, хвосты подчищает. Опера, как волка, ноги кормят.

— Давай, давай. Еще ты мне прописными истинами в нос потыкаешь, капитан Очевидность.

— Майор, с вашего позволения. Майор Очевидность.

Николай хмыкнул — Макс всегда очень трепетно относился к званиям — и, присев у стола, стал наблюдать, как он колдует над электрочайником.

— Ну, вот теперь можно и поговорить, — сказал он, когда дымящиеся кружки заняли свои места. — Дела у нас, в общем-то, хреновые, брат.

— Хватит ходить вокруг да около!

— Да не хожу уже, не хожу, — Макс раздраженно потер переносицу, собираясь с мыслями. — Выяснилось, с чего слух пошел, что Бурундука на пенсию уходят, на который Ильин намекал. Месяц назад в верхах в очередной раз сменились вершители судеб. В большое кресло сел один пустобрех, из тех, что любят с трибун рассуждать про дерьмократические ценности. Вызвал он к себе нашего Бурундука и поставил ему ультиматум, или Вы, Дмитрий Константинович, замшелый ретроград, и отправляетесь на пенсию, или идете в ногу со временем.

— Это еще как?

— А вот так. Дам у нас в отделе нету — попахивает сексизмом. Дискриминация по половому признаку…

— Как это нету, — не понял Николай. — Секретарша у Бурундука мужик, что ли?

— Это не считается. Дам-оперов нету.

— Да какой же дурак бабу опером в убойный отдел возьмет?

— Браво! И ты, мой друг, ретроград. И я, каюсь, такой же. А вот высокое начальство два часа Бурундуку лекцию читало о том, как мы все неправы. Короче говоря, или в отделе будет баба, или у нас будет новый начальник.

— Круто. И где найти дуру, которая после юрфака опером работать захочет? Если кто в МВД и устраивается, так следователем.

— Где да кто, это высокое начальство оставило на наше усмотрение, — развел руками майор. — Но в связи с такими событиями, возникла у меня одна мыслишка, и я ее Бурундуку быстренько подкинул.

— Когда ж ты успел? Он же в командировке?

— Ну, в командировку он укатил два часа назад. Ругался на столичных словоблудов последними словами, но, раздав руководящие ЦУ, укатил. Одно из этих ценных указаний, кстати, тебя касается.

Николай вопросительно уставился на друга, ожидая продолжения. Макс выдержал паузу, наслаждаясь эффектом, и заявил:

— Я напомнил нашему бессменному начальнику, что дерьмократические ценности, которые так педалирует большой босс, подразумевают не только отказ от дискриминации по половому признаку, но и по расовому. А также толерантность к сексуальным меньшинствам. У нас в отделе некомплект сорок процентов, старичков почти не осталось. Так, зелень зеленая, которую еще учить и учить, хотя учиться она в большинстве своем не желает и смотрит на сторону. Так, что, если он не хочет после бабы искать по всему Питеру чернокожего представителя сексуальных меньшинств с юридическим образованием, то ему стоит вспомнить про проверенных товарищей. То есть, про тебя. Старик проскрипел зубами похоронный марш своим принципам и приказал выяснить, не передумал ли мой друг вернуться в лоно правоохранительных органов. А если не передумал, то сам виноват.

— Да не тяни ты кота за яйца! — взорвался Николай, который ловил каждое слово друга, боясь поверить в такую удачу.

— Можешь писать заявление. Пока бюрократы чешутся, медицину пройдешь, и добро пожаловать на свой старый стул, — Макс с улыбкой кивнул на пустой стол у окна, который когда-то занимал Николай.

— И ты молчал! — воскликнул бывший, а теперь уже и будущий опер. — Ну и сволочь ты, майор!

Макс заржал:

— Ну, должен же я был получить моральное удовлетворение?

— Удовлетворение? — прошипел Николай, медленно поднимаясь со стула. — Я тебе его сейчас обеспечу… Так удовлетворю…

— Хватит, хватит. Не бесись, — Макс со смехом поднял руки, сдаваясь. — За нападение на сотрудника при исполнении…

— Змееныш, — выдохнул Николай, с трудом подавляя смех. — Заявление я завтра принесу со всеми сопутствующими бумажками. Главное, чтоб медкомиссия нашей песне на горло не наступила. Сам знаешь, чертово плечо…

— Знаю, — отозвался майор. — Но надеюсь на лучшее, что и тебе советую.

— Угу. Последую совету, — согласился Николай и сменил неприятную тему. — А где будете бабу искать?

— Да бог его знает, пусть у Бурундука об этом голова болит, — отмахнулся Макс. — Кажется, в отдел кадров уже пошло указание все заявления по поводу приема на работу переправлять сразу ему на стол. Может, практикантов пошерстят. Но кого, я не знаю. У нас два парня практику проходили. Дам-с не было. Кстати, о дамах. Как там подружка Ильина?

— А никак. Я ее почти не видел. Разве что во сне.

— Она произвела на тебя такое яркое впечатление?

Николай рассмеялся и рассказал свой вчерашний сон, теперь уже приятели посмеялись вместе. Коротко обсудив новости, друзья расстались. Корбов побежал собирать всевозможные бумаги. Он хотел еще сегодня занести заявление. А Макс занялся текучкой, на нем висел десяток дел, и по ним надо было отчитываться.

Глава 5

Салон красоты никогда не знал такой популярности. Весть о таинственной знахарке, появившейся в Санкт-Петербурге всего на две недели, облетела местный бомонд, как моровое поветрие. Клиентки шли косяком, а журналисты разве что не лезли в окна. Только что Ленка поймала одного в женском туалете. Он притворился клиенткой и пытался пробраться в кабинет, где принимала таинственная Агриппина. Общими усилиями журналюгу удалось вытолкать. Мадам Люлю грудью встала на защиту своего гламурного заведения. В прямом смысле. Поэтому перебраться через этот вал у щупленького журналиста, ведущего светскую хронику, не было никаких шансов. Порывистый ветер обстреливал его тоненькую голубенькую курточку мелким дождем. Пышные розовые перья на воротнике давно превратились в обвисшие холодные лохмы. А он все пытался обойти хранительницу светских тайн, подсовывая ей под нос мокрый диктофон.

— Мадам Люлю, поделитесь с читателями нашего журнала, что за таинственная гостья из далекой тайги всколыхнула своим волшебством весь петербургский бомонд.

Хозяйка салона, самодовольно поглядывая через дорогу на прилипшие к витрине рожицы заклятых конкурентов, с ленцой отвечала уже в пятый раз:

— Я вам уже объясняла, дорогой мой. Колдунья и знахарка Агриппина не жалует дешевую популярность. Поэтому никакой информации о себе давать не хочет.

Акула пера с тоской посмотрел в низкое свинцовое небо. Самодур-редактор велел без материала не возвращаться, и он продолжил:

— Но мадам Люлю, подарите нашим читателям хотя бы намек. Кто она?

— Мальчик, вы меня утомили, — Анна Олеговна нарочито усталым жестом поправила прическу. — Я могу Вам рассказать о своем салоне. О том, какие чудодейственные процедуры мы предлагаем нашим дорогим клиентам. Но чужие тайны я раскрывать не в праве.

— Ну, блин, — журналист попытался закурить, но сигарета расползлась у него в пальцах. Он выключил диктофон и отбросил томный тон. — Я вам обещаю рекламную статью на весь разворот про ваш салон. Какие вы крутые и гламурные. Дайте мне материал про Агриппину, и гимн салону красоты мадам Люлю появится в следующем номере.

— А вы шалун, милый, — игриво захихикала женщина. — Сначала статья. А вот когда я ее прочитаю, тогда, возможно, устрою вам встречу. Заметьте, возможно.

С этими словами она развернулась и скрылась за высокой стеклянной дверью. Журналюга тоскливо посмотрел на запретную территорию, но спорить не рискнул и, кутаясь в глупую куртенку, порысил к метро. Это был явно не его день.

А мадам, плюхнувшись в кресло у себя в кабинете, с довольной улыбкой наплескала в бокал коньячку.

— За мой успех! — женщина отсалютовала бокалом своему отражению в зеркале и сделала небольшой глоток.

Завистливые морды конкурентов все еще стояли перед глазами, и это настраивало хозяйку салона на благодушный лад. Наконец-то она поймала удачу за хвост! Кто бы мог подумать, что синей птицей окажется ее собственная поломойка. Клиентки разве что не дрались, желая встретится с Агриппиной. Пресса захлебывалась слюнями, пытаясь вызнать хоть что-нибудь про таинственную знахарку. И никто из них не узнавал в невзрачной девчонке-уборщице предмет своих вожделений. Только вчера мадам Люлю наблюдала картину, едва не доведшую ее до икоты от смеха. Акулы пера осаждали все выходы из салона. Здоровенная толпа клубилась перед главным входом — люди падки на зрелища. А девушка спокойно протолкалась сквозь народ. Единственным, кто обратил на нее внимание, оказался оператор с телевидения. Он потребовал «свалить из кадра». Вспомнив об этом, женщина снова захихикала.

О, да… Все хотели видеть загадочную сибирячку и не замечали ее у себя под носом. Разве что девчонки в салоне могли о чем-то догадываться. Но мадам Люлю выдала им премию и строго предупредила о возможных последствиях излишней болтливости. Клиентки Агафьи делали обалденную рекламу, разнося сплетни со скоростью звука… Что там обещал этот мелкий журналюга? Глупую статью? Ха-ха-ха… Да таинственность, окружившая девушку, стала лучшей рекламой, какую только можно придумать!

Поначалу мадам Люлю, сама потрясенная нежданным успехом «знахарки», побаивалась, что Агафья уйдет. Но дни шли, а странная девчонка вела себя так же, хоть и упорно отказывалась продлить срок работы в салоне, и хозяйка успокоилась. Только посмеивалась, когда очередной папарацци маячил в соседней арке с фотоаппаратом наперевес, постепенно сатанея на сквозняке. «Все-таки надо нанять охрану на эти две недели, — решила мадам, возвращаясь мыслями к выловленному сегодня журналюге. — Не ровен час, какие-нибудь жучки в кабинет знахарки запихают!»

На следующий день у двери салона появился безмолвный мордоворот в смокинге с подозрительно топорщившейся полой. В глубине коридора, за мониторами видеонаблюдения скучал его брат-близнец. Подобные траты, раньше казавшиеся мадам Люлю неподъемными, теперь только насмешили ее. Она, не особо напрягаясь, могла позволить себе десяток таких горилл. Мадам включила телевизор и, скривившись от вырвавшегося из динамиков визгливого голоса, сделала тише.

— Рекламная пауза пролетела, как один миг, и с вами снова я! Бессменная ведущая шоу «Звезды и кумиры» Алиса! Итак, мы, дорогие телезрители, говорили о той, кем бредят сегодня все наши любимые звезды, звездочки и звездюльки! Никому не известная знахарка из далекой Сибири, в одночасье ставшая знаменитой — кто она? Мадам Люлю, хозяйка заштатного салона…

— Ах, ты ж, стерва крашеная! — воскликнула упомянутая мадам, заглушив слова телеведущей. — Нашла, как отыграться за то, что я тебя сюда не пустила, курица общипанная!!!

— Чтобы для вас, дорогие телезрители, приподнялась завеса тайны, — продолжала между тем вещать «общипанная курица», — мы пригласили ведущих специалистов из разных областей. Итак, встречайте! Профессор, доктор психологии, автор нашумевшей книги «Политика и либидо» Эдуард Аристархович Мелинсон!

Пожилой мужчина в костюме-тройке и старомодном золотом пенсне чопорно раскланялся:

— Неудовлетворенные желания политиков…

— Погодите дорогой профессор, — прервала Алиса, — у Вас еще будет возможность высказаться, а пока позвольте мне представить других участников нашего шоу!

Мелинсон скорчил недовольную гримасу, но в кресло все-таки сел.

— Ну, ну, — пробормотала мадам Люлю, лелея планы мести за «заштатный салон», — посмотрим, кого ты там наприглашала… Хрен ты у меня когда-нибудь интервью с девчонкой получишь!

— Знаменитая певица, восходящая звезда экрана, чей хит «Ля-ля-ля, я вся твоя» занимает верхние строчки хит-парадов, Люсьенда!

— Тоже мне, знаменитая певица… У нее даже на маникюр денег нет!

— И, наконец… О! Я вся дрожу от сладкого ужаса!!! Великий черный маг, глава Оккультной Академии Санкт-Петербурга, мэтр Всеволод!

Высокий мужчина с окладистой черной бородой, слишком длинной, чтобы быть настоящей, уселся в кресло рядом с разукрашенной блестками и перьями певичкой.

— А вот это уже любопытно, — пробормотала хозяйка салона, с интересом глядя на экран. Имя этого мошенника в определенных кругах было на слуху, но трепета не внушало. Женщина прекрасно знала, что пафосная академия ютится в подвале на окраине города, а сам «черный маг» уже давненько вышел из моды. Впрочем, он и в лучшие свои годы не сравнился бы популярностью с Агриппиной.

— Мэтр Всеволод, Вы, как самый близкий к вопросу человек, скажите, что вы думаете об этом случае?

— Мое имя Всевлад, — процедил мужчина сквозь бороду. — Всевлад! С ударением на «а»! Неужели так трудно запомнить?

Ведущую на мгновенье перекосило, и она незаметно продемонстрировала кулак куда-то за камеру. Мадам Люлю, которой каждый промах ненавистной бабы доставлял ни с чем не сравнимое наслаждение, ухмыльнулась.

— Прошу прощения, в мои записи вкралась ошибка. Так что Вы обо всем этом думаете, мэтр Всевлад?

— Думаю, что эта так называемая знахарка — мошенница!

— Почему же? — живо заинтересовалась ведущая, а хозяйка салона едва не раздулась от злости:

— Черта с два! Это ты мошенник, пень трухлявый!

— Она не получала диплом в моей академии! Кроме того, существуют иные, астральные связи! Я не ощущаю ее на астральном уровне! Значит, у нее нет никаких колдовских способностей!

— Как же нет?! — вмешалась в разговор певичка. — Моя близкая подруга, я не буду называть ее по имени, была на приеме у этой колдуньи. Она рассказывала, что там огонь загорался сам по себе и духи витали над головой, как… как… Как вороны, вот!

— Еще скажите, как голуби над Московским вокзалом! — ухмыльнулся бородач. — На голову хоть не насрали вашей подруге?

— Ты че, бородатый, вообще страх потерял? — тут же пошла в атаку размалеванная девица. — Ты хоть знаешь, кто моя подруга? Да если на нее кто насрет, ему голову с задницей местами поменяют!!!

— Стоп. Стоп, — вмешалась ведущая. Драка в самом начале шоу явно не планировалась. — Итак, дорогие телезрители, вы уже поняли, что всенародно любимая певица Люсьенда считает Агриппину настоящей ведьмой. А уважаемый мэтр Всевлад утверждает, что знахарка — простая мошенница. Давайте узнаем мнение науки! Профессор Мелинсон, прошу Вас.

— Неудовлетворенные желания молодой девушки, которые толкают ее на поиск популярности путем демонстрации необычных способностей, вне зависимости от того, присутствуют ли вышеупомянутые способности или являются результатом самовнушения…

— Ишь, как тебя заело, сморчок бородатый… — пробормотала мадам Люлю, рассматривая Всевлада и пропуская мимо ушей нудные разглагольствования профессора о самовнушении и неудовлетворенных желаниях.

Шоу, между тем, продолжалось. Певица и черный маг с пеной у рта отстаивали свои точки зрения. Зрители в зале смеялись и хлопали по команде режиссера. А профессор, на которого ведущая поглядывала с нарастающим неудовольствием, вставлял какие-то нудные реплики.

— Итак, мнения разделились! — Алиса подскочила к краю съемочной площадки, и камера последовала за ней. — Давайте спросим, что думают гости в зале! Представьтесь, пожалуйста!

Толстая тетка из первого ряда радостно схватила микрофон:

— Лена…

— Как Вы считаете, Лена, Агриппина — колдунья или обманщица?

— Колдунья! Моя бабушка ее видела. Она летала на метле над Невским!

— Кто летал? Бабушка? — опешила ведущая.

— Агриппина! Бабушка тогда белье на чердаке от барабашки сторожила. Третий раз трусы с веревки пропадают! Бабуля уже и молочко в блюдечке ставила, и водочки наливала… Все равно пропадают!

— Простите, Лена, — окончательно запуталась Алиса. — Кого поила молоком и водкой ваша бабушка?

— Молоко для домового. Так все делают, чтоб задобрить. Только не помогло. А водкой она никого не поила! — радостно заявила зрительница. — Это она себе налила чуть-чуть, чтоб барабашку не бояться! А потом Агриппину на метле увидела и про трусы забыла. А он их снова украл!

— Спасибо, — с натугой выкручивая микрофон из цепких рук зрительницы, прошипела ведущая. — Профессор, ваше мнение о рассказе Елены?

— Неудовлетворенные желания уважаемой бабушки…

От смеха у мадам Люлю из глаз полились слезы, и потекла хваленая водостойкая тушь. Поэтому финала этого ток-шоу она не увидела. Устранив беспорядок на лице, хозяйка салона отправилась встречать дорогую, в прямом смысле слова, клиентку.

Глава 6

Николай, насвистывая, вошел в здание поликлиники МВД. Заявление с сопутствующими бумагами уже неделю как ушло по инстанции, и Макс шепнул ему, что проблем не предвидится. Медкомиссия тоже почти пройдена, осталось получить две последние подписи. А больше никаких препятствий перед заветными погонами не предполагалось. Николай прямо чувствовал, как мутнеет в памяти его попытка пожить гражданской жизнью, а вместе с ней и все неприятные воспоминания, связанные с бывшей женой.

Психиатр, худой, длинный, как жердь, дядька неопределенного возраста, долго расспрашивал, что заставляет господина Корбова сменить сытую жизнь банковского служащего на погоны. Судя по выражению лица эскулапа, в его глазах это являлось признаком психического расстройства.

— Ну-у… — задумчиво тянул лекарь человеческих душ, разглядывая сквозь круглые бифокальные очки сидевшего перед ним мужчину. — Не знаю, не знаю…

— Чего вы не знаете, доктор? — не выдержал, наконец, Николай. — Вы же видите, что я нормальный!

— Ну-у, — опять протянул эскулап и тоненько хихикнул. — Нормальных, в полном понимании этого слова, просто в природе не существует. Все мы немного того, знаете ли. Да и какой психически больной человек признает, что он болен? С точки зрения психически больного человека, его модель поведения и является самой нормальной. А больны как раз окружающие… Признание наличия болезни самим психически больным человеком — это основной шаг на пути к выздоровлению. Вы согласны?

— Наверное, да. Вам лучше знать, вы же доктор, — осторожно согласился Николай и, соображая, не поймут ли его согласие превратно, быстро добавил: — Но я не псих.

— Ну-у, — манера собеседника нукать через слово с самым многообещающим видом начинала раздражать. — Определение «псих» в корне ошибочно. Нетолерантно, если по-современному. Надо говорить: «психически больной человек», проявлять, так сказать, уважение и понимание к больным людям. Кто знает, может, и самому доведется присоединиться, знаете ли. Тем более, основной шаг уже сделан, вы же пришли, а, значит, способны признать…

— Что признать? К кому присоединиться? — возмутился Николай. — Доктор, я совершенно нормальный человек. Мне просто нужна печать. Медкомиссия. Понимаете?

— Понимаю, понимаю, — психиатр надолго умолк, протирая свои очки. — Но и Вы меня поймите. Вот Вы выглядите нормальным, даже уверенны, что Вы — нормальный. Но я-то с высоты своего опыта знаю: нет нормальных. Даже я, знаете ли, порой ловлю себя на мысли, а нормален ли я сам? Все в мире относительно… А относительная нормальность это всего лишь совокупность… Так, о чем это я? Ах, да! Вот Вы хотите получить печать. Заметьте, МОЮ печать. Именно Я призван подтвердить, что Вы, по Вашему выражению, не «псих». Поручиться в этом своим словом, именем. Понимаете? А вдруг это не так? Вдруг у Вас просто состояние ремиссии? А в состоянии ремиссии любой, как Вы выражаетесь, псих будет выглядеть совершенно нормальным.

Николай почувствовал, как у него начинает кружиться голова, а в ушах шелестит шепоток: «Понимаете, псих? Понимаете?»

— И как же мне доказать, что я не психически больной человек в состоянии ремиссии? — внимательно контролируя свой голос, спросил Николай.

— Существуют специальные тесты, — задумчиво отозвался эскулап. — Но они занимают много времени. И заключение долго писать. А у штатного психолога все расписано, знаете ли… Времени катастрофически не хватает. Вы, конечно, можете записаться в регистратуре на прием. Но я Вам и сам скажу: месяца через три примут. Вот тогда и ко мне, с заключением.

— Я заметил дверь в кабинет психолога рядом с Вашей. Там никого не было. Почему же так долго?

— Штатный психолог принимает по полтора часа, два раза в неделю. Ставка маленькая, — спокойно проговорил эскулап и, заметив, как Николай изменился в лице, добавил. — Впрочем, если Вы пойдете на коммерческой основе, вас примут прямо сегодня. А я работаю до восьми.

— А если у меня ремиссия? — не удержался от ехидства Николай, поднимаясь.

— Ну, что Вы, всего-то полторы тысячи рублей, — невпопад ответил эскулап, снова натирая свои очки.

Слова психиатра в регистратуре подтвердили. Записаться к штатному, читай, бесплатному, психологу можно было только на конец декабря. Ждать три месяца Николаю не улыбалось, и он спросил про коммерческий вариант. И тут же прояснился смысл последней фразы психиатра: за полторы тысячи его готовы были тестировать немедленно. Бывший опер заплатил деньги, получил розовый глянцевый талончик вместо обычного на серой шершавой бумаге и, перекурив на лестнице, снова поднялся в знакомый коридор. Мазнув взглядом по табличке и спросив себя, где же он только недавно сталкивался с этой фамилией, мужчина вошел в кабинет.

— Прием по средам и пятницам с десяти до половины двенадцатого, — не поднимая головы от какой-то книги, заявила сидевшая за столом женщина.

— Я на коммерческой основе, — внес ясность Николай.

Женщина поднялась, и он тут же сообразил, где видел ее фамилию. Только что, на соседней двери. Худая, как щепка, высокая психолог, судя по возрасту, приходилась дочерью психиатру. Мужчина сразу понял, что тестирования ему было не избежать. «Семейный бизнес, мать вашу», — раздраженно подумал он, усаживаясь на жесткий белый стул.

Достойная дочь своего отца, психологичка, как про себя окрестил врача Николай, мурыжила его почти час. Ему показывали непонятные картинки, просили повторить бессмысленный набор слов, интересовались детскими воспоминаниями… Закончилась эта пытка просьбой припомнить слова, названые полчаса назад. Николай, едва не выругавшись вслух от неожиданности, смог вспомнить только семь из них. Психологичка, заявив, что для людей среднего возраста это хороший результат, отправила его в коридор ожидать заключение. Проторчав, подпирая стену, почти час, Николай получил вожделенную бумажку и без стука ввалился к психиатру. Если бы существовали какие-то тесты, которые определяют близость человека к умопомешательству, то Николай получил бы по ним самый критический результат. Эскулап, даже не взглянув на заключение, шлепнул свою печать, и без пяти минут мент вывалился из кабинета, уставший, будто разгрузил вагон угля.

На лестнице Николай присел на подоконник и закурил, размышляя о последней подписи, которой не хватало в бумагах. Он не зря отложил этот визит напоследок. После того, как его, тогда еще зеленого летеху, подстрелил во время облавы обдолбанный наркоман, правая рука иногда подрагивала в самый неподходящий момент. Кроме того, с возрастом все чаще начинала ныть к перемене погоды. Порой очень чувствительно ныть, так что ему приходилосьгорстями глотать обезболивающее, иначе он не мог поднять руку выше плеча. Хирурги, собрав раздробленную лопатку, предупреждали, что задеты нервы, и такое возможно. Но Николай не хотел, чтобы его комиссовали, и тщательно скрывал последствия той раны. Раньше это сходило ему с рук, действующего офицера не проверяли так уж дотошно. Но сейчас необходимый осмотр у хирурга вряд ли будет поверхностным, а проклятая рука, как назло, разболелась, и это здорово его нервировало. Он как раз пытался решить, идти на Голгофу сейчас или отложить визит на завтра, когда в кармане запиликал мобильный. Звонил Макс.

— Привет. Ты не занят?

— Нет, — отозвался Николай, радуясь возможности отложить посещение хирурга.

— Подскочи в контору. Мне Леночка из отдела кадров сказала, что потеряли какую-то бумажку по тебе. Может, конечно, и сами найдут, но лучше подсуетиться. Зачем нам лишние задержки?

— Понял. Скоро буду.

Николай сунул Нокию в карман и отправился к метро. Бумагу действительно потеряли. Пришлось помотаться по городу, добывая дубликат. Домой он попал поздним вечером, набегавшись за день и устав, как собака. Голова поднывала, да к тому же опять разболелось раненое когда-то плечо. Наверное, погода собиралась меняться. Николай сунул в тапки гудящие ноги и решил перекусить.

На кухне сидела Агафья и пила чай. Рядом с мойкой стоял ее фикус. Мужчина даже вздрогнул от неожиданности. Он уже привык, что его квартирантка шмыгает по коридору незаметной мышкой, и был очень удивлен, встретив ее здесь в такой час.

— Добрый вечер, — тихо сказала мышка бесцветным голосом. — Извините, листочки запылились, надо было помыть. Я сейчас все уберу.

— Добрый, — отозвался Николай, впервые за долгое время снова увидев ее при ярком освещении. Девушка выглядела еще хуже, чем раньше. Под глазами залегли темные тени, черты лица заострились, а рука, в которой она держала чашку с жидким чаем, напоминала птичью лапку. Чай, кстати, был из липового цвета, коробочка с которым стояла рядом на столе.

— Не суетись. Потом уберешь, мне он не мешает, — сказал он и, кивнув на аптечную коробку, добавил: — Заболела?

— Нет, я здорова, — отрицательно покачала головой девушка. — Просто такой чай вкуснее. Никаких химических красителей, усилителей, стабилизаторов и того подобного в нем нет. Да и дешевле так получается.

Слова о красителях и усилителях Николай пропустил мимо ушей. «Тоже мне, адептка здорового образа жизни, — подумал он. — Да в наше время просто не существует продуктов без них. Тем более, если живешь в городе. Но аптечный сбор, действительно, без этого. И он и вправду дешевле. Дешевле… Вот почему она такая худющая. Да ей просто жрать не на что!»

Осененный этим озарением, Николай еще раз окинул взглядом девушку, находя все больше подтверждений своей догадке.

— Ты ужинала? — спросил он, решительно открывая холодильник, судорожно вспоминая, когда в последний раз ходил за продуктами. Полки были девственно чисты, только на дверце стоял пакет с творогом, два десятка яиц и литровая банка сметаны. Тетя Мария опять совершила продуктовую диверсию. Деревенская сестра его рано умершей матери категорически отказывалась переезжать в город, но примерно раз в месяц совершала набеги на его квартиру, чтобы «побаловать племянничка вкусненьким». Похоже, очередной набег случился очень кстати. Николай выставил на стол молочное и полез в посудный шкаф за тарелками.

— Творог со сметаной будешь? Никаких красителей там нет. Тетка из деревни свое привозит иногда.

— Спасибо, я сыта, — попыталась отказаться Агафья.

— Ешь, давай, — грубовато приказал Николай. — Тебя скоро ветром уносить будет, сытая ты наша. Или лавры Скарлетт покоя не дают? Так там, насколько я помню, другое имелось в виду.

— А кто такая Скарлетт? — спросила Агафья, покорно берясь за ложку.

— Ты, что, «Унесенные ветром» не читала? — удивился Николай, наполняя свою тарелку и усаживаясь напротив. Бывшая жена убеждала его, что все женщины от пятнадцати до ста пятнадцати обожают эту книгу.

— Нет, не читала, — спокойно подтвердила девушка. — Я сказки вообще не люблю. Тем более про волшебников и магов. Не по-настоящему там все.

— Про волшебников? — не понял Николай. Вроде бы никакого волшебства в сюжете любимого романа Марты не было.

— Ну, как же? Унесенные ветром… Маг вызвал сильный ураган, и кого-то куда-то унесло. Или это книга о природной катастрофе?

— Нет, не про катастрофу. А про вызванный ураган, это ты со сказками Волкова перепутала. Элли, Страшила, Железный дровосек…

— А кто это? — снова с интересом спросила Агафья.

— Ты, что, и Волкова в детстве не читала? — еще больше удивился Николай. — Да с какой луны ты к нам свалилась?

Лицо девушки тут же окаменело, словно тряпкой кто-то стер все эмоции:

— Я приехала из деревни Дальново.

— Знаю, знаю. Ты же мне паспорт показывала. Извини, если обидел. Я просто удивился, что ты не читала эту книжку. Думал, все в детстве ее читали. Значит, у тебя были другие вкусы, только и всего.

— Да, наверное, — согласилась Агафья, заметно расслабившись, и снова взялась за ложку. — Очень вкусно. И действительно никакой химии.

— Как ты это определяешь? По мне, так один черт.

— На вкус, — пожала плечами девушка. — Вкус другой.

— Ну, может быть, я не различаю, — сказал Николай и сменил тему. — А ты почему такая смурная сидела, обидел кто?

— Нет, — Агафья соскребла остатки творога и облизнула ложку. — Просто устала. Ничего серьезного.

Но Николай, все еще полный сочувствия к голодной студентке, продолжил допытываться:

— Точно? Может, все-таки помощь нужна?

— Да чем вы поможете? — рассеянно отозвалась девушка, думая о чем то своем.

— Ты знаешь, где я работаю? — спросил он, предвкушая ее удивление.

— Да, знаю, — спокойно отозвалась девица, расставляя посуду в шкаф. — В полиции.

— Откуда ты знаешь? — удивился Николай.

— Если Вы хотели это скрыть, надо было убрать парадный китель из шкафа в той комнате, куда вы меня поселили, — так же спокойно ответила Агафья. — А, что, это был секрет? Я никому не скажу, не беспокойтесь.

— Нет, не секрет, — ответил он, мысленно выругавшись. Это же надо было так глупо проколоться. И девица тоже хороша. Совершенно непонятно, она издевается, или это деревенская простота так проявилась. — Я забыл про китель. Но это не важно. Просто, если тебя кто-то обидел, я могу помочь.

Он ожидал рассказ про возникшую проблему, на худой конец, простого спасибо, но девица неожиданно напряглась как натянутая струна:

— За любую помощь надо платить. А что вы захотите взамен?

— Взамен? — не сразу понял Николай.

— Что вы хотите в качестве благодарности. Денег? Или что-то другое?

«Ах, ты, засранка мелкая, — мысленно выругался мужчина, сообразив, что она имеет в виду. — Решила, что я таким способом к телу прорываюсь? Размечталась, мышь серая!»

Больше всего в данный момент ему хотелось, чтоб прекратила болеть рука, но лезть за таблетками при девушке Николай почему-то стеснялся.

— То, чего я хочу, ты мне дать не сможешь. Так что ничего мне не надо.

— И все-таки, чего Вы хотели бы, — не отставала настырная девица.

— Ну, блин! — Николай разозлился. — Просто так помощь предлагаю. Я так понял, что ты тоже в МВД служить собираешься. Вот и хотел помочь будущей коллеге. И все. Никакого продолжения. Ничего мне не надо, ясно?

— Ясно, — ответила Агафья с каким-то странным выражением лица и твердо добавила — А что Вы имели в виду, когда сказали, что я не могу дать Вам то, что Вам нужно?

— Луну с неба! — взорвался мужчина.

— Это вряд ли, — вдруг улыбнулась девушка. — Зачем Вам огромный камень, который к тому же болтается в небе. Тепла от него не дождешься, и света не густо. Да и куда положишь эдакого монстра?

Николай недоуменно заморгал: «Опять издевается? Или это она так шутит?» Вся его злость на дотошную девицу по непонятной причине испарилась без следа, и он только сейчас заметил, что у нее ровные жемчужно-белые зубы и очень приятная, добрая улыбка.

— Да, действительно. Некуда положить. Это я не подумал. Тогда тем более ничего не надо, — улыбнулся он в ответ.

— А если правду? — спросила девушка, и в ее улыбке проскользнула хитринка.

— Ну, если правду… — еще секунду назад не желавший продолжать неприятный разговор, Николай, неожиданно для самого себя, решил ей ответить. — Много лет назад я поймал пулю одного наркомана. Лопатку врачи собирали по кусочкам, а нервы собрать не смогли. Теперь у меня иногда дрожит правая рука. Редко, но бывает. А завтра мне это может очень повредить. Медкомиссия, чтоб ее.

— Понятно, — Агафья отвернулась, подошла к мойке и стала гладить глянцевые листья фикуса.

— Так как, нужна тебе помощь? По крайней мере, откормить тебя точно не помешает, — неуклюже пошутил Николай и тут же примиряюще поднял руки, скрипнув зубами от боли, предупреждая готовый сорваться с губ девушки протестующий вопль. — Шучу. Извини если неудачно. Ну, что ты на меня так смотришь? Нет тут никакого подвоха. Успокойся.

Девушка неожиданно послушалась, кивнула с явным уважением и вдруг заявила:

— А ну снимите-ка рубашку.

Николай вытаращил глаза, эта девица не уставала его удивлять:

— Что я должен сделать?

— Рубашку снимите. Я немного смыслю в… — девушка запнулась, явно силясь подобрать подходящее слово, — в народной медицине. Может быть, я смогу Вам помочь с рукой.

— Чем ты мне поможешь? — горько усмехнулся он. — Травками напоишь или массажик сделаешь?

— Может, и травками, — серьезно согласилась девушка, — Посмотреть надо.

— Не на что там смотреть, — отмахнулся Николай, но Агафья не желала отступаться:

— И все-таки я бы посмотрела. Вы мне хотите помочь, а я вам. Справедливо.

Николай уступил. Он устал. Рука разболелась так, как давно уже не болела. Сил, чтобы спорить с настырной «знахаркой», у него уже не осталось. Снова скрипнув зубами от боли, он стянул рубашку и, сев на табурет, сказал:

— Ладно, смотри. Но предупреждаю: зрелище неаппетитное.

Девушка ничего не ответила. Ее тонкие прохладные пальцы легко запорхали по изуродованной рваным шрамом коже.

— Подождите минутку, я сейчас, — с этими словами она вышла из кухни. Николай устало подпер голову левой рукой. Спорить с ней не хотелось. Пусть она наиграется с его плечом, если ей так хочется, а потом отправится к себе. Тогда он нажрется таблеток и, может быть, тоже сможет поспать.

Агафья вернулась через несколько минут. В руках у нее было блюдце с какой-то серой массой и рулон широкого бинта. Николай даже не спрашивал, чем девица собралась его мазать. Хотелось только, чтоб она поскорее закончила и отстала.

— Оно и сейчас болит, — сказала вдруг Агафья, то ли спрашивая, то ли утверждая. — Сильно болит. Почему Вы молчали?

— Болит, — спокойно подтвердил Николай. Зачем спорить с очевидным? — Только что об этом говорить? Поболит сегодня, потом перестанет, потом опять заболит. Как всегда.

— Понятно, — отозвалась девушка. Он почувствовал, как ее пальцы напряглись, впиваясь в кожу. — Сейчас заболит очень сильно, а потом перестанет. Готовы потерпеть?

— Всегда готов, — с улыбкой подтвердил Николай, которого насмешила ее серьезность, и тут же взвыл, едва не теряя сознания от боли. В глазах потемнело, и он чуть не свалился с табуретки, но тонкие, неожиданно сильные руки девушки поддержали его. Все прошло так же мгновенно, как началось. Только плечо больше не болело. Совсем.

— Что это было? — сипло спросил Николай. Кажется, он сорвал голос.

— Массажик, — легкомысленно ответила ненормальная девица и принялась мазать его плечо массой из своего блюдца. — А теперь будут травки.

— Ни хрена себе массажик, — пробурчал Николай. — Мне показалось, что я еще одну пулю поймал. Разрывную. Предупреждать же надо!

— Я предупредила, — напомнила девица, довольно профессионально орудуя бинтом. Он был уверен, что она улыбается. — И Вы сказали, что готовы.

— Слушай, а ведь и правда, не болит, — почему-то прошептал он, осторожно подвигав рукой. — Совсем не болит.

— Разве это плохо? — устало спросила Агафья, заканчивая бинтовать его плечо. — Я пойду спать. Мне завтра вставать рано. А повязку можно утром снять. И болеть больше не будет. Ну, до очередной пули — гарантирую.

На какую-то секунду ему показалось, что ее глаза сверкнули зеленью, как в его сне. А в следующий момент девушки на кухне уже не было.

— Спасибо, — сказал Николай ей вслед, но она не ответила, наверное, не услышала.

Глава 7

Утром Николай, с трудом отмывшись от жирной, пахнущей почему-то липой и щеткой для обуви, мази, отправился прямо в поликлинику. Агафья не соврала: рука не болела совершенно. И это слегка скрашивало его страх перед посещением хирурга. Этот врач одной подписью мог поставить крест на его планах. Да что там… На всей дальнейшей жизни. Николай боялся даже думать, что будет, если вернуться в родную контору не получится, и гнал все мысли на эту тему. Другого смысла своего существования он не видел, а неудачная семейная жизнь и работа в банке только утвердили его в этом убеждении. Он мент, и точка.

Помявшись под дверью минут десять, пытаясь побороть страх, Николай, наконец, толкнул створку. Хирург, стройный мужчина с военной выправкой, пролистал его карту и взглянул на него поверх очков:

— Вот Вам направление на рентген. Пока я не увижу, что сейчас творится с Вашей лопаткой, ни о каком медицинском заключении не может быть и речи. Подобные вещи имеют свойство прогрессировать. А Вам рентген не делали уже лет пять. Так что возвращайтесь через часик со снимками. Я тут написал, что мне нужно. Отдайте девочкам, они сделают, как надо.

Он протянул Корбову бумажку, исписанную корявым почерком, и указал глазами на дверь, пресекая всякие пререкания. Николай почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось. Такой врач не пропустит даже микроскопического намека на профнепригодность. А Николай знал, что его намек размером со слона.

Он вышел из кабинета и на автомате спустился к рентгенологам. Девушка в толстом свинцовом фартуке несколько раз переставляла его перед аппаратом, как куклу. Она что-то говорила, но Николай не слышал ее, даже не заметив, как опять оказался в коридоре. Он знал, что хирург откажет, едва взглянув на снимки. Не помогут ни просьбы, ни заступничество Макса. Поддавшись два года назад на уговоры Марты, Николай сам поставил крест на своей жизни. Если на проблему действующего офицера смотрели сквозь пальцы, то теперь, когда он всего лишь соискатель, или как там это называется, ему ничего не светит.

Из кабинета рентгенолога выглянула девушка и сунула в руки конверт со снимками. Машинально поблагодарив, Николай вышел на лестницу. Банка с окурками стояла там же, где и вчера, и мужчина закурил. Сперва он хотел просто запихнуть пачку снимков в ближайшую урну, отправиться домой и напиться до беспамятства. Но перед глазами всплыло строгое лицо Макса. Друг столько сделал, чтобы помочь ему вернуться на службу, что бросить все сейчас было бы подлостью. «Сам накосячил, сам и отвечать буду», — решил мужчина и, расправив плечи, твердым шагом отправился к хирургу.

Врач долго молча разглядывал проклятые снимки. Николай снова распсиховался и за это время успел сто раз пожалеть о том, что сюда явился. Наконец, хирург оставил пластиковые листы в покое и повернулся к нему.

— Так какое плечо было ранено?

Николай удивленно моргнул, можно подумать, на снимках этого не видно. Или эскулап решил, что ранение еще и на память повлияло?

— Правое, — ответил он, с трудом подавив предательскую дрожь в голосе.

— Правое, говорите? — врач пожевал губами собираясь с мыслями. — А кто Вас шил?

— Никодимов, — еще больше удивившись, сказал Николай. — В карточке же записано.

— Да, я читал. Просто хотел убедиться. Такие ранения, знаете ли, добром не кончаются. Лет через десять так аукаются, что тушите свечи. Боли, дрожь и все такое.

Николай не понимал, зачем ему описывают его симптомы. Чтобы понятнее было, почему он не прошел медкомиссию? А хирург между тем продолжал:

— Бутылку коньяка поставьте вашему Никодимову. Золотые руки у человека. Так Вас собрал, что теперь я на снимках и следа не нашел. Чисто срослось, будто и не было ничего. Поразительно. Впервые с таким сталкиваюсь.

Мужчина протянул ему бумаги, где уже успел нарисовать все нужные закорючки. Николай взял заключение и в прострации вышел из кабинета, даже не попрощавшись. «Агафья!» — дошло до него, наконец. Он плюхнулся на подоконник и, судорожно затягиваясь сигаретой, стал вспоминать, что знает о девушке. Получалось, что ничего, кроме имени и того, что она приехала из какого-то Богом забытого села в Сибири. «Сибирская знахарка явилась в Питер, закончила юрфак и собирается служить в органах. Бред… — думал он. — Конечно, в тайге много чудес, но чтоб такое?..»

Выкурив две сигареты подряд, Николай слегка успокоился. Он решил, что его совершенно не касаются ее мотивы. Мало, ли, может быть, она выросла в тайге, а жить захотела в большом городе. Когда Агафья надумает, она сама все расскажет. Если же нет, то это ее право. Размышлять над тем, как ей удалось за одну ночь начисто убрать все следы ранения, Николай не стал, ибо бесполезно. Это было выше его понимания. Народная медицина? Массаж? Лечебные травы с таинственными свойствами? Вообще какое-то колдовство? Что бы это ни было, ему это помогло. И если Агафья не хочет афишировать свои умения, это ее дело.

А его распирала благодарность. Хотелось сделать для девушки что-нибудь эдакое. Букеты и конфеты казались банальщиной. Да и не станет она есть конфеты, красителей-усилителей в них хватало всегда. Тут он придумал: «Любишь натуральные продукты — будут тебе натуральные». До теткиной деревни было всего полтора часа на электричке, а там жители не приветствовали химию. Николай рысью рванул к метро.

Мадам Люлю через плечо охранника смотрела в монитор, куда шло изображение с уличной камеры видеонаблюдения. У задней двери ее салона, выходившей в обычный питерский двор-колодец, какой-то парень заговорил с Агафьей. Девушка, как обычно, к двум шла на работу, и тут ее перехватил этот хлыщ, подозрительно смахивающий на журналиста. Секюрити сразу позвал хозяйку салона. Теперь мадам Люлю разрывалась между двумя желаниями. С одной стороны, ей хотелось быстро вытащить свою курочку, несущую золотые яички, из цепких лап журналюги. С другой — демонстрировать чрезмерную осведомленность и наличие видеонаблюдения акуле пера было чревато. Тогда в следующий раз он попытается перехватить девушку в другом месте, и хозяйка салона останется в неведении. Женщина прошла в конец коридора и тихонько приоткрыла окно.

— Молодой человек, я Вам уже сказала, мне нечего ответить на Ваши вопросы. Хозяйка со мной не делится. Я всего лишь уборщица. Мое дело — тряпка и ведро.

— Расскажите мне про знахарку. Хоть что то Вы видели?

— Я вообще ее не видела. Когда она в кабинете, меня там нет! Все, отстаньте от меня. Я и так опаздываю!

Девушка развернулась и позвонила в дверь. Мадам Люлю тут же открыла и, впустив Агафью, захлопнула створку перед носом у журналюги.

— Что он хотел? — нетерпеливо спросила она.

— То же, что и все они, — равнодушно пожала плечами знахарка. — Подавай им целительницу. Причем, желательно, в нижнем белье и со всеми родственниками до десятого колена.

— А ты?

— А что я? Сказала ему, что ничего не знаю. Можно было бы, конечно, спровадить его по-другому. Но на труп приедет полиция, а любые другие странности в своем поведении он бы рано или поздно связал с невзрачной уборщицей. Я решила, что нам ни к чему ни первое, ни второе. Правильно?

— Правильно. — Мадам Люлю наклонилась к девушке и еле слышно спросила, — А ты, что, и правда можешь убить?

— Могу, — так же равнодушно, как всегда, ответила Агафья. — Только зачем? Я пойду переодеваться. Скоро клиентка придет, а этот болван у двери и так у меня кучу времени отнял.

— Да, конечно, конечно, — засуетилась хозяйка салона и освободила дорогу.

Для себя она решила с сегодняшнего дня отдавать девушке не пять, а десять процентов из тех денег, что платят клиентки. Холодное равнодушие, с которым сибирячка говорила о своем умении убивать, напугало Анну до чертиков. За последние дни на сеансах знахарки она успела увидеть достаточно, чтоб поверить ей безоговорочно.

Агафья едва успела натянуть ставший знаменитым джутовый мешок, когда в дверь постучали.

— Прошу, — отозвалась девушка.

Клиентка, высокая ухоженная женщина, вопреки сложившемуся за последнее время ритуалу, появилась не одна, а в сопровождении хозяйки салона.

— Я — секретарь одной очень известной особы, — уверенно сказала она, по-хозяйски усаживаясь в кресле. — Я оценю Ваши способности, и, возможно, вы будете допущены в дом моей нанимательницы на частный сеанс вашего гипноза, или чем Вы там занимаетесь.

— Буду допущена? — насмешливо переспросила знахарка, слегка приподняв брови.

— Я сказала «возможно». Моя нанимательница решит. Если мне понравится Ваше выступление, то мы с Вами и с мадам Люлю, разумеется, — лже-клиентка кивнула в сторону хозяйки салона, которая явно опасалась реакции девушки на такие заявления, — обговорим условия и Вашу цену. Ну, начинайте. Я жду.

— Мадам Люлю, оставьте нас, пожалуйста, — с самой любезной улыбкой попросила Агафья. Анна на подгибающихся ногах вышла в коридор и тихо прикрыла за собой дверь.

Девушка подождала немного и повернулась к горе-клиентке.

— Если Ваша нанимательница, кем бы она ни была, захочет со мной пообщаться, то ей придется прийти сюда. Нигде, кроме этих стен, я не работаю. Это первое, — отчеканила Агафья, глядя в расширенные от удивления зрачки сидевшей перед ней женщины. — И второе. Я не племенная кобыла, чтоб меня оценивать. Надеюсь, я доходчиво выражаюсь? А теперь, поскольку лично у Вас ко мне вопросов нет, убирайтесь.

— Что? — неуверенно возмутилась секретарша.

— Вон! — рявкнула девушка, уже не пытаясь сдержать рвущееся наружу бешенство.

Она взмахнула рукой. Кресло вместе с содержимым взмыло в воздух и вылетело в дверь, которая сама собой распахнулась и тут же захлопнулась, пропустив необычный снаряд. Из коридора донесся запоздалый визг. Девушка мысленно плюнула и повернулась к огромному фикусу. Кадку с растением высотой под два метра втаскивали четверо грузчиков. Для него пришлось устанавливать дополнительную подсветку. Зато он давал в разы больше маны, чем его брат на квартире у Николая, и Агафья могла позволить себе значительные траты просто так, без необходимости, как сегодня. Она поглаживала глянцевые листья, постепенно успокаиваясь. В дверь тихонько поскреблись.

— Да, — отозвалась знахарка.

В комнаты бочком скользнула мадам Люлю. Убедившись, что буря миновала, она осторожно спросила:

— Ты не сильно перенервничала, девочка моя?

— Все хорошо, Анна. Просто эта наглая особа немного вывела меня из себя.

— Она секретарша самой… Нашей бессменной звезды эстрады, которая все никак на пенсию не уйдет. Ну, ты понимаешь, о ком я.

— Не понимаю, — уже почти спокойно отозвалась девушка. — Я не интересуюсь эстрадой. Но это не важно. Мне все равно, кто она. Я буду работать только здесь, и точка. Хочет — пусть приходит.

— Милая моя, — заулыбалась мадам Люлю, растроганная таким проявлением верности.

— Когда следующая клиентка?

— Вообще-то через час, но она уже ждет. Видела бы ты, как она перепугалась, когда эта секретутка в коридор вывалилась.

— Давайте ее сюда. Закончу сегодня пораньше и домой пойду.

— Конечно, дорогая. Тебе обязательно надо отдохнуть. Я сейчас.

Появившаяся через несколько минут девушка с кукольным милым личиком снова начала говорить о порче и проклятье, как и большинство клиенток Агафьи. Знахарка хотела было показать ей обычные фокусы и отправить домой, но что-то ее остановило.

— Когда, вы сказали, приедет ваш муж? — переспросила она.

— Месяц, может быть, два, — отмахнулась девчонка. — Это не важно. Я говорила, что как раз две недели назад, когда он уезжал…

— Две недели? — Агафья удивленно приподняла бровь и еще раз всмотрелась в клиентку. Нет, она не ошиблась. Внизу живота у нее ярко светилось в истинном зрении маленькое солнышко зарождающейся жизни.

— У вас есть еще один муж?

— В каком смысле? — удивилась девушка, но в глубине ее глаз мелькнул испуг.

— В прямом.

— Н-нет.

— А как Ваш муж относится к наличию у вас второго партнера? — спокойно поинтересовалась знахарка, с любопытством наблюдая, как стремительно бледнеет неверная жена.

— Ка… какого партнера? Это моя личная жизнь! Какое Ваше дело?!

— Мое? — пожала плечами Агафья. Она уже научилась спокойно относиться к воплям подобного сорта. — Да, в общем-то, никакого. Но Вы же спросили меня, какие неприятности Вас ждут.

— И какие же?

— Вы беременны, дорогая моя. С чем я Вас и поздравляю. Но, судя по всему, не от мужа. Тут я Вам сочувствую. Вот и все.

— Как беременна? — опешила девица.

— Просто. Примерно неделя. Плюс-минус один день.

— Вот блин! И как Вы только узнали, даже если я сама не знала… А Вы не могли бы убрать это?

— Убрать что? — нахмурившись, спросила знахарка.

Клиентка тут же сообразила, что странная колдунья ее идею не одобрит.

— Ничего. Это я так… От неожиданности.

— Понятно, — спокойно отзывалась Агафья. Она не умела читать мысли, но и без этого прекрасно знала, что крутится в голове у этой дурочки. Первая же клиника, и аборт. «Типично для людей, — подумала она с легкой брезгливостью. — Ценят только собственные удовольствия, не оглядываясь на последствия. И так во всем». Но клиентка удивила ее.

— А если я уйду от мужа?

— К нему? — улыбнулась знахарка с куда большей теплотой. — А ты уверена, что ему это нужно?

— Мы еще со школы вместе были. Только поругались, когда он из армии пришел. А я со зла вышла замуж…

— А теперь, значит, помирились?

— Ну, вроде как. Он приехал. Сказал, что квартиру купил на Кавказе. Говорил, чтоб уходила от мужа к нему.

— Мужа-то не жалко?

— А что его жалеть, — пожала плечами девчонка. — Я у него — четвертая жена.

— Смотри. К деньгам привыкнуть легко, а отвыкать сложно.

— Как привыкла, так и отвыкну, — тряхнула кудряшками куколка и поднялась. — Спасибо Вам. Пойду я.

— Погоди, что это у тебя? — спросила Агафья, беря девушку за запястье.

— Гадость, — отозвалась та, натягивая на уродливое родимое пятно сползший рукав.

Знахарка стряхнула с пальцев маленькую искорку:

— Где гадость?

— Да вот же! — воскликнула клиентка, снова задирая рукав, и ахнула. Уродливая багровая родинка исчезла без следа.

— Вот теперь иди, — Агафья подтолкнула обрадованную клиентку к двери. — Или думала, что я только в чужие тайны лезть умею?

Глава 8

Поездка в деревню увенчалась успехом, и этот успех двумя тяжелыми сумками оттягивал Николаю руки. Но мужчина не чувствовал веса. Он легко шел по проспекту, наслаждаясь погодой и солнцем. Тетя Мария отреагировала на его интерес к натуральной пище крайним удивлением. Объедать родственницу у него не было никакого желания, и Николай наплел ей какую-то чушь про квартирантку — адептку здорового образа жизни. Тетка похмыкала недоверчиво, но деньги взяла. Похоже, она решила, что у племянника завелась новая пассия, и это ее радовало. Марту Мария не переносила с самого начала.

Загрузив холодильник, Николай доставил заключение медкомиссии по назначению и с проходной позвонил Максу.

— Здравия желаю, — раздался из мембраны голос друга.

— И Вам того же, — отозвался Николай. — Разрешите доложить обстановку, товарищ майор?

— Субординацию блюдешь? Это правильно, — хмыкнул Макс. — Ты где сейчас?

— У порога нашей конторы. Все, как ты мечтал, только плакатика не хватает.

— Плакатика? — не сразу сообразил майор. — Ах, ну, да. Это мое упущение, не заготовил. Простите великодушно. Виноват. Исправлюсь.

— Не успеешь. Скоро я буду открывать эту дверь ногой, с прыжка.

— Прошел медкомиссию? Класс! Я сейчас спущусь, заберу тебя. Бурундук еще не вернулся. Или тебе некогда?

— Времени — валом. Мы люди безработные, птички вольные, начальству, как некоторые, за каждый шаг не отчитываемся, — подколол Николай.

— Остряк-с, — рассмеялся Макс. — Ничего-ничего. Кончится твоя вольница, я тебя научу чинопочитанию. Ладно, жди. Сейчас буду.

Пять минут спустя устроились в кабинете майора.

— Давай, докладывай, чего там наши эскулапы назаключали? — с нетерпением спросил Макс. Он был в курсе болезни Николая, и за результаты медкомиссии переживал не меньше него. — Судя по твоей довольной роже, годен?

— Так точно, товарищ майор!

— Есть Бог на свете, — выдохнул Макс. — Много ограничений и рекомендаций к бумажной работе натыкали?

— Годен без ограничений, товарищ майор, — уточнил Николай, с удовольствием поглядывая на вытянувшееся от удивления лицо Макса.

— Как так? Хирург был пьяный и слепой на оба глаза? Тебе же еще на службе все нервы последствиями ранения вытрепали? Черт, да я вообще боялся, что тебя медкомиссия завернет. Там новый костоправ, по слухам, зверь.

— Ну, я готовился, — протянул Николай серьезно. — Специальные китайские методики, аутотренинг, акупунктура…

— Да иди ты! — отмахнулся Макс недоверчиво.

Николай не выдержал и рассмеялся:

— Все расскажу. Только горло промочить бы. Или на кофе для старого друга ты не разоришься?

— Ну, хоть намекни, — взмолился майор, подозревая, что Николай затеял очередную шутку.

— Намекну. Меня завернули бы железно. Но мне повезло. А теперь давай кофе.

Макс встал и занялся чайником, поминутно оглядываясь на друга. Николай, которому ошеломленная моська майора доставляла несказанное удовольствие, насмешливо подмигнул. «Как быстро все может измениться, — подумал он, закуривая. — Утром меня тряс нервяк, а вечером — я готов резвиться как ребенок. Ну, Агафья, спасибо!»

— Рассказывай, — потребовал майор, плюхнувшись на свой стул, когда дымящаяся кружка появилась перед Николаем. — Пресвятая Дева Мария спустилась с небес, чтобы помочь российской полиции путем чудесного исцеления одного отставного капитана?

— Ну, почти, — рассмеялся Николай. — Дева Агафья, если быть точным. Не пресвятая, но для меня она сотворила чудо.

— Колька, не темни, — поторопил Макс. — Я и так ни хрена не понимаю.

— Да я сам не понимаю. Девчонка — знахарка. Массаж, травки какие-то сибирские.

— Какие еще травки?

— А я знаю, какие? — отмахнулся он. — Знал бы ты, как эти травки сапожным кремом воняют. Но результат — вот он. Рука не болит, не дрожит. Годен без ограничений. Так что с меня бутылка деревянному Феликсу за такую квартирантку. Хотя ему, пожалуй, об этом рассказывать не стоит.

— Жесть, — поразился майор. — Я, конечно, слышал подобные россказни. Знахари, целители… Сам знаешь, как я их «люблю». Хотя Сибирь большая, мало ли, что там в тайге творится. Но, честно говоря, думал, что вранье это все. Лохотрон для богатеньких дураков да отчаявшихся смертников. А оно вот как обернулось.

— Да я и сам офигел. Не ожидал, — признался Николай. — Хирург там и вправду зверь. Думал, все, завернет, и не почешется. А он, хлоп, и «годен».

— Ты смотри, — предостерег вдруг Макс, — чтоб тебе благодарность теперь глаза не застила. Еще влюбишься в свою спасительницу и организуешь новую секту имени ее.

— Не застит, не боись. Религиозной истерией я не страдаю, — улыбнулся Николай. — Возможно, все объясняется просто. Что мы знаем о лечебных травах и всяких китайских массажах? Да нифига! А в этом что-то есть, раз люди тысячелетиями так лечились, и я тому готовое подтверждение.

— С каких это пор ты заделался специалистом по тайным знаниям Сибири? — улыбнулся Макс. — Ладно, не буду спорить. Может, так и было, а может, и не так. Только с Агафьей ты все же поосторожнее. Кто ее знает, почему за нее Ильин просил.

— Да понимаю я все, — отмахнулся Николай.

В этот момент дверь без стука распахнулась:

— Майор… — начал было высокий совершенно седой мужчина, но, заметив Николая, осекся. — А… Кого я вижу? Блудный мент собственной персоной. И что заставило уважаемого банковского служащего посетить нашу презренную контору?

— Дмитрий Константинович… — вмешался Макс.

— Что «Дмитрий Константинович»? Я сам забыл, сколько лет я — Дмитрий Константинович. Вот-вот соседи явятся, а ты с гражданским уголовные дела обсуждаешь. Служебное расследование захотел?

— Но мы…

— Понокай мне еще, понокай… Инструкции не про вас писаны, мушкетеры долбаные? Это я знаю, что ентот вот бывший банкир без пяти минут свой. А прокуратура за эти пять минут такое дело нарисует… — друзья опустили головы. — Осознаете? Правильно.

— А что случилось-то, Дмитрий Константинович?

— А то ты не знаешь, что большое кресло сменило хозяина. Очередная проверка на носу. Ты бы, майор, бумажки нужные к общему знаменателю привел, а то все в курсе, как ты макулатуру писать любишь. А ты… — полковник повернулся к Николаю. — Чтоб духу твоего здесь не было через пять секунд. Наденешь погоны, милости прошу. А до тех пор сделай так, чтоб я тебя не видел. Все ясно?

— Так точно, товарищ полковник, — подскочив, рявкнул Николай.

— Не тянись, не тянись, — с притворной строгостью, но скорее добродушно отозвался начальник. — Клоуны, блин.

Телефонный звонок прервал их разговор. Макс коротко переговорил со звонившим и поднял глаза на полковника:

— Труп на набережной, вроде утопленник.

— Так… — полковник задумался. — Максим, мухой туда, и работай, — он повернулся к Николаю. — Корбов, сам уйдешь, или адрес на бумажке написать? Прокуратура и так уже, с легкой руки высокого начальства, на нас волком смотрит и зубами щелкает. Сексизм, видишь ли, у нас процветает. Только и ждут, до чего еще доколебаться. Хочешь майора под каток подставить? С кем я работать буду? Брысь!

Заметив из окна своего кабинета, как друзья разбегаются в разные стороны от подъезда Управления, Дмитрий Константинович Бурун с улыбкой покачал головой:

— Клоуны. Ну, чисто, клоуны, мать их. Где бы мне таких клоунов на весь отдел набрать?..

Полковник вздохнул и подошел к столу. Возле телефонного аппарата притулилась скромная стопочка тонких папок. Всего шесть штук. Из них ему предстояло выбрать, кто будет своим присутствием отводить от убойного отдела обвинения в сексизме. Он быстро просматривал документы, не находя ничего, хоть мало-мальски подходящего. Выпускницы юрфака желали работать исключительно следователями, а не стаптывать каблучки, бегая по городу. «Вот и как мне их уговаривать? На колени падать, с букетами и конфетами? — думал полковник. — Куда катимся? Где это видано, баба в убойном отделе? Дамских детективов начитались начальнички, не иначе. Одна надежда, что через полгода она выйдет замуж и уйдет в декрет… Хотя кое-кому даже декрет не светит». Он с раздражением захлопнул пятую папку. Подательница сего, дама сорока пяти лет, всю жизнь проработавшая паспортисткой, на старости лет таки окончила юрфак и решила сменить поле деятельности.

Мужчина подтянул к себе последний комплект документов, веером раскладывая перед собой бумаги. С фотографии на него смотрела невзрачная серая мышка, про таких говорят, незаметная. К его величайшему удивлению, девица выразила желание служить именно в убойном отделе и именно на оперативной работе. Он внимательнее вчитался в сухие строчки. Агафья Полозкова, двадцати пяти лет, с отличием окончила юрфак университета в этом году. В качестве специализации девушка выбрала уголовное право. Спортивная и стрелковая подготовка были выше всяких похвал. Характеристики с практики и предыдущего места работы описывали просто пряник сахарный, а не человека. Она и исполнительная, и умная, и инициативная, и пунктуальная, и еще бог знает какая хорошая. В этой бочке меда была только одна ложка дегтя. Девица приехала в Питер из какой-то сибирской глуши. «Наверное, она решила таким образом квартиру в Санкт-Петербурге получить, — сделал вывод начальник убойного отдела, складывая документы обратно в папку. — Ничего, очень быстро поймет, что на гражданке заработает на жилье гораздо быстрее, и свалит. Будем надеяться, что дерьмократические веянья в верхах к тому времени затихнут». Он позвонил в отдел кадров и сообщил, кого берет к себе. С понедельника Агафья Полозкова должна была приступить к работе.

Глава 9

Агафья стояла у стены и расслаблено наглаживала листья огромного фикуса. Очередная клиентка только что ушла, не доставив почти никаких хлопот. «И почему мне раньше не пришел в голову такой необременительный способ заработка, — запоздало удивлялась девушка. — Серьезного практически ничего, затраты маны, за редким исключением, минимальны… Сводить прыщи у богатых дамочек и получать за это хорошие деньги. А я, дура, с тряпкой грязь по углам выгребала. И ведь натыкалась же на всякие глупые объявления. «Великий белый маг», «потомственная колдунья». Тьфу… Шарлатаны. Я, конечно, не настоящий целитель, потерянную ногу вырастить не сумею и покойнику душу не верну, но и моих скромных познаний вполне хватает. А на фоне всех этих болтунов никто ничего странного не замечает. Поразительно».

Она мысленно перебрала все более-менее серьезные случаи в своей короткой практике, не находя ничего трудного. Одна наркоманка. Две или три с агрессивными мутациями на клеточном уровне, кажется, в этом мире подобную болезнь называют рак. Ах, да. Была одна женщина, с которой пришлось повозиться. Бедолага не могла выносить ребенка. Кстати, очередная мутация, только изменения коснулись астрального тела, выправить линии ауры оказалось не просто.

— Агафья, деточка, можно к тебе? — в дверь просунулась идеально причесанная голова мадам Люлю.

— Да, конечно, Анна. Вы же здесь хозяйка, — улыбнулась девушка.

Она догадывалась, что мадам платит ей не больше десятой части того, что выкладывают клиентки, но это ее не беспокоило. Девушка была благодарна этой женщине за отличную идею, она обеспечивала все удобства, ограждала от любопытных, чего еще желать? А денег Агафье хватало. Она давно научилась обходиться гораздо меньшим.

— Сильно устала, моя дорогая? — не подозревая о мыслях своей знахарки, поинтересовалась мадам Люлю.

— Нет. Все хорошо. Случай был не сложный. А, что, вторая клиентка уже пришла?

— Тут другое, Агафьюшка…

— Опять кто-то «…ну очень срочно, просто умираю…»? — нахмурилась Агафья. В последний раз, когда мадам так сюсюкала, к ней заявилась без записи совершенно ненормальная, но жутко богатая тетка, с россказнями про являющуюся по ночам сдохшую болонку.

— Нет-нет, — испугалась хозяйка салона. — Пришел Власька.

— Это еще кто?

— Метр Всевлад. Так он себя называет. Это черный маг, глава магической академии. Личность довольно известная. Но по сравнению с тобой шарлатан. Грозится навести на салон порчу, если ты с ним не встретишься…

— Порчу? — разозлилась Агафья, у которой от одного этого слова уже начинался нервный тик. — Да я уже устала говорить клиенткам, что никакой порчи не существует! Есть проклятье. Есть…В общем, не важно, что еще есть, но никакой порчи точно нет!

— Сказать охране, чтоб его вывели? — спросила мадам Люлю.

После знакомства с девушкой она стала истово верить во все потустороннее. Но, с другой стороны, поняла, что прочие маги-колдуны Питера, если что и могут, то все равно с Агафьей не сравнятся. А Всевлада она вообще считала проходимцем.

— Нет, — решила вдруг девушка. — Давайте его сюда, посмотрим на этого «главу магической академии».

— Развлекайся, деточка, — улыбнулась мадам. — Только не забудь, что через час у тебя клиентка.

Быстренько доведя злобно стреляющего глазами по сторонам «мага» до дверей Агафьи, женщина опрометью бросилась в свой кабинет. Именно туда транслировала изображение единственная в той комнате камера. «Вот это будет борьба экстрасенсов! — Едва не потирая руки в предвкушении, думала мадам. — Куда там телевизионщикам. Эх, жаль, звука нет!»

Агафья спокойно смотрела, как в дверь всунулся высокий бородатый мужик. На мгновенье взглянув на посетителя в истинном зрении, мало ли, что, девушка убедилась, что ничего магического в дядьке не было. Обычный человечишка.

— Меня зовут Всевлад, — представился мужчина, развязно усаживаясь в кресло. — Ты, разумеется, обо мне слышала.

— Нет, не слышала, — спокойно отозвалась девушка.

— Это не делает тебе чести. Впрочем, деревня, глушь, что с тебя взять? И чем ты дуришь своих клиентов? Я навел некоторые справки. Свечки сами вспыхивают, огонь в ладонях, искры… Красный фонарик в рукаве и лазерная указка? А фитили на свечах каким самовозгорающимся составом пропитываешь?

Девушка смотрела на это чудо природы с возрастающим удивлением. Что несет этот кретин? А мужик, между тем, продолжал, лениво любуясь своим безупречным маникюром:

— Не густо, конечно, но неискушенных дурочек, думаю, впечатляет. Что молчишь? Считала всех дураками? Ладно, радуйся. Можешь с понедельника приходить в мою Академию. Так и быть, приму. Научу парочке новых трюков. Надо помогать молодому поколенью. Разумеется, бесплатно я с тобой возиться не стану. Мое время дорого. У меня есть дипломы магических учреждений разных стран. Даже справка есть, о том, что я прошел курс по лечению сглаза в Лондоне. Тебе это не потянуть. Но ты сейчас неплохо должна зарабатывать, кое-что осилишь. А диплом Магической академии Санкт-Петербурга в рамочке на стене будет смотреться замечательно. И доверия к твоим фокусам прибавится.

— И сколько же стоит подобное удовольствие? — с трудом сдерживая смех, спросила Агафья.

— Всего-то двадцать тысяч долларов. Вообще-то двадцать пять, но тебе я сделаю скидку. Ты мне понравилась.

— Даже так… — протянула девушка, раздумывая, просто вышвырнуть этого надутого индюка из комнаты, или немного пошутить.

— Короче говоря, не трать мое время и давай показывай свои трюки. Посмотрим, что ты умеешь.

Перед глазами девушки появилась самодовольная секретарша эстрадной звезды, которая недавно с таким же ленивым выражением на холеной мордочке явилась ее «оценивать». Лицо магички исказила брезгливая гримаса: «Та курица хотя бы не пыталась меня учить, ты так легко не отделаешься!» Она обошла вокруг лже-мага, помахала рукой у него перед глазами и весело проговорила:

— Иди-ка ты отсюда, дядя. Психушка по тебе плачет.

— Мелкая шавка! — взвился шарлатан.

«Интересно, почему менявсе время обзывают «шавкой», — подумала девушка. — Фантазией идиоты не блещут, что ли».

— Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?!

— С шарлатаном, глупцом и хамом, — спокойно ответила Агафья.

— Ты об этом пожалеешь! Я тебя уничтожу! — продолжал брызгать слюной мужик. Фальшивая борода с одной стороны отклеилась, но он не замечал этого, продолжая изливать на непокорную потоки брани.

— Ну, что? Что ты сделаешь? — насмешливо поинтересовалась она. — Порчу свою дурацкую на меня напустишь? Так, давай, напускай. Хоть посмотрю, наконец, что это такое.

Всевлад только открывал и закрывал рот, как вытащенная на берег рыба, от такой наглости.

— Что, не можешь? А не можешь, так катись отсюда. Пока я охранников не позвала. Они ребята здоровые, еще помнут тебя, болезный…

— Ты об этом пожалеешь, — прошипел мужчина в ярости и, высоко задрав нос, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Агафья просто рухнула в кресло, не в силах сдержать рвущийся наружу смех. Через несколько секунд хохот висел уже над всем салоном. Горе-маг, не глядя по сторонам, прошагал через главный зал и вылетел на улицу. Прохожие удивленно оборачивались на проносящегося мимо мужика в черных развевающихся одеждах. И было на что посмотреть. Всклокоченная черная борода наполовину отклеилась. Лицо было разрисовано цветными узорами, как у диких папуасов. Длинные волосы торчали на макушке двумя витыми рогами. А на спине ярко белели ровные буквы: «Не бейте! Я — дурак! У меня справка есть!»

Мадам Люлю зашла к девушке сразу после эффектного ухода невезучего шарлатана.

— Оригинально, — проговорила она, утирая все еще слезившиеся от смеха глаза. — Как ты его… Если еще какой-нибудь папарацци дурню по дороге встретится, то все. Пропал «великий черный маг».

— Сам виноват, — усмехнулась Агафья.

— Я и не спорю, что сам, — согласилась Анна Олеговна, и перевела разговор на волнующую ее тему. — Так ты точно решила, что сегодня последний день? Твои клиентки, деточка, мне телефон оборвали.

— Точно, — твердо сказала девушка. — На постоянную работу я, наконец, устроилась. Мне ни к чему этот балаган.

— Жаль…

— Возможно, я смогу Вас утешить, Анна. Знаете, где я теперь работаю?

— Открыла собственный знахарский салон? — кисло улыбнулась мадам.

— Нет, — Агафья с трудом подавила смех, вызванный таким предположением. — Я работаю в полиции.

— Где?!

— И мне нужны информаторы. Это обычная практика, даже обязанность. А где еще женщины расслабляются и начинают болтать, как не в салоне красоты, Вам ли не знать?

— Ну, да… Потрепать языком наши клиентки любят.

— Они будут болтать, а Вы будете мне сообщать самое интересное.

— Девочка моя, ты представляешь, какая это антиреклама? — возмутилась мадам Люлю.

— А кто об этом узнает? Я же не совсем дурочка, чтобы на каждом углу орать, какие птички приносят мне информацию. И, потом, я же не сказала самого главного. Если мы с Вами договоримся и оформим все официальные бумажки, то раз в месяц я буду приходить сюда и принимать одну или двух клиенток, которых Вы выберете. Как до сих пор. И мне не интересно, сколько с избранных возьмете Вы. Как Вам такая сделка?

Мадам Люлю задумалась. Упускать знахарку не хотелось. Но и уговорить ее продолжать работу не представлялось возможным. А так, хоть что то оставалось. Да и во всех фильмах показывают, что полиция не болтает про своих информаторов.

— Хорошо, деточка, — решительно произнесла Анна Олеговна. — Я к тебе так привязалась, что всегда помогу.

— Вот и отлично, — спокойно, словно и не сомневалась в ее положительном решении, сказала девушка. — Я заскочу на днях с документами.

— Только не в милицейской форме! — испугалась мадам.

— Нет, что Вы. Никакой формы и прочей официальности, — улыбнулась Агафья. — Мы же с Вами друзья.

Когда Николай добрался домой, Агафья снова оказалась на кухне с липовым чаем, только фикус отсутствовал. Лишь теперь он задумался, как убедить голодную, но гордую девчонку немного подхарчиться. В качестве платы за лечение она не согласится, в этом он был уверен.

— Привет, как дела?

— Здравствуйте, — вежливо отозвалась Агафья.

— Ты сегодня рано, — Николай сделал новую попытку завязать разговор.

— А, ерунда, — отмахнулась девушка. — Быстро закончила.

— Понятно. А что ты со мной все на «вы», да на «вы»?

— Так вежливо. К старшим обращаются на «вы».

— Брось эти глупости! Не такой уж я и старый.

— Не старый, а старше, — улыбнулась девушка. — Но если Вы…ты так хочешь…

— Хочу, — подтвердил Николай. — Мне так удобнее. Скажи, Агафья, что ты со мной сделала?

— В каком смысле? — не поняла девушка.

— Плечо, — напомнил Николай. — Я сегодня у хирурга был. Он вообще не нашел никаких следов ранения. Все прошло, как по маслу. Как это случилось?

— Массаж, травки, — напряглась знахарка.

— Сапожным кремом пахли твои травки… Но помогли отлично.

Агафья молчала, напряженно буравя его взглядом.

— Да не бойся ты, — успокоил ее Николай. — Не нужны мне твои секреты. Не хочешь — не говори. Я просто так спросил. А, вообще… Спасибо тебе. Не важно, как тебе это удалось. Спасибо.

— Не за что, — она заметно расслабилась. — Ерунда это. Не стоит благодарности.

— Для тебя, может, и ерунда… Короче, спасибо, Агафья, — капитан разложил яичницу по тарелкам и подвинул девушке. — Ешь, давай.

— Если Вы… Ты… считаешь, что теперь обязан меня кормить, то ты ошибаешься, — вскинулась девушка.

Чего-то подобного Николай ожидал, но уже успел придумать выход.

— Ничего я не считаю, — отмахнулся он. — Тут дело в другом. Ты ешь, остынет же.

Девушка молча ждала продолжения, не прикасаясь к еде. Николай вздохнул и начал объяснять:

— Рабочий день у меня — ненормированный. Готовить совершенно некогда. Знаешь, чем поголовно болеют все опера после пятидесяти, а то и раньше? — Агафья покачала головой, и он пояснил. — Язвой желудка. В забегаловках всяких не еда, а сплошная мороженая дрянь. Продукты-то можно в деревне у тетки моей купить, вкусно, натурально и не дорого. Только их готовить надо. А у нас как? Носишься по городу, тянешь в рот что попало и где попало. Приходишь домой — какое там готовить, закинуть бы что-нибудь в топку и спать. Вот я и подумал. Ты могла бы кашеварить, а я продукты привозить буду. И мне полезно, и тебе экономия.

— Ну, если так, — задумчиво протянула девушка, берясь за вилку.

— Так, так, — подбодрил Николай. — Ну, что, согласна? Я не переборчивый, ем все подряд и разносолов от тебя не потребую.

— Тогда согласна, — улыбнулась, наконец, девушка. — Тем более, что пока у меня время есть. Вот если успевать перестану, тогда посмотрим.

— Вот и отлично, — обрадовался он. — Ты есть-то будешь, или я зря старался? Яичница с помидорами, между прочим, вершина моего кулинарного искусства. Хотя еще я умею варить пельмени, сосиски и макароны. Картошку, наверное, тоже умею, только ее чистить надо, поэтому я никогда не пробовал.

Агафья рассмеялась и начала есть.

Глава 10

Понедельник

Утро понедельника встретило майора Реброва не ласково. Работая по старому висяку, он вчера вечером встречался с информатором. А этот замшелый алкаш признавал только одну валюту: бутылку, и страшно оскорблялся, если куратор отказывался пить вместе с ним. Зато мужик подрабатывал вышибалой в баре, где собирались одни бандюки, и часто приносил Максу много интересного. Но голова после таких встреч у опера раскалывалась. И сегодня был как раз такой случай. «И надо ж было именно сейчас Бурундуку вызвать меня на ковер», — мрачно думал он, шагая по коридору. Начальник уже ждал его, нервно расхаживая из угла в угол:

— Явился, — буркнул он вместо приветствия.

— По вашему приказанию прибыл! — шутливо отрапортовал Макс, но Дмитрий Константинович не принял веселый тон:

— Заметно, что прибыл, даже оборачиваться не надо, чтоб это понять. Выхлоп летит впереди тебя! Я тебе про проверку из прокуратуры говорил?

— Говорили, товарищ полковник, — сник майор. Разноса явно было не избежать.

— А чем ты меня в таком случае слушал? Как можно с таким фаном на работу переть? Это все-таки государственное учреждение, а не ликеро-водочный завод, мать твою! Какого рожна ко мне спозаранку Ильин ломится и докладывает, что кое-кто с жуткого бодунища, и если явятся проверяющие, то этого кое-кого надо будет срочно куда-нибудь услать? Уволят же тебя, идиота, по статье, как алкоголика! Или тебе только этого и надо? Решил таким образом на гражданку свалить?!

— Никак нет, товарищ полковник! С информатором беседовал, а он по-другому говорить отказывается.

— Максим, — устало проговорил Бурун, слегка успокаиваясь. — Тебе голова дана, чтоб фуражку носить, или ты ею иногда еще и думать можешь? Над отделом проверка висит, как дамоклов меч, мне вчера в прокуратуре все мозги вынесли, даром, что воскресенье, а ты в таком виде по коридорам шастаешь, Ильину перед глазами мелькаешь. Совсем страх потерял? Я все понимаю, оказии бывают разные. Ну, вышел такой случай, так затихарись в кабинете, в бумагах порядок наведи, например. У тебя там сам черт ногу сломит. Или вообще свали куда-нибудь по оперативной необходимости. Но не маячь на каждом углу. Что, я тебя учить должен?

— Виноват, товарищ полковник!

— Виноват он. Ладно, это лирика. Я тебя почему вызвал, — начальник задумался, подбирая слова. — Сегодня на работу выйдет ваш новый коллега. Относиться со всем пиитом и уважением. Я доступно излагаю? А то о твоих амурных подвигах все наслышаны, а нам еще только обвинений в сексуальных домогательствах впридачу к сексизму не хватало. Все ясно?

— Товарищ полковник! — возмутился Макс. — Я вообще-то не по тем делам! У меня ориентация в порядке!

— Идиот! — снова с пол-оборота завелся Бурун. — Ты, что, издеваешься?! Коллега — баба! Молодая баба! Ясно тебе?! Чтоб не смел к ней свои грабли тянуть! Никаких служебных романов я тут не потерплю! Совсем разболтался! Один секс на уме! Все! Пошел вон, балбес!

Майор Ребров вывалился из кабинета начальника убойного отдела красный, как вареный рак.

— И чтоб в бумагах порядок навел, алкоголик хренов!.. — донеслось до него прежде, чем дверь захлопнулась.

— Фух… — выдохнул он, подрагивающей рукой вытерев мокрый лоб. — Надо ж было опростоволоситься. Давно меня так не чихвостили.

Тут запиликал мобильник.

— Слушаю.

— Макс, ты как там? — раздался из динамика голос друга.

— Каком и там, и сям, — отозвался майор, и, покосившись на только что закрывшуюся, дверь, быстро пошел по коридору.

— Бурундук бушует?

— Бушует — слабо сказано, — Макс закрылся в кабинете и устало прислонился спиной к стене. — Ему, оказывается, вчера в прокуратуре выписали трендюлей. Ну, он их и передал по инстанции. С процентами.

— А по какому поводу буря?

— А черт его знает. Я так и не понял. Вроде, прокуратура обижается, что нас отшлепать не за что. А я еще и с бодунища. Вчера с Корнем общался. Ты его помнить должен, алкаша хренова. Короче, попал я под горячую руку.

— Типично…

— Да плюс сегодня девка должна явиться. Новая коллега, мать ее. Ну, я и пошутил не вовремя. За это добавку схлопотал. В общем, полный амбец… Даже не знаю, как я вчера так напиться умудрился?

— А у тебя с Корнем по-другому разговаривать не получается, — хмыкнул Николай. — Головка потом бо-бо…

— …и во рту кошки не только срали, но еще и старательно загребали когтями… — продолжил Макс. — Может, водка паленая была?

— Может, и водка. А только думаю, это не водка, а мы.

— Что «мы»? Погоди секунду, у меня рабочий телефон разрывается.

Прижав мобильный к груди, майор Ребров лениво ответил, но после первых же слов донесшихся до его больной головы, вытянулся по стойке смирно:

— Слушаю… Есть отвечать по форме!.. Так точно, товарищ полковник!.. Так точно, товарищ полковник! То есть, никак нет! Эмм… не могу знать… Понял. Да, — оперативник положил трубку и вытер вновь вспотевший лоб. — Фу, блин… — он вспомнил про мобильный: — Коля, ты там еще?

— Да. Ты что так тянулся?

— Бурундук звонил, чтоб ему охрипнуть. Напомнил, что я должен бумагами заняться.

— Серьезно? Считает, что у тебя уже склероз? Стареем мы, майор, стареем и слабеем…

— Да не такие уж мы и старики, — хмыкнул Макс и тут же непроизвольно схватился за загудевшую, как пустой котел, голову. — Уй! Может, ты и прав… Побегу я. Бурундук вышел на тропу войны. Если я к вечеру бумажки в порядок не приведу, он с меня шкуру спустит и сушиться вывесит… А фильм «Бурундук разбушевался-2» я сегодня не вынесу…

Кое-как дотянув до конца рабочего дня, но так и не увидев пресловутого нового коллегу, Максим Ребров четко в шесть проскочил через проходную. Попав во все возможные и невозможные пробки, он припарковал свой старенький Опель возле обшарпанной девятиэтажки и, наконец, оказался дома. Квартира встретила мужчину мрачной тишиной и запахом пыли.

— Козочка? — позвал он свою нынешнюю подружку, но никто не откликнулся.

Макс, спотыкаясь, прошел по коридору, думая о том, что давно пора вкрутить новую лампочку, потому что старая перегорела еще неделю назад. На плите стояла кастрюлька. Майор сунул туда нос, но вместо ужина обнаружил какую-то бумажку. Это оказалась записка. В лучших традициях любовных романов его девушка сообщала, что уходит от редко появляющегося дома, вечно усталого и крепко закладывающего за воротник опера. Макс выругался и, скомкав листок, бросил его в переполненное мусорное ведро.

В холодильнике обнаружился початый пакет просроченного кефира, а в ящике для овощей — две подгнившие картофелины, источавшие гадкую вонь. Это было достойное завершение отвратительного дня. Впрочем, примерно так же заканчивалось большинство романов майора, и он не особо удивился.

Девушки легко западали на него. Худощавая спортивная фигура, благородная седина на висках, тонкие нервные пальцы и, как сказала когда-то одна из его пассий, чье имя Макс давно забыл, трагедия в глубине глаз. Именно так, по мнению большинства представительниц слабого пола, должен был выглядеть принц. Но, пожив рядом, девицы быстро понимали, что майор полиции из убойного отдела мало похож на представителя королевской семьи. Он не успевал сбегать на рынок за картошкой и забывал о дне рожденья будущей тещи, его выдергивали на работу в любой день недели и в любое время, он мог не появляться дома двое суток, а приходя, мертвым телом валился в постель. Конечно, так было не всегда, Макс не скупился на комплименты и мог просто так подарить букет цветов. Но человеческий мозг лучше запоминает негатив, и рано или поздно девушки, насытившись неустроенным бытом, уходили от него.

Много раз майор зарекался заводить такие романы, но проблема состояла в том, что он боялся возвращаться в пустую квартиру, ему физически было необходимо, чтоб его кто-то ждал. А вот ждать певшие о неземной любви девицы как раз не желали, и все повторялось сначала. Мужчина достал из буфета початую бутылку водки и наплескал почти полный стакан. Залпом выпив жидкость и занюхав рукавом, он кое-как разделся и, не смотря на ранний час, лег спать.

Глава 11

Вторник

На следующий день майор Ребров, памятуя вчерашний выговор полковника, явился на работу после двенадцати, когда выветрились все намеки на вечернее возлияние. Подходя к своему кабинету, он заметил, что дверь приоткрыта. Макс удивился. В комнате было всего три стола. Один пустовал уже два года, с тех пор, как уволился Николай, второй принадлежал парню, который переквалифицировался из оперов в следователи и еще на прошлой неделе забрал свои вещи, а за третьим работал сам майор. Из-за неплотно прикрытой двери доносились какие-то голоса. Он прислушался.

— Нет, объясни мне, зачем ты подала рапорт именно сюда? Я же тебе советовал идти следователем, — хриплый баритон Ильина скрипел, как несмазанная телега.

— Товарищ подполковник, — женский голос был просто воплощением спокойствия. — Вы считаете, что я не справлюсь с работой?

— Я этого не говорил.

— Тогда я не понимаю, чем вызвано ваше недовольство.

Макс спохватился, что подслушивать под дверью собственного кабинета — глупость, и, кашлянув, прошел в комнату.

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — нарочито браво козырнул он.

Ильин, поборник уставных отношений во всех их проявлениях, позволил себе мимолетную улыбку:

— Вас искал полковник Бурун, майор. Зайдите к нему. А вы, лейтенант, берите пример. Так выглядят уставные отношения между коллегами.

Начальник вышел, и Макс, тут же сбросивший маску ревностного служаки, присел на край стола, разглядывая худенькую девушку, почти девчонку. На вид ей было от силы лет двадцать.

— И что тебя в нашу грязь занесло, девочка? — с какой-то грустью спросил он.

— Лейтенант Полозкова, прибыла для несения службы, — вдруг, подскочив, рявкнула девица, точно скопировав интонации самого майора минуту назад. От неожиданности мужчина чуть не свалился на пол.

— Вольно, — автоматически ответил он, вглядываясь в невыразительное лицо. Ему показалось, что на мгновенье там промелькнула откровенная насмешка. — Раз уж ты сидишь прямо возле нашей кухни, — он кивнул на подоконник, где стояли чайник и несколько кружек, — то, может быть, сделаешь нам кофе, и будем знакомиться?

— Сие является проявлением неуставных отношений! — тем же тоном выдала нахальная девица и, сев на место, с сарказмом добавила: — Думаю, кофе Вы себе способны приготовить самостоятельно, товарищ майор, простите, не знаю вашей фамилии.

— Ишь, ершистая какая, — пробормотал он. — Ребров моя фамилия. Максим Андреевич. Можно просто Макс и на «ты».

— Спасибо, но я предпочту уставной вариант, товарищ майор. И смею Вам напомнить, что Вас разыскивал Ваш непосредственный начальник.

Макс, который действительно чуть не забыл о словах Ильина, мысленно выругался.

— Нехорошо портить отношения с коллегами в первый же день, — как бы невзначай сказал он, выходя.

Бурундук встретил его мрачной миной:

— Ну, хоть выглядишь сегодня прилично. С новой сотрудницей познакомился?

— Так точно, товарищ полковник!

— Не тянись, не тянись… — начальник поморщился, — на Ильина, что ли, успел нарваться? Обычно вы, гавроши, по форме отвечать начинаете, только пообщавшись с ним. Над Полозковой берешь шефство. Пусть работает пока с тобой. Введешь в курс дела по ходу. И, Максим, не забывай, что я тебе сказал: руками ее не трогать. Все понял?

— Она не в моем вкусе, — ляпнул Макс, припомнив бесцветное лицо.

— Извини, — с сарказмом протянул Бурундук, — мисс мира не выдержала конкурс в наш отдел, спортивная подготовка у нее хромает. И, вообще, заканчивай с этими глупыми шутками. То, что девочка невзрачная — это хорошо. Мне в отделе шекспировские трагедии неразделенной любви не нужны. А так она вроде умненькая, юрфак с отличием закончить, это не баран чихнул. Ты сам, помнится, на трояках ехал. Кроме того, физподготовка у нее в порядке, и со стрельбища результаты впечатляют. Так что не выеживайся, майор, могло быть намного хуже. Да, и вот еще что, возиться с салагой будешь не один. Корбов тебе поможет. На него приказ пришел, может оформляться. Позвони, сообщи новость приятелю, а то черт его знает, когда ему по почте уведомление придет.

— Спасибо, Дмитрий Константинович, — обрадовался Макс, пропустив дифирамбы девчонке мимо ушей. — Я пойду?

— Иди уж, Казанова, — проворчал полковник.

Майор побежал по коридору, на ходу набирая номер друга. Николай ответил сразу, как будто держал трубу в руках:

— Приветствую.

— С тебя поляна, — сразу заявил довольный Макс.

— Приказ пришел?!

— Так точно. Бурундук сказал, что можешь оформляться. Правда, в этой бочке меда есть своя ложка дегтя.

— И какая же? — поинтересовался Николай, который, судя по грохоту на заднем плане, уже одевался.

— Нам навесили салагу в нагрузку.

— А, ерунда, — отмахнулся капитан. — В первый раз, что ли?

— Такой салага — впервые, — ухмыльнулся Макс. — В общем, приезжай, сам все увидишь.

— Что-то мне не по себе от твоего нездорового энтузиазма, — протянул Николай.

— Чутье не пропьешь, да, капитан Корбов? — рассмеялся майор и повторил: — Приезжай, и все узнаешь.

Возвращаясь в свой кабинет, Макс довольно потирал руки, воображая изумление Николая при встрече с нахальной девчонкой. Но комната оказалась пуста. Прождав с полчаса и убедившись, что новенькая возвращаться не собирается, он спустился на проходную.

— Андрей, лейтенант Полозкова не пробегала?

— Пробегала, — лениво отозвался парень. — Вместе с Ильиным, который, кстати, очень злился, что ты опять где-то шляешься.

— Вот, черт, — выругался Макс. — И куда эту парочку понесло?

— На набережной трупак нарисовался. Вроде огнестрел. Ильин с девчонкой туда покатил.

Майор снова выругался и вернулся к себе. Подполковник вынесет ему весь мозг за этот случай на ближайшей летучке. «И ведь мог же позвонить на мобильный!»— возмущенно подумал Макс, доставая телефон, и тут же со стоном засовывая его обратно. На панели весело мигала надпись, сообщая про неотвеченный вызов. Ильин умудрился позвонить тогда, когда майор болтал с другом.

Новенькая появилась ближе к концу рабочего дня, взъерошенная и злая. Она буркнула какое-то приветствие и щелкнула электрочайником. Затем из пакета появилась упаковка с липовым чаем, железная банка кофе и кружка. Мгновенье помедлив, выбирая, Агафья с треском вскрыла жестянку. Девушка так и возилась у подоконника, когда распахнулась дверь, и вошел, сияющий, как начищенный пятак, Николай.

— Здравия желаю, господа офицеры, — возвестил он.

Девчонка обернулась, и последовала немая сцена, примирившая Макса даже с возможным выговором от Ильина.

— Э-э-эм… — протянул капитан Корбов, поправляя новенькую форму. — Не понял.

— Так, значит, мы теперь в одном отделе работаем? — Агафья справилась с удивлением гораздо быстрее. — Я рада.

— Не ожидал, — Николай, наконец, пришел в себя и протянул девчонке руку. — Приятный сюрприз.

Теперь уже Макс смотрел на парочку во все глаза.

— Когда это вы подружиться успели?

— Долго ли, умеючи, — усмехнулась Полозкова. — Николай, тебе кофе сделать?

— Ага, — капитан уселся на свое старое место. — С удовольствием. Я теперь полноправный сотрудник. Так что кофе мне по статусу положен. Макс, а ты что молчишь? Язык проглотил?

— Да вот офигеваю, как так получается. Когда я сегодня утром кофе попросил, меня послали, хоть и, надо признать, в предельно корректной форме. А тебе она сама предложила. Чудеса.

— Все дело в том, как просить, товарищ майор, — хмыкнула девчонка, пока Николай переводил недоумевающий взгляд с одного на другую.

— Так, хватит сантиментов, — буркнул Макс, не зная, что отвечать. — Как старший по званию, я обязан ввести вас в курс дела. Бурундук… — он покосился на девушку и поправился, — полковник Бурун приказал вам обоим пока работать по делам, которые висят на мне. Успеете еще своими обрасти. На данный момент у нас четыре дела.

— Уже пять, — уточнила Агафья, пока майор выискивал в набитом бумагами сейфе нужные папки. — Сегодняшнее убийство тоже передано майору Реброву. Так решил подполковник Ильин.

— Обстоятельства этого дела, лейтенант Полозкова, — с раздражением оборвал Макс, — доложите, когда я спрошу. А пока послушайте, что вам говорят!

Капитан с возрастающим изумлением смотрел на друга. Грубость, граничащая с хамством, а тем более по отношению к девушке, была ему совершенно не свойственна. Но Агафья никак не показала, что ей неприятен его тон. Она молча кивнула и, поставив перед Николаем дымящуюся кружку, уселась на свое место, приготовившись слушать.

— Итак, что мы имеем. Во-первых. Бытовуха на двенадцатой линии. Любящий супруг случайно уронил на голову дорогой жене топор… восемнадцать раз. И ничего не помнит, ничего не знает. Оба алкаши со стажем. Нужны свидетели. Похоже, что кто-то бухал с парочкой, а потом свалил. Во-вторых. Утопленник двухнедельной давности, которого выловили на набережной пару дней назад. На теле имеются огнестрельные ранения. Личность убитого пока не установлена. Отпечатки пальцев в нашей картотеке отсутствуют. Следующим номером нашей программы выступает гражданка Алексеева, нанявшая убийцу для лютолюбимой сестрички. Квартиру девочки не поделили. В роли киллера дебютировал водопроводчик Леня, с пьяных глаз замочивший саму гражданку Алексееву и, мучимый совестью, прибежавший каяться.

— А тут-то что выяснять? — уточнил капитан.

— Цитирую протокол: «…тело гражданки Алексеевой, лежащее на ковре, является точной копией гражданки Алексеевой, за исключением травмы задней части мозговой коробки…»

— Протоколы не устают радовать нас перлами великого и могучего русского языка.

— Это точно. Сестрички — близнецы. Теперь хрен разберешь, кто из них заказчик, а кто жертва.

— Весело.

— И последнее, парашютист. Сиганул с балкона после того, как вдумчиво вкушал водочку с неизвестной гражданкой. Предсмертная записка отсутствует. Пальчики гражданки в картотеке тоже. На вскрытии выяснилось, что горячительное парень закусывал психотропной дрянью, которая вполне могла вызвать мощные галюны. Вопрос, добровольно он эту гадость жрал, или по неведенью. У меня все. Вот теперь, лейтенант Полозкова, можете докладывать.

Девушка достала из рюкзачка тоненькую папку.

— Сегодня около тринадцати часов на набережной двое подростков обнаружили тело. У тела обнаружен паспорт, принадлежащий гражданину Говорову, 1969 года рождения. Судя по положению тела, его, уже мертвым, сбросили сверху, но оно, зацепившись предметами одежды за торчащую арматуру, до воды не долетело. На теле обнаружены два огнестрельных ранения. В области сердца и в затылочной части черепа. Обе пули прошли навылет, и на месте обнаружения тела не обнаружены…

— Агафья, — прервал Николай. — Таким канцелярским языком, это ты Ильину докладывай. А нам можно по-простому.

— Если товарищ майор не против… — протянула девушка с едва слышной насмешкой. Капитан не обратил внимания на эти полутона и, незаметно показав другу кулак, буркнул:

— Он не против. Правда, ведь, Макс?

— Правда, — вынужден был сказать майор, мысленно обругав хитрую девчонку.

— Недалеко от трупа, — уже нормальным языком продолжила Агафья, — я нашла свежие следы колес. Машина подъезжала к набережной. Дальше след затоптали, но продолжается он, похоже, до самого ограждения. Парковаться там нет никакого смысла. Отсюда я сделала вывод, что это машина тех, кто сбросил тело в воду. Подполковник со мной не согласился. Но рисунок отфотали и к делу приложили. Дальше дело за экспертизой. Мальчишки утверждают, что болтаются там каждый день, и вчера тела не было. А след машины смыло бы ночным дождем, если бы он появился раньше. Кстати, я ездила к свежеиспеченной вдове, и она рассказала странноватую историю. Якобы ее муж на набережную не собирался. А выехал из дома этим утром в супермаркет в противоположной стороне. Машина у трупа была очень пафосная, заметная. Таких в Питере не так много. Но у супермаркета, где собирался отоварится мужчина, ее этим утром не видели. Там охраняемая бесплатная парковка для клиентов. Я разговаривала с охранниками. Складывается впечатление, что мужик резко поменял планы, едва отъехав от дома, либо наврал жене с три короба и ни в какой магазин не собирался изначально. Кстати рисунок протектора, который я упоминала, попавшей пафосной тачке подходит, по словам эксперта, как туфелька Золушке, но официальное заключение он обещался дать только завтра. Пока все.

По мнению Николая, девчонка для одного дня успела очень много, и он ожидал, что друг будет доволен, но майор ничем не показал своего одобрения.

— Значит, у нас пять дел в работе на данный момент. Советую вам, лейтенант Полозкова, внимательно ознакомиться с документами и завтра утром представить мне предполагаемый план мероприятий. Имейте в виду, по средам у нас в десять планерка у Бу… полковника.

Девушка только кивнула и, подвинув к себе одну из папок, углубилась в чтение.

— Майор, пошли-ка выйдем, покурим, — предложил Николай, желая выяснить причины непонятной неприязни друга.

— Пошли, — пожал плечами Макс.

— Ты чего на нее вызверился? — с гневом спросил капитан едва они вышли на лестницу. — Девчонка по трупаку отработала на отлично. Для первого дела вообще выше всяких похвал. А ты ее мордой по батарее возишь. Ты, что, белены объелся?

— Ах, бедная девочка, ее обижает злой майор. Да я, к твоему сведенью, к ней совершенно нормально отнесся. Ути-пути, кофе сделать ее попросил, прям трагедия. Сама захотела поддерживать «уставный вариант отношений». Я и поддерживаю.

— А что ты на меня-то орать начал? — возмутился Николай. — Если ты ее так попросил, как только что с ней разговаривал, то я не удивляюсь, что она тебя послала. Девчонка с характером.

— Она меня бесит, — признался Макс. — Наглая, морда хитрющая… Да еще она, между прочим, с Ильиным дружбу водит. Наверняка он ее специально к нам подсадил. Теперь попробуй, пикни не по уставу, сразу подполковник узнает.

— По-моему, ты ерунду говоришь. Агафья — гордячка, иногда нахальная, но она не производит впечатления стукачки. Уж не знаю, за что ты ее невзлюбил, но ты ошибаешься.

— Коля, можем поспорить, завтра на планерке у Бурундука она меня попробует с дерьмом смешать. Если раньше Ильину нажаловаться не успеет.

— Ну, хорошо. Посмотрим, — не стал спорить Николай.

Макс попрощался и, не возвращаясь в кабинет, отправился домой. Капитан напомнил девушке, что рабочий день уже час, как закончился, но она только отмахнулась, зарывшись в бумаги.

— Не сердись на Макса, — неуверенно начал он. — Майор нормальный мужик. Не знаю, какая муха его сегодня укусила.

— Его мухи — его проблемы. Меня они не беспокоят, — улыбнулась Агафья, будто и не было никакой стычки полчаса назад.

— Тебе помочь?

— Нет, спасибо. Читать я умею. А тут только читать пока можно.

— Тебя подождать?

— Я сама доберусь, спасибо.

— Поздно будет, не страшно?

— Николай, если лейтенант полиции из убойного отдела будет бояться ночных улиц Санкт-Петербурга, грош цена такому лейтенанту, — серьезно объяснила девушка. — Ты иди. У тебя первый рабочий день вообще только завтра. А я еще посижу, почитаю. Спокойной ночи.

И Агафья снова склонилась над столом, показывая, что разговор окончен. Николай вздохнул и отправился домой. Он заснул заполночь, так и не дождавшись свою квартирантку.

Глава 12

Среда

Будильник разбудил капитана Корбова в семь утра. Зевая, он вышел на кухню. Девушка уже была там. Она сидела за столом полностью одетая и как раз допивала чай.

— Доброе утро, — проговорил Николай, включая чайник, — я тебя не дождался. Ты когда вернулась?

— Четыре часа назад, — улыбнулась Агафья.

— Вот блин, что ж ты там застряла? Не выспалась же нифига.

— Да, нет, нормально. Я от природы мало сплю. Да еще меня угораздило забыть, когда метро закрывается. Пришлось топать пешочком.

— Зато сегодня я тебя отвезу. Только кофе быстренько попью.

— Там пирожки в миске. Под салфеткой. Извини, ничего более существенного я приготовить не успела…

— Так ты еще и у плиты скакала? — возмутился Николай. — В таком темпе ты быстро свалишься. Ты вообще спала?

— Конечно, — отозвалась девушка, явно удивленная таким проявлением заботы. — Но мне всегда приходилось рано вставать, я привыкла. Не валяться же час в постели и в потолок пялиться. А пирожки эти недолго делать. Короче говоря, завтракай, а я пока Маркиза покормлю.

— На работе перекушу, — отозвался Николай, допивая кофе и бросая в пакет десяток пирожков.

— Забирай все. Ими и пообедаем.

Николай молча последовал совету. Тем более, что его отвлекло неожиданное открытие. Обычно Агафья бегала в джинсах и бесформенных огромных теннисках, и сегодня он обалдел, увидев ее в форме. Оказывается, у девушки была фигура, и очень неплохая. Рубашка обрисовала вполне приличную грудь, форменная юбка открыла стройные ножки, а тонкую талию подчеркнул китель.

— Ты в форме? — только и смог промямлить он.

— Да, — улыбнулась девушка. — Я знаю, что обычно опера ее не носят. Но подполковник Ильин настаивал, что на моей первой планерке все должно быть по уставу. Наверняка я буду единственной белой вороной. Однако, мнение вышестоящего начальства оспаривать не рекомендуется. Впрочем, я возьму с собой джинсы и майку. После планерки переоденусь. Так, что, мы едем? Не хотелось бы опаздывать.

— Да, конечно, — спохватился Николай.

Едва оказавшись в кабинете, Агафья села за телефон, а Николай побежал заканчивать оформление табельного оружия. Он терпеть не мог оставлять пистолет в сейфе на работе. Макса еще не было. Не появился он и тогда, когда все расселись в кабинете Бурундука, и полковник начал планерку. Взъерошенный майор ввалился в дверь после того, как большинство оперов уже отчитались по своим делам.

— Прошу прощения, пробки, — буркнул он, усаживаясь рядом с другом.

— Раньше надо из дома выезжать, — не преминул заметить Ильин.

— Слушаю Вас, майор Ребров, раз уж вы явились, — нахмурившись, проговорил Бурундук. — Что у Вас по тем делам, за которые вы отвечаете.

— Вам два человека в помощь дали, майор Ребров. Надеюсь, сдвиги есть? — снова вмешался Ильин.

«Ну не хрена себе, помощь. Девчонка зеленая и Колька, который только сегодня работать начинает», — с раздражением буркнул мужчина, лихорадочно соображая, что докладывать.

— Громче, майор, вас не слышно, — поторопил Ильин.

— Майор Ребров поручил подготовить отчет для сегодняшней планерки мне, — поднялась вдруг Агафья. — Разрешите доложить?

— Докладывайте, лейтенант Полозкова.

— И давайте без канцелярщины, — добавил полковник.

— По бытовухе на двенадцатой линии. Провели дополнительную беседу с соседкой из квартиры напротив. Выявился еще один подозреваемый. Примерно за неделю до убийства у потерпевшей был в гостях грузчик соседнего магазина, закончилась встреча скандалом, сожитель приревновал потерпевшую. Соседка считает, что за дело. Больше мужчину в квартире не видели. Но возле местной торговой точки — постоянно. А вот после убийства он пропал и оттуда. По парашютисту решено отработать более широкий круг знакомых. Опять же, по показаниям соседей, у квартиры несколько раз видели юношу в одежде, которая дает основания предположить, что он принадлежит к сексуальным меньшинствам. В этой среде не редкость использование губной помады, следы которой навели на предположение, что в квартире в момент убийства находилась женщина. У потерпевшего с ориентацией было все в порядке, поэтому в первую очередь отрабатывали знакомых женского пола.

Агафья перевела дух и продолжила:

— По делу близняшек пока сдвигов нет, но запланированы опросы на работе у обеих сестер. Возможно, удастся выявить мелкие привычки и особенности, которые наведут на верный след. Теперь, что касается утопленника. Были отработаны списки без вести пропавших с момента предполагаемой смерти потерпевшего. Это ни к чему не привело. После чего проверены подобные заявления за месяц, предшествующий этой дате. Есть одно совпадение. Дама сообщала об исчезновении супруга. На земле по делу не работали. Сама гражданка заявила, что уходу мужчины предшествовал скандал и разрыв отношений, и больше судьбой своего заявления не интересовалась. Некоторые особые приметы дают основания предположить, что речь идет именно о нашем утопленнике. Гражданка приглашена на опознание. Выявилась интересная деталь. Пропавший мужчина являлся владельцем дорогой машины. Машина пока нигде не всплыла. Это, а также характер огнестрела наводят на мысль, что, возможно, действовали те же злоумышленники, что и во вчерашнем случае на набережной. У меня все.

— Отлично, — пока девушка докладывала, хмурое выражение на лице начальника убойного отдела сменилось улыбкой. — Молодец, майор. Хорошо поработал. И что молодого коллегу к составлению отчета привлек, радует. Пользуйтесь, лейтенант Полозкова, в наставники вам достался опытный и знающий оперативник.

— Так точно, товарищ полковник, — ни на мгновенье не замедлила с ответом девушка. Николай насмешливо посмотрел на вытянувшееся от удивления лицо друга.

— Все свободны, — продолжил между тем Бурундук.

Офицеры потянулись к выходу. Макс и Николай вышли одними из первых.

— Ну, что, майор, проспорил? — поинтересовался капитан, едва они вошли к себе, пользуясь тем, что девушки еще не было. — Судя по твоей, мягко говоря, недоумевающей роже, Агафья сумела тебя удивить.

— Еще не вечер, — буркнул Макс, не желая признавать свое поражение. — Увидишь, девица себя покажет. Вот где она сейчас? Небось, с утра не успела нажаловаться Ильину, и делает это теперь.

И, словно в ответ на слова майора, в кабинет вошел подполковник. Макс бросил на друга торжествующий взгляд.

— Капитан Корбов. Я еще не успел поздравить вас с возвращением в наши ряды, — заявил вошедший и положил на стол папку, — Ваши отчеты по состоянию дел, майор Ребров. Я рад, что Вы, наконец, навели порядок в бумагах. Не ударили в грязь лицом перед новым коллегой, хвалю. Может быть, из нее и выйдет толк. Хотя баба в убойном отделе… Как Вы считаете?

— Никак, — не поддержал доверительный тон Макс. Все давно знали, что именно так подполковник любит провоцировать подчиненных на неосторожные высказывания, которые потом отражались в выговорах. — Начальству виднее, кого брать в отдел.

— Тоже правильно, — не мог не согласится Ильин. — Я отправил Полозкову к соседке тех алкоголиков. Пусть учится работать самостоятельно, не будете же вы вечно ее опекать. Но вы проследите, чтоб она все оформила, как полагается.

С этими словами начальник, наконец, убрался из кабинета.

— Скажешь еще что-нибудь интересное про Агафью? — с сарказмом спросил Николай.

— Еще не вечер, — повторил Макс упрямо. Капитан только головой покачал:

— Давай мы с тобой попробуем поискать неизвестного педика. Может, Агафья права, и на бокале его помада? Вот она тут список окружения парашютиста составила с адресами и телефонами. Тебе первый лист, мне второй.

Друзья сели за телефоны. Через час Максу позвонили из морга. Вызванная вчера на опознание тетка подтвердила, что утопленник ее пропавший супруг. Майор попросил отправить вдову в его кабинет. К тому же общими усилиями друзья выяснили, что среди знакомых парашютиста действительно был представитель сексуальных меньшинств. Одна из сотрудниц погибшего парня, подхихикивая, сообщила, что некий Юрасик ему проходу не давал. Выяснив, где искать любвеобильного Юрасика, Николай, скорчив недовольную мину, отправился к нему. Несколько часов спустя капитан вернулся в кабинет, сверкая довольной улыбкой.

— Одним висяком меньше, — заявил он.

Макс вопросительно посмотрел на друга.

— Я войти не успел, только ксиву показал, а сопляк начал рыдать и твердить, мол, так и знал, что за ним придут. Он сейчас в допросной сидит, явку с повинной строчит. Но, в общих чертах, трагедия, достойная пера Шекспира, если бы не голубой душок. Ослепленный безответной любовью, вьюноша раздобыл транквилизаторы и подсыпал их объекту обожания, чтобы добиться взаимности на ложе страсти. А объект вместо всплеска вожделения начал ловить глюки и сиганул с балкона. С дозировкой пылкий влюбленный переборщил. Вот такая идиотская история.

— Мерзость какая, — поморщился Макс, который всякую нетрадиционщину на дух не переносил.

— Мерзость, не мерзость, а мы свое дело сделали. Пусть теперь следователь и суд разбираются. Молодец, Агафья. Обратила внимание на тряпки этого идиота. В день смерти парня соседи его не заметили.

— Новичкам везет, — пожал плечами майор.

— Макс, прекращай эту дурь, — вздохнул Николай. — Ну, чего ты на нее взъелся. Нормальная девчонка. Мало ли, откуда она Ильина знает, мы вот тоже его знаем, но это же не значит, что мы стучим на коллег.

— Я слышал, как ее Ильин ругал за то, что она не пошла следователем работать. Да и к тебе квартиранткой именно он ее пристроил. С чего бы наш Деревянный Феликс начал вмешиваться в чужие дела? Ему на всех чихать с высокой башни. Нет, думай, что хочешь, а я уверен, есть между ними какая-то связь. Он ее сюда и пристроил под шумок. Стучать будет девушка, как бешеный дятел.

— Чушь, — отмахнулся капитан, — твою задницу на планерке она прикрыла. Или я ошибся, и отчет, который так порадовал Бурундука, составлял ты?

— Девчонка составляла, — вынужден был признать Макс. — Выслуживается перед начальством.

— Если она выслуживается, то почему скрыла, что план мероприятий составляла она, и новые версии, кстати, как оказалось, результативные, тоже она выдвинула. Неужели ты не заметил, Агафья нигде не сказала «Я», выражалась только обезличенно.

Майор Ребров промолчал, всем своим видом демонстрируя несогласие.

— Ладно, черт с тобой, думай, что хочешь, — отступился Николай, видя, что друг уперся, как баран. — Жена утопленника рассказала что-нибудь интересное?

— Да, нет, — рассеянно ответил Макс. — Только в общих чертах. Поругались, он уехал на своей пафосной тачке и больше не вернулся. Я дал эту машину в розыск. Еще отправил запрос по ДТП. Посмотрим, может, что всплывет. Меня другое беспокоит. Куда девчонка подевалась? Уже часа два как должна была вернуться. А ее все нет.

— Да, действительно. Что-то она задерживается. Не случилось бы чего, — протянул Николай.

— То-то и оно. Ну, сам подумай, с чего бы ей к нам в отдел идти? Не иначе Агаты Кристи начиталась. Лавры мисс Марпл покоя не дают. Еще сунется в какое-нибудь осиное гнездо, от обилия энтузиазма… — озабоченно проговорил майор, и тут в кабинет влетела довольная Агафья.

— Слушайте, господа офицеры, я такое нарыла… — начала было девушка и умолкла, натолкнувшись, словно на стену, на холодный неприязненный взгляд майора.

— Лейтенант Полозкова, потрудитесь объяснить, почему вы не сообщили, куда отправляетесь? — мужчина недовольно постукивал пальцами по столешнице, разглядывая недоумевающую девушку. — Раз уж мне навязали над вами шефство, Вам придется ставить меня в известность о своих отлучках!

— Макс, уймись! — не выдержал капитан.

Майор смерил угрюмым взглядом и его и вышел из комнаты хлопнув дверью.

— Вот, черт, — посетовала Агафья, — совсем забыла про этого поборника дисциплины у нижних чинов.

— Не обращай внимания. Он просто… — Николай смешался и умолк, сам не зная, что «просто».

— Все нормально, — ободряюще улыбнулась девушка. — Начальники разные бывают. Навязали ему девчонку в коллеги, вот он и бесится. Да еще меня угораздило заметить то, что он прохлопал. Это явно не прибавило ему доброго ко мне отношения. Знал бы ты, какие у меня раньше кадры в начальниках ходили. Майор Ребров по сравнению с ними — безобидный котенок.

— Это где ж ты уже успела начальственного самодурства хлебнуть?

Агафья на мгновенье замялась, но быстро ответила:

— А в университете. Знаешь, как профессура любит бедных заучек типа меня?

— Понятно, — улыбнулся Николай. Логичное пояснение развеяло возникшие было невнятные подозрения. — Кстати, а откуда ты Ильина знаешь?

— А я его не знаю, — безмятежно выдала Агафья.

— То есть, как? — опешил капитан.

— А вот так. Я практику проходила в отделении на окраине. Там с начальником как-то подружилась. Хороший мужик. Правильный. Я, кстати, думала, что у него работать буду. Даже не ожидала, что сюда попаду. Так, вот, когда меня из студенческой общаги после экзаменов поперли, я к нему пошла. Думала, может, посоветует жилье недалеко от отделения. А у него тогда Ильин сидел. Ну, Дмитрий Григорьевич меня и расхвалил большому начальнику. Ильин сказал, что попробует помочь с жильем, и начал мне рассказывать, как хорошо работать следователем. Но я и без него знаю, где мне хорошо работать. Подполковник потом не преминул свое «фэ» по этому поводу высказать. Как, так, какая-то пигалица на его советы наплевала и по-своему сделала. Вот и все мое знакомство с Ильиным.

— Вот оно что… — протянул Николай задумчиво. — А Макс решил, что ты протеже подполковника, и будешь трудолюбивым дятлом на всех стучать.

— Это не мои проблемы, что там себе решил майор Ребров. Его личное дело, что обо мне думать, — холодно отрезала девушка. — Пока он держится в рамках устава — мне плевать. А если чрезмерная неприязнь будет мешать работе, я найду, как его урезонить. И помощь вышестоящего начальства мне в этом не понадобиться. А на счет майора Реброва, и о том, что он волочится за каждой юбкой, меня предупредил подполковник. Настоятельно рекомендовал не выходить за рамки уставных отношений. Теперь я убедилась, что это правильное поведение.

— Да ни за кем Макс не волочится! Глупость какая. Девицы сами на нем гроздьями виснут, а потом уходят! — возмущенно выдал Николай и осекся, сообразив, что сказал лишку.

— Личная жизнь майора Реброва меня не интересует.

— Да что ж вы так ненавидите друг друга?! — в сердцах воскликнул капитан. — Третий день в одном кабинете сидите, а между вами уже искрит!

— Я не испытываю никакой ненависти к майору Реброву. Он мне безразличен, — так же холодно проговорила Агафья и уткнулась в свои записи, демонстрируя, что разговор окончен.

— Я пойду его приведу, — беспомощно сказал Николай. — И ты расскажешь, что накопала в окружении семейства алкашей. А то вы потом опять перегрызетесь, потому, что ты ему не доложила вовремя.

Девушка молча пожала плечами, и капитан вышел из кабинета. Майор обнаружился там, где он и ожидал, на лестнице с сигаретой в руках.

— Ну, что, — спросил Николай, останавливаясь рядом и тоже закуривая. — Остыл?

— Я пока не подох, чтоб остывать, — огрызнулся майор.

— А я тебе чем не угодил? На меня ты какого рожна бросаешься?

— Извини. Это девчонка доводит меня до белого каления.

— Ты не прав, — покачал головой Николай. — Неужели ты бесишься, потому что она заметила что-то новое в твоих делах? Зависть голову подняла? Это на тебя не похоже, Макс.

— Да при чем тут зависть?! — возмутился майор. — Полозкова прикидывается бедной невинной овечкой, а ты и рад ее защищать.

— Да с чего ты это взял?!

— Послушай, Николай, — Макс глубоко вздохнул, пытаясь говорить спокойно. — Предположим, я не прав, и Ильину она стучать не будет. Но он принимает в ней какое-то участие.

— Может быть, — осторожно подтвердил Николай.

— Помнишь, как погиб Олег? Молодой парень, восторженный, только после университета. Тоже во все совался, везде первый. Помнишь, как Ильин его на планерках всем в пример ставил? Вскружил салаге голову. Сколько ему было, когда мы его хоронили? Двадцать три? Двадцать четыре? Ты, что, не видишь, что история повторяется? Только теперь Ильин двигает девчонку. Она второй день на работе, а уже в одиночку, никому не сказав, по свидетелям бегает. А через месяц, как тогда Олег, полезет рецидивиста в одиночку брать? Бурундук мне велел за ней присматривать. Как я ему в глаза посмотрю, если она свою инициативную голову сложит? Как я сам на себя в зеркало посмотрю?!

— По-моему, ты преувеличиваешь.

— Я всегда говорил, что, если баба влезет в мужскую дружбу, дружбе конец, — в сердцах сплюнул майор. — Посмотри, ты уже веришь не мне, а девке, которую знаешь всего несколько недель!

— Я верю тому, что вижу своими глазами, — отрезал Николай. — И если ты действительно не хочешь потерять мое уважение, прекрати ни за что ни про что гнобить девчонку. Пока она не сделала тебе ничего плохого, скорее наоборот.

— Ладно. Я постараюсь не обращать на нее внимания, — процедил Макс. — Но ты еще убедишься, что я был прав.

— Хорошо, или ты убедишься, что прав был я. А теперь закрыли тему и пошли, послушаем, что Агафья накопала.

Девушка очень сжато рассказала, что подозреваемый на следующий день после убийства не вышел на работу. Соседи по коммунальной квартире тоже не видели мужика с тех пор.

— По всему получается, что он лег на дно, — закончила она свой рассказ. — Вот два адреса его дружков. Возможно, дядька засел у кого-то из них. Но туда идти надо вам. С женщиной там даже разговаривать не станут. Кроме того, под Питером у него имеется какая-то толи сожительница, толи дальняя родственница. Если фигурант не отсиживается у дружков, то он может быть там. Тоже стоит полюбопытствовать.

— Правильно, что сама не сунулась, — похвалил Николай, многозначительно посмотрев на майора. — Завтра с утра мы с Максом по этим хатам съездим. А ты не забудь нужные бумажонки оформить.

— Подполковник Ильин об этом забыть не даст, — усмехнулась Агафья. — Николай, а жена утопленника приезжала на опознание?

Не обращая внимания на хмурое молчание друга, капитан рассказал новости.

— Как хорошо, что мне не пришлось с этим… представителем возиться, — поморщилась девушка. — Не люблю я их…

— А кто ж любит, — хмыкнул Николай.

— Я рад, что в наших рядах царит такая солидарность, — язвительно проговорил Макс, о котором совершенно забыли. — Как старший по званию, оглашаю план действий. Рабочий день — окончен, ничего срочного у нас нет. Посему бодро разбегаемся по домам. Завтра мы с капитаном отрабатываем эти адреса, а Вы, лейтенант Полозкова, займетесь оформлением документов, раз уж Вас навязали мне в помощь.

С этими словами майор грохнул на стол здоровенную пачку бумаг. Кривой Монблан, из которого во все стороны торчали какие-то листочки самого разного формата, покосился, норовя упасть. Девушка с трудом успела его подхватить, восстанавливая шаткое равновесие, но несколько помятых листочков все-таки разлетелись, нарушив безукоризненный порядок в ее владениях.

— Рассортировать. Распечатать. Разложить по папочкам. То, назначение чего Вам, лейтенант Полозкова, будет не понятно, отложите отдельно и потом спросите у меня. Вот. А теперь по домам.

Макс с явным удовольствие оглядел созданный им хаос и, не обращая внимания на нахмурившегося Николая, весело насвистывая, вышел из кабинета.

— Николай, ты иди. Я сейчас все закрою и тебя догоню, — с натугой проговорила девушка, продолжая удерживать от падения бумажную Пизанскую башню.

— Я подожду на улице, — отозвался мужчина и вышел следом за майором. Друга он догнал уже на лестнице. — Решил засадить ее за свои завалы? Личную секретаршу из девчонки сделать?

— Пусть бумажки перекладывает, — отрезал Макс. — Это гораздо безопаснее, чем болтаться по притонам алкоголиков.

— А, по-моему, у нее хватает благоразумия, — заметил Николай. — В притоны она как раз и не полезла. Нам адреса принесла.

— Вот и замечательно. А теперь пусть сидит за компьютером. И мне не придется беспокоиться, хватит ли у нее благоразумия в следующий раз.

— Макс, ты же не сможешь опекать ее вечно, — капитан попытался воззвать к здравому смыслу друга. — Рано или поздно ей придется работать самостоятельно. Кроме того, твое поведение могут понять не как заботу о безопасности девочки, а как желание свалить на нее работу, которую ты терпеть не можешь!

— Пусть понимают, как хотят! — Макс остался непреклонен. — Я предпочитаю иметь чистую совесть в собственных глазах, а не в глазах окружающих!

Николай только головой покачал, глядя, как майор уходит в сторону своей машины. Агафья появилась несколько минут спустя. Она снова натянула джинсы и безразмерную футболку, и стала похожа на девчонку-заморыша.

— Наконец-то переоделась, — сказала она с улыбкой, усаживаясь в старенький Жигуленок.

— Ты не обижайся на Макса, — тихо проговорил Николай, пытаясь завести мотор. Машина чихала, кашляла, но ехать не желала. — Он вовсе не такой придурок, каким выглядит.

— Я и не обижаюсь, — ухмыльнулась Агафья. — Он мне неприятен, не спорю. Но мне вообще не нравятся мачо. Никогда не понимала девушек, которые фанатеют от подобных роковых красавцев. Обычно это самодовольные бабники, считающие особ женского пола глупыми, слабыми, ни на что не способными гусынями.

— Да это совсем не про него!

Девушка вдруг внимательно посмотрела на капитана.

— Значит, подполковник солгал, когда сказал, что у майора Реброва чуть ли не каждые полгода новая сожительница, и в подружках у него побывала половина женского состава нашего отделения?

— Не солгал, — вынужден был признать Николай, мысленно проклиная всюду сующего свой нос Ильина, — но…

— Что и требовалось доказать, — отрезала девушка, снова отвернувшись.

Копейка, наконец, завелась, и мужчина, вынужденный сосредоточится на дороге, не нашелся с ответом.

Глава 13

Четверг

На следующий день парочка подошла к дверям кабинета одновременно с майором.

— Здравия желаю, товарищ майор, — рявкнула девушка над ухом у Макса, когда он пытался подрагивающими с похмелья пальцами отпереть замок. Мужчина подскочил от неожиданности, ключи и папка, которую он прижимал локтем к боку, полетели на пол.

— Зачем же так кричать? — страдальчески сморщился он, потирая виски.

— Согласно указу Петра Первого от девятого декабря одна тысяча семьсот девятого года, который пока никто не отменял, подчиненным, перед лицом начальствующим, должно иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство! — не понижая голоса, отрапортовала нахальная девица.

Николай отвернулся в сторону, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Майор промолчал, кое-как подобрал с пола свое имущество и, наконец, отворил дверь. Агафья промаршировала внутрь, громко бухая тяжелыми бутсами по доскам пола.

— Разрешите приступить к изготовлению бодрящих напитков для младшего начальствующего состава? — снова проорала девушка, делая вид, что не замечает перекошенную физиономию «начальника».

— Разрешаю… — едва не простонал майор, в то время, как Николай снова уткнулся в стену, трясясь всем телом от беззвучного хохота. Агафья простучала башмаками в обратном направлении с чайником в руках. Каждый ее шаг отдавался в больной голове Макс ударом кувалды. Наконец, дверь за ней закрылась.

— Это исчадье ада, а не девушка, — проговорил майор, прижимая пылающий лоб к холодному оконному стеклу.

— Сам виноват, — хмыкнул Николай, утирая выступившие на глазах слезы. — Как думаешь, правда был такой указ, или она его выдумала, чтобы тебя позлить?

— Думать я сейчас не способен. Если тебе интересно, поищи в интернете… — пробормотал Макс и, заслышав в коридоре шаги, снова страдальчески сморщился. — О, Боже, она идет обратно…

Оживший кошмар майора прогрохотал к подоконнику, и вскоре перед Николаем и девушкой дымились две кружки.

— А мне? — удивленно ляпнул Макс и тут же пожалел о том, что вообще о себе напомнил. Агафья подскочила и, вытянувшись по стойке смирно, снова заорала:

— Точное выполнение приказов вышестоящего начальства является обязанностью всего личного состава! Мне было дано разрешение приготовить кофе для младшего начальствующего состава! Служащие в звании майор и выше относятся к старшему начальствующему составу!

— Все. Все, — взмолился Макс. — Понял. Не хочу никакого кофе. Ничего не хочу. Только замолчите, лейтенант.

— Есть замолчать! — рявкнула напоследок девушка, снова усаживаясь на свое место. Николай, не в силах сдержаться, повалился на стол, оглашая комнату своим басовитым хохотом.

— Что у вас тут за веселье? — сунулся в двери недовольный Ильин.

— Майор Ребров анекдот рассказал, — сквозь смех проговорил Николай.

— Лучше бы делом занялись, — буркнул подполковник. — Лейтенант Полозкова, сходите в оружейку. Разберитесь там с ними, Вы табельное оружие будете в отделе оставлять или домой забирать. Во всем должен быть порядок.

Агафья, насмешливо поглядывая на Макса, набрала в грудь воздуха, будто собираясь снова заорать, но ответила нормальным тоном:

— Сейчас схожу, Иван Феликсович. Спасибо, что напомнили.

Ильин и Агафья покинули кабинет.

— Исчадье ада… — пробормотал Макс, как только они ушли.

— Кто из них? — насмешливо уточнил Николай, наливая кофе для друга.

— Оба! — буркнул майор, забрасывая в рот несколько таблеток анальгина.

— Дурень… Ладно, оставим это. Давай мне адреса, которые Агафья вчера притащила. Я возьму дежурную машину и туда скатаюсь. Может, девчонка опять окажется права, сразу и повяжем фигуранта. А ты сиди тут и не высовывайся хотя бы до обеда. Не хватает еще, чтоб Бурундук просек, что ты опять с бодунища. Он и так уже на тебя косо поглядывает.

Когда вернулась из оружейки Агафья, Николая уже не было. Макс сидел, уставившись в какой-то протокол. Но спроси его, что там написано, он бы не смог ответить. Девушка прошла на свое место и, не обращая на майора никакого внимания, бодро застучала по клавиатуре, набирая какой-то текст из вчерашней бумажной горы. Они просидели так часа два, делая вид, что не замечают друг друга, когда в кабинет без стука сунулся взъерошенный Ильин:

— На выезд, — бросил он. — Корбов звонил. Просил подкрепления. Стрельба у него.

Макс подорвался, забыв про больную голову, и взглядом осадил дернувшуюся одновременно с ним девушку.

— А вам, лейтенант Полозкова, что, особое приглашение на гербовой бумаге требуется?! — рявкнул снова появившийся в дверях подполковник, — На выезд, живо!

— Корбов сказал, что явился туда с намереньем опросить возможных свидетелей, — сухо вводил их в курс дела Ильин, пока они тряслись в раздолбанном полицейском уазике. — Только представился, а по нему прямо через дверь палить начали…

— Он цел? — перебил Макс, наплевав на субординацию.

— Цел, цел, — отмахнулся начальник. — Квартира на первом этаже, двухкомнатная. Судя по всему, там засели террористы. И появления капитана Корбова они явно не ожидали. Благо окна выходят только на одну сторону дома. Пэпээсники перекрыли входы-выходы. Территория перед балконом отлично просматривается. ОМОН я уже вызвал. Наша задача не выпустить их из дома и не допустить жертв среди гражданских, пока подкрепление подъедет. Все ясно?

— Так точно, — отозвались слушатели в один голос.

Когда они вывалились из салона, Ильин сразу побежал к стоявшей чуть дальше дежурной машине. Макс крепко схватил Агафью повыше локтя и быстро повел в сторону от балкона, с которого доносились редкие выстрелы. Он утащил девушку на противоположную сторону девятиэтажки и отпустил только возле палисадника на заднем дворе, куда даже звуки выстрелов едва доносились.

— Вот тут стоишь, — приказал он.

Девушка недоумевающе оглядела пустую детскую площадку, толстый ствол корявого, недавно обрезанного тополя, куски которого все еще лежали вокруг, и перевела взгляд на майора:

— Тут же никого нет. Окна квартиры выходят на противоположную сторону…

— Вот именно, — прошипел Макс, раздраженный необходимостью возиться с девчонкой. — Окна и пули там, а ты тут. И только попробуй отсюда уйти, пока я лично за тобой не приду! Рапорт подам, чтоб тебя уволили за неподчинение приказу! Все ясно?

— Но…

— Я спрашиваю, вам ясен приказ, лейтенант Полозкова?! — рявкнул майор, потеряв всякое терпение.

— Так точно, — сдалась девушка.

Не тратя лишнего времени, Макс порысил обратно. Рядом с домом уже стояла скорая, и фельдшер как раз перевязывала окровавленную руку Николая.

— Во, блин! — воскликнул майор, моментально забывая про строптивую девчонку. — А Ильин сказал, что ты цел! Сильно зацепило?

— Да ерунда, — быстро ответил Николай. — Только царапнуло. Новую футболку мне испортили, сволочи!

— Кто там засел? — спросил Макс, присаживаясь на подножку. Открытая дверца прикрыла его от ветра, и он закурил.

— А черт его знает, — пожал плечами Николай, вызывая возмущенные протесты девушки, которая орудовала бинтом. — Извините. Я только и успел сказать, что из полиции, как они прямо через дверь палить начали. Но голос вроде был с акцентом. Я сразу в отдел позвонил. Дом большой, а нам только заложников не хватало.

— Ильин сказал, что ОМОН на подходе. Сейчас возьмут уродов тепленькими.

— Да пора бы уж. А то что-то они там затихли.

Макс только сейчас обратил внимание, что действительно уже какое-то время почти не слышит выстрелов:

— Может, патроны кончаются, — предположил он.

— Может. ОМОНовцы разберутся.

В этот момент подъехал автобус, из которого горохом посыпались крепкие парни в масках и с автоматами. Через полчаса все было кончено. В дверях появился капитан ОМОНовцев с разочарованной миной на лице.

— Взяли террористов? — нетерпеливо спросил Ильин, перехватив его прямо на крыльце. Во время операции он не высовывался из-за корпуса дежурной машины, которая стояла от опасного балкона на самом большом расстоянии, но явно уже готовился крутить дырочку под орден за раскрытие террористической группировки в самом центре Санкт-Петербурга.

— Какие там террористы! — отмахнулся усталый мужик лет сорока. — В комнате целая химическая лаборатория. Похоже, экстази штамповали уроды или что-то такое.

Подполковник бодро нырнул в подъезд — нарколаборатория, конечно, не так круто, как террористы, но тоже сойдет. Макс проводил карьериста насмешливым взглядом. Командир ОМОНовцев пошел к машине, но заметив, что Николай курит, свернул к нему.

— Сигареткой не разодолжите? — спросил он подходя. — Забыл свои, а мои орлы, как назло, подобрались некурящие.

Николай протянул пачку, а Макс, поднявшись с подножки машины, подал зажигалку. ОМОНовец вздрогнул:

— А я вас не заметил за дверцей, — усмехнулся он, прикуривая.

— А химиков-то этих взяли? — поинтересовался Макс, убирая зажигалку обратно в карман.

— А черта с два, — спокойно отозвался ОМОНовец. — Ушли, суки.

— Как? — поразился Николай. — Все выходы же перекрыты!

— На балконе — магнитофон стоит, он нам уже минут пятнадцать эту канонаду хренову играл. А пока мы ушами хлопали, эти твари через подвал ушли. Они люк заранее прямо из комнаты прорубили. Дом большой, а в подвале уже пусто. Мы проверили. Вон сколько окон, — мужчина кивнул на длинный ряд подвальных окошек у самой земли, некоторые из которых были приоткрыты. — На другую сторону дома вышли. Ищи их теперь…

— А… — Макс побелел, как полотно, смял в кулаке тлеющую сигарету и, оттолкнув ОМОНовца, бросился к дому. Николай побежал за ним.

— Куда ты? — капитан нагнал друга возле угла здания и схватил его за плечи, не пуская дальше. — Ты, что, свихнулся? Они уже давно ушли!

— Пусти! — попытался вырваться тот. — Там девчонка! Я туда девчонку поставил!

— А, черт, — выругался Николай, и на задний двор они влетели вдвоем.

Палисадник был пуст. Где-то в ветвях обрубка тополя чирикали птицы. Доносился глухой шум машин с дороги. И никого. Макс ткнулся спиной в стену, не находя в себе сил идти дальше.

— Они ее убили. Эти ублюдки. Они ее убили, — прошептал он, хватаясь за голову. — Я решил, что здесь ей ничего не угрожает. И оставил ее здесь. Одну…

— Майор Ребров, — проговорила выходящая из-за ствола дерева девушка. — Операция уже закончена? Мне можно покинуть свой пост?

— Слава Богу, — выдохнул Макс, пряча лицо в ладонях.

— Агафья… А мы уж испугались, что ты потерялась, — улыбнулся Николай, заслоняя своей широкой спиной друга, который все никак не мог прийти в себя.

— Нет. Я не потерялась, — усмехнулась девушка, показывая, что нарочито веселый тон капитана ее не обманул. — А вот место дислокации пришлось сменить. Не хотелось, чтоб меня подстрелил какой-нибудь придурок.

— Ты уже знаешь, что фигуранты смылись? — удивился капитан. — Откуда?

— Никуда они не смылись, — спокойно ответила она. — Вон, за бревнышком загорают. Но я же не могла знать, сколько их всего. Вот и убралась с линии возможного огня, как велит инструкция.

К машине они вышли втроем, пинками подгоняя перед собой двух неопрятных лохматых парней. Один сквозь зубы ругался матом, потирая разбитый затылок, а второй, сильно смахивающий на гориллу, не переставая, бормотал: «Как так? Ну как так-то?».

— Как же ты их взяла? — спросил Николай, пока пэпээсники паковали клиентов в уазик.

— Да много ли им надо, наркошам болезным, — легкомысленно отмахнулась девушка. — Стою себе, на солнышке греюсь, птичек слушаю, смотрю, а из подвального окошка кто-то лезет. Думаю, мол, алкаши чей-то погреб обобрали. Один, тот, что на обезьяну похож — вылез, осмотрелся и меня заметил. Говорит: «Ты ничего не видела, сука». И отвернулся. Наверное, второму хотел помочь. А я не люблю, когда меня обзывают. Дала ему по дурной голове, он и упал. Второй вылез и на товарища своего уставился, как баран. Я-то, пока он в подвале шуршал да матом ругался, за дерево спряталась. Почесал этот сморчок репу и потащил своего дружка в палисадник. Как раз к моему тополю. Согнулся в три погибели, задницу выставил, пистолет из кармана торчит, матерится, хрипит, но тащит, старается. Как до меня добрался, так я его и приложила по затылку. Улеглись они рядышком. А пистолет вообще в сторону отлетел. Мне только и осталось, что пукалку подальше пнуть, да браслетами их к тополиному бревну прицепить. Потом я этих гавриков быстренько обхлопала на предмет дополнительных подарков и обратно за дерево встала. Мало, ли, может, там еще третий есть. А я пока на тот свет не собираюсь.

— А что ж ты на помощь не позвала?

— Кого? Господа Бога? Кто бы мои вопли услышал, если до меня даже выстрелы едва-едва долетали.

Тут к ним подошел хмурый Ильин:

— Возвращаемся. Ребята из отдела по борьбе с наркотиками уже подъехали. Они тут сами разберутся. — Начальник был явно не доволен, что обещающее быть громким дело уплыло из рук. — А от вас, лейтенант Полозкова, я жду подробный рапорт о вашем геройстве. Кстати, и ваш, майор Ребров, рапорт по этому вопросу я буду читать с большим интересом.

Начальник злобно покосился на молчаливого майора и уселся в патрульную машину. Оперативники утрамбовались в уазик. В полном молчании они доехали до отделения, и подполковник сразу побежал в кабинет Бурундука.

— Ты иди наверх, — подтолкнул Николай девушку. — Мы перекурим и подойдем.

Агафья ушла, а капитан повернулся к другу.

— Успокоился? Или полчасика вокруг конторы погуляем? Тебя трясло всю дорогу, как в лихорадке.

— Да нет, нормально уже. Покурим и пойдем. Надо рапорт написать. А, то, кроме выговора за то, что девчонку подставил, получу еще и за несвоевременность.

Но заняться рапортами им не удалось. Едва они поднялись наверх, как в кабинет снова сунулся Ильин. Досада на его физиономии сменилась злорадством:

— Вы трое. К полковнику на ковер. Расскажете, как все это вышло.

— Если Ребров выставит меня лгуньей, я из него котлету сделаю, — шепнула девушка, проходя мимо Николая. — Предупреди его.

Ничего не понимающий капитан, пропустив девушку и, пользуясь тем, что Ильин пошел по коридору рядом с ней, обернулся к другу:

— Макс, Агафья что-то задумала. Не подставь ее.

Майор поднял голову на его тихий голос, но ответить ничего не успел. Подполковник заворчал, поторапливая друзей. Так они вошли в кабинет начальника убойного отдела, впереди довольный Ильин с девушкой, а следом Макс с Николаем. Бурундук стоял у окна спиной к двери и обернулся только тогда, когда посетители расселись за длинным столом для совещаний.

— Ну, что, господа офицеры, рассказывайте, как дошли до жизни такой. Почему у нас ба… девушка в одиночку с преступным элементом борется?

Агафья поднялась и спокойно сказала:

— Почему в одиночку?

Полковник метнул быстрый взгляд на Ильина, сел за стол и проговорил:

— Если не в одиночку, то как?

— Я была с майором Ребровым.

— Подробнее, — Бурундук жестом остановил возражения, готовые сорваться с губ его зама.

— Майор Ребров привел меня на другую сторону дома. Я этого не хотела, мне казалось, что он просто хочет отвести меня подальше от опасности. Но майор Ребров в доступной форме объяснил, что в ситуациях вроде этой надо стараться предусмотреть как можно больше. Мало, ли. Может быть, у тех, кто стрелял, есть сообщники в другой квартире. Как раз, когда он мне это объяснял, из подвального окна показался первый подозреваемый. Этот человек меня заметил и сказал какое-то ругательство, и тут майор ударил его по голове. Подозреваемый упал, а майор Ребров, приказав мне спрятаться за бревном, сам встал за ствол дерева. Второй подозреваемый, появившийся из того же окна, держал в руке пистолет. Майор Ребров, видимо, не желая допустить стрельбу, дождался, пока подозреваемый уберет оружие и займется своим упавшим товарищем, а потом ударом по голове отправил в беспамятство и его. После чего он забрал у подозреваемого оружие и обыскал обоих. Потом майор Ребров показал мне, как одной парой наручников можно обездвижить двух преступников…

— Чушь! — не выдержал подполковник. — Я сам видел, как эти два дуболома сломя голову бегут на задний двор!

Бурундук посмотрел на девушку:

— Как вы это объясните, лейтенант Полозкова?

— Я просто не дошла до этого момента, товарищ полковник, — спокойно ответила Агафья. — Когда преступники были обездвижены и обезоружены, майор Ребров побежал за помощью, а меня оставил с безопасного расстояния сторожить их.

— А почему же он не послал за помощью вас, а оставил наедине с этими преступниками? — поинтересовался Ильин, которому почему-то явно очень хотелось подвести Макса под выговор.

— Мы обсуждали с ним этот вариант, товарищ подполковник, — тем же ровным тоном пояснила девушка. — Но мы не знали, прячется ли еще кто-то внизу. И есть ли у них оружие. Поэтому майор Ребров решил рисковать жизнью сам, пробегая перед окнами подвала, а меня оставил за толстым стволом дерева. Когда он узнал, что ОМОНовцы уже обыскали подвал, то с капитаном Корбовым вернулся за мной и за подозреваемыми.

— Мне все ясно, — подытожил полковник, поднимаясь. — Тебе, Максим, пожалуй, стоило предупредить кого-нибудь, куда ты отправился вместе с вверенной твоей опеке лейтенантом Полозковой, но я, пожалуй, и сам бы не предупреждал. Кто ж знал, что так будет. Хотя на будущее — учти. Спасибо, все свободны. А Вы, подполковник, пожалуйста, задержитесь.

Оперативники потянулись к выходу, только Ильин остался сидеть с кислой миной на своем месте.

— Твоя ненависть к Реброву переходит всякие… — успели услышать друзья, прежде чем толстая дверь кабинета захлопнулась, отрезав от них гневный голос полковника.

— Ну, и как это понимать? — прошипел Макс, едва они вернулись к себе. На него тут же уставились две пары округлившихся от удивления глаз. — Какого черта вы рассказали Бурундуку эту сказку, лейтенант Полозкова?

— Макс, ты что? — проговорил капитан. — Ильин тебя под выговор вел…

— Ну и пусть бы себе вел, — бледный от злости майор потянул из пачки сигарету. — Какое ее дело? Пусть бы пожинала лавры, или как там это называется, героиня фигова…

— Да ты что? — возмутился было Николай, но Агафья остановила его, тронув за руку:

— Он прав.

Теперь капитан во все глаза смотрел на девушку.

— Он прав, — повторила она. — Я прошу прощения, майор Ребров, что вмешалась в ваши отношения с подполковником Ильиным. Это был первый и последний раз. Больше этого не повторится. Если вы решите осветить в рапорте свою версию событий, поставьте меня, пожалуйста, в известность.

С этими словами девушка, чеканя шаг, вышла из помещения, нарочито аккуратно прикрыв за собой дверь. Обратно она в этот день так и не вернулась. Приехав домой, Николай обнаружил на кухне очередной кулинарный шедевр, названия которому мужчина не знал, что то из рыбы. К ужину Агафья не вышла, и на его робкий стук не отозвалась, хотя дверь ее комнаты была заперта изнутри. Решив, что девушке надо успокоиться, Николай оставил ее в покое и лег спать.

Глава 14

Пятница

Утро в очередной раз встретило Максима Реброва дождем и головной болью. «Сколько же я вчера выпил?» — поморщился он, припоминая. Получалось, что много. По крайней мере, к шкафчику на кухне, который заменял бар, он ходил несколько раз и заснул глубоко за полночь. Из зеркала на майора глянула небритая помятая физиономия. Он показал своему отражению язык и принялся приводить себя в порядок.

Когда Макс вошел в кабинет, Агафья уже сидела на своем месте, уткнувшись в компьютер.

— Здравия желаю, товарищ майор! — подскочив, гавкнула девушка и тут же уселась обратно, снова со скоростью пулемета застучав по клавишам. С трудом удержавшись от болезненной гримасы, вызванной этим воплем, он положил перед ней мелко исписанный листок со своим рапортом.

— Перепечатайте и дайте мне на подпись, — спокойно, будто и не было вчерашней стычки, проговорил майор. Агафья даже не посмотрела на текст.

— Хорошо, — буркнула она, не отрывая взгляд от монитора.

Макс пожал плечами и занялся чайником. Он еще вчера успел пожалеть о своей резкости, стоило как-то повежливее объяснить девчонке ее ошибку, но извиняться майор не собирался. Хочет лейтенант Полозкова изображать смертельную обиду, — вперед, и с песней, это не его проблемы. В кабинет вошел Николай:

— Так ты уже здесь? — улыбнулся он, увидев девчонку. — А почему со мной поехать не захотела?

— Я рано встала, — тепло, словно не она только что цедила слова, как великое одолжение, отозвалась Агафья. — Не хотелось тебя будить.

— Понятно. Макс, а ты что затихарился? Привет!

— Не хотел мешать вашей нежной встрече, — с сарказмом бросил тот.

— Майор, не начинай, — предостерег Николай.

Макс, оставив слова друга без внимания, достал из сейфа несколько бумажек:

— Давай-ка, мой друг, покатимся на ту хату, до которой ты вчера не доехал. Одного я тебя не пущу, даже не мечтай.

— Может, и меня за бумажную работу посадишь, — хмыкнул Николай. — Во избежание, так сказать.

— Я бы с удовольствием, — усмехнулся майор, — но две секретарши — это жирно, даже для меня.

— А вы нахал, господин офицер, — рассмеялся Корбов.

— А, то! Ну, как? Будем дальше реверансы разводить, или уголовничков за вымя пощупаем?

— Товарищ майор, — вмешалась вдруг девушка, протягивая ему несколько листов печатного текста. — Проверьте и подпишите. Полковник Бурун этот рапорт еще утром спрашивал.

Макс быстро пробежал глазами по строчкам. Разумеется, подставлять девчонку и писать, как в действительности было дело, он не стал, хотя вчера ему очень хотелось поступить именно так. Черкнув свою подпись на листах, он молча вернул их обратно. Агафья тут же щелкнула стиплером, подхватила со своего стола еще какие-то бумаги и вышла.

— И чего ты на девчонку зубы скалишь, — пробормотал Николай. — И так она о тебе черт знает что думает. А нам, между прочим, служить вместе.

— Да она только притворяется, что боится страшного майора. Вот, смотри, свой рапорт заранее заготовила. Значит, знала, что я ее не подставлю. А изображать бедную обиженную овечку ей просто нравится.

— Заранее, да? — с сарказмом бросил капитан, который стоял у стола девушки. — А это тогда что?

Он ткнул пальцев в какую-то бумажку. Макс с возрастающим удивлением вчитался в слова еще одного рапорта. В нем были освещены реальные события. Только подписи не хватало.

— Ишь, ты… Запасной заготовила.

Капитан только ухмыльнулся:

— Ладно, прозорливый ты мой, поехали.

Майор накинул легкую летнюю куртку, с похмелья его познабливало, и пошел к двери. Николай последовал за ним.

В подъезде дома, где жил один из дружков подозрительного грузчика, отвратительно воняло мочой и помоями. Макс, который с похмелья на любые запахи вообще реагировал болезненно, скривился:

— И как можно жить в подобном свинарнике?

Они поднялись на второй этаж. Дверь с нужным номером встретила их дырой на месте замка. То и дело она ударяла об косяк, покачиваясь на сквозняке.

На лестнице послышались шаги, и грузная тетка, тяжело дыша, остановилась перед соседней квартирой.

— Скажите, гражданка, а… — Макс сверился с бумагой, — гражданин Копейкин тут проживает?

— А вы кто такие? — бдительно поинтересовалась тетка.

— Мы из полиции, — ответил Николай, продемонстрировав красные корочки.

— Услыхал Бог наши молитвы! — радостно засуетилась тетка, — Здесь ирод проживает, чтоб ему подохнуть, здесь! А вы его арестовывать приехали? Так его еще нету! Да вы проходите, проходите ко мне. Я вам все про Копейку расскажу!

Довольная тетка пропустила их в свою квартиру, быстро приготовила чай и выставила на стол вазочку с каменными карамельками.

— Я в этом доме с самого начала живу, — без умолку говорила она, не давая оперативникам вставить ни слова. — Любого спросите, все Ильиничну знают! Вот и Копейка, мать этого ирода со мной вместе квартирку получила. По-первости, она дворничихой тут работала, а потом совсем спилась, и сыночек ей под стать. Как мать-то от ханки померла, так он совсем сдурел. Занаркоманил, все из дома вынес! Соседи уж было обрадовались, думали, помрет скоро… Как бы не так! Скрипит, зараза. Каждую ночь у него пьянка-гулянка, да драки с дебошами. Два раза с сигаретой засыпал. И гореть-то там уже вроде нечему — голые стены, а гляди ж ты… Мужики ему тогда дверь-то и выбили…

— Погодите, гражданка, — Макс, наконец, сумел вклиниться в этот монолог. — Нас интересует знакомый этого Копейкина!

— А-а, — разочарованно протянула тетка. — Так вы Копейку в тюрьму не посадите?

— В тюрьму, гражданочка, суд отправляет, а не мы. Скажите, гости в последнюю неделю у вашего соседа были?

— Да у него что ни день, то гости! Связался с какими-то… Вечером ящики-сумки приносят, утром — уносят. Но при сумках этих всегда сидят. Видать, комнату у Копейки сняли. Хотя как у наркомана жить можно? Рожи черные, небритые и не по-нашему трещат, как сороки.

— А вот с этого места поподробнее, — заинтересовался Николай.

— А чего подробнее-то, — пошла на попятный говорливая тетка. — Вы сами подите, посмотрите. Аккурат сегодня вечером заносили. А уходят они поздно.

— А Копейкина где по утрам носит? — напоследок поинтересовался Макс, поднимаясь.

— Так у метро милостыню просит. Как на гадость свою насобирает, так и возвращается.

Оперативники снова оказались на лестничной клетке. В руках у них появилось оружие, и друзья, подстраховывая друг друга, вошли в квартиру. В короткий загаженный коридор выходили голые косяки. Все двери отсутствовали, кроме одной, которая неожиданно ощетинилась врезным замком. Для порядка заглядывая в проемы, оперативники тихо пошли к ней. Везде было пусто. В прямом смысле. Наркоман продал даже мебель, оставив только голые стены с ободранными обоями и несколько вонючих матрацев на полу. Николай, наученный вчерашним сюрпризом, встал у стенки и постучал.

— Уйды Капэйка, да. Нэ дам дэнэг на водка! — донеслось из комнаты.

— Откройте, — крикнул Макс. — Полиция!

— Зачэм палыцыя? Какой палыцыя? — засуетились за дверью.

Створка, скрипнув, распахнулась, и перед ними появилось заспанное и небритое лицо кавказской национальности в широких семейных трусах и почему-то в валенках, из которых, как карандаши из стакана, торчали кривые волосатые ноги. Друзья переглянулись.

— Слюшай, дарагой! — видя, что они молчат, снова затараторил мужик. — Зачэм писталэт, да? Я — мырный чэлавэк, мандарынамы таргую, да! Хочэш мандарын, дарагой? Бэри мандарын! Хароший мандарын. Мой сад рос! Сматры, какой красывий, да! Савсэм, как твоя жэна!

— Нет у меня жены! — воскликнул Макс, отпихивая руку торговца, который совал ему под нос оранжевый кругляш.

— Нет жэна, и нэ нада! Настаящый джыгыт плэвал на жэна! Ты настаящый джигыт, дарагой! Тэбе все жэнщына — жэна, да!

Николай расхохотался.

— А разрешение у вас на этот склад есть? — обозлился Ребров.

— Всэ ест, дарагой! Разрэшэний ест! Справка от санытарный врач ест! — горячий кавказец впихнул в руки майора несколько потрепанных бумажек и, чуть не завалив на Николая ящики с мандаринами, вытащил откуда-то здоровенный ржавый огнетушитель, — Пажарный бэзапаснасть ест! Вэнтэлацыя в фортачка ест! И запасной выхад тожэ ест!

С этими словами мужик распахнул дверь на балкон.

— Здесь же второй этаж… — опешил Макс. Николай же, уже давно спрятавший оружие, согнулся от хохота.

— Настаящый горный арол высата не баится! — возвестил кавказец, гордо выпятив щуплую грудь. — Мандарын буду вныз брасат, сам сверха скакат. Сочный мандарын! Магкый мандарын! Нычэго нэ будэт, дарагой! Понял, дарагой, какой хароший мандарын?! Возьмы мандарын! От сердца дару, всем твоя жена!

Макс выругался и вышел из комнаты, Николай, утирая мокрые глаза, последовал за ним, а вслед им неслось:

— Зачэм абижаеш, дарагой! Вазмы мардарын! Хароший мандарын, да!..

Они спустились по вонючей лестнице.

— Перекурим и пройдемся к метро, — сказал Макс, неодобрительно поглядывая на веселящегося друга. Он сунул руку в широкий карман своей ветровки, но вместо пачки вытащил оттуда… мандарин. Николай снова зашелся от хохота, видя, как майор, обалдев, разглядывает оранжевый пахучий кругляш.

— Хароший мандарын, дарагой, — с трудом проговорил он.

Майор с маху зашвырнул фрукт далеко в палисадник и, не выдержав, тоже заржал.

— Слушай, а почему он в валенках был? — спросил Николай, когда они, кое-как успокоившись, пошли к станции метро.

— Арол — птыца южний, холодно ему у нас на севере, — серьезно ответил Макс, и друзья снова рассмеялись.

Копейка нашелся у самого входа в метро. Куда заныкался собутыльник, парень не знал, зато рассказал, в какой деревушке под Питером живет его подружка.

— Надо заскочить в контору, — решил Макс, — а потом смотаемся туда.

— Может, сразу? — предложил капитан.

— Нет. Хочу удостовериться, что девчонка бумажки перекладывает, а не унеслась куда-нибудь. Заодно анальгин прихвачу. От смеха бодун проснулся — башка трещит.

— Макс, — отбросил шутливый тон капитан, — может быть, я лезу не в свое дело, но, по-моему, ты слишком часто страдаешь от похмелья. Ты, что, снова на стакан сел?

— Глупости! — отмахнулся майор. — Выпиваю немного на ночь, чтоб расслабиться.

— Опять спать не можешь? — нахмурился Николай. — А как же твоя… Как ее там? Парнокопытное… Овечка?

— Козочка, — невольно улыбнулся Макс и вновь погрустнел. — Она меня бросила…

— Понятно. Не надоело?

— Что?

— По бабам бегать! И так уже о тебе сплетней немеряно. Девчонка тебя дичится, кстати, тоже именно поэтому. Ей Ильин каких-то гадостей наплел. А мне и возразить было нечего. Найди себе, наконец, нормальную бабу, и угомонись! Вон, башка седая, а ты все скачешь, как курсант.

— Да где ее взять, нормальную-то… — тихо ответил Макс. Как ни странно, он не обозлился на резкие слова друга. — Да и не нужен я нормальным.

— Ведешь себя так, вот и не нужен, — буркнул Николай.

— Вот когда ты, такой правильный, найдешь себе нормальную, — Макс вновь заговорил с привычной дурашливостью, отбросив несвойственный ему грустный тон, — тогда и я озабочусь этим вопросом. А пока будем исходить из утверждения, что порядочные женщины не интересуются оперативниками.

Друзья вернулись в отдел. Агафья сидела за компьютером, будто и не отходила от него все время, пока мужчины отсутствовали. Макс быстро забросил в рот две таблетки анальгина, и они уже собирались отправиться дальше, когда в комнату вошел Бурундук.

— Все бегаете? — добродушно спросил он. — А что ж новенькую с собой не берете?

— Так нет ничего интересного, товарищ полковник, — быстро ответил Макс, стараясь не дышать в сторону начальника. — Рутина. Круг знакомых отрабатываем.

— Понятно. А что ты такой бледный Максим? Приболел?

— Да нет. Все хорошо.

— Хорошо у него все. Носитесь целыми днями, и поесть некогда. На таких вот энтузиастах вся наша правоохранительная система держится, — проворчал Дмитрий Константинович и достал что-то из кармана. — Лови, съешь витаминку.

Макс, открыв рот, уставился на мандарин у себя в руках. Бурундук так и не понял, почему следующие его слова заглушил громовой хохот Николая.

Глава 15

Суббота

Субботним утром Николай проснулся только около одиннадцати. На работу спешить необходимости не было, и капитан спокойно сходил в душ, а потом отправился завтракать. Агафья оказалась на кухне. Полностью одетая, задумчивая девушка сидела над кружкой липового чая.

— Послушай, Агафья… Ты и Макс…Что с вами? — перекусив и закурив первую за сегодня сигарету, Николай все-таки решил задать мучающий его последнее время вопрос.

— В каком смысле? — удивленно спросила Агафья.

— Ну… Макс за тебя переживает, ты его прикрываешь, и в тоже время вы не переносите друг друга… — беспомощно протянул капитан, который вообще перестал понимать, что собственно происходит между этими двумя.

— Ты хочешь узнать, почему я наврала полковнику? А какое отношение личная неприязнь может иметь к этому делу? Ребров хотел засунуть навязанную ему девчонку в самое безопасное место. И он это сделал. Не его вина, что наркоши вылезли именно там. Не могу сказать, что мне нравится, когда ко мне относятся, как к беспомощному ребенку, но я вполне могу понять его мотивы. А Ильин просто пытался подвести его под выговор. Уж не знаю, за что наш начальник так «любит»Реброва, да мне это и не интересно. Но глупая попытка подгадить моими руками мне не понравилась. И я не позволила Ильину это сделать. По-моему, все логично. Я поступила бы так же, окажись на месте майора любой другой человек.

Девушка отвернулась к мойке сполоснуть чашки. Весь ее вид показывал, что она действительно не видит в своем поведении ничего странного.

— А реакция Реброва… — Она снова надолго умолкла, подбирая слова. — Знаешь, Николай, порой мне кажется, что люди больше всего ненавидят тех, кто делает им добро… Они не любят чувствовать себя обязанными. Евреи распяли своего Бога, которого ждали две тысячи лет… Русские проклинают Сталина, который дважды поднял страну из руин…

— Ты говоришь так, как будто не причисляешь себя к людям, — почему-то шепотом проговорил Николай.

Девушка молчала, продолжая стоять у раковины, хотя обе кружки были давно вымыты. Затянувшуюся паузу прервал телефонный звонок. Николай поднял трубку.

— У нас труп на шестой линии, — донесся до него голос полковника. — Знаешь, где Полозкова живет? Максим сказал, что знаешь. В общем, подхвати ее, и езжайте прямо туда. Там уже толпа собралась.

— Труп на шестой. Поехали, подруга, — бросил Николай, быстро обуваясь. Девушка последовала его примеру. Странные вопросы были мгновенно забыты, и несколько минут спустя они уже ехали по запруженным улицам навстречу очередному делу.

Пройдя через оцепление, друзья почти сразу натолкнулись на Макса. Судя по темным кругам под глазами, майор так и не поехал вчера домой. Демонстративно не обращая внимания на девушку, он повел Николая к арке подъезда.

— Сия гадкая душонка покинула бренный мир часа полтора назад, — закуривая, начал опер. — Это подтверждают эксперты, а также бабуля, которая спокойно вышла в магазин, а, вернувшись, обнаружила вышеуказанное тело.

— В центре города, днем никто не заметил труп? — удивился Николай.

— Так точно. Тело улеглось в глубине арки. Снаружи ничего не видно, если специально не присматриваться. Мало, ли, что там за мешки с мусором лежат. А если пройти внутрь, то резкий переход от яркого солнца к полумраку снижает остроту зрения. Результат тот же — мало, ли, какой алкаш прилег отдохнуть. Это бабка попалась сознательная. Подошла, попинала, пристыдить хотела, и чуть рядом не легла: у алкаша пол-головы по стене размазано.

— Агафья, может, ты тут подождешь, зрелище предстоит не аппетитное. Похоже, не из дамского пистолетика стреляли… — протянул капитан.

— Нет, все в порядке, — отозвалась девушка. — Я не боюсь крови.

— Ну, как знаешь. Серьезная пушка, Макс?

— Последнее слово за экспертами, но я думаю — да. Очень похоже на экспансивные пули. Я на такое в Чечне насмотрелся, да и ты тоже. Сложно спутать.

— Это что-то новенькое. Откуда стреляли?

— Опять же, баллистики еще не работали, но по предварительным…

— Макс, с осторожностью и оговорками — это ты следователю будешь рассказывать и Бурундуку докладывать. А нам, пожалуйста, в лоб, без протокола, — нетерпеливо перебил Николай.

— Извини. Совсем ум за разум зашел. Не выспался нифига, вот и укатали сивку крутые горки. В общем, так. Стреляли, скорее всего, через арку напротив. Может быть, и не через одну. Или из окна и через арку. Это точнее баллистики скажут. Стрелял, опять же, снайпер. Тут без вариантов. Глушители на такие стволы еще не придумали, выстрел бы тут всех переполошил. Во дворе, кстати, мужик с машиной возился — ничего не слышал.

— Ясно… А кем у нас тело являлось при жизни?

— Вживаешься в новую старую роль? — рассмеялся Макс. — Или от меня нахватался? Что это ты милицейскими штампами заговорил?

— Дурной пример заразителен, — улыбнулся Николай. — И, все-таки, чем таким занималось тело в нашем бренном мире, что на него такую пулю не пожалели?

— А ни чем не занималось. Георгий Иванович Порошенко, 1989 года рождения, официально нигде не работающий. Так, мелкая пиявка на теле народа. Лоботряс и тунеядец. Наркоман. Мелкий дилер. А вот тут он пахал в поте лица. Вливался в компании, брал малолеток на «слабо», ну, и подсаживал по известной схеме: сначала много и бесплатно, а потом мало и за большие деньги. Сколько не вещают об этом из каждого утюга, мол, берегитесь, товарищи дети, а идиотов во все времена хватало. Целую сеть из малолеток организовал, урод. Несколько месяцев назад его прихватили… И почти сразу отпустили за отсутствием состава преступления.

— Это как?

— А вот так. Заявление на него родители одной девицы накатали. Вовремя заметили, что с потомком творится, и неразумную дщерь из плохой компании выдернули. Заявление к нам принесли с указанием, чем гражданин Порошенко занимается в свободное от наркотического дурмана время, а также где, что и в каких количествах у него спрятано. Ребята из УБОПа на седьмом небе были. И нам небольшой бонус обломился. Проходил у нас странный труп наркоши-малолетки. Загнулся он, вроде, от передоза, да только эксперты сразу сказали, что не сам колол — помогли. Чистой воды висяк. И тут такой подарок судьбы. Дщерь, твердо вставшая на путь исправления, среди прочего, рассказала и о том, что ее парень тоже собирался завязать. Гражданину Порошенко утрата влияния не понравилась, эдак от него все разбегутся, от такого хорошего. Они крупно поругались, и паренек угрожал донести, если его не оставят в покое. Наркобарон местного разлива быстренько организовал парню передоз. Да еще и хвастался этим, мол, так будет с каждым. В общем, брать его мы на перегонки бежали… Только у нас же теперь как? Законность по высшему разряду. Пока три пачки бумаги не испишешь, в туалет нельзя сходить, не то, что на задержание выехать. Пока отписывались, кто-то стукнул…

— И? — поторопил Николай умолкшего друга.

— И… Сим-сала-Бим: задерживать Порошенко не за что. В тайнике в бачке унитаза лежал тщательно упакованный пакет с мукой. Второй тайник в томе Большой Советской Энциклопедии исчез вместе с томом. Ни одного грамма героина в квартире не оказалось. На момент смерти паренька у поганца железобетонное алиби: сидел в полиции за драку, а кого он подрядил на это грязное дело, неизвестно. Про пакет Порошенко рассказал, что как-то выделывался перед компанией, шутил, да потом выбросить забыл. Естественно, ни про какие наркотики, убийства и прочее он слыхом не слышал, и вообще он — законопослушный гражданин…

— А свидетельница?!

— А свидетельницу нашли мертвой. Передоз. Где она в спецклинике герыч нашла, неизвестно до сих пор… Гад нам в лицо смеялся. Как будто знал все заранее. А, может, и знал. Черт его разберет.

— И чем все закончилось? — мрачно спросил Николай, прекрасно понимая, чем.

— Ничем. Отпустили урода. С извинениями. Угадай, кому извиняться пришлось?

— Это у нас всегда была почетная обязанность Ильина…

— Так точно, подполковник тогда неделю ходил злющий, как сто чертей, и я его понимаю. Вон, смотри, все тут, даже Бурундук, а Ильина нет. Видно, пронюхал, чья тушка, и не поехал.

— Да… Дела…

— Болтаете? — проговорил словно из ниоткуда вынырнувший полковник. — Делом займитесь. По соседям пройдитесь. Поднимите в архиве связанные с Порошенко дела. Ну, вас учить не надо, сами разберетесь. Имей в виду, Корбов, этот труп на тебе. Так что не расслабляйся.

— Есть не расслабляться, — вытянулся Николай.

— Клоун, — пробормотал, уходя, Бурундук.

— Короче, давай-ка ты, мой дорогой коллега, дуй в контору. И эту с собой прихвати, — Макс кивнул на Агафью, которая стояла, внимательно разглядывая труп. — Ишь, как вьется над телом, упырица. Любая баба бы от такого зрелища уже в обморок хлопнулась, а этой все нипочем. Ты выцепи адрес родителей той девчонки-наркоманки и пообщайся с ними. Может, они вспомнят ее друзей или еще кого, кто мстить может. А эта пускай в остальных делах копается. Она у нас с бумажками работать мастак, вот пусть ищет потенциального снайпера. А я тут по соседям побегаю. Может, кто что углядел.

Николай подвез Агафью до архива, а сам, получив нужную информацию, отправился к родственникам погибшей четыре месяца назад девочки. Ее мать оказалась дома, а отец, моряк, был в очередном рейсе. Узнав о смерти Порошенко, женщина бурно обрадовалась, но никаких возможных мстителей за свою дочь назвать не смогла или не захотела. Слегка разочарованный — без пользы потерял несколько часов, капитан вернулся в контору. Макс уже сидел за столом, попивая кофе.

— Успехи? — поинтересовался он.

— Нулевые, — буркнул Николай. — А у тебя?

— Аналогично. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Правда, в трех квартирах никого не оказалось. Вечером еще разок туда поеду. Лето, суббота. Может, народ на дачах или в лесок на шашлычки покатил с утра пораньше. Хотя, дохлое это дело. Снайпер работал. Я уверен. Прекратил позорное существование гражданина Порошенко и растворился в проходных дворах. Даже если кто-то и вспомнит громкий хлопок где-то рядом, нам это ничего не даст. Окружение этого урода шерстить надо.

— А если заказное?

— А если заказное, то все то же самое, только дольше и муторнее.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Агафья, поддерживая подбородком кипу папок. Не успел капитан подняться, чтобы ей помочь, как она уже свалила свою ношу на стол и обернулась.

— Николай, ты подполковника Ильина не видел? — спросила она.

— Нет, а зачем он тебе? — поинтересовался Корбов, перехватив многозначительно-насмешливый взгляд друга.

— Да он меня в четверг нагрузил. Статистическая справка ему была нужна. Но я возилась… В общем, не успела я. Вчера ходил, зубами на меня щелкал. А сегодня не заикается. И нет его нигде. Да, кстати, майор Ребров, ваши бумаги, — девушка одну за другой вытащила из сейфа две стопки документов. — Оригиналы подколоты к распечаткам скрепочками.

— Статистика — это, наверное, для совещания руководства. Оно по понедельникам. Бурундуку отнеси, — посоветовал Николай.

Девушка кивнула и вышла.

— Скоро весь отдел на Агафью свои бумажки перевесит, — проворчал он ей вслед.

— Самая подходящая для нее работа!

— Макс, ну, прекрати, наконец! — возмутился капитан. — Сколько можно? Надоело, честное слово! Девчонка — молодец. Голова варит, в рыло в случае необходимости дать может, но и о чувстве самосохранения не забывает. Что тебе еще надо?!

— Все, все, уймись, — замахал руками майор. — Ты еще меня на дуэль за честь прекрасной дамы вызови!

— Красивые жесты — это как раз твоя парафия, — усмехнулся Николай. — Мы люди простые и таким тонкостям не обученные. Но ты мог бы признать за девочкой некоторые достоинства. По-моему, она — стоящий товарищ.

— Хорошо, признаю, и что? Ты не находишь, дорогой мой капитан, что в силуэте хрупкой девушки с пистолетом в руках есть что-то неправильное?

— Оставь свою философию для козочек и заек. Они от нее млеют и текут в твои руки растаявшим пломбиром. На меня это не действует. Признай, что девчонка тебя удивила.

— Хорошо, — не стал спорить Макс. — Хорошо, эта вредная, нахальная, ехидная особа пару раз сумела меня удивить. Однажды даже приятно… Ты доволен? Только теперь назад не отыграть. Она свое мнение обо мне составила, и весьма прискорбное. А бегать за ней, рассказывая, какой я хороший… Так низко я пока не пал. И что же в моих словах вызвало твою улыбку?

— Твое описание девчонки, — пояснил капитан. — Именно так тебя охарактеризовал Бурундук, примерно через месяц после того, как ты начал работать в отделе. Помнишь? Правда, он выразился немного по-другому: «вредный, ехидный, нахальный…»

— Я помню, как он меня назвал! — быстро прервал Макс, слегка покраснев.

«Интересно, как же полковник назвал этого самодовольного индюка? Хотя, может быть он не такой уж и индюк, как показался вначале?»— подумала Агафья, тихонько отходя от двери и тут же возвращаясь обратно, громко топая тяжелыми бутсами.

— Я забыла документы на подпись полковнику, — пояснила она свое возвращение удивленному Николаю. Подхватив со стола несколько листочков, она снова вышла.

— Вот ведь заразюка мелкая, — проворчал Макс. — Ведь видит же, что у меня башка трещит, и нарочно ногами колотит. Я как-то за ней наблюдал, когда она меня не заметила. Девчонка в этих говнодавах может ходить бесшумно, как кошка.

— Закономерно, — усмехнулся Николай. — Ты ее бумажками дрюкаешь, а она по твоим похмельным мозгам топчется. Знаешь, что, дорогой мой майор, по-моему, вы друг друга стоите.

— Полковник приказал идти по домам и до понедельника думать, — сообщила вернувшаяся через полчаса девушка. — А меня опять сослали в архив.

— Полковник — разумный руководитель, хорошо знает, куда послать подчиненных, чтобы впоследствии получить наилучший результат, — ни к кому не обращаясь, заявил майор.

«Нет, все-таки индюк», — с раздражением подумала Агафья.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, уточнил Николай.

Макс безмятежно улыбнулся:

— Я имел в виду, что Бурундук знает: отдохнув в законный выходной, мы будем работать лучше, только и всего. А ты что подумал?

— Ничего, — буркнул капитан, который терпеть не мог игру словами.

Они вышли из отделения и разошлись в разные стороны. Макс вскоре проехал мимо, на прощание мигнув фарами, а Николай еще долго пытался уговорить свой жигуленок завестись. Наконец, техника уступила грубой силе, и он повез Агафью по вечерним улицам. По дороге капитан рассказал ей о событиях сегодняшнего дня. Девушка внимательно выслушала, а потом серьезно сказала:

— Я в архиве много познавательного прочитала. Но, знаешь… Есть одна странность. Выстрел среди бела дня… Никаких следов или свидетелей… Это серьезно. А жертва — мелкий наркоторговец. Не вяжется! Не те вокруг него люди. Родители малолеток из его сети? Так они нормальные законопослушные граждане. Где им достать снайперскую винтовку, научится стрелять, или хотя бы выйти на киллера, который, кстати, больших денег стоит? Негде. Конкуренты? Да какие у него могут быть конкуренты? Такие же мелкие насекомые, как он сам. Ножом бы пырнули, в подъезде обрезком трубы голову проломили, ну, в крайнем случае, из ТТ пристрелили. Но снайпер… это перебор. Да и зачем? Зачем такие сложности? Был тысяча и один способ избавиться от ублюдка намного проще.

— Пожалуй… — согласился Николай. Он припарковался рядом с аркой. Машин у обочины было мало, похоже, половина Питера укатила за город. И друзья уже через пару минут оказались дома.

Пока мужчина плескался в душе, Агафья непостижимым образом успела завести тесто и, налепив пирожков, сунула их в духовку. Потом ванну заняла девушка, а капитан сидел на кухне и, принюхиваясь к аппетитным ароматам корицы и еще чего-то незнакомого, но очень вкусного, раздумывал над ее словами. Действительно, получалось, что те, кто мог бы убить Порошенко, по той или иной причине поступили бы как-то по-другому.

Агафья появилась на кухне в махровом халате и тут же закрутилась у плиты.

— Тебе помочь? — спросил он, желая нарушить долгое молчание. Но девушка неожиданно согласилась:

— Да, достань протвень, пожалуйста.

Николай полотенцем вытащил железный лист, на котором расположились полтора десятка румяных ватрушек с корицей. Вскоре они уже с аппетитом ужинали, запивая ароматную выпечку крепким горячим чаем. Мужчина поймал себя на том, что вот конкретно сейчас он полностью счастлив. На улице в кои-то веки светит яркое солнце. В понедельник его ждет иногда грязная и опасная, но такая любимая работа. Рядом сидит веселая, все понимающая девушка, с которой можно обсудить любое дело. И дома снова пахнет пирогами, как тогда, когда он еще мальчишкой на пару с Максом таскал у матери горячие плюшки. Николай помрачнел, вспомнив о друге. Как он там? Один в пустой квартире. Очередная козочка пока не появилась…

— Агафья, ты не против, если я позвоню Максу? Надо бы и с ним обсудить твои мысли на счет Порошенко.

— А почему я должна быть против?

— Я хочу позвать его сюда.

— Ты хозяин, — безразлично пожала плечами девушка, хотя было заметно, что идея ей не очень понравилась, — и волен приглашать к себе кого угодно. Я уйду в свою комнату и мешать вам не буду.

— Зачем уходить? — беспомощно проговорил Николай. — Все равно нам по этому делу вместе работать… и вообще…

— Неудобно тебе между нами, да? — с каким-то сочувствием сказала она, глядя ему в глаза.

— Да! — выдохнул капитан, решив отбросить всякие политесы.

— Не жалеешь, что взял такую квартирантку?

— Нет! Даже в мыслях не было! Но ты пойми, мы с Максом, как братья! Я его всю жизнь знаю…

— А меня — всего месяц, — закончила девушка. — Я понимаю. Я поищу другое жилье.

— Да нет же! — возмутился Николай. — Все ты неправильно понимаешь. Я и тебя как будто всю жизнь знаю. С тобой просто. Понятно. А он — брат. Мы вместе через такое прошли… А вы грызетесь, как кошка с собакой. Ну, что мне, разорваться между вами?

Он уронил голову на руки, не зная как еще объяснять необъяснимое. Девушка встала и вышла в коридор. Вскоре оттуда донесся ее голос.

— Здравствуйте, товарищ майор. Это Полозкова беспокоит. Если у вас нет планов на сегодняшний вечер, то, может быть, Вы подъедете? Видите ли, полковник приказал думать, вот мы и думаем, но без вас как-то плохо получается. Нет, я не шучу. Вы единственный из нас, кто видел Порошенко при жизни. Да, спасибо. Тогда мы Вас ждем.

Агафья снова вернулась на кухню и с улыбкой посмотрела на ошарашенного капитана.

— Он приедет через полчаса.

Макс появился только через час.

— Прости, брат, задержался. Я машину не стал брать, — возвестил он, входя в прихожую. — Зато прихватил вот это.

Майор показал другу бутылку коньяка.

— Да ты с ума сошел! — возмутился Николай и, воровато оглянувшись в сторону кухни, сунул компрометирующую емкость в ботиночницу. — Агафья тебя бабником считает! Хочешь, чтоб она еще и решила, что ты алкоголик?

— Нет, ну, а выпить за знакомство, прописаться, так сказать?

— Я тебе выпью, — проворчал капитан, сообразив, что друг уже успел накатить, хоть и немного. — Послушай, майор. Мне надоело между вами буфер изображать. Девчонка первый шаг сделала, вот и не усугубляй. Никакого бухла. И донжуанские замашки свои засунь куда подальше. Понял?

— Да ладно, ладно, — хмыкнул Макс, — я вообще-то сюда думать приехал, а не замахиваться. Тем более было бы на что замахиваться.

— Болтун, — проворчал Николай, пропуская его на кухню.

— Майор Ребров по вашему приказанию прибыл, — шутливо козырнул юморист.

— К пустой голове руку не прикладывают, Максим Андреевич, — усмехнулась девушка поднимаясь. — Вам ли этого не знать?

— Ну и язва Вы все-таки, Агафья… Как Вас по батюшке?

— Кузьминична, — подсказала она. — А вы чего ожидали, коли начальство меня Ваш высокий профессионализм перенимать обязало. С кем, как говорится, поведешься…

— Брэк! — вмешался Николай, опасаясь, что словесная пикировка зайдет слишком далеко. — Шпаги в ножны, господа.

— Все в порядке, Николай. Это у нас с Максимом Андреевичем сложился такой стиль общения.

— Знаю я ваш стиль общения, — проворчал капитан.

— Да, Коль. Агафья Кузьминична все правильно поняла. Кстати, прошу прощения за излишнюю резкость пару дней назад, Агафья Кузьминична, — Максу, похоже, очень понравилась называть девушку по имени-отчеству, — не приучен за чужие заслуги похвалу получать-с.

— Стечение обстоятельств, Максим Андреевич, — Агафья даже насмешливо присела в подобии реверанса.

— Так. Хватит, — снова вмешался Николай. — Макс, угомонись. Агафья, отшлепаю.

Все трое расселись за столом. Кинув на майора быстрый взгляд, девушка пододвинула ему блюдо с ватрушками:

— Вы успели поужинать, Максим Андреевич?

— Разумеется, — отозвался Макс.

— Интересно, чем? — как бы невзначай, пробормотала девушка, наблюдая, как он плотоядно вгрызается в румяное тесто.

— Пища богов, — прочавкал Макс, не обративший внимания на ее слова.

— Давайте все-таки исполним наказ высокого начальства и немного подумаем о нашем деле, — заговорил Николай.

— Вы уже наелись, вот вы и думайте, — отмахнулся майор. — Агафья Кузьминична, если я попрошу у Вас кружку чаю, это будет расценено как проявление неуставных отношений?

— Будет, — усмехнулась девушка, снова поднимаясь, — но чай Вы все-таки получите.

— Благодарствую, Агафья Кузьминична.

— Блин! Хватит реверансов! — не выдержал Николай, но, увидев веселые рожи друзей, замолчал. «Черт с ними, — подумал он. — Пусть лучше прикалываются, чем грызутся».

Пока Макс уничтожал ватрушки, капитан рассказал ему, что надумала Агафья.

— Получается, — закончил он, — что такие дорогостоящие сложности, как снайперка или киллер, не нужны.

— Получается, так… — протянул Макс, закуривая. — И что мы имеем в результате?

— А в результате получается несколько групп версий, Максим Андреевич, — вмешалась Агафья, выкладывая на стол папку. — Но это потом. Для начала, исходя из материалов дела Порошенко, я составила примерный перечень тех, кто мог желать ему смерти. Надо признать — впечатляет. А теперь давайте подумаем, сколько стоил наш труп.

— В каком смысле? — опешил Николай.

— В самом прямом. Сколько стоит нанять высококлассного киллера с качественной снайперской винтовкой, который настолько виртуозно с ней обращается, что днем, как минимум из арки, если не из двора, пристрелил жертву в подъезде напротив? Учитывая то, что стрелять ему пришлось через два тротуара, набитых людьми, и поток машин на дороге. И никто ничего не заметил.

— Очень дорого, — признал Макс. — Даже для ничтожной цели типа Порошенко.

— Вот вариант подешевле. Предположим, что стрелял не наемный киллер, а мститель с хорошей боевой подготовкой. Но ему бы потребовалось оружие. Возьмем перечень винтовок, из которых могла вылететь подобная пуля. Даже без баллистической экспертизы выбор ограничен. Ценовая категория, учитывая оптический прицел, колеблется от трехсот тысяч рублей и выше. Итого мы имеем, что наш труп стоил как минимум эти триста тысяч рублей. Среди тех, чьи имена всплыли в деле, ни у кого не было таких денег.

— Может, там не все всплыли, — предположил Николай.

— Не спорю, — согласилась Агафья. — И это первая версия. Снайпер мстит Порошенко, но пока рядом с ним не засветился ни прямо, ни косвенно. Второй вариант. Кто-то из списка достал необходимую сумму. Продал квартиру или машину, например. Это легко проверить.

— А есть еще и третий? — поинтересовался Макс.

— Есть, но он маловероятен. Порошенко мог влезть куда-то или узнать что-то уже после того, как его арестовывали. Впутался в серьезные дела серьезных людей, и его убрали. Вопрос: куда мог влезть мелкий никому не нужный дилер? Что он мог такого узнать, чтобы его потребовалось так картинно убирать? Ведь большие дяди не путаются с мелкой падалью типа него.

— А конкуренты?

— Я уже говорила Николаю. Конкуренты — самая слабая версия. Не тот уровень.

— В логике Вам не откажешь, Агафья Кузьминична, — усмехнулся майор. — Но что это все нам дает?

— Да, в общем-то, ничего, — признала Агафья. — Кроме явного несоответствия между затраченными усилиями и результатом.

— Надо бы с Ильиным поговорить об этом случае… — протянул Макс.

— А он-то при чем? — удивился Николай. Агафья смотрела на майора так же непонимающе.

— Вы, Агафья Кузьминична, у нас недолго работаете, и Вам позволительно этого не знать. Но ты, Коля, мог бы и сообразить. Ильин у нас был штатный извиняльщик. Если кого-то якобы зря за задни… прошу прощения… за филей взяли, «отпускал с извинениями» именно Ильин. Он же и выслушивал возмущенные вопли потерпевших по этому поводу.

— А вот это, боюсь, пока не получится, — девушка вдруг нахмурилась. — Я слышала, как сегодня ругался Дмитрий Константинович. Похоже, подполковник пропал.

— Не понял… В каком смысле «пропал»? Куда? — опешил Николай. Подполковник Ильин славился своей педантичностью и четким соблюдением всех правил и предписаний. С шести до семи его каждый день можно было застать на стадионе, плановая пробежка. В восемь он всегда был на работе. Все бумаги у него постоянно были оформлены вовремя и лежали в сейфе аккуратной стопочкой. На рабочем столе всегда царил идеальный порядок. И еще тысячи таких «всегда» жестко регламентировали его жизнь. Жена от него сбежала еще лет пятнадцать назад, заявив, что не может жить с автоматом, а подчиненные волком выли от проверок документации. Если такой человек пропадал, то он просто обязан был заблаговременно подать рапорт в трех экземплярах с указанием сроков и причин.

— А вот черт его знает, — пробормотала девушка, явно думая о чем-то своем. — Его с пятницы никто не видел, и мобильный вне зоны.

Мужчины заговорили, прикидывая, куда мог подеваться, никому не сказав, педантичный и до смешного предсказуемый начальник. Агафья же молчала, не обращая на них внимания, и все больше хмурилась.

— Как думаете, Агафья Кузьминична, существует снежный человек? — вклинился в ее мысли веселый голос Макса.

— Кто? — недоуменно подняла голову девушка.

— Не хорошо, уважаемая Агафья Кузьминична, пропускать мимо ушей гениальные версии старших по званию, — усмехнулся майор. — Мы как раз с капитаном Корбовым обсуждали, мог ли подполковник Ильин отправиться на поиски снежного человека в Сосновке, чтобы арестовать его за следы в неположенном месте.

— Когда версии старших по званию перестанут походить на статьи в «Желтухе», я буду слушать более сосредоточенно, — парировала Агафья. — А скажите мне, такой невнимательной, часто подполковнику приходилось извиняться?

— Ну, бывало, — осторожно, не понимая, куда клонит ехидная девчонка, отозвался Макс.

— А заслуженно?

— Почти никогда! Это только в дурацких сериалах полиция хватает кого попало и сажает на нары. На самом деле, пока прокурор подпишет нужную бумажку, семь пар сапог стопчешь и ворох доказательств в зубах принесешь. Вы же, Агафья Кузьминична, юрфак с отличием закончили. Вам полагается знать все тонкости процессуального…

— А ругаться к нему часто приходили? — перебила Агафья, вопреки обыкновению, не ответив на шпильку.

— Может, и не часто, но громко, — усмехнулся майор. — Весь отдел слушал.

— А на счет того, что отпустили Порошенко, приходил кто-нибудь возмущаться?

— Вроде отец девочки-наркоманки, которая заявление писала, был. Не помню, — немного посерьезнел Макс.

— А еще были такие случаи?

— Да к нам постоянно кто-то ругаться приходит! Ко мне вот второй год ходит бабка и требует посадить соседей по коммунальной квартире. Якобы они ее смертельным излучением травят, чтобы квадратные метры отхапать. И как только в управу попадает, болезная. Вот если я удостоверение забуду, меня черта с два пустят, хотя десять с гаком лет уже знают, а психи просачиваются…

— Не о Вас речь, Максим Андреевич, — девушка даже не улыбнулась. — Меня интересуют случаи, когда ругаться приходили к подполковнику Ильину.

— А ему вообще последнее время не везло, — отбросил, наконец, шутливый тон майор. — Несколько кристально ясных дел не дошло до суда — развалились по дороге. Фигуранты, которым светили нехилые сроки, разгуливают на свободе с чистой совестью. Я точно знаю три таких случая за последние полгода. Дело Порошенко — один из них. Ильин просто бесился, поносил нашу судебную систему последними словами, но сделать ничего не мог.

— Хмм… продажный следователь? — предположила Агафья.

Макс покачал головой:

— Насколько я помню, следователи были разные. Я бы скорее сказал, полоса неудач. Орудие убийства из одного дела в экспертном отделе случайно уронили в кислоту.

— Ох, нифига себе, — обалдел Николай. — Это как?

— А вот так. И никакого криминала. Случай нашумевший. Там все через мелкое сито пропустили — чисто. Да и запись с камеры видеонаблюдения была. Уборщица-алкоголичка оставила под лабораторным столом ведро с раствором средства для очистки засорившихся труб. Средство убойное, широко разрекламированное, а, по сути, просто кислота. В общем, ведро стоит, поломойка шваброй шурует. Хрясь — подшибла ножку стола, стол перекосило, и все полетело на пол, по большей части как раз в ведро. Сам понимаешь, после такой ванны о следах можно было забыть. Дура, естественно, промолчала, с работы удрала и дома с горя напилась.

— А какого рожна вещдоки без присмотра валяются?! — возмутился Николай.

— Обычное наше головотяпство. Из той квартиры два десятка ножей забрали. Тогда вообще еще неизвестно было, что орудие убийство среди них — привычная рутина, не более. Потом уже спохватились, забегали. Только поздно. Даже непонятно, случайность это, или поломойке заплатили. В тот же вечер ее нашли мертвой — отравилась каким-то денатуратом.

— Оригинально, — протянула Агафья.

— Или еще один случай в том же духе. Видеозапись принесла мать потерпевшей… А на ней признаки монтажа. За этот монтаж адвокат дело об изнасиловании гражданином Пруйко со товарищи несовершеннолетней девицы по бревнышку раскатал. Уродов в зале суда освободили. Потерпевшая, кстати, повесилась. Вот мамаша несколько раз приходила к Ильину. Просто бешеная тетка, но он-то в чем был виноват? Подполковник тогда волком на всех смотрел — переживал, что не удосужился кассету проверить. Но кто ж знал?

— Невезуха, — констатировал Николай. Он не понаслышке знал, от каких порой случайностей может зависеть удачное завершение дела, и от всей души сочувствовал Ильину.

— Ага, она самая, еще именуемая Непруха, — кивнул Макс.

— А не много ли невезухи, господа офицеры? — Агафья, вопреки обыкновению, потянула из пачки сигарету и закурила. — Подумайте. Такая черная полоса кого угодно с ума сведет. Ильин, хоть и… Как бы это сказать помягче? Уставная душа, но опер крепкий, это даже я знаю. Все-таки двадцать лет безупречной службы. Может быть, у него от бессилья того… Крышу рвануло? И решил он сам суд вершить?

Мужчины расхохотались одновременно.

— Ильин — народный киллер? — простонал повалившийся на стол от смеха Макс. — Я скорее поверю в затянувшуюся охоту на снежного человека.

— Нет, Агафья, — Николай, не желая обидеть девушку, с трудом подавил смех. — Ильин от пунктов устава ни на шаг не отойдет. Он даже улицу исключительно на зеленый свет переходит.

— Я тоже, — пожала плечами она. — И что это доказывает?

— Ну, как бы Вам доступно объяснить, Агафья Кузьминична? — майор кое-как справился с бурными проявлениями веселья. — Не тот человек наш Деревянный Феликс, чтоб на такое дело пойти. Не тот, и точка. Где бы он снайперку взял, когда бы научился так виртуозно стрелять? В горячих точках он не был — точно знаю. Когда бы он успел выследить Порошенко? Он же постоянно был на виду. Нет, забудьте эти бредни.

— Макс прав, Агафья, — мягко вмешался Николай. — Исчезновение Ильина скорее всего в понедельник объяснится самой банальной причиной. Попал в ДТП без документов, например.

— А может быть, хоть это и маловероятно, у него какая-нибудь оперативная разработка, — добавил майор.

— Оперативная разработка, о которой он ничего никому не сказал? — с сомнением уточнила девушка.

— Выкиньте эту версию из головы, как несостоятельную, Агафья Кузьминична. Деревянный Феликс — это Деревянный Феликс, а не Робин Гуд, как бы не просила романтики нежная девичья душа, — насмешливо прервал ее рассуждения Макс.

— Господа офицеры, давайте-ка спать, — вмешался Николай, опасаясь, что спор перерастет в ссору. — Половина второго ночи. Макс, пошли, я тебе постелю, метро уже не ходит, а ты без машины.

Мужчины вышли, а девушка осталась сидеть за столом, задумчиво глядя перед собой. Вернувшийся Николай застал ее в том же положении, будто она вовсе не шевелилась.

— А ты чего не ложишься-то?

— Задумалась. Не вытанцовывается у меня что-то, как говорит наш многоопытный майор. Ну, ладно, там разберемся. А ты, кстати, куда ляжешь? На твоем диване, как я понимаю, Макс, — с улыбкой напомнила Агафья.

— Не страшно, на полу посплю, не рассыплюсь.

— А потом ко мне прибежишь: «Помоги, Агафьюшка, радикулит схватил»?

— Нет у меня радикулита, — открестился Николай.

— Нет, так будет, если на полу спать! — отрезала она. — Вон, в моей комнате кресло раскладное. Иди, укладывайся.

— Ну… Ты молодая девушка, я мужик… Это как-то неудобно, — протянул он.

— Неудобно, как сказал бы майор, спать на потолке.

— Там кресло короткое. Ноги свиснут, я лучше на полу.

— Ничего страшного, — усмехнулась девушка этой детской отговорке. — Значит, на кресло пойду я. Мне оно будет как раз по размеру. А ты — на диван.

— В кресле постоянно спит Маркиз. Ему твоя идея не понравится.

— Ничего, с Маркизом я договорюсь. Другое что-нибудь придумаешь? Не бойся, я ночью приставать к тебе не собираюсь. Еще перепугаешься от моей неземной красоты.

— Я вовсе не это имел в виду! — возмутился Николай, но, увидев ехидное выражение лица Агафьи, улыбнулся. — Ладно, уговорила.

Глава 16

Воскресенье

Проснувшись воскресным утром, Николая Агафья уже не застала. Только на диване аккуратным столбиком высилось белье. Ей только что снилось, как она тянет ману из ярко-оранжевой огненной Струны Силы. Как родная стихия наполняет ее до краев… Это был чудесный сон. Она потянулась, словно довольная кошка, и выбралась из кресла. И вдруг поняла, что то-то не так. Не было привычной тянущей пустоты под сердцем. Сей признак магического истощения сопутствовал ей в этом мире постоянно и стал почти привычным. Но не сейчас. Резерв… Он был полон. Остатки сонной неги сняло, как рукой.

Пять лет она училась жить жизнью обычного аборигена. Привыкла, что из-за исковерканных струн нормально пополнить резерв невозможно. Немного силы от природного маносборника фикуса и рассеянное магическое излучение, которым фонили недоступные струны. Все. Этих крох хватало только на простейшие фокусы типа приготовления обеда или излечения мелкой болячки. Почти смирилась с тем, что возвращение к нормальной, насыщенной магией жизни — невозможно. И вдруг — полный резерв! Как такое могло быть?!

Агафья перешла на истинное зрение. Возле спинки кресла, точно там, где минуту назад лежала ее голова, обнаружилась Огненная Струна. Впрочем, девушка и раньше знала о ней. Но потянуть из нее Силу ей и в голову не приходило — слишком опасно.

Какой-то звук отвлек ее. Она моргнула, и комната вновь предстала в привычном виде. На подлокотнике стоял Маркиз и чесал когти об обивку. Он явно был очень доволен, что его любимое место сна, наконец, освободилось. Кот потянулся, спрыгнул на сидение и свернулся клубочком именно там, где была Струна. Агафья вспомнила, что он предпочитал спать именно здесь или в стенном шкафу в коридоре, и упрямо мяукал под дверью, если ее запирали раньше, чем котяра успевал проскользнуть внутрь.

Девушка неуверенно протянула руку к источнику ее стихии и быстро отдернула. Было страшно. Если догадка ошибочна, ее размажет тонким слоем по стенам этой комнаты. Она бросилась в коридор и распахнула дверцы стенного шкафа. Там тоже была Струна Силы. Гораздо тоньше и слабее, чем в комнате, нежно-голубая стихия воздуха. «Но через квартиру проходит множество Струн, — лихорадочно думала она. — Почему кот выбрал именно эти две? Неужели он умеет чувствовать чистые, не диссонирующие источники? Не может быть!» С одной стороны, ей безумно хотелось проверить свои предположения. Это просто: потянуть энергию, и сразу все станет понятно. С другой, девушке было страшно. А вдруг она ошибается, и ее резерв наполнился как-то по-другому? Кишки, свисающие с люстры, не лучший надгробный памятник излишне смелой магичке. Девушка поежилась и решила ненадолго отложить эксперименты.

Какое-то время Агафья ходила из угла в угол по своей комнате, как пантера по клетке. Восемь шагов от окна к двери, потом обратно, и так бесчисленное множество раз. То и дело она поглядывала в сторону кресла, где дрых толстый рыжий кот. Ярко-оранжевая плеть энергии, четко видимая в истинном зрении, и манила и пугала ее. Периодически девушка протягивала к ней руку, но тут же отшатывалась назад, риск был слишком велик, и такой экзотический способ самоубийства не прельщал магичку. Так и не решившись проверить, действительно ли ей повезло наткнутся на чистую струну силы, Агафья отправилась на кухню. Самое время попить чайку и обдумать все более детально. Но это ей не удалось, в пищеблоке обнаружились два друга.

— Доброго утречка, Агафья Кузьминична, — широкой улыбкой поприветствовал ее Макс.

— Привет, — одновременно с ним поздоровался Николай.

— Доброго утра, — девушка старательно следила, чтоб ни на лице, ни в голосе не отразились ее размышления. — Как Вам спалось, Максим Андреевич?

— Спасибо, вы мне не мешали, — насмешливо отозвался майор.

Ни Агафья, ни тем более Николай не обратили внимания на двусмысленность этой фразы. Усилием воли отогнав от себя мысли о резерве, девушка занялась приготовлением чая.

— Агафья, мы с Максом собирались смотаться в деревеньку под Питером. Проверим, там ли затихарился любвеобильный грузчик. Хочешь с нами? — предложил Николай.

— Какой грузчик? — рассеяно отозвалась девушка.

— Который, возможно, порадовал свою любовницу ударом топора по голове. Или видел, как это делает ее муж, — насмешливо ответил Макс. — Уже запамятовали, Агафья Кузьминична?

— Да, было что-то такое, — спокойно отозвалась она, никак не отреагировав на очередную шпильку. И невпопад добавила: — Кстати, Николай. Почему Маркиз так любит спать в старом кресле у меня в комнате?

— А Бог его знает, — пожал плечами мужчина. — Коты себе на уме. Кто их разберет, как они себе спальню находят. Но, говорят, что на том месте, где укладывается кошка, спать хорошо. Даже в новый дом раньше всегда кота первым запускали. Где он ляжет, там и кровать ставили. Ты не знала такого поверья?

— Нет, как-то не слышала, — отозвалась девушка.

— Спасибо за завтрак, Агафья Кузьминична, — проговорил заметно озадаченный майор, не понимающий, почему девушка не вступает в словесную пикировку, — но нам пора поработать. Душегубы заждались. Коль, поехали?

— Ага, — кивнул Николай, недоуменно поглядывая на задумчивую девушку. — Точно с нами не поедешь?

Агафья быстро сложила в пакет остатки ватрушек и сунула ему в руки.

— Держите, на перекус. Удачной охоты. А я дома отдохну. Когда еще свободный выходной выдастся?

Мужчины ушли. Девушка повернула ключ в замке и тяжело оперлась спиной о дверь. Что? Что произошло? Эта мысль сверлила ее мозг с упорством дрели. Усилием воли Агафья отогнала ее и занялась приготовлением обеда.

С полным резервом это выглядело, как несколько искорок, разлетевшихся маленьким салютом по кухне. Вокруг запорхали ножи и кастрюли. Холодильник сам собой открылся, выпуская затейливый хоровод из яиц, молока и дрожжей. В воздухе они столкнулись с облаком муки, поднявшемся из бумажного пакета. Миниатюрный смерч, и вот уже на протвень опускаются круглые кусочки теста, а в мусорное ведро вереницей летят скорлупки от яиц. С блаженной улыбкой давно забытого счастья она наблюдала, как зубчики чеснока выпрыгивают из шелухи и сами собой рассыпаются мелкими кусочками на будущие булочки. Повинуясь воле магички, протвень спланировал в распахнувшуюся горячую духовку. Еще несколько искорок, и кастрюля оказалась полна кипящей воды, в которую полетели кусочки куриного мяса. Весело смеясь, Агафья снова шевельнула пальцами. Куриный скелет, чеканя шаг, промаршировал по полу и, козырнув девушке, запрыгнул в помойное ведро.

Через полчаса, наложив на готовые блюда плетение статики, чтобы остывать еда начала не раньше, чем поднимут крышку с кастрюли, Агафья довольно оглядела дело рук своих. «А ведь я почти забыла, каково это — не экономить ману на каждом шагу, — подумала она и решительно отправилась в свою комнату. — Я магичка! И ею хочу оставаться, даже если это будет последнее, что я попытаюсь сделать в своей жизни!» Не давая себе времени передумать, девушка решительно вытолкала из помещения сонного и недовольного Маркиза, подошла к креслу и погрузила пальцы в пульсирующий жгут. В истинном зрении она ясно видела, как нити ее ауры вытягиваются, сплетаясь с волоконцами Струны. Спина покрылась холодным потом, и Агафья, мгновенье помедлив, потянула стихию огня на себя. И… Ничего не произошло. Только ощущение, как Сила перетекает по нитям ауры, заставляя их светиться ярким оранжевым светом.

— Как считаешь, капитан, этот гад от своих показаний не откажется? — спросил Макс, поглядывая на следственный изолятор, куда они с Николаем только что сдали задержанного в деревне грузчика.

— Вряд ли, кишка тонка, — покачал головой Николай.

— Вот тебе и любовь…

— Да, уж, нафиг-нафиг такую любовь, лучше вообще без нее.

— Ладно, ну его к чертям. Надо бы пожрать, а то дома у меня шаром покати. Кстати, обязательно мне расскажешь, в какой булочной ты нашел такие ватрушки. Офигенная вкуснятина, жаль, мало.

— Не понял, ты о чем? — опешил капитан.

— Я о еде, — усмехнулся Макс. — Как всегда. Организм не удовлетворился ватрушками и требует продолжения банкета. Горячие булочки в восемь вечера мы вряд ли найдем, но калории восполнить надо, поэтому предлагаю пиццерию. Составишь компанию?

— Не-е. Буду я мороженой лепешкой желудок портить. Бэээ.

— Охо. Чем же тебе общепит не угодил?

— Заморозка с бесконечным сроком хранения? — притворно удивился Николай. — Как это может угодить вообще? Вредно. Невкусно. Однообразно. Я — выше этого.

— Это что то новенькое, — рассмеялся майор. — Раньше тебя все устраивало. Зажрался в своем банке, по ресторанам привык ходить?

— У меня теперь свой, домашний ресторан. Куда я тебя, кстати, приглашаю. Вместо пиццерии, — капитан сменил насмешливый тон. — Серьезно, Макс. Поехали ко мне. Тошниловка твоя у черта на куличках, и домой три часа будешь пробиваться.

— Знаю я твои кулинарные таланты. Хочешь, чтобы я загремел в госпиталь с пищевым отравлением?

Николай снова рассмеялся. Некогда он качественно отравился собственной стряпней, заправив макароны какой-то древней тушенкой. После этого Макс не уставал намекать, что консервы ни при чем, а всему виной патологическое неумение капитана готовить.

— Ладно-ладно, — со смехом огрызнулся он. — Сам из любых продуктов такую отраву сварганишь, что Лукреция Борджиа нервно курит в сторонке. Решайся, майор. Кто не рискует, тот не… ест котлет!

— Убедил, искуситель. Рискну здоровьем.

Едва закрыв за собой дверь квартиры, Николай позвал:

— Подруга, ты дома?

— Дома, дома, — Агафья выглянула из своей комнаты. — Ужинать будете, господаофицеры?

— Еще бы. Двух голодных едоков приветишь?

— Да не проблема. Хоть трех, — отозвалась девушка и скрылась на кухне.

Пропустив друга в ванную, Николай последовал за ней:

— Не скучала?

— Я не умею скучать, — улыбнулась она. — Решала тут одно интересное уравнение со многими неизвестными. А вы как съездили, успешно?

— Еще как. Взяли паразита тепленьким. Завтра весь день отписываться будем.

— Хорошо, тогда я накрою и пойду к себе, — решила девушка и стала доставать тарелки. Заметив, что она накрыла на стол только на двоих, Николай спохватился:

— Погоди, а ты сама-то ужинала?

— Да, — она поставила на стол дымящуюся супницу и стала что-то выкладывать на овальное блюдо из небольшой кастрюльки, — еще час назад. Так что вы ешьте, а я пойду почитаю. В журнале «Полиция России» очень интересная статья…

— Ну, смотри…

На кухню проскользнул Макс. Агафья как раз успела вытащить откуда-то плетеную корзинку, накрытую салфеткой, и мышкой шмыгнула к себе. Николай проводил ее глазами и сел за стол.

— Агафья Кузьминична нам компанию не составит? — поинтересовался майор и повел носом. — Ммм… как вкусно пахнет. Ты помирился с Мартой?

— Бредишь? — усмехнулся Николай.

— Версия снимается как несостоятельная, — признал тот, оглядев накрытый стол. — Такое твоей Марте и не снилось.

— Марте вообще никакое не снилось, — хмыкнул капитан.

— Да, уж, мадам капитанша готовила еще хуже, чем ты, хоть я и не представляю, как такое возможно, — согласился майор.

— Очень просто, — пояснил Николай. — Она вообще не заглядывала на кухню, кашеварил я.

— Это многое объясняет, — пробормотал майор, приподнимая салфетку и обнаруживая там вместо хлеба мелкие румяные булочки с ароматом чеснока. Он подхватил одну такую и целиком сунул в рот. — Посмотрим, чем кормят в ресторане имени тебя…

Николай наполнил тарелки прозрачным куриным супом с островками янтарного жира на поверхности. Макс отправил в рот первую ложку и довольно зажмурился:

— Супер, опять праздник желудка. Признавайся, капитан. Ты соблазнил шеф-повара Метрополя? Или наша сибирская чудотворница, в качестве бонуса, презентовала тебе скатерть-самобранку?

— Какой догадливый.

— Значит, все-таки шеф-повар. И где таких дают? Я тоже хочу!

— Дурень! Какой шеф-повар? Там одни мужики.

— Ну… — насмешливо протянул Макс. — Это раньше за голубые оттенки срок давали, а теперь это модно…

— Вот как подкрашу тебе сейчас голубым оба глаза за такие намеки! — возмутился Николай. — Ты берега то не теряй, вроде, не пил сегодня!

— Да шучу я, шучу… — засмеялся Макс. — Совсем ты, капитан, шутки понимать разучился…

— За таки шутки, знаешь, что бывает? Как говорят наши клиенты, фильтруй базар. Вот обижусь, и второе не получишь, юморист хренов.

— Нижайше прошу прощения, господин капитан, — в притворном ужасе поднял руки Макс. — Простите недостойного и не лишайте вашей милости! — тут он сменил тон на озабоченный, — Эй-эй. Ты чего мне так мало положил-то? Краев не видишь?

— Доложишь, если не наешься, — отмахнулся Николай.

— Так откуда дровишки?

— Я с Агафьей договорился: она готовит, а я продукты покупаю. У меня теперь каждый день дома ресторан. Ей на еду тратиться не приходится, а мне — своей стряпней травиться. Так, что, взаимовыгодное сотрудничество.

— Понял. Повезло тебе капитан…

Глава 17

Понедельник

В понедельник подполковник Ильин опять не появился на работе. Впрочем, Макс и Николай не обратили на это никакого внимания. Весь день они провозились с бумагами. Арестованный в воскресенье грузчик раскололся. Признался, что это именно он убил жену своего собутыльника. Женщина дала ему от ворот поворот, и мужик, таким образом, решил отомстить и ей, и ее супругу.

— Агафья, — мимоходом попросил Николай, на несколько минут заскочив в кабинет, — у тебя будет время просмотреть гаишные распечатки на предмет машин потерпевших, Говорова и того утопленника? Обе тачки так и не всплыли. Это наводит на нехорошие подозрения. Я не успеваю.

— Хорошо, — легко согласилась девушка. Николай выволок из сейфа толстую пачку бумаг и, положив ее на стол, побежал к следователю с каким-то документом.

Проводив его взглядом, Агафья посмотрела на часы. Рабочий день уже почти закончился, а эксперт из баллистического так и не позвонил. «Обещал же, болтун!»— с раздражением подумала она, пододвигая поближе бумаги, которые под шумок подсунул Николай. Выписав на отдельный листок номера и марки нужных машин, девушка стала скрупулезно, строчку за строчкой вычитывать длинные таблицы. Ничего даже отдаленно похожего ей не попалось до самого последнего листа. Но ее не оставляло ощущение, что она что то упустила. Агафья поднялась, прошлась по кабинету, разминая затекшие мышцы, и снова вернулась к распечаткам. Наконец, она поняла, что не давало ей покоя. Вроде бы знакомая фамилия. Пруйко. Но девушка никак не могла вспомнить, где ее слышала, причем совсем недавно.

Появился взмыленный Макс.

— Добрый вечер, Агафья Кузьминична, — заговорил он. — Рабочий день закончен, а вы все трудитесь.

— Беру пример, со старших по званию, — улыбнулась Агафья. — Вы, Максим Андреевич, тоже домой не спешите.

— Наша служба и опасна и трудна, смена дня и ночи вовсе не видна, — напел майор. — Знаете такую песню?

— Помнится, там было несколько по-другому, — хмыкнула девушка.

— Так вы еще и одарены музыкальным слухом…

— Возможно, а вот памятью боги меня, похоже, обделили.

— Что навело вас на подобные мысли, Агафья Кузьминична?

— Сводка по ДТП. Просматривала, вдруг где лексус убиенного гражданина мелькнет.

— И как?

— Никак. Аккуратно ездят господа угонщики. Только вот тут фамилия знакомая попалась… Никак не могу вспомнить, где я ее недавно слышала… Пруйко. Точно слышала!

— Пруйко… Пруйко… Фигурант по делу об изнасиловании. Там еще потерпевшая повесилась.

— Ах, вот оно что, — протянула Агафья, мгновенно посерьезнев.

— И что с этим гадом?

— Навернулся с набережной вместе с машиной. Четыре трупа.

— Тот самый? — Макс тоже отбросил шутливый тон.

— Не уверена. Но вряд ли в Питере много Пруйко 1995 года рождения.

— Давайте проверим, Агафья Кузьминична, — Макс застучал по клавиатуре. — Обвиняемым тогда проходил гражданин Пруйко Александр Васильевич, 1995 года рождения.

— Он! А не могли бы вы посмотреть, кто там еще по делу проходил, Максим Андреевич? — Агафья задумчиво постукивала карандашом по заинтересовавшей ее строчке.

— Есть Бог на свете, — буркнул Макс. — Так тут у нас еще Николаев Максим Анатольевич, Гуричев Игорь Сергеевич и…

— … и Гришин Константин Юрьевич, — перебила она, все больше хмурясь. — Все 1996 года рождения.

— Да… А вы откуда… Они, что, вчетвером навернулись?!

— Угу. В такие совпадения я не верю. Даже с учетом божьего вмешательства…

— Весело. Но, вроде бы, там ничего криминального быть не должно. Иначе эти фамилии в других сводках появились бы, — майор подошел к столу девушки и тоже склонился над бумагами. — Когда эти нелюди упокоились?

— Неделю назад.

— Интересно… Знаете, что, Агафья Кузьминична, я, пожалуй, уже успел поверить в Ваше чутье. Завтра с утра съезжу, побеседую с родственниками этого Пруйко. Может, что вылезет.

— Я буду Вам очень признательна, Максим Андреевич, — отозвалась девушка, и тут в кабинет вошел Николай.

— Чем занимаетесь, господа офицеры? — поинтересовался он.

— Все тем же, — тепло улыбнулась Агафья, — уравнения решаем.

— И думаем, существуют ли на свете случайности, — добавил Макс. — Посмотри, что наш бумажный эксперт в твоих распечатках вычитала.

Агафья только хмыкнула на такое определение своей сферы деятельности. «Точнее не скажешь, — подумала она, припомнив, какую гору документов ей пришлось перелопатить за последнюю неделю. — Бумажный эксперт. Ну, погодите, Максим Андреевич, я Вам это припомню».

На следующее утро майор явился на работу около двенадцати, мокрый и злой, как собака.

— Бывают же гады на свете! — возмущался он, пытаясь устроить свою куртку на батарее. Куртка от предложенного места категорически отказывалась и постоянно падала на пол. Это не добавляло майору благодушия. — Чертовы поганцы… Семейные кланы, Сицилия северная, мать ее!

— Полегче, брат, — попытался остановить его Николай. — Выбирай выражения. Девушка же рядом. Ты чего разоряешься?

— Прошу прощения, Агафья Кузьминична, — повинился майор и продолжил не менее возмущенно. — Какой дурень придумал, что Питер большой город… Куда не плюнь, в крестника попадешь… Знаете, други мои, кто папашка нашего Пруйко? Перов, по кличке Перышко. Вор-рецидивист, угонщик. Ныне честный бизнесмен, владеет небольшим автосервисом. Я его два раза сажал! Как вы думаете, скажет мне такой хоть что-нибудь, если не полезное, то хотя бы цензурное?

— Меня Вы не сажали, Максим Андреевич, — хмыкнула Агафья, которую насмешило искренне возмущение мужчины, — но я порой тоже не нахожу для Вас цензурных слов. Тогда мне приходится молчать.

— А этот субъект, Агафья Кузьминична, даже смолчать не смог. Если перевести с матерного на русский, это звучало примерно так: «Идите отсюда, гражданин начальник. Я свое отсидел и твердо встал на путь исправления». И глазенками зырк-зырк в стороны… Даже на крыльцо не пустил, сволочь. Так и беседовал на улице. Он-то, гад, под навесом стоял, а я… Ух… Жизнь собачья…

Макс, наконец, кое-как приткнул куртку и плюхнулся на стул. Николай задумался.

— Давай, я завтра туда смотаюсь. Может быть, тут и совпадение, и Божий промысл. Только проверить надо. Все равно я собирался свой Жигуленыш в мастерскую загнать. А то он заводится, когда хочет, и делает это все реже… Заодно и присмотрюсь к безутешному родителю.

— Это — мысль, — обрадовался майор. — Тебя Перышко не знает. И морда твоя бандитская в тему будет…

— А вот морды попрошу не касаться! С чего это она у меня бандитская?!

— Потому, что круглая, — заржал Макс. — Опер должен быть худой и злой, как ищейка. А ты на хорошей кормежке уже такую ряху наел, что скорее на бульдога смахиваешь, — и он надул щеки, демонстрируя, какая ряха у капитана.

— Значит, ряху, да? — с угрозой проворчал Николай. — Бульдожью ряху…

— Ну, хорошо, — посмеиваясь, вмешалась Агафья. — Тогда, чтоб оградить Вас, Максим Андреевич, от аналогичной участи, пирожков мы Вам не дадим.

Николай расхохотался и помахал у друга перед носом пакетом.

— Это как не дадите? — возмутился майор, принюхиваясь. — Мне, бедному борцу с преступностью, просто необходимо поддержать стремительно убывающие силы.

— А как же ряха? — насмешливо уточнил Николай, развязывая пакет.

— Ряха — это полезно! Маскировка, — выкрутился Макс. — Все думают, что опер худой и злой, а я буду круглый и добрый. Преступники будут мне рассказывать свои грязные тайны, а я их буду быстренько сажать! Ну, дай пирожок, жлоб. Агафья Кузьминична ест, как мышка. Куда тебе одному столько, лопнешь! Как я перед Бурундуком оправдываться буду?

— На, обжора, — наконец, не выдержав, снова рассмеялся Николай и высыпал выпечку на бумажную тарелку. — А то захлебнешься слюной, и тогда объясняться с Бурундуком придется мне.

Среда

Ворота автосервиса, куда Николай подъехал, слиняв с еженедельной планерки, оказались заперты. Он долго стучал в железные створки, прежде чем отодвинулась какая-то заслонка, и показалась хмурая, не бритая физиономия:

— Чего надо?

— Да, вот, машину подогнал на ремонт, — ответил Николай, кивнув на свою потрепанную копейку. — В гости к товарищу подъезжал, а она совсем разболталась, зараза. Страшно ехать.

— Мы таким дерьмом не занимаемся, чувак. Кати свой металлолом отсюда.

Николай окинул взглядом ржавые ворота, непрезентабельный забор, ряд облезлых гаражей, виднеющийся в окошко за мордой сторожа. На пафосный автосервис, специализирующийся исключительно на иномарках, местечко на задворках новостроек явно не тянуло.

— Кати отсюдова, я сказал! Че, не доходит? — обозлился парень, не дождавшись ответа. — А то ща выйду, и нечего станет чинить в твоей развалюхе!

— Мужик, ну, ты чего? Я заплачу! — Капитан нутром чуял, что что-то тут неладно, и чем упорнее его пытались спровадить, тем больше ему хотелось попасть внутрь. Из-за забора донесся новый голос:

— Что там случилось?

— Какой-то лох колымагу пригнал!

— Ты че, мудак?! — заорал неизвестный, и окошко захлопнулось, а вместо него, натужно скрипя стали отворяться ворота.

— Хорошо у вас клиентов встречают, — усмехнулся Николай, осматривая пожилого, болезненно-худого мужичка в спецовке. Под слоем грязи на пальцах явно проступали тюремные наколки. «Стало быть, на вопли сам хозяин явился, — подумал капитан, загоняя машину на территорию автосервиса. — Что же ты тут прячешь, господин Перов, по кличке Перышко?»

— Перов, хозяин этой мастерской, — представился тот. — Простите этого недоумка, он недавно из деревни приехал, сын моей двоюродной тетки. Туповат, но родная кровь, что поделаешь…

«Много говоришь, Перышко, много… И ручки подрагивают… Что же тут не так?», — думал Николай, осматриваясь.

— Чем же вашему племяннику моя копейка так не понравилась? Старовата, конечно, и дребезжит, как тазик с болтами. Но для того я ее сюда и пригнал, чтоб подрихтовали.

— Да это все понты дурные, господин…

— Корбов.

— Господин Корбов. Такими вот тазиками моя бедная мастерская и жива. Да… Только у меня тут давний друг хозяйскую машинку на ремонт поставил. Хозяин в отъезде, а водила решил пофорсить и помял крыло. Вот и загнал сюда этот лексус. Дорогой, собака. Я такие только на дорогах и видел, когда пыль за ними глотал. А мой молодой дурень решил, что всегда так будет… Вот и получилась неувязочка, — Перов проводил клиента в закуток, заменявший ему кабинет. — Вы уж извините великодушно. Я отойду на пару минут, скажу, чтоб девочку вашу посмотрели…

Николай вежливо согласился, но, как только хозяин мастерской вышел, быстро вскочил и прижался ухом к фанерной створке двери.

— Ты, урод, — послышался в коридоре хриплый голос Перова, а потом несколько глухих ударов. — Чуть все дело не запорол, мудила. Хочешь, чтоб по району слухи пошли, что в этой дерьмовой мастерской копейки, видите ли, в починку не принимают, а потенциальным клиентам морды бьют? По ментам соскучился? Только вчера здесь Ребров крутился. Я тебе тогда что говорил?

— Смотреть в оба. Так я его и погнал поэтому. Думаю, нефиг лоху тут шариться, когда у нас лексус в гараже маячит.

— Думаешь? Думать ты, мудак, брось. Думать тут буду я. А ты… Если не хочешь в Неве рыб кормить, думать не будешь. А будешь делать то, что я скажу! Кретин… С кем приходится работать?! Да я этому лоху лексус сам покажу, как доказательство своей честности! И уйдет он отсюда довольный, как слон. А не в мусарню побежит жаловаться. Понял, недоумок?! Пошел вон!

Николай быстро вернулся на место, мысленно аплодируя своей настойчивости. Походу, нашлась пропажа, где не ждали. Хоть в Питере и много лексусов, но в такие совпадения он не верил.

— Господин Корбов, извините за задержку, — Перышко так и сверкал угодливой улыбкой. — Мастер наш, оказывается, как раз с лексусом возится. Пойдемте, его прихватим, и девочку вашу посмотрим.

Они прошли через несколько захламленных железным ломом складов. Над ямой в мастерской действительно стоял лексус. Цвет и номера у него, разумеется, были другие, но это еще ни о чем не говорило.

— Вот причина недопонимания на воротах, — улыбался хозяин, распахивая дверь во двор и подзывая очередного парня в замызганной спецовке. — Хорош… Но не для простых товарищей такие игрушки. Честным людям, как мы с Вами, господин Корбов, все больше Жигули да Опельки дешевые достаются… Так в чем у нас основные проблемы? Подвеска гуляет, так это я и сам слышал, когда вы свою ласточку в ворота загоняли.

— И с тормозами какие-то странности наблюдаются, — небрежно добавил Николай, закидывая удочку. — По-хорошему, там, конечно, вообще ходовую, включая мотор, перебирать надо. Да только на такие масштабные мероприятия денег не напасешься. Вот и тянул. А тормоза — это серьезно…

— Да, тормоза — это очень серьезно, — подтвердил хозяин, и попался в расставленную ловушку. — У меня сын недавно разбился… Надо признать, неудачный мальчишка уродился.

«Конечно, неудачный, — мысленно хмыкнул капитан, изображая на лице вежливое сочувствие. — Сын-насильник тебе, знатному сидельцу, как кость поперек горла…»

А Перов, не подозревая о мыслях стоящего перед ним «лоха», продолжал:

— Компания не хорошая попалась, и… А, что говорить, дело прошлое. Так, вот, за неделю до аварии я его машину брал. Что-то меня там насторожило. Говорил сынку, проверь. А он поленился, смотрел кое-как. И, вот, пожалуйста. И сам погиб, и других за собой в могилу увел… Все под Богом ходим. Вот и поп, который мне мастерскую освятил, то же говорил… — хозяин мастерской даже слезу пустил.

«Ишь, ты, — подумал Николай, мысленно аплодируя его актерскому мастерству. — Скоро бандюки стволы и броники освящать начнут!»

Они быстро договорились о ремонте копейки. Довольно низкую цену Перов объяснил скидкой, предоставленной в виде извинений. Судя по угрожающим взглядам в сторону ворот, у капитана не было сомнений, кто на самом деле оплатит ремонт его машины. Впрочем, сейчас его это интересовало мало. Он быстро распрощался с услужливым уголовником и рванул к остановке автобуса, линию метро на эти задворки еще не провели. По пути Николай несколько раз проверился на предмет слежки, но ее не оказалось. Бандиты, а в том, что в автосервисе засели именно бандиты, он не сомневался, ничего плохого в его появлении не заподозрили. Ввалившись в отдел, Николай застал Макса на месте.

— Что на планерке было?

— А не было планерки, — хмыкнул майор, вновь обретая свое привычное благодушие. — Нашей новенькой кучу бумаг с утра приволокли. Не знаю, что она там увидела, но подорвалась, и прямо к Бурундуку понеслась. Его секретарша всех завернула. Мол, фиг вам, господа опера, а не ценные начальственные советы. До сих пор сидят, черт знает, чем занимаются.

— Странно, — протянул Николай. — Ладно, вернется Агафья — расскажет. И нам ей будет, что рассказать, я думаю. Я с утра сгонял в тот автосервис, из которого тебя вчера так красиво выперли. И не зря, кстати.

— И? — Макс выжидательно уставился на друга.

— Сейчас, кое-что уточню и все доложу, — Николай поднял телефонную трубку. — Здравствуй, милая моя, пробей-ка мне номерок.

Он продиктовал номер лексуса, который запомнил в автомастерской.

— Не числится в угоне? Вполне ожидаемо. А что у нас там под этим номером проходит? Оп-па… Погоди, я запишу… Да, и телефон, если есть. Ага, спасибо.

— Лексус твой всплыл? — спросил Макс, как только капитан закончил разговор.

— Я так думал.

— В смысле?

— В гараже Перышка стоит лексус. Номера и цвет, разумеется, другие. И историю он мне про него идиотскую наплел. Я думал, тот самый. А, хрен…

— Позвони хозяину. Может, машину угнали, но этого еще не заметили. Мало, ли, стояла в гараже, например. Или владелец в отъезде, — посоветовал Макс.

Коротко переговорив по телефону еще раз, Николай удивленно поднял голову:

— Машина на месте. Ее хозяин сейчас за рулем. Значит, в сервисе таки стоял… Для ордера фальшивых номеров хватит! Я к Бурундуку!

— Стой! У Бурундука Агафья. Вернется, тогда пойдешь, — майор тормознул друга у самой двери. — Про аварию-то ты узнал что-нибудь?

— А, да. Прости, совсем забыл. Незадолго до смерти сына Перов брал его машину. И что-то там с тормозами ему не понравилось. Он даже говорил отпрыску проверить тормоза. Но тот или проверил кое-как, или вообще поленился. Все. Раз полковник занят, пойду к следователю. Надо брать гада, пока он лексус не сплавил.

Николай выскочил из кабинета, а Макс задумался. Поверхностный осмотр барахлящей машины никак не вязался у него с Пруйко. Майор еще по делу об изнасиловании помнил, что этот фигурант — автомеханик, и самозабвенно любил свою тачку. Даже датый никогда за руль не садился, чтобы не поцарапать «ласточку». И чтоб такой человек наплевал на предупреждение о неполадках? Невозможно… Он должен был все обнюхать и ощупать каждую гайку. Неужели ему все-таки помогли слететь в Неву? Но, кто? Порошенко и Пруйко — оба проходили по неудачным делам Ильина. И обоих освободили за недостаточностью улик, хотя в их виновности сомнений не было. Кто-то убивает негодяев, до которых не дотянулась полиция? Кто-то из потерпевших? Или родственники? А, может, это вообще совпадение? «Неужели девчонка опять оказалась права, — думал майор. — И это все-таки у Ильина крыша поехала?»

Макс чувствовал, что это гнилое дело преподнесет ему еще не один гадостный сюрприз. Поэтому он не особо удивился, когда вернувшаяся через полчаса Агафья сообщила, что Ильина найти нигде не могут, и полковник Бурун дал разрешение вскрыть его сейф, а если содержимое документов ничего не прояснит, то завтра придется ехать на квартиру подполковника.

Довольный Николай ввалился в комнату уже в самом конце рабочего дня:

— Всех приветствую! Агафья, ты чудо! С нас сразу два висяка свалилось. Уж не знаю, каким по счету чувством, шестым или двадцать шестым, ты эти хвостики из кучи мусора вытягиваешь, но это гениально!

— Разобрался с автосервисом? — вмешался Макс.

— Да. Раскололся Перышко, хитрую аферу придумал, гад. Его подельники забирались в дорогую машину и ждали, пока хозяин соберется куда-то поехать. Потом водиле ствол в бок, и заставляли ехать в тихое местечко. Там его убивали, а машину перегоняли в мастерскую Перышка. А дальше самое интересное. У Перова мент прикормленный был в ГАИ. Через него находили машину той же марки, перекрашивали, перебивали все номера. Короче, делали близнеца, включая все документы на авто, плюс липовую генеральную доверенность. Нотариус у них тоже свой был. Потом машину перегоняли в другой регион и совершенно легально продавали. Как тебе бизнес? Три трупа положить успели, уроды.

— Замарался в крови гражданин Перов… — мрачно хмыкнул Макс. — Кто бы мог подумать? А был порядочный угонщик.

— Прошу прощения, что перебиваю, Максим Андреевич, — вдруг подала голос Агафья. — Вы видели отчет экспертов по трупу Порошенко?

— Да, — отозвался майор, озадаченный такой резкой сменой темы. — Стреляли из двора напротив, через арку…

— Угу. Из чего стреляли, помните?

— Разумеется, Агафья Кузьминична, — с сарказмом бросил Макс, — я хоть и кажусь вам умудренным годами ветераном, но старческим склерозом пока не страдаю. Снайперская винтовка Orsis SE T-5000 M…

— Тот самый знаменитый Орсис?! — ахнул Николай, который еще не видел документы. — Фига се…

— Тот самый, — подтвердила девушка. — Отличная отечественная разработка, лучшая в своем классе, ценой около полумиллиона рублей. Использовался патрон 388 Lapua Magnum, пуля экспансивная.

— Действительно, дорогостоящий трупик получается, — протянул Николай.

— Самое интересное, господа офицеры, не это, — Агафья постучала торцом карандаша по листочку, похоже, вырванному из записной книжки. — Вот самое интересное. Это я нашла в бумагах подполковника Ильина.

Друзья склонились над бумажкой, едва не стукнувшись головами. Единственная строчка, выведенная каллиграфическим почерком подполковника, гласила: «Orsis SE T-5000 M».

— Вот тебе и Деревянный Феликс, — брякнул Макс, плюхнувшись на стул и с явным уважением поглядывая на девушку.

— Да, уж. На кой Ильину вообще сдалась эта снайперка? Он пользоваться ею хоть умеет?

— Ильин в молодости был КМС по биатлону, — уточнила Агафья. — Мне полковник сегодня сказал. Я, как только бумажки от экспертов получила, сразу к нему пошла с тем, что вам в субботу говорила. Конечно, спортивная мелкашка с Орсисом и рядом не стояла, но можно и зайца научить курить, было бы желание, а тут и усилий особых не нужно. Пару месяцев, и будешь белку в глаз бить. Оптика там фантастическая. Только белки должны быть размером со слона, от обычной белочки такая гаубица мокрого места не оставит. Короче говоря, дома Ильина нет, мобильный молчит. Разрешение на такую игрушку он не оформлял. Чуете, чем пахнет, господа офицеры?

— Попадаловом пахнет, — буркнул Николай, прокручивая в голове возможные версии. — Вариант внеплановой, затянувшейся охоты на снежного человека отметаем сразу.

— Да, уж, с Ильиным как-то не вяжется, — согласился майор. — Могли его грохнуть из-за игрушки?

— Могли, — насмешливо подтвердила Агафья. — Куколка стоит пол-лимона, как минимум. Шел себе законопослушный гражданин домой, и нашел чемоданчик со снайперской винтовкой. Понес он этот чемоданчик сдавать в полицию, а несознательная шпана на него напала, чемоданчик отобрала, гражданина прикопала…

— Даже звучит по-идиотски, — ухмыльнулся Макс. — Тогда откуда эта бумажонка в сейфе у Деревянного Феликса взялась?

— А вот об этом история умалчивает. Найдем — спросим. Если найдем. Машины Ильина тоже нет на месте. По ГАИшным сводкам она не проходила, как в воду канула.

Николай задумался. С одной стороны, Ильин всегда крепко держался за соблюдение законности. Даже порой слишком крепко, что в свое время немало крови попортило самому Николаю, и не ему одному. И в то, что подполковник вдруг схватился за винтовку, желая навести порядок своими руками, верилось с трудом. С другой стороны, капитан отлично помнил, какое бешенство охватывает, когда рамками закона у тебя связаны руки, а негодяй — вот он, сидит, нагло улыбается и знает, что ты ничего не можешь с ним сделать. Крышу рвало не по-детски. Чужая душа — потемки, может, и у Ильина накипело?

— Задумались? — прервала его размышления Агафья. — Вот и я задумалась. И полковник Бурун тоже.

— Не бегите впереди паровоза, Агафья Кузьминична, — Макс потер переносицу, как всегда делал, когда не мог сразу подобрать слов. — Существует вероятность, хоть и небольшая, что у Ильина была какая-то оперативная разработка. Настолько секретная, что он никому о ней не сообщил.

— Да, существует, — согласилась девушка. — Полковник предположил тоже самое. Короче говоря, решил он так. Официально вы занимаетесь как раз вот этой, маловероятной, на мой взгляд, версией. По ней же и отчитываетесь. А я, поскольку с новенькой спрос не велик, неофициально и тихо пытаюсь прокачать вариант нового народного киллера.

— Погодите, — вмешался Николай. — Если кого-то он вычислил, то почему не оформил документально? Деревянный Феликс на каждый свой чих докладную писал в трех экземплярах.

— Найдем — спросим, — отозвался майор. — Но я бы, пожалуй, не удивился. Помнишь, как с Порошенко нас обули? Крыса в отделе завелась… Бурундук по поводу секретности шипит, как сало на сковородке. Ильин тоже ядом плевался… Точно крыса. Вот подполковник и не дернулся официально.

— Тогда логично, почему он бумажки не стал писать. Но почему тогда Бурундука в известность не поставил?

— А я знаю, почему? Это ты у него спроси. Поговаривают, но это так, между нами, что Бурундука неспроста вдруг на пенсию намылили. Приложил Ильин к этому свою граблю. Надоело ему замом сидеть и головой в полковника, как в потолок, упираться. Носились у нас слухи, что есть у него где-то высоко большая и волосатая… Только где да кто, хрен его знает. Но это объясняет, почему он непосредственное начальство в свои дела не посвящал.

— Пожалуй, — согласился Николай и внимательно посмотрел на молчаливую девушку. — Агафья, пообещай мне, что не полезешь к черту в пасть, пытаясь во что бы то ни стало доказать свою версию.

Девушка недоуменно приподняла бровь.

— Да, пожалуйста, Агафья Кузьминична, — с улыбкой поддержал друга Макс. — Я уже и так седой, пожалейте мои нервы. И, потом, кто еще сможет приготовить такие изумительные ватрушки?

— Если Вы, Максим Андреевич, считаете, что область применения моих талантов ограничивается кухней… — возмущенно начала Агафья, но, посмотрев на умильно-просительную мину майора, рассмеялась. — Не беспокойтесь, чувство самосохранения у меня развито достаточно хорошо. Вам еще успеют надоесть мои ватрушки.

«Кроме того, — мысленно добавила девушка, ощущая под сердцем приятную тяжесть полного резерва, — не так-то просто меня теперь убить, как Вам кажется, Максим Андреевич».

— Это вряд ли, — усмехнулся успокоенный майор.

— Посмотрим. У меня вообще нет навязчивой идеи собственной непогрешимости. От неудачной версии я легко откажусь, независимо от того, что я же ее и выдвинула. Всегда есть место для другого решения. Даже сейчас.

— В каком смысле? — не понял Николай.

— Есть у меня одна мыслишка. Но она из версий даже не третьего, а тридцать третьего, как ты выражаешься, порядка. Так, некая шероховатость. Как бы то ни было, полковник Бурун приказал времени на это не тратить и заняться более вероятными возможностями.

— Если Ильин тронулся, это будет еще тот геморрой. Придется перебрать все его дела хотя бы за последние полгода. Надо понять, где он может еще нарисоваться. Может, так отловим…

— Черта с два, — Николай покачал головой. — Он нашу кухню не хуже нас с тобой знает. Ловить мы благородного разбойника будем до второго пришествия.

— А я, такой тупой оптимист, этого не догоняю, да? — саркастически поинтересовался Макс.

Телефонный звонок прервал дальнейшие споры. Коротко переговорив, Макс положил трубку и сказал:

— Бурундук подтвердил слова нашего гениального лейтенанта, — он слегка поклонился в сторону девушки. — Завтра в десять у квартиры Ильина нас будет ждать слесарь. Понятыми придется обзавестись по ходу. На случай непредвиденных ситуаций. Например, если из-под двери потянет специфическим запашком.

— А кто поедет по оружейным магазинам? — спросила вдруг Агафья.

— А, черт, — воскликнул Макс, — Как я сам не подумал! Игрушка довольно редкая. Вряд ли их продают по десятку в день, да и не продаст никто без документов.

— Я вот тут составила списочек…

— Опять списочек, — пробормотал майор, — знаем мы, чем эти списочки грозят…

— Простите, что Вы сказали, Максим Андреевич? — с улыбкой уточнила девушка. — Я не расслышала.

— Нет-нет, ничего, — открестился Макс.

— Так, вот, список оружейных магазинов включает всего три адреса. Нам нужны все, кто покупал Орсис в последние, скажем, полгода. Вряд ли Снайпер ждал дольше, прежде чем начать свою охоту. Конечно, если винтовку купили в другом городе, или это вообще цепь случайностей, то будет облом. Но проверить не мешает.

В конце концов, оперативники решили, что по магазинам поедет Николай, а Макс и Агафья отправятся на квартиру Ильина.

Глава 18

Четверг

Обыск в квартире подполковника не дал ничего. Никаких намеков на то, куда он мог подеваться, не нашлось. В холодильнике сиротливо стоял просроченный кефир, на плите обнаружился прокисший суп. Все бумаги Ильина сложили в картонные ящики и отвезли в контору. Ими должна была заняться Агафья.

— Максим Андреевич, — задумчиво спросила она, просматривая аккуратные, как и все в этой квартире, стопочки паспортов и чеков на бытовую технику, — Вы не помните, какие часы носил подполковник?

— Помню, — усмехнулся Макс. — Поддельный золотой Ролекс. Над ним весь отдел втихаря хихикал.

— Зря хихикали, — буркнула себе под нос девушка. — Вот вам и версия тридцать третьего порядка…

— Что? — переспросил майор.

— Нет, ничего, Максим Андреевич.

Так и не найдя ничего вразумительного, Макс дал команду возвращаться в контору. Непривычно молчаливая Агафья без возражений последовала за ним.

В кабинете они застали только что вернувшегося Николая, который недоуменно разглядывал два опечатанных ящика возле стола девушки.

— Это что, товарищи опера?

— Документы из квартиры подполковника. Я попросила дать мне возможность разобрать их в спокойной обстановке. Максим Андреевич пошел мне на встречу.

С этими словами девушка водрузила на стол первую коробку и начала выкладывать на стол связки писем и какие-то папки.

— Что это с ней? — недоуменно спросил Николай друга. Макс только пожал плечами.

— Агафья, — снова обратился капитан к девушке. — Вот список тех, кто покупал Орсис в последние полгода, который ты просила.

— Да, спасибо, — отозвалась она и, даже не взглянув на бумагу, пришпилила ее к деревянной доске за своей спиной.

— М-да… — протянул Николай, несколько обиженный таким равнодушием.

— Давай-ка, друг мой, — вмешался Макс, — сменим поле деятельности. Не будем мешать нашему бумажному эксперту. У нас, между прочим, еще дело близняшек висит. Кажется, в знаменитом отчете лейтенанта Полозковой был длинный перечень их окружения. Поехали работать?

Николай согласился. Несколько дней он почти не видел Агафью. Девушка с головой зарылась в бумаги. Перебрав документы Ильина, она целыми днями просиживала в архиве.

Пятница, Суббота, Воскресенье.

Воскресным утром Николай проснулся около двенадцати и обнаружил, что Агафьи дома опять нет. На плите стояли еще теплые блинчики с мясом, вокруг которых ходил, облизываясь, Маркиз. «И как она угадывает? — недоуменно подумал Николай, доставая из холодильника сметану. — Ни разу еще разогревать не пришлось ее стряпню…»

Едва он успел позавтракать, как запиликал мобильник. Звонила Агафья.

— Николай, ты бы не мог подъехать в контору? Очень надо.

— Да, конечно, — удивленно согласился Николай. — А что случилось?

— Не по телефону, — отрезала девушка. — Я тебя жду.

Сунув Нокию в карман, капитан побежал к машине. Никогда он еще не слышал, чтобы Агафья говорила таким голосом.

Девушка обнаружилась в кабинете. Бумажных завалов вокруг нее уже не было, только тоненькая стопка листков сиротливо лежала на столе.

— Что случилось? — спросил Николай, пытаясь отдышаться. Парковочное место нашлось лишь через два квартала, и ему пришлось десять минут бежать под питерской моросью по улице.

— Николай, ты давно знаешь майора Реброва?

Мысленно отметив появление исчезнувшего было официального тона, капитан облегченно вздохнул. «Макс опять насолил девочке. Вот балбес…»

— Давно, Агафья. С детства. Наши родители дружили.

— Понятно… — Протянула девушка. — Ладно. Это лирика. Ты помнишь часы Ильина?

— Поддельный Ролекс? — хмыкнул капитан, — А он здесь при чем?

— А вот при чем, — холодно ответила девушка, положив перед мужчиной какую-то маленькую брошюрку с аккуратно пришпиленным к титульному листу чеком. Сумма впечатляла. Николай поднял на подругу недоуменный взгляд.

— Ролекс был настоящий, Николай, — тихо пояснила девушка.

— Фига се, — ахнул оперативник, еще раз глянув на чек. — Хочешь сказать, что Ильин брал взятки?

— Да.

— Нет! Не может быть. Деревянный Феликс, уставная душа… Наверное, просто мечтал о крутом будильнике, вот и накопил. Или наследство получил какое-нибудь. Но взяток не брал.

— Брал, брал, — уверенно заявила девушка. — Сам потом убедишься. Я не зря в архиве просидела столько времени. Есть у меня копии протоколов, на которые без слез не взглянешь. Сразу видно, кто мзду получил и с кем делился. По крайней мере, три следователя и один оперативник были в доле. Возможно, купленных оперов у подполковника было двое, хотя мне бы в это верить не хотелось. Кое-где так виртуозно сработал поганец, что уголовное дело вообще не возбудили. Уж не знаю, зачем ублюдку понадобился Орсис, но явно не для того, чтоб отстреливать ушедших от ответственности мерзавцев. Потому что именно он помогал им это сделать.

— Погоди, не части, — прервал Николай. Он вообще перестал понимать, о чем говорит девчонка. — Так Орсис купил Ильин?

— Да. Вряд ли наркоман, который, кстати, являлся официальным осведомителем подполковника Ильина, смог бы пройти медобследование, необходимое для приобретения нарезного оружия. Даже если предположить, что у него завалялось в тумбочке полмиллиона рублей. Была я в пятницу у этого субъекта. Дверь выбита, паспорт на подоконнике валяется. Заходи, бери, кто хочет. Но именно фамилия этого наркоши стояла в твоем списке на второй строчке.

— Так… Я же тебя просил не соваться в притоны. Ладно, об этом потом. Что еще накопала?

— Много чего. Тебе точно не понравится, — невесело хмыкнула девушка и положила руку на стопку бумаг у себя на столе. — Тут все материалы. Вот это интересное дело, я даже в оригинале из архива прихватила. Тоже полюбопытствуй. Очень интересно и печально. Сам чуть позже почитаешь, убедишься. На каждой бумажке есть указание, откуда я ее взяла. Это не хилый срок, и Ильину, если он еще жив, и всем его соучастникам, которые еще на территории России находятся. Один, к сожалению, успел свалить в Израиль.

— С этим надо идти к Бурундуку, раз все так серьезно.

— Я бы так и сделала. Тем более, полковник уже интересовался, что я так упорно ищу в архиве. Но меня остановила твоя дружба с майором Ребровым. Поэтому я и пригласила тебя сюда. Посиди, почитай пока. Если ты решишь, что…

— А при чем тут Макс?

— Там есть две очень некрасивые бумажки. Не пропустишь. Честно говоря, я сама не ожидала… Если у майора Реброва не найдется приличных объяснений, и ты решишь не давать тому, что я накопала, хода, предупреди меня, пожалуйста. Сама я в эту грязь не полезу. А вот заявление о переводе — напишу.

— О каком еще переводе? — окончательно запутался Николай.

— Ты читай. Сам все поймешь, — грустно улыбнулась девушка. — Я подойду вечером. Договорились?

— Хорошо, — согласился капитан.

Агафья ушла, а он занялся бумагами.

Два часа спустя Николай отложил не просмотренную даже до половины стопку. Он понял, на какие факты намекала девушка, когда говорила, что ему это не понравится. Агафья действительно накопала кучу странностей. Именно эти странности привели его в столь мрачное расположение духа. По неприметным на первый взгляд моментам, легким шероховатостям в протоколах вырисовывался нелицеприятный вывод: Ильин специально разваливал некоторые дела. В одном случае хозяйка в присутствии милиции вымыла всю посуду, оставшуюся после посиделок за обедом ее убитого мужа и его неизвестного убийцы. Женщина каялась и извинялась, но куда при этом смотрела опергруппа во главе с подполковником, было непонятно. В другом — опрос ключевого свидетеля собрались проводить аж через две недели после убийства. К тому времени несчастная тетка оказалась в Неве с пулей в затылке, опрашивать стало некого. В третьем — свидетель был убит в тот же день, как пообщался с Ильиным, а протокол допроса бесследно испарился. Якобы мужик, видевший убийство, отказался говорить без адвоката.

Но не это заставило Николая отложить документы в сторону. На одной безграмотной бумаге, составленной так, что за нее можно было спокойно огрести служебное расследование, а то и срок, стояла подпись Макса. Ни один вменяемый опер не проведет так допрос. Ни один честный опер, поправил сам себя Николай. Голова у мужчины пошла кругом от таких открытий. Он отложил несколько напугавших его листочков с подписью друга в сторону и задумался. Капитан не понимал, что теперь делать с выплывшими обстоятельствами давно забытых дел. Ильин пропал, отвечать за халатность (если это была просто халатность) некому. И если всем этим заинтересуется прокуратура, в жернова вполне может попасть майор Ребров. Уголовные дела рассыпались на самой ранней стадии, и разобраться теперь, кто там был виноват, кто прошляпил или получил мзду — практически невозможно. Наконец, он решил сперва поговорить с Максом, а потом уже действовать или не действовать дальше, и набрал номер друга.

— Макс, — с трудом выговорил он. — Подъезжай в контору.

— Очередной покойничек? — весело поинтересовался майор.

— Приезжай, узнаешь. Это не телефонный разговор. Пулей, майор!

— Понял, — посерьезнел Ребров. — Пробок сейчас вроде быть не должно. Через полчаса нарисуюсь.

Тридцать минут, то и дело поглядывая на часы, капитан ходил из угла в угол по комнате. Услыхав в коридоре шаги, он распахнул дверь, но вместо друга увидел начальника убойного отдела.

— О, Николай, похвальное трудовое рвение, — улыбнулся Бурундук. — Что привело тебя в контору в законный выходной?

— Да так, дела подполковника Ильина просматриваю, — ляпнул капитан, не придумавший с ходу другого ответа.

— Разумно, — согласился полковник. — Я сам тоже думал посмотреть, но там Полозкова окопалась. Только сегодня закончила. Ладно, потом расскажешь, что вы там почерпнули.

Начальник пошел по коридору, а Николай, захлопнув дверь кабинета, рухнул на стул. Макс появился минут через сорок.

— Извини, опоздал. Опель ехать отказался. Выходной у него. Что у нас плохого? Полозкова куда-то вляпалась?

— Нет, с Агафьей все в порядке. В относительном.

Капитан снова умолк и закурил. Он не знал, как начать разговор.

— Может быть, наконец, объяснишь, что произошло? — поторопил друга майор.

— Скажи, Макс, ты работал по делу Соколова? — через силу проговорил тот.

— Соколов… это который?

— Глухарь. Жена вернулась раньше с работы и обнаружила еще теплый труп мужа. Мужику развалили черепушку бутылкой.

— А, этот. Да, работал.

— Вместе с Ильиным? — упавшим тоном спросил Николай.

— Да, а что?

— Тогда скажи мне, друг, — голос капитана стал таким тихим, что Макс с трудом разбирал слова, — что это?

В руки майора легли несколько ксерокопий. Майор непонимающе посмотрел на бумаги. Николай, отвернувшись, молча выдыхал сигаретный дым в окно.

Сообразив, что друг больше ничего не скажет, Макс бегло просмотрел лежавший сверху лист.

— Что это за ахинея? Кто написал этот бред?

— Там внизу подпись есть, — еще тише подсказал Николай.

— Я?! — в изумлении выдохнул майор.

— В конторе появился еще один майор Ребров? Это тебя Ильин попросил? Он тебе угрожал? Скажи, чем он тебя взял, на чем поймал? Я не верю, что ты мог это сделать добровольно! — только что говоривший еле слышно, теперь Николай почти кричал.

— Колька, не ори! Я сам не понимаю…

— Не орать? Хорошо. Я постараюсь. Если ты объяснишь мне, что это такое. Благодаря этой, как ты выразился, ахинее, вероятный убийца спокойненько живет сейчас в Южной Америке.

— Вспомнил! Я тогда начал работать по делу не сразу. Только дней через десять после убийства. Я свалился с аппендицитом. Ты меня еще в больницу отвез. Помнишь? Я не хотел, мол, само пройдет, съел не то. Но ты уперся и потащил меня в лечебницу. А хирург посмотрел и на операционный стол отправил. Глянь на дату. В этот день я в койке валялся, отнаркоза отходил!

— Фу, блин… — выдохнул Николай, и понял, что последние несколько секунд не дышал. — Слава Богу. Можешь дать мне по морде…

— Не имею такого желания. Красивая липа. Хрен его знает, что бы я сам подумал на твоем месте, — отозвался взмокший майор, чуть сам не поверивший в собственное грехопадение. И тут до него медленно стало доходить, что все это значит. — Погоди, ты хочешь сказать, что Ильин…

— Разваливал дела? — продолжил капитан. — Именно так. Мне Агафья позвонила. Она в архиве таких приколов нарыла… Благо, с твоим автографом только это. Но там и без тебя хватает… Да и не все я успел просмотреть.

— Однако…

— Следователям, похоже, тоже перепадало. Прокатила же бумажка за твоей подписью, хотя тебя там и близко не было.

— С этим надо идти к Бурундуку, — майор продолжал разглядывать липовый документ. Его собственная подпись выглядела почти безупречно.

Николай покачал головой:

— Не спеши. Я пока дочитаю Агафьины выписки. А то, как эту пакость увидел, больше читать не смог — поплохело. А ты — хорошенько подумай.

— Коль, ты, что, и правда, думаешь, что я мог взять мзду? — опустил голову майор.

— Нет, — твердо отозвался Николай. — Если бы ты это делал, липа бы не понадобилась. Но все знают, как ты «любишь» бумажную работу. Сколько раз я за тебя отчеты перепечатывал, а ты потом подписывал? Может, еще кто-нибудь содействовал?

Макс задумался.

— Иногда мне помогают девочки из секретариата. Но там я все внимательно проверяю. Они могут фамилию переврать, или целый абзац пропустить…

— Вспоминай глухари, по которым работал Ильин, — подсказал Николай.

— Точно! — Макс схватился за голову. — Было дело. Одно! Больше ничего такого вспомнить не могу. Я осмотр места происшествия делал с жуткого бодуна. Ильин на меня посмотрел и велел домой идти. Мол, сам закончит. А с утра меня еще в коридоре поймал. Наплел, что когда я ушел, неожиданно заявился Бурундук и начал орать, дескать, посылал сюда Реброва, так какого лешего его здесь нет. Ильину пришлось соврать, что осмотр я уже закончил и поехал к родственникам. Он тогда быстро сунул мне протокол, мол, его уже следователь заждался, бесится. Ну, я и подписал, не читая…

— Приехали…

— Может, там все нормально, — с надеждой проговорил Макс.

— Сомневаюсь, — жестко отозвался Николай. — Припомни, сколько раз Ильин закрывал глаза на нарушения?

— Ни разу.

— Вот именно. Значит, это нарушение его вполне устраивало. Потому он и прикрыл твою задницу перед Бурундуком. Если полковник там вообще был… Вспомни, тебя туда действительно Бурундук послал?

Майор задумался.

— Когда сообщили об убийстве, в отделе никого не было. Ильин ко мне заглянул и сказал, что Бурундук приказал поехать нам.

— Думаю, Дмитрий Константинович на место происшествия не выезжал. Кинул тебя Ильин, как кутенка.

— Я попал, — протянул Макс растерянно.

— Ну-ка соберись! — прикрикнул капитан. — Что разнюнился, как баба? Что бы там ни было, надо проверить. Посмотрим, наверное, девочка и эту хрень нашла. Кто там фигурантом по делу проходил? И постарайся вспомнить, может, тебе эта сволочь еще какую-нибудь дружескую услугу оказала.

Макс задумался. Николай мрачно перелистывал пачку бумаг, которую оставила ему Агафья. Он прекрасно понимал отчаянье друга. О том, что Полозкова нарыла в архиве, придется доложить Бурундуку. Это напрямую касается убийства. Мало ли, кому не угодил и с кем не поделился продажный подполковник. Но в таком случае все дела Ильина будет проверять прокуратура. Если мерзавец нахимичил с протоколом, а подписал это Макс, то за такой фортель выговором не отделаешься. Могут и погоны сорвать. Сделают из майора соучастника, тем более, что главный фигурант в бегах, и привет. Поди, объясни, как такое получилось.

Полчаса спустя два друга сидели в кабинете и молча курили. Все оказалось гораздо хуже, чем они думали. Именно это дело Агафья принесла из архива. Действительно, очень печально. А для карьеры майора Реброва вообще летально. Тоненькая папка, заканчивающаяся справкой о не возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления, была липой от начала до конца. И ключевую роль играл якобы проведенный майором Ребровым осмотр места происшествия.

— Теперь, наученный горьким опытом, ты будешь по сто раз проверять все свои бумаги, — грустно пошутил Николай.

— Горький опыт мне не пригодится, — мрачно отозвался Макс и брезгливо приподнял папку за уголок. — За это меня посадят. И правильно сделают.

— Может, и не посадят. Потягает, конечно, прокуратура, нервы потреплет, выговор влепит. Объяснишь, как было дело…

— И они поверят? — саркастически поинтересовался майор. — На мне тогда куча дел висела — со всех сторон дергали. Я, дурак, рад был, что Ильин меня не трогает, даже не интересовался, что там и как. Только числился. А бумажки, вот они. За моей подписью. Мзду тут явно все получили хорошую. И Ильин, и следователь. «А Вы, майор Ребров, что же, временно ослепли и не замечали, что нарушается закон?», — спросят в прокуратуре. И все. Отвечать мне нечего.

— Там еще летеха какой-то по делу работал, я его не знаю. Кто он?

— Лучший друг подполковника, — с горечью отозвался Макс. — Его любимчик и протеже. Работал тут всего полгода. Поэтому ты с ним не встречался. Уволился в запас по состоянию здоровья, и месяц назад укатил с родителями в Израиль. Так что за эту хрень склонять, кроме меня, некого. Оторвутся по полной.

— А, понял. Это про него говорила Агафья, когда упомянула, что один из продажных оперативников укатил за кордон.

— Может, рассказать все Бурундуку? — тихо проговорил Макс.

Что бы ни говорили про начальника убойного отдела, но в одном сходились все. За своих подчиненных полковник Бурун стоял горой. Для него не существовало мелочей. Он мог обматерить накосячившего опера последними словами, а вечером лично звонить его ревнивой жене и вразумлять орущую бабу. Он помогал найти хорошего врача для тещи и доставал льготные путевки в летний лагерь для детей. К нему можно было прийти с любой бедой, и полковник не отказывал. Закоренелый холостяк, своей семьей Дмитрий Константинович считал отдел.

— Бурундук обязан пустить это по инстанции. Прокуратура сделает козлом отпущения тебя. Ты точно уверен, что подобного, — Николай постучал пальцем по папке с липовыми документами, — больше нет?

— Точно. Это единственный раз, когда я так лопухнулся. У меня не много общих с Ильиным дел. Он не любил со мной работать.

— Теперь понятно, почему. Этот ублюдок предпочитал более сговорчивых подчиненных.

— Какая теперь разница, — обреченно проговорил Макс. — Ильин пропал, с него не спросишь.

— Не раскисай! Мы что-нибудь придумаем!

— Что? — безнадежность, сквозившая в голосе майора, напугала Николая. — Меня посадят. И правильно сделают.

— Не правильно! Всякий может лохануться.

— Всякий. Но из-за того, что лоханулся я, убийца ушел от ответственности. Отправлюсь за взятку на зону, как миленький…

— Ты же не брал взяток! — опешил Николай.

— А кто в это поверит, прочитав такую папочку, — майор кивнул на бумаги в руках у друга. — Я бы не поверил.

— Я поверю, — отрезал капитан.

— А кроме тебя?

— Тогда я просто не скажу никому об этих бумажках. Агафья будет молчать, если мы объясним ей, в чем дело.

— Так она и поверила… Ильин — взяточник. Это вылезет непременно, даже если сейчас ты промолчишь. Только оттянешь неизбежное и выговор огребешь.

— Тогда я выброшу к чертовой матери это поганое дело. Скажу, что потерял!

— И пойдешь со мной на зону, как соучастник, — грустно улыбнулся Макс. — Мы с тобой, конечно, друзья не разлей водой, как говорил Бурундук, но сопровождать меня в тюрьму — это перебор. Сам натворил, сам и отвечу. Передачки возить будешь? У меня, кроме тебя, никого нет.

— Какие передачки? — обозлился Николай. — Уймись. Найдем другой выход. А то в прокуратуре не знают, что по делу часто работают не те, кто числится в списке.

— Знают. И если бы вот тут под этим сраным протоколом, подшитым и пронумерованным, не стояла моя подпись… От него просто так не избавишься. Вот она, опись документов, на титульном листе, ручонкой этой сволочи продажной составленная. Что у нас тут под номером один? «Протокол осмотра места происшествия». Берем бумажку. Ах, какая преступная халатность! Кто проводил? Майор Ребров. А подать его сюда, мздоимца такого сякого! Вот так…

В дверь тихонько постучали. Николай быстро сунул проклятую папку под другие бумаги и крикнул:

— Входите!

— Привет, Николай, — спокойно проговорила Агафья, стараясь не смотреть в сторону Макса, который сидел, уронив голову на руки. Сама не зная, почему, девушка чувствовала себя виноватой перед ним. — Я привезла пирожки с рыбой. Ты же не успел пообедать. Садись, покушай. А заодно расскажи, как тебе понравились мои выписки.

— Это все полная чушь, — отрезал Николай.

— Ты лжешь, но я так понимаю, что это твое решение, да?

— Нет! Я имел ввиду, что это чушь во всем, что касается Макса. Легко доказать, что он ни при чем.

— Опять врешь, — грустно констатировала Агафья.

— Не девушка, а живой детектор лжи, — поднял вдруг голову Макс.

— Извини, — окончательно смешался Николай. — Я не знаю, как объяснить…

— Ты кушай, — она пододвинула мужчине миску с выпечкой. — И Вы, Максим Андреевич, угощайтесь.

Николай машинально послушался и откусил от румяного пирожка. Но вкуса он не чувствовал. Ему не нужны были сейчас ни еда, ни сама Агафья. Девушка раздражала его своим присутствием, хотя Николай не смог бы объяснить, в чем она виновата. Скорее уж, лейтенант Полозкова поступила великодушно, показав поганые бумаги ему, а не сразу полковнику. Затрещал телефон. Капитан ответил на звонок, продолжая думать о своем, но после первых же фраз собеседника он побелел, как полотно.

— Да, товарищ полковник. Обязательно, — выдавил он из себя. Чтобы положить трубку на место, ему понадобилось три попытки. — Бурундук попросил, когда будем уходить, занести ему дело из архива, которое числится за лейтенантом Полозковой.

— Зачем? — безучастно спросил Макс.

— Сказал, что тоже просматривает старые дела Ильина.

— Значит, и он заметил нестыковки. Это конец, Коль.

— Господа офицеры, — напомнила о себе девушка, о присутствии которой друзья совершенно забыли, — Полковник, что, уже в курсе?

— Расскажи ей все, — сказал вдруг Макс. — Какая теперь разница? А то еще решит, что ты такой же лох, как я…

— Макса подставили, — нехотя проговорил капитан.

— Ильин? — уточнила девушка. — И как ему это удалось?

— Подполковник действительно брал взятки и скрывал улики. В одном деле Ильин просто подделал подпись Макса, это легко доказать. А вот в твоей оригинальной папочке оказалась мина. Наш майор сам подставился, подписал один поганенький протокол, не прочитав. Этого хватило, чтобы дело вообще не возбудили. Сама знаешь, за такие шутки могут посадить. Теперь-то не доказать, что Макс не знал, чем занимается его начальник и какую бумагу подсунул. Все решат, что он такой же взяточник, как Ильин.

— И сейчас Бурундук потребовал это дело, но он еще не знает, какой сюрприз его ждет?

— Да.

— Максим Андреевич, Вы брали взятки? — спросила девушка, вдруг резко обернувшись к майору.

— Нет. Никогда. Только доказать это я не могу, — твердо ответил Макс.

Он сам не знал, зачем отвечает ей, и почему вообще попросил Николая все рассказать. Наверное, все-таки нравилась ему эта ехидная неунывающая девчонка, и не хотелось, чтобы она презрительно скривилась, услыхав о взяточнике-майоре. Пусть знает правду. Пусть хоть она поверит. Если, конечно, поверит… В том, что это сделают следователи из прокуратуры, он сильно сомневался.

Агафья кивнула каким-то своим мыслям.

— А Вы не могли бы выйти покурить, Максим Андреевич, а мы с Николаем пошепчемся, — вдруг заявила она.

— В смысле? — в один голос воскликнули два друга.

— В прямом, — спокойно сказала нахальная девица. — Сделайте девушке приятное. Или желаете свечку подержать? Так в таком деле, как и в любом другом противозаконном, свидетели не приветствуются.

«Поверила, как же, да ее мои проблемы скорее порадуют», — подумал Макс, но все-таки сумел улыбнуться:

— Как скажете, Агафья Кузьминична. Только не долго. Все-таки служебное помещение.

Онемевший от удивления Николай тупо смотрел, как он уходит.

— Дверь закрой на ключ, — приказала девушка.

— Что все это значит?

— Ну, блин, — выругалась она и сама щелкнула замком. — Не хочу, чтобы сюда сейчас ввалился какой-нибудь Бурундук. Ребров не лгал, он не брал взяток.

— Я знаю, — рявкнул Николай. — Весь этот спектакль ради того, чтобы мне об этом сообщить?! Так спасибо, я в курсе! Надо думать, как помочь ему выбраться из этого дерьма, которое ты нарыла, а тут твои детские игры!

— Все сказал? — не менее раздраженно, но гораздо тише прошипела девушка. — А теперь меня послушай! Я правильно поняла, весь этот шум из-за одной подписи?

— Да!

— Я, конечно, обещала больше не вмешиваться в дела майора Реброва, но, похоже, это тот случай, когда стоит поступиться принципами. Я могу помочь.

— Подчистить лезвием, и нарисовать сверху росчерк Ильина? Извини, не прокатит. Незаметно за пять минут такое не сделать.

— Кажется, придется тебе кое-что объяснить, иначе мы будем препираться до утра, а у нас всего десять минут. Точнее, уже только шесть.

— Да уж сделай одолжение, объясни, какого черта ты тратишь мое время, — язвительно выдал Николай.

— Я умею не только лечить, — просто сказала девушка. — Куда ты дел эту чертову папку? Где у нас тут Ильин отметился? Сейчас мы это подправим.

Николай выругался и достал бумаги:

— И как ты это проделаешь?

— Просто, — тихо сказала девушка. — Только обещай не болтать и ни о чем меня не спрашивать. И не вздумай завизжать с перепугу.

— С чего бы мне… — начал было Николай, и тут же зажал себе рот, чтобы в самом деле не заорать. Творилось что-то странное. Агафья провела рукой над разложенными на столе бумагами, и с ее пальцев сорвалась маленькая красная вспышка. Крохотная искорка упала прямо на подпись майора, и буквы вдруг отделились от бумаги, зависнув в воздухе. Потом они начали извиваться, как живые, и вот уже на бумагу опускается красивый, затейливый росчерк Ильина.

— Черт, черт, черт… — повторял Николай, разглядывая безупречную подделку, появившуюся у него на глазах. Он даже на свет посмотрел, но никаких признаков подписи Макса не нашел.

— Ты обещал, — отрезала Агафья, предупреждая ненужные расспросы. — Можешь не присматриваться. Хоть на экспертизу отдай, никаких следов не найдут. Это все, или еще что-то надо подправить?

— Нет… Больше ничего, — успел ответить капитан, когда в дверь постучали. Он повернул ключ.

— Поворковали, голубки? Извините, но там полковник по коридору шастает. Не мог я дольше гулять. Коля, пожалуйста, отнеси ему сам это дерьмо. А я домой поеду. Не хочу уже сегодня начинать доказывать, что я не верблюд. В моей ситуации это бесполезное занятие, — Макс вымучено улыбнулся, надевая куртку.

— Может, не стоит откладывать? — тихо сказала девушка Николаю, кивнув на разложенные по столу бумаги.

— Черт, прости. Никак в себя не приду, — спохватился капитан. — Майор Ребров, с тебя самая большая коробка конфет, которую только найдешь в магазинах. Вот для этой дамы.

— Не понял.

— Сейчас поймешь. Она твою дурную голову спасла. Смотри.

Майор непонимающе уставился на бумаги, которые сунул ему в руки Николай.

— Что я должен тут увидеть, — начал было он, но тут заметил внесенные девушкой изменения. — О… Это как?

— Ловкость рук, Максим Андреевич, — улыбнулась Агафья, видя, что Николай не знает, что отвечать.

Макс молча бросил бумаги на стол и крепко обнял девушку.

— Эй, — вмешался Николай, с беспокойством поглядывая на дверь. — Руками не трогать! Забыл, что тебе Бурундук говорил?!

— Спасибо, — шепнул Макс, отпуская ее..

— Не за что, — улыбнулась она. — Мне жаль, что в первый момент я подумала о Вас плохо.

— Что, майор, уже, небось, мысленно тюремную робу примерял? — неуклюже подначил Николай.

— Ага, — с глупой улыбкой признал майор.

— Врет, — вдруг выдала девушка, и в комнате повисла тишина.

Николай непонимающе посмотрел на друга:

— О чем она?

Мужчина молчал и упорно отводил взгляд, не желая смотреть в глаза товарищу.

— Вы же, Максим Андреевич, о другом предмете думали? — с какой-то веселой злостью проговорила Агафья. — Сдаемся? Лапки складываем? Из любого положения можно найти выход. Только не тот, который пришел в Вашу бедовую голову! Сделайте это, и Ильин — победитель. Этот ублюдок, который вас подставил. Он добился бы своего.

— О чем ты? — вмешался капитан.

— Он застрелиться решил, — уже без всякого намека на веселье пояснила девушка. — Сегодня ночью.

— Идиот… — брякнул Николай.

— Знаю, что идиот, — тихо подтвердил Макс. — Ну, что, меня теперь убить за это?

— Закрыли тему, — опять влезла Агафья. Ее командному тону, наверное, позавидовал бы сам полковник. — Думаю, нам есть чем заняться, господа офицеры, вместо того, чтобы обсуждать чьи-то глупые мысли. Тем более, что они уже неактуальны. По-моему, раз уж мы разобрались с подставой, пора нести эту кучу помоев начальству. Только подождите меня пару минут. На улице дождь, я промокла, как собака. Переоденусь быстренько.

Выходя из кабинета следом за другом, Николай глубоко вздохнул, чувствуя, как отпускает нараставшее весь день напряжение. Как бы он ни хорохорился, подбадривая Макса, но в душе прекрасно понимал, что без чуда майору было бы не отмыться. И это чудо принесла его странная квартирантка, новая коллега, ставшая за несколько недель настоящим другом. Капитан запоздало похолодел, подумав о том, что было бы, если бы она обиделась на его грубые слова и решила не вмешиваться… Но друг потому и друг, что все понимает правильно. И девушка не отнесла резкость, рожденную беспокойством, на свой счет.

— Скажи, — тихо начал Николай, — ты, что, действительно хотел…

— Да, — прервал майор. — Меня бы взяли за жабры, и ты бы полез помогать. И мне бы не помог и сам замарался… В тот момент мне показалось, что так — проще всего. Дохлый мент — лучше, чем продажный.

— Идиот…

— Это ты уже говорил, и я с тобой согласился.

— Все. Агафья права. Закрыли тему.

— А как ей это удалось?

— Ловкие руки, — отмахнулся Николай, который и сам не понимал, как. — Это сейчас не важно.

В коридоре появилась Агафья, сменившая мокрые свитер и джинсы на форму, и друзья пошли в кабинет начальника, где просидели до глубокой ночи, обсуждая расследование.

Глава 19

Понедельник

Николай с хрустом потянулся, разгибая затекшую спину. Короткий двухместный диванчик в каптерке у дежурного явно не подходил для здорового сна. Впрочем, Максу, который устроился спать на стульях в кабинете, скорее всего, пришлось хуже. Но другого выхода у них не было. Вчерашняя беседа закончилась глубоко за полночь. Метро к тому времени уже закрылось. Жигуленок в очередной раз ни с того ни с сего отказался заводиться. Старенький Опель майора куковал в мастерской. Получилось, что у них оставались только два варианта, или ночевать на работе, или тащится домой пешочком, под холодным проливным дождем. Друзья выбрали первый. Полковник предлагал отвезти Агафью, но девушка, не желая афишировать, что живет у коллеги, отказалась. Тогда Бурундук устроил ее на диване в своем кабинете и уехал домой. Когда Николай, кое-как умывшись холодной водой в туалете, поднялся в кабинет, Макс уже сидел за столом и, почесывая заросший подбородок, просматривал какие-то бумаги.

— Доброе утро, — улыбнулся он.

— Видали и добрее, — хмыкнул капитан. — Какого черта притащили в каптерку этот диван-маломерок? Там же стояла отличная тахта.

— Высокое начальство решило, что спальное место тем, кто по инструкции обязан бодрствовать, не полагается.

— Понятно, — протянул Николай. — Бурундук еще не появлялся?

— Забегал около восьми. Как всегда, бодр, наглажен и чисто выбрит.

— И как ему это удается, — капитан щелкнул кнопкой электрочайника. — Кофе будешь?

— Ага, и пирожок. Там еще оставались те, что вчера Агафья принесла.

— А я думал, ты их уже съел, — усмехнулся Николай. — Доставай, куда заныкал?

— Как я мог, без своего лучшего друга? Обижаешь. Вон они, на подоконнике, в целости и сохранности.

— А лейтенанта Полозкову забыл? Или считаешь, что ей завтрак не полагается?

— Лейтенант Полозкова мелькнула тут вместе с Бурундуком и завтракать отказалась, — улыбнулся Макс. — Они куда-то укатили с утра пораньше. Утопленника какого-то выловили. Вроде, телевизионщики прискакать успели. Посему полковник и взял с собой Агафью Кузьминичну. Она по-любому будет лучше смотреться в телевизоре, чем моя помятая небритая рожа.

— Это точно, — рассмеялся Николай.

— Слушай брат, — немного посерьезнел майор. — Я тут все думал, как отблагодарить девчонку. Я вряд ли являлся образцом доброго наставника, а она, как ни крути, задницу мою спасла. Не цветы же ей тащить. Еще поймет не так…

— Да, уж, — согласился Николай. — Только такого рода недопонимания вашим оригинальным отношениям и не хватает. Я тогда вообще с катушек съеду.

— Не ревнуй.

Николай недоуменно воззрился на друга, но Макс не обратил на это внимания, увлеченный внезапно возникшей идеей:

— А поехали на шашлыки с ночевкой в субботу, если никакой срочки не будет? Машину мне обещали к пятнице починить. Сразу отметим и твое возвращение в ряды, и девчонку пропишем. Ну, и за спасение меня грешного от большой порки выпьем. Я мясо замариную. Себе возьмем коньячку, девушке вина…

— Не знаю, — не уверенно протянул Николай. — Я-то согласен. Мы уже пару лет на природу не выбирались. А вот согласится ли Агафья? Она мне не показалась любительницей подобных посиделок.

— А ты ее хорошенько попроси. К тебе-то она прислушается. Это мои пожелания Агафья Кузьминична с удовольствием пропустит мимо ушей.

— Я попробую, — сдался капитан. — Но ничего не обещаю.

— Вот и ладушки, — улыбнулся Макс и заглянул в опустевшую за разговором миску из-под пирожков. — Раз еды больше нет, тогда я поеду дальше опрашивать знакомых наших близняшек.

— Да. Я, пожалуй, последую твоему примеру. А то висит это дело над нами, как дамоклов меч.

Друзья разбежались в разные стороны.

Лейтенант Полозкова стояла у бордюра набережной и смотрела, как автогеном вскрывают только что поднятую со дна реки машину. Девушка прекрасно знала, чье тело сейчас пытаются вытащить из салона. Подполковник Ильин окончил свой жизненный путь. Она не испытывала никакого сочувствия к продажному менту. Припомнив, в каком состоянии она вчера застала майора, Агафья поежилась. Ублюдок, чей раздувшийся труп сейчас выцарапывают из железного плена, чуть не сломал жизнь хорошему оперу.

Девушка не жалела о том, что ей пришлось частично открыться Николаю. В конце концов, рано или поздно он все равно бы подметил странности. Она успела привязаться к этому местному, мало того, даже испытывала к нему что-то вроде уважения. А девушка не любила обманывать тех, кого уважает. Будь Николай магом, из него вышел бы отличный законник. Да и в том, чтобы помочь Реброву, который так глупо попал в крупные неприятности, не было ничего плохого. Несмотря на неудачное начало их совместной работы, ей нравился этот веселый мужчина с готовыми шутками на все случаи жизни. Было в нем что-то правильное, вызывающее симпатию.

Она не одобряла самоубийство, считая, что всегда можно найти другой выход, а на крайний случай существует Суд Сюзерена. Но у местных не было Всезнающего Сюзерена, и майор вполне мог отправиться в тюрьму за то, чего не совершал. На его месте магичка, пожалуй, тоже предпочла бы смерть незаслуженному позору. «Удивительно, все эти аборигены полны сюрпризов», — подумала Агафья, и тут в ее мысли вклинился голос начальника.

— Вы слушаете меня, лейтенант? — недовольно спросил он.

— Да, товарищ полковник.

— Ну, и кому принадлежит эта машина?

— Подполковнику Ильину. Вашему заместителю. Номера я отсюда не вижу, но чертика на лобовом стекле не заметить трудно, — без запинки ответила девушка. — Подозреваю, что достают сейчас именно его. Под водой пролежал не меньше недели. Значит, все мои выкладки по Снайперу в корне не верны. Впрочем, это было ясно еще вчера.

— Хмм… А я был уверен, что Вы меня не слушаете. И что Вы об этом думаете, юное дарование?

— Я слушаю. И думаю, что надо бы выгнать к прочим зевакам вон того журналиста. Он сидит на тополе и как раз расчехляет камеру.

— Да как же он пролезть-то успел? — возмутился Дмитрий Константинович.

Полковник отвернулся, пытаясь выяснить, куда смотрит командир пэпээсников, который отвечал за оцепление.

Наконец, машину вскрыли. Девушка подошла, быстро заглядывая в салон, отмечая про себя следы пуль, знакомый дипломат на заднем сидении и прочие мелочи. Эксперт закрутился вокруг тела, на которое она бросила лишь один короткий взгляд. На свет появились размокшие красные корочки. Они действительно принадлежали подполковнику Ильину. Полковник сказал несколько общих фраз собравшимся журналистам, помахал Агафье рукой, подзывая.

— Здесь нам больше делать нечего, — сказал он, забираясь в машину. Девушка села на переднее сидение, и Бурундук обратился к водителю. — Поехали в контору, Саша.

Некоторое время они ехали молча, потом начальник тронул Агафью за плечо:

— Ильин служил в УГРО больше двадцати лет. У него были свои недостатки, но, если бы я своими глазами не увидел твою подборку документов, никогда бы не поверил, что он оборотень. Ты умная девочка, и должна догадываться, что будет дальше. Прокуратура теперь пропустит весь отдел через мелкое сито. И попытается привязать к этому продажному ублюдку моих ребят. Откопают блядство Реброва. Припомнят службу Корбова в банке. Да и у других мелких грешков хватает. На работу они не влияют, но следователи из прокуратуры очень любят громкие дела. Они буду искать Снайпера среди нас. Мало не покажется всем. Поэтому нужно как можно быстрее внести ясность. Можешь больше ничего не делать, но связь между киллером и Ильиным мне найди. Думай, девочка. Как показала практика, у тебя это отлично получается.

— Я сделаю все, что от меня зависит, — серьезно пообещала Агафья.

Друзей на рабочем месте девушка не застала. «Опера, как волка, ноги кормят, — улыбнувшись, припомнила она слова майора Реброва. — Санитары… города». Агафья приготовила кофе и, положив перед собой лист бумаги, села за стол. Получалось, что ничего не получалось… За что убили Ильина? Да за что угодно. Мало ли кому не угодил продажный подполковник, который в последние шесть месяцев словно с цепи сорвался. Роясь в архиве, девушка не могла не заметить четкую границу. Вот еще вполне нормальные расследования и до занудства правильные дела. А вот уже бред, шитый белыми нитками. Если даже она заметила, то уж любое внутреннее расследование вывело бы взяточника на чистую воду гораздо быстрее. Судя по всему, пока на него работала репутация честного и дотошного служаки. Но вечно так продолжаться не могло. Идиотом Ильин не был. Значит, прекрасно это понимал. Так на что рассчитывал подполковник? Почему вдруг сорвался с катушек?

Но может быть и такой вариант, что взяточник занялся, например, шантажом. И кончил печально, как все подобные вымогатели. Приехал за очередным конвертиком, а доведенная до ручки дойная корова вместо денежек достала пистолет.

Кто бы ни был убийцей, непонятно, почему тело подполковника оказалось на сиденье рядом с водительским. Ильин пустил кого-то за руль? Но он был трусоват. На рожон никогда не лез, предпочитая отсиживаться за спинами подчиненных. Так какого ляда он занял заведомо невыгодную позицию? Заставили? Возможно. Но тогда как объяснить, почему он не попытался защититься? Агафья прекрасно помнила тело. Пистолет был на месте. Даже кобура, как и полагается по инструкции, застегнута. Подполковник знал убийцу, не боялся его? Или, наоборот, струсил настолько, что не рискнул даже дернуться? Ей не нужны были протоколы вскрытия, чтобы сказать, откуда стреляли. Элементарное сканирующее плетение дало магичке всю необходимую информацию, вплоть до содержимого желудка. Эксперт и внимания не обратил на легкую дымку, которая на мгновенье укрыла тело. Наверное, решил, что помутилось в глазах.

Агафья попыталась представить себе происшедшее. Некто садится в машину к Ильину и заставляет его ехать к набережной. Потом убийца меняется с Ильиным местами, стреляет в него и отправляет машину в воду. Зачем такие сложности? Предположим, стрелок не хотел оставлять следы крови на берегу. Так пристрелил бы взяточника прямо на водительском месте и подтолкнул машину. В крайнем случае, спихнул бы тело в сторону потом. Но стрелок рискует, заставляя вооруженного полицейского меняться с ним местами. Запачкаться, что ли, боялся? Бред.

И уж совсем никуда не вписывается покупка подполковником Орсиса. Зачем ему понадобилась снайперка, и куда он ее потом дел? И где, кстати, деньги, полученные в виде взяток? Вряд ли Ильин потратил все на винтовку.

Вернувшийся Николай прервал ее размышления.

— Привет, стратег! Как дела?

— Дела у прокурора, как говорят наши клиенты, — отозвалась девушка.

— Да, уж. Теперь у него их станет на одно больше. Хоть радует, что поисками Ильина придется заниматься не нам.

— Поисками Ильина вообще никому заниматься не придется.

— Это почему? — поинтересовался, входя, Макс.

— А он уже найден.

— Оп-па, — посерьезнел Николай. — Рассказывай.

— Особо рассказывать нечего, — пожала плечами Агафья. — Сегодня утром из реки выловили машину подполковника. Он уже неделю внутри сидел с пулей в голове. Так что мы будем искать его убийцу… И пятый угол.

— Не понял.

— Полковник Бурун считает, что прокуратура тоже займется поисками Снайпера. И искать его будет среди нас.

— Весело… — протянул Макс.

— Будет еще веселее, — пообещала девушка. — Совершенно непонятно, где искать убийцу. Как показали последние события, мы ничего не знали о, так сказать, темной стороне жизни нашего начальника. Возможно, взяток ему показалось мало, он вздумал кого-то шантажировать, и получил вместо очередного взноса пулю. Возможно, ему кто-то отомстил за заваленное дело. Подозреваю, что подполковник в самое ближайшее время намеревался свалить. Иначе он не действовал бы так нагло. Но у него на квартире мы никаких намеков на это не нашли, как и тайников. Значит, где-то есть еще одна. Скорее всего, снятая на чужое имя. Но искать ее мы будем до второго пришествия. Вряд ли нам повезет, и жилье оформили документально. И самое главное. Ильин покупает винтовку. Из нее неизвестный киллер убивает Порошенко. Но связующее звено между Снайпером и подполковником отсутствует. И как его искать, я не понимаю. Все возможности, которые мне приходят в голову, это тыканье пальцем в небо: повезет-не повезет.

— Все это воняет, как городская свалка! — воскликнул Макс. — Очень большая свалка. И копать ее надо с разных сторон. Давайте распределим участки, господа офицеры.

— Вы, как всегда, гениальны, Максим Андреевич, — улыбнулась Агафья.

— А, то! — усмехнулся майор. — Участок номер один. В подстроенной автомобильной аварии погибает Пруйко. Потом стреляют в Порошенко. Оба — фигуранты «неудачных» дел подполковника. Вырисовывается киллер, который унаследовал классную винтовку после смерти Ильина. Можно поискать еще кандидатов на тот свет, и на них ловить Снайпера, как на живца. Он по-любому должен походить за будущей жертвой.

— Я составила такой список, товарищ майор, — вмешалась девушка. — Но он основывается на предположении, что Снайпера интересуют только клиенты нашего мздоимца.

— Ничего, — отмахнулся Макс, — для начала и такой сойдет. Давайте его сюда, Агафья Кузьминична.

— Кроме того, — добавил Николай, — проверить, не снял ли подполковник квартиру официально, тоже нужно. Хотя бы для очистки совести. Может, мерзавец опять воспользовался документами кого-нибудь из своих информаторов.

— Списочек стукачей Ильина у вас случайно не завалялся, Агафья Кузьминична? — полюбопытствовал Макс.

— Нет, Максим Андреевич, — усмехнулась девушка. — Случайно не завалялся. Но сделать его дело тридцати минут. Бумаги подполковника, правда, уже увезли в прокуратуру. Но у меня есть копии.

— Запасливая, — с оттенком уважения, весело протянул майор.

— А, то! — улыбнулась она. Майор рассмеялся, услышав свою любимую присказку из уст девушки.

— Ну, и третий участок этой большой вонючей помойки, — продолжила Агафья, подождав, пока смех утихнет, — все-таки родственники и потерпевшие, которые приходили в контору ругаться. Возможно, Ильин, оправдываясь, упоминал другие дела. Так Снайпер мог наткнуться на нужную информацию. Вряд ли наш мздоимец кричал о своих аферах на каждом углу. А Пруйко и Порошенко никак не связаны между собой, кроме, возможно, общего убийцы.

— Вот и договорились, — решил Макс. — Коля займется квартирой. Я побегаю по Вашему списку, Агафья Кузьминична. А Вы, как наш гениальный бумажный эксперт, займетесь поиском кандидатов в киллеры в архиве.

— Позвольте с вами не согласиться, Максим Андреевич. Из нас троих в отделе последний год работали только Вы. Вы видели и слышали, кто приходил возмущаться. Ни я, ни Николай такой информацией не владеем. Поэтому зарыться в архиве придется Вам.

— Но… — начал было майор, которого перспектива возни с ненавистными бумажками совсем не прельщала.

— Она права, Макс, — вмешался Николай. — Ты сделаешь это лучше нас. Агафья займется квартирным вопросом. Там нет ничего опасного. А списочек отработаю я.

Понимая, что от архива не отвертеться, Макс скорчил такую гримасу, что друзья снова расхохотались.

Вторник

С утра в отделе появились незнакомые люди с холодными глазами в серых костюмах. Они ходили по кабинетам, отрывали оперов от дел и расспрашивали о погибшем подполковнике. Бурундук сидел у себя, мрачный, как грозовая туча. Перед ним лежала стопка вызовов в прокуратуру. Для каждого из его ребят. Даже лейтенанта Полозкову не миновала подобная участь. И в связи с новой сотрудницей был один момент, который внушал ему опасения.

— Николай, ты где сейчас? — спросил Бурундук, когда капитан ответил на звонок.

— Еду в контору.

— Отлично. Прихвати по дороге Максима, он, насколько я знаю, в архиве окопался, и зайдите ко мне.

Друзья появились через полчаса. Взъерошенный взмыленный Николай и мрачный Макс, которого работа с бумагами всегда вгоняла в меланхолию.

— Ну, что, други мои, — начал начальник, — как продвигается расследование?

— Работаем, Дмитрий Константинович, — за двоих ответил Николай.

— Работаете, это хорошо. Прокуратура вот тоже работает. Поэтому я вас и вызвал под конец рабочего дня. Только минут сорок, как убрались, стервятники. Вот, подарочки нам оставили, — Бурундук кивнул на стопку вызовов. — В гости приглашают. Всех поименно. И в связи с этим… Максим…

— А что я-то, — возмутился майор. — Как что, так сразу Максим…

— Не пыли. Я по делу говорю. А ты послушай и прими к сведенью. Чтоб, пока Снайпера не возьмем, на работе от тебя спиртным не пахло. Ясно? Вообще. Никак.

— Понял, Дмитрий Константинович, — опустил голову Макс.

— Отлично, — Бурундук повернулся к Николаю. — Теперь о тебе, герой-любовник…

Капитан удивленно посмотрел на начальника.

— Меня не касается, что у тебя с Агафьей. Любовь всей жизни или мелкая интрижка, или вообще ничего. Но о том, что ее привел к тебе Ильин, в прокуратуре узнать не должны. Затаскают девчонку.

— Откуда Вы… — еще больше удивился осведомленности полковника Николай.

— Птичка на хвосте принесла, — устало отмахнулся Дмитрий Константинович. — Ты выводы делай. Если я знаю, то и они узнают. Намек понятен? Договаривайтесь с Агафьей как хотите. Хоть, что вы послезавтра поженитесь. Но мздоимца не поминай. С начальником РОВД, где Полозкова практику проходила, я сам договорюсь. А то, может, и до него докопаются. Все ясно?

— Так точно, товарищ полковник, — в один голос отозвались друзья.

— Вот и отлично. Берите ваши «приглашения». И Полозковой передайте.

— Ты как, нарыл что-нибудь в архиве? — спросил Николай, следом за Максом выходя из кабинета начальника.

— Ну, я же не бумажный эксперт, как некоторые, — скривился майор. — Знаешь, какую кипу там надо перелопатить? Пока только одна тетка попалась из недовольных. Но она совершенно не катит. Если завтра ничего другого не найду, вызову, будем смотреть вблизи. А у тебя как?

— Да так же. Поболтал с бабками у дома одного товарища. Присмотрелся в другому. Пока тоже пусто. Завтра лично пообщаюсь.

— А с Полозковой как договариваться будешь? Еще объявите о скорой свадьбе, а я, лучший друг жениха и, разумеется, шафер, и знать не знаю.

— Кто женится? — поинтересовалась, входя Агафья.

— Да это майор неудачно пошутил, — смутился Николай, незаметно показав другу кулак.

— И по какому поводу?

— Да тут повестки из прокуратуры пришли. Нам всем. Бурундук предупредил, чтобы о том, что тебя со мной познакомил Ильин, мы не распространялись.

— А… И Максим Андреевич, со свойственной ему тактичностью, предрек нашу свадьбу? — с сарказмом протянула девушка.

— Я же говорю, неудачная шутка, — окончательно смешался капитан.

— Да, действительно, неудачная, — ухмыльнулась Агафья. — Невеста из меня аховая. Да, Николай?

— Еще бы, — машинально отозвался прямодушный великан, но, увидев вытянувшуюся физиономию друга, быстро сообразил, что брякнул что-то не то.

— Вы сделали неверный вывод, Агафья Кузьминична, — быстро вмешался Макс. — Колька имел в виду, что по возрасту вам не подходит. Старый слишком. Внешность тут ни при чем!

— А откуда Вы, Максим Андреевич, знаете, какие выводы я сделала? — ехидно поинтересовалась девушка.

— Ну… — тут смешался и красноречивый майор.

— Да успокойтесь вы оба! — со смехом воскликнула она, вдоволь налюбовавшись на две виноватые физиономии. — Я совершенно не комплексую по поводу своей непрезентабельной внешности! Какая есть — такая есть. Мужиками не интересуюсь. Меня вполне устраивает, что они не замечают серую мышь. И так времени вечно не хватает.

— Так ты… То есть, Вы, что… Эмм… Того… Ориентация хромает? — ляпнул Макс. У этого ловеласа не укладывалось в голове, что нормальная женщина может не хотеть мужского внимания.

— Обычная у меня ориентация! — возмутилась Агафья. — Просто считаю, что всему свое время!

— Ну, все, хватит, — отмер наконец Николай. — Макс, отцепись от нее. Не у всех вместо мозгов… либидо. И, вообще. Нас высокое начальство домой отпустило. Вот и разбегаемся.

Глава 20

Среда

На следующий день Агафья вновь куда-то убежала с самого утра, и Николай приехал в контору один. К десяти ему надо было идти к следователю прокуратуры, фигуранты просыпались поздно, и он решил потратить получившееся окно на оформление бумаг. Макса он застал уже на рабочем месте.

— Приветствую. Ты в этот стул корни пустил?

— Тут не только корни пустишь… — хмуро отозвался майор. — Сам в стул превратишься… Вот, смотри, какую бумагу сверху спустили! «…активизируйте работу…» ну, как я должен это сделать?! Можно подумать, что без руководящих указаний я ни хрена не делаю! Зато печати большие, и фамилии к ним прилагаются серьезные.

— Да что ты паришься? Сказано тебе активизировать, так активизируй. Чем тебя там попрекнули?

— Если бы они еще знали, чем попрекнуть, — буркнул Макс, — аутодафе бы мне устроили. Так, общие ЦУ.

— Вот и ответь такими же общими словами. Тоже мне, проблема. Тебе когда на «беседу»?

— К одиннадцати.

— А мне к десяти. Значит, сразу после меня пойдешь.

— Наверное, — пожал плечами майор. — А Полозкова?

— Она уже, скорее всего, там. Ей на девять назначили.

Агафья действительно в этот момент переступала порог кабинета следователя прокуратуры.

— Проходите, лейтенант, — приветствовала ее тощая тетка лет пятидесяти, поразительно похожая на сушеную воблу. — Присаживайтесь. Я — майор Плотникова, следователь.

Девушка, поправив китель, села на жесткий стул.

— Рассказывайте.

— О чем? — спокойно спросила Агафья, мысленно усмехнувшись: «Знакомая тактика, сама так делала, еще дома».

— А обо всем, Агафья… — женщина сверилась с бумагами, — Кузьминична.

— Я родилась в Сибири, в деревне… — заговорила магичка, сохраняя каменное выражение лица.

— Нет-нет, — прервала ее следователь. — Так далеко начинать не надо. Расскажите о своей службе в отделе по расследованию убийств.

— Я занимаю должность младшего оперуполномоченного. Поступила на службу…

— Да нет же! — разозлилась Плотникова. — Подполковник Ильин. Что Вы можете сказать о нем?

— Подполковник Ильин Иван Феликсович. Занимал должность заместителя начальника отдела по расследованию убийств.

— Дальше, — поторопила женщина.

— Все. Больше мне сказать нечего.

— Как нечего? — опешила Плотникова.

— Совместных расследований не проводила. Личных отношений не имела. Видела однажды на планерке и несколько раз в коридоре отдела, — отрапортовала Агафья с тем же непроницаемым лицом.

— Вы, что же, совсем с ним не разговаривали?

— За время совместной службы подполковник отдал мне два приказа: побеседовать со свидетелем и уточнить в оружейке детали, связанные с личным оружием. Еще раз он обратился ко мне во время совещания с уточняющим вопросом. Дважды подполковник, встретив меня в коридоре, интересовался, на месте ли полковник Бурун. Даты не помню, но если нужно…

— Не нужно, — отрезала следователь. — Насколько я знаю, вы сейчас живете в квартире вашего коллеги, капитана Корбова?

— Так точно.

— А там подполковник Ильин не появлялся?

— Никак нет.

— А почему, кстати, вы живете там, а прописаны в общежитии?

— Это не является нарушением закона, поэтому я не буду отвечать на этот вопрос.

— Понятно… Скажите, какие отношения вас связывают с майором Ребровым?

— Уставные.

— Это как?

— В соответствии с Постановлением Правительства…

— Стоп, — опять обозлилась Плотникова. — Вы, что, мне собрались Устав цитировать?

— Никак нет.

— А что тогда?!

— Читать наизусть.

— Что?! — следователь вытаращилась на девушку, задумавшись, что, возможно, девчонка не тупая,как ей показалось в начале, а просто издевается.

— Устав.

— Вы знаете наизусть Устав, и собрались его декламировать? — делая над собой усилие, чтобы говорить спокойно, уточнила Плотникова.

— Так точно.

Женщина глубоко вздохнула, подумала о бокале коньяка, который обязательно выпьет, как только закончит с этой тупой девицей, и спросила:

— Вы обнаружили нарушения подполковника Ильина?

— Так точно.

— Кто из работников убойного отдела участвовал в его аферах?

— Мне это неизвестно. Он со мной не делился.

— И подпись вашего коллеги, майора Реброва, на одном из протоколов вы не заметили?

«Ах, ты, змея, — подумала девушка, не меняясь в лице. — Скажу, не видела — заведомая легко доказуемая ложь. Скажу, видела, ложью станет предыдущее утверждение. Грязный трюк. Впрочем, я тоже так умею. И, вообще, пора заканчивать этот фарс».

— Так что же? — поторопила Плотникова.

— Вам это не интересно, — глубоким грудным голосом заговорила Агафья, незаметно стряхивая с пальцев маленькую искорку.

— Мне это неинтересно, — промямлила следователь. Ее взгляд остекленел, а плечи опустились.

— Лейтенант Полозкова, капитан Корбов и майор Ребров — отличные оперативники, — продолжила девушка, пристально глядя женщине в глаза. — И никакого отношения к грязным делам Ильина иметь не могут. Вы это знаете.

— Я это знаю…

— А еще, вы ненавидите алкоголь. Не любите коньяк. Сейчас вы отпустите меня и выльете в раковину бутылку, которая стоит у вас в шкафу.

— В шкафу… — эхом отозвалась Плотникова.

Агафья громко шаркнула стулом по полу. Женщина вздрогнула от неожиданности и, сморгнув, уставилась на девушку.

— Почему вы еще здесь, лейтенант Полозкова? Вам, что, заняться нечем? Я же сказала, вы свободны.

Агафья козырнула и, мысленно посмеиваясь, покинула логово следователя.

Кабинет встретил ее тишиной. Ни майора, ни Николая не было. Это вполне устраивало девушку. Ей хотелось подумать в тишине. Вчера она весь день носилась по городу, выясняя, не снял ли Ильин квартиру через какое-то риэлтерское агентство. Как и предполагалось, документально подполковник сделку оформлять не стал. Сегодня девушка решила зайти с другой стороны. Такой дотошный человек, как Ильин, не мог не взять номер телефона хозяев съемного жилья. Конечно, мобильный Ильина утонул вместе с владельцем. Удастся ли извлечь из него хоть какую-то информацию, неизвестно. Но предусмотрительный подполковник держал дома и обычную записную книжку. Видимо, на случай утери телефона. Девушка достала из сейфа пачку копий. Существовала вероятность, что нужного номера здесь не было. Но других шансов отыскать тайное убежище взяточника девушка не видела. Методично просмотрев все телефонные номера, девушка отделила те, которые касались работы, и начала обзванивать оставшиеся. Каждый раз она повторяла одно и тоже:

— Здравствуйте, я насчет съемной квартиры.

Чаще всего ей говорили, что никакую квартиру не сдают. Дважды предложили приехать посмотреть. А один раз приятный девичий голосок вообще объявил, что она позвонила в приемную какого-то депутата. Агафья отметила этот номер в своем списке, скорее всего, этот «слуга народа» и являлся пресловутой волосатой лапой Ильина. Четыре номера не ответили. Девушка решила, что попытается вечером, мало ли, на работе люди. Наконец она услышала желанные слова. На ее вопрос о квартире усталый мужской голос произнес:

— Очнулись, девушка. И где только номер этот достали? Еще в прошлом году сдали квартирку.

— Ваши имя, фамилия и адрес, — тут же сделала стойку Агафья. — Я из полиции.

— Ага, а я с Дворцовой площади. Александрийским столпом там работаю, — засмеялся мужчина и положил трубку.

— Ладно, — проворчала девушка. — Номерок имеется, сама найду.

Для порядка она позвонила последнему в списке абонентов. Но, видимо, подполковник допустил ошибку. Механический голос упорно твердил, что она набрала несуществующий номер.

Выяснив, где на самом деле живет самозванный александрийский столп, девушка выскочила из конторы и под противным моросящим дождем побежала к метро.

Полтора часа спустя на столе у начальника убойного отдела зазвонил телефон.

— Дмитрий Константинович, — устало проговорила Агафья. — Я нашла квартиру Ильина.

— В каком смысле? — не сразу включился замороченный Бурундук.

— Ильин снимал квартиру, в дополнение к собственной.

— Понял. Надеюсь, ты туда не сунулась.

— Почти.

— Ты с ума сошла?! Нахваталась от этих гаврошей…

— Я очень аккуратно, Дмитрий Константинович. Мне тут ждать ребят из прокуратуры?

— Да. Я сейчас им позвоню. Давай адрес и сиди в парадной. В квартиру не лезь. Ясно?!

— Так точно, товарищ полковник, — хмыкнула Агафья.

— Похмыкай мне еще, похмыкай. Вот уж подобралась троица на мою голову. Адрес давай!

На съемной квартире подполковника обнаружилась куча каких-то документов, номера банковских счетов и прочая лабуда. Следователь из прокуратуры разве что в пляс не пускался от таких находок. Но ничего, что бы хоть как-то приоткрывало завесу над личностью загадочного снайпера, там не нашли. Разочарованная девушка вышла из коридора, где еще работали эксперты. Оставались только соседи. Она позвонила в квартиру напротив. Дверь распахнулась мгновенно. «Повезло, — подумала Агафья, улыбнувшись маленькой старушке. — Любопытная бабуля, которая дежурит у глазка».

— Здравствуйте. Лейтенант Агафья Полозкова, — девушка раскрыла корочки. — Я хотела бы задать Вам несколько вопросов.

— Хорошо, деточка. Проходи, — прямо таки лучилась счастьем бабка.

Агафья хмыкнула, наткнувшись взглядом на высокую барную табуретку в углу коридора: «Точно, дежурит, с удобствами обосновалась».

— А я все жду, когда ко мне, грешной, постучат. Милиция, она завсегда соседей опрашивает, — говорила старушка, усадив девушку на кухне и разливая по кружкам чай. На свет появился даже кекс, у которого был такой вид, будто он простоял в шкафу лет десять. — Думала, в понятые позовут — не позвали. Лариску с Темой из соседней квартиры пригласили. Так что там случилось-то, деточка?

— Может быть, Вы представитесь? А то, как-то неудобно разговаривать, — произнесла девушка, раз уж появилась возможность вклиниться в плавный монолог соскучившейся по общению пенсионерки.

— Ох. Я дура старая! Иванова, Надежда Петровна. Но меня все баба Надя зовут.

— Откуда же Вы, бабушка Надя, так хорошо знаете, что полиция делать должна? — улыбнулась Агафья.

— Так сериалы гляжу, деточка, — Надежде Петровне явно понравилось ласковое обращение. — Сериалы, они полезные. Кругозор расширяют. А то какой у меня на старости лет кругозор остался? Что из окна да в гла… кхм… в другом окне увижу, вот и весь мой кругозор. А в сериалах, деточка, и страны заморские посмотреть можно, и свою родную милицию увидеть. Раньше оно как было? Как милиция, так мужик, да чтоб кулаки пудовые. Я б тебе, деточка, и дверь бы не открыла, какая девка-то в милиции? Но я сериалы гляжу, а потому знаю, теперь есть в милиции девки. Много. Скажи, деточка, а вас на работу самых красивых принимают? А то в телевизоре милицейские девки страсть какие красивые.

— Нет, бабушка Надя, красота тут ни при чем, — хмыкнула Агафья. Она уже смирилась с тем, что долго не выберется из гостеприимной квартиры Надежды Петровны. — Бабушка Надя, а вы соседа своего из квартиры напротив видели когда-нибудь?

— А как же. Видала, конечно. Худой такой, аккуратный, вежливый. Сумку мне как-то помог донести. Машина у него такая, не наша. Черная, а перед рулем — чертик на веревочке. Так он ее никогда на газон не ставил. В подъезде не мусорил, не курил. Не то, что эти, Темка с Лариской из двадцать шестой. Выставили банку консервную на лестницу и курють. А мне дым в квартиру тянет. Здоровье то у меня уже не то, чтоб табачище нюхать. Вы бы их там пугнули, деточка, чтоб не дымили на лестнице. Им государство отдельную квартиру дало, вот пусть там и дымят!

— Хорошо, спасибо за своевременный сигнал, бабушка Надя. Я сама с ними поговорю. Правила пожарной безопасности надо соблюдать, — с трудом подавив улыбку, сказала девушка.

— Вот уж спасибо, деточка! Я в Ленинград, то есть, тьфу, в Петербург, в пятьдесят втором году приехала. На заводе работала, комнату в коммуналке получила. А в восьмидесятом, как сейчас помню, нас расселили. Мне вот эту квартирку дали. А соседке моей — двадцать шестую. Пока мать Ларискина жива была, так не курил никто. Чисто в парадной было. А как померла, распоясалась Лариска. Мужика привела, Темку. И дымят теперь на лестнице. Я ее пристыдить пыталась, мол, что ж вы дымите-то честным людям в двери. Да куда там. Наорала на меня матом и дальше курит.

— Ничего, я с ней насчет вреда курения побеседую, — пообещала Агафья. — А Вы мне пока расскажите, к соседу вашему никто не приходил?

— Ну, бывало, приходили. Только тихо все было, не то, что у этих из двадцать шестой. Как наприглашают гостей, так весь дом ходуном ходит.

— И все-таки, бабушка Надя, мне очень нужны гости именно вашего вежливого соседа, — мягко прервала девушка очередную обличительную тираду. — Постарайтесь вспомнить, может, случайно кого видели или слышали?

— Я за соседями не слежу, — приосанилась Надежда Петровна.

«Как же, как же», — мысленно усмехнулась на это заявление Агафья, но вслух сказала другое:

— Конечно же, нет! Я имела в виду, что вы случайно могли кого-нибудь видеть. Выглянули в окно, погоду посмотреть, например. Или в коридоре убирали и услыхали что-нибудь подозрительное. Вы же женщина сознательная. Нам в полиции без помощи таких людей никак.

— Это ты правильно говоришь, деточка, — подхватила вновь повеселевшая старушка. — Времена-то какие? На каждом этаже милиционера с пистолетом не поставишь. А, ну, как воры полезут. А хозяева на работе. Кто сообщит? Вот я и приглядываю понемногу. Чтобы не случилось чего. А эта Лариска из двадцать шестой меня шпионкой обозвала! Меня! Когда я ее же собственность от воров берегу!

— Не обращайте внимания, бабушка Надя. Полицию тоже ругать любят, но мы работаем. Я понимаю, что у Вас своих дел хватает. Но все-таки…

— Приходили гости, но редко. Обычно мужчины. Но не пьянствовали, не шумели. Шмыг в дверь, и тишина. Одно слово, культурный сосед. Вот ровно неделю назад тоже. Щелк замок, и тишина.

— Неделю назад? — заинтересовалась Агафья. Неделю назад Ильин уже сидел в своей машине на дне реки с пулей в черепе. — И кто же приходил? Вы же, бабушка Надя, не утратили бдительность и убедились, что имуществу соседа ничего не грозит?

— Как пришли, я не видела, — признала старушка. — Услыхала, что замок щелкнул, и все.

— Так, может, в двадцать шестую приходили?

— Нет! Я, конечно, к старости глазами ослабла, но оглохнуть еще не успела. У Лариски замок гавкает, как собака. И дверь скрипит. А тут ничего такого. Я тогда решила присмотреть за площадкой-то. Время позднее, а вдруг воры? Но, нет. Минут через сорок, я уже хотела идти сериал смотреть, вышла женщина с чемоданчиком. Дверь ключом закрыла и ушла.

— Женщина?

— Да. Платье на ней было. Длинное, в пол, темное. Лица я не разглядела. Зрение подводит, да и стояла она спиной, или боком. А вот платье хорошо видела. Сразу видно, приличная женщина. Нынешняя молодежь как одевается? Юбки короткие или штаны. Срамота, — Надежда Петровна покосилась на джинсы Агафьи и быстро добавила, — К тебе, деточка, это не относится, тебя работа обязывает.

Агафья еще часа полтора сидела на кухне и мерно кивала к такт плавному монологу Надежды Петровны. Ничего интересного старушка больше не знала, но девушка не желала обижать свидетельницу, а потому слушала. Потом она, как и обещала, зашла к соседям. Молодые люди встретили лейтенанта Полозкову нагло, но маленькая искорка изменила их настрой в мгновение ока. Уже через пять минут они клялись, что на лестнице курить больше не будут, и вообще давно собирались бросать плохую привычку.

Только около двенадцати девушка, наконец, попала домой. Николай сидел на кухне и ждал ее.

— Долго бегаешь, — проговорил он, брякая на плиту чайник.

— Так получилось, — улыбнулась Агафья. — Нашла я тайник Ильина.

— Молодец, — похвалил капитан.

— Какое-там, — отмахнулась девушка. — Только зря два дня потратила. По Снайперу ничего нового. Если не считать документы, оставшиеся после покупки Орсиса. Еще одно доказательство того, что винтовку купил Ильин. Но мы и так это знали. Соседка видела, как в квартиру входила какая-то женщина и выносила чемоданчик. Скорее всего, винтовку. Но описать-опознать, это фиг. Бабушка подслеповата. Я надеялась на несколько иной результат… А все остальное… Натаскала каштанов из огня для прокуратуры. Кстати, как у вас с майором прошло собеседование со следователем Плотниковой?

— Отлично прошло. Мне она наговорила комплиментов. А Максу вообще посочувствовала, дескать, какой нехороший начальник, подпись Вашу подделал. Минут по десять мы с ней общались, не дольше. Но, знаешь, что удивительно? Из других она души вынимала и сушиться вешала. Народ волками выл, — капитан вдруг умолк и с подозрением посмотрел на подругу. — Агафья, а ты случайно не знаешь, с чего эта вздорная тетка к нам такой любовью воспылала?

— Ты обещал не задавать вопросов, — с кривой ухмылкой напомнила девушка.

— Обещать-то обещал…

— Вот и держи слово.

— Ладно. Замяли.

— Ага. Лучше расскажи мне, как дела у майора в архиве?

— А никак, — пожал плечами Николай. — И у меня то же самое. Никто ничего подозрительного не видел. Завтра хочу съездить в Павловск. Живет там один подозрительный человечек. Переехал два месяца назад, скотина! А так, по нулям. Правда, Макс говорил, что нашел одну тетку, которая к Ильину точно с претензиями приходила. Но на Снайпера она, по его словам, не тянет совершенно.

— Печаль… — протянула девушка. — Что за Снайпер такой? Прямо невидимка. И Ильин его не испугался, в свою машину пустил. И не видел его никто. Хех, чую, будет скоро очередной трупак.

— Не каркай.

— Я не каркаю, я предрекаю, — рассеяно ответила Агафья, и вдруг добавила совсем другим тоном. — А, знаешь, наш мздоимец, пожалуй, еще и убийца.

— Так. А поподробнее? — посерьезнел Николай.

— Сегодня при обыске на квартире у подполковника я видела большой чемодан. Грим, парики и все такое. Думаю, алкоголичка-уборщица не приходила на работу, когда случилась та странная история с вещдоками. Надо будет потом полюбопытствовать, что камера видеонаблюдения записала.

— Да, нет, — с сомнением проговорил капитан. — Макс говорил, что эту запись тогда кто только не смотрел. Ничего подозрительного.

— Ну, и я посмотрю. Для общего развития, — усмехнулась девушка.

— Давай-ка спать, подруга, — Николай поднялся из-за стола. — Третий час уже.

— Твоя правда. Надо поспать, а то я завтра собиралась по близняшкам поработать. Это дело с нас никто не снимал. Прокуратура угомонится, и Бурундук о нем спросит. А мы с этим иудой все прочее задвинули.

Они разошлись по комнатам.

Глава 21

Четверг

Николай открыл дверь кабинета и, пропустив Агафью вперед, вошел сам. За столом сидел Макс и пил кофе.

— Привет. Что тебе не спится в такую погоду? — поинтересовался капитан. Девушка только кивнула майору и сразу занялась рапортом по поводу вчерашнего обыска.

— Начальство не дает, — хмуро отозвался Макс, подавив зевок. — Ночью из постели выдернули — поножовщина со смертельным. Ничего особенного, виновник уже явку с повинной накатал. Но возвращаться домой смысла не было.

— Завтракал?

— А есть, чем? — заинтересовался майор.

— Есть, — ухмыльнулся Николай, доставая пакет с очередными пирожками. — Агафья с утра испекла, пока я бессовестно дрых. Подруга, покормим нашего борца с преступностью?

— Разумеется, — отозвалась девушка, не отрывая взгляд от монитора компьютера. — Приятного аппетита, Максим Андреевич.

— Вы меня воскресили! — воскликнул майор. Он одним махом отправил в рот целый пирожок и с блаженной улыбкой прикрыл глаза. Агафья ничего не сказала, но Николай заметил, как по ее губам скользнула мимолетная улыбка. — Я даже вспомнил о своих прямых обязанностях. Вы же не в курсе. Я, как высокое начальство требовало, работу активизировать не успел, А вот Снайпер подсуетился. Наверное, мы с ним одинаковые приказы получаем. Он вчера еще один труп подкинул. По нему ребята с земли отработали. А как только эксперт заключение выдал, дело нам перекинули. Бумаги, правда, только к обеду подвезут. Надо упоминать, что стреляли из Орсиса?

— Жесть… — протянул Николай, а молчавшая девушка нахмурилась. — Слушай. А Ильин точно того? Может, нам левый труп подкинул, а сам своих крестников прибирает?

— Нет. Его труп, родной. Особые приметы, шрамы… — прочавкал Макс. — Все совпало, такое не подделать. Нет, брат, где-то тут все-таки затесался некий мститель. Недаром все убитые — фигуранты Ильина, избежавшие наказания. Может, он перед кем-то оправдывался и их называл, а чокнутый Снайпер так замаскировал действительно нужную жертву.

— Сплошная загадка, а не киллер, блин, — буркнул капитан. — Цели неясные. Как связан с Ильиным, непонятно. Даже неизвестно, мужик это или баба!

— В общем, так, спасители мои, — заговорил майор, насытившись и вновь обретая свою привычную жизнерадостность. — С родственниками девушки, которая проходила свидетелем по делу Порошенка, я вчера встретился. Ничего интересного. Там железобетонное алиби. Отец третий месяц в рейсе. Он моряк. А мать — болеет, по дому и то еле ходит. Их пока откладываем в сторону. Если ничего другого не выплывет, займемся плотнее. А пока у меня остались двое на примете. Одна — так себе. Не вытанцовывается у меня с ней. Дальняя родственница той женщины, которую ножичком пырнули, имитируя ограбление. Владельца именно этого ножичка обнаружили вчера возле его собственного подъезда с пулей в башке. Точнее, с дыркой от пули. Сама пуля вместе с большей частью головы — размазана по стене.

— Это тем ножичком, который позже в кислоту окунули?

— Ага. От тети таким образом квартира в центре Питера убежала. Она тогда на Ильина ядом плевалась. Требовала посадить убивца, а жилплощадь передать ей, как законной наследнице.

— Да, уж…

— Уж, да! Проверять — так всех. Хотя эта мне тоже не внушает надежды. Зато вторая гораздо интереснее. Мать той девушки, которая повесилась после изнасилования и неудачного суда над Пруйко со товарищи. Она несколько раз сюда приходила, справедливость искала. А потом — пропала. Может, в другом месте добыла искомое. Безутешную тетю я вызвонил, через часик пообщаемся. А мамаша по прежнему адресу больше не проживает. Новый я выяснил — завтра придется туда съездить. А пока ждем тетку, расскажите мне, что вчера тут творилось. Я от Бурундука слышал, что нашлась вторая квартира Ильина.

Поскольку Агафья была занята рапортом, рассказывать пришлось Николаю. Он как раз закончил, когда явилась ожидаемая свидетельница.

После беседы с «безутешной тетушкой» у Николая было стойкое ощущение, будто он вывалялся в грязи. Судя по выражению лица Макса, тот чувствовал себя не лучше. А Агафья вообще сидела с такой миной, какая присутствует у человека, обнаружившего у себя под носом кучу дерьма.

— Бывают же родственнички… Сколько лет работаю, и не устаю удивляться, — протянул Макс

— За все время ни разу не вспомнить свою убиенную племянницу, это надо умудриться, — согласился капитан.

— А как тебе понравилась фраза: «Накажите убийцу — отберите у него квартиру и отдайте мне»?

— Очень понравилась.

— А мне больше всего понравилось, — вмешалась Агафья, — что она выдала, когда узнала, что убивца уже наказали.

— Теперь, наконец, квартира моя!!! — очень похоже передразнил Макс писклявый голос свидетельницы.

Николай хмыкнул, чувствуя, как медленно отпускает чувство гадливости, охватившее его во время беседы:

— Утешает только выражение лица этой бабы, когда ты объяснил ей, что перед законом убиенный чист, и наследовать ему будут его родственники.

— Вы у меня попляшете! По судам затаскаю! До министра дойду! — опять спародировал Макс, и друзья, наконец, рассмеялись.

— Но на Снайпера она не тянет, — констатировала Агафья, с трудом подавив смех.

— Не тянет. Вторая куда интереснее. Смотрите, — майор вытащил из сейфа какую-то бумагу. — Андреева Елена Максимовна, учительница музыки по классу орган.

— Такому еще учат? — удивился Николай.

— Как видишь. Дама закончила консерваторию. Там же и работала, но после печальных событий с работы ушла и квартиру поменяла. Кстати, очень невыгодно поменяла. Центр на какую-то окраину.

— Ну, это как раз ни о чем не говорит, — не согласился Николай. — Воспоминания на старом месте мучали, вот и уехала побыстрее, куда попало. Возможно, с доплатой поменялась. Похороны — дело не дешевое.

— Все возможно. Может, ей на киллера деньги понадобились. Но это все лирика. А факты вот. Квартиру сменила. Работу бросила, сейчас официально нигде не числится. Чем занимается — неизвестно. В общем, сегодня закончу с архивом, накарябаю отчет, а завтра я к ней поеду. Посмотрю на месте, что это за органистка.

— Если она дома будет…

— Дождусь. С соседями пообщаюсь, осмотрюсь. Найду, чем заняться.

— Ну, смотри. Только не спугни ее. Мало ли.

— Не учи ученого, — хмыкнул Макс, — все оформим ювелирно.

— Лады, други мои, — подытожил Николай. — Я тогда поехал в Павловск.

— А я побегу по знакомым наших близняшек, — подхватила Агафья. — У меня там список километровый. Общительные девушки.

Макс проводил глазами уходящую парочку и вздохнул. Он поймал себя не том, что без этой шебутной девчонки ему чего-то не хватает. «Наверное, возраст, — подумал он. — Хочется о ком-то заботиться. Котенка завести, что ли?» И майор начал писать отчет по архиву.

Пятница

На следующий день майор Ребров появился в кабинете около трех. Он застал капитана склонившимся над столом Агафьи. Почти соприкасаясь головами, друзья рассматривали какой-то документ. Эта картина Максу отчего-то не понравилась. Он громко хлопнул дверью, привлекая внимание, и заставил себя улыбнуться:

— Привет труженикам письменного стола!

— Привет, — отозвался Николай.

— Нарыл я кучу интересной информации, — возвестил майор, усаживаясь за стол, — и вы мне нужны, как доктор Ватсон великому сыщику.

— Ну, давай, рассказывай, мистер Холмс, — невольно улыбнулся Николай.

— Максимова Елена Андреевна. Год рождения и все такое мы опустим… Вот. Живет сейчас одна. По показаниям соседей, ударилась в религию. Ежедневно посещает местную церковь. По воскресеньям даже дважды. Работает там же, в свечной лавке. Иногда уезжает на несколько дней в монастырь. Вроде, паломничество, что ли. Я не понял.

— Погоди. Но тогда она не может быть Снайпером.

— Почему? — с хитринкой спросил Макс.

— Ежедневные службы в церкви — это куча народу. От свечной лавки не отойдешь. И, потом, я так понял, что церковь эта там же на окраине? Сколько займет поездка до тех мест, где совершены убийства? Разве что она менялась и в эти дни не работала в храме?

— Смотри. По будням служба только вечерняя, в шесть тридцать, по воскресеньям и праздникам — в семь утра и в половине шестого соответственно. Теперь смотрим. Первый труп — Порошенко. Время — 10 утра. Будний день. В котором часу убили Ильина — неизвестно, но точно в понедельник. Дальше у нас Пруйко со товарищи. Если это работа Снайпера, что не факт, то машину могли испортить когда угодно…

— Стоп, — перебил Николай. — Машина Пруйко стояла в мастерской его отца. Там были бандиты. Они бы не пустили кого попало. И уж тем более бабу.

— Сомневаюсь, что братки ошивались в мастерской, если там не стояла краденная иномарка. Лексус появился не ранее, чем через два дня после аварии. А предыдущую машину продали за две недели до того. Сервис вообще мог стоять пустой.

— Ладно, как версия — принимается. А как быть с последним эпизодом? Это было в воскресенье около девяти.

— А вот тут начинается самое интересное. Я побеседовал с бабулей, которая убирает в храме, где работает наша учительница. Церковный праздник действительно был. Даже служил вместо местного батюшки какой-то приезжий поп. Наверное, кто-то из церковного начальства. Я в этом ничего не понимаю. А вот при свечном ящике обреталась бабуля-уборщица. Елена Максимовна якобы укатила в монастырь! И еще одно. Пока я болтался вокруг церкви, теток в длинных черных юбках видел не меряно. Ничего не напоминает, Агафья Кузьминична?

Длинная юбка — не доказательство ее вины. Может, и правда, укатила, — с сомнением протянул Николай. — Как-то не вяжется у меня органистка со снайперской винтовкой… И, потом, для верующего человека пропустить церковный праздник, это как то странно. Что мешало убить ублюдка в понедельник?

— По показаниям свидетелей, мужик собирался в отпуск, за границу, — неожиданно вмешалась молчавшая до сих пор Агафья. — И улетать должен был ночью в день убийства. Торопился Снайпер, боялся, что жертва уйдет от расплаты.

— Ну, может быть…

— Короче говоря, — закончил рассказ майор, — соседка, которая кормит кота нашей богомолки во время ее отлучек, не знает, в какой монастырь отправилась органистка. Но заявила, что в понедельник та обещалась вернуться. Вот тогда и пригласим даму побеседовать.

Дверь распахнулась одновременно с последними словами Макса.

— Здравствуйте, товарищи опера! — громыхнул Бурундук, входя. — Вот сам к вам пришел, раз вы тут секретничаете и к начальству на доклад не спешите.

— Не успели еще, товарищ полковник, — отозвался Николай, видя, что начальник улыбается.

— Тогда докладывайте теперь, как наши дела, — заявил тот, усаживаясь на свободный стул.

Макс коротко рассказал, что удалось выяснить.

— Ну, что ж, молодцы. Значит, до понедельника вам заняться нечем? — констатировал Бурундук

— Есть еще дело близнецов, — напомнила Агафья. — И можно попробовать поискать богомолку по окрестным монастырям…

— Нет, не стоит. Сама объявится. Майор, я так понимаю, корочками не светил. Мало, ли, кто мог ее искать с предыдущей работы. Лучше огорошить даму в понедельник. Глядишь, и расколется, хотя я сомневаюсь, что она — Снайпер. Тот стреляет виртуозно. Где бы такому научиться музыкантше. А вот про отца погибшей девочки выяснить надо обязательно. Так что все это в понедельник. А вы, передовики производства, на выходные испаритесь из конторы.

— Зачем? — оторопел Николай.

— У вас законный отдых. Вот и отдыхайте. Погода хорошая, лето…

— Товарищ полковник…

— Николай, я когда-нибудь давал плохие советы? Если я говорю: «Скройся», значит скройся. И лучше не только из конторы, а вообще из города. Это всех троих касается. Ясно?

— Так точно, — друзья обменялись недоуменными взглядами, но полковник ничего не стал объяснять и молча вышел из кабинета.

— И что бы это значило? — задумчиво проговорила Агафья.

— Не важно, что. Начальник сказал: «ляминий», значит, ляминий, — ответил Макс.

— Какой ляминий? — опешила девушка.

— Анекдот такой был, Агафья Кузьминична. Приходит прапорщик к солдатам и говорит: «Кто будет таскать ляминий, шаг вперед». Его поправляют: «Товарищ прапорщик, не ляминий, а алюминий». А прапорщик отвечает: «Я сказал: «ляминий», значит, ляминий. А кто самый умный, тот будет таскать чугуний!» Мораль понятна, Агафья Кузьминична? — усмехнулся майор, глядя на улыбающуюся коллегу.

— Да, чугуний — это лишнее, — хмыкнул Николай. — Бурундук, конечно, не прапорщик, но… Короче, господа офицеры. Я предлагаю последовать совету и свалить с ночевкой на шашлычки. Возьмем мангал, палатки. Макс, ты вроде грозился мяско организовать?

— Будет.

— Агафья, пирожки какие-нибудь, салатики сварганишь?

— Я, конечно, могу, — проговорила девушка, оглушенная таким быстрым развитием событий. — Но, может быть, вы без меня?

— Э, нет, Агафья Кузьминична, — вмешался Макс. — Начальник велел ляминий всем. И, потом, не надо так демонстративно отрываться от коллектива.

— А, ладно, — решилась она. — Почему не отдохнуть в хорошей компании?

— Вот именно, — явно обрадовался майор. — Тогда, други мои, я завтра за вами заеду часам к двенадцати. Такое место знаю… Закачаетесь. Народу нет, лесок рядом, речка чистая. Искупаемся… Форма одежды — летняя. Берцы и камуфляж — не приветствуются.

— А если пойдет дождь? — ехидно поинтересовалась девушка.

— У меня тент есть, — отмахнулся Макс. — А купаться можно и под дождем. Вода, она все равно одинаково мокрая, хоть из речки, хоть из тучи.

— Да, уж, — рассмеялась девушка. — С этим не поспоришь.

— Ну, раз мы все решили, то я поеду на рынок. Мясо требует внимания. Заодно в «Градусы» заскочу. Агафья Кузьминична, Вы какое вино предпочитаете, сухое или сладкое?

— Я вообще не пью, Максим Андреевич. И Вам не советую.

— Так и я не пью, — обезоруживающе улыбнулся Макс. — Но иногда душа просит. Поддержите компанию, Агафья Кузьминична.

Агафья припомнила веселые посиделки в своем любимом трактире. Тогда, еще дома, девушка тоже любила пропустить кружку вина в компании таких же законников, как она. Как давно это было. «Там будет Николай. Да и майор, похоже, умеет держать себя в руках. Бабник-не бабник, но в этом отношении я его не интересую. Почему бы не отдохнуть с людьми, которые мне нравятся», — решила она.

— Сухое красное, Максим Андреевич.

— Договорились. Значит, завтра в двенадцать, — улыбнулся майор, и через минуту его в кабинете уже не было.

— Поехали домой, подруга, — предложил Николай. — Рабочий день уже закончился. А еще собираться и готовить.

— Хорошо, — согласилась она. — Поехали. Только едой я завтра займусь.

— А успеешь? — неуверенно спросил Николай.

— Успею, — усмехнулась девушка. — Когда ты проснешься, все уже будет готово и упаковано.

Приехав домой, капитан занялся сборами. Кто и что берет, распределилось между ним и Максом уже много лет назад. Раньше друзья часто устраивали подобные вылазки. Но после женитьбы Николая они постепенно сошли на «нет». Марта ездить с ними отказывалась и устраивала вселенский скандал, стоило только заикнуться на эту тему. Он подумал о том, сколько хорошего приносит в его жизнь Агафья. Девушка с непонятными способностями, объяснять которые она отказывается. Иногда ему казалось, что она вообще не человек, а какая-нибудь инопланетянка. Николай сам над собой смеялся, когда ему приходили в голову подобные мысли. Мало ли, какие секреты хранит сибирская тайга. Может быть, Агафья одна из этих тайн.

Глава 22

Суббота

Агафья сдержала слово. Когда Николай проснулся, на столе уже стоял готовый завтрак, а в коридоре — сумка, возле которой упрямо крутился Маркиз. Капитан ухмыльнулся. Кот всегда безошибочно определял, куда от него спрятали еду. Николай быстро принял душ и вернулся на кухню. Девушка была уже там.

— Отлично выглядишь, — похвалил капитан, усаживаясь за стол.

Девушка с сомнением оглядела свой короткий голубой сарафан:

— Может быть, это слишком…

— Ничего не слишком, — отмахнулся Николай. — Прости за откровенность, но сейчас ты хоть на девушку стала похожа. А то все грохочешь своими берцами и в безразмерные футболки прячешься. А теперь настоящая красавица. Я и не знал, что у тебя волосы такие длинные. Зачем ты их всегда в узел убираешь?

— Привычка. Чтобы не мешали.

— Ну, на работе, оно и правильно, — согласился капитан, — Еще схватит какой-нибудь урод за такую вот роскошь.

Волосы у девушки действительно оказались красивые. Каштановые, слегка вьющиеся пряди, стянутые на затылке голубой лентой, спускались почти до пояса.

— Макс тебя в таком обмундировании вообще не узнает, — усмехнулся Николай, отправляя в рот пирожок.

— Вот именно он меня и беспокоит, — нахмурилась девушка и одернула подол, пытаясь натянуть его на колени.

— Ах, вот оно что… — протянул мужчина, откладывая очередной пирожок. — Давай-ка внесем ясность, лейтенант Полозкова. Я не знаю, что тебе наплел когда-то Ильин, да мне это и не интересно…

— Не надо, Николай, мои проблемы с майором…

— Нет, уж, послушай, — не дал ей закончить Николай. — Макс, конечно, еще тот дамский угодник. Это у него в крови. Причем, возраст и внешность дамы особой роли не играют. В школе девочкам портфели носил, а теперь теткам в магазине двери открывает и коллегам на работе ручки целует. Такой уж уродился. Но это совсем не то, о чем ты сейчас думаешь, нахмурив свои хорошенькие бровки. Макс отлично понимает слово «нет». И некую черту никогда не переступит, если чувствует, что девушка этого не хочет. Так и будет ручки целовать и комплименты говорить. И на том все. Ясно тебе?

— Но подполковник Ильин…

— Плевал я на Ильина! — возмутился капитан. — Все еще веришь этой продажной шкуре?!

— Николай, подполковник не лгал тогда. Я точно знаю.

— Прям ходячий детектор лжи, как говорил Макс, — усмехнулся капитан.

— Да, в общем, так и есть, — спокойно подтвердила девушка. — Тот, на кого я смотрю, не может меня обмануть.

— Так… Опять фокус-покус, о происхождении которого мне спрашивать не рекомендуется?

— Примерно, — улыбнулась Агафья.

— А проверить, раз уж ты сама признала, можно?

— Пожалуйста.

— Я взял с собой одну палатку.

— Неправда.

— Ну, это неудачный пример. Ты могла заметить, что палаток две.

— Скажи что-нибудь другое, — пожала плечами девушка.

— Однажды Маркиз украл колбасу с бутербродов, когда за столом сидели шесть человек.

— Правда.

— Моя бывшая жена любит ездить на природу.

— Ложь.

— У моей бабушки в доме жило двенадцать кошек.

— Правда.

— Макс был женат.

— Ложь.

— Однако… Все верно, — удивленно проговорил Николай, задав еще два десятка вопросов. Агафья не ошиблась ни разу. — Ну, раз тебя невозможно обмануть, тогда слушай. Увидишь, вру я или нет. Майор сейчас держит дистанцию потому, что ты сама ясно дала понять, что терпеть его не можешь. Комплименты и ручкоцеловательство для него, это нормальный стиль общения с любой девушкой. Он не тащит в постель все, что носит юбку. Ну, и где я солгал?

— Нигде, — теперь настал черед удивляться девушке.

— Вот так. А то, что он якобы сожительниц каждые полгода меняет, так это не он — его меняют. А Макс потом новую подругу приводит не от блядской натуры, как тебе наплел Ильин, а… ну не может он быть один. Почему, я тебе сказать не могу. Просто прими, как данность. Не может, и все. Плохо ему одному.

— Да, — задумчиво проговорила Агафья. — Возможно, у меня сложилось о нем несколько превратное мнение.

— Несколько? — хмыкнул Николай. — Ладно. Решать тебе. Но считать его таким уж негодяем не стоит. Он этого не заслуживает, поверь мне. Ты, конечно, можешь продолжать долбить берцами, когда у него голова болит, и называть его по имени-отчеству, раз уж Макс тебе так не нравится…

— Ну почему же не нравится. Учитывая то, что ты рассказал, он, оказывается, вполне… И опер хороший.

— Успеете еще разобраться, кто из вас вполне, а кто не вполне, — усмехнулся капитан. — Только меня в это не впутывайте. Просто заруби себе на своем хорошем носике, что Макс ни разу ничего плохого девушке не сделал. И никогда не сделает.

В этот момент запиликал мобильный.

— Карета подана, господа офицеры, — раздался из мембраны веселый голос майора. — Стою прямо напротив вашего дома. Правда, на соседней линии. Только там место нашел. Как выйдете, сразу меня увидите.

— Хорошо, Макс, мы сейчас выходим, — ответил Николай, и закинул на плечи рюкзак. — Пошли, подруга.

Когда они вышли во двор, девушка неожиданно остановилась и сунула в руки капитану сумку с продуктами:

— Иди, я догоню. Маркиза забыла покормить со всеми этими откровениями.

— Хорошо. Я в машине подожду, — согласился Николай.

Девушка побежала обратно в дом, а он вышел через арку на улицу и подошел к курившему возле Опеля другу.

— Оппаньки, — сник майор, увидев, что Николай один. — А лейтенант Полозкова решила все-таки остаться дома?

— Нет, она сейчас подойдет, — ухмыльнулся капитан, предвкушая удивление приятеля. До сих пор майор видел девушку исключительно в мешковатых джинсах и безразмерных футболках. — Мы про кота забыли. Агафья побежала кормить.

— Понятно, — улыбнулся Макс, — а я уж было решил, что она опять от меня шарахнулась. Зря я на нее тогда рычал. Теперь-то понятно, что она вполне… И опер из нее вышел хороший…

Николай с трудом сдержал смех. Он видел, что Агафья вышла из арки и стоит у поребрика, ожидая просвета в плотном движении машин. Макс, который смотрел туда же, девушку не узнал.

— Задерживается прекрасная половина человечества, — сказал майор, доставая из пачки очередную сигарету.

— Здравствуйте, Максим Андреевич, — прозвучал у него над ухом девичий голосок.

— Ох, ты ж, блин, — отшатнулся от неожиданности мужчина. Агафья, невинно улыбаясь, смотрела на ошарашенного коллегу. Наконец, Макс снова обрел дар речи, — Агафья Кузьминична, если я скажу, что Вы сегодня прекрасно выглядите, это будет расценено, как злостное нарушение уставных отношений?

— Возможно, — усмехнулась девушка, — я подумаю над этим.

Майор распахнул заднюю дверцу и хотел было подать девушке руку, но передумал, не зная, как она это воспримет. Опель плавно влился в поток машин на дороге. Николай устроился на переднем сидении. Он с усмешкой наблюдал, как Макс, поправив зеркало заднего вида, то и дело бросает на Агафью недоуменные взгляды, словно пытается понять, ту ли девушку они взяли на пикник. А предмет его сомнений не обращала на это никакого внимания и с любопытством вертела головой, глядя по сторонам.

— Знаете, что интересно, господа офицеры, — сказала она вдруг. — Я приехала в Санкт-Петербург пять лет назад, но у меня до сих пор не нашлось времени просто погулять по улицам. Все бегом да бегом. Позор, но я даже в Эрмитаж ни разу не ходила. Только альбомы смотрела в библиотеке университета.

— Это тебе надо к майору обращаться, — ухмыльнулся Николай, — я сам в Эрмитаже в последний раз школьником был. А вот Макс у нас Питер как свои пять пальцев знает. Такую экскурсию может устроить, удивляться устанешь. Вот поймаем Снайпера, обязательно надо будет тебе прогулку организовать. Ты как, майор, посодействуешь?

— Почему бы и нет, — старательно сохраняя равнодушный тон, сказал Макс.

— Вы действительно так много знаете о Питере, Максим Андреевич? — спросила девушка.

— Я люблю свой город. Не удивительно, что я много о нем знаю.

— Я вот тоже люблю, — вмешался Николай. — Но про каждый дом рассказать не могу.

— Тогда я, пожалуй, действительно попрошу Вас провести нам с Николаем небольшую экскурсию, — с улыбкой сказала Агафья.

Майор вдруг поймал себя на мысли, что с удовольствием погулял бы с ней по городу без Николая. «Окстись, идиот! — одернул он сам себя. — На платьице стойку сделал? Девчонка только-только перестала на тебя, как на потенциального насильника и шовиниста, смотреть!»

Опель между тем выехал на загородную дорогу.

— Агафья, как думаешь, дождь будет сегодня? — нарушил воцарившееся было молчание Николай.

— Нет, — уверенно сказала девушка. — Ночью будет. Но вряд ли сильный.

— Прогноз погоды смотрели, Агафья Кузьминична? — поинтересовался Макс, не отрывая взгляд от дороги. — В Питере это бесполезное дело.

— Нет, Максим Андреевич, я просто чувствую.

— Сибирь, кладезь таинственных знаний, — ухмыльнулся Макс. — Гидрометцентр со дня своего основания не способен предсказать погоду в Санкт-Петербурге, а Вы, Агафья Кузьминична, оказывается, можете?

— А давайте спорить, Максим Андреевич, — насмешливо улыбнулась девушка.

— А давайте, Агафья Кузьминична, — согласился майор, глянув в небо, на котором не было ни облачка.

— Я говорю, что сегодня ночью около двенадцати пойдет небольшой дождь, минут на тридцать, потом он угомонится, и завтра весь день опять будет солнце.

— Хорошо. Но если дождя не будет, Агафья Кузьминична, то я выиграл. На что спорим?

— А на желание, Максим Андреевич.

— Договорились, — Макс слегка повернулся и протянул назад руку, которую тут же сжали теплые неожиданно сильные пальцы девушки. — Коля, разбей.

Николай с ухмылкой ударил, и девичьи пальчики выскользнули из его ладони. Майор поймал себя на том, что это вызвало сожаление. «Чур меня, чур, — испугался он. — Что это со мной?»

— Погода в Питере непредсказуема, Агафья Кузьминична, — быстро заговорил он. — Я уже знаю, что потребую в уплату за Ваш проигрыш.

— Я тоже непредсказуема, Максим Андреевич, — усмехнулась девушка. — Поэтому еще не знаю, какое мое желание придется исполнять Вам. Но уверена, мы с Николаем хорошо посмеемся.

— Посмотрим, — улыбнулся майор. — Господа офицеры, мы прибыли.

— Как красиво, — ахнула Агафья, позабыв свою обычную язвительность.

Действительно, Макс выбрал для пикника замечательное место. По полузаросшей лесной дороге он привел машину к залитой солнечными лучами поляне на берегу. У старого кострища лежали два бревна, но никакого мусора не было. Излучина реки образовала небольшой песчаный пляж всего в несколько метров, с двух сторон его от нескромных взглядов укрывали пышные склонившиеся к чистой воде ивы, а позади возвышался лес. Даже шум машин с шоссе не доносился сюда, только птицы нарушали тишину.

— А я и не знал, что недалеко от города есть такой уголок, — восхитился Николай.

— Я сам случайно наткнулся, — признался Макс. — Одну свою… знакомую за грибами возил и заблудился.

— Ладно. Лирику пока оставим и обустроим стоянку, — быстро свернул скользкую тему капитан. — Я займусь палатками и тентом. Макс, на тебе, как всегда, дровишки. Агафья, кому помогать хочешь?

Девушка мгновенье помедлила с ответом. Теперь, когда надуманных недостатков Макса больше не существовало, рухнули и барьеры, которыми она отделяла от себя веселого майора. И Агафья вдруг поняла, что он давно ей нравится. Испугавшись собственных мыслей, магичка с улыбкой заявила:

— Разумеется, тебе. Максим Андреевич, думаю, и без меня разберется, какое дерево сухое, а какое еще растет.

— Конечно, разберется, — подтвердил майор с досадой, удивившей его самого, и, взяв топорик, ушел в лесок.

Общими усилиями друзья быстро установили палатки и натянули тент. Из багажника появился небольшой складной столик, и Агафья расставила на нем укрытые салфетками миски с салатами, пирожками и соусами. Макс натаскал целую кучу сучьев и развел костер. Ожидая, пока дрова прогорят, он занялся мясом.Аккуратно нанизывая кусочки на шампуры, он опять поймал себя на странных мыслях. Ему хотелось, чтобы Агафья села рядом. Девушка действительно подошла несколько минут спустя. Но сказала совсем не то, что желал услышать майор:

— Я пойду, искупаюсь, пока вы занимаетесь мясом, Максим Андреевич. Николай, ты как?

— Я — за, — отозвался капитан, быстро сбрасывая футболку и джинсы.

Девушка через голову сняла сарафан, спрятала гриву волос под резиновую шапочку и медленно вошла в воду. Макс чуть палец себе не проткнул шампуром, засмотревшись на эту картину. На плечо ему легла тяжелая ладонь Николая.

— Руками не трогать, — напомнил приятель и пошел к воде вслед за девушкой.

Майор остался на берегу с кастрюлей маринованного мяса. Глубоко вздохнув, он отвернулся от реки, где с громким смехом дурачились его друг и… А вот кто для него Агафья, Макс уже ответить затруднялся. Поначалу он считал девушку ставленницей Ильина и относился к ней соответственно. Позже его раздражала необходимость за ней приглядывать. Сейчас же майор понял, что уже давно не чувствует неприязни к лейтенанту Полозковой, что ему хочется ее опекать и защищать. Мало того, нравится болтать и шутить с ней, нравится ее присутствие, а вот то, что она явно отдает предпочтение Николаю — огорчает. Хотя кому ей отдавать предпочтение, как не своему мужчине. Макс уже давно догадывался, что между этими двумя что-то есть. Недаром Николай не устает напоминать: «Руками не трогать!». Порадоваться бы за приятеля, который, наконец, нашел себе хорошую пару, ан, нет. То, что он чувствовал, меньше всего походило на радость. «Да я же ревную! — сообразил, наконец, майор, чуть не выронив очередной шашлык на траву. — Болван, идиот, кретин! Влюбиться в девушку своего друга. Совсем с катушек слетел!» Он обернулся и увидел, как Николай поднял Агафью над водой, и она нырнула с его рук. Зрелище настолько не понравилось Максу, что он снова склонился над кастрюлей.

Когда парочка выбралась на пляж, майор сидел у костра спиной к реке и ворошил угли.

— Майор, как шашлычки? Аромат уже стелется вокруг и вызывает здоровый голод, — прозвучал у него над головой голос друга.

— Скоро будет готово, — старательно следя за своим голосом, ответил Макс. — Как водичка?

— Водичка — парное молоко, — довольно улыбнулся Николай, растянувшись на бревне. — Представляешь, Агафья плавает, как рыба. Больше двух минут под водой просидела, я даже перепугаться успел, думал, в омут угодила. Бум, а она у меня перед носом вынырнула.

— Глупости, Максим Андреевич. Он просто не заметил, как я крутилась у него за спиной, а теперь оправдывает свою невнимательность, приписывая мне способности какой-нибудь выдры, — с этими словами рядом с майором присела Агафья.

Он непроизвольно посмотрел в ее сторону. Нежная кожа сверкала в лучах солнца непросохшими капельками воды. Девушка сидела так близко, что он даже почувствовал незнакомый цветочный аромат ее волос, когда она сняла шапочку, и непослушные локоны рассыпались по плечам. Она тряхнула головой, избавляясь от попавшей в ухо воды, и одна из прядей скользнула по его лицу. Макс подскочил, как ужаленный:

— Пойду тоже окунусь. Коля, присмотри за шашлыком.

Николай проводил друга удивленным взглядом, но послушно стал переворачивать шампуры.

— Что это с ним? — поинтересовалась Агафья, глядя, как майор, в беспорядке побросав одежду на берегу, сильными взмахами рук рассекает воду уже на середине реки.

— Жарко, — пожал плечами тот. — Перегрелся у костра, наверное.

— А, ну, да, — спокойно согласилась девушка. — Солнышко пригревает не по-питерски.

— Это точно. Удачно мы попали. В нашем климате такие дни — редкость. Но что-то майор увлекся. Пойду его позову, — с этими словами Николай поднялся и пошел к реке. — Макс! Хватит плавать! Вылезай, а то мы голодной слюной захлебнемся!

Майор появился несколько минут спустя и, не глядя на сидящих рядом друзей, занялся шашлыками.

— Давай сюда свой шедевр, — усмехнулся Николай, видя, что друг оглядывается в поисках тарелок. — Тут все свои, без столовых приборов обойдемся.

— Действительно, Максим Андреевич, хватит крутить этой вкуснятиной у меня перед носом, — улыбнулась девушка и выхватила один из шампуров. Майор чуть не уронил оставшиеся два.

— Макс, да что с тобой? — возмутился капитан.

— Извини, голову напекло. Пойду, полежу в тенечке, — с этими словами Макс ушел в тень деревьев.

— Он солгал, — сказала Агафья, нахмурившись.

— Я вижу, — отозвался Николай. — Ладно, дадим ему время. Сам скажет, какая муха его укусила. Может, позвонил кто и настроение испортил.

— С работы?

— Нет, вряд ли. Об этом он бы рассказал. Замнем пока, Агафья.

— Хорошо, — пожала плечами девушка.

— Ешь, остынет, — Николай кивнул на шашлык, который девушка отложила на тарелку.

— Да ну, — отмахнулась она. — Как-то не в тему. Мы тут, а он там один. Ты бы выяснил, может, и правда что-нибудь разболелось. Скажешь мне, я его потихоньку в порядок приведу. А то не веселый пикник получается, а какие-то поминки.

Девушка не стала говорить, что вид явно расстроенного майора выбивает ее из колеи гораздо сильнее, чем ей бы хотелось. Николай поднялся и пошел к другу. Тот нашелся недалеко от поляны на каком-то пне.

— Макс, в чем дело?

— Ни в чем, — отозвался майор, избегая смотреть другу в глаза.

— И все-таки?

— Считай, что даю вам возможность побыть вдвоем, — через силу улыбнулся Макс, — солнце светит, птички поют… Романтика.

— Какая романтика? — опешил Николай.

— Летняя.

— Майор, ты, что, и правда на солнце перегрелся?

— Коля, не дави. Я просто не хочу вам мешать.

— Да в чем мешать?! — обозлился капитан.

— Ну, ты со своей девушкой, а тут я… Третий лишний. Это аксиома.

— Нет, все-таки ты идиот! — расхохотался Николай.

— В каком смысле? — в свою очередь оторопел Макс.

— С чего ты решил, что Агафья моя девушка? Она мне, как младшая сестренка. Голову за девочку оторву любому. Даже тебе, мой недалекий друг, если вдруг вздумаешь ее обидеть. Но никаких эдаких отношений между нами нет. Совсем со своими козочками с ума сошел, везде тебе любовь мерещится!

— Погоди… Так между вами ничего нет?

— Нет, дурень. И никогда никаких предпосылок не было. Ни с моей, ни с ее стороны. А что это тебя так заинтересовало? О, и сразу улыбочка до ушей. Ну-ка признавайся, майор!

— Эмм… — замялся Макс.

— Ты втрескался в девчонку, — констатировал Николай. — И давно?

— А черт его знает, — признался майор. — Получается, что давно.

— Понятно. Я тебе не соперник, это ты из головы выброси. Но имей в виду. Я не шутил. Обидишь Агафью, шею сверну. Не посмотрю, что ты мой друг уже черти сколько лет.

— Коля, ну, ты же меня знаешь…

— Знаю. И потому предупреждаю, — отрезал Николай. — Девочка с характером, и твою манеру направо и налево расточать комплименты — не примет.

— Да ты о чем? — снова сник Макс, — Даже если между вами ничего нет, что это меняет лично для меня? Агафья терпеть не может майора Реброва. Впрочем, за дело. Кое-где я вел себя, как осел.

— Ну, на счет «терпеть не может», это ты погорячился, — подмигнул Николай. — Сегодня утром мы с ней некоторую ясность в отношении тебя внесли. Думаю, ее мнение несколько изменилось. Глупостей, главное, не наделай.

Николай привел друга обратно на поляну.

— Майору почудилось, что рядом обосновалась пьяная компания, которая может испортить нам отдых, — заявил капитан. — Но никаких башибузуков поблизости не оказалось, поэтому продолжаем отдыхать.

Агафья недоверчиво приподняла бровь, но ничего не сказала. Тем более, что сам майор уже суетился у костра и с привычной жизнерадостностью нахваливал шашлыки.

— Где-то у нас там охлаждаются подходящие к этому блюду напитки. Николай, принесешь?

— Сейчас, — отозвался, поднимаясь, Николай.

Через несколько минут они уже сидели у костра с бокалами в руках. Майор рассказывал какие-то смешные байки из своей полицейской практики. Агафья заливисто смеялась. А Николай с довольной улыбкой потягивал коньяк, наблюдая за парочкой. За разговором друзья не заметили, как на поляну опустился вечер.

— А пойдемте купаться, — предложила девушка, подбросив в костер несколько сучьев. — Как Вы говорили, Максим Андреевич, вода одинаково мокрая, хоть из реки, хоть из тучи.

— Все еще надеетесь выиграть, Агафья Кузьминична? — усмехнулся Макс, поглядывая на совершенно чистое небо. — Признайте: вы ошиблись, дождя не будет.

— До полуночи еще полчаса, Максим Андреевич, — усмехнулась Агафья.

— Вы идите, а я за костром пригляжу, — вмешался Николай.

— Заодно подумай, что мы пожелаем выполнить майору Реброву, — сказала девушка, снова убирая волосы под шапочку. — Он должен быть наказан за свою недоверчивость.

— Почему Вам так хочется меня за что-нибудь наказать, Агафья Кузьминична? — тихо проговорил майор ей вслед, глядя, как она, поднимая тучу сверкающих на солнце брызг, бежит по мелководью. Лучи заходящего светила золотили кожу девушки, и майор стоял на берегу, забыв, зачем он собственно поднялся, пока ее хрупкая фигурка не скрылась в волнах.

— Максим Андреевич, догоняйте, — крикнула она.

Майор, сбросив странное оцепенение, бросился в воду. Какое-то время они дурачились на середине реки. Девушка с ловкостью, действительно, достойной какой-нибудь рыбы, долго уворачивалась от его попыток ее поймать. Наконец, ему удалось схватить верткую фигурку. Макс крепко прижал девушку к себе, кожей чувствуя, как быстро бьется ее сердце. Агафья раскраснелась и тяжело дышала, словно уставший играть котенок. Обнимая девушку за тонкую талию, он прижал ее локти к телу, и маленькие ладошки оказались у него на груди. Ветер шевелил пружинку мокрого локона, выбившуюся из-под шапочки. Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Несколько долгих мгновений спустя Агафья шевельнулась и попыталась высвободиться:

— Максим… Андреевич, отпустите меня.

— Вы действительно этого хотите, Агафья Кузьминична? — тихо спросил он, с трудом заставив себя разжать руки.

— Да, хочу, — быстро ответила девушка, хотя уверенности в ее голосе могло бы быть и побольше.

— Я настолько Вам противен?

— Вовсе нет! Просто… Это могут неправильно понять.

— Кто? — усмехнулся он, впрочем, не делая попыток приблизиться. — Рыбы? Утки?

Девушка не ответила. Она нырнула в воду, а вынырнула уже в нескольких метрах от пляжа, и быстро вышла на берег. Макс видел, как она завернулась в большое полотенце и ушла к костру. В сердцах он с маху ударил по воде кулаком.

— Налей мне вина, Николай, — попросила Агафья, усаживаясь на бревно.

Николай молча наполнил ее бокал. Он не стал ни о чем спрашивать, и девушка была ему благодарна за это. Снова и снова она вспоминала сильные руки, только что обнимавшие ее, и грустные глаза: «Я настолько Вам противен?» «В том то и дело, что совсем наоборот, Максим Андреевич», — мысленно ответила она своим воспоминаниям. Краем глаза девушка заметила, как мимо прошел майор и, ничего не сказав, скрылся в палатке.

— Опять между вами черная кошка пробежала, — проворчал Николай, полюбовавшись на эту мизансцену, и поднялся. — Раз уж есть, кому присмотреть за костром, пойду-ка и я, искупаюсь на сон грядущий.

Он ушел к воде. Агафья почувствовала, как на щеку упала капля, потом еще и еще. Она подкинула несколько сучьев в костер и встала под тент. На плечи ей вдруг лег мягкий плед.

— Не суждено мне загадать Вам желание, Агафья Кузьминична, — с грустной улыбкой проговорил неслышно подошедший майор.

— А что Вы хотели, Максим Андреевич? — так же тихо ответила девушка минуту спустя, чувствуя, что он продолжает стоять рядом.

— Хотел сменить уставные отношения на что-то более…

— Это слишком много для одного желания, товарищ майор, — прервала Агафья.

— Но для Николая это не слишком много. Почему такое внимание к моей скромной персоне? Я всего лишь хотел получить право называть Вас, как он, по имени. И слышать в ответ что-нибудь другое, вместо отстраненного «Максим Андреевич». Впрочем, казенное «товарищ майор» мне тоже не нравится.

Девушка молчала. Тогда он заговорил снова:

— Почему мне нельзя обращаться к Вам «Агафья»? Почему Вы не хотите звать меня «Макс»? Зачем это безликое «Вы»? Я уже спрашивал и повторю снова. Я настолько Вам противен? Скажите «да», и я обещаю, что больше не буду Вам надоедать.

Девушка, наконец, обернулась и, подняв голову, посмотрела ему в глаза.

— Я не испытываю к Вам отвращения, Максим Андреевич. Скорее, наоборот. И именно поэтому я прошу Вас придерживаться системы обращения к подчиненным, предписанной Уставом.

Она повернулась, чтобы уйти, но Макс удержал ее.

— Почему? Объясните мне, тупому идиоту, почему?!

Агафья, не отвечая, вырвала руку и скрылась в палатке. Майор сквозь зубы выругался и, не обращая внимания на дождь, пошел к костру.

— Я — идиот, — сообщил он вернувшемуся полчаса спустя Николаю.

— Бывает, — не стал спорить тот. — И с чем это связано на этот раз?

— С тем, что я не понимаю, что вокруг меня происходит.

— Опять с Агафьей поцапался? — вздохнул Николай. — Честно говоря, меня уже начинает напрягать необходимость то и дело доказывать кому-нибудь из вас, что другой не верблюд, как ты выражаешься.

— Я идиот, потому что не понимаю, поцапался или не поцапался. Вообще ничего не понимаю.

— Это еще как? — опешил Николай.

— А вот так. Попросил ее перейти на «ты», она отказалась. Потом вообще такое выдала… Ну, как это понимать: «Вы мне не противны, скорее наоборот, поэтому останемся в рамках уставных отношений». Или я для нее нехороший товарищ майор, или приятный Макс. Как можно это смешать в кучу?!

— Может девочка просто не хочет торопить события?

— Перейти на «ты» после почти двух месяцев знакомства и ежедневных встреч — это называется «торопить события»?

— Не меряй по себе, — остановил друга капитан. — Может, девочка строгих правил.

— Я ей, что, постель со мной разделить предложил?! — возмутился майор. — С тобой она, между прочим, на «ты», и по имени-отчеству тебя не величает. А я себя эдаким старым пнем чувствую, когда это ее «Максим Андреевич» слышу…

— Макс… — предостерегающе прервал Николай.

— Что Макс? Я уже сорок лет Макс! — продолжал раздосадованный майор, не обращая на слова друга внимания. — У меня внутри все переворачивается, когда она рядом садится. А она мне: «товарищ майор»! Веришь, как серпом по…

— Макс! — снова вклинился капитан в этот экспрессивный монолог.

— Пусть бы сказала: «отстань, старый дурак», Я бы хоть понял, а так… Как рыбу на крючке меня водит. Вроде и не гонит, но и не подпускает…

— Блин, Макс, да…

— Никогда такого не было. Ни с кем. Я ее люблю, Коля! Люблю…

— Кхм… — сзади раздалось тихое покашливание.

Макс посмотрел на капитана расширенными от ужаса глазами:

— Только не говори, что она сейчас стоит у меня за спиной…

— Я пытался тебе сказать, — сочувственно проговорил Николай, — но ты же не слушал.

Чувствуя, как щеки заливает жаром, майор подскочил и быстрым шагом, с трудом удерживаясь от того, чтоб перейти на бег, ни на кого не глядя, пошел к лесу.

— Надо было тихонько уйти, — посетовала Агафья, усаживаясь верхом на бревно, где только что сидел Макс.

— И почему же ты этого не сделала? — нахмурился Николай.

— Сама не знаю…

— Решила таким образом развлечься?

— Нет, что ты, — быстро отозвалась девушка. — Наверное, хотелось услышать, что он на самом деле обо мне думает.

— Услышала. И что теперь? — хмуро уточнил Николай.

Девушка воровато оглянулась в ту сторону, куда удрал сконфуженный майор, и тихо сказала:

— Не знаю. Я ведь тоже… Ну… Нравится мне он… Очень.

— Так… На старости лет превратился в поверенного сердечных тайн у двух влюбленных идиотов, — проворчал Николай. — Поправь меня, если я где ошибусь. Он любит тебя, а ты любишь его. Так?

— Так, — согласилась девушка, глядя в костер.

— И ты уже не считаешь, что он просто хочет затащить тебя в постель для очередной галочки, так?

— Так.

— И в чем же тогда дело. Зачем ты ему голову морочишь?

— Я не морочу!

— А как это тогда назвать?

— Боюсь, что у нас не может быть никакого будущего. Мы слишком разные.

— Разумеется, разные. Ты, прости за прямоту, — баба, а он — мужик. Но на протяжении тысячелетий это никому не мешало, — усмехнулся Николай.

— Тут совсем другое, — грустно улыбнулась неуклюжей шутке капитана девушка. — Ты не знаешь обо мне почти ничего, Николай. А он вообще ничего не знает.

— Опять твой чертов фокус-покус?

— И он тоже…

— И все равно я не понимаю. Не показывай ему свои трюки, и все. Почему для тебя это такое непреодолимое препятствие?

— Николай, — вдруг решилась девушка. — Я обещаю, что все тебе расскажу…

— Ага, когда придет подходящее время, — усмехнулся капитан. — Это я уже слышал.

— Да нет же. Когда мы останемся вдвоем.

— Посмотрим, — недоверчиво протянул Николай.

— А с Максимом Андре… кхм… с Максом что делать будем?

— Послушай, Агафья. Я к тебе отношусь, как к сестре. И, как сестренке, тебе скажу. Не морочь голову ни себе, ни ему. Ты слишком много думаешь о будущем, рассчитываешь, прикидываешь варианты. И не успеваешь жить. Сама же говорила, что за пять лет у тебя не нашлось времени просто погулять. Оставь логику для работы. Дай шанс и себе, и человеку, который тебе нравится. Мне кажется, что вы оба этого заслуживаете. По крайней мере, он имеет право на прямой и честный ответ. А что там будет дальше — время покажет.

— Думаешь?

— Уверен. Я сейчас пойду и приведу этого Ромео. И только попробуй мне опять удариться в философию. Отшлепаю.

— Ладно, — улыбнулась девушка.

Не тратя лишних слов, капитан отправился на поиски друга. Тот обнаружился неподалеку на берегу реки.

— Ну, что, герой-любовник, долго прятаться собираешься?

— Сигареты есть? — тихо спросил майор.

— Держи, — друзья закурили. — Ну, так, что, сколько еще тут сидеть будешь?

— Мне стыдно, Коля. Чувствую себя полным лохом. Боюсь ей в глаза теперь смотреть. Наговорил всего, а потом еще и сбежал, как дурак…

— Так… Очередной психолог на мою голову, — скривился Николай. — Пойди и скажи ей все, что думаешь. Только не спиной. А глаза в глаза. Ей придется тебе ответить.

— А если она разозлилась? Или, того хуже, посмеется надо мной?

— Если бы, да кабы… — проворчал капитан. — Пока ты сидишь тут, так и будешь сомнения пережевывать. Будь мужиком. По крайней мере, точно узнаешь, где твое место в ее жизни.

— Да, — согласился майор, — пожалуй, ты прав. Неизвестность хуже всего… И ты между нами, как буфер…

— Не рассуждай, а топай, — ухмыльнулся «буфер».

Оставшись на поляне в одиночестве, Агафья задумалась: «Может быть, Николай прав, и я слишком много значения придаю тому, как попала в этот мир. Слишком боюсь привязываться к людям. Макс, он замечательный, с ним легко и спокойно. И в тоже время не скучно. Мне хорошо рядом с ним. Но, что, если однажды я вернусь в свой мир, мир магии, где человеку места нет? А с другой стороны… Прошло уже шесть лет с тех пор, как я попала сюда. За это время я даже намека не нашла на выход. Я уже успела смириться с тем, что, возможно, никогда не вернусь на Орию. Занимаюсь привычной работой, ловлю человеческих негодяев, дружу с человеческими законниками. Так почему бы мне не позволить себе любить человека, как мне этого хочется?»

— Агафья Кузьминична? — прервал ее размышления чуть подрагивающий голос майора.

Она подняла взгляд от огня и увидела, что он сидит рядом с ней, а Николай уходит к палаткам.

— Да?

— Я тут наговорил всякого… Так вот, — мужчина замялся.

— Да, я слышала, — тихо проговорила она.

— Так вот, это — правда! — выдохнул Макс, а потом заговорил все быстрее и быстрее, словно боялся, что девушка его прервет. — Я действительно Вас люблю. Уже давно. Но понял это только сейчас. Я Вас к Кольке ревновал. И я ненавижу, когда вы называете меня по имени-отчеству! И «выкать» мне осточертело! Вот! Что Вы мне… Что ты мне ответишь, Агафья?

Магичка увидела в его глазах такую дикую смесь страха и надежды, что все ее колебания растаяли, как снег на солнце, и она решилась.

— Я не самый лучший объект для любви… — начала она, а потом, плюнув на слова, просто поцеловала сидевшего рядом с ней мужчину.

Воскресенье

Поздним воскресным вечером, уже засыпая в своей постели, магичка подумала, что никогда в жизни ей не было так хорошо, как в эти два дня. С Максом было весело, и в то же время уютно. Он окружил девушку такой нежностью и лаской, какой она никогда не знала. А главное, вопреки ее смутному страху, не требовал в ответ ничего большего.

Магичка покривилась, припомнив назойливого прыщавого хлыща, сына богатых родителей, который два года не давал ей прохода в университете, и все время норовил залезть под юбку. Парень искренне не понимал, почему эта замухрышка не желает прыгнуть в его постель. Девушке даже пришлось на год оставить учебу, лишь бы избавиться от его притязаний. К счастью, за это время придурок нашел себе другой объект для преследований. Правда, экзамены за третий курс пришлось сдавать экстерном.

С Максом все было по-другому. Он даже намеком не давал понять, что хотел бы перевести их отношения из платонической в физическую плоскость. И это вселяло в магичку уверенность, что он действительно любит и дорожит ею.

Засыпая, Агафья мысленно усмехнулась, подумав, как не похож настоящий майор на приставучего бабника, которого она нарисовала в своем воображении после рассказов подполковника Ильина.

Глава 23

Понедельник

Когда Агафья и Николай явились на работу, Макс сидел за столом с кучей каких-то бумаг.

— Привет, я уже успел соскучиться, — сказал он, целуя девушку, как только капитан прикрыл дверь.

— Я тоже, — улыбнулась она.

— Так, — нарушил идиллию Николай. — Влюбленные! Все нежности во внерабочее время.

— Мы только поздоровались, — смутилась девушка.

— Застукает вас Бурундук за таким здорованьем, и будем опять пятый угол искать.

— Все, все, — ухмыльнулся майор, пододвигая девушке стул и помогая сесть, — ошибка понята, меры приняты. Руками не трогаю.

— То-то же, — хмыкнул капитан. — Майор, ранняя пташка. Тебя, конечно, любовь ни свет, ни заря сюда привела, но, все-таки, что у нас на сегодня?

— Насчет меня все ясно, — вмешалась девушка. — Очная ставка близняшки с ее любовником. Или не с ее, это как раз и предстоит выяснить. Я только поздороваться и зашла. Потом у меня встреча с информатором. Освобожусь не раньше вечера, так что сразу домой поеду.

— Значит, я тебя сегодня больше не увижу, — огорчился майор.

— Ох, ты ж, блин, — возмутился Николай. — И какого хрена я вас мирил? Приедешь на ужин, Ромео! А пока вернись к делам нашим грешным. Агафья, чеши на свою очную ставку, ты его отвлекаешь.

— А попрощаться… — протянул Макс, состроив умильную гримаску.

— Две минуты, балбесы, — ухмыльнулся капитан, отворачиваясь к двери и демонстративно глядя на часы.

Ровно через сто двадцать секунд Агафья прошмыгнула мимо него и выпорхнула из кабинета. Николай повернулся к другу:

— Мне что-нибудь сказать, или сам все понял?

— Понял, понял, — ухмыльнулся Макс. — Ну, дай же ты привыкнуть. Она такая…

— Какая? Что, даже лучше твоих заек-козочек?

— Какие там зайки, — протянул майор с довольной улыбкой. — Фауна и рядом не стояла…

— Уже фауна? Ишь, ты, какой прогресс. Короче, так, зоофил несчастный. Девочка молодая и глупая. А ты старый… и все равно дурак. Ты, что, хочешь, чтоб ей пришлось выбирать, ты или работа? Забыл, что служебные романы Бурундука не радуют?

— Да понял я все.

— Ну, раз понял, то расскажи мне, наконец, что у нас сегодня намечается.

— Агафья уже сама про себя рассказала. К десяти должна прийти органистка. Соседка мне вчера вечером СМСку скинула, что дама вернулась. И я с утра музыкантшу вызвонил и пригласил на беседу. Потом мне надо встретиться с одним интересным дядькой, может, ему что сорока на хвосте принесла. Вот, вроде, и все. Если ничего нового не прилетит, — ответил Макс, и словно накаркал. В кабинет сунулась перекошенная физиономия Бурундука.

— Ребров, давай на выход! Труп на набережной возле Кожевенной. Туда уже телевизионщиков принесло.

— У нас свидетель на десять…

— Вот Корбов с ним и побеседует! Шевелись, майор!

— Понял.

— Иди, не парься, — улыбнулся Николай. — Я сам с ней пообщаюсь.

— Спасибо, благодетель, — язвительно кивнул Макс, надевая куртку. — Я бы тоже сейчас лучше здесь сидел, чем под этот поганый дождь лез. Ну, бывай, до вечера.

Николай проводил друга взглядом и подумал, что два дня на природе явно пошли ему на пользу. Пропали темные круги под глазами, исчез землистый оттенок с лица. Да и перегаром от него не пахло. Похоже, Макс впервые за последние недели смог заснуть без этого допинга. «Нет, не зря я их мирил», — удовлетворенно подумал он. Стук в дверь прервал его размышления. В кабинет вошла высокая болезненно худая женщина в длинном темном пальто. На голове был повязан по самые брови черный платок.

— Я Андреева. Вы меня вызвали.

— Ну, вызвал Вас не я, — улыбнулся Николай, — а майор Ребров. Но он на выезде, так что разговаривать Вам придется со мной. Да Вы раздевайтесь, садитесь. Беседа у нас будет долгой. Я — капитан Корбов. Можно Николай Евгеньевич.

Женщина сняла пальто и села напротив Николая, разгладив на коленях длинную темную юбку. Уладив формальности, капитан перешел к более интересным вопросам.

— Скажите, Елена Максимовна, где Вы работаете?

— В церковной лавке, — бесцветным голосом ответила та.

— Всегда?

— Да.

— А вот у меня есть сведенья, что иногда Вы там отсутствуете. Как это понимать?

— Иногда я уезжаю трудничать в монастырь.

— Простите, что делать?

— Трудничать. Поработать во славу Божию.

— Понятно. И чем же Вы там занимаетесь?

— В основном играю на органе во время службы. Помогаю храм украшать к праздникам. Тяжелой работы сестры мне не дают. Здоровье подводит.

— И когда Вы там были в последний раз? Кстати, а где этот монастырь?

— Всю последнюю неделю, — тем же бесцветным голосом сказала Елена Максимовна, и назвала адрес монастыря. На все вопросы она отвечала коротко и безучастно, будто ее совершенно не интересовало, зачем ее пригласили в полицию и что с ней вообще будет.

— Вы знаете, что Пруйко и три его друга погибли на прошлой неделе в автомобильной аварии? — попытался Николай пробить щит ее равнодушия.

— Слава Господу Всемогущему, — закрестилась женщина. — Наказал негодяев.

— А откуда Вы знаете, что с Пруйко погибли именно обидчики Вашей дочери?

— Господь не допустит смерти невинных.

— А как же Ваша дочь? — спросил капитан, ненавидя в этот момент и себя, и свою работу.

Но женщина, вопреки ожиданиям, не рассердилась:

— Господь каждому дает крест по силам его. Алла нарушила волю Его. Я молюсь за ее грешную душу.

— Вы имеете в виду самоубийство Вашей дочери? — недоуменно уточнил Николай.

— Не вольно человеку самому решать, когда покинуть сию обитель скорби. Но я молюсь за мою грешную дочь. Я верю, что Господь Милосердный простит и ее. Я сама хотела на себя руки наложить, когда она умерла, но Господь послал мне отца Никифора. Он вразумил меня.

— Вы не могли бы как то по-русски, — попросил Николай. — Я хоть и крещеный, но в церковь не хожу. И эти тонкости мне не понятны.

— Так я и говорю по-русски, — тем же ровным тоном отозвалась женщина. — Не моя вина, что по-русски Вы не понимаете.

Капитан вздохнул. Уже не в первый раз за время этой беседы он подумал, что выезд на труп дождливым утром — это не так уж плохо.

— Хорошо, оставим это. Скажите, где Вы были…

— У меня плохая память, — перебила Елена Максимовна.

— И все-таки придется вспомнить…

— Прочитайте сами, — она положила перед Николаем толстый потрепанный ежедневник. — Последние полгода я веду дневник. Отец Никифор присоветовал. Помогает справиться с греховными мыслями. Больше, чем там, я вам все равно сказать не сумею. А что раньше было… После смерти Аллочки я как в тумане была. Дни недели не различала, не то, что время.

— Понимаю. Спасибо. — Николай опешил от такой готовности помогать следствию. — Я оставлю его у себя на время?

— Можете не возвращать, — пожала плечами эта сумасшедшая женщина. — Все равно совсем истрепался. Там на титульном листе мой мобильный номер записан, если я вновь Вам понадоблюсь. Я телефон только во время службы выключаю. По домашнему номеру Вы меня случайно застали.

— Хорошо, — согласился Николай, — Пока у меня все. Если Вы понадобитесь, я Вас приглашу. Давайте, подпишу пропуск, и можете быть свободны.

Когда она ушла, капитан раскрыл темную книжицу в поцарапанном переплете. Андреева действительно довольно скрупулезно записывала, что с ней происходило ежедневно, и он углубился в чтение, иногда делая пометки на отдельном листе. Получалось, что алиби у музыкантши шаткое.

Во время убийства Порошенко дама гуляла в парке, размышляя о бренности бытия. Мало того, двумя страницами ранее описывалось ее любимое место для прогулок, самый глухой угол, куда даже собачники не забредают, так как лай отвлекал ее. Когда убивали Ильина, она находилась в келье монастыря. Монастырский быт тоже описан весьма подробно. Территория большая, ограды нет. Правда, трудники по приезде оставляли паспорта у настоятельницы, но в дверь привилегированной трудницы-органистки никто бы не постучал, чтобы не помешать молитве. Так что музыкантша могла находиться как внутри, так и за тридевять земель. Та же история была с последним эпизодом, только вечером тетка играла на органе. Но за инструмент она села около пяти, времени, чтоб доехать до дома убитого и обратно, предостаточно.

Проверять все это можно было бы до второго пришествия… Зато были и кое-какие интересные моменты. Андреева ненавидела Ильина не меньше, чем насильников своей дочери. Женщина была уверенна, что видеокассету, из-за которой развалилось все дело, подкинул ей именно он. Впрочем, в последние месяцы упоминания подполковника и Пруйко со товарищи исчезли со страниц дневника. Вместо этого там было все больше рассуждений о Боге и расплате за грехи с кучей библейских цитат. Цитаты женщина записывала церковно-славянским шрифтом, и капитан по десять минут разбирался, что значит очередная строчка затейливой буквицы.

Через несколько часов у Николая окончательно разболелась голова, и он убрал ежедневник и листы со своими пометками в сейф. Проглотив таблетку анальгина, Николай взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже почти три. «Странно, что Макс до сих пор не пришел», — подумал он и отправился на проходную.

— Машина с утреннего убийства вернулась? — спросил капитан у молоденького сержанта на вахте.

— Давно уже, — лениво ответил тот. — Жесть, что творится, да? Бедный ребятенок…

— Ребятенок? — похолодел Николай. — Что там вообще случилось?

— Пацаненка нашли на набережной. Какой-то подонок ножом ударил…

Капитан бросился в гараж. Водила дежурной машины дремал в салоне.

— Брат, что там, на набережной случилось? — растолкал Николай мужика.

— Ничего хорошего, — хмуро ответил тот. — Голый мальчишка с ножевыми. Эксперт сказал, что, похоже, педофил позабавился.

— Черт, — сбывались самые не хорошие предчувствия капитана. — А куда Ребров подевался? Он же с Бур… С полковником туда поехал.

— Ну, поехал. Только ходил там, как пришибленный. Когда мальца в морг увезли, он с нами в контору ехать не захотел, говорит, встреча у него с информатором. Дмитрий Константинович его отпустил.

— Ясно, — буркнул Николай и схватился за мобильный.

Была в прошлом его друга одна темная история, о которой они старались не вспоминать. И это заставляло мужчину снова и снова набирать знакомый номер. Но телефон Макса не отвечал. «…выключен или недоступен», — упрямо талдычил автоответчик. Капитан чуть не швырнул старенькую Нокию в урну, десятый раз выслушав эту фразу. Николай вернулся в кабинет и решил, что дождется друга на рабочем месте. Все равно он не имел никакого представления, где его искать.

Агафья вышла из конторы в подавленном настроении. Очная ставка принесла свои плоды. Любовничек уверенно опознал свою подругу. Мало того, сидя в разных комнатах, эти двое одинаково отвечали на все вопросы. И все-таки девушка видела, что якобы «чудом уцелевшая» близняшка врет. А вот вывести ее на чистую воду пока не получалось. Полковник Бурун и следователь в один голос требовали передавать дело в суд. Наказание должен был понести только наемный убийца-водопроводчик, ввиду безвременной кончины заказчицы всего этого безобразия. Но какие-то мелкие шероховатости не давали лейтенанту Полозковой оставить это дело в покое. Она решила обязательно еще раз поговорить с горе-киллером. А пока ее путь лежал в салон.

Мадам Люлю встретила свою знахарку с распростертыми объятьями.

— Девочка моя дорогая! — воскликнула она, поднимаясь из-за стола, увидев девушку на пороге своего кабинета.

— Здравствуйте, Анна, — улыбнулась магичка. — Вот мне и понадобилась ваша помощь.

— Конечно, моя хорошая, всегда, пожалуйста. Я уже и сама собиралась тебе звонить.

— Да? — удивилась Агафья. — Неужели есть что-нибудь интересное для моего ведомства?

— Нет, — смутилась Анна Олеговна. — Но у меня две клиентки ждут приема у знахарки Агриппины. Ты же мне обещала раз в месяц работать…

— Это без проблем. Обещала, значит, буду на месте, как видите, — слегка поклонилась девушка. — Надеюсь, мой знаменитый мешок сохранился?

— Конечно, моя дорогая! — с облегчением воскликнула мадам Люлю. — Лежит у меня в сейфе и ждет хозяйку. Так я позвоню клиенткам?

— Звоните. До вечера я свободна. Могу в принципе и троих принять.

— Это замечательно! — Анна Олеговна быстро схватилась за телефон, будто опасалась, что девушка передумает.

Подождав, пока довольная хозяйка сообщит клиенткам приятную новость, Агафья вновь перешла на деловой тон:

— Но и от Вас мне хотелось бы кое-что получить.

— Конечно, деточка!

— Есть такой депутат Горев. Слышали о таком?

— Александр Владимирович? Да, конечно, его жена у нас маникюр делает. Ее стилист, правда, из другого салона, к сожалению. Так, что, только маникюр.

— Расскажите мне о ней и о нем все, что знаете, — магичка довольно вздохнула. Значит, она не ошиблась, и фамилию Горев, которую назвала секретарша из приемной депутата по телефону, она слышала именно в салоне мадам Люлю.

— Конечно, деточка. Только, может быть, ты все-таки переоденешься, и поговорим у тебя в комнате? Не ровен час, клиентка раньше прибежит.

— Разумеется, Анна Олеговна, — согласилась девушка.

На свет появился мешок с кривыми дырами и обрывок веревки. Агафья ухмыльнулась. Мадам действительно держала эту «ценность» в сейфе. Потом женщина провела ее через заднюю дверь прямо в кабинет, задрапированный черным крепом.

— Нововведения?

— Да. Приказала сделать сюда дверку, — улыбнулась мадам. — Клиентки ничего не заметят, я постаралась ее спрятать за декорациями. Мне показалось, что так тебе, дорогая, будет комфортнее сюда приходить.

— А здесь все по старому, — улыбнулась Агафья. — Мой фикус, свечи, шарики эти стеклянные смешные…

— Да, я позаботилась об этом. А вот ты изменилась, деточка. Похорошела.

— Хорошее питание, Анна, творит чудеса, — хмыкнула магичка, а про себя уточнила: «Хорошее питание Силой».

— Ну, не знаю, как там питание. Ты такая же худенькая осталась.

— Ничего. Думаю, образу знахарки Агриппины это не повредит, — сказала девушка. Она надела мешок, подпоясалась обрывком веревки, заколола волосы в узел, оставив несколько прядей сбоку свободно спадать на плечо, и обернулась вокруг себя. — Ну, как?

— Еще лучше, чем раньше, моя дорогая.

— Отлично, — Агафья села в кресло, — А теперь расскажите мне про Горева. Про его супругу я тоже с удовольствием послушаю.

— Горев — богатый бизнесмен, но не из тех, что в девяностые с автоматами бегали, — начала мадам Люлю. — Вроде, как он начал с маленького подвальчика, торговал комплектующими для компьютеров. Жена у него университет закончила, восточные языки изучала. Вот она мужу и помогала. Он напрямую с этими узкоглазыми контракты заключал. А почему нет, коли она трещит и по-китайски, и по-японски, и еще бог знает по-какому.

— И, что, прям такой законопослушный, белый и пушистый? — недоверчиво протянула магичка.

— Ну, кто у нас в девяностые такой был? — усмехнулась мадам Люлю. — Если кто и был, те давно разорились да сгинули. Я тебе только слухи рассказать могу. Я-то в те годы пешком под стол ходила, и такими вещами не интересовалась.

Агафья мысленно посмеялась над тем, как ловко мадам объехала, что сама появилась в Санкт-Петербурге всего пять лет назад, а девяностые провела в парикмахерской небольшого сибирского городка.

— Говаривали, — продолжала между тем Анна Олеговна, — что были у него и левые поставки в обход таможни, и братков, которые ему крышу навязать хотели, кто-то уж больно вовремя пострелял. Но это только слухи. А на глазах честный предприниматель, два года назад депутатом стал в городском совете. Жена его фонд какой-то организовала. Что-то там насчет помощи детям-сиротам, я не в курсе. Как ты говоришь, белые и пушистые.

— Понятно… — протянула девушка.

— Вот в общем-то и все, что я знаю.

— Хорошо, Анна, пока этого вполне достаточно. Но будет у меня к Вам просьбочка. Даже две. Во первых, видеонаблюдение у Вас везде стоит, я знаю. Звук есть?

— Уже есть, — призналась мадам.

— Вот и отлично. Прислушивайтесь, приглядывайтесь. Вдруг кто фамилию Горев помянет. Девочкам, разумеется, ничего говорить не стоит. А вот госпожа Горева меня интересует особо.

— Хорошо, я сделаю запись ее следующего посещения. Но вряд ли тебе это поможет, в отличие от других, это неразговорчивая клиентка.

— Ничего. Хоть посмотрю на нее. И если бы она вдруг пожаловалась, дескать, что-нибудь болит, например, обязательно посоветуйте ей сибирскую знахарку, но на общих условиях, и сразу звоните мне. Обязательно найду время поработать с этой дамой.

— Хорошо, деточка. Ах, да, совсем забыла тебе рассказать. Тебя тут телевизионщики требовали, хотят на свое шоу «Борьба экстрасенсов» пригласить.

— Еще чего, — рассмеялась магичка. — Только на телеэкране меня в таком качестве и не хватает. Нет, уж. Сибирская знахарка Агриппина появляется исключительно в салоне красоты мадам Люлю.

— Я примерно так им и ответила, хотя реклама была бы хорошая, — улыбнулась мадам. — А еще тебя искал Всевлад. Долго сюда, как на работу, ходил. Все никак тебе простить не может, что ты его дураком выставила.

— Ну, этот меня вообще не интересует. Пусть только сунется.

— Хорошо деточка, — поднялась Анна Олеговна. — Твоя клиентка через десять минут. Настраивайся на работу.

Хозяйка салона вышла, а Агафья задумалась, не слишком ли много внимания она уделяет номеру депутата, нашедшемуся в записной книжке Ильина. Если бы их связывали какие-то общие дела, разве стал бы продажный подполковник звонить в приемную? Но какое-то предчувствие заставляло ее проверить. И она проверяла.

Просидев, как на иголках, в кабинете до шести вечера, Николай понял, что Макса он не дождется, а работать сейчас не способен. Он убрал в сейф документы, на которые тупо пялился последний час, и вышел из кабинета. Жигуленок на этот раз не капризничал, завелся с пол-оборота, и капитан отправился домой. Парковочное место нашлось у самого подъезда. Сосед с третьего этажа как раз выруливал на дорогу. Приветливо мигнув фарами, пафосный мерс нырнул в поток машин, и капитан быстро загнал свою копейку в образовавшуюся щель. Запирая машину, Николай заметил худенькую фигурку в безразмерной футболке, исчезающую в арке.

— Агафья! — окликнул он.

Девушка обернулась и, увидев его, придержала железную калитку подъезда.

— Ужинать будешь? — крикнула с кухни Агафья. — Или Макса подождем?

— Отвечаю по порядку, — отозвался Николай, усаживаясь за стол. — Ужинать — буду. Появится сегодня майор или нет — не представляю. У него какая-то встреча с информатором. Надеюсь, он там задержался…

— Надеешься? А, что, Макс куда-то пропал? — насторожилась девушка, быстро разложив по тарелкам очередной кулинарный шедевр. — Он же хотел прийти на ужин.

— Нет-нет, — быстро объяснил Николай, который по-своему понял причину ее интереса, — никуда майор не пропал. Все было нормально. Но потом он на труп поехал, и как сквозь землю провалился. Впрочем, говорю же, встреча у него была назначена. Скорее всего, там застрял.

— Да. Вполне может быть, — согласилась Агафья.

Какое-то время на кухне раздавались только стук столовых приборов и довольные вздохи капитана. Покончив с едой, он налил себе кофе и закурил.

Воцарившуюся на мгновенье тишину разорвала резкая трель дверного звонка. Они переглянулись. Половина двенадцатого ночи. Посетитель оказался настойчивым. Похоже, он просто нажал на кнопку и не отпускал ее. Николай прижал палец к губам, призывая девушку к молчанию. Потом достал пистолет, который еще не успел убрать в сейф, и тихо вышел в коридор. Агафья последовала за ним. Остановившись на пороге кухни, она смотрела, как мужчина крадучись подходит к двери и на мгновенье приникает к глазку. Его плечи тут же расслабились, он опустил оружие и распахнул створку. На лестничной клетке обнаружился Макс. Он стоял, упираясь рукой в стену, четко в дверной звонок, голова бессильно свесилась вниз, под ногами валялась бутылка. Николай вздохнул и убрал пальцы друга с кнопки. Пронзительные звуки затихли. Агафья удивленно смотрела на совершенно пьяного мужчину.

— А… Колька? Значит, дошел! За это надо выпить! — заплетающимся языком проговорил Макс. Тут он заметил девушку. — Любовь моя, позвольте ручку…

Майор попытался поцеловать пальцы девушки, но, потеряв точку опоры, едва не рухнул на половик. Николай с трудом успел его подхватить

Агафья, пропустив парочку, скользнула взглядом по лестнице, двумя пальцами подхватила пустую тару из-под водки и заперла дверь.

— Куда тебе еще пить? — спросил Николай, кое-как протащив бормочущего о необходимости выпить друга по коридору и усаживая на диван в своей комнате.

— Некуда, — покладисто согласился майор, — но надо. Душа болит, Колька! Горит душа!

— Это у тебя желудок болит от дерьмовой водяры, а не душа. Давай, ложисьспать.

— Не могу, — замотал головой пьяный. — Ленка приходит… Стоит… Лицо белое-белое… И смотрит так… И молчит… Давай выпьем, друг… За упокой выпьем…

— Хорошо, — вдруг согласился Николай. Брови Агафьи удивленно взлетели вверх, но она ничего не сказала. — Я пойду за бутылкой. А ты пока тут посиди. Телевизор посмотри. Хорошо?

— Хорошо, — размашисто кивнул Макс.

Капитан поднялся и, по дороге подхватив под локоть девушку, вышел вместе с ней в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. На кухне он тихо сказал:

— Ты иди, ложись. Я сам тут разберусь.

— Ему нельзя больше пить — получит алкогольное отравление, — покачала головой Агафья. — Хочешь, приведу его в чувство?

— Нет, не надо. Если сейчас протрезвеет, только хуже будет.

— Сволочи! Уроды! Лохотронщики! — понеслись ни с того ни с сего вопли по квартире, и друзья бросились обратно.

Макс стоял посреди комнаты на коленях, закрыв лицо руками, и рыдал, как ребенок. Николай опустился рядом:

— Что случилось?

— Твари! — майор мотнул головой в сторону старенького Самсунга в углу. На экране какая-то девица разливала по стаканам сок.

— Рекламщики?

— Да, нет! «Борьба экстрасенсов». Ведьмы, колдуны, менталисты сраные…Ненавижу… Все врут… Лишь бы бабки срубить! Мошенники. Ничего не могут! — несвязно бормотал Макс. — Да если бы они что-то могли, их бы надо было по клеткам рассадить и опыты проводить. На благо человечества… А то только они из человеков свои блага тянут…

Залитое слезами, искаженное какой-то безумной ненавистью лицо взрослого мужчины заставило Агафью поежится. Наплевав на всякую конспирацию, все равно пьяный ничего не поймет, она шевельнула пальцами, и вилка сама собой выскочила из розетки. Экран погас. Вместе с ним «погас» и Макс. Его бормотание сделалось невнятным, а вот кулаком по ковру он колотил все сильнее. Николай, с трудом усадив друга на диван, обернулся к девушке:

— Ты можешь его усыпить?

Она кивнула. Сорвавшаяся искра на мгновенье зависла над майором и рассыпалась серебристой пылью. Мужчина обмяк, его дыхание медленно выровнялось, и он заснул.

Капитан тихонько встал и вывел Агафью обратно на кухню.

— Почему ты не дал мне привести его в чувство? Он заблюет тебе весь диван!

— Да, нет, обычно его не тошнит.

— Так это уже не первый раз? Кошмар… Макс запойный?

— Нет, — покачал головой Николай. — Не мое это дело… Ладно, расскажу — поймешь. А то ты раньше шарахалась от негодяя-бабника, а теперь будешь считать его алкашом. Максу только не хватало еще и с тобой поцапаться до кучи. Только не говори ему, что в курсе. Лучше вообще сделаем вид, что ты эту сцену не видела. Спала уже, когда он явился.

— Хорошо, — согласилась девушка.

— Тогда слушай, — мужчина помолчал, собираясь с мыслями, и начал рассказ:

— Когда Макс уходил в армию, у него была совершенно обычная семья. Мать, отец, и сестра. Сестре было тогда всего восемь лет. Макс ее очень любил. Малышка везде за ним хвостиком таскалась… В общем, забрали Макса в армию, а девочка через год пропала. Как корова языком слизнула. Времена тогда страшные были. Искали ее, но не нашли. Мать через день в милицию бегала, от нее там прятаться начали, только все без толку. Отец запил сильно, отравился каким-то денатуратом и умер. Макса отпустили на похороны, так он родительницу не узнал — почернела вся, высохла, в сорок лет старухой выглядела. А перед самым дембелем ему вторая телеграмма пришла — и мать умерла. «Добрая» соседка потом сироте и рассказала, как дело было. Уж лучше бы промолчала…

Николай глубоко вздохнул.

— Хотя он бы и так узнал. Лидия Андреевна, мать его, когда в милицию верить перестала, по экстрасенсам всяким бегать начала. Их тогда много развелось, шарлатанов. Уроды из бедной женщины деньги тянули и обнадеживали: «Жива твоя кровиночка, вот-вот найдем, ты, главное, денег принеси». Пришла она домой однажды счастливая. Соседке сказала, что нашли ее дочку, у бабки-цыганки в деревне живет, надо только поехать и забрать… Бред, конечно. А только несчастный человек в любое чудо готов поверить. И тут звонок, приезжайте на опознание. Соседка эта с ней отправилась. Лидия Андреевна всю дорогу сокрушалась, что еще у кого-то ребенок погиб, убеждена была — это не ее Леночка. Приезжают — она. Худая, вся в синяках… Мать прямо там и упала. Умерла. Разрыв сердца. Малышку какой-то поганый педофил полгода где-то прятал, а потом убил и в придорожную канаву выбросил… Громкое дело было. Но так и не нашли урода.

— Вернулся Макс в пустую квартиру. Его раньше демобилизовали. Похоронил мать и сестру. Я через месяц из армии пришел, не узнал. Пил он тогда страшно. Себя просто ненавидел. Мол, если бы я был рядом, и так далее. И плевать хотел на то, что не по своей воле отсутствовал. С трудом я его из этого болота вытащил, тогда мы вместе в школу милиции и пошли. Юрфак уже позже закончили, заочно. С тех пор он каждую годовщину смерти матери нажирается в хлам, Ленка ему чудится. Я его стараюсь в этот день одного не оставлять. А сегодня труп нашли. Паренек лет десяти, тоже какой-то ублюдок позабавился. Вот у Макса и сорвало крышу.

— Убивать таких надо… — проговорила девушка. — Вот у нас с уродами не церемонятся…

— Где это «у вас»? — не понял Николай.

Агафья на мгновенье смешалась, но быстро ответила:

— В Сибири. Вилы в пузо и в овраг. Тайга большая, все скроет…

— Ну, так тоже нельзя, — через силу проговорил Николай. — Самосуд — не выход…

— Это ты сейчас, как мент, говоришь, или как? — с брезгливой гримасой поинтересовалась Агафья.

— Как мент, — признал капитан. — «Или как» я бы эти вилы еще и провернул пару раз, для надежности…

Девушка слегка кивнула каким-то своим мыслям. В квартире повисла тишина, нарушаемая лишь еле слышным гулом машин на улице, а потом они заговорили одновременно:

— Ты обещала кое-что объяснить…

— Ты хотел кое-что узнать…

Подобная синхронность насмешила обоих. Возникшее было напряжение исчезло без следа.

— Николай, — медленно проговорил девушка, — что ты обо мне знаешь?

— Агафья Полозкова, прописана у матери в деревне…

— Стоп, — перебила она. — Спрошу по-другому: что ты обо мне думаешь?

— А вот что думать, я как раз и не знаю, — усмехнулся мужчина. — Надеялся, что это ты мне однажды сама скажешь.

Агафья глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, и четко произнесла:

— Я — не человек.

— А кто? — опешил Николай. — Инопланетянка?

— Нет, — рассмеялась девушка такому предположению.

— Слава Богу… Тогда кто ты?

— Я — магичка, — спокойно сказала девушка. — Я родилась и выросла в совершенно другом мире, а в этот барда… кхм… В эту Вселенную попала совершенно случайно примерно пять с половиной лет назад по вашему летоисчислению.

— Так… — только и смог проговорить капитан.

— Только не надо звонить в психушку. У меня все в порядке с головой. И грибочки с разными интересными свойствами я тоже не ела. Я действительно магичка из другой Вселенной, из мира, который называется Ория. У нас два ночных спутника, а светило более теплое, другие животные и птицы, другой язык. Но внешне вы очень похожи на нас, ну, почти… За одним исключением: мы — маги, а вы — люди. То ли способность к симбиозу со Струнами Силы у вас атрофировалась, то ли еще не развилась. А, может, вообще Создателем не предусмотрена. Я не вникала в такие тонкости. Не спрашивай меня, почему. Я сама не знаю. А то, что знаю, ты все равно не поймешь. Просто прими, как данность: я — магичка, и могу гораздо больше, чем человек.

— Значит, ты человек с магическими силами, или как это называется?

— Я же сказала. Я вообще не человек. В нашем языке даже понятия такого нет. Когда вы скажете «люди», у нас скажут «магики». Нет аналогов для слов «мужчина» и «женщина». Просто «магик» и «магичка».

— Но я не вижу никаких внешних отличий, — Николай все еще не мог поверить, что девушка говорит правду.

— Не у всех есть эти отличия. Только некоторые из нас отличаются и от своих соотечественников.

— А ты?

— И я. Смотри, — магичка провела рукой по лицу, словно стирая паутину. Когда девушка убрала ладонь, ничего не изменилось. Николай уже хотел было об этом сказать, как вдруг она широко распахнула прикрытые длинными ресницами глаза. Мужчина чуть не свалился с табуретки, отшатнувшись. На него смотрели совершенно нечеловеческие омуты. Белка почти не было видно, только ярко-зеленая радужка с вертикальным, как у кошки, черным зрачком.

— Ни хрена себе!

— Не кричи. Макса разбудишь, — тихо сказала она. Короткое движение, и вот уже ничего странного в облике девушки нет.

— И как же тебя зовут на самом деле? — спросил Николай первое, что пришло в голову.

— Мое имя Рикри, — тихо сказала девушка.

— Понятно. А что случилось с настоящей Агафьей Полозковой?

— Это долгая история.

— Ничего, я не тороплюсь.

— Ну, хорошо, — согласилась она и начала рассказ.

— На Ории я попала в ловушку, которая вырвала меня из привычного мира и забросила сюда. Я не знала тогда, что меня занесло в другую Вселенную, что воздух и вода у вас отравлены отходами человечества, что Струны Силы изломаны, и восстанавливать резерв здесь очень трудно… Я даже язык ваш не знала… Не знала ничего. Я вышла к шоссе и испугалась обычной машины. Приняв ее за неизвестного монстра, а ядовитое окружение — за следы смертельных плетений, я в панике бросилась бежать в глубину тайги.

За несколько дней резерв исчерпался в «ноль», ослабевший от этого организм начал сбоить, и я сама не помню, как оказалась в заброшенной лесной избушке, думая, что пришел мой смертный час. Там меня и нашла Матрена Полозкова. Она привезла полумертвую, лепетавшую непонятный вздор, девицу в свой дом. Деревенская пища куда лучше, чем волчьи ягоды, которых я умудрилась нажраться в лесу. Кроме того, в комнате, куда меня положили, оказался фикус. Совершенно случайно выяснилось, что благодаря ему я могу хоть немного восстанавливать резерв. Матрена ни о чем не спрашивала, ничего не требовала. Просто помогла мне выжить.

Я выучила ваш язык, разобралась, в какой мир попала, даже немного адаптировалась к рассеянной всюду отраве. Но хотелось мне лишь одного: вернуться домой. Но как это сделать, я не знала. Чтобы не сойти с ума, я решила заняться тем, чем зарабатывала на хлеб в своем мире. В глухой деревушке это было невозможно, и я решила ехать в Санкт-Петербург. Библиотеки, архивы, институты, культурная столица этой страны… Можно учиться и получить возможность делать то, что я люблю и умею. Но как? У меня не было паспорта. И тут мне снова помогла Матрена. Она отдала мне документы своей погибшей дочери и рассказала грустную историю.

Женщина выросла в деревне сектантов-староверов, и должна была выйти замуж за сына старосты. Но она влюбилась в парня из города и сбежала с ним. Много лет парочка жила спокойно: хороший дом, хозяйство, двое детей, Олег и Агафья. Они думали, что сектанты забыли о них. Но однажды отец семейства вместе с сыном пропал в лесу. Найти их не смогли. А через несколько недель, поздно ночью в калитку постучала старуха из той деревни. На руках у нее лежал Олег. Она и рассказала, что бывший жених Матрены стал старостой и вздумал отомстить неверной невесте. Ее мужа убили в лесу, а мальчонку бросили, думая, что он тоже мертв. Старая знахарка подобрала его и кое-как выходила, благо ее изба стояла на околице. Но староста, похоже, начал что-то подозревать, и она, выбрав ночь потемнее, отнесла ребенка матери. «Уезжай отсюда, — посоветовала старуха, прежде чем уйти. — Он не успокоится, пока всех вас не изведет!» Полозкова послушалась. Продала дом и уехала с детьми подальше от страшной деревни сектантов. Ваши врачи пытались лечить Олега, но безуспешно. Изверги сломали ребенку позвоночник, и ниже пояса его парализовало. Какое-то время все было спокойно. А потом пропала старшая дочь. Мать едва не умерла, обнаружив у ворот голову несчастной девушки. Помучавшись от страха несколько дней, в полицию женщина не пошла — не верила, Матрена на старом мотоцикле мужа, прихватив ружье, отправилась туда, где когда-то родилась, решив убить тронутого мужика. Остановившись на ночлег в заброшенной сторожке, она наткнулась на меня и, решив, что Бог призвал ее к милосердию, привезла к себе.

Через два дня я навсегда избавила добрую женщину от преследований этого урода. Еще три месяца ушло на то, чтобы поставить на ноги ее сына. Потом я приехала в Питер. Три года назад Матрена Полозкова получила наследство от какой-то родственницы своего покойного мужа. Денег оказалось много, и она навсегда уехала из России. Сейчас она живет на ренту в Италии на небольшой вилле у моря. Деревенский дом женщина переписала на меня. Об этом я узнала уже после ее отъезда. По зрелом размышлении я не стала отказываться от ее подарка. Дальнейшее тебе известно.

— Похоже на фантастический роман, — протянул Николай после долгого молчания. — И много ты можешь?

— Сейчас — много, — пожала плечами Агафья. — Раньше — почти ничего. В этом мире невозможно нормально пополнять резерв. Это накладывает определенные ограничения. До недавнего времени я была способна разве что на мелкие фокусы, типа твоего плеча. А потом я наткнулась на чистую Струну Силы.

— Ты умеешь лечить. Это я на себе испытал… Видишь, когда тебе врут…

— Не вижу, — прервала девушка. — Просто в истинном зрении изменяется аура. У всех. И у людей, и у магиков.

— Как я в субботу убедился, можешь дышать под водой…

— Не могу. Просто есть плетение, которое помогает это делать.

— Заклинание?

— Плетение. Слово «заклинание» придумали ваши сказочники. Если бы все было так просто… Сказал пару глупых слов, махнул рукой, и готово. Плетение — сложная объемная конструкция со множеством узлов. Магик вытягивает ману из резерва нитями нужной толщины, потом… Да что я тебе рассказываю?! Ты все равно не поймешь. Проще говоря, не существует заклинаний, волшебных слов, сглазов, и уж тем более никакой порчи… — Агафья скривилась, будто укусила лимон. — До сих пор не поняла, что означает это бредовое понятие.

— Мысли тоже умеешь читать?

— Мысли прочитать невозможно. Это же не книга. Мыслеобразы мелькают слишком быстро. Есть магики, которые учились на менталиста. Вообще, это не совсем правильное название, но в вашем языке просто нет подходящего слова. Это ближе всего. Так, вот, менталисты могут уловить лишь общую направленность мыслей. Я — не менталист, у меня другая специальность, поэтому могу понять, о чем человек думает, только если у него какая-нибудь навязчивая мысль, которая крутится в голове постоянно, затмевая все прочее. Так было пару дней назад с Максом.

— И что же ты увидела в его черепушке?

— Темная комната. Дуло пистолета прижимается к седому виску. Грохот выстрела, и рушащееся на ковер тело. Больше ничего, — спокойно ответила девушка.

— Кошмар, — пробормотал Николай, живо представив эту картину. Он поежился и сменил тему. — И многие болячки ты можешь вылечить?

— Ваши? Да, наверное, все. Новые органы, конечно, вырастить не сумею, и отрубленную голову обратно не приставлю. Я все-таки не целитель.

— Но ты же можешь помочь множеству людей!

— Нет, — резко отозвалась Агафья. — Ты плохо меня слушал? Мой резерв не резиновый. Пополнить его трудно. Запущенные болезни требуют много сил и времени.

Она не стала говорить, что, ко всему вышеперечисленному, просто не считает нужным благодетельствовать каким-то аборигенам. Одно дело — работа, или близкие вроде Матрены, Николая, Макса. И совсем другое — безликая масса на улице.

— Понял, — улыбнулся Николай, не подозревая о ее мыслях. — Вопрос снимаю. Такое чувство, что оказался в фантастическом фильме. Знаешь, я ведь никогда не интересовался сказками. Это Макс у нас любитель всякого фэнтези. Кстати, ему-то ты расскажешь свою историю?

— Не знаю. Мне не понравилась идея отправиться в клетку на благо человечества…

— Да, ну. Не обращай внимания на пьяные бредни. Ненависть майора распространяется только на жадных шарлатанов. И теперь ты прекрасно знаешь, почему.

— Я подумаю.

Они примолкли, прихлебывая чай. Николай закурил. Теперь, когда нашлось, пусть даже такое безумное, объяснение всем странностям девушки, он почувствовал себя гораздо увереннее. Мужчина подумал, что надо бы спросить у магички, как она себя назвала, чем она занималась на родине. Если она не целитель и не менталист, то кто? Он уже открыл рот, что бы задать этот вопрос, но Агафья его опередила:

— Хватит на сегодня откровений, по-моему, пора спать.

— Да, — согласился Николай. Взглянув на часы, он решил отложить расспросы. — Пора укладываться.

— Ляжешь опять у меня. На твоем диване — Макс.

— А он ревновать не будет? — усмехнулся капитан.

— Во-первых, ты уже это делал. А во-вторых… Пусть только попробует.

Николай рассмеялся и ушел в душ. Когда он вернулся, девушка уже спала, свернувшись калачиком в раскладном кресле.

Глава 24

Вторник

Агафья проснулась по звонку будильника и увидела, что Николая на диване уже нет. Как и в прошлый раз, только аккуратно сложенное стопочкой постельное белье напоминало, что он тут ночевал. Девушка сразу отправилась в душ.

— Привет, подруга, — с улыбкой сказал Николай, когда Агафья появилась на кухне в махровом халате и с полотенцем на голове. — Выспалась?

— Да, спасибо, — отозвалась девушка и послала майору воздушный поцелуй. — Привет, Макс. Что тебя привело в такую рань?

— Привет… — майор поднял красные глаза. Было видно, что ему безумно стыдно за вчерашний фортель. — Агафья, ты извини. Я вчера…

— Ты о чем? — притворно удивилась девушка. — Я рано легла. Что-то случилось?

Макс благодарно кивнул. Он плохо помнил вчерашний вечер, но догадывался, что не заметить его появление было трудно, и девушка лжет, не желая его смущать.

— Да, нет, ничего особенного.

— Отлично, — улыбнулась она. — Отсутствие плохих новостей — это уже хорошая новость, правильно? И все-таки ты неважно выглядишь. Наверное, простыл. Ветра в Питере противные, точно продуло. Сейчас я тебе травку заварю, сибирскую. Все простудные явления как рукой снимет.

— Не надо, — смутился майор, — Я нормально себя чувствую.

— Надо-надо, — ворчливо отозвалась Агафья, орудуя чайником. — Сейчас нормально, а к обеду соплями обвесишься. Кто тогда негодяев ловить будет? На, пей. Чтоб все до дна выпил. А я пока завтрак вам сооружу.

— Не надо, я не голодный, — испугался майор, которого и так немилосердно тошнило.

Она сунула ему в руки кружку и начала резать сыр.

— Глупости! Пока горячие бутербродики запекутся, как раз проголодаешься. Не болтай, а пей, пока не остыло.

Макс покорно глотнул настой, стараясь не принюхиваться к запахам чеснока и плавящегося сыра, которые потянулись из духовки. И так вчера накуролесил. Для полного позора оставалось только блевануть в раковину. Тогда он точно постыдится показаться любимой девушке на глаза.

— Агафья, мы и правда не очень голодные, — заявил капитан, перехватив умоляющий взгляд друга. — И на работу пора. Может, ну его, этот завтрак?

— Нет, уж, — возмутилась она. — Времени хватает, так что не побежите к своим любимым уголовникам на голодный желудок. Поедите, ничего с вами не случится.

И она подмигнула другу из-за спины майора. Николай понял, что девушка подсунула Максу лекарство вовсе не от простуды, и успокоился. На столе появилась большая тарелка с исходящими чесночным паром горячими бутербродами.

— Налетайте, господа офицеры, — улыбнулась Агафья, и первой захрустела поджаристым хлебом.

Николай последовал ее примеру, а Макс, неуверенно взявший угощение, медлил, прислушиваясь к своим ощущениям. Но после Агафьиного чая ему явно полегчало. Рот наполнился голодной слюной, и он, плюнув на возможные последствия, откусил большой кусок.

Родная контора встретила друзей обычной рабочей суетой. Агафья тут же убежала к следователю, просить разрешение на встречу с киллером-водопроводчиком в следственном изоляторе. А Николай с Максом занялись дневником органистки.

— Агафью надо за эту писанину засадить! — в сердцах буркнул майор два часа спустя, — Я уже библейских цитат на всю оставшуюся жизнь начитался.

— Я тоже начитался, — хмыкнул Николай. — Но тебе не кажется, что мы и так уже всю работу на твою девушку перевесили?

— Ладно, молчу, — признал Макс. — Хотя, с бумагами она управляется гораздо лучше нас, вместе взятых, согласись?

— Не спорю. Придет, я ей этот дневник подсуну. Все равно она наверняка спросит, как прошла беседа с органисткой. Удивляюсь, что она до сих пор этого сделала.

— Скорее всего, ее отвлекло мое вчерашнее появление, — нахмурился майор. — Она, наверное, рассердилась. Хоть и не сказала ничего, но сразу убежала, как только мы на работу приехали… Точно рассердилась…

— Так, — прервал сеанс самобичевания Николай. — Не нагнетай. Думаю, вчерашний фортель тебе девочка простила. Но лучше бы ты больше ее не провоцировал подобным образом. Еще решит, что ты алкаш, и опять начнет от тебя шарахаться. Оно тебе надо?

— Нет! — испугался подобной перспективы Макс. — Ни в коем случае. А вчера…

— Я-то понял, что было вчера, — остановил друга капитан. — Мне можешь не объяснять. А вот девочку ты бы лучше сам просветил по поводу своего прошлого. Пока она неверные выводы не сделала. И дело этого паренька не трогай. Я сам им займусь, и Агафья мне поможет. С Бурундуком я договорюсь. У меня-то пока посвободнее, чем у тебя.

— Я могу держать себя в руках! — вскинулся майор.

— Я видел вчера, как ты можешь… А если брать этого урода придется? Ты же его пристрелишь, не задумываясь. Хочешь свою Агафью только раз в месяц на свиданиях видеть?

— Ладно. Понял. Заткнулся, — опустил голову майор, признавая правоту друга.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Николай. — Сиди, читай душеполезные цитаты. И думай, как мы это все проверять будем. А я пойду к полковнику.

Капитан ушел, а Макс, подумал, что друг прав, и надо бы выбрать время да рассказать Агафье о себе, пока это не сделал кто-нибудь другой. Наконец, он решил отложить объяснения на потом, и стал вновь продираться сквозь полупонятные слова церковно-славянского языка.

Агафья вошла в допросную камеру следственного изолятора. «Надо, же, — подумала магичка, ожидая, пока приведут горе-киллера, — миры разные, а пахнет в подобных местах совершенно одинаково». Прогрохотал замок, и в помещение ввели худого мужичка лет сорока, небритого и какого-то потрепанного.

— Здравствуйте, Леонид Александрович, — сказала девушка, когда подозреваемого пристегнули наручниками к специальной скобе в столе. — Мы с вами пока незнакомы. Я лейтенант Полозкова. Занимаюсь Вашим делом. И у меня возникли кое-какие вопросы.

— Дык, я же уже все рассказал, — удивился водопроводчик.

— Рассказали Вы не мне. А я бы хотела услышать о событиях именно от Вас.

— Дык, чево рассказывать-то. Я убил.

— А подробнее?

— Топором убил.

— Вот прям так проснулись утром и думаете: а пойду-ка я и убью гражданку Алексееву?

— Не…

— А как было дело? — терпеливо спросила Агафья.

— Приходит ко мне Галка. Зазноба моя, и говорит: «Вот жить бы нам с тобой Леня, да Машка не дает…»

— А как Мария Алексеева не давала вам жить? — уточнила девушка.

— Да тут история получилась. Я с женой развелся. Да квартиру разменять не вышло. На что поменяешь хрущобу? Комнаты, как пачка сигарет, кухня-ниша и туалет размером со спичечный коробок. Так и жили. В большой комнате жена с мамашей своей. А в другой я с брательником. Какая уж тут личная жизнь?

— Пожалуй, никакая, — согласилась девушка.

— Ну, вот. А тут я с Галкой познакомился. А у нее с сеструхой хата в центре. Хоромы двухкомнатные. У Машки-то тоже хахаль был. Еще раньше меня появился. Галка, раньше, как он приходил — гулять уходила. А Машка гулять не хотела. Галка ей и говорит: «Давай хату на две поменяем». А та уперлась, и ни в какую. Тогда Галка меня и уболтала. «Убей, — говорит, — гадину. Хорошо жить будем». Я поначалу спужался. А она мне говорит, мол, ребеночка заведем. У меня-то бывшая женка бесплодная. Ну, я и согласился. Выпил, значится, для храбрости, и пошел. Думаю, поговорю с бабой, может, уговорю хоромы менять. Ну, а коли нет — пугну ее. По дороге, значит, еще выпил. Короче, пришел я туда ужо никакой. Помню, что чего-то ей говорил, а она на меня орала. И все. Ну, у меня такое бывает, как переберу с беленькой-то. Очухался. Лежу, кругом кровища. А рядом Машка орет. Пошто, мол, сестру мою порешил?! Я вижу, топор в руках, и кровища кругом. Спьяну ни хрена не понял, обозлился и убил бабу. Да не чужую, а свою. И пошел в милицию.

— Погодите, Леонид Александрович. То есть, собственно, как Вы убивали гражданку Алексееву, Вы не помните?

— Говорю ж! Топором убивал!

— А как топор на голову опускали, помните?

— Нет, как опускал, не помню, — признал мужик. — А только у меня такое бывает, как с беленькой переберу. Прочухаюсь, где я, чего делал? Не помню. Только кому ж убить, как не мне? Я ж шел туда, чтоб пугануть вздорную бабу. Видно, обозлился, да убил.

— Так… — протянула Агафья. Ситуация не нравилась ей все больше и больше. — Еще раз. Сам момент убийства Вы не помните?

— Не. Ну, и хрен с ним. И так она мне по ночам снится. Приходит и говорит: «Что ж ты меня не уберег-то, Ленечка? Не рожу я тебе сыночка…» И клонится ко мне, клонится, будто поцеловать хочет. Точно как тогда, в последний раз. И сережки в ушах звяк-звяк. Колокольчики…

— Стоп. Какие колокольчики?

— Сережки. Мы, когда последний раз-то говорили, она ко мне наклонилась и поцеловала. А сережки у нее — колокольчики. Звяк-звяк. Такой она мне и чудится… Звяк-звяк…

— Звяк-звяк… — повторила Агафья. И вдруг подскочила к двери и заколотила в нее кулаками. — Эй, забирайте фигуранта!

Два часа спустя Мария Алексеева вошла в кабинет дознавателя. Одетая во все черное, всем своим видом она выражала скорбь.

— Здравствуйте, Мария Игоревна, — приветствовал следователь. — Извините, что мы Вас опять потревожили, но тут возник один вопрос, который нам бы стоило прояснить. Присаживайтесь.

Женщина села на жесткий стул:

— Я слушаю. Что Вы хотели уточнить? И так все ясно… — Она прижала к глазам платок.

— Да вот возникло мнение, что этот убийца — психически болен. Скажите, Вы не замечали за ним раньше странностей?

— Да, нет. Мы мало общались. Пил он сильно. Я Галочке говорила, не связывайся с алкоголиком. А она… То ли дело, мой Мишенька…

— Да, Мария Игоревна, — вмешалась до этого тихонько сидевшая в уголке Агафья. — На меня Ваш друг тоже произвел приятное впечатление. Скажите, это он Вам такие замечательные серьги подарил?

— Да, это он, — гордо улыбнулась женщина. — На день рожденья. Пять лет назад. Мы тогда только-только встречаться начали. Мишеньке их на заказ знакомый ювелир сделал. Мне даже уши пришлось проколоть.

— Ах, какие красивые! — восхищалась Агафья. — А можно поближе посмотреть?

— Нет. Не получится, — снова улыбнулась Мария Игоревна. — Там на конце застежки — утолщение. Я, как уши проколола, так мне их и вдели. А дырочки взяли и заросли. Теперь не вытащить. Я как-то попыталась, года три назад. Крови было…

— Вот и все, — холодно сказала Агафья. — Сестру не жалко, Мария Игоревна? По ночам не снится?

— Как? Вы о чем? — Попыталась возмутиться тетка, но побелевшее лицо и дрожащие губы выдавали ее с головой.

— Звяк-звяк… Именно сережки-колокольчики видел глупый водопроводчик Леня, когда слушал якобы свою Галочку, шепчущую, как хорошо будет убить сестричку Машеньку. Сережки, которые существуют в единственном экземпляре, и которые Вы даже не можете снять, Мария Игоревна!

— Ах, ты ж, стерва!!! — Заорала тетка, бросаясь на девушку. — И чего нос свой суешь, куда не просят? Добренькой прикинулась?! Все же так хорошо было. И Ленька, алкаш этот поганый, поверил, что с ним Галка говорила! И что он Галку убил, тоже поверил! Что тебе, чужое счастье покоя не дает?! Дрянь! Такая же, как моя дерьмовая сестричка! Тоже все добренькую из себя строила! Как было приятно заткнуть топором ее занудную пасть!

Агафья оттолкнула от себя орущую бабу, которую тут же схватили дюжие прибежавшие на крики сержанты.

— Звяк-звяк, — пробормотала она, выходя из кабинета следователя.

Агафья умылась холодной водой, смывая кровь с шеи, где прошлись коготки взбесившейся бабы. Позволить себе убрать царапины девушка не могла. Слишком многие видели, как они появились. К пяти она, наконец, окончательно закрыла для себя это дело. Водопроводчик уверенно опознал необычное украшение. Да и убийца не особо запиралась, с каким-то непонятным удовольствием рассказывая, как спланировала смерть сестры и привела свой план в исполнение. Вернувшись на рабочее место, чтобы написать отчет, девушка застала лишь Николая.

— Привет, — сказала она устало. — А где Макс?

— Макс полон раскаянья за свое вчерашнее соло-выступление, — усмехнулся капитан. — И, похоже, побаивается остаться с тобой наедине. Часа два назад сообщили о поножовщине, и он уехал туда. Недавно звонил, говорил, что там подростки бутылку не поделили, два трупа. Душегубу нет еще и четырнадцати, о чем он бодро заявил, едва увидел полицию. Детки, мать их…

— Да, уж, — согласилась Агафья. — Но вы сами виноваты.

— Не понял, — оторопел Николай.

— Ваша система воспитания, — пояснила она. — У нас все построено намного разумнее.

— Ну-ка, просвети меня. И как же это у вас? Родители все равно разные, да и гены никуда не денешь…

— В том то и дело, что у вас воспитанием занимаются родители. А кто их этому учит?

— В каком смысле?

— Николай, врач не встанет за операционный стол, пока не проторчит кучу лет в мединституте. Пекарь не испечет булки, пока его этому не научат. Даже, прежде, чем сесть за руль, ты ходил на курсы, сдавал экзамены и все такое. А родители воспитывают детей, как Бог на душу положит. Им никто не преподавал основы воспитания гражданина. И вот, результат. Конечно, и у нас попадаются уроды. Гены, как ты сам сказал, врожденные склонности…

— Погоди, а как же у вас построена система воспитания? — заинтересовался Николай.

— Разумно. Дети с рождения отправляются в храмы. Там их инициируют, воспитывают, обучают, кормят и лечат квалифицированные специалисты, которых готовили именно для этого. Вспомни, сколько несовершеннолетних у вас погибает из-за халатности родителей, связавшись с дурной компанией, попав в руки подлецов, да просто не пройдя вовремя медосмотр? Наши наследники от всего этого защищены, насколько это вообще можно сделать. Мы живем намного дольше вас. И потомков у нас рождается намного меньше. Да и инициацию выдерживают не все. Мы не имеем права лишний раз рисковать.

— Не части, — нахмурился капитан. — Я уже запутался. Намного, это на сколько?

— Средняя продолжительность жизни — лет семьсот. Но я знаю тех, кому давно зашкалило за тысячу.

— Ох, нифига себе! А не преувеличиваешь?

— А смысл? — улыбнулась девушка. — Думаю, по сравнению с вами у нас замедленное старение. Мне, например, тридцать восемь, а бывали случаи, когда ваши преподаватели в университете пытались турнуть меня с лекции. Мол, иди, детка, отсюда, сначала школу закончи.

— Однако, — рассмеялся Николай. — Нас бы перенаселение захлестнуло, если бы люди жили по пятьсот лет.

— Магикам это не грозит. Обычно у пары рождается двое, иногда даже один ребенок, не больше. Трое — это уже чудо. А ведь многие не проходят инициации.

— Да что это за инициация такая?

— Открытие магических способностей. Это сложный процесс. Не все его переживают. Но если этого не сделать, будет только хуже.

— Тогда понятно, почему у вас так трясутся над каждым дитем и закрывают в интернат. Хотя, мне бы не понравилось видеть своего сына или дочь только по выходным.

— По каким выходным? — недоуменно подняла глаза от монитора, где уже красовалась шапка отчета, Агафья. — Мать проводит всю беременность в храме, там же и рожает. Покидают храм дети не раньше восемнадцатилетия. А если Предназначение Сюзерена предусматривает обучение в Академии, то вообще в двадцать три.

— Стоп! — опешил Николай. — А когда они встречаются с родителями?!

— Я же говорю, — с легким раздражением отозвалась Агафья. — Или в восемнадцать, или в двадцать три.

— А в какие дни? — тупо уточнил оперативник.

— Я про возраст, Николай.

— Но это же…

— Николай, — девушка внимательно посмотрела на друга. — Я встретилась со своими родственниками впервые, когда мне исполнилось двадцать три года. И ни я, ни они ничуть по этому поводу не переживали. Ваши женщины же не плачут, что не могут встретится со своим ребенком во время беременности! Считай, что у нас беременность длится восемнадцать лет. А теперь дай мне, наконец, написать чертов отчет.

Капитан умолк, но на магичку продолжал посматривать с недоумением. Ее объяснения породили больше вопросов, чем понимания. Что за бред… Не видеть своих детей восемнадцать лет. И что такое Предназначение Сюзерена. Выражение благоговения, которое промелькнуло на лице девушки, когда она произнесла эти слова, совершенно не вязалось с ее обычной равнодушной манерой говорить. Решив отложить расспросы до более подходящего момента, Николай заставил себя вернуться к рабочим делам.

— С отчетом придется еще немного подождать, извини.

— Слушаю, — снова подняла голову Агафья.

— Я договорился с Бурундуком. Дело об убийстве мальчика официально на нас с тобой. За Снайпера отвечает Макс.

— За что ж ему такая немилость? Одному там не справиться.

— Разумеется, мы будем помогать. А вот он нам помогать не будет. Постарайся вообще не упоминать при нем…

— Да, уж, понимаю, не дурочка… — нахмурилась Агафья.

— Ну, а раз понимаешь, то пиши свой отчет и вливайся. Кстати, что за отчет?

— Дело близняшек, — пожала плечами девушка, не переставая стучать по клавишам. — Мы его закрыли.

— Оп-па, — удивился Николай. — Так что ж ты молчишь? Рассказывай!

Агафья вздохнула с видом великомученицы, чем насмешила друга, и рассказала про сережки-колокольчики.

— Вот такое звяк-звяк, — закончила она. — Не сердись. Просто подобные дела всегда навевают на меня черную меланхолию. Убить сестру ради лишней комнаты… Хочется побыстрее завершить и забыть.

— Так у нас вроде за последнее время такого не попадалось?

— А я и не про нас. Я про себя, — безмятежно улыбнулась девушка.

— Все хотел тебя спросить, а чем ты на родине занималась? — поинтересовался Николай, заинтригованный этим «про себя».

— Тем же, чем и здесь. Душегубов ловила. Я была законницей. Сначала боевиком, а потом тенью. А теперь дай мне закончить этот отчет, пожалуйста, если не хочешь, чтоб завтра на планерке Бурундук меня съел, — усмехнулась Агафья.

Николай умолк, и девушка снова застучала по клавишам. Полчаса спустя она сложила все документы, касающееся дела близнецов, в папку и отнесла следователю. Когда она возвращалась в кабинет, позвонил Макс.

— Привет любовь моя. Я соскучился.

— Здравствуй, Макс, — отозвалась девушка, улыбаясь. Нежности она в коридоре отдела себе не позволила.

— Как приятно слышать от тебя «Макс», а не «Максим Андреевич», — усмехнулся майор. — Просто душа поет. Солнышко, я тут, похоже, застрял надолго. Ты меня не жди. Завтра увидимся.

— Хорошо, — согласилась девушка с явным сожалением. — Тогда до завтра.

— До завтра, родная, — отозвался Макс. — Спокойной тебе ночи и сладких снов, если мне не удастся позвонить еще разок.

— И тебе…

Агафья вошла в кабинет, думая о том, насколько странно все то, что происходит между ней и Максом. Странно и непривычно. Жизнерадостный голос Николая прервал ее размышления:

— Ну, что, подруга, закончила на сегодня?

— В общем, да, — ответила девушка. — Звонил майор, и сообщил, что ждать его — бесполезное дело.

— Понятно. Тогда поехали домой. Ужинать, правда, нечем, но мы можем прихватить что-нибудь по дороге.

— Друг мой, я думала, ты отвык от общепита.

— Мало ли от чего я отвык, — хмыкнул Николай. — Эдак ты меня совсем разбалуешь.

— Считай, что я балую себя, и пользуйся случаем, — ухмыльнулась девушка.

— Не хотелось после работы еще и нагружать тебя кухней, — неуверенно протянул капитан.

— Не парься. Секретов между нами теперь нет, так что можешь поприсутствовать и убедишься, что это — не нагрузка.

— С удовольствием.

— Тогда поехали, — заключила девушка, забрасывая на плечо рюкзачок. — А за ужином расскажешь мне про убийство мальчика. Оно как-то мимо меня прошло за всеми этими событиями.

Они вышли из Управления и отправились домой.

Знакомый подъезд встретил их беспросветной тьмой. Безуспешно пощелкав выключателем, Николай удивленно проговорил:

— Оп-па, свет отрубили, что ли? Давненько такого не было…

— Да, нет, похоже, какой-то урод лампочки на лестнице побил, — отмахнулась Агафья, спокойно поднимаясь по ступеням.

Девушка легко шла в полной темноте. Николай же поднимался с трудом, то и дело спотыкаясь, а на лестничной клетке вообще чуть не растянулся, обнаружив ступеньку следующего пролета на полметра ближе, чем ожидал.

— Подруга, подожди меня-то! — окликнул он девушку. Судя по звукам, она уже брякала ключами у дверей квартиры. — Ты, что, в темноте видишь?

— Иногда, — спокойно отозвалась нахалка и, видимо, включила лампу в прихожей, потому что на лестнице стало чуть светлее. Гораздо быстрее взобравшись наверх, чем ожидал, мужчина увидел, что девушка склонилась над какой-то черной коробкой, лежащей на половичке.

— Стой! Не трогай! — он оттащил ее в сторону. — Ты, что, про террористов никогда не слышала? Мало ли, что там внутри.

— Да знаю я, что внутри! — Агафья попыталась вывернуться из его рук. — Трупик какого-то мелкого животного, скорее всего, крысы.

— Оригинальный подарочек, — протянул капитан.

— Пакостит какой-нибудь ненормальный, — махнула рукой девушка.

И не успел Николай хоть что-то ответить, как она, обернув коробочку вытащенной из кармана газетой, побежала вниз по лестнице, унося гадкий сюрприз. Через несколько минут в коридоре вновь нарисовалась ее довольное личико:

— Отнесла на помойку.

— Зря, — отозвался Николай, запирая за ней дверь. — Вещественное доказательство…

— Да, ну, — легкомысленно, на его взгляд, отмахнулась Агафья. — Побесится и угомонится. На большее, чем сунуть под дверь какую-нибудь мерзость, подобные червяки не способны. Поверь мне.

— Ну, как знаешь, — не стал настаивать капитан и отправился мыть руки. Про себя он решил попозже все-таки выяснить, кто это такой остроумный, и отучить юмориста шутить.

Когда он вернулся на кухню, девушка посмотрела на него с хитринкой и спросила:

— Ты хотел увидеть, как я готовлю? Тогда садись и смотри. Только резко не вставай, а то еще получишь чем-нибудь по голове…

— От тебя, за то, что помешал? — усмехнулся капитан, присаживаясь у подоконника и доставая сигареты.

— Да, нет. Смотри, сам поймешь, — рассмеялась Агафья и взмахнула рукой, сбрасывая с пальцев маленький салют.

Искры разлетелись по кухне, и все вдруг пришло в движение. Хлопнула дверца холодильника, и в воздухе закрутился смерч из молока, яиц, муки и еще бог знает чего. Из духовки выпорхнул протвень, и кусок масла, как толстая гусеница, пополз по металлу, оставляя жирный след. На разделочную доску перед носом у капитана плюхнулась рыбья тушка. От неожиданности мужчина отшатнулся, а когда снова взглянул на стол, там уже лежали только скелет и аккуратная кучка требухи. Он сморгнул, увидев, как кусочки филе вереницей вливаются в хоровод из луковиц и каких-то сушеных травок. Мгновенье, и все это превратилось в колбаску однородного фарша, которая вдруг распалась на одинаковые кругляши, словно ее разрубил десяток невидимых ножей. Они плавно спланировали на протвень, где уже лежали лепешки теста. Николай с трудом подавил желание отодвинуться подальше, наблюдая, как их края схлопываются, будто лепестки хищной росянки. Несколько секунд, и лист с ровненькими булочками, напоминавшими по форме маленьких рыбок, исчез в духовке. А в это время на плите продолжался свой балет. Овощи выпрыгивали из кожуры и сами собой рассыпались аккуратными кубиками над кипящей кастрюлей. Мгновенье спустя туда же нырнули мелкие тефтельки. Каким образом в них превратился кусок мороженного мяса, Николай так и не понял.

— Ну, вот и все, — с улыбкой сказала Агафья, пять минут спустя усаживаясь на соседнюю табуретку. — Через полчаса можно будет кушать. Ускорять процесс варки не рекомендуется — можно испортить вкус.

— Однако… — протянул не до конца пришедший в себя капитан. — Ты точно там у себя в полиции работала, а не поваром в ресторане?

От такого предположения девушка расхохоталась:

— Нашим поварам я и в подметки не гожусь. То, что ты видел — из необходимого минимума бытовых плетений, которые изучают в общем порядке в начальной школе.

— Хорош минимум, — усмехнулся Николай. Агафья только плечами пожала.

— Расскажи мне про убийство мальчика, пока ждем, — попросила она.

— Особо рассказывать пока нечего, — посерьезнел капитан. — Ни одежды, ни тем боле документов при нем не было. Я сегодня просмотрел заявления о пропавших детях. Есть несколько похожих. Пригласил на опознание, но это, сама понимаешь… Некоторые исчезли еще в прошлом году. Эксперт сказал, что над ребенком долго издевался какой-то педофил. Возможно, где-то прятал. Место обнаружения тела — глухое, никто ничего не видел. Убили пацана где-то еще и выбросили тело в мешке для мусора на эту помойку… Я потому и попросил тебя не упоминать при Максе…

— Это понятно. Ни к чему ему эти подробности, — согласилась девушка, поежившись от неприятных воспоминаний. — А что вокруг? Дома? Может быть, производственная зона?

— Да пустырь. Вроде как стройка заброшенная. Одна высотка туда выходит достаточно близко. И то торцом без окон. Вот фотки прислали, — Николай достал положил на стол большой бумажный конверт, который принес с работы.

— Печаль. Следы?

— Следов не меряно. Туда вся округа повадилась негабаритный мусор таскать.

— Еще печальнее, — констатировала Агафья, просматривая снимки. — Не найдем свидетелей — висяк будет.

— Угу, — мрачно подтвердил Николай. — Но майора я к этому делу в любом случае на пушечный выстрел не подпущу. Найдем урода — он его пристрелит, даже до машины не доведет. Не найдем, психовать будет…

— Согласна. Это ты правильно решил. А Макса не удивит, что я тоже при нем об этом не заговариваю? Я же вроде как не знаю о его прошлом.

— Ты знаешь, что унего была какая-то мрачная история, связанная с подобными ублюдками. Так якобы сказал тебе я. Но, думаю, он в ближайшее время сам тебе расскажет об этом.

— Понятно… А, что, на заброшенной стройке не толкутся бомжи, подростки и прочие асоциальные личности?

— Вроде как бомжи есть, но они полиции боятся. Быстро рассосались, как мигалки увидели. Завтра я туда сам поеду, попробую найти.

— Я с тобой.

— В бомжатник?! — возмутился капитан. — Хочешь, чтоб мне Макс голову оторвал?

— Во-первых, — ледяным тоном проговорила Агафья, мгновенно ощетинившись. — Я полноправный оперативник. И если мне надо будет в бомжатник, притон, бандитское логово, я туда пойду. И ты лучше других знаешь, что шансов на безвременную кончину в таком месте у меня куда меньше, чем у любого из вас. А во-вторых, я собиралась вовсе не в бомжатник. С девчонкой мужички даже говорить не станут. Не применять же к ним Комплекс номер двенадцать.

— Ну и куда же ты тогда собралась? И, кстати, что такое комплекс номер двенадцать?

— Комплекс номер двенадцать — пытка, — спокойно ответила девушка.

— У вас и такое есть?! Да под пыткой кто угодно подтвердит любую чушь!

— Ты забываешь, что вранье у нас редко прокатывает, — жестко усмехнулась Агафья. — Существуют, конечно, артефакты и плетения, которые скроют внешние проявления лжи. Но кто ж их допустит у подозреваемого?

— Ладно, проехали, — предложил Николай, поежившись. Глазами милой юной девушки на него вдруг глянула зрелая, даже жестокая законница, и от этого зрелища ему стало не по себе. — Так что ты собираешься делать на месте убийства?

— Хочу осмотреться. Пройдусь по той высотке, что рядом. К бомжам не полезу. Максу-то не объяснишь, что мне ничего не грозит.

— Кстати, когда ты собираешься рассказать о себе майору?

— И превратиться в подопытного кролика для ваших ученых?

— Я тебе уже говорил, что это пьяные бредни!

— Возможно, но проверять это меня как то не тянет. Мне хорошо с Максом. Незнакомые, какие-то безумные чувства… Порой они меня пугают, но я не хочу это терять.

— Ладно, не буду настаивать. И, вообще, я есть хочу. У тебя там ничего не сгорит?

— Ох, блин, — спохватилась Агафья. По кухне вновь разлетелись разноцветные искры и запорхали столовые приборы вперемешку с горячими булочками и тарелками.

За ужином Николай как бы между делом сказал:

— Агафья, а, может, ты все таки не будешь пытаться найти свидетелей там, где их нет по определению…

— О чем ты? — девушка недоумевающе подняла взгляд от тарелки.

— Поговори с Андреевой, — попросил капитан. — Думаю, ты поймешь, на чем ее можно расколоть. Или какие-нибудь нюансы отметишь. Не хорошо, что Макс с этим делом по сути один колготится.

— На Андрееву нет никакого смысла тратить время, ни при чем она, — отмахнулась магичка, снова принимаясь за еду. — Я ее как-то видела в коридоре конторы. Тетка спрашивала, где туалет. На ней нет Эманаций смерти.

— Чего нет? — опешил Николай.

— Эманаций смерти. Если я, например, кого-нибудь убью, на моей ауре это проявится. Чисто визуально — темные плети определенной формы. Со временем они тускнеют и становятся все менее заметными. Так, вот, в ее ауре такого нет вообще. Конечно, существуют артефакты, которые могут, так сказать, почистить ауру. Но людям они не доступны. Следовательно, она никого не убивала как минимум два года. Именно на такой временной промежуток я могу вычленить Эманацию из общего фона ауры.

— Да, уж… Нам бы твои способности, раскрываемость была бы стопроцентная, — протянул капитан. — Но твои эманации следователю в письменном виде не предоставишь…

— Не предоставишь, — согласилась девушка. — Но можно не тратить время на тупиковую версию. Ты будешь еще суп, или налить кофе?

Глава 25

Среда

Отзвонившись полковнику и получив его разрешение не присутствовать на планерке, Николай и Агафья с самого утра отправились туда, где было обнаружено тело мальчика.

— Удачи, Николай, а я пока по жильцам пройдусь, — заявила девушка, когда капитан остановил машину возле ближайшего к заброшенной стройке высотного дома.

— Хорошо, — согласился тот. — Хотя я не понимаю, что ты хочешь у них узнать. На долгострой не выходит ни одно окно. Глухая стена.

— Не совсем, — усмехнулась магичка. — Я еще на снимках с места происшествия заметила. С той стороны пожарная лестница.

— Агафья, двери глухие, а курить на такой высоте — удовольствие ниже среднего. Это я тебе как курильщик со стажем говорю.

— А я все-таки проверю, — упрямо отозвалась она и хитро улыбнулась. — Или ты хочешь, чтобы я пошла с тобой разыскивать бомжей?

— Нет, — рассмеялся капитан. — Лучше опрашивай жильцов. Я, как закончу, позвоню. Может, придется кого-нибудь к следователю волочь.

Он пошел к стройке, а девушка нырнула в подъезд. Железная дверь новостройки ощетинилась домофоном. Минут пятнадцать Агафья билась над ним, пытаясь доказать недоверчивым жильцам, что она из полиции. Наконец, из дома вышла какая-то бабуля, и девушка шмыгнула в парадное.

— Ходють тут всякие, — донеслось до нее со двора, — а потом лампочек нету.

Агафья рассмеялась и обогнула лифты. Пройдя пешком по всем этажам, она обнаружила, что, вопреки правилам безопасности, почти все выходы на пожарную лестницу забиты намертво. Только две створки открылись. За одной обнаружились несколько веревок для сушки белья. Но они заросли такой грязью и пылью, что сразу было понятно — ими давно никто не пользовался. А вот за второй нашлась консервная банка, набитая окурками. «Ну, что бы ты на это сказал, курильщик со стажем», — мысленно усмехнулась девушка и позвонила в первую из пяти квартир на этой лестничной клетке.

Удача ждала лейтенанта Полозкову только за третьей дверью. Молодой парень спокойно признал, что это именно он курит на пожарной лестнице. В семье недавно появился ребенок, и любителя подымить быстренько попросили на выход. Агафья разговаривала с ним часа два, и мужчина все-таки вспомнил, что в нужное время действительно видел, как на свалке остановилась красивая темная иномарка. Мужчина в темном костюме вывалил из тачки большой мусорный мешок. Но к таким сценам парень привык. Его внимание привлекло совсем другое. Когда хозяин машины распахнул багажник, выяснилось, что изнури он — ярко-красный.

К сожалению, опознать мусорщика парень не мог. Во-первых, видел только со спины, а, во-вторых — слишком большое расстояние.

Агафья зафиксировала показания, молодой отец все подписал, и девушка опять оказалась на лестничной клетке. Проверив мобильный и убедившись, что Николай пока не звонил, магичка решила подождать его на лавочке у подъезда. Выходя на улицу, она едва не треснула дверью давешнюю бабку, которая несколькими часами ранее пустила оперативницу внутрь.

— Ходють тут всякие, — на этот раз сварливый голос послышался из поъезда, — а потом лампочек нету.

Агафья рассмеялась и, убедившись, что машины капитана тоже нет, устроилась на лавочке. Полчаса спустя он подъехал.

— Привет подруга. Давно ждешь?

— Нет, — улыбнулась девушка. — Как успехи?

— Средне, — признал капитан. — Бомжа я нашел. И он видел, как мерзавец выбросил на свалку тот самый мешок. А вот дальше везение кончилось. Мадригал видел его только со спины. Темный костюм, вот и все приметы подозреваемого. Да еще машина, говорит, пафосная.

— И чем она пафосная? — уточнила Агафья.

— Багажник изнутри чем то красным отделан.

— Мда… А я-то надеялась, что наши успехи дополнят, а не повторят друг друга, — хмыкнула девушка и достала свидетельские показания молодого папаши, — на, почитай.

— Да, уж, — рассмеялся Николай. — Хорош я буду, если потребую арестовать всех мужиков в темных костюмах на пафосных тачках с красным багажником.

— Капитан Корбов, Вы гений! — воскликнула вдруг Агафья.

— Это я и так знаю, — пошутил мужчина. — И в чем это выразилось на этот раз?

— Багажник красный изнутри! Я такой тюнинг ни разу не видела! Но где-то же их делают!

— А там надо показывать документы на машину! — подхватил Николай. — Это не я, это ты — гений. Правда, возможен вариант, что мужик украшательства делал сам, или в каком-нибудь полулегальном гараже…

— Пафосная тачка, и полулегальный гараж? Мужик, который даже летом на свалку приехал в костюме, сам марается краской? — с сомнением протянула девушка. — Нет, уж. Такие тюнингуют свои колеса легально, официально, со всеми договорами и прочими бумажками. И в автосервисе их по имени-отчеству знают, как особо дорогих клиентов!

— Пожалуй, — согласился капитан. — Поехали в контору. Будем выяснять, где в Питере предлагают такие услуги.

Перед самым окончанием рабочего дня друзья, перерыв весь интернет и оставив в покое перегревшиеся телефоны, весело посмотрели друг на друга.

— Один, — констатировал Николай. — Всего один чертов автосервис делает такой тюнинг. Это ж надо. Оказывается, это не краска, а отделка красной кожей.

— Мажорно, — насмешливо протянула девушка. — Ну, что, завтра наведаемся туда?

— Как говорит наш майор… А, то!

Макс, легок на помине, появился пять минут спустя. Увидев девушку, которая возилась у сейфа, он расплылся в радостной улыбке и нежно поцеловал ее пальчики:

— Любовь моя…

— Товарищ майор, обратите внимание на меня, недостойного, — насмешливо вмешался капитан.

— Мое почтение, господин полицейский, — шутовски раскланялся майор. — Ручки целовать не буду, ибо это Вам не по чину.

— Балбес, — рассмеялся Николай. — Агафья, не давай ему воли, а то он скоро тебя по коридорам отделения на руках носить будет.

— Хорошая идея, — отозвался Макс и, подхватив девушку на руки, закружил ее по комнате.

Агафья от неожиданности взвизгнула и ухватила мужчину за шею:

— Поставь меня на место, — со смехом потребовала она.

— Ни за что! — смеялся майор.

— Тогда буду называть тебя на «вы» и по имени-отчеству!

— Не надо, — картинно испугался Макс, тут же вернув ее к сейфу. — Ты не можешь быть такой жестокой. Я этого не переживу!

— Потише, клоуны! — вмешался Николай. — Сейчас Бурундук на шум прибежит.

— Не прибежит, — отмахнулся майор. — Он в министерство ругаться поехал. Мол, прокуратура убойному отделу работать не дает.

— Оп-па. Это что же его так взбесило?

— Помнишь, как настойчиво он нас отправил на выходные гулять? — пояснил Макс. — Оказывается, ему кто-то шепнул, что прокурорские у нас спецоперацию проводить собрались. Пустить слух, что в понедельник якобы все сейфы обыскивать будут. А кто в выходные в сейф сунется, тот, стало быть, с нечистой совестью, и грешки свои заметает.

— Вот уж бред, — хмыкнул Николай. — Мало ли по какой надобности опер в выходной в свой сейф полез.

— А, то! Двоих из наших третий день прокуратура как Тузик грелку треплет. Зачем да почему в законный выходной на рабочем месте оказались. Вот Бурундук и встал на дыбы.

— Весело. Хорошо, хоть нас не трогают. И так носишься целыми днями, язык на плечо, а тут еще доказывай что-то.

— Господа офицеры, — напомнила о себе Агафья. — Рабочий день закончился. Может по домам?

— Не могу, любовь моя, — погрустнел Макс.

— Почему? — огорчилась девушка.

— Мамаша малолетнего убийцы на меня телегу накатала. Мол, жестоко обращался с ее любимым чадом. Приходится отписываться.

— Это серьезно?

— Нет, солнышко, — улыбнулся майор, чувствуя, как от такого простого проявления заботы, на душе делается тепло. — Стандартные дела. Вот Колька не даст соврать, на нас постоянно такие жалобы пишут. И ничего не происходит. Отпишемся и забудем.

Капитан кивнул:

— Это точно. Лады, Макс, тогда мы домой. Целый день на ногах. Лично я устал, как собака.

— До завтра, Макс, — улыбнулась девушка.

Четверг

На следующий день друзья, не заезжая в контору, сразу отправились в автосервис. При въезде на небольшую парковку, забитую сверкающими иномарками, наперерез непрезентабельному жигуленку бросился охранник. Николай хмыкнул и отогнал его, помахав из окна красным удостоверением. Плечистый парень взял под козырек бейсболки.

— Точно бывший ППСник, — усмехнулся капитан. — Простой бычок полез бы разбираться.

Престижный офис встретил их обилием стекла и хромированного метала. Приятно пахло каким-то парфюмом. По стенам висели большие художественные фотографии разнообразных машин. У матовых столиков стояли мягкие кресла. В общем, уровень комфорта просто зашкаливал.

К ним сразу порысил прилизанный менеджер с недовольной миной на смазливой физиономии.

— Наш салон специализируется исключительно на иномарках, — еще на бегу заявил он, демонстративно поглядывая в сторону выхода. — Могу я еще чем-нибудь Вам помочь?

— Разумеется, можете, — сказала Агафья таким ледяным тоном, что поежился даже Николай, а с надутого мальчишки мигом слетела спесь. — Мне нужны некоторые ваши клиенты.

Девушка пошла вперед, совершенно не заботясь, идет ли за ней служащий салона. Она остановилась у стойки, нетерпеливо постукивая ногтем по начищенному пластику. Взмокшего менеджера Агафья смерила тем взглядом, каким королева-мать глянула бы на навозную кучу, случись ей заглянуть в свинарник.

Пять минут спустя два листочка оказались у нее в руках.

— Спасибо, любезный, — уронила девушка и развернулась к выходу. Менеджер, пытаясь незаметно утереть мокрый лоб, бросился к двери и, согнувшись в полупоклоне, распахнул створку. Обалдевший Николай вышел вслед за ней.

— Что это было? — удивленно спросил он, едва они выехали с парковки. — Он даже удостоверение у тебя не спросил. Я думал, мы его минут сорок уламывать будем. В подобных точках не любят полицию во всех ее проявлениях.

— Таких учить надо, — обыденным тоном объяснила Агафья. — Я внушила дураку, что он видит перед собой эксцентричную, но Очень Важную Персону. И он наделал в штаны.

— Однако… — протянул капитан, но вдаваться в подробности не стал. Напыщенный мальчишка и у него не вызвал добрых чувств.

— Итак, у нас есть список любителей оригинального тюнинга, — заявила девушка, держа в руках два листочка. — Двадцать три человека. Думаю, надо их поделить. Так быстрее отсеем самых непригодных.

— Отлично, — сказал капитан, забирая у нее верхний листок. — Это мне. А те — тебе.

— У тебя больше, — хмыкнула девушка.

— Ну, я и сам больше, — усмехнулся мужчина. — И, к тому же, я на машине, а тебе придется бегать на своих двоих.

— Принимается, — рассмеялась она. — Тогда высади меня у метро. Мой первый оппонент живет в двух станциях метро отсюда.

Часам к пяти Агафья устала, как собака. От беготни и общественного транспорта гудела голова, а отработала она только шесть из десяти фамилий списка. Дом седьмого владельца оригинальной машины встретил ее высокой лакированной дверью из цельного дерева, и шкафоподобным охранником сразу за ней.

— Вы к кому? — спросил он, поднимаясь из-за стола.

— К гражданину Меньшову, — устало отозвалась девушка, демонстрируя красные корочки.

На гориллообразного консьержа они не произвели никакого впечатления.

— Господин Меньшов ждет вас? — спросил он, остановившись прямо перед Агафьей.

— Нет, он меня не ждет, — буркнула оперативница.

— Тогда оставьте свою визитку, и если господин Меньшов… — занудил бычок.

«Да какого черта лысого я опять с холуем расшаркиваюсь?!»— раздраженно подумала магичка и мягко коснулась груди мужчины, незаметно стряхивая с пальцев искру.

Глаза охранника разъехались в стороны. Он неуверенно шагнул назад, а потом шаркающей походкой вернулся на свое место, сел и, уронив голову на стол, громко засопел.

Откуда-то из-за лестницы выскочил еще один субъект — копия первого. Он попытался удержать девушку за руку, но она, не останавливаясь, прошла дальше, просто переступив через храпящее тело.

Дверь с начищенной медной табличкой «Е. Меньшов» нашлась на третьем этаже. Не обнаружив звонка, оперативница застучала в створку кулаком. На пороге нарисовался очередной бычок, по виду — брат-близнец тех, которых она оставила внизу. Только этот оказался еще тупее.

— Куда прешь, сучка милицейская? — рыкнул он, увидев удостоверение, и попытался схватить Агафью за футболку.

С трудом заставив себя всего лишь усыпить мужика, девушка вошла в большой холл.

— Гражданин Меньшов, — крикнула она. — Лейтенант Полозкова из УГРО. Я хочу задать вам несколько вопросов.

В коридоре показался мужчина лет шестидесяти, широкоплечий, без намека на лишний вес. Он напряженно разглядывал девушку, держа правую руку в кармане спортивных штанов. Левая висела плетью, цепляясь за ткань скрюченными пальцами. «Последствия инсульта, — мимоходом отметила Агафья. — Хотя, нет. Травма».

— Ефим Филиппович, я так понимаю, — уточнила оперативница.

Тот молча кивнул.

— Уберите Ваш пистолет, Ефим Филиппович, — поморщилась магичка. — Я не убивать вас явилась. Мне всего лишь надо задать вам несколько вопросов.

— А что с Геной? — спросил Меньшов, кивнув на тело охранника.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Уснул, как и двое внизу. Не бережете персонал, устают мальчики, на ходу отрубаются.

— Любопытно, — протянул мужчина. — Ну, что ж, прошу в кабинет, раз уж вы так упорно добивались со мной встречи.

Ефим Филиппович привел Агафью в обставленную тяжелой антикварной мебелью рабочую комнату. Указав девушке на кожаное кресло, сам он устроился за столом.

— Чтобы встретится с подозреваемым, полиция творит чудеса на глазах у изумленной публики. В рядах служителей закона появились гипнотизеры?

— Возможно, — холодно отозвалась девушка, отметив несколько синих татуированных перстней на пальцах собеседника. — Мне об этом ничего не известно.

— Хорошо. И что же Вы от меня хотите, лейтенант Полозкова? Честно признаться, служители закона давно перестали уделять мне внимание.

— Мне нужна Ваша машина, — просто сказала Агафья, не пожелав принимать участия в пустой болтовне.

— Которая из них? — усмехнулся Меньшов.

— Та, у которой багажник изнутри отделан красной кожей.

— Этой пользуется моя сестра. Я не сторонник подобных инноваций.

— Хорошо. Мне хотелось бы поговорить с ней и выяснить, кто мог брать ее машину.

— Никто.

— И, все-таки, я предпочитаю услышать это от нее.

— Зачем?

— Для того, чтобы понять, правда ли это, — терпеливо пояснила Агафья.

— А я все пытаюсь понять… Вы врываетесь в мою квартиру, укладываете отдыхать троих охранников, задаете странные вопросы… Девушка, вы такая наглая или такая глупая?

— Ни то, ни другое, Ефим Филиппович. Я занимаюсь поисками ублюдка-педофила, и хочу получить ответы на свои вопросы.

— И вы пришли искать педофила сюда?! — возмутился Меньшов. — Девушка, да вы хоть знаете, кто я такой?!

— Ефим Филиппович, того, кого я ищу, видели рядом с машиной, у которой был оригинальный тюнинг. И все, кто владеет подобной иномаркой, получат, или уже получили в довесок мое посещение. Мне совершенно все равно, кто Вы такой. Если выяснится, что в моем списке стоит фамилия и адрес Президента Российской Федерации, то и ему придется ответить на мои вопросы. Я доступно излагаю?

— Из вышесказанного я могу сделать вывод, что Вы и наглая и глупая, лейтенант Полозкова, — окончательно обозлился мужчина. — Я — вор в законе! И вы заявляете, что подозреваете меня в педофилии?!

— Вас я уже не подозреваю, гражданин Меньшов, — ледяным тоном отозвалась девушка. — Сейчас я хочу поговорить с вашей сестрой. Вы скажете, где она, или мне поискать ее самостоятельно?

От подобной наглости у авторитета глаза полезли на лоб.

— Вы отдаете себе отчет в своих действиях?! С какой радости я должен Вам помогать? Да я сейчас просто пристрелю…

— Ефим Филиппович, не тратьте мое и свое время.

— Думаете, что я побоюсь убить сотрудника УГРО? — протянул Меньшов, пытаясь понять, откуда у этой девицы такая уверенность в себе.

— Думаю, что Вам это не удастся.

— Да неужели? — усмехнулся мужчина, направляя в сторону девушки пистолет, который давно держал под столом.

Для Агафьи это стало той самой последней каплей, которая переполнила пресловутую чашу. Яркая искра скользнула в сторону мужчины, и оружие выскользнуло из его рук. Меньшов недоуменно посмотрел на свои пальцы. Рукоятка ТТ торчала из стены. Не понимая, что происходит, он вжался в спинку кресла.

— Ефим Филиппович, — на мгновенье дав волю своему гневу, магичка вновь обрела ледяное спокойствие, — так где я могу найти вашу сестру?

— Вас действительно интересует только машина? — невпопад ответил тот.

— Да. Меня интересует машина, — в очередной раз повторила девушка.

Меньшов достал мобильный и, коротко переговорив, вновь повернулся к оперативнице:

— Она сейчас подойдет.

Несколько минут они просидели в молчании, потом на пороге появилась красивая женщина лет сорока пяти.

— Фима, что случилось? — воскликнула она обеспокоенно, и тут же умолкла, во все глаза глядя на девушку. Магичка мысленно выругалась. Перед ней стояла одна из клиенток знахарки Агриппины.

— Тут лейтенант из уголовного розыска хочет задать тебе несколько вопросов.

Коротко переговорив с ошеломленной дамой и убедившись, что потянула очередную пустышку, Агафья поднялась:

— Вот и все, Ефим Филиппович. Разве стоило из-за такой мелочи затевать скандал, портить стены…

— Лейтенант, — тоже поднялся, уже вполне оправившийся от удивления, Меньшов. — Как Вас по имени-отчеству?

— Агафья Кузьминична Полозкова, — усмехнулась девушка. — Желаете написать на меня жалобу по поводу жестокого обращения с вашей стеной?

— Нет, отчего же, — мужчина покосился на рукоятку ТТ, торчавшую в простенке между шкафами. — Очень оригинальное украшение получилось. Я не в обиде. Просто хотел предложить Вам чашечку кофе. Ну, и свою посильную помощь следствию.

— Даже так? Откуда такая сознательность, Ефим Филиппович?

— Врать не буду, личный интерес. Я так понимаю, в Вашем списке есть еще люди вроде меня. Возможно, я смогу Вам помочь встретиться с некоторыми из них.

— И что же вы хотите взамен? — хмыкнула девушка, подумав, что сэкономила бы кучу времени, если бы не приходилось каждый раз продираться через всевозможных охранников и секретарей.

— Вы расскажете мне, как вот это получилось, — он кивнул на стену.

— Любопытство — грех, Ефим Филиппович, — усмехнулась магичка. — Задавать вопросы больше приличествует полиции, согласитесь. Но я сделаю Вам встречное предложение. За Вашу помощь я исполню одно Ваше желание. Разумеется, исключительно в рамках закона. Например, могу сделать так, что у Вас снова будет две руки.

— Однако… — опешил Меньшов.

— Вот люди, которые меня все еще интересуют, — спокойно сказала магичка, согнув свой список и показав авторитету оставшиеся три фамилии.

— Вот этот человек, — Меньшов обвел карандашом последнюю строчку, — по моей просьбе примет Вас, как родную маму. Только в городе его сейчас нет. Он появится на следующей неделе.

— Замечательно, — спокойно отозвалась девушка. — Так какое у Вас желание, Ефим Филиппович?

— Если позволите, я пока подумаю. Все равно интересующего Вас человечка пока нет. Как только он появится, я Вам позвоню.

— Хорошо, — пожала плечами магичка. — Но помните, исключительно в рамках закона.

— Разумеется, Агафья Кузьминична.

— Вот и договорились, — слегка склонила голову девушка, прощаясь. — Провожать меня ни к чему. Я сама найду выход.

Покинув элитный дом, девушка быстро зашагала к метро. Оставались еще два фигуранта. Точнее, один. Ко второму, известной эстрадной звезде, девушка решила пока не ходить. И так нашумела сегодня. Еще не хватало, чтобы певец начал орать с телеэкранов, что на него напала наглая ведьма с удостоверением уголовного розыска. На свое терпение магичка решила не надеяться, припомнив три спящих тела, оставленных за спиной.

Домой Агафья попала около одиннадцати и, убедившись, что Николай уже лег, тихонько прокралась в свою комнату.

Глава 26

Суббота

Несколько дней майор Ребров носился по городу, пытаясь прояснить алиби органистки, и Агафью почти не видел. Когда он появлялся на рабочем месте, девушки в кабинете не было, как и Николая. И каждый раз его это расстраивало все сильнее. Макс ловил себя на том, что, в отличие от прошлых подружек, думает о ней постоянно, даже в самые неподходящие моменты. Раньше же, увлеченный работой, он мог вспомнить о существовании пассии, только попав домой и столкнувшись с ней в коридоре. Макс звонил девушке в каждую свободную минуту, но часто попадал на вежливое «извини, я занята», а то и вовсе долго выслушивал длинные гудки. Иногда ему казалось, что Агафья нужна ему куда больше, чем он ей. Вот и этим субботним вечером, выслушав механическое «абонент находится вне зоны доступа», Макс, глядя на ее пустой стол, снова задумался, а чувствует ли девушка то же, что и он сам, или уже успела пожалеть о своем поцелуе несколько дней назад. От грустных мыслей его отвлек телефонный звонок.

— Майор Ребров, зайдите ко мне, раз уж Вы почтили контору своим присутствием, — потребовал полковник.

В кабинете начальника оказались Николай и Агафья. Когда Макс сел на свое место, девушка заканчивала доклад. Полковник Бурун одобрительно кивал и даже не взглянул на вошедшего.

— Таким образом, на данный момент известно, что тот, кто бросил тело на стройке, имеет в своем распоряжении темную иномарку, и даже в такую жару рассекает в черном костюме. Свидетель также утверждает, что внутренность багажника была ярко-красного цвета. Довольно необычная деталь. Выяснилось, что подобный тюнинг своим клиентам предлагал лишь один автомобильный салон. По крайней мере, официально. За все время так оформить свои машины пожелали в общей сложности двадцать три человека. На данный момент мы проверяем этих людей, а также их окружение. Мало ли кто мог позаимствовать пафосную тачку. Двенадцать человек по тем или иным причинам отпали. Четверо в тот момент, когда неизвестный находился на свалке, отсутствовали в городе. Остается восемь автомобилей. Два из них зарегистрированы на фирмы. Стоят в гаражах и покидают их якобы исключительно ради важных партнеров и клиентов. Но вероятность того, что одним из них воспользовался злоумышленник, остается. С владельцем еще одной иномарки вообще вышла комедия, но со следствием он выразил горячее желание сотрудничать. Даже пообещал помочь встретиться с еще одним владельцем интересующего нас девайса.

— А остальные трое? — уточнил полковник.

— А вот они самые перспективные. Только, боюсь, что их владельцы на мои вопросы отвечать откажутся. Судите сами. Менеджер высшего звена из Газпрома, звезда эстрады, депутат городского совета.

— Понятно. К ним я тогда со своей стороны подходы поищу. Нахрапом там не получится. Оставь мне их координаты. Теперь наш неуловимый… Планерку Вы проигнорировали. На рабочем месте постоянно отсутствуете. Есть чем меня порадовать, майор Ребров?

Начальник внимательно посмотрел на Макса.

— Да в общем-то нечем, — вынужден был признать тот. — Пытаюсь прояснить алиби органистки. Но пока глухо. То ли видели ее, то ли не видели… В понедельник хочу поехать к священнику той церкви, где она работает. Посмотрим, что он скажет.

— Плохо, — отрезал полковник Бурун. — Очень плохо. Это расследование на контроле у министра. Надо объяснять, что это значит? Вашу троицу прокуратура по непонятной для меня причине не трогает, а остальным уже мозг повыносили. Ребята половину рабочего времени тратят на общение с тамошними следователями. Лейтенант Полозкова. Я же просил вас не упускать из виду это дело. Что Вы мне скажете?

— Пока нечего, — опустила голову девушка. — По прошлым эпизодам Снайпер нигде не засветился. Единственный подозреваемый — органистка Андреева. Но я не верю, что это она.

— Ваше верю — не верю, — отрезал полковник, — меня не интересует. Мне нужен результат. Вопросы?

— Будем работать, товарищ полковник, — отозвался Макс.

— Так идите и работайте. Полозкова, задержитесь.

Друзья вышли в коридор.

— Фух… — выдохнул майор, — прийти не успел, а уже огреб…

— Бурундук тебя в окно увидел.

— Я так и подумал.

— Если тебя это утешит, — усмехнулся Николай, — то мы тоже успели получить свою порцию.

— Понятно, — вздохнул Макс.

— По Снайперу совсем никаких подвижек? — уточнил капитан.

— Глухо, как в танке. Помяни мое слово, пока новый труп нам не кинет, ничего и не сдвинется. Тогда мы эту органистку и прищучим.

— Думаешь, она? Агафья уверена, что нет.

— Я не думаю, я знаю, — отрезал майор. — Я тут некоторые детали ее биографии выяснил. Оказывается, покойный муж этой дамы был заядлым охотником. И она его сопровождала. Даже разрешение на нарезные стволы у музыкантши было. Это Вам о чем-нибудь говорит, товарищ капитан?

— Ни о чем, кроме того, что женщина поддерживала увлечение мужа, как сказала бы по этому поводу наш бумажный эксперт. Сейчас-то, я так понимаю, ни разрешения, ни стволов?

— Правильно понимаешь, прозорливый ты мой, — вынужден был признать Макс. — Давно уже ни того, ни другого. Но вспомнить старые навыки при желании ей было бы не сложно. Да и видели ее у квартиры Ильина не раз. Правда, довольно давно.

— Понятно. А поп тут с какого бока?

— Не знаю пока. Может, он что интересное расскажет. Так-то я уже со всеми пообщался. У вас как дела?

— Ничего нового, — быстро ответил Николай, прикрывая скользкую тему.

— А на завтра что? Я, например, свободен, как птица.

— Мы тоже, — улыбнулся капитан. — Если, конечно, Агафья что-нибудь не выдумает.

— А я хотел ее погулять пригласить, — заметно расстроился Макс. — В одном кабинете сидим, а, считай, неделю не виделись.

— Вот и пригласи. А то что-то совсем заработалась девчонка. Если задержитесь — не страшно, у меня заночуешь. Диван я оставлю в твоем распоряжении.

Они вышли на улицу и остановились у машины, поджидая девушку.

— Знаешь… — закуривая, проговорил майор, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — порой мне кажется…

— Что опять? — насторожился Николай.

— Ну… Она молодая, красивая, сразу видно, что далеко пойдет. А я кто? Обычный старый опер, без особых перспектив.

— Что ж на тебя, такого обычного и без перспектив, девицы гроздьями вешаются? — ухмыльнулся Николай.

— То девицы, а то она… Агафья другая.

— Отставить меланхолию!

— Да, нет. Все в порядке, — улыбнулся Макс. — Не вижу ее почти, вот и лезет в голову всякая чушь. Соскучился. А она будто и не заметила меня.

— Хочешь, чтобы девчонка на глазах у Бурундука к тебе на шею бросилась? — возмутился Николай. — Из вас двоих она одна ведет себя разумно. А ты дурью маешься.

— Маюсь, — согласился майор. — Вот где она там застряла?

Агафья, между тем, до сих пор сидела в кабинете начальника. Бурундук расхаживал из угла в угол.

— Ты понимаешь, что говоришь? — сказал он, наконец.

— Понимаю. И я не уверена в том, что это не совпадение. Но посудите сами. Ильин в течение двадцати лет получает откуда-то крупные суммы. Это не мои домыслы, информация из прокуратуры. А свои аферы с расследованиями и взятками он начал лишь восемь месяцев назад. Так откуда дровишки? В записной книжке подполковника был номер телефона приемной депутата Горева. И именно депутат Горев является владельцем машины, где не только салон, но и внутренности багажника отделаны красной кожей.

— Это может быть совпадением!

— Может, — покладисто согласилась Агафья. — Я не настаиваю. Поэтому своими «домыслами» ни с кем, кроме Вас, не поделилась. Но если допустить предположение, что Горев и есть тот самый педофил, то…

— Предположим, допустил, — сварливо пробурчал полковник.

— Тогда все сходится, — тихо ответила девушка. — Двадцать лет назад Горев уже был богатым человеком. И позволил себе потешить свои грязные фантазии. Подполковник его за этим делом как-то застукал. И два урода сговорились. Ильин поставляет детей и ликвидирует трупы, а мерзавец ему платит.

Девушка достала листок с длинным столбцом цифр.

— Смотрите. Вот первый взнос на забугорный счет. А вот второй всего неделю спустя. Потом перерыв на полтора года, и снова здорово. Два взноса с промежутком в неделю. Опять затишье. И так далее. Заметьте. Короткий перерыв всегда неделя, плюс-минус два дня. А вот длинный с годами сокращается. И постепенно доходит до трех месяцев. Ильин банально испугался, что растущие аппетиты ублюдка вскоре невозможно будет скрыть. А денежек на счету уже много, и коротать свой век за решеткой не хочется. Тогда Ильин решает выйти из игры. Он начинает в наглую брать взятки, (лишняя копейка не повредит), запасается липовыми документами, и, наконец, покупает снайперку. Подполковник хотел убить Горева, чтобы окончательно замести следы и свалить куда-нибудь на теплое побережье. И тут в его план вмешался случай. Мерзавца кто-то пристрелил. Горев испуган. За двадцать лет он привык, что все организационные вопросы решает Ильин. Депутат убивает свою очередную игрушку и выбрасывает труп в мешке на помойку. Но он не профессионал типа подполковника, нашу кухню не знает и наделал кучу ошибок. Едет на свалку на пафосной тачке, не обращает внимания на высотку за своей спиной, не замечает бомжа… Ему и в голову не приходит, что он привлекает внимание, как титька на брюхе дикобраза. Красная обивка в багажнике, порш на заброшенной стройке и мужик в черном костюме посреди лета. Ублюдку везет, его видят только со спины, но все-таки видят!

— Все это основано на домыслах! — рявкнул полковник. — На твоих предположениях.

— Обыск…

— Прокурор не подпишет ордер. Да и что ты собираешься искать? Подонок, небось, не в гостиной паренька порешил.

— Я собираюсь искать очередную жертву этого урода… — едва слышно прошептала Агафья.

— Чтооо?!

— Я разговаривала с врачом-психиатром из закрытой клиники. Разумеется, никаких имен не называла. Он сказал, что если подобный психопат двадцать лет безнаказанно тешил свои маниакальные склонности, то остановиться не сможет. Мало того. Он бы не убил парнишку, если бы очередная игрушка уже не оказалась в его лапах.

— Так, — помолчав сказал полковник, убирая в стол папку с докладом девушки. — О своих идеях — молчи. Встречу с Горевым я тебе устроить постараюсь. Но на ордер, пока доказательств не будет — не рассчитывай. Можешь, конечно, покрутиться вокруг, но исключительно аккуратно и неофициально. И, вообще, не зацикливайся. Все это слишком фантастично. И про Снайпера не забывай. А то Максим там один корячится. Все поняла?

— Так точно, товарищ полковник, — ответила девушка, поднимаясь.

— Тогда свободна.

Агафья вышла, старательно сохраняя на лице равнодушное выражение. Никогда еще за все шесть лет в этом мире она так не скучала по простой и понятной системе Ории. Там не существовало неприкосновенных, не нужны были все эти увертки и экивоки… Девушка вздохнула и, закинув на плечо рюкзачок, стала спускаться вниз по лестнице. Все еще размышляя о том, как добраться до депутата, она покинула здание управления, повернула за угол и налетела прямо на Макса.

— Куда вы так торопитесь, девушка? — поддержав ее под локоть, спросил майор.

— Извини, задумалась, — улыбнулась Агафья. — Здравствуй.

— Пожелай уж и мне здоровья, раз такое дело, — усмехнулся стоявший у машины Николай, — и давайте решать, кто куда.

— И тебе здоровья, — рассмеялась девушка. — А что тут решать? Рабочий день окончен, по домам пора.

— Время детское, — возмутился Макс, все еще державший ее под руку.

— Не такое уж и детское. Одиннадцатый час. Устала сегодня, как собака. Одна мысль: под душ и в люлю, — возразила Агафья, одарив майора виноватой улыбкой.

— Печаль. Тогда завтра. Я за тобой заеду, сходим куда-нибудь. Коля сказал, что у вас день свободный.

— Ну, у Николая он свободный. А я хотела по парочке адресов пробежаться.

— Это по каким же? — нахмурился капитан. В то время как Макс молча отвернулся, делая вид, что ветер мешает ему прикурить сигарету.

— Я тебе говорила. Хочу в детдом съездить…

— Опять, — еще сильнее сдвинул брови Николай. — Агафья… Вот всем ты хороша, а в команде работать не умеешь. Тебе же Шорохов принес протокол беседы с директрисой этого детдома! Какого рожна тебя туда несет в законный выходной?

— Этот протокол составлен черт знает, когда! А если какая-то ошибка? Я лучше проверю. Быстренько с утра смотаюсь, — обезоруживающе улыбнулась девушка. — Я уже договорилась. Потом совсем коротенькая встречка, только забрать одну вещь и все. К трем часам я свободна, как птица. Заедешь за мной к трем, Макс?

Она положила руку на локоть молча курившего майора.

— Если у тебя еще есть какие-то планы, то не стоит менять их ради меня, — проговорил он с легкой обидой в голосе.

— Не сердись, — приподнявшись на носочки, девушка поцеловала его.

— Не буду сердиться, — хмыкнул подобревший мужчина, — если по своим встречам ты поедешь со мной. Рядом маячить и информаторов твоих светить я не собираюсь — в машине подожду.

— Хорошо, — легко согласилась Агафья. — Тогда даже быстрее управлюсь. К десяти успеешь подъехать?

— Хоть к шести, если есть такая необходимость, — улыбнулся Макс.

— Нет, — рассмеялась девушка. — Так рано не надо. Меня ждут только в одиннадцать. Что я так долго делать буду?

— Ну… — протянул майор. — Я бы нашел, чем заняться.

— Вот закончим громкие дела, и я вернусь к этому вопросу, — с многообещающей улыбкой, от которой мужчина почувствовал, как по спине прокатилась теплая волна, хмыкнула Агафья.

— Голубки, — вмешался Николай. — Может, хватит маячить у конторы, как памятник влюбленным идиотам всего мира. Планы согласовали, и разбегаемся.

Он демонстративно затушил сигарету и сел за руль своего жигуленка. Макс склонился к девушке, мягко коснулся губами нежной кожи за маленьким ушком и шепнул:

— До завтра, моя радость.

— До завтра, — улыбнулась она и села в машину к Николаю. Капитан мигнул на прощанье фарами, и старенькая копейка, дребезжа, как мешок пустых консервных банок, свернула за угол.

— Что ты так взбеленился из-за детдома? — спросила девушка друга.

— А чем тебя не устраивает протокол? — вопросом на вопрос ответил Николай.

— Да всем не устраивает! Ну что директор может знать о воспитаннике, когда у нее таких двести пятьдесят человек? Общие фразы из характеристики? Мне нужны его друзья, воспитатель… Те, кто был с ним рядом каждый день. Может быть, он рассказывал что-то перед исчезновением. Может, был испуган, или, наоборот, радовался. Я хочу знать все, что можно, о его характере, желаниях, мечтах. Иначе как понять, как его поймал проклятый извращенец, чем заманил?

— Да не вспомнит никто таких подробностей. Мальчик пропал из детского дома почти четыре месяца назад! Ребенок — домашний, родителей потерял всего за полгода до своего исчезновения, и к детдомовской жизни привыкнуть вряд ли успел. Откуда возьмутся друзья-приятели? Даже в характеристике, о которой ты так презрительно отзываешься, написано: «характер замкнутый, друзей нет».

— Вот я и хочу убедиться, что это так, — отрезала Агафья.

В молчании они доехали до дома. Парадная опять встретила их темнотой.

— Проклятье! — воскликнул Николай, чувствительно приложившись о чей-то почтовый ящик. — Поменяли же лампочки!

Агафья, погруженная в свои мысли, молча поднималась по лестнице. Похоже, она даже не заметила отсутствия света.

Когда Николай оказался у дверей квартиры, девушка заворачивала что-то в рекламную газету.

— Снова крыса?

— Да, — равнодушно ответила она, сбегая вниз.

Капитан только головой покачал.

Глава 27

Воскресенье

К дому Николая Макс подъехал в половине десятого. Ожидая девушку, он поймал себя на том, что нервничает, как мальчишка на первом свидании. Закурив сигарету, майор попытался успокоиться. Агафья появилась из арки ровно в десять. Приветливо помахав рукой, девушка побежала через улицу к его машине. Минуту спустя она уже сидела рядом и, быстро поцеловав в щеку, доставала из рюкзачка толстую записную книжку. С каким-то сожалением майор отметил, что сменить привычные джинсы и футболку на нечто более подходящее для встречи с любимым человеком девушка не посчитала нужным.

— Сначала поедем в детский дом, — спокойно рассуждала она. — Кировская, шестнадцать. Знаешь, где это?

— Разумеется, — усмехнулся Макс, заводя мотор.

— Вот и отлично. Потом в салон красоты на семнадцатой линии, — улыбнулась Агафья и снова склонилась над своей записной книжкой.

— А куда бы ты хотела пойти, когда мы разберемся с твоими делами?

— Что? — недоумевающе посмотрела на него девушка, оторвавшись от своих записей. — Извини, я прослушала.

— Нет, ничего. Я говорю, быстро доедем.

— Хорошо, — равнодушно, как показалось майору, отозвалась Агафья, что-то записывая в блокнот.

Макс молча вел машину по полупустым воскресным улицам и чувствовал, как возвращается мрачное настроение, отступившее было вчера, когда девушка согласилась на встречу.

Из здания детского дома лейтенант Полозкова появилась только несколько часов спустя, хмурая, как грозовая туча.

— Удачно прошло? — поинтересовался Макс, пытаясь привлечь внимание задумчивой девушки.

— Даже слишком, — буркнула она и снова погрузилась в молчание.

— Теперь куда? На семнадцатую?

— Да, пожалуйста, — явно делая над собой усилие, улыбнулась Агафья. — Заждался меня тут?

— Есть немного. Соскучился, — признал Макс. — Совсем не видимся…

— Работы много, — пожала плечами девушка.

— Ну, да. Но иногда складывается впечатление, что ты мне больше внимания уделяла, когда по имени-отчеству звала, — хмыкнул майор, испытывающее посмотрев на подругу.

— Хотите возвращения тех времен, Максим Андреевич? — усмехнулась она.

— Нет, только не это! — вполне искренне испугался Макс. Он накрыл ее руку своей ладонью. — Просто хочется видеть тебя чаще. Говорить с тобой не только о работе. Прикасаться к тебе… Иногда я думаю, что схожу с ума. Никогда раньше подобного не испытывал. Это так хорошо, что почти больно… Я люблю тебя, мой маленький сибирский цветок…

Из рюкзачка девушки донесся пронзительный писк мобильного. Высвободив руку, она достала телефон.

— Слушаю. Конечно, узнала, Ефим Филиппович… Даже так?.. Большое спасибо, вы очень меня порадовали… Да, было бы очень неплохо… Да хоть сегодня! — тут Агафья взглянула на перекошенную физиономиюмайора и поправилась. — Хотя, нет, сегодня, пожалуй, не получится… А вот это мне очень подходит. Большое Вам спасибо.

Завершив разговор, она убрала Нокию обратно и посмотрела на Макса:

— Заберем одну мелочь из салона красоты, а дальше я в твоем распоряжении.

— Хорошо, — через силу улыбнулся майор, решив никак не комментировать телефонный звонок, чуть не поставивший крест на его планах.

— Ты долго? — спросил он, останавливая машину спустя полчаса возле высокой двери с аляповатой вывеской. — Мне тут подождать, или искать парковку?

— Пять минут, — пообещала девушка, открывая дверцу.

Сквозь чисто вымытую витрину Макс видел, как навстречу ей поднимается полная высокая женщина и радостно распахивает объятья. На несколько минут обе скрылись за какой-то внутренней дверью. Потом Агафья появилась вновь уже одна, на ходу убирая в рюкзачок что-то вроде конверта. Не успел он задуматься, что бы это значило, как девушка уже сидела рядом.

— Вот и все, — улыбнулась она. — С твоей неоценимой помощью мы справились со всеми делами. Спасибо.

Агафья легко коснулась губами его щеки.

— Тогда предлагаю прогулку по набережной. Ты, помнится, говорила, что у тебя не было времени на такие развлечения. Вот и исправим это упущение.

— Хорошо. Тогда веди.

Макс с трудом нашел парковку, и они вышли на берег Невы. Вокруг гуляли такие же парочки. Куда-то спешили по своим делам люди. Проносились машины. Ничего этого Максим Ребров не замечал. Для него существовала лишь идущая рядом девушка в нелепой широкой футболке, которую ветер, бьющий им в лицо, то и дело прижимал к телу, обрисовывая ее стройную фигуру. Он рассказывал ей о том, как строили набережную, откуда взялись названия мостов и многое другое. Неожиданно выяснилось, что Агафья очень хорошо знает историю. Они смеялись над курьезами прошлого и спорили о каких-то исторических деятелях. Перекусили в маленьком ресторанчике и снова бесцельно бродили по городу, болтая обо всем сразу…

— Смотри, — неожиданно сказала девушка, прервав его на полуслове. — Мосты… Их разводят.

Они остановились у перил набережной и долго молча следили за этим величественным зрелищем.

— Вот так всегда… Рано или поздно жизнь разводит в стороны… — задумчиво сказала Агафья.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Макс.

— Ничего, — пожала плечами девушка, но майору показалось, что она смутилась. — Просто не понимаю, почему развод мостов считается романтичным событием. По-моему, как раз наоборот…

— Почему же? Рано или поздно они сходятся вновь. Как и люди, если они хотят быть вместе.

— Ну, может быть, — согласилась девушка, но майор ясно видел, что она осталась при своем мнении. — Отвези меня домой. Поздно уже, а завтра на работу.

Они вернулись к машине, и полчаса спустя уже стояли в арке дома Николая.

— Агафья, — выдохнул мужчина, с трудом оторвавшись от ее губ, — я люблю тебя.

— Я знаю, — шепнула девушка, выскальзывая из плена его рук. — Я тебе верю. Спокойной ночи, Макс.

И она ушла, так и не сказав то, что он хотел услышать. Как всегда. Майор вдруг понял, что Агафья еще ни разу не произнесла этих слов. Выругавшись, он ударил кулаком в стену. «Кто я для тебя?! — думал он, заводя машину. — Кто?! Игрушка? Друг? Или все-таки любимый?» В очередной раз эта своенравная девчонка поставила его в тупик.

Глава 28

Понедельник

Утро встретило Агафью хмурым небом и типичной питерской моросью. Сбегав в душ, девушка приготовила обед и присела у стола, ожидая, когда проснется Николай. Потягивая горячий липовый чай, она сунула в ноутбук диск, который дала ей вчера мадам Люлю, и стала просматривать запись. Анна Олеговна скрупулезно исполнила ее поручение. На диске оказалась не только посещение салона госпожой Горевой. Сунув в ухо наушник, девушка внимательно вслушивалась в скупые фразы, которые роняла женщина, пока маникюрша обрабатывала ее коготки. Ничего интересного там не было. Несколько замечаний о погоде и состоянии дорог в центре Санкт-Петербурга. Разочарованная девушка запустила второй ролик. Но и в нем ничего заслуживающего внимания не обнаружилось. Какая-то молоденькая девица, рассказывая о вечеринке у известной поп-звезды, обмолвилась о даче Горевых. Агафья перетянула ползунок чуть назад, и в наушниках вновь зазвучал звонкий голосок:

— …А вот Горевы на свою дачу ни разу никого не пригласили. Сидят, как сычи, в своей Евстигнеевке.

Магичка остановила ролик и задумалась. Горевы вели довольно бурную светскую жизнь. Госпожа Горева то и дело мелькала на страницах газет и на телеэкране, занималась каким-то благотворительным фондом, устраивала приемы… Сам депутат тоже не чурался подобной рекламы. В интернете девушка даже нашла запись какой-то передачи, ведущий которой находился у них в гостях. Парочка демонстрировала подчеркнутое гостеприимство. Конечно, возможно, что дача была для депутата убежищем от публичной жизни, и поэтому туда не приглашали гостей. И все-таки что-то не давало Агафье спокойно закрыть глаза на эту мелкую шероховатость. Получалось, что Горевы не скрывают ничего, кроме дачи. И это было подозрительным… «Необходимо посмотреть на эту дачу вблизи», — решила девушка. Но как пробраться в охраняемый поселок — придумать не могла. Камерам видеонаблюдения глаза, как людям, не отведешь. Никого из тех, кто вхож в дом, лейтенант Полозкова не знала. А если бы и знала, это мало что меняло. Какую-нибудь лже-горничную, не знакомую со своими обязанностями, быстро вывели бы на чистую воду.

От раздумий ее отвлек появившийся на кухне Николай.

— Доброго утра, подруга. Где Макса потеряла?

— Макс уехал к себе домой, — улыбнулась Агафья. — Я решила, что приглашать его на ужин уже слишком поздно.

— Я думал, он с тобой останется, — удивленно брякнул капитан и, спохватившись, добавил, — извини, я лезу не в свое дело.

— Ничего страшного.

— О чем ты так сосредоточено размышляла? Подозреваю, что не о моем бедном друге.

— Угадал, — рассмеялась девушка. — Я думала о том, как забраться на охраняемую территорию и не получить при этом по шапке.

— Но-но, — предостерегающе погрозил ей пальцем Николай. — Это что еще за новости?

— Да, так. Размышления на отвлеченную тему.

— Опять твои версии тридцать третьего порядка?

— Нет… На этот раз поближе. Я почти уверена, что не ошиблась, — задумчиво отозвалась Агафья и, тряхнув головой, сменила тон. — Но это все же преждевременно. Что у нас на сегодня?

— По педофилу, похоже, ничего. Надо ждать, пока Бурундук пробьет нам встречи с высокопоставленными фигурами. Тебе не кажется, что пора бы уже помочь Максу?

— Да, пожалуй, — согласилась девушка. — Совсем мы его одного бросили. Давай, тогда ты помогай, а у меня одна наводочка интересная вчера наметилась. Смотаюсь за город. Заодно и кое-какие свои мысли проверю.

— На общественном транспорте поедешь?

— Нет, конечно. Подозреваю, что в элитные поселки общественный транспорт не ходит. Я возьму свой мотоцикл.

— У тебя есть мотоцикл? — опешил Николай.

— Да. И до того, как попасть под вашу с Максом плотную опеку, я постоянно им пользовалась. Правда, по городу все равно в основном предпочитала передвигаться на метро. Быстрее и удобнее. Я купила его чуть больше двух лет назад, подвернулась хорошо оплачиваемая работа.

— Понятно. Ты о нем не упоминала.

— К слову не пришлось, — пожала плечами девушка и подвела итог. — Тогда решили. Ты к Максу, а я по своим мелким делишкам.

С этими словами она поднялась из-за стола. Пока Николай завтракал, Агафья успела одеться. Капитан только диву давался. Столкнись он с ней на улице, пожалуй, и не узнал бы: кожаные штаны, такая же куртка с жесткими вставками, на локте девушка держала мотоциклетный шлем.

Во дворе Агафья ловко скрутила чехол и сунула под сиденье. Николай придержал калитку арки, когда она выводила машину на улицу.

— Передавай привет майору, — улыбнулась она, надевая шлем. Мощный мотор взревел, и девушка ловко вклинилась в поток автомобилей на дороге.

«Каждый раз что-то новое. Максу это не понравится», — подумал капитан, садясь за руль. Только сейчас он сообразил, что забыл спросить, а куда, собственно, собралась лейтенант Полозкова. А сама девушка эту тему ловко обошла.

Максу это более чем не понравилось:

— Как ты мог ее отпустить, даже не выяснив, куда?! Это же опасно!

— Макс, она совершеннолетняя и, между прочим, лейтенант полиции, — пытался вразумить возмущенного друга Николай. — Она будет встречаться с информаторами, не сказав, куда едет, допрашивать негодяев, выслушивать оскорбления и стрелять! Как и мы с тобой. Это работа. Мало ли кому она не нравится. Кто то крыс подкидывает, а кто то стреляет…

— Не понял, — опешил майор, похоже, услышав только конец тирады капитана. — Какие крысы?

— Да мелочи, — буркнул капитан. Он, нахмурился, понимая, что глупо проболтался. — Какой-то псих коробочки с дохлыми крысами нам под дверь носит.

— И Агафья считает это ерундой?

— Угу. Она так говорит. Но меня эта ерунда уже достала.

— А вот с этого места поподробнее. Мою девушку кто-то пугает дохлыми крысами. Почему я ничего не знаю?

— Она была против, — отрезал Николай.

— Коля, ты сейчас пошутил?

— Не злись, — примиряюще поднял руки Николай. Он коротко рассказал другу историю с гадким подарком. — В общем, Агафья считает, что сама разберется, и не хочет, чтобы кто-то вмешивался.

— Ну, и что, что не хочет?! Она моя девушка!

— А вот это ты брось, — нахмурился капитан. — Если не хочешь ее потерять, разумеется. Девчонка не согласится давать тебе почасовой отчет в своих действиях.

— При чем тут отчет?! Я же переживаю. Мало, ли, куда ее понесло. Кстати, ты не заешь, кто такой Ефим Филиппович? Она с ним о встрече договаривалась. Чуть вчера к нему не сбежала, в последний момент передумала.

— Ефим Филиппович? — переспросил Николай. — Что-то знакомое. Погоди, я гляну в одном списочке.

Несколько минут спустя, он молча посмотрел на майора, решая, сможет ли выдержать очередную бурю.

— Ну? — поторопил Макс.

— Знаю я этого Филипповича. И ты знаешь.

— Не понял.

— Мы тут машины проверяли… Так вот, у него такая есть, как мы ищем. Только не ори. Я не заметил, когда список с Агафьей делил. Я первых тринадцать взял, а она оставшихся.

— Коля, не томи, — подчеркнуто спокойно проговорил майор.

— Ефим Филиппович Меньшов. Он же Гвоздь.

— Что?! — заорал, побледнев, майор. — Ты отпустил ее к вору в законе? К авторитету по кличке Гвоздь?

— Макс, ну я же не знал…

Майор схватился за телефон. Мобильный девушки молчал.

— Макс, угомонись. Она уже с ним встречалась, и ничего он ей не сделал. И сейчас не сделает…

— А прокуратура на это как посмотрит? Не дай Бог, кто стукнет… Нашла, когда с авторитетами чаи гонять… Куда она поехала?!

— Не знаю, я же сказал. Упоминала элитный коттеджный поселок, но название не вспоминала. Взяла свой мотоцикл и укатила.

— Мотоцикл? Откуда он у нее? — опешил Макс.

— Оказывается, давно был.

— Час от часу не легче… Вот пусть только вернется, я ей…

— Ну, что «ты ей»? — снова попытался урезонить друга капитан. — Макс, ты не можешь Агафье ничего запретить. Ты ей не муж… Хотя, я сомневаюсь, что Агафья и мужа бы слушалась…

— Не муж… — буркнул, слегка успокоившись, майор. — Ну, это легко поправить.

— Майор, угомонись. Не дави на девочку. Не то все испортишь, — предостерег Николай. — Тебе придется смириться с тем, что твоя девушка работает в уголовном розыске, в убойном отделе. Так же, как и ты. Как бы тебе понравились подобные запреты?

— Я мужик!

— А она лейтенант полиции. И тебе придется это принять, — отрезал капитан. — Все, закрыли тему. Поступай, как считаешь нужным. А у нас встреча со священником, если я не ошибаюсь.

Майор проворчал что-то невразумительное, но все-таки кивнул.

— Поехали. Я ему звонил. Он ждет меня через час.

Агафья, между тем, остановилась у высоких ворот. К ним ее привела отличная асфальтированная дорога, инородным телом смотревшаяся посреди леса. Девушка достала мобильный и набрала номер.

— Здравствуйте, Ефим Филиппович… Хорошо, жду.

Несколько минут спустя рядом остановился роскошный мерседес, неподалеку маячил хищный силуэт джипа с охраной. Боковое стекло опустилось:

— Поедете со мной, Агафья Кузьминична. Вашего железного коня никто не тронет.

Девушка лишь пожала плечами и, оставив мотоцикл у дороги, скользнула на кожаные подушки салона. Пахло хорошим табаком и каким-то незнакомым парфюмом.

— Вы ничего не боитесь, — не спросил, а констатировал Ефим Филиппович.

— Отчего же, — улыбнулась девушка. — Бывает, боюсь. Но не думаю, что напугать меня входит в ваши планы.

— Не входит, вы правы, — улыбнулся авторитет. Лицо его подернулось сеткой морщин, ни дать ни взять добрый дедушка. Машина медленно покатилась, хрустя гравием подъездной дороги. — Я навел о Вас справки, Агафья Кузьминична.

— Меня бы удивило, если бы Вы этого не сделали, — спокойно отозвалась Агафья.

— Значит, Агриппина? Оригинальное имя.

— Это не моя идея, но оно меня вполне устроило.

— И, что, Вы действительно можете то, о чем болтают ваши клиентки?

— Не знаю. Мне не известно, о чем они болтают.

— Достойный ответ, — усмехнулся Гвоздь. — Болтают, например, что Вы избавили от некой зависимости жену одного известного человека…

— Возможно, — тем же ровным тоном отозвалась Агафья.

— Интересно, сможете ли Вы повторить это…

— Если человек сам захочет освободиться, это не сложно. Вопрос в том, не найдет ли он себе допинг похуже.

— Логично, — согласился мужчина. — Но сие мы оставим за кадром. Меня интересует настоящий момент.

— Я так понимаю, это и будет Вашим желанием, Ефим Филиппович? — позволила себе улыбку девушка.

— Да. Сын моего друга.

— Странно.

— Что вы находите странным, Агафья Кузьминична? — поинтересовался Гвоздь.

— Признаюсь, я думала, Вы пожелаете что-нибудь для себя.

— В каком-то смысле это для меня и есть, — усмехнулся мужчина. — Сын — беда моего близкого друга. На зоне, знаете, ли, дружба завязывается крепкая. Александр Штрех не имеет никакого отношения к криминальному миру, он ювелир. Не имел разрешения работать с золотом. За что и получил срок. Но он спас мне жизнь, и я хочу отдать долг. Мы с Вами по разные стороны баррикад, Агафья Кузьминична, но мир не делится на черное и белое.

— Никогда не питала подобных заблуждений.

— Вот и отлично. Пойдемте. Я познакомлю вас с моим другом. Поможете ему, и я помогу Вам.

Опель Реброва остановился недалеко от большой церкви на окраине города.

— Это здесь. Там за деревьями он живет, — сказал майор, выбираясь из машины.

Друзья пошли по узкой дорожке. Тут явно все еще продолжался ремонт. Кое-где среди клумб с яркими георгинами виднелись кучи битого кирпича и прочего строительного мусора. Дом священника оказался небольшим строением. Похоже, собственное жилище интересовало хозяина в последнюю очередь. Крыша была покрыта рубероидом. Давно некрашеные стены потемнели от дождей и времени. Наличники на окнах, когда-то покрытые красивой резьбой, рассохлись и покрылись трещинами. На крыльце одна ступенька провалилась, да и остальные держались на честном слове. Макс постучал в обитую железом дверь. Священник появился почти сразу. Высокий широкоплечий мужчина лет сорока с небольшим, совершено седой, не задавая вопросов, распахнул створку.

— Мир вам, — сказал он, пропуская их внутрь.

Темный коридор, плохо освещенный тусклой лампочкой, привел их в большую комнату, похоже, единственную в доме. Один угол занимали иконы с мерцающей перед ними лампадой. В другом стояла накрытая деревенским домотканым покрывалом тахта. И книги. Они были везде. На полках по стенам, на подоконниках, на большом столе в центре помещения, даже на одном из стульев стояла стопка.

— Устраивайтесь, — предложил священник, поддернув подол рясы и усаживаясь. — Чем могу быть полезен?

— Мы хотели бы поговорить с Вами об одной из женщин, которые работают в храме.

— Пожалуйста. Кто вас интересует?

— Андреева, Елена Максимовна. Расскажите нам о ней, — попросил Николай.

— Она работает у нас в храме, в свечной лавке. Женщина честная, трудолюбивая. Никаких претензий к ней никогда не возникало.

— В недавнем прошлом в ее жизни произошла трагедия, — вмешался Макс. — Что вы знаете об этом?

— Я не могу вам об этом рассказать, — спокойно ответил священник.

— Как так? — опешил майор.

— Тайна исповеди. Я не могу рассказать третьим лицам о том, что доверено через меня Господу.

— Святой отец… — начал было Николай, но тот поморщившись, прервал его.

— Обращение «святой отец» принято в католичестве. Служителей православной церкви называют просто «отец» и по имени. Например, отец Никифор.

— Хорошо, отец Никифор, — не стал спорить капитан. — Мы расследуем серию убийств. И нам необходимо узнать все о Елене Максимовне.

— Сожалею, но ничем не могу вам помочь, — твердо ответил священник. — В любом случае, тайна исповеди неприкосновенна. От себя могу только сказать, что Елена никого не могла убить. Она верующая женщина. Ее жизнь сейчас — молитва и служение Господу. Возможно, однажды она уйдет в монастырь. Но и в нашей обители скорби она ведет жизнь скромную и угодную Господу, насколько я могу судить.

Больше ничего добиться от отца Никифора не удалось. Он никак не показывал, что его раздражает внимание оперативников, не пытался их спровадить под предлогом неотложных дел, но говорить про Андрееву категорически отказывался. Друзьям пришлось уйти ни с чем.

— Он что-то знает! — возмущенно воскликнул Макс, едва они сели в машину. — Тайна исповеди, смотри ты…

— Или Агафья права, и Андреева не имеет к Снайперу никакого отношения, — спокойно уточнил Николай.

— Нет! — возразил майор. — Он что-то знает. Нюхом чую.

— Ладно. Поживем, увидим.

— Увидим, — согласился Макс, доставая телефон. — Позвоню пока Агафье.

Лейтенант Полозкова даже не взглянула на вибрирующую в кармане Нокию. «Нет, все-таки я не целитель», — подумала она, не ощущая никакого сочувствия к лежащему перед ней человеку. Устало стряхнув с пальцев последнюю искорку, она смотрела, как затягивается страшная, до кости, рана на локтевом сгибе, куда уже бывший наркоман колол всякую дрянь. Девушка добросовестно выполнила свою часть договора с авторитетом. Его желание было исполнено. Теперь дело было за ним. Но девушка знала, что Гвоздь не лгал, когда договаривался с ней, и так же точно выполнит свою часть соглашения. Приоткрыв дверь, Агафья позвала маячившего неподалеку охранника.

— Вы можете позвать хозяев.

Бычка как ветром сдуло. Несколько минут спустя на лестнице появились Ефим Филиппович и отец парня, с которым девушка возилась последние два часа. Устало присев на подлокотник кожаного кресла, она наблюдала, как скептическое выражение сползает с лица мужчины, сменяясь изумлением. Ефим Филиппович лишь удовлетворенно кивнул.

— Но, как? — спросил Штрех.

Агафья только плечами пожала. Оставив друга кормить сына с ложечки бульоном, Ефим Филиппович вышел с девушкой в гостиную.

— Ну, что ж… — проговорил он. — Слухи не преувеличивают, а скорее преуменьшают Ваши умения. Вы не думали заняться чем-то более доходным, чем служба в полиции?

— Нет, не думала, — спокойно ответила Агафья, принимая из рук горничной миниатюрную чашечку с кофе.

— Такое чудо, как Вы, стоило бы похитить и держать за семью замками… Со всеми удобствами, разумеется, — задумчиво проговорил Гвоздь.

— Не разочаровывайте меня, Ефим Филиппович, — звонко рассмеялась девушка. — Вы слишком умны, чтобы всерьез размышлять над таким вариантом. Как Вы думаете, как долго меня удержат всевозможные замки, и что я сделаю с таким похитителем? Учитывая, что калечить я умею гораздо лучше, чем лечить.

— Вы мне угрожаете, Агафья Кузьминична? — приподнял бровь авторитет.

— Ну, что Вы, Ефим Филиппович, — с той же спокойной улыбкой произнесла Агафья. — Разве в этом есть необходимость? Всего лишь предупреждаю.

— Ну, хорошо. Шутки в сторону, — помолчав, сказал мужчина. Он достал мобильный и бросил несколько фраз. — Интересующий Вас человек готов ответить на все Ваши вопросы. Он ждет Вас у себя дома. Думаю, Вы знаете, где это.

— Коттеджный поселок Евстигнеевка. Давно мечтала там погулять.

— Вот и погуляете. Вас проводят до ворот, Агафья Кузьминична.

— Благодарю, Ефим Филиппович.

— Если Вам что-нибудь еще будет нужно — обращайтесь ко мне, не раздумывая.

— У Вас есть еще желания? — усмехнулась девушка, подходя к двери.

— У кого их нет, — вернул усмешку Гвоздь. — А Вы своеобразная золотая рыбка. Вас невозможно заставить.

— Да, Ефим Филиппович, невозможно, — кивнула Агафья, закрывая за собой дверь.

Несколько минут спустя мотоцикл, взревев мотором, понес ее в сторону шоссе.

Ничего особо интересного первый визит в Евстигнеевку не принес. Уважаемый бизнесмен Васильев, а в прошлом уголовник Васек, разве что не кланялся посланнице большого босса. На все вопросы отвечал охотно, не интересуясь, ни кто такая эта странная девица, ни зачем ей знать такие подробности. Да, такой девайс на свою машину он устанавливал. Заметил как-то у соседа-депутата — понравилось. Правда, быстро надоело, и красную кожу он заменил кучей светодиодов цветомузыки. На вопрос о том, где делали замену, вызвал секретаря, и тот принес договор из автосервиса. Ничего подозрительного в мужике не было, и Агафья, как бы между делом восхитившись красотой поселка, попросила провести ей небольшую экскурсию. Минут сорок Васек лично сопровождал ее по усыпанным гранитной крошкой пешеходным дорожкам, словоохотливо болтая о зданиях, мимо которых они проходили, и их обитателях. Дом депутата, стоявший в самом конце улицы, отличался от соседских разве что цветом, да более высоким забором. Отказавшись от обеда, предложенного радушным хозяином, девушка, сославшись на занятость, уехала из Евстигнеевки.

Остановившись на бензоколонке, Агафья вспомнила о несколько раз звонившем мобильнике. Заправившись и отведя мотоцикл на обочину, девушка достала телефон. Два не отвеченных вызова от Николая и восемь от Макса. Девушка набрала номер друга.

— Агафья! — Воскликнул мужчина, едва услышав ее голос. — Где тебя носит? Уже восьмой час.

— Задержалась немного, — спокойно объяснила девушка. — Минут через сорок буду дома.

— Понятно, — слегка спокойнее сказал Николай, — тогда мы…

Нокия, пискнув, вырубилась, села батарейка.

Агафья, пожав плечами, завела мотор. По ее мнению, причин для волнений у друзей не было. Она же отзвонилась и сообщила, что все в порядке, а Николай передаст эту информацию майору.

Макс осторожно поднимался по темной лестнице. Капитан, высадив друга у своего дома, поехал искать парковку. Матерясь сквозь зубы, мужчина добрался до нужной квартиры и наощупь воткнул ключ в замок. Он решил поговорить с любимой начистоту и объяснить, что теперь есть люди, которых волнует ее безопасность. Друг его решение не одобрил, но и препятствовать не стал. Несколько минут спустя майор услышал какие-то шорохи на лестнице. Сперва он подумал, что вернулся Николай, но тот не стал бы торчать в темноте под дверью, как, впрочем, и девушка. Макс тихо подошел и рывком распахнул створку. На половичке обнаружился странный субъект с черной бархатной коробкой в руках.

— Так это ты под дверью гадишь?! — воскликнул майор, моментально вспомнив историю с крысами. Он приподнял худого мужичка за шиворот. — Сейчас ты у меня эту крысу сожрешь, урод.

— Да как Вы смеете? — прохрипел тот, роняя коробку, — Я великий черный маг Всевлад. Да я напущу на Вас всех демонов преисподней из пятого измерения!

— Ах, ты еще и маг? Ненавижу шарлатанов! — проговорил Макс и хрустнул костяшками пальцев. — А шарлатанов, которые пугают мою девушку, ненавижу вдвойне. Про пятое измерение не знаю, а вот пятый угол ты у меня найдешь!

— Стойте! — завизжал «великий черный», прикрываясь руками. — Не бейте меня! Вы не можете ненавидеть магов! Ваша девушка колдунья!

— Что?! — взревел майор и снова замахнулся. — Да я тебе за такое сейчас…

— Да, да, — зачастил мужичок, уловив легкое сомнение в голосе оппонента. — Она знахарка! Известная! Агриппина!!! Проверьте! Я не вру! Она работает в салоне красоты мадам Люлю!!!

— Проверю, — прошипел Макс, беря горе-мага за бороду, — но если соврал…

Неожиданно пук волос легко отделился от лица мужика. Майор, опешив, с удивлением уставился на черный веник. Воспользовавшись его замешательством, Всевлад, оставив в руках врага так кстати отклеившуюся бороду, с воплем рванул вниз по лестнице. Макс недоуменно посмотрел ему вслед. Так его и застал Николай.

— Ты не знаешь, что за придурок сейчас вылетел из парадной с воплями «Наших бьют»?

— Знаю, — мерно отозвался майор, возвращаясь с другом в квартиру и запихивая искусственную бороду в мусорное ведро. — Это тот идиот, что подкидывал вам крыс…

— Так… А подробнее? И, вообще, что с тобой? Ты выглядишь так, будто встретил привидение.

— Ну, почти, — невесело усмехнулся Макс, закуривая. — Коля, ты знал, что Агафья знахарка? Только не ври. Я сам подвозил ее в салон, где, по словам этого крысолова, она работает. И видел, как радостно ее там встретили. И когда она выходила, у нее в руках был конверт… Наверное, гонорар получила. Так знал?

— Знал, — коротко ответил капитан, соображая, есть ли у него право рассказать другу правду. — Только она не имеет ничего общего с шарлатанами. Меня она вылечила, помнишь?

— Значит, это правда… — протянул майор, пропуская попытку друга обелить девушку мимо ушей. — Я влюбился в аферистку. Одну из тех, кто загнал в могилу мою мать…

— Макс, — предостерегающе поднял руку Николай, — не делай поспешных выводов. Поговори с Агафьей спокойно. Она тебе все объяснит. Она и раньше бы рассказала, но ее смущало твое отношение к подобным вещам. Я точно знаю…

— И правильно смущало! — перебил мужчина.

— Макс, ты тоже рассказал ей далеко не все о своем прошлом. Вы взрослые люди. У каждого могут быть свои скелеты в шкафу!

В этот момент во входной двери щелкнул ключ.

— Всем привет!

— Привет, — отозвался капитан, еще раз предостерегающе покосившись на мрачного друга.

— А что это вы сидите, как на поминках? — насторожилась Агафья.

— Макс тебе сам скажет, подруга, — сказал Николай, поднимаясь на ноги. — Я вас оставлю. Только не рубите с плеча, как вы оба любите.

— Я слушаю, — спокойно произнесла девушка, едва он прикрыл за собой дверь.

— Тебе о чем-нибудь говорит имя Агриппина? — делая над собой усилие, чтобы говорить спокойно, спросил майор.

— Что-то у меня последнее время прямо сезон «Маски долой», — усмехнулась Агафья. — Ты второй человек за…

— Мне плевать, какой я по счету! — таки не сдержавшись, закричал Макс. — Лейтенант Полозкова в свободное от ловли негодяев время выманивает у доверчивых дураков денежки, вешая им на уши потустороннюю лапшу! Так?

— Макс, не кричи на меня. Я ничего не выманиваю. Мне платили совсем недолго. И тогда у меня не было другого выхода. Мне жрать было не на что. Но я честно давала то, что было нужно тем, кто ко мне приходил.

— Этот лепет оставь для дураков! — рявкнул майор, так грохнув кулаком по столу, что подскочили чашки. — Слыхал я эти заявления. «Люди хотят быть обманутыми» и все такое прочее…

— Майор Ребров, прекратите на меня орать, — ледяным тоном поговорила Агафья, с трудом удержавшись от крика. — Я действительно многое могу…

— Так я уже опять майор Ребров?! — окончательно взбеленился Макс. — Ну, вот что, моя дорогая! Мне плевать, что ты можешь, и каким образом снимаешь всякую порчу, сглаз и что там у вас еще… Выбирай. Или я, или твои фокусы!

— Все сказал? — уточнила девушка и, поднявшись, распахнула дверь. — Тогда убирайтесь, товарищ майор. Закон я не нарушила, а моя личная жизнь Вас не касается.

Шумно выдохнув, Макс с перекошенным лицом вылетел из квартиры, громко шваркнув створкой о косяк. Агафья рухнула обратно на табуретку, уронив голову на руки. Такой ее и увидел появившийся несколько минут спустя Николай.

— Не перегнула? — спросил он, заваривая себе и подруге кофе. — Может быть, стоило ему все объяснить?

Девушка вытащила из пачки сигарету и, не обращая внимания на удивление капитана, закурила.

— Объяснять можно тому, кто хочет понять. Это не про майора.

— Ты же знаешь, почему он так болезненно среагировал…

— Знаю, — кивнула она, затягиваясь дымом. — Что это меняет? И я не всегда испытывала восторг от того, как поступали со мной люди. Но я же не бросаюсь с воплями на тебя, лишь потому, что ты тоже человек. Пойми, Николай, он просто хотел, чтобы я исполнила его волю. Не считаясь с моими чувствами и желаниями. Он не видит во мне личность. Этого я никому и никогда не позволяла. Исключений не было и не будет. Даже Сюзерен принял меня такой, как я есть.

— А кто этот ваш Сюзерен? — спросил Николай, решив пока оставить неприятную тему. — Ты часто его поминаешь.

— Сюзерен — Бог, — просто сказала девушка.

— Не понял, — опешил капитан. — То, есть, как это Бог?

— На Ории Бог живет среди магиков. Если поискать соответствие с вашей историей, то больше всего подойдет Иисус Сын Божий. Сюзерен — сын творца нашей Вселенной. Однажды он так же спас нас от самих себя, как Иисус вас. Только его не распяли, и он остался среди своих детей.

— Погоди, я запутался. Среди вас живет Бог?

— Да. Разумеется, Всевидящий не ходит на рынок за картошкой… Он живет в Небесном Чертоге, на вершине Священной горы. Но любой магик может прийти к нему. Он читает в душах, как ты читаешь книгу. От него невозможно что-то утаить. Благодаря ему у нас не может быть несправедливо осужденных. Любой может потребовать Суд Сюзерена. Понимаешь?

— А почему вы считаете его Богом? Может быть, это просто сильный маг?

— Не говори о том, чего не понимаешь, — отрезала Агафья, и Николай вновь на мгновенье увидел холодную законницу. Помолчав, она заговорила мягче, словно извиняясь за невольную резкость. — Сюзерен отличается от магиков даже больше, чем мы отличаемся от вас, людей. Внешне это просто ярко-красный сгусток энергии, который примет любую форму, угодную Сюзерену. Иногда ты даже не слышишь его голоса, звуки не нужны Всевидящему. То, что он хочет тебе дать, просто возникает в твоем уме. А когда он коснется своего дитя, то сразу знает все, чем ты дышишь, о чем думаешь, твое прошлое и настоящее, надежды и страхи… Все. Некоторые из нас владеют зачатками подобных умений. Но на то мы и дети Его, созданные по образу и подобию… Могущество же Сюзерена — безгранично.

— Так вами правит Бог?

— Нет, — рассмеялась Агафья. — Я не знаю, чем занимают свой досуг боги, но явно чем-то более интересным, чем правление. Сюзерен дал магикам Двенадцать законов. Разъяснил их значение. И все. Со своими мелкими делами мы разбираемся сами. Светлейшие правят. Законники ловят душегубов и бунтовщиков, хотя последние крайне редки. Целители — лечат. Земельщики работают с растениями… Каждый занят своим делом. Сюзерен вмешивается в жизнь своих детей крайне редко. Лишь когда дарит Предназначение и помогает выбрать пару. Большинство из нас, за исключением этих двух случаев, на протяжении жизни не переступает порог Небесного Чертога. И, то, это скорее не вмешательство, а совет. Можно и отказаться. Первый закон Сюзерена гласит: «Каждый волен идти своим путем, доколе его путь не ломает чужих дорог».

— Интересно… — задумчиво проговорил Николай. — И, что, для отказавшихся от подарков вашего Бога нет никаких штрафных санкций?

— Разумеется, нет! — возмутилась девушка. — И я тому живое доказательство. Хотя, надо признать, что таких чаще всего наказывает сама жизнь.

— А как-то попонятнее можно? — с улыбкой попросил капитан.

— Предназначение Сюзерена — это то, чем тебе предлагается заниматься в жизни. Всевидящий лучше нас знает, на что мы способны и где добьемся больших успехов. Чаще всего, магики, отринувшие предназначение, все равно возвращаются к нему, убедившись, что Сюзерен, как всегда, был прав.

— А пары? Он, что, выбирает за вас, кого вам любить?

— Ну, можно сказать и так. Сюзерен, читающий в душах, видит, кто кому предназначен самой природой. Его глаза не замутит ни вспыхнувшая страсть, ни беспочвенная антипатия, ничего из того, что мешает совершить правильный выбор самим магикам. Доказательством того, что Сюзерен выбирает верно, является редкость на Ории разводов как таковых. Большинство связывает себя узами богов сразу после обучения, и не расторгает их после рождения первенца. Хотя, закон это не запрещает.

— Так ты, должно быть, замужняя дама? — усмехнулся Николай. — Ты же вроде рассказывала, что Академию вашу давно закончила.

— Я как раз нет. Это и был тот дар Сюзерена, от которого я отказалась. И, как видишь, если кто и наказал меня за дерзость, то точно не Сюзерен. Скорее уж, жизнь. А тогда… молодая дурочка, начитавшаяся в Академии старинных рукописей, решила дождаться Великую любовь, которую прославляли Древние. Дождалась… — Она кивнула на дверь, и капитан понял, что девушка намекает на его друга.

— Не переживай, — тихо сказал он. — Макс взрывной, но отходчивый. Через пару дней помиритесь.

— Да ну, — отмахнулась Агафья, стряхивая несвойственную ей меланхолию. — Он свою точку зрения высказал ясно. А я… Мало, ли, какие я испытываю чувства? Мне в любом случае нечего делать рядом с тем, кто не желает принимать меня такой, какая я есть. Эти отношения с самого начала были обречены. Магичка и человек… Сюзерен был прав, а Древние ошибались. «Лишь подобное может стать частью подобного, и подобие не заменить любовью, страстью и прочим помешательством рассудка». Это слова из трактата Сюзерена о браке и семье. Меня посетило помешательство рассудка, и майор Ребров мне это наглядно продемонстрировал. Закрыли тему, Николай. Лучше расскажи, что нового по делу Снайпера.

— Рассказывать особо нечего, — пожал плечами капитан. — Поп разговаривать про Андрееву не пожелал. Мотивировал это тайной исповеди. Майор уверен, что отец Никифор что-то знает, но выгораживает органистку. Я пока сомневаюсь.

— Это не она. Я же тебе говорила про Эманации Смерти.

— Про твои Эманации следователю не расскажешь, — усмехнулся Николай, — и к делу их не подошьешь. Так что пока у нас один подозреваемый — Андреева. Кстати, сама то ты где была весь день? Макс… Я переживал. Что тебя понесло к Гвоздю?

— Ну, когда меня к нему занесло, я понятия не имела, кто он такой. Это уже потом выяснилось. Ефим Филиппович оказался вполне вменяемым человеком, и мы заключили взаимовыгодный договор.

— Ты с ума сошла!

— Надо было сказать мне это, когда я связалась с Максимом Ребровым, а не сейчас, — холодно отрезала девушка. — Я вылечила сына близкого друга Гвоздя, а он устроил мне встречу с очередным владельцем машины с красным багажником. Тот тоже отпал. Так что у нас теперь только три кандидата: газовщик, певец и депутат. Тебе кто больше нравится?

— Мне никто не нравится, — буркнул капитан. — Они, как три кучи дерьма — какую не тронь, вони не оберешься… Подождем, что удастся сделать Бурундуку. А пока можно заняться отчетами и прочей бумажной мутью. Подзапустили мы это, согласись?

— Отчего, же? У меня вся документация в порядке, — улыбнулась девушка. — Только распечатать.

— Да когда ж ты успеваешь? — с легкой завистью воскликнул Николай. — Ты же, как и я, целыми днями по городу носишься.

— Мне нужно гораздо меньше сна, чем человеку. Четырех часов вполне достаточно, — объяснила Агафья. — Так что я вполне могу помочь тебе. За завтрашний день разделаемся с твоими бумагами.

— Ладно, — согласился мужчина. — Раз уж ты сама предложила… Напишешь планы мероприятий. У тебя это гениально получается, а я всегда буксую, когда пытаюсь придумать, что там накарябать.

— Договорились. Заодно набросаю отчет для планерки в среду. Мало, ли, может пригодиться.

— Отлично. Тогда давай ужинать, — мужчина попытался поднять крышку кастрюльки, но, зашипев, тут же уронил. — Все хотел спросить, как получается, что твоя еда всегда остается горячей, а отправишь в тарелку — остывает, как положено?

— Секрет фирмы, — ухмыльнулась Агафья, и между ее пальцами змейкой заскользила маленькая искорка. Девушка подула на нее, и на столе вдруг возникла бутылка вина. — Водопроводчик Леня презентовал, в качестве благодарности за мою внимательность.

Николай хмыкнул и полез в шкаф за штопором. После ужина девушка подняла свой бокал и сквозь рубиновую влагу посмотрела на друга:

— Выпьем за иллюзии, Николай. Они так прекрасны, пока еще не воткнулись в душу своими осколками.

Хрусталь зазвенел соприкоснувшись.

— И все-таки ты бы…

— Тссс… — Агафья приложила к губам палец, призывая друга к молчанию. — Все было прекрасно. И я ему благодарна. Но мосты развели…

Она допила вино и ушла к себе, впервые не убрав со стола.

Глава 29

Вторник

К обеду следующего дня Николай понял, что согласен ехать куда угодно, хоть на допрос в прокуратуру, лишь бы сбежать из собственного кабинета. Он, конечно, подозревал, что после вчерашней размолвки сложности возникнут. Но чтоб такие…

Когда он попал в кабинет, Макс уже стоял у окна и делал себе кофе.

— Брат, ты вчера… — начал было капитан вместо приветствия, но тут вошла Агафья.

— Здравствуйте, товарищ майор, — равнодушно бросила она и, больше не добавив ни слова, села за свой стол и включила компьютер.

Николай вздохнул свободнее. Он ожидал, что девушка снова начнет громыхать берцами и с сарказмом демонстрировать мнимое чинопочитание. И ее спокойствие приятно удивило мужчину. Но несколько часов спустя Николай понял, что лучше бы она вела себя, как раньше. Холодное равнодушие било наотмашь, куда сильнее, чем насмешка или ругань. Девушка ясно дала понять, что майор Ребров больше ничем не отличается от прочих сотрудников убойного отдела. Она не игнорировала его. Уточняла какие-то рабочие вопросы, вежливо называя по имени-отчеству. Смеялась, зачитав из какого-то протокола развеселивший ее перл. Спокойно попросила у майора номер телефона отца Никифора. Макс молча черкнул на листке несколько цифр. Девушка с равнодушной улыбкой поблагодарила и вернулась на место. В обед она приготовила всем кофе и высыпала на тарелку очередные пирожки. Все было обыденно. Исчезла только теплота, которая отличала ее общение с Максом до сих пор. Не тронув дымящуюся кружку, майор вышел из кабинета.

— Мне кажется, ты с ним слишком жестоко поступаешь, — мягко попенял Николай, когда они остались вдвоем.

— О чем ты? — недоуменно подняла брови Агафья. — Разве я позволила себе не корректное поведение по отношению к майору Реброву?

— К майору Реброву твое отношение выше всяких похвал. А вот Максу ты сегодня вытрепала кучу нервов.

— Сожалею. Я работаю в одном кабинете именно с майором Ребровым, — холодно усмехнулась девушка. — И вести себя собираюсь соответственно.

Мысленно выругавшись, Николай вышел из комнаты. Майор обнаружился там, где он и ожидал, курил на лестнице, судорожно затягиваясь сигаретой.

— Ну, что ты бесишься? — спросил капитан, тоже закуривая.

— Я не бешусь, — буркнул Макс.

— Разобрались бы вы уже, наконец, со всеми тайнами, — вздохнул Николай.

— Не с чем там разбираться. Она ясно дала понять, что я для нее никто. Ноль. Пустое место.

— Послушай, майор, — решился он. — Я тебе кое-что расскажу. Агафья никого не обманывала. Она действительно меня вылечила. И не только меня. Она многое может…

— Три ха-ха, — прервал Макс со злым сарказмом. — Еще скажи, что она явилась к нам из другого измерения, и вообще эльфийка со сверхъестественными способностями! Коля, Полозкова — шарлатанка. Поэтому так взбесилась вчера, когда я узнал ее секрет — правда глаза колет! Я, идиот, влюбился в нее, ничего не замечал… А ведь она не раз и не два демонстрировала свои типа экстрасенсорные способности. Одно ее «Ложь!» чего стоит. Прогноз погоды послушала, и дождь предсказывает… Я идиот. Я ее люблю. Если бы она перестала дурачить людей, я бы простил это… Но ей плевать на меня. Она меня не любит. Впрочем, это я и раньше подозревал. Так что, переживу.

Николай только головой покачал, понимая, что друг не способен сейчас услышать правду. Тем более такую фантастичную правду. А доказывать наглядно Агафья явно не собирается. Да и если бы капитан сам вчера не видел отчаянье в глазах напоказ улыбающейся девушки, наверное, тоже поверил бы в ее равнодушие. Актрисой магичка оказалась гениальной.

«Дураки… — думал он, возвращаясь в себе. — Какие же вы дураки. Почему не выяснить все раз и навсегда и жить спокойно, любить друг друга… Чем черт не шутит, семью завести, детишек… Но, нет. Надо везде натыкать секреты, тайны, в крайнем случае, глупые комплексы. А потом удивляться, почему так выходит…»

Когда Николай вошел в кабинет, Агафья стояла у окна. Ее плечи были бессильно опущены, и она тяжело опиралась о подоконник.

— Макса высматриваешь?

Девушка обернулась мгновенье спустя, и с привычной легкой улыбкой спросила:

— С чего ты взял? Просто воздухом дышу.

— Угу, при закрытой раме… — буркнул Николай, подходя ко второму подоконнику за кофе. От конторы отъезжал знакомый красный опель. — Ладно, как у нас с бумагами?

Агафья заметно обрадовалась перемене темы. Она быстро разложила перед капитаном два десятка уже отпечатанных листов, рассказывая, где и что.

В шесть часов вечера Николай поднялся из-за стола, с хрустом разогнув спину:

— Ну что, подруга, домой?

— Да, — согласилась Агафья. — Но я только хочу взять свой мотоцикл.

— Не понял, — нахмурился Николай.

— Хочу покататься.

— Где?

— Николай, не уподобляйся Максиму Андреевичу, — предостерегла девушка.

— Смотри, не вляпайся во что-нибудь, — проговорил капитан, отступившись. — Знаешь, сколько ДТП с участием мотоциклистов?

— Не переживай, — улыбнулась Агафья. — У меня хорошая реакция.

— Просто помни, что ты мне, как сестра. И я бы не хотел тебя потерять из-за какой-нибудь глупости.

— Не переживай, — повторила она, легко пожав его руку.

Магичка зашла в квартиру действительно ровно на те десять минут, которые ей понадобились, чтобы переодеться. Темная кожа куртки и черный шлем вновь заставили Николая нахмуриться, но сказать он ничего не успел. Ее берцы быстро простучали по ступенямлестницы, и со двора донесся сытый рокот мотора. Вскоре затих и он.

Капитан поужинал, посмотрел по телевизору новости, потом какой-то фильм. Часы пробили двенадцать. Девушки все еще не было. Николай напомнил себе, что Агафья магичка, и случиться с ней ничего не должно, и лег в постель. Но сон не шел. Он крутился с боку на бок еще часа два, пока не щелкнул замок. Мужчина слышал, как зашумела вода в душе, потом легкие шаги в коридоре, скрипнула дверь в комнате девушки, и в квартире вновь воцарилась тишина. После этого он уснул почти мгновенно.

Среда

На следующее утро майор Ребров в кабинете не появился. Друзья увидели его только на планерке у начальника, куда Макс в очередной раз опоздал. Николай как раз положил на стол Бурундуку только что озвученный отчет.

— Хорошо, капитан Корбов, — сказал полковник, пододвигая к себе папку. — Кстати, задержитесь после планерки, вместе с лейтенантом Полозковой. У меня есть для вас некоторые новости. Майор Ребров, что Вы мне расскажете?

— Нечего, Дмитрий Константинович, — скрипнул зубами Макс. — Пока ничего нового по этому делу.

Начальник молча отвел взгляд:

— Все, кроме Корбова и Полозковой, свободны. Майор Ребров, зайдите ко мне через полчаса.

— Значит, так, господа офицеры, — начал Бурундук, когда опера вышли. — У вас, насколько я помню, оставалось трое? Так, вот. Певец — отпал. Он уже месяц на гастролях. Машина стоит на охраняемой стоянке. Серьезно охраняемой. Так что свое место она не покидала гарантированно. С газовщиком я вам встречу пробил. Он вас ждет сегодня к двум. Только очень вежливо и аккуратно.

— А депутат? — поинтересовалась Агафья.

— Э, как тебя на нем переклинило, Полозкова, — буркнул полковник. — Я тебе говорил, не зацикливайся.

— Дмитрий Константинович, я тут посмотрела на его «дачку»…

— То, есть, как это «посмотрела»? Ты, что, мимо проходила?

— Ну, почти, — позволила себе улыбнуться девушка. — По поселку со мной один знакомый погулял. Дача, как дача, только забор заметно выше, чем у остальных.

— Хорошие у тебя знакомые, — проворчал начальник, припомнив, какие люди могут жить в поселке типа Евстигнеевки.

— А потом я еще вечерком туда заглянула и погуляла снаружи. Дом Горова стоит в конце улицы. Поэтому он купил еще и участок леса, огородил его высоченным забором, всюду натыкал камер, а перед четырехметровым заграждением в кустах ежевики полно колючки-путанки.

— Однако…

— Вот и мне так подумалось. Теперь усадьба депутата выглядит так, — она положила рядом пачку сигарет и спичечный коробок. — На большей территории — собственно коттедж, на малой — небольшой бревенчатый домик под старину. Причем, между двумя участками тоже высоченный забор!

— Оригинально, — задумчиво проговорил полковник. — Но ничего не доказывает. Ты себе даже представить не можешь, какой шум подымет прокурор, если я сунусь к нему за ордером на обыск. Нет, лейтенант Полозкова. Придется Вам подождать официальной встречи. А там посмотрим.

— Дмитрий Константинович! — не выдержала девушка, поднимаясь.

— Сядь! — рявкнул начальник. — Возможно, невинное дитя существует только в твоем воображении! А если и нет, то откуда такая уверенность, что его тюрьма на даче Горова?! У вас, насколько я помню, еще газовщик не отработан! И ты сама признавала, что вы нашли только тех, кто раскрасил свои тачки официально. А сколько в Питере умельцев, подумала?! Короче! Лейтенант Полозкова, я вам категорически запрещаю даже приближаться к Горову! Вам все ясно?

Агафья тряхнула головой и с трудом выдавила:

— Так точно.

— Вы свободны.

Девушка вышла.

— Коля, присмотри за ней, — устало попросил полковник. — Девочка молодая, горячая. А котелок варит, дай Бог каждому. Жаль будет, если она эту умную голову так по-глупому сложит. Можешь идти. И Реброва позови ко мне. Что-то он расслабился в последнее время.

Николай передал другу приказ начальника, и когда тот вышел, внимательно посмотрел на мрачную магичку.

— Агафья, почему ты так уверена?

— Не знаю, Николай. Сама не понимаю. Просто чувствую, и все. У меня и раньше такое бывало. Еще там. Интуиция… — она пожала плечами. — Ну, ладно. Интуицию, как ты выражаешься, к делу не пришьешь. Я думала сегодня встретиться с отцом Никифором…

— Он скажет тебе то же самое что и нам, — усмехнулся капитан.

— Возможно, — кивнула она. — Но я заодно хочу покрутиться у церкви, где работает Андреева. Смотри. Органистка несколько раз приходила к Ильину на работу, ее видели у его дома. Что она хотела? Это мы знаем. Она обвиняла подполковника в том, что мучители ее дочери избежали наказания. А вот дальше начинаются догадки. Как ты думаешь, мог он, пытаясь отвязаться от навязчивой тетки, рассказать о подобной ситуации? Например, как нож в кислоту попал?

— Теоретически, мог. Хотя, зачем ему светится. Приказал вывести бабу, и точка.

— Но теоретически — мог, — подхватила Агафья. — Еще один вариант из теоретических. Андреева крутилась вокруг Ильина. Могла она столкнуться с кем-то из таких же недовольных? Ведь временной отрезок афер подполковника невелик.

— Теоретически… — согласился капитан.

— Тогда что получается?

— Получается, что Андреева могла знать о потенциальных жертвах. Но тогда это косвенно подтверждает, что она и есть Снайпер, что ты — отрицаешь.

— Отрицаю. Не тот человек. Характер не тот, если хочешь.

— Ну, в тихом омуте…

— Тихий омут — это тоже возможно. Но ее характеру больше подойдет другое. Что, если Андреева кому-то передала информацию? Не сомневаюсь, что священнику на исповеди она выложила все. Но, может быть, еще кто-то. Подруга, монашка из монастыря, бабка, работающая в церкви. Кто угодно. А от этого промежуточного звена компромат попал к будущему Снайперу. Тот воображает себя мечом божьим и казнит негодяев.

— Слишком сложная схема, — покачал головой Николай.

— Не спорю. Но другой я пока не вижу. И, потом… Просто так отстреливать душегубов… Снайпер рискует свободой, жизнью, в конце концов. А что он за это получает? Денег ему не платят. Значит, моральное удовлетворение. Очень подходит религиозному фанатику. Вот я и хочу уточнить круг нынешних знакомых Андреевой. Для этого мне нужен отец Никифор…

В кабинет вошел взъерошенный майор, и Агафья умолкла на полуслове. Что-то бормоча сквозь зубы, Макс вытащил из ящика стола сигареты и, ни на кого не глядя, вышел из кабинета. Николай послал девушке извиняющийся взгляд и пошел за другом. Он нагнал его в коридоре, и они вышли на лестницу:

— Попало? — спросил капитан закуривая.

— Есть такое дело. Ну, не впервые, да и не в последний раз. Переживу. Хуже то, что я действительно буксую на месте.

— Появилась тут одна мысль по этому гнилому делу. Агафья… — Николай испытывающее посмотрел на друга, пытаясь понять, не разозлит ли это имя майора еще больше.

— Ну, что ты так смотришь? — криво ухмыльнулся Макс. — Плеваться ядом при упоминании лейтенанта Полозковой не собираюсь. Сам был хорош… Не дал ей даже сказать ничего. Потом уже до меня дотокало, что она пыталась мне втолковать. У нее выбора не было. Работы нет, денег, соответственно, тоже. Вот и пошла по пути наименьшего сопротивления. А я взбесился, дверью хлопнул и ушел. Не самый вежливый стиль поведения.

— Да, уж… Повел ты себя, конечно, не по-джентельменски.

— А, то, — хмыкнул майор. — Ладно, мое непозволительное хамство пока оставим за кадром. Рассказывай, что надумала наш лейтенант.

Николай коротко рассказал другу, о чем говорила Агафья. Обсуждая вероятность подобного развития событий, мужчины вернулись в кабинет. Девушки на месте не оказалось, зато разрывался внутренний телефон.

— Стрельба на Восьмой, на рынке, — сказал дежурный. — Советую пошевелиться, а то ваша Полозкова поедет туда одна.

Друзья побежали вниз по лестнице. Дежурная машина только что выехала из ворот и, мигнув габаритами, скрылась в потоке автомобилей.

— Черт, — выругался Николай. — Я копейку поставил за два квартала!

— Мне с парковкой повезло больше, — хмыкнул Макс. — Поехали.

Бросив Опель майора рядом с дежурной машиной, друзья быстро шли по пустым рыночным рядам.

— Там псих в павильоне засел, — рассказывал сопровождающий их молоденький сержант. — Заперся и орет, мол, всех порешу. С ним женщина-продавщица и покупательница с ребенком. Эту часть рынка мы эвакуировали. Ели вытолкали торгашей. Им жизнь не дорога, лишь бы товар не сперли.

— А кто он такой, известно? — уточнил Макс.

— Вроде, как хахаль продавщицы. Там девица какая-то из ваших с ним разговаривает.

Мужчины подошли к большому павильону с цветами, из которого доносились истеричные вопли:

— Она мне жизнь поломала! Я ее порешу, суку!!!

— Вася, а покупательница тебе чем не угодила? Зачем при семейных разборках посторонние? — спокойный голос Агафьи резко контрастировал с нервными выкриками горе-террориста. — Отпусти женщину с ребенком, Вася.

— Фигушки! — по-детски выкрикнул местный Отелло. — Я ее отпущу, а вы, менты позорные, меня гранатами закидаете?!

— Нет у нас гранат, Вася, — спокойно проговорила девушка.

— А у меня есть! Всех прешу-у-у…. — взвыл сумасшедший.

К Николаю подошел давешний сержант.

— Вот, нашли мамашу этого… Говорит, что мужик состоит на учете в психдиспансере.

— А гранаты у него действительно могут быть?

— А черт его знает, — пожал плечами парень. — Он про них постоянно орет. Но пока не показывал. Мать сказала, что могут быть.

— Вася, а что ты хочешь-то? — снова донесся до друзей голос Агафьи.

— Машину хочу! И миллион! Тогда я вашу бабу с малолеткой пущу, а со своей бабой — уеду!

— Что он несет? Какая тут машина? — шепнул капитан Максу.

— Больной на всю голову. Боевиков насмотрелся, уродец, — буркнул майор.

— Вася, миллион — это много. Время надо, чтобы собрать, — продолжала между тем девушка.

— Я подожду! Только не долго! А то всех порешу-у-у…

— Хорошо. Только посмотреть бы. А вдруг ты бабу прибил уже?

— Что она делает? — спросил сержант, тронув Николая за локоть.

— Пытается его заболтать до приезда ОМОНа. Только что тут ОМОН сделает, если у него действительно гранаты? Заныкался за прилавком, паскуда.

— Вася! Можно мне войти? Я должна увидеть, что с бабой все в порядке. А то мне начальство миллион не даст!

— Она, что?! Тоже чокнулась! — возмутился Макс. — А если у него и правда гранаты?!

Майор бросился к павильону:

— Эй Вася, давай по мужски договоримся!

— Эй-эй! — запаниковал психопат. — Уйди, мент! Уйди, а то взорву всех к черту!

— Отойдите, товарищ майор, — тихо попросила Агафья. — У него действительно несколько гранат. Я видела. И я не уверена, что они учебные.

— Тогда тем более ты туда не пойдешь! — прошипел Макс.

— Девка пусть заходит! Только майку свою сними! Под ней гранатомет поместится, — крикнул между тем Вася. — А ты, мент, отойди! Свали!

Минуту майор колебался, но сильные руки друга оттащили его в сторону. Агафья спокойно стянула через голову футболку и, оставшись в джинсах и коротком спортивном топике, пошла к стеклянной двери.

Несколько минут было тихо. Друзья видели, как девушка склонилась, ненадолго скрывшись за букетами. Потом она снова выпрямилась. Было видно, как Агафья что-то говорит, повернувшись к прилавку, за которым прятался психопат. Долгих десять минут спустя до друзей снова донесся ее голос:

— Вася разрешает войти мужчине, чтобы вынести женщину. Ей плохо.

— Только без пистолетов! Без шуток! — взвизгнул мужик. — А то всех порешу-у-у…

Макс, не задумываясь, сунул другу в руки свой ТТ и быстро зашагал к павильону. Когда он вошел внутрь, то чуть не расчихался от тяжелого аромата бесчисленных цветов. Агафья стояла возле железного прилавка, больше похожего на комод, у стены полулежала пожилая женщина, к которой жался мальчик лет пяти. Ни террориста, ни продавщицы видно не было.

— Пусть малой сюда идет! — донесся из угла его визгливый голос.

— Вася, — тут же отозвалась девушка, — ну, зачем тебе мальчик? Он маленький, плакать будет. Пусть с бабушкой уходит.

— Нет! Обмануть меня хотите! Все меня обманывают! — окончательно слетел с катушек мужик. — Подыхайте, сволочи!!

И из-за прилавка вылетела граната. Привлеченный стуком Макс обернулся и увидел, как на кафеле пола волчком крутится зеленый ребристый кругляш. А в следующую секунду он рухнул на него, накрывая смертоносный подарок своим телом. Майор почувствовал слабый толчок, будто в грудь вдавился теннисный мяч. Оперативник прикрыл глаза, ожидая неизбежную боль… Но ее не было. «Когда она уже взорвется?»— отстраненно подумал он. Как сквозь вату, до него доносился какой-то грохот, крики. Рядом с ним опустилась на колени Агафья.

— Поднимайтесь, товарищ майор, — спокойно сказала она. — Придурок забыл выдернуть чеку.

Ее пальцы скользнули куда-то под него, и на свет появилась эфка. Чека, действительно, была на месте. В состоянии, близком к шоку, Макс с помощью девушки поднялся на ватные ноги. Держа в руках невзорвавшуюся гранату, он тупо смотрел, как Агафья собирает с пола, где он только что лежал, какие-то крошки. Все еще плохо соображая, он присел и начал ей помогать. И тут же порезал палец о рваный кусочек металла.

— Спасибо, — отвела девушка его руку, — я сама.

Подобрав все, Агафья вывела его из павильона. Чувствуя, что стоять не может, Макс, не глядя, опустился на какой-то ящик. Подбежал Николай и стал что-то быстро говорить, но слова не доходили до воспаленного мозга. Мимо провели психопата Васю. Он вырывался и кричал. Следом санитары из скорой пронесли носилки с пожилой покупательницей. Какая-то женщина за руку вела рядом с ними всхлипывающего мальчика. Незнакомый мужчина в форме тряс его руку, восторженно что-то вещая. Краем сознания отмечая все это, Макс медленно приходил в себя.

— Дай закурить, Коля, — смог, наконец, проговорить он.

Николай сунул ему в руки зажженную сигарету.

— Ты как? — спросил Николай, похоже, уже не в первый раз.

— Нормально, — хрипло ответил майор.

— Тогда, может, пойдем, герой? Раз уж у тебя выходной.

— Какой выходной?

— Бурундук сказал. Ты его не понял?

— А, — сообразил Макс. — Так это он меня тряс только что?

— Да, он, — хмыкнул капитан. — Велел сопроводить тебя домой, если в больницу ты не захочешь.

— Не хочу в больницу.

— Я так и подумал. Поехали, я тебя отвезу.

— Домой тоже не хочу…

— Тогда поехали ко мне. Сто грамм тебе сейчас пойдут на пользу.

— Хорошо, — согласился майор. — А тут…

— А тут Агафья сама разберется. Рапорт Бурундук разрешил потом написать.

Николай помог другу подняться, и они медленно пошли к машине.

— Я так и не понял, что это было, — сказал майор, когда, успокоив нервы несколькими стопками водки, друзья курили на кухне.

— Ну, меня-то с вами не было. Сквозь витрину видно было только, как из-за прилавка что-то вылетело, а потом ты упал. Агафья сразу через прилавок сиганула, скрутила урода и из павильона вышвырнула. Кажется, он что-то себе сломал. Это потом уже тетка-заложница рассказала, что ты гранату накрыл.

— Она не взорвалась.

— И слава Богу. Погоди, я позвоню Агафье. Она должна бы уже поточнее знать.

Коротко переговорив с девушкой по телефону, Николай с улыбкой повернулся к другу:

— Агафья ночевать сегодня не придет. Предупредила, что с этим горе-террористом застряла. Псих конченный этот Вася. Насмотрелся боевиков, урод недоделанный. Гранат у него было восемь штук. Ваши фрагменты в совочек бы собирали. Но придурок забыл выдернуть чеку. В армии-то шиза не служила по состоянию здоровья.

— Это ж надо, — поразился майор. — А я все жду-жду… А она, паскуда, не взрывается. Жесть. Хотя, погоди… Я же видел, как эфка на кафеле вертится. Не было в ней чеки!

— Ну, Вася тоже орал, что не было. Только если бы не было, тебе бы не поздоровилось. А так ты жив, здоров. За что и выпьем, — Николай снова наполнил стопки.

— Наверное, сперепугу показалось, — неуверенно пробормотал майор, опрокидывая водку в рот и закусывая хрустящим соленым огурчиком.

— Наверное, — пожал плечами Николай и сунулся за очередной сигаретой. Пачка была пуста. — Ну, вот, придется в магазин бежать. Курево закончилось.

— Погоди, у меня где-то еще были, — остановил его майор и полез в карман джинсов. — А это что такое?

На стол вместе с пачкой сигарет упал кусочек железа. Макс недоуменно взял его в руки. Он припомнил, как попытался помочь девушке и порезался о такой же металлический обломок. Обломок? Нет, не обломок — осколок. Он рассматривал осколок гранаты. Именно такие осколки собирала Агафья, когда он поднялся с пола.

— Что там у тебя? — полюбопытствовал Николай.

— Да, вот, сунул в карман случайно, — задумчиво проговорил майор. — Как тебе кажется, что это?

— Похоже на… — начал было капитан и пораженно умолк.

— Похоже на то, что Вася не забыл выдернуть чеку… — сам закончил Макс, тупо глядя на друга. — Граната все-таки взорвалась. Это ее осколки так тщательно собирала Агафья. Тогда почему я до сих пор жив?

Николай молчал.

— Коля, — попросил Макс. — Расскажи мне все, что знаешь. Пожалуйста.

— Хорошо, — вздохнув, проговорил капитан. — Хотя, лучше бы тебе поговорить с ней самой. Только не перебивай. Я и сам до сих пор многого не понимаю.

— Хорошо.

— Девушка — маг.

— Что?!

— Ты обещал не перебивать. Она действительно обладает удивительными способностями. Помнишь, что у меня было с плечом? Она меня вылечила. За один вечер.

— Так не бывает, — не выдержал Макс.

— Тебе свежие снимки показать?! Хирург даже следов того ранения не нашел. Понимаешь? Вообще. Она угадывает погоду, чувствует ложь, может дышать под водой, видеть в темноте, и еще Бог знает что! Пойми, майор. Она не ловкая авантюристка с набором фокусов. Она другая. Не такая, как мы.

— Тогда кто она?

— Девушка угодила сюда из другого мира. Она называет его Ория.

— Ну, это вообще какая-то фантастика! — возмутился майор.

— А то, что она сделала с моим плечом, не фантастика? А осколки гранаты, которая должна была разворотить твою грудь, не фантастика?! Пойми, брат. Она не шарлатанка. Она другая. Просто другая. И Агафья не рисуется, не кричит на каждом углу о своих сверхспособностях. Наоборот, она их скрывает. Но магия для нее такая же естественная обыденность, как для нас с тобой разговор. Она помогла мне. Она спасла тебя. Разве ты позволил бы гранате взорваться, окажись на ее месте? Только с тем, что я сам видел, она может стать знаменитой на весь мир. Но Агафья работает в УГРО, а не дает интервью телевизионщикам.

— Кажется, я сделал большую глупость, — пробормотал Макс, ошеломленный такими сведениями. — Значит, она не Агафья Полозкова?

— Да, та девушка погибла. Ее мать отдала документы нашей подруге.

— Так как же ее зовут?

— Рикри. Так она представилась мне. И, вообще, Макс. Может, подробности ты попытаешься узнать у нее? — предложил Николай, даже не представляя, как девушка отреагирует на его инициативу. — Это было бы логичнее.

— У меня все это в голове не укладывается, — признался майор.

— Я тоже не сразу поверил. Ты, главное, пойми, что к шарлатанам, которых ты ненавидишь, Агафья не имеет никакого отношения.

Глава 30

Четверг

Когда утром друзья приехали на работу, лейтенанта Полозковой на месте не оказалось. Впрочем, Николай догадывался, что так будет. Еще выходя из дома, он заметил, что ее мотоцикла нет во дворе. Скорее всего, девушка таки приезжала, но тогда, когда они с Максом уже разошлись спать. Оставив майора наедине с рапортом, капитан вышел на лестницу, закурил и набрал ее номер. Агафья ответила почти сразу:

— Привет, подруга. Что ж ты такой мышкой прошмыгнула?

— Ты уже спал. Жаль было тебя будить, — усмехнулась девушка. — Как Максим Андреевич? Пришел в себя?

— Да, все замечательно. Кстати, о Максе, — Николай понизил голос. — Он вчера нашел в кармане осколок гранаты, которая якобы не разорвалась… Твоя работа?

— В общем, да, — призналась девушка, помолчав, и тут же ощетинилась. — А, что, надо было позволить ему умереть?!

— Разумеется, нет. Но майор не дурак. Мне пришлось ему кое-что объяснить.

— Что ты ему сказал?! — испугалась магичка.

— Не нервничай. Он все понял правильно. Думаю, скоро придет к тебе мириться.

— Меня это не интересует, — отрезала девушка. — Главное, чтоб не болтал.

— Болтать Макс не будет. Он умеет молчать.

— Ну, и отлично. А вот попытка примирения — это лишнее. Отговори его, пожалуйста.

— Агафья! Может, пора угомониться? Я же вижу, что и тебе плохо без него. Ну, ошибся человек…

— Он не ошибся. Он просто не способен меня понять….

— А как прикажешь понимать то, о чем не имеешь представления?! — возмутился Николай. — Ты дала ему шанс понять? Сама же ничего ему не рассказывала, пока не стало поздно. Подумай об этом, подруга.

— Хорошо, я подумаю, — медленно проговорила Агафья. Чувствовалось, что слова друга запали ей в душу.

— В общем, сама разберешься. Да, я же хотел узнать, куда тебя унесло спозаранку?

— Я возле церкви, в которой работает Андреева. Потом поеду к газовщику. Помнишь, он в два ждет сотрудников из УГРО?

— Я тебе нужен?

— Нет. Я сама с ним разберусь. Потом мне еще кое-куда надо будет смотаться.

— Надеюсь, ты помнишь, что Бурундук запретил тебе приближаться к Гореву.

— Помню. Я не буду приближаться к Гореву, — явно ухмыльнулась девушка, выделив голосом последнее слово.

— Агафья! И к Евсигнеевке… — начал было Николай, но в ухо ему уже ударили короткие гудки. Он попытался перезвонить, но мобильный упорно талдычил «выключен или недоступен». Нахальная девчонка отключила телефон. Капитан выругался и отправился обратно в кабинет.

— Коля, как ты думаешь, если я напишу в рапорте, что случайно поскользнулся и упал на эту гранату, Бурундук такое проглотит?

— Сомневаюсь, — рассмеялся Николай. — Герой, значит, хочешь-не хочешь — получай награду.

— Угу, — ухмыльнулся Макс. — Чтобы в следующий раз геройствовать неповадно было. Куда настоящая героиня, оставшаяся в безвестности, подевалась?

— Укатила по Снайперу работать.

— Понятно. Проверяет нашу компетентность? Ну, дай Бог, она что-нибудь найдет. Лично я уткнулся в тупик.

— Я тоже, — согласился Николай.

Агафья появилась в кабинете в половине шестого вечером. Она бросила шлем на стол и наплескала себе стакан минералки.

— Как успехи? — поинтересовался Николай, когда она утолила жажду.

— Пока, к сожалению, никак. Газовщик отпал сразу. На его машине рассекает сынок. Он же на ней две недели назад укатил на море, — отозвалась девушка. — Андреева, похоже, общалась исключительно с монастырскими и с отцом Никифором. На счет монастыря, надо просить Бурундука договариваться с митрополитом, или кто там у них командует. Нам только проблем с РПЦ не хватало для полного счастья. И с отцом Никифором мне поговорить не удалось. Уехал куда-то батюшка. Телефон отключен. Завтра попробую дозвониться.

— Хорошо, — обрадовался капитан, найдя предлог оставить друга наедине с девушкой. — Тогда я сейчас пойду к Бурундуку и озадачу его церковным начальством.

Когда он ушел, в кабинете повисла тишина.

— Вам идет эта одежда, — сказал Макс, не зная, как начать разговор.

— Спасибо, Максим Андреевич, — холодно отозвалась девушка, взяв со стола шлем. — Извините, но мне пора.

С этими словами она вышла.

— Бурундук, обещал помочь, — довольным тоном выдал Николай, вернувшись минут сорок спустя, и тут же нахмурился. — А где Агафья?

— Агафья Кузьминична ушла сразу после тебя. Похоже, ей опять не нравится мое общество, — с напускной веселостью сказал майор, но сразу отбросил шутливый тон. — Она не хочет со мной говорить, Коля. Не хочет…

— Не паникуй раньше времени. Правильно не хочет. Ты бы еще перед строем у нее прощения просить надумал или в кабинете у Бурундука в любви признался, — остановил друга капитан. — Выбери более подходящий момент, обстановку. Не мне же тебя учить, как помириться с девушкой.

— Да, ты прав, — кивнул Макс. — Совсем голова не работает.

— Это ты после вчерашнего еще не очухался, — усмехнулся Николай. — Знать бы, когда она сегодня домой явится, я бы на твою квартиру ночевать пошел, а вы бы поговорили спокойно.

— Коля, если можно… — поднял на друга, загоревшиеся надеждой, глаза майор. — Я ее в машине подожду. Неважно, когда она придет.

— Ладно, — кивнул капитан. — Но запасайся кофе. Агафья может и вечером куда-то намылиться. Ну, а уж если прогонит, поедешь к себе.

Агафья вернулась домой поздно. Удивившись отсутствию Николая, девушка быстро сбегала в душ и села на кухне с чашкой липового чая. Вопреки указаниям начальника, она снова ездила в Евстигнеевку. Но прояснить, что же такое скрывает депутат на закрытом со всех сторон участке, девушке не удалось. Камеры видеонаблюдения можно было только сломать. Как по-другому обойти их недреманое око, Агафья придумать не могла. Но на поломку тут же примчатся охранники, и что тогда? Сложить их штабелями под заборчиком? «Не подкоп же рыть, в самом деле!»— думала девушка. На ее взгляд, оставалась последняя возможность. Наплевав на приказы и последствия, просто вломиться в запретную зону. Но что, если она ошибается?

Размышления прервал дверной звонок. Решив, что приехал Николай, девушка, не глядя, распахнула створку. На лестничной клетке стоял Макс с букетом темно-красных гладиолусов.

— А Николая нет, Максим Андреевич, — опешив, ляпнула магичка.

— Я знаю, — спокойно отозвался майор. — Можно мне войти?

— Думаю, это совершенно излишне, Максим Андреевич, — холодно заявила оправившаяся от удивления девушка.

— Хорошо. Тогда здесь, — так же спокойно отозвался Макс и вдруг опустился на одно колено прямо на порог, протягивая букет девушке. — Я — осел. Я прошу прощения за то, как поступил с тобой. Я вел себя отвратительно, не дал тебе ничего сказать, не выслушал. Прости меня. Я тебя люблю. Люблю больше жизни, и не хочу, просто не могу, потерять. Я не пытаюсь оправдаться, я только прошу, прости.

Оторопев, Агафья машинально приняла цветы:

— Но товарищ ма…

— Лучше обругай, — прервал он, глядя на нее снизу вверх. — Как хочешь, обзови, только не так…

— Максим Андреевич…

— Ты делаешь мне больно, любимая.

— Да встаньте же, наконец, — воскликнула девушка, чувствуя себя чем-то средним между персонажем пьесы абсурда и убийцей маленьких котят. — И заходите.

Майор прошел на кухню и встал у окна. Девушка вошла следом и остановилась у двери, не зная, что сказать, и куда девать огромный пук гладиолусов. Макс словно прочитал ее мысли:

— Можешь сломать их об мою дурную голову. Я специально не стал покупать розы, они колючие, — уже с намеком на улыбку сказал он.

— Вы не побоялись осколков гранаты, но испугались простых шипов? — невольно усмехнулась магичка.

— Последствия от эфки вряд ли кого-нибудь бы удивили, а вот расцарапанная, пусть даже вполне заслуженно, физиономия… — уже увереннее улыбнулся Макс.

Девушка положила букет на стол:

— Николай предупредил меня, что он рассказал Вам о том, кто я такая. Вы действительно готовы принять мою… необычность?

Напускное спокойствие слетело с мужчины, как пыль под порывом ветра. Одним широким шагом он пересек кухню и взял ее за руки:

— Любимая! Я готов принять что угодно, лишь бы ты снова назвала меня по имени. Да. Коля рассказал… Но это не важно. Я только понял, что я еще больший идиот, чем мне казалось. Если хочешь, можешь летать по ночам, оседлав метлу, или выть на луну в полнолуние. Это ничего не изменит. Да, я теперь не знаю, как тебя называть. Но одно я знаю точно. Я жить без тебя не смогу.

Магичка молчала. Она, наконец, поняла, что чувствует. Именно это, отдающее жгучей болью счастье, от которого хотелось одновременно и плакать, и смеяться, пытались описать Древние. Им это не удалось. Любовь невозможно облечь в слова. Макс, глядя на нее горящими глазами, заговорил снова:

— Скажи мне. Ответь, любимая! Ты простишь меня? Ты любишь меня?

— Да, — выдохнула она. — Я люблю тебя!

Пятница

Приехав в контору, Николай застал друга уже на рабочем месте. Отчаянно зевающий, но безумно счастливый Макс с блаженной улыбкой сидел за столом над кружкой крепкого кофе.

— Я так понимаю, у вас опять все хорошо, — мимоходом обронил капитан.

— Да, — отозвался мужчина. — Благодаря тебе. Она меня простила. Моя маленькая колдунья сказала, что любит меня! Коля! Ты представляешь, мы болтали всю ночь напролет! Про все подряд. Даже первые дни вспоминали. Как Агафья берцами мне по мозгам стучала. Она рассказывала мне об Ории… А как она умеет слушать… Это бесподобно. Я так боялся говорить о своем прошлом. Думал, Агафья решит, что я истеричка, а не мужик. Но все оказалось так просто. Коля, спасибо тебе. Если бы не ты, я бы так и не узнал, что такое счастье!

— Ты преувеличиваешь, — буркнул смущенный Николай. — Кстати, почему наша колдунья из УГРО отсутствует на рабочем месте? Проспала, что ли?

— Колдунья из УГРО? А, что, звучит, — рассмеялся Макс. — Нет, укатила на своем монстре рано утром.

— К священнику? — уточнил капитан.

— Нет. Священника вызвонить, Агафья обязала меня. А сама отправилась на открытие нового детского центра. Сказала, что хочет посмотреть на какого-то фигуранта. Горин. Или Гуров. Не помню…

— Горев?!

— Да, кажется.

— Мать ее… — возмутился Николай. — Ну, ни на минуту оставить нельзя!!

— Что такое? — насторожился Макс.

— Бурундук категорически запретил ей даже приближаться к Гореву! Если узнает, он девчонке голову оторвет!

— Да кто это такой?

— Не важно, — отозвался Николай, вслушиваясь в длинные гудки мобильного. Наконец, девушка ответила. — Ты опять к Гореву лезешь?!

— Успокойся, Николай. Ты сам сюда сейчас поедешь.

— Не понял, — сбавил тон капитан.

— Горев убит пять минут назад. Горячий привет от Снайпера.

— Твою ж… — выдохнул Николай. Затрещал внутренний телефон. Это оказался полковник.

— Коля, бери Максима и мухой вниз. Поедем на моей машине. Депутат Горев убит. Похоже, поработал Снайпер.

— Понял Дмитрий Константинович. Сейчас будем.

Николай положил трубку и снова поднес к уху Нокию. Но из мембраны уже неслись короткие гудки. Решив, что найдет Агафью на месте, он убрал мобильный в карман.

— Опять Снайпер? — Макс уже стоял у двери, выжидательно глядя на друга.

— Да. По дороге нам Бурундук все расскажет. Мы с ним поедем.

Десять минут спустя машина полковника, распугивая автомобили и чаек, уже неслась по направлению к выезду из города. Бурундук быстро вводил оперов в курс дела.

— Сегодня было открытие нового реабилитационного центра для детей-инвалидов «Мечта». Депутат Горев и его жена, председатель правления благотворительного фонда «Надежда», принимали участие в мероприятии. Открытие, речь депутата Горева, детский концерт и молебен в часовне на территории центра. Такой был план мероприятий. Но некто внес коррективы. Когда Горев перерезал красную ленточку, его голова разлетелась, как спелый арбуз. И что любопытно, знаете, кто мне сообщил об убийстве? — спросил полковник, слегка наклонившись вперед.

— Полозкова? — отозвался Николай, обернувшись с переднего сидения. — Она и нам позвонила.

— А ведь я запретил ей приближаться к Гореву. Что она там делала?

— Мы не знаем, Дмитрий Константинович, — вмешался Макс. — Приедем, она сама расскажет.

— Вот и я не знаю. Зато другое знаю… — мрачно проговорил полковник. — Я тут на досуге еще раз внимательно перечитал личное дело лейтенанта Полозковой. Просто шоколадная девочка. Спортсменка, комсомолка, отличница…

Друзья недоумевающе переглянулись, не понимая, куда клонит начальник.

— Задумались? — Бурундук обвел подчиненных тяжелым взглядом. — Так я вам подскажу. Милая девушка Полозкова — КМС по ориентированию и рукопашному бою. А вот мастера она получила только по одной дисциплине. Еще не догадались, молчаливые вы мои? Агафья Полозкова — мастер спорта по пулевой стрельбе. Это наводит на странные мысли, особенно то, что этим фактом не заинтересовалась прокуратура. Получается, что кто-то с большими звездами дал им по рукам, иначе следователь Плотникова душу бы из девчонки вынула за такие спортивные достижения. И я навел справки не по официальным, а по своим личным каналам. Хорошая сибирская девочка, оказывается, училась в университете не пять, а всего четыре года. После второго курса она взяла академку, и экзамены за третий сдала экстерном. Этот год она прослужила по контракту в одной маленькой, но очень горячей точке. Что скажете, господа офицеры?

— Она не могла! — выдохнул майор.

А Николай задумался. О своем участии в боевых действиях магичка даже не заикнулась. А вот обругать неповоротливую машину правосудия никогда не стеснялась. Что, если она не так уважает местные законы, как ему казалось? Что, если решила ввести свой, который считает более справедливым?

Машина, взвизгнув покрышками, остановилась. Вокруг тела уже суетились хмурые люди в штатском. Чуть дальше толпой стояли человек двадцать свидетелей. Дамы в открытых платьях, мужчины в смокингах… Эксперт прямо на месте над чем-то колдовал. Когда они приблизились, Николай сразу узнал хищные абрисы снайперской винтовки Orsis SE T-5000 M. Той самой винтовки. К ним подошел один из местных полицейских:

— Здравия желаю, товарищ полковник, — козырнул он.

— Тут, похоже, наш фигурант поработал, — поморщившись, отозвался Бурундук. — Я смотрю, игрушку его вы нашли?

— Это не мы. Это девушка из ваших. Полозкова ее фамилия. Из моих тут только два сержанта были. Люди собрались серьезные, со своей охраной. Пока мне позвонили, пока я приехал, ваша девочка уже нашла игрушку. Она сказала, что сразу побежала на ту водонапорную башню за вашей спиной. Сами видите, больше тут стрелять неоткуда. Но стрелок уже успел удрать. Тут с километр будет, позади лесополоса. Выстрелил, и ищи-свищи. Я сам ездил. Второй эксперт с моими операми лежку осматривает, а винтовку мы сюда перенесли. Пальчиков на ней нет. Мы проверили.

— Понятно. Дело, скорее всего, передадут нам. У нас в разработке уже несколько эпизодов с похожим почерком. Если баллистики подтвердят, что стреляли из этой снайперки, то… Сами понимаете.

— Что уж не понять, — хмыкнул местный подполковник. — От головной боли Вы меня избавите. За что вам большое спасибо.

— А где моя шустрая лейтенант? — как бы между делом поинтересовался полковник.

— Да вот она, со свидетелями разговаривает. Только что там разговаривать, сразу видно — висяк. Позвать?

— Да, пожалуйста.

Несколько минут спустя Агафья подошла к машине Бурундука.

— Звали, Дмитрий Константинович? — спокойно уточнила она.

— Звал, — подтвердил полковник, глядя куда-то поверх головы невысокой девушки. — Лейтенант Полозкова, объясните мне, что произошло.

— Я стояла позади гостей. Горев сказал речь и стал резать ленточку. В этот момент его и застрелили. Я сразу побежала к водонапорной…

— Нет, лейтенант Полозкова, — прервал полковник, все так же не глядя на нее. — Я хотел узнать, что произошло, что вы оказались здесь? Я же запретил Вам приближаться к Гореву.

— Я нарушила ваш приказ, — опустила голову Агафья.

— Сдайте ваше оружие и удостоверение личности. До выяснения всех обстоятельств дела я отстраняю вас от занимаемой должности. Рекомендую не выезжать из города. Думаю, в ближайшие дни вам придется пообщаться со следователем из прокуратуры, — ровно, будто читал по бумаге, проговорил начальник.

— Товарищ полковник, — удивленно подняла голову девушка, — Вы, что, меня подозреваете?

Бурундук молчал. Она недоуменно перевела взгляд на друзей.

— Дмитрий Константинович, — не выдержал майор.

— Лейтенант Полозкова, вам не ясен приказ? — начальник не обратил на майора никакого внимания.

— Ясен, товарищ полковник, — отвернувшись, сказала Агафья. Она выложила на капот машины удостоверение и связку ключей. — Пистолет в сейфе. Я не брала его с собой.

— Кстати, советую Вам куда-нибудь переехать, пока все не выяснится, если вы не хотите, чтобы Ваши коллеги отвечали за Ваши возможные действия.

— Не хочу, товарищ полковник. Разрешите идти?

— Идите, — кивнул Бурундук, так и не посмотрев на свою сотрудницу.

— Дмитрий Константинович, — заговорил, наконец, Николай. — Вы же знаете, что Полозкова жила у меня. Где бы она прятала снайперку?

— Не знаю, Коля, — устало сказал полковник. — Я ее отстранил, чтобы потом не сказали, что она на следствие влияла. Не хочется верить, но после Ильина я уже ничему не удивлюсь.

— Она не могла, Дмитрий Константинович! — снова повторил Макс. Он видел, как девушка ведет свой мотоцикл к дороге в город. Капитан крепко взял его за локоть.

— Мы пойдем со свидетелями поговорим?

— Идите.

Друзья отошли от машины полковника. Когда он уже не мог их услышать, Макс прошипел:

— Почему ты не дал мне с ним поговорить?!

— И что бы ты ему сказал? — буркнул Николай. — Судьба Агафьи волнует меня не меньше, чем тебя. Я не хочу верить, что она способна на такое. Но чем черт не шутит? Она же рассказывала тебе про свой мир. Неужели не упоминала, какие у них там хорошие законы, и как трудно работать у нас?

— Вроде, говорила что-то такое… Но это не причина взяться за снайперку и положить гору трупов.

— Я понимаю Бурундука. Агафья каким-то чудом находит то, что мы упускаем. Она нашла квартиру Ильина, не говоря уже о его махинациях. Сообразила, как искать педофила. Близняшки и парашютист не стали глухарями тоже только благодаря ей. Ее удачливость граничит с гениальностью везде. Кроме дела Снайпера. Тут она буксует. А в последнее время вообще забила…

— Вы же с ней педофила ловите!

— Раньше ей ничего не мешало заниматься не только одним делом, — отрезал Николай.

— Как ты можешь?! — возмутился майор. — Когда Агафья тебя лечила, она твоим послужным списком интересовалась?! Когда мою задницу надо было спасать, она не прикидывала: «да-нет», а помогла. Поверила нам! А мы теперь, что, морды от нее воротить должны?!

— Разве я это сказал?! — с трудом сдержавшись, сквозь зубы проговорил Николай. — Чем мы ей сможем помочь, если и нас отстранят? Приедем домой, поговорим с Агафьей. Она расскажет, какого черта на самом деле здесь оказалась. И если выяснится, что лейтенант Полозкова никакого отношения к Снайперу…

— Ты хотел сказать: «Когда выяснится», — поправил Макс.

— Не цепляйся к словам, — отмахнулся Николай. — Когда это выяснится, мы и выложим это где угодно. Хоть в прокуратуре. А пока молчи и делай, что тебе сказано. Погоди-ка… Кажется, я вижу знакомую рожу. Майор, глянь, это не Андреева там стоит?

— Где?

— Видишь, высокий мужик в кожаной жилетке, на футболке черепушка? Он среди этих сливок общества, как папуас среди миссионеров. Справа от него.

— Андреева, — опешил майор. — Ну, теперь то мы ее прищучим!

— Не пори горячку, — тормознул друга капитан. — Спокойно поговорим. Без наездов.

Они подошли к группе свидетелей.

— Гражданка Андреева, нам надо с вами поговорить, — позвал Николай, кивнув сержанту из оцепления.

Женщина спокойно подошла к ним.

— Капитан Корбов, — представился Николай. — Меня и майора Реброва вы уже знаете. Скажите, пожалуйста, как вы попали на это мероприятие?

— Отец Никифор попросил меня играть в часовне, — холодно отозвалась Андреева.

— И Вы играли?

— Службы еще не было. Это убийство…

— Понятно. А кто рассказал вам об этом мероприятии?

— Отец Никифор, я же Вам говорю, — в голосе женщины впервые проскользнуло раздражение. — Вон его машина на дороге. Да он, кажется, и сам рядом стоит. С какой-то девушкой разговаривает. Он должен был молебен отслужить.

— А Вы видели, как убили Горева? — уточнил майор.

— Да, видела. Это было ужасно. Упокой, Господи, его душу, — перекрестилась женщина.

— Хорошо. Спасибо, — поблагодарил ее Николай.

— Ты так просто ее отпускаешь? Это же она! Она — Снайпер!

— Мне бы тоже хотелось в это верить, — проворчал Николай. — Но доказательств у нас все еще нет. Так что прекращай причитать и топай поговори со священником. Действительно ли он велел Андреевой приехать. Потом будем свидетелей опрашивать. Хорошо, если кто-нибудь видел, как Андреева уходит, а потом возвращается. Тут с километр до лежки снайпера. Такое долгое отсутствие должны были заметить.

Макс кивнул и пошел к дороге. Он видел, как поп перекрестил Агафью, и она уехала по направлению к городу.

— Здравствуйте, отец Никифор, — поздоровался он, подойдя. — Можно с вами поговорить?

— Да, конечно, — как-то отстраненно отозвался мужчина, глядя вслед мотоциклу.

— Отец Никифор, Вы кого-нибудь приглашали на сегодняшнее событие? — спросил майор.

— Простите, я Вас не понял, — кротко ответил священник, наконец посмотрев на Макса. — Это не мой праздник. Как я мог на него кого-то приглашать?

— Хорошо. А что Вы сами тут делаете?

— Я должен был служить молебен в часовне. Но я так понимаю, он отменяется.

— А кто должен был Вам помогать? — продолжал допытываться оперативник.

— Служка. Я застрял в пробке, и он приехал раньше меня вместе с Еленой Максимовной… Так вот Вы о ком? Елену Максимовну сюда пригласил я. Не далее, как позавчера вечером. Она должна была играть во время молебна.

— Хорошо, мы это проверим.

— Да проверяйте сколько угодно! — воскликнул отец Никифор. — Она тут совершенно ни при чем.

— Что вы имеете в виду?

— Я имел в виду, что ни к каким криминальным делам Елена Максимовна отношения иметь не может. У Вас есть ко мне еще вопросы, или я могу идти?

— Спасибо за помощь. Вы свободны, — автоматически ответил майор и быстро направился к группе свидетелей, среди которых мелькала стриженая макушка Николая.

Макс коротко пересказал другу разговор с отцом Никифором.

— Я тебе говорил, что что-то он знает! Проговорился-таки батюшка, — завершил он свой рассказ. — А как со свидетелями?

— Никак, — мрачно буркнул капитан. — Никто не обратил на Андрееву внимания. Люди мажорные, мало ли кто там из обслуги рядом стоит, мелочи оне не замечают. Вот такая каша, брат. Опять у органистки то ли есть алиби, то ли нету.

— Погоди. Поп сказал, что ее служка церковный привез. Он-то должен был ее видеть?

— А фиг, — проворчал Николай. — Служка был в часовне. Готовил все к обряду. Он даже убийство прохлопал.

— Ладно. Пошли, нам Бурундук машет.

— Секунду. Мобильный, — капитан ответил на звонок. — Да, могу, а ты…

По меретого, как прервавший его на полуслове собеседник говорил, физиономия у мужчины все больше вытягивалась. Наконец, он убрал телефон, и обернулся к другу.

— Агафья просила передать, чтобы ты не волновался, не важно, что случится. И что она тебя любит.

— Она так долго говорила десяток слов? — уточнил Макс, слегка обиженный, что девушка позвонила не ему.

— Остальное я тебе расскажу, как только избавимся от Бурундука.

Майор нахмурился, но настаивать не стал, и друзья пошли к машине полковника.

— Ну, что, други мои, видел кто-нибудь Полозкову в момент выстрела? — поинтересовался начальник.

— Нет, товарищ полковник. Этот вопрос мы задавали всем. Но гости в тот момент ждали, когда Горев перережет ленточку. У всех шампанское. Потом должен был быть фуршет. Не до окружающих им было. Но мы еще будем уточнять. И пленку журналюги, который тут крутился, надо будет посмотреть. Он, конечно, больше Горева снимал, но, может, Полозкова случайно в кадр попала…

— Зато мы наткнулись тут на Андрееву! — вмешался майор. — Она должна была обеспечить музыкальное сопровождение молебна. Поп подтвердил, что ее сюда привез церковный служка еще рано утром. Времени, чтоб устроить лежку, предостаточно.

— И, что, кто-нибудь видел, как она возвращается с водонапорной башни?

— Нет. На нее, как и на Агафью, никто внимания не обратил. Но мы постараемся прояснить этот вопрос! — горячо заверил майор.

— Завтра будете прояснять. Время — шесть. Тут некоторые люди, очень серьезные, с утра танцуют. Не нравится им на труп с развороченной черепушкой смотреть. Видимо, напоминает, что и на них, таких серьезных, тоже может найтись свой Снайпер, — мрачно проговорил полковник. — Все выражают горячее желание помочь следствию, но с завтрашнего дня. Вон, кучу визиток мне насовали. Так что свидетелей мы отпускаем. С утра будете опрашивать более подробно. Материалы по делу нам местные перешлют. Вот ведь какой пердимонокль, то ни одного подозреваемого, то сразу двое. Ладно, пока по домам, господа офицеры.

Они расселись в машине полковника и в молчании поехали к городу. Но через несколько километров автомобиль уткнулся в хвост длинной пробки, которая еле двигалась.

— Странно. Тут же ровная дорога, — удивился Николай. — Откуда пробке взяться?

— Наверное, авария была, — пожал плечами водитель. — И одну полосу перекрыли. А по второй пропускают то в одну, то в другую сторону.

— Включай мигалку, Саша, и по обочине, — вмешался полковник. — Тут еще два часа стоять.

Но и на обочине обнаружилось несколько машин, которым убраться было некуда. Водитель выругался сквозь зубы и побежал к маячившему неподалеку командиру ДПСников. Друзья выбрались из машины и закурили. Макс лениво обвел взглядом место аварии. На обочине валялся черный мотоцикл. Мужчина побледнел и бросился к полицейским, что-то измерявшим на дороге. Николай недоумевающе посмотрел ему вслед. Вскоре майор вернулся с перекошенным лицом:

— Агафья в аварию попала! Ее скорая увезла!

Из машины вышел полковник:

— Что-то серьезное?

— Не знаю, — отмахнулся расстроенный Макс. — Увезли живую.

Бурундук покачал головой и сам пошел к командиру ДПСников. Десять минут спустя машина начальника убойного отдела наконец-то выбралась из пробки и понеслась по шоссе.

— Очевидцы говорят, что прямо под колеса Полозковой выскочила кошка, лейтенант отвернула, но с управлением не справилась и улетела в кювет. Ничего серьезного, кроме нескольких ушибов. Но врачи со скорой решили, что лучше ей полежать недельку под их наблюдением. Мало, ли, какие-нибудь внутренние повреждения проявятся, — рассказал встревоженным друзьям полковник.

Майор, пока он говорил, упорно смотрел в окно, крепко сжав челюсти.

— Не надо поливать меня презрением, Максим, — устало добавил Бурундук, показывая, что от него не ускользнуло настроение подчиненного. — Для Полозковой уйти сейчас на больняк — лучший вариант. Тогда можно не давать официального хода отстранению. И вы в госпиталь хотя бы сегодня не суйтесь. Все равно не пустят. Это приказ! А пока она отлеживается, вы, други мои, постараетесь отловить Снайпера. Возможно, Орсис еще даст нам зацепки. Экспертиза ДНК и все такое. Но это дело не быстрое. Кроме того, дам я вам почитать один интересный доклад нашего лейтенанта. Я пока ему хода не давал. Уж больно фантастичная версия. Однако, смерть Горева от рук Снайпера ее, хоть и косвенно, подтверждает. Но и про Полозкову не забывайте. Ее алиби на все эпизоды принесете мне на тарелочке с голубой каемочкой. Прокуратура с меня спросит. И мне надо знать, что им отвечать. Все ясно?

— Да, Дмитрий Константинович, — ответил Николай, видя, что Макс продолжает молчать.

Приехав в отдел, друзья получили от начальника тонкую папку с несколькими отпечатанными на принтере листками и ушли к себе в кабинет.

— Ты почитай, что там умного, а я поеду к ней, — заявил майор, едва за ними закрылась дверь.

— Бурундук же сказал, чтоб мы не совались пока в госпиталь, — попытался остановить друга Николай. — Восемь вечера. Тебя туда никто не пустит!

— Плевать! — отрезал Макс.

— Майор Ребров! — рявкнул Николай, потеряв остатки терпения. — Сядь, и выслушай, что сказала Агафья. А потом будешь решать, что тебе делать.

— Ну, и что она тебе сказала? — нетерпеливо спросил майор, подчинившись.

— Она сказала, чтобы Снайпером мы не заморачивались. Трупов больше не будет, и он сам придет в понедельник к десяти и спросит кого-нибудь из нас.

— Ни хрена себе! Это как?

— Без понятия, — мрачно ответил Николай. — Думаю, аварию она сама же и подстроила. Уверен, что при желании она может спрыгнуть с десятого этажа и спокойно пойти дальше. Девочка-то у нас не простая. Помнишь, передавала тебе, чтоб ты «не волновался, что бы ни случилось». Ей же Бурундук велел переехать. Вот она и… Идиотская мысль, конечно. Можно подумать, мы бы не придумали, куда ее приткнуть.

— Действительно, идиотская, — буркнул майор, чувствуя, как беспокойство слегка отпустило. Он еще не успел свыкнуться с тем, что его любимая девушка не совсем обычный человек.

— Вот что она еще сказала, я даже и не знаю, рассказывать тебе или нет, — продолжал между тем капитан.

— Разумеется, рассказывать! — возмутился Макс. — Это что еще за новости?!

— Я не уверен, что ты сможешь держать себя в руках и не натворишь глупостей, — честно признался Николай.

— Коля, ты, что, с дуба рухнул? — опешил тот.

— Хорошо… Но чтоб без дури. Она сказала, что знает, где педофил, за которым мы гонялись последнее время, держит свою жертву.

— Что?! Кто он?! Да я его…

— Ну, вот, — констатировал капитан, — что я говорил? Давай-ка мы с тобой, майор, лучше попробуем вспомнить, была ли Агафья с кем-нибудь из нас…

— Извини, — перебил Макс. — Я просто от неожиданности.

— Нет, уж. Хватит с меня одного друга, который из-за своей горячности угодил под подозрение. Сидела бы девчонка на попе ровно, грохнул бы Снайпер Горева без нее, и все было бы спокойно. Так, нет, поперлась на это мероприятие херово. Закрыли тему!

— Коля!

— Что Коля?! Будешь упираться, я прямо сейчас пойду к Бурундуку и потребую, чтоб тебя отстранили от этого дела, ввиду твоих личных отношений с Полозковой. Лучше так, чем тебе передачки на зону возить, если ты с катушек слетишь.

Макс опустил голову, мысленно поминая свой невоздержанный язык последними словами.

— Ну, что, работать будем? — спросил Николай, испытывающее глядя на друга. Майор молча кивнул. — Давай по эпизодам. По Гореву Агафья сама подставилась, поэтому в сторону его. Пруйко со товарищи. Когда машину испортили — неизвестно. Агафья тогда еще у меня не жила. Их к Гореву.

— И Ильина туда же, — добавил майор. — Там временные промежутки большие. Может, что попроще найдется.

— Согласен. Тогда у нас остается дилер Порошенко и любитель городских квартир, Помнишь, по нему еще работали ребята с земли. Мы только на следующий день узнали.

— Давай вспоминать. Порошенко грохнули около десяти. Это была суббота. Меня из постели утром выдернули.

— Да, помню. Как раз перед этим, в пятницу, тебя преследовало мандариновое проклятье, — хмыкнул Николай.

— Южный Арол… Как такое забудешь. Ты с Агафьей подъехал около двенадцати. А утром вы чем занимались?

— Облом, майор, — нахмурился Николай. — Я тогда проснулся только около одиннадцати. И Агафья уже сидела на кухне одетая. Мы еще болтали, почему она Бурундуку про твое участие в задержании химиков наврала. Она могла успеть вернуться с шестой линии. Это не так далеко от моего дома…

— Ты так не думаешь! — воскликнул майор.

— Я не думаю. Но прокуратура подумает обязательно. Давай по второму. Любитель городских квартир.

— По нему работали местные… В тот день Агафья квартиру Ильина нашла, вторую!

— Угу. Еще хуже. Пока она искала эту хату — ее видели то там, то здесь. Мало, ли, куда девочка заскочила на пол часика в промежутке… А когда предположительно стреляли в Ильина, Агафья сидела в архиве. Якобы…

— Короче, твердого алиби у нее пока нет, — заключил Макс. — Что будем делать? Свидетелей искать или настоящего Снайпера крутить? Не верится мне, что Андреева вот просто так заявится и явку с повинной напишет.

— Да не Андреева это! — отмахнулся Николай, о чем-то напряженно размышляя. — Елена Максимовна — больная женщина в возрасте. Ей не под силу пробежка в километр и обратно, да еще чтоб никто этого не заметил.

— А кто тогда? Не Агафья же, в самом деле?! — возмутился майор.

— У Агафьи бы на такое выносливости хватило, даже не учитывая ее особые способности, — задумчиво отозвался капитан и тут же замахал руками на возмущенного друга. — Я вовсе не то имел ввиду! Сомневаюсь, что для того, чтобы кого-то убить, нашей пришелице нужна снайперка. Но прокуратуре же об этом не расскажешь.

— Это точно, — согласился Макс. — Тогда мы с тобой, капитан, окажемся в уютной комнате с мягкими стенами.

— Тогда придется дождаться понедельника. Агафья говорила очень уверенно. Значит, что-то знала, чего не знаем мы. В выходные, тем более в госпитале, ее вряд ли сильно будут трясти.

— Коля, скажи мне, что еще она рассказала по телефону, — попросил Макс. — Я должен знать. Если это связано с работой, я же могу помочь!

— Ты не умеешь держать себя в руках в определенных случаях, — отрезал капитан.

— Я буду бесстрастен, как статуя командора!

— Плохой пример, учитывая, чем там все закончилось, — невольно улыбнулся Николай. — Ладно. Одному мне, пожалуй, и не справиться. Но, майор, личные чувства засунь куда подальше!

— Понял! Рассказывай.

— Короче говоря, Агафья сказала, что Горев и есть тот педофил, которого мы искали. Она еще на прошлой неделе, в субботу говорила об этом Бурундуку. Даже рапорт подавала, но доказательств у нее не было, только догадки. Вполне логичные, и все-таки… Полковник ей дал по рукам и велел пока Горева не трогать. Думаю, всю последнюю неделю она все равно крутилась вокруг депутата, и что то нарыла. Короче говоря, у Горева возле загородного коттеджа есть маленький домик под старину. Агафья просила найти любой предлог, чтобы туда попасть. В подвале должен быть выход в какое-то то ли подземелье, толи бункер. Что-то в этом роде. Там педофил и прятал свои игрушки.

— Тогда надо туда ехать!

— Ты обещал не пороть горячку, Макс, — напомнил Николай. — Вон Агафья уже сунулась, не подготовившись, и что вышло?

— Ну, хорошо, и что ты предлагаешь?! Сидеть и ждать, пока там ребенок загибается? — возмутился Макс.

— А ты предлагаешь вломиться туда без ордера, без какой-либо благовидной причины? Да мы оглянуться не успеем, как нас вышвырнут из дома уважаемого депутата наши же коллеги. Нет, милый мой, тут надо подумать…

— А если Горева подумает быстрее и спрячет в воду концы забав своего мужа? Неужели ты думаешь, что она может быть не в курсе?

— Макс, — медленно проговорил капитан. — Окстись. Даже если Агафья не ошиблась, и Горев действительно педофил. Он умер. Его пристрелил Снайпер. Какой смысл мадам Горевой убивать ребенка? Ведь сразу будет ясно, чьих рук это дело. Нет, уж. Мадам сделает вид, что знать не знает про тайные забавы своего супружника. И на этом мы и сыграем!

— Не понял. Каким образом?

— Майор, включи мозги! Свидетели безвременной кончины депутата Горева дружно выразили желание сотрудничать со следствием. Мы явимся к Горевой. Побеседуем о покойном. А потом, под предлогом того, что у нас возникли подозрения о причастности кого-то из прислуги, попросим показать нам загородный дом. Как она сможет нам отказать? А даже если и откажет… За вопросы к возможным свидетелям нам никто слова не скажет, сами съездим.

— Коля, ты гений! — воскликнул Макс. — Так мы сможем все обнюхать. И если Агафья не ошиблась, малого из-под земли достанем!

— С одним условием, майор, — настойчиво проговорил Николай. — Никаких срывов, связанных с прошлым. Помнишь, как одно упоминание о знахарях-шарлатанах выбило тебя из колеи…

— Коля, скажи, Агафья была против того, чтоб я знал, где надо искать жертву ублюдка?

— Нет. Она просила заняться этим нас обоих.

— Так вот, — серьезно сказал Макс. — Она поверила, что я смогу с собой справиться, и ты поверь. Я пальцем никого не трону и буду образцом законности и порядка.

— Хорошо. Тогда поехали ко мне, переночуем и будем вызванивать госпожу депутатшу. Может быть, удастся еще в больницу к Агафье заскочить.

Глава 31

Суббота

Госпожа Горева встретила оперативников в гостиной. Высокая, все еще красивая женщина в черном траурном костюме то и дело прикладывала к глазам миниатюрный кружевной платочек.

— Не понимаю, за что убили Сашу, — говорила она. — Он был такой добрый. Всем старался помочь. Благотворительностью занимался…

— Скажите, пожалуйста, а ваш муж не нервничал в последнее время? Может быть, у него были проблемы по работе?

— Нет, что вы. С бизнесом все было отлично. Мы центр «Мечта» практически на деньги моего мужа построили.

— Ему никто не угрожал?

— Нет, я бы знала, — снова всхлипнула женщина.

— А с прислугой или сотрудниками у него не возникало конфликтов? — вмешался в разговор Макс, которому надоел этот театр.

— Нет, Сашу все любили.

— И все-таки, думаю, нам стоит поговорить с прислугой, — настоял майор. — Все наводит на мысль, что киллер был в курсе планов вашего мужа. Обычно убийцы черпают такого рода информацию у близких людей или у служащих. Из близких у Александра Владимировича были только Вы, значит, остается прислуга.

— Хорошо, — пожала плечами хозяйка, — я позову горничную и Сашиного шофера.

Коротко поговорив с ними, оперативники снова вернулись к госпоже Горевой.

— Они ничего не знают, Марина Львовна, — заявил Николай. — Это весь обслуживающий персонал?

— Есть еще прислуга в нашем загородном доме, — сказала Горева.

— Тогда нам надо поговорить и с ними, Марина Львовна.

— Ну, что ж, — после короткой паузы, согласилась женщина, — если вы считаете, что это поможет в поисках Сашиного убийцы, то я даже сама вас туда отвезу.

Макс отметил про себя эту неуместную паузу, и вежливо произнес:

— Вы нам очень поможете, Марина Львовна. Если позволите, мы поедем за Вами на своей машине. Что поделать, служба, — с улыбкой добавил он.

Горева, слегка расслабившись, встала:

— Тогда не будем терять времени, господа полицейские. У меня салатовая Феррари. Ее трудно потерять из виду, но я постараюсь ехать помедленнее. До встречи в Евстигнеевке.

Коттеджный поселок встретил оперативников пением птиц, аккуратно подстриженными кустами и ухоженными дорожками.

— Экая пастораль… — проворчал майор, паркуя свой опель рядом с пафосным роллс-ройсом. Салатовая Феррари уже стояла чуть дальше. Госпожа Горева терпеливо ожидала их на красивой лавочке с коваными боковинами у выхода со стоянки.

— Ты, как, в порядке? — обеспокоенно спросил Николай, видя, как крепко сжимает кулаки майор.

— В полном, — отозвался тот.

— Макс, помни, что Агафья могла и ошибиться.

— Я помню, — так же коротко ответил майор. — Пошли уже.

Беседа со слугами, как и ожидалось, ничего не дала. Под предлогом осмотра территории Макс подошел к калитке в высоком заборе за садом.

— О, а что это у нас? Дверь в лес? — притворно удивился он.

— Нет, там еще один наш участок, — заметно напряглась Горева.

— Тогда его я тоже должен осмотреть, — с милой улыбкой проговорил майор.

— По-моему, это излишне, — воспротивилась женщина. — Там никого нет, только маленький домик. Саша любил отдыхать в одиночестве. Даже я туда заходила всего несколько раз.

— Марина Львовна, — с вкрадчивой настойчивостью вставил Николай. — Вашего мужа вчера убили. Возможно, следующая жертва Вы. Неужели вам не страшно? Мы конечно можем подождать здесь несколько часов, пока привезут ордер на обыск. Но Вы же законопослушная гражданка, зачем такие сложности?

Николай блефовал. Ни один прокурор не подписал бы ордер в такой ситуации. Но жители высшего света не утруждали себя знанием уголовного права, и блеф сработал. На мгновенье задумавшись, вдова решительно сказала:

— Разумеется, нам ни к чему сложности. Мне нечего скрывать, господин капитан. Вы можете осматривать все, что вам угодно. К сожалению, в данном случае я не смогу послужить вам достойным проводником. В последний раз я бывала в этой части участка несколько лет назад, и то мельком. Саша с самого начала занимался им сам. Даже строителей из Италии приглашал…

— Где ключи от этой калитки и от дома, Марина Львовна? — мягко прервал Николай, мысленно хмыкнув. Тетка явно знала, что прячет на запретной территории ее муженек, и всем силами сейчас пыталась от этого откреститься.

— В сейфе у Саши. Я сейчас принесу.

Пятнадцать минут спустя друзья уже расхаживали по небольшому домику. Депутат действительно устроил для себя любимого небольшой кусочек рая. Складывалось впечатление, что маленькая бревенчатая избушка стоит посреди леса. В нескольких метрах от порога по камням журчал ручей. А чуть дальше уже начинались заросли дикой малины, над которыми гудели пчелы. В доме был настоящий камин с кованой решеткой, рядом с которым стояла ажурная стойка с кочергой, щипцами и лопаткой. Рядом расположился большой уютный диван, застланный мягким меховым пледом. Впрочем, современными удобствами мужик тоже себя не обделил. В гостиной обнаружился плоский экран домашнего кинотеатра и навороченная музыкальная система. На маленькой кухоньке — полный набор бытовой техники, у которой был такой вид, будто ею ни разу не пользовались со дня покупки. Сантехника тоже блистала начищенными кранами.

— А кто здесь убирает? — поинтересовался Николай, в то время как майор внимательно осматривал полы.

— Горничная. Она приходила только при Саше, насколько я знаю. Он не терпел здесь посторонних в свое отсутствие, — холодно ответила женщина. Она уже полностью взяла себя в руки, выбрав линию поведения.

— Коля, — с кухни донесся голос Макса. — Тут люк в подвал.

— Вы знали, что под домом есть погреб, Марина Львовна? — уточнил капитан.

— Саша, кажется, упоминал, — неуверенно ответила Горева. — Вы хотите и его осмотреть?

— Конечно, если Вы не против, — вежливо отозвался мужчина. — Вдруг там засел убийца? Идеальное место. Со всеми удобствами, и посторонних нет.

— Я не против.

Капитан вслед за другом спустился по железной лестнице. Свет загорелся автоматически.

— Любил себя, ублюдок, — сквозь зубы проворчал Макс, оглядывая полупустое помещение с бетонными стенами, у которых стояли стеллажи с винными бутылками.

— Ребенка здесь нет, — шепнул Николай. — А я все больше склоняюсь к тому, что Агафья права. Горева явно что-то скрывает.

— Вспомни, что она говорила, — нахмурился Макс. — Агафья не сказала «в подвале ребенок». Она сказала «в подвале должен быть выход» туда, где его прячут. Ищи дверь, люк. Что-то такое.

Друзья начали постукивать стены. Николай попытался заглянуть за стеллаж, но тот неожиданно легко поддался под его рукой, сдвигаясь с места.

— Что вы там делаете, господа полицейские? — донесся сверху голос Горевой. — Если у вас все, то поднимайтесь. У меня сегодня еще одна встреча назначена.

— Не выдержала, стерва, — прошипел Макс, помогая другу отодвинуть полки от узкой железной двери в бетонной стене.

— Госпожа Горева, — крикнул Николай, послав майору предостерегающий взгляд. — Спуститесь к нам, пожалуйста.

На железной лестнице показались стройные ножки.

— Скажите, Марина Львовна, — подчеркнуто недоуменно поинтересовался Николай. — Куда ведет эта дверь?

— Я не знаю, — с удивлением заявила женщина, безбожно переигрывая. Но оперативник сделал вид, что ничего не замечает.

— Майор Ребров, придется сбегать за понятыми, — картинно сдвинул брови оперативник. — И вызывайте опергруппу полковника Буруна. Подозреваю, что именно здесь засел убийца!

— Понял, — козырнул Макс, с трудом удержав смешок, и выскочил наверх.

Несколько часов спустя, когда, извлеченного из подземной камеры мальчонку забрала женщина из опеки, госпожу Гореву настойчиво пригласили к следователю, а немногословные люди с корочками ФСБ попросили оперов удалиться, два друга вошли в кабинет начальника убойного отдела.

— Дело педофила Горева соединили с делом Снайпера, — заявил Бурундук, едва их увидел. — ФСБ затребовала все материалы. Так что дальше работать с ними не нам.

— А как же Агафья? Без ее наводки черта с два бы мы мальца нашли вовремя, — с беспокойством уточнил Макс. ФСБ было куда хуже прокуратуры.

— Потягают, конечно, — признал начальник. — Но если она ни при чем, это докажет экспертиза по ДНК. Полозкова не дура. Вряд ли она подходила к лежке Снайпера ближе, чем это необходимо. Через несколько недель все разъяснится.

— Угу, а за эти несколько недель Полозковой небо в алмазах устоят, — проворчал Николай.

— Возможно, но повлиять я на это не могу, — с сожалением заявил Бурундук. — Хотя, и хотел бы. Боюсь, после такого старта плюнет лейтенант Полозкова на службу Родине и уйдет на вольные хлеба. А жаль. Головастая девчонка. Просто гениальный аналитик. Я, конечно, тоже погорячился с подозрениями. Полозкова, будь она Снайпером, никогда бы не оставила единственное доказательство своей причастности — Орсис. Слишком умна. Но, в любом случае, убрать ее подальше от событий было верным решением. Слишком сильно она засветилась.

Воскресенье

Воскресный день друзья провели в нервном ожидании. Они попытались навестить девушку в госпитале, но хмурая медсестра заявила, что Полозкова на процедурах, и когда вернется — неизвестно.

Оперативники вернулись в контору — сидеть дома не хватало терпения, и занялись оформлением бумаг, которые надо было сдать вместе с прочими документами, относящимися к поискам таинственного убийцы.

— Кого же подозревала Агафья?! — нарушил тишину Макс, отодвинув от себя клавиатуру, на которой набирал отчет.

— А черт его знает. Меня больше волнует, почему она была так уверена, что он завтра придет? — проворчал Николай, который волновался не меньше друга. — Обычная манера Агафьи. Молчать, где-то бегать, копаться в бумажках, а потом — бям! Получите, распишитесь, господа офицеры. Вот допрыгается со своими тайнами, что этот урод в бега сорвется, и ищи его…

— Экспертиза…

— Что экспертиза? Помнишь, как Бурундук стойку сделал, когда узнал, что Агафья бывший снайпер. Пока ДНК проверят, ФСБешники девчонке всю душу вымотают. Да и стрелок этот ворошиловский, мать его, может за это время на Таити оказаться. У кого потом анализ ДНК для сравнения брать? Как думаешь, Бурундук подпишет командировку на Таити?

— Зачем нам это Таити? Нас и тут неплохо кормят. Иногда, — хмыкнул Макс. — Я верю Агафье. Если она говорит: «Придет», значит, придет.

— Хорошо бы. А, то… Вот ты можешь себе представить, как ей понравится на вопросы ФСБ отвечать и доказывать, что она, как ты выражаешься, не верблюд?

— Этим хрен докажешь… — снова погрустнел майор.

— Вот именно. Мы-то с тобой знаем, кто она такая. Пошлет девушка нашу недоразвитую правоохранительную систему куда подальше и свалит. Но она же не успокоится, копперфильдом работать не пойдет. Все равно будет за душегубами гоняться. Только уже в одиночку… Как тебе такой вариант развития событий?

— Думаешь, уйдет? — нахмурился Макс.

— А я знаю? — буркнул капитан. — Она другая, майор. Как тут предугадаешь ее поступки? Может посмеяться над недоразумением, а может оскорбиться и дверью хлопнуть. У нее же голова по-своему работает. Ты вспомни, как лейтенант Полозкова исполнила приказ Бурундука переехать? Аварию себе устроила, дуреха!

— Да, уж… «Гениальное» решение, если это действительно ее штучки, — согласился майор.

— Ладно, — прервал неприятный разговор Николай. — Гадать бесполезно. Давай с рапортами закончим и домой. Завтрашний день все расставит по своим местам.

Понедельник

На следующее утро друзья оказались в кабинете с самого утра. Нервно поглядывая то на часы, то на аппарат внутреннего телефона, они в молчании провели несколько часов. В пять минут одиннадцатого раздался звонок:

— Товарищ майор, тут гражданин Ягодкин к вам с Корбовым рвется, — донесся из мембраны голос дежурного. — Говорит, что не свидетель. Вы бы спустились, может, информатор какой.

— Сейчас буду, — отозвался майор, выскакивая из-за стола и на ходу бросив другу: — Пришел, таки.

Несколько минут спустя в комнату вошел высокий совершенно седой мужчина.

— Отец Никифор?! — Выдохнул Николай, разочарованно приподнявшись. — Здравствуйте. Вы решили все-таки рассказать нам про Андрееву?

— Ну, можно сказать и так, — спокойно отозвался тот. — Только не называйте меня отец Никифор. Я сложил с себя сан.

— Гражданин Ягодкин Валерий Анатольевич, — вмешался Макс, положив перед другом паспорт посетителя.

— Так что Вы хотели нам рассказать, Валерий Анатольевич?

— Я убил Горева, Порошенко, Яркова, Ильина и испортил тормозную систему в машине Пруйко, — ровно произнес бывший священник.

— Хотелось бы услышать подробности, — сказал Николай, с трудом оправившись от первого удивления.

Мужчина не стал спорить. Спокойным, каким то равнодушным тоном он завел рассказ.

— Однажды на исповеди я услышал страшную историю. Доведенная до отчаянья молодая девушка совершила грех самоубийства. А виновники ее решения спокойно разгуливали по земле и творили свои черные дела. Я много читал отцов церкви, молился и просил у Господа разума, чтобы понять, почему такое может происходить под дланью его. Однажды на глаза мне попалось изречение одного средневекового монаха. «Есть заповедь, которая запрещает убивать ближнего своего. Но кто есть ближний? Творящие дела беззаконные, отринувшие Господа есть не ближние, но звери дикие кровожадные. А защищаться от диких зверей, убить бешеную собаку, грозящую смертью человекам, не есть грех». Я долго раздумывал над этими словами. И, наконец, Господь вразумил меня. Я понял, люди, подобные Пруйко, «не ближние, но звери дикие кровожадные», и я должен избавить мир хотя бы от нескольких бешеных псов. Я решил присмотреться к негодяю, и Господь дал мне знамение, что благословляет меня на битву с исчадьями ада. Когда я был возле автосервиса, где мерзавец держал свою машину, из ворот высунулся его отец и спросил, сколько стоит освятить его мастерскую. Несколько дней спустя я, освятив помещения, выяснил все, что мне было нужно. Той же ночью я слегка поработал с тормозной системой в иномарке, которой никто кроме Пруйко не пользовался. Господь вновь явил силу свою, в аварии погиб не только сам негодяй, но и все три его соучастника.

— А если бы тачку взял кто-нибудь другой? — прервал Макс.

— Это было невозможно. Меня вел сам Господь, — уверенно заявил бывший священник, и майор понял, что мужчина все-таки слегка не в себе.

— Подполковник Ильин был очень удивлен, когда незнакомый священник захотел с ним поговорить, — продолжил убийца свой рассказ. — Но, услышав знакомые фамилии, предложил мне сесть в его машину и поехать для разговора в более спокойное место. Думаю, он хотел выяснить, что мне известно, и, в случае необходимости, избавиться от слишком хорошо осведомленного посетителя. Сначала он смеялся и пытался убедить меня, что все эти случаи — лишь стечение обстоятельств. Даже рассказал мне историю с ножом, который случайно уронила в ведро с кислотой неуклюжая уборщица. Однако дуло пистолета избавило его от излишней веселости. Выяснив фамилию еще одного мерзавца, увернувшегося от суда, я велел полицейскому помолиться перед смертью. Оказалось, что негодяй очень не хочет умирать. Якобы он ни в чем не виноват, и тоже больше не может смотреть на творящиеся беззакония. В доказательство он рассказал мне дикую историю о депутате-педофиле, до которого законным путем не добраться. Мерзавец показал мне ключи от квартиры, где лежала отличная снайперская винтовка. Из нее он якобы собирался застрелить депутата. Я обратил внимание, что уже опаздываю к вечерней. У меня больше не было времени уговаривать этого человека покаяться перед смертью, даже заходить домой, чтобы переодеться, случись мне испачкаться, некогда. Я не мог себе позволить извозиться в грязи, подталкивая машину, или в крови… Я приказал Ильину пересесть на пассажирское сиденье и застрелил. Потом завел его иномарку и отправил ее в реку вместе с трупом.

— А откуда у Вас пистолет? — уточнил Николай.

— В юности я учился в духовной академии. Но человек слаб. Слово Божие не коснулось тогда моего сердца. Я бросил учебу и ушел в армию. Потом служил по контракту в спецназе. Однажды Господь чудом спас мою жизнь. Из госпиталя я сразу отправился к патриарху. Святейший пошел мне на встречу. Мне позволили закончить обучение, и я стал священником. Откровенно говоря, тогда я совершенно забыл, что из одной из прошлых командировок привез такой сувенир. В нужный момент — вспомнилось.

— Понятно. Продолжайте, пожалуйста.

— За Порошенко пришлось следить долго. Негодяй был осторожен. Но это пошло мне на пользу. Я убедился в том, что он распространяет дьявольское зелье. Примерно через неделю я вспомнил о снайперской винтовке полицейского. И вновь убедился в промысле Божьем. Ключи от иномарки я случайно сунул в карман, а вернувшись домой после службы, бросил в ящик стола вместе с пистолетом. После вечерней я взял их и поехал по адресу, который назвал мне Ильин. Наверное, это было единственным, в чем негодяй не соврал. Я спокойно забрал снайперку.

— Платье! — воскликнул вдруг Макс.

— Простите, что? — не понял рассказчик.

— Вас видели, — пояснил майор. — Только рясу приняли за длинную юбку.

— Тем лучше. Не придется доказывать, что я не сумасшедший, который берет на себя чужие преступления, — мягко кивнул мужчина и продолжил. — Проблем с винтовкой у меня не возникло. Я ведь бывший снайпер. Порошенко умер. Потом за ним в ад последовал Ярков, который зарезал свою жену. Сложнее всего пришлось с Горевым. Я не понимал, насколько можно верить продажному полицейскому, не солгал ли он о страшных делах депутата. Но Господь помог вновь. Горева позвонила сама. Кто-то из ее знакомых рассказал ей обо мне. Мой бывший приход расположен не так далеко от построенного ее фондом детского реабилитационного центра «Мечта», и меня пригласили отслужить молебен в тамошней часовне. Когда я явился в их загородный дом, чтобы обсудить детали, меня провели в кабинет и оставили там ожидать хозяйку. Окна были распахнуты, и я услышал обрывок разговора между Горевой и ее мужем. Она требовала, чтобы супруг «не вздумал тянуть свои липкие ручонки» к детям, которые будут проходить реабилитацию в ее новом центре, а продолжал развлекаться с детдомовцами. Дескать, их искать никто не будет, в отличие от детишек из семьи. Для меня все встало на свои места. Мысленно я вынес негодяю смертный приговор и несколько дней спустя привел его в исполнение.

— Скажите, Валерий Анатольевич, а что заставило Вас прийти к нам? — полюбопытствовал Николай.

— Вы приходили ко мне и задавали вопросы о Елене Максимовне. Я сразу догадался, откуда этот интерес. И решил после смерти депутата сдаться в руки полиции. Разве я мог допустить, чтобы за мои дела осудили невиновную женщину? А тут еще и Господь показал мне, что моя миссия окончена.

— Это как же? — удивился Макс.

— Я встретил своего первого номера. Это было знамение. Откуда все началось, там и закончилось…

— Не совсем понятно, что Вы имеете ввиду.

— Несколько лет назад на моих глазах произошло чудо. Где, я вам не скажу, все участники тех событий давали подписку о неразглашении.

— О неразглашении факта чуда? — с еле заметной насмешкой уточнил майор. — Ну, нам-то расскажете? Не для протокола, а для общего развития.

— Хорошо, — вздохнул бывший священник. — В горах засела большая банда боевиков. У них там был тренировочный лагерь смертников и еще бог знает что. В силу определенных причин, о которых я говорить не в праве, полномасштабную операцию там было провести невозможно. Я и мой напарник крутились вокруг. Мы должны были достать главарей. Но те все не появлялись, будто чуяли опасность, звери. Кроме того, против нас тоже работала пара снайперов. От одного мы избавились, втянув в поединок. У меня был потрясающий первый номер. До сих пор помню, как ругался с командиром, когда увидел нового напарника впервые. Была мне наука — не суди по внешности. После нескольких боевых выходов я понял, что в партнеры мне достался виртуоз. В общем, после смерти одного из своих бандиты насторожилась втройне. По любому подозрительному месту начинали лупить гранатометы боевиков. А нам не отойти. Задачу-то мы так и не выполнили. Приходилось сутками без движения лежать на позициях, выжидая. Наверное, сказалось напряжение. Я попался на простейший трюк. Послал пулю в подставленную куклу. И мою лежку сразу стали поливать гранатами. Один из осколков едва не лишил меня ноги. Мой первый номер находился в тридцати метрах от меня. Но помочь мне не мог. Да я и не ждал помощи. На любое движение в той стороне гранатометы отработали бы и там. Я лежал в небольшой расщелине и молился, чтобы не взяли живым. Вдруг меня окутало голубоватое облако. Я видел, как осколки отскакивают от этого сияния. Через десять минут боевики угомонились, решив, что я покойник. Поверять никто не рискнул. Они знали, что где-то есть еще один снайпер. Глубокой ночью напарник дотащил меня до наших позиций. Уже после госпиталя я узнал, что задание таки было выполнено. До сих пор не понимаю, как ей это удалось в одиночку…

— Ей? — воскликнул майор, обожженный догадкой.

— Разве я не сказал? Моим первым номером была молодая девушка. Позывной у нее был смешной. Фикус.

Друзья переглянулись, и в этот момент распахнулась дверь. Вошел полковник Бурун в сопровождении хмурых мужчин.

— Майор Ребров, капитан Корбов. Вам же было приказано передать все материалы по делу Снайпера в ФСБ.

— Так точно, — козырнул Макс. — Но не можем же мы везти в ФСБ любого. Надо было проверить.

Бурундук повернулся к посетителям:

— Что я вам говорил?

ФСБешник скривился:

— Убедились?

— Так точно.

— Тогда мы забираем подозреваемого, — заключил он, продемонстрировав удостоверение подполковника ФСБ.

Бывшего священника вывели. Уходивший последним Дмитрий Константинович обернулся, с довольной улыбкой подмигнул оперативникам и закрыл за собой дверь.

Эпилог

«Удивительно, — подумала я уже в который раз, наблюдая, как Макс возится у костра с шашлыками, — Более не приспособленный для магика мир, чем этот, даже трудно придумать. И, вот, поди ж ты! Именно здесь я почувствовала себя по-настоящему счастливой».

Макс почувствовав мой взгляд, обернулся:

— Еще минут десять, и будет готово.

— Отлично, — улыбнулась я. — Позвать Николая, пока он не уплыл в Финляндию?

— А, то! — хмыкнул он. — И прихватите вино.

Я поднялась, и Макс, послав мне воздушный поцелуй, снова отвернулся к костру. Николая звать не пришлось. Он сам уже шел мне навстречу с двумя бутылками в руках. «Все, как в прошлый раз, — мысленно усмехнулась я. — Мужчинам коньяк, мне вино. Кстати, очень неплохое. Приходилось мне пробовать и похуже».

— Майор, — весело сказал капитан, — у меня уже живот подвело. Долго еще?

— Мясо спешки не любит, — назидательно поднял палец Макс и тут же засмеялся. — Ну, что ты мне предлагаешь, самому сверху сесть, чтоб быстрее было? Я, конечно, ради друга на все готов, но это был бы перебор.

— Болтун, — улыбнулся Николай.

Полчаса спустя мы уже сидели у костра с бокалами в руках. Шашлыки опять получились потрясающими. Мой майор виртуозно управляется с мясом.

— Знаешь, любимая, а я ведь всерьез опасался, что после всех этих треволнений ты захочешь работу поспокойнее и уйдешь из убойного отдела, — вдруг задумчиво сказал Макс. — Ходили даже слухи, что тебя приглашают в ФСБ.

— Приглашали, — подтвердила я, не видя причин скрывать такую ерунду. — Где-то недели через две после того, как забрали дело Снайпера, мне пришлось с ними общаться по этому поводу.

— Ты мне не говорила, — возмутился Макс.

— Извини, — я ласково поцеловала его в щеку. — Не думала, что такая мелочь тебе интересна.

— Мелочь? — поднял брови Николай. «Еще один заботник на мою голову», — мысленно хмыкнула я, а вслух сказала:

— Разумеется, мелочь. Мало ли кто и куда меня приглашает. Я же не обязана соглашаться.

— Так ты отказалась от службы в ФСБ? — уточнил Макс.

— Конечно, — пожала я плечами. — А ты бы согласился?

Он не стал отвечать. Просто поцеловал меня. «До чего же он все-таки нежный. Иногда напоминает котенка. Хотя и когти может выпустить внушительные. И обычно не по делу. Но как же я его люблю…» Я ответила на поцелуй.

Когда я смогла оторваться от любимых губ, то обнаружила, что Николая рядом нет.

— А куда пропал капитан? — спросила я.

— Оставил нас вдвоем, — улыбнулся Макс. — Вон он, на середине реки.

— Неудобно получилось… — Я в самом деле почувствовала себя виноватой.

— Не грусти, любовь моя. Это я попросил Кольку оставить нас вдвоем. Еще перед этой поездкой.

Я вопросительно посмотрела на любимого.

— Видишь ли, солнце мое. Я хотел задать тебе один вопрос, но не знал, что за этим последует. И заранее удалил возможного свидетеля моего позора, — усмехнулся он, но в его голосе проскользнула какая-то нерешительность.

Я молча ждала продолжения, не понимая, куда клонится разговор.

— Любимая, мы с тобой в общем-то не долго знакомы. Но мне порой кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Всегда ждал именно тебя… А тут пошли эти слухи, что ты уходишь… И вообще…

Он смешался и умолк, глядя в огонь. Видя, что я не отвечаю, Макс вынужден был продолжить сам:

— А ведь, по большому счету, у меня нет другого предлога видеть тебя каждый день, кроме как работа…

— Какая глупость, — наконец сказала я. — К чему мне куда-то уходить? Я люблю свою работу. И тебя люблю. У меня нет желания что-то менять.

— А у меня есть, — вдруг выдохнул он. Я вопросительно посмотрела на него. — Я боюсь, что однажды ты встретишь кого-нибудь лучше чем я. Моложе, богаче… Не знаю.

— Фу, Макс, — рассмеялась я. — Неужели ты обо мне такого паршивого мнения?

— Нет, что, ты! Конечно, нет. Это я не то сказал. Я, в общем-то, о другом… Скажи, а как у вас принято обращаться к молодой девушке?

— Лаэрра и по имени. Лаэрра Рикри, например. Но это только для близких…

— Надеюсь, я отношусь как раз к близким, — прервал он. — Я хочу тебя попросить. Только не знаю, что ты мне ответишь, вот и несу всякую чушь.

— Пока не попросишь, так и не узнаешь, — усмехнулась я, окончательно запутавших в этих словесах. А Макс вдруг встал и, вытащив что-то из кармана, опустился на колено рядом со мной.

— Лаэрра Рикри, я люблю тебя, — сказал он, пока я, опешив, смотрела на эту картину. И то, что нечто подобное я уже однажды наблюдала, ничуть не умалило моего удивления. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Прости, что? — совершенно обалдев, ляпнула я.

— Лаэрра Рикри, ты выйдешь за меня замуж? — повторил Макс и протянул руку. На его ладони лежало кольцо. Я давно знала, что такие кольца заменяют местным узы богов, но оказалась совершенно не готова увидеть нечто подобное у себя перед носом. Связать себя с человеком? Мне, магичке, наследнице одного из лучших родов Ории? Макс молча ждал ответа. Видимо, по выражению лица он догадался о направлении моих мыслей. Надежда в его глазах сменилась разочарованием. Пальцы сомкнулись, скрывая кусочек золота. Именно это движение вернуло меня на землю: «Какой «лучший род»?! Долг перед родом остался в прошлом, вместе с формой теневика, нормальными Струнами Силы и Орией! А я живу здесь и сейчас. И я люблю этого мужчину!» Я накрыла его руку своей:

— Я люблю тебя, Максим. И я хочу выйти за тебя замуж.

Я так и не поняла, чего в его улыбке было больше, облегчения или радости. Макс надел кольцо с маленьким камушком мне на палец.

— Это кольцо моей матери, — сказал он, словно извиняясь. — Я просто не успел купить другое.

— Зачем? — удивилась я. — Меня вполне устроит это. На Ории браслеты сговоренных, помолвленных по здешнему, почти всегда передавались из поколенья в поколенье. К сожалению, у меня нет ничего подобного для тебя…

— Купим перед свадьбой, — радостно рассмеялся Макс. — Разве это важно?

— Нет, — улыбнулась я. — Не важно.

— Давай позовем Кольку, — предложил он. — Меня распирает от желания поделиться своим счастьем!

— Надеюсь, на работе ты им делиться не станешь? — слегка испугалась я.

— Пока нет.

Я решила не выяснять, что значит это «пока». Мне было слишком хорошо для очередных выяснений… Пока Макс кричал с берега что-то по поводу нашей скорой свадьбы, я пошла в палатку переодеваться. Я не успела сегодня окунуться ни разу, так и сидела в сарафане. Вытряхнув из рюкзачка купальник и предвкушая, как сейчас буду дурачиться с любимым в теплой воде, я вдруг заметила торчащий из бокового кармашка конверт. «Макс решил подстраховаться и написал мне еще и письмо», — усмехнулась я, открывая послание. На плотной бумаге твердым округлым почерком было написано: «А вам не надоело заниматься ерундой, лаэрра?»

Непонимающе я перечитала странную фразу, и карточка выпала из моих рук. Только со второго раза до меня дошло, что короткая строчка написана по-орийски.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Эпилог