Фантом (СИ) [Kagami Saito] (fb2) читать онлайн

========== Часть I. ==========

Детство. Первая ассоциация в виде воспоминания — озеро Фантом.

Знаете, почему оно так называется? Нет, здесь не бродит призрак утопленника.

Фантом иллюзий, магических таинств, загадок. Его нет на карте города, и о нем мало кто знает, на нем мало кто был, но оно определённо существует. Иначе кто бы слагал о нем легенды и небылицы.

Когда идешь на пути к озеру, замечаешь, как туман сгущается с каждым шагом и видимость становится хуже. Бело-серый дым, словно какой-то древний дух, оберегает Фантом. Туман не даёт возможности приблизиться к нему, жадному человеку, мечтающему отвоевать как можно больше места у живой природы ради своих жалких целей. Людям здесь не место, и им здесь не рады.

Здесь всегда тихо и спокойно, лишь птицы могут нарушить молчаливую романтику своим пением. У прозрачной чистой воды часто можно встретить какого-нибудь зверя. От маленькой белочки или бурундука до большого рогатого оленя или среднего размером кабана.

Я всегда любил гулять на старом озере Фантом. Жаль, что теперь озеро больше не желает видеть меня.

***

Добрый вечер, дамы и господа.

Верите ли вы в волшебство? В то чудо, которое удивляет вас, но которому вы зачастую отказываетесь верить из-за здравого смысла?

Я верю. Ведь я творец этого волшебства.

На сцене стоит конферансье и объявляет перед публикой следующий номер. Мой. Он что-то говорит, описывает в «красках» свою речь. А я пытаюсь настроиться и вспомнить, что должен показать, в какой последовательности. В зале раздаются аплодисменты. Пока ещё стою за сценой, легонько отодвинув штору, изучаю сегодняшнюю публику. Все пришедшие зрители сидят за круглыми столиками, на которых стоят маленькие вазочками с миниатюрными букетами и, конечно же, фужеры с напитками.

Освещение в зале потускнело, всю сцену начало заволакивать бутафорским «туманом», созданным с помощью пары гранул сухого льда и горячей воды. Мои ассистентки стоят позади меня и тихо перешёптываются. Мой выход.

Раз, два, три…

Первый шаг. Второй шаг. Третий.

Я стою на середине сцены.

Раз.

Свет прожектора включается, и направлен он на меня. Я приподнимаю голову и еще раз осматриваю публику. Все взгляды обращены на меня.

— Добрый вечер, дамы и господа, — выдерживаю паузу и снимаю свою шляпу. Из нее вылетают три белых голубя. Зрители в зале улыбаются, некоторые «ахнули» от удивления, — как на счет небольшого фокуса? Скажем, — склонив голову набок и поджав губы, подбираю слова,— маленькой иллюзии?

Я все еще держу в правой руке свою шляпу и теперь достаю из неё карты, отбрасываю в сторону. Свою работу она выполнила.

Выходят мои ассистентки. Шерри и Лили. Две прекрасные близняшки, которых я встретил несколько лет назад. Две светло-русых девчушки, облаченных в короткие черное и бордовое платья на корсете. Единственные, кто, возможно, знает все секреты моих иллюзий и фокусов, которые могут мне помочь в сотворении «чуда».

Я показываю публике самый старый фокус с картами. Девушки просят подписать карту одну из зрительниц, затем эта карта оказывается в кошельке её мужа. Пока все нам аплодируют, потираю свой перстень на правой руке.

Итак, освещение в зале затемнено, дабы переместить всё внимание на сцену. Я стою между девушками. Позади нас - темная ширма, скрывающая главное приспособление для фокуса. Ассистентки отходят и убирают ее в сторону. Взору зрителей открываются небольшая белая кушетка и подставка под восемь мечей. Сестры выдвигают всё на середину сцены.

Лили освобождается первой и подходит ко мне. Я делаю пригласительный жест, как при танцах, прошу её руки. Девушка соглашается и кладет свою женственную ладошку на мою. Я притягиваю к себе ассистентку, затем заставляю ее обогнуть меня и покружиться, как при танце, чтобы её платье немного развевалось, следом провожаю «жертву» до кушетки. Шерри стоит возле подставки для мечей.

Моя ассистентка укладывается, принимая позу подраматичнее. Я покручиваю пальцами своё кольцо «Ада» в виде трёх шестёрок на правой руке. Достав небольшую заслонку, прикрываю ей часть тела — от груди до бедер Лили. Пространство под кушеткой зрители все так же могут наблюдать. Я оборачиваюсь к Шерри, и девушка достает любой понравившийся ей меч из восьми. С видом бывалого мечника переворачиваю, чтобы от света софитов, падающего на сталь, появлялись блики, взмахиваю и принимаю некоторые боевые позы с мечом, какие видал у командира Варии.

Лили обожает этот фокус. Ведь именно в неё я сейчас всаживаю меч, а она наигранно слегка корчится, якобы больно. Всё внимание приковано к ней, к главной актрисе этого вечера.

Шерри подает мне остальные мечи. Их кончики зрители видят торчащими из под кушетки. Пока я делал из Лили «кактус», меч за мечом, некоторые зрительницы испуганно и удивлённо высматривали сцену. Хотя многих еще не убедил этот фокус. Всё из-за заслонки.

Вставив последний нож, я и моя ассистентка подходим с каждого конца заслонки и убираем ее.

— О Боже! — воскликнули дамочки в первом ряду.

— Как это возможно?!

— Боже правый! — удивилась леди, медленно покручивающая свой кулон на подвеске.

— Невероятно!

Резкие возгласы из зала продолжаются. Лили лежит, прикованная к кушетке восемью стальными мечами. Она немного приподнимается, отрывая лопатки от кушетки, показывая, что лезвия действительно проходят через нее.

Зал взбудоражен. Он ошеломлен. Многие в ужасе. У одной представительницы прекрасного пола, видимо, очень впечатлительной, я увидел слезы на глазах. Многие даруют себе немного свежего воздуха, часто взмахивая руками, словно веером.

Полностью отработав всю показательную часть, я начал доставать из девушки по два меча за раз. Резкая неприятная боль прошлась по руке, но столь же быстро перестала давать о себе знать. Освободившись от «оков», я помог ассистентке встать.

Шерри подошла к Лили и помогла снять с нее нижнюю часть корсета, чтобы продемонстрировать публике невредимый животик ассистентки. Зал наполняется звуками аплодисментов, одобрительного свиста и восхищенных возгласов. Мы делаем поклон нашей уважаемой публике, и я первым покидаю сцену.

Во время фокуса, когда я доставал из Лили мечи, я каким-то образом умудрился порезаться. Кровь стекает по моей кисти. А еще порез начинает болеть.

До моей гримерки довольно-таки далеко. Добежав и зайдя в комнату, с хлопком закрываю дверь. Расстегнув рубашку до пояса, при этом совсем немного испачкав ее в крови, спускаю ее, чтобы висела на бёдрах. Кровоточащая рана от середины руки и до локтя.

Достаю из шкафчика тумбы аптечку в виде белого чемодана. Бинты, пузырьки с обрабатывающим раствором, ножницы и нитка с иглой. Просто так это не затянется, оставляя лишь шрам, придется зашивать. Хотя я даже не знаю, как правильно это делать. Я нахожу небольшое блюдце, в которое заливаю щедрое количество спирта и окунаю туда иглу с ниткой. Пока предметы дезинфицируются, промокаю порез ватой, смоченной перекисью. Кровь продолжает идти, а вещество окисляться, становясь розоватой пеной. Я даже не знаю, может, следует наложить жгут…

— Боже! Фран, дай я посмотрю, — завопила одна из ассистенток, подбежав ко мне.

Я упустил тот момент, когда пришли девочки. Еще бы они не были так быстры, увидев, что я буквально убежал со сцены, чего я никогда не делаю.

— Со мной все нормально, — монотонно проговариваю я.

Девушка моих слов будто и не слышала. Сев рядом со мной, схватила за руку, хоть я и пытался ее остановить.

— Это ты называешь все нормально?

Кровь струиться, капая на брюки, что я заметил поздновато.

— Да, все нормально.

— Лили, отойди, я все сделаю. А ты, главное, не вопи, — подтолкнув сестру, присела Шерри. Последнее относилось ко мне.

Девушка взяла уже приготовленные мною нить и иглу. Через несколько секунд я остро понимаю, что от вида крови мне сделалось дурно, и голова начала кружиться. Никогда в жизни не был так впечатлителен.

— Сейчас, потерпи, Фран, — ласковым голосом, будто мать говорит ребёнку, успокаивала меня Шерри.

Она начинает зашивать. Делает первые стежки. И это, черт возьми, больно!

— Нет, убери, — вырываю руку, — я сам!

— Не веди себя, как ребенок, — вмешивается Лили.

Старшая сестра решила помочь младшей, поэтому стала меня придерживать.

Черт! Как же больно.

Я прикрываю слезящиеся глаза. Это скорее рефлекс, реакция организма. Пытаюсь перестать обращать внимание на тупую боль. Нужно представить то, что обычно меня успокаивает. Луг. Да, большая зеленая поляна из моего детства. Где я гулял, когда жил у бабушки во Франции.

Как же больно, черт тебя дери!

Зеленая трава шелестит под ногами, от которой остаются капли росы на коже. Дальше идет речка с прозрачной и чистой водой. Яркое солнце, которое освещает городок Юра.

Приоткрываю глаза и снова возвращаюсь в мир больной руки и моей обыденной жизни. Сестры-близнецы хлопочут надо мной, а я, как безжизненный труп, даже не шевелюсь.

Я хочу вернуться туда. Вернуться в мир моего детства…

***

Я, Марк, Тони и Мэри Джейн как обычно собрались на улице. Сегодня был яркий солнечный летний денек, однако старики поговаривали, что пойдет дождь.

— Эй, Тони, ты водишь! — объявила тоненьким девичьим голоском Мэри Джейн. — Считаешь до двадцати, а мы будем прятаться.

Эта милая блондинка мне всегда нравилась. У нее красивая, буквально лучезарная, улыбка. Мэри Джейн носила только яркие платья, которые ей шила мать.

А ещё она всегда защищала меня от Тони и Марка. Я постоянно был крайний, и если они что-то натворят, то выставляли виноватым меня. Если мы играли во что-либо, то я всегда был водой. Наверное, из-за того, что она поддерживала меня, она мне и нравилась. Зная, что я легко могу потеряться в лесу, несмотря на то, что наша компания гуляет только по одной тропинке, она сделала для меня небольшую памятку:

— Чтобы ты никогда не заблудился, смотри, Фран, я повяжу эту ленточку, на это дерево, — Мэри сняла красную ленту, которой всегда заплетала свою длинную косу, — как увидишь ее, знай, что тебе нужно идти только прямо, не сворачивая.

— Не буду я водить! — обиженно нахмурившись, воскликнул Тони, — Эй! Фран, ты водишь.

— Я же не…

— Всё, все решили, Фран, считай до двадцати, — подытожил Марк.

— Мальчики! — начала кричать Мэри Джейн.

— Мэри, все нормально, — заверил я подругу, полу-улыбнувшись, — мне не трудно…

Мэри пристально смотрела на меня, а я поспешил подойти к дереву, которое является местом отсчёта и начать считать:

— Раз, два, три… — громко говорю я.

Я шёл по нашей обычной дорожке, но никого не встречал. Все же, мне кажется, друзья неподалеку, решили схитрить и сойти с тропы, но я их найду. Чувствую, что они близко, нужно свернуть.

Я прохожу сквозь чащу, убирая высокие кусты руками. Идя по лесу, я внимательно высматривал каждый кустик, деревце, овраг в надежде кого-либо найти. Моё одиночное путешествие затягивалось, я засматривался на новые, ранее неизвестные мне виды растений, наблюдал за трудягами-муравьями, слушал пение птиц. Я приметил появление белого дыма, однако он был без запаха, что означает: костра поблизости никто не разводил. Мне стало интересно его возникновение, и я продолжал идти вперед, замечая, что он сгущается. Вдруг я услышал шорох. Скорее всего, неуклюжий Тони примял палку с листвой или что-то в этом роде. Я с азартом осмотрел все ближайшие окрестности, но не нашел друга. Свесив руки и опустив голову, я стоял и просто смотрел на свою тень. Солнце начало заходить за горизонт, и мой энтузиазм стал резко пропадать. Я думал о том, как бы быстрее вернуться домой, смотря себе под ноги, как вдруг заметил, что внезапно моя тень поменяла свою форму, и начала подступать сгустком к моим ногам. Мои глаза округлились, а увиденные манипуляции с моей тенью повергли меня в шок.

Что?! Как такое возможно?

Чтобы тень не приблизилась ко мне, я рванул с места. Я испугался и бегу по лесу. Вокруг меня проносятся темно-зеленые хвойные сосны, зеленые лиственницы и высокие муравейники, размером почти с половину меня. Я совсем маленький. Низкорослый мальчишка с аквамариновыми волосами и такими же глазами, с немного округлым личиком и худощавеньким телом.

Я бегу, иногда спотыкаюсь. Часто оглядываюсь, ища взглядом ту самую тень, пытаясь услышать иные шорохи, не происходящие по моей вине. Я пытаюсь сбежать, ибо эта тень пытается меня нагнать.

Я не знаю что это. Откуда это взялось? Чего хочет ли от меня? Вопросов слишком много, а ответа на них у меня нет.

А пока продолжаю как можно быстрее бежать. Внутри всё съёживается от страха. Ноги ужасно колет и жжет, боль слишком сильная. Я много цеплялся за сучки, которые царапали кожу, за крапиву, отчего теперь жжёт и покрывается волдырями поверхность ног и рук.

На глаза накатывают слезы от того, что я не поспеваю и вижу «нечто», что парит у меня над головой. Я понимаю это по тени, которую отбрасывает мое движущееся тело. Мои силы на исходе. И, скорее всего, я скоро остановлюсь.

Я слишком ослаб. Упав на землю и не шевелясь, я чувствовал, что от резко наступившего отдыха мои конечности судорожно дергались, а боль в боку усилилась ещё больше. Я замечаю, что туман поглощает мою тень, а после будто проникает мне под кожу. Я пытаюсь оттряхнуть ее, но она уже внутри меня и подступает к моей голове.

Кто-то выключает горящую лампочку в моём сознании.

***

— Фран, Фран, — дёргая за плечо, спрашивает одна из близнецов.

Сон. Всего лишь. Но чувство страха меня не покидает. Тот, который был во сне.

Голос Лилиан. Грубее, чем у её сестры. Но мне он нравится больше.

— Не, да не спит он.

Голос Шерри. У неё есть родинка на скуле. Она меня привлекает, у Лилиан её нет.

— Я ещё в этом мире… — приоткрываю глаза и смотрю на забинтованную руку. — Девушки. Собираемся.

Я резко встаю. Чуть хватаясь за висок, начинаю собирать свои вещи. Мою голову занимает увиденный сон.

— Как будто с ним ничего и не случалось, — шепчет Лилиан.

Сестрички все же помогли мне собраться. Мы забрали свои вещи из гримерки и направились домой. Я посадил девушек на такси, а сам направился к себе на съемную квартиру.

Дома, смыв грим, я поел, что было в холодильнике более менее свежее, и лег спать. Хотя немного неверно. Я мучился вопросом о видении, которое я сегодня видел, а посмотрев на будильник, который говорил, что сейчас глубокая ночь, вот в этот момент, я, наконец, лег спать.

***

— Тшш…— раздаётся шёпот над ухом, — иначе я тебя услышу.

Марк, затаив дыхание, вскакивает из своего укрытия. Его сердце гоняет кровь с бешеным ритмом. Адреналин зашкаливает. Юнец оглядывается по сторонам, однако плохая видимость усложняет поиск укромных мест. Белая дымка заполоняет пространство большими облаками, находясь на поверхности лесного массива. Тень продолжает гнаться за ним, хотя заметно отстает. Впереди высокие заросли. Паренёк вбегает туда.

Детский крик раздается по всей местности. За высокой травой оказался глубокий овраг, который заметить было невозможно. Марк шипит, вскрикивая, не решаясь посмотреть, от чего так сильно болит нога. Марка начинает трясти, он часто моргает глазами. Выпирающая из плоти белая кость пугает его до такой степени, что он буквально забывает, как дышать.

Запах крови и примятой свежей травы смешиваются, а над оврагом уже возвышается тень. Ребенок замечает её не сразу, лишь когда видит камень, упавший прямо подле него. Широко раскрытыми глазами он смотрит на гончего.

Тень, похожая на силуэт человека нагибается, подбирая второй камень. Бросает, попадая прямо в мальца. Тотчас приглушенный стон вырывается из Марка. Тень берет еще один камень, снова кидает, попав в ребёнка. Камни попадают в голову, больно бьют по телу, образуя синяки. Каждый удар новый крик.

Марк пытается хотя бы отползти. Тень начинает спускаться с вершины оврага, будто царь сходит со своего трона: медленно, важно и чинно. Тень взмахивает рукой вверх, кидает камни в ребенка. Это было похоже на то, как грешников забивали до смерти камнями за плохие дела, скажем так, в Древнем Египте, Марокко и в других восточных странах.

Ребёнок, обессиленный, остановился и теперь, лёжа на животе, постанывал от боли. Черная дымка, исходящая от человека-тени, лёгким пушком стелилась вокруг тела Марка. Тяжело дыша, Марк с закрытыми глазами лежал на животе, раскинув руки. Его маленькой головке было ясно — это нечто убьёт его. В ту же минуту тень обхватила голову мальчика руками и резким движением повернула её в сторону. Неприятный хруст костей раздался вокруг. Тело тяжелым грузом с грохотом приземляется на землю.

***

«04:39» безмолвно говорит мне будильник.

Больше я уснуть не смог. Я, как маленький, залез под одеяло с головой и упорно думал, думал. И я понял разгадку увиденных сегодня снов: не сны, а воспоминания. Я это пережил когда-то.

========== Часть II. ==========

***

Весь день я угрюмо перемещался по дому. Вокруг меня кипела жизнь, а я был так далёк от этого. Кофеварка работала, пожалуй, постоянно, телевизор не умолкал, оповещая о начале сериала, телепередачи или новостей. Мои сновидения, они не давали мне покоя. Они были вспышками, ослепительными вспышками, которые обездвиживали меня за доли секунды.

Я начал вспоминать своё детство. Признаюсь, помню я его только обрывками. Но я помню кусок из начала этой игры в прятки с моими друзьями. А ещё я помню, что меня после этого допрашивал полицейский.

***

Я сидел весь в крови и рваной одежде. Женщины буквально пестрили передо мной, пытались что-то дать, успокоить меня, обработать раны, расспросить что-то. Не помню, как я выбрался из леса, в котором мы играли. Стёрта вся память о моём пребывании там. И у меня болит голова. У меня болит всё тело.

Я рассматривал себя и трогал подсохшую багровую жижу на моей коже, когда ко мне подошёл полноватый мистер в зелёной униформе. На его плече красовался значок шерифа, на поясе у него было оружие в карабине, в руках он держал ручку и маленький блокнотик. Он сел на корточки, и его круглое морщинистое лицо поравнялось с моим детским, совсем юным и всём в запёкшейся крови.

— Когда ты в последний раз видел своих друзей? — очень доброжелательно спросил шериф.

Я подпираю голову руками и смотрю на его лицо. На его нос «картошкой».

— Я не помню… — остановившись и не желая говорить, я неуверенно добавил, устремив взгляд на небольшой камень возле его ноги. — По-моему, я гулял вместе с ребятами… — я посмотрел на ревущую мать Тони, которая держала у своего лица мокрый нежно-розовый платок. — Да, с ребятами… Мы играли в прятки. И… — я снова сделал паузу, вспоминая, — И я выиграл, да. Я нашёл всех. Тони, Марка, Мэри Джейн.

Я шмыгнул носом и замолчал, наверное, на минуту не меньше:

— Мистер, я ничего не помню, — из моих глаз потекли слезы.— Знаете, вроде это было, а вроде и нет. Я не знаю, как мне объяснить это…

— Ясно, — произнёс он, прервав мой лепет, — отдыхай, малой. Я позже заеду к тебе.

***

Она уже близко. Эта тень. А я близок к тому, чтобы найти второго участника нашей игры.

Я хватаю за плечи Тони.

— Что ты делаешь? Остановись! — детский крик, переходящий в хрипящий ор.

Столкновение совсем юного тела с многовековым большим дубом. Раздаётся треск хрупких костей и отчаянный визг.

— Прекрати! Мне больно! — Скатываясь спиной по грубой коре дерева, просит мальчик.

— Ты думаешь, он тебя слышит? — шелестит тень.

Плач.

От сильных ударов кровь начинает тут же скапливаться, образуя гематому. Шорох. Черная тень, напавшая на маленького мальчика, отступила на пару шагов. Эта тень, силуэтом напоминающая человека, хватает две палки толщиной в обычный карандаш. Вытирая целой рукой слезы, смешанные с соплями, мальчик замечает, что тень смотрит на него.

— Пожалуйста, прекрати, — запинаясь и крича, молвил Тони.

Тень бездвижно стояла и смотрела на ребенка. Русоволосый, с ярко-голубыми глазами мальчуган жалобно смотрел на чёрного призрака. Тони почти задыхается от боли и страха. Он плохо видит объект тень-призрака. Лишь темные и светлые вспышки в виде тех же звездочек, и больше ничего. Крепче ухватившись за палочки, тень подошла к мальчишке.

— Нет! Что ты делаешь?! Не надо…

Крик ребенка оглушает. Кровь скатывается по щекам маленькими алыми струйками. Ребенок трясет руками над головой, вероятно, пытаясь найти руки, держащие палочки, и убрать их. Тень прокручивает в глазницах ребенка палочки толщиной с карандаш, на которые насажены глазные яблоки. Резко оттягивает, отпуская, и тело ребенка глухо падает на землю. И сопляк через несколько минут, наконец, затихает. Хрипит и дергается в конвульсиях, но затихает.

Тень исчезает. Я исчезаю.

***

По моим щекам стекают слезы. Я вытираю их рукавами своей пижамы и включаю свет. Сфокусировав зрение после включения света, который сейчас сравним с ярким солнцем, я смотрю на красные рукава пижамы. Вздрагивая и быстро освобождаясь от одеяла, подбегаю к зеркалу.

— Ничего нет, — констатирую факт, смотря на чуть опухшее лицо и чистые рукава рубахи. — Мне просто… показалось.

Я проснулся со слезами на глазах. И снова от странного видения. От меня не отступается ощущение, что что-то хочет, чтобы я кое-что припомнил.

***

Во вторник, то есть сегодня, я выступаю на улицах. Я и мои помощницы будем дурачить публику, дабы распиарить новое выступление. Мы проходим мимо шикарно отстроенных домов. Я всматриваюсь не в двухэтажные построения, которые были так изысканно архитектурно отделаны, а на заборы. Смешно звучит, знаю. И тут я нахожу прекрасный кованый забор. Заострённые черные штыки различной длины. Я останавливаюсь и говорю, что это то, что нужно. Длина самого длинного штыка примерно двадцать пять сантиметров.

Рядом с нами останавливаются люди, образуя толпу. Добрая половина их знает меня, ибо видели мои трюки. Некоторые просили автографы. Для меня это ещё в новинку. Я не считаю себя какой-то знаменитостью.

— Мне нужны три добровольца, — объявляю я.

Несколько человек поднимают руки.

— Вы, и… вы, — указываю на молоденькую девушку и двух крепких парней.

Счастливчики подходят ко мне.

— Как вас зовут? — в своей привычной манере разговора, то есть с лёгким безразличием, потому что я на работе, спрашиваю людей.

— Меня Эмилия, — пожимаю её маленькую ручку.

— Джон, — поживаю руку здоровяка.

— А я Питер, — пожимаю его руку.

— Питер, вы иностранец, — меланхолично интересуюсь я, не дожидаясь ответа, — Итак, Можно я кое-что попробую? — Спрашиваю у людей.

— Да, конечно, — говорит мне Эмилия.

— Ты, похоже, сильный парень, — киваю в сторону Джона, — сейчас я сделаю так, чтобы моё тело было таким же твёрдым, как доска, хорошо? Ведь во всем важен баланс…

Лилиан должна все заснять на камеру, чтобы потом залить видео на сайт.

— Я давно работаю над этим, и, — протягиваю, — собственно, покажу над чем. Так, ни у кого нет проблем со спиной?

Люди отрицательно помотали головой, а я следовал сценарию, который мне давно приготовили сёстры.

— Вы, — указываю на парней, — подержите меня за плечи и за ноги, а вы, мисс, придержите середину. Но для начала хочу показать, что у меня ничего нет, не спрятано. Я сниму куртку, — отдаю её Шерри, — я теперь в футболке, в джинсах. Ничего нигде нет, видите?

Люди кивают, а я осознаю, что все мои речи давно бы закончились и обозлённые люди, а я уверен, что были бы обозлёнными, пообщавшись со мной не так уж и долго, ушли бы домой, если бы не листок, который я заучил перед выходом из дома.

— Вы сейчас поднимете меня и положите вот на этот забор, — указываю на тот, с длинными штыками. — Прямо по центру спины.

— Мы положим тебя на забор? — с насмешкой спросил Питер.

— Да, прямо на забор, — спокойно подтвердил я, — ты видел когда-нибудь мои шоу?

— Эм, я только слышал…

— Тогда мне стоит тебя предупредить , что вы все не несёте ответственность. Никакой, чтобы ни случилось.

— Надо поинтересоваться, не против ли хозяин, — Лилиан подошла к калитке, и, завидев хозяина дома, который был на своём садовом участке, спросила:

— Можно мы используем ваш забор? — пропела Шерри своим милым голосочком.

— Конечно, — ответил мужчина, настраивая напор воды.

— Если мы его сломаем, мы заплатим, — предупредила Лилиан.

— Да делайте, что хотите… — махнув на нас рукой, начал поливать грядки хозяин.

— Отлично. Итак, давайте за дело, — проговорил уже я.

Выступать на улице с подручными предметами всегда интереснее постановочных номеров. Никогда не знаешь, что и как себя поведёт. Однако постановочные номера всегда зрелищнее. Скрещиваю руки у себя на груди. Моё тело оторвалось от земли, и двое держали меня параллельно земле. Затем, аккуратно подойдя к забору, как я и просил, меня положили на него ровно по центру.

— Пока не отпускайте меня, придержите немного, — попросил я.

Мне нужно ещё немного времени, чтобы настроиться. Я потираю кольцо на правой руке.

— Теперь можете отпускать.

Мои ноги свешивались к земле, но я ещё продолжал лежать на заборных штыках.

— Тут главное удержать равновесие, да. Все дело в балансе. Видите, да? Ну ладно… — я убираю скрещённые руки с груди, делаю глубокий вдох и резкий выдох…

Раздались женские визги, и жёсткий мат мужчин. Вздохи и охи…

Из меня торчат четыре штыка. Я играю роль мученика и корчусь, создавая атмосферу.

— Боже мой! Как мне больно…

— Скорую, вызовите скорую! — кричит парень.

Долгие и протяжные крики.

— Помогите ему! — почти визжит девушка.

—Ах, умираю… — моя отсебятина даже не убедительна.

Шерри и Лилиан смеются. Мне никогда не давались эмоции, слишком поддельными они получаются. Зрители начали набирать скорую, метаться вокруг меня…

Меня это так развеселило, что я… Усмехнулся. Хрипя, я пытаюсь подняться со штыков, ухватившись за один из проткнувших меня.

— Как мне страшно! Божечки….

Я издаю хрипы, продолжая играть, но наблюдая реакцию людей, я не могу сдерживаться. Чуть позже сестры помогли мне слезть с кованых штыков.

— Никогда не ожидал увидеть подобное… — после сказал мне Питер.

— Чувак, ты просто нечто… — Все столпились вокруг меня, созерцая мою невредимость.

И тут я припоминаю, как познакомился с сёстрами.

***

Этот вечер я проводил в стрип-клубе в компании двух стриптизёрш. Они были абсолютно одинаковы внешне. Близнецы. Черные волосы длиной по плечи, идентичный макияж, наряд… Я не могу различить их.

За первым стаканом бурбона идёт второй.

Девушки танцуют под музыку, показывая прекрасную пластику своего тела.

Все их старания я поощряю зелёненькими купюрами.

Полуобнажённые части женского тела мелькают перед глазами.

Музыка меняется, а я делаю жест, чтобы они присели рядом.

Каждая пытается урвать частичку меня чуть больше. Все-таки, я им за это плачу.

— Хотите, я покажу вам фокус?

— Мм, ты у нас как Эван Хэлл? — насмешливо спрашивает одна из них.

Они сравнили меня с этим дерьмом.

— Этот чертов неудачник…

Он недавно провалил шоу в Лас-Вегасе. Его освистали, всемирно объявили обманщиком и в довесок чуть не побили.

Как они посмели…

— Посуди сама, — достаю какую-то купюру из кармана. — Видишь это… Сто долларовая купюра. — Достаю маркер, — подпиши.

Девушка выполняет мою просьбу.

— Это твоя роспись, — демонстрирую ей и её сестре бумажку. Обе согласно кивают, — Видишь, в руках у меня ничего нет, — демонстрирую свои руки с по локоть закатанными рукавами рубашки.

— Д-да ничего, — говорит одна из них.

— Смотри, — скомкиваю зелёную бумажку в маленький кружочек. Затем второй рукой будто растираю её в руке, измельчая.

— Как? — спрашивает первая.

Она смотрит на мои пустые руки.

— Где она? — беря меня за руку, вопрошает вторая. Потом оглядывает нашу маленькую ложу.

— Посмотри в лифчике, — допив напиток и запрокидывая голову, говорю я.

Едва уловимое шуршание при этой громкой музыке.

— Милый, ты просто нечто!

— М? — я поднимаю голову, и меня быстро целуют в обе щеки по разные стороны.

***

Долгожданный вечер. Все расходятся: и зрители, и сёстры, и я, наконец, идём домой.

Близняшки теперь целиком и полностью занимаются организационными делами моего будущего шоу в столице Италии. Шоу состоится в пятницу, сегодня вторник. Зайдя в подъезд после утомляющего рабочего дня, я поднялся на второй этаж, моя квартира 6F. Дверь заперта. Достаю ключи и подношу их к замочной скважине, но, прислушавшись, останавливаюсь. В моей квартире кто-то находится. Едва слышные шаги. До боли знакомая энергетика, и я, наверное, мог бы назвать имя этого человека…

— Чего ты стоишь возле собственной квартиры?- блондин открывает двери и жестом предлагает мне войти.

— Здравствуйте, Бельфегор-семпай.

Никогда приходы принца не доставляли мне радости. Значит, известие, с которым он пришёл лично, не обрадуют меня.

— Мармон ослабел, — с порога заявляет Бельфегор, — Несмотря на то, что было в десятилетнем будущем, он начал заметно сдавать позиции. Босс велел вернуть тебя обратно на должность хранителя тумана.

— Я отказываюсь.

— Не принимается. Лягушонок, ты ведь знал, что мафия это на всю жизнь. Уйти из неё можно лишь одним способом: пуля в лоб. — Принц направляет ко мне два пальца, имитируя пистолет.

— Вы все равно не можете забрать меня, — начинаю парировать, надоедливо растягивая гласные. — Я ещё под опекой банды Какуйо, её главаря – Мукуро.

— Ты лет пять с ним уже не контактировал.

Я опустил голову. Чуть больше, чем полностью, у меня не было желания ходить в униформе Варии, выслушивать вопли длинноволосой акулы, щебет красно-зелёного попугая, вид угрюмого шкафа и босса алкоголика. Ах, да, ещё больше всего я не хочу видеть эту королевскую принцессу.

— Знаешь, зелёный, я даже соскучился за это время, ведь ты был самой лучшей мишенью для моих стилетов среди всех Солдатов Варии. Поистине неубиваемой, такой мишенью, которую хочется добить, во что бы то ни стало.

— Я был офицером, вы запамятовали, принц…

— У тебя неделя разобраться со всеми делами.

— Выходит, мне придётся прекратить свою деятельность в…

— Я приду на твоё последнее шоу. Ах, да, чуть не забыл, держи, — принц достает из внутреннего кармана плаща конверт и отдаёт небольшое письмо, вижу, что бумагой выделяется небольшая плоская коробочка, лежащая в этой бумажной обёртке. — Откроешь после своего последнего выступления. — На этих словах принц-потрошитель развернулся и направился к выходу.

Мои предчувствия меня не обманывают.

========== Часть III. ==========

***

Шорох.

Мэри Джейн отодвигает листву массивного куста, в котором прячется, и замечает до боли знакомые аквамариновые волосы. Слышны шаги. Шорох приминаемой листвы, иногда треск ломающихся веточек. Мэри Джейн улыбается, прикрывая рот рукой. Она думает, что Фран все-таки нашёл её. Она думает, что ещё пару шагов, и она выскочит с улыбкой на лице и увидит, как он улыбнётся ей в ответ.

-Нашёл!- протяжно, радостным голосом объявляет Мэри Джейн.

Улыбка «сползает» с лица малышки, а в глазах с каждой секундой отчётливее виднеется ужас. Пред нею весь в крови стоит её любимый друг. Кусков одежды неподкрасившегося алого цвета на нем - лишь мелкие кусочки. Он стоит прямо перед ней, не поднимая головы. Мэри Джейн от страха передёргивает, она делает шаг назад. Ей совершенно не до этого, но она даже не замечает, какой густой стал туман поблизости.

— Ф-Фран…

Её голос дрожит. Никогда так страшно,в своей столь недолгой жизни ей не было. Она совершенно не знала, что сейчас с ней произойдет. Она не понимала, что с ее другом. Он не ранен, но весь в крови. А что с остальными?

Живы ли они?

Слезы. Она обрывисто вдыхает воздух в свои лёгкие. Руки подрагивают. Малышка теряет контроль над своим телом, её трясёт, как будто её выгнали зимой в сильный мороз в одной пижаме.

Тень сгущается на руках Франа, и он подходит к светловолосой девочке.

— Верно, я и тебя нашёл.

Тень крепко хватает шею малышки, всё сильнее и сильнее смыкая руки на бледной коже девочки. Она с покрасневшим лицом пытается вырваться, отчаянно хлеща по щёкам лучшего друга, пытаясь заглотить как можно больше воздуха. Неравный поединок заканчивается через пару минут, когда девичьи руки уже свободно колышутся и признаков жизни не наблюдается.

Туман начинает рассеиваться.

***

Я стою и смотрю на тело Мэри Джейн. В моей руке её красная лента, которой она всегда подвязывала свою светлую, золотистую косу.

Мои руки по локоть в крови. В крови Марка. В крови Тони.

Настоящий я смог вернуться лишь на мгновение. Свет луны прямо ослепляет. Тень снова защитной оболочкой покрывает моё тело, и лампочка в моём сознании вновь гаснет.

Я иду прямо в серо-белый дым, растворяясь в нем. Я представляю себя в огромной и безграничной пустоте, где есть только моё сознание и большое тёмное пространство. Здесь я пребываю в стадии ожидания, пока кто-то функционирует моей физической оболочкой.

Ярко светящая луна. Убираю ветки кустов в сторону и кое-как пролезаю, подходя к озеру.

Её свет отражает водная гладь, деревья, растущие вокруг озера. Когда я возвращаюсь из ниоткуда, то чувствую себя жутко уставшим, а моё тело ноет от боли.

Мои мысли были спутаны в большой клубок. Я не понимал, что чувствую. Те жуткие картины стояли у меня перед глазами, осознание, что случилось, уже пришло, и эта апатия вызвана перебором смешанных чувств, которые сейчас кипят во мне.

От запаха чужой крови меня тошнило.

Идя по песчаному берегу, я осматривался по сторонам. Совершенно незнакомое мне место. Я никогда о нем не слышал. Даю слово, что о нем никто и никогда не упоминал.

Подойдя к воде, я присмотрелся к своему отражению. Я был ужасен. При свете луны кровь на моем теле будто чернела.

Чернеющий монстр.

Умыв лицо водой из озера, я видел, как от берега расходятся тёмные, почти черные струйки, растворяющиеся в чистой воде.

Словно нефтяное пятно…

Я рассматриваю свои кисти под водой, и замечаю нечто блестящее.

Присматриваюсь.

Я достаю, зажатое между камней кольцо. Серебряное кольцо с гравировкой «666». Потом разглядываю кольцо в руке. По непонятным мотивам я одеваю его на средний палец правой руки. Обман ли зрения, но на секунду мне показалось, что шестерки поменяли свой окрас.

Обман ли слуха, но на секунду я слышал голос в своей голове, он сказал:

— Предатели будут сожжены.

***

Среда. Шоу назначено на пятницу.

Франция. За считанные дни перед выступлением я вернулся на родину, чтобы закончить одно дело. Мне нужно посетить одно место.

Я лежу в ванной своего гостиничного номера. Тёплая вода набирается, а я пытаюсь расслабиться после работы на улице. Кончики волос намокли и стали тёмно-зелёными. Сегодня ночью мне приснилась какая-то непонятная сумбурная нечисть. Именно нечисть. Я пребывал в своих забытых воспоминаниях, в том злополучном лесу.

Меня не покидало чувство, пока я спал, что за мной кто-то следит. Отчётливо помню, что остановившись, я видел, как моя отброшенная из-за света солнца тень изменяет свою форму.

Я открываю глаза и смотрю в потолок. Белый кафель. Стены ванной тоже выложены плиткой, только цвета слоновая кость. По правую сторону от двери висело большое зеркало, обрамленное под золото. Под зеркалом же стоял средних размеров комод, где лежали все нужные гигиенические принадлежности.

Я смотрю на зеркало. Оно отражает стену, параллельную ей. Я пересмотрел ужастиков, и жду, что из зеркала кто-то выпрыгнет. Меня моя мысль заставляет улыбнуться. Я умываю лицо, тщательно протирая глаза и смотрю на свои чёрные руки. Чёрные…

Я с испугом смотрю на воду.

Чёрная…

Я набираю в ладони воду, поднимаю руки, затем размыкаю их, дабы вода стекала по рукам в ванную.

Испугавшись, что сразу становиться тяжело дышать, наспех вылезаю, сильно скользя по кафельному полу. Отхожу к злосчастному зеркалу и оборачиваюсь, смотря в ванну. Вода прозрачна, такая, какая и должна быть.

Я ненавижу свою голову.

Обвёртываюсь в полотенце и стараюсь выкинуть из головы эти глупости. Эти глупые видения и глупые сны.

***

Четверг, 5:21.

Сейчас ранее утро, а я наспех надеваю свои джинсы, свитер и ищу ключи от машины. Натягиваю высокие сапоги и выбегаю из коридора, закрываю дверь. Правда, из-за того, что спешу, не с первого раза смог попасть в замочную скважину.

Фран, что ты делаешь?

Я завожу машину и через некоторое время выезжаю на трассу. Идёт снег, налипая на лобовое стекло. Включаю дворники. На дороге не так много автолюбителей: в основном все возвращаются в город, я же наоборот выезжаю.

Спустя три часа поездки я останавливаюсь у лесничего домика и, достав с заднего сидения своё чёрное пальто, оставляю машину.

Накинув драповое пальто, я иду по заснеженной дороге, проваливаясь в сугробы. Я уже порядком долго иду по лесу, углубляясь в него. По совершенно незнакомому мне месту, я будто знаю, куда и как мне нужно попасть в конечный пункт.

Мои сапоги, пожалуй, почти наполнены снегом.

Я подхожу к дереву, на ветви которого привязана шёлковая красная ленточка.

***

Помню, пожилой соседский дедушка рассказывал детворе, как они с другом охотились по лесу. Они стреляли в птиц, в лесных животных.

Он рассказывал:

— Тогда было раннее утро. Мы с другом заметили, что оно выдалось довольно-таки туманное, не как обычно. Будто побывали в самой Англии, — Старик усмехнулся. — Примерно до полудня мы стреляли по пролетающим птицам, затем же решили поискать что-то покрупнее. Долго ходя по лесу, продвигаясь в самую его гущу, мы заметили пробегающего жеребёнка. Мы проследили за ним, он как раз остановился и принялся пить воду из какой-то маленькой лужицы. Я уже направил свою винтовку на животное, но оно резко дёрнулось и рвануло вдаль. Я спустил пусковой крючок, раздался выстрел. Мимо. Жеребёнок, сверкая своими копытами, бежал прочь от нас. Ещё выстрел. И ещё. Друг побежал следом за животным. Я, погрузив винтовку за спину, присоединился к погоне. Пробегая мимо бесчисленных деревьев, кустарников всех оттенков зелёного цвета, меня посещала все одна и та же мысль:

«Я, охотник, изучивший этот лес почти вдоль и поперёк, но не помню этого участка».

— Да этот лес везде одинаковый! Сплошные кустики и деревья, не удивительно, что ты не знал, где находишься, — прервал монолог старика рыжий мальчишка с веснушками на носу, щёках и лбу.

— Джонни, ты не прав, — потирая свою лысину, начал дед. — Лес, он настолько разнообразен, что в нем трудно потеряться. Зная и запоминая окрестности, будь то пенёк, какое-то необычное дерево, муравейник причудливой формы, встретившийся тебе ранее, или тропинка, всегда можно найти дорогу домой, которой ты шёл.

Старик замолк. Потирая руками свои колени, он сосредоточенно смотрел на прохудившиеся деревянные ступени, трещины которых были забиты землёй.

— Дедушка, — начал я, догадавшись, что старик точно не вспомнит, на чем остановился, — Ты остановился, на том, что бежал по незнакомому тебе…

— Ох, ох, я вспомнил, — потирая ладоши, восклицал старик, — Да, точно, спасибо, Фран. И вот, я бежал по лесу, у меня было чувство, даже скорее уверенность, что здесь я впервые. Именно мимо этих деревьев, зарослей, я пробегаю впервые. Знаете, детишки, это вовсе был не пик моего удивления. Все снова и снова пробегая по незнакомой местности, я заметил какой-то дымок, заполоняющий все пространство. Это было не как в страшных историях, дым окружает тебя, а потом превращается в призрака, нет. Будто в лесу что-то горело, и дым окутывал все. Вот только запаха гари не было. Был лишь чистый воздух, насыщенный запахом хвои и лиственницы и белый дымок. Дальше я был не в силахбежать: бок сильно начало колоть, да и отдышаться никак не мог. Я пошёл пешком. Остановившись у одного из деревьев, я заметил, как тихо стало в лесу. Ни щебета птиц, ни колыхания листьев… Только этот серый или белый дым. Пока я вышагивал в тумане, я замечал какие-то силуэты. Однако определить, чьи они, увы, не мог. В моей голове зародились тревожные мысли, ведь, как-никак, я ничего не слышал о своём товарище уже порядочное время. Я прокричал имя друга. Я слышал громкое и протяжное «Джон», которое эхом повторилось, стоило мне замолкнуть.

Дедушка устало потёр переносицу, закрыл глаза и с минуту молчал.

— Прождав, наверное, с пару часов, я решил вернуться на то место, где мы разошлись. На том месте лежала фуражка моего друга Джона. Но вот я отчётливо помнил, что фуражка с его головы не слетала, когда он побежал за зверем… Тогда, он придерживал её рукой…

Старик поглядывал на нас своими светло-голубыми, тусклыми, угасшими глазами.

— Я вернулся под ночь. Он испарился. Он исчез. Джон не вернулся. Я его больше не видел. — Делая небольшую паузу, после каждого предложения проговаривал дед. — Навсегда запомню его 30-ти летнее молодое лицо. Намного позже, спустя пару десятков лет, мне кто-то рассказал о легенде нашего леса – озере Фантом. Сейчас уже не припомню, кто именно мне рассказал. Но это озеро с кристально чистой водой, с прекрасными вечно ярко-зелёными деревьями вокруг, с животными, которые его так любят за умиротворённость и истинную, никем не тронутую природную красоту, и всепоглощающим туманом, который не даст человеку прийти на это место. Тот смельчак, решивший зайти вглубь тумана, видел различные образы, обычно фантомы из его жизни, те случаи, что он так пытался забыть. Те случаи, когда ему было страшно, когда причиной страха и боязни он был сам, его слезы, его боль… Мистика, да и только…

Я решил спросить:

— Откуда тот мистер знал, что можно увидеть в тумане?

— Фран, мальчик мой, я не знаю этого. Это выдумка, сказка, небылица. Возможно, это неправда, а может чья-то реальная история. Быть может, этот мистер сам пытался найти озеро…

— Что, Франи, хочешь на озеро слинять? Может, мамочку с папочкой увидишь? — соседский мальчишка не упустил момент высказать свою глупость перед всеми.

Сидящая чуть поодаль меня девочка спросила:

— А почему вы не отправились искать своего друга?

— Как же мы не искали? Искали, из всей деревни получилось семь отрядов, и все мы лелеяли надежду найти его. Увы…

***

Провожу рукой по ткани, убираю снежинки, прилипшие к ней. Ткань не такая блестящая и мягкая, совсем даже неприятная на ощупь. Из-за низкого градуса она замёрзла и превратилась в твёрдую проволоку, потеряв свои прекрасные свойства. Вспомнив слова Мэри, я иду вперёд, пряча ленту в карман.

Продолжаю по колено проваливаться в снег. Впереди небольшая преграда в виде сухих коричневых веток деревьев, засыпанных белым снегом. Я осторожно убираю их, и придерживаю, пока не прохожу. И, наконец, я вижу то, за чем так шёл.

Заледеневшее озеро Фантом.

Я подхожу ближе к замершему берегу, опускаюсь на колени. Осторожно дотрагиваюсь до застывшей водной глади. После прикосновения моих рук, остаются видимые талые прозрачные отпечатки. Я осматриваю озеро. Белый снег безустанно захоранивает его под своим покровом.

— Фран, — я слышу своё имя. Тихий женский голос мягко и протяжно произносит его. Эхом доносится звук.

Я так давно не слышал её голоса. Сердце ёкнуло, я начал оглядываться по сторонам, пытаясь догадаться, откуда он доносится.

— Фран, — голос доносится ближе, чем в первый раз. — Ты, наконец, пришёл.

Я оборачиваюсь и смотрю на своих друзей детства. Они в тех же одёжках, что и были в последний день своей жизни.

— Мы скучали! — Хором говорят друзья.

Их голоса звучат монотонно. Нет той жизни, той искры в их юные годы.

— И я скучал, — тихо отвечаю.

У них всех порвана одежда, а кожа, волосы и ткань перепачканы кровью. Глубокие порезы на теле не кровоточат, кровь вокруг них запёкшаяся.

— Почему ты так долго не приходил? — спрашивает Мэри с большими сине-фиолетовыми гематомами на шее.

— Извини, не было времени. Я был занят.

— Бука ты! Поиграй с нами в прятки! — воскликнули ребята.

Фантом… Я больше не твой любимый гость?

Прятки?

Снова?

— Я вожу, — спокойно отвечаю, — сейчас я отойду к дереву, сосчитаю до десяти и начну вас искать, — медленно объясняю я.

Дети улыбаются и их давно безжизненные глаза словно начинают сверкать от предвкушения участия в игре. Я начинаю сильно подрагивать. От холода или от страха?

Я не должен был увидеть их. Не должен.

— Один, — громко считаю я.

Я слышу радостный писк.

— Два.

Я слышу хруст снега под топотом детских ножек. Шаг за шагом я их слышу.

—Три.

Что-то тихо шуршит.

— Четыре.

Сломалась ветка.

— Пять.

— Шесть.

Я слышу треск.

— Семь.

— Восемь.

Перед глазами появляется мертвенное тело каждого из погибших друзей.

— Девять.

— Десять, — останавливаю счёт, — Я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват.

Я осматриваю совершенно пустое озеро Фантом. Снежная гладь была не тронутой.

Я приехал сюда в последний раз.

Обхожу воду. Запоминаю эту зеркальную, чистую, прозрачную поверхность. Запоминаю эти зелёные хвойные ёлочки, наполовину засыпанные снегом. Я запоминаю, как тут тихо и умиротворённо.

Я приехал сюда в последний раз.

Слышу детский смех. Резко оборачиваюсь. Он раздаётся повсюду. Эхо звучит протяжно, а смех начинает сливаться и искажаться, словно используют специальное устройство для изменения голоса.

Я в недоумении, не понимаю, чем разгневал Фантом, не знаю, что он преподнесёт мне в этот раз. Понятия не имею, что увижу. Какую иллюзию он мне покажет?

В последний раз…

Я потираю кольцо ада на правой руке. Мои руки дрожат. Я до жути напуган.

Я!

Абсурд.

Туман…

На улице зима и хороший морозец, а над Фантомом, над самой водой, сгущается бело-серый дым – туман.

Мне следует отойти от берега подальше — плохое предчувствие.

Приглядываюсь к этой дымке и разбираю какие-то силуэты. Ростом примерно с меня и немного выше. Я готов в любую минуту перенестись метров на двести отсюда.

Они надвигаются на меня. Я же решаю, что отступать больше не имеет смысла и нужно принять бой при необходимости.

Их трое.

Выходя из дымки, они наступили на заснеженный берег и да, я могу поспорить, что мог бы знать их. Узнаю эти повзрослевшие, милые для меня черты лица и златую косу — Мэри Джейн. Я узнаю тучного Тони, повзрослевшего и не сильно изменившегося. Примечаю давний шрам на щеке Марка и вспоминаю детали истории, как он его получил.

Я смотрю на своих повзрослевших друзей и чувствую, что сдвинуться даже не могу.

А средний палец на правой руке начинает жутко гореть.

— Фран, ты предал Фантом, ты предал нас, — монотонно говорит Мэри.

О чём она?

— Мы отдали жертву, чтобы ты прошёл сюда…

—Найдёшь того, кто принёс это сюда, и всё поймёшь, — Марк вытягивает руку, в ней он держит среднего размера кулон в виде замка, отпирающийся миниатюрным ключом. — Лови.

Я протягиваю левую руку на автомате и ловлю. Трое смотрят на меня и в один голос говорят:

— Предателям не место на озере Фантом. Исчезни! СГОРИ!

Я чувствую, как пламя распространяется по моей кисти и переходит к предплечью, от предплечья же к шее и грудине.

— Сгори!

Я пылаю белым огнём. Это пламя почти не причиняет боли, но я вижу, как мои пальцы и ступни тлеют. Я не чувствую боли, но я горю и разрушаюсь. Дуновение ветра и меня, состоящего из пепла, развивает над озером Фантом, и тем же гонимым ветром уносит с него.

Я очнулся в машине. Будто я спал.

Только в руке у меня был кулон, а в кармане - красная лента.

***

Пятница. Сегодня проверялось оборудование для фокусов, которое будет необходимо. Все работает исправно. Я проходил мимо зала и зашёл в него. Он сейчас пустует. Мне захотелось просто пройтись по сцене. Софиты тускло горели, освещали дорогу. Я переключил своё внимание на зал.

Могу дать слово: кто-то сидел на последнем ряду, возле одной из дверей. Прищуриваюсь. Не могу разобрать, кто это. Как ни странно, но я начал паниковать. Я вижу лишь силуэт. Меня одолевает желание подойти к нему и я по ступенькам спускаюсь со сцены. Чем дальше отхожу от освещаемой сцены, тем дорожку становится хуже видно. Я запинаюсь, и моя концентрация пропадает.

Лишь миг.

Я смотрю на то пустующее место, где только что восседал силуэт. Никого.

Место пустует. Я дотрагиваюсь ладонью до стула, но он такой же холодный, как и соседний.

Тень… Она следит за мной.

***

Сегодня последний день. Очень важный день.

Я сижу в кресле нашей с сёстрами гримёркой. Лилиан наносит мне грим.

—Не крути головой, — говорит она мне грозным тоном.

Эта женщина стоит с непонятным оружием в виде косметической кисти, которая я даже не знаю для чего.

— Фран, там так много зрителей собралось! — Шерри буквально вбегает в помещение.

— Не волнуешься? — спрашивает Лилиан, улыбаясь.

— Давно уже как нет, — совершенно меланхолично отвечаю я, собственно, как и всегда.

— Что за кулон ты держишь? — Спрашивает Шерри, обращая внимания на мои руки.

— Фанатка подарила пару дней назад, — вру я.

— Необычный подарок, да ещё и от фанатки.

Глупая ложь, учитывая, что до этого времени не было ни одного презента якобы от поклонниц.

— Да, своеобразный, — неохотно соглашаюсь, сильнее растягивая гласные, отбивая интерес продолжать со мной дискутировать.

— Она отдала ключ? — Продолжает сестричка.

— Нет, к сожалению. Здесь необычный разъем. Форма ключа не стандартная, — чуть унимая её задор насчёт кулона, рассказываю я.

— Я закончила, — говорит Шерри.

— Наш выход минут через 10, идём к сцене, — предлагает Лилиан.

— Да, пожалуй. — Отвечаю я, вздохнув, откладываю миниатюрный замок на стол.

Наше трио идёт к сцене.

***

Я немного удивлён. Листовки, объявления и прочая реклама о том, что я выступаю, извещала людей лишь неделю, однако зал почти переполнен. Неужели я настолько известен? Спасибо сестричкам, я буду им благодарен всю свою жизнь.

Сегодня в программу включены два номера известных мастеров фокусов и иллюзий: Ларса Бёртона – Голуби, Пенна и Теллера — Пуля. Конечно же, я их немного видоизменю.

— Начнём наше шоу! — громко объявляет мужчина во фраке.

Конферансье заканчивает распинаться, и вот он – мой выход.

Свет прожекторов приглушается, и сцена почти заполнена темнотой. Заиграла музыка. Сестры выходят из разных баррикад сцены, однако зрители могут видеть только их силуэты. Они стоят друг к другу, компактнее прижимаясь, бок о бок. Танцевальным движением под музыку расходятся, и теперь зрители могут видеть меня – виновника торжества.

Сестры продолжают танцевать под музыку, пока я знакомлюсь с публикой. Я показываю почти час различные трюки с картами, ножами или вещами зрителей. Настало время показать главные премьеры этого вечера.

«Время птиц».

Шерри подносит мне подсвечник с одной единственной горящей белой свечой. Я достаю из нагрудного кармана белый платок, и, прикрыв им свечу, начинаю своё волшебство.

Я маневрирую платком, чтобы тот струился, слегка разлетался, как взмах крыльев птицы. Убираю ткань и вместо подсвечника в моей руке белый голубь, который сразу срывается в полет.

Зрители аплодируют.

Этот голубь, сделав небольшой круг над сценой, садится мне ладонь. В это время я снимаю шляпу и накрываю ей голубя. Зрители, внимательно смотрят на шляпу, ожидая очередного подвоха или чуда. Я убираю головной убор и вместо голубя на ладони белая роза. Я поворачиваю свой цилиндр перед зрителями, показывая, что подставы нет.

Зрители улыбаются, не обращая внимания ни на что иное, кроме меня.

Я обрываю лепестки с цветка, комкаю их в руке и бросаю на стоящий, ранее подготовленный стол. Однако на стол приземляется белая мышь, а не остатки цветка. Все лепестки превращались в мышей. Дамы начали пищать, увидев красноглазых грызунов.

Закончив на этой ноте свой фокус, я кланяюсь и начинаю подготовку к самому последнему.

«Время определить калибр».

У знаменитого дуэта фокусников — Пенна и Теллера — был такой трюк, когда они одновременно стреляли друг в друга из пистолетов и оба ловили пулю зубами. Перед тем как зарядить пистолеты под пристальным наблюдением имеющих опыт обращения с оружием добровольцев из публики, на пулях выцарапывались замысловатые пометки, и казалось, любая возможность обмана исключалась. Но все равно помеченная пуля Теллера оказывалась в зубах у Пенна, а помеченная пуля Пенна — в зубах у Теллера.

В этом фокусе моя помощница – Лилиан.

Конечно, я не буду в неё стрелять, разумеется, нет. Она будет стрелять в меня.

Лилиан ищет в зале человека, разбирающегося в оружии. Найдя его, выводит на сцену. Это среднего роста мужчина, с сединой на висках и в больших очках. Он одет практично и обувь у него - спортивные кроссовки.

— Возьмите этот нож, — протягиваю ему предмет, — и эту пулю. Нацарапайте на ней свои инициалы.

— Хорошо, — отвечает мужчина, выполняя мою просьбу.

— Рад с вами познакомится N.J. Моё имя Фран. — Забираю пулю и отдаю её Лилиан. Она проводит последние приготовления к номеру.

— Вы верите в то, что обычный человек, как я, сможет поймать пулю зубами?

Он усмехается.

— Знаешь, я пожил на этой земле познавательную жизнь, и я уверен, ты не сможешь, — усмехаясь, мужчина внимательно смотрит за манипуляциями Лилиан.

— Выходит, вы пришли сюда посмотреть на то, как по полу будут собирать мои мозги.

— Я охотник, меня такое зрелище не испугает, а немного позабавит.

Я рассматриваю этого «охотника». У него четыре золотых зуба. На его руках нет ни одного примечательного шрама, а кожа совсем не грубая. Одежда немного сбивает с мыслей, но он явно не охотник.

—Можем начинать. — Оповещает Лили.

«Ловля пули» заведомо подразумевает обман, так как физически невозможно остановить вылетающий из пистолета патрон зубами и остаться в живых. Иллюзионисты используют подсадных зрителей или, отвлекая внимание публики, с помощью незаметных манипуляций извлекают пули из заряженного пистолета перед тем, как выстрелить.

Разумеется, я не использую подставных зрителей. Я буду единственным, кто сделает это, не умерев перед зрителями. Однако даже при точно выверенном сценарии и слаженной работе ассистента и фокусника, этот трюк остаётся одним из самых опасных.

Мой главный ассистент - моё любимое кольцо.

Я прохожу к намалёванному на полу красному крестику и остаюсь стоять на нём. Лилиан отходит на десять метров от меня. Она спускает пистолет с предохранителя. Зал замирает.

Выстрел. Особо впечатлительные прикрыли лица руками. Я не буду делать повторного фокуса. Люди встали со своих мест. Я поворачиваюсь к залу и демонстрирую пулю, зажатую зубами. Слышу из зала:

— Как он это сделал?

— Да ладно, он не мог! Это шантаж.

Лилиан просит подойти ко мне добровольца. Он изумлёнными глазами смотрит на меня. Я сплёвываю пулю в ладонь и отдаю зрителю. Он подтверждает, что это та самая пуля. Зрители перешёптываются.

Я слышу:

— Обычный человек не может сделать этого! Он обязательно должен был умереть!

— Точно-точно! Это ложь и обман!

Вполне естественно, что я должен был умереть, но у меня есть кольцо Ада.

— Кто ещё хочет выстрелить? Есть желающий? — подумав, предлагаю я.

Публика переглядывается. Все смотрят на смуглую женщину тридцати лет. Её подговаривают и она встаёт.

— Мои дорогие зрители, вы доверяете этой даме?

Кто-то кивает, кто-то отвечает согласием.

— Приступим. Вы помните, что надо делать?

— Да, вполне.

Лилиан смотрит на меня, понимая, зачем я повторяю трюк. Вскоре девушки оповещают, что все готово.

Женщина готовится, прицеливается и… опускает пистолет.

— А что если? — начинает вопрошать она.

— Не волнуйтесь, я не умру. Вы только что видели этот трюк. Так же вы расписались, что никакую ответственность не несёте.

— Хорошо, я попробую снова.

Женщина готовится, прицеливается и… Выстрел!

Она роняет пистолет и закрывает рот руками. Я стою с пулей сжатой зубами. Зал наполняется звуками аплодисментов, одобрительного свиста и восхищённых возгласов.

Почему зрители видят то же самое, но удивляются, будто это горячая новинка?!

Наша жизнь - сплошные повторы. Сделаешь совершенную копию – сможешь придумать своё. Нечто новое, но скорее всего, просто добавишь некоторые изменения. И мне приходиться под копирку выполнять известные фокусы, лишь чуть их меняя. Это закон жанра иллюзии — сплошные изменённые повторы.

Я прощаюсь и возвращаюсь в гримёрку, сажусь за удобное кожаное кресло. Блаженно прикрываю глаза, с мыслью: «Получилось».

Я сижу так примерно минут пять и собираюсь вставать, возвращаясь за сёстрами. Мой взгляд привлекает стол, а именно на лежащее то самое письмо, которое передал мне Бел.

Время узнать эту тайну.

Я отрываю край конверта и достаю небольшую чёрную прямоугольную коробочку, и клочок бумаги, на котором написано: « Ты знаешь, что этим нужно открыть».

Я задумываюсь и даже немного хмурюсь, догадываясь, какой подарок сделал мне семпай.

Открыв чёрную коробку, вижу миниатюрный ключ. Размером и формой, который нужен мне. Как я и думал.

Главная интрига моей жизни – открывать ли замок?

Я стану рабом этого кольца на всю жизнь, а Варии без него я не нужен. Какуйо тоже обо мне забудет уже раз и навсегда. В мою голову закрадывается мысль о милосердии Бельфегора, но скорее всего он преследует свои некие цели.

Снимаю кольцо и кладу его на соседнюю тумбу. Беру ключ и открываю замочную скважину. Снова взяв кольцо, я одеваю его на «ушко» замка и, защёлкнув, закрываю замок ключом. Замок начинает нагреваться и обугливаться по краям. Через секунду он и вовсе загорается прямо у меня на глазах тем самым белым пламенем, которым горел и я на Фантоме.

Я чувствую, как силы покидают меня, моё сознание далеко от этой гримёрки. Тот момент, когда стирают информацию с любого носителя информации. Я чувствую, что удаляют мои воспоминания. Я даже не могу этому противостоять.

***

Фантом изничтожил всех, кто предал его. Плата Франа за то, что некий гость по имени Бельфегор без приглашения пришёл на озеро, стало утратой силы и помутнением сознания иллюзиониста. Его жертвы стали напрасными, и души тех детей пропали в вечности озера Фантом.