Вторая жизнь (СИ) [КапризноеЧудо] (fb2) читать онлайн

========== 1 ==========

Что бы вы сделали, поняв, что вас предал самый близкий вам человек? Скорее всего, с точностью ответить вы не сможете, пока сами не столкнётесь с чем-то подобным. Я бы тоже не ответила. Вплоть до сегодняшнего дня.

До того момента, пока некий доброжелатель (разумеется, анонимный!) не прислал мне фотографию мужа в компании молодого смазливого парня. Они выходили из машины Эдварда, направляясь к его пляжному домику за городом. Ещё не войдя внутрь, любовники начали бесстыдно целоваться, совершенно не боясь быть застуканными. В первый момент мне хотелось разбить смартфон, словно таким образом я бы смогла уничтожить присланную мне мерзость. Но что бы это изменило? Ведь Эдвард, мой дорогой и любимый Эдвард, всё равно оставался предателем. А также бисексуалом, извращенцем, который изменял мне с парнями. И как только я могла не замечать этого? Как могла верить его лживым клятвам? Эдвард Бёрк… Лучший друг моего покойного мужа, переехавший в Лос-Анджелес примерно за год до трагической гибели Фрэнка. Тогда мы и познакомились, а позже Эдвард начал работать с Фрэнком, став его правой рукой в отельном бизнесе.

Всё изменилось после гибели мужа, ведь именно Эдвард стал тогда моей единственной поддержкой. Он не отходил от меня, утешал, помогал пережить утрату. И не только мне, но и нашей с Фрэнком дочери, тринадцатилетней Мелиссе. Постепенно он возвращал нас к жизни, став для нас почти что родственником, членом семьи. Когда же я влюбилась в Эдварда, потеряв голову от его красивых, но совсем ненавязчивых ухаживаний? Или же всё началось ещё при жизни Фрэнка? Ведь уже тогда я не могла отрицать, что друг мужа обладал невероятной мужской харизмой, был привлекателен и… Впрочем, зарождавшееся чувства к Бёрку я в то время рубила на корню, пытаясь выдать за простую человеческую симпатию. Ведь тогда я даже в мыслях не могла изменить Фрэнку.

И лишь оставшись вдовой, я постепенно осознала, что меня давно тянуло к Эдварду. Высокого роста, стройный, кареглазый — он покорил меня с первого дня знакомства, вот только признать это было весьма не просто. По крайней мере при жизни Фрэнка.

Мы поженились примерно через год после начала нашего романа. Мелисса была рада за нас, привязавшись к Эдварду, как к родному человеку. Вместе мы прожили два года, и казалось, всё было идеально, пока в один прекрасный день…

— Мама, что случилось? — взволнованный голос Мелиссы вмиг вырвал из воспоминаний, возвращая в суровую действительность. Откуда я так стремилась сбежать, укрыться в тёплом, уютном прошлом.

— Ничего, дорогая… — я из последних сил натянула на лицо улыбку. Нельзя, чтобы дочь узнала об этой мерзости! Даже если мы с Эдвардом разведёмся, даже если… Впрочем, сейчас не время думать об этом. Нужно ехать в пляжный домик. Срочно. Надо успеть, пока они там, вместе, вдвоём…

Поцеловав на прощание Мелиссу, а также пообещав ей скоро вернуться, я стремительно выбежала из дома. Тяжело дыша, я завела автомобиль. Всё, Джулия Бёрк, назад дороги нет. И не будет. Скоро с моим браком будет покончено. Как и с предательством моего супруга.

По пути в пляжный домик я старалась не думать о будущем. Воспоминания также гнала прочь, боясь в самый последний момент остановиться, отказаться от задуманного. Ведь я любила Эдварда. Как никогда и никого прежде. Даже Фрэнка, отца Мелиссы. И от осознания этого становилось особенно горько…

Город заканчивался, и я свернула на трассу, ведущую к пляжному домику. Воспоминания нахлынули с новой силой. Вспомнилось, как ещё недавно мы с Эдвардом приезжали сюда вдвоём, как покупали новую кровать, долго выбирая её в Интернете… Только вот для чего? Для развлечений Эдварда с любовниками? Предательские слёзы щипали глаза, а к горлу подступал горький комок рыданий. Нет, Джулия, не надо. Потерпи, осталось недолго. Но сейчас ты должна быть сильной. Нельзя плакать перед тем, кто тебя предал. Нельзя показывать собственную слабость.

Дверь домика я открыла собственным ключом. В первый же момент в глаза бросились два бокала, стоявшие на барной стойке. Два бокала с недопитым вином… Я шла дальше, стараясь не думать о предстоящем. О том, что я скоро увижу собственными глазами. Войти в спальню было нелегко, но отступать было некуда. Я не могла и дальше жить в обмане, зная всё о предпочтениях Эдварда. А значит, я должна это сделать. Хотя бы для того, чтобы расставить все точки в наших отношениях.

Боясь сделать лишний вздох, я решительно прошла в спальню. На постели, которую я ещё недавно считала своей, лежали они. Эдвард и его любовник. Тот самый блондин, годившийся в сыновья моему супругу. Я стояла, как вкопанная, продолжая смотреть на сладко спавшую парочку. Наверное, хорошо потрахались, раз теперь никак не могут проснуться. Интересно, кто кого у них…

Я негромко усмехнулась, при этом чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь. И в этот момент они проснулись, оба, стыдливо натягивая на себя простынь…

— Джулия? — во взгляде Эдварда читалось непонимание, — Как… как ты тут оказалась?

— Логичнее спросить, как я узнала об этом, дорогой. А точнее даже, от кого. Кто прислал мне твои фотографии…

— Что?! Фотографии? Но… Как? Кто мог это сделать?

— Это всё, что ты можешь сказать сейчас? — в тот момент меня захлестнула жгучая обида. Муж даже не оправдывался. Ему словно было плевать на всё, что нас когда-либо связывало. Даже на наше будущее.

— Джулия… — он растерянно смотрел на меня, — давай поговорим позже… Пожалуйста. Дай хотя бы пару минут…

Я молча вышла в гостиную, осознав, что неприятный разговор только начинался. Следом за мной из спальни выскочил тот мальчишка, на ходу застёгивая на себе брюки. Он исчез через пару мгновений, так и не осмелившись взглянуть в мою сторону. Впрочем, в тот момент я также отвернулась, не желая смотреть на любовника Эдварда. Сама мысль о характере их отношений вызывала у меня лишь неприязнь и брезгливость. Я будто не представляла мужа с этим блондином, не могла даже вообразить их вместе.

— Джулия, — на пороге спальни стоял Эдвард, виновато глядя в мою сторону, — я понимаю, что…

— Как давно ты этим занимаешься? — я вновь перебила мужа, — Ты всегда изменял мне?

— Чёрт… Какая разница? — он уже не пытался скрыть своё недовольство, — К чему вообще эти вопросы?!

— Ты никогда не любил меня… Врал мне, изменял. А женился на мне только из-за денег… Тебе ведь так хотелось заполучить состояние Фрэнка!

Многое становилось очевидным, и теперь я понимала, почему Эдвард так стремился помочь мне. Ведь я была богатой вдовой! А также домохозяйкой, никогда не интересовавшейся делами мужа.

— Ситуация понятна, мистер Бёрк. Наш брак был всего лишь выгодной сделкой. По крайней мере для тебя. Ведь я-то выходила замуж по любви…

— Я тоже, Джулия. Я уже давно мечтал о семье. А когда ты и Мелисса… Короче, вы стали очень дороги мне. И я… Я на самом деле был счастлив с вами…

— Так счастлив, что постоянно водил сюда парней? Трахался с ними, а потом ехал к нам с Мелиссой? К семье? Вот только от секса ты частенько отказывался. Уставал, конечно… Уставал трахать своих мальчиков?!

— Но ведь мы были счастливы! — его крик заставил меня вздрогнуть, — И тебя всё устраивало. Всё! Я прекрасно вёл дела твоего мужа, бизнес процветал, у Мелиссы был заботливый отец… Что ещё тебе было нужно?! Верность? Тебе на самом деле это важно, Джулия?

В тот момент он смотрел на меня с недоумением, словно я просила о чём-то необычном. Сверхъестественном. Например, слетать на Марс. Или достать звезду с неба. Он искренне верил в справедливость своих слов, а мои претензии даже не хотел слушать.

— В каком веке ты живёшь, Джулия? — муж продолжал наступать, становясь всё более уверенным, — Оглянись по сторонам, дорогая. Хороший брак это выгодный для обоих союз! А верность? Я её от тебя требовал? Запрещал тебе что-то? Сажал тебя в золотую клетку? Нет. Тогда какого чёрта ты чего-то требуешь от меня?!

Я стояла, ошарашенно глядя на Эдварда. Это был не тот человек, в которого я когда-то влюбилась. За которого вышла замуж, с которым прожила около двух лет… Сейчас передо мной стоял другой Эдвард. Настоящий. Такой, каким он был на самом деле.

— Я, что, запрещал тебе куда-то ходить? Развлекаться? Проводить время с твоими подружками? Нет, дорогая. Я никогда не ограничивал твою свободу. И взамен я ждал того же. А не упрёков и претензий, словно мы в прошлом веке…

— Значит, верность по-твоему прошлый век? Как и любовь?! А твои развлечения с любовниками ты ставишь на один уровень с дружбой?

— Но ведь это даже не женщина, Джулия, — он скривился, залпом выпив бокал вина, — зачем вообще было устраивать драмы? Ты и Мелисса, вы — моя семья, а то, что ты видела… Ерунда, о которой не стоит вспоминать. Поэтому оставь свои проповеди. Любовь, верность… Не будь подростком, милая.

— Прекрати называть меня милой! Хватит уже твоего лицемерия! Ты никогда не любил меня! И если бы я не была наследницей Фрэнка, ты бы никогда…

Мысль, осенившая меня через секунду, заставила резко замолчать, потрясенно глядя на Эдварда. Господи… Фрэнк! Его гибель не была трагической случайностью. Эдвард сам убил своего друга, а после выдал преступление за обычное несчастье. Он всё спланировал, всё предусмотрел.

— Ты убил Фрэнка, — эта фраза далась невероятно трудно, — тогда, на яхте… Вы были вдвоём. Это ты столкнул в океан моего мужа. Ты убил его…

— Ты сумасшедшая, — заметно побледнев, процедил Эдвард, — если ты серьёзно считаешь, что я мог… Джулия, мы попали в шторм! Ты забыла об этом? Как и о том, что я сам едва не погиб в тот день?

— Шторм… Ты всё прекрасно знал, Эдвард. Всё рассчитал, продумал. Ты планировал это убийство. Именно ради этого ты остался здесь, в Калифорнии. Хотел убить друга, а затем… Прибрать к рукам всё состояние Фрэнка!

— Ты точно сошла с ума… — он обречённо вздохнул, потянувшись за бутылкой с виски, — давай прекратим этот разговор. Тебе нужно лечиться, Джулия. Прости, но… Твои обвинения в убийстве… Это уже слишком. Чересчур.

Что? Я не ослышалась? Этот лицемер обозвал меня сумасшедшей? Мысли закрутились со страшной силой. Теперь он готовил план по избавлению от меня, и психушка как нельзя лучше подходила в его ситуации. Причём лечить меня там никто бы и не думал, скорее, напротив, превратили бы в безвольное растение, безопасное для Эдварда Бёрка. Человека, стремившегося любой ценой получить моё состояние. Деньги моей семьи, моей дочери.

Мелисса! Ведь ей недавно исполнилось шестнадцать, а это значит, что… В тот момент меня охватила паника. Этот негодяй жаждал получить наследство моей дочери! Потратить деньги Фрэнка на своих любовников, а затем продать всё и уехать, бросив Мелиссу без гроша в кармане. А я… Я буду заперта в психушке, где уже через пару месяцев превращусь в бесполезный овощ. Не способный вспомнить даже имя собственной дочери.

— Куда ты направляешься? — муж резко остановил меня, грубовато схватив за руку, — Тебе нельзя сейчас…

— Что, испугался? Боишься, что я расскажу всё о тебе и твоих похождениях? А также о том, что именно ты убил Фрэнка? Дрожишь от страха, да, Эдвард?

— Сумасшедшая, — с досадой пробормотал он, и его лицо, прежде казавшееся мне таким красивым, вмиг стало каким-то жутким, чужим, пугающим. Я словно сорвала с него маску, обнажив страшное уродство. То, что доселе было спрятано, надёжно скрыто от окружающих.

— Ты не сможешь удержать меня! — мне всё же удалось вырваться, с силой оттолкнув от себя мужа, — И не надейся, что тебе удастся так легко добраться до моих денег! Я сейчас же займусь нашим разводом, а затем…

Не закончив свою фразу, я поспешно выскочила на улицу. В машину, скорее… Нельзя оставаться наедине с тем, кто, возможно, убил Фрэнка. Хотя, почему возможно? По его реакции стало многое понятно. Он нервничал, хоть и пытался скрыть это. Пытался, да не получалось. Ведь я слишком хорошо знала его характер! Надо возвращаться домой, а после позвонить моему адвокату — мистеру Стивенсу, человеку, который действительно сможет помочь мне. Помочь развестись с Эдвардом.

Мой автомобиль словно летел по оживлённой трассе, но сбавлять скорость в тот день я даже не думала. Мне хотелось сбежать от собственных воспоминаний, не желавших раствориться в прошлом. Вновь и вновь вперед глазами вспыхивали картины прошлого. Нашей жизни с Эдвардом. Нашей любви. Любви, которой никогда не существовало…

В глазах снова защипало, а сдерживать рыдания у меня попросту не оставалось сил. Дрожащими руками я изо всех сил держала руль, однако тот неожиданно выскользнул из моих пальцев. Я чувствовала, как теряю управление, а моя машина на полной скорости вылетает на встречную полосу. О чём я думала в тот момент, когда поняла, что столкновение неизбежно? Понимала ли, что возможный конец близок, а изменить что-то уже вряд ли удастся? Сильный удар, скрежет металла, звук разбитого стекла… Это было последним, что я услышала. А затем наступила тишина…

========== 2 ==========

Открыть глаза никак не получалось. Странная слабость во всём теле, неприятный шум в голове, ощущения тяжести в желудке… Что произошло? Я изо всех сил напрягла память. Кажется, мне снился кошмар про Эдварда, его измену, а также про то, как я попала в аварию. На загородной трассе, возвращаясь домой. Что же было после того, как моя машина на полной скорости влетела в какую-то фуру? Я погибла? Нет, исключено. Я жива. Я точно чувствую своё тело. И, судя по всему, повреждения были несильные. По крайней мере я их не чувствую. Или я вообще сейчас в коме? Лежу без сознания?

Глаза я всё-таки открыла, увидев, что нахожусь в какой-то тесноватой, бедно обставленной комнате. Пёстрые, сильно застиранные занавески на окне, старомодный деревянный шкаф, тумбочка с устаревшей моделью телевизора, огромный постер на стене… На больницу это точно не похоже. Да и с чего мне вдруг находиться в больнице? Ведь это был сон. Всего лишь сон…

Мои мысли оборвал скрип двери, после чего на пороге появилась женщина. Примерно моего возраста, смуглая, черноволосая. Она с каким-то недовольством посмотрела в мою сторону, а после начала тараторить что-то на испанском. Всё понятно. Я каким-то образом попала к мексиканцам. После аварии? Во сне?

— Когда же ты поймёшь, что твоя Адела никогда к тебе не вернётся! — возмущённо кричала мексиканка, — К счастью, доктор Суарес вовремя промыл тебе желудок… И как ты только мог до такого додуматься?! Похоже, за тобой глаз да глаз нужен!

Я непонимающе смотрела на женщину, на сей раз говорившей о каком-то Хорхе. Так и хотелось оборвать её, спросить о том, почему я нахожусь в её доме. Неужели… Эдвард? Мысль, словно стрела, пронзила изнутри, возвращая в состояние паники. Это был не сон. Эдвард на самом деле изменял мне. А затем угрожал! Испугавшись, что я расскажу о его преступлении. О том, что именно он убил Фрэнка.

— Дон Рамиро ждёт тебя завтра, — мексиканка продолжала, говоря таким тоном, будто мы были с ней хорошо знакомы, — и если не придёшь, то уволит тебя в два счёта!

— Простите, миссис… — в какой-то момент я всё же решилась оборвать эту прилично надоевшую мне тираду. И тут же замолчала, не веря собственному слуху. Я говорила мужским голосом!

— Миссис? — женщина хмыкнула, посмотрев на меня с удивлением, — Боже, какие формальности… Да и вообще, с каких это пор ты заговорил на английском, Карлос?

Я схожу с ума? Мужской голос, Карлос… Я поспешно перевела взгляд на руки. На те руки, которые в данный момент ощущала своими. И тут же замерла, едва не закричав от ужаса. Это были мужские руки! Смуглые, довольно крупные, с длинными пальцами и грубоватой кожей… Резко вскочив с кровати, я метнулась к висевшему над комодом небольшому зеркалу. И снова замерла, едва увидев в нём собственное отражение. Из зазеркалья на меня смотрел молодой черноволосый парень выше моего роста сантиметров на двадцать. Его скуластое смуглое лицо, крупные карие глаза, смоляные брови — всё это выдавало латиноамериканское происхождение. Точнее мексиканское. Но… Какого чёрта в его теле находилось моё сознание? Кем вообще я теперь стала?

— Как ты быстро оклемался, племянничек! Уже на ноги встал! — темпераментно жестикулируя, восклицала женщина, — А доктор Суарес говорил, что ты до вечера пролежишь… Эх, Карлитос, пора уже забыть об этой девице. Ну хочется ей выйти замуж за богача, что теперь поделаешь…

Я молчала, продолжая изучать внешность мексиканца. В реальность происходящего по-прежнему не верилось, но и назвать это галлюцинацией также не получалось. Вот только как объяснить то, что я находилась в теле парня? И куда делось моё прежнее тело? Неужели…

Страшная мысль, осенившая в следующую секунду, заставила броситься к лежавшему на диване смартфону. Я должна позвонить домой! Узнать, что там происходит, как Мелисса… Берта, наша домработница, конечно, ответит на мои вопросы. А также расскажет обо всём, что случилось после аварии.

Тётка Карлоса всё же вышла, после чего я, с облегчением вздохнув, быстро набрала номер собственного дома.

— Берта! — знакомый голос домработницы вмиг улучшил моё настроение, — Берта, как вы там? Что случилось? Я помню аварию, помню, как…

— Простите, вы по поводу похорон? — ответ Берты прозвучал холодно и отстранёно, — Они состоятся завтра, начало в десять утра…

— Каких похорон? — у меня вновь закружилась голова, — Что… что произошло?

— А вы разве не знаете, сэр? — голос Берты дрогнул, словно она собралась плакать, — Джулия… Миссис Бёрк… Она погибла в автокатастрофе.

— Когда… это случилось? Почему?! Почему не спасли… — в тот момент я была близка к истерике. Мои страшные догадки подтвердились, и теперь я мертва, моё тело погибло, а завтра состоятся мои похороны. Но ведь на самом деле всё обстояло по-другому! И я по-прежнему жива, а моё сознание, оно всё ещё оставалось тут, среди живых, в нашем мире.

— Смерть была мгновенной, — громко всхлипнув, моя домработница уже не пыталась скрыть рыданий. Она оплакивала меня, считая погибшей, — она не мучилась… Похороны завтра. Простите, мистер…

Я не нашла, что ответить Берте — женщине, ставшей для меня практически родным человеком. Мелисса также души не чаяла в Берте, которая очень помогала мне с воспитанием дочери. Мелисса… В этот момент больно кольнуло прямо в сердце. Моя дочь считает меня умершей! А также Эдвард, который наверняка ликует, с облегчением вздыхая, что ему не пришлось вновь марать руки. Сама судьба преподнесла ему роскошный подарок, так неожиданно исполнив его заветное желание. А именно — добраться до состояния моего мужа Фрэнка.

Несколько минут я молча смотрела на улицу. Я не понимала, где нахожусь, но отчего-то появлялась уверенность, что это вовсе не Лос-Анджелес. А, может, Карлос вообще живёт в Мексике? От ужаса похолодело внутри. И как же в таком случае я попаду домой? Нелегально пробираться через границу? Невесело усмехнувшись, я отошла от окна, взяла в руки смартфон и, помедлив пару секунд, открыла виртуальную карту. Я находилась в Сан-Диего. Совсем недалеко от родного города, от дома, от Мелиссы… Из моей груди вырвался вздох облегчения. Хотя бы в шкуре нелегального мигранта я теперь точно не побываю. Впрочем, находился ли Карлос в стране на законных основаниях я пока также не знала. Как и другие подробности его биографии. А помочь в этом мне мог сейчас только один человек — его тётка, знавшая всё о жизни своего племянника.

Дальше мне пришлось импровизировать. Сочинять про амнезию, повергнув в шок несчастную мексиканку.

— Как это, Карлитос? Пресвятая Дева Мария! Ты даже меня не помнишь? Свою тётю Глорию? Не может быть… Это как в сериалах, да? Раз и всё, потерял память?

— Да, — врать ужасно не хотелось, но выбора у меня попросту не оставалось. Я должна была знать всё о человеке, в теле которого я оказалась.

Впрочем, биография Карлоса Мендосы, мексиканца двадцати двух лет, рождённого и прожившего всю жизнь в Калифорнии, не произвела на меня особого впечатления. Парень рано потерял родителей, а потому был воспитан родной тёткой, в доме которой проживал по сей день, зарабатывая на жизнь официантом. Он был влюблён в Аделу, бросившей его ради выгодного замужества. Но Карлос так и не смирился со своей потерей. Стал замкнутым, плохо ел, мало спал. А сегодня и вовсе сорвался, решив умереть по вине неверной подруги. К счастью, не успел. Вошедшая в его комнату тётка спасла парня. Точнее его тело… Душу парня ей спасти не удалось.

Разговор прервал мальчишка по имени Хорхе, оказавшийся сыном Глории. Узнав, что его кузен потерял память, Хорхе округлил глаза, а затем деловито произнёс:

— Ну и не надо было ему ничего рассказывать, мам! Может, и забыл бы про свою стерву…

Глория лишь тяжело вздохнула, накрывая стол к ужину. Наблюдая за её манипуляциями, я размышляла о том, как поскорее вернуться в Лос-Анджелес. Оставаться здесь, в чужой для меня семье, не имело смысла. Ведь я не Карлос, и вряд ли смогу долго продержаться, не выдать свою настоящую личность. Да и зачем всё это? Я должна вернуться домой. Должна спасти Мелиссу от интриг Эдварда.

Извинившись перед Глорией, я вновь побрела в комнату Карлоса. На тот момент всё было решено. Завтра я покину этот дом, а затем вернусь в Лос-Анджелес. По иронии судьбы в день собственных похорон.

Я собралась довольно быстро, сложив лишь самое необходимое. Сбережения Карлоса также почти не тронула, взяв оттуда всего сотню долларов — на дорогу и первое время, пока не устроюсь. Пока не верну то, что принадлежало мне по праву.

Привыкать к мужскому телу оказалось совсем не просто. Я словно стеснялась его, стараясь не смотреть на себя без одежды. Но выполнять гигиенические процедуры всё же приходилось, и вместе с тем постепенно исчезала неловкость, а также ощущение, что я подглядываю за парнем. Ведь теперь это тело принадлежало мне.

Но куда сложнее было осознать то, что завтра состоятся мои похороны. Джулия Бёрк мертва, а её тело стало бездыханном трупом, который уже завтра начнёт гнить в холодной земле. Но ведь я не умерла! И я по-прежнему ощущала себя Джулией. Я оставалась женщиной, несмотря на мужское тело! Вот только каким образом я смогу доказать свою личность? Кто поверит мне? Перед кем я смогу открыться?

Но, к счастью, такой человек у меня всё же имелся. Способный поверить, а также искренне помочь, невзирая на всю сложность ситуации. А потому план на завтрашний день становился очевидным. И я уже точно знала, к кому направлюсь сразу же по приезду в Лос-Анджелес.

========== 3 ==========

Мне снился Эдвард. Влюблённый, счастливый — каким он был в самом начале наших отношений. Мы целовались, прогуливаясь вдоль океана, а затем долго смотрели на закат, на багряно-красный диск уходившего за горизонт светила. Сон оборвался неожиданно, а я, резко вскочив на чужой кровати, испуганно озиралась по сторонам. Где я? Что это за комната? Почему я проснулась не в своей постели?

Впрочем, закончить свои вопросы я так и не успела. Взгляд упал на собственное отражение в зеркале. И в этот момент я замерла от ужаса. Кажется, я забыла кое-что важное… То, что я теперь не женщина! Не тридцативосьмилетняя домохозяйка по имени Джулия Бёрк. И у меня больше нет привычных серо-зелёных глаз, больше нет светлой, почти прозрачной кожи, мягких, светло-рыжих волос…

Кошмар продолжался. Я по-прежнему находилась в теле Карлоса, а через несколько часов начнутся мои похороны. Быстро схватив собранную накануне сумку, я торопливо вышла из комнаты. Пора ехать в Лос-Анджелес.

— Куда это ты отправился, негодник? — неожиданно возникшая на моём пути Глория всё же не позволила исчезнуть незамеченной, — Да ещё и с сумкой… Поехал за ней, да? За этой своей шлюхой? Опять унижаться надумал?

— Нет, — негромко ответила я, при этом понимая, как нелепо прозвучат мои объяснения. Но говорить правду также не хотелось. Да и не поверит мне тётка Карлоса. Скорее решит, что племянник потерял рассудок, тронулся умом на почве любовной драмы.

— Не ври мне! Ты, что, без работы хочешь остаться? Дон Рамиро тебя уволит! Не будет он и дальше терпеть твои идиотские страдания!

— Я… я теперь буду работать в Лос-Анджелесе, — это было первым, что пришло на ум в качестве оправдания, — я уже нашёл… работу, в одной престижной компании, где…

— Значит, ещё вчера была амнезия, и ты ничегошеньки не помнил, а сегодня с раннего утра уже и работу успел найти? — Глория недоверчиво усмехнулась, — Да ещё и в престижной компании! В Голливуде, что ли? Будешь в кино сниматься?

— Нет, это совсем другое. Я… я по интернету нашёл и сейчас… Сейчас отправляюсь на собеседование.

— С сумкой, в которой лежит твоя одежда, ты идёшь на собеседование? Н-да, не умеешь ты врать, Карлитос! А ещё ты ужасно неблагодарный сопляк, готовый бросить всё ради какой-то девки. Даже свою семью! А ведь я, между прочим, тебя воспитала! Как родного! Но ты… Тебе наплевать на то, что я кручусь, как белка в колесе, пытаясь прокормить тебя и Хорхе! Даже работу готов бросить… Конечно, тётя Глория будет вместо тебя работать! Всё должна делать тётя Глория! А ты так и будешь бегать за неблагодарной сучкой, которая никогда этого не оценит.

— Сколько вам нужно денег? Назовите сумму! Я пришлю, как только… Улажу кое-какие формальности.

— Ты? Деньги? — на сей раз Глория расхохоталась во весь голос, — Да какие у тебя деньги, малыш? Пара сотен долларов, которые ты копил на бриллианты для своей…

— В копилке вы найдёте больше, — с трудом процедила я, чувствуя, что впустую теряю драгоценное для меня время, — посмотрите сами. И… Можете забрать всё, что там есть. Разрешаю.

После этого я вышла, стараясь не оглядываться на стоявшую в дверях тётку Карлоса. Она провожала меня недовольным взглядом, однако в тот момент мои мысли были заняты другими проблемами. Я думала о своей дочери.

Без труда отыскав нужный мне автобус, я села, прикидывая в уме дальнейший план действий. На свои похороны я идти не собиралась, хотя моя душа буквально рвалась на кладбище. Мне хотелось поддержать Мелиссу. А точнее рассказать правду, признаться, что я жива. Что она не одна в этом мире, а проклятый Эдвард Бёрк не сумеет лишить её наследства.

Вот только заявиться на кладбище с подобным признанием стало бы для меня непростительной глупостью. Никто не поверит мексиканцу по имени Карлос Мендоса, никто не признает во мне ту, чьё тело скоро будет предано земле. Даже Мелисса не сможет узнать меня. А Эдвард… Он не позволит мне воскреснуть из мёртвых. Не допустит моего возвращения.

Автобус ехал довольно медленно, то и дело останавливаясь возле каких-то населённых пунктов. Было душно, несмотря на работавший кондиционер, а вокруг меня сидела толпа мексиканцев, громко говоривших на родном языке. И хотя я неплохо знала испанский, ощущение дискомфорта усиливалось. Я чувствовала себя чужой, словно попала в совершенно другой, чуждый для меня мир. В тот мир, который прежде был далёк от привычной мне реальности. Но теперь мне предстояло привыкать к нему. Выживать в нём.

До Лос-Анджелеса я добралась примерно за три часа. Выйдя из автобуса, я на несколько мгновений замерла, растерянно глядя по сторонам. Вот он, родной город. Где-то здесь находилась моя дочь, мой муж Эдвард… Я поспешно перевела взгляд на часы в смартфоне. Без четверти одиннадцать. Внутри всё замерло, застыло, заледенело. По моей коже пробежал озноб.

Меня уже похоронили. Несколько минут назад гроб с моим прежним телом медленно опустили в землю. Теперь Джулия Бёрк была мертва и похоронена. И у неё не осталось ничего, кроме места на кладбище. Перед глазами вмиг вспыхнула раздирающая душу картина — безутешно рыдающая Мелисса, которую пытается утешить Берта, а чуть поодаль с торжествующим видом стоит Эдвард. Теперь всё было в его руках. Включая и жизнь моей дочери.

Я медленно шла по улицам родного города, не замечая никого и ничего вокруг. Главной моей целью тогда было добраться до дома Кэтрин, моей старой подруги, которая уже давно увлекалась эзотерикой, читала книги о реинкарнации, жизни после смерти и прочих странных, прежде вызывавших у меня лишь недоумение, вещах и науках. Но Кэтрин верила в это, считая, что наша жизнь не ограничена моментом физической смерти. Умирала лишь оболочка, а вот душа… Она продолжала свой путь, странствуя по различным мирам, пересекая пространство и время.

Пройдя пешком несколько улиц, я была вынуждена взять такси. До дома Кэтрин было ещё далеко, а потому пришлось потратить деньги мексиканца, которые буквально таяли у меня на глазах. Нужно было экономить, ведь уверенности в том, что подруга меня узнает, поверив в историю моего воскрешения из мёртвых, у меня по-прежнему не было. Означало это лишь одно — если даже Кэтрин, помешанная на эзотерике, не захочет ничего слушать, мне больше не на кого рассчитывать. Придётся устраиваться самой, искать работу… Но где? Кем? И как в таком случае я смогу спасти Мелиссу?

Кэтрин не оказалось дома, а потому пришлось пару часов проторчать под её дверью, ненадолго отлучившись для похода в супермаркет. Поначалу я хотела купить лишь бутылку воды, но затем, быстро поняв, что буквально падаю от голода, схватила ещё и гамбургер, а также булку и шоколадный батончик. Денег оставалось всё меньше, а возвращаться в Сан-Диего упорно не хотелось. Тётка Карлоса не настолько глупа, а потому очень быстро раскусит мой обман, поймёт, что с её племянником творится что-то неладное. И тогда… Как я смогу объяснить ей то, что заняла тело её родственника, фактически украв его? И как сама Глория отнесётся к такой шокирующей правде?

Мои размышления были прерваны громким цоканьем чьих-то каблуков. Ко мне приближалась Кэтрин, одетая в чёрный траурный костюм. Теперь сомнений не было. Моя подруга также присутствовала на похоронах.

— Кэт… — это первое, что слетело с моих губ. В тот момент мне страстно захотелось обнять её, прижать к себе, а после расспросить обо всём, что происходило сегодня на кладбище. Особенно о Мелиссе.

— Кто вы? — равнодушно посмотрев на меня, спросила Кэтрин, — Если вы что-то предлагаете купить или…

— Нет, — я поспешно перебила её, чувствуя, что больше не могу скрывать правду, — я… я по поводу Джулии Бёрк…

— Джулии? — брови Кэтрин изумлённо поползли вверх, — Вы ведь не были на её похоронах, мистер…

— Нет, я не смог… Скажите, как всё прошло? Как Мелисса?

— Мелисса? Вы знаете дочь Джулии? Впрочем… Если вам так интересно, я отвечу. Мелисса убита горем. Она отказывается признать, что её мама умерла. Бедная девочка… Она даже потеряла сознание сразу после похорон Джулии. Похоже, бедняжка ещё не скоро придёт в себя, ведь в таких случаях… Ох, сэр, что с вами?! Почему вы плачете?! — Кэтрин потрясённо смотрела в мою сторону, — Что происходит?

Затем моя подруга быстро схватила меня за руку, потащив за собой в квартиру. И лишь плотно прикрыв входную дверь, Кэтрин спросила, при этом не переставая изучать непрошеного гостя:

— Кто вы такой? Вы знали Джулию, не так ли? Это она рассказала обо мне?

— Ты всё равно мне не поверишь, Кэт… — с большим трудом взяв себя в руки, я всё же решилась рассказать ей правду. А там будь что будет. Выставит за дверь, назвав сумасшедшим, что ж, придётся уйти. А затем крутиться самой, решая свои проблемы. Ведь я одна была во всём виновата. Особенно в том, что так слепо верила Эдварду.

— Почему вы меня так называете? — голос подруги дрогнул от волнения, — Кэт… Так обычно называла меня Джулия.

— Я знаю об этом… Как и о том, что именно ты посоветовала Джулии надеть то красное бельё на рождественское свидание с Фрэнком. А Джулия тогда боялась, что её парень захочет с ней близости. Но на другой день она благодарила тебя, говоря, что это Рождество было самым счастливым в её жизни. А ты позже призналась, что так и не отдала ей купленные тобой презервативы. Постеснялась, опасаясь, что в таком случае твоя подруга точно откажется встречать Рождество с парнем.

— Откуда вам известно об этом? — Кэтрин уже не пыталась скрыть своё потрясение, — Это… это знала только Джулия! И она не могла рассказать такое постороннему ей человеку! Неужели… У вас были отношения? У вас и моей подруги…

В ответ я лишь покачала головой, при этом невесело усмехаясь. А после продолжила выкладывать факты, известные только мне и Кэтрин. Назвала имя её первого парня, вспомнила наши приключения во время поездки на Аляску, перечислила её предпочтения в еде, а также причины, по которым Кэтрин никогда не хотела заводить семью…

— Хватит! — истерично завизжала подруга, едва услышав имя очередного любовника, — Теперь я всё поняла! Вы — медиум! И каким-то образом общаетесь с душой несчастной Джулии. Это как… Как в фильме «Привидение» с Вупи Голдберг! Джулия рассказывает вам обо всём, не так ли? Это она привела вас ко мне?

— Я не медиум. И я не общаюсь с Джулией. Я… я и есть Джулия, Кэтрин. Да, я понимаю, как невероятно это прозвучало, но… Я не умерла. И после аварии моя душа попала вовсе не на небо, она оказалась в этом теле, Кэт. В теле мексиканца по имени Карлос Мендоса.

Медленно опустившись на диван, Кэтрин ошарашенно смотрела в мою сторону. А я стояла, переминаясь с ноги на ногу, понимая, что в этот момент решается моя судьба. Всё зависело от того, поверит ли мне подруга. Всё было в руках Кэтрин.

— И что ты будешь делать дальше? — неожиданно спросила та, продолжая сверлить меня взглядом, — Ведь тебе никто не поверит. Никто, кроме меня…

========== 4 ==========

Объяснения с Кэтрин заняли несколько часов. Пришлось рассказать всё с начала — про измену Эдварда, а также о том, как муж угрожал мне психушкой. Кэтрин слушала внимательно, и по её сосредоточенному виду становилось понятно — она верила в мой рассказ. А я не ошиблась в выборе человека, способного понять мою проблему. Да и не только понять, но и помочь разобраться в ней, найти ответ на скопившиеся у меня вопросы.

— Конечно, история просто невероятная… — выслушав меня, Кэтрин немного помолчала, после чего всё же решила озвучить своё мнение, — и для твоей души, Джулия, это не особо хорошо. В смысле то, что ты застряла в чужом теле. Такое явление вообще-то очень опасно и может привести…

— То есть… Я должна была умереть? Так, что ли, мне было бы хорошо? — в тот момент я не смогла скрыть захлестнувшего меня возмущения. Как Кэтрин может говорить мне такое? Она, что, в прямом смысле желает мне смерти?

— Нет, конечно, но… Тут стоит посмотреть на нюансы. Этот латинос, Карлос, он покончил с собой. То есть пытался и… Судя по всему, вы с ним умерли примерно в одно и то же время. Тело Карлоса покинула его душа, не желавшая больше находиться в этом мире. Ты же не хотела умирать, а твоя гибель стала досадной случайностью, которой вообще не должно было случиться. Я же видела твою линию жизни! И она была длинной, очень длинной… Словно ты должна прожить до ста лет.

— Что-то припоминаю, — я слабо улыбнулась, невзирая на то, что мне по-прежнему было не до веселья. Хотелось понять, что происходит, чего ожидать от этого нового тела. И может ли душа мексиканца снова вернуться, лишив меня возможности находиться в его теле.

— Скорее всего, латинос больше не вернётся, — словно прочитав мои тревожные мысли, задумчиво произнесла Кэтрин, — он сам выбрал такую судьбу, да и его линия обрывается довольно рано. Он должен был умереть, Джулия.

— То есть… теперь я буду мужчиной? Навсегда?

— Ну… Судя по всему, да. И по-моему тебе пора привыкать к этому факту. А также к своему новому имени. Ведь теперь ты больше не Джулия. Теперь твоё имя — Карлос Мендоса.

— Но я по-прежнему чувствую себя Джулией! Ощущаю себя женщиной. И я хочу вернуть то, что принадлежало мне. Хотя бы ради Мелиссы! Ведь сейчас рядом с ней находиться Эдвард, который будет распоряжаться всем её состоянием. Всем тем, что унаследовала моя дочь от Фрэнка.

— Но как ты сможешь это сделать? — в голосе Кэтрин я уловила нотки сочувствия, — Ведь теперь ты совершенно посторонний человек для Мелиссы. Не проще ли… я не знаю… вызвать каких-то дальних родственников Фрэнка? Неужели, у него вообще никого не осталось?

— Никого. Родители погибли, а братьев и сестёр у него никогда не было. Однажды он говорил о двоюродных, но… Они вообще не общались. Даже при жизни его родителей. Ну, а насчёт меня тебе и так всё известно.

Закончив эту фразу, я тяжело вздохнула, вспоминая то, что так стремилась забыть большую часть своей жизни. Я росла в приюте, не имея ни малейшего представления о своих родителях. В четырнадцать лет меня удочерила одинокая женщина, ставшая для меня настоящей матерью. Но Линда умерла, как только мне исполнилось двадцать три, а насчёт её родственников я также никогда ничего не слышала.

— Ситуация… — немного помолчав, протянула Кэтрин, — но ведь какой-то выход всё равно должен быть. Может, ты просто должна как-то разоблачить Эдварда? Найти доказательства его связи с парнями, а также его планов против Мелиссы?

— Вопрос только как. Ведь по сути ты права, и я теперь никто для Эдварда и моей дочери. А это значит, что в свой дом я уже точно не смогу вернуться. Как и не смогу снова сблизиться с моей семьёй.

— Вообще-то можешь, но… — подруга медлила, словно не решаясь озвучить появившуюся у неё мысль, — вряд ли тебе понравится моё предложение.

Вопросительно уставившись на Кэтрин, я выжидательно молчала, даже не пытаясь угадать, что именно придумала моя подруга. В тот момент я была готова на всё. Даже на преступление.

— Ты попала в тело молодого парня, Джул, — всё также нерешительно продолжала Кэтрин, — причём, заметь, красивого парня. Этот мексиканец действительно хорош собой, подруга. Такому самое место на обложках журналов или в каких-нибудь романтических сериалах для девочек…

— Судя по всему, сам Карлос о таком даже не думал. Работал в каком-то кафе, а также сох по некой Аделе, променявшей его на богача. Но… Что мне это даёт? Делать актёрскую карьеру в новом теле я не собираюсь, искать девушку и тем более…

— Этот Карлос может понравиться не только девушкам! Но и твоему муженьку, Эдварду. Да, и не не надо смотреть на меня с таким удивлением. Ведь если твой муж — бисексуал, то…

— Предлагаешь соблазнить его? Сблизиться с ним, а затем узнать его грязные секреты?

Вариант, изначально показавшийся полным безумием, постепенно оформлялся в моей голове, превращаясь в неизбежный план спасения. Теперь нужно было обдумать детали. Каким образом, где и когда я начну общаться с Эдвардом. Впрочем, план созрел уже на следующее утро, после чего я подробно изложила его Кэтрин, ожидая её реакции.

— Ты хочешь работать в собственном доме? Но кем? А если тебя не возьмут? Если сам Эдвард откажет тебе?

— Попытка — не пытка. Но я не могу просто так сближаться с Эдвардом. Я хочу вернуться в свой дом. Хочу быть ближе к свой дочери.

— Понимаю… Ты в первую очередь думаешь о Мелиссе.

— Разумеется. Как ты сама догадываешься, разговориться с ней где-то вне дома у меня точно не получится. Даже в Интернете Мелисса крайне осторожна с незнакомцами. А если она пожалуется Эдварду? Нет… Это может стать провалом.

Кэтрин поддержала моё решение, и уже через несколько часов я стояла у ворот собственного дома, ожидая, когда меня примет Берта. Я не надеялась быть узнанной и не собиралась открывать ей правду. Но вместе с тем именно Берта могла поддержать меня, оказать необходимую для меня поддержку. А помня о её добром сердце и стремлении помогать всем, кто нуждался, в тот момент я искренне верила в неё. Как и в успех своего рискованного плана.

Выйдя ко мне, домработница несколько удивилась визиту незнакомого ей парня, утверждавшего, что он хорошо знал Джулию. Настолько хорошо, что та даже отправила ему письмо, где пообещала устроить на работу. В своём собственном доме.

— Но… Джулия ничего мне не говорила о вас, мистер Мендоса, — Берта в замешательстве смотрела на гостя, — и я не помню, чтобы у неё были друзья в Сан-Диего. Как, говорите, зовут вашу тётку?

— Глория. Они выросли вместе… В приюте, — я сочиняла на ходу, понимая, что должна как-то убедить Берту, — потом мою тётю удочерили и увезли в Сан-Диего, а Джулия… Она писала ей очень редко, и встречались они всего раза три, наверное. И вот недавно, когда я потерял работу…

— Понимаю. Джулия была хорошим человеком. Она любила помогать людям.

В этот момент губы Берты дрогнули, и мне страстно захотелось обнять её, прижать к себе. А после сказать ей правду. Но нет… Не время. Нужно думать о другом. Совсем о другом.

— Берта, я же сказал… — мои мысли резко оборвал знакомый голос. До боли знакомый. Эдвард стоял прямо передо мной. В чёрном костюме, с зачёсанными назад волосами. Он смотрел на меня вопросительно, словно желая понять цель моего визита. Теперь он был здесь хозяином, я — непрошеным гостем, которого в любой момент могут выставить за дверь.

Берта вкратце объяснила ситуацию, а я,наблюдая за реакцией Эдварда, предвкушала крах своего не до конца продуманного плана. Теперь я не смогу сблизиться с мужем, не смогу быть рядом с Мелиссой… Эдвард не поверит в мою ложь. И даже прочитав письмо, увидев мою подпись на бумаге, он вряд ли решит помогать незнакомому для него парню.

— У Джулии не было подруг в Сан-Диего, — он решительно шагнул в мою сторону, а в его взгляде я уловила сильное пренебрежение. И как я только смогла поверить высокомерному лгуну, эгоисту, извращенцу, преступнику? Как могла не увидеть его истинную натуру?

— Вот письмо, — я изо всех сил пыталась унять волнение, — прочитайте. Джу… Миссис Бёрк сама написала мне его. Там даже есть её подпись…

— Джулия уже лет двадцать как не пишет такие письма, — мой супруг поморщился, однако письмо всё же взял, быстро пробегаясь по нему взглядом, — ну да, почерк вроде её… И подпись тоже. Странно… Ты откуда вообще приехал, парень? Из Северной Кореи? Почему моя жена не могла написать тебе в Интернете?

— Я… я почти не пользуюсь Интернетом. Не нравятся мне эти емейлы, почтовые ящики… Да и не с кем мне там переписываться… А миссис Бёрк иногда моей тёте писала. По старой привычке, знаете. Тётя любит бумажные письма…

Я резко замолчала, понимая, что объяснений вполне достаточно. Моя ложь становилась всё менее правдоподобной, а недоверчивый Эдвард вполне мог раскусить меня. Вернее, заподозрить во лжи. Понять, что Карлос Мендоса никогда не был знаком с Джулией.

— Кэт… То есть миссис Хэнкс может подтвердить мои слова, — понимая, что ситуация осложняется, я пустила в ход тяжёлую артиллерию, — позвоните ей, мистер Бёрк! Если вы мне не верите, то позвоните миссис Хэнкс.

— Минуту, — Эдвард тут же достал мобильный, — но смотри, мексиканец, если Кэтрин скажет, что ты лжёшь…

— Не скажет, — ко мне вернулась былая уверенность. Кэтрин не подведёт меня. И уж она точно сумеет убедить Эдварда.

Подруга вновь не подвела меня, пустив в ход всё своё красноречие, а также поддержав легенду о моей дружбе с тёткой Карлоса. И, судя по всему, это подействовало, ведь едва закончив разговор, Эдвард вновь перевёл взгляд в мою сторону. Немного помолчав, он нерешительно сказал:

— Странная история, конечно. Никогда не думал, что у Джулии были друзья-мексиканцы. Ну да ладно, проехали… Сейчас проблема в другом, парень. Тебе нет работы в этом доме. А в моём офисе… Я подумаю, конечно, но… Вряд ли ты можешь там пригодиться.

— Я согласен на любую работу, мистер Бёрк. Даже на самую тяжёлую. Могу… — я запнулась, понимая, что мой план снова трещал по швам. Ведь попав на работу в компанию, я вряд ли смогу сблизиться с Эдвардом, который никогда не возьмёт мексиканца своим заместителем, помощником или даже обычным водителем. Эдвард уже давно испытывал неприязнь к латиносам, считая их людьми второго сорта, а потому престижная должность в его офисе мне теперь точно не светила.

В итоге Эдвард пообещал позвонить, в случае если у него появится подходящая вакансия. Записал номер Карлоса, а после быстро удалился, сообщив, что опаздывает на встречу. Вот только с кем? Со своим любовником? Я тихо усмехнулась, подумав, что муженёк неплохо справляется со своей ролью. На похоронах даже выдавил из себя слёзы. А также твердил, что никогда не забудет обо мне, что годы, проведённые рядом со мной были самыми счастливыми в его жизни, а Мелисса теперь стала для него родным человеком.

Лицемер. Тяжело вздохнув, я зашагала прочь, стараясь не думать о провале моего плана. Работы в своём доме я не получу, а значит, уже точно не смогу сблизиться с дочерью. Да и с Эдвардом, скорее всего, также. Мой муж далеко не дурак и не потащит в кровать племянника моей подруги. И уж тем более не станет раскрываться перед ним, выкладывать свои грязные секреты.

Вернувшись в квартиру Кэтрин, я весь вечер не могла успокоиться. Как я могла так глупо и неосторожно действовать? На что надеялась? Берта, конечно, посочувствовала Карлосу и даже намекнула, что поможет, но… Не она решала эти вопросы. К сожалению. А повлиять на решение Эдварда она уж точно никак не могла.

Кэтрин утешала меня, внушая, что не всё потеряно, однако я трезво смотрела на ситуацию. Теперь мне придётся жить вдали от своей семьи. И спасать Мелиссу придётся как-то иначе.

— Я сама завтра же проведаю девочку, — решительно заявила Кэтрин, — ведь ты для меня как сестра. То есть… была как сестра. А, значит, есть повод сходить к Мелиссе. Поговорить с девочкой и попытаться как-то прояснить ситуацию. Может, даже узнаю что-то насчёт твоего бывшего…

— Он сейчас играет безутешного вдовца, который занят работой и делами. А сам, небось, развлекается с очередным блондинчиком. И на встречу, небось, с любовником поехал.

Перед глазами вновь вспыхнула картина, увиденная в пляжном домике. Эдвард и какой-то юнец, в постели, обнажённые… Вот чёрт. Захотелось снова ворваться в этот чёртов домишка, а затем наброситься на них с кулаками. Ведь теперь-то у меня всё получится! Тело у Карлоса сильное, мускулистое. Да и ростом он повыше этих двух педиков.

Ночь снова была бессонной, но решение проблем найти так и не удалось. Заснула я только под утро, а проснулась от того, что меня вовсю тормошила Кэтрин.

— Тебе Берта звонила! — подруга практически кричала, желая поскорее растолкать меня, — Но ты телефон отключила… Ой, то есть отключил! Ну не важно, короче, твоя домработница позвонила мне! И сказала, что тебе нашли работу. Прямо в твоём доме!

— Что?! — в тот момент я не верила собственным ушам. Неужели, сон? Всего лишь сон, из которого я никак не могла проснуться?

— Берта сказала, что твой бывший согласился на её идею. Это она предложила, в общем… Она говорит, что ты можешь стать садовником.

— Садовником? — услышанное от Кэтрин показалось просто невероятным. Судьба сделала мне щедрый подарок, ведь разведение цветов уже много лет было моим хобби, моей отдушиной. Я любила свои растения, относясь к ним, как к собственным детям. Приходящий садовник помогал мне очень редко, выполняя, в основном, тяжёлую работу. А я занималась своими розами, орхидеями, тюльпанами… Я даже давала им имена, а порой разговаривала с ними, искренне веря, что растения слышат меня, понимая хотя бы интонацию, улавливая любовь, звучавшую в моём голосе.

Моё сердце громко забилось, а к глазам подступили слёзы радости. Мои цветы… Как я могла забыть о них? Ведь они также были частью моей жизни. И теперь я возвращалась к ним. А также к Мелиссе. Мой план начинал осуществляться.

========== 5 ==========

В полдень я вновь стояла на пороге своего дома. Как и днём ранее, меня встречала Берта, которая тут же предложила пойти в сад, желая ознакомить с местом моей новой работы.

— Эти цветы очень любила Джулия, — грустно вздохнула домработница, — она сама ими занималась. Знаете, это было её хобби… Она даже разговаривала со своими растениями. И они тоже любили её. Ни один кустик, ни одно деревцо у неё не погибло… Видимо, чувствовали её любовь, искреннюю заботу. А сейчас… Сейчас эти растения остались одни, словно осиротели. Конечно, я сама могу поливать их, но… Полноценно ухаживать за ними я, к сожалению, не смогу.

— Значит, это вы предложили мистеру Бёрку, что бы он…

— Сказать вам правду? Нет, это была не я, Карлос. Это Мелисса, дочь миссис Бёрк… Именно она попросила нанять садовника. Девочке важно сохранить эти цветы. Как воспоминание о своей матери.

В тот момент я с трудом сдержала подступившие к горлу рыдания. Мне вновь захотелось рассказать всё Берте, открыться ей, признаться, кто я. Ведь она бы мне точно поверила… Может, не сразу, но со временем бы убедилась, поняла, что к чему. Соблазн был слишком велик, вот только рисковать явно не стоило. Берта вполне могла проговориться. Случайно выдать меня Эдварду или Мелиссе.

Я начала работу в тот же день, не желая тратить драгоценное для меня время. Находясь среди цветов, я впервые испытала умиротворение, а также радость от того, что осталась в живых. И пусть я нахожусь в другом теле, а для всех я теперь Карлос Мендоса, мои чувства не изменились. Я по-прежнему любила свои растения, а забота о них доставляла мне огромное удовольствие. Я вновь чувствовала себя кому-то нужной, и это ощущение подстёгивало идти дальше, не боясь осуществить то, ради чего я вернулась в Лос-Анджелес.

Я занималась пересадкой тюльпанов, когда услышала громкий лай собаки, стоявшей совсем близко от меня. Макс, чёрный лабрадор, живший у нас уже около пяти лет… И сейчас он смотрел на Карлоса, пытаясь понять, кто именно стоит перед ним.

— Макс, красавчик… — эти слова сами собой сорвались с моих губ, — иди сюда, малыш…

Собака кинулась ко мне, словно узнала во мне прежнюю личность. А ещё через пару секунд начала лизать мои руки, лицо, вилять хвостом и прыгать от радости. Сомнений больше не оставалось. Макс узнал меня. Каким-то необъяснимым для человека чутьём пёс понял, кто на самом деле стоял перед ним.

— Макс, ты где? Я же сказала тебе… — до меня донёсся голос Мелиссы, — ну ты где, иди сюда!

Вздрогнув всем телом, я поднялась, всматриваясь вглубь сада. Моя дочь совсем близко и сейчас подойдёт ко мне, желая познакомиться с новым садовником. А я… Теперь я даже не смогу обнять её.

— Макс? — дочь вопросительно смотрела в мою сторону, — Простите, вы… новый садовник?

— Да, — говорить было тяжело, и я с трудом подбирала слова, подходящие в этой ситуации, — меня зовут Карлос Мендоса.

— Очень приятно… — в её голосе я не уловила интереса к новому садовнику. Взгляд был отсутствующим, а лицо таким печальным, бледным и осунувшимся, что у меня тревожно защемило сердце. Моя дочь выглядела потерянной, она осталась одна в этом мире, где никто не мог защитить её. Никто, кроме меня.

— Странно… — протянула Мелисса, прервав поток нелёгких размышлений, — Макс никогда не ведёт себя так с чужими. Напротив, он обычно рычит на всех, кроме меня, Берты и… моей мамы. Даже Эдварда никогда не признавал.

«Собаки чувствуют плохих людей!» — тут же пронеслось в моей голове, и от этой мысли настроение сразу испортилось. Собственное бессилие угнетало, как и ощущение того, что Мелисса особенно остро нуждалась в поддержки матери.

Матери, которой у неё больше не было.

— Я очень люблю приходить сюда, — откинув назад свои огненно-рыжие волосы, Мелисса подошла к розовым кустам, с нежностью коснувшись полураскрывшегося бутона, — тут всё напоминает о маме. Она обожала эти цветы… Карлос, — немного помолчав, дочь всё же повернулась ко мне, словно желая сказать что-то важное, — пожалуйста, сохраните здесь всё так, как было при маме. Я вас умоляю.

— Хорошо. Я постараюсь, Мелисса…

Дочь лишь кивнула в ответ, а затем, схватив за ошейник Макса, поспешила вернуться в дом.

Первый рабочий день подходил к концу, а я уже собиралась уходить, когда Берта позвала меня выпить кофе. Поначалу она даже предлагала поужинать, но в тот вечер у меня совершенно не было аппетита. Все мысли были заняты Мелиссой, а также нашим с ней разговором. Мне было сложно находиться в доме, зная, что моя дочь совсем рядом, а я не могу подойти к ней, поддержать, утешить. Приходилось скрывать чувства, надевая на лицо фальшивую улыбку, делая вид, что происходящее в этой семье не имело ко мне никакого отношения. И это испытание казалось по-настоящему страшным.

Берта отлучилась на пару минут, оставив меня на кухне допивать кофе. Порой казалось, что ничего не изменилось. А я по-прежнему Джулия Бёрк, которая сидит на собственной кухне, наслаждаясь ароматным кофе.

— Где Берта? — звенящую тишину неожиданно разрезал голос Эдварда.

— Добрый вечер, — с трудом произнесла я. Испытание продолжалось. И сейчас важно держаться, не забывая о том, что передо мной стоит вовсе не бывший муж. Ведь Эдвард теперь мой враг.

— Берта вышла, но скоро вернётся, — немного помолчав, я всё же выдавила из себя ответ.

— Ясно… Ты теперь тут работаешь? — с нескрываемым пренебрежением спросил Эдвард. И зачем вообще поинтересовался? Хотя… Всё с ним ясно. Хочет показать, кто в доме хозяин. Причём в буквальном смысле данного выражения.

— Работаю, — я отвела взгляд, делая вид, что рассматриваю мебель, — спасибо, что взяли меня…

— Благодари за это не меня, а Мелиссу. Ей очень важно сохранить эти цветы… Будто они на самом деле что-то значат. Но раз ей так угодно, то, что ж, занимайтесь своими розочками, хотя была бы моя воля…

Он резко замолчал, услышав шаги появившейся на пороге Берты. И тут же потерял интерес к мексиканцу, заговорив с домработницей. Они обсуждали его переезд из нашей спальни. Теперь Эдвард планировал занять другую комнату.

— Я не могу там больше находиться, всё напоминает о Джулии, — его насквозь фальшивый тон раздражал, и я едва сдерживала желание ударить его, — надеюсь, ты понимаешь, Берта… Я ещё вчера хотел попросить, но… Вчерашняя встреча слишком затянулась, а после неё я был как выжатый лимон…

Злобно ухмыльнувшись, я поспешно отошла в сторону. Не хотелось больше слышать этого лицемера, его наигранные страдания, очередную ложь. Устал на встрече, значит? Трахать очередного юнца ты устал, дорогой! А то, что тебе плевать на меня и мою память, стало ясно после твоих слов о цветах. Для Мелиссы, которая искренне меня любила, было важно сохранить растения, в то время как сам Эдвард даже не задумался о значимости моих цветов. Ему было плевать на мою память, на то, что было для меня дорого. Наверное, для таких, как он, действительно не существует ничего святого. Ведь они даже не понимают значения этих слов.

И всё же я любила его… Когда-то, в прошлом. Сейчас эта любовь была уничтожена, сожжена дотла. В один миг не осталось ничего, а правда, открывшаяся в пляжном домике, убила всё хорошее, что когда-то нас связывало. Переполняла лишь жгучая обида, а также сильная жажда возмездия. Но куда важнее было обезопасить будущее Мелиссы.

Эдвард вышел, даже не обернувшись в мою сторону. Я тоже старалась не сверлить его взглядом, а затем коротко простившись с Бертой, торопливо покинула кухню. На сегодня испытания закончились, но война только начиналась. И я не собиралась сдаваться. Напротив, я готова идти до конца. До полного поражения Эдварда Бёрка.

========== 6 ==========

Прошла ровно неделя с того дня, как я вновь переступила порог собственного дома. Вот только называть этот дом своим теперь не хотелось даже в мыслях. Я старалась думать, как Карлос, контролировать каждое слово, способное ненароком выдать во мне Джулию.

Особенно тяжело было общаться с Мелиссой. Дочь приходила довольно часто, стояла, молча глядя на цветы, а порой даже прикасалась к ним, что-то шептала и плакала. Однажды я всё же не выдержала и, плюнув на все правила, дотронулась до волос плачущей девочки. Резко обернувшись, Мелисса с испугом посмотрела на меня. Её, и без того грустные, тёмно-серые глаза были наполнены слезами.

— Прости… Ты так плакала, а я… Мне отлично известно, что значит потерять родителей, — это всё, что я смогла сказать, прекрасно понимая, что совершила непростительную глупость, — извини меня, ладно? Я обещаю, что больше не дотронусь до тебя…

— Да ничего, — дочь поспешно вытерла слёзы, — я, наверное, тоже не должна так вести себя. Плакать на глазах у посторонних…

— Не говори так. Нет ничего постыдного в слезах, Мелисса. Нельзя прятать собственные чувства, которые всё равно вырвутся наружу. Рано или поздно… И тогда тебе будет только хуже. Поэтому если тебе хочется плакать, если твоя душа действительно этого просит, то поплачь, ведь слёзы очищают душу…

— Что? — выражение лица Мелиссы вмиг переменилось, — Ты… ты говоришь словами моей мамы. Это было её выражение. Про то, что слёзы очищают душу…

— Я слышал его от своей тётки. А она была подругой твоей матери. Они выросли вместе, в приюте.

Вопреки моим ожиданиям, дочь ничего не ответила, однако в её взгляде мелькнуло что-то странное. Словно Мелисса начинала узнавать меня. Словно начала догадываться.

Впрочем, подобные мысли приходилось отгонять, не давая им сформироваться в надежду. В надежду, что Мелисса меня узнает, что её сердце подскажет, кем на самом деле является новый садовник.

Но пока меня узнавал лишь Макс. Он играл со мной, как и в былые времена, носился по саду, виляя хвостом и радостно прыгая, стоило мне только появиться. Однажды свидетелем этой картины стал Эдвард, который всё же подошёл ко мне, недовольно глядя на то, как я чесала развалившегося на траве пса.

— Что это ты не работаешь, а? С собачкой играешь? Странно, что эта злая псина так легко приняла тебя. На меня рычит, хотя я тут хозяин, а с прислугой вон какой ласковый…

— Собаки чувствуют любовь, мистер Бёрк, — довольно дерзко бросила я. Опять напоминает, что он тут хозяин! Да как только совести хватает… Впрочем, какая у него совесть? Этот человек даже незнаком с таким понятием. Как и со словом «любовь».

— Максу скучно, а я вот играю с ним. И подкармливаю ещё, — немного помолчав, я поняла, что ещё не время идти на конфликт с Эдвардом. Нужно потерпеть, не поддаваться на провокации. Иначе я могу потерять работу.

— Псина с характером, — скривился Эдвард, — не поймёшь, что у неё на уме. Я тоже кормил его, но… Как видишь, всё бесполезно.

И в этот момент, будто в подтверждение его слов, Макс громко залаял, угрожающе наступая на Эдварда. Тот попятился назад, изо всех сил сохраняя спокойный вид. Вот только не получалось. Эдвард был заметно напуган.

— Прекрати, Макс, ко мне! — глядя на побледневшее лицо мужа, я впервые испытала мстительное удовольствие, — Всё, успокойся, лучше принеси мне мяч! Вот, хорошо, ещё разок…

— А он тебя слушается, — губы Эдварда тронула лёгкая улыбка, — значит, ты сумел найти подход к этому зверю. И к цветам тоже… Смотрю, тут всё также, как при Джулии.

Я молчала, вновь переводя взгляд на Эдварда. И тут мне показалось, пусть даже всего на мгновение, на долю секунды, что его лицо сделалось грустным. Без притворства, игры, фальши. Но ничего подобного не могло быть! Этот негодяй просто играет, умело исполняет роль вдовца, скорбящего по своей погибшей супруге.

Чуть позже я поделилась увиденным с Кэтрин, которая, недоверчиво посмотрев на меня, неожиданно произнесла:

— А ты уверена, что… Ну в общем, что Эдвард на самом деле так уж виноват во всём? Например, насчёт смерти Фрэнка. Мне кажется, что он не лгал. Это на самом деле был несчастный случай.

— Ты веришь ему?! Этому мерзавцу? Оправдываешь его?! — в тот момент я была вне себя от закипавшей внутри ярости.

— Успокойся, Джул, прошу тебя… То есть, Карлос. Наверное, мне нужно теперь обращаться к тебе именно так. И общаться с тобой, как с парнем…

— Не уходи от темы! Общайся со мной, как угодно. И называй, как тебе нравится. Но не оправдывай этого…

— Прости, но… Ты сейчас всего-навсего ревнуешь. Тебе неприятно, что муж изменял тебе, что…

— Он не просто изменял мне, Кэт! Он мне в лицо бросил, что не любит. И никогда не любил. Что наш брак был для него сделкой, а потом назвал сумасшедшей, намекнув, что упрячет меня в психушку!

— Хорошо, это я допускаю, но… Убийство Фрэнка. Почему ты так уверена в этом? Эдвард не похож на убийцу, да и то несчастье… Ты думаешь, что оно было подстроено?

— Разумеется, — ледяное спокойствие возвращалось ко мне, как и уверенность в своих подозрениях, — он всё это спланировал. Узнал про предстоящий шторм, но ничего не сказал Фрэнку. Я же помню, что было накануне смерти моего мужа. Фрэнк тогда звонил ему, говорил о предстоящем ухудшении погоды… Но этот негодяй убедил его, что ничего страшного не будет. Даже какой-то фальшивый прогноз подсунул по электронной почте. Фрэнк тогда успокаивал меня, внушал, что раз Эдвард так говорит, значит, ничего страшного не случится… Он слепо верил Эдварду. А тот воспользовался его доверием.

— Ты думаешь, что он сам столкнул Фрэнка за борт?

— Конечно. Понимая, что во время шторма тот вряд ли сможет спастись, он решил, что это самый надёжный способ убить его. Сам он тогда был в спасательном жилете, в котором и прыгнул в воду, поняв, что помощь уже совсем близко.

— Но он же рисковал и собственной жизнью!

— Скорее всего, нет. Ведь Эдвард плавает лучше, чем Фрэнк. И потом он знал, что им помогут, видимо, сумел с кем-то вовремя связаться.

— Я даже не знаю, что сказать… А что ты знаешь о прошлом своего… бывшего мужа? О его семье, о том, чем он занимался.

— Да ничего особенно не знаю, — честно призналась я, чувствуя себя невероятно глупо, — с Фрэнком они дружили в юности, когда тот жил в Портленде. Учились вместе, жили по соседству. А потом родители Фрэнка переехали в Калифорнию, связь между ними почти оборвалась, хотя… Вроде бы иногда встречались, но муж никогда ничего о нём не рассказывал. Так, какие-то отрывки вспоминал… Ну, а потом Эдвард переехал в Калифорнию. Рассказал, что компания, в которой он работал на родине, обанкротилась, и её выкупили китайцы. Он потерял работу, а Фрэнк помог ему, взяв по старой дружбе в свой бизнес.

— Думаешь, Фрэнк знал? — Кэтрин серьёзно посмотрела на меня, — Я имею в виду ориентацию твоего… Эдварда.

— Не знаю, Кэт, я и сама постоянно думаю об этом. Фрэнк никогда не был гомофобом и вряд ли этот факт мог повлиять на их дружбу. Но… С другой стороны он часто говорил мне, что хочет видеть Эдварда женатым, считал, что тому нужно найти хорошую женщину. Даже просил меня познакомить его с подругами.

— Значит, так, — немного помолчав, и при этом явно что-то обдумывая, произнесла Кэтрин, — я сегодня же свяжусь с Джейсоном. Это мой… ну, скажем так, друг, который занимается частным сыском. При этом имеет связи в ФБР и полиции. И, если надо, может многое нарыть. Особенно если об этом попрошу я.

Разумеется, возражать я не стала. Пусть сколько угодно копаются в прошлом Эдварда. Может, и в самом деле что-то найдётся. Какой-нибудь серьёзный компромат, вполне способный сыграть мне на руку.

Однако я понимала, что бороться с Эдвардом мне придётся всё же своими силами. А единственным козырем, имевшимся у меня на руках, было красивое тело мексиканца, которым я вполне могла соблазнить супруга. Что делать дальше, решила бы по обстоятельствам. Вот только соблазнится ли сам Эдвард? Захочет ли спать с близким родственником мифической подруги жены? Пойдёт ли на такой риск?

Однажды я не выдержала, решив проследить за Эдвардом. Попросила таксиста ехать следом за машиной бывшего мужа, который, как я сразу поняла, собирался явно не в офис. Мои догадки подтвердились, когда Эдвард остановился рядом с каким-то баром. Судя по всему, именно здесь он искал себе любовников. Я понимала, что рискую, но в бар всё же зашла, надеясь, что в полутёмном зале Эдвард вряд ли приметит своего садовника. Наблюдая за посетителями, я быстро поняла, что не ошиблась с выводами. Здесь знакомились геи, искавшие себе сексуального партнёра. Эдвард не был исключением из правил. Совсем скоро он подсел к молодому рыжеволосому красвчику, который сразу стал заигрывать с новым знакомым, кокетничать, показывать заинтересованность. Эдвард также не скрывал своих намерений и уже через двадцать минут они вместе покинули заведение, направляясь к автомобилю моего супруга. То есть бывшего супруга.

В тот момент меня вновь переполняла жгучая обида. Страстно хотелось догнать их, всё высказать, а затем разукрасить обоим физиономии. Вот только чего бы я этим добилась? Увольнение Карлоса, а также проблем с полицией? Я тяжело вздохнула, а после заказала себе порцию виски. Необходимо привыкать к мужскому телу, а значит, никакого ликёра или шампанского, даже вино сейчас было не в тему. Всё это оставалось в прошлом.

Отхлебнув немного алкоголя, я едва не выплюнула его обратно. Нет уж, целый бокал этой горечи мне точно не выпить. И как вообще мужчины пьют такую гадость? Впрочем, развить эту мысль не удалось, так как через несколько мгновений возле меня нарисовался странноватый парень, внешне напоминавший андрогина. Объективно он казался мне красивым, вот только длинноволосые женственные парни были совершенно не в моём вкусе. И оттого он раздражал, а его навязчивые предложения поехать к нему домой вызывали только гнев, а также желание ударить его. Грубо оттолкнув андрогинного красавчика, я довольно резко попросила его отойти. А иначе… Иначе я не отвечаю за последствия.

Парень исчез также быстро, как и появился, после чего я, с ненавистью швырнув на стол смятую денежную купюру, торопливо направилась к выходу…

Но, увы, вернуться в тот проклятый бар мне всё же пришлось. Ведь это место было единственным шансом сблизиться с Эдвардом. Пару вечеров я всего лишь наблюдала за ним, не стараясь привлекать к себе внимание. Однако на третий день мои нервы попросту не выдержали.

Было решено, что мы столкнёмся с бывшим мужем как бы случайно. Например, в туалете. Чего я и сделала, едва заметив, что Эдвард идёт в уборную. Он всё ещё был один, и это обнадёживало, а потому, когда тот неожиданно столкнулся с садовником, я поспешила скромно улыбнуться, смущённо опуская взгляд.

— Ты?! — удивлённо вскинул брови Эдвард, — Но что ты здесь сделаешь?! Работаешь?

— Нет, мистер Бёрк. Я довольно часто бываю в этом баре. Вот только вас вижу здесь впервые…

Наглая ложь, как ни странно, больше не вызывала угрызений совести. Напротив, лгать Эдварду было приятно, словно образом я мстила своему врагу. Тому, кто столько времени обманывал меня.

— Не ожидал… — Эдвард посмотрел на меня оценивающе, — как я понимаю, ты здесь один?

— Ну да, мистер Бёрк… Пришёл всего полчаса назад.

— Пошли, угощу выпивкой. За мой счёт, разумеется.

В ответ я быстро кивнула и, кажется, план начал реализовываться, пока в баре не появился он — высокий кучерявый блондин, лицо которого я мгновенно узнала. Это был тот тип, с которым я застала своего мужа! Тот блондинистый юнец, торопливо убегавший в тот день, стесняясь даже взглянуть на супругу своего любовника.

— Джим, ты вернулся? — вмиг забыв о моём присутствии, Эдвард встал навстречу блондину, — Вот уж не ожидал, что ты снова зайдёшь сюда.

— Не рад мне, Эд? Да, я вернулся из Нью-Йорка. Погода там испортилась, да и вообще, мне в Калифорнии намного лучше…

Дальше я уже не вслушивалась в их беседу. Пора уходить. Не прощаясь, ничего не объясняя. Эдвард больше не замечал Карлоса, полностью переключившись на недавнего любовника. Я же по-прежнему его не интересовала. Даже находясь в новом, мужском теле.

Вернувшись домой к Кэтрин, я не стала пускаться в долгие объяснения. Мне сделалось стыдно за свои глупые, нелепые страдания. За ревность, переполнявшую меня в тот вечер.

Наутро моё настроение оставалось подавленным, не получалось даже сосредоточиться на работе. Тогда я боялась появления Эдварда, а также своего возможного увольнения. Но он не появлялся ни в этот, ни на следующий день, и очень скоро стало очевидным, что увольнять меня бывший муж вовсе не собирался. Как и не собирался общаться со мной, пытаться сблизиться. Мой план провалился, а красивый латинос не соответствовал вкусам Эдварда. Мне нужен был новый план.

Комментарий к 6

Всё, ребят, вчера эта работа была закончена. Пока она полностью только в Ворде, но на сайт буду заливать регулярно. Так что до конца месяца, думаю, вы её прочитаете)))

И давайте уже морально готовьтесь к новой, более ужасной вещи… Страшно, да?)))

========== 7 ==========

Осень выдалась необычайно тёплой. Она словно не торопилась вступать в свои законные права, не спешила прогонять знойное калифорнийское лето. Солнце по-прежнему припекало, нагревая воздух и землю, а небо оставалось чистым и безоблачным.

Занимаясь своими цветами, я почти забыла о событиях последнего месяца. Даже напевала под нос любимую песню, про себя радуясь прекрасному, по-настоящему тёплому деньку. Настроение было хорошим, и, казалось, что ничего не изменилось. Я дома, в своём саду, ухаживаю за любимыми растениями…

— Первый раз слышу, как ты поёшь, — негромкий, слегка насмешливый голос позади заставил вздрогнуть. Вот чёрт! Я так расслабилась, что совсем потеряла бдительность.

— Мистер Бёрк… — я всё же решилась посмотреть на него. Как всегда, элегантный, гладко выбритый, с зачёсанными назад тёмными волосами. Тёмно-карие глаза чуть прищурены, на губах лёгкая улыбка.

— Надеюсь, ты не болтаешь всем подряд о том, что видел в том баре? — его голос по-прежнему оставался спокойным, — Пойми, я… я не афиширую свою личную жизнь.

— Понимаю. Нет, я никому ничего не говорил. Можете не беспокоиться…

— Ты по-прежнему живёшь у Кэтрин?

— Ну да… Но совсем скоро съеду от неё. Вот только надо накопить немного денег. Снимать квартиру в этом городе — дорогое удовольствие.

— Ты можешь жить здесь, — немного помолчав, решительно вставил Эдвард, — в этом доме есть свободные комнаты. И ещё. Ты мог бы не только заниматься садом, но и помогать Берте. А то она уже не молодая, одна со всем не справляется. Жалование, конечно, тоже прибавится.

— Что? — моя растерянность вовсе не была наигранной, — Вы хотите, чтобы я жил здесь? В этом доме?

— Подумай, парень, тебе самому так будет выгодно. Ты же недавно говорил, что снимать квартиру для тебя дорого. Вот я и подумал, что тебе мой вариант понравится. Ведь Берте нужна помощь только с тяжёлой работой. С готовкой она и сама неплохо справится.

— Я подумаю, мистер… — это всё, что я смогла тогда ответить, после чего Эдвард ушёл, ни разу не оглянувшись в мою сторону. Что же означало его предложение? Мой бывший муж решил позаботиться о Берте? Посочувствовал несчастному мексиканцу? Или же…

Остаток дня был наполнен размышлениями. Давать конкретный ответ я вовсе не спешила, как и обсуждать данный вопрос с Бертой. Прежде я хотела поговорить с Кэтрин, выслушать её мнение, получить вразумительный совет.

Впрочем, советов от подруги я так и не услышала. Узнав мою новость, Кэтрин сразу сказала, что решение в любом случае остаётся за мной. Вот только на старые грабли наступать снова не стоило. И терять голову, чересчур увлекшись возмездием.

— Я думаю только о дочери, Кэт, — её замечание обидело, словно ударив по больному месту, — а близость с Эдвардом мне нужна лишь как часть моего плана. Только так я смогу получить нужную мне информацию.

— Тогда отлично, — как-то недоверчиво ответила Кэтрин, — и не вздумай больше страдать из-за этого…

— Да не буду я из-за него страдать! Это он… Он должен страдать, Кэт! И, пожалуйста, не надо намекать на мои чувства к Эдварду. Ведь теперь я даже не женщина! А значит спать с ним, познавая прелесть однополой любви, я совершенно не горю желанием. Откровенно говоря, мне неприятно даже думать о такой близости.

Произнося это, я была честна со своей подругой. То есть почти честна. Ведь невзирая на сохранившиеся из прошлой жизни чувства к Эдварду, одна мысль о связи с ним, об интимной близости, казалось мне отвратительной. Но выбора не оставалось. И хотя на тот момент я почти смирилась с безразличием Эдварда, отказываться от планов я вовсе не собиралась.

Я переехала на другой день, считая, что затягивать с этим попросту не имело смысла. Вдруг Эдвард передумает, откажется от своего щедрого предложения? Впрочем, как выяснилось, помощь Берте была действительно необходима, а приходящие, временные служанки — не выгодны для Эдварда. Теперь он старался экономить, внушая Берте и Мелиссе, что бизнес Фрэнка переживал временные трудности. Вот только на себе и своих любовниках он, скорее всего, экономить даже и не думал.

Первый вечер в доме я коротала в одиночестве, бесцельно бродила по нему, пытаясь привести в порядок свои мысли. Желая отвлечься и хоть немного успокоиться, я направилась на кухню, где ещё днём приметила вазу с фруктами. Захотелось съесть киви, которые я просто обожала с детства. Руки сами потянулись к хрустальной вазочке, и уже через пару мгновений я наслаждалась сочной, кисловато-сладкой зелёной мякотью…

— Ты тоже ешь неочищенные киви? Прямо как моя мама! Она никогда не чистила шкурку, утверждала, что в ней много витаминов…

Я испуганно обернулась. Мелисса! Она стояла передо мной, вопросительно глядя в мою сторону. Ощущения были не из приятных. Меня словно поймали на месте преступления.

— Прости, эти сравнения неуместны, — дочь резко отвернулась, направляясь к холодильнику, — я не должна была такое говорить.

— Тебе её не хватает, не так ли? Ты очень грустишь по своей маме?

— Конечно… — она с грустью вздохнула, открывая упаковку с йогуртом, — иногда я смотрю на её цветы, и мне кажется, что это она за ними ухаживает. Спускается с небес и… Впрочем, я опять говорю ерунду. Эдвард не любит такие разговоры. Он вообще не понимает всего этого. Ну про жизнь после смерти, реинкарнацию и всё такое. Считает, что всё это глупости, предрассудки, фантазии.

— Ну, а ты? Ты сама в это веришь?

— Не знаю. Я часто думаю об этом, но… Скорее всего, Эдвард прав. Мне просто хочется так думать. Хочется верить, что от мамы хоть что-то осталось. Душа, сознание, какая-то её частичка. И пусть я никогда не увижу её, мне всё равно было бы легче знать, что она где-то существует. На небе, в другом измерении…

— Или же в другом теле… — неожиданно сорвалось с моих губ. Зачем я это сказала? На что надеялась? Не удержалась от соблазна? Не выдержала, решив хотя бы намекнуть Мелиссе на своё присутствие?

— Возможно, — дочь лишь равнодушно передёрнула плечами, при этом оставаясь всё такой же печальной, — но, как бы там ни было, мы никогда об этом не узнаем. И… Спасибо ещё раз. За то, что ты поддерживаешь мамины цветы. Ведь если бы не ты…

— Мне приятно этим заниматься, Мелисса, — в тот момент я с трудом сдерживала слёзы, — и ещё… Знаешь, мне бы очень хотелось с тобой подружиться.

— Знаешь, мне тоже. Ты мне сразу понравился, но… Не думай ничего плохого. Понравился не так, как нравятся парни. А именно как друг, как старший брат.

С того вечера многое изменилось. Теперь мы с Мелиссой стали общаться, постепенно сближаясь, становясь друзьями. Вот только говорила, в основном, Мелисса, делилась со мной многим, а порой даже просила помочь с уроками. Я же по большей части молчала, боясь сказать что-то лишнее, выдать себя, зародить сомнения.

— Почему ты никогда не говоришь о себе, Карлос? — в один прекрасный день дочь всё же решилась спросить о том, чего я так старательно избегала, — Скажи… У тебя есть девушка?

— Была. Но сейчас уже нет. Мы с ней расстались, ещё до моего приезда в Лос-Анджелес.

— Но ты всё ещё любишь её? — Мелисса попыталась заглянуть мне в глаза, — Прости, но я давно заметила… Ты как будто по кому-то грустишь, Карлос. Точно также, как я грущу по моей маме.

— Возможно, — отрицать очевидное не имело смысла. Моя дочь была догадливой, проницательной, а потому легко уловила моё настроение, заметила мою тоску. Я по-прежнему ощущала себя потерянной, словно зависшей между двумя жизнями. И которая из них была моей, настоящей, определить никак не получалось. Как и до конца привыкнуть к своему новому положению. Отчего-то всё чаще возникали тревожные мысли — вдруг Карлос вернётся и его душа потребует назад собственное тело? И где в таком случае окажусь я? Как смогу защитить Мелиссу? Восстановить справедливость, наказать Эдварда?

Я ещё не знала, что в тот день за нами наблюдал мой супруг. Ведь до этого Эдвард всячески избегал меня, пропадал на работе, а вечерами где-то развлекался в компании своих любовников.

Я собиралась идти спать, когда Эдвард остановил меня, заявив, что нам нужно поговорить. Один на день, серьёзно, в его кабинете. И сделать это нужно немедленно. А иначе меня ждут неприятности.

— Что тебе нужно от Мелиссы? — плотно прикрыв дверь кабинета, решительно произнёс Эдвард, — Я сегодня видел вас в саду. Очень милая картина! Скажи, Карлос, так ты у нас только по мальчикам или ещё и по девочкам?

— На что вы намекаете?! — сдержать захлестнувший меня гнев практически не получалось, — Я… Мы с Мелиссой просто разговаривали! А обвинять меня в таком… Простите, мистер Бёрк, но это уже перебор. Понимаю, что для вас я — простой садовник, мигрант и всё такое, но это не повод оскорблять меня! Мелисса для меня как сестра, она…

— Мелисса — дочь моей покойной жены, — Эдвард резко оборвал мою гневную тираду, при этом недовольно поморщившись, — и для меня она всё равно что родная дочь. Ты меня понял, мексиканец?

— Если Мелисса для вас, как дочь, то почему вы не видите то, что с ней происходит? — намеренно пропустив его вопрос, я пошла в наступление, — Она страдает после смерти матери. Чувствует себя одинокой. Но вы, вместо того, чтобы поддержать её, развлекаетесь со своими любовниками!

— Ещё одно слово и ты уволен! — он кричал с ненавистью, и казалось, был готов убить меня, — И чтобы я тебя близко рядом с Мелиссой не видел. Ты меня понял?! Я два раза повторять не стану!

Выходя из кабинета, я с трудом сдерживала слёзы. Ещё никогда в жизни мне не было так обидно. Хотелось вернуться, ворваться в кабинет негодяя, а затем бросить тому в лицо, кто я на самом деле. И плевать на последствия, плевать на всё. Лишь бы не потерять Мелиссу. Лишь бы не отдаляться от неё, не идти на поводу у этого мерзавца.

Впрочем, совсем отдалиться у меня не получилось. Мелисса сама приходила в сад, и как бы я не старалась сводить наше общение к минимуму, оттолкнуть от себя дочь я попросту не могла.

Так прошло две недели, никаких перемен не происходило, а Эдвард по-прежнему где-то пропадал, сочиняя о проблемах на работе. Однако это было лишь затишье, на смену которому приближалась неминуемая буря.

Комментарий к 7

Оставляйте отзывы, народ))) А то я уже не знаю, что и думать. За ждуны и лайки, конечно, спасибо, но хотелось бы какой-то реакции помимо этого. Короче, жду…)))

========== 8 ==========

Неизбежная буря разразилась неожиданно. В один тёплый осенний день, когда мне позвонила Кэтрин. И по её взволнованному голосу сразу стало ясно — моя подруга что-то узнала. А точнее — что-то нарыл её детектив, который по-прежнему копался в прошлом Эдварда.

И это «что-то» было очень серьёзным.

Я поехала к ней сразу после звонка, наврав Берте, что в город приехал мой старый приятель. Разумеется, я волновалась. И не только потому, что новости от детектива смогут круто изменить мою жизнь. За моим волнением крылась и другая причина.

Эдвард… Не больше, чем через час я узнаю о нём что-то важное. Что, возможно, навсегда изменит моё отношение к нему. И хотя казалось, что всё плохое уже известно, а упасть ещё ниже в моих глазах он не сможет, сердце подсказывало мне другое.

Джейсон Росс — так звали знакомого детектива Кэтрин, не желал затягивать неприятный разговор, а потому, сразу после нашего знакомства, поделился информацией, полученной из Портленда.

— Порыться в его прошлом пришлось особенно тщательно, ведь кроме парочки штрафов за превышения скорости в его прошлом не было никаких тёмных пятен. Но… Кто ищет, тот всегда найдёт, — Росс сделал многозначительную паузу, чуть слышно ухмыльнулся, а затем продолжил, явно воодушевлённый проведённым расследованием. — Всё началось шесть лет назад, когда Эдвард вступил с брак с жительницей Портленда, разведённой женщиной по имени Эмма Уивер. На тот момент ей было тридцать шесть, а её сыну Нику едва исполнилось четырнадцать. Поначалу их брак выглядел удачным, многие даже завидовали Эмме, считая Эдварда отличным избранником. Но однажды всё изменилось…

— Это… было связано с сыном Эммы? — меня осенила страшная догадка. Неужели я полюбила настоящее чудовище? Доверила свою дочь извращенцу, способному на всё ради собственной похоти?

— К сожалению да, мистер Мендоса, — лицо Джейсона мгновенно сделалось серьёзным, — детали и подробности той истории остаются в тумане, но… Однажды ночью Эмма застала мужа в комнате Ника. Тот пытался изнасиловать своего пасынка.

— О, Господи… — только и смогла произнести я, вновь ощутив, что привычный мне мир рушился прямо на моих глазах. Но на сей раз масштабы разрушения были куда ужаснее.

— Почему его не посадили, Джейсон? — вопрос, мелькнувший у меня в голове, неожиданно озвучила Кэтрин. Подруга словно прочитала мои мысли, при этом верно оценив моё состояние. Оно было шоковым.

— Разразился скандал, и Эмма всё же написала на него заявление. Но до суда не дошло. Почему? Никто не знает. Эмма и Ник уехали из города, а позже перебрались в Канаду — подальше от произошедшего скандала, от самого Эдварда… Впрочем, Эдвард также уехал из Портленда. А через пару месяцев приехал сюда, в Калифорнию, начав работать у некого Фрэнка Стюарта…

— Он угрожал этой женщине и её сыну! — резко вскочив с места и отчаянно жестикулируя, я решилавыплеснуть переполнявшие меня эмоции, — Этот негодяй каким-то образом запугал их, после чего они отказались от заявления!

— Либо хорошо заплатил им, — неуверенно произнёс Джейсон, — ведь Эмма и Ник жили довольно бедно, а после их развода Эдвард оставил им квартиру в престижном районе Портленда…

— Это ничего не меняет! Эдвард Бёрк — насильник, и это должно получить огласку. Вся страна должна знать о прошлом этого негодяя!

— Официально ничего не докажешь, мистер Мендоса… Увы, но Ник отказался от показаний против Бёрка, а сама Эмма заявила, что ошиблась, о чём впоследствии сильно жалела.

Жалела! Ну, конечно, особенно, после того, как Эдвард угрожал ей! Точно также, как и мне, намекая на лечение в психушке. Вот только со мной этот номер не пройдёт, я не сдамся, не сломаюсь, как когда-то сломалась Эмма. Напротив, сделаю всё, чтобы превратить его жизнь в ад, заставить на своей шкуре почувствовать причинённые другим страдания.

Я вернулась домой в тот же вечер, ведь теперь я не могла надолго оставлять Мелиссу. Моя дочь находилась под одной крышей с преступником, а потому я должна была действовать, предпринять все доступные мне меры.

С Эдвардом я столкнулась на другой день, когда по обыкновении помогала Мелиссе с уроками. Муж появился в саду неожиданно и, едва увидев нас с дочерью, потребовал от меня не приближаться больше к Мелиссе.

— Я сама хочу общаться с Карлосом! — довольно резко вставила Мелисса, — Он мой лучший друг и очень поддерживает меня после смерти мамы.

— Он тебе не друг, Мел. Дружить надо со своими ровесниками, с одноклассниками, с детьми из хороших семей. А этот эмигрант… Чего он может тебе предложить? О чём с ним вообще можно разговаривать?!

Однако Мелисса упрямилась, чем в итоге сильно разозлила Эдварда. Он закричал на мою дочь, требуя от неё немедленно уйти в дом. Разговор между нами должен проходить наедине.

— Мы ещё это обсудим, Эдвард! — с затаённой угрозой в голосе произнесла Мелисса, — И я не позволю тебе вмешиваться в мои отношения с друзьями!

Проводив её разъярённым взглядом, тот с нескрываемой ненавистью посмотрел в мою сторону. В тот момент он словно желал испепелить меня взглядом.

— Я тебя предупреждал, мексиканец… По-хорошему предупреждал. А ты не понял… Что ж, твои проблемы, парень. А ведь поначалу ты мне понравился. Особенно там, в баре. Был бы ты чуток умнее, глядишь, и получил бы, что хочешь. Со своими партнёрами я бываю очень щедрым.

— Также, как были щедрым с Эммой Уивер и её сыном Ником? — я ехидно усмехнулась, — С ними вы ведь также были очень щедры?

— Откуда… откуда ты знаешь об этом? — заметно побледнев, Эдвард вмиг потерял былую уверенность, — Как ты узнал…

— У меня есть свои источники информации. И по ним я узнал о вас много интересного. Например, то, что вы — извращенец, который пытался изнасиловать своего пасынка. А потом запугал свою бывшую жену, заставив ту забрать заявление. Вы замяли скандал благодаря своим деньгам и связям, а позже сбежали в Калифорнию, устроившись на работу к мужу Джулии…

— Ты хочешь денег? — это был единственный вопрос Эдварда. — Сколько?!

В ответ я только рассмеялась. Предсказуемость Эдварда впечатляла, как и его подход к решению проблем. Конечно, что ещё он мог предложить? Только деньги. Чужие деньги!

— Называй сумму. И не надо из себя строить невесть кого. Я могу вышвырнуть тебя из дома. В любой момент.

— А я могу многое рассказать о вас! Очень многое.

— И как ты это докажешь, дурачок? — былое спокойствие возвращалось к Эдварду. Кажется, я недооценила бывшего мужа, который вовсе не испугался моих признаний. Или же просто делал вид, стараясь сохранять уверенность?

— Я обеспечу вам скандал, мистер Бёрк. Ну, а если обо всём узнает Мелисса… Она возненавидит вас и тогда вряд ли позволит распоряжаться её наследством.

— Так тебя интересует наследство Мелиссы? Хочешь сам всё получить, не так ли? Хочешь соблазнить дочь Джулии?

— Меряете всех по себе, мистер Бёрк? Это вы женились на Джулии только ради денег. А сами изменяли ей, постоянно. Да ещё и с парнями…

— Какая тебе разница, с кем и как я изменял Джулии?! — Эдвард вновь начал заводиться, не выдержав моего спокойного, насмешливого тона. — Ты ведь её даже не знал!

— А, может, знал? Может, она приезжала к нам в Сан-Диего и рассказывала о вашем браке. О том, как вы сделали ей предложение во время прогулки по пляжу. Тогда начинался дождь, и вы очень торопились. Но она сказала вам «да», а после прямо над вашими головами раздался сильный удар грома. Как после свадьбы вы отказались от полноценного медового месяца, решив поехать все втроём в Акапулько… А позже вы всё-таки улетели вдвоём, в Филадельфию. Правда, всего на четыре дня. Ходили там по музеям, ресторанам… Тогда Джулия сказала вам, что если бы могла начать новую жизнь, то предпочла бы родиться в Филадельфии. А вы ответили, что она бы промокла в этом городе от постоянных дождей. И замёрзла бы от ветров, которые дуют с Атлантики…

— Значит, вы всё же были знакомы, — сквозь зубы процедил Эдвард. Он опять выглядел поражённым, а мои слова явно задели его. Затронули что-то личное, интимное. То, чем он не хотел делиться с посторонними.

— Были, — я шла напролом, не боясь его реакции, — вы же читали письмо жены. Думаете, Джулия стала бы помогать постороннему ей человеку?

— Если бы ты не был мексиканцем, парень… Если бы не эта твоя смуглость, типично латинские черты лица, то… Впрочем, это бред. Такого не может быть. Не могло быть!

— О чём вы сейчас подумали? На что намекали?

— Ты очень похож на Джулию, — немного помолчав, произнёс Эдвард, — не внешне, конечно, но… Твоя манера говорить, твой взгляд… Это что-то необъяснимое, с чем я сталкиваюсь впервые в жизни. А потому то и дело возникает мысль. Глупая, даже идиотская, но… Ты — внебрачный сын Джулии? Или какой-то другой её близкий родственник? Скажи, это так, да?

Вот теперь молчала я, потрясённо глядя на Эдварда. Неизбежное произошло, и мой муж всё же смог узнать меня. А точнее уловить сходство с прежней личностью.

— Ладно… — примирительно добавил Эдвард, при этом отводя взгляд в сторону, — чего ты хочешь от меня? От Мелиссы? Я же не дурак, парень. И я вижу, что тебя интересует вовсе не работа и даже не деньги. Тебе нужно было сблизиться с моей падчерицей…

— Я делаю это ради Джулии, — я отвечала почти честно, больше не боясь говорить правду, — да, я был связан с ней… кровными узами.

— Что ж… Это было очевидным. Ваше сходство иначе не объясняется… Кем приходилось тебе моя жена, Карлос? Матерью? Тёткой? Сводной сестрой?

Я не дала ему конкретного ответа. Да и сам Эдвард уже не настаивал на нём. Он был слишком потрясён, шокирован, явно не зная, как вообще продолжать общение. Но на этом сюрпризы того дня не кончились. Эдвард ушёл, погружённый в свои мысли, а примерно через час в саду вновь появилась Мелисса. Очень взволнованная, она буквально умоляла меня куда-то поехать с ней. Вот только куда объяснять не хотела.

Разумеется, я не могла отказаться, ведь моя дочь настаивала на этой поездке, словно в тот вечер решалась её судьба. Всю дорогу Мелисса молчала, а затем… Мы приехали на кладбище. На мою могилу.

Это походило на кошмарный сон. Надгробная плита с моим именем и датой смерти… Вот только я не умерла. И я стояла на своей собственной могиле. Рядом со своей дочерью.

— Мама… — негромко произнесла Мелисса, — мамочка…

По привычке я обернулась на её голос, моментально встретившись взглядом. Но в глазах Мелссы вовсе не было тоски, грусти или отчаяния. В них застыло что-то другое. Словно дочь пыталась о чём-то спросить меня. Словно хотела получить ответы.

— Я долго следила за тобой, Карлос, — серьёзно начала Мелисса, — наблюдала, как ты ухаживаешь за цветами, как общаешься с Бертой и Эдвардом… Сегодня я слышала ваш разговор в саду. Эдвард сказал, что ты — родственник моей мамы. Что ты похож на неё. И я согласна с этим. Вот только…

— Что? — я уже не пыталась спрятать эмоции, — Куда ты клонишь, Мелисса?

— Ты… ты вовсе не родственник мамы. Хотя вывод Эдварда был логичен, но… Я лучше знала свою маму. Ты не можешь быть её сыном, братом или племянником… Это невозможно. Но возможно кое-что другое, куда более невероятное. Что ты и есть моя мама. Что именно она находится сейчас в твоём теле, Карлос.

Сказав это, Мелисса быстро обняла меня. Она тихо плакала, уткнувшись в моё плечо. В плечо моего нового тела, в котором дочь, несмотря ни на что, узнала меня.

— Успокойся… — прошептала я, с трудом сдерживая слёзы, — всё хорошо, Мел…

— Ты… ты тогда сказал, что душа моей мамы… Она может быть в другом теле! Не знаю, почему, но я запомнила эту фразу. А потом… Я следила за тобой. Однажды даже увидела, как ты смотрел на нашу совместную фотографию. Ту самую, из Диснейленда, что стоит на столике в гостиной… Ты шептал: «Прости меня, дочка.», думая, что никто не услышит этого. Но я всё слышала. А сегодняшний разговор с Эдвардом окончательно развеял мои сомнения. Ты не можешь быть посторонним нам человеком, но при этом ты не родственник моей мамы. А дальше… Других вариантов просто не было.

Я молча смотрела на Мелиссу, про себя восхищаясь её проницательностью. Моя девочка стала взрослой, она больше не ребёнок, которого легко обмануть. И я гордилась ею. Гордилась тем, что дочь смогла решить сложную головоломку, ребус, придуманный самой жизнью.

— Расскажи мне всё сначала, прошу тебя, — немного придя в себя, взмолилась Мелисса, — я хочу узнать всё. Ма… Карлос, пойми, я уже не ребёнок! И я имею право знать, что произошло в тот день. Ну, в общем, когда… В день твоей аварии.

— Хорошо, — кивнула я, пытаясь обдумать свой рассказ. Лгать Мелиссе не хотелось, но и рассказывать все детали также было не просто. Особенно насчёт Эдварда. Насчёт его измены, а также его угроз в мой адрес.

В итоге я поведала ей лишь часть того, что случилось между мной и Эдвардом. О его измене, о том, что он никогда не любил меня. Мелисса была шокирована моим рассказом. Ведь она до конца верила своему отчиму. По крайней мере в искренность его чувств.

— Эдвард был просто убит горем, когда ему сообщили об аварии. Не мог он так притворяться, нет… Он даже плакал в тот вечер, после похорон. А когда я вышла из своей комнаты, крепко обнял меня, а потом признался, что любил тебя, как никого и никогда прежде. Странно, но в тот момент он казался мне искренним.

Убедить Мелиссу не доверять отчиму, не верить в его ложь и ничего никому не рассказывать оказалось непростой задачей. Но в конце концов дочь согласилась на мои условия. Не понимая при этом, что именно я планирую делать, как буду бороться с Эдвардом. Но у меня уже созрел план. И осуществить его я надеялась в самое ближайшее время. Вот только посвящать Мелиссу в эти детали я вовсе не собиралась.

========== 9 ==========

Комментарий к 9

С этой главы героиня (которая уже герой!!!) начинает думать о себе в мужском роде.

Понимаю, что это не совсем логично, но так нужно для сюжета))) Без этого следующая глава выглядела бы стёбной и пародийной.

Посещение собственной могилы, а также откровенный разговор с дочерью изменил многое в моей жизни. И не только в наших отношениях с Мелиссой. Перемены коснулись и моей личности.

С каждым днём я всё больше привыкал думать о себе в мужском роде. Так, будто я родился мужчиной. Моя душа будто срасталась с новым телом, постепенно сливалась с ним в единое целое. А потому я всё больше ощущал себя Карлосом Мендосой. Джулия Бёрк была мертва.

Возможно, всё изменил поход на кладбище, после которого мне окончательно стало ясно — с прошлым было покончено, а мне в любом случае придётся привыкать к новой личности. Невзирая на все трудности. Несмотря ни на что.

Эдвард вновь открыто игнорировал меня, больше не вмешиваясь в наше общение с Мелиссой. Да и сама Мелисса старалась меньше общаться с ним, словно боясь проговориться, выдать ему наши секреты.

Незаметно пронеслись две недели, а мой план по-прежнему не начинал реализовываться. Как и в прошлый раз, он заключался в соблазнении Эдварда, однако теперь у меня была уверенность — Карлос нравился моему бывшему мужу, и будь я чуть более настойчивым, то вполне возможно, оказался бы в его постели.

Но теперь он считал меня родственником Джулии, что не лучшим образом сказалось на ситуации. Но всё же я решился. Решил идти напролом, ведь затягивать с этим больше не имело смысла. Мой бывший муж вполне мог найти себе постоянного парня, влюбиться и тогда мой последний козырь был бы потерян. Навсегда.

Перед походом в бар я долго выбирал одежду, в итоге остановившись на белой рубашке и узких тёмно-серых джинсах. Светлые тона выгодно подчёркивали смуглость кожи, а узкие джинсы… Я знал, на что иду, и хотя однополый секс по-прежнему вызывал у меня брезгливость, выбора также не оставалось. Ведь без этого я никак не смогу соблазнить бывшего мужа.

Я пришёл за полчаса до появления Эдварда, заказав себе не особо крепкий коктейль. Напиваться я тогда вовсе не думал, но и на трезвую голову соблазнять бывшего мужа казалось нелёгкой задачей. Теперь я видел в нём лишь врага, а делить постель с кем, кого ненавидишь, совершено не входило в мои привычки.

И вот он появился. Как обычно, элегантный, ухоженный, в дорогом костюме… Он привлекал к себе внимание, притягивал взгляды. Я также смотрел на него, вспоминая как когда-то, будучи женщиной, сходил с ума от страсти к этому человеку. Но это было давно. В прошлой жизни.

Эдвард всё же заметил меня, неторопливо подойдя к моему столику. Он довольно улыбался, а его глаза блестели в предвкушении хорошего вечера.

— Не ожидал тебя снова здесь увидеть, Карлос. Недавно пришёл?

— Нет, около часа назад, — я соврал умышленно, желая проверить его реакцию.

— И до сих пор один? Или ты кого-то ждёшь? Если так, то я, конечно, не стану мешать…

— Я никого не жду. То есть… Жду, но… Этот человек уже пришёл, мистер Бёрк.

— Понятно, — разочарованно протянул Эдвард. Стало ясно, что он ждал другого продолжения этой беседы.

— Я ждал вас, мистер Бёрк… — шёпотом произнёс я.

— Что? — голос бывшего мужа заметно дрогнул. Он волновался.

— Что слышали. Я ждал вас. Хотел встретиться с вами.

— Зачем?

— Сами не догадываетесь? — я рассмеялся, откинувшись на спинку дивана. Игра начинала забавлять, а поведение Эдварда заставляло чувствовать себя уверенно. Он явно терялся, не зная, что сказать, как реагировать на мои намёки.

— Тогда ты говорил с такой ненавистью… Будто в чём-то упрекал меня. Ведь я изменял Джулии, а это явно задело тебя. Вот потому ты и решил копаться в моём прошлом.

— Вы так думаете? А, может, причина в другом, мистер Бёрк? И мой интерес к вам никак не связан с… моей родственницей?

— На что ты намекаешь? — вот сейчас удивление Эдварда уж точно было настоящим, — Хотя… Я давно замечал, как ты смотришь на меня. Поначалу думал, что показалось, а после той встречи в баре… Почему ты больше не приходил сюда? Ведь мне так хотелось продолжить наше знакомство.

— А как же тот блондин, с которым вы тогда встретились? С ним продолжать знакомство вам хотелось ещё больше…

— А, так вот оно что! — мой бывший муж громко рассмеялся, — Ревность… Теперь понятно, какого чёрта ты так дерзил мне. Обиделся?

— Думайте, что хотите, — слова Эдварда задели за живое. Но ведь он был прав! И от этого становилось особенно противно. Выходит, что мной двигало не только жажда возмездия. Второй причиной стала ревность. Банальная, глупая ревность…

— Не ревнуй. Тот блондин давно в прошлом. У нас с ним ничего нет, да и вообще… Ты мне нравишься гораздо больше. Есть в тебе что-то такое, притягательное.

— Спасибо, — недовольно хмыкнул я, чувствуя, что комплимент Эдварда пришёлся мне по душе. Вот только признаваться в этом было не просто. Ведь я не хотел снова строить с ним отношения, а весь этот фарс разыгрывал только ради мести.

— Ну так что? — с нетерпением в голосе спросил Эдвард, — Не хочешь познакомиться поближе?

Всё ясно. Этот извращенец хотел трахнуть смазливого мексиканца. Надоели ему белокожие блондины, потянуло на экзотику, на горячих южных парней.

— Чего молчишь, красавчик? Я же по глазам вижу — хочешь. Но останавливает то, что ты — родственник Джулии… Кем она тебе была? Матерью? Нет… Джулия не смогла бы так просто бросить ребёнка… Тогда кем? Может… ммм… сестрой? Сводной, двоюродной?

— Какая к чёрту разница! — я не выдержал, опасаясь, что в любой момент взорвусь, а затем скажу всю правду. И плевать на последствия, будь что будь, как говорится. Игра уже надоела. Хотелось говорить на чистоту, расставить точки в этой грязной неприятной истории.

— Ну ладно, — Эдвард задумчиво отвёл взгляд, — так и быть, не буду допытываться. Сам всё расскажешь, когда решишься. Лучше скажи, ты поедешь со мной? Если нет, то больше я предлагать не стану. Забудь обо мне, парень. Останемся просто… дальними родственниками.

— Хорошо… — я сдался, понимая, что выбора у меня попросту не осталось. Если сейчас я откажу ему, то навсегда лишусь шанса отомстить. Ведь второй раз он предлагать не станет, а я никогда не смогу бегать за ним, унижаться, вымаливать его внимание.

Эдвард усмехнулся, с вожделением глядя на меня. Как никогда не смотрел прежде. В те времена, когда я был женщиной. Осознание этого причинило резкую боль, которую пришлось маскировать улыбкой. Это был мой шанс, последний шанс. Упустить его — значит признать собственное поражение. Проявить непростительную слабость. Провалить свой план.

Сейчас или никогда… Эта фраза словно впечаталась в моё сознание, крутясь в мозгу всю дорогу, пока мы ехали к пляжному домику. Возвращаться туда не хотелось, но мои желания снова не играли никакой роли. Нужно потерпеть. Всего несколько часов, до утра, до рассвета. Сыграть роль влюблённого парня, притвориться счастливым, изобразить удовольствие.

Но совладать с эмоциями оказалось вовсе не просто. Я шёл за Эдвардом, молча, стараясь не оглядываться по сторонам. Звенящую тишину то и дело разрезал шум океана. У самого входа Эдвард остановился, приглашая меня войти.

— Тебе понравится, — уверенно произнёс он, явно заметив мою нерешительность, — кстати, в ванной есть джакузи, прямо рядом со стеклянной стеной. С видом на океан. Лежишь себе, наслаждаешься тёплой водой, смотришь на волны… Романтика!

Я с досадой усмехнулся, неуместно вспомнив, что однажды уже слышал эти слова. Разумеется, от Эдварда. Вот только тогда я был другим человеком. А он притворялся, изображая влюблённого. Теперь же всё поменялось. И притворяться сегодня предстояло мне.

— Можно чего-нибудь выпить? — я не знал, как общаться с ним, чувствуя сильную неловкость. Я уже привыкал к новому телу, привыкал чувствовать себя мужчиной. Но становиться геем… Я тяжело вздохнул, понимая, что я вновь обманывал себя. Меня, как и прежде, не привлекали девушки и женщины, а близости с ними хотелось ещё меньше, чем отношений с мужчиной. Ведь по сути я привыкал к телу лишь физически, а вот мои вкусы, предпочтения, желания — всё это оставалось прежним. Таким, как было у Джулии.

— Конечно. Чего ты хочешь? Виски, коньяк, вино?

Я выбрал последнее, а после залпом осушил протянутый мне бокал. Эдвард подошёл ближе. Он явно хотел прикоснуться ко мне, может, даже поцеловать…

— Ты так волнуешься, будто первый раз наедине с мужчиной, — усмехнулся бывший супруг, продолжая меня разглядывать, — знаешь, меня это даже умиляет…

— Я… я привык быть сверху, — эти слова сами собой слетели с моих губ. Думал ли я тогда, что говорил, а главное, с какой целью произнёс эту фразу? Или же выпитый алкоголь, ударив в голову, смешался с нахлынувшей на меня обидой? С бессильной яростью, накатившей на меня в доме Эдварда?

— Что? — мой будущий любовник удивлённо вскинул брови, — Как… ты хочешь быть верхним?

— Конечно, — я старался выглядеть невозмутимым, — нет, ну если вы не хотите, то… Я не настаиваю. Но иначе я не согласен.

Я понимал, что рискую, что Эдвард вполне может выставить меня за дверь, дав понять, что не согласен на это унижение. Но тем не менее он молчал, явно обдумывая мои слова. Затем потянулся за виски. Выпив бокал залпом, он также молча наполнил его снова. Подумав, что стесняться было ни к чему, я также потянулся за бутылкой с вином. Хотелось напиться. Впервые в жизни, по-настоящему.

— Вот уж не думал… — растерянно пробормотал Эдвард, — хотя… Если так подумать… У меня давно были мысли…

И тут его лицо изменилось, а в тёмно-карих глазах вновь вспыхнули огоньки предвкушения. Выпив ещё один бокал, он быстро встал с места, направляясь в мою сторону.

— Я согласен… — прошептал Эдвард Бёрк, — так и быть, сегодня я буду нижним.

========== 10 ==========

Пока Эдвард принимал душ, готовясь к предстоящей близости, я в одиночестве допивал вино, предложенное любовником. Думать ни о чём не хотелось, скорее, наоборот, я усиленно прогонял мысли, мешавшие мне расслабиться. Через несколько минут я трахну Эдварда. Мужским членом, которым до сих пор никогда не пользовался, не считая, конечно, посещения туалета. И вот сейчас… Я усмехнулся, допивая остатки вина. Возбуждение. Оно появлялось от одной только мысли о близости с Эдвардом. Низ живота словно чем-то стягивало, а член напряжённо вставал, упираясь в тесные джинсы. И это было очень непривычно.

Эдвард появился довольно скоро. Вышел в одном полотенце, закрученном на бёдрах. А я смотрел на него, словно видел таким впервые. Капельки воды сверкали в его влажных, тёмных волосах, а от его кожи исходил приятный аромат хвои. Похоже, Эдвард не изменял своему вкусу, выбрав гель для душа с ароматом кедра. Его любимый запах… Даже это оставалось неизменным. Поменялось лишь выражение его лица. Теперь в его взгляде я улавливал вожделение, бешеную страсть, чего прежде было не свойственно для Эдварда. Будучи Джулией, я был уверен, что мой муж не способен на такие чувства. Наша любовь казалась зрелой, спокойной, взвешенной. Но теперь стало понятно, что никакой любви у нас с ним не было. Эдвард притворялся, играл, а моё прежнее тело никогда не возбуждало его. Он с неохотой исполнял супружеский долг, занимался сексом механически — без чувств, без огня, без желания. А затем убегал, ища страсть в объятиях молодых красавчиков…

— Я хочу тебя, — его пальцы скользнули по моей рубашке, — раздевайся…

Он сам начал срывать с меня рубашку, торопливо расстёгивая пуговицы. Я не сопротивлялся, но на сей раз вовсе не потому, что так велел мне разум. Я также хотел близости с Эдвардом. Хотел трахнуть его, отыметь, познав, наконец, что такое быть парнем.

Поцелуй бывшего мужа, как и его руки, скользившие по моей спине, лишь разогревали меня, возбуждая ещё сильнее. Воспоминания о прошлом остались где-то далеко, потерявшись за гранью моей новой жизни. Сейчас мной управляло лишь молодое тело, желавшее близости, разрядки, наслаждения.

— Ты прекрасен… — прошептал Эдвард, ловким движением стаскивая с меня джинсы. Вместе с ними он стянул и бельё, а после вновь впился в губы, целуя горячо, жадно, настойчиво. Возбуждение нарастало с каждой секундой, но вместе с тем на меня накатывала жгучая обида. Почему раньше мы никогда так не целовались? Неужели, моё прежнее тело совсем не волновало его, а наш секс был лишь неприятной обязанностью, исполнения которой он всегда старался избегать?

Тем временем Эдвард покрывал поцелуями моё тело, старательно исследуя каждый его участок. В какой-то момент он не выдержал и довольно резко подвёл меня к кровати. Ничего не говоря, он лёг на спину, а я оказался сверху, растерянно глядя в его манящие, тёмно-карие глаза.

Неожиданно возникшая пауза продлилась всего пару секунд, а затем я сам поцеловал его, с жадностью засасывая его губы. Мой член упирался в живот Эдварда, который также был возбуждён, но при этом не торопил события, не спешил перейти черту в отношениях.

С трудом оторвавшись от его губ, я сам потянулся за презервативом и смазкой, лежавшими на ночном столике. И вновь моё сердце царапнула неуместная обида. Всё это время, после похорон, он водил сюда любовников! И, конечно же, того блондинчика, с которым развлекался в день аварии… В день моей смерти.

— Ты будешь меня смазывать или мне самому? — покосившись на тюбик со смазкой, спросил Эдвард. Он волновался, и это было очень заметно. Неужели, он на самом деле первый раз занимался сексом в пассивной роли? Что ж… Если так, то ему это запомнится надолго.

Обмакнув пальцы в прохладном геле, я начал смазывать между ягодиц Эдварда, а тот лишь блаженно стонал, прикрывая глаза от удовольствия. В эти минуты бывший муж походил на кота, развалившегося на солнце. Кажется, его волнение утихало, а он всё сильнее предвкушал наслаждение.

— Ты готов? — спросил я, неожиданно переходя на «ты».

— Конечно… И мечтаю, чтобы ты хорошенько меня трахнул.

— Тебе понравится, — с затаённой угрозой прошептал я, разрывая упаковку с презервативом.

Эдвард стоял на четвереньках, готовый к тому, что я сейчас возьму его, отымею, оттрахаю… Он предвкушал удовольствие, в то время как я вновь думал о своём возмездии. Сейчас, когда он фактически открылся мне, доверился, стоял передо мной совершенно беззащитный, мысли о том, что я могу этим воспользоваться, вновь лишили меня покоя. Изнасиловать его, безжалостно оттрахать, унизить, причинить боль? Идея казалась соблазнительной, но что-то останавливало, мешало осуществить её.

Я осторожно протолкнулся в его анус, едва не вскрикнув от невероятных ощущений. Новых, совершенно незнакомых мне доселе! А дальше… Моё сознание словно отключилось, и я провалился в какой-то другой мир. В мир, которым правило лишь удовольствие, природный инстинкт, вмиг взявший верх над остальными чувствами. Я безжалостно вбивался в Эдварда, до синяков сжимая его бёдра в своих пальцах. Эдвард что-то говорил, просил быть аккуратнее, однако я уже не мог остановиться, не мог вернуть контроль над своим телом.

В какой-то момент мои пальцы заскользили по его члену. Он по-прежнему был возбуждён. Сжав его в руке, я начал помогать Эдварду, при этом чувствуя, что вот-вот наступит разрядка. Эдвард громко стонал — то ли от боли, то ли от удовольствия. Впрочем, это уже не имело никакого значения, ведь через несколько мгновений бывший муж начал дрожать и выгибаться, сжимая мой орган в своём и без того тесном анусе. Я кончил следом за ним, не вынимая член из любовника. Ощущения, переполнявшие в тот момент, казались просто нереальными. Я рухнул ему на спину, тяжело дыша и совсем не понимая происходящего. Ещё никогда прежде секс не доставлял мне такого удовольствия! Сейчас мои ощущения граничили с безумием, не поддавались никакому контролю.

Отдышавшись и немного придя в себя, я всё же посмотрел на своего партнёра. Эдвард лежал, не двигаясь, молча глядя в одну точку. Я изнасиловал его? Причинил боль? Неужели…

— Мне давно не было так хорошо… — хриплым, сдавленным голосом пробормотал любовник, — о чёрт… я столько лет не решался стать пассивом, всё время хранил верность ему…

— Ему? — вмиг забыв об угрызениях совести, с любопытством переспросил я, — Значит, ты всё же пробовал…

— Да… Очень давно. Но только с одним человеком. Я любил его…

— Он тебя бросил?

— Не совсем… Просто он никогда не был геем и даже бисексуалом себя не называл. Но несколько раз по пьяни мы всё же занимались этим… Пассивом он так и не решился, а вот трахал меня с удовольствием. А потом уехал из Портленда, женился. И я долгое время не видел его. Сам не хотел встречаться. Хотя Фрэнк иногда предлагал…

— Что?! — поначалу я решил, что всего лишь ослышался, — Фрэнк? Мой… То есть… Муж Джулии?

— Не удивляйся, — блаженно прикрыв глаза, пробормотал Эдвард, — это было очень давно…

Мир вокруг меня снова рушился. Его будто накрыло гигантской волной, сметавшей всё на своём пути. Как прежде уже не будет. Снова катастрофа, разрушительное опустошение, а после мёртвая тишина, зависшая на руинах моего хрупкого мира.

— Почему ты женился на Джулии? — с трудом произнёс я, ошарашенно глядя на Эдварда. Он не лгал. Алкоголь вкупе с хорошим сексом расслабили его, а также развязали ему язык. Теперь он не боялся рассказать о своей связи с Фрэнком, при этом не подозревая, какой удар нанёс мне этим признанием.

— От отчаяния, — лениво прикрыв глаза, пробормотал Эдвард, — я был очень одинок в то время, мечтал о семье… А затем я полюбил Джулию. Постепенно, сам того не замечая…

— Ложь! — я больше не мог сдерживаться, — Ты обманывал её! Водил любовников, трахал их…

— Это были случайные связи, в основном, ради секса. И я не оправдываюсь, вовсе не оправдываюсь, но… Я любил Джулию. Может, не так, как она того заслуживала, но всё же любил. Она была мне очень дорога.

— Дорога?! Любил?! Хватит лгать! Ты изменял ей! В этом же самом доме, на этой кровати! Трахал того белобрысого юнца, говоря Джулии, что у тебя совещание…

— Откуда ты об этом знаешь? — выражение лица Эдварда поменялось за пару мгновений. Теперь он смотрел на меня с непониманием.

— О чём? О том, что ты изменял ей? Да это и так было понятно! А я не идиот, мистер Бёрк. И прекрасно понимаю, где вы встречались со своими любовниками. Вы спали с ними на этой кровати, которую покупали вместе с Джулией.

— Тебе слишком многое известно, парень, — мой любовник поднялся с кровати, и совершенно не смущаясь собственной наготы, медленно подошёл ко мне, — и это мне не нравится. Совсем не нравится…

— Угрожаешь, да? Как Эмме Уивер и её сыну Нику?

— Чёрт, — недовольно скривился Эдвард, — что за ерунду ты несёшь?! Я, что, похож на преступника?

— Преступником может стать, кто угодно! — с горечью усмехнулся я, — А если учесть, что твоя бывшая жена застала тебя со своим сыном…

— Да не домогался я этого мальчишку! Вот чёрт… Неужели мне снова нужно оправдываться?! Вновь проходить через этот ад?

Немного помолчав, Эдвард всё же решился поведать свою историю. С самого начала. О том, как по молодости, пережив неудачную любовь к Фрэнку, он решил отказаться от серьёзных отношений, брака и семейного счастья. Заводить детей он также не хотел. Считал, что семья ему не подходит, да и вообще, какой резон оставлять потомство в нашем неспокойном мире? Но к тридцати годам мировоззрение Эдварда начало меняться. С Фрэнком он почти не общался, а случайные связи больше не приносили удовольствия. И тогда он решил стать отцом. Без женитьбы, конечно, с помощью суррогатной матери. Этот вариант ему подходил, но подвели анализы. Бесплодие. Он никогда не станет отцом, не сможет дать жизнь новому человечку… Долгое время он пытался прийти в себя. Заново учился жить, вырывая из сердца несбывшиеся надежды. Всё изменилось после случайного знакомства, когда в офисе Эдварда Бёрка появилась новая сотрудница. Её звали Эмма Уивер.

Их роман вовсе не походил на красивую сказку, но при этом им было хорошо вместе. Впервые в жизни Эдвард осознал, что он кому-то нужен, причём не ради хорошего перепихона или компании для похода в клуб. Эмма хотела создать семью, мечтала о муже и отце для сына. И Эдвард рискнул, искренне веря, что не пожалеет о своём решении. Эмма была хорошей женщиной, идеальной для удобного брака. Даже сексом заниматься не особо любила. И ему это было только на руку. Эдвард изменял Эмме, ведь его по-прежнему тянуло к мужчинам. И всё было хорошо, пока в один прекрасный день Бёрк не заметил, что его пасынок проявляет интерес к нему. Нездоровый интерес.

Поначалу Эдвард игнорировал его намёки, делал вид, что в упор не замечает их, однако мальчишку это задевало, и успокаиваться он вовсе не собирался. Однажды он пригласил отчима в комнату, якобы поговорить, но на самом деле…

— Он начал раздеваться передо мной, хотел поцеловать. Я пытался образумить его, но тогда Ник закричал: «Проклятый пидорас, я знаю всё про тебя!». И в этот момент в его комнату вошла Эмма…

— И поверила она, конечно, своему сыну? — недоверчиво спросил я, не зная, как вообще воспринимать признание Эдварда. Неужели он говорил правду? А если нет? Если всё это очередная ложь, продуманная и хорошо отыгранная самим Эдвардом? Ведь ему не привыкать к такой игре. Вся его жизнь — ложь. Начиная с фальшивой дружбы с Фрэнком.

— Разумеется, — кивнул он, осушив очередной бокал, — поэтому и побежала в полицию. Но позже… Мальчишка сам раскололся, сообщив матери, что следил за мной, а также выложив доказательства моих измен. Эмма была в шоке, но заявление тут же забрала, понимая, что Ник на самом деле меня подставил. Мне тогда было очень стыдно. Перед Эммой, конечно же. Но и врать ей я тоже не смог. В этом уже не было смысла…

— Ты думаешь, что я поверю тебе?

— Можешь не верить, — он равнодушно передёрнул плечами, — но я рассказал тебе правду. Ту, которой прежде не делился ни с кем. Даже с Джулией.

— Какие отношения у вас были с Фрэнком перед… его гибелью? Вы были друзьями или…

— Друзьями. Фрэнк не любил вспоминать прошлое. Он ненавидел себя за эту связь, но при этом не мог разорвать наши отношения. Ведь когда-то мы с ним были как братья.

Я молчал, пытаясь переварить услышанное. Слишком хорошо я знал бывшего мужа… И хотя лгать он умел на высшем уровне, недавнее признание во многом походило на правду. Или же мне просто хотелось так думать? Хотелось снова поверить Эдварду?

Мысль оборвалась неожиданно, когда из гостиной донеслись чьи-то шаги, приближавшиеся к дверям спальни. Я замер, прислушиваясь к источнику звука. Неужели, в пляжный домик проникли воры?

Дверь спальни распахнулась всего через пару мгновений, и на её пороге возник до боли знакомый мне парень. Молодой блондин, которого я однажды видел в этом доме. В этой самой постели, рядом с Эдвардом.

— Джим? — первым из нас отреагировал Эдвард, — Как ты вошёл сюда?

— А ты забыл?! — громко завизжал тот, яростно размахивая руками, — Вообще-то, ты сам оставил мне ключи! Вот я и приехал. Решил сделать тебе сюрприз. Но, смотрю, что пришёл не вовремя!

— Давай обсудим это позже, Джим, — с досадой в голосе произнёс Эдвард, — ты уже всё видел, так что…

— Что?! Намекаешь, что мне пора убираться?! А сам хочешь остаться с ним?! — ткнув пальцем в мою сторону, истеричный юнец буквально просверлил меня взглядом.

— Да, чёрт возьми, со мной! — с силой сжав кулаки, закричал я. Появление этого типа стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Слишком сильное ощущение дежавю, слишком многое вспомнилось. Я словно вернулся в тот день, когда на месте этого юнца находилась Джулия. Такая же потерянная, разочарованная, разбитая. И это сравнение доставляло мне удовольствие. Странное, мстительное удовольствие, перемешанное с болью.

— Значит, всё кончено? — Джим смотрел на Эдварда, словно умоляя того дать отрицательный ответ, — Ты выбрал его? Приезжего? Какого-то латиноса, нелегального мигранта, бандита…

Договорить он не успел — мой удар по лицу буквально свалил его с ног. Вытирая разбитую губу, парень с ненавистью смотрел на меня, вот только говорить гадости больше не решался. Я усмехнулся, победно глядя на соперника. А кулаки-то у Карлоса оказались что надо! Прежде мне ещё никогда не доводилось так легко разбираться с противниками. Да и вряд ли этот наглец испугался бы Джулию. А вот Карлоса… Конфликтовать с ним непрошеный гость явно опасался.

— Значит, тебе нравятся дикари, — с горечью усмехнулся Джим, вновь переводя взгляд на Эдварда, — что-то испортился твой вкус после смерти дорогой жёнушки…

— Замолчи, Джим… — едва слышно процедил Эдвард, — уходи, прошу тебя…

— Гонишь меня, значит? Неблагодарный мудак! А ведь я так старался, делал всё ради тебя… Думал, что оценишь! А ты… Променял меня на какого-то дикаря, нелегала из Мексики! Что, гастарбайтеры лучше отсасывают? Отвечай! — Джим неожиданно толкнул любовника, а затем плюнул ему в лицо. Кажется, он был близок к истерике. — Тьфу на тебя, предатель! А ведь я надеялся… Думал, что когда твоя жёнушка узнает о нас… Да, это я всё подстроил. Именно я попросил отправить ей наши фотографии! Это был я…

Дальше я уже ничего не слышал. В глазах потемнело, а внутри всё пылало огнём. Накинувшись на сбитого с ног парня, я со всей силой начал избивать его, наносил удар за ударом, пропуская мимо ушей его мольбу о пощаде.

— Убийца! — в исступлении прокричал я, задыхаясь от подступавших к горлу рыданий, — Ты убил меня! Ты во всём виноват! Всё это из-за тебя…

Эдвард с трудом оттащил меня от почти потерявшего сознание Джима. Ещё немного, и я убил бы его. Но тогда я не думал о последствиях. Ведь теперь я знал имя виновника. Имя того, кто разрушил жизнь Джулии, по чьей вине, пусть даже косвенной, произошла та авария. Он убил меня! Отнял всё, что мне было дорого. Отнял прежнюю жизнь, семью, дочь, даже моё тело. А всё из-за своего желания разлучить нас с Эдвардом. Из-за тех проклятых снимков! Всё началось из-за них!

Я рыдал, не в силах больше притворяться, играть роль того, кем на самом деле не являлся. Эдвард, всё же выставив побитого Джима, молча вернулся в спальню. Он смотрел на меня, не скрывая удивления. В тот момент он был также шокирован произошедшим.

— Мне показалось или… — он начал очень осторожно, при этом продолжая сверлить меня взглядом, — ты был сильно взбешён, ты кричал… Кто ты, Карлос? Почему ты так странно отреагировал на слова Джима? Я имею в виду…

— Ты по-прежнему хочешь знать, как я был связан с Джулией? Тебя ведь только это интересует?

— Нет… Но ты на самом дел вёл себя очень странно. Словно в тебя бес вселился… А эти твои крики: «Ты убил меня!», как вообще их понимать, Карлос? Почему ты говорил от имени Джулии?

— Ты действительно хочешь знать правду? — горько усмехнувшись, я поднялся, встретившись взглядом с Эдвардом.

— Да. Потому, что я уже не знаю, чего думать. Ты так похож на неё, но при этом ты совершенно другой. И потом… Я кое-что выяснил. Твоя тётка Глория не знакома с моей покойной супругой. Они никогда не жили в одном приюте, и родственной связи между вами также никогда не было.

— Ты уже знаешь ответ на свой вопрос, Эдвард… Знаешь, но очень боишься произнести вслух. Боишься признать то, что давно стало очевидным. Не переживай, ты вовсе не сходишь с ума. Так что давай, озвучь то, что давно крутилось у тебя в голове…

Он молчал, собираясь с мыслями. Я тоже не желал больше делать подсказок. Всё и так было понятно. Нужно просто решиться. Произнести вслух.

Эдвард подошёл ко мне вплотную. Взял за плечи, а затем, глядя прямо в глаза, вымолвил:

— Ты — моя жена, моя Джулия. Не знаю, как получилось, что ты оказалась в этом теле, но других вариантов у меня нет. Я долго обо всём думал, прикидывал, взвешивал… Нет, ничего другого мне попросту не пришло на ум. Ты — Джулия, и ты вернулась, чтобы отомстить мне.

Комментарий к 10

Всё-таки будет миди, прошу прощения за то, что писала дезинформацию, что выходит макси. НЕ выходит. Я просто ошиблась с подсчётом страниц. Будет миди, теперь уже 100%.

И я по-прежнему жду отзывов)))

========== 11 ==========

В первый момент я опешил. Эдвард всё же узнал меня, разгадал мою тайну, выяснил, что Карлос никак не связан с Джулией. Мой бывший муж вновь оказался хитрее, он не поверил даже Кэтрин, решив сам проверить то, что изначально вызвало у него подозрения.

— И что ты намерен делать дальше? — так и не дав утвердительного ответа, я отвернулся, торопливо застёгивая рубашку.

— Это всё, что ты мне ответишь? Хотя… Ты ведь ненавидишь меня, не доверяешь мне… И я понимаю, что заслужил такого мнения о себе. Я на самом деле тебя обманывал. Но как бы там ни было, я любил тебя, Джулия.

— Не называй меня так. Для всех Джулия мертва, да и я уже привык быть мужчиной. Моё имя — Карлос, а то, что я когда-то был Джулией, не имеет никакого значения.

— И как мы будем жить дальше? — немного помолчав, спросил Эдвард, — Ты хочешь, чтобы я ушёл из… твоего дома? А также из бизнеса Фрэнка? Ты ведь этого добиваешься?

— Я добиваюсь только справедливости. Ради Мелиссы, её будущего, — я старался говорить спокойно, понимая, что иным способом решить проблемы не получится. Ведь козырей на руках у меня больше не оставалось.

— Клянусь, Джу… Карлос, я никогда не хотел причинять зло Мелиссе. То, что ты подумала тогда… Ну, насчёт убийства Фрэнка, насчёт того, что я хотел избавиться от тебя… Не знаю, почему ты так решила, но я могу тебе покляться…

— Не нужно клятв! — я снова не выдержал, чувствуя, как внутри всё закипает от ярости, — Ты клялся в любви Джулии, говорил, что никого не любил так, как её, а сам… Сам был любовником её погибшегомужа!

— Это было в прошлом! Фрэнк не изменял тебе. Он любил тебя, безумно любил. Что же касается меня и моих чувств, то… Ты стала для меня родным, по-настоящему близким мне человеком. Да, я изменял тебе, но такова моя природа, и я не могу побороть её. Вот чёрт… Как же тяжело объяснить всё это! Я жил двойной жизнью, любя тебя, твою душу, но при этом постоянно имея связи со всякими… Знаешь, сейчас я противен самому себе. Моя ложь, моя тайная страсть к мужчинам погубила всё хорошее, что было в моей жизни. Всё это я потерял из-за собственного эгоизма, из-за похоти и глупости.

— Но вот теперь-то твоя мечта сбылась, дорогой супруг! — я расхохотался прямо ему в лицо, — Душа Джулии, а тело молодого красавчика… Всё как ты любишь, не правда ли? Прямо как по заказу. Теперь родная душа будет трахать тебя, иметь, как шлюху.

Я продолжал смеяться, но на душе было очень мерзко. Я не верил Эдварду, хоть и понимал, что тот говорил правду. Однако веры его словам отчего-то не было.

— Я открылся тебе, Карлос, — продолжал он, не отводя от меня взгляда, — ещё не зная, кто ты, лишь подозревая, догадываясь… Но я знал, что не должен наступать на старые грабли, совершать прежние ошибки. Я врал Эмме, врал Джулии… А ведь они обе были очень дороги мне! Я любил их. По-своему, конечно, но иначе я любить не умею. Ведь по-настоящему я любил только одного человека…

— Фрэнка? Ты его любил, да? Он был твоей настоящей любовью?

— Ты и так уже всё знаешь, — нехотя ответил Эдвард, снова потянувшись за бутылкой, — зачем бередить старые раны, Карлос? Ведь тебе самому это неприятно.

— Я хочу знать правду, Эдвард, — взяв себя в руки, я вновь почувствовал себя уверенно, — как погиб Фрэнк? Ведь если ты говоришь, что…

— Это был несчастный случай!

— Но почему ты так нервничаешь, когда вспоминаешь об этом? Что произошло между вами?

— Хорошо, — обречённо вздохнув, Эдвард медленно опустился на диван. По всей видимости он готовился к очередному признанию, начинать которое ему было далеко непросто, — в тот вечер на самом деле кое-что случилось. Однако совсем не то, в чём ты меня обвиняешь.

…Прилетев в Лос-Анджелес, Эдвард поначалу не стремился возобновлять старую дружбу с Фрэнком. Конечно, они встретились, даже пообедали вместе, однако весь обед Фрэнк говорил лишь о семье, а также о своём удачном бизнесе. Хвалился красавицей-женой, любимой дочерью, шикарным особняком. Жизнь старого друга его почти не интересовала, да и разговоры о прошлом он всячески обходил стороной. Эдвард не любил навязываться. Да и вспоминать прошлое, бередить старые раны на сердце вовсе не входило в его планы. В Калифорнии он был проездом и уже планировал улетать, когда в один прекрасный день Фрэнк всё же позвонил бывшему любовнику. Причём не просто поболтать о жизни. Он предлагал другу работу.

Согласился Эдвард не сразу. Сомневался, боясь, что ничем хорошим для него это не закончится. Но в какой-то момент не выдержал, наплевав на голос разума. Это был его шанс вернуть Фрэнка. Снова стать важным для него человеком. Возможно даже незаменимым.

Вскоре они начали работать вместе, вот только прежних отношений вернуть никак не получалось. Фрэнк по-прежнему избегал бывшего любовника, старался не оставаться наедине с ним, сводил к минимуму все разговоры и воспоминания о прошлом. Зато к себе домой приглашал охотно, словно желая показать, подчеркнуть своё семейное счастье. И Эдвард терпел, даже радовался за него, пытаясь найти общий язык с его супругой… Но любому терпению приходит конец, и однажды Бёрк всё же не выдержал, сорвался после какой-то неудачной сделки.

— Хватит притворяться! — закричал тот на друга, — Мы с тобой почти год сидим в этом грёбаном офисе, обедаем вместе, ты приглашаешь меня на уик-энды… Хватит, Фрэнк. Я устал играть роль твоего старого приятеля. Слышишь? Я сыт по горло этим притворством! Может, ты ещё и моих любовников станешь приглашать на семейные обеды? А что, мы же теперь дружим семьями! Почти как родные братья, чёрт тебя побери!

— Чего ты хочешь, Эд? — нервно сглотнув, Фрэнк напряжённо посмотрел на Бёрка, — Я думал, что всё нормально, что тебя всё устраивает…

— Думал? Или хотел так думать? — с досадой усмехнулся Эдвард, — Хотя… Чего я ждал? Не нужно было вообще сближаться с тобой. Эта игра мне уже осточертела!

— Ты хочешь… как раньше? Но это невозможно. У меня есть жена, моя Джулия…

— Это я уже понял, Фрэнк. Не бойся, я не хочу выяснять отношения. Мне это уже не интересно. И вообще… Я увольняюсь из твоего бизнеса. Не хочу больше тебя видеть, приятель.

Фрэнк был шокирован решением друга. Он не хотел отпускать того, а потому, больше от безысходности, предложил другу встретиться наедине. На яхте. Там, где им точно никто не помешает.

Эдвард ждал встречу с предвкушением. Он снова надеялся, верил в чудеса. Раз Фрэнк так боялся остаться наедине с ним, раз так упорно обходил тему их прошлого… Это означало только одно — бывший любовник не уверен в себе, понимает, что может не выдержать, сорваться, вновь позволить себе лишнее. Думая об этом, Эдвард довольно усмехался. На сей раз Фрэнк никуда не денется. И они действительно расставят все точки в отношениях. Теперь уже окончательно. Навсегда.

Однако за день до судьбоносной встречи Фрэнк начал придумывать какие-то отговорки. Якобы прочитал про шторм, надвигавшийся на Калифорнию. Глупые, нелепые отмазки. Только вот сдаваться Эдвард больше не планировал. Хватит откладывать то, что уже давно пора сделать. Завтра они встретятся. На яхте. Где обсудят всё, что касается их отношений.

В конце концов, Фрэнк сдался. Нашёл прогноз на другом сайте, в котором не было ни слова о предстоящей стихии. Сам же Эдвард в тот день был занят вовсе не погодой. Он готовился к разговору, подбирал необходимые слова, превращал в речь свои скрытые, потаённые мысли. Он заучивал фразы, которыми мог объяснить то, что творилось в его душе.

Оказавшись на яхте, друзья решили начать с выпивки, посчитав, что так будет проще общаться дальше. Вспоминали молодость, шутили, а затем… В какой момент Фрэнк приблизился к нему, скользнув рукой по его одежде, Эдвард помнил довольно смутно. После был поцелуй, совсем не дружеский, а страстный, продолжительный, отчаянный. Они оба давно ждали этого момента, много лет желая повторения того, что когда-то их связывало. Их страсть вспыхнула с новой силой, руша все преграды и запреты, уничтожая всё, что стояло на её пути. Голос разума затих, больше не мешая им наслаждаться друг другом. Всё повторилось. Спустя много лет Фрэнк снова взял своего друга, делая это грубо, безжалостно, нетерпеливо. Он стонал от удовольствия, до бесконечности повторяя только одну фразу: «Как я скучал по тебе, Эд…» И эта фраза звучала прекрасной песней для самого Эдварда. Как влюблённый подросток, он буквально дрожал от страсти, наслаждаясь сильными руками Фрэнка, его грубоватыми ласками, членом внутри себя. Только с Фрэнком Бёрк мог позволить себе пассивную роль в сексе! Только с ним это не виделось чем-то унизительным. Напротив, ему нравилось подчиняться другу, быть в его власти, чувствовать себя слабее Стюарта. Удовольствие, смешанное с болью, казалось поистине запредельным.

Но счастье продлилось совсем недолго. Неожиданно стала портиться погода, а обещанный накануне шторм уверенно приближался, напоминая о себе вмиг почерневшим небом. Фрэнк, стараясь не поддаваться панике, взял на себя управление яхтой, однако с каждой минутой волны становились всё сильнее, а рассвирепевший ветер уже буквально сбивал с ног, препятствуя их приближению к берегу.

— Это ты во всём виноват! — в отчаяние прокричал Стюарт, с кулаками бросаясь на любовника, — Я же тебе говорил… Нельзя выходить в открытый океан, да ещё и так далеко от берега! И вообще, какого чёрта я согласился встречаться с тобой?! Как я мог опять… Нет, это всё какой-то кошмар наяву! И в этом кошмаре виноват только ты, Эдвард!

Он кричал ужасные вещи, не давая и рта раскрыть своему растерявшемуся спутнику. А затем…

— Я не знаю, как вообще так получилось, — тяжело вздохнув, он продолжал свой рассказ, устремляя взгляд в темноту за окнами, — мы были пьяны, были расслаблены сексом. Он толкнул меня, яхта тоже наклонилась и… Клянусь, я и сам был в шоке, едва осознав, что произошло. Океан будто взбесился, а я даже не мог бросить спасательный жилет! Фрэнк погиб у меня на глазах. И я действительно виноват в его смерти. Но убивать его я не хотел. Напротив, я хотел спасти его!

Я молчал, не зная, что ответить на его признание. Очередная ложь? Но в этот момент вспомнилось странное поведение Фрэнка накануне того несчастья. Он действительно был напряжён, озадачен чем-то серьёзным. И хотя мне говорил, что причина, как всегда, в работе, теперь я понимал — таких совпадений не бывает. Эдвард говорил правду, он на самом деле не убивал Фрэнка. То, что произошло, в действительности стало стечением обстоятельств, несчастным случаем, роковой ошибкой.

— Теперь ты сдашь меня в полицию? — он вновь смотрел мне в глаза. Вот только страха в его взгляде я больше не видел. Сейчас Эдвард не боялся правды. Его не пугал мой ответ. Мой возможный ответ «да».

— Неужели, ты так легко сдаёшься? — поражённо пробормотал я, — Готов признать свою вину…

— Да, готов. Лучше сесть за решётку, чем продолжать эту жизнь дальше. Ложь не приносит счастья. Она только всё разрушает.

— И что ты хочешь от меня услышать? Пытался разжалобить, достучаться до моего сердца?

— Нет… — глухо отозвался он, — я всего лишь говорил правду. Впервые в жизни я был честен с кем-то по-настоящему.

— И теперь ты надеешься, что я смогу простить тебя? Думаешь, что именно так повела бы себя Джулия? — жестоко усмехнувшись, я продолжил, желая побольнее задеть его, ранить словами, — Так вот, знай, дорогой Эдвард. Ты был прав. Джулия бы тебя простила. Дала бы второй шанс, попыталась бы спасти ваш брак. Но я больше не Джулия. И я тебя не прощаю. Катись к чертям, Эдвард Бёрк!

========== 12 ==========

Тот вечер я провёл у Кэтрин. Откровения Эдварда, его признания насчёт их прошлого с Фрэнком, как и всё остальное, случившиеся в пляжном домике, стало для меня страшным потрясением. Кэтрин не задавала лишних вопросов. Только предложила помощь, сказав, что я могу пожить у неё, пока не разберусь со своими проблемами.

Начинать с чистого листа всегда тяжело. Особенно второй раз за последние пару месяцев. Теперь я не был одержим жаждой возмездия. Моя месть уже свершилась. Уходя из пляжного домика, я всё же обернулся на неподвижно сидевшего Эдварда. Он был разбит. Сломлен, повержен. И в этот момент я поверил ему. Поверил в искренность его слов.

Он не удерживал меня, не молил о прощении. Напротив, он был согласен рассказать всё полиции, дав понять, что готов ответить за смерть Фрэнка. Его не волновало собственное будущее, не пугала перспектива оказаться в тюрьме. И это потрясло до глубины души. Ведь в таком состоянии я увидел его впервые.

Выслушав мой рассказ, Кэтрин долго не знала, что посоветовать. Она также была растеряна, понимая, что ситуация становилась всё более непредсказуемой.

— Ты намерен посадить его? — осторожно спросила подруга, — Хочешь отправить его в тюрьму?

— Эдварда? — я скривился, вновь вспоминая его отрешённый, потерянный взгляд, — Нет, конечно. Я не хочу ворошить прошлое, копаться в нашем грязном белье. Ведь в таком случае Мелиссе станет известно всё о своём отце. О его отношениях с Эдвардом…

— Понимаю… Но что ты будешь делать дальше? Продолжишь работать садовником?

— Возможно, — я изо всех сил старался выглядеть равнодушным.

— То есть, ты хочешь и дальше работать в собственном доме? Даже сейчас, когда Эдвард и Мелисса в курсе того, кто ты на самом деле?

— А что ты мне предлагаешь, Кэт? — изображать спокойствие больше не удавалось, — Вернуться в свой дом как Джулия, которая воскресла из мёртвых? Но кто в это поверит? Да и потом… Теперь я больше не Джулия. С каждым днём я всё меньше чувствую себя женщиной. Теперь я мужчина, Кэт. Особенно после вчерашнего.

— Тебе, что, понравилось трахать своего мужа? — в голосе Кэтрин прозвучало любопытство, — Или ты вообще хочешь стать натуралом? Планируешь найти девушку?

Я молчал, нервно пройдясь по комнате. Вопрос Кэтрин сильно задел меня, но при этом я не мог отрицать её логику. Мне бы хоть определиться со своей ориентацией! Понять, кто я — гей или натурал? Впрочем, в последнем у меня также были большие сомнения. Ведь к женщинам меня по-прежнему не тянуло.

На другой день я всё же вернулся в свой теперь уже бывший дом, где давно ожидавшая меня Мелисса сообщила неожиданную новость.

— Эдвард вчера вечером уехал из дома, — поведала она, не скрывая своего волнения, — он ничего не объяснил, даже не простился, не сказал, куда уезжает. Это очень странно, Карлос. Эдвард вёл себя так, будто с ним что-то случилось. Он был очень бледным, подавленным, ничего не ел, ни с кем разговаривал. Что с ним такое творится? Может… Ты в курсе?

Я не смог ответить определённо, понимая, что врать Мелиссе мне ни капли не хотелось, но и говорить ей правду я также не собирался. Легче было замять тему, перевести разговор в другое русло.

— Ты должен вернуться в комнату мамы, Карлос! — неожиданно предложила дочь, — Ведь это всё равно твоя комната. И ты должен жить здесь, а не в квартире Кэтрин.

— Теперь это уже не мой дом, — тут же возразил я, отлично понимая желание Мелиссы. Вот только исполнить его было не так-то просто. По закону я не имел никакого отношения к семье Джулии, а опекуном Мелиссы по-прежнему оставался Эдвард.

— Ну и что? Ведь теперь Эдварда здесь нет…

— Это ничего не меняет, Мели. Пойми, ты не можешь жить с посторонним тебе человеком. И тем более с парнем, который не имеет к тебе никакого отношения. Со стороны это будет очень подозрительно.

— Ну ведь можно же что-то придумать! — в сердцах бросила Мелисса, — Ты вполне можешь быть родственником мамы или даже стать моим опекуном! В крайнем случае ты можешь просто работать здесь! Но только не уходи, прошу тебя. Не бросай меня снова!

Мелисса плакала, а я лишь молча гладил её по волосам, не решаясь что-то сказать, как-то успокоить девочку. Она по-прежнему оставалась для меня дочерью, вот только закон не позволял мне сближаться с ней. Ведь Мелисса — несовершеннолетняя, а я всего лишь садовник, не имеющий никаких прав в доме Джулии. В голове пронеслась неожиданная мысль. Эдвард… Конечно, он мог бы помочь мне! Но зачем думать о том, кого нет и уже никогда не будет в моей жизни? Путь в прошлое отрезан, окончательно и бесповоротно. Всё сказано. Повернуть назад у меня уже не было возможности.

Я с горечью вздохнул, только сейчас осознав, какие сильные перемены произошли в моей личности. Я перестал быть Джулией, с каждым днём всё сильнее отдаляясь от неё. Ведь Джулия бы простила Эдварда. Дала бы ему шанс, сделав это хотя бы ради Мелиссы. Я же не мог переступить через себя, не мог пойти на поводу у чувств, тянувшихся из прошлого. Из жизни, которая уже давно не была моей.

Но и строить новую жизнь оказалось совсем не просто. Я не хотел заводить новых знакомств, не искал друзей, не пытался строить отношения. Одна мысль о романе с кем-то новым, не связанным с моей прошлой жизнью, казалась мне откровенно пугающей. Я пытался порвать с прошлым, но при этом не желал создавать будущего. Моя жизнь всё сильнее утопала в тумане неопределённости, выбираться из которого я вовсе не планировал. Все мои чувства замерли, оставшись где-то на задворках моей души, моего сознания. Чувства, принесённые из прошлой жизни…

Эдвард позвонил на другой день, желая узнать только одно — сможет ли он дальше управлять бизнесом Фрэнка. Взвесив все «за» и «против», я дал согласие, прекрасно понимая, что найти ему замену будет далеко непросто.

— Спасибо за доверие, — немного помолчав, произнёс Эдвард, — я постараюсь оправдать его. Обещаю, что не подведу. На сей раз не подведу.

— Хорошо… — я говорил с опаской, боясь сказать что-то лишнее, выдать свои чувства, показать нараставшее внутри волнение. — Пусть всё останется, как было.

— Неужели, ты… — он помедлил, не решаясь продолжать начатую фразу, — ты простил меня? Не хочешь заявлять в полицию?

— Я думаю лишь о Мелиссе, Эдвард. И потому хочу оставить прошлое. Забыть о нём. А что насчёт прощения… Я тебе уже всё сказал. И говорить об этом больше не собираюсь.

— Понимаю тебя. Значит… это конец? Конец наших с тобой отношений?

— Ты всё сам прекрасно понимаешь. Тем более, что у нас и не было никаких отношений. Теперь мы чужие друг другу люди.

Я снова врал. Причём не только бывшему мужу. Куда больше я обманывал самого себя.

Я по-прежнему находился в доме, проводя много времени с Мелиссой. Берта молча наблюдала за нами, а затем звала на ужин, загадочно улыбаясь и говоря, что приготовила нечто особенное. Печёный картофель с розмарином, салат из морепродуктов, ржаной чесночный хлеб, чай с гибискусом и соком лимона… Всё, что так любила Джулия.

Теперь сомнений не оставалось. Домработница также признала во мне бывшую хозяйку. Вот только сказать об этом никак не решалась.

Но, несмотря ни на что, моя душа по-прежнему не знала покоя. Я словно ждал каких-то неприятностей, постоянно находясь в тревожном состоянии. И моё чутьё вовсе не подвело меня. Неприятные сюрпризы действительно были не за горами.

Комментарий к 12

Автору по-прежнему хочется отзывов)

========== 13 ==========

Всё началось с поездки в магазины, куда я сопровождал Кэтрин. Подруга умоляла помочь ей, примеряя всё подряд, что попадалось под руку. Я же откровенно скучал, понимая, что шоппинг меня больше не привлекает. Разумеется, Кэт предлагала посетить и мужской отдел, даже обещала помочь с выбором одежды, но я сразу отказался, дав понять, что у меня есть всё необходимое.

Схватив несколько платьев, Кэтрин скрылась в примерочной, в то время как я ждал её в зале магазина. Я вновь думал о Мелиссе. О нашей ситуации, о будущем. Мысли об Эдварде я усиленно гнал прочь, при этом внушая самому себе, что тот навсегда остался в прошлом.

В прошлом, которое ушло вместе с Джулией…

— Карлос? — чей-то незнакомый голос заставил вздрогнуть, резко оборвав поток мыслей, — Не знала, что ты тоже в Лос-Анджелесе…

Поспешно оглянувшись, я увидел перед собой девушку. Невысокую, худенькую, с пышными тёмно-русыми волосами. Она смотрела на меня с удивлением, широко раскрыв свои и без того огромные, ярко-голубые глаза.

— Простите… — я замер, совершенно не зная, что говорить. Кто эта девушка? Откуда она знала меня? Или же… Догадка, осенившая меня в следующую минуту, напугала ещё сильнее. Голубоглазая шатенка, стоявшая напротив меня, была никем иным, как Аделой — той самой девушкой, из-за которой Карлос пытался покончить с жизнью. Это была его бывшая невеста.

— А, мне что-то говорили насчёт твоего отъезда, — беспечным голосом продолжала Адела, — но я не думала, что ты переехал именно сюда. Как же тесен мир! Америка — такая большая страна, а мы оба здесь, в Лос-Анджелесе…

— Да… — растерянно кивнул я, лихорадочно соображая, что делать. Наврать про амнезию? Сделать вид, что я обижен и не хочу общаться с ней? Впрочем, закончить эти мысли вновь не дала настойчивая подруга Карлоса.

— Когда мы с тобой последний раз виделись, ты был каким-то странным. Говорил ужасные вещи насчёт самоубийства, а ещё сказал, что тебе не интересно жить… В общем, полный бред, — Адела недовольно скривилась, — надеюсь, сейчас ты об этом не думаешь? Выбросил из головы эту ересь? Ну, расскажи, чем ты тут занимаешься…

Я молчал, не зная, что ответить наглой девице. И как только беднягу Карлоса угораздило влюбиться в эту стерву? Эгоистку, которой плевать на всё, кроме собственной выгоды. Рассказать о самоубийстве? Нет, её это не тронет. Она даже не поймёт, не осознает, насколько виновата во всём случившемся. Ведь таким всегда легче обвинять кого-то другого, смеяться над чужими чувствами, плевать в душу любящим их людям.

— Пошла вон, — с ненавистью процедил я, при этом сильно сжав кулаки, — и больше не подходи ко мне. Никогда. Ясно?

— Но… Карлос, я… — Адела явно растерялась, не ожидая подобной реакции, — я думала, что все проблемы в прошлом, что ты смирился… В общем, ладно, я не хотела, я только…

— Карлос, дорогой, посмотри, как тебе это платье? — внезапно появившаяся Кэтрин заставила вздрогнуть и без того потрясённую Аделу. Теперь глаза девушки увеличились ещё больше, а в них застыло неподдельное удивление, с которым она изучала мою спутницу.

— Ты теперь с ней, да? — немного отойдя от шока, Адела продолжила задавать вопросы, — Нашёл себе богатую американку?

— Да! — не дав мне и рта раскрыть, неожиданно вставила Кэтрин, — Карлос теперь со мной! Именно так, дорогуша. Так что проваливай, пока я не вызвала охрану. Ведь хозяйка магазина — моя давняя подруга.

В ответ на это Адела лишь раздражённо фыркнула, после чего исчезла, моментально скрывшись в толпе. Немного помолчав, я перевёл взгляд на Кэтрин. Моя подруга ехидно улыбалась, очень довольная произведённым эффектом.

— Бедняжка, — съязвила Кэтрин, — мы её напугали, не правда ли?

— Ты поняла, кто это?

— Ага. Не сложно было догадаться… Та сучка, да? Которая довела бедного парня…

— Она самая, — кивнул я, испытав некое облегчение. Теперь Адела вряд ли захочет докучать мне, а её недовольное лицо говорило о том, что девушка на меня крепко обиделась. И осознание этого доставляло странное удовлетворение, словно я хоть немного отомстил ей за предательство.

— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, — неожиданно сказала Кэтрин, забирая пакеты с купленными вещами, — да, эта стерва действительно виновата в его смерти, но… Посмотри на всё с другой стороны. Ведь если бы мексиканец остался жив, то… Дальше ты и сам всё понимаешь.

— Конечно… — я грустно усмехнулся, неожиданно осознав, какой дорогой стала цена моего воскрешения. Моей второй жизни. Но стоило ли моё возвращение такой жертвы? Не лучше ли было умереть мне, а молодому мексиканцу продолжать жить дальше?

— И сейчас я знаю, о чём ты думаешь… О том, что парень был молод, у него вся жизнь впереди и всё такое. Но не вини себя в случившемся. Так было решено очень давно, ещё до вашего рождения. Никто не может изменить судьбу, Джулия.

— Кэт, не забывайся, — я с укором посмотрел на подругу.

— А я и не забываюсь. Но сейчас в тебе говорит Джулия. Она всё ещё жива, Карлос. Твоя прежняя личность никуда не делась. Как бы ты не пытался отрицать это. Как бы не пытался похоронить её, скрыть в потаённых уголках своего сердца.

Я молчал, не решаясь отвечать Кэтрин. Она вновь прочитала мои мысли, без слов угадав то, что творилось в моей душе.

Прошло ещё несколько дней, за которые я начал забывать о той неприятной встрече. Я по-прежнему занимался садом, помогал по хозяйству Берте, играл с Максом, общался с Мелиссой. Ночевал, как и прежде, у Кэтрин, несмотря на просьбы дочери вернуться домой. Но был ли этот дом теперь моим?

Эдвард появился неожиданно, застав меня за работой в саду. Он просто смотрел на меня, не решаясь подойти, начать разговор. Молча стоял, устремив взгляд в мою сторону. И этот взгляд, такой тяжёлый, цепкий, продолжительный, не давал сосредоточиться на деле, отвернуться, забыть о присутствии бывшего мужа.

— Что ты здесь делаешь? — откинув в сторону лейку, я решительно подошёл к Эдварду. Страстно хотелось нагрубить ему, но вместе с тем что-то мешало, останавливало, не давало сказать то, что крутилось на языке.

— Я за вещами пришёл, — он, кажется, смутился, а после опустил взгляд, — кое-что забыл в своей комнате… Наверное, надо было попросить Берту, но не хотелось беспокоить. Вот и заехал после работы. А я, что, мешаю тебе?

— Да нет, если только за вещами… — я резко замолчал, прислушиваясь к голосу своего сердцу. Эдвард скоро уйдёт. Навсегда. Да и сейчас он пришёл вовсе не ко мне. Просто забрать что-то из одежды. Мне грустно? Обидно? Тоскливо?

— Я больше не побеспокою тебя. Обещаю. С Мелиссой буду общаться на нейтральной территории, а что касается дел, то…

Он также не закончил свою фразу. Неспеша приблизился, вновь бросив на меня свой долгий, проницательный взгляд. Я стоял на месте, чувствуя, как по коже неожиданно пробежал озноб. Странно, ведь ещё недавно мне было жарко… Да и день стоял довольно тёплый, а солнце припекало по-летнему.

— Ты меня ненавидишь? — этот вопрос заставил меня вздрогнуть. Зачем Эдвард опять заговорил об этом? Почему? С какой целью?

— Мы это уже обсуждали, — я всё же отвернулся, сделав вид, что вспомнил о работе, — не люблю по сто раз говорить на одну и ту же тему. Ведь я уже всё сказал…

— Помню, — он горько улыбнулся, продолжая стоять на своём месте, — но я не могу так, Джу… Прости… Карлос. Я не могу так легко покончить со всем. Не могу уйти, сделав вид, что всё кончено, а мы чужие друг другу люди. Я… я люблю тебя.

— Что? — я ошарашенно смотрел на него, не в силах подобрать слова, способные выразить мои чувства, — Ты… меня? Меня или…

— Тебя. Карлоса. Удивительно красивого парня с душой моей погибшей жены. С моей родной душой. Именно это сочетание я искал всю свою жизнь. Но, увы, встретил слишком поздно, да ещё при таких обстоятельствах… Прости, если мои слова ранят тебя, как Джулию, но такова моя природа, мои предпочтения. И я вовсе не горжусь этим. Напротив, мне стыдно за то, что я не любил тебя. За то, что изменял, врал, предавал тебя…

Сказав это, он подошёл ещё ближе, а затем осторожно взял за плечи, не разрывая зрительного контакта. Он смотрел мне в глаза, молча, выжидая какой-то реакции. Но я также не знал, что ответить. Слишком неожиданно прозвучало его признание. Слишком неуместно, слишком…

Мысль оборвалась в пути, когда пальцы Эдварда с осторожностью легли на моё лицо. Он взял меня за подбородок, а затем приблизил к себе. Я замер, понимая, чем это закончится. И как бы не протестовал в тот момент мой разум, оттолкнуть Эдварда, сорваться с места и убежать я тогда попросту не мог.

Его губы вновь коснулись моих, только на сей раз он делал это как-то особенно — нежно, трепетно, волнующе. Это был не просто поцелуй любовника. Обычно так целуют обезумившие от любви мужчины.

— Карлитос… Боже, пресвятая Дева Мария! — чей-то крик, неожиданно раздавшийся совсем рядом, заставил меня отпрянуть в сторону. Быстро переведя взгляд, я вновь замер от неожиданности. Передо мной стояла Глория! Тётка Карлоса, которая каким-то образом нашла меня!

— Мистер Бёрк… Что всё это значит? — она подошла ближе, изумлённо посмотрев на Эдварда. Они, что, знакомы? Мысль, осенившая меня в этот момент, только усилила эффект неожиданности, лишив возможности придумать хоть какое-то объяснение.

— Карлос, да как ты мог! — темпераментно жестикулируя, Глория продолжала возмущаться, — Исчез, не звонил, наврал мистеру Бёрку про то, что ты — родственник его покойной жены… А ведь я, между прочим, волновалась! Переживала за тебя! Думала, может, у тебя какие-то неприятности или ты опять решил сделать глупость. Хотела даже в полицию обратиться… И тут вдруг заявляется этот господин и расспрашивает меня о тебе! Да, он приезжал в Сан-Диего! Около двух недель назад. Я потом звонила тебе, писала в интернете, но ты вообще не реагировал. Будто провалился сквозь землю! Вот я и решилась приехать… Ну, а что ещё я могла сделать?! Ты сам не оставил мне выбора!

— Значит, ты ездил к ней… — совсем забыв о присутствии Глории, я с упрёком посмотрел на Эдварда, — пытался всё выяснить…

— Это было ещё до того разговора в пляжном домике, — бывший муж отвечал довольно уверенно, — но уже тогда я начал сомневаться… А после встречи с Глорией и вовсе запутался, не понимая, кто из вас хочет обмануть меня. Я не мог до конца доверять вам, а потому…

— Прекратите, мистер Бёрк! — Глория вновь вмешалась в разговор, явно желая высказаться, — Я вам всё тогда объяснила. Что мой племянник — чокнутый, что он свихнулся на этой своей девке, а потом возомнил себя чёрт знает кем. Это ж надо такое придумать! Родственник богатой американки! Да это всё от тех таблеток, которых он тогда наглотался… Побочный эффект или как там это называется!

— Простите, миссис Акоста, — решительно вставил Эдвард, повернувшись к Глории, — мы с Карлосом уже всё выяснили. И он действительно имел отношение к моей жене. Но какое… Это пусть он объясняет сам.

— Да плевать мне на эти его фантазии! — вновь закричала тётка Карлоса, — Сейчас меня интересует другое. Что значит то безобразие, которое я только что видела?! Вы с ним, что… это самое… Голубые, да?

— Это моё личное дело, — на сей раз я не испугался правды, понимая, что лжи было уже достаточно, — и я не обязан давать вам объяснения. Хотя… Если вас это успокоит, то с Аделой всё кончено. Она меня больше не интересует.

— И ты думаешь, что я этому обрадуюсь?! — Глория завопила ещё громче. Она уже орала на весь сад, никого не стесняясь, не боясь, что нас могут услышать. — Твоя Адела хотя бы девка… Какой бы тварью она ни была, всё равно девка! А теперь что получается? Ты и этот… О, Господи, бедные Себастьян и Амалия… Да они бы умерли во второй раз, узнав о том, до чего докатился их сын. Сначала бегал за шлюхой, а сейчас… Нет, мне даже страшно произнести это вслух!

— Так, всё, успокойтесь! — её крик резко оборвал Эдвард, — Не надо закатывать истерики! Я люблю Карлоса, ясно вам? Люблю! И если вам это не нравится…

— А кому бы это понравилось? Кому?! Мистер Бёрк, мой племянник никогда не занимался таким… Да, он всегда был глуповат, то и дело влипал в неприятности, но чтобы с другим мужчиной… — Глория неожиданно начала креститься, — Пресвятая Дева Мария! — с этим воплями она с силой схватила меня за руку, — Поехали со мной сейчас же! Тебе лечиться нужно, причём как можно скорее!

— Никуда я с вами не поеду! — мне всё же удалось вырваться из цепких рук женщины, — И вообще… Я — не ваш племянник, Глория! Я не Карлос Мендоса!

Признание вырвалось само собой, вот только ситуацию оно никак не облегчило. Пришлось вызывать Кэтрин, которая, попросив оставить её наедине с Глорией, попыталась объяснить той, что случилось на самом деле. Эдвард выглядел напряжённым, однако в разговоры не вмешивался, а в какой-то момент и вовсе скрылся в кабинете. Я не пошёл за ним, стараясь не думать о его признании. Как и о поцелуе, таком неожиданном, неподходящем, неуместном…

— Вы должны вернуть это тело Карлосу! — воцарившуюся тишину внезапно разрезал крик Глории. Она стояла передо мной, а её глаза были наполнены ненавистью. В тот момент она желала мне смерти.

— Простите, Глория, но… это невозможно, — к ней подошла взволнованная Кэтрин, всё ещё желавшая разрешить мирно неожиданно возникший конфликт. Однако я в это больше не верил. Глория ненавидела меня, проклинала, считала убийцей своего племянника.

— Я буду молиться за его душу, — твёрдо произнесла женщина, — и она вернётся в своё тело, ведь мой племянник так молод, у него вся жизнь впереди. Он должен вернуться! Обязательно!

Она тихо зарыдала, но никто из нас так и не решился подойти и как-то утешить её. Лишь Берта принесла стакан воды, предложив также выпить успокоительного.

— Мне ничего от вас не нужно, — процедила сквозь зубы мексиканка, — я всего лишь хочу вернуть племянника. И я верну его. Чего бы мне это не стоило.

— Но Джулия… она не виновата, — Кэтрин вновь попыталась достучаться до сердца Глории, — у неё есть маленькая дочка, и она тоже очень страдает…

— Карлос вернётся, — казалось, Глория не слышала её слов, пропуская мимо ушей всё, что говорила ей Кэтрин, — я верну ему это тело. Он будет жить. И всё будет, как прежде…

Она ушла, даже не обернувшись в мою сторону. А я стоял, потрясённый услышанным. Неужели, я и правда должен умереть? Снова. И на сей раз без надежды на второй шанс.

— Она может вернуть Карлоса? — это был первый вопрос, с которым я подошла к Кэтрин.

— Всё очень сложно, — задумчиво протянула подруга, — конечно, шансов на возвращение души латиноса не так много, но… С другой стороны…

— Что? — во мне всё замерло, словно заледенело от ужаса. — Он всё-таки может…

— Да… Понимаешь, твоя линия жизни. То есть линия Карлоса… Теперь она соединяется. Разрыва больше нет, но есть два момента… Первый — когда он покончил с собой. А вот второй… Судя по всему, это случится очень скоро. Возможно, даже в этом году. И тогда он опять будет между жизнью и смертью. А затем всё вернётся в исходное положение. Как и было до твоей аварии, до самоубийства Карлоса.

— То есть… Я умру? А душа Карлоса всё же вернётся? Но ведь ты говорила другое! Ты обещала мне долгую жизнь… — в тот момент я был близок к истерике. Я понимал, что теряю всё — Мелиссу, Эдварда, новое тело. Я терял свою жизнь, вот только уходить из неё мне совсем не хотелось. И особенно сейчас, когда всё налаживалось, когда Эдвард признался, что любит меня.

— Мы ничего не сможем изменить, — взгляд подруги оставался серьёзным и напряжённым, — всё решает судьба. Нам она выбора не оставляет…

Комментарий к 13

Ну, как вам такой замут?))) Делаем ставки, дорогие. Кто с кем в конце останется? Джулия в теле Карлоса с Эдвардом, Карлос в своём теле с Аделой или Карлос с Эдвардом?)))

А автор, как всегда, ждёт отзывов…

========== 14 ==========

Встреча с Глорией многое изменила. Потянулись серые, беспросветные дни, полные грусти и тягостного ожидания. Я наблюдал за тем, как увядали мои цветы, а небо всё чаще было затянуто низкими свинцовыми тучами. Дни становились короче, с океана дул холодный пронизывающий ветер, и всё это лишь увеличивало мою тоску.

Тоску по уходящему лету. Последнему лету в моей жизни.

Кэтрин не пыталась меня обманывать. Совсем скоро должно что-то случиться. Что-то важное, что навсегда изменит наши жизни. Но, как и в прошлый раз, делать выбор предстояло не мне. И я знал об этом. Знал и всячески готовился.

Мне пришлось снова избегать общество Эдварда, снова отдаляться от него, сводить к минимуму наше общение. Но на сей раз не потому, что я не верил в его чувства. Причины крылись в другом, вот только признаваться в них мне вовсе не хотелось. Пусть лучше считает, что я обижен на него, что я по-прежнему ему не верю. Так будет лучше для всех. И особенно для него.

Но ещё сложнее мне давалось общение с Мелиссой. Я пытался подготовить её, намекал, что, возможно, нам предстоит разлука, однако моя дочь не верила в это, умоляя не бросать её, оставаться рядом. И я не мог отказать ей в этом. Не мог сказать правду о своём возможном уходе, не мог рассказать о возвращении души Карлоса. Я знал, что он где-то близко, словно ощущая его незримое присутствие. Он хотел вернуться. Хотел получить назад своё тело.

Иногда мне снилось, что я умираю. Затем я резко просыпался, жадно глотая воздух, а также осматривая своё тело. Тело, которое могу потерять. В любой момент, в любую минуту.

В то утро моросил дождь, а я выходил из дома Кэтрин, думая о предстоящем разговоре с Мелиссой. Дочь вновь умоляла вернуться в дом, она хотела, чтобы я был рядом, надеялась вернуть прошлое. А я молчал, чувствуя, что душа Карлоса совсем близко, он наблюдал за мной, словно давая понять, что моё время истекало. Пора освобождать чужое тело. Пора вернуть украденное. И осознание этого причиняло сильную боль. Ведь выбора у меня по-прежнему не было.

— Ну, наконец-то, я нашёл тебя, — знакомый голос оборвал горестные размышления, — очень хотел встретиться с тобой… Но не там, не в твоём доме.

— Эдвард? — я быстро перевёл взгляд на стоявшего напротив любовника, — Зачем ты искал меня? Ведь мы уже давно всё выяснили, всё сказали друг другу.

— Ничего мы не выяснили! Хватит прятаться, скрываться, избегать встреч! Я хочу знать, что происходит, Карлос. Ты по-прежнему обижен на меня? Или… Проблема в чём-то другом? Отвечай!

Но ответа он так и не дождался. Я молчал, чем ещё больше разозлил его. Подойдя ближе, он резко схватил меня за плечи, после чего начал трясти, желая получить честный ответ. Он был в отчаянии, и это меня пугало. Казалось, что он мог натворить глупостей, а вот я был не в состоянии помочь ему.

— Я люблю тебя, — неожиданно произнёс он, продолжая смотреть мне в глаза, — люблю и схожу с ума без тебя! Я понимаю, что натворил много плохого, что был эгоистом, что предавал тебя, но сейчас… Я готов сделать всё, чтобы ты простил меня! Даже умереть, если это понадобится.

Дождь усиливался с каждой минутой, словно сами небеса оплакивали мою любовь. Я тоже любил Эдварда, и уже давно простил его, но какой смысл давать надежду, когда нет уверенности в завтрашнем дне? Я не знал, сколько проживу, когда вернётся Карлос. И это было по-настоящему страшно. Я мог уйти в любую минуту, не успев проститься, сказать самое важное дорогим мне людям…

Я сам впился в губы бывшему мужу, целуя его так, как никогда и никого прежде. Я словно прощался с ним, словно делал это последний раз в жизни. Поцелуй с привкусом горечи, боли, отчаяния…

— Значит… ты прощаешь меня? — с трудом оторвавшись от моих губ, Эдвард всё же задал волновавший его вопрос. — Даёшь мне ещё один шанс?

Ничего не отвечая, я смотрел на него, чувствуя, как мои глаза наполнялись слезами. Нет, я не скажу ему правду. Пусть считает, что это было порывом, минутной слабостью. Мне нечего сказать ему. Объяснения нас не спасут, скорее всё только осложнят, причинят ещё больше страданий.

— Ах, так вот где они, наши голубки! — чей-то истеричный крик, долетевший до меня с другой стороны улицы, заставил вздрогнуть, моментально возвращая в реальность.

— Джим?! — Эдвард быстро перевёл взгляд на отвергнутого им любовника. Парень выглядел устрашающе. Бледное лицо перекосила гримаса ненависти, а его глаза лихорадочно горели, напоминая о безумном состоянии. В тот момент он ужасно походил на сумасшедшего.

— Значит, ты всё с этим… мигрантом-нелегалом развлекаешься? — жутко усмехаясь, он направлялся в нашу сторону, — Эдди, ну почему у тебя так испортился вкус? Бросить меня ради какого-то латиноса… Никогда не думал, что ты так себя не уважаешь!

— Убирайся отсюда, — в голосе Эдварда я уловил нотки презрения, — я тебе уже давно всё сказал. Неужели, так и не дошло?!

— Я не позволю тебе бросить меня, Эд, — теперь голос Джима напоминал змеиное шипение, — и уж тем более не позволю, чтобы ты был с этим…

И тут в руке парня появился небольшой чёрный предмет… Я замер, едва не вскрикнув от ужаса. Пистолет! Безумно улыбаясь, он крутил оружие так, будто в его руках была всего лишь детская игрушка. Я невольно попятился назад, понимая, что поведение Джима становилось всё более опасным. Эдвард же, напротив, сделал несколько шагов в сторону бывшего любовника. Он явно хотел успокоить безумца, надеясь вырвать у того оружие.

— Не подходи! — угрожающе прошептал Джим, а затем направил пистолет в мою сторону, — Я убью твоего дружка, слышишь? Он сдохнет точно также, как и твоя жена…

— Это ничего не изменит, Джим… Понимаешь? Если ты убьёшь его, то тебе придёт конец. Слышишь меня? Тебя отправят за решётку!

— Не отправят! Мы с тобой убежим, прямо сегодня, сейчас… Сбежим из этой чёртовой страны, вдвоём. Туда, где нас никто никогда не найдёт.

— Это невозможно, Джим… — с притворным сожалением протянул Эдвард, — мы не сможем пересечь границу…

— Сможем! А если ты откажешься мне помогать, то… — он помедлил, не решаясь закончить свою фразу, — я буду вынужден пристрелить и тебя, Эд!

— Отдай мне оружие! Это не игрушка! И ты можешь наделать глупостей, о которых потом сам будешь сожалеть…

— Нет! — истерично завопил Джим, — и не смей угрожать мне! Не смей! А твоего латиноса я всё равно убью, слышишь? И не вздумай вставать на моём пути!

Выстрел прогремел через секунду после его угрозы. А затем ещё один… И ещё. Острая боль пронзила моё тело, вмиг затуманив сознание, отключив разум. Я знал, что неизбежное случилось, а я просто проваливался в бездну, из которой уже не было выхода. Но в тот момент я уже не думал о своей оборвавшейся жизни. Меня переполняло лишь сожаление.

Сожаление о том, что я так и не простил Эдварда. Что так и не успел рассказать о своей любви.

Комментарий к 14

Предпоследняя глава!!! Следующая будет финальная))) Длинная и с ооооочень неожиданной развязкой. Уверена, что немногие смогут предположить такой поворот в самом конце))) Хаха, готовы?)))

Ну, а автор ждёт отзывов… Ждёт… И сам морально готовится к финалу)))

========== 15 ==========

Поначалу не было ничего. Лишь пустота — бесконечная, бескрайняя, отчего-то напоминавшая космос. Впрочем… Я никогда не был в космосе. Но ассоциации у меня возникают именно с ним.

Я мёртв? Снова? Меняубил дружок Эдварда? Скорее всего. Вокруг было непривычно тихо. И эта тишина пугает, заставляя искать ответы. Где я? Почему я продолжаю что-то чувствовать? Я думаю, вспоминаю, пытаюсь подготовиться. К чему? Ответа нет. Но отчего-то есть уверенность, что впереди будет ещё что-то. Это не конец. Пока не конец.

Неожиданно вспыхивает свет. Ослепительно яркий, бьющий в глаза. Я прищуриваюсь, но вместе с тем смотрю по сторонам. Глаза привыкают довольно быстро. Теперь я пытаюсь понять, где я…

Вокруг цветы. Мои любимые чайные розы… Они только распускаются, словно сейчас весна. Я оглядываюсь вокруг. Сад, чем-то похожий на мой. Только ещё больше, ещё красивее. Но всё это нереально, не по-настоящему. Что это? Сон? Предсмертная галлюцинация?

С неба струится загадочный розоватый свет. Такой бывает только на рассвете, в ясные погожие дни. Но я не вижу солнца, не чувствую ветра, не ощущаю никаких запахов. Я в раю? Иду дальше, пытаясь найти выход. И тут же останавливаюсь, замираю на месте… На лицо падает длинная прядь мягких рыжих волос. Это мои волосы. Мои прежние волосы!

Перевожу взгляд на руки. И вновь замираю, оцепенев от неожиданности. Руки, мои руки! Женские, с белой нежной кожей, тонкими пальцами, маникюром. Что это значит? Я вернулся в своё прежнее тело? Я снова Джулия?

Но нет. Это невозможно. Моё тело похоронено, оно давно под землёй, гниёт и разлагается. И я никак не могу в него вернуться. Как и находиться в весеннем саду, залитым необычным розовым светом. Всё вокруг не настоящее, а искать выход всё равно бесполезно. Возможно, я задержусь тут на годы, даже на столетия. На целую вечность. Не важно. Теперь уже ничего не важно.

Вспомнился выстрел. Перекошенное злобой лицо Джима. Что было дальше, после этого? Напрягаю память. Нет, ничего больше не всплывает, не вспыхивает перед глазами. Но отчего-то очень тоскливо, горько, одиноко.

Как там Эдвард? Мелисса? Я хочу увидеть их, хотя бы издалека, на одно мгновение. В последний раз…

— Джулия? — чей-то голос обрывает поток мыслей. Я поднимаю взгляд, после чего вижу перед собой парня. Он стоит напротив меня, улыбается. А я смотрю на него, не веря собственным глазам. Это Карлос! Он также находится в своём теле. И он очень красив. Прежде я не замечал этого, не смотрел на него со стороны. Но теперь я понимаю — этот парень почти совершенство, он идеален. Разве могут быть люди такими красивыми? Я также улыбаюсь. Горечь от осознания собственной смерти исчезает, растворяясь в других эмоциях.

— Ты хочешь обратно, хочешь вернуть своё тело? — я говорю женским голосом. Странно, непривычно. Я снова женщина? Нет, это мираж. Всего лишь иллюзия. Как и этот сад, этот розовый свет, Карлос, находившийся в своём теле.

— Нет… — он продолжает улыбаться, — я больше не вернусь туда.

— Но… — я растерянно смотрю на него, не до конца понимая, что происходит, — в меня выстрелили… И я покинул твоё тело. Это конец? Я умер?

— Нет, это не конец. Очень скоро ты вернёшься обратно… Это тело, оно теперь твоё. Слышишь меня? Теперь ты будешь жить в этом теле.

— Так ты… Ты не вернёшься? — говорить становится труднее. — Почему? Что будет с тобой?

— Я останусь здесь, Джулия. Знаешь… В этом месте я обрёл покой. Впервые в жизни, по-настоящему. Но тебе пока рано об этом думать. Ты должна жить дальше. Рядом с Мелиссой, Эдвардом. Ты нужна им. И теперь это тело твоё. Навсегда. Ну, а я… Когда-нибудь я вернусь. Начну всё заново, получу второй шанс. Вторую жизнь… И тогда мы с тобой снова встретимся. Обязательно.

Я не нахожу, что ответить. Из глаз текут слёзы, но при этом я чувствую облегчение. Я хочу обнять Карлоса. Поблагодарить его. Проститься с ним.

— Возвращайся, Джулия, — он всё также широко улыбается. Он счастлив. Ему на самом деле хорошо и спокойно, — давай же, быстрее. Там тебя уже заждались.

Я не успеваю ничего ответить. Не успеваю подойти к нему. Карлос исчезает, словно его и не было. Как и сад с недавно распустившимися розами. Вокруг опять пустота, а я словно падаю, лечу куда-то вниз, при этом не чувствуя никакого страха. Всё закончилось. Я возвращаюсь…

Я открыл глаза в больничной палате. Подошедшая ко мне медсестра что-то объясняла — ранение, я был между жизнью и смертью, врачи спасли меня… Я слабо улыбнулся, глядя на свои смуглые мужские руки. Теперь это были мои руки. Душа Карлоса больше не вернётся. По крайней мере в своё прежнее тело. В моё тело.

— Карлос! — звонкий голос Мелиссы окончательно вернул меня в реальность, — Ты нас здорово напугал! А потом меня долго не пропускали к тебе… Ведь мы с тобой не родственники. Ну официально, по документам.

— Понимаю, — я отчего-то чувствовал себя виноватым. Ведь я вновь огорчил Мелиссу, заставил её переживать, волноваться. Но теперь всё было позади. Вот только лицо Мелиссы какое-то очень бледное, осунувшееся. А в глазах отчего-то стояли слёзы. Неужели, всё это из-за меня?

— Всё хорошо, — я пытался приободрить дочь, видя, как та вновь начинает плакать, — ну иди сюда, милая… Что с тобой? Ведь я жив. И чувствую себя вполне нормально.

— Я знаю, — всхлипнула Мелисса, — но… Эдвард, он…

— Что случилось? — я обеспокоенно смотрел на дочь, — Эдвард разве не с тобой? Или он сейчас не в больнице?

— Он тут, но… Короче, тот тип, который стрелял в тебя… В общем, он сделал несколько выстрелов. А Эдвард… Он закрыл тебя своим телом. Он хотел спасти тебя, Карлос. И сейчас он в больнице. В очень тяжёлом состоянии.

В первый момент я отказывался верить. Как такое вообще возможно? Эдвард закрыл меня от пуль, он хотел спасти меня, сохранить мне жизнь! Он не мог допустить повторения своей ошибки, не мог позволить мне снова умереть. И сейчас он лежал в коме, находясь между жизнью и смертью… Была ли надежда на выздоровление? Ответить на мой вопрос не мог даже доктор Моррис, делавший операцию Эдварду. Но даже он не знал, сможет ли его пациент выйти из комы, вернуться к нормальной жизни.

— Мы сделали всё, что только смогли, мистер Мендоса, — виновато отвечал Моррис, — но, к сожалению, ранение было очень серьёзным. И хотя операция прошла успешно, вернуть его в сознание так и не получилось. Поэтому мистера Бёрка пришлось подключать к аппаратам искусственного питания. Это единственное, что нам оставалось. Только так мы могли сохранить ему жизнь.

Вечером пришла Кэтрин, которая также поддерживала меня, пыталась приободрить, внушить надежду. Разумеется, я рассказал ей о встрече с Карлосом. О том видении, случившемся у меня во время операции. Ведь по словам врачей я также был при смерти. И, вполне возможно, мог уже не вернуться в это тело.

— Значит, парень сам решил отдать тебе своё тело? Что ж… Тогда я должна сказать тебе ещё кое-что, — подруга замолчала, сделав многозначительную паузу, — вчера мне звонила Глория Акоста. Она также говорила с племянником. К ней он явился во сне, просил оставить тебя в покое, а потом сказал, что однажды вернётся. Но уже в другое тело. Это тело теперь твоё. И Глория смирилась с этим. Она приняла выбор своего племянника.

— Правда? — я с удивлением смотрел на Кэтрин, — Даже не верится… Я думал, эта женщина будет вечно меня преследовать. А теперь выходит, что проблема решилась сама собой. И если бы не Эдвард… — я тяжело вздохнул, откидываясь на подушки, — наверное, я был бы сейчас очень счастлив…

— Он поправится, Карлос. Эдвард сильный. И у него очень длинная линия жизни. Как и у тебя. Вы проживёте долгую и счастливую жизнь. Вместе, навсегда.

— Хотелось бы верить…

— Вот увидишь, дорогой. А пока тебе нужно поспать. Ведь Эдварду ты всё равно ничем не поможешь, а вот свои силы поберечь необходимо. И не забывай, что ты сам недавно перенёс операцию.

— Хорошо… — будто в подтверждение слов Кэтрин, я тихо зевнул, а после начал устраиваться на постели. Меня действительно клонило ко сну.

— Тот псих… — немного помолчав, неожиданно вставила подруга, — он также застрелился. Не знаю, заинтересует ли тебя эта информация, но я всё же решила тебе сказать. Ты имеешь право об этом знать.

Она вышла, так и не дождавшись моего ответа. Но сказать было нечего. Джим был сумасшедшим, и если бы не он, не его одержимое желание получить Эдварда… Тяжёлый вздох вырвался из моей груди. Прошлого не вернуть, но надежда… Она у меня по-прежнему оставалась. И я не собирался терять её. Сейчас, получив второй шанс от судьбы, я, как никогда, верил в лучшее.

Я шёл на поправку довольно быстро. Моё новое тело оказалось крепким и выносливым, и уже через несколько дней мне позволили навестить Эдварда. Мой бывший муж лежал с закрытыми глазами, не шевелясь и никак не реагируя. Я не знал, слышит ли он мой голос, но отчего-то искренне верил в это. Моррис оставил нас наедине, понимая, что мне нужно сказать что-то личное, интимное. И я сказал. Признался в том, что боялся произнести раньше. Что не успел сказать в тот день, когда эти слова могли решить многое. Ведь теперь Эдвард может никогда не узнать о моём прощении. Никогда не услышать слов любви от меня. А ведь он спас мне жизнь, не побоявшись потерять собственную. Разве не это было доказательством любви? Настоящей, бескорыстной.

— Я верю, что ты меня слышишь, — тихо шептал я, осторожно касаясь его руки, — и где бы ты сейчас не находился, помни, я всегда буду ждать тебя. Ты — моя единственная любовь, и сколько бы не прошло времени, я буду верить, что однажды ты поправишься. И тогда мы сможем быть вместе. Мы будем счастливы, Эдвард…

Дни, наполненные ожиданием, потянулись медленно, словно само время играло с нами, не желая двигаться, идти вперёд. Я поправился и вернулся в свой дом, теперь уже переехав окончательно. Я не мог оставить Мелиссу в одиночестве. Эдварда я навещал каждый день, подолгу сидел возле него, говорил с ним. Делился всем, что происходило в моей жизни. Всякими пустяками вроде похода с Мелиссой по магазинам, знакомства с друзьями дочери, прогулкой с Максом по пустынному пляжу… Я снова не стремился к общению, избегал каких-либо знакомств. Всё время проводил с Кэтрин, Бертой и Мелиссой. Я жил в ожидании, ждал чуда, которого могло не произойти. Но я по-прежнему в него верил.

Накануне Рождества я также направился в больницу. Сам праздник мы планировали отмечать дома — с Бертой и Мелиссой, и хотя веселиться особо не хотелось, я не мог отказаться от сложившихся годами традиций.

Едва войдя в палату, я едва не вскрикнул от неожиданности. Эдварда там не было. Пустая кровать, застиланная свежим бельём… Не может быть. Неужели… Всё внутри замерло, а я медленно пятился назад, не зная, к кому бежать, что говорить, о чём спрашивать. Я боялся услышать то, что так отчётливо вырисовывалось перед глазами. Эдвард мёртв. А я так и не успел простить его. Сказать о своих чувствах.

Я шёл по коридору, не замечая никого вокруг. Всё происходившее напоминало страшный сон, вот только сном это вовсе не являлось. И я не знал, как жить дальше с такой реальностью. Не знал, как принять её, смириться с ней.

— Мистер Мендоса! — чей-то голос окликнул меня, заставляя обернуться, прервать нелёгкие размышления.

— Доктор Моррис? — я вопросительно смотрел на него, выжидая реакции. Что с ним? Почему он улыбается? А его голос звучал так бодро, словно ничего не случилось. Или он всё ещё не в курсе? Не знает, что его пациент мёртв?

— Извините, я не смог позвонить вам… Это случилось ещё вчера вечером, но мистер Бёрк…

— Позвольте мне увидеть Эдварда! — я резко оборвал его, не выдержав долгих объяснений. Выходит, всё случилось накануне вечером. Вчера! А мне ничего не сообщили, даже не потрудились позвонить.

— Не раньше, чем через полчаса, мистер Мендоса. Мистер Бёрк должен пройти обследование. Конечно, он чувствует себя хорошо, но всё же нам нужны гарантии…

— Что? Так Эдвард… Он вышел из комы? Он… он поправился?

— Ну да, — совершенно спокойно ответил Моррис, — а вам, что, всё ещё не сообщили? Вчера вечером, часов около десяти. Сейчас он на обследовании, но вы не переживайте, с ним всё в порядке, и совсем скоро вы сможете его увидеть. Знаете… — он минуту помолчал, явно размышляя о чём-то важном, — я и сам был слегка в шоке. Хотя почти тридцать лет работаю в больнице. Но тут… Будто какое-то чудо, рождественское. Это было очень неожиданно.

К Эдварду меня пустили минут через сорок. Сдержать слёзы не удалось, а когда Моррис и медсестра вышли из палаты, я разрыдался, чувствуя, что больше не могу сдерживаться.

— Я всё слышал, что ты говорил мне, Карлос, — ласковый голос Эдварда постепенно успокаивал меня, заставляя забыть о недавно пережитом кошмаре, — не знаю, как это объяснить, но я постоянно слышал твой голос. Только твой… И я запомнил всё, что ты мне рассказывал. Даже то, что парня Мелиссы зовут Дэвид, а на прошлой недели вы с ней обедали в японском ресторане. А ещё ты говорил, что на Рождество подаришь Мелиссе новый планшет. А Берте её любимые духи.

— Значит… ты уже слышал, что я простил тебя?

— Конечно, — он счастливо улыбнулся, — ещё бы я этого не слышал! Ведь ты постоянно говорил об этом. И ещё ты сказал, что…

— Что люблю тебя? — мой голос предательски дрогнул, — Это ты тоже слышал?

— Ага… И это было невероятно. Ведь я уже и не надеялся… Думал, что всё кончено, а ты больше ничего не испытываешь ко мне.

В ответ я лишь нежно коснулся его губ. Теперь всё плохое осталось позади. А мы с Эдвардом любили друг друга, по-настоящему, как ещё никогда не любили прежде.

— Я соскучился по тебе, — он игриво подмигнул мне, устраиваясь на подушках, — как только выйду отсюда, обязательно повторим… Ну ты понял, о чём я.

— Опять будешь пассивом? И тебя это не обижает?

— Ни капельки! Ведь я люблю тебя, — он счастливо рассмеялся, а после добавил, посмотрев на меня с притворной серьёзностью, — впрочем, если ты захочешь, то можем и по-другому попробовать. Ведь разнообразие в сексе нам точно не помешает…

— Согласен, — я весело смеялся, глядя в его лучистые, наполненные счастьем, глаза, — с тобой я согласен попробовать всё.

12 лет спустя

…Я занимался своими растениями, краем глаза наблюдая за игрой моего любимчика, шестилетнего малыша Чарли. Сына моей дочери Мелиссы и её мужа Дэвида. Сейчас они были в отъезде, отдыхали на Багамах, в то время как мы с Эдвардом занимались моим внуком, забрав его к себе на время их отпуска. Чарли был счастлив. Малыш вообще любил менять обстановку, а потому время проведённое в нашем доме было для него самым лучшим подарком.

— Карлос! — он бежал по траве, радостно улыбаясь и протягивая ко мне свои ручки, — Хватит уже возиться со своими цветами, ты всё время с ними… Поиграй лучше со мной! Ну пошли, пока дедушка Эдвард не пришёл с работы! Вот он придёт, и тогда я буду играть с ним! А пока пошли, ну хотя бы ненадолго…

— Идём, идём, — я не стал спорить с малышом, — и чем же мы будем заниматься? Так и быть, мои цветы вполне могут подождать.

— Слушай, Карлос, — беззаботное личико Чарли внезапно стало необычайно серьёзным, — я тут хотел тебе кое-что рассказать…

— Что именно? — я медленно опустился на траву, обеспокоенно глядя на малыша, — Тебя что-то тревожит?

— Нет, но, понимаешь… Мне снятся очень странные сны… Уже давно, а мама и папа говорят, что это ерунда, главное, что они не страшные.

— Ну да… Мама с папой правы. А о чём эти сны, зайка? Поделись со мной, пожалуйста.

— Ну… — Чарли замялся, явно подбирая более взрослые на его взгляд слова, — мне снится, что я выгляжу, как ты… Но не сейчас, а как ты был на фотографиях, раньше. Когда меня ещё не было. Вот такой я в этих снах. Я разношу еду в каком-то кафе, говорю на непонятном языке. А живу я в маленьком домике. У меня там своя комната, но она тоже маленькая, и там такие яркие занавески и какой-то постер на стене. А ещё там живёт тётя, которая очень громко говорит, она смуглая и с чёрными волосами. И мальчик, он старше меня и тоже любит громко кричать…

Я молчал, ошарашенно глядя на ребёнка. Теперь сомнений больше не оставалось. Карлос сдержал своё слово, данное мне двенадцать лет назад, во время нашей первой и последней с ним встречи. Он вернулся. И мы снова встретились. А он, как и я когда-то, получил свой второй шанс. Вторую жизнь…