Ожерелье из янтаря [Нина Бьерн] (fb2) читать постранично

Annotation

Как жить, если судьба вырвала тебя из привычного круга и забросила далеко от дома? Чужое место, чужие люди. Похищена, напугана, сбита с толку. А дома остались отец, подруги, жених… Но время вносит свои коррективы. Стоит ли держать обиду на похитителя, нарушившего привычный уклад твоей жизни? Стоит ли испытывать муки совести, если новая жизнь начинает нравиться? Принять ли новое место или попытаться вернуться домой? Стать предательницей в глазах жениха или отказаться от нового чувства? Много сложных вопросов для молодой девушки.

*****

*****

— Отец, я дома! — сообщила Найрани, пристраивая корзину с грибами на скамью возле входа.

Найрани сняла накидку и обувь. Разуваясь, она заметила рядом с отцовскими сандалиями знакомые мужские светлые туфли из мягкой кожи. Найрани с улыбкой подхватила корзину с грибами и направилась в кухню. Высыпала грибы в кадку, плеснула туда же воды. Желтоватые воронкообразные грибы заблестели гладкими шляпками. Найрани водрузила опустевшую корзину на верхнюю полку шкафа и пошла искать отца. Из отцовского кабинета доносились мужские голоса. Найрани остановилась у двери и легко постучала.

— Отец?

— Заходи, дочка! — позвал веселый голос отца. Найрани толкнула тяжелую дверь и вошла. Отец поставил на стол кружку и встал из-за своего любимого стола.

— Здравствуй, отец. — поздоровалась она и улыбнулась его собеседнику — Здравствуй, Вегран.

Красивые мужские губы изогнулись в приветственной улыбке.

— Здравствуй, Цветочек.

Найрани слегка смутилась под пристальным взглядом.

— Милая, Вегран пришел сегодня ко мне, чтоб просить твоей руки. — радостно возвестил отец, приглашая всех присесть за стол. — Должен признать, я был бы рад такому союзу. Вегран — лучшая партия для тебя. Но последнее слово я оставляю за тобой. Что ты скажешь?

Конечно, она согласилась. Он ей нравился. Красивое мужественное лицо, статный. Черные чуть вьющиеся недлинные волосы аккуратно зачесаны назад. От него веяло спокойствием и уверенностью. Ей нравилось, как он смотрит на нее: с интересом и огоньком вожделения глубоко на дне черных, как его любимые агаты, глаз. Пользующийся огромным уважением в деревне. Его дом стоял на главной улице поселения. Он был самым состоятельным человеком в деревне. Мечта, а не муж. Скоро она будет замужем, станет уважаемой всеми почтенной женщиной, у нее будет покровительство мужа и много детей. Будет свой дом, в котором она будет хозяйкой. Надо сказать, весьма большой дом. Она любила их с отцом уютный маленький домик с фруктовым садиком. Она сама садила в нем деревья, питала их жизненной силой. Она сама ткала для дома половики и занавески, сама вышивала полотенца, сама расписывала посуду. В новом доме она тоже украсит вещи сама, сделает, чтоб было уютно. Будет готовить для мужа пищу и ждать его по вечерам домой. Найрани размечталась.

Они втроем сидели в кабинете отца, попивали наливку и обсуждали детали будущей свадьбы, которую решено было сыграть через месяц. Отец с женихом обсуждали будущую совместную жизнь молодой пары. Найрани, слушала их вполуха, потягивала наливку, смотрела на своего будущего мужа. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь занавески рассеивали блики в его темных волосах. Одежда хорошо сидела на его подтянутой фигуре. В вороте белоснежной рубашки поблескивала золотая цепочка с кулоном из агата. Такими же агатами был украшен кожаный пояс. Высокий лоб с легкой морщинкой между бровей, прямой нос, высокие скулы, средней полноты губы. Крепкая жилистая рука легко придерживала кружку с наливкой, вторая рука покоилась на подлокотнике кресла. Найрани вспомнилось, как однажды эти руки легко придерживали ее, когда он целовал ее в саду. От него пахло сандаловым маслом и сыромятной кожей. Найрани было тепло, чуть щекотно, приятно.

Мужчина, поймав ее взгляд, усмехнулся, словно прочел ее мысли. Найрани чуть прикусила губу и отвела взгляд. Отец сидел расслабленный в своем любимом кресле. В его каштановых волосах и бороде уже появились редкие серебряные нити седины. Он улыбался и морщинки-лучики разбегались веером из уголков его карих глаз. Найрани с теплотой смотрела на отца и думала, как было бы здорово, если бы мама была сейчас с ними за этим столом. Найрани смутно помнила, как выглядела мать. Скорее помнилось больше ощущение тепла и любви, запах свежего хлеба, который пекла мама и песня, которую напевала мама, расчесывая каштановые кудри дочери. Зато Найрани хорошо помнила женский силуэт на погребальном костре. Помнила плач и страдания людей, чьих любимых забрала лихорадка. Помнила, как они с отцом подожгли свой дом, когда уходили из пораженного лихорадкой, почти вымершего городка. Здесь, в Икрисе, их приняли, помогли