Князь болотный [Василий Колорадович Ватный] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Василий Ватный Кесарь земли Русской КНЯЗЬ БОЛОТНЫЙ

Глава первая. Попаданец

Эта история началась очень давно, в те времена, когда умирающая империя готского царя Германариха уже с трудом отражала нашествия степных орд гуннов.

Готтские племена, находясь в Крыму, активно занимались грабежом древних скифских курганов. В те времена, как и сейчас это называлось "археологическими раскопками".

И вот в одном из могильных курганов было обнаружено древнее золотое ожерелье с большим рубином. На десятках золотых бляшек имелись неизвестные рунны, а замысловатые росписи и дивные изображения сменяли различные сцены охоты, где убегающих оленей преследовали крылатые львы, а вот уже львов разили большие кони с одним рогом на голове.

Красота этого ожерелья так поразила Германариха, что он подарил его своей молодой жене аланке Сунильде, которую называл ягодкой. Через какое то время его жена бросила старого царя и прихватив ожерелье, сбежала с молодым любовником. А потом муж её нашел, нашел и убил, окропив ожерелье кровью. Конечно же, Германарих забрал золотую безделушку у неверной жены и бросил ожерелье в сундук с золотым барахлом.

А когда на территорию дворца готского короля ворвались гуннские воины, сотник его личной охраны Савлий, что происходил от рода покоренного царя Бусса, прихватил сундучок с золотом и сев на ладьи со своими соратниками отстал от основного каравана, что шел на Дунай, и с ворованным золотом отправились вверх по Борисфену (Днепру) к себе на родину.

Добраться на земли своих предков удалось не всем, на днепровских порогах на храбрых воинов Савлия напал гуннский отряд и Савлий приказал набить сумы коней золотом и прорываться на север. Из двух сотен опытных воинов сумели оторваться от преследования всего 32 человека.

Когда обескровленный отряд сотника Савлия приблизился к земле роксоланов, на них опять напали. Роксоланы были одной из ветвей рода аланов, и никогда не прощали обид и унижений, и не склоняли головы перед врагами, а увидев отряд своего врага бывшего готского сотника Савлия сразу же напали на него. Боя почти не было. Бывших охранников Винитария растерзали практически без потерь. Закидали стрелами убив коней, а потом накинув волосяные арканы потащили по степи на капища, для принесения жертв своим богам.

Именно тогда один из воинов россоманов и нашел странное ожерелье, он выдернул его из сумки убитого сотника и спрятал себе за пояс. А на капище отдал жрецу.

Долго пролежало ожерелье у жрецов, но когда настали тяжелые времена, верховный жрец выковырял кинжалом большой красный камень из скифского ожерелья и велел продать золото, а рубин бросил в раскрытый рот идола. Того идола через 7 веков сожгли воины Владимира и большой красивый рубин пролежал в обгорелой земле еще 7 веков.

В 17 столетии на тех землях была большая война, война со шведским королем Карлом XII. Копая земляные флеши красивый рубин нашли солдаты Петра I. Нашли и отдали своему царю, а царь на следующий же день после победы под Полтавой велел приладить красивый рубин к трофейной шведской сабле и торжественно вручил её поручику Семеновского полка Шпицруцкому, за воинскую удаль и храбрость.

И передавалась эта сабля от отца к сыну и была семейной реликвией. Через две сотни лет очередной штабс-капитан Шпицруцкий убыл на русско-японскую войну. К январю 1905 три русские Маньчжурские армии, созданные в октябре 1904 занимали почти сплошной фронт на р. Шахэ протяжённостью в 100 км, а с фланговыми отрядами до 150 км.

Русское командование, стремясь нанести поражение противнику до прибытия его 3-й армии, предприняло в январе неподготовленное наступление силами 2-й русской армии в районе Сандепу, которое окончилось неудачей.

6 февраля (19 по старому стилю) японские войска перешли в контрнаступление с целью обойти фланги русских армий. Мукденское сражение 1905, продолжавшееся до 25 февраля (10 марта) и окончилось крупным поражением русских войск, которые, понеся большие потери, отошли на Сыпингайские позиции в 160 км севернее Мукдена, где и оставались до заключения мира с японцами. Именно в этом сражении и отличился мой пра-прадед хорунжий Донского добровольческого корпуса Суденков Николай Степанович.

Когда войска 2-й русской армии оказавшись в окружении и бросились бежать, то один из японских солдат подстрелил лошадь смелого русского штабс-капитана Шпицруцкого, и ранил самого офицера.

Чтобы спасти фронт, командующий армией послал в контратаку Донскую казачью добровольческую дивизию и казачки пронеслись смертельной лавой по рядам вражеской пехоты, отбросив неприятеля на исходные позиции, не допустив полного окружения частей 2-й русской армии. А мой пра-пра дед получается, отбил тогда раненого штабс-капитана у японцев и доставил почти мертвого офицера в полевой госпиталь. А когда офицерик оклемался, то нашел смелого казачка и в знак благодарности подарил ему семейную реликвию, ту самую саблю с красивым древним рубином.

Мой геройский пращур потом участвовал в первой империалистической войне, а потом и в гражданской, в начале за белых, а потом как водится за красных. Тогда многие так поступали, некоторые казачки по несколько раз меняли сторону в гражданской войне. А потом уже мой дед воевал в Великой Отечественной войне в казачьей дивизии и махал раритетной сабелькой срубая фашистам головы, а мне она досталась от отца.

Эту саблю я взял в руки лет в 5–6 и знал на ней каждый бугорок на эфесе и каждую зазубринку не лезвии.

Отец у меня в 90-х вступил в казачество и ну давай заниматься вопросами патриотического воспитания молодежи, а молодежью был я, Ваш покорный слуга Суденков Николай Иванович.

В 90-е годы под руководством опытных товарищей отца я занимался всем, и сабелькой махал на потеху публике, и джигитовкой занимался и русской версией рукопашного боя, а когда пришло время идти в армию, то как положено настоящему казачку попросился в десантуру. И попал как раз на вторую Чеченскую. Отслужил честно, даже несколько медалек получил, только вот судьба моя после армии не сложилась. Вначале я пытался работать в бывшем родном совхозе, превратившимся в фермерское хозяйство одного из местных богачей. Потом по знакомству устроился работать на бульдозере в Салехарде, а потом умер отец, и больная мать не смогла одна тянуть хозяйство. Почему одна, да потому, что я идиот, поехал в далекие дали за большими деньгами. Проработал на северах почти 15 лет. Строили трубопроводы, начинал рыть новые котлованы под разработку алмазов, а под конец поучаствовал в строительстве морского порта Собетта, а когда приехал в свою родную станицу в последний отпуск и увидел мать, то понял, все пора её перевозить в город. Тяжело старушке одной в полузаброшенном доме.

Сестра моя жила во Пскове с мужем, там я и решил купить матери однокомнатную квартирку поближе к моей сеструхе. Кто как не дочь сможет лучше позаботится о старушке.

А дом в станице я продал. И дом, и кузню с банькой, и все барахло, потому как за пятьнадцать лет работы на севере я потерял то, что называется чувством малой родины. Моей родиной стала не маленькая уютная казачья станица, а большая, нет огромная страна. Страна от Балтики и до Тихого океана. Где я только не был, в Воркуте, Салехарде и даже в Магадане.

Когда пришло время я не смог купить матери дом в Псковской области. Все накопления сожрал очередной, мать его так, экономический кризис 2014 г., вот и решил купить однушку, а родовое гнездо продать.

Денег у народа не было и дом простоял на авито почти год, но все же я его продал.

Продал дом в станице, продал всё, даже контейнеров не заказывали. Ничего старого не нужно, только фотоальбомы и свои казацкие костюмы да саблю забрал, а остальное раздал друзьям семьи.

Тогда в 2015 году я получил почти 30 тысяч баксов от продажи дома в Краснодарском крае, и поехал на своей старенькой Тойоте к сестре в Псков. Мне казалось, что все прошло успешно и ничего не предвещало беду, однако беда настигла меня в пути. Меня вычислили. Как не знаю, но в маленьком придорожном кафе ко мне подсели два амбала и попросили поделиться деньгами от продажи дома. Доброе агенство, что оформляло сделку наверное на меня наводочку скинуло братве.

Зря они так, я ведь не дом продал, а землю своих предков, и мне было так паскудно на душе, а тут эти идиоты, ну я и не сдержался.

Парни были крепкие, только они не имели того опыта, который сумел приобрести я. В начале казачьи потехи, потом служба в армейке в период раннего Путина с дедами-дембелями и прочими радостями солдатской жизни, а потом суровая школа жизни на севере. Жизни среди отсидевших и потерявших берега урок. Разве могли два нагловатых перекачанных амбала знать на кого они наехали, нет не могли, да и понять ничего не успели. Вилка с пельменем отличное оружие. В глаз вошла почти идеально, первый бандит даже понять ничего не смог, а второй попытался встать, но я, опрокинув на него стол, нырнув в нижний ярус, саданул кулаком качка по коленке сбоку, а пока он стонал, я заехал лдоктем в челюсть и побежал к машине.

Тогда меня не догнали, и я спокойно доехал до Смоленска.

Я расслабился и уже перестал всматриваться во все приближающиеся сзади машины, а когда из окошка обгоняющей меня Приоры прозвучал выстрел, я опять почти успел, да успел нажать на тормоз пуля прошла в сантиметре от носа, но машину понесло, два оборота и в кювет.

Вылезал я из машины на трясущихся ногах, с разбитой головой и с саблей в руке, я успел схватиться хоть за, что то, хоть какое то оружие.

Ну, суки давайте подходите, мысли трещали в голове, как сломанные подшипнике трещат в разбитом и умирающем механизме. Я увидел человека с пистолетом, но было уже поздно. Поздно, чтобы сообразить, что это все, конец, но не поздно послать прощальный привет. Было темно и далеко, слишком далеко до врага, но я из последних сил прыгнул в сторону тени и хлестанул саблей снизу вверх, практически без замаха.

Офицерская сабля 17 века оружие страшное, бандюган даже не понял, что случилось. Он не понял и я не понял.

Умер он от потери крови. Кончик сабли перерубил часть грудины, подбородок и шейную артерию до уха, но бандюган все же успел выстрелить. Пуля ТТ очень хорошая, пробивная, она попала мне в кисть правой руки, пробила навершие сабли расщепив удерживающую рубин стальную коронку и пролетев чуть по свежему воздуху вонзилась мне в плечо. Сабля выпала из руки, а рубин остался в ладони.

Я видел, как он умирал, как умирал бандюган теряя кровь, но я не видел второго, который тихо подошел сзади. Я только услышал шелестящий звук вращающегося барабана револьвера. Успел лишь чуть убрать голову в сторону, и пуля пробив часть черепа возле уха вышла через лобную кость у левого глаза.

Вот и все, свет погас.


А в другом мире в 5 веке один богатый купец, приобрел у жреца золотое скифское ожерелье без рубина и поплыл на своей ладье с товаром по Днепру.

Плыл, но не доплыл.

Группа речных разбойников возвращалась с набега на болотных людей. Этих бравых парней называли людоловами, они плавали по рекам на ладьях, нападали на прибрежные селения и увозили полон на продажу более удачливым и сильным родам роксолан.

Этот рейд был не удачным, никого найти не удалось, пугливые людишки, завидев ладьи бросали свои селения и прятались в лесных чащобах, поэтому настроение у ватажки было плохим. А тут этот купец, его всего лишь попросили поделится припасами, а он отказал, видно понадеялся на свою охрану. Но охрана оказалась не такой проворной как бандитская ватажка, бой был тяжелым из сорока ватажников погибло 7, и ранено было 15, но ладью купца захватили. Всех купеческих охранников, как и его самого отправили к богам, а товар поделили. Почти весь, кроме одной вещи, кроме золотого скифского ожерелья.

Его нашел младший брат вожака стаи по имени Чеслав, нашел и присвоил себе. Золото манило его и он не смог удержатся, а когда один из членов ватажки схватил молодого людолова за левую руку и потребовал отдать ожерелье, то гордый отрок поступил по мужски, он просто вогнал короткий меч своему бывшему со ватажнику прямо под ребро и спрыгнув с лодьи кинулся бежать в лес.

Скифское золото затмило Чеславу разум, оно говорило с молодым разбойником древними голосами, оно толкало его в лес подальше от воды, а за ним уже направлялся отряд преследователей состоящий из 3 бывалых воинов.

И они его настигли, настигли, но не оценили, не смогли понять магической силы золота, щенок сражался как раненый зубр. Глаза залиты кровью, аж белков не видно, одни красные точки. Скорость вращения короткого меча просто запредельная. Уже умерли два спутника Волынца, но опытный здоровый воин теснил мальчишку. Малец был по настоящему не совсем мальцом, 18 летний молодой разбойник Чеслав с 12 лет сидел на веслах ладьи, а ратному делу, его учили самые опытные бойцы ватажки, да и сам Волынец тоже приложил к этому руку.

Волынец знал, с какой скоростью может, перемещаться по ристалищу младший брат главаря ватажки. Чеслав прыгает как олень по два метра и сразу наносит коротким мечем серию ударов, а потом опять отпрыгивает в сторону, и так раз за разом.

Сегодня мальцу не повезло. Волынец не хотел его убивать, но волчонок не оставлял ему выбора, он уже убил троих своих со ватажников и сейчас пытался убить его, своего учителя. Волынец подловил пацана на развороте и бросил руку с топором в лицо волченка. Тот успел уклонится, но острое лезвие секиры разрубило шлем и оставило большую рану в голове. Однако короткий меч Чеслава как змеиное жало выскочил из-под щита и по самую рукоятку вонзилось в левый бок Волынца.

Они упали вместе, опытный воин Волынец, сраженный мечем безусого, нагловатого братца вожака людоловов, пал и сам ослепленный блеском золота Чеслав — виновник происшествия, пораженный ударом топора могучего воина Волынца.


Я открыл глаза, вернее глаз.

Голова болела страшно, но вспомнилось всё. Я помнил умирающего бандита с разрубленным горлом, помнил и выстрел из пистолета, и пулю пробившую ладонь и плечо, и того утырка, что подошел сзади.

Одними уголками губ я усмехнулся, вот идиоты эти братки, ведь меня убивали ни за что. За деньги, которых не было. Все деньги от продажи дома я перевёл сразу же на банковский счет сестры, ей нужнее у неё мать на руках, а я и сам смогу заработать себе на квартирку. Теперь вот разбирайся с ментами, может даже посадят. Неее, точно посадят, за превышение пределов необходимой обороны. Вот же статья паскудная, а кто её мерил эту необходимую оборону, прокурор? Ко знает её пределы, если тебе в лоб смотрит ствол пистолета, где эти пределы?

Я опустил глаза и удивился. По всему выходило, что я сижу на земле в достаточно темном лесу прислонившись спиной к могучему дубу, а в руках у меня нож мясника. Я поднял глаза и увидел, что кроны деревьев уходят очень далеко в вверх.

Вот это лес, и где это я? Что за хрень у меня в руках? А где моя сабля и почему так плохо видно?

Такое впечатление что не работает один глаз. Так и есть, выбросив нож я попытался нащупать левый глаз, но наткнулся рукой на странный горшок на голове.

Липкий такой деревянный горшок. Посмотрел на руку и удивился, кровь интересно из горшка течет кровь, а сам горшок прикреплен к голове какими-то кожаными ремешками связанными под подбородком. Развязать не удалось, поэтому пришлось взять нож и аккуратно просунув с помощью пальцев левой руки перепилить кожаный ремешок.

Попытка снять горшок тут же отдалась болью в голове, но я поднатужился и сорвал с головы странное приспособление. После того как я смог его осмотреть, то все понял сразу, это не горшок, это странный шлем с длинным рубцом по левому краю. Даже не так, это грубая подделка, а не шлем. Состоял он из железного обода внутри, к которому по кругу специальными кованными гвоздями были прибиты толстые дощечки сходящиеся к верху, наверное дощечки из дуба, но не факт, а с верху находился железный шишак. И вот две такие дощечки были разрублены напрочь.

Ни хрена себе, это кто же меня так саданул, по голове, что аж шлем пробило. Вот почему голова болит и ничего не видно, кровь натекла в левый глаз и запеклась. Полез рукой в карман, нужно достать платок и протереть глаз, кармана на месте не оказалось. Да что же это такое происходит, где блин мои джинсы и кроссовки, что за барахло на мне одето.

О, а это кто?

Впереди метрах в 4 лежал человек. Лежал так, что сразу понятно и даже Леди Марпл не нужно звать, мертвый мужик, это точно. Живой так лежать не будет, а в руке топор, нет не топор, секира. Огромная секира как в кино.

А-а, падла, так это ты меня этим топором, тьфу, секирой по голове стукнул?

— Тебе повезло козёл, что ты сдох, а то бы я сейчас встал и эту секиру тебе в зад затолкал, и там два раза провернул свое оружье как этот, как его там, мужик из Мцири — сказал я непонятно кому.

Та в принципе понятно кому — трупу. Труп не ответил, и пусть молчит падла, если только ответит, то я за себя не ручаюсь, могу и обделаться от страха.

Попытка встать была жалкой, вначале я перевернулся на колени, потом держась за дерево потихонечку встал и оглядел полянку. И увидел ноги. Да-да чьи-то ноги за соседним деревом.

Так, это уже не смешно, тут не неподалеку бродит маньяк, уже второй труп, труп был настоящий, пол черепа срубили парню. И не мудрено, у него на голове шлема как у меня не было, а была кожаная шапка, напоминающая буденовку из 20-х годов 20-го же века.

Я нагнулся и на всякий случай поднял нож мясника. Да нож, а какой больной мозг может назвать это убожище мечем, ну разве, что мачете.

И с мачете в руках пошел по полянке.

В центре полянки в траве я увидел короткое копьё метра два длинной. Поднял его и опираясь на древко копья как на костыль медленно побрёл вдоль полянки, так сказать в целях осмотра места происшествия. И нашел ещё один труп, тот тоже был убит холодным оружием, у мужика аж четыре дырки насчитал, а еще бедолага лежал почти с отрубленной правой ногой и вокруг него была огромная лужа крови, видно не успел перетянуть рану жгутом и вначале потерял сознание, а потом умер от потери крови, ведь на ногах основные артерии. Вот непонятно только зачем в него было еще четыре раза железкой тыкать, и так бы помер.

Был у меня в отделении боец во второй Чеченской на мину наступил, ногу оторвало по колено, а нас огнем прижали к земле, так пока мы отстреливались парень помер, а сам себя перетянуть не смог, сознание потерял от болевого шока, а нам не до него было, сами за камнями прятались.

Да, если этот маньяк покрошивший сколько народу бродит рядом, то мне пипец.

Потом повернул голову и посмотрел на огромного мужика с топором. А может этот маньяк уже убит, вот он лежит — стальной дровосек. Такой точно мог одним ударом отрубить ногу несчастному, мне же вон шлем и щит походу пробил этот урод, причем одним ударом и щит расколол и шлем пробил.

Страшная силища у этого бугая, хорошо, что он умер, вернее я его умер.

Я это уже знал точно, мужика того с топором убил я, но чем, меча то нет. Поднял руку со свинорезом осмотрел, так и есть весь клинок в крови. Напрягся и крутанул кистью, ну ничего себе так вертится железка, выходит что этой железкой я его и убил.

А где моя Тойота? Пусть разбитая в хлам, но там потайной ящичек есть, там старая мобилка лежит, выкидной бандитский ножик, а еще сигнальная ручка переделанная под стрельбу мелкокалиберной 5,6 мм пулькой.

Осмотрел полянку еще раз, машины не было, нужно искать. Пошел по кругу, постепенно увеличивая радиус и на пятом круге услышал шум воды. Ручеек, маленький лесной ручеёк, и вот только сейчас я понял, как хочется пить.

Пил долго, так долго, что открылась засохшая рана и пошла кровь с раны на голове, земля закружилась и я упал на четыре кости. Фух, вот это повело, чуть в воду не свалился.

Потом была ускоренная работа по оказанию самопомощи. Отрезал рукав достаточно толстой рубахи одного из убитых, прополоскал грязную тряпку в ручье и приложив к ране лопух забинтовал голову, только после этого умылся.

А когда умылся, то увидел свою харю в отражении воды ручья.

— Ну, привет, чужой человек кто ты? — спросил я сам себя.

То, что морда не моя это точно, свою морду я даже с перепоя не перепутаю, а тут такая рожа, не красавец, но по лицу видно молодой.

И не понятно, почему решил заглянуть в штаны. А тут такое, оппа, штанов то нет. Рубашка достает аж до колен, а потом ноги у щиколоток обвязанны грязноватыми кусками кожи, а под рубашкой болтается хозяйство. Я не понял, а где мои трусы? Хорошие симейники были в горошек.

Осталось понять кто я такой. Либо маньяк с мясницким ножом, убивший кучу народа, либо жертва маньяка, удачно завалившая главного негодяя сериала, метким ударом свинореза в левый бок.

Еще раз решил осмотреть то место где я сидел и тут меня ждал сюрприз. Под деревом в траве блестело золотое ожерелье, а рядом лежал крупный красный рубин.

Рубин мой, это точно, и его я никому не отдам даже полиции, если надо то сожру, а когда он выйдет естественным путем, то прополоскаю в моче и опять сожру. Этот рубин есть семейная ценность и моя прелесть.

Зажав в руке рубин начал, осматривать золотое ожерелье. И вдруг обнаружил, что ровно по середине изделия имеется золотая коронка размером с грецкий орех, нет не с орех а с мой рубин.

А хрен ли тут думать, достал свинорез, отогнул аккуратненько края коронки, вставит в них рубин и обстучал его по кругу надежно закрепляя на своем месте. То, что это место его родное я не знал, я чувствовал, и вещь эта не простая, я такие штуки в музее видел, это из скифских курганов штука, настоящий музейный экспонат, шедевр.

Посмотрел на вещь и надел себе на шею. Зачем надел так и не понял, только потом все закрутилось в голове помутнело и послышался крик: "…Чеслав стой, стой гад…".

Меня чуть повело и я прислонился спиной к дереву, а в стороне что то зашуршало и я услышал дыхание. Что произошло дальше я не понял, рука сама метнулась в сторону звука и свинорез вращаясь в воздухе, полетел в кусты. В кустах крякнуло, охнуло и наступила тишина.

Я медленно подошел к кустам и кончиком копья отодвинул ветку. На земле лежало тело в тряпках с огромной палкой в руке.

Во дела, теперь понятно кто маньяк, походу я и есть маньяк, еще одного завалил. Надо срочно от сюда уходить, а то я и так уже на два срока тут навоевал. Но без свинореза уходить страшно, вдруг пригодится. Я нагнулся и увидел своё мачете, оно лежало рядом с трупом, труп зашевелился. Я схватил свинорез и отскочил, быстро покрутив головой увидел щит в конце полянки, подбежал к нему, взял в руку, прихватил топорик викингов, засунув его за пояс и прикрываясь щитом направив копье вперед медленно пошел к кустам.

Когда раздвинул кусты, то увидел странную картину на земле сидело чучело. Непонятное существо в лохмотьях на лицо свисали грязные жирные волосы скрученные в дреды. Я медленно опустил голову и посмотрел на ноги незнакомца, ноги были оголенными, то есть джинсов американских гопников "а-ля, я обосраный хожу" не наблюдалось, хотя под такие дрэды они бы смотрелись улётно. Одет старик был в какую то мешковатую, давно не стиранную хламиду, а на ногах кожаные тапки с завязками, икры обернуты какими то шкурами.

Автоматически посмотрел на свои ноги, так и есть такие же, ну почти такие же тапки, и шкуры тоже имеются потом повернул голову и посмотрел на ближайший труп и у трупа были тапки. Да в этом мире все в кожаных тапках, даже трупы.

— Эй старик, ты как говорить сможешь? — спросил я непонятное существо смахивающее на Пушкинского Лешего.

Леший молчал и из под дрэдов смотрел на меня.

— Молчишь, ну и хрен с тобой — я развернулся и ни чуточку не опасаясь старика пошел к ближайшему трупу, пришло время сталкеров, то есть обыска трупов.

Я с трудом перевернул и раздел огромного мужика почти догола, зачем, не знаю, так на всякий случай, потом взяв за щиколотки поднатужился и оттащил труп на край полянки.

После чего пошел к следующему преставившемуся и проделал тот же ритуал с ним, всё это время старик сидел на земле и только поворачивая голову как попугай в клетке наблюдал за мною. После того как все трупы были сложены в тенёчке, а все вещи сложены в кучку, я приступил к осмотру вещей, и первое, что я обнаружил это две кожаные фляги.

В одной фляге была вода, а в другой какое-то кислое пойло, похожее на вино. Набрав в рот кислятины, прополоскал его, пропустив сквозь зубы несколько раз, но никаких ассоциаций это пойло не вызвало. Не вино это плохо, но и не ослиная моча это хорошо, а то старик бы уже со смеху помер если бы я эту гадость вот так просто выплюнул.

Но не на того напали, я же десантник, а у нас в учебке жрали и пили все, даже гусениц. Сержант у нас в учебке был немного контуженный на всю голову. Он говорил, так: "…войска дяди Васи должны жрать и трахать все, что шевелится, а если не шевелится, то сначала нужно расшевелить а потом либо сожрать, либо если это солдат НАТО, то отьебать". Хороший был сержант, прямо персонаж голливудского фильма 80-х годов, такой страшилка для пиндосов и иных подпиндосников.

Я нагнулся и поднял пояс, осмотрел его и удивился. У пояса, который я снял с амбала на внутренней стороне было множество карманов, чего там только не было. Я извлек на свет даже кучку лепестков блестящего метала. Приличную такую кучку, полную ладонь серебра. Да и сам пояс выглядел по круче моего. А к поясу были прикреплены ножны настоящего кавказского кинжала. Я извлек кинжал наружу и увидел, что он по размеру такой же, как мой свинорез, то есть маленький в локоть длинной. Но вещь знатная, сразу видно дорогая, кинжал ушел опять в ножны, я засунул всё, что нашел обратно в кармашек и положил пояс на землю, то что этот пояс богаче моего я уже понял, и это точно, но нужно проверить.

Я снял свой пояс и обнаружил там тоже кучу кармашков. Пошарив в них вытащил три золотых монетки. Монетки были кривоватыми, с ликом какого то лица кавказской национальности с длинным носом, если бы ему до чеканить шапку аэродром, то получился бы вылитый Мимино.

Из второго кармашка я вытащил, загнутую с одного конца спицу с надрезанным кончиком как у шила и тоненькую веревочку, напоминающую высушенные жили какого то зверя.

В третьем кармашке была железная хреновинка и камень. Покрутив камень в руках, я ударил по нему железкой, и увидело искры. Точно, это кресало и как его там, огниво, что ли, а пофиг забыл как это называется, но вместо спичек пойдет.

Я положил свой бывший пояс на землю и поднял пояс мужика с секирой, прикинул. Так и знал большой. Покрутив в руках застёжку и увидел, что резерв есть. Вытащил шило и начал сверлить новые дырки в застежке возле самого основания пояса. Просверлив по две дополнительные дырки я одел пояс на себя, да не айс, это не портупя, тут дирок много не наделаешь. Слишком маленькие ремешки застёжки пояса, большеватый получился поясок, висит на бедрах как ковбойская портупея с кольтами, почти на заднице. Требуется значительная переделка, но пояс теперь мой это точно, снял его и присобачив к новому поясу свой старый свинорез опять одел новое приобретение. Вот теперь я крут, у меня есть аж два клинка. Засунул в специальное кожаное кольцо топорик и приступил к осмотру трофеев.

Обнаружил кожаную тряпицу, привязанную к еще одному дешевенькому поясу. Это оказалось не тряпица, а небольшой кожаный мешок. Развязав тесемку, вытащил двумя пальцами кусочек грязно коричневой соли. Вот это дела, так тут целый стакан соли, богатство блин, живем.

И так, что мы имеем? Вещи совсем старые, я не уидел ни одной липучки или стандартного шнура из нейлона. Тут почти все из кожы. Оружие, если это не киношный интерьер конечно, то оно слишком уж раритетное. Очень все смахивает на съемочную площадку какого небудь фентезийного кино про Фродо и кольцо. У Фродо такой же маленький меч был. Если идти по такому пути рассуждения, то скоро появятся или орки с гоблинами и тогда мой меч засветится синим светом, или появятся добрые доктора со смирительными рубахами, и тогда чя очнусь привязанным к кровати.

Скорее всего я в коме, и мне все это снится? Интересно, а в коме вообще люди сны видят?

Чтобы это не было, но выглядит все это по настоящему. И теперь я как нормальный десантник должен задать себе три вопроса: кто я? где я? и почему я?

Кто я? Наверное я какой либо древний воин, может быть из эпохи рима, так как мечи все очень уж похожи на небольшие гладиусы. А может я вообще мужик из эпохи Конана Варвара? Да нее, у Конана меч был двуручный, а тут такая маленькая ковырялка. Есть еще вариан, что я гордый кавказец из какого небудь Урус-Мартана, и у меня на поясе висит чей то родовой кинжал.

Где я? Хрен его знает. В большом бору, даже не так. Я наверное в Беловежской пуще, был как то раз там в отпуске, дубки такие же. Вон на горизонте дерово, у него ствол наверное метра три шириной и вверх уход как московская шестнадцати этажка. У нас в России ни на Смоленщине, ни на Псковщине таких дубовых рощ нет. Значит как вариант Белоруссия.

Почему я? Потому, что тебя мудак походу убили, и ты попал в другое тело, ели верить во всякие там переселения душ. Только это переселение должно поизойти в новорожденного, ну ила как там пел Высоцкий "в баобаба", а не в этого дикаря, у него даже нормальных трусов в горошек нет.

Ладно продолжим осмотр места происшествия.

Я еще походил по полянке и перетряс все вещи.

После полного осмотра трофеев у меня имелось: три круглых щита, правда один поврежденный, но и этих двух хватит. Хотя не понятно, какой тут век. А если век викингов, и не дай бог придется поучаствовать в местном варианте дуэли. Я помню, что эти парни на дуэлях имели право трижды сменить щит, а у меня их всего два, проиграю блин.

Вот дурак! О чем я думаю, какая дуэль, какие на хрен щиты? Это видно последствия контузии от удара топором по голове.

Так, кроме щитов были два полу копья размером с большие лыжные палки почти в рост человека, а третье, сломано. Вернее так, это не копьё, а скорее сулица или метательный дротик. Длинной меньше двух метров и достаточно примитивный наконечник из мягкого железа.

Так, еще имелся плохонький панцирь, я его снял с дровосека. Даже не панцирь, а кожаный бронежилет с пришитыми к груди медными пластинами. Но пластины пришиты были как то странно, местами, то есть не по всей окружности торса, а только на груди и на плечах. Остальное тело по замыслу разработчиков наверное должен прикрывать щит, или божья благодать.

Так проведем тестовые испытания.

Я положил древний броник на землю, взял сулицу и со всего маха вонзил наконечник металического древка в грудь "бронежилета". Что то туго звякнуло и копье отскочило, не пробив доспех.

Ексель-моксель, это, что фентези какое то? Почему не пробил? Нужно разобраться.

Поднял древний бронежилет, осмотрел. Пластины погнулись, вот даже веревочка кожанная, что держала пластинку лопнула.

Так, перевернем.

Оп-па.

Инновационное изделие 20-го века до нашей эры, Чубайс со своим Сколково отдыхает. Да тут реально сложнейшее изделие средневековья. Человек мыслящий делал. Медные пластинки нашиты на толстый кусок кожи. Очень толстый, как язычек от армейских берцев. А вот сама кожа подшита из нутри обыкновенной фуфайкой. То есть, к полушубку из шерсти пришита толстая кожанка с медными пластинами. Ну например, берется баранья шкура, сворачивается пополам, и прошивается вдоль большими стежками толстыми нитками. Потом вдевается еще несколько толстых нитей в прошитую шкуру через каждые 10 см., и стягивается все это к краям. Вот и получаются такие валики как у обычной фуфайки. Только фуфаечка без рукавов, и когда я бью в грудь копьем, то медные пластинки и кожанная основа давят на валики, а те как бы пружинят назад. Получается, что удар меча или копья как бы вязнет на этих валиках, так как это изделие поглощает часть кинетической энергии удара, вот пластинки и не пробиваются.

Я вот уверен, что если бы эти пластинки были пришиты к твердой поверхности без этих валиков, то копье бы их пробило на раз.

Хотя, нужно проверить это чудо-копье.

Проверил, прослезился. Наконечник копья напоминал китайское зубило, которое после двух ударов тупиться. Значит железо не закаленое, да и какое то оно пористое, со шлаком.

Вывод прост: по качеству изделия, этот наконечник делал какой-то криворукий ишак из китайской провинции Цин, тысячу лет до нащей эры, хотя нет — пять тысяч лет назад. Или это было еще до потопа?

Теперь осмотрим мои свинорезы.

Первый меч, тот который мой родной, так себе. Железо всё в раковинах и с глубокими зазубринами на лезвии. Лезвие с одной заточкой с толстым обухом, видны следы молотка и глубоко въевшейся ржавчины. Ну реальный мачете какого то старого пирата, только клинок уже.

Второй экзампляр — это вообще музейный экспонат. Клинок ровненький, сталь блестит, заточка обоюдоострая на пол ногтя по всей длинне клинка, красавец. Правда почему то нет дола. Некоторые умники дол называют кровостоком, но эта канавка служит для придания упругости металла, а не для оттока крови.

Провел тестирование пробития "бронежилета" обеими недомечами.

Получается, что кинжал секироносца при сильном ударе даже дырки в медных пластинках может оставлять, а вот мой свинорез не пробивает пластинку, как и копье.

Так этот древний панцирь нужно сразу одевать на себя а то вдруг эльфы с гоблинами набегут и давай в меня своими железяками тыкать, а я их железки что, буду голым пузом отбивать? Фигушки.

Я уже придумал себе бизнес. Если взять вот этот кривой меч и потрудится с ним несколько дней, то его можно легко довести до приемлемого качества, как и наконечник копья. Выходит, что если я найду кузню, то смогу тупо перековывать плохое оружие и получать приличные клинки и наконечники копей. Опыт кое-какой имеется, а если есть руки, то с голоду не помру.

И вот самое интересное, это секира. Настоящая такая секира, как в кино про средневековых воинов, только вот поднять я её смог лишь двумя руками. Дерево, наверное я срубить смогу, но вот драться таким оружием не реально, сил не хватает, хотя вот на вытянутой руке поднял. Подержал пару секунд и опустил, тяжеловата секирка тут только Дурин из гномьего рода с такой справится. Хотя вон тот дохляк совсем на гнома не похож, скорее на орка. Почти на голову выше меня, да и в плечах шире. Бицуха, ешкин кот, как моя ляжка.

Кроме всего прочего на полянке валялась небольшая торба, похожая на старый армейский вещмешок с завязкой на горловине, для переноски за спиной. Сбоку мешка была привязана странная веревка, как будто из коры ивовых веток.

А вот в мешке было много интересного.

Кусок домотканого материала с дыркой и рукавами. Очень уж эта штука напоминала примитивную рубаху.

Башмаки, самые настоящие башмаки, не тапки как у меня, а типа самбеток спортивных, сшитые из двух одинаковых кусков толстой кожи, только вот завязочек много. Скорее всего осенне-весенний вариант обуви, вот это дело.

Так, а это, что за куски? Понюхал, лизнул. Это вяленное мясо, насчитал 12 кусков размером в две ладони и толщиной в палец. Кроме того нашел какое то зерно в мешочке килограмма три, и кучку всякой рухляди типа медного походного котелка, деревянных тарелок и деревянных же ложек. И даже детские свистульки нашел.

Вывернул мешок и еще раз все посмотрел.

Нее, волшебной палочки Гарри Потера не было, как не было и всяких рубинов-накопителей силы, пузырьков здоровья и маны. Вобщем теория, что мне приснился фентезийный сон рушится на глазах. Хотя местность вокруг этой полянки напрягает, я бы сказал, что это классическая местность фентезийных сериалов, а на таких деревьях полюбасу должны жить эльфы.

Та, походу этот парень с мешком гробанул какой то привокзальный ларек с сувенирами, вот только матрешек не хватает.

Я повернулся к лешему, тот так и сидел выглядывая из кустов. Подошел к нему и протянул кусок явленного мяса и кожаную фляжку с водой. Старик не среагировал, ну и хрен с тобой леший, сиди тут в кустах.

Вот теперь я понял, мне что то нужно делать. Я обзавелся оружием, и даже аналогом денег, но что делать дальше не понятно. У меня есть дорогущее скифское ожерелье с рубином, куча серебра и даже три золотые монетки, но сколько они стоят по нынешним меркам, сколько дадут нумизматы всякие там? И что мне делать дальше, куда идти? Если это не мир фентези, и все это реально, то где тут трасса, как выйти к людям? К тому же мне кажется, что все эти золотые штучки будут неплохой компенсацией моей потерянной машины.

— Эй старик, ты знаешь где ближайшее селение?

Старик посмотрел на меня, но промолчал.

Да и хрен с тобой, солнышко уже подкрадывалось к кромке леса и я решил напугать старика.

— Эй старый, что тут у вас с трупами делают, чтобы они ночью не восстали, и на тебя не напали.

Дед встрепенулся и повернул голову в ту сторону, где я свалил в кучу три трупа.

— Сжечь — сказал старик.

— О ни хрена себе, леший так ты говорящий — воскликнул я — а чего ты тогда молчал два часа подряд?

— Я не леший, я ведун.

— Ведун, это кто жрец что ли?

— Нет, я не жрец, я ведун.

— А-а — протянул я — тогда понятно.

Хотя ничего мне не понятно, но сказал другое.

— Слушай леший ведун, а как ты их сжигать собираешься, тут же нужно прорву леса повалить, а ментам что скажем?

— Каким ментам? — не понял дед и пристально посмотрел на меня, а потом махнул рукой на край полянки — там стоит сухое дерево, сруби его.

Я посмотрел на дерево, да диаметр ствола сантиметров 50 будет, такое дерево только бензопилой валить можно и с сомнением посмотрел на старика.

— Это ты мне что старый, типа задание выдал?

— Какое такое задание?

— Такое деревце, до самой ночи рубить нужно, а ну как мертвецы встанут? — с сомнением произнес я.

— А тебе то что, пусть встают, ты их своими рабами сделаешь — махнул рукой дед.

Во дает дед.

— И как я их своими рабами сделаю? — спросил я я — я же не ведун, и не колдун.

— Ты не колдун, ты демон.

— Ты старый совсем ума лишился, если бы я был демоном, зачем бы мне их сжигать? Я бы их сожрал и делов то.

— Так жри, а то ночь скоро, время духов — с издевкой проговорил старикан — вернутся души в тела и мертвецы встанут.

— А не боишься, что я и тебя съем?

— Меня не съешь, я под защитой священного дуба и его желудей.

Так вот почему он там сидит в кустах, он под защитой дуба прячется, наивный человек этот старый ведун.

Я протянул руку взял старика за хламиду и вытащил из кустов.

— Ну и что твой дуб, помог он тебе?

Глазки у старика забегали, он что то забормотал, а потом стукнул меня по голове своим посохом.

Удар был не сильный, но обидный, у меня и так голова гудела, а тут этот блаженный, и я долго не думая саданул старика локтём левой руки в челюсть, тот осел, а его палка осталась у меня в руке.

Эх, зря я так, аж жалко стало старика, я нагнулся и похлопал его по щекам.

— Эй старый ведун вставай, хватит валяться. И предупреждаю сразу, не вздумай бить меня своей палкой, а то я сегодня очень нервный.

Старик открыл глаза и посмотрел на палку в моей руке. Потом что то пробубнил и, не увидев моей реакции медленно встал.

— Это не палка, это посох из ветвей трёхсот летнего дуба.

— Дааа — я посмотрел на палку — ну тогда держи, а зачем ты меня стукнул этим посохом?

— Ты не демон! — уверенно заявил старик.

— Откуда ты знаешь? — переспросил я.

— Тебя священный дуб принял, ты посох в руке держал и не отправился за кромку в ирий.

— Ирий, это что такое, ад что ли?

— Ад, что такое ад? Не знаю я про ад, а ирий это мир где души обитают после смерти.

— А, тогда понятно — махнул я рукой — слышь дед, а ты шить умеешь?

Дед не понял, я залез рукой в кармашек пояса и достал шило с мотком жил.

— Вот — я подал приспособление старику — мне рану зашить надо.

Я развязал примитивный бинт на голове и показал пальцем на рану.

— Плохо дело — сказал старик — нужно срочно сжечь тела, а то мертвецы придут на запах крови.

— Так ты зашей мне рану и запаха крови не будет.

— Будет, запах крови мертвецы чувствуют за несколько поприщ.

— А что такое поприщ? — спросил я.

— А ты точно не демон? Такие дела все знают.

— Я не демон, но я был в ирие, и сбежал от туда — я показал пальцем на землю, но понял, что накосячил.

Дед недобрым взглядом посмотрел на меня, потом на землю и спросил — ты от туда сбежал? — и показал пальцем на землю.

— Так, а где по твоему ад, тьфу твой ирий, там под землей в гиене огненной.

— Ты, наверное ромей, это они все о гиенах огненных сказки бают — сказал старик — а то я смотрю, что ты вообще наших обычаев не знаешь и богов наших не ведаешь, хотя говор у тебя наш, но чудной.

Интересно, чей это наш, и где я?

Шума машин не слышно, поляна в лесу слишком уж заброшенная, то есть я таких валежников и не помню, лесники все вычистили бы давно или дачники на дрова для бани распилили бы все. А тут такой лес глухой, что в десяти шагах ничего не видно. В детстве сказки про Ивана Царевича видел по телеку, там такой же бор был и избушка бабы-Яги была. Я покрутиг головой, нет избушки, и это хорошо. Но вот рассказ деда про встающих мертвяков меня чуть напряг.

И что мне делать, прикинутся чужаком, а если тут чужаков не любят? Но что то такое у меня в голове было, типа памяти, что ли и эта память мне показывала весла, весла, весла. Река и судно большое, намного больше морской шлюпки, но в основном весла. Я посмотрел на ладони и увидел достаточно плотную кожу натруженных рук, как у настоящего галерного раба. Интересно, а может я с галеры сбежал, и что сказать старику. И ответ пришёл сам собой.

— Я на судах по реке ходил с купцами, а тут недалеко на нас напали и ладьи наши захватили, вот эти люди — начал сочинять я.

— Я сбежал, а они за мной и вот — я показал рукой на трупы — мы по реке Днепр плыли — ляпнул я первую большую реку, что всплыла в памяти.

— Не знаю я никакого Днепра, где это?

Я вспомнил, что Днепр раньше назывался Борисфеном и сказал — по Борисфену.

— По какому Борисфену? — дед прищурился — а ты не из роксолан часом? Это они нашу реку глубокой называют. "Дана Апр" это по ихнему "Река-Глубокая" будет.

— А Дон по твоему дед, что просто река будет? — спросил я.

— Не знаю, что за Дон — ответил старик — бери секиру и руби дерево, сожжем мертвецов, а потом я твою рану посмотрю, а река наша Славутич называется.

Дерево оказалось крепким, но за час сдалось, после чего я располовинил ствол и еще раз пополам, и еще, потом нарубив толстых веток и накидав их на стволы, мы сложили трупы поверх и старик прочитав какую то молитву, поджег кресалом огонь.

Рану мне дед сшил быстро, просто сжал пальцами и сказал — держи.

Я сжал кожу пальцами и старик деловито заработал шилом. Минут через 10 все было закончено, но боль неотпускала еще долго, тогда дед сунул мне какой то корешок и сказал, ешь.

Это была, какая то местная замена дурман травы, голова загудела сильнее, но боль отступила, а я в таком дурмане поплелся за ведуном по лесу, а справа горело красное закатное солнце.

— Слушай дед, а люди, какого рода племени тут живут, и вообще где мы находимся?

Дед посмотрел на меня с подозрением — так это милок, Оковский лес тут, его так называют потому, что он оковывает своими могучими дубами перекресток миров.

— Какой такой перекресток? — не понял я.

— Дык, дороги тут в разные стророны ведут, хошь иди в земли Ховалинские, хощь в земли людей Одина, а хошь иди в земли ромейские.

Понятно, что ничего не понятно, полумал я.

— Так ты дед не сказал, какие тут люди живут?

— Где тут? — не понял ведун.

— Ну в этом твоем Оковском лесу, куда мы с тобой идем, вот там какие люди живут?

— Тут я живу, а там куда мы идем живут разные людишки, только мы уже уходим из священного леса — нехотя ответил дед — на этой земле живет народ чудной, глаза как небо синие, сами маленькие, вон тебе по плечо будут, не опасны они, простые и пужливые как дети. Занимаются охотой, да собирательством. Некоторые посмелее будут, те прямо у воды живут, так их водью зовут, а тех кто в лесах прячется — тех чудью называют.

— Ооох — мечтательно проговорил старик — а какой сладкий мед они по лесам добывают, только не принадлежит теперь эта земля им, пришли сюда люди злые, что с полдня бежали в леса, а теперь вот — дед махнул рукой — живут по болотам, а самые смелые и по рекам селятся. Есть еще те кого вендами зовут, они по берегу моря Белого да по рекам живут, иногда их поморянами называют, вожди у них разные, а язык один. Народ сильный и горделивый, там камень солнечный добывают. Те поморяне от ворога отбились, но не все, воюют иногда меж собой за солнечный камень. Есть те, что не стали воевать и в болота ушли. Слабые людишки никчемные, всех боятся, на свет божий не выходят, их купцы заморские даже в рабы не покупают.

Я покачал головой, подбадривая старика, типа давай, давай, глаголь далее!

— Но есть там у моря и люди злые, сильные как медведи, они всех бьют, кто к ним на землю придет и чужих и своих — грустно проговорил старик — они на реке Обра жимут, вот и называют их бодричами. За ними в лесных дебрях живут людоволки, все в шкурах ходят и как волки воют, их вильцами зовут. Есть еще руги, бутинцы, варны, глиняне, древане, лабы и другие рода, что одним языком меж собой общаются, а меж ними живут чужаки герулы, руги, саксы, англы и юттунги. А еще тут много народа воинского имется, что готами себя называют.

— На востоке, за мокшанами живут рода "маары" — дед махнул рукой примерно на восток — там живут до самых гор, на восходе там горы большие есть, так у горы тоже многие рода приживают и свои товары вниз по Идилю возят в земли буртассов и гкннов, мы тех что у горы живет так и называем угры, то есть — живущие у горы, а меж ними и народом синеоким живут разные роды, аж до самого моря Студеного доходят и рыбий зуб там добывают. Те, что в лесах на полночи живут, так те и не люди вовсе, живут как звери и по звериному рычат. Их весь народ разным зверям поклоняется и зверями себя называют, но живут как и синеокие, только еще пужливее, от всех прячутся, всех боятся, бывает уходят так далеко, где и солнце на небо не всходит, там лисы белые водятся, их мех очень дорого ценится.

— А ты кто? — спросил я у ведуна — ты какого рода, племени будешь и откуда так хорошо все народы знаешь?

— Я ведун, я многое знаю.

— Ну если ты такой умный, то скажи какого рода племени я? — попытался подколоть я старика.

— Тати, вы — сплюнул старик — нет у вас ни роду ни племени, лешаки болотные ваши родичи.

Я остановился и показал старикану кулак.

— Раньше ты был от рода князя Бужа, что воевали с Ерманарихом, они себя "воинами славными" называли, то бишь "готс". А когда вождь Винитарий убил вашего вождя Бужа и всех старейшин родов, вы перестали быть единым родом и как стадо лишившиеся вожака разбрелись по земле. Самые слабые ушли к нам в леса и болота, других слабых захватили вожди готские и заставили служить себе аки рабы, другие ушли к вождям аланским в воинские дружины, а такие как ты стали татями. Ходите на своих ладьях по рекам, нападаете на своих бывших родственников и в полон их беря, продаете в рабство. С погаными своими людьми торгуете, тьфу — сплюнул дед.

— Так, я получается работорговец? — спросил я.

— Ты людолов, вы только полон берете, а потом купцам людей перепродаёте, а уже они и есть самые настоящие работорговцы.

Дед задумался.

— Только вот ты уже другой, ты не от рода Бужа, и ты уже не принадлежишь племени людоловов. Ты был за кромкой, а от туда — дед многозначительно поднял палец вверх — от туда люди возвращаются другими, теперь ты сам хозяин своей судьбы, кем захочешь тем и станешь.

— Да дед ты меня успокоил, веди давай.

Пока мы шли, я размышлял и крутил головой. То там, то там, пробегали лоси, прыгали зайци, а потом параллельно нашему маршруту появилось два седых, почти белых волка, чуть прошли и пропали, испугались, или воняем мы сильно дымом, кто их знает.

Я шол и рассуждал.

Это какой же век, зверья не пуганого много, леса дикие, птицы так орут, что своих слов не слышно, прямо заповедник какой то. А какие я вообще знакомые слова услышал? Да почти ни каких. Но самое главное, что дед не говорил ни про орков, ни про эльфов, но про других нелюдей, а это значит, что я таки на обычной земле, без всякой этой фентезийной бредятины.

Итак будем разбиратся с полученной информацией.

Ну вот кто такие Венды? А еще дед про Бужа сказал, хотя жамкал языком так, будто не Буж, а Бусс. Что-то не то у него с произношением, зубов не хватает наверное.

Венды, может это Венеды, допустим.

Ладно Венеды и тут живут и южнее, при том, что они тут пришлые бежали от агрессивных племен что живут южнее их. А кто у них южнее, какие то "поганые". Интересно, а кого я знаю из "поганых", ну так руссичи называли кочевников: Печенегов, Половцев, Монголо-татар, только вод дед ничего не сказал, ни про кого из этих племен.

А кто такой Бусс или Буж? Не помню я такого.

"Народец злой, что всех бьет и своих и чужих и живет по Обре", ну тут все просто их можно назвать Ободритами.

Людоволки-вильцы — это типа лютичи, продолжил я свои размышления.

Идем дальше, "чудной народ синеокий, простые как дети" — это наверное наши древние соседи, которых Варяги покорили и там Новгород построили, а жили там по Нестору чудь и водь синеокая между Чудским озером и Ильмень озером, это где потом города Псков и Новгород станут.

Так поморяне, поморы тут и понятно, и непонятно.

Я кино в детстве про Петра-1 смотрел, так там в Архангельске поморы жили и море там вроде Белое есть, или нет, а хрен его знает. Только вот дед на запад рукой махнул когда про море говорил и на том море камень солнечный. Вот беда то, если это Архангельск и море Белое, то никакого камня кроме льда там нет. Выходит это не те поморяне. А если пойти от обратного, от камня. Солнечный камень, это вроде янтарь, только вот янтарь не камень а смола, а если этот дед не знает про смолу, то получается, что янтарь на Балтийском море добывают и оно как раз на западе. Вот только почему это море Белое? А может потому, что на берегу песок белый? Точно, я был один раз в Калининграде, так там песок на пляже белый, белый.

А еще меня удивили слова деда, про те народы, что до самого моря Студеного живут и зуб морской и шкуры белой лисицы сюда привозят и уходят туда, где и солнца нет. Дед сказал, что ВЕСЬ народ, ВЕСЬ. Выходит вот как раз море Студеное это и есть наш север и зуб какой то, наверное моржовый, или китовый. Если конечно считать моржа рыбой. Белая лиса — это песец.

Так может это та Весь, что у Нестора в книжке? Там и Водь по моему попадается.

Мокшани или мосхи, это что, типа москвичи? Ну не наши москвичи, а те, что проживали по берегам реки Мосха в древние времена, а может и кто то другой, например была такая богиня древнеславянская Макошь, так может это от её имени так народец называется?

А кто остальные, кто такие народы маары, марийци, что ли? Если идти по небесной этимологии, то Маара — это тиба богиня загробного мира, значит люди маары — это просто враги людей макоши, и они постоянно воюют друг с другом.

Да были где то в летописях типа народы Мери или Мещери, или это одно и тоже? Вот тут блин я и понял, что школьного образования мне не хватает, и я решил деда достать своими вопросами. А еще меня этот перекресток миров удивил, лес какой то Оковский. Может там река Ока протекает, а почему нет, а может это от слова "окова", то есть оковывает, ну типа обрамляет.

— А много ли людей тут живет? — спросил я.

— Да не много, на десять дён одно селение, но у реки люди чаще встречаются.

— А, что дед к вам часто Варяги и Викинги заходят?

— Не слыхивал про таких. Вот купцы с Руяна, и с Обры, даже с Готланда приходят, а ещё иногда и Свебы разные бывают. Готские купчишки вон городок на реке Дивной поставили, и торг ведут, там всё продается и всё покупается.

— И люди? — спросил я.

— И люди, а как без этого, каждый год речные разбойники приходят, люд в полон берут и на торг везут.

— А сколько дед этих конкурентов приходит по реке Дивной?

— Не знаю я кто такие конкуренты, про таких и не слыхивал, а речные люди они разных племен, но вот стали торговцы заморские натравливать песьеголовых на соседей своих, и потом у них полон скупают. А приходят купцы за людьми не часто, как вода на реке большая уйдет, так они и появляются, а потом еще как листопад пройдет и первые морозы наступают. Так в те времена все по лесам сидят и даже на торг не ходят, а как те купцы уйдут, то можно и на торг сходить в селение, что на реке Дивной стоит.

Вот опять мне дед загадку подкинул, про каких то купцов, что людей скупают. Главное, что есть нормальные купцы, а есть вот плохие. А то, что два раза в год эти плохие людоловы приходят, это важная информация.

Вот так в раздумьях и планах я шел с дедом пол ночи, а потом лешак пропал. Я даже не заметил когда он пропал, просто шел впереди и бухтел, а потом пропал. Я остановился, осмотрелся, а деда нет. Вот блин и что делать дальше, куда идти? Я поднял голову и посмотрел на млечный путь, так ну я похоже шел вроде на юг, так и пойду на юг дальше.

Прошел ещё часок, а потом услышал потрескивание веток с права от себя. Я остановился и присел. Потрескивание прекратилось, но в нос ударил запах мокрой собаки. Я не знаю какой нюх должен быть у людей этого мира, но лично я неперевариваю мокрую псину. У моей сестры была собаченка и как я приезжал в гости, то она считала, что мне обязательно нужно погулять с Пуфиком. Да, да, эту мерзкую скотину размером с кошку звали Пуфиком, зараза блохастая периодически сцала мне в ботинки. И вот обязательно мне нужно было гулять с этой блохастой тварью, которая лезла во все лужи и болота во дворе, не собака а свинья какая то. Так этот запах мокрой псины я не забуду никогда. А вот сейчас опять воняет. Но ведь собак тут быть не может, а кто может.

Какая то дурь в голову пришла и я вытащил "кинжал Фродо", не не светится, значит не гоблины, фух. А то уже чепуха какая то мрещится.

Я напряг память и вспомнил двух волков, что часть пути сопровождали нас.

Я осмотрелся еще раз и увидел глаза. В двадцати шагах от меня стоял темный силуэт с блестящими глазами.

— И что ты на меня смотришь, ты что волк дурак? — спросил я — ты что не знаешь, что к жертве нужно подбираться с подветренной стороны?

А потом вспомнил что волков было два. Ах ты ж сука, я подпрыгнул на месте и очертил вкруг пространсто за своей спиной острием копья.

— Ты, что же это гад меня отвлекаешь, а второй твой дружек подходит со спины?

Впереди в кустах, куда я ткнул копьем что то приглушенно рыкнуло. Вот, вот я знал, что второй там, вот вы гады на хомосапиенса охотиться решили.

— Давай сука — заорал я — я тут вершина пищевой цепочки, а вы воротники с ногами, выходите суки блохастые.

Краем глаза я пытался держать пространство с права от себя и периодически проводил полукруг наконечником копья.

По позвоночнику пробежал холодок, и я не раздумывая ткнул за спину черенком копья, пискнуло, визгнуло за спиной и сразу прижек из темноты прямо в лицо. Как будто тренировались псы, нападение одновременно и с переди и сзади.

Но глупые, прапредки собак не знают, что прыгать на человека со щитом, это идиотизм полный, я присел и просто бросил руку со щитом на встречу тени. Вес волка был килограмм под пятьдесят, а ночное зрение все таки получше моего, и животное без проблем оттолкнувшись передними лапами от щита злобно клацнуло зубами пред моим лицом и перелетело за спину, чуть не опрокнув безтолкового охотника. Зубы клацнули прямо над головой, которая успела нырнуть вниз под щит, и только то, что я не удержался от такого веса и почти коснулся коленями земли от неожиданности и спасло мой нос от полного поглощения волчарой.

Однако второй волк, что перепрыгнул меня попал прямо на спину своего собрата. Но вот вы и попались, два зверя в куче и я такого момента не упущу. Выпад удар, одна темная тушка подпрыгнула чуть в сторону и в кусты, а вторая вверх. Я сделав шаг вперед перехватил древко верхним хватом, бросил копье в волка, что уже упал на четыре лапы.

Визг раненного зверя разорвал лесную чащу, а я выхватив свинорез завращал кистью, изображая смертельный вентилятор, где то должен быть второй, где ты, где ты прячешся.

Вот он первый лучик света, вот оно спасение, сколько времени я крутился, прикрываясь щитом и опасаясь смертельного прыжка волка, не знаю много. Раненный волчара, что вначале скулил, уже давно молчит, видно здох и попал в свой собачий рай, туда, где много тучных оленей, и мало идиотов с острыми копьями.

Тут же вспомнилась детская песенка: ".. собака бывает кусачей, только от жизни собачей…".

Нет второго волка, видно жизнь у него не очень собачья, и он кусаться передумал. Ну и ладно, я пошел к тому месту где лежал здоровенный волчара. Самец, вот теперь понятно, видно самка решила не нападать больше, все таки у самок лучше работает инстинкт самосохранения, и потеряв своего партнера сука решила просто свалить. Я а нагнулся, отрубил волку хвост и повесил себе его на куртку.

Все дальше не пойду, буду тут завтракать. Пособирал веток, разжег костер, подвесил волка за задние лапы на ветку дерева и окуратненько снял шкуру. Блин жрать то охота, а тут волчанина. И что делать, это мясо то съедобное? Был у нас в роте кореец, так он на Кавказе алабаев резал и собачье хе с него делал. Собачатинка с перцем, вкусно было, хотя и не привычно.

Но в те времена, во времена раннего Путина, хотя лучше сказать "в эпоху постЕльцинизма" мы даже собачий корм "Педигри" иногда жрали. К нам в батальон приезжали всякие любители гумманизма и борцы за права комбатантов. Так у нас было четыре минно-розыскных собаки. Вот увидели эти волонтеры однажды как у нас собачки содержатся и прослезились. А потом полную буханку (УАЗИК) сухого собачьего корма привезли. Так мы иногда сами тот корм жрали, как семечки. Да, много чего было, в моей "духовской" молодости.

Я махнул рукой, нарезал с задней лапы волка полосок мяса и нанизав его на веточки поставил запекаться у костра.


Покушал, отдохнул, собрал свои вещи, даже волчью голову отрубил. Накинул шкуру на плечи, воткнул копье в здоровенную голову и закинув копье на плечо пошел дальше на юг.

Зачем? Не знаю, бывает делаешь что-то чисто на рефлексе, наверное это тело мне еще не полностью подчиняется, и кое что делает на каких то своих варварских инстинктах.

Ближе к полудню я вышел к населенному пункту.

И только потом я понял, что старик все же опасался показывать мне жилье людей и всю ночь ждал, когда во мне воплотится демон, да так запугал сам себя, что аж сбежал герой, ведун, трус.

О том, что я подхожу к жилищу я понял сразу, по крикам и шуму. Там впереди явно что то происходило, что то нехорошее, по простому именуемое как налёт.

Кто то грабил хутор, я постоял, посмотрел из дали на эту картину с леса, и хотел пойти назад, но куда. Куда идти? Ведь этот трусливый лешак вел меня в это селение, видно думал, что меня тут примут. А тут грабеж происходит и куда мне идти, назад?

Да и грабежом это назвать трудно. Ладно там баб насилуют, или пинают кого то. Это нормально, это даже для 21-го века нормально было. Но вон там к дереву привязан какой то мужик, а рядом с ним стоит второй и размахивет ножем, что то требует, похоже угрожает, но привязанный молчит как рыба об лёд. А вот притащили пацаненка и прямо на глазах привязанного отрубили ребенку кисть. Да, это уже мимо моего терпения пройти не может. Хоть и воевать мне не охота как то.

Кто они мне эти люди, ну их, пусть сами разбираются?

Вот только в душе как то все ноет.

Как так? Я же нормальный, ну не тинейджер, я все таки казак станичный, повоевал чуток, да и с братками на севере общался долго, а там что ни говори, но общество сильно правильные поступки уважает. А если я сейчас сбегу, то и сам себя уважать перестану.

Пока я размышлял, мужик всадил меч в грудь ребенку и отбросил его тело ногой, после чего махнул рукой, требуя привести еще кого небудь.

Бля, тут либо воевать, либо уходить, вот так вот просто стоять и смотреть на эти дикости у меня сил не хватит.

А, будь, что будет, ладно пробуем.

А вдруг меня убьют и я опять назад в 21-й век попаду? Тогда еще лучше и герой, и домой вернулся. Ну а не получится, так мне всё равно в одиночку тут не выжить, а так хоть люди какие не какие, нужно спасать.

Я остановился, снял сумку, скинул в кусты второй щит, волчью голову. Взял в правую руку две сулици, в левую щит, попрыгал чуток, и в белой, накинутой на плечи и завязанной за лапы у груди почти седой волчьей шкуре медленно как первобытный охотник пошел вперед по тропе в сторону шума и криков.

Уже через несколько шагов я увидел всю картину грабежа, увидел и оценил.

Небольшой поселок, домиков на шесть, хотя назвать это убожище домиками, нельзя. Просто крыша, которая стоит на земле, без стен, типа шалаша, а поверх шалаша уложен дерн с землёй. Если метров со ста смотреть, то и не увидеть такой маскировки, а я вот тут прямо на поселок нарвался и все увидел.

Возле ближайшего шалаша на земле лежали тела убитых, человека три и все мужчины и пацаненок лет семи. Рядом валялась колода у которой стояла согнувшись тетка, которую за руки держал грязноватый мужик, а второй собственно пристроился сзади и занимался сексом.

Чуть дальше было видно еле живого местного, его привязали к дереву за руки, и он висел беспомощным кулём, а какой то здоровяк тыкал в него ножом, что то выпытывая. На противоположном конце деревни было видно мужика, который что-то вытаскивал из шалаша. Из другого шалаша два мужичка тащили за ноги девку. Она была вытащена уже на половину, но видно за что то вцепилась и визжала как раненная кобыла.

Прошло меньше минуты, а я уже оценил обстановку и сосчитал врагов, их было шестеро.

Медленно перейдя на бег, я перекинул вторую сулицу в левую руку, со щитом, а правой молодецки замахнувшись запустил маленькое копьё в спину мужику пялящему бабенку у бревна.

Расстояние было не большим всего метров 10 и копье с чавканьем вошло в правый бок насильника сантиметров на 20. Здоровый бандюк просто сполз на землю, обнажив свой агрегат тоже не малого размера.

Несколько секунд и я уже возле первого шалаша, по пути перехватил правой рукой вторую сулицу и ткнул второго мужика у бревна в шею, но тот успел повернуть голову, увидел меня всего такого крутого и пригнулся. Наконечник копья пролетел у него над головой, а я побежал дальше.

Еще через три шага метнул вторую сулицу в группку мужчин деловито вытаскивающих крикливую девку из землянки.

Мужик державший девку за ногу гулко ухнул и оседая упал вперед придавливая девку своей тушей, та завизжала еще громче.

Вот в кино показывают как бравые воины бросают своим врагам сулицу или дротик в грудь, ага как бы не так, он что дурак, ваш враг то? Скорость полета этого деревянного предмета, больше похожего на швабру с железкой такая, что даже эстонская старушка уклонится успеет. Поэтому я чисто на подсознательном уровне бросал сулицы только в тех врагов, кто меня не видел, и не мог уклонится, то есть я подленько так бил в спину.

После чего выхватив свинорез и кинулся на здорового мужика допрашивавшего пленника.

Крутанул кистью и взмахнул свинорезом, пытаясь достать до шеи, но мужик неожиданно подставил свой короткий меч и легко отвел мой удар в сторону. Метал клинков вжикнул, а я пробежал дальше в сторону землянок прямо на обалдевших гопников, оружие которых было все ещё на поясе. Один потянулся к мечу, но я саданул его краем щита в лицо и пролетел дальше к тому, что пытался ранее вытащить девку из землянки. Замах удар и не попал, мужичек легко уклонился и легнул меня ногой.

Обидно блин, вражина угодил мне прямо по заднице, но я обиделся молча, даже не выматерился, а просто крутанувшись вокруг своей оси придавая инерцию кисти и метнул свой свинорез в негодяя.

Такого подлого приемчика враг не ожидал, поэтому как и полагалось, он поймал мой свинорез своим брюхом. Вражина просто еще не успел принять устойчивого положения после того как по молодецки саданул меня любимого ногой по заднице, и в этот момент он от меня такой наглости просто не ожидал, да и уклонится не успевал. Но моё древнее мачетэ врядли вошло глубоко, поэтому враг был жив, хоть и упал на спину.

Бой был быстрый, один проход и минус три врага.

В меня уже что то летело, но я просто подставил щит, выхватил кинжал и ткнул, бородатого мужичка в голень. Тычек так себе, но мясо пробил, а мужик оказался просто монстром, он молодецким ударом врезал мне по щиту коленом, и я полетел на землю. Сделав два кувырка, бросил щит и поднялся.

Силен, вражина, но он уже не опасен, с одной то ногой. Я побежал вокруг землянки как исторический Спартак бегал по арене амфитеатра в старом фильме, по пути выхватывая трофейный топорик, но добежать до конца селения не успел, у меня на дороге оказался еще один воин с сулицей, тот самый, что успел увернуться от моей сулицы в самом начале боя.

Он ткнул меня в живот коротким копьем, но я отбил топориком копье, а кинжалом врезал по правой руке врага, тот ругнулся, выпустил копье. После чего сделал шаг назад, а я продолжая поступательное движение вперед саданул мужика ногой в живот.

Картина была как в китайском фильме про Брюс Ли. Ноги мужика полетели назад, задница вверх, а голова соответственно вперед и вниз прямо мне в пах. Вот тут и получилась неприятность потому, что падая, мужик взмахнул руками и вцепился мне в кожаную курточку обшитую металлическими бляшками. Куртка была сбалансирована плоховато, слишком большой вес железа на груди, к тому же от неожиданности я не то что присел, а упал на одно колено и наклонился от такого веса.

В этот момент я понял, что сегодня мой день, потому что, приседая вниз чтобы компенсировать вес тела врага, я немножко наклонился, а в это время над моей головой пролетел топор. Вот суки, а ну отпусти вражина, я ткнул мужика кинжалом в спину два раза, тот хрюкнул и затих.

На поле боя стояли только мы вдвоем. Я усталый и гордый победитель пятерых разбойников и здоровенный мужик с коротким мечем и раненной ногой, но в его руке меч казался обычным ножичком. Мужик был хоть и больше меня, но у меня имелся в правой руке топор, а его топор валялся где то в кустах. А по всему селению воя и корчась на земле валялись раненные бандюки. Да именно раненные, я думал, что все кого я приголубил сдохли, ан нет. Живучие попались, не так то просто убить человека, даже кинжалом. Из всех кого я успел ткнуть или рубануть холодным оружием, тихо лежал самый первый в кого попало копье, но копья не было, я точно помню, что оно осталось торчать в боку врага, а вот сейчас его не было.

— А, Чеслав, ты стал хорошим воином, неплохо тебя обучил старый Волынец, а где он? — спросил мужик.

Я показал рукой на перебинтованную голову, а потом на небо и сказал — он хотел меня убить, и я отправил его в ирий.

Лицо мужика перекосилось от удивления.

— Ты, убил, Волынца? Не смеши меня щенок, твой брат ждет тебя на берегу, и сказал, что ты золотую побрякушку можешь оставить себе.

— И он меня не убьет? — с усмешкой спросил я.

— Он нет, тебя убью я, ведь ты ранил моих сродственников — здоровяк показал мечем на стонущих бандитов.

— Извини, я не хотел причинить им боль, я хотел убить их быстро, но не получилось.

Я сделал два шага назад, быстрым движением засунул топорик за пояс и поднял сулицу. Теперь у меня хотя бы есть шанс, но мужик тоже отпрыгнул на одной ноге метра на два и подхватил с земли щит.

Медленно приближаясь к своему противнику я осторожно осматривался по сторонам, я видел почти всех шестерых разбойников, но я не видел, кто всё таки вытащил моё первое копье из убитого мужика возле колоды, что стояла в начале селения. На всякий случая, я решил стоять лицом, к тому концу селения, чтобы не пропустить неизвестного врага.

А мужик долго не думая, прихрамывая пошел на меня. Я с выпадом ударил его в голову копьем, но тот подбил щитом мое копье в верх и коротким тычком нанес удар мне своим тесаком в грудь. Такой скорости я просто не ожидал, всего какой то миг и вот я уже полностью раскрыт и ловлю грудью вражеский меч. Мне повезло, что это был не меч, а всего лишь длинный и толстый нож, больше похожий на мой старый свинорез или короткий меч гладиатора, о вспомнил он так и назывался — "гладиус".

Удар хоть и был быстрым, но все же мужику пришлось сделать доворот корпусом вправо, чтобы дотянутся, а так как его нога уже почти не работала, то я увидел движение плеча врага раньше и просто шарахнулся влево.

Бзынк, лезвие вражеского меча прошло по нашитым на моей куртке железным пластинкам, а я потерял равновесие и начал падать на левый бок, совершенно случайно я просто в целях сохранить равновесие махнул рукой с кинжалом и этот кинжал вошел на целую ладонь в бедро мужика, прочертил глубокую борозду и вышел из тела. Вот теперь у него обе ноги раненные.

Я упал и перекатился на задницу и продолжая движение, опять перекатился через спину назад разрывая дистанцию.

Вжик, меч врага опять просвистел всего в нескольких сантиметрах над головой.

Да чтоб тебя, уклонение влево и быстрый кувырок в обратную сторону через правый бок. Кувырок был быстрым, но все же убрать ногу я не успел, а враг саданул щитом в то место, где я находился всего секунду назад. Краем щита зацепил мне левую ногу, всего чуть чуть, но от такого удара я натурально полетел вправо метра на два, перекувырнулся и встал. Пока летал и кувыркался, потерял свое копье и кинжал. Схватил топорик, и шагнул в сторону, ух блин как нога то болит. После удара нога отсохла напрочь, попал гад чуть выше колена прямо в мышцу.

Но мужик, какая махина, я же ему на целую ладонь кинжал в ляжку воткнул, а он сука бегает и щитом машет как ветряная мельница. Мужик стоял далековато. Стоял и не нападал, а я думал, что от таких ран идет большая потеря крови, а этот бычара стоит. Но я понял, что у него тоже не айс, и продолжать бой на морально-волевых он больше не может. Он не может, а я не хочу, устал и нога болит сука, пипец как болит, как бы не сломал мне кость этот бычара, при здешней медицине это все капец.

— Ну, что воин, ты передумал меня убивать? — спросил я у своего соперника.

Тот посмотрел на меня глазами уставшей коровы и сказал — твой брат Радомир не хотел тебя убивать, он просил тебя вернуть, но ты не оставляешь нам выбора.

— Выбор есть всегда, ты можешь забрать своих людей и уйти, правда оружие вы должны оставить тут, это мой законный трофей, я вас победил, при чем всех.

Мужик превозмогая боль заржал.

— Да волчонок, ты нас почти победил, но оружие я тебе не отдам.

— Извени воин, ты не оставляешь мне выбора, мне придется добить этих раненых и забрать их оружие, а я не хочу убивать беззащитных.

— Проводи нас до реки, там мы сядем на ладьи, потом отдадим тебе твой законный трофей, но только после того как ты поговоришь со своим братом.

Мужик занервничал и я увидел, что он смотрит мне за спину, там что то происходило, но я не поворачивался, боясь упустить из виду быстрый бросок какого не будь ножа в меня, этот бородатый просто вылитый головорез из исторического фильма, а эти могут и обмануть, чтобы выиграть хотя бы секунду боя.

Я сделал шаг в сторону за дерево и обернулся, если мужик в меня бросит какую не будь железку, то я хоть как то прикроюсь.

Но мужик не бросил, потому, что возле одного из шалашей стояли две бабы, одну я узнал.

Первая была та, которую трахали на деревянной колоде и копье мое было у нее в руках, а вторая молодая стояла с топором позади первой, видно это была та, которую вытаскивали бандюги из шалаша.

— Ну, что Чеслав, тебе все еще нужно наше оружие? — спросил мужик.

— Нужно — крикнул я — а сколько от сюда до реки?

— За полдня доберемся.

Я повернулся к теткам.

— Эй женщины, поможете оттащить раненых к реке.

— Пусть здесь подыхают — сказала тетка с копьем.

Да деловая баба, подумал я.

— Видишь воин, никто вам не поможет, как же вы собираетесь до реки добраться, раненные то все — развел я руками — а местные к вам не подойдут, пока вы оружие не бросите.

— Мы отдадим тебе оружие, если ты поклянешься честью рода, что доведешь нас до реки.

Я посмотрел на мужика, тот уже не мог стоять и прислонился спиной к дереву, да интересно, а сколько из этих раненых доберутся до реки и что такое "честь рода", это вообще круто или как, типа "слово пацана", или типа "мамой клянус, эээ".

Я чуть подумал и пошел к тёткам.

Тётки, меня не боялись, не понятно почему, но они даже не отошли, а я не стал подходить слишком близко, чтобы не ткнули меня копьем случайно.

— Ну что женщины, нужно этим воинам помочь, если они не вернуться к вечеру, то их будут искать, и ваше селение всё равно обнаружат. Не бойтесь, я не дам вас в обиду, все кто пойдет с нами будут под моей защитой.

— Вон тот мой — Женщина повернулась и показала рукой на одного из раненных бандитов — он убил моего сына.

Я подошел и посмотрел в лицо, а так и есть это тот урод, что отрубил парню руку, а потом проткнул пацаненка мечем как бучашку.

Я посмотрел на вожака.

— Вы много беды тут натворили и за свои поступки придется ответить.

— Ты с ними или с нами? — спросил вожак.

— Я сам за себя — а эта женщина в своем праве — я показал рукой на тётку с копьем и кивнул ей.

Тетка оказалась настолько быстрой, что я даже не успел сообразить. Как она подлетев к раненному, лежавшему на земле и коротким тычким вогнала наконечник копья в грудь. Наконечник вошел всего на ладонь и тетка с рычанием навалилась всем телом на древко. Раненный бандит хрипел и пытался схватить за древко и вывернутся, но ярость женщины была больше чем его желание выжить, и уже через пару секунд наконечник копья погрузился почти по локоть в грудь раненного и тот затих.

Ну вот и все, помер болезный.

Я подождал, пока женщина отдышится и успокоится.

— Ну что, теперь вы поможете остальным добратся до реки? — спокойно спросил я, абсолютно не ожидая, что мне ответят.

— Мирослава сбегай за людьми, пусть придут — крикнула за спину тяжело дышащая женщина, и смахнув с лица пучек волос, та двумя руками схватилась за древко и выдернула копье с груди мертвого бандита.

Да, крутые тут тётки.

— Слушай женщина — тихо спросил я — а ты тут деда старого седого, похожего на лешака не видела?

Тетка посмотрела на меня как на полоумного, а потом сказала — тут много лешаков ходит.


Через час появились два старых дедка, штук шесть женщин разного возраста и 12 разнополых детей от 4 до 12 лет.

За это время я успел перебинтовать раненных их же рубахами, собрал всё имеющееся оружие, копья, топоры, короткие мечи и положил рядом с шалашом, где стояла на страже смелая тетка. Оружие осталось только у двух раненных бандитов, которые неплохо стояли на ногах и могли оказать сопротивление, но я к ним не подходил. Кроме оружия, в поясах раненных воинов имелось множество интересного, куски серебра, мотеты разные, кольца, всё это я забрал сразу, это трофей, так что пошли вон, всё моё.

— Дед Свинтовит и Ярослав пойдут с вами, и мальца возьмите, он шустрый — сказала тетка.

Наверное тут матриархат, подумал я.

Достаточно быстро дедки сложили волокуши, водрузили на них раненых и мы двинулись в путь.

Пацан бежал впереди, играя роль развед дозора, а мы с дедками тащили троих раненных разбойников на волокушах, два раненных бандита с костылями из веток дерева шли своим ходом. Двигались мы очень медленно, и я сомневался, что мы дойдем до вечера до реки. А часа через два умер раненный мною мужичок, мы постояли минут десять, потом сложили костер из упавших бревен и водрузив на него труп организовали поминальное сожжение тела. Я по просьбе здоровенного бандита даже свинорез в руки мертвяку вложил.

— Остальное его оружие можешь забрать себе — сказал мне обессилевший бородатый здоровяк.

Вся тряпка, которой была перебинтована его нога уже пропиталась кровью, но мужик держался и это меня вдохновляло, потому что тащить этого монстра было бы тяжело, он весил килограммов 120 не меньше.

Когда погребальный костер загорелся сжигая тело умершего воина, неожиданно появился малец разведчик, которого звали Бела, подошел ко мне сзади и тихим голосом сказал — там три ладьи у реки стоят, много раненых он показал три раза ладонь руки обозначая цифру 15, и еще два пальца.

Я кивнул.

— Есть оружные воины — пацаненок показал семь пальцев.

— Как далеко?

— Уже не далеко — ответил пацан — там за рощей ручей, а вдоль него чуть пройти и река.

Я подошел к сидящему воину.

— Как тебя зовут, а то после знакомства с топором вашего Волынца я плохо соображаю?

— Гореслав я, что забыл меня? — ответил бородач — соображаешь плохо и ведешь себя странно, но бьешься сильнее, чем раньше. Все враги с кем я раньше бился, имели только горе и отправлялись сразу в ирий, вот и прозвали Гореславом. А ты вот побил меня, когда я умру, забери мой доспех он на ладье лежит, ты хороший малый он твой по праву.

— Ладьи уже близко, я надеюсь, ты не умрешь, перетяни сильнее ногу, вставай пора идти, ночь скоро.


Часа через три лес отступил и я увидел голубую полоску реки уходящую вдаль. Река извивалась как змея теряясь в зарослях густого леса. Кругом куда не посмотрит взгляд был густой лес и только тут маленький островок света, маленькая полянка на берегу у которого стояли три больших лодки.

Старики остановились.

— Вот что люди уходите к себе в селение и скажите, чтобы люд попрятался в лесу, а то кто его знает, как нас встретят эти воины, если что я вас найду.

Когда дедки и пацан скрылись в лесной чаще я вышел на открытое место и закричал — эй Радомир, говорить будем, у меня твои люди, ты ведь хочешь их забрать?

Метрах в 100 от меня сидела кучка людей у костра, они повернули голову, но никто не встал, а с ладьи спрыгнул здоровенный дядька и махнул рукой.

— Чеслав иди сюда, тут и поговорим.

А, этот здоровяк наварное и есть мой брат Радомир.

Так пацан сказал семеро вооруженных воев, но я вижу только пятерых, четверо у костра и этот с ладьи спрыгнул, а где еще два?

Шестой мужик появился в ладье, он видно сидел на скамье и сейчас встал, это был седой старик с огромной бородой. Ни хрена себе, старик был еще больше чем Радомир и идти мне сразу перехотелось. Чтобы победить таких монстров мне нужен АК-47. А морды разбойников хоть и изображали дружелюбие, но мне совсем не нравились.

— Не, я тут постою, говори.

— Ты забрал то, что принадлежит всей общине, отдай золотую побрякушку и мы разделим все по справедливости, ты получишь равную долю по закону.

— Нет Радомир, это золото мое по праву, я заплатил за него сталью и кровью. Все кто хотел его отобрать мертвы, а эти раненные мои пленники — я показал на четверых бандюков лежащих в траве.

— Вот как, а я думал, что это они тебя поймали. А где Волынец и его люди?

— Они уже в ирие, а это — я показал рукой на свою перевязанную голову — осталось от топора Волынца.

— Ну, что ж выходит твоя удача больше чем удача Волынца и его людей, значит, ты получишь их долю. Иди сюда, ты же мне брат и член нашей общины.

Ага, щас, подумал я, община зомби мне не нужна, при виде золота эти друзья загрызут меня зубами, нет у меня веры и к братцу, я ему про Фому толкую, а он мне про Ярему. Мол, отдай золото и все будет хорошо. Вопрос только в том, нужен ли я ему без золота.

— Мне не нужна их доля, отдай её родственникам — крикнул я — я остаюсь здесь, тут много дичи и рыбы.

— Ты что брат головой ударился? — удивился Радомир — зачем тебе эти болота, тут одни лешаки водятся?

— Я забираю весь этот край себе — я развел руки в с тороны — теперь всё это мое.

Радомир повернул голову и что-то сказал седому деду, потом повернулся ко мне и крикнул — ты хочешь стать хозяином лешаков или риксом кикимор болотных?

— Нет, бери выше, я хочу стать царем всей этой земли, ели тебе так привычнее, то можеш называть меня князем Чеславом.

— Мужики, сидевшие у костра и с интересом слушавшие наш разговор заржали как кони.

— Ты не сможешь управлять людьми болотными, брат — удивился Радомир — они скормят тебя своим богам и заберут мое золото.

— Тогда ты придешь и убьешь их всех.

— Тебя видно сильно покалечил топор Волынца. Или это золото замутило тебе разум, зачем тебе это, что ты тут забыл в этом болотном краю?

— Здесь богатые края, я буду торговать и богатеть, а когда скоплю много золота найму дружину и стану кесарем всего этого края.

— Чем? Чем ты тут собираешься торговать? — спросил с раздражением Радомир.

— Мухоморами брат, тут много мухоморов — улыбнулся я — а еще тут много дичи, значит есть меха и шкуры, должен быть мед и воск, а также пенька и много другого.

— Да с кем ты будешь торговать? — не унимался Радомир — с лешаками болотными, что ли?

— Нет брат, с тобой. У тебя есть корабли и хорошая охрана, а у меня будет товар, приходи сюда через год, когда упадут первые листья и у меня будет, что тебе продать.

Радомир повернул голову к седому старику.

— Ты слышишь, что он несет, и что мне с ним делать?

Старик был опытным и мудрым воином, он воевал и с готами и с аланами, он знал этот род, он знал молодого и пылкого Чеслава, но сейчас он видел перед собой другого человека.

— Посмотри на него Радомир — сказал тихо старик — Чеслав побил целый десяток твоих воинов, волчонок вырос и не хочет больше охотится в стае, он взял первый свой трофей и отбился от кучи собак, которых ты послал, чтобы поймать его, он победитель. А теперь посмотри на тех побитых шавок, что лежат вон там в траве, радуйся Радомир, твой братец стал воином, пусть идет. Но мы направим людей по следу, чтобы нашли его. Это будет для него испытанием, если сможет сбежать, так тому и быть, значит, выживет, а не сможет, ты вернешь себе либо брата, либо золото.

— Что ты хочешь за моих людей? — крикнул Радомир.

— Отдай мне лучший из ваших мечей, а я отпущу твоих воинов и даже оружире их не возьму.

— Лучший из моих мечей стоит 15 гривен серебра, а эти побитые шавки не стоят и золотника.

— Ты сам сказал, что они твои люди, а своих людей нужно ценить или тебя покинет удача.

Радомир сплюнул, потом развязал свой пояс, снял с него ножны с мечем.

— Арх отнеси ему мой меч — Радомир бросил ножны седьмому воину.

Ах ты, зараза, и где же ты прятался, что я тебя не видел, в воде возле борта ладьи, может канаты вязал, или сеть ставил. Да чуть не профукал обстановку, а если бы он был в лесу этот воин.

Воин подошел метра на три и положил меч на траву, после чего повернулся и пошел к раненым людям.

Я взял ножны, вытащил меч. Ну, вот это дело, наконец то настоящий меч попался, а не эта порнографическая подделка на средневековое оружие, хотя может здесь и не средневековье вообще. Интересно, а что было до средневековья? О вспомнил — рабовладельческий строй.

И вот тут меня проняло, вот блин, так я тут совсем один, и любой, кто окажется сильнее меня, сможет меня либо взять в рабство, либо убить, а я такой тупой тут с целой кучей золота на шее бегаю, вот идиот. Я так подумал, но крикнул другое.

— Хороший меч Радомир, я верну тебе его, когда упадут первые лисья, приходи с товаром, у меня будет чем тебя удивить.

Я развернулся и медленно пошёл в чащу леса, после чего совершил волчий крюк, обойдя место стоянки речных разбойников и начал за ними наблюдать.

Четверых раненых оттащили к ладье, после чего оказали им помощь. Я понаблюдал за происходящим целый час, и уже когда собирался уходить то увидел, что от ладей отделился тот же самый парень, что приносил меч и пошел в мою сторону с каким то мешком.

Я замер, не понял, от куда он знает, что я здесь. Парень, не доходя метров тридцать до меня остановился и крикнул.

— Чеслав, я знаю, что ты здесь, Гореслав передал тебе свою броню, она теперь твоя, забирай — парень бросил мешок, развернулся и пошел назад к ладьям.

Минут через десять я аккуратно вылез из кустов и подошел к мешку. Интересно, что там, клубок змей. Тяжеленький, я закинул мешок на плечо и медленно пошел в лес, когда лесная чаща за спиной уплотнилась, я ускорил шаг, потом побежал. Бежал я долго пока не стало совсем темно, потом перешел на шаг. Остановился только один раз, когда нашел родник. Попил воды, набрал кожаный бурдюк заменяющий фляжку и пошел дальше. Идти решил всю ночь, чем дальше отойду от этой гоп компании, тем лучше.

Уже в первых лучах света я усталый как собака дошел до самого большого дерева и с облегчением сел, опершись спиной о ствол.

Только закрыл глаза, как услышал кряхтение слева в кустах. Вжик и мой новый меч у меня в руках.

— Эй кто там? Выходи — сказал я — не боись не трону.

Из кустов вылез мой старый знакомый дед ведун-лешак.

— Я вот подумал, что тебя в этот мир из-за кромки вытащили старые боги, и если ты не демон, то должен прийти к святилищу, вот я тебя тут и ждал.

— Ты дед очень странный, бросил меня в лесу, сбежал, а теперь рассказываешь, что так было задумано богами и ты меня тут ждал.

— Я ведун, я знал, что ты придешь сюда, вот твои вещи — старик вытащил из кустов мой сидор, который я захватил в ходе предыдущей стычки с бандитами и поставил к моим ногам.

— Вот спасибо тебе дед, а где люди их нужно предупредить?

— Они ушли в болота, чужак их не найдет.

— А нас, нас тут можно найти?

— Можно.

— Тогда чего ты стоишь, пошли и мы в болота, а то я не доверяю своему брату, он обязательно придет за золотом.

— Так отдай золото и делов-то.

— Золото мое, это подарок богов и всякий, кто попытается его взять, умрет.

Дед внимательно посмотрел на меня и на выглядывающее из подкуртки ожерелье.

— От него несет смертью, очень опасное золото, оно хочет за кромку, и ты один, кто пока может с ним справится. Но если это золото древних попадет в руки других людей, то много бед будет в этом мире, много крови.

— Все дед, хорош, болтать, пошли. С рассвета речные люди пойдут нас искать.

— Не найдут, не переживай. Боги речных людей бессильны в лесу, тут сила в руках наших богов.

Дед развернулся и побрел к роднику, а я, наконец, то развязал горловину мешка и посмотрел, что там передал мне Гореслав. Это была кольчужная рубашка с короткими рукавами. Грязная, вся натертая каким то жиром или маслом. Ух ты, а я думал, что кольчугу изобрели в средневековье, а тут мечи гладиусы и кольчуги. Интересно, а когда исчезли гладиусы, в каком веке, в 3 или 4, а может и вообще в пятом, когда этот самый век железа наступил. Да плохо нас в школе учили, ни хрена по общей истории не помню. Русь там, викинги, монголо-татары и всё такое, это помню, но как то смутно, а вот про историю оружия вообще ничего не знаю.

Таскать кольчугу в мешке было тяжело, поэтому я натянул её на себя, прямо на рубаху, а поверх надел кожаную куртку с нашитыми металлическими бляхами. Подпоясался чужим поясом и был похож на маленького Мука. И бронь, и пояс были мне, как говорится на вырост, но таскать это в мешке вообще тяжело, лучше на себе, теперь главное не упасть в воду.

Открыл свой старый сидор, сунул кусок вяленого мяса в рот, второй дал старику, но тот покачал головой, типа не хочет. Я тоже есть не стал, вдруг этот лешак отравил еду, посмотрел на старика грозным видом и засунул кусок мяса обратно в мешок, завязал горловину, накинул лямки на плечи, поправил меч на левом боку, кинжал с права немного передвинул за спину и скомандовал — давай старик пошли в болота, где люди прячутся.


Радомир молчал, отряд разведки в составе трех опытных следопытов не нашел ни братца, ни болотных людей, а надежда отобрать дорогое золотое колье все же была. Отряд Арха нашел следы, ведущие в болото, но пройти по болоту не удалось, в какую сторону не иди, но шагов через сто, начиналась топь.

— Так ты говоришь он был не один? — спросил Радомир у Арха, старшего отряда следопытов.

— Так и есть, Чеслав добежал до дуба, где его ждал человек и они вместе ушли в топь.

— Надо же — произнес седобородый старик — а у твоего братца уже появились знакомцы, в чужом краю, и ты еще сомневаешься, что он тут выживет?

Радомир махнул рукой.

— Ну его к бесам, эй вы грузитесь в ладьи уходим. Придем когда начнется листопад, может действительно у этого сумасбродного мальца что-то получится.

Через час три ладьи отвалили от берега и пошли на юг, но перед этим седобородый мужик отошел от полянки и на самом краю леса оставил под деревом небольшой мешок.

А когда ладьи ушли из леса вышел парень, лет 12-ти подошел, вскинул мешок на плечо и пошел в лес.

Глава вторая. Рудники и болота

Поход по болотам был достаточно сложным, мы вначале шли по лесу, потом свернули в болото и по колено в воде прошли небольшое расстояние, затем свернули немного влево и почти проплыли метров 200–300 почти по самую грудь в воде и грязи, затем поворот направо и еще метров 500 по колено в воде. По моим чувствам мы прошли часов пять, и вышли, на сухой участок, а потом топали еще до самого вечера и уже на закате мы увидели людей.

Люди были, как бы это сказать, ну совсем забитые, даже вспомнились слова из повести временных лет, Нестора писателя блин, о том, что все славянские пламенна кроме полян жили животным образом, в ямах и болотах, сношались между собой как собаки, то есть где попало, воровали девок друг у друга и ели младенцев.

Картина как раз Несторовская.

Сначала я даже подумал, что вечером меня съедят как австралийские аборигены съели Кука, но потом понял, это они меня боятся, будто бы я демон, и что я их всех пожру.

Людей было многовато, я обнаружил 11 разновозрастных тёток, 19 детей, 6 стариков седовласых и самое интересное было два здоровых мужика.

Во дела, а где были эти мужики, когда у них селение грабили, неужели сбежали? Я долго не думая спросил об этом и мне объяснили, что это охотники и они ходили искать зверя.

Я сразу спросил — где собственно добыча?

Мне показали, на ветке низкорослого дерева висели куски мяса, типа сушились.

Как ни странно, местные вели себя не агрессивно, но меня побаивались, ждали, когда я потребую жаренного младенца, но я не потребовал, а показал пальцем на мясо и спросил, сколько стоит такой лось.

Мне ответили, что охотники добывают примерно по одному зверю раз в седьмицу, часть мяса едят, часть вялят на черный день, а третью часть, то есть два окорока продают в бург. И собственно с продажи этого мяса селение получает примерно по 1 рублю серебра в луну.

Я достал в поясе горку серебра, похожего на приплюснутые молотком лепесточки и спросил — сколько этого вы получаете в неделю?

Как ни странно, но ко мне подошла женщина и взяла лепестки, потом сказала — это серебряные золотники. Один окорок мяса можно продать за 10 таких золотников.

— Понятно — я снял пояс и достал три золотые монетки — и спросил — что это?

Тетка сказала — это золотой бизант, ромейская монета, её меняют на 30 золотников серебра.

— А за сколько можно купить коня или скажем корову? — спросил я.

— За коня возьмут 3 гривны серебра, но коней по близости нет, нужно из далека вести и цена возрастает до 5 гривен. Также и корова стоит 2 гривны серебра, но меньше чем за 3 у нас не найдешь.

— А рабы, сколько стоят рабы?

— А вы по чем продаете рабов? — спросила тетка, пристально глядя мне в глаза.

— Мой рот сам по себе открылся и изрек — за мужа пленника 10 золотников, за добрую девицу 12 золотников, за человека средних лет 8, за старика и дитя 5 золотников.

Охренеть, это что я сказал или во мне второе я, то есть хозяин тела проснулся?

Во блин, а если он окончательно проснется, то куда денусь я? Интересно, а кто воевал тут? Кто мечами махал и людей убивал? Я же не умею этими примитивными железками сражаться, выходит что он управлял моим телом. Фу ты запутался, то есть он управлял своим телом, а я, что делал в это время я, просто наблюдал?

И нисколько не задумываясь, я вывернул всё содержание своего пояса, а потом и сидора.

Тетка не долго думая сосчитала мои припаса и изрекла — у тебя почти 10 гривенок или 5 полноправных гривен серебра. А еще 7 золотых монет, 18 серебряных монет и кучка золотых украшений.

Я кивнул, шустрая тетка, быстро сосчитала а мужики стоят поодаль и в разговор не влезают, а я думал, что на руси женщины только детьми и кухней занимались, а это вот считать умеет. Получается у меня почти 2 кг серебра, без учета золота.

— А ты откуда так хорошо считать умеешь? — спросил я долго не думая.

— Я рабыня бывшая, меня украли Венды на северной границе ромейской империи и отдали вождю. Я была второй женой вождя. Мы растили рожь и овес, а потом пришли враги и наш вождь увел род в леса. Вот уже пятую весну тут в лесу прячемся.

— Так вы пахари, а я думал, что вы люди болотные.

— Людьми болотными венды называют тех кто в лесах да болотах живет. Сейчас мы так и живем на болотах, но мы себя называем родом Кривя, то есть живущими на болотах.

— А кто старший в поселении?

— Я — ответила тетка.

Интересно, интересно подумал я, беглая рабыня и жена вождя тут старшая в селении толи бывших венедов, то ли нынешних кривя.

Тетка прочитала вопрос в моих глазах и ответила — когда Веточка умерла, я стала старшей женой у родового старосты, но речные люди убили старосту, теперь я главная.

Интересно, а Веточка это наверное бывшая старшая жена, вот же имя то, подумал я.

— А кого пытали там у дерева? — спросил я.

— Это был сын старосты от Веточки, он умер, они хотели узнать, где люд здешний спрятался, даже сына его убили, но мы им ничего не сказали, а потом появился ты. Мы можем продать тебе детей. Купи, а то все равно умрут, мы их не прокормим.

Вот, же блин, как сердце кольнуло.

Мне человеку 21 века такие слова слышать не просто. Люди детей предлагают на продажу, только бы те выжили, а заодно и селение протянет сколько то зим ещё.

— Если бы я людей приехал покупать или брать силой, то ушел бы с речными людьми. Меня из-за кромки боги отпустили не затем, чтобы детей покупать.

— А зачем? — переспросила тетка.

— Как тебя зовут ромейка?

— Я от рода гелонов, а зовут Бажена — ответила жена бывшего старосты.

— На сколько хватит этого? — я показал рукой на кучку барахла, лежащего у моих ног.

— На много зим хватит, чтобы выжить точно хватит — обреченно сказала тетка.

— Значит вы хотите выжить? — не спросил, а больше утвердительно сказал я.

— Да — опустив голову произнесла тетка.

— Тогда, я покупаю вас всех — вы станете моими людьми, а я вашим князем. Вы будете свободными людьми, но все мои команды должны выполнятся точно, беспрекословно и в срок.

Тётка повернулась к своим единоплеменникам, осмотрела всех, и повернувшись ко мне сказала — если ты поможешь этим людям выжить, они назовут тебя кем угодно.

— Отлично — я хлопнул в ладошки — эй вы, идите сюда.

Два мужичка посмотрели друга на друга, потом на Бажену, та кивнула и они медленно подошли ко мне.

— Слушайте внимательно, вы берете серебро и идёте на торжище, нужно купить соли, зерна, овса как можно больше. Что скажешь Бажена, можно ли еще сеять пшеницу или овес?

Женщина задумалась и сказала — можно, даже репу можно садить.

— Значит, берите все семена и репы тоже. Бажена, а ты посчитай сколько им нужно дать серебра.

— Что тут считать, пойдут они пешими, значит больше 5 пудов не унесут, если возьмут пуд соли и по два пуда пшеницы с овсом или других семян, то рубля им хватит.

— А сколько это по весу — переспросил я.

— Рубль — это четверть гривны серебра или 20 золотников.

— Так охотнички, вы должны тихо, не привлекая внимание сделать как можно больше ходок от торжища в лес на сутки пути. Сделайте схрон в лесу, туда прячте товар и идите опять за новыми припасами, а я с вами отправлю несколько женщин, пусть от схрона помогут вам все принести в селение. Нам нужно не меньше десяти пудов зерна засеять. И постарайтесь волов купить или коней, в общем животинку какую, чтобы землю под посевы вспахать. Вот вам 5 золотых монет, думаю на волов или что там у вас хватит. Дойдёте ли, не ограбят вас?

Бажена посмотрела на меня и спросила — а ты Чеслав хочешь стать именно болотным риксом?

— Не болотным а кривичским, и не риксом, а князем.

— Тогда тебе нужны еще люди, ты будешь хорошим князем, только мы не знаем, кто такой князь.

— Князь это это воинский начальник и полноправный хозяин своей земли.

— Тогда какой же ты князь, если дружины у тебя нет?

— Нужны люди — утвердительно кивнул головой я — а что есть? Если будут люди, то будет и дружина, не переживай.

— Люди есть, как не быть, тут еще три таких рода живут, им тоже тяжело. В этом году уж очень лютуют речные люди, многих мужей побили, а женки их с детьми в лес убежали. Теперь вот без мужей умирают потихоньку, род кормить то не кому.

— Скажи Бажена, где есть хорошая земля, чтобы селение поставить, и от воды не далеко и чтобы место под пашню было?

— Есть такие места, только их еще удержать нужно, почитай каждый год речные люди приходят.

— Удержим, ты мне торговлю наладь и смотри, что-бы твоих охотников не обокрали. Так, сейчас все собираются, и ты ведешь нас в такое место, потом отправляем людей на торжище, и еще мне нужны посланцы, в другие рода, которые можно позвать к нам в селение.

Я начал собираться, но ко мне подошел старый знакомец, пацаненок проводник и поставил возле ноги мешок.

— Что это?

— Это оставили тебе, из ладьи старик вынес и поставил возле дерева, где я прятался.

— Понятно — я развязал мешок и заглянул внутрь.

Ни хрена себе, вот это удача, там кучей было навалено всякое барахло типа кубков серебряных, подносов, подсвечников и всякого нужного для дома имущества. Я закрыл мешок, а братец похоже не такой уж и урод, вот мою долю отдал от награбленного, да нужно с ним связь поддерживать, вдруг получится его торговым партнером сделать.


К указанному месту мы пришли почти ночью, и я, сразу расставив посты от самых старших детишек, после чего приступил к разоблачению от своих чудо доспехов. А снимать доспехи было трудно, снять кольчугу не не так то просто. Поэтому долго не думая, я стал вначале в позу "зю", то есть раком, попрыгал, потряс задницей, пока кольчуга не сползла на спину. После чего закинул ноги на дерево и кольчуга поползла вниз на плечи. Потом я сел, вцепившись руками в подол кольчуги стянул её с головы. Это пипец, я таких подвигов не переживу, это сколько ж сил нужно то. Потом с трудом стянул кожаную куртку с бляхами.

— Мог бы и попросить — послышался женский голос у меня за спиной.

Я повернулся и увидел Бажену, та смотрела на измученного борьбой с кольчугой чудо героя, так с сочувствием смотрела.

— Нет, спасибо, я сам, вот заведу себе дружину и оруженосца заведу обязательно, тогда легче будет снимать это железо.

— Ну как хотите, я поставила сторожей, но они безоружны.

— Дай им по копью, если, что хоть от волков отобьются. Скажи Бажена, а венеды же на Висле жили, или как там у вас река называется?

— Предки этих людей жили далеко от сюда, в Галлии — сказала Бажена — но после большой войны с ромеями, они пришли к берегу Белого моря, а потом пришли поганые и взяли многие рода в полон, многие им покорились и стали служить как савроматы, те почти все под их великого хана руку пошли. Наш род не пошел, мы на полночь пошли, и в болота уперлись, но царь гунленда послал за нами сарматов, чтобы вернуть и в рабство взять, наш род был большой почти пять сотен человек, мужчин оружных только пятнадцать десятков было, но савроматы побили всех. А потом по тем болотам нас лютины провели на полночь. Мало нас осталось, в лесах схоронились, а потом пошли дальше на полночь. Дошли до реки Дивной, там камни солнечные в реке есть и повернули на восток.

— Что за камни, золото? — поинтересовался я.

— Нет, не золото, солнечный камень.

— Янтарь, что ли? Так хорошая находка и река действительно Дивная, а что дальше?

— А дальше шли мы пока река в ручей не превратилась, после чего повернули на полдень и шли еще пять дней пока опять не попали в края болотные, тут и осели, испугавшись болотных духов, дальше идти страшно.

— И сколько вы тут живете в лесах болотных?

— Пятое лето будет, а четыре зимы не пережили половина рода, умираем мы в этих болотах, а дальше идти сил нет.

— Не переживай, теперь вы мои люди, и я решу, что будем делать или пойдем дальше новую землю искать, или эту землю под себя брать будем.

— А ты не продашь нас своим руотси — спросила Бажена.

— Кому, кому — не понял я.

— Ну, гребцам-людоловам, их чудь синеокая руотси зовет.

— Руотси это что типа вы нас так называете?

— Руотси речне разбойники на больших лодках.

— Я твой князь женщина, а руотси нам еще служить будут, попомни мои слова.


После того, как Бажена ушла, я сложил все оружие в кучу, взял подаренный "братом" меч, поближе к себе и лег спать. Но уснуть сразу не смог, мысли лезли мне в голову.

Кто я уже понятно, я попал в тело то-ли викинга, то-ли варяга, то ли какого то руотси-гребца. Интересно, а этот руотси не может быть похоже на слово руссь, вполне. В общем я речной бандит, промышляющий ловлей людей и перепродажей рабов, а вот где я?

Когда я в той жизни сел ужинать в дорожном кафе на окраине Смоленска было 20.30, я точно помню, авторадио новости выдало, а потом концерт начался.

Так потом я очень долго выезжал из Смоленска на Псковскую трассу, и услышал очередной выпуск новостей, это было уже 21.00. Потом был еще один выпуск новостей, значит 21.30 и получается, что почти сразу на меня напали, то есть максимум в часе езды от Смоленска. Скорость на трассе была небольшая, фуры ехали зад в зад, так что обогнать было трудно и я перся за ними. Значит скорость не больше 80 км в час. И получается что я отъехал от Смоленска километров на 70–80.

Так, потом я очнулся на полянке, встретил деда ведуна и мы пошли в селение и шли на юг, я точно помню, потому что был уже закат и солнце светило справа, значит шли мы на юг. В селении я повоевал и потом своих бывших побратимов разбойников-руотси тащил еще пол дня опять на юг до какой то реки. А какая река там может быть на юге — только Днепр.

А потом мы все время с моими новыми подданными шли на северо-запад и вот теперь тетка Бажена рассказала про реку Дивную с большим запасом янтаря. А что за река такая на западе, да с янтарем? И тут меня как искрой прострелило, мать твою так это же Западная Двина, точно река в Балтийское море впадает, а на Балтике полно янтаря. Только вот не понятно, почему тетка Балтийское море Сарматским обозвала?

По урокам истории в школе я помню, что сарматы кочевниками типа были, а всем известно, что после того как протоукры выкопали черное море, туда прискакали куча кочевников сарматов, а может скифов? А тут Балтика, непонятно. Что то тут все напутано, а может сарматы просто до моря Балтийского дошли, когда мир покоряли, вон Чингиз Хан тоже хотел империю от моря до моря построить, только монголы вообще к современной Албании свернули и там в море уперлись, потом подумали, что всё, их мечта исполнена и ушли назад в степи.

Ну и хрен с ним этими загадками, главное, что я определился в том, где я примерно нахожусь. Где то на севере Беларуси или на юге Псковской области. Но вот кто такие Венды? Она сказала "мы от племени Вендского", кто это и самое главное, что я её понимаю, с трудом правда акцент жудкий но понимаю, значит язык венедов и речных бандитов, то есть людей родов какого-то Бужа один. А может мы и есть протоукры? Тогда какого хрена мы так далеко в болотах, протоукры же возле Черного моря жили, того самого, которое выкопали во времена палеолита.

Вот уже хрень всякая в голову лезет, значит пора спать, а все он этот утырок львовский виноват. Был у нас на севере бульдозерист из Львова Мыкола, так он нам после майдана, когда все ругались и называли майданутых бандеровцами, настоящую историю славян рассказывал.

Да так и сказал: "что ваши комуняки и жиды всю историю славян переврали. Никаких славян не было, а были племена протоукров-ариев, которые расселились по всей территории западной Европы до самой Волги, а когда они встретили финно-угров, то покорив их заставили всех выучить свой язык, и тех самых финно-угров, что язык выучили, протоукры называли "словенами", то есть дикарями, которые знают наши протоукрские слова. И эти фино-угры говорить с нами могут, то есть слова наши понимают, то есть "свово-ведающие". А те, кто слова наши не понимал, тех называли немцами, то есть "немыми". Поэтому москали и всякие там питерские, не славяне вовсе, а угро-финны, а москали так те вообще татаро-московиты".

На посты у меня заступили в эту ночь в основном тетки и дети, вот так вот. Мужики спали, потому, что завтра им идти на торжище и идти почти пять дней. И я спать лег, а Мыкола просто идиот — протоукр, что с него взять.


Я подумал, может инфу брату подкинуть про людоловов с Балтики, пусть конкурентов побьет, а то мне выход на Балтику нужен, а там какие то бандиты мне торговый путь перекрыли. Опять же с работорговцами нужно вопрос решать кардинально, но от куда тогда товар возить. Пока я днепровский путь не освою, торговцев на Западной Двине трогать нельзя, а может у них людей выкупать, нужно подумать.

Ночь прошла спокойно, я не расставался с мечем брата, так и спал в обнимку.

Утром, развесил все свои трофеи, кожаную куртку с металлическими бляхами, повесил кольчужку на сучья, таскать такую тяжесть в мирной жизни тяжело, хотя как говорят "тяжело в учении, легко в бою".

Подумал и напялил кольчужку, подпоясавшись боевым поясом и пошел на инструктаж.

Я вручил каждому из торговцев, по свинорезу и маленькому копью.

И на всякий случай спросил у людей — как у вас этот меч называется? — я показал пальцем на свинорез.

Мне сказали — это Сарматский меч.

— Понятно, а это? — я показал на кавказский кинжал.

— Это сакс, он похож на римский меч.

Воо-от, не такой уж я и лузер, я знал, что это римский гладиус, я в кино про Спартака такой меч видел. Хотя он мне больше кавказский кинжал напоминает. А местные мне сказали, что это вообще какой то сакс, типа длинный нож.

— А это спаата — опередив мой вопрос, сказал дед, показывая на меч подаренный братом — это меч греческих всадников.

Вот именно меч греческий мне очень нравился, он был длиннее и гладиуса и меча сакса в два раза, и очень был похож на меч викингов, ну просто один в один, только дола не было, и на конце лезвие чуть толще чем в середине и это наверное для утяжеления.

Я выдал купцам сушеного мяса из моего мешка, отдал две кожаные фляги для воды и предупредил, что бы, когда возвращались назад, то прошли мимо поселка на пол суток пути вперед и только потом обойдя болото повернули обратно и пришли сюда. Показал огромное дерево на поляне и сказал, что при возвращении назад наши купцы должны расположится на привал в зоне видимости наблюдателя с этого дерева и если вдруг за ними будет хвост, то этот хвост наш наблюдатель увидит с дерева и подаст сигнал.

— Пусть с ними малец пойдет, он шустрый и глазастый — тихо сказала Бажена — если нужно то может весть передать или ворога в чащобе заприметить.

— Хорошо — я достал простой нож — вот пацаненку оружие, только пусть спрячет и не отсвечивает, он просто наши глаза и уши.

Мужики кивнули, хотя вряд ли можно назвать их мужиками в нашем понимании слова, так холопы, полу рабы.

Когда наши первые торговцы ушли я взял пару теток посильнее, несколько топоров и пошёл валить лес. Работа была нудной, но необходимой. Строится я решил начать правильно, то есть вначале поставить ограду от диких зверей и разбойников. Потом построить шалаши из бревен, потом внутри шалашей вырыть блиндажи метра на полтора глубиной, после чего этот блиндаж обшить деревом, то есть просто внутри блиндажа поставить сруб.

Потом расчищаем поле под посевы простым палом леса.

Только после того как мы завершим посев привезенного зерна я планировал заняться строительством большого бревенчатого сарая, как у викингов одно жилье на всех.

Первый год действительно будет самый сложный, скорее всего и второй и третий. Но вот идти в ватажку Радомира я почему то боялся. Не знаю почему, но мне показалось более правильным начать самостоятельную жизнь.

Пока мы рубили деревья, я отбирал и откладывал длинные шесты, так сказать делал заготовки древков для копий. У меня было аж четыре метательных копья сулици, длинной примерно с лыжную палку, и меня это не устраивало. Поэтому, я сделал себе одно большое копье длинной примерно два с половиной метра, просто сняв наконечник с одной сулицы и пересадил его на новое древко.

Все чем то занимались в селении, я вот устал рубить лес, и решил поохотиться. Взял сулицу, меч брата, топорик и пошел по большому кругу обходя свое селение. Искал следы зверей, заодно изучал местность. Зверья было много, я нашел огромную тропинку, которая вела с леса к небольшой речушке, то ли кабанья тропа, толи оленья, я долго не думая пошел по ней.

К полудню вышел в заболоченную местность, затянутую достаточно плотным туманом, что стелился вдоль земли и доставал аж до самого пояса. Красивая картина, ты идешь как будто по облакам, земли не видно вообще. Через какое то время под ногами начало чавкать, появилась болотная жижа и я понял, что все как то странно но моя тропка привела в болото, ведь так быть не должно, не могут кабаны жить в болоте.

А может там где то впереди есть островок? Ну тогда зачем кабанам так далеко ходить на водопой, если тут везде вода, а может это вода не вкусная, пронеслась у меня мысль в голове. Ведь я же не буду пить болотную воду, она для меня получается как для Ивана Царевича — мертвая вода. А проточная речная, все таки наполнена кислородом и является более полезной, то есть живой.

Чтобы проверить свою гипотезу про островок в болоте я решил пройти еще немножко вперед. Тыкая под ногами древком копья я осторожно продвигался вперед до тех пор пока в нос не ударил стойкий запах анаши. Во блин, наркоманы где то траву курят, я этот запах хорошо знаю, у нас в 90 почитай каждый второй баловался, были деятели, что у себя в огородах её садили.

Постояв немножко я осторожно двинулся по запаху, нужно узнать, что за демоны болотные тут травкой балуются, а может это вообще дверь в 21 век, может тут в болоте выход есть, ну там портал, мало ли.

Портала не было, я прошел метров двести почти по колена в болотной жиже, а потом вдруг действительно вышел на остров. Было сухо и уже не так много тумана. Я на всякий случай обернулся и запомнил ориентир — ветвистое дерево, ведь придется от сюда как то выбиратся на звериную сопку.


Тара была шаманом племени белого волка, её род давно ушел в болота далеко на север от тех мест, где обитали их родственные рода. Больше пяти веков, в землях предков творился настоящий хаос, многие рода пришли в движение, вожди приказали сниматься со своих мест и уходить. Одни рода ушли на закат, другие бежали за остатками царских дружин Германариха далеко на юг, а третьи ушли на полночь, в непроходимые болота.

В этих болотах как никогда требовалась сила говорящих с духами, чтобы защитить людей от тварей, что живут в трясине, от болотного дыхания и дикого зверья, что-бы договорится с духами.

Тара уже пятый день не спала, её разум плавал во мраке, она смогла, смогла заглянуть за кромку и увидела, то, что боги не показывают никому. Тара стала свидетелем прорыва. Чужеродная душа пришла из-за кромки, темная душа, что не попала на пир богов, не захотела прозябать в мертвой тишине вечности, душа вырвалась из ирия и проникла в тело молодого воина, и эта душа как беспокойный демон теперь шастает по болотам и ищет крови.

"Остановить, остановить" — билось в висках шаманки, "не лезь, не лезь, то воля богов" — отвечало сердце.

Вначале Тара не смогла устоять и послала за демоном, что захватил душу молодого воина двух лесных духов, двух хозяев леса, двух белых хищников, волка и волчицу, но демон убил волка, а волчица прибежала побитой собаченкой, подволакивая раненную ногу.

А сердце говорило: "ты сама, ты сама виновата, теперь демон придет за тобой, он придет, что-бы отомстить, отдай, отдай волчицу и демон успокоится".

Как могла она отдать своих слуг на растерзание демону, что прорвался через границы реальности, тот кто пришел из-за кромки равен силе богов, его нужно изгнать, ибо он может разрушить хрупкое равновесие силы.

Тара каждый день ощущала его приближение, в начале заболело в груди, а потом все быстрее и быстрее забилось сердце, он здесь, он ищет волчицу, он ищет шаманку, что натравила духов леса на не опытного демона.

Тара разложила священные травы, зарезала оленя и развесив на деревьях его внутренности села гадать, барабан шаманки гудел при соприкосновении со столетней косточкой, а Тара кружилась в ритуальном танце изображая древнюю птицу, что летит по небосводу и осматривает окрестности.

Вдруг взгляд её зацепился за медленно двигающуюся по болотной тропе тень, взгляд приблизился и Тара увидела белого волка, он шел на двух ногах, неуверенно ступая по знакомой тропе, каждое движение волка было неправильным, неумелым и дерганным, а в руках этот странный двуногий зверь держал копье.

Сердце забилось сильнее, это он, ааааа прокричало сердце шаманки. Демон пришел, он нашел её, он идет мстить, он уже здесь.

Она быстрам движением, залезла рукой за ворот куртки вытащила связку трав и бросила в костер, а потом надрезала костяным кинжалом себе запястье и нацедила крови в деревянную мисочку.

Тара чувствовала, что время её уходит, смерть, сама смерть пришла за ней, демон пожрет её душу, демон не пустит шаманку в ирий, нужно что-то сделать, нужно попытаться изгнать демона обратно за кромку, нужно пробудить душу молодого воина, пусть он вернется, пусть он вновь овладеет своим телом, пусть отдадут милостевые боги душу молодого парня, не место в этом мире демонам, демон должен уйти. Он мертв в том мире, так пусть же умрет и в этом.

Тара рванула зубами привязанный к меховой куртке маленький пучек трав и начала лихорадочно его жевать, вязкая и терпкая слюна сводила, челюсти, а губы превратились в непослушные отмирающие куски мяса. Ничего, она стерпит, она сможет, никто не знал секрета двери, только самые древние шаманы могли открыть дверь между мирами, только самые сильные ценой своей жизни могли спасать целые народы и изгонять демонов за кромку.

Тара выплюнула вязкую жижу в деревянную миску с кровью и перемешала пальцем содержимое шаманского зелья, теперь нужна только она, волчица, дух леса, она сможет, вырвать зубами душу демона из тела, но демон силен, он может убить волчицу. Но та уйдет за кромку и утащит в зубах извивающую злобную сущность, а если и не удастся вернуть в тело душу воина так и ничего. Но тогда ритуал не завершится, две души должны будут поменять свое место жительства, и если не удастся вырвать молодого воина из-за кромки, то Тара пожертвует своей душой, лишь бы демона боги надежно удержали в своих чертогах.

Тара схватила миску и постучав палочкой по бубну позвала волчицу, та с недоверием и рычанием прихрамывая подошла к дымящемуся травами костру. Тара схватила волчицу за голову и влила ей в пасть содержимое миски. Волчица пыталась вывернутся, но не тут то было, шаманка умела подчинять своей воле даже родовых вождей, а зверье слушало её безропотно.

Через мгновение шерсть волчицы стала наливатся дымкой, глаза приобрели красный цвет и она подняв нос по ветру начала принюхиваться.

— Он там, там мерзкий демон, пойди и вырви его душу из тела — шаманка похлопала волчицу по холке — ты выполнишь мое задание и встретишься со своим альфой, вы будете властвовать за пределами мира, в чертогах древних богов, только не отпускайте демона, сторожите и охраняйте его там.

Волчица мотнув головой скрылась в тумане.


Я вышел на сухое место, сел, и подняв ноги вверх вылил воду из древних кожанных туфлей, не приятно ходить, когда в ботинках хлюпает.

Как только встал, услышал тихие стелящиеся над землёй хлопки, как будто кто то неудержимый летел в мою сторону еле касаясь земли лапами и тут же страх сковал тело. В этом болотном краю какой только гадости не бывает, а вдруг это и вправду кикимора болотная или лешак, по мою душу пришел, но я ведь так просто не дамся. Я перехватил копье в левую руку, а правой вытащил меч.

Тень налетела с лева, я в последний миг краем зрения увидел метнувшегося в мою сторону хищника, даже взвахнул прикрываясь копьем но огромный белый волчара пригнулся к земле и копье пролетело у него над головой, а тварь клацнув забами вцепилась мне в левое бедро.

— Аааа-ах тыж тварь — заорал я, и со всей дури хлестанул зверя мечем по голове.

Удар то ли со страха, толи просто повезло но получился просто страшный, меч перерубил зверю верхнюю челюсть почти возле глаз и застрял в нижней. Волчара взвыл и шарахнулся назад, а я выпустив меч схватил обеими руками копье и прыгнул вперед нанизывая тело белого волка на копье как кусок шашлыка на шампур.

Волк визжал и извивался, его перерубленная морда внушала страх, два огромных клыка торчали из нижней челюсти, половины языка не было, но кровь имела страшный черный цвет.

Я взглянул на свою рану, извлек остатки верхних клыков и увидел белую кость своей ноги. Эта тварь порвала ногу до самой кости, а из раны, текла густая черная жижа. Из последних сил я схватившись за лапу перевернув волка на спину, и выдернул меч, а потом вогнал ноклинок в сердце, вот тебе сука.

Сознание уходило, эта дурман трава, именуемая анашой походу меня накрыла, а может так ощущалась потеря кровы, я быстро расстегнул ножны и сорвал кожаный ремешок, которым тут же перетянул ногу выше раны, а потом сделал то, на что никогда бы не решился, если бы не эта чертова конопля, чей сладковатый дымок затягивал полянку и голова уже веселела, а вместо страха начался приступ хохота.

Я вытащил клинок из сердца белой твари и только сейчас увидел, что это волчица. Вот ты сука злопамятная меня и настигла, ведь я дурак шляюсь по болоту в шкуре твоего самца, так мне и надо идиоту, охотник хренов, но все это потом, все сопли, слюни и самобичевание. Я сорвал кожаный бурдюк с пояса и вылил в открытую рану почти литр чистой воды, пытаясь очисть мясо от непонятной черноты. Потом закрыл глаза и сильно сдавил мясо в районе раны, чтобы вытекла эта черная мерзость. Когда вместо черной жижи потекла хоть и черная, но все же кровь я прилепил на место кусок оторванного мяса и сел на землю. Сознание уплывало, но боли уже не было, а я достав гвоздь, что изображал шило сделал шесть сквозных дырок в мясе и начал окуратно дрожащими и липкими от крови пальцами продевать в края раны нитки из высушенненного сухожилья. За пять дней мне это шило и примитивные нитки второй раз пригодились.

— Ашага-раша мрава, ашага-раша ванну, аша-га раша-боннис — послишалосоь шипение у меня за спиной, я медленно повернул потяжелевшую голову и увидел еще одного лешака, а может лешачку.

Лешачка стояла в нескольких шагах от меня и периодически ударяя в бубен косточкой, что то шипела и показывала на меня пальцами, а я находясь под кайфон от дурман травы не придумал ничего лучшего как поднять ладонь и показать факушку ведьмачке в виде среднего пальца левой руки, а потом поднял меч и завигачил им в сторону призрака с бубном, после чего мое сознание медленно уплыло вдаль.


Я висел в облаках и наблюдал как кто то перематывал пленку, странного кино. Вот молодой парень встает, вытаскивает меч из пуза здоровенного мужика, а потом отпрыгивает назад и взмахнув мечем приделывает кусок черепа, второму, но уже более молодому воину, а вот уклонившись от удара короткого копья машет мечем и лежащий на земле человек втает на ноги, а потом почему то тыкает в несчастного своим мечем раз пять.

А потом долгий бег спиной вперед по болотам и лесам, а потом бой на кораблях, тяжелый поход на веслах.

Битва, битва, грабеж, битва, битва, грабеж.

Кровь и грязь.

Все эти картинки пролетали у меня перед глазами до тех пор пока я не увидел стоящего человека, что держал в окровавленной руке меч, хотя нет не меч, саблю, что то знакомое напоминал мне этот человек, да это же я, да я тогда в той, в другой жизни после того как моя тойота слетела в кювет, а потом в кадре появляется усатый мужичек лет сорока пяти и подняв лицо в небо мерзко усмехается, после чего приставляет пистолет к моему затылку и стреляет человеку с саблей в голову. Вот пуля выходит через лобную кость ближе к левому уху, все кино кончилось.


— Чеслав, стой, стой гаденыш — заорали у меня за спиной — стой сука догоню хуже будет.

Туман.

— Чеслав, а ты не плохо работаешь мечем, но сегодня ты умрешь.

Туман.

— Ты не демон, тебя священный дуб принял — усмехающееся лицо деда-лешака — ты посох из ветвей столетнего дуба держал и он тебя не отправил в ирий.


Я открыл глаза и увидел склонившегося надо мной лицо деда лешака.

— Что это было, что за хрень, волки, мечи, кровь, убийства, насилие? — я посмотрел на знакомое лицо старика.

Я его точно знаю, но откуда, что это за хмырь улыбающийся?

— Ну вот ты опять в этом мире. Не получилось у Тары тебя изгнать, глупая она, думала что ты демон — произнесло лицо страрика и его губы растянулись в улыбке.

— Тара, кто такая Тара? — не понял я — что за история с демонами?

Дед опять растянул рожу в ухмылке — ты так и будешь лежать, или втанешь уже?

— Я встану, а зачем? — мне как то не очень хочется вставать, тут так приятно и спать охота, но подлая рожа старика вдруг скривилась и протянув руки он начал меня трясти.

— Эээ, ты тут спать не вздумай, тут нельзя спать — зашипел дед — уходи из болота и спи себе сколько вздумается, а тут нельзя.

— А где я?

— Ты на болоте во владениях духов, тебе тут не место.

— Понятно, тут спать нельзя и мне тут не место — я сел и посмотрел на старика — а кто я?

— А кем ты хочешь быть? — кривая рожа старикана опять ухмыльнулась — можешь быть тем, а можешь быть и этим.

— Ты что лешак — я вцепился деду в бороду и притянул его лицо к себе — ты что меня путаешь, тот-этот, кто тот, и кто этот?

— Вот сейчас ты тот, а перед этим ты был этот — захихикал дед.

Я отпустил мерзко хихикающую бородатую рожу и с трудом встал, нога болела пипец как, и голова гудела. Я медленно опустил голову и офигел, от бедра и до самой ступни вся нога была в крови, а выше раны был наложен жгут из кожаного ремешка. Я поднял руку и пощупал голову, а там обнаружился шрам с запекшимся толстым рубцом слева.

— Дед засмеялся — я тебе почистил рану и зашил заново, и теперь ты опять тот, а когда злится начнеш ты будешь этот, ахахахаха.

— Глупая старуха все напутала — усмехнулся дед — и её душа ушла за кромку вместо тебя, а ты теперь един в двух лицах, пользуйся.

Мерзкий старикан развернулся и побрёл в туман.

Я осмотрел и увидел мертвую старуху с мечем в пуху, а чуть поодаль лежащего пузом в верх огромного дохлого белого волка. Точно такого же цвета, как и моя волчья накидка, ну ладно пригодится. Я наклонился, вытащил меч, потом взял волчару за ногу и потащил к дереву, потом поднатужился и подвесил дохлятину привязав тушу к ветке.

Потом обошел болотную полянку и подошел к мертвой мерзкой старухе, что шипела возле меня, когда я оказывал себе взаимопомощь, вот оно как, издохла ведьма. Точно сдохла, никаких признаков перерождения нет, а то я думал, что старуха в волчицу превратилась.

Вдали виднелся шалаш, я сходил к шалашу проверил всякие горшочки, везде была сухая трава связанная в пучечки. Трава, трава, трава, бабка была наверное травницей или лекаршей, ну или просто ведьмой, вот только избушки на курьих ножках не видно, может избушка пасется себе в болотах, пронеслось у меня в голове.

Я сгреб все пучки в мешок, нашел свое оружие и приступил к разделке туши волчицы. Снял шкуру, отрубил голову и не знаю почему, но вырезал сердце. Что то руководило мной, это все было как по програме. Я должен был завершить начатый ритуал, поэтому надел серце волчицы на палку и повесил над догорающим костерком жарится, из костра несло анашей. Ну что ж, поедим шашлычек, подишим дурман травой и в путь, нужно только костыль сделать, а то нога болит не вмоготу.


Я с трудом пробрался через болото, кустарник и упавшие деревья, потом нашел не приметную звериную тропку. Прошел до речушки, а потом свернув налево медленно побрел к своему селению.

Когда я опираясь на костыль подошел к своему шалашу и сбросил обе шкуры и голову белой волчицы на землю, то увидел людей, стоящих с открытыми ртами как статуи.

— Что нет так, а Бажена? — не понял я, осматривая людей — ты что князя своего не узнала?

— Так это, глаза — Бажена показала пальцем на мои глаза — у тебя глаза были темные, а сейчас голубые как небо.

— Ты Бажена все путаешь — отмахнулся я — у меня всегда глаза были голубые, как и у отца и у деда.

— У тебя глаза были тёмные! — проговорила Бажена.

— Да? — я попытался вспомнить, точно я ведь много раз видел рожу Чеслава в отражении воды, и глаза были карие, странно, но втой жизни я был чистым славянином с синими глазами. Что то там на полянке приозошло, что то странное, и дед этот лешак. Что то ляпнул типа "ты тот, и уже не тот, теперь ты этот".

Тот-этот, нихрена я не понял, я это я, но вот что то поменялось точно, ощущения изменились. До этого я чувствовал себя как человек из 21-го века, что приехал на природу, так сказать на дачу. Все было какое то не приятное, чужое, шкуры, юбка, штаны байкерские, мошки и комарье, и этот мерзкий мокрый лес с болотами и лягушки, что не закрывали свои мерзкие рты, а теперь все это как то не ощущается, все стало родным что ли, а лягухи так вообще поют не хуже соловьев.

Я взял меч вышел в центр полянки и осторожно наступая на левую ногу прошел чуть вперед, вбок, назад изображая бой с тенью. Нет меч как меч, ничего не изменилось, а когда я взял копье, то вдруг осознал, что теперь чувство в руке другое. Такое чувство, что я вооружен и смертельно опасен, мне было более комфортно с копьем, странно даже более удобно чем с мечем, хотя я очень сильно люблю шашку и умею ей владеть на пять. А когда я взял топорик и со всей дури влепил им в небольшое дерево, что стояло в десяти метрах, то вот тут я понял, что это не мои знания и навыки, я никогда не умел владеть метательным оружием. Я даже в армейке был лохом, все крутые десантники неплохо метали и ножи и лопатки саперные, и даже шомпол от АКС могли вогнать в дерево, а я вот так и не научился, слишком много времени уделял обслуживанию своего БТР-80, а теперь такое, офигеть.

К тому же местные стали смотреть как то странно, с подозрением, как бы на костре не сожгли меня как демона, или инквизиции не отдали, а может тут нет еще инквизиции. Интрересно, а в каких там она веках была? Вот интересно, а христианство уже есть? И если есть, то где оно? Нужно разбираться, только потом, вначале нужно обустроить себе острог приличный и сруб поставить, а то устало меня это средневековье, не хочу я в шалаше жить, я ведь не партизан белорусский, и не бандеровец, чтобы по лесам от красной армии прятаться. Вот интересно, а кто тут сейчас красная армия, то есть кто тут власть изображает?

Немножко поднакоплю жирка, потом начну скупать дешевое оружие из сырого железа и после обработки продавать его воинским людишкам. я думаю такой бизнес должен принести немалый доход.


Потекли унылые трудовые будни, я с трудом хромал до ближайшего дерева, рубил его и уходил на отдых, а мои подданные уже срубали ветки и таскали стройматериалы в лагерь.

Когда через три недели вернулись наши ходоки, мы построили уже четыре шалаша и успели обнести наш новый поселок небольшим частоколом из простых веток, просто повтыкали в землю палки и вплели меж ними ветки, создавая то ли забор то-ли плетень высотой до груди. За этим плетнем можно присесть и от туда метать сулицы и прятаться от обстрела противника, а еще вроде как от дикого зверья преграда.

Нога почти не болела и уже начала чесаться, это либо рана заживает, либо черви меня там едят. Бажена каждый день мазала рану каким то вонючим жиром, то ли барсука, то ли скунса, но вонял он неимоверно.

Поселок стоял в лесу, но не на открытой местности, крыши шалаша засыпали глиной, а сверху обложили дерном, маскировка так себе, но надежда все таки есть. Такой поселок обнаружить будет сложно, а с тыльной части поселка всего в пяти десятках шагов начинается заболоченный участок переходящий в настоящее болото.

И вот когда я с пацанятами рыскал по окраинам ища глину, мы и обнаружилито, что потом изменило всю нашу жизнь и судьбу нашего не очень цивилизованного мира, а может и всего этого параллельного мира. Если не сейчас, то лет через 300–400 история точно пойдет по другому пути, а все это изменил кусок коричневой глины. Вернее так. Я увидел желтый ручей, потом опустил руку и набрал коричневой глины. Я думал, что это глина и, засунув руку глубже в болотную жижу отковырял пальцами кусок коричневого камня. Потом пошарил еще в грязи и вытащил почти полную пригоршню болотной руды.

Цвет, сам цвет пробудил мою память.

Это было в прошлой жизни.

В 2002 году я вернулся из армии и сначала пол года работал в совхозе на тракторе, но зарплаты не было, вернее, была подачка, на которую можно было купить несколько бутылок водки. Отец мой держал кузню, вернее так, он работал еще во времена СССР на Росстсельмаше, а после развала СССР, завод почти встал. Вот отец с нашим соседом и сперли ржавый механический молот, и еще несколько станков и поставили у нас в сарайке. Потом отец прикупил наковальню, соорудил горн и начал делать ножи на продажу. Всю зиму отец делал разные ножи, а как начинался курортный сезон, то развозил свои изделия по всем приморским городам и в Анапу и в Сочи. Продавал кованные ножи как сувениры отдыхающим.

А тут я как то поехал на старом жигуленке сдавать ножи отца продавцу на улице курортной в Анапе и увидел, как люди охотно разглядывали шашки и мечи, а ножи так и лежали никому не нужные. Вот я и решил показать своему отцу, что я тоже, что то могу сделать своими руками. Нашел на свалке металлолома старый большой напильник и приступил к ковке меча, ковал я его аж целых 3 дня, а когда понял, что все больше не могу, не получается, кривой меч и все тут, как я не старался, но вывести ровный клинок не получалось.

И тогда я попросил отца о помощи.

Он объясним мне основы правильной ковки и закалки длинного клинка, рассказал, как правильно подобрать пакет металла для сабли и меча, дал почитать несколько умных журналов.

Потом мы за несколько дней переделали мой меч, и я обрадованный потащил его на рынок. Но хозяин ларька мой меч к продаже не взял, а послал меня к одному реконструктору в Краснодар, типа тот скупает такие штуковины для соего клуба. Я позвонил по данному мне телефончику, и парень предложил встретится. Я показал ему свой меч, но понял, что качество не то. А парень сказал, ты не обижайся, у нас через недельку будет исторический семинар средневековой культуры Руси, приезжай с мечом, там продашь, там всё уходит, много денег не дадут, но баксов 200 заработать можно, а заодно и снастоящими мастерами встретишся.

Две сотни я не заработал, дали всего 120, но семинар был действительно интересным и там я увидел, как делали эти самые мечи на Руси с самого так сказать начала, с момента добычи болотной руды и пережога древесного угля. Там люди были реальные фанаты своего дела. Больше всего меня удивило, то, что вот в стране разруха, а эти какими то игрищами на свежем воздухе занимаются. Как я им завидовал, в добром смысле слова. Увлеченные своим делом люди всегда имеют цель и к ней стремятся нисмотря не на что. Я тогда с ними почти пол года на всяких показательных выступлениях участвовал, особенно если учесть, что всё это я расматривал как элемент развлекательного исскуства, ну типа такой средневековый театр, а там еще и деньги платили, так как билеты продавались на такие шоу на ура.

И вот сейчас у меня в руках кусок болотной руды, такой же как показывали тогда на том историческом семинаре.

Я как бешеный бросился разрывать землю и шарить по окрестности, нашел всего пяток небольших кучков в болоте, что могли расцениватся как залежи болотной руды. А пацанята не на шутку испугались. Что это наш новый князь в земле ковыряется, когда мы пришли искать глину, ведь всем понятно, что это не глина? Один пацаненок взял кусок руды в руки повертел и вдруг так просто сказал — а я знаю где таких камней много.

Я замер.

— И где?

— Там — показал пацан тоненькой ручкой.

— Веди — я достал одну серебряную пластинку из пояса и показал парню — найдешь много таких камней получишь золотник серебра.

Пацан привел на высохшее болотце и там действительно под дерном я нарыл две корзины болотной руды.

— Князь, а князь — подергал меня за рукав другой пацаненок, а если и я тебе найду руду, ты мне тоже серебро дашь?

— Так пацанята, вот за такие две корзины по одному золотнику серебра дам, все вперед на поиски.

И пацаны разбежались, по округе. А к вечеру я уже знал 5 таких месторождений.

Дааа-а, это мой шанс на выживание и из этих болот, меня теперь танком не выгонишь, наделаю мечей и ваш танк как консервы расковыряю.

И тут появились они, те самые первые переселенцы. Их привела женщина из моего селения, она сказала, что это её родственники. Раньше род был большой, почти пять десятков человек, а теперь она привела к нам только восемнадцать человек, из которых было всего три достаточно возрастных мужика, остальные женщины и дети.

Один из мужиков сделал несколько шагов, выделившись из толпы и сказал — возьми нас к себе рикс, наше поселение разрушено, наши мужчины убиты, наш род умирает.

Ну, что ж главное дело сделано, они официально признали меня своим вождем, остается мелочь.

— Ты глава рода? — спросил я.

— Да, я был главой большого рода, но сейчас остались лишь те, кого ты видишь.

— Как тебя зовут?

— Я Стародуб, наш род бежал в эти земли от врагов, а сейчас беды нашли нас и здесь.

— Хорошо, пусть твои люди размещаются в шалашах, вас накормят, а потом я хочу, чтобы вы с Баженой пришли на совет. Если все будут делать то, что я говорю, то беды будут обходить нас стороной.

На совете присутствовали Стародуб, Бажена и я — князь болотный.

— Значит так, вы должны организовать строительство шалашей на всех присутствующих людей немедленно, чтобы мы смогли ночевать в тепле, все же на улице весна, а не лето. После чего необходимо выкопать внутри частокола колодец, чтобы мы могли пить чистую воду и не опасаться нападения диких зверей. На это я даю вам три дня. Бажена занимается подготовкой пищи на всех, а ты Стародуб руководишь строительством. Через семь дней мы начнем пахать землю и сажать зерно, все за работу. Да и не забудьте выкопать отхожее место типа сортир, я не хочу наступать на воняющие кучки в своем поселке. Расстояние от отхожего места до колодца не меньше 100 шагов!


Весь день на этом историческом семинаре я помню, как вчера, хотя прошло уже много лет. Так меня впечетлили горящие глаза этих людей. Они так любили то дело, которым занимались, вот и я в этом мире решил повторить все, что видел на том семинаре историков-реконструкторов.

Я в укромном месте вырыл ямку, разжег костер и начал обжигать руду. То есть просто закидал все бурые болотные камни в костер и долго их просто жарил как картошку. После чего выложил на полянке лопухи и начал разбивать камнями болотную руду в пыль, этот процесс шел очень долго, я устал как собака, вокруг меня собралось несколько женщин и почти вся детвора нашего селища, надо же посмотреть какой дурью занимается само названный вождь.

А князь, после того как вся руда была перебита в коричневую крошку, а это почти 10 корзин, просто лег спать. Дети подумали все и тоже пошли по своим делам, а на второй день чуть свет, я уже рубил огромной трофейной секирой сухие березки, и стаскивал их к яме. Рубка березняка заняла тоже не мало времени. Но убедившись в том, что куча поленьев приличная, я начал складывать пионерский костер. Чурочку к чурочке, вначале первый ряд костра, поставив вертикально поленья плотно друг к другу, а потом второй ряд сверху и так же третий ряд. Получилась такая пирамидка из березовых поленьев высотой почти в рост человека, после чего я уже при помощи детворы обкладывал мой костер ветками. Когда процесс был завершен я начал месить глину и обкладывать березовые чурки глиняной шубой. И вот тут оказалось, что это самый утомительный процесс, продлившийся до самой ночи.


Я продолжил свою работу только на следующий день после обеда, вернее после чашки непонятной похлебки из травы и сушеных грибов, приготовленных Баженой. Съел и не понял даже что съел, полетел завершать начатое. Еще через час все мои поленья были одеты в саркофаг из глины. Внизу я проделал несколько дырок, чтобы обеспечить поступление воздуха, а вверху расковыряв мечем кусок глины снял крышку саркофага диаметром сантиметров 30.

Разжег костерок отдельно и, дождавшись углей, собрал их на кусок березовой коры закинул в свою печь с березовыми чурками внутри. Огонь разгорался медленно, все таки болотная береза сыровата, но когда начался настоящий ураган и из моей печки в небо поднялись искры, я задвинул ранее снятую крышку саркофага и заделал воздуходувные отверстия. После чего ничего не говоря, пошел купаться.

На берегу небольшой речушки я нашел чистую воду, разделся и с чувством выполненного долга вошел в воду, какая радость искупаться после трудового дня.

Печь прогорела, но я не спешил её разбирать, а занялся производством мехов. И это был саамый тяжелый момент, как я не старался но ничего не получалось, не мог понять как же мне перепускной клапан сделать, чтобы так сказать "туда дуй, а обратно… — нет".

Сделал таки из шкур я свои ручные меха, целый день работал, мои пацанята успели за это время пережечь еще две печи древесного угля и теперь куча угля уже лежала в одном из шалашей, чтобы не намокнуть под дождем.

К вечеру я уже завершил изготовление двух кожаных мехов и даже успел проверить их работоспособность. Воздух шел отлично, одной рукой тянешь за палку, поднимая меха, а потом под весом камня они сами опускаются вниз и воздух под напором выходит наружу. Чтобы нижний край мехов не подгорал, я обернул кусок глины вокруг обычной палки, сформировав небольшую глиняную трубку. После чего аккуратно снял её с палки и положил свою трубу сушится возле печки.

Печь для обжига крицы я слепил за три часа, процесс простой вначале роем ямку в земле, затем выкладывает в эту ямку слой мокрой глины, и ровняем её типа фундамента, после чего начинаем строительство стенок из глины слой за слоем на высоту метра, постепенно сужая нашу печь к верху.

Воткнул глиняную трубку для подачи воздуха в печь в 20 сантиметрах от фундамента печи.

Немного сбоку расковырял небольшое окошко для наблюдения за процессом плавки, подсоединил два меха и перекрестившись по привычке прочитал про себя одними губами молитву "Отче наш".

Пока работал, не заметил, что на это зрелище, пашущего как лошадь князя собралась посмотреть всё селение.

— Так вы — показал пальцами я на пацанят — ты женщина старшая, тащите сюда уголь и перетирайте его в пыль вон там — показал я рукой на место подготовки древесного угля.

— Дальше вы, тащите сюда корзины с перетертой болотной рудой — я показал место — там будете перемешивать руду и уголь пополам.

— Вы тащите сюда глину и воду — показал я пальцем на очередных пацанят — вот там будете месить глину с водой и заделывать трещины в печи.

— Так вы, поставьте сюда вон ту большую колоду, и сделайте деревянную кувалду.

Остается вопрос только один как мне достать крицу из печи, ведь щипцов нет, но зато есть наконечники копий и несколько неплохих топоров.

Так обкрадываем пока плавку и строим неподалеку горн. Потом делаем еще один мех из шкуры волка.

— Эй, вы — показал я пальцем на двух пацанят — разожгите огонь и прогрейте печь, чтобы глина подсохла, только много дров не бросайте.

Теперь снимаем с копья наконечник, потом второй и все приступаем.

Уголь в горн, разжигаем кладем в уголь наконечник копья и начинаем дуть воздух мехами, потом опять уголь и так пол часа.

Все есть наконечник красно-желтый. Кожаной рукавицей-варежкой вытаскиваю за трубку и кладу на колоду, прикладываю один топор а вторым хреначит по обуху мужичок, так мы вдвоем пытаемся перерубить клинок вдоль наконечника копья. Остыл, ложу опять метал в горн, нагреваю, нагнетая воздух, и опять рубим. С третьего раза получилось, располовинили наконечник копья, немножко обработать его обухом топора, все готово, обрабатываем второй. Опять греем уже оба и по очереди загибаю как на плоскогубцах края двух полосок копья.

Весь люд селища сидит вокруг и наблюдает, надо же оперный театр приехал.

А что еще людям посмотреть в средневековье, это же колдовство. Человек колдует и метал ему подчиняется, сразу видно князь наш из-за кромки пришел, если не демон, то их прислужник точно, а щипцы всем ясно нужны, чтобы демонов за ноздри хватать и обратно в ад загонять.

Сложнее всего было пробить два отверстия, по одному в каждой полоске метала и соединить все это приспособление наподобие ножниц заклепкой.

После того как щипцы были готовы, решил переделать один топор в молоток, снял с топорища, прокалил толстый обух и начал его вытягивать и формировать из обуха ударную поверхность небольшого молотка. С трудом сделал этот чудо инструмент, с одной стороны топорище, а с другой стороны небольшой молоток и рубить дерево можно и ковать. Дааа, это и не молоток. Если бы в этом мире жили гномы, то они бы все вымерли сразу, от смеха.

К стати если из молотка сделать заостренное жало как у ледоруба, то хорошее оружие получится. Если прорубить доспех врага вариантов нет, то можно садануть по шлему обухом этого изделия, там на маленькую пробивную поверхность увеличенное давление получится и шлем вражеский будет пробит без вариантов, нужно таких топориков для своей будущей дружины наделать.

Чем держать раскаленную заготовку и чем бить по ней я все же сделал и потратил на это весь день, устал как собака, а к основному так и не приступил.

С рассвета началось священное действо, я разжег сыродутную печь. Навалил угля, поработал минут пять мехами, потом засыпал еще корзину угля и, увидев что она раскалилась, высыпал сверху перетертую в пыль и смешанную с углём болотную руду, а потом мехами, мехами, нагоняя воздух и разогревая свою печь. Затем опять корзину угля и опять корзину сырца, и так раз десять пока не понял, что печь практически уже не дует, пол печи забито шлаком, все пришел час истинны.

— Разбиваем — крикнул я — все лишние отошли на пять шагов, ты бери деревянный молот, стой там возле бревна будешь бить по крице, нужно выбить из железа шлаки.

— Ты — показал я пальцем на мужика — сразу чисти печь, удаляй весь шлак, вот туда его собирай в воду, и в шлаке ищи маленькие куски метала, откладывай их в сторону.

— Ты разжигай горн, быстро, все за работу.

Я несколькими ударами сломал стенку и, разворошив горячую еще печь, достал от туда пышущую пламенем крицу. Вот блин еле поднял, чуть на ногу не уронил, все же кривые у меня вышли щипцы, да и крица была похожа на гандбольный мяч, но начало положено.

— Бей — закричал я, и мужик начал оббивать деревянной кувалдой крицу по кругу. Вначале сформировали из нее шар, а потом разбили его в толстую лепешку, пень загорелся, задымила и деревянная кувалда, все.

— Туши кувалду — крикнул я, ложа крицу в воду. Крица так себе, сразу видно, что температура печи минимальная для метала, не больше 800 градусов и метал один шлак, будем выбивать.

А когда горн прогрелся я сунул крицу в угли — давай поддай воздуха, греем до желтизны.

Нагрели, вытащили и опять оббили и так пять раз, пока из куска кричного железа размером с гандбольный мяч не получился кусок метала почти 700 грамм веса. Потом собрали все кусочки вытащенные из шлака и нагрев в горне сбили вместе получив еще один кусок граммов на 200, а потом нагрев оба соединили все в один кусок металла.

Вот и все, на улице уже темно, я бросил железо в песок и сказал, все селяне расходимся, завтра продолжим, поставьте детей на пост, я спать.

Но спать мне не дали, возле моего шалаша появилась Бажена и спросив позволение втолкнула внутрь девку с распущенными волосами.

Я посмотрел на девку, потом отвел Бажену за локоть в сторону и спросил — что это?

— Это Ярослава, пришло время ей стать женщиной — как то буднично сказала Бажена.

— Так, понял, а при чем тут я? У нее что нет мужа или там жениха?

— Ты вождь, ты должен сделать её женщиной, если вождь не может, то назначает самого сильного мужчину, но ты и есть самый сильный.

— А, что это ты всех приводить будешь ко мне?

— Нет не всех я только своих девиц приведу, как придет время, остальные вожди приведут своих, тоже как придет время.

— Так, это обычай такой типа право первой брачной ночи — угадал я.

— Тело женщины помнит своего первого мужчину, и первый мужчина должен быть самым лучшим и самым сильным, чтобы потомство было хорошим, а ты самый сильный.

Во дела, я конечно хотел женщину давно хотел, но не этих болотных красавиц, они мне кстати не нравились. Как бы это сказать страшненькие, да и не мытые какие то, а я человек с 21 века, там, ванны, лосьоны всякие, вообще цивилизация мне нужна, а эти болотные даже не моются.

Я тихо спросил у Бажены — а она помытая?

Бажена также тихо сказала — она готова.

Ну раз готова, то мне как князю отступать нельзя, но задуматься нужно. Я всех местных девиц четко разделил всего на две категории. Первые — это категория "крокодилиц", то есть страшных как моя жизнь. Вторая категория — это типа "ничего под пиво пойдет". Красавиц не было и пива не было, но есть возможность назначить самого сильного мужчину в роде и соскочить от этой почетной обязанности. Фух хоть есть шанс уклонится от ночей с крокодилицами, вопрос только в том как доказать, что они сильные мужчины, а ну как побить меня должны будут, а кто тут меня побьет, я же руотси — гребец, речной бандит, типа.

В общем вошел в палатку и совершил сексуальный подвиг, было темно, лица не видно, а тело так ничего молоденькое, да и я все таки без секса уже устал, аж фаберже болеть стали. И пришлось валять девку пол ночи, пока напряжение не снял, а потом уснул с чувством выполненного долга во всех смыслах этого слова.


Проснулся я уже не князем, а посланцем древних богов на земле, колдуном, огневиком, повелителем металла и секс машинной.

Все кланялись почти до земли, а старейшины родов ходили за мной как собачонки, не отставая ни на шаг и чтобы от них отделаться, я поставил задачу на проведение полной инвентаризации всего имеющегося имущества, а потом подготовить перечь того, что требуется немедленно приобрести на торгу.

Люди на торг ушли вечером, основная задача, была приобрести несколько кузнечных щипцов, одну большую кувалду и несколько молотков, а также соли. Трава поднялась уже по пояс и местное зверье начало жиреть, пора заготавливать мясо и шкуры. По моим впечатлениям сейчас середина мая. Ой как плохо, мы уже опаздываем с посевом зерна, нужно спешить, а то останемся без урожая.


Потом была опять собрана дровяная печь для пережога древесного угля, и опять накопали болотной руды, уже без меня, я только руководил.

Но когда все было готово, очередной кусок крицы варил и формировал опять я, и так несколько долгих дней.

Я понял, что все устал, наверное через неделю, когда в куче валялось уже больше 10 плиток металла, а местные достаточно точно выполняли все операции самостоятельно, но качество метала меня не устраивало.

Для получения качественной стали нужна температура в печи не менее 1300 градусов, а плавится метал вообще при температуре всего 750–800 градусов, но при такой малой температуре стали не получится, а получиться сыродутное не очень хорошее железо, с большим количеством шлака, которое потом неделю ковать нужно, выбивая шлаки. Да и черт с ним с этим качеством, мне требуется немедленно начать пахать землю и сеять зерно, поэтому я пол дня готовил лемех, то есть режущую часть плуга.

Хотел сразу изготовить плуг с отвалом, но руки они ведь растут из задницы, поэтому и подмышки воняют. Я нервничал, ругался, но ничего не получалось. Народ начинал пугаться и потихоньку отходить от меня подальше, а я понял, что пугать людей нельзя. И закатив глаза в небо, чуть побормотал, после чего сказал — демоны огня требуют крови.

Я достал кинжал, немножко надрезал левую ладонь, после чего потёр руки друг о дружку, убедился, что крови на ладонях достаточно, проговорил — жертвую вам духи огня кровь человеческую — приложил руки к глиняной кладке печи.

Пока я проделывал это жертвоприношение духам огня потихоньку успокаивался и вспоминал, я же блин тракторист, я же помню как устроен плуг, но вот сделать не могу, почему, потому, что не могу согнуть железо этими примитивными приспособлениями.

Значит нужно подойти к решению задачи по другому, то есть комплексно. Сейчас срочно нужно сделать обычную железную насадку на деревянное основание, пусть буе простое древенее орало, и люди приступают к вспашке земли и посеву зерна, а я пока нучну делать настоящий плуг с возможностью перевертывать почву.

Вначале сковал обычный нож со втулкой. Втулка надевется на деревянный коготь и фиксируется. Потом два мужика тянут такой агрегат, а третий надавливает на коготь. металический ножь взрезает землю, а сзади идет тетка, которая в замлю бросает зерна.

Итак первый этап выполнен, теперь второй.

Кую лемех, который должен взрезать землю, потом отвал, после чего все вместе свариваем или сбиваем клепками.

Впереди закрепиляем обычный нож, чтобы разрезал пласт земли в вертикальной плоскости, а лемех уже входит в надрезанную почву и раздвигает землю в горизонтальной плоскости. Отвал переворачивает и пласт.

К этому изделию присоединяется ещё большая подошва — дающая плугу опору в вертикальной плоскости, подошва служит опорой плуга снизу и принимает на себя вес плуга и позволяет регулировать глубину вспашки. Потом как не будь колесики поставлю. Да сооружение получилось грандиозное, теперь нужно приспособить ярмо для быков и вперед.

Три дня, три долгих дня заняло у меня разработка этого плуга, я плевался как мог, ну ни хрена себе, да за три дня я могу примитивный меч сделать и продав его получить не меньше пяти гривен серебра, а на эти деньги купить и древнее деревянное рало и вола. ведь местные привыкли пахать землю по старинке.

И решил, что пока не буду заниматься инструментами. Нужно делать только то, что можно выгодно продать прямо сейчас, а на заработанное с продажи уже купить инструменты, но пришлось делать и пилы и топоры для строительства, а самое главное гвозди для плуга.

У Стародуба в племени был сын кузнеца, пацан лет 12, он помогал отцу в кузне и теперь пришёл ко мне, а пацан шустрый оказался, с некоторыми местными знаниями, особенно, что касается инструментов он и научил делать пилы.


Через неделю пришли еще люди, род совсем слабый, детей почти не было, это признак беды, зато мужчин аж 6 человек было, 19 женщин и 3 старика. Народа прибавилось и уже было почти 70 человек, нужно срочно строить большой дом или сарай как у викингов, а для этого нужны инструменты.

Ну что народ, будем делать пилу, а ну разжигай горн.

Разожгли, прокалили, топорищами расковали метал и вытянули в полоску, потом еще тоньше, потом еще и еще. Пока не получилась метровая полоска металла шириной в ладонь и толщиной миллиметра три. Края разогрел и завернул, сделав основание для ручек.

Потом было самое сложное, толкового зубила не было, пришлось портить очередной боевой топор, грели полоску метала и рубили топором и молотком зубья, потом показал как разводить и закалять эти зубья в болотной воде и как правильно их точить. И вот вуаля, трое стуок и двуручная, пила дружба готова.


Несколько людей, занимались только валкой леса, и очисткой бревен от веток, когда в лесу вокруг лагеря валялось достаточное количество бревен, я разрешил использовать быков для их перетаскивания к месту строительства нашего большого дома, а для строительства требуются лопаты. Вот блин, опять откладывается производство оружия.


Через три дня появилось большое племя, аж пять десятков человек, при чем, в племени было девять мужчин.

Это оказалось тоже соседний род, при чем, все эти рода связанны каким то старыми родственными связями.

Правда вождь Стародуб, мне намекнул, что в этом племени раньше был другой вождь, старый Вурслав, а теперь вождем другой человек, а сына Вурслава не видать, или пропал на охоте или убили в борьбе за власть.

Я разместил пришедших, поставил всех на строительство длинного сарая, так как в одном мы бы теперь не поместимся, я рассчитывал что один сарай должен вместить пять десятков человек, а нас уже сто двадцать набралось.

С новым родом сразу пошло, что то не так, вождь пламени Удан как то косо посматривал на меня, команды почти не выполнял, его людишки цеплялись к моим и даже попытались отобрать топор, что я выдал для рубки дерева. Топор это только начало, отдашь топор, потом отберут еще что то, а потом и заявят права на всех наших женщин. Попробуй только уступи и даже не заметишь как станешь рабом.

Такую публику я уже видел, такие во всех временах одинаковые и чувствовалось, что назревает большая разборка.

Я ожидал чего то типа вызова на дуэль, поединка, но вызова не было. Просто как то раз, когда я, срубив очередное дерево и скомандовал людям Удана оттащить бревно к лагерю, меня не послушались, я крикнул — эй вы что суки оглохли, а ну схватили бревно в лагерь тащите.

Никакой реакции, несколько мужиков с усмешками подошли к своему вождю и со смешками кивали в мою сторону.

Я спокойно перехватил топор в правую руку и пошел к вождю Удану.

Удан стоял и наблюдал, как я подхожу, потом что то тихо сказал своим людям, и строящий рядом мужик попытался садануть меня кулаком в челюсть.

Да людишки из этого первобытно-общинного строя совсем идиоты.

Я видел и контролировал все, что происходит, и как только плечо стоящего справа мужичка начало подниматься, я сделал шаг влево и скрутил тело уклоняясь от пролетевшего кулака, а потом раскручивая корпус в обратную сторону не глядя влупил в голову мужика топором и продолжил движение.

Лезвие ударило точно в висок и, прорубив череп, вылетело на свободу, после чего я провернул руку и поднатужившись метнул топор в Удана.

Всего то два шага до противника.

Топор сделал всего один оборот и с хрустом вонзился в щеку чуть ниже левого глаз, есть. Хрясь и вождь племени упал нас пину, а я быстрым движением извлек свинорез.

Остальные мужики племени Удана похватали дубинки, но мои мужики похватали сулицы и топоры, а я спокойно подошел, вытащил из тела раненного Удана топор и с размаху влупил ему по черепу, добивая раненного. Вот и всё пятая колонна ликвидирована. Я конечно не Сталин, но терпеть оппозицию, тем более вооруженную не собираюсь.

— А ну бросили дубинки и за работу — гаркнул я на мужиков, только что потерявших своего вождя.

Те, поворчали, но увидели грозные лица моих людей побросав дубинки, побрели строить свой сарай.

Однако эта история так не могла окончится. Это знали люди Удана. Это знал и я, либо оппозиционеры попытаются уйти подбивая людей своего рода, либо попробуют напасть на меня в самое не подходящее время. Но нападать днем бесполезно, вокруг меня постоянно полтора десятка мужчин, да и женщины давно признали меня вождем и если что тоже схватятся за подручные средства уничтожения себе подобных.

После этого конфликта я постоянно ходил со спаатой, то есть с мечем германцев, меч мне очень нравился, в моем селении он был такой один.

К тому же чтобы приучать тело к тяжести брони, я почти не снимал кольчугу, даже ночью спал в ней, кольчуга стала частью моей кожи.

Питался я только мясом и за месяц поправился, то есть чуть приобрел мышечную массу, к тому же я постоянно упражнялся. Махал мечем, подтягивался на ветке дерева, отжимался и приседал с весом.

Как то дней десять назад я запрыгнул на ветку сосны и подтянулся аж восемнадцать раз в кольчуге, это хорошо, тело мне досталось прокачанное. С тех пор за десять дней я прибавил еще два подтягивания и сейчас спокойно делаю по два десятка подтягиваний за раз, кроме того качаю пресс и приседаю взяв бревно на плечи.

Мои подвиги пытаются повторить несколько десятков разновозрастных отроков, но никто и до половины моих рекордов не добирается.

Так, что мясное питание и спорт немножко увеличили мой торс в объеме, и теперь кольчужка не болтается на мне как на палке. Да и возраст, я примерно определил возраст своего тела лет так 17–18, бороды нет, только отдельные волоски вылезают на бороде, а в прошлой жизни я в армии в Чечне уже бородку имел как у абрека. Тело растет и развивается, в таком возрасте нужны, просто необходимы запредельные физические нагрузки и хорошее питание, вот я и нагружался и питался.

Через три дня, ночью уже перед рассветом, мне захотелось по маленькому, я нехотя открыл глаза и вдруг, бздык, что-то ударило о крышу моего шалаша. Я жил один в шалаше, там же хранил свое оружие и кассу. Потом опять — бздык.

Что то ударилось по крыше, маленький камушек или кусок высохшей ветки, я привстал и прислушался. Прошло минуты две и я услышал шуршание метрах в пяти от моего шалаша, на фоне луны я увидел силуэт.

Человек, это был человек, не медведь, а то я вначале испугался, что это зверь. Но зверь идет хоть и вразвалочку но прямо, а этот перебежками вправо и влево по два шага, а за ним еще силуэт. Точно враги пожаловали, я тихо взял меч и стянул с него кожаные ножны, подтянул ноги и перекатом сел на корточки. Левой рукой нащупал сулицу и притянул к себе.

Первый силуэт подошел ближе и заглянул внутрь, а я уже поднял сулицу, мужик замахнулся но поздно, тычок и наконечник моего маленького копья воткнулся врагу в лицо, тот отпрянул и упал на спину под ноги второму нападающему, я долго не думая выглянул из шалаша и ткнул сулицей второго. Я попал ему в ногу, враг завыл. Но ведь я не изверг и не могу позволить человеку мучится, поэтому долго не думая с выпадом бросил руку с мечем вперед. Удачно так лезвие вошло в брюхо на пол меча, потом я отпрянул назад и потащив меч за собой упал назад в свой шалаш. И вовремя в то место где я только что показывался, прилетела сулица и воткнулась возле моей ноги.

Ах вы собаки бешеные, ну ладно, я выскочил из шалаша и кувырком ушел влево к кустам, потом встал и петляя побежал к деревьям, вжик, еще одна сулица пролетела мимо, но я ойкнул и упал.

Потом тихо перекатился и осторожно встал. Я прикрыт кустами, а сулица прилетела из-за большой ветвистой сосны, там кустов нет, возле сосны, как правило ничего не растет, там песчаный грунт.

От дерева отделилась тень и, приседая пошла в мою сторону, а чуть левее от него появился еще один и пошел в обход кустов.

Ну вот этого не надо, я поднялся сделал прыжок вперед шага на два и замахнувшись запустил сулицу во второго врага, расстояние было небольшим всего шагов десять и я попал точно в тушку, вскрик, вой и мой лагерь начал просыпаться. Первый вражина, который не дошел до моих кустов шага на четыре остановился и развернувшись попытался сбежать, но я его настиг и рубанул со всего за маха мечем справа налево по голове, меч пробил череп, ключицу и отрубив напрочь левое плечо вылетел на свободу.

Четверо, так их было четверо, а где еще три, я не сомневался, что это уже шестая колонна, то есть мужчины племени Удана, что затаили злобу на меня.

— Князь, князь ты где? — услышал я голос Стародуба.

— Тут я, зажечь факелы, обыскать все, найдите всех мужчин племени Удана.

Поискали и очень быстро нашли.

А утром был суд.

Я поставил большое полено, а справа и слева еще по несколько маленьких. На большое центральное полено сел сам, а справа и с лева от себя посадил Бажену, Стародуба, и еще одного седого деда, что привел совсем обессиливших людей, то есть всех старейшин или глав племен.

Так сказать картина маслом, типа встать суд идет, наш самый справедливый и самый гуманный советский суд. Перед нами на коленях стояло все племя бывшего вождя Удана, а по бокам с дубьем и сулицами стояли мужчины племен Бажены и Стародуба.

Я открыл собрание.

— Вы пришли сюда как гости, мы приютили вас, дали вам, пищу и кров, мы приняли вас в свой род, и ваш вождь клялся мне в верности. Вчера я покарал его за неповиновение, а сегодня ночью ваши мужчины напали на меня чтобы убить.

Я встал и прошел по полянке.

— Я хочу рассказать вам историю боге и его посланце Иисусе. В дальней стране под названием Иудея жили люди, плохо жили, часто грешили, приносили человеческие жертвы демонам и духам. Чтобы спасти души этих людей господь наш, един на небесах и на земле, что сотворил этот мир, послал к людям Иудейским пророка, чтобы нести слово свое в мир. И имя этому пророку было Иисус, ходил Иисус по земле и говорил, людям, что есть добро, а что есть зло, и поучал, как правильно жить, не нарушая законы божьи. И ходили за ним двенадцать учеников, коих называли апостолами. Но не понравились слова Иисуса местному царю, повелел он поймать Иисуса и привести на допрос. Никто из людей не хотел смерти своего учителя, которого послал сам господь. Но хитрые ромеи подкупили одного из учеников, дав ему всего тридцать серебряных монет. И совершилось преступление, которому нет прощения. Иуда так звали того ученика, он предал своего учителя за тридцать серебряных монет, ромеи схватили Иисуса и убили.

Я остановил свой рассказ и сделал многозначительную паузу.

— А грех предательства с тех пор господь наш повелел считать самым мерзким грехом на земле. Людей уличенных в предательстве господь наш повелел вешать на сухом дереве, а души предателей, после смерти отдавать демонам. Я вас, принял, пригрел и накормил, а вы меня предали, что я должен сделать с вами.

Гробовая тишина, никто не произносил ни слова, казалось, что люди боялись даже дышать.

— Я хочу услышать имена зачинщиков и участников ночного нападения, очистите свои души от предательства, если хотите сохранить свой род.

С колен встала одна женщина и поклонилась — прости нас князь, мы род бедный, Удан убил моего сына после смерти моего мужа и нашего вождя Вурслава и еще много мужчин побил, тех кто не признал его вождем. Когда мы потеряли весь свой скот и нам стало жить не в моготу он привел нас сюда и хотел завладеть тем, что есть у тебя.

— Эти люди — женщина показала рукой на троих мужчин, после смерти Удана сговорились тебя убить, но я послала свою дочь, чтобы предупредить тебя.

— Где она? — спросил я.

С колен встала девчонка лет 12–13.

— Это ты? — бросала ветки в мой шалаш.

Та покраснела и кивнула.

— Ну что ж, хорошо — я повернулся к женщине, кто еще повинен в преступлении?

— Мы не знаем — она развела руками.

— Эй вы — я показал пальцем на парней — поставьте там слева от Бажены пень.

Когда пень поставили я сказал, садись женщина — это место твое по праву, ты законная жена бывшего вождя вашего племени.

Я повернулся к Стародубу.

— Что скажешь старейшина, что делать с татями?

Стародуб задумался и сказал, тот который создал этот мир, кто владеет и небом и землею очень сильный бог. И не гоже нам нарушать его указ, раз сказал вешать предателей, то нужно вешать.

Я повернулся к Бажене.

— Что ты скажешь старейшина?

Та поняла мою игру и, посмотрев на мужиков, сказала:

— Повесить.

Седой дедок тоже закивал, ну вот и хорошо конституционное большинство голосов получено.

Бывшая жена Вурслава уже села на колоду слева от Бажены.

Я спросил:

— Как тебя зовут старейшина племени Вурсала?

— Звенислава я.

— Что ты скажешь Звенислава, что делать с клятвопреступниками и предателями.

Звенислоава посмотрела на своих родичей, потом встала и сказала:

— Эти люди принесли много бед нашему роду, они вначале предали моего сына и вашего вождя, а потом и нового князя которому недавно клялись в верности, поэтому приговор им только один смерть.

Женщина села, а я, осмотрев стоящих на коленях людей, спросил:

— Есть ли среди них жены и дети татей.

— Есть — ответила Звенислава.

— Тогда они должны покинуть ваш род, Стародуб и Бажена, заберите родственников клятвопреступников себе и научите их жить по чести, а коли не поймут, то гоните в болота.

— Все суд закончен, вешайте этих уродов вон там — я показал рукой на сухую сосну на краю полянки.

И повесили, а я наказал не снимать преступников девять дней, пока души татей не попадут в ад, а потом тела утопить в болоте, отдав их болотным духам.


После суда, когда все людишки разошлись и остались только представители родов я решил провести стратегическое совещание.

— Вот хочу спросить у вас старейшины — тихо сказал я — как жить дальше будем? С кем дружить, с кем воевать, и нужно ли воевать? Может тихо сидеть в своих болотах.

Первым от раздумий отошел Стародуб.

— Можно конечно и тихо посидеть, только все это бесполезно. мы не сможем жить без торговли с соседями, а соседи нынче такие, что слабых рядом с собой не потерпят — с какой то горечью в голосе произнес Стародуб — не будет никто на нас смотреть спокойно, рано или позно придут оружные люди, мужей побъют, а баб да детей в полон уведут. Времена нынче злые настали.

Я взял нож и нарисовал на земле примерную карту нашей местности. Так чисто помнюю по атласу автомобильных дорог 2010 года выпуска. конечно с местными особенностями и теми версиями названий которые я помню.

— Вот тут идет река Днепр — я нарисовал ножиком на земле длинную извилистую линию и Черное море — а тут река Западная двина. Вот тут на полноче есть тоже река Ловать, через которую можно тоже выйти в Сарматское море. А вот тут на востоке есть река Ока, по которой можно выйти к Ховалинскому морю.

Все внимательно смотрели на рисунок, и пытались сообразить, что я собственно задумал.

— Смотрите люди, мы находимся примерно тут, между Днепром и Западной Двиной. в этом лесу перекресток всех дорог, по которым можно в разные страны выйти. А лес наш изпокон веков Оковским зовется, так как оковывает своими могучими дубаби перекресток многих земель. Вот и хочу я услышать от вас, сможем ли мы на этом перекрестке усидеть, или придут к нам людишки с земель соседних да и наденут на нас рабское ярмо.

— Не бывать тому Чеслав — гордо произнесла Бажена — не дадимся, уйдем в леса.

Старый дедок покачал головой, показывая что он не согласен.

— Прав ты вождь — подвел итог я — нечего нам по лесам прятаться, нельзя нам долго без торговли сидеть. Рано или поздно придется на торг идти и нас опять найдут. А там и до крови недалеко. Так может не будем ждать ярма рабского, а начнем сами земли под себя брать?

— О том можно конечно подумать и помечтать — саркастически проговорил Стародуб — только как же мы с такими землю под себя брать будем?

— Я вам не о сиюминутном деле говорю, а о планах наших на жизнь. И хочу чтобы вы людишек своих готовили к тому, что свобода кровью дается. Я дам вам и оружие и бронь, а вот должны будете за нашу свободу платить кровью. Согласитесь ведь это не равнозначный вклад, а ну как людишки ваши заропщут, и нападут на меня как люди Звениславы? Или просто сбегут в леса. Хочу я чтоб вы уже с сегодняшнего дня начали готовить людей своих к сражениям и крови.

— Не переживай Чеслав, людишки наши в тебе свет видят. Пока ты впереди идёшь и они за тобой пойдут, однако бойся того, что как только ты голову склонишь, то и разбегутся всё. Потом уж никого не соберешь и из болот не вытащиш — подвел итог нашего совещания Стародуб.


Мои торговцы действовали достаточно профессионально, на выделенные деньги приобрели быков, купили оборудование для кузни, на оставшиеся серебро набрали соли. Загрузили все в переметные сумы на волов и медленно побрели домой, а за ними увязался надзиратель, нужно же было купцам узнать, откуда это у болотных людей, сколько серебра, что на волов хватило, да еще и на железные инструменты для кузни.

На реке Западная Двина готландские купцы поставили огражденное бревенчатым забором селение, соорудили пристань и возили товары для торговли с дикими лесными народами. Покупали в основном меха, мед и воск, но не брезговали и покупать рабов, местные воевали друг с другом и продавали полон заезжим купцам. При том, что торговали местные дикари в основном натурой, то есть приносили товар и забирали товар, а тут такое чрезвычайное происшествие. Пришли три дикаря, и за серебро накупили кучу товара. А откуда у дикарей серебро, нужно было узнать и проследить, где обитают эти дикари.

Соглядатаи посланные за дикарями с серебром сведения принесли торговцам интересные. Оказывается в десятках дней пути на полдень имеется селение, там всего три десятка мужчин и почти сотня женщин. Дикари строят селение и ограждают его плетеным забором. Оружие есть у них в основном сулици. Но там есть вождь, а вот у вождя настоящий германский меч и судя по всему кроме этого вождя никто сражаться не умеет. А это значит, что селение можно взять силой, имущество на торг, а людей в полон и продать как рабов.

Ниже по течению реки проживало племя песьеголовцев. Мужчины, которых посвящались в воинов и носили волчьи шкуры, при чем череп волчий одевали на голову и издалека казалось, что это человек с волчьей головой. Готландцы так их и называли песьеголовыми дикарями из за вида воинов. И эти дикари выполняли грязную работу по поиску рабов.

Виллигурд был известным купцом и воином. Что это значило, да все просто если противник сильный то Виллигурд с ним торговал, а если селение было слабым и не могло сопротивляться, то ватажка Виллигурда брала это селение на меч. Его ладьи ходили по рекам, впадающим в Сарматское море и торговали с дикарями.

Вместе со своими соплеменниками они построили деревянную крепость на реке Дивной (Западная Двина). Так как строить крепость на берегу было опасно, ибо вдоль берега постоянно ходили ладьи людей с реки Обры и Руяна. А подлые Руги были извечными врагами готландцев. В лесной крепости Виллигурд был старшим.

— Зигурд — позвал Виллигурд — возьми людей и иди к вождю песьеголовых, пусть собирается в поход за рабами, я хочу, чтобы через луну (месяц) мне привели не меньше пяти десятков рабов.

Зигурд посмотрел на хозяина и спросил:

— Может сами сходим, там нет воинов, только вождь с оружием, а дикари они такие слабые, убьешь вождя и бери всех голыми руками.

— Ты чепуху не говори, раньше этого племени тут не было, а теперь есть, выходит пришли от куда то, а вдруг в тот момент, когда наш соглядатай там был у них мужчины на охоту ушли.

— Так давай отправим еще разведчиков, пусть посмотрят.

Вилигурд задумался.

— Отправь пять человек, только толковых, пусть еще раз проследят за торговцами, если придут с серебром. Пусть возьмут их тихо и поговорят с ними, откуда серебро и сколько его имеется. Узнай как ходят, нет ли где тайников, с серебром в лесу, есть ли короткий пусть к ним в селение?


Целую неделю я используя новые инструменты для кузни делал лопаты и пилы, привлекая помощников иготовя себе смену, а как только понял что у них все получается дал команду строить себе отдельный горн, чисто для производства оружия.

И вот он наступил, тот момент, когда я позвал своего ручного ведуна, собрал народ, прочитал молитву, побрызгал печь водой, сходил на ручей искупался, одел самую чистую одежду и приказал разжигать горн.

И так буду ковать первый меч.

Железную крицу грем и несколько раз проковываем сбивая её в прут.

Потом нагреваем один конец прутка и отковываем квадратную пику вручную. Это будет будущее острие клинка. Тяжелейшая работа, так как настоящего кузнечного молота у меня нет, а то что притащили мои люди с торга, вряд ли можно назвать даже большим молотком. да и наковальня то убогая, больше похожая на половинку кирпича. Но серебра я угрохал на это приобретение уйму.

Я посчитал и прослезился. Выходит, что местные барыги продают железо по весу серебра. Хорошо, что у меня барахла золотого и серебрянного был почти полный мешок, вот и обменял все на инструменты для кузни.

Но я понял, что в этом мире, куда бы я не попал, тут железные изделия продаются или меняются почти по весу серебра, а золото меняеся к железу примерно как 1к12.

Теперь начиная от острия растягиваем металл в длину. Заготовка начитает плавно сужаться в полосу. В 30 мм от кончика ширину делаю 25–30 мм и толщину 3–4 мм. Протягиваю полностью всю заготовку по всей длине.

Теперь отмечаю участок для хвостовика, нагреваю его и пережимаю, потом протягиваю молотком.

Хвостовик делаю длиннее, чтобы использовать его как ручку при дальнейшей ковке, да и меч хочу сделать на полтора хвата.

Теперь можно приступать к ковке спусков-лезвий.

Сначала проковываю только кромки с одной стороны и сразу с другой. Удары наношу не сильно, чтобы не создавалось напряжение на клинке, иначе потом будут уводить лезвие в сторону и кромка будет "рваной", то есть неравномерной по ширине и толщине. Начинаю ковать со стороны хвостовика, постепенно смещаясь в сторону кончика-острия клинка, делаю клинок шире и тоньше.

Когда спуски прокованы, клинок готов к следующей операции — КОВКА ДОЛА. На спаате дола не было и он мне казался тяжеловатым.

Для этого мастерю штампы для ковки дола, при этом трачу много времени, но спешить некуда, мне нужны подручные инструменты, а их нет. Приходится делать попутно, пока клинок отдыхает, я готовлю две оправки малого диаметра и большого диаметра.

Ну вот все готово, начинаю ковать дол, средними ударами сначала делаю дол оправкой маленькой, начиная у хвостовика и заканчиваю в 30–40 мм от кончика острия. Когда дол равномерно прокован малой оправкой, начинаю расширять и углубить дол большой оправкой на участке от середины клинка до хвостовика.

Ну, вот когда клинок почти откован, его нужно от рихтовать, то есть устранить все поводки и неровности, которые образовались при ковке. Правим оси клинка и режущие кромки. Для этого использую легкие удары молотком.

Ровняю режущие кромки и это самая трудная и ювелирная работа, потому что мне нужен напильник, а его нет, значит нужно купить.

Ух устал и сутки кончились, уже темнеет, все идем есть и спать.

С утра раздув горн, приступаю к нормализацию клинка, чтобы убрать напряжения, возникшие при ковке. Равномерно нагреваю клинок до закалочной температуры красно-оранжевого цвета и даю остыть на спокойном воздухе. Потом процедуру повторяю.

Ну что пора приступать к закалке. Равномерно прогрев клинок опускаю его в ручей. И получаю, то что и ожидал, клинок повело, но я уже не дурак, отец показывал как устранять деформацию, он был настоящим мастером, а я любитель, да к тому же и без инструментов.

Нагреваю клинок примерно до красно-желтого цвета и выгибаю в сторону противоположную деформации, выдерживаю некоторое время. Трудно, нужно будет приспособление специальное придумать, а то держать клинок рукой тяжело. Процедуру повторяю до достижения требуемого результата.

После правки очищаю клинок от окалины и делаем полный отпуск клинка, следя за нагревом.

Далее — старение клинка, для стабилизации и выравнивания свойств клинка.

Выдерживаю клинок длительное время при красном цвете металла, стараясь сильно не дуть мехами, а потом опять даю остыть.

Теперь клинок готов для слесарной обработки. Начитаю шлифовать его о камень, и натирать мокрым песком до блеска.

Устал и позвал одного из наблюдающих за работой пацанов.

— На продолжай работу — сказал я пацану и пошел отдыхать.

К вечеру я пришел, чтобы оценить работу.

Ну вот это уже похоже на меч, не то, что я делал в той жизни, но качество как у моего свинореза, а значит это уже товар.

Баланс не айс, но это исправимо, а вот наличие глубоких раковин в металле, это пугает. Тут либо нужна длительная шлифовка, либо более качественная и долгая проковка заготовки.

На следующий день готовлю круглое достаточно тяжелое навершие, нагреваю его и надеваю на хвостовик. Все пусть остывает, нужны полоски кожи для ручки.

Эй вы пацанята, а ну неси рыбьи пузыри. Через час пацанва принесла пол горшка сушеных пузырей рыб. Положили в котел и расплавили медленно на огне помешивая, после чего опустили в готовый клей полоски кожи, подержали немного и я одев кожаные рукавицы вдумчиво начал наматывать полоски кожи на эфес меча.

Фух, долгая работа и муторная, такую работу лучше доверить женщине. После того как первых два слоя было обернуто вокруг рукояти, я третий слой мотал уже чистой кожей без клея. Закрепить полоску решил обычным металлическим штифтом. Все меч готов.

Выхожу в центр полянки, меч в правой руке, в левую беру старый меч, подаренный "братом". Проверяю баланс, мой лучше, это не оспаривается, просто больше металла у основания ручки, а греческий меч имеет больше металла на конце клинка.

Ну и правильно, я то ковал пехотный меч, а спаата — это кавалерийский меч для рубки с седла.

Начинаю потихоньку вращать мечи кистью, потом начинаю бой с тенью. Делаю удар, еще удар, поворот, удар, шаг назад, удар с поворотом, удар, полукруг, постепенно начинается бешеная пляска клинков, и в этой пляске танцор только один, это мой новый меч, а второй меч — ромейский, ведет себя как борец в балетных тапочках, то есть плохо. Все устал, остановился и осмотрелся. Весь народ смотрел на меня. Ну что ж нужно закончить представление, вернул старый меч в ножны, выбрал дерево шириной с руку и замахнувшись одним ударом с от тягом на себя рубанул по стволу. Меч вжикнул, прошел сквозь дерево и вылетел на свободу, я крутанул кистью и на обратном махе с низу вверх рубанул еще раз, потом поворот кисти на пролете меча возле плеча и третий удар.

Отошел, местные смотрели молча и я смотрел молча, деревце стояло, вот блин, что за хрень, я сделал шаг, захотел проверить, но березка вдруг медленно с шелестом сползла вниз и уткнулась в мягкий влажный грунт, а влево от ствола вывалился маленький чурбачек отрубленного ствола.

— Вот так вот люди, знакомьтесь это наш первенец, и будет таких клинков у нас тьма, и будем мы княжеством оружейников. Сегодня это худший меч из тех что я могу сделать, но придет время и наши мечи будут славится по всему миру.

Потом, чисто для проверки я отошел в сторону, положил меч на землю, так чтобы серединка висела в воздухе, а лезвие на камне и наступил. Когда я убрал ногу, моему возмущению не было предела, сука, нет не так, пи-здец, мой меч просто согнулся.

Вот блин до выпендривался, поднял меч и пошел опять к горну править клинок.

За неделю пока люди пахали землю вокруг деревни и сеяли зерно я почти не выходил из кузни. Я сковал три наконечника копья длинной в локоть, и оказалось, что это гораздо быстрее. То есть для трех наконечников копей я затратил материала столько же, сколько для одного меча, всего одну килограмовую крицу, но для производства меча понадобилось в два раза больше времени, чем на производства трех наконечников копий.

Да еще и копья я делал не простые, а прямые лепестки с односторонней заточкой, а другая сторона наконечника копья имела стандартный толстый обух как у ножа. Так во первых увеличивается упругость и прочность клинка, а во вторых увеличивается скорость производства оружия. Кроме того есть еще один хитрый ход. Например такой наконечник копья любой мирный житель в мирное же время может носить на поясе как обычный нож, а когда появляется опасность нападения врагов, то этот нож благодаря трубчатой разрезной ручке насаживается на длинную палку, трубка-ручка затягивается кожаной веревкой и всё, вуа-ля — копье готово, можно в бой. Это я по старой памяти такую рекламную компанию придумал, чтобы потом можно было продавать соседям свой "супер нож" с возможностью преобразования его в копьё.

Но мой нож-копье всё таки получается дороговатым и для броскового оружия такое решение не подходит. Поэтому чисто для сулиц я придумал маленький лепестковый наконечник с разрезной трубкой длинной в ладонь. Из килограмовой крицы получается аж пять таких маленьких наконечников для метательных копей. За все время нахождения здесь я не видел ни одного лука, поэтому сулица была козырем дальнобойного оружия в лесу. Сулица прекрасна не только в бою но и на охоте. Так как тяжелое древко за счет инерции увеличивает пробивную способность при попадении в тело. А когда олень убегает, то сулица, застрявшая в его боку постоянно трясется и расширяет рану, увеличивая кровопотерю, в результате чего зверь слабеет и падает.

Кроме того сулицу можно не только бросать во врага, но и просто бится ей из-за щита, тупо тыкая вперед. Что касается производства, то у сулицы закалялся только наконечник примерно на три пальца от острия из-за чего выигрывалось время, в то время как весь клинок копья приходилось закалять и делать все технологические операции отпуска как и с мечом.

Мне метательное оружие сейчас было нужно как воздух, а тратить много времени на его производство не хотелось.

Поэтому долго не думая, я дал команду сделать, три десятка больших наконечников для копий, длинной в локоть и сотню наконечников для сулиц.

Копьями я вооружу взрослых членов общины, а отроки получат каждый по четыре сулицы.


Пока ковал наконечники, я все время думал. Думал о том как же мне этот метал довести до ума, ведь получается, что у нас вышло обычное мягкое железо, и даже закалка не помогает его довести до ума. А мне нужна сталь, а сталь можно сделать или при помощи домны или при тигельном плавлении железа, или при неоднократном проковывании тяжелым молотом железной заготовки.

Ну ладно позже попробую все варианты.

Не получалось делать только оружие, пришлось изготовить еще с десяток топоров и аж четыре пилы. Когда пилы были готовы, я начал клепать умбоны для щитов.

Щиты мы делали простые, плетёные из ивовых веток и оббитые шкурами, но вот в центре щита нужен умбон для сохранения кисти руки при обстреле из луков. Настоящие деревянные щиты делать мы пока не умеем, слишком сложно расщемлять древесину и делать доски. Может быть потом, когда я научусь пилить ровные доски мы и сделаем деревянный щит.

Я специально выбрал время и сделал всего один деревянный щит, чисто для эксперимента. Вначале изготовил гвозди для щита. Потом напилил и расщепил метровых дощечек шириной с ладонь и толщиной в палец. Потом соединив дощечки, прибил к ним каванными гвоздями металлическую полоску по краям квадратного щита, а потом еще и сделал крест из металлической пластины по центру щита. Да мой щит получился прямоугольным и очень тяжелым, а времени было затрачено на производство просто неприлично много.

Я не знаю сколько весил римский щит, но мой, я смог удержать только прибив к нему кольцо, через это кольцо продел кожаный ремешок, который перекинул через плече. Так получалось, что щит висел на ремешке, а я держал рукой за специальную рукоять, не давая ему бестолково раскачиваться при передвижении. Нет, такие щиты нам не нужны, пока только плетеные будем делать, если удастся наладить выпуск дешовых дощечек, то и вернусь к производству деревянных щитов.

Копья мы сделали трехметровые с хорошим каленым наконечником. Моим копьем можно за один раз нанести два поражающих удара. То есть ты тыкаешь копьем вперед и пытаешься проковырять тушку врага, а когда тащишь копье назад, то пытаешься зацепить врага широким лезвием на два пальца выступающего за рукоять и прорезать плоть. Потому как мои наконечники были похожи на мяснитские ножи надетые на палки. Особенно большой ущерб можно наносить врагам работая по ногам. Можно и голень пробить и коленку подрезать на обратном ходе копья.

Вид воина полностью укрывшегося за щитом и опустившим вперед копьем внушал уважение даже мне. Я ведь в той жизни в кино и рыцарей видел и стену щитов гномьего хирда, а вот местные ничего такого не видели, поэтому я построил десяток женщин выводил перед ними мужиков и показывал какой страшный строй представляли наши супертётки. Мужики тоже прониклись и стали чувствовать себя более уверенно. Ну теперь и повоевать можно.

Оборона превыше всего, и для постройки надежной обороны никогда не бывает такого понятия как "много оружия". Много оружия не бывает, поэтому кроме копей я принялся производить еще и топорики и даже сделали три десятка укороченных мече-свинорезов. Получилась почти точная копия моего старого полумачете, только тоньше на целый палец, и уже с гораздо большей толщиной лезвий у обуха, чтобы меч не гнулся.

Мне показалось, что делать настоящий меч именно сейчас, дело абсолютно бесполезное, потому как прорубится с мечем через стену таких щитов и опущенных тебе в брюхо копий совершенно не реально. А меч попадая по шлему никаких повреждений не наносил и даже иногда гнулся, а тыкнуть правильно мечем, чтобы попасть в маленькую дырку в обороне врага еще уметь нужно.

А вот топор, это да. Враг всегда чуть выглядывает из за щита, надеясь на крепость своего шлема. Однако удар по шлему все равно ощущался прилично. Я вам скажу так, что после не очень сильного удара по шлему минут пять в ушах звенит, а это значит, что мои шлемы грубо говоря говно, будем надеятся, что у врагов шлемы такие же.

И мне пришлось делать шлем.

Лупили в две кувалды стараясь из крицы сделать тонкий 4 миллиметровый лист стали, дело я вам скажу непростое, полоска метала длинной в локоть и шириной в три ладони мы раскатывали дня два. Потом я углем нарисовал четыре больших равносторонних треугольника и с помощью зубила отрубил их от полоски метала.

Потом долго легким молоточком и правилом загибал метал к верху на всех четырех треугольниках, а когда работа была сделана, пробойником на клепал дырок по концам моих заготовок.

Пока я занимался оружием, мои челядины перепахали и засеяли все большие и маленькие полянки на удалении почти в сутках пути от нашего селения. По моим подсчетам, мы посеяли пшеницу примерно на 3 гектарах земли и на 2 гектарах посеяли овес.

Итого засеяно пять гектаров зерна, и это очень мало для прокормки зимой сотни человек и еще двух огромных быков, но этого достаточно для подготовки семенного фонда на следующую весну, а быков можно будет зимой сожрать.

Мужики и тетки работали на народное хозяйство, а я типа занимался оборонкой, вокруг меня уже сформировалась группа мастеровых в составе аж трех мужичков и двух отроков. При чем пока я страдал фигней с производством шлема, мужики продолжали клепать топоры и наконечники для сулиц.

А шлем уже был почти готов, я сделал почти тридцать малых гвоздей и начал склепывать заготовки, к вечеру седьмого дня шлем был готов.

Да, да семь дней я делал один шлем, а разве я когда то говорил, что я мастер? Все что я сделал, все это я увидел на историческом семинаре, при том, что ходил я там с пивом и многое очень слабо помню. После того как шлем был готов, я пробил два длинных отверстия по краям и засунул в них кожаный ремешок. Я одел шлем, как раз впритык, застегнул, покрутил головой, попрыгал и понял, что я накосячил. Реально так накосячил, я забыл что еще нужно одеть достаточно толстый прошитый шерстью подшлемник. По моему заказу женщины сшили за два дня подшлемник, надел и вот тут я понял, что профукал с размером, шлем с подшлемником не налезал мне на голову, вот блин.

Я снял шлем осмотрел толпу и позвал по моему взгляду подходящего мужичка, с самой маленькой головой. На одевай — сунул ему подшлемник, потом натянул ему на голову шлем, застегнули. А ну попрыгай, а ну пробеги до березки. А ну стой и терпи, я замахнулся и шмякнул мужика по голове мечем, звякнуло, меч отскочил. Мужик стоит, усмехается.

— Ну что? — спросил я — как?

Мужик показал большой палец — во.

— Понятно, эй вы бездельники, видели технологию, все запомнили, так вот мне нужно таких десять штук и побольше размером — я похлопал в ладоши.

— Давай, дай арбайтен, не спать, работать.

Ух, настроение мое не поднялось, подскочило до небес, и работа закипела.

Работа шла планомерно, мои торговцы успели еще одну ходку сделать и всё пропали.

С опозданием в двое суток появился дед лешак, он стоял у большого дуба полдня и смотрел на наше селение, но его никто не видел. Я его увидел случайно и пошел к своему ведуну.

Дед-лешак сказал, что на моих торговцев напали тати по пути на торжище. Группа неизвестных в количестве пять человек. Дед сказал, что мои два мужичка пали под ударами вражеских дубинок, но успели убить одного и ранить двоих ворогов. Дед видел, как нападавшие пытали моих людей, после чего их убили.

Я задумался, всё что понесли на торг эти люди не имело большой ценности. Я отправил всего то несколько своих мечей, чтобы тупо проверить стоимость изделий и хотел купить побольше соли для заготовки на зиму. Мужики ничего почти и не знали, они были просто носильщиками и ходили на торг уже четвертый раз. Они не знают как я произвожу железа, сколько его произвожу и где добываю руду. Но тот факт, что мужиков не просто убили а пытали, говорил о многом. Например, враги могли выспрашивать, откуда взялось так много серебра у болотного князя и где искать наше селение, сколько у вас железа, сколько воинов и тому подобное? А это значит, что нужно ждать нападения.

Поэтому я каждый день отводил время на обеспечению безопасности селения и обучение военному делу всех людей селения. Сам то я уже превратился в перекачанного мутанта. Мой бицебс правой руки был уже значительно больше чем бицуха на левой, из за постоянной работы молотком на кузне, и ударом меча я уже научился срубать приличной толщины березки, так просто шалил, то есть ставил правильный удар с оттягом.

Собрал вождей, объяснил ситуацию, а вожди меня даже не удивили.

— Может уйти в болота пока не поздно? — спросила Бажена.

— Зачем? — не понял я.

— Так ежели придут люди злые, не отобьемся, и сами погибнем и детей погубим.

— Не чего нам по лесам да болотам аки зайцы пужливые прятаться — резанул я таким тоном, чтобы никто и не посмел протестовать — мы на землю сели и теперь должны эту землю научится защищать. Нужно готовится к обороне. Станем за частоколом и будем бить копьями всех кто попытается к нам забратся, а ежели смелости хватит то и в поле выйдем.

Я собрал девять отроков, вручил им по боевому топорику, велел взять тубусы с сулицами и приступить к патрулированию подступов к селению. Потом построил всех имеющихся мужиков, вооружил их щитами с копьями и усилил занятия. Оружие теперь стояло во всех концах лагеря под деревьями в полной готовности к использованию, а недостатки в обороне начали быстро заделывать, у нас всё еще оставалась одна сторона не обнесенная частоколом, и мы приступили к дооборудованию лагеря.

Мы увеличили длину частокола, то есть прикрыли все подступы со стороны полянки и леса, со стороны болота, никаких препятствий не было, там пусть наступают. Это болото особое, его знать нужно, вот местные знают, а чужаки нет. Вроди бы вот она прямая дорожка к селению идёт, но не тут то было, сделал пять шагов и провалился в топь.

Вместо зарядки по часу утром и по часу вечером каждый день, проводил занятия так сказать по начальной военной подготовке.

Молодняк, которых я называл отроками я обучал точно метать сулицы в цель и прятаться в чаще, то есть группа пацанов лет по 13–14 выскакивали из за деревьев, метали сулицы и убегали опять в лес. Потом по лесу совершали обходной маневр и появлялись за спиной противника метали опять сулицы и убегали, и так до полного окончания боезапаса. А боезапас был, на каждого по 4 сулицы, потому что я успел наделать аж 100 наконечников, а древки пацаны делали сами. Вот настоящих копий сделал всего 30, около двадцати топориков как у викингов и четыре, да всего четыре полу меча. Ну очень они были вредными эти мечи, много времени уходило на правку лезвия после каждого неудачного удара, да и владеть мечем нужно дулго учится.

Срочно требовалось настоящее оборудования для кузни, а не то убожище, что имелось у меня. И метал, очень плохой метал, а как вы хотели температура плавки примерно 800 градусов, этого мало, метал получается очень грязный с примесями шлака и требуется очень много времени для проковки. Нужна большая печь, я об этом уже давно думал, нужна печь не меньше двух метров высотой с большими, желательно механическими мехами. То есть мне нужен привод или ветряк или водяное колесо.

Но ведь можно попробовать тигельную сталь сделать. Вот я и собрался опять внедрять передовые технологии в отдельно взятом болотном княжестве.

— Эй вы — я показал рукой на двух девок малолеток — а ну идите сюда. Вот вам задача, набрать глины там за озером, и чуть песочка, разжечь огонь, потом глину в огне прожарить, то есть не пожарить а прожарить — уточнил я.

— А много ли глины нужно? — спросила самая смелая девка.

Я покрутил головой и увидел корзину, показал на нее рукой.

— Три таких корзины.

Пока девки копали и обжигали глину, я подошел к печи и когда пришло время извлекать метал, приказал выкопать ямку и натаскать воды. Выкопали и натаскали. Я разбил глиняную дверку в печке и вытащив щипцами пышущую огнем крицу, не положил её как раньше для отбивки на полено, а просто бросил в яму с водой.

Мои мастера округлили глаза, а это были уже мастера, люди наизусть заучившие порядок действия у печи и я чтобы люди не теряли интерес начал пояснять.

— Я научу вас делать сталь, а не это дешевое железо.

Когда девки обожгли достаточное количество глины, я замешал тесто из глины делая пластилин и взяв обычное полено толщиной с руку обвернул полено глиной толщиной в палец, делая обычный стакан, потом другой стакан, потом третий и так аж десять стаканов, пока не закончилась глина.

— Месите опять скомандовал я — и взяв готовые стаканы понес их к печке.

Печь уже была потушена, но все еще сохраняла жар и я поставил свои стаканы возле развороченной двери, от куда недавно вытаскивал крицу.

На следующее утро я взял один стакан и постучал пальцем по стенке. Ну вот стакан готов к обжигу, я аккуратно обмазал стакан вторым слоем глины смешанной с золой из костра и оставил просохнуть.

Потом пошел к яме с водой. Порывшись рукой в мутной жиже, я вытащил на свет с десяток кусочков развалившейся металлической крицы.

— Вот — показал я мастерам — это метал, который мы раньше просто долго ковали, но это очень долго, а теперь я научу вас новому секрету и если кто из вас этот секрет вздумает рассказать врагу, то лучше язык свой сожрите ибо настигнет вас и ваш род кара демонов огня.

Я обвел взглядом всех подмастерьев, и они по вжимали головы в плечи. То, что я делал это и так выходило за рамки понимаемого ими мира, я для них и так был прислужником демонов, потому как умел уговорить огонь из болотной руды дать метал, а тут еще и секреты, которые охраняются самими богами, это вообще пипец.

На следующее утро стакан был обмазан третьим слоем глины и поставлен сушится.

Осмотрев получившийся тигель, я осторожно палочками один за другим вложил готовые тигельные стаканы в печь и приказал засыпать и поджечь корзину угля для обжига глинянных изделий.

— Пока обжигаются тигли достатьте из воды и отбейте от шлака всё наше железо.

Когда обжиг закончился я достал из печи свои стаканы, проверил стаканы почти сухие и пора их прожечь в большой температуре. Заложил опять и набросал сверху пять корзин угля, разжег и давай мехами поддувать воздух. Не знаю, получится или нет, но вроде так делали фарфор, то есть из обожженной глины делали чашку или тарелку и потом её постепенно увеличивая температуру обжигали в большой печи. Я тоже вначале сушил тигельный стакан возле огня, потом на малом огне, а теперь просушим с поддувом, на максимальной температуре.

Проверка готовых тигельных стаканов показала недостаточное качество производста наших изделий.

Да, дела, половина стаканов треснула, может глина не та, а может я что с технологией напутал, но половина тиглей выжили.

Я приступил к новому этапу, это производство тигельной стали, почему тигельной, да потому, что мой стакан это и есть тигель, то есть форма для выплавки стали. Тигель не должен расплавиться в печи, его можно из какого то бутового камня вырезать, но я даже не знаю, что это такое. А вот второй вариант, это плавить метал в фарфоровой чашке.

Я поставил перед собой уцелевшие стаканы и начал засыпать в них куски железа из крицы, хватило всего на три стакана, ну и ладно. Потом показал рукой на парня, а ну принеси мне кости или рога и побольше.

Пока пацан бегал, я взял пригоршню белого речного песка и поровну разделив засыпал песок в каждый из стаканов. Потом взял и засыпал в стаканы по пригоршне размельченного березового угля и чуток белого перегоревнего порошка из кострища.

Пацаны натаскали много костей, рогов и даже принесли ожерелье из зубов. Зубы были разные, и волчьи и большие медвежьи.

Я подумал и решил придать мистики всему происходящему, разрезал волосяной жгут ожерелья, вытащил самые мелкие зубы, видимо волчьи и засыпал их в первый стакан.

Потом в другой стакан засыпал медвежьих клыков, а в третий стакан воткнул половинку рога тура. И пробормотав молитву отче наш произнес:

— Нарекаю вас: тебя волком, тебя медведем, а тебя туром — торжественно сказал я.

После чего закрыл тигли глинянными крышками взял кусок обожженной глины и укрепил края, чтобы в стакан не попали примеси.

Я насыпал в печь две корзины угля, а потом торжественно по краям поставил внутрь печи свои тигли и пояснил:

— Волк любит зиму, чтобы охотиться на зверей по следам оставляемым в снегу, поэтому тигель волка ставим ближе к полуночной стороне (к северной). Тур — любит сочную траву, поэтому тигель тура ставим на восточную сторону. А медведь любит ягоды и грибы, поэтому его тигель ставим посередине.

Я говорил абсолютную муть, но местные должны во всем видеть мистический смысл, и не дай боги вам перепутать что не будь.

Потом высыпав еще несколько корзин с углем поверх установленных в печь тиглей я приказал заделать горловину печи.

Когда работа была закончена, мы разожгли печи и начали работать мехами, поскольку уже был вечер, то я назначив несколько смен поддувальщиков и ушел спать, наказав подмастерьям посменно сидеть у печи и дуть меха.

Утром, когда я умылся и перехватив кусок мяса пришел к печи, она уже погасла, а рядом сидел с грустным лицом подмастерье.

— Прости меня рикс — сказал кающимся голосом подросток подмастерье — но как только появилось солнце, угля уже не было, он видимо весь прогорел, но я еще дул, долго дул мехами. Пока летели искры, а теперь и искры пропали, печь погасла. Прости меня князь.

Я похлопал пацаненка по плечу.

— Ни ты, ни я ничего не можем сделать. Мы не властны над огнем печи, то промысел Сварога.

Я поднял палец в верх.

— Все зависит только от духов огня. Доставайте тигли.

Печь раскрыли и по очереди вытащили на свет волка, тура и медведя.

Я взял щипцами первый тигель, который назвал волком, он все еще дышал огнем и положив на полено начал оббивать засохшую глину стакана. Вот он красивый темно красный кусок стали.

Я поднял руку со щипцами вверх и зарычал:

— Сталь, духи дали нам сталь, возрадуйтесь люди, в наших руках душа волка.

Солнце только начинало восходить над просыпающимся лесом, и мой дикий крик пролетел по округе всепожирающим эхом. Даже когда я закончил кричать, остатки фраз все еще летали над вершинами могучих дубов.

Да, а там наверное люди спят, как то поздно подумал я, а потом повернулся и аж ойкнул, люди всего селения стояли на карачках возле своих шалашей уткнувшись лбами в землю.

Вот это класс, нашим замполитам бы такой эффект. Ты бойцам только сказал "возрадуйтесь духи, это священный устав Вооруженных сил Российской Федерации", а они хренак в позу зю и давай кричать "возлюби нас посланец богов", и давай поклоны бить.

Я разбил все тигли и поставил металлические круглые болванки рядом с горном. Ну что начнем.

Разожгли горн, нагрели металл до красно-желтого цвета и я взял волка, положил его на наковальню и начал медленно отбивать молотком, вытягивая метал с нижней части тигля. Там будет клинок, а вот верхняя часть по идее должна содерать много примесей, поэтому там будет рукоять.

Побил чуть сам, но эффекта никакого, молоток ведь был не очень тяжелым, от заготовки даже искры не летели, что говорило о высоком качестве стали и малом наличии примесей, а это плохо, как же блин я тебя ковать буду.

Я позвал помощника и приказал:

— Бери молот двумя руками и бей.

Побили, эффект тот же, ноль.

Потом, я дал щипцы подмастерью.

— На держи.

И пока он держал я раз двадцать со всей дури саданул по заготовке, а эффект, тот же.

Я не выдержал и заорал:

— Ах ты сука, служить мне не хочешь, я отломал прут от ветки и отхлестал непослушный кусок металла, а потом бросил его на землю.

Глаза у людишек моего племени были даже не круглые, они и так знали, что я не простой идиот, я идиот буйный. А тут я с металлом раругаюсь и богов хаю, значит — прислужник демонов, лишь бы этот идиот не разозлил богов и не выпустил демонов из своей печи.

И вот тут этот прислужник демонов вытворяет такое, мало того, что у всех на глазах вытащил из-за кромки души священных животных, так у него еще хватает наглости хлестать душу волка березовой веткой, как непослушное дитя.

— А ну девки давай сюда глину — приказал я.

Подали, как то осторожно, а я уже не замечая страха в глазах людей слепил особый стакан, с поперечиной посередине. Эту поперечину, должен обтечь плавящийся метал и заполнить формы, а я потом выбью глину из стальной заготовки и будет мне настоящий молот.

Я сделал два больших стакана с поперечинами и два маленьких стакана.

Большие будут молотами, а поменьше — тяжелыми молотками.

— На держи — дал я девке стакан — иди суши, а я пока крицу подготовлю.

Я выбрал несколько плохо оббитых криц и воткнул их в горн, а когда они разогрелись, то я просто разбил их на части зубилом, что было непросто.

Потом опять засунул куски метала в тигли, засыпал песка, измельченного угля и обломки костей, а потом на глазах у всех собравшихся я надрезал себе руку и сжав кулак накапал крови в тигли и произнес:

— Нарекаю вас укротителями душ.

Люди зашептались, а одна старуха упала на задницу. Эффект Кашпировкого и экстрасенсорики достигнут, а вот не хрен мне тут революции устраивать, пусть знают, что их князь мастер метала, и повелитель демонов.

Я провел запайку тиглей, а потом вдруг меня пробило, вооо, есть идея.

Я откупорил один тигель и сделав горку у крышки, так, чтобы получилось зубило на обухе молота. То есть добавил еще кусок метала, при чем кусок достаточно острый, а сверху него прилепил домиком глиняную крышку. В печь поставил все тигли крышками вверх, а последний тигель крышкой вниз, чтобы метал стекал вниз к крышке и там образовалась форма колуна.

Опять засыпали угли и подожгли, а пока мы все это делали опять солнце подошло к закату. Ну вот, подумал я все повторяется, как Гагарин со своим фильмом Белое солнце пустыни, теперь смотрят все космонавты перед стартом, даже иностранцы.

А утром, когда отбил глину от тиглей, я получил, два настоящих, тяжеленных молота и два молотка поменьше. Эй вы сделайте дубовые ручки для двуручных и одноручных молотов.

Когда кувалды были готовы, я про себя помолился.

— Ну, что — я взял опять заготовку волк и положил её в горн — я бросил заготовку в горн и начал дуть воздух мехами.

— Сегодня ты подчинишься мастеру — громко сказал я куску метала.

Когда заготовка была раскалена, мы начали осторожно бить молотами, постепенно переворачивая заготовку, и метал пошел. Вначале круглая заготовка очень медленно и плавно превратилась в прямоугольную, а потом, еще более медленно начала приобретать форму стального прута.

Этого бешеного волка мы укрощали три дня, целых три дня, не умолкая стучали молоты. Мои ковали боялись волка как будто бы он был живой, будто бы душа хищника вот прямо сейчас выпрыгнет из стальной болванки и порвет нахрен всех присутствующих. Поэтому даже имея в руках огромную кувалду ковали били как то осторожно, а я не хотел кричать на людей, они и так напуганы.

Люди менялись, а над лесом три дня раздавался грохот кузнечных молотов и никто не произнес ни одного слова, ни женщины, ни дети, которым не давал спать этот грохот, потому что все знали, в этих землях появился новый хозяин, укротитель душ диких тварей и непокорной стали, и этот мастер сейчас укрощает душу волка. Когда душа волка сдастся, то люди перестанут чувствовать себя тварями дрожащими, и станут в этом лесу полноправными хозяевами.

Душа волка подчинилась, на четвертый день вытянувшись в метровую пластину и я сам стал верить в эту муть с душами, а когда на пятый день работы я ради интереса решил разрубить новым мечем свой свинорез, так чисто по хулиганить я захотел проверить прочность нового клинка. То тут же моему чистолюбию был нанесен смертельный удар. Прямо в кузне меч переломился пополам. Волк послал меня нахрен. Вот это новость. Как же так? Что не так? Может я перемудрил что, но ведь у бати получалось, и там на семинаре получилось.

Думай голова, думай, шапку куплю.

Так метал слишком крепкий, ну и хрен с ним. Берем свой свинорез, куски волка и кидаем в горн.

Накаляю и посыпав все заготовки песком сбиваю себе пакет. Внутри пакета мягкое железо бывшего свинореза, а по бокам тигельная сталь.

Теперь все повторить, весь путь меча, путь почти в пять дней. И самое главное, что теперь я один. Я закрылся в кузне и никого не пускал. Устал как собака, но когда я вышел из кузни и в руке поднял над головой огромный меч, все затихли.

Одна моя ладонь сжимала рукоять нового меча, а вторая держала за острие клинка. Я опустил руки вниз упирая клинок о голову, а потом поднатужился сгибая клинок пока тыльная часть ладоней не коснулась плеч. Постояв немного и убедившись, что все даже дети смотрят на меня, я отпустил острие и клинок распрямился с характерным гудением.

Я тихо, очень тихо сказал:

— Теперь ты волк, служишь мне!

А потом громче, так чтобы слышали все;

— Мы подчинили себе дух убитого волка, теперь нам нечего боятся живых волков, пусть сами убираются с нашего пути или приносят нам свои шкуры, для шуб и валенок.

Это был меч, настоящий меч, и он не гнулся как гвоздь, а принимал исходное положение как стальная рессора, и я потратил на него туеву хучу нервов. И если бы эта сволочь сейчас согнулась или треснула, то я даже не знаю, что мне пришлось бы делать. Но он не согнулся и я об этом знал, я еще вчера втихаря проверил гибкость клинка и она меня устраивала, а этот концерт я провел исключительно для уважаемой болотной общественности.

Я отдал свой первый выкованный из сырого железа меч Стародубу, а сам вогнал в ножны волка, благо оба меча по форме были одинаковыми.


Через несколько дней появились два мужика с копьями, чужие мужики, было видно, что некоторые местные их знают, но не все. Чем то эти мужики напоминали первобытных людей. Большие, одеты в шкуры, по лицам видно — туповатые, да и копья больше похожи на заточенные длинные палки.

Неужеле те самые, что напали на моих торговцев, ну ладно проверим и бьудем ориентироватся по ситуации.

В последнее время я ходил в кольчужке и с новым мечем, кроме того у меня был боевой топорик, поэтому за оружием я не побежал, а вышел навстречу непрошеным гостям.

Мужички остановились от селения шагах в пятидесяти и внимательно начали осматривать окрестности.

— Что смотрите, люди прохожие — крикнул я — коль хотите быть гостями, то назовитесь.

Мужики молчали и внимательно осматривали местность. Я знаю этот взгляд, так гопники смотрят на ботаника с седьмым айфоном, как бы и на тебя и по сторонам, пытаясь оценить, кто из прохожих решится вызвать полицию, а кто просто сбежит, если вдруг у лоха парни айфон просто отожмут.

Да видос у дикарей был во истину первобытный, на шее одного из мужиков высело ожерелье из человеческих ушей. Ну висит и висит, и что с того, даже там в 20-м веке некоторые особо опасные и безбашенные бойцы делали что-то такое неординарное, ну например ожерелье из ушей или из указательных пальцев правой руки, некоторые дибилы даже скальпы с боевиков снимали, ну и что, боевики тоже головы резали и сердца ели. На войне вообще нет душевно здоровых людей, там все с поеханной крышей, вопрос только в том, насколько далеко уехала твоя крыша, и не начнешь ли ты резать головы и уши уже там, в мирной жизни?

Эти, чудо воины, были просто дикарями, и ожерелье из ушей, это статусная вещь, предназначенная именно для запугивания противника, и скорее всего это были уши моих торговцев.

Потом, видно, что то, решив про себя один дикарь спросил:

— Это ты человек назвавшийся князем болотным?

Да базар пошел деловой, если он сказал "назвавшийся", то это уже оскорбление, типа "ты кто такой, давай до свиданья, а мы тебя не признаем, сдай все серебро и вали от сюда пока цел".

Знакомые интонации и знакомый взгляд, что будет дальше я тоже знал, нужно действовать быстро и жестко, какие времена, такие и нравы.

Я медленно пошел навстречу мужичкам, не доходя нескольких шагов до противников я резко прыгнул в право, одновременно выдергивая меч из ножен. Бородатый соображал неплохо и тут же ткнул в меня копьем, но поздно меч в руке, я успел уйти с линии атаки, а враг не успел довернутся и его копье без замаха все го лишь чиркнуло по звеньям кольчуги на спине, не причинив мне вреда. А вот моё тело, скрученное в пружину, разжалось влево и рука с мечем пролетев по огромной дуге обрушилась на голову бородача. Швяк и меч, не прекращая движение снес вражине пол черепа.

Второй не смог меня ударить, так как оказался у своего напарника справа, и ему, чтобы нанести удар, нужно было разорвать расстояние, оттолкнуть труп товарща или уйти в сторону, и он сделал последнее. Большой шаг назад и в право с опорой на правую ногу, и попытка ткнуть меня древком копья. Ну и дурак. Я сделал глубокий выпад как раперист под вражеское копье и проткнул мечем колено второго дикаря.

Меч на три пальца вошел в мясо, мог бы и глубже, но у меня не хватило длинны руки. А враг не удержал равновесия, раненная нога уже не слушалась и он начал заваливать на правый бок. Но просто упасть я ему не дал, а продолжая движение, вперед прыжком саданул коленкой в ухо и поверженный дядька рухнул на землю.

Я наклонился, поднял выпавшее с рук врага копье и долго не думая вогнал его в левое бедро непрошеного гостя, тот завыл, жалко как битая собачонка.

— А ты что смерд, сомневаешься в том, что я твой князь? — я наклонился к лицу скулящего мужичка — Здесь всё мое, эта земля принадлежит мне по праву силы, я взял её железом и кровью. Вот теперь и твоя кровь пролилась, подтверждая мое полное право на владение этой землёй. Или ты против?

Мужик не отвечал, а только скулил.


Мои челядины стояли как восковые статуи.

Я повернул голову и позвал двух мужиков:

— Эй вы тащите это мясо к костру.

Единственного оставшегося в живых врага притащили и бросили возле угольной печки.

Я сел на колоду, оторвал кусок сухой травы и начал медленно протирать свой меч.

— Так, что ты говоришь, вы сделали с моими людьми? — спросил я не глядя на мужика.

— Я, я ничего не говорил — просипел раненый.

— Да, а мне показалось, что вы мою девку взяли и с сильничали, а потом пытали и она вам рассказала, где меня искать, ведь ты тварь болотная меня искал, не так ли? А еще мужичков моих убили, это тоже вы?

— Это не я, это Корсун, он сказал, что у тебя много чужого серебра и ты должен его отдать нам, нам оно нужнее.

— Я тебя собака блохастая не спрашивал про серебро, я спросил, где моя девка? Мужиков вы убили, то я от духов знаю, а вот где девка не ведаю.

Мужик затряс головой, пытаясь показать свое неведение.

Девка у меня пропала, молодая, перспективная, если можно так сказать про болотную дикарку. Пошла в свое родовое селение, чтобы зазвать родственников к нам и пропала. Уже вторая неделя пошла, а её все нет, мы думали или утопла в болотах или звери сожрали, но увидев эту парочку в районе моего селения, я все понял, это их рук дело.

— Так утопла она, а мужички твои сами на нас напали.

— Утопла говоришь? — я встал, взял копье и саданул мужика обухом по голове, а тот как то быстро вырубился.

— Надо же какой хлипкий болотный лешак попался, а еще хотел князя вашего ограбить, и вас потопить, как девку ту, что послали мы на переговоры к соседям — произнес я.

— А ну вяжите его и задницей на печь сажайте.

Я до этого появления врагов собирался переплавить все кричное железо в сталь при помощи тиглей. Печь уже разгорелась, пацаны только что заложили новые березовые чурки и закрывали отверстие, температура была уже приличная.


Пока мужика тащили к печи я повернулся к Бажене и спросил:

— Скажи мне старейшина, а почему вы послали девку в племя песьеголовых.

— Так, это, мы часто в их племенах девок берем. Многие рода песьеголовых плохо живут, за железный нож детей своих продают, или вот женщин, так наши вожди там себе девок покупают. А ты сказал ко всем направить, вот я и направила, прости князь, не думала я, что они девку нашу загубят.

Я посмотрел на Бажену и махнул рукой.

А мужик как будто у него в заднице была кнопка тревоги, как только ощутил тепло печки сразу же открыл глаза и завопил, но держали его крепко.

Через минутку он уже не орал а натурально плакал и булькал солплями.

Бажена посмотрела вопросительно на меня и я махнул рукой на полянку. Баба была на удивление толковая и разу же дала команду:

— А ну снимай татя, а то печь нам обгадит.

Татя сняли и бросили на землю.

— Ну, что убогий, рассказывай.

И он рассказал.

Рассказал о том, как пришла к ним в селение девка посланная нами к соседям на переговоры. Как девка рассказывала, что пришел к ним людолов из-за кромки иобъявил себя вождем, защитником людей болотных, а татей речных, что пришли грабить их селение убил. И хочет людолов править землёю по чести и совести, вот и людей собирает, чтобы жить вместе, так как послал его сам священный дуб. А потом дурная девка взяла да и ляпнула, что есть мол у нового рикса и серебро и злато, и купцы пошли за товаром на торжище, и много товара принесли.

Посовещались наши соседушки, да и начали пытать девку, где да сколько серебра имеется у людолова. А потом избрали отряд для поиска нашего лагеря. Этот отряд и обнаружил моих торговцев. После чего враги избрали двух самых сильных воинов и отправили на разведку, но эти двое, увидев в селении одних женщин решили его прошманать самостоятельно, а тут я такой весь крутой, вот им и не повезло.

— А что у вас люди за убийство безвинного полагается татю? — спросил я у народа.

Тётка Бажена ответила за всех:

— У нас старейшины суд вершат, но старейшины все погибли, теперь ты вождь, тебе и судить татей.

— Тогда приговор мой таков, за убийство человека, доверившегося тебе смертью лютой татя убить, и род его ответить кровью должен за преступление.

Я встал, сходил к своему шалашу, взял топор и спокойно выбрав самое молодое деревце срубил его. Потом убрал все ветки, заточил и сунул в костер чтобы обжечь древко.

Все это я проделывал в полной тишине. После чего повелел:

— А ну хватайте это мясо и за мной.

Мы шли часа два и пришли на ту полянку, что просматривается с нашего сторожевого дуба. Там я выкопал мечем ямку глубиной в пол метра и приказал:

— Держите татя крепко!

Мужик, молчавший все это время, только сейчас понял, что его начинают убивать завопил и задергал ногами.

— Давай, давай по интенсивнее дергайся, так быстрее войдет — я прислонил конец импровизированного кола к заднице и надавил. Мужик заорал еще громче, а наконечник древка влез в тело почти на две ладони. Потом еще надавил и вогнал уже на локоть.

— Отлично — скомандовал я поднимай его.

Люди поднатужились и подняли несчастного, а я направил основание кола в выкопанную ямку и дёрнул душегуба на себя. Кол встал вертикально, а нехороший болотный человек под весом своего тела начал спускался вниз по древку, проглатывая своей задницей дерево. Когда ноги душегуба коснулись земли то тот пытался встать на ципочки и остановить продвижение кола вглубь своей души.

Кричал душегуб не долго, силы его кончились, коленки подогнулись и уже через пару минут, он просто стонал, а кол вошел в задницу еще на добрый локоть и продолжал свой путь под тяжестью веса тела.

— Всё пошли, пусть подыхает. Нужно готовить ответный рейд, или карательную экспедицию, а для экспедиции нужно подготовить отряд и усилить наблюдение.

Глава третья. Князь болотный

К предстоящей войне я старался готовить людей каждый день.

От своих людей я знал что то селение, куда мы собираемся идти не очень большое, хотя мужчин конечно больше чем у нас.

Построил вечером всех жителей, включая женщин, критическим взглядом осмотрел, потом выгнал из строя тридцать десять.

Раздал копья, щиты, топоры и сулицы и начал пояснять:

— Берем щит в левую руку, а копье в правую и становимся так, чтобы левая нога была чуть впереди, а правая сзади, щит прикрывает ногу до колена, а голова чуть выглядывает из-за кромки щита.

Посмотрел и не понял, что там изображает это племя бабуинов. Кто во что горазд.

— Эй смотрите на меня — сказал я — вот это левая рука она держит щит, вот за эту палку, все взяли щит. Так правильно, а теперь копье в правую руку. Попробуйте просто вот так выбросить руку с копьем в перед — я показал удар, люди попробовали и я понял, все ни черта у меня не получиться.

У меня половина женщин одной рукой даже удержать древко копья не могут, не говоря уже о том чтобы нанести удар.

Походил, по наблюдал за этим представлением, как крестьяне тыкают копьем в воображаемого противника и остановил тренировку.

— Внимание всем разойтись и принести ивовых веток, будем плести веревки, у кого есть кожаные ремни несите сюда.

Разошлись, нарезали веток и принесли мне, я снял кожу с одной веточки и наказал плести веревку. Очень быстро все поняли что надо и связали кучу веревок.

Потом я перекинул веревку через плечо, и подвязал щит так, чтобы он висел с боку самостоятельно.

Есть, повращался, попрыгал, вроде держится.

Теперь закрепляем его, еще один конец веревки продеваю в пробитую у края щита дырку и завожу кисть. Вот так уже более надежно теперь копье можно взять в две руки.

— Внимание — крикнул я — строится всем.

Построились.

— Вот так обвязать веревками свои щиты и повесить себе на плече, всем понятно — показал я — разойдись!

Сделали только под вечер.

Я опять построил всех и показал удар копьем двумя руками.

— Внимание вот так вначале ставите левую ногу вперед а потом бьете копьем, по счоту раз. Потом по счету два подставляете к левой ноге правую, делаете подшаг. После чего по счету три делаете опять шаг левой ногой вперед и удар, потом четыре — подшаг правой и на счёт пять шаг-удар.

Я прошел по полянке нанося удары, туда и обратно, потом опять остановился и повернулся к строю.

— Всем понятно? Всё приступили к тренировкам. Отрабатываем шаг-подшаг и удар на пять счетов. Это просто, в армейке даже самых тупых блондинов строевому шагу учили на четыре, а потом и на два счета. Так проще запомнить порядок действий.

Ексель моксель, вот это порно, да лучшей комедии не придумать. Такое шоу, это не тренировки, и этих людей побьют за пять минут пятиклассники 37-й школы, где учатся детки с ограниченными возможностями, при чем с легкостью.

Но я был упрямым, на следующее утро я час гонял свое войско, а потом вечером, а потом утром и так пять дней.

А когда увидел, что удар таки есть, ну в натяжку можно это назвать ударом. Разделил людей на две группы, поставил напротив друг дружки, дал длинные палки и заставил тыкать друг в друга.

— Главное в этой тренировки это успеть подставить левый бок со щитом под удар противника, а когда противник отводит копье назад, то ударить в ответку.

Да, не айс, воины те еще, и если враг придет, выживет тот, кто лучше бегает, мне бы только тропинку болотную не забыть. Схожу ка я на болото и спрячу свое чудо ожерелье.

Сходил и закопал на болотном острове свою прелесть.

Так прошло наверное две недели, вообще время в этом мире тянулось медленнее как то.

Но как мы не готовились, а война началась внезапно.

Я увидел несущихся из леса отроков, это был один из патрулей, они еще не добежали, а я уже подал команду тревога. Дежурный пацаненок, замолотил железным прутком по подвешенной к дереву крице, это конечно не колокол, но сигнал слышала вся деревня.

Люди быстро похватали щиты и копья, пацанята, вооружились сулицами, а несущие службу в лесу патрули оттянулись ближе к лагерю. В строю стояло почти пять десятков человек, среди них было больше половины женщин со щитами и копьями. Остальные бабы и старики, похватав детей, уходили в болота, по тайной тропе.

— Так слушай мою команду, вы — я показал рукой на группу вооруженных женщин — идете с ними на болотный остров и встаёте на болоте на тропе. Опускаете щиты и стойте насмерть, обойти вас не смогут, а пробить щит стрелой или сулицей не получится, вы же будете держать врага копьями. Нужно дать время нашим отойти на остров.

Я посмотрел на уходящий десяток самых дохлых и криворуких теток, что плохо обращались с оружием и скомандовал:

— Остальные за мной, в две шеренги становись, в первую шеренгу щиты, вторая метатели сулиц.

Построились и стоим, а врага нет.

Я повернул голову посмотреть на уходящий караван детей и женщин и, услышал приглушенный вздох десятка людей.

Повернув голову и увидел человека, да человека, он сам хотел быть похожим на медведя, одел на голову череп медведя, а шкура свисала по плечам и пояснице до самых колен. Мои воины испугались, "оборотень, оборотень", послышался приглушенный шепот.

— Молчать, этот человек, убил медвежонка и натянул его шкуру на себя — крикнул я — убожество, какое то, и это чучело с палкой собирается воевать с вашим князем, повелителем душ и стали? — крикнул я, так чисто, для успокоения людей, но сам немножко струхнул, потому как шкура была ни хрена не медвежонка, а огромного медведя.

А маленькая она казалась на фоне роста этого гиганта, баскетболист-реслер блин в одном лице. В могучих руках баскетболиста был молот, да деревянный молот. То есть палка метра два длинной и на конце палки такая то деревянная болванка как у молота гнома из властелина колец. Этот мудак просто дубовую колоду надел на черенок.

Я представил силу удара такого оружия с учетом плеча и понял, что эта хрень мой щит проломит, как молоток арбузную корку.

Мужик поднял вверх руку с кувалдой и зарычал, так реально зарычал аж в животе у меня похолодело, а потом по всему лесу послышался волчий вой.

Я не сбежал только потому, что испугался, да и неожиданно как то всё получилось, что мои ноги просто приросли к земле, но мои воины реально обосрались и начали пятится назад.

Во дела, хорошо, что я самых трусливых тёток отправил болотную тропу прикрывать, а то бы мое войско уже реально драпануло, вначале женщины бы побежали, а потом и остальные защитники блин.

Из леса медленно выползали люди в волчьих шкурах.

— Людоволки — послышался шепот, нужно бежать в болота, только там можно спастись от них.

— А ну молчать! — рявкнул я голосом, не терпящим возражения — если хочешь, кого то боятся, то бойся своего князя, разрешаю.

— Значит так слушай мою команду. Мы стоим за щитами и ждем, когда они подойдут на двадцать шагов, шиты в землю и первая шеренга садись на одно колено, а вы — показал я рукой на отроков, через головы бросаете сулицы во врагов с расстояния двух десятков шагов.

— Бросать нужно вместе, по моей команде, потом отходите вон туда — я показал рукой за ручей, там был небольшой затопленный участок, воды всего по колена, но ширина затопления метров пять и маневра там нет, воевать трудно, но метать сулицы во фланг врагу от туда можно, островок заходил во фланг врага метров на пятьдесят, почти до кромки леса, а потом превращался в трясину.

Когда на вспаханную поляну из леса вышли примерно пять десятков людей в волчьих шкурах, я понял что попал в первобытно-общинный строй, настоящего оружия у врагов было очень мало. В основном дубины, засотренные и обожженные плохенькие копья и топоры, да много топоров, а вот мечей не увидел ни одного.

Вожак зарычал и толпа врагов вольяжным шагом двинулась к нам. Расстояние было небольшим всего 100 шагов, но бежать враги не собирались, они медленно шли вперед, выли, кричали, стараясь напугать нас.

Что то было не так, я попытался сообразить, почему они так медленно идут? Может, не ожидали, что мы будем стоять и ждать, или у них две группы воинов и вождь ждет, когда нас обойдет вторая группа? Хорошо, что я с десяток вооруженных женщин отправил для прикрытия тропы на болотный островок.

Или враги ждали, что мы бросимся на них с криком и воплями и начнётся дикая битва мелких групп воинов? Или они дулами, что мы испугаемся этого воя и побежим, показывая спину, тогда враги начнут преследование и избиение убегающего противника?

Ну нет, я решил просто стоять, это моя земля и впереди начинается большая полянка, на которой нас можно окружить, а я стою в самом начале полянки, фактически упираясь флангами в заболоченный кустарник, а дальше за спиной настоящий лес и в серединке этого леса примерно в ста метрах отсюда укрепленный лагерь. Если что отступим туда.

Враг не ожидал, что мы будем стоять, начал метать в нас камни, раскручивая пращи, а мы спрятались за большие плетеными щитами.

Силы были почти равны, против вражеской полусотни я выставил 45 человек, из которых было 16 пацанов метателей сулиц.

После десятиминутного бесполезного обстрела противник медленно пошел вперед.

Когда до противника осталось шагов 20 я скомандовал:

— Щиты вниз, сесть, отроки, сулицами бей!

Через головы первой шеренги полетели полтора десятка метательных копий.

— Бей — заорал я второй раз.

Вторая, а за ней и третья волна сулиц.

После третьего броска, я повернулся к отрокам и показал рукой в сторону:

— Быстро, ушли через ручей, и бейте от туда.

Пока я командовал, мои людишки приглушенно переговаривались, а я не прислушивался, а контролировал пацанят. Но потом я повернулся и увидел причину шума, на поле в разных позах валялось или корчилась от боли восемь мужиков в шкурах, еще человек десять уходило сейчас назад к лесу, видно сильно прилетело.

Вот это результат, всего пять десятков сулиц в кучу врагов без щитов и треть вражеской банды в минусе.

Но порадоваться мне не дали, вождь взревел и толпа уцелевших понеслась на нас.

— Копья вниз — скомандовал я.

Железные наконечники трехметровых копий опустились в сторону врага.

— Внимание, копья назад, щит подставь — заорал я.

Мои бойцы скрутили корпус вправо и отвели локоть правой руки назад, как и учили, из-за чего копья про скользили по ладоням левых рук, а щиты полностью прикрыли левый бок моих чудо-богатырей.

Наконечники копей ушли назад на пол метра ближе к щитам. К когда до набегающего противника осталось метра два-три я крикнул:

— БЕЙ!

Шеренга сделал резкий шаг вперед, и с разворотом двумя руками выкинула копья вперед. Копья вылетели на метр и на звуки атакующего рева противника наложился, звук воплей боли.

— ШАГ-ПОДШАГ, ВПЕРЕД, БЕЙ! — вновь завопил я.

Шаг левой ногой, подшаг правой и удар.

Шаг-подшаг, удар, шаг-подшаг, удар. Стальная мясорубка заработала, без остановки как я и учил.

Некоторые враги смогли уклонится мимо наконечника копья и проникнув к щитам рубанули топорами по защитникам, но остальные вражеские воины дрогнули и попятились, а с лева по ним нанесли удар метатели сулиц, сразу шестеро врагов рухнули с воплем на землю.

А я через голову первой шеренги защитников долбанул наконечником сулицы в лицо прорвавшемуся к щитоносцам вражескому воину.

Есть, попал, всего секунда замешательства и враг ловит в пузо наконечник копья, а второй отскочил назад.

Как ни странно, но удары моих копейщиков никого не убили, ранили да, много раненых больше десяти и я не собирался их отпускать.

— ВПЕРЕД ДЕСЯТЬ ШАГОВ — заорал я, и мои воины, пригнувшись за щитами одновременно двинулись вперед, переступая или обходя двух лежащих на земле раненных. А я, вытащив правой рукой меч, а в левую взял сулицу короткими ударами добил лежащих и корчащихся на земле раненных врагов.

Сколько времени прошло, пять-десять минут, не знаю, но бой уже выигран и я это точно знаю и враг это понял. Половина врагов была убита или тяжело ранена, а мы медленно выходили в центр полянки.

Вождь, стоящий на противоположном краю поляны в бой не вступал, а внимательно наблюдал и что-то увидев начал отдавать команды на непонятном языке. Хотя почему непонятном, я его слышал, точно слышал этот язык то ли эстонский, то ли финский, то-ли хрен его как назвать, в общем каких то балтийских народов.

Услыхав команду своего вождя, враги начали вытаскивать из тел раненых и поднимать с земли наши сулицы и метать обратно. И самое страшное, что кидали они в моих отроков на островке. Всего несколько сулиц попали в цель и этого было достаточно, четыре моих метателя упав, завопили, а остальные быстро сообразив, отступили назад к лесу.

Да, плохо дело. В нас не переставая летели камни из пращей и подобранные врагами сулици, но атаковать враги не собирались и держались на расстоянии.

Я решился.

— ШАГОМ МАРШ — скомандовал я, и мы медленно двинулись вперед.

Прошли мы шагов десять, а враг все это время отступал, но потом вождь в медвежьей шубке пошел вперед прямо на наш строй.

Я скомандовал.

— СТОООЙ! — потом, засунул мечь в ножны, выхватил из рук соседа сулицу, размахнулся и метнул свой снаряд в надвигающегося врага, а тот гад легко так уклонился.

Я скинул со спины свой круглый щит, сейчас будет мясорубка, или не будет, посмотрим.

Наша шеренга щитов остановилась, я быстро осмотрел поле впереди и увидел в траве еще одну сулицу, шагах в трех от нашего ряда щитов.

Ну что? Это шанс. Я протиснулся вперед и вышел из-за щитов.

Вождь вражеского отряда тоже остановился, внимательно разглядывая меня, потом поднял свой молот и зарычал, его братаны, тоже начали подвывать, а вождь что-то заорал стуча себя рукой в грудь. Вот блин, ну чистый Кинг-конг, такого не свалишь моим мечем, такого нужно топором по голове раз двадцать садануть. Кстати у меня есть топор, а еще у меня есть сулица, вон она в двух шагах от меня лежит, а волосатый неандерталец стоит в 10 шагах от меня.

Я вытащил меч и крутанул его в руке, потом специально разжал кисть и меч полетел вперед и упал рядом с сулицей. В толпе врагов загоготали, а волосатый вождь гаркнул и побежал на меня замахиваясь своей кувалдой.

Я медленно наклонился, типа к мечу, а потом поднял сулицу и почти в упор метров с пяти резким выпадом вперед с подседом броском вогнал сулицу в грудь предводителю людоволков, после чего схватил свой меч и кувырком ушел вправо, пропуская раненного и бегущего в атаку врага.

Тело добежало до стены щитов и по инерции попыталось ударить щитоносцев молотом, но его встретили копьями и враг получил еще один удар в грудь.

Я подскочил и рубанул здоровяка мечем по голове сзади. Тело упало вперед, повалив под собой щитоносца, но я уже поднимал руку с мечем вверх и заорал:

— Вперед, за мной, ур-ра-ааа!

Такого оборота событий не ожидал никто, ни враги, ни даже мои солдатики, а я уже летел, размахивая мечем налево и направо. Десяток шагов и я уже в толпе варваров разя людей мечем-волком и лупя всех щитом.

Враги от такой наглости впали в ступор и начали шевелится только после того как под ударом моего меча упал второй воин, а остальные развернулись и побежали в лес. Вот тут и моя победоносная армия побежала вперед с криками "ааа-ааа-аа".

Преследование врага, тоже искусство, тут главное не заигратся и не потерять строй. Поэтому я добежав до леса остановился и подал команду:

— СТООЙ! А ну отроки, собирайте сулицы и вперед в лес, бить врага на расстоянии, в ближний бой не вступать. Остальные назад, собрать оружие, связать раненых врагов, потом отходим все к лагерю за ограждение.

Я принял правильное решение, мимо нас пролетели с криками и улю-люканием мои отроки, преследуя врага, а мы пошли назад собирать оружие. Через десять минут, я увидел другую картину, мои отроки бежали назад, а за ними с улюлюканием гнались два десятка мужиков в волчьих шкурах.

Я скомандовал:

— Станов-и-ись! За мной марш и побежал навстречу врагу, мы бежали навстречу друг другу шагов десять, а потом метнули сулици. Враги дрогнули развернулись и побежали назад.

— Ну суки, пипец вам, сбросить щиты — скомандовал я — догнать бегом марш.

И моя команда, побросав щиты, значительно увеличила скорость, а учитывая, то, что враг уже дважды совершал ускорение вначале убегая, а потом и преследуя моих отроков, то мы смогли догнать часть людоволков и забить их копьями.

Дальше в лес я решил врагов не преследовать и подал команду отходить к лагерю.

В лагерь мы вернулись победителями, но война еще не закончена, теперь предстоял процесс допроса пленных врагов и проведения акции возмездия. А врагов мы взяли раненных аж шесть человек, так что грейте печи господа будем пытать каленым железом, а чем мне их еще пытать, я же не следователь НКВД, лампы с паяльником у меня нет. Я в кино про средневековье только пытки огнем видел, хотя наш прапорщик очень уж умелым был. Бывало возьмет нож, надрежет на спине у пленного два длинных куска кожи и загнав под полоску кожи палочку, начинает отдирать кожу от мяса. Даже самые конченые джихадисты очень быстро начинали отвечать на задаваемые вопросы.

Шестеро связанных бандитов смотрели отрешенными взглядами как радистка Кэт на Мюллера, а я смотрел в глаза и искал самого трусливого. Ага, вот он глазки падла прячет, боится.

Ну что ж приступим.

Я взял стальную заготовку под названием ТУР.

Я положил тура в печь и начал греть заготовку поддавая воздух мехами, потом одел кожаную рукавицу и, увидев красно-белый цвет метала, приступил к ковке сабли. Молоты бухали, придавая металлу форму клинка.

Все спокойно смотрели на мою работу и пленники и мои селяне, медленно очень медленно я вытягивал лезвие, это будет не меч, это будет моя первая сабля.

Работали три дня а пленники так и лежали связанные возле кузни.

Вначале клинок я вытянул и чуть загнул к верху у острия лезвия, потом пробил дол углубляя отверстие, которое еще называют кровотоком, но это не кровоток, это технологическая хитрость, чтобы уменьшить вес метала. Работал я почти с рассвета и до заката, с коротким перерывам на обед. А враги связанными лежали на земле и заворожено смотрели на рождение клинка.

Это не меч, сабля намного уже из-за этого получается длиннее обычного меча. Сабля для боя с коня, чтобы можно было достать врага, поэтому она такая длинная.

К вечеру третьего дня когда клинок был готов и наступило время закалки связанные пленные уже расслабились и перестали трястись. А я нагрел клинок до красно желтого цвета, взял его и подойдя к выбранному мной пленному медленно воткнул раскаленный метал погружая его сверху вниз в ногу людоволку от наконечника лезвия до самой рукояти.

Зашипело, зашкварчало, полянка заполнилась запахами жаренного мяса.

А враг только сейчас понял, что его пытают, начал громко орать и его крик подхватили все связанные дикари.

Я повернулся к своим воинам:

— Эй кто понимает их собачий язык?

— Я — один из мужичков поднял руку.

— Возьми вон того и там по спрошай, кто такие, чего пришли, где их селение, сколько воинов в селении, как узнали дорогу? Ну и все такое.

Проинструктировав переводчика, я повернулся и начал вытаскивать свою саблю из ноги врага, тот заорал еще громче, прямо как свинья на бойне, а враг которого подхватили под руки и потащили для допроса, обосрался, я понял это интуитивно, мои воины сначала бросили его, а потом начали пинать ногами, не больно так, чисто для профилактики.

Интересно, а я бы не обосрался от такого хода событий? Тебя берут и тащат, а маньяк вынимает меч из ноги твоего друга и так загадочно на тебя смотрит, тут пипец, энурез обеспечен. Как показала практика, раскаленный меч — лучшее средство от запора.

Через час я узнал все что хотел, к людоволкам в селение пришли купцы из поселка, что на стоит реке Дивной, а когда купцы ушли вождь дал команду собираться в поход.

Шли они почти семь дней, ночевали в лесу, а когда нашли наше селение, то провели разведку, и напали. Пришли к нам пять десятков мужчин, в селении остались только старики и отроки. Селение большое было, почти 300 человек, но вот мужчин мало.

Я подсчитал, значит осталось 230 человек, если все старики и женщины возьмутся за оружие, то нас могут побить, но победить не смогут, все таки у меня почти 30 мужчин с отроками вместе и еще четыре десятка боевых баб, а у врага все с дубьем.

Так решено, приступаем к подготовке ответной акции.

Пока мои люди допрашивали людоволков, я продолжал работать с клинком, и уже через два часа я устал и отложил дело на завтра.

А на следующий день я уже доделал свою первую саблю.

Да, получается, что саблю сделать легче чем меч, и по времени быстрее, нет необходимости отпускать усталость металла и сверх напряжение от ковки, искривление клинка уходит строго по изгибу, а в продольной плоскости сабля остается ровной. А длинна у сабли была приличная, аж на ладонь длиннее моего меча. А то что она толще получилась в обуховой части и тяжелее, чем моя сабля из 21 века, так ну и что. Для современного оружия это нормально, а удар будет в пересчете давления на единицу веса при встрече с целью, просто офигенным. Потом научусь делать поменьше и поизящнее.

Я позвал пацаненка подмастерье и приказал точить и шлофовать о камень.

Шлифовка и заточка продолжалась несколько дней. Всё это время мы тренировались и готовились к первому походу.

Когда пацан принес готовую саюблю, я провел заточку режущей части, потом накрутил кожаный ремешок на эфес, закрепил, проверил на баланс, ничего так себе баланс, но ведь это не меч и не рапира, саблей не фехтуют, ей рубят. И я долго не думая глазом определил самого покалеченного пленника подошел и снизу вверх с лева направо одним взмахом отрубил голову пленнику. Воот, это вещь, не то, что римский свинорез, это уже оружие.

После чего я повернулся к притихшим пленникам и скзал:

— Кто покажет дорогу в ваше селение, останется живым. Итак, кто из вас будет проводником — молчание, переводчик медленно переводил, а людоволки были туповаты и думали тоже медленно, поэтому я подошел к другому пленнику, тоже изрядно подраненному и сверху справа с оттяжкой рубанул по плечу, сабля просекала мясо и кость, как тростинку и рука отделившись от плечевого пояса упала вниз. Пленник завопил, а я поднял саблю и уже под углом рубанул по шее, голова слетела красиво, и покатилась по земле.

Во, круто, сабля блеск.

Наступила тишина, никто не кричал, не вопил, и даже не разговаривал.

Я кивнул переводчику и сказал:

— Спроси у них кто пойдет проводником.

Я всегда знал, что кольт и добрые слова, действуют намного лучше, чем просто добрые слова или безполезные угрозы, переводчик еще не договорил, а у меня было уже четыре проводника, они все кивали головами и очень хотели мне показать, где находится селение злых дикарей, напавших на уважаемого цивилизованного князя.

Итак, мы начали подготовку к акции возмездия, что включала эта подготовка, да все просто, производство вооружений и тренировки.

Каждый день мои мастера готовили наконечники для копей и для сулиц, кроме того я наказал в качестве индивидуального оружия ближнего боя сделать всем топоры. У меня уже появились трофеи, вот мы эти трофейные топоры и переделали.

Топор универсальное оружие, с учетом длинны топорища можно вообще сделать убервафлю. То есть делаешь метровое топорище и лупишь врага двумя руками. При таком использовании сила удара возростает в разы и получается почти секира. И деже маленткий топор викингов можно поставить на длинную рукоять и получится такой вариант гуцульского топорика, где сила удара увеличена из-за увеличенной длинны топорища.

Да именно, после того как я сделал настоящие молоты, крицы ковать стало намного проще, несколько раз нагрева и вот метал уже готов к работе.

Все селение делится на бригады. Одна брагада занимается ловлей рыбы в пруду, другая ходит на охоту, третья собирает в лесу всякие съедобыне травки и корешки. кто то постоянно пережигает уголь, другие копаются в болотах, добывая болотную руду. Еще кто-то постоянно обслуживает печи и делает крици, а из криц уже готовится тигельная сталь. А я вот кую топоры и наконечники сулиц и копий.

Соответственно все это происходит по плану. Ежедневно утром и вечером тренирокви, уже без возмущений и скулежа.

Тренировки мы стали проводить полномасштабные.

Вначале все строились и совершали пробежку со щитами и с копьями.

Построение боевого порядка было как в римской армии по виду войск.

Я сформировал три коробки копейщиков четыре на четыре человека, которые учились организовано поворачиваться сохраняя строй и перестраиваться в двух или одно шереножный строй.

Во второй группе воинов были отроки-метали сулиц, их задача была простая: в начале боя закидать врага сулицами, а потом отступить, и бегать им приходилось больше всех. Если враг окажется со щитами, то нужно при завязке боя зайти врагу в правый, не прикрытый щитами бок и закидать сулицами. В обычном передвижении они выполняли роль головной походной заставы.

Отдельным отрядом были мои личные телохранители, это четыре мужчины с мечами и круглыми щитами. Мы строились в клин и учились пробивать вражеский строй. На самом опасном месте клина стоял я и мои телохранители.

В ходе марша я подавал команду: "противник справа или слева, стена", и по этой команде мое войско останавливалось поворачивалось фронтом к врагу, щитоносцы прикрывались щитами, а метатели готовились к броску сулиц через головы своих сотоварищей.

Постояв немного и покидав сулицы в лес, мы наступали или организованно отступали.

А армия у меня была уже приличная, я провел повальную мобилизацию, то есть призвал почти всех женщин. То есть для меня это типа первая отечественная война, так как на эту войну я вытащил почти всех здоровых и способных сражатся членов нашей общины.

В строю стояло 24 мужчины щитоносцев, 45 женщин щитоносцев и 20 отроков-пацанов 14–16 лет метателей сулиц.

Метатели тренировались каждый день, по навешали везде мишеней и кидали сулицы в мишени. Силы броска была слабой, но мы наделали специальных приспособлений из кожи. Завязываешь кожаный ремень вокруг кисти правой руки, потом вставляешь древко сулицы в специально вшитый карман и замахнувшись бросаешь сулицу, она летит на приличное расстояние, а из за большого веса древка сулица получает неплохую кинетическую энергию при попадании легко входит в неприкрытое щитом тело.

В этот поход я взял двоих старейшин Бажену назначил начальником всего женского отряда, а Стародуба назначил начальником разведки, у него в подчинении были все 20 отроков, которые бегали вокруг лагеря и вели разведку местности. Бегать им было тяжело, так как каждый таскал тубус, в котором находилось пять сулиц, но как говорится "тяжело в учении, легко в бою".

А перспективы развития своего военно-промышленного комплекса на будущее я уже определил, мне нужны или луки или арбалеты, а то тяжеловато передвигатся с длинным тубусом сулиц. Был еще вариант для пацанов наделать пращей, но в лесу пращи не айс, к тому же мы уже побывали под обстрелом камнями из пращи и я понял насколько низкая эффективность стрельбы и попасть сложно и попасть нужно в открытую часть тела а не в щит, да и толку от этих камнемёток в лесу мало, хотя я думаю от лука будет тоже мало пользы, лук дальнобойное оружие навесного действия и для лука нужна открытая местность, а вот сулица на 20 шагов, это идеальный вариант броскового оружия, но эту проклятую сулицу можно и обратно бросить и я это уже знал, и тренировал защитные действия.

Самая главная сила сулици, это внезапный мссовый бросок, когда не все враги успевают среагировать и прикрытся щитом или уклонится. Даже если из 20 сулиц, попадут только 2 человека, то это уже результат.

Мы каждый день проводили учебный бой. Строились по боевому, за щитами, переворачивали копья наконечниками назад, тупой стороной к противнику и специально подготовленные люди с дубинками старались пробиться через стену копий и садануть кого не будь дубинкой, а мои копейщики пытались ткнуть кого небудь тыльником копья.

Если вы когда либо видели детский сад играющий в войнушку, то вот это оно. Представьте и вы поймете как мне нелегко с этими вояками. В первом же бою одна тётка умудрилась вогнать соседке конец копья в икру правой ноги. Как? Да вот так. Сделала выпад и ткнула учебного противника тупым концом копья вперёд, а когда возвращалась в исходное положение, потянула на себя древко и вогнала наконечник копья в ногу соседке из второй шеренги.

Но ведь это женщина, и ей положено косячить с оружием.

А вот один мужик себе зубы выбил краем деревянного щита.

Спросите как, да вот так.

Нижний край щита упер как я учил в колено, а верхний в подбородок. Я им говорю, что плечо должно держать щит. Плечо и колено, но меня разве кто слушает.

Я вызвал специально подготовленного дэбила из своей личной охраны и сказал, стой и держи удар.

Мужик стал, сделал страшное лицо и подбородком уперся в щит и вот вам результат, старый дед пирдун, а по совместительству глава самого маленького рода вспомнил, что ещё с Колчаком воевал и решил показать как они римлян пиздили, вот таких же наглых со щитами. Одним плавным движением дубинки дед пирдун отклонил направленное ему в грудь копье и саданул своей двухметровой палицей по врагу, и попал. Попал прямо по шлему идиота, и голова моего чудо воина зубами нализалась на край щита. Зубы по вылетали, язык на половину прокушен, вывих челюсти и походу сотрясение мозга. А был бы умный и щит упёр в плечо, то мог бы и голову пригнуть, а не зубами за щит хвататься.

Вот так после первой же тренировки минус два воина, и кстати их пришлось оставить, а зачем мне в походе два инвалида, мне идти две сельмицы туда и сколько же обратно, у еще там воевать и это минимум месяц в походе.

Вышли в путь мы аж через одиннадцать дней, раньше не получилось, перед этим перетащили все нажитое имущество, запасы продовольствия, женщин и детей на болотный остров, чтобы избежать нападения.

На этот остров пройти непросто, нужно знать тропу, а эту тропу я защитил, по втыкали в болотную жижу колья, а за кольями я наказал организовать дежурство копейщиц. Оставил теткам аж десять копий. Если у вас ширина тропы в болоте чуть меньше метра, то прорваться через стену копий не просто, к тому же придется рубить колья. Любой по настоящему подготовленный отряд людоловов перебьет тут всех, но я не ждал людоловов, я ожидал очередной пакости именно от готских торговцев, которые могут натравить на нас еще один род дикарей, да хоть чудинов синеоких. Серебро, оно знаете ли как и в будущем многое может.

Шли мы не спеша, тащили со связанными руками и с арканами на шее четверых пленных в разных частях строя. Пленные показывали дорогу. Шёл я как положено, как настоящая боевая группа, спереди метрах в 500 шагала головная походная застава из 10 метателей и тащили с собой первого пленника. А от них еще на 100–150 шагов, то есть на удалении прямой видимости бегал патруль. Слева и справа от меня шли боковые дозоры, по 5 человек, а замыкал процессию тыловой дозор всего 2 человека моей личной охраны с мечами.

Ядро, построившись в колонну по два человека медленно брело по чаще, таща на себе торбы с запасом еды и бурдюки с водой.

Через семь дней мы подошли на окраину торгового селения готов, я провел разведку и насчитал аж четыре ладьи у пристани.

Ладьи были уж очень похожи на морские шлюпки.

Не впечетлил меня готский флот. Бревенчатый забор торгового селения был высотой примерно в 3 метра, а по периметру стояли две вышки. Сектор наблюдения вышек выходил на лес. Мы сосчитали и получалось, что в этой мини крепости находилось почти 100 вооруженных мужчин, для моей армии это непреодолимое препятствие.

Я запомнил основные параметры лесной крепости и мы обойдя её пошли дальше вниз по течению Западной Двины, или как говорят местные — реки Дивной.

Еще через три дня мы подошли к селению людоволков. За пол дня до врага, мы стали лагерем. Я взяв Стародуба, старого деда, что пиздил римлян и еще пару воинов для охраны пошел на разведку. Подходя к вражескому селению я удивился, потому что услышал из далека лай собак. Собаки тявкали без умысла, так то-ли играли, то-ли за кость воевали, но это плохой сигнал. Подойти внезапно не удастся, а что делать?

Старый воин по имени Стародуб предложил намазаться болотной тиной и грязью, чтобы сбить запах, но я подумал, что это бесполезно.

Запах это было то, что толкало меня назад в 21 век. Вы себе представить не можете как воняют наши шмотки. Тут в одежде куча всяких гадов, типа вшей и блох, так местные периодически замачивают свою одежду в яме с мочой чтобы убить блох, после чего бросают одежду в проточную воду родника, типа постираться. Я когда такой сервис увидел, то передумал и стираться и пить воду из ручья, пусть сами мочу пьют, а себе я приказал вырыть колодец.

Мы начали обходить селение с подветренной стороны, так чтобы собаки нас не учуяли и там в лесу наткнулись на двух женщин, тащивших корзины с ягодами. Женщин связали, убивать не стали, потому что те разговаривали на понятном мне языке и мои воины сказали, что женщины вендки, рабыни в селении людоволков.

Мы расспросили сколько мужчин и узнали, что там почти 20 боевых стариканов и около 30–40 отроков, которые могут сражаться, так как дубинки и пращи есть у всех и пацанята тренируются каждый день, потому что скоро у них типа зачет, то есть посвящение в воины будет. Оружия настоящего нет, вождь забрал всех мужчин в поход за полоном и самое лучшее оружие забрали с собой.

Да видно беда у дикарей с оружием, так как к нам они пришли с дубинками и пращами, ну да было пару копий с примитивными наконечниками. Ни одного меча я с трупов не снял, только одиннадцать топоров взял и эти топоры были самым ценным трофеем, да шкур куча.

В лагере почти сотня рабов, в основном женщины и дети из других племен.

Женщин отвели в наш лагерь и на всякий случай связали, а вдруг увидев что нас мало прикинут расчет и не поверив в наши силы просто сбегут и оповестят врага.

Всё, последний инструктаж, я созвал десятников.

— И так — начал я инструктаж — наступаем завтра утром на рассвете, когда враг спит, выйдем пораньше от сюда идти где то с десяток стрелищ (3–4 км). Идем одной колонной, при подходе к лагерю развертываемся в две шеренги щитов, метатели прикрывают фланги, но из-за щитов не высовываются, собак если кинутся на нас игнорировать, то есть едем спокойно и за каждой шавкой не гоняемся.

Вначале проходим на рысях деревню и бьем всех кто схватится за оружие, потом разворачиваемся и повторяем зачистку, если будут те кто убежит их преследуют метатели, но не далеко, основная задача копейщиков выбить мужчин, основная задача метателей — это не допустить нападение с тыла, каких либо охотников возвращающихся в селение или еще кого не будь.

— А сейчас всем отдыхать, выставить посты, костры не разводить, первую половину ночи посты проверяет Бажена, вторая половина ночи за Стародубом.

Я решил просто поспать, мне силы нужны, я типа супер герой, а супер герой должен спать.

Погрызли сушенного мяса и зерна, запили водой и я брякнулся прямо там где сидел, прикрывшись щитом как одеялом.

Проснулся от толчка в плечо, меня разбудил Стародуб.

— Ну что князь встаем, воевать пора?

Молодец, Стародуб настоящий вождь, пол ночи не спал, но время угадал точно, через час рассвет, я его уже чую, мгла потихоньку начала таять.

Проснулись проверились, кушать не стали, лучше перед боем не наедаться, а вдруг ранение в живот.

— Ну что помолимся? — сказал я — и посмотрел на свое войско.

Те не поняли, кому молится у всех свои боги.

Я настоял, что бог один у всех, а вот духи что присматривают за каждым родом разные, но молится нужно не духам а господу единому, основателю земли.

Мои воины знали, я уже рассказал им, что был за кромкой после смерти и очнулся под священным дубом, когда вышел из за кромки.

И если человек, побывавший за кромкой сказал, что бог есть, то он есть. В это время люди еще и не знают наверное, что можно чуть приврать или сочинить что либо, тут все наивные как дети. Типа, а ну поклянись духами своего рода, — "ай, мамой клянусь — ээ", и всё, все верят, как дети.

— Одевайтесь — сказ я и начал натягивать на свой шлем медвежью голову мертвого вождя этого племени и шкуру, шкуру мне нашли поменьше чем была у вождя людоволков, вот это был действительно медвежонок, я заранее пробил в черепе отверстие, чтобы он легко надевался на шлем.

Мои воины по надевали трофейные волчьи шкуры, я осмотрел свое воинство, да реально страшные.

— Ну всё, пошли — скомандовал я — и мы тронулись.

Даже я человек, знающий, куда мы идём и в принципе не ожидающий серьезного сопротивления немножко мандражировал, а какой страх в душе у моего войска, только бы не сбежали, вот позора то будет.

Еще шагов за триста я подал команду на развертывание и как только мы начали разворачиваться в боевой порядок, залаяли собаки. Вот заразы, но уже поздно, мы на рубеже перехода в атаку, я стукнул мечем дважды по умбону щита и мы пошли вперед. Расстояние между щитоносцами было небольшим всего 2 шага, чтобы можно было обходить препятствие и я вытянув руку в сторону скомандовал — "держать линию".

Когда до селения противника оставалось шагов 50 я увидел что-то вроде жиденького частокола, больше напоминающего маленький заборчик от скота. А на жердях этого забора были надеты черепа и засохшие головы. А рядом, в виде икса или буквы "х" стояли жерди с натянутой кожей, человеческой кожей. Кожа сушилась так, как будто недавно разделали обычных зайцев или свиней, но это кожа человеческая, я просто знал об этом, на подкорке головного мозга знал.

Да, "тиха Украинская ночь", почему-то подумал я, и достаточно сильно испугался. Реально так испугался, ведь получается, что мы сами, то ли по глупости командира (то есть меня), то ли по злому умыслу богов, но сами пришли в лапы к людоедам, и бежать уже поздно. Я струхнул, а мои воины просто присели. Головы на заборе, это средство оповещения потенциального противника, о том, что сюда лучше не соватся. И мои недоделанные воины уже реально обосрались.

В селении появились первые люди и я долго не думая, завыл по волчьи, а нехрен давать бойцам расслаблятся. В этой ситуации, солдаты должны боятся своего командира больше чем врага, иначе сбегут нахрен, а командир должне вести себя так, чтобы боялись враги, вот тогда солдаты пойдут за тобой. И мой вой подхватили восемь десятков глоток, всё теперь только вперёд, в бой.

Собаки, было кинувшиеся к нам, аж присели от удивления и громко тявкая, начали отступать к селению, а я успел подумать, что мне нужны щенки, много щенков, в таком жестком первобытно-общинном строе собака не просто друг человека, это и сторож и воин.

Мы перешли на легкий бег, а я осмотревшись по сторонам опять заорал — "держать линию!".

Первые опомнившиеся противники появились, когда мы прошли уже первый ряд шалашей, несколько мужичков выскочили с дубьем и тут же пали под градом сулиц. Ну, можно было и поменьше кидать копий, а то четыре мужика утыканы, как ежики, я повернулся и скомандовал:

— Собрать сулицы и вперед, не отставаться!

Серьезное сопротивление нам оказали только в центре селения, где был настоящий деревянный дом. Да там стоял сруб, ну прям как у нас в станице новые русские ставили, видно это дом вождя, но так как вождя не было, из дома выскочили всего три пацаненка, то серьезного сопротивления не было, мы их даже не убили, я просто сделал два шага вперед выйдя из строя и пока отроки врагов кидались на копья подойдя сзади саданул торцом меча сначала одного, а потом второго. Третьего боевого пацана приложили по голове древком копья мои воины, все, я скомандовал:

— Метатели осмотреть дом, пять человек вперед, остальные за мной, держать строй!

И вот тут выскочили человек пятнадцать с топорами и кинулись на нас, как тостранно враги достаточно быстро проникли сквозь неплотный строй щитов и начали бить топорами по щитам и шлемам моих воинов, а те не смогли ничего сделать так как строй распался. Ну тупые, я же говорил держатся линии, а теперь уж и не сделаешь ничего. Копья длинные и в ближнем бою почти бесполезны, развернутся с длинным копьем сложновато, ну так брось своё копье олень ты тупой и возьми оружие ближнего боя.

Я так и заорал:

— Бросьте копья идиоты, взять топоры, эй вы заводи фланги, обходи их. Метатели вперед, бейте в спину.

Пацанва сработала лучше всех, просто забежали и закидали врагов сулицами.

А потом побежали по деревне тыкая короткими копьями всех кто казался подозрительным или мог оказать сопротивление.

Как потом оказалось, мои отроки и выиграли битву.

Пока 60 копьеносцев с позором пытались убить полтора десятка старых песьеголовцев, что спрятались от сулиц за щитами. То два десятка моих отроков с сулицами поубивали всех мужчин и отроков, даже седовласых стариков в том числе и собак половину перебили.

А битва у дома вождя потом войдет в историю войн как самая корявая битва века.

Мои чудо богатыри тыкали во врага копьями, враги уворачивались и наносили ответные удары топорами, хорошо хоть сработали мои тренировки и все мои люди успевали подставить щит под лезвие топора или отклонится от удара.

Не повезло одной тетке, она получила удар ногой в щит и не удержав его чуть отпустила вниз и получила удар топором по голове.

Я плюнул перекинул круглый щит на спину, схавтил второй рукой топорик и вышел в круг, против десятков израненных стариков.

Те оценили мой ход и вытолкали против меня бородатого дядьку. Дядька держал топор одной рукой, не боевой топор, а настоящий топор лесоруба, а в другой был квадратный щит.

Бой прошел быстро дядька бросил руку с топором мне в лицо, надеясь что я сделаю шаг назад, чтобы потом добавить щитом и с размахом всадить мне лезвие в голову. Но я не отошел, а сделал шаг вперед и уклонился влево под руку врага одновременно поднимая меч к своему плечу. И враг промахнувшись напоролся рукой на подставленное лезвие, а я подсев выскочил за спину противнику и наотмашь ударил обухом топорика того по голове, дед охнул и присел на колено, но устоял, а я повернулся и пнул его ногой в бок, показывая, что не собираюсь убивать, дедок упал.

Потом вышел еще один я поднял клинок на уровень глаз и пошел вперед, дед ударил топором по лезвию, но я провернул его кистью и вновь вернул клинок на линию атаки, дед ударил еще раз тот же результат. Пара секунд и лезвие клинка уткнулись в шею старикашке, тот подумал немного и бросил топор.

Как не странно, все враги побросали оружие. Да зря я ведь хотел крови, но что ж теперь убивать безоружных, почти стариков, я не не буду, я развернулся и крикнул Стародубу:

— Вяжите их, всех стаскивайте в центр селения.

Весь бой занял не больше получаса, результат меня поразил, одна убитая женщина-щитоносец у меня, несколько раненных воинов и всё.

У врага тоже убитых воинов мало всего семь человек. В основном те кто сопротивлялся получили только раненния, а вот простых людишек побили много.

Потом я долко думал как так? И оказалось все просто. Если враг сопротивляется, то попасть в него копьем очень сложно, и ты попадаешь либо в неопасную часть тела, либо вообще в конечность.

А вот безоружный и незащищающийся человек стоит как мишень и в него легко входит копье туда, куда ты и целился.

Поскольку мои воины бли злые и напуганные, то тыкали копьями во всех, даже женщин и детей.

Я видел много исторических фильмов про средневековье и войны. Там так легко убивали людей, одна стрела и труп, один удар мечем — труп, тычек копьем — труп. А тут такое, мои отроки притащили и даже не связав бросили на землю раненого врага с кровоточащим торсом, я оглядел раненого и насчитал восемь, блин восемь ран, а он еще дышит гад, но как, почему он не сдох.

Вот вам и средневековье, убить человека не так то и просто, живучая тварь, даже раненный противник под воздействием адреналина продолжает сражаться, и это нужно учитывать в будущем, мало ранить врага, его нужно добить, быстро и эффективно.

Меня позвали в один из шалашей-домов и я увидел то, чего и ожидал, человеческое мясо, на кости, ляшки, ребра, все висело под потолком в вяленном виде.

Да, у меня тут же всплыла песня из прошлой жизни "А почему аборигены съели кукак? О том безвестно молчит наука. Хотели кушать и съели Кука".

Вот только беда в том, что я точно знал, вернее слышал про австралийских аборигенов и про дикарей в Южной Америке, там действительно жрали людей, то есть там было много каннибалов, но чтобы эдесь, в прото Европе, это да-а, многое мне прийдется узнать об этом мире.

Допрос продолжался параллельно грабежу, воины грабили, а мы допрашивали и выпытывали информацию.

Оказалось, что у этого племени людоволков налажены хорошие отношения с готскими купцами. Людоволки ловят для купцов рабов, и получают за это товар, иногда и серебро. Самых красивых девиц воины не продают, а оставляют себе в наложници. Вот и получается, что в этом селении почти все бабы — это военные трофеи.

Почти полную луну назад к ним в селение пришли купцы, долго говорили с вождем, после чего вождь собрал воинов и пошел в селение вендов за рабами. Селение вендов, это получается мое селение, и натравили этих дикарей на меня именно купцы. Интересненько, а почему готы меня называют вендом?

Я осмотрел дом вождя, да мне бы такой, настоящий сруб, в доме нашли кучу меха, серебро, даже золотые изделия. От куда они это взяли, может купцов грабили, а что конкурентов вполне могут пограбить и убить по заказу готских купцов.

Да вот теперь я богатый князь, этой казны мне хватит на долго.

В подвале сруба нашли масло, зерно и соль. Много бочонков с медом и воском, от куда у этих дикарей такие качественные бочки, наверное, купцы привозят, а потом забирают уже полными. Да, придется мне с этими купцами разбираться. Или я или они, два зверя в одной клетке не усидят.

Итак, рабов из других племен было действительно много, и объявив их частью своего рода распорядился загрузить их трофейным имуществом, и в сопровождении моих вооруженных женщин и отроков отправил к себе в селение. Пусть идут обратной дорогой, не нужно им смотреть, что будет дальше, потому что я этот осиный рой оставлять на важном торговом пути не собирался.

Изъяв из селения все, все что только можно приспособить у себя для пользы дела, я приказал всех раненных людоволков добить и выбросить в болото, нечего зерей подкармливать. А здоровых мы прорядили, самых адекватных с нормальным взглядом остали себе, я их заберу в свое селение, а вот тех у кого глаза вериные от человеческого мяса, те и не люди уже, причем давно. Таких полулюдей — полуживотных мя связали и караваном погнали к торговцам.

Двери сруба надежно заколотили, это селение скоро будет моим форпостом, а пока пусть постоит законсервированным.

Через два дня мы дошли до острога торговцев, и я в медвежьей шкуре как вождь варваров в сопровождении десятка воинов вышел к стене. Вначале хотел выйти в кольчуге и шлеме, с мечем, типа я цивилизованный, но потом передумал. Рано мне сейчас пугать готов, пусть думают, что я просто вождь какого либо неизвестного и очень злого рода, и пусть нас воспринимают как очередных варваров, тогда может относится к нам будут снисходительно и враги расслабятся, а мы в конечном итоге сможем нанести готам внезапный удар.

Я вышел на полянку перед деревянной крепостицей, постоял минут десять, долго же они собираются, потом открылись ворота и от туда в сопровождении десятка воинов вышел хорошо одетый человек с большим пивным пузом. Я заметил, что у всех воинов имеются ножны с мечами типа моей спааты, а в руках короткие копья и круглые щиты как у викингов из сериала, при чем шлемов не было ни у кого, так простые шапки.

Мы были тоже не плохо укомплектованы. Большие плетеные щиты и длинные трехметровые копья, кроме того у каждого имелся боевой топор как у викингов или варягов. У меня копья не было, я закинул круглый щит за спину, а руками взялся за пояс, чтобы привлеч внимание. На поясе висел меч и приличный топорик, а вот кольчуга была спрятана под медвежьей шкурой.

Переговорщики остановились в двадцати шагах от нас.

Толстый мужик, что то крикнул.

Я спросил, кто понимает его слова, и мне перевели.

— Этот торговец спрашивает зачем тебе такой большой меч? — сказал один из моих отроков.

Я засмеялся и сказал, что таким мечом можно отрубить больше голов.

Переводчик прокричал мой ответ.

Мужик кивнул и спросил, что нам нужно.

Я передал, что у меня есть товар для уважаемых купцов.

— Какой товар, спросил купец?

— Рабы, хорошие рабы с волчьими головами, вы ведь покупаете рабов?

Купец улыбнулся.

— Эти дикари плохие рабы, но посмотреть можно.

Я махнул рукой и из леса вывели караван специально отобранных пленников, тех кто в принципе еще может работать.

Купец удивился и не опасаясь нападения подошел ближе, и начал осматривать товар. Сразу было видно, что купец людолов, как и я собственно говоря, или бывший хозяин моего тела и при чем купчина узнал этих людишек.

Купец отобрал три десятка молодых парней и девочек и сказал, за этих я дам две полновесные гривны серебра. Я посчитал так и есть, по десять золотников за голову. Один золотник весит примерно три грамма серебра и цена за рабов составляет примерно 900 грамм серебра, а это примерно две гривны, так как одна гривна весит примерно 400 грамм.

— А возьмешь ли этих? — я показал на оставшихся.

Купец покачал головой.

— Дети и женщины может еще и продадутся, но стариков уже давно никто не покупает. За тех детей и взрослых женщин дам не больше трех золотников за голову, старики мне не нужны.

Я кивнул, это конечно кидалово, но мне не серебро было нужно, а эффект, купцы должны понять, что хозяин этих лесов поменялся и хозяин ничуть не слабее старого вождя волколюдов или песьеголовых, а в отдельных вещах новый хозяин более жестокий, так что со мною нужно считаться.

Еще почти шесть десятков детей и женщин, которых выбрал купец погнали к воротам, а мне отсчитали серебро, после чего купец спросил:

— Не хочешь ли купить у нас что либо?

— У меня недавно убили купцов, и пока я не найду убийц, я не смогу торговать с уважаемыми купцами с Гётлэнда.

Купец покивал головой.

— В этих лесах и болотах живет много разбойников, и торговать становится все труднее и труднее — посетовал толстопуз — однако я думаю, что ты уже нашел татей, что напали на твоих людей, разве ты не из-за этого напал на дружественное нам селение?

— Я разбил этих людей и разорил их селение за то, что они напали на мои земли. Они привели пять десятков воинов и их всех пожрали болотные демоны — я сделал вид, что задумался — но ты прав готландец, эти тати могли убить и ограбить моих купцов.

Я решил закинуть удочку.

— Сможет ли уважаемый купец привести мне сто пудов зерна и десять пудов соли?

Купец подумал и сказал, что соль может продать прямо сейчас, но зерна сколько нет, есть всего пудов двадцать и то овса.

— А нет ли волов или коней с телегами?

Купец расплылся в улыбке и закивал.

— Зачем уважаемому вождю кони? Эти твари такие привередливые, дохнут постоянно, чуть сожрут что не то и сразу умирают. Есть волы и телеги есть, бери волов.

— Лошади тоже нужны — сказал я — но если есть волы, то возьму и волов.

Я взял. Забрал четверых волов, взял две повозки, сгрузили весь приобретенный товар на повозки. Также купил десять пудов соли и почти двадцать пудов овса. При чем отдал жадным купцам почти все добытые нищаки в виде трофейных золоченых кубков, каких то серебряных и стеклянных бус, подсвечников и всего того барахла, что мы взяли во вражеском селении. Сейчас мне это не нужно, а если потребуется, так я уже знаю где это взять.

Потом распрощавшись мы разошлись, а под конец я отдал приказ своим воинам и они на виду у наблюдателей со стены вывели на полянку оставшихся два десятка стариков и старух племени песьеголовых и на глазах у наблюдателей со стен перерезали пленникам горло.

Жестко, да жестко, но именно этот сигнал я хотел показать торговцам, хозяин здесь я, и я такой же варвар как и бывшие друзья уважаемых готландцев. Я понятный, просто новый варвар — поэтому меня не нужно сильно боятся, со мной можно торговать бусами и солью.

Мы уходили от поселения купцов, а я дал команду оставить троих воинов для наблюдения за готландской крепостицей. Передал наблюдателям облегченные круглые щиты, сулицы и наказал следить за купцами, как только уйдут ладьи немедленно доложить. То, что они уйдут, я знал, уйдут или за товаром или за подмогой, но нападать на нас, имея всего сотню воинов купцы не осмелятся. А когда уйдет хотя бы несколько людей с дружиной, я сожгу на хрен этот клоповник готландского влияния в белорусских болотах. То же мне торговый пост устроили, рано вам товарищи в рабовладельцев тут превращаться.

Своих женщин и освобожденных рабов мы догнали через три дня и вместе вернулись в селение. Вернулись с трофеями и новыми жителями нашей общины, а также с приличным количеством товара. Для селения в две сотни человек того, что у меня имеется уже сейчас должно хватить почти на год, важно правильно распорядится добытым.

Когда мы разгрузились и привели наших женщин и детей с болотного острова, я наказал немедленно начать строительство двух больших деревянных домов и ставить я их наказал в два ряда, а между рядами из бревен сооружать стену, как у торговцев. Теперь мое селение имело больше двух сотен людей, начало положено, это настоящая деревня. Правда у этой деревни всего четыре десятка мужчин, и то, вместе со стариками, да три десятка пацанов, но главное, что есть еда и патроны, то есть оружие. А для обороны необходимо всего навсего поставить укрепленный лагерь. На первое время хватит, а потом будем и заставы ставить на подступах к моим владениям, но мне еще нужны люди, много людей.

Печи молчали почти месяц, мы воевали, мы строились, а время шло. Требовалось до начала сезона дождей, то есть до осени успеть возвести укрепления и хотя бы несколько наблюдательных вышек внутри огражденной территории.

Когда основные контуры моей крепости уже были готовы, я вновь занялся производством железных криц и тигельной стали, мне что то нужно показать брату и попросить его помощи.

Но долго и плодотворно работать мне не дали, через две недели прибежали мои наблюдатели и сказали, что ушли почти все ладьи, в селении купцов остались не больше трех десятков воинов и на берегу стоит одна ладья. Ну в принципе тут понятно, если на улице сейчас конец августа, то купцам нужно успеть до начала сезона штормов дойти до Готтланда, поэтому они и поспешили свалить.

Купцам плыть по реке Западная Двина к морю почти пятьсот километров, а это не меньше семи дней, и еще по морю месяц вначале на север до Финляндии, потом на запад до побережья прото Швеции и потом уже на юг до Готланда. Там нужно набрать отряд наемников, и если враг поплывет весной обратно то у меня есть почти месяц, то есть время аж до апреля следующего года.

Итак до весны я думаю никто на подмогу крепости не прийдет, а это значит, что мне пора раздвигать геополитические границы своего прото княжества. У меня есть пол года, чтобы подготовится и взять торговый годок и приготовить его к обороне.

Я подал команду сбор старейшин на совет, начинается подготовка к новой войне.

Я уже видел стены этого укрепленного поселка, высота составляет примерно три метра. Имеются одни большие ворота, выходящие к реке и маленькие ворота, почти калитка выходящая к лесу. При чем основная оборона именно на той стороне, что выходит к лесу. То есть получается, из леса всё таки кто-то раньше нападал на купцов, может те же песьеголовые.

И так, мне нужно взять с собой не меньше четырех десятков мужчин, всех пацанов и женщин толковых побольше. Чтобы обеспечить пятикратное превосходство нужно набрать полторы сотни человек. Но где их взять сколько?

Мой городок тоже уже приобретал очертание крепостицы, три огромных бревенчатых сарая стояли готовыми, а вот стены четвертого строения были возведены, но ещё шла установка огромной печи, а потом уже сразу поставим стропила и накроем их бревнами, а поверх мокрой глиной и дерном. Между стенами сарек были вкопаны длинные бревна и получалась такая кривоватая стена. Две вышки поднимались по краям селения на высоту трех человеческих ростов.

Я решил использовать недостроенный дом для тренировки, а для этого пришлось временно остановить работы и перевести всех людей на ускоренную достройку стен, колодцев и туалетов.

За несколько дней мы наделали лестниц и приступили к тренировке.

Я сидел на бревне и смотрел, как моя армия штурмует бревенчатую стену. Я уже не мог смеяться, всё отсмеялся, теперь оставалось только плакать. Эти болотные люди не воины. Я трижды показывал сам как спрятаться от стрелы или сулицы за щитом во время выдвижения, как поднять и правильно приставить лестницу, как взбираться на стены, прикрывшись щитами, но ничего не помогало.

Толпа с лестницей бежала абы как. Щиты болтались где угодно, но только не прикрывали тело, воины мои спотыкались и падали. Заваливали лестницы, падали со стены, теряли оружие. На третий день учений я уже подумывал о том, что может отказаться от войны, но поразмыслив понял, что взятие этой крепости это единственный наш шанс выжить.

Да, да именно выжить. Я точно знал, что купцы пошли не за товаром, они пошли за воинами.

Эту местность купцы держали зубами, у них был свой неплохой отряд почти сотня воинов и еще союзники песьеголовые. И имея под рукой в глухом лесу несколько сотен воинов, можно раком ставить все соседние племена от Западной Двины и до Ладожского озера.

Можно отбирать у местных припасы, торговать с большими прибылями для себя, фактически грабя местное население. А кто против, тех на меч и в рабство.

А тут я такой интересный нарисовался, не понятно от куда. Разбил союзных готландцам песьеголовых и спокойно ушел к себе. А еще они знают, что у меня есть серебро, значит, есть выход на внешние рынки, а это уже конкуренция, а конкурентов никто не любит, их тут убивают.

И если враг привезет хотя бы еще одну сотню воинов, то тут буде уже две сотни прото викингов, а это серьезные ребятки, воевать уже обученные. Тогда уже готландцы смогут используя свой торговый пост как базу совершать рейды в болота. И справится с таким врагом будет не просто, поэтому я должен лишить врага крепости, попытаться укрепится и продержатся хотя бы несколько недель, так как не имея военного успеха, наемники, скорее всего уйдут, нечего им делать в этих болотах, тут нет кормовой базы, тут некого грабить и негде раздобыть продовольствие для большой дружины.

Нужно сразу изгнать этих прото колонизаторов за море, а то потом как укрепятся и пересидят зиму, я уже с ними не справлюсь.

Я заказал сделать из коры молодых деревьев веревки и побольше сулиц.

Большие плетенные щиты показали себя очень хорошо в полевом бою, но сражаться на стенах с такими щитами будет трудно и первые тренировки это доказали, не удобно с почти ростовым щитом ползти по лестнице, мешает.

Вот тут и встрял в дело старый дед Вацлав.

— А мы раньше из ивовых прутьев щиты делали как капля росы и обивали их кожей — протрещал дед.

Я сразу поймал мысль, так и есть, ведь у русичей на всчех картинках были нарисованы такие каплевидняе красные щиты. А у меня щиты как дверь от дачного туалета, два локтя шириной и пять локтей длинной. Поэтому долго не думая я приказал наделать маленьких плетенных каплевидных щитов размером полтора на три локтя. Такой щит легко можно и таскать и за спину забрасывать, по крайней мере в бою на стенах мешать не будет.

Потом я решил, долго не думая изменить вид наконечников длинных копий и показал как у моего чудо наконечника сделать специальный крюк. Этим крюком можно зацепить вражеского воина и притянуть к себе, или отвести щит врага, или подрезать колено врага. Кроме того, зацепившись этим шитом можно подтягивать к себе вражескую ладью или скажем взобраться на стену деревянной крепости можно.

Печи заработали без остановок.

Мы ковали и оружие и инструменты.

Мужики и женщины как муравьи пилили деревья, делая заготовки дров на зиму и расчищая посевные площади на следующий год, таскали бревна для укрепления стены. Женщины и дети шлялись по лесу собирая грибы и ягоды, скоро зима уже поря готовится к тяжелой зимовке.

Из глины налепили почти пять сотен кирпичей и положили сушиться, пока сушились кирпичи, мы из камней соорудили большую круглую печь. Через три дня по складывали в печь чуть просушенные на солнце кирпичи, закидали их дровами и разожгли огонь. Печь горела почти сутки, потом мы вытащили готовые кирпичи и заложили в печь вторую партию.

Когда все кирпичи обожгли, я возле стены готового барака начал строить большую кирпичную печь. Да это была работа, я вам скажу, как из болота тащить бегемота. Не смотря на то, что мне помогала половина селения, дела шли медленно. А как вы хотели без опыта. Печь была готова, а дымоотвод я вывел за пределы барака и поднял вверх всего на два метра, так как готовые кирпичи кончились. Ну и хрен с ним, я не собирался местным все разжевывать, процесс показал, а дальше пусть сами работают.

Печь мы разожгли и долго гонялись за дымом, все места где имелся хоть какой то признак пропуска дыма, тут же замазывались мокрой глиной.

Я наказал Бажене наделать много таких кирпичей и поднять воздуховод выше козырька крыши на один локоть, а потом в противоположном углу барака соорудить еще одну такую же печь. Пока двух самодельных печей по бокам для одного барака я думаю хватит. Дети и старики пусть построят нары поближе к огню, а взрослые мужчины и женщины будут жить ближе к центру барака, там и нужно поставить большой стол буквой "П".


Я успел сходить на разведку к укрепленному торговому посту и уже начертил его схему. В этом развед рейде я увидел вытащенную на берег двадцати весельную галеру, да это была галера, не ладья и не морской дракон, а самая что ни на есть римская галера с приличным носовым тараном. Может у этого корабля были проблемы и сейчас проходило обслуживание или ремонт. А может, это резервный корабль для оставшихся воинов, на случай отступления. Значит мне нужно продумать вопрос воспрещения отступления, а то гады могут и сжечь крепость при отходе и уплыть вниз по реке.

Незаметно прошли три недели, и я стал волноваться. Почему, да потому, что ничего у меня не получалось. Войска ни как не могли научиться быстро вскарабкиваться на стены и держать позиции. Один раз я взял себе команду в пять человек и с дубинками в руках и отражал наступление шести отрядов с лестницами по шесть человек. И чтобы вы думали, никто, никто не смог взобраться на стену, мы всех поскидывали.

А в крепости не меньше трех десятков вооруженных мужчин, настоящих прото викингов, а не ополченцев.

При чем я собирался напасть не днем, а как минимум с рассветом, и это еще больше усложняло нашу задачу. Потому, что если днём, при свете мы на косячили, то что будет в темноте.

Но оттягивать больше нельзя, скоро зима, а мне еще захваченную крепость к зимовке подготовить нужно.

Мы вооружились хорошо, у каждого воина, даже у отроков метателей были легкие плетенные щиты, топорики и деревянно-металические шлемы.

Все таки я научился делать металлическое кольцо и стальной шишак. К металлическому кольцу прибиваешь гвоздями дубовые треугольные дощечки, а сверху надеваешь металлический шишак. такой шлем намного дешевле полностью железного и проще в изготовлении, а сейчас нет времени на изыски, мне нужно массово вооружить свою "дружину".

Метатели тащили по полному тубусу сулиц, а копейщики имели длиннющие четырехметровые пики. Я подумал так, если завяжется бой на стене, то можно держать противника на расстоянии, пока метатели будут забрасывать противника дротиками.

Отряд был предельно простой.

Первый отряд в три десятка человек это копейщики мужчины, а второй в три десятка человек — это отроки метатели сулиц, в резерве три десятка копейщиц женщин со старыми копьями.

Метателями я назначил командовать молодого воина сына Стародуба, копейщиками мужчинами командовал сам, а резервным женским отрядом командовала Бажена.

Дед Вацлав остался руководить стройкой и железоплавильным делом. Крицы должны пережигатся без остановочно, а железные изделия можно и зимой ковать, главное чтобы был метал и руды побольше, а то зимой в болотной грязи ковырятся тяжеловато будет.

Кроме того я узнал от бывших пленников песьеголовых, что поблизости проживают аж 17 родов дикарей и долго не думая я отправил переговорщиков, чтобы организовали сход старейшин.

В поход мы вышли на 45 день после того как ушли торговцы и на улице был уже октябрь. У меня имелось всего полтора месяца, чтобы взять торговую факторию и там закрепится, иначе начнутся лютые декабрьские морозы и придется отступить во своясию для зимней войны у меня ничего не готово.

Шли мы быстро и уже к вечеру шестого дня расположились лагерем в ночном переходе от деревянной крепости.

Всех мужиков я разделил на десять отрядов по шесть человек и наказал делать лестницы, а женщины должны будут разделится на два отряда и блокировать копьями вызод врагов с ворот крепостици, это если вдруг враг попытается тупо сбежать.

Сам я взял с собой старших боевых групп и повел их на рекогносцировку. Теперь спешить нельзя, мы долго наблюдали за крепостью, я показывал каждому старшему группы, где его позиция, где он должен ждать условного сигнала и как выдвигаться к стене. Потом я нарисовал на земле крепость и показал место каждого расчета.

— Вроде все поняли? Ну тогда идите и зовите сюда остальных, а я останусь здесь наблюдать.

Оставив с собой трех охранников, я несколько раз обошел крепость и убедившись, что галера на месте, а люди действительно проводят работы по ремонту, я ушел подальше в лес и организовав боевое дежурство лег спать.

К вечеру следующего дня пришли наши воины. Покушали не разводя огня и еще раз уточнив задачу, я отправил всех по позициям. Начало штурма было назначено на первый луч солнца.

Хотелось выспаться перед боем, но уснуть не получилось.

Я только теперь начал осознавать, что это настоящий бой, не битва с дикарями, а большая война.

Кто были все предыдущие мои противники? По сути дикарями с кольями и дубинами. В войске песьголовых половина воинов не имела даже топоров и шитов.

А готландских воинов я разглядел, у них у всех были мечи. Точно такие же как моя спаата, у половины били еще к тому же и топоры. Возле ворот я видел торчавшей пучок сулиц. То есть если нам не удастся быстро захватить стены, то все эти сулицы полетят в нас. А возможности своего войска я знал, я лично ранил троих своих уродов во время учений, я метал в них древки от сулиц во время учений, когда эти косорукие уроды наступали на стену. И чтобы вы думали? Три моих древка угодили в три тупых физиономии моих болотных воинов. Это при наличии щита и шлема, а я бросал просто палки без наконечника. А другой армии у меня нет. Это Наполеон потеряв почти всю армию в России смог за пол года собрать такую же по численности и еще два года мучил мозг европейским монархам изображая из себя императора свободного мира. А я император болотных людей, и их у меня всего две сотни, из которых всего чуть чуть мужиков.

А я вот взял и притащил сюда всех мужиков, оставив в селении только тех, кто работал с металлом. Специалистами я рисковать в этой войне не собирался, без мастеров плавки стали, моя экономика рухнет.

Ночь шла медленно, как назло все спали, а я не мог. Обходил патрули, разговаривал с людьми, рассказывал истории из кинофильмов про средневековье.

Больше всего моим часовым понравилась история про Робингуда, которого я сделал галлом, который воевал против злых римлян. И этот самый Робингуд со своей не очень подготовленной ватажкой, и с одним рыцарем взял настоящий каменный замок, а тут деревянный забор, тьфу, да мы его.

К утру боевой дух моих воинов немного поднялся, а я измотав себя переживаниями реально устал.

Но первый солнечный луч, не оставили нам надежды на отступление, даже без команды мои люди похватав лестницы разошлись по своим позициям и если бы я даже хотел, я уже ничего не мог изменить. Такова тяжелая философия древней войны, командир отдает только первую команду, а дальше как бог положит. Если вы толковый командир и у вас есть рог, или знамя, или там барабан, то вы можете отдать еще несколько примитивных команды, но как правило в горячке боя и страшном шуме ваши команды уже никто не услышит.

Было одно место, от куда должен выйти самый крайний мой отряд и как только он появится, я должен начать движение к стене, а меня уже видели еще два соседних отряда, а их следующие и таким образом я добивался почти одновременного начала атаки. Идти я наказал в тишине, ни криков, ни лязганий оружия, до того как мы окажемся на стене.

В своей команде я бежал третий и одной рукой держал лестницу, а другой прикрывал голову щитом, на случай если враг нас обнаружит и начнет обстрел.

Бежать от леса к стене было шагов сто. Я успел осмотреть и своих воинов и воинов по соседству и удивился, все действовали как на учениях, тихое равномерное движение, щиты прикрывают корпус.

На пол пути мы уперлись в овражек, маленький такой шириной метра два, но глубокий зараза, а обходить его долго, я скомандовал опустить лестницу в овраг и начать его преодоление. На мое удивление, все прошло организованно, Вначале все по лестнице спустились в овраг, а потом переставили лестницу и так же поочереди поднялись на другую сторону.

Я боялся, что пока мы там ползаем, враг опомнится и начнет пускать стрелы, но пронесло. Первые крики я услышал, когда нашей команде до стены осталось всего десяток шагов. Потом послышался звон оружия и настоящий вопль раненного, где то за забором.

— Время, время — тихо скомандовал я, толкая наконечником копья перекладину вверх, а четверо других воинов поднимали лестницу.

Лестница встала немножко, не доходя до верхнего зубца и я в нетерпении полез вверх, прикрываясь щитом, а в руке тащил тяжелое копье. Хотя по уговору, копья должны быть приставлены к стене и мы должны подняться только с топорами и щитами, а потом последний с земли уже должен был подать нам копья, но я затупил.

Переволновался видно, но лицо кирпичом типа князю положено тупить, я с трудом цепляясь за лестницу полез вверх, а потом, поняв бесполезность своего страдания, просто перекинул щит на спину, зацепив кожаный ремешок за плече и с копьем в одной руке перевалил через стену.

Только потом я понял, что это меня и спасло.

Как только я вылез на стену то увидел группу людей с оружием справа от себя, я долго не думая шагнул к ним и начал тыкать их своим копьем. Как в кино про великую отечественную войну, типа длинным бей, коротким коли.

Так как копье мое было длинным, а тыкал я им часто, враги ничего не смогли сделать на узкой площадке забора и отступали. А вот в этот момент я и ощутил удар в спину. Сильный такой удар, вражина сзади метнул в меня сулицу, и если бы я держал щит в руке, то для меня бы эта война уже и закончилась.

А так сулица в лупила в мой щит на спине с такой силой, что я не смог после укола выйти в исходное положение и криком "еб-твою-.." пошел вперед тыкая врагов копьем еще энергичнее.

Один спрыгнул вниз во дворик, второй побежал по стене отступая, а третьего я таки достал пикой в живот, а потом долго не думая, перехватил свою четырехметровую убервафлю и запустил убегающему врагу в спину. Попал, чавкнуло и враг полетел вниз, а я развернувшись скинул со спины свой щит, теперь он мне мешал, наконечник вражеской сулицы плотно засел в ивовых прутьях, поэтому я просто скинул щит во дворик.

После чего выхватил сразу и меч и топорик, и побежал вдоль стены на врага метнувшего мне в спину сулицу.

Краем глаза я заметил, что на стену уже поднялся еще один мой сотоварищ и он тоже кинулся за мной.

А я решил не фехтовать, поскольку нас больше, я просто отвел полетевший мне в живот меч и саданул врага плечом в шит, тот отступил, а я зацепив топором его щит потянул на себя чуть приседая и нагружая руку одновременно раскрывая противника. В этот же миг ему прилетел в голову удар топора воина бежавшего за мной. А вот ни фига себе, какая связка получилась, я раскрыл врага, а мой случайный напарник его вырубил одним ударом из-за спины, нужно потом его поощрить, я же типа князь и все такое, должен поощрять и награждать.

Как оказалось, это было ночное охранение на стене всего четыре человека, и всех уже убили. А вот в низу, выскочив во двор стояли, прикрывшись щитами почти три десятка воинов.

Быстро они поднялись, брони ни у кого не было, многие в рубахах или куртках, кто как был так и выскочили, некоторые стояли босиком, а на стену уже поднимались последние мои воины.

И что делать, добивать или отпустить. Вот блин, гуманист, а на хрена ты сюда пришел, чтобы отпустить врага, который предупредит купцов, что тут засада. Не думайте, что я такой кровожадный, но другого выхода у меня не было, но все же я чисто для очищения свой совести крикнул:

— Бросьте оружие и вы станете рабами, мы не убьем вас.

Когда переводчик покричал мои слова, те заржали, ну и зря.

Я поднял руку с мечем вверх и направив меч на врага скомандовал — "бей".

Несколько десятков сулиц полетели вниз и враги сбившись в кучу сели, прикрыв голову щитами, здорово, вот это мастерство.

Я спрыгнул вниз, вызватил у своего воина длинное копье и зацепив крюком щит блищайшего противника потянул дреко на себя. За мной попрыгали другие воины и начали растаскивать щиты готландцев и тыкать их копьями в образовавшиеся бреши, а сверху в кучу вражеских воинов летели сулици. Если раньше готы прикрывались щитами как боевая черепаха, то теперь у них пошло все не по плану. Мои бойцы просто зацепляли щит и отодвигали его вниз, а кто то из воинов тыкал в образовавшуюся брешь другим копьем, а в довесок прилетало еще несколько сулиц. Короткая схватка в ходе которой враг даже попытался перейти в контр атаку, но не успел. В спину бросившихся на нас воинов влупилось по несколько коротких сулиц и всё, бой окончен.

Всего несколько минут и двор был очищен, а крепость стала моей. А тот крик, всё таки был предсмертным криком моего воина, он первым поднялся на стену, первым и умер от вражеского меча.

Тела мы сожгли, осмотрели крепость и обнаружили набитый товаром сарай. Чего там только не было. Перечисление займет несколько страниц. Были даже рабы, три десятка молодых людей, девок и пацанов, при чем не вендов, а скорее всего чудинов. И этих рабов наверное привели недавно, так как отправить их на Готланд купцы не успели, вот и держали в сарае.

Видно купцы ушли только с самым ценным грузом, только с мехами, оставив в крепости несколько бочек какого то растительного масла, два десятка бочек с медом, бочки с воском и смолой. Отдельно стояли мешки с пшеницей и солью, много, очень много вяленого мяса и рыбы. Видно противник все это время накапливал запасы продовольствия.

Я осмотрел все имущество убитых врагов, тела мы сожгли голыми, а зачем их сжигать в хороших рубахах и штанах, да грязные, да в крови, а женщины зачем? Отстирают и заштопают, и можно носить, тут вам китайского рынка с тряпками нет.

Однако самое ценное, это почти три десятка мечей, очень похожих на спаату, которую мне подарил брат, но с ровным клинком. Так как спаата все таки чуть расширялась к концу клинка, а эти клинки наверное германской породы, так как ровные по всей длинне. Было даже шесть кольчуг, остальные захваченные доспехи больше напоминали римские кожаные доспехи проваренные в соли.

Я осмотрел и покрутил в руках все трофейные мечи и понял, что меч брата находится где то в центре шкалы качества, а мой самодельный клинок по имени "волк" был, наверное самым крутым в списке по качеству.

Не смотря на это я три лучших клинка все таки отложил про запас, а остальные мечи торжественно вручил самым активным и смелым воинам, при чем несколько клинков даже отрокам досталось.

Да, вот только теперь у меня появились мечники, хотя можно скорее сказать так — это ополчение с мечами.

Осмотрев крепость я увидел, что деревянные срубы были возведены из торлстых неошкуренных бревен и эта крепость простояла тут уже лет десять, так как на нижнем венце бревен уже был явно виден признак гниения дерева.

Выходит, что купчишки уже давно осваивают эти места и связь с местными вождями у них должна быть налажена неплохая.

Вечером, как разобрались с первичными делами я построил своих мечников и провел с ними маленькое занятие.

— Смотреть всем на меня — скомандовал я — меч это не топор, меч оружие профессионально воина. Владению мечем нужно учится достаточно долго, но если вы научитесь этому искусству, враги не посмеют прийти на вашу землю, побоятся.

Я поднял меч в верх и продемонстрировал его всем присутствующим.

— Итак, вначале разминаем руки — я вытянул руки вперед и начал вращать кистями по десять оборотов в право и влево, все повторяли — Теперь разминаем локти. Теперь разминаем плечи — я по вращал руками в плечевом поясе.

Я взял меч в левую руку, а правой начал показывать.

— Итак это одноручный кельтский меч, он состоит из рукояти, и лезвия. Рукоять в свою очередь состоит из навершия иногда его называют яблоком — я показал навершие и продолжил — данный элемент устройства меча предназначен для его балансировки, только сбалансированный меч подходит для искусного фехтования им, в разных школах оружейного дела баланс может быть различным. Однако считается общепринятым способом измерения баланса меча, это измерения при помощи пальцев руки, как правило, хороший баланс для клинка должен быть на четыре пальца от гарды меча.

— А как определить ентот баланс при помощи пальцев? — спросил один из отроков.

— Очень просто, кладём клинок на один палец руки, удаляя или приближая палец к гарде, мы находим точку, когда ни одна из сторон не перевешивает другую. Именно в этом месте и будет баланс. Кроме того навершие, служит для упора руки, это особенно важно ибо во время боя меч начинает скользить до тех пор пока кисть руки не упрется в навершие.

Не дожидаясь моей команды все начали определять баланс, типа это им что то даст и поможет легче усвоить трудный предмет по имени "фехтование".

— Рукоять предназначена для хвата меча, существует несколько хватов меча — я стал показывать — обычный хват, за рукоять, хват для фехтования с перекидыванием большого и указательного пальца за гарду, так меч лучше слушается руки и дальний хват возле яблока, так мечем можно дотянутся до противника на большую дистанцию, потому, что кисть разгибается свободно. Дальше это гарда — я показал стальную перекладину — она нужна для защиты кисти руки, на многих ваших мечах гарды нет, но в наших новых мечах она будет.

— Теперь лезвие, оно состоит из острия, рубящей кромки и дола. Основной колющий удар вперед вот такой короткий — я показал удар клинком вперед. И вот такой длинный — я показал удар с шагом вперед — Теперь вы должны запомнить, что большая половина ударов мечем должна быть колющей и только тогда когда противник раскрылся или вам не мешает вражеский щит, только тогда вы можете нанести рубящий удар.

Я нанес несколько рубящих ударов по условному противнику и продолжил рассказ.

— Рубить нужно вот этой частью лезвия на длину всего в две ладони — я показал примерную рабочую поверхность для нанесения рубящего удара — А теперь запомните этот удар — я поднял меч вверх и опуская руку вниз нанес удар сверху вниз — основная особенность этого удара состоит в том, что я, когда меч уже касается препятствия немного локтем протягиваю руку назад как бы перерезая преграду.

Я медленно показал несколько раз рубящий удар.

— А теперь ты воин возьми копье и направь на меня.

Один из воинов взял у стены копье и направил в меня наконечник копья примерно на уровне груди.

Я поднял меч вверх сделал шаг вперед и вбок а потом сверху вниз влево рубанул древко.

Бзынк и наконечник копья упал на землю.

— Смотрите внимательно, я не перерубил древко я его перерезал, одним движением с протяжкой меча на себя. Таким ударом можно отрубить не только ногу или руку, но и голову. Я хочу, чтобы вы каждый день занимались с мечем, я хочу чтобы меч стал продолжением вашей руки. Я покажу вам несколько самых простых ударов, и вы будете тренироваться, потом я покажу более сложные удары, а потом мы перейдем к тренировкам учебными деревянными мечами. Стародуб, ты можешь взять на себя контроль за тренировками? — спросил я вождя.

— Смогу, как же без тренировок.

Я отвел Стародуба за локоть подальше и сказал:

— Я должен буду много разъезжать по нашим землям, я хочу, чтобы ты взял на себя оборону этой крепости и строительство здесь большого торгового поселка. Можешь перевезти сюда всех своих родовичей.

— Если ты вождь мне доверяешь, то я с радостью выполню твое поручение. Я думаю, что ты станешь конунгом кривичским, обязательно станешь.

— Да — произнес я задумавшись — но для этого придется много трудится и пролить много крови.

Потом был разговор с освобожденными, я предложил им два варианта, первый остаться здесь или уйти и попытаться найти свои рода.

Но на мое удивление потенциальные рабы отказались уходить, так как собственно их родичи и продали, потому что у них там голод. Я удивился, какой голод в лесу же полно дичи. А что толку от дичи если цены на соль поднялись, а без соли невозможно заготавливать мясо и рыбу на зиму, значит зимой будет голод.

Я задумался, это ведь хорошая идея, торговать солью. Только где её взять, а если попробовать вываривать из морской воды, море здесь рядом, березовый уголь имеется, нужно проработать вопрос.


Позже оказалось, что в готландскую крепостицу регулярно приходят караваны от народов Чуди, Вепсов, Вендов, Води и даже песьеголовцев. Привозят мясо и рыбу, мед и воск, а в замен берут соль, зерно, ножи, топоры и наконечники копей. Все это мне рассказали раненные готландцы. Мы выбрали самых легко раненных и оказали им посильную первую помощь.

Я решил не убивать выживших пленников, пусть расскажут побольше, я им пообещал свободу, но только после того как мы отобьемся от людей, что придут с купцами.

Готландцы рассказали, что обычно вниз по реке к морю галеры ходят в семь ночевок, то есть за семь суток. На три ночевки встают на уютных пляжах, возле которых имеются огромные открытые поляны, там ставят лагерь и охрану, две ночевки вообще стаютпросто на реке из судов даже не выходят и спят в кораблях, а вот еще две ночовки осуществояют в дружеских селениях.

Одна из ночевок, та что была последней осуществлялась была в селении рыбаков от племени водь. В селении проживает почти две сотни людей, люди в основном занимаются ловлей рыбы. У них много лодок и они сетями перегораживают реку, а иногда ходят целыми отрядами в море, где перекрывают сетями устье реки и добывают большую гору рыбы.

То селение рода водь находится под контролем вождя от рода песьеголовых. Песьеголовые живут в сеседнем селении, у них много воинов и железного оружия. Песьеголовцы скупают у местных племен товары и продают их купцам от готлдандцем и бодричей.

Дорогу назад галеры проходят за десять дней, так как идут груженными и против течения реки. Поэтому имеются еще три стоянки. Все стоянки выбираются по правому берегу реки, так как на левом берегу опасно, в лесах проживает множество диких родов песьеголовцев.

Я осмотрел наш главный трофей. Галера оказалась абсолютно целой, а работы проводились по очистке днища, замене нескольких огромных досок на левом борту и смолению днища. Мы нашли в сарае небольшой парус из толстой промасленной мешковины.

С помощью пленников мне через седьмицу удалось завершить текущий ремонт нашего первого судна и мы спустили его на воду.

На улице была уже настоящая осень, наверное октяюрь, но морозов не было и можно было передвигатся по реке.

Спустили галеру на воду, походили на веслах и на парусе. И я понял, что это не боевой корабль, очень тяжелый, по воде идет хорошо, но развернутся на реке почти невозможно, особенно на ходу.

После чего мы загрузили галеру товаром и я отправил два мужчин в качестве экипажа и еще три десятка не нужных в новой крепости женщин, с задачей дойти подальше вверх по течению реки Дивной на веслах, если понадобится то протащить ладью на веревках на два дня ходу на восток. Потом разгрузить и вытащить судно на берег, после чего прикрыть ветками и перетаскать весь товар к Бажене в лагерь. В обратную дорогу идут только мужчины, женщины же остаются в селении на болотах. Требуется притащить сюда на реку Дивную все произведенное оружие и часть инструментов для обмена с Чудью и Вепсами. Кроме того нужно привести с собой всех родичей Стародуба в новую крепость для обживания.

Я решил зимовать в двух крепостях. У Бажены будут зимовать почти 120 человек и около сотни человек перезимуют в деревянном остроге на реке Дивной. Сотни хватет чтобы отбится, если придут какие либо местные дикари, а ежели пожалуют настоящие воины, то сидеть в обороне смысла нет, нужно поджигать крепость и уходить в леса.

Разведка моя обошла все окрестности, я лично сам проверил протяженность виденного мною оврага. Овраг был длиннющий, по моим расчетам километра на три уходил в лес и там терялся в болотах. То есть получалось, что после больших дождей или весной когда тает снег этот овражек заполняется водой почти до половины, а летом пересыхает. Как раз когда я ползал с охраной по болотам, один отрок и наковырял кучку болотной руды, вот это хорошо.

А еще я отправил вниз по течению Западной Двины разведку, чтобы прошли вдоль берега реки и нашли признаки стоянки судов и посмотрели на селения дикарей. То есть я пытался узнать, как далеко можно пройти на судах за сутки, где готландцы становились на ночлег, так на всякий случай вдруг засаду получиться устроить.

Как то вечером, после тренировки, я решил распрощаться со своей кольчугой. А получилось вот что. Я в очередной раз выпендривался и сражался двумя деревянными мечами против двух своих мечников, на таких же деревянных мечах. И вот на замахе, кольчуга сползла на правое предплечье оголив плечо, и один из воинов умудрился садануть меня по ключице. Боль была адской, я подумал, что этот бугай мне ключицу сломал, но добрые женщины растерли плече какими то вонючими мазями и боль начала отпускать.

Я понял, что все так эта кольчужка не моя, великовата, как не старайся, но не моя броня и долго не думая, я построил свое войско и торжественно вручил кольчугу отличнику боевой подготовки, который смог победить своего князя в учебном поединке на мечах.

Воин был здоровый и как только он надел подаренную мною кольчугу, то я понял вот он богатырь блин былинный, а мне нужна новая бронь.

Сел я как то вечерком под полет первых снежинок на деревянную скамью на улице, разложил возле себя кучу трофейных кожаных курток, на которые были нашиты медные пластины, и долго не думая начал примерку. Нашел себе качественную куртку по размеру и начал её усовершенствование.

Срезал с куртки все пластины и посчитал, их было 50 штук шириной с половину ладони и пришивались они на кожаные ремешки, а ремешки пришивались уже к кожаной жилетке, на плечах были пришиты по три достаточно широкие изогнутые пластины шириной с ладонь.

Потом изучил еще пять курток, попроще и подобрав куртки с похожим устройством пластин посрезал их тоже. Когда передо мною лежала целая куча медных пластин, я начал работу по формированию нового панциря. Я пришивал тонкими кожаными полосками пластины в начале рядом друг с другом соединив 12 в ряд, а потом на стыках подшил еще 11, таким образом получалось, что пластины как бы были в два ряда и толщина брони заметно увеличивалась. Ну вот как только я понял, как эта фигня продевается через достаточно узкие отверстия как стало темно. Мне принесли лучину. Лучина эта такая сухая палочка, что горит и типа светит. Вот тут волшебное слово типа, так как света было очень мало, я не видел даже узлов на кожаных веревочках.

— Эй вы а ну тащите сюда бочку с воском.

Никто даже не удивился просто взяли и принесли. Я встал походил по двору, нашел веревку, отрезал от нее кусок длинной с ладонь. Сел возле бочки, распустил веревку, взял достаточно толстую нить, набрал рукой полную ладонь воска и начал обминать воск вокруг веревки, получилась кривая, нет не так "КРИВАЯ", свеча. Я подошел к костру и зажег нить, она нехотя разгорелась и дала неровный столбик света. Я поставил свечу возле своего места работы, потом скрутил еще три таких же и зажег все, вот теперь что то видно и можно работать.

Ко мне подошел Стародуб, взял свечу и задумчиво сказал:

— Ты князь меня удивляешь, такие вещи в наших болотах делать не умеют. Это искусство от южных народов, вон и броню ты римскую вяжешь.

— Нельзя без брони Стародуб, сам видел как у нас много врагов, а такая бронь должна защитить от копейного удара или от меча, но потом мы будем вместо медных пластин стальные пришивать.

Я сделал три таких полоски по 12 пластин вряд и наложил их на куртку. Ну вот красиво, ладно потом доделаю, устал. Я положил свои заготовки и проверив караул пошел спать.

Да я ввел караульную службу как по УГиКС Российской армии, разбил все мое воинство на три смены и организовал дежурство по охране лагеря по 12 часов каждая смена. Вы выставляли в ночное время парных часовых на стенах, а днем выставляли наблюдателей и высылали в обход лагеря по большому кругу патрули.

Свою бронь я закончил только через семь дней. Работа тяжелая, я просто психовал, проталкивать через тонкие дырочки кожаный шнурок, после чего связать узел, закрепляя пластинку и пытаться протолкнуть второй шнурок в другую дырку. Если бы не женщины, я бы утопил этот чертов доспех в реке. Все таки не предназначены руки мужчины для такой тяжелой, нудной и достаточно точной работы, а вот две тетки поняв, что от них хотят за два дня сделали мне восемь десятков рядов пришитых к коже металлических пластин от пояса и до шеи по кругу торса. Пластины пришивались таким образом, чтобы каждая пластинка одним своим краем перекрывала соседнюю как чешуя у рыб.

Я одел модернизированную броне-куртку и встал.

— А теперь мастерицы давайте пришивайте вот так от плеч вниз до локтя полоски с медными пластинами, так чтобы они прикрывали сверху плечо и до локтя руки.

Я походил, помахал руками и попросил пришить по две полоски под мышками, так чтобы прикрывали от удара бок торса, потом прикрыл небольшыми высюльками пах.

Взял меч вышел в центр двора и интенсивно покрутил мечем изображая бой с тенью, а когда закончил упражнение увидел, что у меня почти пупок видно, вот блин. Попросил женщин переделать гульфик, а вместо него сделать отдельно застегивающуюся на поясе ремнём свисающую бронеюбку.

В общем на пятый день, я был похож на настоящего воина, и бронь у меня была для местных болот просто ого-го. Я попросил воинов ткнуть меня сулицой. Ближайший отрок боязливо почти без замаха ткнул меня сулицей.

— Ты что, в девку тыкаеш, а ну сильнее давай — рявкнул я.

Отрок пугливо ткнул меня наконечником короткого копья сильнее.

Тут подошел мой личный охранник. Это здоровенный мужик, которому я подарил кольчугу, теперь он был почти Рембо в кольчуге и с мечем, вот только шлема не было. И звали этого Рембо — Богдан, с ударением на первый слог.

Богдан взял короткое копье и размахнувшись со всей дури саданул меня в живот, я только успел напрячь мышцы пресса.

— Вот гад — прошипел я — от куда у тебя сколько дури?

— Смотри князь, а доспех то не пробил — Богдан стоял и тыкал в меня пальцем.

Вот же идиот, подумал я, но сказал дуругое.

— Чуть князя своего не убил, от такого удара люди послабее в Ирий отправляются.

Я снял и осмотрел доспех, достаточно большая вмятина и треснувший кожаный шнурок в районе погнутой пластинки. Да, если бы это был бой и мне бы вмазали еще разок в пухо, то вся моя защита бы развалилась по причине разрыва шнурков.

— Эй женщины, забирайте на ремонт — я отдал свой доспех мастерицам и пошел посмотреть на толпу народа, что приближалась к моему первому укрепленному поселку.

Это были купцы, пришли восемь мужичков, которых мои воины опознали как Чудинов.

Чудины притащили меха, и сушеное мясо, за что попросили соли. Соли я дал, и предложил зерна. Поторговались и попросили еще. Я потребовал, чтобы притащили живых домашних животных, там коз, овец, кур. Чудины удивились и спросили, где они в болотах возьмут кур и коз? Потом предложили мне живых куропаток. Я согласился, пусть будут куропатки, те же куры, пусть в клетках сидят и яйца несут, а потом привыкнут, можно будет крылья подрезать и во двор выпускать. А еще мне нужны зайцы, я из них кролей делать буду.

На всякий случай я закинул удочку, про "крышу", типа "пацаны если кто обижать будет, вы только скажите и мы наведем порядок, вот готландцы обижали местных людей и мы их прогнали, так что теперь мы ваша крыша".

Купцы сообразили быстро.

— А кто теперь товары будет возить? — спросил один старикашка.

Вот урод, я растянул улыбку до ушей и сказал, что я обо всем позабочусь, так как я князь, и теперь вся эта земля моя, а все живущие тут люди под моей защитой.

Под конец я показал торговцам от племени Чуди несколько видов железного оружия и спросил, чтобы хотели уважаемые гости купить из представленного ассортимента.

Гости покачали головой и сказали, что все очень дорого.

Я спросил, сколько купцы брали за топор или сулицу.

Оказалось очень дорого, за один топор просили два лося. Я посчитал, ни фига себе, это же 500–600 кг чистого мяса.

Я сказал, что за одного лося отдам наконечник сулицы или добрый нож, а потом подумал и сказал — а за десять корзин вот такого коричневого камня — я показал кусок болотной руды — я дам один наконечник для настоящего копья, что можно использовать и как нож, если снять с древка.

Местные попросили руду, посмотрели, понюхали, а один артист даже лизнул руду, типа профессионал.

Я попросил своих отроков и те повели гостей к болоту и показали как искать руду.

Технология поиска болотной руды в принципе простая.

В болотах и озерах железная руда (лимонит) образуется естественным путем, как результат столетней деятельности бактерий. Их останки содержат большое количество гидроокислов железа. Для промышленной добычи такое сырье не подходит из-за малого количества выхода материала, но для кустарного производства железа руда вполне подходит. Кроме того лимонит можно обрабатывать при меньших температурах плавления, чем другие руды, что для кустаря тоже важно. Признак наличия железа — ржавый цвет воды.

Добывать руду можно по разному.

Первый способ простой, выбираем островок на болоте, берег болота или ручья, вытекающего из него, заболоченный склон. В общем, это участок рядом с болотом, с высоким уровнем грунтовых вод. Снимаем дерн и в грунте ищем комки руды. Когда подтверждается, что руда тут есть, то роем неглубокую яму, заглубляем в нее сруб. Со дна из жижи достаём комки руды, воду вычерпываем ведрами.

Второй способ такой. Берется заостренный щуп и с плота или лодки протыкается дно болота или озера. Там, где щуп натыкается на плотный ком, там болотная руда. Ком выковыривают, промывают от грязи и сушат. Руда залегает неглубоко примерно 7-10 см от поверхности. Соответственно выбирается небольшой размер щупа.

Найти руду просто, если в болоте, то она черная. Комья на изломе блестят, цвет равномерный, значит там железа много.

Если руда черная с коричневыми прожилками, резкими гранями, то много фосфора и железо их такой руды получится хрупким.

Красная и желтая руда с плоскими кусками добывается только в высохших болотах и она очень хорошая. Но самая лучшая руда — это темно и светло-коричневая руда, или вообще голубая руда, она лучше всех.

Если местные найдут голубую или коричнево-бурую руду, то курс обмена 10 к 1, то есть десяток корзин, за один наконечник, а если найдут бурую или коричневую, то курс 15 к 1, а если черную черную руду, то 25 к 1.

Местные попросили образцы с собой, я соответственно отдал, пусть ищут.


Когда вернулись мои корабелы с оружием, инструментами и женщинами, я приказал загрузить на галеру четвертую часть мяса и меда, забрал с собой десяток отроков и воинов от рода Бажены, и пошел по воде вверх по западной Двине или как местные её называют реке Дивной.

Дорога к селению Бажены была похожа на рейд бурлаков. Самый разгар осени, льющие непрерывно дожди, холодный ветер и мы идущие вверх по реке напоминали больше несчастных скитальцев, попавших в неприятность, чем удачливых победителей. Как бы то ни было почти через трое суток мы пристали возле впадения в реку Дивную маленькой речушки Витьбы, закрепили галеру веревками и вытащили на берег весь груз. А потом вытащили и саму галеру. Я таскали бочки с медом и солонину подальше от воды и так устал, что решил отдохнуть, но чтобы не терять время приказал рубить лес и ставить сруб.

Сруб мы ставили три дня, а пока мы работали, я отправил мужиков к Бажене за быками и телегами. Мы соорудили в лесу у берега реки, что то наподобие большого бревенчатого конического шалаша с дверями как чум. Обложили дернем, чтобы не продувалось ветром, в центре можно разжечь огонь и неплохо переночевать. Обнесли этот чудный дом частоколом из срубленных веток обозначив большой двор. Построили даже туалет, подальше от воды. И уже приступили к строительству третьего большого шалаша, когда пришли люди с быками.

Я оставил четырех человек охраны с галерой и грузом, а с остальными людьми загрузили волокуши, взяли что можно в руки и потащились к моему первому селению, где командовала Бажена.

Это была ужасная дорога, собственно и не дорога вовсе, мы рубились через чащу, спрямляли путь топорами, срубая и растаскивая с пути стволы деревьев.

Я уже успел прорисовать в голове маршрут от селения Бажены до устья реки Витьбы и далее торгового поста Стародуба и понял, что путь уж очень сильно петлял. Местные при совершении таких длительных пеших переходов шли по четким ориентирам, например вверх по течению ручья до большого холма, от холма строго на полдень пол дня до речки, далее по течению реки вниз до глубокого оврага, после чего на заход солнца пол дня до другой реки и далее вниз по течению до торгового поста.

Мне не нравился старый путь, он петлял как струя мочи алкоголика на снегу и составлял по моим скромным подсчетам от устья Витьтбы до селения Бажены примернор 180–200 километров. А мне нужен был путь прямохожий и прямоезжий, так как прорисовав в голове карту, я четко представлял, что если пойти на юго-восток, то через день обязательно дойдешь до большого ручья, вниз по течению которого пройти еще два дня и ты будеш у селения Бажены, и это выходило примерно 70–80 км. Но как местным объяснить, что такое юго-восток, это же дикие люди, их никогда не заставишь отойти от ярко видимого ориентира, реки, оврага, гор. Они зодят хоть и кривыми, но понятными для этого времени дорогами. Вот я и собрался пробить новую более короткую дорогу. А что, если тупо вырубить тут просеку, то по просеке рано или поздно будет проложена тропа, а потом уже и дорога, и вот в моих руках появится короткий путь от Западной двины до болотного селения Бажены, а от болот до Днепра тоже пора начинать путь спрямлять.

Добрались мы к Бажене только на девятый день путешествия.

Я остался, а мои люди взяли других быков и пошли за оставшейся партией товара, а заодно и повезли заготовленные к переработки железные крици.

У Бажены дела шли хорошо, последний дом уже готов и сейчас её люди в экстренном порядке занимались крышей, требовалось срочно покрыть деревянные балки стропил досками и успеть до морозов просыпать крышу глиной и накрыть дерном. Производство криц шло хорошими темпами. Один кузнец работал на производстве копейных наконечников и ножей, а вот джва других работали на производстве инструментов.

Я как всегда решил привнести инновации и наказал срочно подготовить деревянные балки и после установления морозов собрать на болотном острове настоящий сруб. А что пусть будет, не дай боги вороги придут, тогда там можно хоть баб с детьми укрыть.

Всё, когда пришел последний караван быков с товаром от стоянки галеры я засобирался назад.

Попросил Бажену подобрать мне три десятка переселенцев, которых я заберу в новую крепость для подготовки к войне, а десяток отроков я оставлял в этом селении. Вот чего я не ожидал, так это бурных возмущения пацанят. Они все запротестовали и собрались идти со мной. Я объяснил, что нужно защищать оба селения, а в этом селении имеется всего десяток мужчин и почти сотня женщин.

Но пацаны, быстро сообразив, предложили оставить тут мужчин, что приплыли с нами на галере. Мужики как ни странно не возражали, оказалось что возраст к приключениям не тянет. Ну и хорошо. Еды в этом селении было много, очень много с учетом притащенного сюда меда и мяса. С учетом старых запасов на всю зиму на сто двадцать человек хватит, а мужчины в селении нужны, да еще мужчины с боевым опытом.

Я поставил задачу готовить железо и не останавливать производство тигельной стали. Еще нужно пробивать новую дорогу до реки Дивной, пусть ежедневно выходят люди и рубят по возможности лес. Пусть ставят времянки и шалаши, пережигают угли и прокладывают надежную просеку.

Вот так вот и получалось, что теперь у Бажены появилось свое селение, и у Стародуба появилось свое селение, осталось еще два старейшины со своими родами. В этом мире вождб всегда вождь, не зависимо от того какого размера его род. И вождей нужно развести по разным селениям, а то рано или поздно начнутся внутренние конфликты.

И я долго не думая забрал с собой весь род, а это почти три десятка человек старого седого деда Вацлава. Я привел их к месту стоянки галеры на Западной Двине, где в большую реку впадала небольшая речушка и наказал обживаться тут, строить дома с печью, одного сарая для такого маленького рода пока хватит. Пережигать березовый уголь и варить в печах железную крицу, а еще тут можно кормится не только плодами охоты и собирательства, но и рыбной ловлей. Мой корабль будет ходить к деду часто за крицей и привозить товары, которые нужно доставлять Бажене.

— Так что дед твое селение будет стоять на реке Витьбе и называться Витьбовским — и тут меня аж искрой прошибло, витьбовский, видьбовския, повторял я название поселка и не мог понять, что, что связывает меня со старой жизнью?

А я ведь знал, я знал что-то такое.

А-аа, вот, вспомнил Витебск!

Твою же ж мать, город Витебск построен на слиянии реки Западная Двина и Витьба. Вот теперь я точно знаю, мне нужен здесь город, очень нужен, как перевалочная база, от сюда у меня пойдут караваны до Днепра через болотное селение Бажены.

Я долго обдумывал свои аргументы, что сказать деду, чтобы он согласился тут остаться, а если он не согласится, но я ошибся. Мне даже показалось, что дед обрадовался. Я переспросил почему он так рад, а дед мне так просто сказал, что два волка в одном лесу не уживутся, а я всех вождей в одну кучу собрал.

Вот же дед, растеребил душу, и я вернулся. Вернулся чтобы забрать род Звениславы.

Когда Бажена увидела меня опять, то все поняла, даже ничего не спросила. Я подошел и сказал, у меня есть место для рода Звениславы, хорошее место, пусть там строятся и живут, а ты тут остаешься полноправной хозяйкой.

Она кивнула и спросила:

— Сколько людей возьмешь.

— Всех её людей, почти три десятка, нечего тут распри плодить, пусть живут своим умом, а ты посылай вестников на полдень, пусть обойдут все известные тебе рода и приходят на торжище на переговоры, и не забывай об охране, пусть мужчины каждый день ночью в охране стоят, а с утра дети вокруг селения обходят следы соглядатаев или татей высматривают.


В тёмном и сыром лесу под могучими дубами сидели десяток старцев. По середипне полянки веселыми яркими огоньками пылал костер и некоторые старцы протягивали к теплу то руки то ноги. Каждый, кто жил рядом с болотами постоянно испытывал мерзкое чувство холода и тоски. Тоски от того, что эти болота просто высасывали жизнь из каждого попавшего в эти недобрые места. Даже вода сдесь была мёртвой. Вода, вытекавшая маленькими ручейками из заболоченных полянок воняла затхлостью и смертью. В этих болотах не возможно жить, тут можно только прятатся.

Когда с юга вслед за переселенцами пришли чужаки, называвшие себя вестниками новых богов и начали захватывать древние земли, волхвы пытались сопротивлятся. Они поднимали старейшин на борьбу с захватчиками, волхвы сами иногда вступали в индивидуальные битвы со злобными служителями Хорса, но силы были не равны. На десяток поднятых в бой воинов болот выходила сотня вендских воинов. А жрецы Хорса шарились по болотным селениям и запугивали людишек.

Вендские цари, что жили на великой реке Обра радовались, они смогли покорить почти все лесные рода вплоть до Больших болот, а вот теперь беда перешла болота и начала продвижение на полночь. Прошло каких то десять лет и вот уже под давлением грозного соседа половина родов славного племени людей-волков отреклись от своих древних богов и приняли новую веру. Теперь уже мастера болотной войны, сами людоволки те, что предали древних богов нападали на своих бывших братьев.

Каждый год выродки пересекали Большие (Пинские и Припятские) болота и приходили в земли волхвов. Они соорудили в древних дубовых рощах свои мерзкие капища и приносили в жертву Хоросу пленников, сжигая живых людей на кострах. Многие вожди испугавшись пасть под ударами пришельцев покорились жрецам и предали древних богов. Многие увели свои рода на полночь (на север), подальше от надвигающейся беды.

И вот тогда волхвы решили провести самый страшный и самый опасный ритуал, ритуал разрыва мироздания и вызова духа древнего божества. Никто не верил в то, что может хоть что то получится от этого ритуала, никто из волхвов уже не верил в саму возможность выжить под ударом более сильного соперника. И даже некоторые пошли по пути вырордков, предавших саму память своих предков. Среди волхвов был избран самый уважаемый старик, который провел ритуал в древней дубовой роще. И вот теперь все решали, что делать дальше. Весть пришедшая с ветром, с криками птиц давала надежду. В лесной чащёбе за большими болотами появился миространник — молодой волк. Получночный белый волк вышел на тропу войны и активно начал прибирать под свою руку все рода и земли. Старнник пришел с другого мира и теперь главное понять кого же смогли вытащить древние ритуалы волхвов, как поведет себя это существо?

Недавно молодой волк уничтожил чужаков и захватил деревянную крепостицу готландцев, что стояла на реке Дивная, теперь же неспокойная душа иномирца засылает посланников в разные рода и земли, призывая к покорности и дружбе с новым хозяинов большой земли.

— Мыслю я, что это тот кого мы так долго вымаливали у древних богов — проскрипел один из старцев — нужно решить, что будем делать мы с ним.

— Человек, называвшийся хозяинов нашей земли может вовсе не быть посланцем древних богов, он может быть лишь очередным риксом, что силой и хитростью захватил чужое — молвил второй старец.

— Тогда он должен пройти испытание — проговорил третий.

— Ипытания мало — прокрехтел четвертый — он должен убить выродка. Пусть молодой волк убьёт предателя Бурого медведя, тогда мы сможем призвать старейшин к миру с новым хозяином нашей земли. И мы сможем защитить наши земли от приспешников мерзкого божка Хорса.

— Многие не пойдут за чужаком, и испытания будет мало — опять прозвучал голос первого.

— Если иноходец убьет бурого медведя, то сможет взять в свои руки реку Дивную — сказал третий — а по реке можно возить товары. Те кто не пойдет под руку молодого волка сейчас, придут к нему через год или два. Не важно. Нас не интересует время, так как рано или поздно все придут на торг, а там иномирец сможет лестью и хитростью связать вождей дружбой и союзом с ним.

— Нужно отправить посланца — вновь сказал первый.

— Вот ты и иди — кхекнул четвертый — это же ты предложил провести ритуал, значит и довести начатое должен ты. А мы пройдем по нашим землям и поговорим с вождями.

Так и порешили, уже на следующее утро в путь отправилась странная группа людей, разодетых в звериные шкуры.


Звениславе я показал место на пол дороги от селения Бажены до речного лагеря деда Вацлава уже названного мной Витебском, там протекал широкий ручей с прекрасной чистой водой.

— Звенислава, тут будет ваше селение — показал я рукой на небольшую полянку рядом с берегом ручья — на первую зиму мы вас обеспечим и солью и зерном, а вы пока занимайтесь строительством, пережигайте березовый уголь, добывайте болотную руду и свозите все к Бажене, она будет покупать все у вас.

Звенислава кивнула и япродолжил.

— От твоего селения на два дневных перехода находится речное селение деда Вацлава, вам будут доставлять рыбу и товары из торгового городка. Твоя задача обеспечить приют и безопасную ночевку торговцам и послам. Не переживайте, скоро тут будет все и дома и поля и скот. Но я прошу одного рубите березовые чащи в направлении своих соседей, расчищайте просеку, мне нужна дорога от деда Вацлава и до Бажены.

Мы за несколько дней огородили приличный участок земли, построили небольшой сруб и уже под настоящие морозы я уехал на торговый пост.

Спросите, зачем, зачем я трачу сколько времени?

Все просто, мне нужна дорога от Днепра до Западной Двины. Это будет путь от северных народов до степных кочевников причерноморья, а там может и до Византии.

Мне нужны товары степняков, а степи нужны будут меха и мед, воск и сталь. Я собираюсь захватить будущий путь из варяг в греки. Я как глист вцепился двумя лапками за обе половинки жопы, стараясь удержать в своих руках то, что мне еще не принадлежит.

Я уже два дня как приехал в торговое селение на реке Дивной и проверял окрестности, изучая все изменения. А изменения были, рядом с огороженной крепостью со стороны реки появилась двухэтажная деревянная башня. Обзор с башни был просто великолепным, река просматривалась вниз по течению почти на три километра. Поджечь башню было практически невозможно, со второго этажа над водой висела огромная балка шириной в три бревна, по которой можно спокойно пройти над водой и опустить вниз ведро для забора воды. Если у врага будут лучники, то проблема решалась обычной веревкой, её опускали в воду и также поднимали.

Всего месяц я инспектировал свои владения и ездил к Бажене, а тут Стародуб уже обжился. За это время в крепость пришли семь торговых караванов от местных народов. Но самое важное ждало меня уже двенадцать дней. Вождь одного из племен Вепсов приехал для встречи со мной, и Стародуб предложил ему погостить и подождать меня, вот вождь вепсов и гостил. А пока гостил наблюдал за новой силой в регионе. Мои воины в крепости каждый день занимались боевой подготовкой, бились на деревянных мечах, соревновались в метании сулиц на точность.

За это время у крепостной стены выросла огромная куча коричнево-бурой болотной руды и еще большая куча грязно черной руды более низкого качества, но этого КАМАЗА руды должно было хватить на всю зиму, тут при моем качестве ручного руда хоть бы успеть всё переработать.

Да именно зиму, мне некогда сейчас заниматься рудой, я готовился к отражению вооруженного вторжения на свою территорию. Вперед к морю ушли разведчики и наблюдали за всеми селениями по реке и судами, что заходили от моря в реку Западная Двина. Но пока никто вверх не поднимался. Разведчики докладывали, что еще до морозов дважды заходили торговые суда в селение песьеголовых, что стоит почти у самого моря, но дальше эти корабли вверх по реке не шли.

Вот же гадкое дело, по всему получается, что у купцов тут всё схвачено, и если они придут, то в союзниках против нас у них будут воины племен дикарей, тех племен, которых просвещенная Европа называет песьеголовые, за то, что парни любят таскать шкуры волков. Наверное, для устрашения соседей воины и волчью голову себе на шлем одевают, а шкура свисает им на плечи почти до пояса и с далека, кажется, что у этого франкенштейна голова волка или собаки.

С вождем Вепсов мы поговорили плодотворно, дед жаловался на то, что мало нынче зверя в лесу и на большую смертность, и просил в долг зерна и соли.

Я задумался, а потом сказал:

— Слушай вождь, я конечно добрый человек, но почему ты думаешь, что я должен заботится о том, чтобы выжили твои родичи? Вот если бы вы стали нашими родичами, то я бы подумал.

Вождь округлил глаза и спросил:

— Чего ты хочешь рикс болотных людей?

— Мне нужна от вас клятва в верности и дружбе, а я обязуюсь охранять ваши рода от врагов и буду покупать ваши товары по хорошей цене — я посмотрел на вытянувшееся лицо собеседника, когда тот услышал слова переводчика и продолжил давить на дедка — сколько людей пришли с тобой вождь и сколько груза могут унести твои люди?

— Со мною пришли всего восемь воинов, но на реке Ловать стоит четыре лодки и там тоже есть воины, которые остались для охраны — ответил вождь.

Я аж подскочил.

— Ну ка дед повтори на какой реке стоят твои лодки?

— Так на Ловати.

— А где живет твой род?

— Мы живем на восходе от сюда по берегам реки Мста.

— А как вы попали в Ловать?

— Так по реке дошли до Ильмень озера, а дальше по Ловати, потом на заход солнца шли по лесам пять дней до твоего городища.

— А откуда вы узнали про наш торг?

— Соседи сказали, не гневайся рикс, мы раньше торговали с родами Мокши, а они со своими соседями с родами Мери, но в этом году торговцы не приходили. Сказывают, что по реке приходили людоловы и рода мокшан попрятались мы по лесам, а мы вотостались без товаров, а нам железо и соль очень уж нужны. Без соли нам не сделать достаточно запасов на зиму, многие умрут.

Я задумался, местная география меня удручала, я никак не мог понять кто и где находится. И кто собственно напал на народы Меря и Мокшан, а кто такие вообще эти Мокшане. Я вот тут первый раз живого Вепса вижу, а еще какие то Меря.

Как вообще различать местных жителей. Я уже привык к дикарям, а этот человек обычный дикарь. Одежда есть, но скорее это хламида из шкур а не одежда. Оружие у его воинов примитивное, обычные дубины и длинные палки с прикрученными железками, изображающие копья. По виду чистые песьеголовые, цивилизацией и не пахнет.

— Так что скажешь вождь? — я достал нож и положил на стол, потом достал топор и положил рядом — мы будем торговать с тобой не только солью, ты получишь еще и оружие и сможешь отбиться от врагов. Но взамен я требую признать меня своим князем. Ваши селения будут пускать в свои земли моих торговцев и сами смогут ходить по моим землям с товарами, и я даже малую десятину с вас за торговлю в своей земле брать не буду, а взамен вы получите, все что вам нужно, включая помощь моей дружины.

— Твое предложение хорошее, но наш род не отступится от своих обычаев.

— Разве я что то сказал про обычаи? Живите, как хотите, но не грабьте и не нападайте на моих купцов и на тех, кто пойдет через ваши земли к моему торжищу. Мне все равно, кто у вас вождь я не собираюсь влезать в ваши дела, но мне важно, чтобы никто не смог взять в полон твоих людей, а землю твою закрепить за собой. Эта земля от сюда и до моря студеного, где плавают большие белые льдины моя, и все люди что тут проживают от ныне находятся под моей рукой.

Дед долго смотрел мне в глаза, а потом спросил:

— А известно ли тебе, что вся земля и все люди на ней принадлежат богам?

Я кивнул головой.

— И земля, и небо, и все твари, что под небом принадлежат только богам, но после богов на этой земле я главный.

Дед покачал головой и сказал.

— Те, кто приходил грабить народы мокшан и меря тоже говорили, что эта земля их по праву.

Во нормальные такие разборки, пацаны из соседнего района пришли на рынок и говорят: "теперь мы ваша крыша!".

А тут я на рисовался и говорю: "кривому не платить, а платить мне, потому что я вашего кривого нюх топтал и платить нужно мне".

— Послушай старейшина, сейчас там — я показал рукой на запад — там собираются такие же тати, что нападают на селения и уводят людей на рынки рабов. И они говорят, что это их земля. Я скоро прогоню их всех и пойду к Меря, и там перебью всех людоловов, что пришли на ваши земли. А вы пока не ходите в земли Меря, пусть думают, что дальше в лесах никого нет, а я скоро займусь этими татями. Ходите пока на моё торжище.

— Это наши товары, что ты дашь за них? — дед показал рукой на кучку барахла.

В углу сруба лежала приличная куча мехов, высотой по пояс взрослого человека.

— Я дам тебе, все что ты попросишь, сейчас меня не интересует настоящая цена моего товара, мне нужно лишь то, чтобы выжил твой род, а дальше мы с тобой сочтемся, проси все что тебе нужно.

И дед попросил, а я думал, что тут люди пока скромные. Пришлось отдать два пуда соли, пять пудов пшеницы, пятьнаконечников для сулиц и пять ножей.

Вепсы ушли обрадованными, а с ними, ушли и десять моих воинов, чтобы пометить дорогу до Ловати. А через год, если не убьют, то поставлю на Ловати селение. Итак, будущий путь из варяг в греки прорисовывался в реальности.

Когда ушли Вепсы ко мне подошли несколько парней из местных Чудинов, что мы освободили при взятии торговой бревенчатой крепости.

— Князя однако, позволь нам взять немного соль, топор и пилу — проговорил один чудин.

— А зачем? — не понял я.

— Мы тама внизу, за поворотом река Полота, если подняться вверх по течению — парень показал пальцем на север — тама в двух днях пути от сюда стоял наш охотничий домик, но злые люди его сожгли. Позволь нам поставить там новый домик, там много, много дичи есть, там раньше наш род охотился.

Бабах, пробил мою страдальческую голову электро разряд, аж в голове засверкало.

Да, что б ты тварь. Это, что за хрень, меня так простреливает, аж искры с глаз сыплются, опять реакция на название, или на охоту, что это за сигнал такой?

Отроки Чудины смотрели на меня с опаской, но я махнул рукой, типа не парьтесь, это мои проблемы.

— Как вы говорите река называется, где ваш род охотился?

— Так много, много рек принадлежало нам и Полота и Дохнерка, наш род самый последний, все остальные ушли на полночь, подальше от злых торговцев, до самого Альдога моря, вкусного моря с большими волнами, там тоже много зверя.

— Что значит вкусного?

— Тама однако очень вкусная вода — рассказчик аж глаза прищурил от удовольствия — и рыба тама вкусная, и зверь морской есть, прямо на берегу спит, мы его руками ловим.

— Так ваше море, что пресноводное, может ты человек чудной путаешь что? Зто наверное озеро?

— Нет, не знают, что такое озеро, на озере однако волн нет, а на Альдеге есть, большие волны однако, старики сказывают, что волнын как на Белом море.

— А город Альдогиборд или похожий у вас есть? — спросил я какое то знакомое название.

Чудины закрутили головой.

— Нет такого, не слышали, да и нет у нас городов, мы живем семьями, а не родами как другие люди, у каждой семьи своя земля для охоты и для жизни.

Чудин показал на север и сказал — это земля наша.

— Запомните и передайте другим, я не готландский купец, я от рода руссов, ваша земля останется за вами, я ваши рода буду охранять и товар вам для продажи привозить, но вы должны привечать и охранять моих торговцев в своей земле. Так как ты говоришь название реки?

— Так Полота вождь.

— Воо-от, и передай всем, что теперь торжище, где моя крепость стоит, будет зваться городищем на реке Полота, то есть — Полоцком.

Все я сориентировался по карте, я нахожусь между Днепром и Ильмень озером на реке Западная Двина, осталось дойди до несчастных Меря и спасти их от речных разбойников и я уже знаю, что река эта по любому впадает в Волгу, а по местному Идиль река, и я должен дойти до этого Идиля и поставить раком всех разбойников, ибо теперь это все болотное царство, вся земля и весь Оковский лес мой.


Зимой пришлось немножко потрудится. Мы с трудом наладили на новом месте работу кузнечного цеха. Я сам ковал железо, приучал к этому тяжолому труду всех более-менее рукастых мужиков. Тех, кто был туповат я определил в углежоги или в воинское дело.

Теперь у меня собралась настоящаа "рать", то есть 18 человек из состава и мужиков и пацанов, что даже не видели другого смысла своего существования как резать врагов и воевать чужие земли. Ну кто бы мог догадаться, что вот тут тоже есть гопники, а кем еще мне называть этих чудо-дружинников. Это просто группа людей, что напрочь отказалась работать и с удра до вечера махали мечами, бились на копьях и просто на кулаках, типа совершенствовали свое воинское исскуство.

Я даже не успел понять когда это у меня началось расслоение общества, когда это из моего протогосударства выделилась отдельная каста людей, что не мыслт другой работы, как война. Вот чтобы эти бравые ребятки не сидели сиднем и не прожирали мои харчи, я наладил от них вначале сторожевую службу, типа стены "замка" охранять, а потом придумал и патрульную службу. Пусть ходят дозорами на сутки пути от городищи и подозрительные следы в лесу выискивают, а заодно и поохотятся, может свежатинку принесут. Ну а когда совсем они меня эти бездельники достали, то выделил им двух волов, бричку и приказал им возить товары и продукты от полоцка до селения Бажены.

Запасы зерна и мяса у меня были приличные, а вот крицы уже подходили к концу, так пусть мои чудо-богатыри поработают пока караванщиками. Люди они хоть и полу военные, но всё же просто так ограбить даже пятерку воинов с приличным оружием в этих лесах не получится. А дорога по замерзшей реке и болотным тропкам просто заглядение. Я сам периодически выходил в лес и по следу охотился за дичью. Охота тут я вам скажу просто радость одна. Зверья много, зверь дикий, людей не боится, подпускает почти на бросок сулици. Иногда бешенные кабаны или лоси даже кидаются на охотников, так что только удаль молоджецкая от смерти спасает. Но зато мяса у меня куча. А морозы позволяют хранить запасы даже без соли. Просто бросил кусок мяса в снег, а утром уже вытаскивай замороженный полуфабрикат и пряч в свклад.

Людишки мои похорошели прямо на глазах. А что вы хотите каждый день есть мясо с зерном, от такой пищи скоро заря треснет.

К стати я заметил, что люди тут едят очень мало. То есть на один прием пищи даже взрослому мужику хватает всего жменьку зерна и маленький кусочек мяса, а женщины едят и того меньше. То есть того количества пищи, что вы там в 21-м веке едите на обед, хватает у меня на десяток здоровых мужиков. Интересно, а от куда такой аппетит там у вас выработался, может у людей 21-го века просто целей в жизни других нет как пожрать, поспать и посрать, а-аа, нет забыл, есть еще одна — потрахатся. У меня тут насчет последнее тоже неплохо дела обстоят, любят людишки местные пошалить да поскулить от удовольствия по ночам. При чем гады каждую ночь кто-то трахается, и вижжат так, что мне молодому аж спать невозможно, но местные ничего, привыкли.

А вот к пище относятся местные как то фатально, то есть есть еда — спасибо богам, нет еды, это испытание такое боги на них накладывают. Летом он вообще местные бабы похлебки из лопухов и какой то травы делали, так все жрали за обе щеки и не возмущались. А я им тут мясо каждый день и зерно подаю, вот людишки и прут как на дрожжах. Что делает с людьми сытная жизнь? Даже у меня вон плечи стали такие, что старая бронь уже не налезает.

Как то в зимние морозы, когда все леса покрыл толстый слой снега ко мне в городище пришли печьеголовцы.

Веренее так, пришли какие то важные пацаки типа на переговоры. Пять здоровенных воинов в шуках и с головами оленей, волков да лосей, а с ним был какой то шаман с огромными рогами на шапке. Зрелище было завлекательное, рога у деда были в половину его роста, и всё время на него зыркал и в душе посмеивался, вот интересно он за своими жонами вообще не присматривает, и как он болезный с такими рогами по лесу то шастает?

Мы сели, осмотрели друг дружку, а потом придурок с рогами показал на меня палкой и что-то заговорил. Я напрягся, не люблю когда в меня вот так палкой тыкают, это может быть все что угодно, ну типа он меня плохими словаим обозвал, или на бой позвал, кто его дикаря знает?

Но толмач перевел, что я типа нарушил закон духов.

Я впал в ступор, опять эти духи, мать их итить.

— Что не так?

— Ты волк — проскрипел рогатый шаман — но ты пытаешься воплотится в дух хозяина, поэтому хозяин осерчал и вызывает тебя на бой.

— Кто такой хозяин? — спросил я наклоняясь к переводчику.

— Это они так косолапого называют — так же на ухо мне ответил переводчик.

— Я тебя не понял, уважаемый шамаш скажи, что я сделал не так?

Шаман опять что-то проскрипел, а мой толмач перевел.

— В тебе дух белого волка, ты с ним сроднился, но ты нарушил уговор людей с духами и попытался сроднится с духом хозяина. Но ты ведь не победил хозяина в открытом и честном бою, так что это оскробление духов.

Вот только сейчас я понял, что это наезд.

Как то раз я летом летел в отпуск с Салехарда через Москву. И у меня было время прогулятсяпо городу, а тут как назло 2 августа "День десантника". Все гуляют по проспектам и скверам, ну я подошел к братве типа поздравить, а какое то быдло тут же наехало, типа: "Ты кто таков? Где служил? Ану докажи!". Хорошо, что подвыпившего друга остановили его же приятели, и я смог поведать свою историю службы в войсках дяди Васи, а потом мне налили два раза по стакану, так сказать "За ВДВ!".

И вот сейчас передо мною сидят типа местные десантники, и они наехали на меня, что я не имею права носить шкуру и голову медведя, так как я его собственноручно не убивал.

Но вот интересно, от куда этот шаман знает про белого волка?

Я спросил, а мне ответили, что я в свете духов виден как кусок дерьма на ладони. Типа шаман все обо мне знает, он знает, что я пришел в этот лес и назвал себя хозяином, что я незаконно одел шкуру хозяина, вот на меня и осерчали духи, требуют сатисфакцию.

Типа если я брошу вызов хозяину леса (медведю), и завалю его в честном поединке, то тогда весь лес признает меня хозяином здешних мест.

Да красивая легенда, но по всему получается, что меня назвали козлом и сейчас заставляют снять тельник, типа: "ты сучек не прыгал, и на боевые не ходил, так что снимай тельник олень педальный".

Ладно, придется что то делать.

— Где твой хозяин, где его искать?

— А как осойдет снег с лесных полянок, то ты измажся кровью и иди в лес, он сам тебя найдет — на чистом русском ответил шаман, а потом засмеялся, встал и пошел в лес, а его братва тихо посеменила за шаманом.

И что это было?

Это что местные Солнцевские приходили на разборки? Типа черную метку принесли? Ну ладно, черт с вами. Вот только откуда они знают про белого волка? Может из моих кто проговорился, что мол есть у князя две головы белых влолков имеется, типа того. Но ведь наезда по поводу волков то на меня небыло, наезд только по шкуре и голове медведя, что я пару раз одевал.

Через месяц, ранней весной после этого случая как раз когда я уже и забыл про эту странную встречу, мы с десятком воинов пошли на охоту.

Три дня проходили по лесу и вышли на звериную тропу. Пройдя по тропе нашли водопой.

— Так, на тропе будем делать засаду — сказал один из охотников, ну я понятное дело согласился, они тут все мастера, а я так — турист на отдыхе.

Поставили петли и встали с луками в засаду у тропы. Простояли пол дня, и как только я хотел сниматся, то услышал рык и шевеление дерева в десятке шагов от меня.

Я медленно двинулись к дереву и увидел кабаний выводок. Один поросенок застрял в петле, а его бешенная мамашка пыталась головой срубить дерево.

Мозг у меня был наверное где то в другом месте, или я устал ожидать зверье сидя в заседке, но я не задумываясь что творю поднял лук и всадил стрелу в огромную хрюшку.

Однако эта скотина не здохла, слишком слабое натяжение у моего лука, это наверное был лук против зайчиков.

Огромная туша одним прыжком развернулась на месте и с перегазовкой кинулась на обидчика.

Мои воины успели еще всадить пару стрел, а я только отбросл лук и с выпадом ударил разъяренную мамашку сулицей. Меня снесло с ног таранным ударом паровоза. Паровоз пробежал еще метров пять, потом с трудом развернулся и уставился на меня.

— Да здохни ты уже — прохрипел я — но зараза подыхать не хотела, а прихрамывая на переднюю правую ногу поскакала ко мне.

Успел выхватить топор и в прыжке уходя в сторону лупанул свинину по голове топором, но тот отскочил как от танковой брони, и тут я опять взлетел в воздух и рухнул под дерево.

Да мать же твою — выругался я про себя, переворачиваясь на спину и доставая длинный кинжал.

В этот момент кто то из моих воинов успел ткнуть свинью сулицей и та резко развернувшись встала, а я прыгнул вперед и вцепился одной рукой в за шею зверю, а второй вогнал кинжал под переднюю левую ногу прямо в подмышку.

Вы знаете кто такой ковбой?

Это глупый американский селюк, что любит объезжать бешенных кобыл. Так вот сейчас я почувствовал себя самым тупым ковбоем на свете. Бешенная свинья, больше походившая на пони, прыгала по кругу и пытаясь скинуть меня со спины, а я высел у нее на спине, вцепившись ногами мертвым захватом на брюхе и мотылялся как тряпичная кукла на громном туре. В какой то миг свинья споткнулась на передние ноги и завалилась брюхом в грязь. А я успел отпустить руки, откатился и вытащил меч. Когда двухсоткилограмовый монстр встал и попер в последнюю атаку, то я просто поднял меч и ткнул им снизу прямо в шею зверя. Но это чудище таки извернулось и клацнуло зубами пытаясь откусить мне голову, но зубы проскрежетали по шлему, а потом наверное от обиды зверь поддел меня мордой в последний раз и опять я направился в полет. Пластины железного пиджачка не выдержали и разлетелись как льдинка под мощным пинком, но этим всё и кончилось. Кабан сделал еще несколько неуверенных шагов и упал прямо на меня, заливая всю бронь горячей кровью.

С трудом воины перевернули свинью и вытащили своего князя.

Я был жив и даже относительно цел, вот только морально подавлен в ноль. МЕНЯ чуть не сожрала свинья.

Это ж надо, нас целый десяток, а эта хрюкающая гадина выбрала в свою жертву именно князя. И главное тут то, что все мои охотнички били свинью то копьями, то топорами, но вот она падла с агрилась именно на меня, она хотела растоптать именно князя, как будто бы это проклятие какое то.

Хотя, стоп, а может это и есть сигнал духов леса?

Жуть какая, того и гляди на меня бешенные кролики кидатся начнут.

Мы выпустили свинье кровь, связали ноги и воздев тушу на огромную лисину (перекладину) потащили добычу в Полоцк.

На ночь встали у родника, поужинали, я выставил охрану а сам лег спать до утра.

Ночью припекло отлить, я встал отошел в кустики, оправился и пошел искать наших часовых.

И вот когда я обходил ночью патрули, то услышал шуршание камыша возле берега ручья. Я собственно, как человек служивый подумал, что это часовой отошел к ветру.

— Эй кто там? — позвал я.

Мне никто не ответил, а шуршание только усилилось.

Схватив копье и щит, и толкнув в бок ближайшего спящего воина я пошел к камышам, и вот тут нос к носу столкнулся с мишкой.

Мишка конечно знал, что я человек, но я то не знал что там медведь. И когда у меня на пути поднялась на ноги темная фигура, то я долго не думая всадил копье врагу в грудь. А враг обиделся и зарычав, кинулся на меня. Копье чудным образом вошло глубже в тело мишки как нож в масло, а тот сблизившись на опасное расстояние в ярости хлестанул меня правой лапой по морде.

А моя морда собственно была спрятана за щитом да еще и в шлеме, удар лапой по щиту был такой силы, что я сделал сальто через голову и кувыркаясь полетел вправо выпустив копье из рук. А чудище волосатое кинулось за мной.

Я еще полусидя успел вытащить меч и направить на медведя и тот с ходу налетел на меня сжимая челюсти на моей голове.

Меч погрузился в пузо по самую гарду и выворачиваясь в ладони прорезал почти двадцати саинтиметровую дирищу, из которой повеяло запахом дерьма, но зубы зверя вцепились в мой шлем мёртвой хваткой. Потом зверюга мотнул головой и чуть не сломал мне шею, а я по инерции полетел дальше, медведь хромая и скуля от боли начал бежать за мной периодически кусая то за плече, то за бок, меч и обрубок копья, что торчали из пуза косолапого постоянно цеплялись за землю причиняя зверю невыносимые муки.

Однако он меня достал и его огромная лапища придавила мерзкого человечка к земле, а окровавленный клыкастый рот продолжал кромсать шлем и бронь, стараясь достать до мяса.

А вот хрен тебе, укусить конечно можно, но что ты укусишь, когда твоя жертва это тушенка в консервной банке. Очень больно получается, как будто на тебя положили холодильник и прыгают еще сверху, дыхания не хватало, но я был жив. Пару раз зараза блохастая даже хватанула меня за шею, но спас пластинчатый воротник. А когда мишка стал выдыхаться, ведь я же проткнул ему тушку в нескольких местах, жаль что не попал в сердце, а умирающий монстр все еще пытался наказать своего обидчика, но обидчик всё еще имел при себе кучу боевого железа.

И выбрав момент, когда медведь убрал морду от моего лица я добрался левой рукой до кинжала и вогнал его мишке снизу вверх в челюсть по самую рукоять.

С глотки зверя мне в лицо уже не капала а лилась горячая кровь. Она попадала в рот и глаза.

Медведь уже не рычал, а урчал и хрипел, его таз упал на землю и придавил мне левую ногу. Вот тут я зарычал от боли и вывернувшись чудом освободил правую сторону тела. Потом толез рукой на поясной ремень и вытащив боевой топорик начал с усердием лесоруба, долбить мишку топором по голове упираясь в тушу левой рукой. Расстояние для замаха почти не было, топор не просто отлетал от кости, он издавал такой противный звук при ударе о мощную голову, что я понял, это все, топор мне не поможет, так как мерзкое животное клацало зубами и пыталось схатить топор своми челюстями.

Я остановился, набрал воздуха в грудь и взревев как бык отталкивая умирающего монстра с груди и вылезая из под тушки. А тушка еще дышала, она хрипела и смотрела на меня единственным правым глазом, а левый вытек, я его топором случайно выбил.

Мой топор лежал на земле, я припадая на одно колено от усталости подошел, взял его в руку, перевернул обухом где был приличный шип, прицелился и со всей дури вмазал по черепку. Медведь как то грустно вздохнул, наверное такой же звук издавал бедолага Троцкий при ударе ледорубом, и осел на землю. Он не здох, он зараза все еще дышал, но уже не шевелился.

Я с трудом вытащил клевец с башки, перевернул топорищем к зверю и прицелившись вмазал по верхнему клыку медведя, что слева.

Сам того не ожидая, я выбил мишке зуб, потом нагнулся, поднял клык, протер его от крови и земли, и шатаясь пошел к огню.

Я не понял сначала, что тут происходит, а потом увидел факел в руке моего десятника и стоявших рядом с ним моих охотничков.

— И что вам не жалко своего князя, почему вы мне не помогли? — махнул я на тушу.

— Так это князь, тебя дух лесной на бой вызвал — сказал десятник — разве ж мы могли вмешиваться в твою битву с Хозяином.

Аааа, уроды, вы тут типа братки на сходке смотрите, кто из паханов кого завалит? Мысли не хотели лезть в голову, а я не мог ругаться, я так устал, сил не было вообще, я весь был залит кровью своей и мишки с ног до головы, а еще куча вонючей крови от кабана осталась.

И вот только сейчас я понял, в какую первобытную задницу я попал. Куча вооруженных людей стояли и ждали когда мишка сожрет их князя. Ну и как мне блин попаданцу жить дальше, а если я тонуть в болоте начну, они тоже будут стоять и смотреть кто победит, дух болотный или их князь-дух огня. Ведь я кузнец, прислужник духов, и так как сам побывал за кромкой, то я тоже дух, типа дух огня и повелитель метала.

— Ну и что, кто победил? — устало спросил я.

— Дух леса покорился тебе и признал тебя хозяином, однако он еще жив — сказал мой десятник.

— А я то как рад, что б вас демоны болотные пожрали, уроды вы первобытные — зло сплюнул я — дикари как есть дикари.

Я выхватил сулицу из рук охотника, подошел к мишке и вогнал железный наконечник в бок мишки, потом налег всем телом на древко и погрузил наконечник сулицы в тело монстра сантиметров на 50. Тушка чуть затряслась и мишка издох.

— Идите снимите шкуру с этого зверюги и пожарьте мне его печень, устал, мне нужно передохнуть.

Через минуту подошол охотник и протянул мне шлем с какой то жидкостью.

— Что это? — я заглянул и увидел, что шлем наполовину заполнен темной жидкостью.

— Испей князь, так надо.

Я почему то, даже не стал сопротивляться, просто устал и сейчас адреналин выходил из крови и я просто начинал засыпать. Я взял шлем и в пять глотков выпил содержимое.

Я так и думал, это кровь, только вот крови я и так напился, и умылся, я весь был в крови сначала бешенной самки кабана, а потом и медведя, а теперь она была еще и внутри. Хорошо хоть сердце жрать не заставаили, но вот жаренную печень я съем.

Мне принесли меч и мой топор, я с трудом дрожащими руками вогнал меч в ножны. А топор просто положил на изгиб левой руки сел возле костра по азиатски и закрыл глаза, все меня до утра не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь.

Потом мои охотники обнаружили и зашили длинный порез на лице, а я уже почти спал.

Разбудил меня голос десятника.

— Вождь, вождь — тот тряс меня за плече.

Я открыл глаза и воин сунул мне в руки палку с нанизанными на нее горячими кусками мяса.

А, я понял, что это первобытный шашлык из медвежатины.

Я обвел взглядом полянку, вокруг костра сидели все мои люди и смотрели на меня.

Ну и чо смотреть, есть надо, я начал кушать мясо. А действительно вкусно. Когда я съел уже третий кусок все остальные потянулись к щиту. Я только сейчас заметил, что на щите лежала куча дымящегося мяса. Это получается, что мне первый кусок, а потом и все приступили к ночному обжиралову.

Утром, остатки туши медведя повесили на большущую палку и мы наргуженные под завязку двумя огромными трофеями потащились к Полоцку.

У самых ворот нас встретили выбежавшие пацаны, я отдал команду раделывать трофеи, а сам на негнущихся ногах побрел к реке.

Целую неделю мы как проклятые бегали по лесу за зверьем, а потом они нас сами нашли, и свинья эта бешенная и медведь. За все это время я ни разу не снимал доспехи, ни разу не мылся, да я попадал под клыки и когти, но все таки я уцелел, стальной панцирный доспех хоть и тяжелый, но вот жизнь он мне спас. Доспех спас жизнь своему князю, но при этом сам пострадал почти невозвратно.

Я потянулся к завязкам, но болел левый бок, мишка гад всей тушкой навалился чуть ребра не сломал, я еле выбрался, а еще скотина блохастая за руку и левое плече зубами вцепился когда я его топором бил.

Я достал нож и срезал, завязки, потом скинул доспех, шлем, срезал наручи и поножи, снял толстую холщоную рубаху и как адам весь в неглиже полез в холодную воду реки в то место где было много ила.

Натерся грязью, а потом песком, немного помывшись начал смывать грязь с разводами крови. И по мере исчезновения грязи я понимал, что тело мое к подвигам на ближайшие пару недель не готово. Синяк, сплошной синяк представляло тело Чеслава, болело все. Вот именно сейчас, когда боевой поход окончен, только сейчас я почувствовал запредельный уровень усталости. Я вышел на берег и увидел, что возле кучи брошенного железа стоит женщина с чистым комплектом одежды. Я кивнул, нацепил толстую рубаху и штаны. А чужие кожаные берцы-тапки одевать не стал. Взял свои подошел к реке и прополоскал их в воде, после чего одел на ноги, нацепил ножны с мечем, засунул топор за поясную петлю, и пошел к бревенчатому дому. Потом остановился и посмотрел на женщину.

— Позови женщин, что броней занимаются — я показал на кучу хлама, что была раньше моим доспехом — пусть заберут и посмотрят на недостатки. Скажи, что бронь надежная, но мне нужна новая.

Тетка кивнула и пошла к бронной мастерской, а я увидел в десяти шагах от себя шамана с рогами тура. Тот стоял под разлапистой елью и смотрел на деревянную крепость.

— Ну что, теперь я могу называть себя Бурым медвыедем и носить шуку хозяина? — крикнул я волосатому существу с рогами.

— Нет — покачал головой шаман — ты Белый волк? Ты убил старого хозяина деса. Хозяин этой земли теперь ты — Белый волк.

— Тьфу на тепя лешак — сплюнул я, повернулся и пошел в дом.

А когда заходил в дверь избы повернулся и не увидел шамана.

Еще один лешак на мою голову.


Через неделю пришли пять местных вождей. Разговор был предельно натянутым. Гости говорили, что я Белый волк, и как хозяин леса я должен устранить своих конкурентов и объединить все рода под своей рукой.

— Все рода, кто это все, что за рода? Сколько вас? — непонял я.

— Нас много, но не все пойдут за тобой — ответило существо в шкуре лося с ветвистыми рогами на голове.

— Что нужно сделать, чтобы ваши и соседние вам рода пошли за мной?

— Давным давно мы были сильным народом, никто из врагов не отваживался ходить в наши леса — начал свой рассказ седобородый старик в шкуре кабана — тогда наших вождей уговорили пойти на большую войну. Мы собрали две тысячи воинов и под руководством славных риксов отправили их в поход в земли греков.

Старик вздохнул и опустил голову.

— Но никто с того похода не вернулся. Наши воины погибли все как один, а потом в нашу землю пришли враги.

— Когда это было?

— Это было при наших дедах — ответил старик — соседи не смогли усидеть, видя наше богатство пришли грабить бывших союзников.

— Вы смогли остановить врагов?

— Нет, многие отроки и даже жены взяли в руки оружие и встретили врага в наших древних рощах, но враг был сильнее и опытнее. Когда пали последние защитники, то часть родов преклонила колени пред захватчиками, а вот мы ушли на север. Мы перешли Большие болота и осели на этой земле.

— То есть вы пришли с юга?

— Да, земля наших предков находится далеко от сюда между великими реками Вистула и Обра.

— Так вы и есть лютины?

— Ранее нас называли людьми волка, теперь же нас называют дикарями. На нас охотятся как на дич, чтобы продать в рабство. Часть родов сговорилась с нашими извечными врагами и встали против своих братьев, вот я и прошу тебя объединить оставшихся, иначе всем смерть.

— Есть ли у ваших врагов крупное селение, где оно и сколько там воинов, можно ли разбить врага в одном мете?

— Эта река несет свои воды прямо в море, в сутках пути от моря стоит крупное селение Бурого медведя. Там почти сотня воинов. На этой реке уже есть хозяин, а двум хозяевам на одной реке не бывать — старик поднял глаза и уставился на меня — иди Белый волк и брось вызов Бурому медведю. Тот кто победит и станет хозяином этой земли.

Ага, щаз. Нашли дурака. Я вам, что шизанутый прыщавый малолетка начитавшийся рыцарских романов? Никаких поединков чести, никакого меряния письками не будет. Я конечно понимаю, что валить этого Бурого медведя всё равно прийдется, так как его селение закрывает выход с реки в море, но его нужно валить по классической англосакской схеме. То есть нужно настроить против него общественность, а потом на пике анти буромедведевских выступлений просто вогнать болт в пузо наглому конкуренту, и сказать всем, что это я их спас от подлого узурпатора. Еще можно будет пару фраз про свободу и демократию ввернуть, а когда ослы развесят уши наслушавшись моих речей, то я им расскажу про потенциальное вступление в содружество свободных народов Европы, свободный рынок и всё такое.

Мне нужно ждать подходящего момента для похода, нужно готовить оружие и бронь. Я пойду вниз по реке только когда буду полностью уверен в своей победе.

И вот когда у меня была уже полуподготовленная дружина. Люди хоть и криворукие, но у каждого имелся приличный топор или меч, щит и копье. Женщины получили пару десятков самострелов, вот именно в этот момент я и получил тот самый сигнал о наступлении подходящего для похода момента.

Однако затягивать нельзя, скоро могут вернутся готландские купцы с наёмниками, вот тогда вместе с дружиной Бурого медведя готландцы меня прихлопнут как назойливого комара.


— Вождь, там купцов побили — прохрипел запыхавшися разведчик, что прибежал с низовий Западной Двины.

Вот уроды, они меня упрямо называют, то вождь, то рикс, то вообще по имени, но упрямо никто не хочет называть меня КНЯЗЕМ.

— Каких купцов, готских?

— Не знаю, пришло два корабля пристали к берегу в большом селении. Вначале торговали, а потом песьеголовые напали на купцов и побили почти всех, но купцы тоже такими мечами как у тебя воевали и много песьеголовых побили.

— Много это сколько? — я показал две растопыренные ладони — десяток?

— Нет, три раза по сколько, и еще много раненных было — сказал отрок разведчик из патруля, что уже больше месяца со своими парнями следили за селением песьеголовых, что стояло почти в сутках пути от устья Западной Двины. До моего селения было больше четырех сотен километров и это почти 10 суток пути.

— Скажи отрок, а много ли купцов осталось, и что с их судами стало?

— Корабли так и стоят у берега, а купцов меньше десятка осталось, их в ямы побросали и охраняют.

— А много ли выходит лодок в море с того селения?

— Почитай каждый день по десятку лодок в море выходят, на некоторых по два-три человека, но на некоторых и по четыре. Там в основном старики и дети на лодках, а вот воины пропали с селения.

— Куда пропали?

— Так не знаю, они два раза в сутки все собирались на большой полянка и вот как ты копьями да топорами махали, а после боя с купцами всего два дня воины были, а потом и пропали. Мы три дня смотрели, но никто на той полянке на появляется, ушли воины куда то.

Так, похоже настало самое выгодное время пощипать песьеголовых, часть воинов и так погибли или ранены, а часть воинов куда то в поход отправились. Только бы не ко мне, хотя почему бы и нет.

— Стародуб объявляй сбор. Посылай гонцов во все селения. Всех кто участвовал в великой битве за крепость пусть придут, будем ждать десять суток, а потом выходим, так что поспешай.


Мы собирались на настоящую войну, от этого похода зависит многое, если я проиграю, то мне придется бросить и эту крепость, потому что отбиться от готландцев уже не получится.

Пришел караван от Бажены. Притащили готовые наконечники для сулиц и копей, несколько десятков топоров.

Я начал формирование своего войска заново.

Построил людей и в первую шеренгу поставил 30 мужчин и старших отроков с длинными копьями и большими щитами. Во второй шеренге стояли 30 женщин копейщиц с небольшими копьями, они должны бить тех, кому удастся поднырнуть под копья первой шеренги.

Копейщиками командовал Стародуб. Копейщики тренировались выставлять стену щитов и организованно двигаться вперед, а также быстро перестраиваться в круг или в две шеренги. Я долго не думая назвал моих копейщиков "Большим полком".

Малый полк формировался из тех кто мог выскочить из-за щитов и начать рубить мечами и топорами врага в открытом сражении, так сказать резерв для нанесения решающего удара или преследования бегущих.

Малый полк состоял из двенадцати мечников с круглыми трофейными щитами и сулицами для одного решающего броска.

Также я подготовил отряд легко вооруженных метателей сулиц состоявший из 20 отроков. У каждого отрока имелся тубус для переноски пяти сулиц. Кроме сулиц у отроков были топоры или ножи.

Все мои мечники были в доспехах. Я с трудом но все таки успел сделать пятнадцть комплектов брони, то есть простые кожаные куртки обитые железными пластинами.

Но самое главное, что я обзавелся двенадцатью трофейными луками, и вот теперь у меня был приличный отряд лучников. Они конечно не монгольские стрелкаи, и врагу в глаз на скаку с лошади не попадут, но с пяти десятков шагов по толпе не промахнутся.

Я провел почти полную мобилизацию и собрал сто четыре человека, способных держать в руках оружие. На охрану деревянной крепости я оставил в основном женщин вооруженных копьями, а остальную "армию" я повел на песьеголовых.

Мы шли комбинированным маршем. Я с мечниками и лучниками сплавлялся вниз по реке на галере, на которую мы погрузили припасы, копейщики шли вдоль берега, боевое охранение и разведку обеспечивали отроки метатели сулиц.

Мы шли почти десять дней. Почему так долго, да потому, что никаких дорог не было, шли не прямо, а петляя обходя препятствия в виде упавших деревьев, заболоченных участков берега и просто непроходимых лесных чащоб.

За один переход до селения рыбаков песьеголовцев мы остановились в тёмной роще, отдохнули почти двое суток, пока шла доразведка цели. Ну это как сказать моя "армия" отдыхала, а я ходил в разведку. И мне даже повезло взять языка, то есть пленного. Нет, не пленного, а скорее всего просто местного который поперся в лес и вышел прямо на нас. Видно охотник шел проверять свои петли, ну мы его и взяли.

Я сразу сделал страшное лицо и через переводчика сказал, что проклятые песьеголовы побили моих купцов и отобрали мой товар и я пришел убить всех. Если охотник хочет спасти женщин и детей, то пусть выдаст, где находятся зачинщики нападения.

Охотник показал пальцем и сказал:

— Воины там, иди и накажи их, если сможешь.

— А много ли мне нужно убить воинов? — поинтересовался я.

— Много как рыбы в море и как воды в реке.

Вот сука белорусский партизан попался, типа пытай меня фашистская сволочь, все равно ничего не скажу.

Ну ладно, я вытащил меч, и без за маха с оттяжкой рубанул мужика по правой руке. Кость была почти перерублена, но рука висела на мясе. Мужик заорал, и схватился за руку пытаясь зажать рану, а я долго не думая рубанул его по левой руке. Рука упала, мужик перестал орать и молча смотрел на упавшую руку.

Я подошел и сказал:

— Если я не найду тех кто убил моих купцов, мне придется убить всех жителей вашего селения, даже собак.

После того как переводчик довел мои слова до охотника тот сел на землю и тихо сказал:

— Убей меня, я уже вижу зов предков.

— Нет, ты не попадешь к предкам, я отдам тебя болотным духам. Эй парни хватайте этого урода и тащите к болоту.

Через минут двадцать охотник понял, что его собираются топить. Парни притащившие вражеского языка, пинками загоняли его в воду.

Мужик завопил, но я его не слушал а развернулся и пошел к реке. Когда крик закончился, видно утопили несчастного, ко мне подбежал толмач и пересказал предсмертные откровения.

А дело было так.

Готские купцы заключили со всеми родами дикарей, что проживали в устье Западной двины договор, чтобы те не пускали вверх по реке чужих купцов. Если приходили Поморы, Ободриты или Руянци, то весь товар у них покупали песьеголовые, но дальше вверх по реке не пускали.

Но готландци, что ушли за товаром скоро вернутся, и поэтому, чтобы угодить уважаемым иноземным купцам, вождь селения приказал ограбить руянких купцов и забрать у них весь товар.

Купцов перебили, убили три десятка людей купца, а его самого и еще семерых взяли живыми. Их вождь приказал бросить пленников в яму, чтобы потом продать готландцам, а товары все отобрали. В этом бою песьеголовые тоже потеряли много убитых, три с половиной десятка воинов отправились к предкам, и еще почти четыре десятка ранены. В селении сейчас всего пять десятков мужчин, остальные либо на море ушли за рыбой, либо пошли в поход за пленниками в земли Чудинов. Вождь взял с собой три десятка воинов и ушел на великие озера.

Ну вот вам и повод напасть, пока вождь не вернулся с великих озер. кстати, что за озера? Это или Чудское озеро или Ильмень озеро, больше великих озёр в этих местах я не знаю.

Выходит поход местного вождя может продлится чуть больше месяца, почти три недели уже прошли, нужно спешить.

Я составил план.

Копейщики и лучники выдвигаются с рассвета к селению и нападают со стороны леса, а я с мечниками и метателями сулиц, спущусь по реке на галере и нападу с воды.

Лучники должны выпустить по пять стрел и спрятатся за щитоносцев, а как начнется бой я нападу со спины, план гениален и прост.

План был рассчитан именно на то, что враг основное внимание уделит отряду копейщиков, а я зайду с тыла. Еще в темноте мы обнялись со Стародубом и я побежал к стоянке галеры.

Мне решительно нравился этот вождь. Он был настоящим воином, и разделял мои взгляды на ведение агресивной захватнической компании. Я как то сказал, что хочу осесть на этой земле покорив все здешние рода, и Стародуб одобрил мои мысли. Он сказал так: — "наш род раньше был един и многочислен, но пришли в движения многие язицы и напали на наши земли. Мы оказались как раскаленная крица между молотом и наковальней, молотом степных всадников и наковальней готских воинов Германа ария. Род наш частью покорился захватчикам. Но были и те, кто смог сбежать не полночь за большие болота. Сейчас лишь те, кто за болотами могут назвать себя свободными, но они трусливы как зайцы, прячутся по лесам и болотам. Пришло время собирать наш род под единого вождя, а ты Чеслав хороший вождь, ты удачливый".

Вот именно после того разговоря я подумал, что готы это германцы. Почему? Ну потому, что тут принято называть род по имени их великого вождя. Например вождь именует субя Герман, значит его воины германцы, хотя сами себя они могут называть по другому. А слово "арий" скорее всего означает "голубая кровь", ну типа королевского рода. То есть этот Герман-арий был не как я — самозванцем, а каким то наследником древних царей.


Когда моя галера подходила на рассвете к селению песьеголовых, я уже слышал лай собак, вот же шавки, опять мне всю внезапность обломали. Я подумал, что бой уже идет и скомандовал:

— Правь к берегу.

Мы выскочили на берег и быстрым шагом пошли по песку к ближайшим шалашам. Впереди шли двенадцать мечников, а по флангам располагались по пять отроков метателей сулиц. Вдруг как то внезапно на нас выскочили человек шесть мужчин с топорами и копьями, выскочили и умерли.

Как то неожиданно все и произошло.

Метатели забросали их сулицами. А потом начался ад, с диким криком и воплями на нас вылетели сразу десятка три мужиков, с дубьем и топорами. Отроки дрогнули, атака была насколько неожиданная, что они просто повернулись и побежали к галере.

— Ко мне — заорал я — в круг.

Мечники прижались ко мне, часть вражеских воинов с ходу врезались в наши щиты, а часть побежала преследовать моих отступающих метателей сулиц вдоль берега.

Меня лупили по щиту и голове, пытались тыкать копьем, а я интенсивно выбрасывал руку с мечем из за щита и тыкал врагов в ответ, крик, звон оружия, дикий шум стоял в ушах. Я ощущал постоянные попадания по моим доспехам и голове, но я еще жив.

Теснота была такая, что я не мог развернуться, мы стояли прижавшись друг к другу прикрывшись щитами, а враги наседали, колотили нас дубьем, кололи копьями и даже рубили топорами. От одного удара видно топором по голове я чуть не упал, но шлем выдержал, да и ударить со всей дури врагам было невозможно, так как они сами себе мешали сбившись в кучу.

Мне тоже ударить со всей силы не получалось. Замаху мешали все кому не лень, как только руку с мечем поднимешь, так сосед своим щитом тебя по руке огреет, или толкнет кто. Вот я и решил, что рубить не буду, а просто стоял прикрывшись щитом и периодически колол врагов, то в живот, то в лицо.

Было так тесно, что аж дышать было сложно. Я начинал уставать, а вдохнуть полной грудью не получалось и вдруг с лева давление ослабло, я повернул голову и увидел оседающего на землю мечника стоявшего с лева от меня, я не долго думая переступил через воина и сделав шаг влево прикрыл своего еще живого соседа щитом. А потом почувствовал, что моей правой руке ничего не мешает, я хлесткими ударами с права налево и с лева направо рубанул мечем случайно раскрывшегося вражеского щитоносца. Как то сразу впереди образовалась пустота, один из врагов упал на колени и завалился в бок, а второй отступил.

Агаа-а, суки, что трудно без шлема головой меч ловить, ну лови еще разок, баммс, буммс.

А потом дикий рык, я только мельком увидел огромную фигуру вражеского воина метнувшуюся на меня. Только страх позволил мне отшатнутся назад и присев, спрятатся за щитом.

Хрясь по щиту, и мои ноги подогнулись, а я сел на задницу.

Вот это удар, как кувалдой по шлему, аж в голове загудело, только вопрос в том, что этот удар пришелся по щиту, а поскольку я щит держал не очень крепко, то от щита прилетело отдачей мне по шлему. Не хило так прилетело. Представляю чем он там саданул, кувалдой наверное, но я не вырубился. Я сидя на заднице отчетливо видел ноги моего врага. Я выпустил щит, оперся о землю ладонью левой руки, после чего сделал выпад вперед на карачках вогнал меч снизу под щит прямо в живот противнику.

Вот гад, вражина чертова.

Раненный варвар взревел и долбанул меня в лицо коленкой, и улетел глубь строя своих солдат, аж ноги в небо взлетели.

Меня, князя, коленкой в харю?

Ах ты чмо бородатое, ах ты сука, убью!

— Ааааа — заорал я и как бешеный бык вскочил на ноги, раздвигая соседей.

Меча не было, он остался в пузе врага, ну и хрен с тобой, я выхватил топорик и растолкав щиты своих воинов ринулся вперед.

Картина была иделлическая, враг что запустил меня коленкой внутрь строя стоял шагах в двух от нас и смотрел на торчавший из его живота меч, а рядом молча, стояли дикари с удивленными глазами. Я как баскетболист сделав глубокий шаг и толкнувшись левой ногой взлетел вверх к невидимому кольцу и в падении левой рукой зацепил вражеский щит, опуская его вниз, а правой рубанул топором вражину по голове.

На голове у врага был шлем в виде то ли бычьей, то ли турьей головы с рогами, и мой топор со страшным хрустом отрубил один из рогов вместе с куском черепа. Не останавливаясь, я толкнул плечем соседнего воина, выдернул топор, а потом опять сверху влево долбонул по затылку добивая вражеского командира.

Хрясь и мой топор застрял в голове, да чтоб ты сука, я опять остался без оружия, и как побитая шавка бросился к щитам своих воинов.

И вот только сейчас я увидел всю картину боя, мечников на ногах было только четверо, получается я пятый из двенадцати человек, а шагах в пятидесяти от галеры к нам бежали с десяток моих метателей, я залетел за щиты, повернулся и вытащил с пояса одного их воинов топор, потом поднял с земли щит и стал в строй настоящей, но очень уставшей боевой единицей.

Опять натиск, но какой то вялый, под ногами между нами и противником валялись тела убитых и раненных.

Вжик, вжик — мимо нас полетели сулицы, аж пять штук, и в какой то миг давление на щиты как то спало и шум в ушах утих, только крики аааа, и в рассветной мгле я увидел стену своих копейщиков вышедших из леса.

Всего один удар и все, враг повержен, еще кто то пытался бежать, но их догоняли и кололи как бабочек, удар каленным наконечником копья пробивал человека без доспеха насквозь, наконечник на мгновение показывался с живота или спины, а потом опять прятался в теле, чтобы настичь другую жертву.

После боя я нашел свой меч, вытащил его из тела своего врага, а потом долго не думая отрубил ему голову и в центре деревни песьегововых воткнув в землю копье насадил на древко голову врага. Смотрелось красиво, голова человеко-быка без рога, в которой торчит топор.

Пока считали убитых и раненых, пока сгоняли жителей деревни в кучу, я оказывал себе помощь.

Оказалось в пылу боя кто то рубанул меня по правой руке, на которой был надет кожаный наруч, и этот наруч меня защитил только частично, то есть его просто прорубили, то ли топором, то ли наконечником копья, но рана была приличной длинна раны примерно сантиметров десять, а глубина не меньше сантиметра. Наверное от этого я и выпустил с кисти вначале меч, а потом и топор. В пылу битвы не заметил раны, а вот рука уже ослабла и держать оружие не смогла.

Я долго не думая, оторвал кусок тряпки и начал бинтовать, но тут ко мне подошла женщина воительница, которую я взял с собой, это одна из копейщиц.

Она бесцеремонно взяла меня за руку осмотрела рану, понюхала, лизнула, потом достала из мешочка, что привязан к её поясному ремешку ком какой то травы и засунула себе в рот. Пока жевала, что то бормотала на тарабарском языке, потом вдруг плюнула на рану зеленой жидой из воняющего рта.

— Аааа, ах ты змея, больно же.

Тетка улыбнулась обнажив беззубый рот.

Свят, свят, свят вот же страшило, как я раньше не замечал, какие тут тётки страшные, кто же их пользует, у меня на такое чудище не встанет.

— Что не нравится? — спросило чудище беззубым ртом — а я уж и не девка, чтобы молодому вождю нравится, я травница, моё дело раны заживлять.

— А много ли ран у воинов?

— Нет, не много ты седьмой, вон у отроков много раненных, да твои мечники побиты сильно, а те кто с копьями все целы.

Я осмотрелся и увидел, что трое мечников сидели на земле, на ногах оставался только один и это был мой человек-гора Богдан, тот которому я подарил кольчугу, видно кольчужка его и спасла, да и все выжившие были в плохоньких, но все таки доспехах, а вот мертвые все были в простых кожаных куртках с примитивными нашивками железных пластин. Вот только теперь я понял, что это убожество не является броней.


Травница, достала от куда то из своих тряпок второй кожаный мешочек, там оказался какой то жир, вонючий зараза.

Тетка увидела как я кривлю рожу, просто так сказа:

— Это барсучий жир с травами, раны хорошо заживляет, но нужно немного шить.

— Давай зашивай.

Пока женщина зашивала рану, я слушал доклад Стародуба.

— Убитых врагов 74 человека, да еще раненных повязали почти сотню. Наших одиннадцать человек погибло. Раненных у нас четрырнадцать человек, польшая половина побитых из твоего отряда вождь, копейщики почти все целы.

Надо же один бой и я потерял шестерых своих мечников, самых подготовленных воинов, да и пять пацанов метателей сулиц погибли, многие из моего отряда серьезно ранены, не дай боги кто помрет, а вот копейшики так, только испугом отделались.

Из доклада я понял, что сам лоханулся, я ведь планировал бой по другому. Я хотел, чтобы копейщики первыми вступили в бой и оттянули внимание врага на себя, а мы в это время спокойно высаживаемся на берег и нападаем на врага с тыла, но не получилось.

Я принял лай собак как знак того, что бой начался и побежал к селению. Первыми людьми, что увидели нас были морячки из вражеского селения, они с утра планировали выйти в море и когда увидели, что от берега надвигаются неизвестные с оружием то тут же подняли тревогу и бросились в бой. И только внезапность нападения спасла нас от разгрома. Песьеголовые похватав, что было под рукой кинулись на берег, и практически ни у кого не было брони. А в самый разгар боя с тула ударили мои копейщики, вот враг и дрогнул.

А броня у врагов таки была, при обыске деревни, наши воины нашли много оружия и настоящий полный ламилярный доспех с наручами, поножами и шлемом. Я тут же прихватизировал трофей себе. Кроме того имелось достаточное количество кольчуг. Пересчитали, офигеть дведцать коротких кольчужных рубашек, я сразу взял себе одну, остальные приказал раздать самым сильным воинам, где то в лесах находится вражеский отряд почти в три десятка воинов. По информации местных вождь ушел в земли чудинов за полоном, а тот с бычьей головой, оказывается отец вождя, собственно он и был престарелым вождем. Когда я его убил, то дух защитников упал и они практически слили бой, просто начали отступать, а потом и вовсе побежали.

Селение было не просто большим, оно было огромным. Мы согнали в кучу почти две сотни женщин и детей, в отдельную кучу согнали стариков и детей мужского пола, а также раненных воинов врага. Самых опасных мужчин и отроков оказалось более сотни человек.

По информации полученной в результате опроса пленных я установил, что при нападении на купцов воины песьеголовых потеряли двадцать семь человек убитыми и почти четыре десятка раненными. Если бы не эти потери, то взять такой поселок нам бы не удалось.

Привели и купцов восемь человек, зрелище не очень, люди измученные, побитые в крови, лица сплошные синяки, ну как пленные из немецких концлагерей, а всего то три недели прошло как их взяли. Я подумал, что и говорить, то с ними пока рано. Но один мужик на почти понятном мне языке спросил:

— Кто вы, и что вы хотите с нами сделать? Я могу предложить откуп.

— Откуда ты знаешь наш язык? — спросил я.

— Так мы купцы во все селения заходим и многие язицы знаем, торгуем по морю товарами разными, нас все знают да и вы нам не чужие, народы мы от одного отца и матери. Мы сюда уже много раз приходили на торг, но тут говорят гётские купчишки заправляют, и дальше по реке нас никогда не пускали, а вот недавно на нас напали, людей побили все товары отобрали.

Я откинул шкуру и показал доспех:

— Это ваша броня?

Мужик кивнул.

— Это была моя бронь, но теперь она твоя по праву, ты взял её у нашего врага мечем и заплатил за нашу обиду доброй сталью и кровью своих людей. Кто ты воин? Я вижу ты не из этого рода, ты не похож на своих воинов.

Я показал на воинов и сказал.

— Они венды, или венеды, а мои родовичи живут на Данапрасе.

— Знаю я много родов, что живут и на Данастре и на Данапрасе, ваши родовичи служили Германану-арию, а мы вольный народ, мы били готов, били юттунгов и саксов, мы заслужили вольную жизнь кровью и сталью, отпусти нас вождь, мы дадим тебе хорошие откупные, у нас в Арконе имеются богатые родовичи.

— Садись торговец, испей бульона мясного и люди твои пусть садятся у костра, мясо не ешьте, вам пока нельзя, садись и расскажи мне о твоем доме.

И мужик рассказал, они живут на острове под названием Ружа, то есть Руян. Много веков назад, когда началось большое движение родов, на их землю пришли воины с севера. Силы у них были большие и побили они многих. Часть родов бежали в леса и болотоа, часть перешли карпаты и пошли на Данастр, били и те, кто пошол на Истр к границе греческой. И лишь только Лютины остались в своих непроходимых лесах, да жители реки Обра, что ушли к истокам и там переседели трудные времена. А когда вражеская сила ушла, то вновь спустились рода к морю, переплыли на остров Ружа и стали строить там крепость. Потом пахали землю и строили корабли, а теперь они ведут торг с соседями. Иногда воюют с геттами, юттунгами, англами и свебами на море. Воюют с саксами и бургундами на суше, но большой войны давно нет, потому что все рода бывших их врагов обратили свои взоры на гальские земли и пошли в поход за Рейн.

На Руяне две власти, всать жрецов и власть князя. Правит жрецами седовласый Яромир, он является высшим жрецом солнце ликого бога. А вот дружиной командует великий воин Световит, он хранитель священного знамени, а на знамени том изображен карающий меч и рог изобилия. Есть на острове воины храма числом в три сотни человек. Из тех воинов выбирают воеводу, мужа сильного и умного, и нарекают его именем бога солнца Световита.

— Ваш род поклоняется богу Световиту, и воеводу называет в честь бога?

— Нет, наш род поклоняется своим предкам, они наши боги и наши защитники, а Световит это солнце ликий князь воин, который охраняет души наших предков, его воплощение находится на земле, поэтому мы и нарекаем самого сильного воина Световитом, чтобы водил наши дружины в бой.

Вот же запутал мужик, я лично ничего не понял. Световит, конечно крутой воин, но вот если кто то скажет слово "Световит", то как понять кого он имеет в виду воеводу или бога? Выходит Световит, это типа общее обозначение знатного воина-защитника земли, типа "чудо-богатырь". И этих Световитов два, один тут рулит на земле дружиной храма, а второй там в Ирие, в загробном мире руководит павшими богатырями и защищает души предков. А вот предки и есть настоящие боги, подарившие жизнь. В общем,я долго не думая повесил на этих Руянцев ярлык идолопоклонников, больно уж все у них запутано.

— Стародуб, как там обстановка? — спросил я у подошедшего воеводы.

— Мы нашли много товаров и оружия, собрали уже три десятка лодок, есть лодки плохие, но есть и хорошие с парусом. Много сетей, куча вяленной и сушеной рыбы. Что делать будем?

— А ты разведчиков выслал?

— Да Чеслав, я отправил десяток людей на север с проводником вдоль охотничьей тропы. Местные сказали, что в трех сутках от сюда есть стоянка охотников и на этой стоянке постоянно отдыхают воины, что идут на полночь за полоном или возвращаются назад.

— Ты смотри только чтобы там не перебили наших разведчиков. Где врага встречать будем?

— На подходе к селению встретим, на своей земле враг расслабится и мы нападем.

— Стародуб, я думаю, что нужно отправить галеру к Полоцку, пусть начинает возить трофеи в крепость.

— У вас есть крепость? — спросил купец.

— Как зовут тебя купец?

— Кондратом кличут.

— Есть у нас и крепость деревянная, Полоцком зовется, потому как на речке Полота стоит. А крепость ту мы у готландских людишек отбили, вот ждем когда они сюда своих воинов привезут.

— Возьми нас в крепость свою, нам отойти от плена и ран нужно, а потом если отпустишь домой пойдем.

— Я заберу у вас один корабль, второй вам остается, идите домой пока не пришли готландцы. Вы можете взять себе рабов, посадите их на весла, а там продадите и получите компенсацию за утерянный товар.

— Так нас всего восеь человек, как мы ладью поведем.

— А ты посади на весла рабов, привяжи их к лавкам как римляне делают и пусть гребут. А если издохнет кто, просто выбросишь за борт и посадишь другого.

— Ты подаришь нам рабов?

— Сколько возьмешь?

— Два десятка мужчин и сколько же молодых девиц, стоят они не дорого, но хоть что то.

— Я дам тебе своих товаров в долг, а всё твое заберу. Ты продашь мой мех и мёд и привезешь мне соль и зерно. Только вот боюсь я, что вас готландские купцы в море поймают.

— Нет, купцы с Гётланда, ходят по другому пути, их корабли идут от острова Гётланд до берега Саамского, потом на восток и только потом спускаются южнее к устье этой реки. Мы же ходим вдоль берега полуденного и идем на север до ваших земель. Море мы поделили, гётландцы раньше на юг не ходили, а теперь вон оно, что получается. Землицу себе они тут присмотрели, даже крепость поставили. Если позволишь, мы бы хотели выйти в море уже сегодня.

— Ну что ж набирай рабов, можешь взять моего товара, что приглянется. Еды берите сколько потребуется и отправляйся, если придешь следующий раз поднимайся по реке до деревянной башни, там и есть наша крепость Полоцск. Везите все, я дам меха, мёд и воск, а еще дам железных товаров.

— Стародуб, сколько вы взяли меховой рухляди в селении песьеголовых?

— Много князь, больше чем у нас в крепости.

— Купец отбери себе сколько нужно, продай у себя на острове, прибыль пополам. Часть денег возьми себе за труды, а на мою часть привези соли, зерна и масла.

— Нужно ли вам оружие, мы можем привезти оружие.

Я засмеялся.

— На вот посмотри купец — я протянул ему трофейный меч.

— Эй Стародуб дайка мне свой меч.

Я взял меч воеводы и протянул его купцу.

— А этот меч делают мои мастера, сравни их.

Купец взял меч покрутил и сказал:

— Неплохое железо, но сам меч плоховат.

— Я знаю, но это наши первые мечи, а теперь взгляни на этот — я протянул купцу своего волка.

Тот удивился.

— Хорошая сталь!

— Я знаю — засмеялся я — так что купец дружи со мной и ты станешь самым богатым купчишкой на этом море.

Я постоял, подумал, а потом махнул рукой, призывая купца к себе.

— Слушай Кондрат, у меня тут родичи бывшего вождя, забери с собой, продашь, или у себя рабами оставишь.

— А ты что же не хочешь себе рабов взять?

— Да я и так их людей в свой городище забираю, а эти родичи старого вождя могут мне бунт устроить, а убивать я их не хочу, не так поймут, скажут что вождь с бабами да детишками воюет. А ежели ершится кто будет, так ты их в море просто выбрось и делов то.

— А я уж испугался, думал что ты вождь крови боишся.

— Да вот именно сейчас не нужна мне их кровь, если бы сразу убил то можно было на помутнение и боевую ярость свернуть, а так уж после боя не могу я баб прирезать, а там бабы не простые, а сестра да женры Бурого медведя.

— Хорошо, уважу тебя, а топить не буду, продам на Руяне.

Купец, встал поклонился, спасибо тебе вождь, пойдем мы собираться.

Когда купец уходил, я крикнул ему вслед:

— Называй меня князем кривичским.

Когда купцы ушли, я собрал совет, с простым вопросом, что делать дальше.

Пленников было больше двух сотен, что с ними делать, что делать с селением.

Я задумался и сказал:

— Мне тут не нужно это змеиное гнездо, я хочу взять всю реку под себя. Если можно, то хотелось бы поставить тут крепость, но у нас не хватит сил, сюда легко приходят корабли с моря, на которых можно привести много воинов.

Одна из женщин, что выбрали её на наш совет сказала.

— Всех детей нужно забрать в наши селения и растить как членов наших родов. Женщин тоже можно взять, но только в те рода, где есть много мужчин, а мужчины племен песьеголовых для работы не годятся, они дикари их нужно продать или убить.

Я удивился.

— Как так для работы не годятся? Они хорошие рыбаки, моря не боятся опять же лодки делать умеют.

— Лодки сделать и наши мужики смогут, а удержать песьеголовых в повиновении не удастся.

Я осмотрел присутствующих.

— Отдайте самых строптивых купцам, а остальных заберем с собой.

Потом встал, подошел к пленникам.

— Стародуб, построй всех захваченных дикарей и каждому смотри в глаза, у кого в глазах увидишь злость или ярость, или кто не понравится тебе отводи в сторону и отдавай купцам, а остальных вяжите за горло веревками, нагружайте имуществом и гоните в Полоцск. Мы останемся здесь с пятью десятками воинов будем ждать возвращения песьеголовых из похода на Чудинов.


К обеду караван рабов был готов, всем на шею одели веревки, связали руки и дав по мешку или бочке поклажи каждому отправили их в сопровождении женщин копейщиц к нам в Полоцк, а за караваном потащились собаки. Вот же животные, когда был бой они еще лаяли и даже кидались на врагов, но теперь смирившись пошли в плен за своими хозяевами, да собаки мне пригодятся, нужно прикормить и приучить к новым хозяевам.

Старшим ушел Стародуб, а я остался так сказать в засаде, у меня имеется еще и вторая трофейная ладья, одна из тех, что оставили Руянские купцы.

Я наказал Стародубу долго пленников в Полоцке не держать, дать отдохнуть и распределить между родами. Половину оставить в Полотске, а остальных к Бажене и деду Вацлаву в Витебск.

Трофеи были большие, чтобы все свезти от сюда галере потребуется сделать несколько ходок. Самое ценное я загрузил в оставленную купцами ладью. К ценному имуществу я также отнес почти два десятка неплохо сделанных лодок, девять из которых были похожи на шести весельные морские шлюпки с парусом. Остальные так себе — лодки долбленки, больше похожие на грубые деревянные байдарки. На берегу сушились множество сетей.

Под ветвистым деревом сидело почти сотня стариков, раненных мужчин и что самое интересное женщин. Это те, кого отобрал Стародуб, как потенциально опасных.

Я подошел к пленникам и спросил:

— Кто понимает наш язык?

Вначале никто не ответил, потом один дед поднял руку.

— Кто ты? Назовись.

— Я несчастный пленник, зачем тебе моё имя? — ответил дед.

— Я хочу говорить с этими людьми, ты будешь переводить.

Дед кивнул, а я обратился к пленникам:

— Меня зовут Чеслав, я Белый волк — князь рода кривичей, что живет в верховьях реки. У нас живут многие рода, есть и те, кто пришел с Данапраса, есть чудины и вепсы. Там моя земля, по этой реке мы торговали долгие годы, но вы напали на торговцев и создали мне угрозу. Поэтому я пришел сюда. Когда вернется ваш вождь Бурый медведь я убью его и повешу его голову рядом с его отцом.

Услишав перевод, люди заулыбались, а мне это не понравилось. Они наверное подумали, что я слабоват для открытого боя с вождем. Идиоты, они думают, что я собираюсь бросить вызов их вождю.

— Но я считаю, что род не должен отвечать за деяния своих вождей, если вы отринете те клятвы, что давали вождям, и поклянетесь служить мне верой и правдой, то я вас отпущу, и вы будете жить на этой земле, но я назначу вам своего наместника. Я даже могу вернуть вам ваших жен и детей, но для этого вы должны доказать свою преданность.

Один мужик с горящими ненавистью глазами, что то прокаркал и переводчик перевел.

— Ты уже убил многих наших родичей, кто ответит за их кровь.

Я подошел к крикуну вплотную и заглянул в глаза.

— Вы убили моих купцов, вы убили гостей, за это вы все должны умереть лютой смертью, но вот ты конкретно еще жив, и живы многие ваши родичи. Я пощадил вас, только от того, что верю в то, что вы не виновны в нападении на моих купцов, в том повинны ваши вожди, а вы только выполняли их преступный приказ. Или это не так? Скажи мне, что ты тоже принимал решение напасть на купцов и я повешу тебя вон на той ветке.

Людишки из этого века еще не знают, что такое англосакское коварство и хитрость. Я применял против местных идеологическое оружие Американцев. Мол, мы воюем не с вами, а с преступным режимом Каддафи, Садама, Асада, ну или Путина. Мы не воюем с народом, народ не виноват, что у него такие вожди, и если народ поможет наказать преступный режим, то этот самый народ в самых лучших традициях демократии может выбрать себе новых вождей и служить далее верой и правдой лично мне. Ведь я светоч демократии и избран богами, чтобы нести просвещение варварам.

Мужик оскалился и сказал, что решение напасть на купцов принимали на совете и на этом совете он был тоже, поэтому я если хочу, могу его повесить.

Ах ты, сука вот как, ну ладно. Я тебе покажу, что такое полит технологи 20-го века.

— Эй вы, а ну несите сюда самый большой стул или бревно — крикнул я своим воинам.

Те принесли, и я воссел на пьедестал и прочитал молитву отче нас, воздев руки к небу начал суд.

Подсудимого вывели в центр поляны и поставили на колени, а потом по очереди стали вытаскивать на опрос свидетелей.

Вопрос был только один: "подтверждаешь ли ты человек, что этот негодяй является членом совета вождя племени и входит в круг лиц участвующих в принятии решения".

— Признаю, это же уважаемый Люцаф, он лучший рыбак, поэтому его место в совете племени.

Ну и так далее, вторым был вопрос: "а участвовал ли этот Люцаф в нападении на купцов", хотя я знал, что в нападении участвовали почти все мужчины селения, но ведь все остальные молчали, а этот урод типа крутой, нужно обломать и показать свой нрав, чтобы уважали и боялись.

Заслушав всех свидетелей, я торжественно объявил постановление суда.

— Сей муж виновен в убийстве гостей-купцов, в наказании ему смертная казнь через повешение.

Я три раза стукнул древком копья держа его как посох объявляя окончание суда и позвал двоих воинов.

— Повесьте этого урода вон там на ветке — показал я рукой.

Воины схватили несчастного потащили к ветке, потом накинули петлю на шею, перекинули веревку через ветку и потянули веревку на себя. Осужденный Люцаф схватился руками за веревку, чуть проболтался, но через несколько минут кислорода не хватило и он обмяк. Воины подержали веревку еще несколько минут, убеждаясь в смерти подопечного, потом просто отпустили веревку и тело рухнуло на землю.

— Ну что скажете люди, кто хочет жить под моей рукой? Я князь справедливый, никого не обижаю, казню только по суду и за тяжкие поступки.

Одна из женщин подняла голову и сказала — придет мой брат, он тебя убьет.

— Я не отрежу тебе твой язык женщина, но на том коле скоро буде висеть голова твоего братиа, а ты будешь жалкой рабыней в далеких странах.

Я встал, обвел всех взглядом.

— Вы все должны понять, что тех кто не присягнет мне я всех продам в рабство, мне бунтовщики не нужны, убивать вас я не хочу, я вас продам.

— Я хочу остаться здесь, если ты вернешь мне семью, я буду служить тебе — поднял руку волосатый мужичок.

Потом поднялись еще руки. Вот так пленники разделились на две части.

Я освободил тех, кто согласился мне служить их оказалось 62 человека. Я приказал им готовить большой погребальный костер, чтобы сжечь павших, а остальных пленников я загнал в яму, где ранее сидели купцы и поставил охрану. Все можно этих даже не продавать, но убивать их на глазах тех, кто согласился служить мне нельзя, иначе потеряю имидж справедливого князя. Ведь сюда я пришел как защитник торговцев, а не как захватчик, значит легенды нужно придерживаться. Да еще и этот шаман с рогами, мать его так. Я типа должен стать хозяином реки, но когда я стану хозяином, то мне понядобятся подданые, а они вот тут в яме сидят.

Не далеко от селения мы собрали несколько больших погребальных костров и сожгли тела убитых. Потом, я приказал строить ограждение вокруг селения, забор должен быть вот такой, я показал рукой по грудь и освобожденные начали строительство.

На ночь я наказал спать всем в одном месте, под охраной. Пока я не убью старого вождя им придется находится под охраной, потом они будут полностью свободными людьми и смогут даже выходить в море за рыбой.

К вечеру, второго дня я отправил еще десять воинов и часть имущества в Полоцк на трофейной ладье, и приказал поторопится для совершения еще одной ходки.

С моими людьми я отправил старика, чтобы отобрал членов семей тех кто согласился служить мне. Их нужно собрать в Полоцке, но сюда пока не пускать, пока мы не отобьемся от готских людишек.

За десять дней мы построили две наблюдательные вышки, одну на берегу, а другую для наблюдения за лесом, селение обнесли частоколом.

На одинадцатый день вернулась галера и часть воинов. Я загрузил её имуществом, выделил в гребцы местных песьеголовцев и вновь отправил в Полоцк, а мой отряд пополнился еще десятком ратников.

С утра тринадцатого дня прибежали два посыльных и сказали, что к охотничьей стоянке в лесу пришли воины, почти три десятка вооруженных людей и с ними больше сотни пленников.

Вождь песьеголовых отправил двоих воинов вперед в селение оповестить о прибытии, но их на удалении от лагеря наши охотники убили.

Я объявил команду "СБОР", собрал в кучу своих вольноотпущенных рабов и разъяснив им ситуацию, приказал своим воинам всех связать и усадить внутри селения за огороженным частоколом.

Оставил на охрану десяток самых на мой вид слабых копейщиков и собрав свой отряд направился навстречу врагу.

Мы шли медленно, я уже получил информацию от второй пары своих разведчиков, о том, что песьеголовые выставили охрану и готовятся отдыхать, так же я примерно уточнил количество врагов, двадцать семь человек.

У меня было три десятка копейщиков и десяток метателей сулиц. Всех кого можно было я одел в трофейные кольчуги и броню, а сам напялил почти римскую лорику купца Контдратия.

Расчет у меня простой. Воины Бурого медведя пошли не на войну, а на охоту, поэтому у них не должно быть брони, а вот я уже имею огромное преимущество перед противником. Если учитывать внезапность нападения, то мое преимущество должно вырасти в разы.

Остановившись в лесу на пути движения вражеского отряда я разделил своих людей на тройки и наказал действовать только так. Три копейщика составляют боевую группу, а за их спиной стоит один метатель с сулицами. Передвигаться в бою, будь то наступать или отступать только в составе группы. Расстояние между группами должно быть не больше десяти шагов, чтобы метатели могли прикрывать фланги.

Мы построились буквой "П" флангами вперед, так, чтобы враги, продвигаясь по тропе оказались внутри нашего боевого порядка, и их можно было разить со всех сторон.

Разошлись от тропы на два десятка шагов и замаскировались, потом потренировались одновременно выходить и атаковать условного противника на тропе, получалось криво, но по крайней мере одновременных действий я добился. Численного превосходства у меня почти не было. Враги опытнее, потому как все, кто пошел с вождем являются по моим прикидкам лучшие из воинов и скорее всего личной дружиной вождя, так как обычных воинов вождь бы с собой не взял. Поэтому надежда у меня была только на тактическое превосходство и внезапность.

Мы заночевали в месте, где я собирался устроить засаду, посты стояли укрупненные, мало ли что понадобится вождю песьеголовых, вдруг он отправит еще кого не будь к селению, а те нас обнаружат.

Не отправил.

С утра прибежали разведчики с информацией, что песьеголовые собрали лагерь, затушили костры и начали выдвижение в сторону селения. Впереди идут почти десяток воинов, и в замыкании также с десяток, остальные по бокам колонны. Впереди шагов на двести от основных сил идут дозором три человека.

Вот зараза про дозор я не подумал, а там три воина, и чтобы их убить нужно не меньше пяти моих воинов.

Я отвел назад подальше от основных сил две боевые группы, состоявшие из шести человек и наказал атаковать дозор.

Остальным сидеть тихо, и нападать только после того как услышат шум боя наших с дозорными.

Остальные боевые группы я стянул к голове колонны. Замысел простой, раз враги разделились, то я должен этим воспользоваться. Вначале всеми силами нужно навалится и разбить передовую группу, что шла в голове колонны, а потом напасть на тех, кто идет в замыкании колонны. Они конечно и сами к нам прибегут, но я надеялся на то, что сто пленников, растянуться почти на две сотни шагов, и второй группе песьеголовых придется бежать из далека, вот за это время нам нужно управится с первой группой. Посколько превосходство в численности должно быть 1 к 3, то я не сомневался в победе.

Разведчики появились когда солнце уже встало в зенит, я подумал, что караван пленников гонят с привалами на отдых.

Моя позиция была справа от дороги в центре боевого порядка, когда послышался крик и лязг оружия там где некоторое время назад прошли вражеские дозорные.

Я заревел и подняв меч левой рукой, правая болела, поэтому я держал щит правой рукой, и ринулся вперед.

Мы чуток не рассчитали, врагов было действительно десять в первом отряде, только вот они шли в плотной группе, а мы все таки растянулись, и первые же мои воны, нарвались на численно превосходящего противника.

Их спасла только моя хитрость, уже за несколько минут до занятия позиций, я предупредил, чтобы по моей команде атаковали только воины одной стороны, а с другой стороны нужно чуть подождать, потом бросить в спины врагов сулицы и только потом напасть. Это мое указание и решило исход боя.

Первых моих воинов выскочивших из засады песьеголовые встретили организованно в короткие копья, и только большие щиты и трофейный доспех спас отдельных олухов, но получили они изрядно. Два воина были ранены в самом начале боя, враги метнули копья и выхватив топоры бросились в бой. Мои также бросили сулицы, но враг принял их на щиты, и только когда враги начали падать, я понял что это удачный удар тылового отряда. Песьеголовые попытались встать в круг, но как ты станеш, когда у тебя всего шесть человек осталось, а со всех сторон летят сулицы, и длинные копья бьют по ногам, только щит опустил тут тебе и прилетело в голову. Меньше двух минут и передового отряда нет, я подал команду строится и, собрав всех в кучу двинулся к хвосту колонны, а за спиной кипел бой с дозором.

Мы прошли шагов тридцать как я увидел огромного мужика с черепом медведя на голове несущегося на меня, я скомандовал:

— СТООЙ, сулицами бей!

Метнули сулицы, враг отклонился. Вот гад, опять метнули, враг опять отклонился. Да как же это так? Шесть одновременно летящих сулиц, а враг легко пропустил мимо летящие деревяшки и даже не остановися.

Но додумать я не успел.

Паровой каток врезался в стену щитов и два моих копейщика не устояв на ногах, завалились как кеглики, а вождь песьеголовых наступив н щит одного из моих воинов пригнул нам за спины.

Вот что такое грубая физическая сила и боевой опыт.

Но я ведь тоже кучу фильмов на историческую и фэнтэзийную тему смотрел, чего стоит только сериал "Рим" или "Властелин колец" ну или "Игра престолов".

Поэтому долго не думая я скомандовал:

— Не поворачиваться, держать строй, две крайние группы ко мне, оттесняй его.

Ко мне подскочили два отряда по три человека и начали тыкать вождя копьями, но тот играючи отбивал все выпады огромным топором и периодически бил моих воинов в коротких выпадах. А на нас уже налетели еще неизвестно от куда появившиеся враги числом в шесть человек. Это наверное боковые дозорные, слишком уж быстро прибежали.

Однако тренировки все таки сыграли свое дело, и мои копейщики успевали подставлять под удары топора свои огромные щиты. Я в бой не лез, старался контролировать ситуацию и управлять воинами, куда мне против такой гориллы с одной рукой, да еще и с левой, нет уж пусть другие повоюют. А если кто умрет, то объявлю его героем и памятник поставлю, князь я или не князь.

Но успеха не было, я видел, что упали уже четверо воинов из вражеского отряда, а тут подтянулись еще десяток воинов из замыкающего отряда и пару моих воинов мгновенно лягли под могучими ударами топоров. А зоровенный вождь был все еще жив. Вдруг с той стороны, где ранее шёл бой с разведчиками выскочил вражеский воин с мечем и побежал к своему вождю. Ни хрена себе, это что ж получается у меня убили или ранили шесть человек, а те смогли убить всего двоих, не хорошо.

Я кинулся наперерез к разведчику, тот увидев меня, отпрыгнул в сторону и выбросил руку в сторону, хлестанул меня мечем даже не глядя, я в последний момент еле-еле смог уклонится, и с разворота метнул щит в ноги бегуна. Однако тот играючи подпрыгнул, а брошенный мною щит пролетел под ногами у врага, а тот даже не оборачиваясь на меня как на букашку, просто побежал дальше к своему вождю, что рычал как настоящий медведь.

И такая обида вдруг зашевелилась в моей груди, как так я же князь и самый крутой в болотах воин, а ты гад меня игнорируешь ну и хрен с тобой, я подхватил лежащую на земле сулицу, и с разворота метнул в спину убегающему воину, а потом выхватил у своего легионера еще одну сулицу и опять метнул во врага.

Вы когда не будь рубили мясо на балконе, если да то должны представлять тот звук когда железо входит в плоть, звук мягкий и пугающий, шмяк и шустрый воин из вражеского развед дозора пробежав по инерции еще пару шагов свалился под ноги своему вождю. Вождь на секунду зазевался и опять "жмяк" и в его тело вошло два наконечника копья, тот взревел.

"Жмяк" — еще один наконечник в груди, вождь отмахнулся топором и древко копья торчавшего в груди перерублено.

Вот же монстр, вождь махнул топором стараясь попасть по второму удачливому воину воткнувшему копье в его бок, но мой вояка от испуга отпустил древко и отпрыгнул.

"Жмяк" сулица воткнулась в спину Бурому медведю, тот повернулся и опять махнул топором. Ну все хватит, я подскочил и с оттяжкой двумя руками рубанул мечем врага по спине, а на обратном хзоде и по ноге. Второй удар пришелся очень удачно и перерубил сухожилья, а варварский вождь завалился на бок. Тут же в его грудь воткнулось еще одно копье, но враг рычал и пытался дотянутся до своих убийц.

Да ну нахрен, я никак не ожидал, что тут такие страсти, Хичкок отдыхает, а я прицелившись рубанул вождя по руке с топором, рука упала, а кисть так и сжимала древко топора, вождь ревел, мои воины орали от страха.

Это ж надо, его истыкали железом, а он еще и рычит, я сделал шаг назад, и с замахом рубанул по шее лежащего на земле вождя песьеголовых.

Я ведь Белый волк, и по законам жанра именно я должен убить вождя врагов, голова отлетела, но в последнем предсмертном рывке тело вождя повернулось на правый бок и вцепилось мне в ногу левой рукой, мои воины отпрянули от ужаса.

Это же эпическая картина, мертвец вцепился рукой в князя и пытается утащить его за кромку, жуть полнейшая. Ну раз момент эпический то нужно доиграть его до конца. Я наклонился и смотря в глаза отрубленной голове произнес — передай привет демонам — и рубанул мечем по левой руке врага.

Тело лишившись опоры опрокинулось, а я нагнулся и оторвал руку от своей ноги, потом увидел золотой перстень с красным камнем на пальце отрубленной руки, снял его протер, посмотрел на свет камень и отбросив руку надел перстень себе на палец.

Всё финита ля комедия, бой окончен. Оставшихся песьеголовых добивали, но я уже в этом не участвовал. Рабов которые попытались удрать собрали в кучу, да и как ты убежишь если все связаны одной верёвкой на шее.

— Князь, князь заорал один из пленников, это я князь.

— Кто я?

— Я Виртанен, ты освободил нас в торговом доме из плена геттов, а потом позволил нам охотится на своей земле.

Я вгляделся, точно этот пацан из Чудинов, что ушли по реке Полота строить свой охотничий домик.

— А где твой друг? — спросил я перерезая ножом веревку.

— Он сбежал, спасибо тебе князь, ты освобождаешь меня второй раз из полона.

— Ты второй раз попал в полон — я наклонился и посмотрел в глаза Чудину — а ты не думал о том, может боги хотят, чтобы ты бал рабом?

— Нет, что ты. Если бы боги этого хотели они бы не прислали тебя дважды.

— Тебе отрок нужно учится владеть оружием, чтобы не попадать в полон.

— Зачем? У Виртанена есть князь, пусть он меня защищает, а Виртанен не воин, Виртанен охотник.

— А это кто? — спросил я у охотника, показывая на пленников.

— Это все несчастные люди, которым злые вои не дают охотится на своей земле.

— Развяжи всех и скажи пусть идут домой, я убил всех злых дикарей, а если кто увидит песьеголовых путь приходит в крепость что на Полоти, я дам отряд воинов.

— Спаси тебя боги князь — мой отрок поклонился и пошел перерезать веревки пленников.

— Десятники проверить людей, собрать трофеи, доложить о потерях — скомандовал я.

Через десять минут я узнал всю страшную картину боя.

Мои два отряда, что напали на развед дозор погибли почти полностью, осталось два раненных воина.

В основном засадном полку также были убитые пятеро и одинадцать раненых. Вот так результат из сорока человек, что я повел в бой против вождя песьеголовых и его людей, девять убитых и тринадцать раненых, а убитых врагов всего двадцать семь.

Плохо, очень плохо и это при том, что все мои люди были в броне и я сам выбрал и место и время боя, а если бы мы попали в засаду, то погибли бы все.

Мы собрали трофеи, в основном железо. Когда освободили рабов, я поговорил с самыми на мой взгляд старыми людьми и позволив им взять что нужно из трофеев сказал идти по своим селениям. Но они стояли.

— Чего стоите?

— Наши рода почти все побиты, а селения разрушены. Перед тобой те, кто остался и нам идти некуда.

— Я могу дать вам место, где жить, дам вам оружие и инструменты на первое время, если вы признаете меня своим князем и поклянетесь в верности.

— А зачем тебе это? — спросил седовласый дед — какая разница кто и как тебя называет?

— Если я ваш князь, то вы мои подданные. И тогда я обязан буду вас защищать, а вы обязаны будете слушаться моих приказов и их выполнять, даже если они вам не нравятся, также будете платить мне десятину. А я дам вам хорошее оружие и товары те, что вам понадобятся.

— Медведю не нужно, чтобы зайцы признали его хозяином леса, он просто приходит и берет все что хочет — произнес старейшина — ты можешь дать нам оружие прямо сейчас?

— Могу, возьмите каждый по одному предмету, я показал на кучу оружия.

Мужчины потолкались возле кучи и выбрали кто нож, кто сулицу, а кто и топор, потом поклонившись. Часть бывших пленников ушла на север, а остальные похватав тюки подошли ко мне.

— Куда однако идти, князь?

— Мирослав, забирай половину воинов и этих несчастных и идите в лагерь песьеголовых, а мы тут сложим погребальный костер и догоним вас.

Мы нарубили деревьев, сложили из них огромную кучу дров и возложив тела наших убитых воинов зажгли погребальный костер. Вражеских трупов много, а деревьев мы нарубили мало, так, что сжигать тела варваров мы не стали, нам до вечера еще нужно нагнать основной наш отряд, а трупы вражеских воинов потом растащат волки.


Я сидел на перевернутой лодке и смотрел на два больших шеста на которых были нацеплены две головы, вождя племени песьеголовых и его отца. Мы вернулись с похода и привели с собой то ли чудинов то ли людей племени водь.

Вопрос был не праздный, оказывается, что я по привычке всех называл Чудинами. А тут оказывается есть разница.

Например любой американский ковбой, увидевший двух индейцев просто скажет — это индейци. А вот индейцы знают, что один из них ирокез, а второй из племени чироков.

Вот и здесь, вроде людишки одинаковы для меня, но они абсолютно из разных родов. Те что живут в основном охотой, тех называют — чудинами, а те кто живет на реках и озёрах и питаются в основном рыбой — те водь. Хотя по типу лица и одежде они абсолютно одинаковые.

Те кто остался в селении мореходов по моему разумению это водь, так как они умело обращались и с лодками и с сетями, а те кто ушел в леса, те наверное чудины.

В захваченном селении остались почти три десятка освобожденных пленников, часть взяв лодки долбленки ушли в верх по реке, я отправил двоих воинов показать людям где было первое селение, в котором остался большой бревенчатый дом. Это селение находилось на пол пути к Полоцку на маленькой речке Сорьянка, пусть там обживаются.

Я устал, реально устал, да и рука разболелась, хотелось побыстрее вернутся в Полоцк.

Жителей приморского селения я давно отпустил и они свободно ходили в море, и привозили ежедневно много рыбы, я предложил им продавать или менять рыбу с другими селениями, встал вопрос о бочках.

Местные рыбу просто сушати или вялят, но мне нужна бочковая солёная рыба. А для засолки мне нужны бочки, а для производства бочек мне срочно нужны свои мастера, а то закупать бочки совсем нехорошо, так как их нужно реально много. Я оставил в селении десяток своих воинов и наместника, того самого здоровенного мечника Богдана, что выиграл у меня учебный бой и которому я подарил кольчугу. Восстания я не боялся, так как это селение теперь разбавлено людьми из рода "водь", да еще и десяток моих бронных воингов с воеводой это силища. К тому же тут люди настоящие фаталисты. Они живут по принципу силы, вот сейчас я сильный, значит нужно меня слушатся, это ведь воля богов. А ежели я покажу свою слабость, то местные по любасу попробуют сковырнуть мою власть, закон джунглей мля.

Наказав проводить разведку побережья моря и начать строительство большого деревянного острога, я начал собираться домой, если так можно назвать Полоцк.

Когда пришли две трофейные галеры я посадил на весла самых строптивых песьеголовцев, что сидели в яме ожидая решения своей судьбы, и мы отправились вверх по реке Западная Двина. А по берегу медленно шли 26 женщин оппозиционеров дикарей, как я понял это бывшая элита племени Бурого медведя, и они могли в любой момент устроить бунт, поэтому я решил не оставлять их в своем Приморском селении, а раскидать в другие рода, где они будут под присмотром моих людей, или продам купцам.

Когда я приплыл в Полоцк, то уже и не узнал бывшую деревянную крепость, которая раньше была обычным острогом, то есть деревянной крепостью с несколькими большими сараями и одним жилым домом в центре. Рядом с крепостью уже строились два огромных общих дома, и дополнительная стена.

Теперь это был настоящий город, в котором проживали почти две сотни человек. Правда в сараях стояли сбитые трёхярусные нары, но это ничего. Как говорится: "в тесноте, но не в обиде".

Мы разгрузились, и я долго не думая провел совещание, суть состояла в том, что мне нужны два экипажа мореходов. Один на галеру, а второй на купеческую ладью. Суда должны ходить по реке вверх и вниз, и возить товары, а заодно и патрулировать гавань, пугать разбойников и поддерживать связь с селениями. Практически все товары, что песьегововые отобрали у купцов с Руяна я перевез в Полоцк, оставив в Приморском селении только самое необходимое и достаточно большой запас соли. Соль нужна для заготовки рыбы и мяса. Я наказал наместнику Приморского, да именно Приморского, так я назвал это селение, что сейчас стоит примерно в суточном переходе от моря.

Так вот я поручил жителям Приморского заготавливать рыбу, соленую, сушеную и копченую в промышленных масштабах. Рыба должна регулярно поставляться в Полоцк и в самое дальнее поселение к Бажене, а от Бажены начались поставки железных криц.

Я попросил Стародуба как самого опытного старейшину подобрать и отправить во все селения переписчиков для производства переписи людей и определения проблем селений.

Проблем было множество, но люди жили. Всеми товарами мои подданные были обеспечены на год, что сказать мы взяли два больших селения, где находились приличные припасы.

А через неделю в Полоцк пришло посольство песьеголовцев. Тот самый шаман с головой тура притащил два десятка таких же ряженных звероподобных дикарей.

Меня официально признали хозяином реки и леса, что вокруг этой реки, а я официально поклялся всех защищать не допускать распи и судить по чести. Под конец встречи подарил каждому вождю по красивому ножу, топору и наконечнику копья, и мы распрощались.

Если честно, то я не представлял о чем они говорили. Например какой то звероподобный дикарь говорит, что пришел от самых болот, чтобы увидеть Белого волка, а я сижу и думаю от куда он вылез, и где эти болота, а самое главное, что означают его слова. Ведь все эти дикари в своих словах видели какой то сакральный смысл, но вот я как человек 20-го века ничего такого не мог понять, и это меня напрягало.

В общем не знание местных фольклеров и географии, а также полное нубство в области верования древних народов меня сильно раздражало и наводило на мысль о создании большого совета.

А самое главное, что мне нехватает карты или глобуса.

Вожди родов ликарей торжественно мне пообещали прислать воинов по первому требованию, но содержать и вооружать воинов я должен сам.


Пора мне было взяться за военно-промышленный комплекс и обучение армии.

Долго не думая я собрал всех мужиков Полоцка и провел опрос, кто чем хочет заниматься. Мужиков было достаточно, почти сотня человек, да еще две сотни женщин.

Для личной охраны и для управления своим "царством" я собрал личную дружину численностью в три десятка человек, а то поле крайней битвы мой отряд знеачительно прорядился.

Обстановка была напряженная и без большого отряда охраны мне было не комфортно. Слишком уж много различных люлишек собралось под моей рукой, которых я удерживал только страхом применения силы. Они могли просто сбежать, и черт бы с ними но ведь людишки из покоренных родов могли и попытатся отомстить мне, а это уже серьезная угроза. Для того, чтобы хоть как то увеличить боевые возможность своей дружины мне пришлось заставить своих воинов почти не спать. Они тренировались, ходили в патрулди, стояли на постах ночью, и очень много занимались боевой подготовкой, а вот остальные как и положено пахали.

Рядом с крепостью уже началось строительство огромных бараков, как в селении у Бажены. В строительство гражданских объектов я не вмешивался, но я показал место, где будут стоять кузни и домна и попросил рядом ничего не строить, чтобы избежать пожаров.

Собрал бригаду мужиков отправил их в лес, пусть колят стволы и делают доски. Доски мне нужны, а остальные пусть таскают большие камни.

Я начал очень вдумчиво и медленно строить большую печь-домну и несколько горнов для кузни. Печь должна быть по настоящему большой, да по моим меркам просто огромной в три человеческих роста. Чтобы забрасывать в горловину печи уголь и руду мы начали возведение огромных деревянных лесов, и настила от дождя, то есть простой односкатной крыши выложенной из черепицы.


Строительство шло медленно, и пока люди таскали камни и возводили домну, я обжигал кирпичи, чтобы выложить каменную печь изнутри, а когда наделали достаточное количество кирпичей пошел смотреть кузню.

Кузню построили без меня, по опыту нашего первого селения, где сейчас руководит Бажена, а я долго не думая назвал это селения Баженино.

Я пока не готов был ковать мечи, но вот делать доспехи нужно при том срочно. Мой ламилярный, то есть составной доспех из медных пластин не выдержал даже схватки с косолапым мишкой, когда мы пришли в Полоцк и я снял свой первый доспех, то от ужаса не мог даже матерится. Все пластины были погнуты, имелись места пробития доспеха, некоторые пластины просто оторвало и они висели на одном шнурке.

Поэтому остро встал вопрос оборонительного потенциала воина.

От Бажены уже натащили больше сотни железных криц, это было сыродутное мягкое железо. Да, для клинка оно подходило слабо, но для доспеха самое то.

Я разобрал свой доспех из медных пластин и разложил пластины на большом столе, пересчитали и оказалось, что для одного доспеха нужно 300–320 стальных пластин размером со спичечный коробок.

Я позвал кузнецов и наказал сделать мне побольше таких пластин, примерно одинаковой толщины, я сложил две медные пластины и показал примерную толщину в 3–4 милиметра.

Кузнецы, были так сказать самоучки, поэтому я ожидал от них всего что угодно, но такого качества пластин я не ожидал, они мало того что были разной толщины, так еще и разного размера, дырки пробиты в разных местах, в общем я заскучал. Ничего у меня не выходило по причине низкой квалификации моих болотных сотрудников и никаких ПТУ тут нет, а ругать кузнеца нельзя, ведь для всех местных кузнец — это помощник демона, а я по их мерка и есть самый настоящий демон, потому что я самый искусный кузнец, хранитель тайны огня и метала.

Проверив первую партию в сто пластин, я наказал повысить качество и увеличить выпуск продукции.

Я позвал своих мастериц и вначале поблагодарил их за то, что они сделали такой хороший доспех из меди, что выдержал больше десятка вражеских ударов копьем и мечем. А когда женщины расцвели от комплиментов, то вывалил на стол готовые стальные пластины.

— И так вот вам девки задача — начал я — в начале нужно отсортировать все пластины по размеру, хотя бы на три кучки. Затем, вот вам молоток, маленькая наковальня и пробойник. Нужно сделать все дырки стандартными, а то вот сюда даже кожаный шнурок не войдет — я поднял кривоватую стальную пластину и показал окружающим — И только после того как все будет откалибровано, начинайте составлять и вязать пластины. На груди и животе ставьте самые большие, а ближе к плечам, на боку, и под мышки ставьте пластины поменьше.

Тетки закивали головами.

— И еще я хочу, чтобы вот тут — я показал на шею — вы пришили кожаный воротник, а на него уже прицепили самые маленькие железные пластины для защиты шеи. Высота воротника должна быть в одну ладонь, то есть чуть выше уха, и на тесемках этот воротник должен в поднятом состоянии завязыватся у подбородка. И последнее, я вас забираю навсегда, вы будете работать в бронной мастерской, и ни для каких работ привлекаться более не будете. Скажите об этом Стародубу. Вам выделят место, если вам нужны помощницы, то берите из молодых девок, пусть искусству учатся. На первую бронь даю вам седьмицу, потом пойдет быстрее. Вы должны знать, я жду врага, и от вас зависит жизнь ваших родовичей, чем больше вы сделаете брони, тем меньше умрет наших воинов.

Я сходил к кузнецам и наказал, чтобы помощники каждый вечер относили готовые пластины в бронную мастерскую. Все с броней разобрался, люди есть, пусть не очень умелые, но длительные повторения одних и тех же операций наработают специальные приемы и правила выделки материала, что неминуемо приведет и к увеличению количества и качества выпускаемой продукции.


Для кузни вполне хватало маленьких мехов, но для моей большой печи-домны нужны были большие меха, то есть мне нужен постоянный поддув. Проблема была лишь в том, что мне нужны не простые меха, а просто огромные, вот их то и не было.

Когда доски были готовы, мы начали строить колесо, да, да то самое водяное колесо.

Когда его сбили, я не смог удержатся от мата, вес был такой, что мне не верилось в то, что его сможет крутить вода, поставили колесо на козлы и закрепили бревно. Потом обильно натерли воском все трущиеся детали, воска я не жалел его было больше двадцати бочек. И на фига мне столько? Свечное производство налажено, и уже наделали столько, что я их распихивал во все селения. А вот купцы, что приходили ко мне диковинку не брали, зачем нам это, говорили они ведь есть лучина. Вот темнота, первобытные люди, что с них взять, противятся гады научному прогрессу.

Я запрыгнул внутрь колеса и попробовал пройти внутри него по спицам-ступенькам, как белка в колесе, вначале с трудом под моим весом колесо начало проворачиваться, но когда я набрал скорость, колесо уже вращалось с приличной скоростью.

Нут и все, я решил не заморачиваться, от куда мне взять сколько времени на отрывку канала, ни лопат нет, ни досок нормальных. Потом как не будь сделаем, я пока не знал получится ли вообще у меня домна.

И долго не думая приказал сделать сплошное полотно внутри колеса, чтобы человек там ходил и не падал, а еще лучше два человека.

На другой стороне бревна, на котором было закреплено колесо сделал обычный кривошипно-шатунный механизм, то есть надел два средних колеса в метр диаметром. К колесам прибил деревянный шток. Когда колесо вращается шток движется по кругу, когда шток идет вверх, то он зацепляет доску и поднимает её вверх, а к доске прикреплен конец меха с большущим камнем. На верхней точке, шток проворачивается и доска срывается, а далее под весом камня доска опускается и мех сжимается выдувая струю воздуха.

Запустили двух мужичков, те походили внутри колеса, посмотрели как работает кривошип и как дует воздух. После чего начали лепить глиняные трубы. Как их лепить? Да просто берете древко от сулицы и оборачиваете вокруг него мокрую глину как пластилин, потом смоченной тряпкой ровняете края, производя своеобразную запайку. Потом чуть пошатав древко аккуратно снимаете получившуюся трубку с палки, потом эту трубку сушите на солнце и обжигаете в печи.

Когда таких трубок было сделано достаточно, я проложил воздуховод от меха к горну и запустил колесо. Приводом служили два отрока. Отрокам хорошо, они спортом занимаются, и мне хорошо, я воздух для печи добываю. Проблема только в том, что мне печь тушить нельзя. Нужна самая большая температура, а для этого составляем график бегунов в колесе. Потом, попробовал убрать одного пацана из колеса,и ничего, вроде крутится.

Вот тут я понял, что такое детальное планирование. Ведь кузня у меня находилась шагах в пятидесяти от горна и колеса, а у меня родилась мысль.

Ведь было же еще целых два метра бревна, на которые я приказал набить еще одно метровое колесо со штоком, которое являлось по сути передатчиком энергии. Пока дорабатывали колесо, я отобрал небольшое бревнышко, бросил его на землю, и позвав мастера начал рисовать.

— Вот смотри это будет колесо со штоком, то есть это привод — пояснял я рисунок — а это будет качающийся механизм. Ты это бревно вот так закрепи, примерно на два трети, чтобы когда шток давил на один конец бревна, там с той стороны другой конец бревна будет подниматься. А когда шток дойдет до крайней точки, то этот конец бревна сорвется со штока, и пойдет вверх, а под силой своей тяжести противоположный конец бревна пойдет вниз как качели.

— Мудрено как то — почесал затылок мастер — а зачем тебе это вождь?

Я нарисовал колоду возле противоположного края бревна и сказал.

— Вот смотри, когда бревно падает, то оно будет бить по колоде, но это не просто колода, тут будет стоять наковальня, а на бревне я прикреплю большой молот и будем ковать метал под большим молотом, больше чем три самых сильных мужа молотобойца.

Мастер потер затылок еще раз и пошел работать, а я пошел к печи, сейчас она важнее, мне нужно железо, много железа. То, что мы добывали в сыродутных печах в селении Баженино, было очень примитивно и мало. А я собрался почти в два раза увеличить размеры печи и соответствено увеличить выход металла. Часть метала тут же пойдет на производство тигельной стали, а другая часть пойдет на производство метталических изделий: пил, топоров, кос и железных наконечников для лемехов.


Я обошёл все свое производство и сам удивился размаху. Всего за месяц мы соорудили мастерские по обработке дерева, поставили два горна для ковки, поставили огромное колесо с приводными механизмами, но самое главное я построил большущую печь с деревянными лесами для забрасывания в жерло угля и руды.

Я оттягивал этот процесс как можно дольше, я искал причины, то мало кузноцев подготовленных к работе, то мало молотов, то мало руды с углем, но вот уже все пора разжигать печь.

Я отобрал самых толковых мужичков, что помогали мне без глупых вопросов и кривлянья рожи и повел всех к реке. Мы разделись и зашли в воду, натерлись илом, помылись, а потом одевшись пошли к печи.

Я собрал всех, абсолютно всех, кто проживал в Полоцке, толкнул речь и наказал загружать печь.

Засыпали 50 корзин угля, бревном утрамбовали, потом тридцать корзин руды, утрамбовали, а потом опять уголь 10 корзин, а потом руду 5 корзин, и так слой за слоем под самую горку печи, постоянно уменьшая количество угля и руды из-за того, что к верху топка печи уменьшалась.

Я проверил, и приказал разжигать огонь. Открыли маленькую дверцу внизу печи и насыпали туда горящих углей, а потом закрыли, замазали глиной.

Ну вот пора, я махнул рукой давай, и два мужика медленно пошли внутри колеса, приводя в движение кривошип надувающий меха, печь загудела.

Я заглянул в маленькое окошко где просматривался уже красный огонь, хорошо, ждем белого цвета.

Время шло медленно, очень медленно. Я постоянно бегал и заглядывал в окошко, переживал.

И вот оно, в нижнем окошке был отчетливо виден белый цвет пламени. И что делать, ждать пока прогорит, или уже прогорело, ладно подождем. Подождали еще, люди бегали в колесе, воздух дул, а пламя все горело и горело. Я устал, как собака уже полдень, люди менялись на колесах, а я все сидел и ждал, за все это время не выпил ни глотка воды, а пить то хотелось.

Поздно я догадался, что выше в печи нужно было сделать еще одно окошко, а ладно будем выгребать.

— Все! — подал я команду — сбивайте дверку, вытаскиваем крицу.

Сбили и офигели, это была не крица, это был монстр килограмм на сто, не меньше, мы с трудом её выковыряли при этом разворотив всю печь, и пока огромный кусок железа валялся на земле, его лупили молотами, стараясь разделить на более мелкие куски.

Я чувствовал себя как человек, что находится внутри колокола, постоянные удары и звон метала. Пока мои люди старались отбить маленькие куски от красно-белого куска метала и тут же из них сбивали в полоски, одна за другой.

Я с помощником все это время сбивал наковальни, большие и малые, квадратные и с вытянутыми "рогами".

После того как была закончена уже шестая приличная наковальня, я начал делать большущий молот для механической кувалды.

Один здоровенный кусок, второй, здоровенный кусок, третий, четвертый, все это нужно превратить в рямоугольники. А теперь сделать углубления и сварить, пока не остыли. И вот я получил огромнейший молот килограмм на сорок.

Этот молот встанет на бревно и у меня появится первый полумеханический молотобоец.

Через два часа, мы нарубили несколько десятков маленьких кусков метала и все, крица кончилась, голова уже ничего не соображала, а на земле лежала остывшая куча шлака.

— Убирайте, убирайте — закричал я — бросайте шлак в воду и перебирайте внимательней, чтоб ни один кусок железа не пропал.


Стародуб, что наблюдал за действием молча, подошел ко мне и сказал — иди князь отдохни, поешь, я тут присмотрю.

Я отошел, взял глиняную миску с вареным мясом, по хлебал бульон и съел мясо, а пока кушал все это время пристально наблюдал за процессом расстановки наковален и надеванием железного куска на бревно.

И мне это не нравилось, чтобы обслуживать эту здоровенную печь, и еще молота требовалось не меньше трех десятков мужчин.

То есть у меня на самой печи людей хватало, а вот потом как достали крицу, нужно много, очень много мастеров, чтоб сразу ковать железо, топоры, ножи, мечи, наконечники копей, да все что угодно. Ведь если этот кусок остынет, то прогреть его будет практически не возможно.

А вот если железо положить под большой молот и несколько раз проковать, то получится уже более качественное оружейное железо. Качественнее чем то, что мы делали в поселке цветаны. Это хоть и не тигельная сталь, но это уже полумеханический процес изготовления оружия получится. И если у меня раз в сутки будет выходить стокилограммовая крица, то я завалю металлом всю округу от моря и до моря. И даже без плавки тигельной стали могу в сутки клепать сто наконечников копей, правда для этого придется строить отдельное колесо для кузни.

Только бы руды и угля хватило, а еще людей.

Руды пока хватило, половину поля возле стены было завалено рудой, а вот с углем я лоханулся. Я нашел взглядом несколько человек из первого селения Бажены, с которыми мы начинали плавку метала и крикнул.

— Мужик уголь нужен, забирайте людей и закладывайте углежогные печи, рубите березняк. Ищите самые сухие полянки и рубите все деревья, потом эти полянки пойдут под посевы.

Кто то измельчал руду, кто то готовил уголь, кто то крутил колесо, а были еще и те кто подносил и подавал. И что мне делать, я ведь не инженер, так знания отдельные имею по рассказам отца и его друзей кузнецов. Я ведь по профессии механизатор, а не кузнец или там технолог метала, зоть и были у нас занятия по слесарке, но это примитив.

Однако вот метал то у меня получился.


Я подошел к Стародубу, и крикнул:

— Это не дело, мы не можем стоять все время у печи, нужно назначать двух мастеров и пусть работают посменно.

— Богомир — крикнул Стародуб — иди сюда.

Богомир подошел и Стародуб спросил:

— Ты понял как работает печь, сможешь ли руководить варкой метала?

— Смогу, если доверите.

— Доверяем — похлопал я по плечу Богомира — и назначь людей пусть сразу готовят свои наковальни, крицу нужно разбивать сразу и кавать из метала иделия, нельзя допустить, чтоб крица остыла, иначе потом не прогреем. Как печь остынет, завтра почини её полностью, местер и начинай новую закладку.


Мы сидели в деревянном доме со Стародубом, он смотрел на меня странным взглядом. А потом не выдержал и спросил:

— Откуда ты все это знаешь вождь? И колесо и печь и сталь, и оружие делаешь и бронь вон себе сделал.

На столе лежал новый пластинчатый доспех, я уже его померил и он мне нравился, но из-за кривизны металлических пластин выглядел как то не престижно, но это был настоящий пластинчатый доспех, каждая железная пластина перекрывала соседнюю как рыбья чешуя, и пробить такую бронь было не реально даже копьем. Я даже испытывать не стал, я просто знал, я видел такую бронь в Ростове на историческом семинаре, там мужики шизонутые на исторических реконструкциях, за деньги бились часами в таких доспехах и никарих особых повреждений не было.

— Нет, Стародуб, это все очень не стабильно, я что то делаю, но не знаю что.

— Я не понимаю тебя Чеслав ты говоришь загадками, вот метал у тебя идет, а ты говоришь что не знаешь как его делать.

И тут я начал выдавать свою легенду:

— Я ведь там, на полянке четыре луны назад умер. Да, да Стародуб, меня убили, и я попал в ирий, а там душь видимо не видимо. И предки мои, и люди чужие, и все что то делают. Посмотрел я на это всё, по заглядывал как люди работают, а потом воин сияющий ко мне подлетел, да и говорит: ""а ты что тут делаешь? Тебе рано сюда иди взад". Дотронулся он до моего лба рукой и я вернулся в этот мир. А теперь вот вспоминаю, что видел, да только я не все понимаю, что видел. Я как дитё глупое просто пытаюсь копировать то что видал, да не знаю получится ли.

— Слыхал я от ведунов местных, что священная роща может душу умершего в тело возвернуть, да из-за кромки вытащитть.

— Так и есть. Я лешака там в лесу повстречал.

— Ты верно ведуна встретил, свезло тебе Чеслав, они ведуны не каждому показывются. Ведуны показываются людям когда сами того желают.

— Так и есть — подтвердил я — тот ведун действительно сказал, что его никто не видит, а душа моя мол пришла из мира богов, чтобы изменить тут что то к лучшему.

— Не боишся? Ведь те, кто с мира духов ушел, за теми могут демоны стражники отправится, что б душу взад возвернуть.

— Тех демонов я не боюсь, тех демонов мы клещами схватим за нос и в печь назад вернем. Раз меня боги отпустили, то демонам до того дела быть не должно. Я тебе говорю, пока мое тело было мертвым тут, моя душа жила там, а потом меня выкинули из-за кромки назад, просто взяли и выкинули. Только вот я думаю зачем меня назад отпустили? Может миссия какая имеется. Может рода наши по земле раскиданные собрать нужно, и научить как жить в этом мире тяжелом, своим трудом на хлеб зарабатывая.

— А что такое хлеб? — спросил Стародуб.

— Муку с водой мешаешь, а потом запекаешь.

— Муку, какую муку? У нас бабы проросшее зерно перетирают и в печке запекают, но в основном просто варят в котле.

Я встал.

— Пошли, собери баб толковых и за мной.

Мы вышли. Вернее так, я вылетел, а за мной Стародуб. Пока он собирал женщин, я взял мешок с зерном и потащил его во двор.

Там уже начали собиратся женщины.

— Ну что бабоньки, будем делать хлеб, так как хлеб всему голова. Ваша каша хороша, но там на полдне, греки уже давно из зерна хлеб делают.

Высыпали зерно, на большой камень и я, взяв другой камень, поменьше начал перетирать зерно в муку, половина баб разошлась, потому что так долго я еще не работал, а они и не поняли, что это я так примитивно муку делаю.

Ну все когда муки была уже целая куча, приказал:

— А ну тащи яйца перепелов и куропаток и воды ведро.

Принесли, я сняв кожаную куртку сполоснул руки начал месить тесто. Хлеб в казачьей станице умеет делать каждый, тут конечно не мука Макфа и дрожжей нет, но несколько круглых комков теста я сделал и оставил подходить.

— А теперь все за мной, бабоньки.

Мы пришли к печке.

— А ну давай пару поленьев зажигай.

Зажгли, дождались когда прогорят, я открыл задвижку печки проверил жар и выгреб все угли, потом засунул руку, да хорошая температура, намочил тряпку и прошел по стенкам, сразу повалил пар.

— Значит так бабоньки, вы потом сами выявите лучшую температуру, но пока и такой достаточно, несите тесто.

Принесли, я долго не думая прицелился и запустил круглый комок теста подальше в печь, потом вторую и третью. Потом взял опустил тряпку в воду и промазал внутри печь мокрой тряпкой еще раз для влажности.

— Все закрывайте печь и ждите.

Ждали по моим меркам не долго, но я нервничал, все время заглядывал, я знал только цвет. Да ориентировался по цвету буханки, если серая то хлеб не допекся, а если цвет черный то хлеб уже сгорел. А вот если коричневый, то не зевай — вынимай. Но как тут ориентироваться, мука то не первый сорт и тесто изначально было серым.

Когда на мой взгляд одна из буханок подрумянилась достаточно, я открыл печь и поддев буханку мечем вытащил её из печи, а потом опять закрыл дверь.

— Вот — показал я пальцем — примерно такого цвета должна быть булка хлеба, но кушать горячий хлеб нельзя, живот будет болеть, хлеб должен отдохнуть, его нужно завернуть в шкуру или ткань, несите чистую холстину.

Принесли и завернули, а чуть попозже положили еще одну булку уже чуть больше пропеченную и потом третью уже очень хорошо пропеченную, даже по краям почерневшую булку.

Когда хлеб остыл, я приступил к гос приемке, понюхал, помял. Да, что вам сказать булки твердые как камень, но нужно резать, достал нож и нарезал всю булку на кусочки, потом вторую, а потом третью.

— Стародуб, а ну гони сюда всех баб и детей, пусть пробуют, и скажут какой хлеб лучше.

Пришли женщины скромно откусывали от кусочков и жевали с закрытыми глазами.

— Они что думают, что я их травить собираюсь? — спросил я у Стародуба.

— Дек, кто их знает баб то, все что новое они с опаской принимают.

Больше всего хлеб понравился детям, те пальцем тыкали в самый прожаренный кусок и говорили, вот этот вкусный.

Потом было совещание, я слушал, слушал и удивлялся.

Оказалось, что дивная еда уж больно сложна и опасна, а вдруг сгорит, сколько труда и зерна пропадет.

— А вы как вороны клювами не щелкайте — прикрикнул на баб Стародуб — так и не сгорит, чтобы завтра десять таких буханок к вечеру было.

Все я устал, пошел в свой угол дома и лег на лавку, только собрался закрывать глаза, как под шкуру нырнуло голое тело.

Я пощупал, а ничего так, по тем временам, то есть по моде 20-го века фигурка вроде есть, хотя по здешним временам она не очень А местные нравы я уже успел изучить. Тут женщина ценится в теле, такая по мысли местных должна рожать здоровых детей, а эти худюшки. Но мне худюшки нравятся и все местные об этом знают, поэтому и ныряют ко мне бабы по очереди в основном доходяги.

Через пять дней я забил тревогу, начала очень быстро заканчиваться руда, вся коричневая уже закончилась и в ход пошла черная, а черная руда низкокачественная. Я посыльных заслал во все селения с наказом увеличить добычу и отправку руды. Мои лодки мотались по реке перевозя руду и даже готовый метал от Бажены. Бажена старым способом произвела за три месяца почти полторы сотни кусков кричного железа. А у меня уже больше тонны кусков железа. Мне кузнецы нужны, чтоб это все теперь в топоры, пилы, копья и мечи превратить.

Чтобы я не делал, но на пятнадцатый день руда закончилась.

Все печь стала, за три недели мы наплавили и выковали такую кучу нужного имущества, чего только стоит четыре разно-размерных наковальни и огромные кувалды для бревна. А еще и специальные приспособления, типа разных диаметров круглых шаров на металлическом стержне. Вставляешь такой стержень в отверстие наковальни и можно производить формовку стального листа на округлой форме.

Все пора испытывать мой полумеханический молот.

Я решил сделать другой меч. Меч из обычного железа, а не из тигельной стали. Почему?

Тут все не просто. Я за несколько недель запорол три из пяти заготовок мечей из тигельной стали, а это уже сигнальчик.

Вот например я трачу кучу сил и средств на производство тигля (фарфорового стакана) для выплавки стали. И при обжиге тиглей у меня выходит брак примерно 50 % стаканов.

Потом я засыпаю в получившиеся стаканы железо и ставлю в печь 10 тигельных стаканов, а после плавки получается, что уже в печи треснули еще 3 из 10.

И вот уже имея семь брусков тигельной стали я в зоде ковки запорол еще 3.

Может быть потом, как я чуть разгребу проблемы мы научимся делать более качественную тигельную сталь, а пока будем учится делать обычный кельтский меч.

Вначале на механическом молоте формируем две полоски сильно прокованного железа в несколько десятков слоев. Потом нагреваем горн и кладем в него две полоски сильно проковнного железа и одну полоску мягкого кричного железа из сыродутной печи Бажениного городища, прогреваю до красно-желтого цвета и взяв вначале стальную полоску иду к своему супер молоту.

Бум, бум, бум…, бум, в ушах звенит, но ковка идет и я спокойно формирую из стали полоску метала примерно в пол ладони шириной и три ладони длинной. Все готово, засовываю полоску назад в горн и беру раскаленную железную крицу, опять говорит молот бум, бум, бум…, бум и опять звон в голове, так не пойдет нужны какие либо беруши в уши вставлять, а то я так оглохну.

Бросаю нагреваться железо и опять беру стальную полоску и опять бум, бум, бум…, бум.

Проковываю таким образом все полоски. Потом соединяю в пакет две сильно прокованные полоски и оду полоску из обычного железа.

Зачем? Да затем, что нужно обеспечить упругость железа. По другому не получится, из-за сложности производства тигельной стали.

Поэтому берем кричное мягкое железо, и совмещаем его с прокованным под прессом твердым и уже достаточно упругими кусками, чтобы соединить оба эти качества, твердость и упругость.

Когда нагрелись полоски, вытащил и посыпав мелким речным песочком осторожно наложил друг на дружку и это был самый сложный этап, полоски пытались расползтись, поэтому я позвал двух помощников и заставил держать щипцами бутерброд, пока я выкладывал все три слоя.

Теперь аккуратно тащим заготовки под пресс и пробиваем на всю длину сваривая полоски разной твердости.

Ну вот получилось, я с облегчением выдохнул и положил заготовку опять в горн.

— А что вы так вздохнули? — спросил меня помощник.

Хороший парень, интересуется, значит будет толк, нужно учить.

— Понимаешь отрок, у разного железа разная твердость и разная вязкость, поэтому сварить две полоски разного железа очень трудно — я хлопнул любознательного парня по плечу — а мы с тобой три полоски сварили, это очень тяжело, но мы смогли.

Подмастерье кивнул.

— Вот смотри, опытный кузнец определяет правильную температуру по цвету накала заготовки. Для тепловой сварки клинка меча нужна температура когда сталь светится желтым цветом — поучал я своих помощников — чтобы можно было лучше оценить цвет накала, в кузне должно быть темно, иначе ты ничего не увидишь, цвет от тебя спрячется.

— А я думал, что специально прячешся от нас, чтобы с духами поговорить.

— Нет, я так близко наклоняюсь к печи, чтобы мне солнце не мешало на метал смотреть. Так вот, после того как полосы крепко сварены, начинается действительное выковывание клинка меча, а для этого нужно нагреть заготовку до светло-оранжевого цвета, это примерно 900 градусов.

— А что такое градусы — спросил неугомонный подмастерье.

— Градусы это величина температуры, измерять в градусах температуру придумали персы, а мы узнали этот секрет от них — ответил я как всегда соврал, а что я могу этим людям сказать, я и так все что сказал, это простое повторение слов моего отца, вот он был кузнецом, а я так любитель.

— Ну что пора!

Я вытащил раскаленную заготовку и пошел к прессу.

— Давай — крикнул я — и два парня пошли по колесу, а молот начал свой бум, бум, бум…, бум.

При ковке блока полос, я в начале вытягиваю заготовку в длинную и плоскую полосу стали. После этого сгибаю полоску и соединив согнутые концы в пакет, опять Бум, бум, бум…, бум. После того как цвет изменил, а это явный признак остывания стали опять грею и повторяю, бум, бум, бум…, бум.

Если честно, то я никогда не считал, сколько слоев получится, если согнуть и проковать стальную пластину десять раз, но после десятого я все устал и начал ковать хвостовик, потом боковые формы клинка и формировать примерную толщину клинка.

Все толщина есть, теперь греем заготовку, ставим на наковальню штамп для формирования дола, затем попеременно переворачивая меч, выковываем дол, но дол кривой и поэтому нагрев заготовку еще раз кладу меч в штамп и сверху прикрываю вторым штампом.

Начинаем лупить по второму штамму молотом, для выравнивания бороздки дола.

При выковывании дола клинок расширяется, поэтому я одновременно контролирую утолщение лезвия и постоянно поколачиваю молотком по режущей кромке лезвия, чтобы сохранялись общие пропорции клинка.

В завершение провожу тонкую ковку, в результате которой возникает окончательная форма клинка. Чем точнее при этом работа, то есть чем ближе клинок приближается к своему окончательному виду, тем лучше структура стали, потом все шероховатости уйдет при шлифовке.

Я позвал нескольких мастеров и сказал:

— Мы с вами разделим труд. Вы видели как делать заготовки? Теперь я хочу, чтобы два человека стояли тут у большого молота и производили заготовки, а я пойду на тепловую обработку клинка, и те кто пойдет со мной в дальнейшем будут заниматься только тепловой обработкой.

Два подмастерья остались и с испугом пошли за стальными прутами и кричным железом, а я подумал молодцы, хоть и боятся, но помнят с чего я начал.

А тем, кто остался со мной я объяснил.

— Тепловая обработка, изменяющая внутреннюю структуру стали. Только при правильной тепловой обработке стали получается меч оптимального качества в котором есть и твердость и гибкость. Запоминайте тепловая обработка меча включает: накаливание, закаливание и отпускание.

Поучал я своих подмастерьев.

— Накаливание включает в себя три различных этапа: нормальное накаливание, формовка и мягкий отжиг. При накаливании клинок медленно нагревается при очень медленном поддуве. Как только достигнута правильная температура, а клинок засветится вишнево-красным цветом, его вынимают из горна и, подвесив за хвостовик, чтобы клинок не деформировался, охлаждают. В зависимости от затрат нормализация может быть повторена еще несколько раз.

— Потом начинаем формовку. Для этого клинок нагревается до темно-красного цвета и как можно дольше выдерживается при такой температуре, то есть практически прекращаем поддув, а когда цвет меняется, то чуть дуем — я одновременно говорил и делал показывая пальцем на цвет клинка.

Мне не трудно было вспоминать, я помню и отца и дядьку, что приехал после развала СССР с Мариупольского сталелитейного завода. Это именно брат отца, мой дядька предложил дома кузню поставить и начать свой бизнес. Отец с братом ковали ножи и отправляли на продажу на курорты Краснодарского края. За сезон туристы все скупали под чистую. А метал мои родственники воровали из гаражей развалившегося совхоза. А я вот тут железо сам добываю и сталь делаю по рассказам дядьки, он в институте еще при союзе учился и даже диссертацию по стали писал.

Я поднял палец вверх привлекая внимание своих учеников.

— В заключение следует мягкий отжиг, цель которого снять напряжение в клинке. Благодаря такому методу накаливания сталь после ковки снова становится легко обрабатываемой, а также устраняется грубая структура. Для мягкого отжига клинок нагревают, пока он не засветится коричиево-красным цветом, а потом подвешивают возле горна, чтобы он остывал как можно медлеее, или например можно положить меч в кипящее масло. Этот процесс может продолжаться очень долго, то есть остывание должно идти как можно дольше.

— А как закалку делать? — спросил подмастерье.

— Как делать закалку, я вам покажу завтра, а сейчас пошли поможем нашим мастерам сделать новую заготовку, а наш клинок пусть остывает — я махнуло рукой и пошел к молоту.

Возле молота трудились мастера, а я не влезал, зачем пусть работают, ведь я не кузнец, я князь, да и устал я. Постояв часок и подсказав немного я ушел отдыхать, а молот все стучал — бум, бум, бум.

С утра, когда очередная заготовка попала к нам в руки я наказал мастерам делать новую заготовку, а другой бригаде приказал повторить самим со второй заготовкой накаливание.

Когда второй клинок повесили отпускаться, я начал новую лекции.

— И так следующий этап обработки клинка, это закаливание. Для этого берем первый клинок и по долу приклеиваем смесь мокрой глины и древесного угля с обеих сторон, чтобы у вас осталось открытым не более одного ногтя режущей кромки клинка с каждой из сторон. Делаем это, чтобы не перегревать простое железо, что находится в клинке, а вот режущую часть греть можно, поэтому, как только глина подсохнет, мы кладем меч в горн и нагреваем его до вишнево-красного цвета, а затем быстро охлаждаем в холодной среде. В качестве среды для закаливания углеродистой стали используем мочу или масло, или даже кровь.

Слушатели закивали и заохали, так как мои слова очень уж походили на колдовство.

— Да вы не вытаращивайте так глаза, это секрет искусства, поэтому запоминайте и никому не говорите, это будет секрет вашего мастерства. Я вот закаливал саблю в крови, это чуть хуже мочи, но эффект такой же.

— При таком сложном процессе кузнец, естественно, может допустить множество ошибок. Например, клинок может искривиться или на нем могут выступить трещины. Клинок нужно погружать в бочку с водой острием вниз, для того чтобы избежать искривления.

Мастера покачали головами и пошушукались.

— После закаливания клинок чрезвычайно тверд, но одновременно и очень хрупок. Нужно сделать "отпуск", что немного уменьшит хрупкость и твердость. Отпуск должен следовать сразу же после закаливания. Если это невозможно, то клинок до отпуска должен храниться в кипящей воде. До отпуска клинок накаляется не докрасна, а до коричневого цвета. Затем его медленно остужают. Остуживание продолжается до тех пор как вы сможете дотронутся до стали пальцем, а потом процесс повторяется несколько раз.

Пока я говорил, я все это и проделывал. То есть показывал каждую операцию своим подмастерьям.

— Во время фазы отпуска молотом исправляем легкие ошибки кривизны, до тех пор, пока клинок не станет абсолютно прямым. После отпуска получается твердый и, тем не менее, эластичный клинок. Самое трудное сделано. Ну что орлы стойте на этом месте, это будет цех тепловой обработки, вот вам второй клинок начинайте работать, если что забыли, то бегите ко мне.

Очередная партия подмастерьев ушла и я позвл последнюю группу помощников и пошел к колесу. Точильного камня у меня не было, но была военная хитрость. Мы обмазали бревно рыбьм клеем и посыпали еще не застывший клей песком. Теперь если колесо вращается, то бревно выступает как примитивный точильный камень, в качестве шлифовочного материала выступает песок.

— Смотрите внимательно, вот тут следующее рабочее место. После тепловой обработки клинок шлифуют чтобы убрать всякие огрехи ковки и вот эти бугорки. С помощью точила. Нам нужен настоящий точильный камень, но его нет. Поэтому мы используем это бревно с песком. Тут мы удаляем самые грубые следы ковки. Затем точим режущую поверхность для придания мечу нужных углов и контуров. При этом удаляем следы грубой шлифовки, методом втирания в клинок мокрого песка. Чтобы клинок блестел, меч нужно долго шлифовать мокрым песком и шкурой.

— При шлифовке важно, постоянно чередовать мокрый и сухой песок. Если добудем шлифовальный камень, то он будет грется, тогда его нужно постоянно охлаждался водой. С одной стороны, таким образом, устраняется нагрев, а вместе с ним и возможная потеря закаливания клинка, а с другой — сошлифованные частицы металла удаляются с поверхности камня.

— Шлифовка и заточка это тяжелый труд и вы потратите на эту операцию несколько дней. Ну что бойцы, когда закончите позовите меня, только не спешите, тут все делается без спешки. Один шлифует, другой точит.

Я обошел все производство, там осмотрел и подсказал, а вдругом месте отругал и пригрозил кулаком. За рабочий день устал как лошадь после забега. Все тайм аут, пусть люди работают, а я и так уже пропустил обед, вижу солнце клонится к верхушкам деревьев, а еще ежедневная тренировка. Тренировки я не пропускал, не смотря ни на какую усталость. Более того, на тренировки привлекались максимальное количество жителей.

Копейщики выстраивались в два ряда и практиковались держать удар, а мечники, пытались пробиться через стену копий. Вы скажете, что этот элемент тренировать не обязательно, а я скажу, что вы ошибаетесь. Когда мы начинали наши тренировки, то я видел как многие, очень многие мои бойцы перед ударом закрывают глаза, втягивают голову и прячутся за щит. А теперь это уже не перепуганные крестьяне ополченцы, это подготовленные воины, цинично взирающие на врага через край щита, и не дай бог вам раскрыться, получите сразу удар деревянным мечем по голове или палкой изображающей копье прямо в брюхо, я уже пару раз получал, так что знаю.

А с утра все по кругу.

И так дни напролет, одним единственным отличием этих дней было появление торговых караванов. Ходили в основном Чудины, их тут оказывается проживает аж 12 родов, в относительной близости от торгового поста под названием Полоцк. Бывали и Вепсы из дальних краев, но вот однажды пришли песьеголовци.

Я честно пытался понять кто это, и не смог. Понял только то, что они тут тоже пришлые и их рода сюда перебрались с юга еще во время нашествия Сарматов, и мя их Латталлы.

Купцы Латгалов набрали товара и долго смотрели как работают люди у горна, как крутиться колесо и работает молот, этот звук — бум, бум, бум, разносился по окрестности.

Купцы сказали, что из далека увидели искры взлетающие в небо над кронами деревьев и услышали металлический звук. В начале хотели повернуть назад, но очень нужна была соль, поэтому они пересилив страх пришли сюда. И они видят, что чужеземцы смогли договорится с духами огня и им открылся секрет железа.

— Мы знаем не только секрет железа, но и настоящей стали, и можем продать уважаемым купцам много инструментов и даже оружие — с улыбкой произнес я.

Купцы купили несколько пил, ножей и топоров. Вернее они обменяли все это на меха и кожи.

Меха принесли в связках. Одна связка сорок беличьих шкурок. Наверное готландские купцы приучили местных к такой торговле. Получается, что сорок белок идет на одну шубу, вот они и носят сразу комплект. Таких сороковок принесли сразу два десятка. При чем были шкурки не только рыжих белок, но и какие то черные шкурки. Я подумал, что это соболь, но потом присмотрелся, ан нет, не соболь. Неизвестный природе черный зверек, только бы не крыса.

Я попросил своих людей показать купцам как добывать болотную руду и рассказал по какому курсу буду платить за пять десятков корзин такой руды. 500 кг руды, это почти 50 кг кричного железа, и я за руду предлагал честную цену, целых два рубля серебра за железную крицу весом примерно 700–800 грамм. То есть 200 грамм серебра за 700 грам сырого железа. Курс обмена почти 1х3, если не будут носить руду и железные крицы, то придется поднимать цену.

Вы скажете дорого, а я скажу что нет.

Ведь железо здесь стоит очень дорого. Мой первый меч, полностью сделанный из кричного железа ценился только за хорошую проковку и за него давали почти 10 гривен серебра, а меч, сделанный из настоящей тигельно стали, это вообще местный шедевр, типа ракетных технологий 20-го века. Его стоимость местные даже не знают. Стародуб скромно сказал, что за этот чудо-меч можно смело просить и 50 гривен серебра, но такие мечи простые воины не купят, это меч царя.

Я показал своим людям меч из тигельной стали, просто поднял руки над головой держа меч одной рукой за эфес а другой за острие меча. И согнул меч так, чтобы руки коснулись плеч, а клинок согнулся как лук. Подержал немного и отпустил. Клинок вернулся в исходное положение.

— Вот люди — торжественно провозгласил я — это залог нашей свободы и процветания, ничто не делает человека свободным так как умение производить хорошие мечи, эти мечи и наша бронь есть залог процветания нашего княжества.

Оружие производилось регулярно, люди уже освоили технологию, и каждый день ко мне в хранилище сдавали наконечник для копья или топор, а каждые 3 дня получался качественный меч.

Женщины взяли себе помощниц и разделили труд в бронной мастерской, часть мастериц вязали железные полоски из двух десятков пластинок, другая часть мастериц соединяли полоски в нагрудные или спинные сегменты, а третьи собирали готовый доспех с наплечниками и юбкой.

Отдельная группа мастеров мужчин производила шлемы, наручи и поножи.

Прирост полного боевого снаряжения воинов шел медленно, но уверенно и я рассчитывал что ударную группу мечников в 30 человек я смогу одеть в полный доспех, но к войне нужно готовится основательно.

А в мои земли стали приходить переселенци, по 2–3 мужчины, которые вели с собой до десятка женщин и детей. Они боялись по началу подходить к Полоцку и строили свои землянки и шалаши в сутках пути по рекам и ручьям. Все такие поселения обходили мои воины и предлагали селится в специально установленные места. А места эти я сам указал. То есть мне нужно, чтобы в однодневном переходе стояли небольшие огорожденные селения. Так чтобы мои купцы после дневного перехода смогли заночевать в укрепленном селении, а не в лесу.

Глава четвертая. Первая готская война

Вчера прибежал человек из селения Приморское и сказал, что в селение пришел торговый корабль из острова Готланд и привез соль.

Мой наместник по моему указанию скупил всю соль оптом, и заплатил за это трофейными мехами, а вот серебром платить не стал, зачем палить то, что у нас вдруг появилось чуток серебра. Тем более если скоро придут купцы от острова Руян, у них цены лучше.

И тут купцы сорвались и начали рассказывать, типа вы идиоты, скоро к вам придут воины, и все отберут. Лучше отдайте весь товар по дешевке, возьмите серебро, с ним легче убежать и спрятаться в болотах, а товар отдайте нам весь.

В разговорах матросы сказали, что некоторые купцы готские набрали наемников в землях юттов и сконцев, арендовали на Готланде четыре большие галеры, для переброски груза и воинов в земли дикарей.

Поход готовится основательный, уже собрали почти две сотни воинов, но вот судов у купцов нет, никто не хочет отдавать свои суда, ведь сейчас самый активный торг, дикари скупают соль, чтобы готовится к зиме и по дешевке продают меха, мед, воск и смолу.

Я приплыл лично к купцам на переговоры, соответственно оделся как вождь песьеголовых из племени Бурого медведя, с межвеэьей шкурой и черепом мишки на голове, а в руках топор на метровом дверке. Если купцы расскажут готландцам о нашей встрече, то те сразу поймут, что в селении все спокойно и правит там по прежнему Бурый медведь.

Купцы меня уговаривали отдать весь товар, и говорили мол у нас все отберут, а самих продадут в рабство на Готтланд. А вот уважаемые купцы из Готланда не любят юттов и тех, кто с ними шашни крутит, и очень сопереживают нашему несчастному народу, потом даже бусы из жемчуга подарили.

Вот олени, так с ними оказалось весело говорить. Говорили мы через переводчика ну типа: "хай чужеземец, вождь краснокожих приветствует тебя", ну и так далее.

Я говорил, что отдам весь товар если уважаемые гости купят у меня рыбу, а купцы делали круглые глаза и говорили, что рыба им не нужна, рыбы и у них много.

Я сказал — покажите рыбу.

Рыбы у них не оказалось и я спросил:

— Как же живут уважаемые купцы без рыбы? Нужно купить.

Купцы меж собой переговаривались типа, вот упрямый дикарь ну как ему объяснить, что рыбу мы и сами поймаем, а вот меха нужно у дикаря выманить за бусы.

Я корчил из себя дикаря и говорил, что рыба это священное животное и мы её добываем кошерным способом, который очень нравится нашим богам, поэтому купцы должны обязательно купить вяленую рыбу такую вкусную рыбу, тем более что её у меня этой самой кашерной аж два сарая забито.

Потом купцы плюнули и купили десять мешков рыбы, а я дал соизволение продать мед, воск и смолу, а вместо соболей и лис купцам вынесли шкуры волков, лосей, кабанов.

Купцы опять удивились и спросили:

— Где белка и соболя, где зайцы и лисы?

А я сказал, что настоящему воину славного племени покорителей леса не хорошо одевать шкуры из лисы, так как лисица мерзкое и хитрое животное, а заяц вообще трус, а белка по деревьям прыгает, разве может уважающий себя воин как белка по деревьям прыгать. Воин это волк, он хозяин леса, он смелый и сильный, а самые смелые носят шкуры сильных зверей. Но шкуры медведя я не продам, потому что он является священным животным для нашего племени.

Рожи купцов были багровые от злости.

И они пытались объяснить, что не собираются носить шкуры зайцев и лис, так как они воины, а вот их красавицы жены носят шкуры белок, куниц и лисиц так как имя женщины коварство и им можно.

Я провел беседу по поводу того, что жены у уважаемых гостей не уважают своих мужчин, поэтому им лучше женится на наших девушках, наши смелые девушки носят шкуры волчиц.

Когда купцы отгребали от берега, то они уже и не рады были, что приплыли сюда, так как я все таки в парил им несколько тюков шкур лосей и оленей, и сказал, что человек который оденет такую шкуру должен быть быстроногим как лось.

Когда ладьи растаяли за горизонтом, мой наместник удивился.

— И где ты так вождь научился торговаться?

— Раз купцы ожидали встретить тут селение дикарей, то мы и должны с ними разговаривать как дикари — сказал я — Зато если по дороге назад этот купец встретит караван готландских воинов на судах, то по рассказу никто не поймет что селение захвачено, а что могут сказать купцы. Там живут дикари, для которых рыба и медведи являются священными животными и все должны покупать рыбу, потому что у дикарей этой рыбы много.

— А ты думаешь, что у нас получилось их обмануть, а вдруг они знали настоящего бурого медведя.

— Не думаю. Скорее всего там на Готланде многие хотят нажится на торговле с песьеголовцами, а пока старые купцы собирают дружину, самые молодые и хитрые решили урвать тут свой кусок.

Когда добрые купцы из Готланда ушли я объявил сбор ополчения, всех, кто может сражаться. И через неделю собрал две сотни воинов из которых сто двадцать были женщины.

А всю неделю я занимался плотницким мастерством.

Собрав вокруг себя достаточно большой отряд мастеров по дереву, я показал какой длинны и толщины нужно выпилить брус. Брус был метрового размера примерно 5х5 сантиметров. Я отметил середину бруса, потом оставил в центре не тронутое пространство шириной в ладонь начал к концам бруса стачивать лишнее дерево делая таким образом лук для арбалета. Когда лук был готов из доски выпилил ложе и место под крепление лука, а потом пошел к кузнецам. От кузнецов требовалось сделать стремя для заряжания под ногу, скобу для удержания тетивы и скобу для удержания стрелы.

Все ковал сам, и показывал примерно, что мне нужно, чтобы потом местные сами делали. За одно выковал десяток граненых наконечников длинной в указательный палец.

Когда все было готово приступил к сборке, присоединил лук к ложе и стремя начал обматывать все это смоченной в рыбном клее кожаной полоской.

Потом продел в пробитую долотом дырку спусковую скобу и сверху гвоздями приколотил скобу для удержания стрелы.

Все теперь самый опасный момент, нужно надеть тетиву. Тетиву я сделал из волчьей шерсти, из которой женщины вязали что то типа носков, то есть нитки уже были, требовалось только скрутить из 9 ниток правильную веревку.

Длину тетивы я определил на глазок, примерно установив изгиб, а боялся я что мой лук либо не согнется, либо вообще треснет.

Я позвал самого сильного воина и показал как накинуть тетиву, вначале сони лук, а потом заведи верхнюю петлю тетивы вот на этот желоб — сказал я, мужик кивнул, сел и попытался согнуть лук. Глаза мужика вначале уменьшились, потом увеличились, лицо покраснело, но лук согнулся лишь чуток.

Я подбодрил — молодец, давай еще поднатужься, а то кроме тебя никто такой лук не согнет.

Мужик поднатужился, но накинуть петлю не смог, не получалось гнуть одной рукой, а другой держать наготове петлю тетивы, и я ему помог.

— Ну вот держи вождь — воин протянул мне арбалет, а лицо его сияло, надо же только он может натягивать такие тугие луки.

Я покрутил арбалет в руках, приложился к плечу, ничего так, тяжелый зараза.

Стрел я наделал аж десяток, и это самый простой этап работы. Пришел к мастерам по дереву, взял самую тонкую доску и приказал напилить маленьких полосок примерно 2х2 сантиметра. Когда напилили двухметровых полосок, я показал локоть и сказал а теперь разделите вот на такие отрезки, разделили.

А теперь сточите углы и сделайте скругленное древко в палец толщиной, сделали. Вот теперь сделайте пропил вот тут, а вот сюда вбейте стальной наконечник. Я сам вырезал простой квадратный кусок кожи и воткнув его в прорез завязал ниткой. Вот мастера, делайте таких десять сотен и при том срочно, сделал я наказ мастерам, но это было еще три дня назад.

Да этот самострел, который я гордо назвал арбалетом понадобилось три дня, и вот теперь испытание.

Я надел кожаные перчатки, чтобы не резать пальцы о тетиву, поставил самострел на землю, вставил ногу в стремя и взялся за тетиву.

Вот будет позор, если я не смогу натянуть эту тетиву. Я думал быстро, в армейке один качек показывал как правильно качать спину, а как не правильно. Он говорил когда ты нагибаешься спина должна быть прямой а глаза смотреть вперед. Потом берешь штангу и тянешь её только бицепсом и плечами. А неправильно, это когда ты делаешь рывком с под седом, то есть помогаешь себе ногами.

Я сделал спину прямой, подсел и силой ног потянул тетиву на себя, еб, твою, ж бога…, уф, тетива встала в стопор спусковой скобы.

Вот блин, а я собирался вооружить этими самострелами отроков и женщин, да не одна тетка такой самострел не взведет.

Я вставил стрелу, загнав её в ложе, а конец вставил под скобу держателя, чтобы стрела не выпала.

— А ну молодцы, поставьте туда щит — я показал рукой на стену.

Молодцы метнулись и поставили щит.

Я прицелился и нажал скобу, тетива освободилась и деревянный лук грохнул как падающая с девятого этажа балка. Вот вы балаболы научные фантасты. А кто говорил, что арбалет это бесшумное оружие? Грохот такой как будто палкой по ведру жахнули.

Пока я возмущался даже не заметил куда делась стрела, она просто пропала, да вот она есть, и её уже нет, как мед с бочонка Вини пуха.

До щитабыло шагов двадцать, я посмотрел на щит, там стрелы не было, щит был побит и на нем было много отметин, но стрелы не было.

Я зарядил еще одну и выстрелил, вот эту стрелу я видел она полетела в сторону щита и опять пропала, да чтобы ты. Скорость такая, что глаз не цепляет движение.

— Эй вы — заорал я — кто видел куда исчезли стрелы?

Народ молчал, задумчиво почесывая шевелюры и бороды.

— Дык нужно щит поднять княже — сказал один из воинов.

— Ну, а зачем вам щит? — не понял я — я вас спрашиваю где стрелы?

Мужик недобро на меня покосился — дык там, княже — и показаль пальцем на щит.

— Где там? — переспросил я, а ну идем покажешь.

Подошли и мужик показал на дырку в щите.

Я отклонил щит и увидел две стрелы, воткнувшихся на половину в толстые бревна стены.

Теперь уже почесал затылок и я.

— А это князь, у врага такого оружия случайно нет? — тихо спросил подошедший сзади Стародуб — а то наши воины сегодня ночью по болотам своим разбегутся от страха.

— Нет, скажи всем, что такое оружие есть пока только у нас, и если кто расскажет секрет его производства, то я этого говоруна на березе повешу.

— Нет — покачал головой Стародуб — на кол сажать надо и вообще, охрану тут нужно ставить большую, а то и про бронь и про мечи выведают.

— Так и сеть, поставь наряд из толковых отроков возле мастерской, что б ни одна душа не проникла.

— Слушай вождь, ты меня прости, но если соберешься что небудь еще такое делать, то лучше сразу продумай, чтобы лишних глаз не было — задумчиво произнес Стародуб — ник чему это.

— Я вот, что думаю воевода, ты это возьми на себя производство и самострелов и стрел к нему, а все готовые самострелы складывайте в амбар, пусть срочно пять десятков сделают и на каждый по два десятка стрел.

Войска я свои отправлял вниз по реке в несколько этапов, вначале ушли пять десятков копейщиков мужчин на усиление обороны Приморского, их задача была достаточно простая и в тоже время сложная. Нужно было максимально укрепить селение.

Пока шло укрепление обороны Приморского, я формировал новую группу мечников, всего два десятка человек, но зато это были настоящие мечники, в новой полной пластинчатой броне, с новыми мечами. Бронь по особому моему распоряжению была сверху расшита волчьими шкурами. При том шкуры пришивались так, чтобы никто не понял, что под шкурой броня. С первого взгляда казалось, что это обычные дикари в шкурах. А вот мой доспех расшили медвежьей шкурой, а сверху шлема натянули медвежий череп и я выглядел как настоящий вождь песьеголовых, а у моих мечников на шлемах черепа волков, только зубы сверкают белизной. Если придут готландци, то пусть думают что я вождь Бурый медведь.

Арбалеты оказались слишком тяжелыми для взведения, но я все же создал особое подразделение из двух десятков арбалетчиков, больше к сожалению произвести не успели.

Особой моей гордостью был отряд легкой пехоты, численностью в сто человек, у каждого по пять сулиц, топор и плетеный щит.

Вот меня сильно удивили отношения мужчины и женщины в этом мире. Оказывается там на юге, где живут пахари есть понятие семьи и брака, то есть женщины выходят за мужа. Или вернее так, мужчина сильный берет к себе в дом столько женщин сколько может прокормить. Но все по закону и свадьба примитивная есть и откуп семье невесты.

А вот в северных землях, мужчина вообще никто, так расходный материал. То есть он конечно кто и еще как кто, но вот понятия семьи нет.

То есть женщина строит себе шалаш или землянку, занимается какой то скотиной домашней типа коз или курей, а вот мужчина уже приходит в дом как бык осеменитель. И для того чтобы заманить к себе в шалаш более сильного самца, женщины очень сильно стараются, надевают на себя все самое лучшее, сукно, меха и даже серебро. Я вот кучу серебряных лепесточков, что золотниками зовутся в кармане таскаю, а женщины их по типу украшений на себя одевают. Чтобы показать, что вот какая я хозяйственная и успешная, приди ко мне мой самец.

А почему так, наверное потому, что в болотах и лесных дебрях жить сложно. Ушел мужик на охоту с копьем и не вернулся. Тут демография примерно такая. Детишек примерно поровну разных полов, а вот отроков мальчиков уже в два раза меньше чем девочек, взрослых мужчин примерно четверо на десяток женщин, вот народ и подстраивается под обстоятельства. Но в то же время роль женщины в этом лесном обществе более значима, и когда тетка берет копье или лук и идет на охоту, то все это воспринимают как должное. Ну не нашла женщина себе охотника, так и что с того детишек все равно кормить надо. Поэтому как только я сказал, что мне нужны воительницы, то много женщин сразу попросили оружие. И в дружину женщины идут охотно, я ведь всех дружинников кормлю два раза в день и одеждой и оружием обеспечиваю, а шалаш строить не надо, все живут в теплых бараках.

Много внимания я уделял подготовке нового вида войск, моих арбалетчиков.

— Смотреть всем на меня — подал команду я — тетива у арбалета слишком тугая, поэтому натягивать тетиву нужно вот так — я поставил ногу в стремя и выпрямив спину присел — все видят мое положение, я держу спину прямой, а ноги полусогнуты в коленях, теперь беру руками за тетиву и на выдохе разгибаю ноги и встаю, удерживая руками тетиву и она натягивается до фиксатора. Теперь берем стрелу и вставляем в ложе, обратите внимание, что ладонь правой руки держится за цевье а костяшки пальцев блокируют самопроизвольное нажатие спусковой скобы. Теперь поднимаем арбалет в небо и делаем пол оборота влево, затем арбалет на предплечье левой руки, целимся и нажимаем скобу.

Швах, стрела ушла в цель, а я повернулся к цели спиной и присел.

— Вот такое положение вы должны занять после выстрела, чтобы по вам не попали стрелы или сулицы врага. Теперь вы заряжаете свой арбалет и повернувшись опять производите выстрел.

Я осмотрел своих новобранцев.

— А ну все встали в одну шеренгу, делай раз, все повернулись спиной к противнику и пригнулись. Делай два, вставили ногу в стремя арбалета и присели. Три, расправили колени и потянули тетиву с выдохом на себя. Четыре, вставили болт в ложе и загнали его под скобу. Пять, повернулись, прицелились и нажали на спусковую скобу.

Тренировки продолжались по два часа в день. Утром час стреляли, потом собирали стрелы и занимались своими делами до вечера. Вечером опять час тренировок и опять собрать стрелы.

Я ждал, мне крайне нужно было успеть, когда наделают больше стрел-болтов, идти в бой с двумя десятками болтов на каждый арбалет, это безумие, так как стреляли мои воительницы ну совсем плохо.

Через неделю я отправил отряд в пять десятков метателей сулиц, два десятка мечников и два десятка арбалетчиц пешком по берегу, а сам с пятью десятками метателей пошел по воде на двух судах, моя мини армия ушла в первый настоящий поход против готландской дружины.

Многие из этих людей назад уже не вернуться.


Я осматривал наскоро сооруженные укрепления Приморского, да тут можно оборонятся, но не долго. Частокол высотой с полтора метра и шириной метра в два, оплетенный ветками, конечно не позволял противнику быстро преодолевать заграждение и ворваться в селение, но все же если у врага будут лучники, то оборона превратится в избиение, нас просто засыплют стрелами. Я походил по периметру ограждения и даже не мог ругаться, вот же олени хреновы, они хотят собрать в кучу две сотни людей и даже не подумали о колодце внутри мини крепости, а что с них взять, ведь эти люди привыкли воевать набегами. То есть воины одного рода налетают на селение другого рода, что можно грабят, кого успевают убивают или уводят в полон. А брать штурмом укрепленное селение никто в здравом уме не будет, потому что при таком уровне медицины, даже не очень серьезная травма может в последующем привести к смерти. А оборонять такое селение от дикарей можно сколько угодно, да вот только я не собирался воевать с дикарями, на нас идет две сотни наемников, а наемники это по определению, люди имеющие достаточный боевой опыт и с неплохой экипировкой.

— Значит так, воины. Поставьте десяток местных, пусть колодец выкопают, потом еще два десятка пусть оградку в рост по периметру ставят от стрел помогут, но это тоже нам не поможет нужно не самим в обороне сидеть, а навязать бой противнику. Пошли Стародуб осмотрим местность и местных возьми с собой.

Мы осмотрели местность, рыбаки ходили за нами. Я остановился и спросил — слушайте люди, а где тут купцы останавливались, когда к вам приходили?

— Так вон там песчаный пляж имеется — показал рукой рыбак.

Мы осмотрели пляж, да действительно тут самое лучшее место высадки десанта, потому, что чуть ниже по течению берег заболоченный, а чуть выше поворот реки.

Я долго бродил по берегу, а потом меня как пробило.

— Эй рыбак а ну иди сюда.

Рыбак с осторожностью подошел.

— А скажи мне человек, ведь ваш старый вождь боялся купцов и знал, что те коварны, так?

— Да, на совете много говорили, про коварство купцов.

— А как вы собирались этих купцов отогнать от селения, ну или убить в случае надобности?

— Да так же как и руянских купцов побили, тех самых, что ты освободил — сказал рыбак.

— А как тех купцов побили? — переспросил я.

— А вон там, на песке веревку прикопали и к сосне привязали — лениво ответил рыбак.

— А ну веди и показывай.

Технология была простая, рыбаки брали длинную веревку метров триста, и прикапывали её в песок на глубину две-три ладони, так, чтобы образовалась огромная петля как на зайца. В лесу нагибали ближайшую сосну и привязывали её к стволу другого дерева, а потом свободный конец петли вязали к макушке наклоненной сосны и всё ловушка готова. Когда враги выходили на берег, веревка удерживающая сосну перерубалась и дерево распрямлялось, а гигантская петля сжималась на уровне колен, часть вражеских воинов просто сбивало с ног, а некоторых захватывало петлёй и и тащило по земле шагов двадцать, пока сохранялась энергия дерева.

А потом на ошарашенного врага налетала ватага варваров с дубьем и копьями. На 10–20 человек такой ловушки вполне хватало.

— А скажите люди как к вам приходили купцы если у них не один корабль был, а скажем два или три?

— Как приходили, так и приходили.

— Ты не понял рыбак, я спрашиваю, как они шли по воде? Ведь у купцов было два вида кораблей. Большие для товаров и маленькие, но быстрые для воинов.

— А — протянул рыбак — теперь понял. Они всегда шли по морю вместе, а когда заходили в реку, то малые корабли с воинами вперед шли, а большие против течения очень долго идут, иногда их тащили веревками.

— На сколько долго? — спросил я — ну например, пришёл с утра малый корабль с воинами, и через какое время придет большой корабль?

— Ну на малом корабле два-три десятка воинов если они придут с рассвета, то к обедне и большой купец пристанет.

— Ну хорошо, пошли строить твою ловушку.

Я позвал несколько десятков воинов и приказал рыбакам соорудить такую петлю. Делали долго, но сделали. Потом отошли и перерубили удерживающую веревку. Красота, хлестануло так, что я аж подпрыгнул от неожиданности. Да если враги, скажем, встанут в оборону на пляже, то этот неожиданный шаг с петлей действительно может на несколько минут деморализовать противника, а потом мы сможем засыпать врага арбалетными болтами и сулицами.

Но, что делать, если враги не все сойдут на берег, а только развед отряд человек десять. Ну перебьем мы их, а потом вывалятся из ладей пол сотни воинов данов или шведов и нашинкуют моих ополченцев в капусту, а копейщикам повтыкают эти самые копья в задницу. И никаких иллюзий я по этому поводу не испытывал.

— И так Стародуб, ты будешь командовать отрядом в 50 копейщиков и 50 метателей сулиц. Твой отряд встанет вон там у кромки леса. Ты не должен показываться до тех пор пака я не завяжу бой.

Стародуб посмотрел на лес и кивнул.

— Я возьму полтора десятка мечников и всех арбалетчиц и выйду на встречу купцам. Как только я увижу сколько людей выйдет ко мне, то арбалетчицы начнут быть врага болтами, но ты стоишь и не показываешься. Враг должен выйти из своих кораблей и построится стеной щитов, а когда пойдут на нас, вот тогда ты и руби страховочную веревку. После того как сработает петля, выводи копейщиков во фланг и прижимайте врага к воде.

— А если они побегут к кораблям?

— Я хочу, чтобы на том берегу, стоял наш резерв. Пусть там будет четыре десятка воинов с лодками, как только начнется бой пусть выходят из леса и тащут свои лодки к воде а там нападают на корабли сзади, старшим там будет Богдан.

Богдан кивнул.

— А остальные люди пусть сядут на нашу галеру и будут в готовности преследовать врага, если этим юттам и сконцам удастся отойти от берега на кораблях, то развернуться быстро они все равно не смогут, и наша галера их догонит. Главное, чтобы они не ушли в море и не предупредили купцов.

— Слишком ровная вода — сказал Стародуб — нашу галеру сдалека будет видно.

— Вон там поворот, пусть за поворотом стоят и не высовываются, пока бой не начнется. Так Богдан я хочу, чтобы твои рыбаки не изменяли своего графика выхода в море, то есть сколько лодок ходило ставить сети каждый день, чтобы сколь их и было, но на каждую лодку посади моего воина, и путь присмотрят за рыбаками, чтоб никаких сигналов готландцам не передавали. Как увидят корабли, пусть тихо отходят к берегу, якобы выбирают сети, но не давайте захватить вас. Иначе будут пытать и выспрашивать, могут даже каленым железом потыкать в ваши тушки. В крайнем случае, если будет угроза захвата ваших рыбаков, пусть пристают к берегу, бросают лодки и бегут в лес, так если бы они просто испугались.

— Я понял вождь — сказал наместник Приморского — я уже поставил наблюдателей и если только они увидят корабли, то тут же сообщат нам, сюда идти по воде долго, почти полдня, а если бегом, да по берегу, то очень даже быстро добегут.

— И так Стародуб, вот побьем мы воинов на маленьких кораблях, даже если их придет три, то это всего семь-восемь десятков и с ними мы справимся, а что делать дальше?

Стародуб еще раз осмотрел пляж. Пляж был песчаный длинной вдоль берега шагов двести, а до леса шагов тридцать. Вниз по течению, были кусты и достаточно глиняная почва пляжа. Вверх по течению, песчаный пляж переходил в небольшую лужайку с зеленой травой, а дальше опять болотце аж три сотни шагов, после чего река плавно поворачивала влево и пряталась в лесу.

— Для первого боя тут место идеальное, но вот второй раз мы врага не обманем, они сразу поймут, что тут засада и на берег не высадятся — задумчиво произнес Стародуб — нужно искать другое место вниз по течению. Я так мыслю княже, мы должны выбрать самое неудобное для высадки место и с берега начать метать болты во врага, только нужно переодеть людей в одежды песьеголовых. Место нужно подобрать так, чтобы враг еще несколько времени шёл по реке и искал удобной высадки. А там в месте высадки и должны быть основные силы. Как только враг высадиться нужно и вывести против него все силы. Но вот по реке пусть спустятся два наших судна и нападут на врага с реки.

— Хороший план — сказал я — но мы его доработаем. Пусть поставят не далеко от берега несколько шалашей и разведут костры, а там пусть женщины будут и несколько мужчин. Готландцы обязательно начнут искать место для высадки, просто для того чтобы взять полон или разведать информацию, а вот в месте высадки мы и нападем на них.

— А сможем ли мы быстро построить шалаши? — задумался Стародуб.

— Как только мы закончим здесь, то сразу отправим десяток женщин с детьми и мужчинами для обозначения селения. С ними пойдет десяток отроков с сулицами и помогут нарубить деревьев для шалаша.


Этот поход был тяжелым, Виллигунд стоял на носу своего торгового судна забитого припасами. Весла мерно покачивались в такт боя большого барабана. Только вчера он пресек конфликт его команды и наемников. Ветер все время дул со стороны восхода и мешал продвижению. Мало того, что не возможно было идти под парусом, так еще и встречная волна сносила суда к северу. А все эти дикари Лютины, Ободриты и Варги, что как крысы засели на своем острове Ружа (Руян). Несколько веков назад готы славные предки нынешних северных народов прошли стальным жалом по этим землям и погнали дикарей варваров на восток, заставляя многие рода освобождать свою землю более удачливым и сильным. Некоторые самые нетерпеливые пошли в Галлию и знатно потрепали самих ромеев. Славные воины дошли даже до римской провинции Испания.

Все, все народы покорились правителям готов, кроме Руянцев и Вильцев.

А теперь эти руянские выродки построили корабли и мешают торговле славным готским и ютландским купцам.

Ходить по морю стало очень опасно, и все корабли теперь ходят в земли саамов и чуди за мехами и мёдом только вдоль берегов свебов, так как маршрут вдоль южного и западного побережья моря закрылся.

Несколько десятков кораблей Руянцев, объявивших себя хранителями древних святынь и поклоняющиеся своему многоликому богу, непрестанно рыскали вдоль побережья грабя и захватывая готские суда. Теперь чтобы попасть в землю песьеголовцев нужно идти вдоль берега свебского на север до земли саамской, а потом перейдя узкий морской пролив спускаться к землям чудским.

Слишком большой путь, а в море может возникнуть шторм или налететь ветер и тогда корабли вынуждены были отстаиватся по несколько дней в каменных безлюдных проливах. Торговля стала приносить меньший доход, поэтому требовалось в землях варваров чудинов поставить свой торговый пост и навеки закрепить те земли за собой.

Три готских купца сговорились взять под свой контроль все земли песьеголовых от реки Янтарной (Западной Двины) и на север до самого Студеного моря. Но этот план реализовывался очень медленно, путем строительства торгового поста на территории потенциальной жертвы. Готты подкупали вождей, натравливали пламенна друг на друга и приучали всех к тому, что теперь это их земля. Но вот недавно появились эти трусливые венды, бежавшие от славного короля готов Германариха на север. И кто знал, что эти мерзкие крысы выйдут к потенциальным землям готландских купцов и за несколько полных лун возьмут под свой контроль огромную территорию. А когда вождь этих вендов разбил союзного вождя песьеговолых, то купцы вдруг поняли, что появилась реальная угроза их господству в этих землях. Проблему вендов нужно было решать быстро.

Купцы заняли денег, наняли корабли две маленьких быстроходных галеры и три больших купеческих корабля. Наняли три сотни юттунгув, свебов и аглов, загрузили сотню бочек необходимых припасов для такой оравы и вышли в море. Задача была проста, дождаться когда замерзнут болота и реки и перебить все непокорные рода дикарей, а потом разгромить и этого вождя вендов Чеслава.

За одну зиму требовалось взять под свой контроль огромную территорию, а потом только собирать налоги с захваченной земли и спокойно строить замок.

Ну вот это справа по борту величественно проплывает остров Сааремаа на котором проживают племена диких рыбаков Эстов, а с лева виднеется земля Земгалов и Селов, ну а дальше богатые земли дикарей. Земли богатые дичью и населенные слабыми племенами вооруженными обычными дубинами и копьями сделанными из обожженных палок, воевать с такими вождями одно удовольствие.

Виллигунд собирался закрепить за собой всю землю на полночь от реки Западная Двина, а своему напарнику и по совместительству брату своей жены Адаларду отдать все земли на полдень от Западной Двины до самих земель вендских. А если придут вожди Обрские, то пусть попробуют взять воинов Вилигурда в лесной крепостице. Этих мерзких вильцев не ждет легкая победа, главное не нарватся на обрскую варту в море.

Виллигунд наклонился через борт и зачерпнул рукой морской воды, потом протер глаза и услышал такие долгожданные слова — земляяя.

Целую луну занял морской переход от Готланда до устья реки Янтарной, и вот наконецто корабли пристали к берегу маленького уютного островка в устье реки в том самом месте где река впадает в морской пролив.

Самых шумных и наглых шесть десятков юттунгов посадили на две легкие галеры и они пошли вперед вверх по реке. А три больших биремы медленно шли на веслах вверх по Западной Двине. Есще несколько дней и придется высадить людей и тащить большие корабли на веревках, так как слишком сильное течение не позволяет продвигатся вверх по реке перегруженным биремам. Через 15 дней купцы прийдут в свою крепость, что стояла у реки Полота.

Каждый день возникали стычки между неуправляемыми наемниками. Одни решили плыть как пассажиры и отказывались садится на весла и их пришлось усмирять. А другие возмущались, что им не позволили высадится на берегу острова Эзен и пограбить местных людишек. Но остров Эзен прочно удерживали Готландцы, которые имели неплохой флот и занимались добычей и продажей соли, а для соли нужно было покупать горючие камни, что копали местные дикари в песке. Поэтому никто в здравом уме не хотел ссорится с местными вождями. Готландцам выгода, они меняют соль на горючие камни и янтарь, так зачем грабить курицу, что несет тебе золотые яйца.


Адалард на двух быстроходных галерах шел к торговому посту, что стоял на Западной Двине. Экипаж его судов состоял сплошь из скандальных англов, но Адалард умел привести англов в чувство, он был не просто воином, он был горой мышц и никто в здравом уме не позволял себе ослушаться приказа Адаларда в море, а вот на берегу, контролировать этих бандитов будет трудно. А когда эти неуправляемые душегубы увидели устье реки, то тут же стали требовать остановится в ближайшем селении дикарей рыбаков, чтобы повеселится с местными женщинами. Адалард уже знал как можно усмирить пыл англов, он собирался пристать к берегу у селения своего союзника вождя песьеголовых по имени Бурый медведь. Бурый медведь единственный сын старого вождя Северного Тура.

Тур постарел и сын с легкостью перехватил власть в селении. Бурый медведь со своими людьми постоянно ходит в земли Чудинов за полоном и у него имеются рабы на продажу. Но качать свои права в селении Бурого медведя не позволят никому и англам обломают рога так, что те запомнят надолго. А и пусть, пусть знают, что у местных купцов имеются в здешних землях сильные союзники, и никакого бунта никто не потерпит.

— Ну, давай купец, ты чего боишься, давай к берегу правь, пройдем по земле своими ногами, а то твое корыто уже нас уморило — кричали англы, но Адалард был непоколебим, он отвечал просто.

— Сейчас дойдем до селения и там заночуем, будем ждать подхода брата с готландцами и юттунгами, там и повеселитесь от души, а сейчас всем молчать и грести.

Вот вдали появился долгожданный белый песок пристани селения Бурого медведя, хотя в душе Адалард хотел, чтобы этот варвар был где небудь в походе. Разговаривать с его отцом было проще, чем с этим полу сумасшедшем медведем. И воины у него такие же безумные, они перед каждым походом убивали одного раба и совместно съедали его тело, чтобы насытиться энергией человека.

Первая галера подошла к берегу и с борта не дождавшись команды спрыгнули четыре воина и с дикими воплями и смехом побежали к селению. Неподалеку в лесу виднелись крыши шалашей песьеголовых дикарей, в небо поднимался дымок, а повсюду развевался запах жаренного мяса.

У Адаларда засосало под ложечкой, он тоже устал от солонины и рыбы, так хотелось поесть нормально прожаренного мяса, ведь они плыли по этому морю уже две луны, две полных луны длился этот тяжелый поход, поход от самого ютланда к славе и к власти. Вот теперь они станут полноправными хозяевами здешних земель. Никто, никто не сможет выставить против них силу достойную дружины наемников. Триста копей, это по здешним меркам силища страшная, и вожди песьеголовых подожмут свои хвосты и покорятся силе, ибо теперь эта земля по праву принадлежит готландским купцам.

Вдруг впереди там, куда побежали четверо англов послышались крики и из леса выскочил прихрамывая взъерошенный воин без шлема и без оружия, он убегал к кораблю, спотыкаясь и падая и постоянно оглядываясь назад.

А на краю леса появился человек с головой медведя и весь одетый в медвежью шкуру.

Да этот вождь Бурый медведь совсем с ума сошел, если раньше он носил медвежью шкуру как накидку или как плащ, то теперь он одел шкуру как куртку. Эти варвары такие, им хочется походить на свой тотем, на медведя, лося или вепря. Вон и руки, и грудь были волосатыми, а под раскрытой пастью поблескивал стальные накладки шлема.

Эти идиоты англы раньше такого точно не видели, и они могли даже испугаться, но Адалард знал, что песьеголовые одевают черепа и шкуры волков, туров и медведей только для одной цели, чтобы запугать противника.

Бурый медведь поднял руку с коротким копьем и метнул в спину убешающео воина. Адалард даже не успел сообразить что случилось, но копье пролетев шагов двадцать воткнулось в спину несчастного англа.

Ааа, взревела толпа на ладье, и гребцы начали выпрыгивать на песок. Вот же гадость, эти уроды наверное влетели в селение и вождь песьеголовых принял их за разбойников-людоловов и убил, быстро и жестоко.

Адалард не хотел и боялся стычек, а тут такое жесткое и быстрое убийство. Как теперь остановить англов, да и как остановить этого бешеного медведя, ведь он намного опаснее воинов Адаларда, да и людей у песьеголовых сейчас побольше. А может отступить и дождаться брата, а потом перебить этих неуправляемых дикарей?

Но пока Адалард додумал, возмущенные убийством своего воина гребцы выскочили из галер и прикрывшись щитами пошли в сторону вождя дикарей. А рядом с вождем как то очень быстро появились полтора десятка одетых в волчью шкуры воинов.

— Стой — заорал Адалард — а ну все назад, это вождь Бурый медведь, мы будем с ним говорить.

— Нет — крикнул предводитель отряда англов — мы будем убивать этого дикаря, а потом поговорим с его женами и дочерьми.

Англы заржали, их было больше, почти шесть десятков, но Адалард знал что в этом селении тоже было не меньше сотни воинов. Эх лучше было бы подождать Виллигунда с его юттами и свебами, но англы уже бросились в бой.

И вдруг бурый медведь поднял руку с мечем и заревел, в этот миг где то в лесу слева послышался треск дерева и что то невидимое, похожее на змею выскочило из песка. Схватив шестерых воинов неизвестная змея подбросила их в небо, а еще два десятка воинов с диким воплем попадали на землю. А из леса в гребцов полетели стрелы. Стрел было столько, что казалось их метали не меньше сотни воинов и метали раз за разом. Стрелы разили испуганных англов даже за щитами и через несколько мгновений на ногах осталось меньше двух десятков англов.

А затем с диким криком на белый песок из леса стали выбегать воины с длинными копьями и большими щитами.

Адалард выхватил меч, но было уже поздно его прижали к воде копьями, он взмахнул мечем, раз, потом другой, но удары его попадали по щитам прикрывающим все тело песьеголовых, большие плетеные щиты успел подумать Адалард, а потом удар древком копья в лицо и мир погас.


— Вот скажи мне Стародуб, зачем вы их всех убили, разве нельзя было их просто связать? — я был возмущен и озадачен.

— Так, это вождь — развел руками воевода Стародуб — испугались они, это же бабы и отроки. Увидела баба страшного вражеского воина с мечем да и воткнула ему копье в пузо, а отроки так те своими сулицами всех закидали, это так, чисто со страху.

— А чтоб, вас — сплюнул я — их же можно было допросить.

— Да допросим, тут несколько десятков раненых и они живы пока. А вот один купец так вообще цел, только зубов лишился, я ему древком в зубы дал, делов то — Стародуб показал рукой как саданул предводителя данов копьем — так он живой, скоро оклемается мы с ним и поговорим.

— Хорошо, свяжите всех раненных, чтоб не сбежали и поставьте караул, как очухается их вождь то тащите его ко мне. А ты Стародуб, организуй пока сбор оружия и осмотр трофеев. А где староста, зовите его сюда.

— Да вон он возле дерева трется, эй ты старик иди сюда — Стародуб махнул рукой и к нам по семенил престарелый рыбак.

— Скажи старик, где вы сжигаете своих мертвецов? — спросил я его.

— Так там вождь — дедок махнул рукой в сторону леса — там полянка есть и идол стоит, место духов, как раз души там в иной мир уходят.

— Возьми своих людей, рубите деревья и готовьте погребальный костер, а мои воины туда снесут трупы.

После того как убежал старик я осмотрелся и махнул рукой Стародубу.

— Пошли воевода осмотрим корабли, я такие в первые вижу, огромные какие то, больше наших будут и узкие какие то.

Я осмотрел захваченные суда.

Это были морские галеры, по 10 весел с каждой стороны, они длинные и узкие, наверное в море должны хорошо волну держать, и скорость не маленькая, опять же мачта с парусом стоит.

Это судно может больше воинов перевозить, можно и два и три десятка взять, а видно и товары имеются. Наша галера, что мы ранее захватили поменьше в размерах будет, там всего шесть пар весел, да и длинна меньше. Я попытался сравнить и у меня получилось, что наша старая галера, что мы использовали для передвижения по реке Дивной была примерно 1 к 4, то есть длинна судна составляет четыре ширины корпуса. А эти суда были наверное 1 к 5, да и осадка побольше. То есть нам повезло и в моих руках теперь два по настоящему морских судна.

Мы взошли на борт и я ахнул, на первой же галере, в мешках привязанных кожаными ремнями к днищу и бортам имелось огромное количество ящиков с железом. Там было много топоров, пил, наконечников копий и даже маленькие наконечники для стрел.

Стародуб достал наконечник копья и произнес — это оружие для песьеголовых, они наверное тут дружину набрать хотели, или торговать дрянным железом. Оружие так себе, железо старое, вон уже пожелтело.

Я посмотрел, действительно это ведь настоящий металлолом, и даже признаки ржавчины имеются и на топорах и на наконечниках копий. Получалось, что купцы, где то там у себя скупили несколько сотен килограмм металлолома для продажи дикарям, весело.

— Как думаешь, сколько здесь? — спросил я.

— Я думаю, что сотня топоров и наконечников копей будет, а вот ножей и наконечников для стрел вообще не счесть, вон десятки корзин стоят. Пошли вождь на вторую галеру.

Мы взошли на вторую галеру, там картина была такая же, но кроме оружия имелись еще достаточно дешевые погнутые и уже покрытые ржавчиной шлемы, обычные бронзовые горшки, и откуда они такую дичь взяли. Это же сколько лет этим шлемам?

Я взял нож и почистил ржавчину с трофейного шлема. О ни фига себе! Да это же римский шлем, только без нащечников и без тыльника, что прикрывает шею. Простой железный шлем с бронзовыми накладками. Да, видать скупили трофеи у какого то удачливого варварского вождя, что разбил римлян. И теперь это старье продают варварам. Очередное доказательство, что это товар для дикарей.

— Это не шлемы — презрительно скривил губы стародуб — это горшки для баб.

— Горшки? — не понял я.

— Ну да, купцы часто продяют это старьё для варки каши, вместо котелков.

Я покретил старый шлем в руках, понюхал, да чем то горелым воняет. Ну ничего отмоем и как настоящие шлемы на головы моим чудовоинам оденем.

На обоих галерах, стояли под лавками десятки маленьких примерно пятидесяти литровых бочек, одну бочку вскрыли. Я зачерпнул ладонью сероватую крошку, понюхал и лизнул, так и есть соль.

— А тут крупа ячменная — крикнул один из воинов, что вскрыл один из мешков.

Я посмотрел, крупа напоминала перловку, только зерна поменьше.

— Да воевода — сказал я — эти вояки сюда основательно шли, видно хотели надолго осесть. Значит так, выгружайте все на берег, оставь пяток отроков и десяток воительниц на охрану поселка, а остальные пусть готовятся к походу.

— Жаль пива нет — мечтательно промурлыкал воевода.

— А что бывает?

— Так готландцы из такого вот зерна пиво делают, они его вместо воды в морских походах пьют, чтобы животы не болели, а то вода в бочках тухнет быстро.

— А ты откуда знаешь?

— Так мы тоже в крепостице на реке ранее товары брали, еще лет пять назад там другие купцы заправляли, а как хозяева сменились, то мы и приходить на торг перестали.

Во дела, да тут история интрересная, а я вот и не знал ничего про такую активную жизнь на Западной Двине. Выходит эта река освоена давно, а готландские купцы типа недавно появились, наверное захватчики. Тогда хорошо, потому как мы получается теперь "освободители" древней земли от иноземных упырей и работорговцев.

— Давай вождь шлемы нашим воинам выдадим, а то головы не у всех прикрыты.

— Выдавай, что хочешь. К стати у побитых воинов толковое из оружия что есть?

— Нет, пара десятков мечей есть, а так в основном топоры, щиты и копья. Также есть несколько плетеных рубах из метала.

— Кольчуги? — переспросил я — сколько?

— Так вот — Стародуб показал семь пальцев. И еще вот — он показал четыре пальца — броней железных есть, а у остальных кожаные куртки обшитые медными бляхами как у тебя ранее были, токмо похуже, и не бронь вовсе, а так. Твой меч такая бронь не удержит.

— А ну покажи, что за бронь?

Я осмотрел бронь и охренел, это же римский панцирь типа "лорика", только старый уж очень, весь побитый и метал покрытый ржавчиной. Во дела, дак я не понял, я такие только в кино видел, получается, что Рим еще существует и все эти вещи местные дикари от туда таскают, ну или в бою захватывают.

— Так, всем выдать ножи, кому нужно пусть возьмут топоры и трофейные мечи. Кольчужные рубахи и бронь всю, на мужей оденьте, бабы и отроки в таких ходить не смогут.

— Можешь вон рыбакам несколько десятков топоров, ножей и наконечников копий отдать, не гоже Приморский поселок без оружия оставлять, да и некуда нам, сколько барахла девать.

— Как некуда? — встрепенулся воевода — продадим.

— Кому? — не понял я.

— Соседям своим, пусть у них оружие будет, опять же не подарим, а продадим.

— Ладно давай распоряжайся, я возьму оставшихся воинов и пойду вниз готовить засаду, а ты у меня будешь командовать галерами.

— Какими галерами?

— Вот этими — я показал рукой на трофейные судна — перегружай все с галер на берег, подбери себе воинов и людей с рыбацкого селения на весла посади по два десятка на каждое судно и готовься воевать на реке. Я начну бой с берега, а ты подойдешь с воды и попробуешь сжечь или отогнать от берега вражеские корабли. Возьми лучников и метателей сулиц. Нападай в первую очередь на тех, где останется меньше всего команды.

— А как я узнаю, когда нападать?

— Ты подгонишь свое судно поближе к месту засады и вытащиш его на песок, а когда нужно будет нападать, я к тебе пошлю гонца, вы спустите судно, погрузитесь и пойдете вниз на веслах.


Виллигунд вводил три свои судна в устье Западной Двины с опаской. Скоро уже солнце скроется за горизонтом, а еще идти почти сутки. Суда загружены под завязку, и идут очень тяжело. Даже если сейчас встать на ночевку, а завтра с рассвета выйти, то все равно к вечеру завтрашнего дня можно не успеть дойди до селения Бурого медведя. А там еще идти вверх по реке до торгового поста почти пятнадцать дней. С Адаллардом было уговорено, что он дойдет до поста, выгрузит оружие и припасы, после чего на галерах спустится вниз, чтобы немного разгрузить остальные суда, которые сидели в воде по самые борта.

Почти сутки уставшие люди тащили за длинные канаты перегруженные корабли вверх по течению реки. Вот уже виднелся неплохой берег, где можно пристать на ночь, но что то настораживало Вилигурда.

Как только они появились в проливе, то несколько лодок рыбаков ушли в верх по реке к своему селению, но две лодки остались и продолжали вытаскивать сети. А вот прошло уже почти пол дня и скоро уже начнет смеркается, а других лодок рыбаков все нет. Такого раньше не было, рыбаки обычно возвращались на ночь в свое селение, или собирались по несколько десятков человек и ночевали на берегу в укромной бухте, выставляя охрану. А так чтобы несколько лодок осталось, а остальные ушли, так не бывало.

Но, что могло случится, если его родственник, почти брат, который хорошо знает эту реку ушел на двух галерах вперед, то он должен ночевать в селении Бурого медведя, до которого идти треть поприща (поприще — длинна дневного пешего перехода, равна примерно 30 км.).

— Эй, Зигмунд — крикнул Виллигунд — возьми десяток людей и идите по берегу к селению Бурого медведя. Скажи моему брату пусть разгрузит одну галеру и спуститься ко мне, я хочу перегрузить часть товара на его корабль.

Виллигунд, конечно не для этого отправлял Зигмунда.

Однако Виллигунд хотел развеять свои сомнения, ему всё больше не нравилось происходящее, где эти чертовы дикари, где рыбаки? Ведь эти воды постоянно были заполнены малыми лодками рыбаков из селения Бурого медведя. А может их Адаллард напугал? — спросил Зигмунд.

— А, что? — не понял Виллигунд — что ты сказал?

— Я вижу ты беспокоишься, что нет рыбаков, я тоже это заметил, но ведь там у Адалларда полно воинов, а англы могли и напугать песьеголовых, ведь они тут не частые гости, здесь наша земля.

— Я потому такой удачливый купец, что доверяю своему чутью, а чутье мое говорит, что здесь, что то не чисто — тихо сказал Виллигунд.

— Я хочу, чтобы ты прошел по берегу до самого селения Бурого медведя, но в селение не заходи, присмотрись, прислушайся, посмотри там ли стоит мой брат Адалард, и нет ли чего подозрительного, а мы пока тут заночуем. Жду тебя до завтрашнего рассвета и если ты не появишься, то я отправлю отряд за тобой, а стоять мы будем здесь.

Виллигунд протер уставшее лицо мокрой тряпкой.

— Я не хочу идти в реку наугад, мы там, если что даже развернутся не сможем аж до самого торгового поста.


Полторы сотни моих воинов, собрав оружие, перенесли убитых англов к погребальному костру и выстроившись в колонну по три с выделением двух десятков воинов в передовой дозорный отряд отправились вниз по течению реки.

Через какое то время, появились два разведчика.

— Что случилось? — поинтересовался я — есть ли какая информация?

— Да вождь, мы встретили рыбаков-разведчиков, они сказали, что три больших корабля вошли в устье реки, и их сейчас медленно тащат вверх по реке.

— Как быстро идут корабли? — спросил я.

— Они сидят в воде по самые борта — сказал рыбак — корабли огромные, такие входили в эту реку, лишь один раз и их было всего два, а тут аж три, по два десятка весел с каждого борта, но идут очень медленно.

— Есть ли где укромное место для стоянки и ночевки? — переспросил я.

— Есть, как не быть — рыбак удивленно развел руками — там ниже по течению, почитай весь берег песчаный, где хош там и приставай.

— Хорошо, берите свои лодки и идите в селение.

— Элат — крикнул я — подойди сюда.

Ко мне подошел молодой парень с коротким копьем и закинутым за спину круглым щитом.

— Элат, я хочу, чтобы ты взял нож для снятия шкур, несколько зайцев, силки и сходил осторожно вниз к морю. Ты должен быть похож на охотника, который проверяет свои силки, но все равно старайся не попадаться врагу в руки. Осмотри внимательно берег, если найдешь стоянку кораблей, попробуй разведать сколько там людей и что делают. Долго не задерживайся и близко не подходи, если что беги назад.


Этот разговор был примерно три часа назад, а вот он уже запыхавшийся стоял возле меня.

— Что скажешь Элат? — спросил я — ты видел врагов?

— Да вождь — шумно выдохнул Элат — они встали у берега, жгут костры, готовят пищу. Я видел как выставили несколько сторожей, но самое главное не это, в вашу сторону пошел отряд в два десятка человек, я бежал очень быстро, но они должны быть уже рядом.

— Стой — скомандовал я — все в лес, замаскироваться, Вацлав бери мужей всех кто в броне и бегите в голову колонны, ты старший. Сидеть тихо в бой не ввязываться, ваша задача напасть со спины как только враг начнет отступать, и чтоб ни одна собака не сбежала.

— Хорошо Чеслав.

— Светозар, ты лично в центр колонны, возьми лучших копейщиков и метателей. Как только появятся враги, пусть арбалетчицы первыми бьют болтами, а затем вы атакуйте, сразу со всех сторон. Никто не должен уйти, но попробуй взять пленных, хоть и раненных, но живых.

Долго, томительно долго длилось ожидание, или это я стал слишком дерганным, нельзя так, всё время живу в напряг, ни секунды отдыха.

Я поднял голову и увидел первые звезды, да это красота чистого неба, еще светит солнце, а уже появились первые звезды. В том старом мире, такую картину я видел только в детстве, а потом уже небо стало не таким чистым, а морожено — не таким сладким. Вот этот мир по настоящему чистый, на сотню километров вокруг живет одно племя или род. Никто не сеет и не пашет, как в библии. Местные живут собирательством, охотой и рыбалкой, а я уже тут принес бациллу цивилизации, когда зажег огромную печь, чадящую в небо дымным шлейфом.

— Аааа, бзынь, бызнь, ааа, — дикий вопль раненного человека прервал моё философствование.

Вот и всё, я предельно медленно встал, а что мне делать, я ведь князь. Все команды отдал, людей расставил, а теперь всё зависит только от ума и исполнительности моих людей, а я князь должен излучать уверенность в победе, и эта уверенность должна заражать всех присутствующих.

Я вышел на полянку, предельно спокойно вытащил из-за пояса кожаный бурдюк, заменяющий флягу, открыл его и отпил несколько глотков воды. Потом также медленно засунул в отверстие колышек, перегнул и замотал шнурком горловину.

Пока я изображал предельное спокойствие, сидящие рядом со мной женщины копейщицы периодически запугано зыркали на своего князя, ожидая команды бросится в бой, но команды не было.

Как то быстро всё стихло, вот был слышен шум боя, а вот уже полная тишина и только кузнечики трещат, да лягушки в прибрежной тине квакают.

Подошел Светозар.

— Вождь, там было два десятка воинов, взяли всех. Семеро убиты, девять ранены, четверых так взяли, помяли немножко, но говорить могут — доложил воевода.

— Хорошо, возьмите раненных на каждого по два человека, растащите в разные стороны, помучайте их чуток, ничего не спрашивайте, просто режьте и калечьте. Да на всякий случай вон там в низине разожгите костер и поставьте котёл греется, пусть думают что мы дикари будем сейчас их варить, ну или жарить. А когда поймешь, что они готовы говорить, подводите по одному на допрос. И позови ко мне толмача, кто язык купцов понимал.

— Элат, подойди ко мне — махнул я рукой подзывая парня разведчика.

— Возьми моих мечников и два десятка метателей и пройдите в низ по реке, осмотрите всё, может там тоже разведчики гдепритаились, только не высовывайтесь. Смотри — я показал кулак — чтобы вас не увидели, а то по шее получишь.

Элат улыбнулся.

— Зачем мне твои мечники князь, я и сам могу сходить.

— Сам не можешь — покачал головой я, мечники не просто так пойдут, они прикроют наш лагерь, пока мы будем суп из врагов готовить.

— Милиса — позвал я десятницу из копейщиц — твои женщины пусть отдыхают вон там, только не забудь выставить караул, всем спать пол ночи, с рассвета нападем на лагерь готландцев.

Милиса кивнула и пошла к женщинам.

А я смотрел ей во след с каким то тяжким чувством, что то такое горькое было в душе. Что это предчувствие или осознание того, что женщинам тут не место? А у меня их сотня, целая сотня женщин, амазонки блин.

Через час я уже разговаривал с пленными, многих из них реально хорошо покалечили, но в этом мире никто из моих людей даже не удивился моей команде пытать пленных. И я боюсь, что они бы сильно возмутились если бы командир одновременно пожалел пленных и в то же время повел на убой своих людей не зная ни численности противника ни его сильных и слабых сторон.

Сильные стороны мы узнали сразу, это просто, ведь у врага было две с половиной сотни человек, но так как мы тут побили два десятка воинов, то осталось двести двадцать, но это еще не все. У противника было больше пяти десятков лучников и все, да все были достаточно опытными воинами. То есть все достаточно неплохо владели оружием, участвовали в войнах и были опытными рубаками.

А недостаток я обнаружил только один, у врага не было длинных копий, и они совсем не знали местность, если не считать нескольких человек. То есть имелся маленький шанс, что мы сможем удержать противника на дистанции копейного боя, а случись что, то мы просто растворимся в местных буреломах и болотах.

Еще я узнал, что разведчики должны были проверить что происходит в селении Бурого медведя.

— Кто для вас Бурый медведь? — спросил я.

Побитый, весь в кровавых ранах воин сказал — это ближайшее селение песьеголовых, они союзники готландских купцов.

А вот оно как! Оказывается наши непрошенные гости сильно надеются на помощь местных дикарей. И пока враг не знает о разгроме логова Бурого медведя у нас есть шанс.

— Что собираются делать купцы? — спросил я.

— Ждать — ответил раненный.

— Чего ждать?

— Пока вернется отряд разведчиков.

— А если отряд не вернется? — переспросил я.

— Если мы не вернемся, то с рассвета к селению пойдет по берегу пеший отряд в сотню воинов.

Вот теперь понятно, купцы заподозрили вождя песьегововых в не толерантности к европейским ценностям и решили его проверить, а на всякий случай притащили авианосец с Ф-16 и Томагавками. И если что то пойдет не так, то завтра утром в селение дикарей отправится карательный отряд.

— Я ничего не могу тебе обещать воин — сказал я — ты должен понять, что это война, вы пришли на нашу землю и мы должны вас убить. Но сейчас ты мой пленник и ты мне все рассказал, поэтому я не могу тебя убить просто так. Вас всех посадят в яму под надзор моих людей, если я проиграю эту битву, то вас скорее всего убьют мои люди. Если я выиграю эту битву, то я наверное вас отпущу, ну или в крайнем случае продам или поменяю. Ты не хочешь мне ничего сказать, чтобы я не проиграл эту битву и вы не умерли? — спросил я.

— Нет, я все тебе сказал, а наша судьба в руках богов.

— Ну молись своим богам готландец, и не забудь, что в этой земле твои боги бессильны — я обвел рукой вокруг — здесь правят болотные чудища и лесные духи.

— Вождь, они встали лагерем и разожгли костры — тихо сказал подошедший мечник.

Я кивнул.

— Хорошо пошли посмотрим. Светозар — позвал я старшего над копейщиками — организуй прием пищи и отдых, всех пленных связать и посадить под присмотром. Оставь пару человек для охраны. Я пойду вперед на разведку, смотри за рекой, если увидишь галеру Стародуба, пусть пристает тут и отдыхает пока, нападем на лагерь готландцев с рассвета.


Раздав все указания я пошел с разведчиками, уже стемнело, но мы шли довольно быстро, разведчики уже протоптали тропу и легко бежали по ней.

Я осмотрел лагерь, до врага было три сотни шагов. Костры горели по периметру лагеря, а что было за линией горящих костров было абсолютно не видно. Хорошая тактика обустройства ночного лагеря, и никто не сможет проникнуть за линию костров, а если противник все же приблизится, то из темноты в него полетят стрелы и сулицы, а вот врагу абсолютно не видно, что творится внутри лагеря.

Я медленно побрел вдоль кромки леса, да враги располагались в центре огромной лужайки и нам придется бежать по открытому месту почти сотню шагов, а в это время враг и проснутся успеет и вооружится и даже построится для битвы.

Мы сели в круг на освещенной луной полянке и я начал выкладывать на земле предметы, размечая расположение противника.

Вот я снял шлем и поставил его в центр круга.

— Это лагерь врага. Вот тут — я вытащил меч и положил рядом со шлемом — тут проходит река, а вот тут находимся мы.

Я бросил неподалеку перчатки.

— Ну, что какие будут идеи?

Вацлав почесал бороду.

— Нельзя тут нападать вождь, нужно дождаться когда уйдут воины и напасть на корабли. Ведь с рассвета должен уйти отряд к селению рыбаков, так сказал пленный.

— Да — подтвердил я — он именно так и сказал. Только готландцы ведь не дураки, они могут увести корабли от берега и стать на якорь в центре реки пока их отряд не вернется. А мы при этом потеряем внезапность. В открытом бою мы не устоим, поэтому у нас одна надежда — это нанести внезапный удар и успеть побить врага как можно больше, а потом можно и отступить в лес. Я думаю, что преследовать нас враги не решаться, они подумают, что мы их заманиваем в болота.

— Прости вождь, но я не понял — сказал Богдан — а ты разве не хочешь полностью разбить готландцев?

— Полностью разбить купчишек не получится, а вот нанести им тяжелое поражение и заставить уйти это мы можем — спокойно ответил я — а скоро зима и купцы на много лун оставят нас в покое, а мы успеем подготовится к их новому приходу.

— Вождь, посмотри — протянул руку в сторону костров Элат — они не подбрасывают дрова в половину костров. Видно оставили несколько охранников, а остальные уснули.

И действительно, некоторые костры продолжали гореть довольно бодро, в то время как большая часть костров просто догорала. По всему выходило, что сейчас на вахте несколько десятков воинов, которые сидят каждый у своего костра и поддерживает его горение, а другие костры просто затухают, лишенные топлива.

Я поднял голову и осмотрел небо, по всей видимости сейчас полночь.

Вон с той стороны вообще почти все костры потухли, а я там был, там на лужайке трава почти до пояса, там можно пройти две сотни шагов в траве и враг нас не увидит.


— Слушай Элат, а если бы тебе приказали охранять лагерь и ты бы знал, что надежды на воинов у костра нет, где бы ты ожидал нападение?

Элат посмотрел на меня, на поле с высокой травой, а потом вдруг ответил.

— Прости вождь, я не подумал. Действительно я бы посадил отряд разведчиков в траву, потому что тем людям у костра ничего не видно, им огонь мешает наблюдать.

— Вот молодец Элат, выходит если враг в траве, то что он делает, как думаешь, стоит, сидит или лежит в своей засаде.

— Так понятно трава почти по пояс, и стоять там нельзя, значит лежат в травке скорее всего.

— А если лежат? — напутственным голосом спросил я.

— Если они пролежат пол ночи, то к рассвету все равно уснут. Тяжело всю ночь, да еще без движения лежать и чтоб не уснуть.

— Правильно, но вот вопрос в том, сможем ли мы их найти в траве и тихо убить.

— Нет — твердо ответил Элат — даже если они и уснули, то лежат не все вместе, а разбросаны по полю и любой шум тут же поднимет тревогу.

— Вот вам и ответ — задумчиво сказал я — мы не можем наступать со стороны леса, там слишком много открытого места, а вот там где стоят корабли я костров не видел.

Богдан посмотрел на меня.

— Ты хочешь пройти по воде?

— Да, это лучший вариант, мы зайдем в воду по пояс и тихо пройдем три сотни шагов вдоль берега к кораблям. Я думаю, что мы сможем подойти максимально близко к противнику, потому что вода плещется о борт кораблей и она приглушает все звуки, кроме того корабли сами прикрывают достаточно большой сектор обзора.

— И так пора идти, Элат ты остаешься тут и продолжаешь наблюдение, с тобой останутся несколько отроков, если что шли посыльных и посматривай на тот конец лужайки где трава. Я пришлю к тебе арбалетчиц. Как только начнется бой из травы должны выскочить воины и побежать к берегу, где начнется бой. Так вот ты тихо выведешь наших арбалетчиц в обход поляны и пусть ползут по траве как можно ближе к берегу. Но слишком близко не подходите, не более сотни шагов к врагу, метайте болты из травы в спину. Если будет угроза атаки на вас, то уводи арбалетчиц в лес, все понял?

— Да понял князь, я проведу их и покажу самое лучшее место — кивнул Элат.

— Милиса, твои копейщицы идут сразу за мечниками, и когда мечники полезут на корабли, вы станете и прикроете берег, чтобы не ударили мечникам в спину. Но вперед не суйтесь, ваша задача, прикрыть мечников. Теперь мужчины копейщики, ваша задача, совместно с метателями пройти от берега вперед как можно дальше убивая всех, кто попадет под руку. Пока враги спят, вы можете посеять панику и смерть во вражеском лагере, но как только враги организуют оборону, и начнут на вас нападать, то вы должны организованно отойти к берегу. Станете в первой шеренге, женщины копейщицы во второй шеренге и держать берег, любой ценой, пока мы не перебьем тех кто будет на кораблях.

— Теперь мечники ваша задача, сразу ворваться на первый корабль и быстро перебив охрану, сойти на берег, после чего сталокиваем корабль на воду и нападаете на второй корабль. После того как вы захватите первый корабль и десяток метателей взойдут на борт, мы его столкнем на воду и пусть отроки на веслах отведут судно на середину реки. Знаю, трудно будет, но в несколько пар весел можно. На середине реки сбросите якорь и стоять отбиваться от тех кто придет на лодках.

— Третье судно будет штурмовать с воды Стародуб, который придет по воде на галере. Если Стародуб корабль взять не сможеш, то тогда поджигай его и уходи. И так основная наша задача, лишить врага кораблей, там на кораблях все припасы.

Лучше конечно захватить все корабли, но даже если не получится, то можно просто спихнуть их с песка вводу и пусть плывут по течению к морю, а мы на галере их догоним и заберем себе. Без припасов эта армия вторжения рано или поздно обречена на смерть от голода.

— Предупреждаю, раненых не бросать, всех раненых тащите сразу к воде, пусть лезут на захваченные корабли. Чтобы надежно удержать корабль нам достаточно будет десяток метателей на нем.

— На галере приготовьте веревки, чтобы привязаться к большому кораблю, но не рисковать, если там будет много народа, то поджигайте корабль и отходите. Ваша задача тогда будет простая охранять те корабли которые успеем захватить, а то что мы успеем взять первый это я вам гарантирую, спящих перережем быстро, а вот другие корабли будет брать труднее.

Люди закивали головой.

— Так, а теперь все мечники за мной, остальным готовится к походу, Элат забирай два десятка метателей, всех арбалетчиц и выводи к болоту, где трава. Сидеть там тихо пока не рассветет, а потом выходите в тыл и атакуйте. Предупреждаю сразу, в прямой бой не вступать, ваша задача бой на расстоянии.

Раздав указания я повел полтора десятка мечников за собой.

— Так ты воин опустись в воду, стань на колено и прислонись плечом к борту ладьи. А ты воин стань рядом и держись руками за борт. Стоять не шататься, сейчас я по вам как по лесенке взойду на борт. Нет стой, возьми его за пояс и прижмись, вот правильно.

Я нащупал спину первого воина, наступил на спину, потом шагнул на плече второго и перевалился через борт внутрь ладьи.

— Эй вы бездельники, давай все за мной — скомандовал я и все по очереди полезли на борт.

Когда все грязные в иле и мокрые залезли на борт я попытался построить людей в линию по четыре и атаковать корму по два челоека с каждого борта, но люди поскальзывались и падали, стройной и быстрой атаки не получалось. Мы повторили тренировку еще несколько раз, пока Стародуб не предложил взять с собой две лестницы.

Вот же, век живи век учись. Я тут насмотревшись кино про спецназ собираюсь удивлять всех новой тактикой, а местные мне говорят — командир, ты это не тупи, есть же лестницы.


Я шел впереди за мною мечники, потом копейщицы женщины, потом отроки метатели сулиц, а потом уже копейщики мужчины.

Мы вышли час назад, прошли пол пути по берегу, а потом свернули к воде. Я зашел в воду по пояс, чуть присел, так, чтобы торчала только голова, прикрылся щитом и пошел вперед осторожно раздвигая мечем ветки прибрежного кустарника.

Было уже не так темно, где то за спиной появился первый лучик света и в этом луче я увидел громадину корабля. Он был такой огромный, что даже захваченные ранее морские галеры казались гончими псами по сравнению с огромным волкодавом. Борта возвышались над водой на добрый рост человека. Ну Стародуб, ну дед, как хорошо, что ты посоветовал нам взять лестницы, на кораблях по любому остался экипаж и на ночь они скорее всего убрали сходни. Я бы убрал это точно.

В сумраке начинающегося рассвета я увидел на берегу кучку тряпья, как то сильно выделяющегося на фоне достаточно ровного песчаного берега. И вдруг тряпка пошевелилась. Я осознал, что это человек, и он перевернулся на другую сторону. Вот блин еще шагов пятьдесят до кораблей, а тут уже воины спят, а вдруг услышат плеск воды и что мне делать.

Раздумывал я не долго, просто поднял руку с мечем вверх потом опустил её вправо показывая сигнал — ВСЕМ НА БЕРЕГ.

И сам начал аккуратно выбираться с воды. Я подошел со спины спавших готландцев и увидел, что тут у потухшего костра спали не меньше шести человек, я повернулся и помахал мечем подзывая своих. Когда я высматривал своих воинов, то понял, что лучик солнца появившийся на горизонте мешает мне смотреть на восток, поэтому выходящих из воды людей я не вижу, я их чувствую.

Когда ко мне подошли три человека, я показал на спящих и поднес меч к губам, показывая сигнал тихо, пошел к самому дальнему спящему воину. Он лежал на правом боку спиной ко мне и я долго не думая, воткнул лезвие меча ему чуть выше шеи за ухом, потом развернулся и ударил другого спящего в район глаза. Хотел попасть в глаз, но не попал. Клинок пробил щеку и вошёл в мозг. Третьего я бил уже наотмашь, так как его голова начала подниматься. Видно услышав хрипение соседей вражеские воины стали просыпаться.

Шестеро воинов врага умерли быстро, а я повернулся и молча, побежал к кораблю, по дороге нанося удары всем спящим кто попадался на пути, а за спиной уже поднимался шум звенящего железа, это мои воины помчались за мной и вдруг все поле начало просыпаться. То тут то там послышались крики, призывающие к оружию, но я не останавливался, пробегая мимо уже встающего воина со всего маху рубанул его по голове и часть черепа отлетела, как пучок травы под косой.

Вот он корабль, я остановился, повернулся и увидел картину убийства. Да это был не бой, это было убийство полусонного врага с особой жестокостью, мои люди тыкали копьями и рубили мечами всех, кто попадался на пути. Получалось что били уже мертвых людей и добивали раненных, один укол и воин или воительница бежит дальше, а следующий воин втыкает копье уже в раненного человека, а следующий бьет уже мертвое тело. И вся эта вакханалия из за отсутствия опыта и страха.

Блин, да где эти ишаки с лестницами, время не ждет, я уже у борта. Ко мне подбежал волосатый мужик, я показал ему рукой сигнал "в воду", он встал на колено и взялся за мой пояс.

Уже пошло все не так, не я должен стоять здесь и не этот воин, а два других, и еще два урода с лестницами. Те которых тут нет, они увлекшись битвой пробежали вперед корабля, уже разгорался нешуточный бой, а мы все еще стояли у борта корабля.

Вдруг я почувствовал тяжесть человека на своем плече, потом другой, третий, фух началась операция по захвату корабля. Воин подбегал наступал на плече сидящего в воде бородача, потом на плече мне и уже потом переваливался через борт судна.

Когда десятый воин заскочил на борт я уже не мог стоять. Такой вес прошел по спине, что аж звездочки в глазах засверкали. Я отошел от корабля и скомандовал бородачу, что еле поднялся на ноги. Ему было еще хуже, он выполнял роль первой ступеньки.

— За мной — и я побежал вдоль берега к другой ладье и с удивлением увидел, что вдоль берега стоит строй женщин копейщиц.

Это же тетки, вот порода. Все делают строго по инструкции, не то что мужики. Женщину не отвлечь суетой боя, ей сказали стоять и прикрывать берег, вот они и стоят. А война дело мужчин.

Я добежал до второго корабля и увидел, как от поля к нам бегут, наши копейщики. Вот блин мужчины копейщики, что выскочили в поле, чтобы бить спящих врагов, нарвались на организованное сопротивление и теперь в панике отступали, только бы они с перепугу наших женщин в воду не посшибали.

Я выскочил вперед и скомандовал — СТОЙ, КРУГОМ, СТЕНА.

Копейщики мужчины, что прибежали первыми, начали занимать свое место в боевом порядке, но выстроить две линии копейщиков не удалось. Очень многие мои люди падали, на землю получив удар метательным копьем в спину.

Бой только начался, а уже сколько косяков. Первый корабль еще не захвачен, я слышу крики и шум боя на борту, построится в две линии не удалось, да еще и потеряли десяток раненых, и возможно кто то и погиб. На оставшихся кораблях экипажи уже проснулись и готовились к обороне.

— ПЕРВАЯ ШЕРЕНГА, ДЕСЯТЬ ШАГОВ ВПЕРЕД, ВТОРАЯ ШЕРЕНГА ВЗЯТЬ РАНЕНЫХ В ГЛУБЬ СТРОЯ — заорал я.

Строй дрогнул и начал движение. Ситуация чуть изменилась, мы вытащили всех и я понял, что убитых нет, есть раненые дротиками, кто в ногу, кто в плече, а кто и в задницу, но все дышат и ругаются.

— Эй вы — я крикнул пацанам метателям, что прибежали с поля вместе с копейщиками — а ну ставьте лестницы и бегом на штурм второй ладьи, лезьте на борт второго корабля.

Пацанва подтащила лестницы и лезли на борт. Первых же защитников корабля, что высунулись из-за борта сняли арбалетными болтами, а потом я уже услышал первую сшибку на борту. Может я зря туда отправил пацанов, но я расчитывал на то, что они закидают врага сулицами и уйдут, а уже для штурма корабля приготовились десяток мечников.

Какой то вражеский солдат со всего разбега налетев на наш строй и отведя мечем чье то копье саданул мечем по голове воина стоявшего рядом со мной.

Зря ты так дядя, тут у всех есть шлемы, а от таких умников как ты есть я.

Я сделал шаг в сторону и уколол вражеского мечника кончиком меча чуть ниже челюсти в открытое горло, враг отпрянул, и не умер, он орал махал, мечем, но сука был жив. Я долго смотрел на это чудо. Вот оно действие адреналина, человек уже мертв, кровь под давлением вырывается из горла, а тело еще об этом не знает и задействует последние резервы. В таком состоянии мужик еще машет мечем и рубит по нашим щитам. Вдруг он как то тихо осел под ноги моим копейщикам.

Брр, жуть, однако первый враг, что налетел на нас мертв и это хорошо, тех, что мы убили спящими, те не в счет.

И тут началось, БАМ, бум, трах, тара-рах, трещит дерево. И дикий вопль боли.

Ура, первый корабль наш. Я побежал к кораблю.

— Мечники все за борт, раненых на корабль, 10 метателей на борт, готовьте сулици, мечники на борт второй ладьи бегом-бегом!

Когда мечники по спрыгивали в воду и закидали раненых на борт, я скомандовал — а ну толкай корабль на воду, живо-живо, отгребайте на середину реки.

Я уперся в нос корабля и засеменил ногами по песку. Ощущение такое, что мы пытаемся сдвинуть танк.

Рядом со мной появился человек, потом еще и еще один, толчок.

— И раз, и раз, и раз — командовал я, и корабль поддавался, по миллиметру он сползал с песка и уходил на чистую воду.

Кто-то скинул с борта два огромных весла и мы уперев их в песок и используя эффект рычага начали по сантиметру сдвигать корабль в воду.

Сколько мы времени потратили не понятно, но я очнулся только когда услышал крик — убрать весла — и удар, дррр.

Громкий удар дерева о дерево, а потом вой и крики. Да крики прерывающие звуки боя на берегу, а рассвет уже вступал в свои права, солнце светило в правый глаз и почти слепило нас.

Я видел, как враги прикрывающие путь к третьему кораблю щерятся от солнца, что светит им прямо в глаза. И начинают продвижение к нам, стараясь оттеснить нас от второго корабля, а на втором корабле уже шел бой, там были мои пацанята метатели и почти десяток мечников. Они могли погибнуть в любой момент так как с третьего корабля по нашим воинам уже начали бить лучники. Пацанва не воины, кроме ивового щита и сулицы, у них ничего нет, а мечники хоть и вброне, но их слишком мало.

— Еще десяток мечников на корабль — заорал я — остальные за мной.

Я побежал вдоль берега на надвигающуюся стену щитов.

— Навались — я кинулся на щиты врагов, мне в спину начали давить задние ряды моих воинов и я понял, что уже не достаю до земли, меня несут по воздуху, а я молочу по шлемам врагов своим оружием. Кто то бьет меня по шлему, кто то пытается ткнуть в лицо или шею железкой, но хрен вам суки, у меня пластинчатый доспех средневековья с большим воротником, а на голове настоящий стальной шлем. Нужно только опусть подбородок вниз и все лицо прячется за железным воротником, только глаза ч щолочку видно.

Через два десятка ударов, я понял, что рука бойца колоть устала. Я реально устал бить с такой скоростью, и ладонь перестала надежно сжимать рукоять меча, сылы уже не хватало. И самое главное, что я не видел перед своими ногами тысячи трупов врагов.

Сколько сил потрачено, сколько энергии, а вот они враги как стояли перед нами с кривыми железками в руках, так и стоят. Но почему железки кривые? Ах ептить, это мечи врагов погнутые, во дела. А мой то цел, целехонёк. А когда после очередного удара, мой меч чуть не вылетел с руки, я понял, все нужно отдохнуть и менять тактику. Вот так вот просто стену щитов в лоб не пробъешь, пат. Ни они нас, не мы их продавить не можем.

Я перестал бить мечем как вентилятор и стал выцеливать уязвимые точки в обороне врагов. Вот мужик с открытым шлемом смотрит не на меня а на соседа и чуть прижимая голову прячется за круглым щитом, значит на тебе сука, лови, я бью ногой в нижний край щита и враг интуитивно приопускает щит, пытаясь защитить ноги, а мой меч уже влетает в рожу за щитом. Тычек вперед и мой меч влетает точно в переносицу еще одному врагу.

Вдруг что то заскрежетало по правой стороне моего шлема и из за моей спины вылетел наконечник копья. Наконечник воткнулся точно в глаз стоящему передо мной готландцу, тот пытался отшатнутся, но его прочно держали сзади. И вот теперь мертвый вражеский воин, висит наколотый на копье, которое лежит у меня на плече. Это я вам скажу вес серьезный, и я начинаю прогибаться вниз.

Вот, уже я твердо встал на землю, но не судьба, меня прижимает ниже под весом тела. Ну урод копейщик.

— Да отпусти ты древко сука тупая — заорал я, но мой воин вцепился в древко мертвой хваткой, и висит на своем бревне у меня за спиной, не оторвать, вот урод, а я теперь напоминаю бабу с коромыслом и двумя ведрами. Одно ведро в виде дохлого готландца, а другое в виде тупого, обосравшегося от страха недобогатыря.

И под таким весом я уже почти сажусь на заднюю точку, два урода посадили целого князя на задницу.

Внизу я вижу ноги врагов, что мельтешат перед глазами. Удар, удар, удар, я стоя на коленях несколько раз ткнул по ногам врагов, и вдруг стало свободнее дышать. Как только первые вражеские воины споткнулись и упали от удара по ногам, как тут же целая толпа врагов, что стояли передо мной не удержали такого адского давления начали падать на спину, а мой копейщик таки вытащил свое оружие из врага и как швейная машинка начал тыкать в заваливающихся врагов. Того и глядишь меня наколет как шашлык на шампур, если только я попытаюсь встать. А потом мои люди пошли вперед и я крякнул, на меня наступили воины второй шеренги, раз, еще раз.

— Да чтоб вы СУКИ — заорал, я — князя затопчите ироды.

Меня потянули за ногу из свалки и уже через минуту я, пошатываясь, встал позади давящего противника строя.

— Спасибо — крикнул я — не стоять, давим дальше.

Мы прорвали строй небольшой группы воинов, что пытались пробиться ко второму кораблю и тут я увидел наши галеры. Одна стояла, пришвартовавшись к третьему кораблю бортом и там шел бой, а вторая была чуть подальше и с нее мои отроки метали сулицы во врага. Но получалось плохо, расстояние между кораблями было больше тридцати шагов, а вот сесть на весла и подплыть ближе у них ума не хватало, это все азарт боя.

На втором корабле шел нешутошный бой. Сколько же там врагов спало, если мои два десятка воинов их еще не перебили?

— Еще десяток мечников, на борт второго, быстро! — скомандовал я.

Начали подбегать мечники, один стал на колено, второй рядом и я полез вперед, вот я схватился левой рукой за борт и подпрыгнул, переваливаясь через борт. Здрасьте, не успел я встать, а меня уже дважды саданули копьем, при чем именно два человека. Вот спасибо тебе пластинчатый доспех. Наконечники копей соскользнули с пластин и один из врагов не рассчитавший силу удара провалился на меня. На сука, я ткнул врага, мечем. Этот готов, а где второй, а он уже тыкает моего отрока. Группка метателей человека четыре стояли у носа корабля прикрывшись круглыми ивовыми щитами, а четь подальше пятерка мечников пыталась к ним пробится.

На палубу начали заскакивать воины второго десятка мечников. Вот это уже лучше, всем мордой в пол работает спецназ. Я ударил по рукам врага с копьем и враг с криком отпустил свое копье, вместе с руками.

Я пошатываясь побежал вдоль борта, а там, как на свалке, того и гляди ноги переломаешь. Какие то боки, корзины, вытащенные из воды весла.

БАМ, БАМ, БАМ, сразу три стрелы попали в меня, одна так прямо в шлем, я аж пошатнулся, а две другие в наплечник и в грудь. Опять спасибо тебе пластинчатый доспех.

— А ну стой, гады — я кинулся к лучникам, и вылетел прямо на стену копий, что торчали мне в грудь, как то быстро я пролетел эту стену.

Просто одно из копий чиркнуло по доспеху и я с лету воткнулся грудью в умбон круглого щита, а мой щит был закинут за спину и воспользовавшись тем, что левая рука свободна, я схватился рукой за щит врага и потянул на себя, а потом воткнул меч в образовавшуюся дыру в обороне. Враг среагировать не успел в одной руке у него копье, а в другой щит и получив удар в грудь вражеский воин начал под моим весом заваливаться на спину, а я отпрыгнул назад и когда воин упал наступив ему на щит коленкой коряво перепрыгнул линию вражеских воинов и оказался перед лучниками.

Удар, удар, удар, один из вражеских лучников уклонился и ушел за какую то круглую деревяшку. В это время я почувствовал удар в спину, опять меня щит на спине спасает, но не тут то было, это не удар, а толчок и я лечу спотыкаясь вперед, под лавку.

Упав, я перекатился и потерял меч, а встать мне мешал щит, зацепившийся краем, за какой то выступ лавки, и этот щит держал меня ремешком.

Я потянулся и успел схватить нож, чтобы перерезать кожаный ремешок, но увидел руку с топором. Трах, вот сука, враг лупанул меня по руке, хорошо, наруч выдержал, и вражина поняв свою ошибку начал лупить меня как заправский дровосек с такой скоростью как бьет Джечи Чан.

Вот хорошо, что мой доспех был обшит мехом медведя и этот идиот не понял в пылу боя, что под мехом не хреновое такое железо. Он бил, а я пилил ремень. Когда враг замахивался уже наверное пятый раз, я наконец то освободился от щита и привстав воткнул нож в пах мечнику, а тот воя от боли повалился на меня.

Да что ж такое, что меня все время приваливает, когда я освободился от тела, то сил уже не осталось, я не стал искать своего волка. А просто достал из за пояса топор, поднял щит и спотыкаясь побрел вдоль борта. Бой кипел уже с полным нашим преимуществом. На палубе корабля стояло девять моих мечников и трое пацанов-метателей сулиц, против шести вражеских воинов. Я зашел сзади и несколькими ударами топором по головам прорядил количество врагов, а дальше перевес оказался решающим, несколько ударов и враги повержены.

Я осмотрелся, надо же, да тут похоже был штаб вражеского отряда. Так как на борту судна убитыми или раненными валялись почти два десятка здоровенных воинов.

— Врагов в воду и все вниз, тащите сюда на борт наших раненых и сталкивайте судно на воду, да шевелитесь, быстрее — скомандовал я.

Вот он мой волк, я засунул топор за пояс, поднял меч и пошёл вдоль борта, бежать уже сил не было. А я вспомнил книжку по истории в разделе "Битва на Куликовом поле". Там было написано, что воины уставали, потом расходились отдыхать и так несколько раз. Вот я уже готов разойтись и отдохнуть, только кто ж мне даст то.

Солнце уже на половину вылезло из-за горизонта и я увидел весь ужас нашего положения.

Несколько групп копейщиков отбивались от наседающего противника, стоя по колено в воде, а кругом, куда не посмотрит взгляд, были враги.

— Все ко мне — отходите к судну, все сюда — заорал я.

Пока мои воины пытались отходить к судну, а мечники спрыгивали в воду я видел, как по берегу ходит десяток вражеских воинов и добивает моих раненых. Короткий удар мечем в лицо и мужчина или женщина, что минуту назад стонал или корчился от боли, перестает двигаться.

Эта картина поразила меня своей нереальностью, тут бой, крики, а эти ходят и добивают раненных.

Ну ладно, гады, я осмотрелся и увидел несколько валявшихся на судне коротких копий, вогнал меч в ножны и схватив копье побежал к борту и как спортсмен олимпиец с разбега метнул копье в кучу врагов.

Враги ну никак не ожидали такого нахальства, они просто не смотрели в сторону корабля и мое копье вошли в бок вражеского воина с топором по самое древко, тот завалился под ноги своим воинам и немного замедлил их движение, а я опять побежал за вторым копьем.

Когда я весь такой красивый прибежал к носу то чуть не упал, судно стало качаться, это бестолковые мечники стали прямым образом выполнять мою команду, и сталкивали судно на воду. Я не стал ожидать речного путешествия, а просто спрыгнул в воду и кинулся в гущу битвы. Бежать по воде было не далеко, до первой группы воинов было всего два десятка шагов, но я видел, как напор вдруг иссяк, вначале, два, а потом опять два, а потом три вражеских воина завалились на спину.

Секунда всего секунда замешательства в стане врага и я уже воткнул свое копье зазевавшемуся готландцу, а потом рывком достал топор и начал рубить отступающего противника.

— Дави, не дайте им уйти и перестроится — закричал я бросаясь на врага.

Удар, удар и мой топор вылетает с уставшей и вспотевшей руки. Вот, же гадство. Не ну не пойдет так, нужно придумать какую небудь тесьму на рукоять.

Меч из ножен и опять в бой.

Теперь у врага нет стены щитов и я разошелся не по детски, рубанул налево, направо и продолжая движение меча повернул кисть в воздухе и снизу вверх, опять круг, лево, право, снизу.

Звяк — кто то подставил щит, и из за щита вылетел топор, что вмазал меня по шлему, а назад враг руку уже убрать не успел я просто хлестанул мечем снизу по ноге и вражеский воин падает на одно колено.

— Нааа, сука — проворот меча и он обрушивается на плохо прикрытую голову, часть черепа тут же отлетела и повисла на коже.

Рядом со мной вдруг как то организованно упали четыре вражеских воина. Я посмотрел вдаль и увидел своих арбалетчиц. Ну вот и кавалерия подоспела, только Чапаева не хватает.

— Все к судну — заорал я, и начал отходить, увидел раненную женщину копейщицу.

Схватил её за куртку и потащил к воде, рядом со мной тут же нарисовались люди, которые тоже похватали раненых и начали отходить к судну.

Арбалетчицы нам помогли, и мы смогли отвести две группы по два десятка человек к кораблю. Но шагах в тридцати сражались еще несколько десятков моих людей и пробиться туда я не мог, мы пробовали и раз и другой, но ничего не выходило.

Часть из моих воинов отбивалась уже в воде. А арбалетчицы уже не стреляли. Я перестал махать мечем и отошел посмотреть, увидел как через поле к тому месту где были арбалетчицы несется два десятка вражеских воинов.

А из травы выскочили мои отроки и начали метать в бегущих врагов сулиц. Вот, первый бросок, а враг бежит, второй бросок, враг бежит. Вот теперь я понял, что все пипец — потерял я свой засадный полк. Воины врага легко уклонялись от бросков сулицы прямо на бегу и сокращали дистанцию. Когда осталось шагов десять до моего засадного полка наконец то арбалетчицы смогли перезарядится и дать залп прямо в упор набегающему противнику. Вот это дело, сразу семеро врагов зарылось мордой в траву. Каленый болт с нескольких десятков шагов пробивает даже щит, а вот промахнутся трудно. После выстрела в бой ринулись сразу три десятка пацанов метателей сулиц. Что они делают завыл, я? Я же сказал отступать. Куда вы лезете против профессиональных воинов? Всего несколько взмахов мечами и пятеро моих отроков падают на землю, а враг прорывается в арбалетчицам, но теперь уже и врагу в спину летят сулицы. Жах, и с первого же броска несколько волосатых мужиков падает лицом вниз получив попадание сулицей в спину, а потом еще три и еще два.

И вот тут произошло то, что я не ожидал, женщины кинулись в рассыпную, не в бой на мечи врагов, чего я так боялся, а в рассыпную. И пока одни враги погнались за своими целями, другая половина моих арбалетчиц остановилась и начала заряжать оружие. Выстрел и за смерть девятерых отроков метателей сулиц, вражеский отряд расплатился собственной гибелью, а женщины, просто повернулись и побежали в нашу сторону, остановившись в пяти десятках шагов от нас начали заряжать арбалеты.

— Все ко мне — заорал я — быстро сталкивайте корабль на воду.

Мы подбежали и напрягшись довольно быстро спихнули второй корабль и с песчаной отмели, и он медленно поплыл по течению вниз.

— Строй, все ко мне, строй — заорал я — давим к нашим, объединяемся.

Мы начали продвигаться к своему отряду, это было не просто.

Дружные залпы арбалитчиц в спину врагу, наносили колоссальный ущерб. Промахнутся в плотную толпу с пяти десятков шагов было не возможно. Поэтому с каждого выстрела падало или приседало корчась от ран по десятку вражеских воинов.

Часть врагов пыталась забраться на борт третьего корабля, где шол нехилый бой, но от туда постоянно появлялись руки с копьями, что кололи врагов, не давая тем взобраться на борт.

И только тут я понял, что третье судно захвачено десантом с галеры и сейчас там наши отбиваются от наседающего с земли врага.

Вот только теперь. Да, да только теперь мне стала видна вся картина боя. Шесть-семь десятков воинов окружили наш отряд, что отбивался уже почти по пояс в воде.

Три десятка безуспешно пыталась взобраться на борт третьего корабля и сбросить наш десант в воду. Прямо перед нами стояло не больше четырех десятков воинов, что преграждали путь к моему гибнущему в воде обряду.

— Мечники ко мне, мечники — заорал я — за мной.

В этой бойне лично я и полтора десятка моих мечников были почти танками, полный пластинчатый доспех из стальных, не медных а именно стальных пластин и стальной же шлем, делали моих мечников почти неуязвимыми, но многие из моих терминаторов были изранены и залиты кровью.

Мы выскочили из-за щитов и бросились на врага, тут главное не махать мечем, а колоть.

Нога, бок, нога, лицо, шея, живот, нога.

Я прикрывшись щитом просто шел вперед выбрасывая руку с мечем, а враги тоже били нам и по ногам прикрытым поножами, то есть стальными пластинами на голени и по голове и по руке с мечем, когда тот вылетал из за щита. Иногда было очень больно, сухожилия правой руки уже просто отсохли, там ведь не вполне зажившая рана. И я уже не чувствовал кисть, и практически не мог сжимать рукоять меча, а потому только колол, чтобы рука не соскальзывала с рукояти упираясь в гарду.

Вот кто то отвел мой меч щитом и тупо схватил меня за руку, и сразу два удара мазанули мне по правой руке, я не удержался и выронил меч, а потом саданул вражину ногой по коленке и отскочил назад. Вот опять меч потерял, ну что ты будешь делать, подумал я. Следующий раз сделаю веревку и привяжу меч к кисти.

Я ударил щитом наотмашь, но враг только этого и ожидал, а когда я раскрылся, сильнейший удар копьем точно в солнечное сплетение вышиб из меня воздух. Я уронил щит и инстинктивно отпрянул назад. Глаза врага, были удивлены, эти глаза я уже видел, это он сучара, купец так саданул меня в пузо копьем, но слава пластинчатой броне, не пробил, а только погнул пластины.

Враги видели только группу яростно рубящихся мечами дикарей в шкурах и с головой волков или медведей на шлемах, а когда вот так в упор, не пробивалась обычная шкура враг впадал в ступор и начинал понимать, что тут песьеголовых нет. Тут есть все что угодно, но дикарей нет. И наш враг встретил такого же цивилизованного противника с хорошей сталью и в доспехе. А когда в спину прилетает два десятка болтов каждые тридцать секунд, то тут первое желание спрятаться за щитом, а потом раз и реальная картина мира изменяется, потому, что первые воины, что стояли прикрываясь щитами вдруг оседают на землю, а в груди у них торчат толстые болты пробившие и щит и легкий кожаный доспех.

Как то внезапно враги стали отступать, а потом побежали, разделившись на группы. Часть врагов побежала к своему последнему кораблю, а часть на наших арбалетчиц.

Я этого просто не ожидал, и скомандовал:

— Всех раненных в глубь строя, все из воды на берег — а сам подобрал выпавший из руки меч и вернулся в строй.

А потом я удивился опять. Я ожидал увидеть картину героической гибели моих арбалетчиц, но те вдруг развернулись и, включив пятую передачу побежали назад, отступая к лесу.

Вот, молодцы, меня все больше и больше радуют женщины, они как то более дисциплинированные, что ли. Выполняют задачу точно, без всяких обсуждений и вариантов. Я сказал в ближний бой не вступать, а отступать к лесу, вот они и отступают. При чем бегут не как в кино "Резня бензопилой в Техасе-2", когда грузный мужик с тяжелейшей бензопилой просто идет и корчит рожу маньяка, а 16-ти летняя спортсменка, комсомолка и активистка убегая, за сто метров совершает сто акробатических падений, а под конец сцены, лишается головы, так как мужик с пилой прихрамывая её легко догоняет.

Тут было все наоборот, мои тетки с визгом кинулись к лесу с такой скоростью, как бегают сиськастые американки "Братья Уильямс" под тонной допинга на тренировке по большому теннису. А вражеские воины уже давно сражаются, и поэтому устали и догнать наглых моих теток не смогли.

Когда мы собрали своих раненых, а большая часть врагов уже отбежала далеко в поле. Те, кто убежал за арбалетчицами уже находятся в трехстах метрах и быстро вернутся не успеют.

Я принял решение.

— Все мужчины за мной — скомандовал я, женщины в круг.

Я побежал к кораблю, где шел бой. До третьего корабля было не больше пяти десятков шагов.

Часть вражеских воинов, что бежали сзади оборачивались и увидев, что их преследуют, останавливались и пытались соорудить стену щитов, но мы их сносили очень быстро, просто влетев в стой и растолкав всех, я махнув пару раз мечем и побежал дальше, а за мной шла уже добивающая команда.

Время для щита закончилось, и я хватив волка двумя руками изображал из себя взбесившуюся стальную мельницу.

Мы собрали ударный кулак из трех десятков воинов и десяток врагов, что пытался встать у нас на пути просто не имел шанса остаться в живых.

Когда был снесен уже третий вражеский заслон, послышались крики. Команды на скандинавском языке и враги встали в круг возле третьего корабля.

Часть врагов все еще лезла на борт, а часть отбивалась от нас.

Я понял что все, этот корабль нам не удержать, еще немножко и мой десант сомнут, а могут еще и галеру захватить, плохо дело, врагов слишком много.

Я закричал:

— Стародуб, уходите, уходите на галеру, поджигайте корабль и уходите.

— Стой, стой — заорал кто то в строю врагов — не надо жечь корабль, переговоры!

Ни хрена себе, кто то по нашему балаболит.

Я поднял руку вверх и скомандовал:

— СТОООЙ! СТЕНА!

Мои воины построили кривоватую стену щитов в десяти шагах от стены щитов врага.

Из вражеского строя вышел тот самый воин-купец, что саданул меня копьем в грудь.

— Эй вождь выходи на переговоры, я Вилигурд, это мои корабли и мои люди.

Я вышел из строя на всякий случай отобрал у соседа щит, взял меч в левую всё еще здоровую руку, а щит в праву.

— Я помню тебя купец, ты собирался идти за товаром, а привел на мою землю воинов.

— Где твоя земля? — не понял Вилигурд.

— Вот это все моя земля, разве ты забыл купец, я тебе об этом уже говорил — я обвел все вокруг рукой с мечем.


— Это ничья земля — сказал купец — мы тут торгуем, и с тобой бы торговали, но ты напал на нас.

— Все песьеголовые, уже мои данники, они приняли присягу и поклялись служить мне, а те кто не захотел служить мне, теперь служит демонам болотным.

— Где мой брат, это его корабль? — Вилигурд показал рукой на мою галеру.

— Он у меня в гостях, сидит в яме отдыхает, а его воины там же где и несговорчивые песьеголовые.

— Отдай мне брата и эти корабли, и я уйду.

— Ты странный купец, эти корабли пока мои, ты думаешь, тебе удастся их захватить? Я могу сжечь корабли и ты умрешь на этой земле с голода. Скоро зима. Мы отступим и сядем за стенами, а твои воины сгинут в этих болотах.

— Я отдам тебе весь товар с корабля, а ты вернешь мне брата и отдашь эти корабли — Вилигурд показал рукой на два сцепившихся корабля.

Я сделал вид, что задумался, а потом начал выкладывать свои условия мира.

— Ты перестаешь атаковать моих людей на корабле, и они отгоняют пока галеру на середину реки. Потом ты выгружаешь товар, и на этом корабле отходишь вон туда — я показал место в километре ниже по течению, это место было за болотом и быстро перебросить сюда войска врагу бы не удалось бы.

— А потом я отпускаю твоего брата и отдаю тебе вторую галеру. Ну, что, уговор?

— Ты можешь обмануть меня крикнул купец.

— Я же не дикарь, я князь — думай, о чем говоришь купец — деланно возмутился я.

Я сделал вид, что натурально обиделся.

В толпе кто то переводил наши слова, видно у вражеского отряда был еще кто-то, кто понимает наш язык, и воины загомонили и зашушукались.

Купец послушал и сказал:

— Все должны убрать оружие, а потом ты и я выделяем людей,чтобы собрать раненых и убитых. Мы соберем наше оружие, а вы свое, ты же отправляй людей за моим братом и его людьми.

— Пусть твои воины отойдут от корабля и дадут моим людям перегрузится на галеру — крикнул я.

Когда готландские наемники нехотя отошли от корабля, я закричал:

— Стародуб, уходите на галеру и отчаливайте, мы ждем.

Через минут двадцать послышались удары топора, перерубающие связавшие канатами два судна и моя галера начала медленно уплывать по течению вниз, а из портов высунулись всего три пары весел и начали отгребать к середине реки.

Я кивнул своим мыслям и сказал:

— Эй купец, можешь выгружать товар и собирать раненных, первый корабль твой, забирай, второй получишь по уговору.

Потом повернулся я скомандовал своим людям:

— Отходим назад по берегу, собирайте наших раненных и убитых.

Когда мы отошли к другому нашему отряду. Я ничуть не веря врагам подал команду отойти еще шагов на двесте вдоль берега ближе к лесу и отправил двух метателей за пленниками и за второй галерой.

— Стародуб, греби сюда! — заорал я.

Примерно через тридцать минут к нам приблизилась галера, я посадил два десятка воинов на галеру.

— Догнать вон те дрейфующие корабли, забрать их и гоните корабли сюда, будем грузить раненных.

Пока мы грузились к нам подошел воин очень уж похожий на протовикинга и сказал:

— Уважаемый Вилигур спрашивает не собираешься ли ты нарушить наш уговор?

— Нет, передай уважаемому, что у нас много раненных, их нельзя нести, мы перегружаем их на корабли, а потом вернем вам и галеру и пленников.

Воин ушел, но к нам примерно на расстояние ста шагов приблизилась группа вражеских воинов численностью примерно в три десятка человек.

Пока мы сносили убитых к погребальному костру, уже ближе к полудню оба моих трофейных купеческих судна и вторая галера медленно причалили к берегу.

— Всех грузите на большие корабли, в первую очередь раненных. Вторую галеру разгрузить, мы её отдаем, на галере оставить половину весел, быстро, быстро — скомандовал я.

Я зашел на борт, осмотрел и увидев израненных воинов спросил — а где Стародуб?

— Он ранен князь, сильно ранен, мы перегрузили его на большой корабль.

Вот же сука, да как так, он же был одет в полную броню из стальных пластин. Я осмотрел Стародуба, большая рана в челюсти, да беда, возможно не жилец, лежит с закрытыми глазами.

Потом я увидел, что из леса появился уставший вражеский отряд. В начале десяток воинов, а потом еще десяток, тащивший раненных.

Во дела а ведь треть отряда не вернулась, подумал я. То, что они не догнали женщин я уже знал. Один из отроков прибежал и рассказал, как проходил бой в лесу. Вернее это был не бой а серия засад, женщины отбегали, заряжали арбалеты и били врагов с дистанции 30–40 шагов, а потом опять убегали разрывая дистанцию. Потом опять зарядка и опять отступление после выстрела.

Да я с ужасом понял, что весь этот бой мы провели как мудаки, все кроме арбалетчиц, они сработали на шесть с плюсом, хоть и потеряли девятерых отроков из группы прикрытия, но урон врагу нанесли значительно больше своих потерь. Можно сказать, что этот бой выиграли стрелки.


Готландские воины тоже времени не теряли, они выгрузили ящики и бочки, загрузили раненных и большой корабль отплыл вниз по течению, а оставшаяся пехота, почти три десятка человек стояли возле груза, типа охрана.

Я покачал головой, это меня не радовало, я ведь считать умею. Шесть десятков раненых готландцы загрузили на борт и еще зашли на борт почти пять десятков гребцов и тут осталось в ожидании передачи галеры еще три десятка воинов, вполне себе боеспособных. А еще те из леса что побрели вниз по течению, и того выходит, что у врагов почти сотня боеспособных воинов осталась. А общее количество врагов примерно полторы сотни с учетом раненных. То есть получалось, что мы выбили всего сотню вражеских бойцов. При чем потеряли также почти сотню убитых или раненных, и вот только сейчас я пересчитал раненных, их было 38 человек.

Тяжелый бой, как у Кутузова на Бородинском поле. Враг конечно не победил, но и мы еле выжили. Правда после того боя Кутузов даже с Москвы сбежал и сидел пол года в Калуге. А мне куда бежать? К Бажене в лагерь? Нас было явно меньше.

Вот, что мне делать, если готландцы сейчас уведут корабли ближе к морю, высадятся на берег и после переформирования опять начнут наступление. С учетом того, что у меня больше людей нет, мне придется бежать.

Убедившись, что все мои люди погрузились на корабли, я позвал десяток мечников и пошел к вражескому отряду.

Не дойдя до врагов шагов двадцать я крикнул — кто говорит на вендском языке?

Из толпы вышел воин без явных признаков ранения, в довольно чистой одежде и подняло руку.

— Вы можете забрать вон тот корабль, но я вам не верю, так как вы не ушли со всеми как было договорено — показал я рукой на отдаваемую галеру.

— Мы не собираемся с тобой воевать, нам лишь нужен этот корабль — сказал воин показывая на галеру, а груз мы все равно не сможем взять, у нас и так перегруз на судах.

— Мы отойдем от берега и оставим вам галеру, а когда вы уйдете мы заберем груз и отпустим пленников — сказал я.

Готландец перевел, все что я сказал своим людям.

Я внимательно смотрел на реакцию, я их не боялся, сейчас наемников было больше, но со мной десяток мечников в лучшей броне, а на кораблях еще три десятка воинов и если начнется бой, то мы не дадим себя в обиду, так как основные силы врагов находятся на приличном расстоянии от сюда.

— Хорошо, мы заберем корабль и будем ждать Адалларда вон там — готландец показал рукой на песчаный берег в 400 метрах ниже по течению.

— Ну и хрен с вами — сказал я — я слишком устал, чтобы сейчас упражняться в дипломатии ведения переговоров.

Я повернулся и пошел к сходням своего нового корабля, а мои воины чуть погодя пошли за мной, мы загрузились и стояли возле берега. Второй же захваченный нами корабль с трудом продвигался к берегу. Там осталось очень мало людей, чтобы грести против течения.

Я уже точно знал, что взять эти большие корабли с берега нельзя, мы все это видели и если враг совсем с головой не дружит то пусть попробуют на нас напасть, главное, чтобы на берегу никого не осталось.

Готландцы залезли на оставленную нами галеру и оттолкнувшись от берега веслами пошли вниз по течению реки.

Я залюбовался, как ловко они развернулись, не смотря на отсутствие половины весел, а я вот не могу развернуть это корыто. Хорошо, что они шли вниз по течению реки, а мне нужно вверх, и нет угрозы захвата моих корыт, что все еще находятся на середине реки и с трудом пытаются грести к берегу.

Когда галера ушла, я спрыгнул с корабля и пошел по берегу к куче бочек, ящиков и мешков, оставшихся на берегу.

Да эту кучу товара нам не перевезти за раз, слишком много людей у меня ранено.

Еще в полдень я отправил свою вторую галеру с раненными и частью товара в селение Приморское. Этот кораблик достаточно легкий и сможет идти самостоятельно против течения. А вот два трофейных судна, были очень похожи на здоровенные коги, и их против течения на веслах не проведешь, нужно еще и бурлаков нанимать, чтобы канатами тащили.

Пока стояли и ждали сбора всего нашего отряда, я приказал части людей начать грузить на корабль бочки с солью и зерном, а корзины с железом утопить возле берега. Если повезет, то заберем потом.

Мы грузили самый ценный товар с моей точки зрения, это в первую очередь бочки с солью и все зерно. Скоро зима, и мне нужны припасы, а железо и сами добудем. Выставив посты мы переночевали на кораблях.

Ближе к обеду второго дня из леса пришли 25 моих арбалетчиц и 3 отрока метателей сулиц. Вот теперь у меня силища.

— Так, арбалетчицы разбирайте болты мы тут пособирали вам кучу, пригодится — скомандовал я.

Я перераспределил экипажи. Первые два судна с частью раненных и грузом медленно пошли вверх по течению, а я взял с собой десяток мечников и десять арбалетов с болтами оставался на берегу, дожидаясь прибытия пленников, что я пообещал отдать.

Пленников привели только к вечеру третьего дня. Я подошел к ним.

— Твой брат выкупил тебя и ты можешь идти. Я показал на темнеющую тушку вражеской галеры, что стояла в 500 метрах ниже по течению.

— Вот смотри — я показал рукой — эти люди стоят и делают вид, что ждут тебя, но я им не верю. Там ниже по течению стоит большой корабль с твоим братом, лучше иди к нему и не попадайся вон тем людям. Я думаю, что захватив тебя они попробуют взять выкуп у твоего брата или полную оплату, ту что вы обещали им за поход.

Купец, потер развязанные руки и спросил — а тебе, зачем это нужно, почему ты мне это рассказал?

— Мне действительно, все равно, что с тобой сделают наемники — безразлично сказал я — но я не хочу, чтобы тебя убили, ведь твоя смерть может быть использована наемниками как предлог к продолжению битвы, а мне это не нужно, я уже увел часть людей, так что просто уходите домой. Я в любом случае сейчас уйду к своим кораблям, а вы останетесь на берегу.

— Ты ведь не дурак вождь, и знаешь, что мы не в силах сейчас воевать с тобой и брат мой это знает. У вас две Биремы и еще одна Либурна имеется, по флоту у вас полное превосходство.

— Я не понял, а что такое Либурна и Бирема? — переспросил я.

— Вон — купец показал рукой на большой корабль — это юттунги научились копировать старые римские Биремы. Это большой корабль с двумя уровнями весельных палуб по 40 весел с каждого борта, но нижний уровень мы забили досками, чтобы увеличить грузоподъемность судна и теперь у него имеется всего двадцать пар весел, однако он берет по сотне воинов на борт.

Я кивнул.

— А это — купец показал на галеру, что я отдал вражескому отряду — это 20 весельная быстроходная Либурна, тоже юттунги делают, всего 10 пар весел.

— Да? — удивился я — а я думал, что это галера. Слушай, а тот кораблик, что мы захватили у вашего городка, он поменьше там всего 8 пар весел, это что.

— Так и есть ваши Руянцы так и называют эти суда галерами, потому что у них имеется таран в носу, а наше судно без тарана обычное, его называют Монера.

— Неужели ты думаешь, что наемники считают количество судов? — сказал я — они скорее будут сражаться на берегу. Кроме того твой брат знает, но у него нет денег, чтобы заплатить наемникам, а они могут взбунтоваться и пойти грабить окрестные селения. Так что идите по лесу прямо к своему брату и скажи ему, что если корабли пойдут вверх по реке, то я это буду принимать как продолжение войны.

Я взял у своего воина сулицу и топор и протянул их Адалларду.

— Вот тебе оружие, если ты умрешь сегодня, то умрешь с оружием. Забирай своих людей и уходи.

Я махнул рукой и мои воины так же дали по одной железке почти десятку раненных вражеских солдат.

Купец взял оружие поклонился и вместе со своим отрядом пошол к лесу.

— Все за мной, отходим! — скомандовал я и пошел быстрым щагом к своим кораблям.


Вот же попаданец я хренов, а я думал, что те большие корабли, что мы взяли называются Каракой и Когом, а это оказывается Бирема. Интересно, а когда появятся Дракары или как там называли корабли викингов, да и викингов тут никто не знает. Вот местные про данов, юттунгов, англов, саксов, готландцев и даже про свебов знают, а про викингов ничего не знают.

Мы быстро догнали медленно идущие против течения суда и погрузились на Либурну, теперь я знал, как это судно называется и уже в темноте пошли вслед за нашими двумя Биремами, что ушли еще с утра. Но нагнали мы их быстро уже через сутки.


Мы медленно шли верх по течению реки, уже было темно, но я видел факелы с впереди идущих судов, а мы гребли чуть позади без света. Несколько часов назад я высадил двух своих разведчиков на берег. Я не верил в то, что готландцы смогут отказаться от дальнейшего похода, но воевать с ними на суше я уже не мог.

Вся эта битва, это было полное поражение сил самообороны нового болотного княжества. С учетом людей, что были на моей галере и засадного полка я вывел в поле почти две сотни человек, а точнее 192 из которых было 40 отроков метателей сулиц, 30 мужчин и отроков членов экипажей двух галер под руководством Стародуба, 25 женщин арбалетчиц, 55 женщин копейщиц, 20 мечников и 22 мужчины копейщика.

Вот теперь там, в больших кораблях под названием Биремы везут 68 моих раненых бойцов, со мной на судне 10 мечников и 10 арбалетчиц, двое отроков ушли в разведку, и по 30 бойцов я посадил на каждую Бирему, а остальные, остальные сгорели на погребальном костре.

Перед уходом мы зажгли огромнейший погребальный костер, на котором сгорело 42 тела защитников моего княжества. И большинство из них были женщины копейщицы, война это все же не женское дело, но я похоронил своих воительниц по всем правилам, у каждой валькирии в руках было копье, а на голове старый римский шлем, что при мирной жизни должен был стать котелком для варки супа и каши.

Готландцы тоже сжигали своих мертвецов, и я видел, как наемники снимали со своих павших воинов бронь и давали в руки только плохие мечи. Готландцы горели только в нательном белье, то есть почти голыми, нет мы не такие, я не позволю, чтобы моих воинов пусть даже мертвых обворовывали те, кому повезло чуть больше и они выжили.

К рассвету мы подошли к песчаному пляжу селения Приморское. Очень долго, мы гребли, целых трое суток с остановками на ночевку, без спешивания экипажей. Дорогу, которую рыбацкие лодки проходят за световой день, груженные под завязку корабли прошли за три дня.

Я приказал кораблям встать в трех метрах от илистого берега и сбросить якоря, а на берег высадить только часть команды для несения сторожевой службы.

Подозвав старейшину приморского и моего наместника Богдана я сказал:

— Отправьте разведку на лодках вниз по реке. Но пусть будут осторожны, не давайте себя захватить. Мне нужно знать куда делись корабли готландцев. Я боюсь, что они могут отогнать суда в безопасное место и попробуют пойти берегом за нами, чтобы попытаться отбить или просто выкрасть суда. Вам не следует тут оставаться, пусть женщины и дети уйдут на полночь к сторой охотничьей стоянке, пусть берут запасы еды и сидят там целую седьмицу. На это селение могут напасть враги.

Мы выгрузили несколько бочек с зерном и солью для защитников селения, закидали на суда почти все запасы рыбы, что сушилась на ветках, а было рыбы прямо скажу много.

Мой наместник подошел ко мне.

— Вождь может оставим три десятка мужчин, жалко ведь бросать селение?

Я похлопал его по плечу.

— Поверь мне Богдан, если враг сожжет селение, то мы его восстановим, а вот побитых людей уже нет. Так что, бросайте все и отходите не полночь (на север). Я думаю, что готландцы в болота не полезут, они пойдут вдоль берега до самой крепости Полоцк, уничтожая и убивая всех у себя на пути. Припасов у нас хватит на зиму, а у нас всего шесть небольших селений. Кстати, отправь десяток воинов вверх по реке, пусть сгоняют всех жителей в Полоцк за стены крепости.

— Нет вождь, эти люди мне верят и я не могу уйти с вами в крепость — грустно сказал Богдан — я пойду с ними на север к лесному хутору, там пересидим.

— Хорошо, но нужно вести разведку, отправь прямо сейчас пару разведчиков с собаками вниз по берегу реки, пусть присмотрят за врагом.

Богдан кивнул.

— Да и не надейся на лесной лагерь — тихо сказал я — враги могут захватить твоих разведчиков и выпытать всё. Лучше всем скажи, что идешь в лагерь, а сам веди людей в чащу, до ближайшего ручья, там и пересидите напасть.

— Если бы я хотел украсть твои корабли вождь — произнес Богдан — то я бы пошел по другому берегу, а потом бы переправился выше по течению реки на наш берег и захватил бы суда на стоянке.

— Я об этом и не подумал — честно признался я.

А действительно, зачем готландцам нападать на крепость, вот захватить суда и уйти, это дело, а терять свои головы при штурме хоть и небольшой, но все таки крепости это дело не перспективное.

Мои люди устали и когда, пришли разведчики, что проверили местность вокруг селения Приморского, я дал команду выгрузить раненных, вытащить суда на песок и организовать прием пищи, а разведчики ушли еще дальше, чтобы встретить врага на дальних подступах.

У меня были две Биремы, что могли вместить вообще всех, то есть вообще всех людей включая рыбаков жителей приморского, а еще в запасе имелось почти 10 посадочных мест на Либурне, которую я упорно называл галерой из-за двухметрового деревянного тарана и если враг пойдет вверх по реке, то я собирался просто разогнать судно и протаранить корабль врага.

К полудню не приходя в сознание умер мой первый воевода Стародуб. У него была глубокая рана копьем в лицо, при чем наконечник копья пробил щеку и через рот вошел в мозг. Я осмотрел рану и понял, что тут сделать ничего не возможно. Я уже не боялся и смело ковырял раны. Я резал, чистил и шыл раны на руках и ногах, я научился ножом чистить раны от остатков одежды и кусочков брони, научился сшивать рану как ботинок с помощью обычного шила и мотка высушенного сухожилия оленя. Одному несчастному даже помыли кишки и засунули их обратно в брюшину, после чего зашили и забинтовали. Он конечно умрет от заражения, но всеже, однако вот такие раны как у Стародуба, лечить бесполезно, я даже не знал что делать.

Раны у многих моих воинов были тоже тяжелые и я сомневаюсь, что даже половина из них выживет. Местные бабки с травами и мазями, а также нудными песнями и воем ходили вокруг обреченных людей, но даже оптимисты не верили в удачу. Однако я сделал все что мог, мы забили в кровоточашие дыры куски мха и залатали почти всем небольшие рваные раны. Намотали кучу кровоостанавливающих повязок, измазали раны барсучьим жиром и какими то вонючими растворами трав.

Я видел как уходят последние силы у людей, как заваливаются они спать прямо там где сидели или стояли. И только теперь я понял, я осознал почему. Почему наши воины оставили Москву Наполеону. Я конечно не Кутузов, но сравнивая ситуацию я могу сказать, что люди сделали всё, всё что могли, однако враг оказался сильнее, у него элементарно больше людей. А я вот даже отступать не могу. Я несколько раз думал о том, чтобы просто поджечь корабли и уйти в крепость. Враги, увидев, что флота нет, уйдут, они не полезут на штурм деревянного форпоста, зачем, что там брать? А если даже и есть что, то как это вывезти без кораблей? Но сейчас я князь и у меня есть флот, а без флота я превращусь в тварь болотную, что дрожит от каждого шороха, каждого воя или скрипа в лесу. Нет пусть идут, пусть идут и боятся, потому что это моя земля.

С утра рыбаки ушли на север в лесной хутор, где мы первый раз бились с их вождем Бурым медведем, там укромное болотное место и хорошая полянка, оборонять её легко, а вот напасть и взять эту полянку имея всего сотню воинов непросто.

А я подал команду и караван судов медленно тронулся вверх по реке Дивной к деревянной крепости под названием Полоцк.


Вилигурд сидел мрачный как туча, ему было трудно, эти проклятые наемники. Они не хотели идти дальше без выплаты серебра, они пришли сюда, чтобы убывать дикарей и никто из мерзких бродяг что собрал Адалард не хотел и не собирался умирать за идею Вилигурда о новых землях. Как, как заставить этих негодяев продолжить выдвижение вверх по реке? Многие знают этот мерзкий язык вендов и они слышали о договоре. Этот вождь болотный Чеслав, что называет себя князем кривичским пообещал отдать корабли и он их отдал. А теперь как то Вилигурд должен заставить людей идти вперед и напасть на этого мерзкого дикаря. Был еще один шанс, это убийство Адаларда, если бы наемники убили Адаларда, то Вилигурд бы смог обвинить болотного варвара в невыполнении договора, и потребовал бы у наемников пойти и наказать мерзкого дикаря. Но Адалард обошел позицию засады и появился прямо у костров. Теперь его убивать нельзя. Корабли прошли вниз по течению реки Янтарной и Вилигурд позвал одного из командиров отряда наемников Вельгута и рассказал ему, про свой запас золота. На самом деле таких запасов было три на каждой из Бирем был в подполе спрятан бочонок с золотым барахлом примерно на пять десятков гривен золотишка. Это была идея Вилигнурада. Они набрали кредитов под поход, наняли небольшой отряд наемников, пять кораблей, взяли припасов, а на остальные заемные кредиты купили золотого барахла и дрянного железа для продажи дикарям. Вилигурд с Адалардом не собирались возвращаться к риксу юттунгов. Вилигурд сам собирался стать риксом в новых землях, но всё провалилось из за этого Чеслава.

Теперь Вилигурд раскрыл свой секрет. Он рассказал наемникам, что на захваченном дикарями корабле был спрятан запас золота, предназначенный для уплаты воинам за поход, и наемники согласились пойти вслед за кораблями, нужно только правильно выбрать место и напасть на дикарей.

Адалард взбунтовался, он сказал, что если глупый Вилигурд собирается воевать, то пусть идет и заберет два корабля и возьмет две бочки золота себе, а он Адалард возьмет последний корабль и пойдет домой в земли англов, там продаст корабль, и купит себе другой, после чего уйдет к королю вандалов Гейзериху.

Вилигурд остановил свои суда на берегу моря почти в сутках хода от устья реки Янтарной и приказал Адаларду ждать на берегу возвращения воинов, а сам забрал восемь десятков воинов и пошел вверх по течению реки вслед за караваном судов что гнали на восток дикари.


Мы перенесли всех раненных на Биремы, распределили экипаж, так чтобы было легче вести тяжелые корабли, а себе я взял всего десятерых женщин арбалетчиц и всех выживших мечников и встав в хвост колоны мы медленно погребли на восток вверх по реке Дивной. И идти нам еще почти десять суток с такой то скоростью. Как и в первый раз на носу и корме Бирем зажгли по два факела, а мы шли в темноте ориентируясь на свет впереди идущих кораблей. Я понимал как устали эти люди, но они постоянно менялись и мы упрямо шли вверх по реке. Шли очень медленно и когда наступил рассвет я уже готов был пристать где угодно, но рядом не было хорошего берега. Мы прошли еще немножко в поисках песчаного берега, но кругом был только заболоченный и заросший ивами берег, высокая трава и илистое дно. Я долго не думая подал сигнал причаливать.

Огромные деревянные носовые тараны Бирем взрезали мокрый грунт и суда покачнувшись остановились. Спешиватся трудно, но можно, нужно тольтко осторожно пройти по тарану и перепрыгнуть на берег.

— Разведчики, по пять человек с каждого судна на берег — скомандовал я — осмотреть местность, всем остальным оставаться на кораблях, приготовить арбалеты.

Так не могло долго продолжаться, враги если шли за нами то могли напасть на любом из привалов, а сойти на берег это полное безумие, на берегу даже четыре пять десятков вражеских воинов при поддержке нескольких десятков лучников перебьют нас как куропаток. Мои люди, да и я устали как собаки, глаза закрывались и очень хотелось есть.

Я понимал, что как только мы поедим, то удержать людей от проваливания в забытье сладкого сна я уже не смогу, так пусть спят на кораблях, тут хоть можно отбиться, если враг полезет с воды, борта то высокие.

Когда пришли разведчики я выставил патрули вокруг места стоянки и распорядился готовить еду и перевязывать раненных. Пока оказывали помощь раненых оказалось, что три человека не дышат. В начале думали что два раненых мужчины уснули, но они были мертвы. Мы сожгли воинов, покормили людей горячей пищей и выставив патрули я всех загнал на корабли и приказал убрать сходни. А на берегу, мы собрали большой шалаш из сухостоя и облили его смолой. Если начнется бой, то мои часовые должны поджечь шалаш и отойти к судам. Пусть в тылу врага горит костер и освещает моим стрелкам цели.

Назначив начальников караулов на каждом из судов, я примостился у борта и уснул. Начкары должны организовать посменное дежурство наблюдателей на кораблях.

Проснулся я, как водится в книгах про попаданцев от лязга оружия и боевого крика готландцев.

— К бою — закричал я — заряжай арбалеты, метатели сулиц контролируйте противоположный берег, чтобы по воде к нам никто не подошел. Копейщики и мечники к носу судов встать приготовится!

А на берегу разгорался огромный пионерский костер в свете которого бегали тени воинов с круглыми щитами.

Я сам взял щит, в правую руку, она болела, все предплечье было сплошным синяком. В прошедшем бою меня дважды рубанул по руке топором огромный бычара. И даже не смотря на то, что у меня был надет стальной наруч, травма оказалась серьезной. Я осмотрел после боя все свои доспехи и увидел множество вдавленных отметин от ударов. Но самое опасное место это были отметины на поножах и на наруче правой руки. Враги целенаправленно били именно туда. Вот рука у меня правая и не работала. Поэтому я взял щит в правую руку а копье в левую и пошел к носу корабля, чтобы оценить обстановку.

Обстановка была понятной, мои патрульные увидев врага подожгли костер и побежали к судам, а поскольку залезть на корабли не смогли из за убранных сходней, то стояли ощетинившись копьями и прикрывшись щитами по колена в воде прямо рядом с влезшими в ил таранами.

А на них наседали несколько десятков вражеских воинов. Некоторые готландцы с самодельными лестницами прыгали в воду и пытались приставить лестницы к борту первой нашей Биремы. Борта у нее были достаточно высокими и залезь не судно с воды, да еще с заиленного дна было невозможно. Как ни странно, но мою галеру или как местные её называют Либурну никто не атакует.

Я начал раздавать команды.

— Арбалетчицы ко мне, целься по воинам с лестницами, залпом бей.

Десяток болтов это вам не игрушка, не успели два воина с лестницами добежать до воды, а болты уже жадно впились в их плоть.

— Заряжай.

— Вороги на воде, плоты — закричал отрок на корме.

Я подбежал к корме, и там увидел восемь медленно плывущих с противоположного берега плотов по четыре воина на каждом.

Ого, да это же целая операция.

— Разведчики ко мне — крикнул я людям, что стояли в воде прикрывшись щитами — все на борт, живо. Сбросьте им веревки.

Мои разведчики спотыкаясь и падая в воду побрели прикрываясь щитами от Бирем ко мне. И как только они отошли от больших кораблей, то открыли сектор обстрела моим арбалетчицам и я скомандовал.

— Арбалеты, по врагам у носа соседнего корабля, залпом бей.

В кучу штурмующих Бирему воинов полетели болты и враги с криком и воплями попадали в воду.

— Весла, на воду — заорал я, когда часть разведчиков уже влезла на мою галеру, а двое оставшихся вцепились в свисающую за борт веревку, хрен сними потом достанем, пусть поплавают — все на весла, отходим.

Несколько раз взмахнули веслами по воде, но судо не двинулось.

— Два весла к носу, толкайтесь веслами от берега.

Как бы не так, как только враг увидел, что мы пытаемся отойти, десяток готландцев кинулись к нашему судну.

— Сулицами бей, арбалеты, по готовности бейте самостоятельно — скомандовал я и, бросив в ближайшего врага свое копье кинулся к веслу и упершись о оберег начал сталкивать судно на воду.

Тут же что то ударило меня по шлему, потом по плечам, потом опять по шлему.

Вот гады меткие то какие, с пяти десятков метров попали из лука в меня аж три раза хорошо, что бронь крепкая, но так долго продолжатся не может и я присел.

Закрутил головой и увидев сулицу схватил её, в этот момент послышался крик за бортом. Блин там же мои разведчики два неудачника, что не успели залезть на борт и их там уже походу убивают.

Я встал и метнул сулицу во врага, что лупил топором моего разведчика прикрывающегося щитом. Сулица пошла в правое плече врага удачно, а потом за спиной прогрохотали спускающиеся тетивы арбалетов.

— Толкай — заорал я и вновь схватился за весло.

Ко мне подбежали еще три мечника и мы с трудом все же столкнули судно на чистую воду.

— На весла, гребем назад на перерез плотам.

Мы заработали веслами и судно медленно пошло назад.

— Правый борт суши весла, левый гребем и раз, и раз, и раз.

Судно медленно выходило на воду и шло наперерез группе плотов, неуклонно приближающихся к нам.

— Шестеро на веслах — мой хриплый голос пытался перекричать звуки боя — остальные сулицами по плотам бей.

Несколько бросков и первый плот очищен, арбалеты врезали по второму.

— Еще двое на весла — скомандовал я.

Скорость течения реки сносила судно и нам требовалось увеличить мощность ручного привода.

— Еще двое.

Гребли уже все мои мечники и только я с арбалетчицами стоял у борта. Женщины стреляли а я обозревал поле боя. А обстановка накалялась, несмотря на то, что часть плотов мы разбили и вторая Бирема оборонялась неплохо. Первая, что стояла дальше от всех уже несла потери, несколько врагов успели с правого борта залезь и теперь бой шел на борту судна.

Мы медленно приближались к Биремам, я осмотрелся и увидел огромный канат, начал вязать его одним концом за свой нос, а на втором конце завязал петлю.

— Левый борт суши весла — скомандовал я — правый гребем и раз, и раз, и раз.

Когда наш борт проскользнул мимо второй Биремы и подошел к корме первой, я вскочил на нос и набросил петлю на выдающуюся над водой надстройку первой Биремы.

— Назад, гребем все назад, и раз, и раз, и раз.

Наше судно на несколько мгновений замерло, а потом медленно пошло назад, рывок и скорость замедлилась, а канат выбрал провисание, рывок и канат натянулся, от такого резкого толчка даже я упал на задницу. А когда встал, то увидел, что мы потащили корму первой Биремы вниз по течению и она, то есть корма, очень быстро начала поворачивать влево приближаясь к корме второй биремы. Удар бортами двух кораблей был не сильным, но этого хватило, чтобы сбить установленные лестницы и повалить на палубу как защитников, так и успевших взобраться на борт врагов.

А между двух смыкающихся бортов Бирем оказалось с десяток вражеских воинов с лестницами, что начали в бешенстве орать и материться. Борта смыкались сдавливая неудачливых морпехов противника. На второй биреме мои воины с трудом добивали шестерых везунчиков, что смогли все таки взобратся на борт судна.

Буквально несколько мгновений и казалось бы выигранный врагами бой был завершен полным поражением противника. Часть готландцев всё еще была в воде и по ним метали сулицы и били арбалетные болты, а часть бегала вдоль берега не решаясь войти в мягкую илистую воду такого неудобного берега. Однако с берега по нам лупили почти два десятка вражеских лучников.

Я с ужасом представил, что было бы, если бы мы нашли песчаный пляж и пристали там, были бы уже все на погребальном костре.

— Плоты не трогать, они не уйдут, бейте лучников на берегу — скомандовал я.

Уже была видна страшная картина разгрома врага. Несколько десятков трупов плавало в воде, некоторые вражеские воины лежали на берегу, часть вражеских воинов выбравшись с воды поспешно отступали к лесу, но еще есть те кто плыл на плотах, их точно уже никто не спасет.

Как только мои арбалетчики отогнали вражеских лучников я заорал.

— По уходящим плотам, арбалетами, бей.

Защелкали тетивы а враги что пытались уйти от неудачного боя стали прыгать в воду и грести к противоположному берегу, но доплыли всего шестеро из двух десятков "морпехов".

Разгром, полный разгром врага.

Я примерно подсчитал сколько их было, а было примерно восемь десятков, и сейчас мы перебили почти пять десятков врагов, часть раненных вражеских воинов сбежали в лес, часть сейчас уже вылазили на противоположный берег и укрываясь от болтов бежали к лесу. Но враг был не сломлен, то в одном, то в другом месте появлялись лучники и били в нас стрелами, поэтому приходилось постоянно стоять за щитами.

— Галера к берегу, гребем, к берегу — скомандовал я — мечнимки на берег, раненых добить, догнать лучников.

Когда через несколько земных минут наше судно опять уткнулось тараном в илистый берег, я схватил щит и первым сиганул в воду, мечники начали прыгать за мной.

Мы выстроились в боевой порядок, десяток мужчин и десяток арбалетчиц.

— Преследуем лучников до того подлеска — я показал левой рукой с мечем на дубраву, что была километрах в трех от нашей стоянки.

— Вперед.

Догнать мы смогли только шестерых раненных, и после того как с наслаждением мои люди перерезали им глотки я дал команду отходить к кораблям.

Как же хорошо, что вы напали именно здесь и сейчас, подумал я, если бы вы подождали еще сутки, то мы бы от усталости даже и не проснулись бы.

Но идти дальше вверх по реке я уже не мог, все силы кончились.

— Так воины, рубить деревья, и вот здесь по периметру строить ограду — скомандовал я — будем ночевать тут, все устали и нам требуется отдых.

Наши то-ли римские, то-ли датские корабли вновь пришвартовали к илистому берегу и начали обустраивать укрепленный лагерь.

А ведь где то чуть выше по течению есть бывшее селение песьеголовых, которое мы уничтожили первым, и в этом селении имелся неплохой такой деревянный сруб, то есть дом вождя. И в это селение я перевез почти пять десятков освобожденных чудинов.

— Эй парни а ну идите сюда — я позвал четверых отроков метателей сулиц, что с усердием таскали срубленные ветки и занимались обустройством огражденного лагеря. Вы должны пойти вверх по этой реке до притока и найти там лагерь чудинов. Кто из вас был в моем первом походе, когда мы побили песьеголовых.

Один из парней поднял руку.

— Я был с тобой князь, я знаю где этот лагерь, там еще дом чудной большой стоит.

— Точно, там дом бревенчатый. Значит так отрок ты назначаешься старшим, идите туда и приведите мне три десятка мужчин, я хочу перегнать суда к Полоцку и мне нужны гребцы. Старосте скажите, что дам много товара, пусть выделит самых сильных. И еще вооружитесь получше, возьмите трофейные мечи и шлемы, или топоры.

— Если можно князь — робко сказал один из парней — мы возьмем топоры, а то мечи у них уж очень плохие, все кривые.

— А вы что хотели? — удивился я — у них мечи из обычного железа, пару раз по щиту попадешь таким клинком, так они и гнутся эти мечи. Я сам видел как враги в бою ногой мечи погнутые выправляли. Ну ладно берите, все что вам нужно и идите по парам с расстоянием в сто шагов, чтобы вас не поймали.

— Не поймают, мы уже не те что раньше — засмеялся отрок, которого я назначил старшим, мы уже вои.

— Слышь вой, а тебя как зовут? — спросил я.

— Велибор я княже, так зовут.

— Значит слушай задачу Велибор, вы берете по два топора и по три сулицы в тубусе, потом идете к селению Чудинов, найдешь старосту и передай им все оружие. Обскажи все про то, как мы разбили готландцев и взяли корабли, пусть староста людей вооружит на всякий случай и сюда мне пришлет два десятка мужчин для кораблей, только пусть не медлит.

— Я все сделаю князь — заверил меня Велибор и махнул пацанам рукой побежал собираться.

— Креслав — позвал я одного из своих мечников — ты старший над караулом, организуй охрану лагеря, пусть твои люди по три человека патрулируют подходы к лагерю, но так чтобы мы их видели, а в лагере поставь дежурить по три арбалетчицы, пусть за твоими патрульными наблюдают и если что прикроют. Мы будем выгружать раненых с кораблей, им нужна перевязка, да и поесть не мешает, все мы стали тут до рассвета, так, что не проворонь новое нападение.

— Не провороню князь — заверил меня новый воевода.

Да после смерти Стародуба, этот воин был самым толковым, я видел его и в бою и после боя. Вел он себя не как дикарь, а как нормальный такой дембель советской армии. То есть как воин осознавший службу и делающий все без кипиша и с первого раза.

Я в этом походе был самым профессиональным фельдшером. То есть я был единственным человеком, знающим что такое анатомия, полевая хирургия, доврачебная медицинская помощь и многое другое. Я даже умел пользоваться армейской аптечкой и оказывать первую помощь при пулевых ранениях. Как не как, а оттрубил два года в разведбате, но тут нет ни аптечек, ни полевой хирургии и даже ранения тут не пулевые, а самые что ни на есть колото-резанные раны. То есть нужно банально чистить рану от осколков костей и одежды, а потом шить, иногда накладывать примитивные шины. Но на большее я не способен.

И когда я уже закончил свой круг осмотра раненых и перевязку. Ну как перевязку, я просто снимал ранее наложенные тряпки и смотрел, не загноилась ли рана. Потом одна из женщин мазала рану, каким то жиром с травами и мы шли осматривать другого раненного. Эта нудная тетка ходила за мной с куском дымящихся трав и периодически дула на меня этим дерьмом, я в начале хотел отогнать блаженную, но побоялся, вдруг так надо, типа злых духов от меня отгоняют, чтобы так сказать я лучше людей лечил.

Обед был самым настоящим, то есть в трех больших котлах, что нашли мы в захваченных кораблях сварили крупу из бочек с мясом и все поели горячей каши.

Потом я пошел осматривать оборону, уже имелись неплохие контуры огражденного лагеря, то есть по периметру примерно в пять десятков шагов был построен забор из вбитых в землю и переплетенных между собой веток. Высота такого забора была примерно по грудь. Внутри лагеря мы поставили шесть бревенчатых шалашей, накидали туда еловых веток и травы изобразив мягкую подстилку, чтобы можно было лечь.

Ко мне подошел Креслав и начал докладывать.

— Вождь, мы укрепили лагерь и поставили патрули. Что делать с убитыми.

— Наших уже можно сжигать — сказал я увидев высоту набросанных недалеко от лагеря бревен.

Чтобы сжечь девять тел павших воинов этого должно хватить, подумал я.

— А готландцев, раздеть и отдать водяному, пусть порадуют старика в загробном мире.

Раздевание мертвецов превратилось в какой то ритуал, во первых легче сжигать или топить, а во вторых сейчас даже не средневековье, и наличие какой никакой одежды, пусть даже грязной в крови и вонючей от кишок и крови, все таки неплохой навар. Как говорится: ".. с плохой овцы хоть шерсти клок", а овца была действительно плохой.

Раньше когда я в руках держал трофейные мечи, то радовался как дитя. Надо же, я мечи добыл. А теперь глядя на то, во что превратились вражеские мечи после боя, я понял, что такое оружие мне не надо, слишком плохое качество, я бы сказал "китайская сталь", но китайцев тут нет, это просто мечи из сыродутного мягкого железа. А кроме меня по моему тут еще тигельной стали никто не делает, не говоря уже про технологию закалки клинков. Если перековать все это барахло, то можно получить неплохой навар с перепродажи.

Я оглядел сваленное в кучу трофейное оружие, шмотки и кожаные куртки. Я никак не мог понять, отчего они такие примитивные, эти готландци? Не понятно где бронь хорошая, где лучшее оружие? А потом, поразмыслив понял, что эти люди плыли воевать с дикарями и все как один хотели стать рабовладельцами на захваченных территориях. Я как то в телеке видел репортаж с Донбаса, там тоже быдлятина бандеровская ходила с нашивками "РАБОВЛАСТНЫК", а сами от волонтеров трусы с носками требовали. Вот и эти готландцы тоже рабоваластныки недоделанные, только нашивок не хватает. И уж встретить меня тут они точно не ожидали.

Мои два десятка мечников в полном пластинчатом доспехе стали тут неким подобием средневекового танка.

Я видел и свои доспехи и доспехи своих воинов и уже понимал, что моя армия должна иметь несколько сотен таких стальных монстров, и тогда я тут всех на хрен раком поставлю, я вам устрою месть попаданца.

Проверив караулы и проинструктировав людей я приказал грузить раненных на суда и готовится ко сну. Солнце уже садилось за горизонтом, а ночевать, имея в лагере четыре десятка раненных я не хотел. Слишком дорого мне обошлась эта война. После последнего боя я потерял кучу людей убитыми, да еще и один из раненых умер от ран, а к старым раненным прибавилось еще шестнадцать человек.

Из почти двух сотен человек, что я привел на эту войну, сейчас у меня под рукой было всего шесть десятков вполне здоровых людей, почти шесть десятков раненных, да еще пацаны разведчики, что где то бегают по лесам, а может уже и не бегают, война она штука такая. Нарвутся на врага, всего то пару ударов мечем, вот и нет пацанов. В одиночном бою против профессиональных воинов-наемников у них шансов нет, только стоять за стеной щитов и метать сулици.

Спал я плохо, постоянно просыпался и ходил по лагерю вдоль частокола, проверяя патрули и своих воительниц, что с арбалетами дежурили внутри лагеря. Было уже холодно, ветер сменился и запах горелого мяса от погребального костра выворачивал меня на изнанку, как бы напоминая, что все эти люди умерли из-за меня. Какая то высшая сила, не давала мне спокойно спать и заставляла думать об ответственности за живых и раненных, за тех кто уже сгорел в погребальном костре, за тех кто доверился мне, а я их так бездарно обменял на трофейные корабли.

Совесть, неужели это она, думал я неужели, вот здесь в этом болотном краю я умру от того, что меня изнутри сожрет моя собственная совесть.

Ближе к утру я сменил своего нового воеводу Креслава и до утра развлекал старыми анекдотами женщин арбалетчиц, что дежурили вместе со мной.

С утра мы опять сварили кашу из проросшего зерна и поев занялись разведкой местности. Не ну я конечно понимаю, кашерная пища и все такое, но вот местные гастрономические приколы меня достали. Тут делается так, заранее с вечера в бочонок с зерном заливают воду, а потом из этого боченка выгребают проросшие зерна и кидают в кипящую воду с вареной рыбой или мясом, так и питаются. Жаренное мясо на костре и вот такая необычная каша это вообще привилегия только охотников. Тот кто убил оленя, тот имеет право съесть печень, сердце и всякую там требуху, а вот мясо всё идед в общину, так сказать в общий колел. Поэтому шашлыком тут люди не балуются, слишком уж жизнь бедная, не до излишеств. Отдельные дикие племена так вообще человеченкой не брезгуют.

Я с тремя воинами сходил вверх по течению, и примерно в трех километрах обнаружил песчаный пляж. Вот ведь, а тут был пляж, и если бы мы дошли до него, то как бы сложился тот бой неизвестно. Ведь победили мы только по случайности. У врага не было времени, чтобы подготовиться и разведать подходы к нашей стоянке. А стоянка была у не оборудованного, заиленного берега. К тому же в двух шагах от уреза воды начиналась приличная глубина, и враг, что полез к бортам наших кораблей практически сразу проваливался по фаберже в тягучий ил. А здесь на песчаном берегу, готландцы бы сразу взобрались на суда и перебили нас всех.

Не знаю даже, успели бы мы со своими мечниками уйти на Либурне или нет, так что спасибо тебе илистый берег. На войне, как и в жизни везет сильнейшим.

Однако этот берег я заприметил, тут нужно ставить селение. Я уже придумал, все селения должныстоять друг от друга на расстоянии дневного перехода, так чтобы мои моряки ночевать могли в селении своих союзников или друзей за частоколом, а еще лучше за нормальной дубовой стеной. Груженому кораблю от моря до Полоцка идти двенадцать дней, а может и больше, вот мне и нужно ставить двенадцать селений, и в ближайшее время в устье реки Дивной или Янтарной нужно ставить крепость.

Я уже давно понял, что буду продавать, кроме стали. Я буду продавать янтарь. В селении рыбаков я нашел просто кучи янтаря. Рыбаки спускались к морю и там ставили сети, а рядом с берегом иногда находили красивые желтые камни в воде, вот и таскали к себе в селение. А теперь я буду тут янтарным королем и реку эту дивную назову Янтарной.

Вторую ночь мы переночевали вполне спокойно, а на рассвете появились чудины, что привел мой юный разведчик Велибор. Да я помнил первого разведчика, помнил и душа моя ныла, такой перспективный был пацан, а вот прикрывая наших арбалетчиц в том бою за корабли погиб мой первый разведчик Элат.

Я показал рукой на корабли.

— Вот люди, эти корабли везли воинов готландцев и данов на нашу землю, чтобы всех нас угнать в рабство, а самим стать хозяевами на земле наших предков.

Я осознанно называл эту землю не своей а нашей, чтобы чудины осознали общие задачи по защите этой земли от чужаков.

— Там — я махнул рукой на запад — есть еще вочти сотня врагов и два корабля, я не могу им дать уйти. Если сейчас они уйдут, то весной придут новые враги, и придет их гораздо больше. И тогда мы умрем все, они не пощадят никого. Вы должны отогнать эти суда в Полоцк, а я пойду на галере вниз и нападу на корабли врагов пока их воины не успели добьежать до того места, где они оставили свои корабли. В Полоцке вы получите плату за работу, вам дадут железное оружие, топоры и пилы, готовьтесь к зиме, можете взять для своих селений любые товары. Я обвел лагерь рукой, вот так вы должны огородить свои селения как можно быстрее, вы должны быть готовы отбиваться от врагов, зверья и болотных демонов.

— Мы поможем тебе с кораблями князь, но мы не воины, много веков люди приходили на наши земли. Разные люди были злые, что убивали наш народ и забирали наших людей. Были и добрые такие как ты, что защищали и помогали нам. Пришлые люди сменяли друг друга, и добрые и злые, их плоть сожрали лесные звери и память о них развеялась в вихре времен, а наш народ живет.

— Я не уйду ни куда, эта земля моя. Моя и ваша, злых людей мы больше сюда не пустим, я не дам чужакам вас в обиду, но вы тоже должны помочь мне, вы должны иметь возможность защитится и продержаться до прибытия подкрепления из Полоцка.

— Мы то может и продержимся, а вот кто придет из твоего Полоцка нам на помощь, я вижу души твоих воинов уже отправились к предкам, а тут много людоловов живет, что продают наших сродственников готландским купцам. Как ты защитишь нас без воинов?

Ну дед, вот же гад, вопрос не в бровь а в глаз, как говорится. Дед меня типа на понт берет, как в кино. Типа "нема у атамана золотого запасу", а без этого запасу и власти нема. Ну типа воинов нет у тебя вот и пошёл бы ты со своими рекомендациями и указаниями.

— Ты старик умный, скажи есть ли разница для медведя сколько волков в лесу десяток или два десятка? А мои враги даже не волки, а так, шакалы беззубые, так что не боись дед, и воинов и доброго железа, у меня на всех хватит.

Дед махнул рукой.

— Ты вождь, ты главный.

— Вацлав — позвал я одного из раненных, но ходячих воинов, он был десятником мужчин копейщиков и даже выжил в том бою стоя по пояс в воде и отбиваясь от превосходящих сил противника.

— Вацлав, ты старший, распредели чудинов по Биремам, посади их на весла и идите вверх по реке к Полоцку, а я заберу всех арбалетчиц и мечников и пойду назад. Нужно найти и сжечь суда врагов, пока они тут по лесам бегают.

— Дойдешь до Полоцка, разгружай корабли, вытаскивай их на берег под прикрытие башни, и переверни все суда на берегу, чтобы враги не смогли их украсть. Чудинов отпустите, дайте побольше оружия и припасов что попросят, сами укройтесь в крепости. Ворота держать закрытыми постоянно. Кто на работу идет за стены, выпускать и сразу закрываться на запор. Объяви людям, что после заката выход за стены запрещен, пусть организуют ночные дежурства на стене и собак ночью выпускайте пусть бегают татей ищут.

— А ты надолго ли князь?

— Мы уходим на несколько десятков дней. Торговлю ведите справно, запасайте мясо и рыбу. Если придут местные от моего имени передай, что возьму все и шкуры и мех и мед, пусть везут не обижу. Нового оружия никому не продавать, продавайте то железо, что привезли германцы.

После того как я за инструктировал Вацлава до смерти я построил свою команду. Команда была небольшая. Двенадцать мечников и двадцать две женщины арбалетчицы и я весь такой командующий армейской группировкой.

— Значит так Креслав идем в низ по реке и ищем где стоят корабли готландцев. Наши враги, что по лесам бегают будут до моря идти дней пять не меньше, и мы должны их обогнать. Там у кораблей осталось пять-шесть десятков раненных и не больше двух десятков вполне здоровых воинов. Арбалетчицы взять все болты по максимуму. Будем бить врага на расстоянии, а потом высадим группу захвата и попробуем сжеч корабли.

Я повенрнулся к арбалетчицам.

— Как тебя зовут воительница? — спросил я у достаточно привлекательной женщины.

— Томила я вождь.

— Значит так, ты Томила старшая у женщин будешь, идите готовитесь, возьмите все необходимое для большого похода. Вон на той Биреме есть бочки с крупой и зерном, возьмите что нужно, грузите два казана и сушеного мяса не забудьте. Да разденьте мужчин, что в Полотск уходят. Всю бронь снять и надевайте на себя, шлемы не забудьте. Бегать не придётся, а вот луки у врага есть. Меха возьмите, скоро дожди пойдут и погода ухудшится.

— Креслав, ты бери по три сулицы на каждого, канатов и пару бочонков смолы возьми с больших кораблей, пригодится. Если не сможем утянуть хотябы один корабль, то всё сожжём, возьми запасные весла, а то я видел, как вы весла бросаете в воду, когда поступает команду "суши весла". И еще, вон тот квадратный парус на носу Биремы, снять и тащите его сюда.

Парус сняли и притащили в первую очередь, пока мы грузились и собирались как то неожиданно отошла первая Бирема и пошла вверх по реке, а за ней и вторая.

Я помахал уходящим судам рукой и пошел к своей Либурне, да это не дракар, но все же судно боевое, даже таран есть. Мы развернули штатный парус я посмотрел, походил пощупал и начал модернизацию.

Снятый носовой парус Биремы был привязан к толстой длинной в 6 метров рее, а по низу паруса проходил толстый канат, что был прихвачен по краям несколькими веревками, что привязывались к корпусу биремы. И когда дул ветер, при чем не важно какой, подходил любой ветер, кроме встречного. Когда было нужно просто под боковой ветер стравливался линь, и парус чуть повернувшись к борту раздувался под ветром преобразовывая энергию бокового ветра в прамолинейное движение судна, правда при таком парусе иногда нос корабля старался повернутся по ветру и постоянно приходилось подруливать веслами.

— А ну тащи сюда этот парус — я показал рукой на рею с парусом, что лежала на песке.

Притащили, я осмотрел и решил разделить этот парус сделав его треугольным, просто разрезав парус из угла в угол.

— Так вот сюда веревками крепите рею внизу мачты. На мачту там на верху крепите канат и от верха канат спускайте к концу реи.

Кинули веревку или линь по простому и он, этот линь когда был привязан к противоположному концу не большого бревнышка как треугольник условно перерезал парус ровно по полам из угла в угол.

— Томила — позвал я женщину — посмотри сможем ли мы отрезать парус ровно пополам и пришить эти углы к канату, так чтобы они свободно ходили по веревке и ткань не порвалась.

— Сможем, вот твой канат распустим немножко, и внутрь вошьем, а потом наделаем десяток дырок и пропустим через твой канат, так чтобы не ткань соприкасалась с канатом а веревка поменьше, а зачем тебе это?

— А затем, что будет у нас бизань мачта поворотная, для бокового ветра. Но это еще не все, ты вот также пропусти веревку внутрь по треугольнику и прошей тот кусок паруса что срежете. Будем к носу вязать кливер, это носовой треугольный парус. А то у этой либурны совсем парусное вооружение древнее, одна мачта и всё, мне нужно больше парусов, может придётся вдоль берега по морю идти. Работать будете на ходу, мужчины на веслах а вы займитесь парусами.

— Ну по молясь тронемся — и мы тронулись.

До моря идти вниз по течению от места нашей стоянки всего то двое суток. Это поднимались сюда мы против течения значительно долго, а сейчас выйдем на середину реки и поставим часть парусного вооружения. Если получится вот так вот на коленке сделать еще себе два паруса. У меня веревки и канатов было много, так что я верил в успех, вот только рули меня беспокоили. Вернее так, рулей не было, было два весла на корме справа и слева, ими нужно было загребать занося задницу или нос Либурны и получалось что судно поворачивался.

Мы шли ходко, я наказал поставить всего три пары весел, но этого хватало, гребцы сменялись часто. Уже через час движения я почувствовал попутный ветер и мы с трудом поставили основной квадратный парус.

Ветер периодически задувал то справа, то слева и чертов парус поворачивался, грозя снести голову зазевавшемуся гребцу. А я изображая морского волка, подавал команду травить или выбирать боковые концы паруса. То есть две веревки, которыми привязывался нижний конец паруса к правому и левому борту. Если, например ветер дует чуть справа, то правый конец немного отпускаем и ветер чуть поворачивает парус, но судно движется с небольшим креном и его относит влево, поэтому требуется постоянно подгребать задними веслами, выравнивая курс.

К вечеру основной парус убрали, чтобы не налететь на берег и мои женщины начали вязать косой носовой парус кливер. Это было целое приключение.

Как привязать косой парус, если никаких креплений под него не предусмотрено. Вначале один из мечников как обезьяна забрался на нос и попытался привязать кливер к носу галеры, на котором была чья то голова, то ли Горгоны, то ли еще какого то гадкого животного. Привязали, но вылет паруса оказался слишком маленький. Потом опять обезьянка залезла и сняла парус, а я задумался над установкой наклонной мачты, как она там называется бумшприт, букшприт, бушрит. А какая разница? Забыл.

Я в детстве увлекался моделями, мне родители покупали деревянные модельки корабликов и я их клеил, разные кораблики, но в основном средневековые парусные корабли. И в принципе основные названия парусов я знал, потому что в инструкции было написано например: "приклеить к бушприту кливер или фоку", иногда попадалось такое слово как бом-кливер — это такие паруса что ставились на носовую наклонную выносную мачту. Вот такую мачту я и собирался слепить.

Взяли весло поставили в носу под углом 45 %. В вылет отличный, весло почти пятиметровой длинны. Приставили к носу и прибили гвоздями, а для надежности я заколотил еще пару железных скоб, прихватывая весло к корпусу. Потом отправил мартышенка, тот залез повисел над водой и вернулся назад. Эксперимент показал, что весло отлично держит нагрузку. Потом я из каната сплел три восьмерки и моя мартышка залезла на мачту и приколотила в самом верху к мачте первую веревочную восьмерку. Продели верхний конец линя, то есть веревки и потянув её вниз подняли косой парус. Отлично, но веревка свободно болталась и парус то надувался, то сникал. Пришлось к середине основной мачты привязать, а потом еще и прибить гвоздями еще одну восьмерку и пропустив уже через две восьмерки мы добились устойчивого натяжения носового косого паруса. Теперь в зависимости от ветра мы просто перекидывали нижний конец, привязывая косой парус то к правому, то к левому борту. Отлично смотрелось и главное, что два паруса основной квадратный и косой носовой друг другу не мешали.

До темноты женщины вшили в косой парус на бизань мачту толстую веревку и проделали с десяток отверстий, чтобы он свободно ходил по веревке, но ставить и испытывать не стали бизань, так же не стали.

Останавливаться на ночь тоже не стали, просто поставили на нос наблюдателя с факелом и продолжили движение ночью, посменно меняя гребцов. Гребцов было уже больше, я посадил на веса и часть женщин и мы шли теперь в четыре пары весел, на двух сидели мужчины и на двух женщины. Смена бала через кадые 20–30 минут, то есть тупо по моим внутренним часам. Я видел, что люди устали и подавал команду: "СМЕНА".

Мне скорость не нужна большая и весла мерно загребали воду, я лег спать у борта первым, чтобы дежурить в самую опасную половину ночи, а главным на корабле остался мой новый воевода Креслав. Если Креслав не умрет в этом походе, то сделаю его первым моим капитаном.

Я проснулся сам, просто захотел в туалет, да, да вот так банально, а вы думали попаданцы не хотят ни по малому ни по большому? Кстати что касается по большому, это я вам скажу просто издевательство над моим организмом. Я в карманах постоянно таскал огромные комки сухой травы, которую использовал вместо туалетной бумаги. Как то на самом первом этапе моего попаданства я, не глядя сорвал кусок травы ну и подтерся, потом я так долго визжали и прыгал. Там в траве какая то хрень с колючками оказалась и я этими колючками по самой нежной части своего организма. До сих пор как вспоминаю вздрагиваю. Так вот я нашил себе карманов и в каждом карманчике у маня лежала любовно отобранная сухая трава вместо туалетной бумаги. И как только один кармашек опустошался, то я его тут же пополнял.

И вот я встал осмотрелся и отойдя подальше от женщин помочился в воду, потом уже подошел и отправил спать своего нового воеводу, а сам сел дежурить у кормы. Весла мерно поскрипывали, а я смотрел на наблюдателя, что с факелом стоял у носа галеры. Наблюдатель попеременно склонял факел то вправо, то влево показывая куда изгибается река, а я рулил на корме. Не знаю сколько прошло, но свет впереди я увидел первым и как то внезапно понял, костры.

— Суши весла, туши факел, всем молчать — скомандовал я — будить спящих, арбалеты к бою.

Носовой факел тут же полетел в воду, а мои людишки начали в сумятице вытаскивать весла с воды и укладывать внутрь судна.

Галера медленно шла вниз по течению уже по инерции, а на борту суетились люди. Кто то одевал бронь, кто то натягивал тетивы арбалета, а я пытался в темноте не налететь на берег, вглядываясь в береговую линию. Я старался скорее по интуиции держать судно в десяти шагах от берега, я не знаю где тут середина реки или я уже иду почти по мели, но скрипеть веслами и тем более светить факелами было опасно.

Медленно очень медленно приближались костры. И я только сейчас понял, что эти костры по правому борту, то есть на той стороне реки, куда сбежали почти полтора десятка врагов.

Возле костров уже виднелись сидящие и лежащие силуэты, а я все еще не знал, что делать.

Решение пришло само собой я подошел к Креславу и тихо сказал:

— Как подойдем ближе, вы рулевыми веслами держите судно ровно бортом к берегу чтобы можно было бить арбалетами по кострам, только тихо.

Потом я подошел к Томиле.

— Томила скажи всем стрелкам, что мы медленно пройдем вдоль берега, вы должны успеть сделать два-три выстрелить по людям у костров, только без крика и шума.

Томила кивнула и пошла вдоль борта раздавать задачи женщинам.

Судно приближалось к кострам и я услышал на мой взгляд очень громкий всплеск, это рулевые весла в корме и в носу начали загребать стараясь выровнять большущую галеру ровно параллельно берегу.

Гребок, другой, третий, и вот судно уже идет ровно вдоль берега, видны костры, и лежащие у них люди, а потом тишину ночи разрывает грохот. Настоящий грохот спускаемых тетив арбалетов разрезал ночную тишину.

Заскрипели натягиваемые тетивы, потом зашуршали руки арбалетчиц вставляющие в ложе болты, а потом послышался тихий голос: — "целься, бей".

Как я раньше его не услышал, это был шепот Томилы, но женщины его услышали и опять грохот разряжаемых арбалетов и опять два десятка болтов ушли в кострам.

Происходило, что то странное, я знал, что хотя бы несколько болтов попали и первый и второй раз, при такой плотности стрельбы по трем кострам промахнутся сложно, но криков не было, только булькание и шуршание, в районе костров.

А потом вдруг свист и звяканье.

— Сесть, все за щиты — заорал я.

Мой крик оказался таким неожиданным, что одна из женщин уронила арбалет и тот с глухим стуком ударился о доски днища галеры.

Враги стреляли из луков, точно не сосчитать сколько их было, но 4–5 луков было точно и я слышал отчетливое хлопанье тетив и свист стрел.

— Заряжай — тихо скомандовал я — сводитесь туда я рукой показал направление от куда отчетливо хлопали тетивы луков, значит стоят там. Внимание сводись, бей.

Хлоп, хлоп.

Теперь зазвучали уже наши арбалеты. Враг понял, что добыча кусается и отошел, я уже слышал команды на чужом языке и решил не дожидаться.

— Весла на воду, уходим — скомандовал я — арбалеты зарядить, Томила бить залпом по звуку тетив луков, всем сидеть за бортом и не высовываться.

Наша галера медленно двинулась вперед и я теперь был самым уязвимым членом экипажа, потому что все, даже гребцы сидели у высокого борта над которым торчали только стальные шлему, а я почти стоял в полный рост у рулевого весла на корме.

Теперь мы были более уязвимы, чем противник. Враг на фоне воды видел размытый силуэт нашего судна и слышал скрип весел, а мы не видели и не слышали ничего, но останавливаться я не собирался, мне нужно добраться до вражески кораблей и напасть первым.

Потом наши арбалетчицы выстрелили еще один раз, им показалось, что вдоль берега бежит отряд не меньше десятка человек и они по звуку дали залп, но ни криков, ни стонов не услышали и больше в темноту не стреляли.

Как только показался первый лучик солнца и я увидел очертание берегов, то посадил на весла пол команды и мы пошли быстрее в деять пар весел. Теперь нам нужна только скорость, враг не сможет долго бежать вдоль берега, к тому же периодически попадались притоки, которые вражеским воинам приходилось преодолевать, и я уже не боялся обстрела из луков. А ближе к полудню, когда я почувствовал небольшой ветерок, задувающий в спину мы подняли уже два паруса основной и косой носовой, после чего наша скорость стала просто запредельной, и я снял людей с половины весел.

Идти на веслах и под парусом было достаточно удобно, если мне нужно было повернуть направо, я подавал команду: "правый борт трави весла". По этой команде гребцы справа опускали весла в воду и переставали грести, а левый борт продолжал грести и судно достаточно неплохо поворачивало вправо, мне на корме требовалось только ювелирно подрулить и потом я подавал команду уже для всех: "суши весла" и весла все поднимали над водой, а судно выравнивалось. А потом опять команда: "весла в воду, гребем и раз, и раз…".

Судно не шло, а летело по воде, и я надеялся что к вечеру мы уже выйдем к морю. Пока мы шли женщины продолжали работу над парусом бизань мачты.

Это было сложное сооружение. Я обвязал основную мачту внизу несколько раз большим канатом и к этому канату прибили гвоздями и скобами один конец деревянной реи снятого с Биремы носового квадратного ну в общем дополнительного для биремы паруса.

К свободному противоположному концу этой деревянной реи уже был привязан и надежно прибит скобами толстый канат, который был привязан к верхнему штоку основной мачты, а между этим треугольником был закреплен веревками косой парус образовывая вращающую бизань мачту.

Небольшой переделкой я из древней римской галеры сделал плохую яхту с косым носовым парусом, основным квадратным парусом и кормовым косым бизань парусом.

Под тремя парусами судно не шло оно, опасно накренившись под ветром, летело вперед с такой скоростью, что маневрировать было практически не возможно. Мои воины поглядывали на своего шизанутого князя с откровенным страхом.

А ну как утопит всех на хрен?

И я пару раз действительно чуть не угробил судно, когда ветер менялся, я не всегда успевал подавать команды, на то чтобы перевязать крепление носового паруса с левого на правый борт и обратно. А вот моя самодельная кормовая бизань мачта была настоящим убийцей. Она под меняющимся ветром могла с такой скоростью повернуться в обратную строну с борта на борт, что один раз врубившись в моего зазевавшегося мечника чуть не переломала ему все ребра, хорошо, что он был в пластинчатом доспехе. Удар просто поднял мечника в воздух и отправил в полет к противоположному борту как листочек под напором ветра.

Я погрозил всем кулаком и приказал надежнее крепить бизань к борту, чтобы под ветром не хлопал и не бил мне воинов.

А когда появилось море, то я вдруг понял, что теперь не знаю что делать, на мой взгляд, не было видно вражеских кораблей ни справа ни слева. И что делать, куда поворачивать?

Я решил включить мозг, иногда помогает. Ну вот если бы я был врагом и мне требовалось увести корабли подальше, чтобы не допустить захвата, то чтобы я сделал. Ну например я бы точно не стал швартоваться у берега, по которому бегают вражеские воины, то есть я бы просто пересек реку, вышел в море и свернул бы правее. А далее вдоль берега нашел бы удачное место и пристал к берегу, где стал бы дожидаться возвращения карательного отряда.

Если бы я был совсем шизанутым, и оспасался захвата кораблей, то мог бы пристать к островам в рижском заливе и там переждать пару дней. Однако такое решение не пройдет, если у вас куча раненых, они просто не смогут перегнпть корабли к островам. Значит враги сидят гдето севернее вдоль морского побережья.

Ну что ж решение принято, пройдем вдоль правого берега рижского залива в направлении Финляндии, а по дороге назад, если никого не встретим то осмотрим острова.

— Убрать паруса — скомандовал я и, выждав пока все паруса, уберут и надежно привяжут веревками, продолжил раздавать команды.

— Весла на воду, идем на право.

Мы шли недалеко всего в двухстах шагах от берега, а солнышко уже плавно катилось к горизонту. Мы прошли еще чуток, потом еще чуток, а потом я увидел костры.

Вот, что такое везение, если бы на улице был день, то никто костров бы не зажигал, а тут у нас почти октябрь и ночью холодно, поэтому и зажгли костры, а мы их увидели.

Как я и думал противник начал кабатажное плавание в сторону Финского залива, поэтому вражеские корабли повернули с Западной Двины на право и пройдя на север почти половину светового дня, пристали к берегу.

Мы подошли ближе и начали сворачивать к берегу, но как пристать, тут ведь волны. Волны подбрасывали мою галеру так, что внутренности желудка взлетали вверх. Вот же блин, я же не мореход, опыта причаливания к берегу в такую волну у меня нет. И что мне теперь делать? А не дай боги шторм, или даже ветер пойдет в сторону берега, да меня так выкинет на песочек, что я это чудо древней техники потом даже столкнуть на воду не смогу.

Вот уже почти в темноте я увидел суда, лежащие на песке. Так вот как вы сделали товарищи враги, вы вытащили суда на песок побережья и разбили там лагерь в ожидании своих людей. Ну ладно, подумал я поворачивая нос корабля ровно на берег, чтобы боковой волной не перевернуло корабль.

Через почти час осторожного подруливания к берегу наш носовой таран зацепил пару раз грунт и я скомандовал:

— Мечники в воду, тащи судно к берегу.

Двенадцать мечников выскочили за борт и попадали почти по грудь в воду начали тащить канаты к берегу, судно на волнах подпрыгивало и от этих прыжков мои мечники с канатом на плечах падали в воду и их стаскивало обратно. Два часа борьбы и мы таки подтащили судно почти к берегу, где волна доставала всего до фаберже.

Это почти на мель, то есть до берега осталось две сотни шагов по пояс в воде, но дальше я решил не рисковать. Вот как они эти варвары плавали? Никакого якоря ведь нет, нужно будет в первую очередь решить вопрос с якорем иначе не бывать тут мореходству.

— Пять арбалетчиц и два мечника на борт — скомандовал я — охранять судно, остальные за мной на берег.

Когда мы выбрались на берег уже наступила настоящая ночь и я с трудом различал силуэт своей галеры на воде.

— И так план простой, мы приходим и всех убиваем — тихим голосом я инструктировал своих людей.

— Вначале бьем болтами а потом мечники начинают зачистку. Главная особенность мечники должны начать зачистку справа, а арбалетчицы должны идти левее ближе к воде, отставая от нас на пять десятков шагов. Томила, ваша задача оставаться на фоне волн и бить от туда.

Томила кивнула.

— Всем все понятно? — спросило я — значит, так вой волка означает общее отступление, по этому сигналу отходим по берегу к своему судну на две сотни шагов, там собираемся и решаем, что будем делать дальше. Если кто будет ранен и потеряется в бою отходить самостоятельно, но я предупреждаю всех действовать только тройками, от группы не отделятся, если враг побежит в лес, не преследовать, перебить всех на берегу и займемся судами.

Мы шли вдоль берега пригибаясь как воры, ни кто не знал сколько же воинов осталось у врага, по моим подсчетам не меньше двух десятков здоровых и куча раненных, но кто то мог уйти на охоту или за дровами. А вот шесть десятков раненых были на берегу и нам предстояла тяжелая миссия, нужно было облегчить их мучение, а мне на фига эти герои, вот они подлечатся и опять припрутся сеять европейские ценности восточным варварам. Не, спасибо.

Мы подходили к кострам и я уже видел передвижение людей, все сидели или лежали у костров, холодно было даже мне, после купания в воде, а как раненым, потерявшим кучу крови и наверное страдающим температурой и лихорадкой, вот костры и пылали аж до неба. А что им боятся на этих берегах кроме них разбойников нет, песьеголовые и чудины слишком мирные племена, и просто так на кучу костров не пойдут. А викингов тут еще нет, до начала времен викингов еще почти три сотни лет.

Мы подошли на пять десятков шагов и я жестом остановил женщин-арбалетчиц.

— Стоять здесь дальше не идти — я показал рукой — мы зайдем со стороны леса, и как только услышите звон мечей бейте по средним кострам, потом по дальним кострам, а дальше мы отойдем опять к первым кострам и вы дальше стреляете по обстановке.

Я махнул рукой.

— Все, пошли.

Мы медленно от воды вошли к лесу, а дальше вдоль самой кромки леса дошли до костров и построились цепью без криков и команд кинулись вперед и пробежав к первым кострам начали рубить всех кто попадался на пути. Я ударил несколько раз, направо мечем, потом уколол лежащего воина, потом рубанул поднимающегося.

Как то тихо мы идем, никто не суетится. Все просто умирают, тихо умирают и тут я понял что мы добиваем раненых, люди даже не двигаются, да это мерзко, и не гуманно, нужно там ООН позвать, ввести какую не будь гуманитарную паузу, ввести без полетную зону, ну или что там наши пиндосы от Лаврова обычно в ООН требуют. Только вот беда, не повезло прото европейцам, нет тут ООН, а враги вот они есть, и я их просто так без всяких лишних мыслей ликвидирую.

А не хрен было на меня нападать, я ведь даже брата их вождя отпустил, и корабли отдал, как договаривались. А враги оказались не договороспособными и никаких там Минск-2 или Минск-3 не будет, я им и за нарушение первого еще не все печеньки выдал.

Только после шестого добитого мной воина я увидел сопротивление. На правом фланге нашей цепи зазвенели мечи, а потом хрип, стон и тишина.

— Вперед — скомандовал я.

Все, время медленных действий закончилась и сейчас наши женщины вмажут по центральным кострам, а мы должны влететь туда и добить раненных, потом женщины выстрелят по дальним кострам, и мы должны успеть добежать туда, пока враг не опомнился и не приготовился к битве.

Мы продвигались с интервалом в два шага, так чтобы можно было уверенно работать мечем и в случае чего подстраховать товарища справа или с лева.

Когда впереди послышались стоны, я понял что болты попали и рванул вперед, возле костров стояли четверо и прикрывшись щитами вращали головами, им было трудно смотреть в темноту, поэтому мое появление было внезапным, я не ударил а ткнул первого воина мечем в бок, второго рубанул по ноге и убежал в темноту. Вражеские воины повернулись в ту сторону куда пропал я, и тут же получили удар от неожиданно появившихся за спиной мечников.

Четверо врагов погибло внезапно, как в кино про чужого и хищника, раз, два, три, и все мертвы. Всего три действия и воины упали возле костра, а я приостановился, не охота бежать под болты, ведь еще не было выстрела по последней группе костров.

Мои мечники подбежали и я вытянув меч в сторону показал сигнал "линия".

Крик, хрип впереди, это болты попали по наемникам, и я командую:

— Вперед!

Наша смертельная шеренга бросилась вперед. Я добежал до костров, несколько раз ударил корчившихся на земле людей и не увидел никого с кем можно сразится. Что то мало я видел всего десятерых, а где остальные.

— Развернулись — крикнул я — дистанция между воинами пять шагов, прочесать берег к морю, вперед, считать врагов, потом доложите.

Мы прошли к морю, и я собрал всех воинов.

— А ну докладывайте, кто шел крайний с лева сколько врагов видел.

— Семерых князь.

— Так кто рядом с тобой шел?

— Я, видел четверых.

Мы провели перекличку и вышло что на пляже почти пять десятков убитых, а где остальные, неужели на кораблях?

— Щиты в руки, идем к кораблям, вначале все вместе защищаем маленькую Либуру, а потом опять же все вместе идем на Бирему, все вперед.

Как только мы стали приближаться к судам почти лежащим на боку на песке, в нас полетели стрелы.

— Все ко мне, щиты — я стал в центре, и воины сжались как боевая пружина — вперед.

Пружина распрямилась и мы прикрываясь щитами пошли к судам. Стрелы били довольно часто, но я не мог сосчитать сколько же врагов. Мы шли на фоне костров, горевших у нас за спиной и лучники нас прекрасно видели.

А мы не видели никого, но сбежать от нас уже не получится и враг попался, дальше только море. Мы дошли до судов и почти без сопротивления перебили шестерых лучников.

Потом осмотрели Либуру, то есть галеру, лежащую на берегу и пошли к Биреме, что была почти в ста шагах левее.

— Князь — послышался крик от вражеского корабля — князь болотный это ты?

— Это я, а ты кто?

— Я Адалард.

— А купец ну здравствуй, а где твой брат Вилигурд.

Пока шли переговоры мы медленно продвигались к судну.

— Он ушел.

— Он ушел в мои земли? А я ведь предупреждал, чтоб вы не ходили вверх по реке.

— Я тоже его предупреждал, но наемники взбунтовались и мой брат повел их к торговому посту, они могли убить нас, они требовали серебра или золота.

— Ты купец, что разжалобить меня хочешь? А ну выходи хорош прятаться.

Из за борта Биремы вышли четверо.

— Я не хочу с тобой воевать, это бесполезно — сказал Адалард — нам нужна торговля, а не война.

— Не смеши меня купец, если бы тебе нужна была торговля, то вы с братом не привели бы сюда почти три сотни наемников.

— И что теперь, ты нас убьешь?

— А что ты предлагаешь? — спросил я, если я вас отпущу, вы ведь опять вернетесь и приведете новых наемников.

— Нет, не приведем — крикнул Адалард — мы серебро заняли и нам нечем отдавать долг, так что нам не на что будет нанимать корабли и наемников.

— И что ты предлагаешь? — спросил я — простить вас и отпустить?

У купца аж дыхание остановилось, он замолчал а потом выдал.

— Да.

— И еще попросишь отдать вам корабль?

— О да если ты будешь так добр к нам, мы бы хотел взять бирему.

Мои воины засмеялись, но мне было не смешно, у меня создавалось впечатление, что купец меня с кем то перепутал, наверное с вождем песьеголовых, что за бусы продает своих девственниц купцам.

— Ты что купец, совсем сдурел? — повышая голос, прорычал я — ты и вправду думаешь, что я приплыл сюда, чтобы опять подарить вам корабли?

— Нет, нет, нет — купец замахал руками — мы купим у тебя вон тот корабль. Купец показал рукой на бирему.

Вот же урод, и он реально думает, что я тупой варвар.

— Слушай купец — тихо сказал я — вон там горит костер, и к рассвету ты мне расскажешь где серебро, что ты собирался заплатить мне за Бирему, я возьму и серебро и бирему, а потом сожру твою жаренную печень.

Было темно, но я видел как изменилось лицо купца. И я решил его до давить.

— Ведь ты уважаемый купец все еще считаешь меня дикарем, и думаешь что меня можно обмануть лживыми обещаниями, такими как дал мне твой брат. А ты помнишь что обещал тебе я?

— Да, да я помню — затараторил купец — ты обещал убить всех кто пойдет вверх по реке. Но я ведь здесь, я не ходил вверх по твоей реке, так что я ни в чем перед тобой не виноват.

Вот это развод, подумал я, прямо как настоящая стрелка, типа поймал балабола за язык и теперь я перед ним должен оправдываться. Ну ладно говнюк, я тоже много фильмов про мафию и братву смотрел, а еще мне братва рассказывала, что я как добропорядочный налогоплательщик должен заплатить пацанам налог за продажу дома. Правда с теми братками несчастье приключилось, но вот купец то этого не знает.

Я подошел к купцу вплотную и глядя в глаза, хотя это было сложно, готландец был почти на голову выше меня и в плечах шире, но вот такие стрелки он явно еще не проводил.

Я не меняя выражение лица, саданул купца коленкой в пах. Тот согнулся, и скривил лицо от боли. Да удар непристойный в нормальном обществе, а где вы тут нормальное общество видели?

— Твой брат нарушил наш договор, и почему ты думаешь, что я теперь обязан соблюдать договор со своей стороны? — с шипением спросил я.

— Ты нет — выдавил слова купец — ты ничего никому не обязан, но ведь и я тебе ничего непристойного не предлагал.

Вот, это уже откат на исходные позиции, подумал я.

— Я предлагаю у тебя выкупить этот корабль, за хорошую суму, по его настоящей стоимости — скороговоркой проговорил купец — а когда вы возьмете золото, мы останемся друзьями и ты позволишь мне торговать в твоих землях. Тебе ведь нужны купцы, как ты будешь торговать не имея купцов?

— Ты хитрый купец — я отошел назад — а почему ты считаешь, что я не смогу ходить по морю сам, у меня ведь теперь есть много кораблей.

— Да, кораблей у тебя много, но тебя не выпустят конунги юттунгов и сконци, они держат проход в Северное море и посторонним нет хода через их проливы. Там есть проливы — быстро затараторил купец, испугавшись того что варвар ничего не знает про Балтику и Датские проливы, что закрывает выход из Балтийского моря.

— А у тебя есть разрешение ходить через проливы? — спросил я.

— Да, да, я знаю сконского конунга, он разрешает нам за плату пройти через его земли, а, там — купец показал рукой на юг, там много земель франков и ромеев, там вся торговля, здесь торговли нет.

— Ты сказал, что знаком со сконским конунгом, как его зовут?

— Конунга зовут Хирольд. Но он уже стар и когда он умрет, то конунгом станет его сын Эйнар.

Сконци, сконци, что то такое я слышал, они вроде как раз и придумали снеки, первые корабли нориков из которых потом пошли дракары, то есть драконы моря. И если они сейчас уже имеют настоящего конунга, то есть короля, то проливы пройти без его разрешения не реально, только с большим флотом на прорыв идти.

— Так ты хочешь быть моим купцом? — спросил я меняя тему.

— Если ты позволишь приходить в твои земли и пообещаешь не убивать меня, то я мог бы возить тебе товары и забирать твои.

— Нет купец, я никому более не позволю идти вверх по реке дальше селения, что называется Приморское, там ранее правил Бурый медведь, теперь то селение моё и там живут мирные рыбаки. Там будет место торговли для всех кто придет в мои земли. Однако купец мы отвлекись, сколько ты собирался дать мне серебра и золота за этот корабль?

— Я дам тебе настоящую цену — заискивающее сказал купец — я дам тебе десять полновесных гривен золота.

Я задумался по курсу 1/12 это получается сто двадцать гривен серебра. Гривна это четыреста грамм и получается пять десят килограмм серебра, ничего себе так сумма.

— И где твое золото? — спросил я.

— А где твое слово князь?

— Вот тебе мое слово, ты отдаешь мне золото или серебро, потом убираешь эту дохлятину с берега, собираешь своих людей и уходишь на выкупленном корабле, и не ждешь здесь ни своего брата, ни его людей.

— Я согласен — протянул руку купец.

Вот же шустрый, а стоит ли заключать такой договор, подумал я. И чего это я такой добрый стал. Вот только недавно перебил пять десятков раненых, а тут вдруг собрался отдать большой корабль купцу за его золото, ведь золото можно забрать. А что дальше, мне действительно нужны люди, что имеют возможность торговать, я же не собираюсь всех захватывать с кучкой чудинов и вендов. Я собираюсь построить тут торговую империю, империю в которой роль нефти и газа будет играть железо и янтарь, а это железо и янтарь кто то должен продавать.

— Ладно по рукам — я протянул руру купцу, тащи золото — Креслав отправь кого не будь за нашими воительницами и начинайте стаскивать вон ту Либурну на воду.

Купец понял, что никто его не собирается убивать полез на бирему и за ним поднялся его помощник, а уже через десять минут они вытаскивали бочонок.

— Вот князь тут десять гривен золотых изделий.

Я приказал открыть бочоночек.

Креслав достал топор и отковырял крышку, а в бочонке действительно было много всяких золотых изделий. И бусы и кольца и золотые подсвечники и кубки и даже что то похожее на золотую двупалую вилку.

Я посчитал в уме, что золота должно быть примерно пять килограмм, а с учетом того, что часть изделий скорее всего просто позолоченные, или не дай бог начищенная медь, то выходит, что меня тут могут кинуть.

— А ну несите шкуру — скомандовал я.

Шкуру притащили и я приказал высыпать золотое барахло.

Высыпали, я проверил, действительно кирпичей нет и все вроде по честному, взял кубок и покарябал его ножичком, вроде железа или еще чего то под золотым напылением не оказалось. Неужели весь кубок из золота, но так ведь не бывает. Хотя, хрен с ним, с золотом, ладно будем считать, что первая сделка прошла успешно.

— Тут мало золота, часть изделий может быть позолочена, поэтому вы отдадите мне весь товар что на корабле.

— Я дам тебе компенсацию, какую ты потребуешь, но весь товар вы не увезете, да и мне нужно как то кормить своих людей — сказал купец.

— Хорошо, выгружайте всю соль и все зерно, остальное можете забирать — отмахнулся я от купца и пошел к своим людям.

— Креслав загружайте золото в бочонок, перегружайте всю соль и часть зерна в наши суда — я махнул рукой и пошол к кораблю, что лежал на песке.

Мои люди запрыгнули в Бирему и начали скидывать на песок бочки, а остальные побежали к лежащей на песке либурне, и похватав весла начали кантовать корабль к воде. Уже к рассвету мы спустили судно на воду, загрузились и пошли вдоль берега к своей первой парусной либурне.

А вдалеке появился удаляющийся на север парус, это купец сваливал в свои земли, вот интересно, а как он спустил огромную бирему на воду, может где выжившие прятались, да и хрен с ними.

Наша либурна стояла там же где мы её и оставили в воде в ста шагах от берега, мы подплыли на веслах и увидев нас нам замахали руками с судна.

Потратив по моим меркам еще два часа мы смогли снять судно с мели и отойти в море. В море мы уже сошлись бортами и я перетащил бочку с золотом на свой парусный корабль, перегрузил часть провизии, а также разделил экипажа на два судна. После чего мы направились на юг к устью Западной Двины, а по местному названию к реке Янтарной.

Мы встали на песчаный пляж у острова, что лежал в устье Западной Двины. До ближайшего берега с густым лесом было шагов сто, поэтому внезапного нападения мы не боялись, однако враг мог нас обстрелять стрелами. Но вот так вот плыть в неизвестность для штурма враги врядли смогут. Ночь была тяжелой и я приказал, готовит пищу и отдыхать, а сам зашел в реку по колена и пошел вдоль берега с копьем. Так и есть река Янтарная, я прошел всего шагов триста и нашел два больших куска янтаря и пять маленьких кусочков.

Я пришел к костру на котором готовилась каша и показал янтарь моим людям.

— Вот, это янтарь — показал я свою находку — готландцы пришли именно за ним, этот чудный блестящий камень после обработки дорого ценится у ромеев и персов, мы будем сами его добывать и продавать. Сейчас вы можете походить в воде и поискать такие камни, пока готовится каша, но далеко не отходите, я хочу чтобы вы убедились что здесь много янтаря.

Как я и ожидал женщины ушли почти все, кроме тех что готовили еду.

И как ни странно, но нашли почти полный шлем янтаря.

Вот вам и новый бизнес, так что хрен я отдам готландцам такое доходное место. Вот только эти просвещенные европейцы не позволят мне торговать самому, а закупочную цену будут устанавливать самую маленькую, мы это заем, нас не обманешь. В общем не хотел я светить свое нахождение здесь на берегу Балтики, но выходит, что придется тут неподалеку строить крепость, возможно даже на этом островке, но это потом.

А торговать я не буду с готландцами, пошли они на хрен, я буду путь пробивать из варягов в греки или куда там еще, да хоть в персы.


Я долго думал, где мне ночевать, но погода решила все за меня, вначале дул небольшой северный ветер, но затем постепенно ветер стал усиливаться и я понял идет шторм, пора уходить.

Мы загрузились на суда и медленно отчалив от берега, вошли в русло Янтарной и пошли на веслах вверх по течению реки.

Я командовал парусной галерой, а мой воевода Креслав командовал на втором судне, задача была сложная, необходимо идти без остановок до селения рыбаков и к ночи мы туда не успевали, но опыт ночного плавания у меня уже был, да и реку мы эту уже знали, а еще был вариант пристать в самом неподходящем месте, где нас не смогут взять с берега и там заночевать с выставлением часовых.

Мы так и поступили я искал самое неудобное место для нападения. И вот оно, в реку впадал ручей, а в месте впадения было огромное заболоченное поле.

Подойдя к берегу, мы высадили разведчиков и я увидел как первый же мой мечник провалился по пояс в ил, понял, что подойти с берега к нам нереально. Так, а вот с воды можно попробовать на плотах подойти, только эти плоты еще сбить нужно.

И так делим экипажи на три смены и отдыхаем по очереди, ужинаем сушеным мясом и зерном, всё это запиваем речной водой. На берег никто не сходит.

Как ни странно, но ночного нападения не было, в отличие от средневековья в этомвремени очень низкая плотность населения. Соседние рода могут жить в двух-трех днях пути друг от друга, и селения эти достаточно маленькие не больше двух-трех десятков человек, а таких больших как селение рыбаков в три сотни человек вообще одно на десятки дней пути.

Основными врагами здесь как раз и были пришлые купцы, что натравливали дикарей друг на друга и на соседей в надежде купить рабов и сократить численность местного населения.

К вечеру следующего дня мы пришвартовались в селении рыбаков.

Я с мечниками сошел на берег, а арбалетчицы прикрывали нас с судов, мы осмотрели селение и местность и увидели, что тут побывали враги, они что-то искали. Что искали, может золото или бриллианты? Может наемники вообще сдурели и думали, что богатые местные людишки попрятали свое добро в землю, а сами сбежали в болота.

Мы вытащили котел и начали приготовление пищи. Когда дым и запах разошелся по округе из за дерева появился дедок. Осмотрев нас пристальным взглядом он не опасаясь вышел к нам.

Подошел поклонился и что то сказал.

Я посмотрел на своего переводчика, а тот невозмутимо ковыряясь в котле сказал:

— Он приветствует тебя князь и спрашивает как твое здоровье.

— Скажи пусть сядет к огню и расскажет что случилось.

Дед сел и начал говорить. Я уже испугался, что мой переводчик забудет половину сказанного. А когда тот перевел, я уже точно знал, что мой толмач половину не перевел.

Дед болтал минут двадцать а толмач сказал что то типа: "люди племени водь приветствуют тебя князь, и желают тебе здравия, они все живи и спрашивают как скоро можно будет вернуться в свое селение?".

— Это все? — спросил я у толмача.

— Да, почти все — ответил толмач, прожевывая кусок мяса.

Вот же варвары, подумал я, ну никакого уважения к князю.

— Он рассказывал как они шли вдоль ручья в лесной дом, как там, ночевали и переживали — толмач полез в казан за вторым куском мяса, но я придержал его руку.

Тот посмотрел на меня и сказал:

— Ну в общем у них там все нормально и его послали на разведку, вот он и спрашивает можно ли вернуться?

Отчеканив опять пару слов, толмач опять полез за мясом в казан.

Да никакого уважения к старшему по должности.

— Скажи ему, что тут в лесах бегает еще десяток вражеских воинов, но остальных мы перебили. Возвратиться конечно можно, но враги могут напасть на селение.

Толмач перевел.

Дед послушал, а потом опять что то затараторил.

Толмач перевел.

— Великий вождь Белый волк, хозяин здешних земель, такой сильный, что сможет защитить бедных рыбаков от врагов, а рыбакам нужно работать и делать запасы на зиму, а то все умрут с голоду.

Я махнул рукой.

— Хрен с вами, иди старик и скажи наместнику Богдану, чтобы возвращался в селение, мы его тут подождем.

А что, тут довольно укрепленный лагерь, и взять его не так то просто, вот только оставлять галеры я не собираюсь, опасно. Это как Лада Приора в Дагестане, только вылез из-за руля, а она уже с каким то чужим дядькой за рулем уехала. Тем более, что у меня на руках бочка с золотом, это такие бешеные средства по местным меркам, что я даже боюсь говорить и думать что со мной сделают готландцы. Ведь как получается, есть у тебя средства, а вот людей нет и каждый у кого банда побольше считает неправильным и несправедливым, что такой лох как ты имеет сколько хорошего золота, серебра, ну или просто товара.

В этом мире правит бал простая сила. Как в Польше, прав тот, у кого больше.

Мы отошли от берега, перегнали галеры ближе к селению и встали не на песчаном пляже, а на неудобном и заболоченном бережку. Я уже маниакально стал бояться красивых пляжей.

Опять ночные смены караула и в поселке и на галерах, на этот раз мы долго не думая, разожгли костры так же как сделали готландцы в ста шагах от нашего лагеря и периодически к костру ходили патрули и подбрасывали дров. Если враги пройдут за костры и пойдут к нам, то наш караул легко увидит тени приближающиеся к нам. Когда ты реально боишься нападения, то в голову лезет всякое. Вы даже не представляете сколько тут зверья в лесу, тут медведи бегают как белки, я не знал, что может быть сколько медведей.

И эта скотина такая наглая, что лезет на запах еды даже, несмотря на вонь дыма от костра. Как только вспомних хозяина и мой бой с ним, то аж плечи тряхнуло, не дай боги еще раз такое пережить.


Полоцк встретил нас звуком ударов большой кувалды по наковальне, я сошел с корабля первым и поздоровался с делегацией, что стояла на берегу. Встречать возвращение победоносного флота выли почти все люди селения. А в селении было по моим подсчетам примерно сто человек. Отдельной группкой стояли люди в шкурах.

— Кто это? — спросил я у одного из мастеров, что вышли на берег.

— Это вожди племен чудинов, они ждут тебя уже десять дней.

— Хорошо, кто старший в крепости? — спросил я.

— Стародуб назначил своего сына Здебора старшим, как уходил с тобой — ответил мастер — но сейчас Здебор и с ним два десятка воинов ушли в лес, там вороги напали на одно из поселений чудинов.

— Как давно ушли?

— Так пятый день уже пошел, вон тот старейшина чудинов, это на его селение напали.

Я пошел в сторону стоящих отдельно людей.

— Здоровы будьте люди — поприветствовал я чудинов — я князь Чеслав, что привело вас в мой город?

— Мы встретили Уялова, он сказал, что ты князь обещал нам защиту от грабителей — ответил один из стариков.

— Я обещаю всем кто пойдет под мою руку и защиту и помощь. Те кто ходит по вашим землям, работали на готландцев. Песьеголовые ловят людей и продают их заморским купцам. Вчера я побил чужеземцев, что шли на наше землю, я взял их корабли, а завтра я побью всех песьеголовцев, что продались иноземцам. Если вы дадите мне людей, с каждого племени по десятку юношей, я смогу их подготовить вооружить и очистить эту землю от врагов.

— Мы слышали ты увел с собой две сотни воинов, а привел всего пять десятков — сказал старик — как мы можем отдать тебе наших людей, кто будет охотиться и добывать пищу для племени.

— Я помогу вам чем смогу — произнес я — вы получите и соль и железо, это поможет вам сделать запасы и пережит землю, а весной вы сможете посеять овес и зерно, я дам вам все.

— До весны мы не доживем — грустно произнес старейшина.

— Не хандри старик, уже сейчас я могу обеспечить ваши рода всем необходимым. Я даже могу взять вас в свои селения. Но зимой, когда замерзнут болота я пойду в поход и мне нужны воины. Мы за эту зиму должны найти всех мятежных песьеголовых и принудить их к миру или перебить как бешеных собак. Я предлагаю вам переехать на зиму в наши селения, я могу разместить десять сотен людей, но я не могу заставить вас поверить мне, решай старейшина, судьба твоего рода в твоих руках.

— Ты дашь мне соль и железо под залог?

— Я дам тебе все, ты так ничего и не понял старик — сказал я, наклоняясь к лицу старейшины — мне не нужны земли, мне нужны люди. И что мне будет с тех земель, если все охотники умрут.

Старейшина поклонился и пошел к воротам.

— Креслав — крикнул я — выдай чудинам все, что попросят, и оружие трофейное дай.


Подошёл мужичок, что встретил нас на берегу и произнес:

— Я Бронислав князь, старший над мастеровыми, пока тебя не было мы делали пилы и топоры — как то с извинениями начал мастеровой.

— Докладывай нормально — махнул я рукой — не стесняйся, раскажи все, что тут происходило.

— Так, мы пилы отправили и Бажене и в Витьбоск, вон там — Бронислав показал рукой на лесок, что находился северней стены деревянной крепости или я бы назвал это строение "острогом". А какая это крепость, пять амбаров, один дом и все это обнесено бревенчатым забором.

— Вон там князь мы поставили три амбара, сейчас крышу ставят и печи закладывают, я что думаю, тут — он показал на острог — будет твой дом и амбары с товаром, а люди пусть живут в тех домах, что за стеной.

— Это правильное решение, что ты весь острог отдал под княжий терем — похвалил я Бронислава — но неправильно, что люди будут жить без защиты. Я вот что думая, ты посмотри, как нам по быстрому соединить общим бревенчатым забором все наши строения, чтобы все были под защитой стен.

— Я уже подумал, к тем амбарам мы протянем забор, тут всего пять десятков шагов, потом пустим забор к башне, что на берегу, там еще пять десятков шагов. У берега поставим ворота, а дальше пустим стену к оврагу вдоль берега, так, чтобы суда можно было вытаскивать на берег и стояли они за стеной.

— Это правильное решение, корабли должны стоять под охраной. Скажи Бронислав, а можем мы вынести мастерские за стену? Чтобы если вдруг пожар, то чтоб у нас город не сгорел.

— Да, вон там уже лес валят за оврагом, как площадку расчистят, туда кузни вынесем и домну перенесем за овраг, а с этой стороны вдоль оврага забор пустим и будет у нас огражденное место.

— Город у нас будет огражденное место, где живут люди теперь городом называть будем. А там где мастерские поставим, нужно тоже оградить, чтобы вороги нам мастеровых не побили — пояснил я — Бронислав, назначаю тебя старостой городка Полоцк, занимайся строительством, в первую очередь ограду и амбары с печами.

Я осмотрелся и увидел сына Стародуба.

— Здебор иди сюда — позвал я парня — назначаю тебя воеводой младшей дружины, набирай пацанов, я дам вам старших воинов и начинайте овладевать наукой воинской, а кроме того твоя задача охрана города и патрулирование подступов.

— Так, Бронислав, твоя задача это контролироль внутренних дел города, а отроки Здебора у тебя в распоряжении, он страший над охранными десятками.

— Креслав ты воевода старшей дружины, и будеш постоянно в походах со мной, но на тебе еще и охрана торговых путей — я опять посмотрел на присутствующих — Ваша задача производить железо и изделия из него. Зима скоро, нам нужно всех людей зимой за ограду посадить и от зверья и от людей худых.

Я зашел к себе в дом, что был раньше купеческим штабом, возле двери стояла миловидная, одетая во все чистое девчушка.

Я кивнул ей и спросил:

— Как зовут тебя красавица?

Красавица покраснела и ответила.

— Зорицой кличут князь.

— Давай Зорица скажи там пусть принесут попить и поесть на шесть человек и позови мне воеводу Креслава, старосту Бронислава, тетку что лечит раненых, Томилу, что командовала моими арбалетчицами, Милану, что пришла с копейщиками на первых кораблях, если она уже здорова и старшего кузнечных мастеровых.

Через тридцать минут в просторной избе собрались все приглашенные и стол был накрыт.

Я заслушал доклады по количеству захваченных трофеев, получалось что все амбары забиты, а потом Бронислав как то тихо сказал.

— Князь там бочоно нашли полный злата и серебра, так мы его тут спрятали и охрану поставили.

Да я понял, что ту бочку, которую мне Адалард вытащил, он где то нашел на Биреме, а если тут у нас имеется две захваченные Биремы, то мог быть и вариант, что на трофейных Биремах тоже что то имелось припрятанное, и тут вот он подарочек.

— Значит так староста, все злато и серебро принести сюда в мой дом, Креслав поставить охрану, круглосуточную. В острог никого не пускать, здесь будет жить только старшая дружина и моя прислуга, остальным ставить жилье за стеной, как мы и договаривались.

Бронеслав кивнул.

— Купцов и послов, что приходят из других родов сюда не пускать, нечего тут высматривать и выведывать. Вон там за стеной поставь избу переговорную, я там встречать всех буду и товары там тоже показывать свои будем. Особо обращаю внимание всех, чтобы ни один чужак к мастерским не подходил, за каждым мастеровым особо присматривать, чтобы никто им худого не сделал и мастера к ворогу не попали.

Все одобрительно зашумели.

— Теперь ты Креслав слушай, собирай всех мужчин и каждый день тренировки проводи с оружием. Я хочу, чтобы если враги придут, то чтобы каждый муж мог взять меч или копье и встать на стену. А из отроков, что потолковее начинай собирать младшую дружину, вон Здебор будет старшим младшей дружины. Бери всех кого захочешь, в любом селении, даже у чудинов и песьеголовцев. Я хочу, чтобы весной, как снег сойдет эти отроки смогли встать в строй и вести бой копьем или сулицей. Помоги Здебору научить отроков и пусть командует ими сам.

— Милана, на тебе подготовка женщин копейщиц, на войну мы их брать больше не будем, но когда мужчины уходят, женщины должны иметь возможность защитить и себя и детей и княжье имущество. Женщины будут оставаться с младшей дружиной в селениях.

— Томила, на тебе арбалетчицы, собирай самых боевитых девок, возьми пять десятков арбалетов и начинайте готовить стрелков, эти воительницы, должны быть готовы к походам и битвам.

— Мелиса, за тобой врачевание больных и раненых, пройди по селениям и найди всех знахарок и ведуний, всех кто может заговорами, или колдовством, или травяными настоями хвори отводить. Тащи их сюда, поставлю вам дом в Полоцке, набирайте девиц молодых кто поумнее и мастерству врачевания учите.

Я повернулся к воеводе.

— Креслав скажи как зовут мастера, что производством метала ведает?

— Казмиром кличут вождь.

— Значит так передай Казмиру, что мастерские нужно разделить. То есть часть мастеров должна производить только оружие и брони, а другие пусть занимаются пилами, топорами, лемехами, гвоздями и всем необходимым железным хламом для жизни и на продажу. И еще, скажите Богомиру, что пора запускать домну, он знает как, мне нужен метал, пусть откует несколько наковален и два больших якоря для кораблей, я покажу как. Завтра мне покажешь старших, кто будет над мастеровыми оружейными командовать и старшего над железных дел мастерами.

— Особо хочу тебе Бронислав задачу поставить, всех пацанов и стариков, чтобы не были обузой научите уголь пережигать и руду искать. Старух всех посадить на производство ниток из шерсти и выделку ткани. Есть ли у нас те кто может ткать?

— Как не быть князь — сказала Мелиса — есть бабы, нешто мы безрукие, только вот все мастерицы у тебя в войске.

— Не дело это — произнес я — всех мастериц и мастеровых людей из войска убрать. Тех, кто может, ткать, выделывать кожи, лечить, ковать железо, работать с деревом поставить на свои профессии. А теперь скажите мне люди, кто из вас может говорить на многих языках и на чудинском и на вендском чтобы купцов привечать и торговлю с ними вести.

Бронислав пошевелился на скамейке и сказал:

— Есть отрок чудинский, его в полон брали еще пацаненком, так он многие языки знает.

— А что отрок, толковый?

— Толковый.

— Хорошо, пусть пока под тобой будет, как прибудут купцы или послы от племен соседних, ты его с собой бери и пусть помогает торговлю наладить. Закупайте припасов много, мясо, рыбу, меха, мед, воск скупай все. Железа на продажу и соли у нас много. Серебром платить только в особых случаях, серебро нам пригодится. А золото не показывать никому, про то, что у нас золото есть язык всем держать за зубами.

Пока шло совещание люди ели принесенное мясо и запивали каким то отваром, ну что ж первое мое совещание прошло, первые и основные задачи розданы и мне пора отдыхать.

А еще не все, когда мои бригадиры и старосты стали расходиться, я положил руку на плече Мелисе.

— Послушай Мелиса, ты тут уже всех знаешь, посоветуй мне толковую женщину, что будет за хозяйством и прислугой приглядывать.

Мелиса посмотрела на меня, потом улыбнулась — так Рада тут пока командует, вон за дверью её дочка стоит Зорица.

— А ну тогда хорошо, позови мне эту Раду.

Рада оказалась той самой теткой, что принесла мне одежду на берегу. Теткой она была крутой, а звали её Радой. Я сам аж рот открыл, это не баба, а мужик с сиськами. Плечи как у штангиста, кисти рук как стальные стержни, мышцы даже через рубаху просматривались, не удивительно, что она тут уже и так всех построила.

— Рада скажи нравится ли тебе князь?

Та посмотрела на меня с подозрением.

— Не удивляйся, но мне нужны верные люди — сказал я.

— Я раньше князей никогда не видела, но вот вождей разных знала и ты хороший вождь.

— Хочу тебя ключницей в княжьем тереме назначить, как ты на это смотришь.

— Кто такая ключница и что нужно делать? — спросила Рада.

— За домом моим и людьми что тут работают присматривать, за запасами следить, и никому воровать не позволять.

— Так никто и не ворует, так всего же всем хватает.

— Это пока всего и всем хватает, а там погодя может и кому мало покажется, так захотят из княжьего терема в свой карман положить. Или еду князю отравить могут по научению ворогов наших. Или девку с кинжалом подослать. Много всяких неприятностей там, где я раньше жил было.

Рада улыбнулась.

— Не бойся князь, не будет девок с ножом, и яда не будет, я присмотрю.

— Вот и хорошо иди, занимайся, а я устал.

Я действительно устал, когда все ушли, погасил свечу и лег на лавку, уснул.

А как стемнело, проснулся от жары, что то теплое и мягкое лежало рядом. Я пощупал, ага девка, ну и что ж мне делать, спать хочется, аж мочи нет. А не дай бог скажет завтра эта девка, что князь того, всю ноч проспал, а с девками мол тютю, нету интересу мол к женским делам, спит так сказать по ночам и девок не радует.

Это ж позора не оберешься, женщины они такие опозорить князя могут так, что никакие подвиги не помогут. Я погладил рукой по женским прелестям и убедившись, что агрегат готов приступил к подвигам на сексуальном фронте.


Вилигурд стоял на песчаном пляже и смотрел вдаль, на берегу валялись трупы наемников, а кораблей не было. Рядом стоял дрожа от холода один из воинов, что остались на охране кораблей с его братом Адалардом.

— Говори Зикфрид — произнес Вилигурд.

— Они пришли ночью со стороны реки и напали на нас, я пополз в лес и там спрятался. Эти песьеголовые перебили всех раненых, но они не тронули твоего брата. Песьеголовые забрали Либурну, а Адалард забрал Бирему и со своими людьми ушел.

— Сколько было песьеголовых?

— Три, может четыре десятка, но они очень сильные, они перебили всех так, быстро, что мы даже в круг стать не успели.

— Вы не успели, потому что вы идиоты — зло сплюнул Вилигурд — это не песьеголовые, это мерзкие венды и их вождь Чеслав, они спустились по реке на Либурне и напали на вас. Тут неподалеку находится селение Серого волка, пошли туда.


Серый волк как настоящий дикарь, что то бормотал и рассказывал, про то, что у него мало воинов всего сотня, и он не может пойти с уважаемым Вилигурдом.

— Послушай вождь — мягко начал разговор Вилигурд — я привел корабли, на которых было много товара для вас и много серебра, чтобы расплачиваться за рабов, что ты приведешь ко мне, но мой враг подло напал на меня, он захватил мои корабли и мой город, где склады ломятся от товара. Если ты уважаемый вождь позовешь своих родичей и поможешь мне отбить город и корабли то каждый род, что будет участвовать в этом нападении получит свою долю товара и серебра в зависимости от количества выставленных воинов.

— Если они побили твоих людей, то могут побить и нас.

— Не бойся вождь, врагов было три сотни и мы убили больше половины — усмехнулся Вилигурд — так, что теперь их осталось совсекм мало, а добыча очень уж большая, все мои товары разделим поровну.

Переговоры шли долго, но в конечном итоге Серый волк согласился позвать своих соседей и направил к торговому посту десяток воинов, разведчиков.

Целую луну собирались вожди, приходили, обсуждали раздел добычи и уходили. Потом приходили опять и требовали больше, и только когда Виллигурд соглашался, тогда вожди обещали дать воинов. Поход был назначен на первый день морозов. И уже с первым снегом в селении Серого волка начались собираться сотни воинов, разведчики доносили, что в большом деревянном доме, людей не много всего сотня, два корабля лежат за стеной перевернутые, а на стенах ходят женщины со щитами.

Так и есть у этого Чеслава воевало много женщин, но вот почему два корабля, а где остальные, неужели он еще не вернулся. А может пошел куда по морю или товар повез или напасть решил еще на кого не будь, да хоть на эстов, там много рабов взять можно — размышлял Вилигруд — вот только у эстов договор с готландцами и никто не сможет безнаказанно грабить и разорять эстов. Готландцы серьезные ребята у них два десятка боевых кораблей.

Ну что, как скует мороз болота, то три сотни песьеголовых воинов возьмут деревянный острог без проблем, а если и погибнет половина дикарей, так это еще лучше.

Глава пятая. Брат

Дни шли сами собой, я занимался осмотром кораблей и новых строений своей крепости, проводил тренировки новобранцев и настроение мое было почти на нуле, несмотря на строящийся город. Людей способных прямо сейчас встать в строй нет. Есть старики, есть молодежь желторотая, но мужчины призывного возраста почти все погибли на последней войне.

Из самых толковых я сформировал новый отряд мечников, одел всех своих мечников в новую броню.

Вот тут меня ждал настоящий сюрприз, многие из моих воинов мечников, что прошли самые тяжелые бои не просто сидели на печи, они не вылазили из кузни и бронной мастерской. Поначалу я думал, что мои мечники раскручивают на пару ночных встреч моих мастериц из бронной кузни, но потом понял, что там действительно идет серьезная работа. Все недостатки, что были обнаружены в доспехах совместно устранялись, а когда мне через десять дней поднесли мой новый доспех, я аж ахнул от удивления.

Вынос нового княжего доспеха был обставлен торжественно. Построились все воины моей личной дружины, аж три десятка человек. В броне и с оружием и шесть женщин вынесли из мастерской мой комплект брони.

Ну раз так все красиво обставлено, то я решил одеть все что принесли.

На голень надели стальные поножи, что доходили аж до колена, закрепили ремешками на щиколотках. На пояс повязали юбку из стальных пластин, юбка тоже доходила почти до колена и прикрывала ляшки и хозяйство неплохо. Натянули на торс бронь, потом одели наручи. Я и так казался средневековым рыцарем, а когда принесли шлем, я чуть не ахнул от удивления.

На полностью стальной шлем был одет череп моего трофейного белого волка, при чем смотрелось все так, как будто голова не моя а волчья. Я конечно мечтал о медведе, но ведь шаман точно обозначил, что моим тотемным зверем является полярный (белый) волк, и если я не хочу злить духов, то от ныне я должен называтся "Белым волком".

Почти все лицо было закрыто стальными нашечными пластинами к которым специальными заклепками были прибиты челюсти моего трофейного волка. И получалось что моя рожа была похожа на оскаленную волчью морду. Поскольку шлем был достаточно большим, то он полностью прикрывал шею и подбородок, а при необходимости можно поднять плечи и упереть спуски шлема в наплечники, таким образом смягчив удар по голове. То есть удар бы пришел не на шейные позвонки, а вся нагрузка должна уйти в плечи.

При чем я только один раз пожаловался на боль в шее после очередной стычки, а мои ратники тут же поняли причину этой боли. То есть кто и как бы не думал, но люди тут замечают буквально все, и при этом очень быстро реагируют на замечания, особенно если реч идет о их личной жизни.

Отдельно вынесли белую накидку из волчьей шкуры, а чтобы показать что князь крут на шею одели бусы из зубов убитого мной медведя. Это такой намек, что Белый волк, типа победил Бурого медведя, и теперь именно волк является хозяином всего леса вдоль Янтарной реки. Это как малиновый пиджак в 90-х, любой местный дикарь такой сигнал увидит, расшифрует и осознает как неизбежность.

Вот теперь образ был полностью сформирован, я не просто повелитель песьеголовых, я царь зверей ептить. В голове появилась крамольная мысль, может мне как американские индейцы повязать себе еще и жабо из перьев, чтобы я был не только царем зверей, но и птиц. Только вот боюся не поймут люди прикола, общество тут еще не такое толерантненькое как там в 21-м веке, тут за каждое слово и за каждый штрих на одежде кровью отвечать заставят.

Чтобы не стоять просто так, я вытащил своего "стального волка" и поднял руку с мечем в верх.

— Это меч с душой волка, проложит нам дорогу к победе и повергнет всех врагов в бездну — торжественно произнес я — такие мечи будут у всех наших воинов. От ныне и до скончания века, кадый муж должен доказать свое право на владение мечем. Каждый кто будет по решению совета опоясан мечем, сможет присутствовать на заседании княжеского совета и молвить свое слово. И обещаю вам, ваши слова будут услышаны. А опоясанные мечами воины от ныне есть мой ближний круг и моя дружина.

Обществу понравилось, и они одобрительно зашумели.

— А вы мои мастера выплавте тигельную сталь с душой медведя и выкуйте меч для моего брата Радомира, ему нужен меч с душой медведя.


Ну что ж, мне уже давно нужно заняться оружием нашего княжества. Мечей трофейных было огромное количество, и я мог уже сейчас почти всем мужам выдать дрянные готландские мечи, но качество сего оружия меня не устраивало. Требовалась полная перековка всех трофеев, нормальная закалка и отпуск напряжения металла. А мне нужен второй меч, а может сабля. Я неплохо владел саблей в той жизни, но ведь сабля это оружие всадника, а для битвы в пешем строю нужен более короткий чем мой почти полуторный меч "волк". Нужно что-то короче волка и длиннее гладиуса. Мне что-то среднее, для точного боя из-за щита, чтобы одним коротким выпадом попасть в узкую проресь забрала шлема, или в шею.

Волк был хорошим мечем, но очень длинный, вот я его и терял три раза в бою, а это уже знак. Такой меч как и моя первая сабля пригодятся для боя с седла, а пока коня у меня нет, нужно приготовить другое оружие. Поэтому оставлю волка для боя с коня, если я вообще когда небудь увижу в этом мире коня. Такое впечетление, что я попал в какой то параллельный мир и тут нет лошадей вообще. Я за все это время ни разу не видел даже полянки хотя бы примерно равной размеру стадиона, где бы могли пастись животные, сплошные непроходимые леса, так что с лошадьми пока туговато.

Шесть долгих дней мы ковали новый меч в подарок брату. Я взял третий оставшийся слиток стали из тигеля под названием "медведь", и вместе с мастеровыми людишками вначале выковали из бруска две стальных пластинки, а потом выковали такую же пластину из сырого железа. Потом сварили все три пластины и несколько раз проковали заготовку, постоянно скручивая раскаленный пруток. На седьмой день мы провели полный технологический комплекс по изготовлению, закалке и отпуску клинка.

Кузнецы молчали, они уже знали, что это шедевр, и каждый думал только о том, как научится производить такие шедевры.

Если вы видели дамасский клинок, то поймете, что это за красота, под воздействием аммиака, что был в моче на клинке проступил красивейший рисунок слоеной стали.

Метал, пел, я разминался проводя круговые движения кистями, а меч подпевал мне страшным завораживающим гудением, ну что ж вот именно так должен выглядеть грозный воинй, в моих руках находится меч с душой медведя, а в хоромах на специальном приспособлении висит его собрат "стальной волк".

Почему я не стал ковать меч из цельного куска? Честно скажу испугался. Испугался потерять авторитет первого мастера. Пока я ходил в поход мои мастера уже выплавили с десяток тигельных брусков стали, и попытались сделать десять мечей, но вот беда восемь уже готовых мечей при попытке рубануть по обычному гвоздю из сырого железа треснули.

Мастера тогда не расстроились, они из треснувших заготовок сделали наконечники для копей, а я вот мог растроится. Не дай боги у всех на глазах мой распиаренный меч из тигельной стали, вышедший из под руки самого князя разлетится при первом же ударе, это будет крах всей информационной компании. Я то не простой князь, я ведь СВАРОЖИЧ, мать его так. Местные людишки, в основном венды считают меня внуком бога-кузнеца СВАРОГА, а это вам не холам-балам, тут нужно марку держать двумя руками.

Когда меч брата был готов и протестирован на перерубании несколькох гвоздей и кабаньей головы, я приказал делать ножны. Но ножны должны быть обтянуты тонкой кожей и красиво украшены янтарем, а для этого нужно вначале камень янтарный отшлифовать.

Однако меня вот такой подход не устроил, ну не могу я понять, почему же трескаются мечи из тигельной стали. Если так дольше пойдет, то придется ковать старым, проверенным способом, просто брать сырое железо и ковать его по сотне раз, тратить на изготовление такого меча нужно будет в три раза больше времени, из-за длительного этапа постоянной проковки.

Вот в перерыве между управлением государства и подготовкой воинов я решил занятся научными изысканиями. Просто выгнал всех от крайнего горна, поставил только помощника на меха, взял очередную заготовку и началь проводить эксперимент по изготовлению "быстрого меча" из тигельной стали. Мне крайне нужна технология, я планирую осуществить почти промышленное производство оружие, а это значит, что на изготовление одиного меча я не могу тратить больше трех-пяти дней. Есть правда у меня еще одно решение, это делать сабли, или мечи по типу моего свинореза, то есть делать оружие с односторонней заточкой и широким обухом, тогда мечи и сабли точно трескаться не будут, и для этой эпохи такой меч из кузни обычного варвара это нормальное дело, только вот я не обычный варвар.

Я нагревал и очень медленно вытягивал не поддающийся твердый металлический брусок в полоску. Работал сам почти три дня. Когда длинная полоска метала превратилась в клинок я приступил к закалке.

Закалку меча проводил в моче. Да я решил что нужно закалять сталь именно в моче, там какие то соединения получаются на верхнем слое стали. Отпуск производил в кипятке. После закалки, опять нагрел клинок и потом повесил заготовку рядом с горном, а помощник продолжал поддавать воздух в горн, через какое то время я перевесил клинок подальше от огня и так пять раз, постоянно уменьшая температуру лезвия. В этом деле главное, чтобы меч остывал как можно дольше. Больше всего я боялся услышать звук потрескивания стали, это основной признак того, что внутренняя структура от перенапряжения не выдержала и метал внутри начинает ломаться. Но все прошло успешно. Рядом со мной находился всего один подмастерье и когда мой личный меч был готов, я решился позвать мастеров.

Кузнецы притащили "медведя", а я достал меч, что сделал самолично от начала и до конца. Сам ковал, сам закалял и отпускал напряжение метала, даже сам шлифовал мелким речным песком и мокрой кожаной полоской. После шлифовки все мои руки превратились в грубое подобие напильника. А ночью я ощущал как под моими руками вздрагивает очередная залетная пташка, да ласкать женское тело такими руками, это очень сложное занятие.

И вот он готов, я вынес свой новый меч на солнце первый раз с момента как тигельный брусок оказался у меня в руках.

Мы провели полные испытания двух мечей. Рубили березки и кабанью голову, рубили даже гвозди, но оба меча показали себя вполне достойными изделиями.

Мои мастеровые только кивали головами и нахваливали своего князя, как же у них то почти восемьдесят процентов брака, а сварожич вон самолично меч выковал, видно бог кузнецов приглядывает за своим внуком. Однако меня такой результат только расстроил. Эксперимен не удался, и я не могу понять, что не так, почему у них ничего не получается, почему клинки трескаются? Почему у моих мастеровых клинки трескаются, может технология нуршена. Я приказал сделать меч мастерам и дотошно вглядывался в каждую технологическую операцию, но провал произошел уже на втором клинке. То есть первый получился, а вот второй — треснул.

Чтобы не рисковать больше достаточно дорогими заготовками я приказал пока не набьют руку и пока Сварог не признает моих людишек мастерами, чтобы они делали мечи по первой технологии, то есть из пакета пластин мягкой и твердой стали.

Кузнецы выковали уже три десятка мечей по новой технологии. Мы долго не думали, просто берешь готландский кривой меч, что гнулся после нескольких ударов, режешь его на три части и используешь эти части как мягкую сердцевину к которой привариваешь стальные заготовки из тиглей. Потом длительная проковка со скручиванием и уже потом из бруска формируешь клинок.

Вы скажете долго, да вы правы. Только я у себя построил почти что "конвеер Форда". На моем конвеере работали десяток мастеров и подмастерьев, каждый делал только одну, иногда две операции и передавал заготовку дальше, а вот полную технологию успели освоить только несколько человек, что даже миниэкзамен мне сдали. Они эти люди и были назначены надсмотрщиками и приемщиками. Типа госстандарт.

Вот так мы перековали всё дрянное железо, при чем не только мечи, но и наконечники копей.

За все это время я ни разу не запустил свою домну, а использовал её как печ для выплавки тигельной стали, уж слишком много она жрет ресурсов и руды и угля, позже возможно зимой из накопленного сыръя я начну плавить сталь и у меня таки заработает домна, а пока мне хватало и того металла, что привозили из селений. Я скупал кричное железо по хорошей цене, за крицу весом в гривну (почти пол килограмма) платил четверть гривны серебра. Просто берешь палочку серебра толщиной в палец и отрубаешь от нее четвертую часть, и назвал я такие кусочки — рублями. А потом зимой в тиглях я буду переплавлять кричное железо в сталь. А уже из этой стали и будут делаться новые мечи. А пока есть готландские трофеи, будем переплавлять их.

Всю партию новых мечей я торжественно после произнесения воинами клятвы вручил своим воинам, что прошли последний поход. А потом я приказал в срочном порядка готовить крупную партию наконечников копей и укороченных мечей для продажи, уже полетели первые желтые листья с деревьев и я собирался пойти на Днепр на встречу с неизвестным Радомиром. Не знаю, придет ли мой брат или нет, ведь прошло уже больше года с нашей последней встречи, но я то прийти должен.

В поход на встречу с Радомиром я взял всех своих мечников, три десятка воинов из которых было всего четырнадцать мужчин, что прошли тяжелые бои с готландскими наемниками, а остальных я забрал новых воинов, почти без боевого опыта, пусть привыкают к походной жизни. У каждого мечника был круглый щит из ивовых прутьев оббитый с двух сторон кожей.

Я понял, что такой щит более прочный, это выяснилось в ходе эксперимента. Если с внутренней стороны толстую кожу привязать тесемками к основанию, а не приклеить как с лицевой стороны, то стойкость щита увеличивается. То есть стрела с бронебойным наконечником пробивает кожу на фронтальной стороне щита, прошивает сплетенные ивовые ветки, а вот последний слой кожи, как бы отскакивает от щита, гася инерцию стрелы, и уже пробить щит с двойной обивкой кожи не так то просто.

Для меня как и для моих воинов это было просто сюрпризом. Кроме того у каждого было длинное копье с каленым наконечником.

Кроме того я взял и три десятка самых метких арбалетчиц, а остальных воительниц, что только осваивали арбалеты я оставил на прикрытие Полоцка.

Мы взяли две Либурны и поднялись вверх по реке Дивной Янтарной до селения Витебск, где в реку впадала речушка Витьба. На этой речушке у меня стояло поселение старого вождя Вацлава, я аж путаться стал, это первый случай когда у меня имена совпали, есть мой главный мастер строитель Вацлав в Полотске, что дома бревенчатые ставит, а есть вождь маленького племени в два десятка человек, что живет в устье Витьбы. Это племя я перевез на реку Витьбу, тут мне нужны были люди чтобы охраняли мои галеры, если я пойду сухопутным путем к Днепру.

Мы забросили деду Вацлаву часть припасов, вытащили корабли на берег и оставив их под присмотром пошли по лесной тропе к Днепру. К вечеру второго дня наше войско пришло в селение Звениславы. Это селение я специально поставил на пол пути к Бажене, чтобы можно было переночевать в дружественном поселке.

У Звениславы дела шли не очень хорошо, это был самый бедный род, особенно после того как я казнил почти всех мужчин за попытку военного переворота. Два десятка женщин и сколько же детей, а еще четыре старика. Вот и все жители этого поселка. Мы остановились в селении на два дня, за это время я приказал поставить вокруг селения приличный бревенчатый забор, а то меня достали местные строители, что лепили землянки с навесом, а всё это безобразие просто огораживали тыном (низким забором из веток). Теперь хоть на стену похоже и с такой стены можно срелы и сулицы во врага метать, а еще такая стена от лютых волков и медведй оберегает.

Помогли мы собрать печь из камней и глины. А то местные живут как чукчи, то есть внутри дома просто костер разжигают, а дым выходит в дырку под потолком. Печь почти была готова, но достроить эту печь без обожженного кирпича было сложно и забрав несколько женщин с собой я повел отряд к Бажене.

Бажена меня действительно порадовала. Теперь её селение было почти полной копией моего острога, который я назвал Полоцком. В центре селения стояло два бревенчатых сарая, а по периметру примерно пять десятков шагов это селение огораживал бревенчатый высокий забор, была даже вышка и большие распашные ворота.


— Ну как дела? — поздоровался я с Баженой и даже обнял её, пусть все видят, что князь оказывает вождю пламени особое уважение.

— Все хорошо, мы уже почти достроились, вон и колодец есть и отхожее место внутри оградки поставили, вторую печь в срубе соорудили. И железа уже много наплавили, оружие не делаем, нет времени, вон видишь куча лежит, так это руда, зимой будем продолжать варить железо, а недавно только сбор зерна закончили.

Я посмотрел, да действительно огромная куча руды лежала под начесом.


— Много ли собрали зерна?

— Как тебе сказать — задумчиво ответила Бажена — если посчитать то что мы посадили, то выходит с одного зерна мы три получили.

— Да не много, но если начнем удобрять поля навозом и пеплом от костровищ, то урожай должен увеличится.

— Что с зерном делать князь?

— Посади всех детей ваших и баб, пусть то зерно всё переберут. Большие зерна выделяйте в отдельную кучу и прячте до весны, будем урожайность увеличивать. Если большие зерна сажать, то и выход больше будет. А вторую половину урожая с маленькими зернами можете зимой в пищу употребить. Ни одного зернышка у вас не возьму, то вам награда за хороший труд.

— Спаси тебя боги Чеслав — Бажена поклонилась почти впояс — к нам три рода окрестных приходили торговать, так я уже больше десятка топоров им продала и ножей столько же, вон полный амбар мясом завален. Мы его завялили и часть засолили, так я мяса больше не беру. Пусть руду и уголь несут, мы всем желающим показываем как искать руду и обжигать березовый уголь.

— Молодец, Бажена, все у тебя отлично. Я к тебе привел женщин от Звениславы, помоги им достроить печь, им нужны кирпичи обожженные для дымохода и мяса им дай для зимовки, там вообще мужчин нет, трудно им.

— А у меня, что одни мужики что ли, ума у них нет, привыкли жить одной охотой да собирательством. А как охотников нестало, так и род с голоду пухнет. Пусть руду ищут и мне несут, пусть уголь пережигают, а я им и мясо и инструменты дам.

— Вот ты Бажена баба умная, так помоги, сходи поговори со Звениславой или вам обязательно моя помощь нужна.

— Тут такое дело вождь — тихо сказала Бажена — я людям не говорю, но торговцы седмицу назад купили у меня топоры и мясо привезли, так они сказали что видели конных воинов на полдне.

— Конных? — переспросил я.

— Ну да конных, я коней то видела и раньше, а эти дикари видно нет, так они сказали, что демоны на безрогих оленях верхом приехали и многих побили в соседнем селении, что в десяти днях от сюда за рекой стояло. Так теперь все рода тамошние в болота подались от демонов подальше.

— Это плохая новость Бажена, сейчас нам с отрядом всадников не справится, но есть и хорошая новость, что к нашим границам рода откочевывают, а в наши болота всадники не сунутся. Ты всех беглецов примечай, торговлю заводи, и вождей ко мне в Полоцк отправляй, там сейчас Бронислав остался за старшего он знает как вести переговоры. А я сейчас на полдень пройду до реки Данапрас. Там речные люди должны прийти, встретить их нужно. Тебе я оставлю десяток самых молодых моих воительниц, накажи, чтобы все твои женщины учились из самострелов врага и зверя бить, я тебе ближе к зиме пришлю несколько десятков таких самострелов. Оружие страшное, врагов даже в броне и за щитами убивает, так что осторожно.

— Томила — крикнул я, и на зов откликнулась командирша отряда воительниц.

— Вот Томила, это Бажена старейшина в этом селении, оставь у нее десяток самых молодых своих воительниц, пусть научат тут всех как с арбалетом работать и заодно охрану пусть несут, тут врагов много вокруг по лесам шастает.

В этом селении есть один интересный остров на болоте, и тропу туда знают только местные и я. Так вот решил я провести операцию прикрытия по утаиванию резервного фонда от всяких недобрых людишек.

На этом болотном острове рядом с селением Бажены я зарыл одну бочку с готландским золотом, а чтобы залегендтировать эту работу мы сверху клада помогли поставить сруб. В этот сруб снесли часть готового кричного железа и запас продуктов. Бажене я наказал, что в случает крупного нападения, пусть убегают в болота, а свой городище пусть бросают, а про золото вообще никому ничего не сказал, я его ночью закапывал, пусть тут полежит, целее будет.

И так через три дня мы пошли строго на юго-восток к Днепру.

Да, да я уже научилася делать примитивный компас.

Если взять сухую палочку, один конец этой палочки мокнуть в рыбий клей, а потом опустить этот конец в перетёртую кричную железную руду из болота, то когда клей высохнет мы получим обычную стрелку для компаса.

Так как руда до переплавки сохраняет элементарные магнитные свойства. Вот бросаю я эту палочку в воду, хоть в болото, хоть в чашку с водой и она потихоньку поворачивается в сторону магнитного полюся земли, то есть на север. Соответственно я бросаю палочку в воду десять раз и с учетом погрешности определяю примерно направление на север. Вот теперь я постоянно сверялся с показателями своего протокомпаса и шел на юго-восток к реке Днепр, проламываясь через чащобу, я ведь карту в голове держу.

И этот этап самый сложный, потому как леса в моем понимании тут нет, есть тысячелетние буреломы, которые остались от большого ледникового периода, тут наверное когда ледник уходил такой бардак был, что мама не горюй, но по моим впечетлениям за десятки тысяч лет лучше не стало, и мы сейчас прем по этим буреломам изредка обходя болотца и ручейки, но прем уверенно.

Срубаем ветки деревьев, мешающие движению, делая зарубки и повозможности растаскивая упавшие деревья. Мне скорость не нужна, мне нужна дорога от селения Бажены до Днепровских берегов, тут я поставлю свое новое селение и назову его Нижним Волочком, или еще как не будь, но на этом волоке каждые сутки пути должно стоять селение для укрытия и отдыха. Я не знаю где по настоящему стоял этот самый город Волочек, но почему бы не тут. А потом я еще от Витебска попробую с помощью чудинов и води пробить дорогу до Ловати. Поставлю там город и назову его Верхним Волочком, так как он по карте будет находится выше чем Днепровский волок. А там если позволят боги я пробью дорогу и до Волги.

Дорогу, которую мы с дедом прошли за двое суток, а потом еще сутки шли с людьми Бажены мы с остановками в селениях осилили только за восемь дней.

На восьмой день мы вышли на берег большой реки и пройдя вдоль берега вниз по течению я нашел неплохой песчаный пляж. Вот здесь я и буду ждать брата с его ладьями.

Пока мой отряд отдыхал, я прошел вниз по течению реки и убедился, что здесь как раз лучшее место для ночевки тех, кто ходит по воде. К тому же мы нашли множество заброшенных кострищ.

На всякий случай в сотне метров от берега, за полоской леса мы вырубили кусты и маленькие деревья, расчистив небольшой пятачок для лагеря. Поставили там десяток деревянных шалашей. Внутри лагеря выкопали колодезь, а всё место нашей стоянки обнесли частоколом, высотой в рост человека.

Шел мерзкий осенний дождь. Прошло уже двенадцать дней, а ни какой информации о судах речных людей не было и я приказал строить вышку внутри лагеря, чтобы с верху можно было вести круговой обстрел из арбалета прилегающей территории. Вышку поставили самую простую. То есть прямо внутри огражденного периметра стояло дерево в два охвата, вот на этом дереве мы и связали корзину, на приличной высоте. И в этой корзине у меня дежурили по две женщины арбалетчицы. Одна наблюдает за рекой, а вторая за подходами к лагерю. Три раза в день наблюдатели менялись, а ночью лагерь охраняли патрули из мужчин мечников. Я сам лично лазил на дерево и убедился, что наблюдательный пост выбран правильно в одну сторону река просматривалась почти на несколько километров, а в другую в верх по течению до поворота реки шагов на пятьсот. Вполне достаточно, чтобы успеть сориентироваться при приближении вражеского судна.

Я окончательно решил здесь строить селение, поэтому мы походили по округе и нашли глину, после чего начали месить и выкладывать под навесом кирпичи для первичной просушки.

Когда я начал строить печь для обжига кирпича, как с дерева прокричали — судно, вижу судно, идет вверх по реке.

— Внимание всем сбор, одеть брони, в лагере остаются первый десяток копейщиков и наблюдатели арбалетчицы — приказал я — остальные за мной.

— Креслав, ты посади вон там пять мечников и десяток арбалетчиц — я показал рукой на удобно приближающийся к воде лесок — и вон там вверх по течению в трех сотнях шагов отсюда тоже пяток мечников и десяток арбалетчиц, остальные мечники все со мной.

Судно приближалось медленно, это была обычная ладья с шестью парами весел, даже без паруса.

На веслах сидели люди без брони, одеты в обычные кожаные накидки, на головах были разного вида шапки. Оружие я заметил только у двоих, что стояли на корме, один правил веслом, похоже это был рулевой, а второй наверное капитан или хозяин судна. И вот у них имелись кое какие брони, то есть у капитана была настоящая кольчуга и меч на поясе, а у второго за поясом топор и на боку какой то маленький меч или большой нож.

Когда судно поравнялось с местом нашей засады, я медленно вышел из кустов с веточкой в руке, которой отмахивался от комаров.

Видок у меня был страшный, полный пластинчатый доспех, на поясе меч "волк", справа топор, за спиной круглый щит, а на голове обычный стальной шлем. Голову волка я надевать на шлем не стал, потому что она действительно пугала врагов, и являлась боевым элементом экипировки. Так вот чтобы не пугать потенциальных союзников я её снял еще у себя в Полоцке и водрузил над моим троном.

Меня заметили с судна, вначале кто то прокричал типа: "о смотри воин", а потом даже гребцы перестали грести, уставившись на меня и судно начало тормозить.

Капитан понял, что судно сносит назад по течению и заорал — весла на воду грести, олухи.

Судно находилось примерно в сотне шагов от меня и я прекрасно видел воина, что стоял на корме, и как Илья Муромец на картине "Три богатыря" взирал на меня приставив руку ко лбу. Солнце уже шло к закату, а я стоял как раз на западном берегу Днепра и меня было плоховато видно.

— Кто ты? — прокричал капитан.

— Я Чеслав, князь кривичский, а вы кто и куда путь держите?

— А где твоя дружины князь? — спросил капитан.

Рядом со мной тут же материализовался десяток одинаковых как одно яйцевые близнецы мечников.

— О — лицо капитана приобрело соответствующий моменту эффект — а много ли вас?

— Ты человек не прав — крикнул я — я ведь назвал себя, а ты задаешь мне вопросы и даже не представился.

— Я Рознег, человек Радомира — крикнул капитан — Радомир сказал, чтобы я прошел вдоль берега и если найду, то забрал бы его брата Чеслава.

— А у тебя людей хватит, чтобы меня забрать — я засмеялся — скорее я заберу и тебя и твое судно.

Я махнул рукой и появились мои люди сидевшие в засаде.

— Слушай меня Рознег — крикнул я — я приглашаю тебя и твоих людей на ужин, и не вздумай убегать, все равно не получиться. Мы перестреляем вас как куропаток. Приставай сюда, не бойся, говорить будем.

На судне совещались и оно начало потихоньку уплывать вниз по течению реки. Я не выдержал и махнул рукой.

С низу по течению в то место откуда пришло судно послышался звук спускаемой тетивы арбалета, и болт с хрустом воткнулся в корму судна.

Капитан посмотрел на болт, с трудом его вырвал потом пощупал стальной наконечник и крикнул — не стреляйте мы пристаем.

Медленно судно двинулось вперед и уткнулось носом в песчаный берег.

— Ну здравствуй Рознег, человек Радомира — протянул я руку капитану — я Чеслав брат Радомира. Пошли в мой лагерь поговорим, я развернулся и пошел, а по бокам двинулись мои мечники.

Когда мы пришли в лагерь я показал рукой на скамейку.

— Садись Рознег, ты будешь ужинать со мной и с моими десятниками. А люди твои пусть поужинают с моими людьми, не бойся ты у меня в гостях, а я гостей не обижаю. А что лицо у тебя такое удивленное?

Рознег покряхтел присаживаясь на лавку и тихо сказал — меня Радомир отправил, говорит пройди на всякий случай вверх по реке, там брат мой глупый Чеслав, в болотах прячется, если жив еще то скажи, что я прощаю его пусть возвращается.

Мы с Креславом заржали а Томила улыбнулась.

— Так Радомир не верит, что я еще живой? Ай-яй-яй, как можно так то, ведь он же должен верить в своего брата.

— Ну, тут ведь нет людей, одни твари болотные — произнес Рознег.

— Тут много родов живет — сказал я беря палку с нанизанным на нее жаренным мясом — больше всего тут живет песьеголовых, на севере живут племенна чудинов, веси и води, в болотах есть еще венды, наши дальние родственники, но я их еще не всех нашел, хорошо прячутся, а там на востоке живут племена мещеря. Так что много тут людей всяких живет.

— А откуда у тебя такая бронь? — Рознег показал пальцем на мой доспех.

— Такую бронь я делаю сам, и мечи делаю и еще много чего, так где ты говоришь Радомир сейчас?

— Так на стоянке смоляной, что в трех днях пути по Славутичу стоит.

— Что за река Славутич? — переспросил я.

— Так вот она наша река Славутич, а аланы её называют Дана Апара.

— Ааа, Днепр — ни хрена подумал я, вот оно как Степаныч, выходит, что Днепр это не славянское название реки, а как бы аланское Дана Апара.

— А что значит, Дана Апара? — спросил я.

— "Река Глубокая", так наш Славутич степняки называют — ответил Рознег — а ты точно Чеслав, почему наши названия не знаешь?

— Я вот много чего не знаю, а много чего знаю, это мой брат охотников отправил, чтобы золото у меня отобрать, вот меня то по голове топором и стукнули — я показал на шрам на голове — это Волынец меня топором саданул, так я после этого многое забыл.

Гость кивнул.

— Так что творится внизу реки Славутич? — спросил я прожевывая мясо.

— Плохо там Чеслав, наши поселения разграблены, люди что по реке Десна жили все побиты и угнаны в полон кошевыми орды Кугума.

— Что за орда?

— Это роксоланы степные, ими правит хан Кугум. Говорят Кугум самому Этли родственник, его дочь в женах у царя царей.

— А кто такой Этли, что за царь такой?

— Он правит родом Хунну. Давным давно один из королей Скифских сослал вглубь Скифии колдуний, которые встретились там с блуждающими демонами. От их соития и родилось отвратительное племя хуннов, отродье, зародившееся в болотах и спустившееся в наши степи.

— Как они выглядят?

— Я сам их не видел, но я видел людей, что выжили после набега этих Хунну — проговорил Рознег — эти Хунну малорослые, тощие, ужасные на вид, не имеющие с человеческим родом ничего общего, кроме дара слова. Их лицо это безобразный кусок сырого мяса с двумя дырами вместо глаз. У них большие головы и приплюснутые носы, а подбородки изрезанны шрамами. Говорят они и ног вовсе не имеют, поэтому с коней своих не слазят, так как ходить не умеют.

— Так ты сказал, что они все на конях? — уточнил я.

— Да так и есть, они на конях едят, на конях едят, спят и даже исправляют нужду с коня.

Я наклонился к лицу Рознега.

— А может этим демонам нельзя на землю ступать, поэтому и с коней не слазят. Если они демоны, так их мир под землей находится и наша земля им не мила?

Глаза у Рознега округлились.

— А может так и есть, никто не смог их побить, они метают стрелы с коней, так точно, что даже за щитом не спрятаться, только воин голову высунет, чтоб посмотреть, а ему в глаз уже стрела прилетает, чистые демоны.

Понятно, нашествие очередных кочевников, подумал я, вот предки этого человека так же говорили о Сарматах, когда пришли сарматы, то убивали всех без оглядки внушая ужас соседям, а потом навоевавшись в сласть стали торговать со всеми, так потом пришли готы. И уже готы стали злом из преисподней, а перед сарматами еще были Скифы. А сейчас тут походу гунны, интересно а что будет после Гуннов, придут другие кочевники и много их еще будет, там в Азии какой то демон рождает эти племена и выгоняет их на запад, только вот кроме меня этой истории еще никто не знает.

— А что люди? — спросил я — неужто все умирают или в полон сдаются?

— Нет, уходят многие рода на полночь, в леса и болота, да только пропадают там, никто пока не слышал про успешное переселение, говорят перейти те болота не возможно, лютуют кикиморы болотные да лешаки лесные, людей живых поедают.

— Так ты иди и расскажи, как князь Чеслав успешно перешел болота, нашет там землю и принимает к себе в земли переселенцев, а лешаки да кикиморы мне теперь все служат.

— Да ну? — удивился гость — А где твои земли Чеслав?

— Так там — махнул я рукой на север — пока там, я городище поставил, и еще несколько селений, реку одну взял под свою руку, что в море Сарматское впадает. Но это пока, скоро все здесь мое будет и роксоланов ваших я бить буду, не сомневайся.

— Так что брату передать? — поев спросил Рознег.

— Так и передай, что я тут людей собираю, и мне очень нужен Радомир и его люди, скажи пусть рабов всех мне везет, я выкуплю их. За семьи полные и за мастеровых людей цену хорошую дам, а еще лучше скажи, что я поселение на Славутиче поставил вот здесь — я показал рукой на наш лагерь — и все земли от сюда и и дальше на полночь мои. Кто с мечем ко мне придет будь то враги наши роксоланы или еще какой супостат, головы всех лишу, а кто под мою защиту захочет прийти то я приму всех.

— Я через три дня буду у твоего брата, передам всё и расскажу что видел.

— Скажи Радомиру, что я его тут еще десять дней подожду, а потом уйду в свое городище, дел у меня полно, если захочет торговать пусть сюда идет.

— Креслав принеси сверток.

Воевода встал и пошел к нашим вещам, взял там сверток и принес его мне.

— Год назад, мой брат подарил мне меч — я передал сверток Рознегу — вот возвращаю назад меч его и еще подарок мой, передай брату и скажи, что такие мечи теперь я делаю сам и могу продать еще, если ему интересно пусть придет, но я долго ждать не буду.

Уже на закате ладья Рознега ушла, испугался капитан. Увидел таких бравых парней да еще всех в броне и с мечами, вот и испугался. Ну и правильно, я именно этого и хотел. Мне нужен был эффект. Даже простой железный меч стоит очень дорого не меньше пяти гривен серебра. А тот меч, что я отправил брату стоит не меньше пяти десятков гривен и я ждал именно удивления со стороны воинов Радомира, мой подарок все обнюхают и проверят, а когда убедятся, что такого как "медведь" они и не видели никогда, то прилетят всем скопом.

А время сейчас идеальное, кочевники роксоланы шныряют по окрестностям и ловят людей на продажу, грабят и разоряют селения, так что сейчас по идее должна начаться или народно-освободительная война или принудительная миграция славянских племен на север, как раз в мои земли. И вот тут каждая собака должна осознать, что у этой земли уже есть хозяин, это я.

Мы не расслаблялись и за то время пока я ждал брата, мы обустроили наше селение, поставили один большущий сруб. И этот самый сруб как раз и являлся центром обороны моего лагеря. Если даже враги прорвутся через частокол и займут двор, то из окон сруба в них полетят болты арбалетов.

Через восемь дней мои наблюдатели увидели флотилию из пяти ладей.

Я вышел на берег и посчитал примерно по два десятка человек в каждой ладье, если где то по берегу не идет пеший или конный отряд то у брата общая дружина получается поменьше моей, но здесь и сейчас я конечно взял маловато воинов, однако вооружение у меня лучше, да и бронь есть. Думаю битвы не будет, не решатся они напасть на моих вояк.

Я уже знаю что такое полтора десятка латных воинов. В той войне с готландцами я победил только благодаря наличию мечников в полном латном доспехе, а теперь у меня три десятка таких воинов и еще два десятка арбалетчиц, силища неимоверная.

Свой отряд я решил не разделять и когда корабли появились в сотне шагов от моего пляжа я вышел из перелеска и вместе со своими воинами направился к реке, идти было всего сто шагов, поэтому мы прибыли на берег раньше чем ладьи начали швартоваться.

На первой ладье стоял тот самый седой старик, а рядом с ним здоровенный Радомир.

Кто же ты дед седовласый, подумал я, ничего не помню. Но этот дед передал мне тогда целый мешок золотого барахла и именно благодаря его подарку я и смог раскрутиться в этом мире. Конечно из-за этого золота на меня готландцы тогда песьеголовых натравили, но я ведь побил песьеголовцев, и купцов побил. Вот и получается, что все это благодаря тому мешку, что дал мне дед.

О, да это старый знакомый Гореслав на носу ладьи стоит. А я думал, что помрет от потери крови, нет всё таки человек живучая тварь.

Ладьи пристали к берегу и из них начали выгружаться люди. Разные люди были и воины и по повадкам и по одежде, а были и простые людишки. Простаков видно сразу, вроде и щит у него есть и даже топор или там копье в руке. Но держится он как то дергано, сразу видно что боится. А вот мои воины внушали страх. Три десятка латников стояли в одну линию вдоль берега, а за их спинами со взведенными арбалетами стояли мои воительницы и я вам скажу, что такой строй эта банда прорвать не сможет, это точно.

Я вышел вперед.

— Что брат тебя заинтересовало мое предложение? — спросил я Радомира.

— Нет — сказал Радомир — я просто приплыл узнать, кого ты смог ограбить на этот раз. От куда у тебя такой меч и такие доспехи?

Я засмеялся.

— Я ограбил три сотни готландских наемников, что пришли на мою землю с оружием и дурными помыслами.

— И как, они даже не обиделись и не погнались за тобой? — спросил с издевкой Радомир.

Я пожал плечами, и под моим торсом зашелестело железо пластин, как будто кожа змеи.

— Я не знаю, обиделись они или нет, они просто все умерли.

— И ты снял с мертвых врагов эти доспехи?

— Ты смеешься Радомир, у меня было всего полтора десятка мечников в таких доспехах и еще полторы сотни обычных охотников с копьями. И мы нарубили готландцев множество, отобрали у них корабли, а те кто выжил бежали в болота, но не переживай я их найду и добью. Так ты как пойдешь со мной воевать?

По лицу воинов Радомира было видно, что они ожидали увидеть всё, всё кроме такой вооруженной банды. Видимо Радомир не поверил своему человеку, а теперь не верил своим глазам.

— Ну что будешь стоять тут или зайдешь в гости?

— А что ж не зайти пошли — ответил Радомир.

Я развернулся и мы пошли. Пошли правильно, женщины стрелки в центре по краям мечники, а чуть позади я и еще пятеро моих воинов.

За нами двинулась делегация в два десятка человек, видно самые приближенные к брату люди, а остальные стали располагаться на берегу.


— Ну вот моя история — сказал я брату, после того как пересказал все последующие события как его корабли ушли.

Я конечно не сказал про золото и новый способ добывать сталь, сказал только что научился делать мечи.

После этих слов Радомир вытащил меч "медведь" и спросил — так это и вправду твой меч и ты его не купил, и не добыл у врага?

— А ты где не будь видел такие мечи? — в свою очередь спросил я.

— Я видел много оружия, сейчас ромеи хорошее оружие делают, и у других народов были хорошие мечи.

— Не смеши меня Радомир — махнул я рукой — мечи готов гнутся и ломаются, по два раза за бой их выправлять нужно.

— А твои мечи, что не гнутся и не ломаются? — переспросил Гореслав.

— А ты у брата спроси — я показал пальцем на меч — ты же Радомир уже проверил меч?

Радомир молчал.

Ну хрен с тобой золотая рыбка подумал я, если надо шоу, то будет вам шоу. Я достал свой меч, которого называл "волк" и поднял его над головой, затем взял второй рукой за острие и согнул над головой касаясь кистями плеч.

Держал я достаточно долго, чтобы достичь нужного эффекта, а потом отпустил. Меч распрямился и сталь запела.

— Таких мечей не делает пока никто — тихо сказал я.

Радомир вытащил из ножен мой подарок меч под названием "медведь", и поднес лезвие к огню.

Через блестящую сталь клинка проступали магические рунны рисунка слоев стали, и эти рисунки играли в отблесках пламени. Они завораживали и пугали одновременно.

— Это особый меч, в нем душа медведя — показал я рукой на меч брата — Воевода покажи свой меч.

Воевода вытащил почти такой же меч но чуть короче. Мой волк был на ладонь (15 см) длиннее, но зато лезвие у воеводиного меча было шире и угол схождения клинка больше. Мечи для своих воинов я делал короче и острее осознанно, сдвигая центр тяжести к рукояти, потому что в последних боях я в основном приходилось колоть мечем из-за щита, а не рубить. В плотном строю вообще то сложно рубить, а вот сделать точный укол в уязвимое место самое то. Маленький доворот кисти и лезвие спокойно отклоняется в сторону, вот такие были мои новые мечи.

— У Креслава меч для боя в плотном строю, но сталь та же.

— И как хороший меч? — спросил Радомир у Кареслава.

— Меч хорош, ваш брат зарубил свим мечем многих врагов, эти мечи любят кровь врагов, и я клянусь что мой меч тоже насится кровью врагов — Креслав склонил голову поклоняясь мечу, а потом осторожно вогнал свой клинок в ножны, а я спрятал своего волка.

— А ты посмотри внимательно на свой клинок — посоветовал я Радомиру.

— Да уже смотрел.

— И что?

— А то, что перерубил твой клинок мой.

— Я тебя не понял брат. Как это перерубил твой клинок?

— А что тут не понять? — съязвил Радомир — ты же мне не просто так два меча прислал? Первый меч я узнал сразу, это мой трофей с ладьи того купца, что мы прошлым годом взяли. Я тем мечом многих в ирий отправил, а потом тебе подарил. Ну а ты мне второй меч прислал, чтобы я испытал их оба. Вот я и испытал, попросил чтобы Гореслав рубанул мечем, тем что я тебе подарил по новому мечу.

А, я понял, братец со свойственной всем дикарям прагматичностью решил проверить клинки.

— И что у вас получилось? — переспросил я.

— Так нет больше того меча, перерубил его твой подарок, на пол лезвия в сталь вошел — Радомир достал свой меч, что я подарил ему — а вот у этого даже лезвие не скололось. Так я и спрашиваю, кто научил тебя делать такие мечи?

— Ты не о том спрашиваешь Радомир, ты спроси сколько. Сколько я могу сделать таких мечей — я похлопал себя по груди — и сколько таких броней я могу сделать, вот это будет правильный вопрос.

— Так сколько? — хрипловатым голосом спросил седовласый дед.

— На вас на всех хватит, но при одних условиях — я ткнул пальцем в Радомира — ты брат прямо сейчас признаешь меня своим вождем и у тебя будет все, все что ты только пожелаешь.

Люди седели вокруг костра и тихонько переговаривались, шушукались, посматривая то на мечи, то на брони, но когда я произнес последнюю фразу, наступила гробовая тишина, только ветки потрескивали в костре.

— То есть ты все таки не врешь? — переспросил меня Радомир — и у тебя есть земля и есть люди?

— У меня много чего есть брат, но вот людей у меня мало. В последней войне с готландцами я потерял почти сотню своих воинов. Не говори ничего, я сам знаю, что бездарно сгубил этих людей. У меня было мало мечей и мало брони, но из тех, кто носил такую бронь погибли не многие, но многие были ранены, и даже я. Меня тоже много били, но бронь пробить не смогли.

Я заметил, как начали меняться лица гостей, я так и не понял с какими мыслями они плыли сюда, но по лицам было видно, что все рассказы они воспринимали как сказки. А тут сказка затянулась и стала походить на правду. Один малолетний преступник, спер у сотоварищей золотое ожерелье, по ходу дела прирезал тех кто был против такого нехорошего поступка. Потом этот нехороший человек, что кинул честных пацанов, ушел в болота и вот теперь через пол года сидит и рассказывает, что сумел построить свое княжество. И весь этот рассказ мог бы восприниматься как сказка, если бы рядом не сидело три десятка головорезов, по самые уши зашитых в бронь.

А еще странные женщины с непонятным оружием, что ради прикола пробили каленым болтом железный шлем одного из воинов, что попытался поспорить с девками на предмет меткости.

Меткость испугала всех, с пяти десятков шагов баба просто развернулась и почти не глядя вогнала каленный толстый болт в поставленный вместо мишени шлем. Такой шлем стрела выпущенная из лука пробить не может, это точно уже испытывали.

— И как ты себе это представляешь, чем я буду заниматься при тебе, вино подносить? — переспросил Радомир.

— Все очень просто я князь на суше, все что на земле мое. Ты будешь владеть морем. Я дам тебе корабли и дам товар, ты будешь возить мой товар, захватывать корабли врагов и защищать границу моих земель с моря.

— С моря — переспросил Радомир — какого моря?

— Я покажу тебе море, не переживай. К стати на том море много врагов, так что скучать ты не будешь, там будет много добычи.

Люди Радомира зашумели, а брат поднял руку и все умолкли.

— А что мне делать с моими кораблями?

— Я у тебя их куплю — просто сказал я.

— А зачем тебе мои корабли? — не понял Радомир.

— Я поставлю на них команду и они буду возить мои товары по Славутичу, и я также хочу поставить людей, чтобы возили товар по реке Янтарной.

— И много у тебя кораблей? — спросил дед.

— Таких вот как у вас на шесть пар весел всего один. Две морские галеры на десять пар весел и две большие Биремы на двадцать пар весел.

Глаза у всех округлились, видимо они шли сюда с надеждой пощипать лохов и сняв с них дорогую броню и оружие присвоить себе. А тут такие перспективы, и что делать дальше никто не знал.

Трудный вопрос разрешил старик, я всегда знал, что этот дед не простой.

— Когда умирал твой отец Чеслав, он передал тебя мне и сказал "вот брат сохрани моего сына, он станет великим воином". Видно теперь слова моего брата и твоего отца Лучезара стали сбываться. Вот тебе достойный вождь Радомир, ты же хотел наняться на службу к сильному вождю.

Ах, вот оно как этот дед отец Радомира и брат моего отца Лучезара, а Радомир мой двоюродный брат, ну теперь все становиться яснее, осталось только узнать, как зовут деда.

Мой вопрос разрешил Гореслав, он повернулся к старику и спросил — уважаемый Боян, позвольте спросить?

Дед махнул рукой.

— Скажи Чеслав, а куда ты все таки хочешь деть те корабли, что ты купишь у Радомира?

— Если Радомир продаст мне свои суда, то я посажу на них людей и пусть ходят по Славутичу — сказал я — тут я поставлю крепость, и к этой крепости будут возить товары для продаж в землях других родов, в основном это изделия из железа, инструменты, оружие и бронь. Мне же нужны люди, скот, зерно.

— Там — я показал рукой на север — мало хорошей земли, там трудно выращивать зерно, но там много руды, я добываю руду, плавлю её в железо, а из железа делаю такое оружие и вот такие доспехи. Но это еще не все, скоро я буду делать корабли, рядом море и если мы не научимся делать корабли, то мы не выживем в этом мире, тут выживает лишь сильнейший.

Дед Баян закрыл глаза и кивнул сам себе.

— Ты прав мой мальчик, мы вымираем, на нашу землю пришла новая беда. Наш род погибнет весь под копытами коней новых дикарей, и если есть возможность не просто спрятаться в болотах, а восстановить силу наших родов, то мы должны сделать все, что требуется иначе нас проклянут души наших предков.

— Мне нужен капитан на те ладьи — повернулся я к Радомиру.

— За какую цену ты хочешь купить те суда? — спросил Радомир.

— Пять твоих ладей я покупаю за две морских Биремы, они твои. На каждой биреме можно посадить до сотни воинов, это хорошие корабли, если не хочешь брать Биремы, я дам тебе две либурны, на них можно разместить всего по три десятка воинов, но они быстрее ходят по морю и можно заходить в мелкие реки. Если тебе не нужны корабли и ты не хочешь идти со мной, то ты можешь остаться на своей реке и мы будем с тобой просто торговать.

— Море, ты хоть знаешь, что ты мне предложил хитрый братец? — усмехнувшись сказал Радомир — ты ведь знаешь, что я всю жизнь мечтал о море, наша река Славутич, перекрыта роксоланами, они заняли все пороги и не пускают никого. Путь к морю перекрыт.

— Я могу предложить тебе два моря брат, тебе какое по нраву то, что на юге или то что на закате.

— Ты знаешь путь к двум морям? — дед Баян привстал — я слышал, что есть путь к морю Хвалинскому, где земли персов, но в тех землях много врагов. Еще со времен смерти князя Бужа, многие рода ушли верх по Славутичу, а потом перетащили свои корабли по лесам к реке что ведет к мору Хвалинскому и в земли персидские.

— Во истину, твоя седина дед Баян наполнена многими тайными знаниями — я поклонился деду — так и есть я знаю путь в Персию.

Я достал кинжал, разгреб ногой листву и начал рисовать.

— Вот наша река Славутич, что называется у сарматов Дона Аппр или проще говоря Днепр — клинком кинжала я нарисовал извилистую линию на земле — Вот тут наша река впадает в море, за которым лежит земля ромеев. Но путь в земли ромеев перекрыт роксоланами. Примерно тут находятся перекаты и волоки. Но если обойти вокруг земли Тавриды, что была раньше землей царя Германа ария — я примерно нарисовал Крымский полуостров — то можно попасть еще в одно море, а дальше по Дону-Танаису подняться вот сюда.

Я примерно нарисовал реку и поставил точку воткнув лезвие в землю.

— Так вот мы находимся тут — я поставил точку на Днепре — Если вот здесь поставить крепость, и перетащить туда ладьи, то можно обойти пороги, что перекрыты Хуннами и свободно дойти до земель ромейских.

Я поднял голову и убедившись, что все слушают открыв рты продолжил свой урок по древней географии.

— Моя столица Полоцк находится вот здесь — я воткнул кончик кинжала в землю — Полотск стоит на реке Янтарная, и выходит эта река в море Сарматское, где живут разные рода, в основном враждебные, но тут на острове Ружа имеются и наши давние родичи, есть в лесах у моря народы Лютинов и Бодричей. Вот только выход из этого моря перекрывают воинственные юттунги и сконцы — я нарисовал примерный выход в Северное море из Балтики.

— Если тут прорваться, то можно попасть в земли франков и дальше в земли ромеев, обойдя вокруг материка. Но это еще не все — я воткнул клинок в землю севернее точки нашего стояния.

— Вот тут есть еще одна река и она идет на полдень примерно так — я нарисовал Волгу, а по местному Идиль — до самого Хвалинского моря, вот уважаемый Боян, по этой реке и можно пройти спустившись до самых земель персидских. А от сюда можно перетащить корабли на ту реку волоком.

Я осмотрел всех присутствующих и шепотом, чтобы придать своим словам большей важности сказал.

— Вот наша новая земля — я обвел все четыре точки в земле кинжалом — Мы будем контролировать все эти пути, мы будем торговать с многими родами, но мне нужны люди. Я поставлю крепости на этих реках. Вот тут уже стоит крепость Полоцк, здесь где мы находимся сейчас будет крепость Нижний Волочек, или еще как небудь назовем, не важно.

Я воткнул кинжал в верхнюю точку.

— Вот тут мне весной нужна крепость Верхний Волочек. Там живут рода вепсов и меря, и на них уже нападают речные разбойники. Мы должны очистить эту реку от разбойников и начать торговать — я провел линию между Западной Двиной и Волгой — вот он путь, который сделает нас богатыми. Этот путь мы должны держать зубами, вот поэтому я и спрашиваю брат, кто останется на этой реке чтобы вести торговлю по Славутичу.

Вот теперь мой вопрос звучал как вопрос судьбы. Слушатели прониклись все, а дед закрыл глаза и казалось бы спал, он кивал головой, что то бухтя себе под нос.

В разговор опять встрял Гореслав.

— Я хочу остаться на этой реке, и я дострою эту крепость.

Радомир посмотрел на Гореслава, а потом задумчиво сказал:

— Я плыл сюда, чтобы проверить те слова, что сказал мне Рознег, но все что я слышу сейчас превзошло мои ожидания. И я бы даже согласился поменять свои корабли на твои, но где мне взять две сотни воинов.

Вот же жук, он уже намекает, что хочет забрать Биремы.

— Возьми пока две Либурны брат, не переживай, я дам тебе в счет твоих кораблей броню и мечи. Но воинов у меня нет, ты должен сам их найти и до зимы. Зимой я хочу пройти по землям песьегоовых, и показать им, что в этих землях появился новый хозяин. А весной ты пойдешь в море и повезешь наши товары на остров Ружа (Руян).

Я обвел взглядом всех присутствующих.

— Всё, что я вам нарисовал, можно сделать только тогда, когда мы приведем в эти земли роды наши. Если мы не выведем людей, то все они отправятся на рабские рынки к ромеям.

Дед Боян открыл глаза.

— Я пойду к Твердиславу, но ты мой мальчик должен пообещать мне, что выполнишь мою просьбу.

Я удивился — какую?

— Ты должен взять в жёны дочь Твердислава, а когда вы породнитесь возможно он признает тебя своим вождем. У него в роду пять сотен воинов было, они нужны нам. И еще не давай Гореславу корабли — дед посмотрел на возмутившегося было Гореслава — дай ему эту крепость пусть тут строится и держит эту землю, а корабли вон отдай Арху, он удачливый и его любит река.

Ну что ж, это не предложение а приказ, дед все таки в табеле о рангах глава нашей семьи. Я хоть из 20-го века, но никто ведь этого не знает, а знают, что я племянник деда Бояна.

— Вы должны разделить своих воинов — сказал я — Радомир, тебе нужно не меньше пяти десятков и я хочу чтобы ты пошел со мной зимой в поход на песьеголовых, часть воинов должны остаться здесь у Горислава и получается, что у Арха нет людей на корабли.

Дед оказался самым умным.

— У Гореслава останется два десятка воинов и два корабля — произнес дед — Арх возьмет два корабля и два десятка воинов, он сам наберет себе людей в селениях и когда будет готов возьмет еще ладьи у Гореслава, а я возьму одну оладью и десяток воинов, и пойду к Твердиславу.

— Скажи Арх — спросил я парня, что по виду был моим одногодком, но взгляд у него был уже как у настоящего воина, твердый и решительный — что тебе нужно, чтобы ты смог нанять людей и взять эту реку под свой контроль?

— А что ты сможешь мне дать Чеслав?

Я позвал Милену, та принесла мне мешочек.

— Вот Арх тут серебро пятьдесят гривен, найди людей себе и Гореславу, а еще я хочу чтобы к весне ты нашел еще сотню воинов для Радомира. Через полную луну я пришлю людей к тебе Гореслав с товаром, начинай строить склады и заготавливать товары для Арха.

— Здесь в лесах прячутся многие люди не обижайте их, примечайте всех и сажайте на землю, пусть обживаються. Если найдете много людей, то отправляйте всех ко мне в Полоцк, я могу прямо сейчас принять сотню семей, и жилье и работа есть для всех. Но предупреждаю один раз, время разбоя и поиска людей для продажи в рабство закончилась, все эти люди теперь наши подданные.

Я встал.

— Завтра мы уходим в Полоцк, Радомир отбери себе пять десятков воинов, выходим с рассветом.


Мы вышли сразу после завтрака, оставив Гореслава, Арха и деда Бояна в Нижнем Волочке, шли по зарубкам, постепенно улучшая дорогу, раздвигая и убирая с пути валежник и делая новые зарубки. Когда вставали на ночевку, то расчищали целые полянки и строили шалаши, чтобы можно было укрыться от дождя, а дождь уже шел со снегом. Поздняя осень вошла в свои права.

К селению Бажены мы вышли на третий день.

Когда Радомир увидел мое первое селение, он аж подпрыгивал от удовольствия. А что вы думали, вот так идешь и идешь по болотам, и этот печальный пейзаж так надоедает, что когда ты вдруг видишь цивилизацию, то глаза поначалу не верят, что это правда.

Мы забурились большим отрядом, целая сотня воинов, это уже силища. Два больших барака, визжали и стонали аж целых три дня. Я вначале боялся, чтобы не было конфликтов, между моим НАРОДОМ и людьми Радомира, но заскучавшие по мужской ласке и банальному сексу женщины, просто не давали прохода ни моим мечникам, ни людям Радомира. К стати один конфликт таки был, мои арбалетчицы очень быстро показали местным тёткам, что мечники заняты и никто из женского пола даже не пытался подъехать к грозным воинам в стальных доспехах, учитывая то что их ночной покой охраняли не менее грозные арбалетчицы.

Я провел совещание и узнал, что к Бажене вышли два рода по три десятка человек, спасшиеся от набега неизвестных всадников.

История оказалась страшной и обыденной в одно и тоже время. На большое и сильное селение, что стояло на самой границе леса и поля вдоль какой то маленькой речушки напали конные воины, многие мужчины погибли, охраняя свой род, а те, кто остался в живых пошли на север в болота. Ушли почти три сотни человек, но вот зайдя в болота, люди разделились и потеряли друг друга. Лишь те, что пришли к Бажене смогли прорваться через страшный лес, наполненный болотными демонами. Скорее всего этим повезло найти межболотные дефиле и они без больших потерь имущества и людей выскочили на единственно возможный сухой участок местности, где как раз и стоял острог Бажены.

Мы поговорили с Радомиром.

— Я думаю, что как мороз скует эти болота льдом, можно ожидать гостей — сказал я.

— Нет не пойдут они сюда, там много еще селений осталось, пока все не ограбят, роксоланы дальше не пойдут — произнес Радомир — а вот нам нужно зимой по этим болотам выйти на полдень и поговорить с людьми что там живут, может кто и переселится в твои земли брат.

— Бажена, как новые переселенцы, не бунтуют, права не качают? — спросил я.

— Нет пришли как побитые собаки — сказали сразу, что будут делать все что скажут, я их к железу приспособила. Кстати там даже бондарь есть я ему пилы выдала пусть работает.

— А ну пошли покажешь.

Мы пришли к замученному мужичку, что тихо пилил бревно.

— Как тебя зовут человек? — обратился я.

— Да так и зовут дед Бондарь.

— Есть ли у тебя родичи здесь дед Бондарь? — спросил я.

— Есть, как не быть.

— А чего же ты их профессии своей не учишь, чего не помогают тебе?

— Так никто нынче учится не хочет, все хотят на готовое попасть.

— Нет дед, тут готового нет, что своими руками сделал то и будет у тебя, а тот кто не работает тот почти и не ест.

— Это правильно — дед внимательно меня осмотрел — так это ты и есть наш рикс?

— Я дед, я. А что не нравлюсь?

— Людей не по словам оценивать надо, а по делам их, ты вон что тут построил и метал добываешь, выходит ты хороший хозяин.

— Так ты дед философ? Молодец, умные люди всегда в цене, а еще мне твои руки нужны. Я за каждую бочку купцам серебром плачу, если ты наладишь мне выпуск бочек, то горя знать не будешь.

— Я в этом болоте не смогу найти хорошего дерева, и мне нужны железные обручи.

— Со мной пойдешь в Полоцк — сказал я голосом не терпящим возражения — кого хочешь с собой взять?

— Горыню мальца я бы взял с собой, да его мать не отпустит, ученик он мой, подмастерье.

— А где сейчас твой ученик?

— Так уголь пережигает?

— Негоже дед подмастерья от себя отлучать, забирай его к себе, а завтра я ухожу и всех с собой заберу, если мать Горыни хочет пусть с нами идет, я и ей работу найду.

Я посмотрел на главу городища.

— Бажена, как думаешь смогут ли твои люди самострелы освоить или мне оставить тебе наших воительниц?

— Нет, не нужно — махнула рукой Бажена — да и не останутся они, они мне и так две седьмицы плакали, что ты их с собой не взял, так что не обижай девок, они за тобой и в огонь и в воду, забирай. А игрушки пусть оставят, мои бабы уже научились управятся с этими самострелами, да и мужиков толковых прибавилось.

— Скажи Радомир — обратился я к брату — а ты знаешь, где можно достать коней?

— Купить можно — подумав ответил Радомир — скажи Арху, он найдет, да токо я вот по твоим лесам походил чуток и не пойму зачем тебе эти кони, они у тебя сдохнут тут.

— Да ты прав брат, пока у меня мало полей, но я думаю, что в ближайшее время я начну выращивать овес и тогда кони нам будут нужны.

— Разчищать лес под поля нужно, побыстрее. Нужно жеч леса, чтобы весной уже начать сеять — произнес Радомир.

— Уже чистят, но не просто чистят, люди пережигают березу в уголь, для производства метала.

— Метал, это хорошо, скоро к тебе потянутся караваны торговцев — задумчиво сказал Радомир — раньше весь метал, покупали у ромеев и у готов, а теперь роксоланы отрезали нас от поставок метала, ты брат, если сможешь обеспечить наши рода железом станешь купаться в золоте. Я надеюсь ты не разочаруешь меня.

— Ну ладно пошли я покажу тебе метал.

Я привел Радомира к печам, где группа людей плавила железную крицу. И пока люди работали, я прокомментировал весь процесс, а когда из печи извлекли крицу, Радомир не утерпел и начал бегать вокруг пытаясь все рассмотреть.

Мастер посмотрел на меня и я кивнул, я понял его взгляд, он спрашивал стоит ли раскрывать секрет тигельной стали.

Если бы я не позволил, то мастера бы начали отбивать крицу молотами и формировать из нее железный брусок.

Но я кивнул и мастер бросил красный кусок метала перемешанного со шлаком в яму с водой.

Когда вода в яме перестала шипеть я лично достал десяток кусочков железа и показал их Радомиру.

— Вот брат это и есть железо, а из него можно сделать сталь.

— Сталь? — не верящее переспросил.

— Сталь это лучшее железо, самое качественное железо. Но можно сталь и не делать, все зависит от того, что ты хочешь сделать из этого железа — наставительно сказал я, а потом обратился к мастеру — Твердята, у тебя есть готовая сталь, покажи.

— Есть княже, вот он стальной брусок.

Я взял стальной брусок, что был выплавлен ранее из обычного железа с применением тигельного плавления.

— Вот тебе и настоящая сталь брат, это уже не железо, это сталь. Такой стальной брусок стоит очень дорого. Но я не собираюсь продавать чистую сталь, только оружие из стали, а ты будешь охранять наши земли и торговать.

— Да, теперь я понимаю тебя — произнес Радомир — если кто узнает, что здесь производят такое чудное желозо, то сюда полезут все кому не лень. Все кто сможет собрать отряд пойдут к тебе, чтобы отобрать у тебя мудрёное железо силой.

Я рассмеялся.

— У меня много болотных демонов брат, а болотные демоны любят пожирать души моих врагов, — рассмеялся я — так что пусть поюбольше врагов приходят, мне нужно много душ, чтобы кормить своих ручных демонов.

Мы загрузили пять десятков кусков железных криц в сумки и пошли дальше на Полоцк.

В каждом селении мы ночевали, помогали в вырубке деревьев, расчистке полянки под строительство и шли дальше. Сотня воинов с топорами за пару часов способна срубить сто стволов деревьев, а это большая помощь для маленького селения. В Витебске в селении Вацлава я показал Радомиру свои, вернее уже его Либурны.

Я со своими людьми как шпроты в банке загрузился на парусную Либурну, а Радомир со своими на вторую и мы медленно пошли в Полоцк.

Нас встретил староста немного нервный и дерганный.

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Князь, наши люди видели поблизости разведчиков песьеголовых, они не просто так сюда пришли, а еще тот шаман с рогами приходил, чтоб упредить тебя о беде великой.

— Что сказал этот ряженый шаман? — спросил я Варслава.

— Он сказал, что готландский купец Вилигурд собирает против тебя воинов местных родов песьеголовцев.

— Да покажите мне этих песьеголовых — прорычал Радомир — что вы все их боитесь?

— Я тебе их обязательно покажу. Пошли брат в начале я покажу тебе свой дом и своих людей, потом мы с тобой поужинаем, а потом мы займемся песьеголовыми. Они все равно раньше морозов не появятся, тут болота одни, пока вода в болотах не замерзнет сюда никто не придет.


Пока меня не было, весь мой военно-промышленный комплекс занимался ускоренным производством оружия и доспехов. Радомир и его люди до последнего не верили, что я выполню свое обещание и одену их в новую бронь.

Я спросил, что так напрягает Радомира.

Тот честно ответил.

— Ты знаешь, сколько стоит такой доспех?

Я покачал головой.

— Простая кольчуга стоит пять десятков гривен серебра — произнес Радомир — но эта бронь может стоить больше сотни гривен, а мечи, что ты производишь, можно продать по пять сотен за штуку. И сейчас получается что ты на каждого моего воина надел две сотни гривен серебра.

— Серебро ни тебе, ни мне в земле не поможет брат — сказал я — ты же слышал, что возле моего города уже бегают разведчики, я думаю, что это те люди, что Бурому медведю служили, а я убил их бывшего вождя и хозяина этой реки.

— Кого ты убил? — не понялРадомир.

— Запомни ябрат я Белый волк, и чтобы стать хозяином всех лесов у Янтарной реки мне пришлось убить вождя песьеголовцев по имени Бурый медведь, так что теперь я тут хозяин, но остались те кому это не нравится. Скорее всего это недобитые мною купцы готландцы готовят нам пакость, и нападения можно ожидать с первыми морозами. Я хочу показать тебе свою реку пошли.

— Креслав — позвал я воеводу — дай мне десяток мечников и позови Томилу, пусть собирает в дорогу полтора десятка арбалетчиц, мы с братом сходим по реке к Приморскому, закиньте товаров для селений.

— Радомир, ты можешь взять своих два десятка воинов, только бери тех, кто уже в новой броне и готов столкнутся с противником в любой момент. Я дам тебе пока всего два десятка броней, пока больше нет.

— А ты не боишься с собой девок брать — переспросил Радомир — если бой, то с них пользы нет.

— Есть, Радомир, есть польза — я похлопал его по плечу — ты даже не представляешь какое оружие в руках у этих воительниц.

Подошла Томила.

— Вождь, позволь мне с тобой пойти?

— Собирайся, берите болтов по пять десятков на каждую и возьми в амбаре десяток арбалетов с болтами свезем в Приморский.

Загружались пол дня, взяли много скоб и гвоздей, десяток разных топоров и пил для строительства деревянного острога. Загрузили пустые бочки под рыбу и десять пудов соли. Отобедали и тронулись. Идти вниз по течению реки одно удовольствие.

На второй день пути мы уже пришли в селении чудинов. Я провел инструктаж, рассказал о предстоящей зимней компании и предложил чудинам до весны уйти в леса на север, подальше от предстоящей схватки. Как ни странно, но чудины попросили немного соли и железных изделий и сказали, что к морозам уйдут в леса. Вот же народец интересный, нет чтобы попросить воинов и помощи в обороне селения. Я думал они будут защищать свое селение до последней капли крови, а нет, они не воины, они охотники, ты князь, ты типа и воюй, а мы пойдем в лес прятатся. Неплохая такая страусиная позиция. Да вот у страуса беда одна есть, когда он голову в песок прячет, то кто то к его заднице может сзади пристроится.

Дальше пошли в Приморское, всего то две сотни километров от селения чудинов, раньше мы такой путь за пять дней проходили, а сейчас под парусом и в десять пар весел дошли за трое суток, вот это скорость.

Богуслав был хорош, он отстроил настоящий деревянный замок, на месте бывшего селения песьеголовцев стоял острог по кругу обнесенный толстенным деревянным забором. А внутри кипела работа, строились срубы и большие лодки.

— Вот брат, эти люди рыбаки, я скоро научу их делать большие корабли и у тебя будет настоящий флот.

— Да лодки у них получаются хорошие — сказал Радомир, рассматривая рыбацкие лодки и целые гирлянды сетей — а кто сети плетёт?

— Сети тоже сами плетут, я же сказал рыбаки. Мы у них всю рыбу скупаем, а им другие товары подкидываем.

— Богдан — крикнул я — забирай все бочки и соль, соли рыбу, если есть что забрать сносите к берегу, я с братом схожу вниз покажу ему море. Дай мне рыбака, что до острова эстов ходил.

Через минут тридцать пришел старичок.

— Меня послал Богдан я знаю острова эстов — сказал дед.

— Ну тогда бери все, что тебе надо и пошли грузится.

— Так море того князь не спокойное уже.

— А это дед хорошо, я нового капитала с морем знакомить буду, пусть узнает какое у нас море.

Море было действительно неспокойным. Наша либурна уже через сутки почувствовала, что такое волна. Мы шли на всех парусах, при этом стараясь держатся как можно ближе к берегу. Ветер дул юго-западный. То есть наше судно на огромной скорости неслось на север с огромнейшим креном на правый борт.

Моя душа ликовала, вот он настоящий морской поход, вот она свобода, вот судно на парусах несущиеся по волнам, а у левого борта сидела куча перепуганных людишек, изображая противовес.

Я вскочил на нос и схватившись за канат запел:

В море ветер, в море буря,
В море воют ураганы
В синем море тонут лодки
И большие корабли-и,
Корабли на дно уходят
С якорями, с парусами
На морской песок роняя
Золотые сундуки, Золотые сундуки-и
Корабли лежат разбиты,
Сундуки стоят раскрыты
Изумруды и рубины осыпаются дождём
Если хочешь быть богатым,
Если хочешь быть счастливым
Оставайся воин с нами -
Будешь нашим королём, ты будешь нашим королём
Ла-ла-ла ла-ла-ла ла-ла-ла-лэ-ла-ла-ла
Ла-ла-лэ-ла ла-ла-ла-ла-ла-лэй"
Мои перепуганные "матросы" с ужасом взирали на бесноватого князя, что на свою голову призывает морских демонов, и с большым усердием втискивались в борта.

Берег справа по борту то растворялся, то опять его очертания появлялись на горизонте, мы совершали почти каботажное плавание, то есть шли вдоль берега и в любой момент могли довернуть в право и выбросить суда на песок. Волны были не большие всего в метр высотой и по моим подсчетам не доставали даже до весельных портов, поэтому угрозы затопления судна не было. Но была угроза потери рассудка части тех людей, что не были еще со мной в походе. При чем даже люди Радомира вели себя дергано, а вот Радомир спокойно стоял возле носового паруса и вглядывался вдаль.

— Суда, суда — закричал Радомир, тыкая пальцем вперед — впереди по курсу два судна.

Рука моего брата показывала на две маленькие точки впереди и чуть левее по курсу.

Плохой курс, ветер и так дует нам практически в левый борт и я иду зигзагами с опорой на бизань мачту и косой носовой парус. То есть вначале набираю скорость при кормовом ветре, а потом поворачиваю рули и иду по инерции при ветре в левый борт. И так гребенкой по тихонько пробираемся на север. Почему потихоньку, да потому, что скорость движения в сторону от требуемого маршрута не считается, а вот скорость на северо-запад именно туда мне и надо, она получается маленькая, так как меня постоянно сносит к берегу.

И вот эти корабли, они шли именно левее, то есть мне как раз влево поворачивать и не получается. Кораблики были явно весельные, то есть уже через час сближения я мог достаточно четко разглядеть два примерно восьмивесельных судна. То есть по восемь пар весел с каждой стороны. И я тут же вспомнил слова Адаларда, он сказал что такие суда строят бодричи. Точно такое же судно у меня ходит по реке.

Суда шли на веслах строго на запад, то есть как раз от побережья, материка в сторону огромного острова на горизонте. Но моя скорость по нынешним меркам даже при таком неудобном ветре была просто запредельная.

Расстояние между нашими кораблями было небольшим, но вот шум волн заставлял меня орать изо всех сил.

— Радомир — крикнул я — чтобы ты сделал сейчас, вот твой первый поход и первая твоя встреча?

— Я бы догнал — крикнул Радомир — у них там не больше четырех десятков человек на двух судах. Но у них нет преимущества в скорости, мы можем их догнать и если врага будет больше, то просто уйдем по ветру.

— А зачем нападать, вдруг это купцы.

— Ты сам сказал, что тут твоя земля — засмеялся Радомир — если это купцы, то пусть заплатят пошлину.

Общий гогот разрядил гнетущую обстановку на судне.

— Отлично, Радомир, тогда идем на сближение — крикнул я — внимание экипаж, убрать основной парус, все на весла.

Через несколько минут основной квадратный парус убрали и завязали линем, но судно продолжало движение с использованием косого носового паруса и вылетевшего за пределы корпуса корабля косого паруса бизань мачты.

Крен значительно уменьшился, и весла ушли в воду, мерно загребая воду, и наше судно медленно, но уверенно приближалось к двум монерам, что пытались уйти на запад. Я уже понял, что они бегут, весла неизвестных кораблей поднимались и опускались намного чаще, чем наши весла, но мы все равно догоняли.

Вот через два часа движения я уже видел людей на судах, видел щиты повешенные на борта, видел истерически бегающего по палубе человека, а вдруг это действительно торговцы, и мы их просто напугали, зачем людей до истерики доводить, нужно им какой то сигнал подать.

— Эй кто не будь — скомандовал я — а ну повесьте на мачте щит посветлее.

Один из моих мечников взял ивовый щит обклеенный светлыми кусками кожи и взобравшись как мартышка на мачту закрепил его на верху.

Суда, скорость не сбавили.

— Я не понял, что это? Почему они не останавливаются?

— Ты что брат — удивился Радомир — ты действительно такой наивный, у них там товар дорогущий имеется. Такой дорогой, что показывать его не охота никому, боятся, вот и пытаются уйти. А море твое мне уже нравиться.

Я тихо сказал.

— А мне уже не нравится, я вот не хочу за ними в море идти при таком ветре, а вдруг шторм усилится.

— А они и не в море идут — радостно орал Радомир — они к земле идут, вон туда к острову, там все равно догоним.

Я посмотрел вперед и ничего не понял — где земля?

— Да вон — Радомир показал рукой вперед по курсу — ты и вправду не видишь?

А я не видел. Я ведь не моряк, а у брата все таки бандитского опыта речного разбойника больше. Так, а что он там мог увидеть? Какие то эстонские острова, а какие. Там в Балтийском море то ли два толи три острова были, а может даже больше.

— Эй старик — спросил я у рыболова — это что за земля?

— Это Эзель, там несколько родов эстов живет и там стоянка купеческая есть, но с другой стороны острова.

Ага Эзель понятно, хотя ничего не понятно, что за Эзель, вот в Азовском море или Черном я еще знаю кое что а на Балтике ни хрена припомнить не могу кроме викингов и Карла-12. И вот интересно, почему все попаданцы профессора или там академики, что совершают кучу открытий и через год подданства хреначат всех врагов ядерными боеголовками, а я вот стою на носу прото галеры и не знаю что делать. Ну догоним мы эти суда, а дальше что? Как напасть на людей, которые мне пока ничего не сделали я ведь не пират, а ну как мое нападение испортит мне всю торговлю, мне ведь торговать кроме балтийских народов пока не с кем. Пути ни в греки ни в персы я пока даже не разведал.

Мои сомнения развеялись сами собой. На корме отстающего неизвестного судна показались два лучника и начали в нас метать стрелы. Пару стрел не добили даже до судна, несколько стрел улетели в право, их снес ветер, а одна стрела вонзилась в носовую доску.

Ну вот, теперь все понятно, вся морально-этическая сторона вопроса разрешилась сама собой. Я ведь как англосаксы ни на кого не нападал, я просто принуждаю к миру дикарей, которые не идут на контакт, и проявляют свою полную недоговороспособность.

— Арбалеты, шесть стрелков на нос — скомандовал я — заряжай, целься по людям на веслах, бей!

— Передавайте им заряженные самострелы, да не тупите вы! — махнул я рукой показывая на заряжающих — быстрее, целься бей!

Болты раз за разом уходили в сторону отстающего судна противника, попадали хоть и не все, но и тех что попало было достаточно. Четверо вёсельников. Сразу сникли и ход ближнего судна замедлился.

— Внимание арбалеты, товсь — опять скомандовал я и выждав когда к борту подойдут максимальное число воительниц, махнул рукой — бей!

Этот залп стал для вражеской монеры последним и мы увидели, как весла поднялись из воды, а люди в судне подняли руки.

Ни фига себе, это "гитлер капут" какой то, вот же ж международный сигнал "сдаюсь, дяденьки не бейте меня ногами".

Наша галера медленно обходила останавливающееся судно врага, а я погрозил кулаком людям, что со страхом взирали на меня и подал команду — за первым вперед, догнать, трави веревку носового паруса.

Нижний линь, что крепил косой носовой парус чуть отпустили, буквально на метр и парус уйдя далеко за пределы корабля наполнился воздухом.

Мы догоняли, и я долго не собираясь преследовать врага подал команду — арбалетчицы на нос целься, бей!

Одного залпа хватило, чтобы весла убегающего судна поднялись вверх и оно начало останавливаться.

— Радомир, осмотри первое судно — крикнул я — а я возьму вон того.

— Шесть мечников, готовтесь к высадке на судно — скомандовал я.

У Радомира рожа расплылась в хищной ухмылке.

— Суши весла, право на борт, убрать паруса — пронеслось над волнами, сразу видно работает спецназ, это настоящие каперы с богатейшим опытом грабежа.

Я аж воздухом подавился, вот же капитан Блад блин.

Между тем я тоже подходил к своей жертве. Нос моего судна чуть сильнее, чем нужно ударил по борту вражеского судна и пройдя вскользь начал тормозится. Ну я чуток не рассчитал, хотел подойти плавно. А получился удар. Но это только добавило эффекта, с гиканьем и криками наши мечники начали перепрыгивать на борт вражеского судна и бесцеремонно вязать экипаж. А пока шла работа по захвату этого корыта, я с верху рассматривал, что валялось внутри захваченного судна. Наша либурна была на целый метр выше по борту вражеской чайки и я видел несколько десятков связанных людей засунутых под лавки.

— Эй Радомир — крикнул я — у меня рабы, у тебя что там?

— Бабы — заржал Радомир — это были людоловы, они рабов везли.

Ну тут теперь все понятно, эти товарищи уходили на юго-запад и везли девок. Толи чудинок, то ли эстонок или как их там сейчас зовут, а мы для них типа конкуренты вот и пытались сбежать, обойдя остров мористее, но не получилось.


Мы перегрузили рабынь, я посадил на весла часть экипажа и мы начали разворачивать суда и двигатся в сторону корабля Рабомира и его захваченного трофея.

Пока мы плыли, мои воины развязывали пленниц. Мы увидели перепуганные лица девок, лет четырнадцати а может и меньше. Я еще не научился разбираться в возрасте, поэтому оценивал чисто по сиськам. Если сисек нет, значит 10 лет, если есть но маленькие, значит 12–13, а большие, так это уже вполне половозрелая женщина по нынешним меркам.

У этих сиськи только обозначались бугорками.

На моем трофейном корабле было всего восемь пленниц, а у Радомира аж одинадцать и выходило, что мы толи освободили, то ли захватили почти два десятка рабынь и еще экипажи кораблей работорговцев.

Разгадка оказалась достаточно простой. Когда мы через два дня малым ходом четырьмя кораблями пришли в свое селение Приморское, то там оказался переводчик, который достаточно четко нам пересказал все лепетания захваченных пленников.

Это действительно были людоловы с реки Обра, они пришли торговать янтарем, но янтаря не оказалось, так как местные уго уже продали свебам. Вот бодричи и разозлились, пограбили селение, людишек побили, а девок в полон взяли. А когда увидели, что их преследуют чужие суда, то подумали, что это суда готландцев, вот они и испугались и решили сбежать.

Говорят эти земли под охраной готландцев. Готландцы наладили выгодную торговлю с эстами, они скупают меха и янтарь у эстов, а продают железные изделия и соль.


Мы когда уходили я приказал всех раненых бодричей выбросить за борт, а тех кто цел мы повязали и притащили с собой. Захваченных врагов было аж двадцать семь человек. Я хотел всех выкинуть за борт, но Радомир возмутился — ты что брат, ты как вести дела собиравшийся при таком плохом отношении к товару? Отведем их в лагерь к Гореславу, что мы строим на Славутиче, то есть на Днепре, он их продаст залетным купцам.

Суда забрали, при детальном осмотре обнаружили кучу железного хлама и несколько десятков корзин янтаря. При чем янтарь меня не заинтересовал, я то знаю, что эту древнюю смолу будут и через тысячу лет тут копать, а вот железо меня напрягло. В куче железных изделий я видел все, даже выдернутые гвозди, какие то мотыги, молотки, топоры, пилы, во общем все железо, что смогли отодрать, всё бодричи забрали. Получается, что в этом мире железо реально очень ценится, если местные пираты даже гвоздями не брезгуют. Мне требуется пересмотреть свои цены на железо, иначе я им тут дефолт устрою, а за такое меня местные бандгруппировки, гордо именующие себя империями, королевствами и княжествами просто четвертуют.

Брат, просто подпрыгивал на месте, он тут уже всё поделил и сказал, что забирает у меня все морские суда, а весь товар и все речные суда отдает мне.

Я внимательно посмотрел на него и спросил — брат, а ты понимаешь сколько тебе нужно людей, чтобы управлять четырьмя морскими судами?

Радомир посмотрел на меня как на ребенка и сказал — две с половиной сотни воинов. А в чем дело?

— Как это в чем дело? — не понял я — а где я тебе возьму сколько народа?

— Ахаха-ха, та ты не волнуйся так Чеслав — Радомир хлопнул меня огромной ручищей по плечу — я найду тебе, сколько хочешь мужей добрых. Ты только смердов своих заставь железо добывать, а воевать будем мы.

— Там — Радломир показал на юг — там много пахарей, роксоланы согнали их со своих земель и теперь люди прячутся в лесу, я помогу тебе, мы вытащим из лесов весь народ и посадим их на весла. Я за этот поход взял столько добычи, сколько не брал на Славутиче за целый год.

В селении Приморском я устроил совещание.

— Чеслав мы тут столько понастроили, жалко все это бросать. Вот и колодезь в остроге выкопали, скоро вышку достроим, старики вон лодьи морские делать собираются, кучу досок понаделали и сушиться положили. Если уйдем, то враги все разрушат и селение спалят. А если встанем на стены, то хоть сколько то врагов побьем, все меньше к Полоцку подойдет.

— Богдан — мягко сказал я — чтобы оборонять это селение, ты на стены должен поставить не меньше пяти десятков воинов, а у тебя всего два десятка стариков, да десяток отроков с самострелами. У тебя не получится отстоять селение, и людей загубишь и сам погибнешь, а селение твое все равно сожгут.

— Так ты мне дай людей — с мольбой в голосе попросил Богдан — хоть два десятка дай.

— Ну что с тобой делать? — я повернул голову к Радомиру — а ты что скажешь брат?

— А что мне сказать — развел руками Радомир — ты ведь назвался риксом, тебе и решать. Но я бы это селение не оставлял, оно путь из моря в наши земли прикрывает, а ну как враг тут крепость поставит и что ты потом будешь делать, без моря тебе кранты.

Да, вопрос конечно интересный, крепость в сорока километрах от моря конечно форпост хороший, река тут почему то не замерзает, мне местные сказали, что выше по реке уже лед встает, а тут льда нет. Значит можно круглый год рыбу добывать, спускаясь к морю на небольших лодьях. А вот если враг тут свою крепость поставит, то останусь я и без рыбы и без заморской торговли. Но вот прямо сейчас я тут удержатся не смогу, нельзя силы распылять. Мне или о Полоцке или о Приморском думать нужно, тут как в пословице говорится: "За двумя зайцами погонишся, ни одного не поймаешь". Но ведь и вправду если хочешь спасти что то большое, то нужно уметь жертвовать малым.

— Ладно Богдан — выдал я свое решение — все доски, что вы для лодей наготовили, пускай вход на обустройство двух вышек, на верху которых поставь обшитые досками башни для стрелков. Я пришлю к тебе десяток стрелков с самострелами, пусть на вышках постоянно дежурят стрелки и днем и ночью. Когда случиться нападение, то стрелки сверху много врагов побьют. Как только разведку врага увидите, то выход в море рыбакам запретить, чтоб ни одно весло и ни одна лодка врагу не досталась. Все лодки затащить в селение, перевернуть и обкопать землей, будет вам вместо дополнительного вала. Все понятно?

— Да, ты не бойся вождь, это селение сейчас уже трудно взять, а как первые морозы ударят, тут вообще крепость будет, ты только мне самострельщиков своих дай, да болтов побольше.

— Так люди — перевел я тему — что мне с эстами делать, они по нашему не понимают, и ничего не умеют, молодые все?

— Как не умеют? — удивился Богдан — ты что вождь, это же дети рыбаков, они, как и мои люди из племени водь должны в рыбном деле хорошо разбираться. У моих рыбаков вон дети и сети плетут и рыбу солят, и лодки помогают старикам смолить. А еще и смолу с деревьев собирают.

— А если я тебе их оставлю, сможешь их прокормить и работу дать?

— Смогу, а не сбегут?

— Вот тут я тебе ничего сказать не могу — задумчиво произнес я — если обижать не будешь то и не сбегут, им то и бежать некуда, у них родичей побили. Но я тебе пришлю еще наших отроков-самострельщиков из младшей дружины и оружия. Готовься к обороне, чтобы каждый смог на стену встать и хоть топором но по голове врагу вдарить.


Мы через день ушли на восток вверх по реке Янтарной, а еще через два дня, унылый дождь закончилася и посыпался первый снег.

Да я был не готов к холодам. Вернее я то знал, что зима приближается. А с зимой и война, но чтобы вот так вот. Как всегда у нас в России, чтобы зима пришла так внезапно, а мы опять не готовы. Наши суда с трудом шли вверх по реке, разламывая веслами тонкий лед, и все кто был на корабле старались посидеть на веслах, потому как одежды приличной у нас не было.

В селении чудинов, мы пристали и долго не думая, я изъял почти весь мех, оставив взамен платы кучу трофейного имущества. Еще находясь в селении чудинов, наши женщины начали сшивать из шкур примитивные телогрейки и накидки. Моя то медвежья шубка осталась в Полотске, а на груди холоднющая бронь.

Вот мы под эти брони и понадевали телогрейки, а вместо шлемов надели волчьи и заячьи шапки. Как то сразу стало теплее, но время больше терять нельзя, нужно возвращаться, и мы пошли в Полоцк.

Первое, совещание я провел по самой проблемной тематике — проверка готовности селений к зимнему периоду.

И оказалось, что вот именно сейчас никто о зиме и не думает. То есть конечно толкового народу куча и некоторые смогли не только запастись шкурами, но и наделать себе примитивных одежд в виде накидок, а вот самая уязвимая часть общества оказалась именно те кто доверился мне. То есть князь нас сюда привел, пусть князь и заботиться о нас.

Вот уроды.

Я приказал собрать всех женщин селения провел митинг.

— В общем так женщины — голосом замполита проговорил я — нам предстоит сложная но важнейшая на данный момент задача. Вы должны в кратчайшие сроки сшить из мехов и шкур одежды на всех по нескольким типовым размерам.

Я вывел из строя три разных по типу фигуры особей женского пола и поставил из по росту — вот вам размеры. Назовем их так: маленький, средний и большой.

Потом я вывел и поставил перед женщинами три мальчика-мужчины.

— Вот вам пример размеров для мужей — показал я на своих вдижущихся манекенов — и так делать для детей из самых дешевых мехов, потому что дети растут. Самые дорогие меха использовать только для старейшин и воинов старшей дружины, остальным одежды шейте из тех мехов, которых больше всего в запасе в амбаре имеется.

— Шить на всех? — спросила ключница.

— На всех, включая жителей селений Витебск и Злотиславино городище. Бажена своих сама оденет, она баба толковая.

— А какже сосчитать то? — удивились тетки.

— Отправьте отроков в селения пусть прямо по размерам и считают, а еще лучше шейте все подряд, мехов не жалеть. Из тех мехов, что в амбарах ничего на продажу отправлять не будем, нам бы самим не вымерзнуть в эту зиму — отмахнулся я — эй Креслав, подготовь десяток воинов из младшей дружины, возьми тех у кого опыт боев имеется, переодень их сразу в меха на зиму, пусть берут запасов самострелов и болтов побольше и идут в приморское к Богдану.

— На совсем отдаеш? — переспросил Креслав.

— Там нужен хоть какой то гарнизон, к тому же там девок полно, так что пусть отроки сразу там и обживаются.

— Тогда я отберу тех, кто не очень то показал себя как вои.

— Почему? — не понял я.

— Ну например стоять на стенах и метать болты или сулицы во врага смогут все — пояснил Креслав — а вот терпеть многодневные переходы, лишения, раны и невзгоды, на такое способны только настоящие воины. А настоящие воины как раз на стене стоять не могут, им это не интересно, они вот наоборот хотят за стену выйти и удаль свою показать, да врага копьем острым побить. Таких непоседливых отроков и в основную дружину можно взять.

Вот философия млин, подумал я, но что то в этом есть. Получается что вот эти мои воеводы и десятники уже людей всех изучили и пришли к такому выводу, что не всех можно с собой в походы брать. А я вот об этом не подумал, исповедуя концепцию всеобщей воинской повинности. А получается, что нужна концепция профессиональной армии.

То есть в дружину брать только тех, у кого от войны и вражьей крови реально крышу срывает, тех, кому это нравится, походы, недосыпы, недоедания, пот и кровь. В общем тяготы и лишения воинской службы.

Я как человек своего времени ведь по настоящему то знаю зачем России в 20 и 21 веках понадобилась всеобщая воинская повинность. При наличии профессиональной армии страна все же продолжает ежегодно набирать сотни тысяч призывников только для того, чтобы обеспечить наличие мобилизационного ресурса. То есть на случай массовой войны по опыту Великой Отечественной.

А я вот решил делать как наши пра-пра-прадеды. То есть у меня будут две дружины. Старшая дружина — это те, кто с князем в походы будут ходить, это профессиональные воины, убийцы.

И будет младшая дружина, то есть резерв, который в мирное время охраняет городища и торговые пути внутри княжества. К тому же самых смелых и ловких из младшей дружины можно переводить в старшую дружину. А в обычное время младшая дружина кроме охранных функций будет и кое какие профессии осваивать.


— Чеслав, скажи может какую помощь от нас нужно тебе оказать, ты себе вон уже пять десятков мечников вооружил, а у мня еще половина не переодета — гундосил Радомир.

Он реально меня достал, я уже двадцать раз объяснял, что три десятка моих воинов были одеты в новые брони еще до того как он пришел со своими людьми. А потом ведь я честно делал одну бронь ему, одну мне, и вот я одел еще два десятка своих воев и ему дал двадцать броней. Но действительно большая половина его людей еще ходят без брони. Но ругаться с братом мне нельзя, он ведь мое дело делает и всю нагрузку по зимней компании я собираюсь возложить именно на его плечи.

— Радомир — ты же видел мои мастерские, я не могу увеличить производство пластинчатого доспеха, у меня людей нет, ни кузнецов, ни мастериц. Мечами и шлемами я твоих людей уже обеспечил и обещаю, что все получат пластинчатые доспехи, но пока у меня для тебя есть замена.

— Вон на складе два десятка кольчужных рубах и еще с три десятка кожаных тигеляев с медными пластинами, возьми пока те доспехи.

Радомир нахмурился.

— Брат ты не прав, у тебя женщины арбалетчицы аж двадцать три кольчуги имеют, зачем бабам кольчуги, они же тяжелые, отдай мне кольчуги, а девам своим дай кожаный доспех.

— Брат — спокойно сказал я — я конечно понимаю, что мечники нам сейчас очень нужны, но пять десятков арбалетов это страшная сила, и мне каждая из этих воительниц особо дорога. У них должна быть хорошая бронь.

— Какая бронь? — не унимался Радомир — ты сам их на тренировках заставляешь убегать при приближении воинов противника, так зачем им бронь, дай им щиты побольше на спину и пусть себе бегают со щитами на спине.

— Ну хрен с тобой, только давай так, я дам тебе пять десятков кольчуг, и это пойдет в зачет броней, что я тебе обещал.

— Как так? Ты обещал одеть всех моих воинов в хорошую бронь.

— Брат, ты ведь собираешься на кораблях по весне в море ходить, а зачем тебе в море пластинчатый доспех, в море и кольчуги хватит, а мне казну пополнять нужно, я за десяток таких доспехов себе целый табун лошадей куплю.

— Не жмись Чеслав — покачал головой Радомир — тебе Арх и так лошадей пригонит, а брони продавать невздумай, это твоя тайна, это наша тайна. Если враг узнает, что у нас такая бронь есть, то нам твой город не удержать. Я бы тебе даже про мечи не советовал говорить никому, но ты меня ведь не послушаешься.

— Нет брат, если бронь я еще могу припрятать, то с мечами никак, мечи нам основной доход приносить будут. Вот десяток средних мечей, что я отправил Арху уже продали и принесли мне чистую прибыль в три сотни гривен серебра, а еще сколько с этой суммы Арх и твой Гореслав себе взяли, вот и считай.

— Ты зря такие дорогие мечи делаешь — тихо произнес Радомир — я конечно знаю, что Арх эти мечи продал по большей цене чем тебе сказал, да и потом они с Гореславом прибылью поделились, но если бы ты начал делать более простые мечи скажем за пятьнадцать-двадцать гривен, то пользы было бы больше.

— Почему? — спросил я.

— Да ты просто подумай, кто за меч может дать пять десятков гривен? Только вожди или знатные воины, а если меч твой будет пятнадцать-двадцать гривен стоить, то его смогут покупать уже больше простых воинов.

— Тут ты прав — сказал я — но ты ведь понимаешь, что твои люди опять накрутят цену, и будут наши мечи, что я сделал по двадцать продавать по тридцать.

— Нет Чеслав — засмеялся Радомир — это не мои люди, это уже твои люди, ты ведь их нанял и корабли мои ты отдал Арху, так что не надо на меня все перекладывать, Хотя ты прав. Этих ушлых барыг нужно призвать к ответу, нужно им точную сумму продажи установить, чтоб не обманывали. К стати, там у Гореслава сидит четыре десятка воинов в селении, я думаю, что ему сколько не нужно, можно забрать два десятка и посадить вон у Богдана в крепости Приморской, пусть там сидят и рыбаков охраняют. Дай им одну большую лодью и свои кольчуги, да мечи что по двадцать гривен, а дорогие мечи не делай. Ты ведь все равно в золоте купаться не будешь, добрый ты брат. А моим воинам обязательно отдай еще три десятка латных доспехов, ты обещал, а князь должен держать свое слово, иначе уважения не будет.

— Вот же и правду старцы говорят, что язык мой — это самый лютый враг мой.

— Так и есть, мудрые старцы никогда не лугут — заржал Радомир — я с собой между прочим лучших воев забрал, а те кто у Гореслава и у Арха остались, это бестолковые наемники вон как твои отроки, вчера еще хвосты быкам крутили, а сегодня поди ж ты, воями называются. Да только если ты корову мерином назовешь, она ведь под седло все равно не встанет.

— Креслав, подойди сюда — позвал я своего воеводу. Подбери нашим арбалетчицам самые лучшие кожаные доспехи, а железо с них все поснимай, хватит женщин мучить, на них и так веса много, пусть лучше еще один колчан с болтами таскают. И еще как пойдут люди к Гореславу, передай мой наказ, пусть пришлет мне два десятка воинов из своей крепости. И вот еще что, есть ли у нас люди Бажены, что не годятся в старшую дружину?

— Есть вождь, три копейщика, что с нами на готландцев ходили, они после ранения и не воины больше, пусть в селение свое возвращаются, и еще я бы отдал ей четверых отроков, не идет им воинское дело.

— Хорошо, тогда сними с них дорогие брони, дай каждому самострел с болтами и наконечников для копий. Дай еще готского оружия, уже лед на стал на реке, так что пусть уходят к Бажене, пусть там свой род охраняют. Заодно груз помогут дотащить до Гореслава.

Эх, я сам бы сходил до Бажены, но уже нельзя. Так и ветает в воздухе новая война. Люди Радомира ходили за реку и смогли поймать разведчиков врага. И вот эти разведчики принесли плохую весть.

Где то в лесах появился готландский купец, и всем вождям сказал, что у него злые венды крепость захватили, а в той крепости много злата и серебра. И вот собираются вожди в поход по первому льду на крепость, за золотом идти. И собралось их уже три сотни воинов, но скоро придут воины селлов и земгалов, что на юге у самой болотной реки живут, и вот тогда будет большой поход. Что за болотная река я не понял, но то, что это совершенно другие рода, чем мои песьеголовцы это и так понятно.

— Вот тебе брат и война — протянул я — а ты говоришь что в Приморском не хватает всего два десятка воинов, чтобы от ворога отбиться.

— Да не бойся ты — Радомир со смехом хлопнул меня по плечу.

Вот же бычара, чуть ключицу не сломал.

— Мои четверо воинов десяток этих песьголовцев перебили как куропаток, а за стенами мы один против десяти легко устоим. Пошли на ристалище, погоняю тебя, а то ты вон уже Яровуда побеждать стал, а он первый мечник после меня.

Радомир слышал много историй про чудесное возвращение Чеслава из-за кромки, он даже людей отправлял в селение Бажены, чтобы выпытали про Чеслава, что интересное.

Так вот люди говорят, что в квитне (в апреле) шаман неведомый у дуба священного просил богов послать защиту людям своим, и услышал мол шаман тяжелое дыхание бегущего человека. Шаман тот странный спрятался и видел как на полянку возле дуба выскочил Чеслав, а потом туда же выскочили еще три воина и напали на Чеслава, но тот их убил мечем, а потом еже один прибежал, и был он большой как тур, и топор у него был огромный. Так Чеслав вначале тура большого мечем пару раз проткнул, но большой воин смог топором поразить Чеслава, вот только Чеслав бился как волк и уже получив удар по голове сумел воткнуть меч в сердце тура.

И шаман сказал людям, что там, на полянке все умерли.

Все умерли, и Чеслав тоже.

А как солнце осветило всю крону священного дуба, то есть в полдень, то буд то бы Чеслав восстал из мертвых. Вот так вот, шаман сказывал, что это боги выгнали душу Чеслава из-за кромки и назад в тело вернули, но зачем, никто не ведает.

И вот Яровуд говорит, что Чеслав какой то странный стал, показывает какие то неизвестные удары длинным мечем, и делает с мечем то, чему его волынец не учил, железо опять же полюбил, хотя ранее такого за ним не замечалось. По всему выходит, что кто то другой учил Чеслава. Волынец в войске короля Видимира служил и много битв прошел. И как любой воин он привык биться в тесном строю, а Чеслав в тесном строю вместо топора все время за мечь хватается, а если нужно один на один бится, так наши воины все выходят с копьем или сулицей, а Чеслав опять мечи или саблю кривую берёт. Вот и выходит, что изменился братец посл посещения ирия, сильно изменился.


Получив очередной удар топором по шлему я поднял руку.

— Все Радомир все я устал. Никак я не могу тебя побить, ты своим топором машешь быстрее чем я мечем.

— А ты меня расстраиваешь Чеслав — проговорил Радомир — вот я тебя топором бью, а раньше я тебя только мечем бил, а по топору ты был лучшим в нашей ватажке, тебя ведь сам Волынец учил топором махать.

Я двести пятьдесят восьмой раз показал Радомиру на шрам над левым ухом.

— Вот брат, это последний удар Волынца, и я тебе скажу, что после этого удара я многое забыл и многое делать больше не могу. Вот и получается что теперь я топора уж очень сильно боюсь.

— А ты шамана или ведуна позови, пусть тебе прочитает что то и все твои страхи пройдут, а еще лучше вон дай золотой дирхем жрецу Хорса, он тебе заговор от страха наведет, они эти жрецы все умеют, я знаю.

— И где я тебе в этих болотах жрецов искать буду?

— Так ты сходи к своей Светозаре, у нее в болотах бабка беззубая ведунья что Макоши служит живет, так она то точно знает, где жрецы Хорса сидят, ведь Макошь жена Сварога и она многое знает, а ты и есть самый что ни на есть сварожич.

— Что ты говоришь, какой я сварожич?

— Да брат, тебя действительно Волынец хорошо по голове то приложил — покачал головой Радомир — Сварог бог и покровитель ковалей, а ты с какого перепуга ковалем стал. Вот раньше ты даже на знал, что такое молот и горн, а теперь вон мечи какие делаешь, и метал добываешь, а это брат все по воли Сварога, так что тебе к жрецу идти надо.

Вот же блин я опять спалился, как тут жить то дальше, я ведь ничего про местных богов и про обычаи не знаю, и палится я уже начинаю конкретно, каждый раз все больше и больше. И контузией тут не отмажешься. На контузию от удара по голове можно списать забывчивость, а вот от куда я так много знать стал? Нужно новую легенду придумать, а то сожгут меня жрецы на костре, как демона болотного.


Вечером я позвал свою ключницу Раду, баба она толковая и своего князя любит, поэтому и не сдаст.

— Послушай рада, говорят, что у Звениславы возле селения живет бабка, что Макоши поклоняется, что ты про это скажешь, что за Макошь такая и что за бабка?

Рада посмотрела на меня странным взглядом.

— У Звениславы есть Мирина дочька всевидящая. Как родилось дитё, говорят прибежала бабка ведунья, взяла дочь новорожденную и отнесла на алтарь богини Макоши, а потом принесла и молча отдала Звениславе. Так с тех пор и зачастила старуха в род Звениславы, говорит, что очень уж сильна девка растет, с духами мол знается.

— А при чем тут Макошь и духи? — не понял я — Макошь же богиня, а духи это вообще из другого репертуара.

— Так и есть князь, Макошь богиня и мы все чтем её. Она богиня женского начала и материнства. Макошь сама Земля, она хранит очаг, а духи вон травы, огня, земли да ветра прислуживают ей.

— А говорят, что Макошь жена Сварога.

— Да Сварог, это единый бог вселенной, первое земное воплощение Рода. Отец первого поколения богов — Сварожичей сварганивший мир. Именно Сварог метнул Алатырь в Великий Океан, благодаря чему из океанских пучин поднялась первая суша. А когда в подземной тьме родился Чернобог и стал плодить аспидов, то Сварог несколько раз ударил своим кузнечным молотом по Алатырю и из высеченных искр родились первые боги — Даждьбог, Семаргл и Стрый.

— Так Сварог выходит первобог, а кто же тогда Макошь, она что как Ева из ребра Сварога рождена?

— Не знаю я никакой евы, а Бог Сварог это символ мудрого отца-воина, покровителя рода, его защитника и наставника. Он может в случае опасности призвать себе на помощь весь род, и единым ударом сокрушить врага непоколебимым единством рода. Сварог это владыка огня. Он способен повелевать самой жизнью, он волен выбирать течение ее потоков, хотя, в изначальном мире, созданном Сварогом, никакого течения и не было вовсе. Мир был неподвижен до прихода Велеса, великого бога мудрости, даровавшего великое благо бесконечного вращения и изменения. А Макошь почитают как супружницу Сварога.

— Значит я сварожич потому, что как и первобог я люблю огонь и метал?

— Так и есть.

— Вот скажи мне Рада, как мне быть, после удара топором по голове я многое забыл, и есть ли возможность сходить к жрецу Сварога или Велеса, чтобы помогли мне память вернуть?

— Ты князь такие вопросы мне не задавай, и у жрецов не спрашивай, ничего они тебе не скажут, а может и вообще разговаривать с тобой не будут.

— Почему это не будут? — возмутился я.

— А ты что же князь хочешь богу Сварогу, что передал тебе часть своей силы, сказать что он бог мол ошибся. Ведь у тебя голова маленькая и если тебе бог что то дал, то что то и забрать должен, а иначе как он тебе в голову новые знания вложит.

Вот же черт, это что получается, что обычная ключница, умнее князя, такие философские мысли выдает, что я иногда аж в ступор вхожу.

Мои глаза видно стали достаточно круглыми и Рада решила меня успокоить.

— Да ты не переживай князь, ведь как люди говорят "если где не будь убудет, то в другом месте обязательно прибудет".

Вот спасибо тебе тетка Рада, вот успокоила, опять князя своего мордой в говно как кутенка опустила, типа, ты князь еще глупый и не дано тебе великое божественное деяние постичь. Я именно так и подумал, но сказал другое.

— Так ты Рада думаешь, что не нужно мне жрецов искать?

— Ахаха-ха, вот ты князь не терпеливый, не торопи богов, если нужно они тебе сами сигнал пошлют, а ты делай что должен, твою судьбу Сварог уже решил, ты только оправдай его доверие, трудно душу из-за кромки вытащить, а он вытащил и в новое тело вложил.

Вот черт, похоже тут все, все про меня знают, только я ничего не понимаю.


Мирина плакать уже не могла, слезы кончились еще несколько дней назад, она только повторяла, мой князь придет и вас накажет, мой князь придет, она видела это в своих видениях. Огромный сияющий воин, огромными мечами разил врагов, а то, что ей снится всегда сбывается..

Десять дней назад в селении Светозары умерла роженица, а потом один за одним умерли два рожденные еще летом ребенка, и мать Мирины послала за бабкой ведуньей что чтила Макошь и жила на болотном лугу недалеко от селения. Когда пришла бабка ведунья, она сказала, что люди живут не правильно, не почитают древних богов и не приносят жертвы матери земле. Но глава рода Звенислава, прогнала злую бабку, мать Мирины сказала, что Мать сыра Земля не требует никаких жертв, ибо святая богиня Макошь есть богиня жизни, а не смерти. Но ведунья сказала, что Сварог прислал в нашу землю своего духа, этот дух играет с огнем и металлом, этот дух молод и глуп, а потому нарушил много запретов, и теперь, чтобы усмирить гнев богов, требуется принести жертву, придать огню девственницу, а если жертвы не будет, то умрут вначале все дети, а потом и весь род.

Ведунья сказала, что Звенислава глупа и не должна быть главою рода ибо не ведает, что мать сыра земля Макошь просит не себе жертву, а просит почитать бога солнца и оннея Хорса, и в честь почитания нужно сжечь девственницу.

Старуху изгнали по приказу Светозары, а через два дня умер еще один мальчик двух лет.

Обозлились женщины, напали на Светозару, и потребовали отдать дочь жрецам Хорса.

Вначале женщины из рода связали и привели Мирину к жилищу беззубой бабки ведуньи, проклятой ведьме, что не имела права селиться рядом с людьми, ибо душа её общается с демонами. А еще через два дня как замерзло болото и выпал снег, злая ведьма потащила Мирину к жрецам. Мирина плакала, кричала, но её стенания и крики слышали только вороны болотные. А потом она перестала плакать, Мирина опустив голову брела за старухой и про себя повторяла: ".. он придет, он вас накажет, ибо он есть избранник самого Сварога…".


В конце ноября выпал снег и температура воздух ночью была уже -20, река встала полуметровым льдом. Мы вышли на лед и прошли по реке несколько километров вниз, натоптав дозорную тропу, потом я отправил вверх к Витебску десяток воинов. И с тех пор каждый день наши дозоры с рассвета ходили по реке вверх и вниз на пол суток пути, иногда дозоры доходили да Витебска, что стоял вверх по течению реки и до самого селения чудинов, что стояли в двух сутках пути вниз по течению, но никаких признаков нахождения вражеских лазутчиков отмечено не было.

Я встретил людей, что пришли от Гореслава, одел их в неплохую хоть и старую бронь, выдал новое оружие, припасы и в сопровождении нескольких пацанов отправил в Приморск.

Вместе с теми людьми пришел неизвестно откуда и мой дед лешак.

— Где ты был дед? — с укоризной спросил я.

— Как где? Ходил в священную рощу.

— А меня бросил тут одного?

— Ты князь, ты сам себе хозяин — ответил дед — а вот люди в твоем княжестве не хозяева своей жизни, за них все духи болотные решают и их жрецы.

Да вести, что принесли мне разведчики и дед-лешак были нехорошими. Отряд наемников, что шел от Гореслава по пути зашел вовсе мои селения и собрал все слухи, оказалось, что в селении Звениславы, что стояло на середине между Баженино и Витебском, умерли уже трое детей, то ли от голода, то ли от болезни. И вот в этом селении появились какие то жрецы и сказали, что люди живут там неправильно, жертв богам не приносят, вот боги и берут свое.

Десятник сказал, что эти жрецы забрали ребенка для жертвоприношения из селения Светозары, да и сама староста не вышла встретить отряд, хотя отрок из селения Бажены, что привел этот отряд к селению Светозары, сказал, что глава рода никогда не уходит из селения.

Вот же блин, итить колотить. Я тут врага жду а у меня в тылу подрывной деятельностью какие то жрецы занимаются, пятиколонщики гребаные.

— Креслав, подготовь мне десяток мечников и десяток арбалетчиц, пойдем к Звениславе. Одеться по полному боевому, на ноги снегоступы, идти по снегу дней пять будем.

Вобщето если идти пешком, то до Витебска пять дней получается, и еще день до селения Звениславы. Так ходили правильно летом, вначале вдоль реки Янтарная (Западная Двина) на восток четыре дня, а потом день на юго-восток вдоль реки Витьба, а потом на юг вдоль ручья еще день. Но так ходили только потому, что в здешних окрестностях много болот и летом по другому не пройдешь, однако сейчас уже болота замерзли, и можно идти напрямик, что обеспечивало сокращение маршрута минимум на двое суток.

Собрав припасов мы тронулись от Полоцка через лес строго на юго-восток. Через три дня в заснеженном лесу мы обнаружили следы передвижения двух человек. Следы вели на юго-запад. Мы постояли, посовещались и я решил, что это могут быть вражеские разведчики. А сейчас перехватить и допытать разведчиков намного важнее чем разобраться со жрецами. Жрецов я потом обязательно на кол посажу, а пока нужно войной заняться, мы повернули и пошли по следам.

Прошли почти сутки, с ночевкой и к вечеру четвертого дня увидели костры в лесу.

— Так, все ко мне, тут похоже вражеский отряд стоит, всего четыре костра — тихо скомандовал я — строимся в две шеренги и идем до лагеря, а там как всегда окружаем костры, мечники бьют центр, а арбалетчицы расходятся по флангам и прикрывают. В первую очередь болтами бить лучников и метателей сулиц, а потом уже всю остальную мерзость.


На рассвете ведьма притащила Мирину в лагерь жрецов. Вернее жрец был один. Он одет в шкуры, на голове жреца была волчья голова, а в руке кривой посох. Четверо помощников жреца раздели Мирину и нагую привязали к столбу в центре поляны, а бабка разжав зубы палкой залила в рот Мирине мерзкое кислое пойло, от чего у девушки начало тошнить и закружилась голова. Страшно не было, не было даже больно, было обидно. Обидно, что люди которые должны были защищать и оберегать её — дочь вождя, вот так вот взяли и отдали её мерзким жрецам для своих обрядов. Отец Мирины, не любил жрецов и они отравили его, а потом по научению жрецов убили её брата, что должен был стать главой рода, а вот теперь они убьют и её.

И такая безраздельная тоска сковала душу Мирины, она лишь вновь и вновь повторяла: "… он вас покарает, он избранник Сварога, он смерть сеющий..".

— Девственница? — прохрипел жрец.

— Девственница — подтвердила ведьма — дочь вождя рода, её бабы сами отдали.

— Правильно отдали — мрачно сказал жрец — бабы должны отдавать все, что мы скажем. Ибо сказано, что всё в этом мире делается по воле богов, нешто глупой бабе противится воле богов.


Было очень холодно, потные руки жреца прошли по грудям Мирины и залезли между ног. Чуть поковырявшись больше для собственного удовольствия, чем для дела жрец подтвердил.

— Девственница, будет служанкой Сварогу, сожжем её вечером с первой звездой.

На закате помощники жреца разожгли четыре костра по краям полянки и начали складывать поленья в центре квадрата возле столба к которому была привязана Мирина.

Действие зелья уже закончилось, и Мирине было холодно, очень холодно, её губы посинели, но они постоянно что-то повторяли.

Жрец подошел к девственнице и подняв голову в небо вгляделся, звёзд еще не было, но уже скоро они появятся. Есть время послушать мольбы и стоны, есть время насладится муками жертвы. Жрец наклонил голову к устам девственницы и спросил:

— Что говоришь ты рабыня Хорса?

Синие губы девушки раздвинулись и она прошипела как змея;

— Он вас найдет, он вас накажет…

— Кто, кто нас найдет? — жрец наклонил ухо ближе к лицу жертвы.

— Он, он избранник Сварога, он сам огонь, он смерть несущий.

Сквозь потрескивание ветвей сухого валежника, что горели в кострах и завывание ветра жрец услышал мерное похрустывание снега, он повернулся, но ничего увидеть не смог. Костры горели по периметру поляны, и не было видно ничего за стеной огня.

— Вот уже хозяева леса пришли за твоим жаренным мясом — пробасил жрец поворачиваясь к девушке — Мормагон, давай факел.

Жрец начал бубнить слова молитвы, он на самом деле боялся Сварога, ибо Сварог страшный бог, покровитель кузнецов, создатель огня и Сварог не любил Хорса. Сварог создал огонь, но вечный огонь никому не был нужен и тогда пришел Велес, что взбаламутил воду, смешал её с огнем, добавил в эту бушующую стихию земли и создал жизнь. Именно Велес является истинным богом, что сотворил жизнь на земле, а не эти слабаки Макошь и Сварог. Но Велеса боялись как создателя хаоса, поэтому жрецы поклонялись богу солнца Хорсу. В краю, где всегда холодно и нехватает солнечного тепла, легко принудить людей делать подношение богу солца, и глупые людишки подчинялись.

Сотни жертв были сожжены за последние годы. Чтобы отвести напасть от родов землепашцев, однако неприятности и горе не уходило от древних родов, солнце всё еще плохо согревало землю и земля отвечала тем же, она давала плохие всходы. Тогда жрецы требовали больше жертв.

Сожжение людей, это всего лишь способ взять под свой контроль племена дикарей. После этого обряда, дикари болотные будут носить жрецам всё, всё что только потребуется, чтобы не обидеть богов, иначе, если только боги обидятся, то жрецы именем богов опять потребуют жертву. И эта жертва должна быть от крови вождя, только так можно запугать людей и превратить их в стадо. Стадо коров, которое доят два раза в день. А если корова перестает давать молоко, то её режут на мясо. Все вожди трясутся от страха, ожидая посланников богов, они боятся, что могут выбрать в жертву любого из них или от их крови.

Страх, только страх управляет людьми, а вот страхом управляют жрецы.

— Факел Мормагон — жрец протянул руку в сторону своего прислужника — дай факел, уже взошла первая звезда.

И вдруг из пламени костра появился сияющий воин и как то сразу часть головы бедного Мормагона отделилась и упала на белый снег, а тело с держащим в руке факелом завалилось на бок, а потом резкая боль пробила разум жреца. Он опустил взгляд и увидел лежащую на снегу свою собственную руку, а воин в блестящих доспехах несколькими быстрыми движениями вывернул кисть с мечем и зарубил еще одного последователя Хорса.

Стоящие возле своих костров прислужники бросились с посохами на воина, но он играючи отбивал удары огромных дубин и легким движением руки срубил голову первому нападающему, а потом рубанул по ноге второму. Крик боли не успел заполнить тишину поляны, а меч уже опустился на голову падающему человеку без ноги.

Миг, всего миг и несколько размытых движений воина в блестящих доспехах и четверо прислужников упали, обильно поливая снег собственной кровью. А потом из за костров появились другие воины. Их было десять, они окружили поляну и остановились, а тот самый, что пришел из огня первым направился к жрецу.


Это было просто, боя не было, была казнь. Казнь мерзких существ, что собирались сжечь маленькую девочку. Она была привязана как Жана Дарк к столбу стоявшему посредине поляны, а у ног девочки были навалены поленья и ветк, облитые смолой. Вот извращенцы чертовы, дров то было мало. Слишком мало чтобы сжечь человеческое тело. Я это уже знал, я уже много сжег тел на погребальных кострах и своих воинов и вражеских. А этот костер причинил бы жертве только боль и страдания, бедная девочка мучилась бы заживо сгорая очень долго, а эти извращенцев упиваясь криками и мольбой жертвы по тихонько подбрасывали бы поленья, читая свои мерзкие молитвы.

Я подошел к человеку, что стоял возле столба с выпяченными глазами и сжимал культю отрубленной руки.

— Что жрец? — оскалился я — ты любишь огонь? Так тому и быть, гореть тебе мразь в гиене огненной — я повернулся к своим воинам — отвяжите девку эту мразь привяжите к столбу.

Девчонку отвязали, а она что то бубнила не переставая.

— Дайте ей одеться и посадите к костру, обыщите тут всё, следы проверьте.

Когда привязали дрожащего жреца к столбу мои арбалетчицы притащили старую беззубую бабку.

— Вот князь — сказала одна из воительниц — нашли в шалаше, вон там.

— Больше никого?

— Больше следов нет, мы все обыскали.

Я подошел к бабке, а та зашипела как змея и протянув в мою сторону руку начала визжать. Из её вонючего рта никогда не знавшего ни зубной щетки ни зубочистки пошла слюна и пена.

— Фу мерзкое создание — я сплюнул на снег, отворачивая лицо от мерзкой рожи старухи.

— Ты, ты, отродье демонов — провизжала старуха — изыди демон и бабка как то резко бросила руку в мою сторону.

Мой меч был опущен вниз в правой руке, и я от испуга, а может чисто по привычке хлестанул мерзкую старуху снизу вверх по вытянутой руке, а потом одним движением перевернул меч в верхней точке и рубанул ведьму сверху в них по голове.

Меч пропел, наслаждаясь кровью, старуха уже упала на снег лишившись половины черепа, а сталь все гудела, оповещая округу. Разнося весть о том как приятно душе волка испить крови, хоть и не свежей, мерзкой старухи, но все же крови врага.

Женщины арбалетчицы завороженными глазами смотрели вниз в направлении моего хозяйства и я начал нервничать, что это они так мне на пах смотрят, неужели стояк поймал, а потом и я опустил глаза и увидел свой меч.

Опущенный к земле метал, сверкал под отблесками костров и зловещий рисунок сотни слоев перекрученной стали переливались и проступали черными пятнами на блестящем клинке. Меч созданий хаоса из какой то фентэзийной игры в этом древнем мире пугал и зачаровывал людей, вводя их ступор.

Я загнал меч в ножны, взял головешку из тлеющего костра и подойдя к жрецу посмотрел ему в глаза. А это мерзкое существо пялилось на небо. Я поднял голову и увидел Сириус, красота, первая звезда на чистом темнеющем небе, да, красиво, я бросил головешку в кучу дров под ногами жреца, развернулся и пошел в лес.

Мы уходили в селение Звениславы, а за спиной раздавался дикий крик жреца, костер пожирал его тело медленно, и он орал, дико, как орет раненная свинья, в надежде своим криком изменить судьбу, но судьба она того, предопределена богами.


Опять колода, опять напротив меня два десятка женщин и три дряхлых старика стоят на коленях, а по периметру селения стоят мои воины.

— Я второй раз вижу ваш мерзкий род на коленях — произнес я — неужто вам первого раза было мало, неужто вы подумали, что ваш князь не держит свое слово?

Я повернул голову к Звениславе.

— Скажи женщина, кто напал на тебя?

Звенислава опустила голову. Потом сама упала на колени.

— Прости нас князь, это моя вина, люди слабы, они поверили мерзкой старухе, прости нас князь.

— Нет Звенислава, я не имею права прощать предателей, эти люди — я показал рукой на стоявших на коленях людей — эти нелюди отдали члена своего рода на расправу фанатикам. Те кто должен защищать своих до последней капли крови, они опять предали. Мудрецы говорят, что предавший единожды, предаст и дважды. Они предали тебя уже дважды, а я не собираюсь ждать когда эти твари предадут меня — своего князя второй раз, ибо один раз они уже клялись мне. Если твое сердце наполнено светом, то ты имеешь права прощать, но мое сердце наполнено гневом и скорбью. А посему никакого прощения не будет, укажи виновников или умрут все.

Звенислава медленно, как разбитая годами старуха встала и побрела вдоль своих людей стоящих на коленях. Она шла и дотрагивалась до плеч людям, а те вздрагивали. Сзади Звениславы шли мои воительницы и забирали тех на кого указала её рука. Таких оказалось половина селения, одиннадцать женщин.

К веткам деревьев привязали веревки с петлями и тихо, как в кино про белогвардейцев, по одной повесили всех виновниц бунта.

Тела раскачивались на ветру, а люди все еще стояли на коленях.

— Я закрываю ваше селение, это место проклято, здесь свершилось клятвопреступление. Вы все переводитесь в другие селения, а детей я у вас забираю, ибо вы не достойны воспитывать детей, ваш разум замутнен предательством, ибо вы все рождены от семени Иуды.


Мы закрыли двери домов и шалашей и не взяв ничего погнали людей в Полоцк. Рядом со мной шла маленькая девчушка по имени Мирина, она не отходила от меня ни на шаг, странное дело, у нее есть мать, вон она бредет сзади опустив голову в землю, но девчонка бежит за князем, видно испугалась не хило, и мамашке своей и родичам уже не доверяет.

Когда мы пришли в Полоцк я позвал Креслава.

— Креслав — покормите этих людей, оденьте их. Дайте припасы, и сопроводите их в Приморское. Богдану скажи, что эти люди теперь будут жить в его селении как слуги, они не достойны быть свободными.

— Рада — позвал я свою ключницу — определи детей на постой, прикрепи всех к толковым бабам.

— Эту Мирину — я показал на девчушку — я беру к себе, пристрой её к своей дочери пусть привыкает к хозяйству, и смотрите не обижайте девку.

Рада посмотрела на меня, а потом на Мирину, что то про себя решила и тихо спросила — так как жрецы князь? Поведали тебе о твоем прошлом?

— Нет они поведали мне о будущем.

— И что будущее, что там ждет нас в будущем?

— Ждет нас Рада полное истребление всех жрецов, как враждебного трудовому народу класса.

Глава шестая. Зимняя компания

Цветана сидела тихо, опустив голову. Она знала, что у девок её рода, да и вообще у девушек нет выбора, их отдают родители тому, кого считают нужным роду. Если одному роду нужна дружба с другим родом, то девушку из первого рода отдадут за муж за кого то из родственников вождя второго рода.

Ну вот к отцу Твердиславу приехал три дня назад его дальний родственник дед Боян.

Дед Боян был хорошим рассказчиком, он побывал в разных землях и когда то говорят был хорошим воином, а теперь он лишился земель своего рода и занимался торговлей по Славутичу.

За столом сидели все старейшины рода Твердислава, а на столе на белоснежной ткани лежал меч и все присутствующие в доме мужчины заворожено смотрели на него.

Цветана украдкой подняла глаза и посмотрела на меч и на молчаливых людей, что сидели вокруг стола. Железка как железка, что она мало мечей видела. Её старший брат был настоящим воином, он погиб прошлым летом, средний брат Радко сейчас у отца т дружинный сотник.

Так меч брата Радко, был настоящей германской работы, говорят еще самими мастерами короля Германа ария сделанный. Тот меч после смерти старшего брата долго висел на стене, а потом после посвящения в воины среднего брата меч отдали Радко.

Радко сказал, что это лучший меч, что есть в селении. И по утрам Радко раздевшись по пояс ходил на поляну и занимался с мечем, а со всего селения девки украдкой смотрели на молодого воина. Смотрели и мечтали, когда придет день Макоши земли, чтобы возлечь с самым сильным воином селения.

В селении было много крупных и сильных мужчин, но вот такого молодого и достаточно сильного воина как Радко не было.

А Цветане вообще было грустно, с кем возляжет она, ведь в селении нет ни одного воина, которого могла бы выбрать её девичья душа.

— Вот родственники мои — сказал Боян — этот меч сделал избранник самого Сварога.

Твердислав протянул руку и осторожно как девица берет нежный цветок поднял меч со стола.

— Да красавец, такого железа я не видал. Где ты добыл его Боян, неужто твоему сыну повезло и он взял богатый караван?

Боян махнул рукой.

— Безусловно мой сын удачливый вождь, но те мечи, что имеются у купцов не стоят и десятка гривен, а этот я думаю и за сотню не купишь.

Твердислав осмотрел оружие и положил его на стол.

— Скажи — проскрипел старческий голос отца Твердислава — ты мудрый Боян ведь не просто так принес нам этот меч.

— Да — произнес Боян — это плата, выкуп за твою дочь Твердислав.

Цветана аж подпрыгнула, только теперь она поняла, что позвали её не просто так на этот сход, тут назревает сватовство.

— А что за муж прислал такой знатный выкуп — спросил Твердислав — какого рода, племени будет?

— Знатный муж то правда, и род его ты знаешь хорошо, только это не выкуп, это подарок, а выкуп вот тут.

Боян наклонился и с трудом поднял из за стола большой мешок, а потом развязав его вытащил на стол сверкающий пластинчатый доспех.

Все ахнули.

Радко встал и пощупал пластины.

— Это железо отец, не медь.

— Такой доспех стоит очень дорого — произнес Твердислав — и ты считаешь, что вождь подаривший столь дорогой подарок достоин руки моей дочери?

— Он не богат, разве был богат Сварог, что молотом сковал твердь земную и взял в жёны саму Макошь. Чеслав слуга Сварога и я о том ведаю.

— Не тот ли это Чеслав, что сыном твоего брата будет.

— Тот самый — утвердительно кивнул головой Боян — племянник мой, он в землях болотных людей городок свой поставил, вот такие мечи и брони делает в том городке. Я сам видел что его охраняют три дестка латных воинов и столько же дивных девиц с самострелами. Девы те аки древние воительници. А сын мой Радомир теперь ему служит. Зовет Чеслав и твой род на земли свои, вот и выкуп прислал за дочь твою, чтоб рода наши объединить.

Внутри у Цветаны прошёл холодок, она только сейчас поняла, что её судьба уже решена. Её отец не посмеет отказать тому, кто присылает такие дорогие подарки.

— И что ты предлагаешь мне Боян?

— Тут у вас не спокойно и собираться вам долго, все таки род большой. Но зимовать вам тут опасно, вам нужно уходить. Ты отправь со мной свою дочь и сына, пусть будет воинами охраны командовать. Я их в городок Чеслава свезу, а ты потом с родовичами подъедешь, там и свадьбу сыграем.

Твердислав повернулся к дочери, взял её за голову и поцеловал в лоб.

— Вот и твоя судьба пришла Цветанушка, только ты не бойся, и не думай ничего, нет в наших краях тебе мужа достойного, а Чеслав хоть парень и буйный, но храбрый. Помню я Чеслава, хороший воин.

А потом повернувшись к Бояну Твердислав спросил — что нужно Чеславу?

Боян вытащил мешочек и высыпал на стол большую кучку серебряных колбасок.

— Вот Твердислав, я знаю, что вы не смогли продать зерно и скот, вот вам плата за всё.

— Да дивные дела творятся — произнес Твердислав — собирайтесь дети мои, возьмите пять десятков воинов для охраны, да баб и девиц подберите, для присмотра за Цветаной, да и выходите к жениху, товаров возьмите и коней.

— Ты бы Твердислав всю семью свою к Чеславу отправил, не дай боги вороги нагрянут, хоть укроются в наших землях.

— А что делать с соседями нашими? — спросил уже опуская голову Твердислав — я то свой род спасу, а как соседи, ведь не смогут без меня отбиться. Почитай три сотни воинов с земли пращуров наших снимаем.

— Чеслав просил людей всех забрать, пока твой сын в Полоцк поедет, мы с тобой по родам соседним поездим, поверь мне Твердислав, там где делаются такие мечи, там будущее наших родов.


Збышко вел караван угрюмых женщин уже второй день. Десяток отроков младшей дружины по приказу князя сопровождали женщин из рода Звениславы в Приморское. Вдруг в чистый морозный воздух древнего леса стал проникать запах дыма.

— Стой — скомандовал Збышко — вы двое вперед проверить что там, только тихо, женщины в лес.

Два разведчика из десятка Збышко прячась в лесных кустарниках начали продвигаться вперед, где то там должно быть селение чудинов.

Прошло не много времени и появился один из разведчиков.

— Там, песьеголовые — разведчик показывал рукой в направлении селения чудинов — много побитых, и чудины и песьеголовые, селение горит, там десятка три воинов песьеголовых за оградой шастают.

— Все ясно — скомандовал Збышко — вы бегом в Полоцк, в бой не вступать, донесете князю все что видели. Эй вы двое, а ну ведите баб в лес до зимовья, там сидеть и не высовываться.

Збышко махнул рукой на север — а остальные, взяли ветки и заметайте следы, за мной, мы пока прикроем.

Убрать все следы не успели, впереди на дороге, что вела в селение чудинов с дерева взлетели вороны.

— Идут, все ко мне — махнул рукой Збышко — готовьте самострелы, работаем по три.

— Вы трое туда — Збышко махнул рукой себе за спину — вон там за соснами прячьтесь, как мы выстрелим, то побежим мимо вас, а вы прикрывайте нса своими самострелами, потом отходите к нам. Нужно их от следов, что ведут в лес отвлечь.

С большой ветки, что свисала низко над землей упал снег, ветка поднялась и появилась человеческая фигура в волчьей шкуре. Человек вышел осмотрелся и увидев следы начал поворачивать голову, но Збышко успел нажать скобу самострела и толстая стрела коротко взвизгнув ушла вперед и вонзилась в грудь песьеголового, тот упал, а Збышко начал заряжать свой самострел.

Не успел он вставить стрелу а прозвучали еще два хлопка, Збышко поднял голову и увидел несколько десятков враженских воинов, что вышли из перелеска.

— Вон, уходите — махнулд рукой себе за спину Збышко, а сам медленно, как учили наложил стрелу выцелил самого большого воина и нажал скобу.

Две стрелы свистнули одновременно, первая певучая сорвалась с лука воина пеьеголовых и вонзилась в грудь Збышко, а стрела из самострела Збышко пробив шкуру вождя песьеголовых по самое оперение вошла ему в грудь.

Песьеголовые заорали, завыли, и бросились по снегу догонять двоих отроков, что улепетывали на восход, но через сотню шагов, прилетело еще три смертельных болта, и еще три воина с криком упали орошая белизну снега своей кровью.


Часовой на вышке первым увидел двух бегущих отроков и коротко свиснув привлекая внимание городской стражи, показал на закат рукой.

Через несколько мгновений, в городе послышался тревожный набат, призывающий к оружию.

Я выскочил во двор без брони и посмотрел на стену, где стояли наблюдатели.

— Что там?

— Князь, там два отрока бегут — прокричал наблюдатель.

— Креслав, собирай всех людей на стену, воинов в брони.

Я сам развернулся и медленно пошел одеваться, теперь спешить некуда, мы очень долго ждали этого нападения. Теперь никто ни куда не опоздает, вчера выпал очередной снег и теперь мои охотники легко настигнут и перебьют отряд песьеголовых по следам.

Передо мной скорчившись по полам стояли два отрока и тяжело дышали.

— Что там? — спросил я.

— Князь, в селении чудинов песьеголовые, их было много — с трудом произнес один из отроков — мы видели на земле много тел песьеголовых, но три десятка все таки прорвались за ограду и грабили селения. Люди наши побитые лежат, а селение горит.

— Где женщины из рода Звениславы и где ваши воины? — спросил я как можно спокойнее.

— Збышко приказал двум воинам женщин в лес отвести, а сам остался прикрывать, а нас вот к тебе послал известить чтоб.

— Молодцы, отдыхайте.

— Радомир где твой отряд?

— Так тут брат, я сам поведу людей возьму три десятка самых лучших.

— Радомир, ты мне тут нужен, сам знаешь это может быть отвлекающий маневр, основные силы где то тут нападут, а у них не меньше трех сотен воинов.

— Нет Чеслав — Радомир хлопнул меня по плечу — я передумал, я возьму пять десятков воинов, а ты тут за стенами пока отбивайся. Мы перебьем тех, кто по лесам нашим бегает, а потом нападем с тыла и на тех кто к городу подступится, а ты вождь, твое место в крепости.

— Смотри на вышку Радомир — если увидишь черный дым, то попробуй напасть сзади.

— Да помню я — отмахнулся брат — что ты меня как дитя малое, черный дым значит беда, и я сразу ударю, не переживай.


На следующий день как ушёл отряд Радомира на противоположном берегу Янтарной появился десяток песьеголовых. Они походили понаблюдали за городом, а я поднялся на стену, оценил отряд вражеских разведчиков и даже не стал подавать команду "Тревога", а зачем, это разведка, подождем главные силы врага.

Главные силы появились к обеду. Весь берег был усыпан воинами песьеголовых, я охренел, тут не меньше двух сотен дикарей.

Дикари деловито на виду у крепости начали рубить лес. Вот уроды наглые, это они сейчас штурмовых щитов от стрел наделают и на приступ пойдут, не надо мне такого счастья.

— Креслав — крикнул я стоя на стене — затушить печи, всех детей и мастеровых на княжий двор, вскрыть амбары, выдать людям оружие, разжигайте костры, кипятите воду, десятники ко мне.

Я стоял на стене, а рядом со мной стояли десятники от старшей и младшей дружины, а также от арбалетчиц.

— Внимание смотрите туда, вон видите группа воинов делает лестницы, вон там — я показал рукой — делают большие щиты. Сегодня ночью, возможно вечером начнется штурм, вероятнее атака будет одновременно со всех сторон. Ночью нам будет трудно сражаться, мы потеряем всё свое преимущество, нужно атаковать сейчас. Но от сюда мы не достанем до врагов, абралеты так далеко не стреляют, однако ждать мы не будем.

— Что предлагаешь вождь, неужели ты хочешь выйти за стены?

— Вот видите линия от тех кустов и до нашей вышки — я показал рукой линию за воротами — там встанут три десятка метателей из младшей дружины их задача, задержать противника, если тот полезет на лед.

Десятники закивали головами.

— Дальше мы строимся так: в первой линии три десятка арбалетчиц, во второй линии три десятка мечников. Кроме того два десятка самых молодых и неопытных арбалетчиц станет на стену вот от сюда и до поворота. Мы выходим через час, подойдем примерно на 6–8 десятков шагов, станем и начнем бить болтами, враги не организованы, это не армия, они не устоят от соблазна и должны кинутся на нас, а мы начнем притворное отступление до стен. Отроки отходят последними, метают по три сулицы и также бегут в крепость.

— А зачем нам выходить за стены, если мы бежать будем? — не понял Креслав.

— И так слушать всем внимательно повторять не буду — я обвел взглядом всех десятников — после того как мы отступим к стенам, мечники разворачиваются, пропускают бегущих арбалетчиц и метателей, и встают возле ворот. Арбалетчицы и метатели сулиц все забегают внутрь ограды, запирают ворота и поднимаются на стену.

— Может ты вождь и мечников за стеной укроешь — тихо спросил Креслав.

— Нет Креслав, мечники это приманка, но ты за ворота не выходишь — я посмотрел в глаза воеводе — твоя задача, закрыть за отроками ворота. Я с мечниками встану возле стены, дикари будут нас атаковать, а вы бейте болтами и сулицами со стены. Отроков направь на противоположную сторону городища, пусть там стоят, а то нас могут обойти и ударить со стороны леса. Я всем всё понятно довел?

— А почему ты не хочешь укрытся сам за стенами? — не унимался Креслав.

— Потому воевода, если мы скроемся за стенами, то вороги уйдут от стен и продолжат подготовку к штурму, а мы как приманка, мы должны их держать под стенами, под вашими болтами и сулицами.

Люди закивали.

— Готовность час, через час все строятся во дворе перед воротами.

И все разошлись готовится.


Вилигурд не мог поверить своим глазам, его бывшая маленькая деревянная крепость, превратилась в настоящий деревянный замок, стена протянулась аж до самого оврага и приблизилась к берегу, а у самого берега стояли две высокие вышки.

Такую крепость с наскока не взять, подумал Вилигурд.

— Значит так вожди, будем брать крепость с первой звездой. Сейчас назначите людей пусть начинают делать лестницы и большие щиты от стрел. Нападем сразу со всех сторон, у них не может быть много воинов, как только подойдем к стенам, отряд с бревном подойдет к воротам и начнет выносить ворота. Ты Серый волк, возьмешь ворота, срубите большое бревно и поставь два десятка воинов для пролома ворот, пусть этих людей прикрывают два десятка воинов со щитами, еще три десятка твоих воинов войдет в пролом ворот. А остальные вожди готовитесь заходить в крепость по лестницам через стены.

Серый волк был самым лояльным вождем и Вилигурд не собирался просто так бросать на убой его людей, пусть вожди других племен лезут на стены и гибнут под тяжелыми каленными болтами самострелов князя Чеслава, а когда на стенах начнется бой, тогда мы и проломим ворота.

Чем больше сегодня погибнет песьеголовых. Тем меньше потребуется серебра и товаров отдавать их вождям в уплату за участие в войне. А погибнет сегодня много, крепость внушала уважение как и этот болотный князь, откуда он пришел и как смог так быстро возвести дополнительные стены и зачем? Неужели и в правде этот Чеслав собирается удержать землю песьеголовых за собой, тогда нужно уничтожить здесь всё пока не поздно, пока этот чужак тут не осел основательно, если понадобится сжечь крепость вместе с серебром и с кораблями, то Вилигурд сделает это не задумываясь.


Люди Серого волка разожгли костры и начали запекать мясо. Серый волк знал, что его воины пойдут в бой последними, большое бревно для пробития ворот уже подготовили, обвязали его веревками. Сделали десять больших ростовых щитов и сейчас готовились отдыхать, ведь сегодня ночью спать не придется и это хорошо, потому что ночью очень холодно.

Вдруг там где слышался звук топоров раздались крики. Вилигурд поднялся и посмотрел на вождя Серых волков.

— Пошли вождь посмотрим что там.

Крики уже превратились в сплошной рев, дикари бросали недоделанные лестницы и щиты и строились на левом берегу Янтарной реки.

Ворота крепости были открыты а от туда выходили воины, их было достаточно много. Вилигурд насчитал три десятка воинов в блестящих доспехах, три десятка валькирий со странными луками, бьющими толстыми тяжелыми стрелами и три десятка отроков с сулицами.

Вражеский отряд вышел построился в три линии возле стены, а потом ровными шеренгами пошел к реке, не доходя двух десятков шагов до берега отряд остановился.

Из за спин воинов в блестящих доспехах вышли валькирии, они прошли до самой кромки льда и подняв свои странные луки пустили первую волну стрел, а потом вторую и тертью. Вой и дикий визг раскатился по войску песьеголовцев, и они бросились на лед.

— Стойте, стойте варвары — заорал Вилигурд, а в это время вражеский отряд развернулся и побежал к воротам.

Да как так? Все планы, все планы сорвали эти проклятые дикари, это же ловушка, это самая простая ловушка какие используют германцы, а эти дикари на нее купились.

А на льду реки уже начали падать воины племен собранных со всего побережья и с болотных краев, отроки метали сулици, прикрывая отходящий к воротам отряд.

— Останови их Серый волк, если ты их не остановишь, то они погибнут все — крикнул Вилигур.

Вождь серых волков растянул в страшной улыбке рот, поднял голову к небу и протяжно завыл.

Задние ряды воинов бегущих через реку начали останавливаться и подвывать, подхватывая общий сигнал "внимание".

Вот валькирии забежали в ворота, потом проследовали через ворота метатели коротких копий, а перед носом у воинов в стальных доспехах вдруг ворота захлопнулись.

Крик, страшный крик радости дикарей прервал вой призывающий к отступлению, и толпа взбешенных песьеголовых ринулась на кучку оставшихся за стеной воинов врага.

— Нет, нет — застонал Вилигурд, они опять обманули этих дикарей — куда, куда вы идете под стрелы? — закричал Вилигурд, но было поздно.

— Вождь, прикажи своим воинам взять щиты и лестницы, все за мной обойдем их с другой стороны и взойдем на стены.

Неполная сотня людей Серого волка подчинившись его команде похватали щиты и лестницы, и проваливаясь в снегу по пояс побрела по лесу к дальней стене деревянного замка.


— Во смотри Радомир — Увим показал рукой — твой брат не плохой воевода, вон как дикарей обманул и заставил пойти на штурм. А там под стенами сейчас многих побьют, я знаю какие у него воительницы, всего несколько залпов болтов из самострела и дикари побегут в лес.

Меж тем дикари облепили группу воинов, что стояли прикрывшись щитами возле самой стены крепости. Эту группу можно было заплевать, закидать снежками, но вот разбить ощетинившийся копьями строй латных воинов не возможно. Особенно если вам на голову сыпятся сулицы и в упор бьют пять десятков воительниц из страшного оружия, пробивающего даже щит.

Вдруг у противоположного берега реки появился отряд воинов с лестницами и большими плетенными щитами, и пересекая реку по льду отряд начал углубятся в лес обходя деревянный замок.

— А ну все за мной — скомандовал Радомир — это наши дикари, они сейчас на стены полезут с другой стороны крепости.


Здебор нервничал, он был сыном Стародуба павшего вождя. Вождь погиб в походе на готландцев и князь назначил Здебора воеводой младшей дружины.

Вот сейчас там в другом конце крепости идет бой, там погибают воины старшей дружины, а Здебор по приказу князя стоит тут и смотрит в лес. Зачем, зачем мы тут стоим? Этого не мог понять Здебор, ведь весь бой идет там, там у ворот, что ведут к реке, а сам князь остался за стеной. А может князю нужна помощь, а он не может никого позвать? Здебор должен принять решение сам. У него всего три десятка отроков, пусть эти люди и не воины, но их три десятка, они могут помочь князю. Здобор повернулся и скомандовал — внимание отряд за мной к воротам — и начал спускаться со стены, чтобы по внутреннему двору перебежать к воротам, как вдруг за спиной закричали.

— Здебор, тут песьеголовые!

— А чтоб вас, какие песьеголовые? — Здебор выругался и полез обратно на стену, а там все поле перед тыловыми воротами, что вели в лес было забито бегущими людьми в шкурах диких зверей.

Врагов было не меньше пяти десятков, они тащили большие щиты и лестницы.

— Не давайте им поставить лестницы — скомандовал Здебор — сталкивайте лестницы со стены, внимание сулицами бей.

За стену полетели несколько десятков сулиц, а обратно по защитникам крепости начали лететь стрелы.

Вот нагнулся первый отрок получивший стрелу в лицо, вот упал второй, а возле того места где стоял Здебор появилась голова вражеского воина и долго не думая Здебор вмазал по врагу топором. А потом началось, враги появились как то сразу в разных местах, им на голову сыпались короткие метательные копья, удары топоров, но дикари лезли и лезли на стену.

Из всех, воинов, что стояли сейчас на стене полный доспех и меч был только у Здебора, а остальные имели только ивовые плетеные щиты и копья, у некоторых были топоры. Самыми воинственными были отроки младшей дружины, отроки побывали во многих боях вместе с князем и там где стояло вместе два три отрока, на стену не мог подняться никто. Но там, где стояли простые люди с оружием враги уже взяли стену.

Здебор получил несколько ударов по доспехам, но каленный меч раз за разом находил себе новую жертву и четверо дикарей взобравшихся на стену уже лежали на земле внутри крепости корчась в предсмертных судорогах.

— Аааааа — послышался крик за стеной и лязг оружия.

Здебор осторожно поднял голову и увидел как пять десятков воинов Радомира в блестящих доспехах выскочили из леса и напали на задние ряды песьеголовых.

Дикари не дрогнули, дикари просто побежали. Побежали вдоль стены в сторону реки.

— За мной — скомандовал Здебор — и побежал по стене к воротам, там стояла корзина с десятком сулиц.

Воевода младшей дружины подбежал схватил первую сулицу и метнул вниз в спину убегающего внизу песьеголового, а потом вторую и третью.

Вот мимо него внизу пробежали уже первые воины Радомира и Здебор остановился, он повернул голову и потерял дар речи. Все поле, что несколько мгновений назад было заполнено кричащими и орущими дикарями, теперь заполнено трупами, а белый еще вчера снег теперь стал ярко красным.


Вилигурд бежал срывая с себя на ходу пояс с ножнами, свой меч он уже давно потерял, выбросил он и щит. Пока там за спиной убивают песьеголовых Серого волка Вилигруд должен скрыться в лесу. За ним бежали жалкие остатков немалого лесного воинства.

Три сотни, три сотни наемников привел Вилигурд в земли песьеголовых, а потом этот проклятый болотный князь, несколько раз нападал на его отряд, он отобрал корабли и золото. Из всех наемников остались только полтора десятка воинов, но Вилигурд не отчаялся, он собрал новое войско посулив дикарям серебро и злато. И вот теперь этот проклятый болотный демон Чеслав разбил и армию дикарей. Пять сотен песьеголовых пошли в поход, сотня ушла к селению рыбаков, чтобы уничтожив там всех подняться вверх по реке, но этого отряда нет, а вот теперь и две сотни дикарей гибнут под стенами деревянной крепости.

Бежать, нужно бежать.

Вилигурд добежал до ворот, где шел бой и начал кричать.

— Назад, все назад, в лес все за мной — но его крики тонули в звуках битвы, а чертовые дикари даже не понимали его язык, и тогда Вилигурд поднял голову к небу и завыл как выл Серый волк, стараясь привлечь внимание дикарей.

— Аууууу, сььь — толстая стрела воткнулась в грудь купца на выдохе и тот прервав песнь волка упал на снег.


Я уже и не дышал, вначале все было просто дикари набросились на группу из тридцати мечников, что встали у стен, но мечники выставили длинные трез метровые копья в сторону врага и уперлись древками в стену. И дикари никак не могли пробиться через щетину острых каленных наконечников.

В дикарей со стен летели сулицы и били болты, они спотыкались и падали перед стеной копий и щитов, но самые отчаянные, поняв что отступить нельзя, попытались подлезть под копья, другие дикари просто повисали на копьях вцепившись в каленные наконечники обеими руками.

Вот тогда я и понял, все пришло время клинков, я отпустил древко и вытащил своего волка, поднимая клинок на уровень глаз я стал выцеливать и бить. Раз, за разом выкидывая руку с мечем вперед, я чувствовал как усиливается давление на мое тело. Вот уже стало трудно дышать. Нас прижимали щитами и вырывали копья из рук, а дальние ряды пёсьеголовых наваливались на впереди стоящих прижимая и своих воинов и нас к стене, как паровой каток давит стальную заготовку.

Многие воины уже пали не под ударами клинков, а от дикого давления взбесившийся массы людей. В глазах уже появлялись черные круги от нехватки кислорода, а я все выбрасывал и выбрасывал руку из за щита нанося удары по наседающим врагам. Мне было все хуже и хуже, первая шеренга врагов падала, а им на спины взбиралась вторая и теперь давила нас уже сверху, а потом как то разом все закончилось, враги вначале отступили а потом побежали, я стоял на одном колене уткнув обессиленной рукой меч в землю и мутнеющим взглядом наблюдал как группа воинов в сияющих доспехах режет на льду реки убегающих дикарей.

Меня потянули за руку и я попытался подняться, но не удержался и упал. Присмотревшись увидел под собой лицо Креслава.

— Фу ты, воевода, ты чего под меня лег? — устало спросил я.

— Так это ты на меня упал.


— Да брат, ты действительно удачливый князь, вот теперь я готов тебе поклясться в верности и признать тебя своим вождем — радостно кричал Радомир, через пару часов после окончания битвы.

Я усталой рукой отмахнулся от Радомира.

— А раньше ты не считал меня своим вождем? Так зачем воевать пошел за меня?

— А скучно брат, там на Славутиче скучно стало, хабара нет, барахло что у купцов берем за несколько седмиц мои воины проедают, а там еще и напасть эта пришла, воины Атли. А тут у тебя все по другому, и дикари другие, мы их сотнями рубим, у меня за три рубища ни одного увечного воина нет. Так, что не переживай Чеслав будет у тебя настоящее княжество. Вон за день три сотни песьеголовых побили, а я то думал что ты в осаде сидеть собрался и ждать пока дикари с голоду передохнут.

— Не, эти с голоду не передохнут, тут дичи много — устало сказал я — а скажи мне брат что там у вас получилось?

— Так догнали мы тех дикарей, что на чудинов твоих напали, и побили мы всех. Взяли нескольких, чуть поджарили их на огне, а они и рассказали, что какой то купец заморский отправил сотню дикарей селение рыбачье разорить. Так там Богдан им такого всыпал, что они половину людей потеряли и убежали от Богдана. А потом на чудиновский лагерь напали, побили многих но и своих потеряли. А вот отроков твоих почти всех побили. Отроки из самострелов отстреливались и вдоль реки отступали, многих песьеголовых побили, однако догнали их всех и порубили. Мы как узнали, что у врага почти три сотни воинов на твоё городище пошло так и побежали назад, а у тебя тут уже война настоящая идет, вот мы и ударили в спину тем, что на твою стену полезли. А они бежать давай вдоль стены к реке, вот умора — засмеялся Радомир.

— Песьеголовые бегут, а по ним со стены сулицами отроки бьют — сказал Креслав — а брат твой прямо в спины ворогам и ударил.

— Да, знатная битва была, почти всех побили — подтвердил Радомир — но кажется мне, что сотня по лесу разбежалась, я за ними твоих воительниц и отроков отправил, пусть поохотятся.

— Зря — проговорил я — арбалетчицы это воины дальнего боя, они не умеют ни на мечах, ни на топорах биться, а отроки хоть и горячи, однако молоды и меры не знают. Не изнают когда нужно храбрость проявлять, а когда и отступить не совестно.

— Так пусть и бьют их на дистанции — махнул рукой Радомир — я наказал им охотится до темноты, а потом взад вернуться.

— Креслав, что там у нас по потерям?

— Так это князь почти и нет потерь. Твои мечники все живы, покалеченные правда есть, вон восьмерых положили еле дишат, наверное живот сломался. Да на стене шестеро убитых и два десятка раненых вот и все потери, ну и отроки наши восемь человек полегли.

— Как восемь? — переспросил Радомир — мы только тела шестерых нашли, а где еще?

— Там — я махнул рукой — те разведчики сказали, что в лес женщин увели по приказу Збышко, отправь Креслав людей, пусть найдут их в лесу у зимовья и к Богдану в Приморское сведи.

— Хорошо отправлю, а мы по селениям песьеголовых то в ответку пойдем?

— Да, пойдем, я пару дней оклемаюсь и пойдем — сказал я.

Но если честно, то я никуда не хотел идти, устал, да и ребра болят. Вот Креслав сказал, что у мечников моих животы поломаны, а это получается, не животы а ребра. От такого давления, я вообще удивляюсь, что мы выжили и как же нас поймали. Если пробить бронь не получается, то получится затоптать, чистые дикари,млять.

— Неее — за возмущался Радомир и замахал руками — нельзя ждать пока ты оклематься, а не дай боги снег пойдет и все следы заметет, где мы твоих дикарей ловить будем. Я своих воинов возьму и завтра с рассвета пойду по следам по их селениям, пошерстим песьеголовых.

— Я махнул рукой — возьмите припасов побольше, и там не разделяйтесь больше чем на два отряда, иначе переловят вас в болотах и перебьют.

— Та не, некому там нас бить. Купец, что привел сюда дикарей обещал вождям, что расчет будет по количеству выставленных воинов, так вожди почти всех даже калеченых в поход взяли, чтобы побольше с купца серебра содрать. Осталось только решить что дальше с дикарями делать, побить всех или в полон взять?

Я вдруг осознал, что и сам не знаю, что с ними делать. Я посмотрел на Радомира, а потом и на всех присутствующих — а вы что предлагаете с ними делать?

— Я бы в полон всех взял, да продал по весне — просто сказал Радомир — вот только зимой их снимать со своих земель нельзя, пока дойдут то передохнут все как мухи. А если их сейчас не пригнать, так они уйдут от твоих земель подальше и не найдем потом никого.

— Креслав — я повернулся к воеводе — а ты что посоветуешь?

— Так это князь, вон у нас есть чудины и эсты, а еще вепсы и какие то там меря, зачем нам эти песьеголовые, от них одни неприятности, перебить всех, а детей сюда пригнать нашим бабам отдать да и весь разговор.

— Вы оба правы, мне люди нужны, но люди такие, кто не будут воду мутить и против князя всякие пакости замышлять, а эти песьеголовые, я думаю еще долго будут помнить кто их родичей побил и когда не будь обязательно нам пакость какую устроят. Я посмотрел на всех присутствующих — предлагаю вариант воеводы, побить всех кроме детей, детей забрать и по родам раздать.

— Ну побить, так побить — просто без обсуждения произнес Радомир и встал — я Чеслав пойду людей в походил готовить, возьму всех своих пять десятков, выхожу завтра с рассвета.

— Нельзя их бить — послышался звук из угла светлицы.

— О, а это кто? — спросил Радомир.

— Да это дед, шаман местный — просто ответил я, осматривая рогатое чучего — а ты дед что предлагаешь?

— А я не предлагаю, я спросить хочу — издевательским тоном произнес шаман — как ты собираешься князем становиться если у тебя людей нет, а те что есть, тебе не любы. Ты так всех убивать будешь, что тебе не любы, тогда с кем останешься?

— Я тебя не понимаю шаман. Ты сказал, что если убить Бурого медведя, то все рода за мной пойдут, а они вона че, все против меня поднялись.

— Это как раз все те, кто за Бурого медведя мстить хотел, теперь ты их побил, ты владетель сей земли, и никто тебе более не указ.

— Ты же знаешь, я посланцев отправлял во все рода, что тут рядом обитают. Во все семнадцать родов мои люди ходили, и звали воев ко мне на службу, но никто не пришел, и думаю я что многие из них тут под стенами лежат. Так что мне с родичами твоими делать?

— Они на тебя с войной пришли, потому что ты дело до конца не доделал — с укоризной произнес старик — вот если бы ты купцов заморских всех побил, то не привели бы они сюда всех этих воинов, что под твоими мечами полегли.

Я внимательно посмотрел на деда, никак не могу понять, что за человеколюбие он тут пропагандирует, не иначе новая пятая колонна у меня образовывается. Он еще мне радиостанцию тут типа "Дождь" откроет и про гуманизм начнет дикарям вещать, и про то, что мы должны перед родственниками фашистов покаятся, за то, что наши деды их под Москвой, Сталинградом и Курском сотнями тысяч прикопали.

— Слушай шаман, а что мне делать, если я их сейчас не побью, а они опять соберутся и придут под мои стены когда, а я не буду к этому готов?

— А ты головой своей думай, а не кулаками — подколол старикашка — они с кем раньше торговали, с купцами заморскими, а теперь нет тех купцов, вот ты их к себе то зазывай, пусть приходят и торгуют. Ты ж сам сказал, что тебе люди нужны.

— Люди нужны, только сколько из семнадцати родов за мной пойдут, а еще эти есть, кто за Бурого медведя мстить приходил, как с теми быть?

— Как семнадцать — удивился дед — я пока по земле твоей ходил, то аж три десятка родов встретил, и это только потому, что они на пути были, вот я к ним и зашел, а если всю землю обойти то тут не меньше пяти десятков родов будет.

Я даже не удивился, я охренел, охренел реально. Ведь если эти пять десятков родов против меня ополчатся и выставят по пять десятков воинов, то они меня просто трупами завалят. Да, беда воевать с ними нельзя и пугать дикарей нельзя. Иначе, не дай бог они во мне угрозу почувствуют, то сразу начнут объединятся против общего врага.

Я наклонился и достал из сундука мою примитивную карту. Ну как карту, я тут на шкуре углем рисовал примерную местность в районе своего "княжества", начиная от Балтийского побережья, куда моя река Янтарная впадает. Крепость свою нарисовал, нарисовал все селения, даже написал где находятся известные мне рода чудинов, веси и маары. И Ильмень озеро с реками и даже озеро Чудское у меня были.

Когда я развернул карту глаза у людей были разные, кто то удивился, кто то смотрел безразлично, ну конечно, ведь люди в игрушки стратегические на компе не играли, и даже в школе не учились и вот так вот представить себе весь известный мир перенесенный на кусок шкуры им тяжело.

Я чуть разгладил шкуру и начал объяснять.

— Вот смотрите мы тут — я показал пальцем на крепость, что была коряво нарисована на шкуре — Вот наша река, что идет в море Белое, где солнечный камень добывают. Вот на этой реке два наши селения. А вот река Славутич, что идет в море ромейское и на этой реке тоже наше селение стоит — я показал где стоянка Гореслава — А меж ними еще два наши селения, а тут селение висельников-предателей, я воткнул палец в бывшее селение Светозары.

А потом обвел всех взглядом и посмотрев на старика спросил:

— Куда ты дед ходил и где видел селения песьеголовых?

Дед почесал бороду и сказал — тут реки не хватает, что в Янтарную впадает.

— Да я знаю, тут в пол дня пути от сюда речка небольшая на полдень уходит и что там?

— Нет, что ты, там река большая. Почитай на десять дён на полдень ведет, так только на той реке два десятка селений имеется, а еще вот тут река есть, что в море Белое идет, туда пути много, по болотам, почитай десять дней идти, так там тоже много селений, а еще тут и тут есть — дед показал пальцем места.

— Слушай дед, а что за река там на полдень и в море белое ведет? — переспросил я.

— Не знаю наши рода там только в верховьях реки живут и её так и называют "река", а в низу на реке род варгов-поморов проживает.

— Ох ты — все посмотрели на меня, и поняли, что дед сказал важную информацию.

— Поморы это родичи наши давние?

— Вестимо, все мы от одного отца и матери — философски произнес дед.

— Ты дед не умничай, ты скажи язык у них как у нас или как у купцов заморских?

— По нашему балакают, а как же еще.

— Значит так — нарисовал кружечки на карте и внутри них поставил знак вопроса, что обозначает, сведения требующие подтверждения — вот наша стратегическая задача, на этой реке, что к соседям ведет крепость поставить и в торг с родичами вступить, только это не завтра и даже не через год. Вначале всех песьеголовых нужно под свою руку взять и все пути, что в наши земли ведут крепостями заставить, а потом и торг начать. И чтобы ни одна сволочь на север мимо наших крепостиц и без моего разрешения в наши земли торговать не ходила.

— Не осилим — мрачно произнес Радомир — тут войско в несколько тысяч нужно.

— Будет, обязательно будет у нас войско. Значит так Радомир — я повернулся к брату — вот смотри эти селения находятся близко к нам и похоже, что от них воины на нас и напали, нужно в первую очередь эти селения проверить. Ты сделай так. Кто будет супротив тебя с оружием вставать всех побей, кулаком там погрози, все железо изыми и отроков, что повзрослее всех забери сюда. Пусть без воинов пока останутся и без железа, а их отроков мы правильной жизни научим и назад в свои рода возвернем. Ты всем накажи, чтобы новые вожди, которых взамен побитых выберут ко мне на поклон шли, я с ними говорить буду. Кто откажется, тех резать на месте и пусть других вождей выбирают. А те рода, что подальше от сюда находятся, в этой войне скорее всего не участвовали и мы их трогать не будем, туда посланцев зашлем и скажем, что готовы с ними торг вести. Зайди вечером брат я тебе карту земли такую же дам, чтобы ты не заплутал.

— Та типун тебе на язык — сплюнул Радомир — как так заплутал, я ж не дурак понимаю, что у тебя река с востока на закат идет. На обратном пути на полночь пойдем, дойдем до реки Янтарной, а потом вдоль нее до Полоцка все одно выйдем. Где тут блукать то? А в картах твоих я все равно ничего не понимаю.

— Слушай Радомир — я наклонился к брату и заговорщически зашептал — как ты к жрецам Хорса относишься?

— А что? — переспросил Радомир — ты как то их недолюбливаешь?

— Не то чтобы я испытывал какую то неприязнь к конкретным жрецам, но вот я не хочу, чтобы в моих землях детей сжигали. Ты как встретишь жрецов Хорса или тех кто кровавые жертвы своим богам приносит, так сразу на кол их сажай чисто в профилактических целях. Тебе показать как это делается.

— Ахаха-хах — Радомир опять хлопнул меня по плечу — я не знаю в каких там целях, слово это "профулатическое" очень чудное, но показывать не надо, я сам найду куда им этот кол воткнуть, не переживай.

Утром отряд Радомира ушел в поход.


Цветана сидела на мягкой шерсти медвежьей шкуры на санях и завороженным взглядом смотрела на трупы. На толстых веревках висели высохшие и замерзшие трупы одиннадцати женщин.

Радко подъехал к сестре.

— Это князь Чеслав, твой женишок их приказал повесить — сказал он Цветане — за то, что напали на вождя рода, украли её дочь и отдали жрецам для принесения в жертву.

— Брат мой, я боюсь мы едем в край дикарей еще больших чем грязные роксоланы и готы, а этот князь Чеслав даже богов не чтит.

Подъехал седовласый дед Боян.

— Не суди Чеслава Цветана, он человек справедливый, если этих женщин наказали, то наказали правильно. Вот ты же дочь вождя? — спросил Боян.

— Да и что с того? — не поняла Цветана.

— А ты девственница?

— Да, что ты говоришь? — Цветана покраснела, она не понимала, что это дед Боян оскорбить её хочет что ли? Намекает на такие непристойности.

— А то и говорю — спокойно сказал старик — если бы вот на тебя напали и отдали тебя на костер жрецам, то твой отец и брат всех бы жрецов на костре пожшли, а людей, что на дочь его напали, лютой смертью казнили. Так что ж ты думаешь, что князю Чеславу не надобно своих людей защищать или ты думаешь, что тебя такая беда не настигнет?

— Так то ж воля богов — тихо произнесла Цветана.

— Молода ты еще девица-красавица, и того не знаешь, что жрецы разные бывают, есть те кто по велению своих богов сам в огонь пойдет, а есть такие, что прикрываясь волей богов свои черные дела творят.


Витебск удивил Цветану, поселок хоть и маленький, однако дед Вацлав, что был тут вождём держал хозяйство исправно. И князя Чеслава нахваливал. А как дед Боян увидел, три ладьи, что перевернутые лежали на берегу, то сразу и спросил — а что Вацлав у Чеслава всего три корабля.

— Не, что ты Боян — махнуло рукой Вацлав — эти ладьи самые маленькие, их Чеслав монерами называет, чудно как. Этот вон первым взяли, в крепости купцов заморских, что сейчас Полоцком зовется, а эти два уже недавно пригнали в море отбили. А там в Полоцке у есть еще два здоровенных корабля, что биремами зовутся, и два поменьше, те наш вождь либурнами называет. А внизу по реке в селении Приморском, так люди сами лодьи делают. Вождь сказывал, что по весне в Приморском вот такие малые суда строить почнет.

— Хороший вождь, если сам ладьи строить сможет — произнес Радко — а что за купцы заморские?

— Гоотландцы — дед с трудом произнес непонятное слово — это наверное те кто одного рода с теми у кого король Германан был, помнишь ли народ побивший князя Буса и его старейшин, их зовут готами, так наверное они из одного рода.

— Да помню, лютый народец, только теперь они к нам жмутся — сказал Радко — раньше данью наши роды облагали по белке с дома брали. А теперь и сами к нам просятся их там роксоланы кочевые сильно побили.

— Ты не переживай, наш вождь сможет если нужно и готов тех побить и кочевников ваших роксоланских. Вон недавно он с братом песьеголовых побил, так теперича тут мир, боятся некого, можно и жизнь налаживать, а то я думал, что и не увижу уже процветание своего рода.

В Полоцк посольство с невестой въезжало к вечеру, и закатное солнце светило в глаза Радко, он приставил руку к глазам, щерясь от солнца и увидел взлетающие к небу искры, а по округе раздавался страшный звук молотов.

Бум, бум, бум, звук разлетался по округе, как будто громыхали молоты адской кузни.

— Вот оно царство Сварога — произнес дед Боян — знал я знал, что метал есть.

— А ты что дед Боян не верил что ли? — удивился Радко.

— Да что ты, я то верил — сплюнул дед — только вот недобрые люди сказывали, что Чеслав купцов заморских грабит и их железо перепродает, а сам мол ничего делать не умеет. Так вот что я тебе скажу Радко, есть метал, есть, я его носом чую.

А я и окружающие меня воины, что стояли на стене с изумлением взирали на подъезжающий к воротам города строй конных воинов. Какая красота, пять десятков конных воинов, а сзади огромная вереница запряженных конями саней.

— Вот и кавалерия у нас появилась — произнес я — глядя на небольших лошадок.

Вот только всадники меня честно сказать напрягали, я никак не мог понять что не так, а когда вышел к воротам, весь такой красивый в полной броне в сопровождении пяти десятков латных воинов и пяти десятков своих арбалетчиц, и увидев лошадь, что была под дедом Бояном я сразу понял, что не так. Седла не было и стремян, вообще ничего не было, просто какая то тряпка была накинута на спину лошади, а на этой тряпке восседал сжимая бока коняшке своими коленями старый воин дед Боян.

Боян, перекинул ногу и соскользнув с коня прочно встал на ноги. Потом перекинул повод через голову и пошел ко мне, а я заворожено смотрел на коняшку, вот что такое гены. Казачки хоть и жили сто лет назад по моему время исчислению, а сейчас, так там в 21 веке только названия одно, однако ж в казачьих станицах нет не то что ни одного пацана, так нет ни одной девки, которая бы коней не любила и ездить не умела.

Я подошел к кобылке и погладил её по морде, та посмотрела на меня недоверчиво, но не отшатнулась. Я залез за пояс и вытащил от туда сухой кусочек хлеба. Лошадка недоверчиво понюхала, потом осторожно губами взяла хлеб, а я почесал кобылку по шее.

Кони чувствуют людей, их силу и способности, если ты боишься или опасаешься коня, то и конь тебя опасается, а то кто его знает, что у тебя в голове.

— Ну здравствуй дядька Боян, добро пожаловать в мой город.

— А где твой брат? — спросил дед.

— Не переживай Боян, мы тут недавно песьеголовых побили, так Радомир пошел по их селениям, чтобы дикарей уму разуму научить и к миру привести.

— Дед повернулся к гостям — а это Чеслав сын Твердислава по имени Радко, он с воинами сопровождает свою сестру Цветану — дед показала рукой на высокого парня, примерно моих лет.

— Здравствуй и ты Радко — произнес я — хороший конь у тебя.

А конь был действительно хорошь, он был самым высоким из всех.

— Креслав, воевода старшей дружины — я показал рукой на Креслава — а это Здебор воевода младшей дружины, он сын вождя Стародуба, его отец погиб летом в бою с готландцами.

Радко опустил голову.

— У нас весной тоже много людей побили, вот брата моего убили и всех его воев.

Я понимающе кивнул и представил всех остальных своих старшин.

Две женщины подвели девицу, что опустила голову и смотрела в землю.

— Вот Чеслав, это дочь Твердислава девица Цветана — сказал Боян.

— Приветствую и тебя прекрасная Цветана, будь хозяйкой в моем доме.

А потом показал рукой на гостевой дом.

— Воины пусть там размещаются — сказал я.

Я для таких дел как раз в новом городе и построил бревенчатый гостевой дом для приезжих, а не хрен им по моему "замку" лазить.

— А остальных прошу к обедне в княжий терем — я показал рукой на мой дом.

Но мысли мои были не о невесте, что притащил мне дед Боян, и даже не о пяти десятках воинов, что привел Радко, а о конях, какие красавцы, это какие же перспективы открывает мне наличие кавалерии, нужно только привести тут все в надлежащий вид, а то вообще местные всадники ездят на конях как на мамонте, просто кулем сидят на спине лошадки, сжимая бока коленями, а ну как копьем садануть. То такой горе воин полетит с коня пердя и кувыркаясь в воздухе, тут к бабке не ходи, так и будет.

Во время приема пищи девица Цветана сидела опустив глаза в пол и к еде почти не притрагивалась, а я не мог понять, то ли это воспитание такое, то ли я опять что то накосячил, а вдруг у них мужчины и женщины раздельно пищу принимают.

Я наклонился к Радко.

— Скажи мне Радко, а твоя сестра не больна ли, что не ест ничего?

— Дорога Чеслав, больно уж утомила Ёшку. Мы по твоим лесам, почитай целую луну ехали, вот и умаялась.

— А что это ты цветану как то чудно назвал?

— Это её так отец называет "Ёшка" — светловолосая.

— А ну тогда понятно.

Я махнул рукой пацаненку, что стоял возле двери и тот позвал мне ключницу.

— Рада — наклонился я к подошедшей ключнице — проводи девицу в её светёлку и помоги с дороги переодеться и отдохнуть, и на всякий случай еды принеси в светлицу, а то вдруг стесняется девица с мужами за одним столом сидеть.

— Не переживай вождь — тихо ответила ключница Рада — всё сделаем, а светелка для девицы уже готова.

Как только Цветана, распрощавшись и раскланявшись вышла, все прибывшие мужики уставились в меня взглядом.

— А что Чеслав, не покажешь ли своё хозяйство, как у тебя железо доброе делают, много ли? — кряхтя спросил дед Боян.

— Много дед, не переживай — я поднял золотой кубок, что вытащил перед этим из готландского бочечка, там было примерно восемь золотых или позолоченных кубков, я выбрал примерно одинаковых шесть штук и выставил для встречи гостей, поставил тарелки правда деревянные и даже золотые двух зубчатые вилки выложил.

Хотя ели конечно все руками, но вот я периодически брал в руки вилку и показывал искусство поедания пищи по европейски.

Поднял кубок и сказал:

— Мы с вами гости дорогие посмотрим всё, без утайки всё покажу, а пока давайте за добрую дорогу, что привела вас в мой дом выпьем медовушки.

Выпили, похвалили, закусили и опять в меня глазами, уперлись. Вот же неймется им. Ладно хрен с ними придется вставать и все показывать, а то не успокоятся. Типа мы тебе невесту показали, а ты теперь давай себя покажи.

Показал, а как же и домну, и кузни, и молот свой дивный, от которого у всех присутствующих аж дух захватило, а пока показывал всем подарки раздавал.

Я заметил, что Радко и без брони и без меча моего приехал, видно старый Твердислав себе всё присвоил. Умный Твердислав, знает что я подарками гостей должен попотчевать, ну я и попотчевал. Подарил полный комплект брони брату Цветаны и саблю из тигельной стали.

Радко посмотрел, повертел в руке и сказал — дивный меч.

— Это Радко не меч, это сабля специально для конного боя с душой тура, сильно своенравная вещь, требует особого обращения и любви — сказал я — вот у тебя конь есть, а меч твой маленький и воина вражеского тебе достать с коня трудно, а этой саблей хоть конного, хоть пешего руби, если хочешь покажу.

— А покажи! — тут же включился Радко.

— Тогда коня дай.

Радко хлопнул себя по лбу, а потом махнул рукой и мне подвели двух красавцев коней, покрытых одеялом прошитим посеребрённой нитью.

— Вот Чеслав это подарок тебе. Это конь его зовут Быстроног, это лучший конь моего отца, а это кобылка трех годовалая её кличут Синеглазка.

Я подошел погладил животных, красавцы. Взял повод и перекинул его через голову коня. Похлопал коняшку по спине и убедившись, что коняшка меня не боится одним махом вспрыгнул на спину. Глаза у воинов Радко стали как блюдца, ну подождите козлы я вам еще покажу, что такое казачья выездка, и за что мне деньги на народных праздниках платили, да за казачьи забавы.

Я много времени в детстве состоял в казачьем отряде, и ездил с показательными выступлениями по всему приморскому побережью в курортный сезон, а как еще денег заработать было в 90-х.

Я чуть успокоил заволновавшегося конька и стукнул по бокам пятками подъехал к Радко, без седла и стремян ездить не привычно, но можно. Я еще в шесть лет по степи гонял без седла, так что память мышечная осталась.

— Позволь Радко твою саблю.

Тот удивился, но протянул подаренную мной саблю.

— А ну воины возденьте на копья чего не будь.

Воины разбежались в поисках бесполезного имущества, что можно подставить под меч странного князя.

А я крикнул — Креслав, накажи принести там тушку козла, что сегодня утром зарезали и повесьте его вон там на ветке дерева за ноги.

Я поехал вдоль строя воинов с поднятыми копьями, а там чего только не было и тряпки, и шапки и даже горшок какой то подняли. Доехав до края полянки, я потянув повод развернул коня и пятками отправил чудо коня в галоп, а потом рубанул на право, налево и опять направо поражая мишени.

Мишени сбил все и даже один раз почти промазал, ну как промазал, просто на наконечнике копья была шапка и я вмазал по шапке, распорол мех а потом метал сабли ударил по металлу копья, послышался звон и я с гиканьем пролетел дальше. А потом развернул коня, дождался когда повесят козла, опять тронул коня и на скаку перерубил тушу пополам одним ударом с оттягом. После чего подъехал, спрыгнул с коня и подал саблю Радко.

— На витязь, хорошая сабля, если хочешь сам испробуй.

Радко свистнул, к нему похрапывая подскочил его конь, и воин так же как и я одним махом взлетел в седло и полетел в сторону козлячьей полу тушки, что висела прицепленная к ветке. А потом взмахнул и рубанул по туше, но промахнулся и одним ударом срезал ветку толщиной с кисть руки.

— Ухх — удивленный гул прошел по полянке, а Радко подъехал ко мне, спрыгнул с коня и осмотрел клинок.

— Чудной меч — произнес он — хороший, но не привычный, попасть трудно.

— А ты не попал потому, что скорость коня не учел — спокойно сказал я, бить нужно когда цель сравняется с уздечкой и рубить не как ты серединой клинка, а самым концом примерно на две ладони от кончика клинка. Тогда врага по полам развалить можно. И это еще не все, дайте мне десять дней, я вам еще кое что покажу.

— Прости Чеслав, но так долго не могу я у тебя гостить — сказал Радко — оставлю тебе десяток воинов и пойду назад, у нас не спокойно в землях. Отец просил обговорить по переезду в твои земли, что предложишь нам?

— Пошли в дом, там покажу — я махнул рукой зазывая Радко.

Я опять развернул свою недокарту и показал пальцем.

— Вот смотри Радко, это моя река, она называется Янтарной и идет строго на закат прямо к морю Белому. Но вот тут и тут — я показал пальцем на остров Руян и на Готланд — живут купцы, что имеют много кораблей и не любят конкурентов. Они могут перекрыть мне реку и лишить выхода моих товаров на внешние рынки. А вот тут — я опять ткнул пальцем в карту но чуть повыше — есть река Ловать, она впадает в озеро Ильмень, а от озера опять по реке можно выйти в озеро Ладога, а от туда по реке Нева выйти в Белое море, но уже с другой стороны. Вот тут — я ткнул пальцем левее — есть река великая от моего города на пять дней на полночь. Если поплыть по той реке то попадешь в озеро Псковское, а если пересечь то озеро, то попадешь еще в одно большое озеро, вокруг тех озер народ чудь и водь живет с синими глазами, я их по привычки чудными называю. А дальше по реке Нарова можно опять в море Белое выйти.

Я осмотрел всех присутствующих.

— Мне нужен этот выход к Белому морю, сам понимаешь если меня тут на Янтарной закроют, до должен быть запасной путь к морю вот я вашему роду и предлагаю ставить городища по рекам что к морю ведут. Хотите на озере Ильмень, а хотите на озере Чудном. Можете все вместе один город поставить, а можете семьями вдоль рек встать. Но я бы вам посоветовал два городка ставить — я опять показал пальцем в карту — один тут на Ильмень озере, а другой тут на Чудском озере, там много хороших охотников и я пообещал их от ворогов защитить, да и зверя там много, опять же река и выход к морю имеется. А еще есть секрет в тех землях — руда болотная из которой мои мастера железо делают.

— Прости Чеслав — сказал Радко — но мы землепашцы и моря не знаем, да и не рыбаки мы что-бы по рекам жить, нам земля под пашни нужна.

— Море вам и не надо, вы мне реку закройте крепостью, чтоб ни один корабль в мои земли через заднюю калитку не зашел, а там и прелести морской торговли почувствуете. Что касается землепашества, то в тех землях пока одни леса, но вы березовый уголь пережигая быстро себе землю под поля освободите, а заодно я вас руду добывать и в метал плавить научу.

Я похлопал Радко по плечу.

— Ты пока это отцу обскажи, а ко мне скоро приедут купцы от племени чуди, я с ними твоих людей отошлю, пусть съездят землю своими глазами посмотрят, а как приедут я их к вам отправлю пусть об скажут вашим старейшинам, всё что видели.

— У меня к тебе вопрос Чеслав — Радко наклонился и заговорщицки зашептал — тут мне отец все серебро отдал, что ты нам за зерно и скот заплатил и еще своего серебра подкинули чуток, он просил мечей, наконечников копейных, да шлемов у тебя взять, если дашь.

Я взял один мешочек посмотрел, там было примерно пять десятков серебряных палочек размеров с указательный палец. Получается в мешочке примерно дваднать пять-тридцать гривеног (гривенка — 200 грам), а это двенадцать полноценных гривень (гривна — 400 грамм) серебра.

— И сколько таких мешочков ты привез Радко.

— Это сереюро собирали по всеё земле. И я привез сотню таких мешочков — оглядевшись ответил Радко.

Да, он себя ведет как простой работяга, случайно выигравший в лотерею миллион рублей. Для меня эти двенадцать сотен гривен серебра сумма уже не большая, у меня вон в одной бочке, что у купцов заморских отняли почти десять килограмм золотого барахла, а это минимум сотня гривен в серебряном эквиваленте, а бочек таких две. Но для Радко это большие деньги.

— Пошли Радко — я махнул рукой и повел делегацию к амбару.

— Вот Радко, здесь есть много боевых топоров и коротких копей, что мы взяли у готландцев, а также куча наконечников для стрел. Если тебе нужно просто боевое железо для воинов, то могу отдать тебе всё это. Но если хочешь хорошее оружии, то придется подождать пока мои мастера перекуют готландские мечи. Сейчас у меня есть всего несколько десятков недорогих но очень хороших перекованных мечей по десять гривен. Однако перековка оружия дело не быстрое, мне сейчас на обустройство больше пил да топоров нужно чем мечей. Вот такая как у тебя сабля стоит 25 гривен серебра и такое оружие может украсить вождя или знатного воина, а вот обычному воину такое оружие никчему. Так что забирай копья и топоры, это доброе железо и им можно вооружить много воинов.

Радко опустил голову.

— Летом битва была с роксоланами, мой брат вывел в поле пять сотен воинов и половину сгинули там. Сейчас мы всех отроков на защиту своей земли поставили, да только оружия у нас мало.

— Сколько вам нужно? — спросил я.

— На три сотни воинов — ответил не поднимая головы Радко.

— Креслав — крикнул я — отсчитай Радко три сотни копей, топоров или готландских мечей и отдай все захваченные шоломы.

— Боги узнают о твоей доброте — произнес Радко.

— На богов надейся, но сам не плошай — покачал я головой — мне нужно, чтобы вы держали свои границы от ворога, поэтому я дам тебе три корзины наконечников для стрел. У вас луки то есть?

— Луки есть, как не быть, спасибо.

— А хочешь взад все свое серебро вернуть? — спросил я у Радко.

Тот похлопал ресницами, видно не понял.

— Лошади, Радко, мне лошади нужны и корм для них на зиму, возьму сотню. Пригонишь лошадей и на каждую лошадь по телеге овса, отдам всё твое серебро взад.

— Цена лошади небольшая, да и купить мы можем у соседей сколько скажешь, вот только с овсом беда, мы уже все излишки распродали, но я проеду по родам соседним и выкуплю тебе все излишки овса. Я могу пригнать тебе коз да быков. Серебро мне не нужно, ты мне на это серебро вот таких сабель сделай, по сколько за одну попросишь?

Я задумался.

— Ну что ж, гони коней, и коров или коз, что там у вас есть все куплю. А что касается сабель, то я тебе так и быть по двенадцать гривен за штуку отдам, только сам понимаешь есть два вида оружия. Те что для простых воинов, те и стоят дешевле, а те что для вождей, да воевод, те стоят дорого. Но ты не переживай, за каждого коня или лошадь получишь по доброй сабле.

Я хлопнул Радко по плечу, потом опять взглянул на карту.

— Если твоим людям земля понравится, то весной как трава взойдет можете переезжать, только вот зимой через болота и реки будет легче переправляться, так что смотрите сами, может в третью луну зимы начать движение, пока еще морозы стоят.

— Если земля понравится, то мы и зимой по снегу переедем, у нас зерна много есть, скот с голоду не подохнет, у нас беда уже по ближним родам пошла. Те которых ты готами называешь в наши земли бегут, а за ними роксоланы по пятам ходят. Да не просто так готы бегут, а идут всей своей силой. Мужей бьют, а жен да детей в рабов превращают. Скоро и нам места на своей земле не будет. С роксоланами можно еще сговорится, они наше зерно покупают, а вот готы, так те как волки. Ничего покупать не хотят, все силой берут.

— Так может вам с роксоланами сговорится и побить готских вождей? Если великую войну задумаете, то зовите, но я вам не советую. Не надо сейчас с роксоланами связываться, да и с готами вы не справитесь, уходите в леса. Передай старейшинам, что я судьбу соседних вам народов видел, скоро они все ромеев воевать пойдут, и от наших земель откочуют.

Радко кивнул.

— Береги Ёшку, она у нас особенная, её сама макошь привечает.

— Мне то её как называть — спросил я — Цветана или Ёшка?

— Ёшка она лишь для родни, стань ей милей отца и матери, тогда и называй как хочешь, а нам пора.

Через пять дней четыре десятка воинов Радко уехали, оставив невесту Цветану у меня со всем барахлом и служанками, аж восемь баб и молодух с ней осталась, эта свора пол моего дома занимала. Вот же доверие, типа мне оказали, привезли девку, а теперь сам за нее отвечай. А как за нее отвечать, если она дикая какая то. Сидит молчит, от меня шугается, я уж испугался, может у меня прыщ на носу вылез? Что случилось то? Я не мог понять статус девицы в моем доме, кто она невеста или уже жена, никто мля ничего не объясняет, все же думают что я типа и так знаю, что с девицей делать. А я вот не знаю, поэтому долго не думая как только брат Цветаны уехал, я переселил Цветану-Ёшку на хрен в гостевой дом со всей её сворой, а не хрен девице жить под одной крышей с мужчиной, да еще и до свадьбы.

А потом выяснилось, что Цветана очень уж переживает, что я такой страшный, вот женщин повесил и жреца сжег, невиданное кощунство, надругательство над богами.

А я посмотрел внимательно на глупую девицу, да лицо у нее было ничего себе, симпатяшка, но вот политические убеждения мне её не нравились, а еще больше не нравилась попытка осуждать деяние князя и будущего мужа, тут вам не матриархат, тут мнение женщины вообще никого не волнует. Хотя у неё в роду могло быть иначе.

— Слушай прекрасная Цветана, а как думаешь зачем жрецы сжигают девственниц? — с намёком спросил я.

— Как это зачем? — вскинулась Цветана — чтобы девицы-красавицы служили богам за кромкой.

— А как думаешь Цветана много ли девок жрецы сожгли с момента сотворения мира?

Цветана задумалась — так каждый год жертву приносят, стало быть много.

— Вот, видишь Цветана — я наставительно поднял палец в верх — у богов девственниц уже много, а вот жрецов, что прислуживают богам за кромкой почти и нет. Вот сколько на твовей памяти жрецов в жертву принесли? — спросил я.

— Так не слыхала я о таком.

— Вооо-от, видишь? А богам то помощники нужны, а лучшие помощники богов это их жрецы и есть — я торжественно поднял палец в верх — Вот как думаешь что девственницы там делают на небесах?

— Так вино и яства богам подносят, и песнями дивными слух ублажают.

— Воо-от! Вино и яства это хорошо, а кто молитвы читает, кто за скотом смотрит, за девственницами опять же пригляд нужен, а то как они вдруг ленится начнут, девки они такие ветреные. Вот пусть жрецы там и руководят всем этим хозяйством.

— Смеешься ты надо мною князь? — проговорила, смурнея лицом Цветана.

— Это конечно шутка Цветанушка, однако на своей земле, я людей жечь не позволю никому, а коли богам жертвы нужны, то я им пару сотен жрецов отправлю, пусть возрадуются.

А через десять дней вернулся отряд Радомира.

Уставшие, обмороженные победители медленно большой вереницей входили в ворота Полоцка, а за ними плелись люди, больше сотни пленников.

— Это Чеслав все юноши, что могут стать воинами в ближайшее время — показал рукой Радомир — а это вожди избранные народов, что в наших землях проживают.

— Хорошо — кивнул я — ты со своими воинами отдыхайте, а я пойду с людьми говорить и шоу готовить.

— Что готовить? — переспросил Радомир.

— Да подойдешь увидишь, это типа специальных переговоров, когда одна сторона не имеет права отказать другой, во избежание неприятностей.

Я подошол к двем захваченным радомиром жрецам.

— Какому богу служите?

— Бог у нас один, он сесть свет и солнце и зовется этот бог Хорс — прохрипел один из шарлатанов, притворяющихся жрецом.

— Разве? А вот я знаю, что богов много и главный из них Сварог, что сотворил этот мир, а еще есть богиня Макошь — жена Сварога, и их дети Велес и Даждьбог. А вот на юге люди Юпитера и Зевса почитают, а роме так вообще распятому богу поклоняются. А ты что же жрец, отрицаешь богов других народов?

— То всё брехня, никто не может выжить без солнца, ибо без солнца придет вечная тьма, значит Хорс главный бог.

— Ты глупец жрец, не будет солнца, так и что с того, есть ведь день и ночь, а вот мы в лесу живем и нам за кронами деревьев солнца и не видно вовсе. И на полуночной земле бывает так, что пол года день стоит, а пол года ночь, и ничего люди живут без вашего Хорса. А думал ли ты над тем, кто правит в этих землях ночью?

— Смерть правит тогда, когда уходит Хорс — проговорил второй жрец.

— Вот именно болезный — с усмешкой сказал я — сейчас я для вас и жизнь и смерть в одном лице. Будете служить мне, останетесь жить и будете служить своему Хорсу, а в жертвы вон животных приносите. Убивать людей в моей земле не позволю никому, здесь только я решаю кому жить, а кого к богам отправить. Уяснили?

— Позволишь в своей земле знания о нашем боге сеять, так и быть я обещаю тебе людей без твоего ведома в жертвы не приносить — прохрипел второй жрец.

— Что ты несешь Аклав — прорычал первый — это же суть змий болотный, он тебя своими речами совращает, чтобы пожрать твою душу.

— Моя душа принадлежит лишь Хорсу, и никто её пожрать не сможет.

— Как зовут тебя старик? — обратился я к не примеримому огнепоклоннику.

— Я своё имя отродью болотно нескажу вовек.

— Ты глупец жрец, мне твое имя скажет твой дружок, да и не нужно оно мне. Ты сегодня отправишься к своему богу и будешь служить ему со всем рвением, а твой дружок Аклав будет за тебя молится — я повернулся к Аклаву — будешь за него молитвы читать?

— Все в руках богов, и жизнь и смерть — философски прогундосил Аклав.


Вечером не вдалеке возле домны поставили столы и лавки, а также прямо напротив домны поставили большой стул изображающий трон и стул чуть поменьше.

Я приказал Креславу, воеводе Полотскому построить мечников вдоль дороги от ворот до домны и посадить всех привезенных вождей песьеголовых на лавки. На столы были накрыли яства и было пора начинать шоу.

Как только красное солнце показалось у закатного горизонта, зажглись несколько десятков факелов и послышался бой барабанов.

Я вздохнул посмотрел в лицо Цветане.

— Ну что будущая княжна пошли? Ты только не пугайся ничего, это наши обычаи, они могут тебя напугать, но так нужно — я взял девицу за руку и мы пошли на представление.

По бокам напротив друг друга стояли пять десятков мечников, как только мы по ровнялись с первой парой воинов мечи вылетели из ножен и руки с мечами в приветствии поднялись к небу. Я скопировал встречу царей из какого то фильма про рыцарей, а что красиво ведь, мне нужно впечатление на варварских вождей произвести.

Мы шли не быстро, и по мере нашего продвижения к тронной площадке в небо взлетали все больше и больше клинков.

Красивое зрелище, но это не финал, самый сильный эффект должен вызвать именно мой костюм, а костюм впечатлял.

Полный латный доспех, на шлеме прикрученная волчья голова и на плечи накинута шкура белого волка. Цветана шла хоть и без головы, но с накинутой на плечи шкурой белой волчицы. По обычаям пёсьеголовых голову зверя мог надеть только человек, что лично в бою убил этого зверя без помощи других воинов. Это так сказать статусная штука, обозначающая силу и отвагу воина. Но зверей в лесах много а вождь один, поэтому в мирной жизни такие головы носили только вожди, а вот простые воины, что убили волка или медведя носили только бусы из клыков убитых зверей, и лишь во время войны каждый одевался в свой тотем, вселяя душу убитого зверя в своё тело.

Я всем показывал, что по праву ношу это барахло, типа я ваш вождь и всем молчать, а то рога по обламываю. Если меня признают вождем этой стаи, то никто более не будет иметь права слово молвить без разрешения вожака, пока я не умру.

Мы сели, я обвел взглядом присутствующих вождей. Тут сидели разные люди и старики и молодые парни, и даже тетка с головой лисицы и лисьим воротником, во типа хитрая как лиса. Только вот зайца я не нашел ни одного, но увидел знакомое чучело на голове одного из вождей.

Я показал пальцем на него.

— Ты новый вождь племени Серые волки — скажи, почему?

Тот посмотрел вправо, влево и не понял моего вопроса.

— Почему ты напал на меня? Твои люди приходили на торг — я повысил голос — разве я обманул вас, или дал вам плохой товар, почему вы напали на меня?

Я еще раз посмотрел на сидевших и увидел знакомого шамана, на голове у которого были рога оленя.

— Ты шаман, скажи мне зачем все эти вожди отправили на мою землю своих воинов, разве не помогал я вашим родам? Я давал этим людям товар почти даром, ты приходил ко мне и просил честной торговли, разве торговля была без честной, разве хоть раз мои купцы обманули вас?

Шаман молчал, а я продолжал шоу. Напряг гортань и уже зарычал.

— Почему ваши воины пошли на меня войной?

Тишина, мертвая тишина царила на поляне, только вдалеке слышался скрип бревна по подставкам, и уставшее дыхание отроков, что раскручивали огромный барабан. А потом страшное дыхание мехов, что гнали воздух в домну.

— Вот — я показал рукой на домну — это выход из гиены огненной, там в этой печи жарятся демоны болотные. Мои люди защищают вас не считаясь с собственной жизнью, все болотные земли мы храним от демонов. Каждый день мы ловим раскаленными щипцами духов болотных и загоняем их в печь, а по ночам когда вы спите со своими женами, мои воины охраняют эту печь, а мои мастера крутят эти меха и подбрасывают угли, чтобы демоны чувствовали себя как дома.

Я зловещим взглядом из раскрытой пасти белого волка осмотрел присутствующих вождей песьеголовых.

— Если эта печь потухнет, если мои люди перестанут бросать в печь уголь, то даже мои воины в стальных доспехах не смогут удержать стаи обозленных болотных демонов, что вырвутся из этой печи. Они разбегутся вновь по болотам, они пожрут вашу плоть и высосут души ваших людей. Так зачем вы отвлекаете моих воинов от столь важной работы, как охрана земли от не чести болотной?

Я встал.

— Кто натравил ваших воинов на мой город, укажите мне этого прислужника демонов.

Эффект я вам скажу страшный, некоторые вожди по пригибали головы и смотрели в землю, а отдельные даже начали сползать с лавок под столы.

— Креслав — крикнул я.

Креслав вывел на полянку жреца, которого поймал Радомир, того самого непримиримого огнепоклонника. Воины Радомира сказали, что в одном из селений именно этот жрец командовал ритуалом сжигания на костре сразу семи девственниц, а всё племя смотрело и радовалось такой хорошей жертве. Тех людишек всех побили, как пособников религиозных экстремистов, и жрецов побили, только вот двоих самых важных притащили мне. Один из них типа покаялся и осознав расстановку сил согласился прислуживать мне, а вот второй уперся и теперь мне нужно его наказать.

— Этот слуга демонов — я указал рукой на жреца — ходит по вашим землям и обманывает вас, он говорит, что служит Хорсу, но служит он демонам болотным. Ибо боги, это те, кто в трудах праведных создали этот мир, те кто растил в мире каждую травинку, кто дал жизнь маленьким букашкам и огромным турам, те кто вдохнул душу в людей. Нешто вы дикари думаете, что боги, трудившиеся столь рьяно создавая этот мир будут убивать свои творения чтобы получить себе их души. Души нужны лишь демонам, что-бы проникать в наш мир, а этот — я опять ткнул рукой в жреца — эта мразь помогает демонам проникать в наш мир.

Я махнул рукой и жреца уложили на на бревно и плотно привязали веревкой, его рот был забит паклей, а не хрен мне представление портить своими криками, а то не дай бог начнет орать и призывать покаяться, а еще скажет, что всё это он вытворял ради свободы и демократии, а мы мол не толерантные варвары.

— Этот слуга демонов будет отправлен к своим хозяевам — я махнул рукой и жреца потащили на леса — пусть там им прислуживает.

Колоду с привязанным жрецом опустили в печь и вытащили кляп.

Как красиво он орал, выл волчьим воем, аж меня проняло, а вот моих "гостей", особенно будущую княжну просто ввело в ступор.

Крик прекратился достаточно быстро и только дыхание мехов, да взлетающие высоко в небо красные искры беспокоило тишину ночи.

Я встал и вышел на середину поляны.

— Вот там в печи горят души демонов болотных, мне нужен уголь, чтобы эта печь горела вечно. И не дай вам бог вожди прийти на мою землю с недобрыми мыслями еще раз, потому что если мои люди опять спрячутся за стенами и перестанут добывать уголь для печи — я еще раз осмотрел присутствующих — я буду топить печь вами.


Через несколько дней каждый из старейшин пёсьеголовых получил покуску болотной руды, чтобы знали как её искать и чуток товара, очень уж просили лишенные железа пёсьеголовые дать им хоть копья для охоты. Я дал им сулиц и чуток ножей для разделки тушь убитых животных. А потом наказ приносить всю руду ко мне, всё что найдут, и показал примерный перечень цен по которой я буду скупать руду, и конечно же меха.

— Несите все меха, что вам не нужно для себя — наказал я — а ваши дети останутся у меня в городище, чтобы осваивали науки как правильно работать с железом. Не бойтесь, каждый из отроков вернется в ваши рода после обучения.


Конец первой книги


Оглавление

  • Глава первая. Попаданец
  • Глава вторая. Рудники и болота
  • Глава третья. Князь болотный
  • Глава четвертая. Первая готская война
  • Глава пятая. Брат
  • Глава шестая. Зимняя компания