Где ты? (СИ) [Лекса Перышкина] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Конница шла уже третью неделю, провизия и запасы воды заканчивались, а солнце убивало всадников палящими лучами, лишало их воли двигаться дальше. Лето в этом году было на редкость засушливым, небо никак не желало смилостивиться и послать хоть небольшие дожди. По всей стране, то тут, то там вспыхивали эпидемии мора и выкашивали целые города, не щадя ни крестьян, ни знать. Дикое зверье, обезумевшее от голода, не скрываясь, нападало на деревни и резало не только отощавший из-за засухи скот, но и людей.

Тридцать человек в одинаковых серых плащах держали путь к герцогству Шорри на юго-востоке страны, и никому из редких встречных было невдомек, что среди них находится сам король. В последние три года неурожаев, сначала из-за ливней, теперь из-за засухи, никто не видел, чтобы Дикиор улыбался, не было балов, пышных приемов, король делал все мыслимое и немыслимое, чтобы сохранить государство. Но все казалось тщетным, половина населения Елора вымерли от голода и мора. Словно кто-то проклял целую страну.

Но опускать руки Дикиор не собирался, продолжая упрямо искать способы или остановить этот кошмар, или переждать. А тут еще двое друзей и по совместительству советников все уши прожужжали. «Сир, в Шорри волки разорили тринадцать деревень», «Сир, на юге, в Одире, ходят слухи, что к ним пришел маг с севера».

— Бред! — шикнул Дикиор — В нашем гиблом мире маги не появлялись уже тысячелетие. И вряд ли вообще появятся. А ты, вместо того, чтобы думать, как бы сохранить государство, собираешь народные сплетни.

— Прошу прощения, сир. — советник низко поклонился в седле.

— С лошади не свались, прощения он просит. — раздраженно буркнул правитель.

Солнце опустилось за горизонт, но прохладнее от этого не стало. Всадники спешились возле дубовой рощи, местами сгоревшей от пожара. Даже в ближайшие селения они не заходили, всюду был риск подхватить смертельный мор. На сон грядущий подкрепились черствым хлебом с усохшим сыром и ключевой водой из своих запасов. Ручьи все пересохли, а в деревенских колодцах вода была чудовищно мутной.

Дикиор думал о том, что останется от его владений, сомневался, что некогда процветающая страна сможет пережить такие испытания. Пожалуй, спасало только море, но и оно, как на грех, не давало рыбакам приличных уловов, словно вся природа решила уничтожить людей. А дома его ждал семилетний сынишка, Эгирон, оставшийся в этом году без матери. Вернее, родная мать умерла, когда ему и года от роду не было, но Сирэлия, вторая жена Дикиора, искренне старалась заменить ему мать. Впрочем, избалованный и заласканный мальчишка не расстроился, когда она умерла, объявив во всеуслышание, что невелика потеря и отец найдет еще одну. Наказывать ребенка за подобные речи на похоронах, он не стал. В конце концов, это его вина, что принц растет таким, он слишком его любил и позволял практически все. И эта любовь привела к тому, что весь двор рыдает из-за наследника горючими слезами. Но вот он вернется — и плотно примется за воспитание сына, больше никаких поблажек. Так решил Дикиор, король Елора.

Но спокойного ночлега у королевской свиты не вышло. В середине ночи, когда тьма особенно густа, как патока, и свет костра не может рассеять ее более, чем на три шага, их окружили. Желтые звериные глаза, не мигая, воззрились из темноты на людей, Дикиор насчитал порядком сорока хищников. Охрана оттеснила короля и двух его советников к костру и выстроилась вокруг, спинами к огню, с мечами в руках. За спинами своих людей Дикиор не видел происходящего, но и страха не испытывал. Его воины были опытными рубаками и за смелостью в долг не пошли бы. Буквально три ночи назад они отбивались от стаи волков, и теперь вот, снова серые хищники.

Но, когда закипел бой, Дикиор понял, что сильно ошибся, поскольку перепутать волков с рысями непростительно. Голодные кошки за раз загрызли половину его отряда. Другая половина, оправившись от шока, быстро облили лезвия мечей горючей жидкостью и подожгли. Тем и спасли и себя, и своего повелителя.

— Тридцать восемь кошек. — доложил капитан охраны — Из низ пятнадцать убиты, другие разбежались.

Сказать, что Дикиор был шокирован, это не сказать ничего.

— Урид, ты где-нибудь видел такую стаю кошек?

— Нет, сир. — ответил капитан — Обычно кошки в стаи не сбиваются. Только у этой стаи было еще кое-что странное.

— Что же?

Урид поклонился королю, дал знак своим людям и двое воинов предстали пред очами сюзерена, удерживая в руках что-то маленькое, грязное, отчаянно визжащее, словно в попытках рычать, и царапающееся.

— Это что, котенок?

— Нет, сир. Это ребенок.

Для герцога Шорри, молочного брата короля, визит Дикиора не был сюрпризом, он ожидал своего сюзерена и все успел подготовить. Потому король и его люди спокойно отдохнули и привели себя в порядок.

За трапезой герцог поведал, что и в его землях не все в порядке. Из всех несчастий разве что мор не дошел, зато объявились разбойники, не щадящие даже детей. Поговаривают, что эти головорезы едят человечину, особенно ценят младенцев, и успели вырезать под корень уже пять деревень. Но сколько ни отправлял он солдат на поиски банды — ее так и не нашли, а пять деревень действительно разорены и сожжены.

— Урид, завтра возьми людей, осмотри разоренные деревни. Может, найдутся хоть какие-то зацепки об этих разбойниках. — отдал распоряжение король и вновь вернулся к герцогу — Я тоже по пути сюда встретил кое-что странное. Рассмотреть только не успел, да и не смог, если честно. В стае рысей был ребенок.

— Ребенок? В стае рысей? — изумился Акион — И они его не съели?

— Тебя интересует только это? А то, что рыси не собираются в стаи, не охотятся на людей и предпочитают хвойные леса, а не дубравы, не интересует? Но я отвечу. Не только не съели, но и приняли за своего. — хмыкнул король и приказал привести «котенка».

Акион долго и с интересом рассматривал зверька. Ребенок был очень грязный, даже цвет волос определить было невозможно. Он рычал, бегал на четвереньках и вел себя как дикий зверь, к тому же одежды на нем не наблюдалось.

— Он совсем дикий. — наконец вынес вердикт герцог — Отдай его народу на потеху, пусть любуются на звереныша.

— Нет. — отрезал Дикиор — Каким бы диким он ни был, он все же человек. Я хочу помыть его, чтобы лучше рассмотреть.

Купание «котенка» превратилось в балаган. Звереныш никак не желал даваться в руки людям, царапался и кусался, рычал и визжал, издавая звук, напоминающий мяуканье кошки. Когда его все же засунули в бадью с горячей водой, он замолчал, вцепившись пальцами в ее края, но молчал недолго и вскоре, с испуганно выпученными глазами, стал кричать что-то вроде «яу».

— Орет, как кошка. — восхитился герцог.

— Он, видимо, рос с кошками. Но, как и зачем они сбились в стаю? — вопросил Его Величество — Природа окончательно сошла с ума.

На вид мальчугану было лет шесть или семь. Он был очень худ, длинные светлые, словно выгоревшие, волосы давно сбились в колтуны, расчесать которые не было никакой надежды, кожа темная, бронзовая, выглядела огрубевшей, а глаза больше походили на звериные не только по выражению, но и по цвету, они были темно-янтарные.

— И что ты собираешься с ним делать? — спросил короля его молочный брат.

— А я подарю его сыну. Пусть воспитывает. Не сможет сделать из него человека — наследником ему не быть. Слишком уж он капризным растет. — ответил Дикиор, с улыбкой глядя на зверенка — И постригите его, расчесать это невозможно.

После того, как с головы найденыша состригли сваленные пакли волос, Дикиор обнаружил еще один сюрприз — в правом ухе мальчика была серьга с длинной серебристой цепочкой, на конце которой висела маленькая капелька алмаза.

— Сир, снять ее? — спросил Урид.

— Нет, оставь. Пусть висит.

***

— Ваше Высочество, пожалуйста, слезьте с коня, Вы же убьетесь!

Но Эгирон выполнять просьбу не спешил, ему все нравилось. Особенно забавляла эта тетка, бегающая за ним следом и умоляюще заламывающая руки.

На самом деле «тетке» было всего шестнадцать лет, она была младшей сестрой покойной королевы Сирэлии, к тому же очень недурна собой. Только всем претендентам на руку и сердце давала от ворот поворот, и никто не знал, почему. Наора не была в восторге от того, что семилетний наследник скачет на коне по замку, то и дело норовя свалиться с седла. Да и прислуга тоже не умилялась, лошадиному навозу на натертых до блеска полах вообще трудно умиляться. Но никто не мог остановить разбушевавшегося принца.

— Ваше Высочество! — в последний раз прибегла к благоразумию наследника Наора.

Напрасно. Благоразумие у Эгирона отсутствовало как явление. Принц подстегнул лошадь кнутом, совершенно не заботясь о том, что мог попасть по девушке, и помчался вскачь по широкому коридору, громко цокая по гранитным плитам пола.

— Вот же, маленький негодяй! — ругнулась себе под нос Наора и бросилась в узенький коридорчик, высоко подняв подол платья.

Эгирон вылетел как раз к лестнице, ведущей вниз, винтовой и очень крутой. Конь хоть и был хорошо обучен, но такого чуда архитектуры испугался. Потому и встал на дыбы, что грозило маленькому всаднику падением. Возможно, он бы и упал, и даже покалечился, если бы не Наора. Леди выскочила из узенького коридорчика прямо между лестницей и испуганным животным, бесстрашно схватила коня за передние ноги и, повиснув на них всем весом, заставила опуститься. Он храпел и испуганно ржал, нервно перебирая копытами на одном месте. Девушка обвила тонкими руками лошадиную шею, практически повисая на крупном животном, и что-то успокаивающе зашептала в лошадиное ухо.

— Эгирон, так-то мы развлекаемся, пока меня нет?

Наора вздрогнула от звука знакомого властного голоса, разжала руки и, обернувшись, увидела… короля. Тело сработало само, склоняясь в низком реверансе. Ужасно стыдно, она стоит перед королем в помятом платье, красная от бега и растрепанная. Только бы он не сказал что-нибудь язвительное, она не вынесет, если над ней начнет смеяться весь двор.

Дикиор вернулся неожиданно, его ждали гораздо позже, но самое интересное он увидел. Его сын издевается над челядью и знатью слишком изощренно для его возраста. И кто только научил его так рано держаться в седле? Если бы не Наора, он бы точно свернул себе шею. А вот за леди Наорой Хуолэ он раньше не замечал такой храбрости. Обычно юная красавица вела себя даже слишком скромно и робко, было даже трудно расслышать, что она говорит, и вечно краснела. И вот теперь Дикиор в один момент увидел ее истинное лицо: храбрая и самоотверженная.

— Леди Хуолэ, благодарю вас за заботу. — вежливо произнес король и обратился к сыну — Эгирон, следуй за мной.

Со страдальческим взором синих глаз принц сполз с коня и последовал за отцом в его кабинет. Дикиор неспешно расположился за столом и поднял на сына взгляд строгих, таких же синих глаз:

— Кто ты?

— Я Эгирон из рода Аоддион, наследный принц Елора. — скучающим тоном поведал ему семилетний хулиган.

— Даже так? — Дикиор насмешливо выгнул бровь — Не знал, что такой человек может позволить себе подобное поведение. Ты должен извиниться перед леди Хуолэ.

Мальчишка воззрился на отца как на внезапное явление мага и упрямо тряхнул каштановыми кудряшками:

— Ни за что. Я — будущий король.

— Тебе уже семь лет, ты почти что юноша. Поэтому, будем откровенны. Я еще не стар для того, чтобы снова жениться и обзавестись другими сыновьями и возможными наследниками. Понимаешь, о чем я говорю?

Эгирон хорошо понимал, но все равно упрямо глядя в отцовские очи возвестил:

— Обзаводитесь, отец.

— Но я хочу дать тебе шанс. — спокойно продолжил Дикиор — Я привез для тебя кое-кого. Если сможешь сделать из него человека — государство я передам тебе.

С этими словами он открыл крохотную дверцу, замаскированную в политической карте на всю стену. Эгирон заинтересованно подался вперед, и, как оказалось, очень зря. Что-то выпрыгнуло оттуда, сбило мальчика с ног и принялось мутузить, громко рыча. Принц не ожидал такого подвоха, особенно расстроился, когда увидел, что это не зверь, а всего лишь мальчишка приблизительно его возраста. Наследник, как и любой мальчик, конечно, развлекался драками со сверстниками и, разумеется, побеждал, потому и считал себя самым сильным. Однако на этот раз соперник попался совершенно другой, ему невдомек было, что перед ним принц. Пришлось Эгирону, скрепя сердце, просить помощи у отца.

Дикиор усмехнулся, но драку прекратил, стащив с сына дикого мальчика за шиворот. Эгирон долго разглядывал странного смуглого мальчика с коротко остриженными светлыми волосами, одетого в легкие шелковые и очень широкие штаны, подвязанные на щиколотках, и коротенькую курточку без рукавов из того же материала, оставляющую неприкрытыми впалый живот и поясницу. Дикиор же разглядывал собственного наследника, который теперь обзавелся многочисленными царапинами и обширным синяком под глазом. И только мальчик разглядывал все и разом, по-звериному припав к земле и рыча.

— Это кто? — наконец, налюбовавшись, спросил принц.

— Человек. Я нашел его в лесу, он жил у диких кошек. — ответил Дикиор — Он не умеет говорить, не умеет есть, как человек, он не любит одежду. Поэтому и одели его так, чтобы он ощущал как можно меньше тесноты, обувь даже не удалось обуть.

— А как его зовут?

— Имя сам ему дай. Говорю же, он не умеет говорить, потому и не представился.

«Котенком» маленький принц заинтересовался не на шутку, даже попросил у леди Хуолэ прощения, лишь бы отец отдал диковинного мальчика ему. Дикиор согласился, при этом взяв с сына обещание, что тот не будет его обижать, научит говорить и вести себя хотя бы как человек, а по возможности обучит еще и грамоте.

Эгирон из-за странного крика «Яу», что издавал дикий мальчик, назвал его Яуром. С того дня они были неразлучны. И только челядь за глаза продолжала называть маленького дикаря рысенком.

***

— На, попробуй. Это вкусно. — просветил найденыша Эгирон, протягивая ему кусочек жареного мяса.

Яур неспешно подкрался к нему на четвереньках, обнюхал предложенное, осторожно вынул мясо из пальцев принца зубами, отнес в укромный уголок и там с довольным урчанием съел.

— Вкусно?

— Яу!

— Скажи «Эгирон».

— Яу!

— Не скажешь?

— Яу!

— Понятно. — вздохнул принц — Тогда давай спать. У меня завтра трудный день: столько пакостей запланировано, что боюсь не успеть провернуть их все.

Эгирон лег в постель, потушил свечи и некоторое время наблюдал, как Яур ползает по его покоям, выбирая угол поукромнее. Вскоре он залез под письменный стол, свернулся там клубочком и уснул. Следом уснул и Эгирон, а проснулся ночью от того, что кто-то отдавил ему ногу. Оказалось, Яур замерз и перебрался к нему на постель, свернувшись клубочком в ногах принца. Он не стал ни будить его, ни тем более выгонять. Отогнув приличный кусок одеяла, укрыл Яура и уснул сам.

Приключения начались с рассветом. Эгирон почувствовал, что кто-то его нюхает, затем его лизнули пару раз, оттого он и проснулся. Яур спрыгнул с кровати и, пометавшись по комнате, подошел к двери, толкнул ее рукой и выбежал. Принц поспешно натянул первый попавшийся под руку костюм и помчался за ним следом. Дикий мальчик без проблем отыскал выход из дворца. Эгирон знал, что без охраны в город выходить нельзя, но любопытство и желание сохранить Яура у себя пересилили.

Принц долго и утомительно бежал за ним через весь город. Страшная догадка о том, что он бежит в лес к диким зверям, засела в голове маленького принца и не давала покоя. Он ускорялся, чтобы догнать Яура, но тот даже на четвереньках все равно бежал быстрее. Оказавшись за городской чертой, к слову, мальчики перелезли городскую стену, что Эгирону далось непросто, вопреки всем ожиданиям принца, Яур побежал не в лес, а в поле.

— Яур! Куда ты? — крикнул Эгирон.

Но Яур, разумеется, не ответил, и даже не откликнулся. Остановившись посреди поля, он принялся копать землю руками.

— Эй! — принц задыхался от быстрого бега — Что ты делаешь?

— Яу! — сверкнул янтарными дикими глазами мальчик и продолжил копать.

***

Дворец стоял на ушах, люди бегали, заглядывали в каждый угол, звали и искали, но все было напрасно. Наследник исчез. Его искали до вечера, но так и не нашли. Потому и пришли на поклон к королю, трясясь от ужаса. Впрочем, Дикиор ругать никого не стал. Оторвавшись от бумаг, он приказал позвать к нему капитана личной охраны и уже ему велел взять людей и искать принца с собаками.

С этим проблем не возникло, принц нашелся за городом в поле, с ним же был и его рысенок. Еще тогда солдаты заметили, что маленький дикарь роет землю, но значения не придали. Обоих мальчиков вернули домой.

Только с тех пор принц пропадал регулярно, и всякий раз его находили вместе с рысенком на том же поле, и Яур снова копал землю в том же месте. Наконец, было принято решение сообщить об этом правителю. И в следующий раз, когда принца снова не обнаружили во дворце, Дикиор отправился вместе с Уридом на это поле.

Оба мальчика действительно были там. Яур увлеченно рыл руками землю, Эгирон помогал ему честно свистнутой у садовника лопаткой. А вокруг них собралась городская уличная ребятня, которую принц каким-то образом заставил помогать в этом нелегком деле. Завидев солдат, мальчишки дали деру, наследник попытался сделать то же самое, но бросить Яура не мог, потому и ухватил дикого товарища за шиворот, пытаясь оторвать от увлекательного копания. Но Яур уперся и, рыча, продолжил рыть.

Дикиор вышел вперед и с интересом посмотрел на рысенка:

— Эгирон, просвети меня, зачем вы роете землю?

— Не знаю. — буркнул маленький принц — Яур каждый раз сбегает сюда и начинает копать. Мне просто стало интересно, что он хочет там найти, и я решил помочь.

Король задумался, наклонившись, осмотрел сухую некогда плодовитую землю, на которой теперь даже трава не росла. Еще раз обратил внимание, как настойчиво ее копает Яур, и, наконец, приказал:

— Урид, собери народ, пусть копают.

— Я хочу присутствовать. — твердо заявил Эгирон.

— Урид, обеспечь принцу охрану. Он будет следить за тем, что выйдет в итоге. И, если это какая-то блажь Яура, сам все объяснит народу.

— Сир…

— Он уже достаточно взрослый, чтобы сбегать из дворца, поэтому и ответственность я возлагаю на него. Выполнять.

***

Через неделю и два дня Дикиору доложили, что люди докопали до воды, и теперь на поле появилось довольно крупное озеро. Король бросил все дела и лично отправился туда. Озеро действительно было, подземные воды стремительно заполняли большой котлован. Народ ликовал и готов был таскать и наследника, и маленького рысенка на руках. Только вот ни Эгирон, ни Яур в народные руки отдаваться не собирались.

В тот же вечер король собрал всех министров и советников, и приказал устроить по всем полям оросительные каналы.

— Два поля для травы, мы должны понимать, что из лесов потянуться оголодавшие травоядные. И мы не должны им мешать. Потому два самых больших поля для травы. — вещал Дикиор — Остальные поля засеять хлебами. Появятся грызуны, но воевать с ними мы снова не будем.

— Ваше Величество, они съедят зерно! Нам придется принимать меры.

— Грызуны так же необходимы природе, как и дичь, они часть этого мира. Если мы будем истреблять грызунов, то есть риск обзавестись целым войском насекомых, что, наверняка, еще хуже грызунов. К тому же дикие лисицы, хищные птицы и многие другие ценные животные питаются мышами. — продолжил король — Вы слышали историю о том, как четыре века назад в Иорне истребили волков?

— Да, Ваше Величество. — ответил за всех министр земледелия — У них тогда расплодились зайцы и съели половину лесов.

— Именно. Повторять их ошибки мы не будем.

— А как же быть с мором?

— У соседей та же засуха и тот же мор. Причины болезни неизвестны, возможно, мор случился из-за жары. — доложил министр внутренних дел — Лекари делают все возможное. Больных отделяют от здоровых, умерших сжигают прямо в их домах. Только все напрасно. Всюду появились разбойники и мародеры. Люди в панике бегут из городов и сел.

— Остановить панику. Самовольное переселение наказывать трудовыми работами на полях. Разбойникам предложить амнистию за работы на тех же полях. Мародерство карать смертью. — ответил Дикиор — У нас появилась надежда. Впереди ждет много работы, чтобы сохранить народ и страну.

— Да, Ваше Величество. А как же другие территории?

— Отправим Эгирона с Яуром ко всем земельным вассалам. С должной охраной, разумеется. И еще. Хоть все границы из-за мора и так закрыты, нужно сохранить это в секрете от соседей, иначе у нас могут начаться крупные неприятности. Ясно?

— Да, Ваше Величество.

Оставшись наедине с капитаном личной охраны, Дикиор сказал:

— Знаешь, похоже, наш найденыш спасет нас всех. Но как он это делает?

— Он зверь, Ваше Величество. — ответил Урид — У зверей другой ум. Потому, я думаю, что делая из Яура человека, нужно постараться сохранить в нем и зверя.

Глава 2

Солнце близилось к закату, орошая все окрестности тяжелым кровавым светом. За его медленным уходом следил молодой человек, стоящий у распахнутого окна, из которого хорошо просматривались окрестности академии для знати и даже город за ним. Он любил эту башню, на которую больше никто не поднимался, кроме него и его лучшего друга. Легкий ветерок ласково колыхал длинные прямые волосы цвета выгоревшей на солнце соломы, проходился по бронзовой коже лица, заставлял чуть раскачиваться на серебряной цепочке алмазную слезу в правом ухе.

Юноша не мог похвастаться чем-то особенным, например высоким ростом или большими мускулами, но в нем неуловимо читалась сила, звериная, дикая. Были в его внешности и нечто экзотическое, например темная, бронзовая кожа, несвойственная людям этой страны, или же отсутствие даже намека на щетину, волосы на лице у него не росли, и в то время как все его сверстники брились по утрам, он спокойно спал. Было бы логично предположить, что он другой расы, если бы ранее кто-нибудь видел такую расу.

Шаги по винтовой лестнице он услышал давно, узнал их, и потому не повернулся. Скрипнули несмазанные петли дубовой двери:

— Яур! Я искал тебя всюду: в конюшне, в псарне, даже в птичник заглянул. С ног сбился. Идем уже!

— Куда? — взгляд теплых темно-янтарных глаз остановился на принце — Если на твою тайную вечеринку, то я, пожалуй, останусь здесь.

— Э, нет! — Эгирон вцепился в его руку и поволок прочь от окна — Я без тебя и сам не пойду. А гости уже приглашены, выпивка закуплена и спрятана до поры, и, в общем, ну, ты сам понимаешь!

Эгирон был выше его на полголовы, да и в плечах шире, с вьющимися каштановыми волосами, синими глазами и светлой кожей. По всем стандартам Елора, принц был красавцем. Яур же столько лет был подле наследника престола, но так и остался для окружающих чем-то экзотическим, как неведомая зверушка. Некогда дикий мальчик оказался обладателем острого и очень пытливого ума, быстро научился говорить, ходить на двух ногах, а затем и писать, пользоваться столовыми приборами и ездить верхом. С десяти лет он учился вместе с Эгироном и только благодаря ему принц не сбегал с уроков. В тринадцать лет Дикиор отправил их в академию для знати, где они уже постигали науку сложных политических интриг, историю, языки других стран и много другого, что необходимо знать наследникам благородных кровей. Разумеется, Яур благородным наследником не был, хотя и имел титул, но разлучать мальчиков никто не собирался.

Еще в первые годы проживания рысенка во дворце король Дикиор многое ему позволял, и обрывал насмешки подданных собственными язвительными комментариями в их адрес, Эгирон тоже не собирался отдавать любимца на растерзание дворцовым змеям. Но уже в академии Яур перестал нуждаться в защите, заявив Эгирону, что если он зверь, то бояться должны его, а не наоборот. И его действительно боялись, за острый ум и ловкость, за редкие, но очень язвительные речи, и за силу. На многочисленных студенческих дуэлях он никогда не проигрывал. Только Яур не старался выделяться и предпочитал находиться в тени Эгирона.

— А там где есть я, твои гости выглядят так, будто палку проглотили! — парировал Яур — Я лучше на следующий день с тобой опохмелюсь и заодно отпраздную твое девятнадцатилетие.

— Ни за что! — отрезал виновник торжества — Сегодня день моего рождения, так что заткнись и сделай мне подарок — соизволь явиться на мою вечеринку.

В общем-то, помолчать Рысь всегда был не прочь, а вот вечеринки ему категорически не нравились. Но он все же пошел с Эгироном. Они спустились с башни, проползли прямо под носом у привратника и легко пролезли сквозь прутья витиеватых кованых ворот академии. Вернее, легко пролез только Яур, а вот принц никак не мог протиснуть плечи.

— Мда, с тринадцати лет ты сильно вырос… в ширь. — скептически окинув его взглядом, прошептал Яур.

— Да и ты, знаешь ли, тоже не карапузом остался! — прохрипел в ответ Его Высочество — Сделай уже что-нибудь!

— Позвать привратника, чтобы подтолкнул? — съязвил Рысь.

— Ну, дождешься у меня! — пригрозил Эгирон — Когда-нибудь я верну тебе тот синяк под глазом!

— Ты сначала поймай! — улыбнулся тот в ответ.

Принц в очередной раз заметил, что прикус у его друга тоже экзотический: достаточно хищно выделялись верхние и нижние клыки, хотя при этом зубы у него были крепкие, ровные и белые. Принц даже задумался над вопросом, как бы половчее выбить хоть один, как вдруг, будто почувствовав его намерения, Яур предложил:

— Перелезай через ворота, а привратника я отвлеку.

— Это как же?

Вместо ответа Яур отошел к будке привратника, спрятался в пышных зарослях акации под крохотным смотровым окном, и уже оттуда раздался протяжный собачий:

— Ауууууууу!!!

— Вот же, блаженный! — хмыкнул Эгирон и перелез через витые ворота, когда привратник распахнул оконце и швырнул в кусты пустую бутыль из-под сивухи с криком: «Пошла вон, шавка блохастая!»

И, нет бы ему закрыть оконце, и продолжить распитие алкоголя, но он решил воочию узреть ту самую «шавку», и продолжил ждать, когда она выскочит из кустов.

— Ауууууу!!! — заголосил Яур.

— Ауууууу!!! — завыли сбоку от него.

— Ауууууу!!! — поддержали городские собаки.

— Да, тьфу на вас, блоховозы проклятые! — смотровое окошко с грохотом захлопнулось.

— Бездарность. — сообщил Рысь принцу, вылезая из кустов.

— Зато ты у нас талант, даже собаки согласились. — съязвил в ответ Эгирон.

Юноши спокойно прошли по улицам города, минуя фонтан с каменными дельфинами на площади, парк, где любили гулять парочки, помост, где проходили уличные спектакли. Наступавшая ночь их не тревожила, они без приключений дошли до снятого на ночь трактира «Благородный Олень», из которого кто-то с оригинальным чувством юмора сделал олениху, оторвав рога деревянной фигурке над входом.

— Интересное местечко для благородных… оленей. — усмехнулся Яур.

— Я очень старался, чтобы только ты чувствовал себя здесь комфортно. — улыбнулся наследник.

Яур юмор оценил, обижаться на Эгирона он и не подумал, так как ему никогда не хотелось обзавестись титулом и землями, его вполне устраивало быть просто Яуром Рысью, тенью наследника престола. Только вот с королями не спорят. Все приглашенные были уже на месте, ждали только виновника торжества.

— Эгирон, где ты был так долго? — тут же набросился на него с расспросами Эклан Шорри, младший сын молочного брата короля.

— Я очень долго искал Яура.

— Видим, что не потерял. — вежливо улыбнулся средний сын графа Далтона, Турион, а в глазах так и читалось «к сожалению».

Рысь просто уселся в дальний угол, откуда и наблюдал за принцем, вежливо не пропускал тосты и пил наравне со всеми, даже держал на коленях двух девушек из горожанок пораскованней. Только ему все равно хотелось в уютную студенческую комнатушку. Студенты гуляли, пили, веселились, подшучивали друг над другом, но под янтарным взглядом Рыси многие чувствовали себя неуютно, хоть и старались не показывать этого.

— Яур! — крикнул Эгирон, вырвавшись из толпы сокашников — Ты где?

Осоловевший от вина взгляд синих глаз остановился на сидящем в уголке Яуре, оценивающе прошелся по пригорюнившимся девочкам, которым тот не уделял особого внимания:

— О! Какие красотки! — нетрезвой походкой принц доковылял до них, плюхнулся на соседний стул — Смотри, я все Луиске расскажу!

— Только попробуй. Впрочем, она все равно меня простит. — отшутился Яур.

— А почему ты тут сидишь с такой пасмурной мордой? — запинаясь в словах, вопросил Эгирон и крикнул — Яур идет танцевать!

Музыканты, которых принц с пятнадцати лет нанимал на каждый свой день рождения, сбились с ритма. Они-то прекрасно помнили лучшего друга студенческого заводилы благородной академии. В позапрошлом году в их труппу затесался какой-то наемник, который попытался выстрелить в Эгирона из арбалета на его же празднике. А вот нечего королевскому отпрыску по тавернам шляться. В результате от Яура уползала вся труппа, а виноватых и правых искали уже потом.

— Яур будет танцевать только со своей Луиской. — не менее громко объявил Рысь.

— Ага, а обжиматься с другими девками! — хмыкнул принц.

— Я еще не женился, имею право.

— Зануда!

— Разгильдяй.

Они уставились друг другу в глаза, словно проверяя, кто первый сдастся, и синхронно улыбнулись. В академию вернулись под утро. Яур дотащил на себе счастливого и почти бессознательного Эгирона до его кровати, где и оставил до обеда. Преподавателям соврет что-нибудь, не в первый раз.

***

Атилоя любовалась своим отражением. Природа щедро одарила ее и статностью, и изяществом, и аппетитными формами. К тому же не забыла наделить еще и пышной копной вьющихся золотых волос, огромными голубыми, как небо, глазами и кукольным личиком с нежно-розовой гладкой кожей, чуть вздернутым вверх аккуратным носиком и пухлыми розовыми губами. В Иорне не было равных ей по красоте девушек.

Мужчины убивались из-за нее на дуэлях, провожали голодными и восхищенными глазами, бросали своих жен за одну ее благосклонную улыбку. И ей это нравилось. Атилоя жизни не мыслила без всего этого, искренне полагая, что рождена быть королевой. Осталось только найти короля, ну или наследного принца. Беда была только в том, что у принцессы Иорна было две старших сестры: скромная и серая как мышь Сиривена и откровенно некрасивая толстуха Бефира. Как же обставить старших принцесс и замахнуться на наследника соседнего государства, хотя бы некрасивого Деора, принца Даолии? Все же лучше, чем выйти замуж за какого-нибудь старого вдового отцовского советника, чьи сыновья годятся по возрасту ей в отцы.

И судьба, словно услышав ее мысли, дала ей шанс. Только девушка об этом еще не догадывалась. Просто постучавшая в двери служанка, поклонилась и сообщила, что Его Величество хочет ее видеть.

Атилоя так боялась, что отец выдаст ее замуж за какого-нибудь своего старого товарища, что всячески старалась скрывать свою красоту от отцовского взора, видимо, искренне считая его совсем слепым. Поспешно натянув самое скромное, невзрачное и наглухо закрытое платье, она собрала роскошные золотые локоны в пучок, прикрыла волосы сеточкой с вуалью, скрывающей еще и лицо, и опрометью помчалась в отцовский кабинет. Остановилась у самых дверей, отдышалась и, робко постучавшись, заглянула внутрь.

— Атилоя? Войди. — властно приказал государь.

Оказалось, перед очами царственного отца предстала не только она, но и ее старшие сестры. Сердце иорнской красавицы трусливо ухнуло в пятки. Отец никогда не интересовался дочерями, и раз теперь все трое они стоят в его кабинете, значит, он решил выдать их замуж.

— Я не буду говорить долго, вы и так знаете, что Иорн пережил и голод, и мор. Наследник престола еще мал, казна все еще в плачевном положении. Единственный выход для нашего государства — заключить союз с более сильными соседями. Наследник Елора вступил в брачный возраст и ему по возрасту подходите вы все. Но претендовать на него будет только одна.

Принцессы даже не дышали, ожидая вердикта отца.

— Сиривена. — отец обошел по кругу старшую дочь — Лицом ты ничего, но слишком уж худа. Стащить юбку — и от мужика не отличишь. Бефира. Хороша девка, только вот не всем такие нравятся. Похудей до приглашения в Елор, тогда я подумаю. Атилоя. Да сними ты с морды эту тряпку! Думаешь, я не знаю, как ты мужиками вертишь?!

Атилоя дрожащими руками отстегнула вуаль, сняла сеточку для волос.

— И косы распусти, в Елоре другая мода.

Блестящие тугие локоны заструились золотом по покатым плечам. Личико, как у фарфоровой куколки, глазищи огромные, испуганные, небесно-голубые.

Отец смотрел на нее долго, вглядывался, изучал, наконец, сказал:

— Да, ты хороша. И у тебя есть все шансы выскочить за Эгирона. Жаль только, что стерва. Смотри у меня, покажешь характер свой принцу — голышом на улицу выгоню. А теперь пошли вон отсюда, вертихвостки. Одна — худеть. Вторая — тренироваться в доброте и смирении. Быстрее б вас всех сплавить, дармоедки бестолковые.

Из кабинета девицы вылетели, как ошпаренные, посмотрели друг на друга, дружно фыркнули и разошлись по своим покоям. Атилоя снова вернулась к зеркалу, пристально изучила собственное безупречное отражение и не нашла ни одного изъяна. Кто бы сомневался в том, что она краше сестер!

***

Эгирон был бы рад закатить пирушку со своими сокашниками по поводу выпуска из академии, но отец потребовал его домой. И так вместо веселой студенческой попойки придется скучать на балу, так еще и папа что-то важное сообщить хочет, после бала. Если бы не Яур, принц бы давно с треском вылетел из академии, не смотря на происхождение, только друг всегда спасал его в любых ситуациях, нередко даже вину на себя брал, так и закончили, вместе. Собирая самые дорогие, как память, вещи, Эгирон смотрел на друга с небольшой коробочкой в руках:

— Это что, все твои пожитки?

— А много ли зверю надо? — Яур вопросительно поднял светлую бровь.

Брови у Яура по форме напоминали ивовые листы. Тонкие, длинные, изогнутые и высокие, они с первого взгляда вызывали симпатию к их хозяину, правда, не у всех.

— Ты не зверь.

— При дворе так не думают.

— Мне наплевать, что они там думают. И тебе, кстати, тоже. — отрезал наследник — Ты будешь моей правой рукой, и никто больше. Я больше никого не потерплю рядом с собой.

— Мое мнение не учитывается? Может, я хочу в лес уйти? Ну, или жениться и спокойно заниматься земледелием?

— Жениться — пожалуйста, хоть пять раз и все разом, но уйти — нет. Никуда ты от меня не денешься, дружище.

— Как скажешь, Твое Высочество. — вздохнул Яур. С настроением у него в последнее время было что-то не ладно.

— Кстати, что там в этой твоей коробочке? — Эгирон потянулся к поклаже Рыси, но тот ловко спрятал ее за спину:

— Может у меня быть и личная жизнь?

— Конечно, может. — согласился принц — Но не ценой моей смерти от любопытства.

Эгирон прыгнул на друга в попытках добраться до маленькой шкатулки. Рысь мог бы не дать ее, но он посопротивлялся для приличия, и шкатулка перекочевала в руки принца. Эгирон приподнял резную крышку и увидел на бархатной подушечке серьгу. Тонкая серебристая цепочка, заканчивающаяся капелькой алмаза. На ухе Яура висела такая же.

— Не понял. Ты решил вторую вдеть?

— Нет. — Рысь покачал головой — Когда меня нашел твой отец, именно эта серьга была на мне. Но с ней что-то было не так, мне не сказали, что именно, и ее заменили на идентичную, а настоящая перекочевала в эту шкатулку.

— То есть? Это же просто украшение, что с ним может быть не так?

— Я уже не помню, так как был ребенком. И закроем эту тему.

— Странный ты. — Эгирон пожал плечами, но тему продолжать не стал.

***

Дикиор тайком смотрел на прибывших мальчиков. Эгирон напоминал ему самого себя в юности: вроде и не глупый, но разгильдяй тот еще. Яур напротив сдержанный, собранный и спокойный. Из одного выйдет прекрасный правитель, когда повзрослеет, из другого — отличный советник, когда заматереет. Они оба сильно возмужали за время учебы.

Он поговорит с ними после бала в честь совершеннолетия наследника. В честь совершеннолетия их обоих. Король еще раз бросил взгляд на своего дуралея-сына и его Рысь, и тихо удалился из тайной ниши, откуда имел привычку наблюдать за происходящим во дворе замка. Дикиор давно понял, кто этот дикий мальчик, потому и берег его, как собственного сына, и воспитывал вместе со своим ребенком, и доверял наследника только ему. Яуру же только еще предстоит узнать, кто он и какова его истинная роль в этом мире.

Яур же тем временем бежал во дворец наперегонки с Эгироном и, разумеется, обогнал. Принц задыхался от быстрого бега, а Рысь нет.

— Вот же, мчишься, как бешеный пес! — фыркнул наследник, раздосадованный тем, что никогда не мог обогнать друга.

— Кот. — поправил тот — Как бешеный кот.

— Да хоть хомяк! Но есть кое-что, что я делаю лучше тебя.

— И что же?

— Еще не знаю. Но что-то точно есть. — уверенно заявил принц.

И они уже спокойным шагом дошли до своих комнат. Яур по-прежнему жил рядом с Эгироном. У них были смежные комнаты, и в любой момент один мог прийти к другому, а в целом покои были одни на двоих. Так вышло только потому, что принц никогда не желал расставаться с ним, они всюду появлялись вместе.

Яур быстро ополоснулся с дороги, достал из шкафа более удобную для себя одежду — широкие шелковые штаны темно-бордового цвета с завязками на щиколотках и короткую курточку без рукавов того же цвета. Опрометью выскочил из комнаты и побежал в конюшню.

— Янтарь, соскучился по мне?

Рыжий мощный конь обернулся на его голос, нетерпеливо затанцевал в стойле. Яур подошел ближе, присел перед ним на корточки, коротко, по-лошадиному всхрапнул. Янтарь поднял копыто, позволяя человеку рассмотреть подковы, и так на всех ногах. Рысь не любил запрягать лошадей, прекрасно осознавая, какое мучение доставляют им удила, да он и не нуждался ни в удилах, ни в седле. Животные и так позволяли ему все, что от них требовалось, не нужно было их принуждать.

Нарезая круги по выгону на гладкой спине Янтаря, Рысь просто наслаждался скачкой, летним душным ветром, бьющим в лицо, и ни на что не обращал внимания. Потому и не заметил, что за ним наблюдает пара глаз цвета пасмурного неба. Девушка пряталась за стеной барака конюхов и провожала тоскливым взором каждое движение гибкой бронзовой фигуры молодого человека. Тонкие белые пальцы нервно сжимали ткань подола, а сердце билось так часто, что казалось, сейчас вырвется из груди.

Но вот он остановился, спрыгнул с коня и, обняв его за шею, что-то заговорил в чуткое ухо. Почувствовав взгляд, Яур обернулся, рассеянно полоснул янтарным взором по баракам и, не найдя ничего подозрительного, повел коня обратно в стойло. Девушка тихо сползла спиной по шершавой стене, облегченно прижимая руки к груди. Не заметил.

Она мысленно ругала себя. О чем только думает? Она благородных кровей, дворянка, а он всего лишь домашняя зверушка наследника престола, безродный дикий кот. И все же не думать о нем, не смотреть исподтишка, пока он не видит, она не в силах.

***

— Эх, наш выход. — зевнул Эгирон.

Яур привычным жестом поправил на нем синий с золотой вышивкой камзол и подтолкнул к двери.

— Его королевское Высочество, наследник престола, принц Эгирон из рода Аоддион! — рявкнул церемониймейстер, да так, что наследник едва не остался глухим.

Поморщившись, Эгирон прошел в зал, вслед за ним тенью скользнул Яур. Придворные согнулись перед принцем в поклонах и реверансах, тот же спокойно дотопал до возвышения рядом с отцовским троном и встал на вторую ступеньку. Яур встал гораздо ниже, но рядом.

— Потерпи, дружище. — не размыкая губ прошипел наследник — Клянусь, мы сбежим отсюда.

— С твоего собственного праздника? — так же незримо со стороны прошипел в ответ Яур — Глубоко сомневаюсь, Твое Высочество.

— Зануда.

— Разгильдяй.

— Его Величество король Елора, Дикиор из рода Аоддион и Ее Величество королева Наора из дворянского рода Хуолэ!

Придворные снова скрючились в поклонах, Яур тоже сложился пополам, Эгирон наклонил голову.

Дикиор под ручку с супругой величественно прошествовал между рядами придворных, с пыхтением взобрался на возвышение, по пути шепнув сыну:

— Морду сотвори попроще. Не один ты хочешь сбежать.

— Яур тоже. — шикнул принц.

— И я. — еле слышно вздохнул король.

— За чем же дело стало? — с вежливой физиономией, обращенной исключительно к полу, прошипел Рысь.

— Это традиции, Яур. Мы должны их соблюдать.

Далее последовала долгая и нудная процедура дарения подарков наследнику престола. Эгирон улыбался, рискуя так и остаться на всю жизнь перекошенным. Его Величество милостиво глядел на своих придворных с возвышения, на котором стоял трон. У Яура дико затекла спина, и, вдобавок, нестерпимо зачесался нос, но ведь не почешешь. И только королева держалась поистине достойно. Дикиор, практически не размыкая губ, шепотом позвал его и, когда Рысь скосил в его сторону глаза, поманил еле заметным жестом.

— Да, Ваше Величество? — шепнул Рысь, подкравшись к королю со спины.

Остальным он был тут не виден, так как находился в тени трона, да и не до него было дворянам, все сосредоточились на принце.

— Яур, сколько их там еще на очереди?

— Пять семей, сир.

— А почему такое лицо кислое?

— У кого, сир?

— Ну, не у меня же. У тебя, разумеется.

Если бы король сейчас оглянулся, то заметил бы румянец на бронзовой коже. Ну не признаваться же королю, что у него до слез чешется нос. Он и соврал:

— Вам показалось, Ваше Величество.

— Ага. — еле заметно хныкнул правитель — Если затекли ноги — посиди за троном, там никто не увидит.

— Благодарю, сир.

Рысь спрятался за троном, но сидеть не стал, а от души сделал то, о чем мечтал уже четверть часа — почесал нос. Ему было невдомек, что в зале его ищут сразу три пары глаз: синих, дымчато-серых и темно-карих.

Эгирона он нашел сразу после того, как закончилась церемония, практически вырвал другаиз цепких ручек его давней поклонницы леди Лоимин Эллерн, от которой бедный Эгирон не мог отцепиться вот уже три года.

— Прошу прощения леди. — Яур элегантно поклонился — Я похищу у вас Его Высочество.

— Что-то случилось, Яур? — Эгирон тут же сотворил недоумевающее и, ну очень обеспокоенное, лицо.

— Не здесь, Ваше Высочество. — Рысь очень выразительно повел бровью.

И когда под прицелом злых глаз леди, Яур утащил принца за портьеру, тот расслабленно выдохнул:

— Спасибо! Ты меня просто спас!

— Не в первый раз. — лениво протянул Рысь.

— Кстати, куда ты исчез на церемонии? Я тебя нигде не видел.

— Сидел за королевским троном. — честно сознался тот.

— То есть, пока я мучился, ты преспокойно сидел за спиной отца? — возмутился Эгирон — Вот, жук!

— Сколько раз напоминать? Я — Рысь.

— Да хоть крысь! Ладно, пойдем уже. — и он потянул Яура в сторону узенького коридорчика.

— Неа! Нам туда! — Рысь ловко развернул друга и втолкнул обратно в зал — Там твои гости, ты не можешь их бросить.

— О! Яур, к нам бежит любовь всей твоей жизни. — съязвил Эгирон, наблюдая за тем, как быстро к ним несется эта самая «любовь».

Рысь даже моргнуть не успел, как в него врезалось что-то мелкое, но от этого не менее травмоопасное, сжало ручками его талию и громко заверещало:

— Яур!!! Какой ты красивый! Ты потанцуешь со мной? Один танец, ну, пожалуйста! Меня уже через час отправят спать!

Мученически воззрившись на девочку десяти лет, Яур улыбнулся и вежливо ответил:

— Конечно, Ваше Высочество. Как я могу отказать вам в танце?

Решив, что чем раньше малявка напляшется, тем быстрее он от нее избавиться, схватил девчушку за ручку и повел к танцующим парам. Мелочь была счастлива до соплей, сверкала снизу вверх громадными темно-карими глазищами на предмет своего восторгания, а Рысь думал только о том, как бы случайно на нее не наступить, разница в росте все же существенная.

Оттоптавшись кое-как один танец, он вежливо подвел девочку к трону, чтобы сбагрить на руки Ее Величеству Наоре, в девичестве Хуолэ, и рад был бы уйти, но ребенок вцепился в рукав его белоснежного камзола.

— Не вздумай танцевать с другими! — зашипела она.

— Как прикажете, Ваше Высочество. — вежливо улыбнулся Рысь, отцепляя детские пальчики от собственного рукава по одному.

Луиска проводила взглядом удаляющуюся гибкую фигуру Яура и гордо заявила матери:

— Правда, красивый? Я выйду за него замуж!

***

— Прости, сын, но такова участь всех монархов. И ты не исключение.

— Отец, а может, я лучше на местной дворянке женюсь, а? — просительно проблеял Эгирон, и глаза такие несчастные, что впору пожалеть и дать конфетку.

— Претендентку присмотрел уже? — поинтересовался монарх.

— Ага. Я безумно влюблен в Луиску.

— В собственную сестру? Да неужели? К тому же, Луиска, кажется, уже нашла свое счастье в лице Яура. — насмешливо хмыкнул Дикиор.

Рысь густо покраснел, воззрившись с небывалым интересом в потолок. И вид такой отсутствующе-невинный.

— «Яур! Какой ты красивый!» — передразнил король, посмеиваясь — Яур, женю ведь.

— За что?! — жалобно и негодующе взвыл Рысь. Весь отсутствующий вид как ветром сдуло.

— А чтоб неповадно было малолетних принцесс соблазнять. Зрелых — пожалуйста, а мелких — ни-ни.

Неэстетично отвисшую челюсть Яура можно было поднимать прямо с пола, да помыть не забыть, прежде чем вставить на место:

— Да я и не…

— Да шучу, я шучу! — Дикиор добродушно махнул рукой — Радуйся, пока холостой.

— Я и радуюсь.

— А я вот, нет. — тяжко вздохнул Эгирон.

— Да, брось! Ну, женишься, не помрешь. Я же женился вот на твоей матери, тоже династический брак, между прочим. — доверительно сообщил Дикиор — Я не любил ее, да это и не главное. Достаточно просто уважительного отношения. Просто выбери ту, которая не так страшна, чтобы при одном взгляде не тошнило. А для нежных чувств есть фаворитки. Тебе, по крайней мере, есть из чего выбирать. Твоему пра-прадеду с этим повезло гораздо меньше.

Эгирон совсем поник. Да, он слышал историю о своем предке, которому не посчастливилось выбирать между принцессой с наследственной болезнью малокровия и опять же принцессой, но уже с лишним весом. И теперь в картинной галерее, среди прочих предков красуется надменная женщина, при одном взгляде на которую неделю на еду смотреть не можешь. Шея у королевы отсутствовала, зато присутствовали шесть волнообразных подбородков, заплывшие щеками маленькие глазки и бюст, не влезавший ни в один корсет.

— Не пойми неправильно, но Его Величество прав. — вставил Рысь — Тебе грех жаловаться, другим похуже достается.

— Ну, хватит! — вспылил принц — Я понял, понял! Женюсь, раз это мой долг, хоть на глупой каракатице!

— Незрелая точка зрения, сын. — укорил король — На глупой каракатице не так страшно жениться, как на умной стерве. Так что, будь внимателен при выборе. У нас еще есть достаточно времени, чтобы подготовиться к приезду гостей. Предупреждаю сразу, прибудут не менее десяти соседей. Сам понимаешь, Елор сейчас самая процветающая страна на материке, союза с нами хотят все. Любыми способами. Потому, будь благоразумен и осторожен.

— У меня есть Яур. — отмахнулся наследник.

Яур возвел глаза к потолку и пожал плечами, мол, всегда так. Но все они знали, что Рысь защищать принца будет, как от самого него, так и от других.

Глава 3

Столица Соры давно была погружена во тьму, все обитатели спали и досматривали десятые сны. Но Меитит не спала, просто не могла сомкнуть глаз. Перед ней стояла важная задача — любым способом повлиять на Елор, сделать его, если уж не союзником, то хотя бы покровителем. Их страна, Сора, некогда богатая и могущественная, была на грани краха. Во времена засухи вымерла половина населения, армия ослабла, казна почти пуста. Словом, полное разорение.

Меитит встала с широкой, но холодной кровати, осторожно, словно боясь чего-то, маленькими шажками подошла к большому зеркалу, зажгла свечу. Сквозняк прошелся холодом по босым ногам, но она не обратила внимания, полностью сосредоточив все внимание на своем отражении. Да, красавицей ее не назовешь. Ее не назовешь даже просто симпатичной. Шансов, что Эгирон обратит внимания именно на нее, у нее нет.

Тоскливым взором она окинула свои худые, угловатые как у подростка плечи, светлые, не слишком густые волосы, болезненно-бледное лицо с сухими, как у старухи, чертами. Блеклые дымчато-голубые глаза не выражали эмоций, их она давно задавила где-то глубоко внутри души. Только тонкие, бескровные губы презрительно поджались, словно осуждая свою хозяйку за слабость. Конечно, ей хотелось хоть кому-то нравиться, но подобной роскоши она не могла себе позволить. Некрасивая, зато умная, чем не награда?

Романтика Меитит была несвойственна, она никогда не верила в благородных рыцарей, и в любовь с первого взгляда. Принцесса-дурнушка всем сердцем любила только власть, политика была ее жизнью. К тому же отец, видя, что дочь растет дурнушкой, не стал терять средств и сил на всякие краски и наряды, а стал растить из нее политическую акулу. И Меитит пыталась быть сильной, она всегда была строга и собрана, и привыкла оправдывать доверие своего венценосного родителя.

Нет, определенно, молодой принц на нее даже и не взглянет. Она видела портреты конкуренток, куда уж ей угнаться за Атилоей или Эилин. Но во благо своей страны она должна окрутить хоть бы советника будущего короля, чтобы иметь возможность повлиять на Елор, сильное, богатое государство. И она из кожи вон вылезет, но сделает это. Это ее долг перед Сорой и отцом.

***

В то же время принцесса Торхада так же не спала. Эилин проводила ночь в компании фрейлин, непрестанно крутясь перед зеркалом и слушая завистливые вздохи «подружек». Ей никогда это не надоедало.

— Эйли, он точно будет сражен. Победа уже твоя, ты красивее даже Атилои! — восторженно воскликнула Правая.

— Даже Атилои? — возмутилась Левая — Да это белокурая стерва удавится от зависти, когда увидит нашу Эилин!

Эйли никогда не называла своих фрейлин по именам, только Правая и Левая. Во-первых, они были близняшки, а во-вторых, она не помнила их имен, просто одна ходила всегда справа от нее, а другая слева. Обе девушки, несомненно, были миленькими, но с принцессой даже грех было сравнивать.

Тонкими пальцами Эилин распустила гриву огненно-рыжих вьющихся волос по плечам, подмигнула своему отражению изумрудным глазом, обрамленным чернотой длинных ресниц, провела ладонями по точеной талии. Хороша — это мало сказано. Она была восхитительна. Несомненно, Эгирон даже не взглянет на Атилою, эту белобрысую куклу с пухленькими губками и голубыми глазками. Атилоя — чисто глупая кукла, в то время, как она, Эилин — воплощение огненной страсти, и вся ее внешность кричала об этом.

— Пунша. — приказала Эйли не глядя.

И обе фрейлины, толкаясь, кинулись за пуншем. Победила Правая, но ей было все равно, кто именно принес ей желаемое. Она благосклонно приняла бокал и, выпив залпом, скинула платье, оставшись в одной коротенькой рубашке.

— Эйли, ты божественно красива! — прошептала Левая, с восторгом оглядывая принцессу.

Та польщенно улыбнулась краешком сочных алых губ, не отрывая взгляда от собственной высокой груди, осмотрела изящные стройные ножки, вернулась к пышным бедрам.

— Ну, чисто демоница в юбке. — поддакнула Правая — Чертовски прекрасна. Только вот…

— Что только? — заинтересовалась Эйли, заворачиваясь в бархатный халат и возвращаясь на широкую постель.

— Нет, ничего… — смущенно пробормотала фрейлина.

— Говори! — приказала Эилин — Нашла изъян во мне?

— Нет! Ты совершенна! — поспешно залепетала Правая, не смея поднять глаза на принцессу — Только, говорят этот Эгирон… ну…

— Фаворит у него есть! — выпалила Левая, густо краснея.

— Фаворит? — огненные брови Эилин взлетели на недосягаемую высоту — Не фаворитка?

— Нет, фаворит.

— Вот это сюрприз! И что же, на девушек он совсем не смотрит?

— Да, смотрит, говорят. Только он все равно принцу куда дороже…

— Что ж, Атилоя мне не соперница. А этого неизвестного фаворита я свергну в один миг. — уверенно заявила принцесса.

Эгирон был богат, хорош собой и ни один человек на свете не помешает ей заполучить именно этого принца. Даже его таинственный фаворит.

***

Эгирон пребывал в подавленном настроении, испортился даже аппетит и более всего принц походил на загнанного в угол зверя. Яур не мешал ему страдать, но пристально следил, чтобы страдал тот в меру и, желательно, не ерундой. Однако, принц Елора, чем дальше страдал, тем не адекватнее становилось его поведение.

К Его Величеству Дикиору Яур плелся как на порку. Но выражать свое недовольство Рысью король не спешил. Напротив, он был на редкость благодушен. Пригласив его присесть, Дикиор просто спросил:

— Как там Эгирон?

Рысь опустил глаза, старательно пытаясь сохранить лицо, но король все равно заметил, как сквозь смуглую кожу просачивается румянец.

— Понятно, гуляет, как спущенный с цепи пес.

Яур продолжал молчать. Что он мог поделать, если принцу просто приспичило развратить весь двор? Ну не выгонять же ему придворных дам толпами?

— Кстати, пришли портреты кандидаток в будущие королевы Елора. Так что, Яур, будь любезен, разгони эту оргию и займи принца более насущными делами. Пусть хоть портреты посмотрит, может, кто понравится.

Рысь взял увесистую стопку картинок и, поклонившись, понуро поплелся к другу. Что еще делать, если его лучший друг сам на себя стал не похож? Яур даже радовался возможности вмешаться. Король приказал, и он не может ослушаться. Очень хороший повод.

Рысь удержал ехидную улыбочку и открыл двери в покои принца пинком. Створки распахнулись громко, женский визг едва не сбил Рысь с ног. Ничуть не смущаясь, Яур обвел взглядом полуголых дам в количестве шести штук и оскалился:

— Не многовато ли будет, Ваше Высочество?

— Ну, ты же наверняка явился мне помочь? — не смутился и Эгирон.

— Ошибаешься, я не ем то, что до меня уже жевали.

— Хам! — взвизгнул кто-то, Яур не повернул головы.

— О, так тебе каждый раз только дев подавай?! Не жирно ли будет? — съязвил принц.

— А мне не надо их подавать, предпочитаю охотиться.

— Тут не на что охотиться. Зачем тогда явился?

— Король приказал.

С этими словами Яур повернулся к прикрывшимся кто чем дамам:

— Прошу, оставьте нас с принцем наедине.

— Он ревнует. — фыркнул кто-то из толпы.

— Да, я прямо таки спать не могу. — съязвил Яур.

Но на его беду придворные дамы сарказма не понимали. И когда принц съехидничал нечто вроде: «Перестань, тебя я люблю больше всех» опрометью удалились, оставив их одних. Рысь по-хозяйски прошел к разворошенному ложу принца, небрежно скинул забытый кем-то чулок и, усевшись на край, плюхнул рядом с собой стопку портретов.

— Что это?

— Потрудись хоть прикрыться. — вместо ответа буркнул Яур.

— Завидуешь? — хмыкнул Эгирон.

— Да, прямо по ночам волосы на голове дергаю. — несколько раздраженно ответил Яур и принялся разворачивать свитки.

— Серебряными щипчиками?

— Железными, инкрустированными кирпичами! — огрызнулся Рысь.

— О, это претендентки на корону?

— Именно, так что, смотри и выбирай, с кем будешь общаться ближе, чем с другими. На всех тебя все равно не хватит.

— Поспорим? — принц вызывающе изогнул бровь.

— Иди ты к черту, Эгирон! Это тебе не придворные дамочки, это принцессы!

— И что? Думаешь, они чем-то отличаются?

— Отличаются. Положением! — почти прорычал потерявший терпение Яур.

— О, я знаю много положений! И, поверь моему опыту, женщины все ложатся одинаково.

— Ну, раз ты такой многоопытный, то со своими невестами сам разбирайся! — раздраженно рявкнул Рысь и, рывком поднявшись, направился к дверям.

— Да постой ты! Яур!

Яур не обернулся, продолжил шагать в том же направлении, когда на его плечах сомкнулись руки Эгирона:

— Яур, я же не серьезно!

— А я вполне серьезно! — Рысь ухватился за эти самые руки, перекинул наследника через себя, невзирая на разницу в росте, и, перешагнув через кряхтящее от встречи с паркетом тело, продолжил путь.

— Мне расценивать это, как покушение?

— Ага. И папочке пожалуйся.

Эгирон в три прыжка догнал друга, заломил руку и, опрокинув, ткнул Яура лицом в пол:

— Справлюсь без папочки.

— Неужели? — хмыкнул Рысь и вывернулся самым немыслимым образом.

Эгирон и сам не понял, как оказался на полу, лицом вниз, а Яур уселся на него верхом, однако не обиделся:

— Я уже выбрал невесту.

— Да? Луиску? — съязвил Рысь.

— Нет, Луиске придется искать другого мужа.

— Что же так?

— Потому, что на Яуре я сам женюсь! Такое ловкое тело и все мое!

— Придурок! — Рысь отвесил наследнику подзатыльник и, освободив от хватки, слез с его спины.

Эгирон вздохнул, поднялся, отряхнулся:

— Ладно, твоя взяла. Пойдем смотреть принцесс.

Первый же потрет, попавший в руки, принадлежал Аорнике из государства Виртас. Эгирон брезгливо оглядел холст, на котором была изображена полненькая девушка с румяными щеками, пухлые ее губы обнажали в улыбке ровные мелкие зубки, высокий лоб ее обрамляли темные спиральки кудряшек.

— Толстуха.

— Ты на глаза смотри. — посоветовал Яур.

Глаза у принцессы были большими, глубокого карего цвета и лучились добротой.

— Художники явно приукрасили. — фыркнул принц и небрежно откинул свиток в сторону.

Следующей попалась Этеса из Ликира. Весь образ этой девушки был будто соткан из солнечных лучей. Белокурые непослушные локоны, распущенные по худеньким плечам, огромные бледно-голубые глаза в пол лица, маленькие кукольные губы бледно розового цвета, кожа светлая, будто прозрачная.

— Это не девушка, это какая-то нимфа. — Эгирон долго смотрел на портрет, потом свернул и осторожно положил на столик.

Яур развернул следующий:

— Савигена, дочь степей.

— Ну, это вообще ребенок! Я не готов ждать пять лет! — ответил наследник, внимательно рассматривая портрет смуглой девочки с огромными карими глазищами и черными волосами.

— Да будь твоя воля, ты вообще бы никогда не женился. — фыркнул Рысь, разворачивая следующий свернутый в свиток холст — Уара, дочь северных пустынь.

Образ северной принцессы был словно пропитан холодом: белые волосы, белая кожа, холодные ярко-синие глаза, похожие на льдины, взгляд непривычно прямой и холодный, а все черты красивого личика выражают отстраненность и равнодушие.

— Красивая, холодная. — прокомментировал принц, и второй свиток отправился на стол.

— Меитит из Соры.

— Страшна! — восхитился Эгирон — Ей бы не королевой быть, а заведующей королевской библиотекой!

— А эта? — Яур развернул перед принцем следующий свиток — Аорет из Зайнара.

Эгирон вгляделся в строгую, гладко причесанную худенькую девушку. Глаза принцессы были опущены ниц и цвета не разглядеть.

— А этой быть храмовой мышью. — отрезал наследник, отправляя свиток в дальний полет.

Туда же отправились и портреты Маливики из Даолии, поскольку на мужика смахивает, и Зулилы из Роя, поскольку черна, как уголь.

Остались портреты Атилои и Эилин. И от этих двух Эгирон был в полном восторге, даже больше, чем от Уары, снежной дочери. Яур же не мог сказать ничего определенного, девицы несомненны были хороши собой, но как насчет ума? А характера? Эгирона же эти качества не интересовали совсем, он даже про Этесу и Уару забыл напрочь, оставив у себя в лидерах портреты нежной красавицы, похожей на ангелочка Атилои и роскошной во всех отношениях соблазнительной Эилин. Рысь едва за голову не схватился, но промолчал. Он знал, что его друг далеко не глуп, верил, что красивые мордашки его не одурачат, и он все же сделает правильный выбор.

***

Тем временем в Зайнаре было уже раннее утро. Сонные служанки проводили утреннюю уборку, шестеро принцев досматривали последние сны, а их фаворитки собирали предметы своего туалета, чтобы успеть ретироваться. И весь этот мирный порядок потряс нечеловеческий вой.

Выла нянька принцессы, старая надменная фрейлина, бывшая некогда фавориткой деда своей воспитанницы. А выла потому, что Аорет снова не было в кровати — сбежала до зари.

Нет, Аорет не была развращенной девицей, убегавшей на ночные свидания, но хулиганкой была точно. Вот и в этот раз она встала до петухов, чтобы успеть наловить лягушек в королевском пруду, очень уж хотелось подсунуть живую жабу в тарелку своей старой чопорной няньке. В общем, Аорет искали по всему дворцу пока она, придерживая руками намокшие подолы платья, на цыпочках пробиралась обратно в свои покои. Только успела спрятаться в уборной, как в дверь заколотили.

— Ваше высочество! Ваше Высочество, Вы тут? — звала горничная.

— Да тут я! — рявкнула принцесса — Леди Аира снова вой подняла, не потрудившись постучаться в уборную, а я, между прочим, жду свое платье.

— Конечно, Ваше Высочество, сейчас будет.

Аорет быстро стянула с себя намокшее платье и, запихав его под бадью с водой, быстро омыла ноги от тины. Вышла она аккурат к тому моменту, когда чистое платье было разложено по кровати вместе с чистой сорочкой, чулками и прочими атрибутами женского туалета. Под халатом вякнула выловленная лягушка, и горничная, конечно, услышала подозрительный звук.

Аорет смущенно улыбнулась:

— Так рано, а я уже проголодалась. Иди, я сама облачусь.

— Но… — попыталась возразить горничная.

— Я сказала, что сама! — для убедительности она даже ножкой топнула.

В общем, служанка была выпровожена, лягушка аккуратно посажена в вазу с широким горлом, чтобы не ловить ее потом по всем покоям, а сама принцесса собственноручно облачена в серое, закрытое наглухо платье. Русые волосы она собрала в аккуратный пучок на затылке, проверила, не перекошен ли ворот. В собственной внешности Аорет не находила ничего особого: маленькая, худенькая, вся серая, как и весь ее гардероб, и волосы серые, и глаза, и кожа тоже казалось серой. А они ее еще замуж за принца Елора сватают. Нужна она была ему, бледная мышь. Да и ее саму не привлекали пустоголовые красавцы, а про Эгирона говорили, что он красавец. Портрет «жениха» Аорет даже смотреть не стала. Зачем? Даже если каким-то чудом он из всех красоток выберет мышь, она все равно сделает все, чтобы не выходить за него.

Аорет мечтала только о приключениях, но никак не о любви. Тайком, пока не видела нянька, она взахлеб читала расследования детективов, приключения морских волков, научные труды и трактаты философов, а вот благовоспитанные романтические истории и религиозные писания всячески избегала, как зубной боли. Какой толк от таких глупостей?

За завтраком она таки умудрилась незаметно подсунуть в блюдо леди Аиры пойманную в пруду зеленую красавицу. На этот раз няня не визжала, она сразу упала в обморок. Аорет подавила хулиганский смешок и приняла полностью благовоспитанный вид, едва ли не засияла от благолепия. Конечно, никто не обманулся ее видом, но и доказать вину не смогли.

***

До прибытия невест оставалась всего неделя, но покои уже были готовы, на случай если кто-то явится раньше. Эгирон уже не бесчинствовал, он мирно спал в своих покоях, утомившись делами государственными, которыми наградил его венценосный батюшка. Яур же сидел на подоконнике в одном из пустых коридоров дворца и смотрел через узкое стрельчатое окошко на закат. Смуглые тонкие пальцы задумчиво вертели копию серьги, подаренную Дикиором. Нет, он не думал о том, откуда он взялся, и почему оказался с дикими кошками, как не думал и о серьге, найденной на нем. Просто была у него привычка такая: вертеть алмазную каплю в пальцах, и, хоть и не принято было в Елоре мужчинам носить серьги, снимать ее он даже не думал.

Он давно привык к себе такому, какой он был. А сейчас он и вовсе ни о чем не думал, просто отдыхал и смотрел на закат. Присматривать за наследником, пусть и взрослым, работка та еще. И Эгирон не знал, что его друг исполняет роль его персональной няньки. Не приведи боги, узнает — визгу будет.

Из задумчивости Яура вывело странное ощущение чужого взгляда, и он обернулся, чисто инстинктивно. Он никого не увидел и, если бы не шорох, списал бы все на «показалась». Именно шорох заставил его плавно стечь с подоконника и двинуться к источнику звука. Только тот, кто следил за ним, не собирался дожидаться, когда Рысь до него доберется. Буквально за поворотом извилистого дворцового коридорчика раздался топот ног, легкий, частый, будто бежал ребенок. Яур прибавил скорости, но когда завернул за угол, увидел только мелькнувшую ткань юбки. На следующем повороте Рысь бросился вверх по лестнице, куда и завернула эта самая юбка, и позорным образом поскользнулся на натертых до блеска ступенях. Равновесие не смог удержать и кубарем покатился вниз. Последнее, что помнил — удар затылком о плиты пола.

Ему снились необычайно яркие вспышки в ночном небе и темнота, холодная темнота, будто он сидел в подвале или погребе. Сквозь громовой грохот, от которого тряслась земля, он отчетливо слышал голос, детский, тонкий. Голос звал кого-то, просил откликнуться и, кажется, принадлежал маленькому мальчику.

— Юнэми, ты жив? Юнэми, где ты?

Нет, он не Юнэми, он Яур, зовут совсем не его. Но почему же так хочется откликнуться? Хочется сказать этому ребенку: «Успокойся, я здесь». И добавить имя, он же знает, как зовут этого мальчика. Или не знает?

А голос из детского становится мужским и проникновенно шелестит в голове:

— Юнэми, отзовись, я найду тебя. Юнэми! Где ты?

У него нестерпимо болит голова, так сильно, что он… просыпается. Лепной потолок чужой комнаты кружится перед глазами в каком-то бешеном танце, горло пересохло, и голова действительно болит. Но сон никак не желает отпускать, и это имя, кажущееся знакомым, будто он слышал его сотни раз. Юнэми. Он хочет вспомнить, но как только начинает — головная боль становиться сильнее. Юнэми.

— Меня зовут Яур. — Рысь решительно мотнул головой, отгоняя остатки сна.

Шелест дорогой шелковой ткани, и над ним склоняется миловидное девичье личико:

— Вы в порядке? Как вы себя чувствуете?

— Я? — он всего мгновение рассматривает дымчато-серые красивые глаза девушки — Сносно, леди. Как я сюда попал?

— Кажется, вы упали с лестницы, я нашла вас на полу возле лестницы в северном крыле. Возможно, слуги переусердствовали с воском.

— Я… бежал за кем-то?

— Мне это неизвестно. — девушка покачала головой — Возможно, так и было. Ведь вы разбили голову до крови. Не переживайте, я сразу же вызвала лекаря.

— Не помню ничего. — с тихим стоном Рысь принял сидячее положение и огляделся — Где я?

— Мои покои были ближе к этой лестнице, чем ваши. И, пожалуйста, ложитесь, вам еще рано пытаться встать. Я позову лекаря.

С этими словами она повернулась и хотела уйти, но Яур успел поймать ее за руку:

— Не нужно, леди. Я благодарю вас за заботу, но я в порядке.

— Лежите! — довольно властно приказала она — Ложитесь или я закричу.

Рысь страдальчески закатил глаза к потолку, но все же выполнил требование. Еще только скандалов ему не хватало. Вскоре явился и лекарь, пожилой мужчина с гладко выбритым некрупным лицом. Он внимательно ощупал голову Яура, осмотрел ранку на затылке, сделал перевязку и, присев на край кровати, вперил мутные старческие глаза в Яура:

— Итак, молодой человек, как вы себя чувствуете?

— Я в порядке. — в сотый раз повторил Рысь.

— Этого недостаточно, надо чувствовать себя хорошо.

— Тогда хорошо. — тут же исправился пациент.

— Поздно, голубчик, слово не воробей. Сколько вы видите пальцев? — лекарь вытянул руку и продемонстрировал ему три пальца.

— Три. — честно ответил Яур.

— Хорошо. А теперь закройте глаза и вытяните руки. Кончиком указательного пальца дотроньтесь до своего носа обеими руками по очереди.

Рысь несколько раздраженно вздохнул, но повторил все, что от него требуется. Промахнулся мимо носа обеими руками.

— Голова болит?

— Нет. — почти прорычал он.

— Врете. — меланхолично заявил лекарь — Неделя постельного режима, голову от подушки не отрывать. Если вас смущает общество леди, вас перенесут в ваши покои.

— Спасибо, я и сам дойду. — несколько раздраженно ответил Рысь и, встав с постели, направился к двери.

— Молодой человек, вы меня не слышали? — так же меланхолично вопросил лекарь.

— Прекрасно слышал вас, на слух не жалуюсь. — ответил Яур и, повернувшись к девушке, отвесил галантный поклон — Леди, я не забуду вашей доброты.

Голова, конечно, взорвалась болью, но Рысь старался не морщиться и вышел из чужих комнат, немного не вписавшись в двери.

За окнами брезжил рассвет. Значит, он провалялся всю ночь в покоях неизвестной ему дамы и даже не только не выспался, но и проснулся с больной головой. За кем же он бежал? Вспомнился ему только край юбки. Дожил, уже за юбками по коридорам бегает.

Глава 4

Дикиор хмуро взирал на перевязанную голову Яура, долго так, внимательно. Яур молчал, король тоже не спешил говорить. Наконец, через несколько минут, заговорил король:

— Яур, ты понимаешь, что сейчас немного не время для драк? Скоро гости прибудут и гости высокие. Тот, кто это сделал, живой хотя бы?

— Каменному полу ничего не сделается.

Дикиор хмыкнул, явно не поверив, что Рысь мог упасть.

— Я, правда, упал! С лестницы.

— Три раза приложившись о перила, и перед приземлением перевернувшись в воздухе. — съязвил король и добавил — Говори уж честно, ругать не буду.

— Это честно. Кто-то следил за мной. Я почувствовал и начал преследовать. На лестнице поскользнулся и упал.

— А этого кого-то ты видел?

— Нет, сир, только край юбки.

— Юбки? — выражение лица у Дикиора было непередаваемым.

— Да, сир.

Монарх тяжело вздохнул:

— Яур, ну ты же не ребенок! То, что на тебя девки пялятся, это нормально. За всеми бегать, ноги сотрешь до самых ушей. Что вот теперь с твоей головой дурной делать?

— Ничего, сама заживет.

— Я, между прочим, говорил с личным лекарем леди Париоти. Тебе неделю лежать было велено. А ты… ух, балбес! — Дикиор запустил в Рысь диванной подушкой.

Монарх не единожды проделывал с Яуром этот трюк, и тот всякий раз уворачивался, но в этот раз не успел. Подушка вписалась ему в висок, и, неловко пошатнувшись, Рысь зацепил рукой столик, опрокинув нечаянно вазу. С минуту король смотрел, как его воспитанник, извиняясь, собирает рассыпавшийся по полу букет, благо ваза не разбилась и риска, что Яур порежется, не было, потом ледяным тоном отчеканил:

— Марш в кровать, и лежать неделю.

— Но, сир, Эгирон…

— Эгирон не ребенок. — перебил его Дикиор — Пора бы и ему научиться прикрывать твою спину.

— Сир, я…

— Да-да, я вижу, как ты в порядке. — снова перебил правитель — Я все сказал, Яур. Выполняй, это приказ.

У Рыси был очень виноватый вид. Дикиор проводил взглядом его удаляющуюся фигуру и улыбнулся. Если бы Эгирон был таким же ответственным, как этот мальчик, было бы прекрасно. Но Дикиор любил обоих сыновей такими, какие они есть и мог доверить их только друг другу, благо, мальчишки и так не разлей вода. И кстати, пока Яур болеет, Эгирон будет наверняка свободное время проводить у него, так что, без няньки не останется.

***

В темном небе собирались тяжелые грозовые тучи, молнии сверкали где-то вдалеке, пока вдалеке, порывы холодного ветра крепли. За начинающимся буйством природы смотрела пара глаз. Человек стоял в поле, запрокинув лицо к ночному небу, ветер трепал его темный плащ, путал его вокруг ног стоящего, но тот не обращал на это внимания. Все его мысли, чувства были не здесь, он и сам был не здесь. Его разум летел над землей, выискивая другого человека, и не мог найти. Казалось, он нарочно от него прячется, не хочет, чтобы его нашли. Еле слышным шепотом над землей и среди туч проносится «Юнэми, где ты?». Человек стоит еще некоторое время, прислушиваясь, будто ожидая ответа.

Первые тяжелые капли дождя падают на его запрокинутое к небу лицо. Он ждет, но ответа нет. «Юнэми, ты жив?» В небе раскатисто грохочет гром, молнии бьют прямо в землю. «Отзовись, я найду тебя» Порывы ветра почти сбивают его с ног, но он все еще ждет ответа.

Ответа нет. Он не сдался, он будет его искать. Опустив голову, человек накинул капюшон плаща и растаял в воздухе. Осталось только поле, грозовые тучи и проливной дождь.

***

Дорога до Елора была долгой и утомительной. В закрытой карете было душно и скучно, даже читать из-за тряски не было никакой возможности. Занавеси на онах были плотно задернуты, и открывать их строго запрещали охранники. Потому принцесса маялась, как неприкаянная душа грешника, то подсматривая в щелку между занавесями на окружающий мир, то на потолок кареты, лежа на мягких сиденьях. Благо, ей не приходится делить эту тесную клетушку с фрейлинами, общаться с кем бы то ни было, Атилое решительно не хотелось.

Бефира так и не смогла похудеть до нужных размеров, ее счастье. Даже если бы и похудела, рядом с ней, первой красавицей Иорна, ей ничего не светит. Старшая сестра, глядя на ее новые наряды, только и делала, что краснела и бормотала «стыд-то какой». А батюшка на платья расщедрился: все до единого сшиты по моде Елора, украшены камнями, расшиты драгоценными нитями. Загляденье, а не платья! Только вот цена этих нарядов — Эгирон, любой ценой.

Атилоя прекрасно знала, что сделает с ней отец, если она не сможет очаровать принца Елора. Он уже сказал, что выгонит ее на улицу голышом, а слов на ветер он не бросает.

И, снедаемая этими мрачными мыслями, она в тысячный раз за этот путь достала крохотное зеркальце. Стекло тут же отразило миленькое личико с нежно-розовой кожей, небесно-голубые глаза и пухлые розовые губы. Нет, напрасно она сомневается. Она — красавица, истинная королева. И у нее обязательно получится заполучить эту корону. Любой ценой.

***

Как может так себя вести девушка, Деор не понимал. Он тихо стоял в нише и наблюдал, как его сестра бегает по двору с двуручным мечом наперевес. Ноги обтянуты кожаными штанами, руки и вовсе голые, потому, что курточка без рукавов, в таком костюме нетрудно разглядеть всю ее жилистую фигуру с ровными буграми мускулов.

Да, отец отправил ее на смотрины в Елор, но сам Деор, хоть и любил сестру, прекрасно понимал, что Эгирон на нее даже не взглянет. А отношения с Елором надо как-то налаживать.

Сама Маливика о замужестве думала менее всего. Она мечтала остаться возле брата и стать генералом его армии. Не зря же она с раннего детства обучается военному искусству? Портрет потенциального жениха она зашвырнула куда подальше, едва взглянув. Ну, подумаешь, красавчик? С лица воду не пить, знаете ли. Только вот батюшка уперся на своем. Придется ей ехать в этот Елор.

Маливика не то чтобы тренировалась, скорее уж выпускала пар после ссоры с отцом. Она всегда знала, что мужчинам нравятся изнеженные слабые барышни вроде Атилои или Этесы. Она со своими мужицкими замашками никогда не понравится Эгирону, да ей это и не нужно вовсе.

— Маливика. — окликнул ее нежный, почти женский голос. Она ни с кем другим не перепутала бы его.

— Да, брат?

Он немного вышел из ниши и теперь внимательно смотрел на нее большими тепло-карими глазами. Деор был невысок, очень худ и болезненно бледен. Его темные и прямые, как у нее, волосы всегда были так трогательно растрепаны в беспорядке, словно он подросток. Только в облике принца от смешливости не было ничего. Деор был всегда необычайно спокоен, собран и холоден.

— Что ты тут делаешь? — мягкий нежный голос обманчив, Маливика это знала. Таким голосом он и хвалил, и приказы высечь отдавал.

— Тренируюсь. — неловко промямлила она.

Со стороны выглядело нелепо, как робеет крупная мускулистая девица перед тонким бледным юношей. Деор не был жесток ни к кому, но она побаивалась его острого проницательного ума, его обманчиво теплого взгляда и такого же всегда мягкого и спокойного голоса. И не только она, ее старшего брата побаивались все, от придворных и чиновников, до простого люда.

— Я вижу. — не сводя с нее глаз, он шагнул вперед, сестра попятилась — А что ты на самом деле сейчас должна делать?

— Мерить новые платья. — еще тише ответила она и, словно внезапно почувствовав силу, вспыхнула — Но я не хочу!

— Не хочешь платьев, или не хочешь замуж? — мягко уточнил Деор, приближаясь к сестре вплотную.

— Ни того, ни другого не хочу! — на ее высоких скулах вспыхнул гневный румянец — Неужели вы не понимаете, что корона Елора мне не светит?! И не нужна она мне!

— Это твой долг, сестренка. Даже если не корона, то отношения с этой страной ты обязана наладить. Думаешь, я хочу быть наследником? Думаешь, мне нравится моя жизнь? Но я хоть раз сказал, что я не хочу?

— Нет. — Маливике стало стыдно — Просто… я боюсь. Что мне делать среди разряженных в пух и прах дам? Разве ты не видишь меня?

— Я вижу тебя. — он осторожно, даже нежно, взял ее за руку — А ты видишь кого-нибудь, кроме себя?

— Но ты умный! — попыталась оправдаться она.

— А ты сильная. У всех свои таланты. — Деор едва заметно приподнял уголки бескровных губ, словно улыбаясь — Идем мерить твои платья.

***

На вторые сутки безвылазного пребывания в своей спальне Рысь начал медленно сходить с ума от безделья. Не привык он целыми днями почивать на шелковых подушках, и очень сильно тосковал по движению и свежему воздуху. Только лекарь леди Париоти, навязанный на его и без того невезучую голову, запретил открывать окна, опасаясь, что пациента просквозит. Простыть Рысь, конечно, не боялся, но навестивший его в первый же день Эгирон взял с него слово, что тот во всем будет слушаться дядю лекаря. Слово, на свою голову, Яур дал, а нарушать обещания был как-то не приучен. Вот и страдал теперь от собственной дури. Знал бы, чем все это обернется, и под пытками не пообещал бы.

Поворочавшись немного в постели, Яур воровато оглянулся и аккуратно сполз с кровати. Солнце стояло в зените, а значит, и Эгирон, и Дикиор заняты. Никто не должен нагрянуть к нему в это время суток. Подойдя к окну, он нерешительно протянул руку к створке и так и замер. Желание подышать свежим воздухом боролось внутри него с опрометчиво данным обещанием. В этом положении и застала его леди Париоти, решившая навестить пострадавшего.

Стук в двери был коротким и быстрым, Рысь даже не успел отреагировать. А затем она просто вошла.

— Что вы делаете? — спросила она, застав его у окна с протянутой рукой. Дымчато-серые, цвета пасмурного неба, глаза смотрели внимательно, с беспокойством.

— Э… Нет, ничего такого. — он повернулся к ней и быстро заложил руки за спину — Что вас привело ко мне, леди?

И только теперь она осознала, что вламываться вот так в спальню мужчины не очень-то хорошо. Яур стоял перед ней в одних спальных штанах белого цвета, длинные светлые волосы рассыпались по голым плечам, бронзовая грудь мерно вздымалась и опускалась. Но его это, похоже, не сильно смущало. А вот ее смутило.

— О! Я… — она густо покраснела и никак не могла с собой справиться, сердце, казалось, сейчас выскочит из горла — Я просто… навестить вас хотела.

Рысь, казалось, забавлялся ситуацией, поняв, отчего эта воспитанная сверх меры леди превратилась в нескладно блеющую девицу. Мало того, что ее лекарь над ним издевается, так теперь еще и сама явилась.

— Перестаньте! — с ноткой иронии протянул он — Как же вы замуж собираетесь выходить с такой-то скромностью?

Леди моментально вспыхнула и пошла в наступление, воинственно сверкая серыми глазами:

— Перестаньте ребячиться! Разве господин Аркис не велел вам лежать в постели? Зачем вы встали?

— Мне душно. — Рысь невозмутимо повел плечом — А ваш господин Аркис запретил мне даже окно открывать. Мне, по-вашему, следует тут задохнуться?

— Нет, не следует. Лягте.

Повелительный тон при пунцовых щеках показался Яуру забавным, и он улыбнулся.

— Что смешного? — тут же откликнулась леди Париоти — Мои слова для вас смешны? Вам смешна моя забота?

— Нет, простите. — решив не спорить, а то еще от Дикиора достанется, Рысь миролюбиво улыбнулся — Простите, леди. Я буду послушным.

Под теплым обезоруживающим взглядом янтарных глаз она несколько потеряла голову и еле слышно сказала:

— Сирина.

Яур остолбенел от того, что высокородная леди дозволяет безродному коту называть ее по имени. Даже решил, что ему показалось:

— Что, простите?

Леди отмерла, быстро и сердито повернула голову в другую сторону:

— Ничего. Лягте, пожалуйста.

И тон такой, словно он ее раб. Впрочем, благородные все такие. И как только Яур вернулся в свою постель, Сирина подошла к окну и распахнула створки. Рысь молчал, продолжая наблюдать за ней, но она стояла и смотрела в окно.

— Как ваша голова? — наконец, выдавила леди.

— Благодарю за беспокойство. Она в полном порядке.

— Я так не думаю. Мужчины, словно малые дети, никогда не признаются в своей слабости. И вы не исключение. Вы ведете себя как озорной ребенок.

— Простите, госпожа. — подобострастно фыркнул Рысь.

— Вы слишком язвительный. — обиженно протянула она — Я сочувствую той девушке, на которой вы женитесь.

— Не расстраивайтесь так. — успокоил ее Рысь — Я пока не планирую обзаводиться семьей.

— По-видимому, вам не так уж и плохо. — леди Париоти закрыла окно — Выздоравливайте.

С этими словами она, гордо выпрямив спину, покинула его покои. Яур даже не понял, зачем она вообще приходила. Но не это было важным. Важным было то, что она закрыла окно. Теперь ему даже птицу не приманить, чтобы она послужила его глазами, пока он валяется тут, как тяжело раненый. И за что ему это?

Впрочем, его меланхолия продолжалась ровно до позднего вечера. Распахнув дверь ударом ноги, к нему ворвался радостный Эгирон и с порога заявил:

— Яур, я женюсь!

— На ком? — опешил Рысь.

— На Атилое! Она приехала сегодня в четыре часа пополудни. Я влюбился с первого взгляда! Она — ангел, точно тебе говорю!

— И ты уже разговаривал с ней?

— Что? Нет, еще нет. Но она так мило вела себя со всеми. В ней нет надменности и спеси, она действительно очень милая.

— Эй, не торопись с выводами! — оборвал его Яур — Поговори с ней сначала. Да и потом, у тебя большой выбор. Дождись остальных девушек.

Эгирон фривольно упал на кровать рядом с другом и мечтательно уставился в потолок:

— Может, ты и прав, но пока мое сердце на стороне Атилои.

***

Утром прибыла принцесса Виртаса Аорника. Из окна своей спальни Яур видел только карету и охрану, но помнил каждую невесту в лицо по портретам. Атилоя, с первых минут очаровавшая его друга, была красивой, но более в ее портрете Рысь ничто не заинтересовало. Поэтому он немного досадовал на легкомыслие Эгирона. А вот Аорника, судя по портрету, имела добрый нрав.

Не в силах больше сидеть на одном месте, Яур облачился в невзрачный серый, но удобный и не стесняющий движений костюм, и отправился на разведку. Пиров Его Величество обещал не устраивать, пока не съедутся все претендентки на корону, но гулять принцессам никто ведь не запретит? И в этих размышлениях Яур был прав.

Атилоя с утра слонялась по дворцу без дела. Вообще-то, она прибыла первой и считала это очень хорошим знаком. Значит, у нее будет больше времени, чтобы поближе познакомиться с Эгироном. Только вот где бы найти его и как бы случайно столкнуться? А дворец хорош, обставлен дорого и со вкусом. Во всем, что Атилоя видела, чувствовалась утонченная женская рука. Неужели Дикиор так любит свою жену? У него их было три, но кто из этих женщин управлял обстановкой дворца принцесса не знала. Да и какая разница? Ведь следующей хозяйкой этого гостеприимного дома может стать она сама.

Девушка бродила по коридорам и переходам, рассматривая портьеры, ниши, портреты и даже канделябры. Разок она поежилась от неприятного чувства, будто хищник смотрит в спину, но, обернувшись, никого не увидела.

Яур наблюдал за ней из тайной ниши, одной из тех, о существовании коей знали очень немногие во дворце. Приезжая принцесса, разумеется, не могла обнаружить это маленькое убежище.Потому Рысь беззастенчиво ее разглядывал, не боясь быть пойманным. И увиденное ему по какой-то причине не нравилось.

В иорнской красавице, на его взгляд, не было ничего особенного. Но то на его взгляд, Рысь вообще никогда не привлекали слишком кукольные лица. У девушки была хорошая фигура, нежно-розовая кожа, огромные голубые глаза и целый водопад золотых локонов, ныне свободно ниспадающий вдоль спины. Но на этом и все. Она задумчиво бродила по замку, изучала каждую картину и каждый канделябр с выражением лица, будто определяла цену для продажи. Когда же ей это наскучило, она неспешным шагом, поплутав изрядно, выбралась-таки в сад.

В саду ее перехватил довольно улыбающийся Эгирон, со словами:

— Я знал, что вы выйдете, Ваше Высочество. Я караулил вас тут. — он хулигански улыбнулся.

— О! Простите, Ваше Высочество! — она мгновенно залилась румянцем — Вы напугали меня.

— Я не хотел, честно. — Эгирон предложил ей опереться на свой локоть — Погода стоит прекрасная, не так ли? Будет неправильным не прогуляться немного.

Яур еще немного послушал их щебетание и вышел из искусно постриженных мастером-садовником кустов. Вроде бы ничего дурного он не увидел, но не мог избавиться от чувства, что что-то пропустил. Что-то неуловимое глазом не нравилось ему в Атилое, но он не мог понять, что именно.

Только вот его выход из зеленых зарослей не остался незамеченным. Гневный женский голос заставил его подпрыгнуть на месте, благо Эгирон с Атилоей уже достаточно далеко ушел и не застукал его в такой ситуации.

— Что вы здесь делаете?

Рысь расправил плечи, элегантно повернувшись к говорившей, и вежливо улыбнулся:

— Добрый… — взгляд наткнулся на леди Париоти — вечер, леди.

— Сейчас утро, уважаемый. — Сирина буравила его строгим взглядом — Зачем вы встали с постели, если вам настолько дурно, что вы путаете время суток?

— Э… — Рысь по-детски пошаркал ножкой — Леди Париоти, я в полном порядке. Просто вы застали меня врасплох.

— Вот как? — тонкая бровка девушки иронично поползла вверх — И на чем же вы так сосредоточились, сидя… в кустах?

— Я? — Рысь нервно усмехнулся — Мышей ловил. Вам поймать мышку?

— Спасибо, мне не нужно. Поймайте одну Его Величеству, я думаю, он обрадуется, узнав, что его воспитанник, не смотря на свой недуг, трудится в поте лица, излавливая дворцовых мышей по кустам парка.

— То есть, — Рысь плавно шагнул к девушке, та инстинктивно отступила назад, но его это не остановило. Он навис над ней как неизбежность, — вы мне угрожаете, леди, или шантажируете?

Что твориться в голове у этого мужчины, Сирина не знала, и ей было сейчас страшновато, и одновременно близость Яура заставляла сердце скакать в груди сумасшедшим зайцем. Но она изо всех сил постаралась сохранить лицо.

— Шантажирую. Я вас шантажирую, но это для вашего же блага. Если вы сейчас же не вернетесь в свою постель, мне придется рассказать Его Величеству о вашей весьма полезной для общества трудовой деятельности.

Яур с минуту не мигая смотрел в ее большие перепуганные дымчато-серые глаза, раздумывая над тем, что прямо сейчас мог бы связать надоедливую леди потуже, заткнуть ее миленький ротик кляпом и на недельку упрятать в надежном месте, где никто ее не найдет, чтобы не мешала ему присматривать за Эгироном. Мог бы, он и не такое мог бы. Но… Дикиор за мышей простит, а за леди Париоти — навряд ли.

Решив попробовать договориться по-хорошему, он умильно сложил ладони в умоляющем жесте:

— Пожалуйста, Сирина, — ее имя он почти промурлыкал, — не говори ему! Я очень тебя прошу…

Это неприлично интимное «ты», сказанное таким мягким тоном, и свое имя из его уст. Сирина не могла понять, что она почувствовала, услышав это. Нечто более глубокое, чем простое волнение, точно испытала. Но она леди, леди в любых ситуациях должны владеть собой. И как истинная леди она вскинула подбородок навстречу его лицу и, мило улыбаясь, холодно отчеканила:

— Тогда будьте послушным и ступайте в свою комнату.

— Слушаюсь, госпожа. — иронично фыркнул Рысь, предвкушая, как не дойдет немного до места своего заточения.

— Пожалуй, я провожу вас, чтобы лично убедиться, что вы выполняете предписание лекаря. — она подняла руку, обрывая его, готовое излиться в какой-нибудь колкой фразе, недовольство — И не благодарите. Вы важны для Его Высочества, поэтому я сочту за честь поухаживать за вами.

Скрип зубов Рыси не расслышал бы только глухой. Сирина улыбнулась и первой неспешно пошла по парковой дорожке. Выругавшись на все лады еле слышным шепотом, Яур обреченно поплелся за ней.

Но едва пройдя в свою спальню, Яур обнаружил там девушку в странном платье. Он назвал бы это платье старинным, так как видел такие только на старых портретах. Она стояла лицом к окну, он видел лишь слишком пышный подол из кринолина и замысловатую прическу, в которую были собраны ее светлые волосы. На вошедших она не обратила ровным счетом никакого внимания, но Рысь смолчать не смог. Раздраженно глядя на ее неестественно прямую, будто жердь проглотила, спину, он вопросил:

— Нижайше прошу прощения, леди, но что вы забыли в моей спальне?

Девушка не отреагировала, будто вопрос был адресован не ей. Леди Париоти смотрела на него с недоумением, наверняка думала, что он отъявленный развратник.

— Я вас спрашиваю, леди в бирюзовом кринолине. Что вы здесь делаете?

— Яур, вы меня пугаете… — севшим голосом просветила его Сирина, бледная, как мел — Кроме нас с вами тут никого нет.

И тут леди в старомодном платье обернулась, окинула Рысь любопытным взглядом голубых глаз и нежным голосом пропела:

— О, так вы меня видите? Какая неожиданность! Просто таки подарок судьбы.

Сирина не могла понять, куда он смотрит и что видит. Но после ее слов, что тут нет дамы в кринолине, он так побледнел, что трудно было представить, что такая смуглая кожа может в один миг стать такой белой.

— Ннне подходите… — охрипшим голосом предупредил Яур пустоту и даже руку выставил в защитном жесте.

Шаг назад, еще один шаг.

— А вы хорошенький, такая необычная внешность! — похвалила леди в бирюзовом, продолжая наступать на него, как королевская кавалерия. И все бы ничего, но губы леди были пересохшие до трещин, под глазами залегли темные круги, а кутикулы на пальцах вздулись от крови. Такое могло произойти, только если леди отравили радолой*, от которой нет противоядия.

Яур упал в обморок.

Глава 5

Первый, кого смогла отыскать Сирина, чтобы помочь Яуру, был, как ни странно, Эгирон. Просто когда Рысь повалился на пол в глубоком обмороке, она так испугалась, что влетела в первую же попавшуюся на ее пути дверь. Она не знала, что дверь эта смежная с покоями наследного принца.

Эгирон, после общения с прекрасной Атилоей, валялся на кровати в позе морской звезды, мечтательно буравя потолок влюбленным взглядом, и на губах его блуждала самая идиотская в мире улыбка. Естественно, принцу не понравилось столь резкое вторжение в его личное пространство, да еще и в тот момент, когда он пребывал в эйфории.

— Яур! Тебе жить надоело?! — взревел наследник, резко принимая вертикальное положение.

Только вот в дверях был не Яур, а графиня Париоти. Бледная, как смерть, с трясущимися пальцами и дикими глазами. Она даже не сразу сообразила сотворить хоть какое-то подобие реверанса, да и ноги у нее тоже, видимо, дрожали.

— Леди Париоти, за вами что, злые духи гнались? И вы решили спрятаться от них в моей спальне?

Сирина несколько раз глубоко вздохнула, напоминая себе, что она леди, а аристократам не пристало подобное поведение. Потому, растянув прыгающие от пережитого страха губы в улыбке, леди съязвила в ответ:

— Никак нет, Ваше Высочество. Я просто мимо проходила.

— Интересным маршрутом… — задумчиво протянул принц — Чем обязан вашему столь… неожиданному визиту?

— Ваше высочество, прошу Вас великодушно меня простить, но сейчас неподходящее время для светской беседы…

— Да неужели? — насмешливо перебил ее он — Вы тоже так считаете?

И Сирина потеряла терпение, рявкнув:

— Помогите уже Яуру! На словесной дуэли мы сразимся потом!

— А что с ним? — напрягся Эгирон.

— Он упал.

— С лестницы? — хмыкнул принц.

— В обморок!!!

— Да… с лестницы да еще и в обморок, это уже перебор. — пробормотал Эгирон, сползая с кровати — Ведите.

Идти далеко не пришлось, Рысь действительно валялся на полу возле окна.

— И как это случилось? — Эгирон без особого напряжения ухватил тело подмышки и перетащил на кровать.

— А? — леди Париоти заботливо укрыла это тело тонким хлопчатым одеялом и, подойдя к окну, распахнула створки — Я и сама не поняла. Возможно из-за травмы, а может от духоты. Но вел он себя действительно странно.

— Как это, странно?

— Ну, как бы это сказать? Он говорил с пустым местом. Звал какую-то леди в бирюзовом кринолине. Но тут такой леди не было, да и кринолин давно вышел из моды. А после он сказал этой невидимой леди, чтобы она не приближалась к нему, и упал в обморок. Он сильно напугал меня, Ваше Высочество.

— Да, это действительно необычно. А что тут делали вы?

— Я пришла проведать его. И обнаружила, что он не выполняет предписания моего лекаря. Ему сказали не вставать пока с постели.

— Леди, прошу вас, о даме в кринолине никому ни слова.

— Да, ваше Высочество. Я буду молчать.

***

Открыв глаза, Рысь обнаружил себя на кровати. Немедленно вспомнил, что произошло, и по телу пробежала неприятная холодная дрожь.

— И что так напугало моего всегда серьезного и уравновешенного Яура? — спросил Эгирон, наклоняясь над ним.

— Серьезного? — переспросила Сирина, заглядывая Рыси в лицо с другой стороны — Бросьте, Ваше Высочество! Он совершенно несерьезен, и даже легкомысленен.

— Нет, он не такой. — не согласился принц — Легкомысленен — это, скорее, про меня.

Яур приподнялся на локтях, чтобы лучше разглядеть обстановку. И Эгирон, и Сирина без стеснения забрались с ногами к нему на кровать и сидели с обеих сторон от него. Этакие фривольные посиделки при светской беседе. И когда они успели подружиться?

— Сколько пальцев? — Эгирон помахал перед его носом пятерней.

Яур рефлекторно перевел взгляд на его конечность… Она стояла там, позади Эгирона! Она никуда не испарилась, как дурной сон, а стояла и улыбалась ему потрескавшимися губами.

— Яур, куда ты смотришь? — прошептала испуганно Сирина.

— На… руку Эгирона… — невнятно ответил Рысь, не отрывая взгляда от странной дамы в старомодном платье.

— Яур, моя рука давно лежит на моих коленях. — просветил его принц и обернулся, будто желая понять, на что там его друг уставился.

— А? Да. — Рысь поспешно отыскал взглядом руки Эгирона.

— Врешь ты совсем не убедительно. — укорил его тот — Она снова тут? Опиши ее. Как она выглядит?

— Тут никого нет. Мне просто померещилось. — натянуто улыбнулся Яур и мельком скосил глаза на невидимку. Дама в ответ приветливо махнула ему воспаленной ручкой.

— Ага, я верю. — закатил глаза принц.

— Послушайте, Ваше Высочество и уважаемая леди Париоти. — раздраженно произнес Рысь — Я очень ценю вашу трогательную заботу, но, пожалуйста, вы можете сейчас оставить меня одного? Я бы хотел немного отдохнуть и прийти в себя. Поспать, то есть. А? Не окажете ли любезность?

— Ваше Высочество, значит? — прищурился Эгирон — А знаешь, Яур, раньше я вроде не мешал тебе спать, даже когда во сне закидывал на тебя ноги. Теперь тебе, значит, тесно?

Леди Париоти начала ощутимо краснеть. Рысь же, вздохнув, просветил своего друга:

— Мы уже не дети. И у нас давно разные спальни.

— Неужели? — фыркнул наследник — А в академии мы, помнится, не одну ночь провели в одной кровати.

— Это потому, что ты напивался и падал на меня сверху, придавливая не хуже пары метров сырой земли!

— Ха-ха! И почему ты не кричал и не звал на помощь? Нравилось, да?

— Больной придурок! Я тебе что, девица на выданье, чтоб вопить?

— Значит, нравилось! — хохотнул Эгирон.

На Сирину было жалко смотреть, она покраснела уже до слез. Леди в бирюзовом смеялась в кулачок, задорно блестя голубыми глазами, но кроме Яура ее никто не слышал, и Рысь это раздражало.

— Эгирон, выметайся уже! — потерял он терпение — Иначе, клянусь, я встану!

— Ладно- ладно. — принц примиряющее поднял руки — Идемте, леди Париоти.

И они вышли, Эгирон, приобняв леди за плечи, практически силой запихал ее в свои покои. Сирине было очень неловко, она попыталась возмутиться, но принц зажал ей рот рукой и прошептал на ухо:

— Прошу вас, тише! Давайте послушаем, что будет дальше.

Леди Сирина и девушка Сирина боролись между собой, но схватка была недолгой. Победила девушка, и Сирина, задорно сверкнув серыми глазами, кивнула:

— А давайте!

Рысь же решил, что раз кроме него ее никто не видит, значит, он будет делать вид, что ее тут нет. Сфокусировав взгляд на стене, позади дамы, он пошарил глазами по книжным полкам и портьере, после чего повернулся на другой бок. И едва не вскрикнул, узрев прямо перед собой, очень близко, ее бледное лицо. С трудом взяв себя в руки, проигнорировал, только потер щеку, поскольку кожа нестерпимо чесалась от ее холодного дыхания.

— Ну же! — заканючила леди — Я же знаю, что ты меня видишь!

Рысь упорно молчал, и даже глаза закрыл, притворяясь, что дремлет.

— Не убедительно. — просветила его дама — Яур, я по этому замку давно уже слоняюсь, знаю все и про всех. Так вот, спишь ты по-другому. У тебя рот обычно во сне приоткрывается, как у младенца.

Чудом удержав скрип собственных зубов, он продолжал молчать. Жаль, что, даже закрыв глаза, он слышит ее голос.

Леди еще что-то говорила, он старался не слушать. Так и уснул под ее щебет. Дама постояла, посмотрела на его лицо.

— Теперь действительно спит. — вздохнула она и ушла в стену.

У Яура во сне действительно приоткрылся рот. А подслушивающие за стеной так и не дождались от него ни звука.

***

С тех пор прошло еще два дня. До конца его заточения оставалось всего два дня. Но дама в бирюзовом все еще не сдалась. Она ежедневно появлялась в его спальне и вела беседы. Одни боги знают, чего стоило Яуру держаться и не послать ее куда подальше. Одно хорошо: скромность у него отсутствовала как явление, потому он мог и переодеваться, и мыться при ней же. Было бы странно, если бы он вдруг застеснялся пустоты.

— И правда меня не видишь больше? — огорченно вздохнула леди.

Яур промолчал.

— Как я там это делала? Кажется, нужно рассердиться… — она нахмурилась и провела ладонью сквозь вазу с оставленным в ней леди Париоти букетом цветов — Не получается. Да что ж это такое! Впервые в жизни меня кто-то заметил и больше не видит!!!

Ваза с громким хлопком лопнула и разлетелась на осколки, по столику потекла вода, цветы рассыпались.

Рысь нахмурил тонкие брови, на леди он по-прежнему не смотрел. Собирался встать и поднять цветы, но в дверь аккуратно постучали:

— Яур, я войду?

Голос знакомый с детства, такой чуть хрипловатый властный баритон.

— Входите, Ваше Величество.

— Ну, как ты? Идешь на поправку? — Дикиор по-хозяйски прошел в комнату и его взгляд тут же упал на разбитую вазу. По положению Яура, он понял, что тот собирался встать, но не успел, вода капала на пол обильным ручейком, что свидетельствовало о том, что ваза разбилась только что. Но вот столик стоял далеко, чтобы Рысь мог его задеть, не вставая с места.

— Да я и не болел. Может, мне можно уже выйти? — он с мольбой посмотрел на Дикиора.

— Нет. — ответил тот, опускаясь в мягкое кресло — Кстати, что тебе ваза сделала?

— Это не я. — рефлекторно брякнул Рысь и тут же прикрыл рот рукой.

Леди, конечно, тут же заметила оговорку и, хитро улыбнувшись, залезла к Дикиору на колени:

— Я помню его еще карапузом. Столько лет прошло, а он все еще красавчик! Да, Дик?

Дикиор, конечно, ее не увидел и не почувствовал, зато с интересом воззрился на побледневшего Яура:

— Не ты? А кто тогда? Эй, куда ты смотришь?

— На Вас. — он тут же перевел взгляд на лицо короля.

Дикиор вздохнул и понизил голос:

— Яур, давай на чистоту. Что бы ты мне сейчас ни сказал, я поверю. Ну, так что не так?

— Что бы ни сказал? — трудно сглотнув, переспросил он.

— Даже если ты скажешь, что у тебя чудовище под кроватью. — серьезно кивнул король.

Неловко подергав себя за светлую прядь волос, Яур выдавил:

— Сир, прямо сейчас на Ваших коленях сидит леди в старомодном бирюзовом платье…

Да, такого Дикиор не ожидал услышать. Он резко встал, леди, соскользнув с него, полетела вниз и провалилась сквозь пол.

— Это она разбила вазу. — подавленно добавил Рысь.

— Тебе девятнадцать, приблизительно. — непонятно к чему произнес Дикиор, краски возвращались на его лицо, он успокаивался — Я ждал, когда это начнется.

— Начнется что?

— Ты входишь в силу, Яур. — немного грустно сказал Дикиор — Совсем скоро ты перестанешь нуждаться в моей опеке.

— В какую еще силу? И почему я должен перестать нуждаться в Вас? Вы мне как отец.

— Да, я воспринимаю тебя, как сына. Никому не говори, что ты видишь души, ладно? Я постараюсь помочь тебе всем, чем смогу.

— Души? Постойте, сир, я не понимаю. — сидя на кровати, Рысь растерянно хлопал глазами — И почему я их вижу?

— Ты не понял еще? Ты помнишь, как находил подземные воды по всему королевству?

Яур нахмурился, словно напрягая память, и отрицательно помотал головой.

— Но мне известно, что ты можешь говорить с животными.

— Как? — Рысь выглядел донельзя потрясенным.

— Я, по-твоему, слепой? Этот бешеный рыжий конь, Янтарь, он же никому не дается, а тебе стоит только подойти и он становиться смирной девочкой в бантиках. Да и птицы что-то частенько наблюдаются в твоем окружении. Что еще умеешь?

— Ветер вызывать, не сильный, правда.

— Истинный, значит. — кивнул Дикиор.

— Что?

— Яур, как поправишься — сразу ко мне. Понял?

Рысь кивнул. И, не объясняя ничего больше, Дикиор ушел.

***

Дворец Елора был куда меньше ее родного, но зато отреставрирован так, что зависть брала. Ни единого изъяна, каждая колонна без выщербин, трещин и грязи, каждая башенка кокетливо украшена бронзовым флюгером. А внутри было очень уютно, не казалось пусто, как в ее родном дворце, не гуляло эхо по древним коридорам. Эилин сразу же захотела, чтобы этот дворец принадлежал ей.

Эгирон, как и положено радушному хозяину и потенциальному жениху, встретил ее лично. Внешне он ей понравился: высокий, каштановые локоны изящными кольцами лежат на плечах, глаза синие, как небо, да и дураком не кажется. Но Эйли-то знала, что все мужчины дураки, какими бы сообразительными ни казались.

Растянув губы в чувственной улыбке, она протянула ему ручку для приветственного поцелуя. Тот принял ее привычным, отработанным жестом, впрочем, без особых эмоций. Для принцессы Торхада этот факт был оскорбительным, поскольку она привыкла к всеобщему поклонению, восхищению и желанию. А этот Эгирон берет ее руку, как брал бы вилку за обеденным столом! Верно сказали фрейлины, похоже место рядом с троном уже занято. Ну, ничего, подвинутся.

Эйли цепким взглядом мазнула по свите Елорского принца. Ближе всех на данный момент к нему находился русоволосый юноша, приблизительно одного с ним возраста. Он был всего на полголовы ниже принца, лицо почти кукольное, какое-то фарфоровое, и это при достаточно жилистом телосложении. Заметив ее пристальный взгляд, юноша вежливо улыбнулся, но улыбка эта вышла какой-то хищной. Эилин улыбнулась в ответ, принимая вызов. Так вот ты какой, Рысь Елора…

Эгирон в свою очередь тоже рассматривал Торхадскую красавицу, только не мог понять, почему она так злобно уставилась на его телохранителя. Кея, сына начальника королевской охраны, он знал с детства. Это в связи с приездом невест его назначили в личные телохранители принца. Расставлять охрану по дворцу было дурным тоном и признаком недоверия к гостям. А вот телохранителя приставить не было зазорным. Парень он способный и быстрый, не Рысь, конечно, но тоже не плох, вот только с детства замкнутый. И на лицо вроде не урод, и сложение хорошее, но молчун ужасный. Кроме «да», «нет» и «не знаю», и слова не вытянешь. И теперь вот под злым взглядом Эилин бедный Кей пытался улыбаться, чего раньше вообще никогда даже не пробовал делать. Выходило, если честно, жутковато. Решив перевести внимание высокородной особы на свою скромную персону, Эгирон заученно отвесил принцессе комплимент:

— Ваша красота бесподобна, Ваше Высочество. — и добавил, поскольку длительное время быть серьезным просто физически был не способен — Вы даже моего Кея заставили улыбаться, глядя на вас.

Это ласковое «моего Кея» как ножом резануло слух Эилин. А этот Кей стоит, как ни в чем не бывало, краснеет, пока ее тут оскорбляют. Ну, держись, Рысь, тебе конец!

— Я рада, что нравлюсь вам. — мурлыкнула она, прожигая Эгирона зеленью глаз. Впрочем, особого эффекта это не имело.

Принц Елора просто вежливо подцепил ее под локоток и повел в замок. Этот мерзкий Кей пошел за ними, как привязанный. У него что, совсем гордости нет?

***

Яур извертелся в постели под суровым присмотром няньки леди Париоти. Она никуда его не выпускала, а Эгирон только потакал ее издевательствам. Друг еще, называется.

— Вы можете вести себя спокойно? — недовольно спросила Сирина, наблюдающая за его страданиями.

— Нет, леди, не могу! У меня уже давно ничего не болит! Я в полном порядке!

— Не рычите на меня. — меланхоличный ответ надзирательницы.

Рысь возвел бровки домиком и щенячьими глазами воззрился на девушку:

— Леди, я прошу вас… всего часок прогулки мне можно позволить, а?

— Если вам душно, я открою окно.

— Достало! — взвыл он, выпрыгивая из постели и живенько добегая до шкафа с одеждой.

Леди Париоти, видимо, уже привыкшая лицезреть его в подштанниках, мило улыбнувшись, прошла к письменному столу и, взяв перо, заскрипела по бумаге:

— Ваше Ве-ли-чест-во, смею до-нес-ти до Вашего све-де-ни-я о том, что Ваш вос-пи-тан-ник…

Яур встал, как вкопанный. Леди в бирюзовом кринолине пожала плечиками:

— Яур, она ведь отправит. По глазам вижу, что не отступит. Лучше тебе сдаться…

— Ни за что!

— Что, простите? — услышав его реплику, Сирина обернулась.

— Я говорю, что ни за что тут более не останусь. Поэтому, будьте любезны отвернуться. Ну, даже если и не будете — вам же хуже… — и он потянул завязки на поясе.

В этот миг дверь с грохотом впечаталась в стену, и в комнату хозяйским шагом вошел Эгирон. Увидев происходящее, принц вопросительно поднял бровь:

— О, Яур, ты тут обнаженку показываешь? Я не вовремя?

— Просто переодеваюсь. — раздраженно буркнул Рысь и, покосившись на покрасневшую Сирину, добавил — Будь другом, закрой леди глазки.

— Стесняешься что ли? — опешил наследник.

— Совсем мозгов, что ли, нет? — обласкал в ответ Яур — Ни к чему ей такое видеть до свадьбы.

— А куда собрался-то?

— На прогулку. Если не пустишь — тебе же хуже будет.

Эгирон подумал немного и решил, что лучше пустить. Ибо их с Яуром потасовки обычно были громкими и зрелищными, а в замок целая свора принцесс заселилась. Нужно ли такое внимание?

— Так ты выздоровел! — просиял он широкой улыбкой — Меня возьмешь на прогулку?

Яур выудил из шкафа широкие шелковые шаровары и коротенькую жилетку:

— Возьму. Переоденься только.

— Я бы без тебя со скуки помер! — И Эгирон бодро умчался в смежные двери.

— Яур, король сказал… — начала было леди Париоти, но тут развязанные завязки дали о себе знать, и единственный предмет одежды Рыси соскользнул на пол. Сирина взвизгнула и закрыла лицо руками.

— А я ведь просил отвернуться. — укоризненно протянул Яур — И да, не забудьте написать Дикиору, что не я один нарушил его приказ. Можете открывать глаза, я уже одет.

После этого Рысь скрылся за смежными дверями в покои наследного принца, а Сирина осталась сидеть памятником самой себе.

— Вот, что за ужасный, невыносимый, бессовестный человек?!! — прошипела она себе под нос — Аморальный! Бесстыдный! Ненавижу его!!!

Леди в бирюзовом кринолине осторожно провела призрачной рукой по темным волосам Сирины:

— Если бы все было так, как ты говоришь, девочка… Но это не так.

***

Они не раз в детстве проделывали этот трюк. Яур вылез из окна и, цепляясь пальцами за выступы камней, ловко взобрался на крышу. Там у них лежал моток крепкой веревки и, привязав один ее конец к кованому низкому бордюру, Рысь скинул веревку вниз. Эгирон обвязал себя вокруг пояса для подстраховки и тоже полез наверх. Такой звериной ловкостью принц не обладал, поэтому на достижение цели у него ушло куда больше времени.

Наконец, взобравшись, Эгирон сел рядом с другом и натянул на лицо повязку, скрывая рот и нос. Каштановые его кудри были надежно спрятаны под темно-серой шапочкой, так что, если кто-то и заметит двух парней на крыше, то вряд ли узнают в одном из них наследного принца.

— Помнишь, как мы сюда ночами лазили? Я учил тебя созвездиям.

Рысь кивнул, улыбаясь самым краешком губ.

— Так ты не скажешь мне, кого ты видишь в своей спальне?

— У меня там большие, жирные мыши. — хмыкнул Яур.

— В голубом кринолине.

— В бирюзовом. — поправил Рысь и перевел тему — Всех невест встретил?

— Нет. Я встречал лично только Атилою, Меитит и Эилин. А, еще Маливику. Эта дама ростом выше меня и мускулы почти как у меня. Она еще и брата с собой притащила! На ее брате я бы женился куда охотнее, чем на ней.

— Деор, кажется, так? Ходят слухи, что он непривлекателен.

— Яур, ты такой тактичный! — фыркнул Эгирон — Ходят слухи, что он урод. Ну, так вот, врут слухи. Никакой он не урод, просто невысокий, худой и бледный, а в целом у него симпатичная мордашка и голос тихий. Похоже, их родители что-то напутали, когда размножались.

— Ясно. А остальные?

— Аорет я не встречал, отец мне в тот день поручил разобраться с жалобами. Этеса приехала в полуобморочном состоянии, оказалась слаба здоровьем. Там было уже не до разговоров. А! Аорника. Она приехала второй. Я просто ввел ее в замок и слинял. Она действительная весьма… откормленная. Однако, если сравнивать ее и Меитит, то Меитит куда страшнее. Сухая, чопорная палка, прямая, словно жердь проглотила, что со спины, что с лица абсолютно плоская.

— Внешность не самое главное. Ты выбирай так, чтобы потом не жить в состоянии войны. Кстати, обе понравившиеся тебе девушки приехали. Про Атилою я уже слышал. Что скажешь про Эилин?

— Эилин? — Эгирон задумчиво поджал губы — Странная она какая-то. На меня едва взглянула, зато на Кея уставилась так, будто глаза выдрать готова была. Ну, она, конечно, красивая, даже слишком. Яркая такая, что дух захватывает. Я бы переспал с ней, но не женился.

— Значит, лидирует Атилоя?

— Да, она ангел. Она настолько мила, что каждый раз я не могу на нее насмотреться.

— А о чем говорите?

— Говорим? Ну, о цветах, тканях, фруктах… о всякой ерунде. Яур, о чем еще можно говорить с красивой женщиной? С красивыми девушками вообще не разговаривают, их любят. Так что, я герой, раз могу даже такую ерунду обсуждать. И хватит уже обо мне. Ты лучше скажи, что у тебя с Сириной?

— А что у меня с ней? — удивился Рысь.

— Так, кошак ты блудливый, ты мне зубы не заговаривай! — Эгирон дернул друга за ухо — Леди Париоти слишком благовоспитанная особа. Она уже три года как вошла в брачный возраст, ее тут же завалили предложениями, но все потерпели неудачу. Сирина отказала всем женихам. Вообще всем. И тут я вижу ее у тебя в спальне. А ты говоришь, что ничего нет. Как это понимать?

— Как хочешь. Почему она ко мне прицепилась, у нее спрашивай.

— Хм. А что ты думаешь?

— Я думаю, что она чопорная, мелочная и надоедливая особа. Она шантажирует, командует и издевается над теми, кто ниже ее по статусу. И да, ей это нравится.

— Ниже по статусу? — расхохотался Эгирон — Яур, не прибедняйся уж, ладно? Отец позаботился об этом еще пять лет назад. За заслуги перед страной и королевской семьей у тебя имеются земли и статус герцога. Ты герцог, она — графиня. Кто тут ниже по статусу, а? Я только одного не пойму. Ты попросил не оглашать твой статус прилюдно, за все это время ни разу не посетил свои владения, так что твои люди не знают, как ты выглядишь, и до сих пор называешь себя безродным. Зачем?!

— Мне так проще, Эри. — вздохнул Рысь — Чем меньше народа знает о моем статусе, тем больше знаю я об этом народе.

— И меньше имеешь полномочий. — смягчился Эгирон — Неужели не надоели высокомерные взгляды в твою сторону?

— Мне наплевать.

— Яур! — он воззрился на Рысь гневным взглядом.

— Эри! — не менее эмоционально откликнулся тот — Мне так удобнее. И точка.

— Ты уже лет шесть не называл меня этим именем. Мне приятно слышать его. — Эгирон помолчал немного и вдруг хитро прищурился — Ну так что, она тебе нравится, да?

— Кто?

— Ну, Сирина, кто ж еще? Или кто-то еще?

***

Аорет радовалась жизни. Его Высочество Эгирон из рода Аоддион не смог встретить ее лично, и это было очень хорошо. Не пришлось выслушивать дежурные комплименты о своих прекрасных глазах. Девушка терпеть не могла заученные речи и вымученные улыбки. К тому же, вокруг было столько интересного, не виданного ранее. По сравнению с ее родным дворцом этот замок был огромен, и она твердо решила осмотреть его весь. Но этим утром погода была так хороша, что, сбежав от старой чопорной няньки, девушка решила начать осмотр с сада.

А сад был действительно ухоженным, чистым и очень большим. Она сама не заметила, как забрела слишком далеко, но, даже заметив, что потерялась, не остановилась. Наоборот, так даже лучше. В этой части сада не было никого, кроме птиц, бабочек и ее самой. Особенно привлекла внимание высокая старая яблоня. Ее разлапистые ветки, на которых можно было удобно расположиться, и ранние плоды, выглядящие столь привлекательно, тянули Аорет как магнитом. И она не стала бороться с соблазном, залезла на яблоню и сорвала плод.

— Ты должен вернуться в постель. Если отец решит тебя навестить и узнает, что ты сбежал, ты труп. А у него очень скоро будет перерыв.

Аорет замерла, ухватившись за ветку одной рукой и с надкусанным яблоком в другой. Из-под ее туфелек сыпалась древесная труха, все-таки яблоня была старой, и она боялась даже дышать, чтобы ее не обнаружили и не обвинили в поведении недостойном леди. Пока еще далекий голос явно принадлежал молодому мужчине.

— Я знаю! — немного ворчливо ответил ему другой голос — Но не хочу. У меня уже голова идет кругом, чувствую себя заключенным. Надо мной всю неделю издевались столь изощренными способами, что врагу не пожелаешь. Где моя свобода?

— От кого ты там свободы захотел? Уж, не от меня ли? — весело откликнулся первый голос — Если так, то и думать не смей! Мы даже умрем в один день, и нас похоронят в одном гробу! И вообще, с чего тебе думать о свободе? По крайней мере, тебя жениться не заставляют.

Голоса приближались. «Пожалуйста, быстрее проходите! Или сверните на другую тропинку! Что вам, сада, что ли, мало?». Ветка подозрительно скрипела под ногами, но незаметно перебраться на другую Аорет уже не успевала, двое молодых людей были уже совсем близко и, вопреки ее мысленным мольбам, на другую тропу и не думали сворачивать. Они уже почти у нее под ногами!

Хрусть. Аорет напряженно закусила губу. «Быстрее уходите!!!»

— Перестань! Женитьба это еще не самая большая жизненная трагедия. Лучше хорошенько подумай о выборе супруги, чтобы не страдать потом. — посоветовал Рысь мрачному Эгирону.

— Я знаю! Но в моем возрасте еще рано жениться. Все проклятое положение, которое обязывает! — принц эмоционально воздел руки к небу, словно вопрошая богов, за что ему такое наказание.

Хрусть!

Громкий треск почти оглушил. Рысь успел среагировать, оттолкнув друга с траектории полета отломившейся яблоневой ветки. А вот Эгирон даже руки опустить не успел, как в них с визгом приземлилось что-то довольно увесистое.

— Это еще что за…? — он ошарашено воззрился на «подарок небес».

Такой маленький, растрепанный, с листьями, запутавшимися в волосах, и зажмуренными глазами «подарок».

— Ой, я жива? — спросила она, не открывая глаз.

— Вы — да, а вот ветка трагично погибла. — просветил ее Эгирон — Глаза, кстати, можете открывать.

Аорет и открыла. И обнаружила себя на крепких мужских руках. И две пары глаз — синие и янтарные — с интересом смотрели на нее.

— Извините. — она почувствовала себя неловко от такого внимания — Вы не могли бы меня отпустить?

— А я вас держу? — выгнул каштановую бровь незнакомец, в чьи руки она неудачно приземлилась. Или все же удачно?

Аорет поелозила, пытаясь слезть с парня, но он был высок, и, следовательно, спуститься на землю самостоятельно не представлялось для нее возможным. Поняв, что не справится, она пыталась придумать, как бы уговорить его помочь в этом нелегком деле, он же человек, а не дерево, чтобы спускаться по нему в обхват.

Эгирона эта ситуация, казалось, забавляла. С первого взгляда в этой девушке не было ничего особенного, она казалась маленькой и невзрачной. Но стоило посмотреть, как расползающаяся по щекам краска стыда преображает ее лицо, она виделась довольно милой. И где-то он уже ее видел…

— Ваше Высочество… — сообразил Рысь и отвесил поклон.

И тут он вспомнил портрет серой мышки, которая даже глаз на художника не удосужилась поднять:

— Аорет? Ее Высочество Аорет, принцесса Зайнара?

Она покраснела так густо, что в серых глазах заблестели слезы, придавая им совсем уж сказочный оттенок:

— Пожалуйста, не надо формальностей. Просто Аорет. А вы кто?

Эгирон поставил ее на землю и, отойдя на шаг, чтобы лучше видеть ее лицо, представился:

— Я просто Эри, а это мой друг просто Яур. — и улыбнулся.

Что за странные люди? Она их едва не убила, а они даже не сердятся. Один одет в темно-серое, как вор, а второй… она даже не знала, как описать второго, он вообще был босой и полуголый, из приличных вещей только широкие шелковые штаны, и те слишком яркие.

Аорет смущенно улыбнулась в ответ. И только теперь Эгирон понял, что имел в виду Яур, когда говорил не судить по внешности. Эта с виду серая мышка теперь полностью завладела его глазами, он не мог их отвести от нее. А она улыбалась ему, заливаясь смущенным румянцем. Солнце играло на ее, казавшихся серыми, волосах золотом.

— Эри, отомри. — в полголоса подсказал Яур.

Но инициативу взяла Аорет. Смущенно пошаркав ножкой, она воззрилась на него огромными блестящими глазами и ее губы виновато дрогнули:

— Извините, я была наверху и нечаянно слышала вашу беседу. Клянусь, я не хотела подслушивать.

— О! Вы о том, что отец женит меня против моего желания?

— Да. Извините. Я вам сочувствую.

— Даже так? — вот теперь Эгирону стало очень интересно — Но разве Вас тоже не заставляют выходить замуж?

Девушка сокрушенно вздохнула, смешно наморщив носик:

— Заставляют.

— А разве Вы не хотите замуж за принца Эгирона? — поинтересовался Яур.

— Нет. — Аорет отрицательно покачала головой — Меня не привлекают пустоголовые красавцы, вроде принца Эгирона.

Оба парня с минуту недоуменно моргали, а потом Яур не сдержал хохота, и хохотал он так, что даже пополам согнулся, схватившись за живот.

— А… А Вы вообще принца видели? На портрете хотя бы? — осторожно спросил Эгирон.

— И смотреть не стала. Я же не собираюсь за него замуж. И вообще замуж не собираюсь. В мире существуют куда более интересные вещи, чем ветреные принцы.

Яур уже выл от счастья, поэтому Эгирону пришлось немного повысить голос, чтобы быть услышанным:

— Подождите! Но Вы же его не видели, так? Как тогда Вы можете говорить, что этот человек пустоголовый и ветреный?

— Ваша правда. Я просто немного слышала о нем.

— Ладно, хорошо… — принц отчаянно пытался не хмуриться — Что же тогда Вам интересно?

— О! — она задорно улыбнулась — Говорят, в этом замке есть роскошная библиотека. И я очень хочу посетить ее.

— Хорошо. Значит, Вы любите читать? Я могу проводить Вас туда, скажем, завтра.

Как ни пыталась Аорет вести себя достойно леди, но все же, не удержавшись, немного подпрыгнула от радости, зато хотя бы возглас сдержала.

— Значит, до завтра, Аорет. Буду ждать Вас в холле северного крыла в десять утра.

С этими словами он прихватил хохочущего Яура за шиворот и поволок его в его покои, бормоча на ходу:

— Замуж она за меня не хочет! Все хотят, а она не хочет! Даже портрет не удосужилась посмотреть! Поразительная безалаберность!

— Ты и сам не удосужился бы, если бы не я! — заступился за Аорет Рысь, все еще плохо стоящий на ногах после такой истерики.

— А ты прекрати ржать, придурок!

— Прекратить??? — Рысь засмеялся еще громче — Да я до конца твоих дней буду припоминать тебе этот эпизод!

— Гы-гы! Как смешно! Ржешь, как конь.

— Я Рысь!

— Заткнись!

***

В одном из дворцовых коридоров друзей с детства перехватил Кей:

— Веселимся, Ваше Высочество?

— Фу! Зачем же так формально? — скривился Эгирон.

— Я с ног сбился! Где Вы были?!

— Да с Яуром я был! Кей, успокойся!

Яур же смотрел на перекошенное лицо телохранителя и сообразил, отвесив принцу подзатыльник:

— Ты что, его не предупредил? Кей головой за тебя отвечает, идиот! Если бы с тобой что-то случилось…

Эгирон тоже внимательно посмотрел на парня и сдался:

— Я понял. Прости, Кей. В следующий раз я обязательно предупрежу тебя.

— Предупредите? — рассерженно прошипел Кей, надвигаясь на Эгирона, как бешеная гадюка.

— Э? Что я опять не так сказал-то?

— Балбес! — Яур закатил глаза к потолку — С собой его бери, он же телохранитель! Как, по-твоему, ему охранять твою тушку на расстоянии?

— Да зачем мою тушку вообще охранять? — Эгирон смешливо воззрился на друзей — И вообще, это у вас тушки, а у меня…

— Туша с белой костью и голубой кровью. — перебил Яур.

— Вот хорек! — рассердился Эгирон и, обхватив Яура за шею, наклонил и шлепнул по макушке.

— Да сколько раз повторять?! — пропыхтел тот, вырываясь — Я Рысь!

— Да Рысь, Рысь. — впервые в жизни принц отказался спорить — У тебя даже уши мохнатые.

— Чего?!

— И хвост есть, я проверял! — хохотнул Эгирон. Ему никогда не надоедало дразнить своего друга.

— Эй, хватит! — перебил их Кей — Вас отец искал!

— А? Меня тоже? — Выпрямился Яур, скинув руку Эгирона со своей шеи.

— Да, и тебя. Он в курсе, что ты сбежал.

— Ха-ха! Ты труп! — повеселел наследник.

— А чего это ты радуешься? Идем уже! — буркнул Яур.

— Ну не все время только мне нагоняй должен быть. Должно и тебе перепасть от щедрот. — озвучил Эгирон причину своей радости, плетясь вслед за Рысью.

Дикиор осмотрел сыновей суровым взором:

— Явились? Что, Яур, еще денек перетерпеть не мог? Ух, балбесы!

Рысь виновато опустил глаза.

— Я тебе что говорил? Как встанешь — придешь ко мне. — продолжил распекать король — А ты что сделал? Полез с Эгироном на крышу! Глаза бы мои на вас не смотрели.

— Отец, как ты узнал, где мы были? — спросил Эгирон.

— В моем дворце я знаю все. И ты, кстати, тоже должен знать все. А вообще, лазить по крышам — это не плохо, многое можно узнать об обитателях. Но только это должен делать не ты, а шпионы.

— Ладно, я понял! — Эгирон поднял руки, словно сдавался на милость победителя — Зачем искал нас?

— То есть, я могу увидеть своих балбесов только тогда, когда они зачем-то понадобились?

Эгирон ухмыльнулся во всю челюсть, и Дикиор сдался:

— Ладно, шутки шутками. Что у тебя там с невестами? Еще не выбрал?

— Нет.

— И не торопись. Присмотрись хорошенько к каждой. А бал все равно нужен, не то гостьи заскучают.

— Бал? — на Эгирона было жалко смотреть, настолько несчастными были у него глаза.

— А что такое? В чем дело?

Говорить отцу, в чем дело, Эгирон не хотел. Но Яур уже понял, в чем дело. Потому и высказался, молитвенно заломив ручки и скорчив умильную рожицу:

— Маскарад! Пожалуйста!

— Вы что, дети? — Дикиор задрал бровь в вопросе.

— Ну, это же романтика! — Рысь хитро улыбнулся — Костюмы, маски, загадочность…

— Чую, тут не в романтике дело. Вы, оболтусы, что-то задумали…

И глазки у обоих такие невинные! Дикиор помолчал еще с минуту, но уже знал: не расскажут.

— Я расскажу потом, пап, честное слово. — заканючил Эгирон, как в раннем детстве.

— Ну, ладно… Но только попробуйте что-нибудь отчудить — лично выпорю обоих. Неделя до бала-маскарада. Идите отсюда, разгильдяи!

Проводив сыновей, Дикиор задумался. Что там такое происходит, если им морды прятать понадобилось? Шпионов натравить, что ли, на эту парочку? Нет, не на Рысь точно, этот поймает и покалечит. А вот на Эгирона можно.

Глава 6

Красное или зеленое, в цвет глаз? Она уже битый час не могла выбрать цвет, ноги затекли, но она продолжала стоя перед зеркалом примерять то одно, то другое платье.

— Ну, какое же?! Я в обоих платьях буду великолепна, так что, не могу выбрать!

— Зеленое, Ваше Высочество. Я думаю, оно больше подходит для сегодняшнего ужина. — откликнулась Правая.

— И почему? — спросила Эилин, отрываясь от зеркала и поворачиваясь в сторону фрейлины.

— Ну… мне кажется, красное лучше оставить на потом, для какого-нибудь другого случая. Этот цвет очень… страстный?

— Хм, а в этом что-то есть… ладно, значит зеленое. — Эйли устало плюхнулась на кровать и поболтала ногами в воздухе, разгоняя кровь — Я устала.

— Давайте, я помассирую Вам ступни? Сразу станет легче. — предложила Правая.

— Ваше Высочество! — в комнату, тяжело дыша, стрелой влетела Левая — Я узнала… Ох, задыхаюсь…

— Что ты там узнала? — недовольно откликнулась принцесса.

— Кей… Кей это не Рысь!.. Рысь другой!

— Что? — тут же подпрыгнула Эилин — Как это, другой? Но я же слышала, как он сказал «моего Кея»! Или у него целая дюжина фаворитов?

— Кей его телохранитель. А Рысь, он… — фрейлина вздохнула, закатив глазки — Красавец! Но ничуть не похож на принцаЭгирона. Он смуглый, почти бронзовый, глаза у него янтарные, а волосы светлые, как лен. И он красивый!

— Красивый, говоришь? — сердито прошипела принцесса — Очень?

— Я нигде подобных ему не видела. — кивнула Левая — И лицо у него гладкое, как у девушки, ни следа щетины.

— Он что, подросток? — удивилась Правая.

— Да нет! На вид ровесник принца.

— Ага. Я хочу его увидеть. — решила Эйли — После ужина прогуляемся немного, покажешь мне его.

***

— Мали, это уже не смешно. — мягко произнес Деор, глядя на сестру.

Он пришел узнать, как проходит подготовка к праздничному ужину, куда были приглашены все гости Елора, и обнаружил, что сестра не готовилась. Маливика забилась в укромный уголок, выгнав своих фрейлин, и хлюпала там носом.

— Я не пойду! Я ни за что туда не пойду!

— И почему же? — он выразительно выгнул темную бровь в вопросе.

— А ты не знаешь? — зло и отчаянно прошипела принцесса, вытирая мокрые щеки кулаком — Я страшная, Деор! И я не хочу позориться больше необходимого! Чего еще ты от меня хочешь? Разве не хватит того, что я сюда приехала?

— Ага. — Деор сел возле нее на пол, скрестив ноги — Приехала, чтобы продемонстрировать соседним державам, какие даолийцы невоспитанные. Ты — лицо Далии, запомни это.

— А не ты?

— Я — будущий глава, а лицо — ты. Не путай. — он осторожно погладил ее по темным прямым волосам, рассыпавшимся в беспорядке по плечам.

— Ну и страшное же лицо у нашей Даолии! — усмехнулась Маливика, шмыгая носом и прекращая реветь.

Деор просто пожал плечами:

— У Соры пострашнее будет.

— Ты видел Меитит? — оживилась девушка.

— Видел. — кивнул Деор — Ходячая голова, да и та откровенно страшненькая. Но она же не забьется в уголок поплакать? Ты хочешь проиграть кому-то из этих принцессок? Да, красоты у тебя нет, это верно. Но неужели ты скажешь, что у тебя нет ни гордости, ни силы воли?

— Я не скажу так! — надулась Маливика.

— Тогда вставай, умойся и покажи мне свои платья. Хорошо? И не три глаза, иначе они станут красными, и все поймут, что ты плакала.

Маливика кивнула и, обняв брата, бросилась умываться. Платье они выбирали долго, жарко споря и обиженно сопя. Правда, и спорила, и сопела только Маливика. Деор же в любой ситуации оставался спокойным, собранным и невозмутимым. Никогда не менялся его тихий голос, его ровный ласковый тон. Наконец, они остановили выбор на платье с закрытыми плечами и рукавами до самых пальцев. Но, после того как Маливика его примерила, ее брат, придирчиво осмотрев ее фигуру со всех сторон, отвернулся к окну. Он молчал, но она видела, как нервно подрагивают его пальцы.

— Я же говорила тебе, что это изначально плохая идея. — сказала Маливика срывающимся голосом и принялась снимать ненавистное платье.

— Знаешь что? — он обернулся к ней лицом — К чертям эти платья! И этикет тоже! Мы оденем то, что тебе действительно к лицу. Просто наплюй на всех.

Она впервые видела своего брата таким. Бледные губы сжаты в тонкую полоску, обычно теплые карие глаза горят огнем, он походил на безумца.

— О чем ты?

— О чем? Я не хочу, чтобы ты страдала, втискивая себя в рамки общепринятого этикета. Ты прекрасна такая, какая есть. — он прошел в ее гардеробную и вернулся оттуда с ворохом вещей — Примерь.

Облегающие штаны из коричневой тонкой кожи прекрасно подчеркнули ее стройные ноги и тренированные подтянутые бедра, белоснежная туника без рукавов прикрыла небольшую грудь, плоский животик и ягодицы. Образ завершили кожаная жилетка, подчеркнувшая тонкость талии и широкий пояс с кинжалом в украшенных драгоценными камнями ножнах.

— Вот так. — Деор одобрительно улыбнулся — И волосы собери в высокий хвост.

— Но мускулы… Их видно, Деор. — Маливика смущенно посмотрела на свои обнаженные руки.

— И что? — брат беззаботно повел худеньким плечом — Гордись ими. Ты не просто принцесса, ты — воин Даолии.

Она воззрилась на брата таким обожающим взглядом, что Деору стало страшно за свои кости — вдруг обнимет от души.

***

— Отец устроил праздничный ужин!!! — выл Эгирон — И я узнал о нем только сегодня и даже не от него лично!!!

— Не говори, что тебе одеть нечего. — фыркнул Яур, чем рассмешил еще и Кея. Сухой, надрывный, словно кашляющий, звук разнесся по покоям принца, пока хозяин этих самых покоев сверлил своего друга убийственным взглядом — Смотри, даже Кей смеется.

— А? — Эгирон перевел взгляд на своего телохранителя — Это смех такой? Ты смеяться умеешь? Я думал, ты кашляешь или что-то в этом роде…

Кей тут же замолчал, отвернувшись. Возможно, смутился.

— Отстань от Кея. Скажи, в чем твоя проблема, парень? — вернул его к теме Рысь — Из-за Аорет так бесишься? Не хочешь, чтобы она узнала… — не договорив, он засмеялся.

— Да хватит ржать! Да, я не хочу, чтобы она узнала, что Эри и пустоголовый Эгирон — один и тот же человек.

— Она все равно когда-нибудь узнает. — возразил Яур.

— Когда-нибудь — пожалуйста, но не сегодня! Разве тебе не интересно, что будет дальше? Возможно, она единственная девушка, которая ведет себя естественно. И то лишь потому, что не знает, кто я.

— Ладно, ладно! Я понял тебя! — Рысь обезоруживающе улыбнулся — Сколько и каких костей тебе нужно сломать?

Кей тут же вскочил и попытался запихать Эгирона себе за спину.

— Да не бойся, я нежно. — улыбнулся Яур телохранителю, отчего стал виден его хищный прикус.

— Да шутит он, Кей! Правда шутит! — успокоил его Эгирон, похлопав по плечу — Он просто пойдет к отцу и что-нибудь придумает. Да, Яур?

— С чего бы? — Рысь откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.

— Ну, Рыся, ну пожалуйста! — Эгирон скорчил просительную рожицу — С меня должок будет.

— У тебя уже столько долгов накопилось, что за всю жизнь не расплатишься. Еще детям и внукам останется.

— А еще друг, называется! Чтоб тебе лет через пять на Луиске жениться!

— А, представь себе, женюсь? — хмыкнул Яур, подняв брови.

— Да кто тебе ее отдаст? Я точно ни за что!

— Ты бы определился для начала…

— Яур! Придумай что-нибудь!

Рысь помолчал с минуту, потом ушел в свою спальню и вернулся с маленькой шкатулкой.

— Что это?

Рысь налил в кубок некрепкого вина и бросил туда маленькую щепотку белого порошка:

— Пей. Не бойся, не опасно.

Эгирон, не раздумывая, выпил все единым махом и, облизав губы, переспросил:

— Так что это?

— Слабительное.

— Что?!! Я прибью тебя, клянусь богами!!!

Яур в один прыжок спрятался за спину Кея и, ухватившись за его плечи, осторожно выглянул:

— Ты сам просил придумать что-нибудь, я придумал. Какие претензии?

— Ты труп, засранец! — прошипел Эгирон — Слабительное — это уже слишком!

— Посмотрим, кто из нас засранец!

— Что?! Кей, хватай его! Бить будем! — взвыл принц.

— Я? — Кей воззрился на Его Высочество как на блаженного — Хватать ЕГО? Давайте, Вы уж сами. Мне мои кости дороги.

— Вот же!.. — договорить Эгирону не дало громкое урчание в животе.

Уверившись, что ему ничто больше не грозит, Рысь покинул свое укрытие в виде Кеевой спины и вышел, махнув рукой:

— Пойду, оповещу Дикиора, что тебе нездоровиться.

***

Дикиор, разумеется, такой новости не обрадовался.

— Яур? Ты ничем со мной поделиться не хочешь?

Рысь поднял на короля такой невинный взгляд, что тот сразу понял, без его участия внезапное недомогание принца не обошлось.

— Ты в курсе, что это покушение на здоровье наследного принца?

— В курсе. — спокойно ответил Яур и глаз не отвел.

— А, значит, это его идея! — догадался правитель — Выкладывай уже! Пощади мою старость, не то я умру от любопытства.

— Ну… — Рысь, по-восточному скрестив ноги, сел на пол — Ему понравилась одна девушка.

— Здесь вообще-то есть очень удобные кресла. — напомнил Дикиор.

— Так куда удобнее, сир.

— Ну, и что за девушка, если он даже на принцесс не желает смотреть?

— Аорет, сир.

— Тогда я не понимаю, в чем проблема? Аорет наша гостья и она будет на этом ужине. Если скажешь, что он стесняется, я не поверю.

— Она не знает, что он наследный принц, сир. — и далее Яур подробно пересказал историю знакомства.

Дикиор рыдал от смеха. Эта девочка, Аорет, сразу же ему понравилась, особенно после того, как, сама того не желая, высказала Эгирону, что думают о нем люди. Хороший урок, что репутацию беречь надо.

— И вы молчали?! Ну, балбесы! Яур, помоги ему не спугнуть девочку.

— Я и помогаю. И маскарад нужен для того же. Она изменит свое мнение, когда узнает его получше.

— А может, и обидится за обман. Женская душа — потемки.

— Не только женская, сир. — Яур улыбнулся какой-то хищной улыбкой — А обидится она или нет — это не важно. Главное, чтобы успела к нему присмотреться, или даже влюбиться.

— А? Ты считаешь, она подходит?

— Да, сир. Она не глупа, не кичлива и очень добра. Народ будет любить такую королеву.

— В твоих словах есть смысл. Вот если бы Эгирон был такой же благоразумный, как ты… — Дикиор вздохнул и помолчал немного, думая о чем-то своем. Рысь не мешал ему. Наконец, монарх оторвался от своих размышлений и обрадовал Рысь дальше некуда — И, Яур, раз уж наследник занят более интересными делами, развлекать его невест придется тебе. Ты его будущий советник и его правая рука.

— Будущая? — скис молодой человек.

— Действующая. Так что, действуй. Приглядись к его невестам и их свитам. Я долго на этом ужине не задержусь, нечего старикам делать среди молодежи. А, и за Луиской заодно присмотришь. Эта пигалица мне всю кровь выпила, просясь на этот ужин.

— Форма одежды? — убито и без интереса уточнил Рысь.

— Свободная. — и, заметив состояние воспитанника, попытался утешить — Да брось, Яур! Тебя никто там не съест. Я знаю, что ты не любишь излишнее внимание настолько, что даже свои земли не посетил ни разу, но так надо.

— Я знаю, что надо. А на моих землях есть управляющий.

— Который сейчас разживается за твой счет. Запомни, Яур, людей ты должен выбирать сам, таких, чтобы они служили тебе честно.

— Я понял.

— И на этой неделе загляни все же к старику в гости. Я нашел кое-что любопытное и думаю, что тебе будет интересно.

***

— Вы готовы, Ваше Высочество?

— Да. — Меитит протянула руку своему советнику, телохранителю и по совместительству другу детства.

Тот ловко положил ее ладонь на сгиб своей руки и повел на праздничный ужин.

— Нервничаешь?

Да, Меитит очень нервничала. Все утро перебирала гардероб, пытаясь найти платье, которое сделало бы ее более привлекательной, но, казалось, ни одно платье в мире не способно было сделать ее если уж не красавицей, то хотя бы просто симпатичной.

— Меитит?

— А? — она даже не сразу услышала его.

— Ты нервничаешь. Успокойся. Если хочешь, мы можем остановиться, ты подышишь, приведешь в порядок свои мысли…

— Что? Нет, я не нервничаю. — натянуто улыбнулась она Отору.

Конечно, ему никогда не понять, что она чувствует. Девушка немного скосила глаза на сопровождающего: в меру высок, светлые волосы волнами лежат на широких плечах, взгляд светло-голубых, почти прозрачных, глаз переживающий.

— Не вздумай мне сочувствовать. — сердито прошипела она, ущипнув Отора за руку — Я тебе не бедная сиротка, а принцесса Соры.

— Я знаю, Ваше Высочество. Удачи нам.

Началось все обыденно: долгое представление со всей официальной его частью, дабы познакомить всех со всеми. Кто бы знал, чего Меитит стоило поднять глаза на иорнскую красавицу и принцессу Торхада. Нет, она и раньше видела красивых девушек, но эти две превосходили всех виденных ранее красавиц. Да, рядом с такими, у нее нет и намека даже на самый крохотный шанс…

Эилин вела себя как королева. Презрительный взгляд, гордо поднятая голова с изящной диадемой в огненных волосах, надменно изогнутые красивые губы. И все это адресовано своей сопернице — Атилое. На прочих уродин, вроде Меитит Эйли и не взглянула.

Атилоя же напротив мило всем улыбалась, сверкая легким румянцем на красивом личике, и невинно хлопала небесно-синими глазками. Диадемы на принцессе Иорна не было, ее золотые локоны умильно обрамляли овал лица и не сдерживались ни единой заколкой. Атилоя будто намекала, что ангелам корона не нужна.

А вот Маливика откровенно некрасива. Была бы в женском платье. Но она поступила очень мудро, придя не как изнеженная светская дама, а явив этому сборищу змей себя настоящую. В этой одежде она выглядела очень даже миленькой, даже мускулы на руках смотрелись гармонично. Маливику сопровождал ее брат, разумеется, не под ручку. И слухи врали. Никакой Деор не урод, немного бледноват и худ, но уродством тут и не пахло.

Далее Меитит просто перестала слушать, нырнув в свои мысли. Ей ведь не обязательно присматриваться к другим невестам, они ей не соперницы. Ведь ее цель вовсе не наследный принц.

Елорский монарх явился в сопровождении жены и дочери, девочки лет десяти. Уже сейчас принцесса Луиска обещала стать красавицей, наверняка многие ждут, когда эта малышка подрастет. Королева что-то шепнула дочери, но та, по-видимому, проигнорировала замечание. Луиска выглядела гордой и счастливой. За руку ее держал необычной внешности молодой человек в необычном костюме.

Конечно, Меитит присмотрелась к нему. На него не смотрел бы сейчас только слепой. Прямые соломенного цвета волосы перекинуты вперед через левое плечо, в правом ухе покачивается алмазная капля на тонкой цепочке из белого серебра. Коротенькая белая курточка без рукавов, расшитая золотыми нитями, оставляет неприкрытыми бронзовый плоский живот с выпуклым пупком и поясницу. Стыд-то какой. Картину довершают широкие белые штаны, тоже с золотым шитьем, плотно обхватывающие бедра и подвязанные на щиколотках. Что? Как там его представили? Воспитанник?

— Ты слышала? — тихонько переспросил на ушко Отор.

— Что именно?

— Это воспитанник короля, Яур Рысь.

— Рысь? Почему Рысь?

— Не знаю. — немного раздраженно откликнулся друг — Да это не важно. Это он будущий советник следующего короля. Рысь друг Эгирона.

— У Эгирона, говорят, полно друзей. С чего ты взял, что именно он?

— Добывать информацию — моя работа, Меитит. Соберись. Это он твоя цель.

— Издеваешься, да? Как мне охмурять этого… полуголого бесстыдника? — в панике прошипела ему принцесса Соры.

Отор не ответил. Вот и правильно, что промолчал. Несмотря на экзотическую внешность, природа этого парня ничем не обидела.

***

Так, значит, это Рысь? Фрейлины не солгали, красивый. А Эгирон, значит, занедужил. Не удосужился даже показаться, прислал вместо себя этого… Эйли даже не знала, как его обозвать. Левая разомлела так, что можно уже выносить. К ней Эилин и обратилась:

— Нравится?

Та густо покраснела, но все же неуверенно кивнула.

— Одет, как шлюха. — обласкала она соперника — Вечером после ужина проберешься в его спальню.

— З-зачем?

— Он же тебе понравился? Вот и соблазнишь. А у меня будет для Эгирона «приятный» сюрприз.

Торхадская красавица довольно улыбнулась. Уж она сумеет сделать так, чтобы принц застукал своего фаворита на самом интересном. Вряд ли он простит Рыси измену.

— Но я… я… — замямлила фрейлина.

— Сделаешь, как я сказала. — ласково улыбаясь прошипела Эилин — Иначе, клянусь, я превращу твою жизнь в настоящий кошмар. И сестричке перепадет за компанию.

Левая побелела как полотно и быстро закивала головой:

— Я сделаю. Пожалуйста, Ваше Высочество, моя сестра тут не причем.

***

— Зачем ты так оделся? — спросила Наора — Нравится терпеть насмешки?

— Нао, отстань от него. — вступился Дикиор — Он знает, что делает.

— Но ведь, все будут на него смотреть…

— Пусть хоть глаза пороняют.

— Как ты можешь… — начала было распекать супруга королева, но остановил мягкий тенор:

— Мама, все в порядке. Так нужно.

Наора вздохнула и сдалась. Яур знал, как смягчить королеву. Не его вина, что она прощает ему все, как только слышит слово «мама». Впервые Яур произнес это слово для нее, в те времена она еще не вышла за Дикиора, но продолжала присматривать за мальчиками.

— Луиску возьми. — буркнула королева, пытаясь скрыть улыбку.

Яур протянул девочке руку, и та с радостью в нее вцепилась.

— А ты, Луиска, веди себя прилично. Не заставляй Яура краснеть за тебя.

Конечно, на него уставились с порога. Но Рысь все устраивало, ему было очень важно, чтобы его не принимали всерьез. Среди гостей он отыскал глазами Аорет и тут же тепло ей улыбнулся. Она единственная из присутствующих не смотрела на него, как на экзотического зверя.

Ужин проходил манерно и скучно. Рысь присматривал за сестрой Эгирона, попутно присматривался к гостям, но так осторожно, чтобы не заметили, и в пол уха слушал Дикиора. Кто-то из гостей спросил, почему его воспитанника называют Рысью, и король излагал «интересную историю, случившуюся с ним во времена мора». Разумеется, эту историю отшлифовали, убрали самое интересное и добавили романтики. Теперь все звучало так, что Яур был беспризорником, потерявшим родителей в раннем возрасте, когда еще толком не умел говорить. Рос один, питаясь тем, что мог найти в лесу. А случайно проезжавший по своим делам Дикиор стал свидетелем того, как семилетний малыш убил напавшую на него рысь. Король был так поражен тем, какую ужасную борьбу приходится вести мальчику, чтобы выжить, что взял его с собой. С тех пор Яура так и зовут Рысью. В семь лет не каждый может одолеть такого серьезного зверя.

— Яур! — громким шепотом позвала Луиска.

— Да, Ваше Высочество?

— Так здорово, что брат сегодня заболел! Если бы он болел почаще, ты бы чаще был со мной. Давай договоримся! Когда мой брат с тобой ничем не занимается, ты будешь приходить ко мне. Ладно?

Как известно, дети не умеют говорить тихо. Замер весь зал. В полной тишине у кого-то упал столовый прибор, но его не удосужилась поднять застывшая прислуга. Яур мило улыбнулся гостям.

Дикиор, как и собирался, ушел рано, прихватив с собой семью. Не сказать, чтобы Луиска была рада, но и спорить с сердитым на нее отцом тоже не стала, твердо решив, как только все уснут, сбежать к своему кумиру. Она и раньше подобное проворачивала и уже знала, что Яур не только ее не выдаст, но и расскажет что-нибудь, погладив по волосам, а проснется она уже в своей постели.

А бедный Рысь остался наедине со всей этой сворой. Радовало только то, что хотя бы Аорет не попытается его задеть в словесной дуэли. Аристократы, неважно какой страны, очень любили забаву «убей словом». Он уже знал, что это будет, и это неизбежно. Только это не придворные, а представители соседних держав, и он рискует приобрести очень много влиятельных врагов. И Эгирона нет, так что защитить некому. «Спасибо, отец, удружил» — подумал Рысь и поднял глаза на публику.

От того, как на него смотрела принцесса Торхада, становилось дурно. Самому что ли пойти убиться, пока она до него не добралась? Что он успел ей сделать, Рысь пока не понял, но поставил в уме пометку «выяснить».

— Безобразие. — внезапно высказалась Этеса из Ликира — Почему нас посадили за один стол с безродным? Это воспринимать, как оскорбление?

«Началось». Рысь медленно закрыл глаза, сосредотачиваясь, и так же медленно открыл их. Что ответить на это? Наличие титула и наследуемых земель афишировать не хотелось. И что, что титул имеется? Для этих господ он всегда будет безродным, поскольку не голубых кровей. А узнав про титул к слову «безродный» они добавят слово «выскочка».

— Если вас, Ваше Высочество, что-то не устраивает, вы всегда можете уйти. Вас никто не держит. — внезапно произнес тихий мягкий голос.

Яур пошарил глазами по гостям, ища заступника. Так нахамить принцессе мог только кто-то из королевского рода. Принц Деор был тут единственным, кому мог принадлежать этот высокий голос. Хотя… Маливика выглядит тоже весьма внушительно. Этот голос мог быть как низким женским, так и высоким мужским.

— Да как вы смеете?! — Этеса гневно воззрилась на оппонента.

— Ну, вы же смеете портить другим чудесный вечер необоснованными высказываниями в стиле скандала. Почему бы и мне не посметь? — так же мягко ответил Деор, и даже бровью не повел.

— Я не останусь более в таком дурном обществе! — резко вскочила Ликирская принцесса.

— Доброй ночи! — ядовито улыбнулась Эилин, помохав ей ручкой.

Этеса не могла не разглядеть в этом жесте издевки, ее бледное лицо пошло ярко-красными пятнами, когда она задохнулась от возмущения.

— Позвольте, я провожу Вас, Ваше Высочество. — предложил Яур.

— Не приближайтесь ко мне. Не портьте мне репутацию.

— Слышите, господин Яур, не портьте репутацию. — мягко посоветовал Деор, еле заметно улыбаясь краешками бледных губ — Уверен, ваша репутация вам еще пригодится.

— Хам! — Этеса топнула ножкой и покинула зал в спешке.

— Я думаю, стоит снисходительно отнестись к Ее Высочеству Этесе. — произнесла Атилоя ангельским голоском — Она слаба здоровьем и не успела как следует отдохнуть после столь длительного путешествия. Это, видимо, нервное.

— Это называется снобизм, Ваше Высочество. — мягко поправил Деор.

— Ох, нам не обязательно общаться столь официально, это больше похоже на расшаркивание. — залилась румянцем иорнская красавица — Пожалуйста, зовите меня Атилоей.

— Хорошо. — легко согласился будущий король Даолии — Тогда вы тоже обращайтесь ко мне по имени.

— Как я могу? Вы же будущий король Даолии. — Атилоя стыдливо потупила глазки, впрочем, быстро подняла взгляд — Это ваша сестра?

— Я Маливика. — представилась та. Голос у нее был обычный женский, немного с хрипотцой, но на мужской не походил совсем.

— О, вы такая сильная…

И началась обычная болтовня, гордо именуемая светской беседой. Яур слушал и зевал. Зевал, разумеется, мысленно. А к гостям из Даолии теперь питал стойкую симпатию. Ужин закончился, и гости пошли прогуляться в парк, разбившись группами. Рысь даже вздохнул с облегчением: самая сложная часть ужина закончилась. Однако, поплелся вслед за гостями, поскольку уйти сразу после ужина — дурной тон. Он и не рассчитывал на компанию, потому сделал то, о чем мечтал весь этот вечер: зевнул во весь рот.

— Скучно, да? — спросил девичий голос — У вас, кстати, необычный прикус.

Искать источник голоса пришлось ниже поля зрения. Ну конечно, Аорет! Кто еще будет вот так без стеснения говорить про прикус? Сама непосредственность.

— Да уж, светские беседы — это не для меня.

— Бросьте, половина присутствующих на этом ужине тоже едва не уснули.

— Вы думаете? А мне казалось, они очень оживленно беседовали.

Аорет не ответила. Ее большие серые глаза вдруг стали такими сочувствующими, она шагнула к нему ближе и положила ладошку на его предплечье:

— Вы в порядке?

— О чем Вы? — Яур действительно был удивлен.

— Не прикидывайтесь, что не понимаете. Мне вы точно можете сказать все, что думаете. Эта глупая принцесса из Ликира ни за что набросилась на вас с оскорблениями. Я… Я ей жабу в суп посажу, вот! — от сочувствия к нему она как-то плавно перешла к гневу на обидчицу.

— Что? Лягушку в суп? — Рысь искренне рассмеялся — Вы восхитительны! И часто Вы подобное проворачивали?

Аорет густо покраснела, но не могла не улыбнуться в ответ:

— Они это заслужили.

— Не нужно, Ваше Высочество, я в полном порядке.

— Когда она все это начала, по вам этого было не сказать. Но теперь я вижу, что вы в порядке. — она убежденно кивнула, два раза, и отошла на три маленьких шажочка, чтобы лучше его видеть и не запрокидывать при этом голову.

— Значит, просто Яур рос вместе с Его Высочеством? Вы друзья?

Рысь посмотрел в любопытные живые серые глазки. Хочет узнать об Эгироне. А почему бы нет?

— Лучшие, Ваше Высочество.

— Перестаньте так меня называть. Это ужасно чопорно. — она смешно сморщила носик — Вы мне мою няню напоминаете.

— Хорошо, тогда, может, миледи? Миледи Аорет?

— Да, так лучше. — просияла девушка — И… какой он, ваш друг?

— Эгирон? — Яур ненадолго задумался — В целом хороший парень. Не злой, не обидчивый, с веселым нравом и весьма неглупый. — и, понизив голос, добавил — Но иногда ведет себя, как придурок.

— Например? — живо заинтересовалась она.

— Ну, мы учились вместе. Однажды он решил меня испугать, прикинувшись привидением. Было ужасно душное лето, поэтому на ночь я открывал окно. Студенческие комнаты довольно тесные, поэтому кровать располагалась довольно близко к открытому окну, и мне не было так жарко. Проснувшись от неприятного чувства, будто кто-то смотрит на меня, я увидел возле своей постели нечто бесформенное и белое. Это нечто завыло и задергалось… В общем, Эгирон запутался в простыне и выпал из окна второго этажа. Благо, там рос пышный кустарник, и он отделался царапинами. — о том, что принц был в ту ночь бессовестно пьян, Рысь благоразумно умолчал.

— Вы испугались?

— Я испугался, когда он упал. — честно признался Яур — Мне не хотелось потерять такого друга. Без него жизнь была бы скучной.

Яур рассказывал, Аорет смеялась. И, кажется, Эгирон начал постепенно реабилитироваться в ее глазах. На вопросы об Эри Яур уклончиво отвечал, что она сама может его спросить, и что Эри не кусается. Напротив, он весьма милый человек. И они завтра вместе идут в библиотеку.

— Ваше Высочество! Вот Вы где!

Аорет мгновенно выпрямила спину и приняла благообразный вид, только румяные щеки выдавали, что она недавно смеялась. Через пышные кусты к ним ломилась сухенькая гладко причесанная пожилая леди.

— Моя няня. — сделав испуганные глаза, одними губами просветила его девушка и еще больше расправила плечи.

— Что Вы тут делаете? — няня строго уставилась на воспитанницу.

— Беседую с другом Его Высочества.

— Ах, это вы, молодой человек! — колючий взгляд перешел на него — Слышала, Его Высочеству Эгирону нездоровиться. Он в порядке?

Яур отвесил пожилой леди элегантный поклон:

— Ничего серьезного, леди, он скоро поправится.

— Что ж, пожелайте Его Высочеству скорейшего выздоровления. — с этими словами она увела свою воспитанницу, воспитывая на ходу.

Аорет, обернувшись, улыбнулась ему на прощанье, за что тут же была одернута строгой няней. Яур постоял немного, провожая их взглядом, и свернул на другую тропинку. Они с Аорет болтали на перекрестке двух дорожек, он свернул налево и через три шага едва не подпрыгнул от неожиданности. На низенькой скамье сидел принц Деор. Один.

Заметив Яура, он поднял голову и тихо произнес:

— Я напугал вас, господин Яур? Я не хотел.

— Не стоит переживать об этом. Просто Вы так тихо сидели, Ваше Высочество…

— Деор. — мягко поправил его наследник Даолии.

— Что? — Рыси показалось, что он оглох.

— Просто Деор, ладно? — теплые карие глаза смотрели серьезно, но лицо не выражало эмоций — Она такая же гостья, как и я. Мне завидно, что кто-то называет ее по имени.

Не спрашивая разрешения, Яур присел на другой конец скамейки. Помолчав немного, он все же решился:

— Хорошо. Деор, что Вы тут делаете совсем один?

— Ты, пожалуйста. — он даже не пошевелился — Мне никогда не говорили «ты». Я просто сижу.

— Я не осмелюсь на такое панибратство.

— Перестань. Я вижу, что ты достаточно умен. И вовсе не тот, кем хочешь казаться.

— Вот как? — Яур внутренне напрягся — И что Вы хотите?

Деор повернулся к нему лицом, и Рысь даже опешил от того, сколько эмоций плескалось в его больших глазах.

— Ничего такого. Познакомь меня с Эгироном. Просто любопытно, за какого человека воюют девушки.

— Они воюют не за него, а за корону.

— Эгирон и Эри — один и тот же человек, ведь так? — Деор даже не собирался скрывать, что слышал, о чем они с Аорет разговаривали — Я не собираюсь разглашать эту информацию. И я не специально подслушивал. По твоим словам Эгирон совсем другой человек, нежели по слухам.

— В Вашем случае слухи тоже врут.

Деор невесело усмехнулся:

— Если ты так считаешь, то у тебя нестандартные взгляды.

— Не у меня одного. — честно ответил Рысь и получил в ответ удивленный взгляд широко распахнутых почти детских глаз — А где Ваша сестра? Неужели Вы оставили ее одну среди этих… милых леди?

Деор заметил нечаянную заминку и попытался сдержать смех. Боролся несколько секунд и все же рассмеялся. Приятный смех, искренний, мягкий и переливчатый, его тут же подхватил летний ветерок и унес прочь.

— Нет, я отправил ее отдыхать. Маливике непросто приходится в таком обществе. Каждое неосторожное слово больно ранит ее, не говоря о тех словах, которые обычно любят произносить всякие… леди.

— Здесь есть тихое местечко, где я обычно тренируюсь. Может, это как-то поможет ей отвлечься?

— А ты знаешь, как угождать девушкам. — бледно улыбнулся принц — Даже странно для такого парня, как ты.

— Как я? — переспросил Яур непонимающе.

— Не прикидывайся стулом. Ты себя в зеркало видел? На тебя девушки должны пачками вешаться.

— Если и должны, то они об этом ничего не знают. — рассмеялся Рысь — Идемте, Деор, я покажу Вам это место. Ваша сестра может приходить туда, когда пожелает. Я обычно бываю там рано утром. Если она не хочет нечаянно наткнуться на меня, пусть приходит после завтрака.

***

Атилоя бросила еще один взгляд в зеркало. Вроде, никаких изъянов нет ни во внешности, ни в одежде. Нежно-розовый шелк сел на фигуру, как влитой, подчеркивая и высокую грудь, и тонкую талию, плавно переходящую в округлые бедра. Жемчужно-розовыми складками шелк струился по ногам, просто и со вкусом, никаких рюшек, бантиков, камней. Длинную шею украсило жемчужное ожерелье, руки до локтей обтянули белые перчатки, две пряди золотых волос собраны на затылке заколкой в виде цветочка, остальные свободно струятся по спине и плечам. Она готова.

Как удачно Эгирон занедужил! А она такая милая и добрая, сейчас пойдет и будет ухаживать за принцем. Будет поить его с ложечки лекарствами, прикладывать ко лбу смоченный в холодной воде кружевной платочек, даже развлекать его разговорами, если нужно.

Вот и нужные двери с позолоченной диадемой, выгравированной на темной поверхности крепкого дерева. Такие двери только у наследников. Наконец-то нашла, ноги уже ноют от долгих блужданий по северному крылу дворца.

Она быстро постучала в двери, прислушиваясь, но ответа не последовало. Что такое? Не слышит? Постучала громче — тишина. Атилоя пошлепала себя по щекам, чтобы вызвать приток крови и выглядеть смущенной, открыла двери и осторожно вошла внутрь. Да, обстановка роскошная, но никого нет. Она обошла несколько комнат, и снова пусто. Что происходит? Его нет в покоях. Он не болеет?

— Ваше Высочество? — позвала она дрожащим голосом.

Тишина. И в этой тишине она различила шорох, исходящий из-за двери, судя по планировке, уборной.

— Ваше Высочество! — позвала она громче, остановившись в двух шагах от источника звука.

— Какого черта?!! Я никого не звал, чего приперлись?!

Атилоя опешила от такого приема. Дрожащим голосом она попыталась объяснить причину ее визита, но выходило только придушенное:

— Я… я…

— Ты и мать твоя!!! Вон отсюда! — и задыхающийся стон — Кей! Ох, мать твою! Кей!!!

Но его телохранителя, Кея, тут не наблюдалось. Атилоя растерянно оглянулась, в поисках русоволосого юноши, но никого не увидела.

— Его здесь нет. — робко произнесла иорнская красавица.

Из-за двери донеслись совсем уж странные, но очень громкие звуки и стон Эгирона:

— Аааа… Кей!!! Клянусь, я придушу тебя, чтоб не повадно было шляться где попало! Ох… чтоб тебе всю жизнь ездить без седла! Кей!!!

Атилоя не понимала, что происходит. Зачем он зовет Кея, если его тут нет? Внезапная догадка едва не свалила принцессу с ног. Да, его телохранителя тут нет, но, что если он там? Она посмотрела на закрытую дверь и, схватившись за вспыхнувшие, на этот раз по-настоящему, скулы, выбежала из покоев наследного принца Елора. Пылая от стыда, она пробежала по коридору, бросилась вниз по лестнице, едва не сбив с ног какого-то мужчину с подносом, и даже не обратила внимания, что это был Кей, а на подносе — лекарственные отвары.

***

Яур вернулся по наступлению темноты, уставший и вымотанный морально. Первым делом он, конечно, заглянул к Эгирону. Его Высочество все еще был в уборной, откуда и осыпал Яура самыми изощренными проклятьями. И не только Яура, Кею тоже за что-то перепало. Что ему Кей-то сделал? Телохранитель сидел у окна с книгой в руках и даже ухом не повел на красноречие принца.

— Рад, что ты в порядке. — устало зевнул Рысь и вышел через смежную со своей спальней дверь.

Дама в бирюзовом платье, глядя на его убитый вид, только головой покачала, но промолчала, за что он ей был безмерно благодарен. Рысь даже раздеваться не стал, только скинул курточку и белые полусапоги с чудными, задранными вверх круглыми мысками, и рухнул ничком на кровать. Голова противно ныла, будто с похмелья. Закрыв глаза, он полежал несколько минут и сам не заметил, как уснул.

Сон был тревожным. Он видел огонь, обезображенные человеческие трупы и кто-то толкал его в спину по направлению к теплому сгустку света. Потом темнота и мрачный тихий лес. Желтые звериные глаза, шершавый язык, лижущий ему лицо, теплый густой мех. Тепло. И кто-то все время зовет его другим именем. «Юнэми». Ему кажется, что это его собственный голос. «Юнэми». Нет, он не Юнэми. Под тяжелой звериной лапой, зарывшись пальцами в теплый уютный подшерсток, ему было хорошо. Он перевернулся на спину и сон сменился. Шершавый звериный язык превратился во что-то гладкое и легкое, пробежался по скулам, очертил контур губ и мягко проскользил по шее на грудь и ниже. Что? Что это? Жарко. Внизу живота образуется горячий тянущий ком. Приятно, даже слишком… Проснись!

Яур подскочил, как ужаленный. В темноте комнаты что-то громко упало на пол. Рысь долго не думал, он вообще не думал, когда мягко спрыгнул следом. Руки тут же наткнулись на что-то теплое и мягкое, пальцы инстинктивно сжались на чьем-то горле. По его собственным рукам судорожно, панически, но очень слабо, прошлись ногти. Ногти? Царапать, защищаясь, будет только женщина. Рысь тут же ослабил хватку:

— Кто ты?

Хрип после нескольких вздохов перешел на всхлипывания, и это грозило ему громкой женской истерикой.

— Закричишь — убью. — спокойно предупредил Яур — Кто ты и зачем пришла?

— Я… — всхлип, по его рукам закапали горячие слезы — Я… Ты понравился мне… и…

— Правду! — руки с ее шеи он убрал, переместив их на покатые плечи, и хорошенько встряхнул даму.

— Это правда… ыыы…

— Не реви, сказал. Кто ты такая?

В темноте он не мог толком разглядеть ее лица, но хорошо чувствовал, что она уже дошла до того состояния, в котором люди выкладывают всю свою биографию. Но шорох от двери заставил ее замолчать. А после дверь открылась, даже не скрипнув, и тусклый свет свечи разлился по спальне Яура.

Девушка, воспользовавшись тем, что Рысь отвлекся на еще одного нежданного гостя, выскользнула из его рук и метнулась к двери.

— Ааааа!!! — визг на высоте крика летучей мыши и топот двух пар ног по коридору. Грохот роняемого подсвечника, звуки борьбы.

— Что за черт? — Яур бросился за ними, едва не споткнувшись о какую-то ткань, подкинул вещь ногой, поймал в кулак и выскочил в освещенный коридор.

Какая-то леди в откровенной ночной рубашке изо всех сил пыталась вырвать свои длинные распущенные волосы из детских пальчиков. Визжа так, что стекла тряслись, на ней висела Луиска. От увиденного Яур выронил ткань из рук.

— Ах ты воровка!!! Теперь так просто не уйдешь!!! — другой рукой малявка ухватилась за единственную одежду девушки. Тонкая ткань сорочки затрещала под натиском детских пальцев. Или детского веса?

— Неправда! — взвыла леди, пытаясь вырваться — Я не воровка!

— Воровка!!! — Луиска от души пнула ее ногой по голени — Думаешь, я не знаю, зачем леди по ночам ходят к мужчинам?! Мне мама сказала, что мужчина потом должен жениться! Так вот Яур на тебе не женится, ясно тебе, курица?!! Он мой!!!

— Что тут происходит? — выглянул из соседних дверей немного помятый Кей. За его спиной маячил бледный, согнутый пополам Эгирон.

— Брат! Она хотела украсть Яура! — взвыла принцесса.

— Чего? — простонал тот, хватаясь рукой за живот — Яура украсть? Это как так?

— Вот так! Воровка! Я тебе покажу, как чужих мужчин красть!!! — и она всем весом повисла на волосах леди. Девушка не удержалась на ногах и упала на пол. Довольная Луиска залезла на нее верхом и принялась ощипывать.

Ну, все. Хватит!

Рысь, наконец, отмер, подобрал упавшую ткань, оказавшуюся платьем, и пошел разнимать драку. Отцепить девочку от жертвы оказалось не так-то просто, она вцепилась в леди не хуже клеща.

— Луиска, отпусти ее. — мягко попросил он, пытаясь поднять принцессу.

— Еще чего?! — зло сверкнула та карими глазами — Запомни, Яур, ты мой!

— Э… — у Рыси даже слов не было. Если в десять лет она такая, что же из нее вырастет потом?

— Эй, Луиска! — окликнул ее Эгирон — Не мелковата ли ты, чтобы такое говорить? — и, ехидно улыбнувшись, добавил — Яур мой!

Опять он ее дразнит? Вроде не ребенок уже. Что за удовольствие такое, дразнить младшую сестру? Но зато Луиска, отвлекшись на брата, ослабила хватку на волосах леди, чем Яур и воспользовался.

— А ну, пусти меня!!! Я ей покажу!!! Пусти, говорю!!!

Не обращая внимания на брыкание, пыхтение и крики, Рысь запихнул девочку подмышку и понес укладывать спать. На ходу он все же обернулся и бросил неизвестной леди ее платье:

— Надеюсь, вы в порядке. В следующий раз постарайтесь не заблудиться. Лучше обратитесь к прислуге, вас сразу же проводят до ваших комнат.

В ответном взгляде девушки плескался и стыд, и страх, и благодарность. Он больше не обернулся, скрывшись за поворотом коридора.

— Яур… — проканючил ребенок жалобным голоском.

— Я обижен. — сурово заявил Рысь — Ты ужасно себя вела. Мне очень за тебя стыдно.

— Но она…

— Она — это она. Но ты была хуже. Так ведут себя старые тетки на рынке, а никак не юные принцессы.

— Прости. — поникла Луиска — Ты ведь простишь, да? И сказку расскажешь?

— Нет. — отрезал Яур. — Ты уже почти девушка. Прекращай ко мне приходить по ночам за сказками. Это некрасиво.

— Яур!!!

— Я все сказал. Или мне привлечь к твоему воспитанию матушку?

— Не говори маме! Я больше не приду к тебе! Пока. Вот вырасту, а потом приду.

Ну что за ребенок? Вечно она устраивает проблемы! Яур поставил Луиску перед ее дверью и, присев на корточки, серьезно посмотрел ей в лицо:

— Луиска, я намного старше тебя. Когда ты вырастешь, я буду уже старым для тебя. Так что, прекрати это.

— Нет! Ты никогда не будешь старым!

Возглас был громким, видимо, это разбудило Наору. Она выглянула из смежных покоев, кутаясь в халат:

— Что происходит?

Яур устало посмотрел на нее, сунул ей в руку ладошку Луиски и молча ушел. Небо за окнами начинало брезжить серым рассветом.

Глава 7

— Вы в порядке? — с тревогой спросил Эгирон — Простите мою сестру, она бывает совершенно невыносимой.

— Ваше Высочество, — леди подняла на него испуганный умоляющий взгляд — Я не хотела Вас тревожить, простите.

— Да все нормально, я все понимаю. — махнул тот рукой — Кей, помоги леди подняться. Я немного не в том состоянии, чтобы проявить галантность. Надеюсь, прекрасную даму это не оскорбит?

— Что Вы! — она приняла помощь Кея — Я благодарна Вам и Вашему…

— О, это мой друг и телохранитель, Кей. — спохватился принц.

— И Вашему другу. Спасибо. — она стыдливо прикрылась платьем — Ваше Высочество, прошу Вас проявить ко мне свое благородство. Умоляю, не выдавайте мой дурной поступок. Я…

— Не нужно оправдываться. — мягко перебил Эгирон — Я понимаю. Яур привлекательный молодой человек, вы пали жертвой его обаяния. И вы никакая не шпионка, и тем более не воровка. Я никому не скажу, что видел вас здесь. И никто не скажет. Далее по коридору есть маленькая комната для отдыха, можете пройти туда и привести себя в порядок. Доброй ночи, леди.

— Благодарю. Доброй ночи, Ваше Высочество.

Никто из участников этой сцены не заметил темной фигуры, стоящей в тени статуи в одном из узких боковых коридорчиков. Эилин все слышала. Она в ярости сжала кулаки, досадуя на туповатую фрейлину и на мелкую принцессу тоже. Если бы не эта девчонка, у Левой все получилось бы! По крайней мере, был такой шанс. И тогда она нашла бы способ привлечь внимание Эгирона к этому событию.

В голове Торхадской принцессы до сих пор крутилась фраза, оброненная принцем. «Яур мой». Это только прибавляло ненависти к блондину с янтарными глазами. Что ж, не в этот, так в другой раз, но она уничтожит Рысь. Потому, что Эгирон принадлежит ей, Эилин. И корона Елора тоже.

***

— Его Величесво занят, прихо… — начал секретарь и не закончил, замолчав на полуслове.

Дикиор, оторвавшись от бумаг, с интересом посмотрел на дверь. Кого это так испугался самый вредный старик на свете? Дверь, распахнувшись, явила взору помятого и растрепанного Яура. С порога ни «здрасте», ни «до свиданья»:

— Вы велели зайти, сир.

— Что с тобой? Неужто, дурной пример Эгирона?

— Нет, сир. — Рысть уселся на пол, удобно поджав под себя ноги — До Эри мне как до Снежных Пустынь ползком. Просто не выспался, и не спрашивайте, почему.

— Ладно. — Дикиор не стал настаивать, знал, что если Рысь не хочет говорить, то и под пытками молчать будет — Идем.

Встав из-за заваленного бумагами стола, король подошел к висящему на стене портрету первого представителя династии Аоддион во весь рост, пробежался пальцами по сложному узору рамы и нажал на несколько завитушек поочередно. Участок стены с висящей картиной отъехал в сторону, открывая пыльный темный коридор.

— Тайный ход? — с интересом спросил Рысь.

— Да. Возьми свечи, там очень темно.

Рысь не заставил просить его дважды, схватил со стола монарха массивный канделябр и шагнул вслед за Его Величеством в тайный ход. От пыли тут же захотелось чихнуть, благо большая ее часть скопилась на паутине, густой бахромой, свисающей с потолка. Коридор был достаточно широк, чтобы двачеловека шли рядом, при этом никак не касаясь и не задевая друг друга, и света от семи свечей было более, чем достаточно, чтобы хорошо видеть путь.

С еле слышным скрипом панель встала на место, отрезая их от кабинета Дикиора. Рысь с завидным равнодушием проводил взглядом мелькнувший вдалеке голый крысиный хвост и обратился к Дикиору:

— Куда ведет этот ход?

— Пойдем. — король выступил вперед, жестом пригласив за собой своего воспитанника — Династия Аоддион длится уже тысяча восемьсот шестьдесят восемь лет. Первый правитель из рода Аоддион видел мир совсем другим, нежели мы, его потомки. Да, когда-то мир был совсем другим.

Дикиор помолчал немного, Рысь не прерывал его раздумий, и, наконец, продолжил:

— Этот тайный ход ведет к личной сокровищнице рода Аоддион. Никто, кроме прямых наследников, не знает о ее существовании. Даже Эгирон пока не в курсе.

— Но, тогда почему Вы решили показать это мне?

— Потому, Яур, что ты имеешь прямое отношение к некоторым экземплярам этой коллекции. Там есть вещи, которым более двух тысяч лет.

— Не понимаю. — Рысь нахмурил тонкие брови — Какое отношение я могу иметь к старинным предметам, собранным Вашими предками?

— Это единственный способ узнать, кто ты на самом деле. Я всегда понимал, что ты не простой ребенок. Трудно воспитывать сына, который во всем превосходит тебя самого. Но, думаю, я неплохо справился, как считаешь?

Яур немного растерялся от таких речей. Он не понимал, что хочет сказать ему приемный отец.

— Мне не в чем укорить Вас, сир. Вы дали мне дом, семью, и воспитали, как родного. И я…

— Не стоит. — перебил его Дикиор — Я знаю, что ты любишь нас всех, даже Луиску, способную и мертвого вывести из себя. Я никогда не разочаровывался в тебе, что бы ты ни сделал. Пожалуйста, Яур, никогда не разочаровывайся в Эгироне. Ты нужен ему.

Яур не ответил, впрочем, его ответ и не требовался. Дикиор знал, что Рысь всегда останется на стороне его сына, а Яур знал, что нужен Эгирону больше трона, ведь они росли как близнецы. Остаток пути они прошли думая каждый о своем. Вскоре коридор привел их к кованой массивной двери. Яур с интересом осмотрел символические узоры, смысла которых он не знал.

— Есть что-то, что знакомо тебе? — спросил Дикиор. Он не спешил открывать дверь и с интересом следил за реакцией Рыси.

Среди узоров и древних неизвестных ему рун Рысь видел странную картинку. Символы, напоминающие деревья, будто лес. И в этом лесу две детские абсолютно идентичные фигурки тянут друг к другу руки. Они находятся на расстоянии, поэтому не могут дотянуться друг до друга, не могут соединиться. А между ними — закрученная внутрь спираль. Яур не понял, что он почувствовал, когда смотрел на эту картинку, но что-то определенно испытал. Какое-то мучительное чувство, словно он забыл что-то очень важное. Тряхнув головой, Рысь отогнал это чувство и отрицательно покачал головой:

— Нет, ничего.

Повернув спираль против хода солнца, Дикиор открыл дверь и пропустил воспитанника вперед. Яур остолбенел с порога.

— Факелы зажги. Или так и будешь бегать с подсвечником наперевес? — подшутил монарх.

Рысь послушно зажег факелы и, когда в сокровищнице стало светло как днем, с интересом огляделся. По стенам зала от пола до потолка располагались полки с книгами, свитками и даже табличками из глины и металла. По всему доступному глазу пространству рядами стояли постаменты с древними артефактами, а в центре зала величественно стояла статуя красивой женщины, к ногам которой прижались дети: мальчик и девочка, а она по-матерински опустила руки им на головы. Возле нее Яур и остановился, вглядываясь в композицию. Что-то в лице этой дамы казалось ему знакомым, даже родным.

— Этой статуе более трех тысячелетий, а может и больше. — сказал Дикиор — Эта женщина — богиня, давшая людям магию. Дети — маги, она благословляет их.

— Эти дети — первые маги?

— По легенде — да. Большего я не знаю. Маги исчезли примерно чуть более тысячелетия назад, слишком мало от них осталось, чтобы рассказать подробнее. А это — кисть Ирика. — Дикиор подвел его к другому постаменту — он был одним из последних магов и другом первого Аоддиона. Говорят, что его картины оживали, исполнялось все, что бы он ни написал.

Яур внимательно осмотрел предложенный артефакт. Кисть была выполнена из старинного почерненного серебра, набалдашник ее заканчивался турмалином в виде падающей капли. В свете живого огня от факелов он сиял самыми немыслемыми, волшебными цветами и оттенками.

— И его картины до сих пор живы?

— Нет. — король покачал головой — Времена были темные, полные смут и войн. Ирика убила залетная стрела, а его творения разрушились, в том числе и воздвигнутый им дворец. Из описаний современников можно узнать, что это архитектурное строение было настоящим чудом всех времен.

— А кисть сохранили на память? Ведь без художника она бесполезна.

— Видимо на память. Хотя есть легенда, что часть своего дара Ирик запечатал в этой кисти. Но никому из тех, к кому кисть попадала в руки, она не подчинилась. Многие после попыток писать ею умерли необъяснимыми и страшными смертями. Кисть стали бояться, считая ее проклятой. Так она и оказалась тут. Я не знаю, правдива легенда или нет, но лучше ее не трогать.

Яур осмотрел все многообразие собранных в этом зале предметов и уточнил у Дикиора:

— Тут все предметы с такими печальными историями?

— Может быть. — улыбнулся монарх — Советую не трогать артефакты ради твоего же блага. Зато книги и свитки все в твоем распоряжении. Просвещайся сколь душе угодно, а меня заждались мои человеческие дела. Панель в мой кабинет открывается нажатием рычага на стене. Удачи.

— Отец! — окликнул Яур уходящего короля — Это все, конечно, увлекательно, но причем тут я?

Дикиор остановился и обернулся, улыбаясь:

— А ты не понял? Ты маг, Яур. Да будет тебе известно, люди не могут говорить с животными, как не могут и чувствовать воду под землей или видеть давно умерших дам в бирюзовом кринолине.

С тех пор Яура можно было считать без вести пропавшим и изредка находить лишь в дворцовой библиотеке.

***

Эгирон недоумевал, где мог его друг пропадать третьи сутки? Без него наследнику престола приходилось туго. И даже посоветоваться не с кем. Из доверенных лиц рядом только Кей, а он молчит как рыба, какой из него советчик? Эгирон запутался между Атилоей и Аорет, и та, и другая нравились ему. А когда он от избытка чувств и за неимением рядом мудрого и рассудительного Яура вывалил свои душевные переживания своему телохранителю, Кей только молча и сурово погладил по голове «несчастного» принца.

Аорет он водил в библиотеку, где они подолгу обсуждали ту или иную книгу, даже спорили о разных вопросах, а иногда и ругались, но довольно быстро мирились. С Аорет было легко и весело, но ей не хватало изящности, присущей Атилое.

Атилоя же была довольно милой с ним, переживала о его здоровье и старалась во всем его поддерживать. Она была очень мила и очень соблазнительна, но ей не хватало живости, присущей Аорет.

Кого из двух девушек выбрать? На этот вопрос мог дать подсказку только Яур, который пропал. Эгирон даже к отцу ходил, но тот лишь сказал: «Яур занят. Я дал ему задание. Не мог бы ты сам разобраться со своими невестами?». Итак, кого же выбрать: милую Атилою или забавную Аорет, которой до сих пор неизвестно, что он принц?

***

Зарывшись с головой в древние рукописи, обложившись словарями и шифрами, Яур открывал для себя новый мир — мир магии. Теперь он знал, почему выглядит иначе, нежели прочие обитатели этого мира. В древних хрониках описывалось, что очень часто маги имели необычную внешность и почти всегда экзотический цвет глаз, магия, бурлящая в крови, меняла их тела. Они даже бородой никогда не обрастали, а многие не имели родинок. У того же Ирика были глаза цвета морской волны с лиловым ободком по краю радужки и абсолютно белые волосы. Он раскопал его портрет, написанный придворным художником тех времен, немного корявая полустертая надпись на старом наречии гласила, что это именно Ирик.

Помимо этого, Яур узнал, что магия приравнивалась к бескрайнему океану, а маги, выражая свою принадлежность к этому океану, носили капли, как знак отличия от остальных. У каждого была своя особенная капля, в основном обозначавшая способности самого мага. И у самого Яура имелась капля из алмаза, висящая в правом ухе, но что она значила, он пока не имел и малейшего понятия. И кто мог вдеть в его ухо эту серьгу, если маги давно исчезли? Вопросы множились, а ответы толком и не находились.

Еще сильно беспокоили сны, в которых все настойчивее кто-то звал его чужим, но смутно знакомым именем. Рысь чувствовал, что мог бы ответить этому ищущему, но также ощущал и то, что пока не готов откликнуться. Сейчас он вообще не был уверен ни в чем. Неприятное чувство растерянности впервые за всю его недолгую жизнь овладело им так сильно, что мысленно он отрицал свое причастие к этому неизвестному и завораживающему миру магии.

Немногие найденные им заклинания он запоминал так легко, словно уже знал их когда-то, и ему требовалось просто вспомнить. А следом за ними приходили другие, нигде не описанные приемы, просто всплывали в голове, как воспоминания о старых, давно забытых снах. Теперь его голова полнилась этими знаниями и грозила лопнуть, если он немедленно не попробует их на практике. Очень нужно было попросить у Дикиора уединенное и никому не нужное место для занятий. Стихии воды и воздуха он чувствовал, но пока не мог с этим чувством ничего сделать.

Кроме того, Яур почти физически ощущал потребность в каких-то особенных действиях. Что-то теплое постоянно скапливалось в его крови, повышая его температуру, и требовало выхода, становясь горячим, почти обжигающим. Пока он мог это удержать, но не знал, надолго ли его хватит. С каждым днем что-то неуловимо в нем менялось, стирая его прежнюю жизнь и открывая новые горизонты для чего-то пока неизведанного.

От нового и интересного исследования отвлекало только одно: скоро бал, и он нужен Эгирону. Поэтому на пятые сутки Рысь явился к нему сам.

Эгирон хотел бы высказать ему все, что думает о таком отвратительном друге, очень хотел бы. Но весь вид Рыси заставил его вместо товарищеских разборок просто спросить:

— Яур, что-то случилось? Это серьезно?

Рысь устало покачал головой в отрицательном жесте:

— Ничего серьезного. Просто отец немного нагрузил дополнительной работой.

Наследный принц Елора подозрительно оглядел осунувшееся лицо друга с темными кругами под глазами:

— Ты когда хоть спал в последний раз?

— Спал. — успокоил его Яур — Часто, но не продолжительно.

— И чего тогда сюда пришел? Живо отсыпаться! Бал совсем скоро, знаешь ли! И ты нужен мне на нем бодрый и свежий.

Яур послушал друга, он понимал, что Эгирон прав. Но не знал, получится ли у него выспаться до бала?

Дама в старинном бирюзовом платье встретила его печальным взглядом голубых, будто выцветших глаз. Яур, не раздеваясь, упал на кровать, на призрак он не смотрел.

— Надеюсь, вы в порядке, Яур. Выглядите скверно. — она говорила будто бы сама с собой, не рассчитывая на ответ. Но Яур почему-то ответил:

— Это называется «усталось», леди. Но спасибо за участие.

Леди, мягко говоря, удивилась. Да она ушам своим не поверила.

— О! Так вы… вы не собираетесь больше меня игнорировать?

Рысь потянулся и, перекатившись на бок, посмотрел на нее прямым взглядом, не периферийным зрением, как раньше:

— Нет смысла вас игнорировать, от этого вы все равно не исчезнете. Кстати, почему вы чаще всего находитесь именно тут?

— Это интересный вопрос. — она мягко опустилась в стоящее у окна кресло и сложила руки на коленях — Но, боюсь, я не могу дать ответ. Я всегда тут, и уже несколько лет рядом с вами. Признаюсь, даже привязалась к вам. Ждала, вас на каникулы, когда вы учились в академии. Это настоящее чудо, что вы начали видеть меня.

— Это не чудо. — Яур сам не знал, почему ему так хочется довериться хоть кому-то, и эта дама подходила идеально. Она не разболтает его секретов хотя бы потому, что никто ее не видит и не слышит — Это просыпается моя истинная природа. Я маг, леди.

— О! Это… восхитительно! Магов так давно не было в нашем мире! А, простите за невежливый вопрос, вы истинный или нет?

— Я не понимаю, о чем вы. Увы, мои познания магии начались только три дня назад. Собственно, поэтому я и выгляжу так скверно.

— Ох, да все в порядке! — леди добродушно рассмеялась и кокетливо махнула воспаленной ручкой — Не смущайтесь вы так! В конце концов, я понимаю как вам непросто, вас ведь некому обучить. Вы своего рода первопроходец. Ох, это такое странное чувство…

— Что случилось? — Яур недоуменно смотрел на призрак женщины, утирающей платочком выступившие на глазах слезы.

— Не обращайте внимания. Я так долго здесь нахожусь, что знаю всех. И меня постоянно тянет в эту комнату, будто при жизни в ней было что-то важное для меня. Ах… Я тронута! Я так горжусь вами, мальчик мой!

— Вы сказали, будто тут было что-то важное для вас?

— Я уже не помню.

— Как вас зовут? — напрягся Рысь, будто ухватил добычу, а она ускользает.

— Меня? — дама непонимающе захлопала глазами — Меня уже веков семь, а может, и больше, никто не звал…

— Но, когда вы были живы, у вас же было какое-то имя?

— Может быть. Увы, я не помню его. Я не могу вспомнить ничего, что было со мной, когда я была жива.

— Печально.

— Ох, тут нечего печалиться! — снова рассмеялась она — Видимо, в моей жизни не было ничего такого, что можно было бы помнить. Зато я могу объяснить вам разницу между истинными магами и неистинными. Истинные, это те, кто владеет большими возможностями, нежели неистинные.

— Очень… информативно.

— Вот, например, Ирик был неистинным. Он мог только одно — оживлять свои картинки, переносить их в реальность. А Ноэль, например, владела тремя стихиями, одним взглядом могла успокоить целую толпу и существовала легенда, что она могла возвращаться далеко в прошлое или же будущее. Она была истинной.

— Теперь ясно. — кивнул Яур — Выходит, я истинный. Я еще неуверен, поскольку и сам еще не знаю, на что способен.

— А что вы уже можете? — ей было искренне интересно.

— Чувствую воду на большом расстоянии, могу призвать ветер, но не сильный, разговариваю с животными, иногда и насекомых понимаю. А теперь вот вас вижу и слышу.

— О, ну это каждый маг мог. Но не каждый умел влиять на умерших. Попробуйте прикоснуться ко мне. Вдруг получится? — она светлым облачком рассеялась в кресле, а возникла уже возле Рыси и протянула руку.

Яур осторожно протянул к ней ладонь, но пальцы прошли сквозь руку дамы.

— Не можете. — она огорченно поджала бледные иссушенные губы, но тут же улыбнулась — Но у каждого свои таланты. Уверена, вы про свои еще пока что не знаете.

— Да, наверное. Но откуда вы так много знаете?

— Не знаю. — она беспечно повела плечами — Просто знаю, и все. А откуда — не знаю. Ну что ж, я не буду отвлекать вас более. Вам нужно отдохнуть. Приятных снов.

На этом дама исчезла, растворившись в воздухе. Яур уже не удивлялся ее фокусам. От усталости он быстро уснул. И снова во сне он слышал этот настойчивый голос, звавший его чужим именем.

***

Впервые за всю свою жизнь Меитит пыталась прихорошиться при помощи косметики. Выходило, мягко говоря, дурно. Никто же не учил ее всем этим женским хитростям. Рука отчаянно дрожала, наводя макияж криво и косо. Рассердившись, она смыла эти краски с лица и, как оказалось, вовремя. Короткий стук в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел Отор.

Меитит покраснела от стыда, он чуть было не застал в ее в таком непотребном виде, но быстро взяла себя в руки.

— Ты собрал информацию?

— Разумеется. — он вольготно оперся плечом на задрапированную бежевым бархатом стену — Это же моя работа.

— Выкладывай. — Меитит налила в кубки некрепкого вина и, протянув один своему телохранителю, устроилась со вторым в кресле — Что ты узнал о нем?

— Он весьма не глуп. На симпатичные личики не покупается, всегда ищет что-то более глубокое. Ходят слухи, что с Эгироном они больше, чем просто друзья.

— Братья что ли? Он бастард?

— Нет, им приписывают другого рода… отношения. Но, уверяю, это полная чушь.

— То есть, слухи ходят, что они… эм… — Меитит даже покраснела.

— Да, именно такие и ходят. Но не у всех эти слухи имеют популярность, и не все им верят.

— И… откуда же берутся эти слухи?

— Видишь ли, Меитит, эти двое совсем не тяготятся общественным мнением. Они замкнуты только друг на друге. К тому же, принц любит отпускать двусмысленные шутки, которые сторонние наблюдатели могут принять всерьез. На деле они просто близкие друзья. Но близкая дружба не предполагает, что они похожи.

— Подробнее. — вот теперь Меитит стало действительно интересно. Ведь о принце Эгироне и так говорили на каждом углу, она уже сделала выводы об этом человеке.

— Яур уравновешенный, не склонный к беспричинной агрессии или прочим проявлениям ярких эмоций человек. Он скрытен, вдумчив и предпочитает находиться в тени принца.

— Умный, значит. — сама не зная почему, она улыбнулась.

— Хочу заметить, Эгирон тоже не дурак. — несколько раздраженно ответил Отор.

Он никогда не позволял себе даже намека на раздражение при разговорах с ней, и Меитит это удивило.

— Что с тобой? Ты злишься?

— Нет. — он как-то слишком поспешно отвел взгляд — Просто утомился. Прости, этого больше не повториться.

— Отор, как бы ты ни был утомлен, ты никогда не позволял себе проявлений недовольства. Что случилось?

— Кстати, Яур не появлялся пять дней. Теперь он вернулся и сейчас отдыхает в дальней части сада, в заброшенной беседке. Советую вступить с ним в диалог, пока он опять не исчез. Удачной охоты.

С этими словами Отор встал и ушел, так и не подняв на Меитит глаз. Странное поведение своего помощника заставило Меитит задуматься, но, так и не найдя объективной причины такого поведения, она махнула на это рукой. В конце концов, у нее есть более насущные дела, чем разбираться в причинах плохого настроения Отора.

***

Сквозь дырявую крышу старой беседки было видно летнее синее небо, по которому неспешно плыли белые барашки облаков. И ветер был теплым, но свежим. Касаясь его лица, игриво трогая свисающие с лавки пряди волос, он словно звал его куда-то. Яур же просто развалился на лавке в старой заброшенной беседке в самом укромном и дальнем местечке сада и бездумно наблюдал за облаками. Ему не хотелось никого сейчас видеть, поэтому он и выбрал это место, где вряд ли его кто-то найдет. Эгирон вообще не знает, что в их саду есть такая древность.

Облака выглядели такими пушистыми, что невольно их хотелось потрогать. Рысь, улыбаясь самой глупой счастливой улыбкой, бездумно протянул к ним руку, как бы измеряя расстояние от земли до неба. И как-то странно начал приближаться потолок беседки, а жесткая каменная лавка под спиной перестала чувствоваться.

Естественно, его это встревожило, и, повернув голову, он обнаружил себя под потолком беседки. В воздухе. Кратковременный испуг заставил его замолотить ногами по воздуху, и он, наконец, почувствовал падение. Тело не успело среагировать, как обычно, когда он группировался при падении и минимизировал телесные повреждения. Он больно приложился бедром о каменный пол беседки, локоть с размаху ударился о скамью. Даже искры в глазах появились от боли. «А послезавтра бал. Дикиор убьет меня» — подумал он с досадой.

— Ох, вы в порядке? — голос женский, шелест парчи и чьи-то руки осторожно потрогали его голову.

Сдавленное ругательство Рысь удержать не сумел, но глаза все же открыл. Принцесса Соры! Она видела? Или нет?

Меитит тем временем поразилась тому, как испуганно он смотрит на нее. Вообще, она нашла эту беседку, наполовину заросшую густым плющом, благодаря громкому звуку. А когда вошла, увидела Яура на полу, и ему явно было больно.

— Я, конечно, не красавица, но так пугаться все же не надо. — мягко произнесла она. — Кажется, вы упали с крыши. Зачем вы вообще туда полезли? Это же опасно!

— Простите. — сдавленно просипел он — Я просто не ожидал тут кого-то увидеть. Это ведь заброшенная часть сада, тут никто не ходит.

— Ну, вы же ходите. Почему другим нельзя?

Рысь поднялся на ноги и, не обращая внимания на боль в бедре, попытался отряхнуться. Локоть тут же отозвался острой болью, так что Яур не смог сдержать стон. Меитит это, конечно, заметила и, едва ли не силой усадив молодого человека на скамью, потребовала:

— Закатайте рукав.

— Зачем? — янтарные глаза пытались смотреть убедительно — Я в порядке. Это просто ушиб.

Но и Меитит была весьма упрямой. Приподняв рукав строгого серого платья, она извлекла крохотный кинжал и быстро распорола рукав его рубашки:

— Надеюсь, это была не памятная рубашка, и вы легко ее замените.

Локоть парня быстро распухал, наливаясь кровью, и темнел прямо-таки на глазах.

— Это вы называете простым ушибом? — дымчато-голубые глаза смотрели сухо и строго.

Яуру даже не по себе стало. Такой женщине лучше подчиниться, если нет возможности сбежать от нее. А бежать Яур сейчас не мог. Он прекратил попытки ненавязчиво отцепить женские пальчики от своего локтя и сдался на милость победительницы. Меитит довольно улыбнулась.

— Вы можете идти? Ноги не пострадали?

— Нет, Ваше Высочество. Я в порядке.

— По вашему локтю очень заметно то, насколько вы в порядке. Мы сейчас же идем делать холодную примочку, иначе вашу руку разнесет. — сказала она решительно и улыбнулась.

Яура поразило, насколько улыбка меняет даже самое сухое и невыразительное лицо. Не удержавшись, он доверчиво улыбнулся в ответ.

— Перестаньте, вы смущаете меня. — Меитит, как заколдованная, не могла оторваться от этой улыбки, пусть и с хищным прикусом.

— Почему Вы смущаетесь? Вам никогда не улыбались?

Голос — мягкий открытый тенор. Он не казался вкрадчивым, не искал слабого места в собеседнике, не хотел подловить на случайно брошенной фразе. Меитит понимала, что из них двоих больший хищник тут он. Понимала, но ничего не могла с собой поделать, будто кто-то невидимый заставлял ее говорить правду.

— Мне никогда не улыбались привлекательные мужчины. — грустно улыбнувшись, призналась она — Вы же не слепой, видите меня. Ну, кто в здравом уме будет мне улыбаться?

— А почему нет? Позволите? — Яур оперся на ее плечо, в меру разумного, конечно, и поднялся с лавки — Считаете себя непривлекательной?

— Разве это не очевидно? — она перекинула его руку через свою шею, позволяя сильнее опереться на нее — Осторожно, не спешите. И не бойтесь опираться, я не переломлюсь от этого.

— Спасибо. — искренне поблагодарил он — Ответьте, разве внешняя привлекательность важнее личных качеств человека? Поверьте, есть люди куда безобразнее, и они носят красивые лица.

— Например?

Рысь хитро глянул на нее краем глаза и неожиданно по-детски спросил:

— А Вы никому не скажете?

— Клянусь своей страной. — Меитит это почему-то позабавило, но клятву она дала серьезную — Боги видят и слышат.

— Боги молчат, пока хранится тайна. — принял клятву Рысь — Эилин, принцесса Торхада.

— Вы странно рассуждаете. Эилин красива, прекрасно образована и идеально воспитана.

— А стала бы она в такой ситуации тащить меня или кого-либо другого на своем плече? Скорее всего, нет. Не внешность, и не воспитание с образованием формирует личность. Поступки человека, его побуждения, вот что действительно важно.

Поступки. Побуждения. Меитит, росшей в обстановке эмоционального холода и считавшей себя бесчувственным человеком, готовым на все, ради достижения цели, стало мучительно стыдно от его слов. Ведь она пришла к нему с определенными целями: вступить в контакт, заинтересовать любыми путями. И получается, что она помогает ему не потому, что он в затруднительном положении, а потому, что это выгодно ей. Раньше подобная мысль не вызвала бы никаких реакций, а теперь она испытывала стыд. Кто же он такой?

— Вам так сильно не нравится Эилин? Почему? — перевела она неприятную тему.

Рысь пожал свободным плечом и поморщился от боли в ушибленном локте:

— Я же зверь. Звери чувствуют…

Меитит хмыкнула про себя. Видимо, плохо он чувствует, раз не почувствовал в ней охотницу за ним же. Но насчет Эилин он был без сомнения прав. Ей торхадская принцесса тоже не понравилась с первого взгляда. Это можно было назвать женской интуицией или же чутьем политика, но именно эта принцесса вызывала опасения.

Принцесса Соры растерялась, она не знала, что сказать ему или о чем спросить. Рысь тоже молчал, будто бы испытывая то же самое. Во дворе замка их встретила взволнованная и запыхавшаяся девушка с удивительно теплыми дымчато-серыми глазами.

— Простите, я увидела вас из окна. — тяжело дыша сказала она — И поспешила на помощь.

— Благодарю. — вежливо улыбнулась Меитит — Признаюсь, он достаточно тяжел. Так что, ваша помощь будет неоценимой.

Сирина, а это была она, взяла вторую руку Яура.

— Осторожно! — поспешно предупредила принцесса Соры — Там сильный ушиб.

— Да все в порядке, леди. Ее Высочество были ко мне так добры, что боли уже практически нет.

Взгляд, брошенный леди Париоти на Рысь, мог заморозить пустыню. Яур понял, что разговора с выговором от его персональной «няньки», как мысленно он прозвал Сирину, не избежать. Меитит же была гораздо проницательнее, или женская интуиция подсказала ей. В этом взгляде незнакомой ей леди она прочла и злость, и ревность, и безответную любовь, и вместе с тем страх потерять эту любовь. Это был страдающий взгляд. Как Яур не мог этого заметить? Или же не хотел замечать?

Вдвоем они довели его до его покоев, после чего леди Париоти натравила на жертву своего личного лекаря. Аркис, казалось, только обрадовался, увидев в пациенте самого Яура по прозвищу Рысь, и, едва взглянув на него, ушел за инструментами. А леди Париоти принялась осторожно осматривать локоть пострадавшего.

Меитит почувствовала себя лишней. Она попрощалась с присутствующими, пообещала Рыси увидеться еще и удалилась восвояси.

Ее в глубокой задумчивости обнаружил Отор. Его сразу же поразило растерянное выражение лица Сорийской Акулы, бывшей всегда собранной, всегда державшей лицо. Он присел на подоконник:

— Меитит, ты тут? Что с тобой?

Она нехотя обернулась на его голос, так глубоко ушла в свои мысли, что не увидела, как он пришел:

— Со мной? А что-то не так?

— У тебя расстроенный вид. Охота была неудачной?

Меитит резко встала и отвернулась от него. Ее голос прозвучал глухо и вместе с тем слишком эмоционально:

— Я не хочу так больше! Не могу и не хочу!

— Он обидел тебя? Оскорбил? — Отор нервно, рваным движением оторвался от подоконника и шагнул к ней. Руки потянулись обнять ее за плечи, но, так и не коснувшись, опустились.

— Нет! Он не такой! — Меитит повернулась к нему лицом, ее глаза блестели от переполняющих ее чувств — Знаешь, он хороший человек. Не знаю, зачем он собирается податься в политику, но ему там не место. Там же грязь и ложь! Кругом одна грязь и фальшь! Он не заслуживает такого. И я не могу его использовать вот так, как политика…

— То есть, ты отказалась от своего замысла? Он больше тебе не нужен?

— Нет, не так. Я не хочу ТАК. Я хочу, чтобы все было по-честному, без интриг, без обмана. Он не нужен мне, как политик. Но от человека в нем я бы не отказалась.

— Что ж. — Отор отвернулся от нее и направился к двери, бросив на ходу — Удачной охоты, Ваше Высочество.

— Не говори так! — выкрикнула Меитит, но дверь уже закрылась.

Глава 8

С самого утра Яур куда-то исчез, а Эгирон не мог усидеть на месте. Он много думал всю ночь, но так и не смог определить, какая из двух девушек нравится ему больше. Атилоя или Аорет? Яур не мог поговорить с ним, он опять исчез. Кто тогда может поговорить с ним вот так на равных? Дать совет? Правильно, отец. Отец понимает, как важен его выбор, как для него самого, так и для страны.

Дикиор никогда не отказывал в аудиенции сыну, который, к слову, просил ее не так уж и часто. Просто он знал, что если Эгирон отрывает его от работы, значит, это что-то очень важное для него. Вот и в этот раз король отложил свои дела в сторону и сосредоточил все свое внимание на сыне.

Эгирон был какой-то дерганый, нервный, будто не мог сосредоточиться на чем-то одном или выбрать определенную сторону. Видя, что сын не знает, с чего начать, он взял это на себя:

— Ты хотя бы спал сегодня? Выглядишь утомленным.

— Да, то есть, нет. Не спал. Я думал. — Эгирон прошелся по кабинету от стены до стены, и снова, и еще — Понимаешь, отец, я хочу сделать выбор.

— Ты о женитьбе? — Дикиор откинулся на спинку кресла, готовясь к серьезному разговору — Какой же выбор тебя мучает?

Принц перестал топтать пушистый ковер, замер и посмотрел на отца:

— Атилоя или Аорет? Они обе мне нравятся, и я не могу выбрать между ними. Аорет милая и забавная, легкая в общении. Атилоя сама грация и женственность, похожа на ангела. Я устал от этих размышлений, понимаешь? Не могу выбрать. Я женюсь на любой из этих двух девушек. Какую выберешь?

— Я? — изумился монарх — Почему я должен выбирать тебе жену? Нет уж, давай ты сам. Как ты будешь править страной, если даже жену не можешь себе выбрать?

— Да, ты прав. — Эгирон поник так сильно, что казалось, даже уши повисли — Прости, что отвлекаю тебя дурацкими вопросами.

В каком-то ступоре Дикиор смотрел на то, как тянется рука его сына к ручке двери, как тянет на себя…

— Эгирон! — окликнул он сына, и, когда тот обернулся, продолжил — А ты представь себя королем. Представил?

Эгирон неуверенно кивнул.

— Так вот, ты — король. На твоих плечах лежит груз целой страны. Каждый день горы бумаг, депеш, отчетов. Скучные морды чиновников, наперебой втюхивающих тебе какие-то нововведения или поправки. И все от тебя чего-то ждут, постоянно ждут, а то и требуют. Ну как?

— Лучше б я родился больным и слабоумным. — скорбно вздохнул сын — Папа, живи долго и счастливо, ладно?

Дикиор едва сдержал улыбку, но продолжил:

— Ты — король, это твой долг, твоя ответственность. И возвращаешься ты вечером усталый и разбитый в супружеские покои, а там она. Твоя жена. — он выдержал паузу — Представил? Теперь думай сам.

И действующий король Елора вернулся к своим документам, а будущий впал в раздумья, так и не отойдя от двери. Эгирон как-то слишком живо представил себе и усталость, и головную боль от всяческих проблем. И вот он входит в покои в надежде хоть на какой-то отдых, а его встречает Атилоя. Она прекрасна, утончена, невыразимо мила. Он смотрит на нее и улыбается устало. А она хлопает длиннющими ресницами и, мило улыбаясь, щебечет:

— О, дорогой! Посмотри, я заменила шторы на окнах. Этот бордовый цвет меня сильно угнетал, портил настроение по утрам. Теперь у нас шторы в розовых кружевах. Правда, мило?

Он смотрит на окно и видит ядовито-розовые шторы, и розовые стены, и супружеское ложе… розовое. От этого обилия розового его начинает тошнить, и голова болит ощутимее.

— Не молчи! — она улыбается и теребит его за рукав камзола — Ведь мило? Так, по-моему, гораздо лучше!

Даже наяву его передернуло противной дрожью. Он вынырнул из этих мыслей, несколько секунд отдохнул, очищая голову от ужасной фантазии, и снова спроецировал ту же историю.

Он снова входит в покои уставший и с головной болью. Но его встречает Аорет. Он смотрит на нее и не может насмотреться. Заходящее солнце золотит ее волосы, она улыбается открыто, искренне и как-то задорно. Но, замечая его состояние, тут же смешно и тревожно морщит носик:

— Выглядишь плохо. Опять достали толстопузые чиновники? Ну, я им покажу!

Настроение резко поднимается вверх, усталость отступает. Смеясь, он спрашивает ее:

— Лягушек подкинешь им в суп?

— А то! — смешно фыркает она — Вот таких жаб! — разводит руки и обозначает размеры — С бородавками!

Откуда-то выбегает мальчуган лет пяти с целой шапкой мелких каштановых кудряшек и серыми большими глазами:

— Папа! Я ножку стула подпилил у Тарвирда! Вот сядет твой министр на стул, и она подломиться! И подушку сиденья я пропитал клейкой смолой!

Эгирон в эйфории. И вдруг мальчик серьезно смотрит на него и говорит голосом своего деда:

— Эгирон, я вижу, ты уже замечтался.

— А? — Эгирон вынырнул из фантазии совершенно счастливый, и в первую очередь порывисто обнял своего отца — Спасибо!

— Кого выбрал-то?

— Аорет! — выдохнул вдохновленный сын и выскочил из кабинета.

Он практически бежал до ее покоев, чтобы попросить аудиенции у той, с кем решил прожить всю жизнь. Но его встретила сухая леди преклонных лет. Она отвесила Эгирону реверанс и сухо поинтересовалась:

— Чем могу помочь Вашему Высочеству?

— Ее Высочество Аорет?

— С утра ушла в библиотеку. — недовольно откликнулась дама.

— Благодарю. — Эгирон схватил сухую ручку, галантно чмокнул и умчался едва ли не галопом.

— Ох, молодежь! — вздохнула ему вслед порозовевшая старушка — Ну, прямо не принц, а сердцеед.

Солнце из узких стрельчатых окон снопами теплого желтого света освещало множество стеллажей высотой до самого потолка. Цвет дерева, запах книг и кожаных переплетов, тишина, нарушаемая лишь шуршанием страниц. Она удобно устроилась в глубоком кресле с толстым, немного потрепанным томиком на коленях, и солнце играло в ее волосах золотыми переливами. На долгий, мучительно тягучий, миг Эгирон замер и просто смотрел. Аорет почувствовала присутствие, рассеянно оторвала взгляд от текста и, увидев его, дружелюбно улыбнулась.

— Что за книга? — спросил он и подошел ближе.

— Сборник народного фольклора. Из тех книг, что нам раздали, мне не понравился ни один персонаж.

— Готовишься к маскараду на тему «народный фольклор Елора»? Давай помогу?

— И чем же? Костюмчик мне подберешь? — рассмеялась Аорет.

— Нет. Но, если не ошибаюсь, эта книга с иллюстрациями. По каждой картинке я вкратце расскажу о персонажах. И таким образом тебе не придется читать всю книгу, и ты сможешь прогуляться со мной за яблоками. — хитро улыбнулся Эгирон.

Аорет думала недолго, она радостно, как-то по-детски, кивнула, и вместе они уселись за стол, близко придвинув друг к другу стулья. Тонкий пальчик девушки указал на изображение растрепанной и неряшливой девушки в богатом платье, на лице этой девушки отражалась вселенская скука.

— Этот персонаж — ленивая принцесса. Ее заколдовал обиженный ею маг, и с тех пор, пока она не осознала, на что он обижен, она перестала даже ухаживать за собой. Она вообще ничего не делала, потому, что ей было скучно и неинтересно любое занятие, а окружающие думали, что она разленилась.

— И на что же он так обиделся? — Аорет подняла на него глаза, и Эгирон залюбовался их цветом, тогда она окликнула его — Эри?

— А? У этого волшебника недавно умер друг, и он пребывал в печали. А жестокосердная принцесса прилюдно обвинила его в лени, потому, что он забросил свою работу.

— Поучительная сказка. А это? — девушка перевернула несколько страниц и указала на изображение мышки в пышном бальном платье.

— Это мышка, которая так хотела быть красивой, что смогла уговорить волшебницу превратить ее на один вечер в девушку. Волшебница превратила ее в премиленькую девушку и дала красивое платье. Мышка была дворцовой, и по счастливой случайности в этот вечер во дворце был бал. Она привлекла внимание многих мужчин, но не знала, как нужно принимать это внимание, ведь мышка не была грамотной. Тогда один раздосадованный дворянин сказал, что она уродлива. Девушка в тот же миг превратилась в мышь и убежала в щель, на полу осталось только платье. Тот парень потом всю жизнь жалел, что оскорбил ее. А мышка вышла замуж за мыша, для которого была самой красивой, и жила долго и счастливо.

Аорет перевернула страницу и показала на следующий персонаж.

— Эта девочка-крестьянка с рождения была слепой, поэтому не могла работать. Родня постоянно упрекала и ругала ее за ее слепоту. Но, несмотря ни на что, она сохранила доброе сердце. За ее доброту боги вернули ей зрение.

— А ты в детстве, наверное, любил сказки? — она закрыла книгу, оставив между страниц закладку, и посмотрела на него.

— Не особо. Но их любил Яур. Я читал их для него.

— Трогательно. Он тебя младше? Расскажи мне про него. — и в глазах столько интереса, что Эгирону даже неприятно стало.

— Мы ровесники. Приблизительно. Зачем ты хочешь о нем знать?

— Как зачем? — удивилась девушка — Он же друг Эри. А Эри — мой друг.

— Только друг? — глухо переспросил он, а в мыслях обозвал себя последним дураком.

— Что? — непонимающе переспросила Аорет, не замечая, как «друг» неведомым образом становится все ближе и ближе.

— Я только друг для тебя? — прозвучало как-то сухо, и Аорет обнаружила себя в кольце крепких мужских рук.

Девушка замерла в смятении. Вокруг было так тихо, что она слышала, как бьется его сердце над самым ее ухом. «Большой, надежный, теплый Эри…» — это все, что она успела подумать в тот миг. И Эгирон, приподняв ее пылающее лицо за подбородок, осторожно коснулся губами ее губ, всего на миг. Следующий миг она осознавала случившееся, а когда осознала, вырвалась и бросилась к двери.

— Аорет! — он перехватил ее за плечи у самой двери и повернул к себе лицом — Я не… Выслушай меня!

— Не хочу! — она дернулась в сторону, но он удержал.

— Ты нравишься мне! На самом деле нравишься! — и совсем тихо добавил, будто для себя, а не для нее — Я… влюблен?

Кажется, и для него самого это было открытием и в миг, когда он осознавал всю глубину этого открытия, Аорет скинула его руки и опрометью выскочила за дверь. Эгирон медленно стек по той же двери на пол и схватившись за голову, простонал:

— Придурок! Какой же я идиот! Я напугал ее…

***

Яур ожидал обычной для общения с леди Париоти пикировки. Она любила отчитывать его, как маленького мальчика, отпускать колкости и слишком нудно проявлять заботу. Но в этот раз Сирина как-то резко смирилась и молча принялась лечить его локоть. Рысь только подивился таким переменам. Ее пальцы осторожно, даже нежно прощупали пострадавшую руку на предмет переломов и, не найдя таковых, положили примочку, снимающую опухоль.

— Вы хромали, господин Яур. Что с вашей ногой?

— А, нога… — рассеянно отозвался он — Пусть ее лучше господин Аркис посмотрит.

Сирина почему-то старалась на него не смотреть и, надежно замотав примочку бинтом, тихо поинтересовалась:

— Вы сегодня какой-то слишком покладистый. Вы в порядке?

— А вы сегодня не осыпаете меня язвительными фразами. Вы в порядке?

— Язвите?

— Нет.

— Значит, язвите.

— Да точно нет! — более эмоционально, чем ранее, откликнулся Рысь — Ты сегодня и правда, сама на себя не похожа. Что не так? Я чем-то тебя огорчил?

— Нет. — поспешнее, чем следовало, ответила она и вымучено улыбнулась, мельком глянув на Яура — Просто настроение не важное.

— Сирина… — позвал он, добиваясь, чтобы она, наконец-то уже, прямо посмотрела на него, перестав упорно избегать его взгляда.

— Да? — она поддалась и посмотрела.

— Скажи, зачем ты все это делаешь?

— Что именно?

— Ругаешь меня, лечишь собственноручно, присматриваешь за мной. Зачем?

На какое-то мгновение ему показалось, что Сирина чего-то испугалась. Но довольно быстро она взяла себя в руки и тревожно посмотрела на него в упор, будто чего-то ожидала:

— А ты не понимаешь?

— Нет. Если бы понимал, то не спрашивал.

Вошедший господин Аркис прервал их странный разговор. Леди Париоти тут же воспользовалась этим, как хорошей причиной для бегства, сказав напоследок:

— Это хорошо. Вам не нужно понимать это, господин Яур.

— А просто знать?

— Тем более.

Лекарь удивленно проводил леди взглядом, после чего вновь вернулся к Яуру, проскрипев:

— Снова здравствуйте, молодой человек. Хотя вижу, вы уже не здравствуете. На что жалуетесь?

— На леди Париоти. — буркнул Рысь.

— Ну, в сердечных делах я не помощник. — скрипуче рассмеялся старик — Физически на что жалуетесь?

— Просто упал с небольшой высоты. Ушибся.

Яур и сам не мог понять, почему его так раздражают лекари. Он с детства терпеть не мог доставучих людей этой профессии. А уж методы их лечения бывали, на его взгляд, похуже некоторых пыток.

— С лестницы? — хитро и одновременно снисходительно уточнил Аркис.

— В своей язвительности вы не оригинальны. С крыши беседки. — Яур продемонстрировал ему пострадавшие части тела, прекрасно понимая, что тот не уйдет до тех пор, пока не проведет осмотр.

— Это что-то новенькое…

— В следующий раз попробую упасть с центральной башни дворца. — мило улыбнулся ему Яур.

— А этот случай уже не ко мне. — ответил Аркис, осматривая его травмы — В душевных заболеваниях я бессилен. Увы.

— Какая жалость! — съязвил Рысь — Вы бы быстро находили общий язык с больными.

— А вы бы стали моим постоянным клиентом с такими интересными наклонностями. — вернул монету старик — Не переживайте, серьезных ФИЗИЧЕСКИХ травм вы не получили. Просто ушибы, они скоро заживут. Но все же посоветую снизить нагрузку на тело. Не бегайте, не поднимайте тяжести и избегайте пока лестниц и крыш.

— А башен? — наигранно невинно уточнил Яур.

— А башен тем более.

***

Атилоя снова смотрела на свое отражение, только теперь вместо уверенности в ее сердце творился хаос. Что это? Что происходит? В прекрасных синих глазах ее двойняшки из зазеркалья плескался страх. Она красивая, любезная, благородная и скромная, и проиграет кому-то? Да никогда!

Утром она, как обычно прогуливалась по дворцу. Разумеется, цель этих прогулок всегда была одна — как бы невзначай встретить принца Эгирона и мило побеседовать. Пусть знает, что лучше ее девушки не существует. И обычно это получалось без каких-либо проблем. Но в этот раз Эгирон промчался мимо нее, даже не заметив. Атилоя шокировано похлопала глазами и незаметно, насколько это было возможно, поспешила за ним. Впрочем, принц был настолько погружен в какие-то свои мысли, что не заметил бы и скачущую за нимконницу.

Вот так, проследовав за ним на некотором расстоянии, она очутилась в королевской библиотеке. Быстро юркнула за высокие, до самого потолка, стеллажи и, найдя удобную точку просмотра, стала свидетельницей невероятного. Принц Эгирон, все это время любезничавший и заигрывавший с ней, теперь влюблено взирал на Аорет, рассказывая ей сказки. А после и вовсе в любви признался! Да еще и поцеловал!

Атилоя застыла в тени книжных полок, зажав руками рот, чтобы, не дай боги, не вскрикнуть от изумления и шока. Она бы поняла еще, если бы этот ветреный мужчина крутил, например, с Эилин тоже. Но Аорет?! В этой девчонке и взглянуть-то не на что! Ни внешности, ни шарма, ни манер. Чем она сумела привлечь Эгирона? И, судя по тому, как Эгирон переживал собственный порыв, когда маленькая мерзавка убежала, он был искренен в своих чувствах.

При одном только воспоминании об этом неприятном эпизоде, Атилою затрясло от гнева. Ну, уж нет, она так просто не уступит какой-то дурнушке. Чем она хуже этой Аорет? Правильно, ничем, а даже в тысячу раз лучше. Еще раз посмотрев на свое отражение, она заставила себя стереть некрасивую гримасу страха и злости и улыбнуться. Она отвоюет Эгирона во что бы то ни стало.

Вечером, когда все высокопоставленные гости, разбившись на небольшие группы, гуляли по парку после ужина, она улизнула и, пробравшись поближе к северному крылу, устроила засаду. Простояв почти два часа в неприметной нише возле лестницы, она наконец-то услышала знакомый голос:

— Спасибо, что и в этот раз отмазал. Я в долгу.

— Заведу-ка я учетную книгу твоих долгов… — ответил другой, немного усталый мужской голос.

— Да брось! Что, тебе для лучшего друга жалко, что ли, доброе дело сделать?

— Да ты хоть знаешь, во что мне эти добрые дела выливаются? — раздраженно ответили ему — Эри, я два часа Дикиору зубы заговаривал!

— Не утрируй.

— Два часа и тринадцать с половиной минут!

— Вредина!

— Разгильдяй!

Кажется, мужчины остановились на пролет ниже. Что там сейчас у них происходит, Атилоя не знала, но решила, что более удачного момента не найдется. Выскользнув из ниши, она поспешила вниз легким бегом. И, будто нечаянно споткнувшись, начала падать. Негромко вскрикнув, чтоб уж наверняка привлечь внимание, она испуганно зажмурилась, для натуральности выставив перед собой руки. Как и ожидалось, ее поймали, не дав упасть с лестницы. А руки-то у принца не такие и крупные, как выглядят, но от этого не менее сильные. Приятное чувство, Атилоя лет с тринадцати просто обожала «нечаянно» падать в мужские руки, и даже научилась предугадывать некоторые черты характера их обладателя. Принц, судя по тому, как быстро среагировал — хороший воин, и держит так крепко и одновременно осторожно, значит, надежный и заботливый.

— Вы не ушиблись, Ваше Высочество? — спросил Эгирон. Но спросил откуда-то сбоку от нее.

Не может быть, она же совершенно точно падала на него! Атилоя мигом открыла глаза и посмотрела на «спасителя». Теплые янтарные глаза смотрели на нее с каким-то странным выражением: вроде и тревожно, и одновременно насмешливо. Так вот почему руки показались другими, у Яура они и в самом деле были более изящными, нежели у Эгирона. Да и сам Рысь на полголовы был ниже принца. Как он сумел так быстро ее поймать? Ведь время и траектория ее падения были точно рассчитаны на Эгирона. Решив исправить ситуацию, во что бы то ни стало, она растерянно похлопала длинными ресницами и, залившись краской, прошептала:

— Кажется, я ушибла лодыжку…

— Прискорбно. Ведь скоро бал, как вы будете танцевать? — посочувствовал принц.

— Я надеюсь, это не столь серьезно. Ваш друг поймал меня вовремя, иначе я рисковала получить куда большую травму. Спасибо. — благодарность была адресована Рыси, хотя она предпочла бы расцарапать ему красивое личико за такую подлость.

— Не стоит. — вежливо ответил тот.

После этого Яур был полностью забыт, а все внимание обращено на Эгирона. Атилоя очень хорошо играла беспомощность, она так трогательно попросила принца проводить ее до ее покоев, что растаяла бы и ледяная глыба. Только вот Эгирон почему-то не растаял. Вежливо, но довольно холодно, он сослался на срочное поручение отца, попутно посетовав, что не сможет помочь такой красавице. А вот свободному этим вечером Яуру повезло гораздо больше. После чего строго сказал:

— Яур, проводи принцессу. Да смотри, не вздумай обижать! — и утопал.

— Я никогда в жизни не обижал женщин. — буркнул ему вслед Рысь.

Атилоя едва не заскрипела зубами от досады. Но блондин, так некстати подхвативший ее, все-таки был другом вожделенного принца, поэтому нельзя было ошибаться. И раз уж начала игру, то нужно довести ее до конца. Она умильно взглянула на Рысь и робко улыбнулась.

— Очень больно? — спросил он.

— Да. Но я попробую дойти, если вы предоставите мне руку. — скромно проблеяла принцесса.

Яуру совсем не хотелось целый час плестись по коридорам в гостевое крыло с хромающей принцессой под ручку. Хотя с ее ногой было все в порядке, это он знал наверняка. И все же, невзирая на собственные травмы, полученные после первой левитации, он подхватил ее на руки и быстрым шагом, слегка прихрамывая, понес ее к ее покоям.

— Я не знаю, где точно Вас расположили, Ваше Высочество. Не будете ли Вы любезны, указать мне точную дорогу?

— Конечно, господин Яур. — пропела Атилоя — Я благодарна вам за ваш поистине мужской поступок.

— Не стоит. — отмахнулся от светских речей Рысь.

Усадив ее на мягкий диванчик в отведенных ей комнатах, он предложил позвать для нее лекаря. Но принцесса, мягко улыбнувшись, отказалась:

— Не нужно. Моя матушка кое-чему научила меня. Думаю, с ушибом я справлюсь сама при помощи примочки.

— Как пожелаете. — ответил Яур — Отдыхайте, Ваше Высочество. И берегите лодыжки.

Лицо Рыси оставалось серьезным, но в глазах плескалась явная насмешка. Атилоя вымученно улыбнулась ему и, едва за ним закрылась дверь, разревелась от злости.

***

Эгирон рассчитывал как можно скорее найти Аорет и попытаться объяснить, что он не шутил и его чувства реальны. Предложить ей руку и сердце, признаться в своем происхождении и представиться как наследный принц Елора. Все эти игры с утаиванием его личности слишком далеко зашли и доставляли проблем не только Яуру, вынужденному прикрывать своего друга, но и Эгирону, поскольку тот пребывал в постоянном страхе, что Аорет узнает об этом не от него самого. Лучше он сам во всем ей признается и повинится.

Ни с утра, ни после обеда он так и не смог осуществить задуманное. Аорет нигде не было, даже в ее покоях, если верить словам ее няньки. Зато перед самым ужином он заглянул к Яуру и, о чудо, обнаружил его на кровати с забинтованной рукой. И эта рука вызвала куда меньше вопросов в голове принца, нежели тот факт, что он застукал своего друга говорящим с воздухом. Спрашивать об этом сейчас Эгирон не стал. По его наблюдениям Яур давненько начал вести себя странно. Зато Рысь спросил его, почему из его покоев доносятся странные звуки.

— Звуки? — Эгирон непонимающе уставился на друга.

Яур смутился и быстро перевел тему, спросил, как дела с невестами. Эгирона не пришлось просить дважды, он тут же выложил Рыси все, что успел наворотить, и поделился, что нигде не может найти Аорет.

— Не ищи ее, по крайней мере, сегодня. — посоветовал Яур — Дай ей время осознать и обдумать произошедшее.

— Чтобы она надумала себе боги знают что? — фыркнул Эгирон — Нет, я к такому не готов. Я должен найти ее сегодня же. Поможешь? Будет странно, если наследник будет болтаться по всем окрестностям в полном одиночестве.

Рысь согласился. А что ему оставалось? Только помимо забинтованного локтя, который будущий советник спрятал под темно-бордовой рубахой, Эгирон обнаружил еще и легкую хромоту в его походке.

— Что случилось? — спросил он, наконец.

— Упал. — расплывчато ответил тот.

— С лестницы? — принц недоверчиво покосился на друга.

— С крыши беседки. Но давай не будем об этом. В конце концов, каждый может оступиться.

Да, с таким высказыванием не поспоришь, да Эгирону и не хотелось спорить. Покидая северное крыло замка, они завели обычный разговор, такие полушутливые беседы с бухтением его Рыси поднимали настроение. Эгирон уже улыбался, когда на них свалилась новая напасть. Принц даже не сразу сообразил, что случилось, когда Яур быстро оттеснил его в сторону и поймал кого-то визжащего. Этим падающим чем-то оказалась Атилоя собственной персоной. Без малейших угрызений совести Эгирон свалил участь благородного рыцаря на не такие широкие, как у него, но от этого не менее выносливые плечи лучшего друга. Рысь, конечно, поворчал для порядка ему в спину, он всегда так делал. Сам же Эгирон, рассчитав по времени, что ужин закончился и, скорее всего, гости гуляют по саду, вознамерился поискать среди них и Аорет.

Если бы Рысь мог видеть, как «мастерски» будущий король прячется по кустам, передвигаясь короткими перебежками от дерева до дерева, он бы повеселился от души. Ни одно садовое деревце не могло скрыть довольно высокую и плечистую мужскую фигуру в синем, под цвет глаз, костюме. Впрочем, и зрителей пока не было. Первый человек, которого Эгирон увидел, совершенно не обратил на него внимания.

Деор, присев на корточки, что-то разглядывал в не слишком ухоженных дебрях сада. Эгирон даже подумал, что надобно устроить нагоняй садовникам за такое вопиющее безобразие, а то перед гостями стыдно. И нет бы ему, идти дальше своей дорогой, но почему-то Эгирон остался стоять на месте, продолжая наблюдать за даолийским принцем на некотором расстоянии, спрятавшись в тени дерева.

— Что тут интересного? — вопрос, заданный тихим голосом, едва не заставил Эгирона подпрыгнуть.

— Ты напугал меня! — рассерженно зашипел он на Яура — И вообще, как ты так быстро меня нашел?

— У меня свои методы. — размыто ответил Рысь, таинственно улыбнувшись. У него, кстати, даже с его блондинистой головой прятаться выходило куда лучше, чем у Эри — Так, что тут интересного? Деор?

— Угу. Не могу понять, что он там разглядывает.

— Так подойди ближе и поздоровайся. — пожал плечами Рысь — Какие проблемы? Не говори, что стесняешься. Не поверю.

— Нет, мне нужно найти Аорет. — возразил Эгирон — Но все же интересно, что он там рассматривает? Надо погонять садовников за то, что развели тут дикую природу.

Говоря все это, принц никак не ожидал, что Яур толкнет его в спину, выпроваживая из тени дерева, поэтому инстинктивно уперся ногами в землю, как заправский осел.

— Пойдем! — Рысь потянул его за руку — Деор, между прочим, спас меня от насмешек коронованных гадюк на первом ужине. Поблагодарить за спасение друга не хочешь?

Поболтать с этим странным тихим парнем Эгирону точно не хотелось, но за то, что этот тихоня заступился за его друга, поблагодарить обязан был. Поэтому перестал артачиться и твердым шагом пошел к Деору. Яур не отставал, и, подойдя чуть ближе, они увидели, на что смотрел принц Даолии. Деор любовался довольно крупным бутоном какого-то дикого, не садового точно, ярко-желтого цветка с длинными, как у лилии, но менее широкими лепестками.

Эгирон улыбнулся про себя, мол, парень, а любит цветы. Яур застыл от ужаса, сразу же поняв, что это за цветочек. В свое время он увлекался всякими интересными растениями, поэтому и знал. Деор тем временем наклонился к бутону и осторожно вдохнул цветочный аромат. Слишком близко к соцветию с пыльцой!

Не было времени что-то объяснять Эгирону, Яур рванул с места. Время растянулось, как липкая патока, он бежал со всех ног, но ему казалось, что он двигается очень медленно. Деор, услышав шум, быстро поднялся, обернулся. Он даже улыбнулся краешком губ, наградив Яура дружелюбным взглядом, но, закатив глаза, начал неловко заваливаться на бок.

Эгирон совершенно не понимал, что происходит, но все же отмер, в первый и последний раз в жизни обогнав Рысь, и подхватил падающего наследника Даолии так легко, будто это был не человек, а кукла.

— Да что с ним? — испуганный Эгирон потряс тоненькое тело, одновременно взирая на Яура ошалевшими глазами.

Рысь же знал, что пыльца этого цветка ядовита, проникая в нос или рот, убивает жертву очень быстро. Тут любой лекарь бессилен. Противоядие есть, но оно просто не успевает срабатывать, яд быстрее. Но сдаваться Яур отчаянно не желал. Он не понимал, что он может сделать, и что делает, но первым делом он впервые за всю жизнь рявкнул на Эгирона:

— Не тряси его!!! Подними ему голову!!!

Что-то горячее, обжигающее, тугим комом с огромной скоростью нарастало в груди. Внешне Яур даже не пошевелился, только почувствовал, как этот жар растекается по телу, исходя волнами в окружающее его пространство. Было даже немного больно, но он не отгородился от этого, и даже не мог о чем-то думать, просто пристально смотрел на бледное лицо Деора.

Эгирон дико испугался, когда обмякший, не дышащий, Деор в его руках резко и сильно выдохнул все остатки воздуха из своих легких, будто кто-то невидимый выжал тщедушное тело, как тряпку.

— Это судороги?! Нужен лекарь! Яур, беги за лекарем! — заорал Эгирон, продолжая держать Деора, который все еще не дышал.

Но Яур и сам на себя не походил. При одном взгляде на друга Эгирону подурнело. Рысь стоял, не шелохнувшись, стеклянными глазами в упор смотрел на Деора и от него волнами шел холод. Земля под ногами Яура покрылась инеем.

— Яур!!! — в отчаянии взвыл Эгирон, пытаясь докричаться до друга.

Его крик перебил сильный подземный толчок. И еще один, и еще. Эгирон, не удержавшись на ногах, упал, в последний миг, каким-то чудом, успев придержать Деора. Землетрясение? Быстро оглядевшись вокруг, Эгирон заметил, что ничего не рушится, и люди не бегут в панике кто куда, вообще не было ни звука. Только появилась довольно глубокая ямка в земле, будто кто-то продавил почву. А потом и толчки прекратились, зато прямо возле его ног, пульсируя, словно кровь из раны, вода пробила землю. Она стекала в эту ямку, образуя то ли неглубокий колодец, то ли крохотное озерцо. Сил шевелиться у принца Елора уже не было, он даже не сопротивлялся, когда все такой же «замороженный» Яур рывком вырвал у него Деора и просто макнул его тело головой в быстро наполняющееся озерцо.

— Дыши! — хрипло рыкнул Рысь и сильно стукнул даолийца по спине.

— Сдурел?! — Эгирон вырвался из плена оцепенения и рванулся к обезумевшему, ну или одержимому Яуру.

— Уйди! — глухой бесцветный голос, и Эгирона сдуло прочь сильным порывом ветра.

— Яур, остановись! Прошу тебя! — в последний раз воззвал Эгирон.

Рысь вытащил Деора из воды и принялся выжимать из него воду. Не понятно как, но жидкость сама вытекала ручьями из носа и рта принца. А после Деора словно надули воздухом и так же его выдавили. И Рысь снова макнул его головой в воду.

Эгирон не мог больше смотреть на этот ужас. Он вскочил и на трясущихся ногах кинулся во дворец. Яур совершенно точно сошел с ума.

Глава 9

На территории графства Гриатон нашли алмазный грот. Дикиор обсуждал со своими министрами, как лучше распорядиться таким богатством и сколько процентов причитается графу, а сколько пойдет в казну. Министр обороны доказывал, что армии требуется обновить вооружение, которое и так обновляли каждые два года при отсутствии каких-либо военных дел. Министр внутренних дел верещал, что преступность внутри государства растет с неимоверной скоростью, и надо срочно пополнять ряды стражи и вооружать новичков соответственно. Но Дикиор-то знал, что преступность осталась на том же уровне, что и десяток лет назад. Все равно хуже, чем во времена мора, уже вряд ли станет. Да и бороться с преступностью глупо, куда умнее ей руководить. Но все это король, конечно, подумал, вслух же сказал, что стражи у них достаточно, да и вооружение только недавно обновляли. И вообще, деньги пойдут на развитие медицины и лекарского дела. Дикиор уже давно так решил, но и не выслушать министров тоже не мог. От их споров у монарха постепенно нарастала головная боль.

Где-то на третьем часу бурных дебатов по поводу деления средств временами переходящих на личности, Дикиор ощутил, что витражные стекла в зале совещаний задрожали, а ягодный морс в кубках пошел рябью. Землетрясение? Впрочем, уже орущие друг на друга мужи государственные не заметили бы и сошествие богов в компании карающих ангелов с небес. Через пару минут все прекратилось, и Дикиор вздохнул спокойнее. Видно, суд богов отменяется на неопределенный срок. Он вновь сосредоточился на министрах, долго смотрел на них всех, милостиво позволяя им поорать вволю, выпустить негативные эмоции так сказать, и поджидая хорошего момента, чтобы эффектно рявкнуть, обрывая споры.

И вот он момент. Дикиор втянул через нос как можно больше воздуха, грозно нахмурил брови, и… Дверь распахнулась. В зал влетел белый как мел Эгирон. Общий вид наследного принца был весьма испуган и потрепан, каштановые кудри в полном беспорядке, штаны испачканы в земле, рукав камзола порван.

— Отец!

— Что случилось? — ровным тоном спросил Дикиор.

— Наедине! Срочно! — Эгирон задыхался от быстрого бега.

— Десять процентов в казну, пять — графу и остальное на развитие лекарского дела. — громогласно объявил монарх, обводя взглядом застывших министров — На этом все.

Государственные мужи явно остались каждый при своем мнении, но с королем спорить не осмелились. Расползались они медленно и нехотя, что сильно раздражало Эгирона. И, когда, наконец, они с отцом остались наедине, принц поспешно выпалил, понизив голос:

— Отец! Яур сошел с ума. Кажется… кажется, он убил принца Деора. Я не знаю, что делать, его невозможно остановить. Я пробовал…

Услышав такие во всех смыслах потрясающие новости, Дикиор посерел лицом. Потерявший рассудок истинный маг мог быть очень опасен. И наследник Даолии убит, будучи гостем Елора. Скандал. Война. Но, может, у Яура были причины?

Все эти мысли пронеслись в голове короля за долю секунды, в которую он уже успел позвать Урида. Пока ожидали прибытия главы королевской охраны, Дикиор спросил сына:

— Почему ты один? Где Кей?

— А, Кей! — Эгирон смачно хлопнул себя по лбу испачканной рукой, отчего на челе тут же появилось грязное пятно — Я еще утром привязал его к стулу в своих покоях, чтобы не путался под ногами. Видишь ли, я решал вопрос личной жизни.

— Почему ты в таком виде? Рысь и тебя убить пытался?

— Нет. — принц отрицательно помотал головой — Просто откинул в сторону, как вещь. Отец, это будет звучать безумно, но… он ко мне даже не прикоснулся… руками. — последние слова Эгирон прошептал.

— То есть?

— Я же говорю, это безумие! — сын засмеялся каким-то ломким, истерическим смехом — Он не руками! Это был ветер, сильный ветер! Но я точно уверен, что это сделал он. И землетрясение, и вода из-под земли, и морозный иней. Это все он…

Под конец этого монолога наследника Елора начало откровенно трясти, он дрожал так, что зуб на зуб не попадал, синие глаза увлажнились и покраснели. Дикиор метнулся к столу, извлек маленькую флягу и, предварительно вынув пробку из горлышка, сунул ее в руки сыну:

— Пей.

Эгирон спорить не стал, стуча зубами, присосался к фляге, как младенец к груди матери, лишь бы отпустило. Пока он пил мелкими глотками крепкий алкоголь, пришел Урид:

— Ваше Величество?

— Только доверенных людей, Урид. Полная секретность и быстро!

Объяснять Дикиор не стал. Впрочем, Урид не имел привычки досаждать монарху вопросами, а приказы выполнял в очень быстром темпе. На место происшествия, через тайный ход в сад, их привел более-менее успокоившийся Эгирон.

Картина, которую они обнаружили там, противоречила словам Эгирона. Не во всем, но в некотором. Вода действительно присутствовала, кристально-прозрачная и холодная, ей была заполнена небольшая, но довольно глубокая круглая ямка в земле, настолько аккуратная, словно кто-то нарочно ее вымерял. И иней в одном месте еще не успел до конца растаять. А вот ветра больше не было. Деор лежал возле воды, был без сознания, в лице ни кровинки, но глубоко и размеренно дышал.

— Он не дышал! — мрачно заверил Эгирон.

Яур был тут же, на этом же месте, где полоскал Деора. Он тоже дышал, его сердце билось, но. Живые люди не могут быть такими холодными! О чем и сообщил Урид Его Величеству.

— Он что, он умирает?! — голос Эгирона сорвался на шепот, кисти рук задрожали, и принц тут же спрятал их за спину.

— Я не знаю, Ваше Высочество. Впервые с таким сталкиваюсь. — Урид беспомощно развел руками — Он холодный, как мертвец, но дышит, и сердце бьется. Может, лекари что-то смогут объяснить? А вот Принц Деор, похоже, сейчас просто спит.

— Что??? Он не дышал, Урид! Я могу поклясться в этом!

— А Вы можете сказать, происходило ли что-нибудь до этого?

Эгирон нахмурился, пытаясь вспомнить все до мельчайших подробностей. Наконец, неуверенно ответил:

— Деор понюхал вон тот цветок… А Яур набросился на него, как сумасшедший.

— Какой цветок?

— Да вот этот! — принц ткнул пальцем в ярко-желтый, уже готовящийся ко сну бутон странного, не виденного им раньше цветка.

— Это невероятно! Цветок калииры! — потрясено ответил Урид.

— Уточни, что в нем невероятного? — потребовал король.

— У него ядовитая пыльца. Яд действует при попадании в нос или рот, отравляет очень быстро, так быстро, что противоядие не успевает действовать. Если принц нюхал этот цветок, он не мог выжить!

— Но как-то выжил… — озадаченно протянул Эгирон.

— Никому ни слова. — приказал Дикиор, скорее для сына, чем для Урида — Деора и Яура отнести в мои личные покои и приставить моего личного лекаря. Вас жду у себя в кабинете. И пакость эту, — он махнул рукой на цветок, — выкорчевать с корнем и сжечь.

— Ваше Величество! — обратился снова Урид — Есть еще одна любопытная вещь.

— Слушаю?

— Калиира растет только на старых костях. Не знаю, почему, но это факт.

— Вот как? Тогда прикажи своим людям раскопать то, что под цветком.

Примерно через час как Эгирон, так и Урид предстали пред светлы очи своего отца и господина. Перед этими двумя Дикиор не считал нужным скрывать свои эмоции, потому было сразу понятно, что монарх сильно переживает.

— Как они? — спросил он без предисловий.

— Оба еще не очнулись. Только Деору значительно лучше, лекарь сказал, у него период целительного сна, а вот с Яуром… — Урид помялся, — иначе.

— Иначе, это как? — рассердился король — Мне, что ж, из вас каждое слово тянуть?!

— Он по-прежнему холодный. — мрачно ответил принц — Лекарь не знает, в чем причина. Мы закутали его в одеяла и разместили ближе к камину. Надеемся, он согреется и очнется.

— Ваше Величество, мне следует провести расследование? Неясно, что произошло с Рысью, и как сумел выжить Деор.

— А вот Эри нам сейчас и поведает об этом. Подробно. — Дикиор перевел взгляд на сына, даже назвал его имя сокращением, некогда придуманным Яуром — Я понимаю, что ты был напуган, но постарайся вспомнить все в деталях.

Эгирон не торопился, вспоминал и рассказывал все, что видел, даже то, что теперь казалось ему выдумкой, и что он хотел бы забыть. «Это же Яур, мой лучший друг с детства! Я знаю его» — говорила одна часть сознания, а другая вопила: «Я сам видел все своими глазами! Что я вообще о нем знаю?». Закончив рассказ, Эгирон пристально воззрился на отца, ему все время казалось, что тот что-то скрывает. И принц не ошибся.

— Я как можно дольше хотел хранить это в тайне, но чем старше становится Яур, тем труднее скрывать. — задумчиво постучав по столу пальцами, произнес Дикиор — Я принял решение поделиться этой тайной с теми, кому больше всего доверяю. Вы оба должны поклясться, что сохраните секрет, пока я не решу, что пора обнародовать его.

— Это настолько серьезно? — Эгирона пугал тон отца.

— Это очень серьезно.

— Клянусь своим сыном. — сипло произнес Урид — Боги видят и слышат.

— Боги молчат, пока соблюдается договор. — принял клятву Дикиор и вопросительно посмотрел на сына.

Клянутся самым дорогим, иначе боги не поддержат клятву, а за ложную накажут. И зачастую наказывают тяжелой болезнью, а иногда и смертью. Эгирон задумался над тем, что для него самое дорогое? Или кто? Аорет, отец и Яур. Но клясться отцом перед лицом отца, это как-то нехорошо. Яуром ради сохранения тайны о нем же тоже не пойдет. На Аорет он никаких прав не имеет.

— Эгирон? — позвал отец.

— Клянусь жизнью. — поспешно выпалил принц — Она тоже должна быть ценной. Боги видят и слышат.

— Боги молчат, пока соблюдается договор. Так ты думал, чем поклясться что ли?

— Да. — нехотя ответил наследник.

— Ладно. Теперь к делу. — отступил Дикиор, понимая, что для возвышенных бесед не время — Пока есть возможность скрывать, что Яур — маг, мы должны приложить все усилия.

— Что? Что мы должны скрывать? — медленно переспросил Эгирон. Ему казалось, что после такого заявления отца у него онемел язык.

— Яур — маг. — почти по слогам проговорил монарх — Первый за полное тысячелетие маг в нашем мире. Истинный. Уж не знаю, по каким критериям они развиваются, но магия Яура пробуждается в полную силу.

— То есть, он ее не может контролировать? — мрачно уточнил Урид.

— Именно так. — подтвердил Дикиор — Но он учится. Думаю, на какое-то время его придется изолировать, чтобы он никому не навредил. Есть идеи?

— Изолировать?! — вспылил Эгирон — Отец, он что, преступник какой?! Зачем его изолировать? Он даже не очнулся еще!

— Может, ты сам тогда за ним присмотришь, а?

Эгирон замолчал, побледнев на пол тона. Яур все еще оставался его другом, он не мог позволить обидеть его, но и принять новую сторону своего друга тоже пока не мог, не знал, как.

— Значит, Урид, подготовишь надежное уединенное место где-нибудь поближе. А пока Эгирон присмотрит за другом.

— Я бы и без твоего приказа это сделал. — буркнул принц.

— Я знаю. — спокойно ответил ему отец.

— И Маливика наверняка будет искать брата.

— Кстати, да. Пригласите ее на аудиенцию.

— И что ты ей скажешь? Что у нас тут молодой неопытный маг с полным отсутствием контроля пошалил? — съязвил Эгирон.

— Скажу, что у ее брата переутомление, плюс еще небольшая смена климата и слабое здоровье. Наплету что-нибудь.

— Деору тоже что-нибудь наплетешь, когда он откроет глаза?

— С Деором я уж как-нибудь договорюсь.

***

Леди Аира прекрасно видела, что ее воспитанница чем-то огорчена. Она вернулась из библиотеки в спешке, и с тех пор глаза на мокром месте. А вскоре явился и сам принц Эгирон. Она солгала, сказав, что Ее Высочества здесь нет. Ну не показывать же ему девушку в таком ужасном виде? Сам, небось, обидел, а теперь бегает, ищет.

— Ваше Высочество, Вас искал Его Высочество Эгирон. — решила она все-таки доложить — Я сказала, что Вас нет. Но все же, Вы бы вышли и спросили, что ему нужно?

— Не хочу. — принцесса спрятала зареванное лицо в ладонях — Мне не о чем с ним говорить. Да я его и не видела ни разу.

— Кто тогда Вас обидел?

— Я сама себя обидела. Уйди. — вот и весь диалог.

Пожилая леди ушла, решив позволить принцессе выплеснуть эмоции. В конце концов, принцессы тоже люди, время от времени им нужно плакать.

Аорет тяжело вздохнула и свернулась клубочком на кровати. Воспоминания о том, какие сильные чувства она испытала в библиотеке, когда Эри обнимал ее, не покидали несчастную голову. И что теперь ей делать со своими чувствами? Что им делать? Будь он хоть десять раз благородным, принцессу за него не отдадут. И если уж на ней не женится мужчина королевских кровей, то отец отдаст ее тому, кому будет выгодно. И вряд ли это будет Эри.

Нет, все, что она испытывает сейчас — неправда. Это просто впечатление от первого поцелуя, а никак не любовь. Так мысленно уговаривала себя Аорет, но и сама не верила в эти уговоры. Она — дочь короля, ей непозволительны чувства. Теперь она понимала отца, так сурово относящегося к ней и так строго ее воспитывавшего. Он делал все, чтобы она ставила долг превыше чувств. Теперь она поняла это. И другая девушка на ее месте, возможно, решила бы урвать хоть крохотный кусочек личного счастья, даже зная, что оно не будет долгим. Но Аорет решила иначе.

Что, если Эри чувствует к ней то же самое, что и она к нему? И если она позволит себе побыть хоть немного счастливой, то, что будет с ним, когда она уйдет? Пусть пострадает только она, но ему страдать не позволит. Она должна как можно раньше отдалиться от него, нельзя продолжать общаться. Чтобы потом не было больнее им обоим.

От этой мысли на и без того заплаканные глаза снова навернулись слезы. Но Аорет приняла твердое решение прекратить любые отношения с Эри.

***

— Ваше Величество! Проснитесь, Ваше Величество!

Дикиор мгновенно открыл глаза. Он плохо спал последние две ночи, сказывалось нервное состояние. Глаза в полумраке нашли смутные очертания лица своего личного лекаря.

— Что случилось?

— Господин Яур очнулся. И я не знаю, что делать.

— Надеюсь, ему лучше? — король тут же встал с постели и отправился в смежную комнату.

— Нет. — встревожено прошептал лекарь.

Яур действительно очнулся, но находился в состоянии хуже некуда. Смуглая ранее кожа казалась совсем белой в свете огня от камина, совершенно обезумевшие глаза, казалось, заволокло холодной белесой дымкой. Он метался, раскидав одеяла, стонал в бреду и корчился одновременно.

— Яур. — осторожно приблизившись, позвал Дикиор — Яур, ты слышишь меня?

— Папа! — мутные глаза посмотрели сквозь него — Папа, мне жарко! Жарко, я горю! — и, всхлипнув, прошептал — Больно…

— Яур, держись. — он легко коснулся высоко лба Рыси — кожа была ледяная, холоднее, чем у мертвецов.

— Папа…

— Да, я тут. Я с тобой. — Дикиор сжал в руках его холодную ладонь — Я знаю, ты сильный, ты вынесешь. Просто потерпи немного.

— Вынесет? — истерически хохотнул Эгирон — Кажется, он умирает.

— Не неси чушь! — король сердито глянул на сына — Он маг. Он выкарабкается.

— Мне бы твою уверенность… — принц устало потер глаза.

Дикиор и в самом деле не знал, что делать. А что, если Рысь не вынесет? Что, если он не справится? Видимо, Эгирон думал о том же. На усталом лице наследника, не отходившего от Яура уже более суток, застыло выражение отчаяния, смешенного со страхом. Он уже не боялся магии, он пребывал в ужасе от мысли, что может потерять друга.

— Что делать? Я не маг… — Дикиор крепче стиснул пальцы приемного сына — Яур, что я могу для тебя сделать?

Некоторое время Яур пробыл в забытьи, но не долго. Успевший задремать возле него король проснулся от жуткого крика.

— Я держу его! — Эгирон прижал к полу выгнувшееся дугой тело друга — Он бьется.

— Обиар, быстро позови сюда Урида. — обернувшись на лекаря, приказал Дикиор, и сыну — Знаешь, где серьга Яура? Я не имею в виду ту, что на нем. Настоящую.

— Я видел, что он хранит ее в шкатулке, но где шкатулка — не знаю. — поспешно ответил Эгирон, наваливаясь на Рысь едва ли не всем телом. Держать его становилось все тяжелее.

— Эри! Эри!!! — бредящий Яур начал биться затылком об пол.

— Я тут! Яур, перестань! — Эгирон поспешно сжал голову друга, не позволяя удариться снова.

— Мне больно! Я горю!

— Я знаю, братик, потерпи…

— Урид, держи его! — рявкнул Дикиор, едва на пороге появился начальник охраны.

— Нет, Эри… Эри! — Яур вцепился в руку Эгирона так сильно, что тот зашипел от боли:

— Вот же клешни… Я помогу тебе, слышишь? Отпусти меня, я найду тебе лекарство.

Рысь послушно отпустил руку принца, на которой остались синие отпечатки длинных пальцев. В уголках его глаз что-то блеснуло, и Эгирон ожидаемо тронул их подушечкой указательного пальца:

— Лед? Отец, это лед!

— Быстрее найди серьгу!

Эгирон сорвался с места так, будто от этого зависел весь мир.

— Папа… Папа, потуши меня! Пожалуйста, потуши меня!!!

— Потушить его? — переспросил Урид, удерживая бьющееся в конвульсиях тело — Что это значит?

— Он кричал, что ему жарко, что он горит. — ответил Дикиор. Сейчас он выглядел постаревшим лет на десять.

— Но, сир, он очень холодный.

— Больно!!!

Урид поспешно прикрыл Яуру рот. На такие вопли может весь дворец сбежаться.

— Боги, что тут происходит?

Дикиор обернулся на женский голос, видимо, королева услышала крики, испугалась и пришла.

— Уйди, Наора! — жестко приказал он супруге.

Но Наора была настолько испугана, что собственные ноги показались ей ватными. Она видела Яура, видела навалившегося на него Урида, закрывающего ему рот ладонью.

— Яур! Яур, сынок… — от ужаса подкосились колени. Королева, ослабев, осела на пол и сделала попытку если уж не подойти, то подползти ближе.

— Я сказал, уйди! — повысил голос монарх.

Вот так положение! Держать Яура становилось все труднее, по лбу Урида уже обильными ручьями тек пот, а тут еще и жене объясняться?

— Папа!!! — Яур вырвался из рук главы охраны и, перевернувшись на бок, резко свернулся в комок, подтянув колени к груди.

— Яур!!! — Наора бросилась к Уриду и принялась колотить несчастного всем, что попадалось под руку — Что ж вы, изверги, творите?! Дик, ну-ка объясни мне!!!

— Потом объясню! — заорал король — А сейчас — ВОН!

— Что?! — прищурилась Ее Величество — И оставить тут моего мальчика? Моего Яура?

— Больно… Мама, мне больно… — Рысь уже не кричал, он говорил еле слышным голосом, но его услышали все.

— Яур, мальчик мой! — Наора заметалась по комнате, как раненая птица, и, подхватив со стола тяжелую вазу, опустила ее на голову Урида.

— Молодец!!! — зло зашипел Дикиор, глядя, как его верный охранник отправляется в мир снов.

— Яур! — она опустилась перед Рысью на колени и обхватила его лицо руками — Что с тобой, сынок?

Глаза Яура были закрыты, он потерял сознание. Наора накинулась на мужа, теребя его за плечо и периодически стуча кулаком в мужнину грудь:

— Я воспитывала его! Заботилась! Я — мать!!! Ответь мне, что с моим сыном?! Что с ним сделали?!!

— Да где же носит Эгирона?! — король оттолкнул супругу.

Та, не удержавшись, упала на пол, и как оказалось, вовремя. Очнувшись, закричал Яур, забился, как рыба, выброшенная на берег. Дикиор кинулся к нему, чтобы удержать, но не успел. Тело Рыси взлетело вверх на целых два метра, и, неестественно выгнув спину, застыло в воздухе. Его лицо перекосило такой гримасой боли, какой Дикиор и в пыточных камерах не видел, на шее выступила пульсирующая вена, пальцы скрючились, как у хищной птицы.

Он повисел так несколько мгновений и медленно поплыл вверх. Дикиор и Наора, не сговариваясь, повисли на его руках в попытке удержать.

— Дик, что происходит?!

— Отец, нашел! — в комнату влетел растрепанный и вспотевший Эгирон — Я нашел!

— Так вдевай! — рявкнул король, чувствуя, как ноги отрываются от земли. Наора так вообще уже висела на руке Яура, ее ноги не доставали до пола.

Эгирон метнулся к другу, быстро вынул из его уха копию и, откинув ее в сторону, вдел настоящую серьгу.

— Почему ничего не происходит? — растерянно спросил Дикиор.

— А ты уверен, что она поможет? — тяжело дыша после бега, спросил Эгирон.

— Нет, не уверен. — сник его отец.

И вся композиция из трех человек рухнула на пол. Попытавшийся подхватить тело Рыси Эгирон упал вслед за ними.

— Яур? — он осторожно потряс Рысь за плечо.

Мышцы Яура были расслаблены, дыхание ровное, кожа все такая же холодная. Они сидели возле него еще час, но он так и не открыл глаза.

— Идите. — устало сказал Эгирон — Я буду рядом с ним. Позову, если что.

— Ты и сам устал. — возразил Дикиор.

— Я не уйду. — принц упрямо поджал губы — Обиар побудет со мной, да?

Белый, как простыня лекарь кивнул головой. Такого он еще не видел за всю свою тридцатилетнюю практику.

***

Он проснулся от непонятного чувства радости и тревоги. Беглый взгляд по комнате захудалого постоялого дворика не выявил никаких изменений, все было так же, как и с вечера. Наконец, сообразил, что ощущения исходят не извне, а изнутри. Он закрыл глаза и сосредоточился, нырнув в это странное чувство с головой. Торжествующая мысль «нашел» утонула в накатившем волной холоде. И этот холод разрастался в его груди, стремительно расходясь по всему телу, заставляя неметь руки и ноги.

Боль накатила неожиданно, скрутила все тело в жуткой судороге. Он никогда бы не подумал, что от холода может быть так больно. И крик застрял где-то в онемевшем горле, он даже крикнуть не мог. А жаль. Говорят, крики облегчают боль…

Внутренне корчась от боли, он даже не заметил, что оцепеневшее от холода тело, неестественно изогнувшись, взмыло под самый потолок. Нет, нельзя терять сознание, нельзя засыпать. Нужно помочь ему, иначе они умрут. И он двинулся навстречу боли, продираясь сквозь нее всем своим существом, пока не услышал голос, так похожий на его собственный. Голос выл от боли.

Пробиться к этому голосу было непросто, он не хотел слушать. Но и силы его были не бесконечны, поэтому вскоре он замолчал. Теперь он слышал его, слышал очень четко.

«Юнэми, отдай половину предмету. Ты не вынесешь всего.»

В ответ эмоция полного непонимания, удивления и раздражения.

«Открой глаза. Слышишь? Вставай и возьми в руки любую вещь. Не выбирай, нет времени. Просто хватай первый попавшийся под руку предмет. Понял?»

Недоумение осталось, но к нему примешались теперь и отчаянная решимость, и надежда.

«Юнэми, что причиняет тебе боль? Что это?»

В ответ пришла волна жара, немного согрев онемевшее тело. Контакт стало держать гораздо легче.

«Огонь. Зажми эту вещь в руках и, как бы ни было больно, толкай этот огонь к рукам… хорошо… терпи… к ладоням. Вливай его в вещь, аккуратно по каплям»

Слабость, резкая тошнота, заволакивающая глаза мраком, и паника.

«Успокойся. Он слушается тебя. Направляй его в эту вещь. Осторожно, не испорть предмет. Не спеши»

Боль утихла, отступая. Слабость. Темнота. Контакт оборвался. Он рухнул обратно на кровать и застонал, почувствовав, как холод уползает прочь, постепенно возвращая подвижность оцепеневшему телу. Облегченно хихикнув, понял, что голос вернулся, и еле слышно произнес:

— Вот почему я не мог тебя найти. С пробуждением, Юнэми.

Глава 10

В лицо светил робкий утренний свет, будоражил и раздражал. Он попытался отвернуться, чтобы хоть как-то отгородить себя от этого неприятного ощущения, но тело, мало того, что показалось тяжелым, как камень, так еще и отозвалось такими «приятными» ощущениями, будто его накануне тянули на дыбе. Пришлось разлеплять разбухшие веки и проверять обстановку. Обстановка, в целом, да и в частности тоже, Яура не порадовала. Мало того, что он оказался в покоях Его Величества, так еще и на полу, да еще и с соседями, и с какой-то дудкой, крепко зажатой в руке.

В комнате царил такой бардак, что Рысь мог с уверенностью предсказать массовые суициды прислуги. В его ногу вцепился крепко спящий Эгирон, метрах в двух от него, прислонившись плечом к дверце трюмо, сопел личный лекарь короля Обиар. Что тут вообще было? И почему он тут?

Яур, кряхтя как разбитый ревматизмом старик, приподнялся на локтях, принял более удобное сидячее положение. Голова гудела, будто по ней долго и со смаком колотили палкой, причем явно железной. И что это за дудка вообще? Что-то он не припоминает, чтобы раньше у него был интерес к музыкальным инструментам. Покрутив резную деревянную дудку с рядом разных по размеру дырочек, Яур отбросил ее в сторону и вскрикнул от неожиданности, когда инструмент, вернулся к нему, будто был привязан, и расположился аккурат возле руки.

— Что за??? — хрипло пробормотал парень и с опаской, как ядовитую змею, взял дудку двумя пальцами, осмотрел еще раз. Бросил снова и на этот раз подальше — снова вернулась, да так быстро, что он даже не смог разглядеть движения, будто из воздуха выросла и снова легла к руке.

Решив больше не пытаться ее выкинуть, Яур отобрал свою ногу у уснувшего на ней друга и, шатаясь, встал на ноги. Едва не заорал от того, насколько болели все мышцы, кости, суставы. В общем, все, что только могло болеть, кроме разве что волос на голове. Волосы, кстати, как-то непривычно путались под руками, оттягивали голову назад. Он рефлекторно перекинул их на левое плечо и обомлел:

— Это еще что такое???

— Твои патлы. — отчаянно зевая просветил его Эгирон — Отросли за ночь. О, и посветлели!

— Не понимаю… — Рысь, согнувшись в три погибели, пополз к зеркалу.

— Да красивый, красивый! — хмыкнул принц.

— Да уж однозначно посимпатичней тебя. — ответил тот, разглядывая свое отражение.

Это был и он, и в то же время совсем не он. Бронзовая кожа почему-то посветлела и стала похожа на просто смуглую, ну или загорелую, не было больше ни громадного синяка на локте, ни шрамов, полученных еще в детстве, все тело как-то неуловимо вытянулось, заострилось, вытянулись даже глаза, приобретя миндалевидный разрез, и какой-то золотистый оттенок, отчего стали выглядеть более хищно. Волосы отросли до самой поясницы и так же посветлели.

Эгирон, подойдя ближе, тоже с интересом его разглядывал, на усталого, растрепанного и весьма помятого себя даже внимания не обратил.

— И как это понимать? — Рысь даже потрогал свое внезапно заострившееся лицо — Уж, не с таких ли перемен у меня все отваливается?

— Мда… — озадачился принц — Как это людям объяснять?

Дикиор пришел к такому же выводу, осмотрев изменившегося воспитанника. Так просто уже не скрыть.

— Это сильные изменения, не заметить их невозможно. Теперь ты мало походишь на человека. — король поднял брови и поджал губы, словно раздумывал над чем-то — Мы уже приняли решение спрятать тебя на время, чтобы ты смог разобраться с этими изменениями. Посидишь пока тут, и за пределы этой комнаты — ни шагу. Урид уже подыскивает надежное тихо место для тебя.

— Спасибо. — поблагодарил Рысь, растекаясь по креслу. Стоять было дискомфортно до такой степени, будто тело было не его. Впрочем, Дикиор не возражал.

— Что-нибудь помнишь?

Рысь задумчиво нахмурил тонкие брови, вспоминая. Помнилось почему-то отрывками, и то очень смутно. Деора он таки спас, это он еще помнил, а вот дальше — муть. Жар, бред и голос, опять звавший его другимименем. Что это за голос такой?

— После того, что было в саду — ничего не помню. — солгал он.

— Может, оно и к лучшему. — кивнул король — нелегко тебе пришлось.

— Всем вам, как я вижу, тоже.

— И почему ты битых три часа не выпускаешь из рук мою флейту?

Яур окончательно смутился:

— Простите, сир, я бы рад выпустить, но она возвращается.

— Возвращается? — изумился монарх — Ты что, из нее артефакт, что ли, сделал? Странно, ты же ведь не музыкант ни разу. Тебе бы больше оружие какое-нибудь пошло…

— Не знаю, о чем Вы, но я проснулся уже с ней в руках. И выбросить не получается.

— И не получится. Это, по-видимому, твой инструмент. Придется учиться им пользоваться.

— Мой инструмент? Это как кисть у Ирика?

— Именно так.

— Печально.

— Учителя музыки тебе нанять что ли? Из тех, кого не жалко…

— Давайте самого бездарного. — усмехнулся Рысь — Чтобы точно уж жалко не было.

— Все язвишь? — Эгирон устало потер лицо — Яур, ты чуть не умер. Тут такое творилось, что… Впрочем, хорошо, что не помнишь.

— Да ты, никак, переживал? — пересиливая боль во всем теле, Рысь улыбнулся. Улыбка вышла похожей на ехидный оскал.

— Да, представь себе, переживал! Чтоб ты провалился! — беззлобно огрызнулся принц — Из-за тебя, между прочим, маскарад перенесли. И Аорет я так и не поймал.

***

— Деор!

Ему снился чудесный сон. В белесом ватном тумане было очень тепло и уютно, этот туман, словно одеяло, укутывал его со всех сторон. Он чувствовал себя маленькой гусенкой, которая решила отдохнуть в мягком коконе, чтобы проснуться уже прекрасной бабочкой.

— Деор!

Но кто-то настойчиво звал его. Этот голос, пусть и с приятной хрипотцой, сейчас казался самым противным из когда-либо слышанных ранее, поскольку он разрушал его уютный белесый кокон. Под действием этого голоса туман испуганно расступался клочками, оставляя после себя неуютные дыры, которые стремительно заполнялись запахами, звуками и чувствами.

— Деор, да проснись же! Мне страшно! — хныкал голос, и звучал так жалобно, что, поддавшись его тревоге, он разогнал остатки тумана, чтобы посмотреть, кто там плачет.

Маливика едва не упала со стула от радости, когда ее венценосный брат, наконец, открыл глаза. Деор же напротив просыпался довольно медленно и нехотя, он даже не сразу узнал свою сестру, которая уже вовсю тормошила его и обнимала.

— Боги, я думала, ты никогда уже не проснешься! Ты спал так долго, что я боялась, ты не проснешься! Деор, они сказали мне, что ты упал от переутомления в саду, что у тебя нервный срыв, слабое здоровье и климат влияет на тебя дурно. Да у нас же похожий климат, как такое…

От обилия навалившейся на него информации стало дурно. Не выдержав шума, он протянул руку и закрыл сестре рот. Смутные, сбивчивые воспоминания хлынули в голову целым потоком. Крупный ярко-желтый цветок, невероятно красивый, со сладким запахом, неведомо как проросший среди бурьяна. Бегущий к нему Яур с отчего-то перекошенным испугом лицом. Жжение в носу и горле, такое нестерпимо болезненное, что невозможно дышать. Темнота, будто на какое-то время он выпал из мира и попал туда, где нет ни времени, ни пространства, вообще ничего. Злой, хриплый рык «дыши!», холодная вода, забивающаяся в нос и заливающая горло. Чьи-то холодные как лед руки, пузырьки кристально прозрачной воды, будто увиденные из-под полуопущенных век.

— Переутомление, говоришь? — переспросил он, и его собственный, обычно мягкий голос, показался ему хриплым карканьем.

Маливика часто-часто закивала головой.

— Переутомление. — повторил Деор и громко рассмеялся. Смех вырывался с кашлем, хрипами и свистами — И климат!!! Ха-ха-ха!!! Потрясение! Нервное! Ах-ха-ха!!!

Даолийская принцесса смотрела на него, как на буйно помешанного: с жалостью, непониманием и испугом. Он же, отсмеявшись, задыхаясь и сипя, спросил:

— Где Яур? Мали, найди мне Яура.

— Брат, зачем он тебе?

— Я хочу знать, что со мной было и от чего он меня спас.

— Спас? Яур тебя спас? От чего?

— Сказал же, не знаю. Но хочу знать.

Сестры не было около трех с половиной часов. За это время лекарь напичкал Деора различными отварами до самых гланд. Оказалось, он еще и простудился. Но принц Даолии точно знал, что это мелочи, что, если бы не Рысь, он бы точно умер. Но вернувшаяся Маливика только ручками развела. Рысь с тех пор никто не видел.

***

Тяжелые облака были окрашены даже не в багряный, а какой-то жуткий, кровавый цвет, солнце клонилось к горизонту. Пара дымчато-серых глаз провожала их тоскливым взглядом. Хозяйка этих самых глаз уже третьи сутки не знала покоя: в груди жил какой-то ужасный тоскливый комок, пульсирующий глухой болью.

Она сама во всем виновата, не надо было быть такой безрассудной. Ведь знала же, что ни к чему хорошему ее чувства не приведут, но все равно смотрела на него, сначала издалека, тайком, пока он не видит, потом подбиралась все ближе и ближе и однажды совсем потеряла голову, подошла так близко, что он заметил. Это за ней он бежал по той злополучной лестнице, это из-за нее он тогда разбил голову. Нужно было прекратить все это немедленно, но она уже не смогла остановиться.

Первый диалог, его голос, его улыбка. Обмен колкостями, и даже тогда ее бедное сердечко трепетало, как пойманная пташка. Она слишком поздно поняла, что пропала, утонула в омутах тягучих, как древесная смола, янтарных глаз, сдалась после первой же его улыбки. Нужно было бежать от него, как от мора, а она, глупая, каждый раз оставалась, в надежде услышать урчащее «Сирина» из его уст. А что теперь? Глухая болезненная тоска сковывает грудь, не дает нормально спать, мешает трезво думать. Она больна им, и вряд ли сможет излечиться. И всякий раз промежуток между их встречами укорачивается, потому, что она уже не может терпеть этого ужасного чувства. Но на этот раз его нет уже третьи сутки.

Отчаяние, глухое и беспросветное. Нет больше сил выносить это, и ноги сами выбирают маршрут. Ей нечего уже терять, после сердца, рассудка и, теперь еще и гордости. Ноги подкашиваются, и она падает на колени перед единственным человеком, который может ей сейчас помочь. После гордости можно смело потерять и жизнь. Уже не жалко.

Дикиор несколько растерянно посмотрел на молодую графиню Париоти, так настойчиво добивавшейся аудиенции, а теперь рухнувшей прямо на пол в его кабинете. Не соврал секретарь, когда сказал, что леди явно не в себе.

— Прошу Вас, сир… — голос сдавленный, глухой и какой-то вымученный — Прошу, скажите мне, где Яур Рысь?

Вот так вопрос! Не в бровь, а в глаз, как говорится.

— Леди Париоти, вы же знаете, что Яур будущий королевский советник. Я могу отослать его куда угодно по государственным делам, и вовсе не обязан вам докладывать, куда именно.

Он сказал это не зло, даже мягко, и окончательно растерялся, когда девушка болезненно скорчилась в позе нерожденного младенца и затихла. Да что же это такое? Не двор, а сборище душевно больных.

— Сирина, что с тобой? — монарх, отогнав раздражение, вышел из-за стола и опустился возле графини на корточки, неловко погладив ее по плечу — Ну же, девочка, что случилось-то? Умер что ли кто?

— Я.

Вот это новости! Дикиор не понял ровным счетом ничего, кроме того, что это вряд ли какая-то шутка или простая женская истерика. Осторожно прихватив девушку за плечи, он усадил ее в низкое кресло и налил крепкого вина:

— Так, а теперь давай подробнее, как родному папе. Можешь не стесняться.

А чего уж тут стесняться, после такого-то концерта? Леди Париоти залпом выпила вино и заплетающимся языком поведала монарху, как родному папе, свою историю. У Дикиора аж камень с плеч свалился, он-то думал, тут умирает кто-то, а тут всего лишь любовь до гроба. Ух, упыри!

— Значит, любишь его?

Сирина покаянно и пьяно мотнула головой в знак согласия. Ну что ж, кто он такой, чтобы запрещать людям любить. К тому же, бедняжка думает, что мезальянс, что чувства безответные. А пусть сами разбираются! Ему бы одного балбеса женить, второй пусть сам решает.

— Значит так, Сирина. Я скажу, где он, но ты поклянешься, что все, что ты увидишь и услышишь, останется в тайне до тех пор, пока я не решу раскрыть ее.

— Мне нечем поклясться, сир. Ничего не осталось.

— Дела… — король хитро улыбнулся — Клянись Яуром. Теперь он твоя самая важная ценность.

— Клянусь Яуром. Боги видят и слышат.

— Боги молчат, пока соблюдается договор. Идем, девочка, я отведу тебя к нему.

Тайный ход из кабинета монарха вел наверх, в одну из наглухо закрытых башен дворца, в народе именуемой «малой слепой башней». Ступенькам не было счета, ноги уже подкашивались от усталости.

— Сейчас он, скорее всего, спит. Вот заодно и присмотришь за ним. Неизвестно сколько времени ему потребуется, чтобы привыкнуть к… изменениям.

— Изменениям? — переспросила она, не понимая, о чем ей говорит король.

— Сама увидишь. Он расскажет тебе, если захочет. — сказал Дикиор, проводив ее — Удачи.

И он ушел, оставив ее возле тяжелой, окованной железом, дубовой двери, с сердцем, грозившимся выскочить через горло, и кучей вопросов. Трясущимися пальцами она толкнула эту дверь, и та поддалась без единого скрипа. Внутри горели несколько масляных ламп, их света вполне хватало, чтобы рассмотреть простой столик, небольшой шкаф и широкую кровать, на которой и обнаружилась ее пропажа. Сирина на цыпочках, как заправский воришка, подкралась ближе и жадно впилась взглядом в любимое лицо. Только…

Это был и он, и не он. Действительно спал, посветлевшие волосы, неизвестно когда успевшие так сильно отрасти, ореолом разметались по подушке, черты лица как-то странно вытянулись и заострились, делая облик каким-то чужеродным, смеженные веки приподнялись к вискам. Но на незнакомом лице все еще были знакомые черты: длинные выразительные брови в форме ивовых листьев не затронули эти изменения, трогательно приоткрытый во сне рот так же остался, маленькая родинка под левым глазом тоже не изменила своего положения, только стала чуть ярче на фоне побледневшей кожи.

Леди Париоти аккуратно опустилась на пол и, опершись локтями о край кровати, с улыбкой погладила эту родинку кончиком пальцев, осторожно, чтобы не разбудить самого Рысь.

***

— Господин, тут камни! Видимо, в прежние времена здесь был колодец, и обвалился!

Урид наклонился, пытаясь рассмотреть, что же там, на дне этой ямы, но солнце уже близилась к закату и видимость, мягко говоря, была плохая. Копать под цветком калииры они начали с трех часов пополудни, верхний плодородный слой почвы рылся легко, дальше пошла серая глина, твердая, как камень, а теперь еще и камни пошли. Что-то он сильно сомневался, что там был колодец. Однако приказал людям смениться и рыть дальше. Ведро, привязанное к веревке, тянуло наверх уже не землю, а каменные булыжники. И, казалось, этому не будет конца.

Стемнело. Оцепленный военными участок парка осветился факелами, люди устали, но любопытство подхлестывало их куда эффективнее, чем приказ короля. Подбадривая друг друга, перешучиваясь, а то и травя байки, они таки расковыряли каменное покрытие.

— Господин, скелет тут! — донеслось снизу.

Начальник королевской охраны полез вниз по приставной лестнице. Как оказалось, он был прав: никакого колодца тут никогда не было, а вот обвалившийся подземный ход имелся. Откуда и куда он вел, еще предстояло выяснить, ведь дворец перестраивался сотни раз. И в этом обвалившемся тоннеле лежал даже не скелет, скорее уж мумия. Хорошо сохранившаяся мумия женщины.

— Это сколько ж она тут пролежала, бедняжка? — посочувствовал кто-то из солдат.

Урид хмуро промолчал, разглядывая находку. Она лежала на груди, прислонившись щекой к полу. Черты полуистлевшего лица застыли в невыразимом ужасе, или боли, не разобрать точно, рот открыт, словно она кричала. В правой руке зажат крохотный пузырек, в старину в таких сосудах было или лекарство, или яд. Некогда пышное, теперь же полуистлевшее платье, черт знает какой эпохи, да и цвета уже не понять, задралось, обнажая усохшие до костей ноги покойной. Урид сразу понял: лодыжка раздроблена, бежать она не могла. Наклонившись, он без малейших признаков брезгливости откинул растрепанные пакли длинных, некогда сложенных в прическу, волос, и обнаружил цепочку на шее. Левая рука женщины как раз находилась под туловищем, видимо, она что-то прижимала к груди, умирая.

— Переверните, только аккуратно. — сухо приказал он.

— Магиня! — ахнули хором его люди.

— Она тут не одна!

В руке безымянной леди скрывался маленький, совсем не тронутый временем, веер, подвешенный на цепочке на шею умершей. Как только разжали худые пальцы покойной, на веере блеснула орандиновая* капля. А щекой покойная прижималась к чужой руке, такая же полуистлевшая кисть, но мужская, торчала из-под древнего завала.

— Раскопайте второго.

***

Белобрысая принцесска явно нервничала, Эйли поняла это с первого взгляда, как только та заявилась в гости. Разговор обещал быть интересным, поэтому принцесса Торхада выгнала своих фрейлин и, предложив Атилое присесть, довольно резко перешла к сути:

— Зачем пришла?

Блондинка мимолетно закусила губу, но тут же заставила себя улыбнуться. Пальцы ее сложенных на коленях рук заметно дрожали. Она открыла было рот, но Эилин снова перебила:

— Только не говори, что явилась поближе познакомиться. Не поверю.

Атилоя вздохнула, собираясь с мыслями, и на одном дыхании выпалила:

— Я знаю, что мы соперницы. Но соперничать я готова только с тобой, как с равной. Однако мы обе оказались вне игры.

— Вне игры? — рыжая красавица заливисто рассмеялась — Это же ты разгуливала с Эгироном под ручку по садам, а не я! И ты вне игры?

По фарфоровым щечкам иорнской красавицы разлился гневный румянец:

— Ты бы знала, кого он предпочел! Я сама видела, как он признается ей в любви!

— Ты точно не перепутала женщину с мужчиной? Я слышала, что принц Эгирон по мальчикам ходит. — вкрадчиво просветила ее Эйли.

— Что? — недавний эпизод в покоях Елорского наследника моментально всплыл в памяти Атилои, отчего она раскраснелась еще больше.

— Вижу, догадывалась. Не такая уж и дура, как кажешься.

— Но зачем тогда он признавался в любви Аорет?!

Торхадская принцесса веско помедлила, поглаживая тугой локон своих пламенных волос, затем ласково мурлыкнула:

— Все же ты дурочка. Ему будет проще жениться на тихой серой мышке, которая не будет выступать и чего-то от него требовать. Потому, что он предпочитает мужчин.

— Не может быть! — Атилоя в ужасе прикрыла рот ладошкой.

— А ты думаешь, почему он вечно с парнями таскается? — хмыкнула собеседница — То «мой Кей», то «мой Яур». Но, если тебя настолько смутила правда об Эгироне, можешь, задрав подол, уматывать в свой Иорн.

— А тебя, значит, правда не смутила? Чтобы мужчина любил мужчин? Это отвратительно! — Атилоя подскочила с места и заметалась по комнате из угла в угол, заламывая руки.

Эилин позабавили ее эмоции. Плавно поднявшись с кресла, она с грацией дикой кошки неслышно подошла к Атилое со спины и томно выдохнула ей в ухо:

— А что такого? Бывает, что и женщина любит женщину. Хочешь, покажу как?

Блондинка отпрыгнула от нее, как укушенная, испуганно прикрывая глубокий вырез платья руками. Эйли, запрокинув голову, звонко и ядовито засмеялась. Поняв, что торхадка посмеялась над ней, Атилоя гордо выпрямила спину и решительно стиснула кулачки:

— Знаешь что, я никуда не поеду. Я буду бороться.

— Верно мыслишь. — тонко улыбнулась Эилин — Не люблю трусливых баб, но ты вроде не из таких. Я так поняла, ты не душу мне пришла вывернуть. Помощь нужна?

Атилоя побаивалась этой рыжей гадюки, но и выхода другого не видела. Отец сказал ведь, что в случае проигрыша голышом на улицу выгонит, и вряд ли шутил. Значит, придется путаться с этой стервой, авось чему полезному у нее научится. И она решительно кивнула.

— Хорошо. Но после того как избавимся от Аорет, мы снова соперницы.

— Разумеется. — надменно вскинула голову иорнская красавица — И как же мы избавимся от Аорет?

— Все просто, как мир. — фыркнула Эилин — Самый простой способ избавиться от помехи — избавиться от нее быстро и навсегда.

***

Бал-маскарад прошел в мучениях. Он так надеялся, он угадал бы свою прелестную мышку под любой маской и в любом обличии, но ее нигде не было. Она просто не пришла на бал.

Под конец шумного празднества он раздраженно сорвал свою маску и вышел вон, прочь от этого пестрого кошмара, на свежий воздух. Сверчки орали, как бешеные, перекрикивая даже шелест крон, нежно обдуваемых ночным ветерком, звезды равнодушно взирали на землю с темных небес, им было абсолютно наплевать, что чье-то сердце в этот момент обливается кровью.

Он попросил бы своего лучшего друга помочь найти ее, если бы тот не отсиживался сейчас в каменном мешке, как опасный преступник. Яур нашел бы, без сомнений, казалось, талантам Рыси нет числа. И потом, это первый бал, на котором он был один. Эгирон чувствовал себя брошенным ребенком.

— Да к черту оно все пошло! — с досады он пнул какой-то камешек, ни в чем, кстати, не повинный, и тот, повинуясь заданной траектории властной ноги, улетел куда-то в парковые кусты.

Разумеется, принц не мог знать, что именно в этот добрый час в этих самых жасминовых кустах прилегла отдохнуть полосатая кошка, что ошивается на королевской кухне, подкармливаемая добросердечными кухарками всякими лакомствами, вроде потрошков. Этой кошке и прилетел пнутый злым человеком камешек. С душераздирающим мявом обиженная животинка взлетела на рядом стоящее дерево, да так стремительно, что не ожидал не только Эгирон, но и камешек, и сама кошка, и… Аорет.

Да, девушка не пошла на бал, ее не интересовал принц Эгирон, зато очень интересовал Эри. Разумеется, она не собиралась встречаться с ним, просто хотела посмотреть издали. Не видя в этом желании ничего дурного, она сбежала от своей няньки, нашла подходящее дерево, с которого отлично просматривались окна бального зала, и забралась на него, в надежде тайком посмотреть на своего возлюбленного. Разумеется, она узнала его сразу, ни одна маска в мире не смогла бы скрыть его горделивую осанку, мужественный разворот плеч, красивые каштановые локоны, рассыпанные по плечам. И вот он вышел, и стоял прямо возле дерева, на котором она сидела и зажимала ладошкой рот, боясь быть обнаруженной, в попытке унять собственное бешеное сердцебиение.

Все было бы хорошо, если бы не эта проклятая кошка, стрелой взлетевшая к ней наверх и усевшаяся на уже занятую ветку. От неожиданности девушка вскрикнула и взмахнула руками, едва не потеряв равновесие, но все же удержалась, вцепившись в ветку ничуть не хуже той самой кошки. Та, к слову, полоснула по ней презрительным взглядом желтых глаз, чего, мол, орешь, я же не ору, и отвернулась, явно не испытывая неудобства от такого соседства.

— Кто там? — услышав вскрик, Эгирон подошел к дереву и запрокинул голову, пытаясь рассмотреть, что это там за пташка пригнездилась, ну, помимо кошки.

Аорет испуганно зажала рот ладошкой и пихнула кошку в бок. Мявкни, мол, пусть подумает, что это ты. Однако противная животина и ухом не повела, во взгляде кошачьих глаз можно было по буквам прочитать: «Тебе надо, ты и мявкай».

— Я спросил, кто там? — не отставал один упертый.

Аорет уже вовсю трясла кошку за шкирку, та вырывалась, царапалась, но молчала, как шпионка на допросе. «Да поори ты уже, чего тебе стоит?!» — в отчаянии зашипела принцесса. Полосатая зараза выпучила желтые глаза, поджала хвост и зачем-то высунула язык. Но промолчала.

— Ваше Высочество, может, хватит от меня бегать, а? — раздраженно сказал посторонний голос, выходя из тени дворцовых колонн, украшающих фасад — Я за время своей службы именно с Вами похудел на шесть килограмм.

— В тебе и было всего десять от силы. Одни ребра остались что ли? — как-то отстраненно ответил ему Эгирон, по-прежнему всматриваясь в темноту древесной кроны — Кей, там кто-то есть.

— Кошка. Глаза светятся кошачьи.

— Нет, там еще кто-то.

Кей возвел очи к небу, небо промолчало. Пришлось лезть на дерево, дабы удовлетворить неуемное любопытство венценосного отпрыска.

— Ваша возлюбленная, Ваше Высочество. — возвестил телохранитель, удобно пристроившись на соседней с Аорет, страшно вытаращившей глаза, ветке. Голос его прозвучал не то, чтобы зло, но мстительно точно.

— Аорет?! — голос принца радостно спетушил на втором слоге имени.

— А у Вас другие возлюбленные имеются? — съязвил Кей.

Нет, Яур дурно повлиял на этого скромного юношу. Это Эгирон ему и сообщил.

— Вообще-то лично у Вас научился. — меланхолично сообщил ему сверху телохранитель.

Аорет посмотрела на худенькое, с синими кругами под глазами, личико своего соседа, и, обреченно вздохнув, полезла вниз. Чего сидеть, если ее и так уже обнаружили?

— Аорет! — метнулся к ней радостный Эри, и она так же радостно, слегка подпрыгнув, чтобы уж наверняка дотянуться, залепила ему звонкую пощечину — За что?!

— Просто Эри, значит?! — гневно вопросила девушка — Вдоволь посмеялся? Или еще повеселить?

— О чем ты? Я не смеялся! — он ухватил ее за руку, не позволяя уйти — Я, правда, тебя люблю!

Меткий пинок каблуком в голень был ее ответом. Эгирон взвыл и, отпустив ее руку, инстинктивно ухватился за свою ногу. Гордо расправив плечи Аорет удалилась.

— Не переживайте, Ваше Высочество! — спустившийся с дерева Кей грубовато погладил наследника Елора по каштановым вихрам, как ребенка — Она простит Вас, вот увидите.

***

Новое пробуждение было не из легких, честно говоря, он с трудом продрал глаза. Тело еще не привыкло к новому состоянию, проклятая дудка не отлипала от руки. И первое, что он увидел, приподнявшись, была леди Париоти. Она спала, сидя на полу у его кровати и положив голову на его постель, одна рука трогательно разместилась под щекой, вторая — безвольно вытянута вдоль тела. И что она вообще тут делает?

Он неловко протянул руку, сам не до конца понимая, что хочет сделать: потрясти ее за плечо, чтобы проснулась, или же вообще спихнуть ее со своей постели и сообщить, чтобы она проваливала подальше. В результате, просто поправил темный локон, выпавший из ее прически.

Сирина проснулась от того, что в неудобной позе ее тело ужасно затекло. Тихонько заскулив, она принялась массировать отлежанную руку и мимолетно глянула на постель. Яура там уже не было. Она подскочила, как ужаленная, затекшая нога неловко подвернулась и, с тихим визгом, графиня рухнула на кровать, взмахнув руками.

— Это вы так радуетесь освободившемуся месту, леди Париоти?

Яур сидел на ковре, вытянув длинные ноги, и просматривал какие-то свитки, старинные. Необычность позы, Сирина знала, что он любит сидеть скрестив и поджав под себя ноги, удивила ее. И еще, этот его новый облик, когда он не спал, казался более хищным, чем предыдущий, но и более притягивающим тоже.

— У вас волосы запутались. — вместо приветствия произнесла она, голос ее предательски дрожал.

— И? — янтарно-медовые глаза оторвались от свитка и обратились к ней, ощущение, что на нее смотрит хищный зверь, на долгую минуту лишили ее возможности пошевелиться — Вы пришли меня расчесать, поскольку я очень важен для Его Высочества? Уверяю вас, я не нуждаюсь в няньках.

Шмяк! Брошенная Сириной в порыве гнева подушка медленно стекла по его лицу и упала на пол. Она ожидала чего угодно: смеха, вспышки гнева, обиды, в конце концов, даже представила, как он сию секунду за шиворот вышвырнет ее за дверь. Но, что ему будет больно от простой подушки, не ожидала точно. Болезненная гримаса Рыси, его жест, с коим он потер плечо и шею, движения рук, когда он подбирал с пола злосчастную подушку, все это навело Сирину на мысль, что у него болит абсолютно все. Не задумываясь более ни о чем, она крадучись сползла с кровати и, опустившись на пол возле Яура, осторожно коснулась его плеча:

— Что они с вами сделали?

— Кто «они»? — и выражение лица такое удивленное, что верить как-то не хотелось.

— Не прикидывайтесь стулом! Вы знаете, кто!

Поняв, о чем она говорит, Яур расхохотался и смеялся долго. Отсмеявшись, он посмотрел на нее, как на ребенка или же душевно больную, теплым мягким взглядом:

— Сирина, никто и ничего со мной не делал. Просто мое тело болит, потому, что еще не привыкло. Скорее всего, у меня изменились даже кости. По крайней мере, чувствую я себя именно так. Ты же видишь, что я… выгляжу иначе.

— Я не понимаю. Так измениться за пару суток…

— За одну ночь. — перебил он — И, видимо, это навсегда.

— Тебя что, заколдовали? — не подумав, брякнула Сирина и, поняв, что сказала, густо покраснела. Кто сейчас верит в колдовство, кроме маленьких детишек? Впрочем, Рысь это не смутило. Он неопределенно повел плечами и спокойно ответил:

— Почти.

— Что?!

— Леди, вы меня глухим оставите. — поморщился он — Потише, прошу вас.

— Эй, что значит, почти заколдовали? — она послушно понизила голос — Это что, проклятие какое-то? Есть способ его снять?

— А таким я вам не нравлюсь? — шутливо подмигнул Яур и, посерьезнев, добавил — Это не проклятие, а магия. Моя магия.

— Что?!!

— Ну, просил же! — раздраженно поморщился молодой маг — Что же вы так визжите?

— Простите. — Сирина послушно закрыла рот рукой, словно это должно было заглушить ее возгласы — Ваша магия? То есть…

— Да, я маг. Молодой, раздражительный и плохо себя контролирующий. — потеряв терпение, прошипел Рысь — И вас тут не должно сейчас быть, поскольку, меня не за красивые глаза сюда поместили. Но, если Дикиор вас сюда пустил, значит, он вас за что-то недолюбливает.

— Не смейте так говорить. Я сама попросилась. И дала клятву о неразглашении.

— Вот как? Не понимаю, чем он думает, но вы должны уйти. Я плохо себя контролирую.

Сирина думала недолго, после чего взялась за гребень:

— Ну, уж нет. Его Величество попросил присматривать за вами. А что это у вас? Флейта?

— Да, но я не умею играть. Вообще не интересовался раньше музыкой. Теперь же вот… — он наглядно продемонстрировал девушке, насколько тесно привязан теперь к этому инструменту, выкинув осточертевшую дудку подальше. Та, естественно, вернулась.

— Вот как? — изо всех сил стараясь не удивляться, Сирина вытащила из своих волос темную, в тон платья, ленту — Могу дать несколько уроков, я немного играю на флейте.

Она осторожно расчесала и заплела его волосы в замысловатую косу на затылке, попутно объясняя основы музыки. Яур довольно живо согласился учиться и больше уже не возмущался ее присутствием рядом с собой.

***

Блики огня походили на кровавые переливы в орандиновой капле, смотреть на артефакт было как-то неприятно и, если честно, жутковато. Камень выглядел так, будто обладал собственной волей и был разумным. Иногда даже казалось, что из его красных глубин смотрит душа той погибшей в тоннеле магини.

— Выяснили, кто она?

— Сир, судя по артефакту, это была Ноэль. Сохранившиеся хроники тех времен описывают, что именно у нее в артефактах был веер. К тому же, Ноэль пропала без вести через два года после того, как ушли все маги.

— Если мне не изменяет память, она была последней воспитанницей Ирика? — уточнил монарх.

— Да, сир. Она пропала сразу после его смерти.

Подумав, Дикиор спросил:

— Урид, а как выглядела Ноэль?

— Вишневые волосы, курносый нос, довольно крупные пурпурного цвета глаза, острый подбородок. Как-то так, судя по полуистлевшему портрету.

— Значит, призрак женщины, которую видит Яур, это точно не она.

— А призрак что, не может сказать, кто она?

— Нет, Урид, не может. Кринолин вышел из моды после ухода магов, призраку около тысячи лет. Она все забыла. Вот. — Дикиор протянул ему грубый набросок старинного перстня-печатки — У нее на пальце есть такое. Яур, конечно, не боги весть какой художник, но смысл ясен. Посмотришь, кто она такая.

— Сир, после смерти Ирика дворец отстраивали заново. Если она жила до или же в это время, это будет проблематично.

— Разузнай, сколько сможешь. Я не прошу у тебя невозможного.

— Да, Сир.

— Что еще выяснили о Ноэль?

— Она лежала на животе, подол платья был задран так, будто она бежала от кого-то, нога сломана, не известно до или после падения. Одной рукой она держалась за артефакт, в другой у нее был пузырек, алхимики определили, что в нем находился сок радолы. Он и со временем сохраняет свои свойства.

— Вот как? Урид, дворцовое привидение, ту даму в бирюзовом, отравили радолой. Совпадение?

— Не знаю. — начальник охраны пожал плечами — Эта магиня была там не одна. Она лежала щекой на мужской руке, торчащей из-под завала. Второй труп тоже откопали, но личность установить не смогли. Вот подробные отчеты.

— Кстати, а почему этот проклятый цветок вырос только сейчас, если костям этой Ноэль около тысячи лет? — спросил монарх, принимая документы.

— Да кто его знает, сир? Калиира — растение странное, мистическое. В Зайнаре его зовут мертвым корнем, в Ликире — голосом покойных, а в Рое и вовсе цветком демонов. По всему миру оно растет на костях, как правило, старых.

— Будто напоминает, что нет тайны, которая не открылась бы. — задумчиво пробормотал король.

— Именно так, сир. — подтвердил Урид и, видя, что монарх больше не задает вопросов, спросил — Я могу идти?

— Да, иди. Жду новых подробностей.

***

Эгирон выглядел так, будто у него отправили на войну всех друзей разом. Скорбное лицо, нервные движения, раздраженный голос. Никто из дворян уже не осмеливался к нему подходить из опаски получить по шее. Только верный и порядком умученый причудами подопечного Кей тенью следовал за ним повсюду. И Эгирон был бы рад заняться каким-нибудь делом, но отец, едва узрев дерганого наследника, приказал сосредоточить все силы на выбранной невесте, которую тот так опрометчиво обидел. Только вот Аорет ни в какую не желала с ним мириться. Он даже любовные песни пел ей под окном, как последний дурак, а она… Она выплеснула ему на голову целый тазик холодной воды с балкона! Такого унижения ему еще ни разу не приходилось испытывать. В общем, принц тоже разобиделся.

— Да она пиявка! Яблочный червяк, понимаешь? Она ест мое сердце без зазрения совести!

— И что, Вы ее теперь разлюбили? — меланхолично щурясь от яркого солнца, без особого интереса спросил Кей. Он единственный человек, который вообще слушал нытье окончательно расстроенного Эгирона.

— Нет. Но и жениться на этой ведьме…

— Тогда женитесь на Атилое. — зевнул телохранитель — Она же ангел.

Эгирона перекосило. И далее последовал поток фраз из разряда «никто меня не понимает», «я ж ее люблю» и «где ж носит Яура?». Не то, чтобы Эри не знал, где его носит, вопрос был чисто риторическим.

Кей активно делал вид, что слушает, на самом же деле он очень устал и хотел спать. И все потому, что после вчерашнего купания «жениха» под балконом, этот самый «жених» устроил дружескую попойку среди своих товарищей, с некоторыми из которых заканчивал академию. А Кей, естественно, глаз не сомкнул, охраняя венценосного пьяницу. И нет бы этот ненормальный спать лег, а он в парк с утра поперся — воздухом подышать. В последнее время Кея тоже стал беспокоить вопрос «а где Яур?». И еще вопрос «как он все это выносил?». И мысль: «Друзьям Эгирона надо памятники ставить. При жизни. А лучше сразу склепы строить». Потому, что Кей, каким-то неведомым ему образом попавший в число товарищей наследника, сам готов был убиться.

— Ого, ты глянь! — оторвал его от размышлений принц, пихнув локтем в бок.

Кей обреченно потер ушибленные ребра и перевел взгляд туда, куда указывал обличенный властью перст — на тренировочную поляну Яура. Только Яура на ней не было, а была очень симпатичная девушка. Кей даже засмотрелся на то, как она легко и изящно двигается, как сверкает на солнце, танцует в ее руках узкий клинок меча.

— Интересная техника.

— Я что-то не понял. Ты видишь девицу, гарцующую по поляне наперевес с мечом, и говоришь «интересная техника»?

— Ну, да. Смотрите, какой бы тренированной она ни была, она все же девушка, у нее есть предел. Поэтому, вместо рубящего удара сверху вниз, она делает удар справа налево по корпусу. Каждый раз поднимать меч вверх будет для нее утомительно. — пояснил он Эгирону — Интересно, она сама это придумала?

— Да.

Оба парня вздрогнули от негромкого мягкого голоса. Обладателя этого самого голоса они не заметили, а он спокойно сидел на пеньке в тени дерева. Эгирон даже вспомнил этот несчастный пенек, который Яур наотрез отказывался заменить нормальной скамьей.

— Наш главнокомандующий постоянно ругал ее за это, говорил, с такой техникой ее убьют в первом же бою. Однако не убили, а вот она — да. — безэмоционально поведал Деор, не отрывая глаз от мечницы.

— Все-таки не женское это дело. — фыркнул Эгирон — Воевать должны мужчины.

— Ты это ей попробуй сказать.

На беспардонное «ты» Эгирон вообще нисколько не обиделся, бодро отобрал меч у своего телохранителя и пошел к девушке. Кей не стал его останавливать, уточнил только:

— Ваше Высочество, надеюсь, Ваша сестра не убьет его?

— Что вы! Она не любит убивать, не переживайте. Ей это и в голову не придет. — Деор помолчал, хихикнул, о чем-то, видимо, вспомнив, и тепло улыбнулся Кею — Расслабьтесь и наслаждайтесь зрелищем.

Честно говоря, Кея мороз по коже пробирал от этого человека. Тщедушный и болезненно бледный Деор, с этим своим тихим мягким голосом и теплыми улыбочками, вовсе не вызывал впечатления сердечного и доброго человека. Было в нем что-то жуткое. Тем не менее Кей с удивлением обнаружил, что верит ему, внутри ничего не сжалось от предчувствия, как бывало уже не раз, и он, успокоившись, сел подле Деора на траву.

Да, зрелище было действительно великолепным. Маливика гоняла по поляне здорового мужика, как юнца несмышленого. Эгирон не поспевал за резвой девчонкой, так быстры были ее выпады. Она атаковала играючи, у него не была ни шанса выйти из глухой обороны. А вскоре он перестал поспевать и защищаться.

Кей искусал все губы, чтобы не смеяться, когда наследный принц Елора выронил меч и с визгом бросился прочь от своей противницы. Впрочем, Маливика догнала и отшлепала его плоской стороной меча пониже поясницы, приговаривая:

— Воины не бросают оружия! Воины не бегут с поля боя! Воины не кичатся своей силой, а совершенствуют умения!

Деор на этот спектакль и бровью не повел. Привык уже что ли? Только спокойно, не повышая голос, произнес со своего места:

— Маливика, прекрати.

И девушка опустила меч, помогая Эгирону привести себя в порядок. К удивлению Кея, принц не выглядел расстроенным или рассерженным. Напротив, он принял помощь Маливики с благодарностью, и выглядел при этом так, словно все это время и нуждался в хорошей взбучке.

— А она быстрая и ловкая. — смеясь, сообщил он Деору.

— Еще бы! — засмеялась принцесса — Жить захочешь — не так забегаешь. Ты меня первым ударом чуть в кусты не отправил. Силен, как медведь!

— Да уж, силы мне не занимать, а вот с ловкостью — проблемы. — простодушно развел руками Эгирон и, обратившись к Кею, пригрозил — Расскажешь Яуру, как меня жизни учили — прибью.

— Очень надо! — фыркнул Кей — Яур Ваш друг, а не мой.

— Кстати, а куда это он пропал? — спросил Деор.

Вопрос прозвучал легкомысленно, но Эгирон знал, что это точно не простая дань вежливости.

— Дела государственные. — каким-то сухим голосом ответил он даолийцу.

— Раз государственные, то ладно. Не буду любопытствовать. — смущенно улыбнулся Деор, но выражение его глаз осталось напряженным.

— Что-то не так? — не удержался Эгирон. Он просто не знал, что запомнил Деор касательно того вечера, будет ли он предъявлять какие-либо обвинения или же благодарить за спасение.

И Деор, конечно, тоже видел это напряжение, потому и решил показать, что настроен не враждебно:

— Нет. Это может прозвучать странно, но, похоже, я начал переживать за него, как за друга. Мы говорили несколько раз до последней встречи, и он показался мне хорошим человеком.

Даолиец говорил искренне, это чувствовалось в каждой нотке его голоса, в каждом жесте. Лукавить он и не думал.

— У него, конечно, имеются некоторые трудности. Но, уверяю, он в порядке.

Глава 11

Ухоженные тонкие пальцы задумчиво и неспешно вертели маленький пузырек из синего стекла, свет от его точеных граней отражался крупными голубыми пятнами на стенах.

— Ты должна будешь чаще ходить в библиотеку. Проследи, какие обычно книги берет Аорет. Одна капля на страницу — и она заболеет, три или четыре — умрет. Смотри, чтобы эта книга не досталась никому другому.

Атилою морозило от ее жестокости, но и другого выхода она не видела. Эгирон ясно дал понять ей, что уже сделал выбор, и совершенно точно не в ее пользу.

— Что это?

— Радола. — тонко улыбнулась торхадская принцесса, любовно поглаживая пузырек — Никто не спасет эту маленькую паршивку. От радолы нет противоядия.

Атилоя трудно сглотнула и, забрав пузырек из рук этой рыжей гадюки, покинула ее покои.

Проводив иорнскую красавицу взглядом, Эйли довольно улыбнулась. Похоже, небо благоволит ей. Глупышка сама пришла ей в руки, никто не тянул ее силой. Если все получится, Эилин уберет с дороги сразу двух соперниц. Если же Атилою поймают раньше, то, к сожалению, только одну. Никто не сможет доказать причастность к этому делу принцессы Торхада. Сама Эилин легко может разыграть жертву, бросить ответное обвинение, да все, что угодно. Она умеет выходить чистенькой из любой грязи.

Хорошо бы, если Атилое удастся отравить зайнарскую мышь. Аорет, естественно, умрет, а Атилоя слишком глупа, чтобы не оставить после себя никаких следов. И тогда у бедного Эгирона не останется иного выбора. Ну не на Меитит же ему жениться, в самом деле? И что, что он не смотрит на женщин? Эилин великодушно простит ему эту слабость. Самой же ей хватит и пары-тройки любовников.

Ждать осталось совсем недолго.

***

Аорет лизнула подушечку указательного пальца, перевернула страницу и упрямо уткнулась в текст. На сопящего от злости наследника Елора за спиной она старалась не обращать внимания. Посопит и уйдет.

Однако уходить в планы Эгирона совершенно точно не входило. Он желал добиться от упрямицы ответа.

— Аорет, просто скажи мне, зачем ты меня мучаешь? Тебе нравится издеваться надо мной?

— Равно, как и Вам нравилось смеяться надо мной, Ваше Высочество. — ответила она. Ему невыносимо было видеть неестественно прямую спину принцессы.

— Я никогда не смеялся над тобой! Мне просто нравилось наше искреннее общение без титулов и фальшивых расшаркиваний. Неужели мой титул что-то изменил?

— Вы мне солгали.

— Я не лгал, а умолчал! Аорет! Да посмотри же на меня, в конце концов! — он обошел столик, чтобы посмотреть ей в лицо, но она снова отвернулась, предоставляя на обзор свой гордый профиль:

— Командовать Вы будете своими придворными. Я, слава богам, к ним никак не отношусь. И смотреть на Вас я не имею ни малейшего желания.

Эгирон едва не взвыл от бессилия. Ну что вот ему сделать, чтобы она прекратила эту бессмысленную войну?

— Хорошо. — он устало оперся спиной о книжный стеллаж — Тогда повернись и скажи мне в глаза, что я тебе совсем безразличен. Если сделаешь так, клянусь, я уйду и больше никогда не осмелюсь докучать тебе.

В его устах эта фраза прозвучала как угроза. Аорет быстро спрятала руки на коленях, чтобы Эгирон не увидел, как задрожали ее пальцы. В горле встал сухой ком, даже если она и хотела что-то сказать, то не смогла бы.

Эгирон ждал ее слов, любых слов, как приговора, но она просто встала и, не оборачиваясь, покинула библиотеку. Вместо того чтобы преследовать ее, он облегченно выдохнул и улыбнулся. Она не сказала, что он ей безразличен.

***

Разумеется, Сирина и пальцем не коснулась его флейты. Для наглядного примера она принесла другой инструмент. Надо признаться, ее ученик не был бездарным, правда, поначалу он слишком сильно стискивал в руках свой инструмент. Но обучение Яура стало для нее настоящим испытанием. Ее руки дрожали, когда она поправляла его неправильно поставленные пальцы.

Яур перестал задавать ей неудобные вопросы. Казалось, он все понял, когда ее взволнованный голос что-то объяснял над его ухом, когда слышал стремительное биение ее сердца у него за спиной.

Первая же сыгранная им незатейливая мелодия обратилась в нечто невообразимое для Сирины. В закрытом помещении заморозило шкаф. Яур же даже бровью не повел, просто попросил ее быть ближе к нему, там безопаснее, и продолжил упражнения.

Ранее никогда не видевшая магии леи Париоти восприняла слова Рыси буквально и практически вцепилась в него, зажмурив глаза от страха. За его спиной все же был шанс не скончаться от нервного потрясения. Все вокруг шумело и трещало, стремительно покрываясь льдом, а она стояла, прижавшись щекой к его лопатке, и слушала незатейливую мелодию его флейты. И звучал этот инструмент как-то иначе, не так, как прочие. Кристально чистый, печальный звук казался каким-то призрачным, словно звучал не снаружи, а прямо внутри ее головы. Творящийся вокруг ужас не мог ни перебить, не заглушить тихую песнь флейты.

Леди Париоти не уловила момент, когда все вокруг стихло. Она так и осталась стоять, застывшая и оцепеневшая.

— Все хорошо? — Рысь не разжал ее руки, не высвободился, и даже не пытался.

— Что? Да. Да… — она сама отлепилась от его спины и, шагнув назад, чуть не упала, поскользнувшись на заледеневшем ковре.

— Видимо, нет. — смеясь, он подхватил ее свободной рукой, не дав упасть, и, усадив на чудом уцелевшую, но все равно холодную, кровать, заботливо подстелив свой камзол, протянул небольшой кубок — Слабое вино. Выпей, станет легче.

Сирина не стала спорить, выпила махом. Леди, разумеется, так не делают, но она давно поняла, что с Яуром может позволить себе быть самой собой.

Рысь же забавляла ее напускная храбрость. Их словесные пикировки, ее шутки, ее живое участие во всех его трудах заметно притупляли его чувство изолированности. Переносить добровольное заточение становилось для него гораздо легче, когда приходила она.

Впрочем, она не была его единственной посетительницей. К немуприходил и Дикиор, и леди в бирюзовом, и Эгирон, но гораздо реже. Чаще всех появлялась мертвая дама. Каким-то образом эта леди умудрялась подсказывать ему, что он делает правильно, а что — нет. Хотя магиней она совершенно точно не была, маги ведь даже внешне отличаются от людей.

По крайней мере, когда она явилась в этот раз, Яур не стал ее игнорировать, как делал это раньше, если они были не одни. Сирина была уже в курсе его способностей, потому он просто приветливо махнул мертвой даме рукой и спросил:

— Какие новости?

— Ну и кошмар тут! Если бы не была мертвой, уже стучала бы зубами от холода. — фыркнула она — Ох, Яур, у меня такие новости, что ты, скорее всего, упадешь! — леди плюхнулась на постель рядом с графиней — А что это леди Париоти так глазки выпучила? И бледная какая-то.

— Кстати, леди Париоти, не пугайтесь. Эта дама мой друг.

— Эт-то кот-торая в бирюзовом к-кринолине? — помертвевшим языком спросила Сирина.

— Она самая. — кивнул Рысь — Милейшая женщина. Не стоит ее бояться.

— Она… рядом?

— Да, сидит рядом с вами. — смотреть, как Сирина пытается определить, где именно находится леди, которую она не видит, было забавно.

— Здравствуйте. — неуверенно произнесла леди Париоти, повернувшись туда, где, как она думала, находится невидимая дама.

— Сирина, — сдерживаясь от смеха, прошептал Яур страшным голосом, — с другой стороны.

Сирина густо покраснела и, повернувшись в другую сторону, смущенно пролепетала:

— Извините, леди. Здравствуйте.

Мертвая дама все это время умиленно наблюдала за графиней, после чего, сияя довольством, обратилась к молодому магу:

— Очаровательная девочка! Яур, ты не пожалеешь, если женишься на ней.

— Позвольте мне это самому решать. Так, что там за новости? Мне сразу присесть, чтобы не упасть?

— Пожалуй, да. — она разгладила на коленях пышные складки подола воспаленными пальчиками и начала рассказ — Мне сегодня было ужасно скучно, я решила прогуляться по замку и случайно оказалась в покоях принцессы Торхада. Знаешь такую, да?

Яур послушно закивал головой. Хотя он сильно сомневался, что эта милая, но крайне любознательная дама могла забрести в чужие покои совершенно случайно.

— Ах, с самого ее приезда я была очарована ее красотой. За все эти столетия, что я обитаю тут, я не видела девушки прелестнее этой принцессы. И я представления не имею, как столь прекрасный цветок мог оказаться таким ядовитым? Две такие прелестные девушки могут оказаться способными, страшно сказать, на убийство! — она в гневе закатила глаза к потолку — Просто кошмар!

— Подождите! — замахал руками Яур — Вы говорили об одной, а кто вторая?

— Атилоя. Она с виду чистый ангелочек, а внутри оказалась злее демона. Слов нет!

— Так, и кого же они убили?

— Пока еще не убили, но собираются. — мертвая леди молитвенно заломила руки — Ах, Яур, ты должен спасти это дитя! Умереть в столь юном возрасте, это ужасно! Это такая трагедия! Молю, спаси ее!

— Да скажите уже, кого спасать-то? — потерял терпение Рысь.

— Ну, Аорет же! Аорет! Невесту наследника! Ты спасешь ее?

— Я постараюсь, если вы поведаете мне где, когда и как ее хотят убить.

Услышав, что кого-то собираются убить, Сирина беспокойно заерзала, но Яур не обратил на нее внимания, полностью сосредоточившись на невидимой ей собеседнице.

— Ах, это подлый и коварный план! Эилин дала Атилое пузырек с соком радолы, чтобы та смазала уголки страниц на книге, которую читает Аорет. Если ничего не предпринять, они погубят девочку!

— Когда и где?

— В библиотеке, точно. Но когда — я не знаю.

— Леди, вы должны будете проследить за ними. В случае угрозы вы дадите мне знать. Хорошо?

Мертвая дама усердно закивала головой:

— Конечно, мой дорогой, бесценный мальчик! Я знала, что могу сказать это тебе. Ты очень добрый! — и, счастливая, ушла в стену.

— Яур, скажите мне, что случилось? — подала голос взволнованная графиня.

— Ничего. Пока ничего. — Рысь, как-то загадочно улыбаясь, покачал головой — Но скоро будет интересно.

***

Дикиор с интересом листал старую, пожелтевшую от времени и весьма потрепанную книгу, принесенную верным Уридом. Таким томом, да еще и в кованом старинным серебром переплете, можно было запросто убить. В книге были составлены подробные описания старинных драгоценностей всех родов с рисунками. Он уже начал сомневаться, что увидит в ней искомое, как, пролистав куда больше половины, наткнулся на рисунок того самого перстенька, только нарисованный не корявыми набросками приемного сына, а рукой опытного художника.

— Так, значит, это украшение было подарено Киллораном из рода Аоддион баронессе Докине Кирентар? В честь чего — не ясно?

— Киллоран Аоддион, как вам известно, был большим любителем женщин, сир.

— Полагаешь, Докина была его фавориткой?

— Одной из нескольких. Она не дожила до своих двадцати шести лет. Ее нашли под развалинами дворца в покоях Ноэль.

— Она погибла, когда рушился дворец?

— Нет, сир. Она погибла еще до этого. Была отравлена радолой.

— И Ноэль тоже была с радолой. Да что же везде этот проклятый сорняк?

Урид счел вопрос риторическим и просто пожал плечами. Он не совсем понимал, зачем вообще монарху понадобилось копаться в делах давно минувших дней?

— Но Яур говорит, что она часто бродит по северному крылу, словно что-то забыла там.

— Может, на том месте ранее были ее покои? Кто поймет мертвых?

— Я пойму. И я честно шумел, вы не отвечали. — в кабинет монарха неслышно втек Яур. Настолько неслышно, что Урид даже вздрогнул от неожиданности.

А вот Дикиора появление Рыси, похоже, не смутило. Он как будто бы даже ждал его:

— Что, зад затек сидеть на одном месте?

— Так точно. — согласился Яур и улыбнулся — К тому же появились дела.

— Это, какие же такие дела у тебя появились? — хмыкнул Дикиор — И без моего ведома, в добавок. Сердечные что ли?

— Сердечные, только не мои. Вот, сир, пришел докладывать. — честно похлопал глазками Рысь и сел на пол, по привычке поджав под себя ноги.

Дикиора всегда раздражала эта привычка сына, будто мебели нет, но отучить его от пола он так и не смог. Да и поздновато уже воспитывать, вон какой вымахал — девки слюнями захлебываются.

— Докладывай. — милостиво кивнул он.

— Леди в бирюзовом…

— Кстати, твою леди в бирюзовом зовут Докина Кирентар. — перебил король Яура — Баронесса, была фавориткой короля Киллорана из рода Аоддион, умерла незадолго до разрушения дворца от радолы. И как думаешь, где ее нашли?

— Понятия не имею.

— В покоях Ноэль.

— Той самой недавно найденной магини? И у нее в руке тоже была радола. Они совершенно точно как-то связаны. А второй, мужской скелет, о нем что-то стало известно?

— Нет. При нем артефактов не было. И от него мало что, осталось, весь переломанный.

— Похоже, несколько столетий назад там разыгралась нешуточная трагедия.

— Так, что Докина тебе сказала?

— Что во дворце готовится преступление. Принцессы Торхада и Иорна собираются отравить Аорет, невесту Эгирона. Радолой.

— Опять радола? — скривился Дикиор — Никакой фантазии у баб нет. У меня скоро непереносимость к этому сорняку будет.

— Спешу проинформировать, непереносимость радолы есть абсолютно у всех. — не сдержался Яур.

— Поумничай тут мне! — шутливо пригрозил ему Дикиор.

— Так, мне можно вмешаться?

— Нужно! — новости короля явно не обрадовали — Вот, смотри, зачем нужен маг! — обратился он к Уриду — А если бы не он, скандал был бы обеспечен. В следующий раз хорошенько подумай, прежде, чем ворчать себе под нос.

Яур удивленно взглянул на начальника охраны — тот стоял смущенный и пристыженный. Заметив его взгляд, смутился еще больше:

— Не подумай, Рысенок, я не говорил о тебе плохо. Я же тебя с детства знаю. Просто… не к добру все это. Магия вернулась — жди беды.

— Да что ты заладил, как ворон?! «Не к добру, не к добру»! — передразнил его Дикиор — А если бы не маг, в годы засухи мы все бы передохли.

— Ваша правда, сир. Прости, Рысенок.

— Не в обиде. — просто ответил Яур, но начал осознавать, что раньше его побаивались, а теперь будут по настоящему бояться.

— Эгирон знает?

— Нет, сир.

— И лучше ему не знать, а то натворит дел. Влюбленный же, головой думать не станет.

— Да, сир.

— Делай, как знаешь. Но осторожнее, скандала не избежать, если ошибешься.

С этими словами Дикиор отпустил сына, но оставался спокойным. Рысь знает, что нужно делать.

***

Весь день Аорет доставали лакеи, подходившие к ней каждый час, где бы она ни была, и вручавшие ей букеты цветов. Она даже пробовала прятаться от них — бесполезно. Чьих рук дело это издевательство над ней, она знала. И решила отомстить.

Вернувшийся под утро с ночных скитаний под балконом возлюбленной Эгирон, изрядно перепачканный и помятый, обнаружил в своем гардеробе… лохмотья. Ни единого целого предмета одежды, все аккуратно, можно сказать, любовно изрезано на лоскуты и сложено в опрятные стопки. Грозный взгляд на откровенно стонущего от смеха Кея не дал результатов. Телохранитель ведь с ним под балконом дежурил. А кто тогда? Яур тоже вряд ли.

— Вам бы освежиться, Ваше Высочество, и одежду сменить. — лицо вредного мальчишки, коего он ошибочно принимал за друга, прямо-таки светилось тихим счастьем.

— И сам знаю. — буркнул наследный принц и, кипя праведным гневом, скрылся за смежной дверью спальни.

На отмытом до скрипа Эгироне экзотический костюмчик Рыси смотрелся весьма комично: шаровары больше походили на лосины, и курточка трещала по швам на широких плечах. А что делать? Ни один, даже самый искусный, портной не сможет пошить ему приличный костюм прямо сейчас, на это дело минимум три дня уйдет.

Дикиор, узревший сына в таком виде, да еще и с такой злющей физиономией, смеялся в голос. Он-то знал, чьих нежных ручек это дело, приставил тайно к девочке охрану. Но, что Эри взбредет в голову позаимствовать одежду Яура, и представить не мог. Эгирон приступ смеха венценосного родителя выдержал стоически.

— И? — спросил король, отсмеявшись. Наверняка уже весь двор потешается, чем он хуже? — Не могу сказать, что тебе идет.

— Отпусти уже Яура. Чего он в этой башне отсиживается?

— Я и не держу. Разве такого удержишь?

— Но он же тебе подчиняется, не мне. Скажешь ему сидеть — будет сидеть.

Дикиор только вздохнул:

— Глупый ты еще. Я его воспитал как сына, вот он и слушается как сын. Против воли его не удержишь. Нет уже Яура в башне.

— А где он?

— Откуда мне знать? Я к нему стражу не приставлял. Ушел — вернется. Ты мне лучше скажи, с Аорет помирился? Или мне тебя на Атилое женить?

— Помирюсь. — сердито бросил Эгирон — Вот найду Яура и помирюсь.

— А что, без Яура и жениться не можешь? — бросил шпильку монарх — Может, ему и свечку подержать?

— Мне даже посоветоваться не с кем! Он мой советник или погулять вышел?!

— Погулять вышел! — съязвил король — Что он тебе посоветовать может, скажи на милость? У тебя сколько баб было? А его я с женщинами и не видел.

— Ты его плохо знаешь.

— Нет, сын. Это ты его плохо знаешь. За своими мелкими проблемами ты никогда не видел его трудностей. Вот и подумай на досуге, насколько ты хороший друг.

Эгирон пристыжено молчал.

— Яур занят своими делами, так что, со своей личной жизнью справляйся сам. Учись ухаживать за женщиной, а то привык к безотказным придворным грелкам. И, кстати, дай Кею выходной. Уж не знаю, что ты с ним делаешь, но выглядит он откровенно плохо. — отчитав сына, Дикиор помолчал и с теплой улыбкой добавил, по привычке, наверное — Иди отсюда, балбес, глаза б мои тебя не видели.

***

Деор прибыл на аудиенцию к королю Елора. Почему бы не прийти, если позвали? Интересно же, что скажет ему правитель самого богатого ныне государства. И монарший кабинет встретил его пустотой. Вот это сюрприз!

— Ваше Величество? — воззвал он в пустое пространство, немного растерявшись.

— А может, обойдемся без расшаркиваний? — правитель Елора выглянул из-за стеллажа с бумагами.

— Как скажете. — безразлично пожал плечами даолиец.

— Присаживайтесь, Деор, не стесняйтесь. — Дикиор сам вынес из-за стеллажа графин с чем-то красным и незатейливую закуску в виде воздушных булочек с мясом и фруктов.

— Не пью. — сразу отрезал принц. На него вино влияло неблагоприятно, обычно, если Деор выпивал хоть немного, его сразу клонило в сон, и думать, разумеется, он уже не мог.

— Это ягодный морс. — оскорбился Дикиор — Я и сам не пью.

— Тоже индивидуальная непереносимость? — улыбнулся Деор. Улыбка вышла бледной, но зато искренней.

— Нет. Это страшная тайна. — пошутил король, понизив голос — Возраст! Вы ведь видите, что я уже не молод.

— Бросьте, на старика Вы тоже не тянете.

— Вот как? Ну, спасибо, молодой человек! — Дикиор разлил морс по кубкам и предложил гостю, Деор еще удивился, почему кубка три? — Раз обмен любезностями состоялся, думаю, пора перейти и к сути?

— Я весь внимание.

— Деор, Вы уж простите, что так вышло с этим проклятым цветком. Я виноват, не доглядел.

— Я не в обиде, не корите себя. В конце концов, я жив и здоров. Хотя не должен бы… — последняя фраза упала, словно камень в воду, оставляя за собой круги.

— Думаю, Вы уравновешенный человек, Деор. Именно поэтому я согласился на этот шаг.

— Какой шаг? — слегка напрягся даолиец.

— Яур, войди.

Единственное, но довольно большое, окно в кабинете Елорского правителя распахнулось, и через него в помещение влетел Яур. Именно влетел. По воздуху, плавно и неспешно. Только этот Яур отличался от прежнего: весь какой-то вытянутый и острый, словно выточенный, и хищный. Каким бы уравновешенным Деор ни был, но почувствовал, что руки все равно задрожали.

— Как самочувствие, Ваше Высочество?

— Я же просил, просто Деор. — поправил его даолиец, игнорируя вопрос — Что это с тобой?

— Вы имеете в виду мой внешний вид?

— На самом деле не только его.

— Он маг, Деор. — просто обронил король — Настоящий.

Если бы лицо даолийского принца обладало большей выразительностью, можно было бы заметить настоящее удивление.

— Вот как. — справившись с шоком, ответил он — И… давно это с ним?

— Полагаю, с рождения. — немного нервно усмехнулся Рысь. Реакция Деора его настораживала, поскольку он рассчитывал либо на приятие, либо на отвержение.

— А отчего же сейчас такие перемены?

— Вошел в силу. — Яур невинно развел ручками.

— Ясно. — Деор помолчал немного, потом продолжил — Я искал тебя. Хотел поблагодарить за то, что спас меня. Я плохо помню, что именно было, но суть уловил. Спасибо.

— Не стоит. Было бы печально, если бы Даолия лишилась такого мудрого правителя. — Яур сел на пол. Деор только брови удивленно поднял — Не обращайте внимания, я так привык.

— Дурная привычка. — буркнул Дикиор.

— Его Высочество — мой хороший знакомый, и я надеюсь, что со временем станет другом. Я доверяю ему. Поэтому, пусть привыкает.

— А он еще и язва. — доверительно сообщил даолийцу Дикиор.

— Отец! — полный укоризны янтарный взгляд.

— Что «отец»? я правду сказал. — невинным тоном ответил монарх, краем глаза отмечая, как постепенно от этой непринужденной болтовни расслабляются тонкие плечи их гостя. Видно, шок миновал — Ладно, переходи уже к сути.

— Деор, как я ранее уже говорил, Вы мудрый человек, и я Вам доверяю. Поэтому прошу Вас стать свидетелем.

— Я не могу тебе отказать, да и не хочу, если честно. Хочу спросить только, свидетелем чего?

— Преступления. — просто улыбнулся Рысь.

***

Несколько дней подряд Атилоя наблюдала из тени массивных стеллажей королевской библиотеки, какие книги берет эта бледная мышь. Оказалось, ей приглянулся массивный том народных елорских сказок с иллюстрациями. Разве в таком возрасте сказки читают? Она бы поняла, если любовные романы с интригами, сплетнями и откровенными сценами. Но сказки? Фи!

Осторожно, боясь быть замеченной каким-нибудь нежданным посетителем, она крадучись вышла из своего укрытия. Руки тряслись в какой-то безумной пляске, когда она брала эту проклятую книгу, по лицу тонкими ручейками струился холодный пот. Страшно подумать, что кто-то умрет по ее вине, но она должна это сделать, иначе… ее жизнь превратится в кошмар. Ей казалось, что она слышит шепот Эилин: «Давай, девочка, у тебя получиться!».

Она нашла закладку, оставленную зайнарской принцессой и, перевернув страницу, с ужасом уставилась на уголок следующей.

«Давай, капни всего несколько капель. Несколько капель, и твоя жизнь наладится». «Но она умрет!» — мысленно взвыла Атилоя. В глазах щипали слезы, губы прыгали, будто она собиралась разрыдаться. «Она умрет, а ты будешь жить, и хорошо жить, в роскоши и неге. Или же ты хочешь, чтобы было наоборот? Твоя жизнь закончится, как только ты вернешься к отцу» «Да, я знаю. Прости, Аорет…»

Кап, кап, кап, кап-кап. Пять крупных, тяжелых маслянистых капель, сорвавшись с узенького горлышка флакона, упали на уголок страницы, не оставляя видимых следов. Плотно зафиксировав пробку, она сунула пузырек в маленький потайной кармашек на подоле платья и, захлопнув книгу, вернула ее, откуда взяла.

Как только дело было сделано, появилось сильное, почти животное желание бежать отсюда как можно дальше, но, с трудом его подавив, Атилоя снова нырнула за полюбившийся ей дальний стеллаж, куда никто не захаживал. Она должна была проследить, чтобы эта книга попала в руки Аорет, а затем удостовериться, что та мертва. Атилоя специально пришла заранее, чтобы было время успокоиться и не выдать свое присутствие истерическими всхлипами и судорожными вдохами. Удалось привести в порядок свои расшатанные нервы ей не скоро. Но время близилось к полудню, еще немного, и бедная серая мышка придет сюда почитать сказку…

Дверь открылась почти неслышно, лишь легкий скрип хорошо смазанных, но очень массивных петель. Атилоя практически перестала дышать, вслушиваясь в еле слышную мягкую поступь, будто не девушка шла, а крался хищный зверь. И что-то такое жуткое было в этих шагах, что ей хотелось заорать от ужаса. Для надежности она даже рот зажала руками, сильнее вжимаясь спиной в стеллаж.

Легкий шелест ткани, шорох страниц одной книги, затем второй, легкое постукивание пальцев по корешкам. Собрав все силы в кулак, Атилоя тихонько выглянула из-за своего укрытия. Ноги сразу онемели, голос пропал. Она видела человеческую фигуру в белом плаще до самого пола, ткань еле слышно шелестела, волочась по паркету, объемный капюшон почти полностью скрывал лицо нежданного посетителя. На миг Атилое показалось, что это злой дух или призрак, настолько нечеловечески плавными были движения этой фигуры. Но вот гость взял ту самую книгу, открыв на первой странице. У Атилои сердце замерло в прыжке. Что-то помычав себе под нос, мужским, кстати, голосом, он перевернул сразу страниц тридцать. Если он и дальше продолжит листать эту книгу, то умрет! Нужно что-то делать.

На дрожащих ногах иорнская красавица вышла из-за стеллажа и натянула на лицо самую обаятельную улыбку, тщательно отработанную перед зеркалом до идеала. Глубокий вдох, медленный выдох. Вот так, и нечего бояться. Это всего лишь мужчина, а не демон или призрак, как она подумала вначале. С мужчинами ей всегда было легче добиться своего.

— Такой большой мужчина и любите сказки? — нежным голоском прозвенела она.

— А Вы такая маленькая, и не любите?

Большинство мужчин моментально бы смутились и принялись доказывать ей свою мужественность. А этот вот ответные шпильки бросает.

— Реальность я люблю куда больше сказок. — кокетливо сообщила она капюшону — Кстати, я не так давно узнала про это место. Может, вы проведете мне небольшую экскурсию?

После такого шикарного предложения любой здравомыслящий мужик уже давно бы зашвырнул эту проклятую книгу обратно на полку и с радостью предложил ей свою руку. Но этот даже капюшон не подумал снять, невежа!

— Прошу Вас великодушно меня простить, но мой скудный ум создан исключительно для сказок. Я знаток сказок. — и книгу эту проклятую не выпускает из рук.

Атилоя невольно закусила губу, не зная, что предпринять дальше. Закричать «пожар»? Упасть в обморок и пусть ловит? Нет, можно обойтись без обморока. Этот тип не только ловить не станет, но еще и перешагнет через нее и пойдет дальше.

Пока она думала, как бы его отвлечь, он, потихоньку листая книгу, добрался до закладки, оставленной Аорет. И последние остатки выдержки покинули иорнскую красавицу.

— Отдайте! — она с визгом бросилась на мужчину, намереваясь вырвать книгу из его рук.

— Ого, какая Вы пылкая! — он легко увернулся и поднял книгу над головой.

— Отдайте немедленно! — с угрозой процедила она, сжимая кулаки.

— Но почему? Я хочу ее прочесть.

— Вам нельзя ее читать! — Атилоя рванула с места, собираясь отобрать у него книгу, во что бы то ни стало, налетела на него, как буря, стараясь сбить с ног. До книги, поднятой над его головой, ей было так просто не дотянуться.

Он перехватил ее рукой за талию, играючи протащил по залу в шутливом танце, после чего замер, как вкопанный. Из-под белого капюшона на нее, не моргая, смотрели янтарно-медовые, какие-то звериные, глаза:

— Почему нельзя? Не потому ли, что Вы смазали страницы ядом?

Атилое показалось, что она задыхается. Словно в истерике, она пыталась выбраться из его шутливых объятий. Дралась, царапалась и так сильно вырывалась, что сбила капюшон с его головы.

Яур смотрел, как на ее лице одна за другой меняются эмоции. Страх, удивление, узнавание, снова удивление и испуг. А потом она решила, раз уж вырваться не получается, играть в другую, заведомо победоносную, игру.

— Так это вы, Яур по прозвищу Рысь? Вы испугали меня. Прошу вас, верните мне книгу. — и глаза пошире распахнуть, вот так, чтобы блестели от влаги.

— Разве она Ваша? — очаровательной формы бровь задралась в насмешливом вопросе.

— Хорошо. — Атилоя замахала ресничками и задышала так, чтобы грудь вздымалась над вырезом корсета — Что вы хотите взамен на эту книгу?

— А что предложите? — продолжил издеваться Рысь.

— Я могу поцеловать вас. — прошелестел ее голосок, взгляд голубых глаз стал манящим — Соглашайтесь, Яур! Я же видела, как вы на меня смотрели…

— Когда?

Этот тип начинал ее крайне раздражать. «Спокойно, Атилоя, только не злись» — приказала она себе мысленно.

— Помните тот вечер, когда я потянула себе лодыжку? Вы несли меня на руках и…

— Вы же, вроде, ее ушибли. — перебил он.

— Да, я ушибла ее. — и милая улыбка — Ох уж эта память!

— Девичья? — хмыкнул Рысь.

Атилоя уже готова была стукнуть его. Ей даже пришла в голову мысль запихать ему в рот флакончик с оставшейся радолой и заставить прожевать.

— Яур, хватит уже издеваться над девушкой. У нас свидетели уже устали ждать, когда ты наиграешься.

У иорнской красавицы потемнело в глазах.

— Эй, милочка, давайте без концертов? Яур, потряси ее, что ли, только не сильно. А то она в обморок собирается. — голос короля Елора слышался ей таким издевательским, что во рту почувствовался горький неприятный привкус.

Рысь и потряс, да так, что у Атилои зубы заклацали. Зато зрение прояснилось. Она с трудом заставила себя повернуть одеревеневшую от страха шею и обнаружила, что в библиотеке полно народа. Помимо Дикиора и Яура здесь были Аорника, Меитит, Деор со своей сестрой, пара стражников и еще два невзрачных с виду человека.

— Книгу. — монарх властно протянул руку, и Яур отдал ему требуемый предмет.

Сборник елорских сказок тут же перекочевал к тем двум невзрачным мужчинам, которые достали какие-то банки и колбы с различными жидкостями, был открыт на закладке и тщательно просмотрен с каждого уголка.

— Переверните страницу. — посоветовал ее персональный кошмар с янтарными глазами.

— Это радола, Ваше Величество! — донесли алхимики.

Дикиор только этого и ждал:

— Обыщите Ее Высочество.

— Да как вы смеете?! Не трогайте меня! Не прикасайтесь! — в ужасе закричала Атилоя.

Но кто бы ее слушал? Пузырек, естественно, был найден. Принцесса Иорна замолчала и бессильно осела на пол, как сквозь вату до нее донесся негромкий мягкий голос Деора:

— Сами признаетесь, Ваше Высочество, или как?

***

В полдень в саду было нечего делать: солнце палило так, что в глазах темнело даже в тени. Единственное место, где можно было посидеть в одиночестве — библиотека. Аорет совсем недавно обнаружила там миленькое местечко, где можно было спокойно почитать, не боясь быть обнаруженной, если сидеть тихо. Верхняя, под самым потолком, полка одного из стеллажей в историческом разделе, видимо, предназначалась для старинных табличек и была абсолютно пуста. То ли таблички перенесли куда-то, то ли просто не успели туда составить. Но, если залезть на эту полку, проходящие внизу читатели ее не заметят, если намеренно не полезут на этот стеллаж и эту полку.

Настроение было неважным, и Аорет решила его приподнять, замурлыкав под нос какую-то незатейливую песенку, когда чья-то рука запечатала ей рот. Не успела она даже взбрыкнуть толком, как вторая рука обвила ее за талию, и она оказалась в маленькой неприметной снаружи кладовой среди ведер и швабр. Сердце бешено заколотилось от испуга, мысли заметались в голове.

«Спокойно, Аорет! Так, я в кладовой. Похититель неизвестен, но руки совершенно точно мужские: крупные, рельефные и сильные. Итак, кто мог меня похитить во дворце среди белого дня?» Но было в этих руках что-то странное: от них не исходило чувство опасности, да и держали они ее очень уж бережно, словно фарфоровую. Обнаружив это, она расслабилась.

— Уже не страшно? — произнес над ее головой такой знакомый голос. Этот голос она узнала бы и среди миллиона голосов.

Осознав, что он так непозволительно близко прижал ее к себе, она попыталась вывернуться из его хватки, но ее не пустили. От стыда краска бросилась в лицо.

— Аорет, выходи за меня. Я серьезно. Это не шутка, не розыгрыш и не что-то еще, что ты себе можешь выдумать. Я влюбился в тебя еще в тот день, когда ты упала с дерева мне на руки. В тот же день ты сказала, что Эгирон — пустоголовый, ветреный, и не интересен тебе, но не знала, что он — это я. Тогда я решил быть просто Эри, чтобы ты лучше меня узнала и изменила свое мнение. Я так надеялся, что ты изменишь свое мнение! И я собирался сам тебе рассказать, не хотел, чтобы ты узнала от кого-то другого. Но все вышло, как вышло. Прости меня. Я, правда, люблю тебя.

Аорет, застыв, слушала его голос, в глазах щипало от слез, и что-то болезненно сжималось в груди. Хотелось уже просто повернуться и обнять его. Но, как только Эгирон опустил руки, сама не зная зачем, она сказала ему каким-то не своим, ломким и мертвым голосом:

— Меня, как и остальных девушек, отцы прислали сюда, как товар. Принц Елора может выбрать любую, и у нее не будет права на отказ, потому, что она не вольна выбирать сама. Если отец прислал, значит, он уже заранее согласен. Ты можешь не спрашивать меня. У меня НЕТ выбора.

— А я ХОЧУ спросить тебя. Ты выйдешь за меня?

— Я же сказала, что у меня нет выбора! — взвилась Аорет и, резко обернувшись к нему, встретилась взглядом с умоляющими синими глазами. Такая нежность и печаль светились в этих глазах, что в горле моментально встал ком.

— У тебя он есть. Я никогда, слышишь, никогда не лишу тебя выбора. Потому, что люблю всем сердцем.

И Аорет поверила. Кажется, она плакала, как маленькая девочка, обнимая его. Кажется, он шептал ей какие-то глупости, успокаивая, и вытирал пальцами ее мокрые щеки. Кажется, потом она истерически хихикала от облегчения, будто освободилась от тяжелой ноши, и чувствовала себя такой воздушно легкой. Кажется, он поцеловал ее. Нет, он совершенно точно ее поцеловал.

В тесной каморке среди ведер и швабр состоялось великое примирение, а заодно и королевская помолвка.

— Аорет, ты выйдешь за меня?

— Да…

***

— Куда на этот раз собрался? — леди в бирюзовом сидела на его столе и болтала ногами в воздухе, как ребенок.

— Сопроводить принцессу Иорна из страны. Она призналась, дала показания, но на Эилин, как соучастницу, у нас ничего нет. Впрочем, Эгирон скоро объявит о помолвке и гостям придется разъехаться. — Яур недовольно оглядел свою форму одежды: все белое, будто Дикиор собирался превратить его в дворцовое привидение, и в обтяжку.

Сам король назвал это словом «элегантно», а Рысь бы это безобразие окрестил словом «неудобно». Но, как известно, привыкнуть можно ко всему. Тяжело вздохнув, он все же натянул узкие штаны, шнурованные сапоги с тонкой подошвой и приталенный камзол с вышитой золотыми нитями короной на вороте, символ не последнего человека при правителе, поверх тонкой рубашки. Отросшую гриву заплел в сложную косу, точно такую, какую плела ему Сирина. Стричь волосы оказалось бесполезным занятием — за ночь они отрастали снова.

— Тебе идет. И незачем так кривиться! Ты теперь королевский советник и маг, так что, изволь привыкнуть прикрывать пузо. — фыркнула мертвая дама.

— Послушайте, леди, загляните ко мне, когда я вернусь. Хочу вам рассказать кое-что, но времени вечно не хватает.

— Ох, я уже заинтригована! Конечно, загляну. Мне же не трудно.

Яур уже собирался покидать свои покои, но, бросив беглый взгляд в зеркало, остолбенел. В большом, во весь рост, зеркале, отражался его точный двойник, но одежда на нем была другая! Темно-красный охотничий костюм идеально охватывал поджарую тонкую фигуру, прямые светлые волосы собраны в высокий конский хвост, у бедра, пристегнутая на ремне, висела рукоять хлыста.

Рысь шокировано уставился на свои белые сапоги, рука мгновенно нашарила пристегнутую к бедру, как оружие, флейту.

«Юнэми» — отчетливо прозвучал в голове знакомый голос, так похожий на его собственный.

Двойник в зеркале улыбался, Яур видел его хищный прикус, такой же, как у него самого. Попятившись, Рысь задел бедром столик, на котором застыла памятником леди-призрак, и едва не упал, в последний момент удержав равновесие. Он мог поклясться, что это не его отражение, и за стеклом зеркала была не его комната. А этот парень не повторял его движений, он стоял, спокойно улыбаясь, и наблюдал за ним из зеркальной глубины.

— Боги! — прошептала дрожащая от ужаса леди — Кто это? Вы же на одно лицо с ним, даже родинка под глазом… Ох!

Яур даже представить себе не мог, что призраки вот так запросто заваливаются в обморок. Насквозь. Через стол и пол.

«У тебя очаровательная мертвая подружка»

Рот двойника не открывался, тем не менее, он говорил. Прямо в голове Рыси.

— Кто ты такой?

«Узнаешь. Ты забыл меня, но скоро вспомнишь. Я заставлю тебя вспомнить, Юнэми»

Он исчез так же неожиданно, как появился. Вот был, и в следующий миг Яур увидел свое настоящее отражение: глаза-плошки, побледневшее лицо и белый костюм.

Колени дрожали так, что Рыси пришлось опуститься на пол. Кто это такой? И почему он зовет его Юнэми?

Глава 12

Из первой красавицы Иорна Атилоя превратилась в жалкое дрожащее существо с мертвенно бледным лицом и темными кругами под глазами. И зачем она послушала эту рыжую ведьму? Нужно было сосредоточиться на охмурении бледненького и болезненного Деора, раз уж с Эгироном не получилось. Была бы королевой Даолии, а не изгнанницей, как сейчас. Сама виновата, что пожадничала. Но виновата в меньшей степени, чем предательница Эилин, или же этот ужасный королевский прихвостень Яур, носящий сейчас золотую корону на вороте белоснежного камзола, чтоб ему этой короной подавиться. Как узнал? Если бы не он, у нее все бы получилось. Корона Елора была так близко…

Теперь ее с позором отправляют домой. Страшно даже представить, что с ней сделает отец. Обещал выгнать на улицу в чем мать родила. Воображение живо нарисовало картинку такого позора: она, самая красивая девушка в Иорне, принцесса — и такая ужасная расправа над ней. Ну, уж нет, она не вернется домой.

Осторожно выглянув из-за шторы крытого экипажа, она тайком оглядела сопровождающий ее отряд. Десяток всадников в форме дворцовых гвардейцев Елора, все вооружены до макушек, и с ними безоружный Рысь в беленьком костюмчике. Спина прямая, словно палка, точеные черты лица сложены в хмурую гримасу, янтарные глаза полоснули по ней раздраженным взглядом. Атилоя мгновенно задернула шторку. Ему-то чего хмурым быть? Радоваться должен, вон как выслужился: корону золотую и на грудь, и на хребет получил! Кот безродный!

Нет, пока этот треклятый Рысь ее сопровождает, ей не сбежать. Но на границе у нее есть шанс, своих людей обдурить всяко проще. Да им и в голову не придет, что она, нежный дворцовый цветочек, способна сбежать. А Атилоя готова была на все, лишь бы не попасть в руки суровому отцу.

***

Эилин была вне себя от ярости, даже побила Правую, чтобы выпустить пар, но не помогло. Глупая фрейлина теперь сидела на полу, зажавшись в угол, прятала рукой синяк на скуле и скулила, чем раздражала принцессу еще больше.

— Замолчи! — рявкнула она, замахнувшись.

— Ваше Высочество, прошу Вас! Не надо! — в ноги бросилась Левая.

Эилин едва не споткнулась об нее. Появилось острое желание проучить и Левую, но ей нужна была хоть одна прилично выглядящая фрейлина. Поэтому, просто несильно пнув ее в бок ногой, чтобы убралась с дороги, она схватила Правую за волосы и прошипела ей в лицо:

— Прекрати выть! Ты действуешь мне на нервы!

От неслабой пощечины голова девушки мотнулась в сторону, с разбитой губы закапала кровь, безнадежно пачкая ворот светлого платья.

— Почему я взяла в помощницы таких тупиц?! — она от души пнула свою жертву по ребрам.

— Простите… — сквозь слезы проблеяла Правая.

— «Простите…» — передразнила ее Эйли — Если бы не Рысь, у этой дуры все получилось бы! А теперь мне придется действовать самой! Что за жизнь? Ни на кого нельзя положиться. Ты! — она повернулась к Левой — Живо раздобудь нам платья каких-нибудь горничных и плащи подешевле!

Но, что-то ни у кого из прислуги она не видела рыжих волос, будто этот цвет является в Елоре редким. Недолго думая, принцесса Торхада взяла с низенького чайного столика маленький кинжал для резки фруктов и, склонившись над фрейлиной, принялась срезать белокурые пряди волос. Бедняжка плакала, но уже не сопротивлялась.

***

Духота летней ночи была настолько невыносимой, что он распахнул все имеющиеся в его покоях окна. Полная, желтая словно сыр, луна висела довольно низко, ее света вполне хватало, чтобы не натыкаться на мебель в темноте. Но все же он зажег свечу, просматривая старые книги и свитки, взятые из хранилища рода Аоддион. Многие из них были написаны на других языках или же старым наречием, но он справлялся, кропотливо выкраивая из них нужные знания. Вернувшись во дворец, он решил плотно заняться обучением.

От свитков его оторвал «замогильный» вой, больше походившей на крик какой-то ненормальной. Пламя единственной свечи робко затрепетало, закоптило и погасло. Вдобавок, до ушей донесся звук, очень плохо изображающий бряцанье звеньев цепи. Яур даже глаза закатил:

— Перестаньте! Дикиор вам что, жалование назначил за подобные фокусы?

— Мне что, уже и пошутить нельзя? — оскорбилась до глубины души леди в бирюзовом, вылезая из его шкафа — Ты просил меня зайти, и вот, я тут.

Она плюхнулась на его кровать, едва не провалившись насквозь, глупо хихикнула и, как-то разом посерьезнев, сказала:

— Знаешь, в тот раз, ну, когда я увидела в зеркале этого, который не ты, я упала в обморок.

— Знаю. — Рысь позабавили ее путаные объяснения.

— Так вот, пока я была в обмороке, мне привиделся такой странный сон! И не надо мне говорить, что мертвые не спят, я это знаю. Но мне, и правда, пригрезилось нечто!

— Что именно? — заинтересовался Рысь — Может быть, это ваши воспоминания?

— Вряд ли. — дама скептически скривила личико — Мне снился молодой человек необычной внешности, вот как ты. У него тоже были такие вот острые и вытянутые черты лица, белые волосы, не светлые, как у тебя, а вообще белые, как снег, и глаза цвета морской волны.

Яур в ту же минуту полез под стол, отодвинул шкаф и вытащил из тайника старый свиток.

— Этот? — он показал ей портрет.

— Да, он. — она непонимающе похлопала глазами — Он рисовал что-то, как художник, но только одной кистью. Не правда ли, странно? У художников обычно целые наборы кистей.

— А вы знаете, кто это?

Леди отрицательно покачала головой, и Яур продолжил:

— Это Ирик. Один из последних магов. Он жил во дворце с тремя поколениями Аоддионов и умер от стрелы незадолго до разрушения дворца.

— Ничего себе! Откуда я могла знать его? Он тоже призрак?

— Вряд ли. Что еще вы видели?

— Девушку, очень красивую: вишневые волосы и удивительного оттенка глаза — пурпурные. Я, вроде, даже говорила с ней о чем-то. Она отдала мне резную деревянную шкатулку, обитую серебром. Довольно крупная вещица, должна сказать…

— Значит, Ноэль, воспитанница Ирика, что-то вам отдала. Куда вы это что-то дели?

— Не знаю. — дама легкомысленным жестом поправила белокурый локон — Это же сон, Яур, просто сон. Я так давно не видела снов!

— Хорошо. — не стал допытываться Рысь — Что еще было в том сне?

— Ты! Представляешь? Я видела тебя.

— Откуда?!

— Сказала же, это просто сон! Слышала я, как дамы между собой обсуждают свои сны, и думала, ну чушь же им снится! А теперь вот самой такая же чушь пригрезилась. Ну, так вот, я видела тебя, только ты там был не такой, каким я тебя знаю.

— И какой я был?

— Ох… — она помолчала немного, собираясь с мыслями — Не обижайся только. Страшный. Такой страшный, что я даже во сне, и будучи призраком, чуть не оконфузилась. Ты шел по коридорам тихой спокойной поступью, а люди от тебя прятались, все, даже стража и гвардейцы. А ты шел и так мило улыбался, словно вернулся домой после долгих странствий. А глаза у тебя были такие жуткие, в них словно сам моу* отражался. Эта девушка с пурпурными глазами бежала от тебя, как от мора, а ты медленно, словно игрался, шел за ней.

— А дальше?

— Все. Потом я проснулась.

Яур помолчал немного, подумал, потом сказал:

— Леди, вас зовут Докина Кирентар. У вас был титул баронессы, и вы были фавориткой короля Киллорана Аоддион. Это стало известно благодаря вашему перстню, Киллоран подарил его вам.

Дама в бирюзовом старомодном платье, Докина, выглядела такой потерянной и печальной, что Яур даже глаза отвел.

— И ты знаешь, как я умерла?

— Не совсем. После обрушения дворца ваше тело нашли в покоях девушки с вишневыми волосами из вашего сна, магини Ноэль, но к моменту трагедии вы были уже мертвы — отравлены радолой.

— Значит, это был не сон?

— Скорее всего. Хотя я не знаю, откуда там мог взяться я.

— Ох, это так тяжело осмыслить. — Докина замолчала, упершись пустым взглядом в стену — Я должна подумать.

Яур молча вернулся к изучению свитков. Она сидела так еще некоторое время, после ушла в стену, не прощаясь.

***

Она ужасно боялась мужиков с хмурыми бандитскими рожами, поэтому место их обитания, городские трущобы, намеренно обогнула десятой дорогой, как и сам город. Ее путь пролегал от деревни к деревне. Она бежала, как загнанная охотниками лиса, петляя и путая следы. В каждой деревне она стучала в двери, но почему-то никто, совсем никто не желал приютить иорнскую красавицу. Разве что только иногда из более-менее зажиточных домов ей кидали корку хлеба, как безродной собаке.

Атилоя была ужасно голодна и измучена. Ее туфли приказали долго жить, а босые ступни истерзаны в кровь. Подол платья превратился в лохмотья, а сама она перепачкалась в отвратительной пыли. В одной убогой деревушке девушку встретили дети. Они ходили вокруг нее в хороводе и издевательски пели: «Замухрышка, замарашка, ты такая страшная! Из свинарника пришла, коль такая грязная?»

— Да ка вы смеете? — не выдержала Атилоя — Я - принцесса!

— Принцесса! Принцесса хлевов! — засмеялись они и, разбежавшись в разные стороны, побили ее камнями.

А в другой деревне ее настиг патруль. Едва завидев всадников, еще издали, она поняла, что не успеет покинуть деревню, а если побежит, то ее будет прекрасно видно с холма. И Атилоя, понимая, кого ищут эти всадники, бросилась стучаться в крайнюю лачугу. Дверь ей открыла хмурая дородная тетка неопределенного возраста.

— Помогите! Умоляю, спрячьте меня! — молитвенно заломила руки принцесса.

Тетка глянула на спускающихся с холма всадников, потом на Атилою:

— Натворила что ль чего? Ну ладно, потом поведаешь. Заходи.

Атилоя благодарно нырнула в темноту дверного проема и оказалась в довольно тесной, убого обставленной комнатушке. Раньше ей и в голову бы не пришло, что люди могут так жить.

— Чего встала, как корова не доеная? — тетка отодвинула грубо сколоченный сундук и открыла лаз подпола — Лезь, давай! Да смотри, тихо сиди. Если хоть пикнешь — нас обеих погубишь.

Она с ужасом уставилась в зияющую дыру непроглядного мрака, чувствуя, как от страха немеет тело.

— Лезь или выгоню! — пригрозила хозяйка.

Зажмурив глаза, Атилоя сползла в широкую дыру подпола и затихла.

***

Придворный маг во дворце Елора вызвал фурор, а тот факт, что им оказался Яур, которого и так все побаивались, легкую панику. Дамы трагично заламывали руки и выдумывали по будуарам подробности его колдовских злодеяний. Лично Меитит от всего этого было смешно. Ну, маг. Ну, есть у него особые способности. И что? Маг — не человек, что ли? И, вспоминая его красивое какой-то нечеловеческой красотой лицо, понимала: не человек.

В Соре тоже когда-то были маги. О них остались легенды, выдумки и, как ни странно, некоторые исторические свидетельства. Хотя, по мнению Меитит, после того, что эти маги вытворяли, люди должны были предать их забвению, как самый худший из кошмаров, и никогда не вспоминать. И она прекрасно понимала, что если Яур маг, то он спокойно может пережить пять человеческих поколений и не постареть ни на морщинку. Если раньше она и позволяла себе капельку помечтать о замужестве с этим человеком в качестве ее супруга, то теперь эти типично женские мечты окончательно умерли. Его жены будут стареть и умирать одна за другой,если, конечно, он не найдет себе где-нибудь магиню.

Конечно, в глубине души Меитит испытывала досаду. Единственный мужчина. Отнесшийся к ней непредвзято, оказался совершенно точно ей не парой. Видимо, так устроен мир: одной рукой боги щедро одаривают, а другой — обирают.

— Выше нос, Меитит. Мы скоро возвращаемся домой. Может, ты не хочешь?

Меитит посмотрела на Отора, на его встревоженный взгляд, ободряющую улыбку.

— Отор, скажи мне, я когда-нибудь выйду замуж?

Его улыбка несколько померкла, стала какой-то ненастоящей, вымученной, а взгляд стек с ее лица куда-то вниз:

— Разумеется, когда-нибудь ты выйдешь замуж. — голос ее верного друга в конце фразы еле заметно дрогнул и сошел на легкий сип.

— Ты не хочешь, чтобы я выходила замуж?

Отор как-то неловко вздрогнул и, отвернувшись от нее, стал играть в молчанку. И Меитит внезапно прозрела: вот тот мужчина, который относится к ней непредвзято. Он всегда был рядом, во всем помогал, заботился, но всегда прямо говорил ей что думает и никогда не потакал ее прихотям. И его странное поведение в последнее время теперь стало ей понятным. Она стояла и смотрела на его широкую спину несколько долгих минут, прочувствовала каждую свою ошибку, каждое заблуждение, и внезапно ощутила радость, тихую и безмятежную.

Отор почувствовал обвивающие его сзади женские руки и касание ее лба к своей спине.

— Не отвечай. Я наконец-то все поняла.

Широкие мужские ладони легли поверх тонких женских пальчиков.

***

Трактирщик с подозрением осмотрел двух девиц, коих раньше не видел в своем заведении. В «Танцующий Клоп» если и ходят девицы, то обычно веселые и разбитные, и вид у них, ясное дело, весьма потасканный. А эти…

Одна блондинка, красивая, личико как у куклы. Вторая в косынку повязана, с синяками на лице, но тоже симпатичная. Но это не важно. Мало ли хорошеньких девчат? У них были манеры аристократок, об этом кричал каждый жест.

— Милейший, — понизив голос, обратилась к нему блондинка, — мне нужно справить одно дельце.

Трактирщик бы сказал ей что-нибудь похабное, но с леди так не разговаривают. А ну, как вернется, да не одна?

— Слушаю.

— Где я могу найти хорошего наемника?

— Для охраны? — уточнил он, хотя очень удивился. Зачем для охраны леди потребовался наемник?

— Нет, не для этого. — с намеком произнесла блондинка, и трактирщик понял: леди желает кого-то отправить к богам.

— Тогда вам не в мое заведение нужно. Моя публика сплошь пьяницы, да шлюхи. Это вам на каменную улицу, вниз, к реке. Там будет халупа с вывеской «Хмельная Щука», вот, вам туда.

— Благодарю. — мурлыкнула леди и одарила трактирщика не только улыбкой, но и звонкой монетой.

Каменная улица, как оказалось, располагалась в довольно неприятном райончике. Ветхие домишки и грязные улочки при одном взгляде наводили уныние. Чем ниже они спускались и ближе подходили к реке, тем больше им встречалось разного сброда, домишки превращались в убогие хибары и бараки, а улочки — в мусорную свалку. И весь этот мирок жил своей жизнью. По переулкам, зазывно приподнимая довольно грязные подолы, работали грошовые шлюхи. По темным уголкам после рабочего дня жались карманные воришки и попрошайки, все малолетние. Из-за каждой хлипкой двери, имевшей какую-нибудь вывеску, доносился мужской гогот, звон железной посуды, женские визги, а то и звуки драки.

Эилин на всякий случай сжала рукоять кинжала, лежащего во внутреннем кармане плаща. Правая завывала и тряслась от страха, оглядываясь по сторонам, чем несказанно раздражала принцессу.

В «Хмельной Щуке» было людно, но тихо. Публика ела, пила, говорила, но все же не шумела. На новоприбывших, да еще и девушек, все уставились, как на явление всего пантеона разом, но Эилин это не смутило. Она спокойным ровным шагом прошла к стойке, Правая семенила за ней следом, подвывая не хуже нечисти.

— Вы хозяин?

— А кто ж еще? — не без интереса посмотрел на нее еще не старый, лет сорок, щуплый мужичок — Чем могу быть полезен?

И, поскольку тишина стояла гробовая, чувствуя спиной чужие взгляды, Эйли сказала:

— Наедине поговорим?

— Что ж, пойдемте. — он открыл дверцу подсобки и, пропустив девушек, вошел следом. Из зала их проводили похабными смешками.

Сав сразу понял, что нежданные гостьи — чужестранки: в речи чувствовался еле заметный акцент. Да и волосы у блондинки, видимо, были не своего цвета. Уж чего он только в жизни не повидал, но пепельных блондинок с медно-рыжими бровями и зелеными глазами ни разу не встречал. А выслушав заказ леди, тут и дворняге понятно, что обе аристократки, и вовсе остолбенел. Ничего себе запросы! Он бы еще понял, если купчишку какого-нибудь убрать, или чиновника. Но лезть во дворец(!), чтобы убрать невесту наследника(!), к тому же, принцессу(!) другой(!) страны??? Отойдя от шока, он мягко и терпеливо, как с душевно больной, заговорил с ней:

— Послушайте, леди, мы, наемники, народ простой. Если там купца прибить маленько, или соседа, жить мешающего, это пожалуйста. Но в политику мы не лезем никогда. Не наше это дело. В политике пусть короли и князья разбираются. И потом, я уже понял, что вы аристократка, явно не из простых. Не мне учить вас, как заговоры и интриги плести нужно.

— Да как вы смеете? — прошипела она. Жилка под ее глазом конвульсивно задергалась.

— Да, вот, смею. Идите лучше отсюда, подобру-поздорову, пока отпускают.

— Да вы хоть знаете, кто я?!

— Не визжите. Мне все равно, кто вы. Вы там, а мы тут. Уходите.

Выйдя за дверь «Хмельной Щуки», злая и раздосадованная отказом принцесса не нашла иного способа выпустить пар, кроме как наброситься на свою фрейлину:

— Если бы ты не скулила, как сучка! — удар — У меня бы все вышло! — удар — Жалкая тварь! — град ударов.

Эилин оставила ее в полуобморочном состоянии на пороге «Хмельной Щуки», и даже не оглянулась. Правая больше не имела для нее никакой ценности, к тому же, знала слишком много. Поставив заметку на память избавиться и от Левой, она спешно пошла обратно во дворец.

***

Подготовка к королевской официальной помолвке шла полным ходом. В замке была такая суета, что у Яура от всего этого болела голова. Он приполз к себе только вечером и, спешно содрав камзол, рухнул ничком на кровать, мысленно поклявшись, что не выйдет из своих покоев до самого празднования.

— Ты выглядишь так, будто на тебе мешки таскали.

Он с трудом приподнял ноющую голову и увидел склонившуюся над ним Докину.

— Вы снова тут?

— Да. Не могу понять, что меня так тянет сюда.

— А куда именно?

— Вот сюда. — она встала у стены возле изголовья его кровати.

— Вот как? — Яур встал, кряхтя, как старый дед, и внимательно осмотрел деревянные панели этой стены. Старое дерево, провощенное и потемневшее от времени, хранило молчание. Еще бы оно заговорило! Яур постучал по нему пальцами, будто желая что-то услышать.

— Что вы делаете?! — взвыла Докина, забыв, что она с ним на «ты», когда он, отодвинув тяжеленую кровать одной рукой, без труда отодрал одну панель, подцепив ее извлеченным из-под матраса кинжалом.

— Смотрю.

— На что? На доски?

— На кладку. Вот, посмотрите сами.

Докина посмотрела, но ничего не поняла.

— Ну, кладка, и что?

Яур закатил глаза и, промаршировав до противоположной стены, нисколько не сомневаясь, содрал с нее драпировку:

— Для сравнения.

Мертвая леди посмотрела сначала на одну стену, потом на другую, потом на Рысь:

— Ну, тоже кладка, что в этом такого? Это же стены, они что, монолитными должны быть?

— Да нет! — потерял терпение маг — Докина, обратите уже внимание, что кладки отличаются!

— И что? Они должны быть похожими, как близнецы?

Яур прикрыл лоб рукой:

— Здесь, — он показал на вторую стену, — раствор, держащий камни, а сами камни разной величины.

— Но это же нормально. Разве не так строят?

— А там? — он указал на другую стену.

Докина подошла ближе, внимательно осмотрела и повернулась к Рыси:

— Ты не мог бы?..

— Без проблем. — он послушно отодрал еще одну панель.

— Не понимаю. — нахмурилась она — Камни ровные, все одного размера, будто на подбор. И где раствор?

— Ну???

— Это что, магия, что ли?!

— Да! — возрадовался Яур — Эта стена осталась от старого дворца, сотворенного Ириком. Правда, как вы видите, она не несущая.

— Несущая? — непонимающе нахмурилась Докина.

— Забудьте!

— Яур, ну что ты орешь? — через смежную дверь вошел Эгирон — Тебя убивают что ли?

— Практически.

— Ты же тут один. Кто же тебя практически убивает? — не понял наследник — И зачем ты комнату громишь?

— Я не один, а с леди Кирентар.

Эгирон о дворцовом привидении был уже наслышан, потому, нисколько не удивившись, пожелал мертвой даме доброго вечера.

— А комнату зачем громить? Только не говори, что ты тут магичил.

— Знаешь, Эри, — Яур задумчиво оглядел стену, — мне нужна кирка.

— Ты хочешь сломать стену? Ты спятил?

— Не исключено. — улыбнулся ему Рысь.

Эгирон думал недолго, все же мальчишеское любопытство и склонность к безумным выдумкам, даже в таком возрасте, пересилили. Через час они обзавелись двумя кирками и принялись самозабвенно ломать стену под сокрушенные причитания Докины, которые слышал, разумеется, только Яур.

— Никогда бы не подумал, что она такая толстая! Через нее же все прекрасно слышно. — пыхтя, признался Эгирон, заработав осуждающий янтарный взгляд — Может, скажешь, чем она тебе помешала?

— Она мешает мне лицезреть тебя ежедневно! — съязвил Яур. В это время его кирка задела и выбила очередной камень, и пол подозрительно дрогнул.

— Это что? — Эри смотрел на открывшийся неведомым образом узкий лаз в стене.

— Это? Это союз магии и древних механизмов. — нисколько не смутился Рысь.

— Я ничего не знал об этом ходе. Откуда ты узнал?

— Докина показала. — Яур зажег свечу и нырнул в лаз.

— Тесно! Я не пролезу! — запыхтел за спиной Эгирон.

— Ну так не лезь. — посоветовал Рысь — Я все тебе потом расскажу.

Узкие, слишком высокие и местами поросшие мхом ступеньки очень круто вели вниз. Пришлось постараться, чтобы не пересчитать их седалищем. Воздух был влажным и затхлым. Чем ниже он спускался, тем тяжелее было дышать. Пришлось сотворить для себя этакий кокон из чистого воздуха, чтобы не задохнуться. Со стороны могло показаться, будто вокруг человеческой фигуры вьется маленький ураган.

Иногда он слышал человеческие голоса, видимо, этот ход вел вниз через весь замок, петляя то вправо, то влево, а иногда лестница закручивалась по спирали. Казалось, этому ходу не будет конца. Наконец, лестница закончилась, и начался низкий, круглый, как труба, тоннель. Яуру приходилось идти по нему, сложившись чуть ли не пополам. За каменными стенами «говорили» кроты, Рысь отчетливо слышал их голоса и сделал вывод, что находится глубоко под землей. И вскоре тоннель раздвоился.

Остановившись на развилке, он использовал стихию воздуха, чтобы понять, куда ему идти. Справа ветер принес ему запах земли и звуки сверчков. Правый тоннель вел на поверхность. А левый отозвался тишиной и звуком капающей воды, он вел вниз, еще глубже.

Рысь выбрал левый тоннель. Его стены обросли даже не мхом, а плесенью. Удушающий запах болота стал просто невыносимым, но он продолжал идти. Снова ступеньки вниз, мокрые, блестящие от влаги и склизкие на ощупь, он понял это, когда поскользнулся. Дальше пошла вода. Лестница привела его в небольшую пещеру, затопленную по пояс. Яур сразу понял, что, в отличие от хода, пещера совершенно точно была создана природой. Свет уже догорающей свечи едва выхватывал фрагменты сталактитов. Но по стенам этого подземного зала он ясно видел сотворенные руками человека, а может, и магией, ниши. Все, как одна, они были пусты, и только в дальнем углу он заметил, что на высоте человеческой головы на каменном постаменте что-то есть.

Загребая ногами холодную грязную воду, он подошел ближе. Предмет оказался довольно крупной, обросшей плесенью и слизью шкатулкой. Немного поморщившись, Яур снял ее с подставки и, для удобства сунув подмышку, побрел обратно. Свеча окончательно догорела на склизкой лестнице, пришлось выбираться наощупь. В темноте он пропустил поворот и забрел в правый тоннель. Яур понял это лишь тогда, когда над его головой разверзлась вырытая Уридом, он узнал это место, дыра. Значит, в этом самом тоннеле нашли Ноэль и того неизвестного мужчину.

Небо уже брезжило рассветом, ему с трудом верилось, что он пробыл в этом тоннеле всю ночь. Усталость накатывала волнами, и если ранее он списывал ее на угнетающую атмосферу подземелья, то теперь понял, что на самом деле смертельно устал. Еще и эта склизкая шкатулка…

Рысь сел прямо на покрытый вековой пылью каменный пол и, расчистив рукой крышку, увидел, что шкатулка была деревянной, окованной старинным серебром. Неужели это та самая шкатулка, которую Докине отдала Ноэль? Откинув крышку, он увидел, даже в полумраке тоннеля, светящийся мягким голубоватым светом символ водоворота, лежащий на полуистлевшей, некогда бархатной подушке.

Что за материя могла так светиться? Яур извлек вещицу из шкатулки, чтобы получше рассмотреть, и… Белая вспышка затмила все вокруг. Не было больше ни тоннеля, ни сада над головой, ни дворца, ни Елора. Вообще ничего не осталось. Яур не различил ни единого звука или запаха. Первая мысль, пришедшая в голову, была: «я умер». И в этом свете он услышал неуверенное:

«Юнэми?»

Вспомнив, кому принадлежит этот голос, Рысь удивился: «Ты здесь? Ты тоже умер?»

«Мы не умерли, глупый!» — донеслось из света — «Маманя беседовать изволит.»

Яур огляделся, но нигде не увидел своего двойника, да и вообще ничего, кроме слепящего белого света, не увидел. Он собирался было спросить, что это за Маманя, как над головой прошелестело, пронзая каждый уголок души такой силой, что ноги подогнулись: «Кирен». Он только и успел почувствовать, как его скомкало и потащило куда-то. Что-то чужое и одновременно родное слилось с ним, вросло в него, будто всегда там и было. Их двоих слепило воедино, и это было и радостно, и страшно одновременно. Прилив неимоверной силы скрутил его в узел, он будто был слепой и глухой и вдруг исцелился.

— Кирен, дитя…

В белесом свете он увидел женскую фигурку, но более ничего не смог разглядеть. Он не видел даже себя, словно был разлит в этом пространстве, но отчетливо ощутил касание, сравнимое с тем, как если бы кто-то погладил его по голове.

— Зря ты взял артефакт. Он не твой. — сказала Женщина — Он не будет тебе служить, но в чужих руках принесет погибель всему.

— Кто Ты? — собственного голоса он не услышал, зато услышала она.

— А ты не помнишь? Как странно, одна половина души помнит, вторая — нет.

— Что значат Твои слова?

— Как много вопросов, Кирен. Я вовсе не собираюсь рассказывать тебе твою прежнюю жизнь. Знай только, что ты был одарен, как никто другой, и твоя сила испортила тебя. Ты шел за смертью, нес смерть и желал смерти. Ты едва не разрушил все, что мы сотворили.

— Ты богиня?

— Да. Я одарила людей магией. И я же разделила тебя надвое, чтобы ты не смог больше желать смерти, и не разрушал наши творения. Весы мира так хрупки. Я разделила тебя, чтобы ты не перешивал одну чашу, но держал в равновесии обе. Артефакт, который ты взял… Он должен быть надежно спрятан. Запомни, дитя, в нем гибель.

Он хотел так много у Нее узнать, но Она ушла и унесла с собой весь этот свет. Очнувшись на полу тоннеля в бледном пятне света из дыры над головой, Рысь почувствовал, что уже не встанет. По крайней мере, не сейчас. Он снова был один, не было никакого второго. Решив подумать обо всем случившемся позже, он удобно прислонился спиной к стене и провалился в сон.

Артефакт выпал из расслабленных рук на пол.

***

Его вышвырнуло из сна в реальный мир, но это был не совсем сон, он знал это наверняка. Сердце радостно скакало в груди, словно обрело крылья. Мать. Она слила его воедино, пусть и на краткий миг, пусть Она и говорила не с ним, и он не знает, что Она сказала, но это была истинная радость.

У него ведь три матери. Одну он совсем не помнил: слишком давно это было. Вторую любил, потому, что она их любила. Не должна была, но любила вопреки всему. Эта женщина дала ему нынешнее тело, и отдала свою жизнь взамен на их. Третья Мать — самая главная, Она породила его душу, Она же потом и разорвала его душу пополам.

Она госпожа, Она Мать всех одаренных. Но любит ли Она своих детей? Вот и он не знал, любить Ее или ненавидеть. Все началось с Нее, и закончится Ею же. Она всему и первопричина, и следствие, и вина. Он не знал, какие мотивы двигали Ее на те, или иные действия. Мать могла его убить, но вместо этого сделала больно, разорвав душу. И неизвестно какой вариант был бы хуже. Мать разрешила ему переродиться. Должен ли он успокоиться, или же мстить?

Он не чувствовал себя целым, он был истерзан, изорван и раскидан. И это приносило ему страдания. У него ничего не осталось, кроме Юнэми и одного единственного вопроса, рвущего его и без того больную душу.

Чего Мать добивается? Чего Она хочет от него?

Глава 13

Даже к утру следующего дня ни ее сестра, ни принцесса Эилин не вернулись. Виона не находила себе места от беспокойства, не могла ни есть, ни пить, и глаз не сомкнула. И ладно бы эта рыжая ведьма пропала — пережили бы, но ее близняшка, Риота…

Наконец, нервы девушки не выдержали, и она вышла на поиски того, кто мог бы помочь. Придворные Елора просто шарахались от встрепанной, бледной и заплаканной торхадки в измятом платье. Куда ей идти? Кто может ей помочь? Она в чужой стране. Разве что только принц Эгирон? Он показался ей благородным человеком. Но у него скоро помолвка, вряд ли он обрадуется ее просьбе найти Риоту и принцессу.

Яур по прозвищу Рысь, лучший друг принца, воспитанник короля и придворный маг? У этого человека достаточно власти, чтобы перевернуть всю столицу, но, говорят, без приказа короля он и шагу лишнего не делает. Да и стыдно ей перед ним за ту ночь…

А других знакомств под бдительным оком рыжей стервы она завести не могла. Разве сейчас время чего-то стыдится или бояться неловкости, когда на кону стоит ее сестра? Она пойдет и найдет кого-то из них, не важно, кого именно, и попросит помощи.

***

Эгирон проводил взглядом своего лучшего друга, сильно досадуя, что не может его сопровождать: лаз слишком узкий для него. Не будет же он всю дорогу пробираться боком? Это Яур тонкокостный и поджарый, словом, довольно тонкий даже для того, чтобы пролезть в лисью нору.

Помаявшись в его покоях пару часов и так и не дождавшись возвращения друга, Эгирон испытал беспокойство. Еще через час — волнение. Он уже собирался идти следом, проламывать себе дорогу, если понадобится, как вдруг увидел колыхание портьеры. «Сквозняк» — подумал он. Следом за портьерой зашелестели, переворачиваясь, страницы книги, оставленной на столе в раскрытом виде. «Сквозняк?» — неуверенно подумал он снова. А после, цепляясь за ковер ножками, медленно пополз в сторону стул. А это уже вряд ли сквозняк. Эгирону даже страшновато стало.

— Леди Кирентар? — голос заметно дал петуха.

«Даже если она ответит, я не услышу» — подумал он и, после недолгих раздумий, придумал способ.

Из подручных средств в виде подсвечника и привязанного к нему гасителя для свечей, он соорудил некое подобие виселицы и подвесил на шнурке кисть так, чтобы она касалась подложенной под нее бумаги. Рядом поставил блюдце с чернилами.

— Леди Кирентар, это вы?

Кисточка дрогнула, задев пушистым кончиком чернила, и на бумаге появилось: «Да». Эгирон едва не завизжал, как девица, увидевшая жирную крысу в своей постели, но чудом сдержался.

— Вы знаете, куда ведет этот лаз? — голос дрожал и был непривычно высоким.

«Нет»

— Вот, демоны! Он ушел непонятно куда и там пропал! — выругался Эгирон.

Кисть аккуратным женским почерком вывела: «Не волнуйтесь, он же маг».

— И вы полагаете, что с ним ничего не может случиться?

«Думаю, что так. Просто подождите»

Эгирон ждал, но Яур не возвращался. Он нервничал, постоянно косясь на черную щель лаза. Мертвая леди всячески отговаривала его лезть туда, развлекала разговорами и россказнями до тех пор, пока принца, уже под утро, не сморил сон.

Рысь вернулся уже после полудня, живой и невредимый, но такой грязный, что Эгирон, разбуженный его возвращением, даже глаза потер, проверяя, не привиделось ли?

— Яур, где тебя носило?!

— В тоннеле. — Рысь содрал с себя безнадежно убитую рубаху — Честно, там не было ничего интересного.

— А что было не интересного?

— Сырость, плесень, пещера, затопленная водой. Может, хранилище какое-то было, а может, святилище. Теперь уже не разобрать.

— А что в пещере? — продолжал выпытывать Эри.

— Ничего, там было пусто, за исключением одной старой шкатулки. — ответил он и покосился на Докину — Она была вся в плесени и слизи. Я вынес ее на свет и понял, что она деревянная и обита старым серебром.

— Что было в шкатулке? — вздрогнула мертвая леди.

— Если в шкатулке что-то и было, то давно превратилось в ржавчину и труху. — закончил Яур рассказ — Я бросил ее там же, где открыл.

— Ты целую ночь и все утро лазил по тоннелям и пещерам, чтобы найти старую прогнившую шкатулку? — поразился Эгирон.

— Что поделать? Если там и было что-то интересное, то это растащили еще до меня. — ответил Яур и ушел в ванную комнату.

Вслед за ним прямо сквозь дверь просочилась Докина. Она выглядела беспокойно и дрожала всем эфемерным телом:

— Я вспомнила… кое-что… Я тогда, когда Ноэль отдала эту шкатулку, спрятала ее там, в той пещере. Это была я. Я не знала, что внутри, Ноэль запретила смотреть. Знаешь, она была самой близкой моей подругой. — из ее глаз градом полились призрачные слезы, падая с аккуратного круглого подбородка и исчезая в пространстве — Я взяла у нее радолу. Тот, другой ты, не должен был найти эту шкатулку. И когда ты, то есть, он, пришел, я сама отравилась, чтобы эта тайна умерла вместе со мной.

Она постояла немного, тихонько всхлипывая и горестно подвывая в пустоту, потом посмотрела на Рысь несчастными глазами:

— Я сама спрятала, сама и показала. А еще я сама себя убила.

Яур стоял и не мог даже пошевелиться. Он не вышел из этого оцепенения, даже когда леди Кирентар ушла. Казалось, блестящий знак водоворота печет ему кожу даже через ткань кармана.

Кто был этот человек с его лицом? И как много у него двойников?

«Ты был одарен, как никто другой, и твоя сила испортила тебя»

«Я разделила тебя надвое, чтобы ты не смог больше желать смерти, и не разрушал наши творения»

«Кирен»

Неужели, это все… он сам?

***

Дверь с позолоченной короной плыла перед глазами, словно обладательница этих глаз вот-вот упадет в обморок. Неуверенный стук костяшек по двери, потом уже уверенный, а после она замолотила кулаком с такой силой, словно надеялась выбить эту дверь. И, о чудо, ей открыли. Русоволосый юноша, Кей, окинул ее удивленным взглядом:

— Чем могу помочь, леди?

— Прошу вас, помогите! — этот жалкий стон был единственным, на что ее хватило.

Очнувшись, она обнаружила себя на кушетке, в нее с тревогой вглядывались сразу три лица: худенькое и бледное Кея, мужественное Эгирона и будто точеное усталое Яура.

— Леди…

— Виона, лорды, просто Виона. — представилась она, приподнимаясь и пытаясь изобразить книксен — Ваше Высочество…

— Бросьте, мы не на церемонии. — перебил ее Эгирон — Что с вами случилось?

— О, это ужасно…

Рыси срочно пришлось искать носовой платок, поскольку девушка зарыдала так отчаянно, что даже Эгирон, давно привыкший к женским истерикам, растерялся.

— Вы же помните меня, я фрейлина принцессы Торхада.

— Вас двое одинаковых. Близняшки? — подержал беседу Яур. Эгирон был не в состоянии из-за ее обильного слезоразлива, а Кею видимо было все равно.

— Да. Моя сестра, Риота, и Ее Высочество… пропали! — и новая волна бурных рыданий.

— Виона, прошу вас, перестаньте. — мягко заговорил Рысь, будто обволакивая ее голосом — Успокойтесь и расскажите все по порядку.

— Да, я скажу. Я все скажу. — она вытерла лицо, несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь, и начала рассказ. Ее голос дрожал. Пальцы нервно мяли ткань платка — Эилин всегда была жестокой, ради своих целей готовой на все. Мы привыкли во всем с ней соглашаться, иначе… она могла превратить жизнь в настоящий кошмар. Тогда, в вашей спальне, — она посмотрела на Яура, — это была я. Эилин заставила меня прийти к вам.

— Зачем? — не понял Рысь.

— Видите ли… Мне неловко об этом говорить…

— Говорите, как есть. — Эгирон мягко коснулся ее колена в попытке поддержать — Обещаю, за пределы этой комнаты ваши переживания не распространятся.

— Хорошо. — Виона стыдливо уперла глаза в пол — Еще там, в Торхаде, у нас ходил слух, что Вы, Ваше Высочество… Что у Вас есть фаворит, и даже имя его было известно…

— Фа… Кто?! — глаза у Эгирона стали похожи на блюдца, Яур чуть не рассмеялся, глядя на его лицо.

— По этим слухам Ваш фаворит носил прозвище Рысь.

Вот теперь глаза пучил Яур, переглядываясь с принцем таким интересным способом. Кей прикусил губу до крови, сдерживая смех.

— Но когда мы прибыли сюда, она ошибочно приняла за Рысь Вашего телохранителя. Вы назвали его «мой Кей», этого было достаточно, чтобы Эилин сделала выводы.

Кей решил не отставать в соревновании по художественному выпучиванию глаз. Виона подняла глаза, пытаясь определить их реакцию на ее слова, и не удержалась. Стресс выплескивался из нее диким хохотом, она извинялась, зажимала рот руками, но никак не могла остановиться. Все трое выглядели так, будто проглотили собственные мечи.

— Смею заверить, я абсолютно нормален. — выдавил Эгирон.

— Да, как сказать? — ухмыльнулся Рысь и мурлыкнул — Мой Эри-и-и…

— Я тебя прибью сейчас! — взвился Эгирон, но Рысь быстро выставил перед собой Кея, как щит:

— Не двигайся! У меня твой Кей! А вообще, нечего было двусмысленные шутки отпускать! Не все же с таким чувством юмора, как у тебя.

— Когда это я такие шутки отпускал?!

— Да при всем дворе заявил, что любишь меня больше всех!

— Но я же не то имел в виду!

— Уточнять надо было, что любишь меня, как брата, балбес!

— Сам такой!

— А может, мы уже дослушаем рассказ?! — рявкнул, обозлившись, Кей — Потом погавкаетесь!

Эгирон и Яур послушно сели на прежние места и замолчали.

— Продолжайте. — Кей тоже сел.

— Но, когда выяснилось, что Рысь на самом деле не Кей, а Яур, она решила вас поссорить. — из движений Вионы ушла нервозность, голос стал ровнее — Она подослала меня, чтобы Вы застукали своего фаворита на измене.

— Он бы еще и присоединился. — буркнул Рысь.

— Яур!

— Что «Яур»? Ты же тогда не осознал еще, что бесповоротно утонул в серых глазках Аорет?

— Атилоя сама пришла к ней. Эилин выгнала нас из покоев, но мы умудрились подслушать их разговор. Идея отравить Аорет принадлежала Эйли, Атилоя была лишь исполнительницей.

— Что?! — Эгирон вскочил, и Яуру с Кеем пришлось повиснуть на нем с двух сторон, чтобы усадить на место.

— Успокойся, Эри! Я никого не позволил травить. Атилою выслали восвояси, к Аорет приставили охрану. — сказал Яур.

— Но почему ты мне не сказал?!

— Потому, что ты бы испортил мне охоту. Остолоп влюбленный! — рявкнул Рысь — У тебя мозгов нет, одни эмоции!

— Что ты сказал?

Коллективный «ай» оборвал разбирательства. Кей, не стесняясь, отвесил обоим подзатыльники, обрывая спор:

— Продолжайте, леди.

— Эйли тогда очень злилась на вас, Яур, ведь вы испортили ее план. Если бы не вы, она играючи избавилась бы разом и от Аорет, и от Атилои.

— Кстати, почему Атилою выслали, а Эилин — нет? — негодующе вопросил Эгирон.

— Потому, мой бестолковый друг, что Эилин не оставила никаких подозрений на себя. У нас не было доказательств. — пояснил Яур — К тому же, после твоей официальной помолвки ей пришлось бы покинуть Елор. Опасности не было.

— Ошибаетесь. — ответила Виона — На этом Эилин не успокоилась. Она была так зла, что избила Риоту до крови. — ее голос снова задрожал — А после она приказала мне достать два простых платья и два дешевых плаща. Она… она отрезала волосы Риоты, чтобы скрыть свои, слишком приметные. Позапрошлым вечером они ушли из замка под видом служанок, и не вернулись ни утром, ни даже сегодня утром.

— Вы знаете, куда они отправились?

Виона в отчаянии покачала головой:

— Нет. Знаю лишь, что Эилин хотела нанять в городе наемного убийцу, чтобы убрать с дороги Аорет.

— Аорет нужна охрана! — заметался по комнате Эгирон — Нужно усилить охрану дворца, чтобы мышь не проскочила…

— Успокойся! — оборвал его Рысь — Наемники не самоубийцы! Никто не возьмется за такой заказ. А вот Эилин могла влипнуть в историю. Я поговорю с Уридом, возьму людей и прочешу город. Иначе, это будет международный скандал.

***

Тетку звали Мильдой, она была одинокой бездетной вдовой. Когда умер ее муж, ей пришлось продать дом, в котором они жили раньше, чтобы расплатиться с долгами. И Мильда поселилась в лачуге, некогда принадлежащей ее бабке. На прокорм у вдовы имелся небольшой участок земли, две козы и дюжина кур. Атилоя была в ужасе, узрев то, что ранее видела только в запеченном виде и под соусом.

Мильде она не сказала, кем является на самом деле. Солгала, что дочь купца, у которого дела идут неважно, и он решил выдать ее замуж за богатого старика, чтобы поправить их. Вдова, выслушав ее историю, которую, кстати, Атилоя вычитала в романе, разрешила ей остаться, прибавив:

— Только, смотри, от дела не лыняй! Я тебя кормить не стану. Хочешь жить — работай.

Но, к ужасу Мильды, купцова дочка не умела делать ничего. С петухами не добудишься, козу чуть за хвост не подоила, лук вверх корнями в землю посадила, а потом долго лелеяла натруженные с непривычки пальчики, рыдала и проклинала какого-то Яура, который испортил ей жизнь.

Вздохнув, Мильда принялась учить девчонку работать, но та оказалась мало того, что криворукой, так еще и ленивой. А выгнать было все же жалко. Дурная девка, да красивая. Мильда уже устала повторять, чтоб лицо прикрывала с косами, а то ссильничают, да все без толку. Не понимала Атия, что красота чаще к беде приводит, чем к счастью.

Атилоя же нравоучения вдовы слушала в пол уха. Ни одна из местных женщин не обладала ни ее изяществом, ни ее статью, ни тем более ее красотой. А жадные глаза мужиков ей всегда нравилось видеть, пусть местное мужское население и не отличалось ни аристократизмом, ни хотя бы опрятностью. Да эти увальни ей еще, как богине, поклоняться будут!

***

Груженые лодки отплывали от пристани, чтобы, доплыв до устья, погрузиться на корабль и пуститься в дальний путь по морю до самых островов. Товар был самый разный, начиная от тканей и украшений, заканчивая людьми. В Елоре, как и на всем материке, работорговля была запрещена. А вот на островах очень ценились девушки с материка. Ну и какой купец откажется доставить островитянам немного радости, особенно, если дорожка уже протоптана, и никто не поймает их на горяченьком? Да и кто вообще будет искать каких-то служанок или крестьянок?

Попалась им, однако, какая-то странная девка. Ходила по Каменной улице среди грошовых шлюх, на которых без содрогания и не взглянешь. Поймали, думали, она пепельная блондинка, а дернули за космы — волосы-то и сползли. Оказалась рыжей, красивой такой, что аж дух захватывает. И что такая красавица делала в этом районе? Впрочем, торговцам не было никакой разницы.

Девка буянила, махала кинжалом, орала, что она принцесса. Ага, принцесса! В одежде служанки, одна, ночью и в таком злачном местечке. Но отобранный кинжал оказался и вправду богатым. Украла? Да без разницы. Девку утихомирили, затащили в груженую товаром лодку и отплыли. Да та, как очнулась, по новой глотку драть начала, как дурная. Вот Гелан ее и успокоил, только, видимо, перестарался.

— Говорил тебе, не бей по башке! — орал, брызгая слюной, его брат, Тарл.

— А что было делать? — развел руками Гелан — Она своими воплями всех утопленников подняла бы!

— Кляп бы сунул в пасть! Зачем товар-то портить?!

Девка смотрела на них совершенно тупыми зелеными глазищами. Лицо не поцарапано даже, а вот на затылке шишка с куриное яйцо размером.

— Как звать тебя? — спросил Тарл, склонившись над ней.

Девка поморгала, нахмурила красивые рыжие брови и выдала:

— Не знаю. А вы кто? Как я сюда попала?

— Ты ей память отшиб! — набросился на брата Тарл.

— А может, оно и к лучшему? Орать не будет. — ответил Гелан и обратился к красотке — Тебя Рейной звать. Мы купили тебя в шлюшьем притоне. Ясно?

Девка, услыхав такие новости, испуганно сжалась в комок, в зеленых глазищах плескался ужас.

— Да не бойся, не тронем. — успокоил ее Тарл — Мы товар не портим.

***

Первое место, которое навестил Рысь, было заведение Сава «Хмельная Щука». Если уж Эилин куда и указали дорогу, то только сюда.

— Скажите, любезный, не было ли у вас совсем недавно двух девушек? Не местных?

— А тебе-то что? — недружелюбно буркнул Сав, рассматривая странного человека. Что он за расы такой, наемник не смог определить ни с первого, ни со второго взгляда.

— А если так? — Яур вынул из-под плаща довольно увесистый кошель.

В момент, когда полы плаща приоткрылись, Сав увидел вышитую золотом корону на вороте белого камзола. Открыл было рот, но крик, предупреждающий его не совсем честную публику об облаве, застрял в горле.

— Не ори. — взгляд звериных глаз из тени капюшона буквально приморозил Сава к полу — Меня зовут Рысь.

Рысь? Вернувший способность двигаться Сав передумал поднимать тревогу, открыл дверь подсобки и пригласил гостя внутрь.

— Рысь? Воспитанник Дикиора? — переспросил он, плотно закрывая за ними дверь.

Рысь кивнул, скидывая капюшон.

— А почему я должен верить? Новости распространяются быстро, птичка принесла, что воспитанник короля — маг.

— Мне развалить твое заведение по щепкам в доказательство? — хищно улыбнулся Яур.

— Не надо. — ухмыльнулся в ответ Сав — И так вижу, что не человек. И форма советника на тебе надета.

— Так ты ответишь мне на вопрос?

— Да. Приходили две с немыслимым запросом. Я их выпроводил обратно. Обе иностранки и аристократки. Одна пепельная блондинка с рыжими бровями и зелеными глазами, вторая в косынке и с синяками на лице. Я ее особо не рассматривал тогда, она молчала и жалась к своей подружке.

— А что ж заказ не взял?

— А я, по-твоему, дурак совсем? Они ж попросили такое, что и в бреду не выдумаешь.

— Я так и знал. — Рысь тихо рассмеялся.

— Ту, которая в косынке была, я потом нашел на пороге у себя. Ребята сказали, баба какая-то валяется, стонет.

— Что с ней?

— Побили ее здорово. Бедняжка, видать, у той стервы в подчинении была, вот та на ней злость от отказа и сорвала. Никто из наших ребят не стал бы так бабу лупить, нехорошо это. Пусть мы наемники, но у нас кодекс есть.

— Верю. Я заберу ее.

— Не обидишь?

— Не обижаю невиновных. Ее сестра ищет, все глаза прорыдала.

— Забирай. Только осторожней, на ней места живого нет, одни кровоподтеки.

— А что со второй?

— Не знаю. Надо узнать?

Рысь кивнул. Сав был не против поработать, тем более что заплатил маг за информацию щедро.

— Посиди тут. — сказал он гостю и вышел.

Через полчаса он вернулся, ведя с собой пострадавшую девушку. Риота шла медленно, подволакивая одну ногу, один ее глаз полностью заплыл, губы раздулись от гематомы.

— Вот, лекарю ее осмотреть нужно, кабы не ребра поломаны…

Яур моментально подскочил с единственной в этой каморке скамьи, освобождая ей место:

— Риота, продержитесь еще немного. Я заберу вас, как только выясню, куда пропала Эилин.

Девушка, услышав, что ее госпожа пропала, удивилась, но ничего не ответила, только согласно кивнула. Видимо, ей трудно было говорить с такими губами.

— Я уже мальчишек разослал по всему району. Они шустрые, быстро разнюхают, если ее тут видели. Надо подождать немного.

Сав снова ушел за стойку, работать. Оставшись наедине с Риотой, Рысь присел перед ней на корточки:

— Леди, не отвечайте, просто кивните, если я угадаю, хорошо?

Девушка кивнула головой.

— Вы находитесь тут чуть более суток?

Риота снова кивнула.

— Эти люди вас не обижали?

Яур и так знал, что нет, но спросил на всякий случай. Она отрицательно замотала головой, так часто, что он побоялся, не закружится ли у нее голова.

— Хорошо, я понял. Они отнеслись к вам человечно. Это с вами сделала Эилин?

Риота часто закивала, подтверждая вину своей принцессы, в единственном нетронутом глазе девушки заблестели слезы, и она тут же закрыла лицо руками.

— Не стесняйтесь. — Рысь аккуратно провел рукой по ее косынке — Поплачьте, вам станет легче.

Риота подвинулась и похлопала ладошкой рядом с собой, приглашая его сесть. Яур не стал отказываться и, едва сел, девушка, вцепившись в его плащ, разрыдалась. Он приобнял ее за плечи, давая, таким образом, необходимую ей поддержку, и позволил выплакаться.

Через приблизительно пару часов в подсобку влетел растрепанный мальчонка лет двенадцати, и следом за ним вошел Сав.

— Я узнал!

— Да не ори ты! — осадил его Сав, указывая на придремавшую под Рысьим боком Риоту — Не видишь, болезная спит?

— Я узнал. — повторил мальчик гораздо тише — Вдова Лилка работала в ту ночь, уединилась с клиентом за углом и видела, как торговцы, братья Тарл и Гелан, волокли какую-то девку. Она подумала, что шлюха какая-нибудь напилась без памяти, да только у них рыжих нет.

— Я же сказал, блондинку пепельную искать, оболтус! — прошипел Сав.

— Нет, это она. — сказал Рысь — Она рыжая. Пепельные волосы принадлежали Риоте — он указал головой на девушку, мирно спящую у него под боком. На голове — косынка, которую она не позволила снять, чтобы осмотреть голову на предмет ран. Теперь Сав понял, почему.

— Но, если она у этих торгашей, то, почитай, пропала. Они ее, поди, уже на корабль погрузили.

— Подробнее.

Нравился Саву этот парень: хваткий. Да и отчего не помочь приемышу Дикиора, коли нынешний король помог когда-то раненому наемнику Саву? В жизни всякое бывает, вот и у них вышла такая странная дружба: король и наемник.

— Эти двое людьми на острове приторговывают. Женщинами. Там ценятся девки с материка. Эти братцы тут уже больше месяца крутились, если отплыли, значит, товар уже собран. Они уже в море, поди.

— Твою ж!!! — выругался Яур, чем разбудил Риоту — Спасибо, Сав. Еще увидимся, я не останусь в долгу.

И, подхватив леди на руки, Рысь вышел. Сав проводил его и вернулся за стойку. Молодец, Дикиор, сам неплохой мужик и приемыша своего так же хорошо воспитал.

Глава 14

Кей в отчаянии затыкал уши, ему казалось, что от их ругани сейчас начнут рушиться стены. С Эгироном ведь ничего не случится за пол часика? К тому же, они могут так ругаться до следующего утра. Под гвалт и ругань Кей выскользнул из комнаты. Никто не обратил на его исчезновение даже малейшего внимания.

— Эри, понимаешь, мы не можем не сказать отцу! Нужен корабль!

— А ты быстренько слетать и забрать ее не сможешь?

— До моря? — Яур посмотрел на него, как на больного — Эри, я маг, а не бог!

— Тогда забудь эту рыжую стерву! К тому моменту, как ты до нее доберешься, ее уже раза три продадут.

— А, вот оно что! — Рысь раздраженно прищурился — Его Высочеству в войнушку захотелось поиграть с настоящей кровью и настоящими солдатами?

— Отец нас убьет. — обреченно пробормотал Эгирон, на что его друг только фыркнул — Боги, да что ж ты так злишься?!

— За что ему нас убивать? И, по-твоему, я сейчас радоваться должен? Боюсь, убью ее, как только найду!

— С чего тебе ее убивать? Она же мою невесту отравить собиралась, а не твою!

— С того, что гоняться за ней теперь мне!

— И я с тобой. Поохотимся?

— У тебя помолвка! Так что, из дворца ни шагу!

— Ну, давай отправим птичку дядюшке Шорри! Он отправит корабль вдогонку!

— Они не успеют! — рявкнул Рысь, теряя терпение.

— А ты черт знает, на каком расстоянии от моря, значит, успеешь?!

— Я маг!

— Но не бог!!!

— А вы еще морды друг другу набейте!

И Эгирон, и Яур подпрыгнули, как укушенные, услышав этот знакомый с детства, чуть хрипловатый властный голос. Прекратив сверлить друг друга злыми взглядами, они разом, словно всю жизнь тренировались, затравленно обернулись. В кресле, вольготно сложив пальцы домиком, сидел Дикиор. Позади него с самым невинным видом, едва ли не посвистывая, стоял Кей.

— И что же вы, балбесы, творите? С такими вопросами надо рысью, прости, Яур, ко мне бежать!

Оба пристыженно замолчали.

— Да я в курсе уже! — Дикиор откинулся на спинку кресла — И не собираюсь я вас убивать, кстати. Разве же вы виноваты, что она дура?

— Я говорил! — прошипел Рысь Эгирону.

— На! — король бросил Яуру свой перстень, и тот ловко перехватил его на лету — Нужен корабль — бери корабль. Любой в твоем распоряжении. И выясни заодно, кто это из людей Акиона такой груз на острова пропускает.

— Я с ним! — выступил Эгирон.

— У тебя помолвка! — напомнили ему в два голоса.

***

Яур знал, что теряет драгоценное время, но смирно сидел в шлюпке, ожидая наступления темноты. Как-то не хотелось ему светить своими талантами на виду у горожан.

Перстень короля открывал ему все дороги, так что взять с пристани ял не составило ему труда: хозяин судна, увидевший королевский знак, обязан был помочь. Все же с властями не шутят.

Мимо проплывали запутанные улочки столицы, постепенно тая в вечерних сумерках. Но, едва ялик миновал пределы города, Яур обратился к хозяину суденышка:

— Гаси фонари, оставь только те, что на носу и корме. И паруса расправь.

— Но, лорд, мы и так плывем по течению. К тому же, ветер дует в обратную сторону.

— Делай, как сказал. И, пожалуйста, не закатывай истерик. Я не разобью твое судно, не бойся. До Шорри можешь спокойно посидеть и отдохнуть. — ответил ему Рысь.

— А весла?

— Они нам не понадобятся.

Мужик нелицеприятно хмыкнул, типа, всеаристократы — дурни, и ушел выполнять приказ.

Яуру же было совсем не до его веского мнения. Как только были выполнены обе его просьбы, он призвал ветер, направляя его в паруса. Река была довольно широкая и не делала резких поворотов, так что рулить веслами особой надобности не было. К тому же, воздух и вода были его родными стихиями, он чувствовал их, как часть собственного тела.

Ялик помчался по волнам с весьма завидной скоростью, хозяин судна аж в борта вцепился. В ночной темноте не было видно пейзажей, лишь, когда начал брезжить рассвет, Яур понял, что до герцогства Шорри рукой подать.

Как только достигли желаемого пункта, и Яур высадился на берег, его невольный спутник изо всех сил оттолкнул ял и погреб против течения, не оборачиваясь. Натерпелся страха, несчастный.

Герцог Шорри, молочный брат короля, гостей не ждал, но Рысь принял спокойно. За годы он пополнел и обрюзг, маленькие заплывшие глазки смотрели на гостя добродушно:

— Здравствуй, найденыш! Я тебя и не узнал, вон каким статным вымахал. Как там Дикиор поживает?

— Слава богам, он в добром здравии. — несколько сухо ответил Рысь, что-то в этом человеке ему сильно не нравилось, но он не мог понять, что именно — Но я прибыл сюда не разговоры разговаривать. Мне нужен корабль и пару десятков воинов.

Акион взглянул на него недобро, но это не продолжалось больше мига. Затем он всплеснул пухлыми ручками и, расхохотавшись, заявил:

— Вот это запросы! И что же ты натворил, звереныш, что тебе потребовалось бежать из Елора?

— Я действую по заданию Его Величества. — ответил Рысь и ехидно добавил — Через ваши земли осуществляется перевозка похищенных для торговли людей. Вы не знали? Неужели ваши люди в порту не докладывали вам об этом? Ай, как нехорошо!

— Что? — Акион снова разразился хохотом, только Яур уловил в этом смехе неестественность — Ты бредишь, Рысь! Какая торговля людьми? Думаешь, я поверю в это?

Что-то ему доказывать, теряя драгоценное время, Яур не собирался. Конечно, герцог Шорри знал о работорговле, возможно даже, получал с этого какой-то доход. И теперь он чинил ему препятствия, чтобы дать фору кораблю, груженому не только товаром, но и похищенными женщинами. Рысь применил последний аргумент, продемонстрировав Акиону кольцо Дикиора.

— Кольцо Его Величества? — удивился герцог — Думаешь, украденное кольцо заставит меня действовать против интересов короны? Вот, негодяй! Я говорил Дикиору, что нужно отдать тебя на потеху народа, звереныш. Зря он не послушал.

— Попрошу без оскорблений. — холодно отчеканил Яур.

— Ты не выйдешь из этого замка! — взревел Акион — Пусть Дикиор приедет и сам разберется с вором! Стража!!!

После этого мастерского рева вода из всех ваз и кувшинов, находившихся поблизости, поднялась в воздух и обрушилась прямо на герцога. Пока тот стоял, обтекал и отплевывался, пуча глазки, Яур лишь невинно бровки свел:

— Вам уже лучше? В вашем возрасте нужно беречь себя, истерики дурно влияют на здоровье. Вы лучше присядьте.

И, подцепив грузного мужчину подмышки так, будто он был пуховой подушкой, Яур усадил его на стул и надежно привязал веревкой, висевшей тут же, на стене вместе с охотничьими принадлежностями. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что Акион и пикнуть не успел.

— Я вернусь. — улыбаясь, пообещал Рысь и, надежно заткнув герцогу рот, вышел.

Бежавшую со всех коридоров стражу, Яур остановил властным жестом. Найдя по нашивкам капитана, Рысь сунул ему под нос перстень Дикиора и мило попросил приглядеть за герцогом Шорри, чтобы не сбежал.

— Но, он же наш сюзерен, мы присягали ему на верность. — выдавил вояка.

— А король — ваш владыка. Но, если хотите на плаху со своим сюзереном за компанию, я не стану вас отговаривать.

— Помилуйте! — капитал сильно побледнел — У меня семья, лорд советник.

— Тогда присмотрите за герцогом. И, смотрите, языками не трепите. Если что, герцог занят, никого к себе не пускает. Не мне вас учить, как без шума держать кого-то под стражей. Спрашивать с вас буду.

***

Он спокойным размеренным шагом шел по коридорам дворца, и никто не чинил ему никаких препятствий. Стража беспрекословно пропустила его через парадные ворота, лакеи с каменными физиономиями вежливо склоняли головы в приветствии.

«А тут недурно» — подумал он, просто продолжая идти, куда — и сам не знал. Дворец большой. Но рано или поздно он куда-нибудь придет.

— Яур! — окликнул кто-то сверху.

Он не отреагировал, он ведь не Яур.

— Яур! — по ближайшей к нему винтовой лесенке, даже не заметной из-за резных колонн, к нему сбежала девушка — А Эри сказал, вы на задании! Вы уже вернулись? Это хорошо! Я боялась, что вы пропустите нашу помолвку.

— Чью помолвку? — опешил он, разглядывая малорослую девчонку с сияющими счастьем серыми глазищами в пол лица.

— Мою и Эри, чью ж еще? Пойду, скажу ему, что вы вернулись. Он обрадуется. — и она, совсем не как леди подняв подол платья, умчалась.

Через некоторое время его нашел какой-то здоровяк и, вылупившись на него, как на явление всего пантеона, ухватил за руку:

— Пойдем, поговорим!

А почему бы и не поговорить, раз так просят? Высокий плечистый парень с каштановыми локонами волос, на вид его ровесник, долго тащил его по коридорам, пока они, наконец, не оказались перед дверью с выгравированной на ней позолоченной короной. За ними все время шел другой: тонкий и гибкий парень, с русой шапкой волнистых волос и довольно крупными серыми глазами на остром смазливом лице.

— Когда ты успел так быстро вернуться? — спросил здоровяк — Ты нашел Эилин?

— Нет. — честно ответил он, ведь действительно не находил никакой Эилин.

— А ты вообще ее искал? — синие глаза допросчика подозрительно прищурились — Слишком быстро вернулся.

— Не искал. — ответил он.

— То есть, как? — опешил Эгирон, внимательно рассматривая Яура.

— Да зачем мне вообще нужна ваша Эилин? — он неприязненно передернул плечами и принялся рассматривать интерьер с таким видом, будто видит его впервые.

— Так… — принц потерялся окончательно — А где твоя форма?

— Какая? — в янтарных глазах то ли недоумение, то ли насмешка.

— Беленькая такая, в обтяжечку. — прошипел Эри, теряя терпение.

— Гадость какая! — фыркнул Яур и провел рукой по своему красному охотничьему костюму — Это мне нравится больше.

— Где твоя флейта?

— Нету. — развел тот руками — Я только в бубен бить умею. Кому-нибудь…

У Кея был такой шокированный вид, что Эгирон понял: это не он сошел с ума. Это с Яуром что-то не то.

Через полтора часа Яура поставили пред светлые очи Дикиора. Рысь не сел по старой привычке на пол, с любопытством осматривался, будто был тут впервые, и, наконец, без приглашения уселся прямо на монарший стол. С ногами.

Дикиор дар речи потерял, рассматривая воспитанника. Костюм охотничий, какие Яур сроду не носил: они слишком тесного покроя. Длинные волосы не заплетены в хитрую косу, а стянуты ремнем в высокий конский хвост. И флейты нет. На поясе пристегнута рукоять от кнута, а самого кнута как ни бывало.

— Привет, дядя. — вдруг выдал Рысь — Скажи уже что-нибудь, не молчи.

Дикиор подавился воздухом. Он бы еще понял, назови его Рысь отцом, но дядей???

— Яур, что с тобой?

— А что с ним?

— С кем?

— С Яуром? А главное, кто это?

Вот тут Дикиору стало страшно. Сцепив пальцы, чтобы не дрожали, он как можно более ласковым голосом спросил:

— Яур, я твой отец. Ты не узнаешь меня?

— Вот это сюрприз! — рассмеялся Рысь — А я-то всю жизнь думал, что мой папаша та еще сволочь!

— Почему? — опешил король.

— Потому, что не заступился за своих детей, когда их хотели убить. Просто стоял и смотрел. — прошипел Яур, и в глазах столько ненависти, что Дикиору стало как-то зябко.

— Это твои воспоминания? — осторожно уточнил монарх — Ты вспомнил, что было до того, как я нашел тебя?

— Я никогда не забывал. — хмыкнул Рысь — Такое попробуй, забудь.

— Но ты молчал все время.

— А что же, мне орать надо было?

— Я не знаю, что с тобой случилось, сын, но тебе не кажется, что годами носить в себе ненависть к кому бы то ни было — это пустая трата сил? Я не говорю тебе забыть. Но прошу отпустить и жить дальше. У тебя давно уже другая семья. Ни месть, ни злость не приносит облегчения, это я на себе уже испытал. Просто отпусти этого жалкого человека, он не нужен тебе, чтобы постоянно носить его с собой, как мешок с камнями.

Рысь некоторое время недоуменно моргал, раздумывая над его словами, а потом засмеялся:

— Ты странный человек, дядя. Даже понятия не имеешь, что я чувствую, о чем думаю и чего желаю. Говоришь такие высокопарные речи, что зубы от раздражения сводит. Но мне действительно стало немного легче.

— Я рад. — улыбнулся ему Дикиор — Отдыхай, завтра церемония. Твой брат официально объявит свою невесту. Кей, проводи Яура, кажется, он сильно устал.

Кей и Яур покинули монарший кабинет, а Эгирон остался, недоуменно взирая на отца. И только спустя несколько томительных минут, Дикиор сказал, наконец:

— Это не Яур. Внешне он его копия, даже серьга идентична той, что у Яура. Скорее всего… нет, наверняка, он тоже маг. Но не Яур.

— Где же тогда Яур?

— Видимо, ищет Эилин.

— А с этим что делать?

— А ничего. Что ты с ним сделаешь? Пусть пока побудет Яуром. А вернется настоящий Яур — разберемся.

Глава 15

— Сказала же, нечего перед чужими мужиками косами трясти! — ругалась Мильда, вытирая разбитый нос Атие — Ужо не знаю, откель ты родом, но тут так не принято! Девки сватов ждут, а не косами трясут!

Атия рыдала, хлюпая кровью, нос распухал очень быстро:

— Дикарки! Да как они посмели? Знали бы, кто я!

— А кто ты? Купцова дочка? Экая невидаль! — фыркнула вдова — И что это у купцовых дочерей за обычай такой — чужим женихам глаза от невест отводить? Так нельзя! Тут же почти все сызмальства сговоренные!

— И что? Мне теперь вдоль околицы ползать, чтобы не увидели?

— Тьфу ты, дура! — выругалась Мильда — Ладно, девки! А парни? Это сейчас они лупалки на тебя пялят! А дальше? Думаешь, сватать пойдут? Ты же пришлая! И работать не умеешь!

— Они завидуют! — провыла девка.

Мильда приложила ей к носу лопух, чтобы снять опухоль:

— Да кто ж спорит-то? Завидуют, конечно. Кто б не завидовал на красоту такую? Но в том, что побили тебя, ты виновна. Это девки предупредили тебя, чтобы подолом перед мужиками не вертела. Иначе еще не так побьют.

Вздохнув, Мильда пошла объясняться с бабами, ждущими ее во дворе, бормоча на ходу: «Красивая. Да ума нет».

***

В порту на глаза попадались только люди в одеждах герцогства Шорри, и это злило его еще сильнее. Не спавший, усталый, еще и злой — прелестное сочетание, но он хотел обойтись без шума. По крайней мере, пока что. Естественно, он не стал подходить к людям герцога Акиона Шорри, они все в этом порту замешаны в торговле и мало того, что помогать не станут, так еще и убрать попытаются.

Наконец, на глаза попался корабль с севера, флаг, гордо развевающийся на легком морском ветерке, изображал росомаху. Яур безошибочно узнал торговое судно из Сиеры, страны находящейся между Даолией и Северными Степями. Сиеряне миролюбивый народ, но за всю историю своего существования не раз давали отпор своим соседям, пускающим слюну на их богатейшие леса и реки. Настроение у Рыси резко подпрыгнуло вверх, и он пошел искать капитана и хозяина, у сиерян это обычно один и тот же человек.

Индор, так представился хозяин судна, пристально изучил Рысь пронзительным взглядом темно-синих глаз и пригласил для разговора на борт. Вся команда собралась послушать, что немного смутило мага, но Индор обвел рукой всех присутствующих и твердо заявил:

— Это все моя семья. У нас нет друг от друга тайн. И врать мы не станем. И ты не ври. Говори, как есть.

В Сиере народ суровый и законы строгие, но справедливые. Единого правителя нет, есть князья. И в целом сиеряне были Яуру симпатичны: обстоятельный и рассудительный народ.

— Мне нет нужды вас обманывать. Я уважаю вас, как честных торговцев и честных воинов.

Мужики, все как один крупные, светловолосые и загорелые, уважительно закивали головами в ответ.

— Меня зовут Яур по прозвищу Рысь. Я прошу вашей помощи.

— В чем помощь нужна? — деловито осведомился Индор.

— Ваш корабль довольно быстроходный, если судить по его строению. Помогите догнать один корабль, плывущий к островам. На его борту везут похищенных женщин, чтобы продать в рабство.

Среди сиерян поднялось возмущение. В их законах самое страшное преступление — это преступление против женщин и детей, поскольку те не могут постоять за себя. Индор поднял руку, успокаивая соплеменников, и обратился к Яуру:

— Отчего же ты, Яур по прозвищу Рысь, не обратился к властям?

— До короля далеко, а местный герцог, боюсь, и сам в этом замешан.

— Продавать чьих-то дочерей или чьих-то жен! — взревел, не утерпев, один из сиерян — Индор, разве ж это по-человечьи?! Неужто откажем парню?!

— А ежели у него там невеста али сестра?! — поддержал его второй — Откажем, Индор?!

— Кого у тебя украли?

— Благородную леди, дочь друга моего отца. — не моргнув глазом ответил Рысь.

— Вернем женщин! — взревела команда, стуча кулаками по столу — Вернем женщин!

— Постой! — перекрикивая соплеменников, обратился Индор к Яуру — Ежели мы разорим корабль местный, как же сможем продолжить торговать в этих местах?

Рысь открыл рот, чтобы ответить, он не перекрикивал толпу, но возле самого своего уха, будто ветерок принес, Индор услышал:

— Сможете. Я советник и придворный маг Его Величества короля Елора Дикиора из рода Аоддион. Герцогу Шорри крепко не поздоровиться, как только мы вернем женщин. И я перед вами в долгу не останусь.

— Хорошо, Яур по прозвищу Рысь, мы поможем тебе! — ответил Индор, и вся толпа затихла — Поднять якорь, отплываем!

И, куда более одобрительно, чем ранее, глянув на Яура, Индор отправился на палубу. Он знал, что поступает правильно, так сердце велело. Отчего же не помочь честному человеку? А парень, к тому же, колдун. В Сиере уважали колдунов.

***

Он пришел сюда, чтобы найти Юнэми, но тот опять куда-то ушел. Он всегда от него ускользает и теряется, словно они прокляты. Лежа на его постели, он закрыл глаза и попробовал позвать: «Юнэми, где ты?». Несомненно, он был услышан, до него донесся шум морских волн, но ответа не последовало. Он что, нарочно убегает? Боится его? Решив, что будет ждать его здесь неделю и, если Юнэми не вернется, вновь отправится на поиски, он уснул.

А утром, где-то часа в четыре по полудню, его разбудила какая-то тетка, монотонно бубня что-то на ухо. Открыв глаза, он увидел мертвячку, ту самую, что была рядом с Юнэми.

— Мы так и не поговорили с тех пор. — сказала она, увидев, что он проснулся. — Я все обдумала, смирилась и приняла. Как думаешь, могу я уйти, если все вспомнила?

— Могу отправить! — рявкнул он, поднимаясь — Какого демона разбудила?!

— Утро давно прошло, сейчас вечер, знаешь ли! — заявила ему покойница — И, кстати, через три часа начнется церемония.

— Сгинь. — попросил он, укладываясь спать дальше.

У нее от такого обращения челюсть отвисла, но, подобрав потерю, она снова принялась его тормошить:

— Яур, ты напился что ли? Церемония! Помолвка твоего лучшего друга!

Мертвая тетка слишком низко нависла над постелью, и он без труда схватил ее за горло:

— Ты у Юнэми секретарем, что ли, работала? Вот, зараза! Весь сон перебила. — он отпустил ее и принял вертикально положение — Сгинь!

Докина смотрела на него с непередаваемым ужасом и осознавала, что это не Яур. Рысь абсолютно точно не мог ее коснуться. Еще до того, как он вновь поднял на нее взгляд, она, не раздумывая, нырнула в стену, забилась в какой-то кладовой, трясясь от страха, и лихорадочно думала, что теперь будет с настоящим Яуром и с обитателями замка.

На самом деле он не собирался делать ей что-то плохое, просто напугал, чтобы не мешалась ему под ногами. Проводив мертвячку, он облегченно вздохнул, зевнул и встал окончательно, откинув одеяло. Но почему-то именно в этот миг, без стука в дверь, принесло сопливую служанку с ворохом чего-то белого в руках. Увидев его, она зашлась в истошном визге и, пороняв всю свою ношу, выбежала вон, едва не вписавшись лбом в дверной косяк. Он непринужденно осмотрел себя, недоуменно пожал плечами и пробормотал себе под нос:

— Ну, голый, и что? Чего так орать?

Потерянные вещи оказались белым костюмом с вышитой на груди и спине золотой короной, его, кстати, размерчика. Однако он эту гадость не надел бы ни за что в жизни. Ради любопытства порывшись в шкафу Юнэми, он снова не обнаружил ничего интересного. А это что? Он подцепил пальцем шелковые шаровары и осмотрел со всех сторон. Неужели Юнэми это носит? А бегать как? Они в ногах у него не путаются?

И, да, ни на какую церемонию он, разумеется, идти не собирался. Юнэми здесь нет, а на всех остальных ему было глубоко наплевать.

***

— Эгирон, гости собрались, скоро наш выход. А его нет. — немного нервно сказал Дикиор — Рысью беги за ним, я предупрежу концертмейстера, чтобы отложил наш выход.

— Отец, — принц склонился и прошептал ему на ухо, чтобы Наора не услышала, — может, без него обойдемся?

— Весь двор уже знает, что Рысь здесь, даже Нао. Если он не появится, начнутся сплетни одна круче другой. — так же шепотом ответил ему отец.

В общем, пришлось Эгирону на свой страх и риск идти к этому самозванцу. Остановившись перед знакомой с детства дверью, он несколько раз глубоко вздохнул и напомнил себе, что до возвращения Рыси должен вести себя естественно, ни в коем случае не выдать свое знание.

— Яур! Яур! — проорал он, вваливаясь в его покои — Какого демона ты еще не на месте? В охотничьем костюме собрался ко мне на помолвку? Быстро одевайся, иначе сам одену! — он швырнул в него белой формой королевского советника.

Тот ожег его изучающим взглядом янтарно-медовых глаз, словно раздумывая, сейчас прибить или попозже.

— Собирайся! — с нажимом прорычал Эри.

— Послушай, как там тебя… Эгирон? Я не собираюсь никуда идти. Ясно?

— Да-да-да… — ответил ему принц и, шагнув к нему ближе, принялся сдирать с него куртку — Давай мы после бала поругаемся, хорошо? Можем даже подраться, если хочешь, только, чур, без магии.

— О, так вы все в курсе? — изумился «Яур» — И вот так спокойно реагируете?

— А что нам еще делать? Рыдать что ли? — хмыкнул Эгирон, содрав наконец-то эту несчастную куртку.

— Отстань, извращенец! — беззлобно, даже как-то дежурно, рыкнул маг — Сам оденусь!

Эгирон с радостью сунул ему форму, подождал, пока тот оденется и, схватив за руку, поволок к отцу.

— Яур, почему сразу не пришел? — бросилась к нему Наора — Вы что, поссорились с Эгироном?

— Ага. — явно скучая сообщил тот и добавил — И подрались.

— Что?! Подрались? Из-за чего?

— Мама, он пошутил. — успокоил ее Эгирон — Разумеется, мы не дрались. Яур просто вымотался и проспал.

— Вот как? Сынок, ты должен больше отдыхать. Нельзя работать до изнеможения. — и смотрела она на него, а не на Эгирона.

— Кто, я? — переспросил он.

— Что «ты»? — не поняла королева.

— Это я «сынок»??? — и глаза такие недоуменные, будто они говорят на разных языках.

— Разумеется! Я к тебе никогда не относилась, как к приемышу. Ну, идемте дети, наш выход.

— Мама, ты где-то потеряла Луиску! — уже входя в зал, опомнился Эгирон.

— Ее приведут только на официальную часть, когда ты будешь представлять свою невесту. — ответила она шепотом.

***

— Ее высочество пока не нашли, сир. — доложил верный помощник.

Король Иорна за эти дни похудел и потемнел лицом. Ночами плохо спал, во сне грезились все ужасы, которые могли приключиться с его младшей дочкой. О том, что она натворила, ему уже доложили. Сказали, ехала обратно из Елора, как на казнь.

«Голышом на улицу выгоню» — молоточками бились в висках его же собственные слова. Как он каялся, что сказал их!

Разумеется, он никогда бы не поступил так ни с одной из них, просто пытался растить их в строгости. Из Сиривены и Бефиры вышел толк: скромные и тихие девицы, худого не говорят, злого не делают. А Атилоя… Как ни старался он искоренить в ней ложь и жадность, так ничего и не вышло. Боги наделили ее красотой сверх меры, а ума ни капли не вложили.

И где она теперь? Что с ней? Какая бы ни была, а дочь родная, кровь у них одна.

Он устало потер постаревшее лицо и, взглянув на помощника, приказал:

— Возьмите больше людей. Переройте всю страну, под каждую былинку загляните, но верните ее. Живой ли, мертвой ли, верните ее мне.

***

Морской болезни у колдуна, вроде, не было, но и выглядел он, откровенно говоря, хворым. Лицо бледное, пот по лбу течет, но стоит, как скала. И ветер в паруса зазывает, да так, что корабль, будто птица летит. Ну и силища!

— Чтой-то ты совсем худ. Али хворь морская? — уточнил Индор, подходя ближе, хоть и знал, что не болеет он.

— Нет. — Рысь покачал головой — Просто устал. Прошлую ночь тоже так плыл, по реке ял толкал.

— Може поспишь хоть часок? Никуда изуверы от нас не денутся.

Колдун вновь отрицательно покачал головой:

— Вот как свяжу этих гадов и брошу в трюм, так и посплю. И может даже не часик.

Индор понятливо покивал головой и больше с расспросами приставать не стал. Сразу видно: человек дела, хоть и молод еще.

Через час с мачты крикнули, что видят корабль торговый, груженый. Индор, встав на носу судна, вгляделся зорким взглядом в горизонт. Солнце только поднималось из воды, и на фоне его красного сияния он действительно разглядел очертания корабля.

— Ой, Яур по прозвищу Рысь! — окликнул он колдуна — Впереди корабль! Он ли?

Рысь оставил паруса и, послав воздушный поток вдогонку кораблю, затих, прислушиваясь. Сиеряне молчали, не мешая ему колдовать. И через некоторое время он ответил:

— Да, это они. Я слышал разговоры о прибыли за живой товар, и в трюме слышал женский плач.

— Как быстро мы их догоним?

— Около пары часов. — Яур потер лицо ладонями и с еще большим усердием налег на паруса.

— Крюки готовьте! — крикнул Индор — Живыми брать будем!

— А ежели без боя не сдадутся?! — крикнул кто-то из команды — Знают же, что смерть им за дела их!

— Тогда по возможности живыми. — добавил Рысь.

На торговом судне, увидев погоню, засуетились. Наемники, нанятые для охраны, выстроились у борта с мечами наизготовку. Если бросить абордажные крючья — перерубят канаты.

— Наемники же нам не надобны? — уточнил Индор.

— Вообще не нужны. — подтвердил колдун — Это не наемники, а разбойники. Маму продадут, если заплатят хорошо.

— Таких тем более не жалко. Луки!

Ряды наемников после залпа сильно поредели. Ответный залп к радости сиерян и ужасу торговцев воздушными потоками смело в стороны, стрелы просто обогнули корабль Сиеры. Перепуганные люди на вражеском корабле пустили еще один залп, но его слизнуло вставшей между кораблями волной. Вдобавок ко всем чудесам вокруг торгового корабля закружили неведомо откуда наплывшие акулы, штук шесть, не меньше. И почему-то морских хищниц совершенно не интересовал корабль Сиеры.

— Ну и силен же ты, колдун! — потрясенно выдохнул Индор — Твои мать с отцом боги али демоны?

— Понятия не имею. Я сирота. — скромно улыбнулся едва держащийся на ногах Яур.

Боя почти не было. Противник был настолько деморализован, что не смог дать хорошего отпора. Сиеряне взошли на торговой судно почти как к себе домой. Особо буйных вояк Яур скидывал ветром за борт, акулы едва ли хвостами не виляли от умиления. А что, акулы тоже животинки, им тоже кушать хочется.

В общем, торговцы были связаны и посажены в трюм вместо пленниц. Женщин вывели на палубу, Яур насчитал порядком пятидесяти молодых, здоровых девушек. Они были бледные, испуганные, заплаканные, и смотрели на спасителей настороженно.

— Это все? — спросил Рысь и, получив утвердительный ответ, обратился к девушкам — Успокойтесь, дамы, никто вас продавать не будет. Мы плывем в Елор. Вы все вернетесь по своим домам к своим семьям.

В ответ раздались облегченные рыдания. Только одна девушка стояла, как столб, не шевелясь, не плача. Яур сразу узнал в ней огненно-рыжую принцессу Торхада.

— Вы в порядке? — спросил он, подойдя к ней.

Зеленые глаза посмотрели на него без малейших признаков узнавания:

— Да.

— Я верну Вас во дворец, Ваше Высочество. — довольно прохладно осведомил ее Рысь.

— Вы меня с кем-то спутали. Я не Высочество. — ничего не выражающим голосом ответила она.

— А кто же Вы по-Вашему?

— Рейна. Они купили меня в шлюшьем притоне. — сказано было так, будто она повторяла это каждое утро и каждый вечер.

— Кто Вам это сказал? — совсем опешил Яур.

— Они. Тарл и Гелан.

— А сами Вы что помните?

Принцесса нахмурила тонкие медные брови и покачала головой:

— Ничего. Я очнулась у них в лодке, потом меня перевели на этот корабль, и все.

— А что было до этого?

— Не знаю. — губы ее скривились, и она заплакала — Голова болит, когда хочу вспомнить.

Рысь в неловкой попытке ее успокоить провел рукой по длинным рыжим локонам. В районе затылка его пальцы наткнулись на довольно крупную шишку. Теперь стало ясно, что память ей попросту отбили.

— Не волнуйтесь. Думаю, со временем Вы все вспомните.

***

Бал проходил ужасно скучно, даже виновники торжества что-то не выглядели счастливыми. Они, скорее всего, с большей радостью просто провели бы время вместе. Но лица у обоих были такие сдержанно-вежливые, что и придраться не к чему.

«Яур» вообще первую часть бала уныло просидел с самым постным выражением лица, вторую — проспал, даже не скрываясь, прямо на ступеньках трона. На официальной части он проснулся от толчка Наоры и ее страшного шепота с требованием поздравить пару, которое слышал, наверное, весь зал, и недружелюбно рыкнул:

— Да женитесь уже! На второй такой церемонии мы все повесимся!

Надо ли говорить, какие лица были у гостей? Объявили первый танец жениха и невесты, и «Рысь» собирался было снова прикорнуть, но тут к нему с самым торжествующим видом подлетела мелкая девчонка лет десяти или одиннадцати на вид и, счастливо сверкая карими глазищами, на весь зал объявила:

— Братик скоро женится, и ты станешь совсем моим!

Половина присутствующих жадно раскрыли рты, предвкушая повод для новых сплетен. Даже музыканты стали играть намного тише, так что, прислушивались, несомненно, все.

— Ты меня что, купишь что ли? — зевая, ответил маг.

— Зачем? — удивилась девчонка.

— Ты же хочешь, чтобы я был твоим? Ну, ладно. Только деньги вперед, и я весь твой. Пока мне не надоест.

— Яур! — обиженно взвыла пигалица — Но ты же потанцуешь со мной сегодня, а?

— Обязательно! — клятвенно заверил он — Вот как только ты ходули найдешь, чтобы мне пополам не складываться, так и потанцую!

— А если без ходуль?

— Не буду.

— Но почему?!

— Потому, что мне будет потом лениво тебя от подошв отскребать!

Эгирон и Аорет, танцующие совсем недалеко от королевского трона, просто давились от сдерживаемого смеха, но с заученных с детства движений танца не сбились. У королевы вытянулось лицо от изумления, ведь ее Яур был просто образцом сдержанности и галантности. Дикиор просто хмыкнул: давно пора было поставить Луиску на место.

— Дурак! — выпалила Луиска, в ее глазах засветились слезы.

— Да, я такой, если тебе от этого легче. — лениво протянул «Рысь» — А вообще, беги-ка отсюда в куколки играть, пока я не рассердился.

Девочка краснела и зло сжимала кулачки. Наконец, она решила оставить последнее слово за собой и, топнув ножкой, гордо задрала нос:

— Я больше не хочу за тебя замуж!

— Тебе же лучше. Дольше проживешь.

— Да как ты смеешь? Я принцесса!

— Ох, прости, Твое Высочество! Я думал, принцессы лучше воспитаны.

Наора, сбросив оцепенение от происходящего кошмара, встала с трона и, схватив дочь за руку, вывела ее вон.

— Эй, дядя! — «Яур» распластался спиной на ступеньках, запрокинув голову и глядя на монарха — А можно уже я тоже пойду, а?

— Нельзя племянничек! — ответил Дикиор — Ты все же мое доверенное лицо: советник и придворный маг.

— О как! А тебе что, своего лица мало?

— Мало. Мне и твоя наглая рожа тут нужна. И вообще, хочешь спать — спи тут. Все равно уже половину бала проспал.

Он подумал и, встав с места, нагло прихватил подушку с трона Ее Величества, чтобы подложить ее под голову. На шокированные взгляды гостей ответил простым:

— Что? Шея, знаете ли, затекает!

Дикиор ухмыльнулся про себя, глядя, как этот маг спокойно укладывается спать прямо на балу. Ему и самому не раз мечталось сделать то же, но должность обязывает иному плану действий. Да и Яур наверняка сотни раз думал о таком же. А вот его двойник, нисколько не смущаясь, просто взял и сделал. Счастливый.

Глава 16

Яур проспал несколько часов и, проснувшись ночью, вышел на палубу, стараясь никого из спящих не разбудить. Корабль сиерян, не подгоняемый его магией, да еще и с другим судном на буксире, плыл медленно. Кроме скрипа и шума волн не было других звуков, было тихо.

Артефакт, найденный в подземелье столицы, все еще был при нем, висел на шее в кожаном мешочке. Яур твердо помнил наказ богини, но подумать о том, куда его спрятать, не было времени. А теперь он и вовсе посреди моря. Может, это и хорошо?

Внезапная идея кинуть артефакт в море показалась ему стоящей. Но просто так нельзя: вдруг какая-нибудь рыбина проглотит красивую блестяшку, будет поймана рыбаками, и артефакт окажется в чужих руках? Пройдясь по кораблю, он осмотрел все торговые сундуки, но ни один не подходил. Дерево, пусть и окованное металлом, не лучшее хранилище в воде. Наконец, когда маг уже отчаялся найти подходящую емкость, ему на глаза попался довольно увесистый сосуд из камня с толстыми стенками, массивным донышком и довольно узким горлышком. Артефакт спокойно протиснулся внутрь вместе с мешочком. Потом он насыпал в сосуд мелких медных монет, закупорил горлышко пробкой и бросил в море.

Ночь, море, он не знает координат, так что теперь и сам при всем желании не сможет отыскать этот сосуд. На дне морском помимо этого сосуда есть полно разных вещей с затонувших кораблей. К тому же море быстро зароет его в песок и с годами скроет кораллами и водорослями. А он будет жить дальше, уже без ноши вековой давности. У него и без этого артефакта забот хватает. Но глубоко внутри он все же испытывал странное чувство тоски по этой вещице, словно только что бросил в море что-то очень-очень важное для себя.

Отогнав эти непонятные чувства, он вернулся в каюту, нашел перо и чернила и написал весть Дикиору, зашифровав ее особым способом.

«Отец, Эилин жива, но потеряла память. Я уверен, что герцог Шоррри знал о работорговле. Приезжай, я буду ждать тебя в его замке. Яур»

Как только пристали к берегам герцогства Шорри и припрятали торговое судно в тихой, почти не заметной с берега бухточке по правой стороне устья, Яур приманил крупного морского орла* и, привязав на его лапу свое письмо, отправил к Дикиору. Орел быстро взлетел, превратившись в крохотную соринку на фоне синего неба.

Эилин Рысь оставил под присмотром сиерян, как, впрочем, и торговцев с их несостоявшимся товаром. Они не возражали, считая уже своим долгом помогать колдуну до конца этой истории. И первым делом, вернувшись в замок герцога Шорри, который по-прежнему был под охраной, Яур принялся просматривать отчеты, донесения и прочие документы, собирая доказательства того, что молочный брат короля играл в этом деле не последнюю роль. Таковых нашлось немало, никто же не ожидал внезапной проверки. Вот и не успели прибрать за собой. Оказалось, уважаемый герцог занимался контрабандой ядов, дурмана, работорговлей и часть добытого в море особенно редкого черного жемчуга продавал «налево», чем несказанно обогащал свой кошелек.

Собрав все необходимые доказательства, Рысь принялся отлавливать свидетелей и соучастников, неприметно и по одному. Осталось только дождаться Его Величества.

***

Дикиор стоял перед двойником Яура, в его покоях, Эгирону он не стал говорить о том, что собирается делать. Двойник тоже смотрел на короля. Наконец, Дикиор, не выдержав напряжения, исключительно собственного, прошел и сел в кресло напротив него. Судя по количеству пустых бутылок, маг пил уже четвертую, и весьма неслабого вина.

— Что скажешь? — пьяным он при этом совсем не выглядел, но выражение лица прямо-таки кричало о его скуке.

— А давай начистоту. — предложил Дикиор — Что ты тут забыл?

Маг хмыкнул, и его скучающее лицо озарилось интересом:

— О, так ты знал? Наконец-то! А то «Яур» да «Яур»! Надоело. Так ты пришел отношения выяснять? Один и без охраны?

— Ты же маг. Охрана меня не спасет, это, во-первых. А во-вторых, я пришел не выяснять отношения, а прояснить ситуацию.

— Валяй, проясняй. — милостиво разрешил тот и открыл пятую бутыль.

— Кто ты и что тут ищешь?

— Мне нужен тот, кто носит мое лицо. — прозвучало обыденно, но как-то напряженно.

— Яур?

— Да. Не знаю, почему вы так его зовете, но, похоже, он.

— Зачем он тебе? — Дикиор предполагал нечто подобное, но предполагать и узнать наверняка — разные вещи.

— Я искал его в течение почти двенадцати лет. Он — это я, я — это он. Он нужен мне.

Дикиор ничего не понял. А должен ли? Они оба маги, у них одинаковые лица. Разумеется, у них разный характер, но разве бывают совершенно и всесторонне одинаковые люди? Этот двойник Яура, конечно, грубиян, но агрессии не проявлял ни разу за все время, что провел здесь. Если бы захотел — мог бы все тут перевернуть, но он вел себя довольно пассивно. Это само по себе демонстрация мирных намерений, учитывая, что этот парень не походил на слишком терпеливого.

— Как тебя зовут? — спросил монарх.

— Инэми.

— Послушай, Инэми. Если тебе нужен Яур, ты должен будешь отправиться со мной. Я не могу оставить тебя во дворце без присмотра. Без обид, я все же тебя не знаю.

Маг фыркнул, окатив короля воистину царским взглядом, какой бывает только у кошек:

— Какие обиды? Мне нужно просто увидеть Юнэми, или, как вы его называете, Яура. Если обманешь — я не посмотрю на корону, сниму вместе с головой.

— Яур прислал мне весть с просьбой прибыть в герцогство Шорри. Он там.

— Не вздумай сказать ему обо мне. — янтарные глаза уперлись в правителя тяжелым взглядом.

— Почему? Вы враждуете?

— Нет. — маг трудно сглотнул и перевел взгляд в окно — Он не помнит меня. Он все забыл. Поэтому не пугай Юнэми заранее. Мне как-то не хочется бегать за ним еще двенадцать лет.

— Может, расскажешь подробнее? — Дикиору было действительно интересно, кем он приходится его воспитаннику. Может, брат?

— Без обид, мужик. Все же я тебя не знаю.

***

Яур выбрал неприметную комнатку в крыле для прислуги, там и ночевал. К тому же иногда молва простых людей могла быть полезна. Так он и услышал о том. Что в одну из господских комнат старого замка, пережившего даже дворец, никто не заходит. Там часто слышат смех из ниоткуда и шаги. А одна из горничных клялась и божилась, что видела там светящийся шар, беспорядочно летающий по комнате.

Он не придал значения этим слухам. Если бы в замке и был призрак, то ни услышать, ни тем более увидеть его никто не смог бы. Но в одну из ночей он проснулся от ощущения тяжелого давящего взгляда из темноты.

— Ну, и кто тут? — вопросил он, приподнимаясь на локте.

— Нортан. — прошелестели из ночного мрака.

— Замечательно, Нортан. А теперь иди отсюда, дай поспать. — вежливо попросил Рысь.

— И что, даже совесть не мучает? — хмыкнули во тьме.

Рысь встал, зажег свечу и посмотрел на незваного гостя. Это был высокий, выше него, молодой мужчина с кроваво-красными длинными волосами, глазами невероятного золотого цвета и острыми чертами лица. Маг.

— А за что меня должна мучить совесть?

— Вот это да! — расхохотался Нортан — А это не помнишь? — и расстегнул рубашку.

Яур с самым глупым выражением лица уставился на довольно крупную прожженную дыру в груди мага. Да уж, это однозначно не меч. При желании Рысь мог рассмотреть внутренности, а также посчитать количество пробитых ребер.

— Познавательно. Но никак не пойму, зачем ты мне это показываешь?

— Так ведь твоя же работа! Неужели забыл? И меня забыл?

— Я тебя и не знал, чтобы забывать. И вижу-то впервые. — честно ответил Рысь.

— Я же тебе жизни не дам! — зашипел мужчина — И дух мага тебе так просто не отправить на перерождение! Я ждал, знал, что ты вернешься, Кирен. Ты всегда возвращаешься на кровь!

— Эй, минуточку, господин мститель! Меня зовут Яур. Яур по прозвищу Рысь.

— Что? — у мага вытянулось лицо от шока, и как-то резко слетел весь этот грозный вид — Ты что, уже переродился? Вот дела! Надо же, ужас всего материка грохнули! — и расхохотался.

— Я вообще не понимаю, о чем ты.

— А Руаса? А Ноэль? Их ты тоже не помнишь? Как вообще боги позволили такому ублюдку переродиться?

— Да что я такого сделал-то?! — потерял терпение Яур.

— Ох, да ничего особенного! — язвительно протянул Нортан — Просто жадный был сверх меры. Видишь ли, тебе было мало четырех стихий, власти над живым и неживым миром и звания сильнейшего. Ты же хотел быть богом!

— Я?

— Ну не я же убил пол континента, чтобы добраться до Сердца Матери! Даже твои друзья… Ублюдок, ты убил их! Всех! И это ради того, чтобы завладеть артефактом. Ну, скажи, не сволочь ли?

— Пожалуй, сволочь. — согласился Яур — Но я-то тут причем?!

— Ну, да… Ты же не помнишь… Как легко отделался! Переродился невинным младенчиком! Мать несправедлива с нами. И кто же в этой жизни наш Кирен?

Из его слов Яур не понял ровным счетом ничего. О каком Сердце он говорил? О какой Матери? И кто был этот Кирен? Да все равно! Он спать хочет.

— Советник и придворный маг короля Елора Его Величества Дикиора из рода Аоддион. И в этой жизни я не сделал ничего предосудительного. А теперь отвали и дай поспать.

***

Сколько ни говорила, сколько не учила Мильда Атию, а той, что в лоб, что по лбу. Отправила ее вдова за водой к ручью, крынку самую махонькую дала, чтоб та ее унесть смогла. А Атия ушла и пропала. Мильда уж тревожиться начала, по деревне побежала, да нет нигде глупой. И в полях нету, и на опушке. Уж и вечереть стало, а той ни слуху, ни духу. Мильде жалко ее, глупая она да молоденькая совсем. Пришлось идти к старосте, помощи просить.

— Мужиков снарядить ее искать? — староста задумчиво потер бороду — Дык, не пойдет никто. Это ты, Мильда, добрая баба, сердце у тебя нежное, а остальные не такие. Кто пойдет ее искать? Она ж пришлая, да шлюховатая маленько. Кому она нужна?

Получив отказ, Мильда вернулась домой, достала заветную склянку со смолой и, соорудив подобие факела, в лес пошла. Уж и темно было, и зверье шныряло, а она все шла и шла. И смола сгорела, большой моток тряпок на ней, и палка сама. Мильда села под дерево и, дождавшись утра, продолжила поиски. А у нее и козы не доены, и куры не кормлены. Решив пройти еще немного, она направилась вдоль лесной речушки, что к холму выходит, и нашла свою пропажу. Да где нашла, там и села: ноги подкосились.

Платьишко разорвано от ворота до самого пупа, косы золотые потрепаны, с ветками и травой перепутались. Один башмак в речке, в камышах запутался, второй на самых пальчиках висит и не падает, кровь в него по ногам собралась. Ручки белые, тоненькие, в синяках все. Личико вниз опущено, на щеках ссохшиеся дорожки от слез. А сама висит на поясе своего платья, на ветке ивовой, одна нога в воде речной.

Говорила ж ей Мильда, да все без толку. Ссильничали, и не выдержала — повесилась.

***

Прослышав о приезде Дикиора, все-таки король без сопровождения не приедет, и его трудно не заметить, забегал весь замок, пытаясь замести следы преступной деятельности. Поздно. Рысь со смехом наблюдал за их потугами.

Ко времени прибытия короля он пережил два покушения на жизнь. Первый раз арбалетный болт просвистел над ухом. И это не стрелок был косоглазым и близоруким, а Рысь успел неведомым образом, на одной звериной интуиции, увернуться. Второй раз кто-то сердобольный толкнул его в спину, когда он наблюдал за жизнью в порту с одной из башенок замка. Разумеется, он успешно слевитировал, маг же. Оба покушающихся были скрупулезно им отловлены и посажены к остальным своим соратникам.

И, наконец, настал тот день, когда в ворота замка герцога Шорри въехал Дикиор с сопровождением. Правда, рядом с монархом был человек замотанный в плащ так усердно, что Яур, встречающий своего приемного отца, даже лица его не смог увидеть.

— Где Акион? — спросил его король, спешиваясь.

— Под присмотром у охраны, в своих покоях. — ответил Рысь — Я не поднимал шум, стражники просто говорят, что герцог занят и никого к нему не пускают.

— Ты уверен, что он не чист?

— Я доказательства собрал. — обиделся Рысь. — Думаете, я способен на клевету?

— Боги с тобой! Нет, конечно! Давай, вводи меня в курс дела.

— Да, — ответил маг, не переставая коситься на фигуру в плаще. — Ваше Величество, а кто это с Вами?

Дикиор обернулся, проследив за взглядом сына:

— Потом познакомлю. Сначала дела. — сказал громко, словно не одному Яуру.

***

И полетели головы. Инэми с удовольствием наблюдал за процессом разбирательства из тени. Поначалу его совсем не радовало то, что Юнэми ведет себя, как ручная собачка Его Величества, разве что хвостом не виляет за неимением такового, но после, присмотревшись, понял, что это не совсем те отношения, какие он вообразил себе вначале. Они вели себя так, словно были родственниками и обращались друг к другу с уважением и доверием. И Юнэми действительно иногда называл его отцом!

Инэми и сам не понимал, что чувствует, наблюдая за ними. Ревность? Раздражение с некоей долей зависти? Ему бы все так просто забыть и жить, как ни в чем не бывало. Облегчение от того, что наконец-то его нашел? Но на самом деле он, никогда не лезший за словом в карман, не знал, как начать разговор с Юнэми.

Если сначала он хотел уговорить его найти артефакт богини и соединиться, то теперь уже незнал, хочет ли этого. Может быть, пусть хотя бы одна его половина, Юнэми, не живет с тем кошмаром, с которым привык засыпать и просыпаться он?

Он всегда любил Юнэми. Да и как можно не любить оторванный кусок своей собственной души? Но теперь не знал, уйти или остаться. Лучше было бы уйти, потому, что он больше не хотел, чтобы Юнэми вспомнил его. Раньше он засыпал и просыпался с вопросом: «Где ты?». После он каждую ночь обращался к нему с просьбой: «Вспомни меня!». И, наконец, найдя его, собирался тихо уйти. Они вообще не должны были встретиться. Не зря же их так старательно разделили?

Инэми находился всего через стену от Юнэми. Он чувствовал, как тот дышит во сне, знал, что ему сниться, слышал, как бьется его сердце. Уйти? Как вообще можно уйти от себя самого? Бред. Это то же самое, что вырвать свое сердце, забросить его подальше и попытаться уйти в другую сторону. Без сердца далеко не уйдешь.

Он собирался спать, невольно подстраиваясь под дыхание Юнэми, может даже, желая проникнуть в его сон. Но все испортил шелестящий голос из темноты:

— Кирен? А почему тебя два?

— Размножаюсь почкованием! — раздраженно рявкнул Инэми, даже не осознавая, что отозвался на прежнее имя, и открыл глаза.

Этой ночью была яркая луна, и ее мертвенно-белый свет целым снопом проникал в окошко комнаты. Инэми не составило труда увидеть и узнать призрачного мага:

— А, это ты, Нортан? До сих пор тут сидишь?

— Ого, ты меня помнишь, ублюдок? Как ощущеньице от новой жизни, а?

— Катись к демонам! — вяло огрызнулся Инэми — Я не обязан с тобой делиться своими ощущениями.

— Ну, да, как я мог забыть, что у тебя нет друзей? Не воскресил свою мертвую бабу? Нет? Какая жалость!

— Отвали, покуда цел! — прорычал угрожающе Инэми.

— Ого, какие мы чувствительные! — продолжил издеваться мертвый маг — Ой, я только сейчас, кажется, понял! Мать тебя разделила, да? Ха-ха! На двух маленьких Киренов! Ах-ха-ха!

— Я прибью тебя повторно. — пообещал Инэми, вставая.

— А пупочек не развяжется?

— Мой пупочек совершенно точно останется целым, а вот твой язычок — завяжется. — пообещал Инэми и метнулся к призраку, чтобы схватить за горло.

Нортан, поняв, что перегнул палку, рванулся в сторону, но длинные кроваво-красные волосы попали прямо в кулак мага.

— Ну, здравствуй, дружок! — ласково пропел Инэми, подтягивая Нортана к себе поближе — Поговорим о твоей загробной жизни, а?

Призрак, поняв, что как-то растерял всю свою призрачность, а вместе с ней и уверенность в своей неприкосновенности, заверещал дурным голосом. И пусть при жизни он был магом, но теперь-то он самое обыкновенное приведение, способное разве что только горничных пугать. К тому же, он был уверен, что этот маг так же, как и Яур, не сможет к нему прикоснуться. Нортан ошибся и дорого за это поплатился. Зато на его вой прибежал из соседней комнаты другой Кирен. И теперь совершенно отупевшим взглядом уставился на двойника, попутно придерживая челюсть. Это шанс! Нужно просто стравить их друг с другом. Кирен всегда был мстительным и гордым до крайности. Это сработает.

***

У Яура был трудный день. Все эти судебные разбирательства здорово утомляли, и он очень радовался тому, что этот день был последним.

Король Елора приговорил всех серьезно замешанных в работорговле к каторжным работам пожизненно. Не пощадил и молочного брата. Прочих крупно оштрафовал и всыпал плетей, чтобы неповадно было. Все же Дикиор милосердный правитель: мог бы и казнить не самой быстрой казнью. Сиерян монарх поблагодарил за содействие и помощь, дав разрешение торговать в любом городе Елора. Отплывая довольные исходом дела, они не забыли пригласить колдуна в гости. Девушек, похищенных работорговцами, отправили по домам, выплатив компенсацию за пережитые по вине преступных чиновников страдания.

Осталось только назначить наместника, покуда Дикиор решит, кто из сыновей Акиона заслужил большее доверие короны. И тогда они вернутся домой.

С тяжелой ноющей головой Рысь вернулся в облюбованную им комнатушку и рухнул на кровать, как убитый. Сон мгновенно распростер для него свои объятия, и снилось ему что-то уютное и теплое, как кошачий мех. Но все испортил нечеловеческий, какой-то дикий, вой.

Яур даже подпрыгнул, проснувшись, и попытался понять, кого там убивают. Сон слетел мгновенно, будто бы его и не было. Рысь вспомнил, кому принадлежал этот воющий голос. Зло натянув штаны, он пошел узнать, какого, собственно, демона эта дохлая зараза орет из соседней комнаты, будто на ежа голым задом сел. Рывком открыв дверь, Яур замер, не поверив своим глазам. На месте Нортона он бы тоже так орал, если бы его тонким слоем на кулак намотали. Кто смог намотать призрака? Да его, Яура, двойник. И злой он был, не менее его самого.

— О, второй Киренчик прибежал! — полузадушено пискнул Нортан.

— Юнэми, прикрой глазки. — попросил его двойник — Не хочу, чтобы ты видел, как я его на стену намазываю.

— Юнэми? Так у вас теперь и имена другие? К'н'и'г'о'е'д. нет

— Я — Инэми, он — Юнэми. — прорычал двойник, потряхивая призрака, как тряпочку — Запомни, недоделок, Кирена больше нет!

— Инэми? — потрясенно повторил Яур — Юнэми?

— Да. — подтвердил маг, отпуская Нортана — Мы одна душа разделенная пополам. В прошлом были одним человеком — Киреном. В этой жизни родились идентичными близнецами.

— Только ты помнишь, а он — нет! — пискнул призрак. Нет бы, ему уйти тихонько, а он продолжает его злить. На голову ущербный.

— А ты вообще завянь. Ты тут лишний. — просветил его Инэми.

— В прошлой жизни ты тоже так считал! Мы все были для тебя лишними! Но я совершенно честно скажу, что лишними были только ты, и твоя слабая девка!

Его двойник озверел. Яур совершенно ясно видел, как его янтарные глаза, даже в темноте, вспыхнули огнем:

— Рискнешь повторить? — он сделал маленький шажок по направлению к мертвому магу.

Нортан отчего-то не рискнул. Вместо этого он просто сбежал в стену.

— Ха-ха дважды! — прошипел Инэми, эту самую стену вынося настоящим огненным потоком. Он просто расплавил камни! — Куда же ты бежишь, малыш? От меня не убежишь!

И эта детская считалочка в его устах звучала действительно жутко. Яура даже передернуло. Он довольно живо вообразил себе, как Кирен вот так же шел по тоннелю за испуганной Ноэль, безумно улыбался и напевал эту считалочку. Жуть.

— Я считаю до пяти. Я смогу тебя найти. — очередная стена обзавелась художественной дырой.

— Больной придурок! Ты и Ноэль так убил?!

— От меня не убежишь. Я найду тебя, малыш. — на этот раз жертвой стал пол.

— Инэми! — крикнул Рысь, сбросив оцепенение — Остановись! Ты весь замок в сырную голову превратишь!

— И что? — пожал плечами его двойник — Тебе жалко замок?

— Мне жалко людей, находящихся в этом замке! — рассердился Рысь.

— Упс. Об этом я как-то не подумал.

— Не подумал?! — озверел Яур — Вот так легко принес бы чужие жизни в жертву ради удовлетворения своей гордости?!

— А ты что хотел? Кирен всегда был таким! — подбросил дровишек Нортан.

— Если ты сейчас не уйдешь, я не буду его отговаривать. — хищно улыбнулся Рысь привидению — Я просто выведу людей во двор и посмотрю, как тебя намазывают тонким слоем на какую-нибудь стену. И, кстати, он не Кирен. Его зовут Инэми.

— Прости, Юнэми. Я был зол, я не подумал о людях. — виновато потупился Инэми.

***

«Так и знал, что их знакомство начнется с чего-то подобного» — подумал Дикиор, осматривая одну из дыр в стене с оплавленными краями.

— Не хотел бы я этим парням дорожку перейти. — вздохнул Урид — Тут либо друг до гроба, либо труп.

— И чего ж они оба так стены любят? За Яуром заделывали, теперь за его братом заделывать. — ответно вздохнул монарх — хотя бы сейчас они не дерутся?

— Нет, сир. Маленько орут друг на дружку, но не дерутся.

— Ладно, пошли отсюда. Есть у тебя кандидаты в наместники?

— Да, сир, целых двое. Выбирайте сами.

Глава 17

— Ты слишком много пьешь. — сказал Рысь, изучая взглядом своего двойника.

Инэми терпеливо выносил это любопытство, хоть и выглядел не слишком довольным. Яур подсознательно знал, что ему он позволяет куда больше, чем другим. Им обоим было неловко, никто из них не знал с чего начать разговор. И первым не выдержал Инэми. Он вообще терпением, да и деликатностью тоже, не отличался.

— Чтобы опьянеть, нам нужно выпить целую бочку, но в нас столько не влезет. — просветил он брата — Спрашивай уже, не томи. Я же вижу, что у тебя полно вопросов.

— Я не знаю, с чего начать. — замялся Юнэми — Почему ты раньше не появился?

— Потому, что не знал, где ты. Ты поздно вошел в силу. А серьгу, по-видимому, и вовсе не носил.

— Я носил ее копию. А причем тут она?

— Юнэми, мы два куска единой души. Эти капли, — он подцепил пальцем свою, — усиливают мыслесвязь между нами. Мы можем говорить мысленно даже на расстоянии.

— А как давно ты вошел в силу?

— В восемь лет.

— Почему нас разделили?

Инэми тяжело вздохнул и, помолчав, ответил:

— Ты ничего не помнишь, поэтому вряд ли поймешь. Задай другой вопрос. Почему Мать разделила нашу душу, я и сам не знаю. Наверное, просто убить было слишком мягким наказанием.

Чем больше Рысь его спрашивал, тем сильнее запутывался. Инэми не хотел говорить всего, это было очевидно. Что-то сжирало его изнутри, какая-то безысходность и злость поселилась в нем. Но если он не вытянет из близнеца всей правды, то ничего не поймет.

— Инэми. — позвал он и, когда брат посмотрел на него, продолжил — Тебе не кажется, что я тоже должен знать? Если мы одна душа, то и тяжесть должны нести одну.

— Тебе это не нужно. — грубо отрезал он.

— Нужно! — возразил Яур — Я должен разобраться в происходящем. А ты не должен нести все в одиночку. Чего ты боишься?

— Я же сказал, тебе не нужно это знать!

— Зачем ты тогда искал меня? Не потому ли, что мы одна душа?

— Скажи, о чем тебе говорила Мать? — как-то глухо спросил Инэми.

— Тему меняешь? — Юнэми вопросительно изогнул бровь — Мои знания мизерны по сравнению с твоими. Поделись сначала ты, а потом я.

«Как легко его рассердить» — подумал Рысь, глядя, как его брат закипает. Движение Инэми стали похожи на движения змеи перед броском. Он склонился к нему ближе и зло прошипел:

— Ты на самом деле хочешь знать, что с нами сделали? Глупый, я отдал бы даже жизнь, чтобы не помнить этого. Я завидую тебе, потому, что ты живешь другой жизнью и не помнишь. А ты так легко хочешь все это потерять? Хочешь страдать, как я?

— Хочу. Только вот страдать я не стану.

— Это мы посмотрим!

— Да говори уже! — потерял терпение Яур — Вот. Возьми еще бутылку и успокойся!

Инэми так же легко, как и рассердился, впал в какое-то отрешенное состояние.

— Я уже говорил, что в прошлой жизни мы были одной душой.

— Говорил. Нас звали Кирен.

— Кроме как от призраков, ты больше нигде не услышишь этого имени. Люди стерли это имя из хроник, помнят только маги. Я буду рассказывать от единого лица. Так удобнее.

Во времена нашей прошлой жизни все было не так, как сейчас. Я жил совсем при другом строе. Нет, королевства, земли, и многое другое были почти такими же, как и сейчас. Но тогда в этом мире жили и маги. Нас, одаренных, было совсем не мало. Существовали даже заведения, занимавшиеся обучением и классификацией магов.

Я не помню всего. Например, матери, родившей меня, или того, в какой семье я родился. Для магов это не так уж и важно, Мать у нас всех все равно одна — богиня. Но я хорошо помню годы своего обучения. Истинных, особенно стихийников, таких было довольно много. В те годы я думал, что счастлив. У меня были учителя, наставники, друзья. Я владел четырьмя стихиями, мог воздействовать на живых и не живых существ, то есть, призраков, а также понимал язык животных, растений и минералов. Я был сильнейшим среди магов, хоть и молодым. Мне было всего сто сорок один год. Тогда мне казалось, что я бог.

Она была обычным человеком. — в голосе Инэми ясно слышалась горечь, он и не скрывал этого — Дочь одного барона. Знаешь, маги жили среди людей, ели с людьми, жили с людьми, дружили с людьми, но не любили. Любить человека — табу. Они стареют, болеют, слишком быстро умирают. Я нарушил табу.

***

— Лекари бессильны, Кирен. — еще не старый мужчина на глазах темнел лицом и покрывался сединой — Они ничего не могут сделать. Они даже не знают, что это за недуг.

— Но хоть что-то они сказали?

— Сказали. — несчастный отец скорчился в кресле, закрыв голову руками — Молиться богам. Мне больше ничего не осталось. У меня больше ничего нет. А ты забудь, тебе еще долго предстоит жить. Забудь, Кирен, так будет лучше для тебя.

В ее комнате всегда пахло весенними полевыми цветами. Служанки, будь они неладны, таскали их с полей охапками и ставили в ее комнате, будто уже хоронили. Кирену страшно хотелось расколотить эти вазы и с остервенение топтать эти цветы ногами. Но он не смел и слова против сказать, потому, что она любила полевые цветы.

Рэя уже не вставала с постели, настолько ослабли ее руки и ноги. Она сильно похудела и осунулась, только густые черные волосы казались в ней живыми и сильно контрастировали с болезненно-бледным личиком. Но она улыбалась. Она всегда так счастливо улыбалась ему, что Кирен уже не мог этого выносить. Ни разу она не заплакала, ни разу не пожаловалась и ни разу не сказала, что не хочет умирать.

— Кирен, я счастлива, что ты пришел ко мне. — прошелестел нежный голосок.

Он присел на край кровати. Взял в руки ее безжизненную холодную ладошку и погладил тонкие белые пальчики:

— Не бойся, Рэя, я найду способ. Найду обязательно.

Ее синие, словно незабудки, глаза светились теплом, она протянула руку и коснулась его щеки:

— Не нужно. Не терзайся. Это моя судьба, я смирилась с ней. Почему же ты не можешь? Или не хочешь?

Да, он не мог и не хотел мириться с этим. Она умирала у него на глазах, а он, сильнейший маг, ничего не мог сделать, совсем ничего.

— Не смей говорить, что сдалась, Рэя! Не смей говорить, что смирилась! Ты не уйдешь от меня, слышишь? Ты никогда не уйдешь!

— Дурачок! — она смеялась звонко и легко — Это не нам решать. Только боги властны над жизнью и смертью. Не забивай свою голову этой ерундой.

— Ерундой? — медленно, словно давясь каждым звуком, повторил он — Ты считаешь, что твоя жизнь — ерунда?

— Кирен, люди умирают каждый день. — мягко произнесла Рэя — В этом нет ничего неправильного или ужасного. Так устроен мир: все, что живет, должно умереть в назначенный ему срок. Давай не будем ссориться, прошу тебя. Моя жизнь оказалась короткой, но также оказалась и счастливой. Потому, что я встретила тебя. Я счастлива. И до самого конца я хочу видеть твое лицо.

Кирена передернуло от мысли о конце. Он не мог ее понять. Хотел, но не мог.

— Не надо делать такое лицо. Мне тяжело видеть тебя таким.

— Прости. — он выдавил из себя улыбку, целуя холодные пальцы девушки.

— Я не хочу умирать в этой комнате. — вдруг сказала Рэя — Я хочу на воздух. Отнеси меня, пожалуйста.

Он не мог отказать ей в таком простом желании. Подхватив девушку на руки, он вынес ее в сад. Рэя так исхудала, что совсем ничего не весила, она была как игрушка. Весенний запах цветущей сирени окутал их, Рэя восторженными глазами огляделась вокруг:

— Посмотри, как красиво, Кирен! Как чудесно вокруг!

У Кирена болезненно сжалось сердце: это ее последняя весна, она больше не увидит цветущей сирени. Он вымученно улыбнулся и спросил, поправляя одеяло, в которое завернул ее:

— Тебе не холодно?

— Холодно? Как может быть холодно под таким теплым солнышком? Давай посидим на скамейке. Я просто хочу немного полюбоваться на тебя.

— На меня? Не на сирень? — шутливо засомневался Кирен, усаживаясь на скамью. Однако ее он оставил на своих коленях: скамья каменная и холодная.

— На тебя, конечно, дурачок! Я бы всю оставшуюся жизнь не отрывала от тебя глаз.

В этом саду она и умерла, у него на руках. Рэя ушла тихо, без мучений, без слов, без болезненных выражений лица. Просто, улыбаясь, смотрела на него, будто пыталась запомнить каждую черту его лица, и вдруг перестала дышать.

Сколько Кирен не тряс ее тело, сколько не умолял ее побыть с ним еще немного — все было бесполезно. Она ушла, улыбаясь. И он, сильнейший из магов, не смог задержать ее хоть на миг.

— Перестань мучиться. — сказал ему отец Рэи, когда он отдал ему дочь с застывшей улыбкой на мертвом лице — Ты не мог ничего сделать. Ты не бог, Кирен.

— Я не бог. — эхом повторил он.

Да, он не бог. Эта безумная мысль поселилась в нем, прочно пустив корни, терзая его хуже всех пыток. В тот же день он пошел в святилище Матери и, валяясь на полу, рыдал, как ребенок.

— Верни ее, Мама! Прошу, верни ее! — его крики эхом отражались от высокого свода храма.

Но Мать оставалась глуха к его мольбам. И тогда он решил, если боги глухие и слепые, то он сам станет богом. Он вернет Рэю во что бы то ни стало.

***

— Почему она не осталась со мной, пусть и призраком? Она не любила меня?

— Любила. Потому и ушла, чтобы ты мог жить дальше, не цепляясь за прошлое. — возразил Юнэми.

— Я не хотел. — севшим голосом ответил ему близнец — Без нее это все не имело смысла.

— Каким образом ты стал бы богом? Что за бредовая мысль?

— Просто. Водоворот богини — Ее жизненная сила. Когда Мать дала нам магию, Она отдала свою жизнь нам. Я знал, что водоворот должен был быть где-то среди магов, может быть, в одном из ее храмов. Водоворот, Сердце Матери, ему покланялись, как святыне.

Пойми, я был в ярости. Первые, кого я убил — были лекари, которые не смогли спасти мою Рэю. А после я открыл охоту на жрецов Матери, чтобы найти водоворот. Друзья, смеявшиеся надо мной вначале, очень быстро подавились своими смешками, когда поняли, что я задумал. И я понял: никто из них никогда не был мне другом. Они не желали, чтобы я был счастлив, они хотели остановить меня. Весь мир обернулся против меня.

Думаешь, я хотел их убивать? Если бы они действительно были моими друзьями, то поняли бы и не мешали. Не только те, кто звались моими друзьями, но и все одаренные в одночасье стали моими врагами. Никто из них не хотел отдавать мне Сердце Матери.

— И ты начал убивать?

— Да. Всех, кто прямо или косвенно мешал мне. Им нечего было мне противопоставить, я не зря звался сильнейшим. Знаешь, что случилось потом?

Юнэми отрицательно покачал головой.

— Они начали бежать, как крысы. — презрительно фыркнул Инэми — Они бежали от меня в ужасе, прыгали в порталы едва ли не в чем родились. Осталась только небольшая горстка, возглавляемая Ириком.

— Его ты тоже убил?

— Нет. — расхохотался Инэми — Это был их гениальный план. Ноэль, с которой мы вместе росли… Родители обручили нас еще в двенадцать лет, она была в ярости, когда узнала, что я предпочел ей человечку. Ноэль пустила слух, что водоворот у нее, и я купился. Я нашел ее во дворце со своим наставником.

***

Он явился во дворец, и никто не мог его остановить. Он пришел, как к себе домой. Люди в ужасе бежали прочь, прятались, но он обращал на них не больше внимания, чем на бегущих тараканов. Для этого существа они все были просто мясом.

Ноэль не могла пошевелиться, глядя в его лицо с безумной улыбкой, жестокое лицо, и понимала: несмотря ни на что, она все еще любит его. Он потерял разум, он превратился в одержимого маньяка и убивал все, что шевелится, он ненавидит ее и пришел за тем, чтобы убить. Но, не смотря на все это, она все равно его любит.

— Ноэль, я молю тебя, делай, что должно! — помертвевшим голосом произнес ее наставник. Его глаза цвета морской волны потухли, они ничего не выражали. Он уже знал, что умрет. — Я не могу его остановить, он сжигает все, что я создаю.

— Учитель… — в голосе магини звучали слезы.

— Он уже не тот, кого ты знала. Ну же, девочка! Спаси этих людей!

И Ноэль сорвалась с места на ватных, непослушных ногах. Сердце испуганно стучало где-то в горле, ее душили слезы, но долг был превыше всего. Он не бежал за ней — мягко крался, но ей все равно мерещилось, что он вот-вот ее поймает, догонит, схватит. И тогда конец. Конец всему.

Перестук каблучков гулко отражался от низких сводов тоннеля. Она задыхалась от бега. Все, это конечный маршрут. Она не выйдет отсюда живой. Как, впрочем, и он. В ушах так и звучала эта его жуткая считалочка, которую он, к слову, не говорил в этот раз. «От меня не убежишь. Я найду тебя, малыш». Он повторял ее всякий раз, загоняя в угол очередную жертву, сводил ее с ума и заставлял бежать без остановки, непрестанно озираясь. Но сегодня он молчал, и это было даже страшнее. Она сама про себя повторяла эту глупую считалочку, убегая, сама подгоняла себя.

— Тебе не кажется, что этот тоннель ведет в тупик, Ноэль? — мягким обволакивающим голосом спросили у нее за спиной, вызывая просто животный ужас.

Жертва обернулась и, глотая слезы, сказала:

— Слышишь? Рушиться дворец. Должно быть, Ирика уже убили.

Янтарные глаза Кирена наливались яростью. Он понял, что она загнала его в ловушку, и ненавидел ее сейчас, как никогда. Ее же душила боль от его, полного ненависти, взгляда и жалость к нему же.

— Стерва! — прошипел Кирен — Где он? Где водоворот?

— Прости, Кирен. Прости, так не может продолжаться. — она махом выпила приготовленный заранее сок радолы. Лучше уж умереть от яда, чем под обломками — Ты сам уже не мог остановиться. Твой разум больше не принадлежит тебе.

Тоннель задрожал, с потолка посыпалась пыль. Кирен задумчиво подставил руку, наполняя ею ладонь. Ноэль уже не было страшно, хотя взгляд, которым он одарил ее, отряхнув ладонь, заставил бы даже богов вздрогнуть. Она знала, что это конец.

— Думаешь, что умрешь безболезненно? — какой страшный голос. Лучше бы он кричал и ругался.

У Кирена не было артефактов, в своей силе он был похож на бога. И Ноэль, цепенея, смотрела, как его рука выхватывает из ниоткуда, из воздуха, длинную огненную плеть. Один взмах, и эта плеть обвила ее ногу. Один короткий рывок — и она упала. Запахло обожженной плотью. Платье загорелось, Ноэль с трудом его потушила. Но подняться она уже не смогла: лодыжка от рывка была безнадежно сломана, осколок кости пробил кожу. Боль была практически непереносимой, но она все равно нашла в себе силы посмотреть на него. Ноэль хотела запомнить его даже таким — чужим, незнакомым, перекошенным от гнева.

Кирен сделал только шаг, больше не успел. Целый пласт земли, рухнув вниз, придавил его, навеки погребая под собой. Осталась только конвульсивно дернувшаяся кисть, но и она затихла, обмякнув.

— Кирен… — кричать не получалось, выходил какой-то жалкий скулеж.

Яд начал свое действие, в глазах уже все плыло. Не от слез. От яда, конечно. Собрав последние силы, она подползла к завалу и, приникнув щекой к его руке, сжала в кулаке свой артефакт.

— Прости меня, Кирен…

Никто не узнает, что здесь произошло. Никто не узнает, что Ноэль, умирая, рыдала над телом своего злейшего и любимого врага.

***

— В ее руке был зажат пузырек с ядом. Она выпила его, чтобы не умирать мучительной смертью под обломками. Я тогда рассвирепел, поняв, что попался в ловушку. Я сломал ей ногу, чтобы она не думала умирать без боли. Хоть малейшее страдание, но я доставил его ей. — Инэми замолчал, вспоминая.

— А дальше?

— Дальше? Меня раздавило завалом. Даже мокрого места не осталось. Не самое приятное воспоминание.

Так я вернулся к Матери. Она была зла на меня. Она сказала, что я плохой ребенок. А я сказал, что Она отвратительная Мать. Где Она была, когда Ее ребенку было больно? Почему Она не слушала меня? Она сказала, что я вырос эгоистом, что глупый. Мать наказала меня — разорвала мою душу пополам, но все же потом разрешила переродиться. Так родились близнецы — ты и я.

Знаешь, маги, бежавшие от Кирена, никогда не уходили из этого мира. Общими стараниями они создали подпространство рядом с этим миром, потому, что не могли далеко уйти от Сердца Матери. Если бы ушли — то погибли бы. Мы родились у слабых неистинных магов. Оказывается, у них было пророчество о том, что Кирен вернется. Они боялись и ждали, хранили портреты Кирена в каждом доме, чтобы не забывать ни на миг. И когда мы родились, начались подозрения. Мы росли, и подозрения росли вместе с нами. Знаешь, что дети не умеют молчать? Я сказал матери о том, кто мы, едва научился говорить. Я рассказал ей все. Ты не помнил.

Она тогда сильно плакала, умоляла меня никому этого не рассказывать. «Вы — Инэми и Юнэми. Кирена больше нет, он никогда не вернется» — она говорила это постоянно. Но, чем больше мы росли, тем сильнее становилось наше сходство с портретами Кирена.

Маги были в ужасе. Они решили, что избежать несчастий можно только убив нас. И они пришли за нами во главе со старейшинами. Отец… — Инэми выплюнул это слово, будто оно жгло ему рот — Он ничего не сделал. Он стоял и смотрел на то, как нас собираются убивать. Я до сих пор его ненавижу.

Нас защищала мама. И защищала так яростно, что они никак не могли справиться со слабенькой магиней. — в уголках приподнятых к вискам глаз Инэми заблестела влага — Они убили ее. Они убили нашу маму, но, даже умирая, она спасла нас. Последние капли ее магии ушли на портал, в который она толкнула сначала тебя, а после меня. Нас раскидало в разные стороны. Где оказался ты?

— В лесу близ герцогства Шорри. Дикиор нашел меня в стае рысей. Я не умел говорить, есть, как человек, и вести себя, как человек. Дикиор воспитал меня как сына.

— Я оказался в Рое, где и был подобран кланом Арахмой. Они наемные убийцы и воспитывали меня как себе подобного. Меня учили только двум вещам: выживать и убивать. Любые чувства в их клане — табу. Я сам получал нужные мне знания: языки, письменность, географию и многое другое. Я просыпался и засыпал с мыслью о том, что когда-нибудь найду тебя.

— Сколько нам было лет, когда нас бросили в портал?

— Около трех. Ну, теперь ты счастлив, что знаешь? — Инэми казался спокойным, но Рысь знал, что это не так.

— Я не понял, что тебя гложет? Почему ты не можешь успокоиться?

— Юнэми, ты глухой? — его близнец снова начал злиться — Я только что рассказал тебе о том, что от нас отвернулся весь мир, нас все ненавидят, наша Мать прокляла нас! А ты спрашиваешь, что меня гложет?

— Нет, Инэми, это не я глухой. Это ты слепой! — жестко отрезал Рысь — Мать не проклинала нас, глупый! Она богиня, но даже боги не могут делать все, что им вздумается! Они не могут нарушить установленный порядок! Кирен повел себя, как капризный взбалмошный ребенок! Вместо того чтобы смириться, отпустить Рэю и жить дальше, он закатил Матери истерику с требованием вернуть его любимую игрушку!

— Рэя не игрушка! Она никогда не была игрушкой! — рассвирепел Инэми, вскочив на ноги. Его рука непроизвольно потянулась к рукояти хлыста.

Юнэми остался спокойно сидеть на месте, всем своим видом демонстрируя, что не собирается воевать с братом:

— Да пойми ты! Она НЕ МОГЛА вернуть ее! Мертвые не воскресают, это закон! Думаешь, Ей приятно было смотреть, как Ее ребенок сходит с ума? Думаешь, Она не плакала в тот день, когда Ее ребенок рыдал в храме и умолял Ее о невозможном? Ты хоть раз подумал о том, что чувствовала Она? Что чувствовали другие? Что чувствовала Рэя, когда смотрела с небес на то, что вытворял Кирен? Он никогда не думал о других, и ты не думал!

— Замолчи, Юнэми! — близнеца всего трясло — Замолчи, или…

— Или что? Убьешь меня? Убьешь часть себя? Кирен не вынес груза собственной силы, поэтому сошел с ума. Мать не наказала его и не прокляла!

— Зачем тогда Она порвала душу?! — крикнул Инэми. Этот крик был таким болезненным, словно его рвали повторно.

— Потому, что Она любила своего ребенка. — тихо сказал Юнэми — Она разделила его не в наказание, а чтобы ему легче было жить, чтобы его собственная сила не свела его с ума повторно.

— Что? Что Она сказала тебе? — сипло спросил Инэми.

— Она сказала: «Я разделила тебя надвое, чтобы ты не смог больше желать смерти, и не разрушал наши творения. Весы мира так хрупки. Я разделила тебя, чтобы ты не перевешивал одну чашу, но держал в равновесии обе».

— Почему Она не сказала этого мне? — у Инэми был такой потерянный вид, что у Рыси невольно сжалось сердце. Его близнец сел на пол, из его глаз катились крупные, словно его алмазная капля, слезы — Мама, почему Ты не сказала этого мне?

Подумав, Яур сполз с кресла и обнял брата за плечи, утешая.

— Отвянь, Юнэми. — вяло брыкнулся тот сквозь слезы — Я тебе не девица, чтобы утешать меня.

— Ты хуже девицы. Ты маленький ребенок.

— Что ты сказал?

— Что слышал!

Через пять минут уже не было ни обид, ни слез. Они уже возились на ковре, борясь между собой, как два котенка. Одинаковых котенка.

***

Мертвенно-белый, будто лунный, свет заволок каждый уголок его сознания. В этом свете ему было хорошо, он чувствовал себя здоровым.

— Инэми, дитя…

— Мама?

— Не мучай себя, прекрати.

— Ты меня ненавидишь, Мама? — в этом вопросе он выплеснул всю боль своей души и сжался в комочек, ожидая ответа, будто приговора.

— Неразумное дитя! Как я могу ненавидеть собственного ребенка? Я никогда не наказывала тебя, ты сам себя терзал. Прекрати, Инэми, ты рвешь мне сердце.

Теплый поток Материнской любви омыл каждый уголок его души. Инэми почувствовал это тепло всем своим существом.

— Мама, прости меня! Прости, Мама!

— Не плачь. Я давно тебя простила. И ты себя прости. Не живи под грузом прошлой жизни, оставь прошлое в прошлом. Хорошо?

— Да, Мама. Но почему Ты не сказала мне про весы?

— Я ждала, когда ты повзрослеешь и поймешь сам. Ты сам должен был осмыслить и принять законы мироздания. Я никогда не была глухой, я слышала тебя. Но Кирен просил невозможного. Юнэми сказал правду: в тот день я плакала вместе со своим ребенком. Никогда больше не думай, что я тебя не слышу. Я всегда с тобой. Я живу в своих детях и слышу каждого.

— Прости меня.

— Я простила. Не могла не простить. Обещай не обижать брата. Он позаботится о тебе.

— Я никогда его не обижу. Обещаю.

— Теперь я спокойна, Инэми. Ты славное дитя.

Инэми открыл глаза. Щеки были мокрыми, в носу подозрительно щипало. Это был сон? Не похоже. Он все еще чувствовал это удивительное тепло, он чувствовал, что прощен. Юнэми был прав: он вел себя, как ребенок, который отчего-то решил, что его не любят.

***

Дикиор переводил взгляд с одного близнеца на другого, и обратно. Две пары совершенно одинаковых янтарных глаз провожали взглядом каждое его движение. Волосы заплетены в одинаковые косы, одинаковые фигуры затянуты в одинаковые костюмы. Да все одинаковое, даже одинаковые алмазные капли в одинаковых правых ушах! И одинаково каменные морды!

— Юнэми? — осторожно позвал монарх, выбрав взглядом одного.

— Чего тебе, папаша? — хмыкнул Инэми, скорее весело, чем грубо.

— Тьфу ты! Я уже полтора часа в эту угадайку играю, и все время ошибаюсь! — махнул рукой Дикиор — Таблички, что ли, на вас приделать?

— Ваше Величество, может, уже вернемся в столицу? — страдальчески протянул начальник охраны.

— Какая столица, Урид?! Не видишь что ли? У меня тут сын раздвоился!

— Да забирайте обоих двух! У Вас старший скоро без Вас женится и внуков Вам наплодит, пока Вы тут отгадывать будете.

Оба близнеца одинаково хмыкнули.

— Ну, ничего, я знаю, как их отличить! — возрадовался Дикиор — Юнэми, когда заходит в мой кабинет, садится на пол. А Инэми не мелочится — сразу на стол залезает с ногами.

Одинаковые лица разошлись в выражении: одно приобрело самый невинный взгляд, у второго глаза стали квадратными.

— Юнэми!!! — заорал Дикиор, тыкая пальцем в того, у кого глаза оквадратели — Попался!!!

— Попался. — вздохнул Рысь, и брату — Ты что, на монарший стол залез???

— Он еще и на помолвке Эгирона дрых! — наябедничал король — Прямо на ступенях моего трона! И Луиска больше не хочет за тебя замуж, Юнэми. А знаешь, почему?

— Не знаю. — одеревеневшими губами признался Юнэми, которого так внезапно разлюбили.

— Потому, что… Ой, не могу! — захохотал монарх.

— Да что я сделал-то? Танцевать отказался? — взвыл Инэми.

— Отказался! Ему, видишь ли, лень ее потом от подошв отскабливать! Весь двор теперь знает!

У Юнми неэстетично отвисла челюсть:

— Что еще натворил? Признавайся лучше сам.

Ответом ему был невинный взгляд в потолок.

— Инэми! Я тебя этикет от корки до корки зубрить заставлю! Грубиян. — пригрозил Рысь.

— Сам зануда. — возмутился близнец.

— А давайте вы дома разберетесь, кто грубиян, а кто зануда? — тяжело вздохнул Урид.

***

Эилин непонимающими глазами смотрела на своих фрейлин. Девушки в свою очередь таращились на двух одинаковых Яуров.

— Хотите знать, кто был на помолвке? — угадал их желание Рысь.

Близняшки слажено закивали.

— Он. — Юнэми указал на своего двойника. — Яур — я.

— Юнэми. — недовольно поправил его брат.

— По документам Яур.

— Юнэми. Папаша их переделает.

— Не папаша, а Его Величество.

— Все равно папаша.

— Ты хуже, чем Эгирон! — вздохнул Рысь.

— Нашел, с кем сравнивать! — фыркнул Инэми.

— Хватит! — простонал этот самый, который лучше, чем Инэми, закрывая уши руками — Вернемся к Эилин.

— У Ее Высочества амнезия. Леди, вы должны помочь ей вспомнить. Но, чтобы избежать скандала, советуем говорить, что это был несчастный случай.

— То, что я очнулась в лодке у работорговцев — это несчастный случай? — непонимающе спросила Эйли — Объясните же!

— Вы очнулись там исключительно по собственной вине. Поверьте, Ваше Высочество, когда Вы узнаете, как именно оказались там, сами признаете, что упали с лошади на охоте и сильно ударились головой.

— Да объясните же мне!

— Эти леди, Ваши фрейлины, все Вам объяснят. Они знают куда больше, чем мы. Счастливо.

С этими словами Юнэми вышел, прихватив с собой братьев.

— Яур! — из бокового коридорчика выбежала Сирина.

— Да? — мигом отозвался Инэми, желая подшутить над девушкой.

Дымчато-серые глаза окинули его беглым взглядом:

— Да не ты! Я сказала «Яур».

— Он Юнэми! — поправил ее раздосадованный маг.

— Главное, что не ты! — и, подцепив Рысь под локоток, отвела его в сторонку — Докина написала мне записку, что вам грозит опасность.

— Докина? И как давно? — голос Юнэми полнился теплотой, потому, что ему было неожиданно приятно, что она не перепутала его с Инэми.

— Еще до помолвки Его Высочества. Она же не имела в виду вашего брата?

— Может быть. Я поговорю с ним. Он, видимо, чем-то напугал леди Кирентар. — пообещал он, понадеявшись в душе, что Докину его братец так на кулак не наматывал, как Нортана.

Леди Париоти благодарно кивнула.

— Сирина, простите, можно я спрошу вас?

— Да?

— Как вы угадали, кто из нас кто? Даже Дикиор так не может.

Прекрасные дымчато-серые глаза посмотрели ему в лицо. Юнэми неожиданно поразило, сколько нежности было в ее взгляде.

— Я никогда и ни с кем вас не перепутаю, Юнэми.

Эпилог

Свадьба Эгирона была пышной. Братья-маги устроили целое представление, дабы, как выразился Инэми, гости со скуки не перевешались. Но скучать, вопреки его опасениям, не пришлось никому.

Уже через год королевская пара обзавелась непоседливым наследником. Дикиор с радостью уступил трон сыну и ушел на законный отдых. Эгирон, разумеется, умолял его посидеть во главе государства еще немного, но тот отказался наотрез и с куда большим удовольствием занялся воспитанием внука.

А еще через год Юнэми и Сирина, невзирая на разницу в отпущенном сроке жизни, соединили свои судьбы. И оба были вполне довольны. А еще Юнэми, наконец-то посетил свои владения. Надо ли говорить, что управляющий тут же повесил в замке его портрет, чтобы не забыть, как выглядит его хозяин?

Оказалось, люди и маги вполне себе совместимы, и вскоре Сирина подарила этому миру замечательную малышку с магическими способностями, очень похожую на отца. Юнэми на радостях попытался выпить целую бочку вина, но, как и говорил когда-то Инэми, не смог: столько в него не поместилось. Инэми, Эгирон и Деор, который таки тесно сдружился с братьями близнецами, с радостью ему помогли в благом начинании, то есть, одолеть целую бочку вина. В результате тащить до гостевых покоев Деора пришлось трезвому Инэми, а до королевских покоев волочить Эгирона — трезвому Юнэми. Все у этих магов не как у людей.

Инэми долгое время был один, разбавляя свое одиночество обществом брата и племянницы, которых обожал. И, наконец, настал тот день, когда он привел во дворец маленькую девочку лет пяти в крестьянской одежде на вырост. При одном взгляде на малышку, Юнэми все понял.

— Ее зовут Мая. Ее родители недавно умерли, и она побиралась.

— Я не побиралась! — дерзко возразил ребенок, сверкая глазами цвета незабудок.

Инэми ласково потрепал ее по черноволосой голове и согласился:

— Хорошо, Мая, ты не побиралась. Ты воровала.

— Долго же тебе ждать придется. — посочувствовал Его Величество Эгирон, когда Юнэми объяснил ему на ухо, что к чему.

— Зато не нужно больше искать.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Эпилог