Красиво сломан [Порша Мур] (fb2) читать онлайн

Красиво сломан (Если я сломаюсь #3) Порша Мур

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Оригинальное Название : Beautifully Broken (If I Break, #3)  by  Portia Moore

Порша Мур — «Красиво сломан»

Автор перевода Наташа Р.

Редактор: Наташа К.

Вычитка: Настя З.

Оформление: Алёна Д.

Обложка: Александра В.

Перевод группы: https://vk.com/lovelit

Пролог

Декстер

Я собираюсь рассказать вам историю. Историю о мальчике, который родился, чтобы облажаться. Если вы ещё не заметили, эта история не для детей. Биологические родители мальчика были отбросами общества. Его матери было шестнадцать, когда она оставила его человеку, чьи ошибки превосходили только его дети. Мальчик был одним из шести и должен был стать следующим в очереди за меньшим, чем хотелось бы, семейным троном. Его место в жизни уже было определено. Он должен был пойти по стопам хорошего папаши.

В пять лет жизнь уже настроилась против него. Рождённый двумя пустоголовыми родителями в среде, наполненной дураками, ему ничего не светило, но вмешалась жизнь. У неё были на него другие планы…

В конце концов, он вырос в Мэдисоне, штат Мичиган. Типичный непримечательный город с населением менее тысячи человек. В центре города находилось жалкое подобие кинотеатра, библиотеки и мэрии. Вот где он вырос. Некоторые подумали бы, что ему повезло в конечном итоге оказаться именно там. Он был рождён в ситуации похуже, но преодолел это. Теперь у него настоящие мама и папа и даже собственная собака какое-то время.

Его новые родители, до смешного влюблённые, добровольно участвуют в каждой благотворительной акции, проходящей в городе, хотя сами едва сводят концы с концами.

Благодетели округа Шелтон.

Их сын, мальчик, становится отличником, членом команды каждой младшей лиги, о которой вы можете подумать, капитаном юношеской футбольной команды. Любой бы хотел, чтобы его дочь встречалась с таким мальчиком. Популярным, но милым с неудачниками, и у вас не возникнет поводов для беспокойства насчёт того, что он испортит невинность вашей дочери, ведь он такой джентльмен. Почти персонаж из телешоу пятидесятых годов. Они были идеальной семьёй. Каким ещё может быть их сын, кроме как совершенным? Он был обязан вырасти таким, ведь они спасли его от катастрофы, которая могла стать его жизнью. Он отказался от себя ради этого, он освоился, пока всё не рухнуло – идеальная семья оказалась такой же извращённой, как и все остальные, даже хуже. Его потрясла, даже шокировала открывшаяся сверхсекретная тайна, типа той, что ломает большинство людей. Это сломало его. Хотя я бы сказал, что спасло, вернуло к жизни. Он обрёл свободу.

Ему удалось сбежать. И после случившегося он никогда не собирался оглядываться назад.

До неё.

Она изменила всё.

Глава 1

Кэл

28 февраля 2008

Свобода.

Большинство людей думает, что они свободны, но это не так. Они рабы. Своей работы, удушающих семей, неуместных приоритетов. Они тонут под тяжестью того, что должно быть жизнью. Я вижу их. Я жил вместе с ними. Жаль, что в какой-то момент мной овладело желание быть таким же. Ну, по крайней мере, часть меня хотела. Потом всё изменилось. Я был потерян, но теперь нашёл свой путь. Многие люди удивились бы, как двадцатитрехлетний молодой человек без образования, опыта в бизнесе и с довольно хреновым поведением – признаю – в итоге зарабатывает шестизначную сумму, развлекая жополизов, что делается за счёт целевых фондов от Мамочки и Папочки, убеждающих меня, почему наша компания должна экономить. Моя работа нетипична, но, опять же, я и сам нетипичный парень.

Для меня это значит гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Это моё секретное оружие, мой дар и моё проклятие. Но любое проклятие может быть использовано в собственных интересах, если знать, как им воспользоваться.

Когда я родился, у меня было много противников. Расклад был не в мою пользу, но, если мои родители что-то и дали мне, так это хорошую комбинацию генов, подарившую мне немного преимуществ в жизни. Независимо от вашей личности или вашего IQ, правильный внешний вид поможет вам везде – но без правильного мышления вы не сможете зайти слишком далеко. К счастью для меня, сочетание внешности и IQ позволило мне покинуть малооплачиваемую ферму в городке, о котором большинство людей никогда не слышало, и приехать в один из величайших городов мира, который полнится хорошей едой, интереснейшими местами и – моя любимая часть – безумно красивыми женщинами.

Я бы не променял свою жизнь ни на что во вселенной. Кроме того, я уже сделал это однажды.

Я не всегда был таким. Раньше я был таким же, как и все, задыхался в скорлупе мужчины. Бесхребетного, пока он не раскололся на двоих. Он не смог справиться с давлением настоящей жизни – реальной её стороной, а не дезинфицированной, телевизионной версией, созданной специально для него. Он не мог смириться с уродливой реальностью. В конце концов, сработало всё отлично, потому что я прекрасно справляюсь с этой частью. Но красивая сторона жизни, скажу я вам, это то, что нравится мне. Вещи, которые некоторые люди не испытывают ни разу в жизни. Моя любимая часть этой работы – быть окружённым самыми красивыми чикагскими женщинами. Это напоминает магазин мороженого, в меню которого можно выбрать любой вкус, который только возможно придумать, и я попробовал так много, что мне должно быть стыдно. Это отвлекающие факторы, которые заставляют меня мириться с раздражающей частью моей работы.

Мой предполагаемый клиент на сегодня уже начинает бесить меня, как и большинство из них. Чёртовы дети. Привыкли, что все целуют их задницы. Наверное, я как глоток свежего воздуха для них. Так или иначе, насрать на работу. Декс платит мне достаточно, чтобы мне было насрать. Когда я впервые пошёл с ним на скучный деловой ужин, клиент оказался мудаком. Меня ещё не наняли, а парень, занимавший мою должность, был готов встать на колени и отсосать ему. Я же сказал клиенту пойти нахрен – вот так и получил свою первую работу. Нетипичное собеседование, не так ли? Но Декстер Крестфилд и сам нетипичный босс, и стажировка у него не идёт ни в какое сравнение со стажировкой у ваших заурядных специалистов по обучению персонала.

— ... сделка с Крестфилд вообще возможна, Кэл? — голос этого парня раздражает меня до чёртиков. Это как нечто среднее между разозлённым учителем и работником фастфуда. Его лицо выглядит так, будто он не срал четыре дня. Мужчина выглядит раздражённым, но теперь раздражён и я. Зачем мне тратить на них своё время, если сделка невозможна?

— Ещё выпивки, джентльмены? — одна из девушек, продающих выпивку, прерывает нас, но какую приятную паузу она собой представляет. Я говорил, как сильно люблю Чикаго?

Её имя вылетело из моей памяти, я видел её здесь несколько раз. Мишель, Мэллори или что-то в этом роде. Оба моих клиента пялятся на её сиськи.

— Не сейчас, милая. Убедись, что вернёшься через пару минут, — говорит с хитрой ухмылкой Мистер Запор, его коллега подмигивает ей, а я пытаюсь сдержать свой смех. Должен признать, их наниматель нуждается в повышении, притом большом.

— А вы, сэр? — тон её голоса падает на октаву, когда она мигает своими ярко-зелёными глазами на меня. У меня есть слабость к женщинам с красивыми глазами, но могу сказать, что эта девушка профессионал, когда она наклоняется ко мне, слегка облизывая свои губы того же смелого красного цвета, что и её волосы.

— Вот и всё, — шепчу я ей на ухо, подсовывая купюру в руку. Она благодарно улыбается и засовывает пятидесятку между сиськами, прежде чем уйти прочь.

— Что? Нужна ли мне пара грудей четвёртого размера, чтобы привлечь его внимание? — говорит Мистер Запор. Если бы он не был такой грёбаной дешёвкой, то сегодня она бы прижималась к нему.

— Условия соглашения, которые вы предлагаете... не думаю, что это стоит риска, — уверенно заявляю я.

— Ну, будем откровенны, нам лучше обсудить это с мистером Крестфилдом. И в надлежащем для бизнеса месте, а не в этом болоте элиты Джерси Шор, — говорит Мистер Запор. Я ухмыляюсь и подаю сигнал ещё одной девушке, продающей выпивку, подойти обратно к столу.

(Прим. пер.: англ. Jersey Shore – сериал «Пляж» – это телевизионный сериал, посвящённый реальности в США, который проходил на MTV с 3 декабря 2009 года по 20 декабря 2012 года в Соединённых Штатах. Следует за жизнью восьми соседей, которые проводят лето на берегу Джерси в штате Нью-Джерси, а затем в дополнительных местах в разное время года).

— Можете налить мистеру Фриману выпить? Потому что я думаю, что ему нужно нахрен остыть.

— Слушай, Кэл, мы не хотели проявлять никакого неуважения, мы очень хотим, чтобы эта сделка состоялась, — говорит менее раздражающий. Ненавижу таких парней, как Мистер Запор – людей с образованием, которое стоит дороже, чем ипотека. Они знают, что я не один из них, но голубая кровь – бычье дерьмо. Хорошо, что мне насрать на это. Так что я улыбаюсь ему той же улыбкой, которой мог бы блеснуть его жене и поиметь её на коленях через десять минут, сохраняя невозмутимость. И, в конце концов, она мне отсосёт.

— Я выделил вам время из своего графика в свой выходной день, чтобы услышать предложение, допустимое предложение вернуться к Декстеру, а вы преподносите мне эту дерьмо-сделку? Суть в том, что у нас есть лучшие варианты для рассмотрения, — говорю я, прежде чем встать.

— Подожди. Подождите, все вы. Успокойтесь. Напряжённость слишком высока. Кэл, мы очень ценим тот факт, что ты пришёл выслушать нас. На самом деле, это одна из наших недвижимостей. Как насчёт того, чтобы посмотреть, есть ли владельцы недвижимости, и как обстоят дела?

Вот как это обычно работает. Они застигнуты врасплох. Им кажется, что сделка отменяется, и теперь в их головах начинают вращаться шестерёнки. Я достаю свой телефон, выходя из-за стола, и отправляю Дексу сообщение, что он имеет их именно так, как хочет.

Я выбираюсь из VIP-зоны в главную зону клуба. VIP – это эксклюзив и всё такое дерьмо, но на первом этаже происходит настоящее веселье и, раз работа сделана, пришло время поиграть, ведь сегодня вечером на горизонте так много игрушек. По моему животу скользит рука, и я поворачиваюсь, чтобы обнаружить сексуальную красноволосую девку, виденную ранее.

— Ты ищешь Тори? — говорит она, наклоняясь ко мне.

Тори – девушка на розливе, работающая здесь. Она супермодель, горячая, весёлая, лёгкая, даёт мне пространство, но отвечает на мои звонки. Она одна из моих постоянных клиенток, и когда я в настроении для чего-то другого на ночь, то она не вызывает сцены и не закатывает истерики. Чёрт, иногда она уходит со мной и моим ароматом ночи. Единственное, в чём она проигрывает, – любовь к выпивке на работе. Если бы я не подтолкнул её менеджеру пару сотен, чтобы та посмотрела в другую сторону, она бы давно вышла на её задницу.

— Может быть, — говорю ей, наблюдая, как её рука скользит по моей и приземляется на часы Картье, её палец задерживается над ними, и я сразу же понимаю, что эта девушка ищет деньги, а не забаву, но я не играю с таким типом.

— Её сегодня уволили. Она пролила шампанское на две тысячи долларов, —щебечет девушка с радостной улыбкой на лице.

Какого чёрта, Тори?

Мне нравилось, что она ходила по дикой стороне жизни, но нет ничего сексуального в том, чтобы напиваться. Это снимает вас с игры, делает другим человеком, а у меня и так достаточно причуд в этой области. Излишне говорить, что меня раздражало, что она вечно хотела нажраться. Подвыпившие девушки милые. Пьяные в стельку – омерзительны. В этом нет ничего привлекательного.

Я не из тех, кто будет держать волосы девушке, пока её тошнит.

— Не грусти так. Сегодня я могу составить тебе компанию, — мурлычет она мне на ухо. Неинтересно. Я забыл имя этой девушки, но уверен, что она была подругой Тори. Нет ничего хуже, чем предательство.

— Я собираюсь пойти выпить, — говорю, отталкивая её руку с моего пути и направляясь в бар. Здесь слишком много других перспектив. Если сегодня вечером я захочу забрать кого-нибудь домой, это не будет голодная на деньги предательница. Бар на первом этаже более оживлённый, чем в VIP. Я пробираюсь сквозь толпу, сразу в глаза бросается несколько женщин. Я не хочу пить, но определённо останусь в баре. Подруга Тори снова прижимается ко мне. Она стреляет в меня кокетливой ухмылкой. Либо эта девушка не поняла намёк, либо она в отчаянии.

— Сколько, блядь, нужно времени, чтобы получить шот? — пьяный парень рядом со мной кричит достаточно громко, чтобы перекричать музыку. Ворчат также и другие окружающие меня люди. Они все как будто давно не трахались.

— Стивен болен, — говорит девушка, чьё имя я забыл, прислонившись ко мне, и заводит свою руку за моё бедро. Если она и дальше продолжит так делать, то я могу просто позволить ей сделать мне минет и отправить вон.

— У владельца есть официантка для прикрытия, — добавляет она. Я пожимаю плечами и отворачиваюсь от неё. Она начинает раздражать меня и, кроме того, блокирует других девушек от меня. Мне нужно найти кого-нибудь, чтобы она быстро потерялась. Я начинаю отворачивать голову от бара, но, когда я делаю это, девушка за баром встречает мой взгляд. Она больше, чем ловит его, потому что я вынужден повернуть обратно, чтобы вернуть место, которое я только что потерял в баре.

Кто, чёрт возьми, она такая?

— Прошу прощения за ожидание, господа. Пожалуйста, будьте терпеливы, — её голос лёгкий и воздушный, а улыбка заставляет моё сердце пропустить удар. Она чертовски сексуальна. Кремово-белая кожа, длинные тёмные волнистые волосы, и у неё симпатичное подтянутое маленькое тело. Она слишком низенькая, но у меня всегда был пунктик на коротких девочек. Забавный размер. Она не только сексуальна, но и просто чертовски великолепна. Большинство девушек имеют либо одно, либо другое, но она владеет всем сразу. С завораживающими карими глазами, большими и яркими, придающими ей невинный вид. Девушка задерживается возле меня всего на несколько секунд, а затем снова перед всеми извиняется и уходит в другой конец бара, чтобы проделать то же самое. Мои глаза следят за ней. У неё чистое лицо. Она не ходит с килограммами макияжа, как большинство других девушек в клубе. У неё совершенные пухлые губы, а на ногах моя любимая обувь для женщины – «трахни-меня-шпильки».

— Она занята, — Как-там-её говорит в моё ухо. Очень жаль. В мире слишком много одиноких цыплят, чтобы облаять это дерево, но я решаю поиграть, просто чтобы заставить Как-там-её ревновать. Так как она всё равно не оставит меня в покое, я могу немного повеселиться.

— Это не проблема, — издеваюсь над ней, и её лицо хмурится.

— Она не такая, — говорит девушка, защищаясь.

— Правда? — говорю я безразлично.

— Серьёзно. Она не такая, ей нравится другой бармен, работающий здесь. Она не разговаривает ни с какими другими парнями, даже не флиртует за чаевые, — она встречает удовлетворенную ухмылку на лице. Красивая и преданная... хм-м-м.

Прошло очень много времени с тех пор, как какая-либо девушка казалась недостижимой, и это вызывает моё любопытство. Потребуется лишь улыбка, немного внимания и несколько шотов, Как-там-её обеспечила меня всеми нужными деталями.

Лорен – мне нравится это имя – встречается с парнем по имени Майкл. Я видел его раньше в клубе. Типичный симпатичный придурок. Парень из братства, трахающий всё, что движется. Я не знаю эту девушку, но меня выбешивает, когда какая-то задница, которой предана красивая верная женщина, имеет каждую цыпочку, которая встретится на его пути. На этот раз это раздражает меня даже больше, чем следовало.

Моё первое впечатление оправдало себя. Он самый настоящий подонок. Такой тип чувака, который заставляет девушку влюбляться в него, заманивает её в тупиковые дерьмовые односторонние отношения и трахает всё, что движется, хоть и признаётся в любви своей девушке при каждой возможности.

Не поймите меня неправильно, я не грёбаный Прекрасный Принц, но у меня никогда не было девушки. Я никогда не даю обещаний, которые не могу сдержать. Я не вру. Любой знает, что от меня ожидать нечего, кроме хорошего времяпровождения. Нет необходимости играть с женскими эмоциями. Не нужно признаваться в любви, когда в действительности этого не чувствуешь, а если ты трахаешь кого-то другого, то определённо не чувствуешь. Нельзя любить кого-то и трахаться с другими только потому, что они делают ваш член твёрдым. Я видел достаточно девушек, которых обманывали лживые придурки и, к несчастью Майкла, собираюсь немного повеселиться.

Должен признать, у чувака есть яйца. Я наблюдал за ним три ночи, и каждый вечер он затаскивал какую-то пьяную девушку в подсобное помещение и выходил, как будто только что выиграл приз. Для большинства парней обман является рутиной, но делать это в том месте, где работает ваша подруга, напрягает чертовски много нервов.

На четвёртый вечер я решаю, что пришло время для шоу. Всего пятьдесят баксов – и одна из клубных официанток указывает ей в направлении комнаты хранения. Его «едой» на эту ночь стала симпатичная маленькая азиатка. Должен отдать ему должное. У него хороший вкус. Каждая девушка, с которой я его видел, достойна чёртовой десятки.

Я подаю сигнал официантке, которой заплатил ранее, и наблюдаю, как она подходит к Лорен. Не знаю, что она сказала, но это заставляет Лорен улыбаться, и я чувствую, как мои ладони начинают потеть. Не такую реакцию я ждал.

Я нервничаю... и не нервничаю.

К чёрту.

Я готов увидеть фейерверк. Не могу дождаться, когда она поймает этого придурка. Я смотрю на свои часы. Возможно, ей понадобится больше пяти минут, чтобы найти их.

Я ошибаюсь.

Всего две.

Через несколько минут Лорен вылетает из кладовки с заплаканным лицом. Я ожидал ненормативной лексики, крика, возможно, кошачьего боя, но ничего из этого не происходит. Я думал, она просто разозлится, а не... это. Я предполагал, что последствия будут забавными, интересными, что шутка послужит уроком этому чуваку Майклу, но девушка выглядит опустошённой. Несколько других официанток последовали за ней, видя, как она расстроена. А та другая девушка выбегает из подсобки, поправляя свое платье, и исчезает в толпе. Майкл выглядит сбитым с толку и взбудораженным.

— Лорен! — он кричит, оглядываясь вокруг и идёт в другом направлении.

Этого я и добивался.

Развлечения. Но всё не так.

Я чувствую себя ещё большим засранцем, чем её парень. Кажется... мне плохо. Это чувство мне чуждо, и я хочу загладить свою вину. Эта девушка понятия не имеет, кто я и что сделал, но, чёрт, я чувствую себя испорченным из-за этого. Впервые меня заботит чьё-то самочувствие, когда это не касается меня. Я хочу загладить свою вину перед ней. Хочу, чтобы ей стало лучше. Единственная проблема в том, что я не компенсирую ничего для людей. И чертовски уверен, что не улучшаю ситуацию. Я облажался и понятия не имею, как это предотвратить.

Глава 2

Лорен

Я не могу дышать. Как остановить своё сердце, когда оно бьётся со скоростью тысячу ударов в минуту? Как освободиться от чувств, которые обволакивают всё тело, словно петля, поглощая целиком и полностью? Одно предложение – это всё, что мне потребовалось, чтобы узнать его. Мой дар и моё проклятие, мой конец, моё начало, моя лучшая мечта и мой худший кошмар – всё смешивается в одно. Кэл Скотт во всей своей красе. Я знала. Как только услышала его голос по телефону, по моему позвоночнику поползла тревога. С каждым преодолённым этажом я всё больше уверялась, что это он. Этот момент множество раз представал в моём воображении. Я мечтала об этом, готовилась, но совершенно не ожидала, что это произойдёт именно так. Что вполне понятно, так как я никогда не знаю, чего от него ожидать.

Он наблюдает за мной, его глаза сузились, глядя на меня пристальным взглядом. Время как будто остановилось, атмосфера изменилась. Повисает тишина, становится так тихо, как перед грозой, когда небо готово разверзнуться громом, выпуская весь ад на свободу.

Я видела его почти каждый день последние два месяца, но не так – не было его интенсивного пристального взгляда, его подавляющего присутствия, вызывавшего во мне страх, волнение и беспокойство. Ледяной взгляд на его лице замораживает моё сердце. Я примерзаю к месту, глядя на него.

Что, чёрт возьми, случилось? Всё это время здесь был Крис, а потом он ушёл, просто на щелчок пальцев, и это произошло сразу после того, как я переспала с ним.

Я в замешательстве, нервничаю и, учитывая посыл взгляда Кэла, немного напугана тем, что должно произойти, и тем, что будет представлять его отрицательная реакция. Потому что энергия, исходящая от Кэла, даёт мне понять, что вот-вот случится нечто плохое.

Кэл.

Он тот единственный, за кого я вышла замуж. Тот, в кого я влюблена, мужчина, с которым я провела годы своей жизни. Но я дрожу, потому что моё тело едва может сдержать эмоции, бьющиеся друг о друга внутри меня. Мужчина, которого я любила и ненавидела. Я так много хочу сказать ему, но мой язык прилип к нёбу. Я не знаю, что сделать, и, Боже мой, что случилось с Крисом?

Прошлой ночью мы занимались любовью – ну, мы с Крисом занимались любовью – и я сказала Крису, что он тот, кого я хочу. Кэл знает о случившемся.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Какого черта я чувствую себя виноватой? Они один и тот же человек, но его взгляд, полный презрения, гнева и почти отвращения, принижает меня до низшего существа на планете. Он разворачивает руки и подходит ко мне, с каждым шагом моё сердце всё больше впадает в панику. Я ожидаю, что он прикоснётся ко мне, когда приблизится, но он отходит от меня в сторону и закрывает дверь, которую я оставила открытой.

— Что случилось? — спрашиваю его, мой голос представляет собой едва слышный шёпот. Его рука крепко сжимает моё запястье, и он поворачивает меня к себе.

— Ты скажи мне, — его голос низкий и причиняет мне острую боль, но я стараюсь этого не показывать.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, чувствуя, как дрожат мои руки в его захвате. Я знаю, Кэл никогда не навредил бы мне, но он так зол.

—Я люблю тебя Крис. Ты тот, кого я хочу, Крис, — говорит он, подражая моему голосу.

— Ты шутишь? — я выпускаю нервный смешок. Он не может быть серьёзным, но я знаю, что это так.

— Думаешь, я чёртов шутник? — спрашивает он жёстко, резко отпуская свой захват и отталкивая меня прочь, отчего я спотыкаюсь. Он проходит штормом по комнате, держа руки за головой, но в мгновение ока оборачивается.

— Как ты могла так поступить со мной?! — кричит он, и я заставляю себя дышать. Его голос глубок и силён, как всегда, но в его глаза просачивается уязвимость. Его тоска сбивает меня, как грузовик. Я никогда не видела его таким. Он ранен, и я не понимаю. Хотя это ложь, потому что я понимаю. Не совсем, но всё же понимаю. Только это затыкает меня сейчас. Я пытаюсь придумать, что сказать, когда слёзы застилают мои глаза.

— Ты не можешь плакать, Лорен! — говорит он сердито.

—Кэл. Я... я...

— Что? Что ты хочешь сказать? Скажи мне! — требует мужчина, приближаясь ко мне, но не успеваю я и слова сказать, как он начинает снова. — Я любил тебя много лет, а ему потребовалось лишь улыбнуться тебе пару раз, рассказать тебе, как сильно я люблю тебя, и твои ноги, нахрен, раздвинулись для него?! — вопрошает он. — И вот ты говоришь ему, что любишь его. Что он тот, кого ты хочешь!

Я пытаюсь приказать слезам, текущим из глаз, остановиться.

— Ты не понимаешь, — пищу я.

— Это ты не понимаешь! — Кэл указывает на меня пальцем. — Я... я даже не могу смотреть на тебя сейчас, — рычит он, прежде чем схватить ключи со стола.

— Куда ты идёшь?! Ты не можешь просто уйти! — кричу я, хватая его за руку.

— Не трогай меня, — он рычит, отрываясь от меня.

— Так сейчас ты меня ненавидишь? Это всё? Ты ненавидишь меня? — плачу я.

— Жаль, что я не могу, — горько говорит он, но на этот раз он направляется в спальню, а не к двери. Перед тем как переступить порог, он поворачивается ко мне лицом. — Ты должна быть другой, — говорит Кэл, качая головой. — Но ты такая же, как и все остальные, — добавляет он тихо, и взгляд в его глазах лишает меня способности дышать.

Он выглядит сломанным, думаю, что я сломала его. Их обоих – и Кэла, и Криса. Его отец прав. Я не подхожу ни для кого из них. Я пытаюсь остановить рыдания, вырывающиеся из моего рта, и эмоции, извергающиеся из моего тела. Слишком много энергии я пытаюсь сдержать, но я не могу позволить ей выплеснуться. Я медленно опускаюсь на пол.

Почему всё так? Как я оказалась в таком положении?

Когда я стала злодейкой?

Кэл смотрит на меня с горечью, отвращением и почти ненавистью. Он никогда так на меня не смотрел. Как он может быть настолько зол на меня, будто я была с другим человеком? Я так сильно его люблю. Я любила его каждый день – каждую его часть. Хорошее и плохое. Я ненавижу себя за то, что плачу и сижу здесь, как грустная маленькая девочка. Почему всё так? После времени, проведённого с Крисом, всё должно было пойти в лучшую сторону, но сейчас меня не покидает ощущение, что дальше будет только хуже.

Я не знаю, что делать. Позвонить Скоттам? Декстеру? Из-за того, что я переспала с Крисом, он убежал и спрятался? Часть меня рада, что Кэл вернулся, но как я могу не чувствовать себя ужасно, зная, что Крис ушёл, а Кэл в ярости? Не знаю, что он собирается делать. Я вспоминаю свой разговор с его отцом. То, что он сказал насчёт последствий возвращения Кэла. Боже, не могу поверить, что я вообще обдумываю сказанное его отцом. Я никогда не видела Кэла таким разозлённым. Хуже его гнева только разочарование. Но почему он так зол? Потому что я переспала с ним? После двух лет одиночества я переспала с ним, а он расстроился, как будто я изменила ему?

Мой телефон отрывает меня от мыслей, начав звонить. Я достаю его и вижу, что это миссис Скотт. Как, чёрт возьми, я должна объяснить это Скоттам? Конечно, это случилось по моей вине. Может быть, в этом есть только моя вина. Я должна сказать им, что Крис не только снова стал Кэлом, но и то, что он злится на весь мир, а я понятия не имею, что он будет делать дальше. Думаю, я никогда и не предсказывала его действия, но теперь он как будто висит на тонком волоске, и прямо сейчас я не смогу справиться с этим. Пустота в моей груди превращается в жжение, когда слезы жалят глаза. Я хочу закричать.

Это почти дежавю. Я плачу на полу, отчаявшаяся, сломленная этим мужчиной, и он делает это снова. Я поднимаюсь с пола, забираюсь на большой диван, сворачиваюсь и закрываю глаза. Я эмоционально выжата, умственно и физически истощена, будто пробежала пять километров.

Крис хотел, чтобы я его любила. Кэл, очевидно, не хочет, чтобы я любила Криса. Слишком тяжело думать о том, как я оказалась втянута в перетягивание каната с одним мужчиной. Мужчиной, который приходится отцом моей дочери, у которого дохрена эмоционального багажа. Его глубину, думаю, я до сих пор не понимаю. Оба они являются одним и тем же человеком, но ни один из них не видит другого таким, какой он есть. Кэл смотрит на меня так, будто я действительно ему изменила.

Как он может не понимать, что я люблю его, как бы он ни решил себя назвать? Я ненавижу чувствовать себя так, в самом деле, даже не должна. Я не должна просто лежать здесь и плакать. Не такой женщиной я хочу быть с Кэйлен. Возможно, я причинила ему боль, но не намеренно, и он поступил со мной намного хуже. Если бы он этого не сделал, я бы даже не оказалась в такой ситуации.

Если кто и должен страдать, так это я. Как он может иметь наглость говорить мне такие вещи? Словно я не ждала его эти два года. Как будто не он бросил меня одну растить ребенка. Я простила ему чёртову невесту и ложь о своём состоянии. Я сижу и сжимаю грудь, пустоту в ней быстро заполняет гнев. Почему я должна лежать здесь, плакать и волноваться? Я прощала его тысячу раз. Он тоже может простить меня однажды, хотя я даже не уверена, что мне нужно прощение.

Несмотря на злость, он всё ещё любит меня. Я поднимаюсь по лестнице, гнев – мой новый источник энергии. Я открываю дверь. Здесь совершенно темно, только небольшой луч света заглядывает в комнату через окно, но мне видно, что он лежит на кровати и смотрит в потолок, положив руки за голову. Его взгляд заставляет меня приостановится, мой некогда бурлящий гнев исчезает в считанные секунды. Этот мужчина. Этот мужчина легко может стать моей гибелью.

— Ты всё ещё здесь? — произносит Кэл. Его тон наводит мысль о том, что он шутит, и мой рассеявшийся гнев снова начинает расти. — Я думал, ты сбежишь и проболтаешься мамочке и папочке Криса.

— Наглости тебе не занимать, — говорю я.

Он смотрит на меня.

— О. Это хороший прием. Ты трахаешься с Крисом и хочешь обсудить это со мной? — мужчина горько смеётся. Он переключился, теперь его эмоции выражают равнодушие, высокомерный сарказм. Это сделает всё намного проще.

Я подхожу к нему и заглядываю ему прямо в глаза.

— Речь идет не о Крисе. А о тебе, — ядовито говорю я.

— Это случилось не вчера, — отвечает Кэл саркастически, как будто это большая шутка.

— Ты всё тот же эгоистичный придурок, каким был всегда, — говорю я, и он начинает смеяться. — Ты думаешь это смешно?! — я кричу на него и толкаю в грудь. Но Кэл сидит так устойчиво, как будто мои удары абсолютно на него не влияют, и я полностью теряю контроль над ситуацией. — Как ты смеешь! — кричу я на него, тяну изо всех сил, размахивая руками так сильно, как могу, пытаясь заставить его почувствовать хоть частичку моей боли. — Как ты мог так поступить со мной? — кричу на него, когда мы начинаем драться.

— Успокойся, мать твою! — отвечает он, пытаясь удержать меня. Я за десять секунд превратилась из беспомощной дурочки в сумасшедшую женщину. — Что с тобой не так?! — спрашивает Кэл, прикрывая смех, который бесит меня ещё больше.

— Ты со мной не так, — говорю я, бросаясь на него с кулаками.

— Лорен, остановись! — говорит он, наконец, хватает меня и бросает на кровать. Через секунду он прижимает меня своим телом. Я ненавижу то, что он сильнее меня, что может меня сдержать.

— Я ненавижу тебя! — выкрикиваю, отдышавшись, слёзы снова наполняют мои глаза. Этот человек сводит меня с ума, вырывает мой дух изнутри. На секунду это причиняет боль, особенно когда он делает вид, что ему не насрать. — Ты бросил меня, Кэл. Ты. Ты солгал мне. Я ждала тебя почти два года. У меня была только Кэйлен. Ты бросил меня, не подозревающую о том, что с тобой происходит, и я всё равно никогда не сдавалась. НИКОГДА! — кричу я на него и вижу, как его твёрдое выражение немного смягчается, но мне всё равно.

Я делаю глубокий вдох, стараясь игнорировать чувства, которые мчатся по моему телу от его взгляда. Мой гнев превратился в непреодолимую грусть. Я закрываю глаза, вспоминая, каково это – терять его.

— Ты почти сломал меня, — бормочу я, не пытаясь скрывать свои эмоции. Мне надоело их прятать. Я прятала их от всех остальных, даже от Криса. Но Кэл должен их видеть.

Мужчина опускает глаза, поглощая мои слова. Он наклоняется ближе к моему лицу, почти выбрасывая моё тело за грань. Его губы рядом с моими. Прошло столько времени. Мы так давно не были в таком положении. Но это больно. Его глаза смотрят в мои, почти как глаза Криса несколько часов назад. Его руки ослабляют хватку. Наконец, он садится, освобождая меня из заточения, созданного его телом. Я ругаю ту часть меня, которая хочет остаться в этом положении. Напряжение – единственное, что в комнате плотнее тишины.

— Когда я ушёл от тебя, я считал, что поступаю правильно, — говорит он, его глаза находят мои. Они больше не светло-зелёные, к которым я привыкла за последние несколько недель, а глубокие, тёмные и угрожающие, как небо перед бурей. — Я бросил тебя, потому что знал, что облажался. Я ждал слишком долго, чтобы сказать тебе правду, а затем узнал, что лекарство, которое, как я думал, поможет мне, на самом деле может убить меня, — говорит он, его глаза покидают мои и находят пол.

— Какое лекарство? — спрашиваю я, и он смотрит на меня.

— Не имеет значения. Оно не сработало, — отвечает Кэл, его голос тихий, но строгий. Я думаю о том, что он имеет в виду под неработающим лекарством.

— Ты пытался избавиться от Криса? — нерешительно спрашиваю я.

— Поверь мне, он бы сделал то же самое сию же секунду, будь у него шанс, — говорит Кэл. Так и есть, и это делает ситуацию ещё более запутанной. — В тот день, когда я ушёл от тебя... — мужчина делает паузу, как будто пытается собраться с мыслями. — Это была первая бескорыстная вещь, которую я когда-либо делал. Я думал, что поступаю правильно. Я не знал, что ты беременна. Я бы никогда не ушёл, если бы знал об этом.

Я смотрю в глаза, в которые влюблялась тысячу раз, и, как бы я ни зла, старые чувства ещё живы. Я сижу и подвигаюсь на кровати ближе к нему.

— Почему ты мне не сказал? Как ты мог мне не доверять? — из всего, что произошло, это причиняет боль сильнее всего. Он не верил в мою любовь к нему, в то, что я не откажусь от него, от нас.

— Потому что я пытался отпустить тебя, — прямо говорит он своим строгим и непоколебимым голосом. Кэл поднимает голову, его глаза покидают мои и проносятся по моему телу, выпивая меня, будто он умирает от жажды. — Ты заслуживала лучшего, — говорит он, издавая длинный вздох.

— Думаешь, я бы оставила тебя, если бы ты мне рассказал? — его глаза устремлены вниз. — Ты должен был дать мне выбор!

— Не было никакого выбора.

— Ты прав! Я любила тебя. Не было бы другого выбора, кроме как быть с тобой!

— Скажи мне, что ты этого хотела. Чувак, который так облажался, что не может быть только одним человеком? Это то, о чём ты мечтала для своего мужа? — он горько усмехается.

— Не имеет значения. Я люблю тебя. Для меня нет другого выбора, — говорю я, вставая и встречая его.

— Теперь выбор есть, — говорит Кэл, устраняя пространство между нами.

— Какой выбор?

— Я или Крис? — спрашивает он, и эти слова пробуждают каждый нерв в моём теле. Во рту сразу становится сухо, я лишаюсь способности говорить. Это не выбор. Выбора нет.

— Я не могу этого сделать.

— Не можешь?! — мужчина коротко глянул вверх, прежде чем его глаза снова сужаются на моих. — Ты выбрала его вчера, — говорит он опасно тихо.

—Всё было по-другому. Ему нужно было это услышать, — говорю я, вновь ощущая слёзы в глазах.

— Мне плевать, что он хотел услышать. Ты влюбилась в меня. Кэйлен – моя дочь. Решение должно быть довольно простым! — теперь он кричит.

— Ты тот же человек, Кэл, — говорю я, хватая его за руку, умоляя его. Он отходит от меня и вырывает руку.

— Хотя бы ты должна понимать, что это неправда, — тихо отвечает он, и мои глаза оставляют его.

Он тот же человек. Нет смысла делать какой-либо выбор даже, это просто повредит... одному из них... обоим. Боже мой, это безумие!

— Тогда не выбирай. Я выберу за тебя, — говорит Кэл, просто кивая головой, забавная ухмылка, распространяющаяся по его лицу, пугает меня больше, чем его крики. Он отходит от меня и начинает метаться по комнате, хватая чёрную куртку и ключи.

— Что это значит? Куда ты собираешься? — говорю я, следуя за ним.

— Спроси Криса, когда он вернётся, — саркастически отвечает он, выходя из комнаты.

— Нет! — я следую за ним, хватая его за руку. — Вот. Именно так всегда и происходит. Ты убегаешь, держишь меня в неведении, не рассказывая мне о том, что ты чувствуешь! — кричу я, пока он продолжает идти к двери, как будто мои слова и мои слёзы совсем не волнуют его. — Я выбираю Криса! — кричу на него, и эти слова останавливают его. Кэл оборачивается и смотрит на меня с той же забавной ухмылкой вместо обозлённой хмурости, которую я ожидала.

— Ты выбираешь Криса? — переспрашивает он, наступая меня. Я остаюсь на месте и поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты не говоришь мне о своих чувствах, ты злой, эгоистичный, высокомерный мудак. Я выбираю Криса, — говорю, приказывая своему голосу быть уверенным, надевая на лицо моё лучшее бесстрастное выражение.

Кэл знает, что я блефую? Что это уловка? Он смотрит на меня и на мгновение мне кажется, что раскрывает меня, потому что его ухмылка перерастает в полноценную улыбку, заставляя меня нервничать. Я знала, что мои слова помешают ему уйти, но не ожидала, что он обрадуется этому. На мгновение я задаюсь вопросом, не ушёл ли он, уступив место Крису, но эта мысль испаряется, как только он хватает меня за талию и поднимает так, чтобы наши лица находились на одном уровне.

— Тебе станет скучно с Крисом уже через полгода, — говорит он, его губы в дюйме от моих, а хрипота в его голосе напоминает мне, как сильно я жаждала этого мужчину.

И вот оно, единственное, в чём выигрывает Кэл, это электричество между нами, чрезмерный объём энергии в воздухе. Сломленный человек, к которому я вошла, исчез, и человек, который знает меня, любит и сводит меня с ума, вернулся и стоит прямо передо мной, стирая чувства к первому. Он наклоняется, его губы касаются моих, но они не вбирают их. Простое прикосновение, а моё тело сходит с ума. Я собираюсь сдаться, но Кэл опускает меня на пол. Я приземляюсь на ноги, но спотыкаюсь, потому что я потрясена, поражена и будто погружена в дымку.

Как это понимать?

Дымка длится недолго. Через мгновение он хватает меня, притягивая, и я сталкиваюсь с его грудью. Это похоже на взрыв – его руки везде, его губы повсюду. Моя одежда, его одежда – всё слетает. Его поцелуи грубые, но страстные. Они почти чересчур интенсивные. Прошло столько времени с тех пор, как я чувствовала его так. Так много, едва ли не слишком много. Моё тело горит, кожа покалывает, желудок делает сальто. Я пытаюсь перевести дыхание, но Кэл не даёт мне отдышаться, пригвождая меня к стене и врываясь в меня. Почему его прикосновения посылают по мне столько электричества? Почему его поцелуй так легко растопил меня?

—Кэл, — я не могу не стонать, когда он толкается внутри меня. Он был просто там... ну, Крис был... но это было так ... по-другому. Вчера было нежно и сладко. Сейчас... сейчас меня как будто натягивают, он не прикасался ко мне два года, и это больно, но, Боже, это лучшая боль, которую я когда-либо чувствовала.

— Ты принадлежишь мне. Только мне, — говорит Кэл мне на ухо, продолжая. Быстро и грубо, и я не могу молчать. Я такая громкая. Боже, боюсь, все внизу меня услышат. Я пытаюсь вырвать руки из его объятий, но он мне не позволяет. Кэл двигается всё быстрее и быстрее, слишком быстро. Я едва могу дышать, никак не могу получить достаточно воздуха, но моё тело не может восполнить его потерю. Я чувствую, как он ускоряет темп, и беспомощно смотрю на его самодовольную ухмылку на лице.

— Крис никогда не смог бы сделать такое с тобой, — стонет он мне на ухо. Я закрываю глаза и кусаю губу, но это не помогает.

— Давай будем честными... выбора нет...Ты не можешь выбирать. Я единственный вариант, — Кэл издевается надо мной, толкаясь всё глубже.

— О, Боже, — кричу я, когда мои ноги начинают дрожать. Это происходит быстрее, чем когда-либо прежде. Мои руки, наконец, обретают свободу, и я оборачиваю их вокруг его шеи, будто держась за собственную жизнь. Я упираюсь головой ему в плечо, но он хватает меня за волосы и оттягивает назад, вынуждая меня смотреть на него.

— Только я заставляю тебя чувствовать себя так. Никто больше, — говорит он, в то время как я распадаюсь на части вокруг него. Я не в состоянии даже ответить. Лишь вдыхаю столько воздуха, сколько могу, ожидая, когда моё тело вернётся в нормальное состояние, но, прежде чем это происходит, он переворачивает меня лицом к стене и снова возвращается внутрь меня.

— Кэл, подожди. Подожди, — я задыхаюсь, но он не останавливается. Его рука скользит между моих бёдер, и он вновь во мне.

— Мы ещё не закончили, — говорит он мне на ухо, начиная снова, и слава Богу, он держит меня, потому что я истощена. Хоть всё и длилось довольно недолго, я чувствую себя изнуренной. И всё же моему телу всё ещё удаётся ожить, просыпаясь для него снова и снова. Его рот усердно сосёт мою шею, что точно оставит следы, а его пальцы прослеживают их любимое место, пока Кэл толкается в меня. Его пальцы вызывают самое совершенное удовольствие, которое я испытывала за столь долгое время.

— Скажи мне остановиться, — говорит он.

Одна из его рук сжимает моё бедро, когда мужина движется всё быстрее и быстрее. Я лишена способности говорить, из меня выходит лишь неразличимый стон. Я хочу, чтобы он остановился и в то же время не останавливался никогда, удовольствие и боль борются друг с другом внутри меня.

— Рискни, — Кэл издевается надо мной.

Вокруг меня всё вращается. Я будто на американских горках, прямо на краю самой высокой вершины.

— Мы с тобой гораздо больше похожи, чем ты думаешь, — произносит Кэл. Он так глубоко, но каждый толчок чувствуется ещё глубже, чем предыдущий. — Ты как Крис в свой самый слабый день, я – в самый лучший, — он потирает меня всё быстрее и быстрее, и я чувствую, как снова приходит облегчение, и так же скоро приходят слёзы. — Где твой огонь, Лорен? — спрашивает Кэл, когда я отбрасываю голову назад, и спускаюсь на волнах. — Он его потушил. Не волнуйся, я разожгу всё заново, — слышу я его, но его слова кажутся далёкими. Я далеко, будто плыву по течению. Мне просто хочется спать, хотя я всё ещё чувствую его. Меня переполняет беспомощность, но в то же время и радость. Когда он заканчивает, его руки обхватывают меня, притягивая меня как можно ближе к нему. Такое ощущение, словно меня наказали и наградили. Я смотрю на него едва открытыми глазами. Его выражение говорит мне, что так было и для него. Но у меня нет сил говорить. Сейчас мне хочется просто спать.

Глава 3

Лорен

Я разваливаюсь на глазах. Если бы мне пришлось описать своё состояние, это было бы так. Я схожу с ума! Кэл заставлял меня разваливаться снова и снова, пока я окончательно не распалась на куски. Он расколол меня на куски и бросил на самое дно моей жизни, и я утопаю.

Как я сюда попала? Как оказалась в самых сложных отношениях, которые только могла себе представить? Вспоминая все те дни, когда я задавалась вопросом, где он, с кем он, изменял ли он. Был ли онвовлечён в какую-то организованную преступность? Я даже думала, что он может выполнять тайные задания для ЦРУ. Я была безумно далека от истины, но, как бы безумны ни были все эти теории, я бы намного проще справилась с ними, чем с реальностью.

Теперь он здесь, рядом со мной, и это утешает меня, но также заставляет моё сердце сбиваться с ритма. Это должно быть переломным моментом, но в каком направлении? Без понятия. Где Крис? Я даже не знаю, Кэл ли рядом со мной на данный момент. В последний раз, когда мы с ним занимались сексом, он изменился. Моя жизнь переключается так же легко, как переключатель света.

Когда я впервые увидела Кэла, я не могла не задаться вопросом, действительно ли Крис был тем, с кем я спала, или это была какая-то странная игра разума, в которую играл Кэл. Переспал бы Крис со мной? Если он всё ещё с Дженной, то сомневаюсь, что он бы это сделал. Вряд ли это он. Но кто такой Кэл? Кто такой Крис? Они такие разные, хотя являются одним и тем же человеком. Крис пропал, но я не думаю, что это Кэл. Из них двоих он точно знает, что происходит. У него всегда было время для ответов. Если он думал, что небольшое вчерашнее представление заткнёт меня, то он глубоко ошибается. Его не было два года. Я ощущала его потерю каждый день, и мне нужны ответы. Не только мне, но и Кэйлен и его семье.

Прошлой ночью он как будто навёрстывал упущенное время – все два года, что мы провели врозь, когда у него не было моего тела – и вчера казалось, что Кэл заявлял права на меня. Я принадлежала ему. Он должен был доказать, что я его, доказать, что он знает меня лучше, чем Крис. Дело в том, что после стольких лет знакомства с Кэлом и того недолгого времени, что я знакома с Крисом, о последнем мне известно больше, чем о Кэле, и только от понимания этого меня подташнивает. Мне всё еще больно оттого, что он не сказал мне правду, и я чувствую отвращение от возвращения к нашей рутине – временному исправлению сексом – и не могу позволить этому случиться снова. Он сказал, что с Крисом я утратила огонь, искра во мне погасла. Хорошо, если он подразумевает, что я орущая психичка, то нет, я не была такой с Крисом. Это было приятно, даже несмотря на ощущение, что большую часть времени я ходила по яичным скорлупкам. Я чувствовала, что должна быть осторожна с Крисом. Он был уязвим, почти сломлен, но что произойдёт, когда Крис действительно сломается? Станет ли сломленный Крис Кэлом? Я сломала Криса?

— У тебя есть час, чтобы одеться, или я тебя покидаю, — говорит Кэл. Голос и тон очень характерны для него, но очень отличаются от интонаций, что я слышала в течение последних нескольких недель. Я почти забыла его, но он снова закрепился в моей памяти, проходя вибрацией сквозь меня.

Я пытаюсь думать о том, как ответила бы старая Лорен, и сравнить это с Лорен, которой я была последние несколько недель. Не могу не задаться вопросом... кто же я? Вчерашняя Лорен пропала, уничтожена. Он вытрахал из неё всю жизнь. Я пытаюсь найти определение, кем мне должно быть, но я в полной растерянности. Никакой из вариантов не кажется адекватным, поэтому я остаюсь совершенно спокойной и тихой. Едва ли мне приходилось делать это раньше. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как он исчезает в ванной, обнажённый, как яйцо, с телом Бога и поведением испорченного шестилетки.

Он всё ещё расстроен. Но я заметила кое-что, исходя из наблюдения за Крисом и опыта с Кэлом: если Крис прощает легко, то Кэл держит злобу, как барахольщик. Я встаю с кровати и пытаюсь подумать. Прошлой ночью мы не занимались любовью. Совсем наоборот, и я понятия не имею, как к этому относиться и что делать.

Но я точно должна сказать его родителям. Мне нельзя избегать их, потому что с ними осталась Кэйлен. Никогда в жизни я не была так озадачена. Мои глаза прочёсывают комнату в лихорадочном поиске одежды. Конечно, моей одежды здесь нет. Она где-то на первом этаже люкса. Я беру простынь, обматываюсь ею и спускаюсь вниз. Моя одежда разбросана по всей комнате. Я хватаю по очереди каждую вещь и одеваюсь. Краем глаза замечаю свой телефон, приманивающий меня миганием. Боюсь представить, сколько на нём сообщений. Делаю глубокий вдох – у меня восемнадцать пропущенных звонков и двенадцать голосовых сообщений. Прокручиваю список от начала до конца, просматривая номера телефонов Гвен, Лизы и Хелен.

Дерьмо.

Я не знаю, что говорить этим людям. И вряд ли Кэл что-нибудь им скажет. Я прокручиваю номера и набираю Хелен. Звонок отправляется на голосовую почту. Звоню Лизе. Я не могу позвонить миссис Скотт. Не могу сказать ей об этом по телефону. Я оглядываюсь в сторону комнаты.

Не знаю, почему мне кажется, что нужно сделать это незаметно. Должна ли я так поступать? Тьфу! Я не собираюсь сводить себя с ума из-за этого. Пришло время разгрести это дерьмо. Я возвращаюсь наверх, в спальню. В душе шумит вода.

— Я раздумывала, стоит ли мне звонить твоим родителям, — говорю я достаточно громко, чтобы он услышал меня за шумом воды. Ответа нет. — У них Кэйлен. Мне придётся рассказать им кое-что. Я собиралась позвонить и сказать им, что пытаюсь начать что-то новое. Я хочу, чтобы между нами было только открытое и честное общение. Что ты думаешь по этому поводу? — выпускаю почти на одном дыхании.

Кэл выходит из душа, и я заставляю свои глаза не покидать его лица, однако между нами снова вырастает стена. Кэл смотрит на меня, но я не могу прочитать его взгляд. Он пустой, тем не менее, Кэл подходит ко мне, совершенно голый, и хитро ухмыляется. Моё дыхание останавливается, когда мужчина тянется через меня, чтобы схватить полотенце и вытереть своё лицо, прежде чем обернуть его вокруг талии.

— Ты ничего не собираешься отвечать? — выпытываю у него, чувствуя, как мой стойкий фасад начинает рушиться прямо подо мной. Кэл кусает губы, пытаясь подавить улыбку, которую я, всё же, замечаю. Он любит, когда я расстраиваюсь. Как я могла забыть?

— Хорошо, — говорю я, вытаскивая свой телефон. — Я позвоню им, — не успеваю я дотронуться пальцем до кнопки, как он выхватывает телефон из моей руки. Я ожидаю, что он покинет комнату или даже смоет телефон в унитаз, но он этого не делает. Вместо этого нажимает несколько клавиш, и телефон начинает звонок на громкой связи.

— Лорен, где ты, чёрт возьми, и почему ты не отвечала на наши звонки?

Это мистер Скотт, мои глаза расширяются.

— Кто ты, блядь, такой, чтобы нести мне эту хрень? — голос Кэла посылает холод по моему позвоночнику.

На другом конце устанавливается ошеломлённая тишина. Мистер Скотт явно в недоумении.

— Если ты ещё раз заговоришь с моей женой, я сломаю твои грёбаные ноги, — говорит он, усиливая хватку на телефоне. — Мы приедем сегодня вечером, чтобы забрать нашу дочь. Я позвоню тебе, когда мы будем в нескольких минутах. Одень её и приготовь к отъезду, — Кэл вешает трубку и бросает телефон мне, затем подходит ближе и обхватывает рукой мою спину, притягивая меня к себе и наклоняясь к моему уху. — Я не маленький мальчик. Мне казалось, что я напомнил тебе об этом прошлой ночью, — хрипло говорит он в моё ухо, хватка на моей талии усиливается. — Родители Криса меня не пугают. Декстер не властен надо мной. Мне насрать, кто что думает о моём возвращении. Можешь позвонить и предупредить какую-нибудь газету, если хочешь. Ты либо со мной, либо нет. В ближайшее время Крис не вернётся, — говорит он, отпуская меня, и покидает ванную.

Мой телефон снова начинает звонить. Я предполагаю, что это может быть ошеломлённый и разъярённый мистер Скотт, но звонок оказывается от Лизы. Она звонила мне по меньшей мере четыре раза. Я качаю головой и поднимаю трубку.

— Эй, Лиза, — говорю я, стараясь изо всех сил замаскировать полный ужас, пронизывающий мои вены.

— Лорен, ты говорила с Крисом? Я пыталась позвонить ему и... — она не успевает закончить, как передо мной вновь появляется Кэл и выхватывает телефон из моей руки.

— Никогда больше не звони мне или Лорен. Я не шучу! Если ты это сделаешь, я тебя уничтожу. Держись, мать твою, подальше!

Я стою перед ним в полном шоке.

— Ты хоть знаешь, кто это был?

— Не отвечай на её грёбаные звонки, — горько отвечает он, вкладывая телефон в мою руку и покидая комнату. Я следую за ним.

— Что у тебя за проблема с Лизой!? — спрашиваю раздражённо.

— Я серьёзно, — говорит он многозначительно.

— Это из-за того, что она не захотела спать с тобой? — я пообещала Лизе, что не скажу Крису, но это Кэл. Снисходительный смех выскальзывает из него.

— Так вот, что сказала тебе эта лживая маленькая дрянь? — спрашивает Кэл, набрасывая на себя одежду.

— Так, может, ты сам расскажешь мне? Может, обо всём мне расскажешь? — говорю я, хватая его за запястье. — Например, о том, почему ты ненавидишь своих родителей…

— Я не ненавижу своих родителей, — отвечает он резко.

— Твой отец, — повторяю я. — Что случилось? Почему ты стал таким?

— Таким? Таким, как я? Что разрушило меня так сильно, что появился я? Об этом ты меня спрашиваешь?!

—Я не это имела в виду, — говорю тихо.

— Нет, именно это ты и сказала, — отплёвывается он.

— Не переводи всё на меня. Сейчас мы с тобой не так важны. У нас есть дочь, Кэл, — молю я.

— Ты мне не чёртов психиатр, Лорен. Ты моя жена. Женщина, которую я попросил выйти за меня замуж. Теперь тебе обо всём известно, так что давай покончим с этим. Я готов вернуться к нормальной жизни. Больше никакого дерьма.

— К нормальной жизни? То, что у нас было – не нормально. Просто будь честным со мной. Пожалуйста. Разве я этого не заслуживаю?

— Почему ты думаешь, что я всё знаю? — тихо спрашивает он.

Я мешкаю. Он же должен знать всё, верно? Он должен, альтер должен. Но как я могу сказать это, не оскорбив его? У меня нет сил сказать это, глядя на него. У меня до сих пор нет сил признать это. Я злюсь на него. Но всё ещё не хочу причинять Кэлу боль – никогда не хотела – а если я скажу это вслух прямо перед ним, ему точно станет больно. Или, быть может, я просто боюсь произносить эти слова.

— Ты можешь сказать это, Лорен. Я не растаю. Я не мифическое существо, — говорит он с иронической усмешкой.

— Я могу уйти только оттого, что знаю, а ты мне ничего не сказал.

— Я не знаю, кому ты предана. Так что, пожалуй, пойду, — говорит он с сарказмом.

— О чём ты говоришь?

— Ты точно знаешь, что я имею в виду. Мы сэкономим кучу времени, если ты перестанешь вести себя так глупо. Помни, я знаю тебя как свои пять пальцев.

У него чертовски много нервов. Конечно, он знает. В конце концов, это ведь Кэл. И он не знает, кому я преданна? Я ждала его два года после того, как он бросил меня. Но теперь он сомневается во мне? Что ещё мне нужно сделать, чтобы доказать свою преданность ему? Почему я должна платить за ошибку, о которой не знала? Я пытаюсь. Я действительно очень стараюсь держать свои эмоции под контролем, особенно гнев и разочарование. Мне требуется почти вся моя сила воли, чтобы сохранять спокойствие и снова не слететь с катушек.

Но, как и всегда, Кэл знает, на какие кнопки нажимать. Он не может думать, что я соглашусь на жизнь во лжи, зная все его секреты, и притворяться счастливой из-за того, что разрушило наш брак. Он подходит ко мне, сокращая расстояние между нами. Его серые глаза концентрируются на моих, как будто читая мои мысли.

— Не волнуйся, красотка. Скоро ты всё узнаешь. Просто убедись, что готова к этому, — и он оставляет меня стоять на месте с ещё большим количеством вопросов. Кэл всегда умел ставить меня в тупик. Его высказывание – это не простое заявление, а, скорее, угроза. Но он больше не может так со мной поступать. Я могла бы легко отомстить ему, пригрозив уйти. Вот только я не могу заставить себя так поступить. Мне нужно подумать о дочери. К тому же, о Крисе. Я чувствую тяжесть всего мира на своих плечах, и даже не знаю, как долго смогу её держать.

— Встретимся внизу, — говорит он, выходя за дверь.

Как мне это сделать? Я не могу от него отказаться. Он психически неуравновешен, но я больше не могу жить в тайнах! Это Кэл, но он немного другой, более холодный, необузданный, лишённый цензуры и предсказуемости, и я не могу выпустить его из виду.

***

Я пытаюсь собраться с мыслями, пока спускаюсь вниз. Они повсюду, во всём. Я чувствую себя как никогда бессильной. Выхожу из отеля и вижу его сидящим в Ауди. Прежде чем присоединиться к нему, мне требуется глубокий вдох. Такое чувство, что я возвращаюсь в свою прежнюю жизнь. Он до сих пор злится, но всё ещё со мной, а это значит, что ещё не всё потеряно. Я не настолько бессильна, насколько думала. Да, между нами есть разногласия, но мы всё так же любим друг друга. Раньше я считала нашу любовь только моим слабым местом, но теперь знаю, что это и его слабость, и я намерена использовать её по полной, чтобы попытаться исправить этот беспорядок – если, конечно, мы сможем всё исправить.

— Итак, каков план? — я стараюсь сдерживать горький сарказм в голосе, но уверена, что это не работает. — Мы просто вернёмся к тому, на чём остановились? Давай не будем забывать, что всё было не так уж превосходно.

Кэл даже не взглянул на меня.

— И я должна притвориться, что прошлых двух лет не было? Что я не знаю правды?

— Можешь просто наслаждаться грёбаной поездкой? — говорит он так, как будто я его раздражаю.

Я вздыхаю. Не знаю, сколько ещё раз мне понадобится так сделать, чтобы не взорваться на его безрассудную, высокомерную задницу. Слава Богу, за последние несколько недель я смогла потренироваться в терпении с Крисом. Сейчас с ним бесполезно говорить, поэтому я ничего не скажу, пока у меня не найдётся правильных слов. Я перевожу свой взгляд в окно, на город, в который приехала с совершенно другим человеком. Мой мозг ломается, когда я слышу его смех. Краем глаза замечаю, что он сидит с забавной ухмылкой на лице.

— Что с тобой случилось? — спрашивает он, забавляясь.

— Повзрослела. Тебе стоит попробовать как-нибудь.

Кэл улыбается.

— Думаю, всё не так просто.

— Не играй со мной в психиатра, если не хочешь того же в ответ.

Он смеётся, но не отвечает. Впервые. Его молчание неожиданно и немного нервирует.

— Ты скучала по мне?

Я не ожидала этих слов, но звучат они искренне. Я впиваюсь в него взглядом и на мгновение хочу объявить перемирие, но каждый из нас выстроил стены вокруг себя не просто так.

— Конечно.

— Ты скучала по мне, когда была с ним?

Интересно, всегда ли между ними будет присутствовать это соперничество. Я хочу прокомментировать это, но решаю противиться этому и просто говорю правду.

— Особенно когда была с ним.

Он смотрит на меня будто бы с недоверием на лице. Неужели моя ночь с Крисом заставила его думать, что у нас ничего не осталось, что мои чувства к нему испарились? Мне хочется задать ему так много вопросов, но на большинство из них он точно не ответит, поэтому, пока у меня есть настроение разговаривать, я задаю ему простейший из них:

— Ты скучал по мне?

После этого следует долгое молчание, и, когда я уже решаю, что Кэл не собирается отвечать, он говорит:

— Каждый день.

Его тон тихий, отчего я расплываюсь в небольшой улыбке, но меня тут же омывает грусть. Если Кэл сейчас здесь, то где тогда Крис?

— Раньше были мы прежде всего. Кажется, сейчас это изменилось, — мрачно говорит он.

—Теперь у нас есть дочь. Иначе быть уже не может. Секреты почти уничтожили нас, Кэл. Мы едва не потеряли друг друга, и я потеряла тебя. Я не хочу, чтобы это повторилось.

Я бы не хотела, чтобы этот разговор происходил во время езды. Мои слова влияют на него? Или они в одно ухо влетают, а из другого вылетают? Кэл построил вокруг себя огромную стену, которую я никогда не смогу обойти. Он изменился, это тот же самый человек, который оставил меня на полу в слезах и одиночестве два года назад? Кэл молчит, что означает, что он, вероятно, думает. Хорошо. Поэтому я принимаю решение ещё немного его подтолкнуть.

— Я хочу, чтобы тебе стало лучше, потому что люблю тебя и нашу дочь, — его челюсть вздрагивает, поэтому я понимаю, что слишком забегаю вперёд.

— Лучше, то есть стать Крисом? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

— Я имею в виду всех вас, — говорю оборонительно.

— Почему ты не поговорила с ним об этом?

— Я собиралась, но сейчас не он передо мной. А ты. Но почему это вообще имеет значение? Между вами не должно быть такого противостояния. Мы все важны.

— Мы? Ну, раз уж мы в этом все вместе, скажи мне, почему он ушёл? — выплёвывает он.

— Ты мне скажи! А ещё лучше, скажи мне, как всё это работает? Кто из вас решает? Ты? Он? А расписание, могу я получить копию? Потому что это какое-то безумие. Я думала, что с твоим возвращением получу хоть какие-нибудь ответы. Что огромная загадка всей моей жизни будет разгадана, но, естественно, всё не так. Это было бы слишком легко, а с тобой ничего так не бывает.

— Вот она.

— Кто?

— Настоящая ты, — отвечает он самодовольно. Такой умник. Итак, Кэл хочет видеть меня орущей психичкой, а Крис – монахиней.

Фан-блять-тастика.

Глава 4

Нам удаётся не поубивать друг друга во время поездки, и, в конце концов, я засыпаю. Как вообще можно уснуть посреди шторма, окружающего потоком вопросов без ответов? Без понятия, но, в конце концов, мои разум и тело отключаются и дарят мне мгновение покоя, позволяя увидеть сон. Сон о моём мире: каким он был, как Крис вошёл в него, как изменил всё, как затем вернулся Кэл, переворачивая этот мир с ног на голову. Проснувшись, я думаю о том, куда катится мой мир. Как я могу быть родителем в разгар дисфункции? Как мне избежать возвращения к началу? Я как будто воюю без оружия, а мой противник знает, что моя слабость – это он. Мои глаза открываются, чтобы увидеть темноту. Машина стоит, моя дверь открыта. Я перевожу взгляд вверх, чтобы увидеть, как Кэл наклоняется надо мной, опираясь руками о крышу машины. Я сажусь и оглядываюсь.

— Где мы находимся? — спрашиваю я, зевая. Не похоже, что мы находимся в районе Мичигана или Чикаго.

— Тебе действительно нужно знать? — он острит. Умник нашёлся.

— Да мне нужно знать, где мы находимся по отношению к нашей дочери. Той, которую мы должны были забрать у твоих родителей.

— Гвен знает, что мы заберем её завтра, — просто отвечает он.

— Ты разговаривал с мамой? — удивляюсь.

— Гвен – одна из тех немногих людей, кто не считает меня антихристом, — саркастически говорит он. — И мы в Венитане, в дерьмовом маленьком пригороде Мичигана, — поясняет он сухо.

— Что мы будем делать?

— Ты говоришь, что хочешь узнать всю историю... все мои секреты. Ну, именно здесь всё и началось, — говорит Кэл, протягивая мне руку. Я одариваю его скептическим взглядом.

— Это игра или что-то в этом роде?

— Игры для детей. Добро пожаловать в нашу новую испорченную реальность, — провозглашает он.

Загадки и игры, одни долбанные кусочки головоломки. Было бы слишком легко получить прямые ответы. Я глубоко вздыхаю и наблюдаю, как он входит в дом.

Осматриваюсь. Сейчас поздний вечер, на улице тихо. Напоминает район намного ниже среднего класса. Я неохотно следую за ним. Пройдя полпути, останавливаюсь и задаюсь вопросом, не стоит ли мне просто подбежать к машине и уехать к Скоттам. Было бы логично, но, опять же, мы с логикой не заодно – мы химическое сочетание. Хотя, если это игра, будет победитель и проигравший. А я не собираюсь проигрывать.

Я останавливаюсь у маленького почтового ящика перед домом и заглядываю в него. Достаю три письма, в которых говорится, что они для Кэла Скотта. Какого чёрта? Может быть, это место действительно было его домом? Но как долго и почему?

— Что? Теперь ты Нэнси Дрю? — он посмеивается, прежде чем исчезнуть в доме.

Я неохотно поднимаюсь по лестнице и следую за ним в маленький двухэтажный дом. Когда я вхожу, свет уже включён, и меня омывает шок. Снаружи дом выглядит старым и более чем изношенным, но внутри всё совершенно по-другому. Он оформлен в холодных серых и синих тонах. Это впечатляет, пространство выглядит профессионально оформленным. В конце гостиной стоит светло-серый диван с тёмно-синими подушками. Стеклянный, несимметричной формы журнальный стол с металлическими ножками заполняет пространство между софой и двумя набивными стульями аналогичных цветов без подлокотников. Выглядит дорого, как наша квартира, что означало бы, что мебель в этом доме, вероятно, стоит больше, чем целый дом! В левом углу комнаты находится камин, окружённый чёрным камнем. Кухня современная, в комплекте с приборами из нержавеющей стали, и выкрашена в те же серые и синие цвета, что и гостиная, с оттенком зеленого лайма в мозаике плинтуса и в полотенцах для рук.

— Итак, когда ты получил его? Зачем он тебе? — спрашиваю я озадаченно.

— Это было до нас, и меня привлекает район, — говорит Кэл просто, снимая пальто и убирая его в шкаф. Его телефон, лежащий на столе, начинает вибрировать. Кэл смотрит на него, и на его лице появляется широкая улыбка.

— Это Дженна, — говорит он, глядя на меня. — Хочешь ответить? Как думаешь, что Крис сказал бы ей? Учитывая, что он является твоей новой второй половинкой и всё такое, — саркастически добавляет Кэл.

Не могу поверить, что он действительно ревнует. Когда я не предпринимаю никаких шагов, чтобы ответить на звонок, он выхватывает его со стойки и коротко отвечает:

— Что случилось, Дженна? Нет, это не Крис. Это Кэл. Я всё равно собирался тебе позвонить. Просто подумал, что ты должна кое-что знать: прошлой ночью Крис трахал Лорен, — говорит он.

— Серьёзно, Кэл?! — я кричу на него. Не могу поверить, что он это сказал. Ну, вообще-то, могу, но Боже мой!

— Да, я тоже не мог в это поверить. У киски вырос член – научная аномалия, — он подмигивает мне.

— Повесь трубку, — говорю я строго, подходя к нему. Он отступает от меня.

— Я не имею к этому никакого отношения. Это всё был он, поверь мне, — продолжает он, уклоняясь от моей попытки вырвать у него телефон. — Если тебе от этого станет легче. Я планирую вытрахать его прямо из её памяти, — говорит он с подмигиванием.

— Ты такой засранец! — кричу я на него. Не то чтобы Дженна мне нравилась. На самом деле, совершенно наоборот, но она заслуживает того, чтобы услышать об отсутствии Криса намного мягче.

— Я засранец? Не я трахал её жениха, — смеётся он.

— Ты себя слышишь? — говорю я сердито. — Ты злишься на меня, потому что я переспала с тобой? Я позволяла тебе трогать меня, твоим рукам, твоим губам. Ты не доверяешь мне из-за этого? — я истерически смеюсь, и его лицо твердеет.

— Я не доверяю тебе, потому что ты отвернулась от меня!

— Отвернулась о тебя? — недоверчиво спрашиваю я.

— Ты не должна была отказываться от нас, помнишь? — говорит он с горечью. — Ты говорила мне, что никогда не будешь смотреть на меня, как на злодея, — продолжает он, подходя ко мне.

— Я никогда так на тебя не смотрела!

— А как, по-твоему, ты смотришь на меня сейчас? — наступает оглушающая тишина. На секунду я улавливаю уязвимость в его глазах. Этот человек прячется за своим высокомерием и дерзостью, образующих твёрдый фасад. Я должна напомнить себе, что этот нерушимый человек, которого я считаю Кэлом, не прав. У него психическое заболевание. Он сломлен, намного сильнее меня, и вполне возможно, что ему, собственно, кажется, будто я совершила законный акт предательства. Я вздыхаю и опираюсь на стойку неподалёку.

— Сможем ли мы пройти через это? Ты будешь ненавидеть меня вечно и больше никогда мне не доверишься? Это конец для нас? — спрашиваю его искренне.

Кэл отворачивается от меня.

— Я собираюсь сходить за продуктами. Может быть, ты сможешь воспользоваться некоторыми из тех кулинарных уроков, которые брала, — говорит он, прежде чем выйти за дверь. Сколько он помнит? Только это? Почему он знает всё, а Крис ничего, кроме того, что хочет Кэл?

Глава 5

Кэл

30 апреля 2008

Я не хожу на свидания.

Не приходилось с тех пор, как я здесь. Мне нравится веселиться. Нравится, чтобы всё было легко, и девушки обычно такие же. Несложные. Которых можно видеть насквозь. Эта девушка другая. Не уверен, нравится ли мне это, но раз я здесь с ней, то, думаю, ответ положительный. Впервые рядом со мной девушка, которая не выглядит так, будто приоделась специально для меня – пытается, по крайней мере. Она всё ещё великолепна. Не думаю, что у неё получилось бы выглядеть иначе, даже если бы попыталась. Я уже отвык от общества девушек, в гардеробе которых не нашлось бы мини-юбки, едва закрывавшей её задницу, с сиськами в состоянии повышенной готовности. Даже в таком прикиде, как сейчас, она является одной из самых красивых девушек, которых я когда-либо видел. В клубе она выглядела по-другому. Там она играла в переодевания. Это, как я думаю, девушка под маской. Или, может быть, я ошибаюсь. У меня есть способность довольно хорошо читать людей, но, увидев её впервые, мне это не удалось.

Что-то в ней меня пугает. Она кажется невинной, хрупкой, и это ужасает меня до чертиков. Я привык иметь дело с уже испорченными девушками, так что это не для меня. Надеюсь, я не впутаюсь в это. В мой план входит только искупление вины перед ней за то, что бросил её в прямо в центр бедствия. Вот и всё. Ей станет лучше, мне станет лучше, и мы оба сможем двигаться дальше. Если бы только она не смотрела на меня этими большими карими глазами и не улыбалась так невинно. Чёрт, надеюсь, она не девственница. Нет, этого не может быть. Реально трудно представить, что она осталась девственницей, встречаясь с тем придурком.

— Эм, Кэл, куда мы идём, — нервно спрашивает она по пути к мосту. Я пытаюсь подавить широкую улыбку, растягивающуюся на моём лице. Лишь усадить её на мой байк было сложно. Когда я скажу ей, что мы здесь забыли, она с ума сойдёт. Я останавливаюсь, поворачиваюсь к ней лицом и беру её за руки. Её глаза расширяются, и я игнорирую моё учащающееся сердцебиение. Она выпускает маленький вздох. Я отвожу глаза от её губ.

Они идеальны и умоляют меня поцеловать их.

— Насколько ты открыта новому? — спрашиваю её, сокращая расстояние между нами.

Девушка смотрит на меня скептически.

— Ты же не на гигантскую оргию в пустыне меня ведёшь, да? — шутит она. Такая забавная.

— Это кое-что получше, — говорю я со смехом, и она кусает большой палец. Надеюсь, Лорен перестанет так делать. Это чертовски сексуально, и я не собираюсь с ней спать. Чёрт, я собираюсь переспать с ней.

— Мы отправляемся на банджи-джампинг, — неохотно открываюсь я ей, и её глаза расширяются.

— Что?! — она в шоке забирает от меня руки. — Нет. Нет, я не могу, — она качает головой, отходя от меня.

— Нет, ты можешь, — говорю я, снова взяв её за руку.

— Ты, типа, один из тех людей... как там их называют? Адреналиновые наркоманы? — Лорен начинает смеяться, держась руками за голову.

— Что-то вроде того, но это не так уж плохо. Когда попробуешь, почувствуешь себя другим человеком, — обещаю ей.

Она смотрит на меня скептически, затем мимо меня.

— В этом месте вообще разрешено делать такое? Мы должны делать это здесь? — говорит она нервно. Дерьмо.

— Хорошо, это не совсем разрешено, но вот это Джейк. Я прыгал с ним дюжину раз. Ты не умрёшь. Обещаю тебе, — уговариваю, пытаясь сдержать свой смех из-за её испуганного вида. Она глубоко вздыхает и отворачивается от меня.

Она не решится. Может быть, банджи-джампинг – немного перебор, но ужин и фильм? Чертовски скучно.

Я подхожу ближе к ней и слышу её дыхание. Это взбадривает, как ничто другое.

— Боишься попробовать что-то новое? — её глаза находят мои, глядя в них так, будто пытается разглядеть, что скрывается за ними. Это нервирует, но в тоже время захватывает.

— Хорошо, давай сделаем это, — говорит она, направляясь мимо меня к Джейку.

— Правда? — удивляюсь я.

— Я провела целый час на этой машине смерти не для того, чтобы сидеть и смотреть, как ты веселишься, — отвечает Лорен, подталкивая меня. Эта девушка нечто больше, чем я думал.

— Но дело в том, что я должна идти первой, — нервно говорит она.

— Ты тут вроде как босс, не так ли, Лорен?

Она закатывает на меня глаза.

— Лучше бы мне выжить, — бормочет она.

— Вы в хороших руках, — успокаивает Джейк, когда мы приближаемся к нему. Он поворачивается ко мне. — Скотт, а кто эта милая маленькая штучка?

— Эту милую штучку зовут Лорен, — отвечает она, не успеваю я и рта раскрыть. Я ухмыляюсь Джейку, поднимающему руки в поражении.

— Злюка? — он дрожит.

— Так ты знаешь, что делаешь, верно? — спрашивает Лорен, когда Джейк поднимает снаряжение.

— Этого чувака я пока не убил, — отвечает он. — Ну, кто первый? — интересуется.

Лорен подходит ближе к краю моста, и её глаза расширяются.

— Она, — вставляю свои пять копеек, и Джейк посылает мне многозначительную улыбку.

— Я, — тихо говорит она, нервно взглянув на меня.

Джейку требуется всего несколько минут, чтобы одеть её.

— Ты ужасно тихая, злюка, — говорит он.

— Я молюсь, — отвечает Лорен с лёгкой усмешкой.

— Забавно, насколько религиозными становятся люди перед прыжком, — шутит Джейк.

— Сколько раз ты уже это делал? — спрашивает она, повернувшись ко мне лицом.

— Двенадцать, — отвечаю я, и её глаза вылетают из орбит. — Не так весело, как прыжки с парашютом, — добавляю, и её взгляд становится недоверчивым.

— Каждое первое число месяца он тут как тут, — встревает Джейк.

— Ты всех своих девушек пытаешься напугать до полусмерти?

— Ты первая, злюка, — говорит Джейк, похлопывая её по спине. Я выстреливаю в него предупреждающим взглядом.

— Значит, мне повезло, да? — вопрошает Лорен, я киваю в ответ и подмигиваю ей.

— Готова? — спрашивает Джейк, и вся краска буквально спадает с её лица.

— Нет. Но давайте сделаем это, — уверенно говорит девушка.

— Ты справишься, — подбадриваю её, пока она идёт к своей точке для прыжка.

Джейк становится за ней.

— Протяни руки и сделай глубокий вдох.

Я чувствую своё сердцебиение, вспоминая, как сам впервые прыгал. После прыжка мне казалось, что для меня нет ничего невозможного.

Лорен следует указаниям Джейка, и я слышу, как много воздуха она втягивает.

— Я считаю до пяти, а затем ты прыгаешь, окей? — предупреждает Джейк, и она начинает дрожать.

— Поцелуй на удачу? — спрашиваю её, пытаясь снять напряжение.

— Я ещё не совсем уверена, какая ты удача для меня, — нервно лепечет Лорен.

— Один, два, три, четыре... последние слова? — вопрошает Джейк.

— Если что-то пойдет не так, и я умру, то буду преследовать вас обоих, — и с этим она втягивает последний вздох, закрывает глаза и прыгает.

— Я думал, она будет более нерешительной, — говорит Джейк, наблюдая, как она с криком парит в воздухе.

Звонит мой телефон. Это Декстер. Можно подумать, что с таким количеством денег он мог бы найти занятие получше, чем названивать мне всё это чёртово время.

— Что случилось, Декстер?

— На этой неделе Гвен звонила мне около тысячи раз.

— Ничего нового.

— Не могу понять, почему ты не хочешь говорить с ней. Из того, что ты сообщил мне, я не вижу п...

— Я поговорю с ней, когда мне будет, что ей сказать. А прямо сейчас – нечего, — говорю я прямо, ожидая услышать его неодобрение.

— На этой неделе Хелен будет в городе. Ты сможешь увидеться с ней? —спрашивает Декстер, и я закатываю глаза.

— У меня встреча с братьями Люкс.

— Ну, это намного важней, не так ли?

— Конечно. Я тебе перезвоню. У меня сейчас свидание. Как-то грубо висеть на телефоне во время этого.

— Ты на свидании? — спрашивает он скептически. — С каких пор ты встречаешься?

Я смеюсь.

— С тех пор как я почувствовал так.

— С каких это пор ты так себя чувствуешь? — спрашивает Декс, кривляясь.

— Смешно. Поговорим позже, Декстер. Всего хорошего, — говорю я и вешаю трубку, так как Джейк уже поднял Лорен.

— Ты выжила, злюка. Мне немного грустно, что ты не будешь преследовать меня сегодня, — флиртует Джейк.

— Эй, осторожнее, — предупреждаю его. Он поднимает руки, будто бы капитулируя.

— О, Боже мой! Это было безумие! — говорит Лорен взволнованно, когда Джейк начинает помогать ей снимать защитное снаряжение.

— Я сам, — прерываю его. Он хмурится, но мудро отступает. — Хорошее безумие или?.. — спрашиваю её нерешительно, однако волнение на её лице отвечает на все вопросы.

— Удивительное безумие. Не могу поверить, что сделала это! Я никогда раньше не совершала ничего подобного. Я только что спрыгнула с моста и выжила!

— И ты прыгнула без раздумий. Не многие так могут, — признаю я, освобождая её от её упряжи.

— Ты останавливался? В первый раз?

— А ты как думаешь? — спрашиваю её с любопытством. Она раздумывает минуту, будто бы всерьёз задумываясь.

— Нет. Кажется, ты делаешь вещи, не думая наперёд, — выдаёт она, чем смешит меня.

— Это хорошо или плохо? — спрашиваю скептически, и впервые с тех пор, как прыгнула, она застенчиво опускает взгляд, прежде чем встретиться с моими глазами.

— Может быть, и то, и другое, — тихо говорит она.

Я хочу поцеловать её. Прямо здесь и прямо сейчас. Раньше я бы так и поступил, но сейчас что-то меня останавливает. Это странно, потому что обычно я не сдерживаюсь. Я не думаю, а просто делаю. Но что-то в ней останавливает меня и заставляет подумать, и я не уверен, что с этим делать. Эта территория неизведанна для меня. Не знаю, почему захожу на неё. Я не буду этого делать. Не мне спасать девушек от мудаков. Я и есть мудак – ну, не такой большой, как некоторые из них. Меня не волнует ущерб, который я причинил. И совершенно точно не мне его исправлять. Я даже не встречаюсь, но вот он я. Прямо в самом разгаре свидания с девушкой, слишком красивой, чтобы не хотеть с ней переспать, с глазами, от которых невозможно отвести взгляд. Она будто пробуждает совесть, к которой я не привык, которую я предпочитаю блокировать. Это мост, который я не хочу пересекать. Но Лорен не просто соблазнительна, она опасна.

И чёрт меня дери, если опасность не моё дело.

Лорен

Когда Кэл, наконец, решает вернуться, он приносит пакет с продуктами. Кэл находит меня сидящей на диване. Телевизор включён, но выполняет роль, скорее, отвлекающего манёвра. Я хочу прямо с порога закидать его вопросами, но, естественно, это будет чертовски глупо и точно не даст мне ответов. Он привёл меня сюда не просто так. Я знаю, что он любит меня. Он должен. Я обязана дать ему время, но сколько?

— Ты собираешься использовать некоторые из тех навыков по готовке? — спрашивает Кэл, положив сумку на стол, прежде чем исчезнуть в спальне.

Сколько Кэл знает, что он видит? Ему известно всё, что происходит с Крисом? Я направляюсь к стойке и достаю из пакета коробку яблочного сока, яйца, бекон, два стейка, три картофеля и упаковку шпината. Если бы он был Крисом, этого определённо не хватило бы.

Я начинаю задаваться вопросом, на сколько мы здесь останемся. На один день? Несколько? Уверена, Кэйлен в порядке со Скоттами, но её место рядом с нами... не так ли? Как всё должно быть, когда она с нами? Он собирается сказать ей, что он Кэл? А что, если Крис вернётся? Что будет, когда она подрастёт? Ей придётся жить с двумя отцами? Я стану женщиной с двумя мужьями?

— Ты слишком много думаешь, — его голос вырывает меня из транса. Я пытаюсь прочесть Кэла. Какое у него настроение?

Он чистый холст.

— В последние дни я стараюсь держать свои мысли при себе. Кажется, так лучше для всех, — тихо говорю я, проходя мимо него к раковине, чтобы вымыть руки. Мужчина откидывается назад, чтобы посмотреть на моё лицо. По моему позвоночнику скользит озноб от этого взгляда. У Кэла всё ещё есть способность выводить им из равновесия мой разум, чтобы ослабить мой гнев.

— Мне говорили, что это может вызвать серьёзные проблемы, — говорит он, и мне приходится сдерживать свой смех. Я чувствую, как Кэл прижимается грудью к моей спине. Закрываю глаза и думаю о том, как мы жили раньше, до всего этого. Когда были только мы. Он прижимается ко мне ближе, его руки движутся по обе стороны от меня, и он моет их.

Я уже приняла решение. Он не получит моё тело, пока не откроет всю правду. Кэл владеет моим сердцем, но я могу, по крайней мере, отказать ему в своём физическом «я», независимо от того, насколько это сложно.

Я отхожу от него и открываю выдвижные ящики в поисках нужной посуды. Без единого промаха, Кэл вытаскивает сковородку и миску. Тихо, устрашающе тихо, несмотря на всё невысказанное между нами. Не думаю, что мы когда-либо так долго не разговаривали, даже когда один из нас был зол. Вряд ли Кэл злится. Но не я. Мне больнее, чем когда-либо, и я никак не могу смириться со всем, что произошло. Вопросы на вопросах, неразгаданные тайны, несвязанные теории, которые так и хотят вырваться из меня. Однако я не озвучиваю их. Держу всё внутри, но они будто витают в воздухе, когда мы садимся ужинать.

Кэл осуществляет тяжелую часть готовки – стейк и картошку. Я смотрю, как он делает то, что, как я теперь знаю, он узнал от миссис Скотт. Единственная вещь, которая является не таким большим секретом или тайной, как было раньше. Мне досталась лёгкая часть – шпинат.

— В шкафу над раковиной есть тарелки. Хочешь поставить их на стол? Я почти закончил. Твой шпинат скоро переварится.

Дерьмо.

Я выключаю плиту и, конечно же, посуда оказывается в шкафах надо мной. Я беру две и ставлю на стол. Через несколько мгновений Кэл приносит еду. По какой-то причине он кажется более домашним, чем когда-либо. Он выкладывает еду, а я накладываю немного в свою тарелку и быстро произношу молитву. Привычка, которую я приобрела после ужина со Скоттами. Открыв глаза, я ловлю его взгляд, сверлящий меня, как будто Кэл хочет поглотить каждое моё движение. Мне кажется, что он что-то скажет, но из его рта не выходит ни звука. Я перевожу взгляд на его тарелку, еды на которой вдвое меньше, чем взял бы Крис, и из меня вырывается хихиканье. Кэл подозрительно смотрит на меня.

— Что? — спрашивает он, раздражённо. Я качаю головой и снова хихикаю. — Что, Лорен? — требует он.

— Просто вы с Крисом... едите так... по-разному, — говорю я, быстро набивая рот ложкой картошки. Я чувствую себя иначе, называя его Кэлом. Это не похоже на больную тему, но на всякий случай бросаю взгляд на Кэла, чтобы проверить, ошибаюсь ли я. Вместо того, чтобы вновь увидеть его хмурость, я наблюдаю, как по его лицу распространяется самодовольная ухмылка.

— Он ел, как свинья, потому что не получал удовольствия, — говорит Кэл. Это шокирует меня, и я пытаюсь не показать удивления. Он же наблюдает за моей реакцией. Я пытаюсь не реагировать, но о чём он говорит? Мне хочется прикинутся дурочкой, но к чёрту это.

— Что ты имеешь в виду? — он не может ссылаться на то, что я думаю. Это невозможно, правда?

— Он и Дженна никогда... — я затихаю.

— Нет, — говорит он, глядя прямо на меня, раскрывая во мне чувства, которые только он может вызвать своим взглядом. Я не знаю, что это пробуждает во мне. Счастье? Вообще-то, я в экстазе. Всё это время я пыталась не думать о нём и Дженне. Слишком больно. Меня от этого мутит. Но знать, что он никогда... значит, что Кэл никогда… и то, что я сделала с Крисом, он видит как... Боже, это отстой.

— Это как-то связано с тобой? — я говорю тихо.

— Как ты думаешь? — говорит он стоически, и я встаю из-за стола. Кэл всегда мог быть придурком, когда хотел, но теперь он как придурок с ПМС. Я направляюсь в спальню и хлопаю дверью. Это был глупый вопрос? Откуда, чёрт возьми, я знаю, что глупо или запрещено, с тех пор, как он отключился от меня? Снова эти стены, и я чувствую растерянность, потому что понятия не имею, что с этим делать.

Кровать прогибается, когда он садится на неё. В комнате так тихо, что тишина заполняет всё пространство. Мгновение спустя его рука касается моей спины, заставляя тёплое ощущение пробежать сквозь меня, но я отодвигаюсь от него. Вот как это начнётся и закончится сегодня вечером. Есть так много других важных вещей, которые нужно достать из-под полы, поэтому Кэл не отвлечёт меня своей формой физического комфорта, это не сработает.

Больше никаких отвлекающих факторов.

— Я хочу поговорить, — говорю я, перекатываясь к нему лицом, его глаза находят мои, и я ожидаю найти в них пренебрежение или презрение, но они не излучают ничего из этого. Он ненадолго отворачивается от меня, и я медленно скольжу рукой по кровати, чтобы прикоснуться к нему. — Пожалуйста, — говорю я так искренне, как только могу.

— Я не помню много своего детства. Знаю, что у меня были братья и сёстры. Или я помню, как играл с большим количеством других детей, по крайней мере, — продолжает он, глядя не на меня, а перед собой. Я хотела поговорить, но точно не ожидала такого ответа. — В доме всегда было много людей. По крайней мере, детей. Дом был в этом же квартале. Я пытался найти Клэя ещё до встречи с тобой. Мою маму звали Изабелла. Моего... биологического отца зовут Клэй. И мама умерла, когда мне было пять.

Я сажусь в постели и двигаюсь ближе к нему. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и выражение его лица я бы охарактеризовала как стоическое. Его глаза находят мои.

— Когда я спрашиваю тебя, сколько ты хочешь знать, ты действительно готова к этому? Люди думают, что хотят знать всё, но правда может быть уродливой. Она может всё изменить.

— Ничто не изменит моих чувств к тебе, — обещаю ему.

— Я знаю, что ты хочешь разобраться во всём ради Кэйлен. Я не хочу испортить её. Я понимаю, почему сейчас всё должно быть по-другому, — говорит он, глядя мне в глаза.

— Так и есть, — признаю я.

— Что ты хочешь знать? — спрашивает Кэл небрежно, его поза соответствует непринуждённому тону, будто он сказал самую невинную вещь в мире.

— Ты действительно собираешься рассказать мне? — спрашиваю его почти в неверии.

— Я расскажу тебе всё, что смогу, — говорит он, глядя на меня. Я сижу, застигнутая врасплох его открытостью.

— Ты вправду этого хочешь? — спрашиваю всё ещё настороженно.

— Если это будет относиться к тебе, — говорит он просто. Всегда есть подвох. Я делаю глубокий вдох.

— Почему ты ненавидишь своего отца?

— Уильяма? — усмехается он.

Я киваю.

— Потому что он мудак, — отвечает Кэл просто.

Не могу с этим поспорить.

— Но должно быть нечто большее, чем это.

— Следующий вопрос, — грубо говорит он.

Вместо того, чтобы спорить, я двигаюсь дальше:

— Когда выходит Крис, что происходит с тобой?

Он поднимает бровь, глядя перед собой, и смягчает закалённое выражение лица.

— Я всё ещё нахожусь там. Я всегда там, просто... иногда я могу захотеть и не быть, — тихо говорит он.

— Значит, ты не уходишь в тёмную тюрьму или типа того? — спрашиваю я, вопрос звучит глупо и незрело, но честно.

Небольшая ухмылка появляется на его лице.

— Не совсем так. Это больше похоже на сон. Иногда я предпочитаю спать, если это имеет смысл. Когда он встретил Дженну, я спал, если угодно называть это так. У меняне было желания находиться рядом. Я только что оставил тебя. Гвен умирала. Была его очередь иметь дело с дерьмовой стороной жизни, — тихо говорит он.

— Так ты можешь выбирать, когда возвращаться? — спрашиваю, затаив дыхание. Живот стягивается в узел. Если он подтвердит это, вряд ли я справлюсь с подобной информацией, потому что в таком случае он мог вернуться в любое время, но не сделал этого. Такое заявление причинит мне больше боли, чем всё сказанное им ранее.

— Нет. Если бы это сработало, Крис давно бы исчез. Как я уже сказал, это почти как сон. Иногда ты можешь контролировать происходящее, а в других случаях не можешь вырваться из роли наблюдателя. Раньше было легче не давать ему завладеть контролем. Теперь сохранить его труднее, — говорит Кэл, вставая и проходя по комнате.

— Где он сейчас? Почему он ничего не помнит, а ты наоборот помнишь всё? — спрашиваю его.

— Может быть, хватит? Только на сегодня, — просит Кэл, глядя мне в глаза, и я киваю. Не знаю точно, почему мы здесь или почему такая простая информация успокаивает меня, но я чувствую, что сказанное им сложнее, чем кажется. Мы здесь не просто из-за какого-то совпадения.

— Можно задать ещё один вопрос? — я спрашиваю его, и он выпускает раздражённый вздох, но кивает. — Неужели ты мне больше не доверяешь? — я боюсь услышать ответ, но сейчас мне нужно это услышать. Разве любовь к другой его стороне предательство? Я всегда хотела, чтобы он мог рассчитывать на меня, впустить меня, позволить всегда стоять подле него. Если он не доверяет мне – если произошедшее между мной и Крисом, делает это невозможным – как мы можем двигаться дальше?

— Я доверяю тебе больше, чем себе, — говорит он, прежде чем лечь рядом со мной. Пространство между нами кажется чужим. Я не сокращаю его, но Кэл медленно преодолевает эту прослойку воздуха и подтягивает меня ближе к себе, кожа к коже. Он начинает, не спеша, прикасаться ко мне и моё тело тает, напряжение исчезает из каждой моей клеточки, а его ласки становятся твёрже, глубже.

Его руки повсюду, они находят места, к которым так долго не прикасались. Это настолько отличается от прошлой ночи, полной его страсти, гнева и разочарования ко мне. На этот раз он не претендует на меня, но во всех отношениях показывает, что я его. Что он знает моё тело, как никто другой. Я так хочу сдаться и нарушить собственное правило…

— Мне так жаль, малыш. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Я думал, что поступаю правильно, — шепчет он мне на ухо, прижимая меня к себе, я вдыхаю его запах и запечатлеваю его прикосновение в своей памяти. Я закрываю глаза, сон догоняет меня. — Я больше никогда не причиню тебе боль. Даже если должен отпустить тебя.

Глава 6

Кэл

31 апреля 2008

Было близко, слишком близко. Я так старался, блядь, не хотеть её. Я почти взял её, прямо там, пожирая её. Она даже не подозревала, что будет дальше. Я не могу выбросить из головы её губы и стоны в моё ухо, пока я касался её. Даже представить себе не могу, какова она будет в постели…

Нет, не могу. Она не из тех, кто может это пережить. Лорен не похожа на женщину, которой не нужны какие-либо обязательства.

Секс не будет просто сексом.

Когда я увидел имя этого придурка в её телефоне, мне захотелось сломать ему шею. Я ревную? Одно свидание, и я ревную? Нет, ревность – это не слово. Чувак мне даже не соперник. Я чувствую себя собственником. Не хочу, чтобы он находился рядом с ней.

Он причинил ей боль, но что, чёрт возьми, делать мне? Почему она не может быть простой, как остальные? Но, будь она такой, я бы не заинтересовался ею. Эта женщина другая, потому она мне и нравится, потому я её и хочу. Мне давно никто не нравился. Я терпел девушек, мне было комфортно рядом с ними, но конкретно эта представительница прекрасного пола мне действительно нравится. Её улыбка, манера речи, её способность слушать. Однако меня беспокоит, как она смотрит на меня. Как будто замечает нечто такое, чего не вижу я. Она видит то, чего нет и что никогда не воплотится в реальность, потому что я не такой.

Я должен уйти, пока не зашёл слишком далеко. Она одна из лучших, и однажды станет для кого-нибудь хорошей женой. Может быть, однажды она встретит нормального парня с нормальными требованиями, который не будет настолько испорченным. Это её идеал, так зачем зря тратить время? Если бы она просто хотела поразвлечься, я мог бы подарить ей удовольствие. Я мог бы подарить ей восхитительно проведённое время. В моих силах заставить её забыть того, кто вызывал у неё ложные чувства. Я бы сделал с ней то… чего я никогда не сделаю, потому что от этого будет только хуже!

Она ведёт себя резко, и её переполняет злость, но я вижу Лорен насквозь. Она ещё не сломлена, но я не хочу быть тем, кто послужит причиной обратному.

— Не вовремя, верно?

Это Хелен.

Мне хотелось избить её на месте. Всё равно я всегда не вовремя.

— Я не хотел заставать тебя врасплох, — говорю я, подмигивая, прежде чем плюхнуться на кожаный диван в её офисе. Она закатывает глаза. Лучше ей сегодня не злиться.

Хелен Лайс-Крестфилд.

Умная, красивая, а ещё искусный манипулятор. Женщина, которая смогла спустить на землю одного из богатейших мужчин страны. Думаю, вполне логично, что она стала моим доктором. Её взгляды привлекли моё внимание, но интеллект стал для меня неожиданностью. Ей нравилось манипулировать, а я обожал играть. Мы воплощали союз пациента и доктора, заключённый на небесах. Где-то в процессе она стала одной из тех немногих людей, с которыми я могу находиться рядом, не испытывая собственное терпение.

— Так ты хочешь поговорить о чём-нибудь? Проблемы с лекарствами? Что-то новое, о чём мне нужно знать? — спрашивает она невозмутимо.

— Нет, всё по-старому, — говорю я, пожав плечами.

— Тогда всё просто, — отвечает она, наконец, садясь за свой стол. — Ты заполнил медкарту, которую я тебе дала?

— Может, в другой раз? — спрашиваю, играя с мячом-антистресс, который я взял с её стола.

— Конечно, — раздражённо говорит Хелен.

— Если у меня начнутся галлюцинации, рвота или другое подобное дерьмо, я в ту же самую секунду обязательно позвоню тебе, — обещаю ей саркастически.

— Итак. Как прошло твоё свидание?

Я вздыхаю. Декстер и его большой грёбаный рот.

— Не то чтобы это походило на свидание, — сухо говорю ей.

— Тогда на что это было похоже? — клянусь, её брак с Дексом заключён на небесах.

— Я встретил девушку. Горячую. Мы занимались банджи-джампингом, кое-что съели, и ничего более, — отвечаю скучающе. — Можем мы сделать наш сегодняшний сеанс покороче? Мне нужно кое-что сделать, — говорю я, вставая.

—Кэл, давай не будем этого делать. Тебе нужна моя подпись, чтобы ты смог встретиться с братьями Люкс. Эта сделка может принести много денег, — я вздыхаю и падаю обратно на диван.

— Да ладно тебе, Хелен. Здесь нечего обсуждать, — говорю ей, но уже вижу, как вращаются колесики в её голове.

— Раньше ты не стеснялся делиться подробностями о своих связях с женщинами, что делает ситуацию ещё более интересной, — отвечает она.

Я закатываю глаза. В первую встречу с Хелен я не был уверен, что о ней думать, поэтому поступил с ней так, как с самой красивой женщиной. Попытался соблазнить её. В рамках одной из моих уловок я поделился с ней каждой деталью моих ночей с теми, кого я забирал домой. Когда это не сработало, я подумал, что отпугнул её. В свою защиту скажу, что это было до того, как я решил, что мне нравится Хелен. Она одна из тех немногих женщин, которых я не смог соблазнить.

— Давненько я этого не делал, — смеюсь, вспоминая, каким глупым был по молодости.

— Как-то раз ты заставил меня несколько часов сидеть и выслушивать это. Не то чтобы Декстер не поблагодарил тебя за это, — поддразнивает она, и я имитирую рвотные позывы. Теперь я воспринимаю Хелен только как сестру, и у меня вызывают отвращение мысли о том, что она и Декс занимаются сексом, особенно если какую-то роль в их сближении сыграл я сам.

— Шутки в сторону, Кэл. В твою жизнь входит новый человек, который может сильно повлиять на многие вещи. Давай поболтаем.

Я одариваю её безучастным взглядом и проверяю часы. Мы можем потратить на это тридцать минут.

— Окей. Я начну, — оживлённо произносит она и достаёт папку из своего стола. — Лорен Брукс, двадцать один год, специальность: английский в Чикагском университете; работает официанткой в «Убежище», — рапортует она, и я не могу не засмеяться.

— Декс проверил её? — говорю с издёвкой.

— Это тебя удивляет? — саркастически спрашивает она.

— Ну, тогда вы, ребята, знаете, что она безобидна, — говорю я, вставая, чтобы уйти.

— Думаю, она тебе вправду нравится, раз ты не хочешь говорить о ней. Если это так, держу пари, ты пытаешься придумать другое свидание, и в таком случае я бы сказала, что студент-искусствовед с удовольствием примет участие в открытии выставки Чикагского института искусств в субботу.

Это свидание может иметь больший успех, чем банджи-джампинг. Но я даже не знаю, стоит ли мне пойти на другое свидание или снова позвонить ей. Это было бы огромным одолжением для неё. Тьфу. Я оглядываюсь на Хелен, которая указывает на стул напротив неё.

Хелен – женщина, и она мой доктор. Думаю, её сеансы могут быть не такими уж бесполезными.

— Устраивайся поудобнее, — взволнованно произносит она.

Я занимаю место и закидываю ноги на её стол, чем стираю самодовольную ухмылку с её лица.

— Ты сказала, устроится поудобнее, — отвечаю я, когда она сталкивает мои ноги со стола.

— Итак, расскажи мне о ней, — говорит она.

— Думаю, ты уже знаешь всё, что нужно, — саркастично отвечаю я.

— Я имею в виду, что отличает её от других? Я помню, как ты говорил мне, — она перетасовывает свой блокнот, — что в женщине тебя интересует лишь размер бюстгальтера и то, насколько хорошо она работает своим ртом, — говорит Хелен совершенно серьёзно. Кажется, я упоминал нечто подобное. Кто же знал, что она на самом деле делает заметки.

— Это было правдой лишь отчасти, — говорю я в свою защиту.

— Так чем же отличается Лорен?

— Я не знаю, отличается ли она от других.

— Ну, в ней должно быть что-то, что заставляет тебя реагировать на неё иначе, чем на других.

— Я просто попытался сделать для неё что-то правильное, но в итоге только всё испортил, — признаюсь. Хелен смотрит на меня непонимающим взглядом. Я усаживаюсь поудобнее и объясняю ей, что произошло в ту ночь, когда я впервые увидел Лорен. Как я фактически взорвал её жизнь, как она узнала о том мудаке. Что я только хотел попытаться компенсировать это. Когда я заканчиваю, она складывает руки на столе.

— Может быть, она напоминает тебе о другой твоей части.

Я закатываю глаза.

— Поверь мне, дело не в этом.

— Хорошо, позволь мне спросить тебя кое о чём, Кэл. Смею предположить, что ты хочешь увидеть её снова, иначе тебе было бы просто наплевать на моё предложение насчёт билетов на выставку Чикагского института искусств. Что будет дальше?

Вопрос на миллион долларов. Я знаю, чего хочу в перспективе, обычно это всегда происходит. Я двусмысленно улыбаюсь ей.

— Так в чём проблема? У тебя нет проблем с сексуальным мастерством, если можно так сказать. Или это влияние лекарства?

— Нет! Нет никаких проблем, поверь мне.

— Тогда в чём проблема? — спрашивает она.

— Не думаю, что на этом с ней всё закончится. Не думаю, что может быть лишь так. Если это имеет смысл, — говорю я, опуская взгляд на колени.

— Ого, Кэл Скотт. У тебя появилась совесть? — спрашивает Хелен причудливо.

Я ничего не говорю, потому что не знаю, что, чёрт возьми, со мной не так.

— Лорен пробудила в тебе желание чего-то более, чем непостоянного?

— Нет, но могу сказать, что она не отличается непостоянством.

— Ты делаешь вывод, а когда люди делают вывод, это может быть отражением какой-то внутренней их части, проецированием собственной ситуации.

—То есть, по-твоему, я хочу, чтобы она желала чего-то большего, потому что на самом деле это моё желание? — посмеиваюсь.

— Неужели это так смешно? Теперь ты взрослый человек. Не девятнадцатилетний мальчик, которого я встретила так давно, — говорит она, и я закатываю глаза. — Совершенно нормально желать более высокой формы близости, чем просто секс. Ты не должен отказываться от этого, думая, что, возможно, этого хочет лишь Крис.

— Дело не в нём! — отрезаю, чувствуя, как моя челюсть напрягается.

— Говоря о Крисе...

— Ты сама упомянула его, — напомнил я ей.

— Ты чувствовал какие-нибудь напрашивающиеся эпизоды?

— Я бы сказал, — бормочу. Меня расстраивает этот разговор.

— Если ты заполнишь мои карты, мне не придётся спрашивать тебя об этом, — отвечает Хелен раздражающим голосом.

— Могу я просто взять билеты? — я спрашиваю резко. Она улыбается, и её рука исчезает в ящике, чтобы вытащить их и передать мне.

— Кроме того, ты подняла тонну информации о Лорен. Что насчёт Клэя? — я спрашиваю, и она вздыхает.

— Не больше, чем в прошлый раз. Найти кого-то, кто не желает быть найденным, немного сложнее, — объясняет она.

— Моё терпение иссякает, Хелен, — предупреждаю я её, подходя к двери.

— Иначе ты бы не был собой, Кэл, — отвечает она, и я ухожу.

После встречи с Хелен мне всегда кажется, будто с моих плеч упал груз в тонну кирпичей. Я шучу с ней, но для неё это нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Я бы заглядывал к ней, но обычно она зануда.

Звонит мой телефон, я ждал звонка от этого человека.

— Скажи мне, что у тебя есть что-то хорошее, — говорю я, пытаясь скрыть своё раздражение. Я платил этому следователю большие деньги, но до сих пор все зацепки уходили в тупик. Я знаю, что Хелен и Декстер водили меня за нос, когда дело доходило до Клэя, но обмануть кошку можно многими способами.

— Мы думаем, что заметили его в Венитане.

— Венитан? — повторяю, чтобы убедиться в правильности услышанного. Из всех мест, где я отслеживал этого парня, след ведёт прямо в город, из которого он изначально убежал?

— У тебя есть кто-нибудь на его хвосте?

— Конечно. Дополнительно, учитывая произошедшее в прошлый раз.

— Вы, ребята, наделали достаточно ошибок. Надеюсь, в этот раз я не разочаруюсь. Иначе будет плохо.

Я направляюсь к своей машине, думая о человеке, который привёл меня в этот мир, вероятно, из-за пива, на заднем сиденье какой-нибудь дерьмовой машины. Почему он ходит вокруг да около после всего, что он натворил, каким образом ни один человек не заставил его заплатить? Интересно, думает ли он о детях, которых оставил, уничтожил ли он ещё больше жизней, знает ли он, что один из них ищет его, что его время истекает, а тот, кого он оставил, заставит его заплатить.

Лорен

Сейчас утро, и я в постели одна, больше не завёрнутая в тепло рук Кэла. Я выбираюсь из постели и готовлюсь к следующему дню. Какой это будет день, можно только догадываться. Сегодня мы должны поехать и забрать Кэйлен. Кэл встретится со Скоттами, а что случится после этого, я не знаю.

Часы, стоящие рядом на комоде, показывают, что ещё нет и семи утра. Сделав глубокий вдох, я направляюсь в гостиную тех маленьких апартаментов, в которых мы остановились день назад или около того. Здесь круто и чуждо, отличается от нашего дома в Чикаго и дома Скоттов. Чтобы привыкнуть к дому Скоттов, потребовалось некоторое время, но, в конце концов, он стал тёплым и приятным, и, насколько бы ненавистно не было одиночество в Чикаго, там был мой дом, а когда-то и наш с Кэлом. Сейчас же у меня такое чувство, будто нам здесь не место. Ни одному из нас.

В гостиной никого нет. В ванной тоже пусто. Затем я замечаю, что входная дверь приоткрыта. Возвращаюсь в спальню и надеваю одежду потеплее. Выйдя на улицу, я нахожу Кэла, стоящего перед домом со сцепленными руками на голове.

— Кэл, что случилось? — спрашиваю его, приближаясь. Когда он оборачивается, выражение его лица несчастно, в глазах мерцают слезы, разочарование и смятение.

— О нет, — не могу не вскрикнуть.

— Что случилось? Где мы находимся? — он болезненно спрашивает. Мой живот сжимается, а горло сдавливает. Я пытаюсь придумать, что ему сказать, как ответить на его вопросы, как убедить, что всё в порядке. Мне нужно быть сильной, но ощущение совершенно противоположное. Я сама запуталась и потрясена. Пытаюсь что-нибудь сказать, но как только открывается мой рот, мне кажется, что меня вырвет.

— Ты в порядке? — спрашивает он, его обеспокоенность заменяется озадаченностью.

— Я... я не знаю, — моё хихиканье превращается в смех, в то время как из глаз начинают литься слёзы.

***

Он ничего не помнит.

Ничего важного, по крайней мере.

Его воспоминания заканчиваются на гостиничном номере в Детройте и разговоре со мной через дверь ванной. Он не помнит, как мы занимались любовью или его слов о любви ко мне, что усложняет ситуацию. Крис пытается утешить меня, но он потрясён, как и должен быть. Он выглядит потерянным и угрюмым, как и я из-за того, что мне нужно объяснить ему о случившемся. Теперь я не уверена, говорил всё это он или это с самого начала был Кэл. Одна эта мысль заставляет мою кровь вскипать. Если это был Кэл, значит, момент между Крисом и мной на самом деле не был таковым. В конце концов, это был не более чем трюк, тест, больная, извращённая игра…

— Я так устал от этого! — изрекает он мрачно. Из него сочится разочарование. Я хочу утешить его, сказать, что всё будет хорошо, но я сама ни в чём не уверена. Кэл был здесь – в этом доме – прошлой ночью, а теперь передо мной стоит Крис, совершенно не понимающий, что происходит. Я не знаю, что думать и что чувствовать. Я растерянна и ещё больше потеряна, чем до того, как узнала о состоянии Кэла... или Криса.

— Туда-сюда. Зачем он это делает? Почему я это делаю? — говорит он, его голос слегка повышается в панике. — Как нам быть, если он может приходить и уходить, когда захочет?

— Я… Я думала, что всё будет хорошо. Что всё будет превосходно, Крис, но я даже не могу выразить словами свои чувства. Я просто не знаю, как себя чувствовать. Это так... — мой голос надламывается. Я встаю и пытаюсь пробраться в ванную, когда Крис останавливает меня, нежно касаясь моих плеч. Мои глаза встречаются с его тёплыми, зеленовато-серыми, и мне больно от того, что мужчина, глядя на меня, не может вспомнить своих слов или касаний.

— Лорен, что случилось? Я знаю, что что-то упустил. Скажи мне, — просит он, глядя мне в глаза.

— Это не важно, — отмахиваюсь я, пытаясь нацепить поддельную улыбку, усовершенствованную за несколько недель, но сейчас мне трудно хоть сколько-нибудь собраться.

— Нет, важно.

Я качаю головой в отрицании.

— Тебе, вероятно, стоит позвонить своей маме, — говорю я, пытаясь удержать свои эмоции и не дать им вылиться из меня. Плач в ванной комнате стал такой жалкой рутиной, но безопасная монотонность успокаивает.

Достигнув своего безопасного убежища, я пытаюсь перевести дыхание, которое пытается убежать от меня. Всё моё тело дрожит. Я должна успокоиться. Это ещё не конец света. Мой мир всего лишь раскололся пополам, вот и всё. Я должна просто склеить его.

Мне нельзя давать слабину. Я попросту лишена выбора в пользу слабости. Кто-то из нас должен быть сильным, и я не могу положиться на то, что это будет Крис или Кэл, или в принципе кто-то кроме меня. Никчёмными не могут быть все. Кто-то должен держаться ради Кэйлен. От мысли о ней по моим венам бежит беспокойство. Хорошо, что пока ещё это не повлияло на неё. Но как она должна понять? Понять, что папа не совсем один и тот же человек день ото дня. Как я могу заставить ребёнка осознать это, когда даже я сама, будучи взрослой, не могу?

Вот что имела в виду моя тётя Рэйвен, защищая её от всего этого. Но как вы защитите её от человека, который помог создать её, который любит её? Я точно знаю, что и Кэл, и Крис любят Кэйлен. Лишь это их объединяет. Кэл вернулся, прорвался сквозь ту дымку, в которой обитал, чтобы побыть с ней в её день рождения. Крис тоже влюбился в неё, но как мне не волноваться? Поступаю ли я правильно? Поступают ли правильно они? Как будто они оба на войне, скованные битвой друг против друга, и это не помогает никому, кроме них самих, лишь уничтожает всех вокруг. Я не могу поверить Кэлу. Интересно, знал ли он, что вместо него проснётся Крис. Я вспоминаю его слова. Он описывал своё отсутствие как сон. Это сводит меня с ума. Он уходит прочь и засыпает, а я остаюсь в этом кошмаре одна. Он эгоистичный и умный засранец. Он должен был знать, что это случится. Вот почему он накормил меня этим дерьмом прошлой ночью, едва рассказав мне что-нибудь, ещё и спросил, может ли этого быть достаточно. Я должна была сказать: «Блять, нет! Мне нужно знать всё!» Но, конечно же, Кэл играет на мне, как на скрипке. Нет, не на скрипке. Я даже не собираюсь сравнивать эту катастрофу с классическим инструментом. Он играет со мной, как трёхлетний ребёнок с игрушкой, ни о чём не думая и не проявляя ни капли сострадания, а эта безмозглая игрушка я.

Глава 7

Кэл

10 Мая 2008

Провал. Чёртов провал! Почему все, кого я нанимаю, должны быть такими идиотами? Лучше делать всё самому, чем зависеть от кого-то ещё. Детективы, которых я нанял, упустили его. Как можно, чёрт возьми, потерять пятидесятилетнего алкоголика с хромотой? Чёртовы дебилы. Я должен был поехать сам, как только они сообщили мне о его местоположении. Должен был прыгнуть в самолёт и направиться прямо туда.

— Мы приземлимся через пять минут, мистер Скотт, — говорит мне стюардесса, глядя на пол, усыпанный осколками одной из бутылок, которые я бросил через салон. — Я вернусь, чтобы убрать, — добавляет она. Я отмахиваюсь от неё.

— Я сам, не беспокойтесь, — говорю я расстроенно. — Чёрт! — говорю вслух.

Я почти достал его. Ещё чуть-чуть, и он оказался бы прямо в моих руках. Я собирался сломать его грёбаную шею, а они взяли и упустили его. Откидываюсь на иностранные сидения, за которые Декстер, вероятно, заплатил миллион долбаных долларов. Мысли о нём бесят ещё больше. Ему кажется, что он такой хитрый, когда говорит, что не может найти Клэя, чтобы потянуть время, хотя сам сидит и бездельничает. Всё нормально. Может, пришло время и мне немного пошевелить пальцами. Он считает себя единственным, кто может играть в эту игру? К чёрту Декстера Крестфилда, я был слишком мил, слишком спокоен и слишком расслаблен. Я понял, что это никуда меня не приведёт. Мой телефон вибрирует, мой водитель Байрон прислал сообщение о том, что они прибыли на посадочную площадку. Меня удивляет угасание гнева и рассеивающееся разочарование, когда я думаю о подарке, который он должен мне преподнести.

Лорен Брукс, надеюсь, завёрнутая в милый узкий бантик для меня. Но сегодня определённо не самая удачная ночь, чтобы увидеть её. Я расстроен и нуждаюсь в разрядке. У меня почти три недели не было секса, это рекорд, по крайней мере, для меня, и после сегодняшнего дерьма мне нужна девушка, иначе я просто полезу на стенку. Я пытаюсь выбросить из головы образ того, как она будет выглядеть, когда я заставлю её прийти.

Раньше я никогда не пытался так сильно убедить себя не заниматься сексом с девушкой. Она красивая, чертовски горячая, но также забавная, милая и умная, и я ей нравлюсь. В этом-то и проблема. Большинство девушек не любит меня, им нравится мой внешний вид, машины, деньги, места, куда я их вожу.

Это круто, так как обычно мне нравится их внешний вид, запах и то, как они чувствуются подо мной или сверху, но она другая. Лорен опасна для меня. Она даже не знает этого, и я не могу этого позволить. Мне нужно взять себя в руки. Сегодня вечером я возьму Астон (прим. ред.: Aston Martin – английская марка престижных спортивных автомобилей). Это одна из многих игрушек Декса. Даже не знаю, почему он, ведь мы могли бы взять обычный лимузин, как я и планировал, но мне хочется, чтобы она его увидела. Меня беспокоит моё желание произвести на неё впечатление. Обычно мне насрать, и девушек не так уж сложно впечатлить. Вселенная подарила мне не слишком много, но щедро наградила меня внешностью, от которой девушки становятся влажными, и как правило, чем больший ты придурок, тем сильнее нравишься девушкам.

С тех пор как меня назвали настоящим хреном, я заставляю это работать на меня, но возле Лорен мне не хочется быть задницей. Когда я звоню ей, она говорит взволнованным, высоким голосом, но иногда в течение разговора он падает на целую октаву, становится низким и соблазнительным. И мне интересно, знает ли она, что это делает со мной. Эта девушка кажется невинной, что заставляет задуматься о том, как было бы весело её развратить, хотя на самом деле Лорен нравится мне такой, какая она есть.

Замкнутый круг.

Я выхожу из самолета, и, увидев её, впервые в жизни мне хочется остановить мгновение. Лорен ждёт меня возле лимузина, её красота будто даёт мне пощёчину. Платье, в которое она одета, возрождает в моей памяти, насколько она сексуальна. Оно не обтягивающее, но достаточно короткое, чтобы я чертовски захотел увидеть и то, что скрывается под ним. А ещё его ткань довольно тонкая, так что я смогу сорвать его в считанные секунды. Чем ближе к ней, тем в моей крови больше адреналина, пульсирующего по всему телу. Она улыбается мне, когда я приближаюсь к ней. Хотел бы я видеть это каждый день. Такая улыбка напоминает о детстве, свежеиспечённом печенье прямо из духовки. Когда же мои глаза опускаются вниз по её телу, во мне просыпается жажда к чему угодно, но только не к пище.

— Ты выглядишь... — я должен остановить себя, чтобы не отпугнуть её своими словами. Обычно я не подвергаю себя цензуре, так что никто знает, что, чёрт возьми, может вылететь из моего рта. Я хочу перестать пялиться на неё, но не могу, мне нужно видеть всю картину. — Ты должна для меня покружиться, — я вбираю каждый её дюйм. Лорен начинает краснеть, стыдливо отводя взгляд от меня, отчего я ещё больше возбуждаюсь.

— Ладно, запомни эту мысль... — она не должна сдвигаться ни на дюйм. Я становлюсь прямо за ней, чтобы получить лучший вид. Эта девушка заслуживает десятки и спереди, и сзади. Я должен прикоснуться к ней, но вряд ли смогу остановиться, сделав это. Я до сих пор не могу ничего с собой поделать. Я не буду прикасаться к ней, где захочу. Мне хочется касаться её повсюду без остановки, но я сохраняю контроль над собой. Просто провожу рукой по её талии и животу, так как это безопасные зоны. Мои руки скользят по тонкому материалу, и я чувствую, как она расслабляется, когда притягиваю её к себе. Она так хорошо ощущается в моих объятьях и так хорошо пахнет…мне нужно придержать коней, иначе мы не доберёмся до церемонии открытия.

Ты должен дать ей немного пространства.

Не могу. Не сейчас, уже слишком поздно.

Я хочу её.

Надолго ли?

Достаточно долго.

— Я рад, что ты смогла прийти, — шепчу ей на ухо, игнорируя голос в моей голове.

На заметку: попросить Хелен увеличить дозировку моих лекарств.

Крис

Что-то случилось. Я пытаюсь сообразить, что бы это могло быть, пока Лорен запирается в ванной. Всё пошло не так, но это обычное дело, когда выходит он. Он всё портит. Но сейчас всё кажется намного хуже. Потому что я понятия не имею, что, чёрт возьми, происходит и что он сделал. Почему во взгляде Лорен на меня читалась обида, когда она осознала, что перед ней стою я. Как будто она просто не может на меня смотреть. И чего мне ожидать от неё? Что, чёрт возьми, он сделал? Почему я в Венитане? Я хочу всё вспомнить, но не время забрасывать Лорен вопросами сейчас, когда она в секунде от нервного срыва. Я пытаюсь взять себя в руки. Мне нужно всё исправить. Что бы ни произошло, независимо от того, как он всё испортил, я должен это исправить. Я всегда подчищаю за ним, без исключений. Я слышу звонок телефона и иду на него ответить. Это моя мама.

— Привет, — нерешительно говорит она.

— Мама, — говорю я с облегчением. Независимо от того, насколько плохо обстоят дела, её голос всегда дарит мне надежду на лучший исход.

— Крис! Это ты, дорогой. Слава Богу. Ты в порядке, Лорен в порядке? Уильям, это Крис! — тараторит она, будто едет на скорости сто миль в час.

— Как Кэйлен?

— Она в порядке, Кристофер, но где ты? Что случилось? — звучит голос моего отца в телефоне.

— Я нахожусь в месте под названием Венитан. Я... я не знаю, как сюда попал. И почему я здесь, — проговариваю, пытаясь казаться как можно более спокойным.

— Это не важно, сынок. Тебе просто нужно вернуться домой. Сейчас же. Самое безопасное место рядом с нами, — говорит мой папа.

— Лорен с тобой, дорогой? — спрашивает мама.

— Да, она в ванной. Она довольно сильно потрясена всем этим. Увидеть утром меня было для неё сюрпризом. Видимо, Кэл вернулся, — признаю я, чувствуя, как опускаются внутренности. — Увидев меня, она показалась озадаченной и расстроенной, но хуже всего то, что, похоже, она была разочарована моим присутствием и уходом Кэла. Но чего я ожидал?

— О, милый. Пожалуйста, не думай так, — прерывает меня мама.

— Ну, сынок, такая проблема возникает, когда ты с Лорен. Она не борется за тебя. Она всегда будет выбирать Кэла, — вмешивается мой папа.

— Уильям, ты не можешь знать этого, — защищается моя мама.

— Я знаю. Все мы знаем. Вот почему ей лучше было уйти, как только у неё появилась Кэйлен.

— Что!? — срывается моя мама.

— Посмотри, что случилось. Он уходит с ней на несколько часов, и Кэл тут же берёт верх. Я же говорил, что она спусковой крючок.

— Мы не должны говорить об этом по телефону, — говорит мама.

— Мама права. Ладно, скоро увидимся, — заканчиваю я разговор, повесив трубку.

Я глубоко вздыхаю и обнаруживаю несколько пропущенных звонков и сообщений на голосовой почте. Эйдан звонил больше, чем моя мама. Это действительно не похоже на него. Я набираю его номер, и он поднимает трубку после нескольких гудков.

— Где, чёрт возьми, ты был? — сердито спрашивает он.

— Слушай. У меня сейчас много всего происходит, поэтому это не важно, — я перебиваю его.

— Нет, это действительно важно, парень, — обрывает он. В его голосе нет ни намёка на забаву, что не похоже на него, и я чувствую, как моё сердце начинает биться чаще. Что ещё может пойти не так?

— В чём дело? — неохотно спрашиваю я.

— Думаю, мы не должны обсуждать это по телефону, — говорит он, сбавив обороты.

— Просто скажи это, Эйдан, у меня и так достаточно дерьма в голове, чтобы задаваться вопросом, что же будет дальше, — резко отвечаю я ему в отчаянии. После этого следует длинная пауза, которая тянется, кажется, тысячу лет. — Да объясни ты наконец!

— Слушай, Лиза пришла вчера сюда заплаканной и в чёртовой неразберихе.

— Что ты здесь делаешь?! Какого чёрта ты творишь, Эйдан?! — я слышу крики на заднем плане. Это Лиза. Звук в телефоне становится приглушённым.

— Эй! Эй, ребята, что, чёрт возьми, происходит? — я кричу в трубку, надеясь, что они меня услышат, но через несколько секунд в отчаянии вешаю трубку. Рядом слышатся шаги, а затем в комнату входит Лорен.

— Всё в порядке? — интересуется она. Видимо, время, проведённое в ванной, пошло ей на пользу. Возможно, мне тоже следует посидеть там пару минут.

— Лиза и Эйдан – идиоты, которые пытаются свести меня с ума, — говорю я, пытаясь посмеяться, чтобы скрыть беспокойство. Выражение лица Лорен совершенно не успокаивает меня.

— О, Крис, — она глубоко вздыхает, что озабочивает меня ещё больше. — Лиза позвонила тебе... когда здесь был Кэл, и он сорвался на ней, — осторожно произносит она.

— О нет, — говорю я вслух. — Какого чёрта он так дерьмово отнёсся к Лизе? Что она вообще ему сделала? — вопрошаю сердито, и через секунду звонит мой телефон. Это снова Эйдан.

— Эй, Крис, — это голос Лизы.

— Лиза. Прости. Это был не я. Что бы он тебе ни сказал, проигнорируй это...

— Крис. Всё нормально. Я знаю, — заверяет она меня.

— Не нормально, и я сожалею, — прошу прощения.

— Ты в порядке? — спрашивает она.

— Да, со мной всё хорошо, а ты как? Почему вы с Эйданом повздорили?

— Ты нас знаешь. Мы всегда такие, — смеётся она, но сухо и будто вынужденно.

— Что случилось, Лиза? Это из-за того, что сказал тебе Кэл? — я оглядываюсь на Лорен, которая смущенно опускает взгляд. Должно быть, всё было довольно плохо, раз это так расстроило Лизу.

— Он не обидел меня, Крис. Меня называли и похуже. Немного странно, когда кажется, будто слова принадлежат тебе. Хотя это ничего не значит, — сухо говорит она.

— Значит, всё в порядке? — неуверенно спрашиваю я.

— Да. Просто Эйдан видел, как я расстроена, и хотел, чтобы мы говорили об этом, — говорит она, нервничая.

— Если слова Кэла тебя не задели, тогда в чём дело? — спрашиваю я, садясь на кушетку и готовясь к худшему, потому что, судя по происходящему, ничего хорошего ждать не приходится.

— Сейчас не время. По сравнению со всем, что с тобой происходит, это не имеет большого значения. Просто дай мне знать, когда вернёшься, чтобы мы могли поговорить, вот и всё, — в её голосе присутствуют успокаивающие нотки. Так она разговаривает с детьми, с которыми работает. Однако у меня это вызывает только тревогу.

— Ты уверена? — я снова спрашиваю её.

—Да. Это может подождать, — говорит она. Я глубоко вздыхаю и смотрю на притихшую Лорен, которая прислушивается к разговору. Если это может подождать, то так тому и быть. У меня и так достаточно проблем.

— Хорошо. Думаю, мы скоро начнём собираться в обратный путь. Я приеду завтра утром, если ты не против, — говорю я, пожав плечами.

— Потрясающе, — тихо говорит Лиза.

— Круто. Эйдан хочет что-нибудь мне сказать?

— Нет, Эйдан в порядке. Правильно, Эйдан? — строго говорит она.

— Ага. Со мной всё хорошо, — сухо отвечает он.

Неважно.

— Ладно. Позже, — говорю я, прежде чем повесить трубку.

— Всё в порядке? — тихо спрашивает Лорен, и я провожу руками по лицу.

— Они говорят, что да, поэтому я собираюсь оставить всё как есть, — отвечаю я раздражённо. Девушка медленно кивает и опускает взгляд на колени. — А ты ничего не хочешь мне сказать? — спрашиваю я её. Она смотрит на меня и выдыхает.

— Лиза узнала о Кэле, когда вы были моложе, — выпаливает она на одном дыхании. Я чувствую, как сама по себе взлетает моя бровь. Я определённо не ожидал, что она скажет нечто подобное. Я думал больше о том, что случилось между Кэлом и Лорен.

— Нет. Лиза бы что-нибудь сказала, — я говорю ей, и она начинает нервно сжимать запястье.

— Это Кэл сказал тебе?

— Нет. Лиза, — тихо отвечает она.

— Когда это произошло? — интересуюсь, пытаясь скрыть раздражение, но у меня не слишком выходит.

— Это было около двух недель назад. Она попросила меня ничего тебе не говорить. Я не думала, что это так важно, пока Кэл не обругал её, — я в неверии качаю головой.

— Она сказала что-нибудь ещё? — нервозность в моём животе всё усиливается.

— Нет, но она почему-то просила не рассказывать тебе об этом. Я не хотела нарушать её доверие, но из-за всего случившегося просто не хочу больше хранить секреты, какими бы маленькими они ни были, — говорит она, её большие карие глаза, обычно такие яркие, теперь полны сверкающими в них слезами.

— Я не хочу, чтобы между нами были какие-то секреты, — говорю я, и Лорен выдавливает полуулыбку, глубоко вздыхая.

— Ну, в таком случае, думаю, ты должен знать, что мы переспали. Все: и ты со мной, и я с Кэлом.

***

Её заявление отправляет меня в нокаут. Её глаза не мигая удерживают мой взгляд. Мы с Лорен переспали? А потом она переспала с Кэлом? Меня сразу охватывает столько эмоций, что я не знаю, на что ответить в первую очередь. Она сверлит меня взглядом, и я знаю, что между нами не должно быть никаких секретов, но мне очень хотелось бы, чтобы она немного повременила делиться со мной этой информацией. Я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, но слова не выходят.

Я переспал с ней? Я злюсь, потому что, во-первых, жестоко, что я даже не могу вспомнить, занимались ли мы сексом. Если это действительно так, то как она могла затем переспать и с Кэлом? Я был в отключке всего два дня.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — её голос легок, уязвим и несёт успокоение, но я не хочу успокаиваться после её слов. Я пытаюсь придумать, что сказать, чтобы не испортить всё ещё больше и не сделать пропасть, которая образовывается между нами, ещё глубже, но на ум ничего не приходит.

— Я... я не знаю, что сказать, Лорен...

— Всё, что ты хотел бы сказать. Просто пусть это будет честно, — говорит она умоляющим тоном. Я чувствую, как сквозь меня начинает проходить гнев. В моё сердце прокрадывается горечь и ревность, которую я никогда раньше не чувствовал. Я боюсь того, что может сейчас произойти, если я промолчу. Как же мне сказать то, что я хочу, не причинив этим ей боль? Но как она могла с ним переспать? Как она могла это сделать после того как он солгал ей, бросил её и Кэйлен, а после моего ухода не прошло и дня?

— Я не помню, может быть, Кэл обманул тебя, — произношу я, вставая с дивана, стараясь изо всех сил не быть озлобленным. — Ну, по крайней мере, в первый раз, — говорю, пожимая плечами.

Её щеки приобретают ярко-красный оттенок, и она отворачивается от меня. Я поставил её в неловкое положение. Мне стыдно за нас обоих. Не могу поверить в то, что я только что сказал ей, не могу поверить, что это вообще произошло, что я должен что-то говориь и... хуже всего то, как больно слышать сказанное ею.

— Пойду подышу свежим воздухом. Думаю, нам нужно возвращаться к Кэйлен, — говорю я, направляясь к двери.

Глава 8

Лорен

Честность должна быть безоговорочной. Больше никаких секретов или лжи. Я подумала, что лучше будет просто озвучить это. Дабы правда не ждала больше ни секунды. Я не знала, как он это воспримет. Что бы он ни сказал или ни сделал, я знала, что это не переплюнет столкновение с Кэлом. Именно об этом я и подумала. Но всё оказалось ещё хуже. Намного хуже. На мгновение я подумала, что между мной и Крисом всё наладится. Что он скажет мне, что всё будет хорошо, и мы сможем двинуться дальше. Что это не моя вина, и что он сожалеет о произошедшем. Возможно, он сказал бы, что испытывает большее сожаления из-за потери памяти. Вместо этого вместе с моими словами его накрыла броня. Я видела, как это случилось. Он ожесточился по отношению ко мне, блеск в его глазах на этот раз не был равнодушным или смущённым.

Крис был зол, полон ненависти, и в тот момент не мог скрыть этого. Его попытки только ухудшили ситуацию, но для него это было слишком, и от его ответа я почувствовала себя ещё дерьмовей, чем от криков Кэла, когда тот узнал, что я спала с Крисом. Ну, кто знает, переспала ли я с ним, раз уж даже он не помнит.

Вполне возможно, что Кэл обманул меня, проскользнул внутрь сознания и тихо лёг отдыхать. Ведь в таком случае ему не нужно отвечать на вопросы или бороться. Мы едем около часа, и в машине повисло такое удушающее напряжение, что его невозможно игнорировать. Я хочу что-то сказать, но слова не приходят. Как мне бороться с тем, что он сказал? Этот мужчина, эти двое мужчин, которых я люблю больше всех после моей дочери. Они оба ранят меня глубже, чем кто-либо другой, просто используют два разных ножа.

Я чувствую себя истощённой. Моё тело отдохнуло, хоть марафон беги, но разум в ближайшее время либо выключится, либо перегрузится. Крис и слова не произнёс с тех пор, как я села в машину. Он всё ещё прячется за своей бронёй, его тёплые зелёные глаза неотрывно смотрят вперёд, и мы выскальзываем из маленького городка, в котором меня бросил Кэл. Интересно, о чём он думает, ненавидит ли меня? Трудно поверить, что Крис может кого-то ненавидеть, но его поведение говорит, что сейчас моё общество ему определённо не по душе. Меня утешает лишь то, что он бы так не расстроился, если бы я не заботила его. Но какая от этого польза? У меня звонит телефон, и я вытаскиваю его из сумки.

— О нет, — говорю я вслух.

— Что случилось? — его голос чересчур сдержан, а глаза всё ещё сосредоточены на дороге.

— Это Хелен. Я совершенно забыла о нашей встрече, — вздыхаю я.

— Удачное время, чтобы поговорить с ней. Вероятно, как и любое другое, — бормочет он.

— Хелен. Привет, прости. За последние два дня столько всего произошло, — говорю я, стараясь подчеркнуть свою искренность.

— Я поняла. Вчера Кэл звонил Декстеру, — рассказывает она.

— Звонил? — повторяю, пытаясь казаться не слишком удивлённой.

— Судя по тому, как ты говоришь, Кэл, похоже, снова стал Крисом, — говорит она.

— Мы бы очень хотели тебя увидеть. Правда. Я действительно могла бы воспользоваться твоей помощью, — тихо отвечаю я, желая, чтобы у меня было чуть больше уединённости, чем несколько дюймов личного пространства. Забавно, что всего несколько дней назад я презирала Хелен и хотела хорошенько надрать ей задницу, а сейчас испытываю огромную потребность поговорить с ней. Она единственная, кто может помочь мне пройти через это. Потому что всё не так просто, как я думала.

— Хорошо. Как насчёт встречи в Мичигане завтра вечером? — спрашивает она, и я вздыхаю с облегчением.

— Было бы здорово.

— Хорошо. Я позвоню тебе завтра, чтобы ты знала, в какое время я приеду.

— Звучит здорово. Спасибо. Большое спасибо, Хелен, — говорю я ей, прежде чем повесить трубку. — Как думаешь, теперь мы можем доверять ей? — я смотрю на Криса, замечая его быстрый взгляд на меня. — Мне... мне просто нужно поговорить с кем-то. Кто понимает и сможет помочь с этим мне, — говорю ему честно, начиная возиться с телефоном.

— Я думал, что ты справилась со всем этим. Что ты разобралась во всём, — тихо говорит он, и я не могу не выпустить сухой смешок.

— Мне так казалось, Крис. Даже узнав о тебе и Кэле, я всё ещё пытаюсь принять, что это возможно. Но это совершенно разные вещи. Ты не понимаешь, каково в один день разговаривать с тобой, а на следующий день обнаружить его. Теоретически я всегда знала, что это может случиться, но нельзя подготовиться к такому.

— Но ты надеялась на это. Верно? — спрашивает он без единого намёка на сарказм. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь придумать, что сказать, чтобы не причинить ему вреда и не усугубить ситуацию. Но у меня есть только правда, и я могу быть настолько деликатной, насколько это возможно.

— Я всё ещё влюблена в Кэла, Крис. Я не могу лгать тебе об этом, — говорю я быстро, однако выражение его лица не дрогнуло, не считая небольшого подёргивания челюсти.

— Но тебя я тоже люблю, я без ума от тебя, и мне трудно понять, почему оказывается, любовь к вам обоим, хоть вы, по сути, являетесь одним человеком, кажется таким предательством, — говорю я.

— Я никогда не говорил, что чувствую себя преданным, Лорен. Мы были друзьями, я начал больше заботиться о тебе, но всегда знал, — Крис замолкает, оставляя оглушающую тишину.

— Ты всегда знал что?

— Если бы дело до этого дошло. Кого бы ты выбрала, — тихо говорит он. Я чувствую жжение в горле.

— Знаешь, вы оба ненавидите друг друга. Номежду вами много общего. Например, вы оба стремитесь поставить меня перед этим выбором. Как будто это зависит только от меня... разве ты не понимаешь? Неважно, кого я выберу, ничто не помешает другому выскочить, когда ему приспичит, — я говорю, смеясь над смехотворностью всего этого. — У меня нет выбора. Почему ни один из вас не понимает этого? Я люблю тебя. Вот и всё, я надолго застряла в этом, кто бы и когда бы ни решил появиться, — продолжаю я сердито. Я так устала от всего этого. Меня пинают, словно грёбаный волейбольный мяч через сетку. Я бросаю взгляд на Криса, тихо закипающего. Мне надоело чувствовать грусть, вину и смущение. Может, мне стоит продолжать злиться. Злость лучше, чем чувство растерянности, депрессии и безнадёжности.

— Хочешь знать, что сказал мне Кэл? Например, почему мы были в том доме, в том городе? — спрашиваю Криса, но он качает головой.

В самом деле? Я думала, он хотел бы узнать, так как это довольно важно, но похоже, что нет. А что, чёрт возьми, я знаю сама? Я даже не знаю, с кем, чёрт возьми, я спала.

Крис

Конечно, Лорен всё ещё влюблена в него. Не то чтобы я предполагал иное, но услышать это от неё, даже после того, как она рассказала, что спала с ним, оказалось больнее, чем я ожидал. Но она сказала, что любит и меня.

Лорен не боится сказать это, не расхаживая вокруг да около... но как она может любить нас обоих? Мы такие разные, к тому же он абсолютный мудак. Не могу поверить, что не помню, что произошло между нами. Я сказал, что считаю Кэла обманщиком, притворившимся мной, тогда как сам был тогда таким засранцем. Это не в его стиле, а находиться в отеле рядом с Лорен и скрывать свои чувства становилось всё труднее и труднее. Я хотел прикасаться к ней и держать её в своих объятиях. И это не изменилось, несмотря на всё, что происходит. Когда она злится, её кожа краснеет, взгляд направлен прямо на меня, голос углубляется, и, честно говоря, это невероятно сексуально.

Как я могу ничего не помнить о том, как был с ней? Возможно, моё место занял Кэл, но мне не хочется так думать. В любом случае, он, очевидно, остался с ней сразу после меня. Чувствую себя идиотом, но не могу не задаться вопросом, с кем из нас ей нравится больше. Кэл был с ней дольше, чем я, и у него больше опыта. Как глупо! Я не должен думать об этом, но не могу остановиться.

Мне и без этого есть о чём беспокоиться. С кем ей больше понравилось заниматься сексом – не самая большая из моих проблем. Лорен, вероятно, ударила бы меня, если бы я спросил её. Но она сказала, что мы оба требуем её выбрать одного из нас. Должно быть, он уверен, что она выбрала бы его, если бы до этого дошло, но Лорен права. Неважно, чего она хочет, если бы она выбрала меня, он просто не захотел бы уйти и никогда не возвращаться. Если бы она выбрала его... я бы даже не знал, как это сделать.

Лорен уснула по дороге. Честно говоря, я этому рад, потому что мне трудно изображать злость. Как я могу злиться на женщину, которая решила смириться с моей ситуацией, и которая одним своим взглядом даёт мне понять, что я никогда не знал настоящей любви.

Я останавливаюсь перед домом. Не хочу беспокоить её. Кажется, она не могла хорошо выспаться за всё это время. Лорен начинает шевелиться и постепенно просыпается. Её взгляд устремляется в окно, и она понимает, что мы вернулись к дому моих родителей.

— Отлично! — бормочет.

— Что не так?

— Твоя невеста прямо по курсу, — отвечает она, указывая на дом. Моё сердце начинает сильнее биться, когда я вижу Дженну, сидящую на крыльце. — Ты не хотел говорить о том, что произошло, когда Кэл вернулся, но тебе не помешает узнать, что Кэл рассказал ей о ночи, которую мы провели вместе, — тихо говорит она. Прежде чем я успеваю ответить, Дженна спускается с крыльца и останавливается перед ступенями дома. Как правило, она хорошо одевается, но сегодня на ней джинсы и нехарактерная большая толстовка, а волосы беспорядочно стянуты сзади.

— Оставайся здесь, пока я с ней разговариваю, — говорю Лорен, которая в ответ вздыхает и закатывает глаза, но подчиняется. — Дженна, что ты здесь делаешь? — спрашиваю, но мне даже не требуется подходить к ней, чтобы учуять сбивающий с ног запах алкоголя.

— Действительно, Крис? Забавно, что оказалось достаточно пары дней, чтобы моё присутствие стало нуждаться в причине, — отвечает она со слезами на глазах, и я чувствую укол вины.

— Прости, Дженна.

— Нет! Больше никаких извинений или нелепых оправданий. Я покончила с тобой, Кристофер Скотт, — говорит она, подталкивая меня в грудь. — Ты хоть понимаешь, каково мне было после её появления? — кричит она, указывая на Лорен в грузовике. — Она всё испортила! Этого не должно было случиться. Мы собирались пожениться. Ты любил меня!

— Я всё ещё люблю тебя, Дженна. Просто я не могу держаться за тебя, пока разбираюсь в себе. Ты заслуживаешь большего, — пытаюсь объяснить я.

— Наш разговор окончен. Я пришла сюда не с тобой говорить. Я хочу поговорить с ней. Она заслуживает встречи со мной лицом к лицу! — Дженна переступает с ноги на ногу. О нет.

— Дженна. Давай я отвезу тебя домой, — прошу её, но она пытается отстраниться от меня, поэтому я хватаю её за руку.

— Нет! Это касается только нас с ней, — говорит она, вырываясь из хватки и направляясь к машине, чтобы начать бить по окну, вызывая сигнализацию.

— Выйди и защити себя, глупая шлюха, — говорит Дженна, когда я оттягиваю её к своей машине.

— Что происходит? — мой папа со смущённым видом выходит из дома.

— Дженна пьяна. Я должен доставить её домой, — говорю ему, пока она пытается вырваться из моих рук.

— Она всё испортила! — кричит Дженна. — Она не может просто так уйти, — продолжает кричать.

— Дженна, успокойся. Прекрати, ты выше этого! — говорю ей твердо.

— Видимо, это ложь, потому что я всё ещё недостаточно хороша для тебя! — вопит Дженна, толкая меня. Мой отец спускается по лестнице и подходит к нам. Тем временем Лорен выходит из машины и направляется в дом, а Дженна окончательно впадает в безумие.

— Ты заманила его своим ребёнком. Это единственная причина, по которой он выбрал тебя. Шлюха! — кричит Дженна. Лорен останавливается и хмурится.

— Лорен, не надо. Она пьяна. Пожалуйста, просто иди в дом! — кричу ей.

— О, прошу, не надо, сучка! Я прямо здесь, — Дженна продолжает издеваться над ней, пока мы с отцом пытаемся посадить её в машину. Лорен останавливается на полпути. К счастью, в дверях появляется моя мама и говорит что-то, чего мне не удаётся расслышать, и Лорен входит в дом.

— Одна большая счастливая чёртова семья, Крис?!

— Дженна, где ключи? — мой отец спрашивает её твердо, и она хлопает руками о капот своей машины.

— Дженна, прекрати! — кричу на неё. Я никогда раньше не видел её такой.

— Не говори со мной, Крис. Пусть твой отец отвезёт меня домой. Видеть тебя больше не желаю. Никогда! — кричит она мне, прежде чем врезаться в пассажирскую сторону машины.

— Я поеду с ней. Следуй за мной, — говорит он, прежде чем сесть на водительское сиденье. Я пробираюсь к машине Лорен и оглядываюсь на Дженну, которая в ответ показывает мне средний палец. Должен признать, это заслуженно. Сев в машину, я глубоко вздыхаю и кладу голову на руль. Все слова Дженны по отношению ко мне справедливы. Я должен был сразу после приезда Лорен сказать ей, что нам нужен перерыв. Я просто надеялся, что всё закончится по-другому, что каким-то образом всё разрешится и никто не пострадает, что для всех настанет счастливый конец. Я думал, что после всего мы сможем зажить счастливо, но чем дольше это продолжается, тем больше мне кажется, что никому из нас не светит «хеппи энд».

***

Моему отцу понадобилось всего несколько минут, чтобы привести Дженну домой. Кажется, поездка успокоила её, или это алкоголь заставил её уснуть. Не могу поверить, что мои действия заставили Дженну, уважающую себя, умную, красивую и сильную женщину, выйти за рамки и превратиться в человека, в котором её невозможно узнать. Так вот, что я делаю с людьми? Разрушаю их, разбивая надежду на счастье? К этому сводится моя жизнь? Мой отец всем своим видом источает облегчение, когда выходит из дома. На мгновение он останавливается и качает головой, а затем садится в машину. Устроившись, он глубоко вздыхает.

— Как она? — интересуюсь, слишком смущённый, чтобы посмотреть на него.

—Дженна будет в порядке. Она сильная... просто... иногда людям нужно отпустить себя, чтобы сломаться, — тихо говорит он.

— Знаю, она оправится. Я просто ненавижу себя за то, что сам являюсь причиной её боли. Что потерял друга.

— Поедем, сынок, — говорит он. Я завожу машину и поворачиваю на дорогу домой. Меня шокирует то, что он молчит, ни слова не говоря о произошедшем. Я ожидал услышать о том, как он был прав, и то, что нельзя оставлять Лорен рядом, а мои поступки относительно Дженны в корне недопустимы. Уверен, она рассказала ему всё, что случилось, пока он успокаивал её. Может, он просто даёт мне передышку на вечер, и за это я безмерно ему благодарен. Сейчас мне хочется только поспать.

Я заглушаю мотор, припарковавшись у дома, и начинаю выбираться из машины.

— Крис, — говорит он, задерживая нас обоих в машине. Я делаю глубокий вдох. Это должно было произойти.

— Я был очень рад услышать твой голос сегодня, — говорит он, похлопывая меня по плечу. — Не беспокойся ни о чём сегодня, для этого всегда есть завтра, — говорит он, выходя из машины. Я следую за ним, но внезапно моё зрение становится размытым.

Теперь я иду не к своему дому, а по какой-то улице. Она выглядит знакомой: дома потрёпанные, с заросшей травой, большинство из них кажутся заброшенными. Мимо проезжает пара машин. Я поднимаюсь по лестнице одного из домов, покрытого сколами зелёной краски. Перила на лестнице кривые. Небо тёмное, но на крыльце мерцает свет, хотя кажется, будто ещё чуть-чуть, и ему не хватит энергии. Я трижды стучу дверь. Отражение на грязной пластиковой вставке показывает меня в изношенной куртке и с бейсболкой на голове. Глубокий голос по ту сторону спрашивает:

— Кто там?

— Это я, — отвечаю я.

Не я. Кэл.

Через секунду раздаётся треск открываемой двери. За ней показывается человек, большой, ростом метр девяносто, по меньшей мере, или около того. Он впускает меня, и я закрываю за собой дверь.

— Он внизу, — отчитывается он мне.

— Хорошо, — отвечаю и следую за ним. В доме очень пусто. Гостиная едва в состоянии «похвастаться» старым грязным диваном, сопровождаемым крошечным старым телевизором, карточным столом и мини-холодильником. Я иду за человеком к двери в подвал. Мы спускаемся вниз, воздух сразу становится прохладным и спёртым. Когда мы подходим к подножию, в поле зрения появляется ещё один мужчина, но уже не такой крупный. И тогда я вижу его. Мужчину в кресле, связанного, с чёрным мешком на голове.

— Мы его не трогали. Он совершенно не пострадал, как ты и хотел, — говорит большой чувак.

— Тогда откуда у него на колене кровь?

— Повреждения при перевозке, — хихикает малыш. Он перестает смеяться, когда замечает испепеляющий взгляд Кэла. Он хватает один из складных стульев, ставя его прямо перед связанным человеком, и снимает мешок с головы мужчины, являя взору испуганного человека с заклеенным ртом. Кэл отступает назад, скрестив руки на груди. Затем опускается на колени, чтобы оказаться с ним на уровне глаз. У этого мужчины тёмные карие глаза, густые брови, оливковая кожа и небольшой шрам на левой щеке.

— Значит, это тот парень? — сухо спрашивает Кэл.

— Да, он самый, — говорит худой.

—Клэй Райс, — презентует главный.

— Сейчас я сниму это. Если ты закричишь, у нас будут проблемы. Поэтому ты не будешь так делать. Верно? — Кэл говорит жёстко. Мужчина судорожно кивает.

Кэл освобождает рот мужчины, и тот издаёт маленький визг.

— Как тебя зовут? — спрашивает он.

— К-Клэйтон Ра-а-айз, — задыхается он, избегая встречаться взглядом с находящимися в комнате.

— Сколько тебе лет, Клэйтон?

— Тридцать. Три… тридцать девять, сэр, — говорит он, захлёбываясь слезами.

— У тебя есть дети, Клэй?

— Да, сэр. Семилетняя девочка. Она весь мой мир, сэр.

— Ты когда-нибудь сидел в тюрьме, Клэй?

— Да, сэр. За несколько автомобильных краж по молодости. Ничего серьёзного. Я честен с вами, сэр. Я... я не знаю, что здесь делаю, — начинает он в панике.

— Успокойся, Клэй. Если ты начнёшь бессвязно бормотать, это меня взбесит, а я и так весьма раздражён. У тебя есть татуировка?

— Да, сэр.

— Какая?

— Орёл, сэр, — говорит он, продолжая плакать. Кэл глубоко вздыхает.

— У тебя есть кошелёк? — спрашивает он у парней. Меньший парень бросает его ему.

— Хорошо, Клэй. Я собираюсь снова заклеить тебе рот и надеть этот капюшон на твою голову, но можешь не волноваться. Эти гении вернут тебя домой, и мы все забудем о произошедшем здесь. Я возьму это на всякий случай, — говорит он, показывая мужчине его удостоверение личности.

— Подождите, что? — восклицает большой чувак.

— И для твоей проблемы, — говорит Кэл, вынимая стопку стодолларовых купюр и набивает ею карман рубашки мужчины, после чего заклеивает его рот.

— Что ты делаешь? Это же наши деньги, — говорит худой парень.

— Это не он, — спокойно объясняет Кэл.

— Почему? Он же подходит к описанию.

— Это не тот грёбаный парень! — кричит Кэл. — Я говорил тебе, что его зовут Клэй Райс. Я говорил тебе, что у него татуировка мотоцикла на спине. Также я сказал тебе, что ростом он около метра девяносто четырёх, а этот парень едва ли выше метра восьмидесяти, вы грёбаные идиоты! — Кэл ревёт, и они оба затихают и смущённо опускают взгляды.

— Мы подумали, что он солгал или изменил имя, — говорит большой парень, защищаясь.

— Никаких грёбаных оправданий! Бросьте этого парня этим же вечером в его районе вместе с деньгами. И как насчёт того, чтобы найти подходящего Клэя?! — орёт он, поднимаясь по лестнице подвала. — Живым! — добавляет он, прежде чем уйти, хлопнув дверью...

— Крис! — это моя мама. Святое дерьмо! Что это было?

Она сбегает по лестнице и обнимает меня, как будто мне пять лет.

— Всё в порядке, мам, — уверяю я её, потому что она набрасывается на меня, как на малыша.

— Я так беспокоилась о тебе. Не знала, когда увижу тебя снова, — говорит она со слезами на глазах.

— Я никуда не собираюсь, мам, — говорю я ей со всей возможной уверенностью, но, честно говоря, я сам не знаю, что меня ожидает, так как я начинаю видеть вещи, о которых, возможно, не хочу знать.

— Ты в порядке, дорогой? — спрашивает она, сжимая моё лицо и глядя мне в глаза.

— Да. Определённо, — отвечаю я так спокойно, как только могу. Она кивает.

— Я... я сожалею о том, как всё получилось с Дженной, — добавляет она, и я слабо улыбаюсь.

— Я тоже, — говорю я, беря её за руку, и мы заходим в дом.

— Ты голоден? После твоего отъезда я ничего не готовила, — усмехается она.

— Уверен, папа был в восторге от этого, — шучу я, пытаясь облегчить напряжение.

— Милый, твой папа тоже не мог есть. Мы так беспокоились после того телефонного звонка Кэла, — вздыхает она.

— Какого телефонного звонка?

— Ой. Я думала, что Лорен рассказала тебе, — говорит она, нервно отводя взгляд.

— Чёрт. Я попросил её не говорить со мной о том, что произошло, когда он был здесь, — признаюсь я, начиная чувствовать себя идиотом. Она сочувственно смотрит на меня.

—Больших проблем не возникло. Честно. Ну, Кэл был Кэлом, — пожимая плечами, вздыхает мама.

— На самом деле я хочу пропустить ужин, мам. Мне нужно немного поспать, — говорю я, целуя её в лоб.

— Всё будет просто замечательно, дорогой. Я знаю это, — говорит она, прежде чем я покидаю кухню. Я дарю ей самую тёплую улыбку, на какую способен. Хотел бы я сам в это поверить, но теперь мне нужно беспокоиться не только о том, что произойдёт, когда придёт Кэл, но и о том, что, чёрт возьми, он натворил в моё отсутствие.

Глава 9

Лорен

Это будет новый замечательный фантастический день. Ну, даже если нет, он не сможет быть хуже, чем вчерашний. Небо буквально должно было упасть, чтобы превзойти эту катастрофу. Наверное, в прошлом году мне одной с Кэйлен было проще. Кроме того, меня гложило одиночество, разочарование и разбитое сердце. Печально, что многое изменилось. Ну, теперь я по ту сторону растерянности и смущённости, и боюсь разбить чьё-то сердце. Боюсь, я недостаточно хороша для одного и недостаточно сильна для другого, но ни одному не могу позволить уйти. Классно, правда? По крайней мере, я должна была увидеть Кэйлен. Когда я держу дочку в объятиях, её маленькая улыбка напоминает мне, как всё это значимо. Даже то, что меня назвали шлюхой, использовавшей собственного ребёнка, чтобы удержать мужчину, который вот-вот выбросит меня на грань психического срыва, стоит её улыбки.

Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не пойти за Дженной, но она была пьяна, и в глубине души я не могу винить её за злость. Я пытаюсь напомнить себе, что её жизнь тоже рвётся по швам. Просто трудно жалеть такую стерву, когда она называет меня шлюхой, хотя я замужем за... ну, за ними.

Я замужем за ними.

Звучит как название выпуска Шоу Джерри Спрингера. (Прим. пер.: Шоу Джерри Спрингера – американская телевизионная передача в формате ток-шоу производства телекомпании NBC. Шоу выходит в формате стиля «трэш» («помойка»), так как его участники и целевая аудитория в основном занимают низкиесоциальные ниши. Гости часто устраивают потасовки прямо на сцене).

Я ужасно голодна, но избегаю кухни, как наказания. У меня сейчас не то состояние, чтобы видеться со Скоттами. Я не могу помочь, но чувствую свою вину в возвращении Кэла, которое они воспринимают как чуму. Что ж, учитывая эпическую вспышку гнева Кэла… И я знаю, что мистер Скотт винит меня. Миссис Скотт была вчера такой милой и утешающей. Она так много переживает в одиночку. Не знать, кем в следующий раз окажется собственный сын, должно быть, так же болезненно, как не знать, кем будет твой муж. Хорошая вещь во всём этом – сегодня приедет Хелен, и я надеюсь, что разговор с ней поможет мне разобраться во всём этом, чтобы иметь возможность говорить честно, не беспокоясь о том, что причиню кому-то боль. Признаться кому-то в своих страданиях. Мой телефон начинает вибрировать. Это Лиза. Во мне тут же просыпается чувство вины за то, что я рассказала кое-что Крису, хотя она просила меня не делать этого. По крайней мере, я должна сказать ей раньше, чем успеет он. Не уверена, что Крис согласится, но на всякий случай.

— Привет, — говорит она необычным голосом.

— Привет, Лиза. Как дела? — я пытаюсь добавить бодрость в свой тон.

— Хорошо, наверное. Я надеялась, что ты сможешь встретиться со мной, чтобы мы могли поговорить, — отвечает она, в её голосе почти нет эмоций. Может, ей звонил Крис или он приходил к ней прошлой ночью, и она разозлилась.

— Эм-м. Ты разговаривала с Крисом?

— Не сегодня. Сначала я хотела поговорить с тобой, — отвечает она.

— Всё в порядке? — спрашиваю я.

— Хорошо, это относительно, не так ли? — на мгновение возвращается прежняя Лиза.

— Сегодня мне нужно встретиться с другом...

— Мы можем встретиться сейчас? — она прерывает. Я смотрю на часы, ещё нет и половины восьмого утра. — Давай позавтракаем вместе. В пяти минутах от тебя есть закусочная под названием «Голдманс». Я угощаю.

— Э-э. Хорошо. Дай мне двадцать минут.

— Хорошо. Я отправлю тебе точный адрес.

— Спасибо.

— О, и Лорен, можешь не упоминать Крису о встрече со мной? — добавляет она, и чувство вины, пробудившееся во мне ранее, превращается в полноценную колотую рану. — Пожалуйста, — просит она после моей долгой паузы.

— Не проблема, — обещаю, колеблясь.

— Скоро увидимся.

***

В «Голдманс» относительно пусто. Думаю, для утра вторника это ожидаемо. Я быстро нахожу её в кабинке, помешивающую соломинкой воду со льдом. Подхожу к столику и проскальзываю на сиденье.

— Спасибо, что пришла, — говорит Лиза с ухмылкой. Её волосы стянуты в небольшой конский хвост. Она не сделала привычного макияжа. Никакого, на самом деле. Её голубые глаза мечутся между мной и стаканом с водой.

— Ты не принесла Кэйлен.

— Нет, миссис Скотт проследит за ней, пока я не вернусь.

— Крис сегодня не работает?

— Не уверена. На самом деле, я его избегаю, — со вздохом признаюсь я. Лиза поднимает брови. — Знаешь, возвращение Кэла отодвигает кое-что на задний план, — шучу я и замечаю, что её улыбка сжата. — Насчёт Кэла. Мне очень жаль, что он говорил так с тобой, — произношу я извиняющимся тоном.

— Он говорил что-нибудь обо мне? — она говорит резко. Ну, не считая того, что он назвал её маленькой лживой…

— Немного, — лгу я. Она изучает моё лицо, как будто выискивая другой ответ. Желая убедиться, вру ли я. — Я... я должна тебе кое-что сказать, — нерешительно говорю я. Её глаза сужаются. — Я рассказала Крису, что ты уже давно знаешь о Кэле, — тараторю. Я ожидаю, что она разозлится, начнёт кричать на меня, что я предала её доверие, но этого не происходит. Она смеётся и с облегчением вздыхает.

— Ой, и всё? На самом деле, это не столь важно. По крайней мере, не сейчас, я полагаю, — Лиза улыбается, её голубые глаза снова загораются. — А кроме извержений непристойностей в мой адрес? — спрашивает она с сухим смешком.

— Нет, ничего другого, — говорю я, чувствуя себя более чем неудобно. — Почему ты не нравишься Кэлу? — спрашиваю её прямо, что, кажется, немного озадачивает её. — Просто, похоже, здесь причина в чём-то большем, чем в отвержении его во времена старшей школы, — признаю я.

Она отводит от меня взгляд, возвращаясь к одинокому лимону в стакане.

— Кэл кое-что знает обо мне. Но не Крис, — нерешительно говорит она.

— Что именно? — по её лицу растягивается грустная улыбка.

— ...Вещи, о которых я сожалею, — она замолкает, и я замечаю слезы в её глазах. — Вещи, которые могут навредить многим людям. Включая Криса, — у неё перехватывает дыхание.

— Кэл... он это знает? — нерешительно спрашиваю я. Она кивает. Ещё больше секретов.

— Вот, держи, дорогая. Вы готовы сделать заказ? — спрашивает официантка, прерывая невероятно неловкий разговор.

— То же самое, что и ей. Спасибо, — говорю я, и официантка кивает, прежде чем убежать.

— Надеюсь, тебе понравится омлет из яичного белка, — шутит она, в то время как моё сердце бьётся, словно сумасшедшее.

— Что бы это ни было, если Кэлу известна твоя тайна, то и Крис может узнать её в любое время, Лиза. Он начинает что-то вспоминать, и прямо сейчас невозможно узнать, когда вернётся Кэл. О чём он знает? — спрашиваю её сразу же. — Если у Кэла есть что-то на Криса, что может навредить ему или подвергнуть опасности…

— Нет, ничего подобного. Это не подвергнет его опасности или не причинит ему вреда... физического, — убеждает она, яростно качая головой.

— Лиза, ты можешь рассказать мне, — молю я.

— Будет лучше этого не делать, Лорен. Доверься мне. Я открыла всё Эйдану, и он хотел бы этого не знать, — говорит Лиза с улыбкой, но по её щеке стекает одинокая слеза, которую она быстро вытирает. — Я пригласила тебя сюда, потому что собираюсь рассказать Крису. Я собиралась сделать это до того, как всё это случилось, но струсила после разговора с Кэлом и Эйданом, который тоже взбесился... Теперь обстоятельства изменились, и у меня нет выбора. Мне просто нужно набраться храбрости. Я никогда не хотела никому навредить. Я была глупа... так глупа, — говорит она со слезами на лице.

— Лиза, всё не может быть настолько плохо. Что бы это ни было, — говорю я, пододвигаясь к ней в кабинке и обнимая её. — Все мы совершаем ошибки. Все мы хотели бы повернуть время вспять, — говорю я, потирая её спину.

— Я позвала тебя сюда не для того, чтобы ты пожалела меня, — задыхается Лиза. Она отстраняется от меня и делает глубокий вдох. — Когда я скажу ему, Крис будет нуждаться в тебе, Лорен. Как никогда раньше. Обещай, что будешь рядом с ним. Что ты не позволишь Кэлу уничтожить его.

***

У меня раскалывается голова. Лиза не дала никакой конкретной информации, поэтому мы не сдвинулись с места. Она уезжает из города на следующей неделе, чтобы прочистить голову, а по возвращении расскажет всё Крису, и я чувствую, что ничего не могу поделать, но в то же время с моих плеч будто спадает огромная тяжесть. Я не знаю, как к этому готовиться. И как подготовить к этому Криса. У нас и так хватает неразберихи. Ещё немного, и мне захочется, чтобы, чёрт возьми, Лиза сбросила тот груз, и всё вернулось в прежнее русло, но я не могу попросить её о таком. Даже не представляю, каково держать что-то подобное в себе. Поэтому сейчас я стою перед дверью Эйдана, надеясь, что он дома. Он не ответил на первый стук в дверь, так что пришло время побарабанить.

— Иду. Чёрт! — слышу его крик. Через несколько секунд его дверь распахивается, и мои глаза расширяются.

— Какого чёрта?! — он рычит.

Какие, чёрт возьми, тут можно подобрать слова! На нём нет ничего, кроме пары чёрных боксёров, открывающих пятизвёздочное скульптурное военное тело. А ещё у него есть две чёрные татуировки, обвивающие его большие бицепсы. Мне как можно скорее нужно оторвать глаза от его тяжело вздымающейся груди.

— О, Лорен. Всё в порядке? — его тон меняется от сердитого рычания до обеспокоенности. Я киваю, пытаясь вспомнить, зачем пришла сюда, в то время как его голубые глаза смотрят в мои. Боже, Эйдан такой горячий!

Не могу поверить, что я впервые заметила, насколько он хорош.

— Могу я войти? — спрашиваю, наконец возвращаясь к реальности.

— Да, конечно, — говорит он, приоткрывая дверь, чтобы я вошла. Я проскальзываю мимо него в дом. Он намного меньше, чем у Скоттов, и вызывает ощущение старомодности из-за диванов с цветочными узорами и похожими обоями. Пожалуй, стоит выделить совершенно новый огромный телевизор. Потом память подсказывает мне, что это дом бабушки Эйдана. Могу поспорить, что телевизор его.

— Не стесняйся, присаживайся, где удобно, — говорит он, складывая руки на груди. — Извини за произошедшее. Просто чертовски рано, — говорит он с зевком. При даже малейшем движении его мускулы играют.

— Я не очень спешу, ты можешь пойти одеться, — предлагаю я, опуская глаза в пол. Он издаёт сухой смешок.

— Э. Конечно. Дай мне секунду. Наверное, мне также стоит почистить зубы, чтобы ты не потеряла сознание от моего утреннего дыхания, — смеётся он, и я хихикаю в ответ, наблюдая, как он направляется в свою комнату.

Через несколько минут он снова появляется, на этот раз в паре свободных пижамных штанов и майке. Так намного лучше.

— Итак, что случилось? Всё в порядке? — его голос нерешителен, он садится на диван напротив меня.

— Не знаю. Ты мне скажи. Я только что вернулась с завтрака с Лизой, — сообщаю я ему, и его лицо хмурится. Эйдан глубоко вздыхает и хлопает в ладоши перед собой.

— Что она тебе рассказала? — спрашивает он, его голос твёрд.

— Проще говоря, она собирается сбросить на моего мужа какую-то бомбу, которая очень сильно на него повлияет. Тем не менее, она не дала мне ни малейшей подсказки о том, что это может быть. Мне остаётся только сойти с ума, — Эйдан издаёт низкий стон из глубин своего живота и проводит рукой по своим светлым волосам, чуть отросшим с нашей встречи.

— Я не могу рассказать тебе, Лорен. У меня нет на это права. Меня не стоит даже втягивать в это, — говорит он, защищаясь.

— Пожалуйста. Тебе придётся вмешаться. Я уже разбита, а это только усугубляет ситуацию, — умоляю я.

— Если ты узнаешь, тебе станет только хуже. Поверь мне, я серьёзно хотел бы не знать, — говорит он, вставая с дивана и расхаживая по комнате.

— Нет ничего хуже неизвестности.

— Нет, есть МНОГО вещей хуже неизвестности, и это одна из них, — говорит он строго.

— Что я могу сделать? Как мне смягчить последствия? — вопрошаю, и когда он сдаётся и качает головой, всё внутри меня падает будто на несколько этажей.

— Не уверен, но думаю, что случившееся заставило его нуждаться в Кэле.

Глава 10

Кэл

26 сентября 2008

Судьба, должно быть, шутит. Кто-то наверху определённо смеётся надо мной. Я никогда не думал, что это случится со мной, но вот оно. Я запал на девушку. Девушку, которой я должен был отплатить за то, что полностью уничтожил её жизнь своим вмешательством. Теперь без неё мне нет смысла жить. Я знал, что всё изменится, стоит только переспать с ней, и думал, что она пристанет ко мне как банный лист, захочет быть рядом со мной всё время и не пожелает делиться мной с другими женщинами. Как оказалось, с момента нашего знакомства в моей голове даже мысли не возникло о том, чтобы потрахаться с кем-то ещё. А Лорен вызывает у меня чертовски сильные чувства. Её улыбка делает все мои мысли никчёмными. Я ненавижу это, но в то же время не могу позволить ей уйти.

Ничто не заставит меня отпустить её.

— Так ты уверен, что готов увеличить дозировку? — Хелен спрашивает меня в третий раз.

— Нет, не уверен. Я просто трачу наше время впустую, потому что мне больше нечем заняться. Ты же сказала, что это безопасно, верно? — говорю я, внезапно раздражаясь её нерешительностью.

— Мы всё ещё проводим клинические испытания в России, и там намного больше…

— Спаси меня от отговорок FDA. Хелен. Я хочу сделать это. (Прим. пер.: FDA (FoodandDrugAdministration) — американское управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов).

— Ладно. Ладно. Не позволяй мне останавливать тебя, — говорит она обороняясь.

— А так хотелось, — я подмигиваю ей, чтобы дать ей понять, что притворяюсь мудаком веселья ради. Она закатывает глаза и вздыхает.

— Помни, любая необычная мелочь – ты сообщаешь мне, — говорит она, одаривая меня тревожной усмешкой. У нас будто сценка между матерью и сыном, и я заталкиваю эту мысль подальше, к остальному мусору.

— Так что, если позволишь спросить, — начинает она.

— И ты всё равно спросишь...

— Почему ты это делаешь, Кэл?

— Серьёзно? — спрашиваю её с недоверием.

— Мне кажется, это из-за девушки, — говорит она понимающе.

— Эту девушку зовут Лорен, — поправляю.

— Думаю, пришло время встретиться с Лорен, — говорит она с широкой улыбкой.

— Окей, — отвечаю я, просто хватая куртку, готовясь к мучительной чикагской погоде, которая встретит меня внизу. Её брови тут же взлетают.

— Вот и всё. Так просто? — удивлённо интересуется Хелен.

— Она интересовалась насчёт встречи с моей семьёй, и, ну, ты знаешь, что это не сработает, — отвечаю я с сарказмом.

— Я в шоке. Ты действительно заботишься о ней? — расспрашивает она чересчур взволновано. Более того, даже выходит из-за своего большого пугающего стола и ударяет меня по груди. Я отмахиваюсь от неё, но не могу не улыбнуться. Как хорошо, что она здесь. Что это было сказано.

— Ты рассказал ей о...

— Нет, и надеюсь, что в разговоре это не всплывёт, — предупреждаю я её.

— Конечно. Я бы никогда так не поступила, у меня есть клятва, и я ей верна, — говорит она, указывая на стену с множеством научных степеней.

— Я буду блестящей прекрасной женой Декстера, и твоим другом, — счастливо говорит она.

— И убедитесь, что Декс не отпустит никаких ехидных комментариев, мне бы не хотелось надрать ему задницу в его же собственном доме.

— Я позабочусь о Декстере. И попрошу Люка приготовить фантастический ужин. Мы расскажем ей, какой ты замечательный.

— Хорошо, увидимся позже. Сообщи мне детали по электронной почте, — говорю я, направляясь за дверь.

— Кэл, — зовёт она. Я знал, что всё прошло слишком легко. — Если ты действительно заботишься о ней, то должен рассказать ей или хотя бы начать подготавливать почву. Несправедливо, что она не знает, — торжественно говорит она. Я достаю бутылочку таблеток, которые она мне дала.

— Если ты так хороша, как говоришь, скоро ей будет нечего узнавать.

***

Я хочу выбросить слова Хелен из головы. Меня мало что может испугать, но я до усрачки боюсь, что Лорен узнает правду и станет смотреть на меня по-другому.

Из-за двери до меня доносится музыка.

Она осталась.

Я несколько месяцев пытался заставить её остаться в моём доме во время моих поездок, но она всегда сопротивлялась. Её упрямству и дьявол позавидовал бы. Я не ошибся в ней, когда мы впервые встретились. Уступает она лишь тогда, когда я внутри неё. Не могу жаловаться на это.

— Ты рано вернулся, — визжит она из-за перил наверху.

Её улыбка, как и всегда, заразительна. Лорен несётся вниз по лестнице, одетая в обтягивающую футболку, сжимающую её груди, каждую размером с яблоко, и крошечные шорты, которых она скоро лишится. Наконец, она, прыгает в мои руки.

— Боже, ты холодный! — Лорен смеётся, пытаясь вырваться, но я только крепче прижимаю её к себе.

— Я собираюсь согреть тебя, — намекаю ей, подтверждая слова рукой, скользящей под её рубашкой.

— У тебя холодные руки, — мурлычет она, даря мне лёгкий поцелуй. Намёк на вкус дразнит меня, но она вот-вот позволит мне больше. — Ты как раз вовремя, чтобы посмотреть «Дневник памяти», — взволнованно говорит девушка, пытаясь вырваться из моей хватки.

— «Дневник памяти»... — стону я.

Чёрт возьми, нет.

— И у нас есть попкорн, — хихикает Лорен.

Тьфу. Я хочу сказать «нет», но тут она приставляет ко мне свою сексуальную задницу. Я закатываю глаза.

— Хорошо, — сдаюсь.

— Ура! — она хлопает в ладоши, а затем помогает мне снять пальто и вешает его в шкаф. Я плюхаюсь на диван, а через секунду Лорен присоединяется ко мне.

— Ты пользовалась моим шампунем.

— Знаешь, мне нравится пахнуть тобой, — признаётся она с усмешкой.

— Было страшно здесь находиться?

— Безусловно, эта квартира слишком большая и слишком роскошная – она совсем не соответствует моим стандартам, — говорит она с сарказмом.

— Мой друг Декс. Тот, о котором я тебе рассказывал. Он и Хелен пригласили нас на ужин, — говорю я небрежно.

— Ты хочешь, чтобы я пошла? — спрашивает она слегка удивлённым тоном.

— Только если ты сама этого хочешь.

— Да, — быстро отвечает Лорен.

— Хорошо.

Я уже несколько минут пытаюсь придумать самый сдержанный способ вытащить её из этих шорт. Если бы её задница не выглядела в них так хорошо, я бы умолял Лорен носить только юбки и платья.

— Я уже начала думать, что ты стыдишься меня или чего-то ещё, — игриво говорит она, но в её голосе проскакивает частичка уязвимости. Я поворачиваю её ко мне.

— Мне нужно быть чёртовым психом, чтобы стыдиться тебя, — уверяю, и её лицо растягивается в улыбке, которая заставила меня согласиться на «Дневник памяти», жертвуя просмотром какой-нибудь игры.

Лорен целует меня, невинно, но достаточно, чтобы я втянул её губы, из-за чего её рот приоткрывается, и я выманиваю её язык, сжимая её задницу. Это сводит её с ума, а звуки, которые она издаёт, пытаясь скрыть этот факт, доводят меня до безумия.

— Не-е-ет, — стонет она мне в рот и отрывается. — Нет, пока фильм не закончится, — хихикает она, быстро отворачиваясь от меня, тем не менее, её близость подмывает меня передумать.

Я просовываю руки под её футболку и провожу пальцами по её животу, но эта невозможная девушка берёт меня за руку и останавливает. Я кряхчу.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, — хихикает она, и я останавливаюсь, смотрю на неё и задумываюсь об этом моменте. Я мог бы быть таким с ней... всегда. Если только лекарство, над которым работает команда Хелен, сработает. Для меня нет других вариантов. Так как я добровольно вызвался стать первым подопытным кроликом, это всё ерунда, но когда я смотрю на неё... то понимаю, что риск стоит того.

«Ты должен просто рассказать ей».

Голос Хелен эхом отдаётся в моей голове. Я не могу просто взять и сказать ей: она, вероятно, не поверит мне, а в противном случае всё изменится.

Она моя, то единственное хорошее в моей жизни, и я не собираюсь делить её. Ему всё даётся легко, жизнь просто преподносит ему всё на блюдечке, а если этого не происходит, он сдаётся и бросает в этот омут меня, чтобы я справился с трудной частью. Мне же нужно бороться за то, что получаю, ничего не даётся мне просто так.

Найти Клэя, потратив такое количество денег, как я, недолжно было составить труда, но он всё равно выскальзывает из моей хватки, как только я его нахожу. Это последнее дело, что мне нужно завершить. А после, может быть, просто может быть, всё пойдёт легче, и у меня появится шанс с Лорен. До неё я никогда не хотел постоянности в своей жизни, теперь оно нужно мне больше всего на свете.

Я не позволю ей уйти.

Лорен

Я чувствую, как бежит время. Буквально каждая секунда даёт очередную трещину в уже итак хрупком стекле, которое едва держится вместе. Я надеялась, что возвращение в Мэдисон подарит хоть на какое-то время нормальную жизнь и некоторую форму комфорта, но сейчас он будто наоборот ограничивает. Мне кажется, что я в ловушке, не в состоянии убежать, а она закрывается. Мой визит к Эйдану ничего не прояснил, лишь заставил меня почувствовать, словно я привязана к бомбе, которая вот-вот взорвется, но я не могу уйти, потому что человек, которого я люблю, привязан к стулу рядом с ней…

Как же мне ненавистны все эти секреты и ложь. Я думала, что уже прошла через всё, но до этого ещё тысячи миль. Я была неправа, думая, что Кэл открылся мне. Я была неправа, думая, что Крис лучше поймет ситуацию с Кэлом, и я ошибалась, думая, что смогу справиться с этим сама, что у меня всё получится. Сейчас нет абсолютно никакого порядка.

Всё находится на грани хаоса. В голове не перестаёт стучать, тревога поселилась в моей груди, и такое чувство, что меня заставляют пробегать марафон за марафоном, но я не могу показывать и сотой доли своей усталости. Я должна казаться сильной, проявлять надежду, что я не сдалась, что всё налаживается, но на самом деле я на волоске от провала. Сквозь меня проносится уйма противоречивых эмоций, которые сражаются друг с другом и будут продолжать это делать, пока я не истощусь, не устану и не начну чувствовать оцепенение.

Я пытаюсь собраться пока сижу снаружи особняка Крестфилд. Это поместье очень большое, на его территории можно спокойно разместить около восьми обычных домов. Хелен уже ждёт меня там. Я была взволнована, увидев её, ведь она может помочь мне осознать реальность происходящего, но теперь у меня отчётливое чувство, что мне предстоит встреча с врачом, держащим в руках мою жизнь. У двери меня приветствует одна из домработниц, которая затем проводит меня на второй этаж. Сквозь окна в дом просачивается солнце, на стенах висят экстравагантные картины. Декор, кажется, совсем не подходит Хелен или даже Декстеру. Такое чувство, что мы идём уже целую вечность по этому дому. То есть, особняку, это же особняк.

Когда мы добираемся до места назначения, горничная стучит в дверь и представляет меня. Всё так официально, что немного пугает. Хелен зовёт нас войти. Комната, конечно же, соответствует особняку по размерам, конечно же, отделка и помещение в общем выполнены в белых и нейтральных тонах. Хелен сидит за белым столом, занимающим один из углов комнаты. Перед камином у стены стоит два больших бежевых кресла, между которыми расположился стол. Другая сторона комнаты, кажется, предназначена больше для развлечения, судя по большому телевизору, установленному на стене, и белому дивану перед ним. Ковёр такой же белый, на нём нет ни единого пятна. Комната современная и совершенно отличается от остальной части дома.

— Лорен, — Хелен приветствует меня.

Её голос тёплый и гостеприимный. Она выглядит по-другому, одна половина её волос поднята вверх, а вторая оставлена внизу. Одета Хелен в широкую рубашку на пуговицах, которая ниспадает на её статную фигуру, открывая ноги в чёрных колготках.

— Не могла бы ты принести нам кувшин воды с лимоном, Грейс? — спрашивает она, выходя из-за стола.

— Конечно, миссис Крестфилд, — говорит экономка, прежде чем покинуть комнату.

— Ничего, если я тебя обниму? — спрашивает она осторожно, и из-за смущения мои щёки краснеют, ведь в нашу прошлую встречу всё было немного по-другому.

Я киваю, встречая Хелен на полпути. В её объятиях нет неловкости или жёсткости, коих я ожидала, на их месте поселилось лишь тепло и утешение. Интересно, Хелен, которую я знала, была искренней? Цельная, спокойная, собранная и резкая. Эту роль она должна была играть, чтобы понаблюдать за мной и убедиться, что я ему подхожу? Или сейчас она играет роль милого доброго уха, готового слушать, наполненного мудростью и знаниями. Эта мысль заставляет меня напрячься. Хелен отстраняется от меня, её лицо полно грусти и искренности.

— Я просто хочу сказать, что мне жаль, Лорен, — говорит она, взяв мои руки, — и если бы кто-то проделал надо мной то, что я сделала с тобой, то отреагировала бы так же.

— Я знаю, почему ты так поступила. И не считаю это правильным, мне бы очень хотелось, чтобы ты этого не делала, но всё уже в прошлом. Мне нужна твоя помощь в понимании того, каким будет наше будущее, — говорю я ей.

— Верно, — она понимающе кивает и жестами указывает на один из больших белых стульев перед своим столом. Я сажусь буквально на кусочек рая и надеюсь, что не усну прямо в нём.

Грейс снова появляется, держа в руках поднос, на котором стоит кувшин воды с лимоном и льдом и два стакана, которые она тут же наполняет.

— Спасибо, Грейс, это всё. И не могла бы ты убедиться, что меня не прервут? — Грейс в ответ кивает и закрывает за собой дверь.

— Как поживаешь? — спрашивает Хелен. Сначала мне хочется сказать ей, что всё в порядке, и я просто готова работать над тем, чтобы всё исправить, но стоит только мне открыть рот, как губа начинает дрожать, и я выпускаю всё, что так долго сдерживала. Я плачу о том, что было у нас с Кэлом, плачу, что так долго не знала правды. Я плачу из-за того, что наши с ним мечты никогда не сбудутся, из-за того, что мы с Крисом так отдалились, из-за всего, что я не могу контролировать и никогда не смогу исправить, потому что я даже не представляю, что исправлять. Не знаю, как долго я плачу в её объятиях, но в какой-то момент слёзы останавливаются. Когда я заканчиваю, она протягивает мне стакан воды, после того, как я вытираю лицо салфеткой с её стола.

— Как ты себя чувствуешь сейчас? — спрашивает Хелен, возвращаясь за стол. Я подавляю ухмылку.

— Как будто всё тело деревенеет, да и разум тоже, но лучше уж это, чем то, что было раньше, — признаюсь.

— Как дела со Скоттами? — интересуется она, её тон вызывает симпатию.

— Мистер Скотт ненавидит меня, — усмехаюсь я.

— Ненавидит?

— Да. Так и есть. Он ненавидит Кэла и думает, что я его провоцирую, что, в свою очередь, проецирует ненависть и на меня.

— Он никогда не любил Кэла, но чтобы перенаправлять эти чувства на тебя...

— Он прав? Я провоцирую появление Кэла? — допытываюсь.

— Это не так уж плохо, Лорен, — я смотрю на неё с недоверием. — Ты затаила обиду на него, Лорен? —спрашивает Хелен, на что мой рот открывается.

— Конечно, нет, — говорю я, чувствуя возрастающую потребность защититься.

— Я не хочу оскорблять тебя, но это совершенно нормальная реакция в твоей ситуации.

— Кэл меня не обижает. Просто иногда меня расстраивают некоторые его поступки и то, кем он становится, но я никогда не смогла бы обижаться на него. Я люблю его.

— Хорошо, — говорит Хелен с тёплой улыбкой.

— Кажется, ты единственный человек, который, так думает, — говорю я, положив голову на руки.

— Может, ты чувствуешь вину за любовь к Кэлу, познакомившись с Крисом?

Я внимательно изучаю Хелен взглядом, после чего скольжу глазами к стене, полной сертификатов и степеней. Внезапный вывод поражает меня: эта Хелен настоящая. Ещё никогда она не представала передо мной в таком свете. Да, я знала, что она умная женщина, к тому же врач, хотя мне никогда не приходило в голову расспрашивать о её специализации. Я просто навесила на неё ярлык обычной трофейной красавицы-жены.

— Да, — признаю я. Боги, как же приятно иметь возможность произнести это вслух. — С тех пор как я встретилась с ним и его родителями и узнала обо всём, через что они прошли, во мне поселилось чувство вины за своё желание вернуть Кэла. Особенно потому, что его возвращение отнимет у них сына.

Хелен понимающе кивает и наклоняется к столу.

— Самое сложное в лечении пациентов с ДРЛ, диссоциативным расстройством личности, заставить их понять, что каждый альтер является частью целого. Они не должны считать друг друга каким-то придатком, который нужно отсечь.

— Я всё еще чувствую себя новичком в этом, — я глубоко вздыхаю. — Мне удалось нарыть в Гугле, что конечной целью является интеграция. Это правда?

— Да. Но это должно быть их целью. Пока они сражаются друг с другом, не в состоянии прийти к общему знаменателю, интеграция невозможна, — угрюмо объясняет Хелен. Я провожу руками по лицу.

— Заставить этих двоих согласиться на интеграцию, — сухо усмехаюсь. — Определённо не выйдет, — говорю я, глубоко вздыхая.

— Лорен, мне кажется, что твоё присутствие в их жизни здорово увеличивает вероятность, — я в отрицании качаю головой.

— На данный момент ни один из них от меня не в восторге, — вздыхаю я. В её взгляде читается немой вопрос. — Это действительно сложно, — бормочу в ответ, чувствуя, как щёки нагреваются.

— Разрешать сложности – моя специальность, — говорит она с обнадёживающей улыбкой.

Я рассказываю ей всё, что произошло между мной и Крисом, о появлении разъярённого Кэла, и то, что Крис не помнит, как мы переспали. Так хорошо снять, наконец, эту тяжесть с груди. В конечном итоге я рассказываю ей о своём разговоре с Лизой и о том, что понятия не имею, как исправить ситуацию, потому что даже не уверена, что именно нужно исправлять.

— Ну, это не так уж легко, на самом деле, — вздыхает она. — Для начала, тебе не за что чувствовать себя виноватой. Ты его жена. И мы должны помнить, что Кэл и Крис – один и тот же человек. Тем не менее, ты должна понимать, что каждый из них считает о себе как об отдельной сущности, поэтому они не собираются принимать этот факт. Для них совершенно нормально считать, что быть с другим – это акт неверности.

— Неверность. Я ни разу в жизни не обманывала Кэла. Тем более, никогда не изменяла, — обороняюсь.

— Я знаю Лорен, но Кэл не видит это в таком свете. На самом деле, близость с Крисом может ударить по нему ещё сильнее, чем с любым другим мужчиной.

Мой рот раскрывается. Она, должно быть, не серьёзно.

— Извини за прямоту, — говорит Хелен, явно рискуя. — Ты должна понять, что Кэл считает тебя своей женой, и в дополнение к этому, он чувствует, что ты принадлежишь ему. Ты то единственное, что не принадлежало Крису. Это одна из многих причин, почему он никогда не хотел, чтобы Крис узнал о своём состоянии. Почему он никогда не говорил правду тебе, — объясняет она, и я чувствую, как мой живот скручивается в узлы.

— Это ты так думаешь или он сказал тебе?

— Права пациента, — говорит она со слабой улыбкой, и я выпускаю воздух.

— И что мне теперь делать? Я не хочу навредить ни одному из них, чтобы из-за меня их ненависть друг к другу стала ещё сильнее.

— Тогда не будь этой причиной. Будь причиной, из-за которой они сплотятся.

— Я не понимаю, — смущённо недоумеваю.

— Я советую тебе не вступать в романтические отношения до тех пор, пока они не начнут процесс интеграции.

— Да, ну, это будет легко, пока Кэл не вернётся, — бормочу я.

— Когда это случится, Лорен, тебе нельзя будет спать с ним, — говорит она, глядя мне прямо в глаза. Я запускаю руку в волосы.

— Легче сказать, чем сделать, — признаюсь я. У меня никогда не получалось отказывать ему.

— Ну, ты можешь спать с ними обоими, но это только увеличит пропасть между ними и не приведет ни к чему хорошему. Ни один из них не захочет ослабить контроль над другим, поэтому, если ты согласна с такой жизнью…

— Я поняла, — вздыхаю.

— Кэлу это не слишком понравится.

— Ты думаешь? — он сойдёт с ума.

— Но ты должна стоять на своём. Кэл упрямый и любит манипулировать, но ещё больше он любит тебя. И это твой самый большой козырь.

Я киваю.

— И что бы ни собиралась сказать Крису Лиза, мы справимся с последствиями, как только это произойдёт, — угрюмо говорит она.

— Эйдан, друг Криса сказал, что её тайна может быть причиной существования Кэла.

Хелен поднимает бровь.

— Я более чем уверена, что корень произошедшего кроется далеко не в этом, — скептически говорит она.

— Но это возможно, не так ли? — допытываюсь, и Хелен впервые отводит взгляд.

— Конечно, всё возможно, — её слова шокируют меня.

— Ты знаешь, что это? В чём причина?

— Я не могу обсуждать это с тобой, Лорен, — тихо говорит она.

— Ты шутишь?

— С такими вещами нужно быть осторожным.

— Тогда зачем ты меня позвала? Зачем, если не собираешься нам помогать?

— Я собираюсь тебе помочь, просто с этим связано слишком много сложностей.

— И почему ты не сказала Крису, что у меня появилась Кэйлен? — спрашиваю я, мой гнев начинает вырываться на поверхность. — Можешь хотя бы это сказать мне? — говорю с напором. Она складывает руки вместе и смотрит на них, прежде чем встретиться взглядом со мной.

— Потому что, если бы мы сказали Крису, слишком сильно возросла бы вероятность появления Кэла, а тот момент был не самым лучшим для этого.

— О чём ты вообще говоришь? Разве не было бы лучше, чтобы отец моего ребёнка находился рядом со мной во время беременности?

— Есть вещи, которые ты не понимаешь. Ты не знаешь всех факторов, повлиявших на наше решение. Пожалуйста, просто доверься мне.

— Доверится тебе? — спрашиваю с негодованием. Все требуют от меня доверия, вот только они знают всё, а я ничего.

— Все хотят, чтобы я доверяла им, но никто не хочет доверять мне, — говорю я, покидая офис. Я горжусь собой, что не хлопаю дверью. Заходя за угол, быстро направляюсь к лестнице, но тут сталкиваюсь с кем-то другим, огибающим угол.

— Простите, — говорю я, когда чья-то рука сжимает мою. Я поднимаю взгляд на пожилого мужчину лет пятидесяти с тёмно-каштановыми волосами и серебряной прожилкой. Он высокий, его присутствие почти пугает, хотя он не сказал ни слова.

— Мне всегда приятно врезаться в красивую женщину, — говорит он ровным голосом, который навевает ассоциации с дорогим коньяком. Такой человек, который, кажется, мог бы купить вашу жизнь за секунду, не думая дважды. Он отпускает мою руку, понимающая улыбка распространяется по его лицу, от которой по моей спине пробирается холодок.

— Я просто ухожу, — говорю ему, пытаясь пройти мимо.

— Лорен Брукс... или сейчас Скотт, не так ли? — я оборачиваюсь. Он стоит, хотя больше подойдёт слово позирует, со скрещёнными впереди руками.

— Мы уже встречались? — спрашиваю я. Тут появляется Хелен, быстро приближаясь к нам с нервной улыбкой на лице.

— Мистер Крестфилд, я не знала, что вы будете в городе. Декстер ничего не говорил. Лорен просто уходила.

— Декстер Крестфилд, старший, — говорит он, протягивая мне руку, не удостоив Хелен и взгляда. Я оглядываюсь на Хелен, но её глаза избегают моих. Я осторожно протягиваю ему руку.

— Вы не возражаете, если мы немного поболтаем?

— У Лорен есть какие-то дела, мистер Крестфилд, — прерывает Хелен.

— Я отниму всего несколько минут вашего времени. Думаю, пришло время встретиться с внучкой, о которой я так много слышал, — хладнокровно говорит он.

Декстер Крестфилд Старший, мой тесть.

***

Офис Декстера в два раза больше того, в котором устроилась Хелен. Всё в тёмных цветах и обшито, почти лишая естественного света. Очень похоже на остальную часть дома, мужественную и смехотворно дорогую. Лишь одна вещь выбивается из общей картины: его стол заполнен фотографиями, некоторые из которых сделаны будто в начале 1900-х годов. На некоторых из них запечатлён Декстер-младший, и я заметила на одной молодую версию мистера Скотта и его... и Криса.

— Прошу прощения, что для нашего знакомства понадобилось так много времени. У меня были дела загородом, — говорит он, устраиваясь за своим столом. Должно быть, он часто уезжал из города, так как я ни разу не встречала его, пока мы с Кэлом были вместе. Я также не знаю, зачем ему знакомиться со мной.

— Я могу понять, почему Кэл проявлял к тебе такой интерес, — говорит он, от одного его взгляда мне ещё больше хочется отсюда сбежать.

— Из этих двух Кристофер – мой любимчик, должен признать. Всегда знаешь, чего ожидать, — прямо говорит он. — Расскажи мне. Каково это любить кого-то, кто является двумя самостоятельными субъектами? — спрашивает он, и я ещё больше не понимаю, почему вообще сижу здесь с этим человеком.

— Простите, мистер Крестфилд, но я хотела бы узнать, зачем вы пригласили меня сюда. Вы занятой человек, и я уверена, что моё присутствие здесь обусловлено не только вашим желанием наверстать упущенное, — говорю я, ёрзая на своём месте. Он улыбается мне и упирается локтями в стол.

— Кристофер похож на Уильяма. Он честный человек, играющий по правилам и не изменяющий своим ценностям. Мучимый совестью, — хихикает он. — Я ему совсем не нравлюсь. Это он получил от своего отца, — продолжает мужчина, как будто я ничего ему не говорила. — С другой стороны Кэл. Он непредсказуем, упрям и расчётлив. Будто порождение моих собственных генов. Он вписался, — говорит Крестфилд, поднимая фотографию Декстера и осматривая её. — Семья очень важна. Нет абсолютно ничего, чего бы я не сделал для защиты своей семьи и тех, кого люблю. Даже от них самих. Крестфилды не похожи на других людей. Никогда не знаешь, что о них думать. Вы можете ненавидеть и презирать их, но они обладают атмосферой, требующей уважения. Я хотел поговорить с тобой лично. Поскольку надлежащее представление обошло нас стороной, — говорит он, откинувшись на спинку стула и сложив руки.

— Спасибо, но в этом, на самом деле, не было необходимости, — говорю я, убирая с лица волосы.

— Нет, на самом деле довольно большая необходимость. Теперь, когда ты знаешь о нашей маленькой ситуации, — говорит он, выпуская лёгкий вздох. О какой ситуации он говорит? О расстройстве Кэла? — Думаю, важно, чтобы ты понимала, какими ресурсами обладаешь, если они тебе понадобятся.

— Ресурсами?

— Твой муж. Кэл занимал очень важную должность в моей компании, кроме того, он член моей семьи, и мне нравится держать дела внутри организации, так сказать, — мои брови взлетают вверх. Понятия не имею, о чём он толкует.

— Доктор Клемонс, — говорит он просто, а затем моя память подсказывает – это та женщина, с которой Кристофер виделся для лечения. — Она больше не увидит Кристофера в качестве пациента. Он будет видеться только с Хелен.

— Извините?

— Это в интересах семьи, частью которой ты сейчас являешься. Я верю, что ты понимаешь деликатность информации, которую не каждому нужно знать.

— Простите, но вы же не серьёзно? Крис может видеться с любым доктором, каким захочет. Это вопрос не Вашей компании, а его жизни, — говорю я, полностью ошеломлённая смелостью этого человека передо мной.

— Хелен лучшая в своей области, с первоклассной командой. Он был бы в руках не лучше, — просто говорит он.

— Вы можете поговорить с Кристофером лично, но я считаю, что его выбор был сделан потому, что это вы хотите, чтобы он виделся именно с Хелен, — он вздыхает и встает из-за своего стола.

— Прошу прощения, не думаю, что ты понимаешь. Позволь мне прояснить ещё кое-что. Твой пентхаус в Мичигане, в одном из моих зданий, а также ферма и дом Скоттов находятся в моей собственности. Земля твоей тёти Рейвен может с лёгкостью пойти на продажу. Твоя подруга Хиллари работает в компании, которая является филиалом... ну, я уверен, ты можешь сделать вывод. Просто, чтобы ты знала. Мои интересы в твоих интересах.

Я чувствую, как горло начинает сжиматься. Мурашки бегут по спине. Какого чёрта Кэл делал для этого человека, что ему потребовалось меня шантажировать?

— Думаю, мы поняли друг друга? — он повторяет.

— Я могу идти?

— Тебе не нужно моё разрешение, — снисходительно смеётся он. Я встаю и как можно быстрее подхожу к двери.

— О, и Лорен, — я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. — Было приятно с тобой познакомиться.

Глава 11

Крис

Я никогда не любил игры. У меня не было на них времени. Начав контролировать мою жизнь, Кэл лишил меня возможности наслаждаться ею. Я не встречался, так как был слишком занят сеансами и тестированием лекарств. Всё отошло на задний план: учёба в колледже, музыка, мечты. Я хотел быть нормальным, перестать забывать. Тогда я не знал о Кэле и о том, что он живёт вместо меня и делает бог знает что. Когда я узнал обо всём и встретил Лорен, мне было тяжело осознавать, что всё это происходит со мной, но мне было важно знать. Я боялся правды, но с каждым возвращавшимся ко мне мгновением чувствовал взаимосвязь и понимал его немного больше. Ненавижу себя за эти слова, но увиденное прошлой ночью вызвало не эту связь или понимание, а отвращение.

Он был с похищенным мужчиной. Какого чёрта он делает? Зачем? Почему он искал какого-то Клэя? Что случилось, если он нашёл его? Сейчас мне гораздо больше нужно волноваться об этом, чем о количестве трахнутых им женщин. В чём именно он замешан?

Вот что вновь привело меня в Чикаго. Я жду, когда же Декс выйдет из своего здания. Мне пришлось простоять два часа, но, наконец, он появляется в одном из своих костюмов за тысячу долларов, с телефоном в руке.

— Декс! — кричу на бегу, догоняя его. Он оглядывается на меня, но совершенно не выглядит удивлённым. Скорее, скучающим.

— Что привело тебя в Чикаго?

— Нам нужно поговорить, — категорично говорю я.

— У меня сегодня много дел, Крис, поэтому нет ни единой минуты на мыльную оперу под названием «Жизнь Скоттов», — смеётся он.

В этот раз я застигаю его врасплох, хватая за руку.

— Кто такой Клэй Райс?

Его глаза сужаются, и он пытается вырвать руку, но я не отпускаю его. Он должен увидеть, насколько я серьёзен, потому что этот случай его метафорическими речами не загнёшь.

— Это Бриони, — говорит Декстер снисходительно, после чего отстраняется от меня и смахивает невидимый отпечаток, который я оставил на его костюме. (Прим. пер.: Бриони (англ. Brioni) — известный итальянский дом моды и модный бренд).

— Проблема, Мистер Крестфилд? — позади меня появляются два больших человека. Декстер вздыхает.

— Никаких проблем, джентльмены. Кристофер, я смогу убить немного времени до моей следующей встречи, если хочешь, — говорит он, указывая на машину, в которую садится. Я следую за ним, и как только дверь закрывается, он тут же хватает бутылку скотча и наливает себе немного.

— Откуда ты знаешь о мистере Райсе? — интересуется он, играя жидкостью в стакане.

— Я вспомнил, Декс. И хочу знать, какого чёрта ты заставлял меня делать? Я был каким-то твоим прихвостнем?

— Говори тише, — говорит он.

— Скажи мне! — кричу я.

— Я не имел ничего общего с тобой и Клэем Райсом. Это всё ты, мой друг, — отвечает Декс.

— Он... я кому-нибудь навредил? Ты это имел в виду в тот день, когда пришёл ко мне домой? — спрашиваю осторожно. Декстер глубоко вздыхает.

— Не позволяй себе угрызений совести. Сейчас тебе не за что себя винить, — говорит он, глядя на стакан в руке.

— Что ты подразумеваешь под «сейчас»? Кем был тот парень? — он останавливается на мгновение и снова вздыхает.

— Клэй Райс был человеком, который находился с твоей матерью, когда её убили, — это слово кажется мне чуждым. Моя мать, мать, которую я представляю, – это Гвен Скотт с длинными рыжими волосами и улыбкой, которая заставляет проблемы растворяться в воздухе.

Эта женщина заботилась обо мне всю мою сознательную жизнь и вернулась домой в Мэдисон с моей дочерью. Но через мгновение в голову закрадывается неожиданная мысль. Хоть Гвен и моя мать, она не является моим биологический родителем, и моя фамилия не всегда была Скотт. Моя настоящая фамилия Райс. Но я позабыл об этом факте, хотя он всегда должен был оставаться со мной. Я помню день, когда мне было десять лет, а мои родители сидели рядом и показывали моё свидетельство о рождении, спрашивая, есть ли у меня вопросы и хочу ли я поговорить о своих чувствах.

Вопросов не было.

Я ничего не чувствовал по этому поводу. Это всё, что я знал и помнил. Никто не важен, прошлое не важно. Я похоронил всё.

— Умерла. Она была убита? — спрашиваю я слабым голосом. Каждая эмоция во мне, кажется, встала на паузу. Я думал, что моё сердцебиение ускорится и у меня перехватит дыхание, но я ничего не чувствую.

Оцепенение.

— Её застрелили, — просто говорит он.

— Клэй Райс, — заключаю я, соединяя все части паззла вместе.

— Так считает Кэл, — отвечает он.

— Его осудили? Он попал в тюрьму?

— Недостаточно доказательств.

— Что же с ним случилось?

— После снятия обвинений он исчез, — объясняет Декс, вынимая из своего портфеля флешку. — Это вся информация, которая у меня есть по этому делу, и информация об обоих твоих родителях, — он подносит её ко мне. Мои глаза смотрят на маленький чёрный диск, который содержит ключ к моему прошлому, к миру, о котором я никогда не знал.

— Мне это не нужно, — говорю я ему решительно.

— Думаешь, это разумно? — самодовольно спрашивает он.

— Расскажи мне всё, что я должен знать, — уверен, на флешке нет ничего особенного, потому что он бы всё равно не хотел, чтобы я знал. Крестфилдам нельзя верить.

— Ну, Кристофер, — говорит Декс, немного раздражённо. — Ты должен знать, что Кэл решительно настроен убить Клэя Райса, и он уже в опасной близости к этому.

— Что? — ору я, не в состоянии скрыть свой гнев и удивление.

— Я сделал всё возможное, чтобы этого не произошло. Тем не менее, поскольку Кэл не работал на меня, я не знаю, кем являются его контакты. А так как во время своей последней прогулки он сказал мне трахнуть себя, очевидно, удержать его будет сложнее, чем в прошлый раз.

Просто дурной сон. Всё это – дурной сон. Он хочет кого-то убить. Он хочет добавить звание убийцы к списку, в котором уже есть «засранец» и «мудак»?

Он не посмеет.

— Этого нельзя допустить. Я не позволю этому случиться... — я издаю длинный стон. — Что с ним не так? Его не волнует, что он сядет в тюрьму или разрушит свою жизнь? — вопрошаю с недоверием.

— Конечно, Кристофер, он не думает о том, что его поймают.

— Правильно, потому что он не думает. Он просто действует!

— Не думаешь ли ты, что тот, кто совершил убийство, заслуживает наказания? — спрашивает Декс недоуменно.

— Наказывать людей – не моя работа. Он не судья, а присяжные. Он даже не знает, убил ли её этот парень.

— Это его воспоминания, Крис, — я в замешательстве смотрю на него.

— Помнит. Он помнит? — спрашиваю я.

— По-видимому, он помнит довольно много.

— Я должен его остановить. Он не может этого сделать, — говорю тихо. — Мне нужна твоя помощь, — я выталкиваю слова из горла, хотя чертовски горько произносить их.

— С моей помощью приходят неудобства, как ты знаешь.

— Меня не волнуют неудобства. Если он это сделает, я не смогу с этим справиться. Если он в состоянии это сделать...

— Я могу попросить кого-нибудь следить за тобой.

— Следить за мной?

— На всякий случай. Он находчивый, думаю, тебе нужно рассказать Лорен.

Учитывая всё произошедшее и все её беспокойства, я не хочу подвергать Лорен такому стрессу. Сказать ей, что он... что я намереваюсь убить своего биологического отца. Ей не следует знать.

— Я бы предпочёл, чтобы это осталось между нами. У неё и так достаточно проблем.

— Твой выбор, друг мой. Мои люди очень осторожны. Их словно там и не будет.

— Так и должно быть. Я не хочу, чтобы она думала, что за нами следят. Я хочу, чтобы всё было как можно естественней. Спасибо, Декстер, — говорю я ему, прежде чем подвинуться к двери.

— Может быть, есть другой способ освободиться от такой жизни, — говорит он небрежно.

— Например?

— Это будет связано с некоторыми рисками...

Кэл

26 апреля 2011

Один и тот же сон, почти каждую ночь. Единственный, от которого я хотел бы убежать. Раньше я просыпался в холодном поту, сердце колотилось, во мне пульсировал адреналин, теперь же он не трогает меня. Или, по крайней мере, я пытаюсь убедить себя в этом. Пытаюсь внушить себе, что это не волнует меня. Что мне не так страшно, как раньше. Женщина в моей голове, которую я не могу забыть. Её кремово-белая кожа контрастирует с лужей красной крови, пропитывающей нашу одежду. Маленький мальчик во сне плачет часами, пока кто-то его не находит. Мои собственные крики не оставляют меня, паника пытается задушить.

Теперь всё по-другому. Я смотрю на женщину рядом со мной, которая сделала мой сон гораздо хуже. До неё я никогда не хотел детей, никогда не хотел семью, не хотел сблизиться с кем-то настолько, что их потеря перевесит сон, который я вижу каждую ночь. Любовь мешает моему единственному лекарству. Этого не должно было случиться. Я не должен был любить никого, кроме себя самого. Месть – это единственное чувство, которое было мне необходимо. Месть и удовольствие – ни больше, ни меньше, они слились воедино. Одержимость стала зависимостью. Но вот её руки обвиваются вокруг меня, а дыхание на моей коже умиротворяет, но умиротворение и месть не могут сосуществовать. Одно исключает другое.

Скоро у неё выпуск. Лорен закончит учебу и начнёт новую главу своей жизни, а моя, кажется, вот-вот подойдёт к концу. Она не уверена, чем хочет заниматься после обучения, говоря о работе. Ей совершенно не понравились места, где проходили собеседования, и теперь она на грани круговорота, который я терпеть не могу. Работа за копейки, покупка дома, который никогда не нравился, чувство жалости к себе, возрастающее с каждым годом. Она должна путешествовать, увидеть мир и нарисовать его в своём альбоме. Я хочу, чтобы она увидела места, которые смог увидеть я, вырвавшись на свободу. Париж, Рим, Альпы. Я был во всём мире и вернулся обратно.

Она заслуживает того же, заслуживает всего, чего только захочет. Проблема в том, что она хочет меня, но на самом деле она не знает, с чем мне приходится сталкиваться. Тем не менее, я желаю её больше всего на свете. Вот, что привело меня к ювелиру Декстера и заставило продать байк, чтобы купить одно из самых дорогих колец в магазине. Но то, что я люблю и знаю её в то же время, останавливает. Знаю, что она хочет замуж, но я не смогу дать ей ту семью, о которой она мечтает. Она хочет детей от того, с кем она может состариться. Нормального парня, каковым я не являюсь.

Тогда зачем тебе кольцо?

— Доброе утро, — говорит она, смущённо проводя рукой по моим волосам, едва открыв глаза.

— У тебя есть ещё два часа, чтобы поспать, — говорю ей, поглядывая на часы.

— Что случилось? — спрашивает Лорен, поглаживая моё лицо.

— Ничего, — игриво говорю ей, прежде чем перекатиться на неё. Она смеётся.

— Похоже, твои мысли где-то в другом месте, — говорит она, состроив гримасу, глядя на меня.

— Просто думаю о том, как хочу отвезти тебя в Европу, — говорю ей, и она игриво закатывает глаза.

— Да, конечно, — говорит Лорен, не веря. Затем я наклоняю голову и заглядываю в эти гипнотические глаза, и они расширяются. — Ты серьёзно? — спрашивает она, её волнение растёт с каждой секундой.

—Твой подарок на выпускной, — говорю я ей, и она меня отталкивает.

— Я не могу поехать с тобой в Европу, — отпирается она, и мне приходится скрывать, насколько жалят её слова. Они суровы, как удар по яйцам. Я пытаюсь придумать, что сказать, чтобы отмахнуться.

— Ты предпочитаешь веселиться здесь, на Морском пирсе? — я шучу, подталкивая её. Лорен вздыхает и смотрит на меня большими и грустными глазами. (Прим. пер.: Морской пирс(англ. NavyPier) – километровый пирс на берегу озера Мичиган; главная туристическая достопримечательностью Чикаго и популярнейшее место для отдыха).

— Иногда я задаюсь вопросом, реально ли всё это, — тихо говорит она.

— Что ты имеешь в виду? — я встаю и сажусь рядом с ней.

— Знаю, я тебе уже говорила, но я никогда не встречала таких, как ты.

— Я единственный в своём роде, — подмигиваю ей, и по её лицу распространяется небольшая улыбка.

— В точку, и это здорово пугает. Что мне делать после тебя, как мне забыть Кэла Скотта? — говорит она, глядя прямо в мои глаза, и через меня проходит волна грусти. Забыть меня. О чём она говорит? Она расстаётся со мной? Я послан нахрен?

— Что ты такое говоришь, Лорен? — я чувствую напряжение в собственном голосе. Чувствую, как гнев начинает проходить через каждую часть моего тела. Она встаёт с кровати и начинает натягивать одежду, которая валяется на полу.

Может быть, это просто перерыв. Если ты её любишь, то отпустишь.

— Мы живём в двух разных мирах, Кэл. Я живу в реальном мире, а ты – в идеальном... для тебя, — говорит она, отводя от меня взгляд. — У меня такое чувство, что скоро всё прекратится. Всё настолько здорово, что я просто жду подвоха. Когда ты проснёшься и поймёшь, что задохнулся или это не то, чего ты хочешь. Что ты не хочешь меня, — говорит она, запинаясь. Я поднимаюсь с кровати, встаю на колени и притягиваю её к себе.

— Эй. Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, — успокаиваю её, но Лорен всё равно не поднимает глаза.

— Приз не я, а ты, — говорю ей, прижимая руки к её лицу. Я ненавижу слёзы в её глазах. Она впервые плачет при мне, но я думаю обо всех слезах, которые она прольёт, если я её не отпущу.

Что же я делаю?

— Я выпускаюсь на следующей неделе, Кэл. Найду настоящую работу и стану взрослой. Я должна начать выяснять отношения.

Во мне поднимается злость и разочарование, но не могу потерять контроль. Я встаю и иду в другую часть комнаты. Она не должна увидеть это.

Может быть, это к лучшему. Она заслуживает большего.

— Я хочу некоторых вещей, но не знаю, хочешь ли ты того же, — угрюмо говорит она.

Это твой единственный шанс. Если ты её любишь, ты дашь ей уйти. Отнеси кольцо в магазин и отпусти её.

— Я не знаю, будут мои желания достаточно хороши или захватывающи для тебя.

Она хочет нормального, а ты уж точно не можешь ей этого дать.

— Чего ты хочешь, Кэл? — спрашивает она.

— Быть счастливым, — говорю я с усмешкой.

— Я тоже, — тихо говорит Лорен. Она хватает свою маленькую сумку, которую приносит каждый раз. Я устал от этой дурацкой сумки. Она служит напоминанием, что Лорен здесь временно. Девушка проходит мимо меня и направляется в ванную. Я выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. На кухне я вытаскиваю флакон с таблетками из-за чашек в шкафу и смотрю на маленькие синие капсулы в нём. Голос Хелен эхом отдаётся в моей голове.

«Нет никакой гарантии, что это сработает, Кэл. Оно даже не испытано. Ты здорово рискуешь».

— Иногда награда стоит риска, — говорю я себе, прежде чем закинуть её в рот во второй раз за день и запить тёплой водой.

Через полчаса Лорен спускается по лестнице, полностью одетая и с сумкой на плече.

— Я собираюсь убраться отсюда, — говорит она, собирая волосы на макушке. Я встаю с дивана и становлюсь перед ней. Девушка избегает моего взгляда. Я кладу руки ей на талию и притягиваю к себе.

— Ты едешь со мной в Европу, — говорю я ей просто, и она закатывает глаза.

— Сколько раз мы должны говорить о том, что ты спрашиваешь, а не утверждаешь, — отвечает она с небольшой ухмылкой на губах. Лорен говорила, что хочет, чтобы я спрашивал её, собравшись что-то делать, но ей определённо нравится, когда я указываю.

— Это исключение, ты сказала мне «нет», поэтому теперь я говорю тебе, что ты едешь со мной в Европу, потому что ты упорно работаешь и заслуживаешь этого, и я хочу, чтобы ты побывала на каждом пляже, на который я ступаю, — шепчу я ей на ухо. Она хихикает, а потом вздыхает.

— Нет, нет, нет, — говорит Лорен, отступая от меня. — Ты меня не убедишь, — игриво перечит она.

— Тогда я буду убеждать тебя по-другому, — намекаю, поднимая её и притягивая на свои колени.

— Ты горячий, — говорит она между тяжёлыми вздохами.

— Мне всегда жарко, — говорю я ей подмигнув.

— Нет, твоя кожа действительно горячая, — говорит она с нарастающей паникой. Я опускаю её, и она кладёт руку мне на лоб.

— У тебя есть градусник? Ты действительно горячее, чем должен быть, — тревожно говорит она.

— Нет, я в порядке, — отмахиваюсь от неё. Мне не жарко, но, положив руку на голову, понимаю, что с моей температурой не всё в порядке. — Я в норме, Лорен, тебе нужно идти на занятия, верно? — напоминаю ей.

— Это может подождать. Я схожу в магазин и принесу тебе градусник, — говорит она, одновременно вынимая бутылку воды из холодильника.

— Не нужно. Я сам могу, а ты подумай о нашей договорённости, — говорю ей, и она хмурится, подавая мне воду. — Если я выпью это и пообещаю пойти за градусником, ты пойдёшь на занятия?

— А если что-то пойдёт не так, а я оставляю тебя, отправившись в университет, и ты умрёшь, — резко говорит она.

— Ты не избавишься от меня так просто, — убеждаю Лорен, сжимая её попу, и тяну её к двери. Она останавливается в знак протеста.

— Я схожу надену что-нибудь и пойду в аптеку, и если почувствую себя хоть немного хуже, то позвоню тебе по дороге в скорую, хорошо? — уступаю ей, и она немного успокаивается.

— Пообещай. Потому что иначе я сюда вернусь, — предупреждает она меня.

— Крест на сердце и надеюсь, что умру, — говорю я ей, уговаривая улыбнуться.

— Не говори так, — кричит она, я целую её в ответ, и она отрывается, с беспокойством глядя на меня.

— Если ты останешься подольше, одежда может исчезнуть, а то здесь так жарко и всё такое, — я дразню её, протягивая руку к кнопке на её штанах, и Лорен отмахивается от меня.

— Хорошо. Не забудь, — говорит она, выходя за дверь.

— Увидимся, красавица, — прощаюсь, наблюдая, как она идет по коридору к лифту, и не закрываю дверь, пока она не войдет. Как только она уходит, я беру свой телефон с кухонного стола и набираю номер Хелен.

— Ты не упомянула, что один из побочных эффектов – высокая температура!

Глава 12

Лорен

Прошёл почти день с тех пор как мы с ним виделись. На самом деле, я видела его. Думаю, мы оба избегаем друг друга. Столько всего произошло за последние несколько дней. Всё так сильно изменилось. Отношения между мной и Крисом никогда не были простыми, никогда не было легко. Но теперь, похоже, напряжение и неловкость преумножились. У нас, по крайней мере, были лёгкие моменты, милые моменты и один жаркий, о котором он не помнит, поэтому мне лучше даже не думать об этом. На меня столько всего навалилось, что мне было тяжело спать и просто думать. Вся эта история с Лизой, а потом с мистером... Крестфилдом, угрожающим или шантажирующим меня. Не представляю, с кем могу поговорить об этом. Я не могу сделать это с любым, только с Кэлом, и, ну, нет даже смысла ломать над этим голову.

Как всё так запуталось? Почему мне так страшно? Почему они не могут просто поправиться?

— Эй, — его голос выбивает меня из транса. Я даже не уверена, реальность это или воображение, пока Крис не входит в мою комнату и не закрывает за собой дверь. Самое безумное во всём этом, несмотря на волнение, стресс и неуверенность, – дрожь по спине от его вида и звука его голоса. Я чувствую, как краснею, потому что мои гормоны, очевидно, не получили памятку о том, что никакого облегчения не будет. На самом деле мне запретили, как какому-то ребёнку.

— Кэйлен спит, — рассеянно говорю я.

— Да, я вижу её, — усмехается он. Конечно, он же не слепой. — Я хотел с тобой поговорить, — говорит Крис, усаживаясь на дальнюю сторону кровати. Я киваю, выталкивая мысли о последнем разе, когда мы оба были вместе на кровати. — После возвращения Кэла, всё стало странным, — говорит он с опаской.

— Да, определённо, — признаю со смешком.

— Я не избегал тебя, — тихо говорит он.

Конечно.

— Я бы не слишком винила тебя, — говорю ему, потому что, честно говоря, я тоже избегала его. Я всё ещё пытаюсь усвоить всю информацию, что узнала сегодня, которая породила ещё больше вопросов и не дала почти никаких ответов.

— Сегодня я подал заявление об увольнении.

Я хочу сказать ему, что он не должен был, так как он любит свою работу и обязан её сохранить, но я уверена, что у него есть на это веские причины.

— Прости меня. Я знаю, тебе нравилась твоя работа.

— Они сказали, что я могу вернуться, когда буду готов, — говорит Крис, слегка улыбаясь. — Я подумываю о том, чтобы вернуться в музыку, — продолжает он, искренность распространяется по его лицу, а глаза практически загораются.

— Это замечательно! Ты должен. Ты действительно в этом хорош, Крис, — говорю я, разделяя его энтузиазм.

— Я хорош, — пожимает плечами.

— Ты немного лучше, чем просто хорош. Девчонки повыпрыгивают со своей одежды, — я не успеваю остановить слова, вылетающие из моего рта. Я ожидаю, что в воздухе будет витать неловкость, но ничего такого не происходит, он просто шире улыбается и начинает смеяться, а я за ним.

— Может быть, рубашки, не уверен во всём наряде, — шутит он, и я безмерно ему благодарна.

Благодарна за то, что, по крайней мере, сейчас всё вернулось к тому, как было раньше. Ну, относительно, так как ничего не стоит на месте, чёртов качающийся маятник.

— Я сожалею о Дженне, — выпалил он, и это смешно, потому что по сравнению со всем произошедшим маленький всплеск эмоций Дженны составляет наименьшую часть моих мыслей. А потом я вспоминаю, что не в курсе их нынешнего статуса. Раньше всё было шатким, а после того, как мы переспали, я была уверена, что между ними всё закончится, но Крис не помнит об этом, так что... моя головная боль усиливается.

— Кэл повёл себя с ней, как задница. Я не настолько наивна, чтобы считать её действия необоснованными, — пожимаю плечами, и он кивает.

Между нами прокрадывается тишина.

— Мне жаль, что я не помню произошедшего между нами, — говорит он искренне, его глаза мягко извиняются, что может только Крис. — И... я повёл себя незрело, ответив тебе, когда ты рассказывала мне о вас с Кэлом, — продолжает он, опустив взгляд на руки.

— Я понимаю... вроде, — посмеиваюсь, и Крис отвечает мне улыбкой.

— … И когда я сказал или намекнул, что, вероятно, Кэл притворился мной, чтобы переспать с тобой... — говорит он, складывая руки. — Во-первых, я думаю, что Кэл слишком самоуверен, чтобы даже подумать о подобном перевоплощении, — и я не могу не засмеяться. — И... из-за моих чувств до потери памяти я не слишком удивлён случившимся, — говорит он, протяжно вздыхая.

Я чувствую небольшую улыбку, распространяющуюся по моему лицу, и мне нужно всё моё самообладание, чтобы сохранять её незаметной.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я порвал с Дженной перед отъездом в Чикаго.

Бабочки начинают порхать у меня в животе.

— Я считал несправедливым оставаться с ней в отношениях и манипулировать её чувствами, учитывая то, что я начал испытывать к тебе, — продолжает он, и моё дыхание начинает замедляться. Крис встаёт с кровати и становится передо мной.

— Я хочу запомнить это, — говорит он, и вот его губы на моих.

Его руки скользят по моей спине, и он тянет меня в свои объятья. Крис такой тёплый, его поцелуй нежный, но в то же время твёрдый, и всё напряжение и беспокойство, засевшие в моей груди, начали таять. Просто находясь рядом с ним, прижавшись к его телу, я не могу заставить свои губы не поцеловать его в ответ. Я чувствую себя под кайфом, как будто он запрещённый наркотик, и это так хорошо, он так хорошо пахнет. Я останавливаюсь и думаю, не сниться ли мне это. На самом деле, я не хочу знать, потому что, если это сон, то мои действия не расценивались бы, как нечто дурное. Не было бы никакого чувства вины из-за его рук, скользящих под моей рубашкой, поскольку мои руки уже под рубашкой Криса и чувствуют его кожу.

Я просто хочу немного облегчения, разве это так плохо? Будет ли это так разрушительно? Каждый мягкий поцелуй, что он оставляет на моей шее, заставляет последние несколько часов казаться такими далёкими, и, словно рубашка над моей головой, наши проблемы бросаются прочь, и это ощущается нереально хорошо.

Очень хорошо, но это кажется таким привычным. Всё слишком привычно, его губы спускаются вниз по моему животу, будто сметая волной все мои воспоминания: накал между нами, способность этого человека делать с моим телом безграничное число вещей и чувство, связывавшее нас с Кэлом, когда всё разваливалось на части. Это чувство скрывало секреты и ложь... и картинка вновь повторяется.

— Крис, — стону, хотя я хотела изречь строгий возглас. — Думаю, нам не стоит, — говорю я между тяжёлыми вдохами.

— Ты права. Здесь Кэйлен, — говорит он, пока мы оба пытаемся восполнить недостаток воздуха.

Через несколько мгновений мы выходим за дверь, и он поднимает меня вверх по лестнице. Это такое безумие, я должна протестовать против того, что сейчас произойдёт, но у меня нет на это сил. Мы добираемся до его комнаты, не натыкаясь ни на одного из Скоттов, но мой уровень адреналина настолько высок, что меня, вероятно, это и не заботило бы. Когда за нами закрывается дверь, я возвращаюсь к реальности, потому что это место отличается от того, где мы с Кэлом в последний раз занимались любовью. Если я пересплю с Крисом, Кэлу будет больно, а если не пересплю, то больно будет Крису, и я проиграю в любом случае. В моём мозгу эхом отдаются слова Хелен о том, что мне нужно способствовать объединению, а не разделению. Но как мне это сделать? Я чувствую его позади себя, его энергия так отличается от энергии Кэла.

— Ты в порядке? — спрашивает он, его глаза ищут мои. Я киваю, когда его руки опускаются на мою талию. Я могу это сделать. Это всего лишь формальность, он не помнит, и всё должно быть хорошо.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — шепчет он мне на ухо, и я сразу же отшатываюсь.

— Что ты сказал?

— Я спросил, чего ты хочешь. Я дам тебе всё, чего ты пожелаешь, — говорит Кэл, прижимая мои руки к своей груди. — Я люблю тебя. Тогда я этого не знал, но, увидев тебя, полюбил. Я не знал, что это было, потому что никогда не чувствовал подобного. Познакомившись же с тобой, я понял, почему он влюбился в тебя, ведь я тоже полюбил тебя, — говорит он, и от сопротивления, которое я планировала применить к его груди, чтобы оттолкнуть его, не осталось и следа, вместо этого я поцеловала его со всей своей сущностью.

Крис

Это всё ещё я.

Я бы соврал, если бы не сказал, что немного – ладно, довольно сильно – боялся, что после ночи с Лорен проснусь лишь спустя несколько дней. Тем не менее, когда я открываю глаза, светит солнце, а Лорен лежит рядом со мной, и я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Она такая красивая, такая потрясающая. Я не подозревал, что случится, когда вошёл в её комнату прошлой ночью. Я собирался рассказать ей о разговоре с Декстером, или хотя бы часть. Мне надоели секреты, но всё изменилось, когда я увидел её. С ней всё по-другому, я не могу притворяться или скрывать свои чувства, они буквально завладевают мной, и я не уверен, что это плохо. Такие чувства не могут быть чем-то ужасным. Прошлая ночь была лучше, чем всё, что я мог себе представить. Лорен идеальна, каждый дюйм её тела идеален. Я бы ничего не стал в ней менять. Она выглядит не так уж плохо в моих объятьях, и всё, что висит в воздухе над нами, кажется не таким страшным, когда она со мной. Мы можем это сделать. Вместе.

Сделать что? Избавиться от Кэла? Она определённо не поможет.

Хотя она могла бы, как бы нелепо это ни звучало. Просто я должен показать ей, что лучше Кэла. Это должно быть очевидно. Я буду лучшим отцом для Кэйлен. Он – будущий убийца, который отправится в тюрьму. Для всех будет лучше, если он уйдёт. Только она не знает о его планах или о том, что он уже сделал. Но раз я могу помнить, что он натворил, то мы становимся одним человеком. Я пытался думать об этом, стараясь не видеть в нас двух разных людей, будто он часть меня. Я должен рассказать ей, но тогда она будет ещё больше беспокоиться. Ей и без этого нелегко живётся. Почему я вообще сейчас об этом думаю?

Я должен научиться жить настоящим. У меня есть девушка, от которой я без ума. Она лежит рядом со мной, в моих руках, такая красивая, умная, смешная, к тому же, уже является моей женой. Всё будет в порядке. Боже, как хорошо, что она здесь, рядом со мной. Я целую заднюю часть её шеи, и Лорен начинает шевелиться.

— Доброе утро, — говорю я ей. Она поворачивается ко мне и пристально смотрит на меня, касаясь моего лица.

— Это я, Крис, — говорю я в шутку, и на мгновение паникую, что она не хочет видеть меня? Что, если она разочарована?

— Доброе утро, Крис, — говорит она с широкой улыбкой на лице. — Который час? — спрашивает она тихо. Я смотрю на часы.

— Чуть больше пяти, — говорю ей.

— Твои родители скоро проснутся. Я должна вернуться вниз, — говорит она, садясь.

— Останься. Ещё немного, — прошу я, удивляя себя. Если мои родители столкнутся с Лорен, выходящей из моей комнаты, это будет не лучшим способом объявить, что мы вместе, но сейчас мне всё равно. Это чувствуется правильным. Она прижимает руки к моему лицу, наклоняется и целует меня лёгким, мягким, но интенсивным поцелуем. Не хочу, чтобы он заканчивался. Скольжу рукой по её спине и тяну на себя.

— Если мы это сделаем, нас поймают, — смеётся она, когда я зарываюсь лицом в её шею, осыпая поцелуями её плечо. Она издает тихое хныканье, и во мне просыпается потребность заполучить её. Я никогда в жизни так не хотел женщину, как сейчас.

— Ещё немного, — обещаю я ей. Что я пропустил?

— Ещё немного? — она бормочет, наши губы прижаты друг к другу.

— Крис, мне нужно... — я чуть не выпрыгиваю из собственной шкуры, когда поворачиваюсь в сторону закрывающейся двери.

— Боже мой, это твой отец? — говорит Лорен, пряча лицо.

— Почти уверен в этом,— стону я, вставая с кровати.

— Отлично, — говорит она, прячась под одеялом. — Отличный способ начать утро, — смеётся она, выглядывая из-под одеяла, отражая свет карими глаза. Мне предстоит неловкий и неприятный разговор с родителями.

— Пойду и разберусь с этим, — говорю я ей и начинаю искать свою одежду.

— Нет, я не могу позволить тебе сделать это в одиночку, — протестует она, вставая с кровати в поисках своих вещей.

Она совершенно голая, и это останавливает меня. Прошлой ночью у меня не было времени и было темно, чтобы увидеть её по-настоящему, но прямо сейчас, в утреннем свете, она выглядит потрясающе. Она ловит меня, уставившегося на неё, и смущённо смотрит на меня.

— Нам лучше поторопиться. Уверена, они ждут нас, — говорит Лорен, натягивая рубашку через голову.

— Ты прекрасна, — не могу не сказать ей, и она смеётся.

— Спасибо, — застенчиво отвечает Лорен. — Ты тоже не так плох, — говорит она, подмигнув и направляясь к двери. Я не даю ей открыть её и беру за руку.

— Ты уверена, что хочешь сделать это со мной? Понятия не имею, что мы можем сказать, — предупреждаю её. Она делает глубокий вдох.

— Мы в этом вместе, — говорит она, взяв меня за другую руку, и я не могу удержаться от ещё одного поцелуя.

— Я имею в виду, насколько плохо всё может пройти? Мы же взрослые, у нас есть ребёнок и мы женаты. Я... всё будет в порядке.

***

Когда мы спускаемся вниз, находим маму у плиты, она жарит колбасу, а папа сидит за столом, скрестив руки. Когда мы входим, их взгляды поднимаются. Мама улыбается, а папа строит самый хмурый взгляд, который я когда-либо видел.

— Доброе утро вам двоим, — приветствует нас мама.

— Доброе утро, мама, — говорю я, глядя на нервно улыбающуюся Лорен.

— Готовы к завтраку?

— Да, — быстро говорит Лорен.

— Давайте, садитесь, — весело говорит моя мама. Интересно, отец ей рассказал? Не могу сказать. Она просто рада, что мы дома и всё снова относительно нормально, но если бы она знала, то определённо не присоединилась бы к папе. Он будто избалованный ребёнок.

— Кэйлен проснулась? — спрашивает Лорен и садится.

— Ты бы знала, будь рядом с ней, — бормочет отец.

— Уильям, — ругает его мама.

— Вау, — вздыхает Лорен в недоумении.

— Ну, я думаю, нам лучше просто разделаться с этим поскорее. Мам, мы с Лорен занимались сексом прошлой ночью, — выпалил я, почти удивляясь. Мамин рот слегка приоткрывается. Лорен смотрит в свою тарелку, но я вижу маленькую ухмылку на её лице.

— Я так и понял, — говорит мой отец.

— И в этом не должно быть ничего плохого. У нас есть дочь, мы вместе, не говоря уже о том, что женаты, — продолжаю я.

— С этим вообще нет проблем, — быстро добавляет моя мама.

— Серьёзно, Гвен. Ты не видишь в этом проблемы? — говорит папа язвительно.

— Нет, я не вижу проблемы, Уильям. Ты разорвал отношения с Дженной, Крис?

— Конечно, мам, — быстро отвечаю.

— Что ж, в чём тогда проблема Уильям? — спрашивает она просто.

— А я тебе расскажу. Проблема совершенно очевидна, — говорит он, и я глубоко вздыхаю.

— Лорен, не могла бы ты просветить их о разговоре, который у нас состоялся насчёт одной проблемки?

— Твой отец думает, что я спусковой крючок для Кэла, — тихо говорит она.

— Это смешно, — говорю я, защищаясь.

— Ох, правда, сынок? Потому что прошло не меньше месяца с её появления, а он ни разу не заявился? — спрашивает с сарказмом.

— Ты не можешь знать наверняка!

— Ну, я знаю, что любые факторы, благоприятствующие появлению этого человека, не должны существовать, — упорно говорит он.

— Уильям, прекрати, — говорит мама.

— И любому человеку, который это одобряет или даже радушно приветствует Кэла, не рады в моём доме, — говорит он, глядя прямо на Лорен.

— Ты, должно быть, шутишь, — говорю я с недоверием.

— Нет, он не шутит, Крис, — вставляет Лорен, вставая из-за стола.

— Лорен, пожалуйста. Подожди минутку, — прерывает мама.

— Нет, Миссис Скотт. Очевидно, он с самого начала не хотел меня здесь видеть. Я ценю, что сегодня утром Мистер Скотт так откровенен.

— Этот дом принадлежит не только Уильяму, но и мне, Лорен, — быстро говорит моя мама.

— Почему вы так его ненавидите? — спрашивает Лорен, глядя прямо на отца.

— Мы уже через это проходили. Ты тоже должна его ненавидеть, и, просто для ясности, я не единственный человек в этой комнате, который хочет, чтобы Кэл Скотт никогда не существовал, — выплёвывает он. — Сынок, я говорю это потому, что люблю тебя. Она хочет не тебя, ты лишь утешительный приз, компромисс. Ты сам сказал, что она любит Кэла. Каждый день она будет желать, чтобы ты был им!

Мои внутренности будто кто-то сжимает в тисках, когда слова покидают его рот, но не успеваю я отреагировать, Лорен даёт моему отцу пощёчину.

— Да как вы смеете! Как вы посмели настроить своего сына против... против его же самого! Состояние Криса – это болезнь, но вы промыли ему мозги, заставив поверить, что они два разных человека. Вера в то, что Кэл не является частью целого, наносит вреда больше, чем смогла бы я, — говорит она, а затем поворачивается к моей маме. — Я люблю вашего сына. Каждую его частичку. Быть с ним в хороший день или плохой! Я думаю, вы это понимаете, — говорит она с надеждой, глядя на мою маму, и та слегка улыбается. Затем смотрит на меня. — Надеюсь, что вы с Кэлом сможете понять это однажды, — говорит она со вздохом. — Думаю, мне пора уходить, — продолжает Лорен с вынужденной улыбкой, поднимаясь из-за стола.

— Импульсивный, жестокий, опрометчивый. Кого это тебе напоминает? — самодовольно говорит мой отец.

— Ты заслужил это. Как ты мог так говорить со своим сыном? — мама ругает его.

— Я не знаю, в чём проблема. Но ты превращаешься не в самого хорошего человека. Повзрослей, Уильям, — говорит она, прежде чем встать из-за стола и последовать за Лорен. Мгновение мой отец выглядит так, будто только что понял, каким придурком показал себя.

— Если она уйдёт, я последую за ней. Куда бы она ни пошла, — говорю я ему, также вставая из-за стола.

— Крис. Я не хочу причинять тебе боль, но мои слова – правда. Мы оба это знаем. Ты заслуживаешь лучшего, — искренне говорит он. Я подхожу к нему поближе и наклоняюсь к его лицу, чтобы он осознал всю серьёзность каждого моего слова.

— Я предлагаю тебе встать на сторону моей жены и матери твоей внучки. Мне бы очень хотелось, чтобы моя дочь знала мужчину, с которым я вырос и которого любил. А пока он не вернётся, держись от нас подальше.

Лорен

— Прошу прощение за поведение Уильяма, дорогая. Он просто боится, — объясняет миссис Скотт с Кэйлен на руках, пока я отчаянно собираю наши вещи. Теперь мы официально не являемся гостями в этом доме. Ну, по крайней мере, я, потому что Кэйлен точно сможет оставаться здесь, сколько угодно.

— Я прошу прощения. Мне не следовало бить его, — извиняюсь. Но разве за то, что ударила Уильяма? Нет. За неуважение к дому Гвен.

— Он заслужил, — говорит она со вздохом. — Он не должен был говорить такие вещи тебе или Крису, — говорит она, садясь на кровать. — Я... Я просто хочу, чтобы в его сердце не было столько злобы к Кэлу, — угрюмо добавляет она.

— Я тоже, — добавляю, а затем прекращаю собираться и сажусь рядом с ней. — Вы ненавидите Кэла, миссис Скотт? — искренне спрашиваю её. Она такая милая, что вполне может ненавидеть его и просто очень хорошо скрывать это.

— О, дорогая, нет, — говорит она со смехом. — Честно говоря, я не вижу в них никакой разницы. Я различала их, потому что Уильяму было легче видеть в Кэле «плохую часть» Криса. Я никогда его таким не видела, — говорит она, сжимая мою ногу. — Впервые мы официально встретились с Кэлом уже во взрослом возрасте, но когда я увидела его, и он говорил с нами, то я не видела его как другого человека. Я видела своего сына, как бы он себя ни называл. Как родитель, ты не перестаёшь любить своих детей, когда они не слушаются тебя или немного сбиваются с курса, — объясняет она, а затем вздыхает. — Ну, не стоит, — добавляет она.

— Я надеюсь, что смогу быть хоть наполовину такой мамой для Кэйлен, как вы для Криса, миссис Скотт, — говорю я ей честно.

Она тянет меня в объятия, зажимая Кэйлен между нами, поэтому мы быстро отпускаем друг друга, но я возвращаюсь воспоминаниями к первому дню, когда зашла с Кэйлен на её кухню и задалась вопросом, каково будет обнять её, и понимаю, что именно так я всё представляла. На мгновение мне кажется, что всё будет хорошо.

Как будто мир не разорван надвое, как мой муж.

— Всё будет хорошо, сладкая, — говорит миссис Скотт, сжимая мою руку. — Я бы очень хотела, чтобы ты осталась, — умоляюще добавляет она.

— Думаю, время пришло, — говорю я с напряжённой улыбкой.

—Видимо, так и есть, — говорит она со вздохом.

— Да, — говорит Крис, стоя в дверном проёме. Моё сердце подскакивает с его приходом.

— Я дам вам пару минут, — говорит она, забирая Кэйлен. — Я собираюсь насладиться каждой секундой, которую могу с ней провести до вашего отъезда, — говорит она мне, уходя. — Пойду поработаю над твоим отцом, Крис. Он упрямый, но очень тебя любит, — Крис кивает и целует её с Кэйлен, после чего они выходят из комнаты, закрывая за собой дверь.

— Ты очень нравишься моей маме, — говорит он и садится на кровать рядом со мной.

— Она была добра ко мне с самого моего приезда. Я не могла и мечтать о лучшей бабушке для Кэйлен, — признаюсь. — Значит ,всё прошло так хорошо, как ты и надеялся? — спрашиваю со смехом, пытаясь поднять настроение.

— Намного лучше, — шутит он, и мы погружаемся в тишину, по комнате начинает кружиться напряжение.

— О том, что сказал твой отец, — начинаю, и Крис берёт меня за руку.

— Я понял. И знаю, как ты относишься к Кэлу. Я пытаюсь... Я могу пройти мимо этого, — говорит он. — Я знаю, как сильно ты его любишь, и знаю, что тебе потребуется больше времени, чтобы полюбить меня так же, но я буду ждать. Столько, сколько потребуется, — говорит он, глядя мне в глаза и держа меня за руку. Я должна быть в восторге от его заявления, оно бескорыстно и так похоже на Криса, но не этого я хочу. Мне нужно, чтобы они не воспринимали это как своего рода соревнование или перетягивание каната. Они являются одним целым.

— Крис. Я уже люблю тебя. Из-за расстройства ты чувствуешь себя по-другому, но вы один и тот же человек. Не думай, что я хочу одну твою сторону больше, чем другую. Мне нужны вы оба, — говорю я ему, и его поглощает разочарование, он отпускает мою руку. Мои внутренности падают. Может быть, я поспешила, но когда бы настал подходящий момент? Особенно после всего, что мне сказала Хелен. Я должна была поступить совершенно по-другому.

Но больше я не собираюсь их обманывать, они части одного человека, одного мужчины, которого я люблю, и они должны понять это. Когда я проснулась утром рядом с Крисом, во мне начало просыпаться чувство вины. Оно пыталось украсть у меня радость момента, но когда я действительно думаю об этом, у меня возникает вопрос: почему я не должна чувствовать себя хорошо, когда сплю с мужем? Официально он мой муж, с Дженной уже покончено. Я ни за что не оттолкну его и не подтолкну его к ней. Это казалось правильным... ну, это тоже было немного неправильно... но, в основном, казалось правильным. Мне нужно, чтобы он осознавал правильность, что бы мы ни делали.

— Я пытался записаться на приём к своему врачу, — говорит Крис, положив голову на руки. Я чувствую укол вины. В мою голову приходит разговор с Декстером-старшим.

— Мне позвонила её секретарша и оставила сообщение, что доктор будет отсутствовать в офисе весь месяц. Затем, когда я сам позвонил, чтобы записаться, секретарь сказала, что доктор не выходит из офиса, но, когда я назвал ей своё имя, она сказала, что в течение следующих шести месяцев всё время занято, — говорит он расстроенно.

Боже мой, Декстер-старший внёс Криса в чёрный список. Разве это не противоречит никакой медицинской этике?

— Я на самом деле хочу попытаться понять это. Но это действительно тяжело, — стонет он.

— Знаю, — я переплетаю свою руку с его. — Но я здесь. Мы в этом вместе, — говорю я, слегка улыбаясь.

— Я думаю о том, чтобы снова увидеться с Хелен. Когда мы вернёмся в Чикаго.

Когда он говорит, моё сердце замирает.

— Ты пойдёшь со мной? — спрашиваю его. Я имею в виду, что это имеет смысл, но не знаю, действительно ли он готов.

— Почему бы и нет? Мы же в этом вместе? — он говорит, с улыбкой, заставляющей меня обнять его. Может, всё будет не так уж плохо. Может, всё будет хорошо. После всего, что случилось, мы заслужили перерыв. Может, на какое-то время мы его получим.

Глава 13

Кэл

7 ноября 2010

Это не может быть она. Только не она, черт возьми! Но как только я спускаюсь вниз и поворачиваю за угол, она стоит за столом. Когда меня замечает, ее глаза загораются, но только на минуту, прежде чем беспокойство начинает проявляться на ее лице.

— Я разберусь, Ламар, — говорю я консьержу за стойкой. Я охватываю ее рукой за спину и провожу к входной двери.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я сквозь зубы.

— Я пришла поговорить с твоей будущей женой, — просто говорит она. Как только мы выходим за дверь, время для игр заканчивается. — Как ты мог так поступить, Кэл? Как ты мог сделать что-то настолько важное? Бедная девочка знает о твоем расстройстве? Как ты мог жениться на ком-то и даже не рассказать нам? — говорит она, ее голос обрывается. На мгновение я чувствую легкий привкус вины.

— Как ты смеешь приходить сюда? В ночь моей помолвки, и что сказать ей? Человек, за которого ты выходишь замуж, не настоящий!

— Я собиралась сказать ей правду.

— Ваша версия правды. Та версия, которую вы с Уильямом придумали, не так ли? — я спрашиваю ее.

— Кэл, ты не можешь этого сделать. Ты понимаешь, что ты делаешь? — Гвен говорит, своим тоном умоляя.

— Я точно знаю, что делаю, — говорю я ей.

— Нет, это не так. Не знаю, как тебе это удалось, но что ты будешь делать, когда женишься на ней, и она проснется в постели с Крисом? — она восклицает.

— Это никогда не произойдет!

— Ты не можешь этого знать. Эта девушка заслуживает знать правду, — умоляет она.

— Просто ты не хочешь, чтобы я был счастлив.

— Это не так, — она отрицательно качает головой.

— Конечно, так. Тебе плевать на меня. Все, что тебе нужно, это Кристофер.

— Это не правда, Кэл! Я люблю вас обоих, — вставляет она.

— Он не вернется, Гвен! Я на лекарствах, которые полностью меня от него избавят!

— О-о чем ты говоришь? Ты принимаешь наркотики? Что ты пьешь, Кэл? Они безопасны?

— Не имеет значения, но ты и Уилл можете вбить себе в ваши головы, что ваш мягкий манерный маленький мальчик фермы никогда не вернется.

— Какие лекарства, нет лекарства для излечения, Кэл. Объединение – это единственный способ... ты принимаешь что-то незаконное? — она говорит, отчаянно хватая меня за руку.

— Не твоя забота, — говорю я ей, просто выхватывая руку.

— Это моя забота. Ты – мой сын и я люблю тебя! — Гвен говорит, и на мгновение я почти верю ей, но она не волнуется обо мне, только о человеке, которого я держу в узде. — Кэл, пожалуйста! — говорит она, снова схватив меня за руку, когда я отворачиваюсь от нее. — Как ты можешь любить ее, когда ты закрываешься от любви? Как ты можешь знать, что такое любовь?! — она спрашивает, глядя прямо мне в глаза.

— Она – любовь! Я люблю ее больше всего на свете. Если ты испортишь это, я исчезну, и ты больше никогда не увидишь Криса, — говорю я, прежде чем забрать у нее руку. Я оборачиваюсь и вижу, что Лорен направляется ко мне.

Блять!

— Уходи. Сейчас же, — говорю я Гвен, возвращаясь в здание. Прежде чем я вхожу, Лорен выходит на улицу, и мы встречаемся у двери. Мое сердце вот-вот взорвется нахрен. Ее взгляд направлен на улицу прямо на Гвен, которая, к счастью, уходит в противоположном направлении.

— Что это было? Кто она? — спрашивает Лорен, подозрительно глядя на меня. Я пожимаю плечами, пытаясь быть как можно более естественным. Если бы она только знала, как быстро бьется мое сердце, мои ладони потные, я должен успокоиться.

— Никто, — говорю я ей, возвращаясь к входу в наше здание и ожидая, когда она войдет. Я ненавижу врать ей, стараюсь никогда этого не делать, это не совсем ложь, но это заставляет меня чувствовать себя дерьмом. Она оглядывается на меня, а затем снова в направлении Гвен, и мое горло вот-вот стянется. Гвен остановилась.

Дерьмо! Какого черта я буду делать?

Я смотрю на Гвен, и ее глаза устремлены к моим. Единственное, что я могу сделать, это покачать головой.

Черт возьми.

Мои губы умаляют ее. Я никогда никого не просил о многом. Я немного сожалею, но сейчас я хотел бы вернуться назад во времени, встать на гребаные колени и умолять Гвен ничего не говорить. Она слегка кивает, так тонко, что даже Лорен этого не заметит, но этого достаточно, чтобы мое сердце перестало биться так быстро в груди.

— Ты идешь? — я нетерпеливо спрашиваю Лорен. Она смотрит на меня, но она не двигается и обращает взгляд назад в направлении Гвен, но к тому времени она уже ушла. Ее глаза сузились на моих. Она злится. Я могу справиться с этим, после того, с чем я мог бы иметь дело, злость приветствуется.

— Никто, — горько говорит она, проходя мимо меня в вестибюль.

— Я позаботился об этом; она не хотела ничего важного, — говорю я небрежно, мой сердечный ритм возвращается к норме. Сажусь в один из больших стульев в вестибюле. Мне никогда не приходилось сидеть так много, как сегодня.

— Хорошо, что случилось? Чего она от меня хотела? — спрашивает Лорен встревоженно.

Мне придется сказать еще одну чертову ложь.

— На самом деле она несла какую-то чушь. Кажется, она была под чем-то. Я сказал ей, чтобы она ушла, — я вытаскиваю свой мобильный телефон, чтобы не смотреть на нее. Я не могу смотреть ей прямо в глаза и врать.

— Ну, может быть, ты должен был позволить мне поговорить с ней, — говорит Лорен, подталкивая меня. Она делает это снова, пока я не посмотрю прямо на нее. Ее ореховые глаза не покидают меня. Не хочу ей снова лгать, но я не могу потерять ее. Если я скажу ей сейчас, я потеряю ее.

— Смотри. Она несла полную чушь. Возможно, нашла твое имя в статьи о каком-то событии, на котором мы были с Декстером. Ты должна быть осторожна с каждым, кто пытается с тобой увидеться. Когда ты связан с Крестфилдами, люди видят знаки доллара и продадут вам любую слезливую историю, думая, что ты можешь выписать им чек. У большинства людей есть какой-то план, и я уверен, у нее тоже, но она не вернется. Теперь ты не можешь доверять никому, ладно? — я чувствую себя дерьмово. Чушь собачья, но, похоже, в этом есть смысл, но она знает меня и не купится на это. Я хватаю ее за руку, а Лорен вздыхает и кивает. Она хочет мне верить, но она не глупая.

— Ладно, — говорит она просто, но вынужденно и нерешительно, и она вытаскивает свою руку из моей, складывая их на коленях. Думает, она знает, что что-то не сходится.

— Мистер Скотт, ваша машина здесь, — сообщает нам человек из обслуживающего персонала.

— Спасибо, — говорю я ему, вставая. Я жду, когда Лорен сделает то же самое, а она не поднимается.

— Ты идешь? — говорю в шутку, но честно говоря, я не знаю, пойдет ли она. Она смотрит на меня и закатывает глаза, прежде чем последовать за служащим.

Будет долгая гребаная ночь.

***

Вечеринка в честь помолвки:

Смехотворно большой банкетный зал, есть.

Слишком дорогая еда, есть.

Сотни людей, на поздравления которых насрать, есть.

Разозленная и раздраженная невеста, есть и есть.

Лорен знает, что что-то не так. Она со мной не разговаривала в машине и отодвигается, когда я пытаюсь прикоснуться к ней, и это убивает меня. Моя благодарность Гвен закончилась. Зачем она пришла сюда? Как она посмела появиться в моем доме, угрожая рассказать моей будущей жене о моем прошлом? Это прошлое, наше будущее не включает их, ничто до нее не имеет значения.

Чертов Декстер должно быть рассказал ей о моей помолвке, что бы она явилась прямо перед вечеринкой? Если бы Гвен поговорила с Лорен, все бы разрушилось. Моя жизнь будет разрушена. Она никогда не смотрела на меня так, как сейчас. С недоверием, будто видит во мне другого человека. Я не хочу, чтобы она смотрела на меня так, словно я злодей, она никогда не делала этого раньше.

С момента инцидента она всю поездку была отдаленной и тихой. Впервые, когда мне пришлось ей соврать.

Мы оба нацепили улыбки на лица, встречая кучу людей, которых мы даже не знаем. Это была идея Хелен и Декстера. Мы даже не должны быть здесь, но Лорен загорелась идеей большой помолвки. Декс не пожалел денег, взяв титул шафера и справлялся с ним. Не могу дождаться, когда смогу поговорить с ним о его маленькой игре. Отправляя ее в день вечеринки по случаю моей помолвки.

— Тост за бесценную часть Крестфилд Индастриз, моего друга, которого я считаю своей семьей. Кэла Скотта и его прекрасную будущую жену Лорен, — все поднимают бокалы и произносят тосты за нас. Она смотрит на меня, и мы целуемся, но все по-другому. За этим всегда было что-то, что выталкивало его из нас обоих, но сейчас кажется, что она тянет, а не толкает. По всей комнате раздаются аплодисменты, звон бокалов и щелкают фотоаппараты. Мне насрать на все это, если Лорен этого не чувствует. Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо.

— Люблю тебя, детка, — она улыбается мне, но слабо.

— Я тоже тебя люблю, — отвечает сухо и беззаботно.

Прежде чем я смогу ответить ей, тетя Лорен, Рейвен, и ее лучшие друзья оказываются возле нас.

— Милая, ты так красива, — говорит ее тетя.

— Кэл, как всегда, чрезвычайно привлекательный, — добавляет ее тетя, сжимая мое плечо. Я подмигиваю ей, и она краснеет. Если бы я не знал ее лучше, я бы поклялся, что эта леди запала на меня.

— Сколько они на это выбросили денег? Мне кажется, если я уроню тарелку, я перееду жить в машину, — дразнит Анджела.

— Что случилось, Эл? — Хиллари спрашивает, подозрительно глядя на меня. Хиллари и я сначала не поладили, но теперь она мне нравится. Она действительно любит и защищает Лорен, я не могу винить ее за это, даже если она ведет себя как шлюха.

— Ничего, все хорошо, — кротко отвечает она. Все не в порядке, и я точно знаю, кто виноват.

— Мне нужно поговорить с Дексом, — говорю я, извиняясь и направляясь к Декстеру и Хелен. У меня не было шанса по-настоящему поговорить с ним, так как мы с Лорен приехали почти на тридцать минут с начала ужина.

— Извините, — говорит Декс стае стервятников, которые здесь только для того, чтобы нанести удар по его кошельку. Я закидываю руку ему на плечо в качестве дружеского жеста, когда на самом деле хочу задушить.

— Говорил с Гвен в последнее время? — я спрашиваю, когда мы будем достаточно далеко от толпы.

— Говорил, — просто отвечает он.

— Что ты ей рассказал? — спрашиваю я, натянуто улыбаясь.

— Возможно, я упомянул, что сегодня буду на твоем ужине в честь помолвки.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — говорю я, скрестив руки, чтобы не ударить его по лицу.

— Не знал, что ваша помолвка конфиденциальна, — самодовольно отвечает он.

— Она могла все рассказать Лорен, Декс, и теперь она думает, что что-то не так. Она далека от нашей чертовой помолвки.

— Ну, пришло время, — добавляет он с усмешкой. Я хмурюсь на него. — Скажи ей правду, — говорит он, глядя мне прямо в глаза, — Я не хочу, чтобы позже это взорвалось перед нашими лицами.

— Ничего не взорвется, если ты позволишь мне разобраться. Мы с Хелен справимся с этим, прикрой свой поганый рот, — предупреждаю его.

— Я думаю, тебе нужно понять, с кем ты разговариваешь, Кэл, — говорит он, поправляя запонки.

— Великий Декстер Крестфилд. Мне плевать на все это. Ты должен быть моим другом, а не моим наставником или папочкой.

— Тогда перестань вести себя как ребенок, и я буду! — он говорит, приближаясь ко мне. Я немного удивлен. — Это может закончиться очень плохо для всех нас. Ты знаешь, кто тогда вмешается? Я пытаюсь держать его подальше от этого.

— Я не боюсь твоего отца, — смеюсь я.

— Ну, а надо бы.

— С чего бы ему беспокоиться о том, на ком, черт возьми, я женюсь?

— Потому что ты добавляешь другого человека в уравнение, которому ты должен доверять.

— Она ничего не знает, — возражаю я.

— Это значит, что ты не думаешь, что можешь ей доверять. Так что, если ты не можешь доверить ей даже правду о себе, ты можешь доверить ей что-нибудь еще?

— Дело не в том, что я ей не доверяю, — вздыхаю я, пробегая руками по моему лицу. — Я хочу, чтобы она любила меня за меня, — говорю я тихо. — Не того, кем я был раньше. Не того, кем все меня считают. Не хочу, чтобы она смотрела на меня, как будто я какой-то сломленный человек, как делают все остальные.

— Если она тебя любит. На самом деле любит тебя, она поймет, — отвечает Декс, сжимая мне плечо. — Если ты не скажешь ей, будет плохо. И я не собираюсь это исправлять. Ты сам по себе.

— Лекарство работает, — непреклонно говорю я ему.

— Так вот на что ты тратишь свои деньги. Лекарство, которое все еще тестируется, ты – подопытный? — он спрашивает.

— Ты делаешь ставку на Хелен, я тоже ставлю на нее, — отвечаю я. Он качает головой.

— Начинать ваш брак с секретов и лжи не самый стабильный фундамент, — вздыхает он. И я не могу не смеяться.

— Значит, это не то, на чем основан твой брак с Хелен? — я смеюсь, и он кривляется, словно обижен.

— Конечно, нет. У нас есть тонны секретов между нами, но они не наши, а только других людей, — отвечает Декс, сжимая мое плечо, прежде чем уйти от меня и вернуться в толпу.

Я издал глубокий стон. Я не пью, но никогда не хотел выпить больше, чем сейчас. Я смотрю на часы, чертовски скучно. Моя жизнь почти развалилась, и мне нужно что-то, чтобы отвлечь меня, мне нужно что-то, чтобы опьянить меня, но это будет не что-то с бутылки, а маленькое облегающее серое платье. Я пробиваюсь сквозь толпу, избегая бессмысленных разговоров с людьми, которые мне даже не нравятся. Это займет у меня около двадцати минут, прежде чем я столкнусь с Анджелой, которая немного качается, выпив слишком много напитков. Она хватает меня за руку и тянет танцевать.

— Нам нужно поговорить, мистер, — говорит она, ее слова немного невнятны.

— Чем я могу вам помочь? — я шучу в ответ. Анджела одна из немногих, кто мне нравится. Она умная, веселая и сразу идет в нападение, и я знаю, что она пойдет на войну за Лорен, что, по-моему мнению, делает ее хорошей.

— Эл действительно тебя любит, — строго говорит она.

— Ну, я на это надеюсь, — шучу с ней.

— Нет. Я серьезно, — дуется она. — Она никогда не любила парня так, как любит тебя. Ты изменил ее, — последнюю часть говорит небрежно.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, когда девушка протягивает мне руку, чтобы покрутить ее.

— Она уже достаточно взрослая. Не та наивная девушка, которая вышла из автобуса из Мичигана, — говорит она, останавливая свой танец и жестикулируя, чтобы я последовал за ней с танцпола. Как только мы садимся за пустой стол, продолжает. — Ты знаешь, сначала мы не знали, что думать о тебе и о ней. Признаю, я не думала, что ты мог бы дать ей то, что она хотела, — продолжает Анджела, и мне интересно, читает ли эта девушка мысли.

— Я хочу дать ей все, что она хочет, — говорю я просто.

— Хорошо. Потому что Лорен этого заслуживает, — говорит она, и ее голос почти пропал. — Такой парень, как ты, может разбить девушке сердце, — добавляет она, вставая из-за стола. Затем она похлопывает меня по груди. — Но ты же не сделаешь этого, правда? — Анджела говорит мне на ухо, прежде чем вернуться на танцпол.

Я бы этого не сделал. Я не могу это сделать.

Я маневрирую по всему залу и замечаю, как Лорен хватает бокал шампанского и поднимается по лестнице на второй уровень. Я ускоряю свой темп, чтобы догнать ее, но остаюсь как можно дальше позади нее. Второй этаж практически пуст, все находятся на первом этаже, поэтому я знаю, что она должна быть там. Она идет в конец зала, где тусклое освещение, и садится за стол одна. Я делаю глубокий вдох и иду к ней.

— Пить в одиночку нехорошо, — подмигиваю я ей.

— Ну, хорошо, что ты здесь, — отвечает Лорен с сарказмом. — За тебя, — говорит она, приподнимая бокал, и за короткое время выпивает шампанское. Лорен становится возле стола, как я, и начинает проходить мимо меня. Я хватаю ее за запястье, и она глубоко вздыхает.

— Серьезно, Лорен? Ты будешь так себя вести на нашей помолвке? — спрашиваю я.

— Как я должна действовать, Кэл? — кривится Лорен.

Я приближаюсь к ней и шепчу ей на ухо.

— Как будто только мой вид делает тебя мокрой.

— Ты отвратителен, — отвечает она, но я слышу небольшое развлечение в ее голосе.

— Я должен знать, прав ли я, — говорю я ей, прижимая ее к стене. Она останавливает мою руку, когда та начинает подкрадываться под ее платье.

— Меня действительно достаточно для тебя, Кэл? Только я, одна женщина, на всю оставшуюся жизнь? — она спрашивает меня, искренность льется из ее голоса, эти глаза открывают все, и это поражает меня. Лорен думает, что Гвен могла быть другой женщиной. Мне нужно наклониться, чтобы мы встретились лицом к лицу. Она в своих трахни-меня-шпильках, они высокие, но она до сих пор достает только до моей груди.

— Ты для меня. Сейчас, завтра, всегда, — я говорю ей, и ее улыбка возвращается, стены рушатся, и она снова моя. Лорен целует меня, как будто соскучилась. Стонет в мое ухо, когда я отодвигаю ее нижнее белье в сторону и скольжу пальцем внутрь нее.

— Нас поймают, — задыхается она.

— Ты хочешь быть более осторожнее, я так понимаю? — спрашиваю ее саркастически, и Лорен кивает головой, облизывая губы. Я хватаю ее за руку и тяну к столу, за которым она сидела ранее, и ее бровь поднимается.

— Присаживайтесь, миссис Брукс, — говорю я, указывая на кресло, в котором она сидела. Девушка подозрительно смотрит на меня с ухмылкой, но садится. Я иду за ней и толкаю ее стул под стол.

— Что ты собираешься делать? — она смеется. Я подмигиваю ей, снимаю пиджак и вручаю его ей, прежде чем поднять толстую серую скатерть и залезть под нее.

— Эм, может мне залезть туда вместе с тобой? — она хихикает.

— Нет, просто сиди и расслабляйся, — говорю я ей, когда нахожу ее ноги и развожу их.

— Кэл нет! — кричит Лорен, пытаясь закрыть их.

— Выпей, Лорен. И я собираюсь, — говорю я ей, когда мой язык скользит по ее бедру.

— Боже мой, — нервничает она. Я вижу, как ее руки убеждаются, что скатерть покрывает ее колени, когда я оттягиваю ее нижнее белье. — Кэл, это так плохо, — мурлычет она, когда мой язык входит в нее. — Что, если кто-то… — говорит она натянуто, когда тает вокруг меня. Лорен не заканчивает предложение, когда ее руки хватают мои волосы.

Я начинаю двигаться быстрее и смотрю на часы. Обычно я могу ублажить ее примерно за пять минут, если бы я действительно хотел, это могло бы занять больше времени, если хочу подразнить ее, но так как я знаю, что она боится, как ад, что меня поймают, я не буду делать этого прямо сейчас.

— Кэл, — Лорен задыхается, пытаясь вести себя тихо. Ее хныканье заставляет меня задуматься, что затащить ее под стол не такая уж плохая идея. — Чеерт, — шепчет она, когда ее ноги начинают сжиматься вокруг моей шеи, и я знаю, что она недалеко от освобождения.

Я слышу, как ее телефон вибрирует на столе.

— Это Хелен. Они, наверное, ищут нас, — хнычет девушка. — Они, вероятно, п-придут, — говорит она, копаясь на моем плече, ее ноги начинают дрожать, и ее тело обмякло. Я вылезаю из-под стола и сажусь рядом с ней. Ее глаза закрыты, но улыбка на лице бесценна.

— Я тебе должна, — говорит Лорен, облокотившись головой на мое плечо.

— У тебя есть время отплатить мне, — отвечаю ей, проводя рукой по ее волосам.

— Сколько времени? — она спрашивает со смехом.

— Вечность.

Крис

Я собираюсь в Чикаго. Когда я услышал эти слова, они показались мне правильными, но о чем я на самом деле думаю? Чикаго? Чикаго – это не я. Я там никого не знаю, у меня там нет работы, а у Кэла преимущество на его поле. Но Хелен там, я должен снова с ней увидеться, и Декс может присмотреть за мной, если Кэл вернется. Важнее всего на свете то, что я буду со своей семьей. Лорен и Кэйлен, и вот как это должно быть, это самое главное, верно?

Новое начало.

Это было бы хорошо. Это будет хорошо. Все будет замечательно.

Я взволнован, большой город, новые отношения, вроде как. Если бы я мог выбросить из головы тот факт, что Кэл потенциальный убийца, одержимый убийством моего биологического отца, это было бы намного проще, но так как я не могу, тогда нам просто придется иметь дело с этим. Тот факт, что Кэл помнит что-то из моего детства, а я нет, тоже не утешает. Знает моего отца, человека, который привел меня в этот мир, и он же может быть хладнокровным убийцей, а Кэл хочет, чтобы мы пошли по его стопам.

— Эй! — Эйдан дважды стучится в дверь моей спальни.

— По какому случаю? С каких это пор ты стучишься? — я смеюсь над ним. Он пожимает плечами.

— Что все это значит? — он спрашивает, указывая на сумки и коробки, которые я разбросал по комнате.

— Лорен собирается в Чикаго, и я поеду с ней.

— Чувак, ты берешь достаточно вещей для поездки, — смеется он, и я ухмыляюсь ему.

— Я переезжаю, — говорю я ему, и его глаза расширяются от неверия.

— Подожди минутку, выметайся отсюда, — смеется он. Я трачу следующие пятнадцать минут, чтобы просветить его во всем, что произошло между мной и Лорен, Декстером, Дженной и моим отцом. После этого он делает глубокий вдох.

— Вау. Думаю, мне нужна минута, чтобы все это обдумать, — смеется он. — Я... я даже не знаю, с чего начать. Просто чтобы убедиться, что я все понял – ты переезжаешь в Чикаго, потому что порвал с Дженной. И ты можешь видеться со своим врачом, чей муж заставляет людей следить за тобой, потому что твое альтер-эго хочет убить вашего настоящего отца, ведь он думает, что тот убил вашу маму? — спрашивает он, и я киваю.

— Да, я думаю, ты все понял.

Эйдан недоверчиво качает головой.

— И твои родители не против, что ты переезжаешь?

— Они не в восторге. Мама не хочет, чтобы я уезжал, но знает, что мы не можем остаться здесь с моим отцом, поступающим как придурок, — говорю я, садясь рядом с ним.

— Что касается твоего убийственного альтер-эго, — говорит он, прикрывая смех, — Лорен не знает об этом или о том, что за тобой следят?

— У нее достаточно проблем, — говорю я, вставая и начиная собирать свои вещи.

— Думаешь, для нее будет лучше не знать? — спрашивает друг, хмурясь. Я пожимаю плечами.

— Дело не в том, что я что-то скрываю от нее. Просто... да, я думаю, лучше, чтобы она не знала, — признаю я.

— Если бы вы поменялись местами, ты бы не хотел знать?

— Нет. Иногда незнание – это блаженство, — пожимаю плечами, и он начинает смеяться.

— Что?

— Я просто удивлен, знаешь, видя, как ты был расстроен тем, что твои родители все от тебя скрывали, — говорит он с сарказмом.

— Это было другое, — отвечаю я, защищаясь.

— Как это было по-другому? — самодовольно говорит он.

У меня нет никакой защиты. Он прав, я должен ей рассказать. Лорен имеет полное право знать, но все это было на ее совести. Хотел бы я, чтобы у нас был день, хотя бы один, без катастрофы, поднимающей свою уродливую голову. Я сажусь на кровать и достаю сникерс из кармана, чтобы поесть.

— Я имею в виду, что это может даже дать тебе преимущество над его поступками, — пожимает плечами Эйдан.

— Что ты имеешь в виду?

— Сомневаюсь, что она будет надеяться, что Кэл вернется, если он захочет кого-то убить, — смеется он.

— Не хочу, чтобы она не хотела, чтобы он вернулся из-за этого. Я хочу, чтобы она не хотела его возвращения, потому что любит меня, того, кто я есть. Я не хочу выигрывать по умолчанию.

— Крис, это не игра, — Эйдан издает разочарованный стон, и я застигнут врасплох. — Это и есть твоя жизнь. Ты должен перестать смотреть на это как на соревнование, — говорит он почти ругательным тоном.

— Прости, когда ты успел стать моим отцом? — я спрашиваю, пытаясь удержать смех, но выражение на его лице совсем не веселое.

— Ты действительно думаешь, что Лорен просто хочет вернуть Кэла?

— Я... я не знаю, — пожимаю плечами я.

— Эта девушка хочет всех вас. Не только тебя или его. Она хочет, чтобы у ее дочери был отец. Чтобы у нее была возможность жить нормальной жизнью. Я должен сказать тебе, что самое худшее в мире – это не то, что у тебя ДРЛ. Жизнь приходит с херовой кучей проблем и вам действительно нужно собраться вместе, потому что, когда что-то пойдет не так, вы, ребята, не сможете перевернуть переключатель.

— Что происходит? — спрашиваю я его с подозрением.

— Что ты имеешь в виду? Я даю тебе совет как друг. Как твой лучший друг! — он восклицает. Я встаю и смотрю на него.

— Ты мне что-то не договариваешь? — спрашиваю я его, скрестив руки. Эйдан выглядит застигнутым врасплох.

— Ничего. Я просто пытаюсь помочь тебе! — говорит он защищаясь.

— Ты никогда не был хорошим лгуном, и ты редко вытягиваешь голову из своей задницы на долгое время, чтобы заботиться о том, что происходит вокруг тебя. Что-то случилось, что происходит? — я требую.

— Так вот что ты обо мне думаешь? Я – эгоцентричный придурок, которому плевать на людей, которых я люблю. Очень хороший, Крис, — защищается он сердито.

— Нет, не меняй темы. Что, черт возьми, происходит? — я повторяю, и он виновато смотрит в пол.

— Когда ты уезжаешь в Чикаго? — тихо спрашивает Эйдан.

— Какое это имеет отношение к делу? — с нетерпением его спрашиваю.

— Не мне тебе рассказывать, но есть некоторые вещи, которые ты должен знать прежде, чем вы уедете, — говорит он, скрещивая руки.

— Какие вещи? — я спрашиваю, и друг просто тупо смотрит в пол. — О, так ты можешь поднять этот вопрос, но ничего не сказать?!

— Не я поднял его, а ты!

— Хорошо, что бы это ни было, просто скажи, — убеждаю его.

— Я не могу! — отвечает Эйдан, поднимая руки.

— Знаешь, нет ничего хуже, чем знать, что у тебя под кроватью монстр, но при этом не иметь понятия, как он выглядит, — я смеюсь сердито.

— Меня это не касается. Я сказал ей рассказать тебе, ей нужно время.

— Кому? Лорен?

— Нет, Лизе, — говорит он. Я помню, как она позвонила мне, и Лорен упомянула об этом, но так много всего произошло, что это вылетело у меня из головы.

— Какое это имеет ко мне отношение? — я говорю, чувствуя, как мой гнев охлаждается. Нет ничего, что Лиза могла бы мне сказать, что сбило бы мой мир с оси. Теперь я беспокоюсь о ней больше всего на свете. Я хватаю телефон и набираю ее номер.

— Она не отвечает, уехала из города…

— Привет, — говорит Лиза.

— Эй? — я спрашиваю, и вижу ошеломленное выражение лица Эйдана.

— Хм. Тебе что-то нужно? — Лиза застенчиво спрашивает, и я недоверчиво смотрю на свой телефон.

— Что ты имеешь в виду это то, что мне нужно? — я смеюсь.

— Дело в том, что у меня много всего происходит, Крис, — заикается она, и я смотрю на Эйдана, чей взгляд не покидает пола.

— Слушай, я еду в Чикаго с Лорен, а Эйдан думает, что ты должна сказать мне что-то важное, и я не хочу, чтобы это висело у меня над головой, прежде чем я уеду. Моя мама хочет поужинать сегодня вечером, но поскольку наш опыт с ними не был отличным, я бы не хотел, — смеюсь. Длинная пауза.

— Когда ты уезжаешь? — спрашивает она тихо.

— Почему это имеет значение? Ты дома? — я спрашиваю, чувствуя, как мое раздражение растет.

— Да, но я ... — она заикается.

— Круто, увидимся через час, — говорю я, прежде чем повесить трубку.

— Ты идешь со мной? — спрашиваю его, и он только кивает. — Знаешь, что ты ведешь себя очень странно, может, тебе стоит остаться здесь, — смеюсь я, оставляя его в своей спальне. Я спускаюсь вниз по лестнице, и мой отец стоит внизу.

— Я могу с тобой поговорить? — спрашивает он, и я вздыхаю.

— Ты думал о том, что я сказал сегодня утром?

— Думал, — тихо говорит он. — Я хочу поговорить с тобой и Лорен.

Глава 14

Лорен

Он едет со мной.

Мы с Крисом возвращаемся в Чикаго. На этот раз его мотив не загадка. Он сказал, что любит меня, что хочет быть со мной и растить вместе Кэйлен. Я должна быть в восторге, ведь все кусочки картины складываются воедино, но на каком фундаменте она выстраивается? На секретах и лжи? Это кажется неправильным. Я не могу стереть из своих воспоминаний льстивую улыбку Декстера. Пытаюсь выкинуть из головы секрет Лизы, который вот-вот раскроется. Инструкции Хелен, которые я практически выбросила в окно, наконец заставляют меня всё переосмыслить. Я продолжаю думать, что возвращение в Чикаго может стать неверным шагом, но у меня в голове не укладывается, как мы сможем остаться здесь с отцом Криса ещё хоть на день.

Уехав, мы сможем избежать всех испытаний Лизы, пока... я не знаю, пока... если всё каким-то образом станет идеальным, она всё испортит тем, что расскажет Крису. Назовите меня эгоистичной и глупой, но я очень сильно хочу, чтобы она всё раскрыла. Если это не вопрос жизни и смерти и, если Крису будет больно, я бы хотела, чтобы Лиза и дальше держала этот секрет в себе. Но опять же, что бы ни было, Эйдан думает, что в этом может заключаться причина создания Крисом Кэла. Что может быть настолько значимым и связанным с Лизой? А если она расскажет ему, сможет ли это стать ключом к их интеграции? Я должна знать наверняка, что Крис заинтересован в этом, прежде чем повторить то, что я делала с ним прошлой ночью.

— Эй, — я поворачиваюсь и вижу его со взволнованной улыбкой на лице, из-за которой я чувствую себя лучше.

— Как продвигается сбор вещей? — спрашиваю, испуская сдержанный вздох.

— Прекрасно, пока меня не прервал Эйдан, — вздыхает Крис.

— Эйдан здесь?

— Только что ушёл, — говорит он, потирая затылок.

— Он хотел что-то?

— Кроме того, чтобы раздражать меня? — смеётся Крис, и я с облегчением улыбаюсь. Эйдан ничего не рассказал мне о его разговоре с Лизой, но он очень прямолинейный парень и не похож на того, кто смог бы хранить секрет у всех на виду. — Мы поссорились, вроде как, но он собирается встретиться со мной после моей встречи с Лизой, — он пожимает плечами, и моё сердце ускоряется.

— С Лизой, — я не могу не повторить.

— Да. Он сказал, что она хочет сказать мне что-то важное. Я хочу разобраться с этим до отъезда, — отвечает Крис, садясь на пуфик между кроватью Кэйлен и моей. — Ты в порядке? — спрашивает Крис обеспокоенно. Я проглатываю комок в горле.

— Конечно, почему ты спрашиваешь?

— Ну, ты уже третий раз складываешь эту рубашку, — смеётся он. Я бросаю дурацкую рубашку на кровать.

— Признаю, мои нервы немного на пределе, — выдыхаю я. Крис вздыхает.

— Вряд ли это поможет, но мой папа хочет поговорить с нами.

— В самом деле? Он выпустил ещё недостаточно словесных оскорблений? — спрашиваю с сарказмом, хватая другую рубашку Кэйлен и складывая её.

— Он говорит, что хочет извиниться перед тобой и не хочет, чтобы мыуезжали на плохой ноте, — добавляет Крис, и я обрушиваю недоверчивый взгляд на него. — Знаю, мой отец был настоящим мудаком в последнее время, — смеётся он, и я киваю. Это слабо сказано.

— Но обычно он не такой. Это не тот отец, которого я знаю. Мне просто кажется, что эта штука с Кэлом…

— Крис, если ты хочешь, чтобы мы поговорили с ним, я могу это сделать, но как только он скажет что-нибудь отрицательное или хоть отдалённо оскорбительное, на этом наш разговор закончится, — я пожимаю плечами, и он с облегчением улыбается.

— Хорошо. Готова ли ты сейчас? — спрашивает он, ворча.

Насколько это возможно.

— Да, давай разберёмся.

Я следую за Крисом из комнаты в столовую. Мистер Скотт сидит во главе стола, сложив руки, но его лицо относительно расслаблено, а брови не нахмурены, как я к тому привыкла. Увидев нас, он даже улыбается, и это чертовски меня шокирует. С самой первой нашей встречи этот мужчина ни разу мне не улыбнулся. Не знаю, что Крис сказал ему после нашего сегодняшнего разговора, но это определённо было нечто особенное. Когда мы садимся, его отец делает глубокий вдох и наклоняется в мою сторону.

— Для начала я хотел бы извиниться перед тобой, Лорен, — говорит он без намёка на горечь или гнев. Я едва не падаю со стула. — Я был крайне неприветлив к тебе с тех пор, как вы прибыли, — продолжает он. — Просто придурок, — добавляет он со смешком.

Да, так и есть.

— Я обвинял тебя в вещах, которых ты не совершала. Я использовал тебя, чтобы выплеснуть свой гнев, и искренне сожалею о своём отношении к тебе.

Неужели ад только что замёрз? Что за человек сидит сейчас передо мной?

— Кристофер, то, что ты сказал мне сегодня утром, послужило для меня сигналом к пробуждению. Ты сделал именно то, что должен был, и вступился за свою жену, за её честь, и это вызывает у меня безмерную гордость, — говорит мистер Скотт, положив руку на плечо Криса. Я не могу не отметить, как довольно выглядит Крис, от какого напряжения, кажется, он освободился только в эти несколько минут.

— Я хочу, чтобы вы оба знали, что если вы решите остаться, то с моей стороны всё изменится. Я поддержу любые решения, которые вы примете, но мы с Гвен будем рады, если вы решите остаться.

Так вот для чего всё это нужно. Он хочет, чтобы Крис остался – не дай Бог он выйдет из-под папочкиного крыла.

— Хорошо, папа, это...

— Ты не обязан отвечать мне сейчас. Я дам вам время всё обсудить. Просто я понимаю, что вы хотите уехать, прежде всего, из-за моего поведения, поэтом не смогу сегодня уснуть, зная, что сам послужил причиной разрушения нашей семьи, — говорит он, и я не верю своим глазам, когда вижу, что мистер Скотт чуть ли не плачет. Где-то произошёл глобальный катаклизм? Мужчина поворачивается ко мне. — Лорен, ты принимаешь мои извинения? — спрашивает он и берёт мою руку в свою. Не могу поверить, что это происходит. Я перевожу взгляд на Криса, который тоже выглядит готовым разрыдаться.

С самого нашего знакомства Мистер Скотт выглядел в моих глазах только гадким, мерзким и жестоким, но сейчас он кажется совершенно другим человеком. Если бы Крис был его биологическим сыном, я бы прямо сейчас поклялась, что ДРЛ – их семейное проклятье.

— Я-я, — заикаюсь, не зная, что сказать. Крис умоляюще смотрит на меня. Как я могу не дать ему то, чего он хочет? Его счастливую семью. Если Уильям перестанет быть придурком или хотя бы притворится, тогда, думаю, я смогу двигаться вперёд.

— Конечно, — говорю я ему, и мистер Скотт внезапно встаёт и притягивает меня в медвежьи объятия.

Мне это снится? Отпустив меня, он проделывает то же самое с Крисом, но объятия Криса настоящие.

— Спасибо, пап, — говорит он почти сияя. В дверях появляется миссис Скотт, и вскоре уже все обнимаются. Я не знаю, что сказать или что думать. Они счастливы, поэтому и я должна быть счастлива. Это может означать, что всё будет очень хорошо, мы заслуживаем перерыв. Крис заслуживает перерыва. Потом я думаю... что же произойдёт дальше?

Кэл

7 февраля 2011

— Не могу сказать, что я не удивлена, потому что ничего в тебе меня не удивляет. Но ты удачно женился и счастлив? Я не представляла этого в твоём будущем. Я очень горжусь тобой, — Хелен набрасывается на меня, как золотоискатель, который только что заметил умирающего миллиардера.

— К чему благодарности, мамочка. Я знал, что ты будешь гордиться, — говорю я с таким же сарказмом.

— Даже вспомнил о вашей двухмесячной годовщине. Я весьма впечатлена, — говорит она, передавая мне коробку с подарком для Лорен.

— Это Туфельки Дороти? — спрашиваю я, глядя на коробку. Хелен обернула её в чёрную бумагу большим красным бантом.

(Прим. пер.: ярко-красные милые туфельки сделал Рональд Уинстон из ювелирного дома HarryWinston. Они являются практически точной копией тех самых туфель, в которых по дороге из жёлтого кирпича вышагивала Дороти. А точнее, актриса Джуди Гарланд в фильме «Волшебник страны Оз»).

— Правильное название – лимитированная серия Лабутенов, — поправляет она меня.

— Туфли Дороти, которые были у прекрасной задницы Джессики Альбы? — спрашиваю.

— Да, Кэл. «Туфли Дороти», — сухо говорит Хелен и садится на мой диван.

— Декс вспомнил о нашей годовщине только потому, что ему напомнил его помощник, — усмехнулась она.

— Ну, должен тебе сказать, я знаю, что нечасто говорю это, но спасибо. За всё, — отвечаю я ей, пожимая плечами.

— Ты заслуживаешь счастья, Кэл. Я рада, что ты, наконец, позволил себе это, — говорит она, похлопывая меня по плечу.

— Ну, я буду счастлив, как только ты получишь окончательное разрешение на лекарства, — говорю я ей, передавая мою пустую баночку с таблетками. Хелен не дала мне дополнительную дозу, и не даст, пока не получит окончательные результаты.

— Я направлюсь к команде экспертов сразу же после нашей встречи. Кроме того, мне лучше идти, пока я не испортила твой сюрприз, — говорит она, вставая со своего места. — Дай мне знать, что скажет Лорен, когда увидит туфли. Трудно расставаться с ними, — говорит она, прежде чем я выйду за дверь.

Я смотрю на часы. Лорен не будет ждать меня ещё какое-то время. Я проработал уже два часа. Не могу дождаться, когда вернусь домой и увижу выражение её лица, когда она их увидит. Тем более, что я притворюсь, будто не помню, какой сегодня день. Всё было так чертовски хорошо. За всю свою жизнь я никогда не был так счастлив. Никогда не думал, что могу чувствовать такое к кому-то. Я взял от жизни всё, что хотел. Мне приходилось забирать, чтобы что-нибудь иметь, или бороться за это. С Лорен всё не так, на этот раз вселенная даёт мне передышку. Я, паршивая овца, блудный сын, счастливо женат на красивой, удивительной женщине, которая любит меня в ответ. Не за то, кем она меня считает или хочет видеть, а просто потому, что это я. Нет лучшего чувства, чем это. Я бы не променял это ни на что в целом мире.

***

Я знал, что она взбесится, когда подумает, что я забыл о нашей годовщине. Она такая сексуальная, когда злится. Мило, что сначала Лорен попыталась скрыть разочарование. Она была явно расстроена, но легко спустила это на тормозах. Ненавижу, когда она не говорит, что чувствует, или пытается скрыть свои эмоции. Я не хочу, чтобы она что-то скрывала от меня. Поэтому сразу обращаю внимание на выражение её лица. Она не может это скрыть.

— Ты злишься, — я вздыхаю, пытаясь не смеяться, когда ставлю свой чемодан.

— Нет. Ладно, да, я действительно злюсь. Я могу простить то, что ты забыл о нашей годовщине, хотя это было всего два месяца назад, но если ты думаешь, что я собираюсь принимать твоё отсутствие каждый праздник, потому что считаешь это «клише» или «произволом»... — она замолкает, когда я вытаскиваю обувь, обёрнутую Хелен. Я кладу коробку ей на колени и смеюсь над собой из-за большой слащавой усмешки, растянувшуюся по моему лицу.

— Вы что-то говорили, миссис Скотт?

На её лице распространяется огромная улыбка, и Лорен закатывает глаза.

— Ты придурок, ты знаешь это? — она шутит, развязывая бантик на коробке.

Я сажусь рядом с ней и целую её шею. Она так осторожно разглядывает коробку.

— Давай, детка, порви его!

— Хорошо, хорошо. Просто это так красиво, — визжит она, убирая бумагу, и замирает, когда видит коробку. Она смотрит на меня своими вытаращенными и блестящими глазами. — Ты не мог! — говорит Лорен взволнованно. А затем открывает коробку, чтобы увидеть пару туфелек Дороти, о которых она говорила всю неделю подряд. — О господи! Кэл, — говорит она со слезами на глазах.

— Прочитай открытку, — говорю я, указывая на неё, вставленную между туфлями. Лорен берет её.

«Эти туфли выглядят так, будто их привезли прямо из «Волшебника Страны Оз», но так как иногда я похож на торнадо, который уносит тебя в Страну Оз, думаю, ты можешь носить красные туфельки Дороти. И если я уйду и потеряюсь, может, ты сделаешь маленький щелчок, и я найду дорогу домой."

— Банально, не так ли? — спрашиваю я, чувствуя себя немного смущённым.

Она кивает и залазит ко мне на колени.

— Так же банально, как и то, что ты мой прекрасный принц, — говорит она, нежно целуя меня. Я хочу большего от неё, поэтому обхватываю её руками за талию и прижимаю к коленям, чтобы она почувствовала, как сильно я хочу её. Она хихикает.

— Ты наденешь их для меня?

— У меня есть идеальное белое платье под них, — говорит она, проводя руками по моим волосам.

— Никакого платья. Только они, — говорю я, наблюдая, как её кожа краснеет.

— Позже, — обещает она. — Мне нужно бежать и забрать твой подарок, — говорит она, отпрыгивая от меня. Лорен бежит к столику у стены и хватает сумочку.

— Нет, моим подарком можешь быть ты, — ною я. Она не может бросить меня с полноценным стояком.

— Так и будет. Сегодня вечером, — обещает она, доходя до двери. Я строю ей самое грустное лицо, какое только могу. — Не смотри на меня так, — она хихикает, и я приближаюсь к ней. — Нет. Назад на пять футов, — угрожает она, смеясь и удерживая руку на дверной ручке. — Надеюсь, ты выспался, пока мы не виделись. Потому что этой ночью ты спать не будешь, — говорит Лорен, давая мне подобие предупреждения, и моё тело оживляется от одной мысли.

— Предостаточно, — говорю я, подмигнув, и она выскальзывает за дверь.

***

Должно быть, этим утром моя работа реально надрала мне зад. Обычно я никогда не просыпаю. Когда зазвонил телефон, я почти положил его обратно, но увидел имя Декстера. Он звонил дважды.

— Что случилось, Декстер? — спрашиваю сонно.

— У нас проблема, — мрачно говорит он. Его тон заставляет меня сесть на кровати.

— Какая проблема? — спрашиваю его с тревогой.

— Хелен говорила со своей командой. Лекарство не получило рекомендацию к дальнейшему испытанию... — я не могу поверить в услышанное, в то, что Декстер сказал это.

— Можешь повторить это ещё раз? — спрашиваю в надежде, что просто неправильно расслышал, потому что я всё ещё сплю, и мой мозг не функционирует правильно.

— Мне жаль, Кэл, — тихо говорит он. Он сожалеет? Нет, ни черта.

— Мне насрать, что говорят яйцеголовые. Пусть Хелен принесёт мне всё, что у неё осталось, — говорю я просто.

—Кэл, она не может. Препарат показал опасные побочные эффекты. Они собираются провести дальнейшее тестирование, но на данный момент всё уничтожено.

— Ты прикалываешься надо мной. Ты, блять, издеваешься! — я кричу. Нахрен самообладание или попытки сдержать злость. Этого не может быть. Они не могут так запросто остановить испытания. — Это работает, Декс. Не считая этих чёртовых вспышек, оно работает. Ты же знаешь, — говорю я, чувствуя подступающую панику.

— Хелен может рассказать тебе о медицинских особенностях, но если у тебя ещё осталось, то избавься от всего. Ты должен перестать его принимать.

— Чушь собачья! — кричу в трубку телефона. Я хочу разбить его о стену.

— Кэл, я знаю, что ты зол.

— Зол? Я, блять, в ярости! Я не могу перестать его принимать. Что, чёрт возьми, мне делать? Перед началом приёма ты сказал, что был уверен. Это всё меняет!

Блять. Блять. Блять!

— Я не остановлюсь!

— Кэл, это Хелен. Послушай меня, всё будет хорошо. Обещаю, у нас всё получится, — говорит она, пытаясь меня успокоить. Я так зол, что у меня выступают слёзы.

— Я-не-собираюсь-останавливаться!

— Если ты этого не сделаешь, то умрёшь, Кэл. Ты понимаешь, что это может убить тебя? — говорит Декстер, как будто разговаривает с грёбаным ребёнком.

— С таким же успехом я могу быть Дексом! Как, чёрт возьми, я должен объяснить это?

— Лорен любит тебя. Она всё поймет. Мы просто скажем ей правду, — говорит Хелен.

Правда. Да, правда, после того, как мы уже поженились. Сказать ей, что она в брачной ловушке с двумя разными людьми? Я не могу так с ней поступить. Не могу. Должен быть другой способ.

— Не буду. Я не могу провести её через это дерьмо.

— Позволь мне подумать, что я смогу сделать, Кэл. Разреши мне разобраться, — вмешивается Хелен.

— Значит, разберись с этим побыстрее, — говорю я и вешаю трубку. Горло горит, в груди что-то жжёт. Хочу, чтобы это чувство сейчас же исчезло. Я бросаю телефон и пробиваю кулаком чёртову стену. Это больно, но отвлекает меня от случившегося. От того, что вот-то пойдёт наперекосяк.

Чёрт, у меня пошла кровь. Я вырываюсь из комнаты и замечаю её. Её глаза широко раскрыты. Я потеряю её. Это будет нашим концом.

— Кэл, что случилось? Ты выглядишь расстроенным, — её голос нерешителен, и она сжимает запястье. Лорен делает это, только когда что-то не так

— Эм, — что я должен ей сказать? Я должен ей что-то сказать. Провожу руками по лицу.

Она бросается ко мне по лестнице и берёт меня за руку, глядя на опухшие костяшки пальцев.

— Кэл, что ты натворил?! — спрашивает девушка дрожащим голосом, отводит меня в гостевую ванную и подносит мою руку под проточную воду.

— Не злись, но я пробил дыру в нашей стене, — отвечаю, пытаясь преуменьшить масштаб случившегося, потому что я, как псих, просто взял и разрушил одну из наших грёбаных стен.

Лорен поворачивает ко мне голову.

— Почему ты это сделал?! — недоумевает она, хватая нашу аптечку и вытаскивая салфетки с антисептиком.

— Декс очень меня разозлил, — произношу я, садясь на край ванны, пока она очищает мою руку.

Она кивает, как будто понимает.

— Я слышала, как ты с ним разговаривал, — признаётся Лорен, виновато глядя на меня. Какого чёрта она услышала? Я даже не могу ничего сказать.

— Это как-то связано со мной? — она садится на мои колени. Я обхватываю её руками и кладу подбородок ей на плечо, и она начинает перебирать мои волосы. Я не заслуживаю этого. Вот почему я собираюсь потерять её. Судьба была пьяна в стельку, когда отдала её мне, а теперь поняла, что облажалась.

— Меня... меня не будет немного дольше, чем я думал, — у меня не хватает сил, чтобы взглянуть на неё. Она выпускает сдерживаемый вздох, полный облегчения. Если бы только она знала. Лорен широко улыбается мне. И я хотел бы почувствовать такое же облегчение, но вокруг меня словно сжимаются стены, удушая.

— Всё в порядке. Я имею в виду, это не нормально, но не стоит дыры в стене, — дразнит она. — Я большая девочка, — добавляет она тихо.

Я пытаюсь улыбнуться, но даже это не срабатывает.

— Я не очень хорошо себя чувствую, детка. Будет очень хреново, если мы не выйдем сегодня? — я пытаюсь понять, насколько ей это не нравится, но она слишком хорошо скрывает это и дарит мне улыбку девушки-конкурсантки.

— Нет, детка. Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем провести дома ещё один день.

— Ты уверена? Потому что мы можем что-нибудь поделать, если ты всё ещё хочешь, а я просто прилягу, — я прижимаю её к себе и заглядываю в глаза. Если она действительно разочарована, то проделывает адскую работу, скрывая это.

— Нет, отдохни немного. Это твой первый день дома и ты, наверное, устал после перелёта. Всё в порядке, — говорит она, прежде чем поцеловать меня в губы.

— Я собираюсь загладить свою вину, — обещаю ей. — И тебе не обязательно сидеть здесь со мной. Ты должна позвонить своим девочкам и выйти, — я пытаюсь казаться взволнованным для неё, она должна уйти. Мне придётся привыкнуть к тому, что её не будет. Я иду в спальню и ложусь на кровать.

— Я не собираюсь проводить нашу годовщину с ними. Мне важно просто быть с тобой, — говорит она, подползая ко мне.

Я обхватываю её одной рукой и прижимаю к себе.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? — я пытаюсь звучать оптимистично, но просто не могу собраться.

— Конечно, знаю, — говорит она, с любопытством оглядываясь.

— Нет, серьёзно, — я поворачиваю её тело ко мне, чтобы она нормально посмотрела. — Несмотря ни на что. Что бы ни случилось. Если что-то случится, ничто, ни при каких обстоятельствах, — я беру её руку, кладу на грудь и удерживаю, — и никогда не заберёт тебя отсюда. Даже если ты засомневаешься, всегда знай, как сильно я тебя люблю. Я никогда и никого не любил так сильно, как тебя, и даже если я всё испорчу...

Она прикасается к моему лицу.

— Кэл, ты меня пугаешь. Всё в порядке? — Лорен садится и смотрит на меня. Нет, но я не думаю об этом сейчас. Она здесь, и она моя.

— Да, просто пытаюсь потрахаться, — вру, пытаясь убить ужасную атмосферу, повисшую в комнате. Лорен продолжает высматривать что-то в моём лице.

— Ты можешь всё мне рассказать. Ничто не изменит моих чувств к тебе. Ты всегда будешь моим Кэлом, — я хочу, чтобы её слова были правдой, но мой случай является исключением из любой ситуации, которую она может себе представить.

— Я знаю. Вот почему я люблю тебя, — говорю я ей, притягивая к себе и целуя долго и нежно, как ей это нравится. Я больше ничего не делаю. Я больше ничего не заслуживаю. У нас есть проблема. Часы только-только начали отсчёт нашего счастливого конца, и вот уже поворачиваются вспять. Она вот-вот узнает, что я не её гребаный Прекрасный Принц, даже близко.

Глава 15

Крис

Если бы сегодня утром вы сказали мне, что мой отец и Лорен смогут спокойно разговаривать, не бросая друг на друга сердитые взгляды, я бы вам не поверил. А если бы сказали, что Лорен решила остаться до конца месяца в доме моих родителей, я бы рассмеялся вам в лицо. Забавно, сколько всего может измениться за несколько часов. Не знаю, что побудило отца изменить своё мнение. Может, это из-за угрозы выкинуть его из моей жизни. Тот, кто сказал, что пряник лучше кнута, никогда не встречал моего отца. Я с нетерпением жду жизни в доме, который перестанет быть зоной боевых действий. Я рад, что он снова стал самим собой, а не тем злым парнем, каким показывал себя после приезда Лорен. Сначала я думал, что она не примет его извинений, но всё оказалось совсем наоборот. Уверен, это только из-за меня. Потому что она думает, что мне это нужно. Может, и так.

Я не могу улучшить положение вещей, но хочу, чтобы некоторые из них стали более привычными, какими были до того, как произошёл весь этот хаос. Возвращение ситуации в нужное русло – это огромный шаг. Напоминание, что всё может быть исправлено. Нет ничего невозможного. Вот что заставляет меня чувствовать себя лучше, когда я подхожу к двери Лизы. Я не знаю, что она хочет мне сказать, но мы всё преодолеем, что бы это ни было. С Лизой никогда не угадаешь, в чём проблема. Мы дружим с начальной школы. Она всегда была тем человеком, с которым я мог поговорить. У неё есть миллион способов утешить меня, когда дела кажутся безнадёжными. Но то, что казалось безнадёжным во времена моей юности, сейчас сравнимо с лёгкой прогулкой.

Она будет счастлива услышать, что мы с Лорен официально вместе. Ну, думаю, не более официальным, чем женитьба. Я звоню в её дверной звонок и жду ответа. Проходит несколько минут, но никто не открывает, поэтому я снова звоню и стучу в дверь. Её машина стоит снаружи, так что она точно дома.

— Давай, Лиза, — бормочу я про себя и собираюсь снова постучать в дверь, но она её открывает.

— Привет, Крис, — говорит она, глядя на ноги.

— Привет. Что с тобой происходит? — я спрашиваю, проходя мимо неё в дом. Удивительно, как здесь чисто. До смешного чисто. Лиза никогда не была грязнулей, но у неё всегда кругом лежали вещи – одежда, старые контейнеры от еды – но сегодня дом выглядит так, словно здесь убралась моя мама.

— Просто я была занята, — говорит она, проходя мимо меня и садясь на диван, сложив руки перед собой. — Как дела? — сухо спрашивает Лиза. Я хихикаю.

— Я в порядке, а вы, сударыня? — спрашиваю с сарказмом. Это заставляет её немного улыбаться. — В чём дело? Что с тобой происходит? — я сажусь на диван рядом с ней. Лиза вздыхает и проводит руками по волосам.

— У меня столько всего накопилось, — усмехается она.

— Тебя уволили? Сажают в тюрьму? Что случилось? — я шучу, подталкивая её, а она встаёт и скрещивает руки. — Ты изменила прическу, — это меня и вправду удивило. Я только сейчас заметил, что красный локон исчез, и она вернулась к своему нормальному блонду. Кольцо из носа тоже исчезло.

— Да уж. Пришло время перемен, — тихо отвечает Лиза. — Значит, ты уезжаешь в Чикаго?

— В конечном счёте. Мы приняли решение остаться на какое-то время, — радостно говорю я ей. Её брови поднимаются, а по лицу растекается улыбка.

— Мы? — она хихикает. Я киваю.

— Я, Лорен и Кэйлен, — говорю я ей, её глаза расширяются, и тёмная туча, нависавшая над её головой с самого моего прихода, ненадолго исчезла.

— Так вы, ребята... Ты расстался с Дженной? — спрашивает она взволнованно.

— Да. Мы постараемся, чтобы у нас всё получилось, — после этих слов она подбегает ко мне и обнимает меня.

— Это так здорово, Крис. Тебе давно пора было послушать меня, — говорит она, похлопывая меня по спине.

— Спасибо тебе. За то, что была со мной и выслушала меня. За то, что была собой и никогда не осуждала. Я редко говорю это тебе, но ты отличный друг. Не знаю, что бы я без тебя делал, — я ожидаю, что она пошутит и оставит на моём лбу один из её небрежных поцелуев, как она часто делает в такие эмоциональные моменты, но вместо этого всё её тело застывает. Я отступаю от неё и замечаю слёзы в глазах. — Лиза, что случилось? — я начинаю нервничать. При мне Лиза плакала всего один раз в жизни. Тогда её мать пропустила её выпускной, потому что была слишком пьяна, чтобы вспомнить о нём.

— Я так рада, что ты счастлив, Крис, — голос Лизы дрожит, и она отворачивается от меня.

— Лиза, что происходит, — моё волнение возрастает.

— Я не хочу всё портить. Я не хотела этого делать. Клянусь Богом, я никогда не хотела причинять тебе боль, — я поворачиваю её к себе. Она плачет настолько сильно, что её тело трясет. Я притягиваю её к себе.

— Лиза, что такое?

— Почему ты плачешь, Лиза? — произносит позади нас тихий голос. Я оборачиваюсь и вижу маленькую девочку лет семи или восьми, с длинными светлыми волосами и яркими голубыми глазами.

— Всё в порядке. Возвращайся в мою комнату, хорошо? — говорит Лиза, пытаясь взять себя в руки.

— Кто ты? — спрашивает меня девочка.

— Я Крис, друг Лизы, — говорю я ей, оглядываясь на Лизу. — А как тебя зовут? — спрашиваю я, опустившись на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне. Она дарит мне застенчивую улыбку.

— Я Уилла, — отвечает она мне.

— Пожалуйста, вернись в мою комнату, милая, — говорит Лиза, проводя её полпути. Когда девочка уходит, я перевожу взгляд на Лизу, ожидая объяснений.

— Одна из твоих учеников? Ты же не похитила чужого ребёнка, а? — я говорю полушутя. У Лизы большое сердце, она может сделать многое, чтобы помочь ребёнку, даже если это не совсем законно. Спустя вечность она вздыхает, а затем вытирает лицо.

— Нет. Она остановилась у моей тёти. Но сейчас тётя серьёзно больна и больше не может о ней заботиться, — тихо говорит она.

— Ты удочеряешь свою племянницу? — спрашиваю её, садясь на диван. Это не удивительно, Лиза любит детей, но на самом деле я не уверен, готова ли она заботиться об одном, быть родителем. Она качает головой.

— Она мне не племянница. Она моя дочь, — быстро проговаривает она. Так быстро, что на секунду мне кажется, что я не так её расслышал.

— Подожди. Что? — переспрашиваю с недоверием.

— Она родилась, когда мне было девятнадцать, — Лиза снова начинает плакать. Мне кажется, я должен что-то сказать, но у меня не получается подобрать слова. У Лизы есть ребёнок, о котором она никогда мне не говорила.

— Я... я не знаю, что сказать, — глубоко вздыхаю. — Ничего себе, Лиза, — это всё, что я могу придумать. Мы сидим молча, и моё сердце начинает биться быстрее, когда я вспоминаю причину прихода.

О нет. О НЕТ!

— Она… Она ведь не моя, правда, Лиз? Вы с Кэлом не... — произношу я, чувствуя, что меня сейчас вырвет. Вот ведь сукин сын. Вот ведь сукин сын! Она встаёт с дивана и отворачивается от меня. — Лиза. Скажи мне. Скажи что-нибудь, сейчас же, — говорю я дрожащим голосом. Она оборачивается, её губы подрагивают, а руки трясутся.

— Она не твоя дочь. Она твоя сестра.

***

Когда мама сказала, что у неё рак, всё изменилось. Всё казалось острее, быстрее, притом настолько, что ничего не имело значения. Со временем всё слилось воедино. Мой мир сместился с оси, жизнь не могла уже стать прежней.

Когда Лиза произнесла те слова, произошло прямо противоположное. На мгновение всё вокруг меня замерло, время стало двигаться в замедленном темпе, невероятно медленно. Я могу сравнить это только с тем, как лень двигаться, когда ты очень напился. Всё вокруг туманно. Твой разум похож на болото, мысли плавают, вокруг всё липкое. Нет, не липко, это не то слово. Грязно. Когда то, что ты слышишь, настолько неправдоподобно, настолько катастрофически ужасает, что твой мозг не воспринимает это. Он не может понять. Это же уму непостижимо.

Как будто глюки.

Я не осознаю, как долго Лиза стоит передо мной, но знаю, что она просто не могла сказать это. Так не бывает, мне нечего ответить, потому что я буду таким же нелепым, как она. Даже не соображаю, где нахожусь. Я в кошмаре, придуманном сне. Кэл пытается обвести меня вокруг пальца. Это всё иллюзия, чтобы он мог сломить меня, мысленно так жёстко трахнуть меня, что я не смогу оправиться, но я знаю, что это не по-настоящему. Моя лучшая подруга не стоит передо мной с ребёнком, с которым я только что познакомился в другой комнате, и не говорит, что она моя сестра.

Трудно поверить, потому что для того, чтобы это стало правдой, ей пришлось бы трахнуть моего отца. Человека, который никогда бы не сделал ничего настолько отвратительного, как переспать с моей лучшей подругой.

Он бы не предал так мою маму. Потому что если он переспит с моей лучшей подругой, то это сделает его... лицемером, грязным куском дерьма? Это будет значить, что все его наставления о ценностях отношений и важности оставаться хорошим человеком, было дерьмом. Что весь мой мир сплетён изо лжи.

— Кристофер, — смиренно пищит Лиза. Это выводит меня из транса. — Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

Я смотрю на неё, стоящую передо мной со стекающими по лицу слезами, и чувствую, что переключатель вот-вот щёлкнет. Как бомба, которая в любую секунду должна взорваться, и у меня все силы уходят на то, чтобы сдержаться. Я в таком напряжении, что боюсь пошевелиться, потому что сейчас меня может вывести из себя малейшая вещь.

— Повтори это снова, — просто требую, и она качает головой. — Как она оказалась моей сестрой? — я наклоняю голову, пытаясь понять. Несмотря ни на что, я надеюсь найти этому хоть какое-то разумное объяснение. Лиза отводит от меня взгляд, и я делаю глубокий вдох.

— Он изнасиловал тебя? — спрашиваю её, чувствуя отвращение от этого слова. Она смотрит на меня.

— Нет, — тихо отвечает.

— Значит, ты охотно трахнула моего отца? — спрашиваю её прямо. Лиза, кажется, не ожидает такого вопроса, удивлённая моим выбором слов.

— Этого не должно было произойти, — говорит она, снова начиная плакать.

Я хочу встать и уйти, оставив её здесь рыдать, но моё тело не двигается. В моей голове слишком много вопросов, и разум не позволит ни единой из моих конечностей сдвинуться с места, пока не получит всех ответов.

— Да, не думаю, что потрахушки с отцом лучшего друга входит с вписок вещей, которые нужно попробовать хоть раз в жизни, — говорю я тихо.

Хорошая работа, Крис.

— Крис, пожалуйста, — умоляет она. Сука, чёртова шлюха, не верь её слезам.

— Крис, пожалуйста, что? Что ты хочешь от меня, Лиза? Ты говоришь мне, что это ребёнок моего отца. Моего грёбаного отца, Лиза. Сколько ей? Семь или восемь, что означало бы… — я встаю, мои ноги, наконец, обретают силу. — Ты спала с ним, когда мы учились в старших классах? — меня тошнит.

— Мы совершили большую ошибку! — говорит она сквозь слёзы. Так много слёз.

— Сколько раз? — спрашиваю, держась за голову.

— Пожалуйста, это не имеет значения, — хнычет она.

— Сколько? — я рычу.

— Очень много! Я любила его. Мы любили друг друга, — говорит она, а меня сейчас стошнит.

— Ты сидела в нашем доме. Доме моей матери, — говорю я с отвращением. Она грёбаная манда, чего ты ожидаешь?

— Заткнись! — я кричу. И ей, и чёртовому голосу в моей голове. Это он, и он не может замолчать. Он знал.

— Кэл знал. Он знал, не так ли?! — я спрашиваю её, приближаясь к ней, пока она не прижимается к стене.

— Он… Я... Мы думали, что это был ты. Сначала, — шепчет она, виновато потупляя взгляд. — Он поймал нас. Или ты, но после этого ты начал странно себя вести. Тогда ты исчез впервые. Мы думали, что по возвращении... мы просто знали, что ты расскажешь своей маме, — она качает головой. — Но ты этого не сделал. Ты даже не злился, и, в конце концов, мы поняли, что ты просто не помнишь. А после ты стал называть себя Кэлом, и каждый раз ты так злился и ненавидел нас. Мы и не подозревали, — её голос срывается. — Это была наша вина. Мы сделали тебя таким, — говорит она поверженно. Я качаю головой, чувствуя энергию. Я подхожу к девушке, которой доверял, которая была моим другом и в которую я когда-то был влюблён. Я закрываю лицо, а затем хлопаю кулаками по стене по обе стороны от неё. Она кричит и сползает на пол. Маленькая девочка выходит, подбегает к ней и обнимает её.

— Оставьте её в покое! — кричит она, и я пытаюсь замедлить дыхание. Ярость растёт во мне, и я не знаю, как с ней справиться.

— Он знает? — спрашиваю её, пытаясь успокоить свой тон.

Она качает головой.

— Великолепно. Я доставлю радостную новость, — уведомляю Лизу и выхожу за дверь.

Кэл

12 мая 2011

Вселенную не обманешь. Это не глюки. Она догоняет тебя. Рано или поздно, если тебе суждено оказаться в жопе, ты туда попадёшь. Как тот фильм про самолёт, когда дети думают, что перехитрили смерть, но в конце их обезглавливают или сжигают заживо. (прим. пер.: «Пункт назначения»). Вселенная вспомнила, что Кэл Скотт не может быть счастлив. Что моя жизнь должна быть бесполезной, бессмысленной и несущественной.

— Кэл, — голос Хелен прерывает мою вечеринку жалости. Они с Декстером сидят напротив меня за своим огромным столом переговоров. Её голос сочувственный, Декстер выглядит так, будто ему не наплевать, и меня от этого тошнит. Мне не нужно их сочувствие. Я не хочу их дерьма. Ни от кого.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спрашивает она меня в третий раз, твою мать.

— У меня нет выбора, Хелен, — говорю я, стараясь сохранить голос сухим и ровным.

— Ты можешь сказать ей правду. Пусть она решает. Я бы этого хотела, — говорит она. Я смотрю на Декстера, который держит её за руку. Они не знают, как им повезло. Уметь любить друг друга без помех и препятствий. Самая большая из их проблем – договориться, где провести отпуск.

— Я не могу так поступить с ней. Я совершил ошибку, женившись на ней. Она не заслуживает жизни, в которой застряла бы со мной.

— Разве не она должна решать? — интересуется Декстер, выпивая стакан бренди. Я подумываю попросить его налить и мне, хотя я никогда не пью.

— Сейчас я должен поступить правильно ради неё. Она забудет меня и встретит хорошего, нормального парня, — убеждаю я больше себя, нежели их.

— Ты действительно собираешься её отпустить? Вот так просто? — спрашивает подозрительно Декстер.

— Поверь мне, не «так просто», — говорю я оборонительно.

— Я думаю, что ты совершаешь ошибку. Думаю, ты должен сказать ей, и она поймёт. Она будет рядом с тобой, — умоляет Хелен.

— Я пришел сюда не для того, чтобы вы меня переубеждали. Если у вас нет лекарства, чтобы исправить меня, и если у вас нет решения этой проблемы, я не хочу слышать любые варианты и предложения! — говорю им.

— Хорошо, — просто говорит Декстер, Хелен кивает. Декстер скользит папкой по столу ко мне. Я пересматриваю условия того, что мы обсуждали. По крайней мере, финансовые детали. Я хочу убедиться, что о Лорен будут заботиться всю оставшуюся жизнь. Она не должна ни в чём нуждаться. Я перелистываю на последнюю страницу в папке. Документы на развод. Быстро отвожу взгляд, хватаю ручку на столе и ставлю подпись. Когда она будет готова двигаться дальше, не хочу, чтобы её что-то останавливало. Не хочу, чтобы она застряла, даже несмотря на то, что мне кажется, будто меня режут ножом. Как только заканчиваю писать, передаю бумаги Декстеру через стол. Он берёт папку и встаёт из-за стола.

— Ну, думаю, здесь я закончил, — говорит он, направляясь к двери своего офиса.

— Декс... — он останавливается на полпути.

— Помни, она ни при каких обстоятельствах не должна знать о Крисе. Несмотря ни на что, — говорю я ему. Он поворачивается ко мне.

— Нет? — уточняет. Я не могу придумать причину, которая была бы важна для её осведомленности.

— Нет. Поклянись мне. На своём имени, — говорю я ему. Если для них что-то и важно, так это их имя.

— Готово, — тихо говорит он, прежде чем покинуть комнату.

— Я сожалею о Гвен, Кэл, — торжественно говорит Хелен. — Я сожалею обо всём, — говорит она ломающимся голосом.

— Да ладно, Хелен. Ты должна поддерживать репутацию бессердечной особы, — я подмигиваю ей, и она ухмыляется.

— Будь осторожен, а то я начну думать, что сердце у тебя есть, — говорит она, и мы оба встаём из-за стола.

— Оно у меня есть. Просто не такое большое, — я дразню её. Хелен подходит и обнимает меня. Впервые я обнимаю её по-настоящему.

— Знаю, ты хочешь, чтобы она возненавидела тебя, когда ты попрощаешься с ней. Просто постарайся помнить, что это может быть последний раз, когда она тебя видит. Оставь ей что-то, что будет напоминать ей о том, как сильно ты её любишь, — говорит она, глядя мне в глаза.

— Позаботься о моей девочке ради меня, — говорю я ей, когда она провожает меня к двери.

— Безусловно, — обещает она, когда я вхожу в их личный лифт, чтобы спуститься к выходу. Хелен машет, и я салютую в ответ.

***

Когда я вхожу в дом, внутри темно, за исключением света в коридоре возле нашей спальни. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем подняться по лестнице. Впервые с нашего знакомства я не хочу её видеть. Мне жаль, потому что знаю, какую боль собираюсь ей причинить. Я никогда не хотел этого, но теперь мне кажется, что я только и делал, что вредил ей. Я вспоминаю ту ночь, когда впервые увидел её, как пытался спасти её от того придурка Майкла. Интересно, было бы ей лучше с ним. Я вхожу в комнату, она лежит поперёк кровати. Её длинные темные волосы разбросаны по простыни. Она прекрасна. Кажется умиротворённой. Несмотря на весь хаос, который я принес в её жизнь, моя малышка всё еще спит спокойно.

Я хочу прикоснуться к ней, поцеловать, но не буду. Я этого не заслуживаю. Я заслуживаю выйти отсюда и никогда не слышать её голос, или снова чувствовать её прикосновение. Я выхожу из комнаты и начинаю слоняться по квартире. Единственному месту, где я когда-либо чувствовал себя как дома.

Она сделала мою квартиру домом, её домом.

Я сажусь на диван и думаю обо всём, что я с ней сделал. Насколько хорошо заставлял её чувствовать себя и насколько плохо.

После прекращения испытания лекарств, всё начало рушиться. Крис стал возвращаться чаще. Моё время стало сокращаться. Я должен был уходить чаще и даже перестать работать. Я не мог рассказать ей причину. Начал «опускать» правду. Так лжецы говорят себе, чтобы чувствовать себя лучше, но на самом деле это всё большая выдумка. Лорен начала что-то подозревать, но была далека от истины. Она думает, что я ей изменяю. Что я имею всех женщин. Я говорю ей, что никогда не изменю ей, но она мне не верит, потому что другого правдоподобного объяснения нет. Настоящее объяснение слишком неправдоподобно. Она начала на меня обижаться. Я видел, как она изменилась.

Лорен соорудила себе образ личности, которой наплевать, но я вижу в её глазах, насколько ей больно, и ненавижу себя за это. Она думает, что я её ненавижу, и от этого всё только хуже. Я пытаюсь показать свою любовь единственным способом, который я знаю, без лжи. Я вижу её за стенами, что она выстроила, только будучи внутри неё, буквально. Я превращаю её в ту, кем никогда не хотел её видеть. Мне нравилось, что Лорен озвучивает свои мысли, но теперь она говорит только полуправду. Она злится, и я знаю, что это потому, что ей больно. Это причинит ей боль, но она сильная. Она забудет меня и будет жить дальше.

У неё может быть жизнь, которую она всегда хотела. Кто-то, кого она сможет узнать, с чьей семьёй сможет познакомиться, где её самой большой проблемой будет выбрать место отпуска. Я сижу некоторое время на месте, а потом возвращаюсь наверх. Перед входом в нашу спальню я, наверное, в последний раз настраиваюсь. Готов взять на себя роль злодея, заставить её увидеть меня тем, кем я никогда не хотел казаться ей. Даже во всех наших стычках и спорах она никогда не смотрела на меня так. За это я и любил её. Но сегодня она должна это сделать.

— Наконец-то ты проснулась, — говорю я, зажигая свет.

— Как долго ты дома? — она прикрывает зевок, вырвавшийся из её рта.

— Около часа, — говорю я, садясь в кресло напротив кровати, чтобы мы оказались лицом к лицу. Лорен смотрит на меня, приподняв бровь.

— Так о чём ты хотел со мной поговорить? — я подтягиваю свое кресло ближе к ней и сажусь обратно. Она с любопытством смотрит на меня, а я не могу смотреть ей в глаза. — Кэл, — тихо говорит Лорен, напоминая мне девушку, в которую я влюбился. Не злую женщину, которой она была последние несколько месяцев. — Что случилось? — она шепчет, как будто боится услышать ответ. Я больше всего на свете хочу, чтобы мне не пришлось уходить, но я не могу позволить ей знать. Ей нужно что-то, что она сможет удержать, ей нужен гнев.

— Я никогда не лгал тебе, — говорю я, успокаивая свой голос. — И не собираюсь начинать сейчас, — я опускаю голову и провожу руками по волосам. Как я должен это сделать?

У меня учащается сердцебиение.

— Просто скажи это, — приказывает она.

Я беру её за руку. У меня не хватит сил сделать это, если я не напомню себе, как сильно люблю её. Больше, чем себя.

— Я... я должен уехать, — горькие слова выходят из моего горла.

Её лицо напрягается, и она отводит руку.

— Ты перезвонил мне из-за этого? — Лорен вздыхает, очевидно, расстроенная и раздражённая, и встаёт. Я снова беру её за руку и тяну обратно вниз.

— Послушай, это другое, — говорю я ей.

— С тобой всё по-другому, Кэл. Если бы ты не был таким другим, возможно, я бы не чувствовала себя так хреново прямо сейчас, — огрызается девушка. Она злится, я заслуживаю этого, и она права. Если бы я не был другим, нас бы сейчас здесь не было. Мне бы не пришлось этого делать, будь я не другим. Лорен была бы счастлива. Я мог бы сделать её счастливой, но всё не так, и я должен отпустить её.

— Я не знаю, смогу ли вернуться, — она выглядит смущённой.

— Что? Не мог бы ты повторить? — Лорен говорит резко.

— Я прослежу, чтобы о тебе позаботились. Я положил шестьдесят тысяч на твой личный счёт…

— Что? Ты не знаешь, вернёшься ли ты? — она в бешенстве, и я стараюсь не двигаться. Спокойствие. — Почему это звучит так, будто ты говоришь, что бросаешь меня?

— Я должен, — говорю ей, пытаясь оставаться равнодушным, холодным, но это самое трудное, что я когда-либо делал.

—Это из-за меня, из-за моего поведения? Что-то вроде мести? — Лорен спрашивает, её голос начинает дрожать.

— Это не имеет к тебе никакого отношения, — я выдавливаю слова.

— Совершенно верно, Кэл! Послушай, что ты говоришь – я твоя жена. И твоё решение уйти не имеет ко мне никакого отношения?

— У меня нет выбора.

— О чём ты говоришь? Кэл! Поговори со мной, пожалуйста, — отчаянно говорит Лорен. — Посмотри на меня! — умоляет она.

Я не могу смотреть на неё.

— Что с тобой? Почему ты так себя ведёшь? — слёзы начинают наполнять её глаза, и это чувствуется, как удар в грудь. — Скажи мне, какого чёрта происходит! Скажи мне хоть раз, что с тобой происходит! — Лорен умоляет, и я просто хочу, чтобы она перестала плакать, перестала умолять. Я хочу, чтобы она накричала на меня, ударила меня и ударила не так.

— Я не могу! — кричу на неё. — Дело не во мне, — говорю я, отходя от неё. Я не знаю, как долго смогу продолжать в том же духе.

— Тогда в ком?

Я не могу ответить ей.

— Ты мне этого тоже не скажешь, правда? — она говорит спокойно. — Что я должна сказать, Кэл? Что? — она кричит. — Я должна просто принять твой уход? Никаких объяснений, кроме «ты должен». Не то чтобы я когда-либо получала их от тебя. Ничего не изменится, кроме того, кто знает, когда ты вернёшься? Если ты вообще вернёшься.

— Мои дивиденды по акциям от компании всё равно будут зачислены на счёт... — я пытаюсь сосредоточиться на том, что должен сказать ей, и ничего больше.

— Меня не волнуют деньги! Я никогда не заботилась ни о поездках, ни об этом доме – я никогда не нуждалась в них! Я хотела только... — она кричит. — Я хотела только тебя разве ты не видишь? — я закрываю глаза и останавливаю то, что кажется слезами. Я не могу плакать перед ней. — Скажи что-нибудь, — шепчет Лорен. — У тебя появилась другая? — спрашивает она.

— Я же сказал, что никогда не изменял тебе, — говорю я, используя гнев в качестве своего оружия.

— Тогда почему? Люди не решаются уйти просто так. Должна быть причина, скажи мне, что ты влюблён в кого-то другого; что ничего не выйдет; что у тебя проблемы; просто скажи мне что-нибудь!

— Я не могу ничего тебе сказать, — говорю я быстро.

— А что мне прикажешь делать? — вопрошает она, её голос такой легкий, что он вот-вот сломается.

— Хелен и Декс позаботятся обо всём, что тебе нужно...

— Хелен и Декстер? Они знают об этом? Как давно ты знаешь, что бросишь меня? Тебе стало скучно со мной или это просто спонтанность?

Она не может так думать. Она должна знать, что это не так.

— Это не так, — говорю я, подходя к ней.

Лорен от меня отстраняется. Не позволяет мне прикасаться к ней.

— Тогда что? Скажи мне. Скажи мне что-нибудь. Скажи мне, почему! — она умоляет. — Не могу поверить, что ты так со мной поступаешь! — она кричит, и я не знаю, как долго я смогу это делать. Лорен подходит к кровати изакрывает голову руками. Она так сильно плачет, что трясется. Этого не должно было случиться. Она ломается прямо передо мной. Я ломаю её, и так не должно быть. Я протягиваю к ней руку, и она отрывается от меня, но я хватаю её и прижимаю к себе.

— Почему? Почему ты так со мной поступаешь? — шепчет она.

— Мне жаль, — говорю, сдерживая собственные слёзы.

— Нет, это не так, — кричит она.

— Так, — шепчу ей на ухо.

Она обхватывает меня руками и смотрит в мои глаза.

— Не заставляй меня умолять тебя остаться, — Лорен начинает плакать сильнее. Я отворачиваюсь от неё.

— Как бы мне хотелось, — говорю я ей. Я не должен был этого говорить. Я сбиваю её с толку. Я себя сбиваю с толку. Я не могу остаться. Это причинит ей боль, но она оправится от этого.

— Не надо! Не смей делать вид, что всё вышло из-под твоего контроля. Если бы ты хотел остаться, то не поступил бы так!

Я кладу руки ей на талию и подношу губы к её губам. Я не целую её, и она не целует меня в ответ, нельзя винить её за это. Я целую её щеку и прижимаюсь к ней.

— Ты пройдёшь через это, тебе придётся, — я говорю ей, всё не так. Я не знаю, как всё должно быть.

— Если ты уходишь, иди! — она толкает меня. — Уходи. Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, чёртов ублюдок! — Лорен бьёт меня, толкает, кричит и плачет. Я стою там и принимаю это, принимаю всё. Я заслужил. Когда она заканчивает, то ненадолго упирается головой в мою грудь, а затем глубоко вздыхает. — Просто иди, — шепчет она и садится на пол, зажав голову между коленями.

Я хочу сказать ей, что люблю её, что уход чертовски убивает меня, но это только ухудшит ситуацию. Я начинаю подходить к ней, но знаю, что не стоит сейчас прикасаться к ней. Я выхожу из комнаты, закрываю за собой дверь и полностью слетаю с катушек. Я ударяю стену и бью её, пока не растрачиваю все силы.

Ненавижу себя. Я сижу рядом с дверью и плачу. Я плачу по ней. Я впервые в своей жизни плачу из-за себя.

Я теряю лучшее, что у меня было.

Глава 16

Лорен

— Впервые я узнал, что люблю Гвен, когда она заставила меня прикончить свиные отбивные и картофельное пюре, — смеётся мистер Скотт, держа Кэйлен, когда миссис Скотт начинает накрывать на стол к ужину.

— Он влюбился в мою стряпню, Лорен, — радостно говорит она.

— Её внешность тоже как-то связана с этим, — хихикает мужчина.

Я смеюсь, делая глоток холодного чая. Боже, этот мужчина так отличается от того, каким был последнюю пару недель. Он на самом деле забавный, и, смею сказать, очаровательный, а не полный придурок. Весь последний час он рассказывал разные истории и шутки, пока миссис Скотт готовила. Вообще-то, я не заметила, что Криса довольно долго не было, пока не получила сообщение от Лизы с просьбой позвонить ей как можно скорее.

— Извините, — говорю я, вставая из-за стола, но тут на кухню входит Крис.

— Теперь мы можем покушать! — смеётся его отец. Крис широко улыбается, но он напряжён.

— Я сделала любимое блюдо твоего отца. Свиные отбивные и картофельное пюре, — радостно говорит Гвен. Крис обожает всю её еду.

— Отлично, — говорит он, целуя её в лоб, а затем направляется на кухню. Я следую за ним.

— Ита-а-ак, — интересуюсь я, наблюдая, как он моет руки.

— Что такое? — спрашивает он.

— Как всё прошло с Лизой? — Крис смотрит на меня, и я замечаю, что его глаза немного дергаются.

— Лиза говорила тебе что-нибудь о своём секрете? — спрашивает Крис, продолжая мыть руки.

— Э, нет. Я пыталась заставить её, но она молчала, — на эти слова он только кивает. — Что случилось? — спрашиваю я, заметив, что он всё ещё моет руки.

— О, мы все поговорим об этом после ужина. Думаю, так будет лучше, — коротко говорит он, продолжая мыть руки.

— Думаю, твои руки уже чистые, — смеюсь я, но он продолжает мыть их, не сводя глаз. — Крис, — произношу я, но он даже не обращает на меня внимания. — Крис! — я говорю твёрже и немного подталкиваю его. Его голова поворачивается ко мне.

— Моя ошибка, — говорит он, выключая воду. А затем поворачивается ко мне и целует в губы. Сначала поцелуй мягкий и сладкий, но затем Крис хватает меня за задницу, прижимает к столешнице и поднимает меня на неё. Я отталкиваю его.

— Кэл!? — спрашиваю его лихорадочно, а он смеётся надо мной.

— Нет. Просто я всегда хотел сделать это на кухне, — пожимает он плечами.

— Твои родители в соседней комнате с нашей дочерью, — смеюсь я, и он улыбается мне, оставляя на столешнице в полном замешательстве. Я пытаюсь собраться с мыслями, когда Эйдан стучится в кухонную дверь. Я спрыгиваю со столешницы и открываю ему. Он стоит там, опираясь согнутыми руками на колени, как будто бежал всю дорогу сюда.

— Ты в порядке? — я спрашиваю его, и он кивает, переводя дыхание.

— К-Крис уже здесь? — ему удаётся тяжело выдохнуть.

— Да что происходит? — нерешительно спрашиваю я.

— Она рассказала ему. Он ещё не сошёл с ума?

— Эм, нет. Он сидит за столом с родителями, — отвечаю ему, и глаза Эйдана расширяются.

— Что случилось? — я твёрдо спрашиваю.

— Эйдан, милый. Ты как раз вовремя к ужину. Присоединяйся к нам, — говорит миссис Скотт, указывая на столовую. — Давай, пока еда не остыла, — непреклонно говорит она. Мы следуем за ней из кухни. Я оглядываюсь на Эйдана, чтобы он дал мне намёк о происходящем, но ничего не получаю. Его тревожная энергия не добавляет мне чувства комфорта.

— Эйдан, я так рад, что ты здесь. Уверен, ты не хотел пропускать такое, — игриво говорит Крис, но что-то не так.

Странно.

— Могу я поговорить с тобой минутку, Крис?

— Конечно. После ужина, — говорит он.

Ужин начался странно, но, как это бывает, всё кажется прекрасным, идеальным на самом деле. Еда отличная, как всегда. Крис и его родители рассказывают нам истории о себе, случавшиеся на протяжении многих лет. За исключением того, что всякий раз, когда они втягивают Эйдана в разговор, его ответы коротки, и он остаётся необычно тихим.

— Неужели все закончили? Я соберу тарелки. Кто-нибудь хочет вина? — предлагает миссис Скотт, вставая со своего места.

— О нет, мам, присядь на минутку. У меня есть история, которая вам всем понравится. Посмотрим, вспомните ли вы это, — радостно говорит Крис. Я не могу не заметить, что Эйдан опускает голову.

— Начинается, — бормочет он.

— Так, это было... даже не могу сказать, сколько лет назад. Вообще-то, думаю, девять или десять. Боже, как же летит время, не правда ли? — начинает Крис как-то чрезмерно оживлённо. — Ну, как бы то ни было. Ты уехала из города, чтобы навестить тетю Клару, — говорит он, поворачиваясь к маме, — а я остановился в доме Шона Кларксона, чтобы помочь его сестре подготовиться к сладким шестнадцати. Я был влюблен в неё тогда, — он смеётся, и Гвен присоединяется к нему, но я замечаю, что мистер Скотт сидит совершенно неподвижно, в то время как его лицо постепенно начинает терять цвет. — Я пришёл домой за своим стерео, потому что стерео Шона сломалось, и знаете, что я увидел? Папу, трахающего Лизу.

Вот дерьмо!

В комнате становится тихо. Висит мёртвая тишина, пока все переваривают, какого чёрта сказал Крис. Это шутка?

— Что? — выдавливает Гвен, нарушая тишину. Крис начинает смеяться. — Что ты только что сказал Крис? — спрашивает она, хватая его за руку.

— О да, мам. Совсем забыл. Просто так случилось, что примерно в то время появился Кэл, — он поворачивается к отцу.

— Что думаешь, пап? Думаешь, моя диссоциация связана с тем, как я натыкаюсь на то, что ты спишь с моей лучшей подругой в нашем доме? — он брызжет сарказмом.

— Крис. Я могу объяснить, — говорит мистер Скотт.

— Да, давай, объясни, — смеётся он. — Думаю, это и есть ответ на то, почему папа ненавидит Кэла так чертовски сильно. Потому что у него была информация, которая потенциально может разрушить его семью, — продолжает Крис как ни в чём не бывало.

— Уильям, скажи мне, что это неправда, — требует миссис Скотт. Не плача или расстроенно, скорее, в полном шоке.

— Лорен и Эйдан, не могли бы вы нас извинить? — просит мистер Скотт, и мы с Эйданом практически выпрыгиваем со своих мест.

— НЕТ! — кричит Крис. — Больше никаких секретов, никакой лжи. Давайте выложим все карты на стол. Я ещё даже не дошёл до самой лучшей части истории, — говорит он сердито.

— Давай, объясни, что ты был настолько эгоистичен, что откладывал и даже серьёзно саботировал моё лечение только из-за нешуточного страха перед возвращением моей памяти, если бы я интегрировался! — Крис говорит сердито.

Я смотрю на миссис Скотт, у которой из глаз текут слёзы.

— Уильям, как ты мог? — хныкает она.

— Всё было не так Гвен. Я клянусь тебе, — говорит мистер Скотт, вставая из-за стола. Он пытается подойти к ней, но Крис преграждает его путь.

— Нет, не подходи к моей маме! — говорит Крис, блокируя его.

— Скажи ей, сколько раз ты её трахал. Что это была не одноразовая сделка, ты поимел её достаточно, чтобы обрюхатить!

— Боже мой, — бормочу невнятно. Все в комнате, включая самого мистера Скотта, выглядят застигнутыми врасплох.

— Что?! — озадачено говорит мистер Скотт.

— Да, думаю, ты ещё долго трахал её после того, как я узнал, потому что у неё появился твой ребёнок в девятнадцать. У тебя, блять, семилетняя дочь. Её зовут Уилла. Мило, да? — говорит Крис злобно.

Миссис Скотт встаёт со своего места и выбегает из комнаты. Мистер Скотт проходит мимо Криса и следует за ней.

— Наши ужины всегда самые лучшие, не так ли? — он смеётся. Эйдан качает головой.

— Не самый верный способ, чувак, — презрительно говорит Эйдан.

— Хорошо, скажи мне, Эйдан. Как я должен был противостоять своему отцу, трахающим мою лучшую подругу? — спрашивает он его сердито.

— Кто ты вообще? Потому что, если ты Крис, то повёл себя, как настоящий осёл, — говорит Эйдан, покидая комнату.

— Как я стал виноватым? — кричит он сердито. Я забираю Кэйлен и подхожу к нему.

— Я знаю, что тебе сейчас больно. Не могу представить, что ты чувствуешь. Но то, как ты справился с этим... Это не похоже на тебя, — говорю ему, и Крис хмурится.

— Мне не больно, я разъярён. Я злюсь, я чертовски зол! Он это заслужил! — выражение лица Криса жёсткое и холодное. Я киваю.

— Я не оправдываю его. Но ты был так занят, пытаясь прижать его, что не заметил, как сильно страдала твоя мама. Каждый удар, который ты наносил ему, доставался и ей, — я пытаюсь достучаться до него. Он даже не смотрит на меня. — Когда тебе действительно понадобится кто-то, чтобы поговорить об этом, я здесь, — произношу, передавая ему Кэйлен. Я не уверена, Кэл это или Крис, но кем бы он ни был, он не исчезнет рядом с ней, а мне после такого нужно поспать. Это было слишком.

***

Проснувшись, я проверяю свой телефон. Сейчас половина третьего ночи. Я поднимаюсь наверх в комнату Криса, чтобы убедиться, что он не против присутствия Кэйлен. Поднявшись наверх, замечаю мистера Скотта, держащего в руках свою голову, сидя под дверью своей комнаты. Я оборачиваюсь, чтобы спуститься вниз.

— Лорен, — зовёт он меня. Я останавливаюсь и подхожу к нему. Он выглядит ужасно. Сухие пятна от слёз на щеках. Волосы в беспорядке, я не могу помочь, но какой-то части меня его жалко.

— Знаю, ты думаешь, что я самый низкий человек на земле. После моего отношения к тебе и услышанного, — говорит он. Я тихо стою, не зная, что сказать. — Я самый тупой человек на планете, — смеётся он над собой и начинает плакать.

Я не знаю, что делать. Мы столкнулись слишком внезапно.

— Она никогда меня не простит, — шепчет он. Ох, это так неловко.

— Могло быть и хуже. Кэл мог вернуться, — шучу, пытаясь поднять его настроение. Он хихикает.

— Худшая часть всего этого. Сегодня здесь был Крис. И я сделал Криса таким, — говорит он, качая головой. — Я повлиял на разрушение своей семьи больше, чем когда-либо смог бы Кэл, — продолжает он. — Я винил его в собственной глупости. За ошибки, которые совершил сам. Вымещал всё на нем. Ненавидел его, потому что он видел, что я сделал, затыкал ему рот и слишком трусил, чтобы сказать жене правду, — продолжает он. — Ты можешь поговорить с ней? — отчаянно просит он.

— Я... Я... Ей, наверное, нужно побыть одной, — говорю ему.

— Нет, она не должна быть одна. Она не хочет со мной разговаривать. Это съедает её! — он встаёт и берёт меня за руку. — Скажи ей, как мне жаль и как сильно я её люблю. Что мы с Лизой были самой большой ошибкой в моей жизни, и я переживал какой-то сумасшедший кризис среднего возраста. Я никогда никого не любил так сильно, как Гвен. Пожалуйста, скажи ей, — он умоляет меня, проводя к двери.

— Но как мне туда попасть? — судорожно спрашиваю его.

— Дверь не заперта. Она говорит, что не хочет меня видеть, и я уважаю её желания. Но я слышу, как она плачет. Она не спит. Пожалуйста, будь рядом с ней, — я киваю, желая сделать всё, чтобы уйти от него. Его безысходность и отчаяние просто витают в воздухе. Я неохотно поворачиваю ручку их спальни, и она открывается, как он и сказал. Я слабо улыбаюсь, когда вхожу, и закрываю дверь.

— Миссис Скотт, — тихо зову я. Свет льётся сквозь открытую дверь ванной комнаты. Я подхожу и вижу миссис Скотт, сидящую на полу, прислонившись спиной к их ванне. Она не плачет, но выглядит оцепеневшей. — Надеюсь, я вас не беспокою, — говорю я. Она смотрит на меня и слегка улыбается.

— Уильям попросил тебя войти сюда, не так ли? — спрашивает она. Её голос сухой и хрупкий. Она, должно быть, плакала часами.

— Да, — произношу, не зная, должна ли я улыбаться или плакать вместе с ней. Она выглядит по-другому. Словно ей пять лет. — Я могу выйти, если вы хотите побыть в одиночестве, — говорю я тихо, и миссис Скотт качает головой, поэтому я сажусь на крышку унитаза. Она надолго замолкает.

— Я провела столько времени в этой ванной, когда болела, — говорит она через пару минут. — Химия сделала меня такой страшной, — продолжает она. — Я приходила сюда, чтобы скрыть свою тошноту. Я знала, как они страдают, видя мою боль. Я буквально хотела умереть. На самом деле. Я так устала каждый день быть больной, — говорит она, крепко сжимая голову. — Но я продолжала держаться. Я сражалась снова и снова, потому что знала, что после моей смерти они никогда не станут прежними, они не смогут жить без меня. Я не хотела оставлять свою семью в разрухе. Я просила Бога сделать меня сильнее и лучше, даже если этого будет достаточно, чтобы Крис снова полюбил своего отца, как раньше, — говорит миссис Скотт, и её голос ломается на последних словах. — Я знаю, когда началась интрижка, — она качает головой. — Уильям, он был счастлив. Счастливее, чем за всё то долгое время, — смеётся она, но горько и похоже, что ей больно.

— Он проходил через какой-то... я могу это назвать только кризисом среднего возраста. Он был сам не свой. Замкнутый, продолжал говорить, что не чувствует себя совершенным. Он не был счастлив, и я пыталась сделать всё, чтобы его осчастливить, но не могла прорваться сквозь стену, которую он построил. Он оставался таким месяцами, а потом, как гром среди ясного неба, хандра закончилась. Он снова стал человеком, которого я знала и любила, — вздыхает она, и слёзы снова наполняют её глаза. — Я думала, что это из-за того, что я сделала. Что он снова влюбился в меня, но всё это время он был счастлив, потому что спал со сверстницей нашего сына, — начинает плакать она. — Меня от этого тошнит. Они делали это в нашем доме. В нашем доме, Лорен. Как они могли это делать? — вопрошает она, плача сильнее. — Я позволяла ей спать в моём доме, я научила её готовить. О Боже, она просила у меня совета о мальчиках.

Миссис Скотт качает головой.

— Насколько глупой я была? Всё это время она одевалась в свои маленькие шорты и майки, а я думала, что она выставляет себя напоказ, чтобы привлечь внимание Криса, но, оказывается, она преследовала моего мужа. У неё был роман с моим мужем, — говорит она, ударяя себя по коленям.

Я встаю, наклоняюсь и обнимаю её. Крепко и долго, она обнимает меня в ответ.

— Я не могу иметь детей, Лорен. Я никогда не могла дать ему ребёнка, — плачет она мне в плечо. — Они сломали моего ребёнка, Лорен, и сделали своего собственного. Я не могу простить их за это. Не могу, — говорит она, сжимая меня сильнее.

Глава 17

Лорен

Мы уехали на следующий же день. Миссис Скотт отправилась к сестре ещё раньше. Она не уверена, что ей дальше делать, но говорит, что больше не может оставаться в одном доме с мистером Скоттом. Мы предложили ей приехать к нам в Чикаго, если захочет. Она сказала, что примет наше предложение. Честно говоря, предложение сделали не мы, а только я.

Крис.

У меня даже язык не поворачивается называть его Крисом, он сильно изменился. Услышав правду от Лизы, он очень разозлился и стал совершать абсолютно не свойственные ему вещи, но уж лучше так. Сейчас он замкнутый, тихий и капризный.

Просто оболочка самого себя.

Я поняла, что всё может обернуться плохо, когда услышала секрет Лизы, но, когда прозвучали слова о том, что у Криса есть младшая сестра, у меня просто не нашлось слов. Я знала, что битва будет тяжёлой, когда мы уже раскопали такую глубокую яму, но не ожидала, что он так себя поведёт. Мы живём в Чикаго уже три недели, и он не плакал, не смеялся, почти не говорил. Он как робот, лишённый каких-либо признаков личности. Хоть какую-то тень прежнего Криса в нём можно увидеть, только когда он играет с Кэйлен. Время от времени появляется мимолётный проблеск радости, минутка счастья, но на этом всё и заканчивается. Он не хочет ни с кем разговаривать, даже с мамой. Она звонит каждый день, чтобы проверить его, а он просто сидит на телефоне, отвечая одним-двумя словами. От остальных он полностью отгородился.

Как и ожидалось, говорить со своим отцом или с Лизой у него и в мыслях желания не появляется. Они оба звонят несколько раз в день. Не вместе, насколько мне известно. Я сказала мистеру Скотту, что Крису нужно время. Наверное, много времени. Ну, а что сказать Лизе, я не знаю. Не думаю, что они когда-нибудь вернутся к прежним отношениям. Он не хочет говорить даже с Эйданом, почти не разговаривает со мной. Крис делает только одну привычную вещь: играет на гитаре. А ещё он не выключает мой iPad, что немного странно, так как он никогда не занимался электроникой. Каждый день в течение нескольких часов и это не раздражает.

— Он похож на зомби, и я понятия не имею, что делать. Я не могу сказать ему, что понимаю его чувства, и всё будет хорошо. Его отец изменял матери с его же лучшей подругой, от которого она в тайне родила ребёнка. Как это можно пережить? Его семья разрушена. Теперь, когда я смотрю на него, я не вижу ни Криса, ни Кэла, — говорю я Хелен. Её не было в городе с тех пор, как я вернулась в Чикаго, и мне так приятно иметь возможность поговорить с ней сейчас. — ... и это может показаться сумасшедшим, но всякий раз, когда я покидаю дом, у меня появляется странное чувство, что за мной следят, — говорю я ей, смеясь над абсурдностью сказанного. — Мне кажется, я начинаю сходить с ума, — говорю я, делая глоток кофе из бистро в вестибюле нашего здания.

— Ты не сходишь с ума, Лорен. Ты находилась под большим давлением, и я благодарю тебя за то, что ты так хорошо держишься, — говорит она, сжимая мою руку.

— Что с ним? Если Кэл его альтер и помогает ему, когда происходит подобное, то где он? — судорожно спрашиваю я.

— Я считаю, что Кристофер эмоционально закрылся. Он полностью отмежевался от реальности. Он заблокировал Кэла. Как раз это я имею в виду, когда говорю, что Кэл и Крис – одно целое. Даже когда Кэл не находится на ведущей позиции своего сознательного состояния, подсознательно он всегда с Крисом. Не может быть Криса без Кэла и Кэла без Криса. Они оба составляют человека, которого ты знаешь и любишь, — объясняет она, и я глубоко вздыхаю.

— Так что же нам делать? Как мы можем их исправить? Он же не может оставаться таким вечно? — спрашиваю с тревогой.

— Мне нужно увидеть, как далеко он зашёл, — отвечает она.

— Он сказал мне, что ни с кем не хочет видеться или разговаривать, — говорю ей.

— Если он не проявляет никаких эмоций, тогда не проявит и гнева с раздражением или разочарованием, — отвечает Хелен.

***

Когда мы входим, Крис почти не обращает на нас внимания. Его взгляд всё ещё прикован к телевизору, он смотрит «Ник Джуниор», как и до моего ухода (прим. пер.: Nick Jr. — американский телеканал для детей дошкольного возраста).

— Привет, малыш, — говорю я весело. Он ничего не отвечает, как обычно, только слегка кивает.

— Кристофер, я так рада тебя видеть, — с энтузиазмом начинает Хелен. Когда он не отвечает, она поднимает Кэйлен.

— Привет, красавица. Я так скучала по тебе, — приседает она, целуя Кэйлен в щёку.

— Как же она похожа на тебя, Кристофер, — говорит Хелен, вставая перед ним. Он ничего не отвечает. — Я сожалею о том, что случилось с твоими родителями, — продолжает она, садясь рядом с ним. Он переводит взгляд на меня, а потом возвращает его на телевизор.

— Я же сказал тебе, что не хочу ни с кем разговаривать, — говорит Крис тем же монотонным голосом, который он начал использовать с тех пор, как мы переступили порог нашего дома. С того самого момента его тон не опускался и не поднимался.

— Лорен говорила, но я знала, что ты сделаешь для меня исключение, — игриво щебечет Хелен.

— Чего ты хочешь, доктор Лайс, — говорит он стойко.

— Я пришла посмотреть, как у тебя дела. Что я могу сделать, чтобы помочь тебе.

— Мне не нужна помощь, я никогда не чувствовал себя так хорошо. Я в полном порядке, — говорит он, хватая пульт рядом с собой и переключает канал. Терпение, которое я сдерживала последние две недели, начинает ослабевать.

— Ты не в порядке, Крис! — я вмешиваюсь. Разочарование перевешивает терпение, которое держалось на ниточке всё это время. Он мельком смотрит на меня, но ничего не говорит. Хелен бросает на меня предупреждающий взгляд, и я вздыхаю, садясь на диван напротив них.

— Как тебе в Чикаго? — спрашивает она, меняя тему.

— Всё в порядке, — отвечает он.

— Ничего не заставляет скучать по дому?

— Теперь это мой дом, — говорит он, отражая все удары.

— Счастлив ли ты, Крис? Приносят ли тебе счастье Лорен и Кэйлен? — продолжает Хелен, и это единственный вопрос, на который я хотела бы услышать ответ.

— Я не хочу говорить о них с тобой, — говорит он, вставая с дивана и уходя на кухню. Я следую за ним.

— Хорошо, поговори со мной об этом. Ты счастлив здесь, с нами? — спрашиваю его, в то время он проверяет холодильник с таким видом, как будто меня здесь нет. С той самой ночи он обращается со мной, как с предметом мебели.

— Я здесь, — небрежно говорит он.

— Ты? — смотрю ему в глаза. Я размахиваю перед ним рукой, а он просто обходит меня и возвращается на своё место перед телевизором со своей содовой в руке. Я качаю головой и смеюсь над собой.

— Хелен, я не собираюсь с тобой разговаривать. Ты можешь начинать подниматься и уходить, когда будешь готова, — говорит он тем же безразличным тоном, от которого мне хочется кричать.

— Я бы хотела, чтобы она осталась, — говорю я раздражённо.

— Неважно, — он делает глоток своего напитка. Затем садится рядом с Кэйлен на пол и начинает играть с ней и её кубиками.

— Лорен, мне нужно идти, но перед этим я сбегаю и захвачу кое-что из машины для тебя, — говорит Хелен, вставая и идя к двери.

— Мне сходить с тобой? — интересуюсь со вздохом.

— Нет, это займёт всего минуту, — отвечает она перед уходом. Я сажусь на диван, сложив руки, и наблюдаю за его жизнью в мире, частью которого больше никто не является. Даже мне не позволено быть его частью. Ну, Крис хотя бы общается с Кэйлен.

— Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, — говорю я вслух.

— Я разговариваю с тобой, — быстро отвечает он. Но он может говорить, только когда я спрашиваю его о чём-то. Похоже на швыряние камня о кирпичную стену.

— Ты отвечаешь мне. Это не разговор.

— Не знал, что есть разница, — говорит Крис, сосредоточив всё внимание на стенке, которую он строит из маленьких кубиков Кэйлен. У него и без этой достаточно стен. Если бы рядом не было дочери, я бы пошла и пнула его чудо-постройку. Я пыталась быть терпеливой, понимающей и покорной, но он уже довёл меня до края. Он не может думать, что я буду жить с человеком, похожим на робота. Он просыпается, принимает душ, ест, готовит, играет с Кэйлен, смотрит телевизор и играет на гитаре, но даже не передо мной. Просто уходит в гостевую комнату. А потом ложится спать со мной в одну постель, но даже не притрагивается ко мне, мы в огромной двуспальной кровати, и между нами вполне могут поместиться эти маленькие Близнецы, которых показывают в старых телешоу – вот настолько далеко мы друг от друга. Я могу жить с Крисом, я могу жить с Кэлом, но кем бы не являлся этот человек, я не могу этого сделать. Я думала, Хелен может помочь, но как она это сделает, если он отказывается говорить и с ней. Через несколько минут мой телефон вибрирует. Хелен просит встретиться с ней в кафе.

— Я вернусь, — информирую его, хватая ключи.

— Ага, — односложно отвечает он, даже не глядя на меня. Ожидаемо, но всё равно хочется закричать. Спустившись в лобби-кафе, я обнаруживаю Хелен снаружи.

— Теперь понимаешь, о чём я? — говорю я, когда добираюсь до неё.

— Понимаю. Но этого стоило ожидать, учитывая произошедшее. Он вообще с тобой не разговаривает? — интересуется она.

— Всё примерно так, как было при тебе. Крис полностью закрылся от меня, — я пожимаю плечами, пытаясь не показывать, насколько мне больно.

— Ты должна понимать, что у Криса был сильный моральный ориентир, который базировался на семье. Он был очень близок с отцом. Крис считал его образцом для подражания. Его ценности, его убеждения – всё вытекает из этих отношений. Личность, которую он выстроил, стояла именно на этом фундаменте, а теперь вся его структура потерпела крах. Он сомневается во всём, что когда-либо знал или считал правильным, — объясняет она.

— Значит, вся его вера в семью, верность... любовь испарилась? — такие мысли вызывают слёзы, но я приказываю себе не плакать. Хелен сочувственно улыбается мне.

— Просто прямо сейчас для него всё вокруг сомнительно. Тем не менее, он здесь, с тобой и Кэйлен. Это о многом говорит, — утешает она меня, сжимая моё плечо.

Я глубоко вздыхаю.

— Что же мне делать? — я нуждаюсь в том, чтобы хоть кто-нибудь указал мне верный путь, потому что я понятия не имею, в какую сторону повернуть.

— Что ты делала с тех пор, когда он стал таким?

— Я… я ничего не делала. Я пыталась дать ему немного времени. Мне казалось, что через некоторое время он просто вырвется из этого, но на следующей неделе этому его состоянию стукнет месяц. Я просто не хотела всё усугублять.

— Нам нужно, чтобы Крис снова почувствовал что-нибудь. Чтобы он снова впустил свои эмоции.

— И как мне это сделать?

— Однажды тебе удалось влюбить в себя Криса и Кэла. Вряд ли так трудно заставить их вспомнить, почему, — говорит она с обнадёживающей улыбкой. Я хихикаю.

— Не знаю, готова ли я снова пройти через это, — признаюсь ей.

— Что ж. Эмоции легко переплетаются, будь то счастье, радость, грусть или гнев. Заставь его почувствовать что-то одно, а остальное просочится само по себе.

***

По возвращении в нашу квартиру, конечно же, ничего не меняется. Не то чтобы я чего-то ожидала, но в последнее время моя жизнь переворачивается в мгновение ока. Хелен сказала вызвать у него какое-нибудь чувство.

Да, это будет легко.

— Я подумала, что мы могли бы сходить поужинать сегодня вечером. Есть так много удивительных ресторанов, — говорю ему. Он поглядывает на меня.

— Как хочешь, — пожимает он плечами. Я глубоко и разочарованно вздыхаю и ухожу в свою спальню. Беру телефон и звоню Анджеле. На прошлой неделе она закончила свою диссертацию и уехала в отпуск на Багамы, чтобы отпраздновать.

— Привет, дорогая! — говорит она с энтузиазмом.

— Привет. Чем занимаешься? — невинно спрашиваю её.

— Ничего особенного, смотрела марафон «Преступления в объективе», в основном, — смеётся она. (Прим. пер.: «Snapped» – американский телевизионный сериал о реально произошедших преступлениях женщин-убийц).

— Целый марафон? Разве это не удручающе?

— Да, наверное, так и есть, — признаётся Анджела.

— Ну, у меня есть идеальный способ принести немного солнечного света в твою жизнь, — смеюсь я.

— И как бы ты это сделала? — спрашивает подруга осторожно.

— Оставила бы Кэйлен у тебя на выходные, — говорю я оптимистично.

— В самом деле? Конечно, с радостью. Что ты планируешь... как дела, он всё ещё ведёт себя, как массовка Ходячих мертвецов? (прим. ред.: отсылка к популярному сериалу «Ходячие мертвецы»).

— Практически. Я поговорила с Хелен, и она сказала, что я должна попытаться сама вытащить из него что-нибудь.

— И как ты собираешься это сделать? — она хихикает.

— У меня есть пара идей, но рядом с Кэйлен их немного сложно реализовать, — признаюсь я.

— Хм-м-м. Ты должна рассказать мне, как всё произойдёт, — смеётся она. — Как бы то ни было. Да, я приехала на выходные. Привози её, когда будешь готова.

— Отлично. Я буду через полтора часа, если ты не против.

***

Закончив собирать вещи Кэйлен, я подхватываю её на руки с пола гостиной. Крис с любопытством смотрит на меня, когда я её одеваю, но ничего не говорит.

— Ты рада, что останешься с тётей Энджи на этих выходных, принцесса? — спрашиваю у Кэйлен. Затем бросаю взгляд на Криса. Он встаёт со своего места и подходит к нам. Целует Кэйлен в лоб и уходит наверх. Мне даже не нужно гадать зачем. Когда я вернусь, он будет играть на гитаре в гостевой комнате за закрытой дверью. Мне нужно всего пятнадцать минут, чтобы добраться до Анджелы. Когда мы приезжаем, она быстро отвечает на звонок домофона, и я начинаю восхождение по лестнице в её квартиру.

— Привет, принцесса! — она визжит от возбуждения, забирая Кэйлен из моих рук. — Что случилось, мамочка? — спрашивает Энджи, не отрываясь от Кэйлен.

— Мне нужно вернуться к тренировкам. Твоя лестница чуть не убила меня, — говорю я, пытаясь перевести дыхание.

— Готова ли ты к развлечениям с тётей Энджи? — она воркует, снимая пальто с Кэйлен.

— Она должна уснуть в течение следующего часа, плюс-минус, — предупреждаю её.

— Не беспокойся, если она не уснёт, мне хватит забавных вещей для нас на целую ночь. А что насчёт тебя и твоего муженька? — игриво спрашивает подруга.

— Я попытаюсь вывести его из транса, в который он впал, — пожимаю плечами.

— Как же я скучаю по нему. По ним обоим, как бы безумно это ни звучало, — смеюсь я.

— По ним или нему? Он там, внутри, Лорен. Будь это не так, он не сидел бы дома с тобой и Кэйлен, — говорит она, усаживаясь на диван и похлопывая по подушке рядом с ней. Я плюхаюсь возле неё, она переключает канал с Лайфтайм на Ник Джуниор.

— Я думала, что когда он узнает, из-за чего на самом деле появился Кэл, то ситуация улучшится, а не станет ещё хуже.

— Это одна из наиболее интересных вещей, характерных ДРЛ, – то, как этот механизм справляется с трагедией, болью, потерей. Если подумать об этом, мы все стараемся отгородиться от тяжёлых чувств. Мы убегаем. Не обязательно в масштабах страдающих этим расстройством, но на самом деле мы все ищем какую-то отдушину, будь то употребление алкоголя, наркотиков или даже шоппинг.

— Наверное, ты права, — говорю я, обдумывая её слова.

***

Когда я прихожу домой, гостиная пуста, как и ожидалось. Поднимаясь по лестнице, я, конечно же, слышу звук гитары. Я останавливаюсь рядом с дверью и пару минут просто слушаю, пытаясь придумать, каким будет мой следующий шаг.

— Заставь его что-нибудь почувствовать, — напоминаю себе тихо слова Хелен. С тех пор, как мы приехали, я делала прямо противоположное. Когда я открываю дверь, он перестает играть.

— Тебе не нужно останавливаться из-за меня, — говорю я ему игриво.

— Я всё равно заканчивал, — произносит он, начиная убирать гитару.

— Я бы хотела, чтобы ты не относился ко мне так, — начинаю я, подходя к нему.

— Как я к тебе отношусь? — спрашивает он, закрывая футляр для гитары.

— Как будто я незнакомка или соседка, которую ты терпишь. Да, тебе больно, но я лишь хочу, чтобы ты позволил мне помочь тебе. Чтобы ты впустил меня, — говорю я ему, схватив его за руку.

— Мне не больно. Всё хоро...

— Ничего не хорошо! Прекрати говорить это. Ты ходишь, как зомби! Я даже не знаю, кто ты теперь, — я умоляю его.

— Ну, значит, нас двое, — говорит он, проходя мимо меня и спускаясь вниз.

Я следую за ним.

— Так, это всё. Ты будешь таким всегда? Не разговаривать, держать всё в себе и вести себя так, будто меня не существует? — спрашиваю его сердито. — Ты позволишь ему всё разрушить? Перестать жить своей жизнью из-за его ошибки. Как ты можешь позволять кому-то иметь такую власть над тобой? — я кричу на него, Крис останавливается и поворачивается ко мне.

Она сказала, чтобы он почувствовал что-то.

Ну вот и всё.

— Кэл никогда бы не позволил ему сделать это. Он никогда не позволял чужим действиям диктовать, как ему жить или какие решения принимать, — говорю я решительно, встречая его взгляд, который от равнодушного перешёл к интенсивному в течение одного этого предложения. Он пристально смотрит на меня.

— Ты же не думаешь, что он станет, правда? — он говорит с самодовольной усмешкой на лице.

— Нет, — категорично опровергаю его слова.

Крис хихикает, как будто с шутки, о которой я не знаю.

— Значит, теперь ты смеёшься? — спрашиваю его с сарказмом.

— Что бы он ни сделал, ты всё ещё считаешь его благородным и неспособным на плохие вещи, — говорит он, качая головой. — Неужели ты не понимаешь? Не он здесь главный герой. Он не придёт, чтобы спасти нас, — продолжает он пренебрежительно.

— Ну, ты прямо сейчас точно не герой, — отвечаю я ему. Его глаз дёргается, и он отворачивается от меня.

Это работает? Не знаю, но хотя бы тон и стоическое выражение, застывшее на его лице с прошлого месяца, изменилось. Он оборачивается, скрестив руки на груди.

— Хочешь знать, почему он был в Венитане? — спрашивает он, подходя ближе ко мне.

— Он сказал мне, что в том районе жили его биологические родители, — тихо отвечаю я.

— Он сказал, что ищет Клейтона? — саркастически спрашивает он.

— Если это его отец, почему бы ему не хотеть его найти? — возражаю.

— А он сказал тебе, что хочет убить его? — говорит он небрежно, заставляя моё сердце рухнуть в живот.

— Ч-что?

— И когда я говорю это, я не имею в виду поверхностную угрозу. Он нанял людей, чтобы выследить его. Похищал людей, которых считал похожими на него. И он решительно настроен найти его и убить, — говорит он резко.

— Итак, когда ты видишь, что я тихо сижу здесь, погрузившись в свои мысли, причина не только в связи Уильяма с Лизой. Я не хочу казаться антисоциальным, просто изо всех сил стараюсь сохранить контроль в одно из самых трудных времён моей жизни, чтобы твой любимый Кэл не вышел и не убил кого-то, тем самым отправив меня в тюрьму!

Его слова эхом отзываются в моей голове, закладывая уши. Это правда? Неужели это по-настоящему?

— Кэл хочет кого-то убить? — мне не верится. Он издевается надо мной. С каких пор Крис надо мной издевается? Он пренебрежительно смеётся и заходит в нашу спальню. Я пытаюсь собраться с мыслями. Помнится, он не говорил о желании убить отца, когда мы были в одной постели и разговаривали о его родителях. Такое чувство, будто меня сейчас стошнит. Я иду в ванную, брызгаю водой на лицо и делаю глубокий вдох. Успокаиваю нервы и иду в нашу спальню. Он сидит перед телевизором, показывающим новости.

— Ты не Крис, не так ли? — нерешительно спрашиваю я.

Он поднимает взгляд к потолку.

— Какая интуиция, — сухо говорит он. Моё сердце начинает биться быстрее. Когда он назвал своего отца Уильямом, я поняла, что что-то не так.

Ещё один? Ещё один грёбаный парень?

Я берусь руками за голову и сажусь на кровать. Безумие. Так безумно. Помню, как читала, что у большинства людей с ДРЛ было больше одного альтер.

— И кто ты такой? — я бормочу, потирая виски.

— Тебе не нужно давать мне имя, но если хочешь, то можешь называть меня Коллином. Я не жажду внимания, как мой коллега Кэл, — отвечает он, меняя свою позу. Он садится прямо и даже говорит с немного другим акцентом.

— Как давно ты здесь? — спрашиваю его.

— Зависит от того, что ты имеешь в виду, — просто говорит он, а затем поворачивается ко мне. — Я всегда здесь. Перемещался туда и обратно, когда Крис нуждался во мне после разговора с Лизой. Однако, если ты про момент, когда я полностью вышел на передний план, это случилось всего несколько минут назад, когда ты пыталась вызвать Кэлвина, — отвечает он. — Однако на самом деле я всегда здесь. Мы все.

— Мы? О Иисус, — говорю я, закрывая лицо руками. — Сколько вас? — я почти боясь услышать ответ.

— Не буду беспокоить тебя этими деталями, — говорит он, подходя к нашему шкафу. Он открывает его и вздыхает.

— Кэлвин не самый любимых мой человек, но я должен сказать, что больше предпочитаю его стиль одежды, нежели Криса. Раз ты в курсе ситуации, не возражаешь, если я освобожусь от этих джинсов и футболок из универмага? — просит он.

— Мне всё равно, что ты наденешь. Почему ты пришёл вместо Кэла? — я наблюдаю, как он перебирает коробки с одеждой Кэла, упакованные в шкафы.

— Кэлвин – самая доминирующая часть нас. Он может брать контроль в большинстве случаев. Кристофер позволяет ему это делать. Тем не менее, проверяя, так сказать, Кристофера и подстрекая его, как ты делала только что, ты только подтолкнула Кэла к получению контроля, что на данный момент не в лучших интересах любого из нас, — говорит он. — Мы можем мирно сосуществовать, лишь когда все наши цели будут согласованы, — продолжает он.

— Ты имеешь в виду интеграцию?

— Можно и так назвать. До того, как Кристофер влюбился, их намерения столкнулись в конфликте. Ты направила их в более общее русло. Кристофер, узнав об Уильяме, испытал шок, который снова позволил бы Кэлвину появиться, как ты это называешь. Однако желание Кэлвина убить Клейтона не подходит никому из нас. Это уничтожит Кристофера, и никому из нас не интересно, соответствует ли тюрьма телевизионным представлениям.

Я смотрю на него, его манерность, выражения – всё в нём такое разное. Он кажется намного более утончённым, чем Крис и Кэл. Вообще-то, он немного напоминает мне Декстера.

— Хочешь бокал вина, Лорен? — предлагает он с понимающей усмешкой.

— Сколько ты помнишь? — спрашиваю его скептически.

— Я знаю всё, — говорит он с быстрой улыбкой.

— Всё? — спрашиваю я его.

— Всё, — повторяет он с широкой улыбкой.

— Крис не знает всего. А Кэл?

— Кэлвин думает, что знает, и в этом вся проблема, — говорит он, закончив одеваться. Он одет в костюм Кэла, но на нём он выглядит совсем по-другому.

— И ты расскажешь мне всё? — спрашиваю его нерешительно. Коллин подходит ко мне и улыбается.

— Я собираюсь помочь тебе, Лорен. Тем не менее, есть несколько вещей, с которыми мне нужна твоя помощь, и сегодня вечером тебе понадобится хорошее платье. И чтобы твои волосы имели чуть более презентабельный вид, — говорит он, прежде чем отправиться в нашу ванную комнату.

— О, и, если ты сможешь зайти в гостевую комнату, взять те таблетки, которые лежат у Кристофера в футляре для гитары, и выбросить их, это было бы фантастически.

— Таблетки? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да, какой-то экспериментальный препарат, который Декстер убедил Кристофера принимать для того, чтобы избавиться от Кэлвина. Он вызывает только тошноту и бессонницу.

— Декстер дал таблетки Крису? Зачем ему это делать? Я думала…

— Помни, Лорен, у каждого есть своя цель. Невзирая на все их попытки казаться белыми и пушистыми, — отвечает он, прежде чем закрыть дверь в ванную комнату.

Неужели это происходит на самом деле?

***

Подъехав к парковщику, мы видим впереди машины за миллионы долларов, и мне интересно, куда именно Коллин привёз меня. Может быть, я должна написать кому-то и сообщить, что происходит. Я ничего не знаю об этой стороне моего мужа, кроме того, что он идеально ухаживает за своими волосами. Он кажется достаточно безобидным и более общительным, чем Кэл, но он не сказал мне, где мы и почему мы здесь. Мы входим в прекрасный, полностью заполненный холл, где нас приветствует мэтр.

— У вас забронирован столик? — спрашивает она.

— Я на вечеринку Декстера Крестфилда, — говорит он уверенно. У неё занимает некоторое время, чтобы свериться с информацией на планшете, после чего она ярко улыбается и подзывает официантку.

— Покажите им, пожалуйста, где находится мистер Крестфилд, — говорит она. Мы следуем за официанткой, а Коллин кладёт руку мне на спину, направляя меня вперёд.

— Что мы здесь делаем? — интересуюсь я. Это место не похоже на стиль Декстера и Хелен. Ужин с ними проходил в более современных эксклюзивных местах. Это же место, хоть и выглядит довольно высококлассно, кажется немного зрелым для них. Когда мы достигаем частной сектора мои колени едва не подгибаются.

Декстер Крестфилд старший. Он с любопытством смотрит на нас, прежде чем по его лицу распространяется широкая улыбка, и он подаёт сигнал двум очень пугающим охранникам впустить нас. Коллин начинает двигаться вперёд, а мои ноги отказываются это делать.

— Что случилось? — просто спрашивает он.

— Мне... мне не нравится находиться рядом с этим парнем. Что мы здесь делаем? — спрашиваю я резко.

— Если хочешь, чтобы я помог тебе, помоги мне, — отвечает Коллин, подталкивая меня вперёд.

— Лорен, как приятно снова тебя видеть, — говорит он, вставая вместе с человеком, также сидящим с ним за столом.

— Сенатор Гарвин, это моя прекрасная внучка, — с энтузиазмом провозглашает он.

— Она довольно ошеломляющая, — отвечает сенатор, изучая меня, будто десерт на подносе. Его девушка, которая выглядит достаточно молодой, чтобы быть моей младшей сестрой, немного меняет позу, когда смотрит на меня.

Расслабься, я тебе не конкурентка.

Я уже давно не надевала такие вещи, но сейчас на мне короткое белое коктейльное платье, на котором настоял Коллин.

— Сенатор, если это не слишком неудобно, не могли бы вы и ваша гостья нас извинить? Нам требуется обсудить частный семейный вопрос, — встревает Коллин. Бровь Мистера Крестфилда поднимается по мере того, как он наблюдает за Колином, но без промедления поворачивается к сенатору и его спутнице:

— Извините нас всего на несколько минут.

— Конечно, — говорит сенатор, когда он и его пара выходят из-за стола.

— Итак, кто сопровождает тебя сегодня вечером? — поизносит Мистер Крестфилд, глядя на меня.

— Милая, присаживайся, — говорит Коллин, вытаскивая мой стул. Я сажусь, и Коллин делает то же самое.

— Мы раньше не встречались. Как бы вы хотели, чтобы я к вам обращался? Мистер Крестфилд? — Коллин говорит ссарказмом.

— Это шутка? — спрашивает тот, глядя на меня. Я фокусирую взгляд на столе.

— Нет, это просто фарс. Меня зовут Коллин, и, в отличие от Кристофера и Кэлвина, я всё помню, — самодовольно говорит он. Мистер Крестфилд делает глоток бренди и садится, выглядя невозмутимым, хотя мой желудок делает сальто.

— Чего ты хочешь? — спрашивает он.

— Я хочу то, что нам причитается. Треть «Крестфилд Корпорейшен», — говорит он, спокойно складывая руки.

— Что? — я переспрашиваю смущённо.

— И что же заставляет тебя думать, что ты обязан всему, что у меня есть? — удивлённо спрашивает Мистер Крестфилд.

— Вы действительно хотите вникнуть в эти детали? Потому что я, например, предпочитаю не повторяться. Возможно, нам стоит пригласить репортёра для беседы, чтобы всё было записано и не возникало недоразумений, — легко говорит Коллин. Он и Мистер Крестфилд смотрят друг на друга, как будто целую вечность, в то время как моё сердце пытается выпрыгнуть из груди и убежать. Я знаю, что речь идёт о чём-то бóльшем, о чём я понятия не имею. А увидев, как Коллин просто вошёл и попросил треть «Крестфилд Корпорейшен», подумала, что он знает то, чего не должен. Наконец, мистер Крестфилд смеётся. Я бросаю взгляд на Коллина, чьё лицо каменеет.

— Ты мне нравишься, Колин. Напоминаешь мне более молодую версию меня самого, — говорит он, делая ещё один глоток своего напитка. — Я тоже много рисковал, когда был моложе, выступая против мужчин, являвшихся сильнее, богаче и, предположительно, намного умнее меня, — продолжает он. — Ты уверена, что хочешь упасть с ним в эту кроличью нору? Миссис Скотт? — теперь переводит взгляд на меня.

Нет, я не хочу спускаться в чёртову кроличью нору! Хотя сейчас это не имеет значения, так как в данный момент меня могут звать Алисой.

— Ты разговариваешь со мной. Только со мной, — перебивает его Коллин.

— Ладно, Коллин, — спокойно говорит мистер Крестфилд. Он подаёт сигнал, и через минуту к столу подходит женщина.

— Не могли бы вы принести мне ручку и бумагу, пожалуйста, — просит он её.

— Сейчас, мистер Крестфилд, — она быстро возвращается, передаёт мистеру Крестфилду вещи, которые он просил, и сразу же исчезает.

— Хочешь выпить, дорогая? Ты выглядишь такой нервной, — усмехается мистер Крестфилд.

— Она в порядке. У вас есть всё, что нужно, — Коллин смотрит на часы, — то есть около двух минут, чтобы дать мне свой ответ

Мистер Крестфилд невинно улыбается, строчит что-то на бумаге, а затем протягивает её Коллину.

— Что это такое? — спрашивает он раздражённо, посмотрев на неё. Я тоже заглядываю. Это адрес.

— Возможно, тебе это не очень интересно, а вот Кэлу отнюдь, — говорит он, улыбаясь так широко, что можно подумать, будто он только что выиграл в лотерею. Осознание приходит на лицо Коллина. Он резко встаёт.

— Пойдём, Лорен, — говорит он, хватая меня за руку, почти вытаскивая меня из-за стула и утаскивая за собой.

— Что, чёрт возьми, происходит? — выкрикиваю я, потому что уже устала быть несведущей во всём этом.

— Это адрес Клейтона Райса, — кричит Мистер Крестфилд. Я оглядываюсь на мистера Крестфилда, мои глаза расширяются в ужасе. Хватка Коллина полностью ослабевает. Я смотрю на его лицо: измотанное выражение, застывшее у него перед уходом, заменяет расслабленность и ухмылка.

— Эй, красотка, сегодня ты выглядишь особенно сексуально.

— Кэл? — спрашиваю неуверенно, боясь услышать ответ. Несмотря на все моменты, когда я хотела бы его увидеть, сейчас он совершенно некстати. Мой муж подходит к столу, за которым сидит мистер Крестфилд, кажущийся особенно довольным собой.

— Прошло много времени, Кэл, — говорит он, улыбаясь.

— Да, это так. С вами намного легче вести дела, чем с вашим сыном, — говорит Кэл, радостно выхватывая адрес со стола. Я спешу к Кэлу и хватаю его за руки.

— Ты не можешь это сделать, — говорю я ему твёрдо. Он закатывает глаза и вздыхает, продолжая уходить от меня.

— Меллисса, убедись, что машину мистера Скотта доставят как можно скорее, — раздаётся голос мистера Крестфилда.

— Кэл, это уничтожит тебя. Ты не можешь этого сделать. Кэл! — я умоляю его об этом. Он поднимает меня, целует и опускает на землю.

— Всё будет в порядке. Не волнуйся, — просто говорит он и подмигивает. Я стараюсь идти в ногу с ним, но эти пятидюймовые каблуки не помогают. Я останавливаюсь, чтобы снять их, когда мы приближаемся ко входу, и, на его счастье, подъезжает наша машина. Он подходит к водителю и запрыгивает внутрь. Когда я подбегаю, чтобы открыть дверь, обнаруживаю, что она заперта. Кэл опускает окно вниз.

— Я должен сделать это, детка. Это всё должно сработать. Я обещаю, — говорит он и уезжает. Я бросаю свою туфлю на землю и спешу обратно в ресторан к мистеру Крестфилду.

— Скажите, что это был поддельный адрес! — говорю я отчаянно.

— Мне нужно закончить ужин, если ты не возражаешь, моя дорогая, — говорит он пренебрежительно, когда его спутники возвращаются к столу. — Ты можешь присоединиться к нам. Тем не менее, думаю, что у тебя есть более насущные проблемы, — продолжает он снисходительно.

Как он посмел? Как, чёрт возьми, он посмел? Каждая запуганная частица меня вышла в окно. Я поднимаю стакан воды и выливаю ему в лицо, прежде чем быстро направится к выходу.

Я не знаю, что делать. Я не знаю, что нам делать! Я не знаю, кому позвонить, кому я могу доверять. Отец Декстера только что дал Кэлу точное местоположение человека, которого он хочет убить. Я не знаю, кто может мне помочь. Решаюсь позвонить его маме, но она не отвечает. Я стону и звоню мистеру Скотту.

— Лорен. Я так рад, что ты позвонила, — говорит он с надеждой. Забавно, насколько он изменился.

— Мистер Скотт. Вы знаете что-нибудь о биологических родителях Кэла? — в моём голосе сквозит отчаяние.

— Что? Почему ты спрашиваешь об этом? — задыхается он.

— Коллин сказал мне, что Кэл хочет убить своего отца по имени Клей, потому что думает, что тот убил его мать, и мы закончили тем, что при встрече с мистером Крестфилдом Коллин попросили треть компании, а тот почему-то знал, как вызвать Кэла, и я думаю, он дал Кэлу адрес Клейтона, и уверена, что он едет туда, чтобы убить его.

— Подожди, что? И кто такой Коллин?

Глава 18

Кэл

Я ждал этого дня очень долго. Декс никогда не помогал. Как же глупо, что я никогда не обращался напрямую к источнику – Декстеру старшему.

Когда Крис обоссался, узнав, что его папа трахает его так называемую лучшую подругу, я знал, что придёт время мне взять ответственность на себя, но когда она сказала, что у неё есть ребенок, который приходится ему сестрой, то даже я с трудом поверил в это дерьмо, а хороший мальчик Крис просто не смог принять этот удар. К сожалению, вмешались другие жадные киски, пытаясь удержать меня от того, что мне принадлежит.

Я думал, Коллин умнее. Попросил треть компании Декстера Крестфилда. Чёртов жадный придурок. Слабость Криса – его чувства, а Коллин думает, что он намного умнее всех остальных. Моя же слабость – существование этого связанного ублюдка, сидящего передо мной, которое я очень скоро собираюсь прервать. Мне нравится смотреть, как он корчится. На самом деле, мне это очень нравится.

Всё время, что я его искал, а он был у меня под носом. Он жил всего в нескольких кварталах от дома в Венитане. Я знал, что близко, просто не знал, насколько, и мне очень хотелось скрутить шеи этим чёртовым детективам. Жду, когда он очнётся от удара по затылку, который я ему нанёс. Когда я увидел его, мне не верилось в это. Человек, который вызывает у меня один и тот же кошмар снова и снова. Но скоро всё закончится. Он умрёт, маленький мальчик в моём сне сможет обрести покой, а ублюдок, застреливший его мать прямо на его глазах, будет стёрт с лица земли.

Тогда я смогу жить в мире с Лорен и Кэйлен, и всё будет хорошо.

Спустя чертовски долгое времени сука, наконец, начинает шевелиться. Я стягиваю мешок с его головы, его глаза расширяются, и небольшая нить неуверенности, что я схватил не того парня, исчезает. Никогда не забуду его глаза, я вижу их во сне каждую ночь.

— Как делишки, папаша? Помнишь меня? — я смеюсь над ним. Я всё ещё не снял ленту с его рта, так что он не может говорить, но он качает головой, как будто чем больше он качает, тем больше у него шансов выбраться отсюда живым. Ему же хуже, мне плевать, как он отвечает на мои вопросы, для него есть только один способ покинуть этот дом – смерть.

— Знаю, у тебя была тысяча маленьких ублюдков, бегающих вокруг, но посмотри на меня, я особенный. Ты помнишь мою мать, Изабеллу? — спрашиваю его с сарказмом.

Выражение его лица теперь бесценно. Он смотрит на меня более пристально, и я замечаю ужас в его глазах, когда он понимает, что встретил своего могильщика.

— Ага. Думаю, помнишь, — я киваю. — Бьюсь об заклад, ты не ожидал увидеть меня снова, не так ли? — спрашиваю его. — Тогда я был беспомощным маленьким мальчиком, плачущим в луже крови после того, как ты прямо перед ним пристрелил его грёбаную мать, — рычу я на него. Он снова качает головой, и я слышу, как он пытается говорить. — Ох, неужели этого не было? Ты не тот парень?

Я смеюсь, ударяя его прямо в рот своим девятимиллиметровиком.

— Чёртов лжец. Я переживаю произошедшее каждую ночь. Каждую ночь одно и то же. Я никогда не забуду твоё лицо, — рычу я на него с отвращением, когда вижу слёзы, льющиеся из его глаз. Я приставляю пистолет к его голове прямо между ними.

— Пускай только выйдет ещё одна блядская слеза, и я отстрелю тебе член.

— Кэл!

Я оглядываюсь, чтобы увидеть Лорен и чёртова Уильяма Скотта, спускающихся по лестнице. Тупые Крис и Декс, я забыл, что за мной следят, предатель.

Я направляю пистолет на Уильяма. Лорен задыхается.

— Кэл, что ты делаешь?

— Ты знаешь на сколько я терпеть не могу Криса. Я действительно должен парню. Может быть, я просто сделаю ему одолжение и убью заодно твою задницу, — я шучу, но ни один из них не смеётся.

— Кэл, опусти пистолет, — умоляет она, тихие слёзы катятся по её щекам. — Какого чёрта ты плачешь, Лорен? Это всё исправит!

— Он не будет стрелять в меня, Лорен, — говорит Уильям слишком спокойно.

— Ох, не буду? — смеясь, я целюсь в колено.

— Нет! — кричит Лорен. Ух. Всё испортила.

— Вы оба, убирайтесь!

— Ты не выстрелишь в меня или в того парня в кресле, потому что тогда твоя жена, женщина, которую ты любишь, никогда больше не посмотрит на тебя как прежде.

Ох, я сейчас заплачу.

— Если кто и знает, так это я, сынок. Гвен никогда уже не будет смотреть на меня так, как раньше, — умоляет он. Я бросаю взгляд на плачущую Лорен, которая смотрит на меня, как на худшего человека в мире. Я подхожу к Клэю и снова бью его пистолетом.

— Это всё твоя вина!

— Кэл! Что ты помнишь из той ночи? — вопит Уильям.

— Мне не нужно ничего тебе объяснять! — я кричу на него.

— Не мне. Объясни это Лорен, — говорит он. — Заставь её понять, почему ты должен это сделать, — интересно, какой тип двухбитной обратной психологии он пытается использовать. Мне действительно нужно прострелить ему колено.

— Подумай, Кэл. Что на самом деле ты помнишь? — спрашивает она, всхлипывая. Я громко стону.

— Он застрелил мою мать, Лорен. Прямо передо мной, и оставил там, пока кто-то не нашёл меня, — я говорю ей.

— Кто тебя нашёл? — выспрашивает она. Я начинаю ей отвечать, но не могу. Ничего не помню.

— Какая разница, кто меня нашёл? — ухожу от ответа, разочарованный всем этим.

— Насколько отчётливо ты помнишь тот день, Кэл? Тебе было пять, — умоляет она.

— Когда твою мать застреливают прямо перед тобой, это не так-то просто забыть! — кричу в ответ.

— Всё на самом деле произошло так? — спрашивает Лорен тихо. Её голос успокаивает мой гнев, и я ненавижу это. — Я разговаривала с Хелен по пути сюда, — продолжает она, медленно приближаясь ко мне.

— Лорен, оставайся там, — приказываю ей, но она продолжает приближаться ко мне.

— Крис и другие альтеры помнят это не так, — говорит она.

— Почему ты не пьёшь? — она говорит.

— Какое это имеет отношение к делу? — я говорю ей.

— Ты живёшь на грани и предаёшься всем жизненным удовольствиям, но не любишь пить? — произносит она, а моё терпение потихоньку иссякает. — Твоя мама пила. Много, — продолжает она.

— Что ты такое говоришь, Лорен?

Я оглядываюсь на сукиного сына Клэя.

— О чём, чёрт возьми, она говорит? — я срываю ленту из его рта, и он задыхается. — Говори, и быстро, — рычу я на него, всё ещё удерживая пистолет у его лица.

— Раньше она не пила. До твоего рождения твоя мама была медсестрой. Она нашла работу через социальные программы в большой больнице в городе. Она была счастливейшей из всех, кого я когда-либо видел. В нашей семье всё было хорошо…

— Время, — нетерпеливо говорю я.

— Через несколько месяцев у неё появилось много свободных денег. Она начала носить модную одежду и украшения. Я не самый умный человек в мире, но понимал, что не она всё оплачивала. Знал, что что-то происходит, но ничего не говорил. Она была счастлива, мы были счастливы. А потом она забеременела. К тому же потеряла работу, но продолжала говорить, что всё будет хорошо. Что мы будем обеспечены. После твоего рождения то, чего она ждала, так и не произошло. Затем у неё началась настоящая депрессия, она начала много пить, была трезвой только половину дня.

— Ты лжёшь, — рычу я на него, снимая предохранитель на пистолете.

— Слушай его, Кэл! — Лорен кричит на меня, и бедный Клейтон начинает плакать.

— Хочешь знать, как мы тебя усыновили? — кричит Уильям. — Мы так долго хотели ребёнка. Все это знали, даже мой отчуждённый отчим! Сам Декстер Крестфилд старший привёл тебя к нашей двери. Он сказал нам, что ты его незаконнорождённый сын, чья мать покончила с собой.

— Ты лжёшь! — кричу я.

— Не вру. Позвони Гвен. Она подтвердит, — говорит он, вытягивая свой телефон. Я смотрю на Лорен.

— Вот почему Коллин попросил треть его компании. Он помнит то, чего не помнишь ты. Он знает, что ты его сын, — умоляет Лорен.

Нет. Нет, блять, нет!

— Хорошо, допустим, вы правы. Я сын чёртового Декстера Крестфилда. Этот мудак узнал, и застрелил её за это, — кричу я на них.

— Нет. Всё было не так, — говорит Клейтон, плача, как маленькая девочка.

— Нет, Кэл, — Лорен умоляет. Думай. Пожалуйста, попробуй подумать. У меня кружится голова, мысли расходятся, зрение расплывается.

На мгновение я возвращаюсь в дом, на этот раз она жива. Она напилась. Моя мама... Я на полу, смотрю телевизор. Она кричит на кого-то по телефону:

— Ты солгал мне. Ты разрушил мою жизнь. Ты обещал, что позаботишься о нас. Я вижу твоего маленького уродливого ребёнка, когда тебя показывают в новостях. Как ты можешь не любить нашего... ты не любишь его, иначе ты бы вытащил меня из этой дыры... Мне насрать на трастовый фонд для него, мы должны жить сейчас, я не могу продолжать так жить!

Я потираю виски, чувствуя колотящееся сердце.

Она пьёт всё больше и больше. Идёт в свою комнату. Мы с двумя другими детьми стоим перед телевизором. Я встаю и открываю дверь в её комнату. Она сидит на кровати и рыдает.

Я спрашиваю её, что случилось.

— Ничего. У меня есть игрушка, хочешь поиграть с ней? — спрашивает меня. Её голос такой милый и приятный. Словно ничего не происходит. Я киваю головой, а она подходит к ящику и достаёт пистолет. Затем становится передо мной на колени. Он тяжёлый, но она помогает его держать.

— Мы собираемся поиграть в игру. Когда я досчитаю до трёх, ты должен нажать это, хорошо? — говорит она, показывая мне курок. Затем она целится в свою грудь.

— Один, два...

Я выбрасываю пистолет из рук.

— Я убил её. Я убил свою маму, — мою грудь сдавливает. Я не могу дышать.

— Детка, всё в порядке, — говорит Лорен, подбегая ко мне и обнимая. Я плачу так сильно, что меня бросает в дрожь. — Всё в порядке. Ты был всего лишь ребёнком, — говорит Лорен, качая меня, словно я дитя. Я убил свою собственную мать. Чуть не убил невинного человека, потому что был неправ. Я убил её. Я убийца.

— Я нашёл тебя в спальне. Она позвонила мне прямо перед тем, как это случилось, и рассказала всё. Что у неё был роман с Декстером Крестфилдом, что он обещал жениться на ней и заботиться о ней до конца её жизни, но не признал тебя своим сын. Она сказала, что больше не может жить в нищете. Что тебе, твоим братьям и сёстрам будет лучше, если она умрёт. Я пытался добраться домой как можно быстрее. Но когда приехал, было слишком поздно. Я понял, что произошло, — объясняет Клейтон, но это не имеет значения.

Всё, во что я верил, было ложью...

Кроме неё.

Она моя истина.

Крис

Это отстой, когда другим нужно заполнять пробелы в твоей собственной жизни. Когда переход закончился, Лорен и доктор Лайс рассказали мне всё. Как оказалось, на самом деле я Крестфилд. Меня до сих пор передёргивает от этого.

Моя биологическая мать была настолько больна, что использовала меня, чтобы убить себя. Клейтон, её муж, сказал, что она выросла католичкой и верила, что если убьёт себя, то отправится в ад. Интересно, насколько она это продумала, если заставила пятилетнего ребёнка сделать всё за неё. Клейтон также сказал нам, что в тот же день Изабелла оставила Декстеру старшему записку. Клей позвонил ему и рассказал о случившемся. Тот пришёл и всё, вплоть до последней детали, замёл под ковёр, сказав, что его семья всегда занимала важное место в его жизни, и он должен знать, что о его сыне заботятся. Вы можете в это поверить? Также в качестве стимула Декстер дал ему довольно внушительную сумму, чтобы Клейтон исчез с моими сводными братьями и сёстрами. Декстер должен был держать всё в тайне, так как в то время он был женат, а брачный договор прекратил бы своё действие, если бы доказали факт измены.

Для него имело смысл отдать меня моим нынешним родителям, так как мама не могла иметь детей и ей было всё равно, какие таинственные обстоятельства привели ребёнка к их двери. Мой отец хотел сделать её счастливой, а Декстер купил для них землю, которую они бы ещё долго не могли себе позволить.

Коллин, другой парень в моей голове, оказывается, появлялся время от времени задолго до того, как Лорен узнала о его присутствии. Он рассказал Крестфилдам о Кэле и попросил их о помощи, когда всплыл Кэл, заняв своё место. Скотты всё время думали, что это Кэл потянулся к Крестфилдам, но на самом деле это Коллин взял на себя контроль после Кэла и начал разговаривать с Хелен на этих сеансах, которые пришлось посещать затем и мне.

Последние несколько недель мы проходили терапию. После попытки Кэла убить Клейтона Райса, думаю, ему потребовался перерыв, потому что, когда я проснулся, Лорен пришлось всё объяснить. Подумать только, сколько правды было скрыто от нас обоих, в том числе и тот факт, что у меня есть другой альтер, о котором даже мои родители и Хелен не знали. Терапия проходит нормально. Я всё ещё чувствую онемение, как будто чего-то не хватает. Лорен великолепна, всегда рядом, поддерживает меня на каждом шагу.

Моя мама тоже жила у нас последние две недели. Я даже разговаривал с отцом пару раз. Мне придётся медленно попытаться восстановить эти отношения, если это возможно. Хелен рекомендовала мне избегать всего, что вызывает у меня стресс или беспокойство, и стараться не думать об этом до наших сеансов. У меня появилось больше воспоминаний обо мне и Лорен в то время, когда Кэл контролировал ситуацию. Они не так часты, как раньше, но возвращаются. Медленно, но верно. Лорен иногда приходит на эти сеансы, но Хелен попросила, чтобы сегодня я пришёл один.

— Хорошо, Кристофер, прежде чем мы начнём, я хочу показать тебе кое-что, — говорит доктор Лайс, включив большой телевизор в своём кабинете.

— Мы смотрим ещё одну рекомендацию? — я пытаюсь казаться более заинтересованным, чем есть на самом деле. Сначала было интересно смотреть видео других людей с ДРЛ, которые делились своим опытом. Сложнее всего было слушать, как с этим справляются члены их семей. Каждый должен принести столько жертв, что чувствуешь себя виноватым.

— Не сегодня, — говорит она. Я перевожу взгляд на экран и вижу себя.

— Итак, мы начинаем? — услышав голос, я понимаю, что он не мой. Это его. Он глубоко вздыхает и слегка наклоняется, упираясь локтями в колени. — Это я. Парень, который, по-твоему, превратил твою жизнь в ад, да? — он смеётся. — Ну, если ты так думаешь, то, блядь, бредишь, потому что без меня в твоей жизни не было бы Кэйлен или Лорен. Ты, наверное, женился бы на той заносчивой сучке Дженне.

— Кэл, да ладно, ты же сказал, что будешь милым, — слышится голос Хелен на заднем плане. Он закатывает глаза и фыркает.

— Хорошо, позволь мне сразу перейти к делу. Я хочу поступить правильно с Лорен. Однажды я бросил её, потому что думал, что поступаю верно. Я хотел, чтобы у неё появился кто-то лучше меня, — торжественно говорит он. — Ну, не лучше, потому что, давай будем честными, такого не существует, но более ответственного, надёжного, без нашего дерьмового багажа, — пожимает он плечами. — Я никогда не хотел, чтобы Лорен узнала о тебе. Мне всегда казалось, что тебе всё в жизни даётся так легко. Я думал, что ей будет легче любить тебя, чем меня, — продолжает он.

Одно дело, когда ты слышишь свою запись и не узнаёшь свой голос или не помнишь, как произносил слова, но реальное наблюдение за собой здорово поражает.

— С тех пор, как я встретил её – до нашей с ней официальной встречи – я пытался всё исправить. Сделать всё правильно, дать ей всё, чего она заслуживает, — вздыхает он. — Она не заслуживает того, чтобы мы сражались друг против друга. Я говорил ей выбирать и всё время ставил её перед этим выбором. Не учитывая чёртову путаницу, которая случится с повзрослевшей Кэйлен, — он пожимает плечами. — Ты ответственный. Самоотверженный. Ты можешь быть хорошим отцом. Но, Боже, иногда ты грёбаная киска, — говорит он со стоном.

Он такой мудак.

— Я не могу оставить своих девочек с кем-то, кто так себя ведёт. Я хочу дать ей то, чего она всегда хотела. Но чертовски уверен, что не смогу сделать это сам. Хотя, может быть, вместе с тобой мы сможем подарить ей её «Прекрасного Принца», — продолжает он. — Мы с Хелен поговорили, и я уже начинаю думать, что эта интеграция не настолько ужасна. Так что ты скажешь, Крис? Ты в деле или зассал? — нахально спрашивает он.

Мне всё равно, что он говорит. Я вовсе не слабак.

Лорен

Шесть месяцев спустя...

Новое начало.

Это то, о чём он просил. Я отказала ему, потому что не думаю, что оно нам нужно. Наша история была не из лучших, но она сделала нас теми, кем мы являемся. Каждый шаг на этом пути сквозь ухабы сделал нас теми, кто мы есть на сегодняшний день.

Когда он встал на одно колено и попросил меня снова выйти за него замуж, я согласилась.

Мы думали, что нет лучшего способа начать новую жизни, чем обновить наши клятвы в прекрасный июльский день во дворе моей тёти Рейвен. Я оглядываюсь и улыбаюсь Эйдану и Хиллари, которые, как оказалось, тайно встречались со знакомства на катастрофичном званом ужине у Скоттов. Рейвен гордо стоит рядом с мужчиной, с которым встречается и который, возможно, пойдет по тому же проходу следующим. Рядом с ней Анджела, которая держит Кэйлен и свободной рукой переплетается с рукой Стивена. Оказывается, я никогда не была идеальной девушкой, в отличие от Анджелы, кажется. Я оглядываюсь на мистера Скотта, который оказал мне честь проводить меня к алтарю.

Забавно, как время и события, меняющие жизнь, могут залечить раны. Хорошо, некоторые из них. Они и миссис Скотт разошлись и работают над своей дружбой, хотя Гвен планирует продолжить бракоразводный процесс. Мистер Скотт надеется, что она передумает. Однако я не могу представить, как Гвен решится на такое, поскольку он активно участвует в жизни своей дочери Уиллы. Я пыталась уговорить Лизу прийти на свадьбу, но она отказалась. Мой муж всё ещё не простил её, так что это, вероятно, к лучшему, хотя он довольно сильно потеплел к Уилле, которая сегодня взяла на себя роль нашей цветочницы.

— Кристофер Кэлвин Скотт, берешь ли ты эту женщину в свои законные невесты, в печали и радости, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — отвечает он. Держа меня за руку, мужчина подмигивает мне, а в моём животе просыпаются бабочки. Меня спрашивают то же самое, и я восторженно киваю с широкой улыбкой Чеширского кота.

— Да, — говорю я просто.

***

— Лорен, окажешь ли ты мне честь потанцевать со мной? — спрашивает Декстер, протягивая мне руку.

— Конечно, мистер Крестфилд, — говорю я со смехом, а Хелен смеётся надо мной, подталкивая меня вперёд. Группа играет медленную, но ритмичную песню, когда мы пробираемся на танцпол между моим женихом с Рейвен и мистером Скоттом с Хелен.

— Знаешь, когда Кэл впервые рассказал мне о тебе, я волновался за него.

— Я была безобидна, это обо мне нужно было беспокоиться, — игриво отвечаю я.

— Ты лучшее, что с ним когда-либо случалось, — искренне говорит он.

— Спасибо тебе, Декстер. Приятно слышать это от тебя. Спасибо тебе за всё, — говорю я ему. А затем замечаю, что мой муж поднялся на сцену с гитарой. Все вокруг перестают танцевать и обращают взгляды на сцену.

— Я хотел бы посвятить эту песню своей прекрасной, удивительной, умной и чрезвычайно сексуальной жене. Которая по какой-то причине согласилась снова взойти со мной на американские горки. Это для тебя, детка, — говорит он, глядя мне в глаза, и начинает играть песню, под которую мы впервые танцевали много ночей назад в его квартире. Наверняка вы слышали фразу «влюбляться в кого-то снова и снова». До встречи с ним я не думала, что это возможно, но я влюблялась в него три раза. Однажды, когда он назвал себя Кэлом, снова, когда он назвал себя Крисом, и прямо сейчас, когда он играет от всего сердца для меня перед всеми, сохраняя непрерывный зрительный контакт. Когда он закончит, все будут аплодировать. Я начинаю пробираться к сцене, когда Хиллари хватает меня и наклоняется к моему уху.

— Знаю, я спрашивала тебя тысячу раз, но ты должна сказать мне, кто он? Он должно быть Кэл, правильно? Но ты сказала, что Крис умеет, играть на гитаре, а Кэл нет? — она заваливает меня вопросами, и я в тысячный раз игриво закатываю глаза.

— Я же говорила, что он оба, — подмигиваю ей. Как только я достигаю сцены, мой муж протягивает руку ко мне и затягивает к себе.

— Я люблю тебя, миссис Скотт, — улыбается мне он.

— Я люблю тебя больше, мистер Скотт, — говорю я ему, прежде чем он притягивает меня в свои объятия. Я целую его со всем, что есть во мне, и он делает то же самое. Иногда я вижу больше Криса, иногда он больше похож на Кэла. Иногда я даже вижу частички Коллина, странно. На самом деле я знала, что всё это просто названия разных граней его личности, категорий его настроений.

Мы танцуем прямо на сцене, в окружении семьи и друзей. Пока мы качаемся под музыку, я чувствую знакомое ощущение на спине. Я смотрю на него, Крис подмигивает мне, а я в ответ. Я люблю этого человека каждый день, каждую его часть, и буду любить до конца своей жизни. Мой красиво сломленный Прекрасный Принц, и я бы не хотела его по-другому.

Оглавление

Красиво сломан (Если я сломаюсь #3) Порша Мур

Пролог

Глава 1