Из Парижа [=Где ты?] [Дана Жанэ] (fb2) читать онлайн

Дана Жанэ Из Парижа [=Где ты?]

Пьеса в трех сценах.

Действующие лица:

Саша (24 года) — Из под Питера.

Лео (24 года) — Из Тель-Авива. До этого — из Могилева.

Серж (24 года) — Из Лондона. До этого — из Москвы.

Наташа (25 лет) — Из Краснодара.

Сцена 1. Октябрь, 2004.

Вечер. Подъезд. Саша подходит к двери, останавливается перед ней. Она выглядит как типичная парижская студентка: ничего броского и вызывающего, все приглушенных цветов и максимально практично, длинный бежевый шарф, обмотанный на шее в несколько слоев. В руках у Саши — сложенный мокрый зонт. Саша достает мобильник, звонит.

Саша (в трубку). Салют. Слушай, я тут, короче, уже пришла к ним, да? Я стою в подъезде. Я тебе звоню-звоню, ты все время — па диспонибль. Я тогда уже буду звонить им сейчас, оке? Потому что я не знаю где ты ходишь, дакор? А плюс. Чао.

Засовывает телефон в карман жакета. Звонит в дверь. Дверь открывает Лео. Он — красивый. На нем оранжевая футболка с цифрой «1» и голубые джинсы. На ногах — кеды.

Лео (разглядывая Сашу). Салют. Ты не Наташа.

Саша. Я — Саша. Салют. А вы, наверное, Лео?

Лео. Уи. Се муа. Только умоляю — на «ты»! (Уже в прихожей, летучие французские поцелуи в обе щеки) Аншанте.

Саша. Аншанте. Приятно познакомится. Лео, это как — Леонардо?

Лео. Как Леонард. Или Леонид. Это мое советское имя. Я им больше не пользуюсь.

Саша. А я везде — Саша. То есть, везде я — Саша, а здесь я — Саша.

Лео. Да. Саша. Уи. А где Натали?

Саша. Она не здесь? Значит, она еще едет в метро.

Лео. Или она заблудилась. Здесь можно заблудиться, если выйдешь на «Фий дю Кальвер». Ты где вышла?

Саша. Я вышла на «Арт е Метье».

Лео. Это правильно. Так ближе всего. На «Рамбиту» тоже можно. В принципе, на «Реамур Себастополь» тоже, но там идти длиннее всего.

Саша. А, уи. Тут же, рядом — бульвар Севастополь. Я слышала, там делают лучшие блины в Париже.

Лео. А уи. Я тоже слышал. Но я еще не пробовал.

Саша. Я тоже пока нет.

Появляется Серж. Дорогие туфли, неудачная стрижка. Одет в темно-синие джинсы и бледно-зеленую рубашку с длинным рукавом.

Серж (Саше). Привет-привет!

Лео. Серж. Вуаси Саша!

Серж. Найс ту мит ю!

Лео. Серж у нас пока еще не овладел французским.

Серж слишком старательно целует Сашу в обе щеки.

Лео. Зато уже умеет целоваться по-французски.

Серж. Да. Все думают, что это когда… а на самом деле, это вот…

Саша (сдержанно). Значит, это вы — Серж.

Серж. Умоляю — на «ты»! Все тут такие вежливые делаются.

Лео. Офранцузиваются, как могут.

Серж. Это ужасно. Просто ужасно.

Саша. А вы, в Англии что, — нет? Не вежливеете?

Лео. Они в Англии — нет. Они так и остаются грубыми скотинами… с большими деньгами.

Пауза.

Серж. Проходи, Саша, пожалуйста, вот сюда, в гостиную…

Все проходят в гостиную.

Саша. Вы вдвоем снимаете?

Лео. Нет, здесь у нас живет один Сержио. А я бываю у него в гостях.

Серж. Чипсы?

Саша. Но, мерси.

Саша. Фисташки? Арахис?

Саша. Но, мерси. (Лео) А сам ты где живешь? В каком районе?

Лео. Ну… ю ноу… то тут, то там.

Саша. А-а… А я на Сан-Жермен де Пре.

Лео. Сан-Жермен? Кель класс!

Саша. Да нет. Просто там живет семья, где я смотрю за детьми. То есть, — это они крутые люди, а я — нет.

Лео. А я бы оспорил это утверждение.

Пауза.

Серж. А какая у тебя самая любимая еда?

Саша. …Не знаю.

Серж. Ты любишь рыбу?

Саша. …Нет.

Серж. Как? Ты не любишь рыбу?

Саша. А что такое?

Серж. Черт. А мы не знали!

Лео. А я знал. Я тебе говорил.

Саша. А что такое?

Лео. Я тебе говорил — мясо надо было брать.

Саша. Ой, да все нормально, правда. Не стоит даже волнений.

Серж. Я думал, вы может, не захотите с Наташей есть мясо. Сейчас ведь много девушек не хочет есть мясо. Из-за вегетарианства, или всяких других принципов.

Саша. Па иси. Во Франции не так.

Лео. Я ему тоже самое. А он уперся.

Саша. Тут все жадор полусырые куски мяса, которые в крови плавают.

Лео. Я ему тоже самое. А он уперся. В Лондоне то, в Лондоне се. А здесь Париж. Город дикарей. Ла вий де саваж.

Серж (Саше). Ты тоже любишь сырое мясо в крови?

Саша. Раньше — нет, конечно, а теперь привыкла. Это все — дело привычки.

Серж (Саше). Ты любишь Париж?

Саша (смеется и смотрит на Лео). Столько вопросов сразу…

Лео. Правда, Серж. Что ты так сразу набросился на девушку? Дай ей время к тебе привыкнуть. (Саше) Ты давно здесь?

Саша. Четвертый год пошел. А вы?

Лео. Я тут в школе учился. Потом вернулся к себе, в Тель-Авив. Закончил универ. А теперь опять сюда приехал.

Саша. Но ты… изначально из России, да?

Лео. Изначально — из Могилева. Это Белоруссия.

Саша. А… Мрачняк.

Лео. Да.

Серж. А я из Москвы.

Лео. Он у нас москаль, да.

Саша. Круто.

Серж хочет что-то добавить, но ему не дают.

Саша (Лео). А почему ты вернулся сюда? По работе?

Лео. Да, в общем, нет. Так просто. То, есть… У меня нет пока четкого плана.

Саша. Понятно.

Серж. Я очень рад, что ты пришла, Саша.

Саша. Спасибо.

Серж. Ты очень красивая.

Пауза. Всем неудобно.

Лео. Сереж. Давай, ты пойдешь, проверишь — как там ужин, оке?

Серж. Сейчас пойти проверить?

Лео. Ну, а когда? Когда он весь сгорит к чертям собачьим? Что тогда будут есть наши дамы?

Серж удаляется на кухню.

Лео. Ты его прости, да? Он ан ту пти пё… ю ноу.

Саша. Что?

Лео. Ну, переволновался — травы перекурил.

Саша. Понятно. А из-за чего волновался?

Лео. Полагаю, у него уже давно не было рандеву.

Саша молчит. Лео улыбается.

Лео. Но, ты знаешь, — он такой хороший парень очень. Он отличный парень. Просто класс!

Саша молчит.

Серж (голос). Лео, у меня вопрос по рыбе… Лео?.. У меня вопрос по рыбе…

Лео. Да, иду я! (Саше) Екскюз муа. На минутку…

Лео быстро целует Сашину руку и уходит в кухню. Саша смотрит ему вслед, потом берет чипсы, жует их, думая о своем. Звонок в дверь. На кухне гремят посудой. Саша вскакивает с дивана.

Саша (в сторону кухни). Я открою! Это, наверное, Натали… Я открою!

Лео (голос). Мерси, Саша!

Саша открывает дверь. В квартиру влетает Наташа. Она одета в стиле «французский шик» — маленькое черное платье под черным пиджаком, сиреневые туфли на каблуках, сиреневый шарф и сильный запах духов от Шанель. Наташа трясет длинным леопардовым зонтом с вычурным набалдашником.

Наташа. Ах. Салют. (целует Сашу в две щеки) А они где? Они нас не слышат? Ах.

Саша. Что ты ахаешь?

Наташа. Мне нужно кое что сделать тре вит! (заглядывает в соседнюю комнату) Это сортир? Это спальня. Сойдет. Я на пять сек, посторожишь меня?

Саша. Куа?

Наташа забегает в спальню, оставив дверь полуоткрытой. Саша нерешительно стоит возле двери, поглядывая в сторону кухни, где продолжает громыхать посудой и неразборчиво переругиваться.

Саша. Натали, слушай, а что ты им…

Наташа (голос). Тут такая кровать огромная, вообще, клёво…

Саша. Натали, а что ты им про меня сказала?

Наташа (голос). Сейчас, Сашенька, пять сек… А-а-а… О-о…

Саша. Ты там что — на кровать писаешь?

Наташа (голос). Ох, все… Ты что? Нет. Я шарики доставала.

Наташа выходит, поправляя чулок и одергивая платье.

Саша. А?

Наташа. Бе! Ты что, — не слышала про «буль дё гейша»? Это такие шарики, ими гейши тренировались для того, чтобы, ну, совершенствоваться в искусстве любви…

Саша. Ой, мон дье, даже слышать не хочу об этом, берк!

Наташа. Во-первых — «берк» говорят только маленькие дети. А во-вторых, это очень даже полезно и приятно. Я пока шла, вообще, короче, чуть не…

Саша. Да, подожди ты… Ты им что сказала про меня?

Наташа. Ну как… Я сказала, что ты моя подруга, и что ты увлекаешься кино…

Саша. Я не «увлекаюсь кино». Я окончила киношколу. У меня диплом киношколы. И теперь я ищу работу в киноиндустрии.

Наташа. Ну да. Я с этим смыслом и сказала… А что такое, что-то не так?

Саша. Я не знаю. Я поэтому у тебя и спрашиваю. У нас тут что — двойное рандеву?

Натаща. А что? Почему?

Саша. Потому что ты не говорила, что это будет двойное рандеву.

Наташа. Нет?

Саша. Потому что я не хожу на двойные рандеву.

Наташа. Это не двойное рандеву…

Саша. Особенно на слепые двойные рандеву.

Наташа. Это не… это не слепое двойное…

Саша. Я еще не дошла до такого десперасьон, чтобы ходить на двойные слепые рандеву с русскими эмигрантами.

Наташа. Да, подожди ты… Это у нас с Лео — рандеву. В смысле, — у меня с Лео. А у тебя с Сержем — деловой суаре. Как мы и договаривались. Ну, что ты такая — перестань уже панике…

Саша. Я не панике. Я просветляю ситуацию.

Наташа (ржет). Ой, не могу! Ты — «просветляешь ситуацию»?

Саша. Ой, да ладно, ты же меня поняла. Ты знаешь, что мне не нужно — вечер обманутых ожиданий и тупорылых недоразумений.

Наташа. Так не будет. Все будет — ком иль фо. Я гарантирую. Они клёвые мальчики.

Саша. Ты этого Сержа еще даже не видела!

Наташа. А что он — страшный совсем?

Саша. Да не то чтобы прямо «страшный»…

Наташа. Ну а что тогда? Отвалится у тебя что, если ты с ним вечер проведешь за вином и беседой? (Саша молчит). Правильно, — не отвалится. Должны же мы, вообще, хоть иногда отдыхать здесь, в этом городе? Это же кошмар какой-то, — на что уходят наши годы здесь, в этом городе!

Саша. Ой, только вот не надо… Говори за себя.

Из кухни появляется Лео. Он несет бутылку красного вина и штопор. Вслед за ним осторожно ступает Серж. В его руках — длинный поднос с жареной рыбой и гарниром из риса. Наташа подбегает к Лео и целует его в обе щеки.

Лео. Натали! Бонсуар, ма шерри!

Натали. Бонсуар, Лео. Пардон за опоздание.

Серж, тем временем, ставит рыбу на стол, где уже стоят четыре прибора.

Лео. Ну, что ты? Опоздания важны — они нагнетают интригу. Как же ты всегда манификман пахнешь, моя дорогая мадемуазель Шанель!

Натали (Саше). Видишь, какой мужчина? Распознает духи!

Лео. Увы, мой единственный талант. К сожалению, весьма бесполезный.

Наташа. Почему «бесполезный»? Мне нравится. (обратив, наконец, внимание на Сержа). Бон Суар!

Лео. Да… Вуаси, Серж. Серж, вуаси Натали.

Серж. Добрый вечер, Наташа.

Наташа. Натали.

Серж. Натали. Очень приятно, Натали. Вы все такие красивые. Очень красивые. Все трое, причем… А я — нет.

Наташа смеется, размашисто хлопая Сержа по плечу.

Наташа. Ну ты юморист, туа… Это твоя квартира? Очень хороша! А какой здесь хороший район! Почти совсем не опасный. Это мой третий, по-любимости, район, после жардан дю Люксембург и Инвалидов.

Серж. А Монмартр? Разве все не любят Монмартр?

Наташа. Типа, из-за «Амели»? Лично я не люблю Монмартр. Там слишком много черных. Здесь это не так ярко выражено. Там они просто везде. Но здесь — хороший район. Кстати, я сейчас вышла на бульваре Севастополь, а потом долго сюда шла, и пока я шла, я вспомнила, что где-то здесь продают лучшие блины в Париже. Вы знали про это? Я уже давно знала, но все никак не пробовала. Но, может, оно и к лучшему? Ведь я, как говорится, (погладив себя по бедрам) гард ма фигюр! Ну или, типа, пытаюсь. А у вас, кстати, ужин диетический?

Серж. Ты любишь рыбу с рисом?

Наташа. Да. Люблю. В сушах. (громко, растягивая гласные) Жадор ле суши!!

Лео с Наташей смеются. Саша качает головой. Серж не понимает.

Наташа (Сержу). Это — «Шушу»!

Лео (Сержу). Это французский фильм про одного эмигранта-трансветита…

Наташа. Он приезжает в Париж из… Откуда он?

Лео. Магриб.

Наташа. Да… И сначала он выдает себя за беженца из…(смотрит на Лео).

Лео. Перу.

Наташа. Да. И сначала, он работает в церкви… этим, не знаю, как называется; потом — ассистенткой у психотерапевта, потом — официанткой в ночном клубе, где выступают мужчины в женских платьях…

Лео. Драг куинз.

Наташа. И там он, короче, встречает свою любовь — мужчину по имени Станислас! Этот Станислас, он, короче, очень богатый, потому что его отец изобрел гренадин!

Все, кроме Сержа, смеются.

Серж. Гренадин — это что?

Лео, Саша, Наташа. Гранатовый сироп!

Наташа. Жадор «Шушу»!

Серж. Так это про педиков, что-ли?

Наташа (фыркает на французский манер, как лошадка). Ну, почему сразу — «про педиков»?? Это кино про то какого это, встретить свою любовь в чужой стране… Я, например, чувствую себя в чем-то очень близкой главному герою.

Лео. Ты встретила свою любовь в чужой стране?

Наташа. Нет. То есть. Да. То есть. Я хочу встретить. Нет. Я думала, что встретила, но потом я поняла, что это не так… В общем, я не теряю надежды.

Пауза.

Серж. Саша, а какой твой самый любимый фильм?

Лео. Погоди, Сержио. Давайте, уже, сядем, наконец, все, оке?

Они идут к столу, где какое-то время нерешительно ходят по кругу, пытаясь разобраться — кто, где будет сидеть. В итоге, Лео садится напротив Саши, а Серж напротив Наташи (хотя и Серж, и Наташа явно хотели сесть по-другому). Лео разливает вино по бокалам.

Наташа. О-ля-ля, красное вино с рыбой. (трогает бокал) Еще и холодное.

Лео. Это Серж его засунул в холодильник. Зачем так сделал?

Серж. Я думал, у нас есть белое вино. А потом понял, что вы с Каролин его вчера…

Лео смотрит на Сержа и тот замолкает. Пауза.

Наташа. М-м. Интересан… Значит, — Каролин.

Лео. Это знакомая одна.

Наташин телефон тренькает. Она быстро смотрит на него, перестает улыбаться, и кидает обратно, в карман жакета.

Саша. И что же делать?

Лео. Пардон?

Саша. Так и будем запивать рыбу холодным красным вином? Что скажут на это французы?

Лео. А мы им просто не скажем, что запивали рыбу холодным красным вином, и все будет хорошо.

Наташа Да, пошли они… Что хотим, то и пьем. Они нам не, это… (вспоминает слово) не указ. Они нам не указ. Короче, тост. (поднимает бокал) За приятный вечер без сожалений!

Все поднимают бокалы и чокаются.

Лео (Саше). В глаза. Здесь надо смотреть в глаза, когда чокаешься.

Саша. А ты просто не говори французам, что я не смотрю в глаза, когда чокаюсь, и все будет хорошо.

Наташа выпивает бокал до дна. Парни — до половины. Саша делает один маленький глоток. Лео снова наполняет бокал Наташи. Все начинают есть. Очевидно, что еда невкусная. Все решают, тем не менее, продолжать, для вида, ее колупать.

Серж. Саша, какой твой самый любимый фильм?

Саша. Это слишком серьезный вопрос. Я не смогу ответить на него быстро.

Серж. Это хорошо. Ты можешь ответить медленно.

Саша. Оке… Я люблю не просто отдельные фильмы, я люблю творчество отдельных режиссеров. Таких как — Дэвид Линч, Стенли Кубрик, Гас ван Сант, Франсуа Трюффо, Луи Малль… А если говорить в целом, какое кино мне ближе всего, то это — американ инди. Ну, независимое американское кино. Такие маленькие фильмы про простых людей, с их большими экзистенциальными проблемами. Это скромные фильмы, в плане бюджетов, и именно поэтому, они очень душевные. По крайне мере, меня они, по-настоящему, взволновывают и вдохновляют… Вуаля.

Серж. Ух, ты.

Саша. Пардон… Много слов.

Лео. Нет-нет. Умоляю, продолжай. Нам очень интересно.

Наташин телефон снова тренькает. Она читает сообщение. Допивает второй бокал. Лео снова ей его наполняет.

Серж. А я не знаю таких режиссеров.

Саша. Каких?

Серж. Тех, что ты назвала. Но, раз ты их любишь — я обязательно их всех посмотрю.

Саша. Как это — не знаешь? Подожди. Дэвид Линч — не знаешь? «Малхоланд драйв»? «Шоссе в никуда»? «Синий Бархат»?

Лео (тычет в Сержа вилкой). «Человек-слон»! «Голова-ластик»! (Серж отпихивается от Лео). Прости его, Сашенька — у него ведь не голова, а ластик.

Саша смотрит на Наташу. Наташа поднимает глаза от своего телефона на Сашу.

Наташа. «Твин Пикс».

Серж растерянно улыбается и качает головой.

Саша (Сержу). Понятно. Ты сам какое кино любишь?

Серж. Ну… Всякое.

Саша. Понятно… Какой твой любимый фильм? У тебя есть любимый фильм?

Серж. Есть. (думает немного). «Лилия — навсегда».

Саша. «Лилия навсегда»… «Лилия — форева»? Вот это вот?

Серж. Да.

Саша. Про нашу девчонку, которая в Европе становится проституткой-малолеткой, а потом сигает с моста? Это твой любимый фильм?

Серж. Да.

Саша. А я не захотела его смотреть.

Лео. Я на нем заснул.

Наташа. Я на него в кинотеатр на Шанзе-лизе поперлась … Кошмар, вообще. Я, вообще, не понимаю, как можно такую чернуху снимать. Са мё депас.

Лео А ты сама, Саш, какое кино снимать будешь, когда станешь совсем большой?

Саша. Ну… если это вам интересно…

Серж. Нам очень интересно.

Лео. Нам очень-очень интересно.

Наташа, опустив голову, быстро строчит смс-ку.

Саша. Мне бы хотелась… Знаете, иногда бывают такие фильмы, которые хочется пересматривать и пересматривать, анкор и анкор… Это потому, что ты, как бы, оказываешься в мире, в котором хочешь быть… И он совсем не обязательно, там, прекрасный, да? Этот мир. Он может быть, наоборот, каким-то странным, или даже зловещим, но… Ты все равно хочешь в нем быть. Ты хочешь жить внутри него. Будто это твой дом. Будто ты нашел свой дом… Вот такое кино мне бы хотелось делать.

Серж. Ты такая умная, Саша.

Наташа (прочитав очередную смс-ку). Вот, козел!.. Пардон.

Пауза. Наташа громко ставит на стол пустой бокал.

Наташа. Не, ну а все-таки? Что за правило такое, что нельзя с рыбой красное вино? Или что нельзя его охлаждать? Что это вообще такое, а? Иногда, просто, знаете — достает этот их… как его… снобизм! Из культа сделали еду… Тьфу! Из еды сделали культ! А я все никак не могу похудеть. А в России я, между прочим, тростиночка была, — вы бы меня видели.

Лео. Тебе и сейчас худеть не надо.

Наташа. Да, ладно. Ты мне просто льстишь, потому что ты — воспитанный еврейский мальчик. Но я то знаю правду… Я, в России, между прочим, была — «Мисс Краснодар»!

Саша, со скучающим видом, пьет вино. Серж не отрывает от нее глаз.

Лео. Я ничуть не удивлен. Скажи, Серж, — это совсем не удивительно.

Серж. Да… Вообще, нет.

Наташа. Ну, если честно, я была «вице-мисс». У нее корона, такая, поменьше будет, но это не суть.

Лео. Ты могла бы этого не добавлять. Я уверен, — ты там была самая красивая.

Наташа. Это было давно. Мне было двадцать лет. А сейчас мне — двадцать пять. Стукануло на прошлой неделе.

Саша. У тебя аниверсер был на прошлой неделе?

Наташа. Двадцать второго октября.

Лео (Саше). А ты не знала?

Саша переглядывается с Наташей.

Наташа. Да я сама никому не сказала. Не хотела.

Лео. Так давай, выпьем за твой юбилей! Это считается за юбилей?

Наташа. Нет. Это считается за четверть века. Четверть века…(фыркает) Дожилась!

Серж. А мне сказали, что во Франции, когда девушке исполняется двадцать пять, и она еще не замужем, то на нее надевают…

Наташа. Шляпу. Да. Эту традисьюн я терпеть не могу.

Саша. Почему?

Наташа. Угадай с трех раз! Хотя, тебе не понять. Тебе еще только двадцать четыре. Вам всем еще только двадцать четыре. Поэтому вы должны слушать меня и почитать — как самую мудрую, и когда-нибудь, я, может, поделюсь с вами своей мудростью, и тогда вы все прозреете.

Саша. Давай, как-нибудь, в следующий раз только, оке?

Наташа (ржет). Ах, ты сучка. Гросс петасс!

Лео поднимается, с бокалом вина в руке. Серж поднимается следом.

Лео. Итак! Давайте выпьем за нашу прекрасную, нашу молодую Натали, и за ее прекрасный, молодой возраст. Я желаю тебе, Натали, — наслаждаться своей жизнью и своей молодостью, жить на полную катушку, и ни о чем никогда не париться. Запомни, — главное — никогда ни о чем не париться. Бон аниверсер, дорогая!

Он наклоняется к Наташе и целует ее в губы. Серж с Сашей, с бокалами в руках, молча на это смотрят. Наконец, поцелуй заканчивается. Все чокаются и пьют вино. Наташа довольно хихикает. Саша смотрит на Лео.

Саша. «Никогда ни о чем не париться»?

Лео. А ты не согласна?

Саша. Конечно, нет.

Наташа. А я согласна! Я согласна на все сто… Ой! У нас вину — конец! Надо срочно что-то сделать по этому поводу. Лео, пожалуйста, сделай срочно что-нибудь по этому поводу!

Лео (Сержу). Пойдем, Серж, глянем, что там у нас… у тебя… Дамы! Мы к вам очень скоро вернемся. Надеюсь, с добычей. Вы, главное, только не сбегайте от нас никуда.

Наташа. Да, куда мы сбежим, в такой-то дождь?

Лео. Ну там… В Россию, например.

Наташа (прыскают от смеха). За это вы точно не бойтесь!

Серж с Лео выходят.

Наташа. Блин. Ваще… Как тебе Лео? Скажи, клёвый?

Саша. Ты мне лучше скажи, что это за пютан де мерде?

Наташа. Что за «пютан де мерде»? Где?

Саша. Он же ничего не знает, этот Серж. Какое — синема? Он же ноль в синема.

Наташа. Почему ты так сразу говоришь? Почему сразу — «ноль»?

Саша. А ты не слышала?

Наташа. Что? Ой, да ладно, если он любит другое кино, это совсем не значит, что он ничего не знает…

Саша. Да, я даже не про это… Ты его видела, вообще? Он же какой-то блаженный.

Наташа громко ржет.

Саша. Чё ты ржешь?

Наташа. Ай… не могу, не смеши меня… «блаженный».

Саша. А что такого?

Наташа. Где ты такое слово взяла?

Саша. Обычное русское слово…

Наташа. Ай!.. Я хочу писее.

Саша. Ну, так иди писее.

Наташа. Пойдем вместе.

Саша. Я не хочу еще.

Наташа. Пойдем за компанию. Ну сильте пле. Ну же тан при.

Саша. Чё мы, как две дуры, вместе пойдем?

Наташа. Ну давай, давай пойдем вместе, как две дуры. Я хочу пойти, как две дуры!

Саша, нехотя, встает вслед за Наташей.

Саша. Я не знаю, где он у них…

Наташа. Там, в спальне есть один, при… сортир при спальне… Ты, просто, спроси его в лоб, что он делает, какие у него связи — и вуаля.

Саша. Нет. Давай, я лучше просто сразу его в лоб. И вуаля!

Уходят в спальню, смеясь.

Лео (голос). Да тащи все, что есть. Там разберемся.

Через несколько мгновений, возвращаются Лео с Сержем. Лео несет бутылку мартини. Серж несет бутылку кальвадоса и кофейного ликера. Все бутылки открытые. Мартини и ликера — где-то по половине, кальвадоса — на четверть.

Лео. Тьян. Сбежали, все-таки, наши подруги.

Серж. Ты что? Куда?

Лео. В Россию, куда.

Серж смотрит на Лео. Лео смеется.

Лео. Вот у тебя рожа ржачная. Да, успокойся. Ты чё, не видишь — вон, их сумки. Ну ты, Сережа, паникер.

Серж. Я не паникер. Просто я бы не хотел, чтобы они уходили… Она такая особенная. В ней есть что-то от тигрицы. Она — как императрица. Ей надо царствовать. А ей не дают. И она от этого, как бы, злится… Но все у нее будет хорошо.

Лео. Тебя что, прёт до сих пор?

Серж. Нет! То есть — да, но это не из-за травы. Из-за Саши.

Лео. Ты, Серега — псих и маньяк. И все из-за чего? Из-за воздержания!

Серж улыбается. Он вдруг быстро обнимает Лео, обхватывая его сбоку руками за плечи.

Серж. Спасибо, что пригласил ее. Спасибо. Твоя Наташа тоже очень красивая и веселая.

Лео высвобождается от объятий друга.

Лео. Она не любит, когда ее зовут Наташей. Тут так русских проституток зовут.

Серж. Что, всех?

Лео. Да их не на самом деле так зовут. У них просто никнейм здесь такой. Кличка.

Серж. А, окей… А ты, с Каролин уже, значит, все?

Лео. Пусть катится ко всем чертям эта Каролин. Вчера весь вечер имела меня в мозг.

Серж. Из-за Ани, да? Или из-за Вирджини?

Лео. Да какая разница, мерде? Для нее, думаешь, нужна причина, чтобы иметь меня в мозг?

Серж. Ты уже решил, с кем ты теперь будешь? Ну, типа, сделал свой выбор… уже?

Оба оглядываются на дверь спальни, из-за которой слышатся приглушенный шум и голоса.

Лео. Ну, типа, да.

Серж. Хорошо, наверное, — когда столько выбора?

Лео. Выбор, на самом деле, всегда один. Его просто надо сделать.

Дверь в спальню открывается. Появляются Наташа с Сашей. На голове у Наташи — маленькая черная шляпа.

Наташа. Вы за нами скучали?

Серж. Безумно.

Наташа (крутится, демонстрируя шляпу) Смотрите, что я нашла у вас дан ле будуар. Это твое или твое?

Серж смотрит на Лео.

Лео. Это — ничье.

Наташа. А мне идет?

Лео. Очень.

Наташа. А может, Сашке она больше пойдет?

Саша. Не надо.

Наташа. Да, ладно, чё — жалко попробовать?

Наташа надевает на Сашу шляпу.

Наташа. Ой. Ты так прямо — вылитая француженка. Тебе всегда нужно носить шляпы. Везде. Даже в постели не снимать. Особенно, когда — с кем-то.

Саша. Мерси. Я подожду еще полгода.

Наташа. Ах ты, петасс! Сучка!

Серж (Саше). Ты, правда, очень похожа на француженку.

Лео. Ты же сказал, что Саша похожа на злую тигрицу?

Саша. Чего?

Серж не знает — куда себя девать. Саша отдает шляпу Наташе. Та снова ее надевает и сдвигает набок.

Наташа (заметив бутылки). А-а-а… Кальвадос. (подбегает к столу) Жадор! Ой, его тут так мало! Можно, он будет только мой? Можно? Можно? Плииииз!

Лео. Да, без проблем, вообще.

Наташа. Ой, мальчики — я вас обожаю!

Серж. Сашенька, а ты что будешь пить? Сухой мартини или кофейный ликер?

Саша. Да, я особо не хочу ничего больше пить.

Наташа. Слышь, Саша! Ты, это, — харэ выёживаться, ладно? Мы чё, будем тут бухать, а ты будешь на нас сидеть и смотреть? Чё за дела, вообще?

Саша. О-ля-ля! Тю те кальм ан пё ля… Я буду мартини. Хорошо.

Лео Получается, нам с Сержио достается кофейный ликер.

Саша. Нет-нет, вы можете со мной. Я не жадная, я поделюсь.

Наташа. А я жадная! Я — большая жадная петасс!

Все разливают напитки по бокалам, из которых пили вино.

Лео. За что пьем?

Серж. За самых прекрасных девушек из самой прекрасной страны!

Пауза. Смешки.

Наташа. Чё то я не догоняю… За кого мы пьем?.. Тут разве есть такие?

Лео. Давайте просто — за прекрасных девушек. За вас — девушки.

Все отпивают из своих бокалов.

Наташа. М-м… кальвадос… Последний раз я пила его в Провансе, на свадьбе у Катьки Бондаренко. (Саше) Помнишь Катьку Бондаренко? Она в прошлом месяце родила.

Саша. Кого?

Наташа. Девочку. Назвали, знаешь как? Подожди… Я специально запомнила, чтоб поржать… Анна Мария Шарлотта Капусин.

Девушки смеются.

Саши. Мощно.

Наташа. Вот что делает с людями Франция.

Еще немного смеются.

Серж (Саше). А ты какого города мисс?

Саша. А?

Серж. Ты мисс красоты какого города?

Саша с Наташей снова прыскают со смеху. Саша, первая, берет себя в руки.

Саша. Сорри… Я из Питера. Точнее, из под Питера. Ты же про это спрашивал?

Серж. Слушай, так здорово, что ты из Питера… Из под Питера. Я сразу именно так подумал, что ты откуда-то оттуда.

Наташа, прильнув к Лео, что-то шепчет ему на ухо. Лео улыбается и смотрит на Сашу.

Саша. Итак. Серж.

Серж. Да, Саша?

Саша. Чем же ты занимаешься по жизни, Серж?

Серж. Я… (оглядывается на Лео, который продолжает шушукаться с Наташей) Ну, я изучал в колледже экономику. У себя, в Лондоне. Потом я понял, что мне это… Что это, как бы, не мое. Подумал стать архитектором, но потом с этим тоже не получилось. После этого, я решил взять себе некоторое время, чтобы отдохнуть и подумать… Определится, что я хочу… ну, я поездил по миру где-то год. Потом вернулся и решил, что Париж — это хорошее место для… ну… для кино…Чтобы заниматься кино.

Лео что-то шепчет на ухо Наташе. Та умирает со смеху.

Саша. Потому что это — родина кино?

Серж. Что?

Саша. Потому что Франция — это родина кино?

Серж. А это родина кино?

Пауза. Саша оборачивается на Наташу. Наташин телефон начинает петь арией Квазимодо из мюзикла «Собор Парижской Богоматери». Наташа смотрит на телефон, решается ответить на звонок. При этом она крепко хватает Лео за руку.

Наташа (в трубку). Уи, Жан-Кристоф… (пауза. Жан-Кристоф говорит ей что-то в трубку. Она слушает и смотрит на Лео) Се фини, Жан-Кристоф. Адьё.

Кладет телефон в карман. Идет к столу, наливает себе в стакан кальвадос. Молчание.

Саша. Наташа?

Наташа. Не называй меня так.

Саша. Все оке?

Пауза. Все молчат. Наташа выпивает бокал и ставит его обратно на стол.

Наташа. Блин, что за дела?! Что мы тут в тишине сидим? Давайте музыку, давайте танцевать!

Она бежит к проигрывателю и быстро-быстро начинает перебирать стопку лежащих рядом дисков.

Лео. Серж? Ты почему про музыку забыл?

Серж. Я? Я не забыл. Я приготовил диски… А потом забыл... (смотрит на Сашу).

Наташа. Лассе муа, ляссе муа… Я щас сама найду… А! Нашла! О! Как круто… Сейчас, сейчас. (вставляет диск в проигрыватель. Находит нужную композицию. Нажимает «play») Вуаля!

Начинает звучать композиция «Whatever Lola wants» коллектива «Gotan project». Наташа снимает черный жакет и бросает его на спинку стула. Она начинает танцевать, двигаясь навстречу Лео. Тот ставит свой бокал на стол, и делает шаг ей навстречу. Они начинают танцевать, ходя вокруг друг друга, постепенно сближаясь. Как тореадор с быком, они медленно и умело нагнетают сексуальное напряжение, обязательное для любого танго. Оба танцуют хорошо. Лео — потому что явно этому учился, Наташа — потому что без стыда пользуется тяжелой артиллерией своей сексапильности.

Саша с Сержом смотрят на все это некоторое время. Серж делает робкий шаг навстречу Саше. Саша смотрит на Наташу с немым укором. Наташа делает Саше страшные глаза и говорит беззвучно — «давай, танцуй»! Саша посылает ей еще один, полный ненависти, взгляд, допивает свой бокал и ставит его на стол. Серж, просияв, делает шаг ей навстречу. Саша быстро ловит его за руки обеими руками. Продолжая держать Сержа за руки, она начинает танцевать с ним странный, но довольно забавный танец, не позволяя при этом Сержу приблизится к ней слишком близко.

Наташа, тем временем, сладострастно танцует в тесном контакте с Лео, настойчиво глядя ему в глаза. Лео умело избегает отвечать ей взглядом на взгляд и бросает быстрые взгляды на Сашу с Сержем.

Постепенно, в танце, Лео начинает приближаться ко второй паре, пока не оказывается с ними совсем рядом. Тогда он, элегантно раскрутив Наташу вокруг оси, быстро передает ее в руки Сержу.

После этого, Лео крепко обхватывает Сашину талию и продолжает танец уже с ней. Саша растерянно оглядывается на Наташу, которая открыла глаза и застала себя в неуклюжих объятиях Сержа. Наташа также оглядывается на Сашу с Лео, которые, танцуя, интенсивно смотрят друг другу в глаза.

Наташа начинает танцевать с Сержем в сторону Лео с Сашей. Дотанцевав, она, буквально, врезается в Лео и Сашу, разбивая их объятия. На несколько мгновений — все четверо оказываются вовлеченными в один хаотичный круговорот.

Несколько мгновений спустя, Лео удается найти руки Саши, и он снова уводит ее в сторону от Наташи с Сержем. Серж, не зная, что ему делать, остается перед Наташей, которая совершенно перестает обращать на него внимание.

Поверх музыки «Gotan project» снова начинает голосить ария Квазимодо. Наташа подбегает к своему пиджаку и достает из кармана телефон. С телефоном в руках, она бежит к проигрывателю и выключает его. Лео с Сашей останавливаются и смотрят на Наташу.

Наташа (в телефон). Мама?.. Мерде! Сбросила… Значит ей нужно срочняком перезвонить, а то она меня сожрет!

Саша. Так, перезвони.

Наташа. А я не могу щас! У меня карт телефоник фини!

Серж. Ты можешь отсюда позвонить. С домашнего.

Наташа. Ой, что, правда, могу? Блин, неудобно! Точно могу? Я долго не буду, я просто спрошу, что ей надо, потом пошлю ее и все. (Серж делает движение) Мерси, я знаю — где. Мерси.

Наташа заходит в спальню и закрывает за собой дверь. Серж стоит и смотрит на Лео с Сашей, которые стоят и смотрят на Сержа. Пауза.

Серж. Саша… А вот ты… Ты уже посмотрела «Ночной дозор»?

Саша. Еще нет.

Серж. А у нас есть диск. Мы уже посмотрели… Мы можем еще раз… посмотреть. Правда, Лео?

Лео идет к дивану, падает на него и ест чипсы.

Лео. Сомневаюсь, что Саша оценит сей фильм.

Саша. Почему? Русский блокбастер — это же что-то новое. Это интересно. Я, как профессионал, должна быть в курсе этого события.

Лео. Тогда — решено. Будем смотреть!

Саша. Чё, прямо сейчас?

Лео. Да. Прямо сейчас, вот здесь, на этом диване, все вместе, вчетвером.

Саша хочет что-то сказать, но тут из спальни начинает орать Наташа.

Наташа(голос). Ты чё, оглохла?! Все — значит все!! Значит — я его послала!!.. Угадай с трех раз!! Потому что он не будет разводиться, мама!!! Вот так, вот, да!.. Что?! Какой мозг!! Откуда у меня мозг, мама?! Я же твоя дочь!! Я не старая!!! Я не старая!!! Хорошо, я — старая!!! Я старая и тупая курица и овца!!! Спасибо, мамулечка!!! Ты — лучшая на свете!!! Приятной тебе ночи!!! Я тоже тебя очень!!!

Громкое протяжное полу-рычание, полу-вой из спальни. Серж и Лео смотрят на Сашу.

Саша. Что такое? Не надо на меня смотреть так, мы с ней даже не подруги.

Дверь в спальню распахивается, появляется Наташа. Бурно дыша и тряся руками, она начинает ходить по комнате, пока не останавливается посередине.

Наташа (шепчет между судорожными вздохами). Же…Же… Же юн криз… дё… паник… криз дё паник…

Серж. Что она говорит?

Саша. Мать моя женщина…

Лео. У нее паника. Приступ паники.

Саша. Да ладно, ты чё, Натах? Кончай уже исполнять.

Наташа садится на пол, поджимая под себя колени, складывается пополам, прижимаясь лбом о паркет. Лео подходит к ней, садится рядом, трогает за плечо.

Лео. Ей нужно успокоиться. Ей нужно что-то… Наташ, у тебя есть что-то, таблетки какие-нибудь успокаивающие?

Наташа (выдавливает из себя между вздохами). В сумке… там, в сумке…

Лео (Сержу). Возьми ее сумку. Найди там таблетки.

Серж берет Наташину сумку, открывает ее, нерешительно в ней копается. Лео сидит рядом с Наташей, держа ее за плечо. Саша молча стоит, глядя на все это.

Лео. Нашел? Давай уже, скорее!

Серж. Я их не вижу… Не вижу таблеток… Есть шарики, вот, какие-то…

Саша решительно подходит к Сержу, забирает у него сумку, быстро находит упаковку таблеток в кармане сумки. Дает упаковку Лео.

Лео (Наташе). Сколько?

Наташа показывает два пальца. Лео достает две таблетки, приподнимает Наташу за плечи, усаживает ее, кладет таблетки ей в рот.

Саша. А запить?

Серж хватает свой стакан с недопитым мартини и бежит к Наташе.

Саша. Ты чё, алкоголем же нельзя!

Наташа быстро хватает стакан их рук Сержа, и залпом его выпивает, глотая таблетки.

Саша. Ну все — мы в жопе!

Наташа (сипло). Нормально все… Так даже лучше… Эффект сильнее. Я проверяла.

Она отдает пустой бокал Лео.

Лео (держит ее руками за лицо). Ну, что, родная? Са ва мье?

Наташа, сидя на полу, молчит, прислушиваясь к себе. Улыбается. Потом начинает смеяться.

Саша. Отлично. Вот, она уже и ржет. (Серж) Ты зачем ей бокал сунул? А если теперь амбулянс придется вызывать?

Серж. Кого?

Саша. Скорую!

Серж. Так она у меня его сама, того…

Саша. Ой, господи… «Сама того»…

Лео смотрит на упаковку.

Лео. Не придется нам никого вызывать. Все будет в порядке.

Саша. А ты что — эксперт?

Лео. Я просто знаю, что ничего плохого с ней не будет. Это несерьезные таблетки. Они на травках.

Саша. То есть — ты эксперт?

Лео. У моей мамы такая же проблема. Так что, — да. Зови меня экспертом.

Пауза.

Наташа. Успокойтесь вы все, пожалуйста. Я еще не крейзанутая, чтобы на настоящих колесах сидеть… (Она откидывается назад и ложится на спину). Хотя, скоро, наверное, стану… Все к тому идет… Короче, спасибо вам, что вы сегодня здесь, со мною. Иногда так не хватает родного общения… Своих людей. Чего-нибудь нашего… Так иногда надоедает все ихнее… Короче, спасибо вам за вашу поддержку и ваш презанс…

Саша. Может, уже хватит говорить, Наташа? Может, просто тихо полежишь?

Лео. Саш.

Саша. Что? Она как будто награду получает…

Наташа. Ой… Чё то мне… Ой… Не надо было мне так ложиться…

Саша. Что такое, что опять?

Наташа. Щас меня стошнит.

Наташа резко садится прямо.

Саша. Ну вот, приехали.

Наташа хватает Лео за рукав. Тот поднимает Наташу с пола. Наташа закрывает глаза. Лео быстро передает Наташу Сержу. Тот растерянно смотрит на Лео.

Лео. Что смотришь? Веди ее в сортир!

Серж быстро увидит Наташу в туалет. Лео с Сашей остаются одни.

Саша. Ты точно уверен, что с ней все будет хорошо?

Лео. Конечно. Ей уже сейчас легчает, в эту самую секунду.

Звучат приглушенные Наташины стоны и звук сливаемой воды.

Саша. Ну и манифик. Потому что уже поздно, и завтра мне рано вставать, так что…

Лео. Ты что — уходишь?

Саша. Вы уж меня извините, но… В общем, спасибо за вечер, — тебе и Сержу…

Лео. Ты что, даже подругу свою не подождешь?

Саша. Я же уже сказала, мы с ней просто знакомые. Из одной страны просто. К тому же, она явно собиралась оставаться здесь на ночь…

Лео. То есть, Наташа сейчас выйдет из туалета и поймет, что осталась одна, в квартире, с двумя, еле знакомыми, мужиками?

Саша. А что, — это опасно, оставаться с вами одной в квартире? Вы что, будете склонять ее к групповому сексу? В чем проблем?

Лео. Мы не будем. В этом-то, кстати, и проблем. Никто из нас не планирует ни к чему ее склонять.

Саша Ну что же… Облом для Наташи, значит. Бывает.

Она идет к входной двери.

Лео. Знаешь, Саша, — что в тебе самое странное?

Саша (останавливается). Кстати, — нет. Я не знаю. Может, ты просветишь?

Лео. Ты говоришь, что хочешь быть режиссером, да? Снимать кино, рассказывать истории…

Саша. И что?

Лео. А как ты собираешься это делать? Как будешь рассказывать истории про людей, про их жизни, про их «маленькие жизни обычных людей», если ты сама не живешь?

Саша. Я не живу? Откуда ты это решил?

Лео. Я наблюдал за тобой весь вечер.

Саша. Ты наблюдал за мной — аж весь вечер и все про меня понял?

Лео. Не все, конечно. Некоторые моменты… Как ты всего боишься, как все хочешь контролировать. Прячешься за сарказмом. Не подпускаешь людей к себе близко.

Саша. Я подпускаю людей к себе близко, между прочим, даже очень подпускаю. Просто не всех, а тех — кого сама решаю.

Лео. Знаешь что, Саша? Те, кто думают, что они все контролируют — очень ошибаются.

Саша. А те, кто болтаются по всему свету, без всякой цели и плана — те, конечно, правы, да?

Лео. Они хотя бы живут.

Саша. Они тусуются, а не живут. Тут есть разница, но ты ее явно не чувствуешь.

Лео. А ты живешь мечтами и фантазиями.

Саша. Да откуда ты знаешь — чем я живу? Мы с тобой пять минут знакомы. Чего ты там знаешь?

Лео. Много времени не нужно, что бы это узнать.

Саша. Да ты что…

Лео. Ты не сможешь стать режиссером, не сможешь рассказывать истории…

Саша. Да ты что…

Лео. Если сейчас не останешься и не докажешь обратное.

Саша. Да ты что? Да пошел ты…

Лео. Не согласна? Так останься и докажи обратное!

Дверь в спальню распахивается. Наташа возвращается с Сержем. Наташа снова бодра и весела. Она держит в руках диск с «Ночным дозором». Серж плетется за ней следом, неся два больших пледа.

Наташа. А вот и мы! Скучали за нами? Короче, у меня все прошло. Я теперь опять как стеклышко…даже готова заново все повторить … но не буду. Заместо этого — мы будем смотреть «Ночной дозор». Вот, нате. (вручает один из пледов Лео) Это вам, с Сашкой. (берет со стола бутылку с кофейным ликером) А это — нам всем.

Наташа, с бутылкой в руках, идет к дивану, усаживается на него. Сажает, почти насильно, Сержа рядом с собой, укрывает его и себя пледом. Лео и Саша продолжают молча стоять у двери.

Наташа. Чего вы? Я же дала вам плед. Идите к нам. (смеется) Да, ладно. Я же не совсем идиотка… все-таки… Все-таки, в таких вещах я немного шарю… Он ту пти пе! Совсем немного… Совет вам да любовь. Давайте уже, садитесь к нам, голубки.

Лео (Саше). Пойдем.

Саша продолжает стоять. Тогда Лео берет ее за руку, ведет к дивану, усаживает, кидает ей на колени плед, садится рядом, накрывается пледом себя. Саша убирает плед со своих колен.

Саша (Наташе). Для твоей информации, мы не «голубки» и у нас совсем не «совет да любовь», оке?

Наташа. Уи, уи, уи… (Сержу). Давай, вставляй уже… засовывай… суй уже диск… Да, блин, чё такое? Чё русский язык такой неприличный?

Саша. Можно и прилично сказать. Заряжай киношку.

Лео снова набрасывает Саше на колени плед, она снова его сбрасывает. Наташа смотрит на Сержа, замершего с диском в руках.

Наташа. Серег, ты чё примерз? Заряжай киношку.

Серж. Вот вы…Вот вам не понравился мой тост, а ведь я, правда, так считаю…

Наташа. Какой тост? Ты о чем?

Серж. Про самую прекрасную страну. Мой тост про девушек из самой прекрасной страны…

Наташа. А… Ну а чё ты тогда сидишь здесь, с нами, на улице Тюрбиго, если у тебя такая прекрасная родина?

Серж. Потому что я могу быть здесь, а там я не могу быть… Я не могу туда вернуться, понимаете? Папе нельзя возвращаться в Россию. И мне с мамой из-за этого тоже туда нельзя. Так нам сказали. Потому что это может быть опасно. Мы уехали из России в девяносто шестом, и с тех пор я там не был… Уже восемь лет… Вы, просто, не понимаете, потому что — вы можете туда поехать… в любой день вы можете вернуться. А я не могу. И поэтому у меня совсем другое к отношение… к этому… вот.

Лео. Типа, запретный плод сладок? Типа… «нет жизни хуже той, в которой ты никогда не сможешь покинуть России, и нет жизни хуже той, в которой ты не никогда не сможешь в нее вернуться?»… Как-то так, по-моему…

Саша. Кто это сказал?

Лео. Я не помню… И я этого мнения, кстати, не разделяю. У меня уже очень давно другая родина. Я к ней привык и люблю ее. А Советский союз я даже не помню. Я до восьми лет вообще ничего не помню. Первое мое воспоминание, — как выхожу из самолета в Тель-Авиве, и небо такого яркого синего цвета, что я даже не верю, как такой цвет может быть в природе… И еще воздух, пахнет морем.

Пауза.

Наташа. А я тебя понимаю, Серж. Я первый год здесь так скучала по России, вообще кошмар. Мне все время домой хотелось. Сны снились про это даже. Я плакала даже. И еще я, прикиньте, скучала по страшным зданиям. Ну, по спальным районам нашим.

Серж. И я тоже. Я тоже! Вот точно так же, да… Спальные районы. Я тоже по ним скучаю. Я ужасно по ним скучаю. Под Лондоном есть дома похожие, государственные дома для бедных. Я туда ездил, и гулял там, и смотрел на них!

Наташа. Там такие же серые коробки, как у нас?

Серж. Да. Серые коробочки… родные такие.

Саша с Лео переглядываются.

Наташа. А еще я тут, короче, в мой первый год Парижский… вообще кошмар, начала распухать по страшному, просто. И волосы так испортились, вообще, кошмар… Короче, пипец, приехала в Париж — Мисс Краснодар, сразу страшной стала, как я не знаю, что… А потом, как-то… Не знаю, привыкать начала постепенно… к хорошему ко всему… И чем дальше, тем… А, теперь, вот… Но я тебя понимаю, Серж.

Саша. Ну, допустим, в первый год я тоже скучала.

Лео. Ты скучала?

Саша. Это нормально, — скучать в первый год….(улыбается). Я даже к себе на стенку в комнате бумажку повесила, с цитатой.

Наташа. Чё за цитата?

Саша. Не скажу.

Лео. Что за цитата?

Саша. Не скажу… Ну ладно. (отпивает ликер из бутылки) «Дуб — дерево. Роза — цветок. Олень — животное. (Лео подхватывает — заканчивают они с Сашей хором) Воробей — птица. Россия — наше отечество. Смерть неизбежна».

Долгая пауза. Наташа передает бутылку с ликером Сержу. Бутылка идет из рук в руки, все, по очереди, из нее отпивают.

Серж. А у вас есть в России любимое место какое-нибудь?

Наташа (быстро). Поселок Лазаревское, на Черном море. Я там провела лучшие пять дней жизни, в августе девяносто девятого…

Саша. У меня — Питер ночью, в июне.

Серж. А у меня Чистые пруды в Москве. И еще Ленинский проспект. Там мы жили. И еще Коломенское. И… Чистые пруды…

Лео. Ты уже говорил. (Саша). А если я решу поехать в Питер, ты станешь моим гидом?

Серж. А если я… Если я решу поехать в Питер…

Лео. Так тебе же нельзя?

Серж. Ну, я же могу аккуратно? Я могу поменять фамилию и поехать. Это можно сделать…

Лео. Так чего же ты до сих пор этого не сделал, если так мечтаешь о серых страшных домах?

Серж. А я раньше не знал, что есть Саша и что она может показать мне Питер!

Саша. Офигеть… Я, вообще-то, никому ничего не собираюсь показывать.

Лео. Конечно, Саша, ты никому ничего не собираешься показывать. Как я тебе и сказал, и теперь ты только подтверждаешь мой диагноз. Что ты не живешь и не позволяешь людям…

Саша (вместе с Лео). Нет. Вовсе нет. Совершенно нет…

Лео (вместе с Сашей). К тебе приблизиться… И не надо… И не надо тут некать…

Серж. Про что вы говорите? Про что вы сейчас говорите?

Наташа медленно встает с дивана и идет к стулу, где лежит ее сумка.

Саша. Э? О? Ты чего? Куда?

Наташа. Домой.

Саша. Здрасте? А я?

Наташа. А что ты? Зачем я тут тебе?

Саша. Здрасте!

Наташа. Зрасте, туа мем…

Пауза.

Саша. Ты что, вот так вот сейчас уйдешь, и оставишь меня одну, в квартире с двумя мужиками?

Наташа. А что, ты не справишься? Тебе помощь нужна?

Саша. Конечно, мне нужна помощь.

Наташа. И что ты предлагаешь?

Лео с Сержем очень внимательно слушают диалог. Саша смотрит на Лео. Встает, подходит к Наташе, шепчет ей что-то на ухо. Наташа охает, потом хихикает, потом кивает. Наташа с Сашей смотрят на Лео и Сержа, которые оба сидят, обернувшись и не сводя с девушек глаз. Наташа с Сашей целуются. Лео с Сержем переглядываются. Наташа идет к проигрывателю, выбирает диск. Включает песню «Pendant que les champs brûlent» группы Niagara. Прекрасная и чувственная, полная сдержанной страсти, песня начинает звучать. Саша подходит к дивану, подходит к Лео, наклоняется к нему, целует его. Потом снимает кофточку, оставаясь в майке. Лео тянется к ней. Но она останавливает его. Наклоняется к Сержу и целует его. Тем временем, Наташа начинает медленно танцевать под песню, параллельно расстегивая молнию у себя на платье. Саша берет за руки Лео и Сержа и ведет их обоих, к Наташе. Там Серж целует Наташу, а Лео целует Сашу. Потом они меняются местами, и Саша целует Сержа, а Наташа Лео… Вдруг Наташа присматривается к своему мобильнику, лежащему у проигрывателя. Хватает его, смотрит на экран. Хлопнув по магнитофону, ставит песню на паузу. Все замирают, очнувшись от сладкого дурмана.

Наташа. Он разводится… Он разводится. Жан-Кристоф подает на развод! Он хочет быть со мной, хочет, чтобы мы поженились!! А-а-а!!!

Наташа бросается на шею Лео. Потом, прыгая от радости, бросается на шею Сержу. Саша улыбается Наташе и обнимает ее, хлопая по спине.

Наташа (Саше). Слушай, давай уже, мать, по домам, а то поздно совсем!

Саша. И не говори, мать! Засиделись.

Она помогает Наташе застегнуть молнию на платье, после чего девушки хватают свои сумки, пиджаки, свитерки, и устремляются к двери.

Наташа. Мальчики, спасибо вам огромное за ужин, было очень клёво…

Саша. Да, мерси боку. Приятно было познакомиться.

Девушки быстро целуют мальчиков в обе щеки.

Наташа. Как-нибудь увидимся, да? Бонсуаре.

Саша. Чао. Бай.

Они выбегают за дверь. Лео с Сержем остаются молча стоять. Лео переводит взгляд на два забытых зонтика. Серж тоже их замечает, берет их в руки. Звонок в дверь. Серж открывает дверь и молча отдает зонтики Наташиной руке. Закрывает дверь и замирает, уткнувшись в нее лбом. Лео идет к дивану. Проходя мимо проигрывателя, он хлопает рукой по кнопке «play» и сладострастная песня, ожив, продолжает звучать дальше. Лео падает на диван и принимается за чипсы. Серж продолжает стоять у двери, прислонившись к ней лбом. Песня играет. Свет гаснет.

Сцена 2. Январь, 2005.

Холодный зимний вечер. Маленький русский ресторан в районе Сан-Мишель. На столиках — поливиниловые белые скатерти. Из магнитофона, стоящего в углу, звучит песня «Городок» в исполнении Анжелики Варум. На столике в другом углу стоит декоративный самовар. На стене висит балалайка. Рядом с ней висит телефон старинного вида. Саша, в белой рубашке и черном фартуке поверх черной юбки, вытирает тряпкой скатерти и переворачивает стулья. Замерев, смотрит на тренькающий мобильник, лежащий на одном из столиков. Решает его игнорировать. Мобильник продолжает тренькать. Наконец, Саша хватает мобильник, идет к магнитофону, выключает его, после чего отвечает на звонок.

Саша (в трубку). Слушай, Серж. Я тебе уже все сказала в прошлый раз. Хватит мне звонить. Все. Хватит. Все. Фини.

Бросает мобильник на стол. Снимает фартук, стягивает с волос резинку и валится на стул. Мобильник снова начинает тренькать. Саша хватает его.

Саша (в трубку). Серж — отвали.

Кладет мобильник обратно на стол. Закрывает глаза. Мобильник тренькает. Не открывая глаз, Саша берет его.

Саша (в трубку). Отстань, исчезни, провались, сгинь навсегда!

Кладет мобильник на стол. Сидит с закрытыми глазами. Настенный телефон начинает звонить классическим телефонным звонком. Саша стонет, встает, бредет к телефону, снимает трубку и идет с ней назад, к стулу.

Саша (в телефон). Добрый вечер… Да, уже все, уже почти закрыла … Ну конечно, сняла… Четыре… Почему мало? Четыре — это не мало… Для четверга… Да, группы были… Три… Сначала какие-то скандинавы, — человек семь; потом две французские, с юга, по шесть и по восемь… Скандинавы ели много; южане — нет… Зато они съели весь рассольник… (мобильник тренькает, Саша сбрасывает звонок). Я вам, между прочим, и раньше уже говорила про такую тенденцию, — что рассольник берут больше борща, а вы мне не верили… Так он уже в обед закончился… Что удивительного? Январь, зима, — все хотят есть горячие супы, а борщ, наверное, слишком красный для них, же се па… Ме бьян сюр, я предлагала! Вы что думаете, я как дура, стояла там и молчала? Даже если я не дипломированная официантка, и у меня другая специальность по жизни, работу свою я всегда делаю хорошо, и вы это знаете…(снова сбрасывает звонок на мобильнике). Если бы их возможно было уговорить на вторые блюда и десерт, — я бы их уговорила на вторые блюда и десерт. Но сегодня они жмотили и брали только рассольник… Нет, мало… Да потому что, этих не было, — ни американцев, ни англичан, ни австралийцев… Вот и мало чаевых поэтому… (фыркает) Да, французы-то дадут, ага, щас!.. И вам тоже, Казимир, до завтра. (кладет трубку, себе). Пютан де мерде, ме кель кон!

Ее мобильник снова тренькает. Саша решительно его хватает.

Саша (в трубку). Слушай сюда, Серж… Что?… Нет… Не надо никуда приезжать… Не надо никуда приезжать. Меня все равно уже здесь не будет, когда ты придешь… Слушай, в последний раз я тебя предупреждаю. В последний раз. Позвонишь мне еще раз — пошлю на хуй. Все, считай, я тебя предупредила. Адьё. (кладет трубку). Ме кель псикопат, ме ляс томбе!!

Саша укладывает голову на стол и лежит так, какое-то время, явно засыпая. Дверь открывается, звякнув колокольчиком. Саша резко поднимает голову. На пороге стоит Лео. На нем теплая зимняя куртка. На голове — вязаная шапка.

Лео. Привет. Разбудил тебя?

Саша (смеется). Подожди… А что ты тут делаешь?

Лео. Мне Серж сказал, что ты теперь в «Самоваре» работаешь.

Саша. Нет, а почему ты в Париже? Ты же вернулся в Израиль.

Лео. Нет.

Саша. Нет?

Лео. Я передумал.

Саша. Передумал?

Лео. Я передумал возвращаться в Израиль, да.

Саша. То есть — ты даже туда не ездил?

Лео. У меня был билет на самолет, но я на нем не полетел.

Саша. А как же прощальный вечер?

Лео. Его я отменить не мог, он уже произошел… Спасибо, кстати, что пришла тогда.

Пауза.

Саша. Твой папа, наверное, высоко оценил твое решение.

Лео. Высоко?

Саша. Иль дуа па етре контант, куа.

Лео. Еще бы. Я упустил своей последний шанс, как он мне сказал, и поэтому не будет мне больше никаких брокерских фирм в зеркальных высотках. Меня, вроде как, вычеркнули из списка людей, которым стоит помогать.

Саша. Хреново.

Лео (фыркает по-французски). Да нет, все супер. Никто меня больше не будет учить, как жить. Разве что — ты, вот…

Саша (тоже фыркает). И не собираюсь.

Лео. А жаль. У тебя неплохо получалось… У тебя тут есть, что выпить?

Саша. Типа спиртное?

Лео. Например.

Саша. Нет.

Лео. У тебя в ресторане нет спиртного?

Саша. Есть, конечно. Просто я не верю, что это такая хорошая идея, давать тебе ресторанное спиртное.

Лео. Почему? Потому, что я — «алкач»?

Саша. Да нет, меня Казимир прибьет, если заметит. Он, знаешь, какая жадина.

Лео. Ну а не спиртное что-нибудь, можно?

Саша. Могу дать минералку.

Лео. Давай.

Он снимает шапку, засовывает ее в карман куртки, расстегивает куртку, оставаясь в ней. Саша куда-то лезет и достает полуторалитровую пластиковую начатую бутылку и стакан. Наливает воду в стакан. Дает стакан Лео. В процессе этих действий, она говорит.

Саша. Так значит, ты никуда не поехал… Вот так дела… Зато прощальный вечер был хороший. Каролин постаралась на славу, бедняжка… Ты ей хоть сказал, что остался? (Серж молчит) Ну конечно, не сказал. Главное, теперь не столкнуться с ней на улице. Париж — город маленький. Особенно для таких парней, как ты.

Лео. Ты прекрасно выглядишь, Саша.

Саша. Да конечно! Ты что? Я так устала, я на ходу засыпаю.

Лео. И все равно, ты прекрасно выглядишь. Спасибо, что пришла тогда. Я даже и не надеялся тогда, что ты придешь.

Саша. Ну, я же думала, — ты уезжаешь навсегда, и я тебя больше не увижу.

Лео. А теперь ты разочарована, что я остался?

Саша. Я то тут при чем? Это твоя жизнь.

Лео. То есть, ты хочешь сказать, что — тю па десю, что я так и продолжаю заниматься «не понять чем, и прожигать свои лучшие годы не понять на что»? Я верно тебя процитировал? Твои слова напутствия?

Саша. Послушай, я же думала, что ты уезжаешь в Тель-Авив, работать в какой-то крутой фирме? Я тебя подбадривала! Неужели не понятно?

Лео. Ну так, а теперь? Теперь ты разочарованна? Почему бы тебе просто это не признать?

Саша. Потому что я не твоя девушка, чтобы испытывать к тебе такие сложные чувства.

Лео снимает стул со стола и садится на него.

Лео. Разрешишь тут присесть?

Саша. Ты уже присел.

Лео. Так как ты живешь? Как твои дела? Как творчество?

Саша. Все очень хорошо, спасибо.

Лео. Правда?

Саша. Очень хорошо, да. Все двигается и развивается… Причем, в нужном мне направлении. У меня появились новые знакомые, связанные с аудиовизуальной…э-э, продукцией. Еще я с одноклассниками из киношколы собираюсь снимать свою короткометражку. Уже на следующих выходных, если не будет дождя или снега.

Лео. Ту же самую, которую — прошлой осенью собиралась?

Саша. Ну… Да. У нас, просто, оператор тогда не смог… А потом еще актрису вдруг позвали сниматься в сериал и она загордилась… В общем, для твоей информации — кино это очень долгий и трудоемкий процесс, в котором жизнь постоянно вставляет тебе палки в колеса и только, если ты настойчив и по-настоящему веришь в себя, только тогда у тебя есть шанс.

Лео. Я понимаю.

Саша. Потому что это и, правда, — очень долгий и трудоемкий процесс. Но сейчас все готово. Мы нашли нового оператора и актрису…составили план съемок, сделали раскадровки. Сейчас мы полностью готовы.

Лео. Круто. Я рад за тебя. Я уверен, что у вас все получится. Это, все-таки, совсем маленький фильм. Там просто двое в поле обмениваются своими сердцами. Причем, молча. По-моему, это несложно будет снять.

Саша. Что?.. Откуда ты..? Ну все, — я убью Сержа!

Лео. Не надо… Не надо. Я сам его попросил дать мне почитать. Я не знал, что это сверх секретно. Если ты даже Сержу его дала…

Саша. Я дала Сержу почитать мой сценарий, потому что он меня об этом умолял. Я думала, что тогда он успокоится и отстанет от меня. Ке же те наив! Оказалось — наоборот. После этого, он еще больше ко мне пристал! Теперь он, по-моему, считает, что обязан на мне женится, раз он прочитал мой сценарий. Короче, ан псикопат! Я вообще не понимаю — как ты с ним общаешься.

Лео. А как ты с Наташей общается?

Саша. А она мне не подруга, между прочим, мы просто временно живем в одной квартире.

Лео. Да, кстати. Кель нувель! Не виделись месяц, а у тебя уже такие перемены в жизни.

Саша. Не такие уж прямо и перемены. Я просто больше не живу на Сен-Жермене. Я решила, что хватит мне сидеть с чужими детьми, и что пора подумать о будущем и заняться, наконец, карьерой.

Лео. И поэтому ты переехала к Наташе на Оберкамф и работаешь теперь в двух ресторанах вместо одного?

Саша. Именно поэтому, уи. Теперь у меня утренние часы свободные, и я могу посвящать их своим проектам. У меня все идет по плану. Наташу я вижу нечасто, она много времени проводит с месье, поддерживает его в тяжелом бракоразводном процессе. Она сейчас где-то здесь, на Сан-Мишеле с ним ужинает, кстати… Слушай, она знает, что ты остался? (Лео качает головой) А она тебя часто вспоминает… Каждый раз, когда с месье своим ругается, так сразу тебя начинает вспоминать. Так что позвони ей.

Лео. Зачем?

Саша. Ну, не знаю, это будет вежливо с твоей стороны, и она будет рада.

Лео пожимает плечами. Пауза.

Лео. Значит, у тебя все хорошо во всех аспектах твоей жизни?

Саша. Можно и так сказать. Только вот Серж твой достает. Я с ним, после того вечера, один раз встретились в кафе. Все. С тех пор, уже два с половиной месяца, он названивает мне каждый день и это становится уже ансюпортабль.

Лео. Ну, это же Серж…

Саша. Что это значит?

Лео. Ну, приставучий он.

Саша. А мне что делать? А уже готова номер сменить, лишь бы перестал мне названивать.

Лео. Я думаю, тебе просто нужно подождать, пока это у него само пройдет. Это всегда проходит. Рано или поздно.

Саша. Там помоги ему, чтобы это прошло у него раньше! Ты же его друг. Ты же видишь — он страдает. Ведь он страдает? Или нет? Или он просто куку? Или он, я не знаю, на наркотиках все время?

Лео. Не все время, нет… Хотя… Кто его знает? Я просто иногда живу в его квартире и занимаю у него деньги. Та же ситуация, что у тебя с Наташей.

Саша. Я не занимаю у Наташи денег. И вообще, я же сказала — это очень временная ситуация. Я же ушла от своей французский семьи. Теперь я сама себя кормлю. Скоро я найду себе что-нибудь получше.

Лео. А почему ты не живешь вместе со своим французским бой-френдом? (Она смотрит на него) Что? Тоже секретная информация? Или ты его придумала, чтобы от тебя Серж отстал?

Саша. С какой стати мне его придумывать? Тебе что — так сложно поверить, что у меня может быть французский бой-френд?

Лео. Конечно — не сложно. Чего тут сложного? Вон их, сколько — по улицам ходит. Бери — не хочу.

Саша. Ну, допустим, я не так легко к этому не отношусь и первых встречных с улицы не беру.

Лео. Хорошо. Я понял, Саша. Твой француз прошел жесткую селекцию. Это очень умно с твоей стороны… Только скажи мне… Почему тогда он никогда не заезжает за тобой после работы? Почему вы не ужинаете в ресторанах, не остаетесь друг у друга ночевать? Почему встречаетесь только днем, в будни, быстро поднимаетесь к себе в квартиры, через сорок минут спускаетесь вниз и расходитесь, как два незнакомца… (Пауза) Извини, я тебя напугал? Я не хотел тебя пугать. Это не я за тобой следил. Это Серж.

Саша молчит. Потом молча опускается на стул. Лео подходит к ней, садится рядом.

Лео. Послушай меня, Саша. Не ругайся, а просто послушай. Ну зачем он тебе нужен, а? Он же ни уйдет от своей подруги.

Саша. Ты ничего не знаешь. Ты ничего не знаешь о нем. Иди к своему сумасшедшему другу! Иди и передай, что если он еще будет мне звонить или следить за мной… Я не знаю, что я сделаю… Я позвоню в полицию… Я не знаю, что я сделаю.

Лео. Да забудь ты о Серже, ну его в жопу. Дело же не в нем, а в тебе.

Саша. То есть, это нормально, что он так за мной ходит и шпионит?

Лео. Да не важно, что он ходит, ему просто делать нечего в Париже — вот он и ходит. Ты о себе подумай! Зачем тебе этот парень? Только потому, что у него есть связи в мире «аудиовизуальной, э-э, продукции»? Что он делает? Он режиссер? Продюсер? Какое место занимает твой французский любовник в киноиндустрии Франции?

Саша. Он монтирует анонсы кино для телека.

Лео. Круто-то как. То есть, когда-нибудь он, может даже, познакомит тебя с каким-нибудь продюсером утреннего шоу?

Саша. Слушай, я тебе не Наташа, оке? Я с ним не потому, что он представляет для меня практическую ценность, а потому, что он мне интересен. Мы друг другу интересны. У нас с ним — очень много общего. Мы любим одно и то же.

Лео. А тогда почему твой Стефанчик не уходит от своей Стефани?

Саша. Во-первых, их зовут не так. Во-вторых, все не так просто в этом мире. У людей есть обязательства и… они боятся причинять боль другим людям. Они хотят сделать все так, чтобы никто не пострадал. Именно по этой причине я не могу заставить себя открыто послать Сержа на хуй. Я не хочу ранить его чувства и поэтому все время откладываю это на следующий раз.

Лео. Ты уже страдаешь. Твой Николя, он уже заставляет тебя страдать.

Саша. Его не так зовут. И ты его не знаешь. Ты не знаешь, какой он.

Лео. Так, а что там знать? Зачем мне его знать, чтобы понять, что с тобой происходит? Просто признай уже, наконец, что тебе — как и Наташе, как и Сержу — просто нравится страдать, вы любите ваши страдания. Вы ни в коем случае не хотите от них отказываться! Вы считаете, что так и должно быть, что в этом весь смысл. Что ради своей большой любви надо пострадать! А знаешь, почему вы так считаете, из-за чего вы такие все больные?

Саша. Нет. Не знаю. Скажи. Скажи, из-за чего? Из-за чего мы такие больные?

Лео. Из-за вот этих вот фильмов твоих любимых!

Саша. Да ты что? Тре интересан!

Лео. Да. Из-за киношек и сериалов, что с утра до ночи крутят по телеку! Про книжки я вообще молчу. Вся эта классическая литература, это — лясь томбе, оке? Тушите свет! От несчастной любви там все мрут как мухи! И все читают это, и упиваются этим, и думают: вот оно! Вот ради чего можно жить, и умирать, и убивать! Как вот этот певец французский, который убил ту актрису, потому что он так сильно ее любил.

Саша. Ты про кого? Ой, не надо вообще про это. Это же трагедия такая, вообще…

Лео. Конечно, это трагедия! И, тем не менее — именно такие истории романтизируются… Вот ты послушай… Ты послушай… Как- то раз… Это было, может, года три назад, в Тель-Авиве… Я ночевал у друга в общаге, и он с утра включил телек, а там сериал идет, — такой, знаешь, — для детей и юношества. И там героиня, значит, влюбилось в мальчика и знаешь, что она ему сказала? Когда решила признаться ему в своих чувствах. Я, блин, эти слова навсегда запомнил. Она говорит: «я так сильно тебя люблю, что у меня все-все болит. Руки, ноги, голова, волосы, кожа, желудок, надпочечники, сердце, душа… Вот как сильно я тебя люблю…» Представляешь?

Саша. И что?

Лео. Так это же сериал для малолеток. Чему он их учит? Чему такие сериалы и фильмы нас с пеленок всех учат? Тому, что любовь — это боль? Вот ты сейчас не знаешь, что мне сказать, потому что ты сама отравлена этим ядом. Встречаешься с занятыми мужиками, вытираешь ноги о незанятых. Пишешь сценарии про разбитые сердца, которыми обмениваются двое в поле…

Саша. Так. Знаешь что?

Лео. Знаю, я козел и мудак, и анфуаре. Можешь послать меня, если хочешь. Мне просто нужно было тебе это сказать. Я думал, что это может тебе помочь. Но если хочешь, я могу уйти? Мне уйти? Я могу уйти? Мне уйти?

Саша. Слушай, кончай уже метаться! И сними ты эту куртку.

Лео снимает куртку и кидает ее на стол.

Саша. Ты лучше скажи, раз ты такой умный и раз так хочешь мне помочь. Вот, ты сам можешь тогда привести мне пример нормальной… ну, нормальных, с твоей точки зрения, отношений? Ты можешь привести такой пример?

Лео. Конечно. Сотни. Я могу привести сотни примеров.

Саша. Приведи один. Желательно из своей жизни.

Лео. Оке… Оке… Я тогда был в двенадцатом классе. Был апрель, первые выходные после Пасхи. Мои родители уехали к своим родителям в Иерусалим. Я остался один в квартире, и ко мне пришла девочка из параллельного класса. Мы, как бы, нравились друг другу, но мы не встречались, мы встречались с другими людьми. Но в те выходные все уехали к своим родственникам, и я пригласил ее к себе. Она пришла, и мы сразу вместе приняли ванну. Да… Мы вымыли друг другу волосы. Мы смотрели друг на друга, изучали наши тела. Мы ведь раньше не видели друг друга, без одежды… Потом мы приготовили ужин… И все выходные, мы принимали ванны, готовили еду, занимались любовью. А потом все закончилось, и мы вернулись в школу, каждый в свой класс. И никто ни о чем не жалел, не из-за чего не страдал и никого ни в чем не упрекал. Вот такой пример. Из жизни. Моей.

Пауза.

Саша. Леонард?

Лео. Да?

Саша. Что за херню ты мне сейчас рассказал?

Лео. В каком смысле?

Саша. Какое отношение эта твоя история имеет к теме нашей беседы?

Лео. В каком смысле — какое? Прямое.

Саша. Да что ты? А я и вот не поняла…

Лео. Что тут не понятного? Это была маленькая любовь, которая длилась несколько дней и никому не сделала больно.

Саша. Естественно, никому не сделала больно твоя история, потому что всем было наплевать! Потому что это никакая не история любви. Это «история жоп», как говорят здесь, во Франции. Листуар дю кю!

Лео. Называй это как хочешь. Названия ничего не меняют. Ты меня попросила и я тебе привел пример интимной и эмоциональной связи между людьми, которая не закончилась полной жопой, как говорят там, в России.

Саша. Да какая эмоциональная связь? На месте той девицы могла быть любая другая девица, из любого другого параллельного класса, и у тебя с ней были бы точно такие же с улетные выходные. С таким же успехом ты мог бы снять проститутку на уикенд.

Лео молчит, качая головой.

Саша. У тебя, вообще, были когда-нибудь настоящие отношения? Которые, длились, ну там, полгода? Такое было?

Лео молчит.

Саша. Лео. В таком случае… какого пютан де мерде ты меня тогда поучаешь о том, чего сам не знаешь? Ты же не знаешь ничего про взаимоотношения, про настоящие отношения взрослых людей. Тебе скоро двадцать пять, а ты навеки застрял в голом уикенде со школьной давалкой.

Лео. Скажи мне, Саша. Вот честно. Тебя во мне — что больше всего бесит? Что у меня нет постоянной работы, или что у меня слишком много было женщин? Вот только честно, силь те пле! Скажи мне.

Саша. Меня все это, в любом случае, не касается …

Лео. Нет, касается. Конечно, касается. И хватит тут пыжиться, хватить изображать из себя безразличие. Зря я, что ли, со столькими бабами спал? Думаешь, я не понимаю, когда меня хотят, а когда нет? Зачем ты тогда пошла со мной в кафе? Зачем пришла на вечеринку. Зачем просила меня выти на улицу, поговорить с тобой наедине? Зачем целовала, зачем взяла мой номер телефона?

Саша. Ах, твой номер телефона? Как интересно, что ты решил сам коснуться этой темы. Твой новый номер телефона, который ты написал мне на салфетке, с одной лишней цифрой?

Лео. Что?

Саша. Спасибо, что напомнил, как я полночи провела, вычисляя — какая из цифр лишняя…

Лео. Погоди, постой… Я дал тебе неправильный номер? Твою мать… Ме кель кон!

Саша. Вот и я о том же.

Лео. Ты же не подумала, что я специально дал тебе неправильный номер? Ты же не подумала, что я злонамеренно вот так поступил?

Саша. Я…

Лео. Я надеюсь, ты поняла, что я просто был пьяный! Что я просто — «алкач», а не какой-нибудь ужасный мерзавец.

Саша. Я про тебя ничего не думала, я просто тогда решила, что это знак.

Лео. Ты решила что это знак? Какой еще знак? Что за пютан де знак?

Лео. С ума сойти, кель бордель… Так ты мне, все-таки, звонила? Ты, все-таки, звонила мне в ту ночь?

Саша. Конечно, я звонила. Я пыталась.

Лео. А я ждал твоего звонка. Я специально слинял от всех. Они меня искали, а я спрятался в бистро на Бастий, и сидел там, ждал, когда ты мне позвонишь. Я так хотел провести с тобой мою последнюю ночь в Париже, но ты не позвонила, и тогда я напился и проспал мой самолет. А потом разругался с отцом и потерял свою крутую работу.

Саша. Подожди… Это что, типа, из-за меня все произошло?

Лео. Из-за тебя, да. Но не по твоей вине. По моей. Потому что я — алкач, и дал тебе неправильный номер.

Саша. Зачем ты вообще сменил свой номер?

Лео. Меня преследовала по телефону одна девушка. Она оставляла мне по двадцать мессажей, где она — то рыдала, то стонала, то угрожала себя убить.

Саша. Вот как… А сейчас она как, жива?

Лео. Откуда я знаю, я же сменил номер. К тому же, я ее не помню.

Саша. Как это?

Лео. Я не понял, кто она такая. Она явно меня знала, но я ее совсем не помнил.

Саша. Отлично. Приехали. Ты еще удивляешься, почему я не хочу с тобой встречаться?

Лео. Я не удивляюсь. Я просто думал, что, несмотря на все мои многочисленные недостатки, я тебе, все-таки, нравлюсь.

Саша. Это правда. Ты мне нравился. Но момент был упущен.

Лео. Момент никогда не упущен. Он никогда не упущен. Он всегда — здесь и сейчас. Вот он сейчас, здесь, перед тобой. Ты чувствуешь его? Этот момент? Здесь и сейчас? Наше с тобой настоящее… Чувствуешь? (целует ее) А сейчас? (еще целует ее) Ты чувствуешь этот момент? (мобильник Саши запиликал, но никто не обращает на него внимания) А сейчас? (еще поцелуй) А этот?… (еще поцелуй) Чувствуешь его?

Саша отвечает на поцелуи. Мобильник замолкает. Дверь, звякнув колокольчиком, отворяется. Саша открывает глаза. Видит Сержа, стоящего на пороге. На нем — длинное черное пальто и белый шарф. Он без головного убора. Лео делает движение, чтобы обернутся на дверь, но Саша крепко хватает его ладонями за лицо и впивается в его губы своими. При этом она не отводит глаз от Сержа.

Серж. Там, на улице, какая-то женщина кричит на Натали.

Лео резко перестает целовать Сашу и оборачивается на Сержа.

Лео. Сержио, чувак! Ты зачем сюда пришел?

Серж. Я хотел поговорить с Сашей.

Саша. О чем? О чем?! О чем ты хотел поговорить с Сашей?! О том, что ты ее преследуешь? Что следишь за ней?! О том, что ты сумасшедщий псих чокнутый? О чем ты хотел со мной поговорить?!

Лео. Саш. Ну, успокойся…

Саша. Не надо меня успокаивать. Я и так всегда спокойна. Это вам нужно успокоиться и перестать меня преследовать! Что с вами вообще такое?? Что вы оба за мной ходите?? Вы думаете, вы мне нужны?? Думаете, я за этим сюда приехала?! Что я мечтала здесь тусоваться с русскими эмигрантами? Ходить по вторниками на русские дискотеки в «Ля гренуй», слушать группу «Комбинация»? С утра до ночи с вами бухать и траву шмолить? Зачем я тогда уехала из Кировска, спрашивается, если я этого хочу?.. Черт!! Блядь!!.. Как только я сюда приехала, я сразу себе сказала — все! Никаких русских! Потому что мне это не нужно. Зачем тогда уезжать, чтобы сбиваться снова вместе в стаю? Это же мой шанс… Быть может, единственный, — построить себе новую жизнь в новой стране! И мне тяжело, мне, правда, очень тяжело тут жить. Потому что я иностранка. Потому что я — одна. Но я верю, что я заслуживаю быть здесь! И каждый день я стараюсь хоть как-то приблизиться к своей цели. Я верю, что, когда-нибудь, я достигну ее, я смогу… Потому что здесь нужны таланты! А в России они не нужны! Я бы хотела… Я бы, правда, хотела пригодиться моей стране, но я ей не нужна! Ей на меня плевать. И я знаю, что я всегда буду здесь чужая. Но я сделала свой выбор!.. Но вы… Вы оба. Вам же повезло! Вы же уже стали своими! За вас все родители ваши сделали! Вы столько всего можете достигнуть, но вы ничего не делаете. И не надо меня тащить следом за вами, в ваше болото! Просто не надо меня туда тащить. Живите, как хотите, просто оставьте меня в покое!!

Пауза. Серж и Лео, каждый из своего угла, молча смотрят на Сашу. Наконец, Лео улыбается, качает головой, подходит к столу, берет свою куртку и идет к выходу. Когда он проходит мимо Сержа, тот, вдруг, падает на колени перед Сашей. Лео оборачивается и смотрит на Сержа.

Серж (стоя на коленях). Дуб — дерево. Роза — цветок. Олень — животное. Воробей — птица. Россия — наше отечество. Смерть неизбежна. Дуб — дерево. Роза — цветок. Олень — животное. Воробей — птица. Россия — наше отечество. Смерть неизбежна. Дуб — дерево. Роза — цветок. Олень — животное. Воробей — птица. Россия — наше отечество. Смерть неизбежна…

Лео подходит к Сержу сзади и, взяв за плечи, пытается поднять его с колен. Серж упирается, повиснув кулем и продолжает повторять свою мантру. Лео бросает Сержа. Идет к столу, берет бутылку с минеральной водой, трясет ее, открывает крышку, и начинает окатывать пенящейся струей, стоящего на коленях, Сержа. Серж смолкает.

Саша хватается руками за голову. Ее телефон тренькает на столе. Все замерли и не двигаются. Телефон перестает тренькать. С улицы доносится быстрый звук приближающихся шагов. Дверь распахивается. Ураганом в нее влетает Наташа. На ней — тяжелая шуба и сапоги на высоких каблуках. Она чуть на врезается Сержа. Озирается кругом, бежит к выключателю, выключает свет. Ресторан погружается в полумрак. Только свет от уличного фонаря ложится на пол парой желтых квадратов.

Саша. Наташа, какого хуя?..

Наташа (яростным шепотом). Тихо. Тихо. Тихо. Пожалуйста. Тихо. Это кто тут? Серж? Привет Серж. А это, что, Лео? Салют, Лео.

Саша. Наташа, что происходит?

Наташа. Она плеснула в меня кислотой. Плеснула мне в лицо кислотой.

Саша. Что?! Какой еще кислотой?

Наташа. Кислотой, которой обычно плещут в лицо, чтобы изуродовать его навеки.

Саша. Да не может быть.

Наташа. В моей дерьмовой жизни все может быть… Лео, а ты что, уже вернулся?

Лео. Да, я вернулся.

Наташа. Это хорошо. Я за тобой скучала.

Саша. Подожди. Прямо настоящей кислотой в тебя плеснула? Зачем?

Наташа. Потому что она чокнутая. И она меня ненавидит. Она думает, что я разрушила ее семью, но я-то знаю — что она давно уже была в руинах… Матерь божья, это она, умоляю вас, молчите…

Слышатся негромкие, медленные, женские шаги. Все громче, и громче, и громче. Шаги резко замирают прямо перед дверью. Темный силуэт падает на пол, где квадраты света. Все четверо замерли, не дыша… Проходит несколько секунд и силуэт пропадает. Шаги возобновляются и удаляются. Слышится женский голос. Голос кричит: «Ва дан тон пеи, саль салоп!»

Серж. Что она сказала?

Наташа. «Возвращайся в свою страну, грязная шлюха»… Не дождешься, теперь я тебя посажу, вообще…. Кислотой в меня плескать…

Лео. Она в тебя попала?

Наташа. Я не знаю.

Лео. Тебе нигде не больно?

Наташа. Я ничего не чувствую. Может, и попала. А у меня просто шок и поэтому я ничего не чувствую.

Лео. Давай проверим.

Наташа. Только не включай свет. Она еще может сюда вернутся. Она совсем двинулась.

Серж. Она, и правда, сумасшедшая, судя по ее поведению. Тебе надо быть осторожной.

Саша и Лео молча смотрят на Сержа.

Наташа. Спасибо тебе, дорогой.

Лео. Тебе точно нигде не больно?

Наташа. Мне везде больно. У меня все болит. Все тело, вся кожа, голова, сердце… (Лео подходит к ней, достает телефон из кармана и, приблизив его к Наташе, подробно изучает ее лицо. Наташа продолжает говорить) Я наверное, не переживу эту зиму и этот его развод. Днем она приезжает к нему на работу и пристает к нему там в стрингах, а по вечерам гоняется за мной по улицам. Я уже звонила в полицию пять раз. Они мне отвечали, что ничего не могут сделать, ведь она, вроде как, ничего мне не сделала. Но теперь то они у меня запрыгают…

Лео. Все в порядке. Твое лицо такое же красивое, как в прошлом ноябре.

Наташа. Мерси тебе. Ну что ж… Значит, я все еще красивая. Может быть, даже смогу выйти замуж до того, как стукнет тридцать… Моя французская жизнь — просто мечта, которая превратилась в кошмар. Когда-нибудь когда все это закончится, и я буду сидеть у себя, в саду, в домике в Провансе, пить розовое вино и вспоминать мою ужасную молодость в Париже. Когда-нибудь я буду над всем этим смеяться. Но сейчас, же ву жюр, мне вообще не до смеха. Я хочу лечь тут на полу и проспать до самого утра. Вот что я хочу.

Саша. Я, кстати, тоже.

Серж. И я.

Лео. Ну а я — как все.

Пауза.

Наташа. Ой блин, мальчики как я рада вас тут видеть! (целует их обоих в щеки). Чё ты мокрый какой-то, Серж?.. А здесь есть, что выпить? Крепкого? Самого крепкого?

Саша куда-то идет и приносит оттуда бутылку с водкой. Наташа берет, отпивает из горла. Морщиться, передает Саше. Та дает Сержу, он отпивает, передает Лео. Тот качает головой, встает, идет к стенке, где висит балалайка. Серж протягивает бутылку Саше, та отпивает из нее, не сводя глаз с Лео. Тот осторожно снимает балалайку со стены и осматривает ее, трогая струны.

Лео. Настоящая?

Балалайка отвечает ему балалаечным звуками.

Лео. Настоящая…

Он начинает что-то тихо наигрывать. Трое, сидящих на полу, продолжают передавать друг другу бутылку.

Наташа (Лео). А ты умеешь играть на ней?

Лео. Я умею на гитаре.

Он наигрывает что-то роковое на балалайке, держа ее как гитару.

Наташа. Ты и танцевать умеешь и на музыкальных инструментах играть. А петь умеешь?

Лео. Так я же на актера учился.

Саша. Когда?

Лео. Когда я жил в Италии.

Саша. Ты учился на актера в Италии?

Лео. Си. А Рома. Сентро ди Арти Драматиче.

Саша. Ты никогда об этом не говорил.

Лео. Прости. Я хотел завоевать тебя исключительно своей внешностью. К тому же, я не доучился. Я актер-недоучка. Если бы я тебе рассказал, ты бы и это против меня использовала.

Пауза.

Лео. Как распределим наши обязанности до восхода солнца? Будем спать по кругу, по два часа? И будить друг друга игрой на балалайке? Я предлагаю вот такую песню. (напевает, подыгрывая себе на гитаре) Are you sleeping, are you sleeping? Brother John, brother John. Morning bells are ringing, morning bells are ringing. Ding ding dong, ding ding dong.

Наташа. Так этаже… Эта же песня французская для детей. Я ее знаю.

Лео. Так давай.

Наташа (поет под аккомпанемент Лео). Frère Jacques, Frère Jacques, Dormez-vous? Dormez-vous? Sonnez les matines! Sonnez les matines! Ding, dang, dong. Ding, dang, dong.

Саша. А я знаю на русском.

Лео. И я тоже.

Саша. Мы можем знать разные вариации.

Лео. Тогда по очереди. (указывает на Сашу, чтобы начинала).

Саша (поет). Братец Якоб, братец Якоб! Ты не спишь? Ты не спишь? Слышишь колокольчик? Слышишь колокольчик? Динь-динь-динь! Динь-динь-динь!

Лео (поет). Ах, какой же, братец Яков, Ты лентяй, ты лентяй, Если по неделе ты лежишь в постели, Ай-ай-ай, Ай-ай-ай.

Саша (поет). Артишоки, артишоки. И миндаль. И миндаль. Не растут на елке, не растут на елке. Очень жаль! Очень жаль!

Наташа начинает аплодировать. Лео знаками показывает, что это еще не все.

Лео (поет). Где твой разум? Где твой разум? Где мой ум? Где мой ум? Я давно безумен, я давно безумен. Ну а ты? Ну а ты? Ну а ты? Наташа (поет). Муа оси! Муа оси!

Она смеется вместе с Сашей и Лео.

Серж (вдруг). Воют волки, воют волки. На луну, на луну. Очень заунывно, очень заунывно: «У-у-у» … «У-у-у»…

Все грустнеют. Лео начинает повторять за Сержем, тот ему помогает. Вскоре к ним присоединяются Саша с Наташей.

Наташа, Лео, Саша, Серж (поют хором).

Наташа (тихо и печально). У-у-у…

Серж. У-у-у…

Лео. У-у-у…

Саша. У-у-у…

Свет гаснет.

Сцена 3. Май, 2005.

Теплый день в конце мая. Муниципальная детская площадка в престижном седьмом округе Парижа. Наташа, в спортивном костюме, золотистых кроссовках и темных очках, сидит на лавке и слушает MP3 плеер.

Наташа (кричит куда-то вбок). Жюльен!! Тьфу ты… Джулиен!! Ю стей хиа ин зис гарден!! Андерстенд!! (себе) Вот, гаденыш… (слушает плеер, повторяя вслух английские слова, привычно ставя ударение на последний слог) Сетенли нот… Зэт иснт тру… Ю а мистэйкэн… Ай донт эгри уиз ю… Ноу, итс импосэбл… Экскьюз ми, бат ай хэв синнз ту ду…

На площадке появляется Саша. На ней сандалии и платье в цветочек. На голове — плетеная шляпа с короткими полями. Она смотрит на Наташу и улыбается. Наташа ее не замечает.

Наташа(орет). Джулиен!!! Ю стей хиа!!! Джулиен!!! (себе) Ляс томбе, кель имбесиль!

Саша. Ай-ай-ай, обзывать маленьких детишек так нехорошо…

Наташа (поднимает очки наверх). Сашка! Салют (поцелуи в щеки) Прикинь да? Видишь, как живу? Вернулась туда, откуда начинала. Бейби-ситтер форева, блин.

Саша. Я тебе деньги принесла вернуть. Извини, что долго.

Наташа. Брось, это неважно.

Саша дает деньги Наташе, та засовывает их к себе в карман.

Саша. Как дите? Не сильно монстр? Где он?

Наташа. Зеленая кофта, коричневые штаны.

Саша. Вижу. Один в семье? (Наташа кивает) Балованный?

Наташа. Соу-соу.

Саша. Так тебе с ним только на англе надо?

Наташа. Мадам у него американка. Поэтому настаивает.

Саша. И чё ты?

Наташа. Чё-чё… Видишь, сижу, вот, — вспоминаю школьные годы свои… Зис тейбл из раунд и вся херня… Ничего. Прорвемся.

Саша. Месье своего видела?

Наташа. В апреле. Больше, думаю, не увижу. Ни его, ни его припадочную. И слава богу! Все соки из меня выжали.

Саша. А заявление свое забрала?

Наташа. Забрала. Месье с Мадам настояли. За… (знак рукой, означающий «деньги»).

Саша. Нормально хоть дали?

Наташа (фыркает по-французски). Ну так. Могу все лето теперь не платить за квартиру.

Саша. Ну и хорошо. У меня тоже все удобно так получилось. Одноклассница уезжала на съемки к себе, в Колумбию, и я в ее студио жила два месяца.

Наташа. А где?

Саша. На Жоресе.

Наташа. Хороший район, хоть и далеко.

Саша. Да. И теперь она возвращается, а я как раз уезжаю.

Наташа. Билет купила уже? (Саша кивает) На самолете? (Саша качает головой) Да ладно! Иди ты… На автобусе??

Саша. Слишком много вещей за четыре года. Слишком много вещей. Все выкидывала, выкидывала и все равно…

Наташа. Мерде… Я помню этот автобус. Мы же на таком все приехали. В первыйраз. Я и Ирка с Инкой. Теперь сучки неблагодарные повыходили тут замуж и не хотят больше со мной разговаривать. Боятся, что уведу у них их месье. Нужны они мне… Мне больше, вообще, никаких быушных мужей не нужно, ни французских, ни никаких. Хватит…

Саша. А ты знаешь, что Виталик женился?

Наташа. Да, блядь, не сыпь мне соль на рану!

Саша. На француженке!

Наташа. Да, пиздец!

Они смеются.

Наташа. Вот так ирония судьбы! Вот так конфуз века!

Они смеются.

Наташа. Ой не могу, щас уписаюсь!.. Главное, я — нет. Ты — нет. А Виталик — да! У Виталика будет французский паспорт и фамилия «Лоран»! Что это за мир, в котором мы живем? Где в нем логика? Где в нем смысл?

Саша. А нет никакого смысла. Это я недавно поняла. Когда двадцать пять стукнуло.

Наташа. С днем рождения, кстати.

Саша. Спасибо.

Наташа. Клёвая шляпка.

Саша. Спасибо.

Пауза.

Наташа (орет). Джулиен!! Но! Окей, окей!! (Саше) Маленький засранец! Три недели с ним работаю, а уже полуживая от усталости.

Саша. Привыкнешь. Как отвыкла, так снова и привыкнешь.

Наташа. Привыкну, конечно. Что русскому человеку еще делать? (пауза) Сколько на автобусе этом пелять? Я забыла. Три дня и три ночи?

Саша. Ну что ты. Всего лишь два дня и две ночи, и ты — в центре Москвы.

Наташа (орет). Ноу! Ю плей… тьфу ты, блядь… тю жу иси, та компри?! Дакор? Вуаля! Комса! (Саше) У ребенка, короче, взрыв мозга каждый день. В детском саду на французском, дома — на английском…

Саша. С русскими матюками.

Наташа. Я тебе говорю, у ребенка в башке — каша. Он, короче, в итоге, на выдуманном языке говорит. Например, он, когда хочет сказать, что голодный, знаешь — что он говорит? «Тю а куин».

Саша. «Тю а куин»? Типа: «Ты — королева»?

Наташа. Нет! Типа, я — английская королева!

Они смеются.

Наташа А на самом деле я никакая ни королева. Я, всего лишь, бейби-ситтер с голодным ребенком… Отмечала день рождения?

Саша. Не… В ресторане до двух ночи работала.

Наташа. Ты сейчас в каком?

Саша. В «Пицца дель Арте» дорабатываю. Три дня осталось.

Наташа. Я не верю, что ты возвращаешься. Не верю и все…

Саша (вместе с Наташей). Ну а что… А что… Что мне здесь?..

Наташа (вместе с Сашей). Я всегда думала… Я всегда думала: кто — если не ты? Кто из нас, если не ты… С твоим упорством и настойчивостью…

Саша. С упорством и настойчивостью бегать с подносами четыре года — это конечно, сильно, да. Это надо было додуматься вот так вот лучшие годы свои провести… В этом городе.

Наташа. И все-таки, Сашка. Неужели — никак?

Саша. А как? Наташ, как? У меня же статус дебильный. Я не могу работать на настоящей работе. Это стена, понимаешь? Я уперлась в стену. Я год после киношколы простояла — упершись носом в эту стену. Там нет выхода. Нет двери. Нет никакой самой маленькой дверцы дня меня. И все, потому что я не смогла наработать себе связи. Я думала что смогу, думала, что моя киношкола мне в этом поможет, но нет. Нет… Понимаешь, я поняла, что я не нужна Франции. Что мой талант не нужен Франции. Вот что я поняла.

Наташа. А как ты это поняла? Постепенно или…

Саша. За один вечер поняла. В «Индиане Текс-Мекс». Месяц назад, в конце апреля. У меня была вечерняя смена, и я опоздала на полторы минуты, и Этьен, мой респонсабль, устроил мне разнос. Я набычилась и приготовилась ругаться в ответ. Обычное дело, сколько раз уже… И тут… Вдруг я начала реветь. В два ручья.

Наташа. Да ты чё? Ты?

Саша. Я не помню, когда я так ревела. Может, в детстве, когда у меня хомячок умер. Только тогда. Так сильно только тогда… Короче, я начала реветь и следующие семь часов моей смены, я не могла остановится… Ни на минуту… Вообще.

Наташа. Да ты чё?

Саша. Это правда! Же те жюр. Я не преувеличиваю. Я начала реветь в шесть ноль две минуты и до двух ночи, до последнего своего клиента, я так и не перестала. Я выревела все, что копила четыре года, все мои четыре года здесь я веревела за один вечер!

Наташа (орет). Жульян, твою мать, нет!!! (Саше) И они даже домой тебя не отправили?

Саша. Да не могли они. Не кем было меня закрыть. Все позаболели, или заняты были. Вообще, туши свет, ляс томбе… Юн катастроф.

Наташа. Юн катастроф, точно.

Саша. Ты не представляешь, ты просто не представляешь, сколько за тот вечер я отгребла пурбуаров?

Наташа. Сколько?!

Саша. Я сто евро чаевых за семь часов загребла.

Наташа. Да ты че?

Саша. За слезы свои. Вот так вот все мне все давали — по пять, по десять, по двадцать евро! А обычно там — семь-десять за день… максимум — пятнадцать.

Наташа. Пютан… Ну ты даешь… Ну ты даешь…

Саша. И я их собираю и реву. Благодарю и реву. Потом взяла такси. Приехала домой. Сразу отрубилась. Просыпаюсь на следующее утро. Вижу, — солнце такое в окно светит. Птички поют. Не утро — а просто сказка. Тут я все вспоминаю. И говорю себе: все, пора. И такой, знаешь, камень с души, ооооп! И все.

Наташа. Да ты чё?

Саша. Представь, еще вчера и в мыслях не было. Собиралась снимать свою короткометражку. Как раз актера нового нашла…

Наташа. Ту, где парень с девушкой обмениваются осколками сердец?

Саша. Ну да… А тут проснулась и такая: все. Пора мне из Парижа.

Наташа. Ну надо же… А Фредерик твой что? Не пытался удержать?

Саша. А что Фредерик? Меня же только бумагой официальной можно здесь удержать.

Наташа. Ну так, а я про что?

Саша. Наташ, он же наш ровесник. Они в нашем возрасте здесь не женятся, ты же знаешь.

Наташа. Да, но учти. Вот ты сейчас приедешь в Россию, а там уже все двадцатипятилетние разобраны. Да. Причем, у них у всех уже есть ребенок от первого неудачного брака на их однокурснице.

Саша. Да ладно тебе…

Наташа. Да я тебе говорю. Мне подружка рассказывала. Там уже все, короче, разобраны, кроме самых никудышных. И ты даже не можешь их выцепить, между их двумя браками, потому что их браки — один на другой наслаиваются. Понимаешь? Даже никакого воздуха между первым и последним браком нет, у мужиков в России.

Саша. Ты же знаешь, для меня карьера, все-таки, на первом месте. Так что… Как сложится, так и сложится. Я решила, что лучше я одна буду заниматься своей карьерой в России, чем здесь ею не заниматься и жить со старым папиком.

Наташа. Я тоже с папиками завязала. Фини пур тужур, короче. Вот молодой мой идет, сладкий… С кем это он? Это что — Серж что ли? Офигеть!

Наташа с Сашей смотрят на приближающихся к ним Лео с Сержем. На Лео — белая рубашка; черные брюки; волосы тщательно уложены гелем в художественном беспорядке. Серж одет в рваные джинсы, футболку с агрессивным принтом и черную косуху. На голове у него — бандана.

Лео. Вот, так встреча! Какая приятная встреча.

Расцеловывается с Сашей в обе щеки. После чего, склонившись к, сидящей на лавочке Наташе, целует ее, по-хозяйски, в губы.

Лео. Видите, кого я тут повстречал сейчас на станции Сольферино!

Наташа. Серж! Ты ли это? (расцеловывается с ним в две щеки).

Серж. Саша, привет. (расцеловывается с ней).

Саша. Привет- привет… Круто выглядишь.

Серж. Ты тоже, кстати. Такая вся… романтик.

Наташа. А что с тобой такое, Серж? Ты чё, типа, рокер стал?

Лео. Нет, Серж стал другом рокерши.

Наташа. Не поняла.

Серж. Я теперь встречаюсь с девушкой. С марта месяца. Она очень талантливый музыкант. Можно сказать, что она открыла для меня мир тяжелой музыки.

Наташа. Офигеть.

Серж. Ее зовут Кароль. Мою девушку зовут Кароль.

Лео. Короче, Кароль играет в группе… как называется?

Серж. «Ля кёр екплозе!». «Взорванное сердце!». С восклицательным знаком. «Ля кёр екплозе!».

Наташа. Ты уже, небось, вовсю шпрехен французский?

Серж. Ну так… пти а пти.

Наташа (орет). Жюлиен!!! Тю рест иси!!! Он постоянно хочет куда-то сбежать. Почему он постоянно хочет куда-то сбежать? (падает в объятия Лео) Мон дье, Лео, скажи мне, мой шерри, как долго мне еще сидеть с чужими детьми? А то силы мои уже на исходе…

Лео. Ну что мне тебе сказать? Адисьон мой прошел нормально. Сказали, позвонят в понедельник.

Наташа (Саше). Я тебе говорила, что Леонардик снова актером заделался?

Саша. Нет… Нет, ты не говорила.

Лео. Актером в рекламных роликах, пока что только.

Саша. Но это хорошо. Для начала. Правда.

Серж, улыбаясь, читает сообщение на своем мобильнике.

Наташа. Чё за реклама хоть, Леонардик? Реклама чего?

Лео. Спрайт.

Наташа. Реклама Спрайт?! Ну, круто, слушай, ты молодечик …

Она целует Лео. Лео смотрит на Сашу.

Лео. Так это правда? Ты, правда, уезжаешь из Парижа?

Саша кивает и улыбается.

Лео. Будешь работать в кино?

Саша. На сериале. Меня однокурсник по Питерскому кульку позвал. Я буду ассистентом режиссера.

Лео. В Питере?

Саша. В Москве. Я еду в Москву.

Серж (набирая смс-ку). Скажи привет Москве.

Наташа. Блин, Сашка… Москва такой страшный город. В плане, ну, тяжело там жить. Мне подружка рассказывала… Я бы не смогла там жить, мне кажется.

Лео. Что за сериал?

Саша. Исторический. Три мушкетера по-русски. Называется «За царя и Отечество».

Лео. Ты рада? Что едешь?

Саша. Я не знаю. Я еще этого не поняла… Зато, я точно знаю — кто рад.

Наташа. Кто?

Саша. Он рад.

Лео. Кто он?

Саша. Париж.

Наташа. Почему так говоришь?

Саша. Потому что эта так. Вы бы знали… С самого того утра, когда я решила вернуться — он стал таким добрым, таким ласковым… Вы бы знали… Все сразу стало получатся, — квартира, работа, деньги… Солнышко светит каждый день, люди на улицах улыбаются… Как будто он со мной так прощается. Как будто так рад, что я уезжаю, что сразу полюбил меня на прощание.

Наташа. Почему так говоришь? Не говори так.

Саша. Потому что это так. Я четыре года хотела, чтобы он меня полюбил. А он… только сейчас стал светить мне и улыбаться и петь мне песни. Как во французских фильмах. Знаете, когда во французских фильмах вдруг начинают петь? Вы понимаете о чем я, да? Эй, Серж? Куку? Ты понимаешь, о чем я?

Серж (отрываясь от телефона). Ты знаешь, я сейчас, в основном, слушаю индастриал и постиндастриал готик… Такие направления, в основном.

Наташа. А я знаю. Я знаю. Я видела такое. Когда герои вдруг начинают петь, да? Но не как в индийском кино, а по-другому.

Лео. Да-да. Очень скромно так. Под гитарку невидимую, негромко так — полупеть-полуговорить начинают.

Саша. Точно. И музыка такая миленькая и простая. Тихая музыка, которую слышат только влюбленные… Как то так.

Лео. Вот так?

Тихая музыка начинает звучать из неоткуда. Лео с Сашей начинают полупеть- полушептать незамысловатую сымпровизированную песенку на французском. Напевая, он берет ее за руку и они танцуют вместе несложный танец. Вскоре, к ним присоединяется Наташа и, потом, даже Серж немного им помогает. Они танцуют и поют вокруг лавочки. Голос, поверх их незатейливой песенки, переводит ее краткое содержание, с интонацией, с которой, когда-то давно переводили содержание песен иностранных фильмов.

Голос переводчика. Прощай, Париж. Я всегда буду помнить о тебе и о нашей, увы, не сложившейся любви. Как жаль, что ты начал любить меня только теперь, когда я сказала тебе «прощай». И ты прощаешься со мной солнцем над Монмартром; взглядами проходящих мужчин, прощаешься со мной щедрыми чаевыми; автобусами, блошиными рынками, гулкой подземной толпой и потоками спешащих на работу парижан. Под отцветающими каштанами, ты целуешь меня впервые и прощаешься со мной навсегда.

Песня заканчивается. Невидимая музыка перестает звучать. Четверо друзей оказывается на своих прежних местах, где были до начала песни.

Наташа (орет). Джулиен!! Но!! Донт гоу зеа!!!

Серж (прочел сообщение на телефоне). Кароль приглашает вас всех в воскресенье на кладбище Пьер Лашес!

Наташа. Спасибо, а можно мы обойдемся?

Серж. Да ладно вам. Ее группа даст там концерт, на могиле Моррисона… Только это будет совсем короткий концерт… Пока полиция не придет.

Лео. Крутая у тебя, телка, Серж. Удачи тебе с ней. Главное, не позволяй ей посягать на твою индивидуальность.

Все, кроме Сержа, смеются.

Серж. Что смешного? Куа? Вот из соу фанни?

Наташа (смеясь). Нафин… Нафин фанни, Сержик, успокойся… (оглядывается) Вот где он? Где? Я его не вижу!

Все оглядываются.

Наташа. Где? Я его не вижу… (ходит туда-сюда, смотрит по сторонам) Я не вижу его.

Саша. Да, подожди. Только что у песочницы сидел. Я видела.

Наташа. Я тоже видела. Он бил совочком толстого мальчика… Вот мальчик тот. А мой где?

Пауза. Все смотрят по сторонам.

Лео. В чем он одет?

Наташа. Зеленая… Зеленая…

Лео. Что зеленая?

Наташа. Кофта.

Саша. И коричневые брюки вельветовые.

Серж. А вот зеленая кофта!

Наташа. Где? Где?

Серж. Вот. С волосами белыми.

Наташа. Блядь, Серж. Это — девчонка! А у меня пацан!

Пауза. Все смотрят вокруг и друг на друга. Наташа начинает кружить на месте.

Наташа. Только что был… А теперь он где угодно… где угодно может быть… Фак-фак-фак-фак-фак…

Лео. Наташ…

Наташа. Где же он? Где он? Где?

Саша. Подожди. Подожди. Не паникуй. Не надо.

Наташа. У меня во рту пересохло. Я не могу глотать… У меня сухой рот…

Лео. Ты по это забудь, оке? Забудь про это. Не думай даже. Вспомни, что я тебе говорил. Ты помнишь, что я тебе говорил? (встряхивает ее за плечи, смотрит в глаза).

Наташа (послушно). Панических атак не существует в природе — это заговор капиталистических врачей.

Лео. Правильно. Молодечик. Успокоилась? Дыши… Дыши… (остальным) Рассыпается на четыре части и пробегаем весь сквер.

Саша. За сквером и вокруг сквера тоже. Он мог выйти за калитку.

Серж. Зеленая кофта, коричневые брюки.

Наташа. «Джулиен» по-ангдийски. «Жюльен» по-французски.

Лео. Все, вперед.

Наташа. Пожалуйста. Пожалуйста… Джулиен, пожалуйста, найдись.

Лео. Джулиен!!!

Саша. Жюльен!!!

Лео. Джулиен!!!

Саша. Жюльен!!!

Серж. Эй! Э! Тю е у?! Кам хиар!!!

Ищут его везде-везде, по всему пространству и вокруг.

Наташа. Джулиен, малыш. Силь те пле! Джулиен! Му бейби! Плиз!

Они подбегают к зрителям, спрашивают у них — на смеси английского, французского и русского. Спрашивают: не видели ли они мальчика? У него зеленые штаны… То есть, — у него зеленый пуловер и коричневые штаны! Нет? Не видели? Точно? Саша выбегает через дверь куда то. Серж выбегает через другую дверь. Пробежавшись по всем рядам. Наташа сталкивается с Лео. Рыдая, она достает из кармана мобильник.

Наташа. Все, я больше не могу… Я звоню… Я звоню…

Лео. Что ты? Нет… Нет… Кому ты звонишь?

Наташа. Я больше не могу, я звоню Элизабет…

Лео. Да, подожди ты…Что ты ей скажешь?

Наташа. Я не знаю… Лео… Я ребеночка потеряла…

Лео. Да, никого ты еще не потеряла! Да, подожди ты!

Наташа. Ой, мамочки… Как мне теперь жить?

Лео. Дай нам пять минут. Пять еще минут… Подожди ребят…

Наташа. Ой, мамочки, я ребеночка погубила…

Саша забегает обратно. Она тяжело дышит.

Саша. Я обежала вокруг… Все вокруг обежала… Я не знаю… Я не знаю…

Наташа (рыдает). Ой, мамочки, господи! Мой малыш!

Серж заходит обратно, ведя за руку МАЛЬЧИКА лет четырех. Он в зеленой кофте и коричневых брюках. Наташа кричит, увидев его. Он улыбается Наташе и машет ей рукой.

Наташа. Джулиен!!!

Серж. Он под кустом прятался. Он там делал ка-ка.

Наташа мчится к мальчику, бросается перед ним на колени, обнимает его, плача и смеясь.

Наташа. Май бейби! Май бейби! Ай лав ю! Ай лав ю соу мач! Ай лав ю соу мач!!!

Все начинают смеяться от облегчения. Саша подбегает к Наташе с Джулианом и обнимает их. Лео приземляется рядом. Обнимает всех троих. Серж нерешительно стоит рядом. Лео дергает его за руку, и Серж валится на всех остальных. Теперь все четверо обнимает мальчика и друг друга.

Саша (обнимая всех). Я вас люблю. Я вас всех люблю. Прощайте. Прощайте. Прощайте.

Свет гаснет.

Конец.

^{Нью-Йорк, март, 2011;}

^{Майкоп, март, 2012.}

Оглавление

Сцена 1. Октябрь, 2004.

Сцена 2. Январь, 2005.

Сцена 3. Май, 2005.